«Пламя»

Есть пламя, которое пожирает нас всех, это – пламя жизни.

Для того чтобы быть пьяным артистически, т. е. так, чтобы в наименьшей мере оскорблять взгляд посторонних и даже не быть отвратительным для собственной семьи, требуется исключительный склад души и огромное умение сдерживать свой язык.

Капитан Сомарец был пьян в той степени, которая создает подъем. Он смотрел на весь свет (в тот момент это была задняя уличка обычного унылого вида) сияющими глазами поэта.

Маленькое чахлое деревцо вблизи него вдруг приняло на себя весь его вес и лучезарное благословение. Он отрывисто заговорил вслух:

– Багряный полусвет мягко ложится на темную еще улицу, одуряюще льется аромат сирени, высокие лампы бросают мелькающий бледно-розовый свет – какое восхитительное зрелище! – говорил он медленно, качаясь на ногах.

Он опустил глаза и посмотрел с упреком на одну из своих нетвердо держащихся ног в порванном ботинке.

– Изменница, – произнес он с горестной улыбкой. Капитан пустился дальше в опасное путешествие к ближайшему фонарному столбу и, качаясь на ходу, приятным баритоном запел марсельезу. Он добрался в пении до хоровой части, а в своем путешествии до обнесенного оградой убежища, когда маленькая девочка, примостившаяся кое-как на пороге, поднялась и пошла ему навстречу. Она взяла его за руку.

– Идем домой, – сказала она, проглатывая два слова в одном.

Капитан посмотрел на нее:

– Ты ищешь меня, дочь моя?

– Ну, идем, ты, порченый, – ответила девочка. Она была мала, совершенно оборвана, и ее белое, с заостренными чертами личико под копной нечесаных коротких волос выглядело очень смышленым. Она тащила отца легкими толчками, уцепившись за его локоть своими тонкими ручками. Он вдруг остановился и наклонился к ней:

– Мягкость, моя дорогая Тони, – произнес он своим приятным голосом, – есть добродетель, которая должна быть свойственна каждому женскому существу.

Девочка свободной рукой потерла себе лицо и чихнула.

– У меня ноги насквозь озябли, – ответила она. – Если ты не собираешься идти, так и скажи, и тогда оставайся здесь, понял?

Тони снова чихнула. Ей было очень холодно. То был понедельник – день, когда получались деньги, и ей не впервые приходилось совершать такие путешествия.