«Дьявольская королева»

На первый взгляд он казался непримечательным — невысокий, полноватый, с седеющими волосами, да и одет как простолюдин. С третьего этажа я не видела его лица, но заметила, что он пошатнулся, едва ступив на брусчатку, после чего жестом потребовал трость и ухватился за руку кучера. Даже теперь он двигался осторожно, то и дело останавливаясь, и я в ужасе подумала: «Он всего-навсего больной старый человек».

Над рекой собирались тучи, грозя разразиться бурей, а пока проглядывало солнце, его лучи пробивались между облаками и ослепительно отражались от вод Луары.

Я отошла от окна и уселась в кресло. Мне хотелось поразить своего гостя, очаровать его, скрыть от него свою нервозность, хотя в последнее время у меня не хватало сил на притворство. Платье на мне было простое, траурное. Какое уж тут величие? Да и сама я была толстой, некрасивой и печальной.

— Слава богу, что они всего лишь дети, — пробормотала повитуха.

Она думала, что я сплю. Но я услышала и поняла: жизнь королевы ценится выше, чем жизни ее дочерей. Сыновья — другое дело; если королева оставила после себя сыновей, значит, родословная в безопасности. Мне хотелось ударить повитуху; сердце мое было разбито. Однако надежда в нем еще теплилась.

К последней попытке деторождения я подошла без страха: я сильна, настроена решительно, боли не боюсь, и мне этот процесс всегда давался легко. Я даже имена выбрала: Виктория и Жанна. Руджиери предсказал, что я рожу девочек-близнецов. Только не предсказал, что они умрут.

Первый младенец очень долго не появлялся. Так долго, что мы с повитухой начали беспокоиться и я устала сидеть в родильном кресле.

День закончился, а посреди ночи родилась Виктория. Прежде я не видела такого маленького младенца. Она была слишком слаба, чтобы закричать по-настоящему. Ее появление не принесло мне облегчения: Жанна отказывалась покидать мой живот. Схватки продолжались; пролетела ночь, настало утро, затем и день… Положение ребенка в утробе не позволяло ему выйти. Чтобы вытащить ее, не убив при этом меня, решили сломать ножки.

Рука повитухи погрузилась в меня, послышался глухой хруст крошечных костей. Я закричала не от боли, а от ужаса. Жанна родилась мертвой, я даже не стала на нее смотреть.