«Как очаровать очаровательную»

Как очаровать очаровательную (fb2) - Как очаровать очаровательную (пер. Татьяна Мордашева) 1018K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Карен Хокинс

Карен Хокинс Как очаровать очаровательную

Karen Hawkins

HOW TO ENTICE AN ENCHANTRESS

Печатается с разрешения издательства Pocket Books, a division of Simon & Schuster Inc. и литературного агентства Andrew Nurnberg.

© Karen Hawkins, 2013

© Перевод. Е.А. Мордашев, 2016

© Издание на русском языке AST Publishers, 2017

Глава 1

Из дневника герцогини Роксборо

«О, бремя славы! Уже во всех уголках Шотландии (и наверняка всего королевства) я слыву лучшей свахой, истинной Королевой Сердец. Однако это противно моей натуре, ведь для меня вмешательство в чужую личную жизнь — проклятье. И все же мои блестящие рауты и непостижимая способность предугадать вероятный союз пусть даже самых несхожих между собой людей снискали мне известность устроительницы счастливых судеб множества мужчин и женщин.

И теперь при одном лишь упоминании о приеме или бале меня буквально осаждают намеками и просьбами, умоляя о приглашении.

Всем, кто меня знает, разумеется, известно, что в чужие дела я никогда не вмешивалась. Лишь изредка я позволяю себе войти в заповедное и деликатнейшими прикосновениями помочь природе. Да и то лишь в исключительных, воистину особых случаях; и именно такой случай — самый запутанный из всех, с какими мне когда-либо приходилось сталкиваться, — ожидает меня сейчас в голубой гостиной…»

Маргарет, герцогиня Роксборо, в надежно подколотом к волосам рыжем парике величаво прошествовала по лестнице. Бледно-голубой шелк ее утреннего платья зашелестел, когда два устремившихся вслед за ней мопса попытались вцепиться в развевающиеся концы пояса, перехватывающего его в талии.

Всего мопсов было шесть: Фини, Мини, Тини, Вини, Бини и Рэндольф. Последний был заметно старше остальных. Седеющий и преисполненный достоинства, с недавних пор он наотрез отказывался шествовать позади своих собратьев помоложе и замирал на верхней ступеньке с таким несчастным видом, что ее светлость вынуждена была велеть лакею относить раздобревшего мопса вниз.

Дворецкий Макдугал считал это прихотью пса. То и дело замечая, как прельщенный лакомым кусочком Рэндольф проворно карабкается по лестнице, Макдугал не сомневался, что тот попросту дурачит герцогиню, однако держал свою дерзкую догадку при себе. Он давно служил ее светлости и прекрасно знал, что мопсов герцогини дозволялось иногда побранить за упрямство, невоспитанность или непослушание, но за жульничество или обман — никогда.

Ее светлость сошла с нижней ступеньки, и запыхавшийся лакей Ангус остановился, чтобы опустить Рэндольфа на пол к другим вертящимся у ног герцогини мопсам.

— Ты мой хороший, — проворковала герцогиня.

— Благодарствую. — Веснушчатое лицо Ангуса просияло от гордости.

Макдугал взглянул на молодого лакея:

— Ее светлость говорила не о тебе, глупый болтун, а о собаке.

Ангус зарделся:

— Простите, ваша светлость.

— И о тебе тоже, — любезно добавила она. — Ты так внимателен к Рэндольфу.

Ангус был на седьмом небе.

— Благодарю, ваша светлость! — проговорил он, смерив дворецкого надменным взглядом.

В ответ Макдугал так нахмурился, что на лице лакея не осталось и тени самодовольства. Довольный тем, что поставил выскочку на место, Макдугал повернулся к герцогине и галантно улыбнулся:

— Ваша светлость, как вы и распорядились, гость ждет в голубой гостиной, но где леди Шарлотта, мы не знаем.

— Возможно, уснула где-нибудь на кушетке в уголке. С тех пор как она взяла в привычку ночами напролет читать романы, с ней это нередко случается.

Макдугал кивнул:

— Отлично, ваша светлость. Пошлю кого-нибудь проверить все закоулки замка. — И он перевел взгляд на несчастного Ангуса. — Иди и найди леди Шарлотту.

— Будет сделано, сэр! — ответил Ангус и спешно удалился.

Герцогиня посмотрела на двери, ведущие в голубую гостиную:

— Надеюсь, вы устроили нашему гостю теплый прием.

— Да, ваша светлость, мы сделали все, что в наших силах, но… — Дворецкий вздохнул. — О других ваших посетителях такого не скажу, но этот немного… — Он поморщился, очевидно, подыскивая слово. Наконец его лицо прояснилось. — Он немного резок.

— Хочешь сказать, груб, — сухо уточнила она.

— Ваша светлость, я бы никогда себе не позволил так выразиться о ваших гостях.

— А я бы позволила. Всем известно, что лорд Аластер Кирк рявкает на всех подряд. У него воистину отвратительные манеры.

— Неудивительно, принимая во внимание… — Прежде чем коснуться щеки, дворецкий обвел опасливым взглядом пустой коридор.

— Принимая во внимание его шрам, — закончила его мысль герцогиня.

— Именно, ваша светлость. Ужасное зрелище. Красивый мужчина, но этот шрам все портит. И еще хромота, словно ему больно ходить. Могу лишь добавить, будь у меня такой шрам на лице, да еще и хромота в придачу, я тоже вполне мог бы сделаться грубияном.

— Ха! — Герцогиня нетерпеливо вздохнула: — Это ничуть не оправдывает дурные манеры.

Макдугал отнюдь не был столь в этом уверен, но, тем не менее, кивнул:

— Верно, ваша светлость. Осмелюсь предположить: он приехал, чтобы вы помогли ему подыскать невесту? Дело может оказаться весьма непростым.

— Разумеется, именно потому он и здесь. Лорд Кирк — мой крестник. Но не бойтесь, мы с леди Шарлоттой вполне представляем себе, насколько труден его случай.

Герцогиня посмотрела на закрытую дверь и задумчиво произнесла:

— Его мать, царствие ей небесное, умерла, когда он был еще совсем юным, спустя год после смерти его отца.

— Очень печальная история, ваша светлость.

— Это еще не все. Мальчика отправили к дяде. Тот был слишком занят собственной семьей и поручил его воспитание слугам. А они, жалея своего подопечного, чудовищно его избаловали. Потом Кирку не повезло: он женился на милой, но, к несчастью, абсолютно бесхребетной женщине.

— Он был женат?

— Да, но она погибла в той катастрофе, что оставила шрам на лице лорда Кирка. После смерти супруги он стал нелюдим и редко появлялся в обществе.

— Бедняга. С ним будет непросто, ваша светлость.

— Труднее, чем можно представить. Но его мать была моей лучшей подругой, а потому я не могу отказать ему в помощи, кем бы он ни был.

Бросив взгляд на дверь, герцогиня расправила плечи.

— Полагаю, задерживаться дольше просто неприлично. Прошу вас, как только найдете леди Шарлотту, пригласите ее сюда.

И, собравшись с духом, словно выходя на поле боя, герцогиня, сопровождаемая семенящими за ней мопсами, вошла в голубую гостиную.

Войдя, Маргарет закрыла за собой дверь и через всю комнату посмотрела на своего гостя. Высокий и широкоплечий, Аластер Данбар, виконт Кирк, стоял возле широких окон, из которых открывался вид на лужайку перед домом. Яркие лучи утреннего солнца золотили его кожу. Не по моде длинные вьющиеся темно-каштановые волосы ниспадали до воротника, виски слегка посеребрила седина. Его профиль был не просто красив — он был совершенен, не уступая лику древнегреческого бога.

Глубоко вздохнув, герцогиня сделала несколько шагов в его сторону. Услышав шелест юбок, лорд Кирк настороженно обернулся.

Герцогиня готовилась к этой встрече, но все же ей пришлось сделать усилие над собой, чтобы подавить возглас. По одной стороне его лица змеился шрам. Толстый уродливый рубец рассекал бровь, проходил через всю щеку до самого подбородка — обычный след от пореза, но он был зашит настолько неаккуратно, что у нее защемило сердце.

Маргарет нисколько не сомневалась в том, что если бы рану лорда Кирка обработал опытный хирург, то вместо грубого рубца на его лице остался бы менее пугающий, возможно даже изящный шрам. Однако когда лорд Кирк получил ранение, он находился в плавании, и его лечением занимался простой судовой врач.

Лорд Кирк едва заметно кивнул. Было видно, что он сделал это нехотя, словно считал подобное ниже своего достоинства. А толстая трость с золоченым набалдашником, которую он держал в руке, лишь придавала ему значимости.

Маргарет внезапно осенило, что она уставилась на гостя вопреки всем приличиям, и, мысленно браня себя, протянула руку:

— Как поживаете, лорд Кирк?

Взяв ее руку, он почтительно поклонился, а распрямляясь, наградил ее довольно язвительным взглядом.

— Хорошо, насколько это возможно для человека со шрамом, при виде которого даже самые благовоспитанные и сдержанные хозяйки светских салонов ахают в ужасе.

— Ну-ну, только не преувеличивайте, прошу вас. Может, я и загляделась немного, но уж точно не заахала. Честно говоря, когда я увидела этот рубец, у меня возникло непреодолимое желание направить вас к моему врачу, чтобы он над ним немного поработал. Ему нет равных в наложении швов.

Улыбка Кирка сделалась еще более саркастичной.

— Уверяю вас, я привык к тому, что меня разглядывают.

— Ерунда. С моей стороны это было невежливо, а меня мало кто может упрекнуть в невежливости, а посему примите, пожалуйста, мои извинения.

Она указала на кресла перед камином.

— Присядем?

Лорд Кирк, пожав плечами, повернулся и, не дожидаясь герцогини, направился к креслам.

Маргарет подавила вздох. Будь он джентльменом, непременно бы предложил ей руку или с учтивым поклоном пропустил вперед, а сам последовал за ней. Однако Кирк, нисколько не смущаясь, шествовал впереди.

Мопсы, до этого семенившие за герцогиней, ринулись за ним вдогонку. Старина Рэндольф поспешил к лорду Кирку и в знак особого расположения обнюхал его ботинки. Холодно глянув на пса, мужчина проследовал мимо него.

Маргарет почувствовала, как пальцы ее непроизвольно сжимаются в кулаки.

«Чем бедняга Рэндольф заслужил подобное пренебрежение? Лорд Кирк неисправимый грубиян! Во что я ввязалась?»

Опираясь на трость и сильно припадая на едва сгибавшуюся ногу, мужчина подошел к ближайшему каминному креслу и, снова не дожидаясь, когда усядется герцогиня, опустился на него.

Обреченно вздохнув, хозяйка уселась в кресло напротив.

— Вы, как я вижу, чем-то расстроены. Должно быть, в такую холодную погоду вас беспокоят боли в ноге.

Лорд Кирк помрачнел еще больше.

— Поразительная проницательность. Теперь, вероятно, последует упоминание о том, что у меня карие глаза или что я левша?

Вот мы, значит, какие! Крестная смерила его ледяным взглядом.

— Аластер, перестаньте вести себя как грубый невежа!

Его глаза округлились. Помолчав, он, к ее удивлению, негромко рассмеялся.

— С тех пор как умерла моя мать, никто в подобном тоне ко мне не обращался, да еще называя меня по имени.

Смеясь, он неожиданно напомнил герцогине того милого мальчишку, чей образ запечатлелся у нее в памяти, и сердце Маргарет оттаяло.

— И грубым невежей вас никто не называл?

— Никто.

Герцогиня не сумела удержаться от улыбки.

— Ваша мать никогда бы не позволила вам так себя вести.

— Совершенно верно.

Он взглянул на Маргарет с неким подобием уважения.

— Простите меня за мои дурные манеры.

— Мне тоже жаль, что наша встреча началась так скверно.

Она откинулась на спинку кресла.

— А теперь рассказывайте. Что привело вас сюда?

— Вы отлично знаете, что. Я приехал сюда, поскольку готов жениться. Хоть прямо сейчас. Или, выражаясь точнее, вступить в повторный брак.

Он произнес это настолько буднично, что у Маргарет зародилось подозрение.

— Вам удалось добиться благосклонности некой молодой особы? Той, о которой вы прежде упоминали?

Лорд Кирк насупился:

— Полагаю, именно вы мастерица по части составления самых невероятных брачных союзов.

— Ах, даже если это и так, то быстро подобные вещи не делаются.

— Долгие ухаживания — не моя стихия, будь по-другому, я бы не приехал сюда.

Кирк отставил трость в сторону.

— Как вы наверняка уже заметили, за годы, прошедшие со смерти моей жены, я успел отвыкнуть от женского общества.

— Ее не стало шесть лет назад, если я не ошибаюсь?

— Семь. Я женился на Элспет, едва мне исполнилось восемнадцать, и союз наш, хотя и продлившийся всего три года, был счастливым.

Это обнадеживало, и Маргарет невольно спросила себя, каким был лорд Кирк в те далекие дни. Определенно не таким угрюмым и неотесанным мужланом, как сейчас.

Внезапно Кирк вздрогнул и схватился за колено. Губы его побелели.

Герцогиня благоразумно сделала вид, что ничего не заметила, а мгновение спустя он снова выпрямился в кресле.

— Прошу прощения. Колено иногда… — С досадой поморщившись, Кирк махнул рукой. — Как я уже говорил, после смерти Элспет я жил уединенно и редко появлялся в обществе.

— Но почему так, скажите на милость?

Он посуровел:

— Надоело терпеть то, что все от меня отшатываются.

— Ах вот оно что, — проговорила герцогиня. — И вы решили бежать от всех.

— Бежать? Отнюдь. Мне просто надоело. Я счастлив в окружении своих книг и музыки. Или был до недавнего времени… — Выражение его карих глаз на мгновение изменилось, но герцогиня не могла с точностью утверждать, что ей это не показалось, потому что мужчина опустил взгляд на свою сжимавшую колено руку, и густые ресницы скрыли его глаза. — Я и раньше не был человеком света, однако в одиночестве, должно быть, растерял последние остатки светских манер.

— Видимо, так и есть. Мне остается лишь порадоваться, что вас сейчас не видит ваша матушка. Она отругала бы вас за такое поведение.

В его глазах заплясали веселые огоньки.

— Это она могла. — Его глубокий низкий голос потеплел. — Она никогда не стеснялась высказывать то, что думает.

— Именно так. Я всегда восхищалась ее прямотой.

— Равно как и она вашей, и именно поэтому она и выбрала вас на роль моей крестной. — Его лицо посерьезнело. — Когда я был у вас несколько месяцев назад, мы говорили…

Дверь распахнулась, и в комнату влетела леди Шарлотта. Под мышкой у нее была зажата книга, а ее чепец съехал набок, одна из его завязок болталась у женщины за ухом.

Заливаясь истеричным лаем, мопсы кинулись к двери.

— Фу! — стремительно пробираясь сквозь собачью стайку, осадила их Шарлотта.

Лай затих, сменившись поскуливанием, и мопсы завиляли хвостами.

— Миледи Маргарет, я как раз дошла до места, где Розалина целует, наконец, лорда Кестрела и…

— Розалина? Лорд Кестрел? — нахмурившись, спросила Маргарет. — О ком вы?

Но тут заметила книгу.

— А… понятно.

— Вы должны ее прочесть. Она крайне занимательна. В любом случае, как я сказала, Розалина уже собиралась поцеловать лорда Кестрела, но тут лакей грубо прервал мое чтение, чтобы передать вашу просьбу явиться сюда… и это ужасно, поскольку я абсолютно уверена, что лорд Кестрел, несмотря на все его уверения в глубокой и нежной привязанности к Розалине, вовсе не такой уж добряк, каким его вообразила себе эта бедняжка, и…

— О! — резко прервала ее Маргарет.

— Лорд Кирк!

Леди Шарлотта сделала реверанс.

— Простите, я вас не заметила.

Кирк, даже не привставший при ее появлении, отделался кивком.

Маргарет поборола страстное желание пнуть невоспитанного лорда Кирка ногой. Пришлось довольствоваться легким повышением голоса:

— Лорд Кирк, вы помните леди Шарлотту?

— Разумеется.

Шарлотта подошла к нему и протянула руку в знак приветствия.

— Здравствуйте!

Кирка это жест привел едва ли не в бешенство.

— Простите, но у нас с ее светлостью разговор сугубо конфиденциальный.

Улыбка не сошла с губ Шарлотты, даже когда она была вынуждена опустить руку.

— Безусловно, — вполне миролюбиво произнесла она. — Само мое пребывание здесь должно показаться вам дерзостью.

Мило улыбнувшись, она потупила кроткие серо-голубые глаза и, игнорируя переполненного гневом лорда Кирка, направилась к стоявшему ближе всех к Маргарет креслу и спокойно в него уселась.

— Возможно, я недостаточно ясно выразился. Мы с ее светлостью обсуждаем мои личные дела.

— Понимаю, но я уже в курсе ваших личных дел. Причем всех без исключения.

Кирк окаменел, но тут поспешила вмешаться герцогиня:

— Леди Шарлотта — моя наперсница. В замке Флорс без ее ведома не происходит практически ничего.

Губы Кирка сжались:

— Не желаю быть темой пересудов.

— Этого никто из нас не желает, — все с той же лучезарной улыбкой заверила его Шарлотта. — Однако как же я, не зная, что к чему, смогу помочь ее светлости? Считайте это неизбежным злом. Может, в итоге оно покажется вам не таким уж и злом.

— Сомневаюсь.

— Жаль.

Не обращая внимания на холодность Кирка, леди Шарлотта положила книгу на столик и вытянула обутые в туфельки ноги поближе к огню.

— Вам, вероятно, будет приятно узнать, что наш с ее светлостью разговор о вас не затянулся и, честно говоря, не показался мне слишком уж занимательным.

На мгновение Маргарет показалось, что сейчас на них обрушится гнев лорда Кирка, но, на ее удивление, в красивых карих глазах лорда заплясали веселые огоньки, и он пусть и весьма неохотно, но все же одобрительно взглянул на леди Шарлотту.

— Вы честны, и поэтому я позволяю вам присутствовать. Скрепя сердце.

— Не люблю людей, подмасливающих свои слова. В конце концов, они становятся такими скользкими, что их и не удержишь.

— Вполне понимаю вас.

Лорд Кирк откинулся на спинку кресла. Судя по всему, он оттаял.

— Для меня неважно, кто именно будет в курсе дела, лишь бы обсуждаемое не покинуло эти стены. — Он вновь обратил взгляд к Маргарет. — Буду краток. Несколько месяцев назад вы предложили мне помочь добиться расположения леди, к которой я питаю интерес.

— Мисс Далия Балфур, если я верно помню.

— Да. Ваше предложение помощи в обмен на услугу, которую я счел крайне необычной.

— Необычной, однако необходимой.

— Но я даже не предполагал, что выполнение вашей просьбы будет сопряжено с вещами, куда более неприятными, чем я мог себе вообразить.

— Полноте. Я всего лишь просила вас потребовать у вашего соседа, сэра Балфура, чтобы он вернул ссуду, которую вы столь щедро предоставили ему несколько месяцев назад. Что вы и сделали, и в результате все сложилось наилучшим образом.

— Для кого? — спросил лорд Кирк, явно не понимая, о чем идет речь.

— Как для кого? Для сестры Далии. Сэр Балфур тут же прислал Лили, мою крестницу, ко мне с просьбой о помощи. И все уладилось как нельзя лучше.

— Лучше просто быть не может, — проговорила леди Шарлотта.

Упреждая вопрос ничего не понимающего лорда Кирка, она, подавшись вперед, прошептала:

— Замужество.

На его лице появилось выражение нетерпения.

— Хотите сказать, что Лили Балфур пришлось искать себе завидного мужа только из-за того, что я потребовал срочно вернуть ссуду?

— Она не «искала мужа», а нашла его. Она настоящая счастливица.

— И богачка, — добавила Шарлотта.

— Теперь она принцесса!

Кирк сжал губы.

— Возможно, все и сложилось как нельзя лучше для мисс Лили, но не для меня.

Маргарет удивленно подняла брови.

— О? Сэр Балфур не вернул вам деньги?

— Вернул. Однако вопрос не в деньгах, в которых я никогда не нуждался, а в отношении ко мне мисс Далии — оно изменилось отнюдь не в лучшую сторону. Поскольку я твердо потребовал у ее отца вернуть ссуду, она считает меня отныне самым подлым и злым человеком на земле.

Маргарет хотела было уже выразить удивление, но не решилась, заметив сурово сведенные брови Кирка.

— Вы предвидели, что она рассердится на меня.

— Я не знала. Разве что догадывалась.

— И, тем не менее, попросили меня об этом, хотя знали о моих чувствах к мисс Далии.

— О! — леди Шарлотта всплеснула руками.

— Вы влюблены в Далию Балфур! Как замечательно!

— Глупости! — резко ответил Кирк. — Я с глубоким уважением отношусь к Далии, как и положено.

Более разочарованной леди Шарлотту трудно было бы себе представить.

— С одним лишь уважением? И ничего больше?

— С искренним уважением.

— А как насчет любви?

Он презрительно отмахнулся.

— Любовь — это восторженное состояние души под стать разве что желторотым юнцам и глупцам. Теперь, когда я стал старше, мне ни к чему все эти любовные муки. Мы с мисс Далией будем гораздо счастливее, если постараемся просто достичь взаимопонимания.

Шарлотта изумилась.

— Прошу прощения, но вы утверждаете, что вам «ни к чему все эти любовные муки»?

— Я уже был женат. Вкусил, как выражаются некоторые, великой страсти и покончил с этим хаосом. Теперь я хочу в тишине и спокойствии наслаждаться жизнью рядом с достойной спутницей.

Маргарет надеялась, что за пару прошедших с момента их последней встречи месяцев чувства лорда Кирка разовьются в нечто большее. Теперь же она убедилась, что все ее надежды были напрасны.

— Лорд Кирк, вы можете считать себя стариком, с чем я категорически не согласна, однако мисс Далия молода. Фактически она совсем юна и поэтому может думать иначе.

— Не сомневаюсь, что может. Если у мисс Далии и есть недостаток, так это ее склонность все чрезмерно романтизировать.

Леди Шарлотта прикрыла глаза.

— Значит вы… А она… О боже…

Герцогиня покачала головой.

— Лорд Кирк, прежде чем мы продолжим, я хочу знать, удалось ли вам выяснить, воспринимает ли вас мисс Балфур как ухажера?

— О, это мне известно. Мисс Балфур видит во мне лишь постаревшего, немощного соседа, который грубо наседал на ее отца, требуя вернуть долг и тем самым вынудил ее сестру продаться богачу, пожелавшему взять ее в жены.

— И вы в этом не сомневаетесь?

— Нисколько. Она буквально так мне об этом и заявила.

— О боже. Все, оказывается, гораздо сложнее, чем я предполагала, — вздохнула Маргарет.

«Новости не из лучших. Вот уж не думала, что Далия продолжит сердиться после того, как ее сестра счастливо выйдет замуж».

— Но вы, несомненно, заметили, насколько к лучшему изменилось ее поведение после свадьбы сестры?

— Вы не знаете Далию, если думаете, что она изменит отношение к тому, кто, как ей представляется, оскорбил ее семью. За родных она стоит горой. До абсурда.

— Она наверняка считает, что в первую очередь виноват сэр Балфур, взявший эту ссуду?

— К тому же сделавший вид, что одалживает у вас деньги ради дочерей? — поддакнула Шарлотта.

— А это неправда, — продолжила герцогиня, — потому что на самом деле сэр Балфур пустил деньги на расширение теплиц и покупку новых сортов роз.

— Сейчас уже неважно, на что папенька потратил деньги и врал ли он, — сухо произнес Кирк. — Далия защищает своих родных, правы те или нет. И теперь вообще перестанет со мной разговаривать и отвечать на мои письма, даже в мою сторону не посмотрит. Я для нее все равно что умер.

Леди Шарлотта, закусив губу, посмотрела на герцогиню:

— О боже.

Маргарет подумала о том же, однако сдаваться без боя отнюдь не собиралась.

Она наклонилась к мопсу и рассеянно его погладила. И тут ее осенило. Герцогиня резко выпрямилась:

— Лорд Кирк, полагаю, Далия изменит к лучшему свое отношение к вам, если я скажу ей, что на срочном возврате ссуды вы настояли по моей просьбе.

— Как вы такое ей скажете?!

— А почему нет?

— Да потому, что тогда она сразу начнет выяснять, что меня побудило согласиться. А поведать ей о том, что я поступил так в обмен на ваше обещание помочь мне добиться ее расположения, вы не сможете. Если она столь непреклонна сейчас, представьте, что будет, если она обо всем узнает.

И он, черт возьми, был прав!

— Ваша светлость, мы с вами сообщники, — добавил Кирк: — И не можем просто так во всем признаться.

Маргарет постаралась скрыть испуг:

— Не такая уж это и проблема. Не беспокойтесь, я что-нибудь придумаю, чтобы все исправить. Есть и другие требующие неотложного решения вопросы.

— Какие еще вопросы? — Кирк потер колено, и герцогиня не могла не заметить, какие красивые у него руки, — такие могли быть у художника или скрипача…

— Если вы хотите попасть на мой раут, вам необходимо вспомнить светские манеры.

— Светские манеры?.. Нет. Мне это ни к чему.

— Вы не правы. Я обещала вам помочь завоевать сердце мисс Балфур, и для этого вы должны научиться быть джентльменом.

Лорд Кирк стиснул зубы:

— Вы все излишне усложняете. Я хочу жениться на мисс Далии Балфур, только и всего.

— А чтобы добиться ее согласия, вам надо заново освоить все те навыки светского обхождения, которые вы успели растерять, живя в одиночестве.

Его губы побелели от ярости:

— На это я никогда не пойду.

— Придется.

— Позволю себе напомнить, что я уже был женат! И Элспет мои манеры никогда не заботили.

— Элспет — не Далия Балфур, которую вы сами назвали романтичной.

Леди Шарлотта подалась вперед, ее глаза горели от любопытства.

— Простите, вы вдовец?

— Моя жена умерла семь лет назад, когда мы возвращались из Индии, — отрезал он.

Шарлотта сочувственно покачала головой:

— От укуса паука? В Индии двадцать видов ядовитых пауков.

Герцогиня посмотрела на компаньонку:

— Откуда вы узнали о пауках в Индии?

— На прошлой неделе была статья в «Морнинг пост».

— Это был не паук, — срывающимся от волнения голосом пояснил Кирк. — Мы с женой морем возвращались из Индии, когда на борту судна вспыхнул пожар. Мы не знали, что помимо нашего багажа на судне перевозили порох в бочонках.

— Как опасно!

— И незаконно. Позже я узнал, что капитан, стремясь подзаработать и не желая платить пошлину, эти бочонки попросту спрятал. Само собой, этот проклятый сквалыга не сказал мне о них ни слова, — с обреченностью в голосе произнес лорд Кирк.

Видя, что ее крестник не на шутку расстроен, Маргарет сочувственно проговорила:

— Этого не должно было произойти.

— Это все в прошлом, — лаконично подытожил он.

И все же он по-прежнему чувствовал ярость, будто прошлое отвесило ему удар прямо в челюсть.

— Теперь я вполне доволен своей жизнью.

— Вы хотите сказать, были довольны, пока не повстречали мисс Балфур, — решила уточнить герцогиня.

Он попытался возразить, но, встретив ее пристальный взгляд, кивнул:

— Как ни странно, но вынужден признать, что вы правы. Вы знаете, прежде я не раз ее видел. Она моя соседка, и нам часто приходилось сталкиваться, но мы не обращали внимания друг на друга. Но в тот раз… — Он задумчиво покачал головой, и в его темных глазах мелькнуло едва заметное удивление.

Шарлотта сцепила пальцы.

— Дальше? — Ей явно не терпелось услышать продолжение. — Что произошло в тот раз?

— Балфуры были нашими соседями еще до той поры, когда я восемнадцати лет от роду женился, но особенно тесных отношений я с ними никогда не поддерживал. Девочки были намного младше меня, и, женившись, я видел их редко. А после того несчастья… — Он пожал плечами.

— Вы вообще никого не видели, — закончила за него Маргарет.

— Однако отнюдь не намеренно. Однажды заболел дворецкий, и я сам уселся в бричку и поехал забрать заказанные книги. Выходя с почты, я столкнулся с Далией. В буквальном смысле столкнулся. Я был так нагружен пакетами, что из-за них не заметил ее, и… Вдруг прямо передо мной возникла она.

Маргарет и Шарлотта переглянулись. Обе не могли не заметить, что голос лорда неожиданно потеплел.

Он машинально потер колено.

— Разумеется, я встречал ее и раньше, но мы лишь обменивались формальными приветствиями. Однако теперь, когда она увидела у меня в руках книги, ее глаза заблестели, словно… — Кирк беспомощно развел руками. — Не могу это описать.

— Весьма многообещающе, — улыбнулась герцогиня.

— Весьма романтично, — промолвила леди Шарлотта.

— Разумеется, многообещающе, но никак не романтично. Тогда я понял лишь одно: передо мной человек — женщина, — разделяющий мою страсть к чтению. Ничего подобного, как вам известно, в моей жизни до той поры не было. Элспет не любила читать. — Он пожал плечами. — Так или иначе, мы заговорили о книгах и об авторах, которых любим. И насколько бы странным это ни показалось, мы целых два часа простояли на улице, читая друг другу стихи любимых поэтов и пересказывая прочитанные романы.

Он обратил изумленный взор на Маргарет.

— Как будто вместе открывали книги и на их страницах находили себя.

Герцогиня кивнула.

«Боже, у него в голове полный кавардак! И он абсолютно не отдает себе в этом отчета».

— О, — едва слышно произнесла леди Шарлотта. — Все в точности как в моих романах.

Лорд Кирк нахмурился.

— Пожалуйста, только не воображайте себе то, чего не было и быть не могло. Да, у нас с мисс Далией много общего. Да, мы оба любим читать, любим поэзию, и наши музыкальные вкусы полностью совпадают. Я предложил ей брать из моей библиотеки любые книги, какие она только пожелает. А их собрание довольно обширное, поскольку все эти долгие годы, проведенные в одиночестве, книги были моими единственными друзьями.

— Итак, общность интересов налицо. Полагаю, это лишь начало, — осторожно заключила герцогиня. Когда Шарлотта с удивлением взглянула на нее, она в ответ посмотрела на нее предостерегающим взглядом.

Кирк, похоже, ничего не заметил.

— Увидев мою библиотеку, Далия была в восторге и не могла устоять. Она стала приходить ко мне раз в неделю, и мы подолгу обсуждали прочитанные ею книги. Во время одного ее визита я уговорил ее сыграть на привезенном мною из Франции и подаренном Элспет на свадьбу фортепиано. Далия удивительно талантлива.

— Звучит так, словно она — идеал.

— Наверное. Она красива, любит книги, ненавидит пустую болтовню, а читая, может часами не проронить ни слова.

И, произнеся эту хвалебную тираду, лорд Кирк кивнул, словно подтверждая свои мысли.

— Она может стать подходящей невестой.

— Подходящей? — При этих словах у леди Шарлотты перехватило дыхание. — И это все, что вы можете сказать?

Кирк спокойно выдержал ее пристальный взгляд, но все же слегка покраснел.

— Этого более чем достаточно. — В его голосе отчетливо слышалось упрямство.

Шарлотта хотела что-то сказать, но ее опередила Маргарет:

— Понимаю.

Конечно, ей только казалось, что она все понимает.

Тут лорд Кирк поднял брови.

— Значит, вы поможете мне, как обещали, когда я согласился потребовать с лорда Балфура ту проклятую ссуду?

— Конечно, но я должна внести ясность. Я предприму все, что в моих силах, чтобы помочь вам завоевать расположение мисс Далии, но и от вас кое-что потребуется.

— Что именно?

— То, что я скажу.

Она на мгновение задумалась, и в ее глазах вспыхнула решимость.

— К счастью, в вас сокрыты удивительные возможности.

Склонив голову набок, Шарлотта оглядела лорда Кирка с головы до пят.

— Нереализованные возможности.

Вслед за Шарлоттой взглядом опытного эксперта его смерила герцогиня. И хотя к разряду модников Кирк явно не относился — фасон коричневого сюртука и брюк устарел как минимум лет на десять, — одет он был весьма опрятно, концы шейного платка были заткнуты за коричневый жилет, ботинки выглядели солидно. Во всем его облике присутствовала некая основательность, столь ценимая женщинами. Правда, скорее женщинами зрелыми, но никак не девчонками.

«Нет, если он хочет добиться Далии Балфур, ему необходимо придать определенный лоск», — подумала Маргарет и сказала Шарлотте:

— Джентльмену срочно необходим портной.

— И, без всякого сомнения, новая одежда, — пробормотала та.

— А также подобающая обувь.

— И еще наставник, который научит его завязывать шейный платок.

— О да.

Не сводя глаз с лорда Кирка, Шарлотта наклонилась, ловко подхватила мопса и усадила его к себе на колени.

— Вы танцуете? — полюбопытствовала она.

— С этим? — Он указал на свое больное колено. — Какой из меня танцор, черт побери?!

Леди Шарлотта усмехнулась:

— Ну и выражения!

— И над этим предстоит поработать, — задумчиво проговорила Маргарет, словно составляя в уме список задач, требующих неотложного решения.

— А манеры… Грубые, как у…

— Ну все, хватит! С меня довольно! — Кирк с каменным от охватившего его возмущения лицом схватил трость и с трудом поднялся на ноги. — Я пришел сюда вовсе не для того, чтобы выслушивать оскорбления.

— Вы пришли сюда для того, чтобы из вас сделали человека, достойного красавицы — той, которую вы сами считаете неприступной. — Герцогиня выждала, пока ее слова дойдут до его сознания. — Она прекрасна.

— Прекрасна.

— И полна жизни, как и ее сестры.

— Несомненно.

— И умна.

— Она именно такова, черт возьми!

— Тогда и вам надо стать таким же ради нее.

Он сжал рукоять трости так, что побелели костяшки пальцев.

— О чем я только думал, когда собирался сюда?! Надо было сразу признать: она и в самом деле не для меня, — и выкинуть из головы даже мысли о ней. Но нет же! Я все еще продолжал на что-то надеяться.

Горько рассмеявшись, он направился к дверям.

— Глупец!

Шарлотта и Маргарет обменялись удивленными взглядами.

— Лорд Кирк, — позвала герцогиня. — Прошу вас, один-единственный вопрос, и после этого можете удалиться.

Мужчина даже не обернулся.

— Ради вашей матушки, — добавила его крестная.

Кирк остановился с явной неохотой. А еще мгновение спустя повернулся к герцогине и ее компаньонке.

— Что там еще?

— Знаю, этот вопрос может показаться вам невежливым, но сколько вам лет?

— Что это значит? — скривился он, увидев ее удивленно приподнятые брови. — Неделю назад исполнилось двадцать восемь.

— Только и всего? — воскликнула леди Шарлотта. — А я-то подумала… — И тут же, поймав его мрачный взгляд, зарделась. — Я хотела сказать, двадцать восемь — прекрасный возраст.

— Нет, это не прекрасный возраст, — произнесла герцогиня. Она встала со своего места и подошла к лорду Кирку. — Как раз тот возраст, когда мужчина должен остепениться и создать семью.

Глаза лорда вспыхнули гневом.

— Разговор завершен. Простите, что отнял у вас время.

С каждым словом он все сильнее мрачнел, а его уродливый рубец грозно наливался кровью. Кирк вновь повернулся к двери.

— Значит, вы отказываетесь бороться за благосклонность мисс Балфур. Стало быть, вы наверняка не станете возражать, если я предложу обратить на нее внимание кому-нибудь еще.

Лорд Кирк замер на месте. Спустя несколько мгновений он медленно повернулся. Лицо его искажала гримаса ярости.

— Предложите обратить на нее внимание кому-нибудь еще?

Его карие с янтарным отливом глаза, обрамленные густыми ресницами, были воистину прекрасны. Глядя на него, Маргарет не могла не вспомнить его мать, и воспоминание это поколебало ее решимость.

— От вас потребуется всего два месяца, — сказала она.

— Два месяца? Для чего?

— Чтобы мы смогли научить вас основам обольщения, разумеется. Или ухаживания, если вам угодно.

— Кроме того, вам потребуется пошить себе новый гардероб, — добавила леди Шарлотта. — Потому что этот сюртук… — Она сморщила нос.

Кирк оглядел свой сюртук.

— А чем он вам не нравится?

— Тем, что старомоден и скверно на вас сидит, — тотчас же выдала ответ Шарлотта. — Хуже сукна вашего сюртука только кошмарный, абсолютно ни на что не похожий узел галстука. Однако ваши манеры — они даже хуже вашей одежды. — Все это было произнесено с милейшей улыбкой. — Они потребуют небольшой полировки. А если честно, то весьма основательной, — заключила наперсница герцогини.

— Удивлен, как вы вообще вытерпели мое присутствие.

— Вы — друг ее светлости. У меня не было выхода, — бесстрастно пояснила леди Шарлотта.

Лорд Кирк поджал губы.

— Что еще мне надо в себе изменить?

Герцогиня окинула его пристальным взглядом.

— Прическу.

Казалось, он вот-вот взорвется:

— Что не так с моей прической?

— У вас слишком длинные волосы. Сейчас это не модно. И сильно вас старит.

— Мне столько лет, сколько есть, мадам. Тут я не в силах ничего поделать.

— Смею заметить, выглядите вы на тридцать семь или даже на все сорок.

Он снова повернулся было к дверям, и тогда Маргарет решила выложить козырного туза:

— Можете уходить, но знайте: мисс Балфур уже приняла приглашение на мой Рождественский бал. И будет присутствовать на моем приеме, который состоится за три недели до него, и уверяю вас: ее определено заметят.

— Откуда вам знать, заметят ее или нет?

— Я это знаю, причем наверняка. Я лично прослежу за тем, чтобы она получила как минимум одно предложение руки и сердца, а то и больше.

— Вы будете действовать против меня?

— Я от души желаю вам всяческих успехов в ваших начинаниях, однако мисс Далия тоже является моей крестницей, и я хочу видеть ее счастливой и хорошо устроенной. Она понимает, что я ее пригласила к себе не просто так, а чтобы помочь выйти замуж.

Лорд Кирк недоверчиво уставился на герцогиню.

— Она так и сказала, что едет сюда на поиски мужа?

— Лорд Кирк, мисс Далии двадцать лет, и она не может позволить себе ждать, иначе она засидится в старых девах. Приглашая мисс Далию к себе, я заверила ее, что как минимум одно приемлемое предложение она получит. Правда, я думала, что всерьез побороться за ее сердце намерены именно вы. И как раз уверенность в силе ваших чувств и твердости намерений и подвигла меня ее пригласить. А отменять приглашение только потому, что вы испугались и теперь отказываетесь за ней ухаживать, а тем более делать ей предложение, я не вправе.

— Я вовсе не испугался. Просто сомневаюсь в разумности этой идеи как таковой. Не в моих силах превратиться в того, кем я в действительности не являюсь.

— И кем же не являетесь? Кем именно, скажите на милость? Джентльменом? Ваша мать разрыдалась бы, услышь она такое.

Лорд Кирк стиснул зубы.

— При всей моей любви к матери, ее с нами больше нет.

— Это означает лишь то, что теперь за развитие своих способностей отвечаете вы сами. Приглашение сделано, и в любом случае из этого дома Далия Балфур уедет уже не одна. И исключительно от вас и от нее зависит, будете ли вы вместе или нет.

В углах его рта резко обозначились складки, что недвусмысленно указывало на бушевавшую в нем ярость, однако лорд Кирк и не думал уходить. Более того, он будто прирос к месту, и каждое сказанное герцогиней слово словно еще прочнее пригвождало его к полу.

«Все это выглядит весьма многообещающе», — подумала герцогиня.

Предоставив лорду Кирку возможность собраться с мыслями, она отвернулась и произнесла:

— Лорд Кирк, все уже предельно ясно. Вы без каких-либо оговорок поступаете в мое полное распоряжение и становитесь прилежным учеником. И к тому времени, когда через два месяца сюда приедет мисс Балфур, вы, ставший другим человеком, осмелюсь предположить, с гораздо лучшими манерами, будете готовы к встрече с ней и к соперничеству с теми, кто не сможет не заметить ее красоту.

Повисло долгое молчание, а потом со стороны лорда Кирка последовал вздох, настолько глубокий, что казалось, он вырвался из самых потаенных глубин его души.

— Черт побери! Признаю, приобрести некоторый светский лоск мне необходимо, и, да, вы правы, это мой последний шанс завоевать расположение мисс Далии. — Он провел ладонью по волосам, и лицо его помрачнело. — Мне надо ненадолго вернуться домой, сделать все необходимые распоряжения, чтобы затем я мог провести здесь два месяца. Но запомните: щеголем я становиться не собираюсь.

— Мы и не собирались превращать вас в щеголя, — радостно выпалила леди Шарлотта, — тем более за какие-то два месяца. Самое большее, на что вы можете рассчитывать, так это на то, что вы станете джентльменом, владеющим определенными манерами светского поведения, которому есть что на себя надеть. Чтобы превратить вас в щеголя, потребовалось бы еще три, а возможно, и все четыре месяца, а столько времени у нас в запасе просто-напросто нет.

Кирк хотел было что-то возразить, но одного взгляда на расплывшуюся в доброжелательной улыбке леди Шарлотту хватило, чтобы он промолчал. Неловко повернувшись, он, прихрамывая, направился к двери.

И едва лорд Кирк с громким стуком ее захлопнул, как герцогиня буквально упала в кресло, отчего подол ее платья пошел волнами.

— Боже мой, насколько же все сложно! — воскликнула она.

Шарлотта кивнула.

— Казалось, еще чуть-чуть, и он на нас набросится.

— Несомненно, он в ярости. Но как бы то ни было, он сам обратился ко мне с просьбой о помощи и теперь, наконец, готов ее принять.

Маргарет положила вытянутые ноги на скамеечку. Фини тут же вскочил к ней на колени.

— Как вы думаете, сумеет ли лорд Кирк за столь короткий срок освоить необходимые манеры?

— Обязан, или у этой сказки не будет счастливого конца.

— Ненавижу такие сказки.

— Ну, в этом вы не одиноки! Но, к счастью, у нас есть тайное оружие.

Глаза леди Шарлотты засияли:

— А именно? — Она замолкла в ожидании. Понимая, что пауза затянулась, она разочарованно вздохнула: — Вы не хотите мне ничего рассказывать.

— Еще успеется, Шарлотта. Не хочу говорить о том, в чем не уверена полностью.

— Понимаю… Отлично. Я наберусь терпения.

Леди Шарлотта взяла со столика книгу и принялась искать место, где остановилась.

— Однако каково бы ни было ваше оружие, мне остается лишь надеяться, что оно к приезду нашей Красавицы укротит наше Чудовище.

— Я тоже на это надеюсь, Шарлотта. Очень надеюсь, — отозвалась герцогиня.

Глава 2

Из дневника герцогини Роксборо

«Прошло два месяца, за которые лорд Аластер Кирк освоил то, что мы с Шарлоттой между собой называли курсом укрощения чудовища, а на людях — курсом обучения джентльмена. Осквернять страницы этого дневника словечком, которым данный период своей жизни окрестил лорд Кирк, я не намерена.

Как бы то ни было, мы с Шарлоттой не могли с удовлетворением не отметить произошедшие с лордом Кирком многочисленные перемены к лучшему. Его внешний вид и манеры поведения, хоть и весьма далекие от идеала, тем не менее, нас радовали. Моим тайным оружием был достопочтенный камердинер Маккриди, некогда состоявший на службе самого герцога Веллингтона, а посему знавший толк в обхождении с самыми распущенными грубиянами.

Мастерство Маккриди превзошло самые смелые мои ожидания. Благодаря его стараниям наше Чудовище сделалось, если не окончательно ручным, то как минимум куда лучше воспитанным и одетым.

Теперь предстоит посмотреть, произведет ли все это должное впечатление на Красавицу…»

По мере того как на раут герцогини прибывали все новые и новые гости, перед парадным входом замка Флорс выстроилась целая вереница экипажей. Стараясь не обращать внимания на сутолоку, лакей Ангус ждал появления отправленной за мисс Балфур кареты герцогини. Казалось, ожиданиям не будет конца. Герцогиня постоянно справлялась, не видно ли кареты. Прежде чем проклятая колымага загромыхала, наконец, по мощенному камнем двору, хозяйка замка успела раза четыре выглянуть из окна гостиной.

Вздохнув с облегчением, Ангус соскочил с тяжелых деревянных приступок, на которых восседал, и, подхватив их, поспешил навстречу экипажу. Украшенный славным гербом Роксборо — великолепным единорогом и отважно сжимающей саблю карающей десницей, — карета даже на заполоненном другими экипажами дворе сразу бросалась в глаза. Ангус тоже не отказался бы от подобного внушающего страх фамильного герба. Очень неплохо смотрелся бы несущий стрелы золотой дракон или пожирающий дитя громадный змей, одним словом, нечто, что заставляло бы соседей трижды призадуматься, прежде чем оправиться удить рыбу в папином пруду.

Подойдя к карете, Ангус кивком приветствовал кучера, а затем поставил на брусчатку приступки с покрытыми ковром ступеньками. После чего, следуя наставлениям Макдугала, пригладил волосы, оправил ливрею и, распахнув дверцу кареты, вытянулся во фрунт.

Ничего не произошло.

Лакей, не шевелясь, прислушался.

Из кареты не доносилось ни звука.

Ангус нахмурился. Было бы хорошо, если бы мисс Балфур поторопилась, поскольку холодный ноябрьский ветер пробирал лакея до костей, невзирая на то, что на нем были шерстяные штаны. Но внутри кареты по-прежнему было тихо.

Подъезжали экипажи, гости, выйдя из них, направлялись к парадному входу, челядь тут же отвязывала багаж и тащила его к черному ходу. Ангус мрачно переминался с ноги на ногу, ломая голову над тем, что предпринять. Ни одно из наставлений Макдугала подобного развития событий не предусматривало.

Несмотря на холод, от одной только мысли о том, что ее светлость ждет не дождется гостью, Ангуса бросило в жар. А как быть, если мисс Балфур вообще не приехала? Но тогда кучер непременно оповестил бы его… Или нет?

Наконец Ангус, не выдержав, украдкой заглянул в карету.

Она была отнюдь не пуста. На одном из мягких сидений, подложив под голову скомканный плащ, лежала гостья герцогини. Одна ее рука покоилась на открытой книге, другая прикрывала лицо. Мисс Балфур, похрапывая, безмятежно спала. Укрывающая ее теплая полость сползла ей под ноги, на пол кареты.

Ангус в раздумье потер подбородок. Как поступить? Оставить гостью спать в карете он не мог. Как, впрочем, не мог и дальше стоять на ветру у распахнутой дверцы, дожидаясь, пока она соблаговолит пробудиться. Надо бы разбудить задремавшую госпожу, но как?

И все же нужно было что-то делать. Ангус, оглядевшись по сторонам и никого поблизости не увидев, сунул голову в карету и изо всех сил кашлянул.

Мисс Балфур пошевелилась во сне, однако не проснулась.

Ангус нахмурился. Не вышло. Хоть плачь! Он беспомощным взором обвел двор, после чего тихонько постучал по дверце и, сразу же отпрянув, снова вытянулся в струнку.

Юная леди пошевелилась еще раз, книга сползла с ее колен. И в тот же миг, словно связанная с книгой незримой нитью, мисс Балфур проснулась и подалась вперед, не давая книге упасть на пол и на лету хватая ее за корешок.

Не ожидавший ничего подобного, Ангус вздрогнул и, смешавшись, уставился на девушку. Она резко наклонилась, отчего пряди волос упали ей на лоб. А когда юная леди широко раскрытыми серо-голубыми глазами недоумевающе взглянула на лакея, Ангус готов был провалиться сквозь землю. Но все же он попытался изобразить улыбку.

— Мисс Балфур? — вежливо осведомился он.

Она, хлопнув пушистыми ресницами, помедлив, ответила:

— Да.

— Простите, что разбудил вас, я лишь хотел помочь вам выбраться из кареты.

— Из кареты?

Она снова заморгала, видимо, пытаясь стряхнуть сковывавший веки сон, и огляделась, будто видела карету впервые.

— Да, мисс. Вы на месте, — добавил он любезно. — Приехали в гости к ее светлости герцогине Роксборо.

— Ах да, правильно. — Мисс Балфур медленно выпрямилась. — На Рождественский бал.

— В точности так, мисс! И в дороге заснули. Ехали в замок Флорс, приехали и… — Он услужливо указал на ступеньки.

— Да-да, разумеется.

Девушка наградила Ангуса сонной улыбкой, и у него, несмотря на холод и ветер, стало тепло на сердце.

— Поверить не могу, что эта книга вогнала меня в сон. Причем, когда я читала лучшую сцену — сражались герой и злодей, и это место было самым захватывающим. И все же, видимо, не настолько уж и захватывающим, если меня сморило.

Она помотала головой, словно стряхивая паутину, а затем попыталась пригладить буйные золотисто-русые локоны. Проведя по ним ладонью, она уставилась в пол кареты, словно что-то ища.

— О боже. Снова растеряла шпильки. Вечно я их теряю!

Ангус благоразумно промолчал, хотя про себя подумал, что она очень мила и к тому же не из гордячек.

Ее лицо озарила грустная улыбка.

— Думаю, просто прикрою весь этот кошмар капором и не сниму его, пока не доберусь до спальни.

— Это лучший выход, мисс.

— Надеюсь, но что, если меня попросят снять капор?

— Макдугал — дворецкий — непременно попросит, но вы скажите ему «нет», и он тут же отстанет. Он обожает дразнить не только слуг, но и гостей.

Мисс Балфур весело глянула на Ангуса, отчего у него непривычно засосало под ложечкой. И хотя эта барышня, как и все прочие леди, гостившие в замке Флорс и напоминавшие стайку бабочек, была разряжена в шелк и кружева, Ангус не мог припомнить, чтобы кто-то из них говорил с ним не приказным тоном, а вот так, по-простому. И уж точно никто из них не награждал его веселым взглядом удивительных серо-голубых глаз.

Мисс Балфур покончила с завязками капора, соорудив над изящным ушком большой бант, потом извлекла из кармана салопа перчатки и натянула их. Затем выудила из-под валявшейся на полу кареты полости внушительных размеров ридикюль и сунула в него книгу.

— Ну вот. Я готова. Думаю, ты уже меня заждался. — Она склонила голову набок. — Прости, но ты не сказал, как тебя зовут?

— Не сказал, мисс. Ангус, мисс.

— Отлично, Ангус. Итак, я готова.

И мисс Балфур вышла из экипажа, опершись, дабы не упасть, на любезно протянутую Ангусом руку.

Она едва доставала ему до плеча, а он был отнюдь не великаном. Но зато, в отличие от других леди, больше напоминавших сухие палки, природа щедро одарила ее фигурой. Формы мисс Балфур были округлы и близки к привлекательной полноте, как у некогда пленившей Ангуса розовощекой доярки.

Мисс Балфур, поежившись, на ходу стала застегивать на шее пелерину.

— Боже, как тут холодно!

— Да, мисс. Странная в этом году погода: то прекрасный теплый день, а назавтра глядишь — холод. Никогда не знаешь, что надеть: что-нибудь полегче или шерстяной сюртук!

Далии этот веснушчатый лакей определенно нравился.

— Я столкнулась с той же дилеммой, собираясь в дорогу: брать с собой только легкую одежду или все же прихватить и теплые вещи? В конце концов, решила взять все, поэтому у меня так много багажа.

— Я присмотрю, чтобы его разгрузили и доставили в вашу опочивальню.

Ангус подал знак конюхам, те подбежали и принялись отвязывать видавшие виды кофры Далии и ее бесценные коробки.

Далия посмотрела на замок, где ей предстояло провести три недели, и у нее перехватило дыхание.

«Выйдя из кареты, я ступила прямо в сказку!»

Она пыталась это осознать, но не могла. Хотя однажды она уже приезжала сюда на свадьбу старшей сестры, Далия все равно не могла оторвать глаз от величественного замка, который ее крестная, знаменитая герцогиня Роксборо, величала домом.

— Дом, — прошептала себе под нос Далия.

Замок Флорс был непередаваемо прекрасен. Лучи закатного солнца серебрили большие многостворчатые окна, а над стенами, на фоне лениво плывущих по хрустально-голубому небу пышных, цвета слоновой кости облаков, величаво реяли гордые сине-золотые штандарты Роксборо.

Эта картина грезилась ей все шесть месяцев после того, как она получила приглашение герцогини. Обе ее сестры побывали на одном из прославленных раутов ее светлости, и именно тогда, под этой самой крышей обе они влюбились. А теперь и Далия, в свой черед, была готова попытаться найти драгоценность, о которой до сих пор только читала, — истинную любовь.

Ее сердце забилось от волнения. Это был апофеоз всех ее грез, то, чего она ждала всю свою жизнь!

— Мисс?

Она обернулась и увидела рядом Ангуса.

— Да?

Он робко улыбнулся.

— Проводить вас до гостиной, мисс?

— Спасибо, не сейчас. Прежде чем зайти, я хочу пройтись и осмотреться. Я все еще так и не проснулась. Ну, как я могу появиться в таком виде перед герцогиней?

— Как вам будет угодно, мисс. Только будьте осторожны, не гуляйте перед каретами. — Лакей огляделся по сторонам, а затем наклонился и, понизив голос, произнес: — Некоторые грумы любят выпить.

— Ах! Я непременно буду осторожна. Спасибо за помощь, Ангус. Ты очень любезен.

Лакей просиял.

— О, не стоит. Всего хорошего, мисс. — И отвесил ей тщательно отрепетированный поклон. — Желаю вам прекрасно провести время, мисс, и если вам что-нибудь понадобится, только скажите словечко.

— Спасибо, Ангус. Непременно.

Лакей быстро удалился, замешкавшись лишь на секунду, чтобы прихватить крытые ковром приступки.

Сторонясь проносившихся мимо карет, Далия сошла с дороги и оглядела шумный двор. Она не знала никого из десятков гостей, направлявшихся к огромным, отворяемым ливрейными лакеями дубовым дверям. Впрочем, удивляться этому не приходилось, ведь Далия нигде не бывала, разве что на состоявшейся в саду позади этого самого замка свадьбе старшей сестры и в деревне неподалеку от их дома, Кейт-Мэнор, затерявшегося в сельской глубинке графства Абердиншир.

Внимание Далии привлек заливистый смех, и она заметила юную леди в окружении компании соперничающих за ее внимание красивых джентльменов. Незнакомка в пелерине зеленого бархата, отделанного коричневой тесьмой, была примерно ровесницей Далии. Одетая не изысканнее Далии, она неуловимым образом выглядела… лучше. Моднее. Привлекательнее.

Далия закусила губу. Может, дело было в ее тщательно уложенных опытной рукой парикмахера светлых волосах? Ее собственные волосы, хотя и не гладко уложенные по моде и держащиеся всего на паре шпилек, но длинные, густые и вьющиеся, как у героинь любимых ею романов, Далии нравились. Если ее что в них и не устраивало, так это их банальный русый цвет, однако благодаря длительным прогулкам по полям в окрестностях Кейт-Мэнора отдельные пряди, весьма удачно выгорев на солнце, приобрели медно-золотистый оттенок.

Но, возможно, дело было вовсе и не в волосах, а в прекрасном цвете лица юной леди. На горе Далии, солнце поощряло и веснушки, щедро усыпавшие ее нос. Перед выходом из дома она обильно напудрилась, но сейчас той пудры как не бывало.

Ее сестра Лили, не уставая, предостерегала ее от слишком долгого пребывания на солнце, однако надоевшая Далии шляпа и платья с несуразными рукавами полностью лишали прогулки очарования.

Но сейчас, проводив взглядом красавицу, исчезнувшую в сопровождении свиты поклонников за дверями замка, Далия раскаялась, что не прислушивалась к советам Лили.

Теперь поздно сокрушаться, ничего не поделаешь. Но пусть и веснушчатая, и загорелая, и с копной непослушных вьющихся волос вместо изысканной прически, она была и останется крестницей герцогини. Которую ее светлость обещала представить самым завидным великосветским женихам. Мисс Балфур вполне была удовлетворена этим. Далия жаждала отыскать истинную любовь, ту, которой нипочем пара веснушек на носу. Ту, что обрели ее сестры.

Она направилась к мраморным ступеням, ведущим к массивным дверям замка. Как ни печально, Далия никогда еще не была по-настоящему влюблена. Однажды, когда она была еще совсем девчонкой, ей почудилось, что она влюбилась. Однако уже очень скоро девушка поняла, что это было всего лишь легкое увлечение. Тот, кого она приняла за избранника сердца, оказался абсолютно не достоин зарождавшегося в ней чувства: он не мог похвастаться ни безукоризненностью манер, ни привлекательной внешностью, но самое главное — он был человеком бессердечным, насмехавшимся над романтикой, потешавшимся над состраданием и бегущим от всего, что напоминало о «глупых чувствах».

Воспоминания об этой истории заставили Далию помрачнеть, однако к чему было размышлять об этом сейчас?! Семья помогла ей справиться с тем недолгим увлечением. И теперь ей хотелось найти поклонника, который ухаживал бы за ней по всем правилам, со всей пылкостью страсти, говорил нежности, нашептывал комплименты, одаривал цветами и проникновенными взглядами, писал бесконечные любовные письма и… о, на сей раз ей хотелось сразу всего!

Далия по ступеням настоящего замка входила в свою собственную сказку. Она была готова к тому, что ее осчастливит крестная, и не какая-то там выдуманная фея, а богатая герцогиня, ежегодно дающая дивные балы и известная своим искусством соединять сердца.

«Какое везение!»

Прибавив шагу, Далия вошла в замок вслед за двумя прибывшими в разных каретах молодыми дамами. Они бросились друг другу в объятия, как самые близкие подруги, и принялись оживленно обсуждать множество общих знакомых, то и дело называя никогда не слышанные Далией фамилии.

Но стоило ей оказаться в вестибюле, как она позабыла обо всем. Несмотря на то, что однажды она здесь уже побывала, Далия не могла сдержать восторг. Ее изумленный взор блуждал по драпировке стен, выполненной из синего китайского шелка, по расписанному золотистыми и зелеными цветами высокому потолку с фреской, представлявшей цветущий рай с пухленькими ангелочками и благожелательно улыбающимся Богом. Но все это почти закрывала громадная ель, увешанная серебряными и красными украшениями. Впрочем, отлично был виден затейливый узор паркета, сходившийся к центру в тромплей — оптическую иллюзию.

Обычная роскошь холла замка дополнялась множеством сверкающих праздничных канделябров и гирлянд из зелени и остролиста. У Далии разбегались глаза. От невозможности разом охватить взором эту красоту у нее перехватило дыхание. При всем изобилии украшений, убранство было выполнено с большим вкусом, так что даже намек на «кричащее» или «вульгарное» отсутствовал. Просто несказанная красота!

Тихие смешки вернули Далию с небес на грешную землю, и она осознала себя задумчиво, с задранной к потолку головой бродящей кругами по вестибюлю и, придерживая рукой норовящий слететь капор, силящейся все разглядеть. Вспыхнув от охватившего ее смущения, она опустила голову.

Подруги продолжали хихикать, но Далия отнюдь не обиделась на них. И даже попыталась мило улыбнуться:

— Здравствуйте. Я, право, могу показаться безнадежной провинциалкой, но… — Она указала на плафон. — Это просто великолепно.

Обе девицы равнодушно поглядели на фреску. Та, что повыше ростом, надменно изрекла:

— Видимо, вам не приходилось видеть павильон в Брайтоне. Он куда роскошнее. Ах, Макдугал, вот ты где.

Образцовый дворецкий герцогини появился словно ниоткуда. Отвесив поклон, Макдугал с сильнейшим акцентом заговорил басом:

— Леди Мэри, я вернулся. Как поживает ваш папенька, граф Бьюкен?

— Хорошо, спасибо. Он приедет накануне бала.

— Ее светлость будет рада. Распоряжусь подготовить его любимую спальню.

— Благодарю.

С этими словами леди Мэри указала на свою спутницу.

— Ты должен помнить мисс Элейн Стюарт. Стюарты — наши соседи. Элейн уже гостила здесь в прошлом году.

— О да, разумеется, я помню мисс Стюарт. — Дворецкий еще раз поклонился. — Прежде чем вас проводят в ваши спальни, я возьму ваши пелерины и капоры, чтобы немного их почистить.

Леди Мэри кивнула, сняла капор и ротонду, явив прекрасное, синее с золотой отделкой дорожное платье. К ее темно-рыжим волосам оно подходило идеально.

Далия не могла не признать, что леди Мэри на редкость привлекательна, а вот ее светловолосая спутница выглядела довольно заурядно. Длиннолицая, остроносая и с чуть выступавшими зубами, мисс Стюарт напоминала недовольную крольчиху. Несмотря на это отнюдь не красившее ее сходство, бледно-розовое, украшенное зелеными атласными бантами дорожное платье выдавало в ней модницу.

Леди Мэри сняла перчатки.

— Макдугал, где ее светлость? Хотелось бы ее поприветствовать перед тем, как отправиться отдохнуть перед обедом.

— Герцогиня принимает гостей, но будет рада услышать, что вы желали ее поприветствовать.

Леди Мэри ответ дворецкого не понравился, однако Макдугал сделал вид, что этого не заметил. Он подозвал лакея, чтобы тот сопроводил ее и мисс Стюарт наверх. Когда дамы уже поднимались по роскошной лестнице, Макдугал добавил, что, если леди желают, в столовой сервированы легкие закуски, а также ликер и шерри. Казалось, на пребывавшую в расстроенных чувствах леди Мэри слова Макдугала возымели самое благотворное действие.

Дамы скрылись из виду, и дворецкий обратился к Далии.

— О, мисс Балфур, как приятно видеть вас снова! — Выражение его лица сделалось мягче. — Как поживают ваши сестры?

— Прекрасно, обе они все еще в Европе.

Дворецкий улыбнулся.

— И обе они — истинные леди.

— Разумеется. — Замявшись на секунду, Далия призналась: — Я очень по ним скучаю.

— Меня это нисколько не удивляет, мы тоже по ним скучаем, хотя они провели у нас от силы месяц. И мы не могли дождаться вашего приезда.

Далия улыбнулась.

— Спасибо.

— О, не стоит, мисс, это чистая правда. Можно я возьму вашу накидку и капор?

— Мне хотелось бы снять капор только у себя в комнате. Мои волосы… — Она сморщила носик. — Не лучшее зрелище, честно говоря.

Макдугал усмехнулся.

— Как вам будет угодно, мисс.

Едва она успела вручить ему свою пелерину и перчатки, как в вестибюле раздался женский голос с едва заметным шотландским акцентом:

— Макдугал, она уже приехала?

Далия обернулась и увидела, что через вестибюль к ней спешит герцогиня, а за ней, едва поспевая, тянется стайка мопсов. На ее светлости было больше подходящее молодой женщине красивое дневное платье из желтого шелка. Прекрасно сшитое, оно шелестело при каждом стремительном шаге хозяйки и великолепно дополняло ее рыжий парик. А во взгляде ярко-голубых глаз герцогини, которым она буквально сверлила дворецкого, легко угадывался недюжинный ум.

— Макдугал, сразу же доложи мне, как только она приедет! Я жду в гостиной. Ах! — Герцогиня остановилась перед Далией. — Так вы уже здесь! Неужели? Моя дорогая мисс Балфур, вы наконец-таки приехали!

— Да-да, мисс Балфур только что прибыла, — на удивление нежно проговорил своим удивительным басом довольный Макдугал.

Под изучающим взглядом ярко-голубых глаз герцогини Далия присела в быстром реверансе. В этот момент один из мопсов подбежал обнюхать ее юбку. И тут же, звучно чихнув, отскочил. У Далии это вызвало улыбку.

— Фини, прекрати обнюхивать юбку мисс Балфур! — прикрикнула герцогиня на собаку. — Простите, пожалуйста. Увы, они не слишком хорошо воспитаны. Я-то их держу в строгости, а вот слуги безнадежно их избаловали.

Далии показалось, что по лицу Макдугала пробежала тень сомнения, но дворецкий тут же овладел собой. Пряча улыбку, она наклонилась погладить одного из мопсов. Одна из собак была явно старше остальных, глаза ее помутнели от прожитых лет, да и хвостиком она виляла не столь темпераментно. Ласково улыбнувшись ей, Далия почесала мопса за ухом.

— Какие восхитительные собачки! Мне всегда хотелось иметь дома собаку, но отец не позволял.

— Непременно напомню вам о том, что вы сейчас сказали, когда они стащат у вас одну из ваших лучших лент и примутся носиться с ней по коридорам. — В глазах герцогини замелькали веселые искорки. — Вашего приезда ждет не дождется и леди Шарлотта… Но почему вы все еще в капоре?

— Боюсь его снять, поскольку, на мою беду, прическа растрепалась в дороге. И, к тому же, я заснула, а капор съехал. И теперь волосы надо расчесать влажной щеткой.

Герцогиня понимающе кивнула.

— Тогда ни в коем случае не снимайте капор. Когда-то и мои волосы устраивали мне подобные неприятные сюрпризы, однако с некоторых пор я их приручила.

Далия взглянула на парик герцогини. Судя по всему, именно с его помощью ее светлость приручила свои непослушные волосы. А может, существуют и другие средства? Секретные?

Ее светлость, подхватив Далию под руку, решительно зашагала в гостиную.

— Я так рада, что вы приехали! У нас намечено столько увеселений! Мне уже начало казаться, что вы вообще не приедете. А леди Шарлотта и вовсе была уверена, что вы просто забыли.

— Забыла? Приехать сюда? Да я несколько недель дни считала, даже не верилось, что день отъезда наступит. Честно говоря, мне иногда кажется, будто я полжизни ждала этого события.

Герцогиня была явно польщена.

— Уверяю вас, мы разделяем ваши чувства. Думаю, наш Рождественский бал доставит вам удовольствие. Он куда пышнее нашего ежегодного Зимнего бала, который был нашим главным торжеством, пока мы с леди Шарлоттой не решили расширить список великосветских мероприятий. И он теперь такой длинный, что герцог Роксборо сетует, что когда бы он ни вернулся домой, здесь всегда уйма народу. И он прав, целый месяц у нас что ни день, то бал. Но для чего еще нужен замок, если не для развлечений?

— Круглый год? Это должно быть обременительно.

— Мы с леди Шарлоттой считаем это весьма полезным. Все наши балы имели огромный успех, все, ну, за исключением, быть может, нашего прошлогоднего Бала Бабочек, он явно не удался, и мы его повторять не намерены.

— Почему? Лили рассказывала, что все было очень мило.

Они подошли к огромным двойным дверям, и герцогиня, увлекая гостью за собой, решительно их распахнула. Они вошли в гостиную.

— Ваша сестра просто очень добра. По причинам, в которые я не смею вдаваться из-за боязни вас напугать, мы с леди Шарлоттой решили больше никогда… Ах! Шарлотта, ты только посмотри, кого я обнаружила в вестибюле!

Им навстречу вышла добродушного вида женщина. Модное сизо-голубое платье леди Шарлотты, отделанное кремовыми блондами, шуршало при каждом ее шаге, а роскошные кружева сидящего на голове чепца чуть подрагивали. Низенькая, кругленькая и восторженная, она напоминала добрую фею.

— Мисс Балфур, очень приятно!

— Леди Шарлотта.

Далия присела в реверансе, а распрямляясь, заметила за спиной леди Шарлотты, возле камина высокую фигуру. Мужчина ворошил угли кочергой с медным набалдашником. Мисс Балфур слегка удивилась, что он даже не соизволил повернуться, когда они с герцогиней вошли. Надо признаться, ее задело столь демонстративное равнодушие.

Одет он был по моде, сидящий на нем как влитой сюртук подчеркивал широкие плечи и узкую талию. Почему он оказался здесь, именно там, куда герцогиня ее буквально притащила за руку? А что, если ее светлость полагает, что этот господин — перспективный жених?

При мысли об этом сердце Далии учащенно забилось.

Заметив реакцию Далии, герцогиня тоже посмотрела на незнакомца и, нахмурившись, очевидно, весьма недовольная пренебрежительным безразличием этого джентльмена, многозначительно кашлянула.

Мужчина отложил кочергу, однако прислушаться к намекам герцогини явно не спешил. Глядя на него, Далия внезапно подумала, что он просто не хочет поворачиваться.

«Возможно, не желает, чтобы его приняли за жениха. Может, герцогиня и его затащила сюда?»

Все ее сомнения вмиг рассеялись, стоило ему наклониться за другой кочергой. Далия увидела его профиль. Ее сердце странно замерло. И прежде чем он к ней повернулся, она уже знала, что увидит сейчас багровый, с неровными краями рубец, изуродовавший это достойное древнегреческих богов лицо.

Увидеть шрам Далия была готова. Однако никак не готова лицезреть модную стрижку, так молодившую его. Он словно превратился в другого мужчину, совершенно не похожего на того, которого она прежде знала.

Далия поразилась, увидев здесь своего соседа, да еще и в образе настоящего модника. И, позабыв обо всех приличиях, выпалила:

— Лорд Кирк, а вас сюда кто пригласил?

Глава 3

Из дневника герцогини Роксборо

«Лорду Кирку предстоит многое нам объяснить. Очень многое. Выслушав холодное изложение прискорбных фактов в исполнении мисс Балфур, я уже готова была отказать ему в дальнейшем содействии. Однако, на его счастье, я люблю решать трудные задачи, а эта обещает стать самой трудной из всех, с какими я когда-либо сталкивалась. Я лишь хочу, чтобы он рассказал нам все с самого начала…»

Едва с губ Далии слетели эти слова, как она, вспыхнув, бросила быстрый взгляд на герцогиню.

— Простите. Не хотела быть бестактной, но никак не ожидала…

И указала на лорда Кирка, некогда своего друга, давнего соседа, а ныне — заклятого врага.

— Смею заметить, вы весьма удивлены, — констатировала леди Шарлотта.

— Чрезвычайно.

Кирк взял свою незаметно притулившуюся у камина трость и заковылял им навстречу. Далия сквозь полуопущенные ресницы с изумлением разглядывала безупречный узел его шейного платка, отглаженные лосины и сияющие ботфорты.

Остановившись перед ней, лорд поклонился.

Она была явно шокирована.

«Поклон? Он кланяется?»

Тем не менее, он ей действительно поклонился, причем с удивительной грацией. И со светской улыбкой на лице.

— Мисс Балфур, для меня истинное удовольствие видеть вас здесь.

Никогда, ни при одной из их прежних встреч он не проявлял подобных любезностей. Его приветствия всегда отличались неформальностью, граничившей с невежливостью. Далии и в голову не приходило, что он может вести себя иначе, поскольку таковы были его обычные манеры. Но его безупречный внешний вид и это приветствие, содержащее в себе официальность и теплоту, как это принято у людей высшего света!..

Она просто не знала, что сказать.

«Силы небесные, что произошло?»

Лорд Кирк, которого она знала, был старомоден, резок и нелюдим, а стоявший теперь перед ней человек казался полной ему противоположностью.

Мисс Балфур не могла оторвать восхищенного взора от его костюма. Белоснежный шейный платок был тщательно накрахмален и завязан безупречным узлом. Синий сюртук ладно сидел на широких плечах, и она не могла не заметить, насколько пропорционально сложен лорд Кирк — широкие плечи, узкая талия, мощные, с налитыми мышцами бедра под обтягивающими лосинами…

— Мисс Балфур? — попытался он привлечь ее внимание.

Когда она все же оторвала взор от его бедер, ее лицо горело.

— Простите. Я не хотела вас рассматривать. Я была просто… я имею в виду, вы такой… прежде вы были совсем другим… — Она прижала ладони к своим горящим щекам.

Он наклонил голову.

— Для меня большая честь, что вы проявили ко мне интерес.

Он ей улыбался. Улыбался, словно никогда не был тем мрачным, если не сказать угрюмым человеком, которого она знала.

«Что произошло, что побудило его так измениться?»

Впрочем, это было не важно. Для леди Балфур не играло роли, под влиянием чего или кого изменился этот человек. Нет, она не улыбнется ему в ответ, не улыбнется никогда. Ей было безразлично то, что он модно одет и по-светски учтиво ее приветствует. Для нее он оставался тем, кто оскорбил ее семью, а потом еще и нажился на ее несчастном отце, наивном и простодушном, как новорожденный ягненок. Эту историю не сотрешь одним лишь фактом внезапного обретения хороших манер, каким бы поразительным тот ни был.

Нахлынувшие воспоминания обо всех причиненных ее отцу неприятностях вызвали у нее раздражение, но понимая, что герцогиня и леди Шарлотта за ней наблюдают, Далия склонилась в ответном реверансе.

— Должна сказать, я не ожидала увидеть вас так далеко от замка Фордайс. Я была уверена, что вы поклялись никогда не покидать его стен.

Ее ледяной тон заставил его улыбку угаснуть. Кирк бросил многозначительный взгляд на герцогиню.

— Мисс Балфур, я вижу, вы знакомы с лордом Кирком, — осторожно проговорила та.

— Да, мы хорошо знаем друг друга. Слишком хорошо, — холодно ответила Далия. — Мы — соседи.

— Соседи? — Леди Шарлотта склонила голову набок, не спуская с Далии горящего взгляда. — То есть вы какое-то время общались?

— Нет. Во всяком случае, не в последнее время. Когда-то мы… встречались чаще, однако в последнее время почти не виделись.

Она чуть было не сказала, что это к лучшему, но, видимо, эта мысль отразилась у нее на лице, потому что ей показалось, что ее сосед каким-то образом догадался.

— Лорд Кирк, я думала, балы и рауты вас раздражают. Или, как вы некогда выразились, вам известно, чего они стоят.

Улыбка давно сползла с его лица, и теперь на нем застыло выражение настороженности.

— Я сделал исключение для герцогини. Мы — старые друзья, и я не мог отказаться от ее любезного приглашения.

— Знай я, что здесь будете вы, я бы изменила свои планы.

— О боже, — пробормотала леди Шарлотта, переводя взгляд с Далии на Кирка.

Герцогиня со вздохом наклонилась, чтобы подхватить нетерпеливо вившегося у ног мопса.

— Как я понимаю, между вами имела место скверная история.

«Скверная история?»

Далия едва не рассмеялась. Мало того, что этот человек обвел вокруг пальца ее отца, предоставив ему ссуду на самых неблагоприятных условиях, он еще и оскорбил его. У нее перехватило дыхание, когда она вспомнила об этом.

— Надеюсь, вы будете взаимно вежливы.

Герцогиня смерила обоих посуровевшим взглядом.

Далия заставила себя разжать кулаки, а затем опустила тяжелый ридикюль на запястье, чтобы ручки не врезались в плечо. Ни к чему ворошить прошлое, тем более малоприятное.

— Не беспокойтесь, ваша светлость. Уверена, что при таком количестве гостей мы с лордом Кирком едва ли перекинемся хоть парой слов. А если это все-таки произойдет, оба будем взаимно вежливы.

И она посмотрела на Кирка.

— Не так ли, лорд?

Казалось, ему страстно хотелось возразить, но, выдержав долгую паузу, он лишь сдержанно кивнул.

— Разумеется.

— Превосходно! — Герцогиня почесала мопса за ухом. — Понятия не имею, что там лорд Кирк прежде говорил о своем отношении к обществу, но он, несомненно, желал появиться на нашем Рождественском балу. Не правда ли, лорд Кирк?

Лорд Кирк с мрачным видом церемонно поклонился.

— Я полагал, что он будет самым радостным событием. — И пронзил Далию пристальным взглядом темных глаз. — До сих пор продолжаю надеяться, что так и случится.

Ее светлость кивнула.

— Мисс Балфур, вам, быть может, неизвестно, однако лорд Кирк — мой крестник, точно так же, как и вы. Я была подругой его матери.

— Я не знала.

— Да, у меня множество крестных детей, о которых я должна заботиться. Когда-нибудь я надеюсь пригласить к себе их всех.

— Не в один день, разумеется? — В голосе леди Шарлотты прозвучала надежда. — Их слишком много.

Герцогиня улыбнулась. Она была решительно настроена перевести разговор в русло легкой светской беседы.

— Мисс Балфур, лорд Кирк только что из Эдинбурга, — произнесла она.

Это было совсем не в его духе. Кирк редко покидал громадный замок, рядом с которым поместье Кейт-Мэнор казалось ветхой хибарой. Насколько Далия знала, из дома он выходил, только чтобы совершить краткую поездку за покупками, а потому то, что он съездил куда-то еще, действительно удивляло.

Вопреки желанию продемонстрировать, что это ее нисколько не интересует, Далия спросила:

— Что привело вас в Эдинбург?

— Я… — Он устремил на герцогиню умоляющий взгляд.

— Лорд Кирк там скучал хуже, чем в деревне, — поспешно вмешалась та.

Далия нахмурилась.

— Скучали? В городе?

— Да, я отнюдь не предавался там развлечениям. Мне нужно было устроить кое-какие дела, — угрюмо ответил он.

— Ах дела. Осмелюсь предположить, после того, как вы обманули моего отца, навязав ссуду на невозможных условиях, все возможности в Абердиншире вы исчерпали, и, чтобы найти новых жертв ваших махинаций, вам потребовалось уехать подальше от дома. — Эти слова сорвались с ее языка сами собой.

— Мисс Балфур! — Герцогиня была явно раздосадована. — Я пригласила лорда Кирка специально, зная, что вы соседи, и надеясь, что вы будете рады видеть знакомое лицо. Однако теперь понимаю, что ошибалась.

— Мне жаль, ваша светлость, но мы с лордом Кирком в ссоре.

— Когда-то вы… — Он пристально посмотрел на нее своими темными глазами.

При звуках его богатого оттенками низкого баритона ее сердце замерло.

— Когда-то… Очень давно…

Герцогиня поглядела на них обоих, тяжко вздохнула и опустила мопса на пол.

— Мисс Балфур, мне известно о ссуде, данной лордом Кирком вашему отцу. — Лорд Кирк мрачно глянул на герцогиню, однако она продолжала, словно ничего не замечая. — Уверена, у него и в мыслях не было нанести оскорбление.

Леди Шарлотта с энтузиазмом закивала:

— Лорд Кирк никогда не причинил бы зла вашему родителю. На самом деле он стремился ему помочь.

— Предложив условия, на которых ссуду никак невозможно вернуть? — Далия вспомнила, как потрясен был отец, как он из последних сил пытался выплатить ссуду, и сердце ее ожесточилось. — Не могу в это поверить.

Шрам на лице Кирка побелел.

— Вам известно, что я никогда не хотел причинить зло ни вашему отцу, ни кому бы то ни было еще.

— Мне известно лишь, что именно так вы поступили с моим отцом, в минуту слабости обратившимся к вам за ссудой, хотя просить ее он не имел права.

— Я не знал, что он не мог ее вернуть, — пробормотал Кирк. — А даже если бы и знал, меня действительно не заботило, погасит он ее или нет.

— Тогда почему вы потребовали, чтобы он вернул ее, и как можно быстрее? Отец был просто в ужасе! Он уже думал, что вы отберете у него дом!

Леди Шарлотта хмыкнула, привлекая к себе внимание.

— Ее светлость и я можем все объяснить. Дело в том, что лорд Кирк…

— Простите, но я могу ответить за себя сам, — грубо прервал ее Кирк.

Его резкая вспышка напомнила Далии того лорда Кирка, которого она знала прежде.

— Будь вы джентльменом, вы бы убедились, что мой отец не может погасить подобную ссуду, а убедившись в этом, отказали бы ему. — Неожиданно успокоившись, она гордо вскинула голову.

— Именно как джентльмен, я и не спрашивал, сможет ли он ее погасить, полагая, что в противном случае он бы ко мне не обратился. И как я уже говорил, меня не заботило, погасит ли он когда-нибудь эту проклятую ссуду. В деньгах я не нуждаюсь.

Руки Далии сжались в кулаки.

— Однако потом вы стали требовать ее возврата, причем срочного, и моей сестре пришлось просить ее светлость помочь ей подыскать богатую партию, чтобы спасти семью от потери Кейт-Мэнора.

Он покраснел.

— Есть вещи, которых вам не понять. Поверьте, я никогда бы этого не сделал, знай я, что ваша сестра поступит столь опрометчиво.

— Скажите на милость, опрометчиво! Как вы, однако, самонадеянны!

— А вы без малейших оснований продолжаете твердо верить в то, что я причинил вашей семье зло!

— Именно так, а вы…

— Вот что, прекратите! Оба! — потребовала герцогиня.

— О нет! Маргарет, ты не понимаешь! Сейчас они кинутся в объятия друг друга, как в моих романах, — попыталась пошутить леди Шарлотта.

Но Далия едва слышала ее слова, ее внимание было целиком поглощено стоявшим перед ней мужчиной.

— Я знаю, почему вы так жестко потребовали от отца погасить ссуду.

Рот Кирка невольно скривился в ухмылке, однако он не проронил ни слова.

Это подтолкнуло Далию продолжить:

— Потому что я отвергла ваше предложение, и вы решили, что из-за этого должна страдать моя семья!

После этих слов воцарилась тишина. Все присутствующие были потрясены.

— Предложение? — переспросила леди Шарлотта, удивленно посмотрев на лорда Кирка. — Вы никогда не упоминали, что просили руки мисс Балфур.

— Она мне отказала. Потому не о чем было и говорить.

Его холодный будничный тон заставил сердце Далии болезненно сжаться, она с трудом совладала с внезапно подступившими к глазам слезами.

— Я отказала, потому что вы поставили меня в безвыходное положение. — Девушка повернулась к леди Шарлотте. — Он… он… — Голос ее задрожал и, боясь и в самом деле расплакаться, она изо всех сил сжала губы, пожалев, что вообще пришла в гостиную.

Герцогиня, быстро подойдя к Далии, взяла ее под руку.

— Что он? — спросила герцогиня. — Что он сделал?

Далия избегала смотреть на лорда Кирка, вперившего в нее настолько огненный взор, что ей казалась, она вот-вот расплавится.

— Лорд Кирк просил меня выйти за него замуж так, что… — Далия покачала головой. — Могу лишь сказать, что ни одна женщина никогда не приняла бы предложение столь оскорбительное.

Леди Шарлотта удивленно сложила губки бантиком.

— Оскорбительное? Неужели… О боже, хотите сказать непристойное?

Далия не думала, что может покраснеть еще сильнее, однако сказанное только что леди Шарлоттой доказало, что она ошибалась.

— Нет-нет. Ничего подобного! — едва не задыхаясь от волнения, запротестовала она. — Лорд Кирк сказал, что хочет на мне жениться, невзирая на то, что я, по его мнению, недостаточно культурна, и на то, что моя семья принадлежит к тому классу, с которым он не желал бы иметь ничего общего.

Кирк едва не взорвался от гнева. Боже, с ее слов выходило, будто предложение ей делал законченный невежа!

— Я так не говорил.

Глаза Далии вспыхнули.

— Не говорили? — воскликнула она. — А что вы говорили?

На него устремились обвиняющие взгляды всех присутствующих.

— Я не сказал ничего, кроме правды. Я сказал, что вы вели жизнь уединенную — именно так и было. Я сказал, что вследствие этого вы в культурном отношении невежественны — согласитесь, что так и есть. Я сказал, что, несмотря на то, что ваша семья вообще мало что может предложить для создания удачного союза — и даже вы не сможете это оспорить, — я готов взять вас в жены.

Леди Шарлотта застыла в удивлении, а лицо герцогини потемнело. Далия устремила на лорда Кирка откровенно враждебный взгляд.

Он снова нахмурился.

— А разве это не так, черт побери? Я всего лишь констатировал факты. И, несмотря ни на что, я и сейчас хочу жениться на мисс Далии, бесспорно обладающей определенными достоинствами.

Никого из присутствующих эта тирада не убедила.

— Могу вас заверить, — фыркнула Далия, — отказаться от подобного предложения мне никакого труда не составило. Однако если бы я знала, на что вы готовы пойти, чтобы проучить меня за этот отказ, я бы…

— Проучить? Ничего подобного и близко не было.

— Тогда почему вы предложили отцу ту ужасную ссуду?

— Потому что он меня просил. Признаю, что благодаря стараниям моего стряпчего он получил ссуду на весьма и весьма невыгодных условиях, однако это мое упущение — я не обратил на эту сторону должного внимания. Но с местью это ничего общего не имело.

— Вам ни за что не убедить меня в этом, лорд Кирк. Никогда.

Он рассеянно потер рассеченную шрамом щеку.

«Я прошел через истинный ад, чтобы измениться, а она ни о чем, кроме прошлого, не может думать. Так бездарно профукать два месяца!»

Это ни в какие ворота не лезло. Стоило учиться одеваться и вести себя как глупая марионетка, чтобы в мгновение ока получить отставку.

— Далия, будь вы неладны, вы же понимаете, я бы никогда… — Он сжал рукоять трости.

— Лорд Кирк, — перебила его леди Шарлотта, выпучив глаза так, что стала походить на растерянного кролика. — Возможно, нам надо позволить мисс Балфур уйти. Уверена, она устала с дороги. — Она с надеждой посмотрел на Далию. — Не так ли?

Далия подняла подбородок, взгляд ее прекрасных серо-голубых глаз все еще оставался холодным.

— Я на самом деле устала. Очень устала с дороги.

— Тогда вам надо отдохнуть, — с облегчением произнесла ее светлость.

— До обеда еще несколько часов. Горничная, должно быть, уже распаковывает ваши вещи. В своей комнате вы сможете принять ванну или перекусить.

— Спасибо. Вы очень любезны.

— Сама терпеть не могу ездить в карете, — улыбнулась леди Шарлотта. — Каждый раз такое ощущение, что тебя палкой охаживали. Не сомневаюсь, что после горячей ванны и сна вам станет лучше.

— Спасибо вам. — Далия склонилась в реверансе перед герцогиней и леди Шарлоттой. — Вы обе очень добры. — Затем она бросила мимолетный холодный взор на Кирка. — Приятного дня, милорд.

И, не дожидаясь ответа, повернулась и вышла, вся — одно сплошное негодование.

Кирк вздрогнул, когда дверь за ней со стуком закрылась.

— Ну, лорд Кирк? Что скажете в свое оправдание? — Герцогиня обратила на него взор проницательных голубых глаз.

— И еще — почему вы даже не заикнулись о том, что уже просили руки мисс Балфур? — добавила леди Шарлотта.

— Как я уже говорил, она мне отказала. Поэтому я не счел необходимым признаваться в этом.

Герцогиня всплеснула руками.

— Не счел необходимым… Боже мой, как нам с леди Шарлоттой вам помочь, если у вас от нас тайны?

— Ужасные тайны, — подхватила компаньонка герцогини.

— Неужели, делая предложение, вы произнесли эти ужасные слова?

— Тогда они мне ужасными не казались. Я пытался растолковать мисс Далии, что, несмотря на отсутствие у нее жизненного опыта и семейного состояния, я все равно ценю ее настолько, что готов предложить ей руку и сердце. Что в этом ужасного?

Леди Шарлотта покачала головой, и в такт затрепыхался ее кружевной чепчик.

— А вы хотя бы сказали ей, что считаете ее красивой? Умной? Интересной?

— Она знала, что я так считаю, иначе я не сделал бы ей предложения, связывающего меня на всю жизнь.

— Боже мой! — вздохнула ее светлость. — Думаю, вы даже не преподнесли ей приличного кольца?

— У меня было кольцо, принадлежавшее моей матери, — сухо ответил лорд Кирк. — Оно не слишком красиво, я ее предупредил. На самом деле оно довольно уродливо, но это все, что было у меня под рукой.

Леди Шарлотта покачала головой.

— Ах, боже мой! Боже мой!

— А что не так? Это семейная реликвия.

— Несчастный! Вы и правда не понимаете, что натворили?

— Что я должен понимать? — рыкнул мужчина, не скрывая вызванного происходящим раздражения.

— Оказывается, с вами и дальше работы по горло, — вздохнула ее светлость.

— Куда уж дальше? Посмотрите на меня! Разодет фатом, пострижен, как чертов денди, до того затвердил приторные манеры и любезные экивоки, что самого тошнит от собственных слов. И все ради чего? Едва завидев меня, мисс Далия сразу же вспоминает все былые обиды и в самых недвусмысленных выражениях посылает меня в преисподнюю. Черт побери, после всего этого мне и самому жаль, что я еще не там!

— Не спешите. Дайте ей время. Судя по всему, ее обиды глубже, чем мы себе представляли.

Повернувшись, Кирк подошел к камину и уставился на огонь.

— Я же говорил вам, что она не желает меня видеть, и не важно, разодет я или нет. Она зла на меня, и я ее не виню. Условия ссуды были ужаснее некуда.

— Как все было?

— Я приказал своему стряпчему составить ссудный договор. И даже подумать не мог, что он сочинит такое.

— Ах! А поскольку вы не собирались требовать возврата денег, условия вас и не интересовали.

— Именно. Едва я обо всем узнал, как сию же минуту выставил этого стряпчего, но, увы, слишком поздно — ссудный договор был подписан, и Далия сочла его доказательством моей бессовестности.

— Какой переплет!

— Точно. — Лорд Кирк оперся рукой о мраморную каминную полку.

— И все же я… Я не теряю надежды, — промолвила герцогиня.

— В таком случае вы большая оптимистка, чем я.

— В делах сердечных я искушеннее, лорд Кирк. Поскольку уповаю на разум.

Он мрачно взглянул на нее.

— Почему? У вас есть основания?

— Возможно. — Герцогиня нагнулась погладить одного из давно вертящихся подле нее мопсов.

— По крайней мере, сейчас вам лучше во всем, что касается мисс Балфур, положиться на нас с леди Шарлоттой.

— Надеетесь, что у вас что-то получится?

— Не в моих обычаях отказываться от создания прекрасной пары из-за мелких загвоздок. — Герцогиня поджала губы. — Скверно только, что ни я, ни леди Шарлотта не знали вашу историю полностью. — Она строго глянула на лорда Кирка. — Вы должны были рассказать нам все.

— Я уже все объяснил.

— Вот! Именно поэтому мисс Балфур и оказалась не готова к вашей встрече. Знай мы с леди Шарлоттой всю вашу историю, нам, вероятно, удалось бы смягчить удар, но вы нам такой возможности не предоставили. Сейчас не остается ничего другого, кроме как идти вперед. Теперь, когда мисс Далия вас уже увидела, нового шока у нее не будет.

— Да, но она не станет со мной разговаривать. За многие месяцы вплоть до сегодняшней встречи она не сказала мне ни слова. А сегодня? Вы что, не заметили, как она зла на меня? — Лорд Кирк растерянно пожал плечами. — Я для нее перестал существовать.

— Здесь все будет иначе. Хорошие манеры не позволят ей вас игнорировать в присутствии других гостей. Те же хорошие манеры вынудят ее с вами разговаривать, если вы окажетесь с ней наедине. Это даст вам время исправить то, что между вами разладилось, и пищу новым приятным воспоминаниям.

Кирк почувствовал, что у него начинает болеть голова, и потер шею.

Ему хотелось одного — преодолеть пропасть, разверзшуюся между ним и Далией. И почему это вдруг оказалось так непросто? Как будто чем больше он к этому стремился, тем меньше становилась вероятность, что у него получится.

— Скажите мне правду, — он посмотрел на герцогиню, — как, по-вашему, у меня есть шанс?

Ее светлость замялась.

— Да, но это будет непросто, — в конце концов проговорила она. — Надо многое преодолеть, а времени у нас мало.

Опустив голову, лорд Кирк посмотрел на руку, сжимавшую рукоятку трости. Надежда. Это все, что у него есть.

«Но если остался хоть малейший шанс…»

Он вздохнул.

— Прекрасно. Я сделаю все, что в моих силах.

— Отлично. Мы с леди Шарлоттой разработаем план, который позволит вам поговорить с мисс Балфур наедине. А вы тем временем придумаете пару комплиментов бедняжке.

— О да, — согласилась леди Шарлотта. — Вы обязаны одарить ее комплиментами.

— И цветами, — добавила ее светлость.

— И посвятить ей стихотворение, если найдете время его сочинить.

— Стихотворение?

Леди Шарлотта кивнула.

— Да, но не о ее глазах. Все кругом пишут стихи о глазах возлюбленных, только и могут бесконечно перепевать одно и то же — дескать, они сияют как звезды.

— Стоп. Я не сочиняю стихов.

— Не сочиняете? Вот же досада! Если бы вы взялись написать стихотворение о ее губах или волосах или… Я не сомневаюсь, это было бы как раз то, что нужно. — Леди Шарлотта с надеждой посмотрела на него. — Вам действительно не под силу написать даже коротенький стишок?

— Нет, черт возьми! — Поймав неожиданно суровый взгляд герцогини, он смешался. — Завтра, еще раз все обдумав, я попрошу Маккриди купить цветы. Уверен, пару комплиментов я тоже смогу придумать. Но стихи, будь они прокляты! Писать оды — не для меня.

— Очень плохо. — Леди Шарлотта погрустнела.

— По крайней мере, никто не мешает попробовать, — ровным тоном изрекла герцогиня. — Разумеется, не к сегодняшнему вечеру. Однако до завтрашнего обеда времени предостаточно.

У лорда Кирка заболели плечи, будто каждое слово падало на них тяжелым грузом. Вздохнув, он потер рукой лицо.

— Боже мой, когда это кончится?

— О, это кончится, можете быть спокойны, — неожиданно резко произнесла ее светлость. — И, надеюсь, кончится предложением и счастливым согласием. Ведь именно на это вы надеетесь?

На миг он представил себе Далию такой, какой она была когда-то — улыбчивой, готовой поделиться впечатлениями о последней прочитанной книге, доверявшей ему самое сокровенное… От этих мыслей у него заныло в груди.

«Она уже так давно мне не улыбалась. Каждый день тянется, как год».

— Хорошо. Попытаюсь. Но только не ждите чуда.

— Мы не ждем от вас ничего, кроме стараний.

Заметив, что взор лорда Кирка потускнел, герцогиня поймала себя на мысли, что он всегда был для нее загадкой, а сейчас и подавно.

— Мужайтесь, Аластер. Дело трудное, но не безнадежное.

На мгновение взгляд его замер на ней, и она подумала, что он откроет свои истинные чувства, но пробормотав что-то о том, что ему необходимо принять горячую ванну для больной ноги, он откланялся и вышел из комнаты.

— Боже мой! — шумно выдохнула леди Шарлотта, едва дверь за ним закрылась. — Все пошло совершенно не так, как мы задумали.

— Да. Скверно, что он не рассказал нам всего. Какая ужасная история!

— Им придется многое преодолеть.

— Да. Причем, думаю, им обоим.

Шарлотта без сил рухнула в кресло.

— Вы и правда считаете, что есть надежда?

— Да. Пустыми делами я не занимаюсь.

— Мне подумалось, вы сказали так только из вежливости.

— Ну, все-таки тут имеются и положительные моменты.

— Положительные? — удивилась Шарлотта. — Какие?

— Мисс Балфур явно пришлась по душе произошедшая с лордом Кирком метаморфоза. Она смотрела на него как завороженная.

Герцогиня, подхватив Рэндольфа, уселась в кресло рядом с Шарлоттой.

— По-моему, наша Красавица куда сильней увлечена нашим Чудовищем, чем ей кажется.

Леди Шарлотта глубокомысленно кивнула.

— И мы должны дать ей больше оснований для этого.

— Что нужно влюбленной девушке, жаждущей любви, от поклонника? — Маргарет рассеянно погладила Рэндольфа. Она задумалась. — Это может подействовать… да. Вполне может.

— О, Маргарет, обожаю этот ваш взгляд! Что вы задумали?

Герцогиня загадочно улыбнулась. Следующие полчаса они строили планы. В конце обе сияли, окрыленные надеждой.

Глава 4

Из дневника герцогини Роксборо

«Вчера за обедом я распорядилась не сажать мисс Балфур рядом с лордом Кирком. После разыгравшейся на наших с леди Шарлоттой глазах сцены было бы весьма опрометчиво хоть на секунду позволить мисс Далии предположить, что я представляю ей Кирка как потенциального жениха. До поры до времени.

Если я что и знаю о женщинах семейства Балфур, так это то, что гордости и упрямства им не занимать и что они непременно хотят сами решать, кому за ними ухаживать и чьи ухаживания им принимать. Поэтому помогать им весьма непросто. Тем не менее, личными предпочтениями моих подопечных, подчас ошибочными и лишь мешающими заключению счастливого брака, я прежде никогда не руководствовалась, не собираюсь этого делать и теперь.

Конечно, прошлый вечер подарил нам проблеск надежды. Несколько раз я ловила устремленный на лорда Кирка взгляд Далии, пусть и испепеляющий, однако лучше такой, чем вообще никакого.

Мы обязаны исправить положение. За то время, что мисс Далия будет гостить здесь, нам надо найти способ напомнить ей о том, что объединяет ее с лордом Кирком. А он, в свою очередь, должен продемонстрировать готовность отказаться ради нее от своих наиболее ужасных наклонностей. Если они любят друг друга, а лорд Кирк, как мне кажется, любит мисс Балфур, хотя пока что и сам этого не признает, он должен хотеть стать лучше.

Мы все должны работать над собой ради тех, кого любим.

Соединить эти непокорные натуры будет непросто, однако именно трудность — нет, невыполнимость — задачи делает этот союз еще ценнее».

— Ваш жилет, милорд. — Маккриди положил жилет на кровать.

Закончив завязывать галстук — еще один навык, усвоенный от камердинера, — Кирк отвернулся от зеркала.

— Подай мне, пожалуйста, жилет. О нет, прошу, только не этот, найди другой…

— Милорд, что вас в нем не устраивает?

— Он из красного атласа.

— О, милорд, вы имеете что-то против красного атласа? — скривил губы Маккриди.

— Разве я похож на того, кто щеголяет в красном атласе? — удивленно поднял брови Кирк.

— Не могу знать, милорд, — ухмыльнулся дворецкий. — Этот атлас нынче в моде.

— Которой я не намерен следовать.

В голосе лорда Кирка прозвучало плохо скрытое раздражение. Вчерашний обед обернулся полным провалом. Он скрепя сердце внял совету герцогини и держался от Далии подальше. А когда попытался с ней заговорить, наткнулся на такой ледяной взгляд, что понял: момент был выбран неверно.

И вот этим утром, перед завтраком, после беспокойной ночи, послав совет герцогини к черту, Кирк отправился на поиски Далии. Он был полон решимости заговорить с ней, однако нигде не смог ее найти. Позже ему стало известно, что она с ее светлостью и леди Шарлоттой уехала по делам в город. И ему только и оставалось, что присоединиться к остальным гостям, которые, как и накануне вечером, при виде его либо с виноватым видом отводили взор, либо беззастенчиво на него глазели.

Неужели ему придется сносить подобное все три недели? Лорд Кирк провел большим пальцем руки по своему шраму.

— Милорд, шрам вас беспокоит?

— Нет. Мне просто любопытно, скоро ли гости ее светлости перестанут его рассматривать.

— О, как это бестактно с их стороны!

Он пожал плечами.

— Куда проще сносить бестактность гостей, чем совладать с этим проклятым галстуком. Кажется, что за время, проведенное мною в деревенском уединении, мода, следуя французским образцам, решительно изменилась. Что отнюдь не радует.

Маккриди усмехнулся.

— При всех ваших жалобах, мужская мода изменилась не так сильно. Позволите ли вы мне предположить, что и до вашего деревенского уединения вы не были особым щеголем?

— Возможно. Моя первая жена нередко сетовала на почти полное отсутствие у меня чувства стиля.

— Это все объясняет. Видимо, вы никогда не любили модно одеваться. И не скажу, что удивлен, это вполне в вашем духе. — Маккриди восхищенно поглядел на жилет. — Он очень подходит к вашему костюму, милорд, и потому вы, видимо, инстинктивно его отвергаете.

Кирк ухмыльнулся.

— Скажешь, у меня нездоровые инстинкты?

Улыбка озарила морщинистое лицо камердинера.

— Милорд, я никогда не встречал человека, способного быстрее и вернее распознать модную вещь. Проблема лишь в том, что вы сразу начинаете эту вещь ненавидеть.

— Я как минимум постоянен.

За последние два месяца Кирк научился ценить дельные советы умудренного опытом Маккриди. В Эдинбурге лорд был занят преимущественно тем, что заново осваивал светские манеры, — все, что позабыл, и многие, которыми никогда не обладал. Теперь он понял, что из-за ранней смерти родителей, особенно матери, его воспитание сложно было назвать полным, и до недавних пор он даже не подозревал об этом. Его просто не научили — или за эти годы он успел об этом позабыть — ни изящно кланяться, ни подобающим образом приветствовать дворян различного ранга. Как и не объяснили, какие темы обсуждать к месту, а какие — нет, не говоря уже о множестве других салонных премудростей, над которыми ни одному здравомыслящему человеку и в голову не придет задумываться.

И он был абсолютно счастлив, ни о чем подобном не ведая, пока не встретил Далию Балфур. А ведь раньше Кирк усомнился бы в собственном рассудке, согласись он участвовать в подобном безумном предприятии.

«И все ради женщины, пожелавшей мне гореть в аду».

Но пока его влекла вперед тонкая, готовая в любой момент оборваться нить надежды, надежды на то, что Далия Балфур сможет преодолеть свое предубеждение и увидит в нем завидного жениха, а не того, кто пытался разорить ее семью.

«Проклятье, она обязана оценить мои усилия по достоинству!»

Прислонив трость к комоду, лорд Кирк захромал к кровати.

— Маккриди, пожалуйста, найди жилет, в котором я не буду выглядеть фатом.

Маккриди, мудро воздержавшись от возражений, вернулся к платяному шкафу.

Чтобы дать отдых ноющей ноге, Кирк оперся о спинку кровати. Дома в это время дня он сидел бы в кабинете, читал новую книгу о египетских раскопках, предмете своего последнего увлечения. Или пытался бы разобрать на рояле новые ноты Бетховена, заказанные им месяц назад в Лондоне. Страстную любовь к музыке он тоже унаследовал от матери. Она знала множество прекрасных пьес и могла играть часами. Кирк ее талантом, увы, не обладал.

Мысль о долгожданных нотах заставила его пожалеть, что он сейчас не дома, где повариха миссис Макаллис каждый вечер бы готовила ему одно из его любимых блюд, а дворецкий бы следил, чтобы камин в кабинете был растоплен. Вместо этого он торчит здесь, разряженный в эти проклятые неудобные тряпки, в надежде на то, что Далия все же одумается и поймет, что они созданы друг для друга.

Потому что Кирк понимал, что нет на свете двух людей, которые бы так подходили друг другу и по образу мыслей, и по склонностям. И подозревал, что молодая и преисполненная романтики Далия попросту не понимает, насколько это важно и насколько редко встречается. И даже представь ее герцогиня всем завидным женихам королевства, Далии все равно не найти того, кто подходил бы ей лучше, чем он.

Вот почему он так жаждал выиграть эту битву, сколь бы глупой она временами ему ни казалась, и готов был напяливать атласные жилеты и кланяться герцогу ниже, чем виконту. И раз уж он принял вызов света, сражаясь за ее руку, он не сдастся.

«Ибо Далия того стоит. Далия стоит гораздо большего».

— Я выгладил ваш сюртук.

Голос Маккриди вырвал лорда Кирка из раздумий.

— Спасибо.

— О, исключительно ради себя самого. — Маккриди достал из шкафа безупречно выглаженный сюртук и положил на кровать. — Ничто так не говорит в пользу камердинера, как ухоженный господин.

— Рад, что я тебя не посрамлю.

— А я вам и не позволю, — усмехнулся Маккриди. — В свое время я был первоклассным боксером. И практически уверен, что уложу вас, несмотря на разницу в возрасте.

— Не сомневаюсь.

Маккриди не походил ни на одного из известных Кирку камердинеров. Когда личного слугу Веллингтона после ранения на Пиренейской войне было решено отослать домой, камердинером при требовательном и взрывном главнокомандующем назначили служившего у его светлости конюхом Маккриди. И тот под строгим руководством герцога постиг все премудрости службы камердинера и сделался подлинным мастером своего дела. Он ваксил сапоги до зеркального блеска, накрахмаливал шейные платки так, что их невозможно было согнуть, и держал в узде самых наглых лакеев.

А поскольку поначалу Маккриди служил конюхом и прошел с герцогом все тяготы бесславной Пиренейской войны, он, не в пример прочей челяди, умел обращаться с оружием, стрелял из любого пистолета и досконально разбирался в военно-полевой медицине. Последний навык оказался особенно полезен лорду Кирку, ибо камердинер знал немало средств, помогающих облегчить боль и ломоту в ноге.

Однако сейчас камердинер не помогал ему никак.

— Красный цвет жилета подчеркивает черный цвет вашего вечернего сюртука. — Маккриди приложил вечерний сюртук лорда к жилету и с надеждой взглянул на хозяина.

Кирк не сомневался, что Далия высмеет нелепый жилет. Ему вдруг вспомнился ее смех — на удивление глубокий и очень привлекательный. Хорошо бы вновь его услышать! За вчерашним обедом она удостаивала его лишь мрачными взглядами.

— Хорошо, милорд. Решили так решили. — Маккриди тяжело вздохнул. — Если не желаете угодить никому, кроме себя, я уберу атласный жилет и принесу добротный и не вызывающий у вас возражений шерстяной. — Камердинер вытащил шерстяной жилет и положил его на кровать рядом с красным.

Кирк посмотрел на два жилета. Без яркого красного атласа черная шерсть выглядела пресно и скучно. Он вздохнул.

— Черт возьми, дай мне атласный жилет! Раз уж я решил сделаться щеголем, к чему останавливаться? Главное неудобство в этом, — он указал на свои лосины, — по сравнению с ними жилет — это сущая ерунда.

Изборожденное морщинами лицо Маккриди скривилось в улыбке.

— О, вы опять за свое? Чем вам не угодили лосины?

— Я предпочел бы брюки посвободнее.

— Да-да, как носили лет двадцать назад.

Лорд Кирк вздохнул и, морщась от боли в ноге, сел на край кровати.

— После обеда я прикажу приготовить вам ванну. — Маккриди с сочувствием посмотрел на него. — И у меня еще осталась та чудодейственная мазь, надо будет растереть ею вашу ногу.

— В прошлый раз она помогла.

— Вот еще раз и разотрем, если позволите. Мышцы надо растянуть. Если как следует поработать, вам полегчает, и не исключено, что вы и верхом сможете ездить. Или даже обойдетесь без трости и будете ходить, не хромая.

Кирк поднял на него взгляд.

— Не хромая? Вообще?

— Возможно, если хорошо поработаете, как я уже сказал.

— Я с радостью последую твоему совету, когда все это закончится. Однако боюсь, займись я этим сейчас, ты загоняешь меня так, что моя хромота только усугубится.

— Да, по меньшей мере, вначале.

— Точно. А мне не хотелось бы предстать перед мисс Балфур инвалидом.

— О, у вас очень трудный случай, милорд.

— Трудный случай?

— Да, милорд. Любовь.

— Мы с мисс Балфур очень подходим друг другу. Это куда важнее любви.

— Не ожидал услышать от вас подобную глупость, милорд, — покачал головой камердинер.

— Это не глупость. Я уже был женат и знаю, что такое любовь.

— Ах, значит, вы любили свою жену, но не мисс Балфур?

— Я любил жену со всем безрассудством и пылкостью юности. — Лорд Кирк усмехнулся. — Это чувство было прекрасно для того возраста, но не более. Мои чувства к мисс Балфур совсем другие. Нам просто хорошо вместе.

— Бедная мисс Балфур.

— Зачем так говорить? То, что я не ослеплен мимолетной страстью, не означает, что я ее не ценю. Она умна, симпатична и мила…

Даже более чем мила. Ее улыбка обворожительна и свежа. А ее кудри! И дьявольски привлекательная россыпь веснушек на носу, и улыбка, которой он вовек не устанет любоваться!..

Их отношения были до обидного недолгими, однако за месяцы, прошедшие со дня их размолвки, когда Далия выбежала из дома Кирка, поклявшись никогда туда не возвращаться, он понял, что скучает по ней гораздо сильнее, чем ожидал. Хуже того, он начал задумываться о другом… О том, как сжимает ее в своих объятиях. Даже сейчас, закрыв глаза, он представлял себе, как целует каждую веснушку на ее носу и щеках, а потом эти пухлые губы…

— Милорд? Уже восьмой час. Если вы сию минуту не оденетесь, то опоздаете.

Жилет, казалось, издевался над ним.

«Хорошо. Возможно, мне придется делать глупости, чтобы завоевать Далию, однако надеюсь, их будет немного. В душе она практична и скоро поймет, что нам будет гораздо лучше вместе».

— Давай покончим с этим. Чем раньше мисс Далия осознает глупость всей этой затеи, тем быстрее мы сможем вернуться домой и забыть эти ужасные дни.

— Милорд, мне кажется, в вас остается все меньше и меньше романтики, — взглянул на него с улыбкой Маккриди.

— Романтика — привилегия женщин и произведений литературы.

Маккриди поморщился.

— Этим высказыванием вы меня разочаровали.

— Ну, я и не собирался тебе угождать. Подай мне этот несчастный жилет и покончим с этим.

Камердинер помог Кирку надеть жилет и теперь наблюдал за тем, как он его застегивает.

— Не подумайте, что я настаиваю, однако советую вам попытаться что-нибудь написать. Может быть, стихотворение? Возможно, вы отыщете для этого время во второй половине дня?

Обернувшись, лорд Кирк уставился на камердинера недовольным взглядом.

— Ты говорил с ее светлостью.

— Вы правы. — Маккриди взял с кровати сюртук и расправил его рукав. — Я, вернувшись из города, столкнулся с ней и леди Шарлоттой во дворе.

— Они были с мисс Балфур?

— К сожалению, она вошла в дом раньше.

Маккриди надел сюртук на лорда.

— Ее светлость обожает вмешиваться в чужие дела, — пробурчал Кирк.

— Да, но у нее доброе сердце, милорд. О немногих такое можно сказать.

— Согласен. Что ты ей ответил, когда она спросила, написал ли я стихотворение?

— Что тому нет никаких свидетельств.

— И не будет. Я не поэт. И притом знаю мисс Балфур лучше, чем герцогиня. Кстати, тебе удалось купить то, что я просил?

— Да. Все на столе у комода.

Кирк, хромая, пересек комнату. На столе стопкой лежали три книги.

— Ага, книга по египетской истории, исследование римских развалин, обнаруженных в Бате, и стихотворения Байрона.

Он положил книги на место.

— Отлично, Маккриди. Это как раз то, что я хотел.

— Трудно было ошибиться, поскольку вы дали мне абсолютно четкие указания. Боевые приказы герцога не были точнее.

— Благодаря тому, что я хорошо знаю читательские предпочтения мисс Балфур.

По крайней мере, уж лучше, чем то, какие цветы она любит.

— А денег, что я тебе дал, хватило?

— Да, я положил сдачу и счет в сейф. Книга Байрона немного дороже остальных, и это странно, поскольку слов в ней меньше.

— Его живые и драматичные стихи нынче в моде, а поскольку мисс Балфур по вкусу подобная литература, они ей понравятся.

— Она также любит историю?

— Очень.

Кирк вспомнил, какое лицо было у Далии, когда она увидела его коллекцию книг по римской истории. Ее глаза расширились, рот приоткрылся, а кожа порозовела… Он поймал на себе заинтересованный взгляд Маккриди и коротко ответил:

— Ей понравятся все три книги.

— Вы преподнесете их ей сегодня вечером?

Лорд Кирк задумчиво посмотрел на него.

— Нет, не сейчас. Она со мной почти не разговаривает. Я выберу более подходящее время. И место.

Хромая, он подошел к комоду, чтобы взять прислоненную к нему трость. Замерев на миг, посмотрелся в зеркало. На всеобщее обозрение был выставлен лишь уголок жилета. Как и говорил Маккриди, жилет отлично подчеркивал черный сюртук. Два месяца назад Кирк и не задумался бы о сочетании цветов.

«Боже мой, я превращаюсь в щеголя!»

Сокрушенно покачав головой, Кирк направился к двери.

— Милорд, я распоряжусь приготовить к вашему возвращению горячую ванну. Вашей ноге сразу полегчает.

— Спасибо, Маккриди.

Выйдя из комнаты, Кирк закрыл за собой дверь. Сегодня вечером он не позволит Далии уклониться от разговора. Так или иначе, он намерен пробить ледяную стену, которую она воздвигла между ними.

Стоя перед зеркалом в своей спальне, Далия любовалась своим нарядом. Благодаря тому, что ее сестра была просто гениальной портнихой, рядом с этим платьем меркли многие изделия знаменитых модисток с Бонд-стрит. Бальное платье из белого шелка на чехле синего шелка было расшито переливавшейся серебряной нитью. Подол и глубокое овальное декольте были оторочены белым кружевом, а талию перехватывал синий пояс.

— Я так рада, что в этот вечер у герцогини будут танцы! Я люблю танцевать, — произнесла Далия.

— У вас красивое платье, мисс, — улыбнулась горничная, раскладывая шпильки на туалетном столике. — Уверена, его сшила мисс Лили!

— Моя сестра — настоящая искусница.

Будущий муж Лили, принц Вольфински, был того же мнения, а потому по возвращении из Оксенбурга, где представлял невесту семье, предложил ей открыть магазин на Бонд-стрит и еще один — в престижном районе Эдинбурга. Далия, подумав о том, как счастлива сестра, внезапно ощутила тоску по дому.

О, как она скучает по Лили! На самом деле Далия скучала по обеим сестрам, отправившимся покорять мир, в то время как ей пришлось остаться дома с чудаковатым отцом, для которого обожаемые им розы затмили все остальное. Рассеянно проведя ладонью по шелку платья, она вздохнула. Далия очень любила отца — все дочери его любили, — однако он был малообщительным человеком.

Возможно, как раз именно поэтому ее сразу так очаровал лорд Кирк. Хотя он и был мужчиной, он с ней беседовал, а она, не понимая, что это абсолютно в порядке вещей, считала его особенным.

Воспоминания о лорде Кирке еще сильнее расстроили ее. Давно его зная, она не обращала на него внимания до того дня, когда в прошлом году в буквальном смысле случайно столкнулась с ним в городе, куда ездила, чтобы купить тесьму на платье. Он с пакетами в руках выходил из магазина, а она, завернув за угол, налетела на него. Пакеты упали на землю, один из них порвался, и ее взору предстало великое множество увлекательных книг по истории и архитектуре, о древних цивилизациях, одним словом, на любимые ее темы. И хотя раньше они и парой слов не перекинулись, после извинений между ними завязался разговор о книгах и их авторах, о важности новых открытий в Египте и Греции — короче, обо всем на свете.

До той встречи Далия почти не думала об этом казавшемся ей стариком нелюдимом вдовце. Она знала и, возможно, слегка романтизировала его трагическую историю, однако во время случайных встреч, когда она одна или с сестрой выходила побродить по окрестностям имения, он, проезжая мимо верхом, всякий раз ограничивался лишь формальным кивком, поэтому Далия сочла его грубым затворником.

Однако после знаменательного разговора о книгах он предстал перед ней совершенно в ином свете. Прельщенная его предложением брать из его библиотеки любые книги, какие только пожелает, Далия однажды через поля отправилась к его дому.

И хотя поначалу ее одолевали сомнения насчет того, правильно ли она поступает, вскоре они полностью развеялись. Во-первых, Кирк сразу же настоял на том, чтобы во время каждого ее визита в доме находилась его экономка, а потому Далии нечего было бояться. А во-вторых, его библиотека оказалась на удивление богатой. Поэтому робость и страхи первых встреч отступили, а желание прочитать новые книги разгорелось, и вскоре Далия приходила к Кирку по несколько раз в неделю и задерживалась с каждым разом все дольше.

Далия знала, что, приходя в дом вдовца без компаньонки, она рискует своей репутацией. Но была не в силах устоять перед такой книжной сокровищницей лорда Кирка, а если уж быть предельно откровенной, то и он сам ее очаровал. Он был одинок и настолько погружен в это ставшее для него привычным затворничество, что она невольно усмотрела в этом некую таинственность. Ей казалось, что он тоскует по иной жизни, и ее сердце сжималось от боли и сочувствия к нему.

За эти месяцы между ними возникло нечто большее, чем в первые дни, и теперь они встречались уже не только ради обсуждения книг. И Далия отнюдь не гнала от себя мысли об их отношениях. Однако, к ее разочарованию, Кирк ни словом, ни жестом не обнадеживал ее — ни одной нежной фразы, ни, тем более, прикосновения. И хотя ей казалось, что в его прежде суровом взгляде проступает теплота, лорд Кирк, полный решимости оставить все как есть, будто обуздывал себя и свои чувства.

Так, во всяком случае, ей представлялось до того рокового дня, когда он расчетливо и холодно, действуя исключительно по велению рассудка, но никак не по зову сердца, сделал ей предложение, оскорбив и ее саму, и ее семью. Далию это до глубины души задело, ибо именно тогда она убедилась в двух вещах: в его бесчувственности и в своих чувствах к нему. Собственно говоря, он не слишком и скрывал отсутствие чувств к ней, так что горевать было особенно не о чем. Но горький привкус оставался.

После того как она едва ли не бегом покинула его дом, лорд Кирк не попытался ни объясниться, ни каким-либо образом исправить положение. Вместо этого он принялся забрасывать ее раз от раза все более требовательными письмами, будто всерьез считая, что он может ей приказать принять его предложение.

Таков был неутешительный финал во всех смыслах неутешительных отношений, если их вообще можно было назвать таковыми.

А чуть позже, явно ей в отместку, Кирк предоставил ее отцу ту мерзкую ссуду. Воистину расчетливость этого человека была безгранична, и при мысли о нем Далия теперь всякий раз стискивала зубы.

«Однако все это — в прошлом», — решительно сказала она себе.

Неприятно, что на устраиваемых герцогиней увеселениях ей придется сносить общество Кирка, однако теперь, когда она твердо решила стать счастливой, это обстоятельство, в общем-то, не тяготило ее.

Отбросив неприятные мысли, Далия вертелась перед зеркалом, наблюдая, как платье струится по ее ногам, и радостно улыбаясь.

«Ах, Лили, ты — гений! Жаль, что ты меня сейчас не видишь!»

— Мисс, вы красивы как картинка, — восхищенно произнесла горничная. — Даже красивее сестер.

— Спасибо, но я не красивее ни одной из них.

— О, поверьте, это другая красота, мисс. В них — великолепие роз, украшающих лондонский бал, а в вас — красота колышущегося на свежем весеннем утреннем ветру шотландского вереска.

— Это весьма поэтично, Фрейя.

— Спасибо, мисс. — Горничная хихикнула. — И все-таки это — правда.

Далия усмехнулась.

— Мои сестры милее, но я довольна собой. Я нравлюсь себе такой, какая есть. Я счастлива тем, что выйду замуж по любви, в отличие от своих сестер. Но и они, к счастью для всех нас, тоже обрели любовь, и все благодаря герцогине.

— Герцогиня действительно очень умна.

Фрейя помогла Далии накинуть сине-розовую кашмирскую шаль и уложить ее красивыми складками на спине.

— Фрейя? Что-то не так? — Далия заметила, как малышка-горничная нахмурилась.

— Да, мисс, вы вот сказали, и я задумалась. Вы и правда верите в истинную любовь?

— Я верю в нее всем сердцем и не соглашусь на меньшее.

— И вы думаете, вам удастся ее найти?

— Да, такой день непременно наступит.

— А если нет? Что тогда?

— Что ж… может быть, я никого не встречу.

Эта мысль так ее печалила, что Далия тут же ее отбросила.

— И все же у меня гораздо больше шансов встретить завидного жениха в замке герцогини, чем в сельской глуши Кейт-Мэнор. И если я хочу влюбиться, то это непременно произойдет. Если не в этот приезд, так, несомненно, в следующий.

— Не уверена, что хочу найти мужа, но не отвергну любовника, — задумчиво произнесла горничная.

— Предпочтешь мужу любовника?

— О, разумеется, мисс. Лучше любить кого-то, не связывая себя обязательствами. Некоторые наши горничные выскочили замуж и теперь только и знают, что грызться с мужьями.

— А мне хочется и того и другого: и любви, и хорошего брака. О, милая! Я опаздываю. Умоляю, подай мне тот веер, и я убегаю.

Фрейя сунула в руку Далии веер, и та, выбежав из комнаты, промчалась по коридору и спустилась по лестнице навстречу готовым ее радостно приветствовать гостям герцогини.

Глава 5

Из дневника герцогини Роксборо

«Что ж. Все произошло не так, как я себе представляла».

Обед был истинным наслаждением. Далия была рада тому, что и на этот раз сидит довольно далеко от лорда Кирка. У герцогини в замке повелось, что за столом не усаживали рядом двух джентльменов или двух дам. К удовольствию Далии, джентльмены, оказавшиеся по обе стороны от нее, были весьма учтивы.

Сидевший слева от нее молодой человек обращал на себя внимание обилием диковинной формы колец и карманных часов. Тихий и довольно застенчивый, он был при этом безукоризненно вежлив и всякий раз улыбался, едва встретившись с ней взглядом. По правую руку от Далии сидел милейший виконт Далхаузи, чьи забавные истории с каждой новой переменой блюд становились все чуднее, заставляя хихикать и Далию, и окружающих гостей.

После обеда джентльмены, извинившись, удалились пить портвейн, а женщины направились в гостиную, подготовленную для послеобеденных увеселений. Мебель была сдвинута в один конец зала, там же в углу негромко разыгрывался перед грядущими танцами небольшой оркестр. Ожидая возвращения сильной половины, представительницы прекрасной, беседуя, потягивали шерри.

Рядом с Далией оказались леди Мэри и мисс Стюарт, те самые дамы, с которыми она встретилась в вестибюле сразу после приезда. Благодаря перьям в волосах и расписным шелковым туфлям обе могли сойти за живое воплощение последних модных тенденций. Однако куда любопытнее было то, что темно-рыжие локоны леди Мэри были подстрижены и уложены в стиле а-ля Сафо, особенно восхитившем Далию, когда она просматривала последний номер ежемесячного журнала «Аккерманс Рипозитри».

Она даже невольно притронулась к своим кудрям и подумала, прилично ли будет задать леди Мэри вопрос о том, насколько трудно сделать такую прическу, но вовремя заметила, что дамы яростно перешептываются, словно спорят о чем-то серьезном.

Ситуация начала становиться уже довольно неловкой, когда мисс Стюарт наконец повернулась к Далии и, отвесив быстрый поклон, растянула тонкие губы в деланой улыбке.

— Простите, мисс… — Она приподняла брови.

Радуясь, что подруги прекратили, наконец, препирательства, и собираясь воспользоваться возможностью завести новые знакомства, Далия поклонилась мисс Стюарт.

— Далия Балфур.

— Мисс Элейн Стюарт, а это, — мисс Стюарт кивком указала на свою рослую подругу, — леди Мэри.

— Очень приятно. Думаю, мы уже встречались вчера в вестибюле сразу после приезда. — Далия поклонилась леди Мэри.

Та ответила едва заметным кивком, смерив Далию с ног до головы холодным оценивающим взглядом, словно пыталась отыскать в ее внешности изъян.

— Мисс Балфур, не могли бы вы помочь нам разрешить один спор? — широко улыбнулась мисс Стюарт.

— Не знаю, чем я могла бы быть вам полезна, но, разумеется, постараюсь.

— Мы с леди Мэри не можем решить, какая модистка шила ваше платье. Я думаю, оно работы миссис Белл, а леди Мэри считает его творением «Мэк и Беннет».

Услышав имена двух самых известных лондонских модисток, Далия почувствовала гордость за сестру.

«Я обязательно напишу Лили о том, что ее платье приняли за творение Бонд-стрит!»

— Ни той, ни другой, — ответила она.

Леди Мэри подошла ближе.

— Не может быть! Это или одна, или другая. Ах! Ну конечно! Оно французское.

— О боже! — мисс Стюарт поглядела на платье Далии с еще большим восхищением.

— Нет, оно не французское. На самом деле, его сшила моя сестра, — произнесла Далия.

— Этого не может быть! — Мисс Стюарт была несказанно удивлена.

— Это правда. Моя сестра — превосходная портниха.

— Как ее зовут?

— Лили Балфур.

— Никогда не слышала этого имени. — Мисс Стюарт поморщилась. — А где ее магазин?

— У нее пока нет магазина. Она совсем недавно вышла замуж за принца Вольфински, и он по возвращении из свадебного путешествия собирается открыть для нее магазин на Бонд-стрит.

— Вольфински? — Взгляд леди Мэри посерьезнел. — Ах! Балфур. Я вспомнила. Ваша сестра — последняя протеже, сосватанная герцогиней. А другая ваша сестра вышла замуж за графа Синклера — еще одна партия, составленная ее светлостью.

Далия настороженно кивнула.

— Да.

Леди Мэри улыбнулась, однако глаза ее остались холодными.

— Создается такое впечатление, что герцогиня особенно благоволит сестрам Балфур. Странно.

Нотка превосходства в ее голосе задела Далию.

— Ее светлость никак не выделяет мою семью. Она одинаково добра ко всем.

Леди Мэри обменялась с мисс Стюарт многозначительными взглядами.

— О, не скромничайте! Она особенно благоволит Балфурам, — мисс Стюарт склонила голову набок. — Вы и ваши сестры — любимицы герцогини, ваши имена не сходят с ее языка. Ради вас она готова на любой акт благотворительности.

— Благотворительности? — насторожилась Далия. — Прошу прощения, однако…

Распахнулась дверь, и в зал, смеясь и переговариваясь, стали входить мужчины, внося с собой тяжелый сладковатый запах сигарного дыма. Оркестрик тотчас заиграл быстрый шотландский танец, а появившиеся словно ниоткуда лакеи засновали с уставленными бокалами шампанского подносами. На смену негромкому воркованью женских голосов пришел веселый гомон мужских.

— А, мисс Балфур! Я надеялся вас здесь отыскать.

Далия, все еще пытавшаяся перебороть раздражение после разговора с леди Мэри и мисс Стюарт, обернувшись, увидела виконта Далхаузи. Мисс Стюарт тотчас же оправила платье и нервно пригладила волосы.

«Значит, у нее тут интерес? Ну что ж, тогда и у меня тоже».

Лорд Далхаузи был веселым соседом за обедом, к тому же он обладал привлекательной внешностью — высокий, с красивыми серыми глазами, светло-каштановыми волосами и озорной улыбкой. Теперь, когда Далия убедилась, что и мисс Стюарт считает его красавцем, он стал нравиться ей еще больше.

— Лорд Далхаузи, — улыбнулась ему Далия, — вы пришли в деталях поведать мне о том, что произошло с вами в Оксфорде, когда ваша лошадь понесла и вы оказались на церковном празднике, где народ принял вас за святого Христофора? Если так, умоляю, даже не начинайте, потому что за обедом я не поверила ни единому вашему слову, а сейчас и подавно не поверю.

Лорд Далхаузи рассмеялся, его серые глаза засверкали.

— Вы поймали меня! Я собирался повторить ту же самую историю, слово в слово. Теперь я прямо не знаю, о чем и говорить.

Мисс Стюарт вмешалась в разговор, явно игнорируя приличия:

— Лорд Далхаузи, не могли бы вы еще раз рассказать эту историю, на сей раз для меня, я ее никогда не слышала.

— О да, — произнесла, поддерживая подругу, леди Мэри. — Мисс Стюарт больше всего на свете обожает веселые истории.

— Боюсь, веселой она показалась только мисс Балфур, — проговорил Далхаузи, озорно глянув на Далию и тут же изобразив на лице скорбь. — Для меня это была трагедия, унижение, горше которого я никогда ничего не испытывал.

Мисс Стюарт хихикнула:

— Умоляю, лорд Далхаузи, перестаньте нас дразнить! Рассказывайте уже вашу историю!

Лорд Далхаузи вздохнул.

— Я мог бы, но боюсь острых взглядов, которыми пронзят меня прекрасные глаза мисс Балфур.

«Прекрасные глаза?»

Далия заметила, как погрустнела мисс Стюарт, и ей пришлось сжать губы, готовые расплыться в улыбке.

Оркестрик заиграл вальс, звуки музыки наполнили залу.

— О, вальс! — воскликнула леди Мэри. — Мисс Стюарт обожает вальс, не правда ли, Элейн?

— О да. Я действительно очень люблю хороший вальс.

— Тогда вам повезло, перед вами большой выбор кавалеров, — проговорил лорд Далхаузи, словно не понимая, что обе дамы ждут приглашения от него.

— Это вряд ли.

Раскрыв веер, леди Мэри стала обмахиваться, придав лицу привычно томное выражение.

— Как вы думаете, кто мог бы стать достойным кавалером для мисс Стюарт? Может быть, немолодой лорд Макиннис?

— Немолодой? Лорд Макиннис очень мил, — горячо запротестовала Далия. — Он весьма любезно помог леди Фоули спуститься к обеду.

— Тогда пусть с ней и танцует, — проговорила мисс Стюарт. — Он старый и от него разит лакрицей.

Лорд Далхаузи взмахнул рукой.

— К сожалению, после обеда лорд Макиннис удалился в свою комнату, сказав, что устал и хотел бы выпить чашку теплого молока на сон грядущий, так что его здесь нет.

— Разумеется, нет. — Леди Мэри слегка помахала веером. — Элейн, может, тебе потанцевать с мистером Симмонсом?

— Я не могу! — воскликнула мисс Стюарт. — Вы видели его волосы?

Далхаузи озадачено спросил:

— Они рыжие?

Мисс Стюарт открыла рот, чтобы произнести очередную грубость, однако Далия поспешила вмешаться. Она попыталась перевести разговор в более подобающее русло.

— О, посмотрите! Кое-кто уже вышел на паркет. Может, нам стоит подойти, чтобы посмотреть на танцы?

— Мистер Симмонс носит парик! — перебила мисс Стюарт, даже не взглянув на Далию.

— Неужели? — Далхаузи был явно озадачен. — Я знаю его сто лет, поскольку мы оба состоим в клубе «Четыре лошади», и я никогда не подозревал, что…

— Но так и есть! Когда мы вчера приехали, его карета стояла рядом с моей. А когда я вышла, он наклонился, чтобы погладить одного из мопсов герцогини Роксбург, и его прическа сползла набок, причем сразу вся целиком!

— Как неудобно. — Лорд Далхаузи натужно рассмеялся.

— О, я была в ужасе! Я просто не смогу с ним танцевать из-за страха упасть посреди залы от смеха.

— Он вообще не намерен танцевать.

Леди Мэри улыбнулась, прикрыв губы краем веера.

— А как насчет… — Она сделала паузу, и в ее глазах заплясали недобрые огоньки. — Лорда Кирка?

Далия напряглась. Может, она и испытывала к лорду Кирку неприязнь, однако знала его лучше всех, и ей было не по душе, когда кто-то насмехался над его шрамом и хромотой. И хотя он никогда ей ничего не говорил, она замечала, как он мрачнел, когда его разглядывали.

Мисс Стюарт сделала вид, что она в ужасе.

— Я никогда не буду танцевать с этим уродом и калекой! Никогда!

В этот момент Далия увидела лорда Кирка, стоящего прямо за спиной мисс Стюарт, всего лишь в паре метров от нее.

Он как раз направлялся к ним, но, услышав сказанное мисс Стюарт, замер на полпути. Его лицо окаменело, шрам обозначился сильнее обычного, а губы сжались от негодования.

Пристально глядя на Далию, он едва заметно ей кивнул.

«Что это означает?»

Ее сердце сжалось при мысли, что он счел ее соучастницей этой низости.

— Мисс Стюарт, это жестоко с вашей стороны, — сказала Далия.

— Глупости, вы должны признать, что лорд Кирк — настоящая горгона Медуза, одновременно и красив, и уродлив. Когда я его впервые увидела, он стоял ко мне другой щекой, и я подумала, что он самый красивый мужчина на свете, правда, Мэри?

Лорд Далхаузи, который прекрасно видел Кирка, тихо произнес:

— Мисс Стюарт, вам лучше не говорить о лорде…

— Ха! — Она игриво похлопала его по руке веером. — Обещаю вам замолчать при условии, что вы найдете мне кавалера на танец, только не старика, не хромоногого и без шрама.

Далия словно находилась в дурном сне. Все, слышавшие мисс Стюарт и видевшие стоявшего позади нее лорда Кирка, уже прекрасно поняли, в чем дело. Одни, покраснев, отводили глаза, другие, пряча злорадные улыбки, обменивались многозначительными взглядами.

— О лорде Кирке тут речь явно не идет, — заключила леди Мэри.

— Разумеется, нет, — хихикнула Мисс Стюарт, видимо, довольная такой реакцией на свои слова. — Куда ему до танцев с его жуткой хромотой…

— Прекратите! — шикнула Далия, кивнув в сторону Кирка.

Мисс Стюарт, готовая сказать что-то еще, повернулась посмотреть туда, куда указывала Далия, и увидела у себя за спиной лорда Кирка. Она покраснела как рак и умолкла.

На лице лорда Кирка было холодно-отрешенное выражение. Не знавшим его могло показаться, что он практически никак не отреагировал, однако Далии было прекрасно известно, что означал этот его мрачный взгляд, и она вскипела от возмущения.

С улыбкой на губах она протиснулась к нему между мисс Стюарт и леди Мэри и проговорила:

— Лорд Кирк! Какое удовольствие снова видеть вас здесь. Я надеялась перекинуться с вами парой слов. Так приятно поговорить с кем-то из Абердиншира. Можно сказать, почти как вернуться домой.

Она сказала это отчетливо и ничуть не тише, чем говорила мисс Стюарт. Лорд Кирк ответил изумленным взглядом.

В его темных глазах бушевал ураган, и ей невольно подумалось, что сейчас она получит отповедь.

«Его гордость просто не позволит ему принять мой дружеский жест!»

— Пожалуйста, — добавила она, понизив голос, — вы не должны устраивать сцену и давать им лишний повод посплетничать…

— Вы тоже были с ними. — Он буквально сверлил ее пристальным взглядом.

— Не по своей воле. Несмотря на то, что я за многое на вас сердита, я никогда не стала бы смеяться над тем, над чем вы не властны.

— Это правда. — Его взгляд смягчился. Он на мгновение отвел глаза, но тут же снова взглянул на нее. — Я уже не один месяц пытаюсь с вами поговорить, но не в подобных обстоятельствах.

— А я поклялась никогда больше с вами не разговаривать, но не могу позволить этим мелким людишкам говорить подобные вещи.

Его губы скривились в усмешке, и в тот же миг Далия поняла, что улыбается ему.

«А ведь мне этого не хватало», — с удивлением поняла она.

Однако, возможно, удивляться ей не стоило, поскольку в затерянном в сельской глуши Кейт-Мэноре у нее не было друзей, кроме лорда Кирка.

«И мы были настоящими друзьями. На самом деле он был моим единственным другом».

— Может, возьмем по бокалу шампанского и посмотрим на танцы? Я никогда не танцевала вальс и хотела бы посмотреть, как его танцуют.

Далия коснулась его руки.

Кирк взглянул на ее руку и накрыл ее своей, тепло его пальцев согрело ее кожу.

— Итак, сначала бокал шампанского.

И он подал знак лакею, который мгновенно поднес к ним поднос.

Кирк, сунув трость под мышку, взял два бокала и галантно подставил локоть Далии. Она невольно улыбнулась, видя, как ловко он управлялся с таким множеством вещей, и позволила ему увести себя из толпы глазеющих.

Леди Мэри, мисс Стюарт и лорд Далхаузи проводили их взглядами. Проходя мимо них, лорд Кирк холодно им поклонился. Он отвел Далию в спокойное место у кадки с пальмой. Там он вручил ей бокал шампанского и поставил у стены трость.

Она взяла бокал и пригубила шампанское. В носу тотчас защекотало от пузырьков.

— Что, щекотно? — Похоже, Кирк находил это забавным.

— Да. Тем не менее, уверена, после нескольких бокалов мне понравится.

— Только не пейте сразу слишком много. Шампанское коварно и пьянит, когда меньше всего этого ожидаешь.

— Я буду осторожна. — Далия сделала еще глоточек, стараясь не вдохнуть пузырьки. — Простите, если вам показалось, что я на вас набросилась, но я не могла позволить мисс Стюарт продолжать.

Он пожал плечами.

— Меня это не задело.

— Зато меня задело. Хочу, чтобы вы знали — я хоть и не забыла нашей размолвки, но никогда не позволю унижать вас на людях.

— Ну и пусть бы унизили. Я согласен, если бы это помогло нам забыть о той нелепой размолвке.

— Она не нелепая. Вы поступили непростительно.

— Я был не прав, нагрубив вам, и за это прошу прощения.

— По крайней мере, мне известны ваши истинные мысли. Вы считаете, что ни я, ни моя семья вас не достойны.

— Нет-нет. Я сказал совсем не то. Я… я пытался объяснить, что, хотя никто из нас не совершенен, мы так хорошо подходим друг другу…

— Лорд Кирк, мы вовсе не подходим друг другу, и довольно об этом. Если вы продолжите развивать эту тему, я буду вынуждена покинуть ваше общество.

Он стиснул зубы, словно пытался не сказать то, в чем после раскается.

Повисло неловкое молчание. Неожиданно Далии захотелось уйти, и она залпом допила шампанское. Едва бокал опустел, она попросила ее извинить и оставила лорда Кирка одного. Однако поспешно выпитое шампанское вновь коварно защекотало в носу.

— О нет! Я… — и она чихнула.

И тотчас в ее руке оказался носовой платок.

Она разглядела вышитые в уголке инициалы Кирка. Подобным образом всегда заботился о ней и ее сестрах отец, однако она не ожидала, что лорд Кирк инстинктивно среагирует так же. Когда-то у него в доме Далия чихнула, раскрыв какую-то запыленную книгу, а он попросту наблюдал, как она побежала за своим ридикюлем, где лежал носовой платок.

— Что случилось? — нахмурился Кирк.

— Ничего. Я лишь… Вы дали мне свой платок.

— Разве не так поступает джентльмен?

— Да, именно так. Потому я и удивилась.

Он внутренне сжался, но мгновенно ответил:

— Вероятно, я это заслужил.

— Я не хотела вас обидеть. Вы такой, какой есть, но… — Она оглядела его костюм и узел галстука. — Вы изменились.

— Я выгляжу нелепо? — Лорд Кирк зарделся. — Черт возьми, я знал…

— Нет, вы выглядите прекрасно. Правда.

Более чем прекрасно, если честно признаться.

На мгновение он опустил глаза, а затем снова посмотрел на нее.

— Вы не считаете, что у меня нелепый вид?

— Вовсе нет. Я только никак не могу понять, почему вы здесь. Вы ведь ненавидите общество.

— Потому что не люблю, когда на меня пялятся, как на двухголового верблюда.

— Никто этого не любит. — Она сложила платок и сунула его в сумочку. — Я его постираю и верну вам. Я…

— Буду рад вас видеть.

Он произнес эти слова в своей прежней резкой манере, без новоприобретенной вычурной вежливости. Странно, но Далию это успокоило.

— Я тоже буду рада вас видеть.

Удивительно, но ей и в самом деле было приятно его видеть. Потому что она хорошо его знала. Знала, как чутко эти темные глаза отражают эмоции, знала эту нечасто освещающую лицо ассиметричную и заразительную улыбку.

Когда-то Далия считала его близким другом, а когда они прекратили общаться, она сказала себе, что это к лучшему, поскольку ее семья их дружбу не одобряла.

Сестры полагали, что лорд Кирк слишком стар для нее. Разумеется, он был старше ее, но когда она узнала его поближе, разница в возрасте перестала казаться столь значительной, к тому же у них обнаружилось много общего. И все же она общалась с ним лишь несколько месяцев, и разговаривали они в основном о литературе и музыке. А потому этот мужчина до сих пор во многом оставался для нее загадкой.

Склонив голову набок, Далия в упор посмотрела на него.

— Вы прекрасно выглядите в вашем новом наряде.

— Спасибо. — На мгновение лорд Кирк скривился. — Вы и сами прекрасно выглядите. Однако уверен, это для вас не секрет.

Далия не сдержала улыбки.

— Мне неуютно в такой толпе разряженных женщин. Да, платья, сшитые Лили, безупречны, но у меня нет к ним ни драгоценностей, ни вееров, ни роскошных туфель. Мне катастрофически не хватает аксессуаров.

— Вам они не нужны, — произнес он отрывисто. — Вы красивы и без них.

Ее щеки вспыхнули, и она отвела взгляд.

«С какой вдруг стати он сделал мне комплимент?»

— Я смутил вас. Простите, но это так и есть. Вот взгляните на ту молодую леди у дверей.

— В голубом шелковом платье?

— Да. С несуразным огромным веером из страусовых перьев. Она надеется скрыть за ним то, что за четыре года не прочла ни единой книги. За обедом она прямо так и сказала.

— За четыре года?

— А та рыжеволосая дама у окна? Постоянно поправляющая свое громадное ожерелье?

— Должно быть, оно немало весит.

— Полагаю, так и есть, но она, похоже, совсем лишилась рассудка и не понимает, что делает. Ест одну картошку с уксусом.

— Диета?

— Нет, она откуда-то узнала, что таково меню лорда Байрона, и таким образом она отдает дань его поэзии.

— А какое отношение картошка имеет к стихам?

— Ровным счетом никакого. Будь она способна понимать поэзию, подобное ей и в голову бы не пришло. А она ее не понимает. Единственное, что ей по силам, так это слепо следовать диктату моды. Которая, увы, помрачила ее разум.

Далия оглядела залу.

— Не правда ли, здесь полно глупцов?

— Хорошо, если здесь найдутся хотя бы два человека, прочитавших «Историю Римской империи» Рида и способных ее осмысленно пересказать.

Далия задалась вопросом, много ли читал лорд Далхаузи. Он казался достаточно умным. Надо будет при возможности поинтересоваться.

Вдруг она поняла, что Кирк заметил, на кого она обратила внимание. Обернувшись, он тоже посмотрел на лорда Далхаузи. Судя по выражению его лица, он был о нем невысокого мнения.

— Он фат.

— Вовсе нет. Он очень забавный и милый, и вы бы это знали, если бы с ним поговорили.

— Он чертов идиот.

Лорд Кирк снова повернулся к ней.

— Знаете, зачем я приехал на раут герцогини?

— Точно не ради общества, поскольку общество вы ненавидите.

— Я приехал ради встречи с вами.

— Со мной? — удивилась Далия. — Но… зачем? Нам нечего друг другу сказать.

— Нам очень многое надо друг другу сказать. Я допустил огромное количество ошибок и хотел бы загладить вину.

— Я не хочу обсуждать наше прошлое.

— Я хочу, — произнес он не допускающим возражений тоном. — Причем здесь и сейчас.

«И куда только подевались все его новоприобретенные манеры?»

Далия допила шампанское и поставила бокал на ближайший столик.

— Лорд Кирк, прошу меня простить, но мне надо отыскать леди Шарлотту и попросить разрешения пользоваться библиотекой.

— Я провожу вас.

Он взял ее за локоть.

— Нет, спасибо. — Она высвободилась. — Я хотела бы сделать это одна. Было приятно с вами поговорить, и должна сказать, было радостно узнать, что вы не полностью переменились. Хорошего вам вечера и…

— Я еще не закончил разговор, Далия, да и вам есть что мне сказать.

Она собиралась дать ему резкую отповедь, однако смогла лишь выдавить:

— Как вы смеете диктовать мне, когда мне заканчивать разговор?

— Я знаю, что можно, а что нет. Я прошел весь этот путь, освоил все эти светские приличия только ради того, чтобы поговорить с вами. Вы не можете просто взять и уйти.

— Нет, милорд, могу. Я вовсе не просила вас прилагать все эти непомерные усилия, поэтому не бравируйте этим аргументом, заставляя меня с вами говорить. Здесь, на рауте ее светлости, мы можем оставаться добрыми знакомыми, но у меня нет желания снова быть вашим другом, как прежде.

— Однако я…

— Нет. А теперь извините меня, я хочу с вами попрощаться.

Лорд Кирк схватил ее за запястье и без церемоний потащил за собой к выходу.

У Далии оставался выбор. Она могла пойти с ним, не привлекая ничьего внимания, или упереться и устроить сцену. И хотя ее возмущали диктаторские замашки Кирка, устраивать сцену на глазах у всех, в особенности у леди Мэри и мисс Стюарт, ей совершенно не хотелось.

Кипя от негодования, она, тем не менее, заставила себя улыбнуться, взяла его под руку и под пристальными взглядами слуг герцогини сделала вид, будто они просто выходят в вестибюль.

Как только оба исчезли из поля зрения лакеев и гостей, находящихся в зале, Далия резко высвободила руку.

— Послушайте, Кирк, вы не можете…

— Подождите. — Он повернулся к двум лакеям, стоявшим навытяжку по обе стороны дверного проема. — Нам нужно несколько минут побыть наедине.

Лакеи обменялись быстрыми взглядами. Один из них, запинаясь, произнес:

— Милорд, позвать вам Макдугала?

— Не надо никого звать. Выйдите отсюда минут на десять. Потом можете вернуться. За эту услугу я дам по гинее каждому.

Лакеи переглянулись и, поклонившись, вышли.

Как только мисс Далия и лорд Кирк остались одни, Далия скрестила на груди руки и нетерпеливо повернулась к Кирку.

— Как вы смели буквально вытащить меня из залы? Кем вы себя возомнили? — произнесла она.

— Я всего лишь хочу кое-что узнать. — Он сунул свою трость в золоченую подставку для зонтов, стоявшую у больших дверей. — Почему вы приняли приглашение герцогини?

— Это вас не касается.

— Черта с два!

Боже, как она позволила своему чувству справедливости взять верх над здравым смыслом и снова связаться с этим человеком?!

— Вы так своевольны! — посетовала Далия.

— А вы так упрямы! — По глазам Кирка было видно, что он взволнован. — На мое горе, когда вы сердитесь, вы еще прекраснее.

— Вы самый… — Она беспомощно захлопала ресницами. — Простите, но что вы только что хотели сказать?

К ее удивлению, в его глазах она заметила усмешку.

— Ваши щеки вспыхивают румянцем, ваши глаза блестят. И мне в такие моменты всегда хочется вас поцеловать.

Она, не зная, что ответить, только раскрыла рот и тут же закрыла. За все время их отношений лорд Кирк ни разу не попытался ее поцеловать.

— Вы просто хотите вывести меня из себя, поэтому я не буду с вами спорить, — наконец нашлась Далия.

— Если бы хотел, я бы просто с вами согласился. Ведь на самом деле вы именно этого желаете? — проговорил он и, скрестив руки на груди, улыбнулся. — Чтобы я с вами согласился?

И тут ее гнев стал быстро улетучиваться. До чего же он был красив, когда улыбался.

«Слава богу, такое происходило нечасто…»

Чуть успокоившись, она подумала, что вполне может рассказать Кирку о своих планах. Возможно, это поможет сгладить возникшую между ними неловкость.

— Я здесь, потому что хочу обрести любовь.

Какого бы ответа он от нее ни ожидал, такой, видимо, шел вразрез с его ожиданиями, поскольку его улыбку словно ветром сдуло.

— Досадно, когда такая умная женщина, как вы, верит в подобную чушь.

— Представьте себе, действительно верю. Поэтому и обратилась за помощью к своей крестной. Зачем, вы думаете, я приехала?

— Чтобы выйти замуж.

— Это одно и то же.

— Отнюдь. Сколько, по-вашему, супружеских пар из тех, что мы видели сегодня вечером за столом, женаты по любви? Удивлюсь, если одна или две.

— Они меня не заботят, я иду своим путем. Мне незачем выходить замуж ради денег, ибо благодаря сестрам у меня теперь есть приданое. Я просто хочу любви. Я всегда ее хотела.

Лорд Кирк озадаченно потер свой шрам.

— А я хочу взаимопонимания и мира с той, которая разделила бы мою любовь к книгам и музыке.

— И я тоже хочу этого, но еще я хочу страсти. — Далия всплеснула руками. — Неужели вы ее не хотите?

— Страсть — для дураков и юнцов. В моей жизни уже была страсть.

— Отлично, а в моей — нет. Однако я надеюсь найти ее здесь, в доме герцогини.

— Черт возьми, Далия, вы думаете, что так просто найти любовь? Она сама вас должна найти. И когда найдет, вы поймете, что это игра для дурачков. Это полная противоположность умиротворенности и счастья.

— Какой же вы циник! Не могу поверить, что когда-то я надеялась, что в один прекрасный день ваше сердце смягчится, однако теперь я ясно вижу, что этому никогда не бывать.

— Вы меня не знаете, — нахмурился Кирк.

— И вы тоже меня не знаете. Вам только кажется, что знаете, но почему-то вы считаете, что то, что мы пару месяцев беседовали о книгах, дает вам право вершить мое будущее, а это вовсе не так.

Препираясь, они не заметили, как оказались почти вплотную друг к другу, и, произнося свою последнюю тираду, Далия буквально тыкала Кирка пальцем в грудь.

— Послушайте меня, лорд Кирк, можете оставаться с вашим скептицизмом и циничной решимостью опорочить любовь, а я ее буду искать и найду.

— Вы идете к погибели. Я лишь хочу вас предостеречь…

— Ваши предостережения мне не требуются. Я уже взрослая.

Тут у Кирка имелось что возразить, однако он благоразумно промолчал.

— Да-да, я здесь, чтобы найти и любовь… — она с силой ткнула его пальцем в грудь, — и романтику… — и снова тычок в грудь, — и страсть! И вы мне не помешаете. И больше со своими мрачными предостережениями не становитесь у меня на пути! И вообще, оставьте меня. Вам ясно?

Никогда прежде не видел он Далию такой взволнованной. Она раскраснелась, глаза ее страстно сверкали. Кирк поймал себя на мысли, что не может оторвать взора от ее губ. Неужели они всегда были такими яркими и полными? Почему он не замечал этого раньше, когда они обсуждали Гомера и Баха?

И хорошо ли, что он заметил это сейчас? Или же судьба дает ему знак бежать, пока их отношения не осложнились и не стали источником боли?

Пока эти мысли проносились у Кирка в голове, руки его сами собой обхватили ее талию, и инстинктивно, не отдавая себе отчета в том, что делает, он привлек Далию к себе и поцеловал.

Глава 6

Из дневника герцогини Роксборо

«Вчера вечером после обеда между лордом Кирком и мисс Балфур что-то произошло. Что именно, я не знаю, поскольку никто из них ни в чем не признается, и это досадно, если не сказать больше. Я чувствую себя обойденной, поскольку они мне не доверяют.

Однако не только я заметила перемену в их отношениях. Шарлотта, хотя и ушедшая с головой в прочтение очередного романа этой жуткой Марии Клери (которой, кажется, больше нечем заняться, кроме как сочинять роман за романом, чем она меня в один прекрасный день доведет до истерики), тоже обратила внимание на то, что Кирк и мисс Балфур смотрят друг на друга как-то иначе.

Мне это представляется весьма многообещающим.

И как же я хочу, чтобы кто-то из них со мной об этом поговорил!»

Едва коснувшись губ Далии, Кирк понял, что пропал. Ее тело отозвалось на его объятия с такой готовностью, будто давно ждало их, а ее губы нежно и податливо раскрылись ему навстречу. Боже, он тотчас же ощутил спелую сладость ее губ и полноту уступчивой плоти, готовой сию же минуту ему отдаться. Его естество мгновенно восстало, и он со стоном прижал ее к себе.

Она поднялась на цыпочки, обхватила его за шею, и — к немалому его удивлению — впилась губами в его губы, повиснув на нем. В этот момент Кирк вздрогнул от пронзившей колено и губу боли. Вскрикнув, он высвободился и инстинктивно прижал одну ладонь к колену, другую к нижней губе. Проклятье! Хромая, Кирк с трудом отошел от Далии.

Ее лицо горело, глаза округлились.

Отняв ладонь от рта, Кирк заметил на пальцах кровь.

— Что, черт возьми, это такое? — изумленно воскликнул он.

Далия, чтобы не разрыдаться, судорожно хватала ртом воздух. Она чувствовала, как под прижатыми к груди ладонями бешено колотится сердце.

— Я… я… — Она не знала, что сказать.

Из нижней губы лорда Кирка сочилась кровь, и он хромал, а стоило ему опереться на больную ногу, как он сморщился от боли.

«Боже, я же чуть его не убила!»

— У вас из губы… кровь идет, — запинаясь, произнесла Далия.

— Ну да, идет, — огрызнулся он. — Вы же зубами впились в мой рот, как изголодавшийся пилигрим в сахарный пирог. Черт, и где вы только научились так целоваться?

— Простите меня. Я не хотела причинить вам боль. — Далия почувствовала, что краснеет. Тысячи раз представляя себе в мечтах свой первый поцелуй, она никогда не думала, что невольно причинит кому-то боль. Сражаясь с подступавшими слезами, она выдавила: — Не понимаю, как это произошло. Я просто… ответила.

Он осторожно ощупал свой рот.

— Вы же губу мне прокусили. Да и с коленом обошлись не слишком учтиво. Боже, что это на вас нашло?

— Это… Я не… Я… Я… — прикрыв ладонями лицо, Далия отвернулась.

Но Кирк все же успел заметить слезы на ее длинных ресницах.

— Далия, не…

— Нет! Я вовсе не хотела вас целовать!

— Трудно в это поверить. — Он иронично покачал головой.

— О! — Она уже собиралась сбежать и даже подобрала юбки.

— Далия, не… — Кирк схватил ее за руку. — Прошу вас. Выслушайте меня, просто выслушайте. Я не хотел вас обидеть.

— Вы не обидели. Целоваться! Даже разговаривать с вами, и то было глупостью с моей стороны. Все! — Она вырвала свою руку. Ее лицо пылало от смущения и гнева. — Я возвращаюсь в гостиную.

Кирк снова ухватил ее за руку.

— Нет.

Она многозначительно посмотрела на удерживавшие ее пальцы Кирка.

Тот, стиснув зубы, нехотя ее отпустил.

— Далия, пожалуйста. Не теряйте головы…

— Не терять головы? А когда я ее теряла? Это вы все принимаете слишком близко к сердцу!

— Я? Но я же не топаю ногой.

— Только потому, что не можете — заболит. Я возвращаюсь в гостиную. Мне вообще не следовало вам поддаваться и идти за вами. Сюда в любую минуту могут войти.

— Никто сюда не собирается входить, а если кто и войдет, нас он не заметит. К тому же все сейчас танцуют.

— Я тоже хочу танцевать.

— Вы тоже хотите танцевать, — с горечью произнес лорд Кирк.

— А какая женщина не хочет почувствовать на своей талии руку галантного кавалера?

— Я никогда не смогу танцевать. — Он опустил взгляд на свою искалеченную ногу.

На мгновение Далия смягчилась, но, видимо вспомнив об их поцелуе, снова вспыхнула, и в ее взгляде появилась жесткость.

— Думаю, на сегодня довольно травм, лорд Кирк. Я возвращаюсь в гостиную.

— Подождите. Далия, этот поцелуй… Он не должен был быть таким. Это я во всем виноват. Я думал, вы искушеннее и…

— О! Значит, вы считали меня искушенной?

— Нет, не то. Я не это хотел сказать. Я лишь… — Он потер висок, чувствуя нарастающую головную боль.

«Боже, как я умудряюсь постоянно попадать в такие ситуации?»

— Поцелуй был досадной ошибкой. — Она демонстративно вздернула подбородок. — Буду вам признательна, если вы о нем забудете, как намерена забыть я.

— Далия, вы застали меня врасплох, потому я не выдержал, когда вы повисли на мне и…

— Повисла? — разозлилась она, внезапно поняв, что он говорит о ней, словно о каком-то неодушевленном предмете.

— Нет-нет, — поспешно поправился Кирк, проклиная свой неловкий язык. — Я лишь имел в виду, что не ожидал, что вы такая тяжелая…

— О!

— Нет-нет! Что вы столько весите. Вот что я хотел сказать!

— Гм. Что бы вы там ни хотели сказать, позвольте вас заверить, больше я с вами целоваться не собираюсь. Никогда! — ледяным тоном проговорила Далия. — И пока вы жметесь тут в углу в страхе, что кто-то попытается снова вас поцеловать, а вы к этому не готовы, я буду в гостиной танцевать со всеми, кто меня пригласит, потому что именно ради этого я и приехала к герцогине. Ради любви, Кирк. Я приехала сюда пережить великую страсть, целовать того, кто от этого не съеживается, танцевать до упада, — и при всем этом я прекрасно обойдусь без вас! — Произнеся эти слова, она, гордо выпрямившись, смерила его презрительным взглядом и направилась в гостиную.

Потирая ноющее колено, Кирк уставился в пустой дверной проем. Черт возьми, как он мог так осрамиться? Хуже просто не бывает. Но, боже, она ему и опомниться не дала! А теперь она обозлилась… А как говорить с разъяренной женщиной? Что предпринять? Все вдруг так осложнилось, что…

Позади него кто-то кашлянул. Обернувшись, лорд Кирк понял, что вернулись оба отосланных им лакея. Они как ни в чем не бывало стояли на своих местах и смотрели прямо перед собой.

— И давно вы здесь?

— Только что вернулись, милорд, — доложил один из них.

Кирк заметил, что лакей украдкой протянул руку. Нахмурившись, он полез в карман, выгреб из него все до одной монеты и вложил их в ладонь лакея.

— Сами потом поделите.

Глянув на деньги, лакей ошарашено пробормотал:

— Милорд, но это ведь слишком много…

— Держи, держи.

— Но милорд, это…

— Черт, сегодня все сговорились спорить со мной? Говорю тебе, держи чертовы монеты! Мне они ни к чему.

С этими словами кипящий от негодования Кирк оперся на трость и поковылял к себе в апартаменты.

Войдя в свою спальню, он захлопнул дверь и бросил трость в угол. Та, отскочив от стены, упала на ковер и закатилась под кровать.

Маккриди в этот момент добавлял соль в большую медную ванну, занимавшую весь угол туалетной комнаты, и, привлеченный шумом, заглянул в спальню. Первым делом он увидел торчавшую из-под кровати трость.

— М-да, не очень доброе предзнаменование, — произнес камердинер.

— Ладно, хватит рассуждать. Пакуй кофры. Нечего мне здесь больше делать.

— Что-то случилось, милорд? — Густые брови камердинера поползли вверх.

— Еще как случилось. Весь вечер пошел насмарку. Весь!

Маккриди глубокомысленно кивнул и добавил еще щепоть соли в ванну, после чего убрал флакон в шкафчик под подоконником.

— Ты меня слышал?

— О, разумеется, я слышал вас, милорд, но думаю, вы не откажете себе в удовольствии принять горячую ванну. Или я не прав?

Ванна и правда выглядела соблазнительно, а его колено, казалось, заныло еще сильнее, будто умоляя о снисхождении.

— Хорошо. Переночуем, а засветло уедем.

— Разумеется, милорд, разумеется, как вам будет угодно.

Желая успокоиться перед ванной, Кирк, хромая, подошел к окну и, опершись о раму, невидящим взором уставился в темноту. Он машинально потер грудь, где угнездилась тупая боль. Ему казалось, будто желая наказать его за дурацкое упрямство, ему в сердце воткнули тесак.

— Вид у вас такой, словно вы только что с похорон последнего друга, — сказал камердинер.

У Кирка комок подкатил к горлу. Маккриди прав — в некотором смысле Далия и была его последним другом.

«Черт возьми, а когда, собственно, мы успели подружиться?»

— Позволите ли поинтересоваться, что случилось? — снова подал голос камердинер. — Наверняка, все не так плохо, как вам кажется.

— Все гораздо хуже.

— Вы запустили в мисс Балфур канделябром и подожгли ее платье? — тотчас выпалил Маккриди. — И, перепугавшись, она бежала из замка, после чего ее больше никто не видел?

Лорд Кирк помимо воли рассмеялся, боль отчаяния немного улеглась.

— Согласен, все могло быть и хуже.

— Еще как! Если вы не подожгли на ней платье и если она не побежала на ночь глядя куда глаза глядят, все поправимо.

— Это не все. Я совершил ужаснейшую из всех ошибок.

— И в чем она заключалась, милорд?

— Я поцеловал мисс Балфур.

— Поцеловали? — Маккриди был впечатлен. — Вот, значит, как. Но в чем же ошибка?

— Ошибка заключалась в том, что она повисла у меня на шее, едва не задушила меня и прокусила мне губу.

— Стало быть, ей понравилось? — усмехнулся камердинер. — Я бы сказал, это хорошо.

— Да, но во время поцелуя я не только завопил от боли, но и… — Кирк просто не мог произнести это вслух.

— Да? — подбодрил его Маккриди.

— Я спросил ее, что за бес в нее вселился. И даже это еще не все — я вдобавок оттолкнул ее.

— О, это, возможно, и лучше, чем было бы, если бы она загорелась, — поморщился камердинер, — но ненамного.

— Я тебя предупреждал. Естественно, я этого делать не собирался, напротив, я был рад, что она ответила на мой поцелуй. На самом деле рад.

— О, разумеется.

— Но она застигла меня врасплох, и колено меня подвело, в него словно воткнули сотни ножей, а потом она еще впилась в мой рот и прокусила мне губу, и… — Кирк рассеянно ощупал опухшую губу. — Проклятая моя несдержанность! Она меня доконает.

— Когда вы объяснили, что к чему, я перестал удивляться тому, что вы так болезненно отреагировали.

— Попробуй объясни это мисс Балфур! Она и слышать больше ничего не хочет. И я, честно говоря, на нее не в обиде. Черт возьми, ужасно все вышло! — У Кирка не хватило духу вслух признаться, что в глазах Далии он видел обиду. Это было наихудшее из всех зол, случившихся с ним нынешним вечером. — Я разрушил все, Маккриди. Теперь мне уже ничего не остается.

В его голосе, как и на сердце, была тоска.

«Черт возьми, почему я никак не могу заставить себя быть деликатнее? Я хочу быть с ней ласковым, но у меня это никак не выходит».

— Она будет права, если никогда больше со мной не заговорит.

Вздохнув, Кирк глянул на темный двор. На улице была кромешная тьма, лишь кое-где ее прорезал тусклый желтый свет, льющийся из окон. Вполне под стать его нынешнему душевному состоянию.

— А что мисс Далия, милорд? Сказала, что никогда больше с вами не заговорит?

— Да, и не только это.

Кирк отвернулся от темного окна и, заметно припадая на больную ногу, направился к камину. Подойдя, подкинул дров в тлеющее пламя.

— Все наше общение складывалось из жалких проявлений моей несдержанности и ее реакции на них. Тем не менее, я четко уяснил намерения мисс Балфур. Она заверила меня, что желает участвовать во всех празднествах герцогини и приехала исключительно ради того, чтобы найти любовь, и не позволит мне сорвать ее планы.

— Она сказала вам об этом после того, как вы ее отвергли?

— Я ее не отвергал.

Густые седые брови Маккриди удивленно взметнулись вверх.

— Мне кажется, — Кирк вспыхнул, — она могла подумать, будто я ее отверг, но я вовсе этого не хотел. Черт возьми, я готов заплатить любые деньги за еще один такой ее поцелуй!

— Заплатить? Кому?

— Но она все равно не примет их или… проклятье, что за околесицу я несу! Не в этом дело. А в том, что хотя все выглядело так, будто я ее отверг, я этого не хотел! Просто эта боль… Я от нее обезумел. И все.

— Да, милорд. Любопытно, что мисс Далия после всего того, что между вами произошло, объявила вам, зачем сюда приехала.

— Ничего любопытного в этом не нахожу. Ее слова ввергли меня в уныние, потому что я не могу предложить ей того, что она так хочет.

— Не можете?

— Не могу. И хотел бы, да не могу. Я нахожу подобные глупости отвратительными и, черт возьми, она это прекрасно знает! Она хочет встретить кого-то, кто будет волочиться за ней, декламировать стихи, забрасывать ее цветами, отплясывать с ней на балах, а я ничего этого не умею. В жизни стихов не писал! Цветы еще ладно, но, черт побери, какой из меня танцор с моей ногой?

— О, не зарекайтесь. — Камердинер проверил, нагрелась ли вода в огромном чане, после этого вернулся в спальню и повесил на спинку стоявшего у камина кресла полотенце, чтобы оно согрелось. — Полагаю, не все так плохо, как вы думаете.

— Мне в это трудно поверить. — Кирк развязал галстук и бросил его на кровать. — Радует меня только одно — то, что я могу снять наконец с себя этот смехотворный наряд.

— Можете, милорд. Найдите в этом еще одну приятную сторону. Почему бы вам не принять ванну и не дать отдых ноге? Веллингтон говаривал, что хорошая ванна — лучшее место для обдумывания стратегических планов, и, кажется, это именно то, что сейчас вам нужно.

— Стратегия? — Кирк стянул с себя сорочку. — Ты будто о партии в шахматы рассуждаешь.

— О нет, милорд, это не шахматы, а война, древнейшая из всех известных человечеству — война между мужчиной и женщиной.

— Сейчас это больше напоминает долгую повинность по расчистке конюшен, причем после того как тебя знатно лягнула лошадь.

Кирк, усевшись на край кровати, стал стягивать обувь.

— Осмелюсь сказать, так оно и есть, — усмехнулся камердинер. — Но вы уже достаточно далеко зашли, милорд. И было бы грустно отступить сейчас.

Честно говоря, как бы Кирку сейчас ни хотелось вернуться к прежней спокойной и размеренной жизни в замке Фордайс, он прекрасно понимал, что уехать не может и — будь все проклято! — просто не имеет права. Это означало бы бросить Далию в замке на съедение потенциальным ухажерам. Буквально сегодня вечером в гостиной, когда Кирк подошел к ней незадолго до ссоры, он заметил, как пялился на нее этот дурак — как его бишь: Даллон? Далтон? Что-то на «Д».

Мало задумываясь о любви, Кирк, тем не менее, отлично понимал, что она существует и что неискушенная молодость нередко ошибочно принимает за нее физическое влечение.

«Будь я проклят, если оставлю Далию среди этих дураков и невежд! Она и в свете-то, по сути, впервые. Надо будет обсудить это с герцогиней».

Он сбросил рубашку, стянул лосины и поковылял к манящему медному чану с горячей водой.

Когда Кирк с блаженным вздохом опустился в душистую воду, Маккриди хихикнул.

— Уже лучше?

— Немного.

Кирку нравился этот внушительный чан. Он был куда больше, чем в его замке Фордайс. Но горячая вода хоть и усмиряла боль в ноге, однако никак не избавляла от тягостных размышлений о Далии и их размолвке.

Опустив голову на подголовник, он погрузился в ванну. Как им вернуться к былым отношениям? Герцогиня не так уж и часто выступала в роли дуэньи Далии, и Кирк решил, что не стоит просить ее о помощи, чтобы все не обернулось против него самого.

Нет, лучше оставить все как есть, но самому стать ее опекуном в свете. Разумеется, это потребует всей его дипломатичности, но вполне осуществимо.

Увы, но это никак не решает его главную проблему — как преодолеть разверзшуюся меж ними после того проклятого поцелуя пропасть. Он даже толком не знал, с чего начать.

— Женщины — непостижимые существа.

— Точно. Одна непостижимее другой. — Во взгляде камердинера читалось любопытство. — Вы ведь уже были женаты, милорд? Выяснили ли вы за годы брака что-нибудь полезное для себя?

— Нет. Элспет была другой. Ничего общего с Далией. Да и я был другим. Мы ведь обвенчались молодыми, даже слишком молодыми. Поэтому мы и тяготели к драматизму, а наши отношения, хоть и основанные на любви, были достаточно неровными.

— От этого волком взвоешь.

— Это уж точно. К счастью, теперь я слишком стар для подобных глупостей.

— И вы думаете, мисс Балфур тоже склонна во всем видеть драму?

— Уверен, что нет. По крайней мере думал, что нет. — Лорд Кирк нахмурился. — Я всегда знал о ее необычайном стремлении все романтизировать, но прежде это было в разумных пределах…

Он сопроводил сказанное взмахом руки.

— Думаю, все женщины такие.

— Возможно, с моей стороны было ребячеством считать ее другой. Я лишь… — Он пытался подыскать нужные слова. — Далия — сама тишина, покой и умиротворенность. Именно поэтому с ней очень легко. Элспет никогда такой не была.

— Разве с ней у вас не возникало проблем?

— Я очень любил Элспет, так любил, что даже не замечал свойственного ее натуре драматизма. — Кирк вновь погрузился в раздумья. — Но я с тех пор изменился, в особенности после произошедшей трагедии.

— Которая унесла вашу жену. — Маккриди взял с кровати брошенный Кирком шейный платок. — Возможно, именно поэтому вы теперь на дух не переносите драму, потому что она напоминает вам о гибели первой жены?

Так ли это? Не потому ли эти чувства так невыносимы, что они до сих пор напоминают ему об Элспет, затмевая мысли о любой другой женщине?

— Думаю, в свое время я и правда не любил романтические глупости потому, что они напоминали мне об Элспет, но теперь… — Он знал себя и свои предпочтения. — Я слишком привык к уединению, обходясь без других, чтобы опять вернуться ко всем этим глупостям.

— О, скверно, что вы привыкли обходиться без других. Вас должны окружать люди, надо уметь иногда и уступить, иначе вы закончите жизнь в печальном одиночестве.

Это правда. Кирк долго был одинок и даже не понимал насколько. Немало лет ушло на то, чтобы оправиться от боли после гибели Элспет, от своих физических ран, от отчаяния. Потом, погрузившись в чтение и музыку, постепенно смирившись и приняв свои увечья и все, что с ними связано, как должное, он, наконец, обрел мир, и жизнь стала его устраивать.

Или, по крайней мере, так ему казалось до тех пор, пока на горизонте не появилась мисс Далия Балфур. После ее визитов он переживал душевный подъем, его вдохновляло ее непринужденно-оптимистичное отношение к жизни, страсть, с которой она воспринимала прочитанное, бескомпромиссная честность и все остальное, что она принесла с собой в его жизнь. Вскоре он вынужден был признать, что тоскует по ней и она не выходит у него из головы, а потом он понял, что желает прожить с ней остаток жизни.

И после их размолвки из-за его вполне благонамеренного, но неуклюже сформулированного предложения и последовавшего за этим ее отказа с ним общаться выяснилось, что он скучает по Далии куда сильнее, чем ожидал.

Лорд Кирк со вздохом взял мыло, заботливо положенное Маккриди рядом с ванной.

— Мисс Балфур — женщина отнюдь не заурядная. Она весьма умна и любознательна, однако, вопреки этому, до глупости любит ухаживания. — Намыливая мокрую тряпку, Кирк не мог думать ни о чем другом, кроме как о своих передрягах. — Моя ошибка в том, что я не разглядел этот ее недостаток.

— Если это и недостаток, то он свойственен всем женщинам и половине мужчин.

— Черт, надеюсь, что нет, — проговорил Кирк. — Надеюсь, ее помешательство, если не выразиться сильнее, пройдет после периода ухаживаний.

Но Маккриди отнюдь не был в этом убежден.

— Не думаю, милорд.

— Должно пройти. На стадии ухаживаний я еще обеспечу Далии столь желаемую ею романтичность в отношениях, по крайней мере в той степени, в какой способен вынести подобные вещи. Однако поженившись, мы вернемся к размеренной, спокойной жизни.

Маккриди покачал головой.

— Милорд, при всем уважении к вам, вы не так хорошо знаете женщин.

— С меня довольно того, что я знаю мисс Балфур.

— Мисс Балфур — девушка умная и с характером. — Камердинер с задумчивым видом потер подбородок. — Вы только задумайтесь — она поставила парус по ветру и всего одним выстрелом сокрушила правый борт вашего корабля.

— Так уж и одним! На самом деле целым залпом. — Первым ее выстрелом стал этот ее поцелуй, а уж после него все и полетело в тартарары. Всего один миг блаженства, когда он ощутил своими губами эти нежные и податливые уста, такие сладостно-невинные… Его бросило в жар.

«Она должна быть моей! А стоит мне уехать, как ее, черт возьми, тут же перехватит кто-то еще!»

Лорд Кирк стиснул зубы.

— Нет, что бы ни случилось, я останусь и буду сражаться до конца.

Маккриди просиял.

— Вот это по-мужски! — согласился он. Камердинер собирал раскиданную одежду Кирка, чтобы повесить ее в платяной шкаф. — Единственный вопрос, как вы будете сражаться.

— Ты прав, мне нужна стратегия. Чтобы выиграть не просто сражение, а кампанию. Мне надо вынудить мисс Балфур сдаться, безоговорочно и без колебаний.

— Вы говорите в точности как герцог. — Маккриди одобрительно кивнул. — Его светлость любил повторять, что план кампании должен быть продуман заранее на много ходов вперед, а все стычки и сражения — вести к решающей победе над врагом, — добавил бывший слуга Веллингтона.

— А враг, стало быть, мисс Балфур? — насмешливо глянул на камердинера Кирк.

— Условно говоря, да. Она враг, которому надо навязать мир.

— Печально, но факт. Она вторглась в мой мир и лишила меня покоя.

«И разбередила душу».

До того как она появилась в замке герцогини, Кирк убеждал себя в том, что его отношение к Далии сугубо прагматическое и продиктованное рассудком, и уж конечно, даже отдаленно не походит на страсть.

«Я обманывал себя. Я жаждал видеть ее в своем доме, в своей постели. Особенно в постели. И поцелуй — тому доказательство».

— Она одновременно и враг, и главный трофей.

— Так точно, милорд.

Маккриди повесил сюртук и жилет в шкаф. Потом бросил рубашку и шейный платок в аккуратную кучку для отправки в прачечную у двери.

— Итак, вопрос в том, как мне быть дальше? — Лорд Кирк откинулся на спинку ванны.

Взяв его обувь, камердинер извлек из нижнего ящика шкафа небольшую жестянку и мягкую белую тряпочку, затем уселся у камина, чтобы видеть сидящего в ванне лорда.

— Будь вы правителем страны и пожелай вы завоевать другую страну, что бы вы предприняли?

— Я предложил бы своего рода договор о перемирии, чтобы можно было прийти к соглашению без пушечной пальбы.

— Совершенно верно, милорд. — Маккриди открыл жестянку, окунул в нее тряпку и стал начищать обувь. — А что бы вы предложили прекрасной враждебной нации ради того, чтобы добиться от нее капитуляции и пропуска ваших войск в ее владения?

Кирк минуту или две молчал, обдумывая ответ и сосредоточенно намыливая плечи. Наконец он кивнул.

— Пищу. Еду.

— Еду? — удивился Маккриди.

— Нечто такое, что она — другая нация, то есть, — любит, но чего у нее нет. К примеру, груши. Она обожает груши.

— О, герцогиня сама обожает груши, потому не бывает такого обеда в замке Флорс, на котором их бы не подавали.

— Черт. Значит, груши тут не годятся. — Но Кирк знал о Далии кое-что еще. — Я собирался подарить ей книги, купленные тобою в городе. Они ей понравятся, хотя их всего три.

— Для начала трех наверняка хватит.

— Нет-нет. Я хочу, чтобы она поняла, что мое отношение к осаде самое серьезное. Трех книг мало. Нам предстоит многомесячная война. А потому моя первая вылазка должна быть весомой.

Маккриди методично начищал носок ботинка.

— Из того немногого, совсем немногого, что мне известно о женщинах, — им страшно нравится, когда ради них кто-то способен постараться.

— Постараться?

— Да. Возможно, вам следовало бы присовокупить к этим книгам нечто еще. Ценное, свидетельствующее о вашем отношении к ней. Женщины любят, когда ради них мы прикладываем старания.

— Но какого рода должны быть эти старания? Едва ли я смогу продемонстрировать ей свое мастерство игры в шахматы или нарды, и, проклятье, я совершенно не умею сочинять стихи, хотя герцогиня убеждена, что для этого необходимы лишь перо, бумага и время.

— Если вы не можете сочинять стихи, то что вам мешает хотя бы прочесть мисс Балфур одно стихотворение? Нежно, вкрадчиво, выразительно.

А что? Замысел не так уж и плох. В свое время он частенько читал Далии вслух, и, казалось, ей всегда это было по душе. К тому же и труда это не составит.

— Для вящего эффекта я мог бы прочесть ей одно из тех стихотворений, которыми она особенно восторгается.

— Вы знаете ее любимые?

— Да. Придется сделать вид, что я тоже люблю их, и это будет непросто.

— Потому это и называется постараться, милорд.

Камердинер снова обмакнул тряпку в ваксу.

— О, одно стихотворение из той очень дорогой книги, и она точно не устоит!

Кирк усмехнулся, но потом, сморщившись, дотронулся до нижней губы.

— М-да, кто-то должен научить эту женщину целоваться.

«Любопытно, а кто как не я?»

— Это тоже могло бы считаться старанием.

— Думаете подбить ее на это? — усмехнулся Маккриди.

— Возможно, тут потребуется хитрость. Не могу же я вот так просто подойти к ней и заявить: «Вы не умеете целоваться, но я готов вас научить».

— Звучит довольно-таки неприлично.

— Еще как неприлично! Однажды я ее уже оскорбил. Поэтому она явно не обрадуется, случись подобное еще раз.

Оба помолчали, а затем камердинер ободряюще произнес:

— Уверен, милорд, вы что-нибудь да придумаете.

— Рад слышать, — сухо ответил Кирк.

— Нет-нет, я знаю, вы что-нибудь да придумаете. Потому как, если не вы возьметесь учить мисс Балфур целоваться, не исключаю, что за вас это сделает кто-нибудь еще. — Заметив выражение лица лорда, камердинер отмахнулся. — Вы на меня так не смотрите! Ничего, кроме правды, я не сказал.

Кирк зарычал, набрал в легкие воздух и с головой погрузился в воду. После этого, отфыркиваясь, смахнул волосы со лба и щек и потянулся за мылом.

— Целоваться научу ее я.

— Мудрое решение, милорд. — Маккриди довел до блеска один ботинок, поставил его к камину и взялся за второй. — Жаль, что другие ее желания останутся неудовлетворенными. Возможно, стихотворение для нее мог бы написать я.

— Ты сможешь написать стихотворение? Настоящее стихотворение?

Камердинер сосредоточенно почесал затылок и, поразмыслив минуту, ответил:

— Найдите рифму к «Кудри как смоль»?

— «Любовь, словно боль».

Маккриди просиял.

— Вот видите! Любимую звали Балфур…

— Нет. И волосы у нее рыжевато-русые, а не черные как смоль.

— Но как смоль — драматичнее.

— Думаю, мне больше по нраву твой предыдущий план, я просто прочитаю ей одно из ее любимых стихотворений, надеюсь лишь не рассмеяться при этом вслух.

Кирк ополоснул волосы. Вставая, он неловко оперся о край чана, и тотчас же голень и колено пронзила острая боль. Он невольно охнул.

— Опять нога? — сочувственно спросил Маккриди.

Кирк кивнул, выжидая, пока боль стихнет. Постепенно благодаря теплой воде она отступила. Глядя на широкий рубец, он стал массировать ногу.

— Маккриди, ты как-то говорил, что сможешь помочь с моей ногой? Чтобы она снова начала сгибаться?

— Да. Ваша рана точь-в-точь как те, на которые я насмотрелся в Испании. Когда вас ранило, ваши рассеченные мышцы затвердели, и потом, когда рубец зажил, вам стало больно ступать этой ногой. Ее мышцы, даже те, которые не захватил рубец, ослабли.

— Лекарь запретил мне наступать на ногу. Он сказал, что мышцы стали слабыми и им уже не выдержать нагрузки.

— Это было верно, пока нога не зажила до конца. Но вы ведь боялись наступать на ногу и когда та зажила, вот мышцы и укоротились. А теперь они просто позабыли, как были здоровыми.

— Проклятый врач!

Камердинер пожал плечами.

— Откуда ему знать, если он не имел дела с боевыми ранениями.

— Полагаю, ты прав. — Кирк положил ногу на край ванны и стал разглядывать багровый шрам, тянувшийся от нижней части голени до колена. — А если начать заниматься сейчас?

— Поскольку прошло довольно много времени, боль будет сильнее, но, в конце концов, мышцы снова растянутся и окрепнут.

— Сколько на это уйдет?

— Чтобы полностью восстановить мышцы? Год, а может, и больше.

— А я смогу это сделать за две с половиной недели? До Рождественского бала герцогини?

Маккриди даже присвистнул.

— Маловато времени. — Он внимательно осмотрел поврежденную ногу Кирка. — Но вы много ходите, поэтому мышцы в неплохом состоянии. Если упорно поработаете, недели через две результат должен быть заметен.

— А я смогу ходить без этой своей палки? Сейчас я могу пройти немного, но нога начинает страшно болеть.

— Укрепим мы ваши мышцы, укрепим, — успокоил его Маккриди. — Вы сможете ходить без трости.

— И я стану свободнее двигаться?

— Да. Со временем вы сможете то, о чем сейчас даже и не мечтаете. Ездить верхом, охотиться и, как любой другой, слоняться из угла в угол. Может, поначалу вы и будете прихрамывать, но несильно, а в конце концов и совсем перестанете. — Маккриди поставил у камина второй ботинок, прикрыл жестянку и пристально посмотрел на своего господина. — Если хотите добиться быстрых результатов, вам придется упорно потрудиться, и вы это знаете.

— Да.

— Каждый день без отговорок.

— Разумеется.

— И вам будет очень больно.

— Проклятье, прекрати! Начнем завтра утром. — Маккриди промолчал, и Кирк твердым голосом добавил: — На рассвете.

Камердинер, поднявшись, улыбнулся.

— Завтра хороший день для начала войны.

— Лучший для развертывания крупной кампании.

И до тех пор, пока Далия не будет покорена, он ни за что не остановится.

Глава 7

Из дневника герцогини Роксборо

«Вот уже два дня как лорд Кирк и мисс Балфур не разговаривают, а я до сих пор никак не могу узнать почему. После вчерашнего обеда, отчаявшись выяснить истинное положение вещей, я даже попыталась отвести мисс Балфур в сторонку поговорить. Однако попытка завершилась полным провалом, поскольку завоеванных позиций упорно не собирался сдавать лорд Далхаузи, который не пожелал ни на секунду ее отпустить.

Не знаю, радоваться мне этому или печалиться, поскольку он пусть и не лорд Кирк, но партия подходящая. Однако неотлучное присутствие виконта не позволило мне удовлетворить растущее любопытство.

Поживем — увидим».

Далия, остановившись на гребне холма, посмотрела на небо, где прямо над горизонтом за облаками пряталось солнце. Когда она выскользнула из теплой постели, солнце только едва встало, сейчас же оно поднялось довольно высоко. Значит, прогулка ее затянулась на час, а может, на все два. На холодном ветру волосы выбились из-под капора, и отдельные пряди разметались по щекам. Кое-как приведя их в порядок, Далия пожалела, что тщательнее не заколола прическу. С тех пор как она вышла из замка, ветер заметно усилился и теперь развевал подол, несмотря на то что за время прогулки его край намок и отяжелел.

Поежившись, она стала растирать руки в перчатках, потом, сунув их в карманы, направилась вниз по склону холма к замку. Хотя для прогулок было холодновато, ей требовалось пройтись. Замкнутый круг докучливых мыслей и полузабытых сновидений заставил ее еще засветло подняться с теплой постели. Надев свое лучшее шерстяное платье и теплое пальто, Далия торопливо, словно за ней гнались, направилась к выходу из замка. Задержавшись на кухне лишь для того, чтобы сунуть в карман сухарь, она вновь быстрым шагом, чуть ли не бегом, устремилась прочь.

Но как Далия ни старалась, от нелегких мыслей сбежать не могла. С того самого злосчастного момента, как ее поцеловал Кирк, она не могла думать больше ни о чем, раз за разом прокручивая в памяти мучительные воспоминания, о которых так хотела забыть: гнев в его глазах, прокушенную губу, обмен резкостями. И подобно мотыльку, летящему на гибельный для него огонь, Далия вновь и вновь восстанавливала в памяти моменты их неудавшейся встречи.

«Почему, ну почему я его поцеловала?» — непрестанно задавала она себе один и тот же вопрос. Никогда прежде она так страстно не желала провалиться сквозь землю.

Это был ее первый в жизни поцелуй, и она умудрилась все испортить. Кирк наверняка посчитал ее дурочкой.

Мысль эта терзала ее, и отделаться от нее не было никакой возможности. До того момента, как из уст Кирка прозвучало это жуткое предложение выйти за него, она от души наслаждалась его обществом, все чаще прислушиваясь к его мнению. У него в библиотеке они обсуждали книги и авторов, вопросы политики и религии, события культуры и истории — его познания в этих областях были воистину безграничны. Беседуя с Кирком, Далия все больше проникалась уважением к нему и его острому уму; именно поэтому ее так задело пренебрежение, с которым он отозвался о ней самой, о ее семье. Надменность лорда убила зарождавшееся в ней чувство к нему, однако ее собственная реакция на злосчастный поцелуй заставила Далию осознать, что, сколь бы нелепым это ни казалось, она до сих пор к нему неравнодушна.

Сам эпизод — от начала до конца — просто взбесил ее: Кирка она обвиняла в несдержанности и грубости, себя — в том, что выставила напоказ свою неискушенность.

«И что он только мог обо мне подумать?! — скривилась она. — Вот что, просто прекрати об этом размышлять! Просто. Прекрати».

Но она не могла.

Далия славно прогулялась по зеленым холмам, по ковру из пожелтевших листьев, лежащему на мягкой, остро пахнущей земле, успела озябнуть, даже приятно утомиться, но так и не отделалась от не дававших покоя раздумий. Насупившись, она прибавила шагу.

Забавно, но, возможно, причина того, что мнение Кирка до сих пор ее волновало, была гораздо проще. Из всех гостей замка Флорс Кирк был самым близким ее знакомым, куда ближе остальных гостей, и, вероятно, поэтому служил ей напоминанием о родном доме.

Остановившись на тропинке, Далия задумалась. Это и правда было не лишено смысла.

«Наконец, хоть одна дельная мысль! И еще: не так уж и сильно ему от меня досталось!»

Ее воображение неслось дальше. Ей живо вспомнилось, как на следующее утро он, хромая, шел по вестибюлю на завтрак, и вид у него был хоть и потрепанный, но вполне пристойный. Губа и в самом деле распухла, от ее внимания не ускользнуло и то, как он сморщился, едва пригубив предложенный ему апельсиновый сок, однако что до всего остального — и хромал он не сильнее обычного, и ни кровоподтеков, ни царапин, ни иных зримых последствий их вчерашнего поцелуя на его лице не было.

Подлинной трагедией было то, что этот жалкий, неумелый и ужасающий поцелуй был ее первым поцелуем. Она грезила о нем, жаждала его, представляя себе каждый его миг идеальным, прекрасным и невыразимо сладостным. Но никогда, сколько бы Далия ни мечтала об этом первом поцелуе, ей и в голову не приходило, что она причинит боль тому, с кем целуется.

Сморщившись, Далия попыталась прогнать терзавшие ее воспоминания о его взгляде в тот момент.

«И о чем я только думала, решившись на этот поцелуй?»

Скорее всего, вообще ни о чем. Ни на мгновение не задумалась! Кирк поцеловал ее, и тут уж ей было не до раздумий, потому и вложила в этот поцелуй всю переполнявшую ее страсть.

И теперь это расстраивало ее куда больше, чем факт унижения.

«Да, мне понравилось, как он меня целовал. Но как такое могло случиться? Я ведь его даже не люблю. Он груб, самоуверен и…»

Она покачала головой. И красив, и умен, а если в ударе, даже забавен. Боже, почему все так сложно?

Налетевший порыв ветра едва не сорвал с головы капор. Далия задрожала от холода. Взглянув на небо, она поспешила по тропинке. Еще когда она только выходила, крепчавший с каждой секундой ветер пригнал тучи. Чувствовалось, что вот-вот пойдет снег. Необычное, такое желанное тепло, продержавшееся первую половину недели, закончилось, Далия ощущала морозное дыхание зимы.

Миновав отлогий подъем, она подошла к красивой лужайке позади замка, ярко зеленевшей, подобно лежавшей на земле шелковой ленте. На другой ее стороне сверкало озеро, по глади которого порывы ветра, дразнясь, гнали мелкую зыбь. Деревья на маленьком островке посередине озера почти оголились, и сквозь их ветви проглядывали искусственно созданные руины. Из озера, замысловато петляя, неторопливо вытекала исчезавшая в густом лесу речка. Армия садовников герцогини повсюду обустроила великолепные клумбы и посадила деревья, украшавшие естественный ландшафт.

Взгляд Далии вновь упал на замок, и сердце ее затрепетало.

После злосчастного поцелуя она избегала Кирка, однако так или иначе встречи с ним не избежать — это лишь вопрос времени, потому что он все равно изыщет возможность поговорить с ней. Было видно, что он этого жаждал и к этому стремился. К счастью, жизнь в замке была расписана буквально по минутам — фантазия герцогини была неистощима по части изобретения развлекательных мероприятий: днем игра в шары, вечером вист, на следующий день выезд на каретах к развалинам старого замка Роксбург, а затем поздний чай у лабиринта. Хотя развлечения предлагались гостям на выбор, Далия старалась ничего не пропустить. К ее удивлению, и Кирк тоже следовал ее примеру. Всякий раз, если они оказывались поблизости друг от друга, Далии казалось, что лорд вот-вот к ней обратится. Но она изо всех сил делала вид, что не замечает его намерений — все дело в том, что у нее не было ни малейшего желания обсуждать то, в чем она и сама толком до сих пор не могла разобраться.

К счастью, избегать Кирка помогал ей и лорд Далхаузи. По неясным причинам юный лорд к ней буквально прилип, и Далия была этому рада, поскольку его присутствие избавляло от необходимости вести беседы с Кирком.

Поеживаясь от холода, Далия продолжала разглядывать замок, который даже на фоне свинцово-серого, затянутого тучами неба выглядел величественно. Пора возвращаться. Сухарь был давно съеден, другой еды с собой она не прихватила, да и перед выходом в общество не помешало бы принять горячую ванну.

Она спустилась по склону к садовому лабиринту, украшавшему обширную лужайку позади замка. Далия проскользнула в сад и, войдя в лабиринт, отыскала боковые ворота, через которые, минуя окна фасада замка, можно было пройти в кухню. Ей не хотелось, чтобы кто-то ее увидел до того, как она приведет себя в порядок.

Нагнувшись, чтобы ветер не дул в лицо, она уже вышла на ведущую к конюшням дорожку, когда ее окликнул хорошо знакомый ей сочный баритон.

Этот голос заставил ее вздрогнуть.

— А, мисс Балфур. Именно вас я и хотел видеть.

Она подняла голову, придерживая рукой капор, который норовил сорвать ветер. Кирк был в своем обычном одеянии: в просторных бриджах и нечищеных сапогах, с повязанным вокруг шеи платком. Ветер трепал полы его сюртука. Нечесаные темные волосы вкупе с повседневной одеждой придавали ему ухарский вид.

Она поклонилась, изо всех сил стараясь удержать капор. Ветер вовсю играл ее юбками.

— Лорд Кирк, какая неожиданная встреча.

Он ответил на ее поклон и сухо произнес:

— Уверен, если бы вы знали, что я здесь, вы пошли бы к замку другой дорогой.

Его проницательность почему-то задела Далию.

— Уверена, что даже и не подумала бы, — солгала она.

— Как вижу, вы возвращаетесь с очередной прогулки. — Он смерил ее пристальным взглядом. Сказано это было ровным, лишенным эмоций голосом, однако, помня об их недавней ссоре, Далия внутренне напряглась.

— Я всегда гуляю. А вас что заставило выйти в такую погоду?

— Не правда ли, холодно? Я встречаюсь с камердинером.

Она посмотрела туда, куда вела дорожка.

— В конюшне? А почему вы встречаетесь с камердинером именно там?

— Это не столь важно, — нетерпеливо отмахнулся Кирк. — Далия, я рад, что мы встретились. Я уже два дня хочу с вами поговорить, но вы меня избегаете.

Она уже раскрыла рот, чтобы возразить, но заметила, что Кирк приподнял брови.

— Вы правы, — покраснела Далия. — Я не хотела с вами разговаривать после… Вы не хуже меня понимаете, после чего. После всего того, что случилось.

— Да, но с этим ничего не поделаешь. Только… Далия, я хочу… — Он замолчал на полуслове, будто передумав говорить то, что собирался. А когда снова заговорил, тон его был гораздо спокойнее и вежливее. — Далия, я оказался в очень затруднительном положении. Я обнаружил, что мне нужна ваша помощь.

— Моя помощь? В чем? — В голосе девушки помимо воли прозвучала подозрительность.

— Наш поцелуй. Он был жалок.

К ее лицу прилила кровь, что, учитывая холод, говорило о многом.

— Кирк, я…

— Не надо ничего говорить. И с первой секунды было ясно, что в этом поцелуе полностью виноват я.

— Виноваты… вы?

— Конечно, я. Моя резкость сразу все испортила, и… это непростительно. А после этого я попытался свалить всю вину на вас…

Их взгляды встретились.

— Как бы то ни было, виноват я. Иногда я бываю слишком резок. И немало от этого уже страдал, и еще пострадаю, если не избавлюсь от этой черты характера.

Тут Далия явно не собиралась его переубеждать.

В его растрепанных ветром темно-каштановых кудрях проглядывали едва заметные седые пряди.

— Эти два дня я ни о чем другом не мог думать, кроме как о вас и своем недопустимом поведении, и укорял себя за то, что уже ничего не исправишь. Знаю, мне нет прощения, ответственность за испорченный прекрасный момент полностью лежит на мне.

Что можно было на это ответить?

— Прошу вас, Кирк. Не надо… Вы виноваты не больше моего. Это… это был мой первый поцелуй, и я не знала, как… целоваться.

Он был ошеломлен.

— Ваш первый поцелуй? — Мужчина отчетливо и длинно выругался. — А я с вами так обошелся… Я поступил, как… Далия, вы можете меня простить?

— Тут нечего прощать.

А если и было бы, то виноваты оба. И все же, принесенные им извинения и — более того — признание в том, что поцелуй лишил покоя и его, странным образом умерили ее страхи.

— Мы должны забыть об этом и продолжать жить…

— Нет. Вы, вероятно, сможете забыть. Я — нет. — Он замялся, а потом произнес: — Такие моменты случаются нечасто, я имею в виду, когда поцелуй для двоих настолько естественен. Эти мгновения редки и ими следует дорожить. А для этого… — их взгляды вновь встретились, — к ним нужно быть готовым.

Редки? Далии подобное и в голову не приходило, но это походило на правду.

— Но как к ним готовиться?

— При желании научиться можно всему. Но, увы, многое забывается. С тех пор как умерла Элспет, я был одинок. Очень одинок. И со временем позабыл, как ухаживать за женщиной.

У Далии екнуло сердце, и она глухим от волнения голосом спросила:

— Вы… вы хотели бы… за кем-нибудь ухаживать?

— Разумеется. Я надеялся на восстановление наших отношений, однако я уже начинаю сомневаться, что это когда-нибудь произойдет. Что никак не отменяет того, что мне по-прежнему нужна супруга.

— Супруга? Звучит как-то холодно.

Кирк пожал плечами.

— Я сделал вам предложение, вы мне отказали. Вы меня отвергли, но, возможно, мне удастся найти ту, кто захочет со мной жить. Ту, кому нравятся те же книги и музыка, что и мне, и все остальное, что когда-то доставляло радость вам.

— Нет, Кирк. Вам не надо жениться. Вы счастливы в одиночестве. И тысячу раз об этом говорили.

— Я ошибался. — Он посмотрел на Далию. — Благодаря вашим визитам я понял, чего был лишен. Вы раскрыли мне глаза, а я по собственной глупости позволил вам ускользнуть.

Это был самый большой комплимент, который она когда-либо от него слышала. Ей пришлось откашляться, чтобы справится с внезапно подступившим к горлу комком.

— Все это теперь в прошлом. — Он кивнул в знак согласия. — И… и вы найдете пару по душе. Гораздо лучше меня.

Однако произнеся эти слова, Далия поняла, что ей неинтересно размышлять о том, найдет ли Кирк себе жену, поскольку ей самой надо было найти себе мужа. Когда-то она начала было думать, что у нее с ним есть будущее.

«Нечего глупить. Я продолжаю жить прошлым, питая надежду, воображая, что между нами что-то может быть».

Она нехотя улыбнулась.

— Вы сказали, что вам нужна моя помощь?

— Да.

Лорд Кирк отбросил со лба волосы, и Далия вновь поймала себя на мысли о том, какие прекрасные у него глаза. Золотисто-карие, с густыми черными ресницами, они, словно зеркало, отражали малейшие изменения его настроения.

Сейчас в его взгляде мелькнуло опасение. Странно. Чего ему опасаться?

— Мне больше не хотелось бы испортить поцелуй, потому я желал бы… Боже, это трудно, но если бы вы могли помочь мне, я был бы признателен. От всего сердца.

— Помочь в чем?

— Замок полон чужих нам людей. Но мы с вами хорошо знакомы. Я, например, не знаю здесь никого, кроме вас. Да и вы, по-моему, тоже.

— Это верно, хотя в последнее время наши отношения никак не назовешь добросердечными.

— Из-за моей глупейшей ошибки. Я не должен был делать вам предложение.

Далия открыла и тут же закрыла рот.

— Разумеется.

— Я вам неинтересен, и мне следовало с этим смириться. А я из дурацкой гордыни этим проклятым поцелуем все еще усложнил… — Он нахмурился, словно злясь на себя. — Я не собирался вас целовать, просто так получилось, и я в этом раскаиваюсь.

Раскаивается? А вот это ей совершенно не нравилось. Ладно, пусть говорит, что думает. Лишь бы сказанное ее не слишком задевало.

— Разумеется, это была ошибка. Все это было ошибкой.

— Возможно. Вероятно. О, я не знаю, черт возьми! Я был взволнован вашими словами, и мы были одни, и… и я совсем потерял голову. Но могу обещать вам… что… Больше я такому порыву не поддамся.

Казалось бы, Далия после подобных заверений должна была вздохнуть с облегчением. Разве нет? Однако этого не случилось. На самом деле, у нее упало сердце. И все же ей удалось выдавить из себя холодную, как бушевавший вокруг ветер, улыбку.

— Так как нам теперь быть?

Лорд Кирк улыбнулся и, прихрамывая, подошел к ней и протянул руку.

— Снова стать друзьями. Что бы ни происходило, мы должны оставаться друзьями.

Она невольно взглянула на его руку. У него были красивые кисти, и когда-то ей нравилось смотреть, как он перебирает пальцами клавиши фортепиано в своей библиотеке. Забавно, но она будто бы забыла об этом. Далия понимала, что теперь у нее масса поводов для радости — их ссора канула в Лету. Здесь у нее так мало друзей и знакомых… почему бы и нет?

И она медленно протянула ему свою руку. Несмотря на то, что рука ее была в перчатке, едва их пальцы соприкоснулись, по телу девушки пробежала дрожь, дыхание перехватило, а колени сделались ватными.

«Что это со мной?» — мелькнула тревожная мысль.

Лорд Кирк же ничуть не изменился в лице. Он бодро и дружелюбно пожал ей руку.

— Итак, снова друзья. Не правда ли, это было не так уж сложно?

Далия сглотнула, прежде чем ответить:

— Ни капельки.

Отчего-то она почувствовала себя обманутой. Она мгновенно отреагировала на его прикосновение, он же остался равнодушен, и у нее возникло ощущение, будто ее обокрали.

Взгляды их встретились, и в глубине его темных глаз она увидела прежде незамеченные эмоции. И то, что он стиснул зубы, тоже не ушло от ее внимания.

«Как же хорошо он скрывает свои чувства!»

Ей стало приятно, и она не удержалась от теплой улыбки.

— Разумеется, друзья. А как же иначе?

Далия сказала это, будто провоцируя его на… На что? Она и сама не знала. И все-таки ей хотелось вновь увидеть толику тепла в глазах Кирка.

Но тот, отвесив церемонный поклон, едва ли не отчужденно произнес:

— Прекрасно. И как друг, я хотел бы попросить вас об одном одолжении.

Теперь эта натянутая вновь маска вежливости не радовала Далию. Слишком уж многое за ней таилось. Заставив себя улыбнуться, она в тон ему ответила:

— Разумеется.

Он наградил ее равнодушным взглядом, хотя в глубине его глаз мерцал огонек.

— Далия, мой единственный и верный друг, не откажетесь ли вы помочь мне, несчастному вдовцу без будущего, дабы я не опозорился снова?

— Простите, но как? — Она непонимающе моргнула.

— Прежде чем броситься на поиски другой партии, мне следовало бы научиться целоваться. И как раз вы могли бы мне в этом помочь.

Ошарашенная Далия не знала, как отреагировать. Нет, быть такого не может! Он не мог это сказать…

В этот момент Кирк засмеялся, а его лицо сразу же оживилось. Видимо, его длинный и широкий шрам не был глубок настолько, чтобы искажать его улыбку. А улыбка преображала его полностью, она настолько смягчала жесткие черты его лица, что оно становилось моложе и приобретало беззаботный вид.

— Посмотрели бы вы сейчас на себя со стороны. — В его голосе звучал смех. — Никогда прежде не видел вас такой растерянной.

— И не могли видеть. Я просто своим ушам не верю!

— Я все объясню. Раз мне надо найти невесту, то мой следующий поцелуй… в отличие от нашего с вами, который, в конце концов, был всего лишь знаком дружбы, сыграет ключевую роль. Он наверняка поможет мне убедить невесту принять мое предложение. — Кирк с надеждой взглянул на Далию. — Осмелюсь предположить, вы тоже отводите своему следующему поцелую не меньшую роль.

У нее перехватило дыхание. Дело в том, что она была настолько поглощена размышлениями о том, насколько жутким счел их поцелуй Кирк, что столь отдаленные перспективы ей просто в голову не приходили, но все же его предложение показалось ей вполне обоснованным. Рано или поздно кто-то снова попытается ее поцеловать. А если ей захочется понравиться этому человеку? А если ее неискушенность только отпугнет ее потенциального жениха? Боже, что, если именно ее неопытность перечеркнет саму возможность отношений? Навсегда лишит ее счастья?

Осознав, наконец, что лорд Кирк смотрит на нее в упор, Далия попыталась улыбнуться.

— Об этом вы не задумывались? — напрямую спросил он.

Она покачала головой.

— Пока нет, но теперь, когда вы заговорили об этом… О боже…

— Поймите, так или иначе вам придется целоваться. Пусть и не со мной.

То, как Кирк произнес последнюю фразу, заставило ее вопросительно посмотреть на него, и он тут же уточнил:

— Вот поэтому мы и обязаны друг другу помочь. Отточить умение целоваться именно сейчас, пока мы с вами свободны.

— Отточить… Разве есть и такое умение?

Кирк одарил ее столь недобрым взором, что у нее замерло сердце, и она даже о холоде позабыла.

— Умения нужны для всего.

Воистину его баритон казался бархатным.

Боже, почему она до сих пор ни о чем подобном не слышала? Далия от души жалела, что никогда не затрагивала эту тему в разговорах с сестрами. Впрочем, и Роуз, и Лили считали, что она не доросла до подобных бесед. И вот теперь, повзрослев, она терзалась миллионом вопросов, ответить на которые было некому. Далия, прижав к щекам ладони в перчатках, тщетно пыталась упорядочить царивший в голове хаос.

— Значит, вы полагаете, что мы могли бы помочь друг другу… усовершенствовать свое умение целоваться?

— Именно.

— И много… много ли потребуется подобной практики?

Он пожал плечами.

— Кто его знает. Пока не попробуем, не узнаем.

— Понимаю. И эта… практика. Это ведь будет исключительно практика и ничего больше?

— Разумеется, — тотчас ответил Кирк. — Только практика. Без которой нам не обойтись, ибо без нее все наши последующие поцелуи будут обречены на провал. Причем касаться это будет не только нас. И мы оба многое можем упустить.

Далия закусила губу. Ей следовало бы привести на это миллион возражений, однако, растаявшая под взглядом карих глаз и все еще ощущавшая покалывание в пальцах от его рукопожатия даже через перчатки, она неожиданно для себя услышала свой голос:

— Думаю, вы правы.

— Разумеется, прав.

«И как только он не добавил «как всегда»?»

— Отец всегда повторял, что совершенство в практике.

— Вот именно, — подхватил Кирк.

— А… сколько времени это займет?

— Полчаса, может, и больше. Нам, очевидно, потребуется не один… ммм… сеанс. Чтобы понять, чего мы уже добились, и обдумать то, над чем предстоит еще поработать.

— Понимаю.

— То есть нам предстоит попрактиковаться раз или два, возможно, если возникнет необходимость, и три, чтобы в любой момент быть готовыми к поцелую.

«Разумеется, все это звучит в высшей степени разумно. И, вполне возможно, на самом деле все так и есть. В конце концов, пара занятий вовсе не повредит?»

Внезапно Кирк заметил, что Далия, волнуясь, закусила пухленькую нижнюю губу. В мгновение ока горячая, будто воспламененная прикосновением ее руки кровь побежала по венам. Явственно ощутив последствия охватившего его желания, он втайне порадовался своему тяжелому сюртуку, прикрывавшему бриджи. Далия была невероятно, дьявольски соблазнительна!

Дыхание Кирка перехватило. Она так его манила, так влекла к себе, что сердце его готово было выскочить из груди, едва он ее увидел, и никак не могло успокоиться. Это лицо с порозовевшими от холода щеками, с выбившимися из-под капора волосами… Но истинным наваждением был ее рот, от которого он просто не мог оторвать взгляд.

С каждым выдохом из ее полураскрытых губ вырывалась едва заметная струйка пара. И Кирк призывал на помощь все силы, чтобы тотчас же не потянуться к ним, не прижаться к ним ртом, не смешать ее сладостно-теплое дыхание с собственным. Как такое могло случиться — смех, да и только! — ведь во время их прежних встреч он не ощущал и намека на страсть, ничего подобного тому, что всякий раз при одном лишь взгляде на нее неизменно чувствовал теперь. Теперь лишь один вид ее порозовевших от холода щек пробуждал в нем непреодолимое желание прижать к ним ладони, согреть, запечатлеть на этих милых губках столько поцелуев, чтобы ей дышать стало нечем.

«Боже мой, что со мной творится?»

— Нас не должны видеть… — Рукой в перчатке Далия смахнула завиток со щеки.

— Не увидят. Я приму все меры предосторожности.

«Только бы она согласилась! Это могло бы стать началом нового этапа наших отношений, возможностью лучше узнать друг друга».

Кирк заметил, как Далия вздрогнула, как тень сомнения промелькнула в ее прекрасных глазах, и тут же поспешно добавил:

— Далия, это моя последняя возможность. У вас все по-другому — если вы не встретите мужчину своей мечты сейчас, герцогиня пригласит вас еще. Вас, но не меня.

— Уверена, ее светлость пригласит и вас.

— Я приглашения больше не приму. Вы знаете, что еще раз я не выставлю себя на посмешище. И хотя вы можете об этом не знать, но с вашим уходом жизнь моя показалась мне пустой, лишенной смысла. Это и заставило меня приехать сюда и попытаться превратиться в человека света, в денди, невзирая на то, что я всем сердцем ненавижу каждое мгновение пребывания в обществе.

Ее губы дрогнули.

— Неужели это так тяжело для вас?

— Тяжело, — не стал кривить душой лорд Кирк. — Тяжело и больно. Будто у меня гвоздь в башмаке, при каждом шаге вонзающийся в ногу.

— Печальный случай, — усмехнулась Далия.

— Понимаю, однако ничего не поделаешь, я такой, какой есть. Я пытался соответствовать требованиям общества, и именно поэтому вы видели меня разодетого в пух и прах, но на самом деле это — не мое. Я — другой. Еще пару недель я, конечно, выдержу, возможно, и больше. Однако это все, на что я способен. Если за это время я не найду себе подходящую спутницу жизни… — Он пожал плечами. — Ну… значит, вернусь домой один и больше никогда сюда не приеду.

Далия больше не улыбалась.

— Немного же времени вы себе даете.

— Больше, увы, не могу. — Заметив ее встревоженный взгляд, он добавил: — Теперь вы знаете, почему я не имею права осрамиться при следующей попытке. Первый поцелуй важен. Ох как важен!

Ветер грозил сорвать с капора ленты, и Далия отбросила их.

— И только я могу вам помочь.

— А кого еще я тут знаю? К тому же — я вас не критикую — это отнюдь не повредило бы и вам.

Далия вздохнула.

— Знаю. Я была… — Она покачала головой. — Я буду сожалеть об этом, но иначе мы просто не сможем достичь желаемого. Я принимаю ваше предложение, Кирк.

Лорд Кирк вынужден был в буквальном смысле прикусить язык, чтобы радостно не завопить.

— Так что, как бы мы… Я имею в виду, где бы мы… — Налетел еще один порыв ветра, и Далия вздрогнула.

— Предоставьте все мне. Это будет нашей с вами тайной. Клянусь.

— Хорошо…

Новый порыв ветра рванул капор Далии, и сдвинутые набок мантоньерки развязались. Слетевший с головы капор трепетал на ветру у нее за спиной. Далия попыталась поймать его, но подхваченный ветром головной убор, будто воздушный шарик, стремился улететь.

И буквально в ту же секунду Кирк прижался к ней, обнял ее одной рукой за талию и, подняв руку над головой, поймал ленточку капора и зажал ее между пальцами.

Далия даже отреагировать не успела — просто молча смотрела на него. Этот мужественный, сильный подбородок, точеные линии рта, нос с небольшой горбинкой и излучавшие доброту карие глаза… Далия растаяла, словно воск, и покорно и безропотно прижалась к нему. Дыхание ее перехватило, но она даже не заметила этого. Все вдруг враз растворилось в наслаждении от близости этого сильного тела, в едва ощутимом, но пьянящем аромате его одеколона, ощущении его ноги у бедра.

Далии даже захотелось пошутить — сказать, что пора нарушить статичность этой живой картины, но губы были ей неподвластны. Она вся отдалась блаженству, стремлению прильнув к его восхитительно теплой и сильной груди. Никогда прежде она не замечала, какая широкая и мощная у Кирка грудь, какие твердые у него бедра…

Глаза ее округлились, когда их взгляды встретились. Покраснев как рак, Кирк нехотя отстранился. И стоило Далии оторваться от его теплого тела, как ее тотчас же пронзило ледяное дыхание ветра.

— Вот, возьмите. — Кирк протянул ей спасенный капор.

— Спасибо. Было очень любезно… большое спасибо… Вы были… мне действительно пора возвращаться… — Язык, казалось, решил сыграть с ней злую шутку — он отказывался ей подчиняться.

— Да-да. Конечно. Мы… Я хочу обсудить с вами тот… другой вопрос, и мы должны встретиться, как только я сумею все устроить.

— Это хорошо… То есть, я имею в виду, не хорошо, а необходимо и мне, и… — Далия замялась. — Мне действительно надо возвращаться и…

И тут она повернулась и почти бегом устремилась вниз по дорожке. Лорд Кирк, не в силах сдвинуться с места, неотрывно глядел ей вслед.

Глава 8

Из дневника герцогини Роксборо

«Обычно, когда гости приезжают на раут перед Рождественским балом, замок уже украшен. Однако в этом году, чтобы оживить календарь наших светских мероприятий, мы решили внести кое-какое разнообразие. На сей раз забавы ради гости сами придумают, как лучше украсить замок, и проследят за всем.

Заранее мы об этом не оповещали. Мне подумалось, что ничто не мешает затеять некое состязание с милыми призами для победителей, однако леди Шарлотта, опасавшаяся ненужных осложнений, попыталась меня отговорить. И совершенно необоснованно, как мне представляется. Что здесь сложного или рискованного? Что может пойти не так?

Воистину, Шарлотта чересчур мнительна…»

Далия быстро шла по мощеной дорожке к кухонной двери, сердце ее колотилось. Завернув за угол, она оглянулась, дабы убедиться, что Кирк ее не видит, и, проскользнув между кустами, прислонилась к каменной стене. Здесь, укрывшись от всепроникающего ветра, она какое-то время стояла, приходя в себя перед тем, как войти в замок.

Боже, никогда в жизни она не чувствовала себя настолько растерянной!

Что это было?

Она понятия не имела. Точно не любовное свидание. Поскольку на любовных свиданиях говорят нежности, но уж никак не просят о «дружеской» помощи, и все же она прекрасно понимала, что чувства, которые она питает к Кирку, далеки от просто дружеских.

Далия попыталась повязать капор, но ничего не получилось — руки страшно тряслись. Все это было смешно. Но как бы то ни было, после извинений и просьбы о помощи Кирк сумел заручиться ее согласием на совместное оттачивание «навыков».

Однако если быть предельно откровенной, затея эта отнюдь не отталкивала Далию. Скорее привлекала. А если честно, даже слишком привлекала.

Набрав в легкие побольше воздуха, она сунула непослушный капор в карман. А когда Кирк прижал ее к себе, его… Боже, как бы поделикатнее выразиться? Ей были известны лишь деревенские, крестьянские словечки, явно неуместные, учитывая, что речь шла не о быке, а о мужчине. Назвать это мужским естеством? Или фаллосом? Или, взяв пример с конюхов, окрестить это жеребцовым достоинством? Нет уж, это явно не то! Впрочем, как ни называй, он был тверд и недвусмысленно упирался в ее бедро.

Выросшая в деревне Далия имела представление о том, как спариваются животные. И поняла, что Кирк возбудился.

«Я его возбудила».

Ее губы растянулись в невольной улыбке. Она тотчас же прикрыла рот, но помимо воли усмехнулась.

«Я его возбудила».

И это ей польстило. Именно польстило, поскольку такой требовательный и непреклонный мужчина ее захотел. Даже в испачканной одежде и со спутавшимися волосами Далия внезапно ощутила себя привлекательной, и мысль об этом пьянила как шампанское.

Если оставить в стороне такие черты, как несдержанность, властность и отсутствие светских манер, Кирк был красавцем.

«Его красивые и такие теплые губы. — Далия прикрыла глаза. — Мне и правда надо остановиться. Он — не мой, а я — не его. Я и так все эти дни не могла ни о ком и ни о чем больше думать».

Решительно тряхнув головой, она отбросила эти мысли и решила, что сейчас ей требуется горячая ванна и завтрак, причем не важно, что сначала. И Далия вернулась к кухонной двери. Подойдя к ней, она сняла свои перепачканные грязью туфли и, пряча их за спиной, вошла внутрь.

В воздухе аппетитно пахло поджаренным беконом и свежеиспеченным хлебом, шеф-повар во весь голос раздавал указания облаченным в белое поварам. Далия проскользнула мимо горничных в коричневых платьях с буфами, спешивших с блюдами и яствами к длинному деревянному столу, на котором в ожидании завтрака выстроились ряды подносов. Снующие между поварами и горничными лакеи расставляли на подносах тарелки и чашки.

Никто не обратил на Далию ни малейшего внимания. С копной растрепанных ветром волос, с красными от холода щеками, в простом сером шерстяном платье, как у любой из горничных, она больше походила на заплутавшую прислугу, нежели на почетную гостью герцогини. Довольная, что ее не узнали, она миновала кухню и шмыгнула в дверь, за которой только что скрылся лакей с подносом.

Прихватив напоследок свежую булочку из корзины, Далия взбежала по лестнице на первый этаж. Если ей повезет и вестибюль будет пуст, она и к себе проскользнет незамеченной. К счастью, час был довольно ранний, и вероятность, что кто-то уже проснулся и одет, была невелика.

Как она и ожидала, в вестибюле было пусто и тихо. С грязными туфлями в руке Далия быстро побежала к лестнице. Через приоткрытые двери столовой она увидела, как лакеи под присмотром негромко подгонявшего их дворецкого, суетясь, раскладывают по коробкам рождественские украшения. Далия пронеслась мимо и очутилась у лестницы.

Однако едва занеся ногу над ступенькой, она услышала звук открывающейся входной двери. По цокоту когтей по паркету и громкому одышливому дыханию собачьей стайки она сразу поняла, что вошла герцогиня.

— А, Далия! Вас-то мы с леди Шарлоттой как раз и хотели видеть.

Далия повернулась и, пряча за спину туфли, склонилась в реверансе, а мопсы тем временем подбежали обнюхать ее забрызганный грязью подол.

— Доброе утро, ваша светлость, доброе утро, леди Шарлотта.

— Доброе утро. — Герцогиня стянула перчатки. — Надеюсь, вы хорошо спали…

— Очень хорошо, ваша светлость…

— А, Далия! — вперед выступила леди Шарлотта в модном капоре, розочки по краям которого отлично сочетались с серо-голубой ротондой. — Сегодня утром, еще до визита к викарию у нас возникла чудесная идея. Мы собираемся украсить замок… — Ее взгляд переместился на волосы Далии, и она осеклась на полуслове.

Герцогиня проследила за взглядом леди Шарлотты.

— Боже, сегодня ветрено, не правда ли?

Лицо Далии залилось краской.

— Простите. Я ходила на прогулку и вид у меня не слишком подходящий для появления в обществе. — Она продемонстрировала грязные туфли. — Я пыталась незаметно проскользнуть в свою комнату.

Леди Шарлотта развязала ленты и осторожно сняла с мягких кудряшек капор.

— Прогулка — это прекрасно. Я всегда повторяю, что свежий воздух хорош для цвета лица, не так ли, Маргарет?

Герцогиня расстегнула ротонду.

— Разумеется. И всякий раз, когда ты это повторяешь, я утверждаю, что ты неправа — прогулки на свежем воздухе могут вызвать множество самых разных болезней.

Ее светлость устремила взгляд пронзительных серо-голубых глаз на покрасневшее лицо Далии.

— Тем не менее, не могу не отметить, что мисс Балфур, вопреки всем моим опасениям, выглядит на удивление здоровой.

— Не правда ли, она разрумянилась? Мне интересно, где вы гуляли? Лично для меня хождение по холмам слишком утомительно.

— Шарлотта, дорогуша, дай бедняжке перевести дух! — Герцогиня окинула взглядом вестибюль. — Где мои лакеи?

— Ваша светлость, полагаю, кое-кто из них сейчас в столовой упаковывает коробки, — ответила Далия.

— Ах да, украшения. Я и позабыла, что просила достать их с чердака. Я… О, Макдугал! Вот ты где. Мы только что вернулись от викария.

— Я вижу, ваша светлость. Я не слышал, как вы вошли, но, к счастью, меня отыскал Рэндольф.

Дворецкий улыбнулся, глядя на сидящего у его ног, высунув язык, седеющего мопса. Макдугал принял ротонды герцогини и леди Шарлотты и передал их вошедшему вслед за ним в вестибюль лакею.

Он пристально посмотрел на Далию, чья ротонда после прогулки была забрызгана грязью.

— Нет, спасибо, Макдугал. Я препоручу ее заботам своей горничной, и она приведет ее в порядок.

— Очень хорошо, мисс.

Леди Шарлотта передала перчатки и капор лакею.

— Макдугал, мы с герцогиней заметили, что погода ухудшилась. Нам следует запланировать развлечения для наших гостей на сегодняшний день.

— Помимо украшения замка к Рождественскому балу?

— О, прежде чем приступать, все хотели бы обсудить, как именно украсить выделенные им помещения, поэтому я сомневаюсь, что кто-нибудь сразу примется за дело. Нет, нам нужны увеселения, которыми наши гости смогли бы насладиться сегодня. — Она повернулась к Далии. — Днем мы хотели отправиться на весельных лодках по озеру на остров и дойти до беседки, но слишком уж похолодало.

— И похоже, будет дождь, — мрачно добавила герцогиня. — Мы никогда не планируем мероприятия на острове, если собирается дождь.

— Однажды непогода застала нас как раз в тот момент, когда наши гости были на острове, — воскликнула леди Шарлотта, — и началась такая неразбериха, что мы решили больше не рисковать.

— Отличная идея, мадам. — Макдугал кивнул в знак согласия. — Похоже, собирается снег. Не удивлюсь, если заснежит еще до наступления темноты.

— Отлично. Снег прибавит праздничности нашему Рождественскому балу. — Герцогиня поправила слегка сползший парик. — Однако сегодня, после того как лакеи подберут украшения и подготовят столовую для обеда, прикажи устроить два бадминтонных корта в дендрарии.

— В дендрарии? — воскликнула Далия.

Леди Шарлотта просияла.

— Это прекрасное место для игры в бадминтон. Вы увидите!

— Очень хорошо, миледи. — Макдугал повернулся к ожидавшему приказаний лакею. — Ты слышал, что сказала ее светлость?

Лакей отвесил поклон и спешно удалился. На его месте тотчас вырос другой.

— Кто-то сказал «бадминтон»? — раздался из дверей гостиной мужской голос.

Когда в вестибюль не торопясь вошел лорд Далхаузи, Далия поспешно спрятала ноги в одних чулках под юбку. Облаченный в костюм для верховой езды, с завязанным затейливым узлом шейным платком он выглядел щеголевато и солидно.

— Я не играл в бадминтон уже год или даже два, но очень его люблю.

— И я тоже, — подала голос вошедшая вслед за лордом Далхаузи мисс Стюарт, сопровождаемая леди Мэри и еще одной барышней, которую Далия видела накануне вечером. Звали ее мисс Маклауд. Все были в костюмах для прогулок верхом.

— Однако в такую погоду? Слишком холодно… — Взгляд мисс Стюарт упал на волосы Далии. — Боже, что с вами?

Далия даже не пыталась их пригладить, поскольку знала, что помочь сможет лишь долгое расчесывание гребнем.

— Я только что с прогулки.

— Это заметно, — произнесла леди Мэри. — Что только что.

Мисс Маклауд мило улыбнулась Далии.

— У нас с вами сходный тип волос, мисс Балфур. Без шпилек… — Она безнадежно помотала головой.

— А по-моему, вы прекрасно выглядите, — признал, не слишком, впрочем, уверенно лорд Далхаузи.

— Благодарю. — В ответ на комплимент Далия все же сумела изобразить улыбку.

К небольшой группе молодежи присоединилась леди Шарлотта.

— Вы одеты для верховой прогулки. Вы выезжаете? Потому что становится очень холодно.

— Мы думали выехать еще полчаса назад, однако погода убедила нас отказаться от наших намерений, — поморщилась мисс Стюарт.

Лорд Далхаузи вздохнул.

— Как ни неловко в этом признаваться, мы вышли за двери, и ледяной ветер вынудил нас вернуться к теплу камина в гостиной.

Леди Шарлотта сочувственно улыбнулась.

— Жаль, тепло не простояло дольше, однако полагаю, нам повезло с погодой в начале недели. К счастью, думаю, вы все насладитесь волнующими перипетиями турнира по бадминтону, который мы устроим в дендрарии.

— Простите, вы сказали в дендрарии? — спросила леди Мэри.

— О да. Мы уже несколько раз так делали. У нас есть два корта и трибуна для зрителей со стульями из Голубой гостиной.

— Трибуна для зрителей была идеей Макдугала.

Герцогиня наклонилась, чтобы подхватить ближайшего мопса, который, оказавшись у нее на руках, тотчас лизнул ее в щеку.

— Так что, как говорится, еще пара штрихов, и все будет просто великолепно. Мы не будем убирать корты, оставим их на все время пребывания гостей, так что все желающие смогут наслаждаться игрой, когда захотят.

— Это так мило, — сказала леди Мэри. — Но как вы все это устроите?

— О, это совсем несложно. Лакеи натянут сетку между растущими в огромных кадках гигантскими пальмами.

— Стволы диаметром почти с мою голову, — добавила леди Шарлотта. — И они удержат сетку даже лучше столбов на лужайке.

— Это уникальная идея! — поразилась мисс Маклауд.

— А листва лишь придаст игре оригинальность, — добавила ее светлость. — Будто ты играешь в джунглях.

— Дендрарий, вероятно, довольно большой, — улыбнулась леди Мэри. — Потому что, иначе как он вмещает целых два бадминтонных корта и вдобавок трибуну для зрителей.

— Две трибуны для зрителей, — деликатно уточнила леди Шарлотта. — Роксборо никогда не мелочатся.

— Что до меня, я уже сгораю от нетерпения. — Мисс Стюарт обернулась к леди Мэри и мисс Маклауд. — Нам следует принести шляпы и пойти переодеться во что-то более подходящее для бадминтона?

— Да, пожалуйста, — проговорила леди Мэри. — Но прежде чем переодеваться, мне просто необходимо позавтракать. Я ужасно проголодалась.

— Вы пойдете с нами к завтраку, мисс Балфур? — обратилась мисс Маклауд к Далии.

— Нет, думаю, попрошу подать его в комнату, — улыбнулась Далия. — Но надеюсь встретиться с вами сегодня днем в дендрарии.

Три дамы склонились в реверансе, попрощались с герцогиней и леди Шарлоттой и, перешептываясь на ходу между собой, направились в гостиную.

— А вы, лорд Далхаузи? Не идете завтракать? — обратилась герцогиня к виконту.

— Нет, беседа с вами, герцогиня, леди Шарлотта и мисс Балфур, насыщает лучше всякой еды. — Покосившись на ее волосы, он поклонился Далии.

Далия подавила дрожь. И с этого момента она поклялась брать с собой на прогулку гребень.

Лорда Кирка подобные вещи, казалось, не волновали, да он никогда и не был жертвой моды. Впервые Далия оценила преимущество такого подхода.

— Я думала устроить игру в шары в замке, но если пол ровный, она скучна. — Герцогиня грустно вздохнула. — Лакеи пытались разнообразить ее, подложив под ковры тряпки — хотели сымитировать газон. Но ничего из этого не вышло.

Леди Шарлотта наклонилась к Далии и тихо проговорила:

— Это было настоящее бедствие. Шары наталкивались на неровности, а поскольку трава их не тормозила, летели во все стороны. Мы лишились двух ваз и итальянского напольного светильника, и только после этого ее светлость распорядилась прекратить игру.

— Шарлотта, прошу тебя, не напоминай мне об этих ужасах! — Ее светлость чмокнула мопса в лоб и вернула его к братьям и сестрам, вытянувшимся на полу живописными группами. — К счастью, в бадминтон прекрасно можно играть и в помещении. И так, возможно, даже лучше, чем на улице.

— Нет ветра, — воскликнула леди Шарлотта. — И не надо бегать за унесенным им воланом. А Шотландия хорошей погодой не балует.

Ее светлость нахмурилась.

— Летом у нас прекрасная погода.

— Иногда, — согласилась леди Шарлотта, дабы не противоречить уже достаточно взвинченной герцогине. — В перерывах между проливными дождями, туманами, ветром и…

— Спасибо, Шарлотта. На сегодня мне погоды более чем достаточно, с твоего позволения. А сейчас, надеюсь, вы меня извините, полагаю, мне необходимо встретиться с миссис Кейнс и побеседовать с ней насчет ленча.

Ее светлость собралась было уходить, но помедлила.

— Мисс Балфур, возможно, вы присоединитесь ко мне в гостиной через полчаса за чашкой чая?

— Сожалею, ваша светлость, но не смогу, мне надо привести себя в порядок к ленчу, а укладка волос займет не меньше часа.

Казалось, герцогиня была разочарована.

— Полагаю, вы обязаны прийти. Впрочем, вам все равно не удастся ускользнуть от меня вечером перед обедом. Просто хочу удостовериться, что вы целы и невредимы после своей прогулки.

— Вы очень добры, ваша светлость. Я постоянно гуляю, и, как видите, все замечательно.

— Посмотрим. В любом случае до вечера. — Герцогиня повернулась. — Ангус!

Вперед выступил один из лакеев, и Далия узнала в нем того парня, который помог ей выйти из кареты по прибытии в замок.

Герцогиня указала на самого старого мопса.

— Бедный Рэндольф так тяжело дышит! Мог бы ты сегодня утром его поносить?

— Да, ваша светлость.

Наклонившись, Ангус взял на руки старую собачку, тотчас облизавшую ему подбородок.

— Благодарю, Ангус. — Ее светлость повернулась к оставшимся на полу собакам. — За мной!

Псы встали, потягиваясь и зевая, но с вполне счастливым видом.

Любезно улыбнувшись гостям, герцогиня отправилась на поиски экономки, Ангус и мопсы поспешили вслед за ней.

Леди Шарлотта вздохнула.

— Бедняжка Маргарет! Она ненавидит любую критику в адрес замка Флорс.

— Вплоть до критики погоды. — Лорд Далхаузи улыбнулся, его взгляд оживился.

— Да. Надо было ее видеть, когда Макдугал заметил, что от сильного восточного ветра камин в столовой начинает дымить. Можно было подумать, что он оскорбил честь Роксборо.

Раздался бой огромных часов.

— О боже, уже так поздно! Меня заждался новый роман, и если поторопиться, можно еще успеть прочесть первую главу до переодевания к ленчу. Мисс Балфур, лорд Далхаузи, прошу простить… — И с этими словами миниатюрная леди заспешила прочь.

Лорд Далхаузи хихикнул.

— Леди Шарлотта права: ее светлость не любит слышать о замке что-либо, кроме похвал. Вчера за чаем кто-то осмелился сказать, что в цветниках неплохо было бы высадить сортовые розы и гости готовы прислать свои. Она обиделась, словно говоривший заявил, что ее сады несовершенны, и возник довольно неловкий момент.

— Она готова сражаться за свое. Однако я ее понимаю. Очень легко привязаться к дому. Я очень люблю Кейт-Мэнор, где я выросла, и выскажись кто-нибудь о нем нехорошо, даже если это правда, я готова драться.

— В каком стиле выстроен Кейт-Мэнор? — спросил лорд Далхаузи, стараясь показаться куда более заинтересованным, чем можно было бы подумать.

— Эклектика — отчасти стиль Тюдоров, отчасти готика, отчасти что-то еще. Но для меня он — самое прекрасное здание на свете.

— О? — Он облокотился на перила у подножия лестницы. — И как же выглядит Кейт-Мэнор?

— Дом не слишком большой, почти квадратный, но с красивым арочным дверным проемом и кабинетом, откуда открывается вид на милый сад. А со страшно скрипучей винтовой лестницей связаны две истории… — Смущенная Далия закусила губу. — Мне очень жаль, но если меня не остановить, я могу продолжать бесконечно.

— О, что вы. Сказать по правде, мне…

Рука об руку вернулись леди Мэри и мисс Стюарт, чуть позади шла мисс Маклауд.

— Далхаузи, леди Мэри и я надеемся, что после ленча вы сыграете с нами в бадминтон. — Мисс Стюарт одарила виконта ослепительной улыбкой.

Он бросил преисполненный сожаления взгляд на Далию и лишь после этого с вежливой улыбкой ответил мисс Стюарт:

— В таком случае и мне понадобится партнер.

— Совершенно верно, — подтвердила леди Мэри. — Возможно, лорд Маккаллан.

— Если не заснет за игрой. Ему, должно быть, за семьдесят.

— Ему восемьдесят три. Я это знаю, потому что как раз сегодня утром поинтересовалась у леди Шарлотты.

Мисс Стюарт из-под ресниц глянула на Далию и вызывающим тоном спросила:

— А как насчет лорда Кирка?

— О да, — поддакнула леди Мэри. — С его вечной мрачностью и ужасным шрамом, брр… — Ее передернуло.

Далия, с трудом разжав сведенные от возмущения челюсти, проговорила:

— Он ничего не может поделать со своим ранением.

Похоже, на леди Мэри эти слова не произвели ровным счетом никакого впечатления.

— О, зато очень даже может со своей мрачностью. Вечно ходит с таким выражением лица, будто желает погибели всем присутствующим.

— Точно, — поддакнула мисс Маклауд. — Хотя, по-моему, он — фигура трагическая, как в пьесе. Был красавцем-мужчиной, а теперь изуродован шрамом. Слышала, он заработал его, сражаясь с пиратами!

Далия нахмурилась.

— Не было никаких пиратов.

Мисс Стюарт с любопытством поглядела на нее.

— О? И вам известно, как он получил шрам?

— Они с женой возвращались из Индии, и на судне возник пожар. На нем перевозили бочонки с порохом.

— Какая трагическая история! — произнесла мисс Стюарт.

— Да, но он выжил, что говорит о его характере.

— О боже, — произнесла леди Мэри, разглядывая Далию. — Похоже, у лорда Кирка свои поклонницы.

— Разумеется, он фигура загадочная и таинственная! — неожиданно воскликнула мисс Маклауд.

— Шрам нисколько не придает таинственности, по крайней мере в моих глазах, — недовольно пробурчала леди Мэри. — У него ужасный характер, это видно сразу. Если бы мне пришлось играть в бадминтон с лордом Кирком, я бы от страха и волана отбить не смогла.

— Тогда он идеальный партнер для меня, — вскричал Далхаузи. — Я немедленно его попрошу составить мне компанию.

— Он прекрасный партнер, если на него не смотреть. Хотя не могу не признать, глаза у него красивые. — Резкий голос мисс Стюарт смягчился. — Одна их форма…

— Довольно! — Далия едва узнала свой собственный голос, все четверо обратили к ней удивленные лица. — Прекратите говорить такое о лорде Кирке.

— Я сделала ему комплимент. — Мисс Стюарт заморгала с удвоенной скоростью.

— Да, но до того насмехались над ним. — Лицо Далии вспыхнуло.

Улыбка с лица лорда Далхаузи исчезла, однако он продолжал шутить:

— Мисс Балфур, вы совершенно правы. Со своим ранением лорд Кирк поделать ничего не может.

— Мы не имели в виду ничего плохого, — стала оправдываться явно сбитая с толку мисс Стюарт. — Я всего лишь попыталась отдать должное его красивым глазам.

— Но он ужасно хромает, — фыркнула леди Мэри. — Если у него вообще там нога. А может, деревяшка, кто знает.

— Деревянная нога! — Мисс Стюарт изобразила шок. — О, как вы представляете…

— Нет, — прервала ее Далия. — Мисс Стюарт, леди Мэри, если вы хотите поиграть в бадминтон, позвольте мне бросить вызов вам обеим.

Леди Мэри удивленно подняла брови.

— Мисс Балфур, должна вас предупредить, что и мисс Стюарт, и я — прекрасные бадминтонистки.

— Я тоже. По правде говоря, очень хорошая.

Мисс Стюарт, наверно, изумилась бы меньше, объяви себя Далия Папой римским.

— Вы не сможете сыграть против нас обеих. Только против одной.

— Смогу. — Далии не раз приходилось играть против сестер, и почти всегда она выигрывала. — Ну так как, леди Мэри? Мисс Стюарт? Вы согласны?

Леди Мэри прищурилась.

— Похоже, вы вызываете нас на дуэль.

Лорд Далхаузи просиял:

— Тогда прошу оказать мне честь быть секундантом мисс Балфур.

Мисс Маклауд даже подскочила на месте.

— А я буду секундантом мисс Стюарт и леди Мэри!

— Мы обговорим детали после ленча. — Лорд Далхаузи поклонился мисс Маклауд. — Назначим наш поединок, скажем, на завтра? Это даст нам время обсудить условия матча.

— Я буду с нетерпением ждать! — Мисс Маклауд, смеясь, сделала реверанс. — Мы проследим, чтобы все было честно.

— Решено. Наши противницы сыграют матч завтра днем.

— Я бы также предоставила мисс Балфур время потренироваться, — предложила мисс Маклауд.

— Не вижу в этом нужды, — заявила исполненная решимости победить Далия. — Я буду с нетерпением ждать матча.

Внезапно от попыток защитить честь Кирка и от выслушивания клеветы в его адрес она почувствовала усталость.

— Простите, но мне надо переодеться.

Она повернулась и с ботинками в руках пошла вверх по ступенькам, стараясь звуком шагов заглушить возбужденную болтовню двух, несомненно, самых испорченных женщин на земле.

Глава 9

Из дневника герцогини Роксборо

«Бадминтонные корты удалось обустроить без труда, и уже вчера на них беспрерывно шла игра, и это к лучшему, ибо погода явно испортилась.

А сегодня утром я застала двух моих лакеев, игравших с карманными часами, безвкуснее которых мне ничего видеть не доводилось.

Попрошу Макдугала пересчитать столовое серебро».

— Ой! — Далия поморщилась.

— Простите, мисс, — Фрейя прищелкнула языком, — но если вы хотите привести волосы в порядок, мне нужно их хорошенько расчесать.

— Понимаю, понимаю. Только осторожнее. Не важно, насколько хорошо ты уложишь волосы, все пойдет насмарку, если у меня заболит голова.

У Далии заурчало в животе, и она тут же прижала к нему руку.

— Вам следовало позавтракать, как и всем остальным.

— Рано утром я взяла сухарь, а потом булочку, когда шла через кухню после прогулки. Я не бездельничала до полудня, как некоторые другие.

— О нет. Вы встали с зарей, это точно.

— Я люблю утро. Кроме того, самые интересные гости встают рано, и у нас была занимательная беседа за столом. Леди Грантем поведала мне увлекательнейшие эпизоды из истории своей семьи. А мисс Мактинтерн держит экзотических животных — у нее две обезьянки, они совсем ручные, и она обещала показать их мне, если я когда-нибудь приеду в Эдинбург.

В дверь негромко постучали.

Фрейя, отложив коробку со шпильками, открыла. За дверью стоял лакей с серебряным подносом в руках.

— От лорда Далхаузи, — поклонился он. — Я жду ответа.

Фрейя взяла записку и, озорно прищурившись, протянула ее Далии.

— От лорда Далхаузи, мисс.

Лицо Далии вспыхнуло. Серебряной расческой она сломала сургучную печать и вскрыла письмо. Вся страница была исписана гладким почерком.

Понимая, что лакей ждет, она быстро пробежала глазами послание.

— Пожалуйста, скажи его светлости, что я буду рада встретиться с ним в портретной галерее в одиннадцать часов.

— Хорошо, мисс. — Лакей поклонился и ушел.

Едва за ним затворилась дверь, как Фрейя захлопала в ладоши.

— О, мисс! Вы здесь меньше недели и уже получаете любовные письма.

— Это не любовное письмо.

Тем не менее, письмо было очень милым. Далхаузи приглашал ее осмотреть портретную галерею Роксбург, что должно было их развлечь. Он был очень вдохновлен этой идеей и завершил послание словами: «Я с нетерпением буду ждать вашего ответа». Она улыбнулась, сложила письмо и бросила его на туалетный столик.

— Виконт Далхаузи — красавец.

— Он очень мил. — Фрейя, хитро прищурившись, глянула на Далию.

Далия вспомнила, как накануне вечером на него смотрела мисс Стюарт.

Половина дам здесь уже влюблены в него.

— Герцогиня никогда никого не приглашает к себе без умысла составить партию. Есть у нее виды и на него. Интересно, кого она хочет подобрать Далхаузи?

Это и в самом деле был интересный вопрос.

Желудок Далии заурчал снова, и она взглянула на часы.

— Уже девять пятнадцать. Мне надо поспешить на завтрак, если я хочу успеть в портретную галерею к одиннадцати часам.

Фрейя подколола к прическе Далии еще две шпильки и отошла поглядеть.

— Ну вот. Посмотрите на себя. Все так, как вы хотели?

Далия склонила голову набок. Ее густые волосы, перевитые шелковыми лентами, свободными локонами ниспадали на уши. Бесспорно, прическа ничем не напоминала ужас, царивший у нее на голове после прогулки.

— Идеально. Надеюсь, ему понравится.

— Если нет, сразу возвращайтесь в комнату и зовите меня. Я мигом прибегу и все подправлю.

— Спасибо, Фрейя. — Далия встала. — Должна сказать, я очень хочу осмотреть портретную галерею Роксбург. Ее светлость сказала вчера вечером за обедом, что некоторые портреты принадлежат кисти очень известных художников.

— Я тоже об этом слышала. Меня удивляет вот что — неужели лорд Далхаузи так хорошо знает историю семьи Роксборо, чтобы быть вашим гидом?

— Осмелюсь предположить, что даже если он ее и не знает, он не постесняется импровизировать. У него живое воображение и отличное чувство юмора.

Никогда в жизни никто не заставлял ее так смеяться, как лорд Далхаузи.

Фрейя усмехнулась.

— Может, это лишь предлог, чтобы оказаться с вами наедине. Он настоящий джентльмен, но, я слышала также, изрядный волокита.

— Ну, если, приглашая меня посмотреть портретную галерею, он собирался за мной приударить, его ждет разочарование, поскольку там почти через каждые шесть футов стоят лакеи. Сколько всего лакеев в этом замке? Куда ни ступишь, непременно на них натолкнешься!

— Ну, если хотите знать мнение Лилит, горничной с верхнего этажа, так по ней их все одно мало, — сурово произнесла Фрейя. И тут же пояснила: — Пока лакеи готовили все к бадминтонному турниру, она им проходу не давала, все восхищалась их мышцами и так заигрывала с ними, что экономка вынуждена была услать ее обратно!

— Полагаю, она всем им надоела до смерти.

— За это не ручаюсь, она… — Фрейя выразительным жестом у бедер дала понять, какова эта горничная Лилит.

— А, значит, у нее неплохая фигура?

— Да, мисс. Вам не обхватить.

Далия посмотрела на себя в зеркало и вздохнула.

— Мне всегда хотелось быть стройнее, чтобы можно было надевать самые модные вещи, а не драпироваться с головы до пят полотнищами ткани, скрывая то, что не хотелось бы выставлять напоказ.

— О, вы просто прекрасны, мисс! Каждый вам скажет.

— Ты так добра! Кстати, днем мне понадобится твоя помощь, чтобы переодеться к турниру по бадминтону. Мне предстоит играть против двоих.

Судя по количеству людей, упомянувших о ее предстоящей игре, зрителей будет довольно много. И это прекрасно, потому что если в чем Далия и была уверена, так это в своем умении играть в бадминтон.

Раздался стук в дверь. Фрейя пошла открывать. В распахнутую дверь мимо горничной в комнату стремительно проскользнул мопс.

Фрейя вскрикнула и кинулась за собакой, но та была проворнее, она уворачивалась от горничной и изо всех сил носилась по комнате. Наконец собака, высунув язык, буквально рухнула на ковер перед камином. Выражение морды у нее при этом было глупое.

— Ангус, да ты просто дурачище! — Фрейя гневно глянула на лакея. — О чем ты только думал, запуская собаку в комнату леди? И мне никогда ее не поймать, потому что она быстрее всех остальных, вместе взятых!

— Неужели? — Лакей усмехнулся. — Маленькая и проворная, прям как ты!

— Все твои шуточки! Но мне совсем не смешно! Особенно когда эта зверюга принимается жевать дамские туфли.

— О боже! — Далия огляделась по сторонам. — И такое бывает?

— Бывает. И не только это. — Горничная уставилась на лакея. — Ты зачем явился? Чтобы доставить неприятности или с каким поручением?

Услышав о своих обязанностях, Ангус вытянулся по струнке и протянул серебряный поднос с письмом.

— У меня письмо для мисс Балфур. И все, ждать ответа не велено.

Фрейя взяла письмо.

— Прекрасно, но пса забери с собой.

— Нет, мне надо еще кое-куда, но ненадолго. Я вернусь и заберу собаку, когда она немного успокоится. И, Фрейя, не гоняйся за ней, она только распаляется и ее потом труднее поймать.

— О! Кто бы говорил, Ангус Маклеллан! Я собственными глазами видела, как ты гоняешься за мопсами по газону перед замком.

— Только когда велит ее светлость. Без этого я шага за ними не сделаю, если они не хотят.

— Хватит врать-то… — Фрейя вдруг спохватилась и, бросив извиняющийся взгляд на Далию, расправила узкие плечи и повернулась к нахальному лакею.

— Об этом мы еще поговорим, — и присела в реверансе. — Спасибо, что принес письмо.

— Пожалуй…

Горничная захлопнула дверь прежде, чем он закончил фразу. Из коридора донесся его приглушенный голос, но Далия уже ничего не слышала — она сразу узнала характерный, с наклоном влево почерк Кирка.

— Простите, что хлопнула дверью, мисс, — виновато проговорила горничная. — Я не хотела, но этот бездельник… С тех пор как герцогиня просит его носить несчастного старого Рэндольфа вниз и вверх по лестнице, поскольку тот отказывается делать это сам…

— Прости, но почему именно Рэндольфа?

— О, Рэндольф самый старый из мопсов Роксборо, мисс. Он и в самом деле не молод, но очень живой. Макдугал считает все это хитростями, на самом деле, когда ее светлость этого не видит, Рэндольф может и забираться вверх по лестнице, и слезать вниз. А Ангус несет его по лестнице, как короля.

— Короля мопсов? Мужчины могут быть воистину невыносимы.

Письмо, словно драгоценность, приятной тяжестью лежало на ее ладони.

«Итак, он принял меры, чтобы организовать наше свидание наедине? И когда же и как ему удалось это устроить?» — спросила себя Далия.

Она ощутила, как по телу теплой волной пробежала дрожь. Зная, что на нее смотрит горничная, Далия бросила нераспечатанное письмо на туалетный столик и сказала:

— Я думаю надеть синие туфли.

— Да, мисс. Они очень идут к тому платью. Я принесу их из гардеробной.

— Спасибо.

Далия подождала, пока горничная выйдет, и только тогда принялась открывать конверт. Вчера, когда Кирк предложил попрактиковаться, чтобы усовершенствовать свои навыки и не опозориться снова, она согласилась, убежденная и его доводами, и его присутствием. Однако ночью после многочасового трезвого размышления она нашла в его плане слабые места, и, не в последнюю очередь, сочла его неприличным. Кроме того, продолжение их связи могло возыметь непредсказуемые последствия.

Ей и без того было трудно забыть их поцелуй. Его первые секунды превзошли все ее мечтания, потому она так страстно и отозвалась. А будь поцелуй Кирка исключительным от начала и до конца? Смогла бы она его забыть? Захотела бы?

Она взяла серебряный гребень и, подсунув его, как с письмом Далхаузи, под сургуч, сломала печать. Снова положив гребень на комод, развернула плотно сложенное послание.

Бумага была замечательная. У хозяина замка Фордайс всегда все только самое лучшее. Она улыбнулась и прочла:

«В библиотеке в 10:00. Не опаздывайте. Кирк»

Далия нахмурилась.

«Лаконично и деловито, ни слова любезности. Хуже того, он даже не просит, а просто уведомляет, как будто мне нечего по этому поводу возразить».

Как и следовало ожидать, письмо Кирка жутко разочаровало Далию.

Она еще раз мрачно поглядела на это послание. Почему из всех мужчин именно с ним она согласилась совершенствовать свое умение целоваться? Это было смешно. Она приехала к герцогине, чтобы найти любовь и романтику, то, к чему Кирк был явно неспособен и, более того, что вообще не желал понимать. Казалось, даже самая простая любезность была ему в тягость.

Любая разумная женщина избегала бы его и наверняка никогда бы не согласилась на его предложение. Однако Далию после вчерашнего вряд ли можно было считать разумной женщиной.

Ветер сорвал у нее с головы капор, и лорд Кирк тут же бросился его ловить… И она очутилась в его объятиях. Даже теперь, закрыв глаза, она чувствовала, как по телу мгновенно разливается тепло, и ощущала слабый запах одеколона, шедший от его пальто.

Конечно, сейчас, по прошествии времени, Далия понимала, что его жест был невольным, он обнял ее единственно для того, чтобы устоять на ногах. С не меньшим разочарованием она поняла, что за его предложением усовершенствовать умение целоваться — которое, прозвучи оно из уст другого мужчины, было бы воспринято ею как попытка заигрывания — стоял чистый рассудок. Собственно, он и не стал скрывать этого, открыто заявив, что ему не хочется вновь опозориться, поэтому и требуется практика.

Может, это и мило, что он остановил выбор на ней, однако вряд ли это служит бесспорным доказательством того, что он намерен за ней ухаживать.

Просьба Кирка как обычно основывалась на трезвом расчете, и теперь Далия от души пожалела, что согласилась. И, тем не менее, она все-таки согласилась.

Однако, возможно, ей не следовало бы судить себя уж слишком строго. Она была не в себе после того, как он ее обнял, на нее действовала особая магия темных глаз лорда Кирка и стиснувших ее в объятиях его сильных рук.

Что ж, разум к ней вернулся. И в десять часов она встретится с ним и объяснит, почему «совершенствование» навыков ее больше не интересует.

Она бросила письмо на комод, где оно заняло место рядом с куда более пространным и красноречивым посланием Далхаузи. Виконт просил ее почтить его своим присутствием, а не выражал — кстати, довольно бесцеремонно — уверенность в том, что оно ему гарантировано. Письмо Далхаузи значительно превосходило написанное Кирком во всех отношениях: и теплотой тона, и вежливостью просьбы, а также было очевидно, что на планирование развлечения для них обоих у виконта ушло гораздо больше времени — все это указывало на уважение к ней, полностью отсутствующее в резкой и требовательной записке Кирка.

Холодный влажный нос ткнулся в ее локоть.

— О! — Далия опустила взгляд на мопса, нетерпеливо вилявшего колечком хвоста. — Нос у тебя как лед.

Из гардеробной выглянула Фрейя.

— О, собака вам докучает, мисс? Я могу попытаться ее поймать…

— Нет-нет. Она очень мила.

— Отлично. Должна сказать, я рада, потому что она и правда не любит, когда за ней гоняются.

— Никто этого не любит.

— Кроме того, сейчас неподходящий момент, мисс, — добавила Фрейя. — Я как раз нашла ваши туфли, но их надо почистить. Я сейчас закончу.

— Спасибо, Фрейя.

— Не за что, мисс.

Горничная снова исчезла в гардеробной.

Далия посмотрела на сидящую у ее ног собаку.

— Жаль, что ты не можешь пойти в библиотеку вместо меня. Если в чем я и уверена, так это в том, что лорд Кирк рассердится, когда я ему откажу.

Собачка, которую звали Мини, склонила голову набок.

— О, знаю, он начнет топать ногами и рычать как медведь. Он ведь по каждому поводу гневается — из-за перемены погоды, из-за книги, углы страниц которой загнуты, из-за галстука, в котором слишком много узлов, — список этот бесконечен. Именно поэтому, когда он разбушуется и распыхтится, я не буду обращать на него ни малейшего внимания.

Мини завиляла хвостом.

Эта положительная реакция воодушевила Далию.

— Да. Я просто скажу ему, что не нуждаюсь в оттачивании своих навыков. Мне нужно отточить самообладание. — Она протянула руку, чтобы погладить мопса. Шерсть на ощупь оказалась мягкой, шелковистой, и Далия невольно улыбнулась. — Ты милая. Иди ко мне.

Собака, тявкнув, сорвалась с места и во весь опор забегала кругами по комнате. В конце концов, запыхавшись и скаля зубы, она снова упала перед камином.

— Она к вам не пойдет, мисс. — Фрейя вышла из гардеробной с туфлями в руках. — Пока сама не решит, что этого хочет. — Она поставила обувь на пол перед Далией. — Похоже, мисс, лорд Далхаузи проявляет к вам интерес. Он вам нравится?

— Не знаю. — Открыв шкатулку с драгоценностями, Далия стала искать свои любимые серьги с гранатом. — Он веселый, живой и умопомрачительно заигрывает, но… посмотрим.

По сравнению с Кирком, о многом вообще не желавшем даже слышать, Далхаузи был самым привлекательным кандидатом. Однако по непонятной причине Далия не могла не задаться вопросом, каков мог бы быть настоящий поцелуй лорда Кирка. Поцелуй, порожденный страстью и ею наполненный. И не прерванный из-за ее неопытности.

«Но у лорда Кирка нет страсти. Как он сказал вчера, мы давно знакомы, потому нам хорошо вместе и мы испытываем друг к другу дружеское расположение».

И, тем не менее, когда он держал ее в объятиях, произошло то, что можно считать вспышкой. Это явно выходило за рамки просто дружеских отношений.

— Мисс, почему вы так погрустнели?

Далия поняла, что горничная видит ее в зеркале.

— Я просто думала о том, как трудно разобраться в собственных чувствах.

— Понимаю. Я сама недавно об этом думала. — Горничная замялась, а потом спросила: — Мисс, надеюсь, вы не будете возражать, если я спрошу, а что вы думаете о мужчине постарше?

«Боже мой, откуда Фрейя знает о Кирке…» — Она поймала взгляд горничной и с облегчением рассмеялась.

— У тебя немолодой ухажер!

Лицо горничной зарделось.

— Мисс, я просто спросила. Иногда я думаю, что было бы неплохо иметь опытного мужчину, много повидавшего, а не молодого, думающего только о своем счастье. У молодого есть страсть, но только мужчина постарше умеет ухаживать за девушкой по-настоящему.

О Кирке подобного не скажешь. Он вообще ни за кем не умеет ухаживать.

— Кто этот пожилой мужчина?

— Он камердинер. И очень милый и… — Горничная с улыбкой покачала головой и достала из платяного шкафа шаль. — Это не важно. Вам лучше поспешить, или вы опоздаете на вашу встречу с лордом Далхаузи.

Далия позволила Фрейе расправить шаль на ее спине.

— Идите, мисс. И расскажите потом, что за глупости нес лорд Далхаузи о семье Роксборо. Это позабавит слуг за обеденным столом.

— Хорошо. И не забудь, в два часа я играю в бадминтон, и мне нужно будет переодеться в платье посвободней.

— Я буду ждать вас к часу дня, мисс.

Далия направилась к двери, остановившись еще раз погладить мопса. Что бы ни произошло на свидании с Кирком, она будет готова к этому. Расправив плечи, она повернулась и вышла, готовая ко всему.

Глава 10

Из дневника герцогини Роксборо

«Я хочу от своих гостей немного: светскости, приятных манер, умения и желания развлекаться, но, как ни странно, эти простейшие навыки отнюдь не всегда проявляются. И хотя не сомневаюсь, что лорд Кирк расценит мои действия как вмешательство в его жизнь, тем не менее я не могу позволить двум капризным барышням высмеивать человека со столь благородными устремлениями. Я была готова занять жесткую позицию и покончить с проблемой, однако леди Шарлотта считает, что, прежде чем вмешиваться, было бы вернее позволить мисс Балфур действовать самой.

Если, как рассчитывает Шарлотта, Далии удастся выставить в неприглядном свете глупость подобного отношения, я вмешиваться не стану. Но если результат меня не удовлетворит, я выскажусь — и выскажусь без обиняков и во всеуслышание.

Именно в такие моменты мне больше всего не хватает Роксборо, мне хочется, чтобы он был здесь, а не вел торги с премьером. Роксборо всегда знает, как в самой непринужденной манере напомнить людям об их обязанностях. А когда то же самое пытаюсь делать я, мои слова бьют подобно кувалдам по рельсам, и звучат довольно резко, порой, возможно, даже резче, чем необходимо».

Хотя Далия собралась спокойно позавтракать перед встречей с Кирком, в зале она обнаружила с десяток, если не больше, рано поднявшихся гостей. Она надеялась, что ей удастся избежать разговоров, но при ее появлении мистер Баллонок, старый сплетник, вечно прикидывающийся воздыхателем леди Шарлотты, хотя та его, кажется, вовсе не замечала, завел речь о предстоящем турнире по бадминтону и (окинув всех лукавым взглядом) заявил, что Далия бросила вызов леди Мэри и мисс Стюарт.

С этого момента все разговоры вращались исключительно вокруг предстоящей игры. Бадминтон был в моде с тех пор, как его привезли вернувшиеся из Индии домой солдаты. Репутацию игры, организуя турниры для своих гостей, упрочил герцог Бофорт.

Для Далии и сестер игра стала чудесным средством скоротать часы досуга. А поскольку у трех девочек в округе не было ни друзей, ни подруг, они играли две против одной. Сначала сестры Балфур менялись командами, но вскоре сделалось очевидным, что Далия была куда способнее своих сестер, и все чаще — к собственному удовольствию — она играла против них одна.

Судя по вчерашнему самоуверенному заявлению леди Мэри и мисс Стюарт, обе они тоже считали себя весьма умелыми бадминтонистками. Однако Далия знала пару особых приемов, и, учитывая обстоятельства их матча, намеревалась прибегнуть к ним. Разумеется, ее решимость не имела никакого отношения к насмешкам над лордом Кирком, скорее она была вызвана тем, что мисс Стюарт и леди Мэри посмели пренебрежительно отозваться о земляке из любимого Далией Абердиншира.

Она и не заметила, как часы в зале пробили четверть десятого, Далия, допив чай, откланялась, но вынуждена была задержаться с раздававшими самые сердечные пожелания успеха гостями. Подобный энтузиазм малознакомых людей казался несколько странным. Торопливо идя по коридору к большой библиотеке, она прогоняла в мыслях холодные и вежливые обоснования своего нежелания участвовать в сомнительном плане лорда Кирка.

Перед входом в библиотеку она замедлила шаг. По обе стороны двери стояли навытяжку два лакея. Ни дать ни взять дворцовая стража. Одного из них она, кажется, знала.

— Это ты, Ангус?

— Да, мисс? — Явно удивленный, что она помнит, как его зовут, Ангус озадаченно посмотрел на нее. Даже сбежав с Боу-стрит или будучи контрабандистом, он вряд ли говорил бы осторожнее.

— Лорд Кирк просил меня встретиться с ним в библиотеке.

— Да, мисс. Он уже ждет вас. Мы вас пропустим.

— Понимаю. И что вы собираетесь делать потом?

Ангус и Стюарт, второй лакей, обменялись настороженными взглядами.

— Мы просто исполняем свои обязанности, — неуверенно улыбнулся Ангус.

Стюарт энергично закивал.

— И охрана дверей библиотеки — тоже часть ваших обязанностей? — допытывалась Далия. — Мне спросить леди Шарлотту…

— О нет! Это ни к чему, мисс. Разумеется, я… — Ангус сглотнул и замолчал. Еще при первой встрече с мисс Балфур, когда он постучал в дверь ее кареты, Ангус понял, что Далия — гостья с характером.

«Когда лорд Кирк велел нам дождаться мисс Балфур, надо было попросить у него больше гинеи».

Мисс Балфур, воинственно скрестив руки на груди, выставила вперед носок туфли, словно нацелившись пнуть его по голени. Хуже того, выражение ее лица можно было истолковать только однозначно.

— Как вы догадались, мисс, лорд Кирк нам заплатил, чтобы мы стояли на страже. — Ангус расправил плечи.

— Не важно. Главное, что догадалась. И что вам велено делать, когда я войду?

— Мы не должны никого пропускать, кто мог бы вам помешать.

— Да, — подтвердил Стюарт. — Как стража…

— Понимаю. И часто гости платят вам за подобные услуги?

— Время от времени.

Увидев, как у нее от удивления поползли вверх брови, Стюарт вспыхнул.

— О, мисс, я не это имел в виду. Нет.

— Стюарт, не рассказывай сказки. — Ангус не сомневался, что она видит их насквозь, потому лучше просто сказать правду. — Это происходит постоянно, мисс. Хотя никто не платит больше его светлости.

— Как мило с его стороны быть таким щедрым. К сожалению, должна сообщить вам, что вы больше не нужны.

Ангус порадовался, что лорд Кирк заплатил им вперед. Он уже точно знал, на что потратит эти деньги. Была тут одна дерзкая горничная, которой он хотел кое-что доказать, мисс Фрейя, милый ротик, который надо поцеловать. Впрочем, если она не проявит к нему благосклонность, Ангус собирался просто потратить их на себя.

— Ну, вот и все, — обратился он к Стюарту. — Раз мисс Балфур говорит, что мы не нужны, значит, мы не нужны.

— Но его светлость…

— Его светлость поймет. А теперь открой дверь мисс Балфур и не закрывай, а мы пойдем. В любом случае меня скоро позовут нести вверх по лестнице старого мопса, которого взяла с собой на прогулку леди Шарлотта.

— Хорошо.

Стюарт я явно недовольным видом широко распахнул дверь и встал возле нее.

Далия, вдохнув поглубже, попыталась овладеть собой и успокоить несущиеся наперегонки мысли, а затем вошла в библиотеку. Теперь надо держаться твердо. Только бы сердце не кололо так, будто она сама втыкает в него иглы.

Едва ступив на роскошный ковер, Далия замерла. Стояло мрачное утро, через окно балконной двери струился безрадостный и тусклый свет. Свечи не были зажжены, огромное помещение освещалось лишь пламенем бодро потрескивавшего камина.

Всматриваясь в полумрак, Далия стала искать взглядом лорда Кирка, но его нигде не было видно. Она прошлась по толстому ковру, заглушавшему звук шагов. Ее взору предстали самые желанные из всех достопримечательностей замка — уставленные книгами длинные полки. Библиотека занимала немалую часть замка Флорс.

Она уже собралась окликнуть Кирка, как скрипнуло стоявшее перед камином вольтеровское кресло, и из него, схватив левой рукой трость, поднялся Кирк.

— Вы опоздали. — Он посмотрел сначала на нее, потом на карманные часы, которые держал в другой руке.

Далия уже согнула колено, собираясь присесть в реверансе, однако услышав его слова, явно передумала и медленно выпрямилась.

— Прошу прощения, это укор мне? Или вы просто отметили, что я пришла позже?

Кирк открыл было рот, чтобы ответить, но искры в глазах Далии заставили его сдержаться. Он пришел в библиотеку чуть ли не на полчаса раньше назначенного срока, нетерпеливо ожидая их встречи, как зеленый юнец своего первого свидания. И все это время он воображал себе возможное развитие событий, ее реакцию, и как ему лучше привлечь ее, и все исходя из того, что он уже знал о ней. Но он и представить не мог Далию, бросающую на него взгляд, полный такого воинственного блеска.

— Я лишь сказал, сколько времени. — Кирк опустил часы в карман. — Десять минут одиннадцатого. — Ее глаза гневно сузились, и он поспешил добавить: — Разумеется, это не так важно.

— Нет, важно. Кирк, прежде всего я должна сообщить вам, что я здесь не потому, что вы приказали мне прийти.

— Приказал? — нахмурился Кирк.

— Ваше письмо — если его вообще можно таковым назвать — было настолько же грубым, как и только что высказанное замечание о моем опоздании.

— Я просто указал вам время и место. Такими и должны быть письма — лаконичными, в них не должно быть ничего лишнего.

— Оно было лаконичным, во всяком случае, оно позволило мне понять… — она сделала широкий жест рукой, — ваш план или то, что вы таковым считаете, — пустая трата времени. Моего времени.

«Ага. Значит, она испугалась? Этого следовало ожидать».

— Отлично. Если вы так это воспринимаете, тогда не о чем говорить.

Его капитуляция удивила ее, и она нахмурилась.

— А вы сами не так думаете?

— Нет, но… — Он пожал плечами. — Если вы решили, значит, решили. Я бы никогда… — Его глаза сузились. — Вы потираете руки. Вы озябли?

— Немного, — призналась Далия. — Замок настолько велик, что, осмелюсь сказать, зимой его невозможно протопить.

— На улице холодно и становится все холоднее, и это чувствуется. Позвольте мне подбросить дров в камин. — Он схватил трость и шагнул по направлению к камину.

— Нет-нет. Не надо.

— Не глупите.

Он подошел к камину. Наклонившись, чтобы поднять полено, Кирк скривился от боли в ноге. Сегодняшнее утреннее занятие с Маккриди, несмотря на предупреждение камердинера, оказалось болезненнее, чем он ожидал. Он подкинул в огонь полено и выпрямился.

— Вот так.

— Спасибо. Это очень любезно.

— Нет никакой любезности в том, чтобы сделать необходимое. — Отряхиваясь, он обернулся к ней. — Довольно скоро здесь станет теплее.

— Я уже чувствую.

— Подойдите ближе к огню и почувствуете еще лучше.

Она посмотрела на дверь.

— Подойдите, Далия. Мы слишком хорошо знаем друг друга, чтобы между нами оставалась недосказанность. Если она возникает, слова начинают вертеться в голове, не давая уснуть. Мы из тех, кто думает, часто слишком много. Хороший разговор начистоту, и мы точно будем лучше спать по ночам.

Она улыбнулась.

— Папа постоянно обвиняет меня в том, что я слишком много думаю.

— То же самое многие говорили и мне. А потому нам следует побеседовать.

— Думаю, вы правы. — Далия обошла кушетку и подошла к камину. — Не хочу, чтобы вы потеряли сон.

— Хорошо.

Кирк наблюдал, как она подносит ладони поближе к огню. Такие тонкие руки! Он видел, как эти руки ласково прикасались к его книгам. И ему вдруг неудержимо захотелось оказаться на месте этих книг. От этой мысли его тело напряглось, и ему пришлось опереться на больную ногу, дабы не дать простора своевольному воображению.

— Позвольте мне внести ясность: вы больше не хотите участвовать в моем, как вы выразились, «плане».

Она вспыхнула.

— Вы собрались, как я вижу, говорить напрямую?

— А вы предпочли бы, чтобы я вежливо ходил вокруг да около?

— Нет, вовсе нет. Пожалуйста, продолжайте.

— Спасибо. Это предложение, но никак не план. У меня нет желания пережить подобную неловкость еще раз, и я полагал, что и у вас тоже. Или вы не хотите найти пару?

— Ненавижу, когда вы употребляете слово «пара». — Далия поморщилась. — Звучит вульгарно.

— А не этим ли мы занимаемся? Словно два павлина, распушаем хвосты перед представителями противоположного пола, надеясь обратить на себя внимание?

Произнося эти слова, он взмахнул руками.

Ее губы дрогнули, но она сурово проговорила:

— Это звучит не менее вульгарно.

— Правда нередко неприглядна. По крайней мере в данном случае.

Хромая, Кирк вернулся к креслу и уселся. Заметив, что она приподняла брови, он спросил:

— Мне встать? Просто нога опять разболелась.

— Хотя бы мне сесть предложили.

— Но вы же замерзли и хотели быть поближе к камину.

— Кирк, вежливый человек иногда задает вопрос, даже зная ответ наперед.

— Похоже на чертову пустую трату времени.

— И не надо чертыхаться… — вздохнула она. — Впрочем, не важно.

Она повернулась и подошла еще ближе к огню, он моментально согрел кожу, окрасил кармином ее кудри и заставил засиять гранатовые серьги. Серьги явно были ей дороги, потому что другие она надевала редко.

«Они красивы, но гранат — это так скромно для нее! Она достойна рубинов. Роскошных, красных, смелых рубинов».

Кирк улыбнулся этой мысли. Далия действительно красива. И это не показная красота легкомысленных модных пустышек. Нет, ее красота во всем — в безукоризненной линии носа и подбородка, в изгибе сочных губ. Ее кожа не бесцветно-белая, как у здешних девиц, а свежая и молодая, в редких веснушках, будто манящих запечатлеть на каждой поцелуй.

Слегка приподняв юбку, она подвинула поближе к камину ножку в изящной туфельке, и в свете огня под платьем обозначился силуэт ее стройных лодыжек.

Его сердце учащенно забилось, и он не смог отвести взгляд.

«Боже, да она превосходно сложена, у нее округлые икры и бедра, к которым мужчину так и тянет прикоснуться! В ней нет и следа модной худобы. Кто соблазнится этими костлявыми худышками, увидев роскошные пышные формы?»

В этот момент Далия обернулась, и взгляды их встретились. Лорд Кирк невольно зарделся и пробормотал:

— Вы стоите слишком близко к пламени. У вас загорится юбка.

Прозвучало это резко, даже грубо, Далия тоже покраснела, но отступила на шаг от огня, тем самым избавив Кирка от танталовых мук — созерцать ее просвечивавшую сквозь платье фигуру.

Видя, как она скривила губы, Кирк понял, что снова ее разозлил.

— Простите, если я сказал слишком резко, но мне очень бы не хотелось, чтобы на вас загорелось платье.

«На самом деле, это я сейчас чуть не загорелся».

— Мне не нравится, что вы вечно злитесь на меня.

— Я не злюсь.

Однако он ее не убедил.

— Это на самом деле так. Я просто беспокоился. — «И невероятно возбудился». — Поэтому давайте поговорим о моем «плане», как вы это окрестили.

— Давайте. Я передумала в этом участвовать, потому что это неразумно. Кроме того, усовершенствовав подобный навык с вами, вовсе не обязательно, что я смогу использовать его с кем-нибудь еще.

Верно, целовать Далию совсем не то, что других. Да и не нужны ему были другие. Это лорд Кирк знал точно.

Иное дело Далия. И отнюдь не потому — как непременно подумали бы многие сентиментальные люди — что он в нее «влюблен», нет. Староват он для подобных глупостей, хотя и вовсе не бесчувствен. Ибо кроме взаимопонимания между ними зарождалось взаимное физическое влечение, и этого нельзя было не заметить и не признать. Именно это и было куда более убедительным доказательством в пользу необходимости дальнейшего развития отношений, чем просто общность их интересов.

Он смотрел на нее из-под полуопущенных ресниц.

— Боюсь, мы всех распугаем, если, целуясь, продолжим сталкиваться лбами с нашими партнерами и натыкаться на их зубы.

— Этого не случится. В следующий раз я буду осторожнее.

После этих ее слов о «следующем разе» ему захотелось вскочить и заорать, но он сдержался и лишь пожал плечами.

— Может, у вас и будет все хорошо, однако у меня нет ни малейшего желания выставлять себя на посмешище, и мне во что бы то ни стало надо справиться со своей неумелостью. И если помочь не захотите вы, я попрошу кого-нибудь еще.

Кирк сказал наобум, однако Далия заинтересованно взглянула на него.

— Кого?

— Не знаю. Поскольку у нас был уговор, я об этом не думал, однако уверен, что найду помощницу.

Затаив дыхание, он ждал ее реакции. Но вместо того чтобы отступиться, Далия гневно посмотрела на него и прошла мимо так быстро, что у ее лодыжек закрутились юбки.

— Постойте! — Лорд Кирк поднялся с кресла и, хромая, устремился за ней. — Далия, прошу вас… Мы сегодня встретились с вами, и я не могу просто так вас отпустить.

Услышав эти слова, Далия остановилась. Она опустила голову, и он увидел, что сегодня ее густые волосы подняты так, что взору открывается нежная шея. Боже, как мучительно ему хотелось прижаться к ней губами! Чтобы Далия вздрогнула от желания, и…

— Далия, пожалуйста. Я постараюсь… — Он тяжело вздохнул.

Далия прижала ладонь ко лбу. Сердце у нее невольно екнуло. Не все из окружения герцогини понимали и принимали его резкость, а кое-кто даже над ним насмехался. Ее руки сжались в кулаки. Он уже столько пережил, потеряв жену, сражаясь один на один с постигшим его горем, с увечьем… Он заслужил как минимум уважения и вежливого отношения, и ему необходимо помочь.

Она глубоко вздохнула и обернулась к нему.

— Если вы хотите, чтобы мы и впредь оставались друзьями, вы должны прекратить… — Она развела руками. — Вы должны прекратить это.

— Что именно?

— Для начала прекратить мне приказывать, словно я один из лакеев, стоящих на страже у дверей.

— Я им не приказывал, я их подкупил.

— В таком случае вы поступили с ними куда любезнее, чем со мной.

— Я все усложнил? — Кирк провел рукой по волосам.

Она не могла не заметить его растерянность.

— Усложнили, но это не важно. Я по своей воле решила не участвовать в вашем сомнительном плане. Нам нельзя оставаться наедине даже сейчас.

— Дверь открыта.

— Да. Именно благодаря этому мы хоть как-то защищены, хотя в любой момент здесь может оказаться кто-то из гостей и решить, что… — Она обреченно махнула рукой.

— Понимаю.

Он потер шрам на щеке.

Далия подумала, машинальный ли это жест или нет. Она еще несколько месяцев назад обратила внимание, что всякий раз, когда Кирк чем-то озадачен, он проводит пальцами по шраму, словно это помогает ему прояснить мысли.

Ее сердце немного смягчилось. Он так старался и уже сильно переменился: взять хотя бы одежду или прическу. До сих пор временами грубоватые его манеры, тем не менее, улучшились, причем сильно. Одно лишь то, что он соизволил заметить, что она озябла, было колоссальным достижением в сравнении с его прежней самоуглубленностью отшельника, которому даже в голову не приходило, что и другие тоже, как и он, имеют право испытывать голод, чувствовать холод или жару.

«Он старается. Для того, кто никогда не прилагал усилий, это дорогого стоит».

— Кирк, попытайтесь понять. — Далия вздохнула.

— Я лишь хочу успеха — для нас обоих.

— К сожалению, ваша идея практиковаться в поцелуях приведет только к трагедии, с кем бы вы ни решили этим заняться.

Эти слова отчего-то оставили на ее языке горький привкус.

В его темных глазах вспыхнули веселые огоньки.

— Дорогая, до чего только не доводят поцелуи. Трагедия — лишь один из исходов. — И Кирк прочел неожиданно глубоким бархатным голосом:

— Пусть старость мне кровь беспощадно остудит, Ты, память былого, мне сердце чаруй! И лучшим сокровищем памяти будет — Он — первый стыдливый любви поцелуй![1]

Она не удержалась и улыбнулась.

— Мне легко противостоять вам, но не Байрону.

— Он — одна из ваших слабостей. Личных… — Он сморщил нос. — Мне непонятных.

Далия печально взглянула на него.

— Как вы уже неоднократно мне говорили. Вам, видимо, очень хочется победить в этом споре, раз вы цитируете поэта, которого не любите.

— Я обязан вас убедить любой ценой. Первый поцелуй очень важен для построения отношений.

— К сожалению, с вашими манерами вам никогда не сблизиться ни с одной женщиной настолько, чтобы дело дошло до поцелуя.

— Вас явно удивили бы некоторые вещи, которые среди романтично настроенных леди зачастую считаются заигрыванием. — Его усмешка скорее напоминала звериный оскал.

«Что это значит?»

Однако прежде чем Далия успела это обдумать, Кирк, отступив на шаг, произнес:

— Ну что же, Далия, давайте начнем этот разговор сначала. — И видя, что она пребывает в недоумении, добавил: — Итак, я начну. — Он подошел к ней и поклонился. — Доброе утро, мисс Балфур. Как вы поживаете?

Его тон и манера были безукоризненны, но так… странно нехарактерны для него, что Далия даже и не поняла, то ли ей радоваться, то ли огорчаться.

«Не глупи!»

Она сделала реверанс.

— Доброе утро, милорд. — Выпрямившись, она произнесла вполголоса: — Ваш поклон превосходен.

— У меня хороший учитель. Мой новый камердинер служил у герцога Веллингтона.

— Неужели? И как же он вам достался?

— Разумеется, его нашла герцогиня. Наша крестная мать — женщина влиятельная.

— И этот лакей наставляет вас в… — Далия сделала неопределенный жест рукой.

— Полагаю, вы хотите сказать в «искусстве быть джентльменом»? Именно так и выразилась леди Шарлотта.

— И как долго вы проходите этот курс обучения?

— Уже два месяца, хотя этого явно маловато.

Далия невольно улыбнулась.

— Нет-нет. Вас явно не узнать.

Кирк скривился.

— Я не это имела в виду.

— Разумеется, нет. Будь сейчас здесь Маккриди, он посоветовал бы мне начать светский разговор. Вероятно, нам следует обсудить погоду. Мне сказали, что это вроде вполне безопасная тема. — Он посмотрел на заиндевевшие окна. — Холодно. — И посмотрел на Далию, ожидая от нее ответной фразы. Но так и не дождался.

— Ну? — спросил он наконец. — Вам не кажется, что явно похолодало?

Она невольно хихикнула.

— Вам все это не по нраву?

— Я это ненавижу! — тотчас выпалил он. — Зачем тратить слова и время на то, что и так ясно? Не вижу в этом смысла, а потому у меня плохо получается.

— Согласна, иногда это на самом деле излишне.

— Хуже того, это скучно и глупо и… не позволяйте мне продолжать.

— Это всего лишь помогает заполнить паузу, прежде чем сказать нечто достойное внимания.

— Я предпочел бы сразу перейти к тому, что достойно внимания. Например, я заметил, что вы очень хорошо танцуете.

— Вы никогда не видели, как я танцую.

— Видел. В тот вечер, когда мы с вами ссорились. Я все же вернулся назад.

«И смотрел на меня».

По непонятой причине по ее телу пробежала дрожь.

— Спасибо. Я польщена.

— Это всего лишь танцы, умение, вряд ли достойное упоминания.

Она всплеснула руками.

— Вот! Вы решили испортить прекрасный комплимент!

— Испортить? — удивился Кирк.

— Да. Окончательно.

— Но я вообще не знал, что вы умеете танцевать.

Она не знала, плакать ей или смеяться, и, честно говоря, от его наивности впору было расхохотаться.

— О, Кирк, прошу вас! Ради нас обоих, ни слова больше.

— Я хотел только подчеркнуть, что вы были даже грациозны. — Смех Далии, кажется, задел его. — Проклятье, я опять все испортил?

— Слово «даже» превратило ваши слова в отнюдь не комплимент.

— Боже, всего одно слово, и попал впросак. Скажу вам, что это глупо.

— Возможно. — Сжалившись над ним, она взяла его под руку. — Давайте подойдем к окну и взглянем на погоду.

Кирк тотчас принял игру.

— Так отчасти в этом суть бессмысленной «светской беседы»? — насмешливо поглядел он на нее.

— Иногда.

— Это полезно узнать, поскольку созерцать погоду куда интереснее, чем рассуждать о ней.

Они остановились у окна. Голые деревья и колышущаяся под ледяным ветром трава на фоне серого неба смотрелись особенно печально.

Далия хотела было убрать руку, однако лорд Кирк удержал ее, накрыв своей ладонью. Подобное, разумеется, явно выходило за рамки обычной вежливости, но ощущение от его руки было приятным. Далии вдруг стало легко и покойно на душе, совсем как дома.

— Где вы научились танцевать? — Он посмотрел на нее. — Не думаю, что в Кейт-Мэноре масса возможностей для этого.

— Я посещала местные ассамблеи и небольшие балы.

— По соседству?

— Да… Вы тоже знали бы о них, если бы иногда покидали дом или заезжали к соседям в гости.

— В ваших словах слышится нотка порицания.

— Вы отшельник, сэр.

— Я доволен своим собственным обществом.

— Вы — отшельник и более всего счастливы в одиночестве. Вам следовало бы это признать и жить с этим.

— Это не так. Есть один человек, чье общество я ценю выше своего собственного. — Он неотрывно смотрел ей в глаза.

Далия не знала, куда деть взгляд.

— Всего один? — услышала она свой тихий вопрос.

— Всего один.

Сделай ей подобного рода комплимент другой мужчина, она обвинила бы его в дерзком заигрывании. Однако в глазах Кирка не было ни тени лукавства, усмешка, свидетельство того, что он ее дразнит, не кривила губы. Не было ничего, кроме смелого и открытого, пожалуй, даже слишком открытого взгляда, руки, накрывавшей ее руку, и души слишком нежной для востребованных светом игр.

«Он всегда говорит прямо. Всегда. И в этом его уязвимость. Он не понимает, когда другие не настолько откровенны».

Далия пожалела, что не может его защитить, но, не успев ничего сказать, почувствовала, как его пальцы сжали ее руку и он привлек ее к себе.

Вдруг волнение стеснило ей грудь, их взгляды снова встретились. Его темно-карие с золотистым оттенком глаза напомнили ей роскошную соболиную шубу ее сестры, надетую на свадьбу. И на одну шальную секунду Далии подумалось, что она готова всю жизнь видеть этот взгляд.

Кирк, не в силах оторвать взора от сочных, податливых губ девушки, напрягся.

— Вы знаете, я несчастлив в одиночестве. Иначе я не сделал бы вам предложения.

Она опустила ресницы и промолвила:

— Возможно, «счастье» — неподходящее слово.

— Именно, чертовски неподходящее слово.

У нее неожиданно вырвался смешок.

— Что? — насторожился Кирк.

Ее глаза сверкнули.

— Вы не можете сдержаться? Что ни слово — проклятье или грубость.

— Нет-нет, примерно каждое пятое слово — так точнее. Потому что Маккриди проводил подсчет, — поправил он ее.

— Очень мило с его стороны.

— Нет, вовсе нет, однако ему нравится.

Далия засмеялась и тихонько проговорила:

— Мы предположительно должны говорить о погоде.

— Лучше говорить о том, что важно. О нас, например.

Ее лицо сделалось непроницаемым, улыбка сошла с губ.

— Кирк, никаких «нас» нет.

Он поборол страстное желание прижать ее к себе и целовать, пока хватит дыхания.

«Не сейчас и не так, — твердо сказал он себе. — Но скоро».

— Мы знаем друг друга, и нам следует заботиться о взаимных интересах.

— Думаю, это неразумно.

— Ошибаетесь. Но если хотите, можете помочь мне просто по доброте душевной.

— И вы не станете препятствовать моим устремлениям?

— Найти «истинную любовь»? — Она кивнула, он в ответ поморщился, но произнес: — Я постараюсь.

— Думаю, это лучше, чем ничего.

— Хорошо. А теперь обо мне… — и он одарил ее такой дерзкой и мужественной улыбкой, что у нее невольно задрожали губы, когда она улыбнулась в ответ. — Поскольку вам я не нужен, начну искать супругу…

— Я ненавижу это слово.

— Отлично, тогда жену. Буду искать жену.

Не слишком приободренная, Далия, тем не менее, проговорила:

— Так гораздо лучше.

Кирк чувствовал биение ее пульса в тонких венах запястья под своей ладонью.

— А вы? — спросил он. — Вы ищете истинную любовь, но ведь и еще что-то? Какими еще чертами должен обладать ваш таинственный избранник?

— Постойте. Мне казалось, вы меня избавите от разговоров на эту тему.

— Я всего лишь спросил. У вас есть представление о нем? Каким он должен быть? Высоким? Невысоким? Худым? Поджарым?

— Опять вы за свое! — Мисс Балфур посмотрела на него с нескрываемым раздражением. — Лорд, вы вышли за допустимые рамки светской беседы и неучтиво вторгаетесь в сферу абсолютно личного.

— Заговори я о проклятой погоде, это наскучит нам обоим, а скажи какую-нибудь глупость, вы тут же рассердитесь, причем вполне оправданно. А стоит мне попытаться извиниться, вы моих извинений не принимаете… — Он пожал плечами. — Мы могли бы все это пропустить и обсудить то, что действительно пойдет на пользу нам обоим. — Видя, что она медлит, он рубанул с плеча: — Вы чем-то обеспокоены. Это видно по вашим глазам.

Далия вздохнула и придвинулась к нему чуть ближе, ощутив приятное тепло от прикосновения груди к его руке.

— Я не должна с вами это обсуждать, но, думаю, все же лучше будет обсудить.

— Вам больше не с кем поговорить?

— Да. Признаю, я немного волнуюсь из-за своего начинания.

— Я вас понимаю. Замужество — серьезнейшее предприятие.

— Обе мои сестры счастливы в браке. И наши родители тоже были счастливы. Этому непросто соответствовать. Остается лишь надеяться, что мне удастся стать хорошей женой, поскольку я тоже хочу быть счастлива в браке.

Он смотрел на нее из-под ресниц. Она была бы отличной женой. Красивая, веселая, умная, начитанная, учтивая, знающая толк в искусстве, играющая на рояле со страстью, от которой его сердце тает, сострадательная и нежная… Лорд Кирк вынужден был сдерживать свое возмущение — как она могла подумать, что из нее не выйдет настоящей, хорошей жены?!

— Не говорите глупостей. — Это ее не успокоило, и он добавил: — Любой мужчина был бы чертовски счастлив даже тем, что вы удостоили его взглядом, не говоря уж о том, что согласились выйти за него.

Ее глаза округлились.

— Кирк, это самое приятное из всего, что я слышала с самого приезда сюда.

— Черт, да здесь не мужчины, а самые настоящие мертвецы, разве нет?

Она засмеялась и все-таки покачала головой.

— Во-первых, и вы это знаете, но, видимо, об этом забываете — джентльмен никогда не чертыхается при даме, и, во-вторых, нет, мужчины здесь отнюдь не мертвецы. Кое-кто из них весьма любезен, они преуспевают по части комплиментов. А еще мне известно, насколько вы скупы на похвалы, поэтому тем они ценнее.

— Я говорю от чистого сердца, а не просто ради того, чтобы что-нибудь сказать.

И любой дурак с парой глаз и головой на плечах подумает так же. Она не идеальна, но по нему, даже ее слабости — порывистость, упрямство, врожденное желание исправлять людей вокруг себя — добавляли ей прелести, даже когда доставали до самых печенок. И будь он проклят, если это не так!

— На самом деле… — Далия склонила голову набок, и ее взгляд задумчиво заскользил по его лицу… — Ваши слова прозвучали весьма романтично.

— Не верю я ни в какую романтику.

— Вы во многое не верите, во что следовало бы поверить.

Полуулыбка тронула ее губы:

Мне сладких обманов романа не надо, Прочь вымысел! Тщетно души не волнуй! О, дайте мне луч упоенного взгляда…

— И первый стыдливый любви поцелуй!

— Точно! Вы — единственный из всех — помните это стихотворение. Лорд Байрон достоин почитания.

— Возможно, вы знаете меня отнюдь не так хорошо, как вам кажется.

— Возможно, — задумчиво проговорила Далия и пристально на него посмотрела. — Придя в библиотеку, я была полна решимости сказать вам, что ваш план немыслим, но теперь… Возможно, вы правы.

— Относительно поцелуя?

— Да.

В сердце затрепетала надежда, но Кирк обуздал ее, боясь, выказав радость, спугнуть Далию и заставить отступить от черты, которую она уже готова была пересечь.

— Итак, возможно…

— Возможно, нам следует поработать над этим важнейшим первым поцелуем. Где не убедили вы, помог Байрон.

— Сейчас я его просто обожаю.

Она бросила на лорда Кирка веселый взгляд, решив целиком сдаться на его милость.

Не осознавая своей власти, она высвободила руку из его руки и снова посмотрела на него.

— И… как мы продолжим?

На один безумный миг он застыл как вкопанный, не в силах что-либо выговорить или даже вздохнуть. Но трепет ее ресниц вернул его к жизни.

— Не торопитесь. На сей раз не надо.

Он приставил трость к креслу, обернулся к Далии и осторожно взял ее руки в свои.

Этот простой жест мгновенно породил новое напряжение, настолько сильное, что Кирк даже удивился, что воздух в этой огромной библиотеке не замерцал неземным светом.

У Далии вырвался нервный смешок.

— Я… я не знаю, что делать…

— Ничего не надо делать, просто стойте спокойно.

— Но я…

Не дав ей договорить, он нежно, едва коснувшись губ девушки, поцеловал ее.

Далия стояла, не в силах и шевельнуться, широко раскрыв глаза, чувствуя на своих губах теплые губы Кирка. Его поцелуй, казалось, сковал ее. Все ее ощущения разом сосредоточились в губах. И как же много они чувствовали! Этот поцелуй притягивал ее к нему словно магнит, а откуда-то изнутри стал медленно подниматься жар. Подавшись вперед, она еще сильнее прижалась к нему и…

Подняв голову, лорд Кирк прервал поцелуй.

Далия закрыла глаза, по телу волнами дрожи пробегало напряжение, легким покалыванием проносясь под кожей, и томительнее всего щекотало в груди. И сразу она вновь стала живой, опьяненной и возбужденной. Коснувшись кончиками пальцев губ, Далия открыла глаза, чтобы убедиться, что Кирк смотрит на нее своими темными глазами.

— Это было… — выдохнула она.

И он снова ее поцеловал, только на сей раз уверенно прижав к себе, руки его обвились вокруг ее талии. Этим поцелуем он не просил, не умолял, а требовал, брал. Он завладел ее устами, жадно требуя еще. И она с готовностью уступала, а тело ее пробуждалось с каждым его прикосновением.

Кирк властно впился в ее рот, беря желаемое, а Далия без остатка отдавалась ему, утопая в пронзавших тело незнакомых ощущениях. Когда он завладел ее нижней губой, она беспокойно зашевелилась, мучительно осознавая, что он желает, требует большего. Она ни о чем не могла думать, она ничего не слышала, отдавшись этому дикому, заполнявшему всю ее без остатка волнующему и пугающему чувству.

Помимо воли она, обвив его шею руками, сама прижалась к Кирку. Подражая ему, Далия нежно обхватила своими губами его нижнюю губу.

Кирк, блаженно застонав, пальцами впился ей в спину, и Далия, вместо того чтобы испуганно отпрянуть, еще сильнее прижалась к нему. Он требовательно провел языком по ее губам, пока она не раскрыла их навстречу ему, но вдруг…

— Гав!

Далия и Кирк замерли, открыли глаза и посмотрели друг на друга.

— Гав! Гав!

Далия отпрянула и уставилась в пол.

В шаге о них сидел старый мопс и, словно ухмыляясь, глядел снизу вверх, будто осознавая неуместность своего появления. Его серая мордочка была перепачкана апельсиновым джемом. И словно извиняясь за свой несветский вид, пес высунул длинный язык, слизал джем и вновь осклабился.

Кирк вполголоса выругался и, смерив Далию долгим страстным взглядом, отошел. И тотчас же на смену его теплым объятиям пришел холод, рождая чувство глубокой утраты, будто унося все волнения дня и оставляя ее уязвимой и одинокой. К горлу подступил комок.

Кирк выругался:

— Черт побери, везде, где появляется эта собака, тотчас…

— О! — раздался из дверного проема тихий голос леди Шарлотты.

Вспыхнув, Далия обернулась к двери и склонилась в реверансе.

— Доброе утро, леди Шарлотта. Не рановато ли для вас?

— О, дорогуша, я встала на заре.

— На заре? Правда?

— На самом деле нет. Часов, наверное, в девять, но «на заре» звучит красивее.

Ее кружевной чепец сбился набок, а в пухлых руках она сжимала в стопку книг. Пристальным взглядом ярко-синих глаз она смерила сначала Далию, а затем Кирка.

— Надеюсь, я вас не потревожила?

— Никоим образом, — хрипло проговорил Кирк. — Мы с мисс Балфур как раз обсуждали поэзию Байрона.

Леди Шарлотта, казалось, была разочарована, но тут же овладела собой.

— Я люблю Байрона.

— Тогда мисс Балфур составит вам отменную компанию.

— Но не вы?

— Я никогда не был поклонником Байрона, хотя признаю, некоторые его стихотворения настолько правдивы, что их просто невозможно обойти вниманием.

Далия тут же поняла, какое стихотворение имел в виду лорд Кирк, и ее щеки загорелись еще ярче.

Леди Шарлотта благосклонно кивнула, и ее чепец совсем сполз на ухо.

— Иногда, читая отрывки из некоторых книг, я чувствую в точности тот же самое, и мне жаль, что никто, кроме меня, не может больше испытать подобного. — Она озадаченно заморгала. — Лорд Кирк, я давно заметила, что у вас прекрасный голос.

Она ждала слов благодарности за свой комплимент, но он по-прежнему продолжал смотрел на нее, будто на внезапно обнаруженную на террасе дома змею. Леди Шарлотта отважно продолжила:

— Пожалуйста, если только вы не против, не могли бы вы почитать вслух для других гостей как-нибудь вечером после обеда?

— Нет, — прозвучал категоричный отказ. — И заметив возмущение во взгляде Далии, лорд Кирк нехотя повторил, но уже заметно вежливее: — Нет, спасибо.

— Я уверена, вам понравится. — Леди Шарлотта кисло улыбнулась. — О, мне пришло это в голову так кстати! Мы с ее светлостью как раз сегодня утром решили, что было бы неплохо вечером послушать чтение любимых стихов наших гостей и, возможно, пары прозаических отрывков в их исполнении. Можно включить также юмористические, романтические и другие сочинения. — Она лукаво взглянула на Далию. — Мы подумали, что, если кто-то захочет, для разнообразия можно было бы сыграть на фортепиано?

— Боюсь, я не готова…

— Разумеется, готова! Итак, я записываю вас обоих и…

— Нет, — перебил Кирк. — Леди Шарлотта, я не буду читать вслух. Возможно, кто-то еще…

— Вы ведь читали мне, — быстро вмешалась Далия. — И очень хорошо.

Вполне возможно, что если бы гости тогда услышали, как лорд Кирк декламирует ей стихи, они смогли бы взглянуть на него ее глазами. Во время чтения его чувства снова прорвались бы наружу, и никто бы больше не стал задаваться вопросом, а есть ли у этого израненного и саркастичного человека чувства, которые можно оскорбить. Люди бы поняли, что он — натура глубоко эмоциональная.

— Это было много месяцев назад. — Лорд Кирк нахмурился.

— Уверена, читать вы не разучились. — Далия присела в реверансе перед леди Шарлоттой. — Мы оба будем рады помочь с развлечениями вечером, но мне придется попросить герцогиню дать мне возможность позаниматься на фортепиано.

— Разумеется, дорогуша. И прошу вас, лорд Кирк, перестаньте хмуриться. Уверена, вы отлично справитесь. Когда мы сегодня утром за завтраком рассказали о нашей идее нескольким молодым гостям, дамы так оживились, что тут же предложили целый список для прочтения — и свои любимые стихи, и прозу. Но никто из господ желания не изъявил, а потому для успеха нашего вечера ваше участие просто необходимо. Как только другие господа узнают, что вы согласились читать, уверена, они будут куда сговорчивее. Может, вы все же прочтете стихотворение Байрона?

Далия взглянула на Кирка. Тот тяжело вздохнул, однако согласился:

— Хорошо, хорошо. Прочту. Вы измучили меня своей настойчивостью.

Вряд ли можно было выразиться невежливее, но леди Шарлотта была настолько счастлива, что пропустила явную бестактность мимо ушей.

— Я очень, очень рада.

— Надеюсь, вы не будете возражать, но мне надо идти. — Кирк вымученно поклонился. — Меня ждут. — И, не дожидаясь ответа, направился к двери. Проходя мимо Далии, он остановился. — Завтра после завтрака.

Это прозвучало не как вопрос, а как утверждение. И она понимала, что уже по одной только этой причине, не говоря уже обо всех остальных, возможно, даже более важных, она вправе возмутиться. Ей следовало бы без слов выйти и поклясться никогда больше не встречаться с этим человеком наедине. Но вместо этого она, все еще ощущая жар его поцелуя на губах, едва слышно проговорила:

— Да-да. Конечно.

Сверкнув глазами, лорд вышел, за ним вразвалочку посеменил престарелый мопс.

— Разумеется, он грубиян. — Леди Шарлотта хмыкнула. — Но изменился в лучшую сторону. И что самое удивительное — Рэндольф, кажется, привязался к нему.

— Верно, — еле слышно проговорила Далия. Ошеломленная и все еще не пришедшая в себя после обрушившихся на нее новых и совершенно неведомых дотоле чувств, она вполуха слушала леди Шарлотту, рассуждавшую о читаемой ею книге и описываемой в ней сцене в библиотеке, которая весьма напоминала библиотеку в замке герцогини.

Едва дождавшись, когда леди Шарлотта прервет монолог, чтобы перевести дыхание, Далия, второпях извинившись, сослалась на необходимость подготовиться к турниру.

— Конечно, конечно, дорогуша, — любезно согласилась леди Шарлотта. — Уверена, перед этим вам обязательно следует собраться с мыслями. Но должна сказать еще кое о чем, — оглянувшись на дверь, она тихо проговорила: — Мы с ее светлостью слышали об обстоятельствах, из-за которых вы вызвали на поединок леди Мэри и мисс Стюарт. Весьма прискорбно, что получившие аристократическое воспитание молодые леди так пренебрежительно отзывались о шрамах лорда Кирка.

«Боже, если уж герцогиня и леди Шарлотта знают все обстоятельства нашего пари, значит, они известны всем».

— Кажется, то, что я считала делом сугубо личным, таковым более не является, — вздохнула она. — Из присутствовавших сегодня за завтраком многие тоже собирались прийти.

— Да-да, желающих посмотреть куда больше, чем вы можете себе представить. Ее светлость тоже была не в восторге от того, как скверно леди Мэри и мисс Стюарт высказывались о лорде Кирке, а герцогиня не из тех, кто промолчит. На самом деле, она собиралась сегодня утром поговорить с названными юными леди, но я заверила ее, что вы не подкачаете. — Леди Шарлотта подалась вперед. — Вы ведь не подкачаете?

— Уверена, я выиграю турнир, если вы это имеете в виду.

— Да, именно это. — Леди Шарлотта, казалось, была на седьмом небе от счастья. — Вы решились отстоять честь лорда Кирка.

— Он мой сосед. Я поступила бы так же ради любого земляка из Абердиншира.

— Это очень мило. — Леди Шарлотта с любопытством посмотрела на Далию. — И только поэтому?

— Только.

— Точно?

— Абсолютно точно.

— Ну что ж. — Казалось, леди Шарлотта была разочарована. — Я надеялась… Впрочем, это не важно. Полагаю, он не знает о турнире и всех сопутствующих ему перипетиях?

— Он об этом ничего не говорил.

— Ага. Возможно, это и к лучшему. Вы же понимаете, он разозлится.

— Почему? Я думаю, ему следует быть благодарным, что так много людей готовы защищать его интересы.

— Благодарным? С его-то гордостью? Это вряд ли. И прошу вас, вы тоже ничего ему об этом не говорите. Если повезет, он никогда не узнает, сколько гостей — в том числе и вы, дорогуша, — на его стороне.

Далия машинально глянула на дверь.

«Рассердится ли он? Действительно ли рассердится?»

Она снова обернулась к леди Шарлотте.

— Спасибо вам за совет. Я им непременно воспользуюсь.

— И вы выиграете турнир? — Когда Далия кивнула, леди Шарлотта добавила: — И если вам удастся выиграть с перевесом хотя бы в пять очков, я буду вам весьма признательна.

«Почему важно количество очков?» — удивилась про себя Далия. Тем не менее, кивнула.

— Конечно.

— Отлично, дорогуша! Отлично! — просияла леди Шарлотта. — Теперь ступайте, поскольку, думаю, вам надо подготовиться.

— Спасибо.

Далия, присев в быстром реверансе, едва не бегом удалилась, при этом ей казалось, что ноги ее не касаются пола. Несмотря на прервавших их докучливую собаку и не менее докучливую леди Шарлотту с ее расспросами о предстоящем турнире, она все еще ощущала разливавшийся по венам жар поцелуя.

Словно на крыльях миновав коридор, Далия вдруг поняла, что наконец оказалась в благословенном одиночестве. Прислонившись к стене за скрывшими ее от любопытных взоров огромными роскошными часами, она прижала кончики пальцев к губам.

«Так вот каков настоящий поцелуй».

Она все еще дрожала от безумного возбуждения, готовая, казалось, взбежать на самую высокую гору или совершить какой-нибудь совершенно немыслимый подвиг — настолько переполняла ее энергия.

Кончики ее пальцев сползли ниже, легли на шею, где бешено бился пульс. Далия все еще неровно дышала, груди ее неестественно отяжелели, а соски обрели непонятную чувствительность. Словно все ее тело подменили.

«И все от поцелуя».

Далия прижала ладони к горящим щекам.

«Я и не думала, что один-единственный поцелуй может быть таким… значимым».

Она лишь жалела, что рядом нет сестер, чтобы обсудить то, что, возможно, им было уже известно. Конечно, если…

Звук приближающихся голосов заставил ее оправить платье и прическу. Придав лицу благопристойное выражение, Далия вышла в коридор и посмотрела на циферблат часов. Она опаздывала на встречу с лордом Далхаузи в портретной галерее и вообще не была сегодня в настроении слушать о портретах Роксборо. Нужно было отправить к лорду лакея с извинениями и просьбой перенести встречу на другое, более подходящее время.

С этими мыслями она поспешила в вестибюль, где дав парочку монет одному из лакеев, объяснила ему в двух словах, что от него требовалось, затем поспешила к лестнице. Однако едва она занесла ногу над нижней ступенькой, как из гостиной выпорхнула целая стайка дам.

— А вот и мисс Балфур! — воскликнула матрона в фиолетовом тюрбане со страусовым пером, приколотым изумрудной заколкой.

— Такая удача вас встретить, потому что мы как раз обсуждали ваш предстоящий турнир по бадминтону, — тут же подхватила Далию под руку миссис Селфридж.

— Мой… О да. До него еще несколько часов.

— Да, но всех интересует уровень вашего мастерства.

— В бадминтоне? Что ж, я немного играла с сестрами.

Все выжидательно смотрели на нее.

— И как?

Леди Гамильтон — дама с жесткими морковно-рыжими волосами, украшенными голубыми цветами — подалась вперед.

— Вы наверняка участвовали в турнирах?

Далия отрицательно покачала головой.

— Не верьте ни единому ее слову, она просто скромничает, — вмешалась мисс Спенсер: — Ну же, мисс Балфур, давайте пройдем в голубую гостиную и обо всем подробно побеседуем.

Далия попыталась было отговориться, сославшись на занятость, но все хором принялись уверять, что не отнимут у нее много времени. И ее, словно лист, подхваченный порывом ветра, буквально внесли в голубую гостиную.

Глава 11

Из дневника герцогини Роксборо

«Только что, пытаясь придать пристойный вид турниру по бадминтону, вокруг которого мои гости подняли такой ажиотаж, я убедилась, что леди Шарлотта была права: никто совершенно не думает о том, как украсить специально отведенные им помещения замка. Предстоит быть предельно внимательной, чтобы не сплоховать и к началу бала представить замок во всей его красе. Сейчас надо спешить на корты для бадминтона, те самые, где скоро начнется поединок, который некоторые гости уже успели окрестить «Турниром Чести»…»

Полчаса спустя Далия все еще пребывала в гостиной, отчаянно пытаясь исчезнуть оттуда. Самыми инициативными ее церберами были миссис Монтроз, ее болтушка-дочь мисс Сильвия и воистину неугомонная особа миссис Селфридж. Все трое наперебой донимали ее расспросами о былых достижениях в бадминтоне, о том, сколько всего игр с ее сестрами на ее счету, о ее «стратегических приемах», которых, как им представлялось, должна быть целая уйма, причем один изощреннее другого.

Тональность беседы с леди Мэри и мисс Стюарт не выходила из рамок сплетен, многократно упоминался лорд Кирк, хотя Далия исхитрялась уворачиваться от ясных и прямых комментариев. Но сама тема действовала ей на нервы. Неужели леди Шарлотта права и Кирк и впрямь разозлится на Далию, потому что усмотрит во всем этом посягательство на свою личную жизнь?

Что бы он там ни подумал, отступать было некуда. Слишком уж многие оказались вовлечены. Она не могла уразуметь, отчего все вокруг так заинтересовались этим турниром, поскольку твердо знала, что вопрос чести лорда Кирка никого, кроме нее самой, по-настоящему не волновал. И все же все до единого так или иначе озаботились исходом состязания.

У Далии камень с души свалился, когда мисс Маклауд просунула голову в дверь.

— Мисс Балфур! — расцвела она в улыбке. — Вас-то я и искала!

Далия, едва дослушав, вскочила.

— Ах, мисс Маклауд! Я уже собралась идти — мне… мне предстоит встреча с виконтом Далхаузи, я обещала ему посмотреть с ним портреты.

Мисс Маклауд, шурша бледно-зеленым муслиновым жаконэ с лимонно-желтой лентой и в таких же матерчатых туфельках на ногах, прошествовала через гостиную.

— Насчет Далхаузи не тревожьтесь. Я видела его в галерее. Он с расстроенным видом объяснил мне, что у вас, мол, дел по горло.

— Он не сердится на меня?

— Нет-нет, Далия. Мы были с мисс Стюарт, и та любезно предложила ему провести экскурсию для нее вместо вас. Когда я уходила, Далхаузи уже вовсю растолковывал ей историю портретов.

В гостиной повисла тишина, все взоры теперь были устремлены на Далию.

«Боже мой, все ждут моей реакции! Столько вопросов… М-да, придется их разочаровать».

— Вот и прекрасно, рада за них. Мне на самом деле не хотелось бросать его одного. Хорошо, что мисс Стюарт появилась как нельзя кстати.

— Я тоже так подумала. — Мисс Маклауд взяла Далию под руку. — Ну а теперь пойдемте. Хочу переговорить с вами относительно матча. Мы с Далхаузи уже все распланировали, и все же кое-что предстоит обдумать.

Отмахнувшись от запротестовавших было леди, она вывела Далию из гостиной.

Едва они вышли в вестибюль, как мисс Маклауд потащила Далию в столовую.

— Мисс Маклауд, но мне и в самом деле хотелось бы отдохнуть…

— Да-да, понимаю, но это ненадолго.

Лакеи, накрывавшие на стол холодные закуски и украшавшие его в центре свежими побегами омелы и красными свечами, при виде двух молодых леди было замерли, но мисс Маклауд с улыбкой велела им продолжать. Она втащила Далию в альков у окна, где их не могли подслушать.

— Клянусь, все гости этого замка просто одержимы этим турниром, — сказала Далия.

— Да-да, верно. Но не пытайтесь меня убедить, что все вдруг воспылали любовью к лорду Кирку и рады-радешеньки, что некто стоит за него горой. Поверьте, я не слепая и вижу, какое выражение появляется на их лицах, стоит ему войти в гостиную.

— Они тут же бросаются врассыпную, словно рыбы при виде крокодила.

— Вот-вот. Хотелось бы мне, чтобы желания наших дражайших гостей были куда более благородными, но, боюсь, их заботят вещи гораздо приземленнее: все стремятся выиграть.

— Выиграть? Что именно?

— Речь идет о пари.

Далия недоуменно захлопала глазами.

— Пари? Они ставят на меня?

— Именно. — Мисс Маклауд хмыкнула. — Одни ставят, другие нет.

— Представить себе не могу, чтобы ее светлость это приветствовала, — рассмеялась Далия.

— В таком случае вы просто не так хорошо знаете ее светлость. Герцогиня Роксборо — игрок по натуре. В ее лучшие годы хорошим тоном считалось, когда женщины заключали пари. И ставки были высоки. Взять хотя бы герцогиню Девоншир.

— Промотавшую крупнейшее за всю историю Англии состояние? Не думаю, что это лучший пример. Вообразить себе не могу, чтобы моя крестная швырялась деньгами.

— Она и не стала бы, герцогиня — шотландка и цену деньгам отлично знает. И если речь об азартных играх не идет, ее светлость ограничивает ставки до гинеи, не более того — так что ее состоянию никуда не деться. А весь ажиотаж — из-за престижа, да и гости все как один не хотят отставать.

— О боже! — Далия прижала ладони к щекам. Ее хорошее настроение как ветром сдуло. — Боже правый, вот как все обернулось! Ведь мы трое просто невинно поспорили, по-дружески…

— По-дружески? Мисс Балфур, это происходило у меня на глазах. Леди Мэри и мисс Стюарт так распалились, что им впору было шпаги выхватывать.

Мисс Маклауд явно говорила серьезно, да и взгляд ее сложно было назвать игривым.

— Вы с ними заодно, — нахмурилась Далия. — Вы же подруги.

— Я? Да что вы! Да, мы знакомы. Но дружить? — Мисс Маклауд покачала головой. — Увы, но с леди Мэри не очень-то и подружишься. Если уж с кем мне и хотелось бы подружиться, так это с мисс Стюарт. Она, по крайней мере, всегда мила со мной, хотя ее хлебом не корми, дай лишний раз услужить леди Мэри.

— Это видно.

Минуту или две Далия молчала.

— Так значит, они послали вас ко мне как секунданта. Не думаю, что им следует утруждать себя извинениями и просить меня позабыть обо всем. Но если так, я готова…

— Нет-нет. Они просили передать вам комплименты и то, что пощады не будет никому.

— В этом не было нужды. — Далия выпрямилась.

— И я так считаю. — Мисс Маклауд тряхнула головой. — Мисс Балфур…

— Прошу вас, зовите меня Далия. — Она принялась устало теребить висящую на окне гардину. — Ради бога, не уходите. Побудьте со мной.

Мисс Маклауд и не думала уходить.

— Надеюсь, вы не растеряете запал до турнира, — неуверенно улыбнулась она.

— Не растеряю. Надо распорядиться, чтобы обед подали ко мне в покои. И я вмиг приду в себя, побыв в тишине.

«Хочется думать», — добавила она про себя.

Мисс Маклауд склонила голову набок.

— Надеюсь, вы не сочтете это за навязчивость, но мне кажется, нам следовало бы получше узнать друг друга перед тем, как все начнется.

— Это было бы очень мило. Я ведь почти никого из гостей не знаю.

— Это будет мило. И вы тоже зовите меня Энн. Я пришла по поручению лорда Далхаузи, он меня к вам послал, чтобы я вам кое-что объяснила насчет мисс Стюарт и леди Мэри.

— Вы пришли помочь мне?

— Если вы имеете в виду помочь победить, то нет. Я все же их секундант. К тому же я в жизни не играла в бадминтон, так что откуда мне знать, в чем и как помогать. Далхаузи подумал, что вам следовало бы знать, отчего леди Мэри с мисс Стюарт все это затеяли.

— Почему он так подумал?

Энн улыбнулась.

— Вероятно, считает, что таким образом пособит вам, но точно утверждать не берусь. — Оправив подол платья, она задумчиво продолжила: — Виконт — хороший человек. Куда лучше многих. И помнит леди Мэри еще девчонкой.

— Я не знала.

— Ну да. Отец леди Мэри, граф Бак, и последний из виконтов Далхаузи были неразлейвода. — Взбив подушку, Энн подложила ее себе под бок. — Мне кажется, они всегда надеялись, что леди Мэри и лорд Далхаузи поженятся, но этому так и не суждено было сбыться. Леди Мэри — богатая женщина, и семья ее тоже не из последних, впрочем, вы и без меня об этом знаете — минуты не проходит, чтобы она не напомнила всем и каждому, что, дескать, ее род идет от Вильгельма Завоевателя. Но, несмотря на свою браваду, она была и остается болезненным ребенком, пролежавшим чуть ли не все детство в постели. Это не могло не отразиться на ее характере, и отнюдь не лучшим образом.

— Вы, по-видимому, не видели ее сейчас, мне кажется, она просто пышет здоровьем.

— Она избавилась от детских хворей, как только закончилось ее обучение. Мне кажется, этому способствовала верховая езда, которой мы занимались в школе. Наша директриса мисс Лейтем — страстная наездница, она решила, что и всем нам тоже следует ездить верхом. Хотя Далхаузи считает, все дело в том, что мать леди Мэри не имела возможности нежить ее, пока она была в школе.

— Мне жаль слышать о невзгодах леди Мэри.

— Противников надо знать. Мисс Стюарт, с другой стороны, и рядом не поставишь с леди Мэри. Поговаривают, что мисс Стюарт может находиться в обществе только благодаря финансовой поддержке леди Мэри. Кое-кто даже утверждает, что отец мисс Стюарт некогда, — тут Энн, опасливо посмотрев на лакеев, прошептала, — был главным конюхом леди Мэри.

— Она слишком хорошо одевается для женщины без средств.

— Все это — обноски леди Мэри. Все до единого платья. Леди Мэри обожает помыкать мисс Стюарт и постоянно ей напоминает о ее положении. Я ей сочувствую, правда, от души сочувствую.

По мере того как Энн выкладывала все эти тайны, настроение Далии все больше и больше портилось.

«Знай я обо всем этом, ни за что бы не стала заключать это пари с ними: с леди Мэри потому, что она вообще не стоит внимания, а с мисс Стюарт потому, что ее жизнь и так непроста, даже без всяких пари».

— Мисс Маклауд… Энн, вам не кажется, что мне уместнее отказаться от пари?

— Бог ты мой! Да ни в коем случае! Все ждут турнира, и все на него придут, так что поздновато отказываться. И потом, говоря откровенно, леди Мэри воспользуется этим. Потому что не далее как вчера она всячески подначивала лорда Кирка. Только сегодня утром она заявила, что его манеры хуже, чем у конюха, впрочем, сама она в этом сомневается, ибо такому калеке, как он, и на лошадь не взобраться. Естественно, такая колкость задела и лорда Кирка, и даже, в какой-то мере, мисс Стюарт.

Далия стиснула зубы.

«Да как эта женщина осмеливается? Мне…»

— Ага! Далхаузи тут как тут! Уже заглядывает в коридор. — Энн махнула рукой. — Видимо, решил удостовериться, что мы обсуждаем турнир. О боже мой! Он не один. С ним леди Мэри и мисс Стюарт, — понизив голос, сообщила она.

Далия даже не сразу поняла слова Энн, поскольку все еще кипела от негодования. Так уж и калека! Он чуть прихрамывает, это верно, но никакой он не калека! Куда до него некоторым здоровякам — и ей это лучше других известно: сегодня утром, когда он целовал ее, он так прижал ее к себе… При воспоминании об этом ее бросило в жар, она почувствовала, как краснеет.

«Я его знаю, а они нет. — Она постаралась расслабить напряженные плечи. — Пусть себе болтают что хотят».

— Ах, мисс Балфур! — Далхаузи припал к ее руке и, прищурившись, поглядел на нее. — Я скучал без вас в галерее утром.

Далия не сомневалась, что этот взгляд — проверенное средство воздействия, чтобы получить отпущение грехов.

— Мне очень жаль, но меня задержали. Вы получили мою записку?

— Получил, но она мне вас не заменила. — Далхаузи стиснул ее запястье.

Далия, ощущавшая на себе пристальный взгляд леди Мэри, не нашлась что ответить. Виконт был достаточно галантен, и Далия не сомневалась, что при других обстоятельствах ей бы пришлись по душе его ухаживания. В конце концов, ради чего она приехала в гости к герцогине? Конечно же, в надежде пережить романтическую историю! А кто устоит перед симпатичным, титулованным джентльменом, направо-налево раздающим комплименты, да еще со столь очаровательной улыбкой? Сколько раз в мечтаниях она представляла себе подобные сцены.

Но сейчас, еще не оправившись от недавно услышанного от Энн, да еще под проницательным взором леди Мэри, стоявшей за плечом Далхаузи, Далия чувствовала себя не в своей тарелке.

Она вынуждена была признать, что леди Мэри выглядит ослепительно в своем утреннем наряде из синего муслина с каймой «а ля Ван Дейк», в золотистых туфельках и в золотом с рубинами гарнитуре из кольца и серег. С головы до ног это была девушка из богатого, солидного дома.

Шагнув вперед, она подошла к Далии и взяла ее под руку, хитроумно высвободив ее ладонь из руки Далхаузи.

— Нам всем вас так не хватало, мисс Балфур! — Фраза эта буквально источала фальшь. — Далхаузи устроил нам интереснейшую экскурсию.

Одетая в усыпанное весенними розочками муслиновое платье мисс Стюарт энергично кивнула в знак согласия — ну как же не пособить дорогой подруге!

— Он упросил леди Шарлотту рассказать о портретах, поэтому в грязь лицом не ударил. Надо сказать, история третьего герцога Роксборо презабавная! Он наверняка…

— Полно вам, Элейн! — приподняв брови, проговорила леди Мэри. — Нам, возможно, она и показалась презабавной, но, как мне кажется, мисс Балфур не горит желанием слышать об осмотре галереи, зато явно не против поговорить о предстоящем турнире.

— О да, это великолепная идея! — Далхаузи снова осторожно освободил руку Далии, которой завладела леди Мэри. — Вчера вечером мы с мисс Маклауд обсудили правила. Каждый сможет выбрать на свое усмотрение площадку для бадминтона — любую из многих, предложенных герцогиней. Мы с мисс Маклауд уже выбрали лучшие воланы для игры. Что же касается подсчета очков… — Он повернулся к Энн.

Энн улыбнулась.

— Так как в бадминтон играют двумя способами — либо каждый удар считается за одно очко, либо считаются пропущенные удары — мы с лордом Далхаузи решили следующим образом. Поскольку речь идет об игре «два к одному», будет справедливо засчитывать пропущенные удары. Каждый пропущенный удар будет считаться очком в пользу оппонента. Тот, кто первым дойдет до двадцати очков, выиграет. У кого есть вопросы?

— Меня это устраивает, — пожала плечами леди Мэри.

— Я согласна, — кивнула Далия.

— Хорошо, — с облегчением вздохнул Далхаузи. — Теперь предстоит определить ставки. Леди Мэри и мисс Стюарт, может, вы хотите сделать какую-то особую ставку?

Мисс Стюарт бросила быстрый взгляд на леди Мэри, потом повернулась к Далии.

— Как насчет ваших сережек? Мы заметили, вы не расстаетесь с ними?

Далия часто надевала маленький гранат на цепочке и пару золотых сережек. Это была фамильная ценность, она получила украшения от матери, а та — от своей матери, бабушки Далии. Она уже готова была покачать головой, но тут леди Мэри фыркнула.

— Мне не с чем носить гранат. — Произнесено это было таким тоном, будто этот камень был самой что ни на есть дешевой побрякушкой, не имевшей цены. — Может быть, вот это. — С этими словами она стянула с руки перчатку.

— Ваши перчатки?

— О нет, нет. Только одну из них. Надо все-таки быть справедливой. Эта перчатка привезена из Парижа и расшита бельгийскими кружевами.

Далия, не в силах ответить на подобную бестактность, уставилась на перчатку, которой леди Мэри небрежно помахивала, будто желая ее поддразнить.

— Мэри, — укоризненно пробормотала Энн. — Умоляю вас, будьте учтивее.

— Я вполне учтива. И не пытайтесь меня убедить, что эти сережки ценнее одной моей перчатки.

— Я согласна поставить мои серьги, — внезапно услышала Далия свой голос. — Но если я выиграю, мне хотелось бы получить нечто другое. Я хочу, чтобы вы мне кое-что пообещали.

Далхаузи и Энн переглянулись.

— Пообещали? — переспросил виконт.

— Да. Если я выиграю, пусть леди Мэри и мисс Стюарт до конца своего пребывания здесь, в замке Флорс, прекратят иронизировать над лордом Кирком.

Леди Мэри, недобро прищурившись, стала нервно теребить снятую перчатку.

— Боюсь, мисс Балфур, вы забываетесь.

— Я? Только потому, что прошу вас прекратить задевать порядочного и не заслуживающего подобного отношения человека?

— Порядочного? — Леди Мэри едва не задохнулась от изумления. — Да он грубиян!

— Самый настоящий, — тут же вставила мисс Стюарт. — Вот, к примеру, сегодня утром. Проходя мимо него в коридоре, я пожелала ему доброго утра, а он прошел мимо, будто не слышал.

— Он может быть каким угодно грубияном, но не вам его в этом упрекать. Как и обсуждать его хромоту или шрамы на лице. Если уж и будете высказываться в его адрес, так постарайтесь говорить что-нибудь хорошее.

— Нечего вам учить нас, что говорить, а что… — Мисс Стюарт не на шутку разозлилась.

Леди Мэри жестом успокоила подругу.

— Мисс Балфур, мы готовы принять ваши условия. Но должна вас предостеречь — когда мы выиграем, я обещаю, что больше не буду сдерживаться в высказываниях в адрес лорда Кирка, в особенности в вашем присутствии.

Далия с трудом удержалась от того, чтобы не швырнуть диванной подушкой в самодовольную физиономию леди Мэри.

— К счастью лорда Кирка, я выиграю.

— Вы так в этом уверены?

— Уверена.

— Настолько уверены, что готовы дать нам фору в… скажем, в пять очков?

Далия колебалась.

«Пять очков форы? Не слишком ли рискованно?»

— Думаю, это не так уж и много, — хохотнула леди Мэри.

— Да, — выдохнула Далия, не успев толком подумать, что это означает для нее.

— В таком случае мы обо всем договорились, — с нескрываемым торжеством провозгласила леди Мэри. — Ваши сережки в обмен на наши комментарии в адрес лорда Кирка. Жду не дождусь начала турнира. А еще мне не терпится сделать подарок своей служанке — вручить ей ваши драгоценности. Ей явно пойдет гранат.

— Посмотрим, леди Мэри. — До боли сжав кулаки, Далия с непроницаемым лицом отвесила легкий поклон. — А сейчас, если позволите, мне нужно подготовиться.

И не удостоив присутствующих взглядом, направилась к выходу мимо лакеев, ставивших на стол фарфоровую посуду с рождественскими сюжетами — близился обед. Только дойдя до главной лестницы, Далия пришла в себя. Она остановилась, и, прижав ладони к вискам, попыталась совладать с внезапным приступом головной боли.

«Боже мой! Я не имею права ни на малейшую ошибку! Ни на малейшую!»

Глава 12

Из дневника герцогини Роксборо

«Мне не раз доводилось видеть игру в бадминтон на кортах замка, но не было ни одной настолько страстной. Впрочем, не игра захватила наших гостей, а скорее то, что последовало вскоре за ней…»

Далия, отворив дверь в спальню, обнаружила там Фрейю, расправлявшую только что отглаженное платье.

— Фрейя, я пообещала сегодня днем играть в бадминтон, но мне кажется, что я отправляюсь на войну.

— Ох, мисс! Не жалеют они вас. Прикажете подать обед?

Далия кивнула, и служанка пару раз дернула за висевший у камина шнурок.

— Позвольте узнать, а с кем же вы воевать надумали, когда отобедаете? — Фрейя не скрывала любопытства.

— С леди Мэри и мисс Стюарт. Если они выиграют, плакали мои сережки.

Далия машинально тронула серьгу, ощутив болезненный укол в сердце при мысли о том, что придется расстаться с дорогими ей украшениями.

Фрейя сочувственно поцокала языком.

— Да, других-то вы и не носите.

— Просто эти мне дороже всех остальных. — Она вымученно улыбнулась. — Но рискнуть все равно стоит. Потому что в случае победы я положу конец всем этим подлым сплетням о лорде Кирке.

Служанку это, похоже, изумило.

— Лорд Кирк? Но вы ведь…

Тут в дверь постучали, и Фрейя пошла открывать. Перебросившись несколькими словами с лакеем, она прикрыла дверь.

— Обед вот-вот подадут, мисс.

— Прекрасно.

Служанка подошла к своей госпоже.

— Стало быть, вы будете сражаться с леди Мэри и мисс Стюарт в бадминтон, чтобы заставить их держать язычок за зубами насчет лорда Кирка?

— Ты не поверишь, какие ужасные вещи они говорят. Они такие коварные, только и знают, что по углам шептать, что он, дескать, калека хромоногий. Не могу же я просто все это выслушивать. Я обязана что-то предпринять.

Что бы ни случилось, она не позволит Кирку самому выступить против несправедливых упреков в свой адрес. Она уж как-нибудь да сумеет поставить леди Мэри и мисс Стюарт на место, причем в рамках приличий, а вот он… С его-то прямотой он непременно наломает дров, если только попытается отстоять свою честь. Ей стало дурно при мысли, что он может высказать им — тогда снова пойдут пересуды, да еще какие. Уж лучше как-нибудь втихомолку уладить этот досадный инцидент. Если все будет хорошо, и леди Мэри, и мисс Стюарт закроют рты хотя бы на время пребывания в этом замке, а сам Кирк и вовсе ничего не узнает.

Далия улыбнулась Фрейе.

— Мне надо надеть что-то такое, что не стесняло бы движений. Где-то у меня было старое платье из серого муслина. Оно мне почти до пят. Я повесила его позавчера в шкаф, вернувшись с долгой прогулки по северным полям. И знаешь, в нем очень удобно — подол даже не волочится по земле, как у других платьев.

— Как же, как же, мисс, сейчас же пойду поищу.

Фрейя торопливо просеменила к гардеробу.

— Вот оно! — Спустя пару минут радостно сообщила она. — В нем вы и одолеете ваших соперников в битве за честь лорда Кирка.

— Хоть ты и называешь это битвой чести, но, боюсь, сам лорд Кирк ничего не поймет. Он ни о каких спорах и ставках просто не знает. Надеюсь, и не узнает. Впрочем, это только надежды. Я обязана победить. — Далия опустилась на пуфик у туалетного столика.

— Вы точно победите, я не сомневаюсь.

— Лорд Кирк страшно рассердится, если узнает. — Она рассеянно вертела в руках серебряную щеточку.

— Вам-то откуда знать, рассердится он или нет?

Далия изумленно взглянула на служанку, а та, зардевшись от смущения, продолжала:

— Он — мужчина хоть куда, это уж точно. Вот только весельчаком его не назовешь.

Далия невольно усмехнулась.

— Это еще очень мягко сказано, Фрейя, к тому же он страшный скопидом и брюзга. И всегда таким был.

«Но когда улыбается…»

Она поразительно отчетливо представила себе, как блестят у него глаза, когда он улыбается, как меняется выражение лица, и сама невольно улыбнулась.

— Будь что будет — пусть себе сердится на меня за мою помощь, но я поступлю как решила.

— Это? — Фрейя вышла к ней с серым платьем в руках.

— Да-да. Спасибо тебе.

Служанка уже собралась разложить платье на столе, но вдруг нахмурилась.

— Ах, да тут вроде грязь прилипла! Не следовало бы невычищенное в гардероб вешать.

— Да что ему сделается? Крохотный комочек земли. К тому же я утром собиралась пройтись в нем же, так что какой смысл чистить. Прошу тебя, давай его сюда.

— Пожалуйте, мисс.

Вскоре Далия надела одноцветное незамысловатое платье, обулась в пару хорошо разношенных грубоватых кожаных туфель, сидевших на ней как влитые.

— Ну и как? — осведомилась она у служанки. — Конечно, не бог весть какой наряд, но сидит на мне прекрасно и, главное, ничуть не стесняет движений.

— Как раз впору для игры.

— Вот и прекрасно. Уж куда лучше, чем в этих матерчатых туфельках. А мои соперницы точно в них явятся. Может, они и симпатичнее смотрятся, но то и дело слетают с ног. — Далия повернулась к зеркалу. — Ну, а теперь прическа. Я не смогу играть, если волосы не будут тщательно собраны. — В зеркале она встретилась взглядом со служанкой. — Тут уж целиком доверяюсь твоим умелым рукам.

— Ах, мисс, обещаю, что ни одна прядь не выбьется. — Придвинув хрустальную вазу со шпильками и заколками, Фрейя приступила к священнодействию.

Далия тем временем прогоняла в мыслях все свои прошлые игры в бадминтон с сестрами. На какие уловки пойдут оппоненты? Какие именно из прошлых приемов могут помочь ей победить? Теперь Далия уже почти раскаялась, что позволила гордыне возобладать над разумом, согласившись на эти пять очков форы.

Она поджала губы. Нет, она не проиграет. И ради себя, и ради Кирка — она просто не имеет права на проигрыш.

Шесть часов спустя, когда Далия входила в столовую, ее встретили аплодисментами. Гости тут же сгрудились вокруг нее, наперебой поздравляя ее с победой и отпуская шутливые комментарии.

Мистер Баллонок, всегда готовый выслушать или же пустить в оборот очередную сплетню, протиснувшись через толпу, протянул ей руки:

— Моя дорогая мисс Балфур, что за матч! Он войдет в анналы игры в бадминтон!

Миссис Селфридж потрепала Далию по плечу:

— И этот рывок в самом начале — это было мастерски, дорогая! Я еще сказала леди Гамильтон: вот истинная Диана-охотница! Такие трудные подачи, но вы не пропустили ни одной!

— Мне в особенности запомнились последние минуты, — добавила леди Гамильтон. — Это было настоящее зрелище. Вы так напряженно ждали удара. — Она отступила на пару шагов, уставилась в пололок, затем взмахнула воображаемой ракеткой. — Ваша соперница подала волан намного левее. — И тут леди Гамильтон резко подалась влево и еще раз взмахнула незримой ракеткой. — Другой на вашем месте непременно пропустил бы этот удар. Но только не вы! Вы мгновенно рассчитали точку отражения. Вы не могли ошибиться. Вытянули руку, насколько могли, и поймали этот злосчастный волан. — Леди Гамильтон, решив до конца показать, как именно действовала Далия, внезапно метнувшись в сторону, едва не сшибла с ног лакея с уставленным напитками подносом. — Вот так! И вы отбили его! — Хлопнув в ладоши, она воскликнула: — Ах, этот сладчайший плод победы!

— Да, это был первоклассный удар, — согласился мистер Баллонок. — Вы отбили пас, а леди Мэри и ракетку поднять не успела.

— Я не хотела ее задеть, — попыталась оправдаться смущенная Далия. — Слава богу, все обошлось лишь легким ушибом.

— Но синяк будет — это точно! — продолжал вещать мистер Баллонок. — Я сам слышал шлепок, потому что был в двух шагах. Но, как известно, победа дается нелегко. А вы приложили ради ее достижения все усилия! Браво! Заслуженный триумф!

— Да-да, именно — заслуженный, — закивала леди Макинтош, и все три ее подбородка затряслись в унисон. — Победа и в самом деле заслуженная, хотя ваши оппоненты и не особенно ей рады.

— Не сомневаюсь, что леди Мэри просто сгоряча сказала это сразу после игры.

— В особенности когда ей сделала внушение ее светлость, — хихикнула миссис Селфридж. — Уж на скольких играх мне пришлось побывать, никогда еще не доводилось видеть, чтобы ее светлость взяла кого-нибудь за ухо и вывела из гостиной как несмышленое дитя. А тут своими глазами увидела!

— Ну-ка, ну-ка, миссис Балфур, расскажите же! — Мистер Баллонок склонился к Далии. — Это правда, что вы поспорили с леди Мэри на то, что в случае вашей победы она перестанет говорить колкости в адрес лорда Кирка? И…

— Наш спор — частное дело и касается лишь леди Мэри, мисс Стюарт и меня, — быстро произнесла в ответ Далия, возблагодарив Господа за то, что в этот момент Кирка не оказалось поблизости. Конечно же, ей следовало все как следует обдумать и сразу же после игры найти способ увидеться с ним наедине и объяснить, почему и отчего возник этот проклятый спор, но она просто не успела. — И вообще, мне не хотелось бы обсуждать эту тему, — решила поставить точку Далия.

— Пустяки, — махнула рукой миссис Гамильтон. — Вас бы только похвалили за то, что вы решили вступиться за бедняжку лорда Кирка. Такая досада этот шрам на лице!

— Меня передергивает всякий раз, как я ненароком взгляну на него… — поморщился мистер Баллонок.

— Как я уже говорила, — ледяным тоном перебила его Далия. — Я не желаю больше обсуждать тему спора. И впредь прошу не досаждать мне ее обсуждением. И потом я очень устала.

— Да-да, разумеется, на вас лица нет, — поспешила согласиться мисс Спенсер. — Взяв Далию под руку, она отвела ее в сторону. — Пойдемте, глоток шампанского вам не повредит. Герцогиня распорядилась насчет шампанского в вашу честь и…

Внезапно перед ними возникла мужская фигура. Далия в ту же секунду, даже не рассмотрев толком силуэт, поняла, кто это. И мгновенно ощутила исходившую от него ярость.

«Я так и думала, он вне себя», — мелькнула у нее мысль.

Судорожно сглотнув, она в нерешительности остановилась, изобразив некое подобие улыбки.

Реакция мисс Спенсер была куда быстрее.

— Лорд Кирк! Вот вы где! Понимаю, вы пришли отблагодарить мисс Балфур за то, что она вступилась за вашу честь.

Внутренне содрогнувшись, Далия, украдкой бросив взор на лорда Кирка, успела заметить, как тот бледен.

— Нет. Я пришел не поэтому, — процедил он сквозь стиснутые зубы, при этом он так сильно сжал трость, что костяшки его пальцев побелели. — И никого не собираюсь благодарить. Никто за мою честь не вступался.

Улыбка разом исчезла с лица леди Гамильтон.

— Но как же так? Вы неправы. Она…

— Леди Гамильтон, — поспешила вмешаться Далия. — Прошу вас, не утруждайте себя объяснениями лорду Кирку. У него своя оценка происшедшего. Факты же его не интересуют.

Лицо лорда Кирка потемнело.

— Прошу вас простить нас, — выдавил он. И тут же взяв Далию за запястье, потащил ее за собой, свирепо стуча тростью по паркету.

Она едва поспевала за ним.

— Остановитесь, Кирк, вы же тащите меня за собой как лошадь!

— Благодарите Бога, что вы не моя лошадь, — буркнул он в ответ. Дойдя до стены, он развернул ее лицом к себе и, наконец, выпустил из железного захвата ее руку. — Сейчас вы все мне объясните.

— Мне нечего объяснять. — Далия с досадой потерла горевшую кисть.

— Вам? Нечего? Потрудитесь объяснить, что за игры ведутся за моей спиной? И прошу вас, не пытайтесь меня убедить, что меня они не касаются! Потому что я знаю, что касаются!

— Это была просто игра. В бадминтон, — пожала плечами Далия.

Глаза лорда Кирка вспыхнули.

— Это была не просто игра в бадминтон. Все здесь заключали пари.

Да, пари на самом деле заключались. Причем вовсю. Далия заметила, как присутствующие, едва игра окончилась, начали обмениваться листочками бумаги.

— Я ничего подобного не предвидела. Мы просто чисто по-дружески решили переброситься в бадминтон, и…

— Это не походило на «чисто по-дружески»! — Его зрачки сузились. — Ну, и каковы же были ставки?

Далия вдруг поняла, что не в состоянии отвести глаз от этого горящего взора.

— Условия этого спора — дело частное.

— Не говорите глупостей. — Он склонился к ней, их взгляды встретились. — Мне все известно. Я знаю о предмете этого спора.

Далия вздохнула.

— От души надеялась, что до вас это не дойдет.

— Значит, зря надеялись. Пусть я изранен и хромаю, как пес о трех ногах, но уж, по крайней мере, еще не оглох.

Не так уж и изранен, а в эти пылающие гневом глаза Далия смотрела бы и смотрела! А эти поразительной длины ресницы… И почему только Бог награждает мужчин такими ресницами? Они им вроде как ни к чему. И в то же время женщины, которые жаждут иметь длинные и пушистые ресницы, зачастую бывают обделены. Далия едва удержалась от горестного вздоха.

— Я благодарностей не жду.

— В таком случае вы близки к истине.

Далия была очарована изгибом его чувственного рта. Идеальной формы, без единого изъяна губы. Абсолютная гармония, будто скопированная с лика греческого бога. Ей вдруг до боли захотелось припасть к нему устами. Протянувшийся от уголка рта шрам лишь подчеркивал его красоту. Сделав над собой заметное усилие, она отвела взор.

— Если я и не жду благодарностей от вас, то, во всяком случае, рассчитываю на ваше понимание.

— Что я должен понять?

— То, что я не сумела сдержать себя и пошла на поводу у эмоций. И как раз вам следовало бы понимать последствия этого.

Лорд Кирк помрачнел.

— Какое отношение имеет ваша несдержанность к этому пари? Насколько мне известно, не вы меня задирали, а леди Мэри и мисс Стюарт.

— Да, они, и именно это и возмутило меня. Поэтому я и решила вмешаться.

Он сжал губы так, что они побелели.

— Я не нуждаюсь в вашей жалости.

— Жалости? Жалеть вас? Странно вы рассуждаете. Я просто не выношу, когда люди пытаются судить тех, кого не знают. Поймите, будь на вашем месте кто-нибудь еще, я поступила бы в точности так же. Не в вас дело.

По лицу лорда Кирка было видно, что он не верит ни единому ее слову. Далия обреченно вздохнула.

— Да, боже мой, Кирк, леди Мэри и мисс Стюарт только и знают, что задевать людей, издеваться над ними. О ком они только не злословят! Нет, наверное, на свете тех, на чей счет они бы не высказались. Не в моих силах заткнуть им рты, но уж заставить их прекратить высказываться в ваш адрес я смогла. Хотя бы здесь, в этом доме.

— Ну и что вы собираетесь предпринять? И дальше каждый раз обыгрывать их в бадминтон, если они о ком-то судачат?

— Если понадобится, то да. — На это раз Далия сумела даже улыбнуться. — Но после того, что произошло сегодня, не думаю, что они с такой уж готовностью согласятся на предложенное мной пари.

— Я не просил вас вступаться за меня, мисс Балфур. — Он без улыбки смотрел на нее.

— Незачем было просить — я поступила так по собственному разумению.

— Да, и теперь каждый считает своим долгом высказаться на эту тему, обо мне, о вас, о том, в каком долгу я перед вами отныне.

Глянув лорду Кирку через плечо, Далия убедилась, что все взоры присутствовавших устремлены на них. У нее упало сердце. Она понимала, что люди равнодушными к этому пари не останутся, но ни на что подобное не рассчитывала. Она чуть отступила от лорда Кирка.

— Кирк, поверьте, вы не единственная причина моих разногласий с леди Мэри и мисс Стюарт. Просто мне захотелось поставить их обеих на место. А теперь я хочу, отлично сознавая, каких усилий это им будет стоить, поглядеть, как они на протяжении оставшихся дней будут всячески демонстрировать свою лояльность.

— Лояльность? Неужели и это было частью пари?

— В общем, да. Мне подумалось, что меньше всего им захочется вести себя корректно по отношению к вам.

Кирк невнятно выругался.

— Вы…

Оглядевшись, он вновь схватил ее за руку и потащил за собой к двери.

— Кирк! Да прекратите же! На нас смотрят! Все подумают, что…

— Мне плевать на то, что и кто о нас подумает! — прошипел он в ответ.

Он протащил ее за собой мимо изумленных лакеев в голубую гостиную. Едва они оказались там, как он швырнул трость в одно из кресел, схватил Далию за руки и прижал к себе.

С трудом дышащая Далия поразилась силе его объятий и исходившему от него жару. Ей вдруг показалось, что ее ноги едва касаются паркета, что она легче перышка в этих сильных руках.

— Черт бы вас побрал, мисс Балфур! — процедил лорд Кирк сквозь стиснутые зубы. — Я не нуждаюсь ни в чьей жалости! Не желаю, чтобы меня жалели! Мне плевать на то, что скажет про меня эта леди Мэри или там мисс Стюарт. Но меня бесит, что я выставлен на посмешище этим вашим дурацким пари!

— Признаюсь, оно вызвало куда больше разговоров, чем я могла предположить, и от души сожалею. Но вы не должны винить меня в том, что я вас жалею. Это очень далеко от истины. Уж если и есть человек, которого мне меньше всего хотелось бы пожалеть, так это вы. Вы богаты, ни от кого и ни от чего не зависите. Поступаете как считаете нужным. Как, скажите мне, можно жалеть такого человека?! Если уж кто-то всегда готов пожалеть вас, так это…

Осекшись, она ткнула пальцем ему в грудь.

— Я сам? — Казалось, сказанное ею поразило лорда Кирка до глубины души. — Вы считаете, что я испытываю жалость к себе?

— Ну, а почему же в таком случае вы целых семь лет чураетесь всех, отгородились от всего на свете? И при этом считаете себя покинутым.

— Ничего я не считаю. Люди на самом деле стали относиться ко мне хуже после постигшего меня несчастья.

— Согласна, они глазеют на вас. Ну и что с того? Пусть глазеют. Не верю, чтобы такой вздор по-настоящему вас задевал.

— Но у меня же есть гордость!

— Да, и даже с избытком, если хотите знать.

«В чем она меня хочет обвинить?» — подумал лорд Кирк.

— Я скорбел. Может, вы забыли?

— Это вполне объясняло ваше поведение. Какое-то время. Год, два. Но потом… Потом это была чистейшей воды жалость к себе. Именно она и загнала вас в замок Фордайс. Именно она и засадила вас за ваши книги.

Кирк в ту минуту не понимал, как остановить поток ее жестоких слов — то ли дать ей пощечину, то ли поцеловать.

— Ну? — нетерпеливо спросила Далия. — Готовы теперь признать, что все это время оплакивали себя?

— Нет, не готов, потому что это не так. Я никогда себя не жалел и не оплакивал.

Далия недоуменно подняла брови.

Лорд Кирк покраснел.

— В первые месяцы этого точно не было.

Внезапно поняв, что сжимает Далию в объятиях, он отпустил ее. Заметив багровые полосы у нее на руках, он явно смутился.

— Прошу простить меня.

Далия пожала плечами.

— Ничего страшного, синяков, во всяком случае, не будет. Если бы вы стиснули меня чуть сильнее, я бы точно возмутилась. Я не из тихонь.

Последняя фраза вызвала у лорда Кирка невольную улыбку.

— Куда там! Вы совсем не тихоня.

Ему страстно захотелось снова заключить мисс Балфур в объятия. Зря он ее отпустил, потому что теперь ему казалось, что больше он не решится прижать ее к себе.

«Ну и идиот же!»

— Видел я ваш окаянный матч.

Далия изумленно уставилась на него.

— Так вы все же решили пойти?

— Да.

На щеках у девушки выступили пунцовые пятна.

— И что скажете?

— Это было великолепно.

Далия не могла сдержать улыбки.

— Благодарю вас. Мои сестры недурно потрудились, преподав мне уроки бадминтона.

— Простите меня, я просто вышел из себя, хотя, должен сказать, я не в восторге от вашего жеста. Поймите, я был просто не готов ни к чему подобному. Я имею в виду ваше пари.

— А я, как распоследняя дурочка, подумала, что вы ни о чем не узнаете. А все мгновенно стало достоянием гласности, и я понимала… — Далия нервно облизнула пересохшие губы. — Я на самом деле очень сожалею о том, что все так вышло. Мне казалось, это останется в пределах узкого круга.

Лорд Кирк безмолвно уставился на ее влажный, полуоткрытый чувственный рот и ощутил поднимавшееся в нем горячей волной желание.

«Черт возьми, я сегодня просто на пределе!»

— Впрочем, раз уж мы здесь, мне хотелось бы кое-что знать. — Она украдкой взглянула на него из-под пушистых ресниц. — Это довольно личное.

Лорд Кирк пожал плечами.

— У меня нет от вас секретов. В особенности после вашего сегодняшнего пари.

— Вы часто ее вспоминаете?

— Кого?

— Вашу жену.

Вопрос явно застиг его врасплох.

«Что это значит?»

— Сейчас уже не так часто.

— И вы ее любили?

— Любил, но это было давно, да и я был другим. — Он упрямо тряхнул головой. — Далия, а почему вы спрашиваете об Элспет?

— Я играла не из жалости к вам, а за вас. Играла, потому что считаю вас добрым человеком, невзирая на то, что иногда вы бываете очень грубы. Но даже я вынуждена признать, что временами вы настолько не считаетесь с обществом, что может показаться, что вы на весь мир затаили обиду.

— И как вам кажется, все это из-за смерти моей жены?

— Да.

— А может, все куда проще — из-за нежелания лебезить перед обществом, отказывающимся принять меня таким, какой я есть, — изувеченным и хромым? Я не горюю об этом, Далия. Уже очень и очень давно. И не тешу себя иллюзией, что вы считаете меня неспособным противостоять этим двум ничтожествам — леди Мэри и мисс Стюарт.

— Не такие уж они и ничтожества. К ним прислушиваются.

— И вы тоже?

— Нет.

— В таком случае больше ничье мнение о них меня не интересует.

Далия смутилась, но вида не подала.

— Если до этого момента не интересовало, так пусть все-таки заинтересует, — с жаром заговорила она. — Ведь вы собираетесь жениться, так? И в этом случае мнение общества может сыграть большую роль.

Судя по всему, лорду Кирку нечего было на это ответить.

— Ну, разве я не права? — Далия улыбнулась. — Согласитесь, что это так.

Лорд Кирк с трудом сдержал улыбку. Что-то в ней было — может, все дело в этих умных серо-голубых глазах, или в веснушках, гурьбой собравшихся у переносицы, или в том, как задиристо склоняла она голову, глядя на него, и взгляд этот, казалось, был сосредоточен только на нем одном. Этот шаловливый огонек в глазах так завораживал, что ему приходилось одергивать себя, напускать на себя суровость.

— Только не вздумайте убеждать меня, что вы помнили обо всем этом, заключая это идиотское пари. Думаю, вашему самолюбию явно польстила перспектива заставить этих двух леди плясать под вашу дудку.

— Признаюсь, я испытала нечто похожее на удовлетворение.

— Вот поэтому-то вы и заключили пари. Но уж никак не из-за меня.

— Не из-за жалости к вам, как вы изволите заблуждаться.

— Вот что, мисс, вы — докука. Вам необходим надсмотрщик. Кто-то, кто следил бы за всплесками ваших эмоций и обуздывал их.

— Всплески моих эмоций в узде не нуждаются, как и я — в надсмотрщике.

Далия смотрела на лорда Кирка в упор и видела, что, хотя он все еще злился, вид у него озадаченный.

— А я не был бы против, если бы кто-то был рядом со мной, — признался он.

— В качестве соучастника?

— Можно и так сказать.

Его темные глаза на мгновение загорелись. Далия выдержала этот взгляд.

— Пари задумывалось ради удовлетворения моего тщеславия. Я знаю вас дольше, чем кто бы то ни было из присутствующих в замке, и никому не позволю издеваться над моими друзьями.

— Вы совершили ошибку, бросив этот вызов.

— Понимаю. Просто погорячилась. Подобное больше не повторится.

— Этого мало. Перед тем как выйти отсюда, вы пообещаете, что не будете считать себя моим сторожем. И защитницей.

— Да? А кто же я в таком случае?

Он пронзил ее пылающим взглядом, от которого по ее телу пробежала дрожь возбуждения. Внезапно ей мучительно захотелось, чтобы Кирк обнял ее и прижал к себе.

— Вот кто. — С этими словами он и правда обнял ее, привлек к себе и поцеловал.

Этот поцелуй не шел ни в какое сравнение с давешними. Те, прежние поцелуи были сродни робким первым попыткам узнать, изучить партнера, а этот… Этот поцелуй был сама страсть — он словно вбирал ее в себя, поглощал всю целиком, без остатка. Жаром объятий лорд Кирк растопил ее, словно воск, своей грудью она ощущала его крепкую, мощную грудь, железные мышцы. Его руки без устали ласкали ее тело, повторяя чувственные изгибы ее талии, бедер, спускались ниже…

Далия, позабыв обо всем, извивалась от охватившей ее страсти, все сильнее прижимаясь к нему. Их уста не размыкались, поглотивший их страстный поцелуй, казалось, лишал способности воспринимать происходящее…

— Где же они? — вдруг где-то поблизости раздался голос герцогини.

Далия отшатнулась от лорда Кирка. Он вперил в нее безмолвный, полный страсти взор. Казалось, сам воздух вокруг них был наэлектризован.

— Нельзя же оставлять их наедине, иначе это скандал! Нужно непременно найти их!

Они стояли друг против друга. Вокруг была тишина, если не считать их дыхания, еще не успокоившегося после пережитых мгновений.

— Нас увидят, обязательно увидят! — В голосе Далии явно слышалась досада.

— Все возможно.

Кирк обхватил ее лицо ладонями и чмокнул Далию в нос.

— Этим же все не кончается. Во всяком случае, ненадолго.

Затем он отошел, взял лежавшую на кресле трость и, прихрамывая, зашагал к высокому окну.

Далия невольно устремилась вслед.

— Кирк, что вы задумали?

— Спасти вашу репутацию.

Распахнув окно, он ловко перекинул здоровую ногу через подоконник и улыбнулся ей.

— Вот теперь мы квиты. Вы уберегли меня от злобных сплетен, теперь моя очередь уберечь от них вас. Идите к остальным.

— Скоро подадут ужин, вас точно хватятся.

— Велю принести ужин в мои покои. Они и так уже на меня насмотрелись — хватит с них на вечер.

Она машинально кивнула. Уход его отдался в сердце странной болью.

— Ну, что же… Раз так… Но… Кирк, погодите… Этот ваш поцелуй… Как его понять? Как второй тур?

Он помолчал секунду или две.

— Нет. Этот поцелуй был для меня, — серьезно ответил он.

Их взоры встретились, и у Далии перехватило дыхание.

— Кирк, я…

— Надо посмотреть здесь. — На сей раз голос герцогини прозвучал уже у самых дверей.

Кирк нахмурился.

— Идите, Далия. И если кто-то еще что-нибудь про меня скажет, умоляю вас, пропустите мимо ушей.

— Но что, если…

Но он уже исчез. Некоторое время она стояла, уставившись в поглотившую его ночную тьму.

Вздохнув, Далия прикрыла окно и невольно прикоснулась к губам. Какое объятие! До сих пор она вся пылала, а внизу живота разлилась тупая ноющая боль. И это ощущение, становясь все нестерпимее, возвращалось всякий раз, стоило Кирку к ней прикоснуться. И что самое странное, отдаваясь страсти без остатка, она совершенно не желала, чтобы ощущение это закончилось.

«Я будто изголодалась по его поцелуям. Как странно, я же вовсе не склонна размышлять о подобных вещах!»

И в то же мгновение Далия поняла, что лжет себе. Она почти постоянно думала и о Кирке, и о его поцелуях. Он являлся ей даже во сне.

«Но почему? Почему это со мной происходит? Он — такой же, каким был всегда: грубый, требовательный, импульсивный. Я понимаю это, и все же что-то в нем изменилось. Или, может, это я изменилась?»

И снова голос герцогини, на сей раз прямо из-за дверей. Едва Далия отошла от окна, как дверь отворилась и вошла ее светлость. За ее спиной Далия различила леди Шарлотту и слуг. Герцогиня вперила пристальный взор голубых глаз в Далию, после этого принялась изучать окно. Все происходило без единого слова. Однако потом обе издали одинаковый возглас, явно удивившись тому, что обнаружили Далию в одиночестве.

Далия сбивчиво объяснила, что лорд Кирк, дескать, сначала сурово ее отчитал, а потом удалился. Приняв во внимание ее волнение и его характер, и леди Шарлотта, и ее светлость в это поверили. Настроение их явно не улучшилось, и по дороге в столовую они вовсю распекали Далию за то, что она позволила «лорду Кирку, этому мужлану» устроить сцену.

Из их наставлений Далия не слышала ни слова, мысленно она была с Кирком.

Глава 13

Из дневника герцогини Роксборо

«Любая, даже самая заурядная сваха скажет вам, что чересчур стремительно развивающиеся, чересчур страстные отношения вскоре попросту выгорают. Когда пару дней назад лорд Кирк чудом не вызвал скандал, при всех столь бесцеремонно утащив бедняжку Далию из столовой, чтобы потом, ошарашив ее поцелуями, бросить, мы с Шарлоттой решили, что этим отношениям следует дать пару дней поостыть. Поэтому мы позаботились о том, чтобы ни на минуту не оставлять мисс Балфур в одиночестве.

Ни сама мисс Балфур, ни лорд Кирк по достоинству наших стараний не оценили, если судить по мрачным, неприязненным взорам, которыми они оба нас награждают, однако вплоть до завтрашнего дня мы намерены оставаться непреклонными в своем решении. И лишь по прошествии отмеренного нами срока мы позволим им вновь отдаться ухаживаниям.

В целом можно заключить, что события развивались достаточно быстро, хотя лично я считаю, что лорду Кирку не помешало бы быть куда более обходительным. Спору нет, его манеры улучшились, но он все еще безнадежный грубиян, мужлан, способный порой сказануть такое, что хоть святых выноси. Понимая, что Далия всерьез увлечена лордом Кирком, мы с Шарлоттой опасаемся, что у этого увальня так и недостанет ни такта, ни обаяния придать их отношениям романтический оттенок, которого она так жаждет.

Воистину, случай весьма и весьма непростой».

Кирк в мрачнейшем расположении духа шел по темному, под стать его настроению, коридору к себе в покои. Целых два дня чего он только не предпринимал, пытаясь улучить минутку для разговора с Далией с глазу на глаз, но тщетно. Их условленная встреча в библиотеке ничего не дала — явившись туда в назначенное время, он застал там целую ватагу стариков, которые под водительством ее светлости вовсю обсуждали достоинства и недостатки охоты и особенности землепользования. Лорд Кирк был вынужден отправить записку Далии, в которой объяснил, почему их встреча срывается. И пообещал подыскать другое место, но это оказалось куда сложнее, чем он рассчитывал. Стоило ему найти более или менее уединенное местечко, как кто-то из гостей герцогини либо она сама собственной персоной будто по вызову являлись туда. Кирк пребывал в отчаянии, если не сказать больше.

Им с Далией предстояло обсудить очень многое, причем безотлагательно. Разумеется, дело было не только в обсуждении. Черт возьми, поцелуи тоже играли немаловажную роль! С их последней встречи Кирк и думать ни о чем больше не мог, кроме как о встрече с ней, но всякий раз Далия появлялась в сопровождении целой свиты гостей, и даже просто подойти к ней не было никакой возможности. Не говоря уж об объятиях и поцелуях.

Кирку ничего другого не оставалось, кроме как прибегнуть к крайним мерам. Поднявшись едва ли не засветло, он решил перехватить Далию перед ее утренней прогулкой. Но и эти надежды рухнули — в коридоре, через который она обычно проходила, по необъяснимой причине торчала служанка. Лорду Кирку оставалось лишь уповать на чудо — он старался оказаться поблизости от Далии на тот случай, если толпа — дай бог — чуть рассосется, и тогда они смогут переброситься парой слов. Но толпа не рассасывалась, и подойти к желанной не было ни малейшей возможности. Ее ни на миг не выпускали из кольца окружения.

Махнув на все рукой, лорд Кирк решил с головой уйти в назначенную ему камердинером терапию. Каждое утро, согласно договоренности с Маккриди, он час или два посвящал изнурительным физическим упражнениям. Они были сопряжены с весьма болезненными ощущениями, но зато избавляли от тягостных дум.

Этим утром после гимнастики, обливаясь потом и скрипя зубами от нестерпимой боли в ноге, он издали увидел, как раскрасневшаяся после прогулки Далия, миновав двор, входила в замок. Он даже разглядел сверкающие, словно бриллианты, капли дождя на ее накидке. Кирк подумал было позвать ее, однако Далия была слишком далеко и явно бы не услышала. Уже несколько мгновений спустя она исчезла за дверями. Проклиная собственную невезучесть, лорд Кирк побрел к себе в покои, рыча на всех, кто попадался у него на пути.

Он ни минуты не сомневался, что и Далия жаждала этой встречи ничуть не меньше, чем он. Временами они встречались взглядами, когда она стояла в окружении гостей в гостиной или сидела за обеденным столом, и Кирк с болью в сердце отмечал томную бархатистость устремленных на него глаз. Было ли это желанием? Сам он буквально сгорал от желания. С того момента, когда они в последний раз целовались, он думать не мог ни о чем другом, кроме как о ее шелковистых устах, об изгибах ее податливого тела, и на все лады клял их вынужденное расставание, еще сильнее разжигавшее пламя страсти в его жаждавшей близости с ней душе.

С каждым часом желание лорда Кирка встретиться с Далией росло. В надежде заговорить с ней он даже почтил присутствием импровизированный танцевальный вечер. Его организовала герцогиня, объявив, что нет на свете ничего чудеснее, чем смотреть на танцующую молодежь. Даже пребывая в безоблачном настроении, Кирк не выносил глазеть на танцующих, а видеть, как по паркету, смеясь и постоянно меняя партнеров, носится Далия, было и вовсе выше человеческих сил. Оставалось лишь старательно разыгрывать равнодушие и ждать неизвестно чего. Однако, к его несчастью, едва смолкла музыка, Далия вновь оказалась в толпе почитателей и почитательниц. Лорд Кирк уже было подумал взять и просто-напросто растолкать стоящих вокруг нее гостей и утащить Далию прочь, да вовремя сообразил, что столь прямолинейная политика ни к чему доброму не приведет, если он надеялся побыть с ней наедине не несколько жалких мгновений, а достаточно долго.

Вот и сегодня все складывалось донельзя дурно, впрочем, некий проблеск надежды все же имел место. Десять минут назад Далия в одиночестве восседала за роялем, который в тот вечер решили переставить в голубую гостиную, где намечались исполнение музыки и декламация стихов и прозаических отрывков. Большинство гостей отправились переодеваться к обеду, и в гостиной оставались лишь несколько человек. Кирк решительно зашагал к Далии и был уже буквально в считаных метрах от нее, как вдруг леди Шарлотте вздумалось поинтересоваться его мнением насчет того, в каком порядке декламировать стихи после обеда.

Разумеется, ему было явно не до декламации и тем более не до ее очередности, но отделаться от леди Шарлотты не было решительно никакой возможности, а когда ему это все же каким-то образом удалось, Далия срочно понадобилась герцогине, которая увела ее из гостиной.

Закрывая за собой дверь в гостиную, герцогиня намеренно посмотрела лорду Кирку прямо в глаза, и он увидел в них ничем не прикрытое ликование. И тут до него наконец дошло, что все его неудачи были явно неспроста: леди Шарлотта с ее светлостью намеренно ограждают Далию от встреч с ним.

С этим лорд Кирк смириться никак не мог. Пусть разверзнутся Небеса, но он изыщет способ встретиться с Далией наедине, и пусть ради этого ему придется послать к дьяволу весь пресловутый этикет и поступить явно вопреки воле своей крестной.

После вмешательства герцогини он чувствовал себя подло обманутым. Ведь если разобраться, ей следовало ему помогать, а не ставить палки в колеса. Расстроенный и переполняемый чувством обиды, лорд Кирк направился к себе в покои. Заворачивая за угол коридора, он вдруг ощутил жгучую боль в ноге и даже невольно застонал. Отбросив трость, на которую опирался, он обеими руками схватился за ногу и стал массировать болезненный участок, как его наставлял Маккриди. На лбу выступила испарина.

«Да, прав Маккриди — лучше преодолеть себя и потерпеть немного сейчас, чем ничего не предпринимать и проковылять остаток жизни никчемным калекой».

Медленно, очень медленно острая боль в икре сменилась ноющей. Стиснув зубы, лорд Кирк выпрямился и попытался отдышаться. Маккриди не раз говорил ему, что болезненные судороги мышц и тканей рубца доказывают то, что поврежденные ткани стремятся достичь прежней длины, иными словами, находятся в процессе роста. Несомненно, это благоприятный признак. Однако боль при этом была настолько невыносимой, что приходилось делать над собой воистину титанические усилия, чтобы воспринимать ее как благо, а не муку.

Шумно дыша, лорд Кирк нагнулся, чтобы поднять упавшую трость, и продолжил путь. Уже подходя к дверям своих апартаментов, он услышал за спиной странные звуки и оглянулся. Серая собачонка, однажды уже спугнувшая их с мисс Балфур, когда они целовались в библиотеке, высунув язык, семенила по коридору вслед за ним.

— Ну, чего тебе понадобилось? — Остановившись, Кирк оперся о трость.

Собака, повиливая хвостом, многозначительно смотрела на дверь в его покои.

— Нечего тебе там делать. И потом, откуда тебе известно, что я именно здесь живу?

Собачка заскулила.

Он присмотрелся к животному. М-да, жирновата.

— Твоему хозяину следовало бы не закармливать тебя. Так никуда не годится.

Пес тяжело уселся на задние лапы и высунул язык, судя по всему, ничуть не смущенный высказанной только что прямо в глаза правдой, и снова с надеждой посмотрел на дверь.

— Сказал нет, значит, нет. — Кирк ткнул пальцем в собачье пузо. — Видел я, как ты выпрашиваешь подачки у стола. Это непростительно. Вчера вечером герцогиня дала тебе столько, что на четверых таких, как ты, с лихвой хватило бы, и ты в одиночку все умял. И вдобавок кости по ковру разбросал.

Собака оскалилась, и ее оскал удивительным образом напомнил улыбку.

— Отправляйся к своей хозяйке. Терпеть не могу собак.

Пес яростно замотал хвостом, будто не веря Кирку.

— Я вот думаю, кто из нас глупее: наверно, я, поскольку тебя увещеваю. Хватит с тебя! Убирайся к своим приятелям и хозяевам! Небось уже заждались.

Повернувшись, Кирк вошел к себе и захлопнул дверь.

— Ах, это вы, милорд. — Маккриди убирал в шкаф стопку только что отглаженных галстуков. — Я тут разбираюсь с вашей одеждой на вечер.

— Передай, чтобы обед принесли ко мне в комнату. Я спущусь только после обеда и после того, как кончится эта дребедень с чтением вслух.

Кирк потерял всякую надежду встретиться с Далией с глазу на глаз, пока леди Шарлотта и герцогиня были рядом.

— А что за чтение вслух, милорд?

— Это идея леди Шарлотты и герцогини. Они пожелали занять гостей после обеда.

— Ну, так вроде и неплохой вечер может получиться.

— Для кого как. Лично мне все это не подходит. Был момент, когда я дал слабину — согласился прочесть одно стихотворение. А теперь увольте, решил никуда не идти. Отправлю записку ее светлости: так, мол, и так, не могу и все.

Слуга кивнул.

— Скажу герцогине, что у вас голова разболелась. Надо ж все-таки и причину какую-то указать, иначе невежливо получается.

— К дьяволу вежливость! Все беды из-за этой распроклятой вежливости! Никогда не получишь то, что желаешь.

Кирк плюхнулся в кресло, кинув трость к поставке для ног.

— Вы, как видится, немного не в духе, милорд. Уже второй день вы сам не свой. Не дай бог, это у вас затянется надолго, — вздохнул Маккриди.

Кирк от души пожалел, что у него болит нога, иначе бы непременно пнул подставку для ног.

— Мисс Балфур, — бросил он.

— Ах вот оно что! Та, о ком вы думаете?

— Да, она. И еще я думаю, что неплохо было бы ее высечь.

— Вы уж не серчайте, милорд, но я все же осмелюсь спросить: а отчего вы так думаете о ней? О мисс Балфур?

Кирк нахмурился.

— Несколько дней назад она вызвала на дуэль кое-кого из гостящих здесь леди.

Брови Маккриди взметнулись вверх.

— Простите меня, милорд, но вы сказали «на дуэль»?

— Да. И оружием выбрала ракетку для игры в бадминтон. — Откинувшись на спинку кресла, Кирк посмотрел на слугу. — Только не прикидывайся, что впервые об этом слышишь. Потому что ты не мог не знать того, о чем судачили повсюду в этом доме.

— Ну да, я что-то такое слышал. — Стоило лорду Кирку наморщить лоб, как Маккриди поспешно добавил: — Но я же не слепой и видел, что вы ни о чем таком и слышать не желаете. Поэтому и не заговаривал.

— И сейчас тоже ничего не желаю слышать. Из-за этой проклятой дуэли, на которой все до единого из этого замка присутствовали, я выставлен объектом всеобщего сочувствия.

— Ну, в этом ничего такого и нет.

— Только сегодня утром двое джентльменов — джентльменов, обрати внимание, Маккриди — чуть не передрались перед завтраком из-за того, кому первому открыть передо мной дверь в столовую.

Слуга недовольно поморщился.

— Вот видишь. Я выскочил вперед и распахнул двери перед ними. И это лишь один пример. Вдруг все стали обходиться со мной так, будто я немощный калека. Исключая разве что мисс Балфур. У той и минутки не находится побеседовать со мной.

«Не говоря уже о моей крестной, которая ведет себя так, будто перешла в стан врагов».

Слуга любовно распрямил на постели темно-синий шелковый сюртук.

— Знаете, милорд, что вам нужно теперь?

— Знаю. Ракетка для бадминтона. Чтобы хорошенько отходить по заднице мисс Балфур.

— Я подумал, что вам неплохо было бы пропустить стаканчик-другой. — Слуга кивнул на стоявший на столике у камина и призывно поблескивавший при свете огня хрустальный графинчик. — Я нарочно принес его сюда — может, отведаете. Денек-то у вас никак тяжкий выдался.

— Слава богу, это как раз то, что нужно. Налей мне чуточку.

Лицо слуги расплылось в улыбке, и он кинулся исполнять просьбу своего хозяина. Кирк тем временем стал растирать больную ногу.

— Опять приступ был? — обеспокоенно спросил Маккриди.

— Да, в коридоре, я как раз заворачивал за угол.

— Это все оттого, что неловко ногу повернули. Еще поболит, но вы справитесь. Справитесь, точно говорю.

— Надеюсь. — Откинувшись на спинку, Кирк сделал внушительный глоток. — Клянусь Зевсом, прелестно.

— Вот-вот, как раз это вам очень кстати сейчас. Еще глоточек, а потом расскажите старику Маккриди и про мисс Балфур, и почему это вам вдруг показалось, что она бегает от вас. Охота все знать — мы, шотландцы, народец любопытный. Хлебом не корми — дай сплетню послушать.

— Здесь, в этом доме, я никому не позволю вмешиваться в мои дела! И тебе в том числе! — Но виски возымело действие — с каждым глотком лорд Кирк добрел и веселел. — Все началось пару дней тому назад. Дело в том, что я решил преподать мисс Балфур урок, как правильно целоваться.

— И она согласилась?

— Согласилась, и было даже первое занятие. — У Кирка перехватило дыхание при воспоминании об этом. Отведя взгляд, он тихо произнес: — Очень удачно все получилось.

— Вот и хорошо.

— Хорошо? — Лорд Кирк мрачно уставился в стакан, потом отпил еще виски. Пил он не спеша, желая растянуть удовольствие. — Кажется, я ее перепугал.

— Ага. И она теперь боится с вами встречаться?

Кирк продолжал созерцать янтарную жидкость.

— Нет, все не так просто. После этого бадминтонного матча, когда все вдруг стали шушукаться, я обозлился.

— И теперь злитесь?

— И теперь злюсь. Взял да при всех вытащил ее из гостиной и потребовал объяснений.

— У всех на глазах?

— Да.

Слуга сморщился, как от зубной боли.

— Ладно, ладно, я все понимаю, — примирительно произнес Кирк. — Но я был взбешен.

— И теперь она с вами не разговаривает?

— Мне кажется, к этому кое-кто приложил руку. До меня дошло, что после этого леди Шарлотта и герцогиня просто не подпускают меня к Далии. Нарочно нас разлучают. Я не верю, чтобы Далия сама так захотела.

— Понимаю. — Маккриди сокрушенно покачал головой. — Женщины горазды из нас веревки вить. Я тут за одной приударил было, так она корчит из себя черт знает что.

— Все они на один манер действуют, — махнул рукой Кирк.

— Я вот что скажу: раз уж мисс Балфур от вас бегает, тем более вам надо пойти на обед и прочесть стихотворение. Ну, как герцогине обещали. Будьте на виду, лучше уж на людях быть, чем сложа руки сидеть взаперти.

— Не собираюсь я сидеть сложа руки. Просто взвешиваю, как умнее действовать. — Кирк допил виски. Едва стакан опустел, слуга буквально выхватил его у лорда и поспешил вновь наполнить. — Добрый ты человек, Маккриди.

Довольно улыбнувшись, слуга подал ему стакан.

— Я кое-что смыслю в виски, милорд. — Дойдя до гардероба, он извлек пару тщательно отглаженных панталон и выложил их на кровати рядом с сюртуком. — Вот придете к обеду, прочтете свое стихотворение и докажете мисс Балфур, что вы не из тех, кто просто так опускает руки и подается в отшельники лишь потому, что кое-что разладилось.

— Она и так считает меня отшельником.

— Она может считать вас кем хочет, но если вы не выйдете к обеду и не прочтете стихотворение, она точно в этом убедится, милорд.

Лорд Кирк вздохнул.

— Или, — пожав плечами, добавил слуга, — можете просто поставить на всем крест и убраться подобру-поздорову.

— Я — Кирк. А Кирки никогда ни от чего не отказываются просто так. Я собирался пойти уже после обеда, к началу декламации.

— А откуда вы тогда будете знать, придет она или нет?

— Верно, — помолчав, ответил Кирк.

— Вы, милорд, человек смелый, преданный и надежный. Я в этом убедился. Но вы просто сами не понимаете, как важно вам сегодня вечером выгодно себя подать. Вам позарез нужно добиться ее благосклонности, только это вас и выручит.

— Прочитав вслух какой-то стишок? Вздор!

Однако на устах у него до сих пор было ощущение поцелуя Далии. Как же страстно он желал повторения!

— Мисс Балфур была очень тронута, когда я тогда в библиотеке прочел вслух несколько строк Байрона…

— Может, вам прочесть что-то из той самой книжки, которую вы ей купили? Это ведь Байрон, да?

— Байрон.

— Ну, так возьмите да прочтите что-нибудь из нее, а потом преподнесите книжку ей в подарок. Вот это будет жест с вашей стороны — уж эта книжка ей запомнится.

Кирк подумал: а почему бы и нет, попытка — не пытка. Уж куда лучше, чем эти бесконечные раздумья да надежды, — как они ему опостылели за эти дни! Отхлебнув еще виски, он почувствовал, как боль в ноге уходит.

«Возможно, я во всем ошибаюсь. Возможно, мне стоило бы доказать ей, убедить ее в том, что я на самом деле хочу ее видеть».

Он скользнул взглядом по упакованным книгам, которые велел слуге положить в его багаж, вспомнил улыбку на лице Далии, когда он цитировал Байрона в библиотеке.

«А что? Может, как раз это и нужно?!»

Со стороны двери послышалось тихое царапанье.

Кирк недовольно прищурился.

— Все же выследил меня! Этот песик, игрушка герцогини!

— Не любите животных, милорд?

— Отчего же. Просто терпеть не могу их в доме. Пусть себе на улице бегают сколько хотят, а то…

Из-за дверей донеслось жалобное повизгивание.

Кирк взглянул на запертую дверь.

— Как ему хочется с вами встретиться! — Маккриди не сумел удержаться от улыбки.

— Ему все равно, с кем встречаться, лишь бы пожрать дали.

Повизгивание стало громче.

— Может, впустить его сюда? Поймет, что едой не разживешься, да и уберется восвояси? — осторожно осведомился Маккриди.

Кирк, чертыхнувшись, поднялся с кресла, взял трость и, ткнув ею в дверь, распахнул створку. Едва увидев Кирка, собака приветливо завиляла хвостиком.

— Какого черта заявился? Визжать под дверьми? — строго вопросил Кирк.

Песик всем своим видом демонстрировал довольство.

— Меня не проймешь, — отмахнулся лорд Кирк.

— Да это Рэндольф, самый старый мопс. Макдугал еще про него сказал, что, мол, он даже по лестнице взбираться не может — сил уже нет, одряхлел совсем.

— Или обленился, — предположил Кирк.

— Ага, и Макдугал иногда то же самое говорит. Ну что? Надо позвонить, чтобы прислали кого-нибудь его отсюда забрать?

— Не утруждай себя, не стоит ради этого пса. Я отведу его, когда буду спускаться. — Кирк разглядывал собаку. — Только ничего себе не воображай. Один раз я тебя сюда пустил, другого не будет.

Собака, завиляв хвостом, поглядела на Кирка такими глазами, что Маккриди невольно рассмеялся.

Кирк щелкнул пальцами.

— Ну-ка, за мной, Рэндольф!

И снова направился к креслу и недопитому стакану виски. Постукивая когтями по паркету, пес послушно устремился за ним. Маккриди, все еще улыбаясь, прикрыл дверь.

Пока Кирк допивал виски, собака изучала помещение, принюхивалась к ковру, сунула нос и в гардероб, после чего ее внимание привлекли разложенные сбоку на постели панталоны.

— Эй, смотри-ка, не помни панталоны милорда!

Слуга, ловко выхватив одежду из-под носа Рэндольфа, положил панталоны повыше на постель.

Обнюхав место, где они только что лежали, Рэндольф чихнул.

— Ну и проныра ты, — заключил Маккриди.

Рэндольф завилял хвостом, будто соглашаясь со слугой. Даже Кирк сподобился на улыбку, хотя виной тому была скорее не любовь к четвероногим, а второй по счету стаканчик доброго виски.

— Его хоть и раскормили, да все-таки не избаловали. Вот только скулить ни к чему, запомни.

— Не пора ли переодеваться? — ни к кому не обращаясь, спросил Кирк, кивком указав на дожидавшуюся его одежду.

— Значит, все-таки решили пойти и на обед, и на концерт? — заметно оживился Маккриди.

— Думаю, да. А ты мастер уговаривать, Маккриди.

— Герцог Веллингтон мне тоже не раз это говорил. Вы уже выбрали стихотворение, милорд?

— Бог ты мой, да откуда? Нет еще. — Поднявшись, лорд Кирк принялся переодеваться.

— Эта поэзия — пустяки, но коль скоро заставит Далию мне улыбнуться, так уж и быть — прочту.

— И улыбайтесь почаще, пока читать будете, милорд.

— Не требуй от меня слишком многого, любезный Маккриди. Хватит того, что я вообще решился туда пойти.

Рэндольф тем временем отыскал на ковре место, к которому проникся особой любовью. С преувеличенной тщательностью обнюхав его, он принялся когтями скрести ковер.

— Рэндольф, ну-ка прекрати! — раздался требовательный окрик лорда Кирка.

Пес явно сконфузился, раза три обошел так прельстивший его кусок ковра, но после этого, испустив тяжкий вздох, отрешенно прилег рядом с ним.

— Правильно! Умница!

Рэндольф в ответ на это лишь высунул язык.

— Хоть ты поступаешь так, как я велю, — задумчиво произнес лорд Кирк.

— И хочу в благодарность за это всего-то хорошую косточку, — ответил за Рэндольфа Маккриди.

Лорд Кирк мельком взглянул на лежавший неподалеку томик стихов, и тут его осенило. Помолчав секунду-другую, он обратился к слуге:

— Маккриди, помоги мне надеть сюртук и подай мне вон ту чертову книгу. Если уж делать что-то, то делать наверняка. Выберу самое короткое стихотворение и выучу. Это уж точно не оставит мисс Балфур равнодушной.

— Отлично, милорд!

Час спустя, когда строки стихотворения намертво отпечатались в памяти Кирка, он, сунув небольшой томик во внутренний карман сюртука, направился к обеду.

Глава 14

Из дневника герцогини Роксборо

«Роксборо обожает повторять: «Никогда не пророчь ближнему своему, непременно попадешь впросак». И до сегодняшнего выступления лорда Кирка я не понимала истинного смысла этих слов. Но сегодня… О боже…»

Войдя в голубую гостиную, Далия увидела сидящих за фортепиано, которое выдвинули на видное место перед камином, мисс Маклауд и Далхаузи. Перед фортепиано были установлены ряды стульев. После ужина гости потянулись в гостиную, где уже суетилась леди Шарлотта, раздавая написанные каллиграфическим почерком программки и стараясь всех рассадить.

Когда Далия подошла, Энн указала на программку, лежавшую на рояле.

— Я вижу, вы играете две пьесы.

— Что? — Далия нахмурилась. — Я полагала, только одну…

— Все хорошо, — проговорил Далхаузи. — Видимо, я прочту… — он покосился в программку, — «назидательную проповедь».

Энн хихикнула.

— Вы! Проповедь!

Он посмотрел на нее одновременно строго и насмешливо, а затем белозубо улыбнулся Далии.

— Она не подействует, если будет правдой жизни — не так ли, мисс Балфур?

Далия невольно улыбнулась в ответ.

— Так точно.

— Большой сюрприз — выступление лорда Кирка.

Энн указала на последнее имя в списке.

— Он прочтет стихотворение.

— Какое?

— Тут не сказано.

— Жаль, я гадаю об этом с тех пор, как услышала данное им леди Шарлотте пару дней назад обещание.

Далии пришлось приложить усилие, чтобы удержать улыбку на губах. Последние несколько дней были непростыми. После того как они с Кирком поссорились из-за игры в бадминтон, леди Шарлотта и герцогиня убедили ее, что недопустимо дозволять Кирку «задавать тон» в отношениях, и выразили мнение, что, возможно, все развивалось «даже слишком быстро».

Далию смущало, что они так пристально следят за ее отношениями с Кирком, однако она не протестовала против опеки, взятой над ней двумя женщинами постарше.

Кирка она не боялась. Он был болезненно честен, и хотя мог нарушать правила приличий, она знала, что с ней он никогда не позволит ни малейшей вольности. Настоящая беда в том, что она начала понимать, насколько сама хочет, чтобы он эти вольности допустил. Она не доверяла не Кирку, она не доверяла себе.

Энн, раскладывавшая ноты в соответствии с программой, посмотрела на Далию.

— Вы знаете обе пьесы, которые вам предстоит играть?

— Одну я знаю отлично. Вторую достаточно хорошо, чтобы понять это, если возьму неверную ноту.

— Вам повезло, поскольку мисс Дэпплмайер говорит, что никогда даже не слышала пьесу, которую ей приготовила леди Шарлотта.

— У нее как минимум есть оправдание, — произнес Далхаузи. — Но те из нас, кто запнется посреди чтения проповеди, не смогут заявить, что разучились читать.

Энн засмеялась.

— Да, но вы… — Ее взгляд, обращенный куда-то поверх плеча Далии, неожиданно замер, а затем снова уткнулся в партитуру. — Сюда кое-кто идет.

Кирк! Далия замерла. Она ждала, что через несколько секунд ее кожу согреет теплая волна и у нее перехватит дыхание, но когда этого не случилось, она поняла, что это не он. Едва она повернулась, чтобы увидеть, кто это может быть, как ее мысли прервал гнусавый голос леди Мэри.

— А, мисс Маклауд и лорд Далхаузи. — Последовала небольшая пауза, и леди Мэри произнесла: — И мисс Балфур. Я с нетерпением жду начала развлечений.

Далия обернулась и увидела стоящих за спиной леди Мэри и мисс Стюарт. Обе склонились в реверансе, Далия раскланялась в ответ.

— Добрый вечер.

Они улыбнулись и пробормотали слова приветствия. С момента их бадминтонного матча леди Мэри была вежлива, но не более. Потому Далия была удивлена, когда она ободряюще ей улыбнулась.

— Мисс Балфур, мне хотелось бы с вами поговорить. — Леди Мэри посмотрела на остальных и сперва замялась, однако, вздохнув, продолжила: — Мисс Стюарт чувствует, что мы должны принести вам и лорду Кирку извинения. После ряда горячих дискуссий она склонила меня к своему образу мыслей.

— Все очень быстро вышло из-под контроля, — добавила слегка охрипшим голосом мисс Стюарт. — У нас не было намерения причинить зло. Ни у одной из нас.

Далия вспыхнула.

— Понимаю. Уверяю, вам нет необходимости…

Леди Мэри взмахнула рукой.

— Я виновата и знаю об этом. Мне не слишком хорошо даются извинения, но сейчас позвольте извиниться. — Улыбка ее была вынужденной, но во взгляде явственно читалось подлинное сожаление.

— Конечно. — Далия улыбнулась. — Позвольте мне сказать, что у меня тоже никогда не было намерения делать нашу небольшую стычку достоянием широкой публики.

— Как и у меня.

Леди Мэри взяла с фортепиано программку, в свете свечей все еще был заметен слабый синяк у нее на переносице.

— Я вижу, вы будете играть на рояле. Я с нетерпением жду вашего исполнения.

— Спасибо. А я с нетерпением буду ждать вашего пения.

— Боюсь вас разочаровать. У меня нет таланта. Я буду петь только потому, что Элейн — мисс Стюарт — вынуждена была отказаться из-за боли в горле, и леди Шарлотта решительно настояла на том, чтобы я ее заменила.

Машинально перелистывавший партитуры Далхаузи отступил на шаг.

— Мисс Стюарт, если вы больны, вам было бы лучше держаться подальше от остальных гостей герцогини.

— Далхаузи боится болезней больше смерти. — Энн насмешливо взглянула на Далию.

Мисс Стюарт усмехнулась и сказала с явной хрипотцой в голосе:

— Лорд Далхаузи, обещаю держаться как можно дальше до тех пор, пока мне не станет лучше.

— Спасибо, мисс Стюарт. Я и мой камердинер, которому придется меня лечить, выражаем вам искреннюю благодарность.

— Пожалуйста.

— Жаль, что вы не сможете петь, — добавила Энн. — Я имела удовольствие слышать ваше пение в школе и могу сказать, у вас прекрасный голос.

Мисс Стюарт покраснела до корней волос.

— Я рада, что сегодня не пою, поскольку все эти похвалы трудно… — Она закашлялась. — Простите, но… — Кашляя все сильнее, она достала из кармана платок и поднесла ко рту.

Далия обратила внимание на горящее лицо мисс Стюарт и подумала, а нет ли у бедняги лихорадки.

— Мисс Стюарт, может, вам следует попросить герцогиню послать за доктором?

— Я в порядке. Но по возвращении домой я отругаю своего младшего брата. Когда я уезжала, у него как раз начинался кашель и температура, а он настоял на поцелуе на прощание. — И она снова закашлялась так, что не смогла продолжать говорить.

Леди Мэри взяла подругу под руку.

— Пошли, Элейн, выпьешь стакан оршада. Это приведет твое горло в порядок.

Кивнув присутствующим, она повела свою подругу прочь, но Далия остановила их.

— Постойте! Мисс Стюарт обронила платок. — Она подняла его и сунула в руку мисс Стюарт. — Надеюсь, вам скоро станет лучше.

— Спасибо, мисс Балфур. Вы очень добры.

Улыбаясь, мисс Стюарт пошла вслед за Мэри к столу с закусками, накрытому в противоположном конце комнаты.

— Бедняжка, — проговорила Далия. — Она вся горит.

— А ее кашель! — Далхаузи помахал листом партитуры, словно отгоняя болезнь мисс Стюарт. — Надеюсь, никто из нас не заразится.

Энн мрачно глянула на него.

— Вы просто ребенок, коль скоро дело касается болезни.

— Я осторожен. В этом нет ничего плохого.

Энн вновь обратилась к Далии.

— Если мисс Стюарт не сделается лучше, кто-то должен попросить герцогиню послать за доктором.

— Я уверена, что…

Леди Шарлотта хлопнула в ладоши, и чепчик на ее кудряшках затрепетал.

— Уважаемые дамы и господа! Пожалуйте садиться! Ее светлость скажет несколько слов о сегодняшнем вечернем концерте, и мы начнем.

Все направились к стульям. Далхаузи занял места для Энн и Далии, усевшихся по обе стороны от него. Наблюдая, как занимают свои места другие гости, Далия заметила лорда Кирка, прихрамывая, входящего в комнату.

Оглядев толпу, он задержал взгляд на ней. Они долго смотрели друг на друга, но затем леди Гамильтон жестом указала ему на свободный стул подле себя. С явным неудовольствием он отвел взгляд от Далии и занял предложенное место.

Далия притворялась, что слушает историю, которую Далхаузи рассказывал Энн, но все ее мысли вертелись вокруг Кирка, сидевшего позади нее через несколько рядов.

«Он все еще сердится?»

Она надеялась, что нет, но не могла не признать, что после матча другие гости вовсю старались ему услужить. Из кожи вон лезли. Всякий раз, когда кто-то отодвигал ему от стола стул или бросался поднимать оброненную им вещь, она сжималась. Для такого гордого мужчины, как он, подобного рода внимание было обременительным, и она не могла не признать, что в этом есть и ее вина. Словно к инвалиду, к нему стали относиться после бадминтонного матча в защиту его чести.

«Проклятье, никогда ничего подобного не хотела!»

Леди Шарлотта постучала серебряной ложечкой по стакану.

— Вас поприветствует ее светлость.

Макдугал помог герцогине взойти на подмостки. В вечернем платье из голубого барежа, отделанном по подолу горчичной шелковой тесьмой и с такого же цвета поясом, она по праву слыла образцовой модницей с безупречным вкусом.

Герцогиня поправила выбившийся завиток своего рыжего парика и улыбнулась гостям.

— Добро пожаловать! Сегодня мы чествуем таланты, которые присутствуют среди нас. Многие из вас до сих пор этого не знали, но все вы приглашены сюда исключительно благодаря вашим артистическим умениям.

Тут многие рассмеялись, что вызвало широкую улыбку герцогини. Она продолжала объяснять, чего ждет от своих гостей, но Далия больше не слышала ни слова, поскольку теперь ей на ухо шептал Далхаузи.

— Боже, он сидит прямо за нами!

— Кто? — спросила Далия.

— Лорд Кирк. Он сидел рядом с леди Гамильтон, но пересел ближе. — Энн тотчас повернула шею, но Далхаузи резко зашептал: — Не смотрите!

— Простите, — шепотом ответила она.

— Интересно, он в самом деле собирается выступить… — Далхаузи скосил глаза в программку, — с чтением стихотворения?

— Должен, иначе бы не пришел, — отозвалась Энн. — Далия, вы знаете лорда Кирка лучше всех. Не думаете ли вы, что он будет…

К облегчению Далии, их разговор прервали аплодисменты, поскольку герцогиня закончила свою вступительную речь. Грациозно поклонившись, она, опираясь на руку Макдугала, спустилась с импровизированной сцены.

После чего представление началось. Миссис Селфридж отрыла его на удивление хорошим исполнением сонаты. Затем торжественный кусочек прозаического произведения прочитал виконт Данди.

Выбранный им отрывок, видимо, был любимым отрывком леди Шарлотты, поскольку его последние слова потонули в ее бурных аплодисментах.

— Превосходно! Превосходно! Именно так я его и слышала!

Еще несколько гостей прочли со сцены прозаические отрывки и стихи, а затем две пьесы сыграла Далия. Она чувствовала, что Кирк на протяжении всего исполнения буквально не спускал с нее взгляда своих темных глаз. Краснея и понимая, что ускорила темп последнего произведения, превратив его в подобие шотландского народного танца вместо той грациозной и элегантной пьесы, которую оно должно было собой представлять, Далия вернулась на место.

Затем заявленную песню вышла петь леди Мэри, она часто поглядывала на мисс Стюарт в ожидании указаний в самых трудных местах. Хотя лицо последней было красным и покрытым испариной, по окончании пения мисс Стюарт наградила подругу широкой улыбкой.

Это было действительно очень мило, и Далия вновь почувствовала расположение к ним обеим.

Следующим вышел лорд Далхаузи с чтением подобранного герцогиней «наставления». Длинная и высокопарная проповедь ни на кого не произвела впечатления, да и сам Далхаузи посреди чтения зевнул. Наконец он закончил и под жидкие аплодисменты сел на место.

Затем сцену на балконе из «Ромео и Джульетты» исполнили мистер и миссис Маклин, причем переигрывая так, что Далхаузи и Энн покатились со смеху. Далия, видя устремленные на них взгляды, пыталась их утихомирить.

И наконец, подошел черед последнего выступающего — лорда Кирка. Когда он пошел к сцене, по толпе пронесся шепоток, и Далия поняла, что его выступления с нетерпением ждет не только она. Всем было трудно вообразить этого обычно молчаливого и резкого человека читающим стихотворение.

На мгновение он остановился посовещаться с леди Шарлоттой и какое-то время стоял, наклонив к ней свою темноволосую голову. По мере того как он говорил, ее глаза расширялись, и в конце концов она посмотрела на герцогиню. После поклона ее светлости леди Шарлотта заулыбалась и энергично закивала. К всеобщему удивлению, она приказала лакею погасить половину свечей. Когда комната постепенно погрузилась в полумрак, взволнованный ропот толпы усилился.

Лакей направился к камину, чтобы подбросить поленьев в огонь, но Кирк, подняв руку, остановил его.

— Нет. Прошу, оставь. — Поймав удивленный взгляд лакея, Кирк добавил: — Для атмосферы.

— Ах, создаете условия? — с удивлением проговорила леди Гамильтон.

— Именно так, мадам.

Он задул свечу на столе возле мисс Стюарт. При этом их глаза встретились, и она мгновенно вспыхнула, густо покраснела, отвела взгляд и закашлялась, прижимая ко рту платок.

Сидящая рядом с ней леди Мэри фыркнула, хотя и ее это позабавило.

— Брось, Элейн, это всего лишь стихотворение.

— Но какое стихотворение? — спросил Кирк. Держа перед собой свечу, он пошел к камину. Все зрители умолкли.

Далия подалась вперед, ожидая его первого слова.

Он положил ладонь на каминную полку, встал вполоборота, и их взгляды встретились.

Внезапно она ощутила, как сердце забилось у нее прямо в горле.

— «Сонет к Дженевре».

— Байрон, — проговорила чуть слышно Энн.

Ты как бледна! Но не от грусти, нет…

Его низкий голос был спокойным и едва слышным, и в то же время раскатисто переливался, словно глубокий океан.

От глубины раздумья эта нежность! Я не хочу, чтоб розы белоснежность Зарделась грубо, словно маков цвет!

Его бархатный глубокий баритон, казалось, ласкал каждое слово.

Твой взор спокойный ясен, как рассвет, Не ослепляет серых глаз безбрежность, В них — материнской ласки безмятежность И влажной радуги лучистый свет.

— О боже, — выдохнула Энн.

Далия не только вся подалась вперед, ловя каждое слово, но и затаила дыхание, словно боясь рассеять сплетенные вокруг нее чары. А колдовство было таким сильным, что проще было умереть, чем отвести взор.

Кирк смотрел только на нее, будто каждое слово предназначалось лишь ей одной.

Сквозь длинные и черные ресницы Задумчивая доброта струится; Так, мук не зная, но о них скорбя, К земной юдоли серафим стремится,

Блики огня освещали его лицо, а шрам скрывала тень, и на мгновение все увидели Кирка таким, каким он был до катастрофы: безупречным красавцем-мужчиной. Его глаза и совершенная щека, рот, настолько чувственный, настолько властный, что…

Так в мягкости величие таится.

Он вышел из круга света, отбрасываемого огнем камина, одинокая свеча в его руке осветила шрам, рассекавший идеальное лицо, словно удар молнии.

И не отрывая взора от Далии, закончил:

Да, ты свята — но я люблю тебя!

Когда в тишине комнаты растворилось последнее произнесенное им слово, слышно было только потрескивание поленьев в камине.

Далия не могла думать, не могла говорить. Никогда еще ей не доводилось слышать столь прекрасное исполнение стихотворения. Если бы в комнате больше никого не было, она бросилась бы в его объятия, требуя поцелуя, по которому так страстно тосковала последние несколько дней. Ее тело изнывало от желания.

Чары развеялись, кто-то встал и захлопал, и аплодисменты волной разнеслись по залу. Скоро все вскочили, скандируя и крича:

— Браво!

— Еще! Прочтите еще!

А Кирк, как и прежде, продолжал смотреть Далии прямо в глаза.

Она почти физически ощущала, как он к ней прикасается…

Неожиданно перед Кирком выросла леди Шарлотта. Она воздела руки кверху, прося тишины, пока лакеи снова зажигали свечи.

— Уверена, лорд Кирк прочтет еще стихотворение.

Она с надеждой снизу вверх воззрилась на него.

— Нет. Не могу.

Он сошел со сцены, и его тотчас окружила толпа.

Далия отметила, что теперь обступившие Кирка смотрели на него по-другому.

«Они видят его таким, каким его всегда видела я: не увечным, а сильным и красивым».

Ее сердце наполнилось удивительной теплотой, и она улыбнулась, гордясь им, хотя и была очарована и поражена не меньше других. Он уже цитировал ей строки Байрона, но она не представляла себе, что он может читать с таким глубоким пониманием и чувством. Внутри нее теснились эмоции и мысли, вызванные его исполнением.

И во время чтения он смотрел прямо на нее, словно бы обращался только к ней одной. Вновь и вновь она слышала, как его голос нежно произносит фразу: «Да, ты свята — но я люблю тебя!». Она прижала руку к груди, где бешено колотилось сердце.

«Он меня любит».

Ее душа пела от радости, и это настолько ее поразило, что она снова села.

— Далия?

Она подняла глаза и поймала на себе встревоженный взгляд Энн. Далия вымученно улыбнулась.

— Простите, я все никак не приду в себя после стихотворения. Я люблю Байрона.

— Я тоже, — вздохнула Энн.

Далхаузи, беседовавший с сидевшим на переднем ряду мистером Баллоноком о предстоящей завтра охоте, скорчил гримасу.

— Все женщины любят Байрона, но хоть убей, не знаю почему.

— Это потому, что у мужчин нет души, — бойко откликнулась Энн.

Далхаузи это задело.

— Души у меня предостаточно. Я просто не плакса.

— Ха! Вы — вертопрах и озабочены исключительно блеском собственных ботинок. Сами мне недавно сказали.

— Я не говорил «исключительно», — запротестовал он. — Я сказал, что начищенные до блеска ботинки важны, но все же не самая важная вещь в жизни.

— О? А что же тогда?

— Узел галстука, — усмехнулся он.

— Ха! Вертопрах. Я так и знала.

Пока они продолжали пикироваться, Далия с удивлением наблюдала за своим состоянием.

«Я счастлива. Тело легкое как перышко, душа поет, сердце так и рвется из груди…»

Внезапно она вскочила, не в силах усидеть от переполнявшего ее счастья.

Энн и Далхаузи в изумлении уставились на нее.

Далия не знала, что означали ее чувства, но она должна была поговорить с Кирком.

— Простите меня, мне надо… — «Лететь к Кирку». Но быстро взглянув в его сторону, она поняла, что это невозможно. Его окружило еще больше людей, и он уже начинал злиться. Не лучшее время для разговора. Но она не могла ждать до завтра, просто не могла.

Далия улыбнулась друзьям.

— Я собиралась уйти, но у дверей столпилось слишком много народа. Придется подождать.

Прошло минут тридцать, прежде чем Кирку удалось наконец вырваться из осады. Мрачный, он, хромая, подошел к ней, помахивая тростью.

— Мисс Балфур?

Далия репетировала слова, которые скажет, если он к ней подойдет, но сейчас, когда он перед ней стоял, она могла лишь смотреть на него снизу вверх.

Он протянул ей руку.

Жест был безапелляционный, но Далии было все равно.

Она подала руку, и когда его пальцы на ней сомкнулись, по ее телу пробежала дрожь.

— Кирк! Именно вас я и хотел видеть, — проговорил Далхаузи. — Думаю, читая стихотворение, вы допустили ошибку.

Энн попыталась тихо протестовать, но Кирк только поднял брови.

Не встретив возражений, Далхаузи продолжал:

— Не серых глаз, а синих. Граф Перт читал его на свадьбе два месяца назад, и слова в стихах в точности соответствовали цвету глаз его жены — синему.

— Я сказал «серые»? — Кирк быстро глянул на Далию. — Удивляюсь, как я мог допустить такую ошибку. — Ее щеки зарделись. Кирк продолжил: — Простите, но у меня пересохло в горле, и мне надо найти буфет.

— Конечно.

— В следующий раз я выучу стихотворение, — обратился виконт к Энн. — Это куда эффектнее, чем проповедь.

— Вам в жизни не выучить стихотворения.

Кирк отвел Далию от ссорящейся парочки.

— Думаю, мы здесь больше не нужны, — прошептал он ей на ухо.

Он шел по залу, раскланиваясь с одними и кивком приветствуя других, а Далия вспоминала тепло его рук на своем теле, воскрешала в памяти его поцелуй. И ласки. И каждое возбуждающее прикосновение.

Кирк остановился у ведущих в вестибюль двойных дверей и огляделся по сторонам. Все толпились у буфета.

— Никто не смотрит. Пойдемте.

Он провел ее через двойные двери, и вскоре они оказались одни в вестибюле.

— Куда мы идем? — спросила она.

— Туда, где сможем поговорить.

Позади осталась шумная гостиная, Кирк провел ее по вестибюлю и длинному коридору, и вскоре единственным звуком, их сопровождавшим, стал негромкий стук его трости.

В голове у Далии теснилось слишком много мыслей, чтобы она могла говорить. Она не знала, куда они идут и зачем, но ее это не заботило. Его слова все еще согревали ее, а взгляд околдовывал. Она пока не пришла в себя от его чар и оставалась под гипнозом обаяния.

Дойдя до середины коридора, Кирк остановился у богато украшенных двойных дверей.

Далия с любопытством осмотрелась вокруг.

— Я никогда здесь прежде не была.

— Это половина герцога, она обитаема, только когда он дома.

— А Роксборо не будет против того, что мы здесь?

— Я не собираюсь ставить его в известность. А вы?

Она невольно улыбнулась.

— Нет.

— Хорошо.

В ответ Кирк одарил ее быстрой улыбкой, заставившей ее почувствовать себя одновременно порочной и желанной, и открыл дверь.

— После вас.

Далия посмотрела на его руку, опирающуюся на бронзовый шишак трости, и ее живот тотчас скрутило тугим узлом от желания. Дрожащими пальцами она подобрала юбки и вошла.

Глава 15

Из дневника герцогини Роксборо

«Все женщины просто без ума от лорда Кирка. Никогда не видела, чтобы мужчина так менялся, читая стихотворение, и никогда не слышала, чтобы мужчина читал стихи с таким чувством. Пусть даже потом он и заставил меня залиться краской.

Что можно сказать о ласкающем каждое слово мужском голосе… В мире нет ничего прекраснее!»

Глаза Далии постепенно привыкли к тусклому янтарному свету, который давали тлеющие в камине угли. В одном конце комнаты она увидела кожаные кресла и разложенный диван, в другом стоял бильярдный стол.

Кирк пересек комнату, чтобы зажечь стоящую на столике лампу. Теплый свет окрасил тяжелый бархат и бахрому штор в оттенки расплавленного золота, сделав интерьер комнаты поистине роскошным. Затем Кирк подошел к камину, чтобы, разворошив, вернуть к жизни тлеющие угольки и подкинуть в огонь пару поленьев, лежащих на латунной решетке рядом с камином.

Далия смотрела на него из-под ресниц, любуясь красотой его сильных рук, подкладывающих дрова в огонь. Пока он наклонялся, чтобы подкинуть поленья в камин, она разглядывала его от макушки до пят, удивляясь широте его плеч, узости бедер и рельефности ягодиц.

Она и раньше считала его привлекательным, но еще никогда прежде он не казался ей настолько соблазнительным, как сейчас. Она словно открыла в нем новую сторону, грань, заставившую его красоту сиять еще ярче. А когда сегодня вечером он, глядя прямо ей в глаза, прочел восхитительное стихотворение, сказав все то, что она всегда хотела от него услышать, он превратился для нее в само воплощение романтики. Ее сердце растаяло от счастья.

С тех пор как Кирк попал под опеку герцогини, в нем что-то изменилось, что-то помимо одежды и манер. Изменилось… физически. В первую очередь он стал легче двигаться. Вот и сейчас, войдя в комнату, он без раздумий отставил трость. И хотя он все еще прихрамывал, но, казалось, теперь он нуждался в ней не так сильно.

Не осознавая, что Далия за ним наблюдает, он глядел на языки пламени, высветившие его прекрасный профиль, когда он наклонился поставить на место кочергу.

Ее всегда влекло к этому мужчине, словно они были частями одной книги. Однако одного этого ей всегда было недостаточно. Ей требовалось ощутить, будто они на одной странице, словно их связь больше простой общности интересов или элементарного соседства. Ей хотелось добиться единения с его душой. И сегодня вечером, когда он прочел ей стихотворение, она его ощутила.

— Вот. — Он отряхнул руки. — Сейчас станет теплее.

Далия накинула шаль на плечи.

— Спасибо. Здесь прохладно.

Хотя от холода по телу поползли мурашки, она чувствовала, что покраснела. Ее сердце колотилось в ожидании.

Они были одни, и воспоминание об их последнем поцелуе согревало ее. Теперь, взволнованная его словами, она хотела большего.

«Я хочу его».

От этой мысли Далия задрожала.

Кирк нахмурился.

— Тут на спинке дивана стеганое одеяло. Я…

— Нет. Мне хорошо.

— Отлично. — Он поднес лампу поближе к бильярдному столу.

Далия, издав легкий вздох, закусила губу и ждала, пока он — как ей показалось, слишком долго, — регулировал фитиль. Возможно, взять инициативу в свои руки придется ей.

Эта мысль беспокоила ее, но Далия вдруг обнаружила, что улыбается.

«Каким образом можно приступить к соблазнению? Хм… Думаю, прежде всего нам необходимо быть поближе друг к другу».

И, встав, она подошла к бильярдному столу, чтобы оказаться рядом с Кирком.

— Играете?

Кирк как раз закончил с лампой. Обернувшись к Далии, он увидел, как ее пальчики скользят по отполированному деревянному бортику стола. Во рту у него пересохло.

— Ах да. Играю.

Маккриди считал, что бильярд хорош для развития гибкости, поскольку для удара играющим требуется принимать самые разные положения.

— Ах! — Ее пальчики описали дугу вокруг одной из луз.

— Прекрасный стол. — Лорд Кирк откашлялся. — Роксбург, видимо, привезли его из Италии.

— Для герцога все — только самое лучшее. — И, запустив руку в лузу, она вытащила шар. — Слоновая кость. И они очень приятны на ощупь.

Кирк понял, что, затаив дыхание, смотрит, как она сжимает шар в ладони. Невозможно было не представлять себе ее теплые пальцы, держащие его. От этого его плоть мгновенно напряглась, и ему пришлось подавить стон.

Кирку потребовалось откашляться, прежде чем задать вопрос:

— Вы играете?

— О да. У отца есть бильярдный стол, хотя и поменьше этого. — Она бросила на лорда взгляд из-под ресниц. — Одна партия вас не затруднит?

— Возможно.

Ему хотелось зацеловать ее до потери дыхания, гладить полные груди и бедра и прижимать к себе ее мягкое тело.

«Прекрати! Так ты не вымолвишь ни слова, а до победы в этой битве еще далеко».

Он повернулся к столику, на котором поблескивал графин. Наполнив стакан, взглянул на Далию:

— Жаль, нет шерри для вас, только виски.

— Я люблю виски. — Кирк не мог скрыть удивления, однако Далия улыбнулась и добавила: — Мой отец каждый вечер после обеда выпивает стаканчик, а порой и я с ним. И мне он нравится больше шерри.

Она достала из луз еще шары и положила на стол.

— Тогда, безусловно, виски.

Он плеснул немного в стакан и подал ей.

Она взяла стакан, ее взгляд сверкнул, когда она сравнила, сколько он налил себе и сколько ей.

— Кирк, умоляю, я же шотландка.

Она была не просто шотландкой. Она была смелой и красивой женщиной с серо-голубыми глазами, отражавшими каждую ее мысль, и он так сильно ее хотел, что у него ломило все тело.

Далия медленно подняла взор, посмотрела ему прямо в глаза и, опрокинув стакан, выпила в один глоток всю жидкость. Улыбнувшись, она протянула ему пустой стакан.

— На сей раз, пожалуйста, толщиной хотя бы с палец.

Он улыбнулся, вернулся к столику, налил виски, сколько она просила, и подал ей.

Она обхватила стакан ладонями.

— Спасибо. — Смакуя, Далия сделала маленький глоток. — Он превосходен. — Она склонила голову набок и с задумчивой улыбкой посмотрела на Кирка. — Стихотворение сегодня вечером вы прочитали замечательно. У вас всегда был талант чтеца.

«Одна только эта улыбка стоила всех стараний».

Кирк поставил стакан на край стола и взял ее руку. У нее была миниатюрная кисть с тонкими и длинными пальцами, она идеально легла в его ладонь. Он перевернул ее и поцеловал.

Ее пальцы дрожали, когда она сложила ладонь после поцелуя, словно его сберегая.

— Кирк, вам… нравится здесь, в замке?

— Думаю, да. А что?

— Не знаю. Я ехала сюда с такими надеждами. Я думала найти романтику и любовь, и… — Она разжала пальцы и посмотрела на ладонь, словно рассчитывая обнаружить ответ там. — Иногда мне одиноко. Даже среди всех этих людей я чувствую странное одиночество. Но когда я встречаю вас, мне становится лучше.

— Думаю, я напоминаю вам о доме. — Он замялся, затем произнес: — Не правда ли, там жизнь проще?

— Для нас уж точно.

Взгляд Далии упал на янтарную жидкость в стакане, который она медленно вертела в пальцах.

Кирк посмотрел ей в лицо, читая отражавшиеся на нем мысли.

— Вы несчастливы.

Она удивленно на него взглянула и пожала плечами.

— Должно быть. В здешней жизни есть все, о чем я грезила: роскошь, богатство, красота и…

— Тоска.

Она замялась.

— Не тоска, а… — Она нахмурилась. — Вы когда-нибудь чувствовали себя здесь не в своей тарелке?

— Ежеминутно каждый день. Но мне всегда было не по себе среди людей.

— Даже до трагедии?

— Я никогда особенно не любил общество. — Кирк, приподняв одну бровь, взглянул на нее. — Но вам-то оно нравится.

— Да, я встретила милых людей, но… — Далия улыбнулась и покачала головой. — Я так давно мечтала о выходе в свет, о балах и красивых платьях. И вот я тут, гости герцогини делают все, чтобы нас развлечь. Мне следует быть благодарной, и я благодарна, потому что это очень мило. Но… я скучаю по дому. — Она посмотрела на него своими серо-голубыми глазами. — И это для меня неожиданно.

— Возможно, вы привыкнете. Вы мало путешествовали.

— В этом еще одно отличие. Все эти люди гораздо опытнее меня, видели больше разных мест, больше знают…

— Тьфу! Физически они, может, путешествовали и больше, однако сомневаюсь, что понимают значимость тех мест, где побывали. Лорд Данстид имел неосторожность пожаловаться, что виденные им в Греции руины находятся в весьма печальном состоянии, стены рушатся, а колонны лежат на земле, поэтому трудно представить себе, как они должны были выглядеть, и властям следует все «восстановить».

Далия заморгала.

— Но это руины!

— Именно так я ему и сказал. Нам надо сохранить их в том виде, в каком они до нас дошли. Однако он заявил, что нам следует их восстановить и даже достроить, чтобы «осовременить».

— Какая чушь!

— Так я и подумал. А по его словам, из Колизея после реконструкции мог бы выйти прекрасный крикетный стадион…

Далия рассмеялась.

Кирк не сдержал улыбки.

— О том, как он предлагал использовать Храм Венеры, лучше и не говорить.

— Я просто не могу себе представить.

— Надеюсь. И не надо себя принижать, считая этих ничтожеств лучше только потому, что они больше путешествовали.

— Не все они ничтожества.

Однако в душе Далия не могла не признать, что Кирк прав. Слушая потрескивание поленьев в камине, она сделала глоток виски и теперь наслаждалась разливающимся по телу теплом. Огонь освещал янтарную жидкость в стакане Кирка и бросал причудливые тени на его лицо. Ее взгляд пополз ниже, и ей захотелось узнать, каков он без наглаженного галстука и модного сюртука. Такой же мускулистый, каким ей показался, когда она его целовала?

Кирк опустил взгляд и посмотрел на свою рубашку.

— Что-то не так с моим жилетом?

«Да — то, что он все еще на тебе».

И не давая себе времени на раздумья, Далия залпом допила виски и, подойдя к собеседнику, положила руку ему на грудь.

Он посмотрел на нее своими темными глазами так, что от этого взгляда у нее, как от прикосновения, сладко заныло в животе. Затем Кирк поставил стакан и взял ее руку, сжав ее теплыми пальцами.

Сердце Далии забилось сильнее.

— Кирк, я… — Из ее головы вылетели все слова.

— Я… — Она хотела его, но еще больше хотела, чтобы он дотронулся до нее, наполнил ее жизнью, показал ей как…

Он поцеловал ее, и все ее мысли унесло штормовой волной страсти.

Кирк ощутил, как она мгновенно к нему прильнула, обнял ее за талию, прижал к себе и поцеловал еще горячее. И она тотчас отозвалась, приникла к нему и сладострастно задвигала бедрами, словно зовя, предлагая, моля.

Его не требовалось упрашивать. Он гладил ее тело, его руки скользнули с ее талии на бедра и округлые ягодицы. Он обнимал ее, упиваясь роскошью изгибов ее тела. Она гладила его руки, плечи, а потом потянулась к груди, расстегивая пуговицы жилета.

Неконтролируемая страсть пронзила его, подобно молнии. Боже, он хотел эту женщину! Его тело жаждало этого, жаждало ее. Но он не мог, не должен был нарушить достигнутое ими в конце концов хрупкое согласие. С огромным усилием оторвавшись от губ Далии, он, тяжело дыша, прижался лбом к ее лбу.

Она с таким недовольством поглядела на него снизу вверх, что он едва не рассмеялся.

— Что вы делаете? — требовательно спросила она.

— Я должен услышать, как вы скажете, что хотите этого. — Он обхватил ее лицо ладонями, дивясь шелковистости ее кожи. — Мы совершили так много ошибок, и еще одной я не хочу.

— Я уверена. После того, что вы сказали сегодня вечером… Да, Кирк. Да, да, да!

«Что я такого сказал? Что это было?»

— Далия, я…

Она поднялась на цыпочки и, прижавшись к нему, нашла губами его рот. Все мысли исчезли, сгорев в жарком костре страсти. Кирк оторвал руки от ее талии и обхватил ее грудь. Она тут же прильнула к его руке. Платье было тонким, как облачко, под ним он ощутил кружево сорочки и, нащупав затвердевший сосок, нежно его погладил.

Далия застонала и призывно и умоляюще потерлась об него бедрами.

Приподняв ее, Кирк усадил ее на бильярдный стол и расположился между ее ног. Разведя их, она безропотно ему открылась, задравшиеся юбки обнажили икры.

Далия вцепилась в его жилет и, недвусмысленно раскачиваясь, потянула Кирка к себе, она все сильнее впивалась в него губами, словно умоляя не останавливаться.

Его рука отпустила лодыжку Далии и поползла вверх по оголившейся икре, лаская ее восхитительную округлость. Ее кожа была так тепла, так чудесно шелковиста! Лаская ее икру, Кирк подобрался к колену, а затем, поднимая юбки все выше, к бедру.

Далия задохнулась от его дерзости. Тепло его ладони на ее ноге контрастировало с холодом воздуха, и это заставило ее сладко вздрогнуть. От ощущения его ползущей все выше руки ей стало свободно и легко. Шок сковал ее, только когда его пальцы коснулись интимных складок. Покрывая ее лицо и шею водопадом поцелуев и отвлекая шепотом и ласками, он погладил ее еще раз.

И каждое новое поглаживание порождало в глубине ее естества волну наслаждения, а дыхание перехватывало от неясного ей самой желания.

— Еще, — прижимаясь к его губам, прошептала Далия.

И Кирк принялся ласкать льнувшую к нему девушку все смелее и настойчивее, ее лоно увлажнила страсть. Внезапно ее со скоростью несущегося по небу метеора затопило сладостное облегчение, и, схватив его запястье, она качнулась вперед, отдаваясь волнам разливавшегося по телу наслаждения.

Крепко ее обхватив и уткнувшись лицом в ее шею, Кирк почувствовал, как нестерпимо заныл его член.

— Я хочу тебя, — простонал он. Он хотел ее, вожделел ее, он должен был ее взять. Кирк поцеловал ее со всей переполнявшей его страстью, а ее тело все еще сотрясала легкая дрожь.

Внезапно одежда сделалась им помехой и, стремясь слиться воедино, они принялись судорожно ее срывать. Когда Далия завозилась с пуговицами его жилета, Кирк отстранился.

— Нет. Не надо…

И спустив лосины, обнажил рванувшийся ей навстречу член.

Глаза Далии расширились, но без малейших колебаний она крепко сжала его теплыми пальцами. Стиснув зубы в сладострастной истоме, Кирк нежно взял ее за запястье и высвободился, тогда она обняла его за шею, а он подтянул ее к краю стола. И прижался к ней, ища кончиком мужского естества ее скользкое от возбуждения лоно.

Никогда в жизни Далии не испытывала подобного блаженства. Схватив его за плечи, она, едва он плавно в нее вошел, выгнулась, подаваясь ему навстречу. И задохнувшись, застыла, пораженная его размером. Кирк приподнял ее бедра и потянул к себе. Далия инстинктивно обхватила его ногами за талию и резко качнула бедрами вперед. На мгновение он остановился, но, сломив сопротивление, вошел глубже, и ее затопили волны такого мощного тепла и сладостной наполненности, что дыхание замерло, и она, ошеломленная чудом, целиком отдавшись своим ощущениям, закрыла глаза.

Толчки Кирка делались все сильнее и напористее, а у нее внутри разгорался пожар. Извиваясь, она старалась притянуть его ближе и в переполнявшем ее бешеном экстазе захватить его целиком.

Будто в тумане она видела перед собой лицо Кирка, его плотно сомкнутые веки с густыми ресницами, экстаз, преображавший его лицо с каждым толчком, которым он одновременно и брал, и давал.

Если бы она знала, какое ее ждет блаженство, не колебалась бы ни секунды. Распаленная, она сжала его ногами и, притянув к себе, снова ему открылась.

Он застонал, от напряжения над его бровями повисли капельки пота. Кирк покрывал поцелуями плечи Далии, шею, а его теплое дыхание смешивалось с ее дыханием. Ощущая, как отяжелели и налились ее груди, она гладила его руки и сильные плечи, жар у нее между ног обратился в пламя. Глубоко внутри нее вспыхнул огонь дикого вожделения. Далия сжала Кирка ногами, и с каждым его новым толчком на нее одна за другой накатывали все более глубокие и мощные волны наслаждения, подталкивающие ее к грани безумия.

Казалось, ее наслаждение передалось ему, потому что неожиданно он начал ускорять темп, двигаясь все быстрее и быстрее. А потом вдруг резко выгнулся, и в ответ на крепкое сжатие ее мышц где-то глубоко внутри себя она ощутила пульсацию, а Кирк, стиснув ее в объятиях, зарылся лицом в ее волосы и выкрикнул ее имя.

Глава 16

Из дневника герцогини Роксборо

«Оба только что были здесь и вдруг куда-то исчезли. Никто, наверное, и не заметил этого. Чуть позже кому-то захотелось увидеть лорда Кирка и поблагодарить за чтение стихотворения, но я сказала, что он извинился и ушел, сославшись на головную боль.

Я заверила Кирка, что Далия не останется равнодушной к этому стихотворению. Надеюсь, он не забудет поблагодарить меня завтра».

Оба, надсадно дыша, долго молчали. Было слышно, как в камине потрескивают поленья. Далия не сразу сообразила, что лежит навзничь на жестком столе, что ее не обращенный к камину бок совсем озяб, а между ее нелепо раскинутыми ногами примостился Кирк. Не разжимая объятий, Далия уткнулась лицом в его шею, будто стремясь продлить чудесное мгновение.

Кирк лбом прижался к ее виску, Далия слышала, как его дыхание становится ровнее. Исходившее от его могучей груди тепло было таким манящим, что она прижалась к нему еще крепче.

Потом он поднял голову и заглянул ей в глаза.

Она смущенно улыбнулась.

— Это было… — Кирк покачал головой. — Нет, я не нахожу слов.

Далия молча кивнула в ответ. Ее лицо все еще пылало страстью.

Кирк, отстранившись от стола, не спеша, обстоятельно, явно пытаясь растянуть удовольствие, опустил ее задравшуюся юбку. Далия невольно усмехнулась. Потом полез в карман и достал оттуда скомканный носовой платок.

— Вот, возьмите.

И поцеловал ее в лоб.

Жар от его дыхания волной разлился по ее телу. Кирк с улыбкой повернулся к пламени камина. Пока он ворошил угли, Далия приводила себя в порядок, после чего тоже подошла к камину, собравшись бросить в огонь платочек. Подняв глаза, она увидела свое отражение в висевшем над каминной полкой зеркале. Волосы растрепаны, лицо горит, губы опухли и покраснели. Она выглядела… довольной.

Улыбнувшись, она попыталась хоть как-то пригладить растрепавшиеся волосы.

Кирк встал у нее за спиной и, приобняв за талию, чмокнул в ухо.

Блаженно прикрыв глаза, Далия прильнула к нему, подставив шею для поцелуя. Их отражения в зеркале встретились глазами.

— Почему мне все никак не хватит ваших объятий и прикосновений?

— А я не устаю к вам прикасаться и вас обнимать.

Чуть склонив голову, Кирк поцеловал ее в плечо.

«С каждым новым поцелуем вдесятеро сильнее хочется следующего».

— Мы чудесным образом подходим друг другу.

— Подходим друг другу? А не слишком уж обыденно это звучит? Вам не кажется?

Кирк лишь хмыкнул в ответ и вновь привлек ее к себе.

— Подходить друг другу — чудо. Причем истинное чудо. Не чета чудесам, описанным в этом заумном стихотворении.

Кирк почувствовал, как Далия напряглась.

— Заумном? — переспросила она.

— Довольно заумном. — Зажав между пальцами прядку ее шелковистых волос, он рассеянно наматывал ее на палец. — Понять не могу, как кому-то может нравиться этот Байрон, его стиль — сплошное жизнелюбие, однако… — Он пожал плечами. — Я знаю, вам он нравится. Поэтому я и решил прочесть это стихотворение.

Высвободившись из объятий Кирка, Далия повернулась к нему.

— Так это стихотворение… Оно не обо мне?

Он рассмеялся.

— Вам следовало бы спросить у самого Байрона, о ком оно, но все же я сильно сомневаюсь — у вас другой цвет глаз.

— Вы в стихотворении умышленно сменили их цвет на мой.

— Ах, вот оно что! Так это леди Шарлотта мне посоветовала.

— Значит… значит, это стихотворение посвящалось не мне.

Его улыбка исчезла.

— Я читал его для вас, конечно, но и для всех остальных тоже. Почему вы…

— Ох! — вырвалось у Далии.

Отвернувшись от Кирка, она прижала дрожащие пальцы к вискам.

— Боже мой! А я-то подумала…

Нужные слова вылетели у нее из головы.

— Что вы подумали?

— Я… Кирк, вы ведь не потому выбрали это стихотворение, что оно напомнило вам обо мне.

Лорд Кирк понимал, какого ответа ждет Далия, но решил не кривить душой.

— Я выбрал его, потому что оно было коротким. У меня времени почти не оставалось выучить его наизусть.

— Но когда декламировали, вы не сводили с меня глаз.

— Духу не хватало смотреть на кого-то еще. — И, видя ее разочарование, добавил: — Я очень волновался. Вас я знаю. Вам доверяю. Вот… и… смотрел все время на вас.

— Мне показалось, вы подумали, что это стихотворение обо мне, — бледно улыбнулась Далия.

Столь быстрый спад ее настроения встревожил его.

— Далия, поверьте, я всерьез воспринимаю наши отношения. И наше с вами будущее.

— Будущее? Наше с вами будущее?

— Именно. После того, как мы с вами поженимся.

— Поженимся? Но вы никогда об этом… Нет, Кирк! Нет! — Подкрепив свои слова решительным взмахом руки, она отошла от него. — Вы так и не понимаете! Даже после… — Далия поджала губы. — Я не выйду за вас.

— Вы выйдете за меня, — нетерпеливо бросил он. — Вы должны.

— В подобных случаях никто ничего никому не должен.

— Не глупите. После всего, что между нами было, мы просто не можем не пожениться.

— Очень даже можем. — Далия посмотрела ему прямо в глаза. — Сколько угодно людей не вступают в брак только потому, что что-то там между ними было.

Лорд Кирк хотел было возразить, но бледность Далии смутила его. Что-то он сделал не так. Ошибся. Серьезно ошибся. Но в чем?

— Далия, что случилось? До этого момента все было чудесно. Вы были счастливы.

— Чувства в том стихотворении — они не ваши. А мне казалось — ваши.

От безразличия, с которым это было сказано, у лорда Кирка похолодело сердце.

— Я не претендовал на них. И потом, как они могут быть моими, если не я, а Байрон сочинил это стихотворение?

Кирк провел ладонью по ее волосам, и у него вдруг возникло ощущение, что они стоят на тонком, вот-вот готовом треснуть и провалиться льду.

— Далия, если вам так хочется заставить меня самого написать чертово стихотворение, я попытаюсь. Вот только не знаю, что из этого выйдет. Не силен я в таких вещах. И такого нагорожу, что…

— «Чертово стихотворение». Очень мило. Но я обожаю эти чертовы стихотворения, вот в чем дело. Так что можете не опасаться — я не заставлю вас писать ради меня стихи. На подобную пытку я явно неспособна.

— Согласен, мне было бы не очень приятно, но никакая это не пытка, — попытался проявить великодушие Кирк.

Лицо Далии посуровело, повернувшись, она взяла с бильярдного стола шаль.

— Какая же я дура! Подумала, что вы хотите жениться, потому что цените меня. Уважаете.

— Разумеется, я ценю вас и уважаю.

— Да? И насколько?

Боже, ну а на такой вопрос что ответишь?

— Вполне.

— Вполне, — повторила она. — Стало быть, вы меня «вполне уважаете»?

— Но ведь не всегда же брак основывается на самозабвенной любви, — поспешил ответить Кирк. — Мы нравимся друг другу. Мы подходим друг другу и…

— И слышать это больше не хочу — «подходим друг другу»! — отмахнулась Далия. — Ненавижу это выражение!

— Но это так и есть! И вы, и я — мы оба любим читать, и вам, и мне нравятся тихие спокойные вечера, и вы, и я интересуемся историей, и… и в постели мы друг другу тоже подходим.

— Ну и что?

Он задумчиво потер подбородок.

— Как ну и что? Разве этого мало?

— Мало. Мне нужна любовь. Кирк, вы любите меня? По-настоящему любите?

— Далия, послушайте, — вздохнул он. — Мы оба приехали сюда найти себе спутника жизни. Друга. И в этом смысле мы — идеальная пара. Ну к чему еще приплетать сюда любовь и…

— Первое: мы приехали сюда не на поиски друга для себя. Я приехала встретить любовь, а встретив ее, возможно, и выйти замуж. Выйти замуж по любви и выйти замуж ради удобства — не одно и то же. Или потому, что один, видите ли, «подходит» другому.

— Это все слова. Вы просто из пустяка делаете проблему, — раздраженно бросил он.

В глазах мисс Балфур появился опасный блеск.

— Из пустяка? Выходит, для вас это пустяк.

Кирк примирительно погладил ее по голове.

— Я не понимаю, что вы от меня хотите, Далия.

— Любви, Кирк! Любви! Не только хочу, но и заслуживаю ее.

— Я же ради вас прочел это проклятое стихотворение! Этого вам мало? — Он в отчаянии взъерошил волосы.

— Вы даже выбрали стихотворение покороче, чтоб выучить его побыстрее, но уж никак не потому, что оно напоминало вам обо мне. Так что ничего романтического в этом нет и в помине. Для вас это было как задание от учителя. Кирк, я хочу слышать от вас слова любви, слова о том, что желанна для вас, что вам нравится во мне все — как я смеюсь, улыбаюсь, мои глаза. Я хочу, чтобы вы добивались меня.

— Ах это, — с явным облегчением ответил Кирк. — Это сколько угодно. Я на самом деле желаю вас — да вы это и сами видите и понимаете. И глаза ваши прекрасны, вы вообще очень привлекательная…

— Прекратите! Прошу вас — прекратите! — Она сжала ладонями виски. — Слушать вас невозможно. Я окончательно разуверилась в том, что в наших отношениях все же есть нечто романтическое. Вероятно, из-за вашего нежелания это признать. Или — хуже того — вы ничего романтического в них просто не способны видеть.

— Далия, я уважаю вас, ценю вас. И вы это знаете. И всегда уважал и ценил.

— Да-да, понимаю — я тоже уважаю и ценю свою сестру, а ее светлость ценит и уважает своих собачек, а камердинер уважает и ценит карманные часы, преподнесенные ему в детстве дедушкой. Но одного уважения мне мало. Я жажду быть любимой, и любимой безумно, без оглядки на что угодно. Я хочу, чтобы мой муж обожал, боготворил меня, считал самой красивой, самой лучшей на свете, чтобы посвящал сонеты моим глазам и… Ладно, бог с вами, хотя бы только пожелай вы посвятить мне сонеты, я уже была бы безмерно счастлива.

Лорд Кирк стиснул зубы.

— Я не из тех, кто плетет из слов стихи или сонеты, как веночки из цветиков. Такое больше по части Далхаузи — тот готов распустить сопли по любому поводу и без такового, прямо с души воротит. А вас я ценю.

— Цените? Так сильно цените, что рассуждаете о женитьбе так, будто речь идет о том, чтобы двуколку запрячь.

Кирк раскрыл было рот, но тут же его закрыл.

— Вы хотите, чтобы я предложил вам руку и сердце? По всей форме? Мне следовало бы об этом раньше догадаться.

— Конечно, я хочу, чтобы вы предложили мне руку и сердце! Какая женщина этого не хочет?

— Однажды я уже просил, и мне ответили отказом.

— Вы не просили меня выйти за вас замуж, а предложили «приемлемый союз, невзирая на бедность моего родителя».

Из ее уст это прозвучало жутковато. Но Кирк и бровью не повел. Бог тому свидетель, он желал ее, и отступи он сейчас, он не простит себе этого до гробовой доски.

— У нас масса общих увлечений — книги, прогулки на природе, история, музыка. Много ли супружеских пар могут похвастаться тем, что идеально подходят друг другу?

— Черт с ними, с супружескими парами! Не желаю я «общих увлечений»! Я любви желаю, Кирк. Вы любите меня? — в упор спросила Далия.

— Конечно.

Она непонимающе уставилась на него.

Лорд Кирк нахмурился.

— Я сказал: конечно.

— И вы даже… — Мисс Балфур возмущенно всплеснула руками. — Так и есть.

— Что так и есть?

— Хватит этих разговоров. Я за вас не выйду.

На скулах лорда Кирка заиграли желваки, а руки невольно сжались в кулаки.

— Вы обязаны выйти за меня. Между нами…

— Ничего между нами не было. Хотя вы пытаетесь утверждать, что было. Я скажу ее светлости, что вы просто распускаете обо мне грязные слухи, и попрошу ее отправить вас отсюда подальше.

— Вы сами знаете, что это было.

— Ничего я не знаю и не помню.

Рискуя ухудшить ситуацию, Кирк шагнул к ней и рывком прижал ее к себе.

— Чувствуете? Это страсть, Далия! А не слюнявая любовь, которой вы так жаждете. Я восхищаюсь вами и уважаю вас. Я считаю вас самой умной, самой привлекательной из всех женщин, которых знаю.

— Но вы ведь любите меня? На меньшее я не согласна!

В ее глазах пылали гнев и боль.

— Любовь — словечко ненадежное, Далия, — вдохнул лорд Кирк. — Неужели вам мало того, что я хочу вас, что я…

Всхлипнув, Далия резко повернулась и выбежала прочь. Сердце лорда Кирка упало.

Глава 17

Из дневника герцогини Роксборо

«Был ли когда-нибудь раут несчастнее этого? Никаких претензий к мисс Стюарт из-за ее недомогания нет и быть не может — мой врач считает, что у нее испанский грипп, что весьма и весьма неприятно. И хотя мисс Стюарт сразу же после появления первых признаков болезни — это случилось на вечере поэзии — на три дня изолировали в ее покоях, новость перепугала моих гостей. Только сегодня утром сбежали одиннадцать человек, и, полагаю, к вечеру сбегут еще несколько.

Сегодня нам с леди Шарлоттой предстоит решить: проводить или же отменять Рождественский бал. Буквально только что привезли большущую ель, поставили ее в бальном зале, и лакеи потратили не один час, увешивая ее серебристыми гирляндами и звездочками. Но положение дел таково: если и остальные гости уедут, нам не останется ничего другого, кроме как отменить бал.

Еще одна неприятность — с тех пор как мисс Далия помогает ухаживать за занемогшей мисс Стюарт, они с лордом Кирком и парой слов не обменялись. Отчего он ведет себя, будто поднятый из берлоги медведь. А я-то надеялась, что у них все идет как по маслу!

Вот такие у нас проблемы. И если насчет отмены бала ничего не попишешь, то что до нашей влюбленной пары, тут уж я сделаю все, что в моих силах».

Далия, заметив стоявший в коридоре подле двери в покои мисс Стюарт поднос с чаем, с улыбкой прошептала:

— Ячменные лепешки и слабый чаек. Как раз для нашей пациентки.

Служанка Фрейя попыталась заглянуть в приоткрытую дверь за спиной у Далии.

— Ну как? Получше ей?

— Чуточку лучше. Вчера вечером леди Мэри уговорила мисс Стюарт съесть ломтик поджаренного хлеба и выпить чаю. Кажется, самое худшее позади.

Надо сказать, все вздохнули с облегчением, ибо последние несколько дней все пребывали в ужасном смятении, так что стоило мисс Стюарт захотеть еще поджаренного хлеба, как и леди Мэри, и Далия едва не прослезились.

Вдруг Далия вновь почувствовала, что ей на глаза навернулись слезы.

«Боже мой, что это со мной?»

Но она прекрасно понимала, что с ней. Долгие часы у постели больной мисс Стюарт давали возможность для раздумий. Перехватив обеспокоенный взгляд служанки, Далия тряхнула головой.

— Нет-нет, все хорошо. Просто чуточку переутомилась.

Горестные думы не давали спать. Вчера вечером, перед тем, как идти к мисс Стюарт, Далия прилегла всего на пару часов.

Она приложила руку ко лбу — голова болела. Да, долгими показались ей эти три дня! После расставания с лордом Кирком в бильярдной она поспешила к себе, желая лишь одного — побыть в одиночестве. Но на лестнице натолкнулась на леди Мэри. Та выглядела не на шутку взволнованной, казалось, она вот-вот разрыдается. И хотя у самой Далии на душе кошки скребли, она, отбросив собственные переживания, осведомилась у леди Мэри, что же все-таки случилось и чем она могла бы помочь.

Далия поняла, что самочувствие мисс Стюарт ухудшилось, и леди Мэри, убедившись, что ее подруга расхворалась не на шутку, вконец расстроилась. Далия велела Макдугалу послать за личным лекарем герцогини, потом они вместе с леди Мэри направились к больной мисс Стюарт. И с тех пор, сменяя друг друга, дежурили у постели захворавшей, всеми средствами пытаясь поставить ее на ноги.

Невзирая на это, Далия умудрялась сохранять прежний распорядок дня — не пропустила ни одной утренней прогулки. Но вот со сном не клеилось — спала она из рук вон плохо. Стоило ей остаться одной, как мысли тут же возвращались к их последней встрече с лордом Кирком. Она не раскаивалась в том, что не стала скрывать от него свои чувства, но страстно хотела знать, каково его истинное отношение к ней. Далия разрывалась между отчаянием и гневом.

К счастью, внезапно навалившиеся хлопоты избавили ее от выматывающих выяснений отношений с Кирком. Теперь она знала все — хоть ей было страшно и мучительно больно признать это, — он не питал к ней тех чувств, которых она так жаждала. И чем скорее она примет это, тем лучше будет для нее. Но душевная боль продолжала ее терзать.

— Мисс?

Далия поняла, что не расслышала, как служанка обратилась к ней.

— Прошу прощения, я задумалась о своем.

— Ох, да вы же так устали! Шли бы вы к себе да прикорнули немножко.

— Обязательно. Но сначала, думаю, стоит прогуляться. Надо немного развеяться.

Ни о каком сне сейчас и речи быть не могло — она просто уставилась бы в потолок, продолжая думать о Кирке, и ничего доброго это не сулило. Далии казалось, что она бредет в тумане, не в состоянии размышлять ни о чем. Но стоило ей подумать о нем, как тут же ее мысли обретали холодную и болезненную ясность.

— Я присмотрю за мисс Стюарт, а вы уж идите, мисс. — Фрейя озабоченно сдвинула брови.

— Я не против, но сейчас она спит, а когда проснется, занервничает, увидев вместо меня вас.

— Ну, если уж она поймет, что это не вы, а я, стало быть, она точно поправляется. И вы, и леди Мэри просто измучились от этих бдений.

— Дело идет на поправку, я вижу. Ей с каждым днем лучше.

Далия рассеянно потерла плечо.

— Мисс, вы, случаем, не ушиблись?

— Нет, просто спала в кресле и отлежала руку.

Сон в неудобном кресле объяснял и головную боль.

Фрейя изучающе посмотрела на мисс Балфур.

— Мисс, вы правда хорошо себя чувствуете? Я спрашиваю, потому как вы бледная, словно мел.

— Ничего. Я здорова как лошадь. В Кейт-Мэноре мне уже не раз приходилось быть за сиделку, так что я привыкла. И еще… — Оглянувшись на приоткрытую дверь, она понизила голос. — Кто-то ведь должен помогать леди Мэри, а она и слышать ни о ком, кроме меня, не желает.

— Она ведь очень привязана к мисс Стюарт.

— Это так. Даже куда сильнее, чем мне казалось.

Возможно, даже сильнее, чем казалось самой леди Мэри. За эти трое суток Далия как следует узнала леди Мэри и убедилась, что эта черствая особа, которая никого ни во что не ставит, оказывается, может быть и доброй, и отзывчивой.

— Мне надо идти к мисс Стюарт, пора дать ей снадобье. — С этими словами Далия взяла поднос со столика. — Открой мне дверь пошире, а я попытаюсь заставить нашу больную хоть что-нибудь съесть.

— Хорошо, мисс. Если что понадобится, сразу звоните.

— Спасибо, Фрейя.

Одарив служанку успокаивающей улыбкой, Далия вошла в полутемные покои и направилась к столику, который они с леди Мэри передвинули от окна поближе к постели, поставила на него поднос и выпрямилась.

Позвякивание фарфоровых чашек разбудило мисс Стюарт. Открыв глаза, больная снова зажмурилась.

— О… — простонала она.

— Голова болит? — участливо спросила Далия.

Сглотнув, мисс Стюарт кивнула и дрожащими пальцами прикрыла глаза.

По-прежнему бледная, она выглядела все же куда лучше, чем в самый первый вечер, когда ее увидела Далия. Бедняжка совсем обезумела от горячки, обращалась непонятно к кому, бредила и отказывалась принимать снадобья даже из рук леди Мэри.

Подойдя к умывальнику, Далия взяла чистую салфетку, намочила ее в холодной воде и вложила в руку мисс Стюарт.

— Протрите глаза.

Мисс Стюарт с благодарностью взяла салфетку и приложила к глазам.

— Благодарю вас, — все еще хрипловато, но уже гораздо увереннее ответила она.

Далия, чуть приободрившись, бросила взгляд на стоявшие на столике часы.

— Вам пора принять лекарство. Думаю, я насыплю его в чай, добавлю сахара — так легче будет пить.

Мисс Стюарт вымученно улыбнулась.

— Я тут немало капризничала все это время, да?

— Ну, знаете, я бы на вашем месте тоже раскапризничалась, если бы меня попытались пичкать этой горечью, причем невзирая ни на что.

Положив в чашку три куска сахара, Далия налила чай и после этого из бурого флакончика добавила несколько капель настойки. Размешивая снадобье, она вдруг услышала, как скрипнула дверь. Вошла леди Мэри.

— Вижу, наша пациентка проснулась, — обрадовалась она, увидев, как мисс Стюарт самостоятельно протирает влажной салфеткой глаза.

— Вот собралась напоить ее чаем, — с улыбкой сообщила Далия. — В нем лекарство.

— Ах да, конечно. Как это она вчера выразилась — «свинячье пойло»?

Мисс Стюарт закатила глаза.

— Неужели я такое сказала?

— Вы вообще вчера так бранились, просто ужасно. Но, полагаю, это добрый знак, — решила поддразнить ее Далия.

Слова эти вызвали благодарную улыбку леди Мэри. Одета она была как обычно безукоризненно — в роскошный батистовый халат с широкими рукавами, перехваченными у запястий золотистыми ленточками.

Взяв у Далии чашку, она присела на край постели.

— Так, давайте-ка примем лекарство, Элейн.

Мисс Стюарт, убрав с глаз салфетку, потянулась за чашкой.

— Нет-нет, дорогая, — запротестовала леди Мэри. — Давайте уж я — у вас руки трясутся.

Мисс Стюарт не стала перечить ей и маленькими глотками начала пить чай.

Когда чашка опустела, леди Мэри пришла в самый настоящий восторг.

— Вам действительно лучше, — заключила она.

— Я чувствую себя ужасно, руки дрожат.

— Вы еще очень слабы.

Кивнув на лепешку на тарелке, Далия сказала:

— Съешьте хоть кусочек, это придаст вам сил.

Бледно улыбнувшись, мисс Стюарт откинулась на подушки.

Наклонившись, чтобы поднять с пола упавшую шаль, Далия охнула и стала потирать поясницу.

— Если нам и дальше придется спать тут, лучше поставить здесь канапе.

— Вчера вы сказали мне, что вам вполне удобно спать, — удивилась леди Мэри.

— Так это было вчера. А сегодня я проснулась с ощущением, что меня крепко побили, — с улыбкой ответила Далия. — Ничего страшного — хорошая прогулка все вылечит.

— Перед тем как выйти на прогулку, поговорите с дворецким ее светлости, — с озабоченным видом посоветовала леди Мэри. — Дело в том, что Далхаузи с мисс Маклауд собрались проехаться верхом, но Макдугал предупредил их, что с севера подул холодный ветер, а он непременно принесет с собой и дождь.

— Далхаузи с Энн?

Леди Мэри одарила ее игривым взглядом.

— Ну да. Пока мы тут с вами сидели взаперти с нашей больной, жизнь продолжалась. Как мне кажется, их теперь водой не разольешь.

— Дай им Бог всего наилучшего!

Глянув на закрытые ставнями окна, она раздумывала, что ей надеть — просто накидку или же мантилью.

— Так вы всерьез собрались на прогулку?

— Да. Прояснить мысли. И не тревожьтесь за меня — я ненадолго.

Леди Мэри, поставив пустую чашку на поднос, поправила постель мисс Стюарт.

— Мисс Балфур… Далия, пока вы не ушли… — Выпрямившись, она посмотрела Далии прямо в лицо. — Не представляю, как мы с Элейн обошлись бы без вас. Огромное спасибо за вашу помощь.

Мисс Стюарт, с трудом удерживавшаяся от того, чтобы не провалиться в сон, заставила себя улыбнуться.

— Да-да, спасибо вам большое.

Далия отмахнулась.

— Нечего и говорить об этом. Не сомневаюсь, что вы бы так же поступили, если бы захворала я.

— Да-да, конечно, именно так. А сейчас и подавно.

Мэри проводила Далию до дверей.

— Вы не волнуйтесь, — понизив голос, сказала она. — Я покормлю Элейн, даже если еду по крошкам придется вкладывать ей в рот.

— Конечно, ей необходимо питание, чтобы набраться сил.

— А вам — отдых, так что не гуляйте слишком долго. — И Мэри обняла Далию.

Та была настолько ошарашена, что даже не сообразила сделать ответный жест.

Мэри вспыхнула от смущения, но было видно, как она довольна.

— Вы — просто ангел. Когда мы впервые встретились, я вела себя ужасно. А не следовало. Но мой язык не раз меня подводил.

— Я тоже хороша, — усмехнулась Далия. — Так что нам обеим поделом.

Мэри тоже улыбнулась.

— Наверное, так и есть. Но все, что произошло, заставило меня изменить отношение к Элейн. Не раз она становилась жертвой моего буйного темперамента, и лишь потому, что вела себя чуточку милосерднее, чем мне хотелось. — Мэри посерьезнела. — Нет, я больше никогда не стану с ней так обходиться.

— По-моему, вы слишком строги к себе.

— А кто к себе не строг в наше-то время? — Несколько мгновений Мэри молча смотрела на Далию. — Вы вот не пожалели времени и сил, чтобы выходить Элейн.

— Да всего-то парочку вечеров, — несколько пренебрежительно бросила Далия.

— Это смотря каких вечеров. — Во взгляде Мэри проскользнула игривость. — Слепой бы заметил, какой интерес проявил к вам лорд Кирк на поэтическом вечере. А вы с тех пор просто поселились в покоях бедняжки Элейн.

Далия почувствовала, что наигранная улыбка и легкомысленный тон даются ей с преогромным трудом.

— Лорд Кирк мало меня интересует.

— На самом деле?

— На самом деле.

Мэри невольно прищурилась.

— О, так у вас, стало быть, размолвка.

Далия собралась было переубедить леди Мэри, но лишь тяжко вздохнула.

— Вряд ли это можно назвать размолвкой, просто мы оба поняли, что по-разному трактуем понятие дружбы.

— О…

— Мы познакомились с лордом Кирком еще до приезда сюда. И, должна сказать, он не всегда понимает, что говорит.

— Но это стихотворение…

— Наспех зазубренное наизусть. Не более того. Он так и не сподобился уловить всю его прелесть… Да и смысл тоже. — Далия сурово поджала губы. — Если процитировать его, — «мы с вами подходим друг другу». Только и всего, — добавила она.

— Боже! Но ведь во время декламации всем и каждому показалось, что он очень увлечен вами. Он глаз с вас не сводил.

— Скорее потому, что начисто позабыл бы строки, погляди он на кого-нибудь еще.

— Нет-нет, тут я с вами не согласна — это было нечто большее… — Мэри бросила украдкой взор на заснувшую мисс Стюарт. — Смею заметить, что вы вряд ли знакомы с родителями мисс Стюарт. Они редко выезжают.

Явно сбитая с толку столь резкой сменой темы, Далия покачала головой.

— Нет, я их действительно не знаю. Кто-то мне говорил, что мистер Стюарт некогда был конюхом.

— Да, и одним из лучших, но позже он открыл собственные конюшни и теперь процветает. Я не одно Рождество провела у них. Мои родители вечно были чем-то заняты и… — Мэри пожала плечами, улыбка с ее лица исчезла. — А вот мисс Стюарт и ее родители всегда были мне рады. Миссис Стюарт — чудесная женщина, сердечная, обаятельная, а вот мистер Стюарт — тот человек сдержанный, с ним нелегко сойтись. К тому же немногословный.

— Сложно с ним бывает, да?

— Временами сложно. Но за все эти годы я научилась его понимать. И сейчас я считаю его самым интересным мужчиной из всех, кого мне приходилось видеть. И лорд Кирк очень напоминает мне мистера Стюарта. В нем нет этого слепого поклонения моде, он равнодушен ко всем забавам, его трудно вытащить станцевать вальс, он неуклюже кланяется, да и вообще явно не стремится стать для кого-то романтическим идеалом.

— Верно. Тут Кирк скорее голову на плаху положит.

— Так вот, мистер Стюарт точь-в-точь такой. Я однажды поинтересовалась у Элейн, приходилось ли ей когда-нибудь слышать, как ее отец клянется в вечной любви ее матери. Она призналась мне, что никогда ничего подобного не происходило. Вообще ни разу.

— Сочувствую миссис Стюарт.

Похоже, Мэри была искренне удивлена словами Далии.

— Да нет же! Она на это вообще внимания не обращает. Но за все каникулы, которые я там провела, я ни разу не видела, чтобы ее муж позволил хоть одной дождевой капле на нее упасть — неизменно держал зонтик у нее над головой. А в ветреную погоду всегда усаживал ее в закрытую коляску. И все сам! Даже лакеям не позволял! Стоило ей только заикнуться о том, что она проголодалась, как он тут же организовывал обед. Если она хворала, он мало того что лекаря приглашал, так еще и сам оставался при ней, пока ей не становилось легче. Где бы они ни были, куда бы ни собрались, мистер Стюарт всегда заботился о том, чтобы его жене было хорошо, чтобы она была спокойна, сыта, обогрета. — И на лице Мэри появилось нечто вроде изумления. — Ну, если это не любовь, что же в таком случае любовь?

Далия лишь молча хлопала глазами. До сего времени все ее претензии к лорду Кирку сводились к отсутствию в нем стремления к романтично-книжным ухаживаниям. А может, Мэри все же права? Может, это она, Далия, ошибается? Может, все ее желания и требования ничего общего с истинной жизнью не имеют? Замечала ли она другие приятные черты Кирка? Или же сосредоточилась исключительно на собственной жажде галантных ухаживаний?

Все сильно усложнялось ее неумением его понять. Невзирая на жуткую усталость, ей обязательно надо было пройтись. Может, именно прогулка поможет обрести ясность ума?

Она улыбнулась Мэри.

— Благодарю вас. Вы дали мне пищу для размышлений.

— Когда-нибудь и мне повстречается тот, кто готов будет держать надо мной зонтик. — В глазах Мэри появилось мечтательное выражение.

В этот момент в постели заворочалась мисс Стюарт.

— Нет тут еще одной подушки? Посидеть хочется. Надоело лежать.

Мэри бросилась выполнять пожелание подруги, а Далия, воспользовавшись моментом, исчезла из комнаты. Вернувшись к себе, она отыскала мантилью, ибо то, что творилось за окном, располагало одеться потеплее — день выдался серый и ветреный. Ей и в голову не пришло прилечь даже на минуту. Сунув в карман взятую из вазы на столике лепешку, Далия торопливо сбежала вниз.

Проходя через бальный зал, мисс Балфур заметила, что большая рождественская ель уже поставлена и украшена. Это напомнило ей о том, что гостить у герцогини ей осталось недолго. Еще несколько дней, и состоится Рождественский бал, а когда он отгремит, то… Ей предстоит возвращение домой. Она стала чуть старше, но так и не нашла того, о ком втайне грезила и кого страстно желала.

Лакей услужливо распахнул перед Далией двери, и она благодарно ему улыбнулась.

На улице на нее тут же набросился ледяной ветер, грозя сорвать с нее мантилью. Поежившись, Далия поспешила поднять капюшон. По небу неслись свинцовые тучи. Вряд ли прогулка выйдет долгой.

Далия сунула руки в перчатках в карманы и, смело подставив лицо ветру, зашагала по усыпанной гравием дорожке, за которой располагался сад. Сквозь шум ветра ей послышалось, что ворота скрипнули. Обернувшись, она увидела мужскую фигуру, одетую в черный шерстяной плащ. Далия узнала этого человека. Ей однажды его показала Фрейя.

«Это же слуга лорда Кирка! Интересно, куда это он собрался?»

Далия решила понаблюдать за ним.

Мужчина пошел вниз по тропинке, ведущей к конюшням. Подойдя к ним, он распахнул двери, на миг осветив кусочек усыпанного гравием двора, и захлопнул их за собой.

«Лакей, да еще и в конюшне? Любопытно».

Далия вдруг сообразила, что идет вслед за ним. Вскоре до нее донеслись громкие голоса. О чем говорили, она понять не могла. Что это? Неужели слуги решили устроить для себя бал на конюшне? Далия прислушалась, но музыки не было.

Подойдя ближе к дверям, она разобрала хор мужских голосов, что-то скандировавших. Кулачные бои у них, что ли? Во всяком случае, хор голосов явно походил на выкрики болельщиков.

Движимая любопытством, Далия подбежала к чуть приоткрытым широким дверям и осторожно заглянула внутрь.

Там полукругом выстроились конюхи и их подручные. В центре полукруга с потолка на толстой веревке свисал мешок с зерном. Чуть в стороне стоял один из слуг, удерживавший в руках конец веревки. Взоры всех были устремлены на раздетого до пояса человека, отчаянно молотившего кулаками подвешенный мешок. С каждым ударом в воздух взметалось облачко пыли. Слуга очень внимательно следил за ходом действий, время от времени выкрикивая какие-то указания, остальные присутствовавшие сопровождали удары громкими возгласами.

Чей же это конюх? В тусклом свете его мощная, мускулистая грудь блестела от пота, он без устали колотил кулачищами мешок, причем с такой яростью, что приходилось лишь удивляться. Понимая, что это зрелище не очень-то подобает наблюдать леди, Далия, тем не менее, была им зачарована — мешок после каждого удара отклонялся, чтобы тут же вернуться на свое место, и тут следовал новый удар и так далее.

Нанеся очередной удар, мужчина неловко, будто волоча ногу, повернулся, и мисс Балфур раскрыла рот от изумления.

Это был лорд Кирк!

Будто почувствовав ее близкое присутствие, он наклонился к уху слуги и что-то быстро проговорил. Сомнений не оставалось — это на самом деле был Кирк.

С какой стати ему, лорду, идти на конюшни, раздеваться и что было сил молотить какой-то подвешенный к потолку грязный мешок? Но Далия, не в силах оторвать взора от диковинного зрелища, застыла как вкопанная.

Тут лорд Кирк поднял вверх руки, и кряжистый конюх стал раскачивать мешок. Уловив момент, Кирк нанес удар, потом еще один. Мешок раскачался довольно сильно, и теперь Кирку приходилось каждый раз приседать, чтобы увернуться от него, и тут же награждать его очередным яростным ударом.

Но вдруг после одного особенно сильного удара мешок, завертевшись вокруг собственной оси, будто был живым, исхитрился и саданул в плечо своего истязателя.

Далия невольно ахнула, а отброшенный ударом Кирк припал на здоровую ногу. Каким-то чудом Далия удержалась от того, чтобы не позвать на помощь.

«Они что же, не видят, как ему больно?»

Правда, один из конюхов шагнул было к Кирку, но слуга лорда, решительно ухватив его за рукав, остановил.

«Почему?»

Какое-то время Кирк стоял, покачиваясь, а потом рухнул наземь. Все вокруг невозмутимо взирали, как он, уже лежа, перевернулся на бок. К вспотевшей спине прилипла солома. Но тут, как это уже не раз случалось, он, ухватившись за ввинченное в дверь кольцо, все же поднялся на ноги и что-то сказал стоявшим рядом людям. У тех его слова вызвали взрыв смеха.

Далия ощутила укол в сердце. Эти мужланы, эти бездушные грубияны-конюхи и понятия не имеют, каких мук это ему стоит!

«Он ведь гордец! Гордец из гордецов! Никогда и никому не позволит проявить к себе и следа сочувствия! Но зачем он на это пошел? Какой ему прок от этого?»

Судя по всему, на сегодня было все. Отставив в сторону негнущуюся ногу, Кирк проковылял к какому-то табурету и грузно опустился на него. Обеими руками он стал растирать больную ногу, было видно, что его искаженное болью лицо покрывает испарина. Конюхи, поняв, что веселью конец, выкрикнули слова приветствия и разошлись по своим делам, оставив Кирка вдвоем со слугой.

Как хотелось сейчас Далии услышать, о чем они говорят! Отойдя от ворот в конюшню, она огляделась. Чуть дальше она заметила прикрытое ставнями большое окошко. Может, через него будет лучше слышно? Поддерживая руками капюшон, она прошла к окну и сквозь щель заглянула внутрь.

— Вы показали себя молодцом, милорд, — подбадривал слуга Кирка, подавая ему ведро.

— Спасибо тебе. Все, как ты и говорил — сначала жуткая боль, а потом нога мало-помалу начинает сгибаться.

Подняв ведро, Кирк облился водой.

У Далии пересохло во рту при виде струящейся по крепким мышцам воды. Ей вмиг вспомнилось, как она прижималась к этому разгоряченному телу. Невольно вздрогнув и понимая, что дрожит она явно не от холода, девушка вновь припала к окошку.

— Да-да, сегодня вы показали себя просто молодцом. Гордитесь!

— Еще успею дать волю гордости, когда твердо встану на ноги.

Взяв протянутое ему слугой полотенце, лорд Кирк вытер лицо. Слуга отошел в сторону, и золотистый свет лампы выхватил из полумрака налитое силой тело Кирка.

Далия почти вплотную прижалась к ставням, пожирая глазами его спину и узкие мощные бедра. Внезапно она ощутила нечто похожее на досаду от того, что тогда их встреча в бильярдной была так не вовремя прервана — она даже не успела разглядеть его как следует.

Подойдя к Кирку, слуга вручил ему еще одно полотенце, куда больше первого.

— Ну как, милорд? Боль прошла? Не так сильно болит, как вчера?

— Сегодня чуть легче. Это благодаря горячим примочкам, которые ты делал мне вчера вечером. — Кирк вытер волосы, плечи и руки. — И все же до сих пор такое чувство, будто в ногу вогнали раскаленный нож и оставили его торчать.

— Все верно, но посмотрели бы вы на себя со стороны — как вы ловко скакали и уворачивались от этого мешка. Пару недель назад вы ни за что так не смогли бы.

— Ты прав. Сейчас нога куда подвижнее, чем раньше. Хоть это и адски болезненно, но того стоит. Optimum quad premium. Первый — значит лучший.

— А вы первым желаете быть?

— Побывал уже. Хочу им и остаться.

«Что это вообще значит? Почему он обрекает себя на эти муки?»

В этот момент конюх, ведущий по уздцы гнедого жеребца, остановился как раз напротив Кирка, почти полностью закрыв его от Далии. Во всяком случае, теперь она не слышала, о чем говорили Кирк и слуга, но видела, что Кирк почти непрерывно массировал ногу.

И все-таки леди Балфур никак не могла понять, что за всем этим скрывалось. Может, все это ради того, чтобы снова ездить верхом? Возможно.

В этот момент лорд Кирк поднялся. И хотя лицо его исказила боль, тем не менее вид у него был удовлетворенный, если не радостный.

Кирк надел халат. Ткань сразу же прилипла к мокрому телу. Перехватив халат ремешком, он одернул его, и у Далии быстрее забилось сердце. Она вдруг представила, как снимает с него этот халат, как покрывает поцелуями его могучую грудь, как ласкает каждый мускул этого словно вылитого из бронзы тела…

От волнения у нее стучали зубы, ее бросало то в жар, то в дрожь.

«И все же, невзирая на все его огрехи, он великолепен! Более того — он умен, находчив, честен и страстен! Чему удивляться, если он не выходит у меня из головы? И… большее того, я его… Наверное, я все же люблю его».

Она сжала ладонями голову, чтобы хоть чуть-чуть унять пульсирующую в ней боль.

«Но разве я могу любить его? Разве я могу любить того, кто считает меня лишь подходящей для себя? Разве можно считать любовь любовью, если любит лишь один?»

Она отошла от окна. В голове царил сумбур.

«Нет, мне необходимо все как следует обдумать. Как такое вообще могло произойти?»

И она задумчиво зашагала по тропинке, ведущей к болоту. В горле застрял комок.

Глава 18

Из дневника герцогини Роксборо

«А тут еще и погода испортилась. Будто без этого неприятностей мало! О, Рождественский бал! Мир твоему праху! А я так надеялась…»

Задыхаясь на ледяном ветру, Кирк, опираясь на трость, брел от конюшен к замку. Сегодняшний успех вселял надежды, даже ободрял, но все равно после того самого их с Далией спора он никак не мог прийти в себя. И это была не просто хандра, его лишил покоя самый настоящий душевный разлад.

Даже еда и та казалась ему теперь безвкусной, пресной, будто опилки, все остроты представлялись плоскими, а замышляемые герцогиней развлечения — глупыми, даже отталкивающими. Никогда в жизни лорд Кирк не чувствовал подобной опустошенности. Единственное, о чем он сейчас мог думать, так это об их последнем разговоре с Далией, и безмолвно, бессловесно о нем сокрушаться.

Вероятно, было бы лучше, если бы ему все же удалось поговорить с ней, но после этого рокового спора она почти все время проводила с занемогшей мисс Стюарт.

Нынче утром лорд Кирк узнал, что мисс Стюарт пошла на поправку, и впервые за эти три дня почувствовал облегчение. Им с Далией непременно нужно поговорить, а для этого необходима встреча. Кирк не знал, как поступить, но, с другой стороны, пускать все на самотек тоже было недопустимо. Ему была невыносима мысль о том, что она может быть несчастна, больно было даже вспоминать слезы в этих серо-голубых глазах, которые он увидел, когда они ссорились. Картина воспоминаний мучила его, лишала сна и способности рационально мыслить. В конце концов, ему стало казаться, что продлись это еще немного, и он просто обезумеет.

Мимо проехала коляска, Кирк мельком взглянул на нее. Еще один сбегает, мрачно подумал он. Из гостей остались очень немногие. При входе в замок его встретили целых четверо лакеев и целая свора приветливо лаявших мопсов герцогини.

— Дикое стадо! — неприязненно бросил он собачкам.

Серенький Рэндольф, не столь темпераментный, как его собратья, сидел чуть в стороне, повиливая хвостиком.

Кирк смягчился.

— Ты-то точно уяснил здешние манеры поведения, разве нет? Но остальные — сплошные невежи!

— Они рассчитывают попасть в бальный зал, к елке, милорд, — объяснил ему один из лакеев. — Ее светлость распорядились запереть двери, чтобы не пускать их туда.

— С какой стати у этих псов такой интерес к рождественской елке?

— Им нравится срывать с веток серебряные украшения и носиться по замку с ними в зубах. А ее светлость опасаются, как бы они их не наглотались и потом не занемогли, вот и поставила нас здесь проследить за ними.

Тут лакей стал навытяжку — из коридора сбоку величаво выплыл дворецкий.

— О, милорд, позвольте снять с вас плащ, — учтиво предложил Макдугал.

— Благодарю, нет нужды. Просто я неподобающим образом одет, а вдруг кому-нибудь из гостей на глаза попадусь.

Проговорив это, Кирк едва не рассмеялся.

«Боже мой, так и в денди недолго угодить!»

На улице, хлопая ставнями, бесновался ледяной ветер. Изо всех щелей дуло. Гавкая, по вестибюлю носились собачонки.

— Ну-ка тише! Взбесились вы, что ли? — взъярился на псов Макдугал.

— Все дело в северном ветре, милорд. Он всегда приносит с собой ледяной дождь, а то и снег.

Из голубой гостиной величаво выплыла герцогиня в зеленом платье с оборками.

— Вот вы где, лорд Кирк. Вы-то мне и нужны.

Лорд Кирк поклонился.

— Чем могу быть вам полезен, ваша светлость?

— Мы с леди Шарлоттой хотим с вами побеседовать.

— Да, но сначала мне следует принять ванну и переодеться.

— Пустяки! Роксборо с утра и до позднего вечера носится верхом и от него за версту несет конюшней, так что мне подобное не впервой. Пойдемте. Не хочется упускать момент.

И, не дожидаясь ответа, повернулась и удалилась в гостиную, следом за ней устремились мопсы.

— Она на ногах с самого рассвета, — попытался объяснить настрой герцогини Макдугал. — Ее светлости не дают покоя эти отъезжающие. Я на них не в обиде, их тоже понять можно — с испанским гриппом сладить не так просто, — вполголоса проговорил он.

Кирк кивнул в знак согласия.

— Я-то не собираюсь никуда уезжать. Пока мисс Балфур здесь.

Дворецкий понимающе улыбнулся.

— Ну, нет — мисс Балфур как раз не уедет. У нее все на месте — и голова, и сердце.

— Жаль вот только, что и то, и другое настроено против меня.

— Милорд, вы и правда так считаете? Я всегда думал, что она вас обожает.

— Твои слова, да Богу в уши, — пробормотал лорд Кирк, направляясь в голубую гостиную.

На другом конце гостиной по обе стороны камина расположились ее светлость и леди Шарлотта. Герцогиня с собачонкой на коленях устроилась на маленьком канапе, а леди Шарлотта — в массивном кресле. Она что-то вязала и, судя по лежавшей подле нее раскрытой книге, пыталась читать, хотя совмещать эти два занятия у нее явно не получалось. После каждого нового готового ряда клубок скатывался у нее с колен.

— Ваша светлость. Леди Шарлотта, — поклонился Кирк.

Ее светлость жестом пригласила его усесться рядом с ней на канапе.

— Присаживайтесь.

— Если ваша светлость не возражает, я с удовольствием постою.

— А я возражаю. Так что присядьте.

Лорд Кирк нехотя уселся на канапе. Рэндольф тут же покинул место у камина и, деловито обнюхав обувь лорда, пристроился у его ног, свернувшись калачиком у носков сапог.

— Ну и что? — подала голос леди Шарлотта.

— В каком смысле? — недоуменно переспросил Кирк.

— У меня нет времени на пустую болтовню, лорд Кирк, — заговорила герцогиня. — В замке буйствует грипп, мои гости разбегаются, так что давайте не будем тратить время на хождение вокруг да около. Только не делайте вид, что у вас с мисс Балфур все лучше некуда. Уж мы-то знаем, что это не так.

Лорд Кирк был в явном недоумении.

— Она вам рассказала?

— Бог ты мой, да ничего она не рассказывала! Но стоит только произнести ваше имя, как она словно немеет. А это нам совсем не нравится. — Ее светлость одарила леди Шарлотту красноречивым взглядом. — Хотелось бы мне, чтобы женщины были откровеннее.

— Мне тоже, — не отрываясь от вязания, согласилась леди Шарлотта.

— Далия ухаживает за мисс Стюарт, — вздохнул Кирк. — Вот и все.

— Я вам не верю.

— Почему?

— У нас есть глаза, — довольно резко пояснила ее светлость.

— Это уж точно, — вставила леди Шарлотта, едва не уронив книгу на пол. — Ни для кого не секрет, что вы с мисс Балфур не разговариваете.

И Рэндольф тоже посмотрел на Кирка так, будто соглашался с услышанным от своей хозяйки и ее приятельницы.

Кирк потрепал собачонку по спине. Может, все же признаться леди Шарлотте и герцогине в своей ошибке? Осторожно объяснить им, хотя бы отчасти, в чем дело? Может, они что-нибудь посоветуют? Он готов принять от них помощь, и помощь ему нужна, Бог свидетель.

— Вы правы — между мисс Балфур и мною произошла размолвка. Она считает, что все, что я говорил, — серьезное заблуждение.

— Заблуждение? — повторила леди Шарлотта.

Пальцы ее так и сновали.

— Очередное?

Лорд Кирк едва заметно вздрогнул.

— Я чувствую, будто меня в чем-то несправедливо обвиняют.

Ее светлость ласково провела по его руке.

— Ну-ну, незачем так расстраиваться. Расскажите нам, что стряслось.

Вздохнув, Кирк откинулся на спинку.

— Все дело в стихотворении, прочитанном мною на поэтическом вечере.

— Очень милое стихотворение, — высказала мнение леди Шарлотта.

— Очень, — согласилась герцогиня. — Думаю, и Далии оно понравилось. Она была тронута.

— Верно, — не стал спорить лорд Кирк. — Я все сделал так, как посоветовала леди Шарлотта, и сменил цвет глаз героини стихотворения на цвет глаз Далии.

Ее светлость пронзила взглядом леди Шарлотту.

— Вот, значит, как.

Та вспыхнула.

— Мне казалось, так стихотворение станет ей ближе.

— Увы, именно это и произошло, — усмехнулся лорд Кирк, рассеянно проведя ладонью по волосам. — Далия, подумав, что стихотворение обращено к ней, приняла его близко к сердцу. — В этот момент он с поразительной отчетливостью вспомнил, как колотилось сердце Далии, когда они целовались. — Очень близко к сердцу, — повторил он.

— Боже мой, — пробормотала леди Шарлотта, чуть подавшись вперед.

— И что? — Герцогиня тоже была явно заинтригована.

— А то, что я повторно сделал ей предложение.

— И правильно поступили! — воскликнула ее светлость.

— Однако для меня все обернулось не так, как ожидалось. Она мне отказала. — Он сцепил пальцы рук. — И если бы я только знал почему! Когда она сказала мне, что ей хотелось бы, чтобы я сделал ей предложение, а не просто велел выйти за меня, я сразу же попросил ее руки.

Заблестевшие было голубые глаза герцогини сузились.

— Погодите, погодите, лорд Кирк. Как именно вы предложили ей выйти за вас? Повторите дословно.

— Я даже словом не обмолвился о ее семье.

— И?

— Я, скорее, намекнул, что, мол, ей нужно выйти за меня.

— Нужно? А почему именно нужно?

«Да потому, что я ее скомпрометировал!»

Такое сказать он, разумеется, не мог, поэтому ответил:

— Потому что все идет к тому, что ей… что она должна выйти за меня.

По крайней мере, он, говоря это, не лгал. Должна. Он понятия не имел почему, но она должна выйти за него, в противном случае вся его оставшаяся жизнь будет такой же, как последние годы, — серой, тоскливой, бессмысленной.

— Вот, значит, как. — Герцогиня приложила ладонь к глазам. — Кирк, ради бога, прошу вас, разубедите меня в том, что вы и в самом деле ей такое сказали. Скажите, что этого вы ей не говорили!

— Да нет же — я именно эти слова и сказал ей.

У леди Шарлотты вырвался стон.

— Лорд Кирк! И это после всего, что мы с вами предприняли!

Герцогиня отняла от глаз ладонь.

— Нет необходимости справляться о реакции мисс Балфур, поскольку ее не составляет труда угадать.

— Она рассердилась, — уточнила леди Шарлотта.

— И, вероятно, расстроилась, — добавила ее светлость.

— И оскорбилась, — не унималась леди Шарлотта.

— И определенно разочаровалась, — подвела итог герцогиня.

Лорд Кирк поморщился.

— Да, именно так. Она подумала, что стихотворение, которое я прочел, было о ней, но оно, разумеется, не было о ней, с этого все и началось.

Леди Шарлотта прекратила вязать.

— Подождите, оно было не о ней? То есть вы не выбирали стихотворение, которое напомнило бы вам о ней?

— Я выбрал самое короткое стихотворение, — пожал плечами Кирк.

Ее светлость и леди Шарлотта переглянулись, после чего герцогиня решила уточнить:

— И вы ей в этом признались?

— Я не собирался ей лгать.

Ее светлость тяжело вздохнула.

— Да-да, конечно, это понятно. Но иногда, знаете, бывает полезно и солгать.

— Разве можно?

— Вероятно, можно. Так вы сказали Далии, что, мол, стихотворение не о ней, что выбрали его только потому, что оно было коротким, и что лишь изменили в нем цвет глаз, поскольку, по мнению леди Шарлотты, это должно облегчить вам ухаживание.

— Да.

— О боже. Лорд Кирк, позвольте мне объяснить вам кое-что насчет женщин: мы обожаем, когда нас упрашивают.

— Я упрашивал.

Брови ее светлости поползли вверх.

Лицо лорда Кирка порозовело.

— Ладно. Я мог бы сначала попросить ее, а не потребовать, но в любом случае, это не меняет моих намерений. Я хочу быть с ней всю жизнь. И к тому же у нее и… выбора иного нет, после… — Заметив удивление во взгляде леди Шарлотты, он поспешил добавить: — То есть, ей просто нужно быть разумнее. Она должна понять, что мы с ней идеально друг другу подходим. Все дело в том, что она слишком уж идеализирует сам процесс предложения вступления в брак. Все должно быть, как в книгах.

Леди Шарлотта многозначительно постучала пальцем по обложке лежавшей на коленях книги.

— В книгах все очень мило.

— Зато мало общего с действительностью.

— Ну не везде же — да и скучно было бы читать о том, как кто-то кому-то подает завтрак или как у кого-то шнурки развязались. Авторы книг сосредоточиваются на запоминающихся моментах, на тех, которые мы переживаем нечасто. И предложение руки и сердца — как раз один из них.

Ее светлость благосклонно кивнула.

— Мы не имеем в виду мечтания Далии, касающиеся повседневности, но что плохого в том, чтобы хоть иногда пережить романтичные моменты?

Кирк вынужден был признать правоту герцогини. Возможно, именно в этом все и дело — он раньше не различал этих двух вещей. Только с Далией начал понимать различия.

«Если уж и жить, так только с ней».

Он вздохнул.

— Почему именно это играет такую роль для женщин?

— Потому что играет — и нечего вам над этим голову ломать.

Сказано это было таким тоном, будто ее светлость ставила точку на обсуждении этого вопроса.

— Лорд Кирк, а как бы вы восприняли, если бы та, на которой вы собираетесь жениться, ни во что не ставила ваше мнение?

— Не смеялась, когда вы подшучиваете? — вставила леди Шарлотта.

— Или не позволяла вам ни единого глотка виски дома?

— Я бы ее возненавидел. Но все это относится к вещам чисто бытовым.

— Не только. Отношение к ним — признак уважения к вам. Если вы станете игнорировать пожелания мисс Далии, считать их ерундой, вы, по сути, заставите ее подумать, что и она сама — ерунда для вас.

Леди Шарлотта кивнула столь энергично, что с ее головы едва не свалился вязаный капор.

— Я это так понимаю.

— Ну, не настолько же она глупа, чтобы всерьез так подумать! — запальчиво произнес Кирк. — Я ведь дважды предлагал ей выйти за меня. Она должна понять, что я… уважаю ее и ценю и… Да что там говорить.

— Она ничего не поймет, пока вы ей не разъясните. — Протянув руку, леди Шарлотта накрыла ей кисть лорда Кирка. — Объясните ей все, Кирк. И ради всего святого, не будьте вы таким эгоистом! Попытайтесь подобрать для нее другие слова.

По его лицу леди Шарлотта поняла, что он оценил всю важность сказанного ею.

— Вы правы. — Поднявшись, лорд Кирк сжал в руке трость. На лице его проступила решимость. — Я как можно скорее постараюсь прояснить отношения с мисс Балфур. И благодарю вас за советы.

— Мы были только рады вам помочь, — отмахнулась герцогиня.

— Ну а теперь отправляйтесь принимать ванну. Народу осталось так мало, что я даже велела подать легкий ленч вместо обеда, а обед назначила на шесть часов — это же надо обедать в такую рань! Чтобы хоть как-то развлечь оставшихся, мы после обеда собрались перекинуться в вист.

— Благодарю, но, боюсь, я никудышный игрок.

— Ничего, научитесь. Тем более что это даст вам возможность поговорить с мисс Балфур. Она будет вашим партнером по висту.

Лорд Кирк так открыто улыбнулся, что герцогиня даже рот от удивления раскрыла.

— От души благодарю вас, ваша светлость. Я очень ценю вашу помощь.

— Это мне ровным счетом ничего не стоило, поверьте. Ну а теперь оставьте нас. Нам с леди Шарлоттой предстоит еще обсудить и грипп, и многое-многое другое.

Кирк отвесил поклон и, потрепав на прощание Рэндольфа по загривку, вышел.

Едва за ним закрылась дверь, как леди Шарлотта вновь взялась за вязание.

— Похоже, он все-таки не собирается от нее отказываться.

— Он импульсивен. Стоит Далии хоть чуточку дать ему понять, что он ей хотя бы не отвратителен, как он приказывает ей выйти за него.

— Любовь так просто не укротишь.

— Не думаю, что он хотя бы подозревает о том, что она влюблена. Он и смотрит на нее так, будто проглотить собрался. Но даже если бы и проглотил, это бы его не удовлетворило.

— Все это очень умиляет, — улыбнулась Маргарет. — Если бы только нам удалось ему растолковать, чего она от него ждет.

И снова книга собралась соскользнуть с колен леди Шарлотты, но той удалось ее схватить.

— Как ни печально, Далия душей куда моложе лорда Кирка, да и романтики в ней столько, что на десятерых хватит.

Герцогиня задумчиво кивнула.

— Господи, как все запутано! Боюсь, нам ничего не остается, как предоставить все воле судьбы. Да, кстати, нам вовсе не помешает обсудить все, что связано с балом. — Она взглянула на опечаленную леди Шарлотту и поудобнее усадила на коленях собачку.

— Так мы даем бал или нет?

— Ну и видок у вас, милорд! Вы прямо-таки сияете!

Кирк в черно-белом одеянии — герцогиня потребовала одеться к ужину построже — стоял перед зеркалом.

— Не понимаю, отчего ее светлости вздумалось настаивать на строгом костюме. В конце концов, здесь деревня. Следовало бы принять во внимание и удобство гостей.

— И в самом деле милорд! Удивляюсь, как это вся ваша одежда плечи вам не переломала. Да и ноги тоже.

Кирк сурово взглянул на ухмыляющегося Маккриди.

Спящий на кровати Рэндольф, увидевший какой-то сон, заскулил и принялся перебирать лапами.

— За кроликами небось гоняется, — предположил Кирк, почесав пса за ушами. — Брось ты их!

Пес раскрыл глаза и, пару раз вильнув хвостом, перевернулся на пузо.

— Ох и разбаловали вы его, милорд. Все его балуют в угоду ее светлости. Не только на руках носят, но и закармливают. А в него уже обычная еда не лезет. Самое лучшее мясо со стола получает!

— Он не просто пес, он — актер.

С этим Маккриди не стал спорить.

— Стыда у него ни на пенс, вот что, милорд, — заключил слуга и, усмехнувшись, добавил: — Как и у всех нас при случае.

— От души надеюсь, что ты не меня имеешь в виду, — ответил на это Кирк, поглаживая собаку по серенькой спинке. — Рэндольф, слышишь, что за дерзости я вынужден терпеть. Мои самые лучшие побуждения подвергают сомнению.

— Рэндольф, неужели ты всерьез думаешь, что милорд не любит приодеться? — усмехнулся слуга. — Еще как любит. Особенно теперь, когда он хочет покрасоваться перед своей ненаглядной.

— Нет у меня ненаглядной. Пока нет.

— Нет, так будет, милорд. Непременно будет. — Маккриди прошелся щеткой по плечам лорда Кирка. — Вот обставите ее сегодня в вист, шепнете ей пару слов на ушко, и все наладится.

Вдруг раздался удар грома. Бедняга Рэндольф, вскочив на лапы, два раза тявкнул. По стеклу застучали дождевые капли.

Маккриди невольно поежился.

— Ужас, что там творится, милорд. Слава богу, хоть никуда ехать не пришлось. Не дай бог, такая непогода в дороге застанет.

В дверь постучали.

Отворив, Маккриди вышел в коридор. Послышались голоса, но минуту спустя слуга вернулся. На его широком лице проступило беспокойство.

— Что случилось? — нахмурился Кирк.

— Это Макдугал приходил, милорд. Служанка мисс Балфур не на шутку встревожилась. Госпожа как ушла на прогулку, так ее до сих пор и нет.

— Дьявол! Только этого недоставало! И что же, никто ее раньше не хватился?

— Мисс Балфур почти все время была с мисс Стюарт. Вот все и подумали, что она с ней. Но ближе к полудню она вышла пройтись. Макдугал уже отправил слуг на ее поиски.

Чертыхнувшись, лорд Кирк стянул душивший его галстук и бросил на кровать.

— Быстро достань бриджи для верховой езды и синий сюртук. И плащ не забудь.

— Конюхи ее разыщут, милорд.

— Сомневаюсь. — Кирк быстро стянул вечерний наряд и кинул вслед за галстуком. — Они не знают, где ее искать. А я знаю — я не раз видел, по какой тропинке она ходит гулять. — Он быстро сменил одежду, сунул ноги в сапоги и повязал шею платком. — Скорее всего, она присела где-нибудь с книгой и, зачитавшись, не заметила грозы. Она, если читает, ничего вокруг не замечает, — пояснил он, набрасывая протянутый ему слугой плащ.

— Вы там поосторожнее на лошади, милорд. Ваша нога хоть и выздоровела, но резвая лошадь вмиг ее искалечит.

— Я не забиваю голову подобными пустяками. Мне нужно отыскать мисс Балфур. — Прихватив шляпу и трость, лорд Кирк, прихрамывая, направился к двери. — Если повезет, к ужину я ее доставлю.

В холле он чуть ли не сбежал с лестницы.

— Макдугал! Я иду в конюшню. Мне нужна лошадь — я отправляюсь на поиски мисс Балфур.

— Но милорд! Вам незачем ехать в такую погоду — мы два десятка человек верховых отправили на ее поиски.

В небе оглушительно громыхнуло, даже пол задрожал.

— Все, я пошел. Распорядитесь, чтобы служанка приготовила мисс Балфур горячую ванну. Она ведь промокнет до нитки в эдакий ливень.

Он пошел к дверям. Двое лакеев бросились распахнуть перед ним тяжелые дубовые створки. В замок ворвался ледяной вихрь вперемешку с дождем.

Натянув шляпу до самых ушей, Кирк поднял воротник плаща и зашагал к конюшне.

Глава 19

Из дневника герцогини Роксборо

«После разговора с лордом Кирком мне вспомнились различные предложения руки и сердца, которые я получила за многие годы. Некоторые из них были романтичны, другие — нет. Некоторые были честны, другие — нет. Но странное дело, я могу вспомнить каждое из них, вплоть до самого последнего предложения, сделанного Роксборо, который подкрепил его бутылкой редкого шампанского и подношением кольца, столь крупного, что к его тяжести на пальце я так до сих пор и не привыкла. Однако ответить согласием меня заставила именно его улыбка.

Поскольку, если чему и можно верить, так это улыбке мужчины».

В небе непрестанно сверкали молнии, соревнуясь с порывами завывавшего ветра. Выступ скалы, под которым спряталась Далия, не давал надежного укрытия, поскольку под него беспрепятственно затекала вода, образуя большие лужи, однако он все же защищал ее от дождя и ветра.

Потоки воды становились все настойчивее, угрожая погасить костерок, который она развела у самой стены. Тем не менее, даже слабое пламя давало куда больше тепла, чем девушка ожидала, и она не замерзла за завесой дождя. К сожалению, костер дымил, и от этого дыма ее каждые несколько минут сотрясал кашель.

Далия кашляла так сильно, что у нее заболела грудь. Плечи и спина тоже заныли, когда она прижалась к стене там, куда не добирались лужи. Она была вконец измученной, но сухой. Пока.

Прорывавшиеся из-за завесы дождя порывы ветра заставляли костерок трещать и дымить все больше. Поднеся ладони к лицу, Далия закашлялась, снова и снова вздрагивая от боли в сотрясаемой кашлем груди.

Наконец ей удалось отдышаться, и, кутаясь в плащ, она прислонилась к стене.

Должно быть, она устала сильнее, чем осознавала, потому что продремала большую часть дня, просыпаясь лишь время от времени, чтобы поворошить угли и подкинуть в костер влажных веток из тающей на глазах вязанки хвороста.

Далия не знала, сколько сейчас времени, небо потемнело. Упершись головой в скалистую стену и закрыв воспаленные глаза, она закашлялась от дыма. Она сглупила, отправившись сегодня утром на прогулку, но в голове теснилось столько мыслей о Кирке, сердце так больно сжималось от горя, что она не обратила внимания ни на холод, ни на надвигающуюся непогоду, забыла обо всем, кроме потребности заполнить возникшую в душе пустоту. Ей казалось, что прогулка поможет найти ответ. Ответ, который до сих пор от нее ускользал.

По телу пробежала дрожь, она сунула руки в перчатках под мышки и подумала о том, можно ли быть еще несчастнее, чем она сейчас.

«Сомневаюсь. Мои беды лишь усугубились. Такое встречается только в сказках да легендах».

Полыхнула молния, ее яркая вспышка пробилась сквозь серую завесу дождя. И в сгущавшемся сумраке она увидела, как под проливным дождем движется нечто наподобие тени громадной лошади. И на ее спине сидел Кирк.

В первую секунду Далия не могла поверить своим глазам, однако он спешился и бросился к ней.

— Далия! Вы ранены?

Она невольно отметила, что он кричит.

«О да. Это из-за громкого шума дождя».

И удивилась, почему прежде его не замечала.

— Вы ранены?

Она помотала головой или ей только так показалось.

Его лицо было встревоженным.

— Пойдемте со мной!

Ей надо было встать и броситься в его объятия, но ноги отяжелели, а голова разламывалась от боли.

— Льет как из ведра. Подождем, пока немного стихнет, — проговорила Далия еле слышно.

Кирк склонился ней и посмотрел ей в лицо, вода с его плаща капала на пол пещеры.

— Вижу, вы разожгли костер.

— Конечно. — Далия указала на сухое место подле себя. — Садитесь. Мы уйдем, как только все кончится.

Он склонился к ней, и его фигура заполнила собой всю пещеру.

— Здесь сухо. — Он был удивлен. — Я думал, вы одна, замерзли и напуганы.

— Я замерзла.

Она так замерзла, что не могла унять дрожь.

«Мне никогда не было так холодно».

Рукой в перчатке Кирк откинул локон с ее щеки.

— Мне следовало за вами присматривать.

— Мне не нужна нянька. — Или «подходящий спутник». Подумав об этом, она едва не расплакалась, поэтому вместо этого добавила: — По утрам я разжигаю все камины в Кейт-Мэноре.

Он одобрительно улыбнулся.

— Дымновато, но гораздо теплее.

Она хотела кивнуть, но шея болела и не слушалась, а потому она прижала ладонь ко лбу и замерла. И в этот момент лошадь сунула голову в пещеру и фыркнула, словно ожидая морковки.

— Эту лошадь вы взяли явно не из конюшен герцога. — Далия посмотрела на громадное животное.

— А где еще я мог ее раздобыть?

— На живодерне.

Кирк засмеялся.

— Это самая старая кляча. Мы с вами оба не наездники, и я не хотел лошадь, которая бы понесла, испугавшись грома. — Он снял перчатки, потянулся и погладил нос лошади. — Мне было сказано, что, даже если я закричу у нее над ухом, она не понесет. Это самая подходящая для нас лошадь.

Далия вроде бы должна была почувствовать себя оскорбленной, но ее сковало настолько глубокое безразличие, что она не могла пошевелиться.

«Что со мной не так? Я плохо соображаю, и у меня болит голова». — Она закрыла глаза, мечтая избавиться от боли.

Далия не знала, она заснула или просто остановилось время, но неожиданно почувствовала, как длинные холодные пальцы взяли ее за подбородок и Кирк приблизил к ней свое лицо. Она посмотрела в его глаза. У него были самые красивые в мире глаза. В этих глазах она могла утонуть. Раствориться без остатка.

Он прижал ладонь к ее лбу и нахмурился.

— Черт возьми, да вы горите!

Она пыталась понять, что значили его слова. Горит? Нет, горел огонь. Ей было холодно. Холодно было вокруг, потому что она видела, как изо рта шел пар. Или это был дым? Она ни в чем больше не была уверена.

— Черт, я должен доставить вас домой. Мы отправляемся сейчас же.

Но она устала, страшно устала.

«Что за спешка?» — хотелось спросить ей, но Кирк уже затоптал костер, и дым запах влажным торфом.

Внезапно Далия закашлялась, кашель сотрясал ее так, что она не могла дышать. Когда она открыла глаза, Кирк снова стоял под дождем, отвязывая что-то от седла лошади. Она думала, что это трость, пока он не развернул зонтик и не поднес его к уступу.

— Пошли.

Она посмотрела на зонтик. И откуда-то из подсознания всплыли слова, сказанные леди Мэри: «Мне хочется однажды встретить мужчину, готового держать надо мной зонтик».

Что ж, Далия знала мужчину, который принес бы ей зонтик, и он его принес и держал для нее. Вот только скверно, что она раньше не знала, насколько это важно.

Ее глаза наполнились слезами, и она отчаянно заморгала. Чтобы скрыть свое смущение, Далия оперлась рукой о сырую землю и попыталась встать. Но ее колени подкосились, и она, вскрикнув, упала вперед, прямо в темноту.

Глава 20

Из дневника герцогини Роксборо

«Я постарела лет на двадцать, когда лорд Кирк внес мисс Балфур через парадную дверь. Она была страшно бледна и вся горела в лихорадке. Мы уложили ее в постель и послали за доктором, который объявил, что и у нее тоже испанский грипп. Слава богу, у него нашлись для нее лекарства, в противном случае дела, вполне возможно, приняли бы скверный оборот.

Уверена, когда она пошла на поправку, больше никто не испытал такого сильного облегчения, как я. Ну, возможно, еще один мужчина…»

Далия медленно открывала глаза, пока не увидела свет.

— Ой! — попыталась проговорить она, но с ее губ слетел лишь хрип.

— Ах, вы проснулись!

С трудом приподняв веки, она различила улыбающееся лицо леди Мэри.

— Вы нас ужасно напугали.

Как это? Далия изо всех сил пыталась вспомнить, где она и как сюда попала. Кожей она чувствовала холод простыней, но комната казалась незнакомой… Где она находится?

«Ах да. Раут герцогини. Кирк. Пещера».

— Вот.

Мэри, смочив полотенце, промокнула им губы Далии.

Та сглотнула, и вода принесла облегчение ее больному горлу.

— Спасибо.

Ее голос прозвучал странно и хрипло, словно чужой.

— Не за что.

— Который день… — Она не смогла закончить.

Мэри дала ей еще воды.

— Всего два дня. Вы болели даже тяжелее, чем Элейн, но хорошо, что вы быстрее поправились.

Нахмурившись, Далия посмотрела на Мэри.

— С ней сейчас все в порядке. Приехали ее родители и увезли ее с собой. Бедная герцогиня очень опечалена, ибо ей пришлось отменить бал, чего прежде никогда не случалось. Но она будет рада, что вам стало легче.

— Вы… вы все время пробыли здесь?

Мэри посмотрела на нее с удивлением.

— Вы не помните?

— Не помню что?

— То…

Дверь открылась, и в комнату заглянула леди Шарлотта.

— О! Вы очнулись!

Вся окутанная мягкими кружевами, она поспешила вперед.

— Мы так за вас беспокоились! Но я сказала ее светлости, что с вами будет все хорошо.

— Спасибо, что выхаживали меня.

— О, дорогая, это не я, хотя я и была бы рада. Подле вас неотлучно находился лорд Кирк, и он ни за что не соглашался вас оставить. Устроил настоящий скандал, когда Макдугал попытался заставить его пойти вздремнуть… — Леди Шарлотта не могла остановиться, но Далия уже закрыла глаза, в ее голове начали медленно всплывать смутные воспоминания.

Она вспомнила, как низкий бархатный голос шептал ей на ухо, читал стихи и велел держаться и не сдаваться, чтобы навеки быть с ним…

«Это был Кирк».

Далия улыбнулась и с величайшей умиротворенностью на душе вновь погрузилась в сон.

Два дня спустя, расположившись в своей спальне на диване у камина, Далия взяла у Фрейи принесенную ей чашку чая.

— Сегодня у вас не дрожат руки, — улыбнулась горничная.

— Мне гораздо лучше. Осталась лишь небольшая слабость. — Далия улыбнулась в ответ. — Спасибо, что предложила приготовить мне ванну. Я сначала подумала, что это слишком, но она вернула меня в норму.

— Потребовалось время, чтобы высушить волосы. Мне сколоть их?

— Нет, оставь распущенными. — Ее кудри ниспадали на плечи мягким и шелковистым каскадом. — Мне слишком хорошо, чтобы шевелиться.

— Ее светлость говорит, что завтра приедет ваш папенька.

— Ему нет нужды приезжать.

— О, я думаю, ей будет приятна его компания. Она не привыкла, чтобы у нее было меньше дюжины гостей на Рождество.

— Мне так жаль, что ей пришлось отменить свой бал.

Фрейя принесла Далии одеяло, а затем зажгла лампу рядом с ее локтем, и комната озарилась теплым светом.

— Да, он должен был состояться сегодня, но ее это больше не беспокоит, мисс, поскольку вернулся герцог.

— Роксборо здесь?

Фрейя просияла.

— Да. Мы думаем, ему написала леди Шарлотта, она сообщила, что ее светлость тоскует.

— Это… — Далия склонила голову набок, ей послышались отголоски музыки. — Я слышу музыку.

— Да. Ее светлость уже оплатила оркестр, поэтому музыканты в любом случае должны играть.

— Ей это по нраву. — Далия улыбнулась.

Фрейя согласно кивнула и взяла поднос, на котором приносила Далии ужин.

— Отнесу его на кухню, мисс. Я скоро вернусь посмотреть, не нужно ли вам что еще.

— Спасибо, Фрейя.

Горничная улыбнулась и вышла.

Откинувшись на высокую спинку дивана, Далия закрыла глаза, давая им отдых. Лорд Далхаузи и Энн вчера уехали, хотя оба оставили ей милые письма. Этим утром вместе с немногими последними задержавшимися гостями уехали леди Мэри и мисс Стюарт с семьей.

Она скучала по ним всем, но человеком, по которому она скучала больше всего, был Кирк. С тех пор как Далия пришла в себя, она его не видела и ничего о нем не слышала.

«А что, если он тоже уехал? — Она нахмурилась. — Если да, я знаю, где его найти».

И она и впрямь могла бы это сделать, но что ему сказать при встрече? Как описать перемены, произошедшие в ее душе? Ее душа не просто изменилась, а пробудилась.

Ее сердце билось в унисон с музыкальными ритмами. Пытаясь отвлечься, Далия представила, как выглядел бы зал, заполненный женщинами в бальных платьях и мужчинами во фраках. Прекрасное зрелище!

Дверь распахнулась.

Не потрудившись открыть утомленные глаза, Далия, думая, что обращается к горничной, проговорила:

— Фрейя, мне нравится эта музыка.

— Я не Фрейя, но эта музыка мне тоже нравится, — раздался бархатный баритон.

Далия широко раскрыла глаза.

— Кирк!

Он направлялся к ней, на его губах была легкая улыбка, а во взгляде, как всегда, таилась опасность.

Однако на сей раз ее внимание привлек его костюм. Она моргнула раз, потом второй.

— Вы разодеты так, будто собрались на бал.

Он пожал плечами.

— Разве не дозволено мужчине, не вызывая подозрений, в кои-то веки прилично одеться?

— Вам — нет. — Далия улыбнулась и похлопала по дивану, указывая на место подле себя.

Кирк принял ее приглашение и сел совсем рядом, так, что их бедра едва не соприкасались. Взяв ее руку, он, глядя ей прямо в глаза, нежно провел большим пальцем по тыльной стороне ее ладони.

— Спасибо, — прочувствованно произнес он.

— За что?

— За то, что жива.

Что-то в его голосе заставило ее глаза наполниться слезами, и ей пришлось приложить усилие, чтобы совладать с безотчетным желанием броситься в его объятия.

«Сегодня я так сентиментальна!»

Далия моргнула, смахивая слезы с глаз, и осторожно высвободила руку.

— Это мне следует вас благодарить. Леди Шарлотта рассказала мне, как вы меня искали, потом несли сюда, а после выхаживали.

— И если потребуется, сделаю это снова. — Он пристально посмотрел на нее. — Вам лучше? Действительно лучше?

— Я в порядке. Сегодня я даже приняла ванну. Гулять пока не могу, но думаю, что завтра утром смогу спуститься к завтраку.

— Это хорошо. — Кирк явно собирался сказать что-то еще, но медлил. Наконец он произнес: — Далия, я… — Он потер подбородок и так смутился, что она едва сдержала улыбку.

— Да? — нежно спросила она.

После долгой мучительной паузы он проговорил:

— Не знаю, что сказать.

Ей пришлось проглотить внезапно подступивший к горлу комок, прежде чем она смогла ответить:

— Я тоже.

— Не знаю, с чего начать, но нам необходимо поговорить. И мы должны объясниться прямо сейчас.

Далия, затаив дыхание, невольно подалась к нему.

— Я слушаю.

— Я измучен.

Кирк произнес это, словно через силу.

Это было не то, что она ожидала услышать. Далия слегка отстранилась.

— Чем?

— Нашими отношениями. Далия. Я думал о нас. Я столько всего наворотил и…

— Вы не отходили от меня, пока я болела, — перебила она.

Он нахмурился.

— Да, но…

— И вы пришли ко мне сквозь дождь, когда я была в пещере.

— Вы были больны, но вы развели костер. Вас нашли бы отправившиеся на поиски лакеи.

— Я заболела и сама этого не понимала, но… — Она покачала головой. — Не важно. Кирк, я тоже думала. — Она подняла глаза и посмотрела прямо на него. — Я ошибалась. Мы очень подходим друг другу. Видимо, большего и ожидать невозможно.

— Неправда.

Она моргнула.

— Вы были правы, ожидая большего. Я был эгоистом, смотрел на все со своей колокольни. — Он невольно рассмеялся. — Я явился к герцогине с самыми чистыми намерениями, но когда приехали вы и, как мне показалось, не оценили произошедших во мне перемен, я не смог удержаться от таких поступков… — И он потер шрам. — Порой я сам себя не узнавал.

— Я оценила, насколько сильно вы изменились, но… лишь внешне. А мне хотелось, чтобы вы изменились внутренне. И с моей стороны это было несправедливо. Я была не права, ожидая подобного.

— Неужели? Не уверен. — Было видно, что он успокоился, его взгляд потеплел. — Далия, что бы сейчас не решили мы или вы, я уезжать не собираюсь. Мне слишком дороги вы и наши отношения. — Кирк развел руками. — Знаю, я наговорил много такого, чего не следует. И знаю, что этим вас оттолкнул. — Он грустно улыбнулся. — И считал, что все так хорошо спланировано. Черт, сегодня даже нет бала, чтобы я мог пригласить вас на танец…

— На танец?

Он кивнул.

— Но вы же не танцуете!

В его глазах заплясали веселые огоньки.

— Кто так говорит?

— Вы.

На его губах заиграла довольная улыбка. Кирк запрокинул голову и прислушался к негромким звукам вальса, доносившимся из бальной залы.

— Это будет мило. Давайте, Далия. Потанцуйте со мной.

Он прислонил трость к креслу и протянул ей руку.

— Вы серьезно?

Он усмехнулся.

Она взяла его за руку.

— Не понимаю. Что вы делаете?

Кирк встал и потянул ее за собой.

— У вас хватит сил танцевать, пусть недолго?

— Да, но…

Он поклонился.

— Мисс Балфур, могу я пригласить вас на танец?

Она посмотрела на его ногу.

— Но вы покалечитесь. Я не могу…

— Нет, можете.

Он подхватил с дивана ее шаль и набросил ей на плечи, а потом грациозным жестом привлек ее к себе и закружил в медленном вальсе.

В самом настоящем вальсе. Кирк прекрасно вел, доводя каждое па до конца. Они танцевали, и хотя танец давался ему не без усилий, его лицо ни разу не скривилось от боли. Далия тревожно затаила дыхание, но Кирк танцевал уверенно, а если и неловко, то самую малость.

— Вы говорили, что танцевать не умеете.

— С самого приезда я упражнялся, укрепляя ногу.

Далия тотчас вспомнила его в сарае и то, как блестело от пота его тело. Так вот чем он занимался!

— Тяжело вам пришлось.

— Нелегко, — признался он. — Но один этот миг стоил всех усилий.

Кирк кружил ее, а Далия закрыла глаза, ощущая тепло его ладони на талии, ее рука лежала в его руке, и они двигались почти легко. Она невольно улыбнулась, поняв, что, танцуя, он напевает себе под нос.

Когда затихла музыка, Кирк плавно остановился, нежно привлек ее к себе, и его подбородок утонул в ее волосах. Он глубоко и удовлетворенно вздохнул.

— Я хотел потанцевать с вами с первого дня, как только вы сказали мне, какое удовольствие вам доставляют танцы.

Далия улыбнулась и подняла на него глаза.

— Значит, вы укрепляли ногу, разучивали па только ради того, чтобы со мной танцевать?

Ее удивление его озадачило.

— А зачем мне еще танцевать, как не потому, что этого хотели вы?

Сердце Далии растаяло. Он ни разу и словом не обмолвился о долгих часах упражнений в конюшне или перенесенной из-за этого боли, но она-то знала. Она знала, что своими усилиями он хотел ее покорить.

Кирк был несловоохотлив. Ему никогда даже в голову не придет сделать комплимент ее платью или прическе, но он всегда готов держать над ней зонтик.

И это любовь. Истинная любовь. И в печали, и в радости. Любовь, что никогда не закончится, никогда не предаст. Может, не страстная любовь, которую воспевают поэты, но любовь, сильная настолько, чтобы выстроить на ее фундаменте дом и быть уверенной в том, что любимый не испугается трудностей, а сделает все, что в его силах, дабы все исправить.

Далия зарылась лицом в его сюртук. И тотчас его теплые и сильные руки обняли ее, и его подбородок прижался к ее голове.

Они долго стояли так, не разнимая объятий, а затем Кирк в последний раз прижал ее к себе и отошел.

— Спасибо за танец. Мне лучше уйти, ведь если вы из-за меня переутомитесь, Фрейя потребует мою голову на блюде.

— Нет-нет. Мне хорошо.

Он словно хотел сказать что-то еще, но вместо этого поцеловал ее пальцы.

— Я должен идти.

Кирк знал, что если останется хотя бы еще на секунду, то сожмет ее в объятиях и уже никогда не отпустит. Ни ему, ни ей это не надо. Он обещал себе, что не будет спешить, покажет ей свои чувства и в один прекрасный день вернет ее, даже если на это потребуется вечность. Это было самое трудное из всего, что он когда-либо делал, но он медленно отпустил ее.

— Кирк, нет.

Далия положила руку ему на грудь и посмотрела на него снизу вверх, и в ее серо-голубых глазах заблестели слезы.

— Вы любите меня.

Она не спрашивала, а утверждала, словно зная наверняка.

Его сердце радостно екнуло, и он кивнул.

— Никогда не думал, что это слово имеет смысл… — К горлу Кирка подступил комок. — Когда вы заболели, я пообещал себе, что никогда вас не брошу. На самом деле я не могу от вас уйти. Вы часть меня, Далия. Часть того, что я есть.

Ее глаза засияли.

— И на этом я примирюсь с мыслью, что вы не мастер делать комплименты.

— Я стану лучше.

— И я. Кирк, я тоже люблю вас. Сильно. Но нам обоим требовалось многое усвоить. И только что мы научились ценить друг друга, как должны были со дня нашей первой встречи. — Она посмотрела на него снизу вверх и улыбнулась. — А знаете, что это значит?

— Что?

— Теперь моя очередь.

Она взяла его руку и прижалась губами к его пальцам, а потом подняла на него глаза и с самой восхитительно-шаловливой улыбкой из всех, что он когда-либо видел, произнесла:

— Лорд Кирк, возьмете меня в жены?

— Далия, вы уверены?

Она засмеялась.

— Ни в чем еще не была настолько уверена. Я люблю вас, Кирк. И думаю, уже давно, просто была слишком глупа, чтобы это понять. Я…

И она была готова продолжать, но он не мог ждать. Он поцеловал ее со всем жаром страсти, зажегшим в ней ответный огонь.

Когда он прервал поцелуй, она разочаровано вздохнула.

— Зачем вы остановились?

— За этим. — Он подхватил ее на руки, и, отнеся к дивану, усадил к себе на колени. — И за этим. — Он взял ее лицо в ладони, и его пальцы согрели ее кожу. — Далия Балфур, я принимаю ваше предложение. — И он нежно поцеловал ее лоб, нос, а потом губы.

Она прильнула к нему, нежась в его сильных объятиях.

— Навсегда.

Он привлек ее еще ближе к себе.

— Навсегда, моя дорогая Далия. На веки вечные.

Эпилог

Из дневника герцогини Роксборо

«Ах, я сама вновь была удивлена. Еще один брак, заключенный на небесах… И на сей раз все было непросто, казалось, на наших влюбленных ополчилась сама судьба, насылая ветер, дождь, болезнь и невзгоды. Однако, как всегда и бывает, истинная любовь одолела все.

Мы вместе с леди Шарлоттой и мопсами Роксборо свершили свою волшбу. И теперь, когда все сестры Балфур счастливо вышли замуж, их мужья сияют от гордости, а сердца полны, мы можем мирно отдохнуть.

После таких триумфов я думала уйти на покой, но потом у меня зародилась мысль… можно сказать мыслишка… о моей компаньонке, прекрасной и щедрой леди Шарлотте.

«О ней?» — могут задаться вопросом неискушенные. Мыслимо ли ей, в ее возрасте, найти настоящую любовь? Над подобными глупыми вопросами я смеюсь. Я много раз была замужем и уверяю вас, любовь не удел одной лишь юности и вместе с ней она не проходит.

Как и сватовство. А в этом деле положитесь на меня… Во всем, что касается любви и сватовства, я не уйду на покой никогда».

Примечания

1

Дж. Г. Байрон. Первый поцелуй любви. Перевод В.Я. Брюсова. (Прим. пер.).

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg