«Нет более слепых…»

LJ Maas.(Перевод: Яра) Нет более слепых…

"Нет более слепых, чем те, которые не желают видеть…"

amp;part=1

Август 1981

Университет Штата Мэн, Ороно, Штат Мэн

– Мы обычно не селим новичков в комнаты вместе со старожилами, но пока новое здание общежития Женского общества еще достраивается, мы были так добры, что потеснились. Тэйлор – единственная сестра, у которой имеется собственная комната, потому что… ну, потому что она, черт, в общем, не важно. Она знала, что тебе некуда деться и любезно предложила занять свободное место в ее комнате.

Брюнетка говорила быстро, потому что помогала Тори нести ее вещи по тесным от большого скопления народа коридорам Женского общежития.

Саманта Эванс была старшей по третьему этажу общежития. Она задавалась вопросом, должна ли она сообщить молодой блондинке больше информации о ее новой соседке по комнате. Но то, что она знала о Тэйлор Кент, могло напугать маленькую блондинку до чертиков. «Лучше оставить все, как есть, и надеяться на то, что у этой девочки найдется достаточно остроумия и толстокожести», – решила для себя Саманта.

Две женщины останавливались каждый раз, чтобы Саманта могла представить очередного жильца. Мать Тори рассказывала, что Тау Альфа Зета – это огромное здание, и так было даже в начале шестидесятых, и молодая женщина знала наверняка, что у нее никогда не получится запомнить всех людей, с которыми ей пришлось сегодня встретиться. Тори порадовало, что ее комната – последняя на этаже и находится далеко от остальной части общежития. «Великолепное место, для того, чтобы писать. Мне уже это нравится». Саманта сказала, что это – самая большая комната во всем здании. Для того, чтобы жить в такой комнате, студенты старших курсов каждый год бросают жребий, и двое прошлогодних победителей получили такую честь в Бентоне. Тори так и не добилась прямого ответа на вопрос, почему же она, новичок, удостоилась этой чести.

Наконец, они дошли до комнаты Тори. С той стороны двери была слышна музыка. Тори удивил вкус слушателя. Когда дверь открылась, Тори увидела сидящую на полу женщину. Ее длинные ноги были вытянуты через грязный лист бумаги, на котором было разбросано множество механических деталей. Женщина не потрудилась взглянуть на вошедших. Ее смоляные волосы свободно лежали поперек лба и каскадом спадали по спине. Она носила линялую футболку «Благодарна мертвым», заправленную в джинсы, которые были заношены до такой степени, что, наверное, по ощущениям напоминали бархат. На ее ногах были надеты черные тяжелые байкерские ботинки, а ее руки по самый локоть были испачканы в масле, такого же цвета, как и ботинки.

Джен Питней надрывалась из колонок, висящих на уровне роста Тори. Девушка не могла поверить, что есть еще женщина, не переступившая шестидесятилетний рубеж, которая так же сильно увлекалась бы музыкой Джен Питней, как и она сама. Она успела узнать напряженную мелодию «24 часа от Талсы», прежде, чем Саманта сняла иглу с пластинки на проигрывателе.

– Черт, Тэйлор! Я что тебе сказала насчет приведения в порядок всего этого бардака? Джина мне уже всю плешь проела… ты хочешь дать ей повод, чтобы отправить тебя на кухонные работы? – Саманта сорвалась на крик.

– Твою мать, это всего лишь карбюратор! – проворчала женщина с пола.

Тори поставила свои чемоданы на пол и наклонилась к сидящей женщине, заинтересовавшись частями мотоцикла. Тень от нее упала на руки женщине.

– Убирайся к черту от света!

– Пожалуйста, извините,- Тори ретировалась и посмотрела на Саманту, ища поддержки.

– Тэйлор, ты сказала, что не будешь возражать, если Тори поживет здесь в этом году, – раздраженно сказала Саманта.

– Я сказала, что она может жить здесь, если не будет путаться под ногами, – ответила темноволосая женщина угрожающим тоном.

– Вы знаете, похоже, что дренажное покрытие изношено… возможно в этом и есть проблема. Когда вы переключали передачи, звук был, как будто мотор задыхается? – бесцеремонно спросила Тори.

Саманта не смогла сдержать улыбку, расплывшуюся по ее лицу. О, да… эти двое отлично уживутся вместе.

Когда Тэйлор, наконец, соизволила посмотреть на нарушителей ее спокойствия, ее глаза натолкнулись на то, о чем она мечтала многие годы, на лицо ангела. Молодая женщина с длинными светлыми волосами, обрамляющими улыбающееся лицо с парой искрящихся глаз цвета морской волны. Она носила свитер «Чикагские медведи», тесные джинсы и кроссовки «Найк». Девушка улыбнулась Тэйлор, и та почувствовала, что у нее пересохло во рту.

– Привет, – произнесла темноволосая женщина.

– Привет, – Тори продолжала улыбаться старшей женщине.

– Так, отлично…Тори Грэй, это – Тэйлор Кент. Тэйлор…Тори. Мне пора бежать. – Сэм поставила футляр пишущей машинки Тори и повернулась, чтобы покинуть комнату. – Да, Тэйлор, я полагаюсь на тебя. Найди место для всего этого хлама внутри твоего мотоцикла, – сказала старшая, прежде чем закрыть за собой дверь.

– Она права, извини, – Тэйлор собрала все в узел, скрепив вместе концы листа, и встала, оставив узел у ног.

– Ух ты, как там погодка наверху, не дует?, – поддразнила Тори. Тэйлор, казалось, была выше по крайней мере на 6 футов.

Одна бровь брюнетки удивленно изогнулась, исчезнув под челкой.

– Я бы сказала, что это слишком смелый комментарий для того, кто имеет твой рост… А почему ты выросла от горшка на два вершка? – спросила Тэйлор, скрестив на груди руки.

– У меня рост – 54 фута! – ответила Тори. Ее гордость была задета.

– Ты его измеряла, стоя на стуле, или все-таки обошлась без него? – засмеялась Тэйлор.

– Хорошо, сдаюсь. Извини, я пошутила. Эй, а я могу помочь тебе с мотоциклом, – предложила Тори.

– Нет, – ответила Тэйлор, гораздо резче, чем ей хотелось бы. – Все в порядке, я сама с ним справлюсь, – добавила она мягче, заметив слегка обиженное лицо девушки. – Болельщица «медведей», да?

– Да, в этом году они все время побеждают, – подхватила Тори с энтузиазмом.

– Понятно, – улыбнулась Тэйлор, – готова поспорить, что ты еще и за «Хулиганов» болеешь.

– Яростно болею, – ответила Тори.

– Сразу видно. Ты, должно быть, из Чикаго… Рада познакомиться, – Тэйлор протянула руку. Тори пожала предложенную руку, внезапно утонув во взгляде синих глаз, смотрящих на нее сверху. Сфокусировавшись, девушка почувствовала приятную теплоту рукопожатия и… машинное масло на руке Тэйлор. Перед тем, как посмотреть на свою руку, Тори заметила, как сверкнули устремленные на нее лазурные глаза и кривая усмешка заиграла на губах женщины. Наконец, оторвавшись от лица Тэйлор, Тори увидела, что ее рука испачкана в масле.

Тори задержала взгляд на ладони.

– Я не могу поверить, что ты это сделала, – произнесла она изумленно.

– А я не могу поверить, что ты попалась, – Тэйлор с трудом сдерживала рвущийся наружу смех.

– Ах, ты! -Тори слегка толкнула высокую женщину в живот.

Теперь была очередь Тэйлор удивиться, когда она увидела на своей футболке черный отпечаток маленькой руки. Она была абсолютно поражена, что девушка отважилась на такое. И еще больше ее удивил тот факт, что она тот час же не разорвала Тори на части за это.

Тэйлор подняла глаза от своей футболки и увидела легкую панику на лице Тори. Темноволосая женщина подняла руку, посмотрела сначала на нее, потом на свитер младшей девушки, и улыбка осветила ее лицо.

– Эй, Тэйлор, только не мой медвежий свитер! Прости… это был несчастный случай, у меня отключились мозги. – Все это время Тори отступала к двери, а высокая женщина надвигалась на нее.

Тори остановилась и попыталась оценить оставшееся до двери расстояние. Тэйлор поняла, что задумала девушка. Тэйлор отбросила волосы взмахом головы назад, посмотрела на дверь и улыбнулась такой дикой улыбкой, которую Тори не могла даже вообразить.

– Осторожней, не наступи на свой карбюратор, – Тори указала на ботинки Тэйлор.

На мгновение темноволосая женщина посмотрела вниз на ноги, а Тори успела выскочить за дверь и побежала через коридор.

– Даже не верится, что я попалась! – громко сказала Тэйлор и рванула за убегающей девушкой.

Тори бегала быстро, но длинные ноги Тэйлор еще быстрее сокращали расстояние между ними. Обе женщины кричали и смеялись, пока бежали по всем трем этажам старого здания, оставляя на стенах каждого поворота по одному большому и одному маленькому отпечатку руки.

Саманта взглянула из-за стола на проносящуюся мимо ее двери маленькую блондинку, преследуемую мускулистой фигурой Тэйлор.

– О, боже! Прошло всего пять минут, а она уже пытается ее убить! – громко сказала Саманта, вскакивая на помощь Тори.

Тори первая выбежала в запасную дверь и очутилась в прилегающем заднем дворе, единственной возможностью уйти из которого было перемахнуть через высоченную ограду. Тори петляла из стороны в сторону, только чтобы не оказаться лицом к лицу с прищуренными глазами и кривящимися в недоброй улыбке губами Тэйлор.

– Попалась, красавица!

Тори отступала, что-то бормоча. Большая часть того, что она говорила, не имела смысла, но так как она не хотела потерять свой драгоценный свитер, она говорила быстро. Вдруг глаза Тэйлор расширились.

– Тори, осторожно! – закричала Тэйлор.

Тори почувствовала, как теряет равновесие, ее руки взметнулись вверх, но удержать вес тела так и не удалось. Тэйлор стремительно преодолела расстояние между ними и схватила девушку за одежду на груди, Тори рефлекторно вцепилась в плечо темноволосой женщины, и, продолжая падать уже вдвоем, они очутились в бассейне.

Их головы одновременно показались над поверхностью воды. Под крики и смех половины обитателей Женского общежития, которые высунулись в окна, чтобы понаблюдать представление, они поплыли к бортику. Саманта не могла не присоединиться ко всеобщему веселью, наблюдая, как обычно серьезная и грозная Тэйлор мчится через все общежитие за своей новой соседкой, чтобы искупаться в бассейне. Улыбка Саманты сползла с лица, как только она увидела Джину Рис, выходящую из черного хода. За ее спиной семенила преданная служанка Терри Кола с двумя банками растворителя и тряпками.

– Вы, должно быть, наша новая постоялица, Тори Грей, – Джина посмотрела вниз на край бассейна, где все еще дрейфовали обе девушки. – Я – Джина Рис, президент Тау Альфа Зета. Добро пожаловать, мисс Грей.

– Спасибо, сестра, – Тори попробовала улыбнуться как можно лучезарнее, догадываясь, что это приветствие было не просто данью вежливости. Она была уверена, что нужно использовать термин «сестра». Все новички должны так обращаться к старшим общества.

– Мы бы хотели, чтобы вы присоединились к нам за обедом вечером. Есть только одна маленькая поправка. Вы будете работать на кухне! – Деланная улыбка пожилой женщины уступила место хмурому выражению лица. – Вместе с вашей здешней новой подругой. Тэйлор будет счастлива показать вам все поварешки… она очень часто там отмечается Закончив, она двинулась назад, но, указав Терри, чтобы она поставила банки с растворителем, вернулась к женщинам в бассейне.

– Можете начать работу с отпечатков рук, которые вы оставили по всему чертовому дому. – И затем ушла в дом.

Тэйлор извинилась перед девушкой за то, что она стала причиной такому плохому началу. Но было кое-что, что ей сразу понравилось и никогда еще с ней не случалось: она не могла удержаться от смеха.

– Добро пожаловать в университет Мэйна, Тори Грэй, – она протянула вперед масленую руку.

Отвечая на сильное рукопожатие, Тори улыбнулась, глядя вслед удаляющейся пожилой женщине.

– Большое спасибо, Тэйлор Кент! – с улыбкой направляя в сторону Тэйлор маленький всплеск воды.

Конечно же, Тэйлор приняла это за вызов, и вскоре полностью одетые женщины с криками и смехом во всю силу плескались в воде ко всеобщей радости девушек, наблюдавших за ними из окон.

Так они стали Тори и Тэйлор. Так они нашли друг друга. Еще до того как все стали называть их просто Т и Т.

Декабрь 1999

Чикаго, Штат Иллинойс.

– Джей Ти? Это ты? – Светловолосая женщина оторвалась от монитора ноутбука и посмотрела на часы на ночном столике. Часы показывали 2.45 утра. Тори сняла очки. Ее занятие было прервано звуком открывающейся двери.

Тори встала, чтобы посмотреть, кто там, осторожно шаркая тапочками по полу.

– Ох, Джес, – прошептала Тори. Ее дочь медленно сползала по двери, ее длинные темные волосы свисали на глаза, налитые кровью и смотрящие невидящим взглядом в одну точку. Джес откинула с лица волосы и попыталась подняться с пола.

– Все нормально, мам… я отлично себя чувствую, – произнесла невнятно девочка.

Тори подбежала, чтобы помочь дочери. Та стояла, тяжело привалившись к двери, и едва Тори приблизилась, обвивая руками ее талию, упала в объятья матери.

– Пойдем, я отведу тебя в постель, – сказала Тори, пытаясь не дать гневу выплеснуться.

– Клянусь, мам, я сегодня ни капли не пила, – ее дочь ухмылялась. Находясь рядом, она, казалось, на голову была выше матери. И ей приходилось смотреть вниз, чтобы заглянуть в разочарованно прищуренные зеленые глаза.

Тори тяжело вздохнула и повела дочь в спальню.

– Это все потому, что ты не умеешь себя контролировать… – ответила Тори.

Она довела дочь до ее комнаты, и та тяжело рухнула на кровать. Тори стянула с нее боевые ботинки и кожаную куртку.

– Ты обещала мне, Джес. Ты говорила, что не будет больше никаких вечеринок, -сказала Тори.

– Просто оставь меня в покое, – Джессика откатилась на другую сторону кровати. Ее голова уже начинала болеть, и она знала, что будет еще хуже, если она будет смотреть в глаза матери. Да, она нарушила обещание, но сейчас об этом думать не хотелось, также, как и не хотелось видеть укор в глазах матери. Она подвела ее, и, возможно, это случится еще не раз. «Я стараюсь, как могу. Но я никогда не буду так хороша, как ей хотелось бы. Я никогда не буду столь совершенна, как она».

Тори нежно провела рукой по щеке дочери, чувствуя, как дыхание ее становится глубоким. Девушка спала. «Что я сделала не так, Джес? Почему ты ведешь себя так, как будто ненавидишь меня? Почему ты позволяешь мне касаться тебя только когда ты больна или спишь?»

Молчаливые слезы покатились по лицу Тори, пока она пыталась найти ответы на вопросы, не покидающие ее голову. Она откинула темные локоны волос, упавшие на лицо дочери. Строгие горделивые черты лица, обрамленного черными волосами, смягчились во сне. Когда ее глаза были открыты, они искрились ярко-зеленым цветом, который при прямом освещении становился голубым. Во время этой иллюзии света Тори каждый раз поражалась, насколько ее дочь напоминала ей Тэйлор. Этим вечером, когда ее дочь была там, в коридоре, Тори могла бы поклясться, что снова видит Тэйлор рядом с дверью. Черная кожа и тяжелые ботинки такого же цвета были визитной карточкой Тэйлор в дни студенчества.

Удостоверившись, что ее дочь спит, Тори вернулась в свою комнату. Она выключила компьютер: слова больше не приходили к ней так легко. Несмотря на то, что ее последний роман был объявлен коммерческим успехом, критики писали, что талант Тори Грэй исчерпал себя. «Нью Йоркер» писал, что она сдала. Что она не может войти в контакт с собственными чувствами, как делала это раньше. Даже ежедневный утренний ритуал Тай Чи, который она выполняла с пятнадцати лет, не помогал ей пробиться к своим эмоциям. Она тонула, понимая, что критики правы. Если она не будет чувствовать, она не будет писать. Последние несколько лет ее голова занята другими вещами.

Эти вещи озаботили ее ум, когда Джей Ти пошла в среднюю школу. Конечно, напряженность между матерью и дочерью всегда существовала. Как только Джес узнала слово НЕТ, оно стало почти единственным словом, которое она использовала в общении с матерью. Это и еще НЕ ХОЧУ, НЕ БУДУ. Когда закончился переходный возраст Джес, война между матерью и дочерью не прекратилась, хотя они обе не знали, почему. Чем старше становилась Джессика, тем больше с ней было проблем. Ее выгоняли из каждой школы в Графстве Кук, она начала пить. Тори старалась проводить с дочерью как можно больше времени, старалась помочь в каждом ее начинании, но, казалось, от этого становится только хуже. После последнего исключения, Джессика обещала, что больше не собьется с прямого пути. Но обещания бросить пить не сдержала, к тому же Тори заметила, что ее одежда пахнет дымом марихуаны. Тори могла только гадать с чем еще захочет поэкспериментировать ее отчаянная дочь.

Тори быстро приняла душ и еще раз проверила, спит ли Джес. Удостоверившись, что девочка будет спать всю ночь, Тори удалилась в свою комнату, на всякий случай оставив дверь открытой. Засыпая под прохладными простынями, она вспомнила себя в возрасте дочери и улыбнулась себе в темноте. Она прекрасно понимала, откуда у ее дочери такой темперамент.

Сентябрь 1981.

– Тебе чертовски повезло, что я тебя люблю, длинная. Еще пять минут и я займусь салатами без тебя! – сказала Тори своей соседке по комнате, швыряя в нее чистой рубашкой из рюкзака на кухонном полу. Тэйлор стянула свою футболку одним быстрым движением. Тори не смотрела в ее сторону, делая вид, что занята раскладыванием мисок с салатом на подносе. Тэйлор не стеснялась собственного тела и редко носила лифчик. Она надела чистую белую рубашку, и улыбка заигравшая на ее губах привела в замешательство ее маленькую подругу. Тэйлор задумалась о том, что смутило Тори: знание ее предпочтений или просто вид обнаженного тела. Тэйлор никогда не говорила об этом со своей соседкой, но была уверена, что остальные студенты ничего не утаили от своей новой подруги.

– Спасибо, коротышка, я вам очень обязана, – Тэйлор улыбнулась подруге.

Тори вернула улыбку:

– На ваше счастье, я знаю как вы можете возместить этот долг.

Тэйлор издала стон. Она начала понимать, о чем говорит Тори.

Тори сделала вид, что не слышала стона, и бросила расческу своей соседке, наблюдая, как та пытается справиться со своими непокорными волосами.

– Тут приезжает Де Бюсси с концертом в Хитчен в пятницу вечером, и я с огромным удовольствием послушала бы его. Но я терпеть не могу ходить на такие мероприятия одна. Что скажешь? – Тори с мольбой заглянула в голубые глаза.

Тэйлор судорожно пыталась найти отговорку, но увидев полный доверия и любви взгляд своей маленькой подруги, сдалась.

– Ладно, заметано, – ответила она.

– Да!, – торжествующе улыбнулась Тори. – Ты – первая, – сказала она, протягивая Тэйлор большой металлический поднос с едой.

Обе девушки вошли в столовую и стали разносить первое блюдо сидящим за столами студенткам.

– Так, так, не наш ли это любимый дуэт провинившихся, – начала Джина Рис, как только увидела Тори. – Посмотрим, что на этот раз… порнографичные художества, напечатанные в газете Женского общества.

Тэйлор фыркнула при упоминании ее проделки.

*******

Вообще-то это была первая работа темноволосой художницы, которую позволено было увидеть Тори. Тэйлор училась в Университетской мастерской Прекрасных искусств, пока Тори осваивала Английскую Литературу. Много ночей Тори зубрила в их комнате или в библиотеке, краем глаза наблюдая, как ее соседка заполняет рисунками один альбом за другим. Как только Тори просила показать ей что-нибудь, Тэйлор быстро закрывала свой альбом, что-то бормоча про незаконченную работу.

Однажды, когда Тори вернулась после занятий, она нашла на своем столе папку с рисунками Тэйлор. Рядом лежала записка: «Помни… Если не можешь сказать ничего хорошего, лучше не говорить ничего». Тори улыбнулась. Это были слови Тумпера из диснеевского мультика про Бэмби. Для того, чтобы увидеть этот мультик, Тори пришлось почти силой тянуть Тэйлор в кинотеатр. В зале она почти сползла под кресло, чтобы никто не смог ее узнать. Тори не удивилась этому, однако, когда она взглянула на Тэйлор во время сцены со смертью матери олененка, то заметила слезы в глазах подруги.

Тори аккуратно рассмотрела каждый эскиз, некоторые были с пометками, как рисовать или лепить некоторые части. Большинство из них изображало женщин, одни были с явными мускулами, линии других были плавными и округлыми. Последний был выполнен черной тушью. На рисунке были две женщины сплетенные в объятии. Это было больше, чем объятие, это была эротическая поза. Их лица были затенены. Волосы одной падали ей на лицо, голова другой отвернута в сторону. Губы женщины, которая была пониже ростом, обхватывали сосок более высокой, а та в свою очередь, казалось, притягивала ее ближе. Картинка пробудила в Тори неопределенные чувства, но одно она знала точно – это самая красивая вещь из всего, что она видела в жизни. Рисунок состоял из линий, они плавно перетекали одна в другую. Было тяжело понять, где начинается одна женщина, а где другая. Когда Тэйлор наконец вернулась домой тем вечером, она была пьяна. Когда Тори помогла ей дойти до кровати, Тэйлор улыбнулась и облегченно вздохнула. Огромная тяжесть упала с плеч художницы, когда она поняла, что Тори одобряет ее творчество

На лице Джины появилось отвращение.

– Ты что-то сказала, Тэйлор?

Тэйлор подошла к президенту общежития и кашлянула.

– Нет, ничего, на что стоило бы обратить ваше внимание, – затем она издали жуткий кашляющий звук и поставила тарелку с салатом перед президентом.

Джина с отвращением посмотрела на салат и заметила улыбку на лице Тори.

– Мисс Грэй, вы становитесь завсегдатаем кухонных работ, я начинаю думать, не сделала ли я ошибку, поселив вас вместе с мисс Кент. – На лице сидящей женщины появилась злобная улыбка. – Я надеюсь, Тэйлор не заразит вас своими дурными привычками.

При этом комментарии девушки, сидящие за столами захихикали. Тори хотела принять это как грязную шутку, но объект шутки ее принимать совсем не собирался. Тори обернулась и увидела взгляд Тэйлор, направленный на Джину. Ее глаза сверкали электрически синим огнем, челюсти были плотно сжаты. Она медленно надвигалась на сидящую женщину.

Тори остановила подругу, в мгновение ока оказавшись между двумя, прожигающими друг друга взглядом женщинами.

– Не думаю, что это случится, сестра, – Тори сказала это в такой раболепной манере, что Тэйлор в очередной раз поразилась, как у нее получается. В ней умирает великая актриса!

– Вы знаете, если бы вы обе вели себя нормально, то сейчас спокойно спали бы в общежитии, – сказала Джина.

– Да, сестра. Я понимаю, и постараюсь исправиться, – Тори улыбнулась самой сладкой улыбкой, которую только смогла изобразить.

– Мисс Грэй, как такое возможно, что вы единственная сестра в Женском общежитии, у которой получается так говорить «да, сестра», что это звучит как «Пошла ты!» – спросила Джина.

– Я не понимаю, о чем вы, сестра, – ответила Тори.

Джина не любила раздражаться, но эта девочка просто выводила ее из себя. По крайней мере, ей так казалось.

– Возвращайтесь к работе… обе! – нервно прикрикнула Джина.

– Да, сестра, – хором сказали девушки и покинули столовую.

– Ты что-нибудь скажешь или так и будешь на меня смотреть? – недружелюбно поинтересовалась Джессика. Девушка страдала сильной головной болью, которую не облегчил даже горячий душ. Проснувшись, девушка была полна решимости извиниться перед матерью, но, натолкнувшись на ее грустный пристальный взгляд, ее намерения улетучились. Ей бы хотелось обрести контроль над своим темпераментом, но она ничего не могла с ним поделать. Особенно ее расстраивало, когда дело касалось матери.

– Что я могу сказать тебе такого, чего не говорила прежде, – спокойно произнесла Тори, дуя на свой чай. – Скажи мне, Джес. Скажи мне, что я могу сделать… чего я еще не сделала? Скажи мне, и я сделаю это! – Тори повысила голос и поднялась со стула. Именно тогда она заметила красные пятна на шее дочери.

– Скажи мне, ты хотя бы предохраняешься, когда занимаешься сексом? – раздражительно спросила Тори.

Джей Ти посмотрела на мать. «Сказать ей? Нет, пожалуй не стоит. Это только подольет масла в огонь. Еще одно подтверждение, что я не идеальная дочь.

– Предохраняюсь ли я, когда занимаюсь сексом? Это еще зачем? – сказала Джей Ти, отворачиваясь, чтобы налить себе чаю.

– Для того, чтобы мне не пришлось идти на твои похороны, до того, как тебе исполнится восемнадцать, – Тори грубо схватили дочь за руку.

Джей Ти сощурила глаза, и ее голос стал ниже на октаву.

– Нет, мама, я не предохраняюсь. Может быть, я мечтаю заразиться СПИДом и умереть. Тогда ты наконец от меня освободишься!

Тори сделала то, чего от себя никогда не ожидала. То, чего не делала ни разу за всю жизнь ее дочери. Пощечина была такая сильная, что голова девушки мотнулась в сторону. Две женщины могли только смотреть друг на друга.

– Джес, я… – начала Тори, пытаясь коснуться руки дочери. Джес резко отстранилась, схватила куртку со спинки стула и выскочил за дверь.

Тори не могла поверить, что сделала это. Она запустила дрожащие пальцы в волосы и облокотилась на стол, все еще не в состоянии прийти в себя. С каждым разом стычки с дочерью опустошали ее все больше и больше. На этот раз она ударила свою родную дочь. Несмотря на то, что ссоры были и раньше, сейчас она чувствовала, что все потеряно. «Джессика ведет себя так, как будто действительно хочет умереть. Могла ли я натолкнуть ее на это? Может, я должна рассказать ей про Стива… Поймет ли она своего дядю, которого даже никогда не видела? Поймет ли она когда-нибудь меня?

Тори пошла в спальню и сняла одежду, взамен которой надела черную футболку и обтягивающие штаны. Босиком она прошла в комнату для упражнений. Раньше это бала танцевальная комната. Предыдущий владелец очень красиво декорировал ее: три стены были зеркальные, а в четвертой стене было окно с видом на озеро Мичиган. Здесь по утрам, когда озеро окрашивали в розовый цвет лучи восходящего солнца, Тори занималась тай чи.

Она поджигала немного ладана и клала его в глиняное блюдце. Смешивала вместе несколько разных ароматов, так что каждый день получался новый. Затем опускалась на колени перед окном и сидела на пятках, вдыхая аромат пачули. Завитки дыма поднимались в воздух, Тори закрывала глаза и в ее памяти всплывало любимое лицо Тэйлор. Господи, какое прекрасное лицо. Она вспомнила, как первый раз купила пачули для них с Тэйлор, когда рассказала ей о смерти брата.

Декабрь 1981

– Эй, Джуди, как на счет пойти со мной в Кегер в пятницу?

– Эрик, у меня свидание с твоим лучшим другом! – нетерпеливо сказала Элли.

– Ах, да, точно, – молодой человек развернул свой стул к Тори. – Как на счет тебя, красавица?

Хриплое рычание послышалось из-за спины Тори. Она сразу же узнала голос своей спасительницы и улыбнулась. Молодой человек посмотрел на стоящую позади Тори девушку, нервно сглотнул, и быстро встал со стула.

– Привет, длинная, – сказала Тори, не оборачиваясь.

– Привет, – поздоровалась Тэйлор, разворачивая стул. Затем она села, положив руки на спинку стула.

– Ты ездишь на своем мотоцикле в этом? Тэйлор, ты рискуешь! – Тори указала на тонкую куртку подруги и укоряюще взглянула на нее.

– Да, рискую отморозить себе задницу. Снег опять пошел, – ответила Тэйлор, дыша на руки, чтобы согреть их.

– Вот, возьми мой шарф, – Тори наклонилась и обернула шарф с медведями вокруг шеи высокой девушки.

– Спасибо, мамочка! – Тэйлор усмехнулась. – А у меня для тебя кое-что есть, – сказала она, расстегивая молнию куртки и доставая книгу из-за пазухи.

– О, длинная, это то, о чем я мечтала. В оригинале на греческом к тому же. Подожди, но университетская библиотека не может достать даже копию этого. Как ты это сделала? – спросила Тори.

– У меня много талантов, – ответила с улыбкой Моны Лизы темноволосая женщина, привычно изогнув одну бровь.

– Ты просто великолепна, спасибо, – сказала Тори, накрывая своей руку Тэйлор.

– Не за что, коротышка, – Тэйлор улыбнулась подруге.

– Привет, Тэйлор, – обратилась к сидящей женщине довольно привлекательная блондинка.

Тэйлор подняла глаза и подмигнула девушке. – Мне пора, – она поднялась со стула. – Ты помнишь про вечер? Ты собиралась помочь мне с этим тестом по испанскому, правильно? – спросила Тэйлор свою соседку.

– Да, в семь у нас, я помню, – ответила Тори.

– Отлично, адьес… эй, а я это запомнила… – она засмеялась.

– Ну, да, точно, – с сарказмом ответила Тори.

Тори начала есть картошку фри, когда к ней подошла ее подруга Элли.

– Ты знаешь, Тори, эти восьмидесятые… тебе стоило бы потуже натянуть узду.

– Чего? – не поняла Тори.

– Ну, «свободная любовь» выходит из-под контроля. Я имею в виду, что если бы мой любовник спал с кем-то еще…

– Элли, – Тори отодвинула еду. – О чем, черт тебя дери, ты говоришь?

– Я говорю о том, что если ты хочешь удержать Тэйлор…

– Удержать ее от чего? Я не понимаю тебя, что ты имеешь в виду?

– Тебя и Тэйлор.

– Что меня и Тэйлор? – Тори начинала терять терпение.

– Тебя и Тэйлор в качестве пары.

– Пары кого?

– Любовников! – наконец сказала Элли.

– Что? Ты с ума сошла? – Тори ошарашено уставилась на собеседницу.

– Извини, Тори, я думала… В смысле, большинство так думали. Тэйлор не говорила тебе? – спросила Элли.

– Чего не говорила? – спросила Тори, заранее испугавшись ответа.

– Тори, ты же живешь с ней в одной комнате. Ты что не знала? В смысле, ты ее лучшая подруга… неужели Тэйлор никогда не говорила тебе, что она лесбиянка?

На мгновение Тори показалось, что она ослышалась. Почувствовав слезы, готовые вот-вот пролиться, она вскочила из-за стола и побежала прочь из столовой, чтобы никто не видел ее плачущей.

– Тори, – позвала Элли подругу.

Тэйлор вышла из комнаты и посмотрела в коридор. Тори опаздывала на час, такого еще никогда не было, и Тэйлор начала волноваться. Уже надевая куртку, она услышала стук в дверь.

Элли отступила назад, когда дверь открылась.

Темноволосая женщина увидела в руках девушки пальто и кожаный рюкзак Тори.

– Где она? – прорычала Тэйлор.

– Тэйлор, прости… я думала, она знает.

Тэйлор вопросительно посмотрела на Элли.

– Знает… ну, знает о тебе, – наконец выговорила девушка.

– Это ты ей сказала? – угрожающе спросила Тэйлор. У нее просто не было слов. Тэйлор поняла, что именно имеет в виду Элли.

Девушка кивнула.

– Что было дальше… где она? – спросила Тэйлор.

– Не знаю, она просто вскочила и убежала. Я искала ее, но так нигде и не нашла, – ответила Элли, глотая слезы.

– Давно?

– Пару часов назад.

– Ты хочешь сказать, что она на улице без пальто уже несколько часов? Ради бога, там же снег идет! – Тэйлор оттолкнула девушку и выскочила на улицу.

Полчаса спустя Тэйлор все еще не могла найти Тори. Она отвела себе еще 15 минут на поиски, до того, как позвонить в полицию студенческого городка. Тэйлор была уверена, что если Тори пропала, то виновата во всем будет она, но сейчас это меньше всего ее волновало. Единственное, что важно, это найти подругу. Тэйлор искала везде, где только могла появиться Тори.

Тэйлор преодолевала последний пролет лестницы, ведущей на колокольню, когда заметила Тори. Она забилась в самый темный угол. Девушка дрожала так, что слышно было, как стучат ее зубы.

– Тори, что, черт возьми, ты здесь делаешь? – Тэйлор скинула куртку и накрыла ею дрожащие плечи девушки.

– Ты ненавидишь меня. Отлично, можешь ненавидеть. – Тэйлор взяла ладони Тори в свои и начала растирать их, чтобы согреть. – Но не надо из-за этого пытаться себя убить.

– Ты правда лесбиянка? – спросила Тори все еще содрогаясь.

– Да, – спокойно ответила Тэйлор.

Вдруг Тори разрыдалась.

– Эй, я же сказала, ты можешь меня ненавидеть, не плачь. Пожалуйста, Тори, только не плач, – умоляла Тэйлор.

– Я не хочу потерять тебя, – сказала девушка сквозь слезы.

– Ты не потеряешь меня. Я здесь, с тобой, – Тэйлор обняла сильными руками Тори и протянула ближе к себе. – Поговори со мной, коротышка, расскажи из-за чего все это.

– Мой брат Стив был геем. Он заболел и умер в прошлом году, – Тори все еще плакала. – Когда мама узнала об этом, то не разрешила мне его видеть. Она сказала, что бог придумал эту болезнь, чтобы убивать геев и лесбиянок. И если ты – такая, то он убьет и тебя. Я не хочу, чтобы ты умерла, Тэйлор… я так сильно люблю тебя. Ты – лучшая подруга, которая когда-либо у меня была.

– О, дорогая, нет, нет, – Тэйлор еще сильнее прижала девушку к себе. – Это ведь СПИД, да? От этой болезни умер твой брат?

Тори кивнула и положила голову на плечо Тэйлор.

– Девочка моя, геи не единственные люди, которые могут заразиться ею, и уж, конечно, нельзя обвинять Бога в том, что он убивает геев. Я не верю в Бога, но если бы он был, то не стал бы делать такое, как думаешь?

Тори кивнула, но не перестала плакать. Тэйлор продолжала держать ее в своих объятиях, пока не высохли слезы девушки.

– Пойдем, коротышка. Тебе нужно в тепло, – сказала Тэйлор. Она помогла Тори спуститься по лестнице к ее мотоциклу. Когда они вернулись в свою комнату, Тэйлор заставила Тори отмокать в горячей ванне до тех пор, пока не сморщились подушечки на пальцах. После ванны Тори призналась, что умрет сейчас же, если не съест что-нибудь.

– Ты всегда хочешь есть. Похоже, все твои мысли вертятся только вокруг еды, – поддразнила Тэйлор.

Она помогла девушке одеться и обернула ее вторым одеялом. Затем она зажгла камин, это было одно из преимуществ обладания большой комнатой. Они уселись рядом и стали пить горячее какао. Тори заговорила.

– Ты думаешь, я такая дурочка, да? В смысле, что верю всему, что скажет моя мама.

– Нет, коротышка, я так не думаю. Как ты полагаешь, можно что-то узнать, если люди, которым ты доверяешь, даже не говорят тебе правду? Я думаю, что правда для них и есть самое грустное. У меня есть несколько статей о СПИДе, если захочешь побольше о нем узнать.

– Да, спасибо, – сказала Тори. Женщины молча пили какао, еще слишком застенчивые, чтобы понять неизбежное.

– Именно поэтому меня поселили в эту комнату, да? – спросила Тори.

– Никто не соглашался жить со странной женщиной, – легкомысленно ответила Тэйлор.

– Почему ты никогда не рассказывала мне о себе, Тэйлор?

Тэйлор ждала этого вопроса. Для себя она так и не нашла ответ, но решила быть честной с Тори настолько, насколько могла.

– Никто еще никогда не предлагал мне столь чистую и преданную дружбу и любовь, как это сделала ты, Тори. Сначала меня не заботило, знаешь ли ты, потом я думала, что ты знаешь и тебя это не волнует. К тому времени, когда я поняла, что ты не догадываешься, я стала бояться потерять нашу дружбу, – Тэйлор заглянула в изумрудные глаза Тори. По щекам темноволосой женщины потекли слезы.

– Мне ни с кем не было так хорошо, как с тобой. Я никогда… никогда не думала ни о ком, кроме себя. Это так замечательно, чувствовать рядом с собой такого прекрасного друга, как ты. И мне нравится то, как я изменилась, пока была рядом с тобой, – закончила Тэйлор.

Тори протянула руку и стерла слезы с лица подруги.

– Я всегда буду твоей подругой, длинная, – девушка прижалась к Тэйлор, когда та обвила руку вокруг ее плечей.

– И я всегда буду рядом, коротышка. Что бы ни случилось, только позови и мой ответ всегда будет – да.

Тэйлор еще не поняла, что она только что отдала свое сердце девушке, которую обнимала.

Напряжение и расслабление мышц во время сеанса Тай Чи было для Тори столь же естественно, как дышать. Когда ее мысли вернулись в настоящее время, она все еще ощущала руки Тэйлор на своих плечах, и тепло каминного огня согревало ее кожу. Тори почувствовала, что сзади нее кто-то есть. Темная высокая тень, которую она ощущала, напомнила ей о тех днях, когда они были неразлучны, как единое целое, темное и светлое – совершенный символ гармонии и согласия.

Тень позади нее громко и сердито вздохнула в нетерпеливом ожидании. Джей Ти была сердита на мать, но все же не решалась нарушить ее ежедневный ритуал Тай Чи. Тори опять присела на пятки возле задней зеркальной стены, медленно восстанавливая сосредоточенность.

Закончив движения, Тори задержалась на коленях с закрытыми глазами немного дольше обычного. Открыв глаза, Тори увидела в окне отражение дочери, в облике которой просматривались явные признаки ломки…

– Господи, – схватилась она за голову. – Даже если ты найдешь место, где продаются наркотики, то тебя арестуют через пару часов, Джес.

– За правильные наркотики не арестовывают, – ответила Джей Ти, с наглой улыбкой обходя мать.

Тори приблизилась настолько быстро, что Джес даже не успела стереть ухмылку с лица. Девушка была выше матери на добрых 6 футов и гораздо тяжелее ее, но у Тори было преимущество внезапности и опыт двадцати лет занятий боевыми искусствами. Старшая женщина все еще прекрасно контролировала движения своего тела. Тори отбросила дочь в другой конец комнаты, она не хотела причинять ей боль, но терпение ее подходило к концу. Тори прижала девушку к стене захватом руки, который рассчитан на то, чтобы не покалечить человека, а только успокоить его.

– Все это не игрушки, Джессика Тэйлор! – Тори начала закипать.

Ошибкой Тори было полагать, что ее дочь никогда не применит к ней силу. В глазах девочки отражалась паника, пока она пыталась вырваться из захвата. Тори свободно держала дочь, но была не готова к ее сопротивлению. Отпустив девочку, она сделала шаг назад. Как только Джес почувствовала, что ее руки освободились, она развернулась к матери, оглушив ее мощной пощечиной. Удар бал настолько сильный, что Тори припала на одно колено, приложив руку к горящей щеке.

Джей Ти остолбенела. Она никогда не думала, что способна ударить мать, даже учитывая, что она большую часть времени была зла на нее. Ей оставалось только смотреть на упавшую женщину. Джес перевела взгляд на свою руку. Пальцы сжались в кулак, так, что побелели костяшки. Джей Ти развернулась и ударила рукой со всей мощи в зеркальную стену позади нее.

– Почему ты вынуждаешь меня так поступать с тобой? – закричала она, сбегая по лестнице.

Февраль 1982

– Ты серьезно? Ты все еще девственница? – Тэйлор удивленно смотрела на Тори.

Обе девушки сидели на ковре в центре их комнаты на третьем этаже. Вокруг Тори были разбросаны книги, а Тэйлор окружила себя эскизами. Как обычно Джин Питней наполняла комнату своим пением. Услышав «Город без жалости», Тори открыла подруге свой секрет.

– Ты не могла бы сказать это еще громче, а то не все на первом этаже тебя услышали, – язвительно проговорила Тори.

– Хорошо… я не могу поверить в это! Сколько тебе? Восемнадцать? – Тэйлор засмеялась еще громче.

Темноволосая женщина успела заметить грустное выражение лица Тори до того, как она отвернулась, чтобы скрыть слезы.

– О, коротышка, прости меня, – Тэйлор казнила себя каждый раз, когда по неосторожности ранила чувства подруги. – Я не знала, что это так для тебя важно.

– Да, важно, – Тори не могла унять слезы, которые все еще капали из глаз.

– Эй, не надо плакать, – Тэйлор придвинулась ближе о обняла Тори за узкую талию. – Почему так случилось, коротышка?

Тори объяснила свои чувства по поводу своей невинности и начала рассказывать о парне, с которым она встречалась последние две недели. Плечи Тэйлор напряглись, когда она услышала имя Стивена. Высокий черноволосый красавец с небесно голубыми газами. Даже Тэйлор вынуждены была признать, что у Тори отличный вкус. Он разъезжал на мотоцикле, о котором Тэйлор только мечтала, Хонда Шедоу… ее Харлей не шел ни в какое сравнение с таким. К тому же парень, похоже, с уважением относился к Тори. Это было единственное, что Тэйлор требовала от тех, кто пытался пригласить на свидание ее маленькую подругу.

Конечно же, не один из них, по мнению Тэйлор, не был действительно хорош, для Тори. С той самой ночи, когда Тэйлор пришлось открыться подруге, она яростно отталкивала от себя мысль, что она безнадежно влюблена в Тори. Она хотела заключить свою подругу в крепкие объятья и показать, на сколько глубоки ее чувства к ней, но Тэйлор казалось, что если она так сделает, это отпугнет Тори. Поэтому художница спрятала подальше свои чувства и стала лучшей подругой, о которой та только могла мечтать. Услышать о Стивене было тяжело для Тэйлор.

– Стивен хочет, чтобы я спала с ним, – Тори вытерла слезы.

– Ну, это не удивительно, – сухо ответила Тэйлор. «Так, сарказм, это не то, что ей сейчас нужно, Кент! Ты просто бесишься, что она хочет не тебя», – подумала она про себя.

– Ты думаешь, стоит это сделать? – спросила Тори.

«Черт возьми, это то, чего я боялась», – подумала Тэйлор.

– Я думаю, это не мне решать. Тори, я не могу советовать тебе в таких личных делах, – ответила она.

– Что же мне делать? – продолжала Тори.

«Только если со мной!» – опять подумала Тэйлор.

– Это все потому, что я так смущаюсь. Часть меня хочет этого, а другая часть не понимает, для чего вообще все это нужно. Стивен сказал, что он долго не останется с девушкой, которая не доверяет ему настолько, чтобы спать с ним, – сквозь слезы проговорила Тори.

«Вот, говнюк! Да я ему шею сломаю!» – злилась про себя Тэйлор.

Тэйлор вела борьбу с самой собой. Ее любовь к маленькой подруге не позволяла ей судить объективно, но даже несмотря на это, темноволосая художница понимала, что Тори никогда не займет в ее жизни место, которое хотелось бы Тэйлор. Она смотрела в глаза Тори, желая, чтобы она прочитала в них то, что твориться в ее сердце. Хотела, чтобы она увидела, как сильна ее любовь. Глаза Тори сверкнули и на ее лбу появилась удивленная морщинка.

Тэйлор отвела взгляд, чтобы Тори не заметила желания в ее глазах. Не в силах выносить смущение и видеть слезы в глазах ее полруги, Тэйлор развернулась к ней лицом. Скрестив ноги, Тэйлор взяла в свои руки маленькие ладони Тори.

– Коротышка, я не могу подсказать тебе, стоит или не стоит спать с ним. Я потеряла свою невинность, когда мне было четырнадцать, с парнем, который годился мне в отцы.

Увидев удивленное лицо Тори, Тэйлор усмехнулась

– Да, я знаю, как это делается и с теми и с другими. Но суть в том, что я думала, он особенный, я думала, что любила его, отдавала все, на что была способна, но для него была всего лишь четырнадцатилетней игрушкой, – Тэйлор почувствовала, как ее глаза заволокло слезами, когда она вспомнила о своем первом разе. – Тори, малыш… твой первый раз должен быть с тем, кого ты действительно любишь, с кем-то особенным для тебя, с тем, во взаимности которого ты уверена, – Тэйлор откинула непослушный локон с лица девушки и большим пальцем стерла слезу, скатившуюся по щеке. – Просто помни, что этот подарок ты можешь отдать только раз.

Тори потрясла мысль о том, что единственный человек, достойный этого подарка, – женщина, сидящая перед ней. Тряхнув головой, чтобы отогнать непрошенную мысль, она улыбнулась подруге, нежно сжимая ее руки, все еще державшие ее.

Тори вошла в затемненный бар и на мгновение замерла, чтобы дать глазам возможность привыкнуть к полумраку. Было два часа дня и он был почти пустой за исключением задней комнаты, где были бильярдные столы. Тори слышала звук бьющихся друг об друга шаров.

– Привет, Джек, она здесь? – спросила Тори, не заботясь о том чтобы показать ее студенческий, когда заказывала винный кулер. Тори была частым посетителем и Джек улыбнулся симпатичной молодой женщине.

Джек был владельцем этого заведения. Бар слыл притоном байкеров, а также местом, где студенты могли беспрепятственно покупать выпивку и наркотики. Конечно же, это сделало бар любимым местом Тэйлор.

– Да, здесь, но ты лучше уведи ее отсюда, ей опять везет, а ты знаешь, Билли не любит проигрывать много партий подряд, – ответил Джек.

– Хорошо, спасибо, – ответила Тори. Джек был хорошим парнем, несмотря на то, что многие говорили о нем плохо. Он носил на своем огромном теле кожаную куртку Ангелов Ада, которая, как подозревала Тори, была настоящая.

Тори направилась в заднюю комнату. Она вытянула шею, чтобы найти Тэйлор, и увидела, что та встала со стула и приветственно подняла руку. На ней была черная футболка и, как обычно, потертые джинсы. Не разглядеть ее было бы трудно. «Господи, какую же огромную ошибку я сделала вчера вечером».

Тори не успела додумать эту мысль, потому что поймала на себе взгляд Тэйлор. Женщина улыбалась ей. Глядя на улыбающееся лицо Тэйлор, она почувствовала, как напряглись мышцы внизу живота. На несколько мгновений Тори задержала чувственный взгляд на глазах художницы. Тори очнулась и вернула прежнее выражение лица, когда Тэйлор улыбнулась ей.

Девушка прошла через комнату и поставила бутылку кулера на стул, где висела куртка Тэйлор.

– Хочешь еще? – Тори указала на пустую бутылку из-под пива. – Я сегодня получила стипендию, – шепотом сказала девушка.

– Тогда давай, я не гордая, – подмигнула Тэйлор уже развернувшейся в сторону бара Тори.

– Хотел бы я, чтобы какая-нибудь дамочка так обо мне заботилась! – крикнул Билли темноволосой женщине.

– Держи карман шире! – бросила назад Тэйлор, не отрывая глаз от спины Тори, отчасти наслаждаясь мыслью о том, что кто-то, похожий на Тори, мог бы принадлежать кому-то, похожему на нее.

– Твоя очередь, Тэйлор, – позвал ее один из мужчин.

Тори вернулась, неся бутылку холодного пива, и Тэйлор заметила странное, почти печальное выражение на ее лице.

– Эй, все нормально? – спросила Тэйлор, коснувшись щеки Тори.

– Да, отлично, – соврала девушка.

Тэйлор подошла ближе к подруге и положила руку на ее плечо. Тори обеспокоено заглянула в синие воспаленные глаза женщины и почувствовала запах марихуаны от ее одежды. Она знала, что Тэйлор не ночевала дома этой ночью, больше того, она провела ее с кем-то, а не с ней.

Нетерпеливый игрок подошел к ним.

– Я сказал, твоя очередь. Определись, чего тебе надо, поцеловать ее, трахнуть, или все-таки будешь в бильярд с нами играть… в любом случае я с радостью буду смотреть.

Быстрее, чем Тори сообразила, что произошло, Тэйлор обернулась и вцепилась левой рукой ему в горло. Мускулы руки женщины напряглись, перекрывая парню доступ воздуха.

– Мне не нравится, когда так говорят при ней, – прошипела Тэйлор теряющему сознание мужчине. – Извинись.

– Тэйлор, пожалуйста… отпусти его, – взмолилась Тори.

– Извинись! – Тэйлор сильнее надавила на горло мужчине, грозно возвышаясь над ним.

– Извинись перед девушкой, Денис… сейчас же, – приказал Билли мужчине, который уже припал на колени.

Задыхаясь, Денис извинился перед Тори, и Тэйлор убрала руку с его шеи. Мужчина упал, судорожно пытаясь вдохнуть побольше воздуха и испепеляя взглядом темноволосую женщину.

– Тэйлор, ты представишь меня своей очаровательной подруге? – спросил Билли.

Тэйлор нахмурилась, пытаясь понять, дразнит ее байкер или нет. Заметив дружелюбную улыбку на лице мужчины, она познакомила его со своей соседкой по комнате.

– Ладно, продолжим игру, – сказал Билли, хлопнув в ладоши.

– Нет, мне пора, – ответила Тэйлор, поворачиваясь к Тори.

– Да ну, перестань, последняя игра. Ставлю сто баксов, – добродушно сказал Билли.

– И где, по-твоему, я возьму эти хреновы сто баксов? – с улыбкой спросила Тэйлор.

– Эй, кажется, ты говорила, что при ней нельзя так выражаться, – съязвил Дэнис.

– Неееет, ты не понял, – Тэйлор злобно улыбнулась. – Я сказала, что мне не нравится, когда ТЫ так выражаешься при ней.

– Как я сказала, Билли, мне негде взять столько денег, – подытожила Тэйлор, надевая куртку.

– Я дам, – Тори сделала шаг вперед.

– Так, так, юная леди снабжает тебя деньгами, да? – Билли засмеялся.

Тэйлор схватила Тори за локоть и отвела в сторону.

– Тори, спрячь свои деньги, – прошептала Тэйлор.

– Но ты можешь обыграть его. Я видела, как ты это делаешь, – ответила девушка.

– А что, если я проиграю, ты потеряешь стипендию за целый месяц.

– Я в тебя верю, – ответила Тори подруге.

Это был простой ответ, но он так много значил для Тэйлор. Позже, когда она будет оглядываться в прошлое, то всегда будет вспоминать эти слова. Тори была первым человеком, кроме матери, кто сказал их Тэйлор. Женщина наградила Тори свой белозубой улыбкой и вернулась к байкерам.

– Ну, держитесь, – сказала она, скидывая куртку.

Тэйлор и Тори лежали на ковре перед камином. Обычно, в пятницу вечером все здание Женского общества ходило ходуном от вечеринки, но их комнат, находилась дальше всех, поэтому шум почти не доносился до них. Магнитофон Тэйлор был настроен на местную джазовую радиостанцию, и они с Тори расслаблялись, после того, как одним махом съели огромную пиццу.

Тори пыталась отдать выигранные Тэйлор на бильярде деньги, но та не взяла их. В качестве своей доли она предложила Тори купить пиццу и пакет марихуаны. Тэйлор перевернулась, чтобы найти в кармане куртки зажигалку.

– У тебя есть спички, коротышка? – Тэйлор перевернулась на живот, встряхивая перед собой незажигающуюся зажигалку. – Могу поделиться…- предложила она.

Тори раздраженно взглянула на подругу. Последнее время Тэйлор внешне казалась спокойной, Но для того, чтобы создать эту видимость, она курила анашу, а потом гоняла на мотоцикле на бешеной скорости. Последние пару месяцев она особенно увлекалась этим, Тори даже начала волноваться за подругу.

Наконец, зажигалка загорелась. Тэйлор поднесла ее к самокрутке. Тори протянула руку и придержала пальцы темноволосой женщины.

– Давай не сегодня, а, длинная? – попросила Тори.

Тэйлор посмотрела на подругу и ее сердце снова екнуло. Как она могла сказать ей, что таким образом пытается забыть, не чувствовать, принять все как есть? Забыть, что Тори не принадлежит ей, что женщина, которую она любит, не отвечает ей взаимностью. Не представлять себе, когда к ней прикасается другая женщина, что это Тори ласкает ее тело. Принять, что Тори никогда не будет с ней так, как ей хотелось бы. Никогда не полюбит ее так, как она.

Но Тэйлор не могла в чем-либо отказать Тори, поэтому она просто улыбнулась и убрала зажигалку.

Тори тоже улыбнулась, но улыбка получилась грустной.

– Тори, что случилось? И не смей меня ругать, потому что это покупала не я.

Тори вымученно усмехнулась и сказала правду.

– Прошлой ночью я переспала со Стивеном, – Тори отвела глаза.

– Понятно, – мягко ответила Тэйлор.

В общем-то, она догадывалась о том, что произошло в их комнате ночью. У них была договоренность, что если одной из них нужно было с кем-то уединиться, то на дверь вешалась табличка «Не беспокоить», украденная из местного мотеля. Когда Тэйлор вернулась с очередного свидания на заднем сидении машины на библиотечной парковке, она была поражена, увидев табличку на двери. Раньше Тори никогда не пользовалась ей. Тэйлор прислушалась, и звуки доносящиеся из-за двери разбили ей сердце. Конечно, Тори она не слышала, но звуки, которые издавал мужчина, уверили ее в том, что Стивен, наконец, получил желаемое.

Тэйлор не могла долго стоять под дверью. Она никогда не думала, что испытывала Тори, подходя к своей комнате с висящей на двери табличкой, когда слышала подобные звуки. Она никогда не говорила ни слова, а просто находила угол, где могла провести остаток ночи. Тэйлор испытывала боль. До этого момента она продолжала надеяться, что Тори все еще может разглядеть всю любовь, которую Тэйлор берегла в своем сердце для ее маленького друга. Но, видимо, надежде не суждено сбыться.

После этого Тэйлор напилась так, что с трудом стояла на ногах, и провела остаток ночи в единственном в Ороно лесбийском баре. Она отпустила тормоза и позволила какой-то более или менее симпатичной блондинке утащить себя в туалет, в то время, как в ее затуманенном алкоголем мозгу всплывал образ Тори. Затолкав Тэйлор в кабинку, блондинка толкнула ее на крышку унитаза, и Тэйлор просто позволила всему случиться. В экстазе она кричала имя Тори, за что получала пощечину от симпатичной блондинки.

Теперь Тэйлор смотрела в грустные глаза подруги и чувствовала, что ее душа разрывается на части. Это ужасно, потерять девственность, а наутро не убедиться, что сделала правильный выбор.

Тори посмотрела на подругу и с внезапной ясностью, что отдала свой драгоценный подарок не тому человеку. Она наконец осознала правду.

«О, Тэйлор, это должна была быть ты.»Запоздало подумала Тори.

Тэйлор поразилась, увидев выражение лица Тори. Она смотрела с такой любовью во взгляде, что Тэйлор не удивилась, если бы девушка, сейчас же ее поцеловала.

– Это было… – Тори пыталась подобрать слова, но у нее плохо получалось. -…разочаровывающее, – наконец, прошептала она.

Тэйлор села позади Тори и обняла ее двумя руками. Тэйлор не могла говорить. Если бы она произнесла хоть слово, ее тайна выскочила бы наружу. Поэтому вместо слов она предложила крепкое плечо и теплые руки.

– Мне очень жаль, коротышка, – прошептала Тэйлор на ухо Тори.

– Казалось… не знаю, и не грубо, и не нежно, – Тори почувствовала, что глаза наполняются слезами.

– Он сделал тебе больно?- Тэйлор напряглась.

– Да, то есть нет, не так, как ты имеешь в виду. Думаю, это была обычная боль для первого раза, -ответила Тори.

Тори позволила слезам пролиться, поскольку ее поддерживала женщина, в которую, сейчас она знала точно, она была влюблена. Она плакала о том, что так глупо потратила свой подарок. Больше того, она думала, что никогда не добьется взаимности от Тэйлор. «Тэйлор занимается сексом, но не занимается любовью», – думала она про себя.

– Я знаю, что я не единственная женщина в мире, которая лишилась девственности, – Тори уткнулась в плечо Тэйлор, – но сейчас я чувствую себя именно так.

Тэйлор крепко обнимала девушку, она помнила собственную боль и разочарование, после того, как потеряла невинность. Как бы ей хотелось, чтобы тогда кто-то был вот так с ней рядом. Кто-то, кому бы она была не безразлична, кто сказал бы ей, что все снова будет хорошо.

Поэтому Тэйлор притянула поближе подругу и так и сказала ей.

Наши дни…

В полночь Тори услышала, как поворачивается ключ в замке. Ее желудок болел, и она вспомнила, что не съела ни крошки сегодня. Стресс начинал сказываться на ее самочувствии. Женщина повернулась к ночному столику и взяла очередную таблетку Маалокса.

Джей Ти подошла к двери комнаты матери и тихо постучала.

– Входи, детка, – ответила Тори.

Когда дочь подошла к свету, Тори смогла разглядеть, что ее глаза были красные и опухшие от слез. «Наверное мои глаза выглядят так же,» – подумала Тори.

Джес заметила, что на правой щеке матери остался красный след от удара, и ее глаза опять наполнились слезами, она почувствовала себя такой виноватой.

– Прости, мама, – тихо, почти шепотом сказала она.

– О, детка, ничего страшного. Мне не больно. Это выглядит хуже, чем есть на самом деле. Иди ко мне, – ответила Тори, приглашая дочь сесть на кровать.

Девушка почти упала в объятья матери и зарыдала. Столько времени прошло с тех пор, как дочь последний раз позволяла вот так себя касаться. Было так необычно снова обнимать Джессику. Девочка плакала несколько часов, а Тори просто держала ее в крепких объятиях до тех пор, пока слезы не иссякли.

– Мама, я исправлюсь. На этот раз я очень постараюсь, – пообещала Джей Ти.

– Я знаю, дорогая, и я уверена, что ты и сама сейчас веришь в это, но так было уже столько раз, – Тори погладила черные волосы дочери и поцеловала ее в макушку.

– Я хочу измениться, хочу быть лучше, но когда я нахожусь в компании своих друзей, так трудно сказать нет. Когда я пью или курю, кажется, что я становлюсь лучше, – Джей Ти пыталась объяснить свои чувства, которые сама до конца не понимала.

– Я тебя понимаю, правда. И я не жду от тебя совершенства. Я просто чувствую, как мы теряем связь с тобой. Я хочу кое-что предложить тебе, но тебе придется справляться с этим в одиночку. Тебе будет тяжело, детка, – Тори наклонилась и прошептала дочери. – Нам обеим будет тяжело, и ты должна пообещать мне, что не отступишься, – закончила Тори. – Мне нужно твое твердое обещание.

Джей Ти посмотрела на мать. Женщина вытерла слезы с лица дочери.

– Я обещаю, мама, что бы это ни было.

– Боюсь, ты можешь забыть о своем обещании на утро, Джес, – мягко сказала Тори.

Джей Ти посмотрела на след ушиба на лице матери.

– Это утром еще останется? – спросила она.

– Да, – Тори кивнула.

– Тогда я не забуду, – добавила Джессика с мрачной решимостью.

Апрель 1982

Тэйлор шла в Женское общежитие, понимая, что это почти последний раз, когда она пересекает этот порог как студент. Она уже начала обратный отсчет до того времени, когда она останется одна, без Тори. Девушки старались не говорить об этом, но последний семестр Тэйлор был на исходе, до выпуска оставался месяц, и она уже получила стипендию, чтобы продолжить обучение в Беркли. Для художницы было тяжело опять возвращаться в Калифорнию. Она знала, что без Тори опять замкнется в себе. Что никому не позволит увидеть ее душу, глубоко запрятанную внутри.

Она пыталась убедить себя, что так и должно быть. Тори говорила, что без причины ничего не происходит. Маленькая писательница пыталась объяснить своей подруге, что в мире все подчинено балансу и гармонии, темному и светлому, пожилому и юному. Тэйлор несколько месяцев наблюдала, как Тори каждое утро занимается Тай Чи, Не выдержав, она попросила научить ее. Она позволила Тори показать себе расслабляющие движения, казалось, ее жизнь начала вращаться вокруг какой-то новой оси. Тори использовала движения, чтобы отстраниться от всего, что помешало бы ей понять свои мысли и чувства, она исследовала их и высвобождала.

Тэйлор ежедневно повторяла себе слова Тори: ничего не происходит без причины. Ей нужно было принять важное решение. И ответ должен быть готов к концу этой недели. Она могла остаться в Мэйне и принять предложение работать у «Даймонд и Ален», в фирме, которая обещала ей золотые горы, если она станет их арт-директором. Предложение было заманчивым и многообещающим, особенно для специалиста без опыта работы. К тому же это позволяло ей получить квартиру, о которой она так мечтала. Больше того, это давало возможность не расставаться с Тори. Тэйлор даже думала, что Тори может переехать из общежития и разделить с ней эту квартиру.

И был второй вариант. Оплаченное обучение на бакалавра, ради получения которого она училась здесь три года. Но для этого нужно было ехать в Калифорнию. Единственное, что могло заставить наплевать ее на три года усердной работы, была Тори. Последний месяц Тэйлор только об этом и думала.

Тори больше не виделась со Стивеном и Тэйлор начала волноваться, что слишком много занимает места в жизни Тори. Казалось, Тори больше не обращает внимание на симпатичного молодого человека. Она не испытывала прежнего волнения, когда говорила о нем. Последние две недели Тори пыталась держать себя в руках и не плакать.

Тэйлор знала, что была очень дорога для Тори, но понимала, что больше нежной дружбы Тори ей не предложит. Поэтому Тэйлор приняла решение, которое разбивало ей сердце. Она решила уехать и позволить Тори строить свою жизнь независимо от нее. Может быть, тогда она возобновит свои отношения со Стивеном. В пятницу Тэйлор отказала «Даймонд и Ален».

Тэйлор поднялась на третий этаж, и увидела подругу Тори, Элли. Она плакала.

– Эй, с тобой все в порядке? – ласково спросила Тэйлор.

– Тэйлор, ты не видела Тори, я не знаю, сообщили ли ей, – тревожно спросила Элли.

– Что сообщили?

– Стивен… Стивен Тонли погиб. Недалеко от Бангора на 95 шоссе. Его сбил грузовик, когда он ехал на мотоцикле.

Тэйлор уронила куртку, которую несла на плече и направилась к двери. Она понятия не имела, знает ли Тори о несчастном случае. Но хотела, чтобы Тори узнала об этом от нее, а не от кого-то другого.

Тэйлор догадывалась, где могла быть Тори. В хорошую погоду она часто сидела на скамейке в парке, позади здания Научного факультета и учила лекции. Студенты обустроили себе там маленькое озеро в качестве модуляции уменьшенной экосистемы. Об этом месте мало кто знал, поэтому там было тихо и спокойно.

Когда Тэйлор приблизилась к пруду, то услышала плач Тори. Тэйлор почувствовала боль подруги. Она тихо подошла к ней. Когда Тори подняла глаза и сквозь слезы увидела лицо Тэйлор, ее рыдания еще больше усилились. Тэйлор нежно обняла девушку и тихо зашептала ей успокаивающие слова.

Полчаса спустя, они так и не смогли поговорить. Когда Тори пыталась рассказать о своих чувствах, она каждый раз сбивалась и плакала еще сильнее.

– Мне очень жаль, Тори. Я не думала, что Стивен так дорог тебе. Я, наверное, не понимала, что ты все еще любишь его, – сказала Тэйлор.

Тори достала из кармана платок и попыталась успокоиться. Она промакивала глаза, а из них снова катились слезы.

– Мне очень жаль, что это произошло с ним. Но я не была влюблена в него. О, Тэйлор… я беременна.

Тэйлор остолбенела, ей хотелось верить, что она ослышалась.

– Я тебе, наверное, противна, да? – неправильно поняла Тори молчание подруги и опять зарыдала.

Тэйлор опустилась на колени перед своей маленькой подругой и взяла ее ладони в свои.

– Тори, ты не можешь так думать. Девочка моя, ты же знаешь, я люблю тебя… Ты никогда не будешь мне противна, – темноволосая женщина протянула руку и ласково погладила щеку девушки Соленая слеза капнула ей на ладонь.

– Дорогая, ты уверена… Стивен знал?

Тори покачала головой.

– Нет, я только этим утром ходила к врачу. Тэйлор, что же мне теперь делать? – спросила она, опять начиная плакать.

Тэйлор присела рядом с Тори и обвила руку вокруг талии девушки.

– Что ты ХОЧЕШЬ делать? – спросила Тэйлор, ласково поглаживая ее волосы и плечи.

– Я не знаю куда податься… если я беременна, я потеряю стипендию. Я звонила маме сегодня утром, она хочет видеть меня дома только в том случае, если я сделаю аборт. А я не могу сделать этого… Просто не могу. И не знаю, что будет дальше… – Тэйлор благодарила бога, что сейчас мать Тори не стоит пред ней. Тэйлор вытрясла бы из нее всю душу.

Тэйлор нежно укачивала девушку.

– Тшшш, все будет хорошо, коротышка, – Тэйлор старалась облегчить страдания подруги. Она нежно целовала ее в голову, в щеки, и, наконец, мягко поцеловала в губы. В поцелуе не было ничего эротического, просто это был единственный способ, который знала Тэйлор, чтобы показать, как сильно она любит Тори.

Это сработало, Тори откинула голову на плечо Тэйлор. Ее напряженные мышцы расслабились. Она больше ни о чем не могла думать, а просто принимала нежность, которую дарила ей Тэйлор. Постепенно слезы высохли.

– Ты знаешь, вообще-то у меня уже имеется отличный способ решения всех твоих проблем, я просто не могла вставить ни слова, – шутливо проговорила Тэйлор.

Тори шмыгнула носом и посмотрела на подругу.

– Я уже решила принять предложение «Даймонд и Ален», так что я остаюсь в Мэйне, избавиться от меня тебе не удастся, – она изогнула одну бровь. – У нас все замечательно устроится. Мы снимем квартиру недалеко отсюда, и ты сможешь посещать лекции. А после рождения ребенка, ты сможешь брать уроки по вечерам, пока я буду сидеть с малышом, – Тэйлор гордо улыбнулась, рассказав о только что придуманном плане.

– Длинная, если я буду продолжать учиться здесь, то меня лишат стипендии. А я не думаю, что смогу найти такую работу, чтобы хватало средств нам с малышом и параллельно учиться, – ответила Тори.

– Работать? Нет, Тори, ты не будешь работать. Я буду получать достаточно, чтобы хватало нам троим.

– Тэйлор, я не могу позволить тебе так поступить, – Тори потеряла дар речи от жертвы, которую собиралась принести для нее Тэйлор. – Это будет неправильно, – мягко добавила она.

– Да, а будет правильно, что я уеду в другой конец страны, в то время как моя лучшая подруга не имеет ни гроша в кармане, ждет ребенка и скоро станет бездомной… так что ли? – нежно спросила Тэйлор.

– Тори, эти люди собираются платить мне неприлично огромную сумму, даже несмотря на то, что мне всего двадцать три года и я только что окончила колледж. Я думаю, нам стоит воспользоваться таким шансом. В конце концов, сколько денег я буду тратить на выпивку, наркотики и женщин? – Тэйлор перехватила взгляд подруги. – Я пошутила, – добавила она. – Пожалуйста, Тори, позволь мне сделать это для тебя. Я не хочу потерять тебя. Я не готова к этому, – призналась Тэйлор.

– А ты умеешь менять пеленки? – наконец спросила Тори с улыбкой.

– Я быстро учусь, – усмехнулась Тэйлор.

– Спасибо, длинная… Я люблю тебя, – сказала Тори обвивая руки вокруг шеи Тэйлор.

Разомкнув объятие, Тэйлор поцеловала девушку в макушку.

– Я тоже люблю тебя, коротышка. Помни, если когда-нибудь что-нибудь тебе будет нужно, только скажи, я всегда приду на помощь, – ответила Тэйлор.

Наши дни…

Тори подтянула ближе записную книжку, надевая очки, чтобы лучше разглядеть собственный мелкий почерк. «Господи, надеюсь ее нет дома, и я смогу просто оставить для нее сообщение, чтобы она перезвонила мне. Удивительно, у меня даже ладони запотели».

Писательница набрала номер на телефоне и откинулась на спинку кровати. Прошло четырнадцать лет с тех пор, когда она последний раз слышала ее голос. Они всегда присылали подарки друг другу на Рождество и Дни Рождения, присылали несколько раз в год открытки, а с появлением электронной почты писали письма по крайней мере раз в месяц. Они никогда не виделись и не звонили друг другу. Обе думали, что это не безопасно для них и у каждой женщины были на то свои причины. Однако теперь Тори пришлось забыть свою гордость и засунуть подальше свои чувства. Так же, как много лет назад, ее подруга готова была сделать для нее все, что угодно; теперь Тори готова была вынести ради дочери любое горе и унижение. «Господи, я всегда хотела, чтобы она была счастлива, но надеюсь, что сейчас у нее никого нет. Это было бы слишком тяжело».

Тори прижала к уху трубку телефона и затаила дыхание, послышались длинные гудки.

Тэйлор была вся в пыли, которая вылетала из-под работающего электрического резака. Ее смоляные волосы были перехвачены сзади шнурком, а большую часть лица закрывала фильтрующая маска, пока она работала. За звуком оборудования она почти пропустила звонок телефона. Услышала его по чистой случайности, как будто бы вырвавшись из вакуума громкого звука.

Заворчав, она сняла маску и потянулась к телефону, стоявшему на табуретке в углу студии. Она была уверена, что это Саманта. Владелица галереи всегда дергалась перед большим показом.

– Да, – гаркнула она в трубку.

– Приятно слышать, что твоя приятная манера разговаривать по телефону не изменилась, длинная.

Тэйлор остолбенела посреди студии, выронив маску из руки. Голос на том конце телефона не мог быть реальностью. Но только единственная женщина в мире называла ее этим прозвищем.

– Тэйлор, ты меня слышишь? – спросила Тори.

О, да, она действительно слышала этот голос. Ни один человек не произносил ее имя так, как это делала ее давняя подруга.

– Тори? – кровь с бешенной скоростью начала циркулировать по ее телу. Ее начало подташнивать и спина сразу покрылась потом. Она тяжело опустилась на табурет.

– У тебя все нормально… а у Джес… – вдруг встревожилась художница.

– У нас все хорошо… более или менее, – ответила Тори, не зная с чего начать. Тэйлор догадывалась, что у Тори были некоторые проблемы с дочерью, но не знала какие именно.

– Длинная, мне нужна… – Тори подняла глаза к потолку, чтобы слезы, заполнившие глаза не упали, но она редко могла их сдержать, даже когда делала отчаянное усилие.

– Что случилось, милая? – спросила Тэйлор. Как будто и не было этих четырнадцати лет. Ей показалось, что она опять сидит на полу в их общей комнате.

Услышав снова голос подруги и ее ласковое обращение, Тори заплакала.

– Я хочу попросить тебя об огромном одолжении, – произнесла Тори.

– Ответ – да, – ответила Тэйлор.

– Ты даже не знаешь, о чем я хочу просить тебя, – Тори улыбнулась сквозь слезы.

Тэйлор усмехнулась телефонной трубке.

– Ты же знаешь, что это не важно. Что такое? Ты не можешь оплатить долг? Ответ – да. Тебе нужна почка? Ответ – да. Ты хочешь…

– Я хочу, чтобы ты приютила мою дочь на полгода, – перебила Тори.

– Ты уверена, что тебе не нужна почка? – подразнила Тэйлор.

Тори засмеялась. «Господи, прошло столько времени с тех пор, когда кто-нибудь заставлял меня вот так смеяться», – подумала Тори.

– Рассказывай, коротышка. Что у вас там произошло? – беспокойно спросила Тэйлор.

Это было прозвище, которым, кроме Тэйлор, больше никто не называл ее. Услышав его вновь из уст подруги, она не смогла сдержать всего, что накопилось в ее сердце. Тори рассказала о последних годах, наполненных гневом, болью и бессилием, от того, что она не может изменить того, что уже сделано, не ухудшив все еще больше.

Три часа спустя, они все еще разговаривали. Тэйлор теперь сидела в высоком кожаном кресле за столом у себя в офисе. Тонким пальцем она передвигала на деревянной поверхности стола миниатюрную модель самолета, слушая и плача вместе со старой подругой. Тэйлор знала, что ситуация была гораздо хуже, чем пыталась показать Тори. Тори никогда не позвонила бы, если бы Тэйлор не была ее последней надеждой.

Это было неписанное соглашение, которое они заключили. Любовь Тэйлор к этой женщине со временем не уменьшилась. Точнее Тори постоянно была в мыслях Тэйлор. Когда они расстались, Тэйлор знала, что единственный способ дать Тори полноценно жить, это не позволять ей видеть или даже слышать себя. После расставания, ее потребность в Тори стала такой сильной, что женщина часами сидела с телефонной трубкой в руках желая набрать ее номер, чтобы просто услышать любимый голос. Иногда она наблюдала за Тори издалека, скрываясь от ее глаз. Постепенно она отдаляла себя от той, которую так неистово желала, не надеясь обладать.

Если Тори просила о помощи, кого бы то ни было, то ситуация действительно была отчаянная. Тэйлор знала только одну женщину, которая была бы так горда и упорна как она сама. И эта женщина была сейчас на другом конце телефонного провода.

Наконец, Тори описала Тэйлор последние ужасные несколько дней. Слезы опять полились из ее глаз, когда она рассказала, как ударила Джей Ти по лицу. Тэйлор нахмурилась, сжимая и разжимая кулаки. Как бы она хотела обнять маленькую женщину, сделать так, чтобы все было хорошо, как она пыталась много лет назад.

Она призналась, что Джей Ти ударила ее.

– ЧТО она сделала? – голос Тэйлор стал ниже, в нем появились ледяные нотки.

– Все в порядке. Это кажется хуже, чем есть на самом деле, – произнесла Тори, повторяя слова, сказанные Джессике.

– Я сейчас же вылетаю ближайшим рейсом до Чикаго!

– Нет, Тэйлор, я не думаю, что это поможет. Одна из проблем в том, что друзья Джес живут здесь. Она не может не общаться с ними, а когда она с ними, то не может ни в чем отказать.

– А какая вторая проблема? – спросила Тэйлор.

– Я думаю, что вторая проблема заключается во мне, – грустно ответила Тори.

– Тори, не говори так. Ты прекрасная мать. И всегда ей была, – сказала Тэйлор не терпящим возражений тоном.

– Ты не видела меня в последнее время, – Тори опять начала плакать. – Ради бога, я же УДАРИЛА ее!

– Ну да, понятно, – усмехнулась Тэйлор, – Звучит так, как будто ей нужно надрать задницу, – Тэйлор откинулась в кресло, представляя, как это должно выглядеть.- Ты же понимаешь, что я имею в виду. Я не уверена, что смогу сделать лучше. Она может завести меня слишком далеко, ты меня хорошо знаешь, знаешь, что я с ней сделаю, если она попытается ударить МЕНЯ. Я знаю, что у нее серьезные проблемы, которые требуют решения, но это выглядит так, как будто ей нужно исправить походку.

– Я знаю, – грустно сказала Тори. – Господи, длинная, я не знаю, правильно ли я поступаю или нет, но ты же знаешь, как я ненавижу просить кого-то о помощи. Я просто понимаю, что у меня нет выбора. Джей Ти знает, что здесь ее ждут одни неприятности… в том числе и со мной. Я думаю, мы с ней обе знаем, что я не смогу ее контролировать. Я надеялась, что в новой обстановке, с кем-то другим, не со мной… Я просто подумала, что ты лучше всех сможешь помочь мне с этим справиться.

После этих слов Тори опять расплакалась. Тэйлор дала ей несколько минут, чтобы выплакаться, а заодно сама попыталась привести собственные чувства в порядок. Она всегда считала Джей Ти и своей дочерью. Когда она прощалась с двухлетней малышкой, ей было так тяжело, как еще никогда не было. Теперь ей предстояло увидеть уже взрослую Джес.

– Не плач, милая. Мы справимся с этим, – сказала Тэйлор, и обеим женщинам показалось, что они вернулись на ту скамейку возле пруда тем теплым апрельским днем. Руки Тэйлор нежно обнимали маленькую женщину, обещая, что все уладится.

Август 1982

Тэйлор смотрела в окно и размышляла, почему в больницах всегда так холодно. На улице было жарко, а внутри температура приближалась к морозильной камере. Она наблюдала, как проносятся за окном машины, прислушиваясь к разговору позади нее. Тори ненавидела ходить к врачу одна, особенно, когда ее живот стал заметен. Тори всегда хотелась убежать из больницы, когда одна и та же пожилая медсестра укоризненно смотрела на нее, не находя обручального кольца на пальце и видя, что в документах она подписывается Мисс Грэй. Однажды Тэйлор пришла домой после работы и застала Тори из-за этого в слезах. Темноволосая художница пообещала, что теперь она будет пораньше уходить с работы, чтобы ходить в больницу вместе с подругой.

Вообще, это начало доставать Тори. Где бы она ни появлялась, ей казалось, что люди смотрят на ее руку без обручального кольца. От этого она чувствовала себя униженной. Тэйлор было тяжело убедить ее, что люди совсем не обращают на это внимание. Ее подруга была ранима и в лучшие времена, но находясь на шестом месяце беременности, под влиянием гормонов совсем расклеилась. К тому же Тэйлор пришлось поехать в Сан-Франциско на встречу с клиентом, и Тори не выходила никуда, кроме как на занятия.

Тэйлор задумалась над этим. И, пока была во Фриско, присмотрела колечко в одном маленьком ювелирном магазине. Платиновое, инкрустированное светло-зелеными нефритами и голубыми сапфирами. Увидев эти цвета, цвета их глаз, Тэйлор, не раздумывая, купила его для Тори. И еще одно, такое же, для себя. Увидев восторженное выражение на лице Тори, Тэйлор поняла, что покупка стоила того.

– Я имею в виду, что люди не будут… В смысле, тебе не обязательно говорить им, что ты и я… я не хочу, чтобы люди думали…- Тэйлор запиналась, когда приехала домой, во рту у нее пересохло и слова не шли на ум, когда она пыталась отдать Тори второе кольцо. Девушка сразу же заметила его пару на руке Тэйлор.

Тори надела кольцо на безымянный палец левой руки, и обвила ее вокруг шеи женщины, после того, как поцеловала ее в щеку.

– Ты просто потрясающая, ты знаешь об этом, длинная? – Тори вся сияла.

Тэйлор не думала, что у Тори будут еще когда-нибудь проблемы с посещением этой больницы. Глядя в окно, темноволосая женщина улыбнулась. Тэйлор освободилась раньше и заехала к Тори между занятиями, чтобы сообщить, что встретится с ней у врача. Когда Тэйлор вошла в больничную комнату ожидания, Тори сидела хмурая после встречи с медсестрой. Все находящиеся в помещении, обернулись на вошедшую поразительно красивую женщину.

Когда Тэйлор окунулась в профессиональный мир, Тори заставила ее пойти вместе по магазинам, чтобы купить Тэйлор новую одежду. Темноволосая женщина могла определенно сказать, что у девушки был отменный вкус, в чем она убедилась, когда Тори выбирала ей одежду. Черные брюки, пурпурная шелковая блузка и черный пиджак. Высокие каблуки, которые Тэйлор ненавидела, но допускала в офисе, еще больше увеличивали ее огромный рост.

Тэйлор сразу заметила ту медсестру, которую Тори ей так часто описывала. Тэйлор выдала ей воспитательный монолог на тему того, как бережно нужно обращаться с ее подругой. Наверное, это был худший день в жизни медсестры. Тэйлор пообещала ей, что внесет ее в длинный список жертв, которых она собиралась замучить в ближайшее время, если она не станет нежной и заботливой как добрая бабушка. Тори заметила плотоядный огонек в глазах своей защитницы, пока та беседовала с медсестрой. Они напоминали голодную кошку с загнанной в угол мышкой.

Тэйлор пересекла комнату и поцеловала Тори в макушку.

– Привет, коротышка, выглядишь, как будто у тебя был тяжелый день, – сказала Тэйлор, замечая усталость подруги.Она нежно погладила девушку по щеке.

– Простите, что беспокою, – перебила медсестра.

Тэйлор ПОСМОТРЕЛА на нее. Тори видела этот взгляд много раз. Тэйлор еще усовершенствовала его, заставляя людей пожалеть, что они когда-то имели неосторожность появиться на свет. Несколько раз Тэйлор пробовала этот взгляд на соседке по комнате, но Тори только смеялась над ним, задевая эго Тэйлор, девушка знала наверняка, что подруга не скрутит ей шею. Но на других взгляд действовал безотказно.

Темноволосая женщина встала во весь рост и скрестила руки на груди. Движением головы она откинула назад волосы, обрамляющие высокие скулы, и красиво изогнула бровь, заставив ее исчезнуть под смоляной челкой.

– Даа, – промурлыкала она.

– Я могу чем-то вам помочь? – спросила медсестра.

Тори прикрыла рот ладонью, чтобы спрятать улыбку. Кто-то должен был предупредить эту бедную женщину.

– Нееет, я уже сделала все от меня зависящее, – уверенным шепотом произнесла Тэйлор, подмигнула медсестре, и несколько раз перевела взгляд с живота Тори на пожилую женщину.

Тори закусила губу, чтобы не рассмеяться. Тэйлор посмотрела на ее лицо, которое пыталось сохранить серьезное выражение. Медсестра что-то пробормотала и закашлялась.

– Вы принадлежите к больничному персоналу? – взволнованно спросила пожилая женщина.

– Я принадлежу ей, – ответила Тэйлор, снова скрещивая руки на груди так, чтобы свет падал на кольцо на ее безымянном пальце.

Медсестра посмотрела на кольцо Тэйлор, затем перевела глаза на левую руку Тори, открыла рот, чтобы сказать что-то, но вовремя заметила улыбку темноволосой женщины, не предвещающую ничего хорошего. Медсестра быстро повернулась на пятках и скрылась за своим столом.

– Тэйлор, не хочешь послушать ребенка? – обратилась к ней Джоанна Уэллер, врач Тори, протягивая Тэйлор стетоскоп.

– Да, конечно. Могу поспорить, он поет что-нибудь из Джин Питней или Тони Беннета, – пошутила Тэйлор над подругой, лежащей на столе для осмотра.

Тори хихикнула, наблюдая, как глаза Тэйлор расширились, а уголки губ поползли вверх, растягиваясь в улыбку.

– Это так здорово! – Тэйлор сняла наушники и усмехнулась. – Отличная работа, коротышка.

Доктор Уэллер заполняла карту Тори, наблюдая за двумя женщинами. Лучшей пары для воспитания ребенка не возможно было представить. Было очевидно, как сильно они обожают друг друга.

– Все идет просто замечательно. Я подготовила всю информацию, которая будет вам нужна для занятий в группе молодых родителей, Тори, – сказала доктор, кладя папку с бумагами на стол, пока Тори надевала блузку. Я создала маленькую группу, которая будет собираться по вечерам в понедельник. Там всего пять пар, вам там будет комфортнее, – предложила Джоанна.

– А, – начала Тэйлор, чувствуя, что должна кое-что прояснить.

– Мы согласны, – опередила Тори подругу, делая вид, что не слышала ее. На лице Тэйлор застыло удивление.

Выйдя из больницы, Тори развернулась к подруге.

– Полагаю, я должна была сначала спросить тебя. Но ты можешь не ходить со мной на эти занятия.

– Эй, мы же всегда вместе, да? – нежно улыбнулась Тэйлор.

Тэйлор вошла в темную кухню, чтобы попить воды. Приглушенный плач вывел ее из сонного состояния. Она выбежала в гостиную и увидела Тори, съежившуюся на кушетке.

– Тори, что с тобой? – тревожно спросила Тэйлор.

– Все в порядке, – ответила девушка.

Тэйлор присела рядом, положила руку на спинку кушетки и мягко притянула плечи Тори к себе на грудь, успокаивающе поглаживая ее руку.

– Милая, что случилось?

– Я буду ужасной матерью, – сказала Тори.

Тэйлор улыбнулась и хихикнула.

– Тори, ты будешь замечательной мамой, – заверила Тэйлор подругу.

– Да, держу пари, Эвелина тоже так думала. А смотри, что вышло! – слезы Тори подтвердили ее слова.

Тори называла свою мать по имени. Накал страстей способен был сжечь телефонные провода между двумя женщинами, когда Тори сообщила матери, что хочет оставить ребенка. Тори сказала матери, что будет жить вместе с Тэйлор и художница будет некоторое время содержать ее и ребенка, Эвелина просто взорвалась. То, что она тогда сказала, те слова, которыми она обзывала свою дочь, просто взбесили Тэйлор, которая слушала разговор по телефону из другой комнаты. Она с размаху опустила трубку на рычаги и пошла в комнату к Тори. Женщина вырвала телефон из руки девушки. «Тори, иди погуляй», – прошипела Тэйлор.

Ее глаза потемнели от гнева, но она пыталась сдерживать себя при подруге. Мать довела Тори до истерики. Она выбежала из комнаты, но до того, как она закрыла дверь, успела услышать первые несколько слов Тэйлор, сказанные в телефон.

«Ты чертова сука…!!!»

Они никогда не говорили об этом. Тори не спрашивала, какие слова подруга использовала в разговоре с ее матерью, Тэйлор тоже не горела желанием обсуждать эту тему. Сейчас, сидя в темноте и сжимая в объятиях Тори, Тэйлор почувствовала что-то внутри, заставившее сказать Тори, что она будет прекрасной матерью. Тэйлор чувствовала, что ребенок этой молодой женщины будет окружен огромной любовью.

– Эй, ты это почувствовала? – Тори положила руку Тэйлор себе на живот.

– Ничего себе, – воскликнула Тэйлор почувствовав, как ребенок толкнулся. – Это больно?

– Нет, как будто… не знаю, странное ощущение, – ответила Тори.

Тэйлор расслабилась за спиной Тори и положила подбородок на плечо девушки.

– Эй, Тори, когда родится ребенок, давай возьмем небольшой отпуск, – предложила Тэйлор.

– Ты уже придумала, куда хочешь поехать?

– Ты была когда-нибудь в Калифорнии? – спросила Тэйлор, заранее зная ответ.

– Нет. Ты хочешь взять меня с собой? – засмеялась Тори.

– Я думаю, это было бы здорово. Я бы показала тебе пляж, на котором практически выросла, и ты могла бы повидаться с моей мамой. Я конечно уже выросла, но, думаю, мама еще не забыла все эти уловки. Я уверена, она сможет дать нам пару полезных советов.

Тори улыбнулась: «дать нам» пару советов. Она наслаждалась чувством, что они были семьей, даже если и временной.

– Ты будешь прекрасной мамой, – прошептала Тэйлор на ухо девушке.

– Откуда ты знаешь? – спросила Тори.

– Ты же говорила мне, что все случается не без причины. У тебя есть отличная причина для рождения этого ребенка. Ты можешь дать ему столько любви, Тори. Я просто не могу представить тебя плохой матерью. Я думаю, ты сможешь сделать все… принести любую жертву, чтобы твой малыш был здоровым и счастливым, – ответила Тэйлор.

Наши дни…

– Привет, я принесла китайскую еду. Надеюсь тебе понравится, – сказала Джей Ти, поднимаясь на чердак с белыми коробочками в руках.

– Звучит отлично, и пахнет потрясающе, – улыбнулась Тори. – Я больше, чем готова к перерыву.

Джей Ти посмотрела на лицо матери, когда та отвернулась. След от удара проступил еще сильнее по сравнению с прошлым вечером. Глаза Тори говорили о том, что она провела весь день в слезах. И это тоже не укрылось от внимания дочери.

Они сидели на полу в гостиной. Куча коробок была расставлена на кофейном столике. Женщины почти не разговаривали, просто обе наслаждались тишиной и отсутствием ссор. Последнее время такое редко происходило.

Они облокачивались на сиденье кушетки, но потом Тори пересела на диван.

– Господи, я становлюсь слишком старой, чтобы сидеть на полу, – засмеялась она.

Джей Ти оперлась локтем о сидение дивана и придвинулась ближе к ногам матери.

– Ты собираешься отослать меня в одну из этих лечебниц от наркозависимости в Малайзии? – спокойно спросила Джес.

– Откуда ты взяла это? – спросила Тори, садясь прямо.

– Видела в новостях. Эти родители были такими счастливыми, даже при том, что после выхода из лечебницы их дети напоминали зомби с промытыми мозгами, – ответила Джес. В глубине души она точно знала, что мать никогда не отправит ее в подобное место, но на этот раз она сама перегнула палку и не была уверена, что собирается делать ее обычно любящая мать.

– Я и не собиралась тебя отправлять в такое место.

– Но ты все-таки куда-то меня отправишь? – спросила Джей Ти.

Ну вот, началось.

– Я думаю для тебя это будет приключением. Ты никогда не была в Калифорнии. Точнее была, но я не думаю, что ты это помнишь, тебе тогда было всего пять месяцев, – ответила Тори. – Джес, я хочу, чтобы ты пожила с Тэйлор полгода, – серьезно сказала Тори.

– Мам, но я даже не знаю ее. Ну, то есть я знаю, что она твоя лучшая подруга навеки и что она самая потрясающая в мире женщина, по-твоему, но она чужая мне, – объяснила Джей Ти. – Я не могу просто уехать в какой-нибудь колледж, и жить там в общежитии?

– Милая, во-первых, я не могу послать тебя черт знает куда, будто хочу избавиться, чтобы ты продолжала там жить, как жила до этого, – Тори погладила волосы дочери. Джей Ти редко принимала ласку, и даже сейчас, когда она старалась, то не могла не напрячься внутренне.

– Во вторых, ты думаешь, что заслужила право уехать куда-то, чтобы тебя никто не контролировал? – спросила Тори.

– Наверное, нет.

Девушка закрыла глаза и наслаждалась прикосновениями матери. Сначала это беспокоило ее, но внезапно она почувствовала огромную нежность. Вдруг ее охватил страх, ей не просто придется жить с незнакомой женщиной, ей впервые за семнадцать лет придется жить без матери. Девушка положила голову на колени матери и позволила нежному голосу матери успокоить ее.

– Я уже попросила Тэйлор, она тебя ждет.

– Мам, – Джес ухмыльнулась, – Ты не сообщила ей, какой подарочек ее ожидает?

Тори встретила комментарий усмешкой. «Господи, как же она сейчас похожа на Тэйлор», – подумала она.

– Скажем, она просто ждет СНОВА встречи с тобой, – ответила Тори.

– Это более честно. Я плохо помню ее, – сказала Джей Ти, заволновавшись.

– Ты все время плакала, когда ее не было дома и она не могла сменить тебе пеленки. Она так сильно любила тебя, – тихо проговорила Тори.

Мать рассказывала Джес о тех временах, когда она была совсем маленькой и они жили вместе с Тэйлор. Но большую часть Джес не запомнила. Ей было всего два года, когда женщины расстались. Иногда, когда Джессика смотрела, как ее мать занимается какими-нибудь своими обычными делами, ей казалось, что она уже видела это прежде, но тогда в ее памяти рядом кто-то был. Как будто рядом с матерью стояла темная молчаливая фигура, но Джес не могла разглядеть ее лица. После стольких лет казалось, что незнакомка была лишь в воображении Джессики, а не реальным человеком.

– Если она так сильно любила меня, и вы так хорошо ладили, почему вы не остались вместе?

– Потому что… это сложный вопрос, – ответила Тори, и Джессика поняла, что пояснений не последует.

– Забавно, но я впервые увидела Тэйлор, когда была в твоем возрасте, – размышляла вслух Тори. – Джес, ты мне обещала. Ты сдержишь обещание? – спросила Тори, глядя на дочь, пока их глаза не встретились.

Джей Ти попробовала улыбнуться.

– Сдержу, мама. Я не хочу больше расстраивать тебя, – ответила Джес.

– Я знаю, как тяжело тебе будет сделать то, что я прошу, моя девочка. Когда начнутся эти ужасные дни ломки, просто помни, что я верю в тебя, милая, – сказала Тори, целуя дочь в голову.

Женщины чувствовали всю тяжесть обещания, и обе задавались вопросом, будет ли оно выполнено.

Ноябрь 1982

– Тори, – Тэйлор закрыла рукой телефонную трубку. – Это Джоанна. Она хочет знать, как ты себя чувствуешь.

Доктор Уэллер звонила каждый день, чтобы узнать самочувствие Тори, поскольку она была уже на девятом месяце и перехаживала. Было необычно, что первый ребенок женщины задерживается с рождением, но все же это случалось. Доктор пыталась объяснить Тори, что, может быть, она немного ошиблись с вычислением даты зачатия. А маленькая блондинка раздраженно говорила, что она занималась сексом с мужчиной один единственный раз за всю свою жизнь, и эту дату не так просто забыть.

– Тори, ты проснулась? – снова позвала Тэйлор. Тэйлор отняла руку от трубки и говорила с Джоанной.

Тори выглянула из-за двери спальни.

– Скажи ей, что девять месяцев истекли и я хочу родить! – прокричала Тори.

– Вы слышали это? – спросила Тэйлор доктора. – О, нет, что вы, она в прекрасном настроении, – саркастично ответила Тэйлор. Она засмеялась в ответ на то, что сказала по телефону Джоанна, и посмотрела на Тори, снова появившуюся в дверях.

– Не вешай трубку, – серьезно сказала Тори.- У меня отошли воды, – добавила Тори, обращая внимание на поднятую бровь Тэйлор.

– Эй, док, – Тэйлор усмехнулась в трубку, – Думаю, шоу начинается!

– Ваша матка открылась на шесть, – сказала как-то слишком радостно пожилая медсестра.

– Шесть… это хорошо? – спросила Тори после очередной схватки.

– Ну, это лучше, чем три, когда вы прибыли утром. Тори, то что я вам сейчас прикрепляю, это эмбриональный сердечный монитор, – сказала сестра.

– Это обязательно? – с волнением спросила Тэйлор.

– Да, все будет хорошо, не волнуйтесь, – медсестра положила руку на плечо темноволосой женщины. – Мы всегда надеваем это женщинам, которые рожают сами, чтобы доктор мог знать, как чувствует себя ребенок. Все нормально, видите, у малыша отличное сердцебиение, – она пододвинула небольшой монитор к кровати.

Еще одна схватка заставила Тори с силой сжать руку Тэйлор, выражение боли искривило ее лицо, пока длилось сокращение мышц.

Медсестра мягко убрала влажную челку со лба Тори и улыбнулась ей, прежде чем уйти.

– Вы знаете, если вы обе хотели ребенка, надо было позволить рожать ей, – медсестра обернулась в дверях и указала большим пальцем на Тэйлор. – С ее бедрами, роды прошли бы гораздо проще, – она подмигнула Тори и вышла.

Тори засмеялась над выражением лица, появившимся у Тэйлор.

– Не смотри так на меня, – хихикала Тори.

– Ради бога, эта женщина только что сказала, что у меня большие бедра!

Тори вздрогнула от новой схватки.

Тэйлор посмотрела вниз, на свои ноги.

– Ты думаешь, у меня большие бедра?- спросила она, глядя вниз.

– Тэйлор, может быть, мы все-таки сосредоточимся, на том, зачем мы сюда пришли? – прошипела Тори.

– Прости, – извинилась Тэйлор и приблизилась к Тори, что бы помочь ей с дыхательной техникой, которую они выучили на занятиях молодых родителей.

В течение следующих нескольких часов Тэйлор узнала, как чувствуют себя отцы в комнате для ожидания. Она чувствовала свою бесполезность и полную беспомощность, невозможность разделить боль ее подруги. Все что она могла сделать, это поддерживать ее ослабевшее тело, поглаживать и массировать его, чтобы хоть как-то облегчить страдания будущей мамы. Сквозь боль схваток Тори видела, как Тэйлор несколько раз хмуро взглянула на свои бедра.

Наши дни…

Тэйлор нервно ходила взад вперед, поскольку она находилась в зале прибытия Аэропорта Джона Уэйна. Вокруг было множество людей, которые также ожидали своих родственников и друзей. Она прислонила свою высокую фигуру к стене позади. Рейс ожидался вовремя.

Темноволосая женщина заметила двух ожидающих, которые пристально ее разглядывали. Они, наверное, подумали, что высокая красотка была актрисой, которую они где-то видели, но не могли вспомнить, где. Она стояла, одетая в свою лучшую черную кожаную куртку, ослепительно белую рубашку и потертые джинсы. На ногах были заношенные удобные ботинки. Если бы они видели последний номер «Архитектурного Обзора», то точно бы узнали ее в этой одежде. На обложке красовалась ее фотография, где она стояла в той же самой одежде рядом со своей новой скульптурой посреди домашней студии.

Зазвонил телефон, и она достала аппарат из кармана куртки, чтобы ответить.

– Да, – нетерпеливо прорычала она.

– Батюшки, никак мы еще не пили свой утренний кофе, – проговорил голос в трубке.

Хмурое выражение лица Тэйлор мгновенно превратилось в улыбку, наверное, люди, которые это наблюдали, были поражены трансформацией.

– Милая, самолет еще даже не приземлился, – засмеялась Тэйлор. Она удивилась, что старое, давно забытое обращение так легко слетело с языка.

– Просто я, наверное, нервничаю… – произнесла Тори тихо.

– Ты определенно нервничаешь! – подытожила Тэйлор.

– Ты уверена, что мы правильно поступаем, длинная?- спросила Тори.

– Ты выбрала самое подходящее время, чтобы спросить меня об этом.

Тори засмеялась, и Тэйлор представила, как она запускает одну руку в волосы, то, что она и в самом деле сейчас делала по старой привычке.

– Тори…- медленно проговорила художница.

Тори почувствовала дрожь, пробежавшую по спине, когда Тэйлор промурлыкала ее имя. Она тяжело сглотнула.

– Да… – ответила она.

– Ты будешь звонить мне каждый день все эти шесть месяцев? Не то чтобы я не довольна, мне очень хотелось услышать твой голос все эти четырнадцать лет, я просто думаю, стоит мне увеличивать телефонный счет, или нет?- поддразнила она.

– Как смешно, длинная, – сказала в ответ Тори. Она могла слышать низкий смех Тэйлор и это радовало ее сердце…

Тэйлор знала, что это поднимет настроение ее подруге. Она как будто забыла эти четырнадцать лет, когда на прошлой неделе услышала снова голос Тори, как будто между ними рухнула стена. Она подшучивала над Тори, и они РАЗГОВАРИВАЛИ по телефону каждый день по несколько минут, после того первого звонка. Конечно, они говорили только о Джессике, и о воспитательных мерах, но Тэйлор достаточно было просто слышать голос своей маленькой подруги. Тэйлор попала в классическую западню, как только вновь появляется то, что ты любишь, отказаться второй раз от этого становится еще трудней.

– Ты не хочешь, чтобы мы так часто говорили с тобой?- услышала Тэйлор вопрос Тори.

Художница задумалась. Она всегда старалась быть честной со своей подругой, во всем, кроме своих истинных чувств к ней. И сейчас она не хотела ей лгать.

– Ты знаешь, коротышка, услышать твой голос, это лучшее что случилось со мной за последние много лет. Я наслаждаюсь нашими беседами с тобой, но я хочу дать понять Джес, что она может мне доверять. Я не хочу, чтобы она подумала, что я докладываю ее матери о каждом шаге дочери. С ней будет трудно и без дополнительного давления. Даже если все пойдет не так, как хотелось бы, я хочу, чтобы она чувствовала себя в безопасности здесь, что бы ни случилось, – закончила Тэйлор.

– Ты права, я согласна. Тогда поговорим через шесть месяцев, – мягко сказала Тори.

– Да, через шесть месяцев, – повторила Тэйлор. – Через электронную почту я буду сообщать, как у нас идут дела, и ты знаешь, что если вдруг что-то случиться, я сразу же позвоню тебе… что бы это ни было, – добавила Тэйлор.

– Да, я знаю, длинная, ты права. Я смогу с этим справиться, правда? – спросила Тори.

– Конечно, милая, ты справишься. Самолет уже прилетел, мне пора встречать девочку.

– Удачи, длинная, – сказала Тори, не желая отключаться. – Ты будешь прекрасной матерью, – она замолчала, поскольку послышались гудки.

Ноябрь 1982

– Похоже, ты готова, – улыбнулась девушке доктор Уэллер.

– Джоанна, – Тори тяжело дышала, – помните, что сказала Тэйлор? Она хотела бы быть рядом со мной, когда все начнется. Вы слышали это?

– Конечно слышала, – доктор весело смотрела на смущенную женщину.

– Думаю, мне бы тоже этого хотелось, если вы не будете возражать, – сказала Тори, изучая выражение лица Тэйлор.

Джоанна засмеялась, заметив этот взгляд.

– Не волнуйся, Тэйлор. Большинство мужей просятся присутствовать при родах.

– Тори, нужно, чтобы ты еще раз сильно потужилась, – через маску сказала доктор Уэллер.

Доктор уже начала волноваться за девушку. Еще бы пару сильных толчков и показались бы плечики ребенка. Но Тори так обессилела от боли, что не могла тужиться.

Тэйлор стояла в изголовье, поддерживая ее спину и сжимая за руку.

– Давай, милая, еще один раз, – подбадривала Тэйлор.

– У меня получится, правда, длинная? – Тори тяжело дышала, сильно сжимая руку Тэйлор.

– Конечно получится… давай, коротышка, – ответила Тэйлор.

– Хорошо, Тори, вдохни глубоко, и толкай… готова?

Тори сделала вдох и выдох.

– Теперь тужься…давай, вот он, – громко сказала Джоанна, когда крик Тори стих.

Внезапно сильнейшая острая боль пронзила тело Тори и перегнула ее пополам.

– Тори, что с тобой? – спросила Тэйлор, на ее лице ясно читался страх.

– Тори, перестань… перестань тужиться! – кричала Джоанна. – Тэйлор, уложи ее. Джил, введи ей солевой раствор. Звоните в хирургию и скажите, что мы едем. Быстро!

– Тэйлор? – слабо позвала Тори, поскольку ее нос и рот были закрыты кислородной маской.

Тэйлор оттеснили к двери, Тори готовили к перевозке.

– Что, черт возьми, происходит? – взволнованно закричала Тэйлор.

– Не сейчас, Тэйлор, – ответила Джоанна, толкая носилки через двойную дверь, в направлении хирургии.

– Тори! – кричала Тэйлор, колотя руками в захлопнувшиеся двери.

Тэйлор присела, ее колени ослабели и подгибались. Она не чувствовала себя такой беспомощной за всю свою жизнь. Все произошло так быстро. Только что она стояла рядом с Тори, а теперь ее увезли на операцию. И никто даже не объяснил, что случилось.

– Я не могу потерять ее, не сейчас… пожалуйста, я не могу потерять ее.

Тэйлор крепко зажмурилась и прижала кулаки к груди. Она молча молилась Высшим Силам, даже до конца не уверенная в их существовании. Раскачиваясь из стороны в сторону, она беззвучно шевелила губами, моля о спасении жизни ее любимой женщины и ее малыша. В этот момент она поняла, что ребенок Тори также и ее ребенок. Она не сразу почувствовала чью-то руку на своем плече.

– Прости, Тэйлор, – рядом стояла Джоанна.

По лицу Тэйлор текли слезы.

– Прости, что не нашла время объяснить тебе, в чем дело, нужно было торопиться.

– Тори? Ребенок? – Тэйлор боялась спрашивать.

– У мамы и ребенка все просто замечательно, – Джоанна улыбнулась сидящей женщине.

Тэйлор опустила голову и продолжала плакать. Она не понимала, почему так расклеилась.

– Можно мне их увидеть? – Тэйлор вытерла глаза рукавом.

– Тори еще не проснулась, но она уже в послеоперационной палате. Ты можешь посмотреть на нее. Но недолго, хорошо? – пригласила доктор следовать за ней.

– Что все-таки там произошло? – спросила Тэйлор.

– Пуповина обмоталась вокруг шеи ребенка. Мы успели вовремя все исправить, но, Тэйлор… – Джоанна остановила темноволосую женщину около двери. – У Тори были осложнения. Открылось кровотечение. У нее был большой ребенок, учитывая то, что она сама миниатюрная. Ее матка напоминала скрученное полотенце, мне пришлось сделать ей гастерктомию, чтобы унять кровотечение. Я ненавижу так делать, ведь она еще так молода. Но у меня не было выбора.

Волна боли прошла по лицу Тэйлор. Она понимала, как тяжело будет принять это ее маленькой подруге. Тэйлор надеялась, что когда-нибудь у Тори будет настоящая семья, как и заслуживала эта женщина. Но, увы, ребенок, который родился сегодня, будет единственным в ее жизни.

– Я скажу ей… позже, когда она оправится, – мягко сказала Тэйлор.

Войдя в послеоперационную палату и увидев Тори, Тэйлор побледнела. Множество трубок отходило в разные стороны от ее вен. Очень осторожно Тэйлор взяла холодную руку подруги. Не заботясь о том, что вокруг люди, Тэйлор наклонилась и нежно поцеловала Тори в губы.

– Может, ты хочешь увидеть дочь? – спросила Джоанна.

Тори усмехнулась. Девочка!

– Наверное, лучше подождать, пока проснется Тори.

Доктор потянула Тэйлор к выходу. Она знала, что сама Тэйлор не вышла бы оттуда до тех пор, пока Тори не очнулась бы.

– Пойдем, ты должна увидеть ее.

Обе женщины надели маски и больничные халаты и вошли в детскую палату.

– Ребенок Мисс Грэй, – сказала доктор медсестре.

Молодая медсестра вышла и вернулась с маленьким свертком в руках. Тэйлор смотрела на нее с паникой в глазах.

– Я… я никогда раньше не держала младенцев. Я ведь могу уронить ее или повредить как-нибудь, да?

Сестра помогла ей. Она попросила Тэйлор сесть в деревянное кресло-качалку позади нее и положила малышку ей на руки. Тэйлор откинула одеяло, под ним оказалось самое крошечное личико, которое она когда-либо видела.

– О, господи, она такая красивая, такая маленькая, – Тэйлор улыбнулась доктору и медсестре. – То есть, она замечательная, само совершенство… это носик, ушки, вообще все, она как маленький человечек, – бормотала Тэйлор.

Темноволосая женщина знала, что улыбается как дурочка под маской, но не могла себя контролировать. По ее щекам потекли слезы и упали на маленькое одеяльце.

"Да, – подумала Джоанна Уэллер, – Эта женщина будет отличной матерью".

Наши дни…

Тэйлор отступила, поток пассажиров, прибывающих рейсом 119 хлынул из ворот. Она хотела первой увидеть девушку. Она точно не знала почему, но хотела успеть приготовиться. Тэйлор задавалась вопросом, была ли Джес также испугана, как она сама. Темноволосая женщина незаметно вытерла влажные ладони о брюки.

У Тэйлор даже не было недавней фотографии Джес, чтобы узнать ее. Тори сказала, что Джей Ти наотрез отказывалась фотографироваться последние несколько лет. Когда Тэйлор спросила, как же она сможет узнать Девушку, Тори засмеялась: «Джес выглядит и ведет себя так же как ты, когда мы впервые встретились», – ответила Тори.

Рык Тэйлор послышался из телефонной трубки: «Коротышка, ты уверена, что все-таки не хочешь взять мою почку?»

Девушка шла вместе с другими пассажирами, оглядываясь вокруг в поисках знакомого лица. Тэйлор улыбнулась. Тори оказалась права на сто процентов. Джес была потрясающе похожа на женщину, стоявшую у стены. Конечно, если бы вы так же хорошо знали лицо Тори, как его зала Тэйлор, вы могли бы сказать, что девочка очень похожа на мать. Зеленые глаза, чуть вздернутый нос, и высокий лоб, говорящий об уме девушки.

Джей Ти заметила женщину, когда та отодвинулась от стены и направилась через весь зал к месту, где она остановилась. Она поняла, почему мать всегда описывала Тэйлор как невероятно красивую женщину. Она действительно была такой. Джей Ти мгновенно попала под влияние ее магнетизма. До этого момента Джес могла сказать, что ее мать была самой сильной и обаятельной женщиной, которую она знала. Теперь она усомнилась в этом в пользу Тэйлор. Она знала, что Тори могла сломать ее подобно соломинке, но размеры и манера поведения матери иногда вводили в заблуждение. Женщина, идущая прямо на Джей Ти просто лучилась силой и энергией. Она не только обладала подчиняющей аурой, она подавляла своим видом. Она наблюдала игру мышц на руках женщины, когда Тэйлор подняла ее чемоданы.

Джей Ти нервничала, а когда она нервничала или боялась, ее самооценка резко падала. Когда она была не уверена в себе, то набрасывалась на всех и вся, становясь просто стервой. Это было очень прискорбно для нее, ибо она встречалась с мастером человеческих отношений.

Тэйлор знала, что в первые минуты или даже часы, она должна повести себя правильно, иначе потеряет контроль, как потеряла его Тори. Началась продуманная шахматная партия. Тэйлор первая передвинула белую фигурку.

– Здравствуй, Джес, – сказала Тэйлор. – Добро пожаловать в Калифорнию, – слегка улыбнулась Тэйлор.

– От известного автора, – сказала Джей Ти проходя мимо женщины и подавая конверт.

Конверт был порван. Джей Ти сделала ошибку, ухмыльнувшись Тэйлор. Черная пешка сделала свой ход.

На лице Тэйлор не отразилось ни капли того гнева, который она испытывала в этот момент. Она проклинала себя, за то, что позволила девчонке так быстро разозлить ее. Черная пешка съела белую.

– Я вижу, твоя мать зря надеялась, что ты довезешь письмо в целости, – сухо сказала Тэйлор.

Она быстро пробежала письмо глазами. Многого она оттуда не почерпнула, Тори предполагала, что дочь откроет письмо. Внутри конверта она нашла чек на десять тысяч долларов. «На расходы Джей Ти», – было сказано в письме. Тэйлор покачала головой. Она положит эти деньги туда же, куда клала все чеки, присланные Тори за эти годы.

Когда Тори стала известной писательницей, она стала посылать Тэйлор чеки, чтобы отплатить за те годы, что они жили вместе, воспитывая Джессику. Тэйлор не обижалась, она понимала, что гордость Тори не позволит оставить ей неоплаченный долг перед кем бы то ни было. Сначала Тэйлор не хотела обналичивать деньги, но чтобы Тори была уверена, что Тэйлор получила их, художница придумала хитрость. Она открыла счет на имя Джессики и переводила все деньги Тори туда. Тори и Джессика получили бы их, если с темноволосой женщиной что-нибудь случилось бы. Теперь денег на счете хватило бы на то, чтобы Джессика могла дважды выучиться в колледже.

– Одно можно точно сказать о маме. Она не прижимиста, – резко сказала Джес.

С губ Тэйлор мгновенно сорвался готовый ответ. Тори, наверное, хотела, чтобы она проявила побольше терпения к дочери. Но Тэйлор решила сразу прояснить обстановку.

– Твоя мать удивилась бы, узнав, что ты не такая хорошая, как она думает, – недобро улыбнулась Тэйлор, проходя мимо девушки к выдаче багажа.

Джей Ти остановилась. Такого она не ожидала. Белая ладья ест черного ферзя. Королева в опасности.

В полной тишине они погрузились в черный Форд Эксплоэр. Сначала Тэйлор хотела впечатлить девочку красным Мерседесом, но подумала, что будут проблемы с багажом. Тем более что встреча оказалась не самой приятной. Тэйлор порадовалась за свой выбор.

Открыв багажник, Тэйлор положила туда сумки. «Черт, да у нее еще больше дерьма, чем привезла с собой ее мать, когда приехала в колледж на четыре года!» – подумала Тэйлор.

Тэйлор мягко гнала машину по скоростному шоссе, годы езды по дорогам Калифорнии делали свое дело. Забавно, как тишина может нервировать больше, чем любые слова. Тэйлор привыкла к молчанию, но Джей Ти чувствовала дискомфорт. Молодая девушка постоянно слышала болтовню матери и не подозревала даже, как сильно привыкла к этому. Краем глаза она наблюдала за художницей. Казалось, Тэйлор полностью ушла в себя, слушая диск любимой Джин Питней, крутящийся в автомагнитоле. Ее синие глаза были скрыты за темными стеклами очков.

Джей Ти выходила из терпения. Ей нужно было хоть какое-то общение.

– Здесь всегда так тепло зимой? – спросила она, надеясь растопить лед. Дома можно было задать всего один вопрос, чтобы получить пространное пояснение ее матери.

– Большей частью, – ответила Тэйлор.

Она заметила, что девочка нервничала, постукивая носком ноги по полу. Тэйлор не знала наверняка, но могла предположить, что дочь Тори привыкла к более активному общению, чем ей могла бы предложить Тэйлор.

Джей Ти не могла больше это выносить. Она протянула руку к стерео, чтобы найти то, что нравится ЕЙ.

Это произошло так быстро, что Джес даже не заметила, как ее запястье оказалось сжато в руке Тэйлор. Инстинктивно Джес попыталась вырваться, но руку как будто держали железные тиски. Женщина даже не повернула головы в сторону девушки, внимательно следя за дорогой.

– Никогда не трогай вещи, не принадлежащие тебе, без разрешения, – прошипела Тэйлор.

Когда Тэйлор отпустила руку, Джей Ти потерла запястье и посмотрела на женщину так, как будто та была психопаткой.

– Я просто хотела посмотреть, что идет по радио, – проскулила Джес.

– Но это МОЕ радио, – отрезала Тэйлор.

В течение нескольких следующих минут Тэйлор наблюдала внутреннюю борьбу, отразившуюся на лице девушки.

– Можно мне поменять радиостанцию, пожалуйста? – попросила Джей Ти, ненавидя себя за это.

Тэйлор постаралась не ухмыльнуться, хотя хотелось.

– Да, – ответила она, выключая диск.

Черная королева съедена. Шах и мат.

Они ехали около часа. За все это время Тэйлор только отвечала на вопросы, которые задавала Джей Ти. У них будет куча времени поговорить в течение следующих шести месяцев. Сейчас темноволосая художница должна была показать, кто здесь главный. Джей Ти должна понять, что авторитет Тэйлор в этом доме непререкаем.

Джей Ти могла бы провести время в поездке гораздо лучше, если бы не ее отвратительное настроение. Она выросла в большом городе и не знала, что эта часть страны настолько красива. Тэйлор знала, что езда по Шоссе Тихоокеанского побережья впечатлит девочку.

– Там внизу действительно тюлени? – удивленно спросила Джес, глядя на камни рядом с водой.

– Да. Могу поспорить, в Чикаго такого не увидишь, – ответила Тэйлор.

– Это точно, – усмехнулась Джес, забыв на мгновение, что надо злиться на темноволосую женщину.

Они проехали бухту, прилепившуюся к утесам, и остановились перед закрытыми воротами. Тэйлор набрала код на пульте около ворот.

– Выглядит как ворота тюрьмы, – произнесла Джес.

– Я дам тебе коды. Ты здесь не заключенная, Джес, – Тэйлор объяснила, как ворота открываются и автоматически закрываются. – Я здесь проделала много работы, чтобы чувствовать себя в безопасности.

– Вот это да! – воскликнула Джей Ти, когда они въехали в гараж. Она быстро выскочила из машины, чтобы поближе рассмотреть красный Мерседес.

– Отличная тачка, – заметила она.

– Спасибо, – гордо сказала Тэйлор.

Джей Ти пыталась не открывать восхищенно рот, осматривая дом. Единственное, что она могла подумать, это что ее маме бы здесь понравилось. Везде были огромные окна и много стекла. Было очевидно, что здесь живет художница. Комнаты декорировались опытным человеком с отменным вкусом.

Они прошли по огромной кухне, которую, видимо, редко использовали.

– Завтра мы закупим продукты. У меня есть какие-то запасы, но нет четкого графика приема пищи. Я обещала твоей матери, что буду кормить тебя правильно, так что постараюсь ограничить наши походы в пиццерию до двух раз в неделю. А может, ты готовить умеешь? – быстро добавила Тэйлор.

– Ты что, шутишь? – удивленно посмотрела Джес на женщину.

– А кто тебе дома готовил? – спросила Тэйлор.

– Мама. Кто готовил, когда вы жили с ней вместе? – отбила подачу Джес.

– Твоя мама, – робко сказала Тэйлор. – Ладно, завтра идем за провиантом.

– Это твоя комната, – сказала Тэйлор, открывая дверь в большую комнату с собственным балконом и ванной. – Ты можешь поменять здесь все, как тебе нравится, я не была уверена насчет твоих вкусов. Если ты похожа на мать, то тебе понравится бегать по магазинам в поисках вещичек, создающих уют, – усмехнулась Тэйлор.

– Я так понимаю, посещение магазинов не твое любимое занятие? – спросила Джес.

– Я понимаю концепцию торговли. Если мне что-то нужно, я это куплю. Если нет, не куплю, – ответила Тэйлор.

– Наверное, весело так жить, – сухо сказала Джес.

– Можешь попробовать, дорогая, – хихикнула Тэйлор. – Хочешь продолжить экскурсию?

– Конечно, только дай мне несколько хлебных крошек, чтобы я смогла найти дорогу назад, – сказала Джес.

– Ах, – произнесла Тэйлор, сдвигая брови, – как смешно.

Дом Тэйлор был гораздо больше, чем нужно. Но она гордилась им и тем, чем она его наполнила. Женщина провела Джессику через небольшой гимнастический зал и спа на этаже под комнатой девушки. Затем были комнаты, предназначенные для развлечения и, наконец, библиотека в дальнем конце дома. Рядом находился кабинет Тэйлор, примыкающий к ее спальне.

Когда Джес дернула за ручку, дверь не поддалась. Она спросила женщину, что там за дверью.

– Там мои личные комнаты, спальня и офис. Я была бы очень признательна, если бы ты туда не входила, – ответила женщина. – Я люблю, чтобы у меня было собственное место, и больше ничье, – добавила она.

Джес пожала плечами и повернула за угол дальше по коридору.

– Ух ты, это просто потрясающе, – сказала девушка, глядя на витраж на двойных дверях. – У мамы есть точно такое же ожерелье.

Тэйлор улыбнулась при упоминании знакомого украшения, которое Тори всегда носила на шее. Ее брат подарил ей его перед смертью. Тори дорожила им, ведь ее брат был тем, кто научил ее философии Тай Чи. Этот символ очень много значил для темноволосой женщины с тех пор, как ее маленькая подруга научила ее Тай Чи. Так много, что она поместила его на витраж при входе в ее студию.

Джей Ти провела рукой по стеклу. На верхней части дверей был помещен символ инь-янь. На каждой двери по половинке. Когда двери были закрыты, половинки сходились, образуя круг. Знак был сделан из формованного стекла. Черное солнце и белое лицо луны.

Тэйлор толкнула двери. В мастерской был больший беспорядок, чем обычно. Это объяснялось приближающейся выставкой. По периметру стояли законченные работы. Тэйлор затаила дыхания, ожидая, что скажет Джес. Хоть она и являлась для окружающих образцом сильной женщины, внутри она была гораздо ранимее, чем казалось. Она стояла, молча наблюдая реакцию девушки.

– Как здорово! Ты здесь целыми днями работаешь? – не дожидаясь ответа, Джей Ти пошла исследовать скульптуры, некоторые из которых достигали семи футов высотой.

– Потрясающе! – сказала девушка, проводя рукой по гладкой поверхности деревянной скульптуры, отмечая явную эротичность женских фигур.

Все работы Тэйлор были посвящены женским формам. Она отражала силу женщины во всем: в дереве, камне, металле. Характеры были разные: мать, держащая над головой ребенка, две женщины, занимающиеся любовью. Как раз эту работу рассматривала Джес. Было рискованно выставлять такую работу, но Саманта настояла, чтобы ее включили в выставку.

Скульптура занимающихся любовью женщин была вырезана из красного дерева. Нельзя было бы сильнее отразить проявление женской силы, чем это сделано было в работе Тэйлор. Женщины обвивали друг друга руками, их мышцы были напряжены. Шеи изогнуты в порыве страсти, туго натянуты мускулы бедер. Тэйлор не была уверена, смогут ли оценить люди эту работу по достоинству, если зайдут с другой стороны. Одна из женщин проникла пальцами в другую, на лице которой ясно читался экстаз. Плечи этой женщины были увиты мощными мускулами, показывающими всю ее силу и страсть. Взгляд зрителя сразу направлялся к руке женщины, не столько на то место, где она заканчивалась, сколько на мышцы, обволакивающие ее руку, показывая с какой мощью погружается она в свою любовницу.

Джес прошла через всю студию, рассматривая каждую работу.

– Это потрясающее место для работы, – сказала она с энтузиазмом. Глядя в высокое окно, открывающее захватывающий вид на гавань и океан.

– Твоя мать сказала, что ты рисуешь, – сказала Тэйлор, желая отвести от себя внимание.

– Да, пытаюсь, но до этого мне еще далеко, – произнесла Джес, обводя взглядом студию.

– Если захочешь, я могу освободить тебе тот конец студии, я им почти не пользуюсь. Кто знает, может ты найдешь вид, более вдохновляющий, чем озеро Мичиган.

Джей Ти поймала себя на том, что улыбается, и разозлилась на себя. Она не могла позволить таланту этой женщины и легкой манере общаться превратить себя в послушную маленькую девочку. «Мне на все это наплевать. Неужели она не поняла этого? Ничего, скоро поймет», – думала про себя Джес.

– Мне все равно, – сказала девушка, выходя из студии и оставляя Тэйлор в недоумении по поводу такой быстрой перемены настроения.

Остаток дня Джессика бродила по пляжу, раздумывая, как приспособиться к наличию незнакомой женщины в ее жизни на ближайшие шесть месяцев. Как хорошо будет зимой быть здесь, где температура не опускается ниже тридцати градусов.

Тэйлор оставила девушку в покое, предоставляя ей самой устроиться в новом доме.

– Эй, как насчет пиццы, ты хочешь есть? – Тэйлор разыскала Джес на пляже с плеером в ушах и альбомом на коленях.

– Я бы поела. А ты не из тех калифорнийцев, что сыпят себе в пиццу ананасы и артишоки? – спросила Джес.

– Мне хватает пеперрони и грибов, – ответила темноволосая женщина.

– Подходит, – заключила Джес.

Через некоторое время они сидели на кухне, держа в руках по куску пиццы. Тэйлор объяснила Джес, где что лежит на кухне.

– Можно задать тебе вопрос? – спросила Джес.

– Валяй.

– Ты хоть когда-нибудь пользуешься всем этим? Я имею в виду, что вся техника выглядит новой, – сказала Джес.

Тэйлор обвела глазами кухню. Как она могла сказать этой девочке, что строила этот дом не для себя одной. Как она могла сказать ей, что все: кухня, японский сад, витражи, все это делалось как будто для Тори.

– Ну, как я уже говорила, я не провожу здесь много времени, потому что мои привычки в еде постоянно меняются. Полагаю, когда-нибудь мне придется научиться готовить, но пока в этом нет необходимости, – ответила Тэйлор доставая стакан под вино. На мгновение она задержала на нем взгляд и задумалась о чем-то.

– Моя мама тоже так делает, когда я рядом, – сказала Джес, отмечая действия Тэйлор.

– Что? – переспросила женщина.

– Она не пьет при мне.

– Не пьет? – Тэйлор смутилась.

– Вообще-то она много чего из-за меня не делает. Слушай, если ты хочешь выпить, то не стесняйся. Я не собираюсь становиться алкоголичкой или наркоманкой.

Тэйлор посмотрела на стакан.

– А-а, – усмехнулась художница, затем бросила в стакан несколько кубиков льда и достала из холодильника Пепси Колу.

Джей Ти была удивлена, что и отразилось на ее лице. Она не привыкла, что бы ее вот так слушали. Она никогда не думала, что темноволосая женщина воздержится от стакана вина из вежливости. Это был не ее стиль.

Тэйлор заметила игру эмоций на лице девушки. Она думала, что скоро Джес осознает тот факт, что жить правильно гораздо выгоднее, чем то, как живет она.

– Это самый крепкий напиток, который я употребляю, – сказала Тэйлор, садясь за стол.

