«Пленница пиратов»

Пленница пиратов (fb2) - Пленница пиратов [The pirate's willing captive] (пер. Леонид Анатольевич Игоревский) 747K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Энн Херрис

Энн Херрис Пленница пиратов Роман

Пролог

Весна 1557 года

Из постоялого двора на берегу моря вышел мужчина, погруженный в глубокую задумчивость. Он заплатил за место на корабле, отплывавшем во Францию, но не знал, когда сможет вернуться домой. Возможно, через много лет. Накануне он поссорился с отцом, и теперь его переполняли досада и сожаление.

– Вы ставите слово чужих людей выше моего, отец. Вы верите им больше, чем собственному сыну. – Синие глаза Джастина Девера надменно сверкнули, и сэр Джон недовольно хмыкнул.

– Вы просто чертов глупец, Джастин. Ради бога, сэр! Тому, что вы сделали, нет никакого оправдания. Вы правнук Роберта Милфорда, самого преданного приверженца короны, которого только можно себе представить. Ваш дед верно служил Генриху Восьмому, в нашей семье никогда не было предателей. Своим участием в заговоре с целью убить королеву Марию и посадить на трон принцессу Елизавету вы опозорили всю семью. Мне стыдно за вас!

– Нет, сэр. Вы ошибаетесь…

Джастин дерзко вскинул голову. Он был дьявольски красив – светлые волосы, глубокие синие глаза – и превосходил ростом и шириной плеч большинство других мужчин, включая своего отца. Высокомерный и бесстрашный, Джастин не признавал никаких правил. Дед говорил, что по характеру и телосложению он копия Роберта Милфорда, только с другим цветом волос. Кроме того, Джастин был невероятно самолюбив, и то, что отец назвал его глупцом, больно задело его гордость.

– Вас называют предателем, и этому нет оправдания.

– Нет, сэр, я не предатель! – с жаром возразил Джастин. – Это правда, что некоторые горячие головы говорили в моем присутствии о заговоре, но я никогда не принимал в этом участия, как и сама принцесса. Она оказала мне милость, предоставив аудиенцию, о которой я просил, потому что многие из нас хотели, чтобы она узнала о нашей поддержке на случай, если после смерти королевы ее попытаются лишить права наследовать трон…

– Замолчите! – взревел Джон Девер. – Неужели вы не понимаете, что одного этого достаточно, чтобы вас арестовали за измену?

– Я не стану молчать, сэр. Я так же верен Англии, как и любой другой англичанин, но мне не нравится королева-католичка, готовая во имя религии принести в жертву своих верных подданных.

– Прошло не так много лет с тех пор, когда мы все были католиками и гордились этим, – напомнил Джастину отец. – Пока королева жива, говорить о ее смерти равносильно предательству… И вам не приходило в голову, что ваши разговоры могут дойти до ее величества? Если бы не удачное стечение обстоятельств, Елизавета могла снова очутиться в Тауэре. – Джон положил руку на плечо сына. – Джастин, уезжайте во Францию или в Испанию. Я дам вам знать, когда вы сможете вернуться.

– Вы хотите, чтобы я бежал, как трус? – Лицо Джастина исказила гримаса презрения.

– Я хочу, чтобы вы остались в живых, сэр! Если вы не уедете, я могу лишиться сына и наследника, а сердце вашей матери будет разбито.

Погрузившись в горькие воспоминания, Джастин не видел, что от самого постоялого двора за ним следуют темные тени. Когда он заметил их, было уже слишком поздно, сильный удар по голове сбил его с ног. Джастин потерял сознание, и его отнесли на корабль, но уже не в качестве пассажира, за что он заплатил, а чтобы сделать из него простого матроса.

Глава 1

Испания, осень 1558 года

– Нет, отец, пожалуйста, не просите меня об этом. – Девушка дерзко взглянула в лицо высокому седовласому мужчине в элегантной черной одежде. Единственной его драгоценностью было золотое кольцо с черным агатом – знак траура по недавно умершей супруге. – Я не готова снова выйти замуж. Я понимаю, что вы желаете мне добра, но лучше я останусь дома с вами.

– Уже почти год, как умер дон Пабло.

Дон Мигель Сабатини холодно посмотрел на свою красавицу дочь. Она напоминала ему первую жену, которую он возненавидел, когда узнал, что его обманывают с любовником. Эти глаза – глаза соблазнительницы, похотливой девки, которая предала его, оставив на сердце незаживающий шрам. Глядя в лицо Марибель, он вспоминал гордость ее матери-англичанки, которую ему так и не удалось смирить, и сердце снова наполнялось холодной неприязнью. Дон Мигель так никогда и не простил жену, и его суровость раньше срока свела ее в могилу. Она клялась, что Марибель его дитя, но дон Мигель в этом сомневался, поэтому так и не смог полюбить свою дочь.

Однако его вторая жена Хуанита – добросердечная женщина, которая уже перешагнула тридцатилетний рубеж, когда он на ней женился, полюбила ребенка, оставшегося без матери. Сама она не смогла родить и отнеслась к девочке как к своей собственной, заставив мужа принять дочь, которую он презирал. Это она сосватала Марибель своего молодого кузена. К несчастью, через несколько месяцев после свадьбы молодой муж пал от рук бандитов во время конной прогулки в горах, и Хуанита настояла, чтобы ее падчерица вернулась в отцовский дом. С тех пор Марибель неустанно оплакивала своего молодого супруга.

– Ты должна выйти замуж, дочь моя. Это долг каждой женщины, ее предназначение.

– Но, отец, я не могу так скоро забыть Пабло. Я любила его всем сердцем и не хочу снова выходить замуж.

– Я написал в Англию одному джентльмену, с которым веду дела. Он импортирует вино с наших виноградников, и, если бы ты вышла за него, это бы прочнее скрепило наш союз.

– Но я не знаю этого человека… – возразила Марибель, и ее темные глаза возмущенно сверкнули. – Вы даже не сказали мне, как его зовут, сколько ему лет.

– Его имя не так важно, но если вы хотите его знать… Это лорд Уильям Робертс из Хельбурна. – Дон Мигель сделал жест, повелевавший дочери удалиться.

Но отделаться от Марибель было не так просто.

– Английский лорд? Какой он? Прошу вас, отец, скажите мне!

– Он хороший человек и достаточно богат. Чего тебе еще желать?

– Мужа, как дон Пабло. Молодого, красивого. Человека, которого я смогу полюбить, – горделиво возразила Марибель. – Он ведь оставил мне состояние. Тогда почему я должна выходить замуж за богача, если не нуждаюсь в деньгах?

– Женщина не способна вести свои дела должным образом. Я делаю для тебя все, что могу, дочь моя, но тебе следует подумать о замужестве. Разве тебе не хочется иметь мужа и детей? – Голос отца смягчился, в нем послышалось увещевание. – Ты же не можешь провести всю жизнь, оплакивая человека, которого едва знала? Он бы желал, чтобы ты была счастлива.

– Да, возможно, – неуверенно согласилась Марибель.

Когда отец говорил с ней ласково, она почти верила, что он заботится о ней, и все же сердцем всегда знала, что только любовь Хуаниты могла защитить ее от отцовского гнева. Хуанита всегда говорила, что, несмотря на свою суровость, отец хороший человек, и Марибель верила мачехе. Если он считал, что она должна выйти замуж за английского лорда, то, может, оно и к лучшему. Проявить открытое неповиновение сейчас, когда они оба оплакивали смерть женщины, которую любили, означало бы выказать неуважение к памяти Хуаниты.

– Отец, я прошу вас дать мне время подумать о новом замужестве. Мне бы хотелось познакомиться с этим господином, прежде чем давать свое согласие.

– Я напишу ему и приглашу посетить нас. Но он занятой человек. Возможно, он пришлет кого-то вместо себя. Может, тебе стало бы легче, если бы ты увидела его портрет? Хорошо, из уважения к памяти Хуаниты я дам тебе еще несколько месяцев. Но помни, Марибель, я хочу, чтобы ты вышла замуж в ближайшее время, так что будь к этому готова.

Марибель опустила голову. По голосу отца она поняла, что должна уйти. Он считал вопрос решенным, и ему больше нечего было ей сказать.

Выйдя из дома в тенистый двор, Марибель едва сдерживала слезы. Ей не хотелось покидать Испанию, не хотелось ехать в Англию, о которой она почти ничего не знала. Ее мать была англичанкой, но Марибель совсем не помнила ее, хотя жила с ней до того дня, когда мать умерла от лихорадки, разрешившись мертворожденным мальчиком. Должно быть, из-за того, что Марибель была наполовину англичанкой, отец и решил, что она должна выйти за этого английского лорда.

В горле встал ком, когда Марибель вспомнила своего молодого красавца мужа. Когда они поженились, обоим едва исполнилось шестнадцать, и все называли их самой красивой парой. Но помимо этого Пабло Санчес отличался прекрасным характером. Добрый и любящий, он обращался с Марибель, как с сестрой. Они весело проводили время, катаясь верхом по окрестностям и играя в разные глупые игры. И никто не знал, что они так никогда и не стали мужем и женой в полном смысле этого слова. Марибель оставалась девственницей, как в день своего венчания.

Будущее представлялось мрачным и пугающим. Ей дали несколько месяцев, но она знала, что настанет день, когда отец заставит ее выйти за того, кого он для нее выбрал.

– Развяжите его и отведите вниз, – приказал Джастин матросам. Ему не нравилось, что пришлось отдать приказ наказать одного из членов команды за неповиновение, и потребовалось все его самообладание, чтобы не вырвать из рук боцмана хлыст. – Надо обработать его раны.

– Да, обязательно, – отозвался Хиггинс. – Странно еще, что бедный парень так стойко все перенес.

– Я все прекрасно понимаю.

Джастин не стал напоминать Хиггинсу, как его самого высекли, когда он попытался не подчиниться жестокому капитану, когда, проснувшись с адской головной болью, он обнаружил, что оказался на борту незнакомого корабля, плывшего на восток. Однако после того, как его до полусмерти избили кнутом, он понял, что у него нет иного выбора. Только благодаря заботе первого помощника Хиггинса ему удалось выкарабкаться.

Спустя несколько месяцев Джастин освоился на корабле и заслужил уважение других членов команды. Большинство из них уже были готовы взбунтоваться, и он понимал, что в нем видят будущего лидера. Приближалось время действовать, но сейчас его больше всего волновал избитый парнишка.

В трюме они положили юношу на груду пустых мешков и тряпья, и Хиггинс постарался как можно осторожнее смыть кровь. После сорока ударов хлыстом бедняга потерял сознание и теперь не чувствовал, как на его раны накладывали целебную мазь. Закончив процедуру, Хиггинс поднял глаза на Джастина:

– Люди больше не могут терпеть, сэр. Они хотят, чтобы вы взяли на себя командование. Капитана и боцмана надо сбросить за борт сегодня же ночью. Часть офицеров готовы к нам присоединиться, но каждый, кто откажется, должен отправиться вслед за капитаном. Люди пойдут за вами, сэр, куда бы вы нас ни повели.

– Я слышал, как они перешептывались. И я польщен вашим доверием, Хиггинс. Но понимают ли люди, что если мы это сделаем, то окажемся вне закона и будем вынуждены зарабатывать себе на жизнь пиратством? Если нас поймают, мы отправимся на виселицу. Этот корабль ходит под королевским флагом. Многие из вас добровольно записались в команду. Я оказался здесь против воли, но меня это не спасет. Меня повесят вместе с остальными.

– Да, сэр, нас всех вздернут, если поймают, но многие считают, что стоит рискнуть. Пара лет каперства, и всю оставшуюся жизнь мы сможем жить как короли.

– Не заблуждайтесь, Хиггинс, мы станем пиратами. Каперы ходят с благословения королевы, нам никогда не дождаться такой милости.

– Да, сэр. Люди это понимают.

Джастин прищурился.

– Если я на это соглашусь, то потребую, чтобы кровопролитие было сведено к минимуму. Я не потерплю, чтобы восстание превратилось в сведение старых счетов. Если я соглашусь встать во главе, людям придется подчиняться моим правилам. Я не стану никого сечь за малейшую провинность, но человек, убивший своего товарища, будет повешен. Меня нелегко облапошить, поэтому лучше, чтобы команда поняла это сразу.

– Мы будем жить по законам братства. Все понимают, что это значит, сэр. И все мы до единого будем подчиняться вам.

Джастин задумался, потом сказал:

– Очень хорошо. Пусть люди ждут моего сигнала. Вы знаете, кто из офицеров готов нас поддержать?

– С капитаном останется боцман и, возможно, мистер Хендри. Остальные сыты по горло его зверствами. Однако у мистера Хендри ключи от арсенала.

– Оставьте его мне. – Глаза Джастина азартно вспыхнули. Конечно, жизнь пирата – совсем не то, что он выбрал бы по своей воле, но сейчас он понимал, что это его единственный шанс. Если он не согласится, люди убьют капитана, офицеров и мичманов, а следом и он получит нож в спину. – Когда Хендри заступит на ночное дежурство, я дам ему шанс перейти на нашу сторону. Если он откажется, то будет сидеть под замком, пока мы не захватим корабль. Потом мы высадим всех пленников на берег. Сейчас мы недалеко от Венеции, там они дождутся какого-нибудь английского корабля.

– Сэр, они начнут рассказывать о нас небылицы, и за нами станут охотиться по всем морям.

– Мы сами станем охотниками, Хиггинс. Мы пойдем на Кипр, там переоснастим корабль и дадим ему новое имя. Его надо облегчить, чтобы сделать более быстроходным. А может быть, мы его продадим, чтобы купить судно, более подходящее для наших дел. Доверьтесь мне, я многому научился за эти месяцы и хорошо разбираюсь в математике.

– Да, сэр, мы все это понимаем. Вы станете хорошим капитаном, люди пойдут за вами. Вместе мы справимся.

– Скажите людям, чтобы были готовы и ждали сигнала.

– Да, да, капитан Сильвестр.

Хиггинс отдал ему честь и ушел, оставив наедине с раненым. Джастин улыбнулся. Когда его в первый раз определяли на работу, он назвал вымышленное имя. Никто не знал, кто он такой на самом деле, и он не собирался раскрывать свою тайну. Он Сильвестр и отныне капитан пиратского судна. Джастин не сомневался, что им удастся захватить корабль. И хотя он не был уверен, что старший помощник Хендри готов к тому, чтобы стать пиратом, у него будет возможность сделать выбор. Если Джастин добьется своего, им не придется никого убивать, хотя возможны любые неожиданности. Да и в дальнейшем ремесло пиратов не позволит им обойтись без крови. Но он всегда будет предлагать командам захваченных судов уйти с миром…

– Дочь, я получил известие, что лорд Робертс пришлет своего кузена, чтобы тот сопровождал тебя в Англию, – сказал дон Сабатини. – У тебя было довольно времени, чтобы наплакаться. Капитан Хайнс будет здесь в ближайшие дни. Собери свои вещи и подготовься к отъезду.

– Но будет ли у меня право выбора? Что, если этот лорд мне не понравится? – Марибель резко вскинула голову, на лице ее появилось непокорное выражение.

– Я принял решение, Марибель. Тебе надлежит слушаться своего супруга, как ты слушаешься меня.

– Что будет с землями, которые принадлежат мне в Испании? – Марибель надеялась, что за прошедшие шесть месяцев отец забыл о своем намерении выдать ее замуж, но, похоже, она ошибалась.

– Ты можешь доверить мне управление ими. Когда ты выйдешь замуж, они перейдут в собственность твоего супруга. Он может пожелать продать их, поэтому я буду ждать его распоряжений.

– Но они мои. Пабло оставил их мне, и я не желаю их продавать.

– У Пабло нет сына, который мог бы их унаследовать. Твой новый муж сообщит тебе о своих пожеланиях. Возможно, если тебе удастся ублажить его, он согласится оставить их и пришлет своих агентов с инспекцией.

Марибель смотрела на отца и чувствовала, как в груди разгорается мятежное пламя. Ее разозлило, что он не прислушался к ее мольбам, но она не знала, что делать. Если бы был жив отец Пабло, она могла бы обратиться за помощью к нему, но родители ее юного супруга давно умерли. Она осталась совершенно одна и ни на что не могла повлиять, напротив, она полностью зависела от воли отца.

С тяжелым чувством Марибель вышла из дома и, поднявшись на вершину холма, засмотрелась на море. Сколько бы она ни упрямилась, отец все равно отправит ее в Англию. Она ничего не могла сделать, ее состояние находилось в руках отца. Стряпчие говорили, что это самый лучший выход, и она имела глупость подписать бумаги. Но тогда еще была жива Хуанита, и отец вел себя не так сурово…

Услышав приглушенный звук, доносившийся с моря, Марибель напрягла глаза. Корабли были слишком далеко, чтобы она могла разглядеть их как следует. Но ей показалось, что один из них палит в сторону другого. Она слышала, как отец сетовал на участившиеся нападения пиратов на торговые суда в испанских водах. Неужели она своими глазами видит одно из таких нападений?

– Мы взяли неплохую добычу. – Хиггинс ухмыльнулся. Они с Джастином покачивались на палубе «Непокорного». – Капитан не сказал, откуда они идут, но мы нашли сундуки, набитые необработанным серебром… Похоже, судно шло из Нового Света.

Джастин кивнул. С тех пор как он принял командование кораблем, высадив капитана и большую часть офицеров на берег, им сопутствовала удача. Они захватили уже три богатых торговых судна, которые сдались после первого же выстрела.

– Они сдали корабль без боя. Джонсон сказал мне, что команда невзлюбила своего хозяина. Прежде чем отплыть назад, им приказали убить рабов, добывавших для него серебро, и некоторым это стало поперек горла.

– Такое нельзя прощать! – возмутился Джастин. – Во имя Господа, тот, кто ответственен за это, заслужил, чтобы ему преподали хороший урок!

– Хозяин «Хуаниты» – дон Мигель Сабатини, это его люди ведут дела на руднике. Я слышал о нем еще раньше от моряков на Кипре. Его имя вселяет ужас. Как только он узнает, что мы захватили его корабль, можем считать, что получили черную метку.

– «Непокорный» быстрее любого испанского корабля, и боевого и торгового, – ответил ему Джастин. – Я не боюсь дона Мигеля, да и других тоже. Только английский боевой корабль способен бросить нам вызов. Еще один богатый трофей, и мы пойдем на Кипр, чтобы заново запастись всем необходимым и дать людям возможность отдохнуть, потратив немного денег на удовольствия.

– На вино и женщин, – уточнил Хиггинс. – Что до меня, то я буду копить, чтобы потом вложить их. Скорее всего, куплю землю в Новом Свете. В свое время у меня тоже была жена, но ей хотелось иметь мужчину, которого устраивает жизнь на берегу. А мне нужен ветер в лицо и волны под килем! Я не тороплюсь на покой, но когда сойду на берег, то найду себе добрую женщину и стану жить, как господин.

– Хорошие мечты. – Глаза Джастина смотрели бесстрастно. Суровая жизнь на море закалила его тело и душу. Его больше не мучили мысли о ссоре с отцом. И пусть он не сам выбрал эту жизнь, но привык к ней, и временами она ему даже нравилась. – Мы должны позаботиться о безопасности, Хиггинс. Надо найти какую-нибудь тихую бухту, чтобы переждать там ночь. Небо подсказывает мне, что в скором времени начнется шторм…

Когда старший помощник вышел, Джастин посмотрел на небольшую шкатулку, которую тот забрал у капитана захваченного корабля. Шкатулка была закрыта на ключ, но Джастин быстро вскрыл ее ножом и осмотрел содержимое. Поняв, что за пергамент оказался у него в руках, он спрятал находку под куртку. Если она попадет в плохие руки, то может вызвать бесконечные споры, волнения и даже кровопролитие. Возможно, эта карта стоит целого состояния. Он сохранит ее в тайне, пока не примет решение, что делать с этой нежданной находкой.

– Значит, вы не смягчитесь, отец, и не позволите мне остаться в Испании? – в последний раз спросила Марибель.

– Пойти на попятную сейчас означало бы нанести лорду Робертсу оскорбление и разорвать мой договор с ним, – ответил дон Мигель. – Поезжай с капитаном Хайнсом. Твой будущий супруг обещал, что будет заботиться о тебе, так что забудь прошлое. Лорд важная персона в Англии, и тебе следовало бы на коленях благодарить меня за то, что я нашел тебе такую прекрасную партию.

Марибель поняла, что выхода нет.

– Хорошо, сэр. Я подчиняюсь.

Она склонила голову. На лице застыло выражение холодного достоинства. Ей неоткуда ждать помощи, и, значит, она должна смириться с судьбой. Сэмюэль Хайнс ждал ее во дворе с запряженными лошадьми. Подойдя к Марибель, он предложил ей руку, как будто хотел помочь сесть, но она подала руку конюху Родриго, чтобы тот посадил ее на лошадь. В кузене лорда Робертса было что-то вызывавшее неприязнь. Его сальный, похотливый взгляд заставлял Марибель чувствовать себя неловко, и ей не хотелось, чтобы этот человек к ней прикасался.

Она увидела, как он нахмурился и отвел глаза в сторону. Ее горничная Анна, которая должна была сопровождать ее в Англию, села на лошадь позади конюха. Эти двое очень любили Марибель и сами вызвались ехать с ней в новый дом. В детстве именно Родриго учил ее ездить верхом. А когда умерла Хуанита, она рыдала на руках у Анны. То, что они ехали с ней, придавало Марибель храбрости. Она не чувствовала себя совсем одинокой.

Предстояло недолгое путешествие до гавани, где на якоре стоял корабль. Марибель знала, что недавно отец получил плохие вести об одном из своих судов. На «Хуаниту», которая была его флагманом, напали пираты. Они захватили весь груз. Корабль, получивший некоторые повреждения, стоял в порту на ремонте. Марибель предстояло плыть в Англию на корабле Сэмюэля Хайнса, и она знала, что «Госпожа Сюзанна» и по размеру, и по оснащению уступала «Хуаните».

– Добро пожаловать на борт моего корабля, – произнес Сэмюэль Хайнс, когда помог ей подняться на палубу. – Я счастлив, что вы будете моим пассажиром, донна Марибель. Моему кузену повезло. Если бы я был на его месте, то проделал бы это путешествие сам.

– Осмелюсь предположить, что у лорда Робертса слишком много дел по управлению своим имуществом и людьми.

– Да, конечно. Он часто бывает при дворе. И все же я думаю, что ему стоило потратить время на такую красивую невесту…

Марибель гордо подняла голову, ее глаза блеснули презрением. Она не собиралась принимать его комплиментов. Этот человек ей не нравился, она ему не доверяла.

– Думаю, мне лучше пойти в свою каюту.

– Как пожелаете. Я уступил свою, чтобы вам было удобней, донна Марибель.

– Будьте так любезны, называйте меня донна Санчес, – холодно отозвалась Марибель. – Я еще не вышла за лорда Робертса и по-прежнему являюсь вдовой дона Пабло Санчеса.

– Безусловно. – Сэмюэль вежливо поклонился, но в его глазах сверкнула злость. – Простите меня. Один из моих людей покажет вам, куда идти.

Он сделал знак юнге, который опрометью подбежал к ним. Улыбнувшись Марибель, паренек жестом предложил следовать за ним.

– Пойдемте, леди, я отведу вас в каюту. – Увидев, что Марибель не спешит идти за ним, юнга остановился в сомнении. – Я не говорю по-испански, senorita… но вам надо идти, иначе он разозлится…

Почувствовав его тревогу, Марибель ответила:

– Я хорошо понимаю по-английски.

Ее мать была англичанкой, и Хуанита решила, что будет правильно, чтобы дочь говорила на языке матери так же хорошо, как и на языке своего отца. Поэтому в детстве Марибель взяли няню-англичанку.

Парнишка посмотрел на нее, но ничего не сказал. Потом бросил взгляд на капитана, как будто тот внушал ему страх. Только когда они оказались в каюте, он снова заговорил:

– Он бы наказал меня, если бы услышал, что я говорю такое, но будьте осторожны с капитаном. Я ему не доверяю. Если то, что я слышал, правда, он обманул и вас, и вашего отца…

– Что ты хочешь сказать? Как он нас обманул?

– Еще до того, как мы отплыли из Англии, я слышал, что лорд Робертс при смерти. Если это правда, Хайнс унаследует поместье своего кузена… а вместе с ним и вас.

Марибель побледнела, и на мгновение у нее закружилась голова. Она помнила похотливый взгляд Сэмюэля Хайнса и осознавала, что в Англии будет зависеть от милости этого бесчестного человека. По звукам, доносившимся с палубы, Марибель поняла, что они уже отчаливают. Слишком поздно, чтобы вернуться назад!

Когда юнга ушел, Марибель упала на колени и, раскрыв свой молитвенник, начала читать молитву.

– Господи, спаси меня от этого ужасного человека, – прошептала она. – Прошу тебя, Господи, не дай мне попасть в его руки, потому что я предпочла бы лечь в могилу…

– Это английский корабль, – сказал Джастин, когда они увидели флаг, который гордо развевался на мачте. – Мы не нападаем на английские корабли.

– «Госпожа Сюзанна» принадлежит Сэмюэлю Хайнсу, – растягивая слова, произнес Хиггинс. – Я служил у него. Он дьявол, да такой, что капитану Смиту и не снилось. Корабль торговый, он был бы легкой добычей. Прошло уже три дня, как нам не попалось ни одного испанского корабля. Люди уже не знают, куда себя девать. Думаю, нам стоит захватить его. Кроме того, взгляните на второй флаг. Это флаг Сабатини…

– Почему на английском корабле поднят флаг испанского дона? – Джастин прищурил глаза. С тех пор как он узнал, что за человек дон Сабатини, он преисполнился решимости нападать на все его корабли, какие попадутся на пути. – В этом есть что-то странное. Может быть, Сабатини решил обмануть нас, заставив поверить, что это английский корабль. Стрельните-ка в их сторону и поднимите флаг с черепом и костями. Я разберусь, что за игру затеял Сабатини.

Матросы бросились исполнять приказ, а Джастин задумался. Он понимал, что его люди ждут не дождутся, чтобы вернуться на Кипр. Интуиция подсказывала, что надо пропустить этот корабль, но стоило ему увидеть знамя Сабатини, и он передумал.

Люди, которыми командовал Джастин, были преданы ему лишь до определенной степени, но в то же время отчаянны и необузданны. Если он не даст им возможности взять богатую добычу, они могут взбунтоваться против него с такой же легкостью, как взбунтовались против Смита. Джастин не собирался всю жизнь оставаться пиратом. Как только он накопит достаточно золота, он сможет купить свой собственный корабль и заняться торговлей. Это устраивало его гораздо больше, чем нынешний промысел. Возможно, в один прекрасный день он сможет вернуться в Англию. Хотя Джастин вовсе не был уверен, что ему будут рады. Отец сочтет, что, став пиратом, он опозорил свою семью. Но мать в любом случае примет его.

Флаг на «Госпоже Сюзанне» начал спускаться в знак того, что корабль сдается. Сдается без боя… Почему? Что за груз обладал для капитана такой ценностью, что он предпочитал сдаться, чем рисковать быть потопленным?

Услышав звук первого выстрела, Марибель поспешила к иллюминатору. Она увидела, что к ним приближается другой корабль и на его мачте развевается черный флаг с черепом и скрещенными костями. На них напали пираты!

– Донна Марибель, вы должны поторопиться… – сказала вбежавшая в каюту Анна. – Капитан просил передать вам, чтобы вы где-нибудь спрятались. Он говорит, что не станет вступать в бой, иначе корабль может сильно пострадать и затонуть. Но вам обязательно надо спрятаться, потому что эти люди – звери. Они могут убить нас, или еще хуже…

Марибель побледнела. Услышав доносившийся с палубы шум и крики, она почувствовала, как от страха слабеют колени. Капитан корабля сдался, но, похоже, не все члены команды подчинились его приказу. Некоторые вступили в схватку, и вскоре послышались стоны раненых.

– Я не стану прятаться, – сказала Марибель. – Какой смысл? Они наверняка обыщут все каюты, и я не желаю, чтобы меня вытаскивали из-под кровати. Это было бы постыдно. Я вдова дона Пабло Санчеса!

– Вы можете спрятаться в своем сундуке, госпожа.

– Неужели ты думаешь, это их остановит? – Марибель гордо подняла голову. – Этим людям нужны только деньги. Если я скажу им, кто я, они будут держать меня в плену, чтобы получить выкуп. Моим состоянием распоряжается отец, когда он узнает, что моя жизнь в опасности, он им заплатит.

Дверь каюты внезапно распахнулась, и на пороге возник мужчина, Марибель гневно взглянула на него:

– Кто вы такой, сэр? И как вы смеете без разрешения врываться в каюту дамы?

На миг мужчина замер, глядя на нее. Он был высок, красив, с длинными светлыми волосами, спутавшимися от ветра. Его суровые черты дышали дерзостью и отвагой, а взгляд синих глаз, смотревших на нее с вызовом, прожигал насквозь. Марибель вспыхнула, ощутив странный внутренний трепет, но не позволила себе потерять самообладание. Она гордая испанская дама и не допустит, чтобы этот подлый пират увидел ее страх!

– Тысячу извинений, миледи, – ответил пират и отвесил ей поклон не хуже придворного кавалера. На его чувственных губах заиграла улыбка, одна бровь вопросительно поднялась вверх. – Кто вы?

– Я донна Марибель Санчес, вдова дона Пабло, дочь дона Сабатини, и в скором времени жена лорда Робертса из Хельбурна.

– Этого старого греховодника? Когда я уезжал из Англии, он уже еле стоял на ногах, – ответил ей пират с усмешкой. У Марибель екнуло сердце, но страх почему-то исчез. – Нет, леди, о таком муже сожалеть не стоит. Думаю, мы спасли вас от участи, которая хуже смерти. Только представьте: он весь изъеден оспой и погряз в пороке. Мы заберем вас с собой, чтобы спасти от этого монстра.

– Нет! – Как только он сделал шаг вперед, Марибель отпрянула назад. – Мой отец заплатит выкуп. Да я и сама достаточно богата… – Она осеклась.

– В самом деле? Значит, сегодня судьба на нашей стороне. Нам досталась куда более ценная добыча, чем мы ожидали. Одно дело бочки с вином, другое – богатая вдова и дочь дона Сабатини. Ваш отец натворил много такого, что должен искупить. И теперь у нас есть средство заставить его заплатить.

– О чем вы говорите? Мой отец хороший человек… – Марибель затаила дыхание, заметив, каким жестким сделался его взгляд. – В чем дело? Почему вы так на меня смотрите?

– Мне не хотелось бы оскорбить вас, леди, потому что я уверен, что вы ни в чем не замешаны.

– Объясните мне! Я вам приказываю!

– Вы приказываете? – Пират шутливо поклонился ей, и его белоснежные зубы сверкнули на фоне загорелой кожи. – Хорошо, хорошо, леди, придется мне подчиниться. Ваш отец вор и убийца. Он позволяет своим капитанам издеваться над матросами, которые плавают на его кораблях. Он заставляет жителей Нового Света добывать для него серебро, а потом приказывает убить их, чтобы они никому не могли показать место, где его добывают.

– Нет! Вы лжете! Я вам не верю!

Когда он взял ее за локоть и попытался вывести из каюты, Марибель бросилась на него. Подняв руку, она попыталась его ударить, но пират завел ее руку за спину, так что она оказалась вплотную прижата к нему. Марибель со страхом взглянула на него и затаила дыхание, а он вдруг наклонил голову и прижался губами к ее рту. Если губы Пабло нежно шептали, то эти губы требовали. Его руки были сильными, мышцы твердыми как сталь, а жар его тела обжигал даже через одежду. Сквозь тонкий шелк своего легкого платья Марибель почувствовала его возбужденную мужскую плоть, и ее сердце отчаянно забилось. Ни один мужчина не вел себя с ней так, и она не понимала, что с ней происходит. Ей следовало презирать его, но ее тело таяло от удовольствия, и какая-то часть ее существа хотела, чтобы это продолжалось. Марибель никогда не испытывала таких сладких ощущений. Ей потребовалась вся ее воля, чтобы удержать стон и не прижаться к нему.

К ее удивлению, пират внезапно отпустил ее. Когда он отступил назад, Марибель увидела, что блеск в его глазах потух и вместо страстного желания, которое, казалось, владело им еще мгновение назад, на лице появилось выражение холодного презрения.

– Я вижу, вы горды и не привыкли сдерживать свой гнев. Но надеюсь, теперь вы поняли, что ведете себя неправильно. Попытаетесь снова бросаться на меня, и я не ограничусь поцелуем.

– Вы пират, невежественный варвар. – Марибель наконец пришла в себя. Возможно, потому, что устыдилась своей слабости, не позволившей оказать ему более серьезное сопротивление. Ее голос дрожал от гнева, и во всем облике сквозило высокомерное презрение.

– Варвары далеко не так невежественны, как вам представляется. В некоторых вопросах их культура превосходит нашу. – Джастин усмехнулся. Ситуация скорее забавляла его, чем злила. – Вам повезло, что я не такой, каким вы меня считаете. Если бы я был таким безжалостным, как вы думаете, то уже этой ночью вы согревали бы мою постель, а потом я отдал бы вас на потеху своим людям.

Глаза Марибель расширились от ужаса, она невольно попятилась.

На губах пирата мелькнула легкая усмешка.

– Нет, я не стану так дурно обходиться с вами. Несмотря на свою строптивость, вы благородная леди, и я буду обращаться с вами как с леди. Пока мы будем держать вас в ожидании выкупа, вам никто не причинит вреда.

– Почему я должна верить вашему слову? – Она была бы глупа, если бы поверила ему хоть на секунду. И все же что-то в душе Марибель отозвалось на его слова помимо воли.

– Потому что я даю его. Ведите себя хорошо, и я не стану распускать руки. Но если вы будете доставлять мне неприятности, я положу вас через колено и преподам урок.

– Вы не посмеете! – Марибель гневно уставилась на него. И, увидев его улыбку, поняла, что он над ней смеется. Ее щеки вспыхнули. Она понимала, что он может сделать с ней все, что пожелает, и все же не могла так просто смириться с этим. Более спокойным, но по-прежнему холодным тоном она сказала: – Вы вор и негодяй, сэр. Вы не джентльмен.

– В этом вы, пожалуй, правы. Когда-то я был джентльменом, но жизнь научила меня, что надо брать от нее все, что можно.

– Вы даете мне слово, что, если я пойду с вами, меня не… не изнасилуют и не ограбят?

– Если кто-нибудь из моих людей прикоснется к вам пальцем, я его повешу. Даю вам слово.

– А мои слуги? Моя горничная и конюх?

– Ваша горничная может остаться с вами, ей ничего не грозит, а конюх, если не пожелает присоединиться к нашему братству, вернется с кораблем в Испанию.

– Вы не собираетесь оставлять себе корабль? Но это же ваша добыча?

– У нас останется груз и вы. Капитан отвезет послание вашему отцу. Если он пришлет золото, которое мы требуем, вы вернетесь к нему.

– А если нет?

– Тогда он больше никогда вас не увидит.

Глава 2

Мог ли этот пират осуществить свою угрозу? Сердце Марибель бешено колотилось. Когда он взял ее за руку и вывел из каюты, ей показалось, что она сейчас задохнется. Он держал ее крепко, но не настолько, чтобы сделать больно, и, похоже, действительно не собирался причинять ей вреда. По крайней мере, на данный момент. Они вышли на палубу, и Марибель увидела его людей; одни, окружив команду капитана Хайнса, разоружали ее, другие вытаскивали из трюма вино и переносили его на пиратский корабль. «Непокорный» – такое название она увидела на борту. Насколько она могла понять, сопротивление оказали всего несколько человек, но тем не менее один или двое были ранены. Потом Марибель увидела Сэмюэля Хайнса. Он стоял на коленях, и один из пиратов держал нож у его горла. Очевидно, Хайнс не пожелал сдаваться сразу.

– Что вы хотите сделать с капитаном Хайнсом?

– Мои люди собирались его повесить, но думаю, на первый раз мы его простим и отправим назад в Испанию.

Капитан Хайнс не нравился Марибель, но она ненавидела жестокость.

– Вы не должны обращаться с ним так безжалостно.

– Это почему же?

– Он заслуживает уважения.

– Неужели? Полагаю, вы давно его знаете?

Мрачная издевка пирата заставила Марибель вздрогнуть.

– Нет, я его почти не знаю. Но я считаю, что со всеми людьми надо обращаться достойно.

– Тогда, думаю, вам следует узнать, что капитан Хайнс имеет привычку сечь людей за то, что они оказались не в то время не в том месте. А иногда просто потому, что его это забавляет.

– Возможно, он жестокий человек, но, если вы позволите своим людям обойтись с ним жестоко, вы будете ничем не лучше его.

– Вы так думаете? – ледяным тоном произнес Джастин, вскинув бровь. – Я запомню ваши слова, леди. А теперь вы должны перейти на борт нашего судна со своей горничной и с теми из команды, кто захотел присоединиться к нам.

– И много таких?

– Юнга и еще несколько человек…

Марибель взглянула на Анну, и та приблизилась к ней. Капитан пиратов отошел в сторону и заговорил с человеком, который держал нож у горла Сэмюэля Хайнса. Другой пират, постарше, со шрамом через всю щеку и красной повязкой на лбу, подошел, чтобы помочь им перейти по доске, которую положили между бортами.

– Дайте мне руку, леди, – хмуро сказал Хиггинс. – А ты, парень, поддержи даму.

Марибель почувствовала, как ее подхватили под руку. Она оглянулась, чтобы посмотреть, кто это, и увидела юнгу, с которым разговаривала, когда только поднялась на борт «Госпожи Сюзанны».

– Тебя они тоже захватили?

– Я перешел к ним добровольно, – ответил он. – Хуже, чем у капитана Хайнса, все равно не будет. И потом, у него я никогда не заработал бы больше нескольких серебряных монет, а если стану усердно трудиться для братства, то смогу разбогатеть.

Марибель посмотрела на него с сомнением:

– Разве ты не знаешь, что будет, если корабль захватят? Тебя повесят, как пирата.

– Какая разница, быть повешенным или сдохнуть от голода на улицах Лондона? К тому же жизнь на море тяжела для любого другого из нас. Я в любой день могу умереть от тифа или оспы.

Неужели жизнь была так жестока с этим пареньком? Марибель, с рождения жившая в богатстве и роскоши, не имела никакого представления о страданиях других людей. Она почувствовала себя пристыженной и немного виноватой.

– Как тебя зовут?

– Я назвал себя Том, леди. Своего настоящего имени я не знаю, а это не хуже любого другого. Я родился в тюрьме. Моя мать умерла, и я рос в приюте, пока не сбежал оттуда и не попал на корабль.

– Почему ты сбежал?

– Потому что меня заставляли работать даром и кормили объедками. На море мне стало гораздо лучше, и если бы я остался на своем первом корабле, то ни за что не расстался бы со своим капитаном. Но этот капитан Хайнс настоящий зверь.

Марибель потянулась вперед и тронула руку паренька. Ее сердце разрывалось от жалости к его участи.

– Когда за меня заплатят выкуп, я попрошу, чтобы тебя отпустили со мной. Ты станешь моим слугой, забудешь про голод и будешь получать жалованье… и я никогда не буду тебя бить.

– Спасибо, леди, – сказал Том и с некоторой гордостью поднял голову. – На этом корабле все люди равны. Здесь живут по законам братства, и каждый получает свою долю добычи. Я надеюсь, что больше мне не придется служить ни мужчине, ни женщине. Но если бы такое вдруг случилось, то о лучшей хозяйке, чем вы, я бы и не мечтал.

Марибель наклонила голову, не зная, как отнестись к такому резкому отказу. Неужели слугам не нравится работать на своих хозяев? Никогда прежде она об этом не задумывалась. Первый раз в жизни она осознала, какую спокойную, благополучную жизнь вела, если не считать того, что ее не любили, по крайней мере отец.

Пожилой пират со шрамом на лице подтолкнул ее к спуску в трюм. Марибель подчинилась и пошла к люку, но на мгновение задержалась, чтобы осмотреться вокруг. Том, видимо, считал, что здесь ему будет лучше, и ее первоначальный страх почему-то вдруг рассеялся.

Их капитан, конечно, испорченный высокомерный разбойник, способный вызвать только неприязнь, но, когда он ее целовал, Марибель чувство вала волнение. Лучше, если она будет избегать его, хотя на данный момент ей, похоже, нечего бояться пиратов. Они не разбойники, как боялась Марибель, и безоговорочно подчиняются своему капитану, корабль полностью под его контролем. Он отдал приказ отойти от захваченного судна, и матросы тут же кинулись его исполнять. Но главное, они делали это без принуждения. Марибель не заметила на их лицах ни следа недовольства или страха.

Бросив взгляд на палубу «Госпожи Сюзанны», она увидела, что Сэмюэль Хайнс привязан к мачте. Матросы, оставшиеся с ним, уже начали разрезать веревки, которыми был связан капитан, но… они явно не спешили. На палубе царила атмосфера озлобленности и страха. Такое же выражение ей случалось видеть на лицах людей, служивших у ее отца. Так почему здесь все по-другому?

– Леди, вам не следует задерживаться на палубе.

Услышав голос капитана пиратов, Марибель виновато вздрогнула.

– Я вижу, вы решили оставить капитана Хайнса в живых.

– Вопреки желанию многих моих людей. – Глаза Джастина сузились. – Вы питаете особую симпатию к этому человеку?

– Ничуть, сэр. Просто я не люблю кровопролития.

– Иногда без него не обойтись. Но мы не монстры. Мы убиваем только по необходимости.

– Тогда почему вы стали пиратами? Разве вы не можете заниматься честной торговлей?

– Вы задаете слишком много вопросов, донна Марибель.

– Вам известно мое имя, могу ли я узнать ваше, сэр?

– Капитан Сильвестр к вашим услугам.

– Вы надо мной смеетесь. Если бы вы хотели мне услужить, то не стали бы меня похищать.

– Леди, я не заметил, чтобы к вам применяли силу. Вы перешли ко мне на корабль по своей воле.

– Но разве у меня был выбор? Что бы вы сделали, если бы я отказалась?

– О-о… – Глаза капитана насмешливо сверкнули. – Тогда мне пришлось бы перенести вас на борт самому, потому что я бы никому не позволил дотронуться до вас. Как капитан я имею право первым выбрать свою добычу, и вы моя доля, леди.

– Вы обещали, что отпустите меня, если вам заплатят выкуп… – С отчаянно бьющимся сердцем Марибель посмотрела ему в глаза. Они были такими синими, что на мгновение Марибель утонула в них. Но в то же время она заметила в них ледяную твердость и почувствовала, как по коже пробежал мороз.

– Возможно, я так и сделаю… – Джастин посерьезнел. – Однако в вас есть нечто такое, что может оказаться дороже золота. Так что вам лучше не задерживаться. Идите в свою каюту, там вы будете в безопасности, а у меня есть дела.

Что он имел в виду? Хотел внушить страх? И в то же время во всем теле Марибель ощущала странное возбуждение и оживление, которого не испытывала уже давно. Очень давно. Конечно, капитан Сильвестр пират и разбойник, но было в нем что-то такое, от чего ее сердце начинало биться чаще.

Марибель повернулась и двинулась к открытому люку. С колотящимся сердцем она спустилась по лесенке в трюм, где располагались каюты, и не без труда подавила ощущение, что он мог бы понравиться ей, если бы она позволила себе отнестись к нему справедливо. Нет! Она не допустит такой слабости. Капитан пиратов?… Да он сущий дьявол! Надменный, порочный, насмешливый дьявол, и он ей ненавистен! И все же откуда-то из самой глубины сознания тихий голосок шепнул, что он спас ее от участи, которая могла оказаться куда хуже ее нынешнего положения.

* * *

Марибель смотрела в иллюминатор на спокойную воду. За те два дня, что они пробыли в море, она ни разу не покидала своей каюты. Услышав, что к ней вошла горничная, Марибель повернула голову. Анна каждый день приносила ей еду и вино и уже успела освоиться на корабле.

– Капитан говорит, что вы можете выйти на палубу, чтобы подышать свежим воздухом. Только вам нужно прикрыть голову, потому что солнце очень печет, и он не хотел бы, чтобы вам стало плохо.

– Передай капитану Сильвестру, что я не желаю выходить на палубу и якшаться с разбойниками.

Анна посмотрела на нее с удивлением:

– Вы думаете, будет благоразумно посылать ему такой ответ?

– А как еще мне обращаться с ним… как с другом? – Марибель понимала справедливость слов горничной, но внутреннее сопротивление не позволяло ей согласиться сразу.

– Нам не сделали ничего плохого…

– Неужели? – Темные глаза Марибель гневно сверкнули. – Если ты не видишь ничего плохого в том, что нас захватили и заставили перейти на пиратский корабль, то я вижу. Сильвестр не имеет права держать меня пленницей.

– Он имеет это право… таковы законы моря. Он мог потопить наше судно со всем содержимым, но пострадали только те, кто сопротивлялся.

Марибель повела бровью. Она понимала, что горничная права, все могло оказаться гораздо хуже. Однако она не собиралась смягчать свое отношение к пиратам.

– Будь любезна, передай мой ответ капитану именно так, как я его выразила.

Марибель отвернулась и снова уставилась на море. Она устала безвылазно сидеть в каюте, и ей очень хотелось глотнуть свежего воздуха, но гордость не позволяла проявить слабость.

После того как Анна ушла, Марибель сунула в рот кусочек хлеба с ломтиком сыра. Хлеб оказался более грубым и жестким, чем она привыкла, но сыр ей понравился. Она отпила вина, потом поставила бокал на стол и принялась мерить шагами каюту. Когда они доберутся до суши? Где этот пират будет ее держать и что будет дальше?

– Простите меня, сэр. Моя госпожа очень горделива и просила, чтобы я передала вам ее ответ слово в слово.

– Анна, не стоит так волноваться, – криво усмехнувшись, ответил Джастин. – Я не стану винить тебя за то, что сказала твоя госпожа. Оставим ее наедине с ее капризами на пару дней, а потом посмотрим.

– Но ей надо выйти на воздух, иначе она заболеет.

Джастин наклонил голову набок.

– Я сам поговорю с этой глупой женщиной.

Перекинувшись несколькими словами с помощником, он сошел с капитанского мостика. У этой испанской гордячки скверный характер. Когда он увидел ее в первый раз, у него захватило дух от ее необычной красоты. Гладко расчесанные на прямой пробор волосы были заплетены в косички и уложены по обеим сторонам лица на испанский манер. Тяжелые одежды казались уродливыми по сравнению с привезенными из Франции платьями, которые носила его мать, леди Девер. Донна Марибель Санчес была горда, холодна и надменна, как большинство женщин ее круга. Она явно привыкла не считаться ни с кем, кроме себя, и, оказавшись пленницей, пришла в ярость. Горничная беспокоилась о ней, понимая, что, если госпожа заболеет, ей достанется в первую очередь. Она заслуживала, чтобы ей преподали хороший урок, и в то же время Джастин видел в ней силу духа и проявления доброты.

Подойдя к ее каюте, Джастин немного постоял, прежде чем постучать в дверь. Сначала никто не ответил, но потом он услышал «войдите», произнесенное таким тоном, что он невольно улыбнулся.

– Донна Марибель, – начал он, войдя в каюту, – я понимаю, что вы боитесь выходить на палубу, поскольку считаете нас разбойниками и убийцами.

– Я не боюсь, сэр! – Марибель горделиво вскинула голову. – Я просто не желаю общаться с пиратами.

– Я не стану отрицать, что мы пираты, поскольку это так и есть. Однако вы видели хотя бы одного убитого на корабле капитана Хайнса?

– Нет… – В ее взгляде мелькнула неуверенность. – Но вы говорили, что ваши люди хотели его повесить.

– Однако я им не позволил. Другие на моем месте захватили бы не только груз, но и корабль, убив всех, кто не пожелал присоединиться к нам.

Ей пришлось признать, что капитан Сильвестр говорит правду. Он разговаривал с ней так мягко, что Марибель против воли начинала чувствовать, что верит ему. Но она не могла сдаться так просто.

– Ладно, пусть вы не убийцы, но все равно воры, раз берете то, что вам не принадлежит.

– Мы авантюристы. Мы берем то, что нам нужно, но не причиняем вреда невинным женщинам и детям. Мы даем людям шанс сдаться и присоединиться к нам или пойти своей дорогой. Ваша горничная спокойно ходит по всему кораблю. А значит, и вы можете безопасно гулять на палубе. Я даю слово, что ни один из членов команды не прикоснется к вам даже пальцем.

– Слово пирата?

– Мое слово ничем не отличается от слова любого другого человека. – Джастин двинулся к ней. Марибель вскрикнула и отступила назад, ее глаза расширились; она подумала, что он собирается поцеловать ее, как в прошлый раз. – Леди, вы в полной безопасности, до тех пор пока ведете себя благоразумно. Я никогда в жизни не брал женщину силой… – Он хмыкнул. – Большинство прыгает ко мне в постель совершенно добровольно. – Его голос сделался глубоким и чувственным, отчего по спине Марибель побежали мурашки. – Я не стану отрицать, что считаю вас привлекательной, но мне бы никогда не пришло в голову уложить вас в постель силком. Вы должны прийти ко мне по своей воле… возможно, однажды так и случится.

– Если вы возомнили, что я добровольно лягу к вам в постель… – Весь облик Марибель выражал презрение, но ее сердце отчаянно билось. Слова пирата вызвали в ее сознании слишком возбуждающую картину. Она вдруг увидела, как лежит на шелковых простынях, а он склоняется над ней. Его глаза горят страстью, она чувствует на лице его теплое дыхание… Марибель задохнулась, охваченная внезапно нахлынувшим желанием. Чтобы успокоиться, она вытянула руки по швам и плотно прижала их к бокам, как ее учили в детстве. Несмотря на несомненное очарование этого пирата, знатная дама не могла себе позволить соблазниться им. Картина, которую она представила в своем воображении, была настолько шокирующей, что Марибель поспешила отвернуться. Чтобы скрыть смущение, она призвала на помощь гнев. Это безумие! Неужели он начинает ей нравиться? Нет, этого нельзя допустить. – Вы дерзкий разбойник, капитан Сильвестр. Я никогда в жизни не сделаю ничего подобного.

– Пусть так… но это не мешает вам час-другой дышать воздухом на палубе. Если вы будете безвылазно сидеть в своей каюте, то можете заболеть, а у нас нет времени возиться с больной женщиной. Я не заставляю вас выходить, но если вы не проявите благоразумие, возможно, мне придется вас убедить.

– О чем вы говорите? Вы не посмеете…

Подойдя ближе, Джастин навис над ней.

– Я смею все, что угодно, леди… но я не собираюсь причинять вам вред. Скоро мы достигнем берегов острова Майорка, где я намерен сойти на берег, чтобы пополнить запасы питьевой воды и продуктов, прежде чем мы отправимся на Кипр.

Слова пирата рассеяли ее глупые мысли, заставив разозлиться еще сильнее.

– На Кипр? Нет, я не поеду с вами, сэр. Вы обещали взять выкуп и вернуть меня домой! Как вы смеете везти меня на Кипр? Я требую, чтобы меня вернули в Испанию!

– Не припоминаю, чтобы я вам это обещал. – Джастин прищурил глаза. – Как я понял, вы ничего не знаете о человеке, которого вам прочат в мужья, как и о его кузене. Поверьте мне, вы не стремились бы вступить в этот брак, если бы знали, что это за люди.

– Я обязана слушаться своего отца. Он распоряжается состоянием, которое мне оставил муж, и у меня нет выбора… – В горле Марибель встал ком, на ресницах блеснули слезы. Она подняла на Джастина глаза, полные неосознанной мольбы. Можно ли ему верить? Если он говорит правду, значит, отец ее предал. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой одинокой. – Лорд Робертс действительно такое чудовище, как вы говорите?

– Когда я его знал, это был развратник, погрязший в пороке. Не думал, что он протянет так долго, чтобы снова пожелать жениться. Если вы окажетесь в его постели, он заразит вас дурной болезнью, от которой вы будете страшно страдать, а может быть, даже умрете.

Лицо Марибель сделалось серым, как пепел.

– Не может быть, чтобы отец знал, что лорд так ужасен… – Она запнулась, затем всхлипнула. – Мой первый муж любил меня. Он меня любил… – На мгновение Марибель забыла свою гордость, и по ее щекам потекли слезы. – Я скорее умру, чем стану женой этого монстра.

Джастин подошел еще ближе.

– Леди, не плачьте. Я не могу видеть, как вы разрываете себе сердце. Может быть, все не так плохо, и в будущем вас ждет то, чего вы даже не можете себе представить. – Его рука потянулась вперед, но потом опустилась, так и не коснувшись Марибель. – Ради собственного здоровья поднимитесь на палубу и подышите… или мне придется вас вытащить!

Марибель подняла на него глаза. По какой-то причине ей очень хотелось ему верить. Хотелось броситься к нему в объятия, положить голову ему на плечо и поплакать. Она была так одинока, а он, казалось, хотел успокоить ее… Но разве она могла доверять пирату?

– Вы клянетесь, что ни один из ваших людей не прикоснется ко мне? – спросила Марибель и в ту же секунду, заметив его хмурые брови, пожалела, что ее слова оборвали тоненькую ниточку, протянувшуюся между ними.

– Да, клянусь. Но это не относится ко мне. – Джастин бросил на нее сердитый взгляд. – Клянусь Богом, леди, вы заслуживаете того, чтобы вам преподали урок хороших манер. И я подумываю о том, чтобы этим заняться. Ваше счастье, что у меня слишком много дел наверху.

Он вышел, громко хлопнув дверью ее каюты. Марибель затаила дыхание. Она понимала, что сильно задела его. Если он потеряет терпение, она может пожалеть, что посмела бросить ему вызов. Она присела на край кровати, пытаясь разобраться в вихре своих сумбурных мыслей.

Марибель почувствовала, что корабль стоит на месте. Впереди на небольшом расстоянии она увидела берег и поняла, что они встали на якорь в заливе. И хотя Марибель никогда здесь не бывала, она догадалась, что они подошли к острову Майорка. На этом острове дон Сабатини владел землями, которые достались ему от его второй жены Хуаниты, уроженки здешних мест. Марибель задумалась, не осталось ли у ее мачехи каких-нибудь кузенов или других родственников, живущих здесь. Признают ли они ее, если ей удастся каким-то образом добраться до берега? Захотят ли помочь ей укрыться? И что с ней будет, если она сумеет сбежать?

Когда дверь открылась, Марибель вздрогнула. Она обернулась, почти уверенная в том, что к ней снова пришел капитан, поскольку она не послушалась его совета и не вышла на палубу. Но это была всего лишь Анна.

– Сегодня вечером мы сойдем на берег, – сказала она. – Пираты должны закупить продовольствие, чтобы его хватило на всю дорогу до Кипра, и это наша последняя возможность побыть на суше перед длительным переходом.

– Мы можем попытаться сбежать, – сказала Марибель. – Хуанита была родом с Майорки. У отца здесь есть земли. Если мы до них доберемся…

– Я пообещала, что, если нам разрешат сойти на берег, я не буду пытаться сбежать. И вы должны сделать то же самое. У нас нет другого выхода, госпожа.

– Ты дала обещание пирату? И считаешь, что это важнее, что твой долг передо мной? – вскричала Марибель, чувствуя себя задетой тем, что ее горничная, похоже, готова присягнуть на верность ее врагу.

Анна была смущена.

– Я поклялась, что и вы не попытаетесь сбежать. Я боюсь, если вы это сделаете, они нас накажут… меня могут высечь…

– Нет! Я этого не допущу, – воскликнула Марибель. – Если нас поймают, я возьму всю вину на себя. Думаю, что, если родственники мачехи меня примут, я смогу взять в свои руки управление состоянием, доставшимся мне от мужа, и перестану подчиняться отцу. Я смогу выйти замуж по своему выбору.

– Дон Сабатини этого не допустит. Разве вы не понимаете, почему он отправил вас в Англию?

– Что ты имеешь в виду? – Марибель бросила на горничную настороженный взгляд.

– Ваш отец жаждет получить земли дона Пабло. Только ради этого он разрешил вам выйти за него. Ходят слухи, что гибель дона Пабло была подстроена не без участия вашего отца.

– Его убили бандиты… – Марибель почувствовала дурноту, у нее закружилась голова. Она в отчаянии повела головой. – Нет! Ты не можешь верить, что мой отец…

Марибель отвернулась, не в силах посмотреть в лицо служанке. Уж если слуги говорят такие вещи, значит, в них есть доля правды. Это только укрепило ее решимость сбежать. Если она сумеет добраться до родственников Хуаниты, они наверняка примут ее, они ей помогут…

* * *

– Я рад, что вы решили проявить благоразумие, – с кривой усмешкой на губах заявил Джастин, когда немного позже Марибель все же вышла на палубу. – Эту ночь мы проведем под открытым небом, леди. Но для вас будет приготовлена постель, чтобы вам не пришлось терпеть неудобств.

– Как долго вы намерены здесь оставаться?

– Один-два дня, пока не пополним запасы воды, мяса, вина и фруктов. Мы уже брали здесь продовольствие, и местные жители настроены к нам дружелюбно. Они не проклинают нас, как ваши соотечественники, не называют еретиками и пиратами. Они торгуют с нами, и мы платим им серебром и золотом.

– Когда вы отправите моему отцу послание с требованием выкупа?

– Капитан Хайнс передаст ему все, что нужно. Я сказал, что могу встретиться с доверенным лицом вашего отца на Кипре. Там же мы произведем обмен… если понадобится…

– Что значит «если»? – Марибель пристально посмотрела пирату в лицо, пытаясь понять, что у него на уме. Странно, отчего его присутствие вызывает в ней такие странные ощущения? Откуда это стеснение в груди? Она едва могла дышать. Отступив назад, Марибель постаралась взять себя в руки. Он не должен ей нравиться. Стоит хоть раз потерять бдительность… В голову лезли недопустимые мысли, но она отгоняла их.

– Я подумал, может, вы предпочтете свободу?

– И вы отпустили бы меня без выкупа?

– Я мог бы взять выкуп и оставить вас у себя. – Джастин улыбнулся, и его белые зубы сверкнули в свете луны.

– Вы же так не сделаете? – Марибель не понимала, смеется он над ней или нет.

– А вы предпочли бы, чтобы я передал вас в руки человека, который готов продать вас дьяволу?

– Я бы предпочла, чтобы… – Марибель остановилась. Она уже собралась рассказать капитану Сильвестру о родственниках своей мачехи и попросить, чтобы он отпустил ее к ним, но что-то заставило ее придержать язык. Он говорил убедительно, но она не должна была ему верить.

– Так что вы предпочитаете, леди? Скажите мне. Возможно, я пойду навстречу вашему желанию.

Марибель колебалась. Его голос звучал так ласково, он так много обещал, что какая-то часть ее существа хотела ему верить. Он такой сильный, а ей нужен человек, который мог бы помочь ей, защитить ее от того, что пугало. Но он пират. Как она могла верить человеку, который ее похитил? Рассудок твердил ей, что это безумие, однако, вопреки ее желанию, капитан Сильвестр начинал ей нравиться.

– Идемте… – Он подал ей руку. – Вы должны спуститься в лодку, чтобы вас отвезли на берег. – Марибель подала ему руку, и его пальцы сомкнулись вокруг ее ладони. Они были сильные, прохладные и подействовали на нее успокаивающе. – Вы дадите мне слово, что не попытаетесь сбежать?

– Мне казалось, Анна уже убедила вас в этом.

– Да, она мне обещала, но мне хотелось бы услышать это от вас.

– Хорошо, считайте, что я дала вам слово. – Марибель бросила на него недовольный взгляд. Потом посмотрела на веревочную лестницу, ведущую вниз. – Я не уверена, что мне удастся спуститься по этим веревкам.

– Боюсь, что нет. Я пойду первым и буду придерживать ваши ноги, чтобы вы не оступились. А если вы упадете, я вас поймаю.

– Я не упаду!

От Марибель не укрылось, как блеснули его глаза. Она смотрела, как капитан спускается по лестнице. Том подошел к ней и помог поставить ногу на первую ступеньку, а потом она попыталась нащупать следующую. Сильная рука схватила Марибель за лодыжку и поставила ее ногу на следующую ступеньку, отчего она так разволновалась, что чуть не потеряла равновесие. Как он посмел прикасаться к ней таким неприличным образом? Марибель с удовольствием обрушила бы на него свой гнев, но в таком положении это выглядело бы комично. Она бросила вниз возмущенный взгляд, но увидела в глазах Сильвестра озорной блеск.

– Спасибо, но такая помощь мне не нужна.

– Леди, я не могу позволить, чтобы вы упали.

Марибель уловила в его голосе насмешку и вспыхнула от злости. Какой же он мерзавец! Она бы с радостью отчитала его, но в данный момент ей приходилось сосредоточиться на том, чтобы справиться с лестницей, не запутавшись в собственных юбках, и не задрать их настолько высоко, чтобы он увидел ее ноги.

Когда она спустилась, капитан помог ей перейти в лодку и поддерживал, пока она благополучно не уселась на лавку. Марибель хмурилась, но не стала ничего говорить. Глядя, как в лодку проворно спускается Анна, Марибель нахмурилась еще сильней. Значит, она тоже могла, если бы этот болван не хватал ее за лодыжки при каждом шаге. Какое удовольствие ему, должно быть, доставляло дурачить ее!

Марибель отвернулась и с каменным лицом уставилась на берег, к которому они плыли. Но когда она поняла, что сможет оказаться на суше, только пройдя последние метры по воде, ее охватило смятение. Чтобы сделать это, ей пришлось бы на глазах у пиратов задрать свои юбки и выставить напоказ ноги. В противном случае ткань намокнет, и она будет обречена несколько часов ходить в мокром платье.

Марибель замерла в сомнении, не зная, как лучше поступить, но вдруг заметила, что капитан Сильвестр уже стоит в воде рядом с лодкой.

– Позвольте, я вас отнесу. – Он протянул к ней руки.

– Я справлюсь. – Марибель попыталась поставить ногу на борт лодки, но он схватил ее за талию и поднял к себе на плечо. Она вскрикнула от злости и принялась колотить его по спине:

– Поставьте меня, мужлан! Поставьте сейчас же.

– Не дразните меня, леди. Вы так и напрашиваетесь, чтобы я окунул вас в воду, – отозвался Джастин, однако донес ее до берега и только потом поставил на ноги. Марибель мгновенно повернулась и замахнулась на него, но он с ледяной уверенностью поймал ее запястье, и на его лице появилось угрожающее выражение. – Поосторожней, будете слишком часто испытывать мое терпение – пожалеете.

– Вы дерзкий негодяй, я вас ненавижу!

– Дерзкий? Да, возможно, вы правы, – ответил Джастин. – Но я не верю, что вы меня ненавидите. Скажите, что сожалеете об этих словах.

– Нет. Я… – Марибель не договорила, потому что он вдруг резко прижал ее к себе. Он был таким сильным и властным! Она поняла, что играет с огнем. – Я беру свои слова назад. Вы дерзкий, но я не ненавижу вас. – Острое чувство, которое он возбуждал в ней, не было ненавистью, скорее оно походило на смесь досады и огорчения, потому что ему, похоже, нравилось ее провоцировать. Марибель привыкла, что к ней относятся с вежливым почтением, а этот человек не желал воздавать ей должное, отбрасывая прочь оболочку приличий.

– Так-то лучше. – Он засмеялся и выпустил ее. – Простите меня, леди, но вы искушаете меня до крайности. Нечасто приходится видеть такие изящные щиколотки. Я просто не мог удержаться. Осмелюсь сказать – вы сирена, посланная соблазнить и погубить меня.

Марибель тряхнула головой и постаралась защититься единственно возможным способом:

– Вы невыносимы. Жаль, что я не мужчина! Я бы проткнула вас насквозь своей шпагой.

– Можете попробовать. – Ей показалось, что в его глазах взметнулось синее пламя. Она невольно затаила дыхание. – Ваши истерики ни к чему не приведут. В нашем братстве все равны. Вам придется работать наравне с другими. На соседней гасиенде есть колодец. Вы могли бы помочь Тому набирать воду в бочки. Это работа для детей и женщин.

Марибель промолчала. Сейчас ей ничего не оставалось, кроме того, чтобы подчиниться, но, когда все уснут, она разбудит Анну, и они убегут вглубь острова. Там кто-нибудь подскажет ей, где найти родственников Хуаниты.

Джастин смотрел, как молодая женщина сражается с тяжелым ведром, поднимая его, чтобы вылить воду в одну из тех бочек, которые они грузили на корабль перед отплытием на Кипр. Марибель достаточно ясно выражала ему свою неприязнь, но не стала отказываться от работы, которую он ей поручил, даже несмотря на то, что наверняка с трудом справлялась с ней после той жизни, к которой она привыкла.

Сдвинув брови, Джастин задумался. Интересно, как она жила, будучи дочерью дона Сабатини. Все, что он знал об этом человеке, вызывало у Джастина презрение. Но эта девушка была не такова. Да, она держалась гордо и надменно, но какой еще реакции можно ждать от человека, которого захватили пираты! И действительно, окажись она на каком-нибудь из тех пиратских кораблей, которые бороздили моря, охотясь за торговыми судами, с ней обошлись бы куда хуже. А если бы корабль захватили корсары, ее бы продали на одном из невольничьих рынков Алжира.

Поначалу, столкнувшись с ее высокомерием и капризами, Джастин подумал, что она окажется истинной дочерью своего отца, но очень скоро понял, что она ни в чем не виновна. По правде сказать, если бы он не знал, что Марибель вдова, то принял бы ее за нетронутую девственницу.

Ее красота возбуждала его чувства, и, будь Джастин другим, он взял бы ее еще в тот раз, когда она стала препираться с ним у себя в каюте. Но его восхитила ее храбрость.

Марибель впилась зубами в нежное мясо молочного поросенка, зажаренного на медленном огне. Очень странно, но ей казалось, что она в жизни не ела ничего вкуснее. Поначалу, когда ей протянули какую-то подсохшую ножку, она хотела отказаться от такой подачки. Но ножка так хорошо пахла, а Марибель так проголодалась после работы…

Хозяин гасиенды вышел с ними поздороваться. Судя по всему, с капитаном Сильвестром его связывали дружеские отношения, и он с большой готовностью снабжал пиратов всеми продуктами, необходимыми в плавании. Вместе со своей женой он устроил для них настоящее пиршество, которым они сейчас наслаждались. Марибель задумалась, мог ли он знать родню Хуаниты.

Встав со скамейки, она подошла к жене крестьянина, разливавшей суп в деревянные плошки.

– Добрый вечер, senora.

– Не хотите ли еще вина, донна Марибель?

– Спасибо, но я уже поела, ваш поросенок был просто объедение. Я хотела спросить, может, вы знаете кого-нибудь из моих друзей, которые живут на этом острове?

– Я знаю всех, кто живет на Майорке, госпожа.

– Тогда вам должна быть знакома семья донны Хуаниты Сабатини. Их фамилия Мендоса.

– Я знала донну Хуаниту, очень милая дама. – Женщина улыбнулась ей. – Я работала у них в молодые годы. Но сейчас в живых остался только ее престарелый кузен, который живет один.

– Как мне его найти?

– Он живет на другом конце острова, это несколько часов отсюда, если идти пешком. Но на вашем месте я бы туда не ходила. Он не жалует чужих людей.

– Хуанита была мне очень дорога… – Марибель неуверенно замолчала. – Вы не могли бы дать мне лошадь из своей конюшни? Я ее верну.

– Вам надо поговорить с моим мужем, госпожа. Возможно, если капитан Сильвестр за вас поручится…

Марибель колебалась. Похоже, эти люди доверяли ее похитителю больше, чем ей. Она могла бы пойти пешком… но не была уверена, что ей будут рады. Марибель надеялась, что у Хуаниты есть сестра или кузина, но сейчас, думая о мачехе, она вспомнила, что та никогда не упоминала о своих родных.

Сбежать означало рискнуть, но она должна пойти на риск. Марибель не могла плыть с пиратами на Кипр и не хотела возвращаться к отцу – ведь ее могли снова отправить в Англию, как посылку с товаром.

Капитан пиратов оказал ей услугу, заставив задуматься о мотивах отца. Похоже, за его желанием выдать ее замуж за английского лорда стояло нечто большее, чем желание устроить ее судьбу… Но кузен Хуаниты наверняка поможет ей. Она ему заплатит, как только возьмет в свои руки управление состоянием, которое ей оставил муж.

Господи, неужели ей не найти никого, кто захочет ей помочь?

Команда еще долго пила вино и распевала песни. Мужчины явно получали удовольствие, оказавшись на суше, но в конце концов они угомонились.

Марибель села и огляделась вокруг. Пираты, видимо, чувствовали себя в полной безопасности, потому что даже не выставили сторожевые посты. Протянув руку, она потрясла Анну за плечо. Женщина только всхрапнула в ответ, но даже не проснулась.

– Анна! – шепнула Марибель, наклонившись ближе к ее уху. – Нам пора уходить!

Похоже, Анна ее не слышит. Марибель колебалась. Если она будет говорить громче, то может разбудить кого-то еще. Может быть, лучше пойти одной? Под платьем Марибель спрятала сверток, куда упаковала все золото и драгоценности, которые у нее были. Одежда и другие ценные вещи остались на корабле пиратов, но ими придется пожертвовать, если она хочет сбежать. Ей оставалось только молиться, чтобы кузен Хуаниты принял ее и помог восстановить права на состояние. Но если нет?…

Марибель не знала, что она будет делать потом. Ей нет места ни на пиратском корабле, ни дома у отца.

Анна может оставаться здесь. Ей, похоже, нравилось жить по законам пиратского братства.

Марибель поднялась и сложила покрывало. Оно не даст ей замерзнуть, и если ей придется провести под открытым небом больше одного дня, то у нее будет на что лечь ночью.

Она намеренно старалась не думать о предупреждении жены крестьянина. Наверняка кузен Хуаниты ей поможет. Почему он должен ей отказать?

Осторожно выскользнув из лагеря пиратов, Марибель оказалась среди деревьев, которые росли вдоль берега. Она очень смутно представляла, где искать кузена Хуаниты, но ничего. Она кого-нибудь спросит. Крестьяне относились к чужакам дружелюбно, а у нее есть деньги, чтобы сделать их полюбезнее.

Марибель шла уже несколько минут, когда услышала, как сзади хрустнула ветка. С бешено бьющимся сердцем она оглянулась назад, но ничего не увидела.

– Кто там?

Ответа не последовало. Сделав глубокий вдох, Марибель двинулась дальше. Она уже начала подниматься на холм, уходивший в сторону от побережья. Сзади снова донесся хруст и шелест листьев, и ее сердце пустилось в галоп. Должно быть, это какое-то животное. Может быть, свинья выбралась из загона и отправилась в заросли подкрепиться…

Внезапно звук раздался с другой стороны. Оглянувшись, Марибель увидела среди деревьев фигуру мужчины, и у нее перехватило дыхание.

– Я так и думал, что это вы. Любопытно, куда это вы направляетесь?

Марибель замерла в сомнении. Он проследил за ней! Она могла бы догадаться, что сбежать будет не так просто!

– Мне нужно было облегчиться.

– Так далеко от лагеря? И зачем вы взяли с собой покрывало? Вы уверены, что не собирались сбежать?

– Зачем мне бежать? Куда я могу пойти?

– Может быть, к дону Витторио Мендосе?

– Она вам сказала… – Жена фермера предала ее!

– Сеньора Гонсалес поделилась со своим мужем, а он рассказал мне. Он предупредил, чтобы я не позволял вам ходить туда, потому что Мендоса нехороший человек. С тех пор как его семья умерла от лихорадки, он живет один и ожесточился.

– Он единственный, к кому я могу обратиться. Он поможет мне в память о Хуаните. – Глаза Марибель наполнились слезами. – Вы должны меня отпустить. Вы должны…

Капитан сурово посмотрел на нее:

– Я дал слово, что вам не причинят вреда, но я не могу разрешить вам пойти туда.

– Почему? Мой отец может отказаться платить выкуп. Зачем ему платить за мое возвращение, если он хочет забрать себе мое состояние?

– Я думаю, он заплатит из гордости. И потом, если бы вы вышли замуж, ваши владения достались бы вашему супругу, и по закону ваш отец уже не мог бы ими распоряжаться. Разве что ваш муж согласился отказаться от них…

– Вы думаете, лорд Робертс согласился от них отказаться? Но почему?… – Марибель прищурила глаза. – Зачем ему соглашаться на такую невыгодную сделку?

– Например, затем, что в Англии у него мало шансов найти красивую молодую невесту с хорошим происхождением. Кроме того, женившись на вас, он мог бы отказаться от этого соглашения, если бы пожелал.

– Значит, мой отец знал, к какому человеку он меня отправляет. – Марибель почувствовала, что ее мутит. – Я не выйду за него. Я вообще больше никогда не выйду замуж. Кому я могу доверять, если даже мой собственный отец так обошелся со мной?

– У вас может не остаться выбора. – Джастин смотрел ей прямо в глаза. – Что бы вы предпочли: отправиться в Англию с капитаном Хайнсом или попытать счастья со мной? Я обещаю, что помогу вам обрести свободу. Я не позволю вашему отцу продать вас ни тому человеку, ни кому-либо другому.

Капитан Сильвестр уговаривал ее довериться ему. Серьезный шаг… Но разве у нее есть другой выход? К тому же в нем было что-то благородное… что-то, от чего у Марибель таяло сердце. Ее так и манило прильнуть к нему и успокоиться в его объятиях. Она снова ощутила желание перестать бороться за свою свободу и позволить ему вести ее по жизни.

– Вы можете поклясться в этом?

– Клянусь всем, что для меня свято.

– Хорошо, я вам поверю. – Марибель чувствовала, что слабеет. Если бы он сейчас ее обнял, она не стала бы сопротивляться.

– Давайте вернемся в лагерь. И дайте мне слово, что больше не попытаетесь сбежать.

Несколько мгновений Марибель смотрела на него, потом кивнула:

– Хорошо. Даю вам слово. – В ее глазах блеснули слезы. – Я сама не знаю, почему противилась вам. Вы отнеслись ко мне добрее, чем мой собственный отец.

– Марибель… – Джастин шагнул к ней, глядя в ее лицо, озаренное первыми предрассветными лучами.

Она уловила его свежий мужской запах, и у нее перехватило дыхание. Сердце с силой стукнуло в грудь. Чувствуя, что теряет последние остатки воли, Марибель качнулась к нему.

– Готовы ли вы доверить себя моим заботам? Я обещаю, что не стану принуждать вас делать что-либо против воли.

– Я вам верю. Мне кажется, что я… – Марибель неуверенно взглянула ему в глаза. Она не успела договорить, когда с моря до них донесся нарастающий шум. Посмотрев в сторону берега, она увидела, что пираты проснулись и с криками бегут к воде. – Что случилось? На нас напали?

– Нет, это мой корабль, я захватил его пару недель назад. Он везет послание от вашего отца.

– Но вы говорили, что собираетесь встретиться с ним на Кипре… – Обиженно заморгав, Марибель отшатнулась от него. – Вы мне солгали. Все это время вы планировали продать меня отцу!

– Да, сначала я хотел получить выкуп. – Джастин нахмурился. – Когда я говорил вам про Кипр, я думал, что оставлю здесь сообщение для капитана своего второго корабля, но он пришел раньше, чем я ожидал.

– Что я могу вам сказать? – Марибель чувствовала себя преданной. – Вы такой же, как мой отец, вас интересуют только деньги, которые за меня можно получить.

Отвернувшись от Сильвестра, она побежала с холма вниз к берегу. Глаза щипало от слез. Он смотрел на нее так, что она начала ему верить, верить, что он обойдется с ней по справедливости… Но нет! Он собирался использовать ее так же, как все другие мужчины, кроме Пабло.

Глава 3

Марибель почувствовала, что за ней кто-то наблюдает, и повернула голову в ту сторону, где стоял капитан Сильвестр и человек, который привел в гавань второй пиратский корабль. Он был старше, с темными волосами, светлой кожей и странным пронизывающим взглядом.

– Кто это рядом с капитаном? – спросила она подошедшего к ней Тома. – Он какой-то… – Марибель покачала головой, не понимая, почему взгляд этого человека заставил ее насторожиться.

– Хиггинс сказал, что он капитан «Марии», корабль захватили несколько недель назад у одного португальского купца. Его зовут мистер Хендри – капитан Хендри. Хиггинс его не любит, считает его коварным и ненадежным, но капитан Сильвестр доверил ему свой второй корабль, ценя опыт Хендри. Он поведет нас на Кипр.

– Значит, мы все же пойдем на Кипр?

– Я слышал, как люди говорили, что мы можем высадиться на пиратский остров. В том районе много необитаемых островов, и братство пользуется некоторыми из них. Нам нужно какое-то безопасное место, где мы смогли бы поделить то, что добыли за последние месяцы. Я тоже получу свою долю, хотя не участвовал в захватах.

– Как называется этот остров? – Марибель посмотрела на него с опаской. – Это наверняка какое-то ужасное место, где собираются пираты, чтобы пьянствовать и развлекаться с продажными девками.

– Я не могу сказать вам его название, это секрет, как и то, где он находится. Но я думаю, леди, что он не сильно отличается от любого другого порта, – ответил Том. – После долгого плавания мужчины всегда пьют и стараются получить удовольствие. Для тех, кто живет так, как мы, это обычный способ тратить свои деньги. По крайней мере, до тех пор, пока не настанет время где-то осесть.

Марибель пошла туда, где стояли капитан Сильвестр и мистер Хендри. Ей хотелось узнать, что они решили. Заметив ее, капитан оставил своего собеседника и двинулся ей навстречу.

– Ваш отец прислал письмо о том, что хочет заключить перемирие, – заявил Сильвестр. – Он просит, чтобы я встретился с ним с глазу на глаз. Он готов заплатить выкуп за вас и за право безопасно плавать в здешних водах.

– Вы этого хотите? – Марибель затаила дыхание в ожидании ответа.

– Если дон Сабатини согласится заплатить нам за право безопасного прохода, мы оставим в покое его корабли. В море полно других судов, которые мы можем захватить. Самый большой куш обычно везут португальские купцы.

– Значит, вы продадите ему меня? – Лицо Марибель побелело, она почувствовала, как к горлу подступает тошнота.

– Я думал, таково ваше желание. – Джастин прищурился. – Когда я вас захватил, вы меня уверяли, что ваш отец заплатит, чтобы вас вернули ему, и, похоже, вы оказались правы.

– В то время я не знала, что он за человек. – Марибель чуть не плакала. – Я вас ненавижу… Зачем вы делали вид, что вам не все равно, что со мной будет?

Она повернулась и побежала по берегу, чтобы капитан не видел ее слез.

Джастин смотрел ей вслед. Он не сказал ей всей правды, потому что не знал, чему верить. Послание дона свидетельствовало, что есть нечто такое, чего он хочет больше, чем возвращения собственной дочери.

Тронув спрятанный под курткой сверток, Джастин задумался. Может быть, карта с указанием серебряного рудника, которую он нашел на захваченном флагмане дона Сабатини, существует в единственном экземпляре? Если этот дон более всего хочет получить карту, значит, без нее он не сможет найти рудник. Джастин уже забрал с корабля дона несколько ящиков серебра, но для человека, который готов идти на риск, карта могла стоить куда больше.

Неужели Сабатини хочет использовать Марибель как наживку? Не угодит ли он в какую-нибудь хитроумную ловушку? И знает ли она об этом? Если она не знает и для ее отца карта действительно важнее дочери, то правы те, кто называет его дьяволом. Тогда неправильно возвращать ему Марибель. Джастин понимал, что эта проблема не из тех, которые можно решить в одночасье. Ее требовалось обдумать.

Он устремил взгляд на море. Джастин знал, что Сабатини жестокий человек, убивавший рабов. Разве справедливо, если он вернет карту такому чудовищу? О том, чтобы вернуть ему дочь, не могло быть и речи.

Какое-то время Марибель просто шла куда глаза глядят, но потом наткнулась на большой камень и села на него, наблюдая за игрой волн. Всего через несколько часов она может снова оказаться у отца… И неизвестно, как долго она там пробудет, прежде чем ее снова отправят в Англию.

Марибель не хотела выходить за английского лорда, которого нашел для нее отец! По ее щекам потекли слезы. Она смахнула их рукой и медленно пошла назад в сторону пиратского лагеря. Увидев, что к ней направляется капитан Сильвестр, Марибель остановилась в сомнении.

– Мне жаль, что я заставил вас плакать, – извинился он, подойдя к ней. – Простите меня. Я отправлю письмо, что никакого мира не будет. Я не возьму за вас выкуп. Людям это не понравится, потому что некоторые члены команды служили на кораблях Сабатини и ненавидят его. – Протянув руку, он погладил ее щеку кончиками пальцев. – Вы простите меня?

– Я не знаю, что мне делать. – Марибель запнулась. Капитан шагнул ближе, и у нее сильно забилось сердце. Он был таким сильным, красивым и решительным. Его чувственные губы странным образом притягивали ее. Он действовал на нее магнетически, но она все еще пыталась сопротивляться. – Если то, что вы говорите, правда, я никогда не вернусь домой. Моим состоянием распоряжается отец, и у меня ничего нет, кроме тех вещей, которые я взяла с собой в Англию.

– У вас есть какие-нибудь друзья или родственники, которые могли бы помочь вам?

– Только дон Мендоса… но вы говорите, что на него нельзя полагаться.

– А где семья вашей родной матери?

– Моя мать англичанка, она умерла, когда я была еще совсем маленькой. Я знаю имя своего дяди, но не уверена, что он захочет меня принять.

Джастин взял ее за подбородок и заглянул в глаза.

– Если вы мне доверитесь, я попытаюсь разузнать, где дом ваших родственников, и, если они еще живы, позабочусь о том, чтобы вы благополучно добрались туда.

– Вы сделаете это для меня? – Глаза Марибель расширились, губы слегка приоткрылись. И прежде чем она поняла, что происходит, ее тело качнулось к нему, и он, прижав к себе, нежно поцеловал ее в губы. Сначала Марибель напряглась, но потом перестала сопротивляться и отдалась нежданному удовольствию, заполнившему все ее существо. На несколько мгновений ей показалось, что она парит в облаке бесконечного восторга. – О… как хорошо… – сказала она, когда капитан отпустил ее.

– Я мог бы хоть сейчас подхватить вас на руки и унести туда, где нас никогда никто не найдет. Но я дал слово и сделаю все, что смогу, чтобы найти ваших родственников в Англии и доставить вас к ним.

– Но как вы их найдете? Я могу сказать вам только, как зовут моего дядюшку. Хуанита однажды упомянула моего дядю – сэр Генри Филдин. – Марибель увидела, как блеснули глаза капитана. – Что? Вы его знаете?

– Я незнаком с этим джентльменом лично, но мне кажется, я знаю, где его найти. А если учесть, что мой отец покупает у него вино, я думаю, он достойный человек. – Капитан улыбнулся, и от его улыбки Марибель сразу успокоилась и почувствовала себя защищенной. – Марибель, мне не составит труда найти эту семью.

– Не знаю, как вас благодарить. – Она подняла на него глаза. – Куда мы теперь поплывем? На Кипр, как вы планировали?

– Мы поплывем на свой остров, чтобы поделить добычу от наших предыдущих походов. Я не стану отвечать на предложение вашего отца вернуть то, что ему принадлежало, и о мире придется забыть.

– Думаете, отец может послать корабль, чтобы напасть на вас?

– Я не боюсь ни дона Сабатини, ни кого-либо другого.

Стоя на палубе, Марибель смотрела, как корабль отчаливал с острова Майорка. На этот раз она поднялась на палубу по своей воле, однако будущее по-прежнему внушало ей опасения.

Заметив капитана Сильвестра, она улыбнулась ему.

– У вас задумчивый вид. О чем вы думаете, о доме или о своем муже?

– Мой муж был добр ко мне. Мы дружили с самого детства. Пабло всегда говорил, что в один прекрасный день женится на мне. Я думаю, когда это случилось, мы еще оставались детьми и рассуждали, как дети, но это не могло продолжаться вечно.

– Я вас не совсем понимаю. – Джастин поднял брови.

– Пабло убили вскоре после свадьбы. Мне сказали, что это бандиты, но теперь я думаю, что мой отец имел к этому какое-то отношение. Пабло был совсем молод, когда унаследовал свое большое состояние…

– Вы думаете, он уже тогда хотел наложить руки на его владения?

– Да, возможно. Тогда я ни о чем не подозревала, и, когда после смерти мужа отец попросил меня вернуться домой, я сделала это, потому что чувствовала себя одинокой… Мой отец не бедный человек. Я не понимаю, зачем ему присваивать то, что принадлежало Пабло.

– Богатство – это власть. Есть люди, которые ради власти готовы на все. А некоторые одержимы бесконечной жадностью. Возможно, ваш отец один из них. Я подозреваю, что ко мне в руки попала единственная копия карты, где указано, как добраться до его серебряного рудника в Новом Свете. – Джастин пристально вглядывался в ее лицо. – Он требует, чтобы за выкуп ему вернули карту.

– Карту, где указано место богатого серебряного рудника? – Марибель застыла от изумления. – Как она у вас оказалась?

– Она лежала в маленькой шкатулке, которую я взял у капитана «Хуаниты». Никто не знает о ее существовании. Если бы мои люди о ней узнали, они могли бы захотеть ею воспользоваться, потому что такой рудник может стоить целого состояния.

– Значит, вы можете получить такое богатство, о котором даже не мечтали? – Увидев его улыбку, она прикусила губу. – Так вот почему вы отказались заключать с ним мир?

– Но вы понимаете, что это не главная причина моего отказа? – Джастин негромко засмеялся, увидев ее округлившиеся глаза. – Богатство для меня не главное. Я пока не решил, что делать с картой, но с тех пор, как я узнал, какую судьбу уготовил вам отец, я не желаю возвращать ему вас.

– О… – Сердце Марибель забилось чаще. Неужели капитан хочет сказать, что она для него важнее, чем карта, ведущая к сокровищам? – Вы оставите карту себе?

– Возможно… – Джастин не сводил с нее глаз. – А что вы думаете, как я должен с ней поступить? Должно быть, она представляет огромную ценность для вашего отца, раз он готов заплатить за нее круглую сумму золотом. Но люди говорят, что на этом руднике кровь людей, которых там убили.

– Я… я не могу дать совета, как вам поступить, – сказала она, содрогнувшись от мысли о том, что произошло на руднике. – Но если моему отцу так нужна эта карта, он попытается ее вернуть. Он пошлет корабли и людей, чтобы найти вас.

– Пусть попробует. Я отказался от его предложения и не верну ему карту. Во всяком случае, до тех пор, пока не приму окончательного решения. Капитан Хендри проявил достаточно мужества, согласившись отвезти ему мой ответ. – Сильвестр неожиданно поклонился ей. – Я ведь вам уже говорил, что не боюсь дона Сабатини.

– Разве есть что-то, чего вы боитесь… что-нибудь, способное причинить вам боль?

Его глаза затуманились, лицо замкнулось.

– Если бы и было, я бы вам не сказал, Марибель. О таких вещах лучше молчать.

Марибель почувствовала его отчужденность. Неужели в его душе скрывалась какая-то темная тайна?

Когда она спустилась к себе в каюту, Джастин нахмурился. Он видел, что Марибель начинает понемногу доверять ему, но сам не знал, что чувствует к этой красавице испанке. Да, конечно, его тянуло к ней. С самого первого мгновения, когда он увидел ее в каюте, ему хотелось уложить ее в постель. Стоило ему подойти к ней, и в нем вспыхивало почти непреодолимое желание обнять ее, поцеловать, почувствовать, как бьется ее сердце, заняться с ней любовью… Но их разделяло слишком многое. Марибель считала его пиратом и негодяем, и, хотя она смирилась с тем, что он – ее единственная надежда добраться до Англии и обрести свободу, Джастин сомневался, сможет ли когда-нибудь понравиться ей.

Он рассказал ей про карту, чтобы посмотреть, как она отреагирует, но Марибель не проявила к ней интереса. Джастин не сомневался, что она хотела бы уничтожить карту, стоившую жизни десяткам рабов. Поначалу он все время пытался отыскать в девушке черты ее отца. Но чем больше он с ней общался, тем сильнее крепла уверенность, что она ни в чем не повинна. В глубине души ему хотелось стереть с ее лица это тревожное выражение, успокоить ее, убедить в том, что больше ей никто не причинит вреда.

Его губы тронула печальная улыбка. Когда-то Джастин любил, любил всем сердцем. Но девушка, которая должна была стать его женой, внезапно умерла от лихорадки за несколько дней до свадьбы. Тогда он поклялся, что больше никогда не позволит себе любить, чтобы никогда снова не испытать того черного отчаяния и боли, от которой чуть не разорвалось его сердце.

Это после смерти Анжелины он связался с теми безумными приятелями, которые предлагали свергнуть королеву Марию и возвести на трон принцессу Елизавету. От отчаяния он начал слишком много пить и стал неосторожен… и вот теперь оказался здесь.

Джастин не имел права просить женщину выйти за него замуж, потому что был пиратом и ничего не мог предложить порядочной женщине… такой женщине, как Марибель Санчес.

Надо выбросить мысли о красавице из головы и постараться как можно скорее доставить ее к родственникам. А пока будет лучше избегать ее общества. Ее близость заставляла Джастина думать о том, что могло бы быть… каким бы могло стать будущее, если бы все было иначе.

Услышав стук в дверь, Марибель с удивлением подняла голову и увидела, что в каюту вошел капитан. На миг у нее замерло сердце, но она быстро поняла, что у него нет намерений домогаться ее.

– Я подумал, что это может вам понравиться, поможет скоротать время, – сказал Джастин, протягивая Марибель книгу в сильно потертом кожаном переплете. – Она написана на английском, но думаю, вы достаточно хорошо знаете этот язык, чтобы получить удовольствие.

– Это очень любезно с вашей стороны, – ответила она. – Временами день на корабле тянется просто бесконечно. – Открыв книгу, Марибель увидела, что это стихи, и воскликнула от радости: – О, какая прелесть. Я прочту их с огромным удовольствием, капитан Сильвестр.

– Надеюсь, так и будет, – ответил он и улыбнулся. – Я не стал бы вам докучать, но когда я нашел среди вещей эту книгу, то подумал, что она может вам понравиться.

Марибель благоговейно погладила пальцами потертую кожу. В книге были собраны стихи разных поэтов, но когда она стала листать ее, то заметила, что книга, раз за разом, открывается на одной и той же странице. Взглянув на стихотворение, она остановилась на названии.

– «Колыбельная», сочинение Джорджа Гасконя, – с удивлением прочитала она вслух, потому что никогда бы не подумала, что поэзия такого рода могла заинтересовать капитана.

Стихи были очень красивы, и все же Марибель удивило, что капитан Сильвестр столько раз возвращался к ним.

Марибель вышла на палубу подышать воздухом. Солнце пекло очень сильно, и она лениво обмахивалась веером, глядя на море. Они уже несколько дней плыли в открытом море, и все это время стояла прекрасная погода.

Заметив, что к ней направляется капитан Сильвестр, она ждала, когда он подойдет ближе. Несмотря на то что Марибель решила довериться ему, она никогда сама не искала с ним встречи. Когда они виделись, она старалась держать некоторую дистанцию, потому что боялась, что если однажды позволит себе дать слабину, то уже не сможет повернуть ситуацию назад. И как она подозревала, капитан делал то же самое.

– Нам еще далеко до острова?

– Вам не терпится оказаться там? – Джастин удивленно поднял брови.

– Мне просто любопытно. Где он находится?

– Это один из островов у берегов Греции. Если вы знаете, в Эгейском море тысячи таких островов. Некоторые из них обитаемы, некоторые нет. Мы сделали этот клочок суши своим, и теперь там живет небольшая община, которая ждет нашего возвращения.

– А остальной мир знает об этой общине?

– Чтобы туда попасть, надо пройти между опасными скалами, что держит нежеланных визитеров на расстоянии. Однажды нас могут обнаружить, но пока там рай для нас и для других таких же, как мы.

– А вы не могли бы сначала отвезти меня в Англию?

– Я дал слово своим людям и не могу его нарушить. Как только мы закончим свои дела, я сразу же сделаю то, о чем вы просите, леди. Пока я не доставлю вас вашим родным, вы будете под моей защитой.

– Я вам верю, – кивнула Марибель. – Но я бы хотела знать, когда мы сможем отплыть в Англию?

– На острове у меня есть дела, которые я должен сделать. Кроме того, мы должны дождаться капитана Хендри. Он повез мое послание вашему отцу и должен привезти ответ.

– Вы в этом уверены? – Марибель посмотрела ему в глаза. – Мой отец может повесить капитана Хендри и захватить ваш корабль.

– Хендри понимает, что это рискованно, но он сам вызвался отвезти послание. Мне нужно, чтобы ваш отец понял, что между нами не будет мира. – Джастин нахмурился. – За это Хендри получит собственный корабль и сможет плыть куда захочет. Что бы ни случилось, я доставлю вас в Англию и найду того, кто о вас позаботится. Я дал вам слово.

– Почему вы делаете это для меня?

– Мое слово нерушимо, – объяснил он с внезапной хрипотцой в голосе. – Я понимаю, что у вас нет оснований доверять мне больше, чем любому другому мужчине, но я обещал, и вы можете мне верить. – Капитан посмотрел на нее такими горящими глазами, что у Марибель екнуло сердце, а желудок сжался в комок. – Вы сами не знаете, какое вы искушение для меня, но я не стану уговаривать или неволить вас. Я так же безопасен для вас, как любой другой член моей команды. Только если вы придете ко мне по собственной воле, я сделаю вас своей.

– О чем вы говорите? – прошептала Марибель, охваченная странным смешанным чувством надежды и страха.

– Я не в том положении, чтобы предлагать женщине стать моей женой, – ответил капитан, и она заметила, как у него на шее дернулась маленькая жилка. – Но я не желаю провести всю оставшуюся жизнь в одиночестве, поэтому могу завести любовницу…

– Почему вы не можете жениться? Вы женаты… кто-то ждет вашего возвращения? – У нее пересохло во рту в ожидании ответа, который он не спешил давать. – Кто-то, кого вы любите?

– Когда-то я любил женщину. – Джастин устремил вдаль хмурый взгляд. – Это было давно, прежде чем я стал тем, кто я теперь. У меня нет жены. Меня никто не ждет. Я не могу позволить себе любить, Марибель. Любовь размягчает сердце мужчины и делает его слабым. Но я буду добр к женщине, которую сделаю своей спутницей. Просто это должна быть подходящая женщина – женщина, способная разделить со мной тяготы моей жизни.

Марибель тяжело вздохнула. Зачем он говорит ей все это… хочет сказать, что она может стать его любовницей, если пожелает? Или пытается объяснить, что она не та женщина, которая ему нужна? Она понимала, что он ее хочет, и подозревала, что постель с ним сулит райские наслаждения. Ее так и тянуло сказать, что лучше она будет бороздить моря, став его женщиной, чем выйдет замуж за другого. Но что-то ее удерживало. Что она знает об этом человеке? На что он надеется, о чем мечтает? Глупо было бы полагать, что для такого человека, как капитан Сильвестр, она может стать чем-то большим, чем усладой на недолгое время.

– Я верю вашему слову, что буду в безопасности на этом острове, – ответила она. – В мире еще остались люди чести. Мой муж был одним из них, возможно, вы второй.

– Вы говорили, что муж любил вас, а вы? Вы любили его? Вы до сих пор оплакиваете его?

– Да, я любила Пабло. Я не хотела снова выходить замуж, но отец вынудил меня согласиться.

Марибель действительно любила Пабло, но теперь она начинала понимать, что любила его скорее как брата. Однако она не допускала мысли о том, чтобы сказать правду этому человеку.

– И вы действительно хотите найти семью вашей матери?

– Да… – шепнула Марибель, хотя сердце подсказывало иное.

Она не могла отрицать, что ее тянуло к нему, что ее душа звала его… Но он сказал, что хочет взять любовницу. Капитан не желал иметь жену, да и зачем она ему? Марибель понимала, что своими словами он предупреждал об осторожности, потому что тоже чувствовал влечение к ней. Он мог сделать ее своей любовницей и наверняка обращался бы с ней хорошо до тех пор, пока она доставляла бы ему удовольствие. Но потом, когда все кончится, она осталась бы совсем одна.

Капитан Сильвестр, по крайней мере, честен с ней, и уже за это ей следует уважать его. Но между ними не может быть ничего, кроме сомнительной дружбы.

Джастин наклонил голову:

– Прошу меня извинить, леди, у меня много дел.

– Да, – с улыбкой ответила Марибель. – Я не должна отрывать вас от работы. Я понимаю, что, вероятно, часто вам мешаю, когда выхожу на палубу…

– Вы никогда не можете мне помешать, – ответил он, бросив на нее обжигающий взгляд.

Она спустилась вниз в свою каюту, но не могла найти себе места. Временами, когда капитан пиратов так смотрел на нее, у Марибель возникало ощущение, на которое она не могла не обращать внимания. Сам того не зная, он зажег в ее груди огонь, и она, как ни старалась, была не в силах его погасить.

Ей казалось, что это ощущение затрагивало только ее тело, что это результат брака, не удовлетворившего ее как женщину. Тогда Марибель не знала, как много ей не хватало в их жизни с Пабло, но теперь она начинала это понимать. Все ее существо жаждало такой любви, которую она должна была познать со своим мужем… Теперь же в ее мечтах царил не ее нежный супруг, а мужественный капитан пиратов. И все же Марибель знала, что не смогла бы ограничиться лишь физическим удовлетворением. Если бы она отдалась ему, то отдала бы и свое сердце, а он хотел только ее тело. Когда-то капитан Сильвестр любил и не хотел полюбить снова. Разве она могла смириться с таким условием?

Какая-то часть ее души кричала, что надо брать от жизни ту меру счастья, какую дает ей судьба, но сознание противилось этому. Марибель томилась по той любви, которую так и не познала со своим мужем, но любить и не быть любимой… это разбило бы ей сердце.

– Прости меня, Пабло, – прошептала она, прощаясь со своими драгоценными воспоминаниями. Уже не ребенок, она стояла на пороге того, чтобы стать женщиной, если только у нее хватит смелости сделать решающий шаг.

Джастин смотрел на женщину, стоявшую на носу корабля. Ее длинными волосами играл нежный ветерок. В ее позе, в каждой линии ее силуэта сквозила гордость. Истинная леди во всех своих проявлениях, в каждом движении, в каждом слове. Ее улыбка очаровывала, хотя ему не часто удавалось ее видеть. А иногда, когда она, как сейчас, стояла и смотрела на море, Джастин видел ее печаль, от которой у него щемило сердце. Он мог только гадать о причинах. О чем она тосковала? О своем доме, о муже?

Джастин почувствовал едкий привкус ревности. Должно быть, этот Пабло Санчес был настоящим мужчиной, если сумел удержать ее сердце даже из могилы. Если бы Марибель позволили выбирать, она хранила бы ему верность. Но как долго? Внезапно его охватила злость. Она не должна тратить свою жизнь на бесплодные сожаления о человеке, который уже не мог ее любить и защищать. Такая красота должна принадлежать живым.

Видя Марибель изо дня в день во время долгого плавания, разговаривая с ней, объясняя ей, как работают паруса и инструменты, с помощью которых он прокладывал путь по звездам, Джастин начал лучше понимать ее. Приближаясь к ней, он больше не видел в ее глазах страха. Он верил, что она начала доверять ему, уважать его. Но… Чувствовала ли она что-нибудь большее, чем уважение?

Зачем себя обманывать? Он мог бы найти способ уговорить людей сначала отвезти ее в Англию, но ему хотелось подольше не расставаться с ней. Джастин крутился вокруг нее, как мотылек вокруг пламени свечи, но он понимал, насколько глупо надеяться, что такая женщина, как Марибель Санчес, посмотрит на пирата дважды. Он выбрал себе другую жизнь, и теперь пропасть, разделявшая их, слишком глубока. Джастин не видел способа преодолеть ее, не оскорбив Марибель.

На губах Джастина мелькнула кривая улыбка. В последнее время Марибель говорила с ним мягко, хотя вначале, стоило ей заговорить о пиратах, ее голос начинал дрожать от гнева и презрения. Джастин родился в семье, известной своей гордостью. Он с тоской вспоминал о своем доме, но разве он мог вернуться? Когда-нибудь королева Мария умрет и, Божьими молитвами, страной станет править Елизавета. Он знал, что обвинение в измене будет снято, но могут быть вскрыты другие его прегрешения. Он подбивал людей на бунт. Он нападал на торговые суда дружественных стран и захватил даже «Госпожу Сюзанну» – английский корабль. Джастин не мог опозорить своего отца, представ перед судом как пират и кончив жизнь на виселице.

Поначалу им двигала жажда справедливости и желание вести честную игру. Капитан Смит так плохо обращался со своей командой, что заслужил то, что получил. Если бы Джастин бросил команду на произвол судьбы и уехал во Францию к своим кузенам, он мог бы вернуться домой. Но сейчас уже слишком поздно. В глазах Марибель он видел тот же гнев и презрение, которое почувствовала бы его мать, если бы узнала, кем стал ее сын.

За все это время Джастин не послал родителям ни одного письма, которое дало бы им знать, что он до сих пор жив.

Марибель вздохнула и приподняла руками волосы. В последние дни установилась такая жара и штиль, что корабль почти не двигался. Казалось, этому путешествию не будет конца. Ей страшно хотелось снова оказаться на суше, хотя то, что ждало ее в конце пути, вселяло тревогу. Чем ближе был пункт назначения, тем сильнее нарастало возбуждение и напряжение на борту. Люди не могли дождаться, когда наконец сойдут на берег и каждый получит обещанную долю добычи.

Марибель слышала, что одно время пираты облюбовали некоторые из островов Карибского моря, и воды вокруг них превратились в место, где не действовали никакие законы. Но об убежище в Эгейском море, куда они шли, она не слышала ничего. Марибель знала, что в Средиземном море хозяйничают корсары, многие из которых выходцы из Оттоманской империи. Ее отец считал всех пиратов ворами и негодяями и говорил, что нужно очистить моря, направив против них военные суда.

«Пока мы не уничтожим гнездо этих крыс, ни один из нас не может чувствовать себя в безопасности». Такие слова ей приходилось слышать от него не один раз.

Однако Марибель знала, что гораздо проще говорить о том, чтобы объединиться против морского братства, чем в реальности сделать это. Богатые купцы проклинали грабивших их пиратов, но чтобы переоснастить свои корабли для военных действий, требовались время и деньги, которые они могли использовать с большей выгодой. Поэтому настоящая борьба с пиратством была невозможна, пока для этого не объединятся несколько стран.

Встав на ноги, Марибель выглянула в окно. Увидев вдали, почти у самого горизонта темный силуэт, она догадалась, что это и есть остров, куда они так долго плыли. Долгое путешествие убаюкало ее, давая ощущение покоя, потому что и капитан пиратов, и все его люди относились к ней с уважением, стараясь держаться в стороне.

Другое дело Анна, проводившая большую часть времени на палубе, болтая с Хиггинсом и Томом. Она по-прежнему делала свою работу, но ее поведение заметно изменилось. Теперь она обращалась с Марибель скорее как с подругой, чем как с госпожой.

Марибель не знала, как относиться к новому положению вещей. Анна приспособилась к обстоятельствам, а она, перестав быть пленницей, так и не стала частью этого тесного сообщества. Люди смотрели на нее с недоверием, и мало кто решался заговорить с ней.

– Сначала они думали, что вы женщина капитана Сильвестра, – пояснила ей Анна. – А теперь они не знают, кто вы ему. Он сказал, что вздернет каждого, кто дотронется до вас хотя бы пальцем. Вот они и стараются держаться от вас подальше.

– Он слишком суров, – нахмурившись, ответила Марибель. – Уверена, ему незачем их так пугать.

– Некоторые из них уважают вас, потому что вы леди. Но есть другие, которые готовы изнасиловать вас при первой же возможности, – без лишней деликатности продолжала Анна. – Хиггинс говорит, что среди них есть мерзавцы, которым нельзя доверять. Когда мы приплывем на остров, где будут другие пираты, все станет еще хуже.

Глава 4

Сегодня вечером мы бросим якорь в заливе, – сообщил Джастин, подойдя к Марибель в тот же день после полудня. Она кивнула, но не повернула головы, чтобы посмотреть на него.

Ее взгляд был прикован к очертаниям острова, в душе смешались тревога и нетерпение. Сначала остров казался просто темным пятном, но теперь она могла разглядеть его побережье, усеянное беспорядочным нагромождением разнообразных строений, в основном лачуг. Виднелись таверны и дома побогаче, больше похожие на те, что она могла увидеть в любом другом порту. Однако в глаза бросалось, что на острове обитала небольшая община.

– Здешняя жизнь не похожа на ту, к которой вы привыкли. Но я знаком с одной женщиной, чей дом расположен в глубине острова. Я отведу вас к ней. Пег позаботится о вас.

– Кто она такая? Я никогда не слышала таких имен. Пег – это что, английское имя?

– Это ее прозвище. В свое время ее звали Маргарет. – Джастин нахмурился. – Пег хотели отправить на виселицу за убийство. Она убила мужчину, который пытался ее изнасиловать. Но ей помогли сбежать из тюрьмы, а потом она, переодевшись мужчиной, поступила на корабль вместе со своим любовником. Они проплавали несколько месяцев, потом обосновались здесь. Со своим мужчиной она построила самую большую таверну на берегу, но прошлой зимой он умер от лихорадки, и теперь Пег живет одна. Она пользуется здесь всеобщим уважением. Если Пег возьмет вас под свое крыло, вы будете в безопасности.

– Благодарю вас, – ответила Марибель, но после некоторых колебаний добавила: – А где остановитесь вы?

– Возьму себе комнату в какой-нибудь таверне. Я строю себе дом и начал строительство, когда мы в последний раз стояли здесь, отдав за него все золото, которое у меня было. Не награбленное, а мое собственное, которое мне удалось спрятать, когда меня запихнули на мой первый корабль. Из камня строить очень дорого, но дерева у нас хоть отбавляй, поэтому здесь так много деревянных домов. Как только дом будет готов, я буду жить там во время своего пребывания на острове.

– Вы говорите, что вас запихнули на корабль. Означает ли это, что вы оказались на борту против своей воли?

– Я не всегда был пиратом, – после паузы промолвил Джастин, – и никогда не мечтал им стать. Но иногда жизнь не оставляет нам выбора. Если бы я не стал пиратом, то вместе с другими был бы уже мертв.

– Но вы сильный человек. Другие вам подчиняются. Разве вы не можете уйти куда захотите?

– Возможно, мне нравится то, как я живу.

Марибель повернулась и пристально посмотрела на него широко раскрытыми глазами:

– И вы намерены прожить так всю свою жизнь? Бороздить моря в поисках добычи, а потом возвращаться на этот остров?

Лицо Джастина помрачнело.

– Я понимаю, что после вашей родины это место должно казаться ужасным. Испанские города красивы, и ваш дом наверняка роскошен, как дом всякого богатого человека. Но разве вы были там счастливы? Даже дворец может стать тюрьмой, если ты не свободен… Со временем поселок разрастется. И чем больше людей станет оседать здесь, тем лучше он будет выглядеть.

– Но он навсегда останется раем для пиратов, – заключила Марибель. И сразу же поняла, что ее слова прозвучали резко. Гораздо резче, чем ей хотелось.

– Да, думаю, так и будет… до тех пор, пока кто-нибудь не сотрет нас с лица земли. – Лицо Джастина сделалось бесстрастным и непроницаемым. – И тем не менее не все мужчины и женщины, живущие здесь, отбросы. Некоторых, как Пег, обрекли на эту жизнь несправедливые законы. Неужели вы тоже стали бы ее осуждать? Ваш собственный отец совершил много зла. Он богат, но на нем больше грехов, чем на многих здешних обитателях.

Марибель опустила глаза, не выдержав его гнева.

– Да, я понимаю. Я не хотела оскорбить Пег… или вас. Я понимаю, что к такой жизни вас привело что-то ужасное. Мне кажется, раньше вы были джентльменом…

– Вам кажется, что раньше я был джентльменом?… – На миг в его глазах мелькнула насмешка, но она быстро исчезла. – Но что делает человека джентльменом в ваших глазах? Красивая одежда, богатство, большой дом?

– Нет, конечно, я не имела в виду… – На щеках Марибель вспыхнул румянец. – Прошу вас, не смейтесь надо мной, сэр. Я не хотела вас обидеть. Но мне кажется, в своем нынешнем положении вы не стали бы называть себя словом джентльмен.

– О нет, не стал бы, можете мне поверить, – хмуро отозвался Джастин. – Я прекрасно понимаю, что давно утратил право именоваться этим званием. И все же я сохранил понятие о чести. Мое слово нерушимо, и вы можете на него положиться.

– Да, я знаю и верю вашему слову. – Она коснулась рукой его рукава и сквозь тонкую ткань рубашки ощутила крепкие мускулы. Он был очень силен и, если бы захотел, мог одной рукой переломить ее пополам. Но Марибель чувствовала, что под этой силой таится душа человека, способного быть нежным и великодушным. Человека, с которым ей хотелось видеться и говорить и чьи взгляды она не без удовольствия ловила на себе.

– Простите меня, если я обидела вас, сэр. Это был праздный вопрос, и совсем не мое дело.

– Да, это не ваше дело… и все же я вам отвечу. Я возглавил бунт против человека, жестокость которого в отношении команды превосходила все мыслимые пределы. После этого нам ничего не осталось, как сделаться пиратами. Что же до меня, я намерен заниматься этим лишь до тех пор, пока не смогу начать новую жизнь где-нибудь в другом месте.

– Но разве вы не хотите вернуться к себе домой в Англию?

– Думаю, нет. – Джастин прикрыл глаза, чтобы она не могла понять его чувств. – И довольно вопросов, леди. Настало время сойти на берег. Хиггинс присмотрит за вами и Анной. Он найдет повозку и отвезет вас к Пег, где вы останетесь до моего прихода. И не вздумайте приближаться к побережью без моего сопровождения. Надеюсь, вам все ясно?

– Да, сэр. – Марибель замолчала. Почему капитан вдруг начал говорить с ней в приказном тоне? Может быть, он хотел наказать ее за любопытство? В его приказах не было необходимости. Она не ребенок, и ей и в голову не пришло бы явиться на причал одной. – Я так и сделаю, потому что не имею никакого желания якшаться с пиратами и их девками!

Джастин бросил на нее обжигающий взгляд.

– Поосторожней, леди! Такие выражения не помогут вам расположить к себе людей на этом острове. В данный момент вы гостья среди людей, которых вам стоит не только презирать, но и опасаться. Я могу распоряжаться у себя на корабле, но здесь на берегу есть люди, которые способны обидеть и надругаться над вами, если вы будете расхаживать одна. Я вас предупредил, будьте осторожны! Я не смогу постоянно быть рядом, чтобы защитить вас.

– Тогда зачем вы привезли меня в такое место? – гневно воскликнула Марибель, желая отомстить ему за его суровость.

Джастин смотрел на нее и видел, как она беззащитна, несмотря на всю свою гордость. Она пыталась сохранить достоинство, но в душе боялась неизвестности.

– Леди, вы задаете вопрос, который я сам задавал себе тысячу раз во время этого путешествия. Возможно, мне надо было отправить сюда большую часть команды, а самому отвезти вас на «Непокорном» в Англию. Для нас вы обуза, от которой нам надо избавиться. И чем скорее мы это сделаем, тем лучше!

Его резкие слова ударили Марибель, словно кнут. Она сама виновата, что капитан Сильвестр так разозлился на нее. Этот пират уже доказал ей, что он человек слова, а она в ответ только сердила его… и сама не знала зачем.

Когда ей помогали спуститься в лодку, чтобы вместе с Анной отвезти на берег, Марибель чуть не плакала. Какая глупость ссориться с единственным человеком, готовым ей помогать! Она прекрасно понимала, что капитан Сильвестр должен был выполнить обещание, данное команде, и прийти на этот остров. Конечно, ей не стоило поднимать шум, она обязана терпеть любые неудобства, которые могут встретиться у них на пути, пока капитан не доставит ее в Англию.

– Значит, Сильвестр прислал вас ко мне? – Пег встала и с сомнением осмотрела Марибель с головы до ног. – Вы ведь леди, верно? Как вас занесло на этот корабль?

– Это долгая история. Капитан Сильвестр обещал отвезти меня в Англию к моим родным.

– Хорошо. Если он дал слово, значит, сделает. – Пег засмеялась. Несмотря на то что ее лучшие годы остались позади, эта крепкая женщина до сих пор выглядела привлекательной. – Он хороший человек. Я обязана ему жизнью, впрочем, я не собираюсь распускать язык перед чужими. Если хотите, оставайтесь у меня. Может, это и не то, к чему привыкла ваша светлость, но здесь единственное безопасное убежище. Можете мне поверить, к этим берегам приносит всю нечисть, которая только водится на земле. Среди них встречаются честные люди, которых вынудили вести такую жизнь, но большинство свернут вам шею за горсть серебра.

Марибель поежилась.

– Я слышала, что побережье ужасное место.

– Ага, и даже хуже. Но братство живет по своим законам, и редкий человек решится их нарушить. Все знают, что за это бывает. Нарушителя либо судят, а потом вздергивают на рее, либо выбрасывают на один из крохотных необитаемых островков в море. Здесь у нас есть деревья, вода и пища в достатке, но на других островах ничего нет, кроме голых камней. Человек там сходит с ума. Поэтому, если есть выбор, большинство предпочитают умереть на виселице.

– Полагаю, таков здешний способ вершить правосудие?

– Другого закона у нас нет, и без него было бы совсем невозможно жить. И смею сказать, он не менее справедлив, чем законы в Англии или в Испании. Не хотела бы я оказаться в суде инквизиции.

– Я тоже, – с улыбкой согласилась Марибель. Пег начинала ей нравиться, несмотря на свою грубоватую манеру говорить и то, что, защищая себя, она убила человека. – Надеюсь, я не доставлю вам слишком много хлопот?

– Ради бога! – Пег расхохоталась. – Нисколько, однако вам придется делать кое-что по дому, потому что у нас здесь нет господ и слуг. Ваша горничная может уходить и приходить, когда пожелает. Если она захочет вам помогать, то может это делать, если нет, ее заставлять никто не будет. Мы здесь все равны. Правда, некоторые считают, что могут указывать остальным… – Пег нахмурилась. – Я не про вас, дорогуша. Сейчас в порту болтается капитан Пайк – негодяй с черной душой. Он настоящий убийца, для него разрубить человека пополам – что плюнуть. Мой вам совет, старайтесь не попадаться ему на глаза. Стоит ему увидеть ваше хорошенькое личико, и он захочет вас поиметь. А если он захочет вас поиметь, он это сделает, не заботясь о последствиях. Я не знаю другого человека, который столько раз дрался на поединке и побеждал.

Марибель почувствовала дурноту, несмотря на жаркий день, ее охватил озноб. Стать добычей безжалостного пирата! Если бы он захватил ее в плен, она наверняка была бы уже мертва, потому что скорее рассталась бы с жизнью, чем позволила такому человеку прикоснуться к ней.

Слова Пег снова заставили ее вспомнить о том, как с ней обращался капитан Сильвестр. Он отнесся к ней с уважением и что получил взамен? Что, если он решит бросить ее на произвол судьбы?

Джастин понимал, что сам невольно спровоцировал Марибель на резкость, корил себя за то, что привез ее в это место. Он мог бы и догадаться, что для такой женщины, как она, здешняя жизнь слишком тяжела и груба. На этом острове она ни на минуту не могла бы почувствовать себя спокойной. И теперь он обязан как можно скорее покончить со своими делами и отплыть в Англию.

– Значит, ты и есть Сильвестр… – Массивная фигура пирата преградила Джастину дорогу. В его маленьких прищуренных глазках блестела злоба. Часть почерневших зубов обломалась. Джастин почувствовал его смрадное дыхание. Мужчина носил на голове потертую черную шляпу, из-под которой выглядывала красная повязка, и плащ с карманами, надетый поверх рубашки. Его короткие штаны пропитались солью, сапоги, казалось, никогда не знали ваксы, а волосы свисали на плечи жирными прядями. – Я слыхал, что на этот раз тебе удалось хорошенько разжиться. Поговаривают, ты взял целое состояние.

– Да, наши дела идут неплохо, – ответил Джастин, стараясь, чтобы голос звучал вежливо, хотя человек не понравился ему с первого же взгляда. Они никогда раньше не встречались, но репутация Пайка бежала впереди него, и Хиггинс уже успел издалека показать ему этого пирата. – Мои люди довольны плодами своих трудов. Полагаю, и у вас дела не хуже?

– Ты полагаешь? – злобно рявкнул Пайк, плюнув на землю. – Мы ничего не взяли, кроме жалкого португальского суденышка с грузом ячменя и пшеницы. За это можно получить несколько гиней, потому что мука всегда в цене, но больше ничего. А тебе, похоже, постоянно везет, Сильвестр. Я слышал, что ты захватил по крайней мере два корабля этого дьявола Сабатини?

– Все может быть. Извините, сэр, меня ждут дела.

Пират даже не двинулся с места. Его рука многозначительно легла на рукоять шпаги.

– В прошлом году я тоже захватил один из его кораблей…

– Уверен, вам снова повезет. – Глаза Джастина сверкнули. Его рука тоже двинулась в сторону рукояти шпаги. – В море ходит достаточно много богатых торговых судов, хватит на всех. Возможно, вам стоит попробовать изменить маршрут, перебраться в другие места, например в Вест-Индию?

На мгновение рука капитана Пайка сжала рукоять, но тут за спиной Джастина возник Хиггинс и еще пара мужчин.

– Так ты говоришь, хватит на всех? Будет лучше, Сильвестр, если мы не станем наступать друг другу на пятки.

– Какой бы маршрут вы ни выбрали, я желаю вам удачи. – Лицо Джастина осветила белозубая улыбка. Пират бросил на него свирепый взгляд и, задев его плечом, прошел мимо.

– Будьте с ним осторожны, – тихо предупредил Хиггинс. – У него скверный нрав, он готов затеять ссору в любой момент. В прошлом году на поединках с ним погибло больше людей, чем мы потеряли в море!

– Капитан Пайк меня не волнует. – Джастин посуровел. – Он не может закрыть нам дорогу в море. Каждый волен плавать там, где захочет.

– Тут я с вами согласен. Если мы встретимся в море, сила будет на нашей стороне. У Пайка всего один корабль, а у нас два…

– Три! Я собираюсь купить еще один корабль. Тогда, снова выйдя в море, мы будем достаточно сильны, чтобы противостоять и Сабатини, и любому другому.

– Люди ждут, что получат свою долю добычи, захваченной в последнем походе. Я не уверен, что они захотят тратить ее на новый корабль.

– Они получат свою долю. У меня и без этого хватит денег на новый корабль. Строительство дома заканчивается, а больше мне ничего не нужно. Новый корабль окупится многократно.

– Я думал, вы хотите накопить денег, чтобы начать новую жизнь.

– Возможно, в свое время…

Джастин ушел от ответа. Когда-то он действительно хотел быстро накопить денег и где-нибудь осесть. Сейчас он не видел для себя будущего, он утратил право вести жизнь джентльмена.

Презрение, с которым отнеслась к его ремеслу Марибель, достаточно ясно доказывало – если ему требовались доказательства, – что ни одна порядочная женщина не захотела бы стать его женой. Возглавив бунт и став капитаном «Непокорного», он сделал свой выбор. И теперь нет смысла пытаться стать тем, кем он больше не мог себя называть.

Губы Джастина изогнулись в кривой усмешке, когда он вспомнил язвительные слова, сказанные Марибель после ее пленения. А недавно она заявила ему, что ей кажется, будто раньше он был джентльменом. Что ж, она права. Раньше он действительно был сыном уважаемого землевладельца и кузеном людей, приближенных ко двору. Но те дни остались в прошлом. Он пират и должен жить и умереть, как подобает пирату… Только это не значит, что он станет уподобляться таким подонкам, как Пайк.

Из всех, кто топчет эту землю, Пайк относился к существам самого низменного толка. Джастин понимал, что нажил себе злейшего врага. Не он затеял эту стычку, но она случилась, и теперь, пока Пайк в порту, он должен быть очень осторожен.

Поморщившись, Джастин постарался выкинуть из головы неприятный инцидент. Как только он продаст все, что они захватили в последнем походе, они смогут поделить деньги. Он улыбнулся своим мыслям и зашел в таверну, чтобы встретиться с торговцем, с которым вел дела о продаже. Джастин уже знал, на что ему хотелось бы потратить часть своей доли…

* * *

Марибель закончила разбирать свой сундук. Анна предлагала сделать это за нее, но, заметив скептический взгляд Пег, Марибель отказалась, попросив ее только показать, как правильно стирать белье и разгладить помятые шелковые нижние юбки.

– Негоже вам заниматься такой работой, – нахмурившись, возмутилась горничная. – Кое-что из белья нужно держать над кипящим котлом, а потом разглаживать горячей железной пластиной. Хотя я не уверена, что на этом острове найдется хотя бы одна такая штука. Оставьте ваше белье мне, и я подумаю, что можно сделать.

– Нет, Анна, я должна научиться делать это сама. Пег говорит, что здесь нет ни господ, ни слуг.

– Она может говорить все, что угодно. – Анна покачала головой. – Я знаю свои обязанности по отношению к вам, госпожа. Но вот что я вам скажу: здесь очень жарко. Думаю, вы могли бы сделать то, что делают другие женщины, – снять часть своих нижних юбок.

– Снять нижние юбки? – потрясенно повторила Марибель. Она уже избавилась от своих тяжелых, подбитых войлоком кринолинов. Но расстаться с нижними юбками?! Нет, уважаемая дама не может появиться на людях без нижних юбок.

– Вы не в Испании и не в Англии, – напомнила ей Анна. – Я сняла свои уже несколько дней назад. Хиггинс мне посоветовал ходить без них, и теперь я чувствую себя гораздо лучше.

– Но ты… – Марибель осеклась, устыдившись того, что чуть не произнесла слово «служанка». За время плавания Анна стала ей доброй подругой и поддерживала ее во всех невзгодах, выпавших на их долю. – Анна, ты можешь звать меня Марибель. Здесь лучше не упоминать мои титулы.

Анна посмотрела на нее с сомнением:

– Не уверена, что смогу это сделать, моя… сеньорита.

– Ладно, если не можешь звать меня по имени, пусть будет сеньорита. – Облегченно вздохнув, Марибель избавилась от нескольких слоев нижних юбок, а потом, почувствовав, насколько ей стало лучше, сняла последнюю и осталась в шелковой сорочке, на которую надела платье. – Это самое простое из моих платьев, но оно все равно слишком дорогое для этого острова. Анна, как ты думаешь, можно ли купить здесь что-нибудь более простое? К порту мне приближаться запрещено, но я думаю, там должны быть какие-нибудь торговцы.

– Уверена, что они здесь есть, хотя у них нет своих магазинов, а только небольшой прилавок или окно в собственном доме. Я спрошу у Хиггинса, где продается подходящая одежда, донна… сеньорита.

– Спасибо. Я дам тебе несколько золотых монет. Не знаю, сколько тебе понадобится.

– За один золотой можно купить два вполне подходящих платья, – ответила Анна. – И не стоит давать мне больше, потому что меня могут ограбить.

– Тебе не слишком опасно идти к этим торговцам?

– Я не пойду одна. Попрошу Хиггинса, и он сходит со мной.

Марибель задумчиво посмотрела на нее:

– Он сделал тебе предложение… попросил выйти за него замуж?

– Мы решили, что не будем венчаться в церкви, но, когда Хиггинс построит для нас дом, мы станем жить там вместе.

– А когда корабль поплывет в Англию… ты поедешь со мной?

– Мы говорили об этом, – ответила Анна. – Я буду присматривать за вами во время путешествия.

Но как только вы доберетесь до Англии, я вас оставлю и вернусь с Хиггинсом на остров. Он говорит, что, когда закончит плавать, мы заведем собственную факторию. Со временем здесь осядет еще больше людей. Мы сможем покупать то, что пираты привозят на кораблях, и продавать местным жителям.

Марибель почувствовала укол сожаления.

– Я буду скучать без тебя, Анна. Ты была очень добра ко мне.

– А вы всегда были справедливой и великодушной хозяйкой. В Англии вы найдете себе других слуг, возможно, гораздо лучше, чем я.

– Нет, лучше тебя им никогда не стать.

– Ладно, впереди еще несколько недель, прежде чем мы расстанемся. Хиггинс еще не построил свой дом, так что пока я буду жить здесь с вами. А потом мы вместе поплывем в Англию. Он говорит, мы сможем прикупить там кое-что из вещей и привезти их сюда, на остров…

– Да… – Марибель отвернулась, чтобы навести порядок в своих вещах. На дубовом сундуке, который служил ей комодом для одежды, она аккуратно разложила свои расчески, серебряные заколки, флакончики с духами и маленькое ручное зеркало. Ее глаза наполнились слезами. Она чувствовала себя очень одинокой. Когда Анна уедет, в мире не останется ни одного человека, который любил бы ее. Родственники матери совсем чужие люди, и неизвестно, станет ли она желанной гостьей в их доме. Особенно если они узнают, что она столько времени прожила среди пиратов.

Марибель развесила мокрую одежду на кустах, чтобы высушить ее под лучами палящего солнца. От сырой ткани тут же начал подниматься пар, и она поняла, что должна быть очень осторожной и не пересушить свои вещи, иначе их не удастся разгладить. Пока она стирала, Анна ушла в порт, чтобы купить ей пару простых платьев. Спина Марибель была влажной от пота, волосы липли к шее и лезли в глаза, несмотря на все ее попытки закрепить их заколками. Анна предлагала ей свою помощь, но Марибель понимала, что должна научиться справляться со всем этим сама, поэтому она просто зачесала волосы назад и заколола их.

– Так, так, и кто это тут у нас?…

Мужской голос заставил Марибель обернуться. Она испуганно уставилась на высокого мужчину. И неудивительно, потому что выглядел он поистине устрашающе. Его насквозь просоленную одежду, похоже, никогда не стирали, а из-под красной повязки, надетой под шляпу, свисли длинные жирные пряди.

– Простите, сэр? Вы кого-то ищете? Если вам нужна Пег, вы найдете ее в доме. Полагаю, у вас к ней какое-то дело.

– Мои дела с Пег могут и подождать, лапуля. А сейчас я с удовольствием займусь делами с тобой.

Марибель вздрогнула и в ужасе отступила назад, безошибочно угадав по глазам мужчины его намерения.

– Нет, сэр, вы все неправильно поняли. Я не шлюха. У нас с вами не может быть никаких дел.

– Вы только посмотрите, она еще изображает из себя благородную даму! – Мужчина расхохотался. Ситуация его явно забавляла. – Заткнись и делай, что тебе говорят…

Пайк схватил ее за руку, и Марибель снова вскрикнула:

– Пусти меня! Убери от меня свои грязные лапы, скотина!

– Сейчас я научу тебя хорошим манерам, сучка…

– Сейчас же убери руки от моей женщины, Пайк, – произнес другой мужской голос. – Или я перережу тебе глотку. Выбирай.

Пайк повернулся назад, и его лицо перекосило от удивления, когда прямо у своего лица он обнаружил острое лезвие.

– Сильвестр… – хрипло рявкнул он, и над его бровью выступили капли пота. – Я не знал, что она твоя женщина.

– Ладно, теперь ты это знаешь. – Глаза Джастина горели яростью. – Тронешь ее хотя бы пальцем, и ты покойник, Пайк. Ни один мужчина не может тронуть мою женщину и остаться в живых.

– Я просто хотел немного развлечься… – Пайк поднял руки вверх и отошел от Марибель. – Что же она сразу не сказала, что она твоя? Я бы к ней и близко не подошел, если бы знал.

– Она леди и не привыкла общаться с таким сбродом, как ты. – Слова Джастина были как удар кнута. – Держись подальше от нее и от этого дома, пока мы не уплывем. Ты меня слышал? Если ты снова попытаешься к ней сунуться, я тебя убью.

– Я все слышал и уже ухожу.

Марибель смотрела, как Пайк с позором убрался прочь. Она чувствовала дурноту и вся дрожала, но смогла удержаться и не заплакать.

– Спасибо. Не знаю, что бы я делала, если бы вы не пришли.

– В будущем, если какой-нибудь мужчина попытается к вам приставать, говорите, что вы принадлежите мне. Мою женщину никто беспокоить не станет. – Джастин окинул ее взглядом. Тонкое платье Марибель прилипло к телу, откровенно обрисовывая его контуры. Желание вспыхнуло мгновенно. Ему захотелось прижать ее к себе, и это тонкое платье только усиливало искушение. Внезапно охрипшим голосом Джастин резко бросил: – Меня не удивляет, что Пайк принял вас за доступную женщину в этом платье. Где ваши нижние юбки?

– Я их сняла. Сегодня так жарко! Анна сняла свои, и я подумала… – Марибель смутилась, увидев выражение его глаз. – Я не ждала, что кого-нибудь встречу.

Джастина охватила злость. Ему хотелось сделать с ней то же самое, что и Пайку, и он презирал себя за это. Он не имел права испытывать похоть только потому, что Марибель была так соблазнительна в своей беззащитности.

– Леди не должна выходить из дома без нижних юбок. Меня удивляет, что вы не только позволяете служанке давать вам советы, но и следуете им. Вам следует придерживаться определенных правил. Особенно среди таких людей, как Пайк.

– Я… – Щеки Марибель залил густой румянец. Она скрестила руки на груди, как будто хотела защититься. – Вы правы. Это больше не повторится. Я никогда не выйду из дома без нижних юбок.

– Я не могу постоянно быть рядом, чтобы защищать вас. – Джастин понимал, что его слова задели Марибель, и уже начал жалеть о своей резкости. Разве она виновата в том, что он не мог контролировать свое влечение? – Я знаю, что вам приходится терпеть неудобства, но на этом острове нельзя пренебрегать осторожностью.

– Да, вы правы. – Марибель видела, что, несмотря на жару, капитан Сильвестр одет как положено, и ей стало очень стыдно за свой внешний вид. – Я вела себя безрассудно. Спасибо, что вы помогли мне.

– Мне не хотелось бы показаться бессердечным. Я понимаю, что такая жара может свести с ума кого угодно. Но я просто желаю вам добра.

– Благодарю вас. Вам больше не понадобится делать мне внушение, сэр.

– Пег хорошо с вами обращается? Вам здесь удобно? Мой дом почти готов. Сейчас его обставляют мебелью. Я думаю, там безопаснее.

Марибель замерла, удивленно глядя на капитана, пытаясь справиться с сердцебиением. Что он имел в виду? Он сказал, что не собирается жениться. Неужели он предлагает ей стать его любовницей? Какая-то часть ее души рвалась сказать «да», но здравый смысл еще не совсем изменил ей.

– Капитан Сильвестр! Вы сказали тому негодяю, что я ваша женщина, чтобы защитить меня. Но ведь это не так. Я не могу жить с вами под одной крышей, сэр.

– У вас будет компаньонка. С нами будет жить Анна, не говоря уже о женщине, которая будет вести хозяйство.

– Но Пег сказала, что на острове нет слуг.

– Я хорошо плачу и всегда нахожу желающих услужить мне добровольно. Думаю, Пег просто хотелось поставить вас на место, леди. За хорошие деньги всегда можно найти желающих поработать, к тому же я отношусь к людям уважительно. Это не те слуги, к которым вы привыкли в доме вашего отца. Я оплачиваю их труд и обращаюсь с ними, как с равными.

– Значит, это совсем не такие слуги.

Губы Джастина тронула странная улыбка.

– Я приехал, потому что хотел передать вам подарок, но сейчас я хочу знать, согласны ли вы жить под моей крышей в качестве моей гостьи… не больше и не меньше. Вы сможете свободно передвигаться по острову. Пока вы остаетесь здесь, у других мужчин могут возникнуть такие же мысли, как у Пайка. Это единственный надежный способ обеспечить вашу безопасность.

Марибель вздрогнула и прошептала:

– Встречаясь с людьми, я вижу в их глазах негодование. Они ненавидят меня за мое происхождение.

На шее Джастина дернулась жилка.

– Это я виноват в том, что вы оказались здесь, леди. Я сказал, что вы моя, чтобы защитить вас. Больше я ничего не могу сделать. Однако, как только мы отчалим с острова, вы снова станете той, кем являетесь на самом деле. Вы должны смириться и про явить терпение, пока я не передам вас вашим родным.

Марибель немного помедлила в сомнении, но потом кивнула:

– Да, я верю, что вы сдержите свое слово, сэр. Я вам благодарна и буду рада жить под вашей защитой.

Джастин улыбнулся и шагнул ближе:

– Марибель, я сделаю все, что смогу, чтобы ваше пребывание здесь было приятным. Если бы я мог, я отвез бы вас к вашим родным прямо сейчас. И вот что. Ваша семья никогда не узнает о том, что вы были здесь. Я обещаю, что когда отвезу вас к ним, то расскажу им совсем другую историю, и они будут считать меня всего лишь вашим сопровождающим. – Джастин поднял одну бровь. – Вам ведь кажется, что когда-то я был джентльменом. Поверьте, Марибель, я знаю, как сыграть свою роль, чтобы не подвести вас.

То, как он произнес ее имя, заставило сердце Марибель встрепенуться, и внутри возникло ощущение, в котором она уже научилась безошибочно распознавать желание. Губы капитана были так близко! Как же ей хотелось оказаться в его объятиях, почувствовать эти губы на своих, как уже было однажды. Марибель из последних сил старалась удержаться, чтобы не прильнуть к нему. Ей хотелось отдаться ему, сказать, что она готова стать его женщиной по-настоящему, но гордость не позволяла этого сделать.

Выражение его глаз говорило, что он хочет ее, но она знала, что он ее не любит. Капитан Сильвестр ясно дал ей понять, что у такого человека, как он, нет времени на нежность и на любовь. Но для Марибель отдаться ему означало любить. Любить той любовью, которая будет сжигать ее на медленном огне. Если она отдаст капитану свое сердце, он просто растопчет его.

– Вы называете меня по имени, – сказала она. – Но я знаю вас только как капитана Сильвестра. Сомневаюсь, что это ваше настоящее имя.

– Я не стану называть вам свою фамилию, чтобы не позорить свою семью. – Его взгляд сделался непроницаемым. – Они не знают, что я стал пиратом, и я не хочу причинять им боль. Однако я могу назвать вам имя, которым меня нарекли при крещении. Джастин.

– Джастин… – выдохнула Марибель. – Джастин… – Ее губы тронула улыбка. – Да, оно мне очень нравится. И оно подходит вам, сэр… потому что вы справедливый человек.

– Вы так думаете? – Джастин дерзко смотрел на нее сверху вниз. – Марибель, может, у меня и сохранились остатки чести, но нельзя так искушать мужчину. Будьте осторожны, играя со мной… и не забывайте впредь надевать нижние юбки, или я за себя не отвечаю.

– Джастин… – Она замерла под его жгучим взглядом. – Простите меня. Я вовсе не собиралась соблазнять ни вас, ни других мужчин. Я постараюсь быть более благоразумной.

– Будьте осторожны, когда выходите из дома, – сказал он. – Я купил несколько более легких платьев с тонкими нижними юбками, чтобы вам стало легче. Мне надо было сразу же привезти их вам, но меня отвлекли другие дела. Они остались у меня дома. Но они ждут в вашей комнате… А теперь я должен вас оставить, пока не растерял последние представления о приличиях.

Джастин повернулся и пошел прочь. Марибель смотрела ему вслед. Сердце разрывалось: хотелось окликнуть его, вернуть назад, но гордость была непреклонна. Он говорил о чести и в то же время насмехался над ней. Если бы он ее любил, то наверняка попросил бы стать его женой. Но нет, ему не нужна жена… только любовница.

Марибель понимала, что стоит ей сказать слово, и она станет его женщиной. Она видела страсть в его глазах и чувствовала ответную страсть в себе. Но, зная себя, она понимала, что, если отдастся ему, это принесет ей одни несчастья.

Глава 5

– Почему вы не сказали мне, что вы женщина Сильвестра? – спросила Пег, когда Марибель упомянула, что он кого-нибудь пришлет, чтобы отвезти ее в свой дом, а сундук с ее вещами отправят позже. – Я не стала бы просить вас помогать мне по дому, если бы знала, что вы ему дороги.

– Мне совсем не трудно помогать вам, – краснея, ответила Марибель. – К тому же полезно узнать, что приходится делать другим людям.

– Покажите мне ваши руки. – Марибель протянула их, и Пег нахмурилась, увидев красные рубцы на ладонях. – Вы должны были сказать, что никогда не занимались тяжелой работой. Если бы я знала, то не стала бы поручать таскать воду из колодца. Я дам вам немного лечебной мази для рук. – Она прищурила глаза. – Это первый раз, когда капитан Сильвестр привозит женщину и берет ее под свою защиту. Должно быть, вы произвели на него впечатление! Другие женщины умрут от зависти, когда узнают, что вы сделали то, что до сих пор никому не удавалось. – Внезапно Пег расплылась в улыбке. – Ну, и какой из него любовник? Думаю, в свое время я бы не отказалась иметь такого мужчину! – Она запрокинула голову назад и рассмеялась, видя, как Марибель заливается краской. – Но нет! Вы еще ни разу не лежали в его постели, верно? Он просто защищает вас от всякого сброда, вроде Пайка.

– Почему вы так говорите? – насторожилась Марибель.

– Вы невинное дитя. Каждый, у кого есть голова на плечах, видит это по вашим глазам. К тому же я знаю, что он похоронил свое сердце в могиле той женщины, которую любил.

– Это он вам так сказал? – Марибель показалось, как будто в грудь ей воткнули острый кинжал. – Он рассказывал вам о той женщине… вы знаете, кто она?

– Я не могу открыть вам его секрет, – ответила Пег. – До того как приехать сюда, я была служанкой в большом доме. Когда я убила подонка, который хотел меня изнасиловать, меня хотели повесить. И повесили бы, если бы не Сильвестр. Он вытащил меня. И я сбежала в море со своим любимым. Я знаю, что сердце Сильвестра разбито, потому что женщина, которую он любил, умерла от лихорадки за несколько дней до их свадьбы… Но если вы расскажете ему, что я открыла вам эту тайну, я задушу вас собственными руками!

Джастин потерял свою любимую незадолго до свадьбы. Неудивительно, что он не желал, чтобы другая женщина заняла ее место. Марибель ощутила прилив сочувствия к нему. Она чувствовала тоску и боль, которую причинила ему утрата. Как бы ей хотелось обнять его и нежными поцелуями прогнать его печаль, залечить сердечную рану… Она понимала, что значит потерять того, кого любишь. Но она любила Пабло как брата. Что же должен чувствовать человек, потерявший того, кто значил для него гораздо больше, кто стал частью его самого?

И хотя Марибель узнала лишь часть его тайны, она чувствовала, что все сильнее и сильнее влюбляется в этого человека. Каким бы ни было его нынешнее положение, он оставался настоящим джентльменом. И человеком чести.

Но почему он считал, что не может вернуться домой? Неужели он совершил что-то ужасное?

Марибель знала, что капитан Сильвестр способен быть суровым. Без этого он не смог бы управлять своими людьми. Но вместе с тем он был благороден и способен проявить сочувствие.

С болью в сердце Марибель взглянула на свой сундук, приготовленный к отправке в дом Джастина. За время своего пребывания на острове она избавилась от многих запретов, которых привыкла придерживаться раньше. Отправляясь в Англию из дома отца, она чувствовала себя безупречной испанской дамой. Теперь она уже не могла бы с уверенностью сказать, кто она такая. Марибель не знала, сможет ли когда-нибудь снова отдавать приказы слугам, не допуская ни малейшего сомнения в том, что они обязаны повиноваться любому ее капризу. Хотя в Англии родственники ее матери будут ждать от нее именно такого поведения.

Если бы только она могла жить по-другому! Так, как ей хочется. Правда, на этом острове Марибель никогда бы не нашла покой. Пираты были слишком опасны, эти грубые, жестокие люди внушали ей страх. И в то же время, многое поняв, она уже не хотела возвращаться к той жизни, которую вела в доме отца.

Она думала, что с удовольствием устроилась бы в простом, скромном доме где-нибудь в деревне, возможно, даже на ферме… Главный вопрос с кем. И хотя только один образ возбуждал ее мечты, она старалась не увлекаться. О таком счастье не стоило даже мечтать.

Джастин-Сильвестр не собирался бросать свою пиратскую жизнь ради того, чтобы осесть где-нибудь на ферме.

Смахнув набежавшую слезу, Марибель надела тонкую сорочку, одну нижнюю юбку и самое легкое платье из всех, что у нее были. Она заплела волосы в косички, как делала это дома, и теперь выглядела достаточно прилично. Уложив косички, она закрепила их гребнем. Прическа получилась не такой аккуратной, как та, что делала ей Анна, но она определенно не выглядела как разбитная простушка, которую Джастину пришлось спасать от злодея.

Подняв голову, Марибель посмотрелась в свое маленькое серебряное зеркальце. Внешне она еще напоминала ту строгую даму, которая когда-то поднялась на борт корабля, чтобы отплыть в Англию. Но она знала, что внутри стала совсем другой. Раньше она жила вполсилы, в каком-то холодном темном мире, словно моллюск, не покидавший пределов своей раковины. Теперь ее жизнь наполнилась такими яркими чувствами – любовью, болью, желанием, – о существовании которых она и не подозревала.

Марибель осмотрела комнату, которую ей выделили. В ней стояла массивная кровать из дорогого испанского дерева с шелковым балдахином. Несколько сундуков из того же дерева и резной комод создавали ощущение уюта. А какие изящные стулья! Марибель удивилась, где и как Джастину удалось раздобыть такие красивые вещи. Должно быть, он нашел их на других захваченных им испанских кораблях или заплатил за то, чтобы их привезли сюда. Открыв крышку одного из сундуков, Марибель обнаружила обещанные платья и белье. Все вещи были сделаны из тончайшего шелка. Разумеется, в них будет гораздо удобней, чем в тяжелых нарядах, составлявших ее приданое. Марибель сама выбирала для них теплые плотные ткани, потому что ей сказали, что в холодном климате Англии без них не обойтись.

Она вдруг подумала, что ей все меньше и меньше хочется завершать свое путешествие в доме родственников матери. Но что еще она могла сделать? Если она отдастся Джастину без брака, то превратится в шлюху. А когда она ему наскучит? Куда она пойдет, что будет делать?

Вопросы терзали ее, но одновременно и подводили к главному решению. Сердце шептало, что даже недолгое счастье быть его женщиной – лежать в его объятиях, познать его любовь – стоит того, чтобы забыть о своей чести. При этом здравый смысл не давал забыть, что она благородная дама из знатной семьи. И хотя ее отец оказался тираном и убийцей, мать была настоящая леди. Если Марибель пожертвует честью ради любви, она никогда не сможет вернуться к той жизни, для которой рождена. Она станет изгоем, и в один прекрасный день ей придется самой зарабатывать себе на жизнь.

Мучительные размышления прервало появление Анны, которая принесла Марибель чистое постельное белье.

– Это очень хороший дом, – улыбнулась ей Анна. – И хотя он построен в основном из дерева, фундамент у него каменный. Он способен выдержать самые суровые зимние шторма.

– Да, он достаточно крепкий. – Марибель пожала плечами. – Но я не собираюсь жить здесь всю жизнь. Анна, ты уверена, что хочешь поселиться здесь навсегда? Если передумаешь, я всегда готова взять тебя к себе… если, конечно, я найду своих родственников и они меня примут.

– Спасибо вам, сеньорита, но в Англии я навсегда останусь служанкой. А здесь я могу жить сама по себе.

– Но разве вы с Хиггинсом не можете открыть таверну или магазин в Англии?

– Это не одно и то же. Вы всегда были леди. Вы не знаете, что это значит для тех, кто вам прислуживает. Испанские законы суровы по отношению к таким, как мы, и Хиггинс говорит, что в Англии то же самое. Человека могут повесить за то, что он подстрелил дичь в чужом лесу, даже если он сделал это, чтобы спасти свою семью от голода. К тому же, если Хиггинс вернется в свою страну, его повесят за участие в бунте. Раз он не может там жить, то не стану и я.

Слова Анны попали в цель. Марибель чувствовала себя очень одинокой, а временами и совсем несчастной. Она не хотела возвращаться к прежней жизни – ни в Испании, ни в Англии.

У нее вырвался вздох.

– Неужели в мире нет страны, где человек свободен от таких жестоких законов? Я знаю, ты скажешь, что на этом острове все свободны, но люди здесь… – Марибель покачала головой. – Мне не нравятся пираты и такие, как Пайк. – Кроме одного, подсказывало сердце. Но она не могла позволить себе говорить о своих истинных чувствах к человеку, который никогда ее не полюбит. Пег ясно дала понять, что его сердце принадлежит той, на ком он когда-то хотел жениться. Да Джастин и сам признался ей, что не собирается выбирать себе жену.

– Что ж, я сделала свой выбор, – сказала Анна. – Может, жизнь здесь и не идеальна, но в Англии у меня нет родных и меня никто не ждет. И в Испанию я возвращаться не хочу, потому что там меня тоже не ждет ничего хорошего.

– Ты можешь поступать, как тебе нравится, Анна, но я не смогла бы здесь жить… даже в этом доме, который достаточно хорош, чтобы погостить здесь недолгое время.

Марибель произнесла эти слова небрежно, хотя дело было вовсе не в доме, а в том, что на этом острове она никогда не смогла бы чувствовать себя своей.

Приблизившись к открытой двери, Джастин невольно подслушал разговор двух женщин, беседовавших в комнате. Он пришел спросить Марибель, всем ли она довольна, и теперь получил ответ. Ради того, чтобы обставить дом в соответствии с тем, к чему она привыкла, он потратил гораздо больше, чем собирался. Но, похоже, этого оказалось мало. И точно так же он сам был для нее недостаточно хорош.

Он назвал ей свое имя, тем самым доказав свое желание снять часть разделявших их барьеров. Но теперь Джастин был рад, что не открыл ей других секретов. Ей не нравились пираты… включая их капитана. В последние дни ему казалось, что в ее отношении к нему появилось больше тепла… что она чувствует, какую страсть рождает в нем ее красота… Но теперь он видел, что обманывал себя.

Зная, что под его крышей она будет в безопасности, Марибель с готовностью воспользовалась его гостеприимством. Получается, лишь ненадолго. Совершенно ясно, что она ждет не дождется, когда ее пребывание на острове закончится и она сможет продолжить свой путь в Англию, где ее ждали родные.

Нахмурившись, Джастин отошел от двери. У него достаточно других дел, которыми нужно заняться. Команда ждала, когда он наконец раздаст им серебро и золото. И значит, ему надо как можно скорее заключить сделки с торговцами и другими капитанами, чтобы как можно дороже продать то, что они сумели добыть. Серебряные монеты они уже поделили по законам братства, и Джастин даже успел потратить свою капитанскую долю, которая хоть и была самой большой, но все же частью того, что они захватили. Каждый человек в команде получал долю, соответствовавшую его месту на корабле, и теперь даже юнга Том получил куда больше, чем прежде. Если он правильно распорядится своими средствами, то через год-другой станет богатым человеком… при условии, что удача будет сопутствовать им по-прежнему.

Джастин невольно задумался, позволит ли его капитанская доля где-нибудь осесть, чтобы начать новую жизнь. Не здесь, не на этом острове. Деньги, которые он здесь потратил, можно вернуть, хотя бы отчасти, продав дом со всем содержимым. Хотя он понимал, что ему не возместить те безрассудные траты, которые он сделал, желая угодить Марибель. И все же, сможет ли он начать новую жизнь?

Марибель спрашивала, есть ли в мире страна, где законы справедливы для всех. Не пиратский рай, а земля, где человек может свободно дышать и обустраивать жизнь для себя и своей семьи.

Анна не знала ответа… не знал его и Джастин.

Но если он не мог вернуться в Англию, тогда где ему обустраивать жизнь, о которой он мечтал? Конечно, не в Испании и не во Франции. Французские кузены, как и отец, сочли бы, что он их позорит. Джастин снова и снова думал об этом. Должна же найтись страна, где он сможет жить и чувствовать себя свободным…

* * *

Марибель увидела его во дворе дома. Он колол дрова. Джастин снял рубашку, его тело блестело от пота. При каждом движении под загорелой кожей ходили крепкие мускулы. Марибель была не в силах отвести от него восхищенного взгляда и чувствовала, как от живота по всему телу начинает разливаться жар. Он был невероятно красив, и ей хотелось прикоснуться к нему, провести руками по спине, погладить пальцами шрамы, оставшиеся – как она догадывалась – от ударов кнута, полученных в то время, когда он служил на корабле, принадлежавшем жестокому хозяину. Неудивительно, что он взял правосудие в свои руки. Капитан того корабля получил по заслугам! И все же Джастин не по своей воле стал тем, кем стал, – изгнанником, потерявшим свою страну и дом. Марибель впервые начала понимать, какие причины могли заставить его стать пиратом. Она еще долго наблюдала за ним из своего окна. Джастин работал, не жалея сил, набрасываясь на дерево, как на своего врага, и она невольно подумала, что он выплескивает свой гнев. Он вел себя как человек, который старается вложить свое недовольство в работу, вовсе не требующую такого усердия.

Взяв шляпу с широкими полями, которую он так предусмотрительно купил ей, Марибель надела ее и закрепила в волосах серебряной булавкой. Она вышла из дома, прислушиваясь к шуршанию своих новых юбок и ощущая приятное прикосновение шелковой ткани. Ей никогда не доводилось носить таких изящных нарядов, и Марибель думала, что даже ее мачеха никогда не имела таких дорогих шелков, как те, которые сейчас на ней.

Услышав ее шаги, Джастин поднял голову, а когда увидел ее, нахмурился и потянулся за своей рубашкой.

– Прошу меня извинить. Вам не следовало выходить из дома. Я не одет.

– Я видела вас из окна. Вы так усердно трудились. Мне захотелось поблагодарить вас за платья. Они такие легкие и удобные. Я никогда не носила ничего подобного.

– Но мне казалось, вы должны были…

– Нет, сэр. Мои платья всегда были гораздо массивнее и тяжелее. Даже моя мачеха не носила таких тонких шелков, как те, что вы мне купили. Я благодарна за вашу предусмотрительность и за комнату, которую вы мне предоставили.

– Леди, я понимаю, что моему дому недостает привычного вам уюта. Он неплох для короткого пребывания, но определенно ненадолго. Я сделаю все, чтобы как можно скорее передать вас на руки вашим родным.

– Вы подслушали, что я говорила… – Щеки Марибель вспыхнули, когда она поняла, что он слышал их разговор с Анной. Ее охватил стыд за свои неблагодарные и несправедливые слова. – Джастин, когда я говорила это Анне, я не имела в виду вас или ваш дом. Просто остров не кажется мне приятным местом. И этот Пайк…

– Не судите нас слишком строго, Марибель. Таких людей, как Пайк, действительно нужно избегать, но многие из тех, кто здесь живет, не причинили бы вам вреда, особенно если бы считали, что вы моя женщина. Я согласен с вами, что порт – это скопище жалких лачуг, но жизнь здесь только начинается, и поселок еще не построен. Сейчас этот остров рай для пиратов и им подобных, но когда-нибудь он может стать чем-то большим. Когда люди выстроят здесь свои дома, появится настоящая община. Я думаю, здесь вполне возможно наладить хорошую жизнь, если принять остров таким, какой он есть.

– Мне не стоило говорить Анне таких легковесных слов. Вы не сделали мне ничего плохого. – Марибель повернулась и, опустив голову, пошла к дому. Но уже в следующее мгновение она почувствовала у себя на плече руку Джастина и обернулась. Он успел надеть рубашку, и его лицо уже не казалось таким мрачным.

– Постойте, Марибель, не уходите. Другая сторона этого острова, самая удаленная от порта, очень красива… наверно, таким был рай, пока люди его не испортили.

– Я бы с удовольствием посмотрела на рай, о котором вы говорите… если это возможно.

– Середину острова занимают холмы, поросшие лесом, и вам не доставит удовольствия идти туда пешком в такую жару. Думаю, на днях мне удастся договориться, чтобы нас туда отвезли. Но и здесь можно найти чем себя порадовать. Сегодня вечером у нас праздник, а потом мы поделим добычу. Что вы скажете насчет того, чтобы пойти туда со мной? Я непременно должен там присутствовать, и мне будет спокойней, если вы будете у меня на глазах.

– Сэр, мне кажется, я причиняю вам слишком много хлопот. – Марибель опустила голову, со стыдом думая, что дала ему повод считать себя неблагодарной. – Вы так великодушны… больше, чем я могла ожидать.

– Я дал вам слово, что доставлю вас к родным в целости и сохранности. И я буду стараться его сдержать. Если вы не желаете идти на сегодняшний праздник, я попросил бы вас не выходить из дома и запереть свою дверь.

– Сэр, я благодарю вас и полагаю, что мне стоит пойти.

– Вы знаете, что, пока я жив, я не позволю никому причинить вам вред. – Джастин замолчал в сомнении, а потом добавил: – Могу ли просить вас называть меня по имени? Мне хотелось бы считать, что мы перешагнули границы формальной вежливости, и «сэр»…

– Я обязана вам жизнью. Если вам так хочется, я буду называть вас Сильвестр, как вас называют все остальные. Вы назвали мне свое имя, но, возможно, вам не захочется, чтобы его узнали другие люди?

– Когда-то я лелеял надежду вернуться домой, но теперь сомневаюсь, что это когда-нибудь произойдет. – Глаза Джастина затуманились, губы сжались в тонкую линию. – Вы ничем мне не обязаны, Марибель. Если бы с самого начала мы не напали на ваш корабль, вы бы уже давно были в Англии.

– И возможно, замужем за человеком, способным вызывать лишь ненависть. – Плечи Марибель передернулись. – Думаю, я должна быть благодарна вам, Сильвестр. Меня возмутило, что вы взяли меня в плен, но я была слишком горда, глупа и напугана. Я думала о вас плохо, простите меня. Возможно, когда-нибудь я смогу чем-то вам отплатить.

– Мне ничего не надо. – Джастин наклонил голову. – Прошу меня извинить, меня ждут дела. Вам не обязательно сидеть в доме, вы можете спокойно гулять в саду, если его можно так назвать. Я намеревался расчистить участок позади дома, чтобы посадить там фруктовые деревья, но пока у меня нет на это времени. Однако будьте осторожны и не заходите далеко. Я не думаю, что кто-нибудь решится повторить то, что сделал Пайк… но, как вы сами понимаете, не всем людям здесь можно доверять.

Марибель смотрела, как он уходит. Стоило ей заговорить о его имени, и он сразу вспомнил о доме… и о женщине, которую любил. Очевидно, эти воспоминания причиняли ему боль. Должно быть, Джастин очень любил ее… и, судя по его острой реакции, любит до сих пор. Конечно, он мужчина со всеми естественными потребностями. Он, может быть, и хочет ее, но его сердце до сих пор принадлежит женщине, которую он когда-то любил.

Как же она глупа, если думает о нем! Он поклялся защищать ее, но это все. Теперь Марибель начала понимать то, что сердце подсказывало ей уже давно. Джастин исключительный человек, и ее чувства к нему – это что-то совсем новое и неизвестное. Он отнесся к ней по-доброму, но она оттолкнула его, и, если бы он бросил ее на произвол судьбы, это послужило бы ей хорошим уроком.

Марибель понимала, что, пока они здесь, она должна вести себя как можно лучше. Ей оставалось только надеяться, что подготовка корабля к отплытию займет не слишком много времени. А пока она могла сделать для Джастина что-нибудь полезное. Еще раньше в дом доставили несколько больших сундуков, и она знала, что в них лежат вещи Джастина. Однако у него никак не хватало времени, чтобы их распаковать. Она сделает это за него.

Марибель провела час или даже больше, доставая ценные вещи из крепких дубовых сундуков, стоявших в гостиной. В одном она нашла необычную вазу. За всю свою жизнь Марибель не встречала ничего подобного. Внизу она увидела непонятные значки и долго разглядывала странные фигуры. Красивые сине-белые рисунки изображали людей, одетых в платья, совсем не похожие на те, что носила она. Марибель подумала, что ваза наверняка очень дорогая, и решила, что она предназначается для комнаты хозяина.

После недолгих поисков она нашла спальню Джастина и обнаружила, что его кровать куда скромнее, чем та, что он купил ей. Здесь не было красивых комодов и резных стульев, вместо них стоял корабельный сундук и простой табурет на трех ножках. Марибель поставила вазу в углу комнаты и, оглядевшись вокруг, заметила грязные рубашки. Она взяла их с намерением постирать. Когда она уже собралась уходить, за спиной послышался какой-то звук, и, оглянувшись, она увидела смотревшего на нее Джастина.

– О, я распаковала сундук, который вы прислали сюда. Эта ваза такая красивая, и я подумала, что она должна стоять в вашей комнате. Я никогда не видела ничего подобного. Откуда она?

– Я полагаю, из Китая. Мы взяли ее с португальского торгового судна. Мне сказали, что португальцы покупают их в Китае и что нигде в мире больше не найти таких красивых ваз. Они большая редкость и считаются бесценными. Эта комната почти пустая. Думаю, с вазой ничего не случится. – Увидев в руках Марибель свое белье, Джастин нахмурился. – Зачем вы взяли эти рубашки?

– Я собиралась постирать их. У меня есть время, и это сущий пустяк по сравнению с тем, что вы сделали для меня.

– Вы испортите руки, – сказал он и, забрав у нее рубашки, бросил их на кровать. – Ими займется Том. Одна из обязанностей юнги – следить за одеждой команды.

– Я чувствую себя такой бесполезной! У всех остальных есть работа.

– Если вам хочется потрудиться, вы можете заняться шитьем. Руки леди не предназначены для черной работы, но я полагаю, шитье вполне допустимо.

– Да, конечно… – Марибель сомневалась. – Мне кажется неправильным, что я ничего не делаю.

Извините, что я распаковала сундук, который вы не собирались трогать.

Она собралась уходить, но Джастин протянул руку и взял ее за запястье. Марибель подняла голову, стараясь сдержать слезы, но он заметил их и провел пальцем по ее щеке.

– Простите меня. Теперь здесь стало гораздо уютней. Марибель, я не хотел вас обидеть. Пока мы остаемся на острове, надо стараться относиться друг к другу добрее. Я понимаю, что есть вещи, которые могут вам не нравиться, но ведь здесь не так уж плохо, верно?

– Нет… – Марибель сморгнула глупые слезы и улыбнулась ему. – Отсюда открывается потрясающий вид на море, и здесь растут красивые цветы. Я должна была спросить разрешения, прежде чем трогать ваши вещи, но мне так хотелось сделать что-то полезное. Здесь совсем не место, чтобы вести праздную жизнь леди.

– Я должен был подумать, что вам нужно какое-то занятие. В следующий раз я куплю шелковой ткани, и вы сможете воспользоваться своими талантами в шитье или что-нибудь вышить.

Марибель отвернулась. Джастин считал, что она ни на что не годится, но в своем доме Марибель делала много полезного. Она помогала Хуаните в буфетной и с шитьем. Вместе они вышивали церковные пелены. Для нее всегда находилась какая-то работа, хотя теперь Марибель видела, что значительную часть своего времени она проводила, гуляя в саду, катаясь верхом или играя на виоле.

Сделала ли она в жизни хоть что-нибудь по-настоящему полезное? Если бы ее муж не умер, она стала бы хозяйкой в его доме, но в доме отца она была никем, просто дочерью женщины, которую он, похоже, ненавидел.

Марибель чувствовала, что с каждым днем растет ее неуверенность. Она не знала, какой прием ждет ее в Англии. Даже если родные матери ее примут, она в лучшем случае останется для них посторонней, потому что на самом деле не является частью их семьи.

Но тогда где ее место? Ответ – нигде. Анна стала своей на этом острове, потому что делала свою работу наравне с другими. Но Марибель была слишком изнеженна для тяжелого физического труда, а значит, никогда не смогла бы стать здесь своей.

Вернувшись в свою комнату, Марибель провела остаток дня, глядя в окно и наблюдая за птицами, порхавшими в ветвях деревьев. Она ничем не могла занять свое время и с тоской думала о вышивке или холсте для рисования, чтобы хоть как-то скоротать часы.

Когда на остров начали спускаться сумерки, она увидела у колодца Анну. Горничная набрала одно ведро и, оставив у колодца другое, понесла полное ведро в дом. Марибель выбежала на улицу и, привязав веревку к другому ведру, начала опускать его вниз, пока не услышала плеск воды. Она уже начала крутить ручку, когда из дома вернулась Анна.

– Госпожа, вы не должны этого делать.

– Меня тошнит от того, что мне постоянно говорят, что я не должна делать, – сердито возразила Марибель. – Мне нечем заняться, кроме того, что глазеть в потолок, в то время как ты надрываешься, таская воду, убирая, стирая мою одежду и готовя еду. С этого дня я буду помогать тебе по дому.

– Капитан Сильвестр сказал, что к вам надо относиться с уважением, поскольку вы леди.

– Капитан Сильвестр мне не отец и не муж! Он не может мной командовать. Я буду делать то, что считаю нужным. Когда я приеду в Англию, я буду вести себя как леди, потому что у меня не останется другого выбора. Но здесь, на острове, мне нужна какая-нибудь работа, иначе я сойду с ума.

– Нет, уж лучше работайте, – сказала Анна и улыбнулась. – Позвольте, я понесу это ведро, поскольку вы наполнили его до краев, и оно слишком тяжелое. А завтра вы можете помочь мне с готовкой.

Марибель окинула взглядом побережье. По всему берегу на равном расстоянии друг от друга горели костры и располагались установленные на козлах столы, сколоченные из грубых досок. На некоторых из них теснились тарелки с едой: хлебом, фруктами и разным мясом, приготовленным в вине и соусах. Марибель уловила аромат жареной свинины и почувствовала, как рот наполнился слюной. Бочки и бурдюки с элем стояли открытыми, и мужчины уже успели крепко выпить.

На других столах лежали товары, выставленные на продажу. Все виды оружия, сапоги, одежда и самые разнообразные безделушки – от дорогих женских заколок и гребней до шелковых мужских бриджей, затем бурдюки с вином и элем, бокалы и горшки для приготовления пищи.

– Это то, что осталось от нашей добычи, – объяснил им с Анной Хиггинс. – Самое ценное кэп уже продал, и позже мы поделим деньги. Остальное может купить каждый, кто пожелает, но с этого много не выручить.

– Это то самое, чем собираетесь торговать вы с Анной?

– Да, вроде того. Но есть и другие вещи, которые здесь в большой цене, например мука, соль, специи и сахар. И в конце нашего следующего путешествия я намереваюсь закупить что-нибудь такое и привезти сюда, – ответил Хиггинс. – Но вы наверняка голодны. Если позволите, я принесу вам еды, леди… и тебе тоже, Анна.

– Я пойду с тобой. – Анна улыбнулась ему. – Я знаю, что любит моя госпожа.

– Вам не придется меня обслуживать. Я пойду с вами и возьму все сама.

Анна изобразила на лице крайнее неодобрение, но не стала даже пытаться ее остановить. Марибель пошла за ними и, взяв оловянную тарелку, двинулась вдоль стола, как делали другие. Она положила себе кусок грубого хлеба и желтого сыра, в нерешительности помедлила над фруктами и в конце концов выбрала персик.

– Вам стоит попробовать молочного поросенка, – произнес мужской голос ей прямо в ухо. Марибель вздрогнула от неожиданности и резко обернулась посмотреть на того, кто это сказал. На этот раз одежда капитана Пайка выглядела чище, и он даже постриг бороду. Но его волосы так и остались сальными, и ничто не могло освежить его смрадного дыхания. У Марибель свело живот от отвращения. – Позвольте, я принесу вам кусочек, Марибель.

Она вздрогнула, ощутив подступающую тошноту. От его похотливого взгляда у нее пропал аппетит. Марибель отошла от стола и издалека стала наблюдать за происходящим. Группа мужчин, скрестив руки, отплясывала на берегу что-то похожее на джигу. Другие ели или препирались, торгуясь за вещи, выставленные на продажу. Она увидела, как один из пиратов достал нож и стал угрожать им другому.

Голос Джастина заставил ее повернуть голову. Марибель видела, что Пайк продолжает наблюдать за ней, и с трудом сдерживала желание убежать отсюда.

– Вас что-то расстроило?

– Нет, нет, я вовсе не расстроена. – Марибель взяла персик и надкусила его. Зрелая мякоть оказалась вкусной и очень сладкой, и по ее подбородку побежала струйка сока. Прежде чем она успела смахнуть его, Джастин протянул руку и вытер сок пальцами. Потом он провел указательным пальцем по нижней губе Марибель и, поднеся палец ко рту, слизнул сок, не сводя глаз с ее лица. Аппетит у Марибель исчез окончательно, и она с трудом смогла проглотить тот маленький кусочек персика, который держала во рту. – Сильвестр, вы не должны обо мне беспокоиться. Прошу вас, занимайтесь своими делами. Я прекрасно себя чувствую.

Глаза Джастина сверкнули.

– Я и не говорю, что вы больны. Но вы расстроены. Пайк вам что-то сказал?

– Нет, что вы, нет, – ответила Марибель с излишней поспешностью. – Он просто спросил, не хочу ли я попробовать молочного поросенка. Я сказала, что нет…

Джастин поджал губы.

– Если он станет к вам приставать, скажите мне. Я скорее убью его, чем позволю ему прикоснуться к вам своими грязными лапами.

– Нет… пожалуйста, не надо никого убивать из-за меня. Я уверена, Пайк больше не станет ко мне приставать. А я постараюсь не попадаться ему на глаза. Прошу вас, идите к своим людям. У вас наверняка есть более важные дела.

– Ни одно из них не может быть важнее, чем ваша безопасность. – Джастин коснулся щеки Марибель и, погладив ее, скользнул пальцами по шее, остановившись внизу, в том месте, где бился пульс. Марибель тяжело сглотнула, потому что от его прикосновений у нее снова началось сердцебиение. Он смотрел на нее таким многозначительным взглядом… Если бы только она знала, что за послание таилось в нем. Хотя, конечно, догадывалась, и именно потому ее сердце билось с такой неистовой силой. Он давал понять, что выбрал ее…

Марибель затаила дыхание, услышав, как дрожит от страсти его голос. Ей вдруг захотелось оказаться в его доме, наедине с ним. Ее тело томилось в ожидании его прикосновений. Ей хотелось сказать, что она не желает, чтобы он дрался за нее. Она хочет, чтобы он ее любил. Внезапный крик со стороны берега смешал ее мысли. Джастин повернул голову посмотреть, что случилось. На берегу разгорелась схватка, собравшая вокруг толпу зевак.

– Я должен разнять этих глупцов, пока они не поубивали друг друга, – заторопился он. – Я попрошу Анну побыть с вами.

– Нет, дайте ей спокойно повеселиться, – возразила Марибель, но он не ответил.

Однако, как только ушел Джастин, она увидела, что к ней направляется Пег, и с облегчением улыбнулась, когда женщина подошла.

– Марибель, я вижу, вы впервые присутствуете на нашем празднике, – сказала Пег. – Не стоит так волноваться. По большей части это просто развлечения. Мужчины всегда затевают драки, но редко убивают друг друга. Они, как дети, не могут обойтись без игры.

– У детей нет оружия.

– Возможно, там, где вы жили, это так. Но на улицах Лондона дети рано учатся защищать себя. Я с восьми лет начала ходить с ножом.

В глазах Пег блеснул вызов, но Марибель испытывала лишь восхищение перед ее смелостью.

– Пег, вы могли бы научить меня, как защитить себя самой?

Пег прищурилась:

– Для этого у вас есть капитан Сильвестр. К тому же вы пробудете здесь недолго. К чему вам нож?

– Я бы чувствовала себя спокойней. Вы же знаете, что случилось, когда я первый раз попалась на глаза Пайку. Не думаю, что он мне это простил. Капитан Сильвестр не может постоянно быть со мной, а с ножом у меня появился бы шанс противостоять Пайку.

– Вижу, несмотря на свои благородные манеры, вы смелая женщина. – Пег усмехнулась. – И совсем не глупы, хотя и леди. Я приду к вам завтра, и мы начнем занятия… Я принесу вам нож.

– Спасибо. У меня есть немного денег. Я могу заплатить за нож.

Пег бросила на нее укоризненный взгляд:

– Разве я что-то сказала об оплате?

– Нет. Простите меня. Я не хотела вас обидеть.

– Никаких обид, милая. – Пег улыбнулась. – Вы показались мне высокомерной, когда впервые ко мне пришли. Но я вас полюбила. Я не открываю свои приемы всем подряд, но я научу вас защищаться от такого сброда, как Пайк. Я заметила, как он на вас смотрит, и думаю, если у него появится шанс, он на все способен.

– Да, я согласна, – ответила Марибель. – Мне не хотелось говорить об этом Сильвестру, потому что я и без того доставила ему массу хлопот, но этот человек меня пугает. Он сущий дьявол.

– Да, дьявол, – сверкнув глазами, согласилась Пег, – но кровь в нем течет, как и в любом другом. Если я покажу вам, как себя защитить, вы будете хотя бы в относительной безопасности.

– Спасибо вам. – Марибель улыбнулась. До них донеслись звуки скрипки. Драку остановили, и теперь мужчины танцевали, одни с женщинами, другие друг с другом. – Может быть, вы хотите пойти потанцевать, Пег? Вы вовсе не обязаны стоять тут со мной.

– Да, я потанцую, – ответила Пег и протянула ей руку. – И вы потанцуете со мной. – Когда Марибель отдернула руку, она подняла бровь. – Только не говорите мне, что вы не умеете танцевать.

Марибель покачала головой. У нее вдруг улучшилось настроение. Она больше не чувствовала себя чужой, наблюдающей за праздником со стороны. Пег приглашала ее присоединиться к общему веселью, и Марибель внезапно обнаружила, что ей хочется танцевать.

Танцоры просто брались за руки и кружились, потом отпускали друг друга и выстраивались в линию, а потом снова расходились и снова начинали танцевать с партнером. Партнеры менялись, и вскоре Марибель уже танцевала с другой женщиной. Потом она танцевала с мужчиной, который улыбался ей, но держался уважительно, очевидно помня, что она женщина капитана Сильвестра. После этого Марибель кружилась с Томом, а потом снова с Пег. Когда линия в очередной раз распалась на пары, она почувствовала, как ее твердо берут за руки, и, подняв взгляд, увидела синие глаза, от которых ее сердце понеслось галопом.

– Не думал, что вы любите танцевать, Марибель.

– Вы меня мало знаете, капитан, – ответила она и тихо засмеялась. – Дома мы постоянно устраивали танцы во дворе, когда заканчивался сбор винограда. Мне так нравилось танцевать на улице с крестьянами из поместья!

– Тогда потанцуйте со мной, Марибель… вот так…

Джастин обхватил ее руками, и ей стало казаться, что она, как пушинка, летает в его объятиях. Музыка заиграла медленней, и, покружив, Джастин не стал выпускать ее из рук. Другие танцоры по-прежнему менялись партнерами, но она оставалась с ним, и он не сводил с нее глаз.

Марибель даже не заметила, как они отделились от других танцоров. Когда он взял ее за руку и повел по песчаному берегу, ее сердце стучало так часто, что она едва дышала. Что за чувство притягивало их друг к другу? Одна лишь физическая страсть, требовавшая удовлетворения, или нечто большее? Марибель чувствовала, что все глубже запутывается в сети, из которой уже никогда не сможет вырваться. Сердце твердило, что это любовь… но ее пугало, что любовь только с ее стороны. Джастин хотел ее, он был добр и великодушен, но ей требовалось куда большее.

– Теперь вы чувствуете себя лучше? – спросил он, бросив на нее такой взгляд, что она качнулась к нему, желая снова оказаться в его объятиях и почувствовать его поцелуи. – Я не смог устоять, когда увидел, как вы танцуете. Вы казались такой счастливой…

– Я и была… я и сейчас счастлива, – шепнула Марибель. – И жду, когда мы поедем смотреть другую сторону острова, подальше от… – Она умолкла, заметив, как прищурились его глаза. – Извините меня, я не хотела сказать ничего плохого о ваших людях, но среди пиратов есть настоящие дикари, как Пайк.

– Вы не должны его бояться, когда я с вами. К тому же я слышал, что он собирается скоро отплыть. В последнее время ему не слишком везло, и теперь он рвется взять большой куш.

– Без таких, как он, здесь было бы гораздо лучше, – ответила Марибель. – Однако мне все же удалось завести здесь друзей. Я подружилась с Пег. Она мне нравится. Я знаю ее историю, и я не могу ее винить.

– И все же некоторые говорят, что убийство хуже всего, даже если месть справедлива. – Лицо Джастина стало серьезным. – Идите к Анне, и Хиггинс проводит вас домой. Скоро здесь начнутся серьезные дела, и возможны драки. Мужчины слишком много выпили.

Оставив его, Марибель подошла к Анне и Хиггинсу. Пока они танцевали, ей казалось, что Джастин хочет заняться с ней любовью. Если бы он стал обнимать и целовать ее, она бы его не оттолкнула. Но едва она заговорила о том, что хочет увидеть другую сторону острова, и чары рассеялись.

Джастин держал слово не пользоваться своим положением, пока она под его защитой, и Марибель понимала: если она хочет, чтобы он решился на большее, то должна сама показать ему, что готова отдаться ему по своей воле.

Но хотя сердцем она желала этого, ее сознанием правила гордость и здравый смысл. Стать его женщиной означало, что она больше никогда не сможет вернуться в свой мир. Если бы Джастин ее любил, она с легкостью отказалась бы от него, но Марибель подозревала, что для него отношения с ней – лишь мимолетная страсть. Она хотела, чтобы ее любили. Она нуждалась в этом. В ее душе царила холодная пустота одиночества, заполнить которую могла только любовь.

Джастин говорил, что не может вернуться в Англию, потому что там его повесят за участие в бунте. Марибель могла бы бороздить моря вместе с ним или поселиться в какой-то другой стране… если бы только он ее любил. Она уже не знала, хочет ли снова становиться знатной дамой. Жизнь, которую она вела здесь, ее вполне устраивала. Она с удовольствием помогала Анне готовить и делала в доме другую несложную работу, до которой ее допускала горничная. Возможно, жизнь самостоятельной сельской женщины с одной служанкой могла бы ей подойти. Хуанита находила отраду в работе в своей кладовой, и Марибель всегда помогала ей делать заготовки из овощей и лекарственные снадобья из трав.

Ее не прельщала жизнь знатной дамы, которая целыми днями просиживает за шитьем. Такую жизнь она вела бы в доме лорда Робертса и, возможно, будет вести в доме кузена своей матери. Но должна же быть и другая жизнь, более интересная, более стоящая?

Здесь, на острове, ей постоянно приходилось быть настороже, но простая сельская жизнь в окружении честных людей могла оказаться гораздо более приятной, чем жизнь знатной леди.

Марибель покачала головой, улыбнувшись своим глупым мыслям. Капитан Сильвестр, может, и хотел ее, но он вовсе не собирался бросать свой морской промысел ради того, чтобы удовлетворять ее глупые капризы. Его ремесло казалось ей сомнительным, но оно было прибыльным. Если бы Сильвестр стал фермером, он бы за всю свою жизнь не заработал тех денег, которые он получал, захватывая торговые суда.

Все, о чем она тут размечталась, полнейшая чушь! Она должна принять то, что припасла для нее судьба. Сначала она должна войти в семью своей матери, а потом… ее сознание отказывалось думать об этом «потом». Оно представлялось Марибель темным тоннелем, по которому она должна идти, не сворачивая и не пытаясь вернуться назад.

Насколько проще жилось Анне! Она могла свободно отдать свое сердце пирату и ни о чем не думать. Анна могла жить на этом острове среди грубых людей, обитавших здесь. Как бы ей ни хотелось быть с Джастином, Марибель понимала, что она не смогла бы привыкнуть к такой жизни.

Она даже не знала его настоящей фамилии!

В ту ночь, лежа в постели, Марибель никак не могла успокоиться и уснуть. Кто он на самом деле? Что у него за семья и как его родные отнеслись к исчезновению Джастина? Знают ли они, что с ним случилось?

Было уже очень поздно, когда Марибель услышала, что он вернулся. Его шаги остановились у двери в ее спальню, а когда она услышала, что он тронул дверную ручку, у нее замерло сердце. Она знала, что дверь заперта. Марибель сама повернула ключ в замке из опасений, что Пайк может попытаться проникнуть к ней в комнату, пока Джастин занят делами. Теперь она уже жалела, что не оставила дверь открытой.

Что бы он сделал? Вошел к ней? Разбудил ее, обнял?…

Тело Марибель наполнилось томительной тоской, желанием ощутить прикосновение его рук. Не будь она так горда, она могла бы сама пойти к нему, но многие годы строгого воспитания не позволяли самой предлагать себя мужчине.

Если бы Джастин ее любил, он бы об этом сказал. Ей так хотелось, чтобы он подал знак, что хоть немного влюблен в нее!

Марибель так и не смогла уснуть. Ночь не принесла прохлады, а беспокойные мысли не давали забыться. Она встала, накинула поверх ночной рубашки тонкое покрывало и вышла в гостиную. В комнате по-прежнему стояла дневная духота, и она, отперев дверь, спустилась по небольшой лестнице, ведущей на веранду.

Полная луна на небе заставила Марибель почувствовать себя совсем одинокой. Сделав несколько шагов, она остановилась в том месте, откуда за обрывом виднелся океан. Его воды были удивительно спокойны и неподвижны, и сам он казался темным и таинственным. Марибель вздохнула, охваченная непонятной тоской… тоской о том, чему не могла подобрать имя.

– Что вы здесь делаете среди ночи?

Вздрогнув от неожиданности, Марибель обернулась и увидела Джастина. Он стоял босой и без рубашки, в одних бриджах. Заметив тонкую струйку пота, стекавшую по его груди, она догадалась, что ему тоже не спалось.

– Я не могла заснуть. Сегодня слишком жарко и… я думала…

– Я часто выхожу сюда по ночам, чтобы подумать. Здесь прохладней и все начинает казаться проще.

– У вас, наверно, есть какие-то проблемы… сожаления? – Марибель посмотрела на него. – Вы говорили, что не можете вернуться домой… Вы скучаете по своим родным?

– Иногда я о них думаю. Я знаю, что моя мать скучает по мне.

– У вас есть братья и сестры?

– У меня был младший брат, но умер еще ребенком.

– Тогда ваша мать должна страшно тосковать о вас.

Марибель тяжело вздохнула и отвернулась в сторону моря.

– Вы вздыхаете, потому что вам хочется домой?

– Нет. – Она взглянула в его прищуренные глаза. – Я больше не хочу возвращаться домой. Никогда. Когда-то я была там счастлива. Пока не умерла мачеха, мы жили по-другому. Не знаю, всегда ли мой отец был таким жестоким, как вы говорите, но я помню, что Хуанита меня любила. Она всегда относилась ко мне по-доброму, и в то время я чувствовала себя счастливой. И когда я вышла замуж – тоже…

– Вы очень любили своего мужа? – Голос Джастина прозвучал неожиданно резко.

– Он был моим другом. И он меня любил. Да, я очень его любила. – Марибель умолкла в нерешительности. – Вы говорили, что тоже когда-то любили?

Джастин ответил не сразу.

– Когда-то я собирался жениться на молодой и красивой леди. Я любил ее и хотел, чтобы она стала моей женой, но болезнь отняла ее у меня перед самой свадьбой.

– Должно быть, это стало для вас страшным ударом. – Марибель заглянула ему в лицо и увидела боль, которую он не смог до конца скрыть.

– Да, мне было больно… – Он умолк, как будто разговор об утраченной любви давался ему слишком тяжело. – Но все в прошлом. С тех пор я научился жить заново. Человек не может всю жизнь прожить в сожалении об утраченном.

– Вы правы, не может.

Джастин шагнул к ней. Марибель стояла абсолютно неподвижно и ждала. На миг их взгляды встретились, а потом он потянул ее к себе. Он опустил голову, и его губы коснулись губ Марибель. Начавшись нежно, поцелуй уже очень скоро сделался жадным и страстным. Марибель почувствовала, что ее тело тает. Теперь она знала, это именно то, чего она так ждала… то, чего ей так недоставало. В своем одиночестве она жаждала только одного – почувствовать себя любимой.

– Вы такая красивая, Марибель. И лунный свет вам к лицу. Я думал о вас. Я постоянно думаю о вас, и днем и ночью, – прошептал Джастин, и его рука скользнула ей на талию.

– Джастин… – Она подняла лицо в ожидании поцелуя.

– Марибель… – Его голос внезапно охрип. Он провел большим пальцем по ее нижней губе, а потом прихватил ее зубами. Все его тело содрогнулось, и он с силой прижал Марибель к себе, так что она ощутила прикосновение его возбужденной плоти, и ее охватил острый приступ желания. – Я поклялся, что не стану этого делать.

– Я освобождаю вас от вашей клятвы, – сказала она. – Джастин, я…

Все, что она хотела сказать, так и осталось невысказанным, потому что в этот момент они услышали какой-то звук, а потом в ночной мгле заметили фигуру человека. Джастин тут же отпустил Марибель и сделал шаг в сторону. Какое-то время он пристально вглядывался в темноту, прежде чем узнал мужчину.

– Хендри, – сказал он и, выругавшись себе под нос, вышел вперед, чтобы поздороваться с вновь прибывшим. – Вы вернулись. Слава богу. Я уже начал ломать голову, куда вы запропастились. Я боялся, что что-то пошло не так, и Сабатини отказался заключать перемирие.

– Все прошло хорошо, – ответил Хендри, пожимая руку Джастина. – Мы обо всем договорились, и я привез для вас пакет.

– Спасибо, – сказал Джастин. – Заходите, выпейте со мной. Как я и обещал, корабль ваш. Вы можете остаться с нами или отправиться куда пожелаете.

– Да, я с удовольствием с вами выпью, если, конечно, вы не заняты. – Хендри бросил взгляд на Марибель, молча наблюдавшую за ними.

– Я просто говорил Марибель, что ночью ей не следует выходить на улицу одной, – пояснил Джастин. – Идите в дом, леди. Доброй ночи.

Марибель наклонила голову. Несмотря на теплую ночь, ей вдруг стало холодно, она начала дрожать. Капитан Хендри смотрел на нее так странно. Ей подумалось, что лучше бы он не возвращался. Он должен был раздобыть для Джастина сведения, которые помогли бы ему разыскать семью ее матери. Но этот взгляд Хендри заставил Марибель почувствовать себя неловко.

Она знала, что, если бы не появление Хендри, между ней и Джастином могло произойти что-то очень важное. Последние барьеры, разделявшие их, пали, и она была на грани того, чтобы стать той, кем уже считали ее все обитатели этого острова, – женщиной капитана Сильвестра.

– Капитан Сильвестр просил вас его извинить, – сказала на следующее утро Анна. – Ему пришлось отложить поездку на другую сторону острова из-за срочных дел с капитаном Хендри.

– О… – Марибель не могла скрыть своего разочарования. Она так ждала обещанной поездки, что в тот же миг день показался ей длинным и пустым. Но потом в голову пришла мысль, заставившая ее улыбнуться. – Я буду расчищать участок за домом. Капитан Сильвестр говорил, что хочет посадить там фруктовые деревья, но у него нет времени.

Анна посмотрела на нее с большим сомнением:

– Вы представляете себе, насколько это тяжело, сеньора? Ваши руки никогда не знали тяжелой работы, вы все их сотрете.

– Я надену перчатки, – возразила Марибель, полная решимости не отказываться от своих намерений. – Капитан Сильвестр столько для меня сделал. Анна, я хочу отблагодарить его за заботу.

– Ну, если вам так хочется… – Анна вздохнула. – Думаю, мне придется вам помочь.

Марибель улыбнулась ей:

– Мы можем работать вместе, как подруги, но я не заставляю тебя мне помогать. Вдвоем мы расчистим гораздо больше места.

Анна бросила на нее восхищенный взгляд:

– Никогда бы не подумала, что вы можете так измениться. Раньше вам и в голову не пришло бы марать руки.

– Раньше я была совсем другой, – ответила Марибель. – А теперь я хочу понять, что значит делать тяжелую работу.

– Нам надо начать с выдергивания травы, а потом можно будет копать…

К тому моменту, когда они решили, что на сегодня хватит, у Марибель болела спина и вся она взмокла от пота. Им удалось расчистить за домом достаточно большой участок, которого могло хватить для посадки овощей и кустов, и они даже начали его вскапывать. Работа оказалась даже тяжелей, чем предупреждала Анна, но, глядя на результаты своего труда, Марибель преисполнилась гордости.

– Думаю, мы положили хорошее начало, – сказала она Анне, когда они шли назад к дому. – Я вся грязная и умираю от жажды. Мне надо смыть пот и переодеться, прежде чем мы начнем готовить ужин.

– Сегодня вы уже достаточно поработали. Позвольте, я принесу вам воды. Вы наверняка устали.

– Нет, я не устала, – улыбнувшись, сказала Марибель. – Правда, у меня болит спина и, возможно, завтра я не смогу согнуться, но сегодня я полна бодрости. Мне понравилось работать с тобой. У меня такое впечатление, что я впервые в жизни сделала что-то полезное.

– Ну что вы. У вас такие ловкие руки, из-под них всегда выходили самые нежные вышивки, – возразила Анна. – Донна Хуанита восхищалась вашими работами, разве вы не помните?

– Да… – Марибель вздохнула. – Той девочки, которая вышивала красивые узоры, больше нет, Анна. Прежняя жизнь кажется мне такой далекой. Я стала совсем другой. Я стала женщиной, которая думает своей головой и чувствует своим сердцем.

Посмотрев на нее, Анна кивнула.

– Почему вы не скажете ему о своих чувствах? Я ведь давно обо всем догадалась по вашим глазам.

– Я не уверена, что ему это нужно. Его тоже тянет ко мне, я это вижу, но не хочу говорить об этом первой.

– Вам надо забыть про свою гордость, – сказала Анна. – Вы должны решить, хотите ли остаться здесь, с нами.

– Я не знаю. – От волнения у Марибель свело горло. – Я бы осталась, но только если…

Она бы осталась, если бы Джастин ее любил. Но она знала, что, несмотря на его слова о том, что нельзя прожить жизнь в сожалении, он до сих пор любит женщину, на которой когда-то хотел жениться. Да, она может завоевать его на какое-то время, но в конце концов Джастин устанет от нее, и она останется одна.

Ощущение прохладной воды на коже доставило Марибель настоящее наслаждение. Анна помогла ей вымыть голову прямо во дворе. Потом она вернулась в свою комнату, где закрыла ставни и сняла одежду. Марибель вымылась водой, которую принесла сама, потом вытерлась и надела нижнюю сорочку. Ее волосы еще не высохли, поэтому она присела на край кровати и стала сушить их полотенцем, напевая песню, которую в детстве часто пела ей Хуанита. Когда дверь приоткрылась, она ждала, что вернулась Анна, но с удивлением увидела стоявшего на пороге Джастина. На какое-то мгновение он замер, глядя на нее и ничего не говоря, но Марибель заметила, как пульсирует жилка у него на горле и как его взгляд скользит по очертаниям ее тела, проглядывавшим сквозь тонкую ткань сорочки. От всплеска внезапного возбуждения ее соски отвердели, грудь заныла в ожидании его прикосновений и ласк.

– Извините меня. Я услышал голос и подумал, что вы здесь с Анной.

– Я пела. – Марибель взяла шелковое покрывало и быстро накинула его поверх сорочки. Глаза Джастина, казалось, прожигали ее насквозь, у нее перехватило дыхание.

– Сад позади дома… кто все это сделал? – прерывисто дыша, спросил он охрипшим голосом. Он смотрел на нее глазами человека, который, умирая от жажды, наконец увидел оазис. Желание откровенно читалось на его лице. – Анна? Или Хиггинс?

– Мы сделали это вдвоем с Анной. Вы сказали, что у вас нет времени, и мне захотелось отблагодарить вас за…

– Глупая женщина! – Джастин стремительно подошел к ней. – Покажите мне ваши руки.

Марибель протянула руки и услышала, как он втянул воздух при виде красных отметин, оставшихся на ее ладонях.

– Вы не должны делать такую грубую работу. К завтрашнему утру у вас все разболится.

– Но мне понравилось, – возразила она. – Просто надо намазать руки лечебной мазью. Анна всегда кладет ее ко мне в сундук… – Она резко охнула, когда Джастин схватил ее руку и, поднеся к губам, лизнул красное пятно, отчего по всему ее телу пробежали мурашки. – Джастин…

– Хорошо помогает шалфей, – хрипло произнес он. А когда их глаза встретились, он со стоном потянул ее к себе. – Вы созданы для любви, а не для грубой работы…

На миг Марибель показалось, что она сейчас растает, слившись с ним без остатка. Ей хотелось, чтобы поцелуй никогда не кончался, хотелось чего-то большего, чему она не знала названия. Но когда руки Джастина прижали ее так тесно, что сквозь тонкую ткань она ощутила его мужское естество, ее вдруг начали душить слезы. Он говорил, что она создана для любви, но он не любил ее… только хотел. В его объятиях сознание Марибель меркло. Ей хотелось, чтобы он целовал ее, ласкал, занялся с ней любовью, но она знала, что может потерять все.

Джастин осторожно положил ее на кровать и, склонившись над ней, стал целовать маленькую ямку в основании ее шеи. Его рука, скользнув к ней под сорочку, принялась ласкать грудь. Большой палец коснулся соска, заставив Марибель вздрогнуть, и тело потянулось к нему, забыв о всех ее страхах.

– Вы такая красивая, Марибель. Я так давно этого хотел. Прогоните меня сейчас, если хотите, потому что сам я уже не в силах уйти. – Он поднял голову и посмотрел на нее сверху. Потом, заметив на щеке слезинку, смахнул ее. – Вы плачете? Неужели я вас неправильно понял? Прошлой ночью при лунном свете мне показалось… но я вижу, что ошибся. Вы не хотите этого, верно?

Марибель ничего не смогла ответить, как не могла остановить слезы. Она чувствовала, как они стекают по щекам, и молча смотрела в лицо Джастина. Как она могла признаться, что любит его, что хочет стать его женщиной, если знала, что он относится к ней иначе?

– Простите меня. Я пришел сказать, что наша поездка состоится завтра, но увидел вас… и обо всем забыл.

Джастин повернулся и стремительно вышел из комнаты. Марибель попыталась заговорить, но так и не смогла.

– Не уходи. Останься. Я хочу быть твоей, – прошептала она, когда дверь за ним уже закрылась.

Глава 6

Следующее утро было таким же теплым, как и вчерашнее. Марибель проснулась очень рано. Она надела одно из своих простых платьев и вышла, чтобы принести из колодца воды. Когда два ведра уже стояли в доме, на кухне появилась заспанная Анна. Судя по ее помятому виду и растрепанным волосам, пробуждение давалось ей с большим трудом.

– Вчера вечером, когда вы ушли спать, я ходила выпить с Хиггинсом, – краснея, объяснила она Марибель. – Я не ожидала, что вы так рано встанете.

– Мне очень хочется поехать посмотреть другую сторону острова. – Марибель улыбнулась. – И совсем не трудно принести воды.

– Но я все еще ваша горничная… пока вы меня не прогнали.

– Анна, я вовсе не собираюсь тебя прогонять, но мне бы хотелось, чтобы мы стали подругами. А сейчас мне надо переодеться в одно из тех платьев, что купил мне капитан Сильвестр.

– Я вам помогу. – Анна старалась не смотреть ей в глаза.

Марибель вздохнула. Она понимала, что горничная не может относиться к ней как к подруге и, наверно, не сможет никогда. Они навсегда останутся госпожой и служанкой. Поэтому, когда Марибель доберется до Англии, они расстанутся.

Когда Марибель, одевшись в одно из самых лучших платьев, вышла из комнаты, Джастин уже ждал ее. Он слегка поклонился ей в знак приветствия, но ничем не напомнил о том, что произошло ночью. Она робко улыбнулась, окинув его взглядом. Избранник был невероятно красив в черных лосинах и высоких кожаных ботфортах, доходивших до бедра. Тонкая льняная рубашка с расстегнутым воротом открывала его шею и небольшой треугольник загорелой груди, покрытой темной порослью. Свои длинные волосы он стянул лентой на затылке. Джастин взял с собой шпагу, а за кожный пояс заткнул пистолет и большой нож.

– Судя по виду, вы готовы к любым неожиданностям, – сказала Марибель, просто чтобы прервать молчание, которое уже становилось тягостным.

– Всегда лучше быть готовым ко всему, – холодно ответил он. – Хиггинс поможет нам доплыть до места, но останется в лодке, пока мы будем гулять.

– А Анна поедет с нами?

– Вы хотите взять ее с собой?

– Она составила бы Хиггинсу компанию, пока он будет нас ждать.

– Хорошо, тогда пусть едет. – Джастин пристально посмотрел на нее. – Вы уверены, что хотите ехать на эту прогулку?

– Да, конечно. Я не могу дождаться, когда увижу, как выглядит рай. – Марибель не стала говорить, что жаждет возможности побыть с ним наедине, и тогда, возможно, у нее хватит смелости открыть ему то, что у нее на сердце.

– Мы отправимся прямо сейчас. – Джастин повел ее к выходу. – День кажется погожим, но в воздухе ощущается тяжесть, и это значит, что к вечеру может начаться шторм.

– В самом деле? – Марибель подняла глаза к безоблачному синему небу, а потом взглянула на море. В заливе стояло на якоре несколько кораблей, однако она не обнаружила никаких следов «Непокорного». «Мария», принадлежавшая теперь капитану Хендри, видимо, уже покинула остров, хотя третий корабль Джастина, «Сирена», который появился здесь за несколько дней до праздника, еще стоял в порту. – Значит, вчера вы закончили свои дела с капитаном Хендри? Я не вижу его корабля в порту.

– Он сказал, что решил заняться торговлей с заморскими территориями. Я пожелал ему попутного ветра, на чем мы и расстались. Позже я расскажу вам больше, Марибель, он привез хорошие новости. Похоже, отец смирился с вашим решением не возвращаться. Ради того чтобы получить свою карту, он сделал даже больше. Он отправил вам письмо. Я собирался отдать вам его вчера ночью, но… – Джастин резко замолчал. – Вы получите его потом.

– Не будем говорить об этом сейчас, – попросила Марибель. Ей вдруг захотелось отложить разговор о будущем. – Сегодня такой прекрасный день. Я не вижу никаких признаков шторма.

– Временами шторм может налететь внезапно. Если такое случится, я не смогу выйти в море на маленькой лодке, и тогда нам придется остаться на той стороне острова до завтрашнего утра.

У Марибель екнуло сердце. Если они останутся одни без дома, без стен, разделяющих их, как знать, что может случиться?…

– Я не думаю, что будет шторм, – сказала она и улыбнулась Джастину. – Но как бы там ни было, нам надо воспользоваться этим днем как можно лучше.

* * *

Марибель смотрела, как мужчины работали веслами. Лодка была совсем маленькой, и весла двигались в воде без видимых усилий. Они обогнули мыс и в конце концов вышли на открытую воду большой пустынной бухты. Весь берег обрамляли деревья, густые заросли которых, судя по всему, тянулись вглубь острова. Прозрачные морские волны ласкали нежный песок, не загрязненный присутствием человека. Еще несколько гребков, и лодка причалила. Хиггинс и Джастин, спрыгнув в воду, тащили лодку по мелководью, пока под днищем не заскрипел песок.

Джастин вернулся и, взяв Марибель за руку, помог ей подняться, а потом, подхватив на руки, перенес на берег и поставил на мягкий сухой песок. Вдохнув его пряный запах, она ощутила острый всплеск желания, сердце застучало как бешеное. Он значил для нее больше, чем весь остальной мир, и она должна была найти в себе смелость сказать ему об этом.

Марибель огляделась по сторонам. Бирюзовые волны, набегая на берег, оставляли шапки белой пены, посверкивавшей на солнце россыпью драгоценных камней. По обеим сторонам от нее тянулись широкие, длинные полосы песка, а позади зеленели деревья, которые росли так густо, что их заросли казались почти непроходимыми.

– Почему в этой части острова никто не живет?

– Эта бухта известна опасными скалами, скрытыми под водой. Из-за этого кораблям пришлось бы вставать на якорь слишком далеко от берега. Пока здесь не построили пристань и мол, добраться сюда можно только на маленьких лодках вроде той, на которой мы приплыли сегодня. Я думаю, что со временем можно расчистить от деревьев часть берега и построить дамбу, чтобы углубить бухту и дать кораблям возможность подходить для разгрузки ближе к берегу. Хотя должен заметить, что на той стороне острова нет всех этих трудностей. И как вы знаете, там мы уже построили некое подобие порта, пусть даже и примитивного.

Марибель кивнула. Она посмотрела на деревья, услышала крики птиц и заметила среди ветвей мелькание их яркого оперения.

– Будет жаль, если эти деревья вырубят, чтобы построить дома.

– Да, пожалуй. Но людям нужно где-то жить. Если остров станет для поселенцев постоянным домом, а не только местом, где пираты чинят свои корабли и наслаждаются коротким отдыхом на берегу, им понадобится расчистить больше места.

– Да, я полагаю, что так и будет. Думаю, каждый с удовольствием стал бы жить там, где много свободной земли, и можно, проскакав целый день, не встретить ни одного человека.

– Но разве вам не было бы скучно без общества?

– Да, возможно, – ответила Марибель и засмеялась. – Я такая глупая. Как вы сказали, если здесь поселятся люди, они вырубят деревья, чтобы расчистить землю, но сейчас я рада, что этот берег выглядит таким нетронутым.

После недолгих колебаний Джастин протянул ей руку:

– Идемте, я покажу вам одно место, которое обнаружил несколько месяцев назад, когда впервые приплыл в эту часть острова. Мне кажется, оно вам понравится. Дорога туда может показаться несколько утомительной, но, когда мы дойдем, вы поймете, что оно того стоит.

Марибель взяла его под руку. Джастин не смотрел на нее, и она поняла, что он старается держать дистанцию. Однако ее сердце по-прежнему трепетало. Сначала она думала, что он сердится на нее за прошлую ночь, но похоже, он об этом и не вспоминал. Бросив взгляд на Анну и Хиггинса, Марибель увидела, что они совершенно поглощены друг другом, и невольно позавидовала незатейливой природе их отношений.

Под деревьями было темнее, но очень жарко, несмотря на тень. Марибель почувствовала, как между грудей потекла струйка пота, а платье стало липнуть к телу. Чтобы заслужить одобрение Джастина, она нарядилась в одно из своих лучших платьев, но теперь жалела, что не надела простую сорочку и юбку вроде тех, что были на Анне. Длинные ветки деревьев лезли в лицо и цеплялись за волосы. В траве и в воздухе роились какие-то насекомые, пытавшиеся облепить руки и плечи, и ей приходилось то и дело стряхивать их. В конце концов заросли стали такими густыми, что Марибель захотелось снова оказаться на берегу. Еще немного, и она попросила бы Джастина вернуться назад, но тут до нее донесся шум воды, и это возбудило ее любопытство. А в следующий миг деревья начали редеть, и вскоре они оказались на поляне.

Шум воды доносился от небольшого водопада. Вода падала с вершины скалы и с шумом разбивалась о камни. Чистая и холодная, она выглядела такой манящей, что Марибель не смогла устоять на месте. Она бросилась вперед и, зачерпнув воды из крохотного озерца, образовавшегося внизу водопада, ополоснула лицо и шею. Из пруда вытекал извилистый ручей, и Марибель, недолго думая, уселась на берегу, скинула туфли и опустила ноги в холодный поток.

– Боже, как хорошо… – Она выгнула спину и, подняв лицо к солнцу, принялась болтать ногами в воде. – Какое прекрасное место, Джастин. Что за цветы здесь растут? Они похожи на гибискус, но я не уверена.

– Возможно, это какая-то другая разновидность тех гибискусов, что растут у вас дома, – ответил его голос откуда-то сзади. Джастин сидел на земле, выставив перед собой согнутые колени. – Что скажете, стоило сюда идти?

– О да… – Марибель оглянулась на него, сияя глазами; губы ее слегка приоткрылись, и все лицо излучало такое счастье, что у него захватило дух. – Спасибо, что привели меня сюда. Это действительно рай. Хотя, пока мы шли через эти заросли, я уже собиралась просить вас вернуться назад. Мне было так жарко и душно. – Она наклонилась и, зачерпнув воды, еще раз плеснула себе на лицо и шею. Шелковая струйка стекла по ее горлу и скрылась под лифом платья. Тонкая ткань мгновенно намокла и облепила нежные округлости ее груди. – Я даже не думала, что где-то может быть так красиво… – Ее взгляд следил за птицей, порхавшей высоко в ветвях. Издалека до нее донесся звук приглушенных ударов, как будто море билось где-то о скалистый берег.

Марибель обернулась, чтобы посмотреть на Джастина, и увидела, что он наблюдает за ней.

– Прошлой ночью… – Марибель наконец набралась смелости, чтобы сказать то, о чем собиралась. – Я плакала, потому что я глупая женщина. Но когда вы ушли, я пожалела, что вы не остались. Я знаю, что вы не можете меня любить, и вы объяснили почему. Но я… – Она увидела, как загорелись глаза Джастина, и слова застряли у нее в горле.

– Вы такая красивая, – хрипло произнес он и, подав Марибель руку, поднял ее с земли. Еще секунду он колебался, но потом его руки сомкнулись вокруг нее и потянули к себе. Губы Джастина жадно и настойчиво впились в ее губы. – Марибель, вы сводите меня с ума. Я поклялся, что не сделаю этого, но искушение слишком велико. Это выше моих сил. Прошлой ночью вы заплакали, и я подумал…

– Не надо ничего говорить. Лучше поцелуйте меня, – прошептала она, коснувшись пальцами его губ. – Я хочу, чтобы вы меня поцеловали.

– Вы понимаете, что будет, если я начну вас целовать? – Джастин пожирал ее своим пристальным взглядом. – Мне мало нескольких поцелуев, я хочу больше. Мне нужно… все… ваше тело, ваша душа, ваше сердце.

Марибель качнулась к нему, ее тело прильнуло к его телу, губы открылись навстречу его губам. Ее захлестнула мощная волна желания. Это было то, чего она так ждала, чего она хотела больше всего на свете. Ладонь Джастина легла на ее грудь, большой палец ласкал ее сквозь тонкую ткань. Марибель слегка всхлипнула и с силой прижалась к нему, ощущая все жарче разгоравшееся внутри пламя. Когда он спустил с ее плеч лиф платья и принялся ласкать языком темно-розовый сосок, у нее вырвался страстный стон.

– Джастин, я хочу…

– Чего ты хочешь, радость моя? Скажи мне все… скажи, что ты хочешь меня, так же как я хочу тебя.

– Возьми меня, Джастин, сделай меня своей. Я…

Ее слова заглушил звук выстрела. Марибель подняла голову и посмотрела на него круглыми от удивления глазами. Хиггинс договорился с Джастином, что выстрелит, если им надо будет вернуться.

– Проклятье! – Джастин мгновенно отпустил ее. Он посмотрел в сторону берега, и у него на виске, выдавая сильную тревогу, забилась жилка. – Хиггинс не стал бы звать меня без необходимости. Марибель, простите, но мы должны идти назад.

Марибель кивнула. Как бы ей ни хотелось остаться в этом прекрасном месте, она понимала, что, если Хиггинс подал сигнал, значит, что-то случилось. Она протянула Джастину руку, и он быстро повел ее по тропинке, которую они протоптали по пути сюда.

Что могло случиться? Почему Хиггинс подал сигнал? Когда они услышали второй выстрел, у Марибель упало сердце. Случилось что-то ужасное…

Когда они подошли к берегу, Джастин вышел вперед и, оглянувшись на нее, подал знак остановиться.

– Постойте под деревьями, пока я вас не позову, – предупредил он. – Просто на всякий случай.

Марибель собралась возразить, но он быстро выбежал на берег, и она не успела ничего сказать. Она подошла к самой кромке леса и увидела, что Джастин разговаривает с Хиггинсом. Боцман возбужденно показывал в ту сторону острова, где находился порт. Марибель повернула голову и увидела дым, поднимавшийся в безоблачное небо. Услышав зов Джастина, она поспешила выйти из-за деревьев и подойти к ним.

– Что это? – спросила она. – Что случилось?

– В порту что-то горит. Мы думаем, произошло нападение. – Джастин нахмурился. – Мы должны вернуться в поселок, но вам с Анной лучше остаться здесь, пока мы не выясним, что там безопасно.

– Нет! – в один голос воскликнули Анна и Марибель.

– Я не расстанусь с вами, что бы ни случилось, – настаивала Марибель. – Если мы останемся здесь, а вы не сможете за нами вернуться, мы никогда не выберемся с этой части острова. Мне все равно, что там произошло, я поеду с вами.

– Я тоже не останусь здесь без Хиггинса, – сказала Анна, упрямо поджав губы.

Джастин хмуро кивнул:

– Ладно. Мне некогда с вами спорить. Садитесь в лодку.

Вместе с Хиггинсом он оттащил лодку на глубину и помог Марибель забраться в нее. Она чувствовала, что он волнуется за свою команду и других людей, оставшихся в порту, но не знала, как его успокоить. Да и что она могла сказать, когда этот дым говорил сам за себя. Случилось что-то страшное. Обеспокоенные мужчины изо всех сил налегали на весла. Им было явно не по себе, ведь, пока они отдыхали в этой части острова, их товарищи попали в беду.

Едва они обогнули мыс и Марибель увидела стоявшие в гавани корабли, у нее замерло сердце. По крайней мере три из них были охвачены пламенем, и густой дым, наползавший с моря, уже достиг побережья.

– Проклятье! – воскликнул Джастин. – Один из горящих кораблей – «Сирена»! И судя по виду, ее уже не спасти.

– А что с «Непокорным»? – спросила Марибель. – Когда мы уплывали утром, я не видела его в гавани.

– Вчера я отправил «Непокорного» со всей командой на другой остров кое-что прикупить. Здесь постоянно не хватает мяса и молока, и я договорился о покупке скота, который можно будет разводить здесь.

– Значит, он в безопасности? – сказала Марибель, с ужасом думая, что, если бы Джастин не отправил свой лучший корабль за провизией и скотом, он тоже мог бы пострадать. Уже одна потеря «Сирены» станет для Джастина большим ударом, поскольку свой третий корабль он отдал капитану Хендри за то, что тот привез ему сведения о родственниках ее матери. Марибель почувствовала облегчение, узнав о «Непокорном», но Джастин расценил ее беспокойство совсем иначе.

– Вы не должны волноваться. Я найду способ доставить вас в Англию, даже если все мои корабли будут уничтожены. – В его голосе прозвучали нотки презрения, и она поняла, что он считает ее эгоистичной.

– Я вовсе не имела в виду… – начала Марибель, но ее голос заглушили крики Анны, которая махала руками, указывая на порт. Они увидели, что некоторые дома повреждены, и эти повреждения не могли быть ничем иным, кроме следов пушечных ударов. – Кто мог сотворить такое?

Судя по всему, нападение уже закончилось. Люди в отчаянии метались по берегу, пытаясь не допустить распространения пожара. Горевшие корабли, похоже, уже нельзя было спасти, но на берегу люди выигрывали схватку. Марибель бросила на Джастина вопросительный взгляд.

– Почему на этих людей напали?

– Мы пираты, врагов нам не занимать, – ответил он, и она заметила, как побелели его губы. – Напасть мог любой из них. Когда мы доплывем до берега, узнаем больше. Кем бы ни были нападавшие, они постарались нанести максимум вреда с моря, а потом быстро уплыли, не дожидаясь ответного удара. Трусливые крысы! Гореть им в аду!

Марибель вздрогнула. Что-то в голосе Джастина заставило ее почувствовать, что в произошедшем он винит ее. Она не могла дождаться, когда они доберутся до берега. Порту нанесли серьезный урон, и наверняка кто-то из людей пострадал. Ей хотелось бы как-то помочь – тушить пожар или ухаживать за ранеными.

Повсюду царила суета и хаос. Марибель встала в цепочку людей, передававших ведра с водой, и, забирая ведро у стоявшей рядом женщины, спросила ее, что произошло.

– В гавань зашли три корабля. Сначала мы не придали этому значения, но потом увидели, что несколько наших кораблей горят. Нападавшие действовали очень ловко и осторожно и при этом старались нанести как можно больше вреда. Когда мы это поняли, мужчины выкатили пушки, которые у нас есть для защиты гавани, и начали стрелять по кораблям чужаков. И тогда те открыли огонь по домам. Некоторые из наших людей, взяв пистолеты и шпаги, попытались доплыть до них, но их расстреляли. Потом, когда чужаки увидели, что огонь может перекинуться на их корабли, они развернулись и ушли.

– Я была на другой стороне острова. Один или два раза мне казалось, что я слышу приглушенные выстрелы, но я подумала, что это шумит море, – сказала Марибель. – И много людей пострадало?

– Есть раненые, а несколько человек убиты, в основном те, кого накрыло первым ударом, и те, кто пытался добраться до нападавших вплавь.

– Где разместили раненых?

– Наверху, в «Лошадиной голове».

Марибель видела, что пожар уже почти потушен, поэтому она вышла из цепочки и побежала в сторону таверны, куда, по словам женщины, перенесли раненых. Поднявшись наверх, она увидела мужчин и женщин, лежавших прямо на полу. Некоторым из них уже оказали помощь, другие стонали и просили, чтобы к ним подошли. Занимался ими один человек, в котором она, судя по набору инструментов, определила корабельного хирурга. Он перевязывал голову раненому мужчине, и Марибель, подойдя к нему, спросила, может ли она чем-нибудь помочь.

– Вам когда-нибудь приходилось иметь дело с ранами? – Получив отрицательный ответ, хирург продолжал: – Тогда дайте воды тем, кто хочет пить, и не путайтесь у меня под ногами.

Чувствуя себя отвергнутой, Марибель отошла от него. Потом она отыскала бочку с водой и кувшин. Она наполнила кувшин и, взяв из бара оловянную кружку, начала обходить раненых, давая воды тем, кто просил пить. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой бесполезной, особенно когда увидела, как Анна, следуя указаниям хирурга, смывает кровь и бинтует раны. Разве она не могла бы делать то же самое?

Заметив, что Анна никак не может удержать беспокойного пациента, чтобы наложить ему на плечо повязку, она подошла к ней и спросила, чем может помочь. И была вознаграждена беглой улыбкой.

– Подержите его. Он все время дергается, и я не могу одновременно держать его и накладывать повязку.

– Так? – Марибель прижала раненого рукой, пока Анна перевязывала рану чистой льняной тканью. – Можно я помогу тебе с остальными… Пожалуйста! Я чувствую себя такой ненужной.

На мгновение Анна остановила на ней взгляд, потом кивнула:

– Дайте ему немного лекарства, чтобы облегчить боль. Положите его голову к себе на колени и влейте ему в рот несколько капель и потом подойдите ко мне. Сейчас нам нужна любая помощь.

– Да, как скажешь, Анна. Здесь ты хозяйка.

Выполнив порученное, Марибель осторожно положила мужчину на пол и, убедившись, что ему удобно, продолжила помогать Анне с другими ранеными. Вместе они работали быстро и спокойно, пока не оказали помощь всем страждущим.

Марибель не обращала внимания на то, что ее красивое платье покрылось пятнами крови, как и не смущалась своего испачканного лица. Видя страдания мужчин, женщин и даже одного ребенка, получившего ожоги на пожаре, она с трудом сдерживала слезы, понимая, что не может давать волю жалости.

Время летело незаметно, но в конце концов Анна заключила:

– На данный момент мы сделали все, что могли. А теперь нам надо идти домой. Я вернусь сюда позже, чтобы посмотреть, что еще можно для них сделать.

– Тогда я тоже пойду с тобой.

– Вы устали и голодны. Нам надо приготовить еду, чтобы мужчины могли поесть, когда вернутся домой.

Следом за Анной Марибель вышла из таверны. Она увидела, что пожары потушены, но два дома сгорели дотла, а другие почернели и сильно повреждены огнем. В воздухе висел густой дым и сильно пахло гарью. Свернув в сторону от моря, они двинулись по направлению к дому Джастина.

Марибель слишком устала, чтобы заметить, как смотрели на них люди. Ее мучила жажда. К тому же она очень беспокоилась, успеют ли они вернуться домой и что-нибудь приготовить, чтобы Джастин и Хиггинс смогли поесть, когда у них будет на это время.

Марибель отмыла лицо и руки, переоделась в одно из своих простых платьев и взялась помогать Анне с едой. Примерно через час Джастин и его боцман вернулись домой. С озабоченными лицами мужчины молча вошли в дом и, прежде чем сесть за стол, долго пили воду.

– Как обстоят дела? – спросила Марибель. – Я знаю, что несколько человек ранены. Сколько убитых?

– Трое мужчин и две женщины, – ответил Джастин. – Мы потеряли два корабля, еще один поврежден, но его можно отремонтировать. Могло быть и хуже.

– Один из сгоревших кораблей ваш?

– Да. Корабль Пайка пострадал, но он еще на плаву.

– Значит, у вас остался только «Непокорный»?

– Можно считать, что мне повезло. – Джастин прикрыл глаза. – Похоже, именно мои корабли были главной целью нападения. Судно Пайка и еще одно тоже загорелись, но огонь предназначался нам.

– Ваши корабли? – Глаза Марибель расширились от удивления. На миг она застыла в недоумении, потом краска сбежала с ее лица. – Вы хотите сказать… но как такое возможно?

– Корабли, напавшие на остров, были испанскими. Пайк их видел. Он говорит, что узнал флаг Сабатини… вашего отца…

– Нет! Откуда мой отец мог узнать, где вас искать?

– Видимо, кто-то шепнул ему словечко об этом месте. Я не уверен, что они приплыли, потому что искали нас, но то, что первым они атаковали мой корабль, не случайность.

У Марибель перехватило дыхание.

– Вы думаете… вы вините во всем моего отца… и меня?

– Нет. Вас я не виню. – Голос Джастина прозвучал глухо. – Но я боюсь, Марибель, что это будут делать другие. Они во всем обвинят вас… и меня за то, что я привез вас сюда. – Он нахмурился. – Возможно, я действительно виноват…

– Почему? Я не понимаю, о чем вы говорите.

– Если это корабли вашего отца, значит, это я мог привести их сюда.

– Каким образом? Мой отец не мог знать, что вы пойдете сюда. Не мог!

– Вы забыли про мистера Хендри. Он был в курсе наших планов. Возможно, он поделился своими знаниями с вашим отцом.

– Вы думаете, он выдал ему местонахождение этого острова? – Глаза Марибель от ужаса расширились. – Но зачем ему это делать? Он отвез ваше послание моему отцу, и за это вы отдали ему корабль, как и обещали. Почему он предал вас… всех вас?

– Возможно, ему не оставили выбора. Ваш отец надеялся заманить меня в ловушку. Когда я в нее не попался, он решил отомстить мне иначе. Я сказал вам, что он удвоил свое предложение, но может быть, лишь для того, чтобы внушить мне ложное чувство безопасности. Хендри мог согласиться показать им дорогу сюда, чтобы спасти собственную жизнь… а коварное нападение вполне в духе вашего отца. Он знает, что ему не выиграть бой с нами в открытом море, но когда корабли стоят на якоре и на борту лишь несколько человек из команды…

– Что стало с этими людьми?

– Некоторым удалось доплыть до берега, кого-то убили. – Губы Джастина сжались в тонкую линию. – Мне не так жаль корабля. Мы начинали с одного и сможем заново собрать свою флотилию, но… – Его глаза смотрели сурово. – Том один из тех, кто нес дежурство. Он не смог доплыть до берега.

– Том погиб? – Глаза Марибель наполнились слезами. – Нет! О нет, я этого не вынесу. Он был таким молодым, так радовался, что стал частью братства.

– Он знал, чем рискует, когда связал с нами свою судьбу.

– Как вы можете говорить такое? – Марибель слишком расстроилась, чтобы мыслить ясно, и не замечала, как напряжен Джастин. – Том был почти ребенок.

Она выбежала из комнаты, чувствуя, что сейчас расплачется. Оказавшись у себя в спальне, она села на кровать и закрыла лицо руками. Слезы, которые она сдерживала, пока помогала ухаживать за ранеными, потоком хлынули из глаз. Марибель знала, что пираты ведут опасную жизнь, но смерть юнги оказалась слишком неожиданным и болезненным ударом. Когда она подняла голову, дверь открылась и на пороге появился Джастин.

– Вы не должны так убиваться из-за него, – сказал он. – Мы все рискуем быть убитыми. На море такое случается постоянно. Наше ремесло опасно, и смерть у нас частая гостья.

– Вы так легко говорите о смерти. – Марибель встала. Ее лицо было белым как полотно. – Мне так жаль Тома, что я не могу не плакать. Он был мне как младший брат.

– Смиритесь с этим. – Джастин подошел к ней и заглянул в лицо. Ей показалось, что в его глазах мелькнуло что-то похожее на сожаление. – Я надеялся, что между нами что-то может быть… Но нет, Марибель, эта жизнь не для вас. Вам здесь не место. Эта жизнь слишком сурова для женщины с вашим воспитанием. От нее вы зачахнете, ваше сердце будет разбито, и вы умрете раньше срока. Чем скорее я отвезу вас в Англию, тем лучше для всех нас.

– Я думала… – Марибель осеклась и замолчала. Еще сегодня утром он держал ее в объятиях, целовал ее, и она таяла от любви. Но тогда с ней был другой человек, тот, кого она могла любить и уважать, тот, кем он, наверное, был до того, как стал пиратом. А сейчас – это человек с холодными глазами, и смотрел он так, словно презирал ее за слабость и никчемность. – Да, вы правы. Но даже если мне здесь не место, я тоже могу приносить пользу. Мы с Анной перевязывали раненых и завтра утром снова пойдем туда, чтобы ухаживать за ними.

– Нет! Вы больше не пойдете в порт. Я вам запрещаю.

– Запрещаете? Я не понимаю. Я в состоянии справиться с этой работой.

– Теперь, когда пожары потушены, найдется много других добровольцев. Вы там не нужны. Да и Анне лучше держаться оттуда подальше. Люди сами в состоянии о себе позаботиться.

Его слова били как удар кнута.

– Это жестоко, сэр. Я всего лишь хотела помочь.

– И только навредили бы себе. Люди считают вас виновной в том, что на них напали. Вас… и меня. Им не нужна ваша помощь. Теперь даже я должен опасаться удара в спину, когда появляюсь в порту, а вы слишком беззащитны.

Марибель притихла. Резкие слова Джастина острым кинжалом ранили ей сердце. Он говорил, что люди считают ее виноватой… но и он сам считал так же. Корабли, которые нанесли такой страшный вред острову и его обитателям, принадлежали ее отцу. Она попыталась измениться, стать такой, как Анна, как другие, однако никогда ей не стать здесь своей. А теперь ее возненавидели.

– Я бы никогда этого не сделала… – Ее голос дрожал, глаза снова наполнились слезами. – Вы знаете, что я бы никогда…

– То, что я думаю, не имеет никакого значения. Ради собственной безопасности держитесь подальше от гавани. Через несколько дней вернется «Непокорный». Как только его разгрузят и подготовят к плаванию, мы уйдем с острова.

Марибель медленно кивнула:

– Хорошо, я буду готова. Вы правы, чем скорее я отправлюсь в Англию, тем лучше.

В эту ночь Марибель почти не спала. Сначала она плакала, а когда слезы закончились, беспокойно вертелась, снова и снова вспоминая события последних недель. Даже если нападение совершили корабли из флотилии ее отца, это не означало, что они явились сюда из-за нее. Если бы отец хотел ее вернуть, он организовал бы вылазку на остров с требованием отдать ему дочь. Нет, единственное, что приходило ей в голову, – так это что корабли отца случайно оказались возле острова и, увидев несколько пиратских судов, решили посчитаться с ними, а потом быстро уйти.

Джастин был несправедлив, обвиняя ее!

Поднявшись рано утром, Марибель сходила к колодцу и принесла воды. Когда на кухню пришла Анна, она занималась стиркой. Горничная выглядела усталой и даже не потрудилась расчесать волосы.

– Я вижу, ты тоже плохо спала этой ночью?

– Я ходила в таверну посмотреть, не нужна ли какая-нибудь помощь, но мне сказали, чтобы я убиралась. – Анна окинула ее тяжелым взглядом. – Они считают, что это мы накликали беду на остров. Хиггинс говорит, что нам, скорее всего, больше не удастся сюда вернуться.

– Мне очень жаль. Я знаю, что вы хотели поселиться здесь навсегда.

– Хиггинс считает, что мы можем найти другое место, чтобы обустроиться и заняться торговлей. Несколько человек сказали мне, что нас больше не желают видеть на этом острове. Думаю, нам надо соблюдать осторожность, иначе у нас будут неприятности.

– Но здесь-то мы наверняка в безопасности?

– Может быть. Но мы не должны больше ходить в порт.

– Капитан Сильвестр запретил это. И все же ты туда пошла… зачем?

– Я думала, их возмущение не относится ко мне. Но, похоже, они считают, что мы все одним миром мазаны.

– Анна, не сердись на меня. Пожалуйста. Ты знаешь, что я бы никогда не сделала ничего плохого. К тому же я не думаю, что они приплыли сюда за мной, потому что они даже не сошли на берег… хотя, похоже, это были корабли моего отца.

– Возможно, не увидев в гавани «Непокорного», они решили, что вас здесь нет. – Анна нахмурилась. – Хиггинс говорит, люди считают, что это неспроста.

– Неужели они думают, что Сильвестр знал о готовящемся нападении? Если бы он знал, он предупредил бы остальных и увел из гавани все свои корабли.

– Когда людей ранят и убивают, они не в состоянии рассуждать трезво.

– Но это же так глупо. – Марибель покачала головой. – Нас даже не было здесь, когда остров атаковали.

– Так это еще хуже… Разве вы не понимаете, что думают люди?

– Они считают, что мы нарочно уплыли отсюда? Господи, какая глупость. Мы бросились сюда, как только увидели дым… и постарались сделать все, что могли!

– Хиггинс говорит, людей кто-то подначивает. Кто, зачем? Я не знаю. Знаю только, что теперь здесь все изменилось. Мы должны убраться с этого острова, и чем скорее, тем лучше.

Марибель собиралась ответить ей, но в это время сзади донесся какой-то звук. Повернувшись, она увидела, что за ними наблюдает Пег.

– Я не слышала, как вы подошли.

– Мне хотелось подкрасться к вам незаметно, – ответила Пег без тени улыбки. – Вы просили, чтобы я научила вас защищаться, и теперь вам это понадобится. Люди не доверяют вам, они хотят от вас избавиться… и не важно, каким способом. Некоторые даже предлагают вас повесить.

– Анна рассказала мне, что говорят люди. Но я ничего не знала. Пег, я клянусь, что ни за что на свете не сделала бы ничего подобного.

Какое-то время Пег молча смотрела на нее, но потом кивнула:

– Да, я вам верю, но другие нет. Они не станут вас слушать. Особенно когда Пайк подначивает их. Он говорит, что Сильвестр нарочно увел свой корабль, чтобы спасти его.

– Но это же полнейшая чушь! Вы знаете, что он не стал бы этого делать, верно? Иначе он бы увел отсюда все свои корабли. Тогда почему он этого не сделал?

– Меня вам не нужно убеждать, детка… но другие будут слушать Пайка. Сильвестр слишком удачлив. Многие завидуют ему и ждут любого повода, чтобы повернуть против него. Он привез вас сюда, и для большинства этого достаточно.

– Ему угрожают? – спросила Марибель. – Сегодня утром я его не видела и не знаю, где он.

– Больше всего они ненавидят вас. Идите сюда, и я покажу вам несколько хитрых приемов обращения с ножом, чтобы вы смогли защитить себя. Но будет лучше, если вы отсюда уедете. И как можно скорее.

– Уже поздно, – сказала Марибель вечером, когда солнце начало садиться за горизонт. – Сильвестр весь день где-то ходит, и Хиггинс вместе с ним. Я боюсь, как бы с ними что-нибудь не случилось.

– Нам бы кто-нибудь сказал, – спокойно ответила Анна, но Марибель видела, что она тоже волнуется. – Несмотря на то, что произошло, не все люди настроены против нас. Команда Сильвестра будет стоять за него, что бы ни думали другие.

– Ты уверена? – Марибель с сомнением посмотрела на нее. – А вдруг они ранены? Команда может побояться послать за нами… К тому же Сильвестр мог запретить им, чтобы не подвергать нас опасности.

– В любом случае мы мало что можем сделать. Мы даже не знаем, где их искать. – Анна нахмурилась. – Не думаю, чтобы они уплыли с острова без нас.

– Конечно нет! Капитан Сильвестр ни за что не бросил бы нас одних.

Глава 7

Тревога Марибель росла с каждой минутой. Джастин должен был знать, что они будут волноваться. Почему его так долго нет? Уже почти стемнело.

Марибель не могла просто сидеть и ждать. Дом вдруг стал казаться слишком маленьким и душным, ей не хватало воздуха. Когда она направилась к двери, Анна окликнула ее:

– Куда вы собрались? Скоро ночь, выходить слишком опасно.

– Мне просто надо немного… – Марибель резко замолчала, услышав снаружи какой-то шум. Она бросилась к двери, распахнула ее настежь и с ужасом уставилась на Хиггинса и еще двоих матросов Джастина. Они несли что-то тяжелое… Джастин! Марибель увидела кровь на его рубашке и быстро зажала рукой рот, чтобы не вскрикнуть. – Что случилось?

– Несколько негодяев напали на него, – с горечью ответил Хиггинс. – Это люди Пайка, и я не сомневаюсь, что они действовали по его приказу. Капитан пошел поговорить с ранеными. Он пообещал им щедро возместить урон и объяснил, почему нашего корабля не оказалось в гавани. Они все выслушали, и капитан решил, что все улажено… А потом на него напала эта банда. Он дрался и ранил троих, но их было слишком много на одного. Если бы мы не подоспели вовремя, они наверняка бы его убили.

– Отнесите его в спальню, – распорядилась Марибель. Сердце стучало в груди тяжелым молотом, сознание мутилось от страха за любимого, но она не могла выдать себя. – Он потерял много крови. Куда его ранили?

– Одна рана у него на бедре, вторая на плече. Один из этих дьяволов ударил его по голове. К счастью, мы подоспели раньше, чем они успели его прикончить, но ему нужен врач. Я уже послал за хирургом, и скоро он будет здесь.

– Спасибо за все, что вы сделали. Я вам так благодарна.

Когда они вошли в спальню, Анна откинула покрывала, и мужчины осторожно уложили Джастина на кровать. Отойдя в сторону, они смотрели на своего капитана, не зная, что делать дальше. Анна принесла нож и разрезала его бриджи, чтобы открыть доступ к ране на бедре. Осмотрев ее, она повернулась к Марибель.

– Крови много, но рана не слишком глубокая. Не думаю, что у хирурга будет с ней много работы, – сказала она с облегчением. Потом она разрезала рукав его рубашки до самого плеча. – Эта немного глубже, но мне кажется, ни одна из них не смертельна, при условии, что у него не будет лихорадки.

– Похоже, вы появились как раз вовремя, чтобы спасти ему жизнь. Спасибо вам, – сказала Марибель Хиггинсу. По ее щекам потекли слезы, но она поспешила смахнуть их. Она бросила на Анну умоляющий взгляд: – Пожалуйста, скажи, что мне делать. Ты лучше знаешь, как ему помочь.

– Нам надо промыть раны и перевязать их, – ответила Анна. – Я не знаю, что еще мы можем сделать, но, когда придет хирург, он нам все объяснит. Возможно, он решит, что рану на плече Сильвестра надо прижечь.

Лицо Марибель побелело. Она пошатнулась и, чтобы не потерять равновесие, ухватилась за столб, поддерживавший балдахин. Ей еще ни разу не приходилось присутствовать при этой процедуре, но она знала, что прижигание открытой раны каленым железом выглядит пугающе и вызывает страшную боль.

– Я буду молить Бога, чтобы этого не понадобилось, – прошептала она.

Она молилась и плакала, плакала и молилась. Потому что, несмотря на все их старания, Джастин мог умереть.

* * *

Хирург не стал прижигать его раны. Он просто зашил их, а потом наложил тугие повязки, чтобы остановить кровотечение. Закончив, он повернулся к Марибель:

– К счастью, обе раны – всего лишь рассечение мягких тканей. Если он будет соблюдать покой, они заживут за одну-две недели, но вы должны следить, чтобы не началась лихорадка. Сознание он потерял от удара по голове. Такой удар способен убить человека, но иногда жертва поправляется без серьезных последствий. Наблюдайте за ним и ждите. Я оставлю лекарство, которое облегчит боль. Если вдруг начнется лихорадка, вам надо будет держать его в холоде. А при необходимости снова пошлите за мной.

– Спасибо. – Марибель душили подступающие слезы. – Анна большая молодец. Она поможет мне ухаживать за ним. К тому же она может приготовить настой из трав, который помогает при лихорадке.

– Если вам что-то понадобится, сообщите мне, я пришлю все, что нужно Анне. И будет лучше, чтобы она не ходила за травами одна. Волнения в порту до сих пор не улеглись. – Хирург задумчиво выгнул бровь. – Я не виню вас, как и Сильвестра. Думаю, эти корабли наткнулись на нас случайно, что и должно было случиться рано или поздно. Если бы они заранее планировали нападение, урон был бы гораздо серьезней и, скорее всего, они отправили бы людей на берег, чтобы найти вас.

– Я думаю так же, как и вы, – сказала Марибель. – Они обнаружили этот остров случайно. Однако они могут вернуться и привести больше кораблей и больше людей. Мой отец злопамятный человек.

– Некоторые говорят, что надо поставить на берегу пушки на случай, если нас снова атакуют с моря, хотя другие предлагают бросить попытки обосноваться здесь и уехать с острова. Большинство капитанов пренебрегали безопасностью своих кораблей, потому что считали, что здесь им ничего не угрожает. Но это нападение заставит их принять меры, чтобы в другой раз мы могли хотя бы дать ответный бой. Однако многие считают, что остров больше никогда не будет для нас безопасным убежищем.

Улыбнувшись ей, доктор ушел, а Марибель осталась сидеть рядом с Джастином, который по-прежнему лежал без сознания. Он дышал, но не подавал никаких признаков того, что приходит в себя, только простонал один или два раза, когда хирург обрабатывал его раны.

– Пожалуйста, только не умирай, – шептала Марибель. Теперь слезы свободно текли по ее лицу, потому что она больше не могла их сдерживать. Одна или две из них упали на лицо Джастина, когда она, наклонившись к нему, касалась щекой его щеки. – Я люблю тебя, мой пират. Я ни за что не сказала бы этого, если бы ты мог меня слышать, но я люблю тебя, как никогда в жизни никого не любила.

Склонившись над ним, Марибель вытерла его лоб тканью, смоченной в холодной воде, а потом провела ею по его плечам и рукам. Тело Джастина было очень горячим, и он широко раскинул руки по кровати.

Слезы продолжали стекать по щекам Марибель.

– Я так люблю тебя, – повторила она. – Я мало знаю о тебе, но мне точно известно, что ты храбрый и великодушный. Пожалуйста, поправляйся, мой дорогой. Если ты умрешь, я тоже не захочу жить.

Джастин не шевелился. Марибель вглядывалась в его лицо, надеясь, что у него хотя бы дрогнут веки… но нет.

– Господи, прошу тебя, пусть он поскорее придет в себя… – Без этого человека она не мыслила своего будущего.

* * *

Когда наступила ночь, Джастин начал стонать, беспокойно метаться по кровати, и в его неразборчивом бормотании Марибель уловила свое имя. Она тронула рукой его лоб и подумала, что он слишком горячий. Доктор говорил, что ему нужен холод. После недолгих колебаний Марибель налила в миску холодной воды из колодца и, намочив в ней кусок ткани, еще раз обтерла его лицо и шею. Жар не спадал, поэтому она обтерла ему руки, а потом, откинув до пояса одеяло, обтерла ему грудь. Когда она увидела, что Джастин наконец успокоился, она снова накрыла его одеялом.

Теперь его дыхание стало легче, и Марибель подумала, что ему лучше. Положив покрывало на пол рядом с кроватью, она легла на него и вскоре уснула.

Ее разбудил какой-то звук. Марибель открыла глаза и увидела, что в комнату просачивается свет. Она приподнялась и невольно застонала. От лежания на полу все тело затекло и болело. Встав на ноги, она посмотрела на своего пациента и увидела, что он очнулся и смотрит на нее.

– Марибель, напрасно вы это сделали, – сказал он с суровым выражением лица. – Вам следовало уйти к себе или оставить со мной кого-нибудь другого. Где Анна?

– У Анны и без того полно работы. Это она остановила кровь, когда вас принесли сюда, а потом помогала хирургу, когда он зашивал ваши раны. Со мной ничего не случится, если я какое-то время посижу с вами. – Марибель протянула руку, чтобы потрогать его лоб, но Джастин перехватил ее запястье. – Прошлой ночью у вас был жар. Я боялась, что может начаться лихорадка.

– У меня адски болят нога и плечо. – Он прищурил глаза. – Я помню, что дрался с этими негодяями, но потом кто-то ударил меня сбоку. – Джастин помрачнел. – Их было слишком много. Я не мог защититься от этого коварного удара. Что случилось потом?

– Вам повезло, что неподалеку оказался Хиггинс и еще несколько человек из команды. Они отогнали бандитов и принесли вас домой. Вы были без сознания. Сначала вами занималась Анна, потом пришел хирург.

Глаза Джастина остановились на ее лице.

– Вы знаете, что о вас говорят?

– Что это нападение произошло из-за меня. Вы в это верите? Неужели вы думаете, что я этого хотела?

– Я знаю, что не хотели. Но то, что это были корабли вашего отца, не вызывает сомнений. Возможно, они оказались здесь случайно… Одна из причин, почему среди множества необитаемых островов пираты выбрали именно этот, заключается в том, что проход к нему защищает цепь опасных скал. Подойти к берегу может только тот, кто уже бывал здесь и знает фарватер. Если корабли вашего отца сумели подойти настолько близко, что смогли обстрелять порт и вызвать такие разрушения, значит, им известно, как пройти между скал. Но если они явились за вами, то почему не попытались вас забрать?

– Я не знаю… возможно, я их не интересовала.

Джастин сдвинул брови и на какое-то время замолчал. Он знал, но не хотел говорить Марибель, как мало она заботила своего отца, который с готовностью отдал бы ее кому угодно в обмен на свою карту. Сабатини был настоящий дьявол, и Джастину с трудом верилось, что он действительно отец Марибель.

– Я думаю, он сделал это, чтобы показать, что меня ждет, если я не верну ему карту.

– Значит, вы думаете, он спланировал эту атаку только из мести? За то, что вы отказались отдавать ему карту? – Она помолчала. – Как вы поступите дальше? Отправите карту ему?

– После тех разрушений, которые он учинил на острове, я никогда не отдам ее. С ней его могущество только усилится, чего я не могу допустить. Этот человек – воплощение зла.

– Но если вы оставите карту себе, он может снова на вас напасть.

– Неужели вы думаете, что, вернув ему карту, я обеспечу себе безопасность? Он сочтет мои действия признаком слабости. – Джастин задумался. – Сначала я думал, что могу попытаться сам найти этот серебряный рудник. Но проклятое место уже стоило слишком многих жизней. Я уничтожу карту. Пусть лучше его больше никогда не найдут, чем оно заберет другие жизни.

– Для моего отца вы навсегда станете смертельным врагом.

– Вы не должны беспокоиться обо мне. Через пару-тройку дней я встану на ноги, и, как только вернется «Непокорный», мы снарядим его для похода и отчалим в Англию. Вы отправитесь к своим родным и будете в безопасности.

– Хирург сказал, что вам нужен отдых. – Марибель почувствовала, что Джастин снова отталкивает ее, и глаза защипало от непрошеных слез.

– К тому времени, когда «Непокорный» будет готов к отплытию, я уже поправлюсь.

– А потом? Вы вернетесь на остров? Вы построили хороший дом, обставили его…

– Полагаю, вас не должно интересовать, что я буду делать. Я дал слово обеспечить вашу безопасность, пока не отвезу вас к родным. После этого вам лучше меня забыть.

Как он мог говорить ей такое? Неужели он намеренно пытался выстроить между ними стену?

– Вам наверняка хочется пить. Я принесу свежей воды из колодца.

Марибель отошла от него. Ее душили сдерживаемые рыдания. Джастин по-прежнему с непреклонной решимостью собирался отвезти ее к родственникам и исчезнуть. Неужели он винил ее в том, что произошло? Марибель старалась справиться с чувствами. Она могла позволить себе слезы, когда боялась, что Джастин может умереть, но не сейчас.

– Если бы отец увидел вас сейчас, он бы вас не узнал, – сказала Анна три дня спустя, когда Марибель доставала воду из колодца. – У вас всегда была такая светлая кожа с нежным оливковым оттенком, которым все восхищались, но теперь… вы стали смуглая, как цыганка.

– Я не могу все время сидеть в тени. Здесь много работы, и стало еще больше с тех пор, как ранили капитана Сильвестра. Было бы несправедливо ждать, что ты будешь делать все одна. Если ты наколола дров, чтобы мы смогли приготовить еду, значит, я буду носить воду и помогать со стиркой.

Анна улыбнулась.

– Вы научились быть полезной. Временами я почти забываю, что вы госпожа, а я ваша служанка. Но в Англии вы снова станете госпожой, и, если я поеду с вами, мне снова придется стать служанкой. – Марибель промолчала, и Анна покачала головой. – Нет, не отрицайте. Так устроен ваш мир, и так будет всегда. Вы не сможете ничего изменить, даже если попытаетесь. Поэтому-то я и не останусь в Англии.

Анна говорила правду, но Марибель не желала с ней мириться. Здесь, на острове, она обрела такую свободу, которой никогда не знала, и ей не хотелось возвращаться к своей прежней жизни. Но что она могла сделать?

– Куда вы поедете, если не сможете вернуться на остров?

– Хиггинс думает отправиться в Новый Свет. Я поеду с ним. Там полно свободной земли, где можно поселиться. Если иметь достаточно денег и припасов, чтобы продержаться первые пару лет, пока земля не начнет давать хороший урожай, то там можно совсем неплохо жить.

– Новый Свет… – Марибель наморщила брови. – Я слышала, что эта земля населена дикарями. Мой отец и другие люди возят оттуда серебро, но чтобы там жить… Я не знаю…

– Поначалу люди вроде вашего отца хотели завоевать эту землю, чтобы добывать там серебро и золото, но потом люди начали оседать там. Хиггинс слышал об этом от моряков, которые отвозили в Новый Свет переселенцев. Тамошних дикарей индейцев называют краснокожими из-за цвета их кожи. Там много разных племен, и некоторые из них настроены достаточно дружелюбно к белым людям.

– Мне кажется, жизнь там будет опасной и тяжелой, по крайней мере, в первое время, – усомнилась Марибель. И вместе с тем этот разговор вызвал у нее странное возбуждение. – Даже здесь, на острове, чувствуется нехватка некоторых продуктов.

– Говорят, что в Новом Свете полно разной дичи. К тому же вместе с переселенцами на кораблях привозят пшеницу и другие продукты, чтобы они могли прокормиться. Корабли, доставляющие продовольствие, продают это местным факториям и получают хорошие деньги.

– Да, понимаю. – Марибель кивнула. – Вы откроете там факторию, вместо той, которую хотели завести на этом острове, но… – Она собиралась задать еще несколько вопросов, но резко замолчала, когда заметила человека, направлявшегося в их сторону. При виде ненависти, написанной на его лице, по ее спине пробежал холодок. – Анна, иди в дом.

– И оставить вас наедине с этим мерзавцем? Ну уж нет, я останусь с вами.

Марибель посмотрела в глаза пирату, и ее рука потянулась к потайному карману для ножа, который дала ей Пег. Пайк подошел ближе, и ее сердце отчаянно забилось.

– Что вам здесь нужно? – спросила она. – Вы пытались убить Сильвестра. Вас здесь не ждут.

Глаза Пайка превратились в узкие щелки, наполненные злобой, рот искривился в отвратительной усмешке.

– Я пришел только затем, чтобы сказать, что «Непокорный» вернулся в гавань. Люди требуют, чтобы вы сейчас же убрались с острова. Но мне нужно сказать Сильвестру кое-что, о чем ему следует знать.

– И вы воображаете, что я позволю вам приблизиться к нему после того, что вы сделали?

– Вы? – Он хрипло засмеялся. – И что же вы сделаете, миледи? Стукнете меня или, может, выцарапаете мне глаза… если сможете?

– Убирайтесь. Если у вас есть дело, приходите, когда здесь будет Хиггинс… – Марибель резко вдохнула, поняв, что проговорилась. Теперь он знал, что их некому защитить.

На лице Пайка мелькнула зловещая ухмылка.

– О, не стоит расстраиваться, что вы выдали свою беспомощность. Не далее как двадцать минут назад я видел Хиггинса в порту…

Он двинулся к ней, и Марибель отступила назад, но потом остановилась, исполнившись решимости не сходить с места. Если она побежит или выкажет свой страх, Пайк возьмет верх. Она не могла позволить ему проникнуть в дом, потому что Джастин был еще слишком слаб, чтобы драться с ним.

Пайк насмешливо улыбнулся и протянул руку, намереваясь схватить ее. Резко взмахнув ножом, Марибель полоснула по его запястью, заставив вскрикнуть от боли. Он зажал рану левой рукой и уставился на кровь, бежавшую между пальцами, как будто не мог поверить собственным глазам.

– Ах ты, тварь! Я проучу тебя… а потом нанесу визит твоему любовнику.

– Сначала тебе придется справиться со мной.

Марибель держала нож перед собой, как ее учила Пег. Она настороженно следила за Пайком. Он снова сделал движение, пытаясь ее схватить. Одним взмахом она быстро нанесла удар по руке и отскочила назад. Пират выругался, глядя на свою руку, словно не понимал, что произошло.

– Ты сама напросилась, – прорычал он, вытаскивая короткую абордажную саблю. Он шагнул вперед, и кривое лезвие блеснуло на солнце. – Я думал немного позабавиться, прежде чем ты умрешь, но вижу, что игра не стоит свеч. Сейчас я разделаюсь с тобой раз и навсегда!

Марибель понимала, что против сабли нож бессилен. Пег говорила ей, что нож надо держать в секрете до тех пор, пока злоумышленник не окажется достаточно близко, чтобы ударить ножом в живот, но она достала его слишком рано и смогла нанести Пайку только поверхностные раны. Эффект неожиданности был упущен. Она ранила его, но не настолько сильно, чтобы остановить. Теперь он убьет ее, а потом Джастина.

Краем глаза Марибель видела, что Анна убежала в дом. Она медленно отступала назад, не сводя глаз с Пайка, который подходил все ближе, и понимала, что смерть всего лишь вопрос времени.

– Не подходи к ней!

Услышав голос Анны, Марибель оглянулась, и в тот момент, когда она увидела у нее в руках пистолет, Анна выстрелила. Пуля попала Пайку в грудь. Он упал, зажав рану рукой, и начал биться в агонии, глядя на Марибель широко открытыми глазами. Казалось, это будет длиться вечно. Анна подошла к ним, держа пистолет трясущейся рукой. Она в ужасе смотрела на человека, корчившегося перед ними на земле.

– Я его убила?

Наконец агония прекратилась. Пайк затих.

– Да. Думаю, да, – ответила Марибель, приобняв Анну, которая вся дрожала, явно потрясенная тем, что совершила. – Не надо себя винить. У тебя не было выбора. Если бы ты не выстрелила, он бы нас всех убил.

– Я хотела остановить его, а не убивать. – Анна выглядела испуганной. Она отвернулась в сторону, и ее вырвало. – Теперь они меня повесят?

– Нет, Анна, они тебя не повесят, – прозвучал сзади голос Джастина. – Это была самооборона… но об этом никто не узнает, потому что мы закопаем его вон там. – Он махнул головой в сторону участка за домом. – Правда, из меня плохой помощник. Вам придется самим оттащить его туда. Там под навесом стоит лопата. Я помогу выкопать яму.

– Нет, не надо нам помогать, – решительно возразила Марибель. – Вы нам объяснили, что надо делать. Возвращайтесь в свою комнату и отдыхайте. Мы справимся сами.

Джастин упрямо поджал губы. Однако, сделав к ним несколько шагов, он остановился, и его лицо побелело.

– Ладно, идите. Я позабочусь, чтобы здесь не осталось следов крови… и посторожу, чтобы предупредить вас, если кто-нибудь появится.

– Хорошо, – согласилась Марибель, понимая, что он все равно не отстанет, как бы она ни отказывалась от его помощи. – Но как только мы закончим, вы пойдете к себе и ляжете в постель. Пайк сказал, что «Непокорный» вернулся в порт. Когда на него погрузят все, что надо, мы уйдем отсюда, как и собирались.

Джастин кивнул.

– Пойдем, Анна, – сказала Марибель. – Ты должна помочь мне оттащить его.

Марибель выбрала место, где земля казалась мягче. Там недавно выкорчевали дерево, чтобы пустить его на доски для дома, и земля еще оставалась рыхлой, а значит, им будет легче копать. Анна принесла лопату, и Марибель принялась за дело. Она очертила участок достаточной длины, чтобы в него поместилось тело. После того как они сняли верхний слой земли, Анна сходила к навесу и вернулась с колуном, которым она вырубала пласты земли, а потом руками вытаскивала их на поверхность.

Женщины трудились молча, и им казалось, что они никогда не закончат. Но в конце концов они выкопали достаточно глубокую могилу и вдвоем опустили туда тело Пайка, после чего начали засыпать его землей. Когда они закончили, Марибель взглянула на Анну.

– Он был плохим человеком, но я думаю, мы должны за него помолиться.

– Да… – Анна выглядела бледной, но спокойной. – Вы правы, Марибель. Я не хотела его убивать, только остановить.

– Ты сделала то, что должна была сделать… мы обе сделали, – сказала Марибель. Она чувствовала себя плохо и едва стояла на ногах, но заставила себя продолжить: – Господь, прими этого человека и прости его. Он не был добрым христианином, но мы молимся, чтобы его душа обрела покой.

– Слишком заметно, что земля здесь потревожена, – сказала Анна, когда они кончили молиться. – Нам надо набросать веток, чтобы хоть немного замаскировать могилу. Потом ее все равно могут найти, но, когда мы уплывем, это будет уже не важно.

– Теперь ты уже никогда не сможешь сюда вернуться, – сказала Марибель, когда они закончили работу и вернулись в дом. – Но ты не должна чувствовать себя виноватой, Анна. Ты спасла мою жизнь… и жизнь капитана Сильвестра. – Она потянулась к ней и поцеловала в щеку. – Анна, забудь то, что здесь произошло. Пусть это останется в прошлом.

– Он был плохим человеком. – Анна заглянула ей в глаза в поисках поддержки. – Я не верю, что буду гореть в аду за то, что совершила.

– Нет, конечно нет. Ты не могла поступить иначе, – ответила Марибель. – Анна, я никогда не забуду, что ты спасла меня, да и себя тоже.

– Я не могла допустить, чтобы он вас убил. – Анна улыбнулась немного робко и неуверенно. – Теперь мы связаны общей тайной, Марибель. И эта связь неразрывна, потому что эту тайну мы должны унести с собой в могилу.

– Да, так и есть. – Марибель взяла ее за руку. – Мы подруги, Анна, настоящие подруги. То, что случилось, навсегда изменило нас обеих. Я больше не госпожа, которой ты служишь. Я другая и больше никогда не стану такой, как раньше.

– Нам надо помыться и переодеться, – сказала Анна, глядя на черную грязь под ногтями. – Вы должны поговорить с капитаном Сильвестром и спросить, когда мы уплываем.

– Да, я это сделаю.

Марибель убрала назад упавшие на глаза волосы. Она взмокла от пота, одежда прилипла к телу. У нее болела спина, на руках вздулись мозоли. Тяжелая работа совсем вымотала ее, но она чувствовала удовлетворение, потому что никогда не думала, что способна сделать то, что только что сделала.

Отчасти ей тоже было не по себе, но ведь Пайк был сущий дьявол! Он послал своих людей убить Джастина и непременно завершил бы задуманное, если бы Анна его не остановила. Марибель не умела стрелять из пистолета, но Анна, должно быть, научилась этому у Хиггинса, так же как она научилась у Пег обращаться с ножом. И хотя смерть человека не могла ее радовать, она считала произошедшее неизбежным. Пайк с самого начала видел в них врагов и наверняка убил бы их, если бы они не убили его.

Пройдя по коридору, Марибель постучала в дверь Джастина. Когда она вошла, он сидел на кровати.

– Мы уйдем завтра утром во время прилива. Хиггинс уже получил приказ немедленно готовить корабль к отплытию.

– У Анны не осталось выбора, кроме того, чтобы застрелить его. Он бы нас всех убил.

– Я должен был предвидеть, что этим кончится, – вздохнул Джастин. – Марибель, вы обе сделали все, как надо. Постарайтесь больше не думать об этом.

– Я постараюсь. – Она убрала со лба влажную прядь. – У вас на рубашке кровь. Наверно, открылась рана на плече. – Марибель нахмурилась. – Для вас даже малейшая нагрузка непосильна.

Марибель села на кровать рядом с ним.

– Мне жаль, что я не мог сделать все сам. – Он, протянув руку, провел пальцами по ее щеке. – У вас на лице грязь, и платье все перепачкано. Вам надо умыться и переодеться. – Взяв ее за руки, Джастин посмотрел на них. – Намажьте руки каким-нибудь маслом, иначе они будут болеть.

– Давайте я сначала перевяжу вам плечо.

Марибель потянулась к его рубашке, но он схватил ее руку.

– Нет! Я отлично справлюсь сам. Умойтесь и отдыхайте. Вам не помешает выпить немного рома или вина. Вы пережили шок.

– Мы только что похоронили человека, – ответила Марибель. – Анна чувствует себя виноватой. Такое не сразу забудешь.

– Я понимаю. Но вам придется научиться жить с этим. Я никогда не мог относиться к этому спокойно, поэтому и не убил Пайка с самого начала… но лучше бы я сделал это.

– Да, возможно.

Марибель повернулась, чтобы уйти и привести себя в порядок. Она знала, что больше никогда не сможет надеть то платье, в котором хоронила Пайка, и его придется выбросить.

Марибель не могла уснуть. Ночь выдалась жаркой и душной, а наутро им предстояло навсегда покинуть остров. Всего через несколько недель она будет в Англии с семьей своей матери. И больше никогда не увидит Джастина.

Она встала с кровати, накинула тонкое платье и, пройдя через гостиную, вышла на улицу. Там было немного прохладнее. Марибель знала, что рискует, выходя из дома. Но Пайк лежал в могиле, и она не думала, что за ней явится кто-нибудь другой. Большинство мужчин, обитавших на острове, уважали Джастина, даже несмотря на то, что считали его подругу виновной в нападении.

Откуда-то сзади до нее донесся звук хрустнувшей ветки, и, прежде чем она успела оглянуться, ей на голову упало что-то плотное и тяжелое. Марибель вскрикнула, но ей в рот сунули кляп из грубой шерсти, заглушивший ее крик. Она пыталась отбиваться, но вскоре почувствовала, что кто-то вскинул ее к себе на плечо и понес. Ее похитили. Марибель охватила паника.

Джастин решит, что она сбежала! Он будет думать, что он ничего для нее не значит. И никогда не узнает, как она его любит. Может статься, что она больше никогда его не увидит, и это разобьет ей сердце. Но для него она останется просто очередной женщиной.

Марибель чувствовала себя ужасно. Она задыхалась под плотным покрывалом и вскоре перестала сопротивляться, потому что совсем выбилась из сил. Ей оставалось только гадать, кто мог ее похитить и куда ее несут.

Через некоторое время до нее донесся шум моря. Она почувствовала, что ее положили в лодку, и услышала плеск весел по воде. Ее везли на корабль. Чей это корабль? Ее отца? Это единственное объяснение, которое приходило ей в голову. Кто же еще мог приплыть на остров и похитить ее? Наверняка отец кого-то послал, чтобы вернуть ее домой. От капитана Хендри он получил все необходимые сведения и знал, где ее искать. И вот теперь она его пленница.

Что будет с ней дальше? Джастин не станет спасать ее второй раз… зачем ему это?

* * *

Когда Марибель открыла глаза, она обнаружила, что лежит на койке. Во рту пересохло. Она догадалась, что в какой-то момент, после того как ее принесли в каюту, она потеряла сознание. Она до сих пор не знала, чей это корабль, и не понимала, кто ее похитил.

Услышав звук открываемого замка, она испуганно посмотрела на дверь. Сердце билось, как пойманная птица. В дверном проеме Марибель увидела мужчину, смотревшего на нее. Разглядев лицо захватчика, она подалась назад, охваченная страхом.

– Зачем вы притащили меня сюда? – потребовала ответа она. – Вы повезете меня к отцу?

– Вашему отцу вы больше не нужны, донна Санчес. Он отдал вас мне в обмен на контракт по закупке его вина и другие оказанные мной услуги. – Губы Сэмюэля Хайнса тронула скупая улыбка.

– Что значит, он отдал меня вам? Я, кажется, должна выйти замуж за вашего кузена.

Хайнс бросил на нее победоносный взгляд.

– До меня дошло печальное известие о том, что мой кузен скончался. Теперь все, что принадлежало ему, перешло ко мне… включая вас. Я знал наверняка, что он не доживет до своей свадьбы. Иначе зачем, по-вашему, я согласился ехать за вами? Я хотел быть уверенным, что вы будете у меня, прежде чем весть о кончине моего кузена дойдет до вашего отца.

– Я никогда не выйду за вас. Никогда! Я лучше умру.

– Не говорите глупостей. – Его рот сжался в жесткую линию. – Разве я сказал, что хочу на вас жениться? Я могу получить удовольствие и без этого.

– Я буду сопротивляться!

– Думаю, со временем я сумею научить вас слушаться меня, – вскинул голову Хайнс. – Вы слишком горды, Марибель. Мне доставит большое удовольствие преподать вам урок хороших манер. Однако мне будет выгодней, если вы станете моей женой. Ваш отец собирается надуть нас обоих, присвоив ваше состояние. Но со мной этот номер не пройдет. Я получу вас, а потом потребую то, что мне причитается.

Марибель чувствовала себя жалкой и беспомощной.

– Лучше бы Пабло не оставлял мне этого наследства, – прошептала она. – Похоже, никому нет дела до того, чего хочу я. Я никому не нужна. Все хотят получить его земли.

– Красивую женщину найти несложно, – с усмешкой ответил Хайнс. – Но красивая и богатая женщина – это совсем другое дело. Я дам вам отдохнуть, Марибель, и советую хорошенько подумать. Мы можем пожениться прямо здесь, на борту корабля, и я буду обращаться с вами по-доброму. Но если вы откажетесь мне повиноваться, я заставлю вас жалеть об этом до конца своей жизни.

Хайнс ушел, и Марибель откинулась на подушки. У нее разболелась голова, сердце разрывалось на части. По щекам потоком хлынули слезы. Только теперь она по-настоящему сознавала, как ей повезло, когда она оказалась пленницей Джастина. Она называла его пиратом, обвиняла в том, что он разбойник, но он был настоящим джентльменом… и она его любила. Время, проведенное на острове, многому ее научило, и теперь она убедилась, что судьба подарила ей нечто особенное, настоящее.

Когда Марибель поняла, что может больше никогда его не увидеть, слезы потекли с новой силой. Она оказалась во власти безжалостного негодяя, и, даже если останется в живых, ее жизнь станет невыносимой.

* * *

– Ты не знаешь, где Марибель? – спросил Анну Джастин, обнаружив, что ее нигде нет. – Она взяла с собой какие-нибудь вещи?

– Только платье, которое собиралась надеть сегодня. – Анна смотрела на него с тревогой. – Неужели вы думаете, что она могла сбежать? Ей же некуда идти.

– Но она исчезла.

Джастин быстро прошел в комнату Марибель в поисках доказательств того, что она взяла с собой что-то из вещей. Ее заколки, склянки с духами, драгоценности – все лежало на месте. Услышав шаги, он резко повернулся.

– Марибель… – Увидев Хиггинса, капитан нахмурился. – В чем дело? Ты нашел ее?

– Я обнаружил следы борьбы. Трава перед домом вытоптана несколькими парами сапог. К тому же я слышал от людей, что неподалеку от острова стоял на якоре какой-то неизвестный корабль.

– Ты думаешь, прошлой ночью ее кто-то похитил?

– Я никогда не доверял Хендри, – хмуро отозвался Хиггинс. – Вас не удивило, почему Сабатини позволил ему вернуться? И зачем он вообще вернулся? Корабль он уже получил. Неужели ему надо было возвращаться на остров только для того, чтобы привезти вам очередное послание?

– Ты считаешь, что Хендри привел сюда корабли Сабатини в обмен на свою свободу? Что он с самого начала замышлял похищение Марибель? – Джастин нахмурился. – Когда мы захватили корабль Сабатини, я нашел на нем карту с указанием серебряного рудника… Я уничтожил ее, потому что не мог допустить, чтобы серебро из Нового Света дало этому человеку еще больше власти. Он само зло.

– Вы уничтожили карту с указанием расположения серебряных шахт? – Хиггинс пристально посмотрел на него. – Эти шахты стоят королевской казны.

– Сначала я думал, что могу сам попытаться найти рудник, но потом решил, что он проклят.

– Сабатини наверняка думает, что карта все еще у вас. Вам не кажется, что из-за этого он увез Марибель?

– Если это так, то во всем виноват я, – ответил Джастин. – Я не знаю, куда они ее повезут, но мы должны попытаться их найти. Я поеду к ее отцу. Он ненавидит меня и может убить, но я обязан рискнуть.

– Вы считаете, что это разумно?

– Мне все равно, разумно это или нет, – ответил Джастин. – Я не стану просить других рисковать из-за меня жизнью. Вы высадите меня на берег и уйдете назад в море. Встретимся на берегу в полночь. Если я не появлюсь, ты вернешься снова на следующую ночь. Но если меня снова не будет, уходите и предоставьте меня моей судьбе.

– Донна, вы не пойдете на палубу подышать воздухом? – Сэмюэль Хайнс смотрел на нее, прищурив глаза. – Нам придется зайти в порт, чтобы починить грот-мачту, и пройдет еще несколько недель, прежде чем мы доберемся до Англии.

Марибель вздохнула. В каюте стояла жара, а с тех пор, как на третью ночь плавания шторм сильно повредил их грот-мачту, корабль беспомощно дрейфовал под палящим солнцем. Теперь, когда им наконец удалось дотащиться до ближайшего порта в Гибралтаре, плотники могли заняться ремонтом, а команда пополнить запасы провизии. Несмотря на то что Марибель не спешила в Англию, ей не хотелось ни одной лишней минуты провести на борту корабля с этим человеком. От его взглядов все ее тело покрывалось мурашками, а мысль о том, чтобы стать его женой, наполняла ее отвращением. Возможно, добравшись до Англии, она найдет способ сбежать от него.

– Вы не ответили. – Хайнс покраснел от злости. – Ваш отец предупреждал меня, что вы горды и упрямы. – Он двинулся к ней, разгневанный, угрожающий. – Он сказал, что вы моя, и у меня нет желания ждать. Вы в моем распоряжении, и ничто не может помешать мне позабавиться с вами.

– Если вы до меня дотронетесь, я себя убью.

– Чертова кукла! – Хайнс наотмашь ударил ее по лицу.

Марибель отлетела назад, ударившись спиной об стол, однако не подала виду, что ей больно.

– Если вы возьмете меня силой, вам не удастся довезти меня живой до Англии.

Глядя на нее, Сэмюэль задумался. Он хотел эту девчонку. Он хотел ее с самого первого дня, когда увидел. Но ее денег он хотел не меньше, если не больше. Наследство его кузена было обременено множеством долгов, после оплаты которых у капитана мало что осталось бы, кроме полупустого дома. Чтобы вернуть поместью былое величие, нужны были огромные деньги, и эта девчонка могла стать средством достижения заветной цели. Ее угроза лишить себя жизни заставляла задуматься. Если он принудит ее подчиниться, она может найти способ убить себя, и тогда огромный куш, который он мог бы получить, уплывет у него из рук.

Надо набраться терпения и еще немного подождать. Скоропалительная свадьба на корабле может вызвать подозрения. Лучше дождаться, когда они прибудут в Англию, чтобы быть уверенным, что Марибель от него не ускользнет. Как только они починят мачту, корабль сразу же отправится в путь, и сейчас главное – убедиться, что поблизости не рыщет тот проклятый пират.

Глава 8

Джастин лежал на кровати у себя в каюте, когда, постучав в дверь, к нему вошел Хиггинс. Потерев плечо, которое еще не перестало болеть, он взглянул на своего товарища и вопросительно поднял брови. Прошло меньше часа с тех пор, как он ушел с капитанского мостика, чтобы отдохнуть.

– Что-то случилось?

– Я только что заметил прямо по курсу впереди нас корабль. Это «Госпожа Сюзанна» – корабль Сэмюэля Хайнса. Пойдем за ним или пропустим?

– «Госпожа Сюзанна» – один из тех кораблей, что напали на остров. Нельзя упускать возможность поквитаться с ним. – Лицо Джастина напряглось. – Мою встречу с Сабатини придется отложить.

Он не договорил, потому что не мог думать о том, что произойдет с ней, если… Сэмюэль Хайнс был ничем не лучше своего кузена и мог обойтись с ней жестоко.

Надо найти ее любой ценой, даже если для этого ему придется плыть за ней в Англию!

– Мы возьмем этот корабль. Нам нужно возместить потерю «Сирены», к тому же у людей уже чешутся руки с кем-нибудь схватиться. Так что, если Хайнс станет сопротивляться, это даже лучше.

– После того, что произошло на острове, вам надо показать зубы, капитан. У людей кипит кровь, и вы не можете их винить.

– Нет, мы не станем устраивать бессмысленную резню. Скажи людям, чтобы готовились атаковать корабль Хайнса. Но когда мы будем на борту, тот, кто проявит ненужную жестокость, ответит мне за это.

Марибель повернула голову на звук открываемой двери. Этим утром они покинули Гибралтар и снова ушли в море. Она подумала, что пришел Педро – испанский парнишка, служивший на этом корабле юнгой. Марибель ждала, что он принесет ей воду и завтрак. Однако вместо дружелюбного подростка она увидела человека, которого ненавидела и боялась. Сердце упало. Похотливый блеск его глаз недвусмысленно говорил, зачем он явился.

– Не подходите ко мне! – предупредила она, размахивая ножом. – Если вы это сделаете, я перережу себе вены. Я скорее умру, чем стану вашей шлюхой.

– Мне казалось, я уже преподал вам урок. – Сэмюэль шагнул ближе, внимательно наблюдая за ней. – Если вы лишите себя жизни, то будете гореть в аду… Разве не так говорит ваша вера?

– Мне все равно!

– О нет, не думаю. – Он сделал еще один шаг вперед, и Марибель, вытянув левую руку, приставила нож к запястью. Сэмюэль остановился. – Что ж, тогда сделайте это, – с вызовом бросил он. – Убейте себя.

– Не сомневайтесь, я это сделаю… – Когда он снова двинулся вперед, она приставила нож к груди. Но в этот момент сверху донесся звук выстрела, заставивший Хайнса повернуть к двери.

– На нас напали, – с перепуганным видом сообщил подбежавший юнга. – Меня послали за вами.

– Проклятье! Прочь с дороги, недоумок, – рявкнул Сэмюэль и выбежал прочь, оттолкнув юнгу, который испуганными глазами уставился на Марибель.

– Это пираты? – с бьющимся сердцем спросила она. Все эти дни она молила Бога, чтобы Джастин пришел за ней, но сама не верила, что это может случиться. – Ты видел название корабля?

– Нет, я не разглядел, но штурман сказал, что это «Непокорный». Мне рассказывали, что однажды эти пираты уже захватывали наш корабль. Люди волнуются и поговаривают о том, что надо сдаваться. После нападения на остров они боятся того, что может случиться, если мы попытаемся оказать сопротивление.

Мальчик ушел, и Марибель осталась одна. Сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Она ощутила резкий удар, потом услышала шум и крики и догадалась, что корабли сошлись, и пираты пошли на абордаж. Однако звуков борьбы не последовало. Должно быть, команда сразу сдалась, понадеявшись, что ее отпустят на свободу, как в прошлый раз. Марибель не знала, есть ли на борту какой-нибудь груз. Все то время, что они стояли в порту, она просидела в каюте и понятия не имела, чем загружали трюмы.

Марибель сидела на краю кровати и ждала, и вскоре к ней пришел Педро.

– Все хорошо? – спросила она.

– Меня спросили, нет ли на борту молодой дамы, и сказали, чтобы я сходил за вами. Пираты простили всех, кто сдался и согласился присоединиться к ним, а капитана вместе с теми, кто отказался, посадят в лодку, дадут воды и еды и отправят в свободное плавание. Если они повернут назад в Гибралтар, то достаточно скоро доберутся до земли.

– Значит, Хайнсу не оставят корабль?

– На этот раз нет. Капитан Сильвестр сказал, что заберет его в качестве добычи и каждый, кто останется с ним, получит свою долю.

Марибель кивнула. Они ушли из Гибралтара всего несколько часов назад, и значит, лодка с людьми доберется до берега в течение дня. Следом за юнгой она поднялась на палубу и заметила, как на борт «Непокорного» перетаскивали какие-то сундуки. Однако, похоже, другого груза не нашлось, и возможно, поэтому в качестве добычи пираты решили взять корабль. Марибель не увидела ни Джастина, ни капитана Хайнса. Людьми, таскавшими сундуки, руководил Хиггинс, улыбнувшийся ей.

– Мы направлялись за вами в Испанию, леди. Сильвестр собирался искать вас в доме дона Сабатини. Этот корабль попался нам по чистой случайности. Похоже, вам благоволит само Провидение.

– Да, думаю, вы правы. – Марибель почувствовала, как глаза защипало от слез. – Спасибо, что вы снова спасли меня. Не могу выразить, как я вам благодарна… и простите, что доставила вам столько хлопот.

– Капитан очень рад, что вы вновь на борту, – сообщил Хиггинс. – Только не ждите, что он в этом признается. Он считает, что вы могли убежать сами.

– Добро пожаловать назад, госпожа, – сказала Анна, когда Марибель вошла в свою каюту. – Я так за вас волновалась. А капитан Сильвестр был очень зол. Он думал, что вы сбежали, пока Хиггинс не сказал ему, что вас похитили. Я тоже говорила ему, что вы бы ни за что не покинули нас, но он не стал меня слушать.

– У меня в комнате было так жарко, я вышла на улицу, чтобы подышать воздухом. И кто-то – я думаю, там было несколько человек – подкрался ко мне сзади. Я сопротивлялась, пыталась вырваться, но не могла с ними справиться. А здесь… Хайнс хотел меня изнасиловать, но меня защитил нож, который дала Пег. Он меня ударил… да так сильно, что я упала и больно ушибла спину.

– Дайте-ка я посмотрю. Снимите платье. Вам надо помыться и сменить одежду. Я… – Анна резко замолчала и вскрикнула от расстройства, увидев на спине Марибель огромный синяк. – О, сеньора, вам, наверно, очень больно. Этот зверь заслуживает, чтобы его вздернули! Если капитан Сильвестр узнает…

– Пожалуйста, не говори ему, – попросила Марибель. – Я не хочу, чтобы смерть Хайнса была на моей совести. – Увидев, как побледнела Анна, она протянула к ней руку. – О, дорогая, я не хотела тебе напоминать. Но я никогда не забуду, что ты сделала ради меня на острове.

Марибель вымылась с головы до ног соленой водой, облегчившей боль от ушиба, затем Анна намазала ей спину целебной мазью. Она чувствовала боль на щеке в том месте, где Хайнс ударил ее по лицу, и Анна сказала, что там у нее еще один синяк.

Марибель еще стояла в одной нижней сорочке, когда дверь каюты резко распахнулась. Увидев на пороге мужчину, она вскрикнула от неожиданности, схватила свою шаль и быстро накинула ее на себя.

– О… это вы… – Она посмотрела на Джастина неуверенным, беззащитным взглядом. – Я как раз собиралась одеться.

– Мои извинения, леди. – Джастин не мог оторвать глаз от ее голых рук. Их оливковая кожа была упругой и нежной. Волосы Марибель свободно спадали по плечам. Его охватил такой острый приступ желания, что потребовалась вся сила воли, чтобы удержаться и, схватив ее в объятия, не опрокинуть на кровать. – Я не знал… простите меня. Я отвернусь, чтобы вы могли надеть платье.

– Спасибо. – Марибель взяла свободное платье с запахом, которое завязывалось на талии. Ее сердце бешено стучало, но голова была гордо поднята вверх. – Я привела себя в порядок, сэр.

– Я пришел узнать, есть ли у вас все необходимое. – Джастин держался сухо. – У нас впереди долгий путь. Я проследил, чтобы все ваши вещи забрали с острова и отнесли в вашу каюту, но, если чего-то из вещей недостает, вы должны мне сказать, возможно, они найдутся в трюме.

– Я еще не проверяла, но думаю, у меня есть все, что мне нужно. Спасибо, – ответила Марибель. Она нахмурила брови. – На этот раз вы решили взять корабль себе?

– Корабль – это цена его свободы, леди. Мои люди в ярости от того, что случилось на острове. Я с трудом убедил их отпустить Хайнса и его офицеров, но многим это пришлось не по нраву. Я послал с Хайнсом письмо вашему отцу.

– Да, конечно. Я понимаю. То, что произошло на острове, ужасно и непростительно. Мне жаль, что люди так пострадали из-за меня.

– Вы ни в чем не виноваты, Марибель. Я ведь говорил вам о карте с указанием сокровищ? – Она кивнула, вопросительно глядя на него. – Я ее уничтожил. Хайнс рассказал мне, что ваш отец угрожал повесить Хендри, если он не проведет его корабли к острову. Но «Непокорного» в порту не оказалось, и он решил, что меня тоже нет, поэтому уничтожил все, что смог, в отместку за карту, которую я ему не отдал.

– Значит, все это из-за карты? Вы думаете, она существовала только в одном экземпляре?

– Сначала я думал, что могли быть и другие копии. Однако, когда мы были на Майорке, ваш отец сообщил мне, что готов торговаться за карту… – Джастин помрачнел. – Хендри не знал, куда я собираюсь оттуда идти. Он думал, что я направлюсь на Кипр. Когда я сказал ему, что мы встретимся на острове, я выдал свои планы… а ваш отец только этого и хотел… получить карту и отомстить.

– Теперь я знаю, его никогда не интересовало, что будет со мной. – У Марибель свело горло. – Он сказал капитану Хайнсу, что тот может забрать меня и делать со мной все, что пожелает. Хайнс хотел меня изнасиловать… но мне удалось его остановить… – Она с трудом сдерживала слезы.

– Подонок. Если бы я знал, я бы вздернул его на рее! – Джастин шагнул к ней, но остановился, заметив, что она вздрогнула. – Что он с вами сделал? Вы ведь ушли с ним не по своей воле?

– Нет! Как вы могли такое подумать? – На мгновение Марибель застыла в нерешительности, потом развязала пояс платья и, повернувшись, показала ему багровый синяк на спине. – Вот что он сделал, когда я ему отказала.

– Если бы я это знал, то не проявил бы к нему снисходительности. В следующий раз он так легко не отделается! – Глаза Джастина смотрели на Марибель жадно и вместе с тем нежно. – Простите, леди, что вам пришлось пережить все это.

– Это не ваша вина. Вы просили меня не выходить ночью одной из дома, но я не послушала вашего совета. – Марибель с трудом удержалась, чтобы не всхлипнуть. – Извините меня. Когда мы впервые встретились, я наговорила вам всяких ужасных слов, но вы ни разу не сделали мне ничего плохого.

– Не надо плакать, прошу вас. – Джастин улыбнулся. – Теперь вы в безопасности. Я не допущу, чтобы с вами снова случилось нечто подобное. Очень скоро вы будете в Англии у ваших родных. Вы снова станете жить, как подобает леди. Насколько мне удалось выяснить, ваш дядя хороший человек.

– Нет, я не буду плакать, – сказала Марибель, сморгнув слезы. – Я вела себя глупо, но теперь мне ничего не угрожает. Вы правы, скоро все закончится, скоро я встречусь с семьей своей матери.

Через несколько недель она будет в Англии. Возможно, тогда все кошмары последних месяцев останутся позади и будут забыты. Она снова станет той молодой дамой, которой была до того, как впервые покинула Испанию. Ведь именно этого она хотела с самого начала… оказаться в семье матери. Тогда откуда это чувство, что сердце вот-вот разорвется на части?

– Капитан Сильвестр говорит, что вы можете выходить на палубу в любое время, когда пожелаете, – обрадовала ее Анна, войдя в каюту на следующее утро. – Паруса поймали попутный ветер, и, если погода не испортится, мы будем в Англии через две недели.

– Да, я выйду. – Марибель встала на ноги. Она накинула на плечи кружевную шаль и пошла на палубу. Сегодня она надела одно из тех легких платьев, что купил ей Джастин. Тяжелые, богато украшенные платья, отправленные вместе с ней в качестве приданого, так и остались лежать нетронутыми в ее сундуках. Марибель предпочла им более простые фасоны, к которым привыкла за время пребывания на острове. Теперь испанские наряды казались устаревшими и уродливыми, и ей не доставило бы никакого удовольствия надевать их. Хотя в Англии, где, как ей говорили, гораздо холодней, чем в Испании, они еще могли пригодиться.

Какой окажется семья матери? Будут ли они рады принять ее в свой дом? Она нашла письма, которые писал дядя. Он подбирал самые любезные выражения и постоянно спрашивал, все ли хорошо. Создавалось впечатление, что он не получал ответа от сестры, тем не менее продолжал писать до самой ее смерти.

Марибель постаралась вытеснить сомнения и страхи о своих новых родственниках в дальний угол сознания. Через несколько дней она расстанется с Джастином и больше никогда его не увидит. И это разбивало ей сердце. Она не хотела расставаться с ним и не хотела снова становиться знатной дамой. На острове все изменилось, и Марибель знала, что больше никогда не будет такой, как прежде. Если семья матери примет ее, ей придется жить так, как принято в высшем обществе, и навсегда забыть о той свободе, вкус которой она познала на острове. Она больше никогда не увидит Джастина. Как она сможет это вынести?

Есть ли способ изменить свою судьбу? После того как пираты спасли ее во второй раз, Марибель снова и снова возвращалась к этой мысли. Она больше не была той гордой и порой холодной дамой, какой отправилась в Англию. В тот день, когда она впервые попала в плен к пиратам, ее жизнь изменилась, а то, что она пережила на острове, помогло ей повзрослеть. Страх и отвращение, овладевшие ею, когда она оказалась в руках капитана Хайнса, заставили Марибель понять, как ей повезло, что она стала пленницей такого человека, как Джастин. Она называла его пиратом, но, несмотря на то что в гневе он выглядел поистине грозно, в душе Джастин был великодушным и нежным. Он много для нее значил.

Она любила его всем сердцем, всем своим существом. Как она сможет жить без него?

Свежий морской воздух был прохладней, чем в каюте. Марибель сделала круг по палубе, потом прошла на нос корабля и остановилась, глядя на море. Синее небо над ним казалось бесконечным. И только далеко, на линии горизонта, там, где оно встречалось с морем, возникал странный феномен, заставлявший людей думать, что земля плоская, пока бесстрашные путешественники не доказали, что это не так. Марибель знала, что это король Испании отправил экспедицию, обнаружившую Вест-Индию и Новый Свет, доказав тем самым, что земля круглая и невозможно, дойдя до края, упасть с него.

Марибель колебалась. Анна и Хиггинс строили такие смелые планы на будущее. Они не боялись рискнуть. Правда ли, что Новый Свет давал шанс на лучшую жизнь? Люди вроде ее отца использовали эту землю, чтобы возить оттуда серебро и другие ценности, и при этом плохо обходились с местными рабочими… Но может быть, действительно существовали и другие – люди, которые выбрали Новый Свет местом для жизни? Кто эти люди?

– О чем вы задумались, Марибель?

Голос Джастина заставил ее обернуться и посмотреть на него.

– Вам больше нечего бояться. Как только вы окажетесь в Англии, вы забудете то, что случилось на острове, и то, что сделал с вами этот зверь.

– Вы хотите, чтобы я забыла все, что случилось на острове? – Она заглянула ему в глаза. – Я вспомнила про тот момент… на другой стороне острова, у водопада, перед тем, как Хиггинс выстрелил. – Марибель замолчала, ее щеки пылали.

– О чем вы подумали, Марибель? – Джастин не сводил с нее потемневших глаз. Сейчас они казались такими же синими и глубокими, как океан. – Скажите мне.

– Я подумала… может быть, есть какой-то другой путь… – Она покачала головой и отвернулась от него. Его глаза обещали так много, но он не любил ее. Иначе он бы уже сказал ей об этом. – Забудьте, это не имеет значения.

– В самом деле? – Голос Джастина звучал глухо и хрипло. – Я думаю, что вы схватились с Пайком, потому что боялись за мою жизнь.

– Я не могла позволить ему убить вас.

– Почему?

Марибель резко повернулась к нему лицом.

– Вы хотите, чтобы я вам сказала все? Хотите моего стыда? Я не могла вынести мысли о том, что он вас убьет, потому что…

Джастин взял ее за плечи и потянул к себе. Его губы не дали ей признаться. Поцелуй был таким страстным, что она почувствовала, как ее тело тает, и едва не лишилась чувств от наслаждения. Желание горячей волной заполнило все ее существо, из груди вырвался стон. Когда Джастин наконец отпустил ее, Марибель тронула свои губы пальцами, глядя на него испытующим взглядом широко распахнутых глаз.

– Зачем вы это сделали?

– Затем, что вы даже представить себе не можете, как я хочу вас. Но я вас не стою, Марибель. Я не имею права просить вас быть моей. Вы леди, вы можете выйти замуж за человека, чьи руки не запятнаны кровью. За человека, над которым не висит тень преступлений, которые караются смертью.

– Но что, если я не хочу выходить за человека, чьи руки нежны и чисты, потому что он никогда в жизни не пошевелил пальцем, чтобы обеспечить самого себя?

Джастин негромко рассмеялся.

– Неужели это говорит та гордая испанская дама, которую я когда-то взял в плен? Мне кажется, вы сильно изменились, Марибель.

– Конечно, я изменилась. – Она протянула вперед руки, показывая ему мозоли, появившиеся от тяжелой работы. – Я узнала, что значит работать, если ты хочешь есть… и я не хочу снова становиться той дамой, какой была.

– Но вы должны. – Его лицо сделалось серьезным. – Что еще вы можете сделать?

Марибель не отводила от него лихорадочно блестевших глаз. Ну почему он ничего не видит? Почему не любит ее так, как она любит его?

– Вы невыносимы! Вы самодовольный, глупый… пират!

Она бросилась бежать, не слушая, что он кричит ей вслед. Он звал ее по имени, просил вернуться, но Марибель даже не оглянулась.

Сбежав по железной лестнице, Марибель влетела в свою каюту и бросилась на кровать, закрыв лицо руками. Она больше не могла сдержать слез. Пропала жизнь. И все потому, что своими жаркими взглядами и поцелуями он украл ее сердце. Зачем он так целовал ее, если не любил?

Он оказался настойчив и последовал за ней.

– Марибель. Вы не должны плакать из-за меня. Я этого не стою.

– Уходите. Я вас ненавижу! – не оборачиваясь, крикнула она.

– Будет гораздо лучше, если вы действительно меня возненавидите.

– А вы вообразили, что я вас люблю? – Марибель подняла к нему заплаканное лицо, и ее глаза сверкнули гневом. – Вы глупый, самодовольный…

– Пират, – закончил за нее Джастин и рассмеялся. – Марибель, вы столько раз говорили мне, что пираты вам не по нраву. Разве вы можете любить пирата?

В его голосе звучала такая нежность, что Марибель не выдержала. Она вскочила на ноги и в ярости набросилась на него. Она колотила его кулаками в грудь, пока Джастин не поймал ее за руки. Его глаза весело блестели. Ей же хотелось плакать и кричать, но больше всего – чтобы он снова ее поцеловал.

– Я вас не люблю. Я вас ненавижу.

– Лгунья… – Джастин наклонил голову, и его губы ласково коснулись ее рта. – Вы знаете, что хотите меня, моя прекрасная соблазнительница. Вы знаете, что сводите меня с ума своей красотой и своими улыбками. Но я поклялся, что не возьму вас против воли. – Его рука скользнула по груди Марибель, и под тонкой шелковой тканью все ее тело тянулось к нему, все сильнее наполняясь жгучим жаром желания.

– Джастин… – Ее губы раскрылись. – Я хочу этого. Вы должны это знать. Когда-то вы взяли меня в плен, но я уже давно, очень давно ваша добровольная пленница. Разве вы не понимаете?

– Возможно… – Джастин ласково погладил ее по щеке. Его голос сделался хриплым и дрожал от страсти. – Я так хочу тебя, но это невозможно. Я тебя не стою.

– Ты нечестивый пират… – ответила она, задыхаясь то ли от смеха, то ли от слез. – Но я хочу тебя… я люблю тебя. Люби меня, Джастин, потому что я не вынесу, если ты этого не сделаешь. Твои поцелуи заставляют меня пылать, но ты не идешь дальше этого.

– Только потому, что я дал слово. Ты же знаешь, что я сгораю от любви. Сколько ночей я провел без сна, думая о тебе.

– Джастин… – выдохнула она, прижимаясь теснее. – Я хочу быть твоей. Я прошу тебя. Сделай это… люби меня.

С губ Джастина сорвался легкий стон. Взяв Марибель за руку, он подвел ее к кровати и сел, усадив ее рядом. Сначала он просто смотрел в ее прелестное лицо, потом, протянув руку, провел пальцем по линии полных губ.

– Какой чувственный рот. Он так и просит поцелуев.

Джастин наклонился к ней, опустил голову и коснулся губами ее рта. Сначала поцелуй был легким, как прикосновение крыла бабочки, отчего по спине Марибель побежали мурашки. Потом он потянул ее к себе, так что ее набухшие груди прижались к его груди. Теперь он целовал ее настойчиво и жадно.

– Любимая, – прошептал он низким страстным голосом. – Твое платье очень красиво, но позволь мне увидеть тебя без него. – Пальцы Джастина развязали пояс ее платья, и его лиф соскользнул с плеч Марибель. Она расстегнула крючки, державшие на талии юбку, и легкая ткань упала к ее ногам. Теперь она осталась в одной сорочке, такой тонкой, что сквозь нее просвечивала кожа. Он коснулся синяков, которые уже начали бледнеть. – Они еще болят?

– Немного, но это не важно. Не бойся прикоснуться ко мне. Я столько ночей мечтала об этом.

Джастин улыбнулся.

– Ты очень красивая, но я хочу видеть все.

Он легким движением стянул сорочку через ее голову и взглядом жадно окинул молодое тело, открывшееся ему. Несмотря на свою стройность, Марибель обладала пышной грудью. Джастин наклонился и нежно коснулся языком сначала одного розового соска, потом другого. Она вздохнула от удовольствия, а он, взяв в ладони ее груди, уткнулся в них лицом, вдыхая их аромат. Марибель чувствовала, что млеет в жарком пламени его страсти, она больше не пыталась себя сдерживать. Когда его язык скользнул от ложбинки между ее грудей к пупку, а потом еще ниже к треугольнику влажных волос, прикрывавших самое сокровенное место, она громко вскрикнула от наслаждения.

– Ты так прекрасно пахнешь… – хрипло шепнул он и, подхватив ее за ягодицы, приподнял к себе.

Под нежной лаской его губ и языка она совсем ослабела. Ей стало казаться, что внутри одна за другой вспыхивают огненные искры. Марибель застонала, ее пальцы блуждали в волосах Джастина, гладили его шею.

– Я хочу тебя видеть, – вдруг сказала она и, потянувшись к его рубашке, так резко дернула завязки, что оторвала их. Ее нетерпение вызвало у Джастина невольную улыбку. Быстрым движением он разорвал рубашку сверху донизу и отшвырнул в сторону. Марибель задержала дрожащий вздох. – Ты такой красивый. Я видела, как ты колол дрова на острове. Мне так давно хотелось это сделать… – Ее руки скользнули по спине Джастина, раскрытые губы прижались к его плечу, острые белые зубы впились в его упругую плоть. – Я хочу узнать, какой ты на вкус… – прошептала она.

Джастин вскрикнул.

– Маленькая ведьма… – пробормотал он, задыхаясь от желания.

Он нагнулся, чтобы сбросить свои высокие сапоги, потом встал и расстегнул бриджи. Марибель протянула руку и спустила их вниз с его бедер. Они упали на пол, и Джастин отбросил их в сторону. Взгляд Марибель с наслаждением скользнул по его стройным ногам и крепким бедрам, а потом остановился на его мужском естестве, готовом исполнить свое исконное предназначение. Она протянула руку и коснулась его, неуверенно погладив пальцами напряженную пульсирующую плоть. Когда Джастин резко втянул воздух, она тихо засмеялась.

– Тебе нравится? – спросила Марибель, пристально глядя ему в глаза. – Я хочу, чтобы тебе было хорошо, но не знаю как…

– Но ты же была замужем? – Его брови удивленно изогнулись. – Что ты хочешь сказать… что ты ни разу не спала с мужчиной?

Она покачала головой, и Джастин помрачнел.

– Мой муж был совсем мальчик. Он любил меня… как свою детскую подружку.

– Ты должна была мне сказать. Я думал… но ты девственница.

Он сделал движение, как будто хочет уйти, но Марибель схватила его за руку.

– Нет, Джастин, умоляю тебя, не уходи. Я хочу быть твоей. Я хочу доставить тебе удовольствие, но ты должен меня научить.

– Ты уверена? – Его глаза горели синим огнем, взгляд проникал в самую душу. – Ты в самом деле этого хочешь?

– Я люблю тебя, – ответила она и легла на кровать, доверчиво глядя на него снизу вверх. – Покажи мне, как стать той женщиной, которая тебе нужна.

Джастин колебался. Потом сел на кровать. Наклонив голову, он прижался к ней губами, и его поцелуи проложили дорожку по ее гладкому животу. Коснувшись внутренней стороны ее бедра, язык Джастина проник к влажному жаркому лону. Марибель всхлипнула и выгнулась к нему, умоляя не останавливаться.

Он лег рядом с ней, лаская ее шею и грудь, прижимаясь к ней своей разгоряченной плотью. Они целовались, сплетаясь языками, покусывая друг друга, и их страсть разгоралась все сильней и сильней. Марибель извивалась, выгибая спину от каждого прикосновения, всхлипывала, стонала и шептала его имя. Джастин накрыл ее своим телом.

Она почувствовала, как его мужская плоть прижалась к ее животу, и инстинктивно раздвинула ноги, открывая ему дорогу к себе, и тогда он вдруг резко проник внутрь. Ощутив сильную боль, Марибель вскрикнула, но ее крик заглушили такие сладкие поцелуи, что она сомлела и едва не лишилась чувств. Когда Джастин отодвинулся назад, она потянулась за ним, желая, чтобы он снова оказался внутри и проник еще глубже. Ее тело начало двигаться вместе с ним, ногти бессознательно вонзились в гладкую кожу его плеч. Она больше не владела собой, снова и снова выкрикивая его имя.

Наконец тело Джастина содрогнулось, и он уткнулся лицом в ее шею. Они лежали мокрые от пота. Марибель гладила его по затылку и шее, и по ее щекам текли слезы. На несколько мгновений он затих, прижавшись к ней лицом, но потом поднял голову и посмотрел на нее.

– Почему ты плачешь?

– То, что ты дал мне пережить, прекрасно.

– Я сделал тебе больно? – Джастин выглядел смущенным. – Твои синяки еще болят, а я был слишком нетерпелив.

– Нет, нет, я хотела тебя так же сильно, как ты меня.

– И все же тебе было больно?

– Немного, в самом начале. Я подозреваю, что так и должно быть.

– Я никогда не знал девственницы, – сказал Джастин, погладив ее по щеке. Казалось, он сожалел о том, что сделал. – Я не думал, что ты девственница, иначе не стал бы так безжалостно домогаться тебя. Твой муж, должно быть, действительно был ребенком.

– Я думаю, Пабло был не такой, как другие мужчины… не такой, как ты, Джастин. Я нежно любила его, но теперь вижу, что мы были друзьями, а может, даже ближе, как брат и сестра.

– Да, наверно. – Джастин сел и, подняв с пола свои бриджи, надел их, а потом натянул сапоги. Взглянув на свою разорванную рубашку, он усмехнулся и бросил ее Марибель. – Может, ты мне ее починишь?

– Конечно, Джастин… – Она села. Ее длинные волосы рассыпались по груди и прикрыли ее. – Я в твоем распоряжении. Твоя женщина, твоя…

– Нет! Не шлюха! Никогда не говори так, – нахмурившись, возмутился он. – Когда мы прибудем в Англию, я отвезу тебя к родственникам твоей матери… Не смотри на меня так, Марибель. Я ни за что не брошу тебя, моя любовь. Но мне нужно разобраться, как обстоят мои дела. Теперь все изменилось, я женюсь на тебе.

– Ты на мне женишься? Но ты говорил…

– Я наговорил много глупостей из гордости. Я никуда тебя не отпущу. Ты должна стать моей женой, но я не могу требовать, чтобы ты жила той жизнью, какой мы жили последние несколько месяцев. Тебе нужен дом, достойный тебя.

– Думаю, ты сам знаешь, что я готова жить с тобой где угодно?

– Мы не можем вернуться на остров. Да я и не хочу для тебя такой жизни. Ты леди, благородная дама. Ты заслуживаешь жизни, для которой рождена. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы дать тебе это. И я должен вернуть себе доброе имя, если смогу. – Лицо Джастина посерьезнело. – Если меня не примут в моем доме, может статься, что нам придется жить где-то в другом месте. Несмотря на потерю двух кораблей, у меня есть деньги, которые лежат у старого ювелира в Лондоне. Их оставил мне мой прадед. Возможно, нам придется жить во Франции или в Италии, но достойный дом я тебе обещаю, любимая.

– Я буду рада жить где угодно, лишь бы с тобой.

– И все же я знаю, что мне никогда не стать достойным тебя. Как бы я хотел… – Он покачал головой и как-то странно улыбнулся. – Но прошлого не вернуть. Мы можем сожалеть о многом, но не станем этого делать. Мы будем думать о будущем, и оно вознаградит нас.

Глава 9

Первым делом Джастин направился в свою каюту, чтобы взять другую рубашку. Он не хотел, чтобы команда начала шушукаться по поводу того, что произошло у него с Марибель. Возможно, люди что-то подозревали, но подтверждать их подозрения он не собирался. С той минуты, когда он узнал, что Марибель девственница, его начала мучить совесть.

Так или иначе, но теперь, когда Джастин узнал правду, многое изменилось. Раньше ему удавалось заглушить тихий голос, твердивший, что Марибель в его жизни нечто особенное. Он старательно убеждал себя, что она просто красивая женщина и все, что он к ней чувствует, ограничивается желанием. Однако сегодня, держа ее в своих объятиях, видя ее полную покорность, он ощутил смущение и чувство вины за то, что лишил ее девственности. Эта прелестная, любящая молодая женщина заслуживала гораздо больше, чем он мог ей дать. Джастин почувствовал себя обязанным обеспечить достойную жизнь им обоим. Когда он стал пиратом, у него не было выбора, но теперь ему предстояло взять судьбу в свои руки.

Джастин знал, что, пока на троне королева Мария, над ним висит смертный приговор. Она не станет ничего слушать, что он мог бы сказать в оправдание своего участия в бунте. Тем более что в глазах ее советников он уже виновен в предательстве.

Наверное, было бы лучше, если бы он не поддался искушению, но призыв в глазах Марибель сломил его волю, а переполнявшая его жажда обладания не позволила думать ни о чем другом. Джастин знал, что никогда не насытится ею. Одна мысль о ней, о ее запахе, о нежности ее тела, прижимавшегося к нему, – и его охватывал новый прилив возбуждения.

Нет, он не может отказаться от Марибель! И пусть он ее недостоин, но она стала частью его существа, его сознания, и потерять ее означало бы оторвать часть самого себя.

Джастин решил, что отвезет Марибель к ее родственникам, а потом поедет к отцу. При благоприятных обстоятельствах он отправится ко двору, чтобы умолять о прощении. Он вспомнил про сундук испанского серебра, стоявший в его каюте. Возможно, если он преподнесет Елизавете достойный дар – дай бог, чтобы теперь она сидела на троне! – она будет милосердна и простит его.

Вечером того же дня Марибель, выйдя на палубу, увидела Джастина, стоявшего на капитанском мостике. Он держал руль и отдавал приказ спустить паруса и бросить якорь. Они встали у белых скал, не доходя от Дувра, и решили, что завтра утром Джастин с Марибель и еще несколькими членами команды отправятся к берегу на лодках. Однако большая часть пиратов выступила за то, чтобы не покидать корабль. Понимая, что по закону их ждет виселица, они боялись ступить на землю Англии. Джастин пообещал им, что будет просить для всех королевского помилования.

– Марибель, я отвезу тебя к родственникам твоей матери, – сказал он ей прошлой ночью, когда пришел в ее каюту. – Как только я буду уверен, что ты в безопасности, я отправлюсь в себе домой, а потом, если на троне Елизавета, поеду в Лондон. Я должен просить помилования для всей своей команды.

– Ты думаешь, она вас простит? – Глаза Марибель расширились от страха. – А что, если она откажет?

– Меня повесят, но мои люди смогут уйти в море без меня. Тебе же в семье родных ничего не будет угрожать.

Марибель мутило от испуга.

– Зачем тебе рисковать жизнью после того, что мы обрели? Умоляю тебя, Джастин, не делай этого. Поверни корабль. Давай уплывем во Францию.

– Я должен. – На его лице появились жесткие складки. – Я обязан объяснить своим родным, что случилось, когда я исчез, и обязан попытаться вернуть себе доброе имя. Марибель, пожалуйста, попытайся меня понять.

Она покачала головой.

– Наша любовь важнее, чем все, о чем ты говоришь. У тебя есть корабль. Ты можешь заработать достаточно денег, чтобы нам хватило на жизнь, без этих глупостей.

Протянув руку, Джастин взял ее за подбородок и заставил посмотреть на него.

– Вы будете меня отчитывать, миледи? Неужели мне попалась сварливая жена?

– Вы решили надо мной посмеяться, сэр! Но я не вижу ничего смешного. Если они тебя повесят, это разобьет мне сердце. Мне незачем будет жить. – Висевшие на ресницах Марибель слезинки соскользнули вниз и покатились по щекам. – Я тебя умоляю, пожалуйста, давай уплывем отсюда, пока это еще возможно.

– Но я не смогу назвать тебя своей женой, если не попытаюсь вернуть себе доброе имя. Я пират, Марибель, и в таком качестве не гожусь тебе в мужья. Я должен увидеться с семьей, получить благословение отца – если он его даст – и испросить прощение у королевы.

Марибель ощутила разочарование. Неужели он считает, что честь важнее того, что они чувствуют друг к другу? Отвернувшись от него, она постаралась обуздать бурю противоречивых чувств, бушевавшую в ее душе. Если Джастин способен ради своего каприза рисковать всем, что их связывало, значит, он не любит ее по-настоящему.

Она никогда в жизни не знала такой тревоги. Ее любовь к Пабло, ее печаль, когда он умер, бледнели по сравнению с тем, что она испытывала сейчас. После того, что произошло между ними, Марибель не представляла, как сможет пережить, если потеряет Джастина. Это было бы тяжело и раньше, когда она думала, что он ее не любит, но теперь, когда они стали принадлежать друг другу, это казалось невыносимым.

– Не сердись на меня, любимая. – Обхватив Марибель руками, Джастин прижал ее к себе спиной и зарылся лицом в мягкую копну волос. – Я делаю это для того, чтобы ты могла жить с высоко поднятой головой и гордиться человеком, которого зовешь своим мужем.

Она повернулась в его объятиях и подняла на него взгляд, полный страсти.

– Поклянись, что ты вернешься за мной! Поклянись, что ты не поднимешь паруса и не уйдешь в море, оставив меня у моих родных!

– Ты сама знаешь, что я этого не сделаю. – Пальцы Джастина скользнули по ее щеке и шее. Наклонив голову, он поцеловал ямку в основании ее шеи. – Если я останусь жив, я вернусь и заберу тебя. Даю тебе слово.

Марибель приняла его обещание… а что еще она могла сделать?

И все же, глядя, как на воду спускают лодки, она нервничала. До этого момента она никогда по-настоящему не задумывалась, какой будет встреча с семьей ее матери.

Если она расскажет всю правду, родственники проклянут Джастина, как пирата, и запретят ей видеться с ним. Она должна придумать, как объяснить им, почему она оказалась на корабле человека, не имеющего к ней никакого отношения.

Краска залила ее щеки, когда она подумала, что сказали бы чопорные англичане, узнав, что она стала добровольной пленницей пирата. Как она сможет объяснить, почему жила на его корабле и в его доме на острове? Нет, это невозможно!

Марибель повернулась в его объятиях. До того как заняться с ней любовью, Джастин сказал, что завтра утром они поплывут к берегу на веслах. Понимая, что час расставания стремительно приближается, она в отчаянии прижималась к нему, и этой ночью его любовь вознесла ее на новые небывалые высоты. Она стонала от удовольствия, наслаждаясь каждым моментом близости и отдавая себя всю без остатка.

– Что мне сказать дяде? – спросила она, прижимаясь лицом к его груди, вдыхая его запах и чувствуя на губах соленый вкус его пота. – Он захочет узнать, как мы познакомились… и что просил передать ему мой отец.

– Предоставь это мне. – Рука Джастина подхватила ее за спину, лаская нежную кожу, отчего Марибель снова застонала и теснее прильнула к нему. – Я много думал, как нам быть, и теперь прошу тебя об одном: слушайся меня и соглашайся с тем, что я буду говорить.

Марибель приподнялась на локте, ее пристальный взгляд безуспешно пытался прочесть мысли Джастина, который выглядел серьезным, но не давал ни одного намека на то, каковы его намерения. Вместо этого он перевернул ее и, оказавшись сверху, стал целовать с такой страстью, что Марибель забыла обо всем, кроме непреодолимого желания слиться с ним.

– Я позабочусь о тебе, – хрипло пообещал Джастин. – Теперь ты моя, и ничто и никогда нас не разлучит. Все будет хорошо, любимая, обещаю тебе.

– Да… – Она улыбнулась ему, ее бедра раздвинулись, а когда он скользнул к ней внутрь, приподнялись навстречу ему в порыве ответной страсти. – Я люблю тебя. Я всегда буду принадлежать тебе.

Они уже несколько часов ехали верхом по дороге, ведущей вдоль берега к югу, и с каждой милей Марибель все сильнее охватывало тревожное предчувствие.

– Что ты собираешься говорить моему дяде? – спросила она, когда они остановились, чтобы дать лошадям отдохнуть. – Я боюсь, что родственники рассердятся, если узнают, что ты взял меня в плен.

– Мы остановимся на отдых в одной таверне, неподалеку отсюда. Один из моих людей отвезет твоим родным мое письмо, в котором я напишу, что ты собираешься нанести им визит. Это подготовит их к добрым вестям, Марибель, поскольку в письме будет сказано, что ты намерена явиться к ним со своим нареченным Джастином Девером, сыном леди и сэра Джона Девера из Деверхэм-Хаус, правнуком лорда Роберта Милворда и внуком графа Рэндела.

– Значит, твое имя Девер? – Глаза Марибель округлились. – И ты внук графа? Почему ты никогда не говорил мне об этом?

– На борту «Непокорного» я был бунтовщиком и пиратом. В Англии я джентльмен. Я старался делать все, что мог, чтобы защитить свою семью от позора и не позволить им узнать, кем я стал.

– Но почему ты?… – Она вглядывалась в его лицо, словно хотела прочитать там правду. – Почему ты вообще оказался в команде этого корабля, Джастин? Ты говорил, что тебя заставили насильно и что-то насчет бунта…

– Я собирался уехать из Англии, потому что надо мной висело подозрение в измене. Королева Мария велела арестовать меня, хотя я не совершил ничего противозаконного. Мой отец решил, что мне следует какое-то время пожить во Франции. Но в порту на меня напали и ударили по голове. Когда я пришел в себя, мы были уже в море, и меня заставили служить простым матросом. Но я согласился на это только после того, как капитан приказал дать мне пятьдесят ударов кнутом. Если бы не Хиггинс, я бы, скорее всего, просто умер после этого избиения. Но я выжил, и команда стала меня уважать. Когда молодого паренька едва не забили до смерти, команда взбунтовалась против капитана Смита. Меня попросили возглавить мятеж…

– Значит, ты никогда не хотел быть капитаном? – Тонкие брови Марибель удивленно изогнулись. – Как хорошо, что ты рассказал мне это, Джастин! Хотя все же ты стал настоящим пиратом.

– Мне пришлось им стать.

– Если бы ты им не стал, мы бы не встретились. И сейчас я уже была бы женой лорда Робертса или еще хуже – любовницей его кузена. – Марибель передернулась. – Нет, я предпочла бы лежать в могиле, чем принадлежать другому мужчине. – Она взяла Джастина за руку. – Я люблю тебя, Джастин. Пожалуйста, не забывай, что я лучше стану женой пирата, чем буду вести жизнь благородной дамы, но без тебя.

Джастин благодарно посмотрел на нее:

– Ты не должна тревожиться обо мне. Когда мы ступили на землю Англии, я начал расспрашивать людей и узнал, что королевой Англии стала Елизавета. Я поговорю с отцом и отправлюсь в Лондон просить аудиенции у ее величества.

– И она согласится тебя принять?

– Я очень надеюсь, что да. – Он погладил ее по щеке. – Не бойся за меня, любовь моя. Я вернусь за тобой, и все будет хорошо.

– Я буду молиться об этом. – Глаза Марибель затуманились слезами. Джастин помог ей снова сесть в седло. Ему удалось лишь отчасти успокоить ее, и чем ближе они подъезжали к конечной точке своего путешествия, тем сильнее она волновалась.

Дом сэра Генри Филдина стоял в тридцати милях от Дувра на самой вершине утеса. Это был большой каменный дом, построенный в прошлом веке, со сводчатым подвалом, окнами с мелкими переплетами и покатой соломенной крышей. Подъездная дорога проходила по большому каменистому плоскогорью, кое-где поросшему травой. Дом стоял фасадом к морю, которое у подножия утеса образовывало небольшую песчаную бухту. Он выглядел несколько неприветливо, и Марибель догадывалась, что когда-то его строили как крепость или наблюдательный пост на случай возможного нападения с моря. При приближении вражеских кораблей, посланных, чтобы захватить Англию, на утесе зажигали маяк, свет которого был виден на много миль вокруг. Вслед за ним зажигались другие маяки, и так известие быстро достигало Лондона.

Дом окружала крепкая стена, но со стороны плоскогорья в ней имелись большие чугунные ворота, ров и подъемный мост, который стоял опущенным, поскольку хозяева ждали гостей. Небольшая кавалькада, состоявшая из Джастина, Хиггинса, Анны и Марибель, проехала по мосту, громко цокая подковами по толстым деревянным балкам.

– Я вижу, нас встречают, – сказал Джастин, увидев группу людей, собравшихся во внутреннем дворе. Он улыбнулся Марибель. – Смелее, любимая.

День был довольно теплым, но Марибель чувствовала, что ее лицо застыло, словно скованное ледяной коркой. Она попыталась улыбнуться Джастину, который спешился и подошел, чтобы помочь ей спуститься на землю, но обнаружила, что вся дрожит от волнения.

– Помни, что ты леди и моя нареченная.

Это напоминание заставило Марибель гордо вскинуть голову. Она увидела, что к ним направляется высокий седой мужчина с лицом, изборожденным морщинами. Какое-то время он молча смотрел на нее, потом одобрительно наклонил голову.

– Вы дочь Маргэрит. Я вижу в вас ее черты. Вы, определенно, очень похожи на свою мать, дитя мое.

– Спасибо. Простите, что я вас не узнаю.

– Да вы и не можете меня узнать. – Он протянул ей руку. – Я ваш дядя Генри. Мы с сестрой были очень близки в юности, но наш отец выдал ее за дона Мигеля Сабатини, и я потерял с ней связь. Я часто писал ей, но она ответила всего несколько раз, а от вашего отца я получил всего два письма. В одном он сообщал о вашем рождении, в другом – о смерти моей сестры. Меня очень опечалило, что она умерла такой молодой. Дела и обязанности не позволили мне навестить вас. Когда мой отец скончался, мне пришлось трудиться, чтобы восстановить состояние, и лишь потом думать о своих желаниях. Но я часто вспоминал о вас, и я очень рад, что вы решили посетить нас перед тем, как вступите в брак. – Он перевел внимательный взгляд на Джастина. – Капитан Девер. Помнится, в свое время я встречался с вашим отцом, сэр. Но это было давно, и тогда он говорил о своем сыне как о прекрасном молодом человеке.

– Позвольте поблагодарить вас за ваше гостеприимство, сэр Генри. Я должен отправиться ко двору и после этого вернусь за Марибель, как только смогу.

– Вы желаете выразить свою преданность новой королеве? – Сэр Генри кивнул. – Прошу вас, передайте лошадей моим конюхам. Моей жене не терпится познакомиться с Марибель. У нас только сыновья, а ей всегда хотелось иметь дочь. – Его взгляд вернулся к Марибель. – Идемте, дорогая, я познакомлю вас с леди Филдин. Она жаждет поприветствовать вас в нашем доме.

Тревога Марибель немного улеглась, и она вместе с дядей подошла к невысокой, полной даме, стоявшей поодаль. Леди Филдин улыбнулась и крепко обняла ее, прижимая к своей обширной груди.

– Какая вы красавица, мое дорогое дитя. Мы очень рады видеть вас у себя, пусть и на время. – Леди Филдин, взяв Марибель за локоть, проводила ее в парадный холл своего большого дома. Ее встретили высокие потолки и каменные стены, украшенные богатыми гобеленами, придававшими комнатам уют и яркость, которых часто не хватало в старинных домах. – Вашу горничную отведут в ваши покои, дорогая. Там все готово, хотя ваш приезд стал для нас неожиданностью.

– Я полагаю, вас не могли известить раньше, – ответила Марибель.

Она очень боялась, что родные узнают, как давно она уехала из Испании. Об этом говорил даже ее внешний вид. Кожа уже не была такой светло-оливковой, как дома, где она постоянно пряталась от яркого дневного солнца. На острове Марибель перестала заботиться об этом, позволив солнцу покрыть ее лицо и руки золотистым загаром. У нее даже появились на носу маленькие веснушки. Прибыв в Англию, она надела перчатки, зная, что руки еще не успели вернуть себе прежнюю гладкость и нежность.

– Очень жаль, что я доставила вам беспокойство.

– Никакого беспокойства, дорогая моя девочка. Мы счастливы, что хотя бы это недолгое время вы побудете с нами.

– Я тоже очень рада, что смогла навестить вас, – ответила Марибель; все ее страхи улетучились при виде искреннего гостеприимства, которое светилось в глазах пожилой дамы. – Я счастлива, что у меня есть возможность познакомиться с семьей моей матери.

– Наши сыновья Бивис и Уильям уже женаты и живут в Лондоне, – объяснила леди Филдин. – Однако со дня на день мы ждем возвращения младшего сына, Майкла. Он ездил на север по делам отца. Мы занимаемся импортом вина. Сейчас в основном из Франции, хотя в свое время, когда мой свекор выдал свою дочь за вашего отца, мы импортировали вина из Испании. Мне жаль, что этот брак оказался неудачным.

– Я могу лишь предполагать, что моя мать была несчастлива, но я ее не помню. Мачеха хорошо относилась ко мне, и я жила счастливо, пока она не умерла вскоре после моего мужа.

– Вы были замужем? Мы этого не знали. Как грустно потерять мужа в вашем возрасте.

– Я очень горевала, но потом встретила Джастина, – ответила Марибель и улыбнулась. – Я полагаю, что, став его женой, буду счастлива.

– Он из уважаемой богатой семьи, – заулыбалась тетя. – В Англии все знают лорда Роберта Милфорда и его семейство. Насколько мне известно, они всегда имели прочные связи при дворе и пользовались монаршей благосклонностью. Правда, мы сами нечасто бываем в Лондоне. Мой муж не из тех, кто ищет королевской милости, и тем не менее недавно двор оказал нам честь, заключив с нами контракт на поставку вина.

– Я вернусь, как только смогу, – пообещал Джастин, когда два дня спустя собрался уезжать. – Теперь я, по крайней мере, буду знать, что, пока ты у своих родных, тебе ничего не угрожает. Твой дядя дал мне понять, что он искренне рад твоему приезду. Да и его жена показалась мне доброжелательной.

– Да, леди Филдин добра и великодушна, – подтвердила Марибель. – Она мне очень понравилась. Она хорошая хозяйка и очень любит свою семью. Они ждут скорого возвращения своего сына Майкла.

Мне кажется, он ее любимец. И все же если бы я могла, то предпочла бы поехать с тобой, Джастин.

– Прости, что мне приходится тебя оставить. Но я рад, что здесь ты в безопасности. Один я смогу ехать быстрее. Я буду часто вспоминать о тебе и, как только освобожусь, сразу же вернусь и увезу тебя к себе домой. И мы поженимся.

– Я буду молиться, чтобы ты вернулся ко мне невредимым. Ты знаешь, как я тебя люблю.

– И я тебя люблю. Береги себя, пока я не вернусь за тобой.

Бросившись к нему в объятия, Марибель тесно прижалась к его груди, и Джастину пришлось отстраниться.

– Будь осторожна, любимая. Нельзя так откровенно показывать свою страсть. Нас могут увидеть, а я не хочу, чтобы тетушка изменила свое мнение о тебе.

В горле Марибель встал ком. Ей так хотелось попросить Джастина взять ее с собой, но она знала, что он откажется. Марибель казалось, что ее сердце разрывается надвое. Но лучшее, что она могла сделать, – это терпеть и молиться о его благополучном возвращении.

Она нехотя отпустила Джастина.

– Мне бы не хотелось шокировать тетю. Я очень стараюсь проявлять осторожность, отвечая на ее вопросы, потому что не представляю, что она подумает, если узнает, где я была и что делала.

– Потерпи немного, прошу тебя. Скоро мы будем вместе.

Джастин слегка коснулся ее лица и, повернув голову, взглянул туда, где стоял Хиггинс, державший поводья его лошади.

– Доброго пути, Джастин.

– Прощай, любовь моя. Я вернусь.

Марибель смотрела, как он выезжает со двора. Внезапно поднявшийся ветер принес с моря грозовые тучи, и потемневшее небо стало выглядеть угрожающе. Почувствовав, что ее знобит, Марибель пошла в дом. Теперь, когда Джастин уехал, время будет тянуться долго. Она совершенно не знала, чем себя занять, потому что шитье и вышивка, которыми она когда-то могла заниматься часами напролет, теперь казались ей недостаточно увлекательными. Ей не нравилась холодная, сырая английская погода, и даже серые небеса казались ей гнетущими, заставляя с сожалением вспоминать время, проведенное на острове, и недолгое путешествие по Англии. Светит ли над этой землей солнце? Хотя бы иногда? Сколько дней пройдет, прежде чем Джастин вернется за своей невестой? И что с ней будет, если по какой-то причине он не вернется никогда? Марибель поспешила отбросить эту мысль, казавшуюся ей слишком нестерпимой. Нет, она должна верить, что он вернется. Иначе и быть не может.

Джастин чувствовал, что по мере приближения к дому отца мысли его становились все тяжелее. Хиггинс хотел ехать вместе с ним, но он ему не позволил.

– Если мне суждено быть повешенным, как бунтовщику и пирату, я не хотел бы тащить тебя за собой, дружище. Будь возле миледи и береги ее до моего возвращения. Если меня пощадят, я привезу помилование и для тебя. Если нет, возьми мои корабли и уплывай отсюда. Считай, что они оба твои.

– Напрасно вы рискуете жизнью, Джастин.

– Может, ты и прав. Поэтому я прошу тебя остаться с Марибель, пока… – Джастин покачал головой. – Если я не вернусь, у своего дяди она будет в безопасности.

– Да, здесь ей ничего не угрожает.

Они пожали друг другу руки, Джастин сел на лошадь и поскакал. Он не стал оглядываться назад. Расставание с Марибель далось ему нелегко. Если бы он поддался зову сердца, то повернул бы коня, усадил ее рядом с собой и увез куда глаза глядят. Но разум подсказывал, что ему никогда не обрести покой, если он не попытается получить благословение у своего отца и прощение у своей королевы. Он не мог взять Марибель с собой, но он покидал ее с тяжелым сердцем.

Теперь, когда до фамильного поместья оставалось совсем немного, Джастин чувствовал необычайное волнение. Какой прием ждет его в доме отца? Джон Девер был человеком чести. Он всегда учил своего сына жить достойно. Сможет ли он принять Джастина таким, каким он стал, – бунтовщиком и пиратом?

Как только он спешился во дворе отцовского дома, к нему бросился конюх. Подбежав ближе, он остановился в нерешительности и какое-то время разглядывал Джастина, словно не верил собственным глазам, но потом улыбнулся.

– Хвала Всевышнему! Мастер Джастин наконец вернулся домой. – Конюх взял у Джастина поводья. – Мы считали вас умершим, сэр. Миледи, ваша матушка, оплакивала вас все последние месяцы.

– Сначала я действительно пропал, Джедро, но теперь я нашелся, – сказал Джастин, похлопав конюха по плечу. Очевидная радость мужчины придала ему храбрости. – Скажи, дома ли мои родители?

– Леди, ваша мать, дома, сэр, а хозяин сегодня уехал навестить соседа. Он должен вернуться к вечеру.

– Спасибо тебе. Я немедленно должен увидеться с матерью.

Войдя в дом, Джастин был встречен пронзительным криком увидевшей его экономки.

– Господь сжалился над нами! – воскликнула она, воздев руки к небу. – Это же мастер Джастин… а госпожа выплакала все глаза, горюя о нем день за днем! Куда это вы запропастились и неужели не могли прислать весточку вашей матушке, негодный вы мальчишка?!

– Прости меня, Лиззи. – Джастин от души обнял экономку. – У меня были серьезные причины, не позволявшие известить семью о том, где я. Скажи, где моя мать?

– В своей кладовой, конечно. Где же еще ей быть в этот час?

– Благослови тебя Господь! – Джастин громко чмокнул ее в щеку.

Джастин поспешил в комнату, где леди Девер делала заготовки, заботясь о том, чтобы на зиму хватало джемов и фруктов, а также отваров и настоек, которыми она пользовала в случае болезни всех обитателей дома и поместья. Джастин остановился у порога и, не решившись войти сразу, постучал в дверь.

– Войдите, – произнес голос матери, и он открыл дверь. Леди Девер стояла на скамейке, сделанной из выскобленных деревянных досок, установленных на козлы. Перед ней на полке лежали пучки сушеных листьев, трав и ягод, а рядом с ними стояли каменные ступки и горшки с лоскутами ткани, воском и бечевкой для закрывания.

– Да, Лиззи, в чем дело?

– Это не Лиззи… – сказал Джастин и увидел, как окаменели плечи матери.

Она медленно повернулась, держа в руке кувшин. Когда она увидела сына, глаза ее округлились, она негромко вскрикнула и покачнулась, уронив на пол кувшин, который разбился вдребезги.

– Мама… прости меня… – Он бросился, чтобы не дать ей упасть, и крепко обнял, как только она пришла в себя.

Леди Девер выпрямилась и отодвинулась, чтобы вглядеться в его лицо. Протянув руку, она коснулась его лица, и ее глаза наполнились слезами любви и прощения.

– Я так виноват, мама… мне так жаль, что я заставил тебя страдать.

– Я думала, что тебя нет в живых. Джастин… мой дорогой мальчик… – Леди Девер с трудом сдерживала рыдания. – К твоему отцу приезжал человек, назвавшийся капитаном Болтоном. Он рассказал, что ты заплатил за каюту на корабле, направлявшемся во Францию, но так и не появился на борту, а твою лошадь нашли привязанной на постоялом дворе. Он сообщил нам это через несколько месяцев после твоего отъезда, потому что долго был в море. Мы решили, что тебя против воли увезли на каком-то другом корабле.

– Да, мама, именно так и произошло. Меня силой затащили на другой корабль и заставили служить капитану, который очень жестоко обращался со своей командой. Что случилось потом, это долгая история. Я лучше дождусь возвращения отца и расскажу все вам обоим. Скажу лишь, я уже не тот Джастин, каким покинул свой дом… Я совершил много такого, что может показаться вам непростительным.

– Ты не мог сделать ничего настолько ужасного, чтобы я не захотела тебя простить и перестала любить тебя, – возразила леди Девер. Обхватив сына руками, она поцеловала его в лоб. – Ты хорошо выглядишь, сынок. Я рада, что ты дома. Для меня главное, что ты жив и здоров.

– Спасибо, мама, спасибо за твою любовь. Мне жаль, но раньше я не мог дать тебе знать, что я жив. Однако… – Джастин покачал головой. – Давай дождемся отца. Он должен услышать мой рассказ вместе с тобой, потому что я не хотел бы воспользоваться твоей добротой и получить твое прощение прямо сейчас. Я знаю, что он не простит меня так легко, как ты.

– Марибель, дорогая, пожалуйста, могу я поговорить с тобой?

– Да, тетя. Что вам угодно?

Марибель прогуливалась в саду позади дома. Внизу за крепкими стенами, защищавшими дом от морской стихии, утес круто обрывался вниз к берегу. Чтобы попасть в бухту, пришлось бы пройти немного в сторону до того места, где когда-то в старину моряки вырубили в скале тропинку. Марибель подумывала о том, чтобы спуститься к морю, но ее останавливала слишком холодная погода. Повернувшись на голос тетушки, она пошла к ней навстречу.

– Марибель, завтра в деревне будет ярмарка, – сказала леди Филдин, когда девушка подошла к ней. – Там можно купить шелка и другие ткани для новых платьев… и еще много других приятных безделушек.

– У меня с собой совсем немного денег, большая часть осталась на корабле. Капитан С… Джастин сказал, что мои вещи пришлют позже, и я взяла только то, что могла увезти на лошадях.

– Поэтому-то я и подумала, что нам надо съездить на ярмарку и купить у торговцев ткани. Мы можем сшить тебе несколько новых платьев прямо здесь, у нас. Твои наряды очень красивы, но английская мода отличается от испанской. Думаю, тебе будет приятно надеть что-нибудь новенькое.

– Да, конечно. Джастин… – Марибель осеклась. Ей приходилось постоянно помнить, что она не должна проговориться о времени, проведенном на острове. – У меня в сундуках есть несколько более легких платьев, но кто же откажется от удовольствия сшить себе новое.

– Дядя будет счастлив сделать тебе такой подарок, – продолжала леди Филдин. – Мы так рады видеть тебя у себя. Я надеюсь, ты еще не раз посетишь нас после того, как станешь женой капитана Девера.

– Да, непременно, – ответила Марибель. – Вы с дядей так добры ко мне.

– Мы любим тебя, как дочь вашей матери и как свою дочь, которой у нас никогда не было.

Марибель почувствовала, что краснеет. Ей было стыдно обманывать этих добрых людей. Что, если тетушка узнает, что она опустилась до того, что стала любовницей пирата?

– Джастин! – Джон Девер стремительно ворвался в гостиную, где сидели его сын и жена. – Я не мог поверить, когда мне сказали, что вы здесь! Я думал, мы потеряли вас навсегда.

Джастин встал. Он протянул руку, но отец улыбнулся и обнял его.

– Добро пожаловать домой, сын мой. Какой сегодня прекрасный день!

– Возможно, вам стоит сначала выслушать мой рассказ, отец. Боюсь, вам не доставит удовольствия узнать, что со мной приключилось… и что я совершил.

Джон отступил назад, вопросительно прищурив глаза.

– Вы полагаете, что ваша мать тоже должна это слышать?

– Я бы хотел, чтобы мама тоже обо всем узнала. Отец, я совершил поступки, за которые мне стыдно, но я прошу, чтобы вы постарались меня понять.

– Вы имеете в виду бунт на корабле? До меня доходили слухи, что это вы подняли бунт против жестокого капитана по имени Смит. Подробности рассказал капитан Болтон, он приехал, потому что не знал, что делать с вашей лошадью. Вы поступили, как должно, – продолжал сэр Джон. – Бунт – это серьезный проступок, но могу вам сказать, что некоторые из офицеров Смита сообщили властям, что он вел себя недопустимо, и обвинили его в потере корабля и в том, что из-за него их жизнь подверглась неоправданному риску. Смита лишили лицензии капитана, и больше он никогда не выйдет в море.

– Я рад это слышать, сэр. Настало время, чтобы люди узнали, какие злодейства совершают такие, как Смит. Однако это еще не конец моего рассказа. И я боюсь, что худшее впереди. Я говорю о том, что нельзя простить с такой легкостью.

– Тогда расскажите нам все, Джастин.

– Когда мы завладели кораблем и высадили капитана на берег, его место занял я, но мы стали плавать по законам братства, согласно которым все люди равны.

– Братство… вы имеете в виду братство пиратов? – Глаза Джона сузились. – Вы стали пиратом? Вы нападали на другие корабли и забирали себе то, что вам не принадлежало… вы убивали людей ради наживы?

– Мы забирали грузы с захваченных кораблей и продавали их. Мы никого не убивали без необходимости, отец. Если корабль сразу сдавался, мы не проливали кровь, однако мы сражались с теми, кто оказывал сопротивление. Сам я никого не убивал, это делали другие.

– Но корабли захватывали по вашему приказу?

Джастин посмотрел отцу в глаза:

– Да, сэр. Я был капитаном. Я отдавал приказы, и мои люди их выполняли. Я продавал добычу, которую нам удавалось захватить, и делил вырученные деньги. Я наказывал людей плетьми и убивал врагов в честном бою… Но я делал это, только когда у меня не оставалось выбора.

– Значит, вы признаетесь в том, что вы пират?

– Да, отец.

– Тогда вы опозорили себя и свою семью.

Отец смерил его долгим взглядом и вышел из комнаты.

– Отец… простите меня…

– Ему нужно время. – Леди Девер встала и нежно положила руку на плечо сына. – Не обижайся, Джастин, и не расстраивайся. Твой отец человек чести. Он слишком потрясен и огорчен твоим рассказом. Он всегда так гордился тобой, а теперь…

– Я навлек позор на себя и на него.

– Нет, Джастин. – Любящие глаза леди Девер увлажнились от слез. – Ты делал то, что должен был делать… что казалось правильным в тот момент. Я все понимаю, дорогой. Со временем отец тоже поймет и простит тебя.

– Ты хочешь сказать, что убедишь его, мама? – На лице Джастина появилось выражение дьявольской гордости. – Да, ты можешь убедить отца сделать вид, что он простил меня, но в глубине души он никогда не простит мне то, что я сделал. Он никогда не простит меня по-настоящему и никогда не сможет с гордостью называть меня своим сыном.

– Джастин, он гордый человек. Он гордится тобой, но бережет свою честь. Дай ему время все обдумать. – Леди Девер коснулась щеки сына. – Несколько человек обязаны тебе жизнью, сын. Ты правильно сделал, что рассказал обо всем. Со временем отец поймет тебя.

– Мама, утром я уезжаю.

– Почему? – Она посмотрела на Джастина с тревогой. – Куда ты едешь?

– В Лондон, просить аудиенции у королевы. Если я хочу жить, как подобает мне по праву рождения, жить с высоко поднятой головой, я должен испросить у нее прощения. Только тогда я смогу построить дом и стать достойным мужем женщины, которую я люблю.

– Женщины, которую ты любишь? – Глаза леди Девер раскрылись шире. – Ты ничего не сказал об этом, Джастин. Прошу тебя, расскажи мне об этой леди… она ведь леди? Дай мне слово, что ты вернешься сюда и привезешь свою невесту.

– Я хочу оправдаться в Лондоне, если это возможно, поэтому я до сих пор не женился на Марибель. Сейчас она гостит в семье своей матери, но, как только я смогу, я привезу ее.

– Но что, если королева откажется тебя принять?

– Если я останусь на свободе, то уйду в море и больше никогда не вернусь в Англию.

– А если тебя бросят в Тауэр?

– Мама, я должен попытаться. Я должен выразить свое почтение королеве Елизавете. Молю Бога, чтобы она вспомнила, что в трудные времена я был ей предан. Я намерен преподнести ей подарок, и, если он ей понравится, она может даровать мне прощение.

Леди Девер наклонилась вперед и поцеловала его в щеку.

– Я буду молиться за тебя, сын мой. И поговорю с твоим отцом. Конечно, ему больно сознавать, что какое-то время ты вел жизнь пирата, но я верю, что он тебя простит.

– Спасибо, мама. – Джастин улыбнулся. – Теперь я, по крайней мере, знаю, что у меня есть твоя любовь и твое прощение.

– И ничто не способно изменить этого, – ответила она. – Ведь ты мой сын.

Марибель с восторгом оглядывалась по сторонам. Она никогда не бывала на ярмарке, потому что отец подобных вещей не одобрял. Обширная лужайка вместила всех купцов и торговцев, которые привезли самые разнообразные товары. Среди продавцов она видела людей разных рас и народов. Люди с темным цветом кожи и узкоглазые выходцы с Востока предлагали благовония и безделушки из слоновой кости, рога и серебра. Купцы из Франции и Италии продавали такие тонкие и красивые ткани, что Марибель не могла удержаться, чтобы не потрогать их руками, пропуская нежный шелк между пальцами. Другие купцы торговали кожаными ремнями и яркими камзолами, расшитыми золотом, туфлями и кошельками из кожи и бархата. Еще здесь продавали лекарственные снадобья со странными названиями и священные реликвии. Один человек привез кусочек дерева в серебряной шкатулке и клялся, что это часть креста, на котором распяли самого Господа.

– Не стоит это покупать, – посоветовала леди Филдин. – Как правило, это не настоящие реликвии, они не обладают никакими магическими свойствами. А большинство побрякушек – просто стекло и дешевый металл, но благовония обычно хороши, и ткани тоже качественные.

– Мне очень понравился тот зеленый шелк. Бронзовый бархат тоже очень красив. Из него получился бы замечательный плащ, чтобы носить его с кремовым платьем.

– Вы думаете о своей свадьбе, Марибель?

– Я не уверена, что мне уже пора шить свадебное платье. Может быть, лучше дождаться возвращения Джастина… – Марибель резко замолчала, заметив смотревшего на нее человека. Он стоял довольно далеко, позади палаток, в той части лужайки, где проводили всевозможные соревнования и играли в азартные игры. Она поспешила отвернуться, сердце стучало как бешеное. Не может быть! Наверно, она ошиблась. – Простите, тетя, но у меня что-то разболелась голова. Я хотела бы пойти домой.

– О, мое бедное дитя. – Леди Филдин сочувственно посмотрела на нее. – Ты же еще ничего не купила. Но понимаю, понимаю, тебе надо вернуться домой. Я сама куплю шелк и бархат, которые тебе приглянулись. А сейчас иди. Ты что-то совсем побледнела.

Марибель поблагодарила ее тихим голосом и, чтобы не выдать своего испуга, неспешно двинулась прочь. Она медленно покинула лужайку и начала подниматься по крутому холму в сторону дядюшкиного дома. Вскоре она ускорила шаг, опасаясь, что он узнал ее и мог пойти следом. Добравшись до ворот, она оглянулась, прикрыв ладонью глаза от яркого солнца, внезапно вышедшего из-за туч. Вдалеке она увидела фигуру мужчины. Он стоял и смотрел на нее, однако не пытался ее преследовать.

Может быть, она ошиблась, и это не Сэмюэль Хайнс?

Марибель была почти уверена, что он увидел ее раньше, чем она его заметила. Однако он не сделал попытки заговорить с ней или даже просто поздороваться. Если он явился, чтобы ее похитить, то наверняка не упустил бы такой шанс. Нет, наверное, он приехал на ярмарку по своим делам. Но что он предпримет теперь, после того, как увидел ее?

Марибель почувствовала, что ее мутит от страха. Если бы она рассказала дяде, что ей угрожает опасность, он защитил бы ее от Хайнса, но для этого она должна рассказать все… Открыть дяде всю правду, которую от него скрывала. Она заставила дядю поверить, что помолвлена с Джастином, что подразумевало благословение, данное ей отцом. Сэр Генри имел все основания разгневаться, если бы узнал, что это не так.

Нет, она не может ему рассказать! Она должна хранить свою тайну, чтобы быть уверенной в том, что останется в доме дяди до возвращения Джастина. Сэмюэль Хайнс не посмеет явиться за ней сюда.

– Ваше наследство в полной сохранности, сэр, – заверил Джастина ювелир. – Более того, по сравнению с тем, что доверил нам после вашего рождения ваш досточтимый прадед, лорд Роберт Милфорд, оно выросло вдвое. Вы можете получить свои деньги в любое время, когда пожелаете, мастер Девер.

– Благодарю вас. Может статься, что я захочу перевезти часть своего состояния во Францию или в Италию. Я еще не решил. Не могли бы вы порекомендовать мне для этого надежный ювелирный дом?

– У меня есть кузен в Ломбардии. Он исключительно достойный человек и пользуется доверием в своей стране. Я мог бы написать ему письмо со всеми необходимыми разъяснениями. Он предоставит вам все, что вы пожелаете, в счет ваших здешних капиталов, и вам не придется вывозить их из Англии.

– Хорошо, сэр. Когда придет время, я сообщу вам о своем решении. А пока вот что. У меня имеется сундук необработанного серебра. Я бы хотел обменять его на драгоценное украшение – что-нибудь способное доставить удовольствие благородной даме. Что-то достойное самой королевы.

– О да, полагаю, у меня есть именно то, что вам нужно. – Ювелир улыбнулся. – Подождите, сэр. Сейчас я принесу вам то, что способно удовлетворить вкусам самой взыскательной леди.

Старик вышел.

– Возможно, это как раз то, что вы ищете, сэр?

Ювелир положил на стол мешочек из черного бархата и, развязав его, достал большой рубин такого глубокого красного цвета, что Джастин замер, пораженный его красотой. Камень был без оправы, но мог стать достойным украшением любого колье или короны.

– Камень великолепен! Согласны ли вы принять взамен это серебро?

Осмотрев серебро и убедившись в его качестве, ювелир кивнул:

– Да, сэр, это будет честная мена.

– Спасибо. Я вернусь, чтобы купить еще что-нибудь столь же прекрасное, как этот рубин, но попроще. Что-нибудь подходящее для леди, на которой я намерен жениться. Возможно, жемчуг.

Джастин вышел из лавки, надежно спрятав рубин во внутреннем кармане камзола. Он попросил аудиенции у королевы Елизаветы, и ему сказали, что ожидание может занять несколько недель. Безусловно, он был далеко не единственным, кто жаждал быть принятым новой королевой Англии. Послы Франции, Испании, Нидерландов и Италии – вот лишь неполный список тех, кто ожидал своей очереди наряду с длинной вереницей представителей английской знати.

Наверняка ему придется томиться в ожидании аудиенции еще несколько долгих недель. Джастин тяжело переживал вынужденную разлуку с Марибель. Он постоянно думал о ней, потому что знал, как она волнуется за него и с каким нетерпением ждет его возвращения. Тем не менее ему ничего не оставалось, как каждый день являться во дворец и терпеливо ждать.

– От Майкла пришло известие, что он вернется сегодня после полудня, – пояснила в то утро леди Филдин в ответ на вопрос Марибель, что происходит. Слуги сновали по всему дому, стараясь выполнить свою работу быстрее обычного. – Он пишет, что привезет с собой гостя – джентльмена, который хотел бы вести с нами дела.

– О, это звучит многообещающе, – ответила Марибель, присаживаясь рядом с тетей на дубовую скамью. – Я знаю, что дядя поставляет вино другим английским джентльменам. Если не ошибаюсь, вы говорили, что большую часть вина ему привозят из Франции и Италии.

– Да, верно. Мы уже давно не возим вино из Испании, но возможно, скоро опять сможем это делать, потому что нам предложили вино с винодельни дона Сабатини.

– Вино моего отца? – Марибель вздрогнула. – Уж не его ли привезет с собой ваш сын, тетя?

Леди Филдин с удивлением смотрела на нее:

– Ты побледнела, Марибель. Тебя что-то встревожило? Упоминание о твоем отце? Нет, с Майклом приедет не он, а человек, который заключил с ним договор на импорт его вина. Он предлагает нам долю в том грузе, который привез на своем корабле, но мой муж еще не дал согласия. И не станет его давать, если это может каким-то образом задеть тебя. – Она прищурилась. – Марибель, неужели отец тебя так обидел?

– Да… Я не могу об этом говорить. Простите меня. Пожалуйста, позвольте мне уйти. Я должна подумать.

Марибель торопливо вышла из комнаты. Ее сердце отчаянно стучало. Она слишком хорошо понимала, что человек, который импортирует вино ее отца, не кто иной, как Сэмюэль Хайнс.

Значит, именно его она видела на ярмарке. И с того дня постоянно задавалась вопросом, что будет, если он явится сюда и потребует встречи с ней… и расскажет дядюшке всю правду. От беспокойства у нее заныло сердце. Что, если Хайнс потребует, чтобы она стала его женой? Неужели ее заставят пойти с ним? Неужели дядя вышвырнет ее из дома, если узнает, что с ней произошло… что она была пленницей Джастина, а потом его любовницей?

Может ли отец потребовать, чтобы ее вернули домой или отдали тому, кого он выбрал ей в мужья?

Марибель в волнении ходила по своей спальне. Что может произойти, когда прибудет этот ненавистный визитер? Марибель понимала, что если покинет дом дяди в отсутствие Джастина, то окажется в опасности. Хиггинс должен быть где-то рядом, но чем он может помочь ей, особенно если дядя решит по просьбе ее отца передать ее Сэмюэлю Хайнсу?

Она не знала, как лучше себя вести. Прошло уже больше двух недель с тех пор, как Джастин уехал в Лондон. Сколько еще ждать его возвращения?

– Марибель, дорогая… – услышала она голос тети. – Можно мне войти? Пожалуйста.

– Да, конечно. – Она открыла дверь, чтобы впустить леди Филдин. – Я собиралась спуститься вниз, тетя.

– Тебя что-то беспокоит, любовь моя. Ты не хочешь мне рассказать?

Марибель колебалась. Если она упустит эту возможность – потеряет шанс на спасение. Она сделала глубокий вдох и кивнула.

– Я должна начать с самого начала. Умоляю, простите меня за то, что я рассказала вам не всю правду. Когда я только приехала сюда, я вас не знала и боялась, что вы меня прогоните. Это правда, что я пообещала капитану Деверу выйти за него, но мы не были помолвлены, как полагается. Мой отец хотел, чтобы я вышла замуж за человека, которого никогда не видела, – за англичанина по имени лорд Уильям Робертс из Хельбурна.

– Не может быть! За этого порочного человека… – На лице леди Филдин отразился ужас. – Я слышала о нем, и сама мысль об этом мне отвратительна. Как твой отец мог желать тебе подобной участи?

– Думаю, он меня ненавидит, как когда-то ненавидел мою мать. Я умоляла его позволить мне повременить, чтобы я могла сама выбрать себе мужа, но он не стал слушать. Лорд Робертс отправил за мной своего кузена, и меня заставили ехать с ним, но потом… Потом я встретила капитана Девера. Мы полюбили друг друга, и он попросил меня стать его женой.

– Как ты познакомилась с капитаном Девером? – Тетя не сводила с нее проницательных глаз. – Я чувствую, здесь кроется какая-то тайна… что-то, о чем ты не хочешь мне рассказывать. Будь откровенна со мной, и тогда я смогу защитить тебя от тех, кто может причинить тебе вред или воспользоваться твоей невинностью.

Марибель рассказала все достаточно подробно, прибавила:

– Он действительно любит меня, а я его.

– Разве капитан Девер капер? – Леди Филдин нахмурилась, очевидно не зная, что думать. – Что у него за дела? Мне показалось странным, что он оставил невесту здесь и уехал с какой-то секретной миссией.

– Тут нет никакого секрета. Он поехал просить аудиенции у королевы… – Глаза Марибель наполнились слезами. – Пожалуйста, тетя, не осуждайте нас.

– Бедное, бедное дитя, – причитала тетя. – Я не знаю, что скажет твой дядя по поводу брака с капитаном Девером, поскольку он не одобряет подобные занятия. Пираты и каперы – настоящий бич для моряков. Они унесли много жизней честных купцов и украли огромные деньги. Однако тебя не за что осуждать и наказывать, потому что тебе не оставили выбора, дорогая.

– А Джастин? – Марибель робко смотрела на нее.

– Когда этот джентльмен вернется, ему придется объясниться с твоим дядей и со мной, – приняв строгий вид, заявила леди Филдин. – Если его объяснение нас удовлетворит, свадьба состоится. Но он должен быть готов ответить на наши вопросы.

Марибель промолчала. Тетя не просила ничего сверх того, что предписывали правила приличия. Она взяла ее в свой дом и была к ней добра. Но Марибель знала: если они с дядей не согласятся на ее брак с Джастином, она не подчинится их воле и убежит со своим любимым. Когда-то она подчинилась своему отцу, как и положено послушной дочери, но больше она никогда не пойдет против своего сердца. Она принадлежит Джастину и готова последовать за ним хоть на край света.

Глава 10

– Ее величество примет вас, сэр. Прошу, следуйте за мной.

Джастин проводил в ожидании каждый день до десяти вечера, с трудом сдерживая нетерпение, однако понимал, что его могли заставить ждать гораздо дольше. Кое-кто из джентльменов, с которыми он разговаривал, томились в неведении куда дольше. Поднявшись по лестнице и пройдя по длинному коридору, лакей остановился у двери, указывая Джастину, что он может войти.

– Ее величество скоро выйдет к вам.

Джастин поблагодарил его, открыл дверь и вошел в большую комнату, на стенах которой висели дорогие гобелены. В комнате стояло красивое бюро из резного дуба, кресла, несколько скамеечек для ног и приставных столиков. Последние украшали тяжелые серебряные чаши, кувшины и подсвечники. В дальнем конце комнаты на небольшом помосте Джастин увидел трон. Насколько он мог судить, кроме него, в комнате никого не было. Он медленно двинулся в сторону трона, потом остановился, услышав женский смех и шепот, похожий на приглушенный мужской голос. Гардина с правой стороны от трона шевельнулась, и в комнату вошла женщина.

Ее рыжие волосы, спадавшие на спину, придерживала только сидевшая на макушке маленькая шапочка, украшенная драгоценными камнями. Королева напомнила Джастину ту юную девочку, с которой ему довелось встречаться раньше, но теперь на ней было богато расшитое платье, а шею украшали несколько рядов жемчуга. Она стояла, держа одну руку за спиной, и смотрела на него испытующим взглядом блестящих глаз.

Джастин опустился на одно колено.

– Ваше величество, – начал он. – Я благодарю вас за то, что вы милостиво предоставили мне эту аудиенцию.

– Вы забыли меня, сэр? – сверкнув глазами, ответила Елизавета. – Я все та же Бесс, которую вы так любили дразнить, когда я была еще ребенком, а вы приятелем Робина.

– Да, я имел честь знать вас тогда… а теперь имею честь преклонить колено перед моей королевой.

– Встаньте и посмотрите мне в глаза. Я получила подарок, который вы мне послали. Камень действительно очень красив, и я думаю вставить его в свою корону. – Елизавета прищурилась. – Почему вы прислали мне такой дорогой подарок, сэр? Полагаю, вам от меня что-то нужно.

– Я пришел, чтобы просить мою королеву простить меня. Меня силой забрали на корабль капитана Смита, где я был принужден оказаться участником бунта, о чем, как я полагаю, вам уже сообщали.

– Капитана Смита судили, и всем, кто участвовал в этом бунте, я даровала прощение своим декретом. Больше Смит не сможет плавать под королевским флагом. Что еще вы имеете сообщать мне, сэр?

– Ваше величество, я был капитаном пиратского корабля. Я нападал на испанских и португальских купцов… и однажды атаковал английское судно.

– Почему вы атаковали английское судно, сэр? Я могу закрыть глаза на то, что вы нападали на испанцев, потому что эта страна становится могущественной и со временем может попытаться подчинить нас. Португальцы слишком жадны, они не хотят подписывать соглашения о торговле, стремясь прибрать к рукам все сокровища Востока. Если капер желает нападать на корабли этих стран, я предпочитаю об этом не знать. Но я не могу допустить, чтобы англичанин нападал на английские суда.

– Капитан Хайнс связался с испанским злодеем по имени Сабатини, владельцем серебряных рудников. Сабатини намеревался продать свою дочь монстру. Я спас ее и оставил Хайнсу корабль, но он напал на остров, где стояли на якоре мои корабли. Он убил и ранил ни в чем не повинных мужчин и женщин, а потом они похитили Марибель. Но я снова спас ее, и она согласилась стать моей женой. На этот раз я не стал отдавать Хайнсу корабль, и, если бы мне представилась возможность встретиться с ним еще раз, я бы повесил его за его преступления.

– В самом деле? – Глаза Елизаветы сверкнули гневом. – Вы слишком много на себя берете, сэр. Что, если я пожелаю на вашем примере показать другим, чего жду от своих капитанов, и в назидание им прикажу повесить вас? На колени, мастер Девер. Я желаю видеть, что вы раскаиваетесь в своих преступлениях.

На скулах Джастина заходили желваки, но он опустился перед Елизаветой на колени и склонил голову, уставившись на подол ее платья.

– Я сознаю, что вел себя безрассудно, и молю ваше величество о прощении.

Елизавета издала звук, показавшийся ему коротким смешком, а затем послышалось какое-то движение, как будто в комнате появился кто-то еще. Джастин увидел, как рядом остановилась пара обутых в сапоги ног, но не посмел поднять головы.

– Что скажете, Робин? Как мне с ним поступить?

– Решать вам, Бесс. Но в один прекрасный день вам могут понадобиться такие люди, как Девер.

Джастин не смотрел вверх, но он знал, что только один человек мог позволить себе говорить с королевой таким тоном. Лорд Робин Дадли был одним из ее самых верных друзей в те трудные времена, когда судьба Елизаветы зависела от воли ее сестры Марии.

– Дайте мне ваш меч, Робин. Поднимите голову, мастер Девер.

Джастин посмотрел вверх, а Елизавета коснулась мечом сначала одного его плеча, потом другого. Ее глаза светились озорством. Она стала королевой, что обязывало подданных относиться к ней с почтительной покорностью, но в душе все еще оставалась девочкой, любившей посмеяться и пошалить с друзьями. В былые времена она жила как пленница собственной сестры. С ней обращались как с незаконнорожденной, и сама ее жизнь висела на волоске. Джастин верил в то, что Англия наконец-то обрела достойную королеву.

– Встаньте, сэр Джастин Девер. Настоящим посвящаю вас в рыцари моего королевства. Если пожелаете, я дам вам бумаги, разрешающие плавать под моим флагом на правах капера.

– Ваше величество… – Джастин был ошеломлен. Он никак не ожидал подобной милости. – Я не знаю, как вас благодарить.

– В прошлом вы были другом Робина и моим другом. Теперь я королева, но помимо друзей у меня есть и враги. Возможно, однажды вам еще придется послужить мне.

– Ваше величество может призвать меня, когда пожелает.

Джастин встал и протянул руку Робину Дадли.

– Рад вас видеть, сэр.

– И я вас, Девер. Вы должны со мной отужинать. Мне не терпится услышать рассказ о ваших приключениях. Особенно все, что касается испанских кораблей с драгоценным грузом.

– Благодарю вас, с большим удовольствием. И если возможно, сегодня же, поскольку я должен покинуть Лондон без промедления. Дама, на которой я обещал жениться, волнуется в ожидании вестей.

* * *

– Твой дядюшка просит тебя спуститься вниз, – обратилась к Марибель леди Филдин тем же вечером. – К нему пришел капитан Хайнс. Он попросил разрешения говорить с тобой, но не предъявлял никаких требований. Я пока предпочла не вмешиваться, но не бойся, я не позволю этому человеку причинить тебе вред.

– Мне обязательно с ним встречаться? – огорчилась Марибель. – Он мне не нравится, я ему не доверяю. Он хитер и коварен и может попытаться настроить дядю, как ему нужно.

– Не бойся, дорогая. Я все время буду с тобой. Ты под моей защитой. Я обещаю, что с тобой не случится ничего плохого.

– Спасибо. – Марибель благодарно улыбнулась. – Я приду, но вы не должны оставлять меня с ним наедине.

Марибель посмотрелась в маленькое серебряное зеркальце, висевшее на цепочке у нее на поясе. Она больше не заплетала волосы в косички и не укладывала их по обе стороны лица на испанский манер. Вместо этого они свободно спадали у нее по спине из-под бархатной шапочки.

Пока она вместе с тетей спускалась по широкой каменной лестнице, ведущей в холл на первом этаже, ее сердце лихорадочно билось от волнения и страха. Внизу Марибель увидела дядю, молодого человека, в котором без труда угадала его сына Майкла, и Сэмюэля Хайнса. Когда он, подняв голову, взглянул на нее, Марибель содрогнулась. Его прищуренные глаза возбужденно блестели, однако у нее хватило выдержки ответить ему надменным взглядом.

Сэмюэль Хайнс поклонился ей:

– Добрый вечер, донна Марибель. Приятно видеть, что вы благополучно пережили все злоключения и пребываете в добром здравии. Я даже не смел надеяться, что после того, как напавшие на мой корабль пираты похитили вас, вам удастся добраться до своих родных.

Марибель не поддалась искушению взглянуть на дядю.

– Капитан Девер – человек чести, сэр. Я осталась на его корабле по своей воле, потому что не хотела выходить замуж за вашего кузена. – Ей очень хотелось бросить в лицо Хайнса обвинение в попытке изнасилования, но чувство собственного достоинства не позволяло это сделать.

– Если пират способен быть человеком чести, то полагаю, он поступил в ваших интересах, доставив вас сюда. У меня есть письмо от вашего отца, которое я должен вам вручить. Дон Сабатини настаивал, чтобы я передал его вам лично в руки.

Марибель посмотрела на тетю, и, когда та кивнула, сделала шаг вперед, чтобы взять письмо. Хайнс передал ей лист бумаги, скрепленный печатью.

– Благодарю вас, сэр. Если это все, то мне не хотелось бы больше отрывать вас от дел.

– Умоляю вас еще немного задержаться. В письме отец изложил вам свои распоряжения.

– Отец больше не распоряжается мною, сэр. Я нахожусь под защитой своего дяди. – Она повернула голову, но увидела, что дядя вместе со своим сыном собираются выйти из комнаты. Тетя, отошедшая в дальний конец, смотрела в окно. Марибель почувствовала себя брошенной, однако устояла перед соблазном позвать тетю. – Я должна вам сказать, что не намерена возвращаться в Испанию и подчиняться безосновательным требованиям.

– Насколько мне известно, дон Сабатини желает примириться с вами, он обещает, что не станет принуждать вас к замужеству.

– И вы полагаете, что я доверюсь вам после того, что вы сделали, когда я находилась на вашем корабле? Вы набросились на меня, вы угрожали применить силу, чтобы… – Марибель замолчала, услышав за спиной какое-то движение, а когда обернулась, увидела, что тетя выходит из комнаты вслед за своим сыном. Ее оставили одну. И это после всех обещаний! Марибель охватил страх. – Не прикасайтесь ко мне, сэр. Я закричу.

Хайнс двинулся к ней.

– Вашему дядюшке нужен выгодный контракт, который я ему привез. Он отошлет вас к отцу, и я получу то, что мне причитается.

– Нет! – в ужасе вскричала Марибель, когда он схватил ее за руку. – Нет, дядя не станет… он не позволит…

– Вы совершенно правы, дорогая, я не позволю, – раздался голос дяди, вошедшего в комнату из двери за спиной Сэмюэля Хайнса. – Когда леди Филдин рассказала мне, что сделал этот ужасный человек, я не мог в это поверить. Но когда он попросил меня разрешить ему увидеться с вами наедине, мне пришло в голову проверить его. – Подойдя к Хайнсу, Генри Филдин холодно посмотрел на него. – Я слышал достаточно, сэр. Вы можете считать, что увлекли меня своими россказнями о барышах, но поверьте, деньги Сабатини меня не интересуют. Он разлучил меня с сестрой и разбил ей сердце. Я получил от нее всего одно письмо, где она рассказывала о своем несчастье, но и его было достаточно, чтобы я все понял. Если он воображает, что я позволю ему под вымышленным предлогом вернуть мою племянницу в Испанию, он глубоко заблуждается.

– Будьте вы прокляты! – Лицо Сэмюэля Хайнса побагровело от злости. – Ее отец отдал ее мне, и я получу ее, хочет она того или нет!

– Вы немедленно покинете мой дом, иначе я прикажу своим людям связать вас и передам в руки властей.

– Вы мне заплатите… вы и эта чертова кукла! – выпалил Хайнс и бросился вон из комнаты.

Сэр Генри взял дрожащие руки Марибель в свои.

– Простите меня, Марибель. Но иначе я не мог уличить его. Я давно понял, что моя сестра была несчастлива в браке, но не знал, что случилось с вами. Оставалось надеяться, что, оставшись с вами наедине, Хайнс выдаст себя… так и случилось.

– Я не знаю, как благодарить вас за то, что вы мне поверили… Дядя, я непременно должна дождаться возвращения Джастина. Я уверена, что Джастин вернется и ответит на все ваши вопросы.

– Посмотрим, дорогая племянница.

Марибель поднялась в свою комнату, ей хотелось привести мысли в порядок. Она ошиблась, усомнившись в своих родных. Они отнеслись к ней с искренней добротой и беспокоились о ее благополучии. Дядя выгнал Сэмюэля Хайнса, но оставит ли этот злодей свои попытки заполучить ее?

– О, Джастин… – вздохнула Марибель. – Где ты, любовь моя? Ты так нужен мне.

Что-то подсказывало ей, что капитан Хайнс не отстанет от нее только из-за отказа дяди иметь с ним дело.

Сэмюэль Хайнс стоял на берегу и смотрел на дом, возвышавшийся над ним на утесе. Ему казалось, что, расположив к себе сына, он сумеет войти в доверие к отцу, однако эту партию он проиграл. Единственным преимуществом оставалось то, что он знал – Джастина Девера здесь нет. И значит, у него остается последняя возможность выкрасть девушку, потому что, вернувшись, Девер будет охранять ее как зеницу ока.

Наверное, самое разумное было бы отступиться, оставить девушку в покое и забыть о ней. Нет, Хайнс хотел получить эту девицу. Он намеревался унизить ее, сломить ее волю и заставить рабски угождать ему. Позже, когда состояние Марибель окажется у него в руках, он мог бы избавиться от нее, но сначала ему нужно было жениться, чтобы получить все богатства, которые она могла ему принести.

Недавно Хайнс унаследовал титул своего кузена и то, что осталось от его поместья. Но, обремененное массой долгов, оно не шло ни в какое сравнение с тем, что он мог получить, заставив Марибель стать его женой. А если бы после их свадьбы Сабатини отправился в мир иной, его состояние тоже наверняка досталось бы Марибель, а значит, ему. Хайнс мог подстроить гордому испанцу несчастный случай, но это имело смысл только после женитьбы на его дочери. Это ведь именно Хайнс придумал послать испанцу портрет своего кузена в более молодом возрасте, чтобы обмануть и отца и дочь. Все стало еще проще, когда он понял, что Сабатини ненавидит дочь.

Хайнс со всей решимостью настроился получить Марибель и отомстить человеку, который уже дважды украл ее у него. Пока Марибель оставалась в доме дяди, Хайнс не мог к ней подобраться. Значит, ему нужно найти способ выманить ее оттуда. Он знал, что она не выходит на прогулку одна, как делала у себя в Испании. Но в хорошую погоду девушка наверняка захочет прогуляться по берегу. Если заставить ее поверить, что там она встретится с Джастином, она может ослушаться дядю и ускользнуть из дома одна.

* * *

Джастин решил переночевать на том же постоялом дворе, где уже останавливался по пути в Лондон. Он не успевал засветло добраться до дома сэра Генри и счел неразумным ехать туда ночью. Одинокий путник мог стать легкой добычей многочисленных банд головорезов, разбойничавших на большой дороге.

После аудиенции у королевы он задержался в Лондоне только для того, чтобы купить подарки для Марибель, большую часть которых он отослал в дом своего отца вместе с другими необходимыми вещами. Джастин собирался отвезти туда Марибель.

Он до сих пор не успел привыкнуть к тому, что теперь его называли сэр Джастин, но не думал, что его рыцарское звание способно повлиять на отца. И это оставалось большой проблемой. Джон Девер не стал бы менять своего мнения только потому, что королева сочла Джастина достойным такой чести.

Но, так или иначе, теперь он мог ходить с высоко поднятой головой. Так думал Джастин, когда спешился и бросил конюху поводья своей лошади. Завтра утром он поговорит с дядей Марибель и попросит ее руки.

Он проходил по двору перед таверной, когда услышал сзади какой-то звук и резко повернулся. Увидев троих головорезов, приближавшихся к нему, Джастин выхватил шпагу. По выражению их лиц он догадался, что их интересует не только золото. Однажды он уже угодил в ловушку, не обратив внимания на негодяя, подкравшегося сзади. На этот раз такого не случится. Джастин негромко свистнул, и в тот же миг из темноты к нему бросились несколько человек. Их было даже больше, чем он рассчитывал.

– Хиггинс?

– Вы послали весточку, чтобы я встретил вас здесь, кэп. А я прихватил с собой нескольких ребят… просто так, на всякий случай.

Джастин улыбнулся.

– Твоя предусмотрительность достойна восхищения, друг мой. Теперь мы быстро разделаемся с этими негодяями. – Он приготовился к бою. Один из предполагаемых убийц навел на Джастина пистолет, но прежде, чем он успел нажать на спуск, его грудь пронзил кинжал, и пуля ушла в сторону. Увидев, что противник превосходит их числом, двое нападавших скрылись в темноте, а третий, наблюдавший за происходящим со стороны, выругавшись, поспешил удалиться.

– Почему вы решили, что на вас могут напасть именно здесь? – спросил Хиггинс, сделав пару выстрелов вслед убегавшим убийцам.

– Как только я получил от тебя записку, что в этих местах объявился Хайнс, я начал подозревать, что он рискнет подстроить какую-нибудь подлость. О том, когда я уеду из Лондона, он мог узнать, только если бы послал кого-нибудь следить за мной. Но я не заметил за собой слежки, и значит, самое вероятное, что он попытается организовать нападение, когда я остановлюсь на ночлег. Возможно, он послал людей по всем окрестным постоялым дворам, чтобы караулить меня, а может быть, только сюда, если узнал, что я уже останавливался здесь по пути в Лондон. – Джастин нахмурился. – Надеюсь, моя невеста в безопасности? Он не пытался причинить ей вред?

– Сначала Хайнс попробовал уговорить ее вернуться к отцу. Анна рассказала мне, что он сочинил историю, будто бы Сабатини болен и желает примириться с ней. Но когда дядя оставил его наедине с Марибель, Хайнс показал свое истинное лицо, и его выгнали из дома. Филдин не дурак, но… – Хиггинс неловко замялся. – Анна говорит, что, прежде чем дать разрешение на брак, он намерен задать вопросы о ваших дальнейших планах. Он сказал, что его племянница не выйдет замуж за пирата.

– Да я и не ждал, что он даст свое благословение при таких обстоятельствах. Но теперь я смогу удовлетворить его требования. Ее величество произвела меня в рыцари.

– Я рад, что королева вас простила. – Хиггинс бросил на него тяжелый взгляд. – Но что будет с остальными? Для них вы тоже получили помилование?

– Нам всем простили участие в бунте. Ее величество предлагала мне документ, который позволил бы нам плавать на правах каперов, если мы захотим. По секрету она призналась мне, что опасается Испании. Если могущество этой страны слишком усилится, ее король может положить глаз на английский трон. А что до португальских купцов, то всем известно, что они не желают делиться своими секретами о торговле с экзотическими странами Востока.

– Да, тут можно хорошо поживиться… – Хиггинс понимающе кивнул. Он знал, как все остальные завидовали португальцам, сумевшим наладить выгодную торговлю с Востоком. – Но вы ведь не собираетесь этим заниматься, даже под королевским флагом, верно?

– Нет, я не стану предлагать Марибель разделить жизнь с капером. Ей нужен дом, она леди и заслуживает, чтобы с ней обращались как с леди.

Хиггинс задумался.

– Мы с Анной… мы тоже думаем где-нибудь осесть. Сначала мы хотели завести факторию на острове, но… – Он потер пальцами переносицу. – Я говорил с людьми, которые направлялись в Новый Свет.

– Испанцы наживаются на серебре и золоте, которое отбирают у инков и других племен, но вы не сможете с ними соперничать.

– Нет, те люди, о которых я говорил, мечтают не о серебре и золоте, они хотят иметь свободу и землю, чтобы жить плодами своего труда. Они рассказывают об огромных лесах, где водится много дичи, о поселениях, где новички смогут построить себе дома и начать жить вдали от старых предрассудков и несправедливых законов… о стране, где все люди равны и каждый может заработать себе состояние.

– И ты веришь, что эти идеалы осуществимы? – с сомнением спросил Джастин.

– Может, мне и простили бунт, но в Англии есть люди, у которых долгая память. Меня могут повесить за то, что я украл кусок хлеба. Меня могут арестовать за то, что я говорил с аристократом не так, как положено. Поэтому я решил, закупив груз, плыть в Новый Свет, и знаю, что в команде есть и другие, кто подумывает об этом. Раз люди там селятся, значит, нужны будут корабли, чтобы привозить товары.

– Ты заведешь факторию?

– Да, рассчитываю, но мне понадобятся регулярные поставки и тот, кому я смогу доверить пополнение запасов, по мере того как я буду распродавать товар. Я не знаю, как вы собираетесь поступить с «Непокорным». А еще есть «Госпожа Сюзанна»… хотя ее вы обещали отдать команде.

– Я мог бы выплатить им ее цену деньгами, но сам еще не уверен в своих дальнейших планах. – Джастин и Хиггинс вошли в таверну. – Раньше я думал, что когда перестану заниматься пиратством, то могу стать купцом и путешественником, но обстоятельства изменились. Дай мне несколько дней, чтобы я смог все обдумать и принять решение.

– На закупки у меня уйдет неделя или две. Я уже спрашивал, что может пригодиться тамошним жителям: им нужны инструменты и семена, но и другие вещи: лампы, посуда, ткани…

– Из тебя выйдет отличный хозяин фактории, – сказал Джастин и, смеясь, похлопал Хиггинса по спине. – Спасибо, что вовремя подоспел ко мне на помощь сегодня. Позже я подумаю о том, что ты сказал, но сейчас моя главная проблема – Сэмюэль Хайнс. Его первая попытка убить меня провалилась, но, без сомнения, будут и другие.

– Тетя, отчего у вас такой печальный вид? – спросила Марибель, когда вошла в гостиную и обнаружила леди Филдин за вышиванием. По щекам пожилой дамы текли слезы. – Что случилось? Что вас так расстроило?

– Майкл сказал своему отцу, что хотел бы присоединиться к людям, которые собираются плыть в Новый Свет. Сэр Генри говорит, что, если он хочет ехать, мы не должны его удерживать. Но я мечтала, что он женится и будет жить с нами. А отец надеялся, что Майкл возьмет в свои руки большую часть нашего бизнеса.

– Мне очень жаль. Вы будете скучать, если он уедет, – вздохнула Марибель. – Но ведь у вас есть другие сыновья, которые… – Она не договорила, потому что в комнату вошла горничная с небольшим подносом, где лежал конверт. Девушка протянула его Марибель. Письмо было запечатано, но оттиск не позволял определить, кто его отправил. – Джесс, кто тебе это дал?

– Молоденький паренек, госпожа. Он сказал, что оно для вас и что его хозяин будет ждать вашего ответа.

Марибель сломала печать и слегка вскрикнула от радости.

– Это от Джастина. Он пишет, что приедет сегодня ближе к вечеру. Он просит, чтобы я встретилась с ним на берегу, потому что ему нужно поговорить со мной наедине.

– Покажи мне! – Леди Филдин говорила так уверенно, что Марибель отдала ей письмо. – Это рука капитана Девера? Ты уверена, что письмо от него?

– Мне кажется, я никогда раньше не видела почерк Джастина, – ответила Марибель. – Вы думаете, что это может оказаться ловушкой?

– А ты считаешь, что твой нареченный мог предложить тебе такое? Мне кажется, девушке неприлично встречаться наедине с мужчиной на берегу.

– Я не знаю… – Марибель задумчиво наморщила брови. Ей вспомнились их совместные прогулки по берегу моря и поцелуи Джастина. Может быть, после всех злоключений ему не терпится обнять ее, убедиться в ее любви. – Возможно, Джастин хочет о чем-то посоветоваться со мной, прежде чем говорить с дядей. Но я не уверена. Думаю, я должна показать письмо дяде Генри.

– Да, дорогая. Лучшее всего будет спросить дядю, как следует поступить.

– Я пойду и разыщу его прямо сейчас. – Марибель порывисто встала. – Не надо плакать, дорогая тетя. Если Майкл поймет, что вы чувствуете, я уверена, он не оставит вас.

– Но он не должен об этом узнать, – тут же возразила любящая мать. – Если таково его желание, я не стану стоять у него на пути.

Да, у молодого человека есть право начать новую жизнь на земле, где все равны и ценятся не по рождению, а лишь по своему вкладу в жизнь общества. Эта мысль казалась Марибель привлекательной, но она поспешила отбросить ее и отправилась на поиски дяди. Однако ей сказали, что сэр Генри уехал по делам и вернется только после полудня.

Марибель вернулась в свою комнату. Чем выше поднималось солнце, тем ближе становился час, назначенный Джастином, и тем сильнее ее охватывало беспокойство. Марибель не могла усидеть за рукодельем. День стоял прекрасный. Возможно, Джастин уже ждет ее на берегу, он будет гадать, почему она не пришла, и может подумать, что она больше его не любит. Однако не исключено, что это ловушка…

Приняв решение, Марибель накинула поверх платья легкий плащ. Она пойдет на берег, но будет готова ко всему. Марибель прихватила с собой нож, который дала ей Пег. Если письмо написал Сэмюэль Хайнс, она не будет беззащитной.

– Вы получили мое письмо? – спросил Джастин, войдя в кабинет сэра Генри. Большой стол был завален расчетными книгами и стопками монет, подготовленными для подсчетов. – Прошу меня извинить. Мне сказали, что вы здесь, но я вижу, вы заняты.

– Мой управляющий занимается подсчетом платежей от арендаторов и тех денег, что мы заработали в прошлом месяце, но мы уже почти закончили. С минуты на минуту наши слуги и работники должны прийти за жалованьем, но с этим управляющий справится без меня. Идемте со мной, сэр. Я хочу побеседовать с вами наедине. Надеюсь, вы привезли хорошие новости?

– Да, сэр, новости даже лучше, чем я мог ожидать. Я с радостью поделюсь ими… как и своими планами на будущее. Теперь, когда ее величество удостоила меня званием рыцаря, я намерен распрощаться с морем, но не хочу оставлять торговлю. У меня есть хороший корабль, и я ищу капитана, который мог бы плавать на нем в Новый Свет.

– В самом деле? Это интересно, – откликнулся сэр Генри. – Вам надо поговорить с моим сыном Майклом, возможно, у вас найдутся общие интересы. Но вы уже ответили на мой главный вопрос, потому что я не мог бы разрешить Марибель выйти замуж за пирата и даже за капера. Она единственная дочь моей сестры, и мы полюбили ее, как свою дочь. Я хочу быть уверен, что она будет счастлива.

– Это моя главная забота. – Джастин наклонил голову. – У меня есть состояние, я обеспечу Марибель жизнь, для которой она рождена. И конечно, я понимаю, что, женившись на ней, не смогу продолжать жить, как раньше.

– Тогда мы можем считать, что договорились. – Сэр Генри улыбнулся. – Я знаю, с каким нетерпением она ждет вашего возвращения, и, думаю, не стоит томить ее ни минутой дольше… однако есть еще одна вещь, которую я должен вам сказать. Я получил известия об отце Марибель. Если это правда, то после какой-то ссоры его хватил удар, и он скончался… – Сэр Генри замолчал, увидев, что к ним направляется его супруга. – Леди Филдин, моя дорогая. Сэр Джастин приехал просить руки Марибель, и я дал ему свое благословение.

– Тогда почему я только что видела, как она выходит одна из дома? – В глазах леди Филдин сквозила тревога. – Этим утром Марибель получила письмо, якобы капитан Девер просит о встрече. Я ее предупреждала, что это может быть ловушка, и она сказала, что спросит вас, Генри, как ей поступить… Она к вам приходила?

– Я уезжал по делам, меня не было все утро.

– Это Сэмюэль Хайнс! Он подослал людей, чтобы убить меня. Когда эта попытка провалилась, он решил выкрасть Марибель! – Джастин чертыхнулся. – Я должен идти.

– Я пойду с вами, – сказал сэр Генри. Когда Джастин выбежал из комнаты, он повернулся к жене: – Мадам, созовите всех, кто есть в доме. Нам надо остановить этого опасного негодяя раз и навсегда. Я должен был предвидеть подобный поворот заранее!

Леди Филдин схватила большой медный колокольчик и начала отчаянно звонить. На этот звон к ней со всех сторон потянулись слуги.

– На берег… все на берег… – кричала она. – Моя племянница в опасности…

Марибель спустилась на берег по пологой тропинке. Солнце светило ярко, но с воды по-прежнему дул холодный ветер. На мгновение она остановилась и взглянула на море. Завидев очертания корабельных парусов, она подумала, что это «Непокорный». Зачем Джастин привел сюда свой корабль? Ей казалось, что он остался на подходе к Дувру, но если ему удалось получить прощение, на которое он так надеялся, то он мог привести корабль сюда. Марибель толком не знала, что он намерен делать, когда уладит свои дела. Останутся ли они здесь, в Англии, или поедут во Францию… а может быть, в Италию?

Она с удовольствием гостила в доме дяди и тети, но плавание на корабле с Джастином и пребывание на острове открыли ей глаза, заставив понять, что в жизни есть еще много всего, кроме сидения в красивом платье в гостиной за вышиванием подушек.

Разве так уж глупо желать чего-то иного? Марибель понимала, что гораздо разумней было бы оставаться в своей комнате и ждать, когда Джастин придет за ней… но что, если он хотел ее проверить?

На берегу она никого не увидела, но, заметив возле скалы в дальнем конце бухты какое-то движение, подумала, что это может быть лодка, которую спрятали от чужих глаз. Сердце забилось сильнее. Истинная причина того, что Марибель не послушалась тети и пошла на встречу с Джастином, была не в любовном нетерпении. Она боялась, что Джастин мог не получить прощения от королевы. Что, если ему пришлось бежать, скрываясь от тех, кто хотел его поймать и повесить?

От страха у Марибель пересохло во рту. Определенно, только по этой причине Джастин мог просить ее об этой тайной встрече. Она должна быть готова бежать с ним немедленно, потому что каждую минуту, которую он находится здесь, его жизнь подвергается опасности!

Добравшись до берега, Марибель бросила последний взгляд на вершину утеса. Джастин наверняка наблюдает за ней из какого-нибудь укрытия, чтобы убедиться, что она одна.

– Джастин… Я здесь, любимый… – позвала она и замерла.

Внезапно из-за торчавших у берега скал выскочили несколько мужчин и бросились к ней. Они явно прятались там, дожидаясь, когда она подойдет поближе. У Марибель замерло сердце, когда, увидев их лица, она поняла, что это не люди Джастина. В один миг ей стало ясно, что тетя была права, и она самым глупым образом угодила прямиком в ловушку!

Повернувшись, Марибель побежала в обратную сторону. Сердце выскакивало из груди. Здесь, на берегу, никто ее не защитит. Судно, стоявшее вдали на якоре, должно быть, корабль Сэмюэля Хайнса, а эти люди посланы, чтобы ее похитить. Какую же глупость она совершила! Как она могла так ошибиться!

Тяжело дыша, Марибель добежала до подножия холма и взглянула вверх. По крутому склону, стараясь спускаться как можно быстрей, к ней спешил человек. Она сразу же узнала его, и это придало ей мужества. Собрав всю свою волю, Марибель повернулась к людям Сэмюэля Хайнса, один из которых уже успел ее догнать. Она вытащила нож и, размахивая им перед собой, сделала несколько шагов.

– Не подходи, или будет хуже, – крикнула она. – Я знаю, как с этим обращаться, и могу… – Марибель осеклась и негромко вскрикнула, когда один из мужчин бросился на нее с пистолетом в руках. Она попятилась, понимая, что нож ничего не может сделать против такого оружия. – Не подходи…

Марибель окружили четверо мужчин. Один попытался схватить ее сзади, но она быстро повернулась и полоснула его по руке, так что он взвизгнул от боли и отступил. Однако уже в следующий миг другой приставил к ее горлу острие кинжала.

– Осторожно, Дейви, – предупредил его третий бандит. – Хозяин хочет, чтобы ее доставили живой и невредимой. Если ты ее поранишь, он отделает тебя кнутом. – Мужчина оглянулся, и, следуя за его взглядом, Марибель увидела, что на берегу рядом с лодкой стоит капитан Хайнс.

– Проклятая девка! – выругался раненый бандит, сидя на песке. – Кэп клялся, что стоит выманить ее сюда, и мы поймаем ее, как нечего делать.

Крик Джастина заставил их встрепенуться. Он уже спустился почти до самого берега. Мужчины подняли голову и вдруг на вершине утеса увидели целую толпу людей. Мужчины и женщины, вооружившись тем, что попало под руку, бежали вниз по пологой тропе. Один из них выстрелил в похитителей из аркебузы, но не попал, потому что стоял слишком далеко. Однако одного звука оказалось достаточно, чтобы переполошить негодяев.

– Бросьте ее! Нас всех перебьют… – крикнул один из них.

Тот, что держал у горла Марибель кинжал, колебался, но, увидев, что его друзья удирают, опрометью бросился за ними.

Джастин подбежал к Марибель раньше, чем мерзавец успел укрыться за скалами. Он выстрелил ему вслед, и пуля попала мужчине в плечо. Крик раненого эхом разнесся по всей бухте, но его товарищи даже не оглянулись. Он упал на колени, потом снова поднялся и сделал несколько шагов в сторону лодки, которую уже спускали на воду. Его мольбы о помощи остались без ответа, потому что остальные начали отчаянно грести в сторону моря. К этому времени на берег уже высыпали люди сэра Генри.

Марибель подняла взгляд на Джастина, который стоял перед ней и не сводил с нее глаз.

– Я такая глупая, – задыхаясь, сказала она. – Я должна была догадаться, что ты никогда не стал бы назначать мне встречу здесь. Но я подумала, что твоей жизни может угрожать опасность.

– И решила рискнуть своей… – Он улыбнулся и покачал головой. – Если ты и дальше будешь так упорно рисковать, любимая, мне придется научить тебя обращаться с серьезным оружием. Нож Пег хорошо тебе послужил, но сгодился, только чтобы задержать их. Если бы твоя тетушка не увидела, как ты уходишь из дома, я бы до сих пор спокойно беседовал с сэром Генри и мог опоздать.

– Джастин… – Глаза Марибель наполнились слезами. – Прости меня. Я так тосковала о тебе. Когда пришло письмо, я заподозрила, что это ловушка, но мне захотелось тебя увидеть. Я испугалась, что, если не пойду на эту встречу, ты можешь уехать, и я больше никогда тебя не увижу.

– Моя прекрасная, любимая глупышка. – Джастин ладонью смахнул слезы с ее щеки. – Я бы никогда не уехал без тебя. И даже если бы мне пришлось скрываться и рисковать жизнью, я бы сделал все, чтобы увидеться с тобой. Но в этом нет нужды. Королева простила меня, и теперь ничто не мешает нам пожениться.

– Джастин… – Марибель вздохнула и шагнула ближе к нему. Ей очень хотелось броситься к нему в объятия, но к ним как раз подошел ее дядя. – Дядя… простите. Мое глупое поведение доставило вам много хлопот.

– Да, дитя мое, вы поступили неразумно, не посоветовавшись со мной, – ответил сэр Генри, однако весь его вид говорил о том, что он доволен исходом дела и собой. – Думаю, мы показали этим мерзавцам, что нас так просто не возьмешь, верно, сэр Джастин? Если Хайнс сохранил хоть каплю здравого смысла, он уплывет отсюда и больше не станет нас беспокоить.

Джастин кивнул в знак согласия, но когда Марибель посмотрела на него, то увидела, что тень озабоченности омрачила его лицо.

– Это правда? – спросила она. – Теперь вы сэр Джастин?

Взгляд Джастина вернулся к ней, он улыбнулся и обнял ее за талию.

– А что вы скажете о том, чтобы называться леди Девер?

– Мне все равно, как я буду называться, главное – быть с тобой, – страстно воскликнула она. – Я согласна быть твоей леди, твоей женой и даже любовницей… лишь бы ты никогда больше не покидал меня!

Глава 11

– Марибель, ты же знаешь, что я никогда этого не сделаю, – ответил Джастин. Он серьезно смотрел на нее. – Если временами я кажусь тебе замкнутым и отстраненным, это только потому, что меня что-то беспокоит. Я люблю тебя всем сердцем. Я написал твоему дядюшке о своем возвращении, но, когда пришло письмо, его не было дома, и, когда твоя тетя пришла сказать, что ты ушла на берег одна, я как раз разговаривал с ним. – Джастин погладил ее по щеке кончиками пальцев. – Твой дядя не возражает против нашего брака. Если ты согласна, мы можем пожениться, как только я сумею все подготовить. Потом я отвезу тебя к своей матери. А после этого…

– Ты беспокоишься о моей безопасности, – перебила Марибель, глядя ему в глаза. – Но разве мне может что-то угрожать после того, как мы поженимся?

– Конечно нет, – пообещал Джастин. Взяв Марибель за руку, он крепко сжал ее. – И все же ты должна быть осторожна и не гулять одна.

– Ты боишься, что Хайнс может снова напасть? Но он наверняка понял, что проиграл. Я скорее убью себя, чем выйду за него… а ему нужно мое состояние.

– Возможно. – Джастин сдвинул брови. – Сэр Генри получил известие, что твой отец скончался от удара.

– Мой отец умер? – Новость поразила Марибель, но искреннего горя она не почувствовала, ведь это был человек, которого, как выяснилось, она никогда по-настоящему не знала. – Упокой Господь его душу. Он не любил меня, но я не желала ему смерти.

– Конечно нет. – Джастин взял ее за руку. – Он не достоин такой дочери, как ты. Однако у его смерти есть последствия. Даже если он ничего тебе не оставил, наследство твоего мужа теперь в твоем распоряжении. Я полагаю, ты не знаешь, каков размер его состояния, но думаю, оно может оказаться весьма значительным. И пока мы не женаты, на него может позариться не только Хайнс.

– Да, понимаю. Я знала, что Пабло богат, но богатство для меня не главное. Когда мы жили на острове, я чувствовала себя гораздо счастливее… по крайней мере, так было бы, если бы не капитан Пайк.

Джастин криво усмехнулся.

– Ты слишком красива, любовь моя. Это всегда будет привлекать к тебе мужчин. Но ни один честный человек не посмеет домогаться тебя, когда мы поженимся.

– Так давай сделаем это как можно быстрее, – сказала Марибель и увидела, как сверкнули его глаза. – Я хочу стать твоей женой. Все остальное не имеет значения. Деньги меня не волнуют. Никогда не волновали.

– Со мной ты будешь в полной безопасности. Обещаю. – Джастин наклонил голову и прижался к ее губам. Поцелуй был легким и нежным, однако обещал много больше. – Не могу дождаться, когда ты станешь моей по всем законам.

– Я твоя с тех самых пор, как ты взял меня в плен. – Марибель улыбнулась. Ее глаза светились любовью. – Идем, дядя ждет. Он хочет скорее вернуться в дом и начать приготовления к свадьбе.

– Тебе очень к лицу платье невесты, дорогая, – растроганно сказала леди Филдин, подавая Марибель ленту из голубого кружева для свадебного букета. На Марибель было светло-серое платье, расшитое понизу серебром, голову украшала кружевная мантилья и усыпанные драгоценными камнями гребни, державшие волосы на испанский манер. – Я желаю тебе самого большого счастья, Марибель. – Леди Филдин стиснула в руках подарок. – Этот медальон будет напоминать о твоей матушке, внутри ее портрет. Его написали, когда она была совсем юной, и все эти годы твой дядя бережно хранил его. Но теперь он говорит, что медальон должен принадлежать тебе.

Марибель открыла медальон и увидела юную девушку, очень похожую на себя двумя годами раньше.

– Я буду беречь его как зеницу ока. Я должна поблагодарить дядю. – Она повесила медальон себе на шею. – Но нам пора. Мужчины уже, должно быть, ждут внизу.

– Да, мы не должны заставлять джентльменов ждать. Сэр Джастин жаждет увидеть тебя, Марибель.

– Он любит меня, тетя. Мне так повезло! Было время, когда мне казалось, что жизнь не сулит мне ничего хорошего, но теперь я знаю, что я самая счастливая женщина на свете.

– Да, дорогая, я вижу. – Леди Филдин улыбнулась ей.

– Я уверена, что для него это наиважнейшее дело. – Марибель взяла букетик розовых роз. – Я готова.

Увидев внизу ожидавшего ее сэра Генри, она подошла к нему.

– Думаю, вы нашли себе достойного мужа, племянница. Он сумеет должным образом сберечь и вас, и ваше состояние.

– Я знаю, что Джастин не стремится получить выгоду от того, что принадлежит мне. Если мой отец действительно умер, он может продать мое имущество в Испании и разумно использовать эти деньги где-нибудь еще. У меня есть друзья, которым я хотела бы оказать помощь, и другие люди, которые недавно потеряли свое имущество. Часть моих денег Джастин отдаст, чтобы им помочь. Мы с ним говорили об этом, и он согласился сделать то, что я прошу.

– Это редкость, чтобы мужчина был до такой степени не заинтересован в приданом, но в вашем случае это действительно так. Сэр Джастин наследует большое состояние, и у него нет нужды в том, что принадлежит вам.

– Я очень счастлива, что у меня будет такой муж.

– Тогда я напишу в Испанию, чтобы получить подтверждение о смерти вашего отца. – Дядя улыбнулся. – Жених ждет. Идите к нему с легким сердцем, Марибель. Вы больше никогда не будете жертвой тех жадных людей, которые хотели бы получить ваше состояние.

– Спасибо вам. – Марибель улыбнулась, еще раз поцеловала дядюшку и пошла навстречу своему будущему мужу.

– Как только закончится свадебная церемония, отправляйся в Дувр, на борт «Непокорного», и жди моих указаний, – сказал Джастин Хиггинсу, когда они на несколько минут остановились у входа в церковь. – И не бойся, ни тебе, ни команде больше ничего не грозит.

– Я уже говорил вам, сэр, что мы подумываем о том, чтобы отправиться в Новый Свет.

– Да. Я размышлял о твоем предложении, но окончательное решение сообщу, когда встречусь со своей матерью.

– А вы не думали о том, чтобы стать капером? Письмо королевы дало бы нам право заниматься этим, не опасаясь наказания.

– Я еще не определился со своими планами на будущее, но ты их узнаешь после того, как я поговорю с матерью и с женой. – Джастин услышал звук подъезжающих карет. – Как только сможешь, забирай Анну, и отправляйтесь на корабль. Скажи людям, что они вольны уйти или остаться, но я прошу их сослужить мне еще одну службу.

Какое-то мгновение Хиггинс молча смотрел на него, потом кивнул.

– Мы все у вас в долгу, кэп. Мои дела могут и подождать.

– Спасибо. – Джастин улыбнулся. – А теперь прошу меня извинить. В этой церкви у меня назначена одна очень важная встреча.

Марибель вошла в церковь и увидела Джастина, ждавшего ее у алтаря. Он повернул голову, и от выражения его глаз в ее душе зазвучала музыка. Она шла к нему с гордо поднятой головой, переполненная радостным ожиданием счастья. Она была его добровольной пленницей, а теперь станет его женой! И всю оставшуюся жизнь они проживут вместе!

Когда после церемонии они вышли из церкви, собравшиеся крестьяне бросали им под ноги лепестки роз. Но среди толпы она заметила нескольких мужчин в полном боевом облачении.

– Кто эти люди? – шепнула она Джастину.

– Просто несколько человек, которых я нанял охранять нас. Тебе не о чем беспокоиться, любимая.

Марибель без лишних слов поняла, что ее муж и дядя подготовились к любым неожиданностям. Хотя капитан Хайнс, несомненно, уже понял, что проиграл, поскольку ее замужество лишало его последней надежды на успех.

Но что бы там ни было, Марибель решительно настроилась не дать тревоге омрачить день ее свадьбы. Она подняла голову, улыбнулась мужу, и он повел ее к карете. Дядя давал в их честь прием, и эту ночь они должны были провести под его крышей. А утром их ждало путешествие в дом родителей Джастина.

Марибель не терпелось познакомиться с его семьей, однако она чувствовала скованность и волнение Джастина… Помимо возможного нападения Хайнса его тревожило что-то еще.

– Я уже начал думать, что мы никогда не останемся одни, – с грустной улыбкой сказал Джастин, глядя на нее. – У твоего дядюшки слишком много друзей, любовь моя. А мне так хотелось подольше побыть с тобой наедине, потому что завтра утром нас ждет долгий путь.

Марибель потянулась к нему и поцеловала в губы, но в ее глазах стоял вопрос.

– Тебя что-то беспокоит, любимый. И это не Сэмюэль Хайнс, это что-то другое. Расскажи, что у тебя на уме.

– Я не стал ничего говорить твоему дяде. – Лицо Джастина стало серьезным. – Моя мать простила меня, даже ни о чем не расспрашивая, как, наверно, сделала бы любая мать на ее месте. Но отец считает, что я его опозорил. Когда я рассказал ему, кем был, он ушел… не пожелал оставаться со мной в одном доме. Я боюсь, что он откажется принять нас.

– Джастин… – У Марибель замерло сердце, потому что она знала, какую боль причинял Джастину разрыв с отцом. – Мне так жаль. Но теперь ты получил прощение от королевы.

– Мой отец гордый человек. Боюсь, настолько гордый, что это идет во вред ему самому. Когда меня несправедливо обвинили в предательстве, он велел мне покинуть Англию, чтобы я не навлек позор на всю семью. И теперь я не уверен, сможет ли он простить и снова признать меня.

– Я вижу, как это тебя ранит. – Марибель коснулась его щеки. – Что мы будем делать, если он откажется нас принять?

– Возможно, моя мать пожелает проститься с нами. После этого нам придется уехать.

– Но куда мы поедем? Мне казалось, ты собрался купить дом неподалеку от своих родителей.

– Если я это сделаю, моя мать непременно захочет навещать нас, и это может испортить ее отношения с отцом. Я не хочу, чтобы их разлад был на моей совести. Думаю, будет лучше, если мы уедем из Англии. – Джастин пристально посмотрел в глаза жены. – Ты не станешь сердиться, если мы не сможем остаться в Англии?

– Я буду счастлива с тобой, где бы мы ни жили. Только бы ты был рядом, Джастин. – Марибель приложила его ладонь к своей щеке, а потом поцеловала ее. – Ради тебя я молю Господа, чтобы твой отец нашел в душе милосердие и простил тебя, но, если он этого не сделает, мы покинем Англию и построим себе дом где-нибудь еще.

– Я думал об Италии или Франции. Там теплее, а ты привыкла к испанскому климату.

– Есть еще одно место, куда мы могли бы отправиться. Но… – Марибель приложила палец к его губам. – Джастин, это наша первая брачная ночь. Люби меня. Последний раз мы были вместе еще на корабле, и с тех пор я чувствую себя так, словно живу наполовину. Я так хочу, чтобы ты снова дал мне жить в полную силу. Я так тосковала, когда тебя со мной не было.

– Любимая… – тихо простонал Джастин и прижался губами к ее нежной белой шее. – Ты права.

Все это может подождать. Мое сердце пылает. Я так люблю и хочу тебя.

Он наклонился и, подняв Марибель на руки, отнес на кровать. Сняв изящную кружевную рубашку, он скользнул взглядом по ее телу и принялся целовать ее. Когда его язык коснулся розовых сосков, Марибель застонала и прильнула к нему, словно призывала снова вознести ее к вершинам наслаждения.

– Я так хочу тебя.

– Любимая, я тебя обожаю.

– О, Джастин.

Марибель прижалась к нему и, ощутив жар его возбужденной плоти, открылась навстречу. Когда Джастин вошел, у нее вырвался стон удовольствия. Она так долго ждала этого, так хотела снова почувствовать его прикосновения, его вкус – все то, что она так хорошо помнила, и много больше. Их тела двигались в такт, стремительно приближая момент высшего блаженства.

Марибель смотрела на него снизу вверх потемневшими от желания глазами, и Джастин не мог отвести от нее взгляда. Ей казалось, что она тает, растворяется в любви. Ее руки ласкали его гладкие сильные плечи и спину. Джастин наклонил голову, его губы касались самых сокровенных мест ее тела, заставляя ее всхлипывать от страсти и выгибать спину. Медленные чувственные ласки возносили их все выше и выше, пока они не слились в едином всепоглощающем восторге, после чего быстро уснули.

Проснувшись среди ночи, Марибель повернулась к Джастину. Без сомнения, она слышала, как он вскрикнул, и склонилась над ним, чтобы понять, что его встревожило. В этот момент он тоже открыл глаза.

– Ты здесь, дорогая, – сказал он и обнял ее. – Мне приснилось, что я тебя потерял… но это так глупо, ведь ты совсем не такая, как она.

– О ком ты говоришь? – Протянув руку, Марибель коснулась пальцами его щеки. – Не такая, как она… ты имеешь в виду ту женщину, которую любил когда-то давно?

– Да. Любил, но сумел возненавидеть, – ответил Джастин. – Она должна была стать моей женой, но умерла… а перед этим сказала мне, что любит другого. Он был беден, а ее семья хотела выдать ее за богатого, поэтому она согласилась выйти за меня. Но продолжала любить его.

– О, Джастин… – Сердце Марибель сжалось от любви и жалости. – Так вот почему ты так часто перечитывал то стихотворение… – Она наклонилась и поцеловала его в лоб. – Я никогда не предам тебя. Я люблю тебя и только тебя.

– Я знаю. – Джастин улыбнулся, сжимая Марибель в объятиях. – И все же этот сон казался таким реальным, что причинил мне боль, потому что я не перенесу, если потеряю тебя. Ты моя единственная любовь.

– Этого не случится. Мы будем вместе, пока смерть не разлучит нас, – пообещала она, отдаваясь его поцелуям.

Когда на следующий день они остановились возле дома Джастина, уже почти стемнело. Подбежавшие слуги забрали их лошадей.

– Я молю Бога, чтобы твой отец нас принял, – шепнула она. – Но если нет, помни, что вместе у нас хватит сил, чтобы противостоять любым невзгодам.

– Да, я знаю.

Джастин взял ее за руку, и они вошли в парадный холл. Пожилая женщина, завидев их, вскрикнула от радости и, улыбаясь, поспешила к ним навстречу. Марибель вгляделась в ее лицо. Она догадалась, что это, должно быть, леди Девер, хотя внешне Джастин мало походил на нее. Своим ростом и цветом волос он, судя по всему, был обязан отцу… однако Марибель не видела никаких признаков присутствия хозяина дома.

– Мама… позволь представить тебе мою жену, Марибель. – Джастин протянул вперед руку. – Любимая, это моя мать, леди Девер.

– Я рада познакомиться с вами, мэм. – Марибель присела в почтительном поклоне. – Надеюсь, вы в добром здравии?

– Да, конечно… и очень рада нашему знакомству. – Мать Джастина пристально вглядывалась в лицо невестки. – Я думаю, мой сын не ошибся в выборе жены, и надеюсь, что вы сделаете его счастливым.

– Она уже это делает, – вставил Джастин. – Я беспокоюсь лишь о том, чтобы быть достойным ее… Прошу тебя благословить наш союз.

– Я с радостью даю вам свое благословение. – Леди Девер неловко замолчала. – Джастин, твоего отца нет дома. Этим утром он уехал навестить твоего дядю в его поместье.

Джастин вскинул бровь.

– Он получил мое письмо? И все же он уехал? Что ж, теперь мне ясен его ответ.

– Ты должен дать ему больше времени, дорогой, – взмолилась леди Девер. – Прошу тебя, не сердись и не обижайся на него. Твой отец гордый человек. Он не пытался запретить мне видеться с тобой, потому что понимал, что я его не послушаюсь, однако сам так и не смог решиться на эту встречу.

– Я не желаю быть причиной раздора между вами. С твоего позволения, мы останемся здесь на одну ночь, чтобы отдохнуть, потому что моя жена устала.

– Твоего отца не будет несколько дней.

– Полагаю, нам не стоит злоупотреблять его терпением, оставаясь здесь дольше. Завтра утром мы уедем отсюда.

– Но куда вы поедете?

– Это зависит от моей супруги. – Джастин повернулся к Марибель: – Где ты желаешь жить, дорогая? Думаю, Испания не подойдет, с ней связаны слишком печальные воспоминания. Я поеду туда, куда ты захочешь.

– Тогда… не могли бы мы отправиться в Новый Свет? Пожалуйста. Я знаю, что Анна и Хиггинс хотят завести факторию на этой новой земле. И еще я слышала, что там теплее, чем в Англии, и гораздо больше простора, чем во Франции или Италии. Мне кажется, если человек силен телом и духом, он может взять себе землю и заставить ее давать плоды.

– Новый Свет? – Джастин с удивлением уставился на жену. – Но разве ты не знаешь, что жизнь там еще совсем не устроена? Там живут полудикие племена, которые могут попытаться отобрать у нас землю, потому что считают ее своей. Жизнь там совсем не похожа на ту, что тебе привычна, Марибель.

– Поэтому-то я и выбираю ее.

– Я тебя не понимаю.

– Я не хочу целыми днями сидеть за рукоделием, как подобает благородной леди. Мне хочется делать то, чему я научилась на острове. А ты, Джастин, ты можешь построить нам хороший дом. Красивей и больше, чем смог бы построить здесь. Мы будем обрабатывать землю и выращивать для себя ее плоды. Со временем мы заведем детей, и тогда мне понадобится помощь по хозяйству, но я хочу быть хорошей женой и сама заботиться о своем доме и своей семье, что не принято в благородном обществе. Ты только подумай, Джастин! Жизнь, где мы сможем трудиться вместе и вместе строить свое будущее. Страна, где все будет по-новому, без предрассудков и несправедливостей Старого Света. И ты сможешь создавать ее вместе с людьми, которые думают так же, как мы.

– Жить и трудиться вместе с тобой… об этом можно только мечтать. – Джастин погладил ее по щеке. – Но это будет еще трудней, чем на острове. Там у тебя не возникнет вопроса, хочешь ли ты делать тяжелую работу, которой не занималась раньше. Марибель, чтобы построить эту новую жизнь, тебе придется работать гораздо больше, чем на острове. Даже если у нас будут деньги.

– Я не боюсь тяжелой работы. Мне кажется, там много хороших людей, пожелавших уехать из своих стран и отправиться в эту новую землю. Мой кузен рассказывал о своих знакомых, готовых к переселению. Почему бы нам не стать одними из первых? У нас достаточно денег, чтобы купить все необходимое на первое время, а то, чего будет недоставать, можно привозить на твоем корабле. Часть денег, что оставил мне Пабло, можно потратить на то, чтобы помочь обосноваться другим, особенно тем, чьи дома были разрушены на острове. Мы сможем основать город! Что скажешь? Разве это плохо?

Джастин колебался, но, глядя в лицо жены, не увидел ни тени сомнения.

– Должен тебе признаться, что я сам думал о чем-то подобном. Хиггинс спрашивает, не могу ли я дать ему корабль, чтобы доставлять продукты в поселение, которое он намерен основать вместе с другими людьми из моей команды. Я знаю, что другие корабли уже готовятся к отплытию, и не вижу причин отказывать ему. Чем больше кораблей будут снабжать нас всем необходимым в первые годы, тем лучше. Но я хочу спросить тебя, любимая: ты уверена? Да и путешествие через океан будет долгим и трудным, гораздо трудней, чем наша дорога на остров.

– Я готова провести в море долгие недели и даже месяцы и знаю, что поначалу нам будет тяжело. Но, Джастин, мы молоды и сильны. Я верю, что мы сможем построить там хорошую жизнь.

– Твой дядя считает, что теперь ничто не мешает тебе продать свои земли в Испании, и он готов заняться этим в наших интересах. Он хороший человек, и я уверен, что он рассчитается с тобой по справедливости. Я верю, что в Новом Свете мы будем свободны и счастливы. – Глаза Джастина вспыхнули огнем, он засмеялся, глядя на нее. – Марибель, твоя смелость не уступает твоей красоте. Неудивительно, что ты пленила мое сердце с первого же взгляда.

– Вы уверены, что хотите поехать в такое место? – Леди Девер посмотрела на них и вздохнула, потому что ее надежды увидеть внуков таяли на глазах. – Что ж, тогда езжайте с Богом, мои дорогие. Марибель, у меня в сундуках припасено то, что может пригодиться вам в новой жизни. Хорошие ткани из шерсти и льна. Они послужат вам дольше, чем шелк. Посуда из олова и чугуна, в которой вы сможете готовить пищу. И еще я подарю вам книгу рецептов. Если бы у меня была дочь, я могла бы оставить книгу ей. Но у меня сын, так пусть она достанется вам. – В ее глазах стояли слезы. – Я буду скучать по тебе, Джастин… и по твоей милой жене.

– Мы обязательно пришлем тебе весточку оттуда, мама, – пообещал Джастин, взяв ее за руку. – Если мои корабли будут торговать успешно, я куплю новые и, может быть, в один прекрасный день мы приедем в Англию, чтобы погостить у тебя, а ты, если пожелаешь, сможешь навестить нас. Когда корабли будут возвращаться сюда, мы будем присылать тебе письма, и ты сможешь написать нам в ответ. А когда-нибудь может случиться, что к тебе приедет твой внук.

– Я буду молиться, чтобы вы нашли свое счастье в этом Новом Свете, – сказала леди Девер. – А теперь идемте со мной, Марибель. Я хочу, чтобы вы отобрали вещи, которые возьмете с собой. Лучше, если вы поедете туда хорошо подготовленными, потому что, пока вы – дай-то бог – благополучно доплывете туда, пройдет несколько месяцев, а может, и год, прежде чем вам смогут привезти что-то еще. Море – капризная дама, и корабли не всегда приплывают, когда должны.

– Ступай с моей матерью, Марибель, – кивнул Джастин. – А я – если ты позволишь, мама, – напишу письмо отцу, прежде чем мы сядем обедать.

– Да, напиши ему, Джастин. И постарайся простить его. Я уверена, что он пожалеет о своем решении, когда узнает о том, что здесь произошло.

Джастин смотрел, как две женщины поднимаются наверх. Они о чем-то говорили, смеялись, и у него заныло сердце. Предстоящее путешествие наполняло восторгом, но ему бы очень хотелось помириться с отцом прежде, чем он покинет Англию.

Он не видел причин сомневаться в том, что их ждет счастливое будущее. Но им потребуется уйма времени на то, чтобы осуществить свои мечты. Он вспомнил остров. У пиратов ушло несколько лет, чтобы построить там свои дома и таверны, и кто знает, как пойдут дела на этой новой земле? И все же при мысли о ней его сердце вспыхивало пламенем надежды. Вера Марибель в то, что он сумеет построить для них счастливую жизнь, заражала энтузиазмом.

Возвращаясь в Англию, Джастин задавался вопросом, не будет ли он тосковать о той свободе, которую познал, будучи пиратом, и теперь его переполняла жажда приключений.

Его мозг лихорадочно работал. Им надо собрать как можно больше людей, мечтающих о том же, что и они. Чем больше переселенцев отправится вместе с ними, тем лучше. Он должен нанять хорошего плотника, чтобы тот построил маленький дом на первое время. Потом, когда они найдут подходящий участок земли, они построят что-нибудь побольше и получше. Кроме того, надо зафрахтовать еще несколько кораблей, потому что первое, что понадобится переселенцам, пока они не смогут сами производить все, что им нужно, – это регулярные поставки самого необходимого из Старого Света. Бури и неурожаи могли свести на нет их радужные надежды, но флот, доставляющий продовольствие и товары, дает возможность выжить в первые годы.

Джастин улыбнулся и сел писать письмо отцу. Он никогда не помышлял причинять кому-то зло и, если бы его не вынудили, никогда не стал бы пиратом… и никогда не встретил бы Марибель. И все же на сердце лежала печаль. Джастин сожалел, что расставание с отцом было омрачено взаимной враждой.

Марибель стояла у дверей постоялого двора и смотрела на море. Утром они отчалят, и начнется самое большое путешествие в их жизни. Услышав за спиной звук тяжелых шагов, она обернулась. Сердце тревожно забилось. Несмотря на уверения дяди, что ей больше не угрожают попытки похищения, временами ее охватывал страх, что Сэмюэль Хайнс может пожелать отомстить им. Но, обернувшись, она увидела немолодого мужчину, который смотрел на нее странным взглядом.

– Вы хотите мне что-то сказать, сэр?

– Вы супруга сэра Джастина Девера?

– Да, я его жена. – Глаза Марибель скользнули по лицу мужчины, и в следующий миг она улыбнулась. – Вы отец Джастина, верно?

– Как вы догадались? Мне казалось, мы не слишком похожи. Он больше пошел в мать.

– Не могу с вами согласиться. Он похож на вас, но не чертами… Я вижу то же выражение лица, которое может показаться суровым тем, кто плохо знает Джастина.

– В самом деле? – Джон Девер улыбнулся. – Вы очень наблюдательны, леди.

– Прошу вас, зовите меня Марибель. Я так рада вас видеть. Джастин ничего не говорил мне, но я знаю, он очень надеялся, что вы приедете попрощаться с нами, прежде чем корабли отправятся в плавание.

– Вы твердо решили уехать? Я подумал, что, возможно, вы решились на это из-за моей несговорчивости. – В глазах сэра Джона читалась неосознанная просьба. – Неужели мне уже слишком поздно умолять сына о прощении?

– Не думаю, что вам нужно умолять его о прощении. В сердце Джастина нет злобы, и он был бы очень рад, если бы вы расстались друзьями.

– Я понял, что сам во многом виноват в том, что случилось с моим сыном. Я поддался гневу и отослал его прочь, но я никогда не переставал любить Джастина.

– Мой муж будет счастлив услышать эти слова, сэр. – Марибель улыбнулась, завидев направлявшегося к ним Джастина и догадавшись, что он увидел своего отца. – Я не думаю, что он изменит свое решение, потому что оно соответствует нашим желаниям, но он будет рад получить ваше благословение.

– А я с радостью его дам.

Марибель снова улыбнулась. Она пошла навстречу мужу, поцеловала его и, оставив его мириться с отцом, присоединилась к другим женщинам, собиравшимся, как и она, совершить опасное путешествие в неведомую страну. Марибель не чувствовала ни сомнений, ни страха перед будущим. До того как попасть в плен к пиратам, она действительно боялась жизни, но теперь, когда рядом с ней был любимый мужчина, она чувствовала себя достаточно уверенно, чтобы смотреть ей прямо в лицо, что бы ни случилось.

– Посмотри на Англию в последний раз, дорогая, – обнимая жену за талию, произнес Джастин, когда «Непокорный» вышел из порта. – У тебя еще есть время передумать.

– И разочаровать всех наших друзей? – Марибель засмеялась, ее глаза радостно блестели. – Я говорю не только о команде. Мой кузен Майкл, поддержав наши планы, плывет с нами на одном из кораблей, принадлежащих моему дяде. Нашлись и другие люди, которые последовали нашему примеру. Пойми, Джастин, для многих из тех, кого сковывают предрассудки и ограничения здешнего существования, это единственный шанс обрести лучшую жизнь. В Новом Свете не важно, кем человек родился. Если он честен и у него доброе сердце, его ждет успех. С Божьей помощью и попутным ветром мы сумеем добраться до этой новой земли и преуспеем там.

– Я уверен, что так и будет, – ответил Джастин и наклонился, чтобы поцеловать любимую. – Как ты знаешь, мы с Хиггинсом зафрахтовали еще два корабля, и теперь они тоже повезут для нас груз, который поможет тем из наших товарищей, кто не так хорошо подготовлен к новой жизни, как мы. И хотя я знаю, что наше предприятие выглядит как авантюра, у меня нет сомнений в том, что мы с тобой найдем место, где сможем жить счастливо, будь то Новый Свет или остров в Вест-Индии. – Джастин снова бросил взгляд на берег, и на миг его лицо омрачилось.

Марибель пытливо посмотрела на него:

– Ты не жалеешь о том, что мы сделали? Не жалеешь, что покинул свой дом? Теперь, когда твой отец простил тебя, а мой больше не чинит нам помех, мы могли бы остаться в Англии. Я буду счастлива с тобой, что бы ты ни решил, Джастин. Мысль о Новом Свете наполняет меня восторгом, но я была бы рада жить с тобой в любом другом месте. Скажи, ты ведь делаешь это не только ради меня?

Джастин не смог сдержать улыбки.

– Мой дом – это ты, любимая, и так будет всегда, пока ты со мной. Давай больше не будем говорить об этом. Нас ждет новая жизнь, и мы должны думать о ней.

– Да, Джастин, – шепнула Марибель, подняв к нему лицо для поцелуя. – Будущее в наших руках, и от нас зависит, каким оно будет. Но одно я знаю точно, что бы ни преподнесла нам судьба: пока мы живы, мы будем вместе.

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg