«Роковая корона»

Это — наши роковые тени, следующие

за нами неизбежно.

Нормандцы — беспокойное племя, и если не обуздать их крепкой рукой, они всегда готовы сеять зло. Они жаждут мятежей, готовы к буйству и всегда рады совершить любое преступление.

Все вещи превращаются в ничто:

Стареют, умирают и встречают свой конец;

Человек умирает, железо ржавеет, дерево гниет,

Башни рушатся, стены крошатся, розы увядают…

Из могилы имя человека никогда не прозвучит вновь,

Если только не отыщется

В книге какого-нибудь монаха;

Лишь перо писца

Дарует бессмертье людям.

Нормандия, 1125 год.

После месячного путешествия по Европе королевская процессия, состоящая из паланкинов, вьючных лошадей и повозок, прибыла, наконец, в лагерь короля в Нормандии. Мод вышла из паланкина на лужайку, покрытую сочной зеленью, и с любопытством огляделась. Она представила себе, как отсюда, пятьдесят девять лет тому назад, ее дед Вильгельм, прозванный Завоевателем, отплыл к берегам Англии. Взгляд ее скользнул через узкую полоску реки к противоположному берегу. Сквозь утренний туман виднелось множество разноцветных шатров. Над ними, среди толпы рыцарей, лучников и оруженосцев, возвышался алый шатер, увенчанный гордо развевающимся на осеннем ветру красно-золотым стягом — знаменем ее отца Генриха, короля Англии и герцога Нормандского.

Тонкими, унизанными драгоценными перстнями пальцами Мод откинула капюшон черного траурного плаща. Ее охватило смешанное чувство гнева и опасения, переплетшихся, как змеи-близнецы. В девять лет она стала невестой императора Священной Римской империи, и ее отослали из родительского дома. Теперь, спустя четырнадцать лет, император умер, и отец, против ее воли, приказал ей вернуться в его владения. Пристально глядя на королевский шатер, Мод понимала, что за этими алыми стенами должна решиться ее судьба.