– Ты не пьешь алкогольных напитков…вообще, ты это имеешь в виду?

– Я не говорю того, чего не имею в виду, – сказала Тэйлор потрясенной девушке, делая глоток газировки.

Ужин закончился, и Тэйлор была немного озадачена, тем, что девушка сама что-то рассказывала, не задавая тысячи вопросов. Джессика рассказала Тэйлор о своей последней школе. Единственное, что ей там нравилось, это художественная студия. Тамошняя преподавательница делала все, чтобы отвести Джес от неприятностей в школе. Но девушка уже вошла в раж и не могла остановиться.

Темноволосая женщина улыбнулась девушке через стол. Она облокотила голову на руку, упирающуюся локтем в стол, и слушала, как Джей Ти рассказывала о красивой преподавательнице, которая так старалась для нее, но которую она, как и многих, разочаровала. Было две вещи, которые сейчас радовали Тэйлор. Во-первых, девушка говорила без перерыва, и пока Тэйлор слушала ее, то могла рассмотреть, как много в ней от Тори.

Во-вторых, то, как Джес описывала своего преподавателя. В голосе Девушки слышалось явное обожание, и Тэйлор задавала себе вопрос, была ли это обычная привязанность ученицы к молодой учительнице, или ее чувства были гораздо глубже. Художница вспомнила, как Джес была заворожена той скульптурой, изображающей двух женщин, когда они были в мастерской. «О, господи… у нас здесь могут быть проблемы. Пожалуйста, не дай мне быть тем человеком, к которому она обратится со словами – Мамочка, я лесбиянка», – подумала про себя Тэйлор.

Наконец, Джессика рассказала, что до того, как ее выгнали из этой школы, она успела поссориться и подраться с большей частью одноклассников, уничтожив в драке половину классной комнаты.

– Как отреагировала на это твоя мама? – спросила Тэйлор с любопытством, пока мыла стакан. Она знала, как воспринимала Тори насилие.

Джей Ти выбросила остатки пиццы в мусор.

– Она оплатила счет и посмотрела на меня взглядом мудрой задницы.

Тэйлор улыбнулась, не поворачиваясь к девушке.

– Что-то я не помню, чтобы такой взгляд был в репертуаре твоей матери.

– Ты просто не видела ее в последнее время. Если честно, мне кажется, она почувствовала бы себя лучше, если бы перестала быть такой затворницей и нашла бы себе любовника, или что-нибудь в этом роде, – ответила Джес.

Тэйлор замерла, ее голос стал ниже на октаву.

– Не говори так о своей матери, – медленно произнесла Тэйлор.

– Но это правда, – сказала Джес. – Может, ей было бы проще, если бы она заплатила кому-нибудь, чтобы ее хорошо оттрахали…

Тэйлор развернулась, схватила Джес за воротник ее рубашки и с размаху припечатала к ближайшей стене. Джей Ти не узнавала глаза, которые горели прямо пред ней. Девушка едва касалась земли ногами, пока Тэйлор с нечеловеческой силой прижимала ее к стене.

– Сейчас я научу тебя первому правилу в этом доме, Джессика Тэйлор Грэй! – шипела Тэйлор, ее руки сжимались от гнева. – Когда ты говоришь о своей матери, будь добра делать это с уважением. Ты меня поняла?!

Джей Ти кивнула. Она никогда не была так напугана, как сейчас, лицо Тэйлор совершенно изменилось от злости.

– Тогда скажи мне, что ты поняла, – потребовала женщина.

– Я поняла, – тихо повторила Джес.

Тэйлор вжала девушку еще раз в стену и отпустила ее. Женщина отвернулась и встала у раковины, ожидая, пока уляжется гнев. Она слышала шаги Джес, направляющиеся от кухни, и хлопок входной двери. «Дерьмо! Отлично, Тэйлор, один день кончился, осталось еще 179. Будет весело», – думала она про себя.

Тэйлор скользнула между шелковыми простынями на ее кровати, поднимая глаза к стене над кроватью. «О, Тори, я не знаю, как с этим справиться. Прошел всего один день, а я уже все испортила».

Тэйлор думала, что бы ей сказала на это ее маленькая подруга. Да, она признавала, что ее характер уже не такой как прежде. Это даже потрясло Тэйлор своей стремительностью. Казалось, только что они с Джессикой наладили некий контакт, а теперь она могла только гадать, что будет думать о ней девушка в течение этих месяцев. Какой совет дала бы ей Тори?

«О, проклятье, мне придется извиниться пред моим маленьким очаровательным ребенком.»

Было поздно, но Тэйлор все же поднялась с кровати и накинула голубой шелковый халат на обнаженное тело. Когда она подошла к двери комнаты Джей Ти, то на мгновение прислушалась, а потом постучала. Не получив ответа, она постучала громче и позвала Джессику. Тишина. Тэйлор открыла дверь и увидела, что кровать еще не была тронута.

Тэйлор прошла через весь дом, зовя Джессику. Она даже вышла на улицу, но не нашла и там следов девушки. Начиная волноваться, она вернулась в дом и еще раз проверила комнату Джес, зашла в ванную, проверила шкафы: вещи были на месте. Внезапно ее желудок сжался от страха. «О, нет», – подумала она и помчалась в гараж, оставив открытой входную дверь. Место, где стоял Мерседес, было пусто.

– Твою мать! – выругалась она и побежала в спальню.

Схватив свежую рубашку и натянув джинсы, она набрала знакомый номер, пока застегивала пуговицы.

– Детектив Хобарт, слушаю, – послышался голос на том конце.

– Билли, это Тэйлор Кент… мне нужна твоя помощь!

– То есть ты хочешь сказать, что дала какой-то девчонке все коды и ключи от Мерседеса? – спросил Билли свою старую подругу.

Прошло много времени с тех пор, как он и Тэйлор проводили свое свободное время в байкерском баре в Мэйне, их дружба только окрепла. Но сейчас человек, сидящий за рулем полицейской машины, смотрел на нее с недоверием.

– Она не просто какая-то девчонка… и я не сплю с ней, ради бога, она дочь Тори, она практически моя дочь! – ответила Тэйлор. Художница была на взводе и с трудом могла поддерживать цивилизованный разговор

– Ты шутишь? Девчонка, которая украла твою машину, – дочь Тори? – Билли был ошеломлен. Он помнил симпатичную блондинку. Он видел ее на фотографии каждый раз, когда заходил в книжный магазин, и ее зеленые глаза улыбались с обложек книг. Воспоминание о том, что из-за нее он потерял сотню долларов, всегда заставляло его улыбаться.

– Дана Поинт тихое место, но при желании и здесь можно найти себе неприятности, – объяснял детектив. – Начнем отсюда. Ты же знаешь, что если она поехала в Лос-Анджелес, будут большие проблемы. Дерзкая семнадцатилетка одна на Мерседесе может вляпаться во что угодно.

– Спасибо, что успокоил. Может быть, ей и семнадцать лет, но она сама кого хочешь втянет в неприятности. Не думаю, что она отправилась в город. Может быть, в лагуну. Не могу представить, куда она могла поехать. Черт, Билли, мы должны ее найти. Что я скажу Тори?

Детектив посмотрел на уставшее лицо подруги. Ее волосы были в беспорядке, она была не накрашена, но она все еще оставалась самой красивой женщиной, которую он когда-либо встречал. Ее голубые глаза были прищурены, но он все равно видел в них, хоть она и пыталась это скрыть, что ее сердце всегда принадлежало маленькой блондинке, живущей за две тысячи миль отсюда.

– Я очень ценю все, что ты делаешь для меня, Билл. Спасибо. Я не хотела приезжать сюда на Эксплоэре. Я подумала, что она может узнать машину и сделать что-нибудь глупое, убежать, например. Плюс, прошло слишком много времени, и я не знаю, где теперь можно купить траву

– Мы можем проверить несколько мест, где продают анашу. Будем надеяться, что она там.

Она там и была.

В первом же месте, куда они поехали, наткнулись на группу подростков, куривших анашу за углом супермаркета. Некоторые из них были на велосипедах, кто-то на скейтах. Они даже не скрывали, что делают. С ними была и Джей Ти. Она была в своей кожаной куртке, джинсах и черных тяжелых ботинках. Когда девушка откинула волосы с лица кивком головы, Тэйлор подумала, что смотрится в зеркало. Бедной Тори приходилось переживать это дважды. Все те ужасные времена с Тэйлор отразились в поведении ее дочери. Тэйлор сделала пометку в уме, чтобы не забыть утром послать две дюжины роз ее маленькой подруге.

Стекла полицейской машины были затемнены, и даже если бы Джес повернулась в их сторону, то не смогла бы разглядеть за ними Тэйлор. Билли припарковал машину на стоянке у магазина и купил пачку жвачки. К тому времени, как он вернулся, Тэйлор тихо открыла дверь и медленно пошла в сторону Джес, стараясь держаться за ее спиной. Билли остановился и наблюдал за старой подругой.

Только Джей Ти начало казаться, что все хорошо, как она увидела тень, приближающуюся к ней сзади, очень высокую тень. Такую же, как она видела рядом с матерью. Даже не разворачиваясь, она узнала рычание.

– О, черт, – сорвалось с ее губ, когда она обернулась.

Тэйлор думала, что остыла от гнева еще дома, но теперь на нее опять накатило. Она вырвала сигарету изо рта девушки и смяла ее в пальцах. Тем же движением, что и прежде, она схватила Джес и снова припечатала ее к стене.

– Эй, лесбиянка, – проговорил один из парней и стал приближаться к ним.

Билли решил присоединиться к веселью. Он показал значок и сказал серьезным голосом.

– Полиция. Разве вам, детишки, не пора спать?- медленно произнес он.

Ребята тут же испарились, оставив новую подругу на произвол судьбы.

– Что, черт возьми, ты творишь? Ты не понимаешь, что с тобой могло случиться? Прошипела Тэйлор.

– Какая тебе разница? Моей матери не было до меня дела, тебе-то что? – закричала Джей Ти.

Тэйлор, держа одной рукой воротник Джес, свободной рукой ударила ее по губам.

Джей Ти старалась не показать боль, но, по правде говоря, кожа саднила в том месте, где рука Тэйлор коснулась ее.

– Сначала мама, теперь ты. Кто-нибудь еще хочет меня ударить? – взбесилась Джес.

– Я слышала, что дома ты дала сдачу! – гневно сказала Тэйлор.

Налитые кровью глаза Джей Ти нервно забегали. Она почувствовала подступающие слезы при воспоминании об отметине, оставшейся на щеке матери. Она даже не представляла, что мать рассказала об этом Тэйлор.

– Сука, – тихо сказала Джес, опуская голову.

– Ладно, Тэйлор, успокойся, – Билли положил руку на плечо подруги. – Почему бы тебе не взять Мерседес. А я привезу девочку, ладно?

Тэйлор почувствовала сильную руку на плече и грубо оттолкнула Джес.

– Ключи, – было единственное слово, которое она выдавила.

Темноволосая женщина развернулась, села в машину и из-под колес полетели гравий и грязь. Машина понеслась по горной дороге.

– Ну… могло быть и хуже, – сказал вслух Билл, ни к кому не обращаясь. – Садись, – кивнул он в сторону машины.

– Значит, ты дочь Тори? – Сказал Билл, думая о том, что девушка напоминает странную комбинацию из Тори и Тэйлор.

– Я догадаюсь… вы тоже с ней учились в колледже? – саркастически спросила Джес.

– Черт возьми, нет. Ни за какие деньги я не пошел бы в этот снобистский колледж, где учились они. Твоя мать приходила с Тэйлор в байкерский бар, где у меня были дела. Там был как бы мой офис, если ты понимаешь, о чем я, – ответил Билл.

Детектив вспомнил те времена, когда зарабатывал себе на жизнь по другую сторону полицейского значка.

– Моя мама бывала в байкерском баре? Вы наверное имеете в виду другую женщину, – ошеломленно ответила Джес.

– Не верь всему, что пишут на задней стороне книжной обложки, детка. Звучит так, как будто ты ничего не знаешь о своей матери.

– Она никогда не рассказывала мне о тех днях, – честно ответила Джей Ти.

– Может быть, ты просто задавала не те вопросы… или не тем людям.

– Как это понимать? – спросила Джес.

– Ты живешь с человеком, который знает о твоей матери больше, чем ее собственная мать, – закончил Билли, так как они подъехали к открытым воротам. Припарковавшись у передней двери, Билл открыл дверь машины. – Пришел час расплаты, детка.

Девушка помедлила пару секунд. Женщина, так легко бросившая ее на стену, испугала ее сегодня до чертиков.

– Хочешь совет, детка? – спросил Билли.

– Если я его выслушаю, вы перестанете называть меня деткой? – сострила Джес. Ее нервы были на пределе.

– Тэйлор может пугать тебя, но она справедливая женщина. Может быть, она чрезмерно заступается за честь твоей матери, но ты не найдешь в мире человека, более целостного, чем Тэйлор. Просто будь с ней честной. Без своей этой заносчивости. Играй открыто и ты увидишь, какая она есть на самом деле, – высказался детектив.

Джес молча кивнула в ответ и вышла из автомобиля.

– Что ты делаешь? – тихо спросила Джес.

Тэйлор бросала вещи Джес в чемоданы, которые только этим днем освободили.

– А на что это похоже? Ты возвращаешься домой, сегодня же! Я позволю ТЕБЕ рассказать твоей матери о случившемся, – Тэйлор сказала низким голосом.

При упоминании о ее матери у Джес потекли слезы.

– Пожалуйста, Тэйлор.

– Даже не пытайся пробовать со мной это дерьмо, потому что время для слез прошло, – ответила Тэйлор.

Джес прислонилась к стене и рыдала, наблюдая, как Тэйлор остервенело собирает ее вещи.

– Пожалуйста, Тэйлор… я не могу вернуться, я обещала, пожалуйста, – начала просить Джес в истерике.

Тэйлор не останавливалась, даже несмотря на то, что плач Джес разрывал ей сердце. «Прости Тори, но эта девочка не в состоянии принять помощь.» Оправдывалась она мысленно.

– Она верит в меня! – наконец выкрикнула Джес.

Это был единственный аргумент, способный остановить Тэйлор. Она помнила эти слова, как будто они были сказаны вчера.

«Я верю в тебя, Тэйлор.»

Темноволосая женщина замерла на несколько минут не в состоянии посмотреть на Джес. Девушка села на пол и обхватила себя руками, продолжая плакать, молчаливые слезы текли по ее щекам. Тэйлор тяжело опустилась на пол перед девушкой и открыла ей свои объятия. Джей Ти просто рухнула на руки Тэйлор. Женщина почувствовала, что это повторяется снова.

– Джес, у тебя проблемы с наркотиками, ты ведь знаешь об этом? – спросила Тэйлор.

– Просто я не могу… мне плохо без них. Иногда я вообще ничего не могу чувствовать, – ответила Джес. – Я не знаю, как остановиться.

Тэйлор погладила девушку по волосам и поцеловала ее в голову.

– Я знаю, как тебе помочь, Джес, но ты должна стараться вместе со мной. Ты должна помочь сама себе, хорошо? Без усилий у нас ничего не получится.

Джес кивнула и вытерла глаза.

– Теперь тебе нужно хорошо поспать. Поговорим утром. Ты любишь яичницу? Ее я умею готовить, – спросила Тэйлор.

Джес снова кивнула, и обе женщины поднялись на ноги.

– Еще кое-что, Джес, – сказала уже в дверях Тэйлор. – Убери все это дерьмо, в смысле беспорядок, – подмигнула Тэйлор.

Джей Ти улыбнулась и фыркнула, вытирая слезы. Тэйлор подошла к ней и нежно, что так контрастировало с предыдущим ее состоянием, поцеловала Джессику в макушку.

– Иди спать, – сказала женщина, закрывая за собой дверь.

Снова Тэйлор уставилась на стену перед кроватью, как только удобно улеглась. Теперь она поняла, как чувствовала себя Тори в те годы с ней. Какой бессильной и беспомощной чувствовала себя ее маленькая подруга, наблюдая как человек, которого она любит, рушит свою жизнь. Как тяжело ей было видеть, как Тэйлор губит себя. Художница почувствовала огромную благодарность к Тори за то, что она никогда не сдавалась, и верила в нее.

Январь 1983

– О, да, девочка, еще, – Тэйлор стонала, перемещаясь ближе, чтоб захватить губами сосок женщины. Юбка женщины была где-то ниже колен, желание обуяло их, не дав добраться даже до кровати. Казалось, Тэйлор предпочитала последнее время симпатичных блондинок. В порыве страсти Тэйлор представляла, что ласкает тело Тори.

Тэйлор зарычала от удовольствия. Она хорошо усвоила тот урок в баре и теперь заставляла себя не кричать имя Тори, находясь в экстазе, даже несмотря на то, что образ Тори всегда стоял пред ее глазами.

Рубашка темноволосой женщины была расстегнута, все еще держась на широких плечах. Пуговицы на джинсах сорваны, позволяя руке девушки исчезнуть в темных завитках между ног Тэйлор. Знающие пальцы медленно ласкали чувствительные места. Тэйлор откинулась на кровать, позволяя удовольствию захлестнуть ее, соединяясь с образом, не покидающим ее мысли.

Несколько затяжек, пара таблеток и появлялась полная иллюзия того, что это Тори сейчас доводит ее до вершины блаженства. Бедра Тэйлор энергично задвигались, проталкивая в себя все глубже пальцы девушки, скользящие внутри нее.

– Тэйлор? – послышался голос Тори из-за двери.

Тори вошла в дом, неся на руках спящего ребенка. Джессика была очень капризна, потому что у нее резались зубки, и она думала, что если у нее не получается заснуть, то вокруг все должны бодрствовать. Девочка так капризничала, что Тори пришлось оставить ее занятия раньше обычного. Тори уложила малышку в колыбельку и вернулась в гостиную. Она заметила машину Тэйлор в гараже и удивлялась, почему она дома. Пройдя через коридор, она позвала подругу.

Глаза Тэйлор резко открылись и она практически скинула с себя женщину на пол.

– Черт! – сказала Тэйлор застегивая пуговицы на рубашке и натягивая джинсы. – Я выйду через минуту, Тори?

– Это кто? – спросила девушка, пытаясь найти свою юбку и собрать осколки своего эго.

– Моя соседка, – грубо ответила Тэйлор.

Девушка посмотрела на безымянный палец Тэйлор, где было обручальное кольцо.

– У тебя кто-то есть? – спросила она.

– Какая разница? – ухмыльнулась Тэйлор. Она не собиралась рассказывать девушке о ее отношениях с Тори.

В этот момент раздался плач ребенка.

– У вас еще и ребенок есть. Какая же ты стерва! – Тэйлор только посмеялась над злящейся женщиной. Она совсем не жалела, что ее удовольствие так быстро оборвалось.

Тэйлор провожала блондинку до двери, когда та столкнулась с Тори.

– Мне очень жаль, – сказала она Тори. Юная писательница только смотрела на нее, открыв рот.

– Я не знала. В смысле, я не развлекаюсь с несвободными женщинами, – продолжала девушка, развлекая Тэйлор и приводя Тори во все большее замешательство.

Женщина удивленно посмотрела на веселое лицо Тэйлор и вышла, хлопнув дверью.

Тори только покачала головой и прошла мимо Тэйлор в детскую. Она расстегнула пуговицы на блузке, взяла ребенка на руки и села в кресло-качалку, которое ей подарила Тэйлор, когда они с малышкой вернулись из роддома. Она прижала голодного ребенка к груди и нежно погладила ее по щечке. У нее никогда не возникало возражений, что Тэйлор наблюдает, как Тори кормит ребенка грудью. Просто это стало еще одним моментом, который они разделили. Тэйлор все равно не смогла бы отвернуться, даже если бы захотела. Зрелище того, с какой силой и одновременно непринужденностью, с которой ее маленькая подруга поднимала тяжелую девочку, сочетающуюся с нежностью, с которой она кормила ребенка, легко держа его на руках, давали Тэйлор уверенность, что когда-нибудь она воплотит это в творчестве. Сейчас же темноволосая художница могла только наблюдать, как сильны узы, связывающие мать и дочь, узы, которые не смогут нарушить ни время, ни обстоятельства. Это зрелище всегда вызывало в художнице умиротворенность и ревность в одно и то же время. Она была поражена, что женщина, сидящая перед ней, могла выглядеть так по-матерински и одновременно так чувственно.

– Тебе нужно было объяснить ей все, – нарушил тишину голос Тори.

Тэйлор пожала плечами.

– Ты хоть помнишь ее имя? – спросила грустно Тори, пытаясь скрыть дрожь в голосе покашливанием. Ей разбивала сердце мысль о том, что женщина, которую она так сильно любила, не находила ее привлекательной в ЭТОМ смысле.

Спокойствие Тэйлор начало испаряться и она чувствовала себя полным дерьмом, из-за того, что притащила другую женщину в дом, где она жила с Тори и малышкой.

– Прости, Тори, я не думала, что ты так скоро вернешься… этого больше не повторится, – извинилась Тэйлор.

Тори злилась на себя за то, что влезла в личную жизнь подруги. Она не имела никаких прав на сердце Тэйлор и не должна была мешать ей наслаждаться компанией той девушки.

– Ты можешь делать здесь все, что захочешь. Это твой дом, Тэйлор, – сказала Тори резче, чем ей хотелось.

Тэйлор посмотрела с болью во взгляде.

– Не говори так, коротышка. Этот дом принадлежит тебе и Джессике тоже. Мы же семья, забыла?

– Прости, я не хотела так сказать. Я просто не хочу, чтобы ты отказывала себе в личной жизни из-за нас двоих, – глаза Тори наполнились слезами.

Тэйлор опустилась на колени перед сидящей женщиной и смотрела на спящую девочку, уткнувшуюся носом в маленькую грудь Тори. Она протянула руку и нежно погладила стройными пальцами пушистую головку ребенка.

– Но вы и есть моя жизнь, – мягко произнесла Тэйлор.

Тори грустно улыбнулась на признание Тэйлор. Она бы хотела, чтобы они были настоящей семьей, но незаинтересованность Тэйлор в ней как в любовнице не была единственной преградой на их пути. Тори попробовала поддержать ребенка одной рукой, чтобы застегнуть лифчик.

– Давай я ее подержу, – встала Тэйлор, протягивая руки.

– Нет, я сама, – сказала Тори и прошла мимо подруги к детской кроватке.

– Теперь мне даже не позволено взять ее. Я думала, ты приняла мое извинение, – грустно произнесла Тэйлор.

– Ты что-то приняла, ведь так? – Тори посмотрела на лицо подруги.

– Я же завязала, – ответила Тэйлор с кривой усмешкой.

Тори не двигалась и смотрела в голубые глаза подруги.

– Да, – призналась Тэйлор, виновато опуская глаза. Только Тори могла пробудить в ней чувство вины.

– Я не хочу, чтобы ты брала на руки Джессику, когда ты в таком состоянии, – сказала Тори

– Я никогда не причиню ей боль, – сказала Тэйлор дрожащим голосом.

– Я знаю, длинная. Я также знаю, что иногда ты плохо держишься на ногах, например, как сейчас. Если что-то случится с Джессикой, ты себе этого никогда не простишь, а я буду винить себя за то, что не смогла этого предотвратить, – ответила Тори.

Глаза Тэйлор сверкнули, она развернулась и вышла из комнаты.

Тэйлор чувствовала, как падает в глазах подруги, и казнила себя за это. Она тяжело опустилась на пол, проклиная себя за то, что без наркотиков может чувствовать только гнев и больше ничего. Она открыла верхний ящик комода и вытащила из-под одежды деревянную коробку. Она раньше никогда не принимала ничего в доме, но если Тори думает, что она наркоманка, то ей нечего терять.

Тори мгновенно почуяла запах анаши. Она подошла к комнате Тэйлор и открыла дверь. Тэйлор сидела на полу, прислоняясь к кровати, и с закрытыми глазами медленно затягивалась сигаретой.

– Ты все еще хочешь поделиться? – спросила Тори входя в комнату.

– Что…? – Тэйлор с трудом сфокусировалась на ее лице.

– Ну, если это так хорошо, то, должно быть, я много пропускаю, – сказала Тори, протягивая руку к сигарете.

Тэйлор отдернула руку с сигаретой.

– Нет, – сказала она, шок все еще отражался на ее лице.

– Почему нет? – спросила Тори, пытаясь дотянуться до руки Тэйлор.

– Я сказала нет, не делай этого! – прошипела Тэйлор.

– По крайней мере, дай мне попробовать. Ведь тебе же это нравится.

– Мне это не нравится, – проговорила Тэйлор, уничтожая сигарету в пепельнице и убирая ее подальше. – Я просто не знаю, как остановиться, – тихо сказала она, и слеза скатилась по ее щеке.

Тори обняла широкие плечи подруги и притянула ее в свои объятия.

– О, длинная, почему ты не попросила меня о помощи? – Тори почувствовала, что тоже плачет.

– Так не должно быть. Я не могу просить о помощи. Я должна заботиться о тебе и о Джессике. Вот как должно быть, – ответила Тэйлор, пытаясь унять эмоции.

– О, милая, так не должно быть. Мы друзья, забыла? Мы все делим пополам.

Это ласковое обращение, которым она обычно называла Тори, сломало стены вокруг сердца Тэйлор, и она начала плакать всерьез. Несколько секунд Тэйлор плакала в руках у Тори, боясь упустить мгновение, когда девушка так нежно сжимала ее в объятиях.

– Я знаю людей, которые могут помочь, но ты должна сама захотеть этого, длинная. Это будет не просто, но ты не должна сдаваться. Будут дни, когда тебе захочется все бросить, но ты должна выдержать. Я буду рядом. Я и Джес – мы будем всегда с тобой и поддержим, если тебе будет плохо.

– Коротышка? – тихо спросила Тэйлор.

– Да?

Лучшего момента нельзя было представить. Тэйлор так много хотела спросить у Тори, но гордость не позволяла ей.

– Нет, ничего.

– Хочешь я останусь с тобой сегодня ночью? – Тори знала, что Тэйлор хочет.

Тэйлор только кивнула, боясь, что звук собственного голоса и руки Тори, обнимающие ее, опять заставят ее плакать.

Через несколько мгновений они переоделись и готовились ко сну. Тори проверила последний раз Джессику. Джессика беспокойно спала и Тори нежно поглаживала ее, чтобы расслабить мышцы девочки. Тэйлор остановилась в дверях, облокотясь на косяк, и наблюдала за молодой мамой.

– Возьми, – сказала Тори, предлагая Тэйлор взять малышку на руки. – Может быть, она успокоится с тобой.

Тэйлор взяла малышку сильными руками и зашептала ей на ушко нежные слова. Наконец, ребенок успокоился, и Тэйлор уложила ее в кроватку еще раз.

– Спасибо, – Тэйлор заглянула в улыбающиеся зеленые глаза.

– Пойдем, пора спать, – сказала Тори.

Они обе испытывали неудобство, ложась вместе в ту же самую кровать. Тори первая сломала лед, пригласив подругу в свои сильные объятия. Тэйлор удивленно подняла бровь и тут же почувствовала как пальцы Тэйлор легли ей на лоб скользнув под смоляную челку, расслабляя мышцы. От нежного контакта женщины на удивление быстро успокоились. Тэйлор закрыла глаза и наслаждалась прикосновением. Она знала, что это была не ночь любовниц, а ночь лучших подруг.

– Я боюсь подвести тебя, Тори, – призналась Тэйлор, перед тем, как заснуть.

– Все в порядке, ты не сделаешь этого, – Тори подтянулась и прошептала Тэйлор на ухо.

– Откуда ты знаешь? – сонно спросила Тэйлор.

– Потому что я верю в тебя, Тэйлор.

Наши дни…

– Просыпайся, соня, – позвала Тэйлор, открывая дверь в комнату Джес.

– Еще не может быть утро. Кажется, как будто я только что легла спать, застонала девушка из-под одеяла.

– Давай… я собираюсь сделать сырный омлет, – соблазнительно сказала Тэйлор.

Девушка продолжала стонать.

«Прямо как ее мать», – улыбнулась себе Тэйлор.

Она была сегодня утром в поразительно хорошем настроении, и сама не знала, почему. Художница думала, что, должно быть, это из-за возвращения к приятным воспоминаниям. Она редко позволяла себе мечтать о тех днях, но возвращение к воспоминаниям о ее подруге помогло почувствовать себя гораздо лучше, чем она чувствовала себя долгое время. Тори была единственной причиной, по которой она смогла всего этого достичь. Тэйлор достала из переднего кармана джинсов маленький плоский предмет, похожий на покерную фишку. Она задумчиво посмотрела на номер пятнадцать с одной стороны фишки. Если бы тогда не вера Тори в нее, она никогда не избавилась бы от наркотиков. Теперь пришло время вернуть долг. Она сделает все, что в ее силах, чтобы дочь Тори почувствовала к себе то же чувство любви и поддержки, что чувствовала когда-то она.

– Вставай, Джес, – Тэйлор сорвала одеяло. – После завтрака мы пойдем по магазинам, – сказала Тэйлор так, будто предлагая что-то соблазнительное.

– По магазинам? – Джес открыла глаза.

«Да, яблоко от яблони недалеко падает», – усмехнулась про себя Тэйлор.

Причесанные и умытые, но все еще сонные после нескольких часов сна, обе женщины принялись за тосты, омлет и сок.

– А что ты хочешь еще купить, кроме еды, конечно? – спросила Джес.

– Все, что тебе нужно или очень захочется, – сказала Тэйлор, кладя в рот последний кусок тоста.

– Да мне вроде бы ничего не нужно… – проговорила Джес.

– Тогда ты первая в мире семнадцатилетняя девушка, которая сказала такое! – ухмыльнулась Тэйлор. – Что-то ты должна хотеть, – сказала Тэйлор, глядя с надеждой на Джессику.

– Ну, я тут подумала прошлой ночью… В смысле… Ну я полагаю, что… – лепетала Джессика.

– Поверь, я тоже об этом думала, – сказала Тэйлор, наливая себе еще одну чашку кофе. – Должна признаться, что вчера я немного переборщила в плане реакции на случившееся. Ты приехала в незнакомое место, к женщине, которую даже не помнишь. Я не очень-то облегчила твой первый день, да?

– Ты пьешь кофе? – художница кивнула на стеклянный графин в ее руке. – О, черт, могу поклясться, что ты пьешь чай, да? – спросила она, не дожидаясь ответа на первый вопрос.

– Правильно, откуда ты знаешь? – спросила Джес.

– Твоя мама. Она всегда говорила мне, что я буду жить дольше, если буде пить зеленый чай, но я никогда не могла отказаться от моего стопроцентного Колумбийского. Все время, пока мы жили вместе, у нас было две кофеварки, одна для кофе, другая для чая. Держи, – Тэйлор протянула Джес блокнот и ручку. – Начинай составлять список вещей, которые мы должны купить.

– Что я сделала, чтобы заслужить все это? – спросила Джей Ти немного недоверчиво.

– О, для всего найдется цена, – ответила Тэйлор. – Ты должна сделать для меня две вещи.

– Какие?

– Только без паники. Все не так плохо. Первое, сегодня вечером мне нужно сходить в одно место, и я хочу, чтобы ты пошла со мной, а вторая, я хочу увидеть все твои рисунки из того альбома.

Джес глотнула и опустила глаза, услышав последнюю просьбу.

– Там совсем немного. Я хочу сказать, что они не так хороши, как твои, – нервно сказала Джес.

– Надеюсь, что нет. Я слишком много проделала работы и потратила кучу денег, чтобы они стали такими, – Тэйлор ответила, подмигивая и внимательно изучая зеленые глаза Джессики. Тэйлор смягчила голос. – Джес, я не буду смеяться ни над чем, что бы ты мне не показала. Я даже не скажу, хорошо это или плохо, если ты не захочешь услышать мое мнение. Я просто хочу знать, какую часть студии тебе выделить, – улыбнувшись, сказала Тэйлор. – Я имею в виду, что вижу, ты серьезно готова работать над своим творчеством, пока находишься здесь. Думаю, я могу сказать, насколько ты серьезна в своих намерениях, если увижу твои рисунки, ладно?

Джессика согласно кивнула.

– А о какой встрече ты говорила? – спросила она.

– Анонимных алкоголиков или, лучше, анонимных наркоманов, – не задумываясь ответила Тэйлор.

– Я настолько безнадежна?

– Если бы ты была так безнадежна, тебе не помогло бы даже это. Я хожу на эти встречи каждый четверг в течение последних пятнадцати лет. Джес, твоя мама говорила когда-нибудь с тобой об этом? Что-нибудь рассказывала обо мне? – «Например, что я лесбиянка, бывшая наркоманка, ну и о других моих маленьких увлечениях», – добавила про себя Тэйлор.

– Мама почти ничего не рассказывала о тех годах, когда она училась в колледже. Я пыталась спрашивать, но она всегда отвечала: «Это сложный вопрос».

– Джес, тебя беспокоит то, что я вспоминаю твою маму? – спросила Тэйлор, замечая выражение боли на лице девушки всякий раз, когда она упоминала ее мать.

– Нет, конечно нет. Просто я не думаю, что мама когда-нибудь будет мной довольна. Я доставила ей столько неприятностей, я ударила ее, а она… она просто совершенна.

Тэйлор усмехнулась.

– Думаю, я много могу рассказать о твоей маме, и большая часть будет положительная, но даже у нее есть свои недостатки, она не совершенство.

– Она тоже так говорит, но все люди думают, что она совершенна. Похоже, что она просто уступила миру, только так я смогла появиться на свет, – раздраженно сказала Джес.

– Да, твоя мать многим пожертвовала ради тебя, она готова все сделать для тебя, но это называется любовью к своему ребенку, никак иначе. Просто твоя мать принесла в жертву чуть больше, чем другие, – объяснила Тэйлор.

– Она верит в меня, а я ее только разочаровываю. Я расстраиваю ее, а она продолжает меня прощать. Сколько еще раз она сможет так поступать? – в глазах девушки показались слезы.

– Я – живое доказательство, что она может прощать очень долго, – тихо сказала Тэйлор, поведав Джес историю о том, как она вынуждена была признать, что у нее проблемы и заставить себя принять помощь.

Тэйлор вынула фишку с номером пятнадцать из кармана джинсов и положила на стол перед Джес.

– Это доказывает, что я чиста уже пятнадцать лет. Ты думаешь, что сделала так много плохих вещей? Твоя история не идет ни в какое сравнение с моей, девочка, и твоя мама знает все о моем прошлом. И даже несмотря на то, что она все это знает, она продолжает меня любить… она никогда не разочаровывалась во мне, – сказала Тэйлор, ее глаза заволокло слезами. – И я всегда буду обязана за это твоей маме. Я никогда не смогла бы побороть себя, если бы твоя мать не произнесла тогда этих слов, что она верит в меня. Я хочу, чтобы ты знала, Джес, что я тоже верю в тебя, и сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе справиться с этой проблемой.

– Я не такая хорошая, как мама. И никогда такой не стану, – подавленно призналась Джей Ти.

– Последнее, чего бы хотела твоя мать, это чтобы ты жила в ее тени, – сказала Тэйлор, удивляясь, откуда Джес могла почерпнуть такое впечатление о матери. На Тори не похоже.

– Поговори со мной Джес. Что действительно тебя беспокоит, почему ты не можешь открыться? – наконец, спросила Тэйлор.

– Я немного… думаю, я немного нервничаю. Ты собираешься рассказывать моей матери все, что я расскажу тебе? – спросила Джес.

– Нет, я не поступлю так с тобой, Джей Ти. Давай заключим с тобой маленький договор. Все, о чем мы с тобой говорим, должно быть правдой и оставаться между нами. Так мы сможем спокойно говорить, и ничего не опасаться. Что скажешь?

– Это касается и тебя? Если я задам вопрос, ты ответишь честно? – спросила Джес.

Тэйлор задумалась на несколько секунд, во что она ввязалась. Она никому не открывалась в течение долгого времени, особенно в некоторых вещах. «Господи, что если она спросит меня, что я чувствую к Тори?» Тэйлор подумала, что стоит рискнуть, чтобы дать девочке почувствовать себя увереннее.

– Конечно, я обещаю говорить правду, – сказала Тэйлор.

– Я могу спросить первая? – с надеждой в голосе проговорила Джес.

Тэйлор кивнула с кривой усмешкой.

– Как думаешь, почему мама не рассказывает мне о годах, когда вы были в колледже?

Тэйлор не была уверена, как ответить на этот вопрос.

– Джей Ти, все, что я могу тебе сказать, это мое личное мнение. Я правда не понимаю, почему она не рассказывала тебе, – Тэйлор запустила длинные пальцы в волосы и отодвинула холодный кофе. – Твоя мама всегда хотела быть лучше, чем ее собственная мать. Она всегда так боялась, что поступит неправильно с тобой. Я могу только предполагать, когда говорю, что она не гордилась некоторыми поступками, совершенными в молодости. Она осталась со мной, и я доставила ей столько неприятностей, сколько никому не пожелала бы. Может быть, она боится, что ты будешь меньше любить или уважать ее, если узнаешь обо всем этом. Джес, твоя мать любит тебя больше жизни, но я уверена, она всегда будет чувствовать себя виноватой за то, что не узнала как следует твоего отца, прежде, чем переспать с ним. Господи, Джес, мы так много делали глупостей в молодости.

– Какие например?

Тэйлор улыбнулась.

– Однажды, мы с ней напились, когда были здесь, в Калифорнии, и сделали себе татуировки. А еще все эти выходки в Женском Обществе, за которые каждую ночь мы отбывали наказание на кухне, – добавила Тэйлор.

– У мамы есть татуировка? – спросила Джес недоверчиво. – А что там?

Тэйлор расстегнула две верхние пуговицы на рубашке, оттянула ворот к левому плечу и спустила лямку лифчика. На ее левой груди было маленькое мультяшечное изображение Тасманского Дьявола. Джес засмеялась при виде татушки.

– Эй, мы были молоды, и мы были сестрами Женского Общества. Тау Альфа Зета… мы были ТАZ (Тасманкого Дьявола сокращенно называют Таz, и аббревиатура Женского общества была TAZ – прим. Переводчика), и вот результат. Так случилось, потому что Тори была очень пьяна, а то бы ни за что не согласилась, – добавила Тэйлор.

Внезапно Джес задумалась.

– Эй, что случилось? – спросила Тэйлор, боясь, что слишком далеко зашла.

– Твой друг детектив был прав, – Джес откинулась на спинку стула и вздохнула. – Я совсем не знаю свою мать.

Тэйлор посмотрела на Джессику так, как будто она и в самом деле была ее дочь. Девушка напряженно думала и смотрела в одну точку на столе так пристально, что, казалось, могла прожечь в нем дырку.

– Моя мама думает, что она виновата в моих проблемах, да? – спросила Джес.

– Да, думает, – честно ответила Тэйлор.

– Она не виновата, во всем, что я делаю, я виновата сама.

– А ЧТО ты делаешь? – спросила Тэйлор.

– Думаю, это я возвела маму на пьедестал, я знаю. Похоже, что я сама делаю ее совершенством. Я придумываю себе отговорки, чтобы не считать себя полным дерьмом. Мне легче считать ее совершенной, чтобы спокойно говорить себе: «Джес, что бы ты ни делала, ты все равно не будешь такой хорошей, как она», – поэтому можно больше не пытаться исправиться. Понимаешь, о чем я?

– Да, очень хорошо понимаю, Джес. Твоя мать была и всегда будет потрясающей женщиной в моих глазах, но и она далека от совершенства. Она точно так же ошибалась, как и остальные смертные, – Тэйлор встала, вылила остатки кофе в раковину и повернулась к окну. Она продолжала, повернувшись спиной к Джей Ти.

– У тебя хорошее начало, Джес. Черт, ты более зрелая, чем была я в твоем возрасте. Думаю, тебе стоит поработать, чтобы снять маму с пьедестала и чуть-чуть приблизить к земле. Проблема в том, что люди, которых мы возводим на пьедестал, имеют обыкновение падать с него. И, упав, оказываются ниже нас.

– Эй, мы так никогда не выйдем отсюда, – Тэйлор повернулась к Джессике. – Ты готова покорить дорогу?

– Конечно. Тэйлор?

– Хмммм? – ответила художница.

– У моей мамы правда есть татуировка? – засмеялась Джес.

– О, черт! – застонала Тэйлор. – Тори убьет меня, – закончила она, кладя руки на плечи Джес и подталкивая ее к двери.

Две женщины наконец договорились о радиостанции, которую обе могли слушать безболезненно, пока ехали в Лагуна Бич. Посещение магазинов прошло гладко, Тэйлор и Джессика обе нашли, что заниматься закупкой продуктов гораздо более увлекательное занятие, чем они думали. Пообедать они остановились в Симонс Дели. Джес была полна энтузиазма: она купила к обеду на завтра кучу разной еды.

– У тебя это от матери, – сказала Тэйлор с усмешкой. – Я ем только багелсы.

Тэйлор заказала себе на обед специальное блюдо Саймона. Джей Ти только с восхищением наблюдала, как женщина поглощала огромный бутерброд из ржаного хлеба, жаренной ветчины и яйца с салатом.

– Не могу представить себе, чтобы мама ела такое, – сказала Джей Ти.

– Не будь так уверена. В первый раз, когда твоя мать пришла сюда, она умяла два таких бутерброда, – ответила Тэйлор между укусами.

Когда они ехали в художественный магазин, Тэйлор задумалась, слушая радио, пока Джесс рассматривала достопримечательности. Все эти разговоры о Тори вернули ее память к тому времени, когда они были в Калифорнии вместе. Это был их единственный настоящий отдых вместе. Все было как в сказке. Если темноволосая женщина и Тори имели какие-то недомолвки по поводу степени заботы художницы о своей подруге и ее ребенке, то после двух недель, проведенных вместе, они исчезли. В Сан-Диего Тори понравилось все, особенно мама Тэйлор. Джин Кент сразу же полюбила Тори и считала симпатичную блондинку своей второй дочерью

По радио зазвучала песня и Джес вырвала Тэйлор из ее воспоминаний.

– Ты не против, если я сделаю погромче? – спросила она.

Тэйлор кивнула.

– А кто это? – Тэйлор любила музыку, но не всегда могла вспомнить, чья звучит песня.

– Сэведж Гарден. Новая группа… очень классная, – ответила Джей Ти.

Тэйлор усмехнулась над названием группы (переводится, как Дикий Сад, – прим. Переводчика), но поймала себя на том, что прислушивается к словам песни.

Maybe it's intuition (Может быть, это интуиция,)

But some things you just don't question (Но о некоторых вещах не спрашивают,)

Like in your eyes (Подобно тому, как в твоих глазах)

I see my future in an instant (Я сразу вижу мое будущее)

And there it goes (Я вижу)

I think I've found my best friend (Что, кажется, нашел своего лучшего друга)

I know that it might sound more than a little crazy (Я знаю, что может быть, это звучит как будто я сошел с ума)

But I believe (Но я верю)

I knew I loved you before I met you (Я знаю, что полюбил тебя еще до нашей встречи)

I think I dreamed you into life (Я думаю, что мечтал о тебе всю свою жизнь)

I knew I loved you before I met you (Я знаю, что полюбил тебя еще до нашей встречи)

I have been waiting all my life… (Я ждал тебя всю жизнь…)

Тэйлор не была уверена, слышала ли она еще что-нибудь из песни. После этих слов она опять погрузилась в воспоминания. В ее мыслях всплывал образ улыбающегося лица с искрящимися глазами цвета морской волны.

Апрель 1983

– У тебя только один выход в этом доме, Тори Грэй. Или ты зовешь меня мамой, или ты селишься в отеле, – сказала пожилая женщина, заключив Тори в объятия.

– Сдаюсь, мама, – ответила Тори принимая теплое объятие.

– А это, должно быть, Джессика, – произнесла Джин Кент бережно забирая девочку из рук своей дочери.

– Такая умница, – Тори улыбнулась дочке. – Она была просто ангелом, пока мы сюда летели. А Тэйлор дергалась весь полет, – блондинка кивнула в сторону подруги.

– Эй, я бы посмотрела на тебя, если бы у тебя были такие же длинные ноги, – сказала Тэйлор в притворном гневе.

– О, бедняжка… хочешь, я и тебе тоже подогрею бутылочку? Может, тогда тебе полегчает? – поддразнила Тори темноволосую женщину.

– И как ты с ними справляешься? – разговаривала Джин с ребенком. Девочка хихикала, глядя на двух женщин перед ней.

Тэйлор засмеялась и обняла мать, поцеловав в щеку.

– Я скучала по тебе, – призналась Тэйлор матери.

Джин Кент отлично знала свою дочь. Даже лучше, чем девушка представляла себе. Пожилая женщина увидела кое-что на лице дочери, когда та только вошла в дверь и представила свою соседку. Джин сразу же за это полюбила Тори. Джин говорила несколько раз с девушкой, и когда Тэйлор не было рядом, их разговоры длились часами, они беседовали обо всем на свете. Джин чувствовала, что отношения между этими двумя женщинами были особенные. Когда дочь сообщила ей, что собирается остаться в Мэйне и принять предложение Даймонд и Ален, а потом объяснила почему, мать подвергла сомнению это решение. Но, поговорив один раз с Тори, женщина поняла, какой необыкновенной была эта девочка, и насколько сильна их взаимная привязанность с Тэйлор.

Теперь, когда они обе стояли перед ней, женщина поняла, что ее глаза не ошиблись. Тэйлор казалась более непринужденной с собой и с окружающей средой, чем ее мать когда-либо видела. Девушка, которая покинула дом пять лет назад, была замкнута, угрюма и сердита большую часть времени. Взрослая женщина, которая сейчас появилась в ее дверях была уверена в себе и открыта. Темноволосая женщина посмотрела на свою соседку и улыбнулась. Джин прочитала в этом взгляде все чувства дочери. Голубые глаза Тэйлор светились любовью, когда она смотрела на Тори. Тори, в свою очередь, тоже смотрела на подругу с обожанием. Пожилая женщина задавалась вопросом, почему эти двое так сильно любят друг друга и не замечают этого.

Тори было очень весело с мамой Тэйлор, она слушала истории о временах, когда художница была еще меленькая, рассматривала фотоальбомы и еще много всяких разных вещей. Конечно, Тэйлор только стонала, глядя на все это, и отправлялась играть с Джессикой. Тэйлор просто оскорбилась, когда ее мать показала Тори ее младенческие фотографии, где она была совсем голая.

Это был отличный отдых для обеих женщин. Мать Тэйлор обожала Джессику и все время отправляла девушек на прогулку посмотреть достопримечательности, пока она присматривала за ребенком. В первый раз Тори отказалась, она не хотела злоупотреблять гостеприимством женщины. Но Тэйлор все-таки смогла выведать истинную причину отказа.

– Длинная, я никогда не оставляла Джес одну ни с кем, кроме тебя, а если что-нибудь случится? – сквозь слезы проговорила Тори.

– Милая, ну посмотри на меня, я же жива. Моя мама неплохо со мной справилась, справится и с Джессикой, – ответила Тэйлор.

– Жива, – Тори усмехнулась, позволяя подруге вытереть слезинку с ее щеки.

– Вот что я придумала. Почему бы нам для начала не сходить куда-нибудь пообедать не надолго? Я знаю здесь ресторанчик Дели. Тебе там точно понравится. Там вот такие огромные сендвичи, – широко расставив руки, Тэйлор показала размер. – Так ты сможешь быть недалеко и не будешь так сильно волноваться за Джес.

Тэйлор не была уверена то ли это хорошая компания, солнце Калифорнии или вкусная еда, но через пару дней, проведенных на пляже с Тори, она поняла, что это самое лучшее время в ее жизни. Тори призналась Джин, что чувствует себя немного виноватой, что так надолго оставляет дочь с ней, но пожилая женщина только махнула на нее рукой, сказав, что всегда мечтала быть бабушкой, и наслаждается каждой минутой, проведенной с малышкой. Джессика была просто гвоздем программы еженедельного собрания игроков в бридж, проходящего каждый четверг в доме Джин, и была предметом зависти для каждой женщины там.

– О, коротышка, эта футболка определенно для тебя, – смеялась Тэйлор, прикладывая майку к груди Тори. На ней было изображение вселенной с надписью «Ты здесь».

– Очень смешно, – улыбнулась Тори и хлопнула подругу по руке. – Если бы я была слепой, ты бы надо мной так не смеялась, но так как я еще и спорю с тобой, ты не можешь удержаться, так что можешь продолжать, – Тори сделала вид, что не замечает подругу.

Тэйлор поражалась неспособности Тори отличить север от юга, когда солнце ясно было видно. Тэйлор все время подшучивала над ней, что Тори может потеряться в собственном доме.

– Тэйлор Кент, – рядом прозвучал знакомый голос.

Тэйлор и Тори одновременно развернулись на звук. Высокая женщина с экстримально короткими светлыми волосами улыбалась Тэйлор. У нее были глаза орехового цвета, которые всегда смеялись.

– Робин? – неуверенно произнесла Тэйлор. – Черт меня подери! – воскликнула она, хватая руку незнакомки в крепком рукопожатии.

– Я говорила Синди, что это ты. Не могу сама еще в это поверить. Что заставило тебя вернуться? Я слышала, ты живешь теперь где-то на восточном побережье, – закончила Тэйлор глядя на Тори и улыбаясь ей.

– О, простите. Тори, это Робин Мэньон, старая нарушительница школьных порядков, такая же, как и я. Робин, Тори Грэй, – представила Тэйлор.

– Так странно, ты знаешь, Келли и Барб тоже здесь. Они сейчас живут в Сан-Франциско. Эй, мы сегодня вечером собираемся в Ченси, почему бы вам вдвоем тоже не прийти… будет просто фурор, – взволнованно сказала Робин.

– Не знаю, я не уверена, кто посидит с ребенком и… – Тихо проговорила Тэйлор.

– Господи, у вас что тоже есть дети? Как все меняется! Подождите, я позову Синди, – с придыханием сказала Робин.

Девушка побежала через улицу к маленькой брюнетке, которая беседовала с продавцом из магазина.

– Тэйлор, иди одна… ты заслужила небольшое веселье, – сказала Тори.

– Тори, ты же знаешь, я не пойду без тебя. Это НАШ отдых, забыла? – отрезала Тэйлор.

– Тогда бери меня с собой. Я тоже заслужила веселье, – улыбнулась блондинка.

– Коротышка, Ченси – это лесбийский бар, – тихо сказала Тэйлор.

– Аа… это значит, что там не веселятся? – вредно спросила Тори.

– Нет, там очень весело, – громко засмеялась Тэйлор.

– Тогда идем, – заключила Тори.

– Ты уверена? – спросила Тэйлор подругу.

– Ну, ты же не собираешься склеить какую-нибудь девчонку и бросить меня на произвол судьбы, да? – спросила немного напугано Тори.

– Конечно нет. Я бы не сделала так никогда, – мягко сказала Тэйлор. – Сегодня ты будешь моей парой, – ответила Тэйлор, когда к ним уже подошли ее подруга с маленькой брюнеткой.

– Синди, отлично выглядишь! – Тэйлор сказала маленькой женщине, когда представила Тори.

Было очевидно, что две маленькие женщины предназначены для дружбы. Похоже было, что они знают друг друга уже много лет, следующие полчаса они непринужденно болтали вместе.

– Нам пора, уже поздно. Встретимся в Ченси в восемь, – сказала Тэйлор.

– Хорошо, – сказала Робин, за руку оттягивая от Тори свою подругу.

– Ой, мне нужно зайти в магазин, а то вечером мне нечего будет надеть! – воскликнула Тори.

– Милая, ты привезла два полных чемодана одежды! – сказала Тэйлор, содрогаясь от мысли о магазинах.

– Но в этой одежде меня уже видели, – возразила Тори.

– Эти люди еще не успели тебя в ней увидеть, – пробовала Тэйлор вразумить подругу.

– Ты же видела! – ответила Тори, прижимая руки к бедрам и упрямо напрягая челюсти.

– В этом утверждении, конечно, есть где-то доля здравого смысла, но черт меня подери, если я знаю где, – пробормотала Тэйлор больше себе, чем Тори. – Вот, – сказала она, протягивая в руки маленькой блондинки свою кредитку. – Делай, что тебе вздумается. Я буду ждать тебя здесь, на этой лавочке, – Тэйлор указала на пустую лавку через улицу со стороны берега.

Тори подтянулась и чмокнула высокую подругу в щеку.

– Я недолго, – добавила она.

Тэйлор знала, что это неправда.

– Тэйлор, ты жива? – спросила Тори, стоя над ней.

Темноволосая женщина лежала, вытянувшись во всю длину скамьи, насколько та позволяла.

– Нет, я умерла в ожидании, – сухо ответила она. – Сейчас все еще пятница?

– Ха-ха-ха, – ответила Тори.

Тэйлор встала, забирая из рук Тори пакеты.

– Черт, а ты уверена, что все купила? – спросила Тэйлор с сарказмом.

– Ну, я тут купила несколько нарядов, естественно, что к ним нужно было подобрать обувь, – начала Тори.

– Ну, естественно, – сказала Тэйлор с притворным энтузиазмом.

– Ах, ты, – сказала Тори, сопроводив слова тычком в плечо ее подруги.

– Можешь бить меня, сколько влезет, – Тэйлор улыбнулась, пока они шли одни по пляжу.

– О, ты это обожаешь! – Тори засмеялась.

«Да, ты права, мне это нравится», – подумала про себя Тэйлор.

Тэйлор почистила джинсы. Она решила не предпринимать особых усилий чтобы приукрасить себя. Кожаные ботинки, черные джинсы, кожаная спортивная куртка, конечно же, черная, и шелковая блузка цвета лаванды составили ее наряд.

– Тори, ты еще не готова? – спросила она, постучав в дверь спальни Тори.

– Еще пара минут, – прокричала Тори с той стороны.

– Я буду внизу, – сказала Тэйлор, поворачиваясь к лестнице.

Когда Тори спустилась по лестнице дома, в котором выросла Тэйлор, темноволосая женщина подумала, что она даже не мечтала о таком, будучи подростком. На Тори были белая кожаная мини-юбка и светло-зеленая шелковая блузка без рукавов. На плече она держала белую кожаную куртку.

Тэйлор встала, тут же понимая, что сделала неверный ход, потому что ее колени почувствовала внезапную слабость, а во рту пересохло.

«Господи милостивый, я не могу взять ее в Ченси в таком виде. Там будет просто буйство!» – подумала про себя Тэйлор.

– Ух ты, – лишь сказала она.

– Ты думаешь, нормально? – спросила Тори, наслаждаясь реакцией подруги.

– Выглядишь… ошеломляюще, – произнесла Тэйлор после небольшой паузы.

– Ты тоже очень неплохо смотришься, – вернула Тори комплимент.

– А это для тебя, – Тэйлор вытащила откуда-то из-за спины букет свежих роз.

– О, длинная, это так мило. Они очень красивые, но чем я заслужила? – спросила Тори, вдыхая аромат цветов.

– Ну, я подумала, если это свидание, то ты должна получить цветы, – Тэйлор улыбнулась подруге.

– Тори, ты выглядишь просто потрясающе… вы обе потрясающи… – сказала Джин, держа на руках Джессику.

– Джин, ты уверена, что не против посмотреть за Джес, потому что если… – начала Тори.

– Ничуть. Идите и хорошо отдохните. И не садитесь за руль, если выпьете.

– Не волнуйся, мам. Я уже вызвала такси. На всякий случай, – подмигнула Тэйлор своей подруге.

Такси уже стояло под окном и яростно сигналило. Тэйлор не могла оторвать глаз от ног Тори, пока та садилась в машину. Тэйлор почувствовала, что она пропала. «О черт, мне придется выдержать столько поединков с собой сегодня», – подумала она.

– Ты уверена, что чувствуешь себя здесь комфортно? – спросила Тэйлор подругу, когда они садились за столик в дальнем конце бара, который зарезервировала им Робин.

– Конечно, – ответила Тори, улыбаясь ослепительной улыбкой своей соседке.

Тэйлор не была уверена, сможет ли она сама это выдержать. Она наслаждалась, глядя на веселое лицо Тори, но ее просто бесило, что другие женщины бросали заинтересованные взгляды в сторону привлекательной блондинки. Тори была в восторге от того, как начался вечер. Она представляла себе, что они с Тэйлор на настоящем свидании, и потрясающе красивая женщина, сидящая сейчас напротив нее, действительно любит ее как женщину. Она не знала, чего ожидать от лесбийского бара, но в значительной степени он походил на другие бары, в которых ей приходилось бывать.

– Хочешь чего-нибудь выпить? – спросила Тэйлор.

– Винный кулер подошел бы в самый раз, – сказала Тори, наблюдая, как ее подруга встала и пошла к бару.

– Вы не будете возражать, если я скажу, что у вас самые красивые глаза, которые я только видела, – сказала незнакомка с улыбкой, подходя к Тори.

Тори засмеялась. Незнакомка была даже моложе ее. Она встала на колени около стола и продолжала расхваливать физические достоинства блондинки.

– Вообще-то я здесь не одна, – вежливо прервала Тори.

– Кто-то должен сообщить вашей спутнице, что она чертовски счастливая женщина, – мягко сказала незнакомка.

– Она уже знает, – низкий голос Тэйлор раздался из-за спины коленопреклоненной женщины.

– Могу поспорить, это ваша спутница, – незнакомка сказала со знающей усмешкой.

– Ага, – улыбнулась в ответ Тори.

Молодая женщина посмотрела на возвышающуюся над ней Тэйлор.

– Ух ты, – сказала она, все еще глядя вверх, хотя уже и стояла в полный рост. – Я уже испаряюсь, – сказала она, уходя, с обеспокоенной улыбкой. Незнакомка поняла, что у нее не хватит силенок вступить в противоборство с ТАКОЙ женщиной.

Тэйлор просто стояла с двумя бутылками в руках. Когда она отвернулась от бара и увидела другую женщину, вьющуюся вокруг ее подруги, первым желанием было метнуться туда и придушить женщину на коленях собственными руками. Потом она услышала смех Тори. Никто не сеялся так, как это делала Тори, по крайней мере, на слух Тэйлор. Это было так непринужденно и легко. Ни один звук так не будоражил слух Тэйлор, как это делал смех Тори.

Тэйлор наблюдала, как женщина продолжает болтать с Тори, и поражалась, какой грациозной была манера Тори, с которой она принимала флирт. На мгновение Тэйлор подумала, что ее маленькая подруга наслаждается таким вниманием к себе от другой женщины. Но потом художница поняла, что Тори всегда была открыта и дружелюбна, она просто была собой.

– Я не могу оставить тебя ни на минуту, да? – сказала Тэйлор так громко, чтобы ее услышали все сидящие вокруг. На ее губах играла хитрая улыбка.

Тори опустила голову, ее щеки залил густой румянец. Тэйлор подумала, что ничего привлекательнее она не видела.

– Она была так мила, что я не хотела ранить ее чувства, – объяснила Тори.

– Если хочешь, я могу вернуть ее, – сказала Тэйлор, симулируя попытку сорваться с места.

Наивное выражение на лице Тори заставило Тэйлор рассмеяться во весь голос над своей маленькой подругой. Обнимая одной рукой Тори за плечи, другой Тэйлор приподняла подбородок блондинки так, чтобы их глаза встретились. Неровная усмешка осветила лицо Тэйлор.

– Никогда не меняйся, Тори. Я люблю тебя такой, какая ты есть, – мягко сказала Тэйлор, нежно целуя Тори в щеку. В баре не нашлось женщин, которые рискнули бы жизнью бросить вызов темноволосой художнице, пригласив Тори на танец. А те, которые все-таки отваживались, уходили сами, как только видели их вместе, так близко сидящих за столом.

Губы Тэйлор как раз касались щеки Тори, когда их прервали.

– Приятно знать, что жизнь в браке не уничтожила романтичность отношений, – усмехнулась Робин, садясь вместе с Синди за большой стол.

– Очень смешно, ты знаешь… – начала было Тэйлор, но ее остановила рука Тори, накрывшая ее ладонь.

– Не бери в голову, – сказала Тори с улыбкой, от которой растаяло сердце Тэйлор.

Тэйлор хотела объяснить ее старым подругам, какие отношения связывают их с Тори, но девушка остановила ее. На мгновение Тэйлор заметила странный взгляд глубоко в зеленых глазах Тори. Темноволосая женщина подумала, что Тори как всегда в своем репертуаре. «Она наверное думает, что это будет жестокий удар по моему эго, сказать им, что я с ней не сплю». Рассуждала про себя художница. Ее подруга всегда заботилась о чувствах Тэйлор.

Это была лучшая ночь, которую Тори и Тэйлор провели вместе. Они смеялись и шутили все время. Тори и Синди, болтали как старые подружки, а Барб и Келли никак не могли надивиться на перемены, которые произошли с Тэйлор. Тори слушала истории о том, что вытворяла Тэйлор с друзьями, когда они были подростками. Казалось в Сан-Диего никто не смог уберечься от их диких выходок.

– Да, и посмотрите на нас теперь, респектабельных профессионалов, – сказала Келли с усмешкой.

– Ну, по крайней мере, вы профессионалы…куда мне до вас, зеленой, – поддразнила Тори.

Стол взорвался смехом.

– Она мне определенно нравится, – сквозь смех произнесла Робин.

– Обожаю эту песню, – Барб встала и увела на танцпол свою партнершу.

– Пойдем, детка, потанцуем, – Робин пригласила маленькую брюнетку, сидящую возле нее.

– Ага, чтобы все смеялись над тем, как я танцую? – ответила брюнетка.

– А что ты скажешь, Тори, хочешь потанцевать? – Робин смотрела через стол на блондинку.

– Я… – Тори замялась. Она раньше никогда не танцевала с женщиной, и думала, что это должно отличаться от танца с мужчиной.

– Не в этот раз, детка, – ответила Тэйлор, спасая подругу от замешательства. – Этот танец она обещала мне.

Тори смотрела несколько секунд на протянутую руку Тэйлор, прежде чем приняла решение. Если она собиралась выставить себя идиоткой, то нет лучшего места это сделать, чем в руках Тэйлор. Она положила руку в большую ладонь Тэйлор и позволила увести себя на танцпол.

– Извини, я плохо танцую, да еще здесь, я в первый… – извинялась Тори, чувствуя, как нежная рука Тэйлор легла ей на спину.

– Ничего, я понимаю. Мы всегда можем уйти отсюда, – предложила Тэйлор.

– Нет. Я имею в виду то, что мы здесь… – голос Тори дрожал.

Тори несколько раз наступала на ноги своей партнерше, пока окончательно не смутилась. Тэйлор чувствовала напряжение, растущее в теле маленькой женщины.

– Эй, – мягко сказала Тэйлор, чтобы привлечь внимание женщины. Когда глаза Тори ответили на пристальный взгляд темно-синих глаз, Тэйлор опять заговорила.

– Все будет хорошо, если будешь смотреть в глаза партнеру, а не на его ноги. Когда ты танцуешь с кем-то, то один из партнеров должен дать другому небольшой контроль. Просто позволь своему телу следовать за моим туда, куда оно его ведет, и не думай о том, что ты делаешь, – мелодично звучал голос Тэйлор. Она почувствовала, что ее слова успокаивающе подействовали на Тори.

– Просто смотри в мои глаза. Ты можешь увидеть все, что твой партнер думает и чувствует, в его глазах, – закончила Тэйлор.

Художница пристально смотрела в глубину глаз Тори, как будто пытаясь передать ей все секреты своей души. Она потеряла себя в зеленой глубине, которая напоминала ей океан под лучами утреннего солнца. Глубокий цвет морской волны с искрящейся золотой полосочкой вокруг. Нервный импульс прошел по всему ее телу, она испугалась, что Тори увидит всю любовь, которую Тэйлор хранила для нее, и тут же испугалась, что не увидит.

– Видишь, не так все сильно и отличается, когда танцуешь с женщиной, да? – тихо спросила Тэйлор.

Тори могла только улыбнуться, гадая, как Тэйлор прочитала ее мысли. «Господи, как я могу сказать ей, что это совсем другое. Не один парень не заставлял меня так себя чувствовать раньше», – думала она.

Тори поймала себя на мысли, что наслаждалась таким близким контактом с Тэйлор. Их тела касались друг друга. Тори позволила Тэйлор вести и почувствовала, что их тела составляют одно целое. Кроме радости от рождения ребенка, Тори могла сказать, что танец с Тэйлор, самое восхитительное ощущение, которое она пережила за всю жизнь.

– Гораздо лучше, – прошептала Тэйлор в ее ухо, когда музыка закончилась.

Тори не была готова нарушить это волшебство. Как только снова зазвучала медленная мелодия, Тори потянула художницу за рукав.

– Пожалуйста, давай еще потанцуем? – Тори с надеждой смотрела в лицо подруги.

Тэйлор подарила ей кривую усмешку.

– С огромным удовольствием, – сказала художница, снова обнимая Тори.

Тэйлор никогда не могла вспомнить, как назывались те две песни, под которые она танцевала с женщиной, которой принадлежало ее сердце. Она помнила только свои ощущения. Как будто она всегда любила эту маленькую женщину всем своим существом. Как будто она полюбила ее еще до того, как они встретились, как будто та мечта об идеальной для нее женщине вдруг ожила.

Наши дни…

– Эй, Тэйлор, разве художественный магазин называется не «Дани»? – Джес вырвала художницу из ее воспоминаний.

– Да, я знаю, – приходя в себя от задумчивости сказала она. – Я проехала его.

– О чем ты думала?

– Просто оставь меня в покое на пару минут, ладно, – ответила Тэйлор.

Тэйлор совсем не собиралась рассказывать Джес о своих мыслях, тем более, что она думала о Тори. «Господи, что со мной последнее время. Я не задумывалась об этих вещах годы!»

Она развернула машину и припарковалась у магазина Дани, найдя место для Эксплоэра прямо перед большими стеклянными дверьми. Тэйлор вошла в огромный магазин, в который съезжались художники со всей Калифорнии, и обратилась к Джей Ти.

– Художественные столы и мольберты в той стороне, давай сначала взглянем на них.

Джессика следовала за темноволосой художницей в заднюю часть магазина. Ей приходилось почти бежать за темноволосой художницей, и не отставала она только потому, что была почти такой же высокой.

– Мы приносим свои извинения… – рассыпался в любезностях мужчина. Когда он обернулся, его лицо расплылось в улыбке. – Тэйлор! Я думал, тебя не будет видно, пока не закончится выставка. Что случилось?

– Привет, Дани, – Тэйлор оторвала взгляд от стула, который она рассматривала. – У меня гостит дочь подруги и ей нужны стол, мольберт, запасы бумаги, красок и всего, что ей может понадобиться. Джессика, это Дани Пари. Замечательное учреждение, в котором ты имеешь честь стоять, принадлежит ему.

Джей Ти пожала руку мужчины.

– Вы знаете, у моей мамы, кажется, есть глиняная посуда с вашим именем, такое может быть? – спросила Джес.

– Конечно, я занимаюсь этим, когда не поставляю разную бумагу, карандаши и так далее. А кто ваша мама?

– Тори Грэй, только она живет в Чикаго…

– О, господи, не та Тори Грэй, что пишет книги? – Дани посмотрел сначала на Джес, потом на Тэйлор, они обе кивнули.

– О, господи, – повторил мужчина.

Джес усмехнулась над реакцией человека. Что-то внутри нее подсказало, что она на правильном пути. Еще неделю назад она ни за что не призналась бы, что Тори Грэй – это ее мать, а теперь чувствовала гордость за то, что может хвастаться известной мамой.

Тэйлор присела на один из стульев и ждала, пока ее друг успокоится. Она знала, что если бы Дани узнал, что Тори ее близкая подруга, с ним не возможно было бы иметь никаких дел. Первая книга Тори «Стиви» была написана о ее старшем брате и его борьбе со СПИДом. Книга не только заняла первое место в списке бестселлеров в «Нью-Йорк Таймс», но и вызвала огромную любовь общества к молодому автору за ее открытый и честный взгляд на геев и часто враждебный мир, в котором им приходится существовать. Дани и Алек, его любовник последние двенадцать лет, были теми из немногих людей, с которыми Тэйлор росла.

– Ну, дорогие мои, вы пришли по адресу. Тэйлор, на какую сумму мы можем рассчитывать? – Дани взял Джей Ти за руку.

– Лимит не ограничен, – улыбнулась Тэйлор.

– Отлично, леди и джентльмены…у нас в гостях знаменитость. Так, Джессика, каким видом искусства вы занимаетесь? – спросил Дани, утягивая Джес в другую часть магазина. Тэйлор решила найти Алека в офисе магазина и спрятаться там с чашечкой кофе.

– Как думаете, акриловые краски лучше ложатся на бумагу, или, может быть, лучше холст? – симпатичная блондинка обратилась к Джессике, поскольку та рассматривала образцы бумаги.

Джессика посмотрела вверх на голос из своей коленопреклоненной позы и почувствовала, что потеряла дар речи. Молодая женщина была на несколько дюймов ниже ее ростом, и ее короткие светлые волосы спадали на лоб забавными кудряшками. Ее большие карие глаза ожидающе смотрели на девушку на полу.

– А? – Джей Ти с нетерпением ждала, чтобы ее мозг наконец послал сигнал ногам, и они могли бы распрямиться.

Блондинка заметила замешательство Джес и внезапно поняла свою ошибку.

– Вы не работаете здесь, да? Простите, я думала, работаете. Правда, мне очень жаль.

– Ничего страшного, – наконец обрела голос Джес. – У меня есть подруга, которая рисует. Она могла бы ответить на ваш вопрос. Я могу позвать ее, если вы подождете пару секунд.

– Конечно, – девушка лучезарно улыбнулась, ее улыбка еще больше увеличилась, когда она увидела, как Джес, двигаясь спиной вперед, спешит в заднюю комнату.

– Тэйлор! – громко прошептала Джес, так, что от неожиданности художница уронила на пол чашку кофе. – Мне твоя помощь нужна. Там одна девушка спрашивает про краски. Ты можешь ответить?

– О, я позабочусь о ней, – подскочил Дани.

– Нет! – голос Джей Ти чуть не сорвался на визг. – Мне нужна Тэйлор… потому что… о, Тэйлор, ну пойдем, я не могу тебе сейчас объяснить.

Тэйлор усмехнулась над поведением Джес, но все-таки встала со стула посмотреть, в чем причина такой суеты.

– И постарайся не смотреть на меня, как на идиотку, ладно? – попросила Джей Ти, утягивая за собой Тэйлор.

Через некоторое время Тэйлор ответила на все вопросы девушки. Стало очевидно, что Джессика просто очарована ею. Самое интересное, что девушка отвечала взаимностью. Она флиртовала так, как будто Тэйлор не было рядом.

– Ну, если у вас больше нет ко мне вопросов… – Тэйлор почти махала рукой перед лицом девушки, чтобы привлечь ее внимание.

– А, что, нет. Вы больше, чем помогли, спасибо вам огромное.

Тэйлор вернулась в офис, отодвинув от двери Дани и Алека.

– Любопытные ребята. Что если они повернутся и увидят вас? – упрекнула Тэйлор.

– Ты смеешься? – Алек засмеялся глубоким низким голосом. – Они не могут оторваться от глаз друг друга. Потрясающе! – мужчина прошептал, когда обернулся к Дани и Тэйлор. – Твоя дочь только что взяла телефон блондинки. Ну и дела.

– Она не дочь Тэйлор, – Дани объяснил, кто мать Джессики.

– Тори Грэй? Здорово, может, она напишет об этом книгу? – Алек серьезно сказал Тэйлор.

– Может быть… ЕСЛИ она узнает, – предостерегающе сказала Тэйлор.

– Ты знала, что она лесбиянка? – спросил Дани.

– Догадывалась.

– А она сама, думаешь, знает?

– О, господи, надеюсь на это. Если нет, придется звонить моей матери и просить совета! – раздраженно ответила Тэйлор.

Тэйлор и Джессика провели приятный день вместе. Они вернулись домой и пытались соорудить что-нибудь поесть, пока у них оставалось пара часов до поездки в Лагуна Бич. Тэйлор заметила, что Джес несколько больше возбуждена, чем обычно и начинает нервничать. Темноволосая женщина хорошо знала это чувство. Она научилась распознавать это ощущение, обозначающее, что организм требует наркотиков.

Тэйлор привела за руку девочку в студию. Обстановку мини-студии Джес должны были привезти через два дня, так что она усадила ее за свой собственный стол для рисования.

– Вот, рисуй, – коротко сказала она.

– Что рисовать? – сконфуженно спросила Джес.

– Рисуй первое, что придет в голову. Не думай о том, как это будет выглядеть, просто займи ум и руки.

Тэйлор оторвалась через некоторое время от того что сама рисовала, чтобы увидеть, как Джес, склонившись над бумагой, полностью ушла в работу. Темноволосая женщина улыбнулась. Отличная идея. Этот план придумала Тори. Замена одного увлечения на другое. Безопасная склонность занимает место разрушительной.

Пока контакт с девочкой наладился, но Тэйлор знала, что всегда должна быть настороже. Даже если сейчас все идет хорошо, Тэйлор понимала, что ей придется еще долго выполнять роль няньки. Ей предстояло настоящее испытание на вдержку, которое нужно будет совмещать со своей работой в течение шести месяцев. «Дай мне силы», – мысленно обращалась Тэйлор к тому, кто должен заботиться о таких вопросах.

– Ты узнала, как зовут ту девушку из магазина Дани? – Тэйлор решила немного ослабить напряжение, которое царило в машине. Девушка была молчаливее обычного, нервной и дерганой. Тэйлор вспомнила, как сама себя чувствовала, когда шла на первую такую встречу.

– Вэл, Вэлери Кейн, – ответила Джей Ти.

– Тэйлор?

– Хммм

– Я не уверена, знаешь ли ты, но я лесбиянка, – нервно сказала Джес.

– Мне всегда приятно, когда кто-то доверяет мне настолько, что может сообщить такую информацию, Джес.

– Джес?

– Да? – отозвалась девушка.

– Я тоже, – торжественно объявила Тэйлор.

– Что? – почти закричала Джессика, когда через несколько секунд ее мозг переварил сказанное. Внезапно, она почувствовала, как некоторые вещи встают на свои места в отношении старшей женщины, но это были только неясные чувства, чувства, тесно связывающие ее с Тэйлор.

– А мама об этом знает? – единственное, что смогла спросить Джес.

– Да, – Тэйлор хихикнула. – Твоя мама узнала об этом, когда мы вместе учились в колледже.

– Она никогда не говорила мне, – ответила Джес.

– Наверное она думала, что если я сама тебе не скажу, значит это не должно тебя касаться, – сказала художница.

– Надо же, – Джессика тряхнула головой. – Я думала, что маму хватит удар, если я скажу ей. А вы с ней не были… ну ты понимаешь?

– Нет, хотя это не твое дело, но нет, – ответила Тэйлор. – Твоя мама всегда была моей лучшей подругой, только так.

– А ты об этом когда-нибудь думала? – спросила Джей Ти, когда они подъехали на парковку перед небольшим одиноко стоящим зданием.

– Это здесь, – сказала Тэйлор, быстро выходя из машины и оставляя вопрос без ответа. – Почему бы тебе не оставить все твои вопросы и немного не послушать, ладно? – закончила Тэйлор, проводя девушку через переднюю дверь.

Тэйлор поняла, что чудом избежала ответа. Она могла только надеяться, что Джес забудет об этом вопросе, хотя… Если она такая же, как ее мать, то вцепится в него, подобно пит-булю, и не отпустит, пока не получит ответ.

Тэйлор указала Джес на два места рядом с выходом. У нее было чувство, что Джей Ти немного паникует, вся обстановка нервирует ее. Тэйлор хотелось оставить ей пути для отступления. Если она захочет уйти, пусть. Они приедут сюда в следующий четверг и попробуют еще раз. Оставалось примерно двадцать минут до начала.

– Ты в порядке? – спросила Тэйлор девушку.

– Вроде да, – неуверенно ответила она.

Тэйлор взяла руку девушки в свои.

– Не волнуйся Джес, ты можешь ничего не говорить и ничего не делать, просто слушай. Никто тебя не заставляет, так что расслабься, ладно? – мягко проговорила Тэйлор.

Джес кивнула и выдавила слабую улыбку.

– Тэйлор, как у тебя дела? – почти такая же высокая, как и Тэйлор, женщина наклонилась в ней, оперевшись на одно колено о соседний стул. Джей Ти отметила, что была потрясающе красивого оттенка шоколадная кожа.

– Натали, я хочу тебя кое с кем познакомить. Джес, это Натали, – Тэйлор смотрела на девушку. – Это Джессика, – закончила Тэйлор представление. – Джес поживет у меня некоторое время, – было единственное пояснение.

– Очень приятно с тобой познакомиться. Не позволяй нам особо сильно тебя пугать, – нежно сказала Натали. – Тэйлор, мне нужна твоя помощь, – продолжила она, поворачиваясь к художнице. – Джейн уехала домой, и я отчаянно нуждаюсь в ком-то, кто бы говорил. У тебя всегда хорошо получалось. Ты не возражаешь?

«Прекрасно! Как во время, главное», – подумала про себя Тэйлор.

– Не знаю, – Тэйлор повернулась, чтобы посмотреть на Джессику.

– Все нормально, – ответила она на незаданный вопрос. – За меня можешь не волноваться.

Тэйлор не то надеялась услышать. Она много раз выступала на собраниях, и это было так просто рассказывать о своем прошлом совершенно незнакомым людям. Теперь здесь была Джессика, и Тэйлор думала, что же ей сказать.

– Хорошо, – ответила она со взглядом, говорящим «Я вынуждена.»

– Отлично, ты спасаешь мне жизнь. Я тебе обязана, – сказала Натали, становясь обеими ногами на пол.

– Ты так каждый раз говоришь. Когда же я увижу оплату долга? – сказала Тэйлор с улыбкой.

– Ты получишь свою награду в раю, дитя мое, – Натали подарила ей задорную улыбку.

Тэйлор фыркнула.

– Да? А что, если меня туда не пустят?»

Натали засмеялась и подмигнула темноволосой женщине.

– Добро пожаловать всем. Меня зовут Натали.

Встреча началась. Каждый раз, когда Тэйлор просили выступить, она всегда старалась рассказать что-то новое. Она многое преодолела, чтобы достичь того, чего она достигла, и это многим давало надежду. Сейчас она нервничала, ожидая, пока Натали позовет ее на сцену. В комнате сидело около двух дюжин людей всех возрастов, рас и социальных положений, но один единственный из них пугал Тэйлор до чертиков. Та, которая сидела рядом с ней. Она даже не представляла, как Джессика может воспринять рассказы о ее прошлом. Тэйлор боялась показать ей то, что, возможно, показывать совсем не надо. «Черт, я просто хочу быть для нее хорошим примером».

Эта мысль крепко завладела Тэйлор. «Как следует нам поступить с Джес? Я, черт возьми, уверена, Тори не хотела бы, чтобы я позволила ей все это услышать. Она думает, что мы можем ее защитить от всего этого дерьма, просто притворяясь, что его нет. Бедняжка, она не понимает, что своим стремлением оградить ее от всего этого, она только сильнее толкала дочь к непослушанию. О, господи… мы становимся похожими на наших матерей. Разве Эвелин не старалась сделать то же самое с Тори и ее братом? Женщина прошла через всю жизнь, думая, что если не говорить с ними об этом, то они ничего и не узнают, если она будет делать вид, что ее сын не гей, он им не будет. Я не сделаю так… только не с Джессикой… и не позволю Тори поступить, как ее мать.»

Тэйлор очнулась от своих мыслей как раз вовремя, чтобы услышать, как Натали представила ее. Подмигнув Джессике, она заняла место на сцене. При помощи микрофона звук разносился во все уголки зала. Но Тэйлор обладала таким голосом, что никакое усиление ему не требовалось. Она вышла на середину сцены и спросила, все ли ее слышат. Ей нравилось более личное общение. Когда все кивнули, она начала рассказывать о себе.

Некоторые из аудитории уже знали Тэйлор. Она приходила сюда вот уже четырнадцать лет по четвергам. Большинство людей сторонились красивой женщины, но некоторые все же подходили и комментировали ее истории, рассказывали, что для них значит ее опыт. Тем храбрым индивидуалам, которые приходили к ней за поддержкой, она всегда дарила свои лучезарные улыбки и немного общения.

Когда она начала говорить, в ее памяти всплыла комната, очень похожая на эту. Комната находилась в подвале старой церкви в Мэйне, в августе там становилось очень душно. Как раз тогда она в первый раз пришла на встречу анонимных наркоманов, сразу после того, как они с Тори вернулись из отпуска в Калифорнии. С той ночи, когда Тэйлор призналась Тори, что у нее проблемы с наркотиками, она больше не притрагивалась ни к чему, кроме аспирина. Тэйлор много молчала, были дни, когда хотелось махнуть на все рукой и, наконец, перестать чувствовать эту боль, но искушению она не поддавалась. В такие моменты рядом всегда оказывалась Тори. Она держала ее в своих объятиях до тех пор, пока подруге не становилось легче. Тори внимательно слушала Тэйлор, пыталась сочувствовать ей, но до конца не понимала, что испытывает ее темноволосая подруга, потому что сама никогда не увлекалась наркотиками. Ей стоило много труда поставить себя на место Тэйлор. Тогда ей и пришла идея о встречах АА. Это было место, где Тэйлор могла разговаривать с людьми, испытывающими те же проблемы, слушать советы тех, кто уже прошел через это. Тот день в августе изменил жизнь Тэйлор, но она никогда не рассказывала Тори, насколько она испугалась.

Август 1983

– Ты думаешь, у меня получится? – спросила Тэйлор подругу, пока вытаскивала Джессику в детском сиденье из Чероки.

– Все будет хорошо! – уверенно улыбнулась ей Тори.

«О, господи, Тори, что эта улыбка делает со мной. Только ради тебя, коротышка… только ради тебя», – думала Тэйлор.

Тэйлор взяла девятимесячную малышку из рук матери. Она росла не по дням, а по часам, и выглядела так, как будто была дочерью Тэйлор. Тэйлор иногда ложилась на пол с малышкой и ставила перед ней маленький игрушечный набор для баскетбола. Она всегда поддразнивала Тори, говоря, что когда малышка вырастет, то пойдет играть в НБА за Лейкеров. Что бы не делала Тори в этот момент, она все бросала, приходила в комнату и говорила:

– Или это будут Быки, или в баскетбол она не пойдет.»

Две женщины прошли через двери церкви и спустились по лестнице. Тори шла впереди. В подвале уже набралось достаточное количество людей. Женщина примерно в возрасте Тори, повернулась к ним от маленького столика.

– Привет, я – Ева. Как у вас дела? – сказала девушка улыбаясь.

– Отлично, сестра, – Тори ответила на рукопожатие Евы. – Меня зовут Тори, я разговаривала с вами по телефону сегодня утром.

– Правильно, а это наверное ангелочек, который кричал на заднем плане, – ответила Ева, замечая Джессику. – Вы, должно быть, Тэйлор. Очень приятно.

– И мне, сестра, – нервно ответила Тэйлор. В конце концов, не все еще забылось из двенадцати лет католического обучения.

– О, пожалуйста, зовите меня просто Ева. Никто не называет меня сестра. Только моя мама, чтобы впечатлить дам за бинго, – засмеялась Ева. – Ну, что ж, Тэйлор, вы собираетесь попытаться?

– Попытка – правильное слово, – ответила Тэйлор. – Я ничего не знаю об этой программе из двенадцати шагов, но я в игре.

– Великолепно! Это то, что я хотела услышать. Чтобы измениться, нужно этого хотеть. Тори, почему бы вам не забрать малышку у Тэйлор, а мы с ней пойдем пообщаемся с людьми. Все нормально, Тэйлор?

– Наверное, – неопределенно ответила Тэйлор. Ее колени делали все, что угодно, только не поддерживали ноги.

Когда Ева повернулась, приглашая Тэйлор идти за собой, Тэйлор обратилась к подруге.

– Тори, я не уверена, что смогу говорить с монахиней.

– Все в порядке, она не выглядит как настоящая монахиня. Вперед! Мы с Джес будем тебя ждать здесь, – подтолкнула Тори подругу в направлении офиса.

– Не волнуйся, Тэйлор. Ты не должна здесь делать того, чего тебе не хочется, – сказала Ева из-за плеч темноволосой женщины.

Тэйлор немного расслабилась, напряжение, сковывающее ее плечи, спадало. Ева предложила ей чашку кофе и начала задавать вопросы. Отвечая на них, Тэйлор заметила, что она более открыта, чем ожидала от себя. По прошествии времени, Тэйлор поймала себя на том, что рассказывает этой женщине вещи, которые о ней не знает даже Тори.

Женщина улыбнулась про себя, когда увидела, как Тэйлор скользнула на место рядом с маленькой блондинкой. Она видела намного худшие случаи с тех пор, как начала работать по этой программе, но за всю свою практику не припоминала женщины, больше, чем Тэйлор стремившейся побороть свою зависимость. Еве нравилось это в людях, нравилось, когда они были способны принимать помощь. Она могла с уверенностью сказать, что эта темноволосая женщина готова измениться. И хотя она и напоминает испуганного кролика, она сможет с этим справиться. Она сильная. Но… Если она уйдет, сбежит сегодня, то больше сюда никогда не вернется.

– Эй, – позвала Тэйлор, усаживаясь на пустое место рядом с Тори.

– Ну и как? – спросила Тори.

– Она очень милая, – ответила Тэйлор, вытирая о брюки влажные ладони.

Тори знала, что Тэйлор было очень страшно. Женщина пыталась скрыть это, но ее ладони всегда потели, когда она сильно нервничала. Тори понимала ее. Тори привыкла держать в себе все свои переживания, показывая людям только то, что она хотела, чтобы они увидели. В этом Тэйлор сильно отличалась от Тори. Но даже сейчас темноволосая женщина пыталась не поддаться до конца контролю.

Встреча подходила к середине, а Тори уже многое узнала о зависимости, особенно о наркотической зависимости. Большинство было подвержено психологической зависимости от наркотиков, что гораздо хуже физической. Она была поражена, что даже если человек не имел проблем с алкоголем, то программа Анонимных наркоманов требовала полного воздержания от спиртного. Тори краем глаза наблюдала за подругой, она действительно внимательно слушала, но когда люди начали вставать, чтобы поделиться своим опытом, Тэйлор поднялась и прошептала, что ей нужно подышать свежим воздухом. Тэйлор вышла и завернула за угол церкви. Тори стояла в растерянности. Что ей следует сделать? Пойти за ней?… Неужели Тэйлор уйдет одна?

Через десять минут Тори спустилась за креслицем Джессики. На месте Тэйлор сидела Ева.

– Она вернется, – прошептала Ева, нежно касаясь руки Тори.

– Просто она всего этого испугалась. Она очень старается, и я не знаю, что еще сделать. Если я опущу руки, она опять начнет принимать наркотики, – призналась Тори.

– Ты уже сделала больше, чем смогли бы другие. Осталось самое трудное. Ты должна позволить решить ей самой, хочет она избавиться от зависимости или нет. Ты не сможешь быть с ней постоянно. Тэйлор должна сама найти в своем сердце или разуме что-то, что поможет ей начать этот путь и уже не сходить с него. Когда она найдет это что-то, то она сможет бороться, даже если тебя не будет рядом. Если ты пойдешь сейчас за ней, и она уговорит тебя уйти, я сильно сомневаюсь, что потом она сюда вернется. Просто расслабься ненадолго, Тори. Могу поспорить, если ты не пойдешь искать ее, то она сама придет сюда в поисках тебя, – Ева уверенно улыбнулась блондинке и ушла в заднюю часть комнаты.

Тори попробовала успокоиться и поверить словам Евы. Это было самое трудное решение за всю ее юную жизнь, остаться здесь и ждать возвращения подруги. Она надеялась, Тэйлор понимает, что Тори всегда будет ждать ее, всегда будет любить несмотря ни на что, но ей нужно самой сделать этот шаг, первый самостоятельный шаг.

Примерно через двадцать минут, Тори почувствовала знакомое тепло позади себя. Она посмотрела вверх и увидела расстроенное лицо Тэйлор, которое изо всех сил пыталось скрыть страх.

– Прости, коротышка… кажется я тут немного начудила, – прошептала она.

– Не волнуйся об этом, длинная. Я слушала на случай, если они собираются устроить нам тест в конце, – подмигнула Тори.

Тэйлор усмехнулась и вздохнула одновременно, боясь, что она подвела свою подругу.

– Спасибо, – прошептала она на ухо девушке.

– Ну да, ну да, – сказала Тори в шутливом раздражении. – Эй, теперь твоя очередь держать эту девочку. ТВОЯ дочь слишком тяжелая! – поддразнила Тори подругу.

– О, ты меня задела, – ответила Тэйлор, стараясь не повышать голос.

– Ты все еще не можешь простить той медсестре, что она отпустила комментарий про твои бедра, да? – прошептала Тори, передавая малышку на руки Тэйлор.

Девушки смотрели друг на друга, яростно борясь со рвущимся наружу смехом. Поднятая бровь и понимающая улыбка сестры Евы быстро их успокоили. Да, все-таки двенадцать лет католического воспитания все еще приносили свои плоды.

Тори наблюдала, как Тэйлор держит на руках Джессику, укачивая ее. Тори дала ей малышку, зная, что Тэйлор успокаивающе действует на нее. Кроме того, Тэйлор чувствовала, как будто Тори награждает ее, когда поручает ребенка ее заботе.

Джессика прижалась к груди Тэйлор и быстро заснула. Тэйлор нежно поглаживала крошечное личико ребенка, пока слушала, что говорит женщина со сцены. Женщина рассказывала, что росла как типичный ребенок шестидесятых, и к своему двадцатилетию уже была законченной наркоманкой. Свернуть с этого пути ей помогло то, что она узнала о своей беременности. Она поняла, что нельзя долго жить только для себя. Что скоро на свет появится человечек, ответственность за которого она уже чувствовала. Он будет безгранично любить ее несмотря ни на что. Женщина отмечала уже десятый год избавления от зависимости, и скоро ее ребенку исполнится девять лет.

Тэйлор посмотрела на спящую девочку в ее руках и поняла, что она тоже испытывает безграничную любовь к людям, которые были рядом даже тогда, когда всем до нее уже не было дела. Разве она не в ответе за них? Если с ней что-то случится, Тори может никогда не закончить колледж, еще хуже, если ей придется унижаться перед своей матерью. Прозрачная слеза выкатилась из небесно голубых глаз Тэйлор.

Тори сразу заметила изменения в настроении Тэйлор. А когда она нагнулась и поцеловала малышку в лобик, это просто надорвало сердце девушки. Не заботясь о том, как это выглядит со стороны, Тори положила руку на спинку стула Тэйлор, и мягкими круговыми движениями стала поглаживать плечи подруги.

Когда рука Тори коснулась Тэйлор, она поняла, что должна избавиться от наркотиков ради них, ради Тори и малышки. Она не хотела, чтобы Тори стыдилась ее, и хотела, чтобы Джес, когда вырастет, всегда могла найти поддержку в ее лице. Именно тогда Тэйлор пообещала себе, что не отступится. Она хотела, чтобы оглянувшись через много лет на свою жизнь, она могла с уверенностью сказать, что поступила правильно. А больше всего она хотела знать, что поступила так из-за любви и ради благополучия этих двух потрясающих женщин. Одна из них, та, что владеет ее сердцем, а другая, та, что останется навсегда в ее сердце ее ребенком.

Наши дни…

Тэйлор закончила свой рассказ, замечая, что под конец ее голос стал очень громким. Она стояла перед слушателями, держа руки в карманах.

– Я хочу, чтобы вы кое-что сделали, – продолжила Тэйлор. – Посмотрите вокруг. Посмотрите на людей, сидящих рядом с вами, позади и впереди, – все стали оглядываться и смотреть по сторонам.

– У всех из вас есть кое-что общее, – сказала Тэйлор. – Я не то имела в виду, – усмехнулась Тэйлор, замечая, что люди в аудитории засмеялись. – Все вы боитесь, и боитесь совершенно напрасно, – категорично сказала она.

Джессика не отрываясь смотрела на Тэйлор. Она просто завораживала аудиторию, ее естественный низкий голос заставлял людей слушать ее. Когда Тэйлор произнесла последние слова, Джес задумалась, смогла ли Тэйлор действительно прочитать ее мысли.

– Большая часть из вас так испуганы, что готовы бежать отсюда, а другая часть слишком испугана, чтобы бежать. Но вы не одни, все боятся так же, как вы. Мы боимся, потому что думаем, что не сможем остановиться, или потому что уже остановились. Есть множество причин, чтобы бояться, поверьте мне, я это знаю, – сказала Тэйлор с кривой усмешкой. Люди в зале снова засмеялись, но ни один не встал, чтобы уйти.

– Я открою вам секрет. Я знаю, как заставить исчезнуть этот страх, – голос женщины понизился до шепота, некоторые в аудитории затаили дыхание, чтобы услышать мудрые слова женщины.

– Это люди вокруг вас, те, что заботятся о вас, любят, или просто ваши друзья. Вот причина, по которой вы должны оставаться чистыми. Многие из нас не сделали бы этого для себя, но мы можем сделать это ради тех, кого мы любим. Мы можем принять их помощь. В особенно тяжелые дни вам обязательно захочется, чтобы рядом был друг. И тот, кто в эти дни будет держать вас в своих объятиях, станет для вас поистине бесценен, – Тэйлор спустилась со сцены. – Глядя на вас, я могу сказать, что у многих уже есть такой человек, человек, за которого вы чувствуете ответственность. Но если у вас нет любимого, члена семьи или просто коллеги, который прошел бы через это вместе с вами, не отчаивайтесь, вы не одни. Здесь есть люди, которые так же нуждаются в вас, как вы в них, – с улыбкой сказала Тэйлор.

– Натали, – позвала Тэйлор. – Ведь люди не заводят здесь друзей?

– Конечно, – прокричала Натали с другого конца комнаты.

– Так что нет причины уходить отсюда сегодня со страхом в душе. Позвольте кому-нибудь помочь вам, чтобы вы помогли себе. Но вы сами должны сделать первый шаг. И если вы не верите, что это возможно, – Тэйлор достала из кармана фишку с номером на ней и подняла так, что все могли видеть. – Я живое доказательство, что можно найти причину, чтобы бросить наркотики. Я сделала это пятнадцать лет назад.

Раздались благодарные аплодисменты и Тэйлор тепло улыбнулась всем, прежде чем занять свое место рядом с Джессикой.

– Вот это да, – на выдохе проговорила Джес

– Это хорошее «вот-это-да» или плохое «вот-это-да»? – спросила Тэйлор.

– Вот это да значит, что в тебе пропадает великолепный оратор, – с усмешкой ответила Джес.

Тэйлор засмеялась. Утверждение этой девочки и звук собственного смеха сняли напряжение, которое она испытывала. Теперь нужно просто позволить Джес найти собственные причины.

Джессика прислонилась к стене и наблюдала, как подруга ее матери опустилась на колени перед девочкой. Девочка казалась не старше двенадцати – тринадцати лет, в этих растянутых джинсах, большой футболке и длинной рубашке с неподвернутыми рукавами, она выглядела, как будто только что играла в переодевания. Она тихо разговаривала с Тэйлор. Рядом сидела женщина, которая, казалось, была матерью девочки, она с любовью гладила длинные темные волосы девочки. Джессика вспомнила о своей матери и задумалась, что же она сейчас делает, скучает ли без нее.

Девочка заплакала и Тэйлор нежно стерла слезы с ее щек. Женщина встала и обняла девочку за плечи, подводя ее к столу Натали.

– Натали, как насчет дать мне восьмерку и черный маркер? – спросила Тэйлор.

Натали поискала в коробке с фишками и протянула нужную Тэйлор. Женщина взяла ее, перевернула номером вниз и стала что-то писать.

– Кори, чиста уже восемь часов, – прочитала Тэйлор.

– Отличная работа, Кори. Мы гордимся тобой, – ободряюще сказала Натали.

Кори шмыгнула и вытерла нос рукавом рубашки. Улыбнувшись она пробормотала спасибо. Тэйлор прокрутила фишку в пальцах как дилер казино. Глаза Кори загорелись. Тэйлор отдала фишку девочке.

– Практикуйся и у тебя получится, – сказала Тэйлор, затем вытащила визитку из бумажника и написала на ней свой номер телефона. – И если будет совсем плохо, звони, мы поговорим, ладно?

Кори кивнула, все еще побаиваясь высокой женщины. Тэйлор нагнулась, что-то тихо сказала девочке и очень нежно обняла ее. Наблюдая эту сцену, Джессика вдруг поняла, как сильно не хватает ее мамы. Продолжая смотреть на Тэйлор и девочку, Джессика хотела, по полностью эгоистичным причинам, чтобы Тэйлор и ее мать дольше оставались вместе.

В этот раз тишина в машине нервировала Тэйлор. Джессика почти ничего не говорила с тех пор, как они покинули собрание. Она задавалась вопросом, может, ее так сильно расстроил честный рассказ Тэйлор о своем прошлом. Темноволосая женщина кашлянула и это отозвалось странным эхом в пределах затемненного пространства машины.

– Тэйлор? – девочка не отворачивала голову от окна.

– Хммм? – отозвалась Тэйлор.

– Думаешь, будет хорошо, если я завтра утром позвоню маме? – спросила Джей Ти.

Тэйлор была просто счастлива, что темнота машины скрывает ее улыбку.

– Да, думаю, она будет очень рада услышать тебя, – ответила художница.

После этого они почти не разговаривали. Приехав домой, каждая направилась под горячий душ и в постель.

Джей Ти немного поискала, и обнаружила художницу, сидящей в японском саду. Она сидела, завернутая в плед и пила чай.

Ее голова была откинута на спинку кресла, а глаза закрыты.

– Эй, можно войти? – спросила Джес от двери.

Тэйлор открыла один глаз и улыбнулась девушке. Джес не знала, что сказать. Ей хотелось сказать так много, но слова не шли в голову. Уже повернувшись, чтобы уйти, она остановилась в дверях.

– Тэйлор, а какие у тебя были причины…Причины, заставившие страх уйти? – спросила она не поворачиваясь.

Тэйлор поставила кружку на маленький столик и откинула голову назад, снова закрывая глаза.

– Я думала, ты поняла. Это были ты и твоя мама, – проговорила она чуть громче шепота.

Джес кивнула, как будто ответ что-то для нее подтвердил, сказала «Спокойной ночи» и ушла в дом.

Тэйлор подождала пару минут, удостоверившись, что Джессика в своей комнате, она позволила молчаливым слезам скатиться по ее щекам. Еще так больно, даже после пятнадцати лет раны на душе не затянулись, как будто все произошло несколько мгновений назад. Ее руки болели так же реально, как сильно желание внутри нее, не угасшее за эти годы. Ее сердце горевало о любви, которая навсегда останется безответной.

Проснувшись на следующее утро, Джессика чувствовала себя намного лучше. Она не знала почему, но вопросов задавать не хотелось. Первой ее мыслью было, что она хочет услышать голос матери. То, как Тэйлор разговаривала с Кори вчера, заставило ее задуматься о ее отношениях с матерью

Все те годы, что она росла, Джессика была обижена и сердита на мать, и на жизнь, и не знала почему. Не потому, что Тори была злой и эгоистичной, наоборот, маленькая блондинка была любящей, заботливой и нежной матерью. Тори так много пожертвовала для нее, что Джес сбилась со счета. Действительно ли она заслужила такую любовь?

Ответ пришел, когда Джессика умывалась под душем. Почему раньше она не находила времени подумать об этом? Вытираясь, она поняла, что размышлять здраво гораздо легче, когда ты не пьяна или накурена. Было время, когда ей казалось, что она понимает в жизни больше под влиянием травы, которую она курила. Такая ясность не длилась долго. Теперь, после теплого душа, она поняла, что все откровения, которые открывались ей, были слишком относительны.

Теперь гнев на мать испарялся, подобно тому, как раскрываются нежные лепестки цветка. Ее мать была замечательным человеком, именно такой, какой ее помнила Тэйлор. Она любила Джессику больше, чем та могла себе даже представить, но Джес никогда не думала, что заслуживает этой любви. Это началось в детстве, что-то, что заставило поверить, что она не заслуживает любви. Она думала, что не стоит тех неприятностей, что доставила матери. Разве ее мать не понимала этого?

Эта мысль разрасталась в девушке. Она думала, что ее мать очень сильная женщина. Стала бы она тратить свое время на дочь, если бы знала, что все потеряно? Стоит посмотреть на Эвелин. Тори никогда не разговаривала с матерью, говоря, что это бесполезно, хотя теперь они и жили в пяти минутах езды друг от друга. Тори разуверилась в матери и забыла ее. Почему она не поступила так же с Джессикой? Может быть, потому, что Джессика не так безнадежна, как она сама думала.

Она прополоскала рот и все еще держала в руке зубную щетку, изучая в зеркале свое отражение. Она пыталась увидеть вещи, которые делали ее стоящей в глазах других.

– Ну, я отлично выгляжу и у меня очень красивые глаза, – она указала зубной щеткой на свое отражение.

– Я неплохо рисую, хм… умею кувыркаться колесом, умею готовить блины и макароны с сыром, обращаться с компьютером… – она громко перечисляла свои достоинства.

Джессика нахмурилась, глядя в зеркало. – Все эти годы я заставляла маму проходить через ад, чуть не угробила свою жизнь, и почему? Потому что обижалась на мать, за то, что она любила меня. Потому, что думала, она видит, я не достойна ее любви. Черт, Джес, ты можешь просто спустить в унитаз эту часть своей жизни, – думала она.

Джес улыбнулась. Она сейчас же позвонит маме и скажет, что она замечательная мать. С этим решением Джес оделась и пошла на кухню. Она нашла новую кофеварку, которую они вчера купили, и засыпала в фильтр зеленого чая. Выйдя в холл, она посмотрела на часы и поразилась. 5:15. Она не помнила, чтобы когда-нибудь вставала так рано без будильника. «Наверное мама говорила правду. Если ложиться в приличное время, то всегда сможешь рано встать. Если так будет всегда, я это возненавижу», – подумала Джес.

Наливая чай, она подумала, что маме звонить еще рано. Между Калифорнией и Иллинойсом была разница во времени два часа. 7:15 это слишком рано, чтобы будить известного автора. Джессика не имела понятия, что делать в пять утра. Раньше она в это время ложилась спать. Джес была немного голодной. У нее появилась одна идея. Джес надеялась, что Тэйлор это понравится.

Тэйлор проснулась от запаха, напоминающего о женщине, которая снилась ей всю ночь. Пахло так, как будто кто-то по-настоящему готовил. Либо это ее мать приехала с визитом, либо Джес стала настолько изобретательной. Она боялась того, что она может увидеть, поэтому решила сначала посетить ванную, а потом уже кухню.

– Доброе утро, – улыбнувшись сказала Джес.

– И тебе доброе утро, что здесь происходит? – спросила Тэйлор.

– Бекон уже жарится, а через минуту я начну готовить блинчики. Ты любишь блинчики?

– Не знаю, – с усмешкой ответила Тэйлор. – Я давно их не ела, хотя пахнет вкусно.

Тэйлор налила себе чашку чая.

– У меня есть время сходить в душ?

– Конечно, иди, – ответила Джессика.

Тэйлор вернулась в свою ванную и открыла воду, чтобы нагрелась. Сделав глоток чая, она поставила чашку на столик. Женщина улыбнулась при мысли, как легко происходит ее одомашнивание.

– Сегодня какой-нибудь праздник или что? – спросила Тэйлор, садясь за стол и убирая с лица мокрые волосы. Джессика приготовила столько блинчиков, что хватило бы на маленькую армию, а еще бекон и апельсиновый сок.

– Я бы еще и кофе сделала, но не знала, как ты любишь. А разве для этого должна быть причина? Я имею в виду, что не знаю, как отблагодарить тебя за все, что ты для меня делаешь, – искренне ответила Джессика.

Тэйлор смотрела на Джессику, ее левая бровь заползла под смоляную челку.

– Ну ладно, хорошо, ты победила, – девушка рассказала о том, что поднялась до восхода солнца, еще не зная что так рано. Она даже рассказала о том, что говорила ей мать. Если спишь достаточное количество часов, то просыпаешься рано.

– Тебя не бесило, что мать всегда оказывается права? – закончила Джес.

– Здесь я абсолютно с тобой согласна, но чем больше живешь, тем больше понимаешь, что все это правда, – ответила Тэйлор.

Через некоторое время они закончили завтракать, обе больше чем наелись. Тэйлор поразилась, сколько еды может влезть в Джес.

– Джес, это было великолепно, спасибо. Долгое время для меня никто не готовил, кроме моей матери. Знаешь, у тебя аппетит, как у твоей матери. Если бы я так ела, я была бы размером с дом.

Джес усмехнулась.

– Не привыкай слишком. Я могу готовить только две вещи: блинчики и макароны с сыром. Хотела бы я знать, как мама готовит эту штуку в горшочке зимой.

– Да, – согласилась Тэйлор. – С овощами и мясом.

– Точно, – добавила Джес. – Думаю, мы зря не купили вчера поваренную книгу, – задумчиво проговорила Джес.

– Ты права, – засмеялась Тэйлор. – Если хочешь, можешь сейчас позвонить маме, она, наверное уже встала, – Тэйлор застегивала часы на запястье. – Я выйду с одним условием.

Джес подозрительно посмотрела на старшую женщину.

– Ты дашь мне посмотреть твой альбом, – прошептала Тэйлор.

Джессика улыбнулась и направилась в свою комнату. Она вернулась с полдюжиной маленьких альбомов и сложила стопкой на стол перед художницей.

– Только не ожидай многого, ладно? – нервно сказала Джес.

– Не волнуйся. У меня нет ожиданий, – Тэйлор налила еще одну чашку чая и, взяв альбомы, вышла в сад. – Я буду снаружи, если тебе что-то понадобится. Передай маме привет, – сказала она, закрывая двери.

Джессика взяла телефон. «Должна ли она придумать, что скажет маме.» Наконец, она решила, что придумает на ходу, и набрала так хорошо знакомый номер.

Голос матери послышался после первого гудка.

– Привет, мам, – волнуясь, сказала Джес.

– Джес? Милая у тебя все в порядке? – испугалась Тори.

– Все хорошо. Не волнуйся, все просто замечательно. Я просто захотела позвонить тебе, и, ты знаешь… ну, сказать, что у меня все хорошо, сказать привет.

– Я так рада слышать тебя, Джес, – сказала Тори, понимая, что Тэйлор наверное попросила ее позвонить. – Как у вас дела?

– Хорошо. Тэйлор такая классная. Я пару раз разозлила ее, но она справедливая. Ты бы видела ее дом, мам, – Джессика начала рассказывать про дом и Дана Поинт. Она рассказала ей все, начиная от покупки красок в магазине Дани, до посещения кафе Саймона. Тори улыбалась, вспоминая.

– Я могла бы убить за специальный сендвич Саймона, – сказала Тори.

– О, мама, это отвратительно. Тэйлор съела такой и сказала, что ты могла съесть два, когда я была маленькой.

Тори засмеялась над комментарием дочери.

– Расскажи мне еще что-нибудь.

Джессика продолжала. Она не могла вспомнить, когда последний раз они вот так болтали с мамой. Вдруг Тори поняла, что проблемы дочери были действительно из-за нее. Она замолчала. Джессике пришлось несколько раз спросить, там ли она.

– А как ты общаешься с Тэйлор? – спросила Тори, но Джей Ти почувствовала, что голос матери звучит странно.

Джессика посмотрела в окно, выходящее в сад. Тэйлор рассматривала ее рисунки, иногда протягивая руку за чашкой чая. Ее босые ноги лежали на столике. Джес начала расхваливать Тэйлор и вдруг поняла, почему голос матери изменился.

– Мам, ты знаешь, Тэйлор правда очень хорошая, и теперь я понимаю, почему вы были так близки, но… она не ты, мам, – Тори начала плакать и это ранило Джес.

– Мам… мы с Тэйлор ходили вчера на встречу анонимных наркоманов. Я думаю, это может мне помочь, – призналась Джес.

– Я так горжусь тобой, Джей Ти, – мягко сказала Тори. – Для этого нужно много храбрости. Я знаю, ты справишься.

– Знаешь почему я хотела позвонить тебе сегодня… я хотела сказать тебе, что ты прекрасная мама.

Тори не могла остановить слезы. Слова дочери тронули ее до глубины души.

– Пожалуйста, мама, не плачь, – беспомощно просила Джес.

– О, милая, все хорошо. Я плачу, потому что я очень счастлива, – уверяла Тори.

– Ну если только так, – ответила Джес. – Я не понимаю, если ты счастлива, зачем плачешь?

– Джес, мое самое большое желание, это чтобы ты когда-нибудь стала счастлива до слез. Только тогда ты поймешь, как я сейчас себя чувствую.

Джес продолжила рассказ о своих приключениях за эти два дня. Девушка никогда не думала, что сможет услышать в голосе матери гордость за нее. Это был самый лучший звук в мире. Теперь у нее была ПРИЧИНА. Бросить наркотики для себя было недостаточно, она хотела бросить их для своих двух мам.

– Я скучаю по тебе, мама, – прошептала Джес в трубку.

– Милая, я тоже скучаю по тебе, больше, чем ты можешь себе представить, – с любовью в голосе ответила Тори.

– Эй, Тэйлор передавала привет. Хочешь с ней поговорить?

– Хм, с удовольствием.

Тори хотела сказать нет, но возможность услышать низкий голос Тэйлор изменил ее решение.

– Джес, прежде, чем ты уйдешь, я хочу сказать, что люблю тебя, – проговорила Тори.

– Я тоже люблю тебя, мама, – сказала Джес. Вероятно, это был первый раз, когда она сказала эти слова матери за очень долгое время.

Джессика открыла дверь в сад и Тэйлор подняла глаза.

– Мама хочет поговорить с тобой, – сказала Джес, протягивая ей трубку.

– Как поговорили? – спросила Тэйлор зажимая рукой микрофон.

Джес подняла вверх два больших пальца и улыбнулась. Уходя, она подумала, что надо будет задать маме один вопрос.

– Я забыла кое-что, дай мне с ней поговорить, когда вы закончите, ладно? – попросила Джей Ти.

Тэйлор кивнула, наблюдая, как Джес вошла в кухню и начала убирать последствия их завтрака.

– Привет, коротышка, – сказала она в телефон.

– Привет, длинная, – ответила Тори. – У меня к тебе только один вопрос.

Глаза Тэйлор сузились, она судорожно начала соображать, что же такое сказала ей Джессика.

– Дааа? – протянула она.

– Кто была эта девочка, с которой я только что разговаривала,и что ты сделала с моей дочерью? – удивленно спросила Тори.

Тэйлор откинула голову и засмеялась, этот звук лег как бальзам на душу, для обеих женщин, чьи сердца болели по одинаковым причинам.

Час спустя, Тэйлор вошла в кухню.

– Вот, ты хотела поговорить еще раз с мамой, ты все еще хочешь? – спросила Тэйлор.

– Да, – ответила Джес принимая трубку телефона. – Мам? А как ты готовишь эту штуку в горшочке?

– Вы с мамой так долго разговаривали. Ну как, прогресс есть? – поинтересовалась Джес.

– Веришь ты или нет, но я беседовала так подолгу с твоей мамой, даже когда тебя еще здесь не было. Но мы говорили не о тебе. Я же обещала, помнишь? – ответила Тэйлор. – Хотя, она спросила меня о тебе.

– Что?

– Каким зельем я тебя напоила, что ты вдруг так изменилась, – сказала Тэйлор с серьезным лицом.

– Она не могла! – проговорила Джес, замечая, как по лицу Тэйлор распространяется хитрая усмешка.

Тэйлор рассмеялась и пошла в сад за альбомами.

– Джес, ты меня впечатлила. А я думаю, ты достаточно узнала мена, чтобы понять, что впечатлить меня не так легко. Эти рисунки очень, очень хорошие.

– Правда? – Джес была потрясена.

– Ты прекратишь рисовать, если я скажу, что просто была вежлива? – спросила Тэйлор.

– Нет, наверно нет, – честно ответила Джес.

– Хорошо, потому что это не вежливость. Джес, у тебя талант. Но одного таланта не достаточно. Потому что талантливых художников много. Ты должна работать, как проклятая, если хочешь достигнуть цели, если тебе нужно это, чтобы жить, – пояснила Тэйлор.

– Ты думала о том, насколько серьезно ты хочешь заниматься искусством… думала когда-нибудь о колледже? – спросила Тэйлор, подходя ближе.

Джес посмотрела в синие глаза женщины и улыбнулась одним уголком губ.

– Если честно, Тэйлор, то единственная мысль, которая пока занимает мою голову, это как прожить день, чтобы не выкинуть чего-нибудь эдакое, – ответила Джес.

Тэйлор засмеялась над таким ответом и серьезным выражением лица девушки. Она положила руку на плечи Джес и повела ее в студию.

– Посмотрим, можно ли тебе помочь с этой дилеммой, – улыбаясь сказала художница.

Возвратясь опять в Чикаго, Тори из последних сил цеплялась за надежду, что все наладится. Эта надежда поддерживала ее в самые тяжелые периоды жизни, и сейчас для нее не было ничего важней, чем верить в это. Она все еще не могла писать так, как хотела, но решила отдаться на волю судьбам.

Она снова подумывала о преподавании. Когда они с Джессикой только вернулись в Чикаго, она работала помощником профессора по Английской Литературе в Чикагском Университете. Теперь у нее было три приглашения на работу на полную ставку. Местный университет предлагал ей возглавить кафедру Английской литературы, то же самое предложение поступило от ее родного колледжа. Но больше всего соблазнял ее Калифорнийский Университет. Это было бы решение, изменяющее всю ее жизнь, и она пока не готова была принять его, пока она не поймет, как хочет жить Джессика. Также надо было учитывать, что придется жить на расстоянии нескольких часов на машине от Тэйлор. Да, женщина, которая все еще владела ее сердцем, была одна, ПОКА. Но что будет, если она встретит кого-нибудь, с кем захочет разделить свою жизнь. Сможет ли сердце Тори выдержать такой удар?

Боль и одиночество писательницы рассеялись в День Святого Валентина. Местная цветочница принесла ей две дюжины белых роз, ее любимых. Каждая дюжина была в отдельной вазе с прилагающейся карточкой. Когда она открыла карточки, то сразу же узнала поспешные каракули дочери и ровный угловатый почерк Тэйлор. Она прикоснулась к ожерелью на шее, вспоминая тот же самый праздник много лет назад. На карточках были одинаковые послания.

Как ты могла жить

с этой женщиной?!?

С Днем Святого Валентина

Тори рассмеялась. Этот смех возникал вновь и вновь, пока она не услышала опять их голоса по телефону.

Дни летели, превращались в недели. У Тэйлор и Джессики были и хорошие и плохие дни. Иногда Тэйлор бывала молчаливой и задумчивой, потому что волновалась о новом проекте, или о новой незаконченной работе, которая нужна была для показа. У Джессики были дни, когда она даже не вспоминала о выпивке и наркотиках, а были и такие, когда мысли об этом сводили ее с ума. Когда такое случалось, Тэйлор бросала все, чтобы побыть с девочкой.

Тем временем, Джессика стала героем в глазах Кори, девочки, с которой каждый четверг они виделись на собраниях. Тэйлор сделала так, чтобы мать Кори привела ее в студию, они вместе ходили на пляж, ели сендвичи и даже бывали в кино. Даже Джес призналась, что нашла друга в Кори, и начала потихоньку отучать девочку от поклонения ей.

Однажды, когда мать Кори привезла девочку, Тэйлор взяла Кори и Джес и повезла их в Анахайм на целый день. В первый раз девочки оказались в Диснейленде. Радости не было предела. Джес даже пыталась затащить Тэйлор на американские горки.

– Ну, пойдем, Тэйлор, Увидишь, тебе понравится, – упрашивала Джес.

Тэйлор смотрела, как кабина с пристегнутыми намертво пассажирами взмывает вверх и опускается на головокружительной скорости. Двадцать лет назад она бы в первых рядах бросилась на аттракцион, но сейчас она только застонала.

– Я хотела бы, чтобы мой обед остался там, куда я его положила, в моем желудке, спасибо. Лучше я выпью чего-нибудь холодненького и подожду вас здесь, – она обвела рукой парк.

Когда она смотрела на девочек, занявших место в очереди, то почувствовала себя старой. Ей было всего сорок, и она отлично себя чувствовала в плане здоровья. Прошло шестнадцать лет с тех пор, как они с Тори были в этом парке. Джессике тогда еще не исполнилось и года. Темноволосая художница оглядывалась назад с сожалением, потому что это был их последний раз, когда они ездили куда-то вместе. Это был один длинный уикенд, остаток которого они провели у Джин Кент.

Февраль 1984

– Какое замечательное место, длинная. Здесь снова чувствуешь себя ребенком. Вот было бы здорово вернуться сюда, когда Джес подрастет для всего этого, – болтала Тори, пока Тэйлор везла их обратно в Сан-Диего на заимствованном у матери Ле Бароне.

Тэйлор улыбнулась, ее небесно голубые глаза сверкали за темными стеклами очков. Художница наслаждалась прекрасным настроением своей подруги. Тори так напряженно училась и занималась ребенком, ей полезно было иногда отпустить тормоза. Особенно Тэйлор нравилось, когда Тори думала о будущем и в этом будущем Тэйлор была с ними. Было так, как будто они были настоящей семьей, несмотря на то, что Тэйлор понимала, что так не может длиться вечно. Сейчас она не хотела об этом думать. Она просто радовалась присутствию Тори радом с ней.

Джин сказала «ее девочкам», как она любила их называть, что это их отпуск и они должны веселиться и отдыхать, и если они вернутся до полуночи домой, то у них будут серьезные неприятности. Они поймали женщину на слове, и каждый день обедали в маленьком морском ресторанчике, выходящем на бухту Дана Пойнт.

Открывался потрясающий вид на океан и скалы, поэтому они подолгу сидели здесь, потягивая прохладительные напитки, созерцая утесы, и вместе предавались мечтам. Тори немного увлеклась вином, пока Тэйлор заказывала Перье. Женщина спросила Тори, думала ли та когда-нибудь о том, чтобы жить в Калифорнии. Маленькая блондинка хотела ответить, что где бы ни жила Тэйлор, она всегда сможет считать это место своим домом, но Тэйлор ей не принадлежала и было бы глупо претендовать на ее сердце и стремиться удержать ее рядом с собой. Поэтому она просто сказала, что после того, как увидела такой красивый пейзаж, ей бы хотелось когда-нибудь здесь жить. Тэйлор улыбнулась подруге и призналась, что всегда мечтала иметь свой собственный именно здесь, в Дана Пойнте.

Они гуляли по пляжу, Тори рассказывала, как продвигается ее писательство, и как глупо ей кажется все, что она написала. Она знала много слов, но не знала, как сказать то, что она хотела.

– Это потому, что ты пытаешься писать словами, это не твое, коротышка. То, что тебе нужно, это писать чувствами, в этом вся ты. Ты умеешь заставить людей чувствовать, заставить их понимать то, что ты хочешь сказать. Помнишь те рассказы, которые ты дала мне прочитать? Я до сих пор не могу забыть их. Очень мало людей могут разбудить во мне такие чувства, а ты смогла, – объяснила Тэйлор.

Такой простой и короткий разговор, но эти слова подруги Тори пронесла с собой через всю жизнь. Это была честная оценка ее способностей и стиля, которая создала великолепного автора, каким стала Тори впоследствии. Через три месяца Тори вернулась домой. В руках девушки была законченная рукопись ее первого произведения «Стиви».

Морской бриз легко обдувал еще горячие городские улицы, а две женщины прогуливались, разглядывая витрины. Внезапно Тэйлор как током ударило. Она вспомнила, какой сегодня день. Она не могла поверить, что забыла, правда, раньше она никогда и ни с кем не отмечала такие дни. Ее внимание что-то привлекло и Тэйлор умчалась, попросив Тори ждать ее в конце пирса. Вернувшись, Тэйлор нашла Тори, рассеянно разглядывающей звезды на небе. Тэйлор шепнула ей на ухо.

– Наклони голову.

Тори опустила голову и почувствовала руки Тэйлор вокруг своей шеи. Что-то тяжелое и прохладное легло во впадинку между грудей. Посмотрев вниз, она увидела длинную золотую цепочку с нефритовым кулоном на ней. Камень нежно-зеленого цвета, вырезанный в форме сердца.

– С Днем Святого Валентина, коротышка, – нежно сказала Тэйлор.

Тори подняла кулон к свету.

– Длинная, он такой красивый, спасибо. Но у меня нет для тебя подарка, – ответила Тори, поворачиваясь в художнице.

Тэйлор посмотрела вниз на лицо, которое она сможет нарисовать по памяти даже много лет спустя.

– Тори, ты моя лучшая подруга, что бы ты мне не дарила никогда не сможет сравниться с тем, что ты мне уже преподнесла.

Художница знала, что это было не совсем правда. Было что-то чего бы она хотела, но Тэйлор знала, что сердце Тори она никогда не получит. Та, которую она так страстно желала, стояла в нескольких дюймах от нее, но на самом деле, их разделяла пропасть.

Они остановились, чтобы еще выпить. Тэйлор заказала кофе, в то время как ее подруга приканчивала вторую порцию Ирландского ликера. Тэйлор улыбнулась, думая о том, как будет себя чувствовать Тори наутро. Тэйлор была за рулем и не пила спиртного поэтому. Она просто потягивала кофе и слушала очаровательную молодую женщину, сидящую напротив нее.

Они сидели на Бульваре Месса. Вечером субботы Сан-Диего необычайно оживлялся и они любили походить по красивому городу, пообщаться с людьми.

– О, Тэйлор, останови, останови там…! – взволнованно сказала Тори.

– Тори, это салон татуировки, – удивленно ответила женщина.

– Я знаю. Давай сделаем татуировки, – предложила Тори с огромным энтузиазмом.

– Ты что, с ума сошла? Да ты убьешь меня утром. Черт, мена мама убьет, если я тебе позволю, – обычно Тэйлор всегда подыгрывала подруге, но сейчас темноволосая женщина чувствовала, что озабоченность Тори получением татуировки навеяна ей парами алкоголя в крови.

– Но я правда хочу. Я хочу, чтобы у нас обеих было по татушке. Пойдем, должно быть весело.

– Ты серьезно, коротышка? – спросила Тэйлор.

– Абсолютно! А ты? – Тори посмотрела на Тэйлор своими зелеными глазами, такими искренними и открытыми, что отказать было просто выше сил темноволосой женщины.

– Хорошо, но мы сделаем это не здесь. Если ты действительно серьезно, я знаю человека, работе которого доверяю, – с этим Тэйлор свернула с бульвара и направила машину в сторону университета.

– Кенни, – Тэйлор улыбнулась, входя с подругой в магазин.

– Тэйлор, черт меня задери! Каким ветром тебя сюда занесло? Слышал, ты зарабатываешь обалденные деньги в ДиА.

– Мы с подругой в отпуске, нам захотелось сделать татуировки, и я сразу подумала о тебе, – закончила Тэйлор, разворачиваясь, чтобы представить Тори. – Тори, это Кенни, еще один живописный тип с пляжа, с которым я провела кучу времени в своей бесшабашной юности, – Тэйлор указала маленькой блондинке на человека за прилавком.

Хотя покупатели в магазин так и ломились, Кенни все же закрыл его и провел женщин в небольшой подвал, который служил домом для Кенни. Татуировщик достал холодное пиво и дал Тори посмотреть альбомы с образцами татушек.

– Нашла, – воскликнула Тори.

Тэйлор заглянула через ее плечо.

– Ты уверена? В смысле, нам придется жить с этим всю оставшуюся жизнь.

– Уверена, – отрезала Тори.

– Вы обе хотите вот это? – удивленно спросил Кенни.

Кривая усмешка осветила лицо Тэйлор, она объяснила.

– Мы обе сестры Женского Общества, Тау Альфа Зета.

– А, ТАЗ, – наконец, понял Кенни. – Отлично, пусть будут два Тасманских Дьявола. И где вы хотите рисунки? – глядя на Тори, удобно развалившуюся в кресле.

– Прямо здесь, – маленькая блондинка быстро расстегнула пуговицы и залихватским движением раздвинула блузку, чтобы выставит левую грудь.

– Хорошо, блузку придется снять, может быть вам… – Кенни замолк на полуслове.

Тори мгновенно скинула блузку, оба художника замерли, раскрыв рты.

– Тори, милая, – Тэйлор быстрее пришла в чувства, поскольку почувствовала жар внизу живота. – Ты так доведешь бедного Кенни до сердечного приступа, – сказала она, прикрывая блузкой обнаженную грудь Тори.

Тори не чувствовала никакой боли. Если честно, она вообще заснула прямо под иглой татуировщика. С Тэйлор тоже справились быстро и художник дал им несколько советов, как заботиться об их коже, пока не спадет краснота. Тэйлор расплатилась и отблагодарила Кенни и нежно взяв под руку Тори, повела ее на свежий воздух. Слегка заплетающимся языком Тори попросила Тэйлор остановиться, чтобы еще выпить.

– А как насчет отправиться домой, ты положишь голову на мое плечо и будешь созерцать звезды, – спросила Тэйлор.

– Ммм, тоже можно, – ответила Тори, нетрезво косясь на подругу.

Поездка домой прошла лучше, чем Тэйлор могла пожелать. Ее маленький компаньон заснула в объятиях темноволосой женщины. Когда они приехали и поставили машину в гараж, Тэйлор так не хотелось прерывать нежный контакт с девушкой, поэтому Тэйлор подхватила ее на руки, отнесла наверх и осторожно положила на кровать.

Сняв с нее ботинки, Тэйлор удобнее устроила Тори на кровати. Тэйлор хотела просто нежно поцеловать девушку в лоб, но близость ее чувственных губ заставила отбросить всю осторожность художницы.

Наклонившись, Тэйлор прижалась губами к губам Тори. Из груди Тори вырвался стон, ее дыхание участилось, она, не просыпаясь, ответила на поцелуй. Тэйлор мгновенно оторвалась от губ девушки, тяжело сглатывая и пытаясь унять бешенное желание, ищущее своего выхода.

– О, Тори, что ты со мной делаешь, – прошептала Тэйлор, оглядываясь на спящую девушку, перед тем, как закрыть спальню.

– Доброе утро, коротышка, – сказала немного громче обычного Тэйлор, когда Тори вошла в кухню. Джин Кент стукнула дочь по руке, зная в каком состоянии появилась вчера дома Тори.

– По поводу чего, черт возьми, ты так веселишься? – спросила Тори, не в состоянии до конца открыть глаза, обычно радостно сияющие по утрам. Она «козырьком» поднесла руку к глазам, как будто в кухню проникало света вдесятеро больше обычного.

Тэйлор засмеялась над своей маленькой подругой, поздравляя ее с первым похмельем. Она встала и налила Тори чашку чая, поставив ее на стол перед девушкой.

– Мы правда делали прошлой ночью то, что, я думаю, мы делали? – спросила Тори голосом, больше похожим на шепот.

– Ага, – сказала Тэйлор, кладя стройный палец чуть выше ее левой груди.

Тори оттянула ворот рубашки, чтобы увидеть маленькую татуировку на своей груди.

– И у тебя тоже? – спросила она.

Тэйлор ухмыльнулась и показала такую же картинку у себя.

– Кажется, теперь мне стало немного легче, – девушка хихикнула. – Черт, как же голова болит.

Она отодвинула чай и пошла наверх, Тэйлор последовала за ней. Они вместе вошли в комнату Тори, и Тэйлор наклонилась над детской кроваткой, проверить, спит ли малышка.

– Я приму душ, – сказала Тори.

– Лучше полежи подольше в горячей ванне, почувствуешь себя лучше. За Джес я посмотрю, – тихо сказала Тэйлор.

Тэйлор сидела в кабинете отца и изучала торговые журналы, которые привезла с собой. Кабинет располагался прямо напротив комнаты Тори, и Тэйлор оставила дверь открытой, чтобы услышать Джессику, если она проснется. Она наблюдала, как Тори вышла из комнаты. Ее свежевымытые волосы были еще влажные, на ней были потертые джинсы и большая футболка.

– Эй, – тихо позвала Тэйлор.

Тори все еще выглядела отрешенной, похмелье – вещь коварная.

– Иди сюда, – Тэйлор усадила Тори на большую кожаную кушетку, которая стояла здесь, сколько она себя помнила.

Это было ее любимое место, чтобы поговорить с отцом, нежно прижавшись к нему. Несмотря на все протесты Тори, Тэйлор обернула вокруг нее теплый мягкий плед.

– Всю оставшуюся часть дня ты будешь отдыхать, в честь твоего первого похмелья, – мягко сказала Тэйлор, ее глаза улыбались девушке.

– А как же Джес? – возразила Тэйлор.

– Сегодня я поиграю в маму. Ну же, милая, закрой глазки и расслабься. Я могу поклясться, что это самое тихое, расслабляющее и приятное место в доме, – ответила Тэйлор.

Тэйлор посидела рядом с подругой на диване еще немного, пока Тори не успокоилась.

– Тэйлор, ничего, если я спрошу, как умер твой отец? – мягко спросила Тори.

– Ничего, коротышка, я удивлена, что ты не спрашивала меня об этом раньше, – ответила Тэйлор, нежно касаясь рукой щеки девушки. – Это было во время войны во Вьетнаме. Но умер он здесь, с этой стороны Тихого океана. Он был пилотом-истребителем, вот почему мы жили в Сан-Диего. Отец получил хорошую работу, он должен был преподавать в Мирамаре. Ему дали последнее задание, протестировать новый реактивный самолет. Отец не был летчиком-испытателем, но он был военным, поэтому согласился. Я навсегда запомнила название того самолета. «Гарпун». В ходе расследования выяснилось, что были неполадки с двигателями. Этот чертов самолет запретили к выпуску. Я слышала, что где-то на них все же летают, но так ни одного и не нашла.

Глаза Тэйлор опять встретились с зелеными глазами девушки, которая лежала рядом и она слегка улыбнулась.

– Я все еще по нему сильно скучаю. Он был замечательным отцом. Любить меня казалось таким естественным для него.

Тори улыбнулась подруге и нежно стерла слезу, бежавшую по ее щеке.

– Может, это потому, что тебя так просто любить, – мягко проговорила Тори.

Тэйлор усмехнулась.

– Ну да. Хочешь знать, какой у него был позывной?

Художница встала, открыла шкаф и достала большую коробку с верхней полки. Открыв ее, Тэйлор показала Тори содержимое. Там был шлем пилота, над забралом которого было написано «МЯТЕЖНЫЙ».

Тори усмехнулась.

– Яблоко от яблони недалеко падает, да?»

Тори зевнула и почувствовала, что ее глаза закрываются, она откинулась на диванные подушки и проваливалась в сон. Тэйлор тихо вышла, бросив последний раз взгляд на красивую молодую женщину.

Девушка открыла глаза и они встретились с синими глазами напротив.

– Тэйлор?

– Хммм? – отозвалась Тэйлор.

– Я снимала вчера ночью перед кем-то одежду? – спросила девушка, ее брови сдвинулись к переносице.

Тэйлор усмехнулась.

– Да, но ты сняла только блузку, это был самый запоминающийся момент вечера.

Тэйлор улыбнулась на стон подруги, направляясь проверить Джессику.

На следующее утро Тори почувствовала себя обновленной. Она задавалась вопросом, почему некоторые люди, злоупотребляя алкоголем, пропускают себя добровольно через эту агонию. Солнце только что вышло из-за восточных гор и осветило океан. Она любила смотреть на восход, когда занималась Тай Чи. Вода была такой красивой, что, казалось, предвещала что-то хорошее в ее жизни. И когда это что-то случится, то станет кульминацией чего-то экстраординарного.

Она оделась в шорты и футболку. Джессика уже проснулась и сидела в большом манеже посреди гостиной. Тори имела обыкновение абстрагироваться от всего, когда занималась Тай Чи, поэтому хотела, чтобы малышка была в безопасности. Девочка только училась ходить, но делала это на огромной скорости.

Тори открыла дверь в сад и села на колени на зеленой траве, чтобы немного помедитировать перед началом упражнений. Она почувствовала чье-то присутствие прежде, чем что-то услышала. Уголки ее губ чуть приподнялись в улыбке и она открыла глаза. Поднявшись с колен, она увидела высокую фигуру подруги на расстоянии нескольких футов позади нее. Их движения были неторопливы и спокойны. Тори двигалась грациознее подруги, которая всего год занималась Тай Чи.

Они не разговаривали и не касались друг друга. Иногда Тори чувствовала, что является объектом мыслей художницы, но как только ее сознание пыталось проникнуть в них, дверь ее эмоций тут же захлопывалась. Цель упражнений состояла в том, чтобы как можно больше расслабиться, физические движения помогали сконцентрироваться эмоционально. Это как балансировать на канате, не пытаясь сохранить равновесие. Движения должны были приходить естественно.

Пока обе женщины приближались к гармонии, Джессика сидела, загипнотизированная их действиями. Она старалась не издать не звука, пока наблюдала за плавными движениями маленькой блондинки и высокой темноволосой женщины.

Наши дни…

Джессика сидела за столом в кухне и пила чай. Она наблюдала за художницей в саду. Одетая в черные шелковые штаны и такую же черную рубашку, Тэйлор не замечала ничего вокруг, точно так же, как мать Джессики, когда занималась Тай Чи. Художница двигалась бесшумно, ее глаза были полуприкрыты, так как она не думала о движениях.

Девушка подумала, что очень странно, она чувствует то же самое, когда наблюдает за матерью во время ее утреннего ритуала. Чувство какой-то незавершенности. Чего-то не хватало. Как будто она видела только половину картины вместо целой. Она не понимала этого.

С тех пор, как она перебралась сюда, чтобы жить со спокойной рассудительной художницей, это чувство посещало ее не раз. Тэйлор пыталась объяснить, что возможно это были какие-то детские воспоминания, и если Джессике кажутся знакомыми улыбка и прикосновения Тэйлор, то это не удивительно, ведь они жили вместе первые два года жизни девочки.

От размышлений Джес оторвал звук открывающейся двери. Тэйлор зашла внутрь, на ходу взъерошивая свои волосы. Джес никогда не видела человека, чьи эмоции так быстро сменяли бы друг друга, как у Тэйлор. Она могла быть открыта и полна энтузиазма, а через минуту становилась угрюма и задумчива. Были дни, когда они вместе гуляли по пляжу и Тэйлор обнимала одной рукой Джес за плечи, подобно тому, как ее мать обнимала ее за талию. А были дни, когда они едва ли обменивались парой слов. Тэйлор потом извинялась, говорила, что приближается выставка, и она нервничает из-за этого.

Сегодня Джессика была погружена в свои собственные мысли о работе. Рисунок был почти закончен, но еще требовал доработки. Это был портрет ее матери и себя в детстве, выполненный тушью и пером. Она рисовала с фотографии, которую всегда носила с собой. Джес усердно трудилась, чтобы успеть ко дню матери.

После того, как Тэйлор сходила в душ и поработала пару часов в мастерской, она вернулась на кухню, выпить чашку чая.

– Скажи мне еще раз, зачем мы потратили столько денег на стол для рисования? – спросила Тэйлор, развлекаясь.

Джессика заняла весь кухонный стол, кисти, карандаши и бумага валялись по всей поверхности. Девушка застенчиво улыбнулась темноволосой женщине и пожала плечами.

– Наверное, для того, чтобы я там рисовала, – с улыбкой ответила она.

Джессика собрала все и направилась в студию, а Тэйлор прошла в заднюю часть дома, чтобы выйти в большой японский сад. Это было ее любимое тихое место. Прохладная тень бамбуковых деревьев и звук воды, стекающей с маленького каменистого водопада, расслабляли ее больше, чем любая медитация. Она потягивала холодный чай и думала, как бы понравился Тори этот сад.

Тэйлор улыбнулась. Наверное, Тори принесла бы сюда свой лэп-топ и стала писать, сидя на уютном диванчике. Хотя, Тори всегда могла писать где угодно. Возможно, поэтому писательница и художница так хорошо приспосабливались друг к другу. Они обе были творческими натурами. Как это сказала однажды Тори? Они были двумя сторонами одной монеты. Когда Тэйлор приглашала свою маленькую подругу на обед, или просто выпить, то, появляясь в баре или ресторане, она заставала Тори неистово набрасывающей что-то на салфетках. Если у нее появлялась мысль, она тут же должна была ее записать, чтобы со временем мысль не потеряла свою остроту. Точно так же, как Тэйлор начинала рисовать на всем, что в этот момент оказывалось под рукой, когда ее посещала интересная задумка рисунка или скульптуры. Ее самая известная и дорогая работа родилась в магазине, на обратной стороне бумажного пакета. Ни одна из них не обижалась, если другая вдруг полностью погружалась в свои мысли. Креативный поток сознания стал основой их взаимопонимания.

Тэйлор улеглась на кушетку, закинув руки за спину. Они с Джес допоздна проговорили, а теперь глаза художницы так устали, что она не могла сфокусироваться на работе. У Джессики же, очевидно, с этим проблем не было. «Ох, где ж мои семнадцать лет», – подумала про себя Тэйлор, чувствуя, как тяжелеют веки. Звук льющейся воды убаюкивал ее.

Тэйлор была так горда за Джес. Девушка и ее подруга Кори получили свои девяностодневные фишки несколько недель назад на АА встрече. И Тэйлор хотела сделать для Джессики что-нибудь особенное. Тэйлор удивила девочку, приведя ее в компьютерный магазин и позволив выбрать все, что ей понравится. Последние недели Джес пару раз намекала, что хочет компьютер. Девушка призналась, что ей нравится мультипликация, а с компьютером и сканером она сможет попробовать себя на этом поприще.

Прошлой ночью Тэйлор увидела первые плоды работы Джес. Она создала персонаж, срисованный с себя. Девушка сказала, что если когда-нибудь закончит, то этот мультик сможет помочь другим людям… Мультик длился примерно две минуты, но для этого были созданы сотни рисунков. Конечно, преданная подруга Джес, Кори, приехала, чтобы помочь девушке. Девочка сканировала рисунки Джес и нумеровала их.

Результат поразил Тэйлор. У Джес определенно был талант в этой области. Поэтому они и засиделись за полночь. Они говорили о будущем Джес, и девушка решила, что попробует поступить в хороший художественный колледж. Половину ночи Тэйлор и Джес обсуждали школы, которые знала Тэйлор, все за и против поступления туда. Беседа закончилась обещанием Тэйлор поговорить со своим старым другом из студии Пиксар, который поможет определиться с направлением.

Так Джессика не принимала наркотики уже девяносто дней. И когда она вышла на сцену, чтобы поблагодарить всех присутствующих за их дружбу и поддержку, сердце Тэйлор переполнилось гордостью за свою дочь. Глаза Тэйлор были закрыты, но она продолжала бодрствовать. Ей вспомнилась ее первая годовщина жизни без наркотиков. Это было лето, когда Тори заканчивала колледж.

Июнь 1984

– Тори Джоан Грэй, – через микрофон позвали Тори, и она, как и сотни других студентов, пробиралась сквозь плотные ряды однокурсников, чтобы зайти на сцену, получить диплом и пожать руку декана.

– Видишь, это мама, – сказала Тэйлор девочке, подпрыгивающей на ее коленях.

Тэйлор подняла девочку.

– Ма-ма, – Джессика пыталась подпрыгивать даже в воздухе, вертясь в сильных руках женщины.

Когда церемония закончилась, они встретили Тори и ее подругу Элли около Гудзонского музея. Студенческий городок был похож на сумасшедший дом от наплыва студентов, родителей и друзей. Тори весело махнула рукой, когда заметила высокую женщину со смеющейся девятимесячной девочкой на руках. Тори оборвала беседу, чтобы просто полюбоваться на красивую женщину с ребенком, она любила смотреть на них, когда они вместе. Тэйлор просто потрясающе выглядела, она была одета со вкусом, а в одежде угадывался отличный заработок.

– Я знала, что ты сможешь, коротышка, – прошептала женщина на ухо Тори, обнимая ее одной рукой, а другой держа извивающуюся малышку.

– Мама, – Джессика хихикала.

Тори приводило в замешательство то, что когда девочка смогла выговаривать это слово, то стала называть так все, что видела. Тори обожала, когда Джессика называла так Тэйлор, женщина краснела и не знала, что ей делать, то ли чувствовать себя польщенной, то ли беспокоиться.

Тори взяла девочку на руки и обняла. Малышка тут же нашла кисточку на шляпе матери и стянула ее с головы Тори. Она попрощалась с Элли, ее родители приехали на выпускной дочери, а они с Тэйлор решили последний раз пройтись по студенческому городку.

Остаток дня они провели вместе, втроем. Джессика вела себя как золотой ребенок, пока они обедали в честь торжественного случая в ресторане. Девочка как будто понимала, что сегодня был особенный день для ее матери.

Когда Тэйлор припарковала машину на их улице, она повернулась к блондинке.

– Тори, закрой глаза, – попросила художница.

– Закрыть? Зачем? – любопытно спросила Тори.

– Я дам тебе твой подарок по случаю выпускного. Просто сделай хоть раз в жизни то, что я прошу, ладно?

– Ладно, ладно, – девушка засмеялась, закрывая глаза.

– Хорошо, теперь не открывай, пока я не скажу, и не подглядывай, – сказала Тэйлор.

Тэйлор вышла из машины и открыла пассажирскую дверь.

– Заходи, только не открывай глаза пока, – сказала Тэйлор, помогая Тори выбраться из машины.

Тэйлор проверила Джессику. Девочка спала на заднем сидении машины.

– Можно уже открыть? – нетерпеливо спросила Тори.

– Хорошие вещи происходят с теми, кто умеет ждать, мой друг, – прошептала Тэйлор откуда-то сзади. Тори вздрогнула, почувствовав горячее дыхание на своей шее, а руки Тэйлор на ее бедрах просто сводили ее с ума. Она вдыхала аромат духов художницы и думала, что ради этих ощущений готова вечно оставаться с закрытыми глазами.

– Все, Тори, можешь открывать глаза.

Девушка подчинилась. Моргнув пару раз, она увидела стоящий перед ней темно-зеленый Джип Гранд Чероки, перевязанный лентой и с огромным бантом на крыше.

– О, длинная… Я не могу, в смысле, он такой большой, – запиналась Тори.

– Что значит большой? Я думала, тебе подойдет такой размер, – Тэйлор озадаченно нахмурилась.

– Я имею в виду, что это слишком дорогой подарок. Тэйлор, он наверное стоит целое состояние, – ответила Тори.

Тэйлор усмехнулась и обвила руки вокруг талии своей маленькой подруги, пока та не облокотилась о ее грудь.

– Совсем маленькое состояние, не большое, – ответила Тэйлор. – К тому же, ты заслужила это, – она развернула Тори к себе лицом. – Не много найдется женщин, которые способны закончить учебу и при этом быть прекрасной матерью, Тори. Плюс еще справляться с моими проблемами. Я просто хочу, чтобы ты знала, как сильно я тобой горжусь.

Тори прижалась к женщине всем телом и поцеловала ее в щеку.

– У меня есть ты, длинная, – прошептала Тори, глядя в искрящиеся голубые глаза подруги.

– Давай возьмем Джес и прокатимся прямо сейчас, – с энтузиазмом сказала Тори.

– Я надеялась, что ты так скажешь, – усмехнулась Тэйлор. – Я уже приготовила в машине детское сиденье.

Август 1984

– Нервничаешь? – спросила Тори, глядя на темноволосую женщину на пассажирском сидении.

Тори последние два месяца готова была сидеть за рулем всегда, если выпадала возможность. Это было как новая игрушка для блондинки и Тэйлор была просто счастлива занять пассажирское место.

Тэйлор кивком головы ответила на вопрос Тори.

– Я постоянно говорю на работе, на деловых встречах, при заключении соглашений, и я не знаю, почему я так нервничаю, когда приходится говорить перед дюжиной людей в подвале церкви.

– Мама, – Джессика стучала по столику своего кресла на заднем сидении.

Тэйлор обернулась назад и подала девочке плюшевого медведя, которого та уронила на пол.

– Мама! – повторила малышка.

Тори посмотрела на дочь в зеркало заднего вида.

– Она хочет свою бутылочку с соком, – сказала Тори подруге.

Тэйлор недоверчиво посмотрела на блондинку, глаза подруги пристально следили за дорогой. Тэйлор достала бутылочку и поставила на столик Джессики. Девочка тут же схватила ее и начала пить.

– Ладно, я сдаюсь. Как ты отличаешь «мама-бутылочка с соком» от «мама-плюшевый мишка»? – спросила Тэйлор.

Тори просто пожала плечами и улыбнулась подруге.

– Наверное, потому что она твоя мама, – Тэйлор повернулась и прошептала малышке.

– Знаешь, надо научить говорить ее другие слова, – сказала Тэйлор с кривой усмешкой.

Они вошли в подвал церкви и увидели сестру Еву, разговаривающую с людьми. Там были и завсегдатаи и новички. Тори в своей обычной веселой манере знакомила Тэйлор со всеми. Тори улыбнулась им и неловкость в общении испарилась. Тэйлор была внушительной женщиной, и хотя она не была так общительна, как ее маленькая подруга, ее нельзя было назвать недружелюбной. Тэйлор больше наблюдала и держалась строго, когда ее подруга, как счастливый щенок, стремилась к дружбе и общению. Люди охотнее разговаривали с Тэйлор, когда рядом была Тори. Было похоже, что замкнутость и дикость Тэйлор раскрываются под влиянием ее маленькой подруги.

– Я бы хотела представить вам кое-кого особенного для нас здесь, – начала со сцены сестра Ева. Многие из вас уже знают Тэйлор, но я хотела бы представить ее для новичков. Она не только скажет нам несколько слов сегодня, но также получит что-то важное для нее. Тэйлор? – сестра Ева жестом позвала женщину.

– Тэйлор, ты стала постоянным посетителем наших встреч, – продолжила Ева, поднимая над головой темно-синюю пластиковую фишку. – Сегодня исполняется год, как Тэйолр не принимает наркотики. Она будет не первая, кто скажет, как непросто это было. Если подумать, лучше спросить Тори, как это сложно, она все это время была рядом с Тэйлор.

Люди засмеялись и Тэйлор вместе с ними. Лицо Тори вспыхнуло, поскольку она оказалась в центре внимания. Джессика, услышав смех, захихикала и захлопала в ладошки.

– Это тяжелый труд, но Тэйлор может сказать вам, что он стоил того. Так что, если вы, новички, хотите что-то узнать, послушайте, что расскажет нам эта женщина. Тэйлор, мы хотим, чтобы ты знала, что мы все гордимся тобой, – сказала Ева, отдавая Тэйлор фишку.

Кто-то на заднем ряду стал аплодировать, и через мгновение весь зал хлопал Тэйлор, выражая тем самым свою поддержку. Тэйлор посмотрела, как Тори хлопает ладошками Джессики, прыгающей у нее на коленях.

Тэйлор движением головы откинула с глаз длинную челку. Этот непроизвольный жест заставил биться чаще сердце Тори. Она тут же почувствовала такое желание, которое раньше никогда не испытывала. Она поняла, что имела в виду ее подруга, когда говорила о влечении к женщине. Тогда художница загадочно улыбнулась ей и сказала, что она надеется, когда-нибудь Тори встретит того человека, к которому она почувствует настоящее желание. В тот момент Тори не понимала, о чем говорит Тэйлор.

Тори уже не была наивной восемнадцатилетней девочкой. Да, в некоторых вещах она оставалась невинна, но она уже знала, что делают женщины друг с другом, и сейчас, сидя посреди переполненной комнаты, она поняла, что Тэйлор имела в виду. То, что она чувствовала, уже не было романтической привязанностью к темноволосой художнице. Она ХОТЕЛА ее, хотела так, как не могла даже вообразить себе. Когда она посмотрела на Тэйлор, она буквально готова была наброситься на нее.

Тэйлор подождала, пока смолкнут аплодисменты и начала говорить.

– Ладно, спасибо. Я не собираюсь пока баллотироваться в парламент, – нервно улыбнулась Тэйлор.

Она вышла на сцену, перекувыркивая в пальцах фишку. Это был трюк, которому ее научил отец. Он рассказывал, что увидел это, когда дилер на блэкджеке в Лас-Вегасе вот так же играл с фишкой.

– Думаю, многие из вас не думают, что этот кусок пластмассы что-то действительно значит. Все вы когда-нибудь получите такой же. На самом деле, большинство из вас еще не понимает истинного назначения этой фишки, – начала Тэйлор.

Художница посмотрела вниз на Тори и подарила ей легкую кривую улыбку. От ответной улыбки ее светловолосой подруги у Тэйлор перехватило дыхание, от всей той любви и преданности, которую она излучала. Слезы наполнили глаза Тэйлор и она на мгновение опустила голову.

– Я уверена, эта маленькая фишка для каждого будет значить что-то свое. Когда вы получаете ее, вас захлестывают чувства. Позвольте мне рассказать, что чувствую я, – Тэйлор сделала паузу. Когда она начала говорить, было похоже, что она обращается только к Тори.

– Для меня это значит, что когда я иду по улице с моей подругой, я знаю, что она не стыдится меня. Я знаю, что когда я встречаюсь с ее друзьями, они не могут почувствовать запаха травы от моей одежды и увидеть налитые кровью глаза. Это значит, что когда она просит у меня помощи, я знаю, что она мне доверяет. И когда я опаздываю на обед, она знает, что я не лежу где-нибудь в канаве. Но даже если я и лежу в канаве, она не думает, что это по моей вине, – с ухмылкой сказала Тэйлор, поскольку аудитория засмеялась. – Это значит, что когда ребенок начинает плакать среди ночи, она не единственная, кто должен вскакивать, чтобы укачать его, потому что эта маленькая фишка дает ей уверенность, что она может рассчитывать на мою помощь. Но больше всего это значит, что эти две пары изумрудных глаз, что сейчас смотрят на меня, могут быть уверены, что всегда смогут положиться на меня, что я всегда буду рядом, несмотря ни на что, – мягко закончила Тэйлор, глядя на лицо подруги, по которому струились слезы.

Тэйлор разговаривала с сестрой Евой и еще несколькими людьми, когда к ним подошла Тори, держа на руках подпрыгивающую и извивающуюся девочку. Малышка лепетала что-то и тянула ручки к Тэйлор.

– Тэй…Тэй! – громко сказала девочка.

Тэйлор недоверчиво посмотрела сначала на Джессику, потом на Тори. Девушка передала ребенка на руки темноволосой женщины, поскольку девочка продолжала твердить имя художницы.

– Клянусь, я не имею к этому никакого отношения, – призналась Тори, описывая в воздухе круг руками.

– Тэй! – отчетливо сказала девочка, обвивая ручками шею художницы.

Тэйлор обняла малышку и не спускала с рук до тех пор, пока они не покинули здание. Джессика, видно, получила, что хотела, и быстро успокоилась в сильных объятиях женщины.

Когда Тэйлор открывала заднюю дверь джипа, Джессика заметила молодого человека, проходившего мимо с собакой.

– Тэй! Тэй! – громко сказала Джессика, показывая на собаку, которую два часа назад назвала бы «мама».

– О, нет! – хором сказали женщины, глядя друг на друга через крышу машины, и засмеялись над ограниченным словарем малышки.

– То, что ты сказала вечером, – начала Тори, – это было прекрасно.

Тэйлор улыбнулась подруге. Они вместе сидели на качелях в саду и смотрели на звезды.

– Я просто хотела, чтобы ты знала… – Тэйлор сделала паузу, чтобы заглянуть в глаза Тори. -…я знаю, я не всегда была хорошим другом.

– О, длинная, пожалуйста, никогда даже не думай об этом, – сказала Тори, накрывая своей ладонью руку Тэйлор. – Да, у тебя были проблемы, но я никогда не сомневалась в твоей любви ко мне и к Джес.

– Хочешь что-нибудь выпить? – спросила Тори, поднимаясь со своего места.

– Конечно, я бы пива выпила, – с усмешкой ответила Тэйлор.

Художница наблюдала как удивленно расширились глаза подруги.

– Шучу, просто шучу, я буду содовую, – Тэйлор засмеялась.

Когда Тори вернулась, она несла в одной руке два стакана с содовой, а в другой красиво обернутую коробку.

– Это, конечно, не машина, но я надеюсь, что тебе так же понравится. Я так горжусь тобой, Тэйлор, и хочу подарить тебе это, чтобы отпраздновать твой вечер, – сказала Тори, садясь рядом с художницей.

– Милая, ты не должна была мне ничего дарить, но я не отказываюсь от подарков, – усмехнулась Тэйлор, разрывая обертку.

Художница вынула из коробки стеклянную шкатулку и молча на нее смотрела. Тори тут же подумала, что сделала огромную ошибку, пока Тэйлор не заговорила.

– О, Тори… я не…даже не знаю, что сказать, – слезы покатились из ее глаз.

– Тебе понравилось или нет? – спросила, волнуясь, Тори.

Тэйлор посмотрела на девушку, сидящую рядом с ней. Она наклонилась и нежно поцеловала Тори в губы. Тэйлор не планировала это, но то был единственный способ, который она могла придумать, чтобы показать подруге, как дорог ей этот подарок. Тори, тем временем, пыталась успокоить рвущееся из груди сердце.

Тэйлор поставила коробку на землю, оставив шкатулку на коленях. В шкатулке был сделанный из черного дерева макет самолета «Гарпун», того самого экспериментального самолета, на котором погиб отец Тэйлор.

– Мне очень понравилось, коротышка. Никто никогда не дарил мне таких особенных вещей. Я… Я не знаю, что сказать, – повторила Тэйлор.

Тори облегченно вздохнула. Она убрала челку с глаз Тэйлор и обняла ее за плечи.

– Ничего, ты не должна говорить. Я просто боялась, что тебе не понравится. Я хотела, чтобы ты знала, я думаю, твой отец бы гордился тобой, Тэйлор. Я в этом уверена.

Они отнесли драгоценный подарок в комнату и поставили его на каминной доске. А потом всю оставшуюся ночь тихо проговорили, сидя рядом и глядя на звезды, постепенно исчезающие с неба.

Наши дни…

– Эй, Тэйлор, у тебя есть бумага большого размера, у меня закончилась, – спросила Джей Ти.

– Конечно, посмотри в ящиках, в большом деревянном комоде в конце студии, – рассеянно ответила Тэйлор, покусывая конец карандаша. Художница и Джес загорали в саду и работали над своими эскизами. Тэйлор пыталась закончить последний экспонат выставки, но идеи не приходили в голову.

Прошло немного времени, а Джессика еще не вернулась. Тэйлор посмотрела в кухонное окно, но никаких признаков девочки не нашла. Вдруг художница вспомнила, о чем ее просила Джессика. В ее глазах показалась паника, она вскочила с кресла и уронила на траву альбом, эскизы разлетелись по газону, но не обращая на них внимания, Тэйлор бросилась в дом в направлении студии.

Стеклянные двери были открыты, Тэйлор могла ясно различить сквозь стекло фигуру Джес, прислонившуюся к деревянному комоду, она рассматривала рисунки. Половина ящиков была выдвинута и было видно их содержимое. Джессика обернулась, услышав шаги Тэйлор, входящей в студию.

Художница замерла, увидев выражение лица Джес. Когда их глаза встретились, Тэйлор поняла, что ее секрет принадлежит теперь не ей одной. С намеренной неторопливостью она взяла рисунки из рук Джес и стала раскладывать их по ящикам.

Джессика все еще не могла оторвать взгляд от бумаги, сотен, тысяч рисунков. Некоторые быстро набросаны, другие хорошо обдуманные с четкими правильными линиями. На всех рисунках, которые видела Джей Ти, была изображена ее мать, на некоторых она была обнажена, где-то в эротических позах. Тэйлор молча сложила их стопкой в ящик и закрыла его. Художница открыла последний ящик комода и вытащила чистые листы, сложив их стопкой перед потерявшей дар речи девушкой, Тэйлор, не говоря ни слова, вышла из студии.

Джессика не поняла точно, что произошло, но одно ей было совершенно ясно, отношения между Тэйлор и ее матерью были куда сложнее, чем они обе рассказывали. Джес не была уверена, что в таких случаях говорят, но она покинула студию, чтобы найти Тэйлор.

Темноволосая женщина сидела в японском саду на диване. Она знала, что если и когда Джес захочет задать вопросы, она найдет ее. Когда дверь в сад открылась, Тэйлор даже не повернулась. Она почувствовала вес девушки, когда та села рядом.

– Прости, Джес, – почти шепотом проговорила Тэйлор. – Я не хотела, чтобы ты нашла это, тем более вот так.

– Ты же сказала, что ты и мама не были любовницами, – это было не обвинение, просто любопытство.

– Мы и не были, – категорично сказала Тэйлор, слезы заблестели в ее глазах.

Джессика могла и не подливать масла в огонь, все было очевидно.

– Но тебе хотелось этого, да? – спросила она.

Тэйлор знала, что есть много способов ответить на этот вопрос, словами можно было все исправить и выйти из этой неловкой ситуации. Но она не могла врать, только не Джессике и только не об этом. Если она сейчас скажет неправду, Джей Ти усомнится в правдивости других ее слов. Был только один путь сохранить их честные отношения. Она должна сказать правду.

Тэйлор заглянула в глаза девушки и улыбнулась ей грустной улыбкой, слеза сорвалась с ее ресниц и покатилась по щеке.

– Да, мне хотелось, и, несмотря ни на что, я все еще люблю ее.

– Вот это да, – выдохнула Джес. – Я, хм… даже не знаю, что с этим делать. Ты хочешь сказать, что мама никогда не знала?

– Нет, и я не хочу, чтобы она узнала сейчас, Джес. Пожалуйста, обещай, что не будешь вмешиваться и не расскажешь твоей матери об этом, – просила Тэйлор.

– Ты должна сказать ей, Тэйлор. Я имею в виду, что, может быть, она чувствует то же самое…

Тэйлор перебила девушку.

– Джессика, твоя мама гетеросексуалка, а я лесбиянка. Я была влюблена в нее, а она оставила жизнь, которую мы разделили вместе, для того, чтобы быть с другим человеком, с мужчиной. Нет ничего проще.

– Кто был этот мужчина? – спросила Джес.

– Не знаю. Я никогда не видела его. Думаю, теперь ты можешь все понять. Тори и я пошли по разным путям в январе восемьдесят пятого. Она устроилась на работу в Чикаго, чтобы быть с ним. Думаю, у них ничего не получилось. Она никогда не говорила об этом, а я не спрашивала, – объяснила Тэйлор.

– Что-то здесь не правильно. Я не могу вспомнить, чтобы у мамы когда-нибудь было что-то с мужчиной. Черт, да она на все встречи и вечеринки ходила с Риком, ее агентом, потому, что всегда говорила, что ненавидит свидания, – ответила Джес.

– Тебе было всего два. Черт, ты даже меня не помнишь, – возразила Тэйлор.

– Да, я многое забыла, но ТЕБЯ я точно помню, хотя тогда я была младше, – ответила Джес.

– Кто-то из нас ошибается, Джес, – Тэйлор задумчиво нахмурила лоб. – Зачем твоей матери было врать мне?

– Не знаю, но я точно уверена в одном. За последние четырнадцать или пятнадцать лет я не видела, чтобы мама выходила куда-то с человеком, похожим на ее бойфренда, – мягко сказала Джес.

– Тэйлор?

– Да?

– Ты можешь мне сказать, почему ты не хочешь, чтобы мама знала? – спросила Джессика.

Тэйлор не смотрела на девушку, она запустила пальцы в смоляную гриву и откинула голову на спинку дивана.

– Я не хотела, чтобы Тори думала, что я вовлекаю ее во что-то, чего она на самом деле не хотела. Ты знаешь, какой может быть твоя мать. Она всегда так осторожна была к моим чувствам, не заботясь о своих и наполовину того. Я всегда боялась, что если Тори узнает, что я хочу ее в этом смысле, то будет спать со мной из жалости, а не потому что хочет того же. Если бы так случилось, я бы убила себя, Джес. Я лучше всю жизнь буду мечтать о ее любви, чем сделаю такое с ней.

Джес кивнула. Странным образом она понимала страхи Тэйлор. У нее было смутное ощущение, что она не видит всю картину. Как в тех трехмерных картинках, когда смотришь на разрозненные кусочки и получается объемное изображение. Однажды мать научила ее этой технике, как будто смотришь сквозь картинку.

– Ты поэтому осталась с мамой? Ну, ты понимаешь, чтобы поддержать нас, помочь воспитывать меня? Поэтому я сейчас здесь? – неожиданно спросила Джес.

– Я хочу, чтобы ты знала, Джес. Все, что я сделала для твоей матери, я сделала, потому что любила ее, а не потому, что была влюблена. Тори была моей лучшей подругой задолго до того, как я захотела большего от наших отношений. Она была, и есть, потрясающей женщиной, любящей и заботливой, она всегда заботилась о других больше, чем о себе. Скажи, как ее можно не любить за это? – честно спросила Тэйлор.

Джессика улыбнулась и кивнула Тэйлор.

– Тэйлор, у тебя есть какие-нибудь мамины книги? – спросила Джей Ти.

– Конечно, в библиотеке, у меня есть все, – шутливо ответила Тэйлор. – Ты их когда-нибудь читала?

Джессика растерянно покачала головой.

– Помоги себе сама, – сказала Тэйлор. – Я рассказала тебе свои воспоминания, но ты никогда не поймешь, что на самом деле творится в ее сердце, не прочитав ее книг.

– Эй, ты есть хочешь? – резко сменила тему художница. – Как насчет раннего перерыва и обеда в Сычуани?

– Превосходное предложение, – Джес улыбнулась, и женщины одновременно встали.

– Не волнуйся, Тэйлор, – рука Джей Ти скользнула на талию старшей женщины. – Моя мама никогда не услышит это от меня.

– Спасибо, девочка, – сказала Тэйлор, наклоняясь, чтобы поцеловать девушку в лоб.

Январь 1985.

Тори аккуратно свернула письмо и положила его назад в конверт. Она задумчиво смотрела на заснеженный пейзаж в окне. Это была хорошая идея, заставить Тэйлор поехать на работу на ее Чероки сегодня. В Мэйне всегда было белое Рождество. В этом году снег выпал раньше обычного.

Снег продолжал падать, пока Тори обдумывала полученное письмо. Она прочитала его раз двенадцать, но не могла заставить себя радоваться. Это письмо должно изменить ее жизнь, разумом она это понимала. Но сердцем не могла сделать такой сложный выбор. В этот момент она поняла, что как бы заманчиво не было предложение, она не может оставить Тэйлор. По правде, она не хочет ее оставлять. Она не хотела терять их отношения. Они не были любовницами, но они любили друг друга, что касается остального, на что она претендовала, Тори пыталась не думать об этом. Казалось, Тэйлор была всем довольна, но иногда Тори видела на лице художницы такое грустное выражение, что оно просто разрывало ей сердце.

В Чикагском университете справились бы и без нее. Еще раз Тори прочитала письмо. Профессор Джон Армистед, глава Английского литературного отдела, предлагал ей занять место его ассистента. Хорошая работа, приличный заработок, возможность продолжить учебу были очень заманчивы, но только если бы Тэйлор согласилась разделить все с ней. Тори помнила, как весело им было, когда она показывала Тэйлор достопримечательности Чикаго и водила по местам, где она выросла.

Все началось с возможности заработать немного денег и съездить для этого в Чикаго. Инспектор еженедельной группы авторов, где училась Тори, задумал проект, который осуществлялся прямо на родной улице блондинки. Его друг делал исследования по английской литературе и искал кого-то, кто смог бы посвятить ему пару выходных в качестве помощника. Тори схватилась за эту возможность и они с Тэйлор поехали вместе. Тэйлор с радостью согласилась смотреть за малышкой, и Тори могла полностью сконцентрироваться на работе. Должно быть, отлично получилось, если сейчас в виде доказательства в ее руках было письмо.

Зазвонил телефон и Тори подпрыгнула от неожиданности. Она тут же взяла трубку, чтобы Джессика не проснулась от громкого звука.

– Эй, коротышка, с Новым Годом. Я звоню спросить, нужно ли привезти что-нибудь домой? – раздался голос Тэйлор из трубки.

– Только себя, – Тори улыбнулась, узнавая звук автомобильного телефона. – Ты далеко?

– Не особенно, – Тэйлор растягивала слова.

Звук открывающегося гаража заставил Тори выглянуть в окно. Она увидела, как знакомый зеленый джип въехал на дорожку перед гаражом и скрылся за его дверью.

– Ты негодяйка, – засмеялась Тори, отключая телефон, поскольку услышала в коридоре громкий смех Тэйлор.

Тэйлор сняла перчатки и шарф, повесила на вешалку длинное кожаное пальто и вошла в гостиную.

– Не думаю, что моя калифорнийская кровь когда-нибудь привыкнет к такому морозу, – сказала художница, подходя к Тори, чтобы поцеловать ее в макушку.

– Неженка, – с усмешкой сказала Тори.

– Ах так… проверим, не неженка ли ты, – проговорила Тэйлор, подскакивая к подруге и дотрагиваясь ледяными руками до ее шеи.

– О, Тэйлор! – завизжала Тори, подпрыгивая и пятясь назад от наступающей женщины.

– Что такое? Кажется, ты сказала, что это я неженка? – Тэйлор надвигалась, угрожающе шевеля пальцами.

– Очень смешно. Нет…Нет, – снова завизжала Тори, чувствуя холодные ладони на своих щеках.

– Тэй…Тэй!»

– Видишь, что ты наделала! – женщины засмеялись, из спальни слышался нетерпеливый голосок Джессики.

– Тэй, Тэй, Тэй! – кричала Джессика, подпрыгивая в кроватке.

Как только Джессика свесилась наполовину с края кроватки, ее подхватили сильные руки темноволосой женщины.

– Привет, принцесса. Ты сегодня хорошо себя вела?

Тори стояла в дверях и наблюдала, как ее дочь и Тэйлор общались. Тэйлор не имела ни малейшего понятия, что лепетала малышка, но она отвечала на все ее реплики.

– Смотри, Джессика, снег идет, – Тэйлор показала на окно.

– Ооооох, – отвечала девочка.

Тори достала свежую одежду для девочки, поскольку Тэйлор начала раздевать ребенка.

Футболка и новая пеленка.

– Я могу это сделать, длинная, – сказала Тори.

– Не, я не против, – ответила Тэйлор, подмигивая подруге.

По правде, Тэйлор действительно не возражала. Блондинка с улыбкой наблюдала, как Тэйлор управляется с ребенком. Тэйлор всегда любила ухаживать за Джес. Это был ее любимый момент дня, входить домой и на ее руки тут же прыгает маленький бесенок. А еще Тэйлор обожала укладывать спать малышку. Она сидела в кресле-качалке и читала вслух детские книжки, пока девочка засыпала у нее на коленях.

Голос Тэйлор прервал размышления блондинки.

– Боюсь, нам придется отменить столик в ресторане, я не думаю, что миссис Грин сможет выйти из дома такую погоду, чтобы посидеть с Джессикой, – извиняющимся тоном сказала художница.

– Ничего, длинная. Я тебя опередила. Я уже позвонила миссис Грин и сказала, чтобы она даже не пыталась сюда добраться. Я сделала целую сковородку моей знаменитой лазаньи и поставила ее в духовку буквально за минуту до твоего появления здесь. И если ты будешь хорошо себя вести, я поделюсь с тобой твоим любимым десертом, – улыбнулась Тори.

Тэйлор удивленно посмотрела на подругу. Она думала, что Тори расстроится, узнав, что их новогодние планы отменяются.

– Ты приготовила пудинг? – в изумлении спросила Тэйлор.

– Думаю, если немного подождать, ты все увидишь сама, – ответила Тори с хитрой усмешкой.

– Ты в очередной раз превзошла себя, Тори. Я просто не знаю, что ответить моей маме, когда она в следующий раз спросит меня, кто лучше готовит. Знаешь, ты меня избалуешь, – подмигнула Тэйлор подруге, относя на кухню десертные тарелки.

Тори налила по еще одной чашке кофе и наслаждалась видом того, как Тэйлор расставляет тарелки в посудомоечной машине не кухне. Художница потянулась к шкафчику и достала оттуда два бокала под шампанское, и вытащила из холодильника бутылку искрящегося сидра, которую привезла с собой.

Тори смотрела, как Тэйлор аккуратно открывала бутылку. Начался новый год, а она все еще чувствовала безответную любовь к женщине, которая сейчас стояла на кухне. Прошло пять лет, с тех пор, как они впервые встретились, так много, по сравнению с временем, сколько она влюблена в свою лучшую подругу. Она спрашивала, почему Тэйлор не видит ее чувства. Она больше ни разу не ходила на свидания, за исключением прогулки со Стефаном. Тори задумалась. А когда Тэйлор последний раз выходила с кем-то?

Девушка нахмурилась. Неужели Тэйлор останется одинокой, потому что думает, что Тори не сможет жить без нее? Тори ранила эта мысль. «Я мешаю ее личной жизни? Неужели я такая эгоистка?»

Тэйлор вошла в столовую с открытой бутылкой и стаканами.

– Надень пальто. У меня появилась идея, – с усмешкой сказала художница.

Женщины оделись и вышли в сад. Снег все еще падал, вокруг не было ничего, кроме тишины.

– Как красиво, правда, длинная? Как будто можно разговаривать только шепотом, – тихо сказала Тори.

Тэйлор смотрела на девушку. Внимание Тори было сосредоточено на хлопьях снега, падающих с неба. Тэйлор заметила, что щеки и нос блондинки быстро краснеют, ее зеленые глаза сверкали. Она почувствовала волну тепла, сбежавшую сверху и остановившуюся где-то в районе бедер.

– Вот, – Тэйлор протянула девушке стакан с пузырящимся напитком. – За новый год… Тэйлор чокнулась своим стаканом с Тори.

– Как мы узнаем, когда? – спросила Тори, обнаруживая, что оставила часы в доме.

– Мы узнаем, еще пара минут, – загадочно сказала Тэйлор.

– Длинная… почему ты собиралась встретить эту ночь со мной?

– А? – Тэйлор спросила в замешательстве.

– Я имею в виду, должна же быть какая-то женщина, может быть, с твоей работы, с кем бы ты хотела сегодня пойти куда-нибудь, – продолжила Тори.

– Да, есть, но ни одна из них не готовит пудинг, – пошутила Тэйлор.

Тори улыбнулась, но все же хотела услышать ответ на вопрос. Ей нравилась компания Тори или просто она чувствовала свое обязательство к ней?

– Я подумала, что ты хотела бы иногда, ну ты знаешь, ходить на свидания, – наконец выговорила Тори.

Тэйлор посмотрела в зеленые глаза подруги и ответила так честно, как могла себе позволить.

– Мне не нужны свидания… у меня есть ты, – сказала Тэйлор, мягко ущипнув Тори за кончик носа.

Художница подумала, что сказала что-то не то, когда боль промелькнула в глазах Тори. Тэйлор не успела ничего сказать, в воздухе взорвался салют, и еще один, и еще, соседи запускали фейерверки. Звуки взрывов приглушались падающим снегом.

– Видишь, – с усмешкой сказала Тэйлор, – Я же говорила, мы узнаем.

Тори засмеялась, с удовольствием глядя на разукрашенное огнями небо. Слова, готовые сорваться с ее губ, забылись на мгновение. Тэйлор наблюдала и знала, что есть еще кое-что, способное конкурировать с тем, что она сейчас имела в жизни.

– С Новым Годом, коротышка, – прошептала художница.

Тори повернулась, чтобы посмотреть на подругу, ее глаза утонули в неповторимой синеве глаз Тэйлор.

– Счастливого Нового Года, длинная, – прошептала Тори в ответ.

Тэйлор нежно коснулась пальцами холодной щеки подруги, наклонившись, она осторожно накрыла губы девушки своими. Она целовала Тори и до этого, и после, и всегда это было лишь выражение чувств, когда Тэйлор не находила слов, чтобы описать эмоции. В этот раз каждая из них в душе желали нечто большего, может быть, поэтому поцелуй продолжался на одно биение сердца дольше, чем подсказывал здравый смысл.

Тэйлор пришла в себя и отстранилась за секунду до того, как она испустила бы стон от удовольствия. Сердце Тори рвалось из груди. В смущении, они не могли смотреть друг другу в глаза, не сейчас.

Если бы мировой баланс зависел от степени желания чего-либо, то этой ночью вся гармония пошла бы под откос.

Тэйлор лежала в кровати, сложив руки за головой и нервно покачивая ногой взад вперед. Она не могла поверить в то, что почти случилось сегодня. Это был почти любовный поцелуй. Она не могла бы дать руку на отсечение, но, казалось, Тори ответила на ее прикосновение. Тэйлор подумала, что, скорее всего, ей бы хотелось, чтобы так было. Она должна знать. Самое важное, должна ли она позволить Тори узнать, что она чувствует к ней?

Тэйлор улыбнулась одним уголком губ, коснувшись их рукой. Она и раньше целовала Тори, но никогда так. Ее губы все еще сохранили ощущение губ Тори. Она должна была сказать ей, наконец, но никогда не подвергла бы риску их дружбу. Даже если и есть шанс, один шанс на миллион, что Тори ответит на ее любовь, разве это не риск?

Снег наконец прекратился и Тори села в кровати, прислушиваясь к звукам из детской. Луна вышла из-за облаков и обливала комнату серебристо-голубым светом. Свет отразился в слезинке, которая катилась по щеке девушки.

Сегодня она почувствовала, как в ее душе столкнулись горе и удовольствие. В один момент она подумала, какая она эгоистка, как она может удерживать возле себя женщину, которую любит, не давать возможности ей встретить человека, в которого она действительно бы влюбилась. А в следующий момент Тэйлор поцеловала ее, и она все еще могла ощущать сладкий вкус поцелуя темноволосой женщины на своих губах.

Тори подтянула колени к груди, обнимая их руками. Она прижалась лбом к ногам, чтобы заглушить сотрясающие ее рыдания. Тэйлор навсегда осталась бы с Тори, отвергая свое собственное удовольствие, свое счастье, чтобы заботиться о ней. Это было слишком для молодой женщины, она не могла отнять у Тэйлор шанс стать счастливой.

Тори плакала над решением, которое ей предстояло принять, с которым ей придется жить всю свою оставшуюся жизнь. Она плакала о своей дочери, которая будет расти без любви обеих женщин, к которым она привыкла, но больше всего слез упало о любви, которую она никогда не разделит с Тэйлор. Ей придется закрыть свое сердце, это будет невыносимое мучение, но она сделает это ради любви.

Тори сидела на кухне и пила чай, когда Тэйлор подошла к кофеварке. Как обычно, блондинка заварила кофе для Тэйлор и чай для себя. Тэйлор каждое утро задавала себе вопрос, что бы она делала без Тори. Пробормотав приветствие, Тэйлор развернулась к столу и замерла, увидев лицо девушки. Прожив столько времени с Тори, Тэйлор могла точно определить, когда ее маленькая подруга провела ночь в слезах.

– Милая, что случилось? – беспокойно спросила Тэйлор.

– Я… – Тори начала было, но резко остановилась, протянув женщине листок бумаги.

Тэйлор посмотрела на девушку и быстро пробежала глазами письмо из Чикагского Университета. Такого она не ожидала. Конечно, Чикагские зимы не могли быть намного хуже, чем зимы в Мэйне, да? Все время, что они были вместе, они везде были семьей.

– Это хорошо, да? В смысле, этот парень, с которым ты работала, дает тебе отличные рекомендации. Хорошо, черт, то над чем я работаю, я могла бы работать над этим где угодно, если мы…

Когда Тэйлор заглянула в глаза Тори, девушка отвела их, в этом взгляде она успела прочитать ясное «НЕТ».

Она почувствовала слабость в коленях и тяжело опустилась на стул напротив Тори.

– О, – все, что в этот момент мог выжать из себя ее мозг.

Женщина опять посмотрела на листок в ее руке. Ее пальцы скользнули в волосы, взъерошивая их, чтобы дать себе время понять, что происходит. Единственное, что она ощущала, это бешеный приток крови к голове. Она вспомнила вопрос, который Тори задала ей прошлой ночью. «Захотела бы Тори уехать, если бы знала, что я люблю ее?»

– Тори, если это из-за того, что ты меня спрашивала, о свиданиях… – начала Тэйлор, но Тори ее резко перебила.

– Я встретила одного человека, – четко сказала девушка.

Тэйлор почувствовала, как будто ее ударили в живот. Она медленно глубоко вздохнула, чтобы побороть ощущение тошноты.

– Что? – Тэйлор спросила, не веря своим ушам.

– В Чикаго, в Университете, – объяснила Тори, не в состоянии посмотреть Тэйлор в глаза.

Тори не хотела врать, но Тэйлор знала ее слишком хорошо. Она не смогла бы возразить против убедительных аргументов художницы, если бы та захотела ее остановить. Она смогла придумать единственный способ. Заставить Тэйлор почувствовать, что она будет стоять на пути к ЕЕ счастью. Тори понимала, что Тэйлор не будет заботиться о том, чтобы найти кого-то для себя, но она будет беспокоиться о нежелании Тори найти себе спутника. Так что Тори выкинула свою козырную карту в виде несуществующего любовника.

Тэйлор почувствовала, что хочет умереть. Слова ее матери вспомнились ей, и они были правдой. Она никогда не открывала Тори своего сердца, и если у нее и был шанс когда-то, то теперь его не стало. Сердце Тори нашло себе кого-то другого.

Она посмотрела на девушку напротив нее. Ее голова была наклонена и слезы капали из уже распухших глаз. Как всегда, эти слезы полоснули по сердцу Тэйлор так сильно, как ничего до этого. Тэйлор молча проклинала себя. Тори расстроилась, не зная, как Тэйлор воспримет новость. Наверное, она думала, как Тэйлор справится без нее. «Господи, эта женщина когда-нибудь думает о себе?»

Тэйлор решила для себя, что плакать она не будет, ни одной слезинки, только не перед Тори. Она будет сильной и постарается облегчить эту ситуацию для девушки. Она поддержит ее и заставит думать, что это самая замечательная идея в мире. Девушка имела шанс на любовь, и это самое лучшее, что Тэйлор могла желать для нее. Ради Тори она будет держаться, рыдать и рвать на себе волосы она будет потом, когда все закончится.

– Тори, милая, – Тэйлор придвинулась ближе и обняла ее. – Не грусти, ты должна быть счастлива. Эта работа – награда за то, что ты работала так усердно все это время, ты заслужила это. Ты заслужила всю любовь и счастье в этом мире. Этот парень, он сделает тебя счастливой?

Тори заплакала еще счастливей, но все же сказала «да».

– Тогда и я буду счастлива, – соврала Тэйлор, поднимая подбородок девушки, чтобы заглянуть в ее глаза.

Тэйлор слегка коснулась губами лба девушки, уводя ее за собой в гостиную. Тори не сказала ни слова, пока Тэйлор села на кушетку, почти полулежа, и усадила рядом Тори. Тори прислонила голову к широкому плечу подруги, ее нежные руки бережно обнимали ее. Тэйлор успокаивающе поглаживала волосы девушки, девушки, которой скоро в ее жизни уже не будет.

Тори крепко зажмурила глаза, но слезы все равно сочились сквозь веки. Она пыталась запомнить это ощущение тела Тэйлор рядом с собой, ее кончики пальцев, нежно скользящие по коже головы. Она сохранит эти воспоминания в своем сердце и бережно пронесет через всю жизнь. Она не знала, бывает ли больнее. Тот факт, что она уезжает и что, возможно, скоро эта женщина будет ласкать кого-то другого, разрывал ей сердце.

– Когда ты планируешь уехать? – нарушил тишину хриплый шепот Тэйлор.

– Я должна начать работать в первой неделе Февраля, – ответила Тори.

Тэйлор глубоко вздохнула, успокаивая себя. Единственное, что она хотела сейчас сделать, это прижать к себе Тори и не отпускать никогда, кричать и плакать, умолять ее, обещать, что будет любить ее всю жизнь, если только она останется. Пять лет жизни вместе, и все это закончится через какие-то несколько недель. Все происходит так быстро.

– У тебя все будет замечательно, коротышка, просто жди и смотри. Я тебе обещаю, что когда-нибудь все твои мечты сбудутся, – прошептала Тэйлор.

Тори снова начала плакать, она знала точно, одна мечта навсегда останется несбыточной.

Университет обо всем позаботился. Они нашли хорошую квартиру, которая соответствовала заработку ассистента профессора, нашли ей машину, даже предложили приехать за их счет, просто чтобы убедиться, что ей там понравится. От последнего она отказалась, она не хотела терять ни одной драгоценной минуты, проведенной с Тэйлор, тем более, если бы они поехали в Чикаго вместе, то Тэйлор непременно захотела бы увидеть ее воображаемого любовника.

Тэйлор взяла срочный отпуск на следующий месяц в Даймонд и Ален, чтобы подольше побыть в последний раз с Тори и Джессикой. Это было самое тяжелое. Девочка была слишком мала, чтобы объяснить ей скорое исчезновение Тэйлор, поэтому женщина просто пыталась проводить с ней как можно больше времени. У Тэйлор лились слезы, как только она отходила на безопасное расстояние от Тори, особенно, когда она играла с Джессикой. Она думала обо всех тех вещах, которые она не увидит в жизни девочки, которую уже считала своей дочерью, как будто сама родила ее.

Тори услышала низкий голос и остановилась в дверях комнаты Джессики, она всегда так делала, просто наслаждаясь голосом Тэйлор, читавшей малышке сказки на ночь, и тоненьким голоском дочери, задающей вопросы.

– Тэй, что это? – спрашивала Джессика, тыкая пальчиком в картинку в книге.

Тори стояла за спиной Тэйлор. Женщина удобно расположилась в кресле-качалке, а Джессика сидела у нее на коленях.

Тэйлор продолжала читать, Джессика перебила ее вопросом, женщина ответила и начала щекотать девочку, заливающуюся веселым смехом, затем весь процесс повторялся снова. Тори услышала, что Тэйлор остановилась, и глубокий вздох женщины, нарушивший тишину, разорвал сердце Тори. Затем опять послышался голос Тэйлор.

– Ты должна заботиться ради меня о маме, Джес. Она сильная и иногда может быть упрямой как черт, но она хорошая. Она теперь будет слишком далеко от меня, и я не смогу заботиться о ней, так что ты должна помочь мне, девочка, – сказала Тэйлор роняя слезы.

– Хосе, – ответила Джессика. Тэйлор усмехнулась, малышка понятия не имела, о чем говорила Тэйлор, но ответила правильным словом в нужном месте.

– Я люблю тебя, Джес. Пожалуйста, не забывай обо мне, ладно… хорошо? – спросила женщина.

– Хосе, – снова согласилась Джес. – Люлю тея, – девочка встала на коленях Тэйлор и обняла ее за шею.

– И я люблю тебя, малышка. Я так сильно буду скучать по тебе, Джес. Веди себя хорошо с мамой, ладно?

Джессика кивнула и устроилась на коленях Тэйлор. Тори тяжело прислонилась к стене за дверью комнаты. Она вернулась к себе в спальню, не в силах унять слезы, которые уже стали частью ее распорядка дня.

Неизбежно приблизился день отъезда. Это было слишком скоро для обеих женщин. Фургон для вещей приехал еще с утра. Тори наотрез отказывалась брать с собой мебель, но Тэйлор привела весомые аргументы. Тэйлор объяснила, что раз она переезжает, то не стоит еще сильнее усложнять себе жизнь. Были вещи, которые она просто обязана была взять. Автомобиль был Тори, она могла либо оставить его себе, либо продать, как сказала ей Тэйлор. Женщина вложила в руку Тори небольшую чековую книжку, сказав при этом, что ни за что не возьмет ее назад, как бы не отказывалась Тори.

Тэйлор несла детское сиденье в машину. Тори намеренно держалась чуть позади, чтобы дать подруге попрощаться с ребенком. Тэйлор нежно обняла девочку, тихо что-то говоря ей на ухо. Девочка начала хихикать и Тэйлор посадила ее на заднее сидение Чероки.

Погода последние несколько недель была теплая, дни были ясные, так что движение не должно быть сильно затруднено, объяснила Тэйлор. Женщины обошли машину, Тори обняла Тэйлор за талию, а Тэйлор прижимала к себе Тори за плечи. Тори согласилась звонить из мотелей каждый вечер, и по приезде в Чикаго.

Слезы заблестели в глазах девушки, когда она остановилась, чтобы взглянуть в синие глаза подруги. Брови художницы были нахмурены, поскольку она пыталась сдержать собственные эмоции.

– Мне так страшно, – призналась Тори и слезы потекли по ее щекам.

Тэйлор заключила девушку в объятия, в последний раз ее сильные заботливые руки обнимали маленькую женщину, пытаясь вселить в нее уверенность, которую на самом деле она не испытывала.

– Все так не просто, – согласилась Тэйлор, – Мне тоже страшно, – прошептала она надломившимся голосом.

Отстранившись, она хотела последний раз поцеловать девушку. Она наклонилась и поцеловала Тори в губы так нежно, что они едва почувствовали контакт. Потом, не заботясь о том, что кто-то может смотреть, они поцеловались еще раз. На этот раз поцелуй был сильнее, Тэйлор взяла в руки лицо девушки, и задержала их так.

– Я люблю тебя, коротышка, – мягко сказала Тэйлор.

– О, длинная, и я люблю тебя, – ответила Тори, обвивая руками шею темноволосой женщины.

Тэйлор не помнила отчетливо, что случилось после этого. В ее памяти навсегда останется только вид уезжающей машины, которая увозила из ее жизни любимую женщину и ее дочь.

Соседи, знавшие девушку, уже поняли, что произошло. А те, кто не понял, не должны были далеко ходить за объяснениями. У обычной пары или гомосексуальной, они знали, как выглядит разрыв. Всем нравились обе женщины, они так нежно относились друг к другу, и с такой любовью и самоотверженностью заботились о своем ребенке, как никто не заботился. Многие с грустью смотрели, как высокая художница просто стоит на обочине дороги и смотрит в сторону, где скрылась машина. Когда она наконец очнулась, то поняла, что войти в пустой дом выше ее сил. Она села на первую ступеньку, подтянула к груди колени и обняла их руками. Стемнело, прежде чем она набралась смелости снова войти в дом. Она сказала себе, что теперь ей больше незачем сдерживать свои эмоции.

Наши дни…

Тори повесила картину и отошла посмотреть, ровно ли. Она тронула еще раз уголок и сделала шаг назад, чтобы насладиться видом. Конечно, это не первый рисунок ее дочери, но это первая работа, сделанная ей в подарок и с таким значением. Эта картина была сделана с фотографии, которую они обе, Тори и Джессика, хранили в своих бумажниках. Тэйлор сделала эту фотографию, сразу после того, как Джессика научилась ходить. Она схватила момент, когда девочка подбежала к улыбающейся матери, коснулась указательным пальцем кончика носа Тори и радостно засмеялась. То, что Джессика выбрала именно эту фотографию, чтобы сделать подарок на день матери, говорило больше, чем слова. Это было как напоминание об их счастливой жизни вместе с Тэйлор.

Она вспомнила день матери много лет назад. Писательница почувствовала себя одинокой и нелюбимой, а потом в памяти всплыл день рождения Тэйлор, и Тори расстроилась еще сильнее.

Сентябрь 1991

Тори отошла от стены и улыбнулась еще одному незнакомому человеку, которого представлял ей ее агент.

– Ты выглядишь скучной, – сказал Рик высоким голосом. – Помни, все эти люди здесь ради тебя.

– Ну, найди мне кого посимпатичнее и я уеду с ней, – разозлилась Тори.

– О, да ты в отличном настроении. Что тебя беспокоит? – спросил Рик, приветственно махая кому-то через всю комнату.

– Моя дочь ненавидит меня, ее нянька уволилась, и у меня не было секса уже два года… еще есть вопросы? – язвительно спросила Тори. Они с Риком были старыми друзьями и подтрунивали друг над другом все время. Когда она узнала, что Рик – гей, она стала таскать его за собой на все встречи и вечеринки, чтобы избавить себя от внимания других мужчин. В обществе ходил слух, что Тори и ее агент уже давно вместе.

Рик ушел к бару и вернулся со стаканом Гленливета, вручив его подруге. Тори поблагодарила и сделала глоток. Когда она снова подняла голову, то увидела пару синих глаз, таких, казалось бы, знакомых. Женщина в другом конце комнаты тряхнула головой и откинула с лица темные волосы, обольстительно улыбнувшись писательнице.

Тори почувствовала, как по ее телу разливается тепло от этой улыбки. Кто-то, должно быть, обратился к женщине, потому что она отвернула голову в другую сторону. Это удивительное совпадение, что она встретила женщину, так сильно напоминавшую Тэйлор, учитывая, что они были в разлуке уже семь лет. Особенно в выходной, когда Тори скучала по подруге больше чем когда-либо.

Женщина, стоявшая в другом конце комнаты, не была такой высокой, как ее старая подруга. Но у Тори все равно перехватило дыхание. Эта женщина была красива, но не так как Тэйлор с ее ошеломляющей красотой. Тори поймала себя на том, что откровенно рассматривает тело женщины. Она опять увидела глаза цвета индиго. На этот раз женщина улыбнулась и подмигнула, давая понять, что она поймала ее. Тори пожала плечами, а брюнетка снова повернулась к людям, с которыми разговаривала.

– Я хочу предупредить тебя насчет нее, – прошептал Рик на ухо Тори. – Она проститутка.

– Ты шутишь? – Тори была удивлена. Она не знала, что проститутки могут выглядеть как обычные женщины, а не так, как девчонки с Пятьдесят Восьмой улицы в Чикаго.

– Она очень дорогая, но, судя по тому, что я слышал, она знает свое дело, – тихо проговорил Рик.

– Насколько дорогая? – спросила Тори.

Рик посмотрел на молодую женщину и улыбнулся. Он не думал о Тори, как о женщине, способной платить за секс. Но два года без свиданий – долгий срок.

– Хочешь, чтобы я договорился обо всем от твоего имени? – спросил Рик с понимающей улыбкой.

Тори наблюдала, как молодая женщина через комнату смотрела на нее с ухмылкой, которая, казалось, говорила, «чего же ты ждешь».

– О, да, – сказала Тори, допивая одним махом виски.

Тори открыла дверь карточкой и толкнула ее. Номер в Плазе был такой же, в каком она останавливалась обычно, когда приезжала в Нью-Йорк. Персонал был очень внимателен и предупредителен к нуждам писательницы. Молодой человек за стойкой даже глазом не моргнул, когда увидел маленькую блондинку, а с ней высокую брюнетку. То, чем они собирались заниматься в номере Плазы, его не касалось.

Сняв пиджак, Тори направилась прямо к бару.

– Хочешь выпить, Кэт? – спросила она высокую женщину.

– Конечно, на твой вкус, – ответила женщина.

Тори протянула Кэт ее выпивку и сделала большой глоток из своего стакана, уходя в ванную.

– Мне нужно принять душ. Дай мне пять минут, ладно? – Тори отвернулась и закрыла дверь ванной прежде, чем девушка смогла ответить.

Кэт отпила виски, улыбка заиграла на ее лице. Она медленно начала стягивать с себя одежду. Девушка удивлялась, думая о Тори. Обычно, женщины, которые хотели переспать с ней, это были пожилые лесбиянки с полными карманами денег, потерявшие надежду привлечь более молодых женщин. Единственная причина, по которой привлекательные и богатые мужчины и женщины платили ей за секс, они не хотели никаких обязательств, и все должно было происходить на их условиях. Она узнала Тори Грэй, но из-за ее невинного вида, и, судя по книгам, которые она писала, Кэт никогда не подумала бы, что Тори – одна из тех ее клиентов.

Кэт открыла дверь в ванную и прислонилась обнаженным плечом к стене. Она наблюдала, как Тори раздевается, чтобы зайти в душевую кабинку.

– Тебе помочь? – спросила Кэт.

– Я бы не отказалась от небольшой компании, – ответила Тори, не поворачивая головы.

Брюнетка обошла Тори сзади и помогла расстегнуть ей платье, медленно она сняла его сначала с одного плеча, потом с другого и позволила ему упасть на пол. Девушка видела, что блондинка в отличной форме, но к такому телу она не была готова. Тугие мускулы мягко перекатывались под гладкой загорелой кожей. Девушка откинула волосы Тори на одну сторону и запечатлела несколько легких поцелуев на шее и плечах женщины. Потянувшись, Кэт открыла дверь душа и пропустила Тори вперед.

Мягкое скольжение мыльных рук по их обнаженным телам было только прелюдией. Ополоснувшись, Тори крепко прижала к себе высокую девушку и припечатала ее к теплой керамической стене. Ее губы коснулись шеи девушки. Несколько поцелуев и ее язык, обжигая гожу Кэт, спускался к ямке между ключицами. Спустившись ниже, Тори коснулась языком груди женщины и мягко прикусила ее сосок.

Кэт громко застонала от удовольствия.

Тори взглянула в лицо женщины и улыбнулась.

– Спокойно. Я хороша, но не настолько, – сказала Тори.

Кэт усмехнулась. Эта женщина не была идиоткой, она знала, что входит в обязанности проститутки. Обычно, для того, чтобы клиент не думал, что зря потратил деньги, женщина должна была стонать так, как будто это был самый лучший секс в ее жизни. Очевидно, эта маленькая дьяволица не претендовала на это.

Тори опять припала к груди женщины, обхватывая губами набухший сосок и покусывая его.

Девушка не ожидала этого, и от такой стремительной ласки у нее перехватило дыхание, она судорожно вдохнула и испустила стон, которого сама от себя не ожидала.

– Уже лучше, – пробормотала Тори, не отрываясь от ее груди.

Кэт откинула голову назад и наслаждалась ощущениями, которые будила в ее теле блондинка. Прошло много времени с тех пор, как эта красивая женщина начала работать проституткой, она в совершенстве умела дать клиенту все, что он захочет, так что она позволила Тори утянуть себя вниз и устроиться на коленях между ногами Кэт.

Девушка принимала все, что делала с ней Тори, казалось, блондинка хотела вести в этом танце, поэтому девушка просто смотрела вниз и ждала инструкций. Тори раздвинула бедра девушки, закидывая ее левую ногу на стенку душевой кабинки. Кэт развела ноги в стороны насколько могла, в восхищении наблюдая, как язык Тори скрывается где-то за темными завитками между ее ног. Язык женщины достиг чувствительной плоти и уверенными движениями стал ласкать ее.

– Черт, – простонала Кэт, резко двигая бедрами навстречу восхитительным прикосновениям женщины.

Кэт могла только изгибаться и стонать в исступлении, поскольку блондинка почти доводила ее до пика, чтобы отступить в последний момент, снова и снова. Тори втянула клитор девушки в рот и страстно ласкала его языком, за момент до того, как бедра Кэт начали бы дрожать, Тори отпустила плоть девушки, чтобы поцеловать ее во внутреннюю сторону бедра.

– Черт возьми, женщина, – Кэт смотрела на улыбающуюся ей Тори. – Ты пытаешься убить меня?

Тори улыбнулась как Чеширский кот и снова нырнула между ног девушки, на этот раз доводя ее до сокрушительного оргазма.

Тори медленно ласкала языком сосок женщины.

– Что еще ты хочешь? – Тори прервалась, чтобы задать вопрос.

– Еще!!! – Кэт не привыкла просить клиентов, ей было уже наплевать на все.

Глаза Тори сузились, поскольку три ее пальца погрузились внутрь девушки, а губы снова накрыли чувствительную плоть, момент, и девушка громко зарычала, ее мышцы неистово сокращались вокруг быстро двигающихся внутри нее пальцев. Тяжело дыша, девушка притянула к себе Тори и глубоко поцеловала. Она так давно не целовала женщину, на губах которой чувствовался свой собственный вкус.

Тори подставила лицо под все еще льющиеся струи воды, когда Кэт заговорила с ней.

– Не хочу, чтобы ты неправильно поняла меня, потому что это предполагается как комплимент, но… – девушка сделала паузе, восстанавливая дыхание. -… тебе нужно быть проституткой!

Тори откинула голову и засмеялась. «Удивительно. Эта женщина думала, что она хороша просто потому, что она знала достаточно, чтобы получить то, что она хочет». Тори повернулась и выключила воду. Взяв два полотенца, она обернула одно вокруг себя, а второе протянула Кэт.

Тори вытерлась и направилась в спальню, остановившись в середине комнаты, она уставилась на кровать, которую девушка отвергла ранее.

Кэт смотрела на женщину перед ней и почувствовала, что какая-то отстраненность покинула тело женщины. Она подошла и прижалась к Тори сзади.

– Можно теперь я? – спросила она.

Тори только согласно кивнула.

Нежные пальцы девушки, чуть касаясь кожи, пробежали по мускулистым рукам Тори и нырнули под них, лаская мягкую кожу плоского живота женщины. Девушка наклонилась и коснулась кубами шеи Тори, покрывая поцелуями кожу на стыке шеи и плеча.

– Ты прекрасна, – прошептала Кэт.

Тори фыркнула.

– Не все так думают, – горько заметила она.

«Вот оно что», – подумала Кэт. Эта потрясающая манящая женщина перед ней любила кого-то, но не получала взаимности. Вот почему она платила за секс. Она просто не хотела никак по-другому.

– Тогда она просто дура, – ответила Кэт, поднимаясь вверх и целуя Тори за ухом.

– Нет, она восхитительная, – почти мрачно ответила Тори.

Кэт провела языком по уху женщины, мягко захватывая губами мочку. Она наслаждалась дрожью Тори, которую вызывали ее ласки. Ее горячее дыхание обожгло кожу женщины.

– Тогда она восхитительная дура, – проговорила Кэт.

Кэт утянула маленькую женщину на кровать, ощущая ее вес на себе, ее руки ласкали каждый дюйм упругой спины Тори, медленно спускаясь к ягодицам. Перевернувшись, она оказалась над Тори, бедро девушки скользнуло между ногами блондинки, ощущая кожей ее влажную плоть. Горячими поцелуями она покрывала шею Тори, поднимаясь выше, к чувственным губам женщины. Кэт нежно провела кончиком языка по губам Тори, прежде чем поцеловать ее.

Тори запустила пальцы в мокрые волосы девушки, притягивая ближе ее голову, углубляя поцелуй. Она стонала, не прерывая поцелуя. Руки Кэт чувственно исследовали тело женщины.

Губы девушки спускались ниже, пока не обхватили твердый сосок Тори, женщина сильнее вцепилась в волосы Кэт.

– Даа, – выдохнула Тори, изгибаясь, когда язык женщины проследовал от одного соска к другому, осторожно оставляя мокрую дорожку вокруг него.

Кэт попыталась спуститься ниже, к бедрам женщины, но Тори остановила ее.

– Нет, – мягко сказала она. – Это не то, что я хочу.

Кэт подтянулась и поцеловала мягкие губы Тори еще раз.

– Тогда покажи мне, что ты хочешь, детка, – прошептала Кэт ей на ухо.

Тори смело поместила ладонь девушки к себе между ног, разводя бедра как можно шире. Кэт ввинтила пальцы во влажность Тори, нежно поглаживая ее изгибы. Тори задрожала, ее бедра ритмично задвигались, вбирая в себя руку девушки.

Кэт подтянулась, чтобы поцеловать блондинку еще раз, ее пальцы раздвигали нежную кожу, лаская клитор.

– Господи, какая ты влажная, – простонала Кэт, медленно двигая пальцами внутри женщины.

– О, Господи, даааа… вот так… здесь, – поощряла Тори девушку сверху.

Тори обхватила высокую женщину ногами, поскольку она добавила еще один палец, нежно толкая руку внутрь.

– Как ее зовут? – прошептала Кэт, лаская языком шею Тори. – Ту женщину, которая не хочет тебя?

– Тэйлор, – женщина тяжело дышала, ее бедра поднимались над кроватью, поскольку Кэт увеличивала темп толчков.

– Давай, кричи ее имя, детка, – простонала Кэт, оставляя вишневый след на ее шее. – Я знаю, ты хочешь этого.

– О, господи,…Тэйлор, даа, – закричала Тори.

Новый прилив влажности накрыл руку Кэт, предупреждая о скором оргазме. Девушка накрыла большим пальцем клитор Тори и стала ласкать его круговыми движениями, сильнее погружаясь в женщину. Через секунду ногти Тори вонзились в плечи Кэт, она поняла, что кричит.

Тори раньше никогда не кричала имя Тэйлор от удовольствия, и сейчас слезы одиночества текли по ее щекам.

– Тшш, все хорошо, – шептала Кэт, приворачивая Тори, и ложась позади нее. Она подтянула женщину к груди и продолжала целовать ее плечи, ласково поглаживая ее волосы.

– Хочешь, я останусь с тобой еще чуть-чуть? – мягко спросила Кэт.

Тори кивнула, наслаждаясь ощущением рук женщины, обнимающей ее маленькую фигуру.

Два часа спустя, Тори проснулась от легкого поцелуя в шею.

– Мне пора идти, детка, – сказала Кэт.

– Мммм, хорошо, – пробормотала Тори, приподнимаясь на одном локте, чтобы достать со столика бумажник. Она отсчитала пять сотенных бумажек и положила их на стол.

Кэт положила на стол кредитку, забирая деньги.

– Возьми, будешь следующий раз в городе, звони, – сказала девушка.

Тори приняла предложение Кэт. Писательница бывала в Нью-Йорке по крайней мере раз в год, и она всегда звонила девушке, чтобы провести ночь вместе. Это было не больше, чем оплаченный секс. Она даже не знала фамилию Кэт, но девушка всегда слушала беспорядочные рассказы Тори о Тэйлор, и когда они были в постели, иногда Тори казалось, что это действительно Тэйлор занимается с ней любовью.

Наши дни…

Звонок телефона наконец вырвал Тэйлор из сна, Тэйлор протянула руку и сняла трубку с аппарата.

– Да, – оветила она сонным голосом.

– Тэйлор? – спросил голос.

– Кто это? – медленно задала вопрос Тэйлор пытаясь проснуться.

– Эмили, Эмили Метьюс… мать Кори.

– Эмили, который час? – спросила Тэйлор.

– Два часа утра. Извини, что я звоню так поздно, но… – голос женщины надломился и повисла тишина.

– Эмили, что случилось? – спросила Тэйлор, догадываясь, что в два часа утра ничего хорошего случиться не могло.

– Думаю, ты должна знать… Я… Ну с тех пор, как твоя Джессика и Кори стали подругами, я думала, может быть, ты скажешь ей, – невнятно говорила мать Кори.

– Что и кому сказать? – Тэйлор была смущена.

– Скажешь Джессике. Извини, что сообщаю тебе вот так, Тэйлор. Моя дочь умерла прошлой ночью, – сквозь слезы выговорила Эмили Мэтьюс.

– Что… Как? – Тэйлор думала, что она все еще спит, и это просто дурной сон.

– Она… Она ушла вчера из дома с какими-то старыми друзьями и не вернулась, – Тэйлор слушала, как плачет женщина. – Они принесли ее, она умерла от передозировки.

Тэйлор не понимала, как такое могло случиться. Эмили не могла скрыть глубину ее горя от художницы.

– Эмили, мы можем что-нибудь для тебя сделать, все, что угодно? – спросила Тэйлор.

– Приходите с Джессикой на похороны послезавтра в Вестберри. Тэйлор, пожалуйста, не дай Джессике сорваться, заставь ее понять, что Кори не хотела, – умоляла Эмили.

– Мы приедем, не волнуйся, я позабочусь о Джес, – ответила Тэйлор. – Эмили, не бойся звонить, если тебе будет что-нибудь нужно, или просто захочется поговорить, ладно?

Тэйлор держала телефон в руке, пока не послышались длинные гудки. Положив трубку, она перевернулась на спину, из глаз брызнули горячие слезы. Положив подушку под голову, она уткнулась в нее лицом и с остервенением лупила кулаками по кровати, позволяя подушке приглушить ее сдавленный крик и плач по еще одной жизни, которую она не смогла спасти.

***

– Джес, милая, просыпайся, – Тэйлор осторожно потрясла плечо спящей девушки.

– Уйди, Тэй, еще слишком рано, – простонала Джес из-под одеяла.

Тэйлор улыбнулась, над тем, как Джес сократила ее имя. Прошло четырнадцать лет, а для слуха Тэйлор это звучит, как будто голос двухлетней малышки.

– Джес, кое-что произошло, вставай, мне нужно поговорить с тобой.

Ночью художница долго думала, разбудить Джес, или позволить ей поспать еще, и сообщить утром. Она пробовала представить себя на месте семнадцатилетней девушки, как бы она хотела, чтобы поступила ее мать в подобных обстоятельствах?

Джей Ти резко поднялась. Посмотрев на лицо Тэйлор, она заметила красные опухшие глаза. Она быстро пыталась сообразить, что могло вызвать слезы у такой выдержанной художницы.

– Мама? С мамой все нормально? – тревожно спросила Джес.

– У твоей мамы все прекрасно, речь не о ней. Давай, вставай, умывайся, я знаю, ты уже проснулась, встретимся в столовой, хорошо? – спросила Тэйлор.

– Хорошо, – Джей Ти встала с кровати, Тэйлор закрыла дверь в ее комнату.

Тэйлор сидела в гостиной перед камином, одетая в старую рубашку и изношенные джинсы. Ароматный запах дерева создавал уют. В холодные дни мама Джессики всегда зажигала камин, чтобы расслабиться после трудового дня.

– Я сделала чашку Эрл Грэй для тебя, – тихо сказала Тэйлор, кивком головы показывая на конец стола.

– Тэйлор, ты можешь просто сказать мне, потому что эта неизвестность доводит меня, – сказала Джессика.

Тэйлор понимающе посмотрела на девушку, но не знала, как начать.

– Мне пару часов назад звонила мама Кори, Джес.

От этих слов в глазах Джес появился страх. Звонок среди ночи, она подумала, что Кори должна была попасть под поезд, чтобы художница не смогла сдержаться и заплакала. Опасения Джес только возрастали, когда она наблюдала изменения на лице Тэйлор.

– Джес, мне очень жаль, но… Кори, она… она умерла прошлой ночью.

– Но она только была здесь. В смысле, в эти выходные мы только работали вместе… – голос девушки задрожал.

Люди всегда так говорят, когда кто-то сообщает им о смерти человека. Им всегда кажется, что они только что его видели.

Джессика не знала почему, но она тут же подумала, что это был несчастный случай в автомобильной аварии. Она видела, как водит машину Эмили Метьюс по извилистым горным дорогам Калифорнии, и она не была уверена в способностях женщины.

– Что произошло? – очень тихо спросила девушка.

– Эмили сказала, что она вышла с друзьями и не вернулась. Ее принесли в больницу прошлой ночью. Она была уже мертва… от передозировки, – сказала Тэйлор хриплым голосом, пытаясь при Джессике сдержать эмоции.

– Нет, это не возможно! – закричала Джес.

Тэйлор поставила кружку на пол, наблюдая, как девушка нервно переводит глаза из стороны в сторону.

– Она же была здесь, она бы сказала мне, если бы у нее появились проблемы…она доверяла мне!

– Джес, мы не всегда рассказываем друзьям все, что происходит в душе, особенно в душе наркомана. Ты должна знать лучше других, что мы умеем прятать дерьмо лучше, чем кто-либо другой, – Тэйлор поднялась со своего места о оперлась рукой о софу.

– Я должна была сделать что-то. Я должна была заметить, что с ней творится. Я должна была помочь… Быть с ней… почему она мне не сказала!

Тогда Джессика сделала то, что ожидала Тэйлор, она бросилась к передней двери. Художница знала, что так будет и подготовила себя к этому. Мы всегда так поступаем, когда нас охватывает сильная паника… борись или беги.

Женщина метнулась со скоростью, которая удивила бы многих, и оказалась позади девочки. Она протянула руку, Джессика сильно ударила ее по ней. Тэйлор задалась вопросом, сможет ли она физически противостоять семнадцатилетней девушке, почти такой же сильной, как она сама. Она не ожидала, что Джей Ти применит силу к ней, но девушка была не в себе в этот момент.

Тэйлор схватила ее поперек талии, останавливая девушку и почти отрывая от земли.

– Отпусти меня! – закричала Джес. В это же время она наугад ударила локтем назад, попав женщине в солнечное сплетение.

Весь воздух вылетел из ее легких, но она все еще держала девушку, кричащую и плачущую одновременно. Художница могла не быть такой сильной как двадцать лет назад, но она знала уловки и имела опыт. Она легко увернулась от удара, нацеленного ей в голову и скрутила руки девушки.

– Это не справедливо! – кричала Джес. – Она так старалась, не справедливо, что с ней случилось такое. Почему она позволила кому-то сделать это с ней?

– Джес, – Тэйлор кричала, чтобы ее услышали. – Джессика! Она сделала это сама, милая.

– Почему, Тэй… почему она это сделала? – Джей Ти чуть расслабилась в руках Тэйлор. Девушка рыдала, Тэйлор развернула ее к себе лицом, но все еще держала руки Джес, которые она пыталась высвободить.

– Ее мать говорит, доктор думает, это несчастный случай. Она не принимала долгое время ничего, и кокаин оказался слишком силен для нее. Она сказала, что ее сердце не выдержало, – объяснила Тэйлор, не выдавая подробностей. Доктор сказал, что сердце девочки буквально взорвалось в ее груди. Она умерла мгновенно.

– Я не понимаю, – говорила Джессика сквозь слезы. – Почему она пошла куда-то с этими друзьями? Почему она не позвонила нам? Я бы смогла остановить ее.

Тэйлор погладила лицо девушки и отвела ее в гостиную. Они вместе сели на диван, Тэйлор обняла Джес, как она всегда делала с ее матерью.

– Это один из тех уроков, которые я надеюсь, помогут тебе устоять, Джес. Так случается, когда у тебя есть друзья среди наркоманов. Я не говорю, что ты не можешь дружить с ними, я имею в виду, ты должна знать, что подобные вещи иногда случаются, есть несколько важных правил, которые ты должна знать, чтобы этого не произошло. Хочешь услышать то, что я скажу? – спросила Тэйлор, гладя волосы девушки.

Джессика кивнула.

– Первое, не твоя вина, что ты не можешь спасти их. Невозможно уберечь человека от себя самого. Если кто-то из нас, ты, я или Кори захочет вернуться и начать принимать наркотики, если мы действительно захотим, наши друзья не смогут остановить нас. Они могут угрожать, пытаться что-то сделать, но они не могут быть с нами двадцать четыре часа в сутки.

– Можно попытаться, – возразила Джес.

– Да, милая, можно, но если ты сделаешь это, тебе придется жить их жизнью. Это не будет их выбор. Единственный способ избавиться от зависимости, это сделать все самой, Джес. Я всегда буду здесь с тобой, так же, как и твоя мама, но в конечном счете, это твое решение и твой выбор. Вот почему освободиться от зависимости – такое достижение для нас. Да, есть люди, ради которых мы делаем это, но они не проходят через весь этот ад, правда? Это приходится делать нам. Но это не значит, что я не выбью все дерьмо из тебя, если узнаю, что ты опять начала, страх иногда очень способствует, – сказала старшая женщина с легкой усмешкой, поднимая лицо девушки, пока их глаза не встретились.

Джей Ти улыбнулась, фыркнула и вытерла слезы. Тэйлор потянулась к столу и дала девочке бумажные салфетки.

Джес высморкалась, но слезы не прекратились, Тэйлор знала, что слезы – это лучший способ успокоиться в этой ситуации. Она нежно убрала челку с лица Джессики.

– Просто помни, Джес. То, что ты сейчас чувствуешь из-за потери подруги, мы с твоей мамой будем чувствовать в миллион раз сильнее, если потеряем тебя, – от этой мысли слезы заблестели в глазах художницы. – Это не удержит тебя, если ты захочешь это сделать, но я думаю, что это важно для тебя, услышать и поверить в это, хорошо?

– Хорошо, – ответила Джессика, прислоняя голову к плечу Тэйлор.

Широкая улыбка осветила лицо Тэйлор, когда она вспомнила как в последний раз держала вот так в своих объятиях маленькую девочку, и те же самые слова сорвались с губ малышки.

Тэйлор сжала девушку в объятиях.

– Я люблю тебя, Джес. Я всегда думала, что ты и моя дочь тоже, – сказала Тэйлор.

– Я тоже люблю тебя, Тэй. Ты хорошая мама, – ответила Джес, прижимаясь к женщине.

– Спасибо, – Тэйлор поцеловала Джес в макушку и положила туда свой подбородок.

Тэйлор чувствовала, что они избежали настоящего бедствия сегодня, и что это еще не конец. Еще один день, и им придется устроить настоящую проверку своим нервам и эмоциям на похоронах Кори. Она не будет сейчас говорить это девочке. Но завтра им придется пойти по магазинам, чтобы купить соответствующую одежду. «Господи, это будут очень длинные выходные.»

***

Похороны были тяжелые, особенно для друзей Кори из АА группы. Наркоманов это всегда задевало сильнее. Было похоже, что потерял частичку себя, потому что сам находился недавно в шаге от смерти. Натали стояла с мамой Кори и поддерживала ее. Тэйлор не могла бы больше гордиться за Джессику. Позавчера они с Тэйлор пошли по магазинам и обе купили себе подходящую одежду. Рано утром Джессика спросила женщину, знает ли она место, где можно постричься. Тэйлор позвонила и записала их обеих на вечер.

Джессика решила обрезать волосы по плечи. Результат получился просто отличный. Эта стрижка в сочетании с той одеждой, которую они купили, сделала Джессику женственнее, чем Тэйлор готова была увидеть. Тэйлор подравняла челку и концы волос, наотрез отказываясь что-то еще делать со своими волосами, как бы Адриана ее не уговаривала.

– Тэйлор, ну давай, разве тебе не хочется выглядеть чуть более мужественно? Хочешь, сделаем короткую стрижку, будет здорово, женщины это любят, – сказала парикмахер.

– Я слишком много плАчу, чтобы казаться мужественной, – невозмутимо проговорила художница, изгибая одну бровь.

Адриана поняла намек и женщины вышли из парикмахерской, чувствуя себя немного лучше.

– Твоя дочь превратилась в красивую молодую женщину, – сказала Адриана, перед тем как они покинули ее салон.

Тэйлор не стала ничего объяснять, просто согласно улыбнулась.

Обратная дорога домой после похорон показалась Тэйлор очень длинной. Она беспокоилась, почему Джессика ничего не говорит. Как и ее мать, девушка была такой же болтушкой, и если она молчала, значит, происходило что-то нехорошее.

– Тэйлор?

– Да?

– Я думаю, что хочу увидеть маму, ты не возражаешь? – спросила Джессика.

– Нет, Джес, конечно нет. Уже почти пришло время возвращаться, твоя мама хотела, чтобы ты оставалась тут только шесть месяцев, – Тэйлор приблизилась к теме, которую она так боялась.

– Ты хочешь, чтобы я уехала? – быстро спросила Джес.

– Нет, Джес, ты можешь жить со мной, когда бы и сколько ты ни захотела. Я просто имела в виду, что тебе нужно поговорить с мамой о том, что ты решила делать, – ответила Тэйлор.

– Знаешь, я чувствую себя виноватой. Не думаю, что маме понравится то, что я собираюсь делать. К тому же, часть меня уверена, что я поступаю несправедливо к ней. В смысле, все эти годы она справлялась со всем этим дерьмом во мне, а теперь, когда я научилась вести себя по-человечески, я собираюсь отдалиться от нее, – сказала Джессика.

Тэйлор усмехнулась.

– Я вижу, куда ты клонишь. Но твоя мама умеет быть очень понимающей женщиной, Джес. Она знает, что это твоя жизнь, и прожить ее должна ты, а не она. Единственный совет, который я могу тебе дать, постарайся провести то время с мамой приятно. Покажи ей, что ты выросла, и что ты не ведешь себя больше как настоящая задница, – закончила Тэйлор, улыбаясь девочке.

– Спасибо, Тэй, – ухмыльнулась Джессика. – С тобой я всегда могу быть уверена, что мое эго не разрастется до беспредела.

– Для этого я и здесь, – Тэйлор вернула кривую усмешку. – Так что ты решила делать со своей жизнью?

– Я хочу пойти в колледж. Если я смогу уговорить маму платить за колледж, мне не придется зависеть от стипендии. К тому же, я всегда смогу найти работу, это может помочь, – объяснила Джес.

– Хороший план, – гордо сказала Тэйлор. – Почему бы тебе не забыть на время о деньгах и не позволить мне поговорить с твоей мамой первой, ладно? – сказала Тэйлор, понимая, что сейчас она стоит перед необходимостью рассказать чрезвычайно гордой женщине о тех деньгах, которые она внесла на счет для колледжа Джессики. – В какой ты хочешь пойти?

– Я думаю, в Кал Артс или КУ в Ирвине. Твой друг Кенни сказал, что это лучшие варианты, – ответила Джей Ти.

Тэйлор кивнула, вспоминая день, когда они посетили студию, где работал Кенни. Она никогда не думала, что парень, который сделал ей татуировку, сможет стать мультипликатором на главной студии в Калифорнии.

– Когда ты хочешь, чтобы я зарезервировала тебе билеты, и на сколько? – спросила Тэйлор.

– Ахм, вообще-то, я думала, что будет здорово, если мама сможет приехать сюда. Если ты, конечно, будешь не против, чтобы тебе не было больно, или неудобно, – осторожно проговорила Джес.

Тэйлор глубоко вдохнула. Сможет ли она выдержать такое? Черт, она не ожидала, что Джессика захочет остаться, тем более, что ее мать приедет сюда. «Господи, я надеюсь, она не привезет с собой бойфренда.»

– Ты точно знаешь, что у нее никого нет, Джес? – нервно спросила Тэйлор.

– Тэй, я же говорила, мама никогда не ходит на свидания. Я не буду просить ее приехать, если ты будешь испытывать от этого дискомфорт. Я просто подумала, что если бы она была здесь, увидела бы все, все чего мы с тобой достигли, может, мы даже вместе съездили бы в Университет, может быть, она почувствовала себя тогда более непринужденно со многими вещами. Ты же знаешь, она обожает Калифорнию. Она всегда говорила, что когда-нибудь вернется сюда. Эй, а как было бы здорово, если бы мы все здесь жили, – с энтузиазмом говорила Джес.

Тэйлор посмотрела на девушку.

– Я никогда не думала об этом. Я знаю, ей понравилось здесь, когда мы приезжали вместе, но я не подозревала, что она хотела бы жить здесь. Я не хочу, чтобы ты слишком уж на это надеялась, Джес. Для меня трудно даже находиться в одной комнате с твоей мамой, зная, что когда-нибудь она найдет себе человека, которого полюбит.

– Я знаю, Тэй, прости меня. Я не хочу видеть тебя или маму несчастными. Ты уверена, что справишься с этим?

– Эй, это конечно не просто, но большей частью мне нравится быть рядом с твоей мамой. Она лучшая подруга, которая у меня была когда-либо, и я нежно люблю ее. И несмотря ни на что, я мечтаю снова ее увидеть, – Тэйлор улыбнулась, удивляясь, что она действительно верила в то, что сказала.

– Отлично! – широко улыбнулась Джес. – Я позвоню ей, как только мы приедем домой.

– Но, мама, это будет так весело. Ты же говорила, что с удовольствием приехала бы сюда в отпуск, – упрашивала Джессика.

– Я знаю, милая, но мне кажется, это не подходящее время. Твоя подруга погибла и не время еще веселиться. Приближается выставка Тэйлор, и она наверное не будет в восторге, если я буду путаться под ногами, когда она пытается работать.

Тори отчаянно пыталась придумать оправдание нежеланию ехать в Калифорнию.

– Мама, все не так. Тэй сказала, что она очень ждет встречи с тобой!- попробовала Джес атаковать с другой стороны.

Тори усмехнулась, когда услышала это имя из уст своей дочери.

– Над чем ты смеешься? – спросила Джессика, немного смутившись.

– Ты называла так Тэйлор, когда была совсем маленькая. Я удивлена, что ты вспомнила, – ответила Тори.

– Вообще-то, я не вспоминала, просто мне так больше нравится. Интересно, почему Тэйлор мне ничего не сказала об этом? – задумалась Джес.

– Наверное, не хотела смутить тебя, милая, – ответила Тори.

– Ну так, мам… что ты решила? Я правда очень хочу, чтобы ты приехала, я уверена, тебе понравится дом Тэй.

В действительности, Тори и сама хотела увидеть дочь и Тэйлор, и посмотреть на место, где они вдвоем провели столько времени. Она мечтала снова обнять дочь, но причиняла боль мысль о том, что она снова увидит Тэйлор. Она не могла бороться с этим, и не хотела.

– Ладно, красавица… расскажи мне, где и когда, – сказала Тори, она могла поклясться, что кривая усмешка осветила лицо Джес на том конце провода. – И, милая, скажи Тэйлор, что если она заставит меня ждать в аэропорту, как она сделала в Мэйне, я ее убью.

Тори положила трубку, и мысленно начала составлять список того, что нужно взять с собой. Джес хотела, чтобы она осталась на пару недель, это значило, что будет по крайней мере два чемодана и рюкзак. Она бросилась в спальню посмотреть, что нужно взять из ванной. Собирая вещи, она поняла, что едет туда, чтобы увидеть женщину, которую все еще любит, несмотря на четырнадцать лет разлуки, а это значило, что определенно стоит пройтись по магазинам.

Тори зашла в ванную и повернула краны душа. Она остановилась перед зеркалом над раковиной и запустила руку в короткие светлые волосы.

– О, Господи! И зачем я постриглась сейчас? – простонала она своему отражению. Это была красивая и практичная стрижка, особенно сейчас, когда она работала и плавала каждый день в спорт-клубе, но что подумает Тэйлор? «Господи, Тори, ты действуешь так, как будто у тебя есть шанс с этой женщиной. Ты прекрасно выглядишь, и знаешь сама об этом, ты просто едешь повидаться с дочерью и с лучшей подругой. Все будет хорошо. Расслабься и не волнуйся так много.»

***

Тори откинулась назад в кресле, закрыла глаза и не спеша потягивала горячий чай. После того, как она десять лет назад впервые летела первым классом, она решила, что иначе больше путешествовать не будет. Тори в течение долгих лет постоянно летала на самолете в разные концы страны, и думала, что страх полета никогда уже не будет преследовать ее. Нет, это была не паника, ее пугала неизвестность, в которую уносил ее этот самолет.

– Простите, – мягко прозвучал голос через проход.

Тори раскрыла зеленые глаза и увидела улыбающуюся женщину со светлыми волосами.

– Я знаю, что вам наверное часто задают этот вопрос, но вы – Тори Грэй?

Тори ослепительно улыбнулась своей фирменной улыбкой. По правде говоря, улыбаться она умела. Да, ей много раз задавали этот вопрос, но она никогда не уставала от этого.

– Да, это я, – ответила она.

Два часа спустя женщины уже сидели рядом и болтали обо всем на свете. Когда стюардесса объявила, что самолет приземлится через несколько минут, незнакомка дала Тори свою карточку. Она наслаждалась смехом Тори и ее веселой индивидуальностью. Она слышала много слухов о писательнице, и задавалась вопросом, правда ли Тори Грэй была лесбиянкой? Блондинка улыбнулась Тори и решила подождать, пока они приземлятся, чтобы соблазнить ее на обед, а потом, возможно, и на большее.

***

Тэйлор отлепилась от стены и беспокойно расхаживала перед мониторами, высвечивающими информацию о рейсах. Она посмотрела на часы и опять прислонилась к стене. Посмотрев на Джессику, она заметила, что зеленые глаза девушки хитро улыбаются.

– Тэй, ты точно уверена, что с тобой все в порядке? – спросила Джес, фыркнув.

– А что? – прорычала Тэйлор.

– Ты выглядишь, как будто у тебя шило в заднице, – засмеялась Джессика.

– Не смейся надо мной, детка. Нам предстоит долгая дорога домой, – сказала Тэйлор, для эффекта изгибая одну бровь.

Джессика снова засмеялась. Так же, как и на ее мать, на Джессику запугивающий взгляд Тэйлор не производил никакого эффекта.

– Не волнуйся, Тэй. В конце концов, это же мама, – доверительно сказала Джессика.

– Я знаю, – Тэйлор выдавила улыбку. Казалось, Джессика не понимала, что именно приезд Тори и составлял такую проблему для Тэйлор.

Пассажиры чикагского рейса начали выходить из самолета. Джессика двинулась в перед, Тэйлор даже не шелохнулась.

– Почему бы тебе не пойти вперед, а я постою здесь, – Тэйлор нехарактерно для нее замялась.

Джессика чуть улыбнулась, она даже не представляла, что значила для этих женщин встреча друг с другом после этих пятнадцати лет.

Джес заметила мать сразу, даже с новой стрижкой. Тэйлор держалась в стороне, наблюдая, как мать и дочь слезно обнимаются, восхищаясь друг другом.

– О, Господи, Джес, ты такая красивая, – произнесла Тори со слезами на глазах. Она сжала дочь в объятиях и поцеловала ее в щеку. – Твои волосы, тебе очень идет, – сказала она, гладя дочь по голове.

Тори посмотрела вверх в глаза дочери и заметила в них блеск, которого не было шесть месяцев назад. Ее глаза сверкали и она нежно обнимала мать, Тори думала, что больше ей не придется этого ощутить.

– Ты прекрасно выглядишь, мам, – гордо прошептала Джессика.

Тори просто молча смотрела на дочь. Она уже не надеялась, что ее непослушная девочка когда-нибудь посмотрит на нее без презрения. Сейчас она слышала гордость в голосе дочери и видела в ее глазах любовь. Она поклялась, что посвятит всю оставшуюся жизнь, чтобы отблагодарить Тэйлор за этот подарок. На этой мысли она почувствовала, что ее желудок тревожно сжался от предстоящего свидания с подругой.

– Джес, а где Тэйлор? Она с тобой? – спросила Тори.

Джей Ти кивнула и показала глазами на фигуру, приближающуюся к ним.

Тэйлор не сразу поняла, что задержала дыхание от вида маленькой блондинки. Она выглядела просто потрясающе в белых брюках, зеленой блузке и кремовом льняном пиджаке с небрежно подтянутыми к локтям рукавами. Тэйлор была очень удивлена, увидев ее новую прическу. Она наконец сделала то, что грозилась исполнить много лет назад. Свободные прядки чуть прикрывали ее уши и спадали почти на глаза, что делало ее сексуальней, чем когда-либо в глазах Тэйлор.

Пятнадцатилетнее огромное желание увидеть подругу, сбывшись, прошло электрическим током по нервным окончанием Тэйлор. Она таяла от одного вида того, как Тори смеется, улыбается дочери. И когда Тори обратила свои зеленые глаза в сторону, где она стояла, Тэйлор могла поклясться, что у нее на лице появилась совершенно кретиническая кривая усмешка.

Тори посмотрела в сторону, куда указала ее дочь, и почувствовала, как бешенно усилился ее пульс. Тэйлор уже улыбалась ей той самой кривой улыбкой, которая, казалось, была только для нее, хотя женщина направлялась к ним обеим.

Джессика сделала шаг назад, когда Тэйлор приблизилась. Тэйлор позволила талии дочери выскользнуть из ее рук и встала перед высокой женщиной. Без колебания Тори обняла Тэйлор за талию и, подтянувшись на цыпочках, поцеловала художницу в губы. Они и раньше целовались так, но инициативу всегда проявляла Тэйлор. Темноволосая женщина была ошеломлена таким близким контактом. Тори почувствовала теплоту объятия Тэйлор, затем отстранилась, чтобы заглянуть в невероятные глаза высокой женщины.

– Ты потрясающе выглядишь, длинная, – улыбнулась Тори.

Тэйлор еще раз сжала плечи женщины в объятиях.

– Ты красивее, чем когда-либо,- прошептала она на ухо Тори.

В этот момент блондинка, с которой Тори познакомилась в самолете, поняла, что у нее нет ни одного шанса с обворожительной зеленоглазой писательницей, когда увидела встречу трех женщин. Она заметила, как на писательницу смотрела более высокая из двух темноволосых женщин. И тот поцелуй, который они подарили друг другу посреди аэропорта, развеял все надежды блондинки. Она отвернулась с сожалением. «По крайней мере, теперь я знаю, что слухи были ПРАВДОЙ», – сказала она себе, уходя.

– Не могу поверить, что ни одна из вас не сказала ни слова о моей стрижке, – заявила Тори, пока они двигались в очереди на получение багажа.

– Очень мило, мам, – сказала Джес.

– О, да, – добавила Тэйлор. Художница не смела сказать Тори, как великолепно она на самом деле выглядела.

– Ну, судя по этому замечательно содержательному ответу, мне придется отрастить волосы обратно, – засмеялась Тори.

– О, нет, мам, ты правда классно выглядишь, – сказала Джес с большим энтузиазмом.

– Ахм, да, очень красиво, Тори, – Тэйлор старалась хоть на секунду оторвать глаза от подруги.

– Вообще-то, просто потрясающе, – сказала Джес, останавливаясь, чтобы восхититься.

– Абсолютно дух захватывает, – поддакнула Тэйлор.

Тори переводила глаза с дочери на подругу, пока они обе заговорщически улыбались.

– О, я смотрю, вы тут двое за одно, – ответила Тори.

Они не смогли удержаться от смеха над маленькой женщиной. Тори обняла дочь за талию и взяла Тэйлор за руку. Они снова входили в этот мир как семья. Тэйлор держала маленькую ладонь в своей и наслаждалась приятным контактом. Тори не предпринимала попыток отнять руку. Они забрали багаж Тори, и Тэйлор подрулила на Эксплоэре к дверям аэропорта, чтобы помочь своей маленькой подруге.

Тэйлор выскочила из машины и открыла пассажирскую дверь для Тори. Джессика пыталась скрыть улыбку, наблюдая, как эти две женщины обращаются друг с другом. Маленькая девочка в ее сердце помнила, какой внимательной и очаровательной может быть Тэйлор с ее матерью. Они действовали так, как будто знали каждое движение друг друга. Когда Тэйлор открыла дверь для матери Джей Ти, Тори скользнула внутрь, не говоря ни слова, как будто эта любезность предоставлялась ей ежедневно.

– Ну, и куда вы повезете меня обедать, я умираю от голода, – сказала Тори, нарушая тишину.

– Ты… умираешь от голода? Какой сюрприз, – с сарказмом переспросила Тэйлор.

Прежде чем художница договорила, Тори хлопнула ее по бедру.

– Пять минут я здесь, а ты уже дразнишь меня, – сказала Тори в притворном презрении.

– Потому что ты так легко поддаешься, коротышка, – со смехом ответила Тэйлор, заработав второй хлопок.

– Как на счет Саймона? Ты в настроении съесть что-нибудь большое? – спросила Тэйлор.

– Ох, специальное блюдо Саймона, да! – Тори откинула голову назад, наслаждаясь предложением.

– Черт, – подала Джессика голос с заднего сидения. – Мне что, придется наблюдать, как вы обе едите эти отвратительные сендвичи, да? – девушка зарычала. Сказать по правде, Джес была просто в восторге от отношений этих двух женщин.

***

– Это просто замечательное место. Я уже обожаю его, – сказала Тори женщине, сидящей на кушетке рядом с ней. – Ты потрясающе все для себя устроила. Я горжусь тобой, – добавила она.

Был поздний вечер. Две женщины разговаривали, сидя перед камином. Несмотря на то, что было лето, вечером становилось прохладно. Это давало отличный повод, чтобы зажечь камин. Джессика уже давно пошла спать. Джессика не была такой уставшей, как хотела казаться, но ей хотелось дать женщинам время побыть вместе.

Тэйлор наслаждалась близостью Тори, тем как она улыбалась, как поддразнивала ее, и касалась руки художницы, чтобы быть более убедительной. С каждой минутой, Тэйлор все больше убеждалась, что перед ней уже не та молоденькая девочка, о которой она заботилась много лет назад. Восемнадцатилетняя наивная девочка превратилась в настоящую женщину. Художница не могла увидеть этого в ее книгах. Даже читая письма Тори, темноволосая художница представляла себе девочку из колледжа, бросавшуюся в слезы от малейшей провокации. Теперь же, доверительный голос Тори, ее взгляд, манера держаться, заставляли Тэйлор посмотреть на Тори другими глазами.

Тори же чувствовала, что ей перехватывает дыхание, каждый раз, когда она поднимала глаза, чтобы посмотреть на женщину, сидящую рядом. Красота Тэйлор, конечно же, не потускнела за эти пятнадцать лет. Она задавалась вопросом, как она могла хотеть ту двадцатидвухлетнюю девушку, когда эта сексуальная сорокалетняя женщина заставляла сжиматься мышцы внизу ее живота. По двум сторонам рта обозначились линии и глаза были чуть глубже, но она все так же сверкали как сапфиры, когда она говорила; в них зажигался электрический свет, когда она упоминала об искусстве, и все так же становились серыми, когда она нервничала или волновалась.

Тэйлор заметила, что они с Тори разговаривают так, будто бы и не разлучались. Все ее опасения и мечты были воплощены в этой женщине с зелеными глазами, которая всегда ломала стены ее отчужденности и видела все ее слабые стороны, которые Тэйлор так умело прятала от других.

Тэйлор рассказала подруге о Кори. Глаза писательницы стали влажными, когда она услышала о девочке и ее непростой жизни. Слезы полились из ее глаз, когда Тори подумала о матери этой девочки, которая пытается свыкнуться со смертью единственной дочери, с зависимостью которой не смогла справиться.

Джессика не могла заснуть и вышла на кухню, налить себе стакан воды. Она услышала тихий ропот голосов из гостиной, и удивилась, что ее мать и Тэйлор все еще разговаривают в этот поздний час. Джессика прошла в холл над гостиной и уселась на лестнице между этажами. Она дала себе слово, что сразу же уйдет, если услышит что-то о себе, так она не будет чувствовать, что подслушивала. Вообще-то, единственное, что хотела девушка, это услышать голоса двух женщин, которых она любила больше всего на свете. Она улыбнулась, когда поняла, что легко может отличить глубокий низкий голос Тэйлор от мягкого мелодичного голоса матери. Наконец, Джес услышала, как Тэйлор рассказала Тори о Кори, об ответственности за нее, и о вине, которую она чувствует, за то что не смогла предотвратить эту беду.

– Длинная, – прошептала Тори, нежно промакивая слезы Тэйлор на щеках. – Ты не можешь быть в ответе за все. Помнишь, что говорила сестра Ева? Когда ты стоишь под снегопадом, то можешь поймать только те снежинки, которые ЗАХОТЯТ упасть тебе на язык. Она была так молода, и это разрывает и мое сердце, но ты не можешь отвечать за всех подростков в мире. Это слишком для любого человека.

Джей Ти слушала и впервые ощущала беспомощность и ранимость Тэйлор. Тэйлор говорила вещи, которые произносила сама Джес, а мать отвечала художнице так же, как Тэйлор отвечала Джей Ти.

– Думаю, что это так меня задело, потому что Джес здесь, – объяснила Тэйлор. Художница запустила руку в волосы, опершись локтем о спинку дивана, рядом с головой Тори. – Я не знала, что Джес так вырастет за такое короткое время. Я не понимала, как сильно я ее люблю, Тори, и что я буду делать, если такое случится с ней, – голос Тэйлор надломился, и Тори поняла, как Тэйлор старалась сдержаться все это время со смерти девочки. Тэйлор старалась быть сильной для Джес, а рядом не было никого, кто бы мог поддержать ее, ее боль была так близко.

Тори придвинулась ближе к темноволосой женщине, чувствуя знакомый аромат от ее кожи. Она обняла художницу за плечи и нежно поцеловала в лоб. Она чувствовала, как Тэйлор борется с собой, ощущая напряжение художницы начинающей понимать, что она в безопасности в руках, которые не позволят ей сорваться.

– Все хорошо, милая. Теперь ты можешь не таиться, – прошептала Тори.

Сдавленное рыдание вырвалось из груди Тэйлор, причинившее боль сердцу Джессики. Она и не подозревала, что эта сильная женщина так ранима. Она слышала всхлипы Тэйлор и нежное бормотание ее матери. Тори и не знала о всех тех вещах, которые так ранят Тэйлор.

Джессика сделала последний глоток и направилась в спальню. Она чувствовала, что вторглась во что-то очень личное, что соединяло этих женщин, во что-то, что не имело отношения к желанию, в их любовь и дружбу.

***

– Тори, милая, просыпайся. Уже три, ты хочешь пойти в постель? – спросила Тэйлор спящую женщину, большей частью лежащую на ней.

Ночью обе женщины заснули на кушетке. Огонь в камине догорел, оставив после себя лишь янтарные угольки. Теперь же тело Тэйлор играло роль подушки для ее маленькой подруги, нога Тори лежала поверх бедер художницы.

– Мммм… здесь так удобно, – сонно промурлыкала Тори, сжимая объятие вокруг талии Тэйлор и утыкаясь лицом в нежную кожу на шее темноволосой женщины.

Художница готова была стонать от удовольствия, ощущая тело Тори на себе. Если Тори не хочет двигаться, то Тэйлор будет последней женщиной на Земле, которая захочет заставить ее это сделать. Тэйлор прислонилась губами ко лбу маленькой женщины, и чуть опустилась на кушетке, чтобы им обеим было удобнее. Тори сильнее прижалась к подруге и Тэйлор прошептала ей на ухо.

– Спокойной ночи, коротышка.

– Спокойной ночи, – пробормотала Тори.

Тэйлор расслабилась и наслаждалась весом женщины на себе, ее руками, нежно обнимающими талию художницы. Она подумала, что Джес, должно быть, удивится, найдя их так утром, но прямо сейчас ее это меньше всего волновало.

Тэйлор застонала и перевернулась. Надо будет не забыть, что спать на кушетке крайне не удобно, ее спина просто разламывалась. Художница раскрыла сонные глаза и обнаружила, что одна. Дразнящий аромат еды подсказал, где сейчас ее соседка по кушетке. Она улыбнулась. Старые привычки так легко возвращаются.

Она прошла в кухню и через секунду там появилась Тори. Очаровательная блондинка была одета в просторную футболку и обтягивающие штаны, ее волосы были все еще мокрые после душа.

– Доброе утро, – пробормотала Тэйлор. – Я думала, это ты готовишь.

– Эй, у меня отпуск, – сказала Тори с улыбкой, обнимая Тэйлор за талию и входя вместе с ней в кухню.

– Вы вовремя. А то я думала, ты никогда не встанешь, – сказала Джессика, добавляя масло в вафельницу. Девушка нашла этот аппарат несколько месяцев назад, исследуя шкафы кухни Тэйлор, и обнаружила, что вафельница значительно облегчает процесс готовки блинчиков.

– Я было хотела тебя разбудить, но ты храпела так громко, что не услышала бы мой зов, – сказала Джессика темноволосой женщине.

– Я не храплю, – защищаясь, ответила Тэйлор.

– Ну, да, конечно, – засмеялась Джессика.

– Тори, скажи ей, я не храплю, – посмотрела Тэйлор на подругу, ища поддержки.

– Ахм, по правде говоря… храпишь, – извиняющимся тоном проговорила Тори.

– Что? С каких пор? – обиженно воскликнула Тэйлор.

– Ну, раньше я этого не замечала, но услышала, когда мы спали вместе этой ночью, – ответила Тори.

Теперь была очередь Джессики потерять дар речи:

– ЧТО вы делали этой ночью?

– Что? – спросила писательница Джес.

– Ты сказала, что вы обе сегодня спали вместе, – подтвердила свой вопрос Джессика.

– Я не могу поверить, я храплю, и никто даже не потрудился мне об это сказать, – у Тэйлор появилась своя собственная навязчивая идея.

– Милая, не такое уж это большое событие, – ответила Тори.

– Вы спите вместе, и ты думаешь, что это не событие?! – воскликнула Джессика.

– Хорошо, забудьте обе! – Тори повысила голос, чтобы обе женщины ее услышали. – Господи, вы обе всегда так возбуждены перед завтраком? -женщина потерла свои виски.

– Ты, – сказала Тори, тыкая пальцем в Тэйлор. – Мне очень жаль, милая, но за последние пятнадцать лет ты действительно начала, ну, расслабляться больше, глубже дышать.

– Храпеть, – выдохнула Джессика.

– Ты, цыц, – шикнула Тори на дочь.

– Это не раздражает, длинная. Вообще-то это очень мило, – с усмешкой закончила Тори.

– И ты, – Тори указала на Джессику. – Мы заснули на кушетке, когда разговаривали ночью. Мы там просто спали.

Тори развернулась и одобрительно улыбнулась, заметив две кофеварки, одну для чая, вторую для кофе.

– Она отлично потрудилась над тобой, дитя мое, – поддразнила она дочь, наливая себе чаю и протягивая Тэйлор ее кофе.

– Видишь, я говорила тебе, что не храплю, – Тэйлор подтолкнула Джей Ти плечом и зарычала.

– Ага, это она просто из вежливости, – ответила Джессика.

– Осторожней, детка, ты не такая большая и я могу скинуть тебя с этих утесов, – поддразнила Тэйлор.

– Ооох, ты такая грозная. Ты и еще целая армия? – отбила шпильку Джес.

Обе улыбались друг другу, они повернулись к Тори. Садясь за стол, Тэйлор посмотрела на подругу с усмешкой.

– Понятия не имею, где она этого набралась, – невинно сказала художница.

– Могу себе представить, – ответила Тори, качая головой.

– Я вымою, мам, – сказала Джессика, вставая из-за стола и забирая пустую тарелку из рук матери.

– Ну, пока ты тут занимаешься уборкой, детка, я приму горячую ванну. Эта кушетка сотворила черт знает что с моей спиной, – сказала Тэйлор.

– Тори, чем бы ты хотела сегодня заняться, – спросила художница, наливая себе еще кофе.

– В основном, спать, – усмехнулась очаровательная блондинка. – А вообще, я не против была бы посидеть возле пруда.

– Все что пожелаешь, только позови. Джес знает, где что лежит. Не хочу бросать тебя, но мне нужно сделать несколько звонков, чтобы приготовиться к выставке. Джес может подтвердить тебе, что ты не будешь скучать, – Тэйлор улыбнулась подруге, глядя на ее сонные глаза.

***

– Входи, – ответила Тэйлор на стук в дверь офиса.

– Тэй, – начала Джессика.

– Не в этой жизни, – не глядя сказала Тэйлор. Художница отодвинула органайзер и откинулась в кресле. – Джес, твоя мать открытая и понимающая женщина, я знаю о чем говорю. Просто скажи ей, что ты лесбиянка, это не так страшно.

– У нее будет удар, точно. Или она не захочет даже увидеть Вэл, – проговорила Джес со страхом в голосе.

Вэлери Кэйн, девушка из художественного салона, звонила Джессике по три раза в неделю, пока та не пригласила ее на обед. Девушки были очень серьезны друг с другом в присутствии Тэйлор. Она сказала Джессике, что та не может ходить на свидания, кроме как встречаться в ее доме, пока не истекут шесть месяцев. После этого, она спросит мать, как быть.

Тэйлор гордилась Джессикой за то, что она с самого начала была честна с Валери. Джес сказала ей, почему она здесь в Калифорнии. Девушка была удивлена, что Валерии готова была ждать шесть месяцев и проводить время с ней несмотря ни на что. Тэйлор думала, что это были первые серьезные отношения у Джес.

– Джес, – Тэйлор усмехнулась. – Где ты набралась таких мыслей о матери? Ты должна лучше знать ее. Я скоро уезжаю в Лос-Анджелес в галерею ненадолго, и на целый день оставлю вас с мамой вдвоем, чтобы вы смогли поговорить по душам. Просто будь честной с ней и она тебя не разочарует, ладно?

– Ладно, – подавленно ответила Джей Ти.

***

Тори закрыла глаза, легкая улыбка блуждала по ее губам. Солнце нежно согревало ее кожу, жара почти не ощущалась рядом с прудом. Ах, Калифорния. Она могла бы привыкнуть к ней.

– Эй, – сказала Джессика, садясь на край пруда рядом с матерью. – Тэйлор уехала в галерею, обещала вернуться к обеду и отвезти нас куда-нибудь проветриться.

– Звучит отлично. Тэйлор всегда знала все лучшие рестораны в Калифорнии, – Тори улыбнулась.

Писательница посмотрела на дочь, сидящую рядом и ласково провела рукой по щеке девушки.

– Я так горжусь тобой, Джес. Тем, как ты смогла взять себя в руки. Я ни одного раза не пожалела, что отправила тебя сюда, особенно когда увидела, как ты изменилась, – слезы побежали из глаз Тори, но она не могла сдержать себя. – Я всегда хотела этого для тебя, Джес. Чтобы ты была здоровой и счастливой. Я не могу выразить, как я за тебя рада.

– Мне нужно сказать тебе одну вещь, мам. Я многое о тебе узнала здесь от Тэйлор.

– Какую вещь? – спросила Тори.

– Мы не говорили об этом. Понимаешь, мы с Тэйлор заключили сообщение, что на все что мы спрашиваем друг у друга, мы должны отвечать честно, – ответила Джес.

– И ты? Я полагаю, говорила правду?

– О, да, – сказала Джес, вспоминая те непростые вещи, которые они успели обсудить за эти пять месяцев.

– И, ты думаешь, я не говорила тебе правду? – задумалась Тори.

– Не то, что ты врала, мам. Мы просто об этом не говорили с тобой. Ты никогда не рассказывала мне, какой ты была в детстве, или когда училась в колледже. Я думаю, что пока Тэйлор не рассказала мне о тебе, я тебя даже и не знала по-настоящему, – мягко проговорила Джессика.

– Может быть, нам стоит начать, быть честными друг с другом.

– Ты уверена, что хочешь этого, мам? Это значит, что мы можем спрашивать друг у друга все, что угодно и в ответ не можем соврать. И не можем избегать предметы, потому что это слишком сложный вопрос.

– Надеюсь ты не спросишь что-нибудь такое, что вгонит меня в краску. Ладно, дерзай! Сказала Тори, уперев руки в бока.

Джессика засмеялась. Она не знала, как начать. Она видела, что мать совсем другая здесь в Калифорнии. И разговор может пойти не так, как планировала Джес.

– Хорошо! – усмехнувшись, сказала Джес. – У тебя правда есть татуировка?

Тори застонала.

– Как она могла?… – проговорила писательница, имея в виду свою старую подругу. Тори покачала головой, усмехаясь, затем спустила с плеча банный халат, обнажая кожу чуть выше груди. Оттуда улыбался Тасманский Дьявол.

Джес продолжала смеяться.

– Так здорово. Ты знаешь, я встречалась с парнем, который ее сделал, – Джессика рассказала, что Кенни стал мультипликатором на большой студии. – Я не могу поверить, что ты никогда не говорила мне о татуировке.

– Боже, милая, ты наверное думаешь, что я настоящая задница, да? – Тори посмотрела на дочь и улыбка исчезла с ее лица.

– Мам, вам же с Тэйлор было очень весело вместе. Что случилось?

– Думаю, что случилась жизнь, Джес. Я никогда не хотела, чтобы ты делала такие же ошибки, какие совершала я. Я пыталась защитить тебя от всех этих неприятностей, в которые ты могла вляпаться. Я и не предполагала, что это возымеет противоположный эффект. Мне так жаль, Джес, – грустно сказала Тори.

– Мам, ты же меня не заставляла. Я сама выбрала этот путь. Да, мы делали много не так, но теперь я знаю, что ты любишь меня, а я люблю тебя. Тэйлор сказала, что преимущества второго шанса в том, что теперь мы можем делать все правильно. И сейчас у нас с тобой все хорошо, – слезы потели из глаз Джес.

– О, Джес, – проговорила Тори, обнимая девушку. – Я обещаю, что не упущу этот шанс. Тем более, что я не всегда была такой правильной. Я тоже делала глупости.

– Какие? – спросила Джес.

Тори поведала дочери, как скинула свою блузку прямо перед Кенни в ту ночь, когда заставила Тэйлор сделать татуировки. В тот день они поговорили о многих вещах. Когда солнце поднялось высоко в небе, они прервались, чтобы выпить холодного чая, а потом снова вернулись в Японский сад, чтобы продолжить разговор.

Тори рассказала о том, как они с Тэйлор впервые встретились, о дне, когда родилась Джессика. В первый раз Тори рассказала ей об экстренной гастерктомии, которую ей сделали, и о том, что Джессика – единственный ребенок, который у нее мог родиться.

Маленькие истории начали складываться в большую картину о жизни матери для Джессики, она стала понимать, почему мать так или иначе поступала в разных ситуациях. Наконец, Джес решила, что пришло время устранить одно большое препятствие.

– Мам, Ахм… я… ты знаешь, тут есть один человек, с которым я встречаюсь, как друг, понимаешь? – она объяснила правила Тэйлор о свиданиях на время, пока она здесь.

– Мне очень хочется, ну, ты понимаешь, сходить на настоящее свидание, и я хочу знать, как ты к этому отнесешься, – Джессика замялась.

Тори обдумывала эту часть информации, вспоминая мальчиков, которые ей нравились в семнадцать. ЕЕ мать тогда ни одного не одобряла. Она гадала, а какой молодой человек мог увлечь ее дочь. Наверное он должен быть в кожаной куртке и обязательно с мотоциклом, возможно он… ОНА?

– Что ты сказала? – Тори попросила дочь повторить последнюю фразу.

– ЕЕ зовут Валерии, – Джей Ти посмотрела в глаза матери и тяжело сглотнула. – Мам, я лесбиянка.

Тори не мигая смотрела в лицо дочери. В душе она улыбалась, но не смела показать этого, чтобы Джес не восприняла это как насмешку.

– Какая она из себя, красивая? – спросила Тори.

– Ну, да. Она очень милая. Тебя это не коробит… то, что я? – спросила Джес. Она ожидала слез или нотаций, что-нибудь в этом роде. Она не думала, что все пройдет так легко. Они прожили столько времени вместе и только сейчас ощутили себя настоящими друзьями, это было так необычно.

– Нет, Джес, меня это не коробит совсем. Как ты посмотришь на то, чтобы пригласить ее сегодня с нами на обед? Спроси сначала у Тэйлор, чтобы не порушить планы, которые она, может быть, придумала.

– Здорово, – ответила Джессика. – Не могу поверить, я так боялась сказать тебе, – девушка покачала головой.

Тори слушала об опасениях дочери и думала о том, что не сказать сейчас ей всей правды было бы равносильно соврать. Она хотела, чтобы дочь доверяла ей так же сильно, как она доверяла Тэйлор. Был только один способ сделать это. Она должна заслужить.

– Джес, – начала Тори не до конца уверенная в том что и как рассказать. – В значительной степени, я тоже, – она думала, что это утверждение было ясно как день.

Джес уставилась на мать. «О чем она говорит. Если она не встречалась с мужчинами, это еще ничего не значит. Но она и с женщинами вроде не встречалась.» Джес вспомнила женщин, которых видела рядом с матерью. Они были рядом не больше пары недель. И всегда представлялись как ее подруги. Точно так же, как, когда она узнала о чувствах Тэйлор к ее матери, мир Джес еще раз перевернулся.

– Ух ты, – ответила Джес.

– Думаю, ты не ожидала такого, да? – спросила Тори.

– Это точно! – усмехнулась Джес матери. Почему все стало вдруг так ясно? Мозаика жизни матери все больше и больше дополнялась для Джессики.

– А ты уверена? – спросила Джей Ти мать.

– Верь мне, Джес. Я уверена, – ответила Тори.

– Ох, – выдавила Джес.

Джес посмотрела в улыбающиеся глаза матери, и, наверное впервые в своей жизни покраснела перед ней.

– Оххх, – Джес ответила, понимая, что имела в виду ее мать. – Ты уверена, потому что ахм…

– Да, – Тори кивнула головой. Как рассказать своей родной дочери, что секс с женщиной – самое потрясающее в мире ощущение?

– Я, ахм, никогда, ну, ты понимаешь, – ответила Джес. – Я понимаю, я была такой дикой, что в это трудно поверить, да? – спросила Джес. – Я думала, наверное… я не знаю, как будто это будет как-то по особенному, если я подожду. Это звучит глупо, да?

– Это звучит очень мудро. Ты абсолютно права. Твой первый раз должен быть с тем, кого ты любишь, и кто любит тебя, – Тори мысленно вернулась в ту ночь, когда Тэйлор держала ее в объятиях и шептала на ухо те же самые слова.

– Мой отец был твоим первым? – Джес не смогла удержаться от вопроса.

– Да, милая, был, – ответила Тори.

– Ты его не любила, да?

– Нет. Он мне очень нравился, но я его не любила.

– Думаю, ты тогда еще не знала, что предпочитаешь женщин, да?

– Милая, я вообще тогда ничего не знала. Я была очень наивной девочкой семнадцати лет. И если бы я не встретила Тэйлор, я бы вообще не узнала, что такое дружба и любовь, – мягко закончила Тори.

Вот когда она это увидела. Сначала Джес удивилась, но в глазах ее матери стояло то же печальное выражение, что и в глазах Тэйлор, когда та рассказывала девушке о своих чувствах к Тори. Это был очень грустный, полный одиночества взгляд. Джес не могла не схватиться за это.

– Кто был первым человеком, с которым ты ЗАХОТЕЛА быть? – надавила Джес.

«Началось», – подумала Тори. Вопрос, который позволит ее дочери действительно поверить в честность матери. Она ожидала правды от дочери, теперь она должна была сказать правду сама.

– Я хотела, чтобы это была Тэйлор, – почти шепотом сказала Тори.

– Ты все еще… хочешь быть с ней?

Тори медленно улыбнулась дочери, и Джессика заметила, что глаза матери заволокло слезами.

– Я знаю Тэйлор восемнадцать лет, и сейчас, в эту минуту, я влюблена в нее больше, чем когда-либо, – честно ответила Тори. – По правде говоря, я удивлена, что она никогда не видела этого.

– Да, – как будто бы себе ответила Джес. – Я тоже. Слушай, мам, может быть, вам с Тэйлор следует поговорить…

– Нет, Джес, – паника отразилась на лице Тори. – Джес, пожалуйста. Я могу жить без многих вещей в жизни, но дружба с Тэйлор не одна из них. Пожалуйста, не вмешивайся. Обещай, что не будешь, – умоляла Тори.

Джессика нахмурилась, на сердце было тяжело. Две женщины, которых она любила больше всего в жизни, рвали себе сердца друг из-за друга и просто не знали об этом. Почему они не видели это друг в друге? Она обещала Тэйлор, что не выдаст ее, и теперь она должна обещать то же самое матери.

– Я обещаю, мам.

– Эй, надо почистить перышки, если мы собираемся ехать куда-то вечером. Нам лучше поторопиться, – сказала Тори дочери.

– Мам? – позвала Джессика. – Я люблю тебя. Ты самая замечательная мама, ты знаешь об этом?

Тори вернулась и обняла дочь.

– Спасибо, Джес. Это очень много значит для меня. Ты очень хорошая дочь.

Джессика ухмыльнулась.

– Да, хорошо, наверное, ты можешь чмокнуть меня, думаю, это не будет больно. Не думаю, что ты когда-нибудь захочешь меня шлепнуть, – поддразнила Джес.

Выражение боли исказило лицо Тори и она быстро отвернулась от дочери.

– Нам лучше поторопиться, – единственное, что сказала Тори, оставив Джессику недоумевать, чего такого в шлепаньи своего ребенка.

***

– Тэй, можно тебе задать вопрос? – Джессика отловила Тэйлор в ее офисе. Тэйлор положила бумажник в нагрудный карман своего льняного пиджака от Армани.

– Что такое, детка? – небрежно спросила она.

Темноволосая женщина уже поговорила с Джессикой, когда вернулась домой и услышала хорошие новости о ней и ее матери, и их новых отношениях. Она не могла удержаться, что бы не сказать девушке «Я же тебе говорила.» Джессика опустила часть о личной жизни матери, когда рассказывала все Тэйлор.

– Почему мама расстроилась, когда я спросила ее, почему она никогда не шлепала меня в детстве? – задала вопрос Джессика.

Тэйлор прекратила делать то, чем она занималась и посмотрела на девушку.

– Ты задала этот вопрос матери? – переспросила Тэйлор.

– Ну, не серьезно, в шутку, но когда она это услышала, то ушла, – объяснила Джессика.

– Думаю, тебе лучше спросить об этом твою маму, Джес, – ответила Тэйлор.

– Ты тоже уходишь от ответа? – Джессика не могла спрятать обиженного выражения на лице.

Наклонившись к краю стола, Тэйлор взяла руку Джес.

– Так много личных вещей между твоей мамой и мной. Я просто буду чувствовать себя неудобно, если буду обсуждать их за ее спиной. Пожалуйста, спроси ее. Ты же знаешь, она не подведет, – сказала Тэйлор.

Джессика кивнула и подарила художнице понимающую улыбку, все еще недоумевая, что же мать так боялась рассказать ей.

***

Заехав за Валерии, все четверо направились по Тихоокеанскому шоссе на Ньюпортский пляж, где Тэйлор наняла вертолет, чтобы слетать на остров Каталина. От страха в вертолете Тори крепко зажмурила глаза, пока Тэйлор не обняла ее за плечи и не сказала, что с ней Тори в безопасности. Старая привычка к чувству надежности и защищенности в объятиях Тэйлор сотворило чудо, и вскоре женщина наслаждалась захватывающим видом на залив Авалон.

Тэйлор заказала столик в ресторане Авалона и позаботилась о такси на месте приземления вертолета.

– Я выбрала Авалон только из-за тебя, Тори. В честь жителя Чикаго, вновь прибывшего в Калифорнию, – сказала Тэйлор и обе женщины рассмеялись.

– Наверное я что-то пропустила, да? – заявила Джессика.

– Мы обе, – вмешалась Валерии.

– Авалон был благоустроен Вильямом Ригли. В 1920-х Чикагский Хулиган приезжал сюда на весенние тренировки, – Тэйлор улыбнулась, услышав это объяснение Тори.

Тори удивило, что вертолет оказался таким большим и удобным. Она рассказала, что когда она делала исследования для книги в Мексике, военные помогли с транспортом. У того вертолета не было дверей, и мотор работал так громко, что невозможно было услышать даже себя. Она вспоминала это, как самый ужасный опыт в своей жизни.

Тэйлор сказала, что этот вертолет как Роллс Ройс у автомобилей. Кожаный салон и вместимость на шесть человек, не считая пилота. Она криво улыбнулась Тори, когда Джессика спросила, почему они просто не поехали на пароме. Художница объяснила, что на пароме они добирались бы час до острова, тем более, что море было не спокойно и оставался только вертолет. Потом она, конечно, созналась, что всегда летает на Каталину на вертолете.

– У меня морская болезнь, – сказала она с неожиданной искренностью, перекрывая голосом шум вертолета.

Тори понравилась такая внезапная и нехарактерная для темноволосой женщины уязвимость в ее глазах, когда она обнародовала этот факт. Писательница помнила времена, когда Тэйлор пыталась скрыть морскую болезнь, но сразу же становилась зеленой, как только делала первый шаг с твердой земли на шаткую палубу.

К тому времени, как они погрузились в такси, Тори и Валерии уже стали друзьями. Писательница с интересом слушала рассказы девушки о Калифорнийском университете. Джессика благодарным взглядом смотрела на подругу, думая, что для мамы не лишнее будет услышать несколько хороших отзывов о ее возможном месте работы.

Пока Тори и Валерии шли впереди Тэйлор и Джессики, девушка обратилась в темноволосой женщине, идущей радом с ней.

– Тэй? – голос Джессики звучал взволнованно, она посмотрела на впереди идущих женщин. – Как ты думаешь, мама не… ну, ты знаешь… не будет смущать меня сегодня вечером.? А?

Тэйлор засмеялась так громко, что две женщины впереди остановились, чтобы взглянуть на нее. Тэйлор обняла Джессику за плечи, и, притянув к себе, прошептала в ухо.

– Она же твоя мама. Конечно, она не будет!

Тэйлор опять засмеялась, когда они вошли в ресторан.

Всем очень понравилось специальное блюдо, жареная меч-рыба с мускатом и манго. Тэйлор и Тори побаловались безалкогольным пивом, которое варили здесь же, на маленькой пивоварне. Через некоторое время, когда подали кофе, все чувствовали себя очень комфортно в сложившейся компании.

– Мне все еще трудно поверить, что я обедаю с такими знаменитыми людьми, как Тэйлор Кент и Тори Грэй, – с энтузиазмом сказала Валерии.

– Эй, – Джессика посмотрела на нее, притворно надувая губки.

– О, Джес, ты же понимаешь, что я имею в виду, – засмеялась девушка, подтолкнув Джей Ти в плечо. – Я имею в виду, что все девушки нашего возраста почли бы за честь, если бы их воспитывали две такие замечательные матери, какие были у тебя.

Комплимент Валерии показывал, что она воспринимала Тори и Тэйлор как пару. Джессика заметила понимающую улыбку на лице матери и откашлялась, чтобы объяснить.

– Вообще-то, Вэл, – начала Джессика.

– Тэйлор, не хочешь со мной насладиться закатом? – Тори перебила дочь. Писательница положила руку на ладонь Тэйлор и улыбнулась, когда стройные пальцы подруги сжали ее руку. Они вместе вышли на террасу.

Джессика хотела объяснить Вэл, что эти женщины не были любовницами, но посмотрев на них через большое окно ресторана, она поняла, что это было не совсем правда. Рука матери обнимала талию темноволосой женщины, а рука Тэйлор лежала на плечах Тори. Джессика поняла, что они действительно ЛЮБЯТ друг друга. У них не было сексуальных отношений, но это не значило, что между ними не было интимности. Конечно, они были влюблены друг в друга. Просто ни одна из них не знала, что другая испытывает те же чувства. Нужно все сделать очень хитро.

***

– И что ты думаешь? – спросила Джессика свою мать.

Три женщины сидели в гостиной, наслаждаясь теплым вечерним бризом, и слушали ропот волн вокруг скал.

– Думаю, что обед был великолепен, а ты как думаешь, длинная?

– О, да, я тоже так думаю, – подыграла Тэйлор.

– Вам нравится издеваться, да?

Мелодичный смех Тори заполнил комнату.

– Она понравилась мне, Джес. Очень понравилась, – Тори улыбалась.

– Она очень милая.

– И привлекательная, – добавила Тори, подмигнув.

– И что она в тебе нашла, детка? – поддразнила Тэйлор.

– Очень смешно, – ответила Джес.

– Цыц, – Тори запустила подушку с сторону Тэйлор.

Джессика поймала взгляд Тэйлор. Женщина двигалась на выход из комнаты, чтобы дать матери и дочери поговорить, о том, что мучило Джессику весь день.

– Прошу прощения, но мне нужно сделать пару звонков. Я буду в офисе, если кому-нибудь понадоблюсь, – сказала Тэйлор выходя.

– Пока мы одни, можно я задам тебе вопрос, мам?

Тори кивнула.

– Днем, когда мы разговаривали, почему ты так расстроилась, когда я упомянула про шлепанье?

То же самое выражение боли отразилось на лице Тори перед тем, как ответить.

– Это не имеет никакого отношения к тебе, Джес. Это старая история, давай просто забудем ее.»

Джей Ти не хотела расстраивать мать, но она чувствовала, что им нужно поговорить об этом. Она не знала почему, это была просто интуиция.

– А как же наш договор быть честными. Это было всего на несколько часов?

– Нет, Джес, конечно нет. Ты же знаешь, я отвечу на все твои вопросы.

– Ну, тогда… что там случилось?

– Спроси что-нибудь полегче, – хрипло сказала Тори.

Джессика села рядом с матерью и переплела свои пальцы с ее. Она не могла понять этого страха и паники в глазах матери.

– Почему, мам? Почему ты боялась бить меня?

Глядя в лицо матери, Джессика вдруг поняла.

– Кто-то бил тебя? – мягко спросила она.

Тори посмотрела в глаза дочери и слезы покатились из зеленых глаз писательницы, подтверждая вопрос Джессики, на который она боялась слышать ответ.

– Кто? – спросила Джес, ее челюсть напряглась.

Тори услышала низкие нотки в голосе дочери, и улыбнулась тому, как знакомо это прозвучало. Она поняла, что у нее появился еще один защитник. Голос Джессики был точно также тверд, как и голос Тэйлор при мысли, что кто-то обижает ее подругу.

– Это было давно, Джес. Тебя тогда еще не было на свете. Мне жаль, что это тебя так задело.

– Это была твоя мать, да?

Тори кивнула и слезы потекли еще сильнее. Она не думала, что обида, причиненная так много лет назад, вернется с такой болью, как будто все случилось минуту назад. Она не хотела пугать Джессику, но девочка затронула еще не зажившую рану.

– Прости, мам, – Джессика стерла собственные слезы, понимая, что раньше, она никогда не плакала перед матерью. Извинения казались такими глупыми в этой ситуации. Она не думала, что такое возможно. Джей Ти никогда не видела Эвелин, даже учитывая то, что она жила в часе езды от них, но она чувствовала, что эта женщина в ответе за всю боль ее матери. Сколько она будет жить на свете, она никогда не поймет, как можно так жестоко обращаться с таким замечательным и любящим человеком, как ее мать.

***

Тэйлор осторожно вошла в гостиную и увидела Тори, женщина сидела одна на полу, облокотившись о софу. Тэйлор приземлилась рядом с писательницей и Тори положила голову на плечо темноволосой женщины. Тэйлор обняла ее и притянула к себе.

– Где Джес?- спросила она.

– Я отправила ее спать. Думаю узнать, что из ее матери выбивала дерьмо ее собственная мать, это слишком для нее. Ты ведь знала, что она собиралась спросить, длинная?

– Она спросила меня об этом раньше. Я сказала, что она сама должна спросить у тебя. Извини, я не успела предупредить.

– Ничего, – сказала Тори, нежно сжав свободную руку Тэйлор. Она рассеянно вращала кольцо на левой руке художницы. Тори не могла не заметить, что они обе все еще носили обручальные кольца, которые Тэйлор купила так много лет назад.

Художница смотрела, как Тори играет с платиновым кольцом на ее руке. Она хотела снять кольцо перед тем, как приехала Тори, но не смогла сделать этого. Кольцо было частью ее, как и любовь к женщине, которую она сейчас держала в своих объятиях. Она радостно вздохнула, когда в аэропорту Тори взяла ее за руку и Тэйлор заметила, что она тоже по-прежнему не снимает кольцо.

– Я не была уверена, что сказать ей. Я сказала правду. Надеюсь, это не слишком ее напугало, – сказала Тори.

Тэйлор прислонилась щекой к голове блондинки. Она улыбнулась про себя, почувствовав аромат того же шампуня, которым Тори пользовалась с тех пор, как была подростком. Это был родной аромат, который Тэйлор всегда помнила, после того, как она расстались с Тори.

Художница знала, что в конце концов, Тори скажет дочери правду, какой бы ужасной она не была. Она также знала, что это не просто напугает Джессику, когда ей откроется семейный секрет.

Тэйлор помнила те ночи в Женском обществе еще до того, как она влюбилась в Тори. Девушка каждый раз просыпалась от кошмаров, пока Тэйлор не предложила ей сходить к доктору. Блондинка упрямо отказалась. Сначала Тэйлор приписывала эти кошмары волнению, из-за того, что девушка впервые так далеко от дома. Но когда Тори вернулась после выходных проведенных дома, с разбитой губой, в сердце Тэйлор закралось сомнение. В другой раз с ушибом на челюсти. Но когда, наконец, Тори приехала с синяком под глазом, Тэйлор подробно расспросила ее. Чувствуя себя в руках человека, который действительно беспокоится за нее, Тори созналась, что ее била мать.

Она рассказала, что Тори сбежала из дома, чтобы жить с братом, и что он сказал матери, если она попытается вернуть дочь, то он всем расскажет, как она обращалась с Тори. Женщина сдалась, и Тори жила с братом до его смерти через три года. Тори плакала на руках у Тэйлор и не могла понять, почему мать так поступала с ней, и больше того, почему у нее не было сил прекратить это. Тэйлор плакала вместе с девушкой. Она пообещала, что больше никто никогда ее бить не будет. Глядя на маленькую испуганную девушку в ее руках, Тэйлор не понимала, как кто-то мог причинять боль такому красивому доверчивому созданию.

В следующий раз Тори поехала домой на весенние каникулы, Тэйлор одолжила у друга машину и поехала вместе с ней. Тэйлор сказала девушке, что та может жить более самостоятельно от ее матери, указывая на место для кучи чемоданов в машине. Всю неделю Тэйлор глумилась над пожилой женщиной и не выпускала Тори из поля зрения. После этого девушка больше не вернулась домой, и прошло много лет, прежде чем Тори смогла противостоять женщине, которая разрушила ее детство.

– Эй, ты все еще здесь? – Тори прервала размышления темноволосой женщины.

– Извини, я задумалась. Как ты держишься, коротышка?

Тори посмотрела вверх и новые слезы закапали из ее глаз.

– Черт бы подрал эту женщину. Почти двадцать лет, а она все еще находит способы изгадить мою жизнь!

– Милая, она больше не причинит тебе вреда, – прошептала Тэйлор, нежно вытирая слезы подруги. – Она не достанет тебя, если ты ей не позволишь. Не давай ей такой власти.

Тори кивнула, соглашаясь с художницей, ее слезы падали на накрахмаленную рубашку Тэйлор.

– Я испорчу твою рубашку, – предупредила Тори.

– У меня есть еще, – ответила художница, крепче прижимая к себе женщину.

***

– Тэй? – снова прошептала Джессика, художница наконец начала подавать признаки жизни. – Мне нужно у тебя кое-что спросить.

– Черт, Джес, который час? – отозвалась Тэйлор.

Она и Тори снова провели ночь на кушетке. Писательница бормотала что-то во сне, вытянувшись вдоль тела Тэйлор и ощущая себя в теплых любящих объятиях. Темноволосой женщине казалось, что она только что уснула, что было недалеко от правды.

– Шесть утра. У вас, ребята, разве нет кроватей, там было бы гораздо удобнее, – поддразнила Джес.

– Заткнись, детка, что ты там хотела спросить? – прошипела Тэйлор.

– Можно мне взять Эксплоэр и съездить за лососиной и круасанами на завтрак в Лагуну?

– Мммм хмм, – Тэйлор опять провалилась в сон.

Джессика улыбнулась, глядя на двух женщин, уместившихся на маленькой софе, и поехала за завтраком.

Тэйлор подсознательно прижималась ближе к женщине рядом с ней, утыкаясь лицом в ее волосы. Тори скорее чувствовала, чем слышала, беседу рядом с ней, не желая просыпаться. Она теснее прижалась спиной к груди Тэйлор, чувствуя вибрации ее низкого рычания. Улыбка заиграла на ее губах, когда она почувствовала осторожное похрапывание Тэйлор, этот звук уже стал родным для привлекательной писательницы.

***

Джессика вошла в кухню, неся свои сокровища, замечая, что кто-то уже сделал чай и кофе. Вот тогда она это и услышала. Она не поверила своим ушам, но звуки точно исходили от двух женщин.

– О, Господи, дааа, вот здесь, – стонала Тэйлор. – Где ты этому научилась?

– Думаю, от тебя? – засмеялась Тори.

– Какая же я потрясающая женщина, – выдохнула Тэйлор.

– Перестань так извиваться.

– Я не могу удержаться… это просто невероятно, о да.

– Не могу поверить, что ни одна женщина не делала этого тебе за все пятнадцать лет.

– Я не смогла… о, да, найти ни одной… Господи, сильнее… чьи руки были бы также талантливы, как твои.

– Ну, все, это пятно на моей биографии, – сказала Тори.

Тэйлор протяжно застонала.

– О, могу определенно сказать, что это положительное пятно… почти… сейчас, сильнее жми рукой…о, Боже! – голос художницы варьировался от мурлыканья до вопля.

Джессика не знала куда деваться, единственное решение, посетившее ее голову, было выйти, и зайти снова, производя как можно больше шума. Так она и сделала. Прочистив горло, она вошла в гостиную.

Тэйлор сидела на полу перед кушеткой, а Тори сзади нее на кушетке, она сделала еще несколько массирующих движений на шее художницы и убрала руки. Тэйлор повертела головой и подергала плечами, торжественно объявляя, что боль исчезла.

– Привет, милая, слышала, ты собиралась готовить завтрак? – спросила дочь Тори. – Все нормально, ты покраснела?

– Да, – Джей Ти приложила руку к щеке, чувствуя жар от кожи. – Ахм, я в порядке… завтрак почти готов.

Тэйлор встала с пола и подтянула Тори с кушетки. Джессика покачала головой, когда они прошли мимо нее в кухню. «Надо что-то срочно с ними делать», – подумала она.

Завтрак затянулся, потому что Тори и Джессика всеми возможными способами уговаривали Тэйлор попробовать кусочек лососины. Художница наконец сдалась, понимая, что эти двое не отстанут, если она не попробует хотя бы чуть-чуть. Мать и дочь довольно закивали, Тэйлор взяла кусок круассана, намазанного сыром и увенчанного помидорами и лососем.

Лицо художницы было мученическим. Казалось, она пытается прожевать рыбу, не касаясь ее языком.

– О, милая, выплюни это. Я не могу смотреть, как ты проходишь эту пытку!… – засмеялась Тори.

Завтрак был съеден, женщины поблагодарили Джессику и встали из-за стола, чтобы начать свою утреннюю разминку.

Тори вышла в сад, чтобы приготовить мышцы к ритуалу Тай Чи. Джей Ти сидела за столом с альбомом и карандашом в руках, делая быстрые наброски матери. Когда Тори села на колени, Джессика знала, что она пробудет в этой позе несколько минут, медитируя, расслабляясь и концентрируясь.

Тэйлор вошла на кухню и коснулась плеча Джессики, девушка улыбнулась ей. Прежде, чем Джес успела что-либо сказать, Тэйлор вышла в сад и опустилась на колени, позади и чуть справа от Тори.

Казалось, что ничего не изменилось и Тори чувствовала знакомое присутствие, не поворачиваясь. Она чуть дольше, чем обычно, медитировала, чтобы подготовить разум к упражнениям. Столько чувств и мыслей роилось в ее голове относительно женщины, сидящей позади нее, что она сомневалась, сможет ли достигнуть первого уровня необходимой расслабленности.

Наконец они начали двигаться. Джессика в восхищении наблюдала тягучесть движений. Две женщины источали мощь и изящество, которые распространялись в стороны, подобно водовороту. Сначала Тэйлор открыла было глаза, чтобы смотреть на маленькую женщину перед ней. Но потом они обе закрыли глаза и повторяли движения, которые у обеих женщин были похожи друг на друга как близнецы.

Джессика сидела, глядя в окно, завороженная зрелищем. Всю свою жизнь Джес наблюдала за ритуалом своей матери, видя в своем воображении тень за ее спиной. Она пять месяцев наблюдала за Тай Чи Тэйлор, и чувствовала, что здесь тоже чего-то не хватает.

Теперь, глядя на медленные красивые движения обеих женщин, она, наконец, вспомнила. Чувство не было мимолетно, это была уже не фантазия. Это была правда, физическое воплощение прошлого. Она вспомнила солнце, обливающее лучами сад, звук океана за окном, и двух женщин, двигающихся как сейчас. Темнота и свет, две половинки одного целого. Загипнотизированная плавными движениями, она поняла, чего не хватало в прошлом, почему она ощущала эту неполноту, когда смотрела на мать или на Тэйлор. Ее разум видел этот ритуал только в исполнении дуэта, но никак не по одному.

***

– Хочешь пойти с нами сегодня вечером? – спросила Тэйлор, сглаживая линии деревянной скульптуры теркой.

Тори сидела на табурете в студии и смотрела, как работает Тэйлор. Темноволосая художница была в длинной футболке с подвернутыми рукавами. Тори дух захватывало, когда она смотрела на загорелые предплечья Тэйлор, на мускулы, перекатывающиеся под кожей, когда она сгибала руки. Блондинка подумала, что это было самое сексуальное зрелище, которое она видела.

– Я бы с удовольствием, если вам обеим тоже хочется.

– Мы можем спросить у Джес, а мой ответ ты знаешь.

Им не нужно было никаких подробностей, она знала, что скажет художница. Тори ходила на АА встречи годы до того, как они расстались. Присутствие писательницы всегда создавало комфорт для Тэйлор.

– Надень вот это, я собираюсь полировать, – Тэйлор протянула бумажную маску.

Раздался скулящий звук мотора аппарата.

– Это так удивительно, – произнесла Тори, когда звук мотора стих. Тэйлор поглаживала только что отшлифованную поверхность.

– Хочешь попробовать?

– О, нет, длинная… я могу все испортить.

– Чепуха, это всего лишь кусок дерева, ты не испортишь его. Вот, я помогу тебе.

Тэйлор посадила Тори на стул, на котором сидела сама, чуть впереди. Она подумала, что могут быть неприятности, поскольку она чувствовала тепло блондинки между своими широко расставленными ногами. Они надели маски и Тэйлор показала, как крепко взять полировщика, накрыв своими руками руки Тори. Полировщик заработал и гладкий след появился на дереве, а Тори не могла оторвать глаз от рук Тэйлор, которые помогали ей держать аппарат.

Тэйлор тоже не мигая смотрела на сильные бицепсы Тори, касавшиеся ее рук. На Тори была надета обтягивающая майка, поэтому ее плечи и руки быстро покрылись деревянной пылью. Тори усмехалась под маской, наблюдая за писательницей. Тори за все бралась с необузданным энтузиазмом ребенка, и сейчас было не исключение. Глаза писательницы цвета морской волны задорно блестели, и, когда Тэйлор выключила полировщика, Тори повернула к ней голову, и этот невинный взгляд прошел через тело Тэйлор раскаленным желанием.

Тори познакомилась со всеми, кого Тэйлор и Джессика знали в группе. Маленькой писательнице тут же понравилась Натали, ее легкость в общении и чувство юмора. Как всегда после встречи, люди стояли и разговаривали, делились пережитым. Тори уже сбилась со счета, сколько людей подошли к ней, чтобы сказать, какая замечательная девушка, ее Джессика. Привлекательная блондинка знала, каково это, бороться с наркозависимостью. Она жила с Тэйлор в тот первый ее год и испытывала за нее даже больше гордости, чем за Джессику.

Тэйлор стояла в стороне и разговаривала с рыжей женщиной чуть выше Тори. Когда они с Тори встретились глазами, Тэйлор взглядом предложила ей присоединиться.

– Тори, я хочу познакомить тебя. Это Эмили, мать Кори, – сказала Тэйлор, разворачиваясь к Эмили. – А это мать Джессики, Тори.

Тори не находила слов для женщины, стоящей перед ней. Внезапно она почувствовала себя разбитой и виноватой. Она разделяла боль женщины, но чувствовала себя виноватой, за то, что у нее есть живая и здоровая дочь. Тори сделала то, что хотела бы, чтобы сделали для нее. Вместо того, чтобы просто пожать предложенную руку Эмили, Тори обняла женщину и зашептала ей на ухо.

Тэйлор никогда не выясняла, что сказала Тори матери девочки. Это был личный момент между двумя женщинами, поэтому она никогда не спрашивала. Слов, которые Тори прошептала, было достаточно, чтобы сломать притворное самообладание женщины. Эмили начала плакать и Тори подвела ее к паре стульев в стороне от людей. Они вдвоем просидели там еще долго, после того, как все покинули аудиторию. Натали стояла рядом с Тэйлор, глядя на двух женщин.

– Она невероятная женщина, – сказала Натали кивая на Тори.

Писательница вела себя так, как она делала это каждый день со всеми, кого встречала. Ее искрящаяся улыбка освещала лицо, и она держала руку Эмили, разговаривая с ней. Нежно стирая слезы с щек женщины, Тори была само сострадание, и за это Тэйлор любила ее еще больше.

– Да, конечно, – ответила Тэйлор после нескольких минут созерцания маленькой блондинки.

***

– Я тут подумала насчет поездки в Сан-Диего, длинная. Ты сможешь вырваться…? – спросила Тори.

– Конечно, – не задумываясь ответила художница, мысленно рассчитывая время, которое осталось до выставки и думая, что ей осталось сделать. Саманта позаботилась обо всех мелких деталях, но были всегда коллеги и друзья, которых Тэйлор лично приглашала на показ.

Тэйлор знала, что поездка в Сан-Диего означала, что Тори хочет увидеть мать художницы. Джин Кент будет просто счастлива. Обе женщины очень сблизились за короткое время, писательница смотрела на пожилую женщину, как на мать, которую она всегда хотела. Тэйлор задавалась вопросом, как эти двое поддерживали отношения в эти пятнадцать лет. Она могла просто спросить Тори или ее мать, но, казалось, это было не ее дело. Потому, что их отношения были личными, с тех пор, как Тори и Тэйлор расстались.

– Думаю не надо говорить, что ты хочешь навестить маму? – спросила Тэйлор.

– Не думай вообще, – блондинка улыбнулась художнице, сидящей рядом с ней. – Я отправила твоей маме подарок на день матери, который ждет оценки Джей Ти, – таинственно закончила Тори.

Тэйлор изогнула одну бровь, но не спросила.

– Когда ты хочешь поехать?

– Я подумывала о выходных. Я не хочу надолго отрывать тебя от работы.

Тэйлор засмеялась.

– Ты думаешь, если мы приедем с тобой и Джес, мама отпустит нас через два дня? Что ты скажешь, если мы уедем завтра и вернемся в воскресение?…

– Я бы сказала, что это просто замечательно.

Голова Джессики просунулась через дверь.

– Я сделала салат из авокадо, кто-нибудь хочет?

Тори подняла руку, Тэйлор подняла лишь бровь, глядя не девушку.

– Мамин рецепт, – Джессика раздражительно сказала художнице.

– А, ну тогда ладно, я тоже буду… раз уж это рецепт твоей матери… и она уже это ела.

– Думаешь, это очень смешно? – Джессика отвернулась.

Тори засмеялась над пикировкой двух женщин.

– Мам, только не смейся, это только поощряет ее еще больше надо мной издеваться, – взмолилась Джей Ти.

– Хорошо, я обещаю, – ответила Тори, поднимая правую руку. – Джес, как ты насчет поездки в Сан-Диего на остаток недели? Думаю, ты сможешь оторваться от Валерии на пару дней?

– Звучит здорово. Увидеть бабушку?

Тори кивнула, не глядя на Тэйлор. Она могла только представить выражение на ее лице.

– Это здорово, мам. Хорошо, я пойду готовить ужин, будет готово через полчаса, – сказала она, возвращаясь в дом.

Тори наконец посмотрела на художницу, она бы засмеялась, если бы не серьезный взгляд Тэйлор. Тэйлор имела вид человека, которому сказали, что он отец, через семнадцать лет после появления ребенка на свет.

– Прости, длинная. Я должна была сказать тебе. Ты же знаешь свою мать, она настояла, чтобы Джессика так ее называла, она может быть очень убедительной. Я должна была сначала посоветоваться с тобой.

– Нет, милая, все в порядке, – Тэйлор засмеялась сама над собой. – Просто я немного растерялась. Я действительно не знала, как вы с Джес контактировали с мамой. Я знаю, она любит вас, и так как от меня она ребенка не дождется, я рада, что у нее есть хотя бы Джес, чтобы ее баловать.

– Точно?

– Абсолютно, – художница улыбнулась сверкающей белозубой улыбкой маленькой блондинке. – Ты… много с мамой общалась? – Тэйлор готова была убить себя за этот вопрос. Она ощущала себя ищейкой.

Тори не смогла сдержать улыбку. Она знала, как тяжело Тэйлор было задать этот личный вопрос.

– Да, мы много разговаривали. Джес никогда не видела ее. Это здорово иногда иметь маму. Я надеюсь, ты не против, что я ее позаимствовала? – Тори посмотрела в глаза темноволосой женщины.

– Ты заслужила маму, которая заставляет тебя чувствовать себя особенной, Тори. И я совсем не против вашего общения, – Тэйлор понимала, как сильно Тори нуждается в положительном материнском участии в ее жизни, особенно после того, как они расстались. – Ладно, пойдем, посмотрим, что там творит Джес.

– Да, Тори. Ты не возражаешь, если я спрошу, что ты подарила маме на День матери. Это сводит меня с ума.

Тори усмехнулась и скользнула рукой на талию художницы, когда они вошли в дом.

– Компьютер.

– Моя мама и компьютер? Почему это пугает меня до чертиков? – спросила Тэйлор.

– Это должно… я дала ей твой и-мэйл адрес, – сказала Тори, быстро уворачиваясь через дверной проем, чтобы длинная рука Тэйлор не достала до ее задней части.

***

Тэйлор загрузила сумки, которые три женщины приготовили к отъезду, в багажник Эксплоэра. Джин Кент была просто счастлива, когда Тэйлор позвонила ей и сказала, что они едут. Джин воспротивилась мысли о том, что они втроем остановятся в мотеле и Тэйлор сказала тихое спасибо. Тэйлор любила оставаться в доме, где она выросла, и хотела, чтобы Джес увидела его. Еще она хотела побыть некоторое время с Тори наедине, и поэтому думала, что не будет слишком чувствовать себя виноватой, если Джес проведет один вечер с бабушкой.

Тори вышла из дома с ветровкой в руках. Позже должно было потеплеть, но сейчас в воздухе витал холод, а знаменитое калифорнийское солнце пряталось за дождевыми облаками. Маленькая блондинка потянулась и зевнула, издавая самые приятные звуки для ушей Тэйлор. Этот звук поразил Тэйлор прямо в самый низ живота, поэтому она отвела глаза, чтобы не сделать то, что смутило бы ее подругу.

Пойнт Лома был замечательным маленьким городком на побережье, недалеко от Сан-Диего. Тэйлор росла счастливой и здоровой в соседстве Тихого Океана. Она была дочерью военного, но мать настояла, что девочка должна расти в домашнем уюте. Поэтому этот дом, как только Тэйлор родилась, выстроили в пределах видимости Военно-Морского Аэродрома.

– Здесь все также красиво, длинная, – хриплым голосом сказала Тори, когда они подъехали к дому.

Джин Кент ждала и не была разочарована видом трех женщин, выходящих из машины. Ее дочь приезжала на рождество, но увидеть Тори и ее повзрослевшую дочь было как бальзам на душу для пожилой женщины. Она наблюдала за женщинами и видела, что их страсть за пятнадцать лет не угасла. С каждым годом ей стоило все больших сил заставить себя не вмешиваться. Она так же, как маленькая блондинка верила, что ничего не происходит без причины и всему свое время. Правда, сейчас у нее появилось странное чувство, если эти двое не откроют друг другу свои сердца, больше шанса им не представится.

Джин Кент вышла из дома так быстро, как позволял ее шестидесятипятилетний возраст. Сначала она обняла Тэйлор, высокой женщине пришлось нагнуться, чтобы поцеловать мать в щеку. Когда Джин прижала к себе Тори, из глаз обеих женщин хлынули слезы.

– Потрясающе красива, – Джин сказала, рассматривая светловолосую женщину перед ней. Тори иногда присылала фотографии, но это было не то же самое. Пожилая женщина всегда знала, эта девочка вырастет в красивую женщину, и, судя по обожанию, которым светились глаза ее дочери, художница тоже так считала.

– Мама, это твоя внучка Джессика, – представила Тэйлор, стоя за спиной у девушки и держа ее за плечи.

Тори улыбалась, глядя, как Джес застенчиво приблизилась к Джин, но через две минуты они уже весело болтали и смеялись. Писательницу особенно порадовало то, как Тэйлор представила Джес и гордость в ее голосе. Тори давно ждала этого момента, это было так похоже на их знакомство пятнадцать лет назад. Сердце Тори весело забухало в груди, такой счастливой она не чувствовала себя уже долгое время.

***

– Ну, давай, бабушка… я знаю, это в тебе есть! – слышался голос Джессики из кабинета на верху.

Джес и Джин сидели в кабинете и девочка пыталась объяснить пожилой женщине, как пользоваться компьютером. Девушка пыталась вложить в голову Джин знания, которые сама получила за годы, всего лишь за несколько дней, что они здесь проведут. Завтра им предстояло уехать и Джессике очень жаль было расставаться с бабушкой. Ей понравилось быть рядом с женщиной, ее стойкое непонимание компьютера вызывало у Джессики улыбку.

Тэйлор и Тори наслаждались абсолютным ничегонеделаньем, сидя в гостиной. Так давно они не сидели в этой комнате, говоря обо всем на свете.

Джессика появилась на верхней ступеньке лестнице и прокричала двум женщинам.

– Бабушка послала свое первое электронное письмо, – с гордостью сказала она.

– Кому? – хмуро спросила Тэйлор с волнением в голосе и получила шлепок по руке от Тори.

– Мне, – отозвалась Джессика и вернулась в кабинет.

– Ты читаешь мои мысли, – сказала Тэйлор Тори, когда та вернулась с кухни с двумя стаканами холодного чая. – Моя мама будет как сумасшедшая писать мне письма. Мне придется выслушивать это чертово «Вам пришло сообщение» по пять раз на дню! – прошипела она.

Тори засмеялась, стоя рядом с темноволосой женщиной.

– Ты думаешь, это смешно, да, коротышка? Я тебе за это устрою, вот увидишь, -

Тори пристально посмотрела на Тэйлор, угрожающе изогнула бровь и сделала два медленных шага к художнице.

– Правда? – зарычала Тори, опираясь на одно колено о кушетку между ногами Тэйлор, вставая на другое колено в двух дюймах от тела женщины.

– И что заставило подумать, что тебя, женщина, хватит для того, чтобы мне устроить, как ты изволила выразиться? – закончила она.

Повисла тишина, которая длилась, казалось, целую вечность. Тори внезапно поняла, с кем она разговаривает, и как этот комментарий должен был прозвучать. Ведь она привыкла за эти пятнадцать лет флиртовать и заигрывать с сексуальной интонацией в голосе, но Тэйлор-то этого не видела и не знала.

В то же время Тэйлор почувствовала, как плавится ее хребет, кровь со страшной скоростью несется по венам и отдается сумасшедшей барабанной дробью пульса в ушах. Вредный огонек в глазах Тори был настолько эротичен, что Тэйлор тяжело сглотнула, прежде чем заговорить.

– Тори… хочешь пойти со мной куда-нибудь вечером?

Тори наслаждалась своей сексуальной властью над темноволосой подругой. Художница могла не хотеть ее, но она была человеком. Глаза Тэйлор заблестели и загорелая кожа на лице вспыхнула румянцем.

– Что? – удивленно спросила Тори.

«Черт тебя дери, Кент! О чем ты, мать твою, думаешь? Это же Тори, забыла?» Мысли Тэйлор путались.

– Я, ахм… помнишь, ты была моей парой, когда мы приезжали сюда вместе в первый раз. Я подумала, может быть нам… ну, понимаешь, снова сделать это вместе.

«О, да, любовь моя… «сделать это» с тобой, это как раз то, о чем я мечтала, – думала про себя Тори. – Хорошо, теперь слезай с этой женщины!»

– С удовольствием, будет весело, длинная, – Тори оттащила себя от подруги с невинным выражением на лице, в то время, как Тэйлор выглядела смущенной, чего раньше Тори в ней не замечала.

***

– Ты уверена, что не возражаешь, милая? – Тори спросила, обнимая дочь за плечи, и глядя на только что начатый эскиз на графическом планшете, который материализовывался на экране монитора.

– А? – рассеянно спросила Джес.

– Думаю, это ответ на мой вопрос.

– О, прости, мам, – Джей Ти повернулась и улыбнулась матери.

– Я просто хотела узнать, не возражаешь ли ты, если мы с Тэйлор сегодня вечером пойдем куда-нибудь.

– Господи, нет, конечно… идите, – выпалила Джес, по взгляду матери понимая, что сказала это с излишним энтузиазмом. – Я имела в виду, что вы могли бы спокойно развлекаться. Со мной все будет хорошо. К тому же, это наша последняя ночь здесь и мы с бабушкой будем играть в компьютер, и есть печенья всю ночь, она обещала.

Тори хихикнула над представлениями дочери о веселой ночи.

***

Тэйлор в очередной раз посмотрела на часы, прислонилась к спинке софы и зевнула. «Почему чем старше становится Тори, тем больше времени требуется ей, чтобы одеться?» Художница оделась немного стильнее, чем это было в колледже, но ни в чем она не чувствовала себя удобнее, чем в джинсах и рубашке. Она разгладила черные кожаные штаны, подтянула к локтям голубую шелковую блузку и запрокинула назад голову, чтобы еще один зевок не разорвал ей рот. Это было ошибкой, потому что в этот момент она увидела Тори, спускающуюся по лестнице, и чуть не задохнулась.

Тори шла, все еще вдевая сережки в уши. На ней был ослепительно-синий брючный костюм с глубоким вырезом на груди, поверх которого был надет белый пиджак с рукавами, подтянутыми к локтям, как она всегда носила. По правде говоря, она не пыталась угнаться за модой, но когда твои руки короче на несколько дюймов, чем у всех остальных людей, приходится поступать с рукавами именно так. Тори стояла на высоких каблуках, что для Тэйлор казалось не очень удобно, но выглядело просто потрясающе. Это немного смущало художницу, она привыкла смотреть на Тори вниз, а каблуки поднимали женщину ближе к уровню Тэйлор.

Тэйлор с замирающим сердцем смотрела, как Тори прошла через комнату, чтобы сказать что-то Джессике и обнять ее.

– Я готова, длинная, – сказала Тори, улыбнувшись.

Тэйлор открыла было рот, чтобы произнести комплимент, но из горла вырвался звук, похожий на хныканье. Она слабо улыбнулась Тори и придержала переднюю дверь, твердя про себя мантру.

«Держи себя в руках…держи себя в руках…держи себя в руках…»

***

– Можно задать тебе личный вопрос, Тори? – они прогуливались по пустынному пирсу, наблюдая ночной прилив.

– Ты же знаешь, что тебе не нужно просить разрешения, чтобы задать мне любой вопрос, длинная.

Тэйлор чувствовала себя немного неудобно, но все же хотела знать.

– Я заметила, что ты привезла с собой ноутбук, но так и не пользовалась им, пока ты здесь. У тебя с этим проблемы?

– Я в отпуске, – Тори хотела, чтобы это прозвучало беззаботно, но она забыла, что от Тэйлор тяжело что-то скрыть.

– А, хм… раньше ты хваталась за карандаш в каждую свободную минуту. Что происходит, Тори?

– Ты читала мою последнюю книгу? – спросила Тори.

– Конечно. Замечательная книга.

– Ты ничего не заметила… необычного в ней?

– Не знаю. Может быть, то что ты была немного сдержана, но я думаю, что все эти проблемы с Джес и вообще… – Тэйлор замялась.

Теперь, когда Тори обратила ее внимание, Тэйлор вспомнила нечто странное в последней книге подруги. История была интересна и познавательна, как всегда, но несколько… поверхностна, единственное слово, которое смогла подобрать Тэйлор.

– Тебе больше нечего сказать, – грустно сказала Тори. – Я вижу это по твоему лицу. Ты тоже это заметила. Все ушло и я не знаю как вернуть это обратно.

– Может быть, сейчас, когда ты больше не волнуешься так сильно о Джес, когда нет этой головной боли, все наладится.

– Я не думаю, что это имело какое-то отношение к Джес. Конечно, беготня за Джессикой и волнение за нее отнимали какую-то часть моего времени и энергии, но мне кажется, проблема глубже во мне. Я больше не могу поднимать на поверхность свои чувства, -

Тори скользнула рукой на талию художницы и Тэйлор теснее прижала к себе маленькую женщину. Темноволосая женщина думала, что же будет с Тори, если те идеи и чувства, которые помогали ей создавать свои истории больше не вернутся. Это все равно, что потерять руку. Часть ее уйдет.

Тэйлор остановилась и прислонилась к старому столбу пирса, ощущая влажную пыль на своей коже от прибоя, разбивающегося о волнорезы. Тори встала рядом, не прерывая связи с высокой женщиной.

– Я могу чем-нибудь помочь? – глубокие синие глаза Тэйлор поглотили в себе взгляд Тори.

– Я не думаю, что поцелуй и объятие помогут мне в написании книги, но это точно не повредит, – Тори улыбнулась подруге, сверкая глазами цвета морской волны.

Тэйлор криво усмехнулась и притянула к себе маленькую женщину, не желая отпускать от себя. Тори позволила себе прижаться к женщине и ощутить тепло ее тела напротив, отстранившись она с трудом узнала женщину, находящуюся рядом. Улыбка сошла с ее лица, а взгляд был сконцентрирован в одной точке, казалось, она боролась с чем-то внутри себя. Очевидно, она приняла какое-то решение, ее лицо смягчилось и пальцы коснулись кожи на щеке Тори.

Тэйлор не могла держать все в себе, не здесь, не так близко к женщине, которую она желала так долго. Она нежно касалась щеки Тори, затем большим пальцем осторожно провела по губам Тори. Тэйлор наклонилась, чтобы поцеловать женщину, поцеловать как подругу.

Художница держала лицо Тори в своих ладонях и их губы соприкоснулись. Ни одна из женщин не ожидала волны адреналина и страсти, захлестнувшей их тела. Это был простой поцелуй, теплый и приглашающий, но поскольку он затянулся, страсть мгновенно обожгла женщин. Женщины потеряли нить происходящего, они не думали, кого целовали, а просто давали выход эмоциям. Губы Тэйлор сильнее нажимали, становились настойчивее, требуя погасить пожар, гудящий внутри. Тори потеряла контроль, осталось лишь стремление удовлетворить желание. Язык Тэйлор, очень нежно ласкал губы Тори, приглашая их раскрыться. Внезапно у нее захватило дух, в ее рот ворвался сладкий вкус женщины, которую она так любила.

Это был как удар током, опаливший одновременно обеих женщин. Они вдруг осознали, что они делают, а главное С КЕМ. В один момент они дернулись друг от друга, ужас и опасение одновременно с желанием смешались в их глазах.

– Тэйлор, я…я…

– Прости, Тори… Я не думала этого делать.

Тори наконец подняла глаза на подругу, замечая выражение смущения и страха на ее лице. Она не хотела показывать Тэйлор эту свою сторону, но все случилось так быстро, она была захвачена чувствами. Замечание Тэйлор быстро вернуло ее на место, ей с трудом удавалось сдержать слезы, рвущиеся из глаз. Выражение боли на лице Тэйлор говорило Тори, что на нее повлияла луна, прибой, океан, но она не чувствовало того, что чувствовала Тори. «Ты знала это, ты знала, что она не хочет тебя. Черт, женщина, о чем ты думаешь?»

Тэйлор крепко зажмурила глаза, прежде чем открыть их и посмотреть на маленькую женщину. Слезы падали из глаз писательницы, и это разбивало сердце Тэйлор. Она повела себя как эгоистка. Тори, казалось, не могла говорить, но ее молчание говорило Тэйлор больше, чем слова. Художница знала, что ее лучшая подруга любит ее и в глубине души понимала, что Тори сожалеет о том, что не может быть женщиной, которую бы захотела Тэйлор. «Она наверное первая гетеросексуальная женщина, которая жалеет, что она не лесбиянка. Черт, Кент, что же ты творишь?»

– Нам лучше вернуться, – сказала Тори, разворачиваясь к машине.

Тэйлор молча пошла за ней, думая, что их прекрасная ночь вместе уничтожена. И задавала себе вопрос, ощущая гнетущую тишину, неужели и их дружба тоже?

Они молча проехали большую часть пути, пока Тори не прокомментировала что-то незначительное. Тэйлор подумала, что это хороший знак и поддержала беседу, но в разговоре чувствовалась напряженность, что было так необычно для них.

Они обе чувствовали себя виноватыми за поцелуй, не понимая, что в действительности, это было то, чего они обе хотели. Тэйлор остановила машину перед домом и обошла ее, чтобы открыть дверь Тори. Маленькая женщина направилась к дому и Тэйлор нежным движением остановила ее.

– Давай обойдем и посидим немного в саду, а? Просто чтобы поговорить.

Тори позволила довести себя до заднего двора за домом. Тэйлор не могла не заметить, что Тори предпочитала сесть на стул, а не рядом с ней на кушетку.

– Я подумала, может мы сможем поговорить о сегодняшнем вечере, – медленно начала Тэйлор.

– Прости, Тэйлор… я не знаю, что сказать, – извинилась Тори. Писательница знала, что не права, ее поведение нельзя было оправдать. Она понимала, что Тэйлор пыталась нежно облегчить ее вину.

– О, боже, Тори, это не твоя вина, – сердце Тэйлор рвалось к маленькой блондинке напротив нее. Она видела боль в глазах Тори из-за того, что не в состоянии быть женщиной, которую хочет художница. – Я одна во всем виновата. Меня просто подхватил момент, понимаешь? Эй, ты же красивая женщина, а я не из камня, – Тэйлор закончила с робкой усмешкой, надеясь вызвать улыбку Тори.

– Ты не должна брать вину все время на себя, длинная, – сказала Тори со вздохом, вставая. Она пошла к дому и тихо проскользнула в открытую дверь. Оглянувшись, она знала, что должна была хотя бы объяснить подруге. – Мне жаль, что так случилось, я этого не планировала, это просто случилось. Ты была там и я была там, и вдруг…я уже не маленькая наивная девочка, и, конечно, тоже сделана не из камня. Не переживай, длинная, – усмехнулась Тори. – Это было не впервые, я целовалась с женщинами, и думаю, это был не последний раз, так что не чувствуй себя виноватой.

Тэйлор могла выглядеть виноватой, но на самом деле она была в замешательстве. «Она сказала, что целовала меня? Что это значит, не сделана из камня, и что, черт возьми, значит, я не первая женщина, которую она целовала?»

Тэйлор была просто в шоке. Все причины разом улетучились. Она даже потеряла дар речи. Она хотела позвать Тори, остановить ее, развернуть и заставить объяснить, что все это значит, но все, что могла сделать художница, это затаить дыхание и спросить.

– Тори… ты… БЫЛА с женщиной?

– Да.

Тэйлор услышала согласие ее подруги как шепот в ночи, а затем увидела ее спину, исчезающую в доме. Тэйлор знала, что она должна догнать ее, заставить повторить, разъяснить. Но она только сидела в темноте, переваривая множество эмоций, прошлых и настоящих.

***

Джессика смотрела через окно в тот же сад, через которое она смотрела ребенком, как ее мать потягивается и разогревается перед ее ритуалом Тай Чи. Было похоже, что Тори сидела на пятках дольше, чем обычно. Она опускалась на колени уже дважды. Джей Ти не знала, как сказать матери, что не важно, сколько она будет ждать, Тэйлор не присоединится к ней сегодня утром. Девушка слышала, как Тэйлор встала до рассвета солнца и видела в окно спальни, что Тэйлор вышла из дома и пошла вниз по пляжу. Она еще так и не вернулась и Джес подозревала, что две женщины поссорились вчера ночью. Ее мать выглядела более сосредоточенной чем обычно. Тэйлор, казалось, не хотела находиться рядом с ней. Джес волновалась за них.

Девушка продолжала наблюдать за матерью, она заметила, как ее плечи немного опустились и она начала медленные плавные движения своего ритуала.

***

Джин Кент нашла свою дочь именно там, где она и ожидала. Темноволосая художница сидела на куске стены, свесив свои длинные ноги по двум его сторонам, и бросала в воду камни. Джин присела на песок позади высокой женщины.

– Некоторые вещи никогда не меняются. Ты все еще приходишь в это место, когда хочешь убежать от мира. Только на этот раз ты бежишь от Тори, – проговорила Джин.

Тэйлор знала, что у нее за спиной ее мать. Она видела женщину еще далеко и поняла, что ей не избежать нотаций.

– Я не бегу от Тори.

– О, ты сообщила ей, где будешь, прежде, чем уйти?

– Было еще рано. Я не хотела будить ее, – соврала Тэйлор.

– Думаю, она не спала всю ночь. Я слышала, как она ходила по комнате.

Тэйлор знала об этом. Она сидела в кресле в соседней комнате и слушала, как ее подруга мечется по комнате и плачет всю ночь. Это ранило ее сердце. Не потому, что она не могла успокоить подругу, а потому, что она была причиной ее мучений.

– Я поцеловала Тори прошлой ночью, – призналась Тэйлор.

Джин вздохнула. «Встряхнуть бы вас. Неужели вы не можете признаться друг другу, что любите?» – думала пожилая женщина.

– И что случилось?

– Что случилось? – Тэйлор резко развернулась и посмотрела на мать. – Она отскочила от меня, как от чумной, вот, что случилось.

– До или после поцелуя? – спросила Джин.

– А?

– Она оттолкнула тебя после поцелуя, или сразу, как только ты попыталась?

– Ну, наверное… я не знаю. Не сразу, как только я ее поцеловала, я думаю.

– Хммм…и какой это был поцелуй?

– Это был, не знаю, обычный поцелуй, – в нормальной ситуации Тэйлор не говорила об этих вещах со своей матерью и не обсуждала с ней свою сексуальную жизнь.

– Если это то, как ты можешь описать поцелуй женщины, то не удивительно, что ты не часто целуешься, – раздраженно сказала Джин.

– Я могла бы поцеловать многих, если бы захотела, – горячо ответила Тэйлор. Она тряхнула головой, замечая усмешку на лице матери. Тэйлор засмеялась над собой. – Я не могу поверить, что сижу на пляже со своей матерью и пытаюсь оправдаться, почему я не поцеловала больше женщин.

– Ну, это был быстрый поцелуй или…хм, романтический… страстный поцелуй? – осторожно спросила Джин.

Тэйлор не смогла сдержать улыбку на лице, внезапно ощущая вкус поцелуя на губах.

– Это был определенно страстный поцелуй… ОЧЕНЬ романтичный. Мам, ты думаешь, Тори может быть лесбиянкой?

– Почему ты не спросишь ее?

– Я спросила, она ответила, что БЫЛА с женщиной.

– Полагаю, это ответ на твой вопрос, дорогая.

– Я вообще-то ожидала чего-то более прочувствованного и ободряющего от тебя, мам, – сказала Тэйлор с ухмылкой.

– Прости, дорогая, но у меня есть две дочери в этой ситуации, забыла? – Джин положила руку на плечо дочери и прижала к себе. – Тори так же мне дочь, как Джессика тебе. Я хочу, чтобы она тоже мне доверяла. Разве не такой договор вы заключили с Джессикой, если ты скажешь ей что-нибудь, то она не разболтает это.

– Просто я смущена. Если Тори привлекают женщины, может быть, ее просто не привлекаю я. Я не хочу сделать ошибку и напугать ее. Господи, я чувствуя, как будто наша дружба разрушилась от одного этого поцелуя, – волнуясь, сказала Тэйлор.

– Милая, ты ведешь себя слишком серьезно. Просто поцелуй ее и скажи, что любишь, вот и вся история.

– Ты же знаешь, что это не так просто для Тори и для меня. Я не могу просто поцеловать ее и забыть. Мы говорим о моей лучшей подруге. Я рискую слишком многим, если она не чувствует того же ко мне, – сказала Тэйлор, грустно глядя на воду.

Джин стояла и гладила смоляные волосы дочери, Тэйлор прислонилась к матери.

– Моя дорогая, милая девочка, – начала Джин. – Ты все еще не выучила важный урок, который твой отец пытался преподать тебе.

Тэйлор посмотрела на мать с шутливым выражением на лице.

– В жизни есть такие вещи, – ародолжала Джин, – ради которых стоит рисковать ВСЕМ.

Пожилая женщина отвернулась и пошла вдоль пляжа, надеясь, что она сказала достаточно, но не слишком много. Тэйлор просто смотрела на волнующуюся поверхность воды, вспоминая глаза цвета морской волны.

***

– Напомните мне попутешествовать с вами двумя, когда вы хорошо выспитесь, это должно быть весело, – с сарказмом сказала Джессика с заднего сидения.

Тэйлор была хмуро задумчива почти всю поездку до дома, а Тори смотрела в окно, погруженная в свои собственные думы. Джей Ти много раз пыталась наладить беседу, но одна из старших женщин всегда сводила ее на нет. В конце концов, все замолчали и так и ехали до дома.

Джессика удалилась в свою комнату, сказав, что ей нужно позвонить Валерии, а Тэйлор и Тори остались стоять посреди кухни.

– Хочешь кофе? – спросила Тори.

– С удовольствием.

Тэйлор размолола несколько кофейных зерен и засыпала их в кофеварку. Тэйлор сидела за столом, наблюдая за движениями маленькой блондинки, завороженная силой и грацией в ее изящной фигурке. Внезапно Тори остановилась, оперлась о кухонный стол руками и ее плечи начали подрагивать. Тэйлор тревожно поднялась и подошла к женщине, замечая мокрый след от слезы на ее щеке.

– Тори, милая.

– Я не хочу потерять твою дружбу, – прорыдала она.

– Никогда, – уверенно прошептала Тэйлор. Она обвила сильными руками подругу и крепко прижала к себе. – Тори, никогда то что мы говорим или делаем не изменит этого, – Тэйлор подняла подбородок Тори, чтобы заглянуть в ее глаза. – Ты – моя лучшая подруга, разве ты не знаешь этого? Всю мою жизнь, несмотря ни на что, ты всегда будешь моей лучшей подругой, – закончила Тэйлор и слезы закапали из ее глаз.

– Пойдем, присядем в гостиной, – сказала Тэйлор, увлекая подругу в другую комнату.

Тори хотела сесть на стул, но Тэйлор остановила ее.

– Сядь рядом со мной, пожалуйста, – попросила художница.

Тори улыбнулась просьбе и эта улыбка осветила сердце Тэйлор, отражаясь улыбкой и на ее лице. Обе женщины были утомлены от недосыпа, и по привычке голова Тори упала на широкие плечи Тэйлор, через минуту они обе сонно засопели.

Джессика покачала головой, когда увидела пару на софе. Она тихо выключила кофеварку на кухне, и отправилась в студию, чтобы не мешать им. Она только надеялась, что они проспят достаточно долго, чтобы она решила одну маленькую проблему.

***

Тэйлор долго стояла под горячим душем, подставляя под струи лицо и голову. Она почувствовала, как мышцы начали затекать, и проснулась. Был полдень, когда они с Тори очнулись от неожиданной дремоты. Писательница сказала, что хочет принять горячую ванну, а Тэйлор отправилась в душ.

Все еще расчесывая пальцами влажные волосы, Тэйлор бросила полотенце, закрывающее ее тело, в корзину и остановилась посмотреть на картину, висящую на стене. Эта картина была единственной причиной, по которой она держала свою спальню закрытой, пока здесь жили Тори и Джес. Живопись была плодом воображения, желанием, которое она перевела на холст. Это была масляная картина с эротическим сюжетом, за который им с Тори так досталось в Женском обществе. Это ее они поместили в черно-белом варианте в газету общежития. Теперь здесь появилось одно отличие, здесь были нарисованы те же женщины, но в образе Тори и Тэйлор. Эти две женщины, сжимающие друг друга в любовных объятиях, были лучшими подругами.

Натянув потертые голубые джинсы, Тэйлор сняла с вешалки накрахмаленную белую рубашку. Она не смогла сдержать улыбку, глядя на дюжину таких же рубашек перед ней. Тори была одной из немногих людей, кто знал, что в гардеробе Тэйлор так много рубашек мужского стиля. В этом плане она была предсказуема. Она любила свежие рубашки и отсылала их в чистку каждую неделю, требуя немного накрахмалить их.

– Эй, пахнет здорово, – сказала Тэйлор, наклоняясь через плечо блондинки и глубоко вдыхая. Тори была на кухне в домашнем виде. Растянутая футболка и джинсы, которые, Тэйлор могла поклясться, принадлежали ей еще в колледже, такие они были потертые.

– Тебе понравилось то, что я делала раньше, так что я послала Джес на рыбный рынок, пока мы чистили перышки. Она проделала хорошую работу. Моллюски просто обворожительны, – ответила Тори.

– Ты просто сокровище, – сказала Тэйлор, подтверждая свои слова поцелуем в еще мокрую макушку Тори. – Хочешь кружку повторно разогретого кофе, сделанного четыре часа назад? – предложила Тэйлор.

– Конечно, только брось туда немного сливок, – добавила Тори.

Через пять минут женщины сидели в гостиной, наслаждаясь их кофе. Джессика вошла в комнату, на ее лице ясно читалось волнение.

– Что такое, детка? – спросила Тэйлор.

Девушка села на софу рядом с матерью, Тэйлор, подвернув под себя босые ноги, сидела с другой стороны.

– Вам ведь нравится Вэл, да? – спросила Джес.

Тори поняла, что это подготовка к более важному вопросу и обменялась усмешками с Тэйлор.

– Она замечательн6ая девушка. Мне она нравится.

– Достаточно, чтобы отпустить меня на свидание с ней?

– Ну, не знаю… длинная, а ты как думаешь?

– Ну, в нашем соглашении было шесть месяцев… – подыграла Тэйлор.

На Джессике лица не стало и Тори не смогла дольше продолжить пытку дочери.

– Конечно, милая, ты можешь идти. Надеюсь, ты вернешься не поздно.

– Насколько не поздно?

Тори посмотрела на Тэйлор и вопросительно подняла бровь.

– В полночь, – сказала художница.

– Подойдет, – усмехнулась Джей Ти. – Ахм, тут еще кое-что, – после паузы добавила она.

– Черт, а она настойчива, – Тэйлор посмотрела на Тори.

– Я…понимаю, что наглею…немного денег…и мне нужно позаимствовать машину.

Тори ухмыльнулась.

– Деньги я дам, – вставая, чтобы найти бумажник. – Но насчет машины – к ней, – закончила она, показывая большим пальцем в сторону подруги.

– Что скажешь, Тэй? – спросила Джес со слабой усмешкой.

Тэйлор залезла в карман и достала ключи, бросив их в сторону девушки.

– Эксплоэр, не Мерседес.

– Ты просто чудо, – воскликнула Джес, подпрыгивая на софе и оставляя быстрый поцелуй на щеке женщины.

– Вот, – сказала Тори, возвращаясь в комнату и протягивая деньги.

– Ух ты мам, спасибо. Побегу звонить Валери.

– А как насчет моих моллюсков? – прокричала Тори удаляющейся фигуре.

– Наслаждайтесь вдвоем, – был ответ.

***

– Ты выбрала не то призвание, коротышка. Тебе нужно было стать поваром, – заметила Тэйлор, когда женщины сидели на знакомых местах в гостиной.

– Я думала много об этом в последнее время, – ответила Тори.

Тэйлор поняла, что писательница имеет в виду ее затруднения с выражением мыслей на бумаге. Обе женщины сидели на большой кремовой кушетке посередине лицом друг к другу. Тори подперла голову рукой, облокотившись на спинку софы, Тэйлор сидела в идентичной позе.

– Я удивлена, что ты позволила Джес взять машину, – сказала Тори, меняя тему.

– Ну, она хорошо себя вела все это время, и я подумала, ей можно выказать немного доверия.

– И она назвала тебя Тэй. Признайся, Кент… ты сдаешься, когда она так тебя называет, – поддразнила Тори.

Застенчивая улыбка украсила губы художницы.

– Да, признаюсь.

– Прости, длинная.

– За что?

– Что забрала из твоей жизни Джессику. Ты была бы для нее отличным примером.

Тэйлор лениво улыбнулась женщине и ласково убрала волосы от ее глаз. Тори закрыла глаза, наслаждаясь прикосновением темноволосой женщины.

Тысяча вопросов проснулись в голове Тэйлор от этого жеста. Ее разум подкидывал ей картины, как Тори целует другую женщину. Прошлое пронеслось перед ее глазами, она задавалась вопросом, какие еще секреты есть от нее у Тори.

Иногда в глазах Тори она ловила такое выражение, как будто женщине хотелось большего, нежели дружба. Когда они коснулись, разве ее реакция не говорила сама за себя? «Я все это придумала себе, или действительно это была страсть? Возможно ли, что я так хорошо прятала свои чувства, что ты никогда не видела шанса?» – думала Тэйлор.

– Почему ты уехала? – наконец спросила Тэйлор.

– Что? – зеленые глаза Тори расширились. Вопрос прозвучал так неожиданно. – Я… – Тэйлор быстро накрыла губы Тори кончиками пальцев.

– Пожалуйста, не говори, что ты встретила кого-то, потому что я не думаю, что это была правда, ведь так?

Тори почувствовала себя загнанной в угол. Тэйлор поняла чувства подруги и переместила пальцы на щеку Тори, нежно лаская кожу. Она положила свою руку на ладонь Тори, которая лежала у нее на коленях.

Тори посмотрела вниз на их руки и внезапно почувствовала себя такой усталой. Усталой от того, что ей приходилось скрывать свои чувства и обманывать Тэйлор. Это забирало так много энергии, придумывать отговорки, что она задалась вопросом, зачем она это делает. Тэйлор уже обещала ей, что они всегда будут подругами, несмотря ни на что. «Спорю, ты никогда не думала, во что это обернется, когда обещала, длинная», – подумала Тори.

После продолжительной паузы в глазах Тори начали собираться слезы, ее взгляд утонул в глубоких синих глазах Тэйлор. В этих глазах было так много любви и беспокойства, что Тори знала, она может сказать правду. Она тряхнула головой, откидывая волосы, и ответила на вопрос художницы.

– Да, это не было правдой, – сказала Тори.

Тэйлор подняла руку и задержала ее на щеке Тори.

– Тогда почему, Тори? Я сделала что-то не так?

– Нет, – быстро ответила Тори, ее слезы текли по руке Тэйлор. – Ты все сделала правильно, но было то, чего ты не сделала.

Смущенное выражение лица Тэйлор побудило Тори объяснить.

– Ты всегда делала все, что могла для нас с Джес. Ты проводила с нами все свое время. Но ты никогда не ходила на свидания, не пыталась устроить свою личную жизнь…

– Милая, ты и Джес были моей жизнью. Я думала, мы были семьей, – сказала Тэйлор, стирая слезы с лица Тори.

– Ты заслуживала свою собственную семью, отношений с женщиной, которая смогла бы составить тебе пару. Я знала, что не гожусь тебе для этого, но ты все равно осталась, чтобы просто заботиться о нас. Я не могла позволить тебе упустить эту часть жизни. Это было бы несправедливо. Я просто была эгоисткой, пытаясь удержать тебя.

Тэйлор была ошарашена честным признанием подруги. «Она не годилась мне в пару?» – прошептала она себе.

В голове Тэйлор всплыла фраза ее матери.

«В жизни есть вещи, ради которых стоит рисковать всем.»

Повторяя про себя эти слова, она поняла, почему ее отец хотел, чтобы она запомнила этот принцип. Он жил этими словами. Роберт Кент знал, что каждый раз садясь в самолет, назад он может не вернуться. Даже зная об этом риске, он все равно летал. Он любил летать. Не больше, чем любил своих жену и дочь, но это было частью его, как искусство Тэйлор было частью ее. Отец думал, что это важно, чтобы рисковать всем. Сделать меньше он не мог.

Тэйлор думала, как бы она поступила.

Что еще говорила ей мать?

«Просто поцелуй ее и скажи, что любишь.»

Тэйлор стерла уже подсыхающие слезы Тори. Взгляд полный боли на ее лице просто разрывал сердце, обе думали, что больше скрывать правду не возможно. Прошло восемнадцать лет и Тэйлор Кент, наконец, решила послушать свою мать.

– Тори, – мягко сказала Тэйлор, дожидаясь, пока зеленые глаза писательницы не посмотрят на нее. – Я люблю тебя.

Лицо Тэйлор было в дюйме от лица Тори. Наклонившись, она прижалась губами к губам Тори. Поцелуй был такой нежный, на который художница только была способна. Почувствовав, что ее маленькая подруга не пыталась прервать сладкий контакт, она углубила поцелуй.

Желание и страсть получили власть над обеими женщинами, Тэйлор поняла, что вчерашний поцелуй был невинен по сравнению с этим. Еле слышный стон вырвался из груди Тори, когда она сильнее прижалась губами к Тэйлор. Художница позволила себе следовать за движениями Тори, поскольку они рождали в ее теле неповторимые ощущения, она не могла больше сдерживать низкое глухое рычание, родившееся у нее в горле.

Тори запустила обе руки в черные волосы Тэйлор, сильнее притягивая ее к себе. Перемещая руки на плечи она использовала весь свой вес, чтобы уложить Тэйлор на софу. Это движение удивило темноволосую женщину, но ощущение веса Тори на себе вызывало сладкую дрожь по всему телу, она притянула женщину ближе.

Руки Тэйлор не могли остановиться, они были повсюду сразу. Наконец они скользнули под футболку Тори и ощутили гладкую обнаженную кожу маленькой блондинки.

– О, боже, – застонала Тэйлор, откидывая назад голову, когда губы Тори переместились чтобы целовать и покусывать ее шею.

– Я люблю тебя, Тэйлор, – выдохнула Тори рядом с ухом женщины., перед тем как еще раз захватить рот художницы в поцелуе, отнимающем дыхание.

– Еще… – умоляла Тэйлор между поцелуями. – Скажи мне еще.

– Я люблю тебя, – повторила Тори, задыхаясь.

– О… да… – выдохнула Тэйлор, чувствуя, как безжалостно уничтожаются пуговицы на ее рубашке.

Тори переместила вес на одно колено, вдвигая другое между ног Тэйлор. Художница застонала от прикосновения, ее глаза закрылись в экстазе, потому что Тори начала покрывать поцелуями каждый свободный от рубашки кусочек ее тела. Внезапно Тэйлор услышала, как Тори хихикнула, где-то в районе ее груди.

– Что? – Тэйлор открыла глаза, сталкиваясь с задорным взглядом зеленых глаз, смотревших на нее.

– Ты никогда не носила лифчик, – проговорила Тори с усмешкой, запечатлевая поцелуй чуть выше мягкой ткани.

Тэйлор откинула голову назад и засмеялась.

– Гравитация сказывается на всех, рано или поздно, любовь моя.

Теперь был черед Тори удивиться, когда Тэйлор использовала ее замешательство, чтобы перевернуть маленькую женщину на спину. Тэйлор перенесла большую часть веса на локоть, позволяя всему остальному лежать на женщине под ней. Рубашка Тэйлор болталась где-то в районе талии, ее свободная рука скользила под футболкой Тори по ее гладкой коже. Тэйлор переместилась, чтобы снова поцеловать женщину в охватившем ее безумии, кончики ее пальцев ласкали тело Тори, ее обнаженную кожу везде, где только могли достать.

Снова она прошептала слова, с которых все начиналось.

– Я люблю тебя, Тори… Я всегда любила тебя.

Тори остановилась и посмотрела в голубые глаза, которые горели огнем напротив нее. Она подняла руку, чтобы нежно коснуться губ, которые только что произнесли такое желанное признание.

– Я все еще не верю в то, что происходит, я боюсь спрашивать. Боюсь, что все сейчас закончится, – тихо промурлыкала Тори.

– О, маленькая моя… – свободной рукой Тэйлор ласкала такое любимое лицо. – Теперь я знаю, что ты тоже меня хочешь, и я НИКОГДА не позволю этому закончиться.

– Тори, – произнесла Тэйлор хриплым от желания голосом. – Пойдем со мной в постель.

– О, боже, да… – простонала Тори.

***

Они стояли посреди большой спальни, огромное окно было распахнуто и до них доносились звуки волн, разбивающихся о камни. Тэйлор держала в руках лицо маленькой блондинки и целовала ее снова и снова. Руки Тори скользили по плечам Тэйлор под расстегнутой рубашкой, в желании почувствовать как можно больше тела Тэйлор. Тэйлор выгнула шею, подставляя ее под нежные поцелуи маленькой женщины. Глаза художницы открылись и она увидела картину на стене.

– Тори…милая… – пыталась начать Тэйлор.

Руки Тори скользнули на мускулистую спину Тэйлор в попытке справиться с застежкой лифчика. Одним движением она провела руками по плечам художницы, скидывая лямки и открывая своему взгляду грудь Тэйлор.

– Божественно, – восхищенно прошептала Тори, целуя загорелую кожу чуть выше груди.

– Тори, милая, – Тэйлор затаила дыхание. – Нам надо поговорить.

– Любовь моя, прошло восемнадцать лет… мы не можем поговорить позже? – отозвалась Тори, расстегивая две верхние кнопки на джинсах художницы.

– Просто… – Тэйлор остановилась, пытаясь отдышаться. – В этой комнате есть кое-что, что может тебя немного смутить, когда ты это увидишь, и я просто хотела предупредить…

– Если это надувная кукла, я клянусь, никому не скажу, – Тори прервалась, чтобы игриво посмотреть вверх.

Тэйлор хрипло рассмеялась.

– Ты превратилась в такую злую женщину.

Тори улыбнулась, но заметила, как усмешка Тэйлор плавно перетекла в хмурость.

– Милая, что такое?

Тэйлор мягко развернула обворожительную женщину вокруг, лицом к картине. Она держала руки на плечах маленькой женщины, ожидая отрицательной реакции. «Так, Кент, вот здесь ты и обнаруживаешь себя как извращенку», – сказала она про себя.

– О, Тэйлор, я всегда мечтала именно о такой картине, – в восхищении сказала Тори.

Тэйлор шумно выдохнула, обнимая руками маленькую блондинку и зарываясь лицом в ямку на стыке шеи и плеча, прокладывая дорожку из поцелуев до уха женщины. Она ласкала чувствительную плоть кончиком языка, чуть покусывая ее, от чего по телу Тори прокатывались горячие волны наслаждения.

– Что я сделала, чтобы заслужить тебя? – прошептала Тэйлор.

Тори развернулась в объятиях Тэйлор и чуть нажала на ее тело, пока колени художницы не коснулись кровати. Нежным толчком, Тори усадила женщину на кровать, опускаясь, чтобы продолжить поцелуй.

Тэйлор раздвинула бедра и притянула Тори, так что бедра женщины оказались между ногами художницы. Тэйлор расстегнула пуговицу на джинсах Тори и раскрыла молнию, поднимая вверх футболку, чтобы обнажить плоский живот. Тэйлор позволила своим губам и языку исследовать нежную кожу, пока она пыталась стащить вниз джинсы. Стоны Тори от удовольствия и ощущение ее кожи под своими руками чуть не заставили Тэйлор тут же взорваться от оргазма. Она подняла футболку выше.

– Тэйлор, – Тори посмотрела вниз на женщину. – Мне уже не восемнадцать лет.

Тэйлор посмотрела на обеспокоенное лицо ее любимой женщины и ослепительно улыбнулась. Одним движением она сдернула с Тори футболку.

– Слава богу, – промурлыкала художница так близко от кожи Тори и уткнулась лицом в ложбинку между ее грудей, стоная от удовольствия, забирая в рот и нежно лаская языком сосок женщины.

Тори запустила пальцы в волосы Тэйлор и теснее прижала к своему телу голову художницы. Тэйлор поняла намек и усилила напор страсти, утробно рыча от близости к груди любимой женщины.

Тори всхлипнула, потеряв контакт, так как Тэйлор переместилась ниже. Она ласкала руками талию маленькой женщины, ее спину и ниже, стаскивая белье и джинсы и оставляя их у ног Тори.

Тори задвигалась между ног Тэйлор, но остановилась и переместила руки под ее джинсы. Взяв в каждую руку по половинке передней части одежды, толкнула ее на кровать.

– Вверх, – скомандовала она.

Художница приподняла бедра и Тори стащила с нее джинсы, как до этого сделала сама Тэйлор. Тори опустилась на колени между ног женщины, лежащей на спине. Внутренняя сторона бедер блестела от влаги. Тори положила одну руку на ее бедро, а пальцами второй осторожно провела по гладкой коже бедра, чувствуя, как от прикосновения задрожали мышцы Тэйлор. Ее губы последовали тем же путем, что и пальцы.

Тори осторожно раздвинула бедра художницы шире, поскольку она подбиралась ближе к темным завиткам волос между ног женщины. Аромат влаги Тэйлор заставил ее замереть, закрыть глаза и глубоко вдохнуть, ее пальцы сами собой раздвинули нежные складки, от открывшегося вида во рту Тори стало слишком влажно, она без дальнейших раздумий опустила голову и коснулась языком набухшего клитора женщины, издавая низкие стоны, не отрываясь от плоти Тэйлор.

– Матерь божья… Ааааах, – закричала Тэйлор, впиваясь длинными пальцами в короткие волосы блондинки.

Звук голоса Тэйлор, дрожащего от желания, зажег кровь Тори. Ее страсть искала выхода, быстро теряя над собой контроль, Тори обвивала руками двигающиеся в быстром ритме бедра Тэйлор, ощупывая мышцы внутри нее влажным языком. Толкая язык внутрь, Тори большим пальцем массировала набухшую плоть Тэйлор.

Грудь Тэйлор поднялась, еще слабые конвульсивные сокращения говорили о скором оргазме, быстро настигающем ее. Она пыталась бороться с ощущениями, понимая, что она либо должна здаться, отдавшись на растерзание огня удовольствия, либо попытаться продолжить эту сладкую пытку.

– Тори… О, боже… милая, пожалуйста, остановись… – попросила Тэйлор.

Тори тревожно взглянула на нее.

– Все хорошо?… Я сделала тебе больно?

– Нет… милая… иди ко мне… – Тэйлор задыхалась, притягивая маленькую женщину в свои объятия. Она откинула влажные волосы со лба женщины и страстно завладела ее губами. Целуя Тори, она почувствовала свой вкус на ее губах, Тэйлор и не надеялась, что такое возможно, она глухо зарычала от удовольствия.

– Все хорошо. То что ты делаешь, это невероятно… так восхитительно. Я… Тори, я хотела тебя так долго, – лаская любимое лицо. – Я чуть не подошла к концу минуту назад, я не хочу чтобы первый раз с тобой был так быстро. Мы можем… можем притормозить немного? – спросила Тэйлор, все еще стараясь унять свое дыхание.

Тори улыбнулась и подняла одну бровь.

– О, не думай так обо мне, – Тэйлор усмехнулась. – А то я чувствую себя школьницей, делающей это впервые.

– Честно, это самая лестная вешь, которую я слышала в свой адрес, – вернула Тори усмешку. – И я думаю, что смогу приспособиться к твоим потребностям, – промурлыкала она. – Перевернись.

Тэйлор смотрела на маленькую женщину, лежащую рядом с ней, во всех своих эротических фантазиях, Тэйлор и предположить не могла, что Тори будет в роли лидера, а Тэйлор не сможет сдерживать свои чувства. Так или иначе, такая мысль не приходила ей в голову, но вот она была здесь, дрожащая и беспомощная под чуткими пальцами Тори. Каждое движение доставляло райское удовольствие.

Тори пришлось дышать медленно и глубоко, пытаясь унять дикое желание изнасиловать женщину, лежащую под ней. Она плавно двигалась между бедер художницы, ей пришлось тряхнуть головой, чтобы отогнать все мысли и заставить шаловливые руки оставаться на месте. Все случилось так быстро, что она даже не поняла, как оказалась над Тэйлор, которая стонала от удовольствия в подушку.

Тори убрала смоляные волосы Тэйлор и провела языком по открывшейся чувствительной коже шеи. Она ласкала руками все, до чего могла дотянуться, напряженными круговыми движениями она спускалась от рук по плечам и вниз по спине, где она чуть задержалась, зная, что здесь и на шее самые чувствительные точки. Она продолжила исследования тела Тэйлор, мягко массируя ее ягодицы и бедра. Тори более чувственно отнеслась к этим участкам тела.

Тори села верхом на ягодицы Тэйлор, чувствуя, как сокращаются в нетерпении мышцы под ней. Тэйлор задержала дыхание, ощущая влажную плоть Тори на своей коже. Она громко застонала, когда клитор Тори заскользил вдоль ее мышц. Женщина задвигала бедрами, стараясь теснее прижаться к плоти маленькой женщины. Тори застонала в ответ и усилила нажим на ягодицы Тэйлор.

Тори приблизилась к спине Тэйлор, покрывая ее поцелуями и оставляя мокрые следы языком, массируя пальцами нежную кожу между ног Тэйлор. Дыхание Тэйлор сбилось, ее стоны превратились в почти постоянный крик. Тори прошептала ей на ухо:

– Перевернись.

Тэйлор повиновалась, Тори чуть приподнялась, но недостаточно, чтобы разорвать восхитительный контакт с ее бедрами. Затем Тори опять надавила бедрами на тело Тэйлор, и обе женщины начали двигаться вместе в одном животном ритме.

– Ах ах ах, – поддразнила Тори, хватаясь за запястья Тэйлор и заводя их ей за голову, пока ее пальцы не обвились вокруг деревянной спинки кровати.

– Помнишь, любовь моя. Все будет хорошо, если ты будешь смотреть своему партнеру в глаза. Когда ты танцуешь с кем-то, одна из вас должна дать другой немного контроля. Просто позволь своему телу следовать за моим и не думай о том, что ты делаешь, – Тори произнесла те же слова, что говорила ей Тэйлор, когда они танцевали в маленьком клубе в Сан-Диего.

Тэйлор улыбнулась очаровательной чувственной улыбкой и позволила своему дрожащему телу расслабиться на кровати. За это она была вознаграждена поцелуем, от интенсивности которого закружилась голова. Руки Тори продолжали ласкать ее тело, когда она достигла грудей темноволосой женщины, обе поняли, что такое рай на земле. Тори двигалась между ног Тэйлор, пока не почувствовала ее влагу на своем животе. Она уткнулась головой в грудь Тэйлор, целуя ее, посасывая, облизывая твердые потемневшие соски, ее губы ухватились за один из сосков, прикусив его зубами и лаская языком.

Тэйлор попыталась поднять голову, чтобы посмотреть. Похоже, что женщина занималась любовью с ее грудями, а звуки которые Тори при этом издавала, заставили Тэйлор почувствовать себя шестью футами раскаленного желания.

Тэйлор часто задышала. Изгибая спину, она прижала свою влажную плоть к мускулам живота Тори.

– Пожалуйста, Тори… сейчас.

Дальнейшие пояснения не требовались. Тори соскользнула вниз и вошла в нее двумя пальцами, накрывая губами и языком пульсирующий клитор Тэйлор. Низкий гортанный стон удовлетворения вырвался из груди художницы, побуждая Тори сильнее ласкать языком набухшую плоть. Тори добавила еще один палец внутрь Тэйлор, толкая глубже в извивающееся тело любовницы, Тэйлор встречала каждое движение ответным движением бедер, чтобы принять глубже руку Тори.

– О… Тори… – это были последние разборчивые слова Тэйлор, она с нечеловеческой силой сжала спинку кровати, она перестала двигать бедрами, позволяя Тори позаботиться об остальном. Она чувствовала, что оргазм подступает, обжигая ее тело языками пламени, становясь все горячее и горячее, пока не достиг ее тела. Экстаз ворвался в нее мощным взрывом, заставляя художницу таять.

От крика, который она испустила, зазвенело в ее собственных ушах.

Тори подняла голову от бедер художницы и увидела слезы, сорвавшиеся с ресниц голубых глаз Тэйлор.

– Милая, все хорошо? – Тори пошевелилась, чтобы втащить пальцы из тела Тэйлор, где они все еще находились.

Тэйлор быстро дернулась и задержала Тори за запястье.

– Пожалуйста, останься. Просто передвинься ко мне, – попросила Тэйлор.

Две женщины лежали друг на друге, нога Тэйлор обвивала бедра Тори. Маленькая женщина смахнула слезы с лица любимой, пытаясь сдержать свои. Она целовала губы Тэйлор, ее глаза, щеки.

– Прости, – произнесла Тэйлор. – Просто я так сильно расчувствовалась.

– Я знаю, любовь моя. Я понимаю, – сказала Тори, нежно прикасаясь к ее губам в любящем поцелуе, который разрушил остававшиеся стены вокруг сердца художницы, заставляя биться их сердца вместе.

Тэйлор прижала к себе сильнее женщину, пальцы Тори все еще оставались внутри нее. Тори шептала слова любви темноволосой женщине, в восхищении чувствуя, что ее пальцы внутри любимой, окруженные мягкой шелковистой кожей. Она могла чувствовать постепенно затихающие дрожь и сокращения мышц Тэйлор под ее рукой, поскольку она начала снова целовать ее шею и грудь, чтобы зажечь огонь страсти еще раз.

Тэйлор ощущала твердые мышца спины Тори, ее нежную кожу, поцелуи мягких губ на своей шее и груди. Художница закрыла глаза и начала медленно двигать бедрами, подчиняясь ритму, который задавали пальцы Тори, скользя внутри. Их губы встретились, соприкоснулись языки и Тэйлор почувствовала горячую волну пронесшуюся по ее телу и разбившуюся на мелкие брызги о ее клитор.

Тори ощущала поцелуй всей душой, его нежность и чувственность в смеси с невероятной страстью. Она почувствовала, как влага Тэйлор покрыла ее руку, тело Тэйлор принимало ее все глубже. Тори продолжила движения, скользя вдоль мышц художницы, дрожащих в ожидании. Тори мягко вводила руку и выводила, в то время, как ее большой палец не на секунду не переставал массировать чувствительную плоть Тэйлор. Мышцы женщины отчаянно сжались, вокруг пальцев Тори, она погрузила их еще глубже и почувствовала интенсивные сокращения.

Этот оргазм был такой же сильный, как и предыдущий, но на этот раз, ощущение руки Тори внутри, успокаивало Тэйлор.

– О, Тори…да… – застонала Тэйлор, откидывая назад голову, ее тело сотрясалось в восхитительных конвульсиях.

Тори наконец вытащила пальцы из своей возлюбленной, чтобы поднести их к своим губам, смакуя великолепный вкус и аромат влаги, блестящей на них.

Обретя дар речи, Тэйлор улыбнулась любовнице и сказала.

– Господи Иисусе, женщина. Если бы тебе было восемнадцать, ты бы убила меня!

– Я так сильно хочу тебя, Тори. Я хочу сделать тебя своей, – хрипло шептала Тэйлор.

– О, любовь моя, я всегда была твоей, – ответила Тори, затаив дыхание.

Тэйлор прижалась к Тори всем телом, чувствуя ее бедра против своих. Стоны Тори потонули в губах художницы, захватившей ее рот для голодного страстного поцелуя. Губы Тэйлор спускались по шее Тори, к мочке уха, чтобы вобрать ее в себя, медленно лаская языком, чуть прикусывая зубами. Художница начала шептать эротические слова в ухо женщины, ее влажное дыхание и содержание ее слов заставляли Тори дрожать от предвкушения.

Пальцы Тэйлор любовно ласкали напряженные груди Тори, ее большие пальцы нежно обводили соски. Тори задыхалась, и художница заворожено наблюдала, как темнеют и твердеют маленькие соски женщины от ее прикосновений.

– Ммммм, – промурлыкала Тэйлор, осторожно целуя каждый сосок. – Я люблю то, как они реагируют на мой контакт.

Языком она обводила большими кругами ее груди, все ближе и ближе к соскам, пока Тори не почувствовала на них горячее дыхание женщины, еще не коснувшейся их. Кончиком розового языка Тэйлор дразнящими движениями чуть тронула сосок. Захватив их между большим и указательным пальцами, она нежно сжала соски и чуть оттянула их, посылая Тори на седьмое небо от удовольствия.

Рука Тэйлор соскользнула с живота Тори, чтобы коснуться светлых завитков внизу, блестящих от влаги. Тори в нетерпении широко раскинула бедра, почувствовав жаркое дыхание художника. Она громко застонала, когда пальцы Тэйлор скользнули по влажной коже, коснулись и начали массировать ее клитор.

Тэйлор оторвалась от плоти, которая так жаждала ее внимания, чтобы ухватить губами твердый сосок Тори, который она подставила под поцелуй, выгнув спину.

– Пожалуйста… – умоляла Тори.

Тэйлор подчинилась, переместив свои губы, ее язык нежно ласкал и кружился вокруг напряженного соска Тори. Тэйлор чувствовала, как Тори двигается, стараясь приблизиться к лицу Тэйлор, в конце концов она прокричала:

– Пожалуйста, Тэйлор… сильнее!

Тэйлор с жадностью захватила в рот кусочек плоти, с силой вбирая его в себя, в то же время ее пальцы коснулись клитора Тори плавными круговыми движениями. Тори вздрогнула от прикосновения. Тэйлор улыбнулась и выпустила сосок, прокладывая языком дорожку вниз по телу Тори.

Осознание того, где сейчас находится голова Тэйлор, ожгло тело Тори огнем удовольствия. Она шире раздвинула ноги, рыча от нетерпения, потому что Тэйлор покрывала поцелуями внутреннюю сторону ее бедер, слизывая с них влагу.

– Тэйлор… я… – бедра Тори, казалось, двигались непреднамеренно, в то же время отступая назад от контакта.

Тэйлор почувствовала, как напряглось тело блондинки, и вопросительно посмотрела вверх на ее обеспокоенное лицо.

– Милая, что случилось? – нежно спросила Тэйлор, перемещая ее тело вверх, чтобы обнять Тори.

– Просто я… я имею в виду, что ты там внизу… – Тори расстроилась от неспособности выразить свои мысли.

– Все хорошо, любовь моя. Если тебе так не нравится, я не буду, – Тэйлор хотела уверить женщину, отчаянно пытаясь не показать разочарования в голосе.

– Не, не в этом дело… я никому не…о, боже, никогда не думала, что это будет настолько смущающее, – запнулась Тори.

Художнице потребовалась вся ее сила воли, чтобы не улыбнуться.

– Ты пытаешься сказать, что еще никто никогда не…

– Нет, – быстро ответила Тори. – Это просто казалось настолько особенным, что я не могла позволить себе разделить это с кем-то другим. Я всегда хотела, чтобы это сделала ты. Это звучит очень глупо, когда произнесешь так громко, да?

– Нет, милая, это совсем не звучит глупо, – успокаивающим тоном сказала Тэйлор. – Я даже не могу описать, что я чувствую. Это как будто мне преподнесли очень особенный подарок, – Тэйлор захватила губы Тори в поцелуе, наполненном желанием. – Позволь мне показать тебе, насколько я благодарна тебе за это, – закончила художница, соскальзывая вниз к раздвинутым ногам Тори.

Тэйлор окунулась пальцами в нежные складки между ног возлюбленной и с закрытыми глазами коснулась пальцами своих губ, ощущая восхитительный вкус, заполнивший ее рот, от влаги Тори.

Тори изогнулась от этого вида.

– О, Тэйлор, я хочу тебя…ты нужна мне, пожалуйста, – просила Тори умоляющем голосом, который так часто представляла себе Тэйлор в своих фантазиях.

Тэйлор опустила голову, и, казалось, прошла целая вечность, прежде чем ее язык нежно и осторожно коснулся своего подарка. Это не было быстро или чрезмерно нежно, но ощущение вкуса, текстуры кожи, принадлежавших женщине, которую она так сильно любила долгое время, повергало ее восторг. Этого первого ощущения вкуса было достаточно, чтобы художница потеряла все свое самообладание. Она вняла мольбам Тори, вцепившейся в ее смоляные волосы, и своими пальцами и опытным языком она взяла свою возлюбленную так быстро и напряженно, как просила ее Тори.

Взорвавшись в оргазме, Тори кричала имя Тэйлор, ее тело изгибалось, казалось она разлетается от удовольствия так же, как за окном бьются о камни изумрудные волны. Ее мышцы напряглись и задрожали в сладостных конвульсиях проходящих сквозь нее, Тэйлор продолжала толкающие движения внутри нее, и через мгновение второй оргазм накрыл ее, заставляя кричать.

– Я люблю тебя, – прошептала Тэйлор маленькой женщине в ее объятиях, вытянувшейся во всю длину тела Тэйлор.

– Я люблю тебя, Тэйлор… всем своим сердцем. Можно задать тебе вопрос?

– Все что угодно, любовь моя.

– Как ты узнала, что я уехала в Чикаго одна?

– Догадалась, и додумала дедуктивным методом. Однажды мы с Джес разговаривали, и она сказала, что не может вспомнить, чтобы у тебя были с кем-то отношения. Но это осело в моем мозгу. В тот день в Сан-Диего, когда мы поцеловались и ты призналась, что это не первый твой поцелуй с женщиной, я подумала, что может быть есть шанс, что ты чувствуешь ко мне то же самое, что я чувствую к тебе, – Тэйлор поцеловала Тори в лоб, прижимая теснее к себе.

– Я всегда думала, что была открытой книгой для тебя, боже, как же я ошибалась. Наверное, я слишком хорошо прятала свои чувства от тебя. Как только у тебя появилась возможность, я поощрила твой отъезд в некоем самоотверженном акте, как ты всегда поступала для меня. Ты всегда думала обо мне и никогда о себе. Джес знала о твоих чувствах ко мне? – спросила Тори.

– Нет, до тех пор, пока мы не поговорили на прошлой неделе. Я была удивлена, что она так быстро догадалась. А она знает о тебе?

– Да. Она нашла… ну, ты видела живопись не стене? У меня наверное около миллиона подобных рисунков. Я не предполагала, что она найдет их. Хотя, она все отлично поняла, я думаю.

– Мне так жаль, я причинила тебе боль своим отъездом, длинная, – сквозь слезы проговорила Тори.

– Все хорошо, милая. Теперь мы обрели друг друга и только это важно. К тому же, это больше моя вина. Если бы я относилась к тебе внимательнее, то смогла бы увидеть, через что тебе приходится проходить, – сожалея о своем.

– Твоя мама всегда знала. С самого первого раза, когда мы там были. Ты догадывалась об этом?

– Да. Она сказала мне тогда, что если я не скажу тебе, как сильно я тебя люблю, ты перестанешь ждать и найдешь себе кого-нибудь другого.

– Не было никого, Тэйлор. У меня были любовники, но мое сердце всегда принадлежало тебе.

– И я чувствовала то же самое. Можно я признаюсь кое в чем, что может смутить тебя? – спросила Тэйлор.

– О, у тебя все-таки есть надувная кукла?

– Ты такая вредная, – Тэйлор начала щекотать Тори, пока она не закричала.

– Что там у тебя такое, что может меня смутить?

– Часть причины, по которой я просила тебя притормозить сегодня, заключается в том, что я очень долго не была с женщиной, – призналась Тэйлор.

– Как долго? – любопытно спросила Тори.

– Шесть лет, – нерешительно ответила Тэйлор.

– Ничего себе. Тебе стоило большого труда сдерживаться?

– Нет, не знаю. Это не было как обет безбрачия или сознательное решение, просто не хотелось быть с кем-то еще. Даже в колледже, даже когда я занималась сексом с другими женщинами, я всегда представляла тебя.

– А я переспала со Стефаном.

– Эй, не забывай, что ты мне всегда говорила… на все есть свои причины. Если бы ты не провела ту ночь тогда с ним, у нас не было бы Джес.

– Твоя мать сказала мне то же самое на прошлой неделе. Помнишь, когда мы с ней пошли гулять по пляжу и надолго задержались во вторник? Она сказала, что это судьба оказаться здесь вместе в Калифорнии, и у нас есть шанс устроить свою жизнь. Она знала, что мы никогда не были вместе в молодости. Думаю, она пыталась подтолкнуть меня, чтобы я призналась тебе. И в ее словах был смысл.

Тори перевернулась, чтобы нежно поцеловать Тэйлор в губы и прижаться к ее плечу.

– Мама сказала, что если бы мы не встретились, это была бы катастрофа. И в то же время мы не понимали, чего хотим. Я была не достаточно сильна, чтобы составить тебе пару. Она сказала, что я буду вечно ждать, что ты изменишься, а ты будешь злиться от того, что не можешь. Она сказала, что так мы могли бы разрушить нашу любовь, и это почти случилось, длинная, – Тори посмотрела на Тэйлор, по лицу которой текли слезы, также, как и у нее. – Она была права, длинная. Мы были так молоды. Наша любовь никогда бы не пережила проблемы, с которыми мы столкнулись. Я могу честно сказать тебе, любовь моя, что за эти пятнадцать лет не было не дня, чтобы я не подумала о нашей любви.

– Почему ты поцеловала меня и сказала, что любишь сегодня? – спросила Тори.

Тэйлор улыбнулась сквозь слезы, скатившиеся по щекам.

– Потому что мама сказала мне то же самое.

***

Тэйлор пробормотала что-то неразборчивое во сне, переворачиваясь, чтобы обнять рукой Тори. Рука художницы упала на кровать, на пустое место, где раньше лежала Тори. Ощущение пустоты заполнило разум спящей женщины, вытаскивая из ее приятных сновидений.

Мягкий ритмичный щелкающий звук заставил Тэйлор приподняться на одном локте, ее глаза пытались привыкнуть к тусклому свету. В замешательстве, она наконец сфокусировалась на маленькой фигурке блондинки, сидящей по-турецки на другом конце огромной кровати. Ее пальцы порхали по клавиатуре компьютера на коленях. Взъерошенные волосы почти закрывали очки на ее носу, которые отражали свет монитора. На ней была надета только белая рубашка Тэйлор.

– Тори?

– Все хорошо, любовь моя. Я просто хотела записать кое-какие мысли. Ты ведь не возражаешь? – пальцы Тори замерли над клавиатурой.

Тэйлор сонно улыбнулась, довольная, что муза писательницы вернулась.

– Нет, а ты не возражаешь, если я вернусь ко сну? – художница не дожидаясь ответа перевернулась на живот и вытянула свое длинное обнаженное тело под шелковыми простынями. Она прислонила пару подушек к спинке кровати. – Садись сюда, а то утром у тебя будет болеть спина.

Тори переместилась, на место, указанное Тэйлор и наклонилась, чтобы поцеловать в щеку уже спящую женщину. Тэйлор подсознательно прижималась ближе к писательнице, слыша сквозь сон мерное щелканье клавиатуры. Темноволосая женщина улыбнулась во сне этому уютному звуку, звуку, который в течение последующих лет будет означать для нее ощущение уюта и тепла.

***

– Привет, – Джессика оторвалась от кроссворда, который она разгадывала, сидя за кухонным столом.

– Привет, – пробормотала Тэйлор, замечая, как сильно Джес похожа на мать в этих новых очках.

– Ты встретила бога прошлой ночью? – серьезно спросила Джессика.

– А? – озадаченно спросила Тэйлор.

Джес с трудом могла сдерживать строгое лицо.

– Я просто слышала, что ты так часто звала его прошлой ночью. Ты ударилась в религию, или что? – девушка готова была расхохотаться.

Тэйлор знала, что ее лицо залилось краской, но ничего не могла с этим поделать. Она была приперта к стенке, и теперь ей придется выносить шпильки, которыми Джей Ти будет еще долго подкалывать ее. Они с Тори, конечно, слышали, что Джей Ти вернулась вовремя прошлой ночью, и они заперли дверь их спальни, и постарались вести себя как можно тише.

Тэйлор ухмыльнулась девушке.

– Смейся, смейся, детка. Ты можешь дразнить меня сколько тебе влезет, но я не хочу, чтобы ты подкалывала мать подобным образом.

– Подкалывала мать? – спросила Тори все еще не проснувшимся голосом. Она вошла и направилась к кофеварке, в которой обычно заваривали кофе, налила чашку себе и художнице, которая стояла, прислонившись к разделочному столу.

Она вручила кружку Тэйлор и, как будто это было в порядке вещей, нежно чмокнула ее в губы. Тэйлор улыбнулась и отозвалась на поцелуй.

– Доброе утро, – усмехнулась Тори.

– Доброе, – ответила Тэйлор, целуя ее в лоб.

– И тебе доброе утро, – Тори подошла сзади к дочери и поцеловала ее в макушку.

– Что? – сказала Тори в сторону дочери. – Думала, я буду выглядеть забавно этим утром?

Джессика чуть не выплюнула на стол чай, который в этот момент был у нее во рту, из груди Тэйлор вырвался хриплый несдержанный смех, которого раньше Джей Ти не слышала.

– Думаю, она не ожидала такого от меня, – подмигивая сказала Тори и направилась в спальню принять душ.

– Кто была эта женщина? – спросила Джес художницу.

– Тори Грэй, насколько я знаю. Думаю, тебе пора привыкнуть видеть ее, детка, – сказала Тэйлор с усмешкой, оставляя нетронутым ее кофе, и отправляясь в сторону, где скрылась Тори.

Дверь в гостевую комнату была открыта. Тори развешивала на вешалке чистую одежду. Тэйлор вошла в комнату, тихо подошла со спины к женщине, обняла ее и легко поцеловала в шею.

– Я люблю тебя, – проговорила Тэйлор.

– Мммм, мне нравится это слышать, – ответила Тори, ее рука поднялась, чтобы коснуться темных локонов Тэйлор. – Я тоже люблю тебя.

– Ты перенесешь свои вещи в мою комнату? – спросила Тэйлор, затаив дыхание.

– Ты уверена, что хочешь этого? – Тори повернулась.

– Абсолютно, – ответила Тэйлор, подтверждая свои слова поцелуем. – Я собираюсь принять душ, не хочешь присоединиться?

– С Джес в другой комнате? Ты думаешь, мы можем?

Тэйлор усмехнулась, целуя кожу на шее Тори.

– Ты думаешь, она могла слышать что-то, чего она не делала прошлой ночью?

– Ты не знаешь… – Блондинка ответила, подняв бровь. – Наверняка ты не знаешь.

***

– Ты спишь? – прошептала Джес.

– А хммм, – Тори тряхнула головой, открывая глаза. Женщина сидела, свернувшись в кресле в гостиной, она заснула в другом конце дома, удалившись от всех звуков, главным образом от авторезака Тэйлор.

– Мы можем немного поговорить?

– Конечно, что случилось?

– Я, ахм… Я вот тут подумала… – Джессика замолчала и посмотрела в глаза матери. Они с Тэйлор определенно были вместе, но что если они захотят вернуться жить в Чикаго?

– Ты хочешь остаться здесь в Калифорнии, – ее мать ответила на незаданный вопрос.

– Ты же знаешь, как я ненавижу, когда ты так делаешь? – улыбнулась ее дочь.

– Как только ты родилась, ты получила власть и над ней тоже, – хихикнула Тори.

– Не думаю, что я готова идти туда, – ответила Джессика со строгим взглядом. – Сейчас это должно сработать. В смысле, ты и Тэйлор вместе, и мы все могли бы жить здесь, правильно?

– Только одна проблема, милая, Тэйлор не просила меня жить здесь.

– Ну, она наверное просто думает, что это подразумевается.

– Но все же, Джес, девушки любят, когда их упрашивают, – ответила Тори.

Джессика думала, что эти две женщины должны жить вместе долго и счастливо, после всего, что они пережили. «Черт возьми, если они не сделают это сами, то это сделаю я», – сказала она себе.

– А что ты хочешь делать здесь, Джес, чего ты не можешь делать в Чикаго?

– Я хочу пойти в университет Калифорнии, здесь в Ирвине. Я буду изучать искусство. Я знаю, что быть хорошей нечто новое для меня, но я постараюсь, буду даже работать, чтобы помочь с оплатой.

– Ты знаешь, что деньги – это не проблема, Джес. Я бы послала тебя на луну, если бы тебе понадобилось, но ты еще так мало времени в программе, и я волнуюсь, что будет с тобой, если меня или Тэйлор не окажется рядом, а ты столкнешься с новыми искушениями.

– Я знаю, и мысли об этом тоже меня пугают, но я не могу оставаться всю жизнь в коконе, где нет ни наркотиков, ни алкоголя вокруг.

Тори уже знала, что ее ответ будет да. Она была просто взволнована, что ее дочь превратила любовь к искусству в надежду на будущее. «Если я соглашусь, я бы хотела, чтобы ты жила здесь первый год, а не в студенческом городке, и, конечно же, не в Женском обществе, – сказала она с кривой усмешкой.

– Джес, тебя будет беспокоить, если я буду работать в Университете? В смысле, не для того, чтобы тебя контролировать… Мне предложили место в Английском отделе, – сказала Тори дочери.

– Мама, это так здорово. Это совсем не будет меня беспокоить, мне это очень даже нравится, – с энтузиазмом сказала Джес. Вдруг ее брови нахмурились. – Ты же не прекратишь писать, да?

– У меня были с этим проблемы, раньше такого не случалось. Это может показаться странным, но я думаю, что все вернулось на свое место.

– Может, потому что ты и Тэйлор…

– Возможно, – Тори ответила на незаданный вопрос дочери.

– Я надеюсь, ты не бросишь все, мам. Ты такая хорошая писательница, те вещи, о которых ты рассказываешь в книгах… – Джес замолчала и посмотрела матери в глаза. – Я прочитала твои книги, пока была здесь, – застенчиво добавила она. – Мне так жаль, что я не читала их раньше.

– Спасибо, Джес. Кроме того, только потому, что я снова начну преподавать, я не брошу писать. Это часть меня. Так или иначе, даже если я не останусь в Калифорнии, Тэйлор с радостью позволит тебе жить здесь.

Даже при том, что ей отчасти не понравилось последнее утверждение матери, она потянулась и обняла маленькую женщину медвежьими объятиями.

– Я люблю тебя, мам. Вы с Тэйлор будете гордиться мной когда-нибудь.

Тори нежно провела рукой по щеке дочери.

– О, милая, мы уже гордимся тобой.

***

Тори прислонилась к дверному косяку в саду. Она слышала тихие шаги и через секунду почувствовала, как сильные руки обвивают ее тело.

– Мммм, я люблю это ощущение твоих объятий, – промурлыкала она темноволосой женщине рядом с ней.

– Хорошо, потому, что я начала привыкать к этому, – вздохнула Тэйлор, чувствуя, как маленькая женщина облокотилась на ее грудь.

– Мне нравится смотреть здесь на звезды. В Чикаго их почти не видно из-за зданий и ярких огней.

– Можешь любоваться на них здесь, на западном побережье, – прошептала Тэйлор, крепче прижимая к себе тело Тори и кладя свой подбородок на ее плечо.

– Я разговаривала с мамой сегодня. Надеюсь ты не против, но я сказала ей о нас, – сказала Тэйлор.

– Что она ответила?

Тэйлор усмехнулась.

– Ты же знаешь ее. Она действовала, как будто знала, что это должно было случиться. Держу пари, она закричала, как индейский шаман, когда я повесила трубку. Она сказала кое-что, что заставило меня задуматься. Я сказала ей, что сейчас все кажется так ясно, наша любовь друг к другу. Я не понимаю, почему мы так долго не могли видеть этого. А она ответила, что мы не не могли видеть, а не хотели. Ты у нас философ. Как думаешь, что бы это могло значить?

– «Нет более слепых, чем те которые не желают видеть…» – тихо проговорила Тори. – Я не могу вспомнить, это пословица или цитата какого-то английского профессора. Думаю, я согласна с твоей мамой.

Тори развернулась в объятиях Тэйлор и прислонилась щекой к ее груди, слушая сильное ритмичное сердцебиение.

– Я думаю, что если бы мы могли вернуть все эти годы назад, и ты призналась бы мне, что любишь… Я бы убежала, просто не поверила бы. Я никогда не думала, что ты можешь любить меня. Ты знаешь, что Эвелин сделала со мной. Черт, я не думала, что кто-то вообще может любить меня. Тогда это было для меня незыблемо. Длинная, я просто отказывалась видеть.

Тэйлор в очередной раз подумала, чем она могла заслужить эту женщину.

– Ты права, – грустно согласилась Тэйлор. – Ты могла броситься поперек моей кровати, а я бы все равно отказалась. Я никогда не думала, что заслуживаю тебя. Я всегда надеялась, что появится кто-то достойный твоей любви и сделает тебя счастливой. Я даже не позволяла думать себе, что это могла быть я.

– Любовь не слепа, – Тори в замешательстве покачала головой. – Она просто глупая.

– Ты будешь смотреть, как я собираюсь? – спросила Тори, надевая черное платье с открытыми плечами, которое она выбрала для выставки в Л. А. галерее.

– Ага, – кивнула головой художница с кровати. Она лежала в голубом шелковом халате, закинув руки за голову, и смотрела на сексуальный наряд блондинки. – Я всегда мечтала узнать, почему твои сборы занимают так много времени. Но… – добавила она, вскакивая, чтобы застегнуть молнию на платье, на которую показала Тори. -…если это заставляет чувствовать себя лучше, то я ВСЕГДА думала, что это стоит того, чтобы ждать.

– Всегда? – спросила Тори, чуть наклоняя голову, чтобы Тэйлор могла поцеловать ее кожу на шее.

– Абсолютно. Мммм, я обожаю это платье, – ответила Тэйлор, чуть спуская с плеча платье, поскольку ее поцелуи становились все более страстными. – Сними его, – скомандовала художница.

– Джес и Вэл будут ждать нас в галерее, мы опоздаем, – предупредила Тори.

– Можешь свалить все на меня.

Тори закрыла глаза и ее губы раскрылись в чувственном вздохе, когда губы Тэйлор коснулись очень чувствительной точки на ее ухе. – О, да… расстегни молнию. Нетерпеливо сказала писательница.

***

– Я занялась не тем бизнесом, – прошептала Тори подруге ее дочери, пока они с Валерии прогуливались по огромной галерее.

Тори впервые увидела цены на работы своей возлюбленной, от их размера у нее пересохло во рту.

– Я думаю, что вот эта стоит столько же, сколько я получила за последние мои три книги, – хихикнула писательница. – Теперь мы знаем, почему у нее Мерседес.

Валерии засмеялась над замечанием женщины. Она вспомнила, как в начале вечера обе женщины прибыли на несущемся с бешеной скоростью и ревущем мощным мотором красном Мерседесе. Джес поддразнивала Тэйлор о причине их опоздания, Валери не поняла шутки, пока Джес лично не объяснила ей всей ситуации. Вэл подумала, что это был самый романтичный рассказ, который она слышала.

Тори наблюдала, как Тэйлор представляла Джессику какому-то человеку, который в будущем может помочь ей с карьерой. Было похоже, что Тэйлор знает каждого в мире искусства, и сегодня вечером все хотят поговорить с ней. Она извиняясь пожала плечами, когда заметила взгляд Тори через всю комнату. Тори подмигнула художнице и улыбнулась. К тому же Джессика была на седьмом небе от счастья, а Тори наслаждалась веселой компанией Валерии. Девушка не делала помпы из своего знакомства с Тори Грэй и это говорило больше, чем слова.

– Наконец, Джессика нашла обеих на выходе, наслаждающимися свежим воздухом.

– Тэйлор разыскивает тебя, мам.

– Годы ожидания не позволяют ей отпустить меня на десять минут, – сказала Тори и вошла внутрь.

Тори чувствовала на себе взгляды, пока она шла по комнате в поисках художницы. Некоторые взгляды были знакомы. Люди недоумевали, действительно ли она была такой, какой они ее видели. Сегодня на нее были устремлены вопросительные взгляды, потому, что почти каждый видел при открытии, что они с Тэйлор приехали вместе, и что Тэйлор держала ее за руку, пока они шли через толпу. С последним она могла жить. Она отлично выглядела. Она была миниатюрна и ей было под сорок, но ее тело не ощущало этого.

– Тори Грэй, – раздался знакомый голос позади нее.

Тори остолбенела. Она немедленно узнала голос, но она никогда не ожидала его услышать здесь в Калифорнии, и, конечно же, не на выставке Тэйлор. Она обернулась, и тысячи мыслей пронеслись в ее голове.

– Здравствуй, Кэт, – поворачиваясь лицом к лицу с женщиной.

Девушка выглядела великолепно, как всегда. Она пару секунд подержала руку Тори в своей и отпустила, как диктовали приличия. Она стояла чуть ближе, чем, возможно, было нужно, но у них было прошлое и это давало некоторые привилегии.

– Я здесь с клиенткой, она фанатка калифорнийских художников, и когда я услышала имя, должна признаться, мое любопытство взяло верх надо мной. Я хотела знать, была ли эта Тэйлор ТВОЕЙ Тэйлор.

– Правда в том…

– Милая, думаю, тебе это пригодится, – Тэйлор держала бокал шампанского для Тори в одной руке, а другой рукой скользнула на талию писательницы, недвусмысленно предъявляя свои права на собственность в лице маленькой женщины.

– Ахм… спасибо, – нервно ответила Тори. Писательница посмотрела вверх, на лице Тэйлор играла очаровательная улыбка. В этот момент она заметила, что голубые глаза темноволосой женщины стали серыми. Этот цвет она видела и раньше, он определенно обозначал вспышку ревности.

«О черт… почему я?» – спросила Тори себя.

– Кто твоя подруга? – спросила Тэйлор, все еще очаровательно улыбаясь, но Тори могла чувствовать напряжение в ее голосе, она бы засмеялась над ироничностью ситуации, если бы она не была в то же время так серьезна.

– О, это… – Тори знала, что ее глаза скорее всего сейчас напоминают по размеру блюдца, потому, что на лице Кэт играла усмешка. Писательница поняла, что она не имеет ни малейшего понятия о полном имени Кэт.

– Кэтрин Беринг, – улыбнувшись сказала Кэт, протягивая руку художнице. – А вы Тэйлор Кент. Я чувствую, как будто уже давно знаю вас. Я читаю архитектурные журналы, – усмехнувшись, быстро добавила она. – Ваши работы поистине восхитительны.

– Спасибо, – ответила Тэйлор.

Тори наблюдала за двумя высокими женщинами и чувствовала себя неловко, ощущая их соперничество.

– Где вы познакомились с Тори? – поинтересовалась Тэйлор.

– Ну, вообще-то…

– В Нью-Йорке, – быстро закончила Тори. №Пожалуйста…пожалуйста. Кэт, ты была просто сокровищем, но не могла бы ты просто уйти!» – подумала Тори и осушила одним глотком бокал шампанского в своей руке.

– Пить хочется? – спросила Тэйлор, кивая на пустой бокал.

– Вообще-то, да. Ты не могла бы принести мне еще один? Пожалуйста?

Тэйлор подарила блондинке кривую усмешку, затем посмотрела на брюнетку, которая, похоже, воспринимала все как развлечение.

– Конечно, я сейчас вернусь, – произнесла она, целуя Тори в лоб перед тем, как уйти.

– Ты права, она особенная, – усмехнулась, когда Тэйлор отошла.

– Слушай, Кэт…

– Тори, я пришла сюда не для того, чтобы устраивать тебе неприятности. Похоже, что вы с художницей наконец вместе, да?

Тори улыбнулась и кивнула.

– Хорошо, – Кэт наклонилась и нежно поцеловала Тори в щеку. – Ты заслужила все счастье, которое может предложить весь этот мир, мой маленький друг. Должна признаться, мне жаль, что я больше никогда тебя не увижу.

– Никогда не говори никогда, – задумчиво сказала Тори.

– Береги себя, Тори, – сказала Кэт, усмехнувшись, и направилась искать свою клиентку среди толпы.

– Ничего, что я сейчас вернулась? Ты не хотела еще один бокал шампанского, просто хотела избавиться от меня? – развлекаясь, спросила Тэйлор.

– Очень смешно, – сказала Тори, забирая бокал из рук Тэйлор.

– Ладно, кто она на самом деле? – спросила художница.

– Подруга, – сказала Тори так честно, как могла.

– Мммм Хммм, – произнесла Тэйлор, отпивая из своего стакана. – А твоя ПОДРУГА очень расстроилась, узнав, что ты больше не будешь спать с ней?

Тори улыбнулась и покачала головой.

– Все-то ты знаешь, да?

– Милая, – Тэйлор вернула улыбку. – Мы жили отдельно пятнадцать лет, иногда мы не можем избежать встречи с нашими бывшими любовниками…твоими и моими, – добавила она.

Тори подняла одну бровь.

– Не волнуйся, – подмигивая сказала Тэйлор. – Моих здесь нет. Я не думаю, что кто-нибудь из них настолько меня любит. Откуда ты хотя бы ее знаешь? – спросила Тэйлор.

Тори обняла художницу за талию и нежно прижала к себе.

– Я расскажу тебе всю историю, когда мы вернемся домой.

– Справедливо, – сказала Тэйлор, целуя маленькую женщину в макушку. – Пойдем.

– Куда?

– Есть люди, которым я хочу представить тебя в выгодном свете, – усмехнулась Тэйлор, направляясь к Саманте и ее коллегам.

***

– И что ты думаешь? – спросила Тэйлор Джессику, когда они стояли в стороне от общего шума.

– Я думаю, что могу получать по пол миллиона баксов за работу, которая мне нравится, – ответила она с усмешкой.

Тэйлор хихикнула.

– Цена просто позволяет мне делать то, что я люблю.

– Можно тебя спросить, Тэй?

– Конечно, что там у тебя на уме?

– Ты собираешься попросить маму переехать сюда? – спросила Джессика прямо.

Тэйлор почувствовала, как будто ее ударили по голове.

– Ну, я… ахм, я думала… она может не хотеть и…

– Я не могу поверить. Я не позволю вам опять сделать ту же ошибку, – Джессика начала нервничать и Тэйлор широко раскрытыми глазами наблюдала за ее реакцией. – Пятнадцать лет… вы, ребята, очень терпеливы! Я не могу поверить, что ты так думала. Вы обе молчите и думаете, что знаете, о чем думает другая, так вот, это не так. У вас в головах просто полный кавардак…!

Тэйлор была слишком ошеломлена, чтобы говорить.

– На этот раз я не буду спокойно стоять и просто наблюдать. Забудь всю свою лояльность и слушай меня внимательно. Хочешь знать, чего хочет мама? Не пытайся угадать, я и так скажу тебе то, что сказала мне она. Она хочет, чтобы ты ее попросила, дословно, она просто хочет, чтобы тебя это волновало настолько, чтобы ты ее попросила. И если ты не сделаешь этого…я приму меры, нужно сделать что-то решительное. Я позвоню твоей маме! – пригрозила Джессика.

Тэйлор еле сдерживала смех от рвения девушки. Она подняла обе руки, сдаваясь.

– Найди ее, и я спрошу, – Тэйлор рассмеялась, не в силах дольше сдерживаться.

– Ох, – спокойно сказала Джей Ти, смущенно улыбаясь художнице. – Хорошо, – с энтузиазмом сказала она, понимая, что имела в виду Тэйлор.

***

– Наша дочь считает, что мы должны поговорить… о нашем совместном будущем, – начала Тэйлор.

– О? – Тори отозвалась.

– Она считает, что мы не знаем, что творится у нас в головах, я перефразирую, она считает, что у нас там полный кавардак. Поэтому она мне недвусмысленно все объяснила.

– Могу сказать, что я с ней совершенно не согласна, – Тори сильнее обвила руками талию своей любовницы. – Мы можем претендовать на титулы чемпионов по нашей деликатности и долготерпимости, но, что касается наших чувств, их мы всегда умели раскрывать, – закончила Тори.

– Тэйлор?

– Хммм?

– Как ты видишь наше будущее? И, я не хочу слышать, что по-твоему мне нужно, или что лучше для Джес, или что ты думаешь, мне будет приятно услышать. Я хочу знать, чего хочешь ТЫ?

Тэйлор хмуро смотрела на свои ботинки пару мгновений. Когда она снова заглянула в глаза цвета морской волны, принадлежащие ее любимой женщине, она почувствовала знакомое напряжение внизу живота. Было похоже, что она влюблялась снова и снова в эту женщину, когда она так на нее смотрела. Тэйлор взяла лицо Тори в ладони и легко коснулась губами ее губ.

– Я хочу купить три билета туда-обратно до Чикаго. И хочу, чтобы мы все втроем вернулись сюда, я хочу упаковать всю вашу старую жизнь и перенести все сюда. Я хочу, чтобы мы жили здесь все вместе как семья всю нашу оставшуюся жизнь.

Тэйлор снова поцеловала Тори и стерла большими пальцами ее слезы, нервно улыбнувшись.

– Это то, чего хочу я. А чего хочешь ты, Тори?

– Я хочу, чтобы ты меня поцеловала, – ее руки уперлись в грудь Тэйлор, чтобы задержать ее на мгновение. – Поцелуй меня так, чтобы я поняла, как сильно ты хочешь меня, – добавила она.

Тэйлор захватила губы Тори, в своем воображении рисуя картины того, что она действительно хотела с ней сделать.

– И? – спросила Тэйлор.

– Я хочу, чтобы ты обняла меня, – ответила Тори. Темноволосая женщина, обвила свои руки вокруг маленькой фигурки Тори, прижимая ее к себе.

– И? – продолжила Тэйлор.

– Я хочу, чтобы ты никогда, никогда меня не отпускала, – наконец сказала Тори дрогнувшим голосом.

– Я люблю тебя, коротышка.

– Я люблю тебя, длинная.

– Я никогда не отпущу…обещаю, – сказала Тэйлор, наклоняясь, чтобы разделить с любимой женщиной поцелуй, который они ждали восемнадцать лет, поцелуй обещания.

Эпилог…

Джессика и Валери, держась за руки, наблюдали эту сцену с балкона. Двое любовниц стояли на тротуаре прямо под ними и не догадывались о зрителях. Их тихо сказанные слова любви не мог слышать кто-то еще, но их заключительный поцелуй, соединивший их навсегда, видели многие.

– Это что, писательница Тори Грэй с ней? – задал муж вопрос своей жене. – Я видел ее в ток-шоу.

– Да, – фыркнула стоящая рядом с ним женщина. – Какой пример они подают?

– Лучший! – в унисон ответили Валерии и Джессика.

Оглавление

Август 1981

Декабрь 1999

Сентябрь 1981.

Декабрь 1981

Февраль 1982

Наши дни…

Апрель 1982

Наши дни…

Август 1982

Наши дни…

Ноябрь 1982

Наши дни…

Ноябрь 1982

Наши дни…

Январь 1983

Наши дни…

Апрель 1983

Наши дни…

Август 1983

Наши дни…

Февраль 1984

Наши дни…

Июнь 1984

Август 1984

Наши дни…

Январь 1985.

Наши дни…

Сентябрь 1991

Наши дни…

Эпилог…

Реклама на сайте