«Госпожа замка Меллин»

— У молодой женщины из приличной семьи, оставшейся без средств к существованию, два пути, — сказала тетя Аделаида. — Выйти замуж или найти место, соответствующее ее положению.

И вот уже поезд мчит меня мимо лесистых холмов и зеленых лужаек. Я выбрала второй путь, наверное, отчасти потому, что мне так и не удалось попытать счастья на первом.

Я представила себе, что могли бы увидеть мои соседи по купе, посмотри они в мою сторону, что, впрочем, было весьма маловероятно. А увидели бы они молодую, хотя и не юную — ведь мне уже исполнилось двадцать четыре года — женщину среднего роста в коричневом шерстяном платье с кремовым кружевным воротничком и манжетами, ведь кремовый цвет, как говорила тетя Аделаида, намного практичней белого. Верхние пуговицы черной пелерины расстегнуты, так как в вагоне жарко, а на голове коричневая бархатная шляпка, завязанная под подбородком коричневыми лентами. Такие шляпки очень идут женственным особам, вроде моей сестры Филлиды, но мне всегда казалось, что на людях моего типа они выглядят довольно нелепо. Лицо длинновато, густые волосы с бронзовым отливом причесаны на прямой пробор и уложены в тяжелый узел, торчащий из-под шляпки. Моя гордость — большие глаза, иногда кажущиеся янтарными, но тетя Аделаида считала их слишком дерзкими, потому что они так и не научились принимать добродетельное выражение, подобающее моему полу. Нос слишком короток, а рот — велик. Да, подумала я, красавицей меня не назовешь, и надо примириться с тем, что всю оставшуюся жизнь мне придется служить в разных семьях и переезжать с места на место, чтобы зарабатывать себе на жизнь, потому что первый путь — замужество — с моей внешностью мне недоступен.

Зеленые пол» Сомерсета остались далеко позади, и теперь за окном поезда мелькали вересковые пустоши и лесистые холмы Девона. Мы приближались к известному шедевру мистера Брюнеля — мосту через реку Тамар у местечка под названием Солташ. Проехав его, мы покидали пределы Англии и оказывались уже в герцогстве Корнуэльском.

Чем ближе мы подъезжали к мосту, тем сильнее меня охватывало волнение. В то время, надо признаться, я не отличалась богатым воображением — не поручусь, что это и сейчас так, но, с другой стороны, жизнь в таком доме, как Маунт Меллин, разовьет чье угодно воображение, — поэтому я никак не могла понять, в чем причина такого необъяснимого чувства.