«Мятежный рыцарь»

Англия.

Апрель 1390 года

В этой дикой части горного края серый, пасмурный день быстро сменился черной, мрачной, как ад, ночью. Поднялся ветер, начал накрапывать дождь. Отряд всадников с трудом пробирался по разбитой дороге между холмами.

Говейн де Креси от холода ссутулился под изношенной туникой и поржавевшими доспехами. Прирожденный лидер, он был умен не по годам, а минуло ему всего двадцать шесть.

– Черт побери, неужели вы никогда не устаете? – проворчал Дарси Бьюфорт, его помощник.

– Что? – Говейн поднял забрало шлема. Глубоко посаженные глаза сверкали зеленым огнем, а черты лица были такими же решительными и угрожающими, как и эта, вскормившая его, суровая земля.

– Сколько нам еще ехать?

– Истэм как раз за следующим поворотом.

– Хорошо бы, а то люди больше не вынесут.

Говейн озабоченно оглядел свой отряд из тридцати воинов – ветеранов военных кампаний во Франции. Привычные к долгим, трудным переходам, теперь даже они падали от усталости. Ведь, захватив младенца и покинув дом Бланш, они еще ни разу не остановились. Встревоженный Говейн поискал глазами няню, ехавшую в середине отряда.

Тоненькая фигурка Руби терялась в складках плаща Говейна. Она согнулась, укрывая крошку Энид от непогоды. Если девушка не выдержит тягот пути, некому будет заботиться о двухлетнем ребенке.

– Нам бы только проехать еще одну лигу,[1] тогда мы отдохнем в надежном прибежище. – Несмотря на предчувствие беды, он так надеялся на это! Говейн даже хотел помолиться, но знал, что Бог отвернулся от него.

– Вы уверены, что отец примет вас? Прошло столько лет…

– Уоррен де Креси – не такой человек, чтобы иметь зуб против необузданного повесы, который похож на него самого. Да, ему не понравилось, что я покинул Истэм, но должен же он понимать, что младший его сын был молод и горяч и хотел попытать счастья во Франции!

– А Ранульф? – спросил Дарси. – Ваш злобный брат?

Говейн резко поднял голову.

– Я его так никогда не называл!

– Но вы рассказывали мне, что старший брат обижал вас и вашу мать. Если он отравлял вам жизнь в детстве, то уж точно и сейчас нам не обрадуется! Может быть, мы минуем Истэм?