«Одна в Шотландии»

Одна в Шотландии (fb2) - Одна в Шотландии [ЛП] (пер. Любимая писательница - Лиза Клейпас Группа) 1536K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Софи Джордан

Софи Джордан

«Одна в Шотландии»

Название: Heiress Alone/ Одна в Шотландии

Автор: Sophie Jordan/Софи Джордан

Входит в состав сборника: How the Dukes Stole Christmas/

Герцоги - похитители Рождества

Объем романа: 12 глав

Дата выхода в оригинале: 15 октября 2018

Переведено специально для группы: vk.com/club50110025

Переводчик: Анна Воронина

Редакторы: Елена Заверюха и Марина Драп

Оформитель: Асемгуль Бузаубакова

При копировании перевода, пожалуйста, указывайте ссылку на группу!

Аннотация

Когда семья Эннис Баллистер бросает её, в спешке сбегая от надвигающейся снежной бури, выясняется, что она застряла в горной Шотландии, где ей приходится защищаться от атак разбойников, которые терроризируют деревни, грабя отрезанные зимой от жизни дома. Одна надежда на соседа, неприветливого герцога-отшельника, который соблазняет её взглядами, поцелуями... и вот уже Эннис боится, что разбойники и снежная буря не так уж страшны в сравнении с опасностью, которая угрожает её сердцу.

Глава 1

Они её бросили.

Эннис Баллистер ещё раз обошла дом, чтобы в этом удостовериться. Шаги эхом отдавались в тишине. В приёмной, гостиной, во всех комнатах было пусто. Даже призрачный бальный зал, которым не пользовались вот уже несколько десятилетий и, который остро нуждался в хорошей уборке, выглядел покинутым. Её младшие сёстры любили резвиться на его каменных полах, воображая себя дебютантками на роскошном балу в Лондоне. Где угодно, но только не здесь.

Однако теперь здесь их, и правда, не было. Зал стоял пустым.

– Ау?

Её голос отдался эхом под сводами, продуваемого сквозняками старинного шотландского замка, который папа выиграл в вист.

Отец счёл отпуск в Шотландском нагорье идеальным увеселительным мероприятием. Побегом из города. Он охотился на оленей сколько душе угодно, а мама - томилась в замке, потягивая шерри, впадая в уныние от ссылки в такое примитивное место и перечитывая старую скандальную хронику.

Эннис не возражала против передышки от городской суеты. В зимние месяцы там всё равно практически никого не оставалось. Хотя, по правде говоря, даже в разгар сезона она предпочла бы проводить время в деревне. Только вряд ли её желание когда-нибудь сбудется.

Она всегда чувствовала, что в высшем обществе её постоянно судят, пристально изучают и считают, что ей недостаёт нужных качеств... а учитывая желание мамы вращаться исключительно в высшем обществе, жизнь Эннис, временами, могла быть очень утомительной.

Надо сказать, она находила суровую красоту высокогорья, пусть даже укутанную в снега и обуреваемую холодами в это время года, волнующей душу. Удачное стечение обстоятельств, поскольку, по-видимому, семья забыла об Эннис. Они оставили её и вернулись в позолоченную клетку, по которой так скорбела мама.

Эннис осталась абсолютно одна. Покинутая всеми.

– Невероятно, – пробормотала Эннис, приподнимая юбки и направляясь на кухню. Всё же у неё не получалось рассердиться всерьёз. В семье было шестеро детей, ей редко удавалось побыть в одиночестве. Где-то в глубине души она наслаждалась звенящей тишиной. Сколько бы она не продлилась. А долго она не продлится. Они вернутся, как только поймут, что забыли одного из членов семьи.

Эннис осторожно спускалась по извилистой каменной лестнице, следя за тем, куда ставит ноги, и дрожа от усилившегося холода. Она плотнее запахнула шаль и ступила на влажный каменный пол под тихие напевы Фенеллы. Они были хорошо ей знакомы, поскольку Эннис провела немало времени на кухне, наслаждаясь обществом экономки. Фенелла была интересной женщиной, знала множество красочных историй, хотя и не слишком правдоподобных.

Значит... всё-таки в замке присутствовал кто-то ещё. Слава богу. Фенелла стояла спиной к Эннис возле стола и что-то готовила.

– Здравствуйте, – поздоровалась Эннис, её голос отразился эхом от сводчатых стен кухни.

Фенелла взвизгнула, подбросив в воздух кусок теста. Повернувшись к Эннис, она прижала корявую руку к худой груди.

– Девочка! Вы меня напугали!

– Простите.

Экономка покачала головой.

– Что вы здесь делаете? Вы же должны были этим утром уехать с остальными.

Значит, так и есть. Они действительно уехали, пока она спала. Невероятно, но её семья всерьёз о ней забыла. Эннис могла найти этому объяснение. Многочисленной семье и большому штату слуг, по-видимому, пришлось уезжать в спешке. Сейчас не было ещё и полудня. Её сёстры славились тем, что спали допоздна. Только божье провидение могло заставить их подняться с постели. Если бы Эннис не засиделась ночью за чтением книги при свечах, то проснулась бы, как и всегда, в ранний час.

– Я не знала, что мы уезжаем сегодня.

Они собирались задержаться до завтра. К большому неудовольствию мамы, папа уговорил её остаться в замке ровно на две недели и не собирался сокращать путешествие. Он хотел повысить шансы на удачную охоту и утверждал, что у них останется достаточно времени, чтобы добраться до Лондона к Рождеству. В этом вопросе он был непреклонен. Эннис не могла себе представить, что заставило его передумать и ускорило столь ранний отъезд.

Фенелла махнула рукой.

– Разве вы не слышали шумных сборов?

Эннис смолчала и не указала на то, что она занимает самую дальнюю комнату на третьем этаже. Это тоже было не случайно. Она выбрала ту спальню из-за её удалённости от всех остальных, стремясь к редкому для себя уединению.

– Ангус разбудил всех рано утром. На перевале усиливался снегопад, снег падал с такой скоростью, что вы все рисковали оказаться здесь в ловушке, – продолжила Фенелла.

Эннис кивнула. Мама бы не вынесла, если бы ей пришлось задержаться хоть на один день дольше, чем необходимо. Эннис могла хорошо себе представить лихорадочный отъезд семьи и слуг.

– Ну что же. Думаю, папа пришлёт карету, как только они поймут, что забыли меня здесь.

Она улыбнулась. Теперь у неё будет, что предъявить родителям. Возможно, она сможет использовать этот случай в качестве рычага влияния, чтобы уклониться от посещения следующего бала или торжества, на которые мама попытается заставить её пойти.

В этот момент дверь, ведущая на улицу, распахнулась, и в кухню ворвался порыв холодного ветра. Ангус, смотритель и брат Фенеллы, стряхнул снег со своих согнутых плеч, снял кепку, похлопал ею по брюкам и замер, когда его взгляд упал на Эннис. Его тонкое тело выпрямилось.

– Ох! Девочка, что вы здесь делаете?

– Они её забыли! – возмущённо воскликнула Фенелла высоким голосом и указала на Эннис осуждающим перстом.

Его удивлённый взгляд заметался между Эннис и Фенеллой, прежде чем остановиться на сестре.

– Ну и что теперь? Что будем с ней делать? – вопрос был адресован Фенелле.

– Я уверена, что папа пришлёт за мной карету, – ещё раз повторила Эннис, теперь для Ангуса.

Брат и сестра уставились на неё.

Она настороженно склонила голову, ожидая увидеть на их лицах облегчение. Эннис, и правда, не понимала, в чём причина такого волнения.

– Не пришлёт, – серьёзно ответил Ангус, медленно покачав головой. – Через перевал никому не перебраться. Вы застряли здесь до тех пор, пока не растает снег.

– Пока не растает снег? – переспросила она. Внутри у неё всё провернулось. Не могло же её положение оказаться настолько плохим. – И, когда же это произойдёт?

Он пожал плечами и обменялся мрачным взглядом с экономкой.

– Возможно... в марте.

Эннис переехала в одну из более просторных спален.

Та спальня, которую занимали её родители, славилась камином гигантских размеров, а в замке гуляли сквозняки. Она была совершенно уверена, что в ближайшие месяцы ей захочется согреться.

Месяцы. Она проведёт здесь несколько месяцев. Не будет праздновать Рождество в Мейфэре. По этому поводу Эннис испытывала смешанные чувства. Ей нравился Лондон, украшенный к празднику. Люди, распевающие колядки. Ветви остролиста. Жирный гусь в канун Рождества. Но её семья была невыносимой. Эннис с радостью предвкушала, когда сможет отдохнуть в тишине. Сможет читать книги без перерыва. Никто не станет отбирать у неё ленты или одежду. Или устраивать жуткие скандалы, требующие её непосредственного участия.

Вздохнув, она откинула покрывало и скользнула под его приятную тяжесть. Она устала, хотя весь день почти ничего не делала, только сидела и смотрела в окно на падающий снег, ожидая увидеть отца. Вдруг Ангус ошибался. Вдруг папа появился бы чудесным образом и спас её.

Замок мог похвастаться впечатляющей библиотекой, значит ей будет чем заняться в ближайшее время. Здесь жили Фенелла и Ангус, так что она осталась не в полном одиночестве. Однако это мало утешало, когда она подумала о том, как папа станет волноваться. Он называл Эннис своей самой разумной дочерью, подразумевая, что она единственная не имела склонности к излишнему драматизму, в отличие от её сестёр и матери. По крайней мере, папу утешит тот факт, что с ней вместе осталась пара слуг. Мама, по-своему, тоже будет беспокоиться.

На улице завывала снежная вьюга и билась в ставни единственного окна спальни. Эннис наклонилась к столику и задула свечу. Только свет от камина не давал комнате погрузиться в непроглядную тьму.

Закрыв глаза, она устроилась в большой кровати и стала ждать, когда её одолеет сон.

Глава 2

Эннис неожиданно проснулась и резко села в постели, хватая ртом воздух. Дрожа, она натянула одеяло до самого подбородка. Господи, как же холодно.

Моргнув в кромешной тьме, она ждала, когда рассеется туман в голове. Вокруг ничего не напоминало о её спальне в Мейфэре. Прежде всего, там никогда не было так ужасно холодно. Обычно если Эннис просыпалась среди ночи, то только потому, что по той или иной причине в её комнату врывалась одна из сестёр. Близнецы делили одну спальню на двоих, и когда дело доходило до драки, что случалось довольно часто и в любое время суток, одна из них вторгалась на территорию Эннис, сбегая от другой, не заботясь о том, что нарушала покой старшей сестры.

Но ни Корделии, ни Дейдры поблизости не оказалось. Она моргнула, вглядываясь в полумрак. Вокруг никого.

Откуда-то снизу донёсся крик, её руки вцепились в толстое покрывало. Эннис спустила ноги с кровати, задев ступнями древний ковёр, и в мгновении ока вернулась к действительности.

Она в Шотландии. Вокруг всё заметено снегом. А компанию ей составляли только Фенелла и Ангус.

Из глубины замка донёсся ещё один крик. Обеспокоенная тем, что Фенелла или Ангус могли упасть или с ними приключилось что-то похуже, она схватила халат и, надев его, впопыхах выбежала из комнаты и спустилась по винтовой лестнице, надеясь, что у неё просто разыгралось воображение.

Её босые ноги мягко ступали по выцветшему ковру в коридоре, халат шуршал, задевая щиколотки. На площадке второго этажа она кинула взгляд через перила, на холл внизу.

Закутанная в толстый шерстяной халат, Фенелла беседовала с высоким незнакомцем. Снег припорошил его шляпу и плечи шинели. Мужчина точно не был Ангусом. По сравнению с незваным гостем смотритель казался хилым и миниатюрным.

Эннис нахмурилась и наклонилась вперёд, размышляя над личностью посетителя, прибывшего так поздно ночью, ещё и в самый разгар снежной бури.

Она не могла расслышать ни слова, но, когда Фенелла вдруг запрокинула голову и громко позвала Ангуса, слегка вздрогнула.

– Фенелла? Что-то случилось? – прокричала Эннис. Как дочь своего отца и единственный, присутствующий в замке член семьи, она считалась хозяйкой. К этой обязанности не стоило относиться легкомысленно.

Оба вскинули головы и посмотрели на неё, но внимание Эннис было приковано к мужчине.

У неё перехватило дыхание, а внутри всё похолодело, когда на ней остановился зоркий взгляд незнакомца. Вот только он не был незнакомцем. К сожалению, она его знала.

Конечно, Эннис хорошо его помнила. Тёмные глаза. Красивое лицо. О, да. Она знала этого человека. И ни с кем бы его не спутала. Вспомнив его холодный взгляд, которым он одарил Эннис, словно она была грызуном, пойманным кошкой, её захлестнул ужас.

Она расправила плечи и вздёрнула подбородок. Это её дом. А он здесь - незваный гость. Незачем смущаться. Не в этот раз.

Эннис не представляла, что когда-нибудь встретится с ним вновь и, тем более, не предполагала, что предстанет перед ним в таком растрёпанном виде. Из косы, которую она заплела несколько часов назад, выбивались пряди волос, нос был очень холодным, и наверняка красным, как спелая ягода. Ко всему прочему, из-под подола халата выглядывали босые ноги.

Но неловкость настоящего момента, не шла ни в какое сравнение с той встречей, когда герцог Синклер впервые увидел Эннис. Ей никогда не избавиться от этого воспоминания.

Девять дней назад...

Эннис ступила на подножку экипажа и остановилась, чтобы рассмотреть Гленкрэйн, величественный замок, возвышающийся до самых небес. Цвет бледно-серого сооружения был на несколько тонов светлее, чем предвещающее бурю зимнее небо над ним. По сравнению с этой махиной замок, который выиграл папа, казался скромной усадьбой.

– Хватит зевать по сторонам, Эннис. Мы тоже хотим выйти.

Резкий толчок в спину заставил её повалиться вперёд и приземлиться на заснеженную землю. Нельзя было с точностью установить, кто из сестёр её пихнул. Теперь, когда Имоджен обзавелась женихом с титулом баронета, остальные сёстры Баллистер открыли беспощадную охоту на мужей. Будто им бросили вызов. В ход шли все средства. Каждая наследница была сама за себя.

От травмы лица, Эннис спасли, выставленные вперёд руки. Локти, однако, саднило от удара о землю. Чувству собственного достоинства тоже изрядно досталось.

Следом выскочили сёстры, едва не наступив на неё в спешке. Они толкали и пихали друг друга, шипя, как гадюки в гнезде.

– В самом деле, Эннис, – запальчиво обвинила её Риган. Младшая сестра считалась самой красивой из девушек Баллистер. – Как можно быть такой неуклюжей?

Неуклюжей? Нет. Как правило, она не была неуклюжей. А вот чудной затворницей? Да. Очень на неё похоже.

Эннис сдула снежинки, прилипшие к её губам, подняла голову и замерла, увидев прямо перед собой пару поношенных сапог. Она приподнялась на ноющих локтях и прошлась взглядом по этим сапогам, потом по облегающим потрёпанным бриджам, по высокой фигуре и уставилась в безрадостные, глубоко посаженные глаза, взирающие на неё сверху вниз. Взгляд незнакомца был ровным. На губах ни тени улыбки. Рот плотно сжат. Ему следовало побриться. Его квадратную челюсть покрывала щетина, но даже она не умаляла красоты мужчины.

Он не сдвинулся с места, чтобы помочь ей подняться.

– Эй, ты, – громогласно проговорил отец, глянув на непроницаемое лицо мужчины, и начал спускаться по ступенькам кареты. – Приведи своего хозяина и позаботься о нашей карете. – Заметив Эннис на земле, папа вздрогнул от удивления. – Дочка? Что ты там делаешь?

Подавив желание закатить глаза, Эннис поднялась на колени.

– Какое невероятное место! – хихикнув, воскликнула Корделия. Широко раскрыв рот, она начала описывать небольшой круг по двору. – Ты можешь представить себя хозяйкой такого великолепного места? Это даже компенсировало бы жизнь вдали от Лондона.

– Да, да, прекрасно могу представить себя здесь хозяйкой. – Дейдра тряхнула кудрями. – Однако не трудись напрягать воображение, ибо тебя эта участь никогда не постигнет. Герцог Синклер никогда не женится на такой щуплой дурочке, как ты.

– Перестань так говорить! Мы же близнецы! – взвизгнула Корделия. – Идентичные!

– Едва ли. Я красивее тебя. Все это знают, – парировала Дейдра, но, когда Корделия бросилась на неё с кулаками, пронзительно закричала. К несчастью, у Корделии на пути оказалась Риган, которой она заехала костяшками пальцев по подбородку, отчего та разразилась нескончаемым воплем.

– Девочки! Девочки! – утомлённо воскликнул отец.

– Папа! – Пенелопа, самая младшая сестра Эннис пятнадцати лет, топнула ногой. – Они нас позорят. Что, если герцог увидит?

Отец провёл по лицу рукой, облачённой в перчатку, без сомнения жалея о том, что взял с собой орду незамужних дочерей. Но мама не оставила ему выбора. По её мнению, единственным светлым моментом в этой богом забытой местности являлся проживающий по соседству герцог. Пусть он шотландец, но всё-таки герцог, а мама хотела, чтобы все её дочери вышли замуж за титулованных женихов.

– Синклер не принимает посетителей, – наконец, заговорил грубиян.

Когда Эннис поднялась на ноги и отряхнула платье, ей показалось странным, что слуга так непочтительно говорит о хозяине, но откуда ей знать? Быть может, в Шотландии это в порядке вещей?

Папа оскорблёно расправил плечи. Вместе с состоянием он нажил себе изрядную порцию высокомерия. И он не потерпит, чтобы какой-то слуга так резко давал ему отпор.

Отец щёлкнул пальцами, указав на замок.

– Будь добр, сообщи герцогу, что его новый сосед, Эверед Баллистер, приехал с визитом.

Сёстры Эннис затихли, как будто почувствовав, что могут так и не добиться желаемого. Они выжидающе уставились на слугу, готовые надуть губки или закатить истерику, в зависимости от того, что потребует ситуация.

Мужчина не сдвинулся с места, только обвёл взглядом всех присутствующих. Эннис задалась вопросом, слышал ли он вообще, что сказал отец.

– Синклеру не о чем с вами разговаривать.

Ей показалось, что его верхняя губа слегка изогнулась, Эннис моргнула.

От такой дерзости папа выпятил грудь.

– Ну-ка, послушай...

Невероятно, но мужчина повернулся к ним спиной, даже не удосужившись дослушать её отца до конца.

Корделия фыркнула.

– Какой наглый хам! Герцогу следует его уволить.

Лицо папы вспыхнуло, и Эннис поняла, что он не знает, как вести себя дальше.

– Папа, может, нам лучше уйти? – предложила она. Эннис и так не хотела сюда приезжать, но мама настояла. Будучи второй по старшинству из шести сестёр, она не блистала красотой, как Риган или Имоджен, но мама всё равно ожидала, что Эннис удачно выйдет замуж, и её собственные желания были не в счёт.

– Уйти? – переспросила Риган. – Так и не увидев герцога? Мы не можем! Мама сказала, что мы должны с ним встретиться. Кто-нибудь из нас обязательно его завоюет. Мама настаивает на том, что он обязательно влюбится в одну из нас, мы все ему подходим, а я самая красивая! Я хочу стать герцогиней!

И она топнула ногой под юбками.

Эннис медленно моргнула и покачала головой, уверенная в том, что герцог мог их слышать, в каком бы уголке замка он не скрывался. Как унизительно.

Слуга уже практически дошёл до парадной двери, но вдруг остановился, развернулся и обратился ко всем:

– Уверяю вас, Синклер ни в кого из вас не влюбится. Сэкономьте силы и время и возвращайтесь домой.

– Откуда тебе знать? – спросила Корделия, воинственно вздернув подбородок.

Мужчина не спешил с ответом. Он сделал шаг вперёд, и Эннис невольно отметила его длинные мускулистые ноги в шерстяных брюках и сапогах. Он возвышался над всеми ними. Резкий холодный ветер растрепал его тёмные волосы. Его очевидная красота напоминала окружающий пейзаж: дикая, суровая и немного опасная.

– Потому что я герцог. – Заявление камнем пронеслось между ними. – И я скорее поцелую овцу в зад, чем женюсь на одной из вас, девушки.

Сказав это, он прошёл в замок через большую деревянную дверь и громко захлопнул её за собой.

Глава 3

Сегодняшний день...

Эннис всё ещё слышала глухой стук захлопнувшейся за ним массивной двери, пока она и её семья потрясённо застыли на месте. Этот звук эхом отдавался в её ушах все последующие ночи.

А теперь этот ужасный человек очутился здесь, в её доме. В её фойе.

По лицу Эннис разлился румянец, и она была благодарна, что их разделяло достаточное расстояние. Она находилась наверху, а он - там, внизу. Оставалось надеяться, что он не заметит её пылающих щёк. Возможно, он даже её не узнает. В конце концов, в тот день, кроме неё, присутствовало ещё четыре девушки. И сейчас она определённо выглядела по-другому. Эннис стояла в отдалении, её скрывал полумрак, и на ней была надета ночная рубашка.

– Вы, – раздался низкий голос герцога в парадном фойе.

Чёрт. Он всё-таки её узнал.

Эннис вцепилась в перила и напомнила себе, что это её дом. Она здесь живёт. В отличие от герцога.

Эннис вздёрнула подбородок.

– Что вы здесь делаете?

– Я приехал за Фенеллой и Ангусом.

Его акцент был не столь явным, как у других местных жителей. Речь казалась более культурной. Почему она этого не заметила в тот день, когда они приняли его за слугу.

Она нахмурилась, глядя на него со своего места наверху. Сначала он сказал, что скорее поцелует овцу в зад, чем женится на ней или на любой другой её сестре, а теперь объявился здесь, чтобы тайком забрать прислугу и оставить Эннис одну в этой ветхой развалине. Нет уж. Этому не бывать.

– Что вы здесь делаете? – строго спросил он. – Я думал, ваша семья уехала. – Его взгляд заметался по сторонам, будто он ожидал увидеть её сестёр рядом с ней.

– Ох, они и уехали. – Фенелла быстро глянула на Эннис. – Только её забыли.

Смелое заявление привело её в смущение.

Он перевёл взгляд с Эннис на Фенеллу, прежде чем спросить экономку:

– Забыли? Как это понимать?

В его голосе звучало недоумение.

Эннис тяжело выдохнула, почувствовав себя ещё более униженной.

– У меня большая семья! – защищаясь, воскликнула она.

Он уставился на Эннис, словно у неё выросло две головы.

– Значит, они вас забыли?

– Они уехали в спешке. Перевал засыпало снегом.

Почему-то в её голове это оправдание звучало намного убедительнее, чем, когда она высказала его вслух.

Фенелла глубокомысленно кивнула.

– Она здесь застряла.

