«Поругание прекрасной страны»

Выкуп плати хозяину,

С верхом набей суму.

Кто здесь хозяин?

Раб здесь хозяин,

И был всегда им.

Плати ему.

1826 год

Мне запомнилось то лето.

В то лето миссис Пантридж прошлась с Йоло Милком в вереск и в январе родила своего второго, а моя сестра Морфид бросила гулять с Дафидом Филлипсом, и тот с горя запил.

Удивительное дело: до встречи с Морфид Дафид в рот не брал спиртного; ну а что Йоло — отец ребенка миссис Пантридж, в этом никто не сомневался, хотя мистер Пантридж умер восемь месяцев назад — ведь в семье Йоло дети всегда рождались недоношенными.

Парни так и липли к Морфид, особенно летом, когда они немного отогревались, а уж Дафид совсем ошалел. Он недавно перебрался к нам из Бангора — до этого он поработал чуть ли не на всех рудниках Восточной долины — и втюрился в сестру с первого взгляда. Просто страшно становится, когда человека так скрутит. Словно потерянный, он слонялся по поселку, надеясь хоть мельком увидеть ее. Ничего не ел — так мать его рассказывала, — сочинял стихи и ходил в церковь молиться за ее душу. А Морфид тем временем, глядишь, то ушла в горы со своим новым дружком из Нанти, то забралась с ним в пшеницу или в вереск, беспокоясь лишь о том, как бы для нее не наступил день святого зачатия.

Лето в тот год выдалось славное. В знойном великолепии лежала земля. Пшеница обступила ферму Булч-а-Дрейн такой высокой и плотной стеной, что мешала открывать ворота. Лунными ночами вокруг поселка громко заливались соловьи, а ведь они совсем было исчезли с тех пор, как здесь начали плавить железо. Каждое утро я забирался на гребень Тэрнпайка и смотрел оттуда, как в лучах восходящего солнца горы по ту сторону золотой долины Аска из бурых становятся зелеными.