«Белый вепрь»

«Преданность меня обязывает»

Женщины оставили свечи горящими, на стенах покоев развесили гобелены с изображением укрощенного единорога — так всегда делают, если невеста — девушка. На лестнице то там, то здесь звучали голоса — это переговаривались уходящие гости. Они задержались, глядя, как укладывают спать детей, и, умиленные этой милой картиной, обменивались традиционными шутками и полунамеками. Гости оставили новобрачных и отправились назад — к накрытому столу и танцам. «Потерпите еще несколько лет, — подбадривали они отца невесты, — и сами увидите, что дело сделано, узы крепки и нерушимы». Владельцу Равенсворта Генри Фитцхью, которого беспокоило будущее дочери, оставалось только соглашаться. Да и что жаловаться — Анна еще слишком юна, и ее муж хоть и выглядит старше своих лет, а ведь совсем еще мальчик. Так или иначе Фитцхью был и удивлен и польщен предложением отдать дочь за сына лорда Ловела, наследника Тичмарша, а уж совсем доволен и спокоен он будет, когда убедится, что дети легли в одну постель.

В башенной комнате, спальне молодоженов, громко трещали горящие свечи, звук этот заглушал даже вой труб. Напряженно вытянувшись под простынями и расшитым одеялом, юноша наблюдал за игрой теней на стене. Как он здесь оказался, совершенно понятно: взятка Фитцхью, чтобы был на нужной стороне. Итак, Фрэнсис Ловел — в качестве зятя, взамен ожидается, что неблагонадежный владелец поместий Йоркшира станет верным слугой короля. У самого-то лорда Ловела, повторял себе Фрэнсис, присягу на верность никогда не вымаливали с помощью таких даров. Но отец мертв, сердце его разбито, тело обращено в прах — он погиб от руки одного из Ланкастеров на Таутонском поле{2}, а наследник вместе с землями попал под опеку людей, которые вольны распоряжаться им вплоть до его совершеннолетия. Когда наступит это время, надо надеяться, он сделается верным приверженцем Йорка{3}.

На другой половине кровати так же напряженно лежала девочка. Сверху, из-под одеяла выглядывал кончик ее носа, внизу виднелись пальцы ног. О чем она думала, молодой супруг ее не представлял себе, да и все равно ему было. Он почувствовал резь в глазах, отвернулся, подтянул к животу ноги. Он испытывал какую-то непонятную тоску.