Герцог проворчал что-то по-гэльски и провёл рукой по припорошенным снегом волосам. Он принялся расхаживать по фойе кругами, оставляя за собой грязные снежные следы.

Эннис настороженно взирала на него. Несмотря на более изысканную речь, всё равно было трудно поверить, что этот человек - герцог, а не слуга. Она видела герцогов в Лондоне; правда наблюдала за ними только издалека, но могла точно сказать, что этот не имел ничего общего с теми величавыми, хорошо воспитанными дворянами.

Эннис прошлась взглядом по его фигуре. В своей поношенной шинели полуночный гость больше походил на простого рабочего, чем на дворянина. Он был грубым и суровым. И... мужественным.

Синклер перестал описывать круги и посмотрел на неё.

– Ну, хорошо, – отрезал он, всё в нём излучало враждебность. – Соберите несколько вещей. Вам тоже придётся поехать.

Она покачала головой.

– Я никуда с вами не поеду, ваша светлость, как и Фенелла с Ангусом. А теперь будьте так любезны, покинуть мой дом. Уже довольно поздно.

На мгновение могло показаться, что его позабавили её слова, но затем у него вырвался совсем невесёлый смешок.

– Вы едете со мной. Банда воров терроризирует деревни, грабя все дома, закрытые на зиму. Я не собираюсь оставлять старика, женщину и глупую девчонку на волю случая.

– Воры, – повторила она. Эннис живо представила себе, как дикие головорезы врываются в замок. Она посмотрела на слегка приоткрытую дверь. Через небольшую щёлочку внутрь задувал ветер и заметало снег.

– Да, разбойники. – Его низкий голос отвлёк её от размышлений. – Викарий из соседней деревни отважился доехать до нас, чтобы предупредить. Если хотите вернуться домой весной живой и не опороченной, я настоятельно вам рекомендую вернуться в спальню, одеться соответствующим образом и упаковать вещи для поездки в мой замок.

Она осталась стоять на месте, как вкопанная. Рассказ о разбойниках не мог быть правдой. Такие вещи просто не могли происходить в их современный век.

Предложение, нет, требование, отправиться с ним в его замок было смехотворным. С этим угрюмым грубияном она никуда не поедет.

Наконец, Эннис обрела голос.

– Мы ценим вашу заботу, но с нами всё будет в порядке. На дверях засовы, а на окнах...

– Вы что, с ума сошли?

Качая головой, он стал подниматься по лестнице.

Эннис попятилась, отходя от перил.

– Что вы делаете? – Он не посмеет подняться наверх. – Сейчас же остановитесь, Синклер!

Конечно, он был герцогом, но вежливое обращение встало у неё поперёк горла. Для такого человека, как он, оно казалось слишком формальным и любезным.

Тем не менее, он продолжал наступление, уверенно шагая по лестнице. Она отошла от перил, сначала в поле её зрения попала его голова, потом плечи, а вскоре и весь он целиком. Боже, герцог действительно был крупным.

Он добрался до площадки и остановился в нескольких футах от Эннис. Теперь остались только они двое.

– Вам не следует здесь находиться. Это совершенно неуместно.

Неужели это её писклявый голос?

Он указал на Эннис.

– Одевайтесь. Мы уезжаем.

– Нет, вы уезжаете.

– Вы - эгоистка. – Он обжёг её взглядом своих голубых глаз. – Если не заботитесь о себе, то подумайте о той пожилой паре. – Он указал пальцем на Фенеллу, стоящую внизу. – Если вы останетесь, то останутся и они. Я не смогу убедить их уехать. Они попытаются защитить замок. И вас. Как вы думаете, что эти негодяи с ними сделают? – Его грудь поднялась, когда он сделал вдох. – Или вам всё равно, чёрт возьми?

Она судорожно вздохнула, потрясённая ситуацией, которую он обрисовал. Если в ней присутствовала хоть доля правды, она не может здесь остаться.

– Так, что же? – настаивал он. – Поедете добровольно, как хорошая девочка? Или мне придётся собственноручно вынести вас из замка? Потому что я не позволю Фенелле и Ангусу умереть из-за вас.

Он пристально посмотрел на неё, его взгляд был жёстким и непреклонным. Эннис приложила все силы, чтобы не отвести глаз. Она никогда не чувствовала себя такой... заметной. С большим количеством сестёр, она привыкла считать себя невидимкой.

– Ну? – поторопил он с ответом.

Нет. Она тоже не хотела, чтобы из-за неё пострадали слуги. Эннис вообще не хотела, чтобы кто-нибудь пострадал.

Ей нужно было преодолеть своё глупое смущение после их первой встречи. Уместность путешествия наедине с ним, где в качестве компаньонов выступят только слуги, не должна иметь значения. Они ведь попали в жуткую ситуацию. Кроме того. Никто никогда не узнает, что Эннис провела недолгое время в компании неординарного герцога Синклера. Разумеется, разбойников скоро схватят, и тогда она сможет вернуться обратно вместе с Фенеллой и Ангусом и оставаться здесь, пока снег на перевале не растает.

Она кивнула, не обращая внимания на лёгкую волнительную дрожь, охватившую её при мысли о предстоящем приключении с этим поразительным мужчиной. Эннис не походила на своих сестёр, падких на красивую внешность.

– Так и быть. Пойду переоденусь.

Колдер хорошо запомнил эту девушку.

Именно её сёстры вытолкнули из кареты. Она унизительно плюхнулась на землю в ворохе пышных юбок и в окружении визгливых женщин.

Ничего другого, кроме того, что от их кошачьего воя у него чуть не пошла кровь из ушей, он не мог припомнить о сёстрах Баллистер. Но эту девушку Синклер запомнил. Она была тихоней. Её широко распахнутые голубые глаза напомнили ему весеннее небо. Когда вокруг разразилось представление, она покраснела.

Что за люди могли забыть собственную дочь или сестру?

Покачав головой, он спустился по лестнице вниз к Фенелле, которая сверлила его взглядом.

Экономка упёрла кулаки в узкие бёдра

– Не надо с ней так грубо. Она хорошая. Совсем не похожа на своих никчёмных сестёр.

Он пожал плечами, ему не понравилось, что мнение Фенеллы совпало с его собственным. Девушка отличалась от сестёр, но не слишком. Она оставалась англичанкой. Охотницей на герцога. И здесь ей было не место.

Женитьба его не интересовала. В особенности ему не хотелось обзавестись такими родственниками, как у неё. Он поморщился, вспомнив толпу вопящих сестёр. Колдер даже не был знаком с их матерью, ему вполне хватило девушек. Синклер ни за что не связал бы свою жизнь с этой семейкой.

– Ты готова? – спросил он Фенеллу.

Она поджала губы.

– Не притворяйся, что не заметил. Девушка-то симпатичная.

Колдер пожал плечами.

– Меня не впечатляет миловидная внешность.

Фенелла издала грубый смешок.

– Она всех мужчин впечатляет.

– Она могла бы быть самой красивой женщиной во всей Шотландии, но я бы не...

– Тебе нужна невеста, а роду Гленкрэйн - новая кровь.

Слова тяжёлым грузом легли ему на грудь, придавив к земле, и выбив воздух из лёгких. Уже не в первый раз он получал подобные советы. Фенелла особенно любила указывать ему, как жить, и делала это с самого его детства. Но, только в последнее время, с тех пор как ему исполнилось тридцать, люди, склонные разделять подобное мнение, стали выражать его более настойчиво.

– Ты намекаешь на то, чтобы мы с девушкой... – Колдер не смог закончить предложение. Кто бы мог поверить, что Фенелла такое предложит? Она хотела, чтобы он взял в жёны англичанку? Для пожилой женщины победа англичан при Каллодене1 случилась только вчера, а не поколение назад.

– Ага. Ты достаточно долго откладывал это дело. Сколько тебе лет?

– Не так уж и много, – отрезал он.

– Хм. – Она с сомнением подняла брови. – Старше, чем твои родители, когда они умерли.

– Спасибо за безрадостное напоминание.

Изречение Фенеллы прозвучало так, словно он в любой момент мог упасть замертво... и это говорила женщина, которая застала подписание Великой хартии вольностей2.

– Жизнь быстротечна. – Она красноречиво щёлкнула пальцами, костяшки на её руках покраснели и распухли от тяжёлой работы. – Появление этих девушек - знак. – Фенелла подняла взор ввысь. – А потом одну здесь забыли... самую лучшую! Это провидение. – Она радостно указала на лестницу. – Эта девушка для тебя. Не упрямься, а то рискуешь её потерять.

Он уставился на измождённое морщинистое лицо Фенеллы. Неужели она, наконец, впала в маразм?

– Ты выжила из ума.

Она издала звук отвращения.

– Я в здравом уме, насколько это возможно, и прекрасно разбираюсь в таких вещах. Лучше тебя. Ох, я знаю, что тебе нужно.

Он вздохнул и посмотрел на дверь. Она всё ещё была слегка приоткрыта, через маленькую щёлочку внутрь проникал холод. Колдер пошёл её закрыть. Им уже нужно было отправляться в путь. Некогда медлить.

– Я знаю, что тебе поможет, – продолжила Фенелла.

Он кинул на неё настороженный взгляд.

– Что ты имеешь в виду?

Она погрозила пальцем.

– Жди здесь.

– Разбуди Ангуса, – крикнул он ей вслед. – И вещи свои принеси. Нам нужно срочно выезжать.

– Пойду разбужу, – пробормотала она. – Этот человек проспит сам Судный день.

Он проследил за тем, как она, шаркая ногами, удалялась прочь. Его грудь сдавила тревога. Она не покидала Колдера с тех пор, как он услышал о разбойниках и понял, что Фенелла и Ангус в замке одни, и полностью в их власти. Теперь, когда он обнаружил, что девушка тоже здесь, напряжение в груди только усилилось.

Колдер знал Фенеллу и Ангуса с детства, в этом замке жил его кузен... пока не проиграл его Баллистеру в какой-то дурацкой карточной игре. После смерти родителей Синклер практически переселился сюда и ходил хвостом за старшим кузеном. Так было до тех пор, пока Дугал не решил уйти в загул, растратив больше, чем мог себе позволить. Последние слухи гласили, что Дугал путешествует по Европе. Чёртов безответственный дурак.

Колдер напряжённо ждал, меряя шагами фойе и поглядывая в высокое окно, где в ночной тиши падал снег. Он сомневался, что неприятные ощущения в груди рассеются, пока он благополучно не вернётся в Гленкрэйн со своими подопечными. Синклер поморщился. Даже если это означало, что теперь ему никуда не деться от охотницы на титулованного мужа. Если он возьмёт с собой мисс Баллистер, её репутация, несомненно, пострадает, но ничего не поделать. Он не мог бросить её здесь одну.

Колдер бросил ещё один быстрый взгляд на дверь. Разбойники обычно совершали набеги ночью, и он сомневался, что они оставят этот замок в покое, особенно учитывая, что здесь практически никого не было. Лишь вопрос времени, когда они позарятся на столь аппетитный кусок пирога. Разбойники действовали, как призраки. У них явно были друзья, которые их покрывали. Иначе Колдер и его люди уже обнаружили бы воров. Бог свидетель, они пытались изо всех сил.

Даже его, гораздо более внушительный, дом, в котором проживало большое количество людей, подвергался опасности. Разбойники были дерзкими, их шайка - многочисленна. Он мог только надеяться, что этой ночью они не планировали ни на кого нападать.

Колдер с досадой посмотрел на лестницу. Хотелось бы верить, что мисс Баллистер упаковывала небольшой саквояж. Он не собирался тащить огромный сундук на своём коне.

Наконец Синклер услышал топот шагов. Он обернулся и увидел Фенеллу, которая тащила сумку и прижимала к груди книгу. Её узловатые руки погладили потёртую кожаную обложку.

– Вот оно, – изрекла она, как будто он задал вопрос.

Колдер с сомнением глянул на книгу.

– Что это?

Она наклонилась вперёд и прошептала:

– Волшебство.

Он моргнул, его охватило неприятное чувство.

– Волшебство?

Экономка удовлетворённо кивнула.

– Ага, это книга рецептов, которую много лет назад мне подарил мой кузен Фергюс.

Её глаза сверкнули.

– Тебе обязательно брать с собой книгу рецептов?

– Ты что, меня не слышишь? На этих страницах таится волшебство. В частности, один рецепт. – Она похлопала по потёртой кожаной обложке. – Эта вещь на вес золота. Не могу же я оставить её здесь на радость ворам. – Фенелла кинула на него оскорблённый взгляд, будто он предложил оставить ребёнка, а не книгу. – Как только мы доберёмся до Гленкрэйна, я приготовлю моё особенное печенье, и мы покончим с этой несуразицей. Попробуешь кусочек, и тут же поймёшь, что вы с девушкой идеально подходите друг другу. – Она кивнула на то место, где стояла мисс Баллистер, перед тем, как покинуть комнату.

– Фенелла. – Он вздохнул, потирая лоб. – Ты хочешь сказать, что это книга… заклинаний?

– Прикуси-ка язычок. Я не ведьма. – Она оглянулась через плечо, будто сзади мог кто-то затаиться и услышать это ужасное обвинение. – Я всего лишь экономка, которая добавляет особый ингредиент в свои блюда.

– Особый? То есть... волшебный? – уточнил Колдер.

– Именно.

Это ли не колдовство? Сначала разбойники, потом неожиданное появление мисс Баллистер, а теперь ещё и это? У него начала пульсировать голова.

– Только не говори, что ты считаешь, будто в этой книге есть рецепт...

Она хихикнула и удовлетворённо кивнула.

– Естественно, песочное печенье не совсем обычное. Это любовное печенье. Ага. Такое описание будет точнее.

Она. Лишилась. Разума. Нужно держать её подальше от острых столовых приборов.

– Я готова.

Он поднял глаза и увидел, как мисс Баллистер спускается по лестнице. Её надменные английские манеры только раздражали его и без того расшатанные нервы.

На ней было надето тёмно-синее шерстяное платье для верховой езды с декорированными драгоценными камнями пуговицами на лифе жакета. На руках красовались подходящие по цвету, отороченные мехом перчатки. Из-под подола выглядывали изящные кожаные сапожки. Без сомнений, одета она была по последнему писку моды. В этих краях такие вещи не продавались... и в местных деревнях тоже, даже в Инвернессе он их не встречал. Если воры заметят её в этом дорогом наряде, они, несомненно, похитят девушку ради выкупа. "Лучше уж похищение, чем смерть", – подумал он.

Колдер отвернулся. Она была опасна. В его обществе оказалась охотившаяся за титулом, помешанная на замужестве англичанка без компаньонки. Её нужно избегать, словно заразную болезнь.

Он знал, что Баллистеры до неприличия богаты, дочери считались наследницами по праву. Колдер постарался узнать как можно больше о людях, которые должны были стать его ближайшими соседями. И много усилий для этого не потребовалось. Его поверенный в Глазго ответил на все интересующие его вопросы. Эверед Баллистер сколотил состояние на железных дорогах, а миссис Баллистер славилась в британском обществе своей решимостью выдать дочерей замуж за аристократов.

Поскольку дедушка Колдера был удостоен титула герцога Синклера за заслуги в битве при Ватерлоо, Колдер знал, что появление девиц Баллистер на его пороге, лишь вопрос времени. В конце концов, герцог есть герцог. Даже если он не так богат, как Баллистеры. Даже если он шотландец и хозяин захудалого замка в горах.

Глядя на самую благопристойную из дочерей Баллистер, у него зародилось подозрение. Он вполне мог поверить, что они оставили её здесь нарочно. Умышленно.

Если бы коварная миссис Баллистер хоть что-нибудь знала о зимах в этих краях, то смогла бы очень быстро придумать подобный план. Однако предвидеть, что дома по всей округе будут терроризировать разбойники? В это верилось с трудом.

Появился Ангус с небольшим заплечным мешком.

– Не очень-то хочется, чтобы тебя убили в собственной постели. Поехали

Колдер кивнул и забрал у мисс Баллистер саквояж, но остановился, заметив, что Фенелла сощурила слезящиеся глаза и разглядывает их обоих. Она, несомненно, придала слишком большое значение простой вежливости. Он разгадал хитрость. Пожилая женщина, наверное, гадала, когда уже сможет накормить его своим проклятым любовным печеньем.

– Мне понадобится твоя кухня, – заявила Фенелла, словно подтверждая его подозрения. – Надеюсь, твоя кухарка не станет мне мешать. – Она воинственно кивнула.

Фенелла и его кухарка наверняка затеют междоусобные бои. Кухарке не понравится, что на её кухню вторгся посторонний человек.

Он повернулся к двери, его переполняло желание наконец-то уехать. Ему необходима передышка от нелепых идей Фенеллы.

Когда он открыл дверь, мисс Баллистер выгнула бровь.

– Что-то случилось?

– Нет, – фыркнула Фенелла, похлопав по книге, и первая вышла на пронизывающий холод. – Как только вы съедите по кусочку моего печенья, всё будет хорошо.

Мисс Баллистер сморщила свой гладкий лоб в недоумении. Сняв с руки подбитую мехом накидку, она накинула её на плечи.

– Печенье?

– Ох, хватит болтать о своём любовном печенье, женщина, – огрызнулся Ангус.

– Это печенье устроило много счастливых браков, – возмущённо возразила Фенелла. – Викария, вдовы Грант и сына кузнеца. Парень должен меня поблагодарить только лишь за то, что мисс Орсон на него взглянула.

– Любовное печенье? – переспросила мисс Баллистер, выходя на улицу. Её голос сорвался и она ахнула, потрясённая внезапным холодом.

Колдер поднял воротник шинели, защищаясь от морозного воздуха.

– Она говорит об обычном печенье. И только лишь. Не обращайте внимания на Фенеллу, – посоветовал он, пока Ангус запирал за ними парадную дверь. Бесполезная предосторожность. Когда замок опустеет, разбойники проникнут внутрь через окна.

– Удачи, – проворчал Ангус, засовывая ключи обратно в карман пальто, затем он развернулся и двинулся навстречу пронизывающему ветру и снегу. – Фенелла не из тех, на кого можно просто не обращать внимания.

– Золотые слова, – вмешалась Фенелла сурово кивнув, её говорящий взгляд метался между Колдером и девушкой. – Золотые слова.

Покачав головой, Колдер направился к конюшне, но остановился, заметив, как полные губы мисс Баллистер изогнулись в улыбке. Розовые пухлые губы слегка приоткрылись, обнажив ровные белые зубы, за исключением одного слегка изогнутого резца. Это крошечное несовершенство притянуло его взгляд, заворожило, заставив мышцы живота напрячься. Её улыбка была лучиком солнца во мраке ночи.

Он отвёл взгляд. Нет смысла искать солнечный свет посреди бури.

– Давайте поторапливаться.

Глава 4

Конечно, Синклер взял с собой только трёх коней. Он не рассчитывал на присутствие Эннис.

Поскольку её семья забрала с собой всех лошадей, в конюшне было пусто, и поэтому четырём людям придётся разместиться на трёх лошадях. Математика никогда не являлась сильной стороной Эннис. Она питала особое пристрастие к истории, естественным наукам и языкам, но даже при этом от неё не укрылось, что цифры не сходятся. Двоим, придётся оседлать одного коня.

Эннис догадалась, что эта участь выпала ей, ещё до того, как почувствовала на себе пристальный взгляд герцога. Она успела только пискнуть перед тем, как его руки обхватили её за талию, подняли и усадили в седло. Он вскочил на коня позади неё и взял поводья.

Во время поездки, она оказалась тесно прижатой к его груди. Других вариантов не было, но всё равно ситуация её крайне смущала. Ещё ни один мужчина не находился от неё так близко. Особенно такой как он. Будоражащий все её чувства.

Мороз крепчал. Если они и выезжали на тропинки, то с трудом могли их разглядеть. Порывы ветра заметали дорожки снежными вихрями.

Снег валил не переставая, с силой обрушиваясь на обнажённую кожу её лица и шеи. Капюшон не спасал. К тому времени, когда они доберутся до его замка, она промокнет до нитки. Эннис беспокойно поёжилась. Она читала множество рассказов о том, как люди умирали, проведя много времени в подобных условиях.

Вопреки стихии, они, не сбавляя темпа, двигались вперёд. Даже несмотря на то, что Эннис периодически бросало в жар от смущения, вызванного близостью герцога, она не могла перестать дрожать. Отороченная мехом накидка прекрасно подходила для города, но не спасала от ветров высокогорья.

Синклер что-то пробормотал и привлёк её к своей груди. Она так мужественно пыталась удержаться и не прильнуть к нему. А теперь он распахнул пальто и прижал Эннис к себе, делясь своим теплом.

– Вам не стоит... – сквозь стучащие зубы проговорила.

– Тише, – прорычал он.

Она фыркнула.

– Вам не следует так грубо...

– Вы так сильно дрожите, что я слышу, как стучат ваши зубы.

Она поднесла руки в перчатках ко рту и подула на них, пытаясь согреться. Они продолжали держать свой путь в зимней ночи. Вокруг было почти зловеще тихо, слышался только шорох снега, шелест ветра и топот копыт.

Она подумала о семье. Они, несомненно, устроились на ночь под тёплыми одеялами в каком-нибудь трактире. Сёстры, скорее всего, ссорились из-за того, что им приходилось делить друг с другом постели. Эннис знала, что всё происходящее неимоверно их раздражало, но о ней так никто и не вспомнил. Пытаясь, избавиться от мрачных воспоминаний о семье, которая её забыла, она переключила внимание на герцога.

– Как далеко нам ехать?

С семьёй они путешествовали в карете и только по дороге.

Синклер не ответил, и Эннис снова попыталась заполнить тишину.

– Фенелла, – начала она. – Она... интересная. Немного эксцентричная.

– Ага. Можно и так сказать. Интересная. Эксцентричная. Возможно, в маразме. Возможно, ведьма. Ей повезло, что к ней благосклонно относятся в этих краях, и она не попала под суд. – Эннис почувствовала, как он пожал плечами, и ещё больше убедилась насколько мощный у него торс. – Кто может знать наверняка?

– Ведьма? Вы, конечно, шутите.

Она обернулась, чтобы взглянуть на него и убедиться, что он говорит серьёзно. Герцог хранил непроницаемое выражение лица. Тем не менее, Эннис в очередной раз убедилась, насколько он красив. Голубые глаза и волосы цвета полуночи. Его ресницам позавидовала бы любая женщина. Её дыхание участилось, и она вновь посмотрела вперёд.

– Как бы вы назвали женщину, которая верит в волшебное песочное печенье? – фыркнув, спросил он.

Она медленно выдохнула, прокручивая вопрос в голове. Эннис слегка повернулась и украдкой взглянула на пожилую женщину, о которой шла речь. Фенелла стоически смотрела прямо перед собой, но её губы шевелились в приватной беседе с самой собой. Слова расслышать не удалось. Может, она произносила какое-то заклинание?

– Возможно, вы правы и она действительно не в себе.

Потому что никакого волшебного печенья не существовало. Что за абсурд.

– Ох. Хотите сказать, что не верите ни в заклинания, ни в силу любовного печенья?

Эннис беспечно дёрнула плечом, испытав внезапное сожаление за Фенеллу.

– Честно говоря, случаются вещи, коих немало в этой жизни, которые не поддаются логическому объяснению.

– Значит, вы всё же верите в эти сказочные истории?

– Я этого не говорила. – Эннис рассердилась от одного только предположения. Она не была похожа на других девушек. Не имела ничего общего с сёстрами. Не верила, что где-то существует рыцарь в сверкающих доспехах только для неё одной. Или, что любовь и романтические отношения уготованы кому-то судьбой. А пафосный вздор в любовных романах имеет хоть какое-то отношение к действительности. – С чего вдруг разговоры о любви? И, какое действие оказывает это печенье... якобы?

– О, вы не догадываетесь?

Эннис покачала головой, почему-то начиная нервничать. Лошадь заржала, позвякивая уздечкой, словно почувствовав внезапное беспокойство наездницы.

– Она собирается испечь это печенье для меня, – объяснил он.

– Для вас?

– Ага, дабы удостовериться, что я поддамся вашим чарам, мисс Баллистер. Фенелла считает, что её адское печенье способно оказать некоторое влияние на сердечные дела.

Она несколько раз открыла и закрыла рот, чувство стыда лишь усилилось. Может быть, ей и удалось избежать маминых попыток её сосватать, но теперь Эннис придётся иметь дело с Фенеллой? Внезапно его крупная фигура показалась ей валуном, отбрасывающим большую тень, от которой невозможно скрыться. Она наклонилась вперёд, чтобы разорвать контакт между их телами.

– Какая нелепость!

Эннис повернулась в седле, насколько могла, и пристально посмотрела на Фенеллу, которая ехала рысью на лошади позади, в нескольких ярдах от них, продолжая шевелить губами. Мимолётное сожаление, которое она испытала по отношению к женщине, улетучилось.

Она перевела взгляд на герцога.

– Зачем ей это? Почему она хочет, чтобы мы с вами... – Эннис не смогла даже закончить предложение вслух. Оно звучало чересчур неправдоподобно. Фенелла была даже хуже её матери. Мама не пыталась свести с герцогом именно Эннис. Она выставила перед ним напоказ всех своих незамужних дочерей в надежде, что какая-нибудь из них сможет заманить его в брачную ловушку. Эннис тревожно осознала, что теперь сама стала мишенью.

– Судя по всему, вы ей нравитесь, мисс Баллистер. И очень сильно.

Эннис перебрала в голове события последних двух недель. Она провела немало времени, болтая с экономкой. В конце концов, общество Фенеллы ей нравилось гораздо больше, чем общество сестёр. Но она не подозревала, что в голове пожилой женщины могли зародиться такие идеи.

– И поэтому она считает, что мы должны... привязаться друг к другу?

– Именно так.

– Но мы даже не знаем друг друга.

Пока. Она проведёт под его крышей несколько месяцев.

– Для неё это не имеет значения. Она знает и любит нас обоих, поэтому решила, что мы будем хорошей парой.

– Как только мы доберёмся до вашего дома, я уговорю её забыть все идеи о том, как свести нас вместе.

И о глупом любовном печенье.

Синклер что-то проворчал в ответ, и она почувствовала, как он пошевелился в седле. Боже. Какое же крепкое у него тело. Какое массивное. Он определённо не походил на её мягкотелого и пухлого отца. Даже будущий муж Имоджин не имел с ним ничего общего. Барон, может, и был молод, но Эннис превосходила его ростом на дюйм, а сам он напоминал упитанного и толстощёкого ребёнка.

Разница между этим человеком и знакомыми ей мужчинами была очевидна. Как бы она не пыталась отвергнуть мысль о его внешней привлекательности, её тело безоговорочно принимало сей факт.

Эннис поёжилась, и на этот раз сомневалась, что из-за холода.

– Ваша накидка плохо подходит для здешней погоды.

– Я не привычна к местному климату, в отличие от вас.

– Вы не объяснили этого своим родителям?

– Родителям?

Какое отношение её родители имели к здешнему климату?

– Ага, когда они привели вас к моему порогу в надежде, что вы сможете меня завоевать, вы объяснили им, что зимы в шотландском высокогорье вам не подходят?

– Завоевать вас?

В ней вспыхнуло негодование. Мало того, что Фенелла играла роль свахи, так в придачу к этому он считал, что Эннис замешана в махинациях её родителей?

– Признаюсь, – продолжил Синклер, – я не считаю себя такой уж ценной добычей, но вот мой докучливый титул - совсем другое дело. Для меня он, словно ярмо на шее, но другие только о нём и мечтают.

– Только не я!

– В самом деле.

Высказывание было насквозь пронизано недоверием.

– В самом деле, – подтвердила она. – Ваш титул меня не прельщает, как и вы сами. – Несмотря на очень привлекательную внешность. – Чтобы склонить меня к браку, потребуется нечто большее, чем титул.

Она тряхнула головой под своим слишком большим капюшоном. Волосы подёрнула ледяная корка, и они больно кололи щёки. Эннис пожалела, что не зачесала их наверх, но она собиралась в такой спешке.

– Я должен предупредить, – сказал он ей на ухо. – Не обольщайтесь насчёт того, что очаровали Фенеллу. Если у вас есть на меня виды, не тратьте время. Не важно, как долго мы пробудем вместе. Я не собираюсь связывать свою жизнь с женщиной подобной вам.

– Подобной мне?

О, какое высокомерие!

– Да.

Он произнёс это так, словно Эннис была настоящим дьяволом, задумавшим его развратить. Как же герцог ошибался. Само предположение, что она хочет связать свою жизнь с мужчиной, являлось абсурдным. Она рассмеялась, безудержно и искренне. И просто не могла остановиться.

– Я сказал что-то забавное? – проворчал герцог.

– Да. Вы думаете, что я собираюсь выйти за вас замуж. Это звучит очень забавно. Мои сёстры, наверняка, бы так подумали. Из нас всех я самая непригодная для брака, по собственной воле. Это мой выбор.

Он фыркнул.

– Ни одна женщина не выступает против брака. Подозреваю, что это врождённое.

– А я, выступаю. Я хочу принять обет.

– Принять обет? – скептически повторил он.

Как же ей хотелось развеять его сомнение! В этом ей поможет правда. И очень действенно.

Она наблюдала за его лицом, злясь на то сомнение, которое на нём отражалось. Он не знал Эннис. Ни в малейшей степени. Он думал, что она сделана из того же теста, что и её сёстры.

– Да, – заявила она. – Я хочу стать монахиней.

Глава 5

Её слова поразили его до глубины души. Она хотела стать монахиней. Колдер не знал, что удивило его больше. Сами слова? Или острое разочарование, которое он испытал? Разочарование, которое он не имел права испытывать. Она хотела прожить жизнь в служении Богу. Он должен уважать её за этот выбор. А не возмущаться по этому поводу.

Рядом с Гленкрэйном располагалось аббатство, но он не знал ни одной девушки в округе, которая приняла бы постриг и поселилась в священных стенах монастыря. У девушек, с которыми он рос, не было таких стремлений. Все они мечтали стать жёнами и матерями.

За прошедшие годы он не раз сталкивался с монахинями из аббатства. Это были женщины преклонного возраста. Он попытался представить себе мисс Баллистер в их рядах. Но не смог примириться с этим образом. Она была молода и энергична... и практически сидела у него на коленях, производя эффект, явно не свойственный монахине.

– Почему вы хотите стать монахиней?

Он понимал, что это не должно иметь значения. Ему должно быть всё равно. А ещё Колдера не должно волновать, как приятно её тело прижимается к его. Или восхитительный цветочный аромат её волос, витающий в морозном воздухе. Ему хотелось откинуть капюшон и уткнуться носом в эту копну.

Мисс Баллистер не была миниатюрной женщиной. Её близость служила тому подтверждением. Она обладала крепкой фигурой с приятными округлостями, созданной для удовольствий. Колдер был крупным мужчиной, и она ему идеально подходила. Одна мысль о ней, принявшей постриг и закутанной в робу до конца своих дней, вызывала досаду.

Чёрт побери! Просто у него давно не было женщины. Вот и всё. Нужно скорее это исправить, чтобы перестать думать о том, как выглядит будущая монахиня, мисс Баллистер, без одежды.

– Я буду проводить дни в задумчивом созерцании. Никаких визжащих сестёр. Стану заниматься садоводством. Совершать спокойные прогулки. Читать книги по истории и науке. Аббатства могут похвастаться впечатляющими библиотеками.

– И молиться, – напомнил он ей, забавляясь тем, что она забыла перечислить эту довольно важную деталь. – Не забывайте о часах, посвящённых молитве.

– Да. Конечно. И молиться. – Мисс Баллистер горячо кивнула. – Я знаю, – отрезала она. Но так ли это на самом деле? Учитывала ли она этот аспект, когда задумалась стать монахиней?

– Правда? Потому что звучит так, будто вы пытаетесь сбежать в женский монастырь от своей семьи.

– Вы ошибаетесь. Я очень духовный человек.

Её резкий тон был пропитан обидой, а фигура с приятными округлостями напряглась в его объятиях.

– Должен признаться, вы не похожи на такой тип людей.

– Какой тип?

– Которым подходит жизнь в монастыре.

Он усмехнулся. На ум приходил действительно комичный образ. Она была слишком вспыльчива. Безмятежность также не входила в число её добродетелей. Он понял это, проведя всего несколько мгновений в её компании.

– Что вы знаете о монахинях, ваша светлость? Или обо мне, если уж на то пошло? Разве я не кажусь вам духовным человеком?

Негодование буквально бурлило внутри неё и чувствовалось в напряжённом теле. Отодвигаясь от него, она наклонилась вперёд. Он притянул мисс Баллистер обратно, ему весьма нравилось ощущение её тела возле себя, и не хотелось, чтобы она отстранялась, даже если он вёл себя, как осёл, демонстрируя тем самым будто её решение стать монахиней, было личным для него оскорблением.

Колдер вдруг понял, что улыбается. Несмотря на глубокую ночь и чертовский холод, девушка чертовски его увлекла. По сути, он улыбался на протяжении всего этого разговора. Он не мог припомнить, когда в последний раз получал такое наслаждение от общения с женщиной.

Улыбка погасла. Девушка не была приятной. Она не подходила ему во всех отношениях. Английская наследница с невыносимой семьёй. Она ничего не знала о горной Шотландии. Ни о здешних обычаях, ни о местных жителях. О, и не надо забывать о весьма весомом факте. Она собиралась стать монахиней.

Ему нужно прочистить мозги и перестать наслаждаться близостью её тела. Рано или поздно она отправится обратно. Когда этот адский снег растает, семья за ней вернётся.

Не так быстро, как хотелось бы.

– Можете быть спокойны, – продолжила она. – В отличие от моих сестёр, у меня нет на вас никаких притязаний. Папа пообещал, что я смогу уйти в монастырь, если не выйду замуж до своего двадцать первого дня рождения. Мама, конечно, этому не обрадуется, но его слово окончательно.

– И когда же это случится?

– Что случится?

Она изогнулась, чтобы посмотреть на него, и её тревожащий Колдера пышный зад потёрся о его пах, вызвав всплеск возбуждения.

– Ваш день рождения? – уточнил он.

– Через шесть месяцев.

Через полгода она уйдёт в монастырь. Это не укладывалось в голове.

"Какая потеря," – мелькнула у него непроизвольная мысль. Непрошеная и нежеланная.

Какое ему дело до того, как сидящая перед ним девушка распорядилась своей жизнью? Он только недавно с ней познакомился. Конечно, Колдер нёс за неё ответственность, раз родители её оставили, но не более того.

Он даже не знал её имени, хотя эта девушка занимала слишком много места в его голове и прижималась слишком тесно к его бёдрам.

– Как вас зовут?

– Вы знаете моё имя.

Слова заглушил ветер, но Колдер всё-таки смог их разобрать.

– Вашу фамилию, но не имя. Теперь мы можем опустить все формальности.

Его рука слегка сжала её талию, будто напоминая о том, как близко они находились друг от друга, этот жест оказался ошибкой, потому что Колдер только острее ощутил, как её узкая талия переходит в изящно округлые бёдра. Бёдра, которые при каждом движении его лошади, везущей их в его дом, прижимались к нему. Его хватка усилилась, и, не удержавшись, он слегка расставил пальцы, ощупывая роскошную плоть.

– О. – Она замялась и хрипло выдохнула, явно ощущая его прикосновение. – Эннис.

– Эннис.

Сестра Эннис.

Нет, это никуда не годится. Хотя, её не будут так звать. Она возьмёт другое имя после того, как примет постриг. Потому что тогда станет кем-то другим. Кем-то, о ком он не сможет фантазировать. Кем-то, кто никогда не вспомнит ни о нём самом, ни о времени, проведённом в Шотландии и, чёрт возьми, его это сильно беспокоило, потому что эту девушку Колдер не забудет.

Глава 6

Они ехали по ночной Шотландии, над их головами светила луна, падал снег, окутывая землю белой пеленой.

Ступая по заносам, копыта лошади проваливались в снег. Эннис удивилась, что они ещё не заблудились в бесконечных снежных просторах, но герцог с лёгкой уверенностью правил жеребцом. Свободно держа поводья, длинные руки Синклера обвивали её талию. Она ощущала его всего целиком, словно он держал её в бесконечных объятиях. Эннис замёрзла, но знала, что без тепла, исходящего от его тела, ей было бы гораздо хуже.

Она радовалась этому уюту. Искренне. Несмотря на учащённый пульс или неуместные мысли, вызванные его близостью. Ситуация обескураживала. Он словно заклеймил её тем прикосновением к бедру. Оно прожгло все слои одежды. И послужило единственным источником тепла на её теле.

Эннис не входила в число девушек, которым мог вскружить голову красивый мужчина. И всегда этим гордилась. Она любила книги, прогулки, садоводство (к большому неудовольствию садовника) и уединение, отвоёванное с таким трудом. Она не зачитывалась скандальной хроникой и не строила глазки любому дворянину без горба на спине и хронического зловонного дыхания. Её сёстры не были так разборчивы.

Как только она вновь ступит на землю и окажется на некотором расстоянии от герцога Синклера, все неуместные мысли о нём уйдут в прошлое. Эннис была практически в этом уверена.

Время от времени он останавливался и оборачивался, чтобы посмотреть на Ангуса и Фенеллу, мужественно бредущих за ними.

Рискнёт ли она выдвинуть столь смелое предположение? Но его заботили окружающие. Он беспокоился о других. Хоть и ворчливый, но заботливый.

Открытие сбивало с толку.

Какой бы знатный герцог покинул свой дом в холодную ночь, чтобы забрать двух слуг из соседнего поместья, потому что беспокоился об их безопасности?

Она подумала о другом знакомом ей герцоге. Эннис встретила его, когда они с семьёй только переехали в Лондон. В тот единственный раз, она впервые почувствовала себя совершенно ничтожной.

Герцог Соммертон был одного возраста с её отцом, но слишком кичился собственной важностью, чтобы заговорить с Эннис в ту единственную их встречу. Он пренебрёг общением не только с ней, но и с папой, что казалось верхом абсурда, ведь Соммертон соизволил вложить деньги в одно из многочисленных предприятий её отца, и они уже несколько раз встречались по этому поводу, но в сверкающих гостиных высшего общества, герцог не соизволил поприветствовать мистера Баллистера и его семью.

На людях он холодно их проигнорировал, смертельно оскорбив маму. В тот момент она поклялась, что все её дочери выйдут замуж за титулованных дворян и с упрямой решимостью бросилась исполнять эту клятву. К большому огорчению Эннис, она и её сёстры немедленно погрузились в изучение всего, что хоть как-то касалось аристократии. Они зубрили имена всех знатных семей в стране. Их беспрестанно обучали этикету, танцам, флористике, вокалу и игре на фортепиано.

Это было сплошное мучение, и именно тогда Эннис пришла идея уйти в монастырь. Решение показалось ей разумным планом побега.

Убедить папу не составило труда. Его собственная мать была благочестивой католичкой, и в нём самом сохранились отголоски той набожности.

Эннис осталось вытерпеть ещё шесть месяцев на брачной ярмарке. Шесть месяцев жизни в клетке, ощущая себя куском мяса на аукционе, презираемой такими людьми, как герцог Соммертон.

По словам Фенеллы, три из этих шести месяцев Эннис придётся провести здесь, в горах.

Герцог пошевелился позади неё, тем самым напомнив о том, что, хоть Эннис и удастся избежать последних отчаянных попыток матери найти ей мужа, от Синклера никуда не деться.

А как иначе. Он станет неотъемлемой частью этих трёх месяцев. По крайней мере, на какое-то время. Естественно, не на все три месяца.

В конце концов, воров поймают, и она, Фенелла и Ангус вернутся домой. Было бы крайне неприлично оставаться в Гленкрэйне дольше, чем это необходимо. Особенно в компании с не желающим видеть её герцогом, который подозревал, что она осталась в замке по собственному замыслу, чтобы заманить его в брачную ловушку.

Несмотря на это, он был абсолютно не похож на Соммертона. Он разговаривал с ней. Видел в ней личность. И считал, что её стоит спасти от угрозы нападения разбойников. В том то и дело. Он совсем не походил на герцога. Несомненно, приятное открытие. Синклер мог выразить желание скорее поцеловать овечий зад, чем жениться на ней, но в нём определённо присутствовало некое благородство. Он отвёл своего коня в сторону и снова оглянулся на пожилую пару позади.

– С ними всё в порядке? – спросила Эннис, стискивая зубы от пронизывающего холода.

Фенелла и Ангус закутали головы в плотные шотландки, оставив открытыми только глаза.

– Эти стреляные воробьи? В порядке. Они пережили больше ста шотландских зим на двоих.

Она согласно кивнула. Они явно переносили путешествие лучше, чем она, потому что Эннис так замёрзла, что больше не чувствовала пальцев ног. Но она не жаловалась. Двигаться можно было только вперёд. Пути назад отрезаны.

– А сколько шотландских зим пережили вы, ваша светлость? – спросила она дрожащими губами, сквозь стучащие зубы.

– Таким образом, вы пытаетесь выяснить мой возраст, мисс Баллистер? – Эннис ощутила спиной, как завибрировала его грудная клетка при этих словах, сказанных с резким акцентом. – Хотите сказать, что ваша мать не выяснила этого в процессе своих изысканий? – Он устроился поудобнее позади неё, его широкая грудь упёрлась ей в спину. Белое облачко пара от его дыхания проплыло мимо Эннис и растворилось в воздух прямо перед её глазами. – И здесь все зовут меня Синклером.

Конечно, он не станет церемониться. Всё его поведение противоречило помпезности и благородным манерам, присущим герцогам.

– Мама говорит на великое множество тем. Признаюсь, я не всегда обращаю внимания.

Когда мама начинала обсуждать герцогов, Эннис старалась абстрагироваться от её голоса. Этому в значимой мере поспособствовал Соммертон.

– Мне тридцать.

– И всё ещё не женаты? Хм. Возможно, вам стоит послушать Фенеллу и вступить в брак. Как вы знаете, у меня есть сёстры.

Герцог издал звук, подозрительно похожий на смех. Он был приятным: низким и восхитительным. Как тёплый шоколад в холодное утро.

– Которую из них вы бы порекомендовали? Ту, что выпихнула вас из кареты? Или ту, что ударила брюнетку по лицу?

Эннис подавила смешок. Тогда ей было не до смеха. В то время ей больше хотелось расплакаться, нежели рассмеяться, но сейчас она получала удовольствие от общения с герцогом.

Внезапно он замолчал. Синклер натянул поводья и жестом велел Фенелле и Ангусу остановиться и вести себя тихо.

Он начал всматриваться в простирающиеся тени.

Она проследила за его взглядом, но впереди виднелись лишь заснеженные горы на горизонте. Эннис затаила дыхание, пристально вглядываясь в ночь. Слава богу, лунный свет отражался от снега и спасал их от непроглядной тьмы.

– Что...

Он взмахнул рукой, призывая замолчать.

– Слезайте. Быстрее, – прошептал он. Спешившись, Синклер потянулся к ней и опустил на землю рядом с собой. Она немного покачнулась на нетвёрдых ногах в глубоком снегу. Фенелла и Ангус последовали их примеру. Вместе с лошадьми они осторожно двинулись к небольшой рощице деревьев, лавируя между сучковатыми стволами, торчащими из снега.

Он жестом приказал всем пригнуться к земле. Колени Ангуса щёлкнули, когда он вместе со всеми опускался в снег. Фенелла пробормотала что-то по-гэльски, но её слова заглушила плотная шотландка.

Эннис вздрогнула, выглядывая из-за деревьев, не совсем понимая, чего они ждут, но её пульс бешено заколотился.

И тут она увидела причину, по которой они прятались. Или скорее причины. По меньшей мере, дюжину всадников.

– Легки на помине. Вороватые худородные негодяи, – проворчала Фенелла, – выманили старуху из постели посреди ночи и заставили лезть в снег.

– Шшш.

Герцог бросил на Фенеллу укоризненный взгляд.

Эннис пристально наблюдала за шайкой воров. Она никогда раньше не видела преступников так близко, а здесь их была целая дюжина.

В тёмных одеждах и выцветших шотландках банда выглядела разношёрстной. Хлопья снега покрывали их густые бороды. Закалённые и худощавые, они быстро скакали на своих конях, склонив головы под натиском ветра и снега.

– Направляются в сторону нашего дома, – прошептала Фенелла. – В мгновении ока управятся со всеми съестными запасами.

Синклер мрачно кивнул, не сводя глаз с бандитов.

Эннис немного расслабилась, и у неё вырвался дрожащий вздох. Эти люди могли стать её судьбой. Если бы не Синклер, ей пришлось бы лицом к лицу столкнуться с бандитами, имея в помощниках только Ангуса и Фенеллу. Она снова поглядела на герцога, испытывая глубокую благодарность.

Её внимание привлёк короткий лай. Перед всадниками бежала овчарка. Она остановилась и, подняв нос, принюхалась, позабыв о бандитах, продолжающих скакать вперёд.

Собаки обладали острым обонянием. Сможет ли эта их учуять? И разоблачить?

Эннис машинально потянулась к руке Синклера. Тёплые пальцы накрыли её ладонь и ободряюще сжали. Ей не следовало поощрять столь интимный контакт, но в сложившихся обстоятельствах было не до осмотрительности. Его прикосновение, его близость заставляли Эннис почувствовать себя в безопасности.

Один из всадников остановился и выкрикнул команду. Овчарка переключила внимание на него и потрусила за разбойниками.

Эннис с трудом выдохнула. Хотя наступившее облегчение ничуть не уменьшило напряжение в теле. Она не могла расслабиться из-за холода. Мышцы, словно сковало льдом.

Они подождали, пока всадники не скрылись из виду, а затем поднялись на ноги. Эннис сделала шаг вперёд, но вдруг поняла, что герцог всё ещё держит её за руку.

Эннис охватила неловкость. Мужчины брали её за руку только во время танца. Ощущение было совершенно другим. Она оступилась, глядя на их соединённые руки. Ей казалось, что даже сквозь перчатки она чувствует каждую линию, каждую мозоль и чуть ли не пульс у него на запястье.

В животе странным образом запорхали крошечные, забавные крылышки. Она отдёрнула руку с большей силой, чем требовалось, и потеряла равновесие. Эннис отчаянно взмахнула руками, пытаясь удержаться на ногах. Затем сделала шаг назад, надеясь обрести устойчивость. Но наступила на извилистый, выглядывающий из-под снега, корень.

Резко взвизгнув, она упала.

Эннис мельком увидела лицо Синклера, его руку, протянутую, чтобы задержать её падение. И больше ничего. Она перестала чувствовать холод. Перестала вообще чувствовать.

Её поглотила тьма.

Глава 7

Он внёс её в дом, не потрудившись объяснить своей вечно суровой экономке, бросившейся им навстречу в фойе, откуда у него на руках бессознательная женщина. Мисс Баллистер сильно замёрзла, её платье и плащ промокли после падения в снег и покрылись ледяной коркой. Ткань трещала под его пальцами.

– Миссис Бенфидди, пожалуйста, позаботьтесь о Фенелле и Ангусе. – Он кивнул на следующую за ним по пятам парочку. – А потом принесите как можно больше одеял в мою комнату.

Он не сомневался, что своенравные брат и сестра обо всём доложат его экономке сами. Фенелла и Ангус приходились троюродными кузенами миссис Бенфидди. По правде говоря, они состояли в родстве с большинством слуг в его замке. Местные жители жили очень сплочённо. Могли пройти десятилетия, но последствия битвы при Каллодене всё ещё ощущались. Те, кто не погиб во время сражения, не умер от голода в последующие годы и не эмигрировал, объединились. Так было и по сей день... пусть его дедушке и достался какой-то нелепый английский титул. Колдер всё ещё считался членом местной коммуны, независимо от того, сколько охотниц за титулованным мужем может появиться на его пороге.

Он поднялся по лестнице, держа неподвижную мисс Эннис Баллистер на руках. Её кожа приобрела восковой оттенок, что не предвещало ничего хорошего. Колдер ускорил шаг.

В нос ударил сильный запах пихты и сосны. Слуги украсили перила хвоей в честь праздника, как делали каждый год. Везде были развешаны остролист, ленты и еловые ветки, замок готовился провести ежегодный рождественский вечер, на котором настаивала миссис Бенфидди. На нём обычно присутствовали жители всех близлежащих деревень. Однако в этом году из-за недавних ограблений широких гуляний не предполагалось. Экономка была недовольна решением Колдера, но гости слишком рисковали, оставляя свои дома без присмотра. Он не хотел, чтобы кто-то из его людей пал жертвой набега.

Он отнёс Эннис в свою комнату и уложил на ту самую кровать, которую его прабабка привезла с собой на корабле из Франции. Экстравагантная махина с балдахином располагалась в центре спальни. Возможно, ему следовало бы задуматься перед тем, как класть туда мисс Баллистер, но эта постель казалась подходящей. Кровать была лучшей в замке, и Эннис её заслужила.

Отойдя от постели, Колдер быстро направился к массивному камину, который был даже больше, чем в парадном зале. В нём могли уместиться несколько человек в полный рост. Синклер подбросил несколько поленьев, раздув почти потухший огонь, и в очаге вновь заиграло ревущее пламя.

Колдер вернулся к кровати и принялся расшнуровывать ботинки, но тесёмки замерзли намертво. Чтобы развязать их, потребуется целая вечность. Ворча, он вынул из ножен кинжал и перерезал шнурки. Отбросив ботинки в сторону, он снял с Эннис чулки, ахнув, когда коснулся её холодных ног. Девушка при этом не произнесла ни слова возражения.

– Ах, чёрт возьми.

Он начал растирать их ладонями, пытаясь избавиться от синевы, покрывающей её кожу.

– О, поторопитесь, надо избавить её от всей мокрой одежды. – Раздался деловитый голос миссис Бенфидди, когда она вошла в комнату с охапкой одеял. За ней по пятам следовала горничная, неся керамические грелки. Экономка бросила одеяла в изножье кровати и быстро раздела мисс Баллистер, строго приказав Колдеру отвернуться за мгновение до того, как они с горничной стянули с девушки сорочку. – Теперь передайте мне одеяла.

Обернувшись, он обнаружил, что Эннис укрыта покрывалами, из-под которых выглядывали только голые плечи. Колдер с трудом сглотнул и выругался себе под нос. Сейчас не время мечтать взглянуть на её обнажённое тело. Он же не какой-то развратник. Колдер развернул одеяло и накрыл её им. Миссис Бенфидди добавила ещё одно, а затем осмотрела голову мисс Баллистер и шишку, которую Эннис заработала, когда оступилась.

– Она упала и ударилась головой, – с тревогой объяснил он.

– Очень неприятная шишка.

Экономка вздохнула и отступила назад, убрав руки от мисс Баллистер, она вытянула их по швам.

Колдер выжидающе на неё посмотрел.

– И что теперь?

Он перевёл взгляд с девушки в его постели на экономку, женщину, которая, по его мнению, была такой же старой, как окружающие их каменные стены. Она работала в замке задолго до его рождения, и он подозревал, что пробудет здесь ещё не одно десятилетие. Миссис Бенфидди выглядела точно так же, как и двадцать пять лет назад: седовласая, с бледной, как молоко, морщинистой кожей. Она была самым мудрым человеком из всех, кого он знал, под её присмотром родилось больше детей, чем звёзд на небе. Она вырастила его после того, как Колдер потерял родителей, и могла успокоить, как никто другой. Вот только в данный момент не слишком хорошо справлялась с задачей.

Миссис Бенфидди ещё на несколько шагов отошла от кровати и снова пожала плечами.

– Не знаю, причинил ли удар по голове какой-нибудь существенный вред. Если она очнётся, то с ней всё в порядке.

Она взмахнула рукой, как будто он вёл себя, как чересчур нервозная мамаша.

Едва ли ободряющее предположение.

– И на этом всё?

– Держите её в тепле. Молитесь. И ждите.

После этих слов экономка развернулась и вышла из спальни, закрыв за собой дверь, не заботясь о приличиях. Будто её хозяин постоянно приводил домой незнакомых потерявших сознание англичанок, и они вместе раздевали их и укладывали в его постель. Просто ещё один обычный день в Гленкрэйне.

Колдер ещё раз глянул на тревожно бледную мисс Баллистер. Ждать и молиться. Ни в одном из этих занятий он не преуспел. Он ждал и молился, когда его родители и младшая сестрёнка пали жертвами эпидемии холеры почти два десятилетия назад. Тогда тоже было Рождество. Он сидел перед маленькими фигурками, изображающими Рождество Христово, которые его мать расставила в гостиной, и молился крошечному младенцу Иисусу. Но всё равно потерял семью.

Рождественские праздники с тех пор стали для него чередой мрачных дней, которую он старался пережить. Колдер разрешал слугам устраивать привычные гулянья. Не настолько он был брюзгой, чтобы мешать людям праздновать. Не возражал, пока они украшали замок сверху донизу. Пока веселились. Но сам участия не принимал. Рождество было радостным праздником для других, но ему напоминало только о боли и потере.

Он уставился на девушку в постели, чувствуя, как горло странным образом сжалось при мысли о том, что она может умереть. Так же, как и его семья

Пошевелившись, она откинула голову назад и издала болезненный всхлип, обнажив перед ним большую часть шеи и плеч. Её светло-каштановые волосы свободно спадали на плечи. Губы всё ещё хранили голубоватый оттенок, и он знал, что это нехорошо.

Он пережил достаточно зим в высокогорье, чтобы распознать признаки переохлаждения.

Он коснулся её лба. Холодный, как лёд. Колдер оглядел спальню. В камине вовсю полыхал огонь, но этого было недостаточно. Холод впился в Эннис зубами и не хотел отпускать. Чёрт подери! Он оторвал от неё взгляд и посмотрел на себя, на нём всё ещё оставалась промокшая от снега одежда.

Колдер полагал, что приличия отошли для него на второй план после того, как он забрал её из замка и привёз к себе. У него ведь всё равно не было выбора. Естественно, когда они с миссис Бенфидди сняли с мисс Баллистер одежду и уложили в его постель, невзирая на срочность или на то, что экономка выполнила основную часть работы сама, все границы приличий стёрлись без следа.

Эннис казалась крошечной в его большой кровати. Маленькой и очень одинокой. Он посмотрел на её бледное лицо. Тело девушки нуждалось в тепле. Она нуждалась в Колдере.

– Проклятие.

Яростными движениями он начал срывать с себя одежду. Времени совсем не оставалось. Нужно действовать. Ткань затрещала, но ему было всё равно.

Колдер скользнул под тяжёлое покрывало и притянул её стройную фигурку к себе. Когда их тела соприкоснулись, он со свистом втянул воздух. На ощупь её кожа казалась ледяной.

Лучшее средство согреть человека - поделиться теплом своего собственного тела. Он пробежал руками вверх-вниз по её спине, растирая кожу. Пристально изучая лицо Эннис, Колдер делал всё, чтобы вернуть здоровый цвет её щекам и губам.

– Давай же, милая девочка. Оставайся со мной.

От проделанных им манипуляций, она застонала, и он замер, услышав этот гортанный звук. Желание пронзило его стрелой и устремилось к члену.

Колдер тихо выругался. Не настолько он испорчен, чтобы воспользоваться раненой женщиной... независимо от того, насколько соблазнительные звуки она издавала. И не важно, что они оба были обнажены и стискивали друг друга в объятиях.

Решив не обращать внимания на её наготу и своё возбуждение, он продолжил поглаживать ладонью её спину. Боже, разве женская кожа на ощупь может так сильно напоминать шёлк? Эннис всхлипнула и прижалась к нему в поисках тепла его тепла. Он подавил стон, ощутив, как её нежные груди прижались к его торсу.

Чёрт возьми. Это наказание за все его многочисленные грехи. Но он всё выдержит. Её спасение станет для него адом. Она цеплялась за Колдера, как за соломинку, которая удерживала её на плаву.

Он игнорировал все свои низменные инстинкты, которые просыпались от близости Эннис.

Всё дело в инстинкте. Его тело отреагировало бы на близость любой обнажённой женщины.

Чтобы не смотреть на неё, Колдер закрыл глаза. Но так только яснее ощутил формы Эннис. Сплошное расстройство.

Он открыл глаза и уставился на пятно на стене, не сводя с него глаз.

"Я не стану на неё смотреть. Не буду подглядывать."

Он не воспользуется ситуацией. Колдер продолжал растирать её спину, делясь с Эннис теплом своего тела. Одно дело - прикасаться к ней ради спасения жизни, и совсем другое - любоваться ею, желать её, хотя он совсем не хотел, чтобы она ему нравилась. И всё же Колдер боялся, что уже слишком поздно. Он уже был к ней неравнодушен.

Ночь обещала стать длинной.

Петли, которые явно не мешало бы смазать маслом, громко скрипнули. Колдер поднял голову, когда массивная деревянная дверь с глухим стуком ударилась о каменную стену. Он сонно моргнул, потирая глаза, не чувствуя себя ни в малейшей степени отдохнувшим. Каким-то образом ему удалось задремать даже в сложившихся обстоятельствах.

В комнату вошла Фенелла, держа в руках тарелку, явно не беспокоясь о том, что может нарушить чей-то сон.

– О, хорошо. – Она обвела взглядом кровать, сначала посмотрев на него, а затем на девушку рядом с ним. Пожилая женщина удовлетворённо кивнула. – Как я и надеялась.

– Фенелла.

Он крепче вцепился в покрывало, чтобы оно не опустилось ниже его пояса.

Её слезящиеся глаза вновь устремились к нему, отмечая движение его рук.

– Не надо быть таким застенчивым, юноша. Я уже видела твоё хозяйство.

– Когда мне было четыре, – с кривой усмешкой заметил он.

Она покачала головой и фыркнула.

– Что-то изменилось?

– Хотелось бы верить, что произошли значительные перемены.

Она остановилась у края кровати и, прищурившись, оглядела Колдера. Не только его, конечно. Её взгляд переключился на мисс Баллистер, а потом вновь вернулся к нему.

– Произошли перемены или нет, но, похоже, ты никуда не продвинулся с нашей девушкой.

Продвинулся? Он опустил взгляд на совершенно неподвижную мисс Баллистер и снова посмотрел на пожилую женщину.

– Она без сознания... и ранена!

Если у него и были какие-то сомнения относительно здравости ума Фенеллы, то теперь они исчезли. Эта женщина была сумасшедшей.

Она со стуком опустила тарелку на столик.

– С ней всё в порядке. Она стойкая. Подарит тебе много младенцев.

Колдер вздохнул и потёр центр лба, где начинала сосредотачиваться боль. Он не стал отрицать, что Эннис родит ему много детей. Какой смысл спорить с этим абсурдом.

Он оглядел спящую девушку. Она оставалась такой же бледной. Жаль, что он не мог с уверенностью Фенеллы сказать, что с мисс Баллистер всё будет в порядке.

– Фенелла, у меня нет привычки посягать на честь бессознательных женщин.

– О боже. Девушка в порядке. Она скоро проснётся, и тогда ты сможешь начать ухаживать за ней всерьёз. – Она цокнула языком. – Я принесла кое-что тебе в помощь. Съешь немного... и как только она придёт в себя, дай ей тоже.

Он взглянул на тарелку. На ней россыпью лежала дюжина маленьких печений. Они ничем не напоминали песочное печенье. Больше походили на горсть камней, а не на пищу.

– Фенелла, это то самое... печенье?

Казалось, что любовное печенье, по крайней мере, должно выглядеть более аппетитно.

– Ага, и твоя кухарка была очень несговорчива. Мне пришлось пригрозить ей скалкой, чтобы я смогла воспользоваться её печью. – Она печально покачала головой. – Ей не понять, что это очень важно.

– Фенелла, – простонал он. Если Мари придёт в дурное расположение духа, то в результате ему придётся довольствоваться подгоревшей пищей. Сдаётся, не видать ему откормленного рождественского гуся. – Прекрати этот вздор. – Он указал на девушку рядом с собой. – Мы с ней не подходим друг другу...

– Ты говорил так о каждой девушке, которая строила тебе глазки за последние десять лет. Теперь ты больше не мальчик. Тебе нужно продолжать свой род. Ради твоих людей и твоих родителей, упокой Господь их души.

Он неловко заёрзал на кровати.

– Мои родители хотели бы видеть меня счастливым.

– Да, в счастливом браке. А теперь ешь печенье.

Он в ужасе уставился на тарелку.

– Брось эти сказки.

– Не веришь, что они обладают магическими свойствами? – Она пожала костлявым плечом. – Ну, хорошо. Тогда, для тебя не будет иметь никакого значения, если ты съешь одно печенье, так ведь?

Верное замечание. И всё же он колебался.

– Давай, – не унималась Фенелла. – Съешь и тогда сможешь вернуться ко сну, и продолжить согревать девушку.

Колдер поморщился. Почему её слова прозвучали так порочно? Он же просто пытался согреть Эннис... чтобы вдохнуть в неё жизнь.

– Ладно, – огрызнулся он, потянувшись за печеньем. На ощупь оно было таким же твердокаменным, как и на вид, но он всё равно откусил кусочек, каким-то образом ухитрившись не сломать зубы. Колдер поперхнулся, когда жёсткая масса распалась на небольшие фрагменты, по вкусу напоминающие булыжники. – Оно... отвратительно. Ты уверена, что так и должно быть?

Она оскорблённо уставилась на него.

– Я только этим вечером его испекла. Все ингредиенты из твоих запасов, и они были свежими.

Колдер перекатывал печенье во рту, пока ему не удалось раскусить его на достаточно маленькие кусочки, чтобы смочь проглотить. Укоризненно глянув на остатки выпечки в своей руке, он дерзко посмотрел на Фенеллу.

– Доедай до конца.

Она ткнула пальцем в печенье.

– Так и быть, – пробормотал он и запихнул в рот оставшийся кусок суховатой выпечки. – Одного вполне достаточно, – выдавил он, стараясь не подавиться мерзким изделием.

Она прищурилась, и некоторое время разглядывала оставшееся печенье на тарелке.

– Хорошо. – Фенелла поставила поднос на прикроватный столик. – Но когда ты проснёшься, я хочу, чтобы ты съел ещё одно.

Он кивнул. В этот момент Колдер был готов согласиться на всё, лишь бы она оставила его в покое.

Фенелла отряхнула руки.

– Тогда увидимся с тобой и девушкой утром.

Как только за ней закрылась дверь, он уронил голову на подушку. Эта женщина представляла собой угрозу. Он не будет чувствовать себя в безопасности, пока она и мисс Баллистер не вернутся восвояси. Куда угодно, только подальше отсюда.

Нахмурившись, Колдер соорудил из одеял барьер между собой и Эннис так, чтобы их обнажённые тела не касались друг друга. Довольный результатом, он теснее прижался к мисс Баллистер, позволяя теплу его тела согревать её через ткань.

Она проснулась, окружённая приятным теплом. Её дела заметно улучшились, учитывая, что последнее воспоминание Эннис было о жалящем холоде.

Завёрнутая в настоящий кокон она чувствовала себя весьма уютно. Она открыла глаза и посмотрела прямо перед собой. Перед её взором предстала огромная стена из упругой кожи. Мужская грудь. Кроме неё мало, что можно было разглядеть. Эннис сделала глубокий вдох. Если бы тепло имело запах, то аромат был бы именно таким. Мужское тело перед ней, словно его источало. Соль на приятно мягкой коже. Она подняла голову и уставилась в лицо спящего мужчины. Синклера.

Макушку саднило. Но даже эта тупая боль не могла отвлечь её мысли от мужественного тела, делящего с ней постель. Постель! Эннис посмотрела вниз, приподняв покрывало. Ни клочка одежды. Она пошевелилась, наслаждаясь ощущением тёплых простыней, скользящих по её обнажённой коже. Её должно было насторожить такое положение дел. Напугать. Она коснулась чувствительного места на макушке. Последнее, что она помнила - поездка с Синклером. Они заметили разбойников. Должно быть, после этого она ударилась головой. Неужели Эннис упала?

Как бы то ни было, Синклер благополучно доставил её к себе домой... и уложил к себе в кровать. Но он не прикоснулся к Эннис. Он спал под её одеялом, своим укрылся до пояса, воздвигнув между ними своего рода барьер. Это говорило в его пользу. Он не воспользовался обстоятельствами. Не многие мужчины оставили бы готовую и доступную женщину в покое. Всё-таки Синклер был хорошим человеком, пусть и ворчливым.

Она обвела его неспешным взглядом, зная, что ведёт себя совершенно неподобающе. В действительности вся ситуация складывалась неподобающе. Однако в данный момент, когда никто её не видел, Эннис было всё равно.

Синклер казался самым красивым мужчиной на земле, и сейчас находился в полном её распоряжении. Полумесяцы тёмных ресниц отбрасывали тени на его щёки. Грудь приподнималась при лёгком дыхании. В отличие от предыдущих встреч, со спящим и безмолвным Синклером вполне можно было поладить. Она подавила глупый смешок, прижав пальцы к губам. От этого движения голова начала неприятно пульсировать, и Эннис вздрогнула.

Конечно, она никогда раньше не делила постель с мужчиной. Скорее всего, это первый и последний раз. Поэтому Эннис хотелось сполна насладиться моментом. Через много лет жизни в монастыре в её памяти всё ещё будет храниться тайное воспоминание. Она нерешительно положила руку ему на плечо, стараясь не дрожать... но этого казалось недостаточно, в памяти хотелось запечатлеть больше. Эннис жаждала ощутить его кожу.

Она представила, как мама даёт ей советы. Как лучше скомпрометировать себя и заставить Синклера на ней жениться. Из-за его титула. И герцогства.

Вот только они её совершенно не волновали. Эннис попыталась выбросить из головы мысли о маме.

Она думала об искушении. Обо всём, чего ей будет не хватать, когда она примет обет. Эннис нахмурилась. Будет не хватать? Раньше ей не приходили в голову такие мысли. Она рассматривала уход в монастырь, как побег, обретение покоя. Но не лишение. Не измена себе самой. Но теперь, когда её тело гудело, а сердце бешено колотилось... на неё нахлынули ощущения. Эннис ощутила соблазн. Потребность.

Поэтому вместо того, чтобы вскочить с кровати, вместо того, чтобы освободиться от хватки его мощных рук и ног, она осталась на месте и блуждала ладонями по его телу. Эннис устроилась уютнее на матрасе и позволила себе насладиться моментом. Она изучала изгиб его длинных ресниц. Нос, который, казалось, был когда-то сломан. Губы, которые, пока он спал, выглядели слишком полными, слишком чувственными для мужчины. Она разглядывала, разглядывала и разглядывала.

Эннис расслабилась и прикасалась к нему, где ей заблагорассудится. Она запомнит его в малейших деталях, потому что ей представилась такая возможность. Прямо сейчас.

Потому что завтра, на следующей неделе, три месяца спустя... возможности больше не будет. На сердце опустился тяжёлый груз, угрожая раздавить. Шанса может больше никогда не представится.

Зато сейчас всё в её руках. И она воспользуется моментом.

Колдер медленно, постепенно приходил в себя. Возбуждённый член ныл, упираясь в сладкую женскую плоть, в поисках разрядки. Проклятие. Барьер из одеял перекрутился и съехал.

Ему, конечно, не впервой просыпаться возбуждённым, или в объятиях женщины. Он не вёл жизнь монаха, но впервые он находился в постели с женщиной, с которой не имел права заводить интимных отношений.

В данный момент ему необходимо держать себя в руках.

Тело под одеялами горело адским огнём, кожа пылала. Он сбросил покрывало с плеч и приподнялся на локтях, его взгляд упал на мисс Баллистер, он оказался совсем не готов обнаружить её... бодрствующей.

На него, не моргая, смотрели широко распахнутые голубые глаза. Они пробили опасную брешь в его самообладании, но он продолжал цепляться за его остатки. Колдер не походил на мужчин, лишённых начисто самоконтроля. Он не подпускал к себе близко никого, даже людей, которых хорошо знал. И всю жизнь держал себя в руках.

Какое-то время Колдер мог только молча на неё смотреть.

– Здравствуй, – выдохнул он.

– Здравствуй, – тихо ответила она.

– Как здоровье?

Неужели они обменивались любезностями?

Она облизнула губы, и он проследил за движениями её розового язычка.

– Хорошо. Кажется. – Она вздохнула и осторожно дотронулась до головы. – Что случилось? Я не помню...

– Ты упала и ударилась головой. – Колдер убрал светло-каштановые прядки с её лба. Зарывшись пальцами в волосы Эннис, он отыскал шишку на затылке. – Болит?

Она потянулась вслед за его пальцами, чтобы потрогать самой.

– Немного саднит.

– К тому времени, когда мы добрались сюда, ты промокла до нитки и замёрзла чуть ли не до смерти. Нужно было тебя согреть, – сказал он примирительным тоном. Однако в этом не было никакой необходимости. Он ведь спас ей жизнь.

– О. – Она посмотрела вниз, оценивая свой непристойный вид. Эннис подтянула простыню повыше, её щёки порозовели. – Полагаю, это многое объясняет.

Он ждал, представляя себе, как, наконец, свойственная леди восприимчивость одержит верх. Колдер приготовился, ожидая, что вот-вот раздастся пронзительный крик, естественная реакция любой женщины, которая собирается уйти в монастырь.

Но ничего подобного не произошло.

Её пальцы крепче сжались на его плечах, и только тогда он понял, что она его трогает. По собственной доброй воле. Возможно, его разум осознавал происходящее не так быстро, но тело уже знало. Оно реагировало на её близость и прикосновение. Колдер готов был поклясться, что именно поэтому он проснулся в состоянии сильного возбуждения.

– Мне всегда было интересно... – Её руки скользнули по его плечам к груди, в глазах вспыхнуло любопытство. Может быть, она не в себе? Может, всё дело в шишке на голове?

Он должен не терять головы ради них обоих. Должен вылезти из кровати, отойти на безопасное расстояние. Одеться. Покинуть спальню и идти, не оглядываясь, пока желание не утихнет.

Но вместо этого Колдер спросил:

– Что тебе было интересно?

Эннис оторвала взгляд от его груди, опустив ресницы.

– Как это... быть с мужчиной.

Он подавил стон.

Она имела в виду совсем другое. По-другому просто не могло быть. Мисс Баллистер - невинная девушка, которой уготована судьба непорочной монахини. Сегодня вечером она пережила тяжёлое потрясение и испытывала его последствия.

– Ты явно пострадала от травмы головы.

Слабая улыбка тронула её красивые губы.

– Вот как ты думаешь?

Настоящая сирена.

Внезапно он ощутил себя, связанным по рукам и ногам. Будто это Колдер был неопытным юнцом, а она - искусной любовницей.

Их губы находились так близко друг от друга. Каким-то образом его голова опустилась. Или это она подалась ему навстречу?

– Ты же монахиня, – шёпотом напомнил ей Колдер, опаляя дыханием губы Эннис.

– Ещё нет, – напомнила она.

Колдер уронил голову, впиваясь в её рот.

Как он и опасался. На вкус её губы были слаще всего на свете. К сожалению - или к счастью? - скомканные одеяла между ними не позволяли соприкоснуться их интимным частям тела. Только это удерживало его от того, чтобы в ту же минуту не очутиться между бёдер Эннис. В противном случае Колдер, скорее всего, овладел бы ею сразу же, как только она сделала столь откровенное заявление.

Он провёл губами по её губам, и она со вздохом открылась ему на встречу. Колдер воспользовался моментом, проник внутрь и прикоснулся к её языку своим. Эннис откликнулась на ласку, пробуя его на вкус и лаская в ответ, пока Колдер не почувствовал, что горит в пылу страсти сильнее, чем когда проснулся, его тело полыхало, словно в огне.

Он оторвался от её губ.

С тихим всхлипом, она потянулась к нему. Он обхватил её лицо одной рукой и посмотрел на Эннис, тяжело дыша. Эта девушка его погубит.

– Где ты научилась так целоваться, Эннис?

Он не ожидал, что женщина, настроенная стать монахиней, может так целоваться.

Она застенчиво улыбнулась.

– Меня целовали мальчики до этого...

– Мальчики?

Ему была ненавистна сама эта мысль. Едва ли не больше, чем идея Эннис уйти в монастырь. Колдер предпочёл бы, чтобы она оставалась поблизости... в пределах его досягаемости, как бы неосуществимо это не казалось. Её отец выиграл замок, чтобы проводить там только праздники. Надежды на то, что она останется жить поблизости не было.

– Да. Когда мы жили в Бристоле. До того, как переехать в Лондон. – Её улыбка потускнела, и Эннис вдруг стала выглядеть менее уверенной. – Наверное, теперь ты думаешь обо мне хуже. – Теперь она говорила возмущённым тоном. – Понятия не имею, почему так заведено. Мне всегда казалось несправедливым, что мужчинам прощают любые пороки. Сколько девушек ты целовал, Синклер?

С горящим румянцем на щеках она была прекрасна в гневе.

– Колдер, – поправил он.

Она непонимающе уставилась на него.

– Прошу прощения?

Он снова опустил голову.

– Меня зовут Колдер, и мне всё равно, сколько мальчиков тебя целовало, Эннис, – заявил Колдер. – Потому что я стану первым мужчиной.

Глава 8

Давным-давно у неё была гувернантка, которая утверждала, что из всех сестёр именно Эннис доставляет больше всего хлопот. Естественно, она горячо с этим не соглашалась. Ведь Эннис не закатывала истерик, не затевала драк и не относилась с презрением к слугам. Никогда не жаловалась ни на пудинг, ни на чай, её всё устраивало, в отличие от сестёр.

"Я боюсь, что именно вы пуститесь во все тяжкие. Если что-то задумали, то вас ничто не может отвлечь от поставленной цели, мисс. Я никогда не встречала такой упрямой девушки."

Во все тяжкие? Ну уж, нет. Конечно же, всё не так. Она была практичной девушкой. Может, Эннис и упрямая, но не склонна к безрассудным поступкам и легкомыслию. Поэтому она списала те замечания гувернантки на её неумение разбираться в людях.

Вот только в данный момент... Эннис вела себя безрассудно. Этого нельзя было отрицать.

Возможно, гувернантка знала Эннис лучше её самой.

Легкомыслие, которое она проявляла в данный момент, было совершенно ей не свойственно, но она уже решила, что другого шанса может не представиться. Эннис поддастся соблазну всего один раз. И запомнит сей момент на всю жизнь

В этот единственный раз она узнает, что чувствуешь, когда кровь бурлит в жилах. Тусклый свет зари уже пробивался сквозь плотные шторы из дамасской ткани. Скоро лучи солнца озарят Эннис и Колдера, и тогда забыть или притвориться, что ничего не происходит, станет сложнее.

Она чувствовала его твёрдое вздымающееся мужское достоинство у бедра. Эннис понимала, что это означает. И к чему может привести. Она с интересом перечитала все исторические и научные труды, в том числе и медицинские, которые хранились в папиной библиотеке. Если бы мама узнала, она наверняка пришла бы в ужас.

Колдер потёрся о неё, и она не удержавшись повернулась так, чтобы его напряжённое естество задевало её интимную расщелину. Эннис даже не приходило в голову положить происходящему конец. Во имя исследований нужно довести дело до конца. Она жаждала, чтобы его плоть оказалась... в том потаённом местечке. Прижавшись к его естеству, Эннис тихо застонала.

Её невинные поцелуи с мальчиками никогда не заходили так далеко. Но когда она выгнулась под Колдером, ища более тесного контакта, то пришла к выводу, что не стоит недооценивать силу инстинкта.

Синклер перекатился на спину, увлекая её за собой, и усадил на себе верхом. От этих манипуляций у Эннис перехватило дыхание.

Она ахнула и положила руки на его широкие плечи, пытаясь найти удобное положение. Покрывало сползло до талии, обнажив верхнюю часть её тела.

Колдер окинул Эннис взглядом, его тёмно-синие глаза изучили её наготу, а затем остановились на небольшой груди.

Эннис охватило смущение. Её сестру Риган Господь наделил шикарными формами, и она любила похваляться этим перед Эннис и другими девушками, которым повезло меньше. Скромные природные данные никогда раньше её не волновали. Однако теперь она сожалела, что не обладала грудью большего размера. Которую бы оценил Колдер.

Она попыталась прикрыться руками, но он отвёл их, цокнув языком.

– Не прячь их от меня.

А затем Колдер обхватил ладонями её груди и начал слегка пощипывать соски пальцами, пока они не затвердели и не напряглись. Вскрикнув, Эннис выгнулась дугой, совершенно сбитая с толку. Жгучее ощущение, зародившееся в груди, устремилось прямиком к расщелине между бёдер. Она накрыла его руки своими, прижимая их сильнее. Ею управляли инстинкты, которые безошибочно подсказывали, что делать.

Когда он на мгновение убрал руки, она разочарованно всхлипнула. Колдер обхватил её за талию и усадил прямо поверх своего мужского достоинства. Приоткрыв рот, Эннис ахнула.

Она чувствовала прикосновение каждого дюйма его плоти к своему влажному тёплому лону. Длинный и напряжённый член пульсировал у самого входа в её тело, но не проникал внутрь. Нет, он не предпринимал ни малейшей попытки. Эннис затаила дыхание, сдерживая рвущиеся наружу стоны, и опустила взгляд на Колдера.

Он смотрел на неё голодными потемневшими глазами и, как ей показалось, чего-то от неё ждал. Она тоже ждала.

Но вскоре силы её покинули.

– Колдер? – услышала Эннис свой собственный жалобный голос. Тело горело, словно в огне. Она пошевелилась. Качнула бёдрами взад-вперёд. И начала тереться о его длинное твёрдое естество. Ощущения были восхитительными. Её лоно увлажнилось, из горла вырвался стон.

Колдер тихо подбадривал Эннис, блуждая руками по её телу, гладя, лаская, пока она не потеряла голову. Удовольствие разгоралось всё сильнее, набирало силу. Её начало неудержимо потряхивать, с губ срывались мольбы о большем.

Из груди рвались всхлипы, горло сдавило, внезапно кожу обдало жаром, и она будто треснула. Внутри Эннис словно раздался взрыв. На мгновение зрение затуманилось. Она ничего не видела. Могла только чувствовать. Только, задыхаясь, ощущать, как её захлёстывают волны наслаждения.

Вдруг она оказалась на спине, а Колдер нависал над ней, расположившись между её бёдер. Он что-то приглушённо бормотал, но ей потребовалось некоторое время, чтобы разобрать смысл слов. Его акцент усилился, от чего у неё побежали мурашки по коже.

– Ох, какая же ты горячая...

Как только она открыла рот, чтобы ответить, дверь вдруг распахнулась, и раздался радостный возглас:

– Вставайте! Не бездельничать же вам весь день напролёт!

Неужели в этом адском замке никто не удосуживается стучать в дверь?

Эннис пискнула, пытаясь, как можно сильнее съёжиться под Колдером. К счастью, он был крупным мужчиной и почти полностью скрывал её от взгляда женщины.

– Совсем не вовремя, – пробормотал он так тихо, что она едва смогла разобрать слова. Колдер повернул голову и посмотрел на пожилую женщину, стоявшую в дверях. Шумно выдохнув, он опустил плечи, в этом звуке сквозило разочарование, которое ощущала и сама Эннис. Чудесный побег от реальности завершился. – Доброе утро, миссис Бенфидди.

После вежливой просьбы удалиться экономка вышла, чтобы они могли одеться. Непроницаемое лицо женщины ничем выдало чувств, которые она испытала, обнаружив своего хозяина в постели с обнажённой женщиной, что только заставило Эннис задуматься, как часто подобное уже случалось. Она нахмурилась. Ей не хотелось становиться одной из многих. Одной в числе длинной вереницы женщин, согревающих его постель.

Тогда чего же она хотела?

Покачав головой, Эннис закончила одеваться, стараясь не встречаться с ним взглядом. Она отказывалась отвечать на этот вопрос, даже самой себе.

Сказать, что их общий пылкий настрой испарился - значит ничего не сказать. Его место заняли смущение и самобичевание. При свете дня было невозможно спрятаться или притвориться. Она снова стала мисс Эннис Баллистер из Бристоля, ныне жительницей Лондона, будущей монахиней.

У неё были свои планы. Её будущее уже решено. И она сама его решила. Не её родители. Не общество. И, конечно, не этот герцог. Эннис не может сейчас передумать. Не может начать сомневаться. Не станет...

Когда она застёгивала последнюю пуговицу, руки дрожали. Её взгляд упал на тарелку на прикроватном столике, и Эннис замерла.

– Постой. Что это?

Он проследил за её взглядом и посмотрел на тарелку с чем-то похожим на... печенье. Печенье! Желудок неприятно сжался. Только не это!

– Ничего особенного. Всего лишь тарелка с...

Он замолчал.

– С чем? – нетерпеливо спросила она, от пугающей догадки желудок скрутило ещё сильнее. Колдер продолжал молчать, и Эннис указала на тарелку в ожидании ответа. – Кто её здесь оставил?

Колдер колебался, его лицо хранило странное беспристрастное выражение.

– Фенелла её принесла? – В ответ на его упорное молчание она продолжила: – Это же то самое печенье? Волшебное? – Не то чтобы Эннис верила в подобную чушь. У неё был научный склад ума. И всё же совпадение чересчур настораживало...

Он со вздохом покачал головой.

– Волшебства не существует в природе...

– Ты пробовал печенье? – Ей было чрезвычайно важно узнать. Внезапно ответ на этот вопрос показался Эннис самым значимым в мире. – Пробовал?

Окинув пристальным взглядом её лицо, Колдер неохотно признался:

– Возможно, я съел... одно.

– Одно, – повторила она, кивнув. Неприятное ощущение в желудке сменилось тошнотой. Он съел одно любовное печенье Фенеллы, перед тем как они чуть не...

Ей было невыносимо даже об этом думать. О том, что чуть не произошло. И о самом неподходящем для этого времени. Эннис пыталась выкинуть из головы мысли о волшебстве, но внезапный и пылкий отклик Колдера сбивал с толку. Всю свою жизнь она жила в тени гораздо более красивых сестёр. Её же собственные женские чары оставляли желать лучшего.

Возможно, любовное печенье всё-таки обладало магической силой.

Он усмехнулся.

– Да будет тебе. Ты же не думаешь, что оно имеет какое-то отношение к тому, чем мы с тобой...

– Я не знаю, – перебила она, не желая, чтобы Колдер договаривал предложение до конца. Эннис даже мысленно не хотела давать название их поведению, и уж точно не хотела слышать, как он обличит случившееся в слова. – И всё же это совпадение.

Чересчур удачное.

Теперь всё произошедшее между ними казалось подозрительным. Инициатором была Эннис. Она разбудила Синклера, начав водить по его телу руками. Если печенье действительно обладало свойствами афродизиака, то в сочетании с её напористостью, Колдер мог пасть... жертвой обстоятельств. Для Эннис это не должно иметь значения, ведь она собиралась в монастырь, но почему-то мысль больно жалила.

– Я знаю, о чём ты подумала, и ты ошибаешься. – Он потянулся за сапогами. – Это же просто смешно, – бросил Колдер.

Она рассердилась, наблюдая за тем, как он натягивает один сапог, а потом другой.

– Ты не знаешь ни меня, ни о чём я думаю.

– Все мысли и эмоции ясно читаются у тебя на лице, и прямо сейчас ты думаешь, что дурацкое печенье Фенеллы заставило меня... – он резко замолчал и посмотрел на неё. А затем снова отвёл взгляд.

Влюбиться. Он не произнёс этого вслух. Ведь это просто абсурдно.

Эмоции здесь не причём, как и любовь. Они действовали на инстинктивном уровне. Нахмурившись, она вгляделась в его лицо. В животе запорхали бабочки. В горле встал ком.

Он не мог в неё влюбиться. Мужчины способны заниматься плотскими утехами, не вовлекая в процесс сердце. Она это знала. Из научной литературы. Всё дело в биологии. Как и у животных на скотном дворе. Он ведь даже не хотел, чтобы она оставалась в его замке. Но, когда они вдвоём оказались в его постели, Колдер доказал обратное. Он не насмехался над ней, не презирал. А вёл себя так, словно для него на свете существовала только Эннис. Он вёл себя, как одержимый... одержимый ею.

Она повернулась и снова недоверчиво посмотрела на печенье. Возможно, оно действительно его околдовало. В груди защемило при мысли, что всё происходило не по-настоящему... что в деле были замешаны только её чувства. Что всё случившееся лишь иллюзия, будто бы сон.

От унижения в горле защипало. Гувернантка была права. Эннис поступила, как та и говорила, пустилась во все тяжкие. Ей ещё повезло, что она вышла сухой из воды.

Она больше не повторит подобной ошибки.

Остаток дня Эннис провела в постели. Не по своей воле. Каждый раз, когда она настойчиво сообщала, что с ней всё в порядке, пожилые женщины, которые на деле оказались сильнее, чем выглядели, просто укладывали её обратно в кровать.

Её не покидала мысль, что эта самая кровать принадлежала герцогу и, что только прошлой ночью они занимали её вместе... и творили немыслимые вещи, которые Эннис до той поры и вообразить себе не смела. Она уже давно свыклась с мыслью, что никогда не выйдет замуж. Теперь, при свете дня, её бесстыдное поведение (которому в тот момент она находила оправдание), приводило Эннис в смятение.

Нужно выбираться из этой комнаты. Вдруг он вернётся? О чём подумает, обнаружив, что она всё ещё остаётся в его постели?

Эннис откинула покрывало и принялась расхаживать по просторной комнате, её всю распирало от бурлящей энергии. Пусть сейчас здесь Колдера и не было, но ей казалось, будто она чувствует его запах, смесь ароматов натуральной кожи, ветра и мужчины.

Эннис сделала глубокий вдох, собираясь с силами. Через шесть месяцев она уйдёт в монастырь и на год станет послушницей. Ей не следовало так много думать о герцоге и воображать повсюду его аромат. Даже сейчас она будто чувствовала его тело на ощупь, хотя и не прикасалась к нему.

Ей совершенно точно не следовало испытывать подобных чувств после того, как она узнала, что он попробовал проклятое печенье Фенеллы.

Теперь в её душе зародилось сомнение. Несмотря на всю его абсурдность, она никогда от него не избавится. Эннис всегда будет подвергать сомнению его внезапно проснувшуюся страсть по отношению к ней. Она никогда не сможет до конца в неё поверить. Поверить ему. Не то чтобы это имело какое-то значение... ведь они ничего друг другу не обещали. Но ощущения были неприятными. Удручающими.

Её взгляд беспокойно заметался по комнате. Вне стен комнаты, принадлежащей ему, Эннис будет гораздо комфортнее. Она почувствует себя самой собой. Снова.

– Почему вы встали с постели?

Осуждающий вопрос повис в воздухе, Эннис повернулась и увидела в дверном проёме раздражённую пожилую женщину. Она даже не заметила, когда дверь открылась, и на пороге очутилась Фенелла, буравящая Эннис взглядом.

– Ах, Фенелла, это ты. Я в порядке...

– Нет уж. Марш в постель.

Фенелла упёрла костлявые кулаки в узкие бёдра.

Эннис упрямо покачала головой, не обращая внимания на то, что пожилая женщина двинулась в её сторону.

– Я не останусь в его постели ни на секунду.

– Я более, чем уверена, что он спас вам жизнь, поэтому придержите свой дерзкий язычок, – сделала выговор Фенелла. Подтолкнув Эннис обратно к кровати, служанка уложила её в постель и укутала в одеяла, будто бы ребёнка. Эннис не упустила из виду, как пожилая женщина украдкой бросила взгляд на тарелку с выпечкой. Заметив оставшиеся крошки от печенья, которое съел Колдер, Фенелла самодовольно ухмыльнулась.

– Я бы хотела переехать в другую свободную спальню.

– Вам лучше оставаться в уютной обстановке. Это самая тёплая комната в замке.

– Фенелла. – Она испепеляюще посмотрела на пожилую женщину, прекрасно понимая, какую игру та ведёт. Теперь Эннис, наконец до конца осознала, с каким искусным манипулятором столкнулась. Фенелла посреди ночи испекла своё волшебное печенье и умудрилась заставить герцога его попробовать, потому что думала, оно заставит Колдера потерять голову от вожделения. – Это неприлично. Ты же должна сама понимать.

Фенелла пренебрежительно махнула узловатой рукой.

– По этому поводу можете больше не беспокоиться. В глазах общества ваша репутация будет испорчена окончательно и бесповоротно. А ваш отец вынудит Синклера жениться, помяните моё слово.

Когда Эннис подумала о том, как верны слова Фенеллы, у неё свело желудок. Если родители узнают о событиях прошлой ночи... Святые небеса! Её рука метнулась к взбунтовавшемуся желудку.

Если мама узнает, то заставит Эннис выйти замуж за Синклера. И в мгновении ока примется организовывать свадьбу.

Она снова уронила голову на подушку.

– Ты права. Я пропала. – Прошлой ночью не было времени всё тщательно и рационально обдумывать, и теперь её репутация окончательно испорчена. Этого не исправить, и не так уж легко проигнорировать, как ей казалось раньше. Если обстоятельства выплывут наружу, им придётся пожениться. Достаточно кинуть один взгляд на решительное лицо Фенеллы, чтобы понять, что она тут же доложит обо всём родителям Эннис. Хорошо, что для монахини слегка запятнанная репутация не будет иметь большого значения. Монастыри, как известно, предоставляли убежище скомпрометированным женщинам. Она с несчастным видом посмотрела на тарелку на столике рядом с кроватью. Печенье напоминало камни. – Зачем вообще мучиться и заставлять герцога есть твоё печенье?

– Намного лучше, если человек счастлив и хочет жениться, потому что любит и любим.

Эннис натужно рассмеялась.

– Забавно. Я и не подумала, что ты заботилась о моём счастье, когда заставила герцога лечь со мной в постель.

Не то чтобы она верила в волшебную силу любовного печенья, но всё же...

Фенелла усмехнулась.

– Я подозреваю, что он уже был наполовину в вас влюблён и до того, как попробовал моё печенье. Между вами двоими будто искры летают. Так было и у его родителей, благослови их обоих Господь. – Она быстро перекрестилась. – Печенье просто ускорило ход событий. – Пожилая женщина забрала поднос, на котором приносила ланч для Эннис и направилась к двери. – Я скажу горничной приготовить ванну. Вам захочется выглядеть как можно лучше, когда он вернётся вечером. Синклер проводит день, проверяя насколько замок готов к атаке тех негодяев, что не дают нам покоя.

– Спасибо. – Эннис с радостью примет ванну. И совсем не потому, что ей нужно прихорошиться к его приходу. – А что насчёт переезда в другую спальню? – крикнула она, не желая сдавать позиции, но Фенелла уже ушла, с глухим стуком закрыв за собой дверь.

Как и было обещано, вскоре вернулись служанки и наполнили сидячую ванну со специальной, расположенной под углом, спинкой, горячей водой. Эннис отклонила их предложение о помощи. Оказавшись в одиночестве, она сняла рубашку и со вздохом погрузилась в дымящуюся ванну. Через мгновение Эннис наклонилась вперёд и опустила голову под воду, чтобы намочить волосы.

Взяв лавандовое мыло, она намылила руки и начала тереть голову, постепенно переходя к остальным частям тела, пока вся не покрылась пеной, и её не окутал приятный аромат. Потянувшись к ведру с чистой водой, стоящему рядом с ванной, Эннис опрокинула его на себя.

Вздохнув, она опустила голову на край ванны.

Ей некогда нежиться в воде. Будучи уверенной, что Синклер не вернётся до вечера, ей нужно было позаботиться о переезде в другую комнату, чтобы держаться от него как можно дальше.

Глава 9

Колдер провёл всё утро, осматривая угодья, чтобы удостовериться в способности Гленкрэйна держать оборону, а так же проверил все двери, окна и наружные стены. Затем он переключился на внутреннее пространство замка. Вместе с ним трудились двое мужчин, выискивая хоть малейшие потенциально уязвимые места.

Прошло много времени с тех пор, как замок подвергался нападению в последний раз, но теперь, когда Колдер увидел разбойников своими собственными глазами и знал, что они хорошо вооружены и многочисленны, он намеревался принять все меры предосторожности. Персонал замка не умел обращаться с оружием, но превосходил врага численностью, и этот факт следует использовать в своих интересах.

Колдер вспомнил рассказы отца о замке и о его долгой истории. О нападении вражеских кланов и о том, как Синклеры построили секретный тоннель, чтобы домочадцы могли спастись в случае опасности. Вход в туннель находился в кухне. Сейчас по подземелью больше нельзя было перемещаться, его завалило осыпавшимися камнями и обломками. Но вне зависимости от этого, Колдер всё равно забаррикадировал проход на глазах у нескольких удивлённых служанок, которые месили тесто для хлеба.

Туннель был притчей во языцех. Разбойники могли легко узнать о его существовании. Колдер не станет полагаться на волю случая и не подвергнет риску своих людей. Преступный ум - коварен. Если в обороне замка есть лазейки, грабители их отыщут. Он отступил назад и удовлетворённо кивнул, посмотрев на бочонки у двери.

Приняв все необходимые меры для защиты своего дома от нападения, Колдер почувствовал небольшое облегчение.

– Что вы здесь делаете, милорд?

Покачивая бёдрами, к нему незаметно подошла Шейла, тонкий хлопковый корсаж платья выразительно обтягивал её внушительную грудь. Рыжеволосая девушка часто кидала на него соблазнительные взгляды. Миссис Бенфидди хмурилась, и каждый раз недвусмысленно выражала своё неодобрение.

Амбициозная девушка... мечтала стать будущей хозяйкой замка.

Он всегда держал ухо востро с Шейлой, не имея ни малейшего желания на ней жениться, каким бы красивым личиком она не обладала.

– Забочусь о нашей безопасности, – ответил Колдер. – Тебе не о чем волноваться.

Её карие глаза метнулись к его рукотворным баррикадам.

– Вы думаете, что разбойники могут попытаться проникнуть в замок через туннель?

Он пожал плечами.

– Возможно. Ни для кого не секрет, что он существует. Пока грабителей не поймают, я не стану полагаться на волю случая.

Она наклонилась, прижавшись к нему своей пышной грудью, и положила ладонь на его предплечье.

– Меня одно утешает, милорд, что я нахожусь под вашей защитой. – И качнула грудью из стороны в сторону.

Он убрал её руку и непреклонно проговорил:

– Тебе, несомненно, есть чем заняться, Шейла.

По какой-то причине перед глазами промелькнуло лицо Эннис, что казалось весьма странным. Между ним и Шейлой не существовало никаких предосудительных отношений, но он чувствовал себя так, словно был в ответе перед Эннис. Как будто ей одной дозволялось к нему прикасаться, будто он хотел, чтобы только она одна к нему прикасалась. Так оно и было.

Сама мысль о том, чтобы начать флиртовать с какой-то другой женщиной, кроме той, которую он оставил в своей постели, ему претила. Его словно окатили ледяной водой. Колдер беспокойно переступил с ноги на ногу, отказываясь придавать этому излишнее значение в данный момент.

Шейла надула губки.

– Это из-за девушки наверху? Я тоже могу быть настоящей леди. Однажды я ей стану. Вот увидите.

– Нисколько не сомневаюсь, Шейла.

– Шейла! – рявкнула Мари. – Оставь хозяина в покое и возвращайся к своим обязанностям, пока я не надрала тебе уши, дерзкая девчонка!

Она сердито посмотрела на кухарку, но сделала, как было велено. Отступив от Колдера, Шейла бросила на него укоризненный взгляд.

Он обернулся и замер, увидев экономку, маячившую в дверях. Колдер почувствовал себя ребёнком, которого уличили в шалостях.

– Она совсем на вас помешалась, милорд.

Шейла помешалась на его титуле, а не на нём самом. В отличие от Эннис. Те отношения, что зародились между ними, не имели никакого отношения к его положению в обществе... или к каким-то корыстным целям Эннис. Несмотря на прежние подозрения, теперь он верил, что ей нет дела до его титула, владений или богатства. Статус не имел для неё никакого значения. Она не собиралась замуж, и именно это её выделяло среди других. Как ни странно, сей факт делал её ещё более привлекательной. То, что он чувствовал, не напоминало обычную похоть. Эннис. Эннис. Боже, от этого имени у него начинала кружиться голова.

Миссис Бенфидди не сводила с него глаз в ожидании ответа.

– Будьте спокойны, из этого ничего не выйдет, – заверил он экономку.

Пожилая женщина отступила в сторону, выпуская его из кухни.

Колдер поднялся по винтовой лестнице и прошёл по длинному коридору, направляясь в свою спальню. Его мысли снова вернулись к Эннис и прошлой ночи, он потёр затылок. Она во всём винила проклятое печенье. Думала, что мерзкая выпечка заставила его поцеловать Эннис. Ласкать. Сходить с ума от желания. Глупышка. Любовные чары здесь не причём. Колдер был мужчиной из плоти и крови, который не мог оставаться равнодушным в объятиях привлекательной женщины. Не более того.

По крайней мере, в этом он убеждал себя весь день.

Толкнув дверь спальни, он тут же замер. Колдер был уверен, что Эннис уже переехала в другую комнату.

Почему она всё ещё здесь? И почему он этому рад? Когда Колдер обнаружил Эннис в его ванне, на душе сразу же потеплело. Она принимала ванну. Мыльная пена стекала по гладкому изгибу спины. Сквозь пузырьки проглядывала поблёскивающая кожа, во рту у него мгновенно пересохло.

Эннис собрала волосы на макушке в пучок, но крохотные тёмно-русые прядки выбивались из причёски и щекотали её шею. Эротичнее зрелища он не видел за всю свою жизнь.

Должно быть, он издал какой-то звук, потому что она повернулась и, ахнув, подтянула колени к груди, скрывая от его взгляда наготу.

Эннис уставилась на него широко распахнутыми испуганными глазами животного, попавшего в поле зрения хищника.

– Что ты здесь делаешь? – взвизгнула она.

– Кхем-кхем... – он прочистил горло, которое внезапно сдавило от вида влажного тела Эннис. Что за лакомый кусочек! – Это моя комната. А вот, что ты здесь делаешь?

– Ты должен был вернуться позже, а я, кстати, здесь не по своей воле, – тут же ответила она. – Я всё время прошу, чтобы меня переселили в другую комнату, но Фенелла не разрешает. Она приготовила мне ванну.

Фенелла. Ну, конечно.

Пожав плечами, он направился к скамье у камина. Присев на неё, Колдер принялся стаскивать сапоги, чтобы ему было чем себя занять кроме, как пялиться на Эннис. На её блестящую розовую кожу.

– Отличная идея - принять ванну. Найдётся местечко?

Он ухмыльнулся, услышав, как она резко втянула носом воздух, а затем услышал плеск воды, когда она вылезла из ванны.

– Да что с тобой такое? – пробормотала она. – Неужели в тебе нет ни капли порядочности?

Он бросил на неё быстрый взгляд и замер. Она надела рубашку, чтобы прикрыться, но, прильнув к её телу, ткань стала влажной и почти прозрачной.

Его сердце бешено заколотилось. Возможно, Колдер ошибался. Может быть, он действительно пал жертвой каких-то чар. Но волшебное печенье не имело к ним никакого отношения. Эннис его околдовала. И только она. Он скомпрометировал её прошлой ночью и с удовольствием сделает это снова. К чёрту последствия. Благородство не было ему чуждо. Он женится на Эннис. Чтобы заполучить её прямо сейчас, он готов пойти на всё.

Сняв сапоги и носки, он встал и пошёл к ней. Ступая босыми ногами по ковру, Колдер, не моргая, разглядывал Эннис, женщину, которая вторглась в его жизнь, свалившись, как снег на голову. В буквальном смысле.

– Я спас тебя от неминуемого нападения разбойников. Не дал замёрзнуть насмерть. Думаю, что приличия уже давно не имеют значения.

Она покачала головой, и его пристальный взгляд устремился к её великолепным волосам, заколотым на макушке. Он мечтал прикоснуться к ним, зарыться в эту гриву. Губы Эннис шевелились, пока она пыталась подобрать слова, но так и не смогла издать ни звука.

Он продолжал тщательно изучать её голодным взглядом, его глаза задержались на едва прикрытой груди. Она была небольшой и идеальной, его рот наполнился слюной. Ладони зачесались. Зрелище восхитительнее он не видел за всю свою жизнь, влажное женское тело с соблазнительными изгибами, словно сочный фрукт, манило отведать его на вкус.

Господи. Его плоть напряглась. И Эннис нужно было только посмотреть вниз, чтобы в этом удостовериться.

Словно прочитав его мысли, она опустила взгляд. Её лицо окрасилось ярким румянцем.

Проклятие... Возможно, Колдер и не был порядочным человеком. В конце концов, он же сам привёз сюда эту девушку. Уложил в свою постель будущую монахиню и сотворил с ней нечто такое, что ни в коем случае нельзя делать с добродетельной женщиной с такими благими стремлениями в жизни. Эннис права. В нём не было ни капли порядочности, потому что он хотел продолжить то, на чём они остановились сегодня утром, и безбожно её развратить.

Глядя на неё во все глаза, ему совсем не хотелось вести себя прилично... и это подводило его к некоторым неприятным открытиям. Да. Колдер сделает её своей и даже на ней женится. Потому что в данную минуту Эннис была эпицентром его вселенной. Кроме неё, он не мог ни на чём сосредоточиться. Кроме неё и его мучительно пульсирующего члена.

Он двинулся вперёд.

Выражение её лица стало напряжённым, и она попятилась назад. В нём вспыхнул давно похороненный, первобытный инстинкт завоевателя. Ему захотелось доказать этой острой на язычок девице, что она не хочет прожить жизнь в отказе от мирских утех. Она хочет Колдера.

– Возможно, ты права, и я негодяй. Возможно, истинная причина, по которой ты не покинула мою комнату, заключается в том, что ты хочешь здесь остаться. Со мной. Хочешь повторения.

Она замотала головой, от чего влажные прядки выбились из причёски и упали на нежные плечи.

– Нет.

– Ты хотела, чтобы я вернулся. – Он жестом указал на ванну. – Возможно, сама разыграла эту соблазнительную сцену.

– О! – Румянец на её щеках стал ещё ярче. – Мне сказали, что ты не вернёшься до вечера. И я же говорила тебе, что меня не волнует титул. Я не такая, как мои сёстры. И не пытаюсь заманить тебя в ловушку...

– Я знаю. – Он остановился прямо перед ней. Нет. Всё намного сложнее. Если бы она походила на одну из своих сестёр, с ней было бы намного проще распрощаться. Намного проще сопротивляться её чарам.

Колдер верил, что она не пытается женить его на себе. Всё ещё хуже. Она не пыталась, но он больше не возражал, если бы она передумала.

– Тогда... – Она покачала головой, и он уловил запах лаванды. От него у Колдера только сильнее закружилась голова. – Что происходит? – прошептала она в замешательстве, её реакция выглядела почти по-детски. Колдер и хотел бы её успокоить, но пульсирующий член делал это невозможным. Опаляющий жар, заставил его придвинуться к ней ближе.

– Вот что, – ответил Колдер. Слова повисли в воздухе между ними. Он наклонился, стянул с неё рубашку и отбросил в сторону. Эннис осталась стоять перед ним без единого клочка одежды, прекрасная в своей наготе.

Он прикоснулся к ней, сначала к ключице, потом одним движением спустился ниже, проведя рукой между её грудей.

Она дрожала под его пальцами. Его рука тоже. Колдер чувствовал себя зелёным юнцом, впервые познающим женское тело. А не опытным мужчиной.

Его ладонь остановилась, задержавшись в расселине между холмиками груди, где хорошо ощущался стук сердца.

Эннис слегка наклонилась вперёд, отчего его рука прижалась к ней сильнее. Она не собиралась убегать. Другого ответа ему не потребовалось. Он всё равно не смог бы больше вынести ни минуты.

Его рука переместилась и обхватила одну грудь, большим пальцем погладив сосок. Он мгновенно затвердел, став похожим на розовую ягодку малины. Колдер шумно выдохнул, наслаждаясь приятной тяжестью, заполнявшей его руку. Он положил ладонь на другую грудь, Эннис вскрикнула, её колени подогнулись, и она подалась вперёд. Он прижал её к себе, обхватив рукой очаровательно округлую щёку, и завладел губами Эннис. Она застонала, отвечая на поцелуй.

Затем он схватил её в охапку, приподнял, и с силой прижался твёрдым членом к её мягкому животу. Демонстрируя жалкое подобие того, что хотел сделать на самом деле.

Массируя её ягодицы, Колдер наслаждался тихими стонами и всхлипами, которые не могла сдержать Эннис.

– Эннис, – прорычал он в её губы.

– Да, – задыхаясь, откликнулась она.

Поцелуй стал глубже. Слегка приподняв Эннис, Колдер вместе с ней отошёл на несколько шагов и прижал к стене. Эннис ахнула, не отрываясь от его рта, он втянул в себя её дыхание, мечтая так же завладеть ею, и слиться с ней в единое целое. Похоже, она была того же мнения.

Эннис вцепилась в его плечи, словно не могла насытиться прикосновениями. Для Колдера единственная проблема заключалась в том, что он всё ещё был одет.

– Ох, прошу прощения!

Он мгновенно обернулся и увидел Фенеллу, стоящую на пороге с торжествующей улыбкой на губах.

Проклятие! Неужели в этом замке никто и никогда не стучит в двери? Видимо, нужно собрать всех слуг и просветить их по этому поводу.

Эннис ударила его кулаком в плечо.

– Колдер!

Он развернулся, не забыв прикрыть её своим телом.

Всё ещё улыбаясь, Фенелла пробормотала:

– Я просто пришла узнать, не нужна ли мисс Баллистер помощь. Мне очень жаль, милорд. – Её улыбка свидетельствовала о том, что она ни капельки не сожалеет. – Я постучала, но никто не ответил, а после вчерашнего состояния мисс Баллистер...

– Вполне понятно. Не тревожься об этом, – натужно проговорил он. – С мисс Баллистер всё в порядке. Спасибо. Не дашь нам несколько минут?

– Конечно. Не спешите.

Фенелла выскользнула из комнаты, закрыв за собой дверь.

Он воздал короткую молитву к небесам, прося, чтобы на этот раз дверь оставалась закрытой, и повернулся к Эннис, которая успела протиснуться между ним и стеной, двигаясь молниеносно, словно порыв ветра. Схватив халат, лежавший в ногах кровати, она натянула его на себя, к несчастью, скрыв при этом все свои восхитительные формы.

– Это безумие. Я не... – Она небрежно махнула рукой и покачала головой. – Н-не такая.

Он медленно кивнул.

– Такая. Ты не создана для жизни монахини. Ты создана для этого.

"Для меня", – тут же пришло ему на ум, но он не произнёс этих слов вслух. Она и так выглядела, как напуганный кролик. А он хотел, чтобы Эннис сначала свыклась с мыслью об их совместном будущем. Сам Колдер всё ещё привыкал к этой идее, но уже укоренился в своём решении. Он желал Эннис. Желал, чтобы она осталась с ним. И, чтобы их желания совпадали.

Он не мог объяснить, откуда на него снизошло это озарение. Но в течение долгих лет он точно так же был уверен в своём холостяцком статусе, в том, что ни одна молодая девушка в Гленкрэйне или во всей округе ему не подходит. Но теперь Колдер не сомневался, что Эннис для него.

Она долго не отрывала от него взгляда.

– Неправда. Или отведи меня в другую спальню, или я найду её сама. Замок достаточно большой. Я уверена, что проблем с этим не возникнет.

Её взгляд метнулся к двери за его плечом, словно оценивая расстояние.

Неужели Эннис собиралась сбежать? Неужели она думала, что он собирается заточить её в этой комнате, приковать к своей постели, подобно варвару из древних времён?

Он отступил в сторону и указал на дверь. Колдер покажет ей, что он не из тех мужчин, пусть ему это и будет совсем нелегко.

– Как пожелаешь.

Она поспешила через всю комнату к своему чемодану. Эннис начала в нём рыться, украдкой бросая на него взгляды через плечо. С охапкой вещей в руках она скрылась за ширмой. До него донёсся приглушённый шелест одежды. Колдер втянул носом воздух и постарался не воображать её раздетой, воззвав к своему знаменитому самообладанию. Такая женщина, как она, потребует умелого ухаживания. Он не был уверен в своих способностях, но всё равно собирался попробовать.

Через несколько минут она показалась из-за ширмы, разглаживая руками мятые юбки.

Он обвёл её взглядом. На ней было надето скромное дневное платье насыщенного бордового цвета, отделанное пурпурным кантом. Она выглядела, как идеальная лондонская леди. Недоступная. Но в его голове продолжал стоять образ обнажённой Эннис с поблескивающей и распаренной кожей, он помнил, как его руки ласкали эти формы всего несколько минут назад.

На её щеках вспыхнул румянец, она собрала чемодан и направилась к двери, без сомнения прочитав его мысли.

Колдер преградил ей путь.

Она подняла на него свои простодушные глаза. Как он мог подумать, что она вероломная, жадная до титула особа? В ней не было ничего фальшивого. Никакого коварства.

Колдер забрал из её рук чемодан.

– Я тебя провожу.

Эннис отрывисто кивнула. Он открыл дверь и жестом пригласил её пройти в коридор. Она неуверенно посмотрела на него, а потом вышла.

Глава 10

Герцог без лишних слов повёл её в другую спальню. Без лишних заманчивых, соблазнительных слов. Колдер вежливо склонился над её рукой и оставил Эннис одну. Так она провела весь день и всю следующую ночь, её навестила только горничная, которая принесла поднос с обедом.

Эннис осталась в одиночестве так же, как и в тот день, когда семья забыла о ней и бросила в замке.

Её охватила меланхолия. Она понимала, что не должна чувствовать себя такой... покинутой. Когда её оставила семья, всё было по-другому. Синклер не являлся членом семьи. Никоим образом.

Кроме того. Ей хотелось уединения. Хотелось обрести благословенный покой. Чтобы вокруг не было никаких визгливых, ссорящихся сестёр. Или матери, которая не понимала её и не собиралась даже попытаться. Прямо в это самое время Эннис могла тесниться в карете, отвоёвывая себе свободное место и терпеть пискливые истерики сестёр по дороге домой.

На следующее утро горничная принесла ей завтрак, помогла причесаться и одеться, а потом ушла. Интересно, вот значит, как она теперь будет проводить здесь время? Сокрытая ото всех. Всеми забытая. Чёрт возьми! Зачем переживать. Так даже лучше.

Она должна быть благодарна, что они с Колдером остановились до того, как он окончательно лишил её добродетели. Ей-богу! В противном случае он мог счесть себя обязанным на ней жениться. Эннис не представляла себе худшей участи, чем вынужденно вступить в брак, лишённый любви, привязанности и уважения просто ради соблюдения приличий. Выйти замуж за Синклера... В животе появилось странное трепетание.

Предоставленная самой себе она выбрала одну из книг, сложенных на низком столике, и устроилась в шезлонге у окна, накинув на ноги толстое шерстяное одеяло. Тепло от огня в камине доходило как раз до того места, где она расположилась. Но хоть Эннис и не читала "Трактат о значении Великой хартии вольностей", ей было ужасно трудно на нём сосредоточиться.

Она часто поднимала голову и вглядывалась в щёлку между тяжёлыми дамасскими портьерами, где за окном простирались заснеженные земли. Вдруг до неё донёсся запах мускатного ореха и гвоздики, Эннис дёрнула носом. Кто-то занимался выпечкой. Может быть, ей удастся полакомиться плодами этих кондитерских трудов? Она глубоко вдохнула аромат. Пахло Рождеством.

Ей вспомнилась прошлая ночь. Водя пальцами по губам, она представляла рот Синклера и те ощущения, которые он дарил. Этот мужчина определённо знал, как пользоваться губами.

"Ты не создана для жизни монахини". А что, если он прав? Разве не должна быть она полностью уверена в своём намерении, прежде чем навсегда связать себя с Богом? Раньше Эннис думала, что всё решила. Но теперь начала сомневаться.

Услышав стук, она от неожиданности подпрыгнула на месте. Отложив книгу, Эннис направилась к двери. Открыв её, она оказалась лицом к лицу с герцогом, рука которого была занесена, будто он как раз собирался постучать ещё раз.

– О. – Она отступила назад, её дрожащая рука взметнулась к горлу. – Это ты. Здравствуй. – "Это ты". Что за глупое приветствие. Эннис и чувствовала себя глупо. Все эти новые чувства казались ей странными. Симпатия к мужчине... интерес. Желание.

– Да. Я. – Колдер пошевелился, он выглядел каким-то неспокойным, и это был первый раз, когда он заметно нервничал в её присутствии. – Я подумал, что ты, возможно, захочешь выйти на улицу прогуляться. – Он махнул рукой назад.

– На улицу?

– Да.

Эннис оглянулась на окно. Сквозь щёлочку, неплотно задёрнутых штор, она разглядела кружащиеся хлопья снега.

– Мы ненадолго, – добавил он, быстро проведя рукой по волосам и слегка их взъерошив. – Миссис Бенфидди говорит, что у нас не хватает остролиста.

– Остролиста? – эхом отозвалась она, как будто никогда не слышала этого слова раньше.

Уголок его рта приподнялся

– Ты собираешься повторять за мной каждое слово или присоединишься ко мне на прогулке? Мы не задержимся надолго. На улице всё ещё ужасно холодно, но мы тепло оденемся.

Она быстро вдохнула. Красоты ему явно было не занимать, особенно когда он так улыбался. Эннис оглядела его с головы до пят. Он предлагал отправиться с ним за остролистом, будто они собирались провести обычное Рождество. Словно Эннис здесь желанный гость, а не навязанная обстоятельствами незнакомка. Её затопило тепло.

Она не должна забывать, что он не желает её присутствия в замке.

Ей следует отказаться и продолжить проводить время в одиночестве, пока она не вспомнит, что её единственное желание - обрести покой и уединение. А не поиски остролиста в компании мужчины, который заставлял её кровь быстрее бежать по венам.

Оставайся на месте. Да, ей действительно стоило остаться в своей комнате.

– Хорошо. Я буду рада к тебе присоединиться.

И пуститься во все тяжкие...

Провожая их на прогулку, Фенелла махала им вслед узловатой рукой без перчатки. Когда их повозка с грохотом выехала за ворота, её глаза сузились. Вероятно, она сочла, что её адское печенье сработало.

Эннис отвернулась от замка и снова устремила взгляд вперёд. Пока они ехали в маленькой повозке через лес, окружавший замок, она насчитала восемь сопровождающих всадников.

– Мы не собираемся далеко, – заявил Синклер, как будто её это беспокоило.

Ей не приходило в голову волноваться. Хотя, учитывая, притаившихся вокруг разбойников, вопрос безопасности должен был её обеспокоить. Она смерила Синклера взглядом, подозревая, что в её беспечности следует винить, или скорее благодарить, именно его.

В его компании она чувствовала себя... в безопасности. Помимо всего прочего.

Ёрзая на скамье, Эннис боролась с целым рядом неприятных ощущений. Она не станет думать о времени, проведённом в его постели. Это был всего лишь... сон. И, как во сне, всё происходило не по-настоящему. Даже если какая-то её часть, возможно, довольно внушительная, хотела, чтобы это случилось наяву.

Они сидели на скамье бок о бок. Эннис сложила руки в перчатках на коленях. Герцог укутал её в большое меховое одеяло, заявив, что её пальто недостаточно тёплое. Она не стала возражать. После того, как Эннис чуть не замёрзла до смерти, она примет любые меры предосторожности, лишь бы избежать рецидива.

Не хватало только снова оказаться голой в его постели.

Тело опалило жаром. Словно ей не только этого не хватало, а было жизненно необходимо.

Люди герцога не спускали глаз с леса. Сам герцог тоже не терял бдительности, оценивая обстановку вокруг.

– Ты чем-то озабочен, – заметила Эннис.

Он посмотрел на неё и ответил:

– Всего лишь обычная предусмотрительность.

Она медленно огляделась по сторонам, словно боялась обнаружить зловещее лицо среди ветвей.

– Вряд ли они нападут при свете дня. Или решатся атаковать такой большой отряд разом. Они не разбойники с большой дороги, – напомнил он ей. – Они обворовывают пустые дома.

Над ними кружили снежинки, слегка припорашивая её одеяло и его пальто.

– Мы на месте, – объявил он, останавливаясь перед густой изгородью из остролиста. Остальные всадники расположились неподалёку.

Он спрыгнул на землю и обошёл повозку, чтобы помочь Эннис спуститься. Затем он вынул корзинку, протянул ей и достал ещё одну для себя. Они вместе направились к изгороди, но в походке Синклера чувствовалась какая-то лёгкость.

Он протянул ей ножницы, Эннис забрала их, стараясь не касаться его пальцев. Повесив корзинку на руку, она начала бросать в неё срезанные веточки остролиста.

– Я удивлена, что сбор остролиста входит в число ваших первоочерёдных занятий, ваша светлость.

Он резко остановился и одарил её взглядом, который говорил, что официальное обращение его задело.

– Синклер, – исправилась Эннис.

– Для миссис Бенфидди это важно. Она всё ещё ждёт, что дом будет украшен к Рождеству соответствующим образом, и плевать на разбойников.

Губы Эннис дёрнулись.

– То есть ты боишься своей экономки?

– А разве я не должен? Она обладает огромной властью. Одно её слово - и не видать мне свежего постельного белья и тёплой копчёной рыбы на завтрак.

Эннис рассмеялась.

– Но ты же её работодатель.

Улыбнувшись, он пожал плечами.

– Я унаследовал её вместе с замком. От неё никуда не деться.

– Ах вот как. – Эннис кивнула. – Она - часть семейного достояния?

– Так и есть. Она практически вырастила меня после смерти родителей.

Поскольку он стал герцогом, очевидно, его отец умер, передав ему титул, но об остальных членах семьи ей было ничего не известно. Эннис замолчала и внезапно прониклась сочувствием. Синклер, по сути, сирота, а у неё так много родственников, что она придумывает способы, как от них сбежать.

– У тебя есть братья или сёстры?

– Эпидемия холеры унесла жизни не только моих родителей, но и сестры.

– Мне очень жаль, – пробормотала она, чувствуя себя жуткой эгоисткой. Что он должен был о ней подумать после её слов о желании стать монахиней ради уединения и покоя? Ведь Колдер потерял всю семью.

– Это случилось очень давно, – ответил он, срезая веточку остролиста и бросая её в корзину. – Если быть точным, в Рождество. Двадцать лет назад.

– О. – Её взгляд скользнул по красным ягодам остролиста, типичным символам Рождества. – Должно быть, для тебя это трудное время года.

Синклер пожал плечами, не отрицая предположения.

– Мы продолжаем двигаться дальше. Так поступают живые. Живём даже после того, как те, кого мы любили, умерли. Мы можем только чтить их память.

Его слова звучали так прагматично. Мудро, но в то же время... холодно. Отрешённо.

– Всё равно. Тебе не могло не быть тяжело, – заметила Эннис.

Он посмотрел на неё.

– Что ты хочешь, чтобы я сказал? Что многие годы плакал по ночам, пока не засыпал в изнеможении? Так и было. Что мне хотелось рыдать от того, что проведу Рождество без них? Да. Это тоже, правда. – Он пожал одним плечом. – Иногда и сейчас хочется.

Она моргнула, услышав признание... Эннис не могла себе и представить, что в глубине души он так раним.

Отрезав другую ветвь остролиста, он продолжил:

– Но я обязан своей семье прожить самую лучшую жизнь.

Замерев, она долго смотрела на него, словно увидела впервые. Синклер был заботливым, храбрым и сильным. Совсем не таким, каким представляла себе его Эннис, когда позорно свалилась в снег у него во дворе, а он бесцеремонно приказал её семье убираться вон. Теперь она уже не могла забыть всё то, что о нём узнала. Не могла не видеть этого, когда смотрела на него. Чёрт возьми. Синклер был не только красив. Но и располагал к себе.

Заставив себя вернуться к сбору остролиста, она отрезала веточку и под капюшоном заправила её себе за ухо. Её сразу же окутал аромат ягод.

– Я уверена, что они с гордостью смотрят на тебя с небес.

– Ты так в этом уверена?

Он задал вопрос не слишком уверенным тоном.

– Конечно. Ты хороший человек.

Она взяла его за руку и сжала её, надеясь передать ему свою убеждённость в этих словах.

Колдер не отрываясь, смотрел на неё. Как только она заглянула в его глаза и подумала, что, возможно, ей будет простительно поцеловать этого мужчину, всё остальное отошло на задний план. Возможно, не только поцеловать, но и повторить с ним, то, что он они уже делали, а может быть зайти даже дальше. Синклер бесспорно располагал к себе.

Теперь он стоял от неё очень близко. Она была уверена, что он собирается её поцеловать.

И Эннис, несомненно, ему это позволит.

– Всё ещё хотите стать монахиней, мисс Баллистер? – пророкотал его низкий голос.

– Почему ты спрашиваешь? – выдохнула она.

– Не совсем монашеское поведение - целоваться с мужчинами.

Его взгляд скользнул по её лицу, остановившись на веточке остролиста за ухом. Он прикоснулся к растению, а затем его большой палец, облачённый в кожу, медленно прошёлся по её щеке. Тело Эннис покрылось мурашками.

– О. – Она подняла лицо чуть выше, её губы оказались в непосредственной близости от его губ. – Ты всё ещё находишь Рождеством столь неприятным?

– Возможно, я начинаю испытывать к нему более тёплые чувства, – хрипло проговорил он возле её рта.

Внезапно рядом с Эннис раздался взрыв, и она распласталась на холодном снегу лицом вниз, а сверху на неё всем своим огромным телом навалился Синклер.

Вокруг них кричали люди герцога. Началось безумие. Слышался топот ног. Везде звучали выстрелы. Выругавшись возле её уха, герцог поднял голову и огляделся.

– Опусти голову

Схватив её за руку, он затащил Эннис за повозку, где они оказались в относительной безопасности, а затем вытащил из кармана шинели пистолет.

– Шеймус, – позвал он, махнув рукой одному из своих бойцов, который находился к ним ближе всех. Бородач поспешил туда, где они прятались за повозкой.

– Да. – Шеймус взмахнул своим оружием.

Колдер кивнул на Эннис.

– Я хочу, чтобы ты отвёз девушку в замок.

– Что? – ахнула она, хватая его за руку. – А как же ты?

Даже не взглянув на неё, он обратился к Шеймусу:

– Я отвлеку их от тебя и девушки, приму огонь на себя.

– Что? Нет!

Он не мог остаться, ведь его могли ранить или убить. От такой перспективы сердце болезненно сжалось в груди, и тогда она поняла. Поняла, как много он для неё значит.

Он разжал её, вцепившиеся в его руку, пальцы и подтолкнул Эннис к Шеймусу.

– Забирай девушку. Срежьте через лес. Защити её.

Она схватила его за руку.

– Нет. Я не оставлю тебя здесь умирать. Мы можем вместе отправиться в замок.

Синклер покачал головой и наконец на неё посмотрел, но в его глазах она прочла суровую решимость, которая не предвещала ничего хорошего.

Он снова оторвал от себя её пальцы и дерзко улыбнулся.

– Не волнуйся. Так легко ты от меня не избавишься.

Бросив последний взгляд, он крадучись прошёл вдоль повозки, а затем, обогнув её, исчез из виду. Она рванулась за ним, но Шеймус обхватил её рукой и прижал к себе.

Затем раздался громогласный голос, с резким акцентом Колдер властно произнёс:

– Я герцог Синклер, Хозяин Гленкрэйна.

Выстрелы затихли.

– Это наш шанс.

Шеймус поднял её на ноги и потащил за деревья к замку, пока Колдер продолжал говорить. Они стали продираться сквозь густые ветви, и теперь его голос превратился в эхо. Она изо всех сил сопротивлялась, пытаясь повернуть назад, чтобы убедиться, что он в безопасности.

– Пойдёмте, мисс. Не усложняйте ситуацию. Шевелите ногами. Хотите, чтобы хозяин о вас беспокоился? Он прекрасно справится. Теперь давайте доставим вас в безопасное место.

С её губ слетела пламенная молитва, но она повиновалась Шеймусу и заставила свои ноги идти вперёд. С Колдером всё будет в порядке. Он не пострадает. Не пострадает. Сердце не переставало сжиматься в груди, а мольба снова и снова прокручивалась в голове.

Когда они добрались до замка, стражники уже ждали их у ворот, услышав выстрелы. Они быстро пропустили внутрь Эннис, Шеймуса и ещё двух мужчин. Остальная часть отряда осталась в лесу с разбойниками. Ей стало плохо от этой мысли. Она прошлась по двору, ощущая абсолютное бессилие, продолжая злиться на себя за то, что оставила Колдера, и на Колдера за то, что он заставил её уйти. Ей хотелось схватить оружие и броситься обратно. Если Синклер умрёт, она никогда не простит себя за это. И его тоже.

Появилась миссис Бенфидди и жестом позвала её пройти в основной зал.

– Заходите, мисс Баллистер. Давайте согреем вас изнутри.

Она покачала головой.

– Я останусь здесь, пока Синклер не вернётся.

Экономка нахмурилась.

– Не переживайте за хозяина. С ним всё будет в порядке, милая.

– Нам не следовало туда ехать.

Миссис Бенфидди подошла к ней, аккуратно сложив руки перед собой.

– Он подумал, что вам понравится прогулка, а эти разбойники обычно нападают на дома ночью. Видимо, им не хватает добычи, раз они решились на атаку в дневное время.

– Он подумал, что мне понравится прогулка? – Она искоса посмотрела на женщину. – Я решила, что это вы попросили его привезти остролист.

– Да, чтобы вы могли провести время вместе.

Эннис огорчённо моргнула.

– То есть благодаря вашим сводническим стараниям, мы покинули замок?

– Ох, я не сводница. Не путайте меня с Фенеллой. Я просто заметила, что парень тоскует по вашему обществу, и дала ему повод с вами увидеться.

Тоскует по её обществу? Неужели это правда? Но у неё не было времени рассуждать на подобные темы. Она могла только смотреть на ворота и надеяться, что они вот-вот откроются и явят её взору здорового и невредимого Колдера. Она окликнула мужчин на крепостной стене:

– Вы его видите?

Приподняв юбки, она направилась к одной из лестниц, ведущих к парапету, намереваясь посмотреть самой.

Внезапно прямо за воротами раздались выстрелы. Люди на вершине крепостной стены направили стволы вниз и принялись палить из ружей.

– Колдер, – выдохнула его имя Эннис, словно молитву, и начала подниматься по ступенькам.

– Мисс Баллистер, что вы делаете? – крикнула ей вслед миссис Бенфидди. – Вернитесь!

Она уже преодолела пол лестницы, не обращая внимания на экономку, когда откуда-то сверху донеслась команда открыть ворота. Эннис застыла, наблюдая за тем, как мощные деревянные двери распахнулись и внутрь ввалились люди из отряда герцога.

Пока она разглядывала мужчин в поисках знакомой фигуры герцога, её сердце сжималось и бешено колотилось в груди. За мгновение до того, как дверь с глухим стуком вновь захлопнулась, ей, наконец, попался на глаза Колдер. Он шёл, пошатываясь, обхватив рукой одного бойца, который явно был ранен.

Эннис спустилась. Спрыгнув на землю, она оглядела творившийся вокруг хаос. Домашний персонал рванулся навстречу команде бойцов и обступил их вокруг.

Колдер выкрикивал приказы, появившиеся слуги, быстро принялись оказывать мужчинам из отряда помощь.

Несмотря на ранее испытанное ею облегчение, страх не покидал Эннис. Она никогда не чувствовала ничего подобного. Ей казалось, что в лёгких не хватает воздуха.

Она не отрывала от Колдера взгляда, постепенно убеждаясь, что он не ранен.

К нему подошла миссис Бенфидди, что-то без остановки говоря. Колдер, на добрую голову выше экономки, смотрел поверх неё, изучая двор.

Его пристальный взгляд упал на Эннис и замер. Что-то промелькнуло в его грозных глазах и отозвалось в потаённом уголке её души, где таился страх.

Сдавленно вскрикнув, она развернулась и убежала.

Глава 11

Скрывшись в своей спальне, она принялась мерить шагами комнату, потирая руки, будто это могло помочь избавить её от тревог. Но толку было мало. Руки не переставали дрожать. Страх. Облегчение. Всё навалилось на неё разом и оставалось за гранью понимания.

Внезапно дверь отворилась, и Эннис резко обернулась.

На пороге стоял он. Сердце рванулось из груди, словно дикая птица выпорхнула из её тесных тисков. Колдер не сводил глаз с Эннис, и она не могла заставить себя пошевелиться.

– Не надо было этого делать, – выдавила она дрожащим голосом. Её всю трясло. – Не надо было отсылать меня, пока ты сражался с разбойниками.

Время вокруг замедлилось. Кровь быстрее побежала по венам, в ушах стоял глухой рёв. Эннис казалось, что она слышит приглушённый стук собственного сердца.

– А как я должен был поступить? – хрипло спросил он. – Подвергнуть тебя опасности?

Он решительно качнул головой, и глубоко внутри, в самой сердцевине её существа, что-то встрепенулось, а затем трепет распространился по всему телу.

– Ты мог погибнуть, – упрекнула его Эннис, желая, чтобы он перестал смотреть на неё таким обескураживающим взглядом.

– Я здесь, – ответил он. – Живой.

В самом деле, так оно и было.

– Я вижу, – прошептала она, её сердце билось так громко, что она была уверена, Колдер тоже слышит его стук.

Затем он захлопнул за собой дверь, отрезав их от остального мира. Они одновременно двинулись навстречу друг другу.

Их губы слились в пылком поцелуе. Они оторвались друг от друга лишь на то время, которое потребовалось, чтобы молниеносно сорвать друг с друга одежду в диком вихре страсти. Их движения были лихорадочными. Отчаянными. Яростными в своей стремительности. На пол полетело её пальто, а за ним последовала шинель Колдера. Он поспешно расстегнул платье Эннис и сдёрнул рукава вниз.

Это безумное поведение было совершенно ей не свойственно. Возможно, виной тому послужило облегчение, наступившее после безумных событий дня и удачной попытки перехитрить саму смерть. Но как только эта мысль промелькнула в голове, Эннис уже знала, что это только отговорка, всего лишь лёгкая попытка найти логическое обоснование происходящему. Но на самом же деле речь шла о нужде. О Желании. О торжестве жизни.

Они всё целовались и целовались, и целовались.

Их языки сражались в лихорадочном пылу. Безрассудно и неистово. Они вели себя совсем не как приличные, цивилизованные люди. Эннис чувствовала, что пропала.

Он стянул лиф платья вниз, обнажив грудь, прикрытую корсетом. Эннис ахнула от прикосновения холодного воздуха к её оголённой плоти. Его мозолистые ладони скользили по вершинам холмиков грудей, слегка царапая нежную кожу, пока его рот терзал её губы. Колдер не был с ней нежным, но она этого и не хотела. Он не обращался с ней как с хрупкой хрустальной вазой, отчего Эннис получала огромное удовольствие.

Он целиком обхватил её правую грудь и сжал небольшую полусферу, заставив Эннис почувствовать себя самой роскошной, самой красивой девушкой в мире.

Он отстранился, чтобы развязать тесёмки на её рубашке, его руки слегка дрожали. Вскоре сорочка распахнулась, предоставив прохладному воздуху и... взгляду Колдера абсолютно нагую грудь. Он склонил голову и взял сосок в рот. Эннис вскрикнула, её пальцы вцепились в его голову и запутались в волосах.

Они опустились на кровать, его мускулистое длинное тело накрыло Эннис. Колдер отстранился и провёл рукой по её щеке, зарываясь пальцами в волосы, вынимая шпильки. Обхватив её голову и притянув к себе, он снова поцеловал Эннис, пылко впиваясь в её губы.

Её руки потянулись к пуговицам на его брюках и принялись нетерпеливо расстёгивать ширинку, чтобы выпустить его естество на волю. Он извернулся, чтобы снять пиджак, рубашку и спустить брюки с бёдер.

Тяжело и прерывисто дыша, она пожирала Колдера глазами, наблюдая за его манипуляциями. Они снова слились в объятиях, её трепещущая обнажённая кожа соприкоснулась с его кожей. Он задрал её юбки до талии и устроился между распахнутых ног. Эннис задохнулась, ощутив его бёдра, зажатые меж её.

Это было так порочно и так правильно.

Он снова поцеловал её грудь, и она, выгибаясь, всхлипнула, предлагая ему больше доступа, желая большего. Его губы сомкнулись вокруг соска, глубоко втянули его в рот, Эннис застонала, сжимая пальцами его бицепсы. Колдер сменил положение и уткнулся мужским достоинством в её интимную расщелину.

Она тяжело дышала, её руки переместились и вцепились в его шею сзади. Эннис льнула к нему, притягивая ближе к себе, и при этом вращала бёдрами, отчаянно мечтая ощутить его внутри себя.

– Эннис? Ты уверена?

Да, да, да. Ведь когда снег растает, она уедет отсюда, ей только и останется, что вспоминать об этом моменте. А пока Эннис сполна насладится неистовым страстным желанием. Насладится Колдером.

Ловя ртом воздух, она повернула бёдра и прижалась к нему.

– Я хочу. Я хочу тебя, Колдер.

Его глаза яростно сверкнули. Эннис опустила глаза, наблюдая за тем, как он взял в руку свой твёрдый член и направил его внутрь неё. Её рот приоткрылся, она вскрикнула, завороженная и возбуждённая этим зрелищем.

Колдер обхватил рукой её талию и притянул ближе к себе, удерживая на месте, пока погружался в её недра. Он, не отрываясь, смотрел Эннис в глаза.

Всё как будто происходило во сне. Она не сводила с него глаз, чувствуя, как их тела соединяются, а её плоть начинает гореть изнутри и ощущения становились не таким уж и приятными.

Она пошевелилась, её лоно постепенно растягивалось, принимая его член. Прерывисто дыша, Эннис чувствовала, как тело начинает поддаваться его натиску.

– Ты такая чертовски тугая внутри, – прошипел он, стискивая Эннис в объятиях, так что её грудь вжалась в его торс, в то время как его мужское достоинство пульсировало глубоко внутри неё. – Я причиняю тебе боль?

– Нет. – Наклонившись чуть вперёд, она обвила руками шею Колдера и прижалась губами к его губам, целуя их, что есть мочи. Извиваясь под ним, она ахнула, не отрываясь от его рта, а в это время, там, где их тела были соединены, начали зарождаться отголоски удовольствия.

Эннис впилась ногтями в его спину.

– Не останавливайся, – приказала она незнакомым голосом.

Он подчинился, раскачивая бёдрами. Она вскрикнула и выгнулась ему навстречу.

– О, ты бесподобна. – Он вышел из неё и снова вошёл. – Прости, милая. В следующий раз будет лучше.

В следующий раз? Эннис до сих пор не могла поверить, что в этот раз всё происходит по-настоящему. Особенно теперь, когда её начало накрывать удовольствие. Колдер стал двигаться быстрее, увеличивая темп и силу проникновения, внутри неё нарастало ноющее давление, внизу живота затягивался невидимый узел.

Она корчилась в муках страсти, отчаянно пытаясь достигнуть разрядки.

– Колдер, – взмолилась Эннис.

В ответ он подсунул руку ей под колено и, положил её ногу себе на талию, проникая ещё глубже.

Колдер вонзился в неё ещё раз и она, вскрикнув, вцепилась пальцами в его кожу, внутри рассыпаясь вдребезги.

Никогда ещё она не испытывала таких поразительных чувств. Перед глазами стоял туман, Колдер продолжал двигаться, не сбавляя темпа, отчего Эннис задыхалась и теряла рассудок.

– Эннис, – прорычал он ей на ухо.

Её ладони блуждали по его мускулистому телу, она наслаждалась абсолютной свободой прикасаться и ласкать его.

Её тело сотрясла дрожь. С губ сорвалось его имя.

Он зарылся рукой в её волосы. Не позволяя Эннис пошевелиться, Колдер всматривался в её глаза, вонзаясь сильнее, прикасаясь к какому-то потаённому местечку, где сосредоточилось всё удовольствие.

Внезапно каждое нервное окончание в её теле воспламенилось, а затем случился взрыв. Она вскрикнула и выгнула спину.

– Ох!

Он впился в её губы. Она застонала, чувствуя, как его тоже настигла разрядка, по его телу прокатилась дрожь и передалась ей.

Они вместе рухнули с небес на землю. Колдер накрыл её своим телом, но каким бы тяжёлым оно не было, ей не хотелось, чтобы он двигался. Она могла бы так и остаться лежать с ним навсегда.

Колдер перекатился на спину и притянул её к себе. Эннис мечтательно улыбнулась, чувствуя себя сонной и пресыщенной после сокрушительного пика блаженства.

– Мне кажется, что я могла бы проспать две недели подряд, – пробормотала она через некоторое время, поглаживая пальцами его грудь.

– Две недели? Это слишком долго, учитывая, что я хочу повторить всё снова. И очень скоро.

– Снова? – Она подняла голову. – Неужели люди могут делать это несколько раз? Больше одного раза в день?

Колдер усмехнулся и, притянув ближе к себе, поцеловал в нос. Улыбнувшись, она опять опустила голову и прижалась щекой к его груди, слушая успокаивающий и ровный стук его сердца. Внезапно в животе у него заурчало.

– Кто-то проголодался, – заметила Эннис.

– Да. Прежде, чем мы продолжим, тебе нужно отдохнуть, а мне - подкрепиться. – Несмотря на сказанные им слова, его широкая ладонь спустилась вниз по её спине и, обхватив одну ягодицу, сжала её. Жар с новой силой стал разгораться в сосредоточении женственности Эннис.

– Мне кажется, мы пропустили полдник, – выдохнула она, чувствуя, что кровь начинает закипать от желания.

– А что, если я позвоню в колокольчик и попрошу принести поднос сюда? Мы можем поесть в постели. Я почти ничего не ел за завтраком, только пару печений.

Она напряглась, обдумывая его признание. Эннис попыталась отмахнуться от этих слов, обзывая себя глупой и чересчур чувствительной. И все же она не могла избавиться от ужасного предчувствия, которое развеяло всю эйфорию.

Эннис села, натянув одеяло на грудь, и посмотрела на него.

– Ты опять ел печенье? Печенье Фенеллы?

Очень важное уточнение.

Он моргнул.

– Боже, нет! Я бы никогда не решился вновь отведать то мерзкое печенье. Оно просто несъедобное.

Эннис уставилась на Колдера, всё ещё не до конца веря его словам.

Она понимала, что винить печенье в том, что оно оказало на него влияние, было нелепо, но это предположение казалось более правдоподобным, чем альтернатива. Неужели такой красивый мужчина, да ещё и герцог, мог отчаянно её желать.

– Эннис, – продолжил он, – я говорю правду. После того раза я больше не притрагивался к этому адскому печенью.

Можно ли ему верить? Колдер знал, как она относится к печенью и к его потенциальному воздействию на свободу воли.

Она не отрывала от него глаз, крепче вцепившись в простыни.

– Эннис, – прорычал он и поднял голову. Его взгляд был ясным и живым. – Не говори глупостей. Даже если бы я снова его попробовал, оно не волшебное. И не заставляло меня делать ничего против моей воли.

А с другой стороны, если предположить, что выпечка Фенеллы действительно обладает магическими свойствами, то как долго оно сохраняет эффект?

Она облизнула губы.

– Думаю, мне нужно побыть одной.

Чтобы подумать. И чтобы дистанцироваться от него.

– Одной, – бросил он. – В самом деле. Ведь это твоя самая большая мечта... Остаться одной.

Она вздрогнула.

Он покачал головой, не сводя с неё глаз.

– Просто невероятно. Неужели ты совсем в меня не веришь? – Он взмахнул рукой между ними. – Не веришь в нас? Это не влияние чар. Всё происходит на самом деле, и ты в ужасе.

Она с трудом втянула в себя воздух. От страха у неё скрутило живот. Он не ошибся. Ею овладел именно страх. После того, как закончится это вынужденное пребывание в горах, Эннис собиралась вернуться к своим планам. К планам, которые не включали в себя влюблённость. Когда она воссоединится с семьёй, то начнёт подготовку к уходу в монастырь. Тогда она перестанет думать о Колдере. Перестанет по нему тосковать. Потому что влюблённость здесь не причём.

При мысли о влюблённости сердце ёкнуло.

Нет. Этого не может быть. Ей не нужен роман. Она была единственной дочерью в семье Баллистер, которая не собиралась выходить замуж. Эннис станет той дочерью, которая не падёт жертвой отчаянных замыслов матери и не свяжет судьбу с аристократом.

"Но что, если уже слишком поздно? Что, если наши судьбы уже связаны?"

Колдер пристально смотрел на неё в ожидании ответа. Она в ужасе уставилась на него. Он глубоко вздохнул и провёл рукой по волосам.

Колдеру нужно было развеять её сомнения и убедить, что он хочет Эннис по собственной воле. Потому что влюбился в неё. Другой причины не существовало. Его голову занимала эта одна единственная мысль, когда дверь в спальню распахнулась. Она с грохотом ударилась о стену, и в комнату ворвались трое на вид неопрятных разбойников, размахивая клинками и пистолетами.

Эннис вскрикнула, натягивая простыню на своё нагое тело. Он вскочил на ноги, но не успел сделать и шага, как в его грудь упёрся пистолет. Колдер посмотрел прямо в холодные глаза мужчины, который держал оружие.

Как? Каким образом они смогли проникнуть внутрь? Колдер был так осторожен. Замок в прямом смысле был замурован изнутри.

Колдера застигли врасплох по его же собственной вине. Он, как и любой другой мужчина, проводивший время в постели с любимой женщиной, оказался абсолютно беззащитным.

Да. Он любил Эннис.

Колдер начал влюбляться в неё в ту самую их первую встречу, когда она выпала из экипажа и приземлилась ничком на землю во дворе его замка... Эннис совсем не походила на своих сестёр. Она отличалась от всех знакомых ему женщин.

– Уж не решил ли ты, что видел нас в последний раз? – спросил косматый мужчина, стоящий впереди всей группы.

– Как вы…? – Колдер замолчал, заметив за плечом вора Шейлу.

Разбойник проследил за его взглядом.

– Ага, прекрасная Шейла очень услужливая девушка. Она нас впустила.

Колдер грозно глянул на служанку.

– Как ты могла?

Она гордо вздёрнула подбородок.

– Я достойна большего. Они готовы помочь. Заберут меня с собой в Америку, где я буду не просто служанкой, а смогу чего-нибудь добиться.

– Хватит, – оборвал её один из воров. – Им незачем знать наши планы.

Вожак ухмыльнулся.

– Вряд ли здешний представитель знати станет преследовать нас до самой Америки. Я уверен, что он будет рад нашему отъезду из этих мест.

Колдер кивнул.

– В самом деле.

Скатертью дорога.

Взгляд вора переместился с Колдера, куда-то за его плечо, где позади него ютилась Эннис.

– Какой интересный багаж. Возможно, её я тоже заберу с собой. – На его лице появилась широкая плутоватая ухмылка. – Что скажешь, девочка? – обратился он к Эннис. – Хочешь увидеть великолепие Америки?

– Только попробуй к ней подойти, и я тебя прикончу, – спокойно проговорил Колдер. Не важно, что его безоружного и раздетого окружало несколько вооружённых мужчин. Он голыми руками убьёт любого, кто попытается забрать у него Эннис.

Пальцы Эннис обвились вокруг его бицепса и слегка сжались, словно она готовилась вцепиться в Колдера, если понадобится.

Разбойник усмехнулся.

– Смотрю, ты неравнодушен к девчонке. Никто не упрекнёт меня в том, что я разлучаю истинных влюблённых. – Всё ещё посмеиваясь, он пошёл прочь, выкрикивая приказание своим людям. – Отведите их вниз к остальным.

Им дали пару минут, чтобы одеться, пока несколько разбойников маячили поблизости. Эннис было позволено уединиться за ширмой, прежде чем её вместе с Колдером согнали вниз, в парадный холл, где столпились все домочадцы. Он оглядел слуг, убедившись, что ни на ком нет признаков жестокого обращения. Колдер не отходил от Эннис, придерживая её за руку чуть ниже плеча. Она стискивала вырез платья, которое в спешке осталось расстёгнутым спереди, пытаясь сохранить некое подобие скромности.

Они ждали, пока воры обшаривали замок. Некоторые женщины плакали, прижимаясь, друг к другу. Другие сердито поглядывали на разбойников, приставленных за ними следить.

Колдер кипел от ярости, но не подавал виду, лишь хмуро смотрел на ублюдков, которые вторглись в его дом и запугали его людей. Да ещё и в Рождество. Дата не должна была иметь значение, но всё-таки имела.

Нападение воров вывело бы Колдера из себя в любое время года, но в Рождество оно казалось особенно кощунственным. Ведь слуги считали это время особенным. Именно по этой причине он находил в себе силы пережить праздник и позволял им устраивать гулянья. Колдер всегда игнорировал болезненные воспоминания, связанные с Рождеством, и вместо этого сосредотачивался на радости окружающих. Однако в этом году, впервые за много лет, он чувствовал себя счастливым. И всё благодаря Эннис.

Будь он проклят, если позволит этим разбойникам всё испортить.

В зал вошёл один из разбойников, держа в руках свернутые холсты, вероятно, портреты, вырезанные из рам. Ещё один появился с сундуком, полным драгоценностей бывшей герцогини. От такого бесчестья у Колдера скрутило живот.

– Мерзавцы, – прошептала Эннис.

Он проглотил свой собственный гнев и сжал её руку.

– Это всего лишь вещи, – пробормотал он, хотя слова показались ему острее осколков стекла. – Их можно заменить.

Имело значение только, то, что его слуги и Эннис оставались в безопасности.

Она встретилась с ним взглядом, и он увидел, что её глаза полны слёз. Эннис ему сочувствовала.

В зал вошёл главарь, вгрызаясь в зажаренную мясистую птичью ногу. Шейла стояла рядом с ним, перекинув через руку заплечный мешок. Девушка светилась от гордости, ничуть не смущаясь сердитых взглядов слуг.

– Это же наш сегодняшний ужин! – громогласно заявила Мари. Кто-то шикнул на неё, но толку от этого было мало. – Он ест моего гуся! – воскликнула кухарка, дрожа от возмущения.

– Пускай забирают и быстрее отправляются восвояси, – отрезала Фенелла, поудобнее устраивая на руках тяжёлую книгу рецептов в кожаном переплёте.

– О, а это, что у вас там?

Злодей неторопливо направился к Фенелле.

Пожилая женщина крепче вцепилась в том и отступила на шаг назад, что, вероятно, было не самой подходящей реакцией, если она надеялась погасить интерес разбойника.

Как хищник, учуявший кровь, бандит медленно приближался.

– Ну же, старушенция. Дай-ка нам взглянуть.

– Нет, – простонала она, отворачиваясь, чтобы убрать книгу от него подальше.

Вор, грызущий гусиную ножку, присоединился к своему подельнику и двинулся в сторону Фенеллы.

– Так, что ты там прячешь?

Колдер свирепо глянул на книгу рецептов, его ничуть не заботила перспектива с ней расстаться. Проклятая вещица и так уже доставила ему массу хлопот. Из-за неё Эннис сомневалась в его чувствах.

Охваченный внезапным вдохновением, он вдруг заявил:

– Эта книга - волшебная.

– Волшебная? – усмехнулся один из воров.

– Да, там есть рецепт волшебного песочного печенья. Действенная вещь, – схитрил Колдер.

– Милорд! – взвизгнула Фенелла, и её лицо приняло оскорблённое выражение. – Эта книга - самая ценная вещь в замке! Не дайте им её забрать!

– Да, очень ценная вещь, – согласился он, надеясь, что говорит убедительно.

– Чушь собачья, – фыркнул грабитель.

Колдер мрачно кивнул.

– Все знают, что Фенелла отчасти колдунья.

Главарь ухмыльнулся.

– Да? И насколько же сильна эта часть?

– Настолько, что с лёгкостью нашлёт на тебя вечное проклятие, если попытаешься лишить замок его богатств, запомни мои слова.

Колдер твёрдо выдержал его взгляд. Пока эта книга рецептов присутствует в их жизни, Эннис всегда будет сомневаться в его любви.

На мгновение воцарилась тишина. Воры обменялись тревожными взглядами. Один из них перекрестился и сделал шаг назад. Колдер с трудом подавил улыбку. Он украдкой бросил взгляд на Эннис. Она смотрела на него широко распахнутыми глазами.

Главарь глянул на Шейлу.

– Неужто он говорит правду? Старуха действительно чародейка?

Шейла выглядела встревоженной.

– Об этом ходят слухи, к тому же она древнее гор. Только ведьма может так долго жить на этом свете.

– Я бы не стал рисковать навлечь на себя её гнев, – посоветовал Колдер. Он указал на трофеи, на наследие его семьи, которое разбойники небрежно свалили в кучу. – Вот что я скажу. Забирайте книгу. С нашего благословения. Те рецепты не только вас накормят досыта. Пусть они принесут вам удачу, когда вы начнёте новую жизнь в Америке. Взамен... оставьте всю остальную добычу.

Фенелла фыркнула.

Вожак опустил недоеденную гусиную ногу и, явно заинтригованный, подошёл поближе, чтобы лучше рассмотреть книгу.

Другой разбойник потянул его за руку.

– Йен, я не думаю, что нам стоит...

Йен протянул руку. Фенелла пронзительно закричала и оттолкнула его.

– Ну же, Фенелла, – с укором сказал Колдер. – Отдай её вместе со своим благословением.

– Колдер, – прошептала Эннис рядом с ним. – Что ты задумал?

Он наклонился и пробормотал ей на ухо:

– Я собираюсь избавиться от этой проклятой штуки, чтобы ты поверила, что я хочу тебя. Я хочу тебя, Эннис Баллистер, и никого другого.

– Фенелла! Прекрати вопить!

Ангус внезапно подался вперёд и, выхватив у сестры из рук книгу, сунул её вору.

Йен почти благоговейно погладил кожаный переплёт.

– Йен... ты же не знаешь, на что способна эта штуковина. Лучше оставь её, – посоветовал подельник.

– Нет. – Йен покачал головой. – Она принесёт нам удачу. Я это чувствую. Как и говорил хозяин замка. Если старуха даст своё благословение. Мне не нужно, чтобы проклятие последовало за мной через океан.

– Она даст, если вы оставите здесь другие трофеи и никому не причините вреда, – заверил Колдер.

Йен кивнул:

– Хорошо. Больше мы ничего не возьмём.

Он с надеждой посмотрел на Фенеллу.

– Фенелла, – подбодрил Колдер.

– Ладно. Забирай с моим благословением, – проворчала она.

– Благодарю. – Йен улыбнулся, обнажив гнилые кривые зубы, и протянул книгу Шейле. – Сохрани-ка её для нас, милая.

Шейла обвила книгу своими тонкими руками, словно никогда не собиралась с ней больше расставаться.

Фенелла издала сдавленный звук, но не сделала ни малейшего движения в её сторону.

– Теперь уходите. Вы получили всё, что хотели, – сказал Колдер.

– Так и есть. – Йен поднёс пальцы ко лбу и небрежно отсалютовал. – Парни, пора в путь. Милорд, ваше гостеприимство не будет забыто. Я стану тепло вспоминать о вас за океаном.

С этими словами он и его шайка разбойника покинули замок.

Глава 12

С ней не должно было этого происходить. Всех этих событий. Родители не должны были её забывать. По крайней мере, одна из сестёр могла бы хоть на мгновение перестать вести себя так эгоистично, оглянуться и понять, что Эннис с ними нет. Их пути с герцогом не должны были пересекаться после той позорной первой встречи, и уж тем более ей не следовало ложиться с ним в постель. Её жизнь не должна была принимать такой оборот, но всё же приняла. И вот теперь Эннис находилась в его замке, её репутация погублена, её сердце окончательно и бесповоротно принадлежало Колдеру, а тело жаждало его ласк.

Теперь её будут преследовать воспоминания о нём. Воспоминания о его поцелуях, о вкусе его губ и о его прикосновениях никак не хотели покидать голову Эннис. Возможно, даже хуже ей делалось от его слов, которые продолжали звучать в ушах: "Я собираюсь избавиться от этой проклятой штуки, чтобы ты поверила, что я хочу тебя. Я хочу тебя, Эннис Баллистер, и никого другого".

Он не мог иметь этого в виду.

После того, как воры скрылись в ночи, слуги занялись уборкой дома. Эннис никак не могла взять в толк, как так случилось, что разбойники забрали только книгу рецептов Фенеллы. Колдер сам её отдал. Это была единственная вещь, которую они взяли... и всё благодаря его смекалке.

Экономка, кудахтая, проводила Эннис наверх. Напоследок она посмотрела на Колдера, который разговаривал со слугами. Их взгляды встретились на короткое мгновение, прежде, чем миссис Бенфидди выдворила её прочь.

Вспомнив, как сплетались их тела, Эннис обдало жаром. Ощущения были настолько яркими. Настолько невероятными. Конечно же, такое случалось не со всеми? Она устало прикрыла глаза. Чёрт возьми. Ей начинало казаться, что между ними произошло нечто особенное.

"Ох, Эннис. Ты в беде..."

Она завалилась на кровать, прижала подушку к лицу и застонала, заглушив звук мягкой набивкой. Ноздри Эннис тут же затопил его запах, исходящий от наволочки. Великолепно. Эннис убрала с лица подушку и швырнула её через всю комнату со всей силой, на которую была способна.

– Впечатляюще.

Она резко села на кровати, услышав низкий голос.

Герцог закрыл за собой дверь и шагнул вглубь комнаты.

– Неплохой бросок. Надеюсь, ты не собираешься кинуть в меня чем-то опаснее подушки.

Почему в комнате вдруг стало так душно?

– Что ты здесь делаешь?

– Где же мне ещё быть?

Он двинулся вперёд.

При виде Колдера у неё заныло в груди. Она облизнула губы.

– Ты отдал книгу Фенеллы.

Рецепт песочного печенья... утерян навсегда.

– Не желаю ничего слышать ни о печенье, ни о магии, ни о заклинаниях. Книгу забрали разбойники, и слава Богу. Печенья больше нет. Все остатки пошли в компостную яму на корм свиньям. – Колдер остановился перед Эннис и провёл большим пальцем по её щеке. – Я нахожусь под действием только твоих чар. И хочу, чтобы ты осталась здесь, Эннис Баллистер. Со мной.

Она покачала головой.

– Я... я не могу. Мне нужно возвращаться. Разбойники больше не представляют угрозы. Оставаться здесь неприлично...

Колдер упёрся руками в постель по обе стороны от Эннис, заставляя её откинуться назад. Последовав за ней, он накрыл её своим телом, его лицо хранило решительное и напряжённое выражение.

– Я прошу тебя остаться. Признать, что твоя цель в жизни - не уйти в монастырь... и не обрести одиночество. Будь со мной. – Слова прозвучали, словно пушечные удары.

Она моргнула, глядя на него. Неужели он действительно имел это в виду? Не может быть.

Момент затянулся. Казалось, прошла целая вечность. Эннис знала, что влюбилась... но, как такое могло случиться?

Романтические мечты. Любовь. Брак. Она напомнила себе, что не хотела ничего из этого. По крайней мере... так ей казалось.

Глядя на его лицо, такое решительное, такое невероятно красивое, она вспомнила о своей необузданной семье. А именно о совместном праздновании Рождества. Они устраивали шумные веселья. Пели колядки. С рвением набрасывались с сёстрами на еду и подарки, пока мама нежно улыбалась, наблюдая за тем, как её дети визжат и пререкаются между собой. На самом деле всё было не так уж ужасно.

Эннис даже немного скучала по тем временам. Так и быть. Сильно скучала.

Рождество было посвящено любви и семье.

Так почему она хотела сбежать? Почему сопротивлялась этому всему?

Так ли ужасно обрести любовь и семью в лице Колдера? Она представила себе маленьких деток с глазами Колдера. Представила будущие Рождественские праздники. Другие гулянья, праздники урожая, крестины и дни рождения. Сердце забилось сильнее. Так ли плохо обрести всё это? Особенно если рядом будет этот мужчина? Так ли невозможна его любовь к ней? Так ли невозможны их отношения? Почему он не может влюбиться в такую девушку, как она? Он же не обычный герцог. А она - не обычная наследница. Возможно, Фенелла права, и они действительно подходили друг другу.

Она открыла рот, но запнулась.

Он обхватил её лицо обеими ладонями.

– Эннис? Ты меня любишь? Только это и имеет значение. Больше ничего. – Его большие пальцы выписывали маленькие круги на её щеках. – Чего ты на самом деле боишься?

– Боюсь, что влюбилась в тебя так быстро и так сильно, – прошептала она. – А ты не отвечаешь мне взаимностью. Или вдруг позже поймёшь, что всё это - ошибка, и ты меня не хочешь.

– Слишком поздно. Я уже люблю тебя. Это не ошибка, и пути назад нет. Ты можешь остаться здесь, в Гленкрэйне. – Он пожал плечами. – Или я последую за тобой. В любом случае тебе от меня не отделаться, Эннис Баллистер. Если понадобится, я даже отправлюсь за тобой в Англию.

Она поперхнулась, тихо всхлипнув.

– Поистине, смелые слова.

– Поистине. – Колдер мрачно кивнул. – На это я готов пойти только ради тебя и никого другого.

Она издала короткий смешок.

– Должно быть, ты действительно меня любишь.

Он серьёзно посмотрел на неё.

– Выходи за меня.

После долгого напряжённого молчания, она, прерывисто вскрикнув, обвила его руками. Вскоре они уже целовались и клялись друг другу в вечной любви, поспешно избавляясь от одежды.

– Ты ведь понимаешь, что это значит? – спросила она, задыхаясь, когда он прикусил мочку её уха. – Моя семья идёт в придачу.

Эннис усмехнулась, услышав, как он выругался, прижимаясь губами к её шее, и весело продолжила избавлять его от одежды.

КОНЕЦ

Текст представлен исключительно для ознакомления, после прочтения вы обязательно должны удалить файл.

Заметки

[

←1

]

Сражение при Калло́дене (англ. Battle of Culloden) — сражение, произошедшее в ходе Второго якобитского восстания 16 апреля 1746 года в окрестностях Каллодена, селения в северной Шотландии неподалеку от города Инвернесс, между шотландским ополчением под предводительством Чарльза Эдуарда Стюарта, претендента на британский престол, и правительственными британскими войсками под начальством герцога Камберлендского; шотландцы были разбиты, сам Чарльз и остатки его армии успели спастись, но ненадолго.

[

←2

]

Вели́кая ха́ртия во́льностей (лат. Magna Carta, также Magna Charta Libertatum) — политико-правовой документ, составленный в июне 1215 года на основе требований английской знати к королю Иоанну Безземельному и защищавший ряд юридических прав и привилегий свободного населения средневековой Англии.

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg