– Ничего не известно, это было в три часа пополудни.
– Она распускает свои длинные косы и вымаливает последний поцелуй, свободной рукой проверяя, на месте ли её жемчуга…
Оба отрывисто рассмеялись и некоторое время курили молча. Жюли выдыхала дым через суженные маленькие и безукоризненные ноздри.
– Думаешь, он умрёт?
Леон хлопнул себя по сухощавому колену.
– Ты меня спрашиваешь? Спроси ещё, кому он оставит деньги, которые Марианна закрепила за ним по контракту.
– Конечно, именно это заставило его решиться, – со смешком заметила Жюли.
– О! Шути, шути, старушка. Такая красота и такое состояние, как у Марианны!.. Эрбер мог, во всяком случае, соблазниться.
– Соблазнялся уже, – заметила Жюли.
– Какая скромность.
– Брось, я не о себе говорю! Я говорю о Галатее де Конш! И об этой индюшке Беатрис!
Леон с видом знатока склонил свою голову старого белокурого злодея, который, было время, нравился женщинам.
– Беатрис недурна, совсем недурна…
– В общем, эта история не представляет для меня захватывающего интереса, – сухо сказала Жюли.
Она натянула перчатки, поправила фетровую шляпку, всем своим видом выражая желание, чтобы задумавшийся о чём-то гость ушёл.
– Скажи-ка, Жюли, Эрбер хорошо к тебе относился последнее время?
– Хорошо? Да, как ко всем женщинам, которых бросил. Это ретроспективный доброжелатель.
– К тебе лучше, чем к другим. Разве он не заплатил твои долги, когда вторично женился?
– Есть о чём говорить! У меня их было на двадцать две тысячи франков. В долги нынче не влезешь. Сейчас эпоха наличных.
– А если бы он, умирая, оставил тебе вполне вещественное подтверждение своей дружбы?
Голубые глаза Жюли стали по-детски доверчивыми.
– Нет, ты правда думаешь, что он умрёт?
– Да нет, не думаю! Я говорю: если бы он оставил тебе, когда умрёт…
Она больше не слушала. Она пересматривала свою космополитическую обстановку, выбраковывала колониальные причуды и останки великого века, обдумывала переезд, чёрную с жёлтым ванную комнату… В ней вовсе не было настоящего корыстолюбия – только отсутствие предусмотрительности и некоторая безалаберность.
– Послушай, старик, раз мои приятели не идут, я ухожу одна и иду в «Марбеф».
Комментарии к книге «Жюли де Карнейян», Сидони-Габриель Колетт
Всего 0 комментариев