«Три недели с принцессой»

Три недели с принцессой (fb2) - Три недели с принцессой [Three Weeks with a Princess - ru/litres] (пер. Анна Ивановна Вальтер) (Неправильные принцессы - 2) 3408K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Ванесса Келли

Ванесса Келли Три недели с принцессой

Kelly Vanessa

THREE WEEKS WITH A PRINCESS

© Vanessa Kelly, 2017

© Перевод. А.И. Вальтер, 2017

© Издание на русском языке AST Publishers, 2019

Пролог

Йоркшир

Рождество, 1809 год

Лия Кинкейд обожала Стоунфелл-Холл в период Рождества, несмотря на то что в эти дни путь в особняк, который она считала своим домом, был ей заказан. Обозревая сверху пышную роскошь центрального холла, сейчас празднично украшенного гирляндами из еловых и лавровых веток, она не могла не испытывать гордости и ощущения собственной причастности.

Однако Стоунфелл не был ее домом. Домом ей служил расположенный неподалеку, чуть дальше по проселочной дороге, коттедж «Колокольчик». Это было бы, без сомнения, прекрасное жилище, если бы только крыша не протекала или печи не чадили под напором восточного ветра. Но ведь вполне возможно научиться жить в доме, где под многочисленными местами протечек расставлены кастрюли. А когда в комнатах становится слишком дымно, можно открывать окна.

Конечно, у Лии не было другого выхода, кроме как мириться с этими протечками и другими мелкими неудобствами. Ее бабушка никогда бы не стала жаловаться владельцу коттеджа, маркизу Лендейлу, на что-либо столь приземленное, как дырявая крыша, потому что голова его светлости, когда они встречались, бывала занята совершенно другим. Эти двое неизменно пребывали в атмосфере высокой романтики, предоставляя Лии самостоятельно улаживать все мелкие, но досадные неприятности и неполадки.

И если уж говорить о протечках, ее ботинки находились в столь же плачевном состоянии, как и крыша коттеджа, и постоянно промокали. Лия пошевелила замерзшими пальцами ног, чтобы немного их согреть, но в скрюченном положении – она пряталась за деревянным ограждением галереи – было довольно сложно двигаться. Низко пригибаясь, девушка медленно пересекла длинную галерею, опоясывавшую центральный холл. На противоположной стороне она смогла наконец распрямиться и встать на ноги, частично укрывшись за каменной колонной. В заметном отдалении от жаркого пламени камина, пылавшего в холле, было значительно холоднее. Но по крайней мере девушка получила возможность расправить затекшие конечности, чтобы восстановить кровообращение.

С ее места было отлично видно лорда Джона Истона вместе с его дочерью, леди Анной, и женой, леди Джон Истон, для родственников и близких друзей – Элизабет.

Ни Лия, ни ее бабушка не могли считать леди Джон родственницей или другом.

Истоны, проводившие праздники с маркизом Лендейлом, старшим братом лорда Джона, и были главной причиной временного выдворения Лии из Стоунфелл-Холла, который обычно находился в ее полном распоряжении. Если бы леди Джон заметила Лию или ее бабушку, то обрушила бы на их головы все кары небесные.

Леди Джон винила бабушку Лии, скандально известную Ребекку Кинкейд, в том, что та бесчестит доброе имя Лендейла, и люто ненавидела эту женщину. Для леди Джон Истон не имело значения, что маркиз поселил бабушку Лии в своем поместье уже более десяти лет назад. Или что продолжал открыто содержать ее вместе с внучкой Лией, не скрывая, что намерен поступать так до конца своей жизни. В глазах леди Джон бабушка Лии навсегда оставалась всего лишь шлюхой и коварной бесстыжей чаровницей, заставившей Лендейла полностью потерять рассудок и разрушить свою безупречную репутацию.

Но Лии запрещалось показываться на глаза гостям главным образом из-за Анны. Леди Джон была непреклонна в намерении оградить свою дочь от аморального влияния кого-либо из Кинкейдов.

Прислонившись плечом к колонне, Лия внимательно рассматривала элегантную юную красавицу. Анна была в белом бархатном платье, обильно украшенном блестками, отчего в мерцающем свете свечей массивной люстры, висевшей в центральном холле, она сверкала подобно игрушке с рождественской елки. Ей прочили огромный успех на брачной ярмарке, если верить кухонным пересудам. И сегодняшним вечером она определенно пользовалась популярностью, судя по окружавшей ее толпе молодых холостяков.

Несмотря на ее надменную манеру держаться, Анна очаровательно улыбалась, а смех ее был веселым и заразительным. И Лия подумала, что они могли бы стать добрыми подругами, если бы им предоставили хоть малейшую возможность.

Но, конечно же, этому не бывать никогда. Неприемлемо для столь утонченной молодой леди терпеть оскорбительное присутствие такой особы, как Лия. Ведь она была не только внучкой любовницы Лендейла, но вдобавок дочерью знаменитой актрисы. И к тому же незаконнорожденной. Лия частенько задумывалась, что бы случилось, если бы леди Джон обнаружила, что они с Анной несколько раз случайно пересекались. Скорее всего разразился бы страшный скандал, или по меньшей мере последовало бы много крика и под конец, вероятно, благопристойный обморок.

В визитах лорда Джона и его семьи не было ничего хорошего, совсем ничего за одним удивительным исключением. Джек Истон, старший ребенок и единственный сын лорда Джона и леди Джон, обычно приезжал вместе с ними. И этот факт с лихвой компенсировал все сопутствующие неудобства и унижения.

К несчастью, Лия не имела возможности проводить достаточно времени с Джеком, потому что он оставался в Йоркшире меньше недели, а его чертовы родственники делали все возможное, чтобы полностью завладеть его вниманием. Не то чтобы она могла их винить, поскольку сама мечтала о том же самом с момента его прибытия.

Лия потеряла Джека из виду около десяти минут назад, потому что холл был переполнен местными дворянами, прибывшими на праздник в гостеприимный дом маркиза Лендейла. Джек выглядел невероятно красивым и удалым в своей новой военной форме. Ничего удивительного, что местные барышни устремились за ним подобно многокрасочной стае трепещущих и неудержимо флиртующих бабочек.

Лия виделась с Джеком всего три раза в год – на Рождество и во время двух школьных каникул, когда он приезжал погостить к дяде один, – поэтому ее не могли не раздражать благовоспитанные светские модницы, имевшие возможность свободно разговаривать, флиртовать и танцевать с ним, когда им вздумается. Это была недоступная ей, недосягаемая роскошь, которой она жаждала всем сердцем.

«Дурочка. Разве Джек Истон может когда-нибудь в тебя влюбиться?»

Разве он мог? Лия была одной из печально известных девиц Кинкейд, как ни нелепо было применять это определение к ней. Худенькая, веснушчатая, плоская как доска, она имела не больше шансов пойти по стопам своей матери и бабушки, чем сотворить кружку пунша из воздуха. Несмотря на свое скандальное происхождение, Лия была самой обычной, заурядной сельской девчонкой.

Однако ее заурядность не давала ей возможности быть принятой в обществе и вращаться среди особ, подобных Джеку Истону, которому предстояло однажды стать маркизом Лендейлом.

– Снова ведешь скрытое наблюдение из тени, не так ли? Клянусь, из тебя вышел бы отличный шпион в армии Веллингтона.

Лия резко обернулась, отшатнувшись назад. При этом нога ее запуталась во влажном подоле платья, и девушка, слабо вскрикнув, едва не опрокинулась на ограждение галереи, отчаянно размахивая руками в попытке сохранить равновесие. Джек поспешно подхватил ее, не позволив упасть, и прошептал:

– Черт побери, Лия! Осторожнее!

Мельком оглядев холл, Джек увлек девушку в тень в глубине галереи.

– Извини, – пробормотала Лия. – Это было ужасно глупо с моей стороны.

По сравнению с элегантными молодыми леди, с которыми он только что танцевал, она, должно быть, выглядела неотесанной деревенщиной.

Джек обнял было ее, но тут же отстранился и окинул внимательным взглядом.

– Лапочка, не надо извиняться. Это я виноват: подкрался незаметно и напугал тебя. К счастью, вовремя: а то бы перевалилась через перила.

– Джек, я не настолько уж неуклюжа.

В его темных глазах заискрился смех.

– Конечно, нет. Даже не знаю, как я мог предположить такое.

– Наверное, это потому, – вздохнула Лия, – что за все эти годы тебе не раз приходилось спасать мне жизнь.

– Ну, я по меньшей мере дважды вытаскивал тебя из пруда. А вспомни про осиное гнездо, которое ты разорила и чуть не свалилась с дерева. И когда опрокинула тот тяжелый стеллаж в библиотеке…

– Вообще-то по меньшей мере в двух из упомянутых случаев был виноват ты. Но вынуждена признать, ты спасал меня много раз. И, между прочим, с твоей стороны большое свинство упоминать об этом.

– В самом деле? Но что бы ты делала, не окажись я рядом?

Он шутил, разумеется, но сердце ее тоскливо сжалось. Очень скоро ей придется обходиться без него. Джек стал теперь взрослым мужчиной. Военным. Всего через несколько недель для него начнется новая жизнь, полная опасности и риска. Одному Богу известно, когда они увидятся вновь.

– Надеюсь, я прекрасно проживу без тебя, – сказала она нарочито веселым тоном. Ей не хотелось омрачать высокопарным драматизмом их последние совместные минуты. Джек и так с избытком получал это от своей матери. – Очень мило с твоей стороны подняться сюда, чтобы повидаться со мной.

– Я заметил, как ты ползком пробиралась за ограждением. Тебя выдала вот эта красная накидка. Хотя я уже догадывался, что найду тебя здесь.

Сердце Лии бешено забилось в испуге.

– Кто-нибудь еще видел меня?

Лорд Лендейл сильно бы рассердился, если бы узнал, что она подглядывает за его гостями. Предполагалось, что она вообще покинет дом, а не станет прятаться на галерее, рискуя быть замеченной.

– Больше никто тебя не видел, – заверил Джек. – Только Ричард, но он всегда все замечает.

Лия вздохнула с облегчением.

– Тогда все в порядке. Он меня отругает, но доносить об этом его светлости не станет.

Ричард, старший лакей, был одним из преданнейших сторонников Лии в Стоунфелл-Холле. Когда она появилась в этом доме много лет назад, он был всего лишь прислужником на кухне. Они практически выросли вместе.

– К счастью, мне удалось отвлечь Деббинза, прежде чем он тебя заметил, – сказал Джек.

В отличие от большинства слуг, относившихся к Лии снисходительно, дворецкого оскорбляло само ее существование.

– Спасибо, что спас меня, – сказала она смущенно. – В очередной раз.

– Деббинз обращается с тобой дурно? – нахмурившись, спросил Джек.

– Конечно, нет. Лорд Лендейл никогда бы этого не позволил.

– Но он с тобой не слишком любезен, не так ли?

Лия пожала плечами.

– Это не очень-то меня беспокоит.

Джек еще больше нахмурился.

– Я поговорю…

– Нет. Это ничуть не поможет.

– Лия…

– Почему мы разговариваем об этом старом привереднике? У нас и так совсем не было времени побеседовать. И, думаю, скоро тебе придется вернуться вниз, пока тебя не хватились. – Она с улыбкой взглянула ему в лицо, такое красивое и родное. – Как твои дела? Тебе нравится служба в конной гвардии? Должна сказать, ты просто неотразим в военной форме.

Джек с гордостью улыбнулся и снова стал похож на прежнего мальчишку.

– Все даже лучше, чем я ожидал. Меня направили в нортумберлендский штаб, так что в ближайшие месяцы я рассчитываю оказаться в Пиренеях.

Сама мысль о том, что он отправится в самую гущу военных действий, привела девушку в ужас, но она не подала виду, чтобы не огорчать его. Джек всегда мечтал о военной карьере, и благодаря благорасположению дяди, купившего ему патент офицера, эта заветная мечта наконец осуществилась. Как верный друг, она должна была радоваться за него.

– Прекрасно, – сказала Лия. – Надеюсь, ты найдешь возможность время от времени писать нам сюда, в старый скучный Йоркшир. Здесь ужасно тоскливо, как ты знаешь. Твои письма всегда желанная отдушина для меня и бабушки.

– Я буду писать, как только представится возможность.

– Обещаешь, что не забудешь? – выпалила Лия, не удержавшись.

Его темные глаза смягчились и потеплели.

– Я никогда не смогу забыть о тебе, и ты это знаешь.

Она попыталась улыбнуться. Конечно же, он о ней забудет. В конце концов, она всего лишь девчонка, ей нет еще даже шестнадцати. У него не будет никаких причин обращаться к смутным теплым воспоминаниям о ней. Разве что изредка.

Но для Лии Джек был целым миром.

Когда маленький оркестр с жаром принялся играть новый танец, они оба посмотрели в холл на танцующих.

– Тебе лучше спуститься вниз, пока тебя не хватились, – тихо произнесла она.

– У меня есть еще несколько минут, а ты так и не сказала, как у тебя дела. – Окинув взглядом ее фигурку, он взял ее за руку. – Подол у твоей накидки намок, пальцы совсем заледенели.

Хоть она и вправду замерзла, ее это не беспокоило ни капельки, раз она могла провести время с Джеком.

– Я в порядке.

– Ты пришла через сад за домом?

– Это наилучший способ попасть сюда незамеченной.

Значит, ей пришлось пробираться по сугробам в фут глубиной, чтобы проникнуть в дом через библиотеку его светлости.

Джек неодобрительно покачал головой.

– Тебе необходимо согреться, прежде чем отправишься назад, иначе ты схватишь простуду.

– Правда, Джек, это…

Он пресек ее возражения, буквально потащив к лестнице на другом конце галереи.

– Что ты делаешь? Кто-нибудь может нас увидеть, – прошипела она сердито.

– Только если ты не перестанешь шуметь, глупышка.

Лия раздраженно фыркнула, делая вид, что обижена его своеволием, хотя в действительности была рада. Она охотно последовала бы за Джеком Истоном в саму преисподнюю, если бы только он попросил.

Они крадучись спустились по узкой винтовой лестнице в нижний коридор, ведущий от центрального холла в восточное крыло, где располагались библиотека, малая столовая и одна из малых гостиных. Поскольку в такое время эти помещения не использовались, в коридоре было совершенно пусто, но неожиданно перед ними, словно из-под земли, возник Ричард. Лия испуганно ахнула, а Джек спокойно произнес:

– А, это ты. У мисс Лии намокла накидка, вот мы и решили зайти в библиотеку, чтобы она немного согрелась, перед тем как вернуться в коттедж.

– Очень хорошо, сэр. Я взял на себя смелость разжечь в библиотеке камин несколько минут назад, так что там теперь должно быть тепло и приятно.

Лия, сморщив нос, взглянула на молодого лакея, державшегося с поразительным для столь юного возраста достоинством.

– Как ты догадался?

– Разве мы не говорили чуть раньше, что Ричард всегда все знает? – сказал Джек. – Ну, пойдем, пока ты не замерзла насмерть.

Он повлек ее по коридору, Лия оглянулась через плечо и благодарно улыбнулась Ричарду, но тот лишь неодобрительно покачал головой. Молодой лакей явно тревожился, как бы она не попала в беду, но Лия не могла себе даже представить, что ей угрожает с Джеком. С ним она всегда чувствовала себя в безопасности.

Они проскользнули в библиотеку. Шаги их заглушал толстый аксминстерский ковер, застилавший холодный каменный пол старого здания.

Джек провел девушку к камину и усадил в глубокое мягкое кресло. Удовлетворенно вздохнув, она вытянула ноги поближе к весело потрескивающему пламени, наслаждаясь теплом, а он, опустившись на корточки, коснулся ее ступни и воскликнул:

– Боже милостивый. Твои ботинки промокли насквозь. – Ладонь его скользнула к лодыжке. – И чулки тоже.

Его горячие пальцы обжигали кожу даже сквозь толстый шерстяной чулок, словно ставили на ней клеймо. Щеки ее запылали, и девушка резко отдернула ноги, засунув ступни под кресло. Пробормотав ругательство, Джек вытянул их обратно и положил на подставку для дров.

С неудовольствием осмотрев ее ботинки, он спросил:

– Когда в последний раз ты получала новую пару?

Смутившись еще больше, Лия только пожала плечами. Ботинки, доставшиеся ей от бабушки, прекрасно служили для прогулок в ясную погоду по сухой дороге, но для сырости не подходили: подметки заметно прохудились. Даже стельки из лоскутков шерсти и полотна не помогали: ноги промокали.

С тяжелым вздохом Джек поднялся на ноги. В свете пламени камина отчетливо вырисовывались его широкие плечи и длинные мускулистые ноги. Лия могла бы поклясться, что с тех пор как видела его в последний раз, он стал выше по меньшей мере на два дюйма и определенно раздался в плечах, что заметно добавило ему привлекательности.

– Итак, повторяю вопрос: сколько лет этим ботинкам? – прервал ее размышления Джек.

Она неопределенно махнула рукой.

– Просто эти из моих старых. Не хотелось портить хорошие ботинки в снегу.

Джек насмешливо фыркнул: мол, верится с трудом, – но Лия предпочла не вступать в пререкания. Денег последнее время катастрофически не хватало, хотя она не знала точно, почему. Обычно лорд Лендейл снабжал их с бабушкой всем необходимым, но с некоторых пор стал несколько забывчивым и упускал отдельные детали, такие как, например, новые ботинки для нее или любимый бабушкин чай «ганпаудер», который специально присылали из Лондона.

Гораздо хуже, что он упускал из виду ремонт все больше протекающей крыши в их коттедже, что было далеко не роскошью.

– Я поговорю с дядей, – пообещал Джек. – Он позаботится, чтобы ты получила новые ботинки.

Девушка резко подалась вперед в своем кресле.

– Нет, пожалуйста, не надо.

– Не будь дурочкой, Лия.

– Джек, я серьезно. Не стоит поднимать шум из-за пустяков.

– Но почему? Дядя Артур будет очень расстроен, если узнает, что ты расхаживаешь с мокрыми ногами.

– Потому что бабушка терпеть не может беспокоить лорда Лендейла, вот почему. Или заставлять его чувствовать себя виноватым, что еще хуже. Он всегда так хорошо относится к нам. И мы не имеем никакого права жаловаться.

Поскольку Джек стоял спиной к огню, лицо его находилось в тени, но по его напряженной позе Лия поняла, что он недоволен.

– Джек, пожалуйста, оставь это. Ради меня.

– Ему следовало бы лучше заботиться о тебе, – произнес он сердито.

– Лорд Лендейл прекрасно заботится о нас, уверяю тебя. – Лия похлопала по подлокотнику кресла рядом с собой. – Присядь, пожалуйста, хотя бы на минуту. Ты навис надо мной, как гигантский призрак. Это меня пугает.

– Это просто смешно! Давай-ка сходим перед отъездом в деревню, и я куплю тебе новые ботинки. – Он пресек ее возражения властным взмахом руки. – Пусть это будет моим подарком тебе на Рождество.

Джек был чрезмерно честным и верным, и Лия знала, что он искренне беспокоится о них с бабушкой, потому что лучше, чем кто-либо, понимал шаткость их положения: полную зависимость от поддержки лорда Лендейла.

У Лии, знавшей Джека много лет, создавалось впечатление, будто он считает, что его дядя обошелся с Ребеккой Кинкейд не так хорошо, как следовало бы. Она тоже была почти согласна с этим мнением, хотя это и казалось вероломным предательством по отношению к человеку, который многие годы заменял ей отца.

– Благодарю тебя, – сказала она с теплой улыбкой, – но это слишком уж щедрый подарок.

– Не могу же я спокойно отбыть в Пиренеи, зная, что ты отмораживаешь себе ноги здесь, в Йоркшире. Я бы так беспокоился о тебе, что скорее всего совсем бы зачах.

Лия рассмеялась.

– А сейчас ты просто дурачишься.

– Верно, – улыбнулся ей Джек. – Но тебе следует знать, что я в любом случае собирался отправиться за подарком, прежде чем уехать в Лондон.

Она постаралась скрыть боль, пронзившую ее при мысли, что он уезжает так далеко.

– У меня тоже есть рождественский подарок для тебя.

– Лапочка, это очень мило с твоей стороны, но я не хочу, чтобы ты тратила на меня свои жалкие крохи. – Звук его низкого голоса окутывал ее, даруя теплоту и спокойствие.

– Тогда ты будешь рад услышать, что я не потратила ни пенни, – ответила она с задорной улыбкой.

– Проказница, – усмехнулся он. – Что же ты мне приготовила?

Она сунула руку под накидку и вытащила из внутреннего кармана платья свернутый квадратом кусочек ткани. Осторожно развернув его, она показала Джеку маленький предмет, содержавшийся внутри.

– Боже милостивый! – ахнул он, протянув руку. – Где ты ее нашла?

– В развалинах аббатства за Рипоном. Твой дядя возил туда нас с бабушкой в августе прошлого года.

Пока ее бабушка с его светлостью сидели на одеяле и тихо беседовали, глядя друг на друга влюбленными глазами, Лия отошла подальше, решив обследовать руины. Взбираясь на полуразвалившуюся стену, она поскользнулась и свалилась на траву, и хотя не поранилась, старая кладка осыпалась, и там, в густой пыли, перед ней оказалась старинная римская монета.

Лия сразу же сообразила, как поступит со своей находкой. Джек увлекался историей и в каникулы много времени посвящал исследованию развалин. Его привлекали руины сооружений, некогда созданных римлянами, саксами или норманнами. Бабушка позволила Лии даже несколько раз отправиться вместе с ним, и однажды туда, где она нашла эту монету.

– Это же то самое место, куда я брал тебя, когда ты была совсем маленькой, – сказал он, поднося монету к свету.

– Не такой уж маленькой, – возразила она.

– Тебе было всего девять лет, – напомнил ей Джек.

– Ну да, ты прав, – буркнула Лия, явно недовольная: похоже, он и сейчас считает ее маленькой девочкой.

– И ты была довольно неряшливой, насколько мне помнится, – пошутил он.

– Теперь ты говоришь прямо как бабушка.

Он протянул руку и потянул за один из локонов, свисавших ей на щеку.

– Я просто дразнил тебя. Серьезно, Лия, эта монета в отличном состоянии. Ты уверена, что хочешь отдать ее мне?

– Конечно, – ответила она, уязвленная тем, что он мог допустить, что она передумает. – Я же сказала, что это рождественский подарок тебе.

Когда он изучающе посмотрел на нее, она ощутила странную неловкость, словно он увидел в ней нечто новое.

– Спасибо тебе, милая девочка. – Джек спрятал монету во внутренний карман мундира. – Я всегда буду носить ее с собой, как талисман на удачу.

– И она будет напоминать тебе обо мне, когда ты будешь далеко.

– Глупышка. Разве я смогу когда-нибудь забыть тебя?

Если бы только она могла в это поверить.

– Правда?

– Конечно. Ты мой самый лучший и дорогой маленький друг.

Она еле сдержала горестный вздох.

Когда часы на каминной полке тихо отбили четверть часа, Джек недовольно поморщился.

– Тебе нужно идти, – сказала Лия.

– Да. Мне очень жаль. Прости.

Лия поднялась с кресла.

– Не глупи. У тебя будут неприятности, если ты еще задержишься.

Он взял ее за руку и подвел к стеклянным дверям, ведущим на террасу и в сад за домом. Отсюда можно было пройти на тропинку, уходящую к коттеджу «Колокольчик».

– Иди прямо домой, – сказал Джек, открывая двери. – Не задерживайся, пытаясь подсмотреть, как проходит праздник. Понятно? Иначе ты опять замерзнешь.

– Хорошо, Джек, – покорно ответила она. – Не надо обо мне беспокоиться.

Она сама могла позаботиться о себе, но его участие и забота согревали ее сильнее любого огня.

– Обещаю, что зайду к вам с бабушкой в День подарков[1], – сказал он.

Лия улыбнулась и выскользнула за дверь, на мгновение остановилась и тихо произнесла:

– Уже поют рождественские гимны.

Он вышел за дверь и встал рядом с ней на широкой террасе, где каменный пол был очищен от снега. Когда он машинально положил руку ей на плечи и чуть притянул к себе, у Лии перехватило горло от внезапно нахлынувших чувств.

Из центрального холла доносились восторженные, хотя и несколько фальшивые звуки гимна «Радуйся, мир».

Лия подняла взгляд к небу, темно-синему своду с яркими блестками звезд, и удивленно ахнула:

– Ты только посмотри на это!

Джек проследил за ее взглядом и рассмеялся. Это была падающая звезда, да не одна: за первой понеслась вторая, затем еще и еще, словно их выпустили из ствола пушки.

– Скорее, Лия, загадай желание! – воскликнул Джек.

Ей на ум мгновенно пришло аж два желания: первое – чтобы Джек вернулся домой невредимым, какие бы трудности и опасности ни встретились ему на пути; второе – чтобы однажды они вот так же стояли на этой террасе, но уже как взрослые мужчина и женщина. И тогда она наконец скажет ему, что любит его всем сердцем.

– А ты успел загадать желание? – прошептала Лия.

– Да.

– Ты скажешь мне, какое?

Он чмокнул ее в макушку, прежде чем уйти.

– Нет. Если скажу, оно не исполнится, а кроме того, ты наверняка рассердишься.

Она ткнула его в бок.

– Ты действуешь мне на нервы, Джек Истон.

Он улыбнулся ей, невероятно красивый, и легко сказал:

– Да, знаю, но я заглажу свою вину в следующий раз.

– Обещаешь?

– Зуб даю!

– Тогда до скорого свидания! – сказала она, сбегая по к лестнице в сад.

– Лия!

Она оглянулась через плечо, и Джек весело пожелал:

– Счастливого Рождества!

И опять у нее перехватило горло, так что она не смогла произнести ни слова, и просто махнула рукой, прежде чем ускользнуть в темноту зимней ночи.

Глава 1

Йоркшир

Июль, 1816 год

– Как он допустил, чтобы все обернулось такой катастрофой? – воскликнул Джек, отодвигая в сторону бухгалтерскую книгу.

Каждый раз, вновь просматривая чертов гроссбух, он питал слабую надежду, что положение дел не так плохо, как ему показалось, и каждый раз ошибался.

Большая толстая учетная книга в кожаном переплете была лишь одной из нескольких ей подобных, бессистемно сложенных перед ним на письменном столе в библиотеке. По другую сторону этой кучи книг сидел Аттик Линдзи, вдовец средних лет, чье доброе лицо и мягкие манеры сочетались с острым проницательным умом. Он долгое время служил управляющим в поместье Стоунфелл и слыл достойным всяческого уважения и даже восхищения. И вполне заслуженно, потому что многие годы безропотно улаживал финансовые проблемы и умудрялся смягчать некоторые из негативных последствий. Но сейчас даже деловая хватка Линдзи и преданность семье маркиза больше уже не могли помочь избежать неотвратимого.

Благодаря дяде Джека, прежнему маркизу Лендейлу, Стоунфелл-Холл оказался на грани разорения, как и все фамильное достояние семьи Истон.

Управляющий попытался произнести что-нибудь утешительное, но ему это не удалось.

– Все в порядке, Линдзи, – в конце концов сказал Джек. – Я понял, что мы балансируем на краю пропасти. Единственный вопрос сейчас – как нам из этого выбраться.

Линдзи скривил губы.

– Есть несколько способов, которые можно испробовать, милорд. Например, мы можем вырубить оставшиеся деревья с ценной древесиной в фамильном лесу. Выручка от их продажи поможет сдержать кредиторов до следующего квартала.

Джеку очень не понравилась эта идея. Ведь так много благородных деревьев было уже потеряно! Леса Стоунфелла были когда-то самыми обширными и густыми в этой части Йоркшира, но теперь превратились в жалкое подобие былой славы.

– Нет, на это мы пойдем только в самом крайнем случае, – сказал он. – Надеюсь, что урожай в этом году будет лучше и доход от его продажи позволит нам продержаться.

– Конечно, сэр, – не вполне уверенно сказал Линдзи, пристально посмотрев на хозяина.

Другими словами: «Удачи тебе, чертов дурень».

Джек, несомненно, не стал бы винить Линдзи, если бы тот произнес эти слова вслух. Сам он редко занимался делами поместья, хотя уже два года знал, что титул Лендейла перейдет к нему. Знал с тех пор, как его отец, наследник своего старшего брата, умер от апоплексического удара, настигшего его в результате злоупотребления выпивкой и другими радостями жизни. Его отец всегда уклонялся от ответственности. Даже в смерти он остался верен себе, переложив на Джека обязанность приводить в порядок дела семьи, оказавшейся на грани разорения.

Что же касается недавно почившего маркиза… ну, дядя Артур был добрым человеком, одинаково преданным своей семье и подруге. И он был более чем щедр по отношению к Джеку, всегда предоставляя ему надежное убежище от его вечно враждовавших и ссорившихся родителей. К тому же он помог ему поступить на военную службу, оплатив офицерский патент.

Однако как деловой человек, ответственный за фамильное состояние и наследие, третий маркиз Лендейл оказался настоящим бедствием.

– Прошу меня извинить, милорд, – произнес Линдзи тоном, полным сочувствия. – Я хотел бы сообщить вам более радостные новости, но арендаторы сейчас едва сводят концы с концами. Нам потребуется много урожайных лет, чтобы привести земли в прежнее состояние.

Джек от отчаяния готов был биться головой о чертову стопку учетных книг. Может быть, если делать это достаточно долго, неразбериха в числах как-то сама собой исчезнет. Он так много дней засиживался до поздней ночи над проклятой отчетностью, пытаясь отыскать хоть слабую ниточку к спасению, что у него начало темнеть в глазах и голова пошла кругом.

Годами он старался избегать всех семейных драм, сосредоточившись на своей военной карьере. Все силы отдавая службе, он быстро поднимался по карьерной лестнице и в конце концов оказался в подчинении непосредственно у самого Веллингтона. И хотя перипетии войны зачастую не радовали, Джеку нравилась его работа. Если бы судьба распорядилась иначе, он до сих пор оставался бы в армии.

Но судьба повернулась так, что Джек стал тем, кем никогда не хотел быть, – маркизом Лендейлом. Все аристократы, прежние обладатели этого титула, пользовались дурной репутацией и были более известны своей расточительностью и распутством, чем заботой о достоянии, дарованном им Господом и королем.

Ну что ж, будь он проклят, если допустит крах поместья, от которого зависело благополучие его матери и сестры. Они заслуживали лучшей доли, как и его арендаторы, а также слуги, работавшие в Стоунфелле и в лондонском особняке.

И нельзя забывать о Лии и Ребекке, за которых он нес ответственность, как и за всех остальных, кто находился на его попечении.

– А что насчет той идеи, которую вы изложили в своем письме ко мне несколько недель назад, когда я был в Линкольншире? – спросил он Линдзи.

Джек был там на свадьбе у своего близкого друга, герцога Левертона, женившегося на мисс Джиллиан Драйден, особе, отнюдь не соответствующей общепринятым требованиям. Этот брак обеспечил герцогу желанную отсрочку в решении его затруднений, хотя и создал новую сложную проблему, с которой еще предстояло разобраться.

– Вы имеете в виду возможности разработки месторождений золота и угля в Стоунфелле? – просиял Линдзи. – Предварительные исследования дали весьма обнадеживающие результаты, но чтобы приступить к разработке, нам необходимы…

– Дополнительные инвестиции, – мрачно закончил Джек.

– Да, сэр, для более тщательной оценки и предварительной разведки месторождений. И чтобы продолжать это рискованное дело на данной стадии, нам потребуются дополнительные вложения денег.

– Средств от продажи оставшегося строевого леса в наших владениях будет достаточно, чтобы мы могли начать? – Джеку отвратительна была сама мысль об этом, но он готов был пойти на жертву. Эффективная добыча полезных ископаемых могла бы не только обеспечить работой его бедствующих арендаторов и крестьян, но и помочь расплатиться с долгами, обременяющими поместье.

– Боюсь, этого не хватит, – ответил Линдзи, сокрушенно качая головой. – Без сомнения, нам нужны посторонние инвесторы, чтобы наладить устойчивое производство.

Но любой уважающий себя инвестор захочет получить прибыль как можно раньше. Никто не станет вкладывать деньги, зная, что дохода придется ждать несколько лет, пока Джек не приведет в порядок поместье.

Был, конечно, и еще один способ раздобыть деньги, но он также не приводил Джека в восторг.

Он с шумом захлопнул лежавший перед ним гроссбух.

– Думаю, мы оба уже получили достаточную порцию огорчений на сегодня, Линдзи. В ближайшие несколько недель я отправлюсь в Лондон и поговорю там с моими банкирами насчет подыскания возможных, причем терпеливых, инвесторов.

– Очень хорошо, милорд, – сказал Линдзи, вставая. – Если хотите, я могу прощупать почву относительно нескольких частных инвесторов, когда в следующий раз буду в Рипоне.

– Сделайте это, но без лишнего шума. Нам не нужно, чтобы пошли слухи, будто наши дела совсем плохи.

– Как вам угодно, сэр.

После того как Линдзи собрал бухгалтерские книги и тихо вышел, Джек взглянул на оставшийся перед ним на письменном столе том. У него возникло чувство, будто он навсегда заперт в этой старой душной комнате. Обычно он любил проводить время здесь, в дядиной – теперь его собственной – библиотеке. Она, с ее старинной элегантной мебелью времен королевы Анны, богатой, любовно собранной поколениями его предков коллекцией книг и несколькими весьма впечатляющими глобусами, за долгие годы приобретенными его дядей, всегда была для него желанным пристанищем. Убранство комнаты свидетельствовало о вкусе, богатстве и могуществе рода Лендейл.

Но сейчас эта комната казалась ему тюрьмой.

Джек встал и направился к стеклянным дверям, по пути машинально протянув руку, чтобы крутануть самый большой и старый из глобусов.

«По правде говоря, тебе следовало бы продать его, дружище, вместе с остальными».

Возможно, так и придется сделать. За эти глобусы вместе со старинными томами на полках можно получить кругленькую сумму от какого-нибудь коллекционера.

Отбросив эту неприятную мысль, Джек вышел на террасу и поднял лицо к клонившемуся к горизонту солнцу. Лето выдалось холодным и дождливым, так что редкие проблески солнца неизменно улучшали настроение.

Джек оглядел лежавший перед ним небольшой участок своих владений. Сад за домом всегда радовал глаз великолепными розами, цветущими кустарниками и живыми изгородями. И хотя розы все еще пышно цвели, а плющ и жимолость буйно увивали каменную балюстраду террасы, сад теперь сложно было назвать безупречным. Живые изгороди выглядели слегка неровными и неухоженными, розы почти одичали и разрослись, а трава на лужайке превратилась в бурьян. Старый Мертон, главный садовник, старался изо всех сил, но Линдзи был вынужден в прошлом году уволить нескольких его помощников. Только огороды при кухне по-прежнему оставались в отличном состоянии, и все благодаря Лии. По словам экономки, девушка усердно помогала Мертону ухаживать за обширными грядками с зеленью и овощами, обеспечивавшими дом достаточным количеством провизии.

«Лия, что же мне с тобой делать?»

Хоть Джек и возвратился в Стоунфелл два дня назад, с ней еще не встречался. Это было для него непривычным и неприятным. Джек полюбил эту девочку почти с первой минуты, как ее увидел много лет назад. Тогда она была еще очаровательной шаловливой малышкой. Он всегда считал Лию не только членом семьи, но еще и другом, причем очень хорошим. Хоть она и была на пять лет младше, Джек давно уже доверял ее суждениям. Лию всегда отличал добрый легкий нрав, который ничуть не вредил невероятной практичности. По словам Линдзи, она знала об управлении этим поместьем больше, чем кто-либо еще, потому что выросла здесь и любила Стоунфелл с пылкой преданностью, намного превосходившей привязанность к этому поместью любого из членов семьи Истон.

К сожалению, ее преданность Стоунфеллу, скорее всего, не будет вознаграждена по достоинству. Из всех проживающих в поместье Лия и Ребекка Кинкейд были наиболее уязвимы и беззащитны.

Джек не мог больше откладывать неприятный разговор о печальном положении своих дел. Какая ирония судьбы! Теперь, когда он мог наконец видеться со своей дорогой подругой так часто, как ему хочется, ему приходилось избегать ее.

Выйдя через калитку в дальнем конце сада, Джек зашагал по красивой, обсаженной деревьями аллее к маленькому коттеджу «Колокольчик». Здесь, в прежнем вдовьем доме, дядя Артур поселил свою любовницу. Коттедж находился достаточно далеко от усадьбы, чтобы не мозолить глаза, но все же в досягаемости для прежнего маркиза, так что он мог с легкостью посещать некогда печально известную Ребекку Кинкейд, когда ему вздумается. Джек всегда считал такое положение вещей пережитком Средневековья и страшно несправедливым по отношению к Ребекке и ее внучке. Конечно, за долгие годы он привык к этой странной ситуации, как и большинство соседей, в особенности тех, кто добывал себе средства на жизнь работой в поместье. Не вызывало сомнений, что маркиз страстно и верно любил свою фаворитку и ожидал, что все в его окружении примут ее присутствие в его жизни как непреложный факт, однако мать Джека, естественно, не могла с этим смириться. И теперь, когда он стал маркизом Лендейлом, она ожидала, что он сделает то, что называла моральным долгом.

Свернув в сторону, Джек увидел возвышающуюся над деревьями красную черепичную крышу коттеджа со старыми, устремленными в небо трубами. Коттедж «Колокольчик» походил скорее на маленькую виллу, чем на сельский дом. Выстроенный в стиле эпохи короля Якова I, он словно состоял из одних острых углов под двускатной крышей. Расположенный в стороне от главной аллеи, скрытый среди высоких ясеней и платанов, коттедж был окружен старинным цветочным садом с великолепными кустами роз, но в отличие от большого сада при особняке, клумбы здесь содержались в идеальном порядке, и спасибо за это надо было сказать исключительно Лии.

Она всегда любила работать в саду и никогда не боялась испачкаться или промокнуть. Еще маленькой девочкой она была тенью Мертона, копируя каждое его движение. Ее энтузиазм и жизнерадостность покорили неприветливого старого садовника, как и почти всех остальных в Стоунфелл-Холле.

Джек всегда полагал, что именно Лия была истинной причиной того, что слуги поместья и местные жители в конце концов итоге приняли Ребекку. В обществе обычно не считалось нормой поселять любовницу у себя на заднем дворе, но его дяде с невольной помощью Лии это удалось.

Джек постучал в парадную дверь, подождал несколько минут и постучал еще раз. Одно из окон гостиной, справа от двери, открылось, и выглянула Ребекка. Волосы ее, слегка тронутые сединой, были красиво уложены, как всегда, и покрыты белоснежным чепцом.

– Ах, мой дорогой лорд Лендейл! – обрадовалась гостю дама. – А я одна: понятия не имею, куда ушли Сара и Лия, служанку я отправила в деревню купить порошки от головной боли. Но дверь открыта, так что входите без церемоний.

Закрыв окно, она с исключительным достоинством прошествовала в переднюю.

Джек не смог сдержать улыбку. Как это похоже на Ребекку: сказать новому маркизу, чтобы он входил без церемоний, но не снизойти до того, чтобы самой открыть дверь. Ее нынешнее положение, может, и было сомнительным, но когда-то она считалась самой известной куртизанкой в Лондоне и долгое время оставалась любовницей маркиза Лендейла. При всей своей доброте и очаровании Ребекка не позволяла свету забыть, кто она такая и кем была когда-то.

Джек не винил ее: у нее действительно больше ничего не осталось теперь, когда мужчина, которого она так много лет искренне любила и ради которого от столь многого отказалась, умер.

Джек прошел в дом по коридору с низким потолком. Узкая лестница, начинавшаяся прямо посреди прихожей, вела на второй этаж, где располагались спальни и уединенная гостиная. Это был превосходный старый дом с украшенными причудливой резьбой дверями и стенными панелями, с изящной лепниной, но страшно нуждавшийся в ремонте, особенно крыша и печные трубы.

Джек коротко постучал в дверь гостиной, что было вовсе не обязательно, поскольку Ребекка его ожидала, но соблюдение формальностей ее радовало, а ему хотелось, чтобы она знала: он по-прежнему уважает ее и ценит ее дружбу.

Ребекка встала, чтобы приветствовать его. Даже сейчас, в свои шестьдесят с небольшим, она оставалась исключительно привлекательной: статная, с пышной фигурой и изысканными манерами. И все же, несмотря на радостную улыбку, Джек разглядел грусть в глубине ее синих глаз и усталость в сеточке морщинок вокруг них. Прошло чуть больше трех месяцев со дня кончины его дяди, но Ребекка явно все еще горевала. Будучи фактически женой почившего маркиза, бедная женщина не имела возможности даже присутствовать в церкви на отпевании, не говоря уже о том, чтобы получить сочувствие со стороны родственников и друзей.

– Тетя Ребекка, очень рад вас видеть. – Джек наклонился и поцеловал ее в щеку, как обычно, когда не было свидетелей.

– Дорогой мальчик, как хорошо, что ты зашел! – Ребекка указала ему на кушетку напротив своего кресла. – Мы с Лией уже отчаялись тебя увидеть.

– Прошу прощения: вчера просто погряз в бумажной работе и нескончаемом потоке… дел. – Джек чуть было не сказал «неприятностей».

– Да, у тебя теперь масса работы, ведь надо заниматься делами поместья и знакомиться со своими новыми обязанностями. Если тебе нужна помощь, всегда можешь обратиться к Лии. Иногда мне кажется, что она знает Стоунфелл не хуже мистера Линдзи.

– Не сомневаюсь, – улыбнулся Джек. – Кстати, где она?

Ребекка взглянула на часы, приколотые к корсажу платья.

– Удивительно, что ты не столкнулся с ней по дороге: к этому времени собиралась вернуться. Она побежала в конюшни: Доркас, похоже, нужны новые подковы, вот она и хотела поговорить с конюхом. То есть, конечно, если это не слишком хлопотно.

Дядя Джека всегда разрешал Лии ездить на любой лошади, на какой она захочет, и даже выбрать одну специально для себя.

– Не стоило даже спрашивать.

– Спасибо, – произнесла Ребекка с облегчением. – Мы терпеть не можем навязываться. Но ты ведь знаешь, Лия не стала бы просить без необходимости.

– Не беспокойтесь, пожалуйста, тетя Ребекка. Ну а теперь расскажите, как ваши дела. Надеюсь, у вас все в порядке.

Пока они беседовали об обычных вещах вроде погоды, Ребекка старалась казаться веселой, но Джек видел, как она напряжена. Его дядя был краеугольным камнем ее ограниченной и с каждым годом становившейся все более стесненной жизни. Без него она, должно быть, ощущала всепоглощающую неуверенность в своем будущем.

– А как твоя поездка в Линкольншир? – спросила Ребекка. – Полагаю, свадьба герцога Левертона прошла без помех?

Ее нарочито беспечный тон не обманул Джека.

– Это было маленькое семейное торжество в узком кругу, но тем не менее очень радостное. И я доволен, что Лия еще не вернулась, потому что как раз хотел бы поговорить с вами об этом.

– Да, именно это я и ожидала услышать, – сказала она с грустной улыбкой. – Ты хочешь знать, должен ли рассказать Лии, что Джиллиан Драйден – новая герцогиня Левертон – ее кузина.

Джек бился над этим вопросом несколько недель. Левертон – его ближайший друг, а это означало, что Джиллиан теперь станет частью жизни Джека. Внебрачная дочь герцога Камберлендского, пятого сына короля Георга и брата принца-регента, приходилась Лии, внебрачной дочери герцога Йоркского, второго сына короля, двоюродной сестрой.

– Да. Естественно, я понимал, что сначала стоит обсудить эту ситуацию с вами. Но вы должны иметь в виду, что в любой момент Левертон с герцогиней может посетить Стоунфелл.

Хоть на лице Ребекки на миг и промелькнуло смятение, ее впечатляющая выдержка одержала верх.

– Конечно же, этого следует ожидать. Как ты знаешь, твой дядя редко принимал гостей из-за своего здоровья. – Она выдавила улыбку. – Но я уверена, что у тебя все будет иначе. Ты захочешь принимать у себя друзей, так же как твоя матушка и сестра.

Лучше бы было в данный момент не упоминать о его родственниках.

– Я не планирую устраивать в особняке пышные приемы. – В особенности если учесть, как чертовски дорого они обходятся. – Но нам следует по меньшей мере предусмотреть такую возможность.

– Понимаю. И успокойся, пожалуйста. Лия прекрасно знает, что герцоги королевской крови щедро одаривали своей благосклонностью очень многих.

Джек чуть не рассмеялся, услышав ее туманную метафору. Ребекка, хоть и была известной куртизанкой, всегда проявляла деликатность, когда речь заходила о скандальном поведении. Действительно, они с дядей всегда напоминали Джеку щепетильных супругов, женатых целую вечность. В отношении эмоций так оно и было. К сожалению, их неизменная преданность друг другу мало значила в глазах света, а в глазах закона она и вовсе не значила ничего.

При всей его доброте дядя Артур оказал Ребекке плохую услугу. Ему следовало или жениться на ней давным-давно, или распрощаться с ней, чтобы она смогла найти себе богатого покровителя. Ребекка могла бы стать состоятельной женщиной, если бы осталась в Лондоне и выбирала любовников, способных вознаградить ее небольшим состоянием. Но его дядя был слишком эгоистичным, чтобы отпустить ее, и слишком слабым, чтобы противостоять сопротивлению родственников, возражавших против его женитьбы.

– Значит, Лия знает, что ее ситуация не уникальна? – спросил Джек.

– Разумеется. Невозможно было бы не услышать о детях герцога Кларенса, например. Тем более что миссис Джордон когда-то вращалась в тех же театральных кругах, что и моя собственная дочь.

Ребекка недовольно скривила губы, что ясно показывало ее мнение о любовнице Кларенса, матери его многочисленных детей, но это могло также быть свидетельством того, что она чувствует себя обиженной. Кларенс признавал всех своих внебрачных отпрысков и даже старался обеспечить средствами к существованию. Совсем не так обстояли дела с Лией и ее матерью.

– Но, как правило, мы не обсуждаем подобные вещи, – добавила Ребекка. – Герцог Йоркский никогда даже не признавал Лию. И моя дочь всегда старалась оградить девочку от сплетен, которые возникают при контактах с герцогами королевской крови, предпочитая, чтобы ее дочь безбедно и безмятежно жила в сельской глуши здесь, со мной.

Последние десять лет мать Лии, Марианна Лестер, состояла в браке с антрепренером популярной театральной труппы. Обычно они выступали в провинции, однако недавно труппа Стивена Лестера подписала контракт с театром в Лондоне. Лии больше всего на свете хотелось бы проводить время с матерью, но Джек не мог не испытывать огромного облегчения оттого, что она оставалась в Стоунфелле. Ведь театральная среда – рассадник непристойных скандалов и сплетен – совершенно неподходящее место для такой невинной девушки, как Лия.

– С этим я полностью согласен, – сказал Джек. – Но все еще остается вопрос о герцогине Левертон. Думаю, нам придется вскоре сообщить Лии, что у нее есть кузина, которая, вероятно, в ближайшие несколько месяцев захочет встретиться с ней. Если мы не сделаем этого, герцогиня скорее всего возьмет это дело в свои руки.

Единственной причиной, почему Джиллиан не мчалась во весь опор в Йоркшир прямо сейчас, было то, что Джек взял с герцога клятву держать это дело в секрете по меньшей мере в ближайшее время. Как только Джиллиан узнает, ее будет не остановить.

– Скорее всего, – согласилась Ребекка. – Хотя я не вижу, какая польза Лии от этого родства. Ведь герцогиня Левертон, несмотря на ее незаконное происхождение, дочь аристократов и член королевской семьи: у нее самая голубая кровь во всей стране, в то время как Лия…

– Родом из доброго английского племени и имеет любящих ее мать и бабушку, – перебил ее Джек.

Ребекка Кинкейд происходила из семьи преуспевающих лондонских купцов и могла бы вступить в респектабельный брак, если бы судьба не распорядилась иначе.

Женщина вознаградила его теплой улыбкой.

– Благодарю тебя, Джек. Ты всегда был очень добр к нам. Ничего удивительного, что моя внучка готова целовать землю, по которой ты ступаешь.

Ее замечание вызвало у него удивление: уж больно странным показался ему такой способ охарактеризовать привязанность к нему Лии.

– Благодарю вас. Значит, как я понимаю, вы не хотите сообщать Лии о ее родстве с герцогиней Левертон или какими-либо еще высокопоставленными персонами, по крайней мере в настоящее время?

– Да, – кивнула Ребекка. – Я должна обдумать, как лучше преподнести все это внучке. Нельзя допустить, чтобы у Лии возникли какие-либо напрасные ожидания из-за родства с герцогиней или чтобы она возлагала на нее какие-то надежды. Это только причинит ей душевную боль. Она никогда не сможет вращаться в столь высоких кругах и не должна питать никаких иллюзий на этот счет.

Мнение Ребекки в данном случае было скорее всего правильным. В отличие от Джиллиан Лия не могла рассчитывать на то, что ее благожелательно примут в среде аристократов или хотя бы сельских джентри. Заветным желанием Ребекки всегда было достойно выдать Лию замуж за местного торговца или зажиточного фермера. И Джек всегда знал, что это был бы лучший, удачнейший выход для нее. Но даже такое будущее было для нее под вопросом из-за глупости и упрямства его дяди.

– Хорошо. Полагаюсь на ваше мнение. Но когда Левертоны прибудут в Стоунфелл, нам придется сказать Лии правду, если не раньше.

Похоже, Ребекка испытала облегчение, словно ожидала возражений.

– Конечно, мой дорогой мальчик. Спасибо, что доверяешь мне.

Они услышали торопливые шаги в коридоре, а спустя мгновение дверь в комнату распахнулась и в гостиную ворвалась Лия.

– Ох, будь оно неладно! Джек, я понятия не имела, что ты здесь, но как только Мертон сказал, что видел, как ты шел через сад, примчалась сюда из большого дома. – Девушка положила ладонь на его предплечье и поднялась на цыпочки, чтобы поцеловать в щеку. – Ужасно, что меня не было дома, чтобы приветствовать тебя. Пожалуйста, прости.

Джек выглядел несколько ошарашенным, словно получил ощутимый удар по голове.

Он не видел Лию с похорон дяди, когда от горя и волнений ее красивое лицо выглядело бледным и измученным. В траурном одеянии, завернутая в тяжелые шерстяные шали, чтобы не замерзнуть под холодным весенним дождем, Лия казалась несчастным ребенком, остро нуждавшимся в материнской любви и утешении. Теперь же она стала совсем взрослой, к тому же настоящей красавицей.

Она смотрела на него большими, светящимися любовью ярко-синими глазами. Ее румяное лицо со слегка вздернутым носом и сочными розовыми губами в обрамлении темных шелковистых волос, собранных на макушке в простой узел, из которого выбилось несколько непослушных прядей, было прелестно. Выцветший зеленый костюм для верховой езды с украшенным вышивкой корсажем плотно облегал стройное тело с весьма привлекательными формами.

И когда, черт возьми, у Лии успела появиться грудь?

В последние три года Джек редко бывал в Стоунфелле: большую часть времени проводил на континенте со своим полком, – а тем временем его маленькая подруга превратилась в невероятно привлекательную женщину.

И весьма волнующую.

Она наморщила лоб, и ее лучезарную улыбку сменило недоумение.

– Джек, у тебя такой вид, будто ты меня не знаешь. О, неужели я повела себя слишком фамильярно?

Она поспешно отступила на шаг и присела в глубоком реверансе.

– Извините меня, милорд. Я не сумела сдержать свою радость.

Это привело его в чувство. Он притянул девушку к себе и сжал в крепких объятиях, остро ощущая, как ее мягкие груди прижимаются к его твердому телу.

– Глупышка, конечно же, нет! – Он коротко поцеловал ее в макушку, прежде чем отпустить. – Просто я слегка удивился, увидев тебя, вот и все. Ты очень повзрослела и, должен заметить, выглядишь превосходно.

Лия сморщила нос.

– Это наглая ложь: выгляжу я ужасно, но мне не хотелось тратить время на переодевание: боялась не застать тебя.

Ребекка окинула внучку критическим взглядом.

– Да, выглядишь ты не лучшим образом. Вот уж не знала, что ты собираешься заняться заменой подков у кобылы сама, но грязь на подоле твоей юбки позволяет предположить, что это именно так.

Лия весело рассмеялась, и от этого легкого чистого звука в груди Джека растаял тугой комок, поселившийся там несколько недель назад. Он и забыл, как всегда его радовал ее смех!

– Бедняга Маркуит так занят последнее время, вот я и решила ему немного помочь и отвести Доркас в кузницу, чтобы избавить его от необходимости заходить за ней.

Джек мысленно выругался. В прошлом году его старший конюх был вынужден уволить двух грумов, трудившихся в конюшне. От сознания, что Лии пришлось выполнять обязанности подручного конюха, тугой комок у Джека в груди образовался вновь.

– Сожалею, что тебе пришлось этим заниматься.

– Знаешь, я ничего не имею против, – легко возразила девушка, присаживаясь на скамеечку у ног бабушки.

Ребекка протянула руку и любовно пригладила густые растрепавшиеся волосы внучки. Было видно, как они близки: пожилая дама и совсем юная, – ведь после смерти Джека у них больше никого не осталось.

Кроме него.

– В следующий раз, когда тебе что-нибудь понадобится, просто скажи мне, и я сам позабочусь об этом.

– Хорошо, – кивнула Лия, высоко подняв брови. – Я скажу, если застану тебя дома, но такое бывает не слишком часто.

Ребекка предостерегающе хлопнула ее по плечу.

– Не подобает так разговаривать с его светлостью, любовь моя.

Лия округлила глаза в притворном ужасе и отвесила Джеку комичный поклон, почти коснувшись носом пола:

– Простите мне мою дерзость, лорд Лендейл, умоляю вас! Ох, надеюсь, я не оскорбила вашу светлость.

– Озорница! – рассмеялся Джек, качая головой.

– Извини: не могу удержаться, просто я очень рада тебя видеть. – Она взглянула через плечо на Ребекку. – Мы так сильно скучали по тебе, правда, бабушка?

– Конечно, скучали. Но жизнь очень изменилась за эти дни, и мы все должны с этим смириться, – печально произнесла та.

«И также покончить с этим навсегда».

– Да, и в связи с этим, – проговорил Джек, – мне необходимо обсудить с вами одно дело.

Ребекка оживилась, что заставило его почувствовать себя еще хуже. Он старался подобрать нужные слова, чтобы смягчить удар.

После нескольких секунд напряженного молчания Лия сердито вздохнула.

– О черт! Я так и думала. Ничего удивительного, Джек. Просто скажи все как есть.

– Что ты имеешь в виду? – Он никогда не обсуждал с ней дела поместья.

– Что твой дядя оставил нас без гроша, разумеется, а твоя мать хочет, чтобы ты выставил нас из поместья и выселил из «Колокольчика» как можно скорее.

Когда он молча уставился на нее, разинув рот, словно неотесанный крестьянин, Лия с цинично понимающим выражением лица насмешливо приподняла брови и заключила:

– Вижу, права по обоим пунктам. До чего же нам не везет!

Глава 2

– Закрой свой рот, лорд Лендейл, – сухо проговорила Лия. – Ты выглядишь как деревенский дурачок.

Губы Джека изогнулись в характерной для него невеселой улыбке, от которой у Лии всегда замирало сердце. Ни разу за все эти годы он не говорил с ней сердито или раздраженно, хотя она не раз давала ему повод. Он был добрейшим человеком из всех, кого она встречала.

– Лия Беатрис Кинкейд! – в ужасе воскликнула Ребекка. – Сию же минуту извинись перед его светлостью! Мы здесь только благодаря его милосердию и щедрости, или ты забыла?

– Ох, ну ладно, – вздохнула Лия. – Прости меня, Джек. С моей стороны большое свинство так говорить с тобой. Пожалуйста, прими мои искренние извинения.

Его улыбка исчезла, и он покачал головой. Он выглядел таким измученным и отчаявшимся! Лия лучше, чем кто-либо другой, знала, что для Стоунфелла настали тяжелые времена. Но поведение Джека наводило на мысль, что положение дел еще хуже, чем она думала.

– Нет, это я должен извиниться перед вами обеими, потому что Лия права.

Сердце девушки, видно, никак не могло решить, то ли ему подпрыгнуть до горла, то ли уйти в пятки. Ей пришлось несколько раз сглотнуть, прежде чем она сумела ответить.

– Нам нужно несколько недель, чтобы собраться и распорядиться насчет хранения наших вещей. Впрочем, поскольку большая часть мебели принадлежит тебе, я думаю, что недели с небольшим будет достаточно.

Теперь и Джек, и Ребекка ошеломленно уставились на нее.

– Что? – спросила девушка. – Очевидно, твоя мать хочет снова превратить «Колокольчик» во вдовий дом. А это означает, что нам нужно выбираться отсюда как можно скорее.

– Вы никуда не уйдете, – возразил Джек сквозь стиснутые зубы. – Коттедж «Колокольчик» – ваш дом. И будет им до тех пор, пока вы сами этого хотите.

Лия заметила, что он не стал отрицать, что его мать собиралась отобрать «Колокольчик». Не то чтобы леди Джон планировала поселиться здесь в то время, пока Джек еще оставался холостяком, – нет, она станет жить в Стоунфелл-Холле как хозяйка поместья, пока это возможно. Выдворить их из коттеджа нужно было лишь для того, чтобы избавить поместье от их «пагубного присутствия», как леди однажды выразилась, – Лия тогда нечаянно подслушала ее разговор. Леди Джон ненавидела бабушку и вот нашла повод наконец от нее избавиться.

Ее милость не питала также привязанности и к Лии. По правде говоря, леди Джон всегда осуждала дружбу своего сына с представительницами первого и третьего поколений печально известных Кинкейдов. И, вероятно, даже усматривала в Лии угрозу моральным устоям Джека.

Это было просто смешно. Во-первых, Джек никогда бы не стал бесчестить доброе имя какой-либо женщины. Впрочем, репутация семьи Лии отнюдь не покрыла девушку славой. Во-вторых, что более важно, Джек скорее всего просто рассмеялся бы при мысли о каких-либо интимных отношениях с ней. Лия готова была спорить, что подобная идея никогда не приходила ему в голову.

Это она страдала от безнадежной любви, а не Джек. И она не ждала, что это когда-либо изменится.

– Огромное спасибо тебе, дорогой мальчик, – сказала Ребекка с благодарностью. – Я знаю, что мы всегда можем рассчитывать на твое великодушие и щедрость.

– Как знаем и то, что не можем вечно злоупотреблять ими, – перебила бабушку Лия, бросив на нее предостерегающий взгляд.

Они уже говорили об этом, когда планировали свои действия в случае наихудшего развития событий. И, похоже, самое худшее было уже близко.

– Вы вовсе не злоупотребляете, – твердо произнес Джек. – Я считаю вас обеих своими родственницами и всегда буду ими считать.

Лия выдавила улыбку.

– Это очень великодушно с твоей стороны, Джек, но…

– Но какое это сейчас имеет значение? – На его суровом лице появилось скептическое выражение. – Ты могла бы просто спросить.

– Тогда я спрошу, – сказала Лия.

Ребекка была слишком взволнованна, чтобы завести столь трудный разговор, который, по всей видимости, им предстоял, и ей пришлось взять это на себя.

– Моя бабушка, естественно, надеялась на своего рода пожизненную ренту от твоего дяди или небольшое наследство, которое дало бы нам некоторую независимость. Прошли уже недели, а мы ничего не слышали на этот счет ни от поверенного поместья, ни от тебя.

– Не то чтобы мы хотим давить на тебя, – поспешно добавила Ребекка. – Мы обе знаем, что ты очень занят: пытаешься привести дела в порядок, и вполне понятно, что у тебя не было возможности поговорить с нами.

Лия скрестила руки на груди.

– Да у нас и не было возможности поговорить с тобой об этом, потому что ты только сейчас в первый раз со дня похорон лорда Лендейла появился в Стоунфелле.

Темные брови Джека сердито сошлись на переносице, но Лию это не обеспокоило. Когда все родственники нагрянули на похороны, они с бабушкой провели целую ужасную неделю практически в заключении в коттедже. Хотя Ребекка с внучкой прожили с маркизом больше времени, чем кто-либо из них, и фактически были его настоящей семьей, их не допустили на официальные церемонии. Джек забегал несколько раз, но был слишком задерган, чтобы уделять им достаточно внимания, а потом и вовсе исчез почти на три месяца, хотя и писал им во время своего отсутствия.

И все же это весьма смахивало на пренебрежение, что больно ранило девушку. Возможно, сильнее, чем следовало бы.

– Ну что ж, теперь я здесь, – произнес Джек. – И обещаю, что мы все уладим.

– Так что в итоге: мне положена рента или нет? – спросила Ребекка.

Джек заколебался, и Лии все стало понятно.

– Нет, бабушка, я так не думаю.

– К несчастью, Лия опять права, – с сожалением подтвердил Джек. – Дядя ничего вам не оставил, тетя Ребекка. Мне очень жаль.

– Даже самой малости, чтобы мы могли поселиться в маленьком домике в деревне? – с надеждой в голосе спросила она.

У Джека был такой вид, словно он проглотил какую-то гадость.

– Боюсь, что нет.

Лия вздрогнула. Она была готова к чему-то подобному, но все же предполагала, что они хоть что-нибудь получат, чтобы продержаться до тех пор, пока она не придумает, как им жить дальше. Боже милостивый, ведь бабушкин любовник был маркизом! Даже если поместье испытывало финансовые трудности, наверняка у него были и другие доходы, которыми он мог бы воспользоваться.

– А также никакого приданого мне, я уверена, – сказала девушка, стараясь, чтобы в ее голосе не прозвучала горечь.

Или страх, хотя именно это чувство сейчас переполняло ее и оно готово было вырваться наружу. Но без своего рода наследства, которое послужило бы ей приданым, нечего было рассчитывать привлечь внимание респектабельного поклонника. Не то чтобы у нее уже был кто-то на примете, но она знала, что бабушка возлагала на это большие надежды. Ведь его светлость много лет назад обещал, что даст Лии достаточно средств, чтобы сгладить бесчестье ее рождения.

Теперь эти надежды погибали позорной смертью. Ничего не получив, они окажутся почти в полной зависимости от Джека.

– Нет, к сожалению. – Он произнес это с той же горечью, что переполняла сейчас Лию. – Он оставил тете Ребекке некоторые личные вещи и завещал кое-что тебе – главным образом книги и несколько гравюр из библиотеки, которые тебе особенно нравились.

Лия быстро подсчитала в уме. Если речь шла о тех предметах, о которых она думала, результат окажется неутешительным.

– Боже мой, – произнесла Ребекка слабым голосом. – Обескураживающие новости, должна сказать.

Она страшно побледнела, и Лия испугалась, что бабушка потеряет сознание. Бросив гневный взгляд на Джека, который этого вовсе не заслужил, она подошла к колокольчику и позвонила служанке.

– Сейчас мы выпьем чаю, а затем подумаем, как быть дальше. Обещаю.

– Здесь нечего обдумывать, – резко проговорил Джек. – Я буду заботиться о вас. О вас обеих.

– Отлично, совсем как прежний маркиз, – огрызнулась Лия.

Джек открыл было рот, но приход Сары не дал ему ответить. Прежняя няня Лии, выполнявшая теперь две обязанности – домоправительницы и кухарки, – внимательно посмотрела на свою хозяйку, а затем с подозрением взглянула на Джека.

Сара знала все их секреты и надежды. И все их тревоги и заботы тоже. Она связала свою судьбу с Ребеккой Кинкейд много лет назад, когда была статисткой в небольшом лондонском театре. По настоянию матери Лии она оставила свою безуспешную карьеру, чтобы заботиться о новорожденной девочке. Вместе с Ребеккой и ее внучкой она отправилась на север, посвятив им свою жизнь.

Если Кинкейды потерпели неудачу, Саре предстояло разделить их судьбу.

– Ох, я ждала Элси. Прости, что побеспокоила тебя, Сара, – сказала бабушка, явно стараясь взять себя в руки. – Но его светлость хотел бы выпить чаю. Ты не могла бы принести нам чайный поднос?

– Да, мэм, сию минуту. – Сара присела в коротком реверансе, приветствуя Джека. – Милорд.

Он тепло ей улыбнулся.

– Приятно видеть тебя, Сара. Надеюсь, у тебя все хорошо.

– Вполне хорошо, милорд… учитывая все обстоятельства, – ответила она мрачно.

Сара знала Джека с тех пор, как он был мальчишкой. Понятно, что новый маркиз впечатлил ее не больше, чем неряшливый паренек, оставлявший грязные следы у нее в кухне. И вздох Джека ясно свидетельствовал о том, что он ее понял. Лия почти начала испытывать к нему жалость.

Почти.

Девушка встала.

– Я помогу тебе с чаем, Сара.

– Ни в коем случае, – возмутилась шокированная домоправительница. – Оставайтесь здесь с его светлостью и ведите себя как подобает благовоспитанной юной леди, какой вам надлежит быть.

– О боже, – вздохнула Лия, садясь на место.

Бросив еще один хмурый взгляд в сторону Джека и пробормотав несколько неясных сердитых слов себе под нос, Сара покинула комнату.

– Извини, – обратилась Лия к Джеку. – Она слишком беспокоится о нас.

– И напрасно, – ответил он. – Как ты уже сказала, мы что-нибудь придумаем.

– Тогда, в соответствии с этим, почему бы тебе не сообщить нам, как в точности обстоят дела? – спросила Ребекка. – Я знаю, что Артур тревожился насчет некоторых своих инвестиций, но он не любил обсуждать эти вопросы со мной: не хотел волновать.

Лия едва сдержалась, чтобы не фыркнуть. Правда состояла в том, что его светлость предпочитал погружаться в мир приятных фантазий, когда приходил в коттедж «Колокольчик». Обсуждение финансовых проблем внесло бы неприятный тон в их отношения с Ребеккой, где обе стороны неизменно стремились сохранять безоблачную атмосферу семейного рая.

Как глупо и недальновидно с их стороны!

– Да, безусловно, – сухо ответил Джек. – Хотите знать, насколько все плохо? Не стану вас обманывать, пытаясь преуменьшить размеры бедствия. Последние несколько лет выдались неурожайными. А мой дядя, видимо, не сумел принять необходимые решения в деле управления поместьем.

– Еще бы, – проворчала Лия.

Было хорошо известно, что лорд Лендейл зачастую пренебрегал советами своего мудрого и осторожного управляющего. Когда старому маркизу приходила в голову очередная шальная идея, как преумножить свои средства, его невозможно было разубедить.

– Прекрати, дорогая, – строго сказала Ребекка. – Не хочу слышать, как ты очерняешь добрую память моего Артура.

– К сожалению, оценка Лии абсолютно верна, – произнес Джек. – Мой дядя имел добрые намерения, но недостаточно разбирался как в делах поместья, так и в инвестициях.

Следующие несколько минут он объяснял, каким скверным бизнесменом был его дядя. К тому времени, как он закончил, Лии едва не стало дурно от ужаса, а у Ребекки был такой вид, словно она и в самом деле может потерять сознание.

К счастью, в этот момент в комнату вошла Сара с чайным подносом. Лия немедленно налила бабушке чашку чаю, а затем и другую – для Джека. Сара заполнила поднос печеньем и пирожными, но они остались нетронутыми: после страшного рассказа Джека все потеряли аппетит.

С усталым вздохом Ребекка поставила чашку на журнальный столик возле кресла.

– Мне действительно очень жаль, Джек. И сверх всего прочего у тебя на шее дополнительное ярмо из двух бесполезных женщин.

В груди Лии жарким огнем вспыхнула ярость. Она вовсе не считала себя никчемной. А ее бабушка, бросив все, посвятила свою жизнь человеку, который этого не стоил. И куда бедную бабулю завело это ее самоотречение? Мужчина, которого она любила, предал ее.

Лия с трудом сдерживала пылавший в ее груди гнев. К счастью, в этот момент Джек вступил в разговор.

– Вы ни в коем случае не должны так думать, тетя Ребекка, – сказал он ласково, но твердо. – Вам лучше, чем кому-либо еще, известно, в каком глубоком отчаянии пребывал мой дядя. Он едва не лишился рассудка. Вы вывели его из депрессии и подарили ему годы счастья. Вам никогда не следует забывать об этом.

Это была очень грустная история. В молодости дядя Джека женился по любви на дочери одного из своих соседей, зажиточного джентльмена с процветающим поместьем. Леди Лендейл была, по всеобщему мнению, милой очаровательной девушкой. Они были безмерно счастливы в течение двух лет, а затем леди Лендейл трагически погибла в результате длительных мучительных родов. Новорожденный мальчик выжил, но спустя неделю у младенца начался жар и он тоже умер. Лорд Лендейл погрузился в глубокую меланхолию, продолжавшуюся долгие годы и значительно подорвавшую его здоровье. Он поклялся никогда больше не жениться, заявив, что нагоревался достаточно для одной жизни.

Хотя лорд Лендейл и не женился вновь, но влюбился опять, причем в куртизанку, настолько известную, что ни один респектабельный джентльмен не решился бы на ней жениться. Лия не могла не думать о том, что это был для него превосходнейший выбор.

Бабушка несколько раз моргнула, прежде чем одарить Джека благодарной улыбкой.

– Огромное спасибо, дорогой мальчик. Твои слова очень меня утешили.

– А вот ты, с другой стороны, – с притворной суровостью обратился Джек к Лии, – и впрямь совершенно бесполезна. Думаю, следует отправить тебя работать в конюшню, чтобы оправдать твое содержание. Или определить в кузницу.

Лия захихикала, и даже ее бабушка, казалось, слегка расслабилась. Все знали, что Лия более чем отрабатывает свое содержание, помогая возделывать огороды Стоунфелла и оказывая посильное содействие женам и семьям фермеров-арендаторов.

– Я могла бы принять твое предложение, если обещаешь выдать мне несколько красивых нарядов, – поддержала она шутку. – Но хватит глупостей. Мы действительно ставим тебя в трудное положение, создаем проблемы. Бабушка совершенно права.

Лия начала обдумывать план выхода из их ситуации еще с тех пор, как заподозрила, что лорд Лендейл может им ничего не оставить, но не была готова его изложить, поскольку Джек явно бы его не одобрил.

По правде говоря, он бы пришел в ярость, если бы узнал.

– Вовсе нет. Все остается по-прежнему. Вам следует отправлять все ваши счета мистеру Линдзи. И каждый месяц я буду обеспечивать вас карманными деньгами.

Лия сердито посмотрела на него.

– Не можешь же ты ожидать…

Он прервал ее повелительным взмахом руки.

– Я ожидаю только того, что ты не станешь поднимать шум и суетиться по этому поводу. Сейчас ситуация и впрямь кажется ужасной. Но так будет не всегда. Мы с мистером Линдзи упорно и старательно работаем над тем, чтобы изменить положение вещей. И я собираюсь обсудить это с моими банкирами, когда в следующий раз отправлюсь в Лондон. Все будет хорошо, уверяю тебя.

– Но…

Он прервал ее на удивление суровым взглядом.

– Нет, Лия. Прислушайся ко мне в кои-то веки.

– Я всегда прислушиваюсь к тебе! – возмущенно воскликнула девушка.

– Извини, но мне просто смешно.

Она уже собиралась сказать очередную колкость, но бабушка предостерегающе покачала головой: очевидно, ей хотелось о чем-то предупредить внучку, но она не хотела говорить это при госте.

Джек взглянул на свои карманные часы и встал.

– Прошу простить меня, но я должен вернуться в дом. У меня назначена встреча с Джоном Хьюзом.

Мистер Хьюз арендовал самую большую ферму в Стоунфелле и, подобно остальным арендаторам, был заинтересован в том, чтобы арендная плата оставалась на прежнем уровне. Лия не сомневалась, что эта встреча будет неприятной для обоих участников, поэтому, тоже вставая сказала:

– Бедняга Джек! Сколько неприятностей обрушилось на тебя при возвращении домой! Должно быть, тебе хотелось бы вновь оказаться на континенте, подальше от всех нас.

Твердая линия его губ изогнулась в печальной улыбке, не коснувшейся глаз.

– Вынужден признать, что бывают дни, когда я предпочел бы столкнуться со штыками французов, чем разбираться с еще одной кипой счетов, но уверен, достаточно скоро к этому привыкну.

У Лии слегка защемило сердце от сочувствия к нему. Хоть девушка с нетерпением и ждала его возвращения домой, ей было известно, что Джеку нравится служба в армии. Знала она и то, что он никогда не станет жаловаться на свои новые обстоятельства, разве что иногда грустно пошутит на этот счет. Он примет на себя ответственность, накладываемую унаследованным им титулом, хотя в действительности считает, что не слишком подходит для этой роли. И будет выполнять возложенные на него обязанности как можно лучше. Лии очень хотелось бы что-нибудь сделать, чтобы облегчить его тяжкую ношу, однако у нее не было такой возможности и никогда не будет.

Джек наклонился и поцеловал Ребекку в щеку.

– Я зайду завтра или в ближайшие дни. Тогда мы сможем обсудить дела более детально. А пока вам не стоит беспокоиться.

– Благодарю тебя, дорогой, – улыбнулась сквозь слезы женщина.

Затем он сгреб Лию в крепкие объятия.

– А ты не ищи неприятностей на свою голову, лапочка. Поняла?

Девушка обняла его в ответ, на мгновение уткнувшись лицом в тонкую шерсть куртки для верховой езды.

– Должно быть, ты имел в виду какую-то другую девушку, – сказала она слегка приглушенным голосом. – Я никогда никому не доставляла хлопот.

Она почувствовала, как его губы коснулись ее макушки, потом пробормотали:

– Да, никогда. По правде говоря, даже не знаю, что бы мы без тебя делали.

Сердце девушки замерло, грудь стеснило от охвативших чувств: благодарности, печали и сожаления, – но Джек уже шагнул за порог, избавив ее от необходимости отвечать.

Лия несколько секунд смотрела ему вслед, а затем повернулась к бабушке.

К ее удивлению, Ребекка вовсе не выглядела подавленной: смирившейся – да, но также и… просчитывающей варианты?

– В чем дело? – спросила Лия.

На губах бабушки расцвела ослепительная улыбка, та самая, что, несомненно, погубила множество закоренелых повес, когда она пребывала в зените славы. Лия узнала эту улыбку: бабушка явно замыслила какую-то аферу. С тяжелым вздохом девушка устало вернулась на свое место.

– Можно сколько угодно ныть и жаловаться, дитя мое, – сказала Ребекка, – но пришло время взглянуть правде в глаза и вести себя в соответствии с ситуацией.

– Я уже давно стараюсь поступать именно так, – ответила Лия, – но ты не хочешь меня слушать.

– Да, вынуждена признать, я позволила себе надеяться, что Артур позаботится о нас. Как глупо с моей стороны! – Ребекка покачала своей снежно-белой головой. – Прости, что подвела тебя: забота о твоем благополучии должна быть моей первой обязанностью, а я позволила своей любви к Артуру помешать этому.

– Сказать по справедливости, он поддерживал нас все эти годы. Несмотря на некоторые мелкие неурядицы, происходившие время от времени, мы жили комфортно. И счастливо.

Большую часть времени все так и было. А многие ли из сограждан могли похвастаться этим? Лия с бабушкой любили Стоунфелл, несмотря на то что временами им случалось терпеть пренебрежительное отношение со стороны наиболее привередливых местных жителей или страдать, чувствуя себя отверженными, во время редких визитов родственников лорда Лендейла в поместье.

И конечно же, был еще Джек. Его присутствие окупало все, даже оскорбления, отверженность и дырявую крышу.

– Любовь к Артуру затмила мне разум, – призналась Ребекка. – Я поверила, когда он сказал, что всегда будет заботиться о нас. Мне следовало просить большего, когда мы сошлись, и настоять, чтобы он предоставил тебе своего рода обеспечение в письменном виде.

Подобные рассуждения всегда расстраивали Лию, вызывали чувство брезгливости, но соглашения такого рода были всего лишь неизбежной жизненной реальностью для женщин, подобных ее матери и бабушке. Саму ее, к счастью, такая жизнь не коснулась, ей здорово повезло.

– Ты, конечно, не будешь такой простофилей, как я, – продолжала Ребекка. – Ты прекрасно разбираешься в делах и, уверена, не позволишь мужчине воспользоваться тобой к своей выгоде. Это даст тебе прочную основу для переговоров.

Лия сидела, упершись подбородком в ладони, но слова бабушки заставили ее резко выпрямиться.

– О чем это ты, бабуля?

Ребекка чинно сложила руки на коленях и посмотрела внучке в глаза.

– Прежде чем вверять свою судьбу покровителю, не забудь детально обсудить и составить соглашение об условиях твоего содержания в письменном виде. С этим я тебе помогу.

– Покровителю? – довольно резко повторила Лия. – Ты имеешь в виду…

– Любовника? Конечно! А что тебя удивляет? Разумеется, я имею в виду именно это.

Лия в ужасе уставилась на бабушку, но та, похоже, говорила совершенно серьезно.

– Но… но ведь ты всегда хотела, чтобы я нашла респектабельного поклонника… – Она запнулась. – И вышла замуж.

На мгновение в глубине синих глаз Ребекки промелькнуло выражение то ли жалости, то ли тоски, но взгляд ее тут же посуровел, а губы угрюмо сжались.

– Конечно, хотела, но мы знаем, что теперь это невозможно. Без приданого ни один респектабельный мужчина не сделает тебе предложение.

– Ну… не думаю, что это действительно так. – Лия была уверена, что сын торговца сыром и другими молочными продуктами женится на ней даже против воли своей семьи. – К тому же есть…

– Джимми Ланстед? – договорила за нее бабушка.

Лия кивнула.

– Конечно же, нет. Никогда моя внучка не станет женой свиновода, – высокомерно произнесла Ребекка. – В особенности того, кто арендует свою ферму. Мы можем быть куртизанками и актрисами, дорогая, но мы также и Кинкейды. И должны держать марку.

Ее бабушка, может, и проявила ужасный снобизм, но Лия почувствовала огромное облегчение, поскольку не имела ни малейшего желания выходить замуж за Джимми Ланстеда или кого-либо еще ему подобного.

«Кроме Джека».

Лия решительно отбросила эту мысль в самый дальний уголок своего сознания, где ей было самое место – в пыльной куче разбитых мечтаний и надежд, – и заявила:

– Относительно Джимми согласна с тобой, но не пытайся сделать из меня куртизанку: ни на тебя, ни на свою мать я не похожа.

– Глупости. Ты стала потрясающей молодой женщиной. При небольшой помощи с моей стороны и кое-какой финансовой поддержке сможешь без труда покорить Лондон.

В этих словах пожилой дамы было так много неправильного, что Лия не знала, с чего начать.

– У меня другая идея, бабуля. И я убеждена, что это лучшее, что мы можем придумать.

Ребекка потянулась было налить себе еще чаю, но рука замерла на полпути.

– Слушаю.

– Я поступлю в мамину труппу. Теперь, когда они переехали в Лондон, там набирают новых актеров. Мама сообщила об этом в своем последнем письме. Я уверена, что смогу жить вместе с ними – с мамой и мистером Лестером – в их городском особняке в Кенсингтоне.

Ребекка с сомнением покачала головой:

– К сожалению, в твоем плане имеется целый ряд существенных недостатков.

– Каких же?

– Ты не умеешь петь, танцевать или играть на сцене.

Это был удар ниже пояса.

– Певица из меня и впрямь не ахти какая, согласна, но я уверена, что смогу научиться танцевать. И тебе хорошо известно, что я сумею изобразить кого угодно.

Лия разыгрывала различные сценки всю жизнь, сколько себя помнила, и часто в детстве мечтала пойти по стопам своей знаменитой матери. Бесчисленное количество раз за все эти годы она выступала с декламацией стихов перед бабушкой и его светлостью и устраивала представления для слуг постановками скетчей и коротких пьесок, зачастую с привлечением служанок и лакеев. Бабушка и лорд Лендейл всегда говорили ей, что она такая же превосходная актриса, как миссис Сиддонз.

– Дорогая, истина заключается в том, что ты ужасная актриса, – спокойно констатировала бабушка.

– Но вы с его светлостью всегда так восхищались моими представлениями! – возразила Лия.

– Потому что не хотели ранить твои чувства.

– А как насчет любительских спектаклей, которые я ставила в доме? Все слуги, похоже, считали, что я играла великолепно!

Ребекка ничего не ответила – только закатила глаза. Лия невольно испугалась и пришла в уныние, ведь альтернативы не было – разве только стать следующей печально известной девицей Кинкейд. Девушка была убеждена, что совершенно не годится на роль куртизанки, да и сердце ее к этому не лежало.

– Мне все равно, что ты скажешь, – заявила она. – Я сегодня же вечером напишу матери, что отправляюсь в Лондон. Там я смогу наконец поделиться своей идеей с ней и мистером Лестером и посмотреть, что они скажут.

Бабушка, казалось, на мгновение заколебалась, но затем недовольно поморщилась.

– Твоя мать вряд ли согласится, чтобы ты играла в театре.

– А чтобы я стала чьей-то любовницей – согласится? – усмехнулась Лия.

Ребекка надменно выпрямилась.

– Для меня такая жизнь была наилучшим вариантом, разве нет?

– И чем все это обернулось?

– Я уверена, что при определенных условиях твоя мать согласится, – гнула свое Ребекка, явно намереваясь игнорировать возражения Лии.

– И каковы же эти условия?

– Это станет ясно только после того, как мне выпадет шанс поговорить с Джеком.

На несколько мгновений у Лии помутилось в голове.

– Во имя всего святого, какое отношение Джек имеет ко всему этому? Какое ему дело, стану ли я куртизанкой?

Бабушка слегка приподняла брови.

– Поскольку тебя выводит из себя этот план, думаю, он должен стать у тебя первым.

У Лии возникло нехорошее предчувствие, и она в надежде, что не так поняла, переспросила:

– Первым? В каком смысле?

– Твоим первым любовником, конечно. Но только в том случае, если мне удастся убедить его принять наши условия.

Глава 3

– Джек, подожди, пожалуйста, – окликнул его мелодичный голос, который он знал так же хорошо, как свой собственный.

Он обернулся и увидел Лию, спешившую к нему по садовой дорожке, ведущей от конюшни. Она была в выцветшем голубом дневном платье с легким шарфом на плечах. Ее блестящие волосы были собраны в простой пучок, словно она собиралась в спешке.

Джек не мог не подумать о том, как же она хороша сейчас, когда спешит на встречу с ним, – прямо-таки домашняя версия Флоры, свежая и цветущая, как весна, и такая же чистая. Он всегда усматривал иронию в том, что дочь и внучка двух весьма искушенных женщин абсолютно невинна. Лия была воплощением молодой сельской девушки, предназначенной для счастливой жизни в качестве жены и матери. Джек очень надеялся, что все же сможет обеспечить ей все это, хотя ему и не быть тем счастливцем, который заявит свои права на эту награду.

Заявит права на эту награду?

Джек никогда не думал о Лии в таких выражениях, не стоило и начинать. К тому же он не мог позволить себе жениться на девушке, не имеющей за душой ни гроша. Его мать особо подчеркнула это обстоятельство в своем очередном полном тревоги письме, пришедшем сегодня утром. Она вложила в него список наследниц, биографии которых тщательно изучила. Каждая из них, по ее мнению, была более чем приемлемой кандидаткой на роль маркизы Лендейл.

– Боже милостивый, какой хмурый вид! – сказала Лия, поравнявшись с ним. – Что в такую рань привело тебя в столь скверное настроение?

– Я вовсе не в дурном настроении, просто мне что-то попало в глаз.

Она взглянула на него с недоверием, но он не дал ей возможности обсудить это.

– Едва рассвело, а ты уже на ногах. Позавтракать-то хоть успела?

– Нет, только чашечку кофе выпила: хотела перехватить тебя как можно скорее.

– А-а, тогда это, должно быть, что-то важное.

– Боюсь, да, причем очень, – поморщилась Лия.

– Пойдем в библиотеку, и я распоряжусь что-нибудь подать. Не годится обсуждать серьезные вопросы на пустой желудок.

Лия улыбнулась и пошла вслед за ним.

– Я бы не отказалась от булочки и еще одной чашечки кофе.

– Думаю, мы сможем придумать что-нибудь получше.

– Ты и сам поднялся очень рано, – заметила Лия, когда они обогнули угол дома и пошли по главной аллее через сад.

День обещал быть ясным: на голубом небе – ни облачка, легкий утренний ветерок, среди ветвей деревьев с громким щебетом порхали птицы, пчелы перелетали с одного пышно цветущего розового куста на другой. Это была самая мирная пасторальная картина, которую только можно вообразить.

– Я рано проснулся и решил проехаться верхом по холмам, прежде чем приступить к текущим делам.

Это были для Джека единственные минуты отдыха, перед тем как окружить себя новыми учетными книгами, счетами и раздражающими письмами от банкиров.

– Да, я знаю. А я соскучилась по тебе, вот и забежала в конюшню, заодно и Доркас проведала.

Он бросил быстрый взгляд на ее лицо. Лия всегда свободно расхаживала по поместью и его окрестностям, и эти ее нескончаемые блуждания никогда его не беспокоили – до сих пор.

– Похоже, ты слишком много времени проводишь в конюшнях. Я знаю, что ты любишь помогать Маркуиту, но не подобает тебе этим заниматься.

Ее изящные брови потешно взлетели вверх.

– О чем, во имя всего святого, ты говоришь? Я всегда помогала в конюшне, с тех самых пор как была маленькой девочкой.

– Но ты больше уже не маленькая девочка, а взрослая женщина, и не годится бродить повсюду без сопровождения.

Она удивленно уставилась на него.

– Это мой дом, Джек. Меня здесь все знают. И потом, это ведь деревня, в конце-то концов, так что я в полной безопасности.

Он нашел ее наивность ужасающей.

– И все же не стоит постоянно околачиваться в конюшне. Если хочешь прокатиться верхом, просто отправь свою служанку к Маркуиту, и он подготовит твою кобылу.

Лия остановилась посреди посыпанной гравием дорожки и смерила его таким взглядом, будто у него не все в порядке с головой.

– Если ты не заметил, у меня нет своей служанки. У нас есть девочка, которая помогает Саре, но бедняжка и так совсем сбилась с ног. Боже мой, да что это на тебя сегодня нашло?

Пока он пытался подыскать ответ, который не прозвучал бы оскорбительно, на лице девушки появилось на удивление циничное выражение, то самое, которое он уже видел несколько раз вчера днем, во время неприятной беседы в коттедже «Колокольчик», – и ему оно не понравилось.

– Боишься, что я начну развлекаться с подручными конюха, что ли? – спросила она язвительно. – Боже мой, лорд Лендейл, строить такие пошлые предположения о старом друге?

– Ради всего святого, Лия, конечно же, нет! Я даже не думал об этом. Что за смехотворные предположения? – разозлился Джек.

– Тогда почему?

– Я не хочу, чтобы с тобой обходились неуважительно или высказывали какие-то замечания по поводу твоей репутации. В поместье ты в безопасности, но ситуация в сельской местности изменилась из-за того, что много мужчин возвращается домой с войны. Мир очень жесток, Лия, и не следует подвергать себя опасности.

Девушка закатила глаза, и он хмуро добавил:

– Поверь, я знаю, о чем говорю: ты куда уязвимее, чем себе представляешь.

– Я не тупица и прекрасно все понимаю, а также знаю, что ситуация, в которой мы оказались, просто ужасная.

– Дорогая, не нужно драматизировать: ваш с тетей Ребеккой дом здесь, в Стоунфелле, так что живите спокойно сколько угодно.

Лия скрестила руки на груди и пристально посмотрела на него.

– В самом деле? А что будет, когда ты женишься, Джек? Интересно, как твоя жена посмотрит на то, что бывшая куртизанка и ее незаконнорожденная внучка живут у вас во вдовьем доме?

Проклятье! У него была уже не одна стычка с матерью по поводу Лии и Ребекки, но свою женитьбу он еще не обдумывал, а потому понятия не имел, как отреагирует супруга на их пребывание в поместье.

– Поскольку жениться в ближайшее время я не собираюсь, на данный момент это не проблема, – уклонился он от ответа.

– Но со временем ты обязательно женишься. И я уверена, что нормальная аристократическая мисс с неодобрением отнесется к известию, что печально известные дамы Кинкейд живут в двух шагах от большого дома. Ты хоть представляешь, какие уже сейчас ходят слухи? Все только и ждут, когда же благовоспитанная юная леди окажется в центре всей этой неразберихи.

Шуршание гравия заставило их обернуться. К ним приближался старик Мертон, который катил перед собой тачку с садовым инвентарем.

– Мы не станем обсуждать это прилюдно, чтобы какой-нибудь Том, Дик или Гарри мог нас подслушать. – Джек взял Лию под руку и потянул за собой к террасе.

– Перестань суетиться по пустякам. – Она устояла против его попытки сдвинуть ее с места. – Мертон, вам следует проверить розовые кусты у беседки: на них появились признаки заболевания.

Старик ласково улыбнулся ей.

– Я непременно осмотрю их, мисс, не сомневайтесь.

– Благодарю вас. Я наведаюсь к вам, как только закончу разговор с лордом Лендейлом. Мне хотелось бы также обсудить с вами некоторые соображения насчет огорода.

– Хорошо, мисс Лия. Буду вас ждать.

Джек тихо выругался себе под нос, но Лия услышала.

– А сейчас что я такое сделала, что ваша светлость был столь раздосадован? – спросила девушка.

– По-видимому, ты просто запамятовала, что здесь, в Стоунфелле, не работаешь. Нет никакой необходимости носиться повсюду и давать указания прислуге: все способны самостоятельно, без твоих наставлений, выполнять свои обязанности.

Лия вырвала у него руку.

– Да, способны, но, если ты не заметил, в поместье катастрофически не хватает прислуги и люди выбиваются из сил. – Она отвела взгляд и часто-часто заморгала, словно в глаз попала соринка. – Я всего лишь пытаюсь помочь.

Джек раздраженно вздохнул. Черт побери, он не имел никакого права выплескивать на нее свою злость и отчаяние, тем более что она делала все, что в ее силах, чтобы облегчить ему жизнь.

– Похоже, я, как всегда, наговорил лишнего, так что можешь пнуть меня как следует пониже спины, и покончим с этим. Я определенно этого заслуживаю.

Ее встревоженно-удивленный взгляд опять метнулся к нему.

– Прости меня, дорогая, – добавил Джек. – Я не хотел тебя обидеть, но ты ведь не служанка и не должна считать, будто обязана отрабатывать свое содержание.

Лия усмехнулась и пожала плечами:

– Стоунфелл – мой дом, и здешняя прислуга – самые близкие нам с бабушкой люди, почти родня. Если я могу чем-то им помочь, то делаю это с радостью. И хоть я и не стала бы называть это отработкой содержания, мы очень многим обязаны Лендейлам. Твой дядя поддерживал нас в течение почти двадцати лет, а сейчас ты обещал делать то же самое. Только вот должна заметить, не получаешь от этого ничего в отличие от него.

Джека несколько покоробило это циничное заявление.

– Ты слишком расчетлива.

– Но ведь это же правда!

Испытывая крайнюю неловкость от этого разговора, Джек зарылся пальцами в волосы. Он всегда старался сделать все, что в его силах, чтобы оградить Лию от неприглядных сторон бытия, но теперь она стала взрослой и увидела мир как он есть, словно сняла розовые очки. Сейчас он осознал, как глупо с его стороны было думать, что он сможет уберечь ее от неизменных сложностей реальной жизни.

Когда она была маленькой девочкой, все они делали вид, что нет ничего необычного ни в ее происхождении, ни в отношениях его дяди с Ребеккой. Это было эгоистично и глупо, и бедняжке Лии предстояло сполна расплачиваться за это.

Она ласково коснулась пальцами его руки.

– Джек, мы не можем и дальше делать вид, будто ничего не изменилось или что ничего не изменится. Поэтому-то я и пришла встретить тебя так рано. Мне нужно поговорить с тобой до того, как это сделает бабушка.

– Чего хочет Ребекка?

Лия подтолкнула его к открытой стеклянной двери библиотеки.

– Поверь, тебе не нужно слушать ее.

Лучи утреннего солнца прочертили светлые полоски на библиотечном ковре, мягко высветив выцветшие узоры в голубых, кремовых и розовых тонах. Лия ловко пробралась между удобно расставленными по уютной комнате стульями и низкими столиками и плюхнулась в одно из видавших виды кожаных кресел, располагавшихся перед письменным столом Джека.

Даже когда она усаживалась, ей удавалось выглядеть грациозной, хотя Ребекка наверняка прочитала бы ей нотацию насчет небрежной позы, с которой она развалилась в кресле, упершись башмаками в ножку письменного стола.

– Лия, не те ли это ботинки, что я купил тебе на Рождество в год твоего шестнадцатилетия? – спросил Джек, взглянув на ее ноги.

– Думаю, те самые, – смущенно улыбнулась девушка.

– Они ведь практически развалились! У тебя есть другие?

– Я надеваю эти, только когда работаю в саду. – Она опустила глаза. – Послушай, не мог бы ты перестать беспокоиться из-за таких пустяков и сесть? Ты иногда можешь быть таким занудой!

Он насмешливо фыркнул.

– Ну, это что-то новенькое. Никто никогда прежде не называл меня занудой.

– Просто никто не знает тебя так хорошо, как я, – усмехнулась Лия.

– Ты хочешь сказать, что, по-твоему, хорошо меня знаешь. Ну что ж, ладно. Не возражаешь, если я позвоню насчет еды?

Лия выпрямилась в кресле.

– Спасибо, но я не хочу: что-то пропал аппетит.

Джек повнимательнее вгляделся в ее лицо и заметил тени под глазами и плотно сжатые губы, обычно такие сочные и яркие. Девушка явно чем-то расстроена и заметно нервничала, хотя раньше он никогда за ней такого не замечал. Легкий тревожный холодок пробежал по позвоночнику.

– Что, неужели так плохо? – спросил он нарочито беспечным тоном.

– Ты даже не представляешь насколько, – со вздохом ответила она.

– Тогда нет смысла откладывать на потом, не так ли? – сказал Джек, усаживаясь напротив нее.

Казалось странным сидеть вот так – словно он всемогущий. Он все еще чувствовал себя неловко в роли владельца поместья и задавался вопросом, исчезнет ли это состояние когда-нибудь.

Лия уставилась в пол, сложив руки на коленях и крепко сжав ладони.

– Не знаю, с чего и начать…

– Ты ведь знаешь: я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе, дорогая.

– Как в тот раз, – вспомнила Лия с печальной улыбкой, – когда ты вызволил меня из трубы?

Как-то в детстве – лет в шесть – ей пришло в голову поиграть в трубочиста. Она протиснулась в дымоход в бабушкиной спальне и там застряла. Джек испугался за нее, но девочка упросила его ничего не говорить бабушке и никого не звать на помощь. В конце концов ему удалось вытащить ее, и все обошлось малой кровью – всего несколькими царапинами и синяками, чего не скажешь о ее платье, превратившемся в клочья. Взглянув на себя, всю покрытую сажей, она просто рассмеялась, посчитав все случившееся грандиозным приключением.

– Я знаю, – продолжила девушка, кивнув. – Ты всегда был моим лучшим другом. Более близкого друга невозможно себе представить.

Ее слова отозвались болью в его груди. У Лии не было друзей, кроме слуг поместья. И не было других близких людей, кроме бабушки и его. Во многих отношениях она находилась в своего рода странной изоляции: не в одиночестве, но лишенная родни и родственных связей, которые обычно имелись у каждой девушки в деревне.

Усилием воли он отогнал давившее на него чувство вины. Чего бы ему это ни стоило, он поступит с ней правильно. Забота о Лии никогда не станет для него простой обязанностью. Да, он не уделял ей должного внимания последние несколько лет, но она так много для него значила, как мало кто из других близких.

– Ну ладно. Теперь, когда мы пришли к согласию, что я не так уж плох, почему бы тебе не рассказать, о чем беспокоится тетя Ребекка?

– Не то чтобы беспокоится… просто хочет, эээ, чтобы ты кое-что сделал.

Такая неуверенность удивила Джека: не в обычае Лии было проявлять нерешительность.

– Лапочка, мы не можем ходить вокруг да около весь день. Скажи же наконец, в чем дело.

– Хорошо, – тяжело вздохнула девушка. – Но, пожалуйста, поверь: это не моя идея.

– Даю слово.

Выпрямившись в кресле, девушка посмотрела ему в глаза и прямо заявила:

– Бабушка хочет, чтобы ты стал моим покровителем.

Ее слова привели его в замешательство.

– Конечно, я всегда буду опекать и защищать тебя. Разве я недостаточно ясно сказал об этом вчера?

– Да, но не покровителем в обычном смысле слова… Она имеет в виду несколько иное… в другом смысле.

Эти недомолвки и плетение словес начали его утомлять.

– Даже не знаю, что еще я должен сделать, чтобы она перестала беспокоиться. Разве что подтвердить, что всегда буду обеспечивать вас всем необходимым.

Она отвела взгляд и уставилась в окно, покачав головой и пробормотав что-то себе под нос.

– Может, ты все-таки пояснишь, что она имеет в виду? – раздраженно предложил Джек.

Лия посмотрела на него в упор, щеки ее вспыхнули, но она справилась и выпалила:

– Бабушка хочет, чтобы я стала твоей любовницей, садовая ты голова! Ты будешь моим покровителем. Так понятнее?

Джек, вероятно, стал похож на рыбу, выброшенную на берег, – его так потрясли ее слова, что дух перехватило. И все время, пока он смотрел на нее, Лия, смущенная и разгневанная, отвечала ему сердитым взглядом, в котором не было и тени любви.

В конце концов ему удалось включить несколько извилин, которые еще были способны шевелиться.

– Да это же безумие! Сделать тебя любовницей? Ума не приложу, как твоей бабушке могла прийти в голову такая нелепая идея! Это просто смешно.

Он чувствовал себя так, словно ему кирпич упал на голову. Хуже того: теперь, когда Лия изложила суть, какая-то часть его мозга – ну, скажем, не совсем мозга – допускала, что эта идея не лишена смысла. И как могло быть иначе, если девушка так выглядит: щеки горят румянцем, из прекрасных глаз буквально летят искры, а восхитительные грудки с каждым полным возмущения и обиды вздохом соблазнительно вздымаются над вырезом лифа ее простого платья.

«Возьми себя в руки, идиот!»

Сделать Лию своей любовницей было для него столь же неприемлемо, как нарядиться скоморохом и выделывать коленца в Гайд-парке.

В гневе она скрестила руки под грудью, и очаровательные пышные холмики над лифом поднялись еще выше, шарф соскользнул в сторону, и Джек представил себе, как из-за узкой полоски кружева показался упругий сосок. Эта похотливая мысль вызвала острый приступ вожделения, пронзивший его тело и сосредоточившийся в паху.

«Вот черт!»

Джек никогда не думал о Лии в таком плане, и собственная реакция привела его в ужас.

Он с усилием перевел взгляд на ее лицо, и гнев и обида, что увидел в ее глазах, мгновенно охладили весь его неуместный пыл.

– Жаль, что ты находишь эту идею столь отвратительной, – сказала она напряженно. – Конечно, я понимаю, что не могу сравниться с теми изысканными леди, с которыми ты привык близко общаться в Лондоне.

– Помилуй Бог, ты о чем? – возмутился Джек. – За кого ты меня принимаешь?

– За самого обычного мужчину. И не притворяйся девственником, будто никогда не заводил ни с кем шашни. Или не спал с… ну, сам знаешь, с кем.

Она внезапно умолкла, вмиг утратив всю свою уверенность. Он же уперся лбом в сложенные ладони и проговорил:

– Лия, это совершенно безумный разговор.

Она в ужасе ахнула.

– Ты что, и вправду девственник? О господи, прости меня, Джек! Должно быть, тебе было ужасно неловко.

Он хмуро посмотрел на нее.

– Мне действительно очень неловко, но не потому, что я девственник. Это, разумеется, не так, хотя это к делу не относится.

– Дело, похоже, в том, что сама идея сделать меня своей любовницей тебе невообразимо противна! – запальчиво воскликнула Лия. – Ну так знай же, что и я отнюдь не в восторге от этой идеи, Джек Истон.

– И почему же это, черт возьми? – не выдержал Джек. – Впрочем, это не важно: можешь не отвечать. Кстати, это неправда: ты мне вовсе не противна – совсем наоборот, по правде говоря.

Она часто заморгала.

– Тогда, может, все же обдумаешь возможность взять меня в любовницы?

– Боже мой, нет! – воскликнул Джек.

Лия вздрогнула и потупилась.

– Нет никакой необходимости так кричать: я не глухая.

Джек вцепился пальцами в край письменного стола и несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, чтобы успокоиться и взять себя в руки, встал с кресла и прошел к сервировочному столику с напитками. Плеснув виски в хрустальный бокал и залпом его осушив, он почувствовал, как огненная жидкость опалила желудок, зато в голове вскоре прояснилось.

– Я бы тоже не прочь выпить, – промолвила Лия.

– Никакого виски на голодный желудок, – заявил Джек, избегая ее взгляда, пока ему не удастся обрести хотя бы некое подобие самообладания. У него возникло чувство, будто он заснул и проснулся в сумасшедшем доме.

– Зануда, – буркнула Лия.

Джек одернул сюртук и повернулся к ней, в то время как она, скрестив руки на груди и уныло ссутулившись, обиженно отвернулась. Но поскольку она никогда не унывала, Джек предположил, что это просто способ скрыть боль от непреднамеренно нанесенного ей оскорбления.

Ну кто бы мог подумать, что его реакцию на ее бредовое предложение она могла посчитать оскорблением?

– Послушай, давай забудем все, что ты только что здесь наговорила, и начнем с самого начала, как разумные люди, – предложил Джек.

– Я совершенно разумна. Это ты ведешь себя так, будто сбежал из Бедлама.

Джеку пришлось собрать всю свою выдержку, которая уже истончилась, как паутинка. Пока он ломал голову, подыскивая подходящие слова, чтобы снизить возникшую между ними напряженность, Лия со вздохом поднялась на ноги.

– Прости меня, Джек. Это было грубо и слишком самонадеянно с моей стороны. И я, конечно же, не считаю тебя сумасшедшим. Просто…

– Я ранил твои чувства, – мягко закончил он за нее.

Она улыбнулась так печально, что сердце его болезненно сжалось.

– Так и есть, до некоторой степени. Я знаю, что могу показаться тебе самодовольной дурой. И не то чтобы я и правда хотела стать твоей любовницей. Но твои слова прозвучали так, словно это самая смехотворная вещь, которую только можно вообразить. Как будто я ужасно противная, отвратительная, несмотря на все твои уверения, что это не так.

– Не говори глупости! – произнес он резко. – Просто я не думал о тебе в таком ключе.

Она вскинула голову, как любопытный щенок.

– А как ты обо мне думал, Джек?

Голова у него снова пошла кругом: на этот вопрос совсем не трудно было ответить.

– Почти как о младшей сестренке, полагаю: о той, вместе с которой провел детство, вырос.

Лия так прищурилась, словно его ответ ей не понравился.

– Я тебе никакая не сестра!

– Мне это прекрасно известно.

– Я вообще тебе не родственница.

– Да, и это я знаю. – У него едва не сломался зуб, оттого как он стиснул челюсти. – К чему ты клонишь?

Лия подняла руку и потерла лоб, словно у нее вдруг заболела голова.

Джек так ее понимал: у него самого возникло ощущение, будто кто-то уронил наковальню ему на голову. Похоже, виски пить все же не стоило.

– Я уже забыла, о чем шла речь, как ни странно. Может, ты попытаешься как-нибудь сам сообразить?

– Охотно. – Джек подошел к ней, положил руку на плечо и опять усадил в кресло, а затем, обогнув стол, уселся в свое. – Почему бы нам не начать все сначала? Я понимаю беспокойство Ребекки о будущем, но как ей могло прийти в голову именно это? Даже с практической точки зрения это не имеет никакого смысла, потому что у меня туго с финансами. Завести любовницу не входит в мои намерения.

– Я ей говорила об этом, – угрюмо произнесла Лия. – Но она ответила, что, раз уж ты согласен поддерживать нас и оставить жить в «Колокольчике», у тебя нет причин не взять меня в любовницы. Оформить отношения, так сказать.

– Не понимаю. – Он недоуменно покачал головой.

– Составить контракт, оговорив определенные условия.

– И опять это не имеет смысла. Я и так намерен делать все это и не собираюсь выдвигать никаких…

– Условий? – закончила она холодно.

– За неимением лучшей формулировки – да.

– Мало ли что может произойти в будущем, а это все же некая форма защиты для нас – по крайней мере, в финансовом отношении, – сказала она таким тоном, будто перед ней умственно отсталый.

И разве мог он винить ее? У него в этот момент и в самом деле заметно путались мысли, но отнюдь не от виски.

– И что же может случиться в будущем?

– Ты, конечно же, непременно женишься, – бесстрастно ответила она. – Если у меня будет официальный контракт, в котором будут оговорены… хм…

– Условия?

Она согласно кивнула.

– Тогда ты не сможешь просто выставить нас вон – во всяком случае, твоя жена не сможет.

Джеку захотелось удариться головой о столешницу: может, это не так болезненно, как стучат ужасные молотки у него в висках.

– Я уже говорил, но готов повторить еще раз, что в ближайшее время не имею намерения обзаводиться женой.

Его мать непременно нашла бы, что сказать по этому поводу, поскольку, собственно говоря, это был самый простой путь решить все их финансовые проблемы, но, по его мнению, к этому средству следовало прибегать только в самом крайнем случае. Джек не имел ни малейшего желания спешить с браком, не основанным на искренней любви и уважении. Постоянные ссоры родителей преподали ему хороший урок.

– Вот напасть-то! – буркнул Джек себе под нос.

– Прости, что?

– Я сказал, что жениться в ближайшее время не намерен.

– Да, но когда-нибудь ты ведь женишься, – терпеливо повторила девушка. – И когда это произойдет, вряд ли маркиза Лендейл станет терпеть возмутительное присутствие двух печально известных особ в двух шагах от своего дома.

Он хотел было возразить, но она решительно остановила его взмахом руки.

– Просто смешно даже думать иначе, и ты это знаешь.

– Я никогда не оставлю вас с Ребеккой, – повторил он упрямо.

– Возможно, ты и не захочешь, но у тебя не будет выбора.

Каждое ее слово было как укол длинной ледяной иглы в сердце. Неужели она и правда так мало ему доверяет?

– Давай больше не будем об этом. А ты твердо уясни себе: во-первых, вы можете жить в коттедже «Колокольчик» столько, сколько захотите, и, во-вторых, в мои планы не входит делать тебя своей любовницей.

– Я так и думала, – удовлетворенно кивнула Лия.

Он раздраженно взмахнул руками.

– Тогда какого черта мы ведем этот бессмысленный разговор?

Ее глаза изумленно округлились.

– Потому что в противном случае тебе пришлось бы обсуждать это с бабушкой. И она скорее всего еще попытается поговорить с тобой.

– И я скажу ей то же самое, что и тебе: нет.

– А она просто предложит тебе что-нибудь другое, раз уж ты отвергаешь это.

– И что же это может быть?

Она смущенно поерзала в кресле.

– Бабушка думает, что если ты теперь вращаешься в свете, то хорошо знаешь многих влиятельных богатых мужчин. И раз уж ты не можешь стать моим покровителем, она хочет, чтобы ты помог мне подыскать подходящего кандидата на эту роль. Выступил бы моим поручителем, так сказать.

И снова Джек потрясенно вытаращил глаза.

– Ты шутишь!

– Да, это моя излюбленная тема для шуток, – ответила Лия с сарказмом.

Джек медленно встал, упираясь ладонями в стол и испепеляя ее гневным взглядом, словно пытался надавить на нее всей тяжестью своего авторитета. Лия только вытянула вперед скрещенные в лодыжках ноги, затем положила на живот сцепленные пальцы и, вопросительно вскинув брови, принялась ждать, что он скажет. На нее его неприкрытое раздражение явно не произвело ни малейшего впечатления.

– Позволь мне внести полную ясность в один вопрос, – начал Джек.

– Только в один?

– Лия, – предостерегающе произнес он.

– Извини. – Она сморщила нос. – Просто я еще не привыкла, что ты ведешь себя со мной как властительный лорд. Потребуется время, чтобы привыкнуть.

– Тогда тебе лучше начать привыкать, потому что я хочу, чтобы ты твердо усвоила, что я собираюсь сказать. Ты не станешь ни любовницей, ни куртизанкой.

– Ну конечно же, нет, Джек. Неужели ты и правда подумал, что я хочу пойти по стопам моей бабушки?

Он напряг все свои силы, стараясь держать себя в руках.

– По правде сказать, я не знаю, что ты в самом деле думаешь на этот счет. Полагаю, ты довела до ее сведения, как ты к этому относишься?

– Конечно, но только все без толку. Однако, как она убедительно продемонстрировала, первоначальная проблема остается. Ведь не можем же мы бесконечно рассчитывать на твою поддержку. Но я придумала другой план. И я совершенно уверена, что он сработает.

Сколько еще безумных затей выдумали они с Ребеккой?

– И какой же? – спросил он настороженно.

– Я отправляюсь в Лондон и поступаю в труппу моей матери, – с триумфом заявила девушка. – Таким образом я смогу обеспечить и себя, и бабушку. А жить я буду с моей мамой и ее мужем. Это в высшей степени благопристойно, так что даже ты не можешь ничего возразить.

Джеку ужасно хотелось вскочить из-за стола, схватить ее и как следует встряхнуть, чтобы добавить хоть немного здравого смысла ей в голову. Или же привлечь ее в свои объятия и никогда не выпускать, ограждая от всех невзгод и опасностей, которые, похоже, то и дело вырастали у нее на пути, как сорняки. Конечно, он не имел на это никакого права. Но будь он проклят, если станет спокойно стоять в стороне, в то время как она, рискуя погубить себя, бросается очертя голову в опасности незнакомого ей враждебного мира.

– Ни в коем случае, – заявил он, стараясь говорить спокойным тоном. – Ты, как и я, прекрасно знаешь, что на актрис у нас смотрят точно так же, как на куртизанок. История твоей семьи служит тому наглядным подтверждением.

Лия гордо выпрямилась в кресле, глядя на Джека с высокомерием истинной принцессы.

– Если ты имеешь в виду мою мать, то она уже десять лет состоит в респектабельном браке. Мой отчим уважаемый антрепренер с безупречной репутацией.

– Да, в театральном мире. Но в обществе все еще косо смотрят на тех, кто занимается этим ремеслом, и тебе это известно.

– Но…

– И не следует забывать, что твоя мать не так давно пришла к респектабельной семейной жизни. Мы оба отлично знаем, что в свое время она пользовалась столь же дурной славой, как и твоя бабушка. Если ты станешь актрисой в ее труппе, даже под защитой доброго имени твоего отчима, это привлечет к тебе пристальное внимание именно тот тип мужчин, которого ты пытаешься избегать. Я категорически запрещаю тебе это делать.

Лия, густо покраснев, вскочила на ноги.

– Ты мне запрещаешь? Позволь тебе напомнить, сэр, что у тебя нет на это никакого права.

– По закону, может, и нет, но тем не менее я несу за тебя ответственность. Помимо твоей бабушки я самый близкий тебе человек – ты это сама сказала всего несколько минут назад.

– Кажется, ты забываешь, что у меня есть мать и отчим, – произнесла она, смерив его убийственным взглядом. – Я сказала, что ты был моим лучшим другом, но сейчас начинаю в этом сомневаться, учитывая твое ужасно эгоистичное поведение.

– Боже милостивый, Лия, мое поведение вовсе не…

– Так что позволь мне внести полную ясность, ваша светлость, – проговорила девушка, ткнув пальцем в его сторону. – Ты мне не брат, не отец, вообще не родственник, чтобы иметь право командовать мной. Я взрослая женщина и неоднократно доказывала, что способна принимать разумные решения. И учитывая крайне сомнительное положение, в котором мы с бабушкой оказались, мой план, без сомнения, представляется самым практичным способом решения наших проблем. – Она драматически вскинула голову. – Тебе нечего возразить на это, лорд Лендейл.

Ее пренебрежительно-высокомерный тон и ее отказ от их дружеских отношений вызвали нечто вроде взрыва в голове у Джека. Он обогнул стол и встал перед ней, расставив ноги и уперев руки в бока. Это вынудило Лию закинуть голову назад, чтобы взглянуть ему в глаза. Его пылающий яростью взгляд схлестнулся со столь же яростным взглядом девушки.

– Хоть мне и больно говорить с тобой так резко…

– Ха! Сильно сомневаюсь.

– Обстоятельства вынуждают меня сделать это, – продолжил он, игнорируя ее насмешку. – Ты не более актриса, чем куртизанка. Ты не более «печально известная Кинкейд», чем я. Ты невинная привлекательная юная леди, выросшая в сельской местности. И именно здесь ты и останешься, пока я не придумаю, как разрешить эту ситуацию.

Глаза ее вспыхнули ледяным синим огнем.

– Позволь не согласиться с тобой, милорд. Если я как следует постараюсь, то, без сомнения, смогу стать столь же печально известной, как и другие женщины в моей семье.

Затем Лия подняла руки и обхватила ладонями его лицо. Поднявшись на цыпочки, она впилась ему в губы таким яростным поцелуем, что Джек едва не свалился с ног.

Лия не в первый раз целовала его, но то были легкие непорочные поцелуи в щеку. Этот же неумелый поцелуй обрушился на него, как ураган, взрываясь в его жилах изумлением. Его руки инстинктивно обхватили ее, стараясь притянуть ближе, но она оттолкнула его прочь, оставив задыхающимся, с отвисшей челюстью. Щеки ее раскраснелись, а сочные алые губы были влажными. Как и он, она тяжело дышала, но, взглянув на ее лицо, Джек подумал, что это скорее от злости, чем от страсти.

– Пусть это будет уроком тебе, Джек Истон. Ты не так хорошо знаешь меня, как тебе кажется.

Затем она повернулась кругом и направилась к стеклянным дверям. Обернувшись, она еще раз угрожающе ткнула пальцем в его сторону.

– И никогда больше не пытайся указывать мне, что я могу или не могу делать.

С этими обескураживающими словами она исчезла в сиянии утреннего солнца, оставив Джека с тревожным чувством, будто он только что полностью утратил контроль над происходящим.

Глава 4

– Мне действительно очень жаль, дорогая, – сказала Лии мать, грациозно расположившись на желтой бархатной кушетке у себя в гостиной. Как всегда, выглядела она очень элегантно и чувствовала себя непринужденно.

Этот модно обставленный особняк на тихой улице в Кенсингтоне совсем недавно снял ее муж.

Лия вздохнула и на мгновение прижала ладони к усталым глазам. Когда в очередной раз говорят тебе, что ты полная бездарность, остается только кричать от разочарования.

– Но, мама, ты же видела мое выступление лишь однажды, когда мне было всего двенадцать лет.

Она помнила тот случай совершенно отчетливо: они с бабушкой так готовились к одному из редких визитов матери в Йоркшир. Они тогда привлекли слуг и поставили сильно сокращенную версию «Ричарда III», и большинство ролей исполняла Лия.

Мать ее нарочито содрогнулась.

– Да уж, такое забыть невозможно, хоть я и ценю твою отвагу и решимость в столь рискованном предприятии.

– А я уверен, что все было намного лучше, чем тебе помнится, любовь моя, – вмешался Стивен Лестер, бросив обеспокоенный взгляд в сторону Лии. – В конце концов, воспоминания с годами тускнеют.

– У меня с памятью все в порядке, – раздраженно возразила Марианна Лестер. – За эти годы я выучила наизусть десятки ролей и не забыла ни единой строчки.

Мать Лии и в самом деле имела великолепную память и была очень хорошей актрисой, так что ее решительная и непоколебимая оценка скорее всего соответствовала действительности, и все же Лия еще не была готова сдаться.

Вместе с Сарой Роджерс Лия прибыла в Лондон накануне поздно вечером. Многодневная поездка из Йоркшира оказалась просто ужасной. Они с трудом втиснулись в переполненный дилижанс. Там было жарко и душно. Лия большую часть пути боролась с тошнотой и едва не усомнилась в правильности своего решения.

Несмотря на все неудобства, это путешествие дало ей возможность наблюдать довольно забавные и ничем не приукрашенные картины проявления человеческой природы. Когда один наглый парень на остановке попытался зажать Лию в угол на узкой лестнице, Сара отогнала придурка несколькими добрыми ударами зонтиком. И хотя эта встреча была весьма неприятной, Лия сказала себе, что это полезный опыт для начинающей актрисы. Чем больше она узнает о своих ближних, тем искуснее сможет представлять их на сцене.

– Я действительно предпочла бы, чтобы ты написала мне заранее, Лия, – жалобно произнесла Марианна. – Мы едва успели получить письмо от бабушки, а ты уже здесь, у нашего порога.

Лия постаралась придать лицу печальное выражение.

– Мне так жаль, но у меня и правда не было времени. Дела приняли критический оборот.

Это была идея Ребекки – не давать Лестерам времени на раздумья. Лия была совершенно уверена, что мать встретит ее с распростертыми объятиями, но оказалось, что Ребекка Кинкейд знала свою дочь гораздо лучше, чем Лия свою мать. Сейчас стало ясно, что она не разрешила бы дочери остановиться у них в доме, если бы только у нее была такая возможность.

Наиболее приемлемое объяснение этому состояло в том, что прежняя Марианна Кинкейд потратила многие годы, стараясь оставить позади свою дурную славу и создать себе положительный имидж респектабельной – и элегантной – жены всеми уважаемого театрального антрепренера и драматурга. Совершенная во всех отношениях миссис Лестер, похоже, не хотела, чтобы ей напоминали о старых скандалах, предать забвению которые ей стоило многих усилий. А внезапное появление в Лондоне ее дочери и явилось как раз таким неуместным тревожным напоминанием.

Но разве у Лии был выбор? Ей ничего не оставалось, кроме как обратиться за помощью к матери. Оставлять свое будущее целиком в руках Джека явно не имело смысла, как ясно показала их последняя постыдная встреча. Девушка содрогалась от смущения и стыда всякий раз, когда вспоминала потрясение на его лице, после того как открыла ему бабушкины планы. Это было самое большое унижение, которое ей довелось испытать в жизни.

Хуже того: теперь она стала для Джека объектом жалости и наверняка он не горит желанием ее видеть. И раз уж она заставила его почувствовать себя так неловко, вряд ли он станет упорно бороться за них с бабушкой, когда наконец женится и его супруга потребует выселить их из коттеджа «Колокольчик».

– Ах, дорогой, я просто не знаю, что делать, – взмахнув носовым платком, сказала Марианна мужу, и Лестер, сидевший рядом на кушетке, сочувственно похлопал жену по коленке.

Сама Лия сочла мелодраматическое поведение матери несколько наигранным, но следовало признать, исполнено это было великолепно. Марианна со своими большими выразительными глазами, восхитительными манерами и фигурой, столь же стройной и элегантной, как в годы юности, была прекрасна. Даже темные волосы не тронула седина, хотя Лия подозревала, что тут не обошлось без вмешательства.

Вероятно, еще одной причиной ее нежелания видеть Лию рядом был страх, что окружающие могут догадаться, что у Марианны Лестер имеется двадцатидвухлетняя дочь. Трудно поддерживать иллюзию молодости, если рядом взрослый ребенок.

– Ай-ай-ай, дорогая, ну что ты? – произнес мистер Лестер подбадривающим тоном. – Мы что-нибудь обязательно придумаем. Ну а если нет, пусть дорогая Лия хотя бы погостит у нас. Подумай только, девочка не была в Лондоне с младенчества. Представь себе, какое это удовольствие – выйти с ней в люди, показать все достопримечательности, посетить театр.

Лия благодарно улыбнулась своему отчиму, лысеющему мужчине средних лет с ничем не примечательной внешностью, которого очень любила. Он больше походил на лавочника, чем на искусного драматурга и успешного антрепренера. Мистер Лестер многие годы тяжело трудился в провинции, создавая себе имя и собственную труппу, и бережно копил средства, подыскивал спонсоров. Не так давно ему удалось арендовать театр в Лондоне – в Холборне – и поселить свою жену в очаровательном особняке поблизости.

Помимо всех своих достойных уважения качеств он обожал Марианну и никогда не ставил ей в вину прошлое, включая внебрачную дочь. Он всегда относился к Лии с любовью и уважением, каждый год поздравлял с Рождеством и днем рождения, присылал в подарок книги, а также рассказывал в очень добрых письмах новости о труппе и успехах ее матери.

– Как скажешь, – пожала плечами Марианна и хмуро посмотрела на Лию. – Но я не совсем понимаю твое беспокойство, дорогая. Разве Джек не оплачивает все ваши счета? Неужели позволяет своей ужасной матери диктовать ему условия?

Лия отрицательно покачала головой.

– Нет, он проявил необычайную доброту и щедрость, но дядя оставил его самого в ужасно трудном финансовом положении, так что он просто не сможет поддерживать нас, как прежде, достаточно долго.

– Но лорд Лендейл так поступал долгие годы. Неужели сейчас все и правда настолько ужасно?

– Да, к тому же Лендейл оставил нас с бабушкой вообще без всяких средств, – сказала Лия. – Я знаю: он очень ее любил, – но, отправившись в мир иной, оставил без гроша.

Мать недовольно поморщилась.

– Это и правда беда. Не думала, что он может оказаться таким беспечным.

– Тут можно сказать только одно, – угрюмо произнес мистер Лестер. – Должен признать, что Лия правильно оценила обстановку. Ни она, ни твоя мать не могут больше рассчитывать на нового лорда Лендейла.

– Благодарю вас! – воскликнула Лия, возможно, несколько слишком эмоционально, зато ее мать со вздохом заметила:

– Да, печально. И что думает Джек по поводу этого твоего плана? Для столь доброго и покладистого человека он слишком большой педант, когда дело касается приличий, – боюсь, совсем как его мать. В этом отношении он уж точно не пошел в отца, – добавила Марианна, многозначительно подмигнув.

Отец Джека, лорд Джон Истон, благодаря своим многочисленным постыдным похождениям пользовался почти столь же дурной славой, как и женщины Кинкейд. Лии оставалось только надеяться, что высказывания матери о лорде Джоне не основывались на личном опыте. Думать об этом было просто невыносимо.

– Нет смысла откапывать старые истории о покойных друзьях, – поспешно вмешался мистер Лестер. – Но должен признаться, мне чуть-чуть любопытно узнать о реакции теперешнего лорда Лендейла. Он одобрил твою поездку в Лондон?

– Скорее отнесся с пониманием, – уклончиво ответила Лия. – В конце концов, с моим отъездом у него стало одной проблемой меньше.

– Хотелось бы все же, чтобы он позаботился нанять вам экипаж или одолжил свою карету, – неодобрительно заметил отчим. – Представить себе не могу, о чем он думал, позволив вам с Сарой ехать в почтовом дилижансе.

– Думаю, это просто не пришло ему в голову, – пожала плечами Лия. – Кроме того, это не его дело, разве не так? Джек наш друг, и ничего больше.

Ее мать и отчим недоуменно переглянулись. Лия мысленно молилась, чтобы они оставили эту тему, потому что Джек пришел бы в ярость, если бы узнал, что они отправились в Лондон в почтовом дилижансе: она ничего ему не сказала об этом, и более того: даже не сообщила, что уезжает, предоставив сделать это бабушке. У нее были некоторые опасения, что новоиспеченный лорд Лендейл, назойливо стремившийся чрезмерно ее опекать, постарается ей помешать, а она не могла этого допустить. Джек достаточно скоро переживет ее отъезд и поймет, что так лучше для них обоих.

– Надеюсь, ты не подхватила насморк, – брезгливо поморщилась мать, озабоченно вглядываясь в лицо дочери. – В этих дилижансах можно заразиться чем угодно.

Лия заморгала, пытаясь сдержать внезапно подступившие к глазам слезы.

– Простите: что-то попало в глаз. Давайте лучше вернемся к сути разговора.

– Разве это так уж необходимо? – недовольно уточнила Марианна. – Не лучше ли принять как факт, что ты приехала в Лондон просто навестить нас, и больше не говорить об этом.

Лия постаралась справиться с разочарованием: ведь так долго мечтала воссоединиться с матерью! Как же горько было вдруг осознать, что та вовсе не разделяет ее чувства. Ей было, правда, хорошо известно, что мама, при всем ее очаровании и добродушии, особа весьма эгоистичная, так что не было смысла сейчас сетовать по поводу ее характера или позволить ей помешать осуществлению намеченных планов.

– Боюсь, это невозможно, мама, – заявила она твердо. – Впрочем, если ты находишь этот разговор слишком утомительным, я, наверное, могу обсудить сложившуюся ситуацию с отчимом.

– Пожалуйста, называй меня Стивеном, дорогая, – вмешался тот. – У себя дома мы не настаиваем на соблюдении формальностей.

– Не могла бы ты и меня называть просто по имени? – с надеждой в голосе добавила ее мать. – Это будет не так старомодно.

Лия едва удержалась, чтобы не закатить глаза.

– Никому и в голову не придет считать тебя старомодной, мама… то есть Марианна.

Когда мать лучезарно улыбнулась ей, Лия с трудом сдержала смех: лесть, несомненно, сыграла свою роль.

– Ну ладно, давай-ка лучше обсудим, чем ты сможешь заниматься, – сказал Стивен. – Ты умеешь петь или танцевать?

– Хм… скорее нет, чем да, – пожала плечами Лия. – Но разве это так уж необходимо? Разве вы в основном не ставите драматические спектакли, главным образом классику?

– Да, так и было, когда мы гастролировали в провинции, – заметила мать. – Но в Лондоне, чтобы давать драматические спектакли, нужно иметь специальную лицензию. Стивену удается удачно обходить ограничения с его небольшими комическими операми и музыкальными интермедиями, но мы по-прежнему обязаны следовать закону.

– Ох, – воскликнула Лия, – я совсем забыла об этом! Значит, все в вашей труппе хорошо поют и танцуют?

– По большей части, – кивнул Стивен. – Нам пришлось некоторые роли переложить на музыку и включить в спектакли пантомиму. Нам всегда требуются статисты, так что ты могла бы исполнять такие роли.

– Но, дорогой, у нас и так уже полный штат актрис, – вмешалась Марианна. – Вряд ли они обрадуются, если мы возьмем еще и Лию.

– Я уверен: мы сможем найти для нее какое-нибудь занятие, не раздражая остальных, – возразил Стивен. – Кроме того, это моя труппа, и если я захочу отдать какую-то роль своей падчерице, то так и сделаю.

Лия так обрадовалась, что едва не свалилась со стула.

– Я сделаю все, что в моих силах. Обещаю прилежно учиться. К тому же у меня отличная память. А еще я могу помогать в театре: вести какие-нибудь записи, например, или работать с костюмами. Я очень ловко управляюсь с иголкой.

Марианна мгновенно оживилась.

– У нас не хватает рабочих сцены, к тому же на прошлой неделе мы лишились одной из наших швей, и Стивен пока не нашел ей замены.

– Это в целях экономии, – со вздохом возразил ее муж. – В Лондоне все оказалось гораздо дороже, чем я ожидал.

– Я готова работать и без оплаты, по крайней мере вначале, – сказала Лия. – До тех пор, пока не сумею хорошо зарекомендовать себя и заслужить признание.

Хоть девушка и надеялась начать зарабатывать деньги как можно скорее, было ясно, что в первую очередь ей необходимо добиться одобрения матери.

– Нет, это неправильно – так злоупотреблять твоей добротой, – нахмурившись, произнес Стивен.

– Чепуха! – оживленно возразила Марианна. – В конце концов, она будет жить с нами, так что мы обеспечим ей полный пансион.

– Возможно, и так, – согласился Стивен. – К тому же я смогу выдавать ей еженедельно небольшие суммы на карманные расходы, что вовсе не лишне для молодой леди.

Лия стиснула ладони, почти боясь надеяться.

– Значит, вы позволите мне остаться?

Марианна, вопросительно приподняв бровь, посмотрела на мужа, и тот утвердительно кивнул ей с улыбкой.

– Хорошо, дорогая, – обратилась мать к Лии. – Мы дадим тебе шанс и посмотрим, как пойдут дела.

Лия вскочила с места, подбежала к ней и пылко обняла.

– Огромное спасибо! Обещаю, что не разочарую вас.

– Посмотрим… – Марианна неловко похлопала дочь по спине и осторожно высвободилась из ее объятий. – Не будем давать долгосрочные обещания.

Лия не была разочарована: пусть ей пока не удалось добиться многого, но начало положено. Если все же повезет, то в следующие месяцы ее сценическая карьера пойдет в гору.

Глава 5

Войдя в вестибюль лондонского аристократического клуба «Будлз», Джек молча вручил свою шляпу лакею. Он уже несколько дней пребывал в дурном настроении, потому что до сих пор не сумел разыскать Лию, хотя находился в столице с понедельника.

Хитрой чертовке удалось ускользнуть от него. К сожалению, он поверил коварной выдумке, будто она слегла с сильной простудой и не в состоянии принимать посетителей. Он даже распорядился отправлять ей из кухни особняка мясной бульон, свежие фрукты, лучшую выпечку и деликатесы, которые могли бы соблазнить больную, несмотря на отсутствие аппетита. К тому времени как Ребекка открыла ему правду, сообщив, что три дня назад Лия уехала в Лондон в почтовой карете, было уже слишком поздно пытаться перехватить ее по пути.

При одной лишь мысли, что девушка отправилась в дорогу одна, у Джека едва не разорвалось сердце. Хорошо еще, Сара Роджерс – очевидно, единственная из домочадцев, не утратившая здравого смысла, – настояла на том, чтобы сопровождать свою воспитанницу в Лондон. А Джек не сомневался, что грозная домоправительница сумеет защитить глупышку даже от самого дерзкого наглеца.

Однако отправиться вслед за ней он смог только спустя несколько дней, поскольку вынужден был вначале уладить неотложные дела в Йоркшире, в том числе с несколькими наиболее враждебно настроенными кредиторами. К счастью, управляющему удалось обеспечить ему кратковременную передышку в делах. И Джек получил возможность отлучиться в Лондон, чтобы затем возвратиться в Стоунфелл с новыми кредитами от банкиров.

Кроме того, ему предстояло еще иметь дело с матерью, а также с целым рядом лондонских кредиторов, тоже весьма недоброжелательных. Как сообщила мать в своем последнем письме, они едва не ломились в парадные двери их городского особняка на Бедфорд-сквер.

Но главной его головной болью была Лия. Может, Джек в настоящее время и не мог свободно распоряжаться своей жизнью, но в одном был твердо уверен: несносная девчонка вернется в коттедж «Колокольчик», даже если ему придется запереть ее в своей дорожной коляске и самолично отвезти на север.

Джек подавил вздох, направляясь в читальный зал престижного клуба. Он уже дважды оставлял в особняке ее отчима, на удивление элегантном, визитную карточку с припиской, что будет заходить до тех пор, пока не застанет ее дома. Их взаимоотношения явно изменились к худшему. В прошлом Лия всегда с радостью ждала его приезда, иногда даже прибегала в господский дом еще до того, как успевали распаковать его багаж.

Очевидно, то время давно прошло. Их последняя встреча обернулась такой катастрофой, что он даже не мог винить Лию за то, что девушка старалась его избегать: видимо, он сильно ее обидел.

А затем настал тот поразительный момент, когда пылкий поцелуй Лии ошеломил его до потери сознания. С тех самых пор Джек боролся с прискорбно сильным желанием вовлечь ее в еще более шокирующие отношения. Мысль о том, чтобы сделать ее своей любовницей, ужасала его, но также и привлекала гораздо больше, чем он хотел признать.

Заметив в тихом углу цель своего прихода, он направился туда. Чарлз Валенти Пенли, герцог Левертон, оторвал взгляд от газеты, которую читал, и слегка приподнял брови:

– Боже милостивый, какими судьбами ты опять здесь, в городе?

– Я тоже очень рад тебя видеть, – улыбнулся Джек. – Надеюсь, не отрываю вашу светлость от обдумывания важных государственных дел.

Его лучший друг усмехнулся.

– Я читаю последние сплетни. Обычно они более интересны, чем твоя компания, особенно когда ты так сердито на меня смотришь. Страдаешь от несварения желудка, что ли?

– А-а, знакомишься со скандальной хроникой? Неужели твоя герцогиня угодила в нее на этой неделе? Она имеет склонность вносить оживление в светскую жизнь, а в Лондоне так тихо и спокойно в это время года.

– Это слишком деликатный способ охарактеризовать рискованные приключения моей жены. Мы не попадали в историю уже несколько недель, так что, думаю, что-то непременно должно случиться.

Чарлз так театрально вздохнул, что Джек рассмеялся, а потом заметил:

– Твоя жена совершенно очаровательна, и ты обожаешь ее – как и следует, между прочим. Помнишь, я пытался ее увести, но по какой-то непостижимой причине она выбрала тебя. Наверняка потому, что ты герцог и отвратительно, безобразно богат. – Как только эти слова сорвались с языка, он недовольно поморщился: хотел пошутить, но в тоне невольно проскользнула горечь.

Чарлз же просто улыбнулся в ответ и поднялся.

– Нет, только благодаря моим изысканным манерам – во всяком случае, так Джиллиан меня уверяла. А ты знаешь, какая она формалистка в отношении благонравного поведения.

Это абсурдное заявление, заставившее Джека снова рассмеяться, сгладило неловкость момента. Герцогиня Левертон была полной противоположностью формалистке и, кроме того, одной из самых добрых и умных молодых женщин, которых Джек когда-либо встречал.

– Тебе здорово повезло! Надеюсь, ты ценишь ее по достоинству, как она того заслуживает.

– Она свет моей жизни, – совершенно серьезно сказал Чарлз. – Даже не знаю, что бы я без нее делал.

– К тому же ее светлость умеет очень ловко управляться не только с жестокими разбойниками, но и, хуже того, с развязными аристократами.

– Кому ты это говоришь… – грустно улыбнулся герцог Левертон.

Сказать, что прежняя Джиллиан Драйден была дамой необычной, значило бы не сказать ничего. Однако не вызывало сомнений, что герцог и новоявленная герцогиня безумно любят друг друга и, на свой лад, представляют собой идеальную пару.

– Я искренне рад за вас с Джиллиан, – сказал Джек, посерьезнев. – Вы оба заслуживаете счастья.

Друг внимательно посмотрел на него.

– Благодарю тебя, Джек, а вот ты, похоже, чем-то расстроен – в последнее время выглядишь подавленным. Не хочешь ли отвести душу и выпить со мной немного бренди?

– Охотно выпью, но не уверен, что тебе захочется слушать исповедь о прискорбном состоянии моих дел. Они все рутинные и ужасно нудные и безотрадные, уверяю тебя.

– Не говори глупости. Я с удовольствием выслушаю любые новости, даже самые печальные. Одному Богу известно, сколько раз ты служил жилеткой для меня во времена нашей юности. – Чарлз посмотрел куда-то поверх плеча Джека и добавил: – Однако лорд Столуорт сердито поглядывает на нас: мы нарушаем порядок. Думаю, нам лучше перейти в другое помещение клуба, где можно поговорить более свободно.

Джек последовал за другом, по пути поклонившись престарелому виконту с извиняющейся улыбкой. Столуорт, истинное воплощение дряхлости, неодобрительно прошелестел своей газетой.

Клуб «Будлз» был известен своей претенциозно великосветской атмосферой, и самые важные и знаменитые, главным образом престарелые, его члены имели обыкновение недовольно хмуриться при любом нарушении тишины и спокойствия.

Джек лишь недавно – после того как получил титул – обрел право на членство в лондонских клубах. Он смог по достоинству оценить эту возможность, поскольку именно в клубах за бренди, портвейном или за партией в карты в основном велись деловые переговоры. Но горькая истина состояла в том, что он не имел возможности позволить себе стиль жизни, связанный с клубными привилегиями: играть в карты и держать пари по разным вопросам, от малопонятных до совсем идиотских. Джек уклонялся от карточных игр и принимал участие в пари, являвшихся неотъемлемой частью светской жизни мужчины, только в тех случаях, когда был уверен в результате.

На его взгляд, главный заклад он выиграл, выйдя из сражений в Испании и Бельгии всего с несколькими незначительными ранами. Рисковать своими средствами – и безопасностью всех, кто от него зависит, – за игорным столом значило бы безрассудно искушать судьбу.

Отец Джека не раз ставил свою семью на грань разорения за карточной игрой в элитных клубах Лондона. Дядя Артур неоднократно выручал их из долговой ямы с большим ущербом для собственного кошелька, но и он растранжирил огромные суммы денег, прежде чем подорванное здоровье и Ребекка Кинкейд вынудили его удалиться в Стоунфелл. Джек не имел намерения продолжить семейную традицию и спустить все до последней рубашки, а также не собирался когда-либо обзаводиться любовницей. Дядю Артура по крайней мере извиняло то, что он был без памяти влюблен в свою пассию, но отец Джека менял дорогостоящих женщин с той же легкостью, с какой записывал ставки в книге регистрации пари в «Уайтсе» или сбрасывал карты за игорным столом.

Джек и Чарлз отыскали два места в относительно уединенном уголке, подальше от группы джентльменов, громогласно обсуждавших сплетни о принце-регенте и его последней, по слухам, любовнице. Это явилось для Джека еще одним неприятным напоминанием о том, что Лия вполне может тоже стать объектом подобных сплетен. Внебрачная дочь принца крови, выступающая на сцене и следующая по стопам своей скандальной матери, представляла собой самую непристойную картину, которую только можно вообразить.

Заказав бренди у проходившего мимо лакея, Чарлз откинулся в кресле, вытянув длинные, обутые в сапоги ноги. В то время как его друг выглядел полностью удовлетворенным, Джека не оставляло чувство, будто у него в мозгу с жужжанием мечется целый рой ос.

Чарлз внимательно посмотрел на него.

– Почему ты так злобно уставился на ту компанию? Они просто страдают идиотизмом.

– Одному Богу известно, почему Принни с его похождениями дает им такую пищу для обсуждений. Разве тебя это не беспокоит?

– С какой стати? Стоит ли беспокоиться из-за того, что отец моей жены, герцог Камберленд, самый распутный из всех братьев?

Джек криво улыбнулся в ответ. Чарлз небрежно пожал плечами.

– У него настолько дурная репутация, что Джиллиан не хочет иметь с ним ничего общего. Мы условились никогда не говорить о нем и стараемся по возможности его избегать.

– И вам это в самом деле удается? Теперь, когда война закончилась, членов королевской семьи можно встретить повсюду.

– Джиллиан не задерживается в Лондоне подолгу, так что у нас не так много возможностей наткнуться на них. К тому же большинство из них по большей части находятся вне Лондона – или в своих поместьях, или в Брайтоне с принцем-регентом. До сих пор нам везло.

– Но с началом сезона невозможно будет полностью избегать их. Что вы тогда будете делать?

– Ты спрашиваешь просто из искренней заботы о Джиллиан? – проницательно спросил Чарлз. – Или из каких-то иных побуждений?

Джека беспокоило, как сложится судьба Лии, если она останется жить в Лондоне.

– Пока что давай остановимся на первом.

– Как пожелаешь. Мы с Джиллиан решили, что будем вести себя с большинством ее высокородных родственников с общепринятым уважением и вежливостью, однако не станем признавать и поддерживать какие-либо родственные связи, в особенности с ее отцом. Джиллиан сказала, что с легкостью будет игнорировать Камберленда, если придется. И даже откажется признавать, что он вообще существует.

– У вас все пойдет хорошо, иначе и быть не может, – сухо заметил Джек.

– Ты забываешь одну пикантную подробность: ее брат по отцу – Гриффин Стил, тоже один из побочных детей Камберленда, как ты знаешь.

– Ты хочешь сказать, что он угрожал Камберленду?

Джек лишь недавно познакомился с этим бывшим боссом преступного мира, а ныне полупочтенным членом высшего общества. Никто в здравом уме не пожелал бы разгневать Гриффина Стила или схлестнуться с ним. В том числе, вероятно, и его высокородный отец, младший сын короля.

– Это бы совсем уж никуда не годилось. Однако он напомнил своему достопочтенному родителю, что тот все еще должен ему достаточно крупную сумму, оставшуюся еще с тех пор, когда Стил держал свои игорные притоны.

– Боже мой! Ты хочешь сказать, что Камберленд действительно занимал деньги у своего внебрачного сына?

– Это и в самом деле тебя удивляет? Большинство принцев делали то же самое. Стил пользуется очень большим влиянием среди членов королевской семьи, как ты можешь догадаться.

Джек не смог удержаться от смеха.

– Господи, что за сборище жалких фигляров и гороховых шутов! Значит, это Стил предупредил Камберленда, чтобы он держался подальше от его сестры?

– Предположительно это так, но мой шурин делал все возможное, чтобы защитить ее.

– Как и ты, – спокойно заметил Джек, подумав, что и он хотел бы иметь такую власть и влияние, когда дело коснется его самого.

– Естественно, но давай поговорим о твоей главной проблеме. Джиллиан горит желанием встретиться со своей кузиной. Я не разделяю ее рвения, но если не поддержу жену, она наверняка что-нибудь предпримет самостоятельно, а это вряд ли пойдет мисс Кинкейд на пользу. Итак, что мы можем сделать, чтобы помочь ей сейчас, когда она в городе?

Джек тревожно напрягся.

– Откуда ты знаешь, что Лия в Лондоне? Она приехала меньше недели назад и еще нигде не объявлялась.

– Скажем так, у меня свои источники информации, – ответил Чарлз, небрежно взмахнув рукой.

– Ты имеешь в виду, что Джиллиан снова сплетничает с прислугой?

Чарлз тяжело вздохнул.

– Похоже, мне так и не удалось отучить ее от этой привычки, но на сей раз мы услышали это от Стила, который, по-видимому, знает все, что происходит в этом чертовом городе. Он на днях заявился с визитом и сообщил радостное известие, что кузина Джиллиан живет совсем неподалеку. Нечего и говорить, что моя жена очень обиделась на меня за то, что не сказал ей об этом раньше.

– И зная герцогиню, могу себе представить, как она жаждет поскорее познакомиться с Лией.

– Мне удалось удержать ее, только объяснив, что Лия, возможно, даже не знает еще о ее существовании. И что ответственность сообщить ей столь важную новость лежит на семье Кинкейд или на тебе.

Когда Джек с облегчением откинулся на спинку кресла, Чарлз насмешливо приподнял бровь.

– Значит, как я понимаю по твоей реакции, ты так и не сказал Лии о ее родстве с Джиллиан или с кем-либо из других ее родичей? – В суровом тоне его друга явно слышалось неодобрение.

– Я хотел было сказать, но ее бабушка меня отговорила, заявив, что это не пойдет ей на пользу. Ребекка считает, что не следует позволять Лии общаться с кузиной, которая…

– Намного выше ее по положению? – Чарлз умолк, когда вернулся лакей с их бренди, но как только тот удалился, продолжил: – Джек, ты же знаешь, нас не волнуют подобные вещи.

– Поверь мне, я думаю точно так же, хотя и понимаю озабоченность Ребекки. Она уверена, что Лия и Джиллиан никогда не будут вращаться в одних и тех же кругах. Ведь Лия – внучка известнейшей куртизанки и дочь актрисы, когда-то тоже пользовавшейся дурной славой. Зато происхождение Джиллиан безупречно, и воспитана она была как аристократка. Она по праву занимает свое место в обществе – как твоя герцогиня.

– И где же, по-твоему, место Лии Кинкейд?

Джек потягивал бренди, обдумывая вопрос. Ответы на него, невольно приходившие в голову, ему очень не нравились.

– Ну уж точно не на чертовой сцене, в этом я твердо уверен.

Брови Чарлза изумленно взлетели вверх.

– А она этого хочет? Выступать на сцене вместе со своей матерью?

– Да, к сожалению. Как ни прискорбно.

– Это будет крайне неуместно. Хотя труппа мистера Лестера считается вполне респектабельной, появление Лии на сцене не улучшит ее репутацию. А она хорошенькая?

– Очень, – ответил Джек, с каждой минутой все больше мрачнея: реакция друга подтверждала его собственные опасения.

– Тогда она станет мишенью для каждого чертова повесы в Лондоне. Она обсуждала свои намерения с тобой?

– Да, наряду с несколькими другими сомнительными и пугающими вариантами выбора карьеры. Я говорил ей, что ни один из них категорически неприемлем для такой прекрасно воспитанной девушки, как она.

Чарлз некоторое время непонимающе смотрел на друга, прежде чем до него дошло.

– Ты имеешь в виду, что она допускает возможность жить в полусвете?

Джек отмахнулся.

– Это скорее идея ее бабушки. Лия предпочитает выступать на сцене. К несчастью, прежде чем нам удалось как следует обсудить эти вопросы, она сбежала от меня и приехала сюда.

– Весьма предприимчиво с ее стороны – и объясняет твое неожиданное возвращение в Лондон.

– Лия чрезвычайно находчива и изобретательна, а когда что-нибудь затевает, то обычно добивается своего.

Хоть эта ее черта была крайне полезна, когда дело касалось управления садами и огородами или помощи арендаторам в Стоунфелле, ее теперешняя авантюра грозила обернуться катастрофой.

– И ты позволишь ей реализовать это намерение? – мягко спросил его друг.

– Не говори глупости, Чарлз. Как только поймаю, сразу увезу назад, в Стоунфелл, где ей и надлежит быть. Это единственное место, где она всегда будет в безопасности.

– Ты влюблен в эту девушку, Джек?

Джек едва не выронил свой бокал.

– Ты что, совсем сошел с ума?

К сожалению, гул разговора на другом конце комнаты на время затих, и несколько человек из веселой компании обернулись, разглядывая их. Чарлз окинул собравшихся самым ледяным герцогским взглядом, тут же возымевшим обычный желанный эффект, и только после этого вернулся к беседе.

– Не надо так горячиться, Джек, иначе мы сами послужим причиной того, что о бедняжке мисс Кинкейд начнут распускать сплетни.

Джек уже и так мысленно проклинал себя за то, что так неосмотрительно себя выдал.

– Извини. А что до твоего вопроса, конечно же, я люблю Лию. И чувствую себя в ответе за нее и за Ребекку. Дядя оставил их в ужаснейшем положении. И мой прямой долг исправить это.

Чарлз элегантно повернул руку ладонью вверх.

– Значит, твои чувства к мисс Лии…

– Исключительно братские, – твердо заявил Джек. – И даже если бы это было не так, я ничего не смог бы с этим поделать, и тому десяток причин.

– Все говорили то же самое о нас с Джиллиан. И вот, пожалуйста, мы перед тобой, герцог и герцогиня Левертон.

– Чрезвычайно богатый и могущественный герцог Левертон и его герцогиня. К несчастью, у меня нет ни власти, ни богатства.

Чарлз нахмурился.

– Джек, я более чем готов помочь тебе с твоей финансовой ситуацией. Я легко могу ссудить…

– Бесконечно признателен тебе за щедрость, но это кратчайший путь к разрушению дружбы. Я не хочу ею риско-вать.

Если бы ему удалось добыть хоть сколько-нибудь существенные дополнительные средства для разработки обнаруженных в Стоунфелле месторождений, тогда Джек мог бы обратиться к Чарлзу с предложением инвестировать в его предприятие. Но до тех пор он не хотел влезать в новые долги перед другом, которому уже и так задолжал довольно крупную сумму. Чарлз не раз выручал его в трудные моменты во время войны, когда дядя Артур не был в состоянии выслать ему обычное ежеквартальное содержание. Джек не хотел злоупотреблять добротой друга.

– Понимаю, – сказал Чарлз с сочувствием. – Но куда это заведет тебя, учитывая текущую финансовую ситуацию в Стоунфелле?

– Если мои банкиры мне не помогут, тогда придется искать подходящую наследницу, – со вздохом ответил Джек. – Мать с сестрой уже составляют список кандидаток.

– Весьма разумно. Не сомневаюсь, что они подберут для тебя самых приятных и привлекательных молодых леди.

Вопрос в том, захотят ли они выбрать его, еще одного нищего аристократа, по уши погрязшего в долгах.

– Но мы так и не решили, – добавил Чарлз, – как нам быть с Джиллиан, которая горит желанием познакомиться со своей новой кузиной. Мне не удастся сдерживать ее слишком долго, как ты с легкостью можешь себе представить.

– Более чем. И я непременно поговорю с Лией, как только представится возможность. – Джек бросил на друга взгляд, полный решимости. – Она должна услышать это от меня. Такая новость наверняка расстроит ее в той или иной степени, и ей захочется обсудить это с кем-нибудь близким.

По крайней мере, он на это надеялся. Вместо этого она легко могла послать его куда подальше.

Чарлз согласно кивнул.

– Я смогу уговорить Джиллиан подождать, но только не больше чем несколько дней. Дай мне знать, когда сумеешь обсудить этот вопрос с мисс Лией, и мы договоримся, как лучше всего организовать встречу этих двух леди.

– В самом узком кругу, – поспешно ответил Джек.

Невозможно предвидеть, как Джиллиан поведет себя в подобной ситуации. Скорее всего, будет вне себя от восторга, на его взгляд.

– Полностью с тобой согласен. – Глаза Чарлза сверкнули. – Ждем дальнейших сообщений о мисс Кинкейд в ближайшее время.

Теперь Джеку не оставалось ничего другого, кроме как отыскать зловредную девчонку как можно скорее.

Глава 6

– Лендейл, задержись на минутку.

Джеку уже почти удалось сбежать, но, как видно, сегодня судьба не была к нему благосклонна. И правда, хотя госпожа Удача не покидала его долгие годы во время войны, эта ветреная красавица явно его оставила, стоило ему вернуться домой, на зеленые берега Англии.

Когда он снова отдал шляпу лакею, дежурившему у парадной двери, парень с сочувствием еле заметно ему улыбнулся. Леди Джон загоняла всех слуг до бесчувствия, с тех пор как окончательно обосновалась в особняке на Бедфорд-сквер. Это всегда было заветной мечтой его матери, насколько Джек мог припомнить. И хотя мечта эта наконец исполнилась, оставалось решить еще достаточное количество сложных проблем, устрашающих даже его упрямую родительницу.

– Нет никакой необходимости обращаться ко мне так официально, мама, – сказал Джек женщине, ожидавшей его в дверях библиотеки. – Имя Джек отлично служило мне всю мою жизнь.

Ее тонкие подвижные брови слегка нахмурились в знак неодобрения, но она воздержалась от замечаний, пока лакей не закрыл за ними дверь библиотеки. Леди Джон подошла к одному из изящных кресел в стиле хепплуайт, сгруппированных вокруг стола и выглядевших чересчур хрупкими для этой по-мужски обставленной комнаты. Эти предметы мебели были новыми, как и золотистые занавески на окнах. Все они были не в его вкусе, но Джек не сомневался, что мать выбрала вещи самого высшего качества и безумно дорогие.

Леди Джон села, кивком предложив сыну последовать ее примеру. Джек отмахнулся рукой, предпочитая остаться на ногах в надежде, что она поймет невысказанный намек, что он очень торопится.

– Теперь, когда ты стал хозяином этого дома, мне не подобает обращаться к тебе столь фамильярно. Что подумают слуги?

– Что вы моя мать, а я ваш сын.

Он услышал, как с ее губ сорвался легкий вздох.

– Мой сын, как бы я ни уважала прежнего маркиза…

– Который был моим дядей и вашим деверем, полагаю.

– Ради бога, Джек, ты так и будешь меня перебивать?

Он рассмеялся.

– Извините, мама, но иногда вас так и хочется поддразнить. И я вынудил вас назвать меня по имени, что рассматриваю как маленькую победу.

Уголки ее губ слегка приподнялись. Когда леди Джон забывала свои заботы – или свою гордыню, – она превращалась в добродушную женщину, которую Джек помнил с детства. Слишком многие неприятности и обиды, перенесенные ею в жизни, со временем сыграли свою роль, и ту прежнюю добрую женщину с каждым годом все труднее было обнаружить.

– Туше́, но я остаюсь при своем мнении. При всей моей любви к твоему дяде, я считаю, что он проявлял определенную небрежность в домашних делах. И это привносило некоторую вульгарность в общую атмосферу, царившую в его доме. Ради твоего же блага нельзя допустить, чтобы такое положение вещей продолжало сохраняться. Мы можем обращаться друг к другу неофициально, когда одни, но перед прислугой очень важно соблюдать общепринятые правила приличия.

Джек знал, что спорить с ней не имеет никакого смысла, поскольку она все равно будет поступать по-своему, поэтому отдал управление городским особняком Лендейлов полностью в ее руки. Ему и без того хватало дел в Стоунфелле.

– Я целиком полагаюсь на ваше суждение в таких домашних делах, – сказал Джек.

Она окинула его проницательным, приводящим в замешательство взглядом.

– Я знаю, что ты не любишь все эти правила и ограничения. Но, как ты хорошо знаешь, слуги имеют обыкновение сплетничать, и их разговоры никогда не остаются внутри дома, поскольку у всех есть друзья и знакомые в других лондонских благородных домах. Ты можешь думать, дорогой, что твои секреты надежно скрыты, но нет: о них уже вовсю судачат.

Джек удивленно вскинул брови.

– Матушка, у меня нет секретов, которые стоили бы, чтобы о них сплетничали. И даже если бы я хотел скрыть что-то интересное, то не поделился бы этим ни с кем из прислуги, включая моего камердинера. Я знаю, вы считаете, что я пренебрегаю правилами этикета, но, уверяю вас, я далеко не глуп.

Она еле заметно вздрогнула, обнаружив столь нехарактерную для нее уязвимость, и Джек мгновенно почувствовал себя виноватым. Когда дело касалось матери, чувство вины его мучило постоянно. При всей его любви к ней – и ко всем своим родным – это неприятное чувство было одной из причин, почему он рад был оставаться на континенте. Ему жилось легче, когда он был майором Джеком Истоном. Тогда единственной его проблемой были французские солдаты. И иногда ему казалось, что он понимает этих своих противников лучше, чем собственных родственников.

– Извините меня, – тихо произнес он. – Вы должны знать, как я вам благодарен за поддержку и помощь. Несомненно, вам приходилось нелегко эти последние несколько лет.

Ее ответная улыбка была теплой, но печальной.

– И ты должен знать, что я делала все ради тебя, сын мой. Я понимаю, что, должно быть, кажусь худшей из формалисток, но слишком долгое время наша семья была объектом насмешек. Потребуется масса усилий, чтобы вернуть надлежащее достоинство фамилиям Истон и Лендейл.

Джек подумал, что она преувеличивает, но мать его была не так уж и не права, учитывая предосудительное поведение отца и дяди. Ничего удивительного, что годами безропотно страдавшая от унижения, она теперь жаждала восстановить добрую репутацию семьи.

– Я все понимаю. Ну так о чем же вы хотели поговорить со мной?

Джек очень надеялся, что не о куче неожиданных счетов за покупки. Он предоставил матери свободу действий при реорганизации домашнего хозяйства, рассчитывая на ее здравый смысл. Джек был уверен, что она не станет расходовать средства свыше их возможностей. К несчастью, он недооценил ее рвения вернуть особняку Лендейлов былую славу. По мнению леди Джон, фамильное достоинство семейства так же тесно связано с внешними аспектами, как и с подобающими формами обращения, поэтому она заявила:

– Я подумала, что нам давно пора дать званый обед. Прошло уже несколько лет с тех пор, как твоя сестра приезжала в Лондон, и мы должны устроить прием в ее честь.

Сестра Джека была замужем за состоятельным дворянином, владельцем обширных поместий в Сомерсете. Ричард Кендалл не имел титулов, но был достойным и порядочным человеком, обожал жену и детей и терпеть не мог городскую жизнь. Хотя он всегда рад был побаловать Анну, Ричард решительно возражал против поездок в столицу, соглашаясь только на короткие визиты в Лондон. Теперь, когда Джек стал маркизом, Кендалл наконец согласился разрешить жене подольше погостить у родственников. Она должна прибыть завтра и намеревалась остаться с ними в Лендейл-Хаусе больше месяца.

– Я уверен, что Анна будет этому очень рада, – сказал Джек. – И предполагал, что рано или поздно нам придется устраивать званые вечера.

Эта идея отнюдь не приводила его в восторг, но он отчетливо понимал, что не стоило выставлять себя нищими, чтобы не отпугнуть богатых инвесторов, которых надеялся заинтересовать своими планами по разработке рудных месторождений.

– Твоя сестра будет просто счастлива. Бедняжка Анна так долго прозябала в глуши! Я даже не знаю, помнит ли она, как выглядит настоящий приличный прием.

– Наверняка вы преувеличиваете, – возразил Джек. – Кендалл весьма состоятельный и щедрый. И насколько я знаю, души в ней не чает.

Мать раздраженно отмахнулась.

– Да, но он всего лишь деревенский сквайр, мой милый. – Она ненадолго замолкла, потом добавила: – Ты прекрасно знаешь, какие надежды мы возлагали на твою сестру, когда она дебютировала.

Анна считалась бриллиантом чистой воды, красавицей с добрым нравом и ясным умом и могла по праву рассчитывать на блестящую партию. К несчастью, из-за расточительности отца и дяди у нее почти не было приданого.

После трехлетнего пребывания на брачной ярмарке Анна так и не вышла замуж и вполне могла остаться старой девой, если бы не Ричард Кендалл, приехавший в Лондон навестить своих аристократических родственников. Когда он сделал ей предложение, девушка согласилась, поскольку было ясно, что лучшего ей не получить. В отличие от матери, ее не смущало, что она, красавица, выйдет замуж за нетитулованного сельского джентльмена.

– Разве я мог об этом забыть, – сухо заметил Джек.

– Ты знаешь, на какие жертвы пошла твоя сестра ради нашей семьи, – язвительно продолжила мать, – и как щедро помогала нам преодолевать трудности.

– Как и Кендалл, – возразил Джек. – Он ни разу не выразил недовольства по этому поводу за все годы, хотя имел на это полное право, если учесть, как часто ему приходилось вытаскивать нас из долговой ямы. Без его помощи мы скорее всего оказались бы в долговой тюрьме.

Леди Джон покраснела.

– Я никогда не отрицала положительных качеств Ричарда, но не считаю, что следует прибегать к столь вульгарным выражениям, чтобы выразить ему нашу признательность. Ты теперь маркиз, сын мой, а не солдат на поле боя, и должен вести себя соответственно.

Джека так и подмывало сказать, что он знавал много простых солдат с манерами лучшими, чем у иных аристократов, но он воздержался.

– Понимаю. А что касается званого приема, оставляю все в ваших умелых руках. Скольких гостей вы рассчитываете пригласить?

– По меньшей мере человек сорок, я думаю.

Джек растерянно заморгал.

– Так много?

Мать утвердительно кивнула.

– Это даст тебе отличную возможность познакомиться с наиболее подходящими молодыми леди из высшего общества и их родителями. Ты не можешь откладывать это надолго, Джек. Тебе нужна жена, спутница жизни.

Он ощутил неприятный спазм в животе, но ухитрился натянуть на лицо улыбку.

– Зачем? Я уверен, вы прекрасно обо всем позаботитесь.

– Джек…

– Хорошо. Я внимательно рассмотрю все кандидатуры завидных наследниц, какие вы мне предоставите, но прямо сейчас мне необходимо уйти. У меня действительно неотложное дело.

Джек наклонился, чтобы поцеловать мать в щеку, но она нахмурилась, и он замер на полпути.

– Что-то еще?

– Ты собираешься навестить ее, не так ли?

Боже милостивый!

– Вам не о чем беспокоиться, матушка.

– Я так и думала. Ты собираешься повидать девицу Кинкейд. – Она произнесла это не повышая голоса, но в тоне ее явно слышалось неодобрение.

– Да, – ответил он коротко.

Хоть Джек никогда и не обсуждал с матерью женщин Кинкейд, ему пришлось рассказать, почему так неожиданно возвратился в Лондон. Однажды они даже поссорились из-за Лии.

– Не понимаю, почему ты беспокоишься, – произнесла она холодно. – Ты говорил, она остановилась у своей матери и отчима. Теперь они должны заботиться об этой девушке, а не ты.

– Если бы я был уверен, что миссис Лестер будет добросовестно исполнять свои материнские обязанности, то согласился бы с вами, но поскольку она никогда не выказывала склонности оберегать собственную дочь, на нее мало надежды. Кроме того, как я уже объяснял, дом и окружение Лестеров не подходят для Лии.

– А по-моему, там ей самое место. Мисс Кинкейд сейчас как раз в своем кругу, и нечего делать вид, будто она не та, кем является, – произнесла мать, скривив губы.

Джек едва удержался, чтобы не огрызнуться в ответ.

– Несмотря на свое неблаговидное происхождение, Лия воспитывалась в поместье как благородная девушка.

– Да, настолько благородная, что воспользовалась первой же возможностью, чтобы сбежать в Лондон и стать актрисой, – саркастически заметила мать. – Глупая девчонка, по-видимому, вознамерилась последовать по стопам своей порочной матери.

Джек сокрушенно покачал головой. В вопросе о Кинкейдах их всегда разделяла непроходимая пропасть.

– Матушка, я понимаю, что вам трудно это понять, но я несу полную ответственность за Лию. И верите ли вы в это или нет, она представления не имеет, во что впутывается. Она наивная сельская девушка, и образ жизни, который она считает для себя возможным и даже романтизирует, неизбежно ее погубит. Как ее друг, я не могу допустить, чтобы это случилось. А теперь, с вашего разрешения, я ухожу. Увидимся за обедом.

Он шагнул было к двери, но отчаяние в материнском голосе остановило его.

– Джек, подожди!

Он обернулся, и сердце его упало при виде боли в ее глазах и горестных морщинок вокруг губ.

– Ты уже все забыл? Да, ты мог сбежать – в школу, а затем в армию, – поэтому тебе не пришлось жить с этим, как мне и твоей сестре, терпеть постоянные унижения от твоего отца, закрывать глаза на его любовниц. – Она вцепилась пальцами в юбку. – Твой отец почти все время проводил с ними, дарил им драгоценности и пышные платья, в то время как я билась изо всех сил, чтобы оплатить счета. А деньги, которые он проматывал на лошадей, на азартные игры… – Голос ее задрожал, и она умолкла, пытаясь вернуть себе самообладание.

Сердце Джека заныло. Он любил отца – они все его любили, включая и мать. Лорд Джон был красив, остроумен, обладал приятными манерами и легким нравом, умел очаровать любого. И что больше всего поражало, отец искренне любил их всех, но себя, конечно, гораздо больше. Подобно многим предшествовавшим ему поколениям мужчин Истонов, он был слишком избалован и эгоистичен, чтобы контролировать свои низменные потребности.

– Я знаю, что вам пришлось вынести, – тихо произнес Джек, – и очень сожалею, что не смог сделать больше, чтобы помочь вам.

Она ответила ему печальной улыбкой.

– Ты не раз пытался, но ничего не мог поделать, верно?

Несколько раз, когда было особенно плохо, Джек даже вступал с отцом в драку. Тот неизменно извинялся, проливал слезы и клятвенно обещал изменить то, что он называл своим «прискорбным характером», но его решимости хватало лишь до тех пор, пока ему на пути не встречалась очередная красотка или какая-то необычная лошадь.

– Да, но мы не были одиноки. Дядя Артур всегда делал для нас все, что мог. Он был очень щедр ко мне.

Материнская высокомерная усмешка показала, что она думает на этот счет. Она терпеть не могла то время, которое сын проводил в Стоунфелле, опасаясь, что переймет легкий нрав своего дядюшки. Еще больше ее раздражало, что дядя Артур купил Джеку патент офицера конной гвардии, потому что в этот момент она потеряла своего верного союзника в борьбе с порочными наклонностями мужа.

– Да, и ради того, чтобы ты исполнил свою мечту, – сказала леди Джон, – мы с Анной были вынуждены пойти на многие жертвы.

– Я это понимаю и сделаю все, что в моих силах, чтобы обеспечить будущее нашей семьи и гарантировать, что вам никогда больше не придется страдать.

– Я не сомневаюсь, что таковы твои намерения, но, по правде говоря, боюсь, что тебе грозит опасность совершить ту же ошибку, что и твой дядя, – ошибку, которая разрушит все, за что я боролась для тебя и этой семьи.

Джек в недоумении молча смотрел на нее, пока до него не дошло.

– Вы думаете, что у меня роман с Лией? Это просто смешно.

– В самом деле? – спросила она надменно.

– Вы знаете, что это так.

– Независимо от того, что я думаю, другие могут посчитать иначе.

– Другим лучше бы заниматься собственными делами. Я не стану извиняться за то, что помогаю одному из своих старинных друзей.

Его мать, растеряв остатки самообладания, вскочила на ноги.

– Джек, ты непременно должен удачно жениться. Но какая респектабельная девушка захочет обручиться с мужчиной, открыто связавшимся с актрисой, в особенности с той, которая носит именно эту фамилию? Ни одна благовоспитанная леди, а тем более ее родители не станут спокойно смотреть на это.

– В последний раз говорю: у меня нет связи с Лией, – процедил Джек. – И она не актриса.

Леди Джон всплеснула руками.

– Джек, имеет значение лишь то, что думают люди, а они обязательно подумают, что ты такой же, как твой отец, – завзятый распутник, который заботится только о своих животных потребностях.

Гнев и недоверие захлестнули Джека.

– Я ничуть не похож на моего отца – или дядю – в этом отношении. И вам это известно.

– Тогда оставь свою дурацкую идею, что ты что-то должен этой твари или ее семье, – взмолилась леди Джон. – Она на своем месте, а ты – на своем. Ваши пути не могут и не должны никогда пересекаться.

– Ее зовут Лия, – спокойно произнес Джек. – И она добрая и достойная девушка, которая не сделала ничего плохого никому из нас.

– Я знаю ее имя, – с горечью проговорила мать. – Это Кинкейд. И как каждая представительница этой семьи, причиняет нам зло самим своим существованием. Ради всего святого, давай избавимся от них, пока опять нас не разорили.

Она резко развернулась и вышла из комнаты.

Глава 7

– Стойте спокойно, Эми, – предупредила Лия, сжимая во рту булавки, – иначе я могу вас уколоть.

Танцовщица оглянулась через плечо, глаза ее искрились смехом.

– Вы уже один раз сделали это, и прямо в задницу. Если продолжите в том же духе, я могу истечь кровью.

Лия вынула изо рта булавку и осторожно подколола ткань вдоль шва на спинке платья девушки.

– Это из-за того, что вы вертелись, как рыба на крючке. Мне не удается убедить вас постоять спокойно хотя бы минуту.

– Я танцовщица, дорогая. Это наше занятие – быть постоянно в движении.

– Ну что ж, только не во время примерки, а то шов выйдет кривой. – Лия заколола еще несколько булавок, затем удовлетворенно кивнула: – Ну вот, теперь порядок. А сейчас немного отойдите, чтобы я могла оглядеть вас.

Эми послушно отошла на середину артистической уборной, служившей одновременно костюмерной и примерочной, широко раскинула руки и грациозно покружилась. Танцовщица была высокой и стройной, с большими темными наивными глазами и сочными губами, не соответствующими ее юному, почти невинному облику.

Хоть Эми все больше и нравилась Лии, эта девушка отнюдь не была невинной. Как и у большинства популярных балерин из труппы Лестера, у Эми имелось множество обожателей, мечтавших уговорить ее одарить их своими милостями. Ни дня не обходилось без каких-либо маленьких подарков, или коробки конфет, или букетика цветов от одного из поклонников. И Эми была не единственной, кого одаривали столь щедро. Большинство актрис регулярно получали различные презенты от своих почитателей. И Лия не питала иллюзий по поводу того, какое вознаграждение полагалось за щедрость. У Эми, самой популярной из танцовщиц, на данный момент имелось четверо воздыхателей: виконт, баронет, холостяк судья и преуспевающий галантерейщик, постоянно снабжавший ее чулками и кружевом.

– Так хорошо? – Эми одернула лиф. – Или вам необходимо еще несколько раз меня уколоть?

Она была одета нимфой для предстоящей премьеры пьесы «Королева горы Олимп» (с Марианной в главной роли), которая должна была состояться через несколько дней. Благодаря покрою платья и наличию корсета, значительно увеличивавшего размеры бюста, Эми больше походила на шаловливую молочницу, чем на античную нимфу. Когда Лия указала матери на то, что костюмы исторически неверны, та только рассмеялась и сказала, что в отношении танцовщиц никто из публики, в особенности мужчины, не придает никакого значения исторической достоверности их одеяний.

Лия была несколько озадачена и смущена, обнаружив, что некоторые моменты театральной программы отличаются непритязательностью, а иногда даже непристойностью. Она, конечно, знала, что, согласно лицензионному законодательству, их труппе не разрешалось ставить серьезные спектакли и классику. И хотя Лия не рассчитывала на Шекспира, но все же надеялась сыграть что-нибудь более интересное, чем второстепенная роль без слов в небольшой комической опере с неудачным названием «Сюрприз для жены трактирщика».

– Вот теперь мы закончили, – сказала она Эми, осмотрев плоды своих трудов. – Только позвольте мне вынуть булавки, чтобы вы могли снять платье, а затем я немедленно продолжу работу: прошью по наметке и закончу починку. Ваш костюм будет готов к премьере, обещаю.

Эми вздохнула с облегчением.

– Вы моя спасительница, мисс Лия. Когда платье порвалось на репетиции, я испугалась, что мне придется самой его чинить. А я не слишком ловко управляюсь с иголкой. Никогда не была сильна во всей этой домашней чепухе. – Она лукаво подмигнула девушке. – Не скажу, что мне это необходимо, слава богу.

– Ну разумеется, – сухо сказала Лия.

Несомненно, Эми была весьма разборчива в выборе любовников. Они должны были быть красивы, богаты и не жалеть денег на то, чтобы одевать ее по последней моде. Лия не могла не испытывать легкой брезгливости по поводу излишне прагматичного тона, которым некоторые актрисы и танцовщицы обсуждали своих теперешних или ожидаемых любовников. Словно покупку лошадей на аукционе «Таттерсолз» или акций на бирже.

Не то чтобы она их осуждала: ведь актерская профессия в целом и заработки в частности были очень ненадежны, – ничего удивительного, что артистки зачастую пополняли свои кошельки за счет любовников или покровителей.

К счастью, Лии не грозило когда-либо оказаться в столь уязвимом положении. При поддержке своей матери и отчима она непременно сумеет сделать успешную актерскую карьеру, которая позволит ей достойно содержать себя и бабушку. А пока отчим ясно дал понять, что она может оставаться с ними столько, сколько захочет, несмотря на явное нежелание матери согласиться с этим планом.

И в завершение ее изрядно беспокоил маркиз Лендейл. Лии удавалось уклоняться от встречи с ним почти целую неделю, хотя она и понимала, что так не может продолжаться слишком долго, поскольку Джек был преисполнен решимости найти ее. А он был чрезвычайно настойчивым и непреклонным. Она ужасно по нему скучала, пока не вспомнила ту унизительную сцену в библиотеке. Тогда она сказала себе, что не хочет видеть его больше никогда в жизни.

– Мисс Лия, – окликнула Эми, помахав рукой у нее перед лицом. – Вы здесь?

– Извините, – вздрогнув, отозвалась девушка. – Что вы сказали?

Эми внимательно на нее посмотрела.

– Вы, случайно, не подхватили простуду, которая свалила миссис Эндрюз? Вы так раскраснелись, словно у вас жар.

– Нет, я в полном порядке, слава богу. Хотя этого не скажешь о бедной миссис Эндрюз. Мало того что ее помощница, швея, решила уволиться и выйти замуж, так еще ее и вывела из строя эта ужасная простуда. И меньше чем за неделю до премьеры к тому же.

– Ей страшно не повезло, – сказала Эми, пытаясь снять костюм. – Но вы почти так же умело управляетесь с иглой, как она. И все же мне не кажется правильным, что вам приходится выполнять работу костюмерши, – ведь вы все-таки дочь миссис Лестер.

Лия зашла за спину Эми, намереваясь помочь.

– Большая часть работы была уже выполнена, а я обещала ма… Марианне, что буду помогать всем, чем смогу.

– Да, и они поручили вам переписывать тексты ролей для актеров, когда мистер Лестер вносит изменения в сценарий. На мой взгляд, дорогая, они просто используют вас в своих интересах.

Лия не сумела сдержать печальный вздох.

– Очень любезно с вашей стороны говорить так, но я правда ничего не имею против, хотя и надеялась на большее, чем роль статистки в одной небольшой сцене.

– Я думаю, это потому, что мать завидует вам. Любой может видеть, что вы более молодая ее версия. Нелегко вынести, когда вам каждый день бросают это в лицо. Она не захочет, чтобы вы похитили ее успех на этой сцене, ручаюсь вам.

Лия на мгновение застыла.

– Мама просто желает убедиться, что я не буду легкомысленно ввязываться во что-то неподходящее. И не возьмусь не за свое дело.

Эми насмешливо фыркнула.

– Не думаю, дорогая. Но вы можете так считать, если вам от этого легче.

– Не беспокойтесь обо мне.

Руки Лии действовали еще не очень ловко, и во время примерки она вогнала булавку в бретельку корсета Эмми, а когда хотела ее убрать, потянула бретельку, спустив с плеча девушки и обнажив верхнюю часть спины.

– Боже мой! – воскликнула Лия, нахмурившись. – Откуда у вас этот жуткий синяк?

Эми поспешно отступила в сторону, сдернула лиф платья и протянула его Лии, тут же вернув бретельку на плечо.

– Представления не имею. Наверное, неловко повернулась и наткнулась на что-то.

Это не имело смысла, поскольку Эми была самой грациозной девушкой из всех, кого Лия знала: она словно парила в воздухе, как на сцене, так и вне ее.

– Вы должны приложить к нему холодный компресс или повязку с арникой. Я буду рада сходить в аптеку и принести ее для вас.

– Не беспокойтесь по пустякам, мисс Лия, – резко ответила Эми. – Все в полном порядке.

– Ну ладно, если вы в этом уверены. – В первый раз Лия увидела, как Эми огрызнулась на кого-либо.

Танцовщица смущенно поморщилась.

– Нет, вы только посмотрите: набросилась на вас как ненормальная. Простите меня, дорогая. Я всегда становлюсь раздражительной перед премьерой. Нервы пошаливают, вот и все.

– Вам не из-за чего нервничать. Все будут от вас в восторге. А теперь дайте мне юбку, и я закончу все к завтрашнему вечеру.

Эми послушно расстегнула юбку, спустила на пол и переступила через нее, оставшись только в сорочке, чулках и корсете.

– Где ваш халат? – спросила Лия. – Вы простудитесь, если будете расхаживать в таком виде.

– Черт возьми, я оставила его у себя в гримерной. Лучше мне сходить за ним, пока мистер Лестер не увидел, что я разгуливаю почти нагишом. Он немного ханжа, что весьма странно, принимая во внимание его выбор жены. Не то чтобы миссис Лестер не стала вполне респектабельной с тех пор как вышла за него замуж, – поспешно добавила Эми, всплеснув руками в знак извинения.

Это замечание еще раз напомнило Лии о том, что прошлое ее матери отнюдь не забыто. Хотя девушка почти нигде не бывала, кроме особняка Лестера и театра, уже начали распространяться слухи о прибытии в Лондон новой печально известной Кинкейд. Излишне говорить, что ее матери это очень не понравилось. Когда мистер Лестер попытался утешить жену, указав, что присоединение Лии к их труппе, вероятно, увеличит продажи билетов, этот довод, как и следовало ожидать, был встречен с недовольством.

Торопливо выскочив за дверь, Эми столкнулась лицом к лицу с высоким широкоплечим мужчиной, по красивому лицу которого было видно, что он страшно разгневан.

Проклятье!

Джек машинально вытянул руки и ухватил девушку за обнаженные плечи. Танцовщица драматически покачнулась и вцепилась в сюртук мужчины, словно без его поддержки непременно опрокинулась бы навзничь. Поскольку Лия знала, что Эми без труда может успешно балансировать на пальцах одной ноги, ей едва удалось сдержать усмешку.

– Ох, благодарю вас, добрый джентльмен, – пропела та. – Я бы обязательно упала, если бы вы меня не подхватили.

Джек удивленно посмотрел на нее, затем в замешательстве нахмурился, заметив щедро демонстрируемые Эми прелести, и явно разозлился.

– Я счастлив, что предотвратил столь нежелательный инцидент, – произнес он, тщетно пытаясь вырваться из цепкого захвата Эми, хотя тон его свидетельствовал об обратном.

– И кто же вы такой, сэр? – спросила танцовщица с игривой улыбкой. – Новый покровитель нашей маленькой труппы или член нашего прославленного попечительского совета? Надеюсь, что это так. – Она слегка пригладила ткань его сюртука, словно оценивая товар. – Вы бы прекрасно вписались туда, я уверена.

Поскольку Джек теперь устремил свой неодобрительный взгляд на Лию, той страшно захотелось оставить его на произвол судьбы, но она не решилась: ведь он столько раз выручал ее.

– Это мой друг, Эми, – сказала она и добавила подчеркнуто: – Добрый друг.

Танцовщица смерила Лию проницательным взглядом и разжала руки.

– Вот как, значит, обстоят дела, да? Извините меня, милочка. Я ведь не знала, что у вас есть дружок.

Выражение лица Джека представляло собой теперь любопытную комбинацию возмущения и тревоги. Лия начала уже мысленно готовиться к предстоящей выволочке. Наверняка ее ждал хороший нагоняй.

– Он мне вовсе не дружок, – возразила она, пытаясь свести ущерб к минимуму.

Эми недоверчиво приподняла брови, и Лия со вздохом сказала:

– Впрочем, неважно.

Бесполезно было стараться объяснить Эми свои взаимоотношения с Джеком. Девушка в любом случае ей бы не поверила.

– Это маркиз Лендейл. Лорд Лендейл, позвольте представить вам мисс Эми Бакстер, танцовщицу из труппы моей матери.

– Очень приятно, – буркнул Джек таким резким тоном, что Лии захотелось его пнуть.

– Похоже, сегодня вы явно не в духе, так что любезности от вас мне не дождаться, – сказала Эми с привычной убийственной прямотой и подмигнула: – Но я уверена, что наша Лия найдет способ поднять вам настроение.

– Ау, Эми, любовь моя, – очень кстати послышался мужской голос из коридора. – Ты в артистической?

– Да, здесь, Берти, – откликнулась Эми.

Секундой позже один из музыкантов просунул голову в дверной проем.

– Тут ребята решили сбегать в таверну и немного перекусить перед репетицией. Идешь с нами?

– Да, с удовольствием, – ответила Эми.

Берти ничуть не смутился при виде полуобнаженной танцовщицы. Большинство членов труппы привыкли видеть друг друга в процессе переодевания. Лии потребовалось несколько дней, чтобы тоже привыкнуть к этому. Но теперь она понимала, что мужчины в труппе ревностно оберегали всех женщин, хотя моральные устои, царившие в их среде, и оставляли желать лучшего.

Однако только взглянув на лицо Джека, она поняла, что ей предстоит изрядно потрудиться, если она хочет убедить его в том, что ее теперешняя жизнь безопасна и благопристойна, ведь внешние ее проявления свидетельствуют как раз об обратном.

Эми и Берти мгновенно исчезли, оставив Лию наедине с постыдным желанием ускользнуть вслед за подругой.

К несчастью, дверь была перекрыта высокой мускулистой фигурой Джека.

«Пожалуй, надо было все же попытаться протиснуться мимо него, старушка».

– Хорошо выглядишь, Джек, – выпалила Лия. – Рада тебя видеть.

– В самом деле? Ты старательно избегала меня всю эту неделю.

Черт! Она действительно избегала его, и не только потому, что не хотела продолжать спор. Их роковой поцелуй в библиотеке Стоунфелла стал самым унизительным моментом в ее жизни. Разве смогут они когда-нибудь после этого вернуться к прежним дружеским отношениям?

– Я была очень занята все это время, – объяснила она. – Новый театральный сезон начинается всего через два дня, а перед премьерой тут просто сумасшедший дом.

– Я так и понял, – кивнул Джек, окинув комнату мрачным взглядом.

Штукатурка на стенах местами облупилась и растрескалась, а краска слегка поблекла, но в общем помещение находилось в лучшем состоянии, чем некоторые из неиспользуемых комнат в Стоунфелле. Отчим Лии намеревался отремонтировать со временем все здание, но пока приходилось повременить до получения реальной прибыли. До сих пор все его усилия были направлены на обновление зрительного зала, лож, галерки и фойе. «Пан» выглядел теперь почти столь же элегантно, как и «Друри-Лейн».

– Сейчас, когда мне наконец удалось урвать минутку твоего времени, – произнес Джек с легким сарказмом, глядя ей прямо в глаза, – позволь заметить, что ты повела себя совершенно безрассудно и безответственно: сначала солгала, что заболела, а затем – подумать только! – беспечно отправилась в Лондон в почтовом дилижансе! Что, во имя всего святого, толкнуло тебя на такую глупость? В особенности после того, как я заверил тебя, что позабочусь о вас с бабушкой?

Лия аккуратно свернула костюм и, уложив в свою корзинку для шитья, скрестила руки на груди и сердито уставилась на Джека.

– И ты понятия не имеешь, что заставило меня сбежать?

Джек еле заметно покраснел.

– Это ты поцеловала меня в тот раз. Я не покушался на твою добродетель, лапочка, – совсем наоборот.

– Да, ты тогда ясно дал это понять, – сказала она холодно.

Джек в досаде потер ладонью затылок, сбив при этом с головы шляпу, и пробормотал, наклоняясь, чтобы ее поднять:

– Проклятье! Ну ладно, давай не будем вспоминать о том, что тебя, очевидно, обидел мой отказ воспользоваться тобой. А также не станем сейчас обсуждать твой поспешный… нет, безумный отъезд из Стоунфелла.

– Премного благодарна, милорд, – подчеркнуто сладким голосом ответила Лия. – Бесконечно вам признательна.

Казалось, слова даются Джеку с трудом.

– Я понимаю, что тебе, вероятно, хотелось повидаться с матерью. Но работать в театре? Разве я не говорил, какому риску подвергается девушка в твоем положении? Ты с тем же успехом могла бы разослать приглашения всем распутникам в городе. – Он снова окинул презрительным взглядом комнату. – Это место не многим отличается от борделя.

– Ничего подобного, – усмехнулась Лия. – Мой отчим – уважаемый владелец театра, антрепренер, и «Пан» – легальное респектабельное учреждение.

– Настолько респектабельное, что актрисы труппы, судя по всему, открыто расхаживают полураздетыми.

– Вовсе нет. Просто мы с Эми примеряли костюм. Это обычное явление в жизни театра, и ни у кого не возникает задних мыслей по этому поводу. Боже мой, Джек, когда ты успел превратиться в такого зануду?

Он сокрушенно покачал головой.

– Просто я хорошо знаю, как в обществе относятся к актрисам.

– У тебя нет причин беспокоиться. Прежде всего я падчерица владельца театра и дочь ведущей актрисы, а еще актеры-мужчины оберегают и защищают женщин труппы. Театральная труппа во многом напоминает семью, в особенности когда у нее такой превосходный антрепренер, как Стивен Лестер. Здесь я в такой же безопасности, как в собственной комнате в коттедже «Колокольчик».

Пока Джек пытался отыскать место для своей шляпы на большом рабочем столе среди груды обрезков, деталей костюмов и стопки программ для премьеры, Лия коротко окинула взглядом его фигуру. Он всегда был весьма привлекательным, но теперь в нем ощущалось нечто большее. Став маркизом, он держался сдержанно, но внушительно и по-мужски властно. Он никогда не был щеголем, однако одевался со вкусом и выглядел элегантно, в соответствии со своим новым статусом. Как маркиз Лендейл, Джек, может, и испытывал финансовые затруднения, но никто ни на миг не усомнился бы, что он принадлежит к узкому кругу высшей аристократии.

Внезапно Лия болезненно ощутила убогость своего простого платья, давным-давно вышедшего из моды. Оно вполне годилось для работы, но, безусловно, не могло привлечь внимание такого мужчины, как Джек. Какой же дурочкой она была, думая, что ей это удастся!

– Я очень обеспокоен, потому что ты сильно рискуешь, – повторил Джек. – Это здание – настоящий лабиринт плохо освещенных коридоров и маленьких грязных комнатушек, насколько мне известно. Все, что угодно, может произойти здесь с молодой женщиной, беззаботно расхаживающей по этим закоулкам. Особенно ночью.

– Ты что, обошел по пути все здание, чтобы повидаться со мной? – спросила она насмешливо.

– Поскольку парадный вход был закрыт, мне пришлось обойти здание кругом по этому крайне темному и сырому проулку. По которому, между прочим, я запрещаю тебе когда-либо ходить одной.

Несмотря на ее раздражение, забота Джека согрела Лии душу, и она улыбнулась.

– Наверняка ты видел, что у служебного входа постоянно дежурит охранник. Он не пускает в театр никого постороннего. Мой отчим строго следит за этим.

– Меня он пустил, – ответил Джек.

– Без сомнения, потому, что ты сказал ему, что мы знакомы.

– Да, и он решил, что я твой любовник, – с неодобрением подтвердил Джек. – Когда я разуверил его в этом, он сразу же предположил, что я пришел вынюхивать что-нибудь о мисс Лии, и попытался помешать мне пройти. Тогда мне пришлось ему заплатить.

По спине девушки пробежал озноб, и она невольно вжала голову в плечи.

– Я должна рассказать об этом отчиму.

Она с самого начала относилась с недоверием к парню, дежурившему днем у служебного входа. Он держался крайне развязно, бросая похотливые взгляды на актрис и танцовщиц.

– И когда будешь говорить об этом, почему бы тебе заодно не поставить его в известность, что ты намерена бросить эту безумную затею и вернуться в Стоунфелл, где тебе и положено быть?

Лия выдвинула из-под рабочего стола один из стульев и устало опустилась на него, не обращая внимания на настораживающий скрип ветхой конструкции.

– И что же изменилось в имевшихся обстоятельствах? Что могло бы позволить мне поступить так? Ты обнаружил некий не замеченный прежде регулярный доход или забытое наследство? Может, нашел что-то в потайном ящике письменного стола или в тайнике священника, скрытом в стене?

– Хотя мы и находимся в театре, нам не обязательно разыгрывать мелодраму, – спокойно произнес Джек.

Взяв за спинку второй стул, он развернул его, чтобы сесть к ней лицом, и с сожалением сказал:

– Я хотел бы отрыть клад золотых монет. – Сняв перчатку, он взял Лию за руку, и девушка едва сдержала порыв крепко сжать его такие знакомые, теплые и сильные длинные пальцы и мозолистую ладонь. – Но хоть это и не так, я обещал позаботиться о вас с Ребеккой и сдержу свое обещание.

Лия заставила себя осторожно освободить руку.

– Я ничуть не сомневаюсь в том, что таково твое желание, но в жизни нам редко удается получить желаемое, не так ли?

Он сокрушенно покачал головой.

– Милая моя, разве ты не понимаешь…

– Тшш. – Она быстро положила ладонь на его сжатую в кулак руку, лежавшую на колене. – Не надо никаких обещаний, Джек. Ты мой лучший друг, и я люблю тебя сильнее, чем могу выразить словами, за желание помочь нам.

Он вздрогнул и отшатнулся, словно она оттолкнула его.

Девушка едва не призналась ему в своих истинных чувствах, и какова его реакция?

Лия испытала душевную боль, но не подала вида и продолжила:

– Но ты не несешь за нас ответственности, к тому же и так уже сделал более чем достаточно.

– Ни черта я не сделал, – процедил он.

Ах, похоже, он испытывал чувство вины. Если так, это могло разрушить ту малость, что осталась от некогда связывавшей их дружбы.

– У меня есть родственники, – сказала она, заставляя себя говорить спокойно. – Это их долг помогать мне. И, позволь заметить, если ты станешь меня опекать, это вызовет массу грязных сплетен, учитывая разницу в нашем общественном положении.

Вместо того чтобы оскорбиться, он криво ей улыбнулся.

– Теперь ты говоришь в точности как моя мать. И я не могу поверить, что признал это.

Лия усмехнулась.

– Полагаю, тебе никогда больше не придется так говорить, – не будет повода. А теперь, прошу прощения, мне необходимо вернуться к работе. Нужно еще так много сделать перед премьерой.

Его слегка улучшившееся настроение мгновенно испортилось. В детстве Джек был очень добрым мальчиком, а повзрослев, стал добродушным веселым мужчиной, но в последнее время больше походил на медведя с раненой лапой.

Лия поднялась на ноги, вынудив его тоже встать.

– Ты придешь на премьеру? Мама просто великолепна в своей роли.

– Если ты имеешь в виду «Сюрприз для жены трактирщика», могу я поинтересоваться, в чем состоит сюрприз? – спросил он угрюмо.

Черт. Должно быть, он видел программку на рабочем столе.

– Нет, это небольшая комическая опера. Мама играет главную роль в пьесе «Королева горы Олимп». Я думаю, что это одна из лучших постановок моего отчима.

– Понимаю. А ты участвуешь в одном из этих спектаклей?

Лия с трудом удержалась, чтобы не опустить взгляд.

– По правде сказать, мне дали маленькую роль в оперетте, эпизодическую, – добавила она поспешно, увидев выражение его лица. – Роль без слов.

Это пояснение отнюдь не успокоило его.

– Лия Кинкейд, если ты думаешь, что я позволю тебе выставлять себя…

– Лия, дорогая, ты там? – раздался нежный голос, прервав возмущенную тираду Джека в самом начале.

Прошептав благодарственную молитву за избавление от раздраженного собеседника, Лия откликнулась:

– Да, мама.

Марианна грациозно скользнула в дверь. Костюм ее смутно напоминал тогу, хотя трудно себе вообразить тогу из кисеи с золотыми блестками, на голове красовался шлем.

– Вот ты где. Я надеялась… – Она осеклась, заметив в примерочной незнакомца, а окинув Джека оценивающим взглядом, обратила вопросительный взор на дочь.

– Это Джек, мама, – ответила Лия, незаметно переведя дыхание. – То есть маркиз Лендейл.

Марианна одарила его лучезарной улыбкой и присела в глубоком элегантном реверансе, несмотря на шлем.

– Боже мой, как я могла не узнать вас? Вы прекрасно выглядите, ваша светлость. Просто замечательно.

Джек отвесил вежливый поклон.

– Вы и не могли узнать меня, миссис Лестер: с нашей последней встречи прошло много лет. Позвольте заметить, что вы тоже прекрасно выглядите.

Несмотря на свое раздражение, Лия была тронута его учтивостью. Джек никогда не держался снобом с ее родственниками, что свидетельствовало о его добром нраве.

– Вы льстите мне, милорд, – прощебетала нежным голоском Марианна. – Лия, почему ты не сказала, что лорд Лендейл вырос и превратился в такого видного мужчину?

Щеки Лии жарко вспыхнули.

– Полагаю, просто не было повода обсуждать это.

Девушка изо всех сил старалась игнорировать насмешливый взгляд Джека.

– Впрочем, не важно, не бери в голову. Вы, очевидно, приехали навестить Лию, и это прекрасно, – обратилась к Джеку Марианна, положив шлем на стол. – Надеюсь, вы уже видели программу на день открытия. Да, и непременно заходите после спектакля к моей дорогой дочери в гримерную.

С замиранием сердца Лия осознала, что мать и бабушка за ее спиной, вероятно, переписывались и пришли к единому мнению привлечь Джека к роли ее первого покровителя.

– Вообще-то я приехал, чтобы убедить Лию вернуться в Стоунфелл, домой, – произнес он с некоторым раздражением. – Пора заканчивать эти лондонские приключения.

Марианна посмотрела на дочь с торжеством.

– Я полностью с вами согласна, милорд. Лии будет гораздо лучше спокойно жить в поместье: меньше сплетен.

Джек некоторое время в недоумении смотрел на нее, затем, когда до него дошло, его лицо исказилось от гнева. Лия тоже с силой втянула воздух, пытаясь справиться со стыдом и ужасом, разрывавшими грудь. Ей хотелось кого-нибудь убить, но она не могла решить, кого первым.

– Намерения лорда Лендейла вовсе не таковы, как ты думаешь, мама. Он просто хочет, чтобы я вернулась домой и жила вместе с бабушкой, – пояснила Лия и, не удержавшись, с сарказмом добавила: – В благородной нищете, без сомнения, Его финансы в весьма плачевном состоянии. Я скорее всего закончила бы свои дни в сарае, если бы вам удалось уломать его взять меня в содержанки.

– Нет необходимости быть такой жестокой, – заметил Джек.

– Ты куда более жесток, чем я, – возразила Лия – впрочем, бездоказательно, – но у нее возникло ощущение, что вот-вот взорвется от бушевавших в ней гнева и унижения.

Марианна окинула Джека оценивающим взглядом.

– Не похоже, что его карманы пусты, скорее наоборот, по правде говоря.

Джек вскочил на ноги и гордо, с истинно мужским достоинством взглянул на нее.

– Я действительно вполне способен позаботиться о Лии и ее бабушке. Ведь они члены моей семьи.

Лия пренебрежительно отмахнулась.

– Не сможешь, учитывая, что Стоунфелл в столь ужасающем состоянии.

Ее мать досадливо поморщилась.

– Как печально. Твоя бабушка возлагала большие надежды на его светлость. Ох, ну что ж, нам просто придется подождать, пока не подвернется кто-нибудь более подходящий.

Джек в недоумении захлопал глазами, словно пытаясь привести в порядок разбежавшиеся врассыпную мысли, и в конце концов заявил:

– Вы не сделаете ничего подобного. Лия немедленно возвращается в Йоркшир.

Как ни смущена была Лия откровенно алчным поведением матери, высокомерно-бесцеремонное заявление Джека показалось ей и вовсе вопиющим.

– Ах вот как! «Вы не сделаете ничего подобного», – передразнила девушка. – Я не собираюсь возвращаться в Йоркшир с тобой, Джек Истон. И чем раньше ты усвоишь это своими тупыми мозгами, тем лучше.

Она протиснулась мимо него и гордо покинула комнату.

Глава 8

– Джек, не могу понять, почему ты заставил нас пробираться по этой темной обшарпанной задней лестнице, вместо того чтобы пройти через фойе, – заметила герцогиня Левертон. – Вряд ли это удачный способ начать вечер.

– Я думал, тебе нравится пробираться по обветшалым лестницам и темным мрачным коридорам, – ответил Джек, подводя Джиллиан к ее месту. – Особенно в погоне за кровожадными разбойниками.

Чарлз закатил глаза и обратился к жене:

– Джиллиан, это не обветшалая задняя лестница. Это закрытая для публики лестница для постоянных посетителей, бронирующих частную ложу в театре. Этим путем мы можем добраться до своих мест, не проталкиваясь через толпу в фойе, полном карманных воров и других проходимцев.

– Отдельная лестница для снобов, ты имеешь в виду, – сказала герцогиня. – Не дай бог аристократам смешаться с простыми людьми.

Джек бросил взгляд через перила в партер.

– Не думаю, что стоит беспокоиться по этому поводу. Многие джентльмены из высшего общества окажутся в обществе простолюдинов еще до исхода ночи.

– Ах, ты имеешь в виду, что они вскоре окажутся в компании своих любовниц, которые обычно рассаживаются в партере и на балконах. – Джиллиан встала, желая осмотреть зал, и перегнулась через перила, чтобы лучше видеть. – Похоже, там довольно весело, должна заметить.

Чарлз протянул руку и ухватился за бархатный пояс, обвивавший ее талию.

– Сядь, пожалуйста, дорогая, пока не свалилась на голову какому-нибудь бедняге.

Джиллиан опустилась на свое место, усмехнувшись словам мужа.

– Можно подумать, я была когда-либо столь неуклюжей. Просто ты не хочешь, чтобы я привлекала к себе внимание, и сам знаешь это.

– Прошу извинить меня за назойливость, – произнес герцог с сожалением в голосе. – Но если ты привлечешь к себе внимание, никто не станет смотреть вечернее представление. Ты намного интереснее и красивее любой из актрис, занятых в спектакле.

Ее вишневые глаза заискрились смехом.

– Браво! Отлично сработано, Чарлз! Обратить выговор в комплимент. Хотя, с другой стороны, ты самый блестящий и утонченный мужчина в Лондоне.

– Я стараюсь, но ты ставишь под сомнение даже мои общепризнанные способности и мастерство, – холодно проговорил муж.

– Негодник! – нарочито возмутилась герцогиня. – Я намерена игнорировать тебя весь остаток вечера.

Это было маловероятно, поскольку Чарлз и Джиллиан не могли прожить и пяти минут, не обменявшись влюбленными взглядами или не ускользнув в укромный уголок для поцелуя украдкой. Их недавняя свадьба вызвала в свете большой скандал, и сплетни вокруг них все еще не утихали. Но всякий находящийся в здравом уме не мог не видеть, что они безумно влюблены друг в друга и составляют на удивление прекрасную пару. Он смягчал ее неистовый нрав и обуздывал дерзкое поведение, а она привносила радость и непосредственность в его жизнь.

Как бы в подтверждение своих слов, Джиллиан отвернулась от мужа и перенесла все свое внимание на Джека.

– Я уверена, Чарлз ошибся, говоря, что я красивее всех актрис, занятых в спектакле. Я слышала, что миссис Лестер исключительная красавица, да и моя кузина, без сомнения, очень красива, раз решила сделать карьеру на сцене.

– Только через мой труп, – пробормотал Джек.

После крайне неудачной встречи с Лией на днях он неустанно проклинал себя за то, что так все испортил. В его защиту можно было сказать, что он был страшно шокирован, увидев ее в компании с такой особой, как Эми Бакстер. Будучи падчерицей антрепренера труппы, Лия, может, в какой-то мере и находилась под защитой, но положение ее все же оставалось рискованным. Любой, у кого есть мозги, должен это понимать.

Хуже того, мать Лии, похоже, ничего не имела против, чтобы единственное дитя последовало по ее стопам. Миссис Лестер даже предприняла еще одну попытку склонить его на свою сторону. После того как Лия в раздражении покинула комнату, она снова выпытывала у него, как он относится к ее дочери. Джек ответил ледяным тоном, что Лия для него как сестра. Не вызывало сомнений, что миссис Лестер страшно разочаровал такой ответ.

Не то чтобы он действительно относился к Лии подобным образом, но предпочитал скрывать это.

Затянутая в перчатку ладонь Джиллиан легла на его руку, отвлекая от мрачных мыслей.

– Ты правильно сделал, что пришел к нам, – сказала она ласково. – Мы обязательно придумаем способ, как помочь моей кузине.

Джек через силу улыбнулся. Его тревога за Лию была так велика, что он обратился к Левертонам с просьбой помочь ему убедить ее вернуться домой в Стоунфелл. И здесь нужно было проявить хитрость, по крайней мере сначала, поскольку ему еще не представился случай рассказать Лии о Джиллиан, не говоря уже о том, что ее кузина теперь герцогиня.

– Большое спасибо, – ответил Джек. – Я уверен, что нам удастся вложить ей в голову немного здравого смысла.

– Похоже, пока она не склонна принимать чьи-либо советы, – заметил Чарлз.

– Она все еще тешит себя мечтой начать новую жизнь на сцене. Но со временем она обязательно прислушается к доводам разума. Так было всегда.

– Ты имеешь в виду, что она всегда прислушивалась к тебе, – с усмешкой сказала Джиллиан. – Но так было в прошлом. И как бы ты ни хотел помочь, ты ей не родственник. Ее родня Лестеры. – Она многозначительно посмотрела на него. – Как и я, могу добавить.

– Она тебя подловила, старина, – усмехнулся Чарлз. – С кровью не поспоришь.

– На ее кровных родственников в этом вопросе нет никакой надежды, – язвительно возразил Джек. – Кроме того, за исключением ее бабушки никто не знает ее лучше, чем я. А я знаю, что жизнь актрисы – или куртизанки, упаси бог, – не для Лии. Ее место в Стоунфелле.

«Со мной».

Джиллиан снова подалась вперед и заглянула в партер, который чрезвычайно активно заполнялся.

– Да, однако должна признать, я понимаю, что ее здесь привлекает. Полагаю, нам следует арендовать ложу на сезон, Чарлз. Тогда мы сможем приходить повидаться с кузиной когда захотим.

– Не думаю, – ответил муж обиженным тоном.

– Не будь таким занудой. Здесь очень весело.

– Скорее пошло и вульгарно – вот что приходит мне в голову, – возразил Чарлз. – Кроме того, ты разочаруешь и разозлишь Джека, если будешь поощрять мисс Кинкейд. Предполагается, что мы должны помочь ему вырвать ее из театральной среды, не забыла?

Джиллиан поморщилась.

– Я знаю, но, кажется, это довольно-таки лихо с ее стороны. К тому же театральные пьесы могут быть очень поучительными, в особенности драмы Шекспира.

– В театре «Пан» не ставят ничего такого, что хотя бы отдаленно напоминало Шекспира, – сказал Джек, глядя в программку, которую держал в руке.

Программа представляла собой обычную ерунду и начиналась с пантомимы и декламации миссис Лестер под музыку. За главным представлением вечера с абсурдным названием «Королева горы Олимп» следовала небольшая комическая оперетка, в которой должна была появиться Лия. «Сюрприз для жены трактирщика» поверг Джека в ужас.

– Когда же появится моя кузина? – спросила Джиллиан.

– В самом конце оперетки, – буркнул Джек.

Чарлз горестно вздохнул.

– Прекрасно. Нам предстоит выдержать целый вечер ужасающе скверной игры и еще худшего пения – не упоминая уже о публике, полной негодяев, карманных воришек и пьяниц. Нам повезет, если мы выберемся отсюда живыми.

– Я сумею защитить тебя, дорогой, – сказала Джиллиан с улыбкой. – Кроме того, не может же все быть так плохо. Лорд и леди Монтгомери сидят всего через несколько лож от нас. – Она подалась вперед и восторженно замахала рукой крайне удивленной паре пожилых аристократов, прежде чем муж втянул ее обратно.

Джек попытался беспристрастно оценить игру актеров и в конце концов сказал:

– В принципе неплохо.

Прежде всего толпа в партере и на балконах казалась ничем не хуже, чем в любом другом лондонском театре. Она включала как дворян, так и разного рода респектабельных торговцев с их семьями, наряду с обычными типами сомнительной репутации. Со вкусом отделанные – в спокойных зеленых и бледно-желтых тонах, подчеркнутых позолоченной лепниной, – фойе и коридоры тоже выглядели лучше, чем можно было ожидать. Хотя помещения за кулисами были темными и определенно требовали ремонта, как Джек, к своему ужасу, обнаружил, Стивен Лестер явно вложил значительную сумму в обустройство места, способного соперничать с лицензированными театрами вроде «Друри-Лейн».

– Музыканты занимают свои места, – сказала Джиллиан.

Разместившись в небольшой оркестровой яме перед сценой, музыканты начали выступление с «Боже, храни короля». Как только зрители снова уселись, занавес подняли, и вечернее представление началось.

Джек содрогнулся при виде откровенных костюмов танцовщиц, в особенности полногрудой Эми, но вскоре обнаружил, что исполнители талантливы, а постановка балета интересна и занимательна.

А Марианна Лестер и вовсе явилась настоящим открытием. У нее оказался не только прекрасный голос, она к тому же обладала поразительным драматическим чутьем. С первых же секунд, как она ступила на сцену, публика была полностью очарована ею. Вопреки своим ожиданиям, Джек получил огромное удовольствие от декламации стихов, которые написаны были сэром Лестером и демонстрировали его живой и оригинальный склад ума.

После короткой музыкальной интерлюдии началось главное представление. «Королева горы Олимп» представляла собой нелепую смесь античных мифов и греческой истории, включавшую декламацию стихов нараспев и различные музыкальные номера. Королева, миссис Лестер, занимала середину сцены и выглядела весьма впечатляюще в усыпанной блестками тоге, позолоченном нагруднике и шлеме, украшенном перьями. Публика любила ее и громко аплодировала всякий раз, как она начинала декламировать стихи, драматически произнося их нараспев.

Собственно представление началось с батальной сцены, которой сопутствовали громкий свист и аплодисменты. Актеры, одетые воинами, в коротких туниках и бриджах, боролись, с энтузиазмом разя друг друга крашеными деревянными мечами.

– Здесь намного веселее, чем в «Друри-Лейн»! – воскликнула Джиллиан, почти согнувшись пополам от смеха. – Хотя и совершенно абсурдно.

– С упором на абсурд, – заметил Чарлз.

Но Джек внезапно почувствовал, будто громадный меч ударил его в затылок, потому что, если глаза ему не изменяли, один из солдат выглядел очень знакомым.

– Боже мой! – воскликнула и Джиллиан. – Мне кажется, что тот воин на авансцене – женщина.

Джек на мгновение закрыл глаза в надежде, что зрение его обманывает, но надежда растаяла как дым, когда он снова поднял ресницы.

– Боюсь, что так, – произнес он, задыхаясь.

Оба, Джиллиан и Чарлз, удивленно посмотрели на него, и герцогиня спросила:

– Что случилось?

Чарлз повнимательнее взглянул на сцену.

– Боже милостивый, неужели это мисс Кинкейд?

– Наверняка, – сквозь зубы процедил Джек.

Джиллиан наклонилась вперед, чтобы лучше видеть.

– Это Лия? Ну что ж, должна сказать, она лихо выглядит в этом наряде. Ты так не думаешь, Чарлз?

– Можно и так сказать, – буркнул тот.

Джек пристально уставился на Лию, чувствуя, будто глаза вот-вот вылезут из орбит. Костюм ее был скандально откровенным. Плотно облегающая тело туника открывала взгляду прелестную выпуклость груди, выгодно подчеркивая аккуратную талию; стройные ноги девушки, прикрытые бриджами, которые, по несчастью, сидели на ней в обтяжку, были выставлены на всеобщее обозрение.

Единственным утешением служило то, что Лия находилась не на переднем плане сцены. Поскольку на сцене развернулось ожесточенное сражение, участие в нем женщины вполне могло пройти незамеченным. Джек ухватился за эту слабую надежду, словно это была веревка, брошенная утопающему.

– Ты не говорил, что она играет мужские роли, – проговорил Чарлз с явной тревогой в голосе.

Для некоторых актрис было в порядке вещей надевать брюки и изображать персонажей мужского пола, но такие роли были печально известны тем, что привлекали внимание разного рода похотливых проходимцев из публики.

– Я сам не знал, – ответил Джек. – Эта чертова девчонка ничего мне не сказала.

Джиллиан возмущенно посмотрела на него.

– Ничего удивительного, если ты говорил с ней таким же тоном.

Чарлз покачал головой.

– В данных обстоятельствах обеспокоенность Джека вполне понятна, любовь моя. Такие вещи не на пользу репутации мисс Кинкейд.

Его жена пожала плечами.

– Не понимаю почему. Я сама надеваю бриджи при случае.

Супруг в недоумении посмотрел на нее.

– Только в деревне, когда ездишь верхом, и к тому же весьма редко. Ты ведь не выставляешь себя напоказ перед половиной Лондона.

Лия отошла назад и была теперь частично скрыта от глаз. Джек не мог понять, почему она вообще оказалась на сцене, ведь она, похоже, ничего не делала.

– Этот театр не половина Лондона, – заявила Джиллиан. – Кроме того, она полностью прикрыта, так что не понимаю, отчего вы с Джеком так нервничаете.

– Да, тебе этого не понять, – страдальчески проговорил Чарлз.

Это был явный намек на нетрадиционное воспитание, которое его жена получила на Сицилии, и ее по временам слишком вольное, чуждое условностей поведение. Но, в отличие от Лии, могущественные родственники Джиллиан всегда защищали ее как от злобных сплетен, так и от злонамеренных мужчин.

Родственники же Лии даже не потрудились попытаться это сделать.

– Я не уверен, что кто-либо еще заметил, что этот конкретный воин – женщина, – сказал Чарлз, подавшись вперед, чтобы оглядеть публику. – Если чуть повезет… а-аа, она скрылась за кулисами.

– Слава богу, – проворчал Джек и с облегчением переглянулся с другом. – Полагаю, на этот раз нам удалось уклониться от пули.

– Смотрите! Вон она опять! – воскликнула Джиллиан. – А теперь что она делает?

Потрясенный Джек с ужасом увидел, что Лия быстро вернулась в сопровождении еще одного воина. Они вынесли большой кусок ткани на край сцены и развернули.

– Это свиток с текстом, – пояснил Чарлз. – Он описывает подробности, которые нельзя передать декламацией или песнями. – Голос его звучал так, словно кто-то сжимал ему горло.

Джек прекрасно понимал, что Чарлз чувствовал. Каждый зритель в партере мог теперь обнаружить, что один из воинов действительно женщина, и притом очень привлекательная. Они и прореагировали в точности так, как он ожидал: мощной волной громких непристойных замечаний, – и некоторые из них удалось разобрать сквозь всеобщий гул.

– Странно, – заметила Джиллиан. – Почему они просто не изобразят это в лицах или не представят в речи, как греческий хор?

– Таким способом театры, подобные «Пану», обходят правовые ограничения на постановку драм, – пояснил Чарлз.

– Вы оба упустили самое главное, – прорычал Джек. – Лия в мужском костюме теперь оказалась в центре внимания, и каждый чертов повеса в этом проклятом театре принял это к сведению.

Джиллиан с досадой поморщилась.

– Это совсем некстати.

– Мы должны сделать все возможное, чтобы свести к минимуму последствия, – сказал Чарлз. – Но это будет нелегко.

– По крайней мере, она снова ушла со сцены, – произнес Джек, испытывая облегчение оттого, что пьеса наконец завершилась.

Занавес опустился, оповещая о начале антракта. Джек вскочил, едва не опрокинув в спешке кресло. Он торопился спуститься вниз, чтобы оценить реакцию публики в отношении Лии. Если никто не понял, что она дочь Марианны, возможно, им все же удастся выкарабкаться.

– Встретимся внизу, в фойе, – проговорил он.

– Джек, подожди, – окликнула его Джиллиан.

Но он не остановился. Понимание неотложности поставленной задачи толкало его вперед. Подобное чувство он, бывало, испытывал накануне битвы. Джек знал, что это нелепое сравнение, потому что, в конце концов, речь шла не о потере чьей-то жизни. Но жизнь Лии может навсегда измениться в результате того, что станет общественным достоянием этим вечером, и так, что это навсегда разрушит ее мир и покой.

Он пробирался сквозь толпу в коридоре и на лестнице, не обращая внимания на оклики знакомых и заигрывания проституток, ищущих заработка. Джек никогда не осуждал этих бедняжек за их образ жизни – ведь у большинства из них просто не было другого выхода. Но выражение обреченности, которое он видел во взглядах более старших из них, служило ему грозным напоминанием о будущем, неясно вырисовывавшемся, подобно надвигающейся буре, на пути непорочной и простодушно-наивной, несведущей Лии.

В конце концов он пробился в глубину переполненного фойе, к буфету, где ливрейный лакей подавал освежающие напитки и закуски. Джек отдавал должное Лестеру за создание изысканной атмосферы, которая, очевидно, и привлекла многих аристократов и других состоятельных граждан на премьеру. Но в данный момент ему хотелось удушить этого человека, бросившего свою падчерицу на съедение волкам.

Джек заказал бокал портвейна и осушил его залпом. Вино опалило ему горло и жарким огнем взорвалось в желудке, но помогло притушить ярость. Сделав глубокий вдох, он отправился в путь по фойе, то и дело обмениваясь словом-другим со знакомыми.

И прислушиваясь.

Хотя большая часть разговоров касалась исполнительницы главной роли, ему удалось подслушать нескольких мужчин, обсуждавших Лию, – они делали это, используя самые вульгарные слова. Двое наиболее противных парней в красочных выражениях детально анализировали ее фигуру, причем каждый клялся, что непременно отыщет ее в гримерной после представления. Джек обдумывал наилучший способ предостеречь их, не открывая имени Лии, когда прозвучал голос прямо возле его уха:

– Вот те на! Послушай-ка, Лендейл, никак не ожидал встретить тебя здесь! Обычно этот театр не в твоем вкусе, знаешь ли.

Джек обернулся и приветствовал виконта Медфорда, безобидного по большей части болтуна с досадной склонностью к сплетням. Как правило, он старался избегать его. Но мать Медфорда была близкой подругой матери Джека, поэтому, разумеется, он не мог позволить себе третировать бедного малого.

– Так и есть, – кратко ответил он.

Медфорд, никогда не отличавшийся сообразительностью, уставился на него с недоумением.

– Тогда какого черта ты здесь делаешь?

– Пришел с друзьями. – Джек краем глаза заметил Левертонов, прогуливавшихся неподалеку. – А теперь извини, я их вижу.

– Конечно, конечно, – закивал Медфорд. – Но прежде чем убежишь, скажи: ты не мог бы сделать мне одолжение?

– Все, что в моих силах.

– Прекрасно. Я надеялся, что ты сможешь представить меня дочери миссис Лестер после спектакля. Ты должен, конечно, знать ее, потому что она жила в поместье твоего дяди все эти годы, разве нет? Ах, возможно, это объясняет твое присутствие здесь. Зашел повидать свою маленькую подружку? Без сомнения, после сегодняшнего выступления она будет очень популярна. Будем надеяться, что она такая же бойкая, какой была когда-то ее дорогая матушка.

В черепе Джека будто взорвался фейерверк.

– Постой, – сказал виконт, на приятном дружелюбном лице которого вдруг отразилась тревога. – Она уже стала твоей любовницей? Если так, я не собираюсь переходить тебе дорогу, старина. Я только надеялся, что ты сможешь поставить меня первым в очереди. Понимаешь, раньше, чем другие парни до нее доберутся.

Прежде чем Джек поднял руку, чтобы врезать кулаком по бледному лицу Медфорда, – на плече виконта сомкнулась затянутая в перчатку изящная ладонь, и Джиллиан повернула его к себе лицом. Медфорд ахнул, явно удивленный силой, таящейся в стройном теле молодой женщины, стоявшей перед ним.

– Советую вам выбросить эту мысль из головы, – раздраженно произнесла она голосом, напоминавшим рычание.

– Здравствуйте, ваша светлость, – пролепетал Медфорд жалобным тоном. – Хм, что за мысль вы имели в виду?

– Любые грязные мысли, не говоря уже о поведении в отношении моей кузины, – ответила она.

– Ваша светлость, – предостерегающе проговорил Джек, шокированный и повергнутый в ужас тем, что Джиллиан так отважно и дерзко намекнула о своем родстве с Лией.

Когда она повелительно подняла руку, он прикусил язык, сдержав проклятие. В этот момент она выглядела истинной принцессой королевской крови. Он оглядел помещение. Куда, к черту, подевался ее супруг?

Джек увидел Чарлза на другом конце комнаты с сэром Домиником Хантером, членом городского магистрата, тесно связанным с королевской семьей – и с семьей Лии в том числе. Эти двое, судя по всему, о чем-то серьезно беседовали.

– Вашей кузины? – повторил Медфорд, глядя на Джиллиан с недоумением. Затем лицо его прояснилось. – Да, конечно, Лия Кинкейд ваша кузина! Вы обе королевские баст…

– Осторожно, Медфорд, – прервал его Джек убийственным тоном.

– Да, к-конечно, – заикаясь, пробормотал Медфорд, наткнувшись на яростный взгляд Джека. – И я все отлично понял, ваша светлость. Вам нет нужды беспокоиться на этот счет.

– Будет лучше, если и не придется, – добавила Джиллиан. – А теперь, пожалуйста, уходите, прежде чем я решу стать нелюбезной.

Поскольку нелюбезность Джиллиан могла обернуться апперкотом в челюсть или чем-нибудь похуже, Медфорд неловко поклонился и отошел, едва не столкнувшись с Чарлзом.

– Это было не слишком мудро с твоей стороны, любовь моя, – неодобрительно произнес герцог.

– Что именно? – Джиллиан широко раскрыла глаза, крайне неубедительно изображая невинность.

– Ты и сама отлично знаешь: объявлять на весь свет, что мисс Кинкейд твоя кузина.

– У тебя ужасно острый слух, – с недовольством посетовала она. – Я говорила почти шепотом.

– Ничего подобного, поверьте мне, – вмешался Джек, разглядывая окружающих.

Некоторые определенно слышали ее разговор с Медфордом и будут, без сомнения, целую вечность распространять наиболее интересные слухи по городу.

Джиллиан небрежно пожала плечами.

– Можно подумать, люди не знают, кто наши отцы. Они сами достаточно скоро установили бы эту связь. Я просто не могла остаться в стороне и позволить людям оскорблять бедную девочку.

– Понимаю, но я бы предпочел не раскрывать им все подробности, пока мы не выработали стратегию, как справиться с этой ситуацией, – сказал Чарлз.

Джек сокрушенно покачал головой.

– Теперь слишком поздно для этого. Нам остается только вернуться на свои места и посмотреть, какие еще неприятности ожидают нас впереди.

Джиллиан виновато поморщилась.

– Мне очень жаль. Извини меня, Джек. Я не хотела создавать дополнительные проблемы.

Он коротко сжал ее плечо.

– В случившемся нет твоей вины. Это я все испортил.

– Может, мы отложим самобичевание на время, когда этот ужасный вечер закончится? – холодно проговорил Чарлз. – Сейчас я бы хотел вернуться в нашу ложу и сделать вид, будто не оказался в центре еще одного захватывающего скандала.

– Но я больше не даю поводов для скандала, – запротестовала Джиллиан.

Муж усмехнулся, взял ее за руку и повел прочь из быстро пустеющего фойе.

Пока они в молчании возвращались в свою ложу, Чарлз не забывал пригвождать убийственным взглядом каждого, кто смотрел на его жену или осмеливался отпустить какое-либо замечание. Поскольку Джек делал то же самое, они успешно расчищали себе путь сквозь толпу, подобно горячему ножу, врезающемуся в масло.

Наконец, занавес поднялся, и начался «Сюрприз для жены трактирщика». Пьеса оказалась шумной непристойной комедией, как и предполагало ее злополучное название, и вскоре все зрители покатывались от хохота.

К счастью, миссис Лестер в этой постановке не участвовала, потому что вообще редко играла комические роли. Джек мог только вообразить, какое веселье с оттенком злорадства разразилось бы в зале, если бы Лия и ее мать появились на сцене вместе.

Пока Джек ждал появления Лии, у него возникло чувство, будто у них над головами завис дамоклов меч. Когда же она наконец вышла на сцену с большим кувшином на подносе, он взглянул на ее костюм и едва сдержал стон.

– Это никуда не годится, – сказала Джиллиан, значительно преуменьшая размеры бедствия.

Лия, игравшая служанку таверны, одета была в простую блузку, заправленную в юбку, открывавшую взглядам ее стройные ноги намного выше лодыжек. Вырез на блузке был таким глубоким, что верхний край корсета заметно выглядывал из декольте, над которым возвышались соблазнительные выпуклости. Волосы ее были зачесаны назад и в экстравагантном беспорядке падали на плечи. С залитыми румянцем щеками она выглядела невероятно восхитительно, что подтверждалось восторженными и изумленными возгласами мужской половины публики.

– О боже! – вздохнул Чарлз. – Это настоящая катастрофа. Я представления не имею, как нам это уладить.

– Мы сделаем… – Джек осекся и, нахмурившись, подался вперед.

Балансируя подносом, Лия осторожно пересекала сцену, направляясь к столу, за которым сидела исполнительница главной роли и другие актеры, распевая непристойную застольную песню. Ясно, что ее роль состояла в том, чтобы наполнять им кружки. Это казалось достаточно простым делом, но у Лии было странное выражение лица. Джек мог бы поклясться, что нос у нее подергивался.

Поскольку он знал Лию всю жизнь, то сразу понял, что что-то пошло не так.

Главная героиня подняла свою кружку, чтобы ее наполнили, ни на миг не прекращая пения. Поскольку Лия не двинулась с места, женщина сердито посмотрела на нее и покачала кружкой. Сжав губы, Лия потянулась к кувшину, но прежде чем ее рука его коснулась, она громко чихнула, содрогнувшись при этом. Поднос выскользнул у нее из рук, и содержимое кувшина вылилось на голову главной героини. К великому удовольствию публики, промокшая и разгневанная актриса вскочила со своего места и разразилась такими пронзительными воплями, что разбудила бы и мертвого.

Глава 9

– Мама, все было не так уж плохо, правда, – сказала Лия, высморкавшись, наверное, уже в сотый раз с тех пор, как сошла со сцены. Всю неделю ей удавалось избегать простуды, опустошавшей труппу, но везению ее в конце концов пришел конец.

«Тоже мне новость».

– И хотя маленькая оплошность с моей стороны была не слишком приятна для мисс Паркер или мистера Томпсона, – добавила она, – никто ведь серьезно не пострадал.

Марианна, нервно расхаживавшая туда-сюда по своей гримерке, остановилась и взмахнула руками.

– Не пострадал? У Ричарда шишка на голове размером с гусиное яйцо.

– Это потому, что этот проклятый поднос слишком тяжел, – сказала Лия. – Кроме того, мистер Томпсон был очень мил и сказал, что совсем меня не винит.

– К несчастью, тебя обвиняет Серена. Она была страшно унижена.

Лия досадливо поморщилась.

– Да, но следует признать, что она слишком остро отреагировала. Не моя вина, что она поскользнулась и упала.

Серена Паркер подняла грандиозный шум, после того как Лия пролила эль. Она вскочила на ноги и принялась суетливо топтаться на месте, беспорядочно размахивая руками, причем делала это так энергично, что тут же упала на спину. Вопли актрисы в этот момент достигли оперных высот. У Лии от них до сих пор звенело в ушах.

– Не думаю, что публика возражала, – добавила девушка. – На самом деле они сочли это скорее забавным.

Настолько забавным, что джентльмены в партере аплодировали Лии стоя. Да, все вышло неловко, но они представляли комедию, в конце-то концов. Ее промах явно добавил пьесе популярности.

Марианна тяжело опустилась на стул перед туалетным столиком и принялась массировать виски. Лия хорошо понимала, что она чувствует. Девушка примостилась в старом плетеном кресле, стоявшем рядом с вешалкой для костюмов. Голова у нее болела, и она чувствовала себя страшно несчастной. Ей хотелось только одного: забраться в постель под одеяло и оставаться там как можно дольше.

– Серена отнюдь не находит это забавным, – сказала Марианна. – Она угрожает уйти и поступить в другую труппу после такого ужасного унижения, как она это назвала.

– Это прискорбно.

После ее матери мисс Паркер была самой популярной актрисой в труппе, привлекала толпы зрителей, а значит, имела власть.

– С радостью извинюсь перед ней, мама. Я пыталась сделать это сразу после представления, но она демонстративно меня избегала. Могу прямо сейчас пойти в гримерную и сказать ей, как сильно я сожалею.

В актерской среде было принято после представления оставаться в костюмах и собираться в артистической уборной для встреч с наиболее состоятельными представителями публики. Это было важнейшей частью вечера, где антрепренер мог найти потенциальных инвесторов или покровителей, желающих арендовать дорогую ложу на сезон.

Марианна резко выпрямилась.

– Пожалуйста, даже не думай об этом. Серена обязательно устроит сцену. А тебе следует знать, дорогая, что исполнительницу главной роли в гневе следует любой ценой избегать.

Лия внимательно смотрела на мать, которая скорее всего описывала себя. Разумеется, она не стала озвучивать свои наблюдения.

– Кроме того, – добавила Марианна, – это привлекло бы к тебе массу неуместного внимания. Этого мы тоже хотим избежать.

– Если дело в этом, тогда я не должна больше появляться в мужских костюмах, – заявила Лия, констатируя очевидное.

Она сделала все возможное, чтобы достойно сыграть эту роль, но чувствовала себя крайне неловко каждую секунду этого сценического опыта. Ощущая себя полуобнаженной и выставленной на всеобщее обозрение, она с отвращением поеживалась от похотливых взглядов и непристойных замечаний, последовавших сразу после того, как публика узнала, что она женщина.

– Половина труппы поражена этой ужасной инфекцией, из-за которой у нас катастрофически не хватает актеров, – жалобно посетовала мать. – Откуда мне было знать, что ты тоже заболеешь?

– Пожалуйста, просто скажите мне, что именно я должна сделать, чтобы исправить эту ситуацию с мисс Паркер. Я на все готова.

– Ну что ж, в этом-то все и дело, дорогая. Боюсь, ты можешь сделать только одно – больше никогда не выступать.

Как раз в этот момент Лия прилагала все силы к тому, чтобы не чихнуть в очередной раз, но после услышанного щекотка в ее носу мгновенно исчезла.

– Не может быть, что вы это серьезно!

Мать упрямо вздернула подбородок.

– Извини, Лия, но мисс Паркер заявила твоему отчиму сразу после спектакля, что уйдет из труппы, если ты продолжишь выступать в какой бы то ни было роли, даже статисткой.

– Но это же несправедливо! Ведь произошел просто несчастный случай, и она знает об этом.

– Я понимаю, но Серена считает, что твой уход из труппы необходим для компенсации ущерба ее достоинству. Она всерьез обеспокоена тем, что может стать объектом насмешек.

– Вы так на это смотрите? – У Лии не хватило сил скрыть боль, пронзившую ее при мысли, что собственная мать не сумела ее защитить.

Марианна немного поколебалась, как бы обдумывая вопрос, но затем уголок ее губ слегка приподнялся в грустной усмешке.

– Прости, дорогая, но для любой актрисы стать объектом осмеяния и подшучиваний смерти подобно. Даже для актрисы комической. Серена слишком чувствительна, но я понимаю ее озабоченность.

Не вызывало сомнений, что Марианна Лестер больше сочувствовала своей коллеге-актрисе, чем собственной дочери. Этот маленький горький кусочек правды нелегко было проглотить.

– Но что же мне теперь делать? – Лия чувствовала себя такой несчастной, что от отчаяния у нее болезненно стеснило грудь. – Вам лучше, чем кому-либо, известно, как мал и ограничен у меня выбор. Я не могу стать гувернанткой или компаньонкой богатой больной женщины – никто не захочет меня нанять.

В любом случае эти профессии были, на ее взгляд, сродни каторге.

Марианна сложила руки на коленях и приняла тщательно отрепетированный вид материнского сожаления. Если бы только она действительно испытывала материнские чувства, вместо того чтобы их разыгрывать!

– Дорогая доченька, меня огорчает до глубины души необходимость сообщить тебе о крушении твоей заветной мечты.

Когда она нарочито драматично вздохнула, прижав трепещущую ладонь к сердцу, Лии стоило больших усилий не закатить глаза.

– Но, боюсь, я должна это сделать, – продолжила мать. – Сказать по правде, карьера актрисы не для тебя. Ты можешь остаться у нас в Лондоне еще на некоторое время, мы будем рады. Мы со Стивеном высоко ценим твою помощь в костюмерной, но это только временно. Рано или поздно, я думаю, тебе следует вернуться в Стоунфелл. Я уверена, что лорд Лендейл придумает, как решить твою проблему, если ты дашь ему хоть малейшую возможность.

Лия покачала головой.

– Это неудачный совет, мама. Вы же знаете, что Джек не в состоянии поддерживать нас. Если вы не можете позволить мне выступать в вашем театре, тогда я должна попытаться поступить в какую-нибудь другую труппу. Может, вы сможете замолвить за меня словечко перед другими антрепренерами?

Марианна едва не упала со стула.

– Я не сделаю ничего подобного. Только представь себе, какие пойдут сплетни, если мы станем соперничать друг с другом в разных театрах. Я буду ужасно унижена – не говоря уже о всеобщем осуждении за то, что не поддержала свою дочь в собственной труппе.

Лия сообразила, что, вполне возможно, отказ матери помочь ей объясняется, по меньшей мере частично, завистью и ревностью.

Хотя Марианна Лестер пользовалась невероятной популярностью и была все еще очень красива, малейший намек на соперничество, судя по всему, был для нее невыносим, и чтобы этого избежать, она была готова даже отнять у собственной дочери возможность найти свою дорогу в жизни.

Пока Лия пыталась преодолеть боль от этого предательства, в дверь осторожно постучали, и в комнату заглянул отчим.

– Неловко вас прерывать, любовь моя, но к вам с Лией посетители, которые жаждут вас видеть.

Его супруга растерянно взмахнула платком.

– Стивен, мне просто невыносимо выходить в артистическую сегодня. И Лии, конечно же, не следует показываться на публике. Ты должен принести наши извинения.

– Они вовсе не в артистической, а…

Стивен осекся на полуслове, потому что дверь широко распахнулась и Джек локтем оттолкнул его в сторону. Лия тихо застонала. Этого только не хватало, чтобы окончательно ее унизить! Она, разумеется, видела Джека наверху, в ложе, но была уверена, что, шокированный ее выступлением, не пожелает иметь с ней ничего общего.

– Дорогая, с тобой все в порядке? – спросил он, склонившись и взяв ее за руки. – Ты не поранилась во время всей этой кутерьмы? Как ты?

По правде говоря, один из актеров больно наступил ей на ногу и на пальцах наверняка останутся синяки, но вряд ли стоило упоминать об этом сейчас.

Она попыталась отнять у него руки, борясь с неуместным желанием упасть в его объятия и разразиться слезами.

– Я в порядке, правда, так что нет необходимости поднимать шум.

Его пальцы нежно, но решительно сжали ее ладонь.

– Ты явно не в порядке: слишком бледна, и вид у тебя болезненный.

– Благодарю за столь лестную оценку. Наверное, тебе лучше уйти, пока ты не подхватил от меня заразу.

– Ты же знаешь, что я никогда не болею, – проигнорировал ее саркастический тон Джек.

В конце концов он отпустил ее руки и встал, грозно возвышаясь над ней. Затем приложил ладонь к ее лбу, потом к щеке. Лия вытерпела это со вздохом. Ей ненавистно было, что Джек обращается с ней, как с ребенком.

– Так и есть: у тебя жар. Я сейчас же отвезу тебя в дом твоей матери и уложу в постель.

В мозгу ее мгновенно возникла картина – они с Джеком в тесных объятиях под крахмальными простынями. Идея показалась на удивление соблазнительной, особенно учитывая то, какой несчастной она себя чувствовала. Лия закрыла глаза. Джек нахмурился.

– Ну вот, теперь ты покраснела. Ясно, что лондонский воздух и эта театральная обстановка подорвали твое здоровье. Чем скорее ты поправишься и мы вернемся в Стоунфелл, тем лучше.

Произнося эти слова, он сердито поглядывал на мать Лии, которая ощетинилась, как еж, хотя и была в костюме греческой богини.

– Вам незачем читать мне нотации, милорд, – раздраженно сказала Марианна. – Я все время твердила ей, чтобы она возвращалась в Йоркшир.

– Прекрасно, значит, все мы в полном согласии, – произнес Джек.

Лия наконец встала, но когда попыталась ускользнуть, оказалось, что она наполовину утопает в мягкой массе изысканных, искусно сшитых костюмов из тонкой воздушной ткани, свисавших с вешалки позади нее. Девушка с досадой отбросила в сторону перья с широкого пурпурного воротника, норовившие ткнуть ее в лицо.

– Я не вернусь в Стоунфелл, – заявила она. – Джек, тебя совершенно не касается, куда я отправлюсь или что буду делать. Мой отчим сказал, что я могу оставаться в Лондоне столько времени, сколько захочу. Разве это не так, сэр?

Кустистые брови Стивена поползли вверх, придавая его лицу комично страдальческое выражение, и он растерянно посмотрел на жену.

– Э-э, конечно, моя дорогая, столько времени, сколько… – Он внезапно запнулся, заметив устремленный на него убийственный взгляд Джека.

– Перестань запугивать моего отчима, – сказала Лия.

– Прекрати игнорировать правду обо всей этой ситуации, – возразил Джек. – После сегодняшнего провала тебе просто необходимо удалиться в деревню, и как можно скорее.

– Еще раз большое спасибо за такие добрые слова, – съязвила Лия. – У меня нет необходимости бежать, потому что я не сделала ничего плохого. Это было просто небольшое недоразумение, не заслуживающее того шума, который вы все теперь поднимаете.

– Небольшое недоразумение? Ты совсем с ума сошла? Твое представление дало Лондону бесподобную тему для сплетен на многие месяцы вперед. И ты теперь притягиваешь к себе легион отпетых распутников и мерзавцев. – Он с отвращением покачал головой. – Я не могу поверить, что ты или кто-то еще считает приемлемым для себя выступать в мужском костюме.

– Послушайте, это несправедливо, – вмешался Стивен. – Множество актрис, включая мою жену, делают это.

– Ну и пусть, но именно эта актриса больше не станет этого делать, – ответил Джек. – В сущности, ее дни на сцене закончились.

Лия обдумывала, не проткнуть ли ей своего дорогого друга бутафорским копьем матери, когда в комнату, оттолкнув в сторону Стивена, ворвалась молодая женщина.

– Черт возьми, – воскликнул Стивен, – нет никакой необходимости толкаться, юная леди!

Новоприбывшая не обратила на него никакого внимания и заявила, сердито глядя на Джека:

– Она не сделала ничего плохого. Прекрати травить бедную девочку.

– Ты столь же неразумна, как она. – Джек раздраженно взглянул на высокого элегантного мужчину, вошедшего вслед за молодой женщиной. – Ты не мог бы держать ее хотя бы под неким подобием контроля?

– Ты не хуже меня знаешь ответ на этот вопрос, – произнес тот с язвительной усмешкой.

– Мой муж слишком умен, чтобы сдерживать меня, когда знает, что я права, – дерзко заявила дама.

Ощущая туман в мозгу из-за головной боли и поднявшейся суматохи, Лия покачала головой.

– Прошу прощения: не хочу показаться невежливой, но кто вы такие?

Леди одарила ее ослепительной улыбкой.

– Вряд ли кто-то может сравниться в дерзости со мной, как вам с восторгом сообщил бы мой муж. Меня зовут Джиллиан, и я ваша кузина.

При этом заявлении все в комнате ошеломленно замерли, хотя Лии показалось, что она слышала, как обреченно вздохнул Джек. Она уставилась на высокую красивую молодую даму, одетую по последней моде и украшенную множеством явно очень дорогих бриллиантов. Все в ней и ее муже кричало о принадлежности к высшим кругам аристократии.

Безотчетно взгляд Лии метнулся к Джеку, выражение лица которого выдавало раздражение и досаду.

– Это правда? – пролепетала Лия слабым голосом.

Джек кивнул.

– У тебя много кузенов и кузин, лапочка, как ты знаешь. А также тетушек и дядюшек вдобавок.

– Нельзя сказать, что кто-то из них хотел бы иметь с нами дело, – обиженно заметила Марианна, фыркнув. – Высокородные аристократы предпочитают смотреть свысока на таких, как мы.

– Вы рады будете узнать, что во мне нет ни крупицы снобизма, тетя Марианна, – весело заявила новоявленная кузина, явно шокировав столь неформальным обращением мать Лии.

Джиллиан выступила вперед и протянула руку.

– Однако позвольте мне представиться, как положено. Я Джиллиан Драйден Пенли, герцогиня Левертон. А этот утонченный джентльмен в дверях – мой муж, герцог Левертон. По правде говоря, он действительно немного сноб, но поскольку при этом исключительно милый и тактичный человек, я надеюсь, что вы простите ему этот маленький недостаток.

Лия нерешительно протянула руку кузине, и та тут же крепко ее пожала. Девушка испытывала противоречивые чувства. Отчасти ей хотелось смеяться над простой прямолинейной манерой молодой леди вести себя, отчасти она никак не могла осмыслить удивительный поворот событий. Джек не только знал, что герцогиня – кузина Лии, но явно был с ней в дружеских отношениях. Тот факт, что он утаил от нее такие важные сведения, возмущал ее с каждой прошедшей секундой все больше.

Марианна, никогда не упускавшая представлявшихся ей блестящих возможностей, вскочила на ноги и грациозно присела в глубоком реверансе.

– Ваши светлости, мы и понятия не имели, что вы сегодня присутствовали в зале. Это большая честь для нас. Мы надеемся, что наше представление доставило вам удовольствие.

– Оно было довольно-таки… занимательным, – сказал герцог и посмотрел на Лию. – Во многих отношениях.

Лии показалось, что в его ровном тоне проскользнула нотка неодобрения, и это не улучшило ее самочувствия: хуже того, в голове у нее уже грохотало, подобно молоту кузнеца. Как ни хотелось ей остаться и поговорить с Джиллиан Пенли, она отчаянно жаждала сбежать от этой неразберихи и шума и упасть в теплую постель.

– Джек, почему ты не сказал мне, что герцогиня хочет познакомиться со мной? Не вызывает сомнений, что вы с ней друзья, – произнесла она, сосредоточившись на том, что больше всего ее беспокоило.

Он поморщился.

– Я пытался сообразить, как лучше всего преподнести тебе эту новость. Согласись, это довольно сложно.

– Лучше всего было сказать мне прямо: «Лия, у тебя есть кузина, и она, судя по всему, очень мила», – ответила она.

Герцогиня радостно улыбнулась.

– Благодарю, дорогая. Если это кому-то интересно, я думала, что Джек скажет тебе об этом много недель назад.

– Да, я тоже так думал. – Джек посмотрел на Лию, его темные глаза затуманились сожалением. – Но твоя бабушка попросила меня повременить. Она хотела, чтобы ты узнала это, как она выразилась, в надлежащее время.

Теперь пришла очередь Лии вздохнуть.

– Видимо, она просто не хотела, чтобы я забивала себе голову мыслями о моем положении в обществе.

Хотя у бабули, безусловно, была своя гордость, у нее также имелись и свои представления об общественном устройстве. Это можно было понять, учитывая, что она всю свою жизнь построила на том, что довольствовалась малым, хотя заслуживала намного большего.

Джек махнул рукой.

– Я бы так не сказал. Однако она боялась, что подобные отношения могут в конечном итоге привести к неприязни и отторжению. Она не хотела, чтобы ты пострадала.

– Как будто я способна на такую подлость! – возмущенно воскликнула герцогиня.

Лия слабо улыбнулась ей, после чего снова обратилась к Джеку:

– Я понимаю твое стремление отнестись с уважением к пожеланиям бабушки. Но я все же предпочла бы, чтобы ты рассказал мне о ее светлости раньше, – например, после того как я приехала в Лондон.

– Забыла, что ты всячески избегала меня? А когда я на днях наконец пробился к тебе, ты сбежала, прежде чем нам удалось поговорить. Ты и сейчас норовишь меня унизить, поставить на место.

– Лендейл, ты знаешь, что я тебя очень люблю, – произнесла герцогиня резким тоном, который Лия расценила как угрожающий. – Но я настоятельно прошу тебя обращаться к моей кузине с уважением, или мне придется дать тебе пинка.

– Джиллиан! – резко оборвал супругу Чарлз.

– Э-э, мне придется крайне сурово поговорить с тобой, – поправилась она.

Джек недовольно фыркнул, а герцогиня виновато улыбнулась Лии и проговорила:

– Пожалуйста, называй меня Джиллиан, И сказать по правде, Лендейл познакомился со мной всего несколько месяцев назад. В то время я еще не была замужем и даже не знала, останусь ли в Англии. Не имело смысла рассказывать обо мне, поскольку мы могли никогда не встретиться.

Лия согласно кивнула, несколько успокоившись и смягчившись. Она рассеянно потирала разламывающиеся виски, раздумывая, как ей быть в сложившейся столь запутанной ситуации.

– Лия, пожалуйста, сядь на место, пока не упала. – Джек усадил ее на стул возле туалетного столика ее матери и ласково погладил по щеке. – Тебе нужно отдохнуть, дорогая, а то твое состояние ухудшится.

Ее гнев несколько рассеялся, но Джек секундой позже все испортил, бросив раздраженный взгляд на Марианну.

– Ей необходимо вернуться домой, миссис Лестер. И больше никаких глупостей с выступлениями.

– Разумеется, милорд, – тотчас ответила Марианна. – Лия может остаться у нас, прежде чем возвратится домой в Йоркшир. Нет необходимости спешить, но я уверена, что городская жизнь ей совершенно не подходит. Неудивительно, что она так разболелась.

– Просто я подхватила простуду, – процедила Лия сквозь зубы. – Как и половина труппы. И не собираюсь возвращаться в Стоунфелл, так что вы оба перестаньте приставать ко мне с этим.

– Конечно же, она не вернется в Йоркшир, – вмешалась Джиллиан. – Она останется здесь, в Лондоне, у нас, в Левертон-Хаусе. – Она с обворожительной улыбкой посмотрела на мужа. – Разве я не права, сэр?

Герцог, стоявший в дверях, прислонившись к косяку, и высокомерно наблюдавший эту сцену по большей части без всякого интереса, подошел ближе. Он явно испытывал неловкость.

– Любовь моя, не думаю, что это удачная идея, ни для тебя, ни для мисс Кинкейд.

– Почему нет? – удивилась Джиллиан. – У нас о ней хорошо позаботятся, и мы сможем лучше узнать друг друга.

– Ты знаешь почему, – твердо сказал супруг.

– Неужели тебя и правда волнуют сплетни в такой ответственный момент? Знаешь, меня не беспокоят подобные глупости.

– Боюсь, на этот раз тебе придется озаботиться ими, – возразил герцог.

– Я просто игнорирую мнение идиотов, – заявила она. – И ты должен поступать точно так же. Бог свидетель, нам часто приходилось это делать за последние несколько месяцев. Предполагалось, что наша свадьба будет величайшим скандалом десятилетия. И тем не менее все обошлось. Кроме того, ты дал понять бедняжке Лии, что она нежеланная гостья в нашем доме. И это ужасно бестактно с твоей стороны.

– Все не так просто на этот раз, – сказал Левертон, затем обернулся к Лии с доброй, полной сожаления улыбкой. – У меня не было намерения дать вам почувствовать себя нежеланной гостьей, мисс Кинкейд. На самом деле я с нетерпением ждал, когда мы познакомимся поближе.

Лия сомневалась, так ли это, хотя голос его звучал вполне искренне.

– Я понимаю, ваша светлость, и ничуть не обижена.

– А я обижена, черт возьми! – проговорила Джиллиан. – Почему, во имя всего святого, моя кузина не может остановиться у нас?

– Это очень великодушное предложение, ваша светлость, – вмешалась Марианна. – Я уверена, что Джиллиан будет приятно провести с тобой время, не правда ли, моя дорогая?

Теперь Лии захотелось полностью скрыться за вешалкой или, еще лучше, выбежать из комнаты. Конечно, Марианне хотелось, чтобы ее дочь подружилась с богатым и могущественным герцогом и его супругой, в особенности если они близкие родственники. Лия не сомневалась, что мать планирует использовать эту связь на благо труппы: скорее всего собирается попросить их стать инвесторами, – но лучше уж ей вернуться в Йоркшир, чем позволить кому бы то ни было злоупотреблять великодушием доброй молодой леди, которая, видимо, жаждет ей помочь.

– Видишь, Чарлз? – торжествующе воскликнула Джиллиан. – Раз уж мать Лии одобряет, тогда в чем проблема?

– Проблема в том, что два побочных отпрыска королевской крови под одной крышей – это манна небесная для сплетников, – резко произнес Джек. – Это не отразится на тебе, потому что ты герцогиня и замужем за влиятельным человеком. Другое дело Лия. Переезд в Левертон-Хаус привлечет к ней значительно больше внимания, чего мы в настоящее время хотели бы избежать.

С милых губ Джиллиан сорвался слабый возглас досады.

– Черт! До чего же я ненавижу всех этих узколобых светских снобов и их дурацкие порядки! Как мне хотелось бы всех их предать огню!

– Дурацкие, но опасные по меньшей мере для мисс Кинкейд, – сказал герцог. – Мне очень жаль, но Лендейл прав.

– Должны же мы что-нибудь сделать! – воскликнула Джиллиан, так буйно размахивая руками, что едва не выдернула перья из своей прически. – Я не могу допустить, чтобы ее отправили в Йоркшир, если она не хочет туда ехать.

– Думаю, я могу предложить решение этой частной проблемы, ваша светлость, – раздался звучный голос из коридора.

Лия подняла взгляд и увидела в дверях еще одного незнакомца. Как и Джек, и герцог Левертон, он был высоким, широкоплечим и элегантно одетым, но несколькими годами старше. Должно быть, ему было уже за сорок. Его суровое лицо с резкими чертами выдавало сильный характер, и держался он важно, как человек, привыкший повелевать.

– Ну, вот и вы, Хантер, – сказал Левертон. – Наконец-то.

Новоприбывший слабо улыбнулся.

– Я хотел оценить положение дел, прежде чем войти.

– Значит, вы нас подслушивали, сэр Доминик? – спросила Джиллиан.

Мужчина вопросительно поднял брови в вежливом удивлении.

– Разве это не в точности то, чем и вы, бывало, занимались, ваша светлость?

Уголок ее губ слегка дернулся в усмешке.

– Да, но как бестактно с вашей стороны указывать на это. Ну ладно, лучше бы вы вошли, когда мы пытались как-то уладить эту досадную неприятность.

– Действительно, – произнес он, осторожно протиснувшись в комнату вслед за герцогом.

Комнатка была теперь так переполнена, что отчиму Лии пришлось почти взобраться на туалетный столик ее матери, чтобы не быть затоптанным.

Лия прижала кончики пальцев к вискам, внезапно почувствовав, что больше не в состоянии справляться с мучившим ее жаром и слишком большим количеством обрушившихся на нее сюрпризов за столь короткий промежуток времени. Она подозревала, что вслед за появлением таинственного сэра Доминика Хантера последуют новые откровения.

Он приветствовал Лию заслуживающей доверия улыбкой и даже ухитрился поклониться, несмотря на тесноту.

– Я сэр Доминик Хантер, мисс Кинкейд, и очень рад вас видеть. Я прибыл от имени вашего единокровного брата, капитана Уильяма Эндикотта, поручившего мне передать вам его наилучшие пожелания и предоставить защиту и покровительство. Короче говоря, капитан Эндикотт ясно дал понять, что хочет, чтобы вы отправились вместе со мной в мой дом.

Глава 10

– Не доводи себя до изнеможения, Лия, – сказала леди Хлоя Хантер. – Ты еще не совсем поправилась, так что сейчас тебе меньше всего нужно возиться с непослушным ребенком.

Лия усадила малыша Дома к себе на колени, улыбаясь миловидной молодой женщине, которая так сердечно заботилась о ней во время болезни.

– Сейчас я чувствую себя намного лучше, благодарю вас. Я все еще не могу поверить, что так тяжело болела.

Сегодня Лия в первый раз со дня приезда в красивый и просторный особняк Хантеров на Аппер-Уимпол-стрит спустилась в гостиную. Она не просто простудилась, а подхватила опасную инфекционную болезнь, сильно ее ослабевшую.

Хлоя заглянула в стоявшую возле ее кресла корзинку со швейными принадлежностями.

– Без сомнения, это случилось из-за всей этой суеты и напряженной работы перед премьерой вкупе с изматывающим переездом из сельской местности в город. – Она выглянула через хорошенькое полукруглое окошко на тихую улицу. – Я всегда считала, что в сельской местности более здоровая обстановка. И, конечно же, намного более спокойная.

Хотя городской дом Хантеров располагался в одном из наиболее тихих районов Лондона, Лия уже знала, что по большей части они живут в еще более отдаленном особняке, в своем поместье в Камберуэлле – предместье Лондона. Их главный, основной дом служил также благотворительным учреждением – приютом для незамужних беременных девушек и молодых женщин, обеспечивая им кров и защиту, в которых им отказала семья.

Большинство представителей высшего общества уже отбыли в свои сельские поместья, и Лия подозревала, что Хлоя и сэр Доминик сделали бы то же самое, если бы ее так внезапно не поручили их заботам.

– Ты не должна считать себя обузой для нас, – сказала Хлоя, прочитав по лицу ее мысли. – Мы очень тебе рады. Можешь оставаться с нами так долго, как пожелаешь.

Когда Лия покачивала Дома на коленке, малыш фыркал от удовольствия и размахивал пухлыми кулачками в воздухе, а затем попытался ухватить ленты, которыми было отделано ее платье по талии.

– Вы очень великодушны, но я уверена, что предпочли бы сейчас находиться в поместье.

– На самом деле нет. У моего мужа несколько важных дел в городе. Всегда находится какое-нибудь занятие, удерживающее его в Лондоне, когда мы бываем здесь.

– А вы? Разве вы не скучаете по дому и своей благотворительной работе в приюте в Камберуэлле?

Теплая улыбка тронула губы Хлои.

– Конечно, скучаю. Но мой настоящий дом всегда там, где находятся муж и маленький Доминик. Больше мне ничего не нужно. Кроме того, когда я оставляю свою работу, мой старший сын со своей женой остаются в поместье и приглядывают за моими девочками. Джастина привязалась к одному из детей, находящихся на моем попечении, и никогда не упускает возможности провести с ним время.

– А ваш сын? Он одобряет это? – не сумев сдержаться, спросила Лия с оттенком озорства в голосе. Судя по всему, что она слышала о Гриффине Стиле, ей трудно было поверить, что прежний владелец скандального игорного заведения мог получать удовольствие от пребывания в доме, полном женщин и детей.

Хлоя весело рассмеялась.

– Гриффин, конечно, не испытывает особого энтузиазма, но на удивление хорошо умеет поддерживать порядок и спокойную атмосферу в нашем иногда излишне шумном и чрезмерно кипучем хозяйстве. Во всяком случае, он всюду следует за Джастиной, в особенности теперь, когда она ждет ребенка.

– Я с нетерпением жду встречи с супругами Стил. Я все еще не могу поверить, что у меня есть настоящие родственники помимо матери и бабушки.

Хотя Лия всегда считала Джека и лорда Лендейла своей родней, сейчас обнаружила, что у нее есть реальные родственники, связанные с ней по крови и, очевидно, готовые ее принять. Она едва оправилась от шока после встречи с Джиллиан, как появился сэр Доминик и заявил, что у нее есть еще и единокровный брат. Капитан Уильям Эндикотт, побочный сын герцога Йоркского, был воспитан своими тетей и дядей, респектабельными мелкопоместными дворянами. Неофициально признанный своим отцом, Уилл сделал успешную военную карьеру и женился на дочери виконта. Сейчас он находился в Вене в составе британской дипломатической делегации.

Еще один шок она испытала, когда сэр Доминик сообщил ей, что женат на ее тете, матери Гриффина Стила. Гриффин тоже был кузеном Лии и еще одной нитью в запутанной сети родственников, которых она неожиданно обрела.

Что удивительно, никого из ее новообретенных родственников не смущало ее сомнительное происхождение, хотя в роду ее имелись две печально известные куртизанки, одна из которых продолжала зарабатывать на жизнь, выступая на сцене. Но хотя ее двоюродные братья и сестры тоже носили клеймо незаконнорожденности, они с материнской стороны происходили из дворянских семей. И даже в ряде случаев из аристократии. По этой причине им удалось успешно устроить свои жизни в обществе и найти себе супругов с безупречной репутацией. О таком достижении Лия не могла даже мечтать.

– У тебя теперь довольно большая семья, дорогая, – сказала Хлоя. – И мы все счастливы, что ты пополнила наши ряды. Мы все очень преданы друг другу, как ты вскоре сможешь убедиться.

– Вы все очень добры, но я не могу все время злоупотреблять вашей добротой. Это было бы чересчур эгоистично с моей стороны.

– Чепуха. Уильям и его жена ясно дали понять, что предпочитают, чтобы ты оставалась у нас до тех пор, пока они не вернутся из Вены. То есть, конечно, если ты не предпочтешь вместо этого присоединиться к ним. Они, разумеется, подчинятся твоим желаниям, но я знаю, что они были бы очень рады, если бы ты отправилась к ним на континент. – Хлоя снова ласково улыбнулась ей. – Но мы с Домиником были бы счастливы, если бы ты осталась с нами. Мне доставило бы большую радость побаловать такую милую племянницу. Джиллиан совсем не позволяет мне поухаживать за ней, она ужасно независимая.

У Лии перехватило горло от переизбытка чувств. С первой минуты, как она переступила порог, Хлоя тепло ее приветствовала и радушно, с неподдельной любовью ее приняла. Она всячески старалась показать Лии, что та желанная гостья в их доме.

Это поразительно контрастировало с поведением ее матери. Прохладный прием Марианны Лестер хоть и был неприятен, однако Лия могла отнести его на счет неожиданности и озабоченности тем, что с ней теперь делать, но когда сэр Доминик предложил отвезти ее домой к своей жене, мать радостно, с почти неприличным энтузиазмом ухватилась за эту возможность. Ведь это не только решало проблему с ближайшим будущим Лии, но и удаляло ее из труппы и от гнева других актеров.

А тут еще Джек. Лия не видела его с вечера своего унизительного дебюта. Он три раза заходил на Аппер-Уимпол-стрит, но вначале она была слишком больна, чтобы увидеться с ним, а потом слишком смущена и растеряна, чтобы встретиться с ним лицом к лицу. Он наверняка был недоволен и раздражен, а то и страшно зол на нее.

Хлоя отложила свое рукоделие в сторону, пересекла комнату и уселась на кушетку рядом с Лией и младенцем. Дом радостно загукал и восторженно потянулся к матери.

– Я понимаю, тебе многое нужно осмыслить, разобраться, – сказала она, подставляя сынишке свой палец, за который он тут же с радостью ухватился. – Внезапное обретение целой кучи родственников кого угодно лишит спокойствия. Но могу тебя уверить, что мы не такие уж страшные, стоит лишь к нам привыкнуть.

– Нет, вы все просто замечательные и очень добры ко мне. Просто…

– Ты ошеломлена? Поверь мне, я все понимаю. Я оказалась в подобном же положении, когда в моей жизни появились Гриффин и Доминик. После долгих лет одинокого существования в сельской местности, в изоляции от семьи, я сопротивлялась переменам. К новой жизни необходимо привыкнуть. – Она рассмеялась. – В особенности с нашими многочисленными и до нелепости настырными родственниками.

– Тут совсем другое. У меня всегда была только бабушка. Ну, был еще и Джек, конечно, и лорд Лендейл, пока не умер. – Лия покачала головой. – Но я понятия не имею, как теперь быть с Джеком. Он хочет заботиться о нас, но это невозможно. Во всяком случае, в долгосрочной перспективе.

К тому же это не его обязанность. Это обязанность Лии, а она почти всю прошлую неделю провалялась в постели с температурой и не могла думать ни о чем другом. Как же ей теперь содержать бабушку?

О карьере актрисы придется забыть. Также не может она, по здравом размышлении, рассчитывать на то, что ее единокровный брат Уильям – с которым она никогда не встречалась – будет просто так опекать их обеих. Лия не желала ставить себя в положение бедной родственницы, полностью зависящей от чьей-то доброй воли. Как они с бабушкой уже убедились, это редко заканчивается добром.

Доброта и благотворительность – это хорошо, но взять ответственность за свою судьбу в свои руки еще лучше.

– Я понимаю, что для вас с бабушкой неприемлемо оставаться в Стоунфелле слишком долго, – продолжила Хлоя. – Но это не значит, что лорд Лендейл не может оказать вам помощь. Мы можем поговорить с ним об этом, когда он зайдет сегодня днем.

От перспективы опять увидеть Джека сердце Лии бешено забилось. Девушка затруднялась понять, чем вызвана ее реакция: предвкушением встречи или страхом.

– Ты не можешь все время избегать его, – сказала Хлоя, снова читая по ее лицу. – На днях Доминику с трудом удалось помешать ему ворваться к тебе в комнату.

– Джек не привык к тому, что я его избегаю. Но я просто не знаю, как показаться ему на глаза после всего, что произошло. Я думаю, он страшно сердит на меня.

Не то чтобы он имел на это право. Если на то пошло, это она должна обозлиться на него за то, что ставит преграды на ее пути всякий раз, когда она пытается двигаться вперед.

– Лорд Лендейл просто беспокоится о тебе, – произнесла Хлоя. – Ну а теперь, думаю, моему малютке пора возвращаться в детскую, принять ванну и поспать. – Она наклонилась к своему сыну и принюхалась. – О да. Ему определенно нужно вернуться в детскую.

Лия неохотно передала ей малыша, мгновенно ощутив печаль от расставания с такой приятной тяжестью живого теплого тельца. Когда держишь на руках младенца, окружающий мир кажется счастливейшим местом на свете.

– Мне ужасно не хотелось его отдавать. Он такой милый и так приятно пахнет.

– «Приятно» не то слово, которое я употребила бы в данный момент, – заметила Хлоя, взяв сына на руки.

Дом был крепким подвижным ребенком, вертелся и извивался, и казалось, что он уже слишком большой, чтобы мама могла его поднять. Стройная утонченная Хлоя выглядела почти хрупкой, но Лия обнаружила, что это далеко не так. Эта женщина обладала огромной силой духа и руководила всеми, кто ее окружал, включая могущественного супруга, со спокойной решимостью.

– Ты прекрасно управляешься с младенцами, – сказала Хлоя, поднимаясь на ноги. – Дом уже обожает тебя.

– Я люблю детей. В Стоунфелле я всегда проводила много времени с детишками арендаторов. Их бедные матери часто нуждаются в помощи.

Внезапно ее осенила мысль. Может ли она попросить об этом свою тетю?

– Я тут подумала… не нужна ли вам в приют в Камберуэлле няня или помощница?

Хлоя остановилась на полпути к двери и удивленно оглянулась. Когда женщина не вышла немедленно из комнаты и не сказала «нет», Лия воспрянула духом.

– Я смогла бы взять к себе бабушку, она будет жить со мной, – произнесла она, воодушевленная этой идеей. – Нам много не понадобится – только маленькая квартирка в деревне. Я обещаю усердно работать, и мы не будем обузой для вас.

Хлоя покачала головой.

– Дорогая, я думаю, мы можем поступить гораздо лучше.

– Но…

– Нет, Лия. Это не обсуждается.

Прежде чем девушка успела попросить объяснения, дверь отворилась и в комнату вошел сэр Доминик. Как всегда, его суровое лицо просияло, когда он увидел жену. Превращение строгого члена городского совета в любящего мужа было одновременно удивительным и трогательным. Хлоя и сэр Доминик были женаты чуть меньше двух лет, но их неизменная преданность друг другу сквозила в каждом слове, взгляде и жесте. Лия мало знала об истории их жизни – только то, что она была полна горя и продолжительной разлуки. Тот факт, что они преодолели так много преград и получили второй шанс в более позднем возрасте, позволял Лии надеяться, что она тоже сможет однажды обрести такое же счастье.

Почти.

– Добрый день, любовь моя, – сказал он, слегка наклоняясь, чтобы поцеловать жену. – Надеюсь, леди, вы прекрасно провели день.

Было удивительно, что величавый сэр Доминик может вести себя так непринужденно в присутствии почти незнакомки. Но он принял Лию с горячим радушием, как и его жена. Девушка могла бы легко привыкнуть жить в их спокойном, полном радости доме. И это было явным предупреждением, что ей необходимо перестать валяться без дела и поспешить с разработкой плана на будущее.

– А как мой мальчик? – спросил он, нежно погладив сына по головке.

– Остро нуждается в срочном переодевании, – ответила Хлоя.

– Да, я вижу… вернее, чую. Меня всегда удивляет, как такое маленькое создание может испускать такой сильный запах, напоминающий о скотном дворе.

Жена шутливо хлопнула его по плечу.

– Какие ужасные вещи ты говоришь. Лия подумает, что ты не любишь своего сына.

– Судя по выражению ее лица, Лия полностью со мной согласна, – сказал Доминик и подмигнул девушке. – Давай я отнесу озорника к няне.

Когда Доминик прижал сына к груди, Дом ухватился за его накрахмаленный галстук, сминая элегантные складки.

– О боже! – воскликнула Хлоя. – Еще один галстук загублен.

– Я сменю его перед ужином. Упаси бог оскорбить твой безупречный вкус, моя повелительница-жена, – произнес он, покидая комнату.

Хлоя сморщила нос и посмотрела на Лию.

– Я никогда не старалась придерживаться моды, и Доминик это знает. Будь моя воля, я бы большую часть времени проводила в старом свободном платье, ухаживала за детьми или занималась моим садом.

– Ваша прежняя жизнь значительно изменилась, не правда ли? – спросила Лия. – Кажется, вы с сэром Домиником очень популярны и востребованы в свете.

– Мой муж, конечно, востребован, – ответила Хлоя. – А я, как правило, не люблю посещать многолюдные сборища. Когда мы только поженились, светские вечеринки так нервировали меня, что я вся покрывалась крапивницей, но со временем я к ним привыкла и ты тоже привыкнешь. На самом деле, вечеринки могут даже понравиться тебе. Ведь ты красивая, полная жизни девушка и заслуживаешь немного удовольствия.

Лия аккуратно расправила свою батистовую юбку, примятую пухленьким тельцем Доминика-младшего.

– Уверена, что мне не представится такая возможность.

– Я поручил Смитуэллу распорядиться, чтобы нам подали чай, – сказал Доминик, вернувшись в комнату. – Еще рано, но, должен признаться, я страшно проголодался после крайне скучного и утомительного дня в Уайтхолле. Кроме того, мы должны и дальше улучшать аппетит нашей гостьи. – Он окинул Лию быстрым внимательным взглядом. – Ты выглядишь значительно лучше, девочка, хотя все еще слишком бледна.

– Я чувствую себя вполне здоровой, сэр, благодарю вас. Вы с тетей Хлоей так заботились обо мне. Если и дальше будете так баловать, мне не захочется покидать ваш дом.

– От души приглашаем тебя оставаться у нас сколько угодно, – произнес Доминик, опускаясь в одно из глубоких кресел напротив кушетки. – Не правда ли, дорогая?

– Я тоже говорила ей это, и не один раз. – Хлоя уселась в кресло рядом с мужем. – Только не думаю, что она ответит согласием.

– Пожалуйста, не сочтите меня неблагодарной, – сказала Лия извиняющимся тоном. – По правде говоря, ваше предложение было таким неожиданным, что я подумала, не сговорились ли вы с Джеком увезти меня от матери.

Девушка заметила, как супруги переглянулись.

– Это ведь не так? Н-нет? – произнесла она с запинкой. – Я имею в виду, помимо того, чтобы просто сообщить мне о желании брата помочь?

– Конечно, нет, – спокойно ответил Доминик. – Все вышло, как говорится, само собой.

Лия внимательно всматривалась в его лицо без всякой надежды проникнуть сквозь этот непроницаемый фасад.

– Я горячо благодарна вам, но не могу же остаться здесь навсегда. И хотя я очень признательна капитану Эндикотту за его любезное предложение присоединиться к ним в Вене, я не могу покинуть мою бабушку. Ей будет тяжело оставить Стоунфелл, а о поездке на континент просто не может быть и речи. К тому же я не могу себе представить, что капитан и миссис Эндикотт действительно желают этого. Наверняка они оба очень заняты своими обязанностями, связанными с их дипломатической миссией.

– Я уверена, ты вскоре сама убедишься, что Уилл и Иви искренне хотят этого, – возразила Хлоя. – Но я понимаю твое беспокойство относительно бабушки.

– Может, расскажешь нам, чем бы ты хотела заняться? – попросил Доминик. – Полагаю, ты много думала об этом, пока болела.

– Вы совершенно правы, сэр. Я должна найти какую-нибудь работу, потому что мама ясно дала понять, что более не позволит мне выступать на сцене.

Марианна заявила ей это, когда приходила накануне навестить. Отсутствие поддержки со стороны матери ранило Лию сильнее, чем ей хотелось признать. Она почти поверила, что мать скорее предпочла бы видеть ее куртизанкой, чем успешной актрисой.

– Вероятно, она хочет более упорядоченной жизни для своей дочери, – ласково сказала Хлоя. – Жизни, более соответствующей ее натуре.

– Сомневаюсь, – ответила Лия, стараясь, чтобы в голосе ее не прозвучала горечь. – Во всяком случае, хоть я и не могу стать гувернанткой, у меня есть опыт ухода за детьми. Сэр Доминик, я только что предложила тете Хлое, чтобы она рассмотрела возможность нанять меня няней или воспитательницей к детям в ее благотворительном заведении.

– Я думаю, мы поступим гораздо лучше, – произнес Доминик, на удивление точно повторив слова своей жены, и Лия точно так же возмутилась, услышав их во второй раз.

– Да, я не хочу, чтобы Лия думала, будто ей необходимо идти в услужение, – пояснила Хлоя.

– Нет ничего плохого в том, чтобы служить в хорошем доме, – возразила Лия.

– Согласна, – сказала Хлоя. – И я глубоко уважаю тех, кто этим занимается. Но не того желали бы вам родственники. Позвольте добавить, что вас растили не для такой жизни, тяжелой для юной девушки.

– Я не боюсь трудной работы.

– Я в этом не сомневаюсь, но Уилл Эндикотт оторвет мне голову, – сказал Доминик, – если я позволю его сестре пойти в услужение. Даже к нам.

Лия недоуменно всплеснула руками.

– Тогда что, во имя всего святого, прикажете делать? Мне нужно заботиться о бабушке.

– Значит, вы рады будете услышать, что мы разработали план на этот случай. Вместе с герцогом и герцогиней Левертон мы собираемся ввести вас в высшее общество, – проговорила Хлоя таким тоном, словно преподносила Лии чудесный подарок. – Учитывая нашу исключительную ситуацию и истории наших жизней, мы все прекрасно представляем себе, с какими препятствиями вам придется столкнуться, и знаем, как их преодолеть.

Лии потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя. Хлоя и Доминик спокойно ждали, не делая попыток ее поторопить.

– С какой стати вы решили ввести меня в высшее общество? – сумела она наконец произнести.

– А почему бы нет? – улыбнулся с раздражающим спокойствием Доминик.

Лия могла бы привести сотни причин, но стук в парадную дверь прервал разговор.

– Ах, это, должно быть, Джек, – сказал Доминик. – Пришел как раз вовремя, к чаепитию.

Как по команде дверь отворилась, и лакей внес в комнату большой поднос. Несколькими секундами позже дворецкий проводил в гостиную Джека.

Доминик встал, а следом и Лия, изобразив на лице улыбку, несмотря на то что от волнения почувствовала легкое головокружение. Она не привыкла испытывать страх или замешательство в присутствии Джека и нашла это чувство раздражающим и вместе с тем тревожным.

– Не надо вставать, Лия.

Джек взял ее за руку и осторожно потянул к кушетке. Тепло его широкой ладони проникло сквозь тонкую ткань ее рукава, заставив девушку испытать неловкость, и она слегка пошатнулась.

– Я в полном порядке, правда, – сказала она, опускаясь на кушетку.

– Мне кажется, ты еще нетвердо держишься на ногах. – Джек сердито посмотрел на Доминика. – Следовало ли ей вообще вставать с постели? Доктор осматривал ее сегодня?

Лия закатила глаза.

– Боже милостивый, ты еще хуже бабушки!

Его взгляд вновь метнулся к ней.

– Кто-то же должен заботиться о тебе, раз ты, судя по всему, не способна делать это самостоятельно.

Лия сокрушенно вздохнула. Ну вот, снова он обозлен, как медведь с больной лапой.

– Если ты не перестанешь ворчать и браниться, можешь уйти прямо сейчас.

– Уверяю вас, Лия уже идет на поправку, – вступилась Хлоя. – Доктор осмотрел ее вчера и заверил нас, что с инфекцией покончено.

– Вот видишь? – сказала Лия. – Ну ладно, прекрати суетиться и присядь, пожалуйста.

Он вроде бы собирался возразить, но потом твердая линия его рта слегка изогнулась в грустной, полной раскаяния улыбке, заставившей сердце девушки забиться в бешеном темпе, почти причинявшем боль.

– Пожалуйста, извини меня, – сказал он, – но ты так тяжело болела, милая, а раньше ты ведь никогда не болела. Я очень беспокоился за тебя.

– Я знаю и очень сожалею, что так получилось, но теперь все в порядке. – Она похлопала по кушетке рядом с собой. – Почему бы тебе не посидеть со мной? Выпьем чашечку чаю и поговорим по душам.

– Теперь ты сюсюкаешь со мной, как будто я какой-то недоумок.

– А это действует?

– Скорее всего, – произнес он, садясь.

Смитуэлл и лакей расставили чайные принадлежности на низеньком столике перед ними. Когда они покинули комнату, Хлоя всем наполнила чашки.

– Когда я вошел в комнату, вы все выглядели очень серьезными, – сказал Джек с улыбкой. – О чем вы говорили?

– О чем мы говорили? – откликнулась Хлоя, округлив глаза, и бросила на мужа быстрый взгляд, который не смог обмануть Лию.

– Помнишь, моя дорогая, – ответил Доминик, – мы обсуждали, как лучше всего вывести Лию на брачную ярмарку.

Глава 11

Потрясенный, Джек мгновенно застыл. Затем на его лице появилось свирепое выражение. Лия не могла его винить, ведь идея ввести ее в высшее общество, чтобы подыскать мужа, была еще более безумной, чем бабушкина идея сделать из нее куртизанку.

– Прошу прощения? – произнес он ледяным тоном, обращаясь к Доминику.

Представитель магистрата дружелюбно ему улыбнулся.

– Я рад буду повторить это для вас, если в первый раз вы не расслышали.

Джек с глухим стуком поставил чашку на стол, так что янтарный напиток выплеснулся на блюдце.

– Я слышал, только не поверил своим ушам. – Прищурившись, он перевел взгляд на Лию. – Надеюсь, идея этой безумной затеи принадлежит не тебе, верно?

Его пренебрежительное отношение качнуло маятник ее переменчивых и без того уже взвинченных эмоций в противоположную сторону.

– Полагаю, ты даже вообразить не можешь, что какой-нибудь респектабельный мужчина захочет на мне жениться, – проговорила Лия язвительно. – Это, очевидно, полностью за пределами человеческих возможностей, учитывая мое сомнительное происхождение и позорный дебют на сцене.

Она скрестила руки на груди, сердито глядя на него, но когда взгляд Джека скользнул к вырезу ее платья, поспешно опустила руки, положив сжатые кулаки на колени. Когда он снова взглянул ей в лицо, его широкие скулы окрашивал легкий румянец.

– Не глупи, Лия, – сказал он более мягким тоном. – Твое появление на сцене было неразумным и немного вызывающим, но в нем не было ничего действительно ужасного или позорного.

– Ты, судя по всему, в ту ночь в театре думал иначе.

Джек сделал медленный глубокий вдох, будто пытался отыскать терпение в каком-то отдаленном уголке своего существа и вытащить его на поверхность.

– Признаю, я был расстроен, но это не твоя вина. Твоей матери и отчиму следовало быть осмотрительнее и дважды подумать, прежде чем выставлять тебя на всеобщее обозрение в таком виде.

– Они не принуждали меня, Джек. Я сделала это добровольно. – Это было не совсем так, по крайней мере когда речь зашла о мужской роли, но она делала то, что было необходимо, и ничуть не сожалела об этом. – Кроме того, преданные делу актрисы должны быть готовы идти на жертвы ради искусства.

– Бог мой, ты так это называешь? Сию же минуту выкинь эту мысль из головы, моя девочка, – произнес он грозно. – Твои выступления на сцене закончились, и дело с концом.

Лия резко подняла руку и ткнула пальцем ему прямо в нос.

– А теперь послушай меня, Джек Истон…

Он схватил ее за руку.

– Буду тебе бесконечно благодарен, если прекратишь тыкать меня в нос, в грудь, или куда-либо еще.

Она выдернула руку из его захвата.

– Я подумываю насчет одной части твоей анатомии, куда мне хотелось бы пнуть тебя прямо сейчас.

У Джека отвалилась челюсть, с губ Хлои сорвался испуганный вскрик, а брови Доминика взлетели вверх от потрясения.

– Ради всего святого, я имела в виду твой зад, – сказала Лия, щеки которой запылали ярким румянцем.

Однажды, когда ей было тринадцать, она уже давала ему пинка под зад. Бабушка наконец разрешила ей удлинить юбку и зачесать волосы кверху, главным образом потому, что Лия уже долгое время донимала ее по этому поводу. Джек пришел, чтобы позвать ее на рыбалку, на пруд в Стоунфелле. И он принялся безжалостно дразнить ее за старания казаться взрослее. Хотя все это было в шутку, она страшно злилась на него за то, что он все еще видит в ней маленькую девочку. После одной особенно цветистой насмешки она решила, что с нее хватит. Подбежав к нему сзади, она со всей силы пнула его ногой в зад.

Джек полетел в пруд вместе с удочкой и всем остальным, а когда, отплевываясь, вынырнул на поверхность несколько секунд спустя, выглядел совершенно ошеломленным! Лия тоже была потрясена и испугана так, что вся ее злость прошла. Когда она начала бормотать извинения и протянула руку, чтобы помочь ему выбраться из воды, Джек просто расхохотался. Затем он схватил ее за руку и затащил в пруд. Лия разрывалась между возмущением из-за испорченной прически и желанием рассмеяться над глупой ситуацией. Один взгляд на мокрое радостное лицо Джека – и хохот одержал верх. Промокшие до нитки, они вернулись в коттедж «Колокольчик» по-прежнему близкими друзьями, орошая свой путь стекавшей с одежды водой.

Темные глаза Джека неожиданно сверкнули весельем.

– Это ведь случилось бы не в первый раз, не правда ли, милая? Пожалуйста, прими мои смиренные извинения, Лия. Очевидно, я растерял свои манеры.

Девушка не была уверена, что готова простить его, поэтому проворчала:

– Наверняка так и есть.

– Но, похоже, он прекрасно справился с этим и вернул их, – заметил Доминик. – Так что, вероятно, мы можем обсудить ситуацию с чуть меньшим пылом.

– И без угроз, – добавила Хлоя.

– Я часто вынуждена угрожать Джеку, – пожаловалась Лия. – Он не хочет слушать меня до тех пор, пока я этого не сделаю.

– Я слушаю тебя, – возразил он, и голос его теперь звучал почти мрачно. – Могу не всегда соглашаться с тобой, но я тебя слушаю.

– Черт возьми, – произнесла она. – Теперь ты пытаешься заставить меня чувствовать себя негодяйкой. Это очень нехорошо с твоей стороны, Джек. Мне и без того хватает, о чем беспокоиться, а ты еще взваливаешь на меня чувство вины.

– Если бы я не вынуждал тебя чувствовать себя виноватой, ты бы никогда не стала меня слушать.

– Отлично исполнено, – сказала Лия с невольным восхищением. – Думаю, этот раунд ты выиграл.

– Это не боксерский матч, – буркнул Джек. – И я не имею желания ничего выигрывать. Я просто хочу, чтобы ты вернулась в Стоунфелл, к своей бабушке. Обещаю, что все будет хо-рошо.

Лия видела упрямое выражение его красивого лица и прилагала все силы, чтобы не выйти из себя. Он желал ей добра, но она подозревала, что его чертова мужская гордость тут тоже играет роль. Ему трудно было признать, что он не может позволить себе заботиться о ней.

– Это не решит проблемы, Джек, и причина тебе известна лучше, чем кому бы то ни было.

– Я, например, не в курсе, – возразил Доминик. – Может, просветите?

Лия едва не забыла, что Доминик и Хлоя находятся в комнате.

– Ну, это не так просто… – произнесла она растерянно. «Не говоря уже о том, что неловко».

Джек поморщился.

– Это сугубо личные проблемы, и лучше обсуждать их в семейном кругу.

– Но мы и есть теперь семья Лии, милорд, – напомнила Хлоя. – Или вы забыли об этом?

Джек грустно улыбнулся хозяйке дома.

– Я и шел сюда к ее родным, но это не значит, что теперь я несу меньшую ответственность за ее благополучие.

– Джек, ты мой самый лучший друг, но не родственник, – заметила Лия, хотя ей неприятно было указывать ему на очевидное.

– Благодарю за напоминание, но я считаю иначе. Не могу поверить, что слышу такое от самого близкого человека.

Как ни пытался он это скрыть, она уловила в его сухом тоне отголосок боли и поморщилась в безмолвном извинении. И все же настало время Джеку понять раз и навсегда, что он больше не несет ответственности за ее будущее.

– Брат Лии сейчас имеет больше прав опекать ее, – сказал Доминик. – Хоть вам и делает честь желание продолжать заботиться о ней.

– Поскольку капитана Эндикотта здесь нет, я думаю, это вряд ли имеет значение, – возразил Джек. – Факт остается фактом: Лии лучше всего вернуться в Стоунфелл, где все останется так, как было всегда.

– Нет, нет и нет, – процедила Лия сквозь зубы.

Озадаченное выражение на лице Хлои сменилось понимающим.

– Ты беспокоишься о том, что будет, когда лорд Лендейл приведет в дом жену, так ведь?

Лия молча кивнула, чувствуя облегчение от того, что ее тетя догадалась.

– Это было бы ужасно неловко, согласитесь.

– Несомненно, – ответила Хлоя. – Будущей леди Лендейл пришлось бы проявить исключительную толерантность. Терпеть в двух шагах от дома не одну, а двух печально известных дам Кинкейд, – крайне серьезное испытание для любой новобрачной леди.

– Повторяю: ничего порочащего Лию нет, – проговорил Джек, заметно раздосадованный грубоватой прямотой высказывания Хлои. – А Ребекке уже за шестьдесят, ее прошлое достаточно старая история.

– Это не совсем так, – вмешался Доминик. – Нельзя отрицать, что ваш дядя поселил Ребекку Кинкейд в своем поместье в качестве любовницы. Вследствие вашей тесной связи с этой семьей вам это кажется естественным, но больше никто так не считает. В особенности родители любой респектабельной юной леди, на которой вы пожелали бы жениться.

– Ни одна женщина в здравом уме не потерпит, чтобы в поместье ее мужа жила такая красивая девушка, как Лия. Она обязательно подумает, что Лия ваша любовница, – добавила Хлоя.

– Я много раз говорила Джеку об этом, – заметила Лия. – Но он просто отказывается признать очевидное.

Яркий румянец на щеках Джека свидетельствовал о том, как он смущен – и раздосадован – откровенностью этого разговора.

– Никого не касается, кому я разрешаю жить в моем поместье. И это твой дом, Лия.

Она взяла его ладонь в свою и переплела их пальцы. Он сопротивлялся секунду, но затем позволил ей это.

– Джек, ты воплощение великодушия и благородства. Но ты сам знаешь, как важно для тебя выгодно жениться, в особенности учитывая плачевное финансовое положение Стоунфелла. Ты не можешь позволить себе оставить меня в поместье, как кусок рыбы не первой свежести. Все фермеры-арендаторы и большинство селян зависят от тебя.

При мысли о том, что Джек женится на ком-то еще, ей стало по-настоящему плохо, но она не хотела быть эгоисткой. Ему необходимо было удачно жениться, и она не могла стать преградой на его пути к благополучию.

Джек отнял у нее свою руку.

– Могу я заметить, что это один из самых неловких разговоров, которые мне доводилось вести?

– Можете, – ответил Доминик. – Но он, тем не менее, очень полезен. Я знал, что ваш дядя довольно небрежен в финансовых вопросах, но и представить себе не мог, что положение дел столь плачевно.

– Я уверен, что сумею очень скоро изменить ситуацию к лучшему, – сухо проговорил Джек.

Лия согласно кивнула.

– Несомненно, если найдешь богатую жену. Тебе следовало бы тратить время на ухаживание за подходящими девушками, а не беспокоиться обо мне. Со мной все будет в порядке.

– И это возвращает нас к первоначальной теме, – произнес Доминик, – к нашему плану представить Лию в высшем обществе. Самое лучшее для нее – найти подходящего мужа, который оценит ее многочисленные достоинства и…

– Закроет глаза на мои многочисленные недостатки? – насмешливо закончила Лия.

– У тебя нет недостатков, дорогая, – проговорила Хлоя. – Только несколько маленьких препятствий, которые легко можно преодолеть.

У Джека глаза едва не вылезли из орбит.

– Вы еще больше оторваны от реальной жизни, чем я, если думаете, что Лия сможет спокойно танцевать в бальном зале, в то время как сплетники вцепятся в нее, как свора собак. Все повесы и развратники будут преследовать ее, как шакалы раненую жертву. Я не позволю вам подвергать ее такой опасности.

Лия сама собиралась возразить против этого плана, но Джек опередил ее.

– Вы в самом деле полагаете, что я позволю кому-либо порочить племянницу моей жены? – грозно проговорил Доминик, пристально глядя на Джека.

– Конечно, нет, – твердо ответил тот. – Но вы не сможете быть с ней рядом все двадцать четыре часа в сутки. И даже вам не удастся заткнуть рот сплетникам, сэр Доминик. Даже король не настолько могуществен.

– Печально, но факт, – сказала Хлоя со вздохом. – По правде говоря, это ведь сыновья короля породили большую часть самых непристойных сплетен в городе, как мы все, к сожалению, знаем. Хоть мне и неприятно это признавать, но его светлость не ошибся, указывая на проблемы с поисками подходящего мужа для Лии. Это будет нелегко.

– Особенно после моего крайне неудачного дебюта в театре, – добавила Лия.

– Я уверен, что нам удастся восстановить твое доброе имя и оставить этот досадный инцидент в прошлом, – проговорил Доминик. – В остальном ты вела безупречную жизнь в сельском поместье. Никакие сплетни не касаются тебя лично, а твоя мать последние десять лет замужем за достойным, респектабельным и уважаемым человеком. – Он улыбнулся Лии. – Твоя матушка очень популярна, дорогая. Родство с ней тебе ничуть не вредит.

– Но и не слишком-то помогает, – заметил Джек. – Может, вам и удастся реабилитировать Лию, хотя это слово не стоило бы употреблять, потому что она не нуждается в реабилитации.

Девушка сжала его ладонь, безмолвно выражая свою благодарность. Джек коротко улыбнулся в ответ и продолжил:

– Но вы все потеряли разум, если рассчитываете, что ей удастся подцепить богатого аристократа или сельского сквайра. Шансы на то, что какой-нибудь дворянин женится на ней – или позволит жениться своему наследнику, – равняются нулю. И у младших сыновей дворян не будет побудительных мотивов взять ее в жены, потому что у нее нет ни солидного приданого, ни титула.

Теплые чувства Лии к нему тут же рассеялись, как дым из трубы. К сожалению, ей нечего было возразить против грубоватой прямолинейности его логики.

– Не каждый мужчина в свете ищет в жене лишь богатство, – заметила Хлоя.

– Может, и так, но все же предпочтительнее жены состоятельные, – резко возразил Джек. – И все без исключения желают, чтобы их жены имели безупречную родословную, зачастую даже лучшую, чем их собственная. Мы все по большей части снобы, и вам это известно.

– Далеко не все, – заметил Доминик, – но я вас понимаю. Возможно, Лии лучше иметь дело с сельскими дворянами, тем более что она сама выросла в поместье.

– Вы так думаете? – с сомнением спросила Лия.

Все мелкопоместные дворяне, которых она знала, ценили деньги и высокое положение в обществе точно так же, как и их собратья в Лондоне.

– Хмм, – промычала Хлоя, упершись подбородком в сложенные ладони. – Есть и другие возможности, которые нам следует рассмотреть. Мы знаем несколько вполне респектабельных семейств, которые преуспели в торговле или сколотили состояние в Индии. Кто сказал, что богатый нувориш не сможет стать прекрасным мужем для Лии?

– Вы говорите о ней так, будто она товар, который можно купить и продать, – сказал Джек недовольным тоном. – Я не допущу, чтобы Лию продали, словно кусок конины, тому, кто предложит наивысшую цену.

– Это и правда довольно точное описание поступков женщин моей семьи, – проговорила Лия. – По большей части они торгуют собой.

Джек выглядел потрясенным.

– Я раз и навсегда запрещаю тебе говорить что-либо подобное, ты меня слышишь? Это полная чушь.

– Мы просто рассматриваем возможности, – спокойно вмешалась Хлоя. – Никто не собирается принуждать Лию к чему-либо. Мы только желаем ей счастья.

– Не то чтобы я не ценила все, что вы делаете для меня, – проговорила Лия. – Вы все очень добры, но в этом вопросе я должна согласиться с Джеком.

Он посмотрел на нее с нескрываемым удивлением.

– Постойте, я должен отметить это исключительное событие в моем дневнике. Лия Кинкейд в кои-то веки со мной согласилась.

– Дурак, – пробормотала она.

Доминик некоторое время изучал ее лицо проницательным взглядом, что не могло ее не смутить.

– Я совершенно уверен, что мы сумеем преодолеть любые препятствия, но лишь в том случае, если ты действительно хочешь преуспеть.

В этом-то и заключалась суть вопроса. Лия знала достаточно о ярмарке невест, чтобы понимать, каким ужасным испытанием это, судя по всему, обернется.

– Я… я не уверена, – ответила она уклончиво. – Похоже, сказать по правде, это будет не слишком приятно. И я не уверена, что мне хочется себя утруждать.

– Правильно, – поддержал ее Джек и добавил, ожидая, что она станет возражать: – Возвращайся в Стоунфелл, к бабушке, по крайней мере до тех пор, пока твой брат не вернется в Англию. Там ты сможешь решить, чего на самом деле хочешь.

Она обдумывала его слова несколько секунд, затем взглянула на Доминика.

– Вы не знаете, когда капитан Эндикотт возвращается?

– Это еще не решено, учитывая ситуацию в Вене, – ответил он с сожалением. – Возможно, задержится еще на несколько месяцев.

Черт. В предложенных ими решениях ее проблем таилось слишком много неизвестного. Кроме того, нужно было подумать о бабушке. И было бы верхом нахальства просить брата, которого она никогда не видела, взять на себя заботу о них обеих на долгие месяцы, если не годы.

Их беседа в конечном счете привела ее к тому месту, куда она ни в коем случае не хотела возвращаться, – к месту, которое теперь начинало казаться уготованным ей судьбой. Чувствуя, как в груди разрастается давящая тяжесть, поселившаяся там в последнее время, девушка устало вздохнула.

– Остается еще один вариант – видимо, наиболее реальный при данных обстоятельствах.

– Какой же? – улыбнулся Доминик.

– Искать покровителя.

Доминик побледнел от потрясения, а Лия пожала плечами.

– В конце концов, это семейный бизнес. И бабушка, и мама считают, что я могла бы достичь в этом деле куда более значительных успехов, чем в чем-либо еще.

Джек крепко сжал ее руку и процедил:

– Мы уже покончили с этим, и мне кажется, я достаточно ясно объяснил тебе, что решительно запрещаю впредь поднимать эту тему!

Лия, страшно раздраженная его склонностью командовать, выдернула свою руку из его захвата.

– Я буду поступать так, как хочу. И если решу найти себе покровителя, то непременно сделаю это.

Его взгляд почти обжигал ее.

– Не доводи меня, Лия. Уверяю тебя, результат будет малоприятным.

Слишком раздраженная, чтобы действовать разумно, она сделала то, что неизменно доводило его до белого каления, когда они были детьми, – показала ему язык.

Он уставился на нее в недоумении. Спустя секунду лицо его посуровело, на нем появилось выражение чисто мужской решимости.

– Ну ладно, – сказал он, вставая. – Давай отойдем куда-нибудь, поговорим наедине и уладим это недоразумение. А затем ты соберешь свои вещи для отъезда в Стоунфелл.

– Нет, ни за что.

– И ты сейчас же выбросишь из головы безумный план стать куртизанкой, – проговорил Доминик, буравя ее грозным, устрашающим взглядом. – И чтобы я больше не слышал от тебя подобных глупостей, племянница. Я категорически это запрещаю.

Лия изумленно воззрилась на него, пораженная разительной переменой в его обычно спокойном поведении.

Хлоя поставила свою чашку и тоже встала, глядя на мужа с легким неодобрением.

– Я не разрешаю тебе повышать голос на Лию, дорогой. В самом деле, Доминик, о чем ты только думал? – Его жена повернулась к нему спиной и обратилась к Джеку: – А что до вас, лорд Лендейл, я ожидала от вас лучшего. Не подобает вам так донимать и изводить Лию. Вы только посмотрите, как она покраснела! Вы явно ее ужасно расстроили, и я опасаюсь, как бы она снова не заболела.

Лия не заболела, однако полностью одобряла тактику тетушки и была ей бесконечно признательна.

– Ну вот, пропади все пропадом, леди Хантер, – сказал Джек, выглядевший слегка пристыженным. – Кто-то же должен был убедить ее вести себя более разумно.

– Хлоя, может, ты объяснишь Лии, почему ее идея абсолютно безрассудна? – предложил Доминик.

Леди Хантер взяла девушку за руку.

– Нет, не стану, потому что, по правде говоря, эта идея имеет определенные преимущества.

Все на несколько секунд застыли в ошеломленном молчании, шокированные ее заявлением. Мужчины определенно были потрясены.

– В самом деле? – наконец произнесла Лия.

Ее тетя утвердительно кивнула.

– Как ты и сказала, у тебя не слишком много вариантов, так что мы должны рассмотреть их все. Почему бы нам с тобой не подняться к тебе в комнату и спокойно все не обсудить без неуместного вмешательства мужчин?

Девушка не противилась, когда Хлоя повела ее к двери, хотя и бросила через плечо взгляд на Джека. У него был такой вид, будто ему на голову свалилась наковальня.

Как только они вышли из комнаты и начали подниматься по лестнице, Лия откашлялась, прочищая горло.

– Вы ведь на самом деле не думаете, что я должна стать куртизанкой?

– Конечно, нет, – улыбнулась Хлоя. – Да это и не нужно.

– Тогда почему вы сказали, что это неплохая идея?

Ее тетя остановилась на площадке, на одну ступеньку выше нее.

– Потому что мне совершенно ясно, что Джек Истон влюблен в тебя. А также ясно, что он сам еще этого не понял, бедняга. Поэтому наша задача заставить его это осознать. А уж потом мы сможем приступить к делу.

На мгновение Лии показалось, что лестница покачнулась у нее под ногами, и она вцепилась в перила обеими руками.

«Джек Истон влюблен в меня?»

С какой стати, во имя всего святого, Хлоя пришла к такому странному заключению? Предположение, что Джек может быть в нее влюблен, показалось девушке самым нелепым из всего, что она когда-либо слышала. Ведь он же чуть не лишился сознания, когда она поцеловала его в библиотеке Стоунфелла, и все время сердито отчитывал ее, с тех пор как она приехала в Лондон. Его действия вовсе не показались ей поступками человека, охваченного любовью или даже страстью, – скорее наоборот.

Пока Лия пыталась привести в порядок разбегавшиеся мысли, ее тетя наблюдала за ней с неподражаемым спокойствием. Можно было подумать, что она только что небрежно высказала свое мнение по поводу последней моды на шляпки, а не перевернула вверх тормашками весь мир девушки.

Наконец Лия обрела голос.

– Не думаю, что вы правы, тетя Хлоя. Джек очень привязан ко мне и, конечно, старается меня защитить, но…

– Он влюблен в тебя, Лия, – твердо произнесла та и, взяв Лию за руку, потянула за собой. – Но, как я уже сказала, он еще даже не подозревает об этом. Значит, мы должны его подтолкнуть.

Лия прошла вслед за тетей по коридору, от потрясения не чувствуя под ногами пола.

– И если я сделаю вид, что собираюсь стать куртизанкой, это заставит Джека осознать, что он… э-э, влюблен в меня?

Хлоя заговорщически улыбнулась, открывая дверь в комнату девушки.

– С чего-то нам ведь нужно начать, дорогая, разве нет?

Глава 12

– Тебе давно уж пора было появиться, – сказал герцог Левертон Джеку, перепоручив предыдущего гостя своей жене. – Вечеринка почти закончилась.

– Не говори глупости. Кроме того, на самом деле я прибыл сюда уже давно. Но у меня ушла целая вечность на то, чтобы проникнуть в дом и подняться по чертовой лестнице. – Он посмотрел вниз, на участок холла перед входной дверью, где дворецкий и три лакея принимали верхнюю одежду у прибывающих гостей и направляли их в зал. – Я думал, это будет прием для узкого круга, а здесь больше народу, чем в Воксхолл-Гарденз.

Джек решил отправиться к другу пешком из клуба после того, как провел там целый час, мрачно размышляя над грядущими несчастьями, поджидавшими его впереди. Когда он добрался до Гросвенор-сквер, его смутила длинная вереница карет, двигавшихся в том же направлении. Учитывая текущее время года, прием должен был быть более скромного масштаба, а не безумным столпотворением, соперничающим с самыми многолюдными балами в разгар сезона.

– Подожди, пока не увидишь бальный зал, – сказал Левертон. – Чудом будет, если полы не провалятся, с грохотом отправив нас в кухню.

Слабые звуки музыки пробивались сквозь гул голосов, но холл заполняло слишком много людей, чтобы можно было заглянуть в зал.

– Это была неудачная идея, Чарлз. Слишком трудное испытание для Лии быть впервые представленной обществу в подобной обстановке. Не говоря уже о том, что ты, видимо, полностью утратил контроль над списком приглашенных.

Хозяин дома насмешливо фыркнул.

– Утратил контроль? Я подозреваю, что половина гостей, топчущих сейчас мои ковры и хлещущих мое лучшее шампанское, вообще не были приглашены.

– Прекрасно, – сардонически произнес Джек. – Теперь жди катастрофы.

– Не беспокойся. Мы все сегодня настороже и во всеоружии. Сэр Доминик присматривает за Лией соколиным взглядом, который даже ты бы одобрил. А Джиллиан обещала заколоть кинжалом каждого, кто чересчур фамильярно поведет себя с ее кузиной или оскорбит.

– Да, убийство гостей наверняка поможет прекратить сплетни.

Друг его усмехнулся.

– Я помню, как ты смеялся над моими трудностями, когда я пытался ввести Джиллиан в светское общество. Не могу сказать, как мне радостно теперь видеть тебя в кои-то веки в затруднительном положении.

Джек смутно помнил те времена, когда был счастливым, даже веселым парнем. Теперь, когда проблемы обрушивались на него с пугающей регулярностью, он обнаружил, что его чувство юмора и доброе отношение к миру катастрофически испаряются.

– Джиллиан не требовалось преодолевать даже малую толику тех препятствий, которые стоят перед Лией, – сказал он.

– В самом деле? Моя жена нокаутировала одного графа посреди бала, что, согласись, было прямым вызовом моему мастерству кулачного бойца. Лия, конечно же, никогда не позволит себе ничего подобного.

– Право же, Чарлз, – вмешалась Джиллиан, повернувшись к мужу. – Когда ты наконец прекратишь укорять меня этим глупым незначительным инцидентом?

– Любовь моя, смертельный ужас, охвативший меня в тот злосчастный момент, навеки останется запечатленным в моей памяти.

Герцогиня иронически рассмеялась.

– Что за вздор! Послушайте, вы с Джеком уже достаточно долго ропщете и сетуете на судьбу. Бедняжка леди Кардуэлл наживет себе костные мозоли, если вы и дальше заставите ее стоять в ожидании.

Джек обернулся и увидел упомянутую леди, взиравшую на него с явным неодобрением. Ее седые локоны и украшавшая голову розовато-лиловая чалма едва не тряслись от раздражения и недовольства. Он пробормотал извинения, хотя про себя чертыхнулся. Леди Кардуэлл была невыносимой сплетницей, склонной порицать всех, к тому же обладала невероятно склочным характером. Ее присутствие на балу сегодня не предвещало ничего хорошего.

– Что, во имя всего святого, она делает здесь? – прошептал он Джиллиан. – Это же настоящий дракон!

– Поверь мне, я это знаю. Она старается игнорировать меня при каждом удобном случае. Но она близкая подруга матери Чарлза, которая и настояла на том, чтобы ее пригласили. – Джиллиан с неодобрением оглядела бальный зал. – Как и половину других гостей, присутствующих здесь сегодня.

– Я не знал, что твоя свекровь в городе. – Джек не сумел скрыть досаду.

– Она приехала в начале недели, практически без предупреждения, – грустно ответила Джиллиан. – Было уже поздно отменять бал, потому что приглашения по большей части уже разослали. А затем она настояла, чтобы пригласили еще больше гостей.

Такое развитие событий грозило многими неприятностями.

Хотя вдовствующая герцогиня Левертон была по-настоящему доброй женщиной, она вместе с тем отличалась чрезвычайным высокомерием. И хотя она, по-видимому, смирилась с женитьбой сына на Джиллиан Драйден, не стоило особо рассчитывать на то, что она окажет поддержку Лии.

– Полагаю, могло быть и хуже, – с опаской произнес Джек. – Если мать Левертона согласилась оказать нам поддержку сегодня, значит, она одобряет идею представить Лию высшему обществу.

– Да, давай делать вид, что так оно и есть, верно? – с надеждой проговорила Джиллиан.

– Ну и где же твоя свекровь? Мне кажется, ей следовало бы стоять среди гостей.

– Она прямо за тобой, к несчастью, – прошептала Джиллиан.

Джеку пришлось прикусить губу, чтобы не рассмеяться, когда он обернулся, чтобы приветствовать мать своего друга.

– Лорд Лендейл, как мило с вашей стороны наконец-то почтить нас своим присутствием, – чопорно произнесла вдова, невысокая полная дама, которая хоть и ходила с тростью, держалась с большим достоинством. – Я начала думать, что вы никогда не появитесь.

– Ваша светлость, я бесконечно рад вас видеть, – сказал Джек, склоняясь к ее руке. – Вы, как всегда, выглядите великолепно.

– Оставьте эту мишуру, молодой человек. Я этого терпеть не могу.

Джек увидел насмешливый огонек в глазах пожилой дамы. Она, может, и не всегда одобряла его, о чем неоднократно ему сообщала, но давно привыкла к нему и считала почти вторым сыном.

– Вы и правда прекрасно выглядите сегодня, матушка, – вежливо вмешалась Джиллиан. – Этот цвет вам необычайно идет.

Даже Джек с трудом проглотил это, поскольку вдова нарядилась в платье кричащего ярко-пурпурного цвета.

Вдовствующая герцогиня не обратила внимания на комплимент невестки.

– Джиллиан, стойте прямо. Ваша осанка просто ужасна.

Осанка Джиллиан вовсе не была ужасной, но герцогиня, тем не менее, возвела глаза к потолку и слегка расправила плечи. А ее свекровь прошла вперед и встала рядом с сыном встречать прибывавших гостей.

– Ей нравится командовать мной, – сказала Джиллиан Джеку громким шепотом. – Это позволяет ей ощущать собственную значимость.

– И прекратите перешептываться! – добавила вдова. – Это в высшей степени непристойно.

– А уши у нее, как у летучей мыши, – шепнула Джиллиан.

– Ты безнадежна, – ответил Джек.

– То же самое мне ежечасно твердит ее светлость. Послушай, заканчивай встречать гостей и пойди отыщи Лию.

– Думаю, мне действительно не стоит больше оттягивать нашу встречу, правда? Остается надеяться на Господа, что это не приведет к новой стычке.

Джиллиан похлопала его по руке.

– Чепуха. Я уверена, что Лия очень хочет тебя видеть.

– Когда она приехала сюда?

– Примерно полчаса назад. Без особой помпы и при минимальном количестве сплетен. Это должно тебя порадовать.

Джиллиан знала, что Джек все еще переживает, что не смог сопровождать Лию. Он, конечно же, предполагал, что будет в ее эскорте, и намеревался ограждать ее от всяческих повес и хамов, у которых хватило бы наглости приблизиться к ней. Учитывая ее безумный план начать поиски покровителя, это казалось ему существенной и разумной предосторожностью. Ведь если он и умел делать что-либо в совершенстве, так это не спуская глаз присматривать за Лией Кинкейд.

Однако сэр Доминик не согласился с ним, как и сама Лия, сказав, что это лишь привлечет внимание к его странной связи с ее семьей. По правде говоря, Джек и Лия обменялись всего парой слов по этому поводу, после чего она в раздражении выбежала из гостиной Хантеров, оставив его в очередной раз с отвисшей челюстью.

Все, что он мог сделать в данных обстоятельствах, – так это держаться как можно ближе к ней, насколько она позволит, и делать все возможное, чтобы защитить ее.

– Ну хорошо, я пошел, – сказал он. – Кстати, обычно то, что мне говорят, доходит до меня не с первого раза, так что желательно неоднократно повторять мне свою мысль и предпочтительно односложными словами.

Джиллиан рассмеялась.

– Мне кажется, ты вполне способен к обучению, милорд. Правду сказать, я уверена, что мы сразу же можем перейти к двусложным и даже трехсложным словам.

– Это оскорбление, достойное вашего супруга, ваша светлость.

– Буду рассматривать это как комплимент.

– Я бы не стал.

Джиллиан одарила его дерзкой улыбкой и тут же повернулась поговорить с леди Кардуэлл, которая наконец отошла от вдовствующей герцогини.

Джеку потребовалось несколько минут, чтобы пробраться сквозь толпу в бальный зал, где он тут же наткнулся на знакомых и был вынужден отвечать на вопросы о своей матери. Несколько пожилых дам лукаво выразили удивление по поводу ее отсутствия, хотя отлично знали, что леди Джон скорее застрелится, чем подойдет ближе чем на сотню футов к одной из Кинкейд. Их завуалированные намеки послужили еще одним напоминанием об опасности, таящейся прямо здесь, в этом бальном зале.

Джек задержался у входа, у одной из коринфских колонн, и внимательно осмотрел помещение. Не было ни дюйма свободного пространства вокруг переполненной танцевальной площадки, где многоцветный водоворот пышных платьев и сверкающих драгоценностей перемежался с темными пятнами строгих мужских костюмов. По счастью, Джек был выше, чем большинство мужчин, поэтому ему быстро удалось установить местонахождение той, кого искал.

Верный своему слову, Доминик Хантер величаво возвышался прямо позади Лии и Хлои. Вид у него был самый угрожающий. К сожалению, даже грозное выражение лица сэра Доминика не могло, судя по всему, удерживать ретивых молодых – и не слишком молодых – щеголей на достаточном расстоянии от Лии.

Хотя большинство из них, слава господу, были вполне респектабельны, остальным явно недоставало этого качества. Джек поименно знал членов этой второй группы. Несмотря на их безукоризненные манеры и блестящий внешний вид, мысли их были абсолютно порочными. Джек знал это так же точно, как и то, что в его кошельке пусто. Они стремились покорить очередную жертву и наметили своей целью Лию.

Состязание за ее благосклонность – и окончательное ее падение – уже началось.

«Только через мой труп».

Стараясь поскорее добраться до Лии, Джек прокладывал себе дорогу сквозь толпу. Он был еще в нескольких футах от нее и не слишком хорошо ее видел, как вдруг толпа неожиданно расступилась. Начинался новый тур танцев. Некоторые из джентльменов разошлись, вероятно, на поиски своих партнерш. Джек едва не упал, сбившись с шага, и застыл на месте при виде открывшегося перед ним зрелища.

Он всегда понимал, что Лия очень красивая девушка. Ее милая доброжелательная улыбка мгновенно располагала к ней людей, куда бы она ни отправилась. Она была подлинным воплощением английской сельской девушки – свежее личико без румян и белил, простая одежда, соответствующая тихой жизни в отдаленном поместье Йоркшира.

Но сейчас вместо простой розовощекой девушки он увидел перед собой утонченную молодую богиню в кремовом, усыпанном золотыми блестками платье, заставляющем ее кожу сиять и облегающем ее изящную фигуру так, что груди в низком вырезе лифа казались еще более полными. Блестящие каштановые волосы были уложены в замысловатую прическу, вдоль длинной изящной шеи соблазнительно спускалось несколько тонких прядей. Ее божественные плечи были большей частью обнажены, а небольшие утонченно-изысканные рукава-крылышки создавали впечатление, будто они могут каждую секунду соскользнуть вниз по рукам, открывая взглядам пышные груди.

«Боже милостивый».

Джек тяжело дышал, раздувая ноздри, – совсем как разъяренный бык, подумал он про себя. Ему стоило больших усилий подавить порыв сорвать шарф с плеч стоявшей рядом с ним матроны и накинуть на обнаженные плечи Лии. Чертова девчонка выставила себя на всеобщее обозрение в качестве следующей пользующейся дурной славой девицы Кинкейд.

Когда Джек двинулся вперед, на его плечо опустилась сильная рука.

– Задержись, дружище, – сказал Чарлз, увлекая его за мраморную колонну. – Нам нужно поговорить.

– У меня нет времени, – резко ответил он. – Я должен добраться до Лии, прежде чем она выкинет какую-нибудь глупость.

– С ней все в порядке. Сэр Доминик и леди Хантер приглядывают за ней.

– Ты видел, как она одета?

– Конечно, – ответил Чарлз, нахмурившись. – Она выглядит очаровательно.

– Она выглядит, как чертова куртизанка, выставившая свои прелести на всеобщее обозрение.

Его друг при этом заявлении высоко поднял брови.

– Вряд ли. Ее наряд вполне приемлем для молодой женщины в ее возрасте. Джиллиан помогала ей подобрать его.

– Неужели все женщины в этой семейке совсем лишились разума? – воскликнул Джек.

– Понять не могу, что ты имеешь в виду, но в данный момент это не важно, потому что у нас проблема… вернее, у тебя и у Лии. Боюсь, все очень серьезно.

– Ну что еще? – с тяжелым вздохом спросил Джек.

Чарлз посмотрел через его плечо на дверь зала. Затем перевел мрачный взгляд на друга.

– Только что прибыли твои мать и сестра. И сейчас они направляются сюда.

– Ну вот, мисс Кинкейд, теперь вы можете перевести дух, – сказал Себастьян Синклер. – Вокруг вас крутилась целая толпа почитателей. – Он чарующе улыбнулся, и на его загорелом лице ярко сверкнули белоснежные зубы. – К счастью для меня, все ваши предполагаемые обожатели были сельскими увальнями и уже имели партнерш для следующего тура танцев. Так что теперь вы полностью в моем распоряжении.

Лия вежливо улыбнулась, еле сдерживая желание вытереть пот, струившийся по ее шее. Что бы только она не отдала за глоток свежего сельского воздуха Стоунфелла!

Девушка оглядела бальный зал, все еще удивляясь тому, как много мужчин захотели с ней познакомиться. Но по отдельным туманным замечаниям стало ясно, что по меньшей мере некоторые из этих джентльменов видели ее выступление в театре «Пан». Именно это сделало ее предметом интереса – и, как она заподозрила, притязаний.

– Здесь очень душно, вы не находите? – сказала она в ответ. – Но вас, мистер Синклер, судя по всему, это ничуть не беспокоит.

Несколько минут назад она определенно чувствовала себя одуревшей, испытывая слабость и головокружение от жары и сильного запаха духов, туалетной воды, свечного воска и множества цветов – в основном лилий и роз, а также по меньшей мере трех сотен тел, втиснутых в ограниченное пространство нескольких комнат. Она могла бы поклясться, что почти видит вредные пахучие испарения, блуждающие по залу.

– Большую часть времени за последние десять лет я провел в Индии, – ответил Синклер. – Как ни душно сейчас в этом бальном зале, его нельзя даже сравнивать с Бомбеем в сезон дождей. Там месяцами задыхаешься от жары. О глотке свежего воздуха можно только мечтать.

– Я бы с удовольствием послушала о ваших индийских приключениях, – произнесла Лия. – Кажется, несмотря на тяжелые погодные условия, это очень интересная страна.

Из всех мужчин, с которыми она познакомилась сегодня, Синклер понравился ей больше всего. По словам тетушки Хлои, он был младшим сыном небогатого баронета. Его отправили в Индию, когда он был еще мальчиком. Там он и сколотил себе состояние. Он был высоким и статным мужчиной с волосами цвета спелой пшеницы, потрясающими зелеными глазами и приятными обходительными манерами. К Лии он отнесся дружелюбно. В отличие от некоторых других мужчин, он не смотрел на нее как на соблазнительный лакомый кусочек, который только и ждет, чтобы его проглотили. Говорил он как здравомыслящий, хорошо образованный человек и слушал ее с интересом, когда она решалась высказать свое мнение.

– Ко всему можно привыкнуть, – ответил Синклер, пожав плечами. Что-то в его тоне позволяло предположить, что у него не было особого выбора в этом вопросе.

– Завидую вашей выносливости, мистер Синклер, – проговорила Хлоя, яростно обмахиваясь веером. – Я уже почти испускаю дух. Удивляюсь, как Джиллиан удалось найти столько людей, оставшихся в городе, учитывая, что сезон давно закончился. Сказать по правде, гостей чересчур много.

– Подозреваю, что далеко не все из них были в списке приглашенных, – саркастически заметил Доминик.

Лия нахмурилась.

– Вы имеете в виду, что некоторые явились без приглашения? Зачем им это?

Хлоя и Доминик переглянулись.

– Полагаю, пришли поглазеть на последнюю из печально известных Кинкейд.

Лия с досадой поморщилась: – Как непорядочно и оскорбительно с их стороны набиваться в гости к Левертонам с такими неблаговидными намерениями.

– В свете всегда следует опасаться бестактности и дурного приема со стороны представителей высшего общества, – сказал Доминик. – Как правило, лучше всегда быть готовым к неприятностям подобного рода. Тогда, если ничего похожего не произойдет, это будет для вас приятным сюр-призом.

– Что полностью согласуется с моим личным опытом, – заметил Синклер. – С тех пор как несколько месяцев назад я вернулся в Лондон, меня постоянно донимают бестактными вопросами обо всем, начиная с моих связей с экзотическими красотками Индии и заканчивая размерами моего состояния.

– Это ужасно, – произнесла Лия. – Как вы это выносите?

Он дружески подмигнул ей.

– Выдумываю самую наглую ложь, какую только смогу изобрести. В особенности в отношении состояния моего бумажника.

Лия и Хлоя рассмеялись, и даже Доминик улыбнулся.

Это было первым за весь вечер знаком, указывающим на то, что его настроение улучшилось. До сих пор ее дядя грозно хмурился, глядя на мужчин, заговаривавших с ней, и делал все возможное, чтобы их отпугнуть. В конце концов Хлое пришлось напомнить ему, что этот прием был затеян для того, чтобы Лия могла найти достойного поклонника. На что Доминик довольно резко ответил, что отгоняет только мужчин нестоящих, которых здесь, судя по всему, набралось непомерное количество.

Это подтвердило мнение Лии, что глупая идея вывести ее в свет с самого начала была обречена на провал.

Всего несколько достойных холостяков пригласили ее потанцевать, и то скорее не по своей воле, а по настоянию матерей. Лию представили нескольким дамам из высшей аристократии, и хотя никто из них не выказал явного пренебрежения, ни одна не проявила желания поговорить с ней, они лишь обменялись несколькими холодными вежливыми фразами. Нечего было и ожидать, что они захотят, чтобы их сыновья ухаживали за кем-то вроде нее.

– Это прекрасная тактика, мистер Синклер. Но я не думаю, что сочинение небылиц сработает в моем случае, – сказала Лия. – Мое происхождение и без того достаточно шокирует.

– Вздор, моя дорогая, – вмешалась Хлоя. – Ты добрая, красивая, хорошо воспитанная и разумная девушка. В тебе нет ничего шокирующего.

– Расскажите об этом гостям, – усмехнулась Лия. – Не думаю, что большинство из них согласятся с вами.

– Вы говорите так из-за того, что появились на сцене на прошлой неделе, или из-за того, что ваши мать и бабушка были куртизанками? – спросил Синклер.

Удивленная его прямотой, Лия часто заморгала.

– Простите, что говорю так откровенно, – продолжил Синклер с извиняющейся улыбкой. – То, что последние десять лет я жил в такой среде, очевидно, губительно повлияло на мои манеры.

Лия тепло улыбнулась в ответ.

– Гораздо легче, когда люди говорят прямо что думают, а не прячутся за вычурными цветистыми фразами, в особенности если речь идет о пренебрежении.

Хлоя согласно кивнула.

– Совершенно верно. Не могу сказать, сколько раз меня оскорбляли на званых приемах, а я осознавала это только несколько часов спустя.

– В следующий раз, когда такое случится, обязательно сообщи мне, – почти прорычал Доминик. – Я не допущу, чтобы кто-либо оскорбил мою жену и это сошло ему с рук.

Супруга похлопала его по руке.

– Ты просто прелесть, дорогой, но мне не хочется, чтобы ты то и дело пугал людей до полусмерти за каждое мелкое пренебрежительно-оскорбительное замечание.

– Не понимаю, почему бы нет, – сказал Доминик. – Какая мне польза быть влиятельным, если ты не желаешь воспользоваться этим, чтобы заставить окружающих вести себя надлежащим образом.

– Или ненадлежащим, в зависимости от обстоятельств, – вмешался Синклер с усмешкой.

– По мнению моих родственников, я уже совершила достаточно ненадлежащих поступков, – сказала Лия. – И впредь мне следует быть истинным образцом добродетели.

– Это было бы замечательно, – произнес Доминик с кривой усмешкой.

– Выступление мисс Кинкейд на сцене вовсе не было таким уж скандальным, – проговорил Синклер. – Скорее это походило на забавное приключение. И ведь это был театр вашего отчима, не так ли?

Лия сморщила нос.

– Полагаю, вы не слышали, что я выступала в мужском костюме.

Он покачал головой, слегка озадаченный.

– Нет никакой необходимости обсуждать это сейчас, – твердо заявил Доминик. – Или вообще когда-либо, по правде говоря.

– Думаю, вы совершенно правы, – произнесла Лия. – Мистер Синклер, забудьте, что я когда-либо упоминала об этом.

– Ну ладно, это не смешно, – ответил он с притворным недовольством. – Однако, поскольку я джентльмен, мне придется мужественно держать мое любопытство под контролем. Но только если вы позволите мне нанести вам визит как-нибудь на днях, мисс Кинкейд. И леди Хантер, разумеется.

Лия заметила, как тетушка бросила быстрый взгляд на мужа, и тот едва заметно кивнул ей в ответ. Мистер Синклер, очевидно, прошел его строгую проверку.

– Я уверена, что нам с Лией будет очень приятно снова вас увидеть, сэр, – сказала Хлоя, ободряюще улыбнувшись Лии.

– Да, мы будем очень рады, – вежливо добавила та.

Поскольку Синклер показался ей достойным человеком, девушка не могла понять, с какой стати он тратит на нее время. С его внешностью, происхождением и богатством он считался завидной добычей на брачной ярмарке. Она решила, что он просто старался быть вежливым, потому что отец его дружил с Домиником.

В глазах его плясали изумрудные искорки веселья.

– Вы очень добры, мисс Кинкейд. Я сделаю все возможное, чтобы развлечь вас и леди Хантер достаточно захватывающими историями из моего путешествия по Индии.

Большинство мужчин, с которыми Лия познакомилась сегодня, показались ей чванливыми павлинами, распускающими хвост перед дамами, ожидая от них полного одобрения. Синклер же, явно уверенный в себе человек, судя по всему, относился к себе не слишком серьезно.

Возможно, она будет не против провести с ним время, в конце-то концов. По крайней мере, может, ему удастся отвлечь ее мысли от Джека. Они с ним в очередной раз схлестнулись всего несколько дней назад, после чего девушка впала в уныние, чувствуя себя полностью опустошенной. Когда-то они были лучшими друзьями, но теперь почему-то утратили способность просто разговаривать друг с другом, не говоря уже о том, чтобы понимать, что другой чувствует.

По мнению Лии, если бы Джек и правда был влюблен в нее, как предположила Хлоя, вряд ли дела складывались бы подобным образом. Во всяком случае, их взаимоотношения, похоже, катастрофически рушились под тяжестью разногласий и недопонимания, с каждым днем отталкивавших их все дальше и дальше друг от друга.

Лия опасалась, что положение действительно безнадежно.

«Тогда перестань хандрить и сделай что-нибудь еще!»

– Это было бы просто замечательно, – сказала она Синклеру с лучезарной улыбкой. – Я буду с нетерпением ждать вашего визита.

Он, удивленный столь явной вспышкой энтузиазма с ее стороны, приподнял брови. Лия не была знатоком светских обычаев, о чем тысячу раз говорила тете Хлое и Джиллиан. Джек именно в этом вопросе был с ней согласен, что, честно говоря, не слишком ей льстило.

Синклер поспешно склонился над ее затянутой в перчатку кистью.

– Благодарю вас, мисс Кинкейд. Я непременно…

Внезапно появившаяся из толпы Джиллиан безжалостно ткнула его локтем в ребра, отодвигая в сторону.

– Лия, вот ты где. Я повсюду тебя искала, но этот чертов… э-э… этот нелепый зал так переполнен, что невозможно отыскать собственную руку.

– Извините меня, ваша светлость, – холодно произнес Синклер. – Я не осознавал, что преграждаю вам путь.

Джиллиан нарочито вздрогнула, встретившись с ним взглядом.

– А, мистер Синклер, это вы? Приношу мои извинения. Я вас не заметила.

Поскольку он был значительно выше шести футов, а Джиллиан отличалась исключительной наблюдательностью, это было маловероятно.

– Надеюсь, я не наступила вам на ногу, причинив боль, – добавила герцогиня, словно ей пришла в голову внезапная мысль.

– Нет, мадам, моя нога ничуть не пострадала.

Джиллиан неохотно ему улыбнулась.

– Вы очень милый молодой человек. При других обстоятельствах вы бы мне понравились.

Эти слова ошарашили его, лишив дара речи на несколько секунд, но он быстро пришел в себя и улыбнулся.

– Благодарю вас… пожалуй.

– Вам что-нибудь нужно от Лии, ваша светлость? – тяжело вздохнув, вмешался Доминик.

Джиллиан часто вызывала неодобрение родственников и друзей. Герцогиня отличалась еще большим пренебрежением к условностям, чем ее новообретенная кузина, и сразу же с пылкой и непоколебимой преданностью взяла Лию под свое покровительство. Лия уже обожала ее.

– Да. Мне необходимо поговорить с Лией, с вами и тетей Хлоей. Это очень важно, – заявила Джиллиан, нетерпеливо взглянув на Синклера. – Сейчас же.

Он понял намек, тихо, с легким недовольством пробормотал извинения и тут же растворился в толпе. Для столь крупного мужчины он двигался с удивительной грацией, что необычайно завораживало. Если бы не Джек…

Лия немедленно отбросила эту мысль.

– Что-то не так, Джиллиан?

– Вы даже не представляете. – Джиллиан оглянулась через плечо, затем придвинулась ближе и понизила голос.

– Только что в зал вошли мать Джека и сестра. Джек с Левертоном пытаются удержать их на той стороне помещения, но не думаю, что им удастся делать это достаточно долго.

Хлоя ахнула и зажала ладонью рот. Доминик грубо выругался.

– Я чувствую то же самое, сэр Доминик, – призналась Джиллиан. – Однако ничего нельзя сделать, кроме как постараться справиться с этой ситуацией. Держать присутствие здесь Лии в секрете, так сказать.

– Это довольно затруднительно, – возразил он несколько резко, – потому что этот прием устроен специально для того, чтобы представить Лию высшему обществу. Вряд ли уместно почетному гостю внезапно исчезнуть.

– Лия, дорогая, ты в порядке? – спросила Хлоя, положив руку ей на плечо.

Лия пыталась вернуть себе хотя бы подобие способности мыслить рационально.

– Ничего не понимаю. Ведь леди Джон и леди Анна не были приглашены, ведь так?

– Господи, нет, конечно! – ответила Джиллиан. – Обычно мы бываем рады пригласить любого члена семьи Джека на вечеринку, но при сложившихся обстоятельствах случится беда, если вы встретитесь.

Это было еще мягко сказано. Леди Джон всегда возмущало до глубины души присутствие Ребекки Кинкейд в Стоунфелле. И она совсем не приветствовала дружбу своего сына с ее внучкой. Около четырех лет назад Лия случайно услышала шумную ссору Джека с матерью в саду, предметом которой была она сама, и девушка отчетливо помнила, какими унизительными прозвищами называла ее леди Джон. Даже теперь при этих воспоминаниях внутренности ее скручивались в болезненный узел.

– У меня создалось впечатление, что леди Джон старается избегать встреч с Кинкейдами, – заметила Хлоя. – Так что это не имеет смысла.

– Обычно она избегает нас как зачумленных, – сказала Лия, стараясь не показать, как расстроена.

Несмотря на утверждение Доминика, ей казалось, что уход был бы наилучшим способом избежать неприятного столкновения. Как ни огорчительна для нее была бы подобная стычка, еще ужаснее она была бы для Джека. Он был глубоко предан своей матери и сестре. Лии невыносимо было думать, что его преданность будет разрушена подобным образом, причем прилюдно.

– Чарлз говорит, что она будет стоять на своем, – произнесла Джиллиан. – Что бы это ни значило.

– Я точно знаю, что это означает, – откликнулась Лия. Леди Джон долгие годы полагала, что они с дочерью были несправедливо смещены с подобающего им места в семье, что их вытеснили порочные Кинкейды. – Думаю, мне следует уехать, сэр Доминик. Подозреваю, что она хочет устроить сцену, а это сильно расстроит Джека.

– Но и не слишком тебе поможет, – мрачно проговорила Хлоя.

Джиллиан обвила рукой талию Лии.

– Я не хочу, чтобы Лия уезжала, – сказала она Доминику вызывающим тоном.

Он огляделся по сторонам. Хотя они разговаривали, понизив голос, люди поблизости начали проявлять интерес к их напряженной беседе. Некоторые из гостей считали своим долгом следить за новоприбывающими и, без сомнения, уже радостно распространяли слухи – в ожидании взрыва.

– Все в порядке, Джиллиан, – произнесла Лия. – Я готова ехать.

Доминик осуждающе покачал головой.

– Нет, улизнуть, подобно вору, не выход. – Он взглянул на жену. – Дорогая, пожалуйста, отведи Лию в чайную комнату и найди там укромный уголок. Я вскоре присоединюсь к вам.

– Что ты собираешься предпринять? – спросила леди Хлоя.

– Думаю перехватить леди Джон и попытаться образумить.

– О черт, – пробормотала Джиллиан. – Слишком поздно.

Толпа перед ними заколыхалась, подобно пшеничному полю под ветром поздним летом, и вдруг расступилась. В образовавшемся проходе показалась леди Джон, за которой следовала ее дочь. Джек и Левертон шли прямо за ними, оба очень расстроенные.

По правде говоря, у Джека был такой вид, будто он готов кого-нибудь убить, – возможно, даже Лию, за то, что навлекла на всех эти неприятности.

Джиллиан на мгновение крепче сжала талию девушки, а затем выступила вперед.

– Леди Джон, какой сюрприз. Никак не ожидали увидеть вас на нашем скромном приеме.

Лия удивленно заморгала: кузина вдруг превратилась в самую настоящую герцогиню, – однако мать Джека нелегко было запугать.

– Я и не рассчитывала, что здесь нас ждут, – высокомерно произнесла она, окинув Джиллиан неприязненным взглядом. – Мы ведь не получили приглашения.

Доминик вышел вперед и сдержанно поклонился ее светлости.

– Леди Джон, позвольте сопроводить вас и вашу дочь в чайную комнату, чтобы отдохнуть и слегка подкрепиться. Там гораздо тише и прохладнее, так что мы сможем спокойно побеседовать.

Если реверанс можно было бы охарактеризовать как скупой и выражающий недовольство, то реверанс леди Джон, без сомнения, был именно таким.

– Благодарю вас, сэр Доминик, но ни я, ни моя дочь не расположены к отдыху. У меня здесь дело, не терпящее отлагательства.

По толпе собравшихся пронесся шепот предвкушения. Хотя оркестр все еще продолжал играть и некоторые из гостей по-прежнему танцевали, те, что находились ближе всех к развертывающейся дешевой драме, остановились, делая вид, что чем-то заняты, в то время как сами с жадным вниманием наблюдали за происходящим.

Джек подошел и встал рядом с матерью, лицо его так застыло, что напоминало каменную маску. Тем не менее весь его вид выдавал намерение защитить ее во что бы то ни стало, а прикосновение к руке было таким нежным, что сердце Лии болезненно сжалось.

– Мама, пожалуйста, идите с сэром Домиником, – произнес он тихо. – Вы только причините себе лишние страдания, если не сделаете этого.

Когда она гневно отдернула руку, Джек раздраженно вздохнул и посмотрел на сестру.

– Анна, это безумие.

Его сестра бросила быстрый обеспокоенный взгляд на мать, затем снова взглянула на него и пожала плечами, как бы говоря, что не хочет вмешиваться.

– Леди Джон, – начал было герцог Левертон, но она властно вскинула руку, прерывая его.

Взгляд ее наконец скользнул мимо Джиллиан к Лии. Джек унаследовал свои темные ласковые глаза от матери, но сейчас во взгляде ее светлости, когда она смотрела на Лию, не было ни теплоты, ни доброты, ни любви: только ненависть и презрение.

– Ты! – воскликнула она дрожащим голосом, драматически указывая на девушку пальцем. – Ради чего тебе нужно все время терзать мою семью? Почему ты не можешь оставить в покое моего сына? Твоя родня подобна порче, от которой мы никак не можем избавиться, как бы ни старались!

Собравшиеся вокруг гости дружно ахнули: одни радостно, довольные развитием событий, другие в ужасе, страшно шокированные.

– Боже милостивый, – с отвращением произнесла Джиллиан.

Лии с трудом удалось подавить совершенно неуместное желание рассмеяться в ответ на эту мелодраматическую выходку леди Джон. При других обстоятельствах ее мать скорее всего даже предложила бы ее светлости место в своей труппе.

– Миледи, у меня нет ни малейшего желания или намерения доставлять неприятности вам или вашей семье, – сказала Лия, заставляя себя говорить подчеркнуто спокойным тоном. – И в последнее время я очень редко вижусь с вашим сыном, так что вам не о чем беспокоиться. Между нами ничего нет, кроме дружбы.

Как только эти слова сорвались с губ, Лия поняла, что допустила роковую ошибку.

Праведное негодование даже сделало леди Джон на несколько дюймов выше.

– Как ты смеешь говорить о моем сыне в таком небрежном тоне, словно вы с ним ровня? Не допускай даже мысли о том, что я позволю тебе вбить между нами клин или лишить меня принадлежащего мне по праву положения в обществе. Это тебе здесь совсем не место.

Эта женщина сильно бы удивилась, если бы узнала, насколько Лия с ней согласна.

Джек твердо опустил руку на плечо матери.

– Достаточно, матушка. Вы высказали, что хотели, и теперь мы уезжаем.

Она не обратила на него внимания и снова ткнула пальцем в лицо Лии.

– Я знаю, что ты шлюха, Лия Кинкейд, как и твоя мать. И если ты не будешь держаться подальше от моей семьи, я заставлю тебя жалеть об этом до конца жизни.

Пока все обдумывали эту взрывную тираду, Джиллиан отбросила в сторону руку ее светлости и встала перед Лией.

– Право, это уже слишком, – резко сказала она.

Лия попыталась оттащить ее назад.

– Джиллиан, все в порядке. Она не сможет навредить мне. – Во всяком случае, не больше, чем уже успела. За этим стояла ненависть, длившаяся всю жизнь.

– Я не позволю ей оскорблять тебя, – заявила Джиллиан, глядя прямо в глаза леди Джон. – Мадам, должна вам сказать, что вы всего лишь мерзкая сварливая старая склочница. И если вы немедленно не уберетесь из моего дома, я сама вышвырну вас вон пинком под зад.

Леди Джон от потрясения широко раскрыла глаза, а через мгновение отступила назад и влепила Джиллиан звонкую пощечину.

Глава 13

– Пожалуйста, перестань извиняться, – сказала Джиллиан приглушенным из-за холодного компресса, который прижимала к щеке, голосом и похлопала Лию по плечу свободной рукой. – Это не твоя вина.

– Нет, моя, – печально возразила та. – Мне не хватило решимости, чтобы отказаться от этой совершенно нелепой затеи ввести меня в высшее общество. И теперь я втравила вас всех в самый ужасный скандал.

Хотя вечеринка внизу была в самом разгаре, они удалились в маленькую гостиную в задней части дома. Лия сидела на кушетке рядом с кузиной, а Доминик и Хлоя напротив них в удобных мягких креслах. Оба выглядели озабоченными, но на удивление спокойными, учитывая обстоятельства.

Однако Левертон раздраженно расхаживал, как раненый лев, из угла в угол, пытаясь подавить гнев на леди Джон, оскорбившую его жену и Лию. Из-за этой дамы даже то малое, что еще оставалось от репутации Лии, теперь было разодрано в клочья.

Как и следовало ожидать, Доминик пришел в себя первым и обратился к Лии:

– Это неудача, следует признать, но ни один здравомыслящий человек не станет винить тебя. Ты не сделала ничего такого, что могло бы спровоцировать неуместную выходку леди Джон.

Герцог остановился на полпути и возмущенно посмотрел на сэра Доминика.

– Неуместную выходку? Скажите лучше – безумную и подлую. Эта женщина совсем лишилась разума.

Хлоя бросила на него обеспокоенный взгляд, затем ободряюще улыбнулась Лии.

– Дорогая, ты еще слишком бледна. Позволь предложить тебе чаю и немного еды. Экономка Джиллиан принесла великолепные угощения к чаепитию.

– На самом деле я бы лучше выпила бренди.

– Прекрасная мысль, – сказала Джиллиан. – Чарлз, не окажешь ли нам любезность?

Левертон направился к китайскому серванту, где располагался ряд графинов и изысканных хрустальных бокалов. Плеснув бренди в два бокала, он подошел к кушетке и молча протянул один жене, а другой – Лии.

Лия заставила себя посмотреть ему в глаза, все еще пылавшие гневом и разочарованием.

– Ваша светлость, простите меня за то, что поставила вашу семью в неудобное положение. Жаль, что невозможно повернуть время вспять и сделать так, чтобы все в этот злосчастный вечер сложилось иначе.

– Да, к несчастью, такое нам не подвластно.

– Ради всего святого, перестань вести себя как дурно воспитанный неучтивый брюзга! – воскликнула Джиллиан, сердито взглянув на мужа. – Можно подумать, это тебе влепили пощечину.

Он раздраженно вздохнул.

– Лучше бы это был я, любовь моя. Эта гарпия оставила отметину на твоей щеке.

Джиллиан убрала с лица влажную ткань и осторожно ощупала челюсть.

– У леди Джон очень тяжелая рука. Ну а теперь извинись перед Лией за свою грубость.

Девушка вскочила с места, словно ее укололи булавкой.

– Пожалуйста, не надо. Бог свидетель, вам не за что извиняться.

Черты Левертона немного смягчились, и он грустно улыбнулся девушке.

– Моя супруга права, Лия. В случившемся нет вашей вины. Такое развитие событий не смог бы предсказать ни один здравомыслящий человек.

– Это была довольно захватывающая сцена, следует признать, – произнесла Джиллиан на удивление жизнерадостным тоном. – И я, честно, не думаю, что все было так уж плохо. Да, теперь пойдут сплетни, но большинство представителей света постоянно совершают дурные поступки. Это была всего лишь одна небольшая пощечина.

Слова кузины потрясли Лию, но, с другой стороны, Джиллиан ведь ударила кулаком графа во время своего дебюта, едва не вызвав волнения в бальном зале. Возможно, по сравнению с этим сегодняшние события покажутся всего лишь бледным подобием.

– Ты смотришь на это слишком легкомысленно, – заметил Левертон, озадаченно глядя на жену.

– Неужели ты ожидал, что я вытащу из-под платья кинжал и заколю ее? – довольно резко парировала Джиллиан.

Ее муж в ответ только приподнял брови.

– Ну правда, Чарлз, я никогда бы не пронзила кинжалом мать Джека, как бы она этого ни заслуживала. Он бы очень расстроился, если бы я это сделала.

Лия едва сдержала смех. Все события вечера неожиданно обернулись семейным фарсом, который мог бы показаться смешным, если бы касался кого-то другого, а не их с Джеком.

– Я согласен, что все могло бы быть гораздо хуже, – сказал Доминик, улыбаясь Джиллиан. – И это главным образом благодаря вам, дорогая. Ваша реакция была исключительно разумной и благородной.

– И неожиданной, – добавил Левертон с усмешкой. – Я был уверен, что мне придется вызволять жену из тюрьмы еще до окончания вечера.

– Я вполне способна держать себя в руках, когда этого требуют обстоятельства, – холодно проговорила его супруга. – Хотя иногда немного запаздываю с этим.

Окружавшие их гости ошеломленно замолкли после звонкой пощечины леди Джон. Все застыли в ужасе, ожидая ответных действий оскорбленной герцогини Левертон, хорошо известной своим взрывным характером. Мать Джека не собиралась отступать ни на дюйм, отвечая на гневный взгляд Джиллиан столь же яростным взглядом.

Джек и Левертон немедленно двинулись вперед, намереваясь встать между противницами и предотвратить стычку, но Джиллиан заставила их замереть на месте, когда с улыбкой протянула леди Джон руку и сказал:

– Отличный удар, миледи. Одобряю. Послушайте, почему бы нам не покончить на этом и не разойтись с миром, как разумные люди?

Леди Джон в оцепенении гневно уставилась на Джиллиан, но, очевидно, была так потрясена ее поведением, что тоже неуверенно протянула ей руку. Джиллиан быстро ее пожала.

Гости, наполнявшие зал, вновь оживились, словно освободившись от сковывавших их чар. Все одновременно заговорили, а оркестр, будто чудом, именно в этот момент заиграл вальс. Джек переглянулся с сестрой, они подхватили мать под руки и быстро увели прочь. Доминик и Хлоя проделали то же самое с Лией, вывели ее через боковую дверь и проводили наверх.

Лия благодарно пожала кузине руку.

– Ты была просто великолепна, Джиллиан. Даже не знаю, как тебе это удалось.

– В кризисных ситуациях я умею действовать правильно. – В глазах ее блеснул озорной огонек, когда она взглянула на мужа. – Вот и Чарлз может это подтвердить.

Левертон насмешливо хмыкнул, но посмотрел на жену с теплой одобряющей улыбкой. Человек весьма внушительного вида и влияния, он, без сомнения, безумно обожал свою абсолютно чуждую условностям жену. Хотя Лия бесконечно восхищалась Джиллиан, она в то же время не могла подавить невольную зависть. Ей казалось несбыточной мечтой, чтобы мужчина, которого ты беззаветно любишь со всеми его изъянами и недостатками, безоговорочно принимал тебя такой, какая ты есть.

– Кстати, насчет выхода из критической ситуации, – сказала Джиллиан, отставив свой бокал. – Думаю, нам лучше вернуться в зал и оценить степень нанесенного ущерба.

– С этим можно не торопиться, – заметил Левертон. – Моя мать и твоя бабушка внимательно наблюдают за ситуацией. Я уверен, что они все держат под контролем.

Лия познакомилась со вдовствующей герцогиней Левертон и леди Марбери, бабушкой Джиллиан, перед началом приема. Обе дамы были достойными и во всех отношениях замечательными, но если вдовствующая герцогиня смотрела на Лию свысока, то леди Марбери отнеслась к ней по-дружески и была явно не против принять девушку в свою семью. Однако после сегодняшних событий, вполне вероятно, их отношение к ней изменится.

Джиллиан с усмешкой обратилась к мужу:

– Ты не хочешь спуститься в зал, потому что боишься встретиться со своей матерью.

– И ты можешь меня винить за это? – спросил Левертон.

– Я бы не стала, – заметила Лия. – Она внушает ужас.

– Пожалуй, так и есть, разве нет? – добавила Джиллиан, поморщившись.

– Я думаю, нам лучше оставаться здесь, пока не вернется лорд Лендейл, – сказал Доминик. – Нужно обсудить с ним, как быть с реакцией на этот маленький инцидент – и как укротить его мать.

Левертон снова начал шагать из угла в угол.

– Маленький инцидент? Ха!

Доминик выглядел воплощением терпения и спокойствия.

– Насколько мне известно, никто не был убит, похищен, ограблен или застигнут в компрометирующей ситуации. По меркам нашей семьи, сегодняшнее происшествие было бесспорно незначительным.

– Совершенно верно. – Джиллиан предостерегающе ткнула пальцем в сторону мужа. – И я решительно запрещаю тебе грубо обращаться с Джеком. Он не виноват в том, что его мать такая зануда.

Но не один Левертон не хотел видеть Джека. Лия была смертельно оскорблена и подавлена. Она готова была открыть окно и соскользнуть вниз по водосточной трубе, только бы не встречаться с ним.

Конечно, после того, что случилось сегодня, это могло и не понадобиться. Возможно, после столь ужасного унижения Джек больше никогда не захочет ее видеть. Он с самого начала был прав во всем, и им следовало прислушаться к нему.

Ей следовало прислушаться к нему.

– Леди Джон неплохая женщина, – сказала Лия. – У нее была тяжелая во многих отношениях и несчастливая жизнь, и я не могу винить ее за желание защитить свою семью.

– Она выбрала странный способ защиты, – произнесла Джиллиан. – Устроить грандиозный скандал на балу значит скорее добавить себе неприятностей, чем избавиться от них. Можете мне поверить.

– Должно быть, она была в отчаянии, – промолвила Лия.

– Леди Джон видит в тебе угрозу для своего сына, – тихо произнес Доминик.

– Вот именно, – подтвердила Лия, кивнув. – Думаю, она устроила скандал, чтобы заставить Джека сделать выбор. Он беззаветно предан матери и сестре и не допустит, чтобы их подвергли осуждению и сплетничали о них из-за меня.

– Забавно, – сказала Джиллиан. – Она устраивает чертов скандал, но тем не менее последствия приходится расхлебывать тебе. Мне следовало спустить ее с лестницы до того, как она приблизилась.

Хлоя поморщилась.

– В ее действиях прослеживается некая жуткая логика. Мы попытаемся представить все в наилучшем свете, но очень многие посчитают леди Джон пострадавшей стороной. Боюсь, все это серьезно отразится на Лии.

– Нам приходилось сталкиваться и с худшими неприятностями, – проговорил Доминик, взяв ее за руку.

– Действительно приходилось, – решительно подтвердила Джиллиан. – Только взгляните на меня.

– Да, но родословная ваших родственников безупречна, – возразила Лия.

Доминик покачал головой.

– И все же я думаю…

Хлоя прервала его, положив ладонь на его руку.

– Почему бы нам не позволить Лии сказать, чего хочет она? Мы так и не дали ей возможности высказаться, разве не так?

– Фу, мы ведем себя ужасно, – сказала Джиллиан. – Прости, кузина. Моя родня обычно почти все время командовала и помыкала мной, и я терпеть этого не могла.

– Это тебе отнюдь не повредило, – заметил Левертон несколько раздраженно.

– Да, но не потому, что я слушалась всех вас, а потому, что все вы иногда прислушивались ко мне, – огрызнулась она.

Он ничего не возразил, хотя, судя по его виду, остался недоволен.

– Вы все были очень милы, – произнесла Лия, ободряюще похлопав Джиллиан по коленке. – Просто…

– Просто мы не прислушивались к тебе, – закончил Доминик с кривой усмешкой. – Хуже того: мы командовали тобой.

– Только не я, – вмешался Левертон. – Я никогда не указываю никому, что делать.

– Ты шутишь, – задиристо сказала Джиллиан. – Ты настоящий диктатор.

Лия невольно улыбнулась при этой пикировке влюбленных, хотя сердце ее вновь болезненно сжалось, усиливая боль, которая, похоже, навсегда поселилась у нее в груди. Она совсем недавно нашла своих новых родственников, и все они оказались такими чудесными, но скоро ей придется с ними распрощаться. Вряд ли они смогут последовать за ней туда, куда она собиралась отправиться.

– Ну хорошо, кузина, – с улыбкой обратился Левертон к Лии. – Как, по-вашему, нам выйти из этой достойной сожаления ситуации?

– Выход только один, – произнесла она, собравшись с духом. – Я должна уехать.

– Из Лондона? – Хлоя нахмурилась. – Наверняка ты не захочешь вернуться в Стоунфелл, особенно теперь.

– Конечно, нет, это невозможно, – ответила Лия.

После того как осуществит то, что задумала, она уже никогда не сможет вернуться домой.

«Это не твой дом, помнишь?»

– Хочешь вернуться к матери? – спросил Доминик.

– Возможно, но ненадолго, – ответила она уклончиво.

Все, явно озадаченные, уставились на нее. Минутой позже Доминик все понял и рявкнул:

– Нет, ни в коем случае!

– Разве у меня есть выбор? – спросила Лия. – Вы должны понять, что я не смогу оправиться от оскорблений леди Джон. И без того было мало шансов, что высший свет меня примет, а после сегодняшнего эти шансы свелись к нулю.

– Может, вы все-таки соизволите объяснить, о чем речь, или мы должны догадываться? – возмутился Левертон.

Прежде чем Лия успела ответить, раздался стук в дверь и мимо дворецкого протиснулся Джек. На миг он остановился, оглядывая присутствующих. Выглядел он страшно уставшим, в углах губ залегли глубокие тревожные складки. Джек всегда был веселым и беззаботным, находчивым и остроумным, добрым и великодушным, но сейчас выглядел так, будто состарился на десять лет.

Лия собралась с силами, понимая, что не может допустить, чтобы он и дальше продолжал так изводить себя, постоянно разрываясь между конфликтующими сторонами. Кинкейды были частью его прошлого, там им и следовало оставаться. Пришло время остаткам ее семьи раз и навсегда исчезнуть из его жизни.

Джек направился к кушетке, но Левертон преградил ему путь. Они довольно долго напряженно смотрели друг на друга с каменными лицами. Затем Джек поморщился и со вздохом покачал головой. Очевидно, герцог был удовлетворен этим кратким сообщением, поскольку кивнул и отступил в сторону. Все присутствующие с облегчением вздохнули, и напряжение Лии немного ослабло. Левертон был лучшим другом Джека, и она боялась, что сегодняшние события могут разрушить их давнюю дружбу.

Джек остановился перед Джиллиан и церемонно поклонился.

– Ваша светлость, я прошу прощения за возмутительное поведение моей матери. Ради моей семьи примите, пожалуйста, мои глубочайшие извинения и поверьте, что я очень сожалею о случившемся и сделаю все, что в моих силах, чтобы исправить пагубные последствия поступка моей матери.

Джиллиан с забавным коротким ворчанием вскочила на ноги. Ткнув Джека кулаком в плечо, она обвила его руками и крепко обняла. После минутного замешательства он тоже чуть приобнял ее.

– Не будь дураком, Джек, – сказала она, уткнувшись ему в сюртук, отчего ее голос прозвучал приглушенно. – Никто в здравом уме не смог бы предвидеть столь скандальную сцену. – Джиллиан отступила назад и усмехнулась. – До сих пор я считала себя единственной, кто позволяет себе избивать аристократов в бальных залах, но теперь мне, наверное, придется уступить пальму первенства твоей матери.

Он ответил ей неуверенной улыбкой.

– Очень любезно с твоей стороны не принимать происшедшее всерьез, но я понимаю, какие неприятности это причинило вам всем. И особенно Лии.

Когда взгляды их встретились, Джек поспешно отвел глаза, и сердце Лии заныло еще сильнее. Не то чтобы это имело значение, поскольку она собиралась избавить его от груза, висевшего у него на шее.

– И это целиком моя вина, – добавил он. – Я знал, как настроена моя мать, и не должен был вообще приходить на этот бал.

Все разом протестующе заговорили в ответ на его заявление, но когда встала Лия, тут же умолкли.

– Нет, Джек, ты вовсе не виноват. Честно говоря, ты единственный выступал против этой глупой затеи. Нам следовало прислушаться к тебе.

Он наконец поднял на нее взгляд, и Лия увидела, какой стыд его терзает. Она не могла этого вынести. Джек был лучшим мужчиной из всех, кого она знала, и не заслуживал таких мук.

– Лия, прости меня за то, что тебе пришлось подвергнуться ее… ее безумным нападкам. – Губы его скривились, словно от боли. – Моя мать не в себе. Она не в состоянии мыслить здраво.

– Леди Джон пришлось вынести слишком много унижений и пренебрежения в своей жизни, – возразила Лия. – Я не сомневаюсь, что твой дядя не желал ее унизить, но делал это, как и твой отец. Сегодняшний бал, как видно, послужил последней каплей.

Джек горько рассмеялся.

– В сущности, она именно так и говорит: хочешь верь, хочешь нет.

– Верю, потому что это правда.

– Но во всем этом нет твоей вины: ты ни в чем не виновата, Лия.

– Но не в глазах твоей матери, – возразила она.

Как странно было защищать женщину, которая всегда относилась к ней с презрением и считала шлюхой. К несчастью, мнение леди Джон теперь разделяла, похоже, большая часть высшего общества.

– Моя мать ошибается, – заявил он твердо.

Теперь Джек выглядел раздраженным, что было, по крайней мере, лучше, чем прежняя мрачная опустошенность. Так ей было легче сказать ему то, что было необходимо.

– Джек, слишком долгое время тебе приходилось разрываться между мной с бабушкой и твоей настоящей семьей. До того как унаследовал титул, ты мало что мог с этим поделать, но теперь можешь и должен поступать так, как лучше для тебя и твоего доброго имени.

– Я отвергаю это твое заявление как ошибочное, – упрямо заявил Джек. – Я могу сохранять преданность всем вам.

Лия на мгновение сжала пальцами переносицу.

– Нет, не можешь: тебе не позволят ни твоя семья, ни общество. Такое положение дел разрывает сердце и тебе, и мне. Поэтому все следует прекратить.

Он вздрогнул, но быстро взял себя в руки.

– Дорогая, тебе не кажется, что ты слегка драматизируешь?

Терпение ее в конце концов лопнуло.

– Отлично, еще одно оскорбление. Может, я и излишне драматична, Джек Истон, но ты точно тупоголовый упрямец. Все было бы прекрасно, если бы ты не кинулся в Лондон вслед за мной, вместо того чтобы заниматься своими делами в Стоунфелле. Наверняка ты бросил там дела в полнейшем беспорядке, между прочим.

– Прекрасно? В самом деле? – ответил он, не обращая внимания на ее неуместный дерзкий выпад. – Ты думаешь, что этот твой дебют в «Пане» прошел прекрасно?

– Наверное, нам следует опять занять свои места и поговорить об этом более спокойно, – вмешался Доминик. – Я не верю, что ситуация и впрямь настолько ужасна, как могло показаться.

– Отличная мысль, – согласилась Джиллиан и протянула кузине руку. – Пойдем, Лия, сядем.

Только она собралась проследовать к кушетке, как пальцы Джека сомкнулись на ее запястье. Он усадил ее, а затем тяжело опустился рядом, заняв место Джиллиан, и потеснил к мягкому подлокотнику, словно ограждая ее от всех остальных в комнате.

– Ну разве ты не самовластный повелитель? – довольным тоном произнесла герцогиня, глядя на него.

Джек только с упрямым видом пожал плечами. Ясно, что его трудно будет убедить. Лии придется действовать с большой осторожностью, потому что она больше не может выносить подобные сцены.

Джек сделал медленный продолжительный выдох, чтобы восстановить самообладание, и откинулся на спинку кушетки. Ладонь девушки он удерживал на коленях, нежно поглаживая, как бы успокаивая, но на самом деле это только будоражило ее, мешая думать.

– Все в порядке, милая? – прошептал он.

Ей с трудом удалось кивнуть. Он всегда старался заботиться о ней. Но ему необходимо понять в самое ближайшее время, что она сама должна принимать решения.

– Хорошо.

Затем Джек предпринял серьезную попытку улыбнуться Доминику. Тот смотрел на них с таким выражением лица, от которого у Лии по позвоночнику пробежала нервная дрожь. Член магистрата размышлял, мысленно передвигая фигуры на игровом поле. Очевидно, Лия была одной из этих фигур, как и Джек.

– Почему бы вам не рассказать мне, что вы здесь обсуждали? – спросил Джек. – Я уверен, что сэр Доминик уже разработал какой-нибудь план. У меня тоже есть несколько идей, которыми я хотел бы поделиться.

Джиллиан так и оставалась стоять, спокойно наблюдая за ними обоими, сидящими бок о бок. Она не доверяла блеску в глазах кузины.

– Мы обсуждали план Лии по выходу из ее ситуации, – сказала Джиллиан. – Вернее, собирались обсудить, перед тем как ты вошел.

«Вот дьявол. Пропади все пропадом!»

Джек взглянул на Лию с подозрением.

– И что это за план?

Язык ее, похоже, примерз к небу.

– Хм, ну, я все еще прорабатываю детали… Ох, может, мы сначала послушаем, что собирался сказать сэр Доминик? – По какой-то непонятной причине она просто не могла заставить себя произнести эти слова.

– Так что это за план, Лия? – процедил Джек сквозь стиснутые зубы.

– Она собирается стать куртизанкой, – живо вмешалась Джиллиан. – И держу пари, станет, причем самой популярной в Лондоне.

Глава 14

– Какая красота! – восторженно воскликнула Эми Бакстер. – Не знаю даже, доводилось ли мне бывать когда-либо на столь шикарной вечеринке или в более элегантном доме.

Лия была притиснута к массивной мраморной колонне, украшенной обильной позолотой, что полностью соответствовало остальному убранству богатого особняка на Грейт-Расселл-стрит, изобиловавшего позолоченной лепниной, расписными фризами, гигантскими канделябрами и бесчисленными сверкавшими позолотой колоннами. На ее вкус, внутренняя отделка здания была скорее подавляющей, чем элегантной или красивой.

Она никогда не считала пурпурный особо удачным цветом для интерьера, однако мистер Уэлби, богатый торговец и хозяин вечера, явно отдавал ему предпочтение. Все шторы и мягкая мебель были различных оттенков этого не совсем уместного цвета, как и большая часть цветов, букеты из которых украшали разнообразные столы. Даже мрамор под ее ногами испещряли прожилки пурпурного цвета. Лия подозревала, что целью Уэлби было придать помещению царственную элегантность. Вместо этого создавалось впечатление, будто посреди бального зала взорвался огромный чан виноградного сока.

Барбара Карсон, хорошенькая молодая актриса из труппы «Пана», насмешливо фыркнула в ответ на слова Эми.

– Поскольку это первый особняк, в котором ты побывала, он и показался тебе самым элегантным.

– Откуда тебе знать, где я бывала или не бывала? – возмутилась Эми. – К твоему сведению, мой покровитель не дает мне скучать и возит меня на всевозможные вечеринки и увеселения. Не похоже, чтобы твой обожатель хоть раз доставил тебе подобное удовольствие.

– Не стоит за меня переживать, – ответила Барбара, обороняясь. – В любом случае ты ошибаешься. Только на прошлой неделе мой Энтони водил меня на бал в Воксхолле, который был так же хорош, как этот. И там было намного прохладнее, заметь, поскольку все происходило под открытым небом. А здесь я почти задыхаюсь от проклятой жары.

– Если тебе тут не нравится, можешь уехать прямо сейчас, – язвительно заметила Эми. – Мы с Нейтаном просто сделали вам двоим одолжение, взяв вас сегодня сюда с собой.

– Это было очень любезно с вашей и сэра Нейтана стороны, – поспешно вмешалась Лия. – Мы с Барбарой очень вам благодарны, разве не так?

Барбара дружески ткнула Эми локтем в бок.

– Господи, конечно же, я вам благодарна. Просто я немного поддразнивала тебя. Но ты должна признать, что тут невыносимо жарко.

Лия окинула взглядом бальный зал.

– Не понимаю, как кто-то может здесь вообще двигаться, не то что танцевать.

Очевидно, балы в полусвете столь же хлопотное и докучливое занятие, как и в высшем обществе. Лия невольно задумалась, возможно ли вообще получить удовольствие на званых приемах в Лондоне.

Барбара так яростно обмахивала лицо большим веером, что потоки воздуха отбрасывали назад локоны на ее висках.

– По крайней мере, вы не в костюме чертовой королевы-девственницы. Этот проклятый елизаветинский воротник просто душит меня!

Огромный гофрированный воротник оказался очень тяжелым и колючим, но почти не прикрывал груди Барбары, выпирающие из глубокого квадратного выреза платья той эпохи. Нужно было лишь чуть-чуть наклониться, чтобы увидеть в вырезе соски.

– Возможно, если вы будете обмахивать веером вашу, э-э, грудь, вам станет немного прохладнее, – предложила Лия.

– Видит Бог, здесь есть на что посмотреть, – с усмешкой сказала Эми. – Возможно, тебе лучше найти приятного джентльмена, который сунет тебе за корсаж немного льда, чтобы ты слегка освежилась. А потом можешь попросить его поискать лед – если он к тому времени не растает.

Девушки дружно расхохотались, но Лии удалось лишь выдавить слабую улыбку. По меркам этого фривольного вечера слова Эми были лишь безобидной шуткой, но их оказалось достаточно, чтобы смутить Лию и привести в замешательство. Что отнюдь не обнадеживало, учитывая стоявшую перед ней на сегодня задачу.

– Вы в порядке, Лия? – спросила Эми, с тревогой взглянув на нее. – Вы стали красной, как редиска. Держитесь, скоро подойдет сэр Нейтан с нашими напитками.

– Я просто немного перегрелась, – ответила Лия. – Но вы удачно выбрали себе костюм, Эми. Вы выглядите очень соблазнительной и свежей, словно и не страдаете от жары.

«Продуваемой насквозь» – было бы более точным описанием.

Эми прихорошилась, приглаживая воздушные полупрозрачные юбки своего слишком откровенного костюма нимфы. Это был превосходный выбор для сегодняшнего костюмированного бала. На этом сборище не было степенных черных домино или респектабельных бальных платьев. Нет, это была шумная скандальная вечеринка из тех, которые посещают легкомысленные женщины, дамы легкого поведения и, судя по всему, все молодые повесы и распутники Лондона. На маскарад подобного рода ни одна порядочная женщина никогда бы не ступила ногой, даже в сопровождении своего мужа.

Но бал этот предоставлял Лии прекрасную возможность совершить свой первый пробный выход в мир полусвета, чтобы осторожно и осмотрительно начать поиски потенциального покровителя.

Осмотрительность в этом деле была крайне необходима, потому что ее родственники – все, как один, – пришли бы в ярость, если б узнали, чем она занимается. Сейчас они думают, что она дома лежит в постели с головной болью, ведь именно под этим предлогом она отказалась поехать в оперу с Хантерами и Левертонами. Встревоженная Хлоя уложила ее в кровать с холодным компрессом на голове, предварительно напоив теплым ромашковым чаем. Лии пришлось прождать в темноте около получаса, прежде чем совершить побег. Она выскользнула украдкой из стеклянных дверей гостиной Хлои и перелезла через ограждение террасы в сад за домом. Затем она наняла извозчика и приехала в «Пан», где встретилась с Эми и Барбарой. Театр этим вечером пустовал, так что они беспрепятственно совершили набег на костюмерную. Когда они оделись, сэр Нейтан Прудо, любовник Эми, подсадил их в свою карету.

– И вы тоже прекрасно выглядите, дорогая, – ответила Эми с ободряющей улыбкой. – Хотя мне жаль, что вы не позволили одеть вас во что-нибудь более экзотическое, чем костюм старой молочницы. Клянусь, я уже видела здесь по меньшей мере с десяток других молочниц.

Лия рассеянно подтянула корсаж платья вверх. Эми зашнуровала ее очень туго, отчего груди девушки едва не вываливались из декольте наружу. Один глубокий вдох – и катастрофы не избежать. Хотя с таким количеством выставленных на обозрение грудей ее собственные едва ли будут замечены.

И все же она мысленно возносила молитвы, чтобы ее искусно изготовленная кружевная маска надежно скрыла лицо. Грудь ее, может, и открыта всем взглядам, но никто из гостей не сможет установить, кому эта грудь принадлежит.

Лия не собиралась снимать маску или заговаривать с кем-либо, кроме своих подруг. Она пришла сюда, чтобы присмотреть товар, так сказать, а не произвести покупку. Это произойдет в какой-то момент в еще неясном будущем, когда у нее будет возможность детально рассмотреть приемлемых кандидатов на роль покровителя. И, самое важное, определить, как сделать окончательный выбор. Ей еще предстояло составить список качеств, которыми должен обладать ее избранник помимо двух обязательных: должен быть богат и не вызывать у нее отвращения.

Что касается практического воплощения ее плана в жизнь… об этом она тоже еще не задумывалась.

Вот если бы бабушка была здесь, чтобы дать ей дельный совет… Лия пыталась обсудить этот вопрос с матерью несколько дней назад, но безрезультатно. Марианна Лестер теперь была убеждена, что новые богатые родственники Лии вполне могут о ней позаботиться. И, пытаясь найти покровителя, она рискует оскорбить как Хантеров, так и Левертонов.

Недавно обретенная щепетильность ее матери могла бы показаться смешной, если бы не была столь раздражающей и бесполезной.

Сердито перебирая в уме все препятствия на пути осуществления своего плана, Лия опять подтянула вверх вырез своего платья. Эми шлепнула ее по рукам и прикрикнула:

– Сейчас же прекратите, мисс Лия! Вы прикрываете свои главные достоинства.

– Не считая вашего лица, она хотела сказать, – добавила Барбара. – Но никто не может его видеть.

Лия недовольно поморщилась.

– Я не слишком сильна в этом деле, верно?

– Требуется некоторое время, чтобы привыкнуть, – проговорила Эми. – У вас все получится.

– В особенности когда заведете первого любовника. Затем вы начнете получать от этого удовольствие, – добавила Барбара.

Лия вымученно улыбнулась, потому что не находила ни малейшего удовольствия в том, что творилось вокруг.

Эми окинула ее задумчивым взглядом.

– А что, если попросить того красивого парня, что приходил повидать вас в театр? Лорд Лендейл, вроде бы?

– Это последний человек, которого я хотела бы видеть своим покровителем, – угрюмо буркнула Лия.

– Он отверг вас? – спросила Эми с сочувствием.

– Он не одобряет подобные поступки: слишком благороден, – и наверняка убил бы меня, если бы узнал, чем я сейчас занимаюсь.

Лия не виделась с Джеком уже несколько дней с той ужасной ночи в Левертон-Хаусе. Доминик запретил им встречаться на том основании, что это только усугубит сплетни. Джек возражал, но в конце концов согласился, хотя и неохотно, что нужно поберечь то малое, что еще осталось от ее репутации. Хотя это было в высшей степени разумное решение, Лия страшно скучала. Боль разлуки теперь постоянно жила в ее сердце.

И все же она понимала, что ей нужно выдворить Джека из своей жизни, – так будет лучше для него.

– Похоже, вы не проявляете особого энтузиазма в поисках любовника, – сказала Барбара. – Вы уверены, что действительно этого хотите?

Лия с досадой поморщилась.

– Я надеялась, что это не так очевидно. Но да, я действительно хочу довести это дело до конца. И я бесконечно благодарна вам обеим за то, что согласились мне помогать.

Обратиться к Эми за помощью было единственным, что Лия смогла придумать. Сомневавшаяся вначале молодая женщина в конце концов согласилась.

– Я только надеюсь, что миссис Лестер не вышвырнет меня на улицу за то, что я привела вас сюда, – произнесла Эми. – Я не понимаю, почему ваша собственная мать не хочет помочь вам. Ведь она сама с этого начинала.

– Ее соображения не имеют никакого значения, – твердо проговорила Лия. – И я обещаю, что она никогда не узнает о том, что вы мне помогали.

– А остальные ваши родственники? Как насчет них? – спросила Барбара.

– Моя бабушка будет очень довольна. Что касается остальных, это не им решать.

Лия просто отказывалась становиться бедной родственницей, полностью от кого-то зависящей, и быть всегда обязанной кому-то за каждый кусочек хлеба. Кроме того, было уже слишком поздно менять курс. В глазах высшего общества она уже была шлюхой, точно так же как ее мать и бабушка. Общепринятое мнение о женщинах, подобных ей, очень мало отличалось от реальности. И не имело значения, сколько раз Доминик или Хлоя пытались убедить ее в обратном.

Это мнение, подкрепленное той безобразной сценой с матерью Джека, поставило клеймо на судьбе Лии. Теперь ей оставалось только приложить все свои силы к тому, чтобы обеспечить свое будущее.

– Вы милая красивая девушка и вскоре найдете себе богатого покровителя, – сказала Эми. – Если, конечно, перестанете подтягивать вверх ваш чертов корсаж.

Сэр Нейтан в конце концов вернулся к ним, но без лакея с напитками.

– Прошу меня извинить за то, что покинул вас так надолго, мои дорогие, – протяжно произнес он. – Меня задержали.

– Как видно, не в очереди за освежающими напитками, – насмешливо проговорила Эми. – Право, сэр, мы просто изнываем от жары.

В глазах сэра Нейтана вспыхнуло раздражение.

– В следующий раз, моя прелесть, можешь сама сходить за напитками. Я уверен, что у тебя найдется достаточное количество обожателей, готовых тебе услужить.

Эми уловила явно скрытую в его тоне угрозу и, грациозно взмахнув рукой, рассмеялась, сказав, что просто соскучилась без него, поскольку он единственный интересный мужчина в этом зале.

Сэр Нейтан Прудо был богат и одновременно красив. Заполучить его в покровители было большой удачей для Эми. Однако Лия нашла его холодным и бесцеремонным, и относился он к ним пренебрежительно. Он сразу же не понравился ей, несмотря на заверения Эми, что лучше его никто не смог бы ввести ее в мир полусвета. Сэр Нейтан знал всех богатейших мужчин в высшем обществе, включая тех, кто был озабочен поисками новой любовницы.

Однако мысль о том, чтобы отдаться на милость мужчины, подобного ему, вызывала у Лии нервную дрожь. Ей очень не нравилось также и то, как его жадный похотливый взгляд обшаривал ее тело. Слава богу, она догадалась надеть плотную маску и настояла на том, чтобы ее представили ему и всем остальным, кто им встретится на вечеринке, как мисс Смит.

С сегодняшнего дня и до тех пор, пока она не будет готова сделать последний шаг, необходимо держать свое настоящее имя в строгом секрете. Меньше всего Лии хотелось бы, чтобы слухи о том, чем она занимается, дошли до сэра Доминика или, хуже того, до Джека. Они сделали бы все возможное, чтобы разрушить ее планы.

– Не знаю, как вам, но мне крайне необходимо что-нибудь выпить, – проворчала Барбара. – Раз уж сэр Нейтан не пожелал принести нам напитки, придется нам самим об этом позаботиться.

– Я уверена, что с минуты на минуту здесь появится лакей, – поспешно вмешалась Лия, заметив, что надменное лицо сэра Нейтана исказилось гневным раздражением. Она вспомнила синяк на плече Эми, и ее беспокойство усилилось. – Ведь хозяин такой замечательной вечеринки определенно очень щедр и внимателен к своим гостям. Я не могу найти слов, чтобы отблагодарить вас, сэр Нейтан, за то, что позволили сегодня поехать сюда вместе с вами и Эми. Это так великодушно с вашей стороны!

Речь ее походила на лепет восторженной дурочки, но Прудо явно привык воспринимать подхалимаж как должное. Несколько секунд он смотрел на нее с подозрением, но затем улыбнулся и отвесил ей шутовской поклон.

– Мне не составило это труда, мисс Смит. Уэлби всегда рад пригласить на свои мероприятия одиноких леди, как вы уже, несомненно, смогли убедиться. – Он сопроводил свои слова похотливым взглядом, от которого Лию едва не стошнило.

– Ах да, мистер Уэлби, – оживленно воскликнула Эми, явно довольная сменой темы. – Нам удастся повидать нашего хозяина этим вечером?

– Возможно, – ответил Прудо, пожав плечами. – Он часто устраивает вечеринки подобного рода, но сам редко их посещает. Этот человек чудак и чертовски странный. Но чего вы ожидаете от него?

– Тем не менее было бы приятно познакомиться с ним, – сказала Лия.

– Потому что он так богат, моя маленькая алчная голубка? – спросил он с циничной ухмылкой.

– Нет, мне просто хотелось бы поблагодарить его за гостеприимство, – ответила Лия, сдержав порыв огрызнуться. Чудом будет, если она не разобьет вазу о голову Прудо еще до окончания вечера.

– Ему это безразлично. Кроме того, вы с мисс Карсон легко можете найти себе обожателей уже сегодня. Должен заметить, однако, что для этого вам следовало бы начать прогуливаться по залу. Никто не сможет оценить ваши прелести, если вы продолжите прятаться в углу.

Когда его взгляд упал на ее грудь и задержался там, взгляд Лии устремился к большой хрустальной вазе с лилиями и пурпурными ирисами, стоявшей на серванте неподалеку.

– Пойдемте, дорогая, – сказала Барбара, взяв ее за руку. – Почему бы нам не раздобыть чего-нибудь выпить, а уже затем мы сможем прогуляться по залу. – Она кивнула Эми. – Встретимся позже, не так ли?

– Да, обязательно отыщите нас в полночь, когда все будут снимать маски, – протяжно произнес Прудо. – Я с нетерпением жду момента, когда смогу увидеть маленькую подружку Эми без маскировки.

Этого никак нельзя было допустить, и выражение лица Эми свидетельствовало о том, что она тоже далеко не в восторге от этой идеи. Похоже, у нее уже возникли трудности с удержанием интереса любовника, что, по мнению Лии, было совсем не плохо. Этот мужчина явно неотесанный грубиян.

– Какой же он все-таки подонок! – заметила Барбара, когда они обогнули танцевальную площадку. – Хоть и чертовски богат.

– Он определенно не слишком добр, – согласилась Лия и подумала, что доброта – это первое качество, которое следует искать в покровителе. Все деньги в мире не могут компенсировать жестокость мужчины.

Наверное, лучшее, что можно сделать сегодня, – это составить список основных качеств, которые ей хотелось бы видеть в покровителе. Учитывая, сколько мужчин собралось на этой вечеринке – мужчин, искушенных в самых разнообразных пороках, невольно отметила про себя Лия, – у нее будет достаточно материала для исследований.

Когда они пробирались мимо толпы молодых повес, Барбара внезапно вскрикнула. Обернувшись, она сердито посмотрела на одного из мужчин, а он в ответ похотливо ухмыльнулся.

– Держи свои руки при себе, придурок, – сказала Барбара. – Или я покажу тебе, что к чему.

– Хотелось бы на это взглянуть, – ответил мужчина с пьяным смешком. – Почему бы вам с симпатичной подружкой не присоединиться к нам? Тогда вы могли бы показать нам все, что пожелаете, начиная с ваших хорошеньких сисек.

– Черта с два! – огрызнулась Барбара. – Ты просто…

– Благодарим вас, сэр, но нет, – перебила ее Лия и прошипела, увлекая спутницу в сторону буфета: – Не нужно с ними ссориться! Нас некому будет защитить, если дела пойдут скверно.

– Но он схватил меня за задницу, – возмутилась та. – Мой Энтони разорвал бы его на части, если бы увидел, как он со мной обошелся.

– Боже милостивый, Барбара, что вы здесь делаете? – раздраженно воскликнула Лия. – У вас уже есть любовник, который вроде бы вам предан.

Ее спутница начала было отвечать, но тут между ними стали протискиваться густо нарумяненная весталка и сопровождающий ее мужчина в кричаще-ярком костюме короля Стюарта. Барбара безжалостно отпихнула их с дороги, не обращая внимания на протесты оскорбленного монарха.

– Он очень мне предан, – сказала она наконец, – но его отец занимается гужевыми перевозками, и они подрядились доставлять товары в Глазго. Он знает, что мне нравятся вечеринки и прочие развлечения, и не делает из этого проблемы. – Она подмигнула Лии, и ее полные сочные губы под красивой, украшенной перьями маской изогнулись в лукавой улыбке. – Кроме того, нет ничего плохого в том, чтобы девушка немного подзаработала на стороне, не так ли? Этот бал как раз и предназначен для этого. Видите, сколько здесь собралось мужчин? Мой Энтони будет только рад лишним деньгам, когда мы обзаведемся собственным хозяйством.

С трудом верилось, чтобы мужчина мог быть настолько терпимым и всепрощающим. Но, с другой стороны, Барбара, судя по всему, девушка очень практичная. Весьма возможно, что и ее возлюбленный того же сорта. Лия вынуждена была признать, что деньги и положение в обществе зачастую значат больше, чем любовь. Если учесть, что произошло с ее бабушкой, позволившей себе прельститься любовью в ущерб собственной выгоде, наверное, лучше быть практичной.

– Мужчина, который ухватил вас за задницу, явно хотел провести с вами время, да и выглядел весьма состоятельным. Почему же вы отказались?

– Я сама выбираю, с кем проводить время, дорогая, а не наоборот. Вот у Эми с этим проблемы. Она не слишком разборчива, на мой взгляд.

Лия добавила эту мудрую мысль к своему списку того, что необходимо помнить при выборе покровителя.

В конце концов они двинулись вместе с красочно разодетой толпой к столам с закусками, накрытым в дальнем конце просторного бального зала. Позади этих столов располагался длинный ряд дверей, ведущих в следующую гостиную, предназначенную для ужина, но вместо столов и стульев в этой комнате располагались многочисленные кушетки и небольшие диванчики с низенькими столиками между ними. Такая обстановка, очевидно, имела целью позволить гостям свободно полулежать, наслаждаясь едой и выпивкой и… предаваясь некоторым другим занятиям.

Насколько Лия могла судить, занятия эти имели значительное преимущество перед желанием потешить желудок. Она увидела, как один мужчина сунул крупную клубничину в обширное декольте своей спутницы. Впечатление от этого непристойного зрелища усугублялось тем, что пара была в костюмах епископа и монахини. Впрочем, церковное облачение леди отличалось чересчур глубоким вырезом лифа, а юбки открывали взглядам чулки и подвязки. Когда епископ склонился, намереваясь ухватить клубничину, застрявшую между грудями компаньонки, зубами, Лия едва не вскрикнула от испуга.

Это зрелище, однако, бледнело по сравнению с поведением пары, расположившейся на соседней кушетке. Джентльмен, если можно его так назвать, усадил к себе на колени хихикающую полногрудую даму, одетую младшей школьницей, и начал стягивать вниз лиф ее платья, пока грудь не выскочила наружу, как свежеиспеченная булка из печи. Вылив на нее бокал шампанского, он захватил ее сосок в рот и принялся с исступленным энтузиазмом сосать.

В страшном смущении Лия отвела взгляд и бездумно уставилась в спину высокому джентльмену, стоявшему в очереди перед ней. Тело ее пылало от жара, по спине струился пот. Несколько раз глубоко вздохнув, девушка попыталась успокоиться, проклиная свою наивность. Она, сама того не желая, очутилась в центре оргии, и винить в этом могла только саму себя.

Поскольку Барбара вступила в оживленную беседу с щеголеватым джентльменом в костюме рыцаря, у Лии было достаточно времени поразмыслить и пожалеть о своем решении пойти на этот маскарад. Хотя ей было хорошо известно, что на балу жриц Киприды можно столкнуться с непристойным поведением, она никак не ожидала увидеть столь откровенные сцены в комнате для ужина. Наверняка имеется способ найти покровителя, не поливая соски шампанским и не позволяя незнакомцам хватать себя за задницу.

Когда мгновением позже чьи-то пальцы коснулись ее ягодиц, она взвизгнула и отпрыгнула. Наткнувшись на мужчину, стоявшего впереди, она уперлась ладонями ему в спину, пытаясь удержать равновесие. Он резко развернулся и сердито посмотрел на нее. На нем не было маски, и его хмурое лицо выражало явное неудовольствие. Взгляд его задержался на ее губах, затем медленно двинулся вниз, оглядывая всю фигуру. И тут шокирующая догадка вспыхнула в глубине его глаз. Он ее узнал.

«Черт, черт, черт!»

Сердце Лии бухало в груди словно молот, и на мгновение ей показалось, что она теряет сознание. Черт бы его побрал! Он как-то разглядел ее сквозь маскировку.

– Боже мой! – воскликнул Себастьян Синклер. – Что вы-то здесь делаете, мисс…

Она поспешно зажала ему рот затянутой в перчатку ладонью.

– Мисс Смит. Меня зовут мисс Смит.

Ошеломленный, он медленно убрал ее ладонь от своего лица. У Лии мелькнула мысль рухнуть на пол и ползком скрыться в толпе.

– Все в порядке, милая? – раздался резкий голос Барбары.

Она приблизилась к Лии, глядя на Синклера с неприкрытой враждебностью, а он, в свою очередь, с явным неодобрением уставился на актрису.

– Не волнуйтесь, – тихо попросила Лия. – Я знаю этого джентльмена. Думаю, он слегка удивлен, увидев меня здесь.

– Вернее сказать, крайне поражен и шокирован, – проворчал Синклер. – Зачем вы здесь, мисс Кин… э, Смит? С кем вы пришли?

Лия поморщилась.

– Это довольно сложно объяснить.

– Не думаю, что она должна объяснять что-либо таким, как вы, – резко сказала Барбара.

– А кто вы такая, черт возьми? – огрызнулся Синклер.

– Я ее подруга. А вот кто вы такой?

– Я тоже ее друг, и гораздо лучший, чем вы, если это вам принадлежит безумная идея привести мисс Смит на такую вечеринку!

Барбара уперла руки в бока и вызывающе заявила:

– А теперь послушайте меня. Вы не имеете права нас отчитывать, а уж тем более меня: я вас совсем не знаю.

Рыцарь Барбары очень галантно, но неуместно решил вмешаться.

– Сэр, надеюсь, вы не доставите хлопот этим дамам. В противном случае я буду страшно возмущен.

Синклер, возвышавшийся над рыцарем на несколько дюймов, насмешливо фыркнул:

– Как страшно! Советую вам заняться собственными делами, пока я не схватил вас за воротник этого дурацкого костюма и не вышвырнул в ближайшее окно.

Когда рыцарь начал хорохориться, Барбара шагнула вперед, едва не наступив Синклеру на ноги, и начала было, размахивая пальцем у него перед носом:

– Послушайте меня, мистер Умник…

Лия схватила ее за руку и прошептала:

– Не надо, прошу тебя! Мы привлекаем слишком много внимания.

Синклер быстро огляделся и тихо выругался.

– Вы правы. Мы не можем разговаривать здесь. Вы что, пришли на этот чертов маскарад без сопровождения?

Барбара начала было выражать недовольство, но Лия предостерегающе сжала ей руку.

– Нет, с нами еще одна подруга со своим джентльменом, но, полагаю, они пошли танцевать.

– Не думаю, что, упомянув о джентльмене, вы имели в виду сэра Доминика, лорда Лендейла или герцога Левертона, – холодно произнес Синклер.

Лия невольно усмехнулась:

– Должно быть, вы шутите.

– Верно. Значит, вам не следует находиться здесь. Я сейчас же отвезу вас домой.

– Нет, – возразила она раздраженно. – Если вам нужны объяснения, я рада буду их вам предоставить, но это все.

Он с каменным лицом снова оглядел помещение и, сдержанно кивнув, взял ее за локоть, намереваясь вывести из очереди, но Барбара вдруг выбросила вперед руку, преграждая им путь.

– Вы не обязаны идти с ним, если не желаете, мисс. Мы можем позвать сэра Нейтана, если хотите, чтобы этот тип оставил вас в покое.

– Сэр Нейтан Прудо? Это он вас сопровождает? – На лице Синклера недоверие сменилось сарказмом.

Лия подумала, что лучше не отвечать на этот вопрос.

– Спасибо, Барбара, но этот джентльмен действительно мой друг. Я немного поговорю с ним и сразу же вернусь. Где вас искать?

Барбара взирала на Синклера с подозрением, но в конце концов пожала плечами.

– Встретимся в коридоре у бального зала. Мы перехватим немного шампанского, перекусим и подождем вас на скамейке.

Лия согласно кивнула.

– Я скоро вернусь.

– И относитесь к мисс с уважением, – предупредила Барбара, сердито взглянув на Синклера. – Иначе вам придется иметь дело со мной. И, могу вас уверить, вам это вряд ли понравится.

– Если бы мисс… Смит хотела, чтобы к ней относились с уважением, то ни за что не приехала бы на этот чертов бал жриц Киприды, – парировал Синклер.

Взяв под руку, он повлек девушку через толпу за собой. Поскольку толпа двигалась им навстречу, шли они крайне медленно, несмотря на то что Синклер расталкивал людей едва ли не локтями. К сожалению, их сопровождал хор протестов, и в конце концов Лия резким тоном сказала:

– Мистер Синклер, если вы хотели привлечь к нам внимание, то лучшего способа нельзя было придумать.

Он выругался себе под нос, но шаг все же замедлил.

– Прошу прощения, мисс Ки…

– Смит.

– Да-да, Смит. Это все из-за потрясения, которое я испытал, наткнувшись на вас на этой позорной вечеринке.

– Я тоже была поражена, увидев вас здесь, – заметила Лия. К тому же слегка разочарована. Ей казалось, что Синклер не из тех мужчин, которые заводят связи в полусвете. – И часто вы бываете на подобных мероприятиях?

– Я определенно не возвожу это в привычку, – проговорил он, когда они обогнули край танцевальной площадки. – Решил сегодня провести вечер с друзьями и вот оказался здесь.

– В точности как я, – попыталась выкрутиться Лия. – Как забавно.

– Да. Просто умора, – усмехнулся Синклер, с недоверием глядя на нее, и поспешил увести ее к широкому алькову возле окна, где за массивной колонной можно было обрести некоторую степень уединения.

Почти втолкнув спутницу в затененное пространство и повернувшись спиной к толпе, чтобы оградить девушку от праздных взглядов, он грозно спросил:

– Ну, мисс Смит, теперь объясните, почему я не должен немедленно отвезти вас в дом сэра Доминика!

Глава 15

– Прежде всего потому, что у вас нет никакого права на это, – заявила Лия, стараясь не выказывать раздражения, хотя бесконечно устала от благонамеренных мужчин, пытающихся управлять ее жизнью. – И я не уверена, что, забрав меня с бала вопреки моей воле, вы достигнете желаемого эффекта – оградить меня от сплетен. Совсем наоборот, вам так не кажется?

Когда он принялся возражать, она многозначительно посмотрела через его плечо на высокие стеклянные двери, ведущие, как оказалось, на террасу.

– Если, конечно, вы не намерены перекинуть меня через плечо и тайно похитить, пронеся через сад за домом, – добавила она. – Я уверена, что это ничуть не будет выглядеть подозрительным. Только подумайте, какую суматоху поднимут мои друзья, когда обнаружат, что я исчезла.

Синклер с раздражением выдохнул.

– Меня весьма привлекает мысль вывести вас через сад за домом, поверьте.

– Ну что ж, в таком случае вперед! Но будьте готовы объяснить свои действия, потому что я не пойду добровольно. К тому же очень возможно, что у меня спадет маска, и тогда вы влипли. Если нас застанут в столь компрометирующей ситуации, вас могут вынудить объявить о серьезности ваших намерений. В противном случае вы подвергнете себя риску быть убитым одним из мужчин моей излишне заботливой семьи, всеми силами стремящейся меня оберегать. Они, вне всякого сомнения, сочтут вас ответственным за разрушение жалких остатков моей репутации.

У Синклера отвисла челюсть, что придало ему растерянно-ошеломленный вид. Очевидно, подобная мысль не приходила в голову этому бедняге.

– Не думаю, что вы этого хотите, так ведь? – мягко спросила Лия. – Я имею в виду жениться на мне.

Он откашлялся, прочищая горло.

– Ну… нет. Я хочу сказать, конечно, любой мужчина счел бы за честь назвать вас своей женой, но это не… Ох, дьявольщина! Вы ведь понимаете, что я имею в виду.

– Понимаю, но есть альтернатива. Вы хотите, чтобы я стала вашей любовницей?

У него глаза едва не вылезли из орбит от возмущения.

– Конечно, нет! За кого вы меня принимаете? В жизни не слышал ничего более оскорбительного. Как вы могли подумать, что я способен воспользоваться бедственным положением столь благовоспитанной леди!

Лия понимающе кивнула.

– Значит, я думаю, мы поймем друг друга, сэр. Прошу вас, поверьте, я знаю, что делаю. Друзья доставят меня домой в целости и сохранности, так что ваша совесть может быть совершенно спокойна.

– Это нисколько не успокаивает мою совесть, – съязвил Синкелер. – Ничуть, раз вашим сопровождающим будет сэр Нейтан. Он ведь не знает, кто вы такая, правда? Насколько мне известно, он начисто лишен морали и заядлый сплетник к тому же.

– Я ведь не законченная идиотка, мистер Синклер. Разумеется, он не знает, кто я. А что касается двух моих подруг, я полностью им доверяю. Хотя бы по той причине, что мой отчим наверняка выгнал бы их из своего театра, если б узнал, что они помогли мне сегодня.

Синклер укоризненно покачал головой.

– Вы играете с огнем. Это вам не забава, а полное безумие. Смотрите, как бы не навлечь неприятностей на свою голову.

Лия напомнила себе, что он старается ей помочь.

– Я тронута вашим участием, сэр, но поверьте, пожалуйста: со мной все будет в порядке.

– Если вы намерены подыскивать себе любовника, то позвольте с вами не согласиться.

Когда его взгляд пробежался по ее телу, задержавшись на несколько секунд на груди, Лия порадовалась, что лицо ее скрыто под маской и Синклер не видит, как она покраснела. Было все-таки неловко выставлять себя в качестве товара, но видеть, как тебя оценивает тот, кого ты хорошо знаешь, к кому испытываешь симпатию, и вовсе лишало душевного равновесия.

Неодобрение в его глазах дало ей представление о ее будущем. Все, кого она любит, будут чувствовать больше, чем неодобрение: сочтут ее предательницей и скорее всего почувствуют к ней отвращение. Джек не захочет иметь с ней ничего общего. Он будет взбешен тем, что она так опрометчиво не посчиталась с его пожеланиями, и, без сомнения, поклянется больше никогда в жизни ее не видеть.

«Чего ты, собственно, и хотела, разве нет?»

– Что с вами? – обеспокоенно спросил Синклер. – Вы так побледнели – плохо себя чувствуете?

Лия с трудом выдавила улыбку.

– Этот костюм слишком туго зашнурован, вот и все.

– И кого вы должны изображать, молочницу? – спросил он, ткнув в нее пальцем. – Где же ваши ведерко и скамеечка?

– Очевидно, осталось у лакея при входе.

Лия внимательно рассмотрела его наряд: весьма элегантный строгий черно-белый костюм с черным шелковым плащом, небрежно накинутым на плечи, – и тоже ткнула в него пальцем:

– Не очень-то похоже на маскарадный костюм. И кого же вы изображаете?

– Скучающего делового джентльмена, – ответил он сухо.

– Тогда сойдет, – рассмеялась Лия. – И, боюсь, должна с вами согласиться, что эта вечеринка ужасно скучная, несмотря на ее непристойный характер.

На мгновение девушка задумалась, не стоит ли ей распрощаться с друзьями и позволить Синклеру проводить ее домой, но кто знает, когда еще представится возможность присмотреть потенциального покровителя? Она не могла себе позволить, чтобы сегодняшний вечер прошел зря.

– Тогда разрешите мне отвезти вас домой, – мягко произнес Синклер, словно читая ее мысли. – Вам не нужно здесь оставаться.

Лия пожала плечами.

– Вы не правы, и я подозреваю, что уже слышали, почему мне необходимо остаться.

– Вы про тот безобразный инцидент? Но там не было вашей вины.

– Не имеет значения: вред уже нанесен, и ничего нельзя исправить.

– Ваши родственники с этим не согласятся.

– Они ошибаются.

Ей показалось, что в его глазах мелькнула жалость. Это еще хуже, чем неодобрение. Неужели это единственное доброе чувство, которое она могла ожидать от своих родственников и друзей? А ведь жалость очень часто перерастает в презрение и насмешку.

– Извините, но мне пора, сэр, – быстро проговорила девушка, отчаянно желая поскорее скрыться. – Я должна найти…

– Я знаю, каково это – быть чужаком, – перебил ее Синклер, – осознавать, что никто тебя не понимает.

Она насмешливо фыркнула – не смогла сдержаться.

– Не хочу показаться невежливой, но вы сын уважаемого баронета и очень богаты. Человека вашего положения, хоть и не королевских кровей, охотно примут повсюду, особенно в высшем свете.

Если он и заметил иронию в ее словах – ведь королевская кровь текла в ее жилах, – то никак этого не показал, лишь произнес:

– Я не стану делать вид, будто понимаю вашу конкретную ситуацию, но должен сказать, что внешность зачастую обманчива. Моя личная история, например, включает разлуку с домом и со всеми, кого я любил. Я пробыл в Индии больше десяти лет, и не по своей воле.

Мрачное выражение его лица пробудило в ней не только сочувствие, но и любопытство. Лии хотелось бы узнать подробности, но она и так уже потратила слишком много времени. Рано или поздно Барбара придет ее искать, а ей не хотелось быть свидетельницей еще одной сцены.

Лия легонько коснулась его руки.

– Вы очень добры, мистер Синклер. Пожалуйста, не беспокойтесь обо мне: обещаю вести себя осмотрительно.

Он попытался удержать ее, но она вырвалась.

– Постойте, не уходите, – окликнул он резким тоном.

Лия увернулась и ускользнула на танцевальную площадку. Она услышала, как он выругался, но не оглянулась. Вместо этого она низко пригнулась и, лавируя между танцующими, пересекла бальный зал. Оказавшись на другой стороне, она посмотрела назад и вздохнула с облегчением. Синклер затерялся в колышущейся массе, заполнявшей зал. Если повезет, он уважит ее пожелание и оставит в покое до конца вечеринки.

Девушка вышла в длинный коридор, тянувшийся, похоже, до самой дальней части здания. Здесь было почти темно и гораздо прохладнее, чем в бальном зале или гостиных, и ей отчаянно захотелось снять маску и вдохнуть свежего воздуха, но это было бы ошибкой. Несмотря на ее довольно беззаботное поведение с Синклером, она намеревалась вести себя очень осторожно. Она не желала еще раз оказаться в центре скандала, прежде чем разработает план и обзаведется ресурсами, чтобы контролировать результат.

Случайный слуга торопливо проскользнул мимо, но по большей части Лия в коридоре оставалась одна. Она прошла мимо затененного алькова, где любовная парочка вела себя, на ее взгляд, слишком развязно, однако Барбары и ее приятеля нигде видно не было.

Лия присмотрела удобную скамейку и уселась ждать, как вдруг из бального зала вышли три джентльмена и повернули в ее сторону. Явно в подпитии, они громко хохотали и шли вдоль коридора, пошатываясь. Когда они приблизились, сердце Лии ушло в пятки. Она узнала одного из мужчин – он был на балу у Левертонов. К тому же она не только разговаривала с ним – вдовствующим виконтом средних лет, – но даже танцевала.

Стараясь подавить панику, она лихорадочно соображала, как лучше всего действовать. В этом костюме он вряд ли ее узнает, тем более в полутьме коридора. Лия съежилась на углу скамейки, надеясь, что они слишком пьяны, чтобы обратить на нее внимание, но, как обычно, ей не повезло. Виконт неожиданно сменил направление и, пытаясь обрести равновесие, остановился перед ней. На его симпатичном лице читалась озабоченность, когда, икнув, он спросил:

– Послушайте, мы раньше не встречались?

Лия вскочила на ноги и присела в коротком реверансе, одновременно оглядывая коридор и намечая пути побега.

– Нет, милорд, – произнесла она в нос, умышленно изменив голос. – Никогда в жизни вас не видела.

Виконт нахмурился.

– Голос мне не знаком, но вот нос и губы… Клянусь, я видел вас раньше.

Один из спутников ткнул его в бок.

– Кого волнует, где ты ее видел, Реджи? Сейчас эта крошка здесь, и весьма аппетитная.

Он смотрел на Лию со столь откровенным вожделением, что у нее прямо руки зачесались влепить ему пощечину.

– И впрямь красотка, – заметил третий мужчина.

Высокий, сухощавый, он был одет весьма эксцентрично – в строгий вечерний костюм и шутовской колпак с колокольчиками. Когда он поднес к лицу лорнет, чтобы получше ее рассмотреть, то едва не ткнул себя в глаз – так сильно был пьян – и весьма учтиво спросил:

– Не хотите ли с нами выпить, мисс?

– А затем мы сможем по очереди оказать вам… внимание, – добавил похотливый тип.

Все трое разразились хохотом, причем грубиян так хлопал себя по коленям, словно отпустил остроумнейшую шутку.

Пока они корчились от смеха, Лия быстро вскочила со скамейки и попыталась их обойти.

– Вы очень любезны, господа. Но… я уже договорилась с одним джентльменом. Прошу меня извинить.

Виконт щелкнул пальцами.

– Ну вот, я же говорил, что мы встречались! Дайте мне минутку, и я вспомню.

Вот дьявол! Забыла изменить голос! Мать была права: актриса она никудышная.

Похотливый тип устремился за ней.

– Ну куда же ты, милашка? Не убегай, мы сможем доставить тебе гораздо больше удовольствия, чем твой загадочный кавалер!

– А я все же хочу посмотреть, кто скрывается под этой маской, – заявил виконт и тоже, спотыкаясь, с упрямой настойчивостью двинулся за ней.

Лия отбросила всякие соображения о гордости и достоинстве и со всех ног пустилась бежать по коридору. Спасаясь от своих разгоряченных, хотя и неуклюжих мучителей, гнавшихся за ней по пятам, Лия свернула в другой коридор. Распахнув дверь в первую же комнату, попавшуюся ей по пути, она заглянула внутрь. Маленькая гостиная, по счастью, оказалась пуста, в замке торчал ключ.

Девушка быстро закрыла за собой и заперла дверь, затем тяжело привалилась к деревянной панели, пытаясь отдышаться. Снаружи виконт и его друзья громогласно звали ее, производя при этом шум, словно стадо кабанов. Кто-то из них громко постучал в дверь и принялся дергать ручку, и Лия зажала ладонью рот, чтобы сдержать крик ужаса.

Затаив дыхание, она тихонько отступила от двери на несколько футов. Маловероятно, что преследователи рискнут ее сломать, но могут позвать лакея и заставить отпереть или просто дождаться, когда она выйдет. Лия мысленно отругала себя за беспечность: незачем было уходить с Синклером.

Стараясь не поддаваться панике, она подошла к единственному окошку и вздохнула с облегчением. Там имелась широкая балюстрада, обращенная к стене, отделявшей здание от дороги. При необходимости она сможет вылезти из окна, пересечь балюстраду, а затем перебраться на стену. Правда, там довольно высоко до земли, но в детстве она множество раз взбиралась на деревья, куда более высокие, чем эта стена. Зачастую, правда, срывалась и падала вниз, ну что ж: если даже случайно испортит костюм и получит нагоняй от матери, то все равно это гораздо предпочтительней, чем отбиваться от трех пьяных нахалов, которые приняли ее за шлюху.

«Естественно, дуреха».

В конце концов, она сделала все возможное, чтобы создать о себе такое мнение, и все же ее возмутило, что они не услышали ее вежливый отказ. Ни один мужчина не имеет права насиловать женщину, даже если она легкого поведения.

С тяжелым вздохом Лия опустилась в кожаное кресло перед пустым камином, потирая затекшие мышцы на затылке. Похоже, ее дебют в качестве куртизанки такой же неудачный и жалкий, как на сцене.

Сейчас ее главная проблема – виконт, который вполне мог ее узнать. Оставалось лишь надеяться, что пьяные преследователи переключатся на что-нибудь другое и уйдут, дав ей возможность покинуть комнату и найти Барбару. Если повезет, она сможет вернуться домой и улечься в постель задолго до возвращения Хлои и Доминика из оперы.

Спустя несколько минут шум в коридоре начал стихать. Один из приятелей заявил, что устал от этих поисков, и вскоре их голоса смолкли в отдалении. В этой части здания вновь воцарилась благословенная тишина.

Лия осторожно поднялась с кресла и на цыпочках подошла к двери, заглянула в замочную скважину, но ничего не увидела. Тогда повернула ключ и, чуть приоткрыв дверь, с опаской выглянула наружу. К счастью, полутемный коридор был пуст, только тихие звуки музыки доносились из бального зала.

Лия поспешно выскользнула из комнаты, на ходу разматывая длинный широкий шарф, опоясывавший ее талию. Обмотав его вокруг головы, концы она заправила за корсаж, прикрыв таким образом грудь. Ее первоочередной задачей теперь было не выставлять напоказ свои прелести, чтобы не привлекать мужчин, а замаскироваться как можно лучше.

Когда она подошла к главному коридору, то остановилась и выглянула из-за угла. Небольшие группы гостей прогуливались возле бального зала или направлялись на террасу, а лакеи с подносами сновали туда и сюда. К счастью, виконта с его подвыпившими друзьями нигде видно не было, а к несчастью, не было видно и Барбары.

Лия уже подумала, что придется рискнуть и самой выбраться на улицу, чтобы нанять кеб, поскольку перспектива проталкиваться сквозь толпу танцующих в бальном зале в поисках подруг ее пугала. Ей и в голову не приходило, что на подобных вечеринках можно столкнуться с такими сложностями. Очевидно, ей следовало уделить больше внимания практическим аспектам своей будущей карьеры.

Обдумывая свои дальнейшие действия, она внезапно услышала за спиной торопливые шаги. Лия обернулась и увидела Барбару, спешившую к ней, высоко подобрав широкие юбки. Вздохнув с облегчением, девушка без сил привалилась к стене, неожиданно почувствовав слабость.

– Вот наконец-то и вы. Я уже начала было… – Барбара остановилась и схватила ее за руку. – Куда вы пропали? Я везде вас искала.

Лия растерянно заморгала, смущенная ее резким тоном.

– Мне пришлось спрятаться от нескольких излишне настойчивых джентльменов. Один был убежден, что знает меня.

Барбара недовольно поморщилась.

– А это так?

– Да. Но он был слишком пьян, чтобы вспомнить, где меня видел, а потом мне удалось сбежать.

– Слава богу. – Актриса потянула Лию за собой в ту сторону, откуда пришла. – Нас ждали бы огромные неприятности, если бы он узнал вас.

– Барбара, что случилось? Почему мы направляемся в дальнюю часть дома?

– Потому что Эми в беде. – Голос ее был полон тревоги. – Они с Прудо повздорили, и он ее ударил. Сильно.

Лия замедлила шаг.

– Что? Почему?

Барбара потянула ее вперед.

– Потому что он мерзавец, вот почему. Она не захотела делать то, чего ему вдруг захотелось.

– А что это такое?

Подруга мрачно на нее взглянула.

– Вам лучше об этом не знать, дорогая, поверьте мне.

«Должно быть, что-то ужасное», – решила Лия и спросила:

– Где они?

– В оранжерее в задней части дома. Когда мы искали вас, то решили зайти и туда. Прудо и Эми были там и ссорились. Естественно, я вошла. Он тряс беднягу, как погремушку, придурок. Я крикнула ему, чтобы прекратил, но он ответил, что достанется и мне, если не поостерегусь. Я пыталась призвать на помощь своего кавалера, но он припустил оттуда, будто ему задницу смазали скипидаром. Тогда я побежала искать вас. Может, нам вместе удастся помочь Эми.

– Может, лучше позвать на помощь лакея? – предложила Лия.

Барбара угрюмо покачала головой.

– Никто из прислуги не захочет вмешиваться – связываться с лордом себе дороже.

Они обогнули еще один угол и остановились перед дверями застекленной оранжереи. Барбара хотела было уже войти, но Лия ее остановила:

– Послушайте, я постараюсь образумить Прудо и вызволить Эми, а вы лучше возвращайтесь в зал и отыщите моего друга лорда Синклера. Он очень порядочный джентльмен и наверняка придет к нам на помощь.

Барбара вытаращила глаза.

– Оставить вас одну с этой свиньей? Да ваша матушка убьет меня, если узнает.

– Все будет в порядке, обещаю. Я справлюсь.

На худой конец, подумала Лия, она снимет маску и пригрозит Прудо пожаловаться сэру Доминику Хантеру. Это может вызвать очередной скандал, но придется рискнуть.

– Ну же, бегите, – слегка подтолкнула она Барбару.

Актриса подобрала широченные юбки и припустила по коридору.

Лия сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, приказывая бешено бьющемуся сердцу замедлить темп, затем расправила плечи, открыла дверь и вошла в оранжерею.

Она сразу же остановилась, потому что почти ничего не видела перед собой. Различные растения и деревья в больших кадках отбрасывали плотные темные тени. А свет, судя по всему, с трудом просачивался сквозь стеклянную конструкцию замысловатой формы. Лия моргнула несколько раз, пытаясь приспособить зрение к полутьме.

Слух ее, однако, был в полном порядке, и от того, что она услышала, у нее спазмом скрутило живот. Эми со слезами умоляла Прудо перестать ее мучить. Лия приподняла свои юбки и поспешила по центральной аллее оранжереи на звук голосов. Обогнув высокую стойку с бамбуком в горшках, она застыла на месте.

Эми лежала на полу, прижавшись к мраморному боку богато украшенного фонтана. Веселое журчание воды, льющейся из каменного кувшина херувима, сливалось с надрывающими душу рыданиями девушки, придавая уродливую гротескность всей сцене. Воздушное, полупрозрачное платье Эми было порвано, открывая большую часть груди, волосы в страшном беспорядке, словно кто-то, вонзив пальцы в прическу, таскал несчастную по комнате. Даже при тусклом свете Лии удалось разглядеть синяки на лице и шее танцовщицы.

Девушка съежилась, обхватив себя руками, словно защищая от ударов грудь и живот. Прудо угрожающе возвышался над ней.

– Только не бей ногами! – всхлипывала Эми. – Я сделаю все, что пожелаешь.

– Конечно сделаешь, шлюха, – ответил жестокий мерзавец. – И неважно, ударю я тебя или нет. – Он мерзко рассмеялся. – Мне нравится оставлять синяки и раны на твоем изнеженном теле, моя маленькая Эми. Это так возбуждает! А уж если сапогом…

Когда он отвел назад ногу, собираясь нанести очередной удар, Лия бросилась вперед, изо всех сил толкнула его сзади и крикнула:

– Сейчас же прекратите, вы, чудовище!

Прудо упал и выругался, больно ударившись о край фонтана. Лия, широко расставив ноги, приготовилась к отпору. Не осмеливаясь повернуться к нему спиной, она быстро взглянула через плечо на Эми. Та съежилась, практически превратившись в дрожащий клубок.

– Встать можете?

– Да… думаю, да.

Когда Эми ухватилась трясущимися руками за край фонтана и попыталась встать, Прудо с искаженным от боли лицом поднялся на колени, глаза его горели яростью, и прорычал:

– Ах ты, чертова сука! Убью вас обеих!

Хоть сердце ее и ушло в пятки, Лия сумела возразить:

– Я так не думаю. Между прочим, если немедленно не уберетесь отсюда, я заявлю на вас мировому судье. И уверяю, мало вам не покажется.

Прудо в конце концов с трудом поднялся на ноги, но, похоже, повредил плечо. Лия ничуть не сожалела, что причинила ему боль.

– В самом деле? – воскликнул он с отвратительным смешком, становясь перед ней. – Ты думаешь, судья поверит больше словам двух шлюх, чем состоятельному баронету? Вряд ли, глупая сучка.

– Хотя шлюхи так же заслуживают справедливости, как и любой другой, могу я напомнить вам, что мы актрисы? Мистер Лестер придет в ярость, когда увидит, как вы надругались над бедной Эми. Я уверена, что он выдвинет против вас обвинение.

Прудо притих и, странно наклонив голову, пристально уставился на нее. Затем губы его растянулись в порочной улыбке. Лия мысленно поблагодарила Господа за то, что не имела склонности к обморокам, потому что злобное выражение его лица было поистине пугающим.

– Нет, когда мистер Лестер – и мировой судья, если возникнет необходимость, – узнают, что ты и твоя маленькая подружка пытались меня ограбить.

– Уверяю вас, сэр Нейтан, мистер Лестер вам не поверит.

– А как вам такая идея? Почему бы мне не вызвать местного констебля прямо сейчас? Посмотрим, что он об этом скажет. Или еще лучше, почему бы нам не отправиться прямо на Боу-стрит? Тогда и увидим, кто кому поверит.

Эми ухватилась за юбки Лии.

– Мисс, я не могу оказаться на Боу-стрит, – прошептала она дрожащим голосом. – Разразится ужасный скандал. Прошу вас, давайте просто уйдем отсюда.

– Никто не отправится на Боу-стрит, – твердо заявила Лия. – Разве что сэр Нейтан, после того как мы расскажем мистеру Лестеру, что здесь произошло.

К несчастью, ее слова не возымели ни малейшего действия на этого ужасного мужчину, и он угрожающе шагнул вперед. Эми тихонько всхлипнула, снова прижавшись к полу. Она крепко вцепилась в юбки Лии, что резко снижало их шансы спастись бегством.

– Ни шагу дальше, сэр Нейтан! – воскликнула Лия, повелительно подняв руку. Если Барбара вскоре не вернется с подмогой, придется принимать экстренные меры.

Естественно, он не обратил на нее внимания и подступил ближе. Блеск в его глазах сказал ей, что он развлекается, получая огромное удовольствие, несмотря на ушибленное плечо.

– Ну и что ты сделаешь, если я не подчинюсь твоим дурацким приказам? – произнес он протяжно. – Снова меня ударишь? Поверь, результат будет весьма плачевным, если попытаешься. Но наказание, которое тебя за это ждет, будет чрезвычайно приятным для меня.

Если бы здесь была Джиллиан, то заткнула бы ублюдка сокрушительным апперкотом в челюсть. Или заколола бы кинжалом, если б потребовалось. К сожалению, Лия никогда не упражнялась в искусстве кулачного боя, как и не носила при себе кинжал. Хотя решила непременно исправить это упущение в будущем.

Сейчас ей оставалось только положиться на свою сообразительность.

Как можно спокойнее она завела руки за голову и развязала тесемки маски, а когда стянула ее, у Прудо отвисла челюсть.

– Вот черт, – пробормотал он. – Ты девчонка Кинкейд.

– А также кузина герцогини Левертон и к тому же племянница леди Хантер. – Лия одарила его лучезарной наигранной улыбкой. – Вы ведь знаете, кто муж моей тети, не правда ли? Сэр Доминик Хантер, член магистрата. И очень влиятельный при этом, как вы, несомненно, слышали.

Он молча смотрел на нее несколько секунд, явно ошеломленный, но затем отмахнулся от нее, словно ее слова доставляли не больше беспокойства, чем назойливые мухи. Ее ход козырем не принес желаемого эффекта. Похоже, Прудо был так пьян, что потерял всякую осторожность.

– Я также знаю, что случилось на балу у Левертонов, – сказал он. – Тебя ославили перед всеми как шлюху, подобную твоей матери. И если бы ты еще находилась под опекой Доминика Хантера, то не стала бы развлекаться вместе с другими шлюхами на балу жриц Киприды.

– Я просто пришла весело провести вечер с подругами, – возразила Лия.

Он не обратил внимания на эту нелепую отговорку.

– Я также мог бы поклясться, что ты ищешь здесь покровителя, разве нет? – произнес он задумчиво. – Разве у тебя есть выбор? Ни один достойный джентльмен на тебе не женится: ты подпорченный товар.

Проклятье! Пусть он и пьян, но явно не дурак. Теперь Лия действительно отдала свою судьбу в руки худшего из мужчин, и после этого ей уже не оправиться.

Он самодовольно похлопал себя по груди.

– Ну что ж, рад сообщить, что ты уже нашла нового покровителя. Твоя маленькая подружка Эми стала слишком докучать мне, и пришло время заменить ее. Сказать по правде, я не прочь слегка развлечься прямо сейчас. Ну-ка посмотрим, что у тебя между этими восхитительными ножками?

В отчаянии пытаясь поднять Эми на ноги, Лия процедила:

– Если прикоснетесь ко мне, я вас убью!

– Я собираюсь не только коснуться! – огрызнулся Прудо и выбросил вперед руку так быстро, что застал ее врасплох.

Его пальцы проникли в вырез платья, под корсет, Лия попыталась вырваться, но он с легкостью притянул ее к себе. Хоть и пьяный, он оказался пугающе силен.

– Отпустите меня, вы, ублюдок! – прорычала она, но он так стиснул ее талию, что пальцы больно вонзились ей в бок.

И все же, когда он наклонился к ней, пытаясь завладеть губами, ей удалось уклониться.

– Пусти ее! – выкрикнула Эми, пытаясь пнуть его по ногам, но все еще держась за юбку Лии.

Лия была ей благодарна за помощь. Однако Эми, висящая на ее юбке, лишала ее равновесия. Лия крепко сжимала губы, чтобы избежать его слюнявых отвратительных поцелуев. Но, может быть, пока Прудо поглощен этим грязным занятием, ей все же удастся найти точку опоры и приложить его коленом между ног.

Вдруг она услышала торопливое движение позади, и что-то твердое, как мрамор, ткнулось ей в спину – что-то теплое и благословенно знакомое. Этот чистый мужской запах, очертания мускулистой фигуры – она тотчас же все узнала, зная этого человека так же хорошо, как саму себя.

Рука Прудо на лифе ее платья ослабла, его рот открылся от удивления, и он поспешно отступил на два шага назад.

– Лучше бы вам прислушаться к этой девушке, – угрожающе произнес Джек. Когда Лия задрожала от его ледяного тона, ладони его успокаивающе легли ей на бедра. – Потому что если вы еще когда-нибудь снова посмеете к ней прикоснуться, я разорву вас на части. Или, возможно, я сделаю это в любом случае. Просто так, потехи ради.

Глава 16

Прудо поспешно убрал от Лии руки. Несмотря на тревогу, вспыхнувшую в его глазах, ему удалось правдоподобно усмехнуться.

– Нет никакой необходимости в угрозах, Лендейл. Откуда мне было знать, что эта девчонка ваша? Кроме того, я едва ее коснулся.

«Да, она моя». Эти слова, словно тревожный набат, звенели у Джека в голове.

– Только по этой причине вы и не лежите сейчас на полу изувеченным.

Он взглянул на Эми Бакстер, съежившуюся у ног Лии. На щеке и подбородке танцовщицы виднелись ужасные синяки, а губы были разбиты в кровь. Она утирала трясущейся рукой залитое слезами лицо, размазывая по щекам кровь и макияж, и все это оставляло за собой жуткий красный след.

– Впрочем, – спокойно продолжил Джек, – возможно, я все равно изобью вас до полусмерти.

Он притянул Лию ближе к себе. Ее упругая попка тесно прижалась к его паху, и он ощущал под ладонями плавный изгиб ее крутых бедер. В костюме, который был на ней, она казалась плодом его воображения, несбыточной мечтой – его мечтой. Он знал это давно, только не хотел себе признаться. Но теперь, при виде Лии в грязных лапах Прудо, Джек с необычайной ясностью и отчетливостью осознал правду.

– Безусловно, никто не станет винить тебя за это, – четко произнесла Лия. – Но лучше всего сейчас послать за констеблем. Сэр Нейтан должен быть арестован немедленно.

Она изогнулась в руках Джека, чтобы взглянуть на него. Лицо ее раскраснелось, а синие глаза все еще пылали гневом, но она не казалась испуганной или подавленной.

Хотя Джек и благодарил судьбу за то, что грязный мерзавец не причинил Лии вреда, ему с трудом удалось сдержать порыв как следует ее отругать.

Никогда еще он не оказывался в таком нелепом положении. Ситуация полностью вышла из-под контроля. И тому было множество причин. Джек собирался поговорить об этом с Лией самым решительным образом, как только вытащит ее из этой передряги. На этот раз она перешла все границы. Будет чудом, если ему удастся спасти жалкие обрывки ее репутации.

Лия ободряюще ему улыбнулась.

– Попросим лакея или дворецкого послать за констеблем, или сами доставим сэра Нейтана на Боу-стрит?

Эми потянула ее за юбки.

– Мисс, пожалуйста, не делайте этого!

Лия вывернулась из мягких объятий Джека и опустилась на корточки возле танцовщицы. Осторожно отведя волосы от израненного лица, она стала успокаивать ее. Давние воспоминания мощным потоком захлестнули Джека, застав его врасплох. Доброта и сострадание были величайшими дарами Лии, которыми она всегда щедро делилась. Когда он вспомнил о той любви и великодушии, с которыми она относилась к нему все эти годы, его сердце защемило от чувства, опасно близкого к сожалению.

– Дорогая, он избил тебя. Он должен быть наказан, – тихо, но настойчиво сказала Лия.

– Вам бы лучше прислушаться к Эми, мисс Кинкейд, – вмешался Прудо. – Сплетни очень опасная вещь, разве вы не знаете? – Он взглянул на Джека, и на его губах расцвела коварная улыбка. – Я уверен, что вы со мной согласны, Лендейл.

Джек невольно сжал кулаки, сгорая от желания нанести удар по наглому лицу этого труса как за то, что он сделал, так и потому, что в своей оценке положения дел Прудо, к сожалению, был совершенно прав.

– Сплетни меня не волнуют, – ответила Лия, бросив на Прудо высокомерно-презрительный взгляд. – Нельзя допустить, чтобы это сошло ему с рук. – Она подняла взгляд на Джека. – Разве я не права?

Джек постарался сохранить лицо спокойным.

– Лия, я бы очень хотел отправить Прудо на Боу-стрит, но это, возможно, не лучший выход для мисс Бакстер и для тебя.

Она медленно поднялась на ноги, хотя продолжала держать руку на плече Эми.

– О чем ты говоришь? Сэр Нейтан зверски избил Эми и не должен остаться безнаказанным.

Ее умоляющий взгляд просил его согласиться, и он сам чертовски хотел того же. От одной только мысли, что Прудо сотворил с Эми и что мог бы сделать с Лией, у Джека кровь закипала в жилах. И все же он мало что мог с этим поделать, по крайней мере сейчас.

У него были собственные соображения по поводу того, как наказать баронета, но чтобы претворить их в жизнь, требовалось время и осмотрительность.

Прудо насмешливо поднял бровь, затем достал из кармана жилета табакерку и открыл ее, чтобы взять щепотку нюхательного табака.

– Лендейл, может, вы объясните мисс Кинкейд, почему не стоит устраивать шум по этому поводу? Это может повредить как ей, так и вам. Или, должен заметить, вашей дорогой матушке и сестре. Только вообразите, как они будут расстроены, когда детали этого неприглядного события дойдут до них.

– Не смейте мне угрожать, Прудо, – холодно процедил Джек. – Ручаюсь, что результат вас не порадует.

Рука баронета дрогнула, и он просыпал табак себе на грудь.

Лия помогла Эми встать и присесть на бортик фонтана.

– Джек, пожалуйста, сделай что-нибудь, – сердито произнесла она. – Нужно оказать Эми помощь.

Прудо отряхнул одежду от табака.

– Делайте что хотите – мне плевать, а я ухожу.

Джек вытянул руку, преградив ему путь.

– Мы с вами еще не закончили.

Баронет побагровел от ярости.

– Собираетесь вызвать меня на дуэль из-за парочки шлюх? А я-то считал вас разумным человеком, Лендейл.

– Вы неотесанный грубиян! – резко сказала Лия и уже шагнула к мерзавцу, намереваясь дать пощечину, но Джек схватил ее за руку и оттащил назад, процедив сквозь стиснутые зубы:

– Это не поможет.

– От тебя, видимо, тоже помощи не дождешься, – огрызнулась Лия.

Тут послышались торопливые шаги, и в оранжерее в сопровождении Себастьяна Синклера появилась Барбара.

– А-а, прекрасно, – проговорил Джек. – Вижу, вы отыскали его, мисс…

– Карсон, ваша светлость. – Молодая актриса тяжело опустилась на бортик фонтана и приобняла Эми за плечи.

Когда мисс Карсон подбежала к нему возле бального зала, с поднятыми до колен юбками и нелепым накрахмаленным воротником, подпрыгивающим у нее перед лицом, Джек был уже на грани паники. Он прибыл в особняк Уэлби всего несколько минут назад и, бегло оглядев бальный зал, Лии не обнаружил. К счастью, видевшая его в театре молодая актриса узнала его и, ни секунды не колеблясь, затащила в альков возле окна и выпалила, что произошло, упомянув при этом, что разыскивает Синклера, чтобы попросить о помощи.

Удивившись, что Синклеру известно о присутствии Лии на этой вечеринке – чему впоследствии намеревался найти объяснение, – Джек отправил мисс Карсон его разыскать. Он не знал, какова роль лорда в событиях этого вечера, но был уверен, что может рассчитывать на его помощь, если потребуется, и что он будет держать рот на замке в отношении Лии.

Выражение лица Синклера было несколько ошеломленным, но быстро сменилось на гневное, когда он увидел покрытое синяками лицо Эми.

– Что, черт возьми, здесь происходит?

Прудо драматически вздохнул.

– Право же, почему бы нам не пригласить всю компанию поприсутствовать на нашем небольшом фарсе? Я уверен, что гости всласть позабавятся.

– Еще одно слово, и я самолично убью вас, – заявил Джек. – А поскольку я в большей степени солдат, чем джентльмен, не сомневайтесь, я не стану беспокоиться о таких глупых формальностях, как дуэль.

Глаза баронета вспыхнули яростью, но у него хватило ума не озвучивать свои мысли.

Синклер наклонился, чтобы осмотреть лицо Эми.

– Это сделал сэр Нейтан?

Девушка печально кивнула.

– Но я не хочу неприятностей, сэр. Прошу вас.

Синклер медленно выпрямился и повернулся к Прудо. Его необычные зеленые глаза приобрели смертоносный оттенок.

– Ну и храбрец же вы! Избивать беззащитную женщину.

– Она пыталась меня обокрасть, – заявил Прудо. – И что же, по-вашему, мне было делать?

Все три женщины дружно запротестовали.

– Это наглая ложь, – заявила Лия. – Вы заставляли ее сделать что-то такое, чего она не желала, и избили за то, что отказалась.

– Что он хотел от нее? – нахмурившись, спросил Синклер.

Когда Лия бросила вопросительный взгляд на Эми, вмешался Джек.

– Это не имеет значения. Сейчас важнее всего благополучно доставить этих женщин домой.

– И отдать сэра Нейтана под суд, – упрямо заявила Лия, уперев руки в бока.

Выражение ее лица лишило Джека решимости возражать.

Синклер посмотрел на Джека.

– Я могу взять это на себя, если угодно.

Пока Прудо, брызгая слюной, возмущенно протестовал, Лия с ослепительной улыбкой обратилась к Синклеру:

– Это было бы замечательно, сэр! Лорд Лендейл, судя по всему, не склонен в этом участвовать.

Ее явное благоволение к Синклеру и очевидное неодобрение его собственного поведения отнюдь не улучшили настроения Джека.

– В чем проблема, Лендейл? – удивился Синклер.

– Вы ведь были на балу у Левертонов на прошлой неделе? – Джек многозначительно перевел взгляд на Лию, и та в свою очередь сердито посмотрела на него.

– Да. Конечно, – поморщился Синклер.

– Все это меня уже не волнует, – сказала Лия. – Моя репутация окончательно разрушена.

– Вовсе нет, – возразил Джек, – но не благодаря тебе, могу добавить.

– Пожалуйста, я не хочу ехать на Боу-стрит, – со слезами взмолилась Эми. – Это только вызовет ужасный шум, и в итоге больше всех пострадаю я. – Она всхлипнула и схватила Лию за руку. – И вам это тоже не принесет добра, мисс, так что бросьте все это.

– Лия, не волнуйся, – спокойно сказал Джек. – Я не допущу, чтобы Прудо хоть пальцем тронул мисс Бакстер, обещаю.

Лия открыла было рот, чтобы возразить, но Эми потянула ее за руку.

– Прошу вас, пожалуйста, я просто хочу уйти домой.

Лия недовольно поморщилась, но все же кивнула.

– Конечно, дорогая, как пожелаете.

– Нужна моя помощь? – спросил Синклер Джека.

– Буду вам очень признателен, если доставите мисс Карсон и мисс Бакстер домой. С Прудо и мисс Кинкейд я разберусь.

– Тебе нет необходимости разбираться со мной, Джек Истон, – проворчала Лия.

Синклер перевел обеспокоенный взгляд с Джека на нее.

– Если это устраивает вас, мисс Кинкейд, буду рад отвезти вас домой.

– Я благодарен вам за помощь, Синклер, но позвольте мне кое-что прояснить, – вмешался Джек, прежде чем Лия успела ответить. – Мисс Кинкейд моя забота, а не ваша.

Взгляд Синклера стал жестким, а в голосе зазвенел металл:

– Я не подчиняюсь вашим приказам, Лендейл.

– Ради всего святого! – обеспокоенно воскликнула Лия. – Все в порядке, мистер Синклер. Пожалуйста, отвезите Эми и Барбару домой. Поверьте, нам действительно нужно кое-что обсудить с его светлостью.

– Вы уверены? – спросил Синклер.

Лия поднялась на цыпочки и быстро поцеловала его в щеку, отчего Синклер удивленно заморгал, а у Джека возникло желание зашвырнуть этого джентльмена в фонтан. Он даже задумался, не теряет ли рассудок.

– Вы очень хороший человек, сэр, – поспешила успокоить его Лия. – Благодарю вас за помощь.

– Это честь для меня, мисс Кинкейд. Надеюсь вскоре вновь увидеться с вами.

– Похоже, у вас появился соперник, старина, – обратился Прудо к Джеку, нарочито растягивая слова.

Должно быть, этот идиот не дорожил своей жизнью.

– Прудо, дайте мне ваш бумажник, – произнес Джек, когда Синклер, обернув Эми своим плащом, помог ей подняться на ноги.

– Прошу прощения? – откликнулся баронет.

Джек пригвоздил его убийственным взглядом и протянул руку.

Злобно ворча, Прудо достал бумажник и отдал. Джек вынул из него несколько фунтовых банкнот и швырнул бумажник к ногам Прудо, разразившегося потоком грязных ругательств.

– Обязательно отведите ее ко врачу, – сказал Джек Синклеру, отдавая банкноты Эми.

– Благодарю вас за все, сэр, – прошептала танцовщица, с трудом растянув дрожащие губы в некоем подобии улыбки.

– Я приду навестить вас завтра, – пообещала ей Лия. – Вместе обсудим, что говорить моей матери.

Эми благодарно ей улыбнулась и, хромая, направилась к выходу, заботливо поддерживаемая Синклером. Мисс Карсон, коротко присев в реверансе перед Джеком, бросила гневный взгляд на Прудо и поспешила вслед за подругой.

– Ну что, мы уладили все к вашему удовольствию, лорд Лендейл? – спросил Прудо с сарказмом. – Могу я теперь свободно уйти, и самый тоскливый эпизод в моей жизни наконец закончится?

– Замолчите, ужасный вы человек! – возмутилась Лия. – И нет, мы с вами еще не закончили.

Еле сдержав проклятие, Джек схватил ее за руку, подтащил к фонтану и усадил на бортик.

– Ради всего святого, пожалуйста, посиди минутку спокойно и позволь мне разобраться с этим.

Она упрямо вздернула подбородок, но в следующий момент закатила глаза и махнула рукой, как бы говоря: «Делай, что хочешь, только поживее». Джек видел это выражение раздражения и недовольства на ее лице уже тысячу раз в юности, когда пытался предостеречь ее от какой-нибудь маленькой шалости, которую считал слишком рискованной. При других обстоятельствах он бы просто рассмеялся, увидев его снова.

– Похоже, с этой девицей у вас не заладилось, – сказал Прудо. – Но если вам она не по вкусу, вы всегда можете уступить ее Синклеру.

Джек подступил к нему почти вплотную.

– Еще одно замечание в этом роде, и я придушу вас на месте. И никто даже бровью не поведет. А теперь закройте свой поганый рот и внимательно меня выслушайте.

В глазах баронета вспыхнула ненависть, но он отступил на несколько шагов и угрюмо кивнул.

– Вы нигде и никогда ни словом не обмолвитесь о присутствии на этой вечеринке мисс Кинкейд, – заявил Джек. – Что касается происшедшего, вы понятия не имеете, кто такие подруги мисс Бакстер. Вам ясно?

Баронет небрежно пожал плечами.

– Этого недостаточно, – произнес Джек. – Вы должны дать честное слово.

– Ха! – вмешалась Лия. – Как будто его слову можно верить.

– Что может знать шлюха о слове джентльмена? – огрызнулся Прудо.

Джек схватил его за горло и с силой приложил об огромную керамическую кадку с апельсиновым деревом. Когда баронет забился в его руках, он навалился на него всем телом и прижал лицом к шершавой коре ствола.

– Не смейте никогда больше заговаривать с Лией Кинкейд, – процедил он сквозь стиснутые зубы. – Не смейте впредь даже смотреть на нее. Если только узнаю, что вы побеспокоили ее хотя бы взглядом, я вас уничтожу.

Прудо побагровел, пытаясь безуспешно разжать ладонь Джека, сжимавшую ему горло.

– Вы даете слово никогда не упоминать о присутствии здесь мисс Кинкейд этим вечером?

– Не думаю, что он способен говорить, – заметила Лия со своего места у фонтана. – Ты же почти задушил его.

– Да, ты права. – Джек ослабил захват, давая баронету глотнуть немного воздуха. – Вы даете мне слово?

– Да, будьте вы прокляты! – задыхаясь, пробормотал Прудо.

Когда Джек отпустил его, баронет покачнулся и ухватился за край кадки, чтобы удержаться на ногах.

– Вы ублюдок, – выругался Прудо, пытаясь ослабить узел своего галстука. По его побагровевшему лицу струился пот. – Берегитесь, Лендейл. Вы не так могущественны, как о себе думаете. Ваши карманы, как я слышал, пусты.

– Вы ошибаетесь. К тому же забыли, что мисс Кинкейд находится под покровительством герцога Левертона и сэра Доминика Хантера, чрезвычайно влиятельного члена городского совета. Он будет очень расстроен, если узнает о сегодняшних событиях, и может даже предпринять определенные действия в защиту мисс Бакстер, стоит мне объяснить ему, как обстоят дела.

– Я говорила сэру Нейтану то же самое, – торжествующе добавила Лия, – но он мне не поверил.

– А сейчас вы мне верите, Прудо? – спросил Джек.

Баронет злобно кивнул.

– Теперь мы закончили наконец?

– Да, можете идти.

Когда он попытался протиснуться мимо Джека, тот схватил его за руку.

– И оставьте Эми Бакстер в покое. Она тоже под моей защитой.

Прудо отдернул руку.

– Я не дотронулся бы до этой шлюхи, даже если бы мне за это заплатили.

Он бросился прочь, опрокинув кадку с растением, когда огибал угол, и скрылся из виду. Топот его тяжелых шагов затих, затем громко хлопнула дверь оранжереи. В помещении воцарилась звенящая тишина, прерываемая только плеском воды в фонтане.

Когда Джек повернулся к Лии, она смотрела на него, с неодобрением прищурившись.

– А теперь что не так?

Она вскочила на ноги и подошла к нему.

– Помимо того, что меня вообще тошнит от мужчин?

– Да, помимо этого.

– Ты позволил этому грязному мерзавцу слишком легко отделаться.

– При других обстоятельствах я бы с тобой согласился, но кроме того, что мисс Бакстер не хочет предавать огласке это прискорбное происшествие, я стараюсь защитить тебя. Ты можешь это понять?

Она отмела его возражения нетерпеливым взмахом руки.

– Большое спасибо, но я не нуждаюсь в защите.

Джек разрывался между побуждением как следует встряхнуть ее, чтобы вбить немного здравого смысла в ее упрямую голову, и желанием сжать в объятиях и больше никогда не отпускать.

– Хочешь сказать, что и тогда не нуждалась, когда Прудо приставал к тебе?

Она невольно втянула голову в плечи.

– Вообще-то он не приставал, просто пытался… хм…

Джек скрестил руки на груди и вопросительно поднял бровь.

– О черт! – пробормотала Лия, словно только что о чем-то вспомнила, и машинально потянула за край выреза платья, пытаясь поднять повыше, но безуспешно. Ее груди по-прежнему едва не вываливались из слишком глубокого декольте дурацкого наряда. – Я признаю, что он пытался, но совершенно уверена, что смогла бы сама отбиться от него.

– О господи, – произнес Джек, качая головой.

– Но я очень благодарна тебе за то, что появился вовремя. – Она умолкла и, нахмурившись, озадаченно посмотрела на него. – А что ты, между прочим, здесь делал? Я ожидала, что нам на помощь придет мистер Синклер, а не ты.

– Кстати, как он узнал, что ты здесь? – Джек упер руки в бедра. – И не говори, что условилась с ним встретиться на балу жриц Киприды. Если это так, мне придется его убить.

– Не будь дураком, Джек. Я просто, к несчастью, случайно на него наткнулась. Он узнал меня, хоть я и была в маске, и это меня очень встревожило. – Она грустно улыбнулась. – Ты рад будешь узнать, что он крайне обеспокоился, увидев меня здесь, и стал настойчиво требовать, чтобы я немедленно ушла и вернулась домой.

– Естественно, ты его не послушалась. – Джек взял ее за руку и потянул за собой к выходу.

– Подожди минутку, пожалуйста, – произнесла она, упираясь.

Хоть сейчас Лия и выглядела, как любая изнеженная лондонская красавица, она по-прежнему оставалась крепкой сельской девушкой, достаточно сильной, чтобы его задержать.

– Сначала скажи, откуда ты узнал, что я здесь, – спросила она, нетерпеливо отводя в сторону виноградную лозу, свисающую из подвешенного кашпо, за которую зацепился тонкий рукав ее наряда. – А главное – кто еще об этом знает.

Обеспокоенность в ее голосе была вполне объяснима. Ее родственники пришли бы в ярость от такой выходки. За исключением, пожалуй, Джиллиан, которая сочла бы ее забавным приключением.

– Левертоны пригласили меня сегодня в оперу.

– Вместе с сэром Домиником и моей тетей. – Лия была явно разочарована. – Ты собирался снова строить насчет меня планы, не так ли?

– Ты не забыла, что тоже должна была присутствовать в опере? Чарлз решил, что это самый легкий способ снова вернуть меня в круг твоих друзей, не возбуждая новых сплетен.

– Прошу прощения. – Она слабо улыбнулась. – Я не знала, что таков ваш план.

– Я сразу подумал, что ты просто избегаешь меня, заявив о головной боли, потому что у тебя голова никогда не болела.

Лия вздохнула и потерла лоб.

– Вполне возможно, что теперь я заработала себе головную боль. И еще: я не избегаю тебя умышленно.

– Цитируя тебя, ха. Во всяком случае, мои подозрения усилились, в особенности когда Джиллиан сообщила, что виделась с тобой за чаепитием всего несколько часов назад и ты была совершенно здорова. Я разозлился, но затем леди Хантер во время антракта отвела меня в сторону и сказала, что твое поведение за последние несколько дней ее настораживает. И она заподозрила, что ты что-то затеяла. Не желая встревожить остальных или поставить тебя в неловкое положение, она попросила меня извиниться перед друзьями и уйти, чтобы проведать тебя.

Лия недовольно поморщилась.

– Тетя Хлоя опасно проницательна, должна заметить.

– Это так. В особняке Хантеров Смитуэлл сообщил мне, что ты в постели. Когда я попросил его проверить, он вернулся с печальной новостью: ты тайком сбежала из дома. Он был потрясен твоей способностью ускользать незаметно. – Джек ласково дернул за локон, выбившийся из ее растрепавшейся прически. – Насколько я знаю, никому не удавалось незаметно проскользнуть мимо Смитуэлла. Как ты это сделала?

– Я вышла из кабинета тети Хлои на террасу, а затем перелезла через заднюю стену сада. Мне не составило труда добраться по узкому переулку за домом до улицы.

– Прекрасно, – заметил Джек. – И совершенно безопасно.

Он явно иронизировал.

– Я все это проделывала десятки раз прежде, в Стоунфелле.

– Позволь заметить, что ты больше уже не в деревне. Ни одна респектабельная женщина не станет тайно слоняться по городу в одиночестве. Это безумие.

– Я не слонялась. Просто прошла несколько кварталов и наняла кеб до театра. Это была абсолютно безопасная короткая поездка без всяких происшествий. – Она сердито посмотрела на него, когда он тихо выругался. – Прошу прощения, что ты только что сказал?

– Лучше тебе не знать. Как бы то ни было, Смитуэлл предположил, что ты поехала в «Пан», поэтому я отправился туда. Там был парень у служебного входа…

– Сэмми. Он дежурит по ночам, когда театр закрыт.

– Да, паренек сообщил мне, что вы пробрались в костюмерную, а затем встретились с Прудо. На мое счастье, юный Сэмми сумел подслушать разговор мисс Бакстер с мисс Карсон относительно сегодняшней вечеринки. Что и привело меня сюда.

Лия сморщила нос.

– Я не подумала заставить Сэмми поклясться соблюдать тайну. Это серьезное упущение в наших планах.

– Только одно из многих.

– Не обязательно меня обижать, Джек, – сказала она с болью в голосе. – Все было бы хорошо, если бы сэр Нейтан не был таким чудовищем. Я все еще думаю, что нам следовало заявить на него судье, даже если пришлось бы не упоминать Эми.

Джек с трудом справился с побуждением рвать на себе волосы.

– Я стараюсь сберечь твою репутацию, безрассудная ты женщина!

Лия сложила ладони вместе и быстро прижала к губам.

– Джек, неужели так трудно усвоить, что она уже погублена?

– Еще нет, хотя ты делаешь все возможное, чтобы добиться этого. Пожалуйста, скажи мне, что ты не снимала маску этим вечером.

– Конечно, я все время была в маске. Я же не совсем тупица.

– Это мы еще посмотрим.

Она возмущенно фыркнула и попыталась протиснуться мимо него.

– Подожди, – сказал он, удерживая ее. – Ты твердо уверена, что больше никто, кроме Прудо и Синклера, не узнал тебя?

Лия посмотрела на него с раздражением, но затем ее полные губы скривились и на лице отразилась неуверенность.

– Что еще? – спросил Джек со вздохом.

– Ничего, – сказала она наконец, покачав головой. – Я была очень осторожна и осмотрительна. Не хотела, чтобы кто-либо понял, кто я такая, прежде чем я буду готова приступить к следующему этапу моего плана.

Джек изо всех сил старался сохранить изрядно потрепанные обрывки своего терпения.

– Твои планы, которые, без сомнения, совершенно безумны, должны остаться незавершенными. Я не позволю тебе разрушить твою жизнь подобным образом.

– Это не тебе решать, лорд Лендейл, – ответила Лия, протискиваясь мимо него, и почти бегом устремилась к выходу.

– Надень свою чертову маску! – крикнул он ей вслед.

Он нагнал ее в дверях, где она пыталась снова завязать маску, отвел ее руки в стороны и распутал ленты, затем, правильно приладив маску к ее лицу, завязал бантом у нее на затылке. Каждую секунду, пока он смотрел на нежный изгиб, где ее шея переходила в плечо, его одолевало безумное желание сжать это чувствительное местечко зубами.

То он кричал на нее, ругал на чем свет стоит, а в следующий момент сгорал от желания затащить за ближайшую кадку, задрать кверху ее дурацкие невесомые юбки и овладеть ею. Она превращала его в безумца.

– Большое спасибо, – четко произнесла Лия, распахнула дверь и вышла в коридор.

Джек шел следом за ней. Она вдруг так резко остановилась, что он налетел на нее, и только благодаря случайности ему удалось удержаться на ногах, а не свалиться вместе с ней на пол нелепой кучей.

– О нет! – проговорила она, испуганно глядя прямо перед собой.

– Вот ты где, моя маленькая голубка! – воскликнул мужчина. – Я искал тебя повсюду.

Джек внимательно посмотрел на него.

– Это, случайно, не…

– Боюсь, что так, – пробормотала она.

Виконт Стэнли, явно сильно пьяный, пошатываясь, радостно направился к ним с распростертыми объятиями и глупой ухмылкой на лице.

– Кажется, он счастлив тебя видеть, – заметил Джек.

– Да, – ответила Лия со вздохом. – И он также привел с собой друзей.

Глава 17

Джек заслонил Лию собой, когда Стэнли и два других джентльмена, пьяно пошатываясь, направились к ним. Может, стоило затащить ее назад в оранжерею? Но тогда они остались бы без надежды выбраться оттуда в ближайшее время и помочь им было некому. Возможно, он сумел бы справиться со всеми тремя мужчинами, учитывая их неадекватное состояние, но Лия при этом все равно подверглась бы опасности.

– Откуда ты знаешь этих джентльменов? – спросил он.

– Я их не знаю, за исключением виконта, – проворчала она. – Когда я столкнулась с ними чуть раньше, ему показалось, что он меня уже видел. К счастью, мне удалось сбежать от них.

– Похоже, сегодня тебе крупно не везет.

Лия вздохнула и на мгновение прижалась лбом к его спине.

– К несчастью, мне это хорошо известно.

– Лендейл, какой приятный сюрприз! – воскликнул Стэнли, остановившись, покачиваясь, перед ними. – Обычно я не видел, чтобы вы развлекались на балу жриц Киприды.

– И, будем надеяться, не увидите в будущем, – мрачно ответил Джек.

На добродушном лице Стэнли появилось недоумение.

– Не любите легкомысленных женщин и оргии – так, что ли? Тогда какого дьявола вы здесь делаете?

Один из его приятелей, высокий, тощий, как скелет, мужчина, показавшийся смутно знакомым, подошел сбоку, глядя на Лию с сальной улыбкой.

– Побуждения его светлости вполне очевидны, принимая во внимание его хорошенькую маленькую подружку. Похоже, вы в конечном итоге последовали по стопам вашего достопочтенного папаши, Лендейл. И я говорю: браво! У этого джентльмена был наметанный глаз и отменнейший вкус на женщин.

В завершение своих слов он ткнул локтем в бок третьего участника их хмельной компании. Его приятель захихикал, но был так пьян, что мог лишь посылать звучные слюнявые воздушные поцелуи в сторону Лии.

– Лорд Лендейл ничуть не похож на своего отца, – возмущенно возразила девушка. – А вы, – Лия ткнула пальцем в мужчину, посылавшего воздушные поцелуи, – прекратите издавать эти тошнотворные звуки. Это мерзко.

Джек еле сдержал стон. Он был признателен ей за поддержку, но чертова девчонка, судя по всему, никогда не усвоит, в какой момент следует открывать огонь.

– Боже, я просто пытался выразить мое восхищение, – невнятно пробормотал мужчина, лицом больше напоминавший пса с грустными глазами, чем светского джентльмена. – Нет нужды так напускаться на бедного мужчину, срывая зло.

Джек потянулся назад и схватил Лию за руку.

– Конечно. А теперь, джентльмены, прошу нас извинить, нам пора идти.

– Подождите, к чему такая спешка? – сказал виконт, преграждая им путь. Его друзья примкнули к нему пьяным тандемом. – Вечер едва начался, не так ли? Кроме того, мы потратили почти час, разыскивая тебя, моя маленькая голубка. Было жестоко с твоей стороны убежать, когда мы только начали развлекаться.

– Развлекаться? – Джек резко повернул голову и посмотрел на Лию. Жаркий румянец расползался по ее щекам. – Они прикасались к тебе?

Она покачала головой, не отрывая глаз от виконта.

– Я уже объясняла вам, – произнесла она гнусаво, изменяя голос. – У меня нет времени развлекаться с кем-то еще. Найдите себе других девиц для своих игр, потому что я уже занята.

Очевидно, они пытались убедить ее поучаствовать в их сексуальных забавах так настойчиво, что она вынуждена была сбежать и спрятаться. Когда Джек представлял себе, как она могла бы пострадать в результате сегодняшних событий, ярость выжигала его изнутри, подобно яду.

Джек пристально с ненавистью смотрел на жалкие образчики человеческой породы, преграждавшие им путь, испытывая жгучее желание передушить их всех. Должно быть, это было заметно, потому что глаза Стэнли широко раскрылись от страха, а его приятели смущенно переглянулись.

– Какой джентльмен станет преследовать женщину, которая хочет, чтобы ее оставили в покое? – спросил Джек. – Будьте уверены, что, если бы не мой долг заботиться о безопасности этой леди, я с радостью продемонстрировал бы вам, как поступаю с трусами вроде вас.

– Зачем же нас оскорблять? – Лицо Стэнли выражало смесь страха и оскорбленной гордости. – Мы понятия не имели, что эта девчонка ваша, Лендейл. Мы бы сразу оставили ее в покое, сообщи она нам об этом.

– Я пыталась, – вмешалась Лия. – Но вы меня не слушали.

– Ты не сказала, что это был Лендейл, – возразил напоминавший пса тип, посылавший воздушные поцелуи.

– И что бы это изменило? Моего слова было недостаточно?

Она так разозлилась, что забыла про свой ужасный фальшивый выговор. Особый, звучный и мелодичный голос Лии со слабым намеком на йоркширский акцент был легкоузнаваем. Чем больше она говорила, тем больше росла вероятность, что Стэнли в конце концов ее вспомнит.

– Позволь мне разобраться с этим, – сказал Джек. – И замолчи, наконец.

Он окинул Стэнли и его друзей самым убийственным взглядом.

– Объясняю просто, чтобы было понятно таким придуркам, как вы. Если женщина просит оставить ее в покое, вы подчиняетесь. Вечеринки, подобные этой, не повод набрасываться на любую женщину.

– Какая тонкая, чувствительная натура у вас, милорд, – насмешливо произнес мужчина, похожий на оживший труп. – Ну да ладно. Сегодня здесь десятки сговорчивых шлюх, одна лучше другой, так что нет смысла тратить время на девицу, которая уже куплена и продана. – Взгляд его скользнул к груди Лии и там задержался. – Хотя я все еще не прочь отведать вкус того, чем лакомится его светлость. Держу пари, она аппетитная и сладкая, как зрелый персик.

Джек почувствовал, что Лия полностью теряет самообладание, и крепче сжал ее запястье.

– Послушай, ты, мерзкий грубиян, – прорычала она, рванувшись вперед, но Джек удержал ее и прижал к себе. Она вскинула голову и сердито посмотрела на него. – Сейчас же отпусти меня! – Она была в такой ярости, что потеряла всякую осторожность.

– Этот голос! – воскликнул виконт. – Я почти узнал его. Скажи что-нибудь еще, моя голубка. А лучше сними эту дурацкую маску и позволь мне увидеть, кто ты на самом деле.

Стэнли потянулся к лицу Лии, но Джек успел вовремя отдернуть ее назад. Обвив рукой ее талию, он приподнял Лию над полом и, не обращая внимания на ее протесты, быстро устремился вдоль коридора, пока не достиг ближайшей двери. Он открыл ее, внес девушку внутрь и захлопнул дверь. К счастью, в замке торчал ключ, так что Джек быстро запер дверь и прислушался, не слышно ли за ними преследования.

– Я тебе не мешок с зерном, чтобы перетаскивать меня с места на место, – заявила Лия ледяным тоном. – Пожалуйста, поставь меня на пол.

Он отпустил ее, но продолжал прислушиваться к шуму в коридоре. Вскоре послышались тяжелые неуклюжие шаги и бессвязные восклицания. Значит, Стэнли и его кретины приятели все еще здесь.

– Я уверена, что вскоре им надоест и они уйдут, – сказала Лия. – Хотя мне хотелось бы как следует их отругать. Они вели себя отвратительно.

– Они заслужили хороший нагоняй, но это было бы крайне неуместно. Виконт Стэнли, похоже, одержим тобой и уже близок к тому, чтобы вычислить, кто ты такая.

– Наверное, ты прав. – Она оглядела небольшую, чуть больше прихожей, комнатушку, хотя и уютно обставленную, и поморщилась. – О, прекрасно. Я опять здесь.

– Что это значит?

– Я пряталась в этой комнате, когда виконт и его пьяные друзья гнались за мной.

Когда Джек представил себе, как эти безнравственные болваны преследовали ее, его охватила ярость и жгучее желание закопать их в огромной куче конского навоза, скопившегося на улице. Поскольку он вынужден был отказать себе в этом удовольствии, Джек вознамерился использовать это время, чтобы уладить разногласия с Лией раз и навсегда. Сейчас, когда они оказались взаперти, ей в кои-то веки не удастся ускользнуть от него и уклониться от разговора.

Проблема заключалась в том, что ее не так-то просто заставить образумиться, на что Джек искренне надеялся, поскольку терпение его подошло к концу. Он начал даже обдумывать разные нелепые идеи насчет того, как ее похитить и тайком, против ее воли вывезти из Лондона. К сожалению, подобные фантазии обычно перерастали в грезы об уединении в сельском коттедже и Лии в одних чулках с подвязками, привязанной к кровати его галстуками.

Джек поборол это заманчивое видение и в итоге засунул его в самый дальний уголок своего сознания. Вряд ли сейчас уместно потакать непристойным фантазиям. Ему никогда не получить эту девушку, и чем скорее он вобьет эту мысль в свою тупую башку, тем лучше.

Лия пересекла комнату и тяжело опустилась в большое кожаное кресло перед камином. Глубоко вздохнув, она сдвинула вверх свою маску и, наклонившись, принялась растирать лодыжку – видимо, та ее беспокоила. Ее поза предоставила Джеку почти свободный обзор ее декольте. Стоило ему шагнуть чуть ближе, и он, без сомнения, увидел бы всю ее…

– Какой катастрофой обернулся весь этот вечер! – посетовала она, отвлекая его от фривольных мыслей. – Какая досада, если учесть, какого труда мне стоило сюда попасть!

Джек привалился спиной к двери, заставляя себя не смотреть на ее грудь. Он не уподобится распутникам вроде Стэнли, преследующим женщин. Он поклялся давным-давно, что не последует по стопам своего порочного отца.

– У тебя талант к недоговоркам, милая, – произнес он. – И хотя мне бесконечно жаль, что сегодня тебе пришлось терпеть оскорбления от разных хамов, прийти сюда было с твоей стороны невероятной глупостью. Тебе не место в этом мире, и ты это знаешь.

Когда она сняла туфлю, чтобы растереть пальцы ноги, он мгновенно застыл, потрясенный изящной формой ее стопы и утонченной красотой стройной лодыжки. Резкий тон ее голоса, однако, вновь вернул его к теме разговора.

– А разве хоть одной женщине место на таком сборище, как это? Большая часть того, что я сегодня увидела, меня страшно шокировало, правда.

– Конечно, шокировало. Это и должно шокировать.

Она фыркнула с отвращением и принялась растирать вторую ступню.

– Не понимаю, как эти бедные женщины только могут выносить, чтобы к ним прикасались с такими бесстыдными намерениями.

Он не смог не улыбнуться грустно ее наивности.

– Есть женщины весьма сговорчивые. Хотя я уверен, что большинство из них предпочли бы, чтобы на них не смотрели как на товар. Но некоторые дамы – причем не все из них проститутки, надо заметить, – обычно получают такое же удовольствие от подобных вечеринок, как и мужчины.

Лия уронила туфлю.

– В самом деле? Слоняться на публике полуодетыми и позволять мужчинам… – Она сделал неопределенный жест рукой. – Ну, ты понимаешь. Денежная компенсация вряд ли стоит того.

– Для некоторых стоит. Думаю, ты уже знаешь это, учитывая историю твоей семьи.

Лия резко выпрямилась, метнув на него оскорбленный взгляд.

– Вряд ли можно себе представить, что бабушка или мама принимали участие в оргиях. У них слишком много гордости и чувства собственного достоинства.

Джек достаточно слышал о матери Лии и знал, что в юные годы она побывала далеко не на одном балу жриц Киприды, но решил, однако, держать эту пикантную подробность при себе.

– Если ты считаешь все это таким ужасным, то какого черта здесь делаешь, Лия? Какова цель этой твоей безумной вылазки?

– Мы обсуждали это уже миллион раз, и я не хочу снова возвращаться к этому. Достаточно сказать, что у меня нет выбора.

Он вонзил пальцы в деревянную обшивку двери.

– Ты отлично знаешь, что это не так: выбор всегда есть, и мы это тоже обсуждали миллион раз.

Она поджала губы, сложившиеся в симпатичный розовый бутон, который, тем не менее, предвещал, что перебранка неизбежна. Но затем она дважды моргнула, и ее рот округлился в беззвучное «о», как будто ее неожиданно осенила какая-то идея – или видение.

Вот дьявольщина! Это выражение ее лица Джек тоже очень хорошо знал.

Лия чинно сложила руки на коленях и скромно подобрала ноги под юбку – вернее, попыталась, потому что подол чертова платья на несколько дюймов не доходил до лодыжек. И все же она сделала героическую попытку выглядеть благонравной леди, насколько это было возможно при сложившихся обстоятельствах.

Эта милая девочка собиралась обвести его вокруг пальца.

– Конечно, ты совершенно прав, – сказала она бодрым тоном.

– В том, что у тебя есть выбор? – спросил он с опаской. – Я рад, что ты с этим согласна.

Она одарила его такой снисходительной улыбкой, что волосы у него на затылке встали дыбом.

– Не совсем так, глупыш. Ты прав, что не хочешь, чтобы я вращалась в полусвете, подыскивая себе покровителя. Это не только отвратительный, но к тому же и малоэффективный способ достигнуть цели.

– Это совсем не то, о чем я говорил…

Она прервала его, подняв руку.

– Пожалуйста, не перебивай меня, Джек. Нравится это тебе или нет, так получилось. И вместо того чтобы ставить преграды на моем пути, лучше бы помог, и я была бы тебе очень благодарна. Истинный друг так бы и поступил.

Джек почувствовал, что глаза его вылезают из орбит.

– Помочь тебе стать шлюхой? Ты с ума сошла?

Улыбка ее слегка поувяла.

– Не нужно меня оскорблять. И хочу я вовсе не этого: просто помоги мне найти покровителя.

– Это одно и то же, – заметил он скептически.

– Я с тобой не согласна. Продажная женщина не имеет возможности влиять на обстоятельства своей жизни. Но если я смогу найти подходящего покровителя, мужчину респектабельного и достойного доверия, то сумею заключить с ним договор, который устраивал бы нас обоих и позволил бы мне обрести некоторую независимость и самостоятельность в жизни, а также оказывать достойную поддержку бабушке.

– Ты хочешь найти покровителя респектабельного и вместе с тем достойного доверия? – саркастически усмехнулся Джек. – Принимая во внимание то, что мне известно о светских джентльменах, содержащих любовниц, я бы сказал, что тебе придется изрядно потрудиться.

– Не сомневаюсь, потому и прошу помочь.

– Лия, какого дьявола ты от меня хочешь?

– Просто помоги мне составить список потенциальных кандидатов и выработать систему требований, которым они должны соответствовать. Конечно, основное – это толстый кошелек…

– Что сразу же исключает из этого списка меня, – выпалил Джек, прежде чем успел подумать.

Его слова явно застали ее врасплох.

– Ты же сам совсем отверг меня, помнишь?

– Я просто пытался изложить свою точку зрения, – возразил Джек, стараясь взять себя в руки.

– Которая…

Речь больше уже не шла о том, что он может потерять разум: поздно. Теперь Джек был убежден, что навсегда его утратил.

– Я не намерен тратить время впустую, пытаясь объяснять очевидное.

Насмешливое выражение ее лица указывало на то, что она прекрасно знает о его умственной неполноценности.

Несколько секунд Лия пристально, со скептической усмешкой на губах его рассматривала.

– Джек, ты и правда хочешь, чтобы я разгуливала по вечеринкам, подобным этой? – спросила она в конце концов. – Потому что это единственная альтернатива, которую я вижу сейчас.

Он ткнул ее рукой.

– Нет, но я не стану помогать тебе!

Она вскочила на ноги и устремилась к нему. Ее восхитительные грудки соблазнительно подпрыгивали с каждым шагом.

– Тогда как, во имя всего святого, я смогу содержать себя и бабушку? Все другие приемлемые пути для меня закрыты благодаря моей матери и твоим родным.

Джек вздрогнул.

– Да, знаю. И очень сожалею об этом. Я уверен, ты это понимаешь.

– Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя виноватым. Мне нужно, чтобы ты помог мне достигнуть намеченной цели. – Она печально покачала головой. – Я дочь и внучка куртизанок, Джек. Мой путь в жизни был предопределен давным-давно. Все, чего я хочу сейчас, – это сделать все, что в моих силах, чтобы наилучшим образом справиться с ситуацией, которой невозможно избежать.

Джек зарылся пальцами в волосы и с силой их дернул, чтобы справиться с невыносимым желанием перегнуть чертовку через колено и как следует отшлепать за то, что поставила его в такое невыносимое положение.

– Ты действительно думаешь, что это будет по-дружески?

Глядя на него в упор, она скрестила руки на груди. Боже, как он хотел, чтобы она перестала это делать! Каждый раз, когда она так поступала, он вынужден был бороться с сильнейшим искушением сдернуть вниз лиф ее платья и насладиться видом этих восхитительных округлостей.

Лия одарила его улыбкой, способной убедить ангелов спуститься с небес.

– Я разве прошу невозможного? Всего лишь помочь мне составить список качеств, необходимых покровителю, и, может быть, назвать нескольких подходящих кандидатов. Ты наверняка знаешь одного-двух джентльменов, которые согласились бы рассмотреть мое предложение. К тому же…

Она осеклась и нахмурилась, будто уже мысленно рассматривала ряд потенциальных покровителей.

Сама эта идея вызвала серию коротких взрывов у Джека в мозгу.

– «К тому же» что? – спросил он.

– Ничего, – ответила она, грациозно взмахнув рукой.

– У тебя уже есть кто-то на примете? Уж не Себастьян ли Синклер? – с трудом выдавил Джек, потому что заметил, как этот мерзавец смотрел на нее.

Лия раздраженно вздохнула.

– Он уже отверг мое предложение, и это весьма досадно, потому что мне он понравился. Наверное, он слишком хорош, чтобы заводить любовницу.

Джек почувствовал, что окончательно теряет рассудок. Он схватил Лию за плечи и слегка приподнял, так что ей пришлось встать на цыпочки, а губы ее оказались прямо напротив его губ.

– Хочешь научиться, как стать куртизанкой? Как соблазнить мужчину и управлять им? – прорычал он.

– Джек, что ты делаешь? – слабо пискнула Лия.

– Давай начнем с этого и посмотрим, понравится ли тебе.

Он резко сорвал с нее маску и властно завладел губами в отчаянном, неистовом поцелуе, разрушившем стену сдержанности, которой он себя окружил, и отдавшем его на милость его злейшему врагу… ему самому.

Глава 18

Лия ухватилась за плечи Джека, безотчетно закрыв глаза. Всего минуту назад они ссорились, а сейчас он сжимал ее в крепких объятиях. Она едва могла мыслить или двигаться, ощущая, как его язык стремительно, в жарком порыве вторгся ей в рот. Его поцелуй не позволял ей вздохнуть. Наверняка она вскоре лишится чувств от нехватки воздуха – или от потрясения, – ведь Джек действительно целовал ее, и с огромным воодушевлением к тому же.

Это не был благопристойный поцелуй между друзьями. Его поцелуй был буйным, неистовым, ненасытным. Он обрушился на нее подобно грозе, налетевшей внезапно с утесистых долин Йоркшира. Он выбил все разумные мысли из ее головы.

Вцепившись пальцами в его сюртук, Лия пыталась обрести точку опоры. Ей нужно было оттолкнуть его, если в ее изможденном мозгу сохранилась хоть капля здравого смысла. Потому что каждую минуту Джек мог опомниться, прийти в себя и наверняка с ужасом отшатнуться от нее, виня себя за потерю самообладания.

Этот поцелуй казался проявлением страсти: сладкий вкус его губ, легкий щипок – ох! – зубами за ее нижнюю губу, – но этот неожиданный пылкий обжигающий поцелуй был вызван вовсе не страстью, а гневом и желанием преподать ей урок. В нем не было ни влечения, ни любви, ни даже похоти. Просто Джек, самый спокойный и терпеливый мужчина на планете, в конце концов потерял терпение, но как только придет в себя, наверняка ужаснется содеянным.

А она будет полностью раздавлена, когда он ее отвергнет – в очередной раз.

«Оттолкни его, сейчас же!»

Лия судорожно вздохнула, ладонями уперлась о его грудь и с силой толкнула. Это было нелегко: ее ноги не доставали до пола, к тому же его мускулистые руки крепко ее удерживали. Джек, казалось, не хотел ее отпускать. Действительно, когда она, извиваясь, пыталась от него отстраниться, из его горла вырвался возглас досады, больше похожий на рычание бродячей собаки, чем на брань раздраженного мужчины. Еще больше Лию поразило то, что его ладонь, скользнув по ее спине, сжала ягодицы, крепче прижимая ее к нему.

Лия застыла, страшно шокированная. Будучи девственницей, она все же отлично знала, что происходит между мужчиной и женщиной и что для осуществления этого акта требуется определенная степень энтузиазма, особенно со стороны мужчины. Сказать, что Джек достиг подобного состояния, было бы значительным преуменьшением, поскольку его возбужденное естество настойчиво прижималось к ее животу, а также к другим частям тела, о которых порядочная девушка не должна думать.

Конечно, в этот момент она могла думать только об этом, и ее одолевало желание передвинуться чуть ближе и немного выше, так чтобы…

Стоп!

Она отбросила прочь соблазнительные картины, наводнившие ее мозг, и плотно сомкнула губы. Это оказалось нелегкой задачей, потому что Джек пытался просунуть язык глубоко ей в рот. Он почувствовал ее сопротивление и слегка отстранился, губы его медленно, неохотно оторвались от ее губ. Однако руки его продолжали крепко сжимать ее в объятиях.

Задыхаясь, Лия подняла на него взгляд. У нее закружилась голова, когда она увидела этот плотский голод в его сверкающих темных глазах и чувственный изгиб губ.

– Что не так, Лия? – От звука его низкого, чуть хрипловатого голоса ее охватила дрожь.

– Ты ведь на самом деле не хочешь это делать, Джек. Кроме того, ты достаточно ясно изложил свои соображения.

Его губы, влажные от их жаркого поцелуя, сложились в такую знакомую ей кривую полуулыбку.

– Черта с два не хочу! И если у меня и были поначалу какие-то соображения, то я напрочь об этом забыл.

Когда его голова опять стала склоняться к ней, Лия ладонями удержала ее.

– Эти слова подтверждают мою правоту. Тебе нужно остановиться и подумать. А пока, пожалуйста, поставь меня на пол.

Хоть Лию и радовала сила его эрекции, она устала болтаться в подвешенном состоянии, как тряпичная кукла.

Джек недовольно поморщился, но слегка разжал руки, и она соскользнула вниз по его телу. Девушка была потрясена, ощутив при этом всю мощь его естества, оказавшегося восхитительно… твердым.

– Не очень-то вежливо с твоей стороны, – проворчала она, когда ее ступни ударились об пол и ей пришлось ухватиться за его предплечья, чтобы устоять на ногах.

Джек наклонился и потерся носом о ее щеку.

– Мне сейчас не до вежливости.

Она задрожала.

– Ах да, я заметила. Но, пожалуйста, остановись и подумай минуту, прежде чем произойдет что-нибудь неуместное, о чем ты будешь жалеть.

Он коротко рассмеялся.

– Мне надоело думать. Кроме того, сомневаюсь, что я вообще сейчас способен думать, даже если бы постарался. – Он постучал пальцем по голове. – По крайней мере, не этим.

– Боже милостивый, Джек. Ты что, совсем потерял разум? Ты только…

Он прислонился спиной к двери, широко расставив ноги, и с силой притянул ее к себе. Они тесно прижались друг к другу, и только несколько слоев ткани разделяли те части их тел, которым ни в коем случае не следовало взаимодействовать столь безрассудным образом.

– Я только… что?

– Ах, я забыла. – Она должна была взять ситуацию под контроль, но ни ее рассудок, ни тело никак не желали с ней сотрудничать.

На губах его расцвела озорная обольстительная улыбка.

– Бог мой, я просто устал разговаривать. Я хочу только чувствовать – ощущать тебя.

Она удивленно уставилась на него, не в силах подыскать разумный ответ. От того, как он смотрел на нее: как будто хотел сорвать одежду и насладиться ею, – у Лии кружилась голова.

Когда его ладони двинулись вниз от ее талии и обхватили ягодицы, Лия даже не попыталась сдержать стон, вырвавшийся из ее горла. Возможно даже, она немного выгнулась, хотя и не была в этом уверена, потому что рассудок отказывался ей служить. Когда он куснул ее в подбородок, а затем поцеловал в шею, она склонила голову набок, молча побуждая его продолжать, перебравшись к чувствительному местечку за ухом.

Несомненно, она была дурой.

– Разве ты тоже не устала от разговоров? – прошептал он. – Разве не хочешь этого так же сильно, как я?

– Я… я просто пытаюсь не терять благоразумие, Джек. Должен же хоть один из нас здраво мыслить.

Ладони его двинулись к ее плечам, и он отклонил ее назад на несколько дюймов. Взгляд его жадно пробежался по ее телу.

– Нет ничего разумного во всем этом, дорогая. Особенно в твоем одеянии, – добавил он, словно только сейчас заметил ее нелепый костюм.

Он пробежался пальцем по ее ключицам, а затем проник в ложбинку между грудями, и ей показалось, что он оставил огненный след на коже. Когда его пальцы коснулись упругих выпуклостей, по ее телу прокатилась жаркая волна желания и обосновалась внизу, между бедер. Как могло столь простое прикосновение пробудить такую бурю эмоций?

Потому что это был Джек.

– Я хочу тебя, Лия, – произнес он низким хриплым голосом. – Всю тебя. Больше никаких преград между нами, никаких разумных соображений. – Он склонился над ней и коснулся языком полуоткрытых губ. – Больше не говори «нет»…

Она прижалась к нему, как к оси своего лихорадочно вращающегося мира. К единственному, что удерживало ее от полной потери сил и превращения в дрожащую груду жаждущей плоти. Он был для нее всем, чего она хотела в жизни. Всегда, сколько себя помнила. Когда она была маленькой девочкой, он был сверкающей кометой, несколько раз в год нарушавшей обыденное течение дней и ярко озарявшей ее жизнь, а с момента, когда начала взрослеть, томилась по нему со все возрастающей жаждой. Эта жажда теперь переполняла ее, не позволяя терпеть больше ни секунды.

– Не думаешь же ты… – прошептала она дрожащим голосом, делая последнюю попытку спастись.

Спасти его.

Он коснулся губами ее губ, отметая все возражения и окончательно определяя ее судьбу. С той минуты как Джек пришел ее спасать, она пыталась сопротивляться, стараясь избежать этого момента капитуляции. Она даже попросила его помочь найти покровителя. Это был ее последний шанс, рискованная игра, целью которой было либо получить его помощь, либо оттолкнуть его раз и навсегда.

Только она никак не ожидала, что он отвергнет оба эти сценария. Никак не предполагала, что Джек завладеет ею и заявит на нее свои права.

Тем временем его ладони двинулась вниз и обхватила грудь, затем большой палец принялся, дразня и лаская, теребить сосок. Слабые остатки ее сопротивления рассыпались в пыль.

– Хмм, как приятно. – Уголки его губ приподнялись в удовлетворенной улыбке, в то время как палец продолжал ласкать набухший бутон. – Как тебе кажется, это приятно, Лия?

– Да, – прошептала она. Голос ее дрожал, как и ее коленки.

– Отлично, – пробормотал он.

– А ты уверен? – спросила она, все еще сомневаясь. – В самом деле уверен?

Потому что если он позже будет жалеть об этом, она просто умрет. Что бы ни случилось с ними в будущем, Лия хотела, чтобы эти минуты остались не тронутыми чувством вины – или чем-то еще, что не было страстью, или влечением, или даже просто похотью между двумя взрослыми людьми, четко осознающими, что делают и почему.

Джек сжал ладонями ее лицо.

– Любовь моя, я никогда в жизни не был так уверен в чем-либо.

– Ох, я… ну тогда все в порядке.

Он печально рассмеялся.

– Пожалуйста, поверь мне, поверь, как верила всегда, – ты ведь можешь.

Она позволила его словам утонуть в сердце, ведь именно там живет доверие.

– Я всегда тебе верила, Джек.

– Слава богу. – Он сжал ее в объятиях и, чуть приподняв, крепко прижал к груди. – Твой наряд сводит меня с ума. Я весь вечер пытался не смотреть на твои груди и готов был убить каждого, кто пялился на них.

Она уткнулась лицом ему в плечо и проговорила, стараясь не рассмеяться:

– Прости, что подвергла тебя искушению.

– Странно, но я, кажется, не против – во всяком случае, в данный момент.

Она мгновенно подняла голову.

– И что, собираешься вступить со мной в греховную связь?

– Конечно, – проговорил он на удивление бодрым голосом.

Выглядел он также веселым, более похожим на себя прежнего, чем на мужчину, долгие месяцы изнывавшего под гнетом обязательств.

Джек перенес ее к большому кожаному креслу и, сажая к себе на колени, слегка поморщился, а когда Лия поерзала, усаживаясь удобнее, с губ его сорвался тихий стон. Девушка испугалась, что сделала ему больно, но выражение его лица свидетельствовало об обратном. Его взгляд из-под полуопущенных ресниц был откровенно чувственным. Одной ладонью он обхватил ее затылок, а другая удобно примостилась у нее под грудью.

Лия вопросительно приподняла бровь.

– Мы что, так и будем сидеть здесь? Я уверена, что лорд Стэнли с приятелями давно уже ушел.

– Не напоминай мне об этой неотесанной компании. Да, мы останемся здесь: по крайней мере никто не помешает.

Лия обвила руками его шею.

– Значит, все в порядке.

Она плохо представляла себе, как можно лишиться девственности, сидя в кресле, но Джек, без сомнения, знал, что делать.

Он усмехнулся, глядя на нее, и принялся распускать шнуровку на лифе ее платья.

– Вряд ли я стал бы лишать тебя невинности в грязном кебе по пути на Аппер-Уимпол-стрит. Трудно представить себе более неромантичное место.

Лия поморщилась.

– А ты слишком большой, на мой взгляд, чтобы незаметно пробраться наверх, в мою спальню, хотя мы могли бы попытаться.

Он наконец распустил ленты, и лиф ее платья распахнулся, открыв его взгляду корсет и сорочку.

– Еще менее романтично, чем заниматься любовью в кебе, было бы предаваться утехам, в то время как сэр Доминик и леди Хантер находятся у себя в спальне, чуть дальше по коридору.

– Да, думаю, это бы нас смущало. И было бы крайне неприятно.

Не говоря уже о том, что крайне рискованно. Если бы кто-нибудь проведал о том, что произошло сегодня, Джек был бы вынужден просить ее руки. А Лия не имела намерения ставить его в столь невыгодное положение. То, что произошло сегодня вечером, случилось не вовремя, но это была волшебная интерлюдия, в которой они могли сделать вид, что встретились на равных, без каких-либо отягчающих обязательств и не одобряющих их родственников.

Лия еле сдержала слезы, понимая, что эта встреча скорее всего будет единственной, но по крайней мере в этот, первый, раз с ней будет он, мужчина, которого она любит. Память об этом блаженстве она сохранит навсегда.

– Бабушка была права, – еле слышно прошептала Лия.

Джек поднял на нее взгляд, в то время как пальцы его уже занялись ее корсетом.

– Прости, что?

– Ничего, – улыбнулась Лия. – Продолжай, лорд Лендейл, и дай мне знать, могу ли я чем-нибудь помочь.

Его смех был хриплым и таким восхитительным, что ей захотелось выгнуться ему навстречу.

– Все, что я от тебя хочу, – это чтобы ты приятно провела время и получила удовольствие. Эта ночь всецело для тебя.

Он поцеловал ее в губы, чуть раздвинув их, чтобы ощутить ее вкус. Она вздохнула и зарылась пальцами в его шелковистые волосы. Сердце ее глухо колотилось, а разум старался привыкнуть к мысли, что сейчас она может прикасаться к нему сколько хочет и где хочет.

Это было намного больше того, о чем она когда-либо мечтала.

Джек слегка отстранился и принялся за шнуровку корсета, удобно расположенную спереди.

– Это было слишком легко, – сказал он, стягивая корсет вниз. – Ты не должна больше надевать подобные вещи, понятно? Они пробуждают у мужчины опасные мысли.

– Похоже, с тобой это определенно сработало.

– Да, и все мои мысли о тебе абсолютно скандальные, – усмехнулся он, обхватив ладонью ее грудь.

Ее темные соски затвердели от возбуждения и четко вырисовывались под тонкой тканью сорочки. Джек обвел пальцем сначала один сосок, затем другой. От легкого трения ткани о тугие бутоны по телу Лии пробежала дрожь, и он прошептал:

– Прекрасно.

Крепко обнимая ее, Джек медленно наклонил голову и лизнул сосок через сорочку. Лия изогнулась, без слов побуждая его не останавливаться. Он не послушался, очевидно, намереваясь подразнить ее, и когда она дугой выгнула спину, вообще отстранился.

– Это просто жестоко, – задыхаясь, прошептала Лия.

– В самом деле? – пробормотал Джек и, натянув влажную ткань сорочки, протащил ее по затвердевшим вершинкам.

– Да. – Ей нужно было намного больше, чем нежная игра. Ей нужно было ощущать каждой частичкой своего тела его руки и губы, пробуждавшие в ней чувства, которых она так страстно жаждала все эти долгие одинокие годы. – Я не люблю, когда меня дразнят, и ты это знаешь.

Он провел ладонью по тугому соску и проговорил тоном, полным мужского удовлетворения:

– Но ведь дразнить так забавно.

Ну что ж, в таком случае она готова тоже поиграть.

С дразнящей улыбкой она подвигала бедрами, будто испытывала неудобство у него на коленях, и в тот же миг его возбужденное естество запульсировало под ней, а из горла Джека вырвался сдавленный стон. Лия провела указательным пальцем по его гордому аристократическому носу, затем по губам и, опять подвигав бедрами, промурлыкала:

– Так на чем мы остановились, милорд?

Если поразмыслить хорошенько, ее способ поддразнивания, вероятно, был крупной ошибкой, потому что на его лице проступило вожделение, изгнав всякий намек на смех из его глаз. Мускулы его ног стали тверды как сталь, а рука вцепилась в ее плечо мертвой хваткой.

– Больше никаких игр, Лия. – Ладонь его решительно, по-собственнически обхватила ее грудь.

– Но ведь и все это игра, разве нет? – прошептала она.

Даже если сердце ее пело от переизбытка чувств, она понимала, что это всего лишь краткая волшебная интерлюдия. Она не может продолжаться вечно.

– Это гораздо большее, чем игра, – произнес он мрачно. – Потому что ты моя.

Он взялся за ворот ее сорочки и рванул, разорвав ткань до пояса. Лия ахнула, когда он сжал между пальцами ее обнажившийся сосок.

– Вся моя, – добавил он хрипло и припал ртом к набухшему бутону.

Она вскрикнула и дернулась, но он крепко держал ее, посасывая и дразня языком грудь, пока она не почувствовала, что теряет сознание. Лия так часто мечтала об этом, об их первой интимной встрече… но всегда думала, что все будет протекать медленно и спокойно, с нежными прикосновениями и ласковым шепотом, что они будут заниматься любовью тихо и романтично, в ее уютной постели под крышей коттеджа «Колокольчик».

Но вместо этого случился ураган, ужаснувший своей мощью, и Лия жаждала этого так сильно, что сердце ее грозило выскочить из груди. Она извивалась, прижимая рукой голову Джека к себе, дугой выгибала спину, подставляя грудь обжигающим ласкам его губ, предлагая делать с ее телом все, что он хочет.

Спустя несколько секунд он слегка отстранился – и ей захотелось кричать от разочарования и досады, – но тут же накрыл языком болезненно напрягшийся сосок. Лия застонала и дернула его за волосы.

Джек охнул и поднял на нее взгляд. Глаза его опять смеялись, хотя в их глубине за весельем полыхала страсть, яростная, как молния в летнюю грозу.

– Почему ты остановился? – задыхаясь, спросила она, ощутив вдруг жар и влагу между ног. Ее женское естество пульсировало от жажды обрести облегчение.

– Потому что я не должен набрасываться на тебя как дикий зверь, по крайней мере в первый раз.

«Первый и, скорее всего, единственный».

Отбросив эту печальную мысль, Лия потянулась к нему, завладела губами и, как и он, втянула его язык к себе в рот. Он глухо застонал, когда их языки сплелись. Это был жаркий, восхитительный поцелуй, как она и предполагала, обещание грядущего блаженства, когда он, целуя с той же страстью, медленно войдет в нее и его пульсирующее естество заполнит ее изнывающее тело.

Ужасно, что ей приходят в голову столь шокирующие мысли – желать такого от мужчины, который никогда на ней не женится. Похоже, она так же безнравственна, как ее мать и бабушка. И это, судя по всему, не так уж плохо. В конце концов, если уж она решила стать куртизанкой, то было бы катастрофой обнаружить, что плотские утехи не доставляют ей удовольствия.

К несчастью, она подозревала, что только Джек способен заставить ее испытывать подобные чувства.

Лия слегка подалась назад, и улыбка на ее губах угасла при виде смущения и даже будто бы оцепенения на его лице.

– Ты действовал вовсе не как зверь. Кроме того, разве я возражала?

Взгляд его пробежался по ее лицу и дальше, по полуобнаженному телу.

– Нет. – Нежно перекатывая сосок между пальцами, Джек добавил: – По правде говоря, ты выглядишь так, будто готова к большему, гораздо большему.

– Прекрасно, – прошептала она, сама чувствуя себя несколько оцепенелой.

Все ее тело дрожало от предвкушения, но в то же время руки и ноги вдруг ослабли и отяжелели. Ей хотелось бы сидеть у него на коленях всю ночь, и чтобы он вот так играл с ней, ласкал ее.

Джек медленно провел ладонью по ее телу, чуть задержавшись на животе, прежде чем рука его скользнула ниже, к бедру.

– У тебя великолепное тело, Лия, – нежно сжимая ее бедро, прошептал он ей на ухо. – Я и не знал, как оно прекрасно: ты всегда носила простые практичные платья.

– Ну да, не станешь же наряжаться, как уличная девка, пропалывая огород или прибираясь в кладовках.

Когда его ладонь замерла у нее на ее бедре и пальцы сжали его, Лия взглянула ему в лицо и наткнулась на сердитый взгляд.

– Ну а теперь что? – спросила она со вздохом.

– Хоть ты и одета сегодня… весьма фривольно, но ты не уличная девка, – заявил он решительно.

Лия насмешливо приподняла бровь и оглядела себя: сидит, полураздетая, на коленях у мужчины, груди еще влажные и покрасневшие от его ласк, соски затвердевшие, прическа растрепалась.

– В самом деле?

Он склонился к ней, пока они не оказались практически нос к носу.

– Я повторяю: ты не уличная девка.

Было ужасно мило с его стороны проявлять такую настойчивость, но также и совершенно абсурдно. И все же она не собиралась вступать с ним в спор по этому поводу. Он скорее всего сбросит ее с колен и затем отвезет домой – нетронутой девственницей, – просто чтобы доказать свою правоту.

Она коснулась ладонью его щеки.

– Я знаю. Благодарю тебя, Джек. Но все-таки, может, мы продолжим?

Он поневоле рассмеялся.

– Ты слишком нетерпелива, не правда ли?

– Почему-то меня мучает страшное беспокойство и раздражение. Надеюсь, ты сможешь что-нибудь с этим сделать.

Она принялась расстегивать его сюртук, но Джек отвел в сторону ее неловкие руки.

– Могу и сделаю. А ты тем временем просто откинься назад и получай удовольствие.

– Но…

Когда он повелительно поднял бровь, она что-то буркнула себе под нос и сникла у него на коленях.

– Хорошая девочка, – похвалил ее Джек и чмокнул в кончик носа.

– Но я не понимаю…

Лия вскрикнула, глаза ее широко раскрылись, когда он подхватил ее ногу под колено и перекинул через подлокотник кресла.

Он с улыбкой передразнил ее и шире раздвинул ей ноги. Лии стало трудно дышать. А когда он задрал ей юбку до талии, полностью обнажив мягкий темный треугольник, у нее совсем перехватило дыхание.

– Милая, – произнес он низким хриплым голосом, положив ладонь на низ ее живота, – ты прекрасна! Такая нежная.

Пальцы его двинулись ниже. Лия с трепетом наблюдала, как они раздвигают влажные кудряшки, скрывавшие средоточие ее женственности. Это возбуждающее зрелище заставило ее почувствовать себя распутницей. Она лежала у него на коленях, широко раздвинув ноги, полностью открытая его взгляду, – безвольная игрушка для плотских наслаждений, которую он мог использовать, как ему вздумается. И все же он держал ее с такой нежностью, что у нее защипало глаза от подступивших слез. Взгляд его был полон восхищения и страсти, отчего она чувствовала себя желанной.

Ее чувства к Джеку были слишком огромны, чтобы ее существо могло их вместить. Они ощущались почти как смертельный удар в сердце.

– Лия, ты в порядке? – Джек убрал руку, слегка нахмурив лоб.

Ей пришлось сглотнуть несколько раз, прежде чем она смогла ответить.

– Буду в порядке, если ты продолжишь начатое.

Страсть снова вспыхнула в его глазах.

– Ах, дорогая, если бы и хотел остановиться, я бы не смог.

И он завладел ее ртом в обжигающем поцелуе. Затем его ладонь решительно и властно обхватила ее естество, утверждая свои права на нее. Когда его пальцы раздвинули мягкие складки, Лия застонала и рванулась к нему. Он крепко прижал ее к своей мускулистой груди, шепча ласковые слова ободрения и продолжая ласкать. Его умелые пальцы двигались уверенно, теребя и поглаживая чувствительный бугорок. Лия выгнула спину, двигаясь навстречу его руке, чтобы усилить восхитительные ощущения.

Он ласкал ее там, как раньше играл с сосками, заставляя изнывать от жажды его прикосновений. Наконец, когда он в очередной раз коснулся затвердевшего бутона, Лия вскрикнула, и по ее телу прокатились родившиеся где-то глубоко внутри восхитительные спазмы.

Кожа ее горела, и каждый мускул, казалось, подергивался и вздрагивал от неописуемого желания. Лия обвила руками шею Джека и вцепилась пальцами в галстук, пытаясь еще шире раздвинуть ноги.

Джек наклонился вперед и коснулся языком ее рта, скользнув по ее губам.

– Чего ты хочешь, любимая? Ты готова?

– Да, черт тебя возьми! – задыхаясь, выкрикнула Лия. – Сделай же что-нибудь.

Смех его был воплощением шаловливости. Палец его снова двинулся вглубь: один раз, второй, третий, – но этого было недостаточно. Из горла ее вырвался жалобный стон, и она выгнулась у него на коленях.

– Скажи, чего ты хочешь. – Его низкий голос прозвучал так резко, что казалось, будто говорит незнакомец.

– Я хочу ощутить тебя внутри, – прошептала она. – Почему же ты медлишь?

Он сдерживал себя, черт бы его подрал, оберегая ее таким образом, и от этого ей хотелось кричать. Даже сейчас он не взял ее – по крайней мере, всю ее, – хотя она была более чем готова отдаться ему без остатка.

Джек хрипло рассмеялся.

– Не беспокойся, милая. Я дам тебе все, что нужно.

Как только он ввел два пальца внутрь, прижав большой палец к тугому узелку, перед ее сомкнутыми веками вспыхнули звезды. Из ее горла вырвался сдавленный крик, когда ее захлестнули волны невероятного наслаждения. Его ладони, блуждающие по телу, пальцы, ласкающие ее внутри, вознесли Лию в сияющую высь, увлекая все выше и выше, к сверкающим вершинам блаженства. Затем он наблюдал, как она возвращается на землю, нежно обнимая и нашептывая ласковые слова, пока она приходила в себя.

Но когда Лия открыла глаза и увидела напряженное, почти мрачное выражение его лица, она не могла не понять простую вещь – хоть Джек и отправил ее к небесам, к сожалению, он решил отправить ее туда одну.

Джеку стоило огромных усилий не расстегнуть брюки и не вонзиться в ее изумительное тело, но она девственница, в конце-то концов, а ни одна девушка не заслуживает, чтобы ею овладели так небрежно, на скорую руку. В особенности такая непорочная и наивная, как Лия.

Это не оставляло ему выбора в том, что он должен делать дальше.

Его мать и сестра, конечно, придут в ярость, и ни одна богатая невеста не бросится на спасение Стоунфелла, но с полуобнаженной и расслабленной Лией в объятиях это все казалось Джеку несущественным.

Несмотря на все усилия этого избежать, он начинал думать, что их с Лией жизни неотвратимо вели именно к этому моменту. Увидев ее на этом проклятом балу, преследуемую повесами и распутниками, Джек с необычайной ясностью осознал, насколько она беззащитна и уязвима. Когда же она с вопиющей наглостью попросила его помочь ей найти покровителя…

Хоть мозгу его и потребовалось время, чтобы сообразить, что к чему, тело точно знало, что надо делать, – объявить Лию своей, заявить свои права на нее отныне и во веки веков.

Никто не знал Лию лучше, чем он, и никто так не беспокоился о ней. Если бы она нашла достойного джентльмена, готового на ней жениться, Джек принял бы это, но вести жизнь куртизанки, стать игрушкой, переходящей из рук в руки…

Никогда!

Он бережно прижал ее к груди. Уступив в конце концов магнетическому притяжению между ними, Джек почувствовал огромное облегчение. Прежде всего нужно получить специальную лицензию. Чем скорее он женится на Лии и уложит ее к себе в постель, тем лучше.

Когда она щелкнула его по носу – и довольно ощутимо, – Джек аж заморгал от неожиданности.

– О чем это ты задумался? – с подозрением спросила она тоном, слишком настороженным для женщины, едва оправившейся после бурного экстаза.

Джек усадил ее поудобнее у себя на коленях, слегка поморщившись, когда ее ягодицы надавили на его болезненно эрегированный член. Чтобы отвлечься, мысленно он кратко составлял список дел на следующие несколько дней.

Щеки Лии раскраснелись от возбуждения, алые губы распухли от поцелуев. Ее полная грудь, тонкая талия, изящные бедра и темный пушистый островок между ног – все соблазняло его, подбивало отбросить всякую осторожность и овладеть ею прямо сейчас, недвусмысленно утвердив свои права на нее.

– Джек, ты что, оглох?

Проклятье! Он снова погрузился в мечты.

– Извини, дорогая. – Джек посадил ее прямо и принялся приводить в порядок одежду. – Позволь я помогу тебе.

Она отбросила прочь его руки.

– Мне не нужна твоя помощь, чтобы одеться. Мы должны поговорить.

– Да, конечно, но сначала необходимо доставить тебя домой в полной сохранности.

Игнорируя сопротивление, Джек поставил ее на ноги. Она пошатнулась и, ахнув, ухватилась за его плечи. Он удержал ее, крепко сжав бедра, отчетливо ощущая, как ее тело сотрясает дрожь. Очевидно, она никогда прежде не испытывала подобного рода страсти, и некая примитивная его часть не могла не порадоваться, что он просветил ее первым.

– Мы никуда не пойдем, пока ты не скажешь, что будет дальше, – заявила Лия, пытаясь восстановить дыхание.

– Дальше? Ничего. Просто отвезу тебя домой. – Он наклонился и поцеловал ее в кончик носа, но почему-то ее это рассердило.

– Нет никакой необходимости обсуждать что-либо сегодня, милая, – добавил он. – Я зайду к вам завтра утром, и тогда мы сможем поговорить.

Когда она подтянула корсет вверх, прикрыв грудь, Джек еле сдержал вздох сожаления.

– Если разговор не о том, что ты станешь моим покровителем, – заявила Лия, пытаясь привести в порядок порванную сорочку, – то в нем нет никакого смысла и незачем обсуждать этот… этот инцидент.

Он удивленно поднял брови.

– Инцидент?

– А как бы еще ты это назвал? – Манера ее поведения полностью изменилась – от нее повеяло ледяным холодом.

Джек вскочил на ноги. Его переполнял гнев, хоть он и старался изо всех сил держать его под контролем. Этот вечер был слишком трудным для Лии, и она, возможно, чисто по-женски переживала случившееся. Но не такой реакции он ожидал. Лия любит его, он убедился в этом, и прежде чем снять с нее одежду, Джек твердо знал, что она хочет этого так же сильно, как он.

– Я понимаю, что сегодня тебе пришлось нелегко, – участливо начал он, – и, наверное, сейчас ты не можешь мыслить ясно. Но ты очень ошибаешься, если думаешь, что я намерен предоставить тебе свободу действий. Совсем наоборот.

Лия оправила юбку и с усмешкой уточнила:

– Ты имеешь в виду женитьбу? В этом нет необходимости. Ты меня не ограбил и не изнасиловал, так что у тебя нет передо мной никаких обязательств.

– Речь не идет о чувстве долга – я говорил тебе это уже тысячу раз за последние несколько недель. Но все же я тебя ограбил. Я отчетливо помню ощущение моих ладоней на твоем теле. Внутри твоего тела, – подчеркнуто произнес он.

Ее жаркий румянец был заметен даже в тусклом освещении комнаты, однако выражение лица свидетельствовало о том, что сдаваться без борьбы она не собирается.

И он понимал почему. Она вбила себе в голову, что единственный способ спасти Стоунфелл для него – это жениться на богатой наследнице. Хоть он и не стал бы ее обманывать, притворяясь, что дела еще могут пойти на лад и ему не придется принимать решение, которого хотелось бы избежать, Джек не мог позволить Лии принести себя в жертву ради спасения его родового поместья.

Да и себя приносить в жертву он не собирался женитьбой по расчету, когда мог получить в жены ту, которую всегда хотел.

Лия с решительным видом наблюдала за ним.

– Я дочь и внучка куртизанок. И точно знаю, что бывает, когда теряешь невинность. Но за то, что моя девственность осталась нетронутой, благодарить тебя не стану, – добавила она язвительно.

– Постой, ты злишься на меня, потому что я не получил желаемого?

Она сардонически приподняла брови.

– Не получил желаемого? Какое странное старомодное выражение. В особенности если учесть, что мы на балу жриц Киприды.

– Этот разговор совершенно неуместен.

Она раздраженно вздохнула.

– Джек, я выросла в сельском поместье, где проводила большую часть времени с фермерами-арендаторами и твоим управляющим, и точно знаю, как происходит процесс совокупления.

– Молодец, поздравляю, но никак не могу понять, какое это имеет значение.

С минуту у нее был такой вид, словно она собирается его ударить, но затем она щелкнула пальцами.

– Совсем забыла сказать тебе! Мистер Линдзи написал мне несколько дней назад о новой породе свиней, о которой прочитал в отчете Йоркширского сельскохозяйственного общества. Он не упоминал об этом в своем последнем письме?

– Мы разговариваем не о свиньях, – заметил Джек, поднимая с пола ее маску.

– Мы не можем разговаривать о сексе, не можем разговаривать о Стоунфелле, а теперь не можем разговаривать даже о свиньях. – Она взмахнула руками. – О чем же нам тогда разговаривать, черт тебя возьми?

Джек протянул ей маску.

– В данный момент только о том, как благополучно доставить тебя домой. А завтра, как я и сказал, я зайду к тебе, и мы обсудим нашу свадьбу.

– Джек, пожалуйста, вбей себе в тупую башку, что этого не будет: никогда мы не поженимся.

– Глупости, и мы больше не обсуждаем сегодня этот вопрос, – заявил он твердо. – Ты сейчас явно не в лучшем душевном состоянии.

То же самое можно было сказать и о нем. Если это противостояние продолжится, то одному Богу известно, что может произойти. Он скорее всего снова затащит ее в это кресло, задерет ей юбку и вонзит свой клинок глубоко в ее прекрасное тело. Это послужит внезапным и решающим завершением их нелепой дискуссии.

Лия сердито смотрела на него некоторое время, затем надела маску и начала завязывать тесемки, не переставая изрыгать себе под нос крепкие словечки. Джек сказал себе, что непременно серьезно поговорит с Линдзи, а также со старшим конюхом, когда они вернутся в Стоунфелл: Лия, без сомнения, слишком много времени проводила в конюшнях и коровнике.

Конечно, она могла нахвататься таких выражений и за кулисами в театре или даже от собственной матери, что ужасало. Пришло время ему проявить решительность и взять над бедной девочкой некое подобие опеки.

Как только закончила завязывать маску, Лия опять подтянула корсаж платья вверх и направилась к выходу.

– Подожди! – Джек подскочил к двери и прижал ее ладонью. – Позволь мне сначала проверить, нет ли кого в коридоре.

– Не будь суетливой дуэньей, – усмехнулась Лия. – Лорду Стэнли и его приятелям давно наскучило ждать, и они ушли.

– Можешь ты хотя бы раз попытаться проявить благоразумие? – воскликнул он раздраженно.

Лия с тяжелым вздохом отступила назад, но вид у нее при этом был такой многострадальный, будто считала его особо туго соображающим.

Джек слегка приоткрыл дверь и выглянул наружу. За исключением одного полного джентльмена средних лет, громко храпевшего на скамейке, в коридоре никого не было. Взяв за руку, Джек вывел Лию из комнаты.

– Я же говорила, – сказала она самодовольно, бегло оглядев коридор.

– Не могла бы ты помолчать? Мне бы очень хотелось покинуть это Богом забытое место, пока тебя не узнали.

– Как скажете, ваша светлость, – произнесла Лия с наигранным провинциальным акцентом.

Джек быстро повел ее к центральному холлу. К его удивлению, им встретилось по пути очень мало гуляк. Поскольку было уже далеко за полночь, непристойное празднество в бальном зале достигло, судя по всему, своей скандальной кульминации. В холле они столкнулись с двумя или тремя запоздавшими, смотревшими на них с удивлением. Но, получив у лакея свою шляпу, Джек благополучно помог Лии спуститься с парадного крыльца особняка.

Удача сопутствовала им. Джеку удалось остановить случайно проезжавший мимо кеб. Поспешно подтащив Лию к краю тротуара, он затолкал ее внутрь, сообщил кучеру адрес и втиснулся вслед за ней.

Она сердито уставилась на него.

– Разве так уж необходимо было запихивать меня внутрь, нагло толкая под задницу, ты, грубиян?

– Я просто старался побыстрее увезти тебя отсюда, дурочка.

Она помахала пальцем перед его носом.

– А теперь послушай меня, Джек…

Он ухватил ее за палец.

– Не смей.

Она отдернула руку и притихла, ворча себе под нос, а потом на протяжении всего пути до Аппер-Уимпол-стрит не смотрела на него и не заговаривала с ним.

Это вполне устраивало Джека: он был убежден, что им нечего добавить к уже состоявшемуся неприятному разговору.

Наконец они остановились перед особняком сэра Доминика. Лия раздраженно ждала Джека на дороге, пока он расплачивался с кучером.

– Спасибо, что проводил меня домой, лорд Лендейл, – холодно сказала она. – Однако мне не нужна твоя помощь, чтобы перелезть через заднюю стену в сад, так что желаю тебе спокойной ночи.

Она развернулась, явно намереваясь направиться к переулку, но Джек схватил ее за руку и потащил к парадному крыльцу.

– Я знаю, как ты обожаешь театральные представления, но будь уверена, что сэр Доминик и леди Хантер уже знают, что ты не спишь в своей постели. А раз так, воспользуемся парадной дверью, как цивилизованные люди.

– Я не заявлюсь туда в таком виде, словно я бесстыжая девка, – огрызнулась Лия. – Ты отлично знаешь, какие предположения у них возникнут.

– Ты должна была подумать об этом перед твоей сегодняшней небольшой эскападой.

Джек взял ее за руку, подвел к крыльцу и взялся за дверной молоток.

Спустя минуту дверь открылась, и Смитуэлл, необычайно взволнованный, воскликнул с облегчением:

– Мисс Кинкейд, слава богу!

Лии удалось улыбнуться.

– Вам не о чем беспокоиться, Смитуэлл. Со мной была моя верная овчарка, которая распугала всех волков. – Приветливое выражение ее лица сменилось свирепым, когда она обернулась к Джеку и сказала, пытаясь захлопнуть перед ним дверь: – Доброй ночи, лорд Лендейл.

Джек сунул ногу в дверной проем.

– Клянусь Богом, я перегну тебя через колено и как следует отшлепаю, если ты ударишь меня дверью.

Глаза ее широко раскрылись от возмущения. Даже Смитуэлл издал слабый сдавленный звук. Лия повернулась кругом и бросилась к лестнице. Джек последовал за ней.

Она была уже на полпути наверх, когда из гостиной торопливо выбежала Хлоя в сопровождении мужа.

– Слава богу, – воскликнула тетушка, сердито глядя на племянницу. – Я так беспокоилась!

Лия слегка замешкалась, затем кое-как преодолела несколько оставшихся ступенек и попала прямо в объятия своей тетушки. Вся ее дерзость, как видно, улетучилась, когда она положила голову на плечо этой доброй женщине.

– Простите, что заставила вас волноваться, тетя Хлоя, но вам не о чем было беспокоиться: я в полном порядке.

– Это самое безумное заявление, которое я когда-либо слышал, – заметил Джек.

Лия резко обернулась и раздраженно взглянула на него.

– Отстань от меня, Джек Истон. Убирайся!

Она вывернулась из объятий тетушки и бегом взлетела по лестнице на второй этаж. Спустя несколько секунд громкий стук захлопнувшейся двери эхом пронесся по всему дому.

– О господи, – вздохнула Хлоя. – Лучше мне пойти ее успокоить.

Она поспешила вслед за племянницей, оставив Джека и сэра Доминика пристально и сердито смотреть друг на друга.

– Надеюсь, вы намереваетесь как-то уладить эту прискорбную ситуацию, лорд Лендейл, – сказал уважаемый член магистрата мягким тоном, в котором тем не менее явно звучала угроза. – А не то я вынужден буду сделать ради моей племянницы что-то такое, о чем впоследствии могу пожалеть.

– А что, по-вашему, я пытаюсь делать, черт возьми? – прорычал Джек. – Если вы этого не видите, то тоже можете убираться.

Он повернулся кругом, сбежал по лестнице вниз и выскочил через парадную дверь. В кои-то веки последнее слово осталось за ним.

Глава 19

– Если это итальянский пикник, то я человечек с Луны. – Джиллиан с подозрением оглядела пирожок с омаром, лежавший на изящном фарфоровом блюде. – Прежде всего ни один уважающий себя итальянец не станет обедать под открытым небом в такую унылую погоду.

Лия взглянула на небо. Было довольно прохладно для августа, тучи и солнце капризничали и дурачились весь день. Однако в сравнении с погодой, что обычно стоит в конце лета в Йоркшире, день выдался по-настоящему теплым.

– Думаю, ты права, но сад лорда Пекуорта просто очарователен. И здесь, вблизи Темзы, так чудесно, разве нет?

Джиллиан окинула угрюмым взглядом прекрасные цветники и аккуратно подстриженные зеленые лужайки.

– Здесь слишком сыро, но, пожалуйста, не передавай мои слова графине, а то, боюсь, она, чего доброго, опять потащит меня осматривать дом в наказание за дурные манеры.

Левертоны и Хантеры с горсточкой общих друзей приехали провести день на новой вилле графа Пекуорта в Чизуике. Лия и Джиллиан целый час ходили следом за леди Пекуорт, шумно восторгаясь великолепием дома. Джиллиан смертельно скучала, хотя и неплохо это скрывала. Правда, когда графиня настояла на осмотре новомодной кухонной плиты и только что отделанных уборных, на лице Джиллиан появилось комичное и жалобное мученическое выражение.

Несмотря на отсутствие интереса у кузины, Лия с удовольствием беседовала с пожилой дамой о всевозможных полезных мелочах и безделицах, благодаря которым дорогая вилла превратилась в уютное комфортабельное жилище. Но разговоры о хозяйстве снова пробудили в ней тоску по дому. Как бы ей хотелось проводить дни в Стоунфелле, присматривать за огородом и собирать только что снесенные яйца в курятнике! Она невольно вспомнила о своих несчастьях в Лондоне. Сказать по правде, Лия предпочла бы подковать лошадь, чем уступить уговорам и отправиться на очередной музыкальный вечер или званый ужин, где другие гости станут обдавать ее презрением, насмехаться над ней, подчеркнуто не замечать ее или, что хуже всего, пытаться завести вежливый разговор, притворяясь, будто она не одна из печально известных дам Кинкейд. Впрочем, учитывая ее неудавшуюся карьеру куртизанки, пожалуй, вернее было бы назвать ее печально известной неумехой Кинкейд.

Она вымученно улыбнулась остроте кузины.

– Ты должна признать, что прогулка на лодке по Темзе была восхитительной.

Джиллиан поставила блюдо с нетронутым пирожком на маленький столик между одинаковыми садовыми креслами из литого чугуна.

– Да, было довольно забавно, хотя подушки и обивка в лодке отдавали запахом плесени. Меня даже начали мучить сомнения, не забыла ли я принять ванну тем утром. Я знала, что Чарлз точно не виноват, от него всегда пахнет божественно.

Лия не удержалась от смеха.

– Бедняжка Джиллиан! Прости, что из-за меня тебе пришлось совершить еще одну отвратительную прогулку. Наверное, тебя уже тошнит от них… и от меня.

Джиллиан добродушно потрепала ее по руке.

– Я просто старая брюзга. Но хотя леди Пекуорт, наверное, самая скучная женщина на свете, у нее золотое сердце, и доказательство тому – ее доброта к тебе. Этот осмотр дома явно доставил тебе удовольствие, а раз ты довольна, довольна и я.

– Я и впрямь получила удовольствие. Должно быть, я тоже скучная особа.

– Вовсе нет. Просто ты скучаешь по деревенской жизни, верно, Лия?

– Да, я очень скучаю по Стоунфеллу и по бабушке. Знаю, это глупо, ведь я познакомилась с тобой и с тетей Хлоей. Все здесь меня балуют.

– Это вовсе не глупо. В конце концов, Стоунфелл – твой дом.

У Лии больно сжалось сердце, но она не подала вида.

– Больше нет. И чем скорее я привыкну к своей новой жизни, тем лучше.

Джиллиан сложила руки на груди, затем вытянула и скрестила ноги в элегантных сапожках. Левертон, стоявший в нескольких ярдах поодаль вместе с Домиником и лордом Пекуортом, бросил взгляд на жену и выразительно поднял брови.

– Черт, – пробормотала Джиллиан, сменив мальчишескую позу.

– Нелегко быть замужем за самым утонченным мужчиной в Лондоне, – насмешливо заметила Лия.

– Вернее сказать, за самым утонченным мужчиной во всей Англии. – Лукавая улыбка тронула уголки губ Джиллиан. – Впрочем, в этом есть свои преимущества.

Лия поймала полный страсти взгляд, которым украдкой обменялись супруги, и подавила вздох. Такое же сильное чувство она испытывала к Джеку, но сомневалась, что он отвечает ей взаимностью. Джек был привязан к ней и, кажется, желал ее, но не испытывал той всепоглощающей любви, что связывала Джиллиан и Левертона.

Лия понимала: для них с Джеком подобная любовь лишь мечта, и, возможно, несбыточная. Их страстная встреча была незабываемой, но потом страсть, похоже, угасла. В действительности ее ожидало разочарование. Ведь было ясно, что Джек сделал ей предложение только из чувства долга, как человек чести. Самое чудесное мгновение в жизни Лии внезапно обернулось жестоким унижением. Разумеется, все кончилось перепалкой. Вернувшись домой, Доминик и Джек тоже затеяли бой, и в результате упрямцы сошлись на том, что виновник «торжества» должен немедленно объявить о бракосочетании с Лией или пожениться по специальному разрешению.

К счастью, Хлоя поняла, что Лия не хочет насильно женить на себе Джека, и настояла, чтобы они расстались на время и немного подождали, подумали о своем будущем. Доминик неохотно согласился, но настоял, чтобы за Лией строго присматривали, а то как бы она не пустилась в новую безумную авантюру, чтобы добиться успеха в полусвете. Хлоя и Джиллиан тотчас взялись за дело и принялись таскать Лию с одного светского приема на другой, чтобы дать ей возможность разобраться в себе и понять, хочет ли она выйти за Джека или предпочитает ждать, пока невесть откуда вдруг явится другой воздыхатель. Лия быстро убедилась, что их план сумасшедший: обе дамы только бесконечно раздражались и готовы были убить друг друга.

– Да, уверена, брак с Чарлзом Пенли таит в себе множество преимуществ, – сказала Лия, думая о том, как чудесно иметь мужа, который тебя обожает.

– Ты тоже сможешь насладиться всеми выгодами положения замужней женщины, – отозвалась Джиллиан. – Вы с Джеком будете очень счастливы вдвоем.

Лия усмехнулась.

– Джек не горит желанием жениться на мне, признай, и это обстоятельство не обещает счастья в браке.

Джиллиан удивленно округлила глаза.

– Не горит желанием жениться на тебе? Это просто смешно. В разлуке с тобой Джек будто теряет рассудок, обращается в дикого зверя. Чарлз говорит, он вот-вот начнет буйствовать и яростно метаться по Лондону, если тетя Хлоя будет и дальше держать его вдали от тебя. А когда вы вместе, он едва сдерживается, чтобы не дать волю рукам.

Лия поборола желание прижать ладони к пылающим щекам.

– Это не любовь, Джиллиан, а… о хм… ему нравится моя фигура.

– Абсолютная правда, но дело не только в этом. Он обожает тебя.

– Ты путаешь любовь с привязанностью. Джек всегда был мне как брат.

– По мне, так он ничуть не похож на брата, – язвительно заметила Джиллиан.

Лия поморщилась.

– Ладно, наверное, это уже в прошлом. Но есть и другие преграды, которые делают наш союз неудачным, а то и вовсе невозможным.

Джиллиан вскинула руку.

– Пожалуйста, только не начинай снова заводить речь о своем положении бастарда королевской крови. Это мнимое препятствие, ведь все мы тебя поддерживаем.

– Возможно, и так, но его мать терпеть меня не может, как и всех Кинкейдов, если уж на то пошло. На самом деле, весьма вероятно, она попытается подсыпать мышьяк в мой утренний чай, если мы с Джеком поженимся.

– Она и правда дракон в юбке, это верно, – признала Джиллиан. – Но когда вы поженитесь, ей придется принять тебя.

Лия покачала головой.

– Она сделает Джека несчастным. А ты ведь знаешь, как они близки. Ему будет трудно восстать против нее.

– Да, но… – Джиллиан досадливо отмахнулась. – Итак, мы рассмотрели это затруднение. Что еще?

Лия сердито фыркнула.

– С этим я готова смириться. Но есть и другое, чего я не могу изменить. Джек должен жениться на богатой наследнице. Стоунфелл разрушается, нужны значительные средства на восстановление, пока положение не стало бедственным. У меня нет состояния, которое могло бы помочь поправить дела владения.

– Глупости. Насколько мне известно, никто не знает Стоунфелл лучше, чем ты, и никто так не заботится о благополучии его обитателей.

Наверное, так и было, хоть ни к чему хорошему и не привело.

– Уверена, новая маркиза тоже полюбит Стоунфелл, – произнесла Лия, стараясь сохранять невозмутимый тон, хотя ее приводила в ужас мысль о том, как другая женщина будет ходить по коридорам горячо любимого старого дома и лежать рядом с Джеком на тюдоровской кровати в хозяйских покоях.

Джиллиан посмотрела на нее с легким недоумением.

– Что? – нахмурилась Лия.

– Ты ведь знаешь, что на землях Стоунфелла нашли железную руду, верно?

Лия пожала плечами.

– Я знаю, мистер Линдзи проводил какие-то исследования. Но несколько недель назад Джек обмолвился, что не может себе позволить провести анализ проб, которые они взяли. Кажется, ему не удалось никого заинтересовать этим проектом и привлечь необходимые средства.

– Что ж, теперь у него появились инвесторы. Чарлз и сэр Доминик ясно дали понять, что желают вложить деньги в перспективное горнодобывающее предприятие в Йоркшире. Они обеспечат Джека всем необходимым, чтобы начать разработку. Вообще-то, по словам Чарлза, предварительные исследования дали многообещающие результаты.

Лия, не отрываясь, смотрела на кузину.

– Ты уверена? Джек ничего мне не говорил.

– Наш дорогой лорд Лендейл немного упрям. Если верить Чарлзу, он не хочет брать взаймы деньги у друзей, – усмехнулась Джиллиан. – Как глупо! Уверена, мой милый муж и сэр Доминик сумеют его переубедить. – Она подмигнула Лии. – Тем более в свете недавних событий.

Лицо Лии вспыхнуло.

– В таком случае я очень рада за Джека. И все же это не…

– Ты такая же упрямая, как он, – оборвала кузину Джиллиан. – Что ж, ладно. Допустим, ты не выйдешь замуж за Джека. Это вовсе не значит, что ты непременно должна стать куртизанкой. И кстати, похоже, ты не слишком в этом преуспела. Сказать по правде, кузина, не думаю, что эта роль тебе подходит.

Лия и сама начала склоняться к этой мысли.

– А что мне еще делать?

– Ты можешь попытаться выйти замуж. Я хочу сказать, не за Джека, а за кого-то другого.

Лия возмущенно фыркнула.

– Так вот почему вы с тетей Хлоей таскаете меня с одного треклятого светского приема на другой.

Джиллиан дернула плечом.

– Мы думаем, тебе следует выйти за Джека, но всегда хорошо иметь выбор.

– По-моему, ваш план тоже оказался не слишком удачным.

Из всех мужчин, с которыми она познакомилась в последние дни, лишь несколько проявили к ней интерес, однако Лия подозревала, что они скорее помышляют не об ухаживаниях и браке, а об отношениях, далеко не столь благопристойных.

– Не знаю, – сказала Джиллиан. – Кажется, Себастьян Синклер всерьез тобой заинтересовался, и в его планы не входит делать тебя своей содержанкой.

Лия немного помолчала.

– Пожалуй, ты права и в том и в другом.

На прошлой неделе ее удивило неожиданное внимание Синклера. Он старался заговорить с ней на всех светских приемах и несколько раз приглашал на танец.

– Если не хочешь замуж за Джека, может, подумаешь о браке с Синклером? – спросила кузина. – Признай, он весьма приятный мужчина, вдобавок красив и богат, что очень неплохо.

Лия молчала, не желая лгать кузине.

– Вижу, что нет, – рассмеялась Джиллиан. – Думаю, тебе придется согласиться на брак с Джеком, поскольку он явно не позволит тебе стать куртизанкой. Как, впрочем, и сэр Доминик, и мой муж, если на то пошло. – Она наклонилась и сжала ладонь Лии. – Как и я. Этому попросту не бывать, дорогая.

Лия стиснула ее руку.

– Я не знаю, что делать. – Она испытывала мучительную неуверенность и все же не могла отрицать, что в душе ее поселилась призрачная надежда.

– Если тебе интересно мое мнение – выйди замуж за Джека и положи конец его страданиям.

– Но это может навлечь на него еще больше несчастий! – Лия болезненно поморщилась.

Джиллиан склонила голову набок.

– Но ты ведь любишь его, правда?

– Конечно, люблю, – с горячностью воскликнула Лия, и в этот миг чувства нахлынули на нее с новой силой.

Она любила Джека всю жизнь, сколько себя помнила. Его долговязая мальчишеская фигура и смеющееся лицо наполняли ее мир светом. Ребенком она смотрела на него с восторгом и обожанием, как на божество. Джек терпел глупости Лии, хотя ее девчоночье поклонение, наверное, изрядно его раздражало. В конце концов, какому мальчишке захочется, чтобы за ним неотвязно ходила хвостом маленькая девочка, словно глупый щенок, жаждущий обратить на себя внимание?

Но все эти годы Джек был самым верным ее другом. Он вытаскивал Лию из бесчисленных передряг, защищал от унижений и нападок, которые подчас выпадали на ее долю. Когда Джек Истон был рядом, никто не смел обидеть Лию Кинкейд, если не хотел остаться с разбитым носом или заполучить синяк под глазом.

Джек был ее героем всегда, сколько она себя помнила.

– И ты любишь Стоунфелл. – Джиллиан ласково сжала ее пальцы. – Если хочешь знать мое мнение, и Джек, и поместье нуждаются в тебе, поэтому ты должна бороться за них. Будь там ради них.

Лия на мгновение замерла: ей требовалось время, чтобы сказать себе «да». Когда же это слово завладело ее мыслями, все сомнения тотчас исчезли. Она поняла, что так и должно быть. Это единственно правильно.

С годами ее детская привязанность к Джеку превратилась в сильное, глубокое чувство – так же росли и крепли древние дубы, украшение лесов Стоунфелла. Лия знала, что сможет жить вдали от него и, если придется, сумеет построить новую, сносную жизнь, но без Джека потеряет нечто очень важное, как если бы она свернула на дорогу, уводящую прочь от дома, все дальше от всего, что ей по-настоящему дорого, ради чего стоит жить.

Джиллиан выпустила руку девушки и с усмешкой проговорила:

– Я высказала свое мнение. Надеюсь, этого довольно. Думаю, скоро тебе придется жарко. Не сдавайся, старушка. Вперед, мы еще будем гордиться тобой.

– О чем ты говоришь?

Кузина кивком указала на дом. Лия проследила за ее взглядом и едва не свалилась с кресла. К ней по лужайке неспешным шагом шел Джек со своей сестрой, леди Анной.

– О нет, – простонала Лия. – Так она знала, что я буду здесь?

Джиллиан искоса взглянула на нее.

– Я сильно подозреваю, что да.

– Значит, ты все знала?

Кузина подняла руки, словно сдаваясь.

– Я знала о приезде Джека, но должна признаться, появление его сестрицы для меня неожиданность. Но, может быть, это не так уж плохо.

– Ты сошла с ума? – воскликнула Лия. – Она меня ненавидит.

Джиллиан смерила леди Анну оценивающим взглядом.

– Сомневаюсь, что Джек привез бы ее сюда, просто чтобы позволить ей устроить безобразную сцену или затеять ссору. – Она улыбнулась Лии и поднялась. – Пришло время сразиться за то, чего ты желаешь, дорогая. Помни: в твоих жилах течет королевская кровь. А это чего-то да стоит.

– Сомневаюсь, – язвительно отозвалась Лия и тоже встала.

Джек с сестрой остановился обменяться приветствиями с хозяином дома и сэром Домиником, затем снова продолжил путь, чтобы присоединиться к Лии и Джиллиан. Лии не хотелось это признавать, но она с таким нетерпением ждала встречи с Джеком, что у нее мутилось в голове. Она не видела его с той волнующей ночи на балу жриц Киприды. Встретиться с ним на глазах у его сестры было мучительно.

Джек улыбнулся и весело подмигнул ей, но это ее не успокоило.

– Добрый день, дамы. Ваша светлость, уверен, вы помните мою сестру, леди Анну Кендалл.

– Разумеется, помню, – сухо бросила Джиллиан и вежливо кивнула сестре Джека.

Леди Анна присела в почтительном реверансе.

– Ваша светлость, благодарю за возможность говорить с вами. Я хотела бы принести извинения вам и вашему мужу за крайне огорчительный эпизод, случившийся на вашем балу. Я глубоко сожалею. Прошу прощения за поведение моей матери и неловкость, которую вам пришлось испытать по ее вине.

Джиллиан небрежно отмахнулась.

– Я не почувствовала неловкости, но не могу сказать того же о своей кузине и вашем брате.

Леди Анна хмуро оглядела Лию.

– Да, я понимаю. Я хотела бы поговорить об этом с мисс Кинкейд, если она мне позволит.

– Конечно, она не откажет тебе в беседе. Она ведь не чудовище, как ты знаешь, – вмешался Джек и усмехнулся. – Но мне кажется, вы не были официально представлены друг другу, не так ли? Мисс Кинкейд, позвольте познакомить вас с моей сестрой, леди Анной Кендалл.

Дрожащая Лия сделала робкий реверанс.

– Знакомство с вами – честь для меня, леди Анна.

Что ж, по крайней мере голос ее почти не дрожал. Она чувствовала себя так неловко, что в эту минуту отдала бы все на свете, лишь бы оказаться подальше отсюда, в своей уютной спальне в коттедже «Колокольчик», под надежной, хотя и протекающей родной крышей.

Леди Анна ответила хорошо знакомой кривой улыбкой. В этот миг она была очень похожа на своего старшего брата, ее темные глаза смотрели дружелюбно и на удивление ласково.

– Я сильно сомневаюсь, что вы считаете честью знакомство со мной, мисс Кинкейд, и нельзя вас в этом винить. – Она толкнула брата локтем. – А что до официального представления, это просто глупо, Джек. Мы с мисс Кинкейд давно знакомы. На самом деле, нам даже иногда случалось переброситься парой фраз, правда?

– Хм… да, пожалуй, – пробормотала Лия.

Если считать вымученные беглые приветствия, которыми они изредка обменивались, когда неожиданно сталкивались в саду или на дорожке за коттеджем «Колокольчик». Лорд Лендейл строго велел Лии держаться как можно дальше от семейства Истон во время их ежегодных посещений, и она всегда боялась, что леди Анна расскажет матери об этих случайных встречах. Но ничего подобного не произошло.

– Это для меня новость, – признался Джек.

– Нам запрещалось даже признавать существование друг друга, или ты забыл? – заметила его сестра. – И помнится, это было довольно неудобно для нас обеих.

– Как видно, ваша нынешняя встреча несчастливая случайность, – отозвался Джек. – Но ты сама настояла на том, чтобы прийти сегодня.

– Лорд и леди Пекуорт – мои крестные родители, – объяснила Лии леди Анна. – Они пригласили меня погостить, когда я была в Лондоне. Джек сказал, что собирается сегодня сюда, вот я и решила воспользоваться случаем и навестить их, а заодно поговорить с вами.

– Это напоминает воссоединение семьи, – насмешливо обронила Джиллиан. – Забавно.

– Если вы находите забавным, когда вам тыкают иголкой в глаз, – уничтожающим тоном произнес Джек. – Но, несмотря на тупоголовость и упрямство моей сестрицы, дело не должно кончиться скандалом.

Анна лишь усмехнулась в ответ, что вызвало у Джека еще большую досаду.

– И не зови на помощь, когда об этом узнает матушка. Я бросаю тебя на произвол судьбы – выбирайся как знаешь.

Джек хватил через край, даже если у него были все причины сердиться. Леди Анне нелегко было прийти сюда и публично извиниться перед Джиллиан.

– Не будь так груб со своей сестрой, Джек, – сказала Лия.

– Ты бы тоже не стеснялась в выражениях, если бы тебе пришлось терпеть ее выходки, – возразил Джек, но на этот раз выражение его лица смягчилось, губы скривились в печальной улыбке.

Он потянул за локон, выбившийся из-под изящно отделанной шляпки леди Анны, и у Лии упало сердце. Сколько раз за эти годы Джек точно так же дергал ее за спутанные локоны, и Лия всегда считала, что этот интимный жест предназначен ей одной. Глупо было думать, будто она для него важнее, чем родная сестра. У Джека есть настоящая семья, с которой его связывает не только преданность, но кровное родство и общее прошлое. Его привязанность к Лии не могла с этим соперничать.

– Довольно, милорд, – строго произнесла леди Анна. – А сейчас я буду глубоко признательна, если ты пригласишь герцогиню немного прогуляться по саду, чтобы мы с мисс Кинкейд смогли поговорить.

Джек с подозрением прищурился:

– Не думаю, Анна, что это удачная…

Лия тронула его за локоть.

– Я с радостью выслушаю все, что хочет сказать мне твоя сестра.

– Перефразируя твои слова, дорогой братец, замечу: я вовсе не чудовище, – прибавила леди Анна. – Мне в самом деле нужно принести извинения мисс Кинкейд, и я предпочла бы сделать это с глазу на глаз.

Лия насторожилась. Ее милость с легкостью извинилась перед Джиллиан публично. Отчего же теперь ей понадобилось уединение?

– Хорошо, – сказал сестре Джек. – Но не смей ее огорчать.

Леди Анна выразительно возвела глаза к небу, и Лия снова поймала себя на мысли, что брат и сестра очень похожи. Оба унаследовали от отца смуглую кожу, веселый нрав и обаяние. Когда леди Анна привстала на носки и легко поцеловала брата в щеку, для Лии это стало еще одним непрошеным напоминанием о том, что у Джека уже есть семья, нуждающаяся в его преданности и поддержке.

– Я знаю, Джек, как много значит для тебя мисс Кинкейд, – произнесла леди Анна. – Мне также известно, как глубоко был привязан к ней наш дядя. Обещаю обращаться с ней с тем уважением, которого она заслуживает.

Джек согласно кивнул.

– Ладно. Лия, мы с ее светлостью сделаем один круг по саду, а затем я вернусь, хорошо?

– Ты не лучше Чарлза, – фыркнула Джиллиан. – Вы, мужчины, ведете себя так, будто мы, женщины, не способны сами о себе позаботиться. Это полный вздор.

Она потащила упирающегося Джека туда, где стоял ее муж.

Леди Анна рассмеялась.

– Братья бывают сущим наказанием, но, похоже, ее светлость неплохо справляется с Джеком.

– У меня никогда не было брата, миледи.

То есть до недавнего времени. Конечно, Лии предстояло еще познакомиться с капитаном Эндикоттом, но пока он оставался для нее фигурой призрачной, нереальной.

– Джек всегда был вам как брат, не так ли? Во всяком случае, так мне казалось.

Лия ненадолго задумалась.

– Теперь, оглядываясь назад, я уже не знаю, как оценивать наши отношения. – Она указала на свободное кресло. – Не хотите ли присесть?

– И все же вы были близки. – Леди Анна села и расправила юбки элегантного летнего платья. – По правде сказать, в детстве, признаюсь, я немного ревновала его к вам. Хотя Джек избегал упоминать ваше имя при матери, да и при мне, если уж на то пошло, было видно, что он всеми силами старается вас защитить.

Лия нахмурилась.

– Разве он не делал того же для вас?

Леди Анна улыбнулась.

– Джек всегда был и остается хорошим братом. Мы никогда не обсуждали вас, но, уверяю, вы ему очень дороги. Я думала, это потому, что он относится к вам как к младшей сестренке. – Она смерила Лию оценивающим взглядом. – Однако теперь, похоже, дело не в этом.

Лии пришлось сделать над собой усилие, чтобы не съежиться под испытующим взором сестры Джека.

– Я не могу сказать с уверенностью, как Джек относится ко мне теперь. И, в сущности, не знаю, как относился раньше, когда мы были младше. Мы никогда с ним об этом не говорили.

Леди Анна недоверчиво приподняла брови.

– В самом деле?

Лия пожала плечами.

– Признайтесь, мы все испытывали неловкость, а моя бабушка и лорд Лендейл никогда не одобряли подобные разговоры. Мы предпочитали притворяться, будто все эти странные отношения – дело обычное и естественное. Что же касается меня, Джек был моим лучшим другом. – Лия немного помолчала. – Сказать по правде, единственным.

Взгляд леди Анны потеплел, в ее темных глазах промелькнуло понимание.

– Да, представляю, как вам было трудно. И одиноко. Местное общество не приняло вас с бабушкой, но и к прислуге Стоунфелла вы тоже не принадлежали. Вышло что-то непонятное, серединка на половинку, верно?

В голосе леди Анны звучало искреннее сочувствие, удивительное для женщины, у которой имелись все причины обижаться на Лию.

– Не стану делать вид, будто всегда было легко, но бабушке пришлось еще тяжелее.

– Однако у вас не было подруг, и вы не могли ходить в деревенскую школу. Мой дядя содержал вас, но не мог обеспечить вам нормальную жизнь, обычную для юной девушки.

– Это верно, и все же не стоит меня жалеть, правда. Мне не пришлось пойти в услужение или работать в поле, как детям фермеров-арендаторов. Вдобавок у меня был Стоунфелл, а это прекрасное место. Жить там – великое счастье. И еще у меня был Джек, когда приезжал в Йоркшир.

– И этого было достаточно? – с искренним любопытством спросила леди Анна.

– Я не жалуюсь, – тихо отозвалась Лия.

– А если б пожаловались, никто бы вас за это не осудил. – Леди Анна вздохнула. – Наши старшие сослужили нам дурную службу, верно? Вам, Джеку и мне.

Лия неловко заерзала на жестком чугунном сиденье.

– Простите меня, миледи, но я не вполне понимаю, чего вы от меня хотите.

– Пожалуйста, зовите меня Анной. В конце концов, мы с вами почти семья, как заметила герцогиня. – Она криво усмехнулась.

Теперь уже Лия недоверчиво вскинула брови.

Анна рассмеялась.

– Ладно, наверное, это немного чересчур. Но я правда думаю, что в детстве мы могли бы стать подругами, если бы позволили обстоятельства.

– Возможно, и нет, – возразила Лия. – Я слишком вас боялась. Вы были такой красивой и важной, совсем как леди Джон.

– Хотите сказать, я была ужасно заносчивой, – сухо заметила леди Анна.

– Ваша милость… – Лия осеклась, не находя достойного ответа. Изящная бровь леди Анны, в точности такая же, как у Джека, снова взлетела вверх: в упрямстве сестра не уступала брату. – Хорошо. Анна. – Лия натянуто улыбнулась. – Вы сказали, что хотели извиниться передо мной за происшествие на балу у Левертонов, но в этом нет надобности: вы ничем меня не оскорбили.

Иное дело – мать Анны, но Лия знала, как никто другой, что дети не должны расплачиваться за грехи родителей.

– Мама вела себя безобразно: я сожалею, что не смогла ее остановить, – но все же понимаю, почему. У нее была нелегкая жизнь.

– Я знаю, – кивнула Лия. – Леди Джон заставили многим пожертвовать, как и вас. На вашу долю тоже многое выпало, особенно когда вам пришлось покинуть семью, оставить Лондон.

На мгновение Анна недоуменно нахмурилась, затем лоб ее разгладился, на лице отразилось понимание.

– Вы говорите о моем браке с мистером Кендаллом? Но это не было жертвой, уверяю вас. На самом деле это лучшее, что случилось со мной в жизни.

– Но мне всегда говорили… – Лия умолкла из страха ляпнуть лишнее.

– Что я заключила неравный брак?

– Но вы были самой завидной невестой в Англии, когда начали выезжать в свет. По словам моей бабушки, вам прочили блестящее замужество. Все этого ожидали, как я слышала.

– И ожидания сбылись. О лучшем замужестве и мечтать нельзя. Мой муж – умный, добрый, красивый, к тому же боготворит меня. – Анна плутовато улыбнулась Лии. – Вдобавок он несметно богат и щедр, а это не последнее дело. Можете мне поверить: я счастлива в браке.

Внезапно Лия почувствовала странную легкость, будто тиски, сжимавшие ее голову, вдруг разжались, и медленно произнесла:

– Простите, если я вас обидела. Меня ввели в заблуждение.

Все эти годы Лия ошибалась. Она не раз слышала историю о вынужденном браке Анны, которой пришлось пожертвовать счастьем за неимением богатого приданого. Лии рассказывали, как сокрушалась леди Джон, оттого что ее прекрасная, очаровательная дочь вынуждена была связать себя узами брака с человеком куда более низкого происхождения, простым деревенским сквайром. Лия всегда считала несправедливым, что ее светлость отчасти винит в этом Ребекку Кинкейд. Но никто не вынуждал мужчин в этой семье спускать деньги за игорным столом и тратиться на любовниц.

Вдобавок бабушке тоже пришлось многим пожертвовать. И эти жертвы грозили разрушить жизнь и ей, и Лии, если не удастся найти выход из финансовых затруднений.

Анна понимающе кивнула.

– Это заблуждение укрепляла моя мать. Она очень разгневалась, когда меня вынудили выйти замуж за мистера Кендалла, как ей это виделось. Не стану делать вид, будто мне доставляло удовольствие, что достойные поклонники отворачивались от меня один за другим, поскольку у меня не было приданого. Это было крайне неприятно, как и сплетни о скандальных выходках моего отца. – Молодая женщина оглянулась через плечо: не подслушивает ли кто, – и наклонилась ближе к Лии. – Скажу вам по секрету. Мне не терпелось сбежать от всех этих сплетен и пересудов. День, когда я стала женой мистера Кендалла и уехала из города, – один из счастливейших в моей жизни. – Она коротко рассмеялась и откинулась на спинку кресла. – Если бы вам пришлось жить с моими родителями, то вы поняли бы, о чем я говорю. Это еще одна причина, почему я немного завидовала вам в детстве. Ваша жизнь в Стоунфелле казалась такой мирной и безмятежной! Я никогда не осуждала Джека за то, что предпочел сбежать в Йоркшир и остаться с дядей Артуром.

– Я… я даже не знаю, что сказать… – запинаясь, проговорила Лия. Всего несколько фраз – и все ее представления о семье Истон (или по крайней мере о какой-то ее части) перевернулись с ног на голову. – Я действительно не знала о ваших чувствах.

Анна пожала плечами.

– Моя мать выдумала удобную для себя историю о нашей семье, и что бы ни говорили мы с Джеком, ничто, похоже, не сможет этого изменить. К несчастью, обвинения в адрес вас и вашей бабушки – часть этой истории. Однако на самом деле вина лежит на моем отце. – Она немного помолчала, разглядывая Лию. – И на вашей матери.

Лия нахмурилась.

– При чем тут моя мать?

– О, я так и думала. – У Анны вырвался вздох, и, как ни странно, в нем слышалось облегчение. – Вы и правда не знаете, что произошло.

«О нет. Мама, что же ты наделала?»

Лия невольно съежилась: ей вдруг открылась горькая, неприглядная истина, от которой не было спасения.

– Что вы хотите сказать?

Анна смотрела на нее спокойно, почти с грустью.

– Это случилось вскоре после того, как вы с бабушкой переехали в Стоунфелл вместе с моим дядей. Думаю, вам тогда не исполнилось еще и трех лет, верно?

Лия кивнула, чувствуя, как сердце бьется где-то у горла, а язык будто прилип к гортани, так что невозможно проронить ни слова.

– Вскоре после того, как вы покинули город, мой отец и ваша мать вступили в любовную связь, а моя мать, к несчастью, узнала об этом. – Анна печально улыбнулась. – Вот почему, моя дорогая, леди Джон Истон будет всегда ненавидеть всякого, кто носит фамилию Кинкейд.

Глава 20

– Мисс Кинкейд, вы хорошо себя чувствуете? – спросила Анна, с тревогой глядя на Лию.

– Пожалуйста, зовите меня Лией. – Ответ прозвучал глупо, но, казалось, она утратила рассудок.

– Да, конечно. – Сестра Джека схватила со стола стакан с лимонадом и вложила в руки Лии. – Вы вдруг страшно побледнели, и неудивительно: после такого ужасного известия, что я на вас обрушила. Простите меня.

Лия дрожащей рукой взяла стакан и поднесла к губам. Напиток оказался тепловатым, но кислый вкус лимонов помог ей прийти в себя.

– Вам не нужно извиняться. Как вы заметили, наши родители сослужили нам скверную службу. Но это… – Она с отвращением покачала головой. – Не могу поверить, что моя мать отнеслась с таким постыдным безразличием к чувствам ваших близких.

Хотя история эта случилась давным-давно и многие прегрешения стоило бы простить и предать забвению, Марианна Кинкейд поступила низко и неразумно, выбрав себе в любовники лорда Джона Истона. Ничего ужаснее вообразить было нельзя.

– Неудивительно, что ваша матушка так ненавидит нас, – продолжала Лия. – Сначала ваш дядя поселил мою бабушку в родовом поместье как свою содержанку, а затем моя мать вступила в скандальную связь с еще одним мужчиной из семейства Истон. Должно быть, мы действительно стали для вас проклятием, сущей чумой.

Анна кивнула.

– Вы довольно точно описали отношение к этому моей матери, особенно теперь, когда Джек, похоже…

– Спутался со мной, – закончила фразу Лия: теперь выходка леди Джон на балу стала видеться ей иначе. – А Джек знает об этой любовной связи?

– Нет. Очевидно, скандал почти тотчас замяли. Моя мать узнала об интрижке и потребовала, чтобы отец положил этому конец. Дядя Артур ее поддержал. – Анна поморщилась. – Вообразите, какая поднялась бы шумиха, если бы все открылось. Мужчины из семьи Истон и женщины из рода Кинкейд – настоящее пиршество для острословов и сплетников. Даже мой дядя, отнюдь не поборник строгой морали, не вынес бы такого позора.

– Уверена, моей бабушке это тоже не доставило бы радости. Она хотела, чтобы забылся скандал вокруг ее прошлого. Ради меня, да и ради себя самой. Вот почему она так стремилась укрыться в Стоунфелле и вести тихую, уединенную жизнь.

Лию не удивило, что бабушка никогда не заговаривала об этой постыдной короткой главе семейной истории. Связь матери Лии с отцом Джека не делала чести ни Истонам, ни Кинкейдам. Даже малейшее упоминание о ней могло вызвать чувство неловкости.

– Дядя настоял, чтобы никто не смел упоминать об адюльтере, – объяснила Анна. – Дядя Артур даже пригрозил лишить моего отца содержания, если он проронит хоть слово или, чего доброго, снова встретится с вашей матерью.

– Если об этом никогда не говорили, то как узнали вы? – спросила Лия, поставив стакан на столик.

– Спустя несколько лет после той истории я подслушала, как ссорились родители. Дядя Артур хотел, чтобы Джек провел школьные каникулы с ним в Стоунфелле. Моя мама возражала и требовала, чтобы Джек остался с ней дома. Она боялась, что общение с вашей бабушкой окажет на него дурное влияние, учитывая… – Анна помолчала, словно подбирая нужные слова. – …учитывая историю прошлого Кинкейдов. Мой отец сказал маме, что ее опасения – чистый вздор, всему виной расстроенные нервы, и он не собирается уступать из-за ее нелепых страхов.

Лия почувствовала, как к горлу подступает тошнота.

– Как это ужасно для нее.

– Потом я слышала, как мама плакала у себя в комнате. Когда я пришла ее утешить, она заставила меня поклясться на семейной Библии, что Джек ничего не узнает о связи отца. – Анна покачала головой. – Поверьте мне, я часто потом жалела, что дала такую клятву.

– Но, рассказав обо всем Джеку, ваша матушка вызвала бы его сочувствие, разве нет? Они ведь очень близки.

– Вы должны понять: моей матери пришлось годами терпеть унижения. Ее гордость и достоинство были уязвлены. Она не могла вынести даже мысли о том, что Джек станет ее жалеть. Что он узнает, как жестоко оскорбил ее наш отец, заставив страдать от горечи и стыда. – Анна печально улыбнулась. – Она не хотела, чтобы Джеку пришлось делать выбор между матерью и отцом. Думаю, она боялась, что Джек выберет папу, – это бы ее уничтожило.

– Джек совсем не похож на отца, – тихо произнесла Лия. – Леди Джон, конечно же, это понимает.

– Умом – да, но не сердцем. В душе она боится. А теперь еще больше, чем прежде.

– Из-за меня.

Лии с трудом удавалось сохранять спокойный тон: чудовищная тяжесть давила на грудь, стесняя дыхание, – и Анна кивнула.

– Чего же вы хотите от меня, миледи? Чтобы я рассказала обо всем Джеку или же просто ясно дала понять, что мы навсегда останемся лишь добрыми знакомыми, а иные отношения между нами невозможны?

Как ни удивительно, Анна отрицательно покачала головой.

– Моя дорогая, это решать не мне. Как я уже сказала Джеку, вам самим предстоит выбрать, какой жизни хотите. Я знаю, как вы дороги моему брату, а потому не желаю становиться у него на пути и мешать его счастью, если он действительно будет счастлив рядом с вами, – но решила, что вам следует знать, с какими трудностями придется столкнуться вам обоим, учитывая все последствия: финансовые сложности и реакцию общества. – Она понимающе вскинула брови. – Независимо от того, какую форму примут ваши отношения в будущем.

Лия невольно вздрогнула: похоже, Джек не сказал сестре, что сделал предложение, – и должно быть, сомневался в своем решении – это единственное объяснение. И разве можно его за это винить? Только законченный болван вообразил бы, что можно жениться на ней и не поплатиться за это.

– Я понимаю, – проговорила Лия. – И благодарю вас за откровенность. Уверена, вам это далось нелегко.

Анна ответила ей прелестной кривой усмешкой: очарованием сестра не уступала брату. Лия с горечью и сожалением подумала о том, сколь многого лишилась по злой прихоти судьбы. Сложись все иначе, они с Анной могли бы дружить с детства и до сих пор.

– Да, – согласилась Анна. – Но я подумала, вам следует знать правду: вы этого заслуживаете, хотя мне искренне жаль, что пришлось раскрыть вам глаза.

– Должна признать, я потрясена. Но вас с вашей матушкой нельзя ни в чем винить.

Анна подняла было руку, но тотчас уронила на колени.

– Вы очень великодушны, Лия. Хотела бы я… – Она оборвала себя и покачала головой.

– Вам не стоит беспокоиться, – отозвалась та. – Теперь я точно знаю, что делать.

Она почувствовала, как сердце наполняется тоской и отчаянием. Кто-то должен был искупить вину перед семьей Истон, перед ее женщинами, на которых обрушилось столько бед. И это предстояло сделать ей, Лии.

Джек без лишних церемоний передал Джиллиан в руки мужа и направился к реке, туда, где под высокими дубами сидели Анна и Лия. Глазам случайного путника предстала бы прелестная картина: две очаровательные молодые женщины, одетые в летние платья пастельных цветов и изящно отделанные лентами шляпки, пили лимонад и беседовали под деревьями, пятна солнечного света дрожали на их тонких фигурах. Едва ли можно было представить себе зрелище прекраснее.

Но Джека не обманула кажущаяся безмятежность этой сценки. Отчужденное, рассеянное выражение лица Лии показывало, что она чем-то огорчена. Хоть Анна и уверяла, будто поддержит любое его решение в отношении Лии, но со всей определенностью заявила, что лишь безумец стал бы заключать брак, который заведомо разрушит его жизнь. В ответ Джек резко осадил сестру и велел не вмешиваться, если она не хочет вызвать его гнев. Похоже, угроза подействовала так, как можно было предвидеть. Иными словами, не подействовала вовсе. В упрямстве сестра не уступала самому Джеку – эта черта досталась им в наследство от матери.

Анна вполне способна была явиться к Лии одна под благовидным предлогом – якобы принести извинения, – поэтому в конце концов Джек неохотно согласился позволить сестре сопровождать его. Держась рядом, он мог сгладить губительные последствия неизбежного столкновения двух женщин.

Сестра его при всей своей доброте и терпимости была бесконечно предана матери и хорошо понимала, как осложнится жизнь всей семьи, если Джек назовет Лию своей невестой. К сожалению, он так и не решил пока, как лучше сообщить эту новость матери. Строго говоря, в женитьбе на Лии не было выгод: во всяком случае, этот брак не сулил ни финансового благополучия, ни высокого положения в обществе.

Пусть достоинства его невесты и казались эфемерными, Джек ценил их куда больше всех земных благ. Спокойствие, проницательность, мудрость Лии, жизнерадостность, способность найти слова ободрения и поддержать его в любых жизненных испытаниях были драгоценным даром, о котором, возможно, знал лишь он один.

Но если бы он сказал матери, что страстное желание обладать Лией не дает ему спать по ночам, та сорвала бы со стены охотничье ружье и пристрелила его на месте.

Джек подошел к дамам, и те удивленно подняли головы: так увлеклись беседой, что не заметили его приближения. Он смерил сестру сердитым взглядом, затем опустился на свободное кресло и взял Лию за руку.

– Надеюсь, моя надоедливая младшая сестренка не слишком тебе докучала, дорогая.

Глаза Лии изумленно расширились. Джек в самом деле ее удивил. Похоже, он не видел смысла притворяться, будто между ними ничего нет.

– Э… нет, – отозвалась она. – Все хорошо.

Она отняла руку, и Джек неохотно выпустил ее пальцы. Анна же ободряюще улыбнулась брату.

– Мы просто болтали, только и всего.

– О погоде? Или об оформительском мастерстве леди Пекуорт? – язвительно осведомился Джек.

Его сестра покраснела, надо отдать ей должное.

– Ну ладно, мы говорили о семейных делах, но клянусь, я не сказала ничего такого, что могло бы отпугнуть мисс Кинкейд.

– Надеюсь. В противном случае ты за это ответишь передо мной.

– Ах как страшно! – нахально усмехнулась Анна. – Я прямо вся дрожу.

– Ты бесстыжая негодная девчонка. А теперь, будь добра, уйди, чтобы я смог поговорить с Лией. К тому же леди Пекуорт хотела тебя видеть. Она буквально сгорает от нетерпения показать тебе весь дом.

– О, чудесно. – Анна поднялась, отряхнула юбку от опавших листьев и улыбнулась Лии: – Спасибо, что поговорили со мной. Надеюсь, у нас скоро будет случай побеседовать снова.

Лия тоже встала.

– Благодарю вас, миледи. Я признательна вам за откровенность.

Джек почувствовал тревогу.

Анна порывисто обняла Лию, и Джек изумленно замер. Лия тоже удивилась, судя по выражению ее лица. Сестра на мгновение сжала руку Джека и быстро зашагала по лужайке навстречу леди Пекуорт.

– Не забудьте попросить ее светлость показать вам кухню, – крикнула Лия ей вслед. – А главное – новую плиту.

Анна помахала ей рукой и вскоре удалилась настолько, что не могла уже слышать ее голос.

– Она расстроила тебя, верно? – заговорил Джек. После болезни к Лии еще не вернулся прежний здоровый деревенский румянец, но сейчас она выглядела даже бледнее обычного. – Клянусь, я своими руками швырну ее в Темзу, хоть она и моя родная сестра.

В глазах Лии мелькнули насмешливые искры.

– Твоя сестра очень милая. На самом деле она сказала мне, что сожалеет о том, что мы не стали подругами. И еще что она завидовала мне, можешь поверить?

– Вообще-то могу. Наша мать привыкла видеть в Анне опору, когда та была еще ребенком, и это стало для нее слишком тяжким бременем.

– Так она и сказала. Мне очень жаль, Джек. – Лицо Лии мучительно исказилось. – Прости меня за все.

Джек сжал ее ладонь – маленькую, много меньше, чем у него, – но сильную и крепкую, ладонь девушки, которая не боится работы.

– Тебе не за что извиняться, любовь моя. Ты за всю свою жизнь никого не обидела.

– Да, но мои близкие больно ранили твоих. И меня это мучает.

– Большая часть вины лежит на мужчинах моего рода, а не на женщинах твоего, – сухо возразил Джек. – Наш мир устроен так, что у твоей матери и бабушки не было выбора. Они делали все возможное, чтобы выжить и защитить своих детей.

Лия вырвала руку и отступила на шаг. Она стала вдруг бесконечно далекой, словно между ними пролегла пропасть в сотню ярдов шириной.

– Пусть так, но подчас они могли выбирать. И сделали неверный выбор. – В дрожащем голосе Лии слышалась глубокая печаль.

– Почему бы нам не сесть и не поговорить об этом? – мягко предложил Джек.

Лия огляделась, будто только сейчас заметила, где находится.

– Пожалуй, я хотела бы прогуляться. Ты не против? Сад такой большой, а я почти ничего здесь не видела.

Что ж, так даже лучше, сказал себе Джек, поскольку уже облюбовал несколько уединенных уголков в саду. А если их с Лией внезапное исчезновение навело бы остальных на определенные выводы – это вполне отвечало его замыслу.

– Я хорошо знаю сад лорда Пекуорта, так что могу показать тебе самые живописные места. Давай начнем с прогулки вдоль реки.

Он предложил Лии руку, она, не раздумывая, взяла его под локоть, мягко прильнув к нему. Они вместе пошли по посыпанной гравием дорожке. Лия с легкостью приноровилась к его походке. Она никогда не семенила и не плелась медленным шагом – еще одна ее черта, которая всегда нравилась Джеку.

Когда они скрылись за деревьями, Лия развязала ленты и стянула шляпку. Из ее прически выпало несколько шпилек, и волосы сверкающей дрожащей волной упали на плечи. Лия подставила лицо солнечным лучам и вздохнула. Джек достаточно хорошо ее знал, чтобы угадать: то не был довольный вздох облегчения. Ее точеный профиль выглядел прелестно, но плотно сжатые губы выдавали горечь.

– Я рад, что мы снова друзья, – забросил Джек пробный камень.

Лия ответила ему мимолетной шутливой улыбкой.

– Конечно, друзья. Мы всегда были друзьями. По крайней мере, я на это надеюсь, – добавила она.

– А я надеюсь на большее.

Она опустила голову и настороженно, украдкой взглянула на Джека.

– Правда? Так ты наконец решил стать моим покровителем?

Он резко остановился.

– Мы уже обсуждали это: я не желаю превращать тебя в шлюху! – Джек нарочно выбрал грубое слово, чтобы смутить ее, заставить опомниться.

– Да? Так ты волшебник, если способен превратить меня в то, что тебе больше по вкусу? – Она щелкнула пальцами. – Может, в сказочную принцессу? Это было бы чудесно и весьма ко времени.

– Очень смешно. Тебе отлично известно, в кого я хочу превратить тебя: в жену. В мою жену, если быть точным.

Лия так стремительно рванула вперед, что Джеку пришлось прибавить шагу, чтобы ее догнать.

– Джек, ты знаешь, что это невозможно, и пора тебе это принять.

Он взял ее под руку и повел к развесистому буку на берегу реки. Там, в тени ветвей, стояла прелестная скамья из литого чугуна, и пышная крона дерева скрывала ее от посторонних глаз. Здесь, на краю сада, в стороне от дома и цветников, никто не мог их потревожить.

– Я никогда с этим не соглашусь. – Джек слегка подтолкнул Лию, и она с сердитой гримаской, которая показалась ему прелестной, плюхнулась на скамью.

Ее гневный взгляд, словно острый клинок, казалось, готов был безжалостно располосовать его, но Джек мог думать лишь о том, как она очаровательна, даже когда злится. Ему страстно хотелось уложить ее на мягкую траву, медленно снять с нее одежду и любоваться ее великолепным обнаженным телом от макушки до кончиков пальцев ног. Он сгорал от желания обладать ею, погрузиться в ее плоть, почувствовать ее жаркую глубину, взлететь к вершине блаженства.

Эта девушка сводила его с ума, он чувствовал, что вот-вот по ее вине потеряет рассудок и отправится в дом для умалишенных или превратится в калеку из-за неутоленного желания.

Джек поставил на скамью обутую в сапог ногу и оперся рукой о бедро.

– Что такого сказала тебе моя сестра, из-за чего ты вдруг раздумала выходить за меня замуж?

– Ты законченный болван! – раздраженно буркнула Лия. – Похоже, до тебя не дошло, что я вовсе не соглашалась стать твоей женой, – совсем наоборот.

– После всего, что случилось на балу жриц Киприды, я позволю себе не согласиться.

– Если ты еще хоть раз напомнишь мне о той проклятой вечеринке, я за себя не ручаюсь.

– И что же ты сделаешь?

Она смерила Джека колючим взглядом.

– Пожалуй, пристрелю – по крайней мере, тогда ты перестанешь меня изводить.

Джек рассмеялся, и по ее губам тоже невольно скользнула улыбка. Лия положила шляпку на колени и задержала взгляд на речной глади.

Джек покорно обуздал страсть, предоставив природе творить свое неспешное волшебство. Нежный ветерок шуршал высокими стеблями тростника. Над поверхностью воды чертили причудливые зигзаги стрекозы. На тихой реке виднелось вдали лишь несколько лодок. Подобные пасторальные картины обычно наводили на Джека скуку, но на этот раз он вдруг вспомнил о Стоунфелле: задумался, как течет там жизнь в его отсутствие, – и неожиданно поймал себя на мысли, что почти скучает по нему. Это было новое, незнакомое чувство. Он всегда считал старое поместье тягостной обузой. Иногда ему казалось, что он задыхается под бременем забот, словно тяжелый жернов давит ему на шею.

Но потом иное чувство медленно вытеснило старые обиды и горечь. Он и сам не заметил, как это случилось. На смену досаде пришла гордость за Стоунфелл и понимание, что эту прекрасную, величественную старинную усадьбу надо спасать. Джеку невольно пришло в голову, что это спасение будет для него не бременем, а делом чести.

Прелестное лицо Лии разгладилось, приняло безмятежное выражение. Здесь, на природе, она оказалась в своей стихии. При мысли о том, как он назовет ее своей невестой и привезет в Стоунфелл, Джек почувствовал небывалую решимость и уверенность, которой давно не испытывал. Теперь ему уже не казалось, что он приносит себя в жертву ради родового имения. Ведь Лия будет рядом, поможет ему и будет любить его.

– Мне не терпится поскорее вернуться домой, – произнес он. – В Стоунфелл.

Лия не сразу поняла смысл его слов, а когда осознала, подозрительно прищурилась.

– Ты пьян?

– Вовсе нет. Просто я буду счастлив вернуться домой, в особенности с тобой, но уже как с моей невестой.

– Если ты и правда сделаешь то, о чем говоришь, это будет похоже на бегство… от твоей матери.

– Она передумает, вот увидишь, смягчится…

– Очень сомневаюсь в этом.

– Лия… – начал было Джек, но она оборвала его:

– Ладно. Так значит, ты решил принять предложение Доминика и Левертона вложить деньги в разработку рудников?

– Кто тебе об этом рассказал?

– Джиллиан. По ее словам, они готовы выделить средства, но ты тянешь время.

Джек сердито выругался сквозь зубы. Ему хотелось задушить Джиллиан, а заодно и сестру с матерью: все они только осложняли и без того довольно непростое положение, причем без всякой надобности.

– Я благодарен им за поддержку, но пока не вполне ясно, принесут ли рудники достаточно прибыли, чтобы покрыть расходы. Как ты понимаешь, мне не хотелось бы еще глубже увязнуть в долгах.

– Похоже, Джиллиан считает разработку месторождений прибыльным делом.

– Она не знает всего, – возразил Джек.

– Я так и думала. Она слишком оптимистична, – с мрачным удовлетворением заключила Лия.

Проклятье! Он и сам увлекся призрачной надеждой.

– Возможно, когда-нибудь рудники будут приносить немалые доходы, но подобные проекты требуют времени. Это все, что я хотел сказать.

Лия скрестила руки на груди.

– Нам обоим известно: Стоунфелл не в том состоянии, чтобы можно было ждать. Ты просто не имеешь права жениться на мне, и твои слова это только подтверждают. Тебе нужна богатая жена, и как можно скорее.

Решимость в ее голосе встревожила Джека. Он хоть и ощутил неприятный холодок в затылке, но все же твердо возразил:

– Не так все плохо.

– Нет, именно так, и тебе это известно… всем известно. Женитьба на мне только ухудшит дело. Я отказываюсь быть причиной гибели Стоунфелла.

Джек, гневно топнув ногой и сурово сдвинув брови, напустил на себя грозный вид, нависая над Лией хмурой тенью.

– Поскольку ты больше не играешь в театре, позволь напомнить, что подобные драматические сцены на меня не действуют.

Она возмущенно фыркнула.

– Ты не сможешь заставить меня выйти за тебя замуж! И я совершенно уверена, что твои родственники поддержат меня в этом решении.

– Лия…

– Здесь возможно лишь одно из двух: или ты сам возьмешь меня в содержанки, или поможешь мне найти покровителя. Если ты не согласишься, я вернусь к своему первоначальному плану.

Она снова ловко загнала его в угол. Лия всегда хотела, как лучше для него, и ради этого пошла бы на все, даже если бы пришлось пожертвовать собственным счастьем. Джек знал, что она любит его, а также любит и Стоунфелл, возможно, даже больше, чем его, – но сейчас не хотел об этом думать.

Рассудок его вывел разумное заключение: женитьба не разрешит его трудностей, – но когда дело касалось Лии, Джек забывал о доводах рассудка. Она должна была принадлежать ему, как всегда принадлежала, и теперь он наконец понял, что и сам всегда принадлежал ей. Мысль о том, что ее не будет в его жизни, казалась ужасной и просто не укладывалась в голове.

Сделать ее своей любовницей? Это он отмел сразу. Джек не собирался уподобляться отцу или дяде. Такой шаг обернулся бы бесчестьем как для Лии, так и для него, и погубил бы обоих.

Оставалось лишь подыграть Лии и обрести запас времени.

– Хорошо. Допустим, я соглашусь на твой безумный план. Чего именно ты от меня ждешь?

Рот ее приоткрылся от изумления.

– О, ты хочешь сказать, что и правда готов взять меня в любовницы?

– Посмотрим, – решил он напугать ее жесткостью. – Вначале я хочу знать твои условия, а потом уж подумаю, принять ли предложение. В подобных вопросах нельзя действовать очертя голову, здесь нужна осмотрительность.

– Возможно, но не думай, что я позволю тебе бесконечно тянуть время, Джек Истон. – Лия с подозрением прищурилась. – Никто не будет командовать мной.

– Я и не собирался. Ну и каковы же твои условия?

Она настороженно смерила его взглядом, затем подняла вверх три пальца.

– Даю тебе три недели. Если за это время ты ничего не решишь, я возьмусь за дело сама.

Времени было более чем достаточно, но такое требование показалось Джеку странным.

– Почему именно три недели?

Она покраснела и неловко заерзала на скамье.

– «Три» хорошее число, подходящее, вот и все.

Джек решил удовольствоваться пока таким ответом.

– Ладно, я принимаю это условие. Что еще?

– Если ты решишь, что не станешь моим покровителем, я хочу, чтобы ты помог мне придумать испытания.

Джек недоуменно нахмурился.

– Испытания?

– Да, проверку, – с вызовом заявила Лия. – Для возможных покровителей.

– Какого рода проверку?

Она неопределенно махнула рукой.

– Ну, ты понимаешь.

– Понятия не имею, черт побери! Может, ты попробуешь высказаться точнее?

Легкий румянец на ее щеках стал гуще.

– Ну, например, испытание поцелуем.

Джек ошеломленно смотрел на Лию, его разум отказывался понимать ее слова.

– И какова же цель подобного испытания?

– Мне ведь придется целовать своего покровителя, поэтому я хочу убедиться, что делаю это правильно. Как и все остальное.

Джек не удержался от смеха.

– Дорогая, в ту ночь у тебя не возникло сложностей с поцелуями, уверяю тебя.

– Это другое дело.

– Почему? – Этот разговор начинал забавлять Джека. Почти.

– Потому что это был ты, – резко бросила Лия.

«А-а».

– Понимаю. – Джек потер подбородок, словно в глубокой задумчивости. – И тебе понравилось целовать меня?

Лия смерила его сердитым взглядом.

– Знаешь, я думаю, что ты слишком большой зануда, чтобы быть моим покровителем. Ты собираешься мне помочь или нет?

Он подавил улыбку.

– Пожалуй, я не вполне понял цель испытания поцелуем.

– Полагаю, о джентльмене можно многое сказать по тому, как он целует женщину, верно? Например, будет ли он обращаться со своей любовницей вежливо и с уважением. – Лия очертила рукой круг в воздухе. – Итак… какая манера целоваться должна вызвать у меня тревогу? Как узнать, что мужчина, возможно, не лучшая кандидатура на роль покровителя?

– Если он пытается грубо наброситься на тебя, как сэр Нейтан, я бы сказал, что это добрый знак, – саркастически заметил Джек.

Лия вскочила на ноги.

– Если ты не намерен отнестись серьезно к моим словам…

– Прости меня, милая, – проговорил он и мягко усадил Лию на скамью. – Конечно, я буду серьезен.

Ни за что на свете он не позволил бы другому мужчине поцеловать ее – разве что дружески, в щечку, да и то лишь родственнику или другу.

– Тогда продолжим, Джек, и побыстрее, пожалуйста, – проворчала Лия, понизив голос. – Я уже весь зад себе отсидела на этих жестких скамейках.

Джек с трудом отогнал навязчивое видение – отсиженной попки Лии, обнаженной, поверх его бедер, предпочтительно тоже обнаженных.

– Ладно. Во-первых, если мужчина пытается позволять себе вольности, ты должна немедленно положить этому конец.

Лия нахмурилась.

– Но он уже начал вольничать, раз я разрешила ему поцеловать меня.

– Я имею в виду дальнейшие вольности – к примеру, если он попытается просунуть язык тебе в рот.

Лия поежилась.

– Хорошо. Но рано или поздно он захочет этого, верно?

Джек нежно улыбнулся ей.

– Наверняка. Я бы уж точно так и сделал.

Лия смущенно потеребила атласные ленты на шляпке.

– Наверное, тогда мне придется привыкнуть к этому. Хотя, может быть, мне удастся установить правило: он пускает в ход язык, только когда я ему разрешу.

– Это глупо. Ни один мужчина в здравом уме не согласится соблюдать правила, которые будет диктовать ему любовница.

– О черт, – пробормотала Лия. – Наверняка ты прав.

– Ему захочется и многого другого тоже, – добавил Джек.

Лия слегка встревожилась.

– И чего же?

– Ну, примерно того, чем мы занимались в ту ночь.

– Хм. Если быть честной, должна признаться, мне очень понравилось то, что мы делали. Это ведь добрый знак, правда?

– А тебе понравилось бы делать это с мужчинами, которые, в сущности, тебе совсем чужие?

Лия не смогла подавить гримасу отвращения.

– Должно быть, мне придется к этому привыкнуть, да?

– А если ты не сможешь привыкнуть, тебе придется еще труднее, когда дело дойдет до физической близости. У некоторых мужчин бывают весьма своеобразные вкусы. Вернее сказать, необычные. – Может, он и несколько сгустил краски, но сказал чистую правду. – Спроси свою мать, если хочешь услышать более подробное объяснение.

Лия сидела, откинувшись на спинку скамьи, и рассеянно кусала ноготь, но последнее замечание Джека заставило ее возмущенно выпрямиться.

– Моя мать – последняя, к кому бы я обратилась, – резко отчеканила она. – Даже не упоминай об этом больше.

Что-то определенно случилось. Что-то еще более скверное, чем этот безумный разговор.

– Как хочешь.

Эта гневная вспышка озадачила и встревожила Джека: очевидно, все это как-то касалось ее матери, – но он хорошо знал Лию и понимал, что вопрос закрыт, по крайней мере на какое-то время.

Она поднялась со скамьи, торопливо надела шляпку и ловко завязала бант.

– Как я понял, наша беседа завершена, – произнес Джек.

– Совершенно верно. – Лия окинула его взглядом, который больше подошел бы строгой учительнице или брюзгливой старой деве, нежели начинающей куртизанке. – Уверена, в будущем у меня появится больше вопросов. А пока напомню тебе свои условия. В твоем распоряжении три недели, чтобы решить, берешь ли ты меня в любовницы или найдешь другого мужчину, который согласится стать моим покровителем. Так мы договорились? Тебе все ясно?

– Яснее некуда, – мягко улыбнулся Джек.

– Отлично. Тогда предлагаю вернуться в дом. Все, должно быть, уже ломают голову, куда мы пропали.

Джек придержал Лию за локоть.

– Подожди минутку. У меня тоже есть одно условие.

Хоть Лия и уступала ему в росте, ей все же удалось создать ощущение, будто она гневно взирает на него сверху вниз. Она походила на принцессу, которой ей и следовало быть.

– Какое условие?

– Я требую права вето.

– Права вето? О чем ты говоришь?

– О твоих возможных покровителях, разумеется. Если я сочту их неподходящими, тебе придется от них отказаться.

Лия на миг смешалась, затем глаза ее прищурились, а брови взлетели вверх и сердито сдвинулись.

– Это нелепо. Зная тебя, могу с уверенностью сказать, что ты ни за что не одобришь ни одного мужчину.

– Это единственное мое условие. Если хочешь, чтобы я тебе помог, предлагаю согласиться. В противном случае действуй на свой страх и риск. Мы оба знаем, чем закончились твои прежние попытки.

Несколько долгих мгновений Лия не сводила с него испепеляющего взгляда.

– Провались ты пропадом, Джек Истон! – выпалила она наконец, вырвалась из его рук и зашагала прочь.

Глава 21

– Вы действительно хотите жениться на мне? – воскликнула Лия.

Это казалось невероятным. В обществе ее считали парией, и все же за последние несколько недель ей уже во второй раз делали предложение, благопристойное предложение руки и сердца.

Предложение Джека еще можно было понять: он чувствовал себя ответственным за ее судьбу, хоть Лия и считала это чистым вздором, – но второе предложение изрядно ее удивило.

Себастьяна Синклера, сидевшего рядом с ней на кушетке в гостиной Хантеров, похоже, привел в замешательство ее изумленный возглас.

– Да, в самом деле. Я не стал бы шутить такими серьезными вещами, как брак, мисс Кинкейд.

Дом недовольно засопел, и Лия вдруг поняла, что слишком крепко прижимает к груди его крошечное тельце. Ослабив объятия, она подняла малыша и положила его головку себе на плечо.

– Должна признаться, я немного смущена. На бале-маскараде у мистера Уэлби вы держались твердо и не изъявляли желания ни жениться на мне, ни брать в содержанки.

– Я никогда не оскорбил бы вас предложением подобной сделки. А что до другого предложения… – Он пожал плечами. – Вы застали меня врасплох. Молодые дамы обычно не предлагают мужчинам жениться после столь короткого знакомства.

– Да и вообще не предлагают, – криво усмехнулась Лия. – Тем более на скандальном бале-маскараде, где атмосфера не располагает к ясному мышлению. Наверное, прежде всего вас отвлекали все эти полуодетые женщины.

Смуглые щеки Синклера покрылись краской.

– Наверное, нам лучше оставить в прошлом ту злосчастную ночь, не стоит о ней вспоминать.

Лия нашла занятным, что мужчины в ее жизни, похоже, смущались больше, чем женщины, когда заходила речь о любовных утехах. Это было забавно, но и досадно, поскольку делало невозможным откровенный разговор, в котором она так нуждалась.

– Хорошо, но я все же удивлена вашим предложением, сэр. Хотя и польщена, конечно.

– Судя по вашему голосу, не скажешь, что вы польщены, – сухо заметил Себастьян.

Дом начал просыпаться и захныкал, Лия погладила его по спинке.

– Я бы сказала, что мы поддерживали беседу, когда встречались на приемах, и, кажется, нашли общий язык, но если оставить это в стороне, не представляю, зачем вам понадобилось делать мне предложение.

– Не представляете?

Его теплая улыбка заставила Лию покраснеть, но скорее от неловкости, чем от удовольствия. Синклер с его волосами цвета пшеницы и ярко-зелеными глазами и правда был красив, а вдобавок, как верно сказала Джиллиан, несметно богат и происходил из знатной семьи. Большинство женщин посчитали бы великой удачей получить от него брачное предложение.

– Вы очень добры, – заставила себя улыбнуться Лия. – Но женитьба на мне вряд ли упрочит ваше положение в обществе. Скорее наоборот.

– Мне решительно все равно, что думают обо мне в свете. Главное – что вы не уличная воровка, к тому же пользуетесь поддержкой некоторых очень влиятельных и высокопоставленных особ.

Лия поудобнее устроила на плече младенца, который снова заснул. Ее усталый разум пытался отыскать подходящий ответ. Как бы ей хотелось спрятаться в каком-нибудь укромном уголке и тоже поспать! Жизнь с каждой минутой становилась все сложнее, а предложение Синклера запутало все еще больше.

Лия не ответила, и Себастьян очаровательно улыбнулся.

– Нет, я хочу жениться на вас, потому что вы мне нравитесь. Очень нравитесь, – добавил он. – Я начинаю это понимать.

Если бы у Лии остались мозги в голове, она ухватилась бы за это предложение, но, похоже, ее окончательно лишили разума события последних недель и… Джек.

– Вы прекрасны, мисс Кинкейд, – продолжил Синклер. – К тому же добры, умны и весьма практичны. Вам не по вкусу пустая болтовня о модах, последних сплетнях и слухах, вас не увлекают всевозможные светские глупости. – Он наклонился и легко коснулся головки младенца. – Вас волнуют обычные повседневные вещи, вам интересна настоящая жизнь, дети. И насколько я могу судить, вы предпочитаете жить за городом, как и я.

Эта небольшая речь, сухая и чересчур обыденная, хотя и произнесенная самым добродушным тоном, больше походила на перечисление необходимых покупок, нежели на брачное предложение.

– На самом деле, – добавил Синклер, – думаю, мы с вами смотрим на вещи одинаково. Это поможет укрепить наш брак.

– И как же мы смотрим… на вещи? – осторожно спросила Лия.

– Мы оба чувствуем себя чужими в свете, поэтому идем собственным путем. Мы ни от кого не зависим, не ждем милостей, сами добиваемся своего счастья, не позволяя никому встать у нас на пути. Нас не останавливает, если приходится идти к желанной цели в одиночку. Все это очень сближает нас с вами, мы подходим друг другу. Вместе мы могли бы хорошо и радостно жить.

Наверное, его оценка была верной, но Лия смертельно устала стоять в стороне, смотреть на чужую семью и страстно мечтать о том, чтобы войти в нее. Всего однажды она захотела быть там, куда влекло ее сердце. Себастьян Синклер казался милым, но Лия чувствовала, что рядом с ним ей не место, он не для нее. При всем дружелюбии Синклера в нем ощущалась какая-то отстраненность, почти равнодушие, словно сильные чувства не нашли бы отклика в его душе, а скорее вызвали досаду.

– Я искренне польщена вашим предложением, сэр, но…

– Но ваш ответ «нет», – криво усмехнулся Синклер. – Я этого ожидал, но все же решил попробовать.

Лия изумленно посмотрела на него.

– Вы ожидали отказа?

– Думаю, да, потому что ваше сердце принадлежит другому, – грустно улыбнулся Синклер.

Лия не могла себе представить, что выйдет замуж за кого-то, кроме Джека, и уж точно не стала бы женой такого славного человека, как Синклер. Он не заслуживал брака с угрюмой женой, тоскующей по другому мужчине.

– Прошу меня простить, – пролепетала она беспомощно.

– Вам нет нужды извиняться. Время, проведенное с вами, доставило мне удовольствие. Надеюсь, мы останемся друзьями.

– Конечно.

Она, несомненно, ему нравилась, но невозмутимое, уверенное выражение лица Синклера говорило, что сердце его не разбито отказом. Быстрый взгляд, брошенный в сторону двери, подсказал, что Себастьяну не меньше, чем ей, хочется поскорее закончить этот неловкий разговор.

Прижав к себе ребенка одной рукой, она протянула ему другую.

– Благодарю вас, сэр. Поверьте, я высоко ценю дружбу с вами.

Он сжал ее ладонь, в его проницательном взгляде читалась искренность.

– Вы не должны – знайте об этом.

Лия недоуменно подняла бровь.

– Искать себе покровителя, – пояснил он. – Мое брачное предложение остается в силе. Если вы почувствуете, что выбора нет, пожалуйста, вспомните, что я предлагаю вам другой путь.

Лия растерянно моргнула, не находя слов, потом наконец прошептала:

– Спасибо.

Синклер как раз склонился над ее рукой, когда отворилась дверь и в комнату вошел Джек. Следом за ним протиснулся Смитуэлл с обиженным лицом и с подчеркнутым достоинством объявил:

– Маркиз Лендейл!

– Какого черта вы делаете, Синклер? – прорычал Джек, бросаясь к ним.

– Я пожелал мисс Кинкейд приятного вечера, – спокойно ответил Себастьян. – Хоть это вас и не касается.

– Еще как касается! Моя невеста наедине с другим мужчиной…

– Так вы помолвлены? – перебил его с заметным удивлением Синклер.

– Нет! – твердо ответила Лия.

– Мы просто еще не объявили, – почти одновременно с ней выпалил Джек.

Несколько мгновений Синклер неподвижно смотрел на него. В ответном взгляде Джека было столько враждебности, что Лия почувствовала неприятный холодок, пробежавший по спине.

– Понятно, – пробормотал наконец Синклер и улыбнулся Лии. – Что ж, ладно, всего вам доброго. Пожалуйста, не забудьте о том, что я вам сказал, мисс Кинкейд. Я вполне серьезно.

– Хорошо, – отозвалась Лия.

Синклер коротко кивнул Джеку.

– Вы счастливец, Лендейл. Надеюсь, сумеете осуществить свои намерения.

Враждебность Джека не убавилась ни на йоту. Он проводил свирепым взглядом Синклера до двери, Смитуэлл тоже поспешил выйти следом.

– О чем вы с ним разговаривали? – Внимание Джека вновь вернулось к Лии.

– Если воспользоваться фразой мистера Синклера, это тебя не касается. – Дом опять беспокойно заворочался во сне, и Лия осторожно положила его в колыбель, ласково погладив по крохотной спинке. – Пожалуйста, говори тише, а то разбудишь ребенка.

– Ладно, – кивнул Джек, – но я по-прежнему жду ответа. И прежде всего: какого черта ты делала с ним наедине?

Лия собиралась ответить что-то резкое, когда дверь опять отворилась и в комнату вошла Хлоя в сверкающем шелковом платье цвета красного вина.

– Добрый вечер, лорд Лендейл, – с теплой улыбкой обратилась она к Джеку. – Как хорошо, что вы зашли. Можете составить Лии компанию, пока мы будем на приеме у леди Фернтон.

Джек коротко поклонился.

– Леди Хантер, я не знал, что вы собираетесь на прием. Надеюсь, вы не возражаете против моего визита.

– Боже милостивый, почему бы я стала возражать?

– Потому что я осталась без сопровождения? – с надеждой в голосе подсказала Лия.

Сейчас ей совершенно не хотелось оставаться с Джеком наедине. Он явно собирался донимать ее расспросами о беседе с Синклером и продолжать спор насчет предложения.

Хлоя небрежно отмахнулась.

– Глупости. Лорд Лендейл для нас почти как член семьи, не так ли? Ты тысячу раз это говорила, дорогая. Вдобавок я не хочу, чтобы ты скучала или грустила, сидя здесь в одиночестве.

Скорее уж супруги боялись, что она незаметно сбежит и выкинет новый скандальный фортель: отправится на бал-маскарад или найдет какое-нибудь другое столь же непристойное увеселение. Лия невольно задумалась, уж не по их ли просьбе Джек приехал, чтобы выступить в роли сторожевого пса.

– Я с радостью останусь дома и отдохну, да и, пожалуй, спать пораньше лягу: еще не пришла в себя после вчерашней… восхитительной экскурсии по вилле лорда Пекуорта.

Джек насмешливо фыркнул, ясно дав понять, что думает о ее нелепой отговорке. Лия метнула на него свирепый взгляд.

– Я хорошо тебя понимаю. – В глазах Хлои мелькнули веселые искры. – Спасибо, что позаботилась о Доме: очень мило с твоей стороны, – а то няньке немного нездоровится из-за погоды. Спать его уложит моя горничная, так что тебе нет надобности нянчиться с ним, если не хочешь.

– Нет-нет, мне совсем не трудно, – быстро возразила Лия. – Напротив, очень нравится.

Хлоя заглянула в колыбель и ласково погладила спутанные кудряшки малыша.

– Думаю, он проспит весь остаток вечера.

– Я потом отнесу его в детскую, – сказала Лия.

– Да, но сначала мы поговорим, – заявил Джек.

Проклятье!

Лия поняла, что отделаться от этого несносного человека не удастся, и не знала, как долго сможет сопротивляться ему, тем более сейчас, когда он божественно красив в своем строгом, безупречного покроя сюртуке, так эффектно обрисовывавшем широкие плечи. Никто другой не выглядел так привлекательно в вечернем костюме, как Джек.

Хлоя быстро поцеловала Лию в щеку.

– Оставляю тебя наслаждаться беседой с лордом Лендейлом, дорогая.

– Да, я сгораю от нетерпения, – сухо отозвалась Лия.

Тетушка кивнула Джеку и скользнула к двери, но, прежде чем выйти из комнаты, обернулась и лукаво подмигнула Лии.

Казалось, вся семья вступила в заговор против нее. Если они добьются своего, то еще до конца недели она выйдет замуж за Джека.

Конечно, если бы они знали тайну, которую открыла ей леди Анна, то, возможно, передумали бы, но Лия была слишком взволнована и подавлена, чтобы рассказать об этом даже Хлое или Джиллиан.

А вот Джеку ей придется рассказать правду. Все ее предыдущие попытки урезонить его провалились, включая нелепую просьбу помочь в поисках богатого покровителя. Он ловко парировал все ее выпады. Теперь в ее арсенале осталось единственное оружие, и мысль о том, чтобы пустить его в ход, вызывала у нее отвращение: Лия знала, что правда ранит Джека так же больно, как и ее.

Глаза его по-прежнему метали молнии, но в них читалось теплое участие и тревога – так сквозь грозовые тучи проглядывает солнце. Лия с трудом подавила порыв броситься в его объятия и расплакаться. Она слишком устала бороться с трудностями: стоило преодолеть одну, как на смену ей приходила другая. Прежде рядом с ней всегда был Джек: он утешал ее и помогал справляться с жизненными неурядицами. Искушение позволить ему сделать это снова было столь сильным, что Лия испугалась.

Ей пришлось напомнить себе, что теперь именно он причина многих ее затруднений. Если бы Джек не стоял у нее на пути, она могла бы осуществить свои планы, обеспечить себя и бабушку. Тогда и он мог бы жить своей жизнью, найти себе подходящую невесту и позаботиться о поместье.

– Что случилось, любовь моя? – спросил он мягко.

Лия ответила не сразу.

– Ничего. Я просто немного устала.

– Тогда посиди со мной, позволь мне позаботиться о тебе. – Его чарующая улыбка манила, притягивала, ей невозможно было противиться. – Хочешь, я разотру тебе ступни. Я знаю, как ты это любишь.

– Нет, ты не сделаешь ничего подобного! – воскликнула Лия, старательно изображая возмущение.

В детстве Джек не раз растирал ей ноги, когда они долго бродили по снегу или катались верхом в сырую погоду. У нее часто мерзли ступни, ведь она ходила в старых, изношенных ботинках, которые промокали насквозь, и Джек беспокоился, как бы она не простудилась.

– Тогда давай просто посидим и поговорим. – Он взял Лию за руку, усадил на кушетку и сел рядом. – Ну что? Так-то лучше, верно? – прошептал он и непринужденно обнял ее за плечи. Его пальцы принялись теребить буф ее рукава.

– Вообще-то нет. На самом деле ты ведешь себя неподобающе.

– Вы с Синклером тоже вели себя неподобающе, как я заметил. И пора тебе ответить на мой вопрос. Зачем ты осталась наедине с этим хлыщом?

Лия вывернулась из его рук.

– Синклер вовсе не хлыщ, и тебя не касается…

Джек мягко взял Лию за подбородок, заставив умолкнуть.

– Нет, дорогая, касается.

Она сердито сверкнула глазами, но Джек даже бровью не повел.

– Ты такой надоедливый, – проворчала Лия.

– Знаю, но ведь ты все равно меня любишь.

Лии нечего было на это возразить, и в досаде она показала ему язык.

– Сделай так еще раз, и мне придется тебя поцеловать, – предупредил Джек, и в глазах его снова зажегся обольстительный огонек.

– Если хочешь знать, Синклер предложил мне выйти за него замуж, – бросила Лия, зная, что Джек рассердится.

О, он не просто рассердился, глаза его вспыхнули яростью. Лицо застыло, словно обратилось в холодный мрамор.

– Черт возьми, – прорычал он. – Этот мерза…

Лия шлепнула его ладонью по груди.

– Я отказала ему, так что не бранись.

– Чертовски надеюсь, что ты отказала ему, потому что собираешься выйти за меня.

– Я не собираюсь выходить за тебя замуж – мы обсуждали это вчера. Ты хорошо знаешь, каковы мои условия.

– Я знаю лишь одно: ты сошла с ума, если думаешь, что позволю тебе пуститься в очередную сомнительную авантюру и стать куртизанкой. – Он немного помолчал. – Или выйти замуж за кого-то, кроме меня.

– Наш брак невозможен, – упрямо повторила Лия, чувствуя, как отчаяние сжимает сердце.

Джек нежно погладил ее по щеке.

– Вовсе нет, любовь моя. Само собой, нам придется преодолеть множество трудностей, но твоя семья нас поддержит. А это дорогого стоит. Левертоны и Хантеры сделают все, чтобы погасить скандал. И я уверен, мы сумеем привлечь на свою сторону даже вдовствующую герцогиню Левертон и бабушку Джиллиан.

– Но твоя семья не примет нашу сторону.

– Анна нас поддержит, она так и сказала. Что до моей матери, то и она со временем смягчится, тем более когда у нее появится возможность узнать тебя получше.

– Нет, она не смягчится. – Лия сжала губы, чувствуя, как к горлу подступает тошнота.

– Так вот о чем вы говорили вчера с Анной?

Лия кивнула, ненавидя себя за то, что вынуждена рассказать Джеку правду. Грудь ее будто сдавило тисками, стало трудно дышать.

Джек слегка отстранился, откинулся на спинку дивана и скрестил руки на груди. Лия должна была испытать облегчение, но ей не хватало тепла его тела, ощущения, что, когда он рядом, ей не страшна никакая боль. Но то была лишь иллюзия. Лия знала, что скоро Джек навсегда исчезнет из ее жизни.

– Что бы ты ни узнала, лучше расскажи мне все, и покончим с этим, – предложил он спокойно и ободряюще кивнул.

– Это… это касается моей матери… и твоего отца.

Джек остался неподвижен, но его высокая, крупная фигура словно окаменела.

– Продолжай.

Пока она пересказывала грязную историю, выражение его лица почти не менялось. Он лишь слегка нахмурился, но слушал внимательно, не перебивая, и, похоже, не испытывал ни ужаса, ни потрясения, чего ожидала Лия.

– Как видишь, – заключила Лия, – я не смогла бы выйти за тебя замуж, даже если бы нам удалось решить все остальные проблемы. Твоя мать ненавидит всех женщин рода Кинкейд, и с полным на то основанием. Ты не вправе просить ее принять меня в семью после того, что сделали с ней мои бабушка и мать.

– Я выслушал историю твоей дорогой матушки и все понял, – заговорил Джек. – Но ни ты, ни Ребекка не сделали ничего такого, что могло бы причинить боль моей матери. Думать иначе попросту глупо.

Лия невольно открыла рот от изумления.

– Но ты ведь знаешь, как оскорбило леди Джон появление моей бабушки в Стоунфелле. Это рассорило вашу семью на долгие годы.

Джек бесстрастно пожал плечами.

– Отношения моего дяди с Ребеккой касаются только их и никого больше. Хоть моей матери их связь пришлась не по нраву, она почти не затронула ее жизнь.

– Как ты можешь такое говорить? – воскликнула Лия. – Из-за бабушки она терпеть не могла приезжать в Стоунфелл.

Губы Джека изогнулись в язвительной усмешке.

– Я расскажу тебе один секрет, дорогая. Моя мать терпеть не могла приезжать в Стоунфелл, потому что не выносит деревенскую жизнь, всегда ее ненавидела. В значительной мере она пользовалась присутствием Ребекки как отговоркой, чтобы избегать поездок в старое поместье.

– Правда? – с сомнением спросила Лия.

– Правда. Если бы я знал, что тебя так это огорчает, рассказал бы тебе об этом много лет назад, когда мы были детьми. Что же касается обиды, которую затаила на тебя моя мать, я отказываюсь это принять. Во всей этой истории ты невиновная сторона, как и моя сестра.

– Как и ты, – мягко добавила Лия. – Твоя сестра сказала мне вчера, что старшие сослужили вам дурную службу.

– Она права.

Джек даже глазом не моргнул, когда она сказала ему о связи родителей. Это казалось странным, если только…

– Джек, похоже, мой рассказ о матери и лорде Джоне не слишком тебя удивил. Ты знал об их связи? Леди Анна заверила меня, что ты не знаешь.

Он вздохнул.

– Мой отец допустил несколько скрытых намеков за прошедшие годы, как и мой дядя. Наверное, я просто не хотел думать об этом, поэтому никогда не пытался выяснить, верны ли мои подозрения. Вдобавок я понимал, как это оскорбит и унизит мать. Так что нет, я не удивлен, что моя догадка подтвердилась.

Лия болезненно поморщилась.

– Мне так жаль. Они поступили ужасно.

– Да, но тебе нет нужды за это извиняться.

– Но кто-то должен, – возразила Лия. – Твоя бедная матушка жестоко страдала по вине моих близких. Если ты попросишь ее принять меня как твою жену, это испортит ваши отношения. Я не смогу с этим жить.

– Я этого не допущу.

Ох уж эта его проклятая самонадеянность и заносчивость! Лии захотелось схватить его за плечи и хорошенько встряхнуть.

– Ты не Бог, Джек. Ты не можешь распоряжаться душами людей, приказывать им, что чувствовать, кого любить или не любить.

– Значит, ты готова принести в жертву свое счастье из-за того, что случилось много лет назад? Чтобы искупить вину твоей матери и моего отца? Это просто ребячество раздувать из этого драму, ты не думаешь?

– Если бы все было так просто! Вдобавок едва ли я смогу смотреть в лицо леди Джон, зная, что ей пришлось пережить.

При одной мысли об этом Лии стало дурно.

– Никогда не думал, что ты трусиха, – сказал Джек.

Вспыхнув от гнева, девушка попыталась вскочить на ноги, но Джек схватил ее за руку и заставил сесть.

– Спор окончен, лорд Лендейл! – выпалила она. – Пожалуйста, уйдите.

– Лия, мне искренне жаль, что моей матери пришлось терпеть подобное унижение, но я не собираюсь жертвовать своей жизнью или твоей, чтобы это исправить. Я уже пережил несчастливый брак своих родителей. Довольно одного такого брака. Я не намерен повторять их ошибки. Это ясно?

– Джек, ты ведь не хочешь жениться на мне, а делаешь это только из чувства долга.

Джек поморщился.

– Как, черт возьми, тебе пришло такое в голову?

– Это правда.

Лия вырвалась у него из рук, неловко поднялась на ноги и повернулась к нему спиной. Она говорила правду, но произнести ее было нелегко. Да, Джек был глубоко привязан к ней и беспокоился о ее благополучии, но хотел жениться на ней лишь потому, что скомпрометировал ее. Построить на этом брак – ужасная мысль, даже если он этого пока не понимал. Лия знала, что рано или поздно он начнет сожалеть, и его обида обратится на нее, а ей этого не вынести.

Лия услышала, как Джек встал с кушетки.

– Это неправда. – Его большие ладони опустились ей на плечи. – Я действительно хочу жениться на тебе. Очень хочу.

Слезы жгли ей глаза, но Лия усилием воли заставила себя сохранять твердость.

– Это не важно, потому что я не намерена выходить замуж.

Он мягко повернул ее лицом к себе и заставил поднять глаза. В его взгляде было столько нежности, что Лия почти поверила, будто он любит ее той любовью, о которой она мечтала. Казалось, от этого взгляда сердце ее разорвется в клочья.

– Ты знаешь, зачем я приехал сегодня?

– Чтобы досадить мне?

Он засмеялся – низко, хрипловато, так что по телу Лии, несмотря на терзавшую боль, пробежала жаркая волна.

– Нет. Я приехал, поскольку не мог ждать ни дня, что уж тут говорить о трех неделях. Я должен был все тебе сказать. Я желаю тебя, Лия, ничего в жизни я не желал сильнее. Мы должны решить все сегодня раз и навсегда.

Он наклонился, чтобы ее поцеловать, и в один миг мысли Лии разлетелись, словно пушинки одуванчика на ветру. Она приказала себе отстраниться, оттолкнуть Джека, но руки и ноги ее не слушались.

Но стоило Джеку коснуться губами ее губ, как позади раздался оглушительный плач. Они отпрянули друг от друга, будто невидимый великан протиснул между ними ладони и расшвырял их в разные стороны.

– Черт побери! – пробормотал Джек. – Я потерял, наверное, десять лет жизни.

Лия, задыхаясь, прижала ладони к груди, сердце ее бешено колотилось о ребра.

– Дом – здоровый ребенок и плачет довольно громко, – произнесла она дрожащим голосом.

«Это даже к лучшему, что Дом проснулся и прервал нас, – сказала она себе, подходя к колыбели, чтобы взять малыша на руки. – Целовать Джека слишком опасное занятие. Стоит только начать, и остановиться будешь уже не в силах».

Лия хорошо знала, куда это может завести.

– Ну-ну, милый, не плачь, – ласково проговорила она, поднимая ребенка.

Она положила Дома на плечо и потрепала по спине. Он беспокойно завертелся, икнул и выплюнул весь свой ужин Лии на платье.

Джек покосился на нее и весело расхохотался.

Глава 22

Лия сердито оглядела лиф своего платья, затем взглянула на Джека, который практически согнулся пополам от хохота. Вздохнув, она вытащила носовой платок и вытерла малышу подбородок. Несмотря на этот маленький конфуз, Дом теперь, казалось, был счастлив, как малиновка в весеннюю пору: фыркал от смеха, радостно размахивая кулачками, пока она его вытирала.

– Не понимаю, почему ты находишь это забавным, – сварливо пробормотала Лия. – Маленькие дети все время срыгивают. У них это в порядке вещей.

– Да, я знаю, – сказал он, стараясь сдержаться. – Просто мне наконец-то представилась возможность поухаживать за тобой в романтической обстановке и надлежащим образом попросить твоей руки, однако маленький Доминик решил так категорично нас прервать. Согласись, это очень смешно.

Лия недовольно поморщилась, пытаясь оттереть свой наряд. Она надевала это красивое платье лимонного цвета всего два раза и теперь сокрушалась, что оно уже никогда не будет прежним, даже после тщательной стирки.

– По-моему, смеяться над чужим горем очень непорядочно, – произнесла она, стараясь сохранять достоинство, что было непросто: вцепившись ей в волосы, Дом что есть силы восторженно их дергал.

– Ты права, – согласился Джек. – Но я невольно задумался, какая куртизанка могла бы оказаться в подобном положении. Для заурядного любовника это зрелище могло бы показаться отталкивающим, надо признать.

Лия и сама уже начала задумываться, есть ли у нее необходимые навыки или хотя бы удача, чтобы стать успешной куртизанкой. До сих пор ее преследовали неудачи, и эта глупая случайность послужила тому подтверждением.

– Ну, полно, мой милый, не дергай меня за волосы, – обратилась она к Дому просящим голосом и попыталась освободить локон из его ручки, но хватка оказалась слишком цепкая для такого малютки. – Ты же не хочешь… ой!

Малыш дернул так сильно, что у Лии на глазах выступили слезы. По правде говоря, она готова была разрыдаться. Вообще она редко плакала, но напряжение последних недель в конце концов подкосило ее, причем в самый неподходящий момент. Это наверняка еще больше убедит Джека, что она ни на что не способна, и он должен заботиться о ней.

– Послушай, дай мне этого маленького бесенка, пока он тебя не поранил, – сказал Джек, протягивая руки к ребенку.

– Он ужасный озорник и испортит тебе сюртук.

– Не больший озорник, чем ты. – Джек осторожно разжал пальцы малыша. – Ты сама сущая катастрофа.

Хотя он шутил, слезы подступили к глазам девушки. Катастрофой было не только испорченное платье – катастрофой обернулась вся ее жизнь.

– Иди сюда, проказник.

Джек взял малыша на руки. Дом все так же продолжал радоваться, переключив интерес с прически Лии на его галстук.

– Я тебя предупреждала, – заметила девушка, глядя, как ребенок с энтузиазмом мнет накрахмаленные складки.

– Это всего лишь галстук, дорогая, – пожал плечами Джек. – Ты лучше присядь и отдохни немного.

– Мне нужно принести ему смену одежды.

– Сядь, – сказал он строго.

И она послушалась – возможно потому, что у нее больше не осталось сил спорить.

Джек вынес Дома в коридор: Лия услышала, как он разговаривал со Смитуэллом, – затем вернулся, уже без ребенка, и запер за собой дверь. Если бы у нее с мозгами все было в порядке, ее, без сомнения, встревожил бы этот поступок, но в данный момент все ее душевные силы были сосредоточены на том, чтобы не уткнуться лицом в подушку и не забиться в истерике.

– Ты отдал ребенка Смитуэллу? – спросила Лия, когда Джек присоединился к ней.

– Он был порядком шокирован плачевным состоянием малыша, но, я уверен, сумеет справиться с ситуацией. К тому же в доме полно прислуги, так что есть кому помочь.

– Ты должен был позволить мне отнести его наверх. В любом случае мне нужно переодеться. – Она подняла свой кружевной воротник и принюхалась. – Запах отвратительный, да и платье вконец испорчено. Одно из моих любимых, между прочим.

Джек осторожно повернул ее к себе спиной.

– Я куплю тебе новое, точно такое же, как это, – сказал он и начал расстегивать пуговицы.

– Джек, ч-что ты делаешь?

– Освобождаю тебя от него. Ты сама сказала, что оно дурно пахнет.

– Ты не можешь раздевать меня в гостиной тети Хлои и должен немедленно уйти.

– Во-первых, я не собираюсь уходить, пока мы не закончим наш разговор.

Лия почувствовала, как слеза скользнула по ее щеке.

– А мы должны?

– Боюсь, что так, – ответил он без капли сожаления и стянул рукава с ее рук, окутав ее своим теплом.

Лия с трудом подавила порыв прижаться к его широкой груди в поисках утешения и прошептала, когда он спустил ее платье вниз до бедер:

– А что во-вторых?

Джек приподнял ее чуть-чуть и вытянул платье из-под нее. Лия слегка дрожала, но больше от нервов, чем от холодного воздуха, коснувшегося обнаженной кожи.

– Хмм? – спросил он, свернув платье и положив на пол.

– Ты сказал: во-первых. А что во-вторых?

Он повернул девушку лицом к себе, обхватив ладонями плечи. Она взглянула ему в лицо, такое красивое и любимое. Выражение его было веселым и в то же время нежным. Лия хотела его так сильно, что все ее существо изнывало от желания.

– А во-вторых, я определенно намерен раздеть тебя в этой гостиной. Тебе не о чем беспокоиться, милая. Никто нам не помешает.

– Это не так, – возразила она печально. – Я просто не думаю…

– Почему ты плачешь, моя дорогая? – прошептал он, ласково проведя пальцем по влажному следу у нее на щеке. – Я же сказал тебе, что все будет в порядке.

Лия пожала плечами. Оттого что и правда не знала, каковы истинные чувства Джека, девушка испытывала неуверенность, ощущала себя уязвимой. В конце концов, ведь не было такого, что он положил свое сердце к ее ногам или пылко объяснился в любви: по большей части он ограничивался тем, что читал ей доброжелательные, но страшно раздражающие нотации. И этого, по его мнению, было достаточно, чтобы уладить разногласия между ними.

Но он ошибался.

– Не знаю, – ответила она уклончиво. – Наверное, я просто устала.

Ладонь его, крепкая и успокаивающая, пробежалась по ее шее и задержалась на груди.

– И, вероятно, немного переволновалась?

Из ее горла вырвался сдавленный смех.

– Немного? Все складывается ужасно, и ты знаешь это.

Уголок его рта приподнялся в неспешной улыбке.

– Может, мне поцеловать тебя, и все станет лучше?

Лия смахнула со щеки вновь выкатившуюся слезу.

– Тебе это не удастся. Это просто невозможно.

– Это похоже на вызов. А ты прекрасно знаешь, что я никогда не отказываюсь от вызова.

– Джек…

Он устремился к ней, и его рот заглушил все протесты, готовые сорваться с ее губ. Она ухватилась за его плечи со страстью, которой не могла больше противостоять. Закрыв глаза, она погрузилась в его жаркие крепкие объятия. Это напоминало возвращение домой после очень долгого отсутствия. И ее сердце жаждало сдаться.

Джек жадно завладел ее ртом, вызвав ее жалобный всхлип. Желание разрушило все возражения, все страхи, все барьеры, которыми она отгородилась от него. Когда их языки сплелись, она окончательно сдалась, покоренная утонченной интимной лаской. Это был властный всепоглощающий поцелуй, утверждавший, что Джек возьмет все, что хочет и когда захочет, – и горе тому, кто встанет у него на пути.

Но когда его ладонь скользнула к груди, в ее затуманенном мозгу зазвучал голос здравого смысла. Лия открыла глаза и отшатнулась.

Взгляд Джека пылал страстью. И раздражением.

– Ну а теперь что не так? – Его хриплый возглас был полон мужской ярости.

Если бы у Лии не перехватило дыхание, она, может, и рассмеялась бы над его недовольством, но сейчас его низкий хрипловатый голос пробудил сладкое томление у нее между ног.

– Я… я не предполагала, что у тебя на уме такое, Джек.

Он насмешливо фыркнул и принялся за шнуровку ее корсета.

– Лия, я только об этом и думаю с того самого дня, как ты поцеловала меня в библиотеке Стоунфелла.

Когда она попыталась оттолкнуть его руки, он просто не обратил внимания на ее безуспешные усилия.

– Джек Истон, ты не можешь заняться со мной любовью в этой гостиной.

– Почему же? – спросил он, ловко распуская шнуровку.

– Потому что… потому что это безрассудно, постыдно и… и совершенно неуместно для мужчины твоего положения.

Он посмотрел на нее с недоверием.

– И это говорит женщина, которая охотилась за мужчинами на балу жриц Киприды.

– Я ни за кем не охотилась, – возразила Лия, пытаясь придержать сползающий корсет.

Джек снова отвел ее руки в сторону.

– Не знаю, как еще это можно назвать.

– Полным провалом, – вздохнула Лия.

– Не совсем. – Джек спустил ее корсет до бедер и погладил пальцем сосок. Тот сразу затвердел маленьким бутоном, четко вырисовываясь под мягкой тканью сорочки. – По правде говоря, как я припоминаю, отдельные моменты были весьма удачными.

Его низкий рокочущий голос вызвал дрожь у нее внутри.

– Джек…

– Господи, как ты прекрасна, – прошептал он, нежно поглаживая чувствительную вершинку груди.

У Лии возникло ощущение, словно она стоит, колеблясь, на пороге самого чудесного события в своей жизни – или самого печального, если ей придется покинуть Джека.

Когда Джек стянул вниз бретельку ее сорочки, обнажив одну грудь, Лии пришлось с усилием сглотнуть, прежде чем выдавить:

– Я думаю, это ошибка… огромная и очень опасная.

Его пальцы властно обхватили ее грудь, опалив жаром и пробудив вихрь дивных ощущений. Если бы она не сидела, то наверняка упала бы под напором обрушившихся на нее чувств. Это было так восхитительно! Лии потребовалась вся ее сила воли до капли, чтобы не прижаться к Джеку всем телом.

– Это не ошибка, а совсем наоборот, – сказал он. – Это прекрасно. Ты все, чего я хочу в жизни, Лия. Не сомневайся в этом.

– Я должна сомневаться. – Слова посыпались градом под давлением долгими неделями сдерживаемых эмоций. – Я могу так мало привнести в наш брачный союз. Мне абсолютно нечего дать тебе. У меня ничего нет.

С минуту он выглядел искренне ошеломленным. Затем его глаза засветились такой нежностью, что ей захотелось плакать. Он взял ее лицо в ладони.

– У тебя есть ты, любовь моя.

Лия, разрываемая противоречивыми эмоциями и желанием, сильным, как буйная летняя гроза, прикусила губу. Когда он склонился к ней, коснувшись нижней губы, прежде чем поцеловать, Лия задрожала, и тело ее стало мягким и влажным в ответ.

– Хочешь, я покажу тебе все богатства, которые ты привнесешь в наш союз? – прошептал он возле ее губ.

Мысли путались в затуманенной голове Лии, поэтому она не совсем поняла, что он имел в виду, но все же ухитрилась коротко кивнуть.

Когда он выпрямился, глаза его горели весельем и вожделением.

– Очень хорошо, мадам. Тогда начнем.

К ее удивлению, он встал и поднял ее на ноги. Ее расстегнутый корсет свалился на пол.

– Что ты задумал?

– Чтобы не осталось какого-либо недопонимания, собираюсь перечислить все твои положительные качества одно за другим.

– Это глупо… Ты меня смущаешь, – проворчала Лия, а он тем временем вытащил шпильки из ее волос, швырнул на приставной столик и, стащив сюртук, небрежно бросил его на пол.

– Ты настаиваешь на строгом учете, – сказал Джек, распуская ей волосы. – Ты всегда лучше меня разбиралась в подсчетах и ведении счетов, как я припоминаю.

– Это правда, – согласилась она. – Твой управляющий может это подтвердить.

– Прекрасно. Значит, ты сможешь впредь вести бухгалтерские книги, что послужит мне дополнительным вознаграждением.

Лия возвела глаза к потолку.

– Это становится все более смехотворным с каждой минутой.

– Терпение, дорогая.

Он повернул ее лицом к кушетке, а сам уселся, словно собирался тщательно осмотреть.

– А мне можно сесть?

– Нет. Ты будешь стоять, как хорошая девочка, а я покажу все преимущества, которые ты привнесешь в наш союз.

Лия покраснела, чувствуя себя слишком уязвимой и вместе с тем возбужденной под его пылким взглядом, блуждавшим по телу.

– Начнем с волос.

Джек расправил густые пряди, спускавшиеся ей на плечи. Волосы Лии были длиннее, чем требовалось по моде, и шелковистым потоком падали на грудь.

– Я обожаю твои волосы, – сказал он, поглаживая их. – Они подобны шелку и в солнечных лучах сияют, как шлифованный янтарь. Я много раз представлял, как ты лежишь, обнаженная, в моих объятиях, прикрытая только этими великолепными волосами.

От его чувственной улыбки в животе у нее забили крыльями тысячи бабочек.

– Рад сообщить, что мои мечты вскоре станут реальностью.

Он притянул ее ближе, между своими раздвинутыми коленями. Лия невольно взглянула вниз и с ужасом увидела солидную выпуклость, оттопыривающую его брюки.

– Итак, начнем с того, что у нас есть янтарь, – зарывшись пальцами ей в волосы, проговорил Джек. – Первая изысканная драгоценность в сокровищнице, имя которой Лия Кинкейд. Перейдем к следующим драгоценным камням?

Она попыталась сдержать смех.

– Ты говоришь глупости.

Нежно поглаживая бедра сквозь тонкую ткань сорочки, он возразил:

– Нет, всего лишь веду учет всех богатств, которые ты привнесешь в наш брак.

– Но…

Джек оборвал ее поцелуем, который быстро превратился в жаркий и влажный. И Лии не осталось ничего другого, кроме как вздыхать от удовольствия.

Когда он наконец оторвался от ее губ, глаза его сияли.

– Могу я теперь продолжить подсчет?

Лия едва могла дышать, не говоря уже о том, чтобы найти разумные возражения.

– Если настаиваешь…

– Настаиваю. – Он осторожно провел пальцем по ее брови. – Следующие в списке твои глаза. Они бесконечно драгоценны. Это сверкающие сапфиры, полные света и великолепия.

Лии потребовалось несколько секунд, чтобы подыскать ответ.

– Боже мой, лорд Лендейл, я и понятия не имела, что ты способен изъясняться так поэтично.

– Я нахожу предмет обсуждения весьма вдохновляющим, – улыбнулся он.

– Ну ладно, что дальше? – угрюмо спросила девушка, пытаясь справиться со своими чувствами. Стоило ему только слегка коснуться ее, как она уже размякла и была готова дать ему все, что бы ни пожелал.

– Твоя кожа…

Джек скользнул ладонью вниз по ее шее, провел загрубевшими пальцами по груди, легко коснувшись соска. Прикосновение было едва ощутимым и все же оставило на своем пути огненный след.

– Она явно не камень, пусть и драгоценный, а скорее самый изысканный фарфор – китайский, я думаю: такая она гладкая и нежная. – Он медленно спустил с ее плеча вторую бретельку, поцеловал впадинку над ключицей и прошептал, уткнувшись в шею: – И такая чистая.

Когда он нежно куснул ее, Лии показалось, будто удар молнии пронзил ее до самых сокровенных глубин ее существа. Колени у нее подогнулись, и ей пришлось ухватиться за плечи Джека, чтобы устоять на ногах.

– Ты первый, кто назвал меня изысканной или утонченной, – пробормотала Лия, задыхаясь. – Окружающие обычно видят во мне крепкую сельскую девушку. Да и чистой никто не называл, – добавила она, поразмыслив.

– Ты самая чистая, Лия. Просто нелепо с твоей стороны думать иначе, – целуя ее ключицу, шепнул Джек.

– Если не принимать во внимание мое скандальное происхождение. К тому же ты забываешь о происшествии между нами на том балу. Вряд ли это было невинным свиданием.

– Я ничего не забыл, – заметил Джек. – Но говорю совсем не об этом.

– Тогда о чем?

Он прижал ладонь к ее груди, там, где сердце.

– Я говорю о том, что здесь. И для меня ничего не значит ни твое происхождение, ни даже то, чем ты занималась со мной или с кем-либо еще. Вот что кристально чисто – твое сердце. Всегда таким было и, я точно знаю, всегда будет.

В настоящий момент этот конкретный орган колотился так сильно, что ей казалось, будто он ударяется о ладонь Джека.

– С твоей стороны очень любезно говорить так.

– Просто я говорю искренне. Ну да ладно, могу я продолжить?

Лия улыбнулась и положила свою ладонь поверх его.

– Как пожелаешь, мой повелитель.

– Отлично. Далее – твои губы. Конечно же, их описать легко. Это настоящие рубины, драгоценные и чарующе алые, но, в отличие от холодных камней, восхитительны на вкус.

И он завладел ее ртом в поцелуе, от которого у нее закружилась голова. Этот поцелуй быстро превратился из дразнящего во властный, такой горячий, влажный и возбуждающий, что Лия изогнулась и тихо застонала, а когда Джек отстранился, едва устояла на ногах.

Джек тоже не мог отдышаться. Щеки его жарко пылали под загорелой кожей, глаза горели от едва сдерживаемого желания.

– Должна признаться, мне очень нравятся рубины, – прошептала Лия.

Он рассмеялся.

– Мне тоже, любовь моя, причем так сильно, что я хочу их все больше.

Джек поднял ее руки и через голову стянул с нее сорочку, и Лия осталась только в чулках с подвязками и туфлях. Яркий румянец растекся по ее телу от макушки до пальчиков ног. Ее затуманенный рассудок никак не мог решить, какую часть тела следует попытаться прикрыть в первую очередь. В итоге она тесно сжала бедра, плотно скрестила руки над грудью и выпалила, бросив тревожный взгляд через плечо:

– Ты уверен, что дверь заперта?

– Абсолютно. – Джек нежно отстранил ее руки от груди и опустил. – Кроме того, Смитуэлл знает, что я убью его, если позволит кому-нибудь сюда войти.

Лия вздрогнула: выходит, Смитуэлл знает, чем они тут занимаются, – и поспешно прикрыла ладонью пушистый холмик.

– Как неловко…

Джек накрыл ее пальцы своей рукой и слегка сжал, пробудив в ее интимном месте вихрь восхитительных ощущений. Нежно поглаживая, он проник пальцем в ее мягкие складки. Лию вмиг обдало жаром, и между ног выступила влага.

– Смитуэллу я сказал, что у нас очень важный разговор, – успокоил ее Джек и обвел пальцем твердый бугорок. – Очень серьезный.

Лия ухватилась за его плечи и слегка пошатнулась, встретив его пылающий взгляд. Джек прав: это действительно один из самых серьезных моментов ее жизни. Ничто не казалось ей более важным, чем то, что происходило сейчас между ними.

– Ты готова узнать, что будет дальше? – прошептал он, продолжая ее ласкать.

Когда он проник внутрь ее естества двумя пальцами, она всхлипнула, поднялась на цыпочки и глупо переспросила, потеряв нить разговора.

– М-м, что?

– Следующий набор драгоценностей в твоей сокровищнице.

Лия попыталась сосредоточиться, но это оказалось невозможным: каждое его прикосновение было восхитительно опустошающим, – поэтому лишь прошептала:

– Больше рубинов, ты сказал…

– Верно. Вот этих рубинов, если точнее.

Он вытащил пальцы из сладкой пещерки и коснулся соска, покрасневшего, как вишня. Его пальцы были скользкими, и когда он потер затвердевший бутон, Лия едва не лишилась чувств от острого приступа желания, угрожавшего свалить ее с ног, и пискнула:

– Что… что ты делаешь?

– Собираюсь попробовать тебя на вкус.

Джек втянул сосок в рот, пососал, и ей пришлось прикусить язык, чтобы сдержать крик. Она ощутила странное напряжение во всем теле, в особенности внизу живота. Ее сотрясала дрожь, и он ладонью сжал ей ягодицы, чтобы не упала.

Джек переключился на другую грудь и принялся ласкать и дразнить языком. Соски горели восхитительным огнем, заставляя ее извиваться всем телом. Глубоко внутри первые легкие спазмы сливались в одну нестерпимую жажду. Лия зарылась пальцами в его густые волосы, притянув голову к груди. Стоять перед ним вот так: полностью открытой требовательному рту и блуждающим по всему телу ладоням – было за пределами всего, что она когда-либо испытывала.

– Джек, – простонала она в конце концов, когда сжигавшая ее жажда достигла невероятных высот. – Перестань. Пожалуйста, перестань…

Он в последний раз приник к ее груди, а затем посмотрел на нее с почти комичным выражением лица.

– Я перестану, раз ты этого хочешь, но мне совершенно ясно, что это меня убьет.

Она сдавленно рассмеялась, откидывая назад волосы с его влажного лба.

– Я не имела в виду, чтобы ты перестал совсем. Просто перестань… делать это.

– Тебе было больно?

– Нет-нет, все было чудесно, – призналась Лия. – Но это заставляет меня желать… чего-то еще.

Напряженная линия его губ сменилась дразнящей улыбкой.

– Другого? Ты не могла бы выразиться точнее?

– Нет, не могу. Кроме того, я уверена, что ты и сам знаешь, как нужно действовать дальше.

– Было бы весьма полезно, если бы ты озвучила свои ожидания.

Лия неопределенно взмахнула рукой.

– Ты сам знаешь. Я хочу, чтобы ты… прикасался ко мне.

Он сжал пальцами ее соски и нежно потянул.

– Ты имеешь в виду так?

– М-м, нет. – Лия схватила его за руки и, задыхаясь, выпалила: – Прекрати дразнить меня, Джек Истон. Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду.

Он сардонически поднял бровь, ухитрившись, тем не менее, выглядеть при этом сладострастным.

Лия указала вниз.

– Там, ты, жестокий тупоголовый грубиян!

Он удовлетворенно рассмеялся и нежно сжал ладонью пушистый холмик. Лия с трудом сдержала желание качнуться навстречу его руке в поисках скорейшего избавления от томительной жажды, сжигавшей ее женское естество.

– Да, я тупоголовый грубиян, – проговорил он с некоторым самодовольством. – Мне просто казалось, что женщина с таким богатым опытом могла бы более точно высказать свои пожелания.

Когда Лия сердито скрестила руки под грудями, неосознанно приподняв их, она не могла не заметить вспышку вожделения в его глазах. И хотя он страшно раздражал ее, его поддразнивания заставляли ее чувствовать себя ужасно распутной.

– Мы оба знаем, что я позорно провалилась как куртизанка, – произнесла она с горечью.

– И слава богу, потому что я хочу, чтобы ты полностью принадлежала только мне.

– Тогда, раз уж я сейчас в полном твоем распоряжении, предлагаю поскорее приступить к делу и покончить с этим. – Лия испытывала страшные муки от неудовлетворенного желания. – Мне казалось, ты перечислял мои… э…

– Ах да. Я приберегал самое лучшее напоследок.

Наконец, наконец-то, он начал ласкать ее изнывающее естество, скользя пальцами по набухшему узелку. Лия застонала и, закрыв глаза, прижалась к нему, захлестнутая волной острых невообразимых ощущений. Джек продолжал ласкать и дразнить ее, шепча опьяняющие слова восхищения, доводя снедавшую ее жажду до белого каления.

Когда он медленно проник двумя пальцами глубоко внутрь ее, Лия сдавленно вскрикнула и, широко раскрыв глаза, посмотрела в раскрасневшееся напряженное лицо Джека, полное желания, и пылкий взгляд его темных глаз проник ей в самую душу.

В глубине его пылающих глаз за вожделением скрывалось более глубокое чувство, и Лия увидела там также и уязвимость сродни ее собственной. Джек был готов рискнуть всем ради нее, даже отношениями с матерью, которыми очень дорожил. Ради нее он поставил себя под удар и пошел на слишком большие жертвы.

Разве могла она не любить его всеми фибрами своей души?

Он подался вперед и коснулся губами ее груди, продолжая ласкать ее пальцами.

– Ты самая несравненная драгоценность, Лия. Это лучшее, что любой мужчина мог бы желать.

Он больше не играл с ней – она слышала это по его голосу, – каждое его слово было правдивым и искренним.

Несколько мучительно чудесных минут они ласкали друг друга. Лия гладила ладонями его лицо и шею, склоняясь к губам для томных поцелуев, доводивших их обоих до безумия. Другой рукой Джек крепко прижимал ее к себе, а она тесно льнула к нему.

– И это, – хрипло произнес он, оглаживая ладонью ягодицы, – мне тоже нравится – твоя великолепная округлая попка. А также это. – Он медленно проник пальцами еще глубже, заставив ее ахнуть. – Не могу дождаться, когда мой клинок заполнит твою жаркую глубину.

Его непристойные речи так возбуждали, что Лия застонала, но все же умудрилась произнести:

– Прекрасно, ты меня убедил: я чертова драгоценность королевской короны Англии. А теперь, пожалуйста, сделай что-нибудь, прежде чем я сойду с ума.

– Чего ты хочешь? – уточнил он хрипло. – Скажи мне.

Она встряхнула его.

– Я хочу ощутить тебя глубоко внутри. Сейчас же.

– Боже мой, без проблем. – И он рванул застежку своих брюк.

Его длинный толстый ствол был неимоверно возбужден. Не в силах сдержаться, Лия протянула руку, чтобы погладить широкую красную головку, скользнув пальцами по влаге, скопившейся на кончике.

Джек отвел ее руку в сторону, но она запротестовала:

– Ты не должен меня отталкивать!

– Я кончу, если ты продолжишь трогать меня подобным образом. Взбирайся, дорогая!

И он притянул ее на кушетку и, приподняв, усадил верхом себе на колени, так что ноги ее оказались широко раздвинутыми, а колени упирались ему в бедра.

Ухватившись за его плечи, Лия удивилась, широко раскрыв глаза:

– Мы будем заниматься этим таким образом?

Его пальцы теребили края ее чулок, скользя по внутренней стороне бедер.

– Думаю, в первый раз так будет легче для тебя. Кроме того, я смогу видеть тебя, всю тебя.

Лия покраснела, чего никак не ожидала, учитывая скандальные действия, которые они уже совершали до этого.

– Но ты полностью одет, не считая расстегнутых брюк.

Он приподнял брови.

– Как нехорошо с моей стороны. Как будто я паша, а ты моя маленькая наложница.

Лия насмешливо фыркнула, выразив таким образом, что она думает о подобном сравнении. И все же ей показалось невероятно возбуждающим сидеть обнаженной вот так у него на коленях, в то время как ее взору была открыта только одна его часть – впрочем, довольно существенная.

Лия взглянула вниз. Весьма существенная.

– А теперь что? – прошептала она.

– А теперь это, – прошептал он в ответ.

Джек медленно подтащил ее к головке своего ствола, затем подхватил под бедра и начал направлять, осторожно приподнимаясь. Лия была такой влажной, что ей казалось, он легко скользнет прямо внутрь, но он был таким крупным, а она такой тесной. Когда он вторгся в нее, Лия вздрогнула и закрыла глаза, но он хрипло приказал:

– Смотри на меня, дорогая!

Глубоко вздохнув, Лия открыла глаза и встретила его взгляд. Его глаза стали черными, как обсидиан, и выглядел он размякшим от удовольствия.

Он был таким красивым, таким родным, что сердце девушки защемило от радости, которая ощущалась почти как горе. Это было слишком прекрасно, слишком невероятно, чтобы продолжиться в реальном мире.

Джек нежно поцеловал ее в губы и прошептал:

– Ты готова?

Лия нахмурилась.

– Разве мы уже не начали?

– Почти. Сразу после… – Он сделал резкий выпад, и Лия ощутила режущую боль. Ее девственная плева наконец полностью порвалась. – …этого, – закончил Джек.

Лия поморщилась.

– Боже милостивый! Это было… не особенно приятно.

Он прижался лбом к ее лицу, ладонями успокаивающе поглаживая влажную спину.

– Я знаю, любимая. Мне очень жаль, правда, но должен признаться, что никогда в жизни не испытывал ничего более приятного.

– Конечно, я очень рада за тебя.

Он откинулся назад и улыбнулся с таким беззаботным и счастливым видом, что сердце Лии наполнилось радостью. Слишком долго он находился под гнетом свалившихся на него забот и неприятностей.

– Ты настоящая чертовка, девочка моя! Обещаю: в следующий раз будет лучше.

– Надеюсь на это, милорд, иначе я буду очень разочарована.

Кто бы мог подумать, что в такой момент она способна шутить? Но ее переполняли кипучие эмоции, игристые, как шампанское, и это было все, что она могла сделать, чтобы не рассмеяться.

– Так и будет, уверен, – произнес он сухо.

Она все же рассмеялась, но он просунул руку между ними, нащупал тугой бутон, и ей стало не до смеха. Вспышка удовольствия заглушила стихающую боль, и Лия инстинктивно начала двигаться: сначала неуверенно, следуя направляющим рукам Джека, но вскоре поймала свой ритм, скользя по его стволу, в то время как пальцы его продолжали ее ласкать, а губы шептали любовные ободряющие слова. Затем яркие радужные звезды снова вспыхнули перед ее глазами, и она ощутила первые спазмы глубоко внутри. Джек все энергичнее вонзался в нее, одной рукой удерживая за бедро, а другой надавливая на чувствительный бугорок.

Вскоре боль сменилась чудесным всепоглощающим чувством. Лия обвила руками плечи Джека, полностью отдавшись захлестнувшим ее волнам чувственного наслаждения. Было так неправильно, ошибочно находиться здесь с ним в таком виде, так ужасно скандально сидеть на нем обнаженной, получая порочное удовольствие, но она наслаждалась каждым мгновением этого действа.

– Вот так, дорогая, – то и дело хрипло повторял он.

Теперь он двигался мощными толчками, задевая невероятное местечко где-то очень глубоко у нее внутри. Его пальцы продолжали ласкать ее скользкие складки и невероятно чувствительный бугорок, увлекая все выше, к сияющим вершинам блаженства. Лия приникла к нему, позволяя ему задавать ритм, получая огромное удовольствие от трения гладкого шелка его жилета о ее напряженные чувствительные соски.

Джек зарычал и слегка приподнял ее, притянув к себе, чтобы втянуть сосок в рот. Он сделал последний мощный выпад, и она ощутила сильнейшую вспышку нестерпимой жажды, доводящей ее до предела. Затем последовал взрыв, наполнив ее дрожащее тело восторгом. Ее внутренние мышцы сомкнулись вокруг его естества, сжимая и отпуская, и из горла ее вырвались сдавленные рыдания радости и облегчения.

Несколько минут они оставались в тесных объятиях, тяжело дыша. Их разгоряченные тела медленно остывали. Джек ласково поглаживал ее по спине, возвращая к действительности. Лия неохотно приходила в себя, с сожалением расставаясь с чудесными мгновениями неописуемого блаженства.

– Все в порядке, любимая? – прошептал он ей на ухо.

Она слегка приподнялась, чтобы видеть его лицо. Он пригладил ее спутанные волосы, глядя на нее с нежностью и заботой.

– Да, я в порядке. Спасибо тебе.

Он поцеловал ее в нос.

– Пожалуйста, хотя я думаю, это мне следует благодарить тебя.

– Думаю, мы вполне можем разделить это чувство, разве нет? Можно ведь быть взаимно благодарными.

– Разумна, как всегда, мисс Кинкейд. И это еще одно твое качество, которое я высоко ценю.

Джек повернулся и лег на кушетку, расположив Лию поверх себя. Подняв свой сюртук с пола, он накрыл им их обоих, нежно обняв девушку и прижав ее к себе. В интимном месте у нее саднило и покалывало, но в остальном тело было охвачено сладкой истомой. Часть ее жаждала погрузиться в горячую ванну, но ей невыносима была сама мысль о том, чтобы покинуть его уютные объятия.

– Прости, что причинил тебе боль, – сказал Джек. – Обещаю, что в следующий раз этого не случится.

«В следующий раз?»

Эти беспечные ожидания с его стороны резко вернули ее к реальности. Как она могла быть такой глупой, чтобы допустить такое? Это соитие – каким бы захватывающим оно ни было – не только не решило ни одну из их проблем, а по правде говоря, создало еще больше.

Лия приподнялась, опираясь на его грудь. Джек лежал, небрежно раскинувшись, подперев голову мускулистой рукой. Волосы его были растрепаны, щеки все еще пылали румянцем страсти. Лии стоило огромных усилий не припасть снова к его восхитительному телу, вновь покрывая его поцелуями.

– Джек, несмотря на то что сейчас случилось, нам необходимо остановиться и подумать о том… о том, что будет дальше.

– А дальше я собираюсь получить специальную лицензию, так что мы поженимся как можно скорее или здесь, или в особняке Левертонов. Я думаю, скромное венчание будет наиболее уместно, ты согласна?

– Мы не будем вен…

Когда он прижал палец к ее губам, Лия утратила дар речи.

– Я не могу дождаться минуты, когда мы вернемся в Стоунфелл, – сказал Джек. – Все будут очень рады вновь увидеть тебя. Особенно твоя бабушка.

На мгновение Лия представила себе, как они возвращаются домой мужем и женой, и сердце у нее защемило от предвкушения и тоски.

– Ты знаешь, что это не так легко, как ты хочешь представить, – произнесла она.

– Конечно, это не трудно. Кроме того, кто, как не ты, может принять правильное решение насчет этих чертовых свиней, с которыми постоянно пристает Линдзи? Я понятия не имею, что ему ответить, а ты разберешься.

Лия невольно улыбнулась.

– Мне казалось, мы не собирались говорить о свиньях.

– Я подумал, что темы секса следует избегать, но, как видно, придется отложить этот вопрос до… постели, как говорится.

Это была ужасная шутка, но Лия не смогла удержаться от смеха. Она сказала себе, что это от нервов, а не от того, что все, что он говорил, представлялось совершенно правильным. Стоунфелл их дом, именно там ее настоящее место.

– Джек, ты в этом уверен? В самом деле уверен?

Он ласково обхватил ладонью ее затылок.

– Лия, ты меня любишь?

– Конечно, люблю, дурачок. Как ты можешь об этом спрашивать?

– Я просто хотел окончательно выяснить этот вопрос, – усмехнулся он. – А раз это так, я вновь уверяю тебя, что все будет в порядке.

Она обдумывала его слова некоторое время.

– А ты любишь меня?

Джек поцеловал ее в макушку.

– Милая, никто в мире не смог бы любить тебя больше, чем я. В этом можешь не сомневаться.

У Лии больно сжалось сердце, потому что он говорил о любви слишком небрежно, чтобы пробудить радость. Так много препятствий стояло у них на пути, начиная с леди Джон. Только горячая искренняя любовь могла надеяться устоять против матери, которая прокляла предполагаемую невестку и всю ее семью. Матери, желавшей больше всего на свете увидеть Кинкейдов поверженными.

Лия не была уверена, что именно такая любовь существует между ней и Джеком или что их любовь когда-либо станет такой.

Глава 23

– Мама, как вы могли? – укоризненно спросила Лия. – Вы ведь знали, какие неприятности это повлечет за собой.

Ее мать сидела перед заставленным мелочами комодом, служившим ей туалетным столиком. Снимая с лица грим, она то и дело бросала взгляды на дверь, словно искала возможность сбежать. Репетиция закончилась, большинство актеров и рабочих сцены отправились ужинать. Вот почему Лия выбрала это тихое время, чтобы поговорить с матерью без помех.

После волнующей встречи с Джеком прошлой ночью она отчаянно нуждалась в совете, вдобавок Джек настаивал на немедленной женитьбе, и мать могла понять ее лучше, чем кто-либо другой, не считая бабушки. Она наверняка расценивала брак с Джеком как удачный вариант, но по крайней мере не стала бы притворяться, будто это волшебная сказка со счастливым концом.

Несмотря на ремесло лицедейки, мать жила в реальном мире. Если кто и мог сказать Лии неприкрытую правду, то только она.

– Я не уйду, пока вы не объясните хоть что-нибудь, – произнесла Лия, так и не дождавшись ответа. – Не пытайтесь не замечать меня в надежде, что я исчезну.

Марианна театрально вздохнула и посмотрела наконец дочери в глаза.

– Ты всегда была упрямой, с самого детства. Когда я отправляла тебя в постель, ты упиралась в пол своими маленькими ножками и отказывалась двинуться с места, а когда няня пыталась отвести тебя в детскую, поднимала крик.

Лия выразительно возвела глаза к потолку. По словам бабушки, она была послушным ребенком с веселым покладистым нравом. Возможно, в этом и заключалась проблема: она всегда была слишком уступчивой, старалась всем угодить, вместо того чтобы подумать о себе.

– Я помню другое. И перестаньте уходить от ответа, мама. Да, это старая история, но я хочу знать, почему вы вступили в связь с лордом Джоном. Эта выходка кажется безумной.

Мать тотчас ощетинилась.

– Слово «старая» мне совершенно не подходит, девочка моя. Боже милостивый, тебя послушать, так я какая-то старая карга!

Как и следовало ожидать, тщеславие не давало матушке задуматься о боли, которую причинил ее поступок другим.

– Мама! – прозвучало в голосе Лии предостережение.

– Ладно. Мне было одиноко: вы с Ребеккой уехали на север с лордом Лендейлом, а я не так давно рассталась со своим любовником. Я была расстроена и… немного испугана, если хочешь знать правду. Меня терзало одиночество.

– Я этого не понимаю, – в замешательстве проговорила Лия. – Я думала, вы испытали облегчение, когда мы уехали.

Мать уронила руки на колени и взволнованно сплела пальцы.

– «Облегчение» неверное слово. Да, держать ребенка в доме подчас не слишком удобно, но дело было не в этом. До того как я смогла наконец зарабатывать на жизнь актерской игрой, я нуждалась в помощи покровителя, богатого любовника, который меня содержал. Я хотела, чтобы ты росла в более… подходящей обстановке. Твоя бабушка согласилась со мной.

– Значит, на самом деле вы скучали по мне? – мягко спросила Лия.

– Конечно, я ведь любила тебя, – улыбнулась сквозь слезы Марианна. – Я и теперь тебя люблю.

У Лии до боли сжалось горло.

– Я тоже тосковала без вас.

– Спасибо, дорогая, но мы не должны грустить о прошлом. Все ведь устроилось как нельзя лучше, верно?

– Это еще вопрос. Но вы так и не сказали мне, зачем сошлись с лордом Джоном. Помимо всего прочего, его карманы насквозь проела моль, насколько я понимаю. Подобный выбор практичным не назовешь.

– Верно, но он был такой очаровательный и вдобавок красивый. Он, должно быть, почувствовал, что мне одиноко, и начал ухаживать за мной. Это он отлично умел. Уверена, ты об этом слышала. – Мать проказливо подмигнула дочери. – К тому же он был великолепным любовником. Могу только надеяться, что в этом отношении Джек не уступает отцу.

О подобном сравнении Лия не желала даже думать. Никогда.

– Так вы говорите, лорд Джон воспользовался вашим одиночеством? Это низкий поступок с его стороны, учитывая связь бабушки с его братом. Он должен был понимать, какую боль это причинит всем, и прежде всего его жене.

Мать сжала губы и снова занялась гримом.

Лия почувствовала разочарование, боль скрутила узлом желудок.

– Вы хотели этого, не так ли?

– А почему бы нет? – с вызовом бросила мать. – Разве я была недостаточно хороша для него? Разве все мы недостаточно хороши для этих чертовых Лендейлов? Я отдала собственную дочь под покровительство лорда Лендейла. – Прекрасные глаза ее засверкали гневом и обидой. – Лендейл уверял, будто преданно любит твою бабушку. И все же она оказалась недостаточно хороша, чтобы жениться на ней, верно? Ребекка пожертвовала всем ради него. Так что тут дурного, если я взяла крохотную долю того, что задолжала Кинкейдам эта проклятая заносчивая семья?

Что ж, это многое объясняло. Ее мать всегда была осторожной, рационально мыслившей и никогда не связалась бы с безденежным аристократом только потому, что тот привлекателен или изощрен в любовных утехах.

– Вы жаждали мести, – догадалась Лия.

Мать метнула на нее сердитый взгляд.

– Мы годились для постели, но не годились для брака. Достаточно хороши, чтобы ублажать и развлекать их, но недостаточно хороши, чтобы рожать им детей. – Она сжала пальцы в кулак и ударила по столу так, что скляночки с румянами и пудрой жалобно задребезжали. – О нет, лишь истинные английские розы чистых кровей достойны выйти замуж за Лендейлов, а не простые шлюхи вроде Кинкейд.

Вспышка гнева матери, бурная, полная горечи, заставила сердце Лии сжаться от жалости. Слишком долго таили обиды женщины обеих семей, Кинкейд и Истон. Мужчины множество раз предавали их, нанося глубокие раны. Джек обращался со всеми с одинаковым уважением и добротой, но тоже, похоже, не избежал этой болезни.

Лия горестно вздохнула.

– Боже, это даже хуже, чем в «Ромео и Джульетте».

– Ха! Я бы с радостью отравила всех их. Кроме Джека, разумеется, – поспешно поправилась Марианна.

– Я понимаю, мама, но мы не единственные, кому пришлось страдать. Испытания выпали и на долю Джека и леди Анны, а особенно леди Джон. Она не заслужила тех унижений, которые терпела из-за вас с лордом Джоном.

Мать небрежно отмахнулась.

– Знаю, тебе нравится так думать из-за Джека, но она презирала нас с твоей бабушкой, обращалась с нами так, будто мы грязь у нее под ногами. Ребекка всегда держалась почтительно и крайне осторожно, и все же леди Джон обходилась с ней как с дешевой шлюхой. Эта проклятая женщина заслуживала, чтобы с ней поквитались, и я рада, что заставила ее страдать.

Лия прижала ладони к вискам, пытаясь унять оглушающий шум крови. Сколько же гнева старшее поколение оставило в наследство младшему! Смогут ли они с Джеком перебросить мост через эту пропасть? Невозможно было даже вообразить себе матушку в одной комнате с леди Джон.

– У тебя болит голова? – озадаченно спросила мать.

Лия уронила руки на колени.

– Да, кажется.

К головной боли добавилась и боль в сердце. Лия начинала подозревать, что отныне эта двойная боль ее не отпустит. Ее мать не затеяла глупую короткую интрижку с отцом Джека, а намеренно вступила с ним в связь, чтобы заставить жестоко страдать его жену.

Леди Джон никогда этого не простит. Впрочем, иного Лия не ожидала.

Мать протянула руку и коснулась дрожащими пальцами ее щеки.

– Довольно, милая, нечего нам сокрушаться из-за того, что случилось в далеком печальном прошлом. И не тревожься о леди Джон. Ты не только не хуже любой девушки из высшего общества, а значительно лучше, ведь твой отец сам герцог Йоркский. А Джек действительно мечтает жениться на тебе, и это прекрасно. Если хочешь моего совета…

Лия невесело рассмеялась:

– Пожалуй, уже нет.

Она хотела услышать искренний ответ матери и, несомненно, получила его.

– Ты должна забыть свои глупые фантазии о том, чтобы стать куртизанкой, – оживленно продолжила мать. – Эта жизнь не для тебя. Лучшее, что ты можешь сделать, это выйти замуж за Джека и вернуться в Стоунфелл. Видит бог, ты заслужила право стать хозяйкой этого проклятого места.

Заслужила? Как можно заслужить что-то подобное? Любовь и все, что приходит вместе с ней, – дар, который вручается по доброй воле, или вовсе не стоит его принимать.

– Должна сказать, – добавила мать с лукавой улыбкой, – хотела бы я видеть выражение лица леди Джон, когда Джек объявит ей, что собирается жениться на тебе. Это будет восхитительное зрелище.

– Ничего подобного, мама! – резко возразила Лия. – Наши семьи достаточно страдали, и я не позволю вам злорадствовать. К тому же еще не решено, что мы с Джеком поженимся.

– Фи! Ты будешь дурехой, если не выйдешь за него замуж, а я хорошо знаю, что твоя бабушка не воспитала бы дурочку. – Она взглянула на часики, приколотые брошкой к поясу. – Боже, как быстро летит время! Твой отчим, наверное, уже сходит с ума.

Дав понять, что разговор окончен, Марианна поднялась и направилась к двери, но вдруг остановилась и оглянулась.

– Я бы посоветовала тебе не заставлять Джека долго томиться в ожидании: мужчины не самые терпеливые создания на земле. Ты же не хочешь дать его матери время, чтобы повлиять на его решение. Я настоятельно рекомендую: прислушайся хоть к этим моим словам.

– Мама, подождите. – Лия поднялась и вышла в холл следом за матерью.

– Да, дорогая?

– Если я не смогу позаботиться о бабушке, вы ведь не оставите ее, правда?

Марианна улыбнулась и ласково потрепала Лию по щеке.

– Конечно, она же моя мать. Ради меня она отказалась от всего.

С этими словами она повернулась и торопливо зашагала в сторону сцены. Когда затих шелест ее короткого шлейфа, скользившего по половицам, старое ветхое здание театра погрузилось в тишину. Лия со вздохом прошла через гримерные ведущих танцовщиков и певцов. Что ж, она получила ответы, за которыми пришла, хоть в большинстве своем и пугающие. Но раз уж оказалась здесь, почему бы не заглянуть к Эми: узнать, как она поживает, услышать хоть что-нибудь приятное.

Проходя по темным грязным коридорам театра, она впервые почувствовала себя зажатой в тесном пространстве. Город с его узкими переулками и высокими стенами начинал ее утомлять. Она скучала по сельской жизни больше, чем хотела себе признаться, и тосковала по чудесному свежему воздуху Йоркшира.

– Можно войти? – спросила она, постучав в дверь одной из гримерных.

Эми сидела на табуретке и возилась с балетными туфлями. Услышав знакомый голос, она подняла голову и приветливо улыбнулась.

– Как я рада видеть вас, мисс! – Она отложила туфли, вскочила и порывисто обняла Лию. – Вы выглядите немного бледной и усталой для девушки, что водит дружбу с таким привлекательным джентльменом, как лорд Лендейл. Все в порядке?

Все задавали Лии этот проклятый вопрос.

– Не беспокойтесь, у меня все хорошо. Как у вас? Вы ведь только вернулись в театр, сегодня ваш первый день?

Эми кивнула.

– Да, и я рада, что снова здесь. Ваша мама и мистер Лестер были очень добры, заботились обо мне, но пролежать в постели столько времени – сущее наказание. Я места себе не находила.

Марианна и Стивен пришли в ужас, когда узнали, как обошелся с Эми Прудо, и настояли, чтобы ее перевезли в их городской дом. Там она и оставалась, пока не поправилась. Стивен так разъярился, что готов был вызвать баронета на дуэль или, по крайней мере, хорошенько отделать, как он выразился. Его остановили лишь твердые заверения Джека, что Прудо за все поплатится, и отчаянные мольбы Марианны, заклинавшей не связываться со знатью.

– Очень скоро вы снова будете танцевать, – сказала Лия, с радостью убедившись, что синяки и кровоподтеки почти сошли с прелестного лица Эми. – Надеюсь, у вас больше не было неприятностей? Я хотела сказать, с сэром Нейтаном?

– Этот чертов выродок теперь даже глаз на меня не поднимает, – усмехнулась Эми. – Лорд Лендейл обещал позаботиться, чтобы он никогда меня больше не беспокоил, так что теперь мне нечего бояться. Мистер Лестер послал ему записку, что отныне его не хотят больше видеть в театре «Пан».

– Браво! Мой отчим поступил правильно.

Эми грустно улыбнулась в ответ.

– Не думаю, что сэр Нейтан придал значение этому письму, да и вообще стал бы слушать мистера Лестера, но ваш ухажер точно нагнал на него страху. Сэр Нейтан никогда бы не осмелился выступить против маркиза.

– Я рада, что лорд Лендейл поддержал вас, но он мне вовсе не ухажер, – возразила Лия.

– А вот все говорят другое. Если верить слухам, Лендейл так и увивается вокруг вас…

– Не стоит верить сплетням, – оборвала танцовщицу Лия. – Мало ли кто что говорит.

У Эми разочарованно вытянулось лицо.

– Это плохо. Я надеялась, что вы выйдете за него замуж. Он такой красавчик, а если кто-то и заслуживает счастья, так это вы, мисс.

– Спасибо, но мне придется искать счастья не здесь, – отозвалась Лия, стараясь скрыть уныние.

Эми склонила голову набок, словно любопытный воробышек, и внимательно посмотрела на подругу.

– Вы его любите. Правда, мисс Лия?

– Это так заметно?

– Каждому, у кого есть глаза. Вы вся светитесь рядом с ним, даже когда насмешничаете. И видно, что он тоже от вас без ума.

– Вернее сказать, он безумно на меня злится, – обронила Лия с наигранным смешком. – В любом случае это не важно. Мы не подходим друг другу.

– Почему? – нахмурилась Эми.

– Он аристократ, а я незаконнорожденная дочь актрисы. Лорду Лендейлу нужна истинная леди, женщина его круга, а не такая, как я, само воплощение скандала. К тому же есть и другие причины, – добавила она уклончиво, немного помолчав.

Эми схватила ее за руку.

– Боже, мисс, вы дочь принца крови! Куда уже быть выше по рождению?

Лия печально улыбнулась.

– В обществе считают иначе.

– А я скажу вам, что вижу. Я вижу чудесную девушку, готовую на все ради тех, кого любит. Вот почему ваш мужчина любит вас, а не оттого, что вы какая-то надменная дама из высшего света. Вдобавок по-настоящему важно лишь то, что он обращается с вами как с леди – неважно, знатного вы рода или нет.

У Лии на мгновение сжалось горло, и она с благодарностью пожала Эми руку.

Танцовщица вздохнула и покачала головой.

– Поступайте как знаете, но жалко будет упустить такого красавца. И что вы собираетесь делать, если ваша матушка решительно не желает, чтобы вы стали актрисой?

– Брат и его супруга пригласили меня погостить у них в Вене. Возможно, я так и поступлю.

Лия и раньше думала об этом, но лишь как о последнем прибежище. Теперь же, когда мать обещала позаботиться о бабушке, можно было подумать и о путешествии за границу, чтобы решить, как жить дальше… без Джека. Мысль об этом приводила в отчаяние, Лия чувствовала пустоту и холод в груди.

– Это же чудесно! – с завистью отозвалась Эми. – Я всегда мечтала о путешествии.

– Когда-нибудь, я уверена, ваша мечта сбудется, – с усилием проговорила Лия. – Простите, Эми, но мне пора идти. К чаю собиралась прийти моя кузина, и я должна быть дома.

– Пожалуй, и я пойду: хватит на сегодня.

Лия подождала, пока Эми сходит за накидкой и шляпкой, затем они вместе спустились по лестнице к задней двери и вышли в переулок позади театра. Сэмми, мальчишка, стороживший артистический ход в те дни, когда в театре не играли спектаклей, с трудом поднялся с табурета, чтобы открыть им дверь. Это был очаровательный озорник лет десяти, не больше, с гривой кудрявых волос и чумазым, но дружелюбным лицом.

Сэмми был куда надежнее обычных швейцаров, поскольку его нисколько не привлекали взятки, которые предлагали излишне дерзкие джентльмены, желавшие пробраться за кулисы. Он крайне серьезно относился к своим обязанностям и всегда с готовностью исполнял просьбы актеров труппы.

– Доброго вам вечера, мисс Лия, мисс Эми, – произнес он, придерживая для девушек дверь. – Похоже, будет гроза, так что лучше бегите домой как можно быстрее.

Эми ласково потрепала его по щеке.

– Спасибо, паренек. Так мы и сделаем.

– Ваше лицо выглядит куда лучше, – самым серьезным тоном заметил Сэмми. – С радостью убил бы того мерзавца, что обидел вас, правда.

– Я бы не возражала, – откликнулась Эми. – Видит Бог, он это заслужил.

Лия предостерегающе взглянула на нее, прежде чем обратиться к мальчугану.

– Это благородное чувство, но думаю, лучше все же предоставить это властям.

Сэмми презрительно фыркнул.

– Тогда мы будем ждать вечность. Большие шишки никогда не получают по заслугам, если дело касается простых людей вроде нас.

Этот мальчик рассуждал о жизни так цинично и так беспощадно верно, что Лия едва не расплакалась.

– Боюсь, слишком часто так и происходит. Но в этом случае, уверена, негодяй поплатился сполна.

Джек не сказал ничего определенного о наказании Прудо, после того как обсудил положение с Домиником и Левертоном, только заверил Лию, что взял дело в свои руки и ей можно не беспокоиться о дальнейшем. Снисходительно-покровительственное отношение Джека при всех его благих намерениях вызвало у Лии досаду, но она поняла, что мужчины не любят говорить на подобные темы с дамами, считая их слишком мягкосердечными или глуповатыми, чтобы обсуждать столь неприятные вещи. Такое предубеждение казалось нелепым, особенно если взять в пример кузину Джиллиан.

– Надеюсь, его как следует проучат за то, что обидел вас, мисс Эми, – добавил парнишка. – Только скажите, если он снова станет вам надоедать. Уж я задам ему перцу.

– Непременно так и сделаю, – серьезно заверила его Эми, хотя глаза ее искрились смехом.

Приятно было видеть, что к ней вернулась обычная веселость.

– Не забудь запереть за нами дверь, Сэмми, – предупредила Лия, спускаясь по булыжной лестнице.

– Не бойтесь, мисс. У меня во всем полный порядок.

Они пошли по длинному узкому переулку между театром и соседним складом, направляясь в сторону улицы. Темные тучи сгущались над головой, ускоряя наступление сумерек. Резкий порыв ветра заставил девушек пригнуть головы и схватиться за шляпки.

– Господи, хорошо бы нам вернуться домой до того, как хлынет дождь, – сказала Лия.

Эми взглянула вверх, затем – в конец переулка: оставалось пройти несколько ярдов.

– Там какой-то экипаж остановился: мы не сможем его обойти.

Большая черная карета преграждала им путь. Двое крупных мужчин, вернее сказать – громил, стояли, прислонившись к колесам, и курили трубки. Они напускали на себя рассеянный, скучающий вид, но от них исходила угроза, хотя низко надвинутые на глаза кепки скрывали их лица. Один из здоровяков поднял голову, впился жестким взглядом в лицо Лии, затем выколотил трубку о колесо экипажа и сунул ее в карман. Второй мужчина выпрямился, не спуская с девушек глаз.

Лия схватила Эми под руку, останавливая.

– Нам лучше вернуться в театр.

Танцовщица испуганно кивнула, и, не сговариваясь, девушки подхватили юбки и бросились бежать без оглядки. Вслед им тотчас раздался тяжелый топот.

Им почти удалось ускользнуть. Эми достигла лестницы на заднем дворе театра, а Лия не отставала от нее, когда почувствовала вдруг резкое движение за спиной. В следующий миг чья-то огромная ручища обхватила ее за талию. Девушка закричала и принялась бешено отбиваться, лягать громилу и молотить руками в воздухе, тщетно пытаясь вырваться. Верзила сорвал с нее шляпку, грубо схватил за волосы и так резко запрокинул ей голову, что едва не сломал шею.

Эми сбежала с лестницы и кинулась ей на выручку.

– Пусти ее, мерзавец!

Она принялась осыпать громилу градом ударов, но ее настиг второй головорез, схватил за горло и оторвал от земли. Эми вцепилась в него ногтями, глаза ее широко раскрылись от ужаса. Громила с силой ударил ее кулаком в подбородок, и она обмякла в его руке.

Увидев, как Эмми сползла на ступени, словно тряпичная кукла, Лия сдавленно выкрикнула:

– Нет!

Страх и ярость придали ей сил, и она лягнула похитителя каблуком в голень. Тот грязно выругался и чуть ослабил хватку. Лия попыталась вывернуться, но он сильнее вцепился в нее и рывком повернул лицом к себе.

Лия увидела его плоское, изрытое оспой лицо. Ее обдало жарким и кислым пивным духом, и девушка ощутила, как к горлу подступает тошнота.

– Помогите! – крикнула она, рванулась из лап негодяя и снова закричала изо всех сил в надежде, что ее услышат.

– Заткнись, тупая тварь, – грозно прошипел громила и отвесил ей затрещину с такой силой, что у нее искры из глаз посыпались.

В следующий миг на голову ей натянули смердящий мешок, и девушка погрузилась в темноту. Не в силах вздохнуть, она почувствовала, как похититель поднял ее и взвалил на плечо. Грубый бросок вышиб из ее легких остатки воздуха, и, задыхаясь, Лия потеряла сознание.

Глава 24

Лия вздрогнула, когда с головы ее сдернули мешок. Яростно моргая от резкого света лампы, который бил ей в лицо, она попыталась сфокусировать взгляд. Хотя от мощного удара громилы она на несколько минут лишилась чувств, девушка догадывалась, что с момента похищения прошло не слишком много времени. Когда ее швырнули на пол кареты, она прижалась к Эми, стараясь изо всех сил побороть ужас.

В какой-то миг ей удалось слегка приподнять мешок, чтобы оглядеться, но похититель тотчас отвесил ей подзатыльник. После этого, когда унялся звон в ушах, ей оставалось только прислушиваться и пытаться понять, куда их везут.

К несчастью, грохот колес экипажа по булыжнику почти оглушил ее.

Практически все время пути похитители хранили молчание. Эми попробовала взбунтоваться, но один из головорезов пнул ее сапогом по ребрам. Это заставило обеих девушек придержать языки, они не издали ни звука, даже когда громилы выволокли их из кареты и притащили в какую-то комнату.

Лия смогла наконец стряхнуть туман, застилавший глаза. Они с Эми сидели бок о бок на ветхих стульях в комнате, похожей на гостиную. Обветшалая мебель еще хранила следы былой элегантности, а сидевшая напротив Лии женщина в опрятном сером платье и кружевном чепце походила на экономку. Хотя экономки в большинстве своем не щеголяют тщательно завитыми огненно-рыжими волосами и густо нарумяненными щеками. И обычно не участвуют в похищениях.

Женщина развязно ухмыльнулась, и Лию охватил гнев.

– Не знаю, кто вы, но я требую, чтобы нас немедленно отпустили!

Изумленное восклицание Эми заставило ее умолкнуть на полуслове.

– Проклятье. Это он, мисс Лия. Негодяй, это его рук дело.

У Лии все сжалось внутри, когда она увидела, кто стоит в другом конце комнаты, небрежно прислонившись к дверному косяку, одетый так элегантно, будто собрался на бал. Она вжалась в спинку стула, пытаясь подавить тошнотворную волну страха.

– Сэр Нейтан, так это вы зачинщик преступного похищения?

Баронет рассмеялся.

– Разумеется, я, дуреха. Хотя, должен признать, не рассчитывал поймать в свои сети вас. Моей целью была дорогая малютка Эми. Но когда увидел вас в переулке… разве я мог устоять?

– Славный улов, милорд, – сказала женщина, сидевшая напротив пленниц. – Мои джентльмены всегда ищут чего-то новенького, даже если эти соблазнительные цыпочки всего лишь шлюхи.

Прудо указал на Лию.

– Мне сдается, что эта еще нетронутая, хотя ее мать одна из известнейших лондонских шлюх.

Лия вскочила со стула.

– Послушай меня, выродок…

Чья-то огромная ручища швырнула ее обратно на стул, едва не сбросив на пол. С трудом удержавшись, Лия обернулась. Она так изумилась при виде Прудо, что не заметила одного их своих похитителей, стоявшего у нее за спиной. Мерзавец издевательски усмехнулся, давая понять, что готов пустить в ход кулаки, если она хоть пошевелится. На лице его ясно читалось, что он с удовольствием воспользуется поводом ударить ее снова.

Лия опустила голову, силясь собраться с мыслями, несмотря на ужас и ярость. Их похитили у самых дверей театра, так что, возможно, Сэмми услышал шум и вышел посмотреть, в чем дело. Надежда была слабой, но ничего другого не оставалось, кроме как цепляться за нее.

– Не пытайся сбежать, милочка, – проговорила женщина. – Мы не хотим без надобности портить товар. – Она перевела взгляд на баронета. – Так вы говорите, эта малышка девственница?

Тот пожал плечами.

– Думаю, это вполне возможно, хотя точно никогда нельзя сказать, пока не убедишься сам.

– Не трогайте ее! – вскричала Эми. – Она этого не заслуживает.

Прудо оттолкнулся от двери и направился к танцовщице. Она испуганно вжалась в спинку стула, но с вызовом взглянула на баронета, когда тот взял ее за подбородок.

– Она заслуживает именно того, что ее ждет, как и ты, – прорычал он. – Вы с друзьями мисс Кинкейд едва не уничтожили меня, но с вами я поквитаюсь. – Он гаденько засмеялся. – А заодно возмещу убытки, даже вдвойне. Как вы думаете, миссис Грейс?

Женщина в замешательстве нахмурилась, будто что-то упустила.

– Возможно. Посмотрим, сколько заплатят клиенты.

– Кто вы такая? – спросила Лия. – И ради всего святого, о чем вы говорите?

Полные губы женщины раздвинулись в усмешке.

– Я владелица этого небольшого заведения, а вы с подругой станете сегодня вечерним развлечением.

– Вы хотите сказать… это частный театр? – осторожно спросила Лия в робкой надежде, что угадала.

Если речь пойдет о каком-то непристойном представлении, возможно, удастся мирно договориться с хозяйкой театра, чтобы их отпустили.

– Это бордель, мисс Лия, – угрюмо пробормотала Эми. – А она хозяйка.

– Верно, – осклабился Прудо. – И мы собираемся продать вас обеих по самым высоким ценам.

Лия не удержалась от смеха.

– Должно быть, вы шутите.

Баронет наклонился к самому ее лицу.

– Мы продадим вас как шлюх тем, кто больше предложит, и неплохо на этом заработаем, можете мне поверить.

Дыхание Прудо коснулось ноздрей, Лию обдало смрадным запахом джина, и от страха и отвращения у нее свело спазмом желудок.

– Только попробуйте, и вы покойник, – стараясь придать голосу твердость, все же процедила она. – Лорд Лендейл убьет вас, если другие мужчины моей семьи не доберутся до вас первыми.

– Лендейл? Вы говорите о маркизе? – внезапно встревожилась миссис Грейс.

Прудо выпрямился.

– Вам не о чем волноваться.

– О, очень даже есть о чем! – возразила Лия и хмуро взглянула на хозяйку борделя. – Так он не сказал вам, кто я?

Мадам осторожно покосилась на баронета.

– Вы сказали, будто она актриса, в город приехала недавно. – Женщина указала на Эми. – А это танцовщица и шлюха, так что никто и не заметит, если они обе исчезнут.

– Это чистая правда, – процедил Прудо сквозь зубы.

– Я не актриса, – заявила Лия, – хоть моя мать и выступает на сцене. Ее зовут Марианна Лестер. Вы наверняка о ней слышали. Она пользуется большой известностью в Лондоне и, пожалуй, во всей Англии.

Миссис Грейс смертельно побледнела под слоем румян.

– Как, вы сказали, вас зовут?

– Я Лия из скандально известного семейства Кинкейд, известного настолько, что очень многие заметят мое исчезновение.

– Заткни свой чертов рот! – вскричал Прудо.

Лия невольно улыбнулась, встретившись глазами с взбешенным баронетом.

– Разве сэр Нейтан не сказал вам, что я помолвлена с маркизом Лендейлом? Свадебная церемония пройдет в конце недели в доме герцога Левертона. – Она перевела взгляд на миссис Грейс, которая, казалось, того и гляди лишится чувств от ужаса. – Герцогиня Левертон, да будет вам известно, моя кузина. Полагаю, о ней вы тоже слышали.

В следующий миг разверзся ад.

Эми тронула Лию за плечо.

– Сколько, по-вашему, прошло времени?

Лия поерзала на жестких досках пола, стараясь принять более удобную позу, потом со вздохом сдалась и поднялась на ноги, держась за стену. У нее мучительно болела голова и ныло все тело, но она больше беспокоилась за Эми. Когда похитители тащили их вверх по лестнице в эту омерзительную спальню, один из громил ударил несчастную девушку головой о балясину перил, так что рассек ей кожу над бровью. Эми выглядела пугающе бледной, и ее уже вырвало в массивный ночной горшок, который Лия нашла под кроватью.

– Думаю, меньше часа. – Лия болезненно поморщилась и выпрямилась, пытаясь расслабить затекшую спину.

– Садитесь на стул, мисс Лия. Не следует сидеть на полу.

Лия мягко подтолкнула подругу к стулу.

– Все хорошо, не волнуйтесь обо мне. Отдохните немного, пока я подумаю, как нам найти выход из этой передряги.

– Желаю удачи. – Эми обвела комнату мрачным взглядом.

Лия уже дважды обошла кругом их темницу в поисках оружия или хоть какой-то лазейки. Кроме омерзительной на вид старой кровати с такими грязными простынями, что ни Лия, ни Эми не решились на них сесть, всю обстановку спальни составляли лишь стул, маленький обшарпанный столик, канделябр со свечами да ночной горшок. В комнате без окон единственным путем к бегству оставалась дверь, но похитители ее заперли. У пленниц не было иного оружия, кроме хитрости, только и она не слишком им помогла.

– Что сейчас происходит внизу, как вы думаете? – спросила Эми.

Лия наклонилась и заглянула в замочную скважину, но увидела лишь зловещую темноту да часть грязной стены напротив двери и со вздохом выпрямилась.

– Остается только надеяться, что миссис Грейс сумеет вложить хоть каплю ума в тупую голову сэра Нейтана.

После того как Лия назвала себя невестой Джека, миссис Грейс набросилась на Прудо с громкой бранью за то, что тот похитил знатную особу. Распалившись, хозяйка борделя принялась хлестать баронета по щекам с воплем, что теперь они оба окончат свои дни на виселице.

В поднявшейся суматохе Лия потянула за собой Эми к дверям. Девушки попытались сбежать и успели выскочить в коридор, ведущий к лестнице, прежде чем один из головорезов миссис Грейс настиг Эми и ударил лицом о балясину. Лия кинулась на помощь подруге, но позади нее внезапно вырос второй негодяй и оттащил ее. По приказу мадам обеих пленниц отволокли наверх и заперли в затхлой комнате, пригрозив избить, если они не заткнут глотки.

Вскоре после этого наступила тишина. Где бы ни держали девушек, очевидно, этой частью дома пользовались мало. Мимо двери никто не проходил, а сквозь толстые кирпичные стены, покрытые штукатуркой, не проникало ни звука. Оставалось лишь ждать и молиться о чуде.

Эми устало закрыла глаза.

– Похоже, они нас отсюда не выпустят.

– Только безумцы решились бы на такое, – ответила Лия, стараясь придать голосу уверенность. – Только представьте, что начнется, как только сэр Доминик узнает об этом. Не забывайте, он влиятельный член магистрата. Он добьется, чтобы их всех повесили, если они посмеют нас тронуть.

Эми открыла глаза, и Лия увидела в ее потухшем взгляде пугающую безнадежность.

– Вот почему им придется убить нас.

У Лии сжалось сердце.

– Что?

– У них нет другого выхода. Как только миссис Грейс услышала, кто вы, наша участь была решена. Даже если сэр Нейтан слишком глуп, чтобы понять, какую опасность навлек на себя, похитив нас, она наверняка сообразила. Быть владелицей борделя – мерзкое ремесло, и миссис Грейс не продержалась бы столько лет, будь она дурочкой.

– Вы ее знаете?

Губы Эми задрожали, но в следующий миг она справилась с собой.

– Моя сестра была самой прелестной и счастливой девочкой из всех, кого я знала. Миссис Грейс завлекла ее в свои сети и сделала все, чтобы удержать здесь, даже когда моя Нэнси захотела уйти. – Лицо Эми мучительно исказилось. – Она умерла от срамной болезни несколько лет назад.

– Дорогая, мне так жаль, – тихо произнесла Лия.

– Вот почему я так много трудилась, чтобы стать танцовщицей: не хотела окончить свои дни так же, как Нэнси. – Взгляд Эми посуровел. – Я не прочь иногда завести любовника, покровителя, который не даст меня в обиду, но никогда не стану продавать себя в подобном месте. Лучше умереть с голоду.

Лия опустилась на колени и сжала руки Эми.

– Вам не придется, поверьте. Мы выберемся отсюда.

Эми с утомленным вздохом откинулась на спинку стула.

– Отсюда нам не выбраться, мисс. Среди ваших знакомых слишком много могущественных людей, да и сами вы важная особа. Лорд Лендейл и сэр Доминик придут в бешенство, если узнают о похищении. Миссис Грейс это тоже понимает и боится, что ее ждет виселица.

Да, события приняли скверный оборот. Сраженная ужасом, Лия уселась на жесткие половицы. Она нашла наконец большую преданную семью, которая полюбила ее и взяла под свою защиту, но именно это и могло теперь стоить ей жизни. Она никогда больше не увидит ни тетю Хлою, ни Джиллиан, не встретится с братом, который написал ей такое теплое письмо, полное любви и дружеского участия.

Не увидит Джека. Сейчас Лия отдала бы все на свете, лишь бы быть с ним, лишь бы сказать ему: да, она станет его женой. Все препятствия, представлявшиеся ей непреодолимыми, казались теперь ничтожными, пустяковыми. Если она умрет, Джек никогда себе этого не простит. Он станет винить себя за то, что не позаботился о ней, что его не было рядом в минуту опасности, когда она отчаянно нуждалась в помощи. Это его убьет.

Раньше она хотела исчезнуть из его жизни – думала, что так будет лучше – и вот, похоже, ее желание сбылось. Какая горькая ирония судьбы… Мысль эта глубоко потрясла Лию. Казалось, она стоит у подножия холма и видит, как оползень катится вниз по склону, чтобы похоронить ее под толщей земли и камней. Она уже чувствовала себя погребенной, спазм так стеснил грудь, что ей пришлось заставить себя медленно вдохнуть и выдохнуть.

Эми вытерла щеки от слез.

– То, что они задумали вначале… ужасно, но по крайней мере мы бы выжили, а теперь…

Лия немного успокоилась, и мысли ее прояснились.

– Думаю, мы и раньше были обречены.

– Почему?

– Сэр Нейтан отлично знал, кто я такая и с кем связана. Возможно, он поддался минутному порыву, но когда приказал своим головорезам похитить меня вместе с вами, моя участь была решена.

Эми вышла из оцепенения, лицо ее вспыхнуло от гнева, но довольно быстро ярость уступила место отчаянию.

– Гнусный негодяй! – прошипела она. – Мало ему было поквитаться только со мной – понадобилось втянуть в это и вас. Значит, нам обеим грозит смерть.

– Боюсь, что так. Он знал, что в итоге нас придется убить.

Танцовщица разразилась потоком страшных проклятий и напоследок пригрозила при первой возможности повесить Прудо собственными руками.

– Надеюсь, она вам представится, – грустно улыбнулась Лия. – Но вот чего я не могу понять: как этот болван отважился на такой риск? Должно быть, жажда мести превзошла здравый смысл.

Эми скупо усмехнулась.

– Похоже, что так.

Лия с усилием поднялась на ноги.

– Я не собираюсь облегчать ему задачу. По словам миссис Грейс, они задумали… хм… предложить нас каким-то джентльменам, готовым заплатить за услуги?

– Они устраивают торги. Девушки вроде меня, что выглядят моложе и свежее большинства здешних девиц, так что могут принести хорошие деньги.

– Это хоть и отвратительно, но может сослужить нам неплохую службу.

Эми недоуменно склонила голову набок.

– Как?

– Некоторые джентльмены вполне могут вас узнать, ведь, в конце концов, вы одна из ведущих танцовщиц Лондона. Постарайтесь подобраться поближе к кому-нибудь из них и попросить о помощи. Или объявите, что вас удерживают здесь против вашей воли.

Эми снова помрачнела.

– Большинству из них нет до этого дела, скорее наоборот овладеть женщиной силой даже приятнее, их это возбуждает, потому они и приходят на подобные развлечения.

Лия ужаснулась. Как нелепо, что ее всю жизнь защищали от уродства этого мира!

– Это ужасно.

Эми равнодушно пожала плечами.

– Мужчины ужасны.

– Не все. Возможно, нам повезет. – Лия взяла Эми за руки и помогла подняться со стула. – Знаю, это рискованно, но вы должны попытаться. Постарайтесь поговорить с тем, кто покажется вам способным к состраданию, и попросите привести полицию или хотя бы помочь вам сбежать.

Эми с сомнением кивнула.

– Я постараюсь, мисс.

Лия порывисто обняла ее.

– Вы самая храбрая девушка из всех, кого я знаю, Эми. Сделайте все, что в ваших силах, чтобы спастись.

Со стороны лестницы послышались шаги – кто-то торопливо поднимался. Пленницы в ужасе уставились на дверь.

– Послушайте, – горячо заговорила Лия. – Если нас разлучат, а вам представится случай сбежать, вы должны им воспользоваться.

Эми заплакала.

– Я не могу просто бросить вас здесь…

– Вы должны. И поспешите за помощью. – В замке заскрежетал ключ, девушки обнялись, и Лия прошептала: – Обещайте, что так и поступите.

– Проклятье! Хорошо, мисс, я обещаю.

Дверь отворилась, и в комнату вломились оба головореза, следом за ними вошел Прудо.

– А-а, сэр Нейтан, – обратилась к нему Лия, стараясь не показывать страха. – Так вы решили нас отпустить?

Баронет злобно усмехнулся.

– Как раз наоборот. Миссис Грейс настояла, чтобы я позаботился о вас. И немедленно. – Его губы растянулись в ухмылке. – Ну, можно и повременить немного. Я намерен получить удовольствие, прежде чем отдам вас в руки своих людей.

– А я намерена посмотреть, как вас всех вздернут на виселице, – заявила Лия, гневно глядя на баронета и его приспешников. – Сэр Доминик Хантер за этим проследит. А если не он, то за дело возьмется мой кузен Гриффин Стил. Пожалуй, он сам перережет вам глотки.

Громилы, державшие Эми, обменялись ошеломленными взглядами. Лия боялась, что переиграла, зашла слишком далеко, но, очевидно, ее выстрел попал в цель.

– Так ты кузина Стила? – спросил один из громил.

– Да. И могу добавить, он меня обожает. – Лия не сомневалась, что именно такие чувства испытывал бы к ней брат, если б они наконец познакомились.

– Нам никто не сказал, что у чертова Гриффина Стила, будь он неладен, есть сестра. Да он выпотрошит нас, как рыбу. – Громила покосился на сэра Нейтана. – Такая работа стоит дороже.

– Вам нечего бояться, – отмахнулся Прудо. – Сомневаюсь, что кто-то узнает, кто их похитил.

Лия не сводила жесткого взгляда с лица головореза.

– Так вы хотите рискнуть своей жизнью в надежде на это? Кто-нибудь в театре наверняка слышал шум. Не удивлюсь, если даже кто-то видел, как нас увозят.

– Тогда почему никто не спешит вам на помощь? – осклабился сэр Нейтан и с силой ударил ее по лицу.

Лия покачнулась и ухватилась за столбик кровати, чтобы не упасть.

– Убери от нее руки, мерзавец! – закричала Эми, пытаясь вырваться, но громилы так ее тряхнули, что она бессильно обмякла в их руках.

Лия, потирая подбородок, метнула на Прудо ненавидящий взгляд.

– Вы об этом пожалеете.

– Сомневаюсь. – Баронет хмуро взглянул на громил. – Вы в полной безопасности. А теперь отведите вот эту вниз: миссис Грейс хочет ее подготовить. – Он кивнул на Эми, и когда повернулся к несчастной девушке, на лице его расплылась безумная ухмылка. – За тебя дадут самую высокую цену, дорогуша, и покупатель сделает с тобой все, что захочет. Миссис Грейс собрала сегодня вечером весьма занятных покупателей: мужчин с довольно необычными вкусами. Уверен, ты найдешь… много нового для себя.

– Не забудьте, что я вам сказала! – крикнула Лия, когда громилы потащили сопротивляющуюся Эми из комнаты.

Дверь захлопнулась, и Лия осталась наедине с самым жестоким человеком из всех, кого она встречала в жизни. Когда Прудо запер дверь и спрятал ключ в жилетный карман, ей пришлось до боли закусить губу, чтобы справиться с паническим страхом.

– Ты уничтожила меня, тупая стерва. – Глаза Прудо полыхнули ненавистью. – Ты и твое чертово семейство. Из-за вас мне придется покинуть Англию.

– Я не понимаю вас…

– Я по уши в долгах, и большую часть задолжал этому дьяволу Стилу, твоему кузену, – добавил он с кривой усмешкой. – Он скупил мои векселя, а Доминик Хантер подлил яду, наговорив обо мне с три короба. Меня выставили из всех клубов, за мной гоняются кредиторы, и теперь мне придется уехать из страны.

Пока он говорил, Лия крохотными шажками пятилась, огибая кровать. В ее мозгу забрезжила смутная идея.

– Но Эми не виновата в ваших несчастьях. Вам ни к чему вымещать злость на ней.

– Если бы она подчинилась моим приказам, ничего этого не случилось бы. – Лицо Прудо исказила уродливая гримаса ярости. – Это она во всем виновата! Кто бы ни купил эту тварь, надеюсь, он разорвет ее на части.

– Вы настоящее чудовище! – с горячностью воскликнула Лия. – И я надеюсь, мой жених разорвет на части вас.

Прудо презрительно фыркнул и попытался обойти кровать, чтобы добраться до девушки.

– Лендейл никогда ничего не узнает. Ты исчезнешь, как облачко дыма, и о тебе вскоре забудут. В конце концов, ты всего лишь шлюха, как и твоя мать.

Лия не стала тратить силы на поиски ответа, оставив без внимания оскорбления. Она готовилась дать мерзавцу отпор и собиралась с духом.

Баронет обогнул кровать и тотчас бросился к девушке. Она попыталась увернуться, но тот оказался на удивление проворным, сбил ее с ног и швырнул на кровать. Лия неловко распласталась на краю грязного матраса, ноги ее, лишившись опоры, беспомощно свесились вниз. Прудо попытался затащить ее на кровать, но Лия, собравшись с силами, обрушилась на него и увлекла на пол. От удара о половицы спину ее пронзила боль.

– Так даже лучше, – прошипел, словно змей, Нейтан. – Пол тоже подойдет.

Он вцепился пятерней в ее корсаж, грубо дернул, и ткань с громким треском разорвалась. Прудо навалился на свою жертву, но ей удалось извернуться. Голова и плечи ее скрылись под высокой кроватью, и баронет, неуклюже плюхнувшись ей на ноги, прорычал:

– Лежи смирно, черт тебя подери!

Он дернул ее к себе, схватил за горло и принялся душить. Лия яростно отбивалась. Его восставшая плоть вжималась ей в живот, мерзкая рожа нависала над ней, едва не касаясь ее лица. Лия чувствовала на щеках его жаркое смрадное дыхание, влажные губы кривились в жестокой ухмылке.

Лия высвободила руку, намереваясь вцепиться ногтями в это ненавистное лицо, и задела ночной горшок. Решение пришло мгновенно. Ухватившись за край, она подтянула горшок поближе, нащупала ручку, и когда Прудо вытащил ее из-под кровати и задрал юбку, обрушила тяжелую посудину на голову.

Послышался тошнотворный глухой стук, и тело баронета обмякло. Лия огромным усилием стряхнула его с себя, и Прудо со стонами и проклятиями перекатился на бок.

Лия поняла, что придется закончить начатое.

– Ах ты, тварь! – сдавленно прохрипел Прудо, пытаясь сесть. – Я перережу тебе чертово горло.

С отчаянным усилием Лия взобралась на кровать, перекатилась через нее, спрыгнула на пол и, схватив шаткий стул, бросилась к насильнику.

Тот уже успел встать на четвереньки, но Лия занесла стул высоко над головой и с силой опустила. Когда Прудо снова рухнул на пол, она подняла тяжелый ночной горшок и ударила насильника по затылку. Горшок разлетелся вдребезги, и его смрадное содержимое выплеснулось на негодяя.

Баронет вскрикнул, дернулся и затих.

Лия отшатнулась, пытаясь сдержать тошноту и унять бешено колотившееся сердце. Ноги ее подгибались, и пришлось ухватиться за столбик кровати. Чтобы не вырвало, она зажала нос и несколько мгновений ловила воздух ртом, вдыхала и выдыхала, заставляя себя успокоиться. Баронет, похоже, лишился чувств и больше не представлял угрозы, так что можно бежать на поиски помощи.

Лия осторожно ткнула Прудо носком туфли, но тот никак не отреагировал. Ее замутило при мысли, что она, возможно, убила его, но сейчас ей нужно было думать о другом.

Она собиралась с духом, чтобы перевернуть тело и обыскать карманы в поисках ключа, когда услышала тяжелые шаги в коридоре, а потом и до боли знакомый голос.

– Лия, где ты?

В груди ее словно вспыхнули тысячи солнц. Джек!

– Я здесь! – вскричала она, бросаясь к двери.

Заскрежетала дверная ручка, потом Джек скомандовал:

– Отойди подальше!

Лия едва успела отскочить в сторону, как сорванная с петель дверь распахнулась, и в комнату ворвался Джек. Жилет его измялся, разорванный галстук сбился в сторону, растрепанные волосы стояли дыбом. Он походил на дикаря, но Лия в жизни не видела никого прекраснее.

– Джек! – кинулась она ему на грудь.

Он крепко, словно тисками, сжал ее в объятиях, выдавив из ее легких остатки воздуха, но Лия даже не поморщилась. Джек мог бы тискать ее, как мягкую игрушку, до конца дней, и она не проронила бы ни звука.

– Боже милостивый! Я думал, что опоздал. – Он слегка отстранился, всматриваясь в ее лицо: губы его были сурово сжаты, глаза потемнели от тревоги. – Все в порядке? Он тебя не тронул?

Лия улыбнулась дрожащими губами.

– Оставил несколько синяков и ссадин, но зайти дальше не успел.

Джек нежно коснулся ее щеки, провел пальцем по шее, и в его темных глазах полыхнула ярость: должно быть, у нее остались следы от рук Прудо.

– Где он? – со сталью в голосе прорычал Джек.

– Там, за кроватью.

Джек разжал объятия, метнулся к кровати и замер. Лия поспешила к нему.

– Это ты сделала? – не поверил Джек, глядя на поверженного насильника, который лежал на полу бесформенной кучей тряпья.

Лия кивнула, стараясь дышать ртом. Баронет выглядел весьма плачевно, да и пахло от него, откровенно говоря, отнюдь не розами. Часть содержимого горшка попала и ей на юбку, но это не слишком высокая цена за свободу.

– Отличная работа, любовь моя, – усмехнулся Джек.

Лицо Лии скривилось.

– Боюсь, я его убила.

Джек наклонился и пощупал пульс баронета, потом выпрямился и взял ее за плечи:

– Нет, лишь оглушила. Ты уверена, что он не причинил тебе вреда?

– Ничего серьезного, – улыбнулась Лия сквозь слезы и оперлась ладонями ему на грудь.

Теперь, когда худшее осталось позади, она почувствовала слабость и головокружение. Вопреки ее заверениям, у Лии нестерпимо болела голова – должно быть, от затрещин.

– Ты ужасно выглядишь. – Джек обеспокоенно нахмурился.

Лия с удивлением обнаружила, что еще способна смеяться.

– Спасибо, сэр, вы очень любезны.

Джек крепче прижал ее к себе и прошептал хриплым от волнения голосом:

– Я думал, что потерял тебя. Не делай так больше.

– Постараюсь. – Лия уткнулась щекой в остатки его галстука. – Джек, Эми в беде. Ты позвал кого-нибудь на помощь?

– Да, и сдается мне, подкрепление уже прибыло.

В коридоре послышались быстрые шаги, и в дверном проеме появилась Джиллиан без шляпы, но в элегантном зеленом платье для прогулок, которое казалось совершенно неуместным в уродливой, убого обставленной комнате борделя.

В руке она держала нож.

– Дорогая, ты в порядке? – прямо с порога воскликнула кузина.

– Да. – Лия вяло указала на нож. – Это… кровь?

– Боюсь, да. – Кузина пожала плечами. – Один из грубиянов внизу оказался не слишком сговорчивым, вот и пришлось преподать ему урок.

Джиллиан хмуро взглянула на баронета, когда тот слабо пошевелился, потом наклонилась, небрежно вытерла лезвие ножа о его сюртук и спрятала клинок за голенище короткого сапожка.

– Боже, – пробормотал Джек, качая головой. – Пожалуйста, скажи мне, что никого не убила: Чарлз придет в бешенство. А впрочем, он и так будет в ярости, оттого что я взял тебя с собой.

– Как будто ты мог меня остановить, – фыркнула Джиллиан и пнула Прудо сапожком по ребрам. – Отличная работа, Джек.

– Как это ни прискорбно, плачевное положении Прудо не моя заслуга. Это дело рук Лии.

– Молодец, старушка! – усмехнулась Джиллиан, потом принюхалась и поморщилась: – Что за мерзкий запах? Кого-то вырвало?

– Лучше не спрашивай.

Лия обеими руками вцепилась в сюртук Джека. Головокружение все усиливалось, а теперь к нему добавилось странное ощущение, будто мозг давит на череп, пытаясь пробить путь наружу.

Джиллиан озабоченно нахмурилась.

– На тебе лица нет, Лия. Ты, часом, не собираешься упасть в обморок?

– Вот еще глупости, – слабо отозвалась та и моргнула, пытаясь прогнать туман перед глазами. – Я никогда не падаю в обморок.

А в следующий миг рухнула к ногам Джека.

Глава 25

– Конечно, ты мечтаешь отправиться в постель, – сказала Лии Хлоя, заплетая волосы в косу. – Но я хочу, чтобы тебя посмотрел доктор.

Сидевшая за туалетным столиком Лия повернулась к обеспокоенной тете и улыбнулась:

– Головная боль прошла, и я чувствую себя прекрасно. Вдобавок мне не раз говорили, что голова у меня крепкая, – ведь не зря меня называют твердолобой.

– И кто же позволил себе такую грубость?

– Прежде всего Джек, а еще бабушка, мама…

Хлоя рассмеялась.

– Ладно, я тебя поняла, но показаться доктору все равно не помешает, на всякий случай.

Какое счастье иметь семью, готовую ради тебя на все! О таком Лия не смела даже мечтать. По иронии судьбы, лишь уже прощаясь с жизнью, она вдруг осознала, что ее любят без оговорок и оценок, любят такой, какая она есть, не ожидая в ответ ничего, кроме любви.

– У меня действительно все хорошо благодаря всем вам, – повторила Лия.

Хлоя посмотрела на часы, стоявшие на каминной полке.

– Боже милостивый, уже почти десять! Почему бы тебе не забраться в постель, а я принесу тебе чашку чаю. Или тебя уже клонит в сон?

– Я лучше дождусь Джека, если вы не против. Все равно не усну, пока не узнаю, что произошло сегодня вечером.

– Возможно, они с Домиником еще не скоро вернутся с Боу-стрит. Боюсь, им придется долго объясняться с судьей.

– Знаю. Но я подожду.

После обморока, о котором Лия не могла вспоминать без чувства неловкости, она пришла в себя в карете Джиллиан – Джек собирался увезти ее из борделя.

Поскольку злачное заведение миссис Грейс располагалось всего в нескольких кварталах от Ковент-Гарден, полицейские с Боу-стрит прибыли в ту минуту, когда Джек переносил Лию в экипаж. Она едва успела обменяться с ним парой фраз, как представители закона увели его давать объяснения. Джиллиан села в карету и доставила Лию и Эми на Аппер-Уимпол-стрит.

Лия встала и быстрыми шагами подошла к широкой кровати с пологом на четырех столбиках. Все еще ощущая легкую дрожь, она поспешно скользнула под толстое одеяло и удобно устроилась на подушках.

– Как Эми?

– Слава богу, уснула. – Хлоя достала из гардероба мягкую вязаную шаль и набросила Лии на плечи. – Она согласилась показаться доктору, бедняжка, но, кажется, ей основательно досталось. Она выглядит хуже, чем ты.

Лицо Лии болезненно исказилось.

– Они ужасно с ней обошлись.

– Доктор дал ей снотворное и велел несколько дней оставаться в постели, но, по его словам, ничего серьезного – Эми поправится.

– Слава богу. – Лия разгладила ладонью простыню. Как же хорошо оказаться в безопасности, в уютной чистой постели. Раньше она принимала это как должное, но теперь всегда будет испытывать благодарность судьбе. – Хотя не знаю, можно ли полностью прийти в себя после таких испытаний.

Хлоя обняла ее за плечи, и у Лии потеплело на душе от этих ласковых объятий, от знакомого нежного цитрусового запаха тетушкиных духов.

– Знаю, дорогая. Но Эми сильная женщина, как и ты. Вы обе сохранили рассудительность и сумели постоять за себя, пока не подоспела помощь. Не могу передать, как я горжусь вами, какое облегчение испытала!

Когда освобожденные пленницы прибыли домой, Хлоя тотчас послала за врачом для Эми, заставила девушек выпить бренди, а затем распорядилась, чтобы им приготовили горячие ванны. Хлоя сама вымыла Лии голову и, не перебивая, с участливым вниманием выслушала ее сбивчивый рассказ об ужасных событиях того вечера. Это немного успокоило девушке расстроенные нервы.

– Спасибо, – поблагодарила Лия. – Я тоже горжусь и собой, и Эми, как бы самонадеянно это ни звучало.

Леди Хантер не смогла удержаться от смеха.

– У тебя есть полное право хвастаться своей победой. По словам Джиллиан, ты показала себя настоящей героиней.

– Если кого и можно так назвать, так это саму Джиллиан, – улыбнулась Лия. – Она настоящая воительница.

– Это верно. К немалой досаде ее мужа.

– Я безмерно благодарна ей за то, что она именно такая.

Эми рассказала, что Джиллиан вместе с Джеком и одним из своих грумов быстро разделались с миссис Грей и ее головорезами. Несомненно, для Джиллиан подобные подвиги были в порядке вещей, но Эми пришла в неописуемый восторг и буквально утратила дар речи, лишь лепетала что-то бессвязное. В конце концов, не каждый день вас спасает герцогиня, способная разоружить кровожадного громилу.

– Джиллиан поехала домой? – спросила Лия.

– Да. Сказала, что нужно объясниться с Чарлзом, прежде чем до него дойдут «всякие нелепые слухи» о сегодняшних событиях, так она выразилась.

– Хотела бы я услышать их разговор.

– А я нет, – криво усмехнулась Хлоя. – Может, ты все-таки немного поспишь, а попозже я принесу тебе чай?

– Попробую, но не думаю, что смогу уснуть, пока не увижусь с Джеком.

С каждой минутой Лию все больше охватывало беспокойное нетерпение: так хотелось видеть Джека. Она точно не знала, что произойдет между ними, но мечтала оказаться в его объятиях, ощутить тепло его рук, воспользоваться выпавшим ей счастливым случаем, чтобы сказать ему о своей любви. Поженятся они или нет, время, проведенное с ним, навсегда останется для нее бесценным даром судьбы.

Хлоя склонила голову набок.

– Кажется, долго ждать тебе не придется. – Она скользнула к двери и открыла ее. – А-а, лорд Лендейл. Лия вас ждала.

Джек заглянул в комнату.

– Добрый вечер, леди Хантер. Лия, ты уверена, что не слишком устала? Мой визит тебя не утомит?

– Конечно, нет, – воскликнула девушка. – Входи, пожалуйста.

Джек быстрыми шагами подошел к кровати. Должно быть, ему тоже не терпелось увидеться с Лией.

– Как ты, дорогая? – Его хрипловатый голос прозвучал резко, но Лия знала: так всегда бывает, когда Джек волнуется. Он с глубокой нежностью погладил ее по волосам.

– У меня все хорошо, – отозвалась она, глядя на него и понимая, что в эту минуту похожа на влюбленную до безумия дуреху. Он улыбнулся, но взгляд его остался серьезным, а в уголках рта обозначились глубокие усталые складки. – А вот насчет тебя я не уверена: плохо выглядишь.

Джек поморщился.

– Боу-стрит даже в лучшие времена не самое приятное место. Разбирательство заняло довольно много времени.

– Полагаю, мой муж все еще там, – с добродушной покорностью заметила Хлоя.

Джек повернул голову.

– Да. По всей видимости, сэр Доминик скоро закончит, но потом отправится в Карлтон-Хаус. Он просил меня предупредить вас, чтобы не ждали его, ложились спать.

Хлоя возмущенно фыркнула.

– Он всегда так говорит.

– А вы всегда его ждете, правда? – улыбнулась Лия.

– Конечно, как все нормальные жены. – Она весело подмигнула племяннице. – Надеюсь, скоро ты сама в этом убедишься.

Лия перевела взгляд на Джека и, почувствовав, что краснеет, неуверенно пробормотала:

– Да, хм… посмотрим.

– Посмотрим? – прищурился Джек.

Лия в ответ сморщилась.

– Мне нужно проведать сына, а затем я подожду Доминика в его кабинете, – сказала Хлоя, с трудом сдерживая улыбку. – Позвони, если тебе что-то понадобится.

– Спасибо, – отозвалась Лия.

– И не засиживайтесь с моей племянницей допоздна, лорд Лендейл, – добавила Хлоя. – Ей нужно отдыхать.

– Да, мадам, – сухо ответил Джек.

Когда дверь за Хлоей закрылась, они молча посмотрели друг на друга. Сердце Лии отчаянно колотилось, ее переполняло страстное желание быть с Джеком. Она знала, что, если их пути разойдутся, ее вечно будет терзать это чувство. Но теперь, когда Джек стоял перед ней, она не находила нужных слов, чтобы разогнать разделявший их туман недосказанности, неопределенности.

– Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь? – спросил наконец Джек, взяв ее за руку. – Господи, Лия, ты безумно меня напугала, когда упала в обморок.

Она сжала его пальцы.

– Это было так глупо. Даже Эми не теряла сознания, хотя ей досталось куда больше, чем мне.

– Наверное, ты немного ослабла от голода, – улыбнулся Джек. – Это вполне объяснимо, ведь ты пропустила чай.

Лия невольно рассмеялась.

– Ах ты, негодник! А у тебя правда все в порядке? Точно? Ты выглядишь утомленным.

Джек вздохнул и пригладил ладонью волосы. Он все еще казался немного взъерошенным, хотя постарался привести одежду в порядок.

– Все прекрасно, но, должен признать, иметь дело с Прудо и его приспешниками, не говоря уже о миссис Грейс, которая визжала всю дорогу до Боу-стрит, весьма утомительно. У кого угодно терпение лопнет. Слава богу, Доминик подоспел вовремя и занялся ими.

Лия подвинулась и похлопала по матрасу рядом с собой.

– Садись и расскажи мне обо всем. Я не знаю, что происходило после того, как ты отправил меня домой.

– Хорошо, но сначала позволь мне снять сапоги. Ты ведь знаешь, какая грязища в этом борделе. К несчастью, я увидел там куда больше грязи, чем мне бы хотелось.

– Как и я, – усмехнулась Лия.

Джек кое-как стянул сапоги, забрался на кровать, оперся о спинку и с усталым вздохом вытянул длинные ноги.

– Я в бешенстве оттого, что тебя привезли в это омерзительное место. Ужасно, что ты вообще его видела. Мы с полицейскими обыскали все здание, чтобы убедиться, что там нет других женщин, которых удерживают против их воли.

– Я рада, что ты подумал об этом. Вы кого-то нашли?

– Нет, слава богу. На самом деле наше вмешательство, похоже, лишь привело в раздражение большинство женщин, а их гостей и подавно, однако, должен сказать, крушение миссис Грейс мало кого огорчило. Похоже, хм… девицы недолюбливали хозяйку.

– Меня это не удивляет. Она ужасная женщина.

Когда Джек обхватил Лию рукой за плечи и притянул к себе, на нее нахлынуло вдруг чувство покоя. Казалось, сердца их на миг замерли и забились медленно, в едином ритме. На несколько чудесных мгновений Лия забыла обо всем, растворяясь в блаженстве, словно купаясь в необъятных потоках солнечного света.

Ей не хотелось возвращаться в привычный мир, но слишком много вопросов осталось без ответа и слишком многое предстояло еще обсудить.

– Зачем Доминик отправился в Карлтон-Хаус? Это довольно странно.

– Он счел за лучшее сообщить принцу-регенту о сегодняшних событиях, прежде чем поднимется волна слухов.

Лия нахмурилась.

– Но какое дело до этого принцу-регенту? Сэр Нейтан всего лишь баронет и, похоже, не пользуется особым влиянием.

Джек ласково поцеловал Лию в макушку.

– Дело не в нем, милая, а в тебе. Ты дочь брата короля. И герцог Йоркский и регент, разумеется, захотят узнать об этом злополучном происшествии.

Лия высвободилась из его рук и пристально взглянула в лицо.

– Едва ли такое возможно. Мой отец меня никогда даже не видел. – Слова «мой отец» были для нее столь непривычными и странными, что Лия произнесла их с трудом.

– Но это не значит, что его не интересует твое благополучие.

– Джек, за всю мою жизнь он не проявил ко мне ни капли интереса. Моя мама не получила от него ни пенни на мое содержание, когда закончилась их связь.

– Подозреваю, благодаря твоему брату, который довольно близок к герцогу, все скоро изменится. Капитан Эндикотт очень обеспокоен твоим положением и написал о тебе Йорку, – улыбнулся Джек. – Не сомневаюсь, сэру Доминику тоже найдется что сказать. Ведь он принадлежит к ближайшему окружению Йорка. Не удивляйся, если твой высокородный отец начнет интересоваться тобой, в особенности после сегодняшних событий.

Судя по всему, Лия стремительно обзаводилась новыми родственниками. Это было непривычно, но чудесно и необычайно приятно.

– Что ж, лучше поздно, чем никогда.

Джек снова заключил ее в объятия.

– Впрочем, теперь это не важно, поскольку отныне я буду заботиться о тебе.

– Джек, насчет этого…

– Впрочем, ты способна и сама о себе позаботиться, – прибавил он с ноткой раздражения в голосе. – Твой рыцарь в сияющих доспехах явился спасти тебя, но лишь обнаружил, что ты ловко расправилась с негодяем.

Лия похлопала его по груди.

– Ты всегда был моим рыцарем. Не могу выразить, как я была счастлива, когда ты выломал дверь и ворвался в ту комнату. Но должна признать, это меня ошеломило. Как ты узнал, что нас держат там?

– Твой маленький дружок Сэмми услышал ваши крики. Он выбежал в переулок и увидел, как вас заталкивают в карету Прудо. Парнишка храбро последовал за вами. Слава богу, ему удалось не потерять экипаж из виду.

– Он очень проворный и смышленый мальчик. – Лия подумала, что всегда будет благодарна Сэмми за его смелость.

– Да, и могу тебя заверить, его ждет щедрая награда.

– Значит, он проследил за нами до борделя. И что потом?

– Он знал, где ты живешь, и пришел сюда. Что говорит о редкой рассудительности и присутствии духа. Подозреваю, сэр Доминик собирается взять мальчишку под свое крыло. Сэмми заслуживает лучшей судьбы. Околачиваться всю жизнь возле задней двери театра не для него.

– Так вот почему Джиллиан появилась вместе с тобой. Мы хотели встретиться здесь за чаем.

– Да. Сказать по правде, твоя кузина готовилась штурмовать баррикады с помощью одного лишь грума. К счастью, леди Хантер сумела задержать ее и послать за мной. Добраться до Доминика оказалось сложнее. Это потребовало времени, и мы решили его не ждать. И слава богу, – пробормотал Джек, сжимая руку Лии.

Она приникла к нему, обвив руками талию.

– Да, бедняжке Эми сильно досталось. Появись вы позже, не знаю, что бы случилось.

– Нам пришлось поторопиться. Леди Хантер отправила записку на Боу-стрит, но я должен был убедиться, что у нас достаточно людей. Я ведь понятия не имел, что нас ждет. Чарлз убил бы меня, случись что-нибудь с Джиллиан. – Джек покачал головой. – Ее изрядно раздражала моя проклятая осторожность, как она выразилась. Можно подумать, я сам не хотел выхватить пистолет и броситься в драку.

– Или пустить в дело нож – это уж как сложится. Джиллиан удивительная женщина.

– Не говори ей об этом. Ты ее только поощришь.

Лия не удержалась от смеха.

– Отныне я намереваюсь превзойти ее. Ее пример воодушевляет. Как и твой, – добавила она поспешно, когда Джек насмешливо поднял бровь.

– Меня поражает твой энтузиазм, дорогая.

Лия ткнула его локтем в ребра.

– Не говори глупости. Ты был великолепен. Тебе не хватало лишь белого коня, чтобы завершить портрет героя.

– Настоящей героиней показала себя ты, Лия: даже в столь ужасных обстоятельствах не потеряла голову и сумела за себя постоять. Нам с Джиллиан за тобой не угнаться. – Джек ласково коснулся ее щеки, глядя на нее с нежностью и заботой. – Я начинаю думать, что вовсе тебе не нужен. И мне это совершенно не нравится, хоть я и рассуждаю как надутый, самодовольный хлыщ, – добавил он с печальной улыбкой.

У Лии на глазах выступили слезы.

– Ты всегда будешь моим героем, Джек. Только подумай, сколько раз ты спасал меня за все эти годы.

– Ты говоришь о том случае, когда упала в пруд, а я тебя вытащил?

– Насколько мне помнится, это ты затащил меня в пруд, – возразила Лия. – После того как я тебя туда столкнула.

– Ах да, верно. Ладно, а как насчет того раза, когда ты наступила на осиное гнездо, а я оттащил тебя в безопасное место?

– На самом деле это ты наступил на гнездо, хотя, должна признать, ты действительно отнес меня подальше. Но мне тогда было всего пять лет и я не могла бегать так же быстро, как ты.

Джек театрально вздохнул и прижал Лию к груди.

– Да, мне определенно нужно еще немного поработать над образом героя.

– Может, Джиллиан даст тебе пару уроков.

– Какая пугающая мысль.

Лия захихикала, но вскоре лицо ее приняло серьезное выражение.

– Джек, что будет теперь с Прудо и остальными?

– Это решит магистрат – и судьи, конечно, – но вполне возможно, что всех их повесят, – мрачно произнес Джек. – Видит Бог, они это заслужили.

Лия невольно съежилась. Пусть Прудо, его головорезы, да и миссис Грейс заслуживали виселицы, ей невыносимо было думать, что она может стать виновницей их смерти.

– Здесь нет твоей вины, милая, – мягко заметил Джек. – Они ответят за свои поступки.

Лия прерывисто вздохнула. Конечно, Джек угадал, о чем она думает, как и всегда.

– Зачем я только пошла на тот мерзкий бал жриц Киприды? С этого все и началось.

Джек нежно взял ее за подбородок, заставив поднять глаза.

– А что случилось бы с бедняжкой Эми, если бы ты не пошла? Ты спасла ее той ночью, помнишь?

Лия растерянно захлопала глазами: ответ ее удивил. Той ночью Джек пришел в бешенство из-за ее появления на балу, а теперь вот похвалил.

– Только не подумай, будто я хочу, чтобы подобные вещи вошли у тебя в привычку, – добавил он. – Давай-ка сразу внесем ясность.

– Да, милорд, – кротко отозвалась девушка, прижимаясь к его груди.

Джек фыркнул – мнимая покорность Лии его не обманула.

– Ты ведь оставила эту затею, верно? – все же решил он уточнить несколько мгновений спустя. – Я говорю о нелепой мысли стать куртизанкой. Ты ведь теперь понимаешь, что такая жизнь не для тебя.

– Большинство женщин не заслуживают такой жизни, Джек, – вздохнула Лия. – Теперь я ненавижу это грязное ремесло. Как можно вынуждать женщин продавать себя? Это отвратительно и ужасно.

У Джека вырвался тяжелый вздох.

– Я полностью согласен с тобой. И чувствую великое облегчение оттого, что мне не придется провести остаток жизни, отпугивая твоих возможных покровителей и оберегая тебя от неприятностей. Это было бы слишком утомительно для нас обоих.

– На самом деле, Джек, я хотела бы поддержать хоть кого-то из этих несчастных женщин. Возможно, я могла бы помогать в работе тете Хлое.

– Тебе необязательно заниматься этим в Лондоне. В Йоркшире тоже есть благотворительные организации, которые оказывают подобную помощь. Они с радостью заручатся поддержкой маркизы Лендейл. А если нет, то можешь основать свое общество.

Лия спрятала лицо у него на груди и глухо сказала:

– Кстати, насчет этого…

Тело Джека мгновенно напряглось, окаменело.

– Насчет чего? Насчет нашей предстоящей свадьбы? Этот вопрос не обсуждается: мы поженимся в самое ближайшее время.

Лия села на кровати и попыталась высвободиться из рук Джека, но он ее не выпустил. Он обхватил ладонью ее подбородок и завладел губами. Его поцелуй, поначалу нежный, стал требовательным, полным страсти и скрытых обещаний. Лия блаженно вздохнула, сомкнув пальцы на его могучих запястьях. Ее губы раскрылись навстречу его языку, дарившему ей новые, захватывающие ощущения. Скоро, слишком скоро Джек прервал поцелуй и быстро чмокнул в щеку. Лия не смогла скрыть разочарование, а он прошептал:

– Милая, сегодня вечером я едва не потерял тебя. Клянусь, я не смог бы без тебя жить.

Лия неохотно отстранилась и посмотрела Джеку в лицо. Его темные глаза горели голодным огнем желания, и тело девушки отозвалось волной жаркой дрожи.

– Ты любишь меня, Джек? – выдохнула она.

Он ответил ей очаровательной кривой ухмылкой.

– Не могу поверить, что ты меня об этом спрашиваешь. Дорогая, разве ты не знаешь, как отчаянно нужна мне? Ты для меня все.

– Ты говоришь это сейчас, но…

Джек крепко обнял ее за плечи. В его глазах светилось чувство такой силы, что Лия затрепетала.

– Я всегда буду говорить тебе это. Лия Кинкейд, я люблю тебя больше всех на свете. Я хочу жениться на тебе. Ну вот, теперь тебе все ясно?

Лию затопила радость, будто у нее внутри завертелись катушки разноцветного шелка, плетя невероятные, волшебные узоры.

– Да, спасибо. Я тоже тебя люблю. Но…

– Никаких «но». Мы поженимся.

– Ну наверное… – Лия поморщилась, заметив свирепый взгляд Джека. – Ладно, но не прямо сейчас.

Выражение его лица смягчилось.

– А, так ты хотела бы провести церемонию в Стоунфелле? – Джек застенчиво улыбнулся. – Ты хочешь настоящую свадьбу, с Ребеккой и остальными твоими родными? Конечно, так и будет. Я тупая скотина, должен был сразу тебе предложить.

– Нет, думаю, мне нужно больше времени, – призналась Лия. – И что важнее, тебе тоже.

– Что это значит, черт возьми?

Лия отстранилась, и на этот раз Джек неохотно разомкнул объятия. Она уселась к нему лицом, скрестив ноги по-турецки.

– Это значит, что я собираюсь навестить семью своего брата в Вене, прежде чем мы примем окончательное решение. Капитан Эндикотт ясно дал понять, что с радостью меня примет. Он пригласил меня погостить у них месяца три-четыре. Думаю, это прекрасная мысль.

Джек сложил руки на груди с таким сокрушенным видом, что Лия рассмеялась бы, не будь ее глаза полны слез. Она так сильно любила его, что у нее сжималось сердце от боли. Оставить Джека даже всего на несколько месяцев казалось ей ужасным и мучительным. Вдруг он решит, что на самом деле не хочет жениться на ней? И все же ради него она отважилась пойти на этот риск.

– Я считаю, это ужасная мысль, – буркнул он.

– Это важное решение, Джек. Тебе нужно время, чтобы обдумать его. Ты должен побыть один. Когда я рядом, тебя мучает чувство вины, и ты не в силах судить верно.

Джек раздраженно закатил глаза к потолку.

– Ты вовсе не заставляешь меня чувствовать себя виноватым.

– Джек, ты постоянно чувствуешь себя виноватым по любому поводу.

Он собирался возразить, но Лия выразительно подняла брови, и у него вырвался сердитый смешок.

– Ладно, с этим я частично соглашусь. Но мы должны пожениться, и это потому, что я люблю тебя и хочу быть с тобой, а не потому, что рядом с тобой меня гложет чувство вины. Это просто чушь.

– Конечно, тебя терзает вина. Ты чувствуешь себя обязанным жениться на мне, потому что необдуманно похитил мою честь.

– Я не похищал ее, и уж точно не действовал необдуманно. Я сделал это совершенно осознанно. – Он самодовольно ухмыльнулся. – Это входило в мои планы.

– Неправда! – воскликнула Лия.

– Ну, может, и не совсем, – отмахнулся Джек. – Но входит в мои планы теперь.

– Джек, это нелепо.

– Я шучу, дорогая. Поверь мне, я бы никогда даже пальцем к тебе не притронулся, если бы сомневался в своих чувствах. – Он криво усмехнулся. – Тем более учитывая последствия моего поступка. Я хорошо понимаю, сколько препятствий у нас на пути. Это должно убедить тебя в серьезности моих намерений. Для меня это не вынужденное решение и не случайное, Лия. Я делаю свой выбор с полной ответственностью. И еще, – прибавил он тихо, – я бесконечно благодарен тебе за счастье, которым ты наполняешь мою жизнь.

– О, – прошептала Лия, прижимая руку к груди. – Это… это так чудесно.

Слова Джека звучали вполне убедительно, и она не нашлась что возразить.

– А поскольку я чертовски умный малый, – продолжал Джек, – я понимаю, что мне нужна твоя помощь. Никто не знает Стоунфелл лучше тебя. Если ты за меня не выйдешь, боюсь, в моих руках все развалится.

Лия не удержалась от улыбки.

– Это просто глупо. Но что ты собираешься делать со Стоунфеллом? Нужно где-то достать денег.

– Тут готова помочь твоя семья. Сэр Доминик и Чарлз настойчиво предлагают вложить средства в разработку рудника. Они уверены, что смогут привлечь и других инвесторов. Хочешь верь, хочешь нет, Линдзи считает, что осенью нас ждет хороший урожай.

– Все это замечательные новости, но разве этого хватит?

– Хватит, если я продам особняк на Бедфорд-сквер.

Лия едва не свалилась с кровати.

– Нет! Джек, ты не можешь.

Он вопросительно поднял брови.

– Почему?

– Потому что это ваше фамильное достояние, вот почему. Вдобавок твоя матушка придет в ярость и возненавидит меня. Ни к чему давать ей дополнительный повод, – мрачно добавила Лия.

Джек наклонился и поцеловал ее в нос.

– Я подумывал о том, чтобы продать дом, еще до того, как понял, что хочу жениться на тебе. Честно говоря, дорогая, я не чувствую привязанности к этому особняку, он слишком большой и слишком дорогой.

– Но где будет жить твоя мать? Где будешь жить ты, приезжая в Лондон?

– Ты хотела сказать, где будем жить мы? Что до этого, я думаю купить один из тех новых домов на Кадоган-сквер. Моя мать прекрасно устроится в изящном новом таунхаусе, уверяю тебя. А мы будем проводить большую часть времени в Стоунфелле.

– Джек, твоя матушка никогда на это не согласится.

Он взял Лию за руки и сжал ее пальцы в своих теплых ладонях.

– Знаю, она будет недовольна, но это ее выбор. Я не могу жить ради нее одной. Я должен жить своей жизнью.

Лия закусила губу. Как бы ей хотелось поверить, что они с Джеком могут быть счастливы.

– Ты уверен?

Он кивнул в ответ.

– Полностью уверен.

– Ты никогда не мечтал поселиться в Стоунфелле, – произнесла Лия. – Будешь ли ты счастлив, ведя такую тихую жизнь?

– Мечты меняются, Лия. Теперь ты моя мечта. Ты самая добрая и милая из всех, кого я знал. Как могу я не хотеть провести свою жизнь с тобой?

Лия стиснула его руку, пытаясь сдержать слезы.

– Спасибо, но, боюсь, остальные видят все в другом свете.

– Тогда мне нет до них дела. А теперь, дорогая, тебе остается только победить свои страхи. Ты сможешь?

Лия встретила нежный, полный любви взгляд Джека и поняла, что он прав. Большую часть жизни она провела в страхе. Боялась потерять узкий круг близких людей, которых любила, и то место, что называла своим домом. Долгие недели она пыталась отказаться от самого дорогого, оттолкнуть Джека, думая, что так будет лучше для него. Но он сам должен был принять решение, и, несомненно, сделал это.

– Что ж, похоже, вы все разрешили к всеобщему удовольствию, лорд Лендейл, – проговорила Лия хриплым от волнения голосом.

Уголки его рта дрогнули в истинно мужской улыбке.

– Да, но я хотел бы затронуть еще один вопрос.

– Какой же?

Джек подхватил Лию за талию и усадил к себе на колени. Она почувствовала твердость его восставшей плоти, и на мгновение у нее перехватило дыхание.

– Твое восхитительное тело распаляет во мне неукротимое желание, – глухо прошептал Джек, и по коже Лии пробежала волна дрожи. – Если я не уложу тебя в свою постель как можно скорее, то наверняка окончательно лишусь рассудка.

– Боже, это стало бы большим несчастьем, – задыхаясь, пролепетала девушка.

Джек наклонился и потянулся губами к ее губам.

– Я люблю тебя, Лия Кинкейд, – произнес он вполголоса. – Люблю всем сердцем. Мы поженимся, и я не приму отказа.

Волнение сдавило Лии горло, и она смогла лишь кивнуть в ответ. Впервые она с радостью оставила последнее слово за Джеком.

Эпилог

Усадьба Стоунфелл

Рождество, 1816 год

– Миледи, позвольте мне отнести чайный поднос, – произнес подоспевший дворецкий с легким неодобрением в голосе. – Он для вас слишком тяжелый.

Лия остановилась перед дверью в библиотеку.

– Ричард, я годами носила чайные подносы по всему дому. Прежде вы не возражали.

– Это было до того, как вы стали хозяйкой дома. – В глазах дворецкого мелькнул веселый огонек. – По крайней мере, официально.

– Сказать по правде, я все еще никак к этому не привыкну. Каждый раз, когда кто-то из слуг обращается ко мне «миледи», мне хочется оглянуться.

– Вы прекрасно справляетесь, мадам. И могу добавить, вся прислуга со мной согласна.

– Само собой, ведь завтра день рождественских подарков, – пошутила Лия.

Она приготовила целый ворох коробок и кошельков, чтобы раздать слугам утром.

– Вот именно.

Она улыбнулась.

– Хорошо, Ричард, можете идти.

– Да, миледи. – Дворецкий потянулся к ручке двери.

– Наверное, мне больше не следует называть вас Ричардом, да? Я все время забываю.

По возвращении в Стоунфелл Джек предложил старому дворецкому уйти на покой. Деббинз всегда недолюбливал Лию, с радостью предпочел отойти от дел и получить пенсию, нежели терпеть унижение, признав девицу Кинкейд хозяйкой дома. Джек назначил на его место Ричарда, старшего лакея и давнего друга Лии. Это стало лишь одной из множества больших и малых перемен, которые внес Джек, заботясь о благополучии молодой жены.

– Леди Лендейл, можете называть меня как вам заблагорассудится. – Он слабо улыбнулся сжатыми губами. – Только не перед остальной прислугой.

Лия рассмеялась.

– Спасибо, мистер Бетли. Доброй ночи и счастливого Рождества.

Ричард распахнул перед ней дверь.

– Счастливого Рождества, миледи.

Лия направилась в глубину просторной комнаты. Чайный поднос в самом деле оказался довольно тяжелым. Она боялась расплескать чай на очень красивый новый ковер, доставленный всего неделю назад.

– Позволь я тебе помогу. – Джек быстро обошел письменный стол, чтобы взять из ее рук поднос. – Почему ты не попросила кого-то из слуг принести его?

– Бетли предлагал, но я не хотела доставлять ему лишние хлопоты. А остальная прислуга внизу, на кухне, у них небольшая вечеринка. Они так усердно трудились, подготавливая дом к Рождеству.

Джек поставил поднос на стол.

– Дорогая, ты обидишь их, если не будешь просить о подобных вещах. Они рады тебе услужить.

Лия опустилась в большое кожаное мягкое кресло с невысокой спинкой, стоявшее напротив стола.

– Слуги и без того делают для меня очень многое, так что беспокоиться не о чем.

С тех пор как Лия и Джек вернулись в октябре в Стоунфелл уже мужем и женой, слуги держались с молодой хозяйкой приветливо и предупредительно. Фермеры-арендаторы тоже были рады видеть Лию в новой роли, как и большинство лавочников в деревне. Нашлась, конечно, и горсточка недовольных. Кое-кто из местных землевладельцев смертельно оскорбился, оттого что маркиз Лендейл выбрал Лию, а не одну из их дочерей. Джек сурово обходился со всеми, кто осмеливался смотреть с пренебрежением на его жену, и посоветовал ей попросту не замечать обидчиков, вместо того чтобы давать им отпор. В конце концов, невозможно всю жизнь с кем-то враждовать. Это слишком утомительно.

– Слуги тебя уважают, – заметил Джек. – Они знают, как тебе дорог Стоунфелл и как ты заботишься о людях, живущих здесь.

– Как я могу не любить Стоунфелл? Это мой дом.

– Я рад, что ты наконец это поняла, – криво усмехнулся Джек, протягивая ей чашку чая.

– Я всегда это понимала. Просто думала, что мне не следует здесь оставаться ради тебя и ради меня самой.

Джек присел на край стола и внимательно посмотрел на Лию.

– Именно здесь тебе и следует быть.

Она улыбнулась ему, поднося к губам чашку.

– Мне следует быть рядом с тобой, где бы ты ни был.

Джек широко улыбнулся.

– В этом мы единодушны.

– Как всегда.

– Я напомню тебе эти слова, когда ты в следующий раз начнешь мне противоречить.

Лия разыграла удивление.

– Милорд, разве у нас бывали разногласия?

Джек насмешливо фыркнул.

Пряча улыбку, Лия кивком указала на горку писем на столе.

– Ты получил письмо от матери, верно? Она всем довольна?

– Думаю, матушка в своей стихии. Джиллиан пришла в голову замечательная мысль пригласить ее в родовое имение Левертонов в Уилтшире на все рождественские праздники. Похоже, моя мать тесно сдружилась со вдовствующей герцогиней. Она в восторге, оттого что ее окружает столь блестящее общество.

Лия поставила чашку на стол.

– Самоотверженно со стороны Джиллиан пригласить к себе леди Джон: ведь они далеко не лучшие подруги.

– У меня такое чувство, что к концу праздников Джиллиан удастся убедить маму принять новый порядок вещей, – признался Джек. – Твоя кузина непобедима, как стихийное бедствие. Стоит ей что-то задумать, и она не успокоится, пока не добьется желаемого.

Как и следовало ожидать, известие о помолвке Джека и Лии привело леди Джон в ярость, разразился страшный скандал. К счастью, леди Анна вмешалась и храбро встала на защиту Лии. Доминик и Левертон тоже пришли на помощь: нанесли визит леди Джон и сообщили, что окажут финансовую поддержку их семье и обеспечат будущее Стоунфелла.

Не менее важно, что Лии удалось убедить мать отправить леди Джон письмо с извинениями и словами раскаяния за прошлые оскорбления и дурное обхождение. Конечно, пришлось стоять у матери за спиной и едва ли не диктовать текст письма. Леди Джон так и не призналась, что получила его, но неохотно согласилась с Джеком, что как добрая христианка должна, наверное, попытаться простить злосчастную падшую женщину.

Пока это было самое большее, на что она смогла решиться. Лии и Джеку оставалось лишь надеяться на лучшее. Леди Джон не пришла в Левертон-Хаус на скромную свадьбу сына и даже не прислала теплого письма с благословением. Джек рассердился, но Лия посоветовала ему набраться терпения. Слишком много боли и сердечных мук пришлось вынести ее светлости. Не стоило ожидать, что она внезапно одумается и проявит великодушие.

– Я безмерно рада и тому, что твоя матушка не отказалась общаться с тобой, – призналась Лия. – Я боялась, что она никогда тебя не простит.

– Не волнуйся, любимая. Она любит меня, а со временем полюбит и тебя.

Лия в этом сомневалась, но не теряла надежды, что когда-нибудь леди Джон все же соизволит посетить Стоунфелл.

– Надеюсь, ты не против, если это Рождество мы проведем тихо, в узком кругу, – произнесла она. – Знаю, ты скучаешь по своим родным и друзьям.

– Ерунда. Я хочу быть именно здесь. Вдобавок у нас есть твоя семья.

Лия радостно улыбнулась.

– Да, чудесно, что Доминик и Хлоя смогут провести с нами рождественскую неделю. Я уже скучаю по малышу Дому.

– А я нет, – усмехнулся Джек.

Лия ткнула его локтем в колено, и он рассмеялся.

– Шучу. Он очаровательный бесенок.

– Дом прелесть! Мне очень жаль, что он срыгнул молоко на твой новый сюртук. Если это тебя утешит, сегодня утром он проделал со мной то же самое.

Если оставить в стороне эти печальные эпизоды, супруги Лендейл чудесно встретили Рождество с Хантерами. И впервые в жизни бабушка Лии смогла сполна насладиться рождественскими праздниками в Стоунфелле. Ребекка немного устала, к тому же все еще тосковала по Артуру, но сияла от гордости, видя, как внучка устраивает торжество и принимает гостей в роли хозяйки дома, новой маркизы Лендейл.

– Малыш Дом чем-то напоминает пьяного матроса, тебе не кажется? – ухмыльнулся Джек. – Мой камердинер был так потрясен, что слег в постель, когда увидел картину бедствия.

– Ты болтаешь глупости.

– Верно. – Джек кивком указал на дверь. – Все остальные уже легли?

– Думаю, да. Доминик проводил бабушку в коттедж, а Хлоя отправилась спать полчаса назад.

– Хорошо, потому что у меня есть для тебе еще один подарок. Я хотел вручить его тебе, когда мы останемся одни.

– Джек, тебе не следует тратить на меня столько денег, – запротестовала Лия. – Ты уже столько всего мне подарил.

Джек преподнес ей чудесные сапоги для верховой езды, великолепные перчатки из тончайшей кожи, меховую муфту и несколько книг. Не проходило и недели, чтобы муж не порадовал ее каким-нибудь подарком, в основном всевозможными милыми пустячками вроде нового шарфа, головного платка или конфет из местной кондитерской. Он уверял, будто восполняет то, что недодал ей, когда не имел возможности баловать.

– Ты не права, но как бы то ни было, заслуживаешь, чтобы тебя баловали. – Джек отмел все возражения жены, закрыв ей рот поцелуем. – Ты долгие годы заботилась о ком угодно, только не о себе. Теперь настало время, чтобы позаботились о тебе.

Он взял со стола бархатный мешочек, развязал и вытряхнул себе на ладонь изящный золотой браслет. Когда Джек взял Лию за руку и застегнул браслет у нее на запястье, она увидела, что к цепочке крепится медальон.

– Неужели это… – От волнения у нее перехватило горло.

– Счастливого Рождества, любовь моя. – Джек наклонился и прильнул к ее губам нежным долгим поцелуем. – Спасибо, лишь благодаря тебе я вернулся домой живым и здоровым.

– О, Джек, – прошептала Лия. – Это ведь та римская монета, которую я подарила тебе на Рождество, перед тем как ты отправился на войну.

Ювелир отполировал монету до блеска и оправил в золото, украсив браслет тончайшей филигранью. Получилось изумительно красиво и изысканно, Лия никогда еще не получала такого чудесного подарка.

– Не знала, что ты сохранил монетку.

– Всю войну я носил ее с собой. Она служила мне счастливым талисманом.

– Но как же ты расстанешься со своим талисманом? Уверен, что не хочешь оставить его себе?

– Уверен. – Он ласково погладил ее по щеке. – Мой счастливый талисман – это ты, Лия. Никакой другой мне не нужен.

– Из-за тебя я сейчас заплачу, а я и так без конца сегодня лью слезы, словно лейка.

Этот удивительный, волнующий день – ее первое настоящее Рождество в Стоунфелле – принес ей столько радости, что Лия не раз замирала от счастья со слезами на глазах.

– Мы этого не допустим, – заявил Джек и протянул ей руки, помогая подняться. – Предлагаю отправиться в постель, где я смогу предложить тебе самое зажигательное и грандиозное развлечение.

Лия захихикала в ответ на его шутку.

– Ладно, но не возражаешь, если сначала мы ненадолго выйдем на террасу? Я хотела бы взглянуть на звезды, прежде чем мы отправимся спать.

– Там холодно, – заметил Джек, несколько озадаченный просьбой жены.

– Да, но мы уже делали так однажды, помнишь? В ту ночь, когда я дала тебе монетку, мы стояли на террасе и слушали рождественские гимны.

В ту ночь, глядя на падающую звезду, она загадала желание в надежде, что когда-нибудь будет стоять на этой террасе открыто, не таясь, счастливая, вместе с возлюбленным.

– Я помню, – сказал Джек. – Сегодня вечером пения не слышно, но мы можем полюбоваться звездами.

Он повел Лию к стеклянной двери, подхватив по пути плед с кресла. Они вышли на веранду. На ясном ночном небе сияли мириады звезд, словно драгоценности Вселенной, разбросанные по черному, как чернила, бархату. Джек обнял Лию и укутал пледом их обоих. Морозный воздух покалывал грудь при дыхании, но от могучей фигуры рядом исходило приятное тепло. В его объятиях она чувствовала себя в полной безопасности.

Лия посмотрела вверх, на сияющий небесный свод, наслаждаясь незабываемыми мгновениями счастья.

– Я скучала по этому небу, когда мы были в Лондоне. Обычно ночью там и луну с трудом можно различить, что уж говорить о звездах.

Несколько минут они безмолвно смотрели на небо, слушая музыку сфер.

– Если уж мы пустились в воспоминания, есть один вопрос, который я давно собирался тебе задать, – проговорил Джек.

Лия повернулась к нему лицом и ощутила сквозь ткань одежды его восставшую плоть. У Джека перехватило дыхание, и она не смогла сдержать самодовольную усмешку.

– Так что за вопрос, милорд?

– Это насчет твоей безумной идеи сделаться куртизанкой.

Лия нетерпеливо закатила глаза.

– Тогда эта мысль не казалась мне безумной. Впрочем, теперь все это уже не важно. Так что ты хотел спросить?

– Ты дала мне три недели, чтобы решить, чего я хочу: стать твоим любовником или помочь тебе найти другого покровителя, помнишь? Ты сказала, что «три» хорошее, подходящее число, но мне кажется, дело не только в этом.

Лия спрятала лицо у него на груди и приглушенным голосом призналась:

– Да, но ты решишь, что это глупо.

Джек взял ее за подбородок и заставил поднять глаза.

– Обещаю не дразнить тебя.

– Да уж, лучше тебе не смеяться, а то будешь спать в шезлонге у меня в гардеробной.

– Предупрежден – значит, вооружен. А теперь выкладывай, дорогая жена.

– Ладно. Девочкой я не могла дождаться, когда же ты приедешь в Стоунфелл. Я даже отмечала оставшиеся дни в маленьком календарике, который сама сделала. Ты приезжал на каникулы трижды в год и всегда оставался на…

– Три недели, – закончил за нее фразу Джек.

– Да. Те дни, что мы проводили вместе, были для меня самым счастливым временем, хотя я уверена, что страшно тебе надоедала. А когда ты уезжал, я безумно горевала. – Джек молчал, и Лия поморщилась. – Я же сказала, что это глупо.

Глупо, что маленькая девочка отчаянно тосковала по своему единственному другу. Глупо, что она чувствовала себя такой одинокой, когда он уезжал. Те три недели всегда необычайно много значили для нее.

Джек наклонился ее поцеловать. Лия приникла к нему, и его губы сначала нежно коснулись ее губ, потом впились в них, лаская и дразня, давая волю страстному желанию.

– Это вовсе не глупо, – произнес Джек, позволив ей наконец перевести дыхание. – На самом деле ты заставила меня устыдиться. Я тебя не достоин. Чем я заслужил такое счастье?

Лия сделала вид, будто задумалась над его словами.

– Ты сделал меня хозяйкой Стоунфелла?

Джек рассмеялся.

– Я выиграл больше от этого союза. Это скажет тебе любой работник в поместье. А теперь, если ты уже нагляделась на звезды, может, позволишь мне отвести хозяйку Стоунфелла в постель?

– С радостью повинуюсь, милорд. – Холод начал уже заползать ей под платье, несмотря на одеяло и теплые объятия Джека. Чудесно было любоваться звездами на веранде, но еще приятнее – лежать в постели с мужем.

Он повел Лию к дверям террасы и вдруг остановился и воскликнул, показывая вверх:

– Смотри!

Лия вытянула шею, вглядываясь в небо, и у нее перехватило дыхание. Звезды падали одна за другой, перечеркивая небо сияющими линиями.

– Совсем как в то последнее Рождество, что мы встретили вместе, – вырвалось у Лии.

– Скорее загадай желание, любовь моя.

Лия так и сделала, желая всем сердцем, чтобы задуманное сбылось. Она пока не была уверена, по крайней мере не настолько, чтобы сказать Джеку. Но если желание сбудется, меньше чем через восемь месяцев в семье Лендейл появится пополнение.

– А ты загадал, Джек?

Его глаза сверкнули, выдавая глубокое волнение.

– Мне не нужно загадывать желание, потому что мои мечты уже сбылись. Моя мечта – это ты, Лия. Отныне и вовеки.

Лия с улыбкой последовала за ним к дверям тихой старой усадьбы, где в эту прекрасную зимнюю ночь их ждали тепло и уют.

Они дома.

Сноски

1

День подарков в Англии отмечают сразу после Рождества; в этот день принято одаривать слуг, арендаторов, бедняков и т. п. – Примеч. пер.

(обратно)

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg