«Король воров»

Мелинда Мак Рэй Король воров

Мир полон сирот; говоря точней, Есть сироты в прямом значеньи слова, Но одинокий дуб порой пышней Дерев, растущих тесно, бестолково. Есть сироты, чья жизнь еще грустней: Их нежности родительской сурово В младенчестве лишил жестокий рок И на сиротство их сердца обрек. Байрон, «Дон Жуан» (Перевод Т. Гнедича).

ГЛАВА 1

Шропшир, 1814.

Это был не самый лучший день для того, чтобы свести счеты с жизнью. По городской площади в Гортоне, сквозь толпу зевак, собравшихся поглазеть на казнь, в телеге для висельников везли некоего молодого человека по имени Джек Дер-ри. Стоя в повозке, он бросал настороженные взгляды в толпу. Легкий летний ветерок развевал пряди его длинных темных волос.

Глубоко вдохнув полной грудью, он чуть не задохнулся, таким чистым и сладостным показался ему свежий воздух после зловонных испарений тюрьмы. Как долго это длилось?.. «Не думай об этом», — сказал он себе. Слишком драгоценны были последние мгновения перед смертью, чтобы тратить их на воспоминания о той жалкой, отвратительной конуре, в которой ему пришлось жить последние пять месяцев. Он обвел взглядом толпу. Народу собралось много, хотя гораздо меньше, чем могла привлечь казнь в городе или какой-нибудь столице графства. Он мог бы гордиться этим последним успехом Джентльмена Джека.

Почувствовав на своем плече прикосновение чьей-то руки, он оглянулся и увидел перед собой усталые, печальные глаза священника.

— Хотите в последний раз попытаться обратить меня в веру? — ухмыльнулся Джек.

— Никогда не поздно спасти свою душу, сын мой.

Джек засмеялся, и этот смех ему самому показался странным. Когда он смеялся в последний раз? На суде, когда его признали виновным? Или в тот момент, когда ему вынесли смертный приговор?

О да, он смеялся, потому что весь процесс оказался нелепым, забавным фарсом. Сейчас он не находил его столь смешным. Хотя теперь Джеку было уже .все равно. Он лишь хотел, чтобы все поскорее закончилось, чтобы он смог… Смог что? Обрести наконец покой?

В тюрьме он имел достаточно времени, чтобы подумать о растраченных впустую годах и понять, что рано или поздно он пришел бы к такому печальному, горькому концу. Он мог умереть и худшей смертью.

— Вы готовы, мистер Дерри? Приговоренный кивнул священнику, и тот, раскрыв молитвенник, начал читать.

Джек не вслушивался в молитву и сосредоточил все свое внимание на толпе. Мало кто выдерживал его вызывающий взгляд, большинство отворачивалось. Он поймал робкий взор молоденькой очаровательной леди и нагло подмигнул ей, вогнав в краску.

— Мистер Дерри? — тихий голос священника вернул его к действительности.

— Мы готовы, — сказал высокий человек, стоящий рядом с пастором.

На какое-то мгновение Джек пожалел, что не последовал совету соседа по камере и не напился до бессознательного состояния этим утром. От страха у него пересохло в горле, он не мог даже глотнуть. Он судорожно сжал кулаки.

Пора.

Джек взглянул на свои связанные руки, затем посмотрел на тюремщика. Тот кивнул.

Пора.

Вдруг Джек разглядел в толпе прелестную девушку, и на лице его промелькнула тень улыбки. Это она погубила его, это она, вероломная Рашель, оклеветала его, чтобы спастись самой. По иронии судьбы она смотрит сейчас на его казнь.

Внезапно ему набросили на голову черный капюшон, и свет померк в глазах Джека. У него перехватило дыхание. Несмотря на всю решимость, им овладела паника. Его связанные руки взметнулись вверх, затем безвольно упали.

«Так будет лучше, — повторял он себе в сотый раз, — лучше для них и для меня. Так никто ничего не узнает». Телега слегка накренилась, когда священник сошел на землю. Джек внутренне напрягся, ожидая появления палача, которого, ради такого случая, привезли из Лондона. Палач набросит петлю Джеку на шею, священник прочтет отходную молитву, затем лошадей подстегнут и… Только бы это произошло быстро.

И вдруг среди зловещей тишины раздался стук копыт и грохот приближающегося экипажа, которые звоном отдались в голове Джека. Еще один запоздавший зритель? Джек презрительно усмехнулся. Им лучше поторопиться, иначе они пропустят все зрелище.

— Стойте, остановитесь! — зазвенел, перекрывая ропот толпы, взволнованный женский голос.

— Что происходит? — теперь Джек услышал голос тюремщика.

— Эй, палач, остановись!

Джек замер, услышав это. Из толпы послышались неодобрительные возгласы, и Джек стал прислушиваться к голосам вокруг него. Он услышал слова «судья», «ошибка», «позор», но не понял смысла сказанного

Уж не спасет ли его от смерти какое-нибудь чудо? Или Рашель призналась в своей лжи и тем самым сняла с него вину? Также внезапно капюшон сорвали с его головы, и Джек зажмурился от ослепительного света, ударившего в глаза. Он увидел судью — того самого, который председательствовал на суде. Тот горячо обсуждал что-то со своим помощником.

Рядом стояла миниатюрная леди, она пристально смотрела на Джека; глаза ее были полны слез. Судья взял ее за руку.

— Это он?

Она кивнула головой, промокая платочком глаза.

— Слава Богу, мы прибыли вовремя.

Леди посмотрела на Джека и проговорила медленно, с расстановкой, как будто обращаясь к ребенку:

— Самюэль, дорогой, это я, Мелисса. Ты узнаешь меня?

Джек попытался рассмотреть женщину. Огромные поля шляпы наполовину скрывали ее лицо,

НоДжек заметил слегка вздернутый носик, кремовую кожу и завитки рыжеватых волос, выбившихся из прически. Он ощупал глазами стройную фигурку своей спасительницы, пытаясь вспомнить ее, затем вздохнул. Джек был абсолютно уверен в двух вещах: его звали не Самюэль, и он никогда прежде не встречал этой женщины.

Но ее ошибка могла стать его спасением. Что ему следует ответить? От этого зависела его жизнь, И он не имел ни малейшего представления, что же делать. Признать ее или сказать, что он никогда ее не видел?

— Я спрашиваю, осужденный, узнаете ли вы эту женщину? — требовательно спросил судья.

Джек снова взглянул на нее в надежде, что она подаст ему какой-нибудь знак. Женщина вздернула подбородок, и Джек на мгновение увидел голубые глаза, в которых застыли слезы, затем она снова потупилась. И может быть потому, что он так отчаянно ждал подсказки, ему показалось, будто она чуть заметно покачала головой.

Ему так долго не везло, что на удачу рассчитывать не приходилось. Но с авантюризмом прирожденного игрока он решил рискнуть.

— Нет, — Джек покачал головой, — я не знаю этой женщины.

Судья кивнул головой, взяв даму за руку.

— Все так, как вы говорили, мэм. Прискорбный случай.

Она снова прижала платок к глазам, затем умоляюще взглянула на судью.

— Возможно ли?..

— Конечно! Палач, освободите осужденного. У Джека при этих словах подкосились ноги.

От изумления все раскрыли рты, и Джек услышал, как молодая дама облегченно вздохнула. Да, он правильно поступил, но что бы это все значило?

— Эй, вы там, — судья указал на помощника шерифа, — помогите осужденному сойти на землю.

— Он не будет повешен?

— Не сегодня, — ответил служитель закона, — а может быть, его вообще не повесят, это зависит от милости короля.

Судья повернулся к толпе, чей недовольный ропот по поводу отмены зрелища дня становился все громче и отчетливей.

— Расходитесь по домам. Казнь отменяется. Произошла грубая судебная ошибка.

Джек не мог поверить своим ушам, но не собирался возражать. Милость короля? Ошибка правосудия? Может быть, было заранее известно, что в последний момент его помилуют? Ему не верилось в это, все выглядело настолько неправдоподобно.

Он снова взглянул на таинственную незнакомку. Она перехватила его взгляд и робко улыбнулась.

Помощник судьи нехотя помог Джеку сойти с повозки, в то же время недовольно глядя на судью.

— Пойдемте на постоялый двор, — предложил судья, — осталось еще подписать кое-какие бумаги, прежде чем дело будет улажено. Ручаюсь, миссис Хардинг желает отдохнуть, эта жара сведет с ума кого угодно.

Сотни вопросов возникали в голове Джека, но он не смел задать их, боясь все испортить. Каким-то образом провидение вмешалось в его судьбу, и он не собирался неосторожным поступком навредить себе.

— Мой бедный Самюэль! — шептала женщина, положив руку на плечо Джека. — Я сожалею, что все так случилось. Если бы я только знала…

Пойдем с нами в харчевню. Ты выпьешь там кружку пива. Ты же любишь пиво!

Джек подумал, что лучше бы выпить стаканчик мадеры, но если бы его уверили, что сегодня Не повесят, он столь же охотно выпил бы и лошадиной мочи.

Внутри пивной царили полумрак и прохлада, а пахло… пахло пивом, жареным мясом и свежеиспеченным хлебом. У Джека потекли слюнки.

— Прошу, миссис Хардинг, позвольте поухаживать за вами, — судья отодвинул стул, чтобы она села.

— О, сэр, я так вам благодарна, вы вовремя спасли Самюэля. Только подумать, что мой бедный Самюэль…

Судья по-отечески похлопал ее по плечу.

— Ну, будет, будет. Все уладилось. Остались лишь некоторые формальности. Я отошлю бумаги В Лондон и освобожу вашего мужа под залог.

Джек постарался не выдать своего удивления. Сначала эта дама называет его Самюэлем, а в довершение всего выдает за своего мужа. Конечно, в своей жизни он натворил немало глупостей, но он твердо знал, что эта женщина ему не жена.

О Господи, когда же принесут обещанное пиво! Словно угадывая его желание, служанка поспешила внести поднос с горячим хлебом, сыром и кружкой пенящегося пива. Джек потянулся за пивом, забыв о связанных руках. Он посмотрел на судью и протянул ему руки.

— Пожалуйста!

Судья с опаской взглянул на женщину. . — Вы уверены, что?..

— О да, пожалуйста, развяжите ему руки. Я уверена, он не сделает ничего плохого.

— Хорошо, — судья перерезал веревки, , стягивающие запястья Джека.

— Мой бедный Самюэль, — успокаивающе проговорила женщина, поглаживая ссадины от тугих веревок на его руках, — теперь все будет хорошо, я обещаю. Я заберу тебя домой, и ты снова будешь счастлив.

— Пива! — хриплым голосом попросил Джек. Да, после кружки пива эта история покажется ему еще более забавной. Дама передала ему кружку, и Джек залпом выпил почти половину кубка. Когда еще пиво было таким вкусным? Судья прокашлялся.

— Остались кое-какие обязательства, мэм.

— О да, конечно.

Женщина достала из сумочки какие-то бумаги и передала их судье. Тот попросил ее подписать документы, поделив их на две пачки.

— Вы уверены, что сами справитесь? — судья настороженно посмотрел на Джека.

— Конечно, мне нечего бояться! В конце концов, он ведь мой муж. И потом, я не одна, со мной едет мой кучер.

— Но что вы будете делать, когда доберетесь до дома?

— Хотя он и слаб умом, он еще в состоянии работать, — ее глаза увлажнились, — по крайней мере, будет в состоянии после должного ухода и хорошего питания. В этом городе всех заключенных так отвратительно кормят?

Судья кашлянул.

— Мы делаем все, что в наших силах, миссис

Хардинг.

— Похоже, этого недостаточно.

— Может быть, миссис Хардинг. Я вам напишу,если возникнут какие-либо трудности. Одна-ко, я уверен, что это дело скоро закроют.

— Хорошо, — она протянула ему руку. — Я очень ценю вашу помощь, сэр. Благодаря вам Господь услышал мои молитвы. Судья просиял:

— И все это за один день, миледи, за один день. Я с самого начала сомневался, что этот человек настолько испорчен. Но сэр Чарльз выглядел таким непреклонным… Я желаю вам всего наилучшего, миссис Хардинг, и вам, мистер Хардинг, — кивнул он Джеку. Джек вежливо поклонился в ответ.

— Самюэль, — слегка тронула его за плечо дама, — сейчас мы едем домой.

Джек не сомневался более и последовал за ней из харчевни.

Он забрался в карету, которая изрядно запылилась в дороге, женщина села напротив него. Судья с силой захлопнул дверцу, и карета, покачиваясь, тронулась с места. Неловко примостясь на краю сиденья, Джек глядел на женщину, ожидая объяснений.

— Кто вы, черт возьми?

— Тише! — прошипела она, оглядываясь, как быкто не услышал. — Вы хотите все испортить?

Джек наклонился к ней и схватил ее за руку.

— Не принимайте меня за идиота. У меня нет слов, чтобы выразить вам свою благодарность, но, я думаю, вам следует рассказать мне, почему вы называете меня Самюэлем и прикидываетесь моей женой.

— Это был единственный способ, чтобы спасти вас, — ответила дама. — Если вы Самюэль Хардинг, го тогда все обвинения, предъявленные вам, не действительны, так как бедный Самюэль — душевнобольной и не подлежит наказанию за свои преступления.

— Почему вы помогаете мне?

— Потому что я рассчитываю на вас. У Джека вырвался нервный смешок.

— Продолжайте, продолжайте, миссис Хардинг. Или, может быть, это ненастоящее ваше имя?

— Конечно, нет. Но соизвольте сначала выслушать мое предложение, а потом уже задавайте вопросы,

Джек откинулся на подушки.

— Я весь внимание.

— Мне нужны услуги вора.

Джек еле сдержал смех. Конечно! А как же иначе! А то, что его чуть не повесили именно за воровство, на это наплевать!

— Почему вы выбрали меня?

— Я слышала, что вы всегда готовы помочь женщине, попавшей в беду. Вы мне нужны по двум причинам. Во-первых, я хочу, чтобы вы помогли мне найти одну вещь, которую… забыли положить на место. И…

— Меня это не интересует, — перебил ее Джек. От удивления ее брови взметнулись вверх, а голубые глаза широко раскрылись.

— Что значит' — не интересует? Говорят, Джентльмен Джек никогда не отказывает даме в ее просьбе:

— По сути дела, я сейчас был бы уже мертв. Но так как я жив, то хочу некоторое время побыть в этом состоянии. А поиски вещей, которые забыли «положить на место», никак этому не способствуют.

— Вам ничто не угрожает.

Легко ей говорить, когда жизнью рисковать придется ему!

— Как вы собираетесь все это устроить?

— Вам не нужно знать подробности. Я обо всем позабочусь. Так вы согласны?

Джек колебался.

— Что вы от меня хотите?

— Чтобы вы украли ожерелье.

— Ожерелье? И вы устроили этот маскарад из-за какого-то ожерелья?

— Это не просто ожерелье, — Она высокомерно вздернула подбородок. — Это наша фамильная драгоценность еще со времен королевы Елизаветы, и она стоит целого состояния.

— Если это ваша семейная реликвия, тогда, смею спросить, о чем же вы меня тогда просите?

— Мой дядя украл ее у меня.

— Почему бы не обратиться к закону?

— Они не поверят, — она зарделась от негодования, — это ожерелье по праву принадлежит мне. мой отец завещал его. Я это точно знаю. Но дядя каким-то образом уничтожил отцовское завещание и подменил его другим. Он забрал у меня все. Все!

Скрестив на груди руки, Джек размышлял.

— У меня нет уверенности, что это не ловушка. Она в гневе выгнула бровь.

— Я же сказала, вам нечего бояться. И другая причина, почему мне необходима ваша помощь. В действительности, существуют два ожерелья. Второе — очень искусная подделка. Вы смогли бы мне сказать, какое из них настоящее. Дядя собирается обмануть покупателя, продав фальшивое. А если настоящее ожерелье возьму я, он не сможет ничего сделать, в противном случае, ему придется признаться, что он продал подделку.

— Что я с этого буду иметь?

— Кроме того, что я спасла вам жизнь, я собираюсь заплатить вам.

— Я хочу половину от вырученной суммы.

— Половину? Это смешно. Мне сказали, что вы берете только небольшой процент.

Джек ухмыльнулся.

— Но вы же просите меня о двух вещах, и моя цена соответственно возрастает.

— Я могу заплатить вам только пятьсот фунтов.

— Пятьсот?

— Где еще вы получите такую сумму денег?

— Вы нашли покупателя?

— Я думала, вы могли бы мне помочь и в этом, — она вспыхнула.

— Хм. Теперь вы уже просите меня о трех вещах. Моя цена продолжает расти.

— Шестьсот фунтов.

— Восемьсот.

— Шестьсот плюс все ваши расходы.

Джек вздохнул. Она права, шестьсот фунтов казались ему вполне приличной суммой. Денег хватило бы надолго.

— Где находится ожерелье?

— В доме моего дяди, по крайней мере, оно будет там, когда мы туда приедем.

— Как вы намереваетесь осуществить кражу? Не собираетесь же вы каждую ночь отпирать мне дверь, чтобы я мог хорошенько обыскать дом?

— Не будьте так глупы! Вы будете приглашены в дом в качестве гостя.

Джек иронически усмехнулся, указывая на свои лохмотья.

— И как вы себе это представляете? Все, что у меня есть, — сейчас на мне. Вряд ли я впишусь в обстановку.

— Конечно же, я достану вам новую одежду. Говорят, вы настоящий джентльмен, и, в конце концов, это же не лондонский высший свет. Я думаю, вы вполне подходите для такого крута людей.

— Как мило с вашей стороны, что вы обо мне такого высокого мнения.

— Не будьте же таким неблагодарным. Если бы я вовремя не подоспела, вас бы уже повесили. Постарайтесь не забывать об этом.

Она знала, как его приструнить. Она спасла ему жизнь. И если еще час назад ему было все равно, что с ним станет, то сейчас он крепко вцепился в жизнь и не желал с ней расставаться. Весь план мог оказаться не таким уж плохим, каким представлялся поначалу. Если он сможет свободно передвигаться по дому, то найти ожерелье не составит труда. А когда он найдет покупателя, у него появятся деньги, одежда и свобода.

— Я согласен, — сказал он.

— Отлично. Может, скрепим нашу сделку рукопожатием?

— Воровскую сделку.

Он откинулся на подушки и стал рассматривать свою спутницу сквозь полуприкрытые веки.

У нее было довольно милое личико, хотя Джек и не мог разглядеть его хорошенько из-за огромных полей ее шляпы. В дорогу она надела костюм серых приглушенных тонов, но Джек достаточно разбирался в дамских туалетах, чтобы распознать модный покрой. Несомненно, она из богатой семьи.

Любой бы позавидовал ее смелости и целеустремленности, хотя она еще слишком юна. Должно быть, ей чуть больше двадцати.

— Могу я узнать ваше имя?

— Онория, Онория Стерлинг.

— Мисс?

— Разумеется, — отпарировала она. — Если бы я была замужем, я бы не попала в такой переплет.

— Сколько вам лет?

— Это вас не касается.

— Мне хотелось бы иметь хоть какое-то представление о человеке, на которого я работаю.

— В свое время я расскажу все, что вам необходимо знать.

Закрыв глаза, Джек почувствовал, что сон одолевает его. Он изнемогал от усталости. Прошлой ночью ему так и не удалось заснуть. Каждый раз, погружаясь в дрему, он тут же вскакивал, чувствуя, как веревка затягивается на его шее, днище телеги уходит из-под ног, и тело беспомощно раскачивается в воздухе..-.

Как бы желая прогнать ужасные наваждения, он глубоко вздохнул.

«Забудь все, — сказал он себе. — Забудь прошлое и все, что с тобой случилось. Помни, что ты жив и пока в безопасности».

ГЛАВА 2

Онория невольно почувствовала облегчение, глядя на спящего Джека, и откинулась на спинку сиденья. Всё шло по плану. Ей удалось спасти Джека, и он согласился помочь.

Теперь предстояло осуществить остальную чисть плана. В какой-то момент она засомневаюсь. Она еще не все рассказала Джеку. Как он это воспримет?

Но сейчас ей лучше подумать о предстоящем. Джентльмен Джек в своем нынешнем состоянии вовсе не походил на джентльмена. И могло потребоваться гораздо больше времени, чем она полагала, чтобы подготовить его к делу. А времени совсем не оставалось.

Но она сделает все возможное, чтобы обеспечить успех предприятия. Ей нужно добыть это ожерелье во что бы то ни стало. Деньги от его продажи обеспечат будущее, о котором она мечтала. А Джек Дерри — только составное звено на пути достижения этой цели.

Когда Онория узнала, что дядя собирается продать ожерелье, ее охватила ярость. Но позже она поняла, как нужно поступить. Он похитил у нее эту драгоценность, она же выкрадет ожерелье обратно. Надо только точно узнать, какое из них настоящее, подделка ее не устроит.

Джентльмен Джек станет ее сообщником — вор, специализирующийся в области «пропавших» безделушек, вор с хорошими манерами и обаянием.

Ее саму просто ошеломляла грандиозности составленного плана. Если бы отец был жив… Но это ужасное дорожное происшествие лишило ее не только отца. Благодаря вероломству дяди Ричарда у нее ничего не осталось — ни собственного дома, ни денег. И она не знала, что ждет ее в будущем.

Она покинула Норкросс, как только обнаружила предательство дяди и нашла прибежище у старухи-няни. Онорию мало беспокоило, что скажут люди..

Но сейчас у нее почти закончились деньги, ей оставалось искать поддержки у родственников матери или… вернуться к дяде Ричарду. Но Онория жаждала свободы, ей хотелось жить по собственному разумению, ни от кого не зависеть и никому не подчиниться. Продав ожерелье, она сможет сама распоряжаться своей судьбой. Это стоило тех усилий и риска, на которые она шла.

А Джек Дерри становился ключом к ее успеху. Онория никогда прежде не имела дел с ворами и не знала, чего ей ожидать от Джека. Но, без сомнения, вор, которого "называли джентльменом, сможет сыграть свою роль, не вызвав никаких подозрений.

Однако Онорию вновь одолели сомнения, когда она получше присмотрелась к нему. Его прямые темные волосы отросли до плеч, щеки заросли щетиной. Он сильно исхудал за месяцы, проведенные в тюрьме. /

И все же… спящий он выглядел намного моложе, чем при их знакомстве перед казнью в Гортоне. Джентльмен Джек был хорош собой, несмотря на запущенный вид и изможденные черты. Я очка на подбородке совершенно не портила волевого выражения лица. Но больше всего девушку поразили его руки. Длинные, тонкие пальцы — руки настоящего денди. Теперь она поняла, почему его прозвали Джентльменом Джеком, и как ему удалось получить доступ в общество. Пока Онория разглядывала спящего, она почувствовала что-то неприятное, какой-то запах. Девушка с отвращением поморщила нос. Поколебавшись минуту, она решила его разбудить-

— Мистер Дерри, — — она слегав толкнула его.

Он открыл глаза.

— Могу я попросить вас приоткрыть окно? Сонно моргая, Джек поганужся.

— Воздух здесь тяжеловат.

— Это не воздух, мистер Дерри. Боюсь, что источник неприятного запаха — вы.

Джек злорадно усмехнулся.

— Это цена, которую вы платите за то, что связались с вором, мисс Стерлинг. Если бы я знал, что вы собираетесь навестить меня, я бы принарядился.

— Мы скоро позаботимся об этом.

— Прекрасно, — Джек почесал в затылке, — ванна, новая одежда, горячая еда; Это меня вполне устроит, мисс Стерлинг. — Он снова поскреб в затылке.

Онория промолчала, поджав губы. Джек снова откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Временами он тихо посапывал, и Онория потихоньку расслабилась. Вряд ли ей стоило его опасаться, но с пистолетом она чувствовала себя уверенней. Грязный, в лохмотьях он невольно вызывал страх.

Но теперь Онория уже ни за что не откажется от своего плана. Так или иначе, ей придется позаботиться о том, чтобы он с успехом сыграл свою роль.

Внезапно Джек встрепенулся, услышав какой-то шум, и стал озираться, сонно потирая глаза. Карета стояла. В неясном свете он разглядел, что карета пуста, мисс Стерлинг покинула его. Насторожившись, Джек стал оглядываться. Они находились на каком-то постоялом дворе. На мгновение он подумал о побеге, но затем отогнал эти мысли. Он не имел ничего, кроме своих лохмотьев, — ни денег, ни средств, чтобы их добыть. В таком виде он не уйдет далеко.

В дверях показалась Онория.

— Слава Богу, вы проснулись. Я принесла вам кое-что поесть.

Дразнящий аромат пирожков с мясом, которые она принесла, проникал в карету и возбуждал аппетит так, что у него заурчало в животе. Он выхватил у нее из рук пирог и жадно стал жевать его. Никогда еще простая пища не казалась ему такой вкусной.

Онория забралась внутрь кареты и села напротив:

— Я думаю, вы не возражаете, что вам приходится есть здесь. Будет лучше, если вы останетесь в карете.

— Боитесь, убегу? — ухмыльнулся Джек.

— Нет, боюсь, посетители разбегутся, увидев вас.

Он засмеялся, прожевывая остатки пирога, и потянулся за другим.

— Господи, как вы голодны, — сказала Онория. — Если бы я знала, мы бы остановились раньше. Я думала вам надо поспать.

— Да, действительно, — Джек смущенно взглянул на нее, — и мне еще нужно… раз уж мы остановились.

— О, конечно, мой кучер проводит вас.

Джек понял, что ему не доверяют, но не возражал против такой предосторожности. Дело было не только в ожерелье, на карту поставлена его жизнь, и он не хотел, чтобы Онория допустила какой-нибудь промах.

Джека разморило от полуденной жары, и он снова вздремнул. Его не волновало, куда его везут. Главное, что в конце пути его ждала мягкая постель и горячая ванна: это то, о чем он мог мечтать сейчас, и еще, чтобы подальше убраться от Гортона, где его чуть не повесили.

Тени стали длиннее, когда экипаж свернул с главной дороги на узкий проселок, изрезанный колеями. От толчка Джек проснулся и тревожно огляделся:

— Мы прибыли к вашему дяде?

— Боже упаси, — засмеялась Онория, — он живет в Норкроссе, в Глостере. Я везу вас сегодня к своей няне.

— К няне?

— К моей старой нянюшке, мисс Редфорд. Нужно же вас где-то приютить, пока мы подготовим все для дела.

— Чудесно. — Джек сел на место. Невинная девушка и старая нянька. Идеальные компаньоны.

— Не беспокойтесь, это временно, пока я не достану вам одежду.

— А дядя не удивится, увидев меня с вами? Нежный румянец залил ее щеки.

— Я придумала довольно правдоподобную историю.

— О!

— Я представлю вас своим женихом.

— Кем?

— Это первое, что пришло мне в голову.

— А дядюшка не стал бы возражать против нашей помолвки?

— Он не имеет надо мной опеки, — ответила Онория, — на самом деле он с облегчением узнает о моем замужестве.

— Насколько мне известно, молодым незамужним девушкам не пристало путешествовать без сопровождения, особенно со своим суженым.

— Вот поэтому я должна рассказать вам о своем кузене Эдмонде. Мы встретимся с ним по пути в Норкросс, и он будет сопровождать нас.

Ситуация все более усложнялась. Джек недовольно покосился на Онорию.

— Что еще вы утаили от меня?

— Это все. Разве только еще то, что вам придется выступить в роли друга кузена Эдмонда, чтобы не возникло вопросов о нашем знакомстве.

— Чем занимается ваш кузен?

— Эдмонд ничем не занимается, — пояснила Онория, — он живет в Йоркшире с моей тетей. Он спортсмен, целыми днями пропадает на охоте. — Она метнула на него тревожный взгляд. — Вы же умеете ездить верхом?

Джек кивнул.

— Это хорошо.

— А няня знает о ваших планах? Она отрицательно покачала головой.

— Я сказала ей, что привезу в гости Эдмонда.

— Так вы собираетесь дурачить ее, держа все время в неведении?

— Няня никогда в жизни не видела Эдмонда.

Даже если бы и видела, это не имеет значения. Она плохо видит и к тому же глуховата. Другими словами, она не может стать препятствием на нашем пути.

Карета с грохотом остановилась напротив беспорядочно построенного каменного домика, наполовину заросшего плющом и цветущим диким виноградом. Онория распахнула дверь и выпрыгнула из кареты. Джек последовал за ней.

— Дом маленький, — сказала девушка, — Норкросс гораздо больше и величественней.

— После гортонской тюрьмы и хлев покажется мне дворцом.

Она повела Джека через двор. Приятные округлые формы и плавно покачивающиеся бедра Онории приковали его взгляд.

— Няня! — позвала Онория, переступив порог дома.

— Иду, иду.

Иссохшая сгорбленная старушка появилась в холле спустя какое-то время. Одетая во все черное с головы до пят, она утопала в черных лентах и кружевах.

— Это ты, Норри? — спросила она, подойдя к Джеку вплотную и прищурившись.

Онория подошла к ней и взяла ее за руку.

— Я вернулась, няня, и привезла с собой кузена Эдмонда, как обещала.

Почтенная дама присматривалась к Джеку сквозь очки.

— Довольно высок, не правда ли? Наверное в отца. Никто из Дюменов не отличался высоким ростом, — она покачала головой. — Я тут на днях видела такую здоровую нескладную девчонку. Слава Богу, ты никогда не будешь высокой, милая Норри.

Джек взглянул на свою спасительницу. Она едва доходила ему до плеча. Все женщины маленького роста, которых он встречал в жизни, обладали пышными формами. Онория не составляла исключения.

— Пойдемте, — шаркающей походкой няня направилась к дверям, — надо вас как-то устроить. Я положу Десмонда в дальней комнате. Надеюсь, ему понравится.

— Эдмонда, — мягко поправила Онория. — Я думаю, няня, ему все равно, где спать. Его устроит любая из комнат. Но сначала ему необходимо вымыться.

Няня поморщила нос, почувствовав запах.

— Это Десмонд? Я думала, собаки снова забежали в дом. Вытоптали весь сад на прошлой неделе. Вода греется на кухне, как ты и просила.

— Спасибо. — Онория посмотрела на Джека. — Эдмонд, не возражаете, если будете мыться на кухне? Тогда не придется носиться с тазами по лестнице.

Джек охотно вымылся бы и в сарае. Он уже не помнил, когда в последний раз принимал ванну.

На кухне на плите клубились паром котлы с горячей водой. Ванна, стоящая посреди кухни, была, конечно, тесновата для Джека, но его это устраивало. Главное, что она вообще есть.

— Здесь мыло и полотенца, — указала на стол Онория. — Я купила самое сильное щелочное мыло, какое только нашла, а здесь в кувшине… иссоп.

— Иссоп?

Онория казалась смущенной.

— Кучер предложил это. Он сказал, что иссоп… он помогает избавить тело от непрошенных «гостей».

Джек усмехнулся, заметив ее смущение. Он настолько свыкся со вшами в тюрьме, что они казались ему старыми друзьями.

— У меня есть для вас чистая одежда. — Онория посмотрела на него, прикидывая размер, — мне пришлось выбирать наугад, но пока это сойдет. Мы купим вам подходящую одежду завтра в деревне. А эту, — она указала на его лохмотья, — сложите в коробку, Хокинс сожжет ее.

— Можешь идти, Норри, дорогая, — сказала няня. — Я помогу Десмонду.

Джек возмущенно уставился на старушку.

— Нет!

— Какой вздор. Я купала всех мальчиков в семье. Взрослый мужчина ничем не отличается.

— Выйдите! — разозлился Джек. — Выйдите сейчас же!

Онория взяла няню под руку.

— Пойдем, няня. Эдмонд немного смущается. Я уверена, он сам справится.

Пожилая дама с сомнением посмотрела на Джека, но позволила девушке увести себя из кухни.

Стаскивая тяжелые котлы с печи, Джек стал наполнять ванну. Пока вода остывала, он сбросил свои лохмотья и швырнул их в коробку. Понюхав содержимое кувшина, Джек стал поливать им голову. Он обильно смочил маслом волосы, наклонившись над пустым ведром. Как долго следует держать это на голове? Джек почувствовал, как холодные струи жидкости стекают по спине, и решил, что уже вполне достаточно. Прополоскав волосы в ведре с водой, он тряхнул ими, словно пес.

Наконец он погрузился в ванну, клубящуюся паром. Кожа чуть не лопалась от такой температуры, но Джек терпел, стиснув зубы. Кипяток поможет избавиться от оставшихся насекомых.

Джек закрыл глаза, откинул голову на край ванны. Лоханка оказалась слишком маленькой, и ему пришлось поджать колени к груди. Но какое блаженство! Мисс Стерлинг могла бы навечно оставить его здесь, и он бы не возражал. Еще несколько часов назад он стоял у подножки виселицы, почти благословляя конец своих мучений. А сейчас он свободен, насколько можно быть свободным без гроша в кармане, и его будущее туманно и неопределенно.

Будущее, которое может стать более спокойным, как только он получит причитающееся ему вознаграждение. Сколько же стоила эта драгоценность, если она согласилась заплатить ему шестьсот фунтов? Его забавляло, что мисс Стерлинг надул собственный дядюшка. Это только подтверждало, что все семьи — сплошное недоразумение. Джек ушел из дому одиннадцать лет назад, но родители уже задолго до этого отвернулись от него. Он был младшим ребенком в семье. Джек, отверженный и неисправимый; Джек, отказавшийся пойти по стезе, предназначенной семейной традицией и желанием родных; Джек, сбежавший из дома, будучи шестнадцатилетним юнцом.

Несколько последующих лет он упрямо старался оправдать все предсказания родных — игра в карты, в кости, скачки и женщины — вот все, чему он себя посвятил.

Джек Дерри никогда не помышлял стать вором. Однажды он взял брошь Сары в доме ее любовника как сувенир. Даже когда благодарные дамы стали щедро оплачивать его старания, он еще не считал воровство своим призванием. Но когда денег не хватало, ему приходилось выискивать себе клиентов.

Джека не беспокоило, что его называли вором, это был лишь удобный ярлык. И до тех пор, пока леди, а также и не столь благородные особы совершали неблаговидные поступки, существовала необходимость в его ремесле. Ему прилично платили за услуги — деньгами и другими, более восхитительными способами.

Все шло хорошо, пока он не повстречал Рашель. Она наняла его, чтобы он помог ей «вернуть» некоторые из ее украшений для оплаты карточных долгов. Но, когда ее муж поймал их, она стала все отрицать и «пустила» Джека по тропинке, ведущей на виселицу в Гортоне.

И если бы Онория Стерлинг вовремя не подоспела и не освободила его…

Когда вода остыла и Джек перестал морщиться от боли, он схватил мыло и стал натираться им с таким жаром, словно желал смыть с себя все воспоминания о тюрьме. В этот момент он поклялся себе, что никогда не попадет в руки закона. Он сделает все, чтобы этого не повторилось.

И когда дело будет завершено, он легко сможет покинуть Англию. Уже несколько лет после войны границы были открыты, он мог бы уехать в Америку, переплыв океан. Может, он даже купит землю в штате Вирджиния и станет богатым плантатором.

Когда Джек почувствовал, что вода стала холоднее воздуха в помещении, он выбрался из ванны, осторожно ступая по выложенному плитками полу. Схватив со стула полотенце, он стал энергично растирать тело. Посмотрев на багровые полосы на запястьях, Джек недовольно поморщился. Дрожь пробежала по его телу, когда он вспомнил, насколько был близок к смерти.

Но ему удалось спастись. И он хотел жить. Он не верил ни в Бога, ни в провидение, ни даже в удачу. Но что-то сработало в его пользу этим утром, он не знал, как это получилось, и не собирался ломать над этим голову. Он лишь хотел использовать свой шанс с наибольшей выгодой для себя.

— Я принесла вам одежду. Кажется, она вполне прилична.

— О! — Джек накинул полотенце на шею и ринулся за стул, метнув на Онорию рассерженный взгляд. — Вы всегда стараетесь застигнуть врасплох своих гостей, мисс Стерлинг?

— Я думала, вы еще в ванне. — Ее щеки пылали, но она продолжала в упор смотреть на Джека, пока он не почувствовал себя какой-нибудь диковиной на сельской ярмарке.

— Ну что, насмотрелись? — грубо спросил он.

— Ваша одежда. — Она выронила из рук сверток и выбежала из кухни. — .

Обычно женщины увивались вокруг него, но в нынешнем виде он, если и не внушал ужаса, то и нежных чувств вызвать не мог.

Пять месяцев, проведенных в тюрьме, наложили свой отпечаток — он сильно исхудал, был бледен, ребра выпирали из-под кожи.

Джек стал рассматривать одежду, принесенную девушкой. Рубашка, сшитая из отличного батиста, немного потерлась на воротнике и манжетах, но это лучше, чем ничего. Надев ее, он обнаружил, что рукава коротковаты, а сама рубашка слишком просторна. Но, по крайней мере, она выглядела чистой.

Вероятно, мисс Стерлинг не совсем представляла, из чего состоит полный мужской гардероб, так как здесь не было кальсон. Пожав плечами, он натянул чулки и бриджи.

Его мокрые волосы липли к рубашке, и он подумал, что надо заняться прической.

— Мисс Стерлинг! — позвал он. — Кузина Онория!

— Да?

— Мне нужна щетка для волос.

— И не только, — строго сказала она, указывая на стул, — . садитесь!

Джек вопросительно посмотрел на нее.

— Что вы собираетесь делать?

— Постричь вас. — Она достала из кармана ножницы, — если только вы не собираетесь возродить стиль короля Карла П. Джек сел.

— Вы хорошенько промыли волосы иссопом?

— Я тер голову, пока не ободрал кожу. Поверьте, мне не больше чем вам нравятся вши.

Онория принялась расчесывать волосы, безжалостно раздирая спутавшиеся пряди. Она не обращала внимания на его вскрикивания, напевая себе под нос песенку.

Джек стиснул зубы и постарался задуматься о чем-нибудь приятном — стаканчике мадеры, теплой мягкой постели с желанной страстной женщиной…

— Ну вот, — Онория отложила ножницы. — Теперь вы выглядите намного приличней.

Джек стряхнул с себя волосы:

— Найдется ли у вас бритвенный прибор? После бритья я почувствовал бы себя еще лучше.

Онория вышла на минуту и вернулась с маленьким кожаным футляром. В , нем были аккуратно уложены бритва с серебряной ручкой, кисточка и бритвенное мыло.

— Дайте мне зеркало, — попросил Джек.

— О, я побрею вас.

— Черта с два!

— Не валяйте дурака, мистер Дерри. Я многие годы брила отца.

— И его сейчас нет в живых. Онория враждебно посмотрела на него.

— Я не убивала отца и не собиралась убивать вас.

Джек сделал вид, что согласился, но через секунду резко повернулся к ней, схватил за руку и осторожно выдернул у нее бритву.

— Зеркало, мисс Стерлинг!

Выражение ее лица было скорее удивленным, чем испуганным.

— Не беспокойтесь, я не зарежу вас бритвой!

— У вас для этого есть пистолет, — ухмыльнулся Джек и вдруг понял, что она боится больше за него. — Моя дорогая леди, если бы я намеривался покончить с собой, я бы не стал обманывать своего палача. И будь я проклят, если позволю женщине брить себя.

Через минуту она принесла зеркальце.

Выйдя наконец из кухни, Джек почувствовал себя заново рожденным. Для полного счастья ему требовались только пара ботинок и стакан вина.

Спустившись в гостиную, Джек не обнаружил там Онорию, возле окна сидела в кресле ее древняя няня с грудой штопки на коленях.

— Это ты, Десмонд? — спросила она.

— Да! Где кузина Онория?

Старушка уставилась на него поверх очков.

— Ты думаешь, тебе удастся провести ее, а заодно и меня. Но я не вчера родилась. Я знаю, к чему ты Клонишь.

— Неужели?

— Да, знаю. И не позволю дурачить себя. Ты думаешь украсть у меня мою Норри, прикидываясь кузеном. Я то знаю, что у тебя на уме.

Джек, насторожившись, посмотрел на старушку.

— И что же у меня на уме?

— А то, мошенник. Норри заслуживает лучшей жизни, и я позабочусь о ее благополучии. Жизнь на какой-нибудь захолустной ферме — не

. для моей девочки. Она дочь благородных господ и настоящая леди.

— Могу вам обеим пожелать удачи, — пробормотал Джек.

— Что такое? Говорите громче, молодой человек.

— Я сказал, Онория, безусловно, настоящая леди. х

Няня удовлетворительно кивнула.

— И поэтому ей нечего делать в вашем Йоркшире. Вам придется расстаться со своими мечтами. Поищите себе другую девушку.

Значит, вот как. Няня думала, что Джек намерен жениться на Онории. Он чуть не рассмеялся.

— У меня и в мыслях не было забрать кузину Онорию в Йоркшир, — убежденно проговорил он.

— Пес, — прошамкала старушка, — не вздумай меня обмануть. Я позабочусь о девочке.

— О какой девочке? — в комнату вошла Онория.

— О вас, кузина. Няня думает, что я имею виды на ваше наследство.

— Няня, я же сказала, что Эдмонд приехал сюда погостить. Он будет сопровождать меня к дяде.

— А потом уберется к себе в Йоркшир, — няня с ненавистью посмотрела на Джека.

— Как пожелаете, — проговорил он и удивленно посмотрел на мисс Стерлинг. — Почему она так невзлюбила Эдмонда?

Онория рассмеялась.

— Няня твердо убеждена, что мой избранник должен носить титул графа. Вы недостаточно знатного рода в ее представлении.

— Ну и слава Богу, — Джек посмотрел на свои босые ноги и поджал пальцы, — не найдется ли у вас пара ботинок для меня?

Девушка нервно облизнула губы:

— Нам придется купить их, а также остальную одежду в городе.

Джек сдержал недовольную усмешку. Поистине, эта девчонка не доверяла ему и считала, что он сбежит ночью. Он не собирался бежать, но ей незачем знать об этом. Пусть думает, что приняла все меры предосторожности относительно Джентльмена Джека.

ГЛАВА 3

Обед из простых блюд, приготовленных няниной кухаркой, показался Джеку восхитительным. Он ел до тех пор, пока не почувствовал, что кусок не лезет в горло.

— По вечерам мы собираемся в гостиной, — сообщила ему Онория после обеда. — Няня любит, когда я ей читаю.

Хотя в комнате было душно, в камине пылал июнь: няня обычно мерзла. К облегчению Джека, она почти сразу заснула. Если старушка еще раз назовет его Десмондом…

Джек отодвинул свое кресло подальше от огня и поудобнее устроился в нем. Онория читала Мильтона. Ее чтение навевало скуку, но Джек старался не показывать этого.

Сквозь полуприкрытые веки Джек стал рассматривать девушку. Он не назвал бы Онорию красивой. Обыкновенное простенькое лицо, нос слегка вздернут, губы тонковаты. И все же что-то в ней пленяло его. Что стало бы с девушкой, вздумай она обратиться за помощью к любому другому вору в Гортоне? Его пронзила дрожь. И пистолет бы не помог. Такие, как Эдди Молдун или Роджер Харт, лишили бы несчастную всех ценностей, оставили бы ее в канаве ни с чем.

Вечером, готовясь ко сну, Онория чувствовала себя крайне усталой и разбитой. Прошедший день потребовал большого напряжения с самого утра — бешеная скачка в Гортон, —боязнь опоздать на казнь, спасение Джека Дерри. Ей пришлось, пережить все мыслимые и немыслимые страхи, чтобы доставить Джека в дом к няне и как-то устроить его.

Теперь предстояло купить ему одежду, втолковать все то, что необходимо знать, и Добраться до Норкросса.

По правде говоря, пока Онории было грех жаловаться на Джека Дерри. Хотя ей и не нравилась его привычка все высмеивать. В его манере говорить сквозила какая-то утонченность, которая соответствовала' его образу джентльмена. Но достаточно ли этого для выполнения её грандиозного плана? Справится ли он с ролью друга Эдмонда и ролью её нареченного?

«Он сможет, — с какой-то неистовой горячностью твердила себе Онория. — Необходимо использовать этот единственный шанс и навсегда порвать с зависимостью от дяди».

Если ее план не удастся, и Джек не справится со своей задачей, то будущее теряет свой смысл, так как она больше не выдержит дядиной опеки. Бессильная ярость охватила Онорию, когда она проанализировала свое положение. Во всем следовало винить только дядю Ричарда, он оставил ее без гроша в кармане. Но дядюшка недооценил свою племянницу. Она выкрадет ожерелье, чего бы это ей не стоило, а затем поедет в путешествие, о котором они мечтали с отцом. Италия, Турция, Египет… А когда устанет путешествовать, то найдет себе пристанище, которое станет ей домом до тех пор, пока снова не придет желание поехать куда-нибудь.

И может быть, она обретет то, о чем больше моего мечтала в жизни — свою собственную семью. Муж, дети, тихие семейные вечера… Онории так хотелось чувствовать себя любимой, желанной, чем-то полезной…

Джек лениво потянулся. Он спал, , как ребенок. Усталость и мягкая постель способствовали этому. Он провел одну из лучших ночей за последние месяцы. Джек Дерри снова и снова благословлял удачу, которая привела его в этот дом. Он жив и свободен, и перед ним снова встали радужные перспективы.

Эта работа могла оказаться более приятной, чем он ожидал. По крайней мере, он будет сыт и сможет спокойно спать. А если повезет, то «друг кузена Эдмонда» получит приглашение на какое-нибудь деревенское праздничное застолье… Давно Джентльмен Джек не жил такой жизнью и хотел снова ощутить ее вкус — изысканная еда, отменные вина и армия слуг, готовых выполнить любые его прихоти.

Он быстро оделся и спустился на кухню.

— Доброе утро. Или, скорее, добрый день! — поприветствовала его Онория.

— Который час?

— Половина первого.

— Я проспал четырнадцать часов? Няня погрозила пальцем.

— Я всегда говорила, что современная жизнь с ее темпами до добра не доведет. Раньше люди довольствовались тем, что имели-, и не задавали себе лишних вопросов. Это вредно для печени, знаете ли.

Онория быстро накрыла на стол, подав хлеб, сыр и нарезанную ветчину. Джек жадно, с истинным наслаждением принялся за еду. Оторвавшись на секунду от тарелки, он встретил пристальный взгляд Онории.

— Что-нибудь не так?

Она указала на салфетку, положенную возле его прибора.

— Вы знаете, для чего это? Джек поспешно схватил салфетку.

— Как же вы заслужили прозвище Джентльмен? — спросила девушка. — Это не имеет ничего общего с правилами поведения за столом.

Выражение ее лица стало уксусно-кислым.

— Но я уверяю вас, мисс Стерлинг, вам не придется краснеть за меня в гостях. Я просто забылся, увидев столько вкусной еды. Я не пробовал такой почти полгода.

Онория поднялась из-за стола.

— Да, после завтрака я хотел бы прогуляться.

— Мистер Дерри, это действительно очень важно, чтобы вы…

— Я пробыл в тюрьме слишком долго, был отрезан от окружающего мира, имея лишь иногда возможность взглянуть на него. Вы не можете держать меня здесь взаперти.

— Хорошо, вы можете прогуляться в саду, — неохотно уступила Онория.

— Но мои ботинки у вас, — напомнил Джек. Она засуетилась при этом упоминании.

— Я принесу их.

«Как будто она забыла, что забрала их», — подумал Джек. Он удивился, как это она не заперла его в комнате прошлой ночью. А может, и заперла?

Онория поставила перед ним ботинки с извиняющейся улыбкой.

— Хокинс постарался, но боюсь, они выглядят ненамного лучше.

Старые ботинки Джека сносились донельзя, но кожу там, где она еще сохранилась, начистили до блеска.

— Хокинс, наверно, волшебник.

— Он знает свое дело, — сказала Онория, завязывая у ворота свою накидку.

Джек вышел вслед за девушкой из дома. Маленький запущенный сад располагался за домом. Джек прошел через двор и отворил калитку. Узенькая тропинка начиналась прямо за калиткой и убегала вдаль. По обе стороны тропинки раскинулись необъятные голые поля. Немного дальше, среди высоких деревьев, виднелся еще один дом.

После тюрьмы бескрайние просторы ошеломили его. Несмотря на нещадно палившее солнце, Джеку захотелось припуститься бегом, чтобы насладиться ощущением свободы. Он жадно осматривал окрестности, изумляясь всему, что видел и слышал: шелесту созревающих колосьев в поле, щебету птиц в вышине, далекому блеянию овец, мычанию коров на выгоне. И даже воздух вокруг казался осязаемым — сладкий запах свободы. Господи, как хорошо жить!

Онория тоже изумлялась, но не окрестным видам, а Джеку. Взрослый мужчина ведет себя, как ребенок! Но она его прекрасно понимала, и, тем более, не запрещала наслаждаться свободой. Джек припустился гигантскими скачками в сторону полей. Онория еле поспевала за ним.

— Подождите, остановитесь, пожалуйста! — она задыхалась от быстрого бега.

Он остановился и повернулся к ней с насмешливой улыбкой, уперев руки в бока.

— Я удивляюсь вам, мисс Стерлинг. Я думал, у вас больше прыти.

— Наденьте все эти юбки, и я посмотрю, как быстро вы сможете скакать по полям.

Но он сам тяжело дышал, и Онория злорадно усмехнулась.

— Я составила список гостей, которых пригласил дядя Ричард, — она протянула ему сложенный лист бумаги, — может, вам следует взглянуть на него, чтобы убедиться, что среди приглашенных нет ваших знакомых.

— Знает ли кто-нибудь из гостей про драгоценность?

— Все знают о ней. Это же притча во языцех всего города. — Она увидела, что Джек напрягся.

— Почему притча во языцех?

— Немецкий принц хочет купить ожерелье, — пояснила она. — Поэтому его привезут в дом. Принц собирается приехать за ним.

Джек уставился на нее с открытым ртом.

— И вы хотите украсть это ожерелье не только из-под носа вашего дядюшки, но еще и какого-то принца? — Он укоризненно погрозил ей пальцем, — мисс Стерлинг, вы не в себе?

— Нет, со мной все в порядке, — ответила Онория, спокойно срывая маргаритки, росшие у тропинки. — А как еще я смогла бы добраться до ожерелья? Обычно оно находится в сейфе лондонского банка.

— Трудно поверить, что ваш дядя собирается обмануть принца, продав ему фальшивку. Это очень опасно.

— Совсем нет. Это настолько искусная работа, что только опытный ювелир сможет различить ожерелья. Или вы.

Он отрицательно покачал головой.

— Извините, но ваш план кажется мне весьма неудачным.

Но Онорию, казалось, не трогали его сомнения.

— Вы свободны в своем выборе и всегда можете отказаться, если не хотите заработать шестьсот

фунтов.

Джек уже открыл рот, чтобы возразить, но

передумал.

Онория исподтишка внимательно наблюдала за ним, пока они гуляли. Он двигался свободно и раскованно и казался уверенным в себе. Сегодняшний Джек разительно отличался от вчерашне-го — . обреченного, равнодушного, с отчаянием и

страхом смерти в глазах.

— Мне хотелось бы познакомить вас с историей нашей семьи, — сказала она, когда они вошли в дом.

— Я хочу принять ванну.

— Вы искупались вчера, — она посмотрела на него с плохо скрытым недовольством.

— Да. И, вероятно, мне захочется еще раз завтра, послезавтра и после послезавтра. Тогда, где-то через месяц, я почувствую себя чистым.

— Вы сможете принимать ванны каждый час, когда мы прибудем в Норкросс, но сейчас вы долж-ны сосредоточиться на том, что я собираюсь рассказать.

— Я неуютно себя чувствую, — Джек почесал за ухом, — одной ванны недостаточно, чтобы избавиться от этих насекомых.

Онория непроизвольно отступила назад. Не хватало еще привезти его, завшивленного, в Нор-кросс.

— Вам придется самому греть себе воду, — она указала на баки в углу.

— Как скажете, — согласился Джек.

За обедом Джек вел себя, как настоящий джентльмен, желая показать ей, что она не ошиблась, доверившись ему. Как она вообще могла решиться на такую авантюру? Джек раньше гордился своим знанием женщин — до тех пор, пока не встретилась Рашель. Теперь же он не был уверен, знал ли он вообще что-нибудь о них. Женщины казались ему такими загадочными и непостижимыми, как и много лет назад, когда он впервые поддался женскому очарованию. А Онория Стерлинг поражала его больше всех.

После обеда он устроился в кресле в гостиной, тяжело вздохнув. Еще один скучный утомительный вечер. Джеку уже хотелось поскорее добраться до коварного дядюшки.

В то время как Онория читала «НьюТаймс», Джек оценивал ее фигуру. Она была небольшого росточка и, откинувшись в кресле, едва доставала ногами до пола. Но, несмотря на это, ее фигура поражала своей гармоничностью. Он вспомнил, как соблазнительно Онория покачивала бедрами при ходьбе. Полнота придавала ей особое очарование, а пышная грудь вызывала восхищение. В отблесках огня кожа казалась гладкой и шелковистой, а волосы окружали голову сияющим ореолом. Джек не мог подобрать слова, чтобы точно описать цвет ее волос. Красный — звучало бы грубо, а темно-рыжий — банально. Не медно-рыжий, а какой-то более тонкий оттенок, цвета светлого каштана, что ли. Как цвет его первого пони. Он подавил смешок. Тюрьма плохо влияла на него. Никогда раньше ему не пришло бы в голову сравнивать цвет женских волос с цветом шкуры лошади. Когда-то давно он использовал более лестные и соблазнительные сравнения.

— Что ты сказала? — голос няни оторвал Джека от созерцания.

— Русские вторгаются? Что случилось с Бонапартом?

— Император приезжал с визитом в Лондон, няня, — громко объяснила Онория, — в день празднования победы союзников.

— Стоило спасать мир ради автократии, — сухо заметил Джек.

— Вы придерживаетесь республиканских взглядов? — спросила девушка.

— О, совсем нет. Правление заурядного человека может привести нас к погибели.

— Что такое? Нам угрожает погибель? — заволновалась няня.

— Нас спасли от всеобщего разрушения, — прокричал Джек няне в ухо, — теперь кто-то должен спасти нас от спасителей.

— Успокойтесь и послушайте. — Онория снова уткнулась в газету.

— Вы действительно думаете, что меня волнуют события в Лондоне? — осведомился Джек, — прочтите что-нибудь поинтересней.

— Что бы вы хотели узнать? — спросила она с издевкой, — криминальную хронику?

Джек подскочил, выхватил у нее из рук газету и снова сел. Раскрыв газету, он стал просматривать страницы. Вот. Это действительно интересно и достойно внимания. Он зачитал отчет о празднованиях в Гайдпарке.

— Вы умеете читать? — удивилась Онория.

— Конечно, я умею читать.

— Я считала… я не была уверена, что вы можете… На губах Джека появилась циничная усмешка.

— Это необходимо при моей работе. В частности, я обращаю внимание на социальные заметки.

Онория покраснела.

— Что ты говоришь, Десмонд? — няня вперила в него взгляд. — Работа? Пф-ф! Ты палец о палец не ударил за всю свою жизнь, держу пари.

— Конечно, нет, — отрезал Джек, — я веду праздную жизнь лентяя.

— У кузена Эдмонда приличное состояние в Йоркшире. — Онория выразительно посмотрела на Джека. — Ему приходится трудиться только над совершенствованием манер.

Перестав обращать на женщин внимание, Джек продолжал изучать колонку объявлений в «НыоТаймс». Перчатки, кареты, лошади, самые различные сорта вин. Продавалось все, были бы только деньги.

Картины прежней жизни в Лондоне промелькнули перед его глазами. Рассвет, проникающий сквозь занавешенные окна в игорном доме, где любая следующая карта могла принести успех или разорение.

Только в последние месяцы он осознал, насколько глупо себя вел.

В то время как Джек погрузился в чтение, Онория украдкой посматривала на него. Теперь она подозревала, что он более благородного происхождения, чем кажется.

Может, его погубили карты? Или мать Джека слишком потворствовала ему и, разбаловав, испортила его? Он не захотел продолжать дело отца? Растратил все его состояние и оказался ни на что не пригодным в этой жизни?

Ему— остались только привлекательная внешность и обаяние. Этого у него хватало в избытке. Хоть Онория имела лишь небольшой опыт общении с мужчинами, она вынуждена была признать, ч го он мог заинтриговать кого угодно.

Эти выразительные карие глаза — несомненно, лучшее, что у него есть, в особенности, в сочетании с завораживающей улыбкой…

Онория улыбнулась.

— Вы сегодня потрудились на славу. Няня никогда не отказывает себе в стаканчике шерри перед сном. Не желаете ли вы? Джек поморщился.

— Я ненавижу шерри, — он вскочил с кресла, — я думаю, мне пора спать.

— Тем лучше, — пробормотала няня.

Он торопливо сбросил с ног ботинки и кинул их к ногам Онории.

Она обескураженно посмотрела на него.

— Это чтобы убедить вас, что я не собираюсь сбежать, — проговорил он с ухмылкой и поплелся в свою комнату в одних носках. Остановившись у дверей, он обернулся.

— Не забудьте также запереть мою дверь.

ГЛАВА 4

Онория пила чай, когда Джек вошел на кухню.

— Доброе утро, кузен.

Он хмуро поприветствовал ее и уселся за стол.

— Какое волнующее мероприятие вы запланировали на сегодня? — осведомился он, не в состоянии сдержать своего сарказма.

— Сегодня мы купим вам одежду.

— И ботинки. — Джек сел и картинным жестом взмахнул салфеткой.

Онория достала лист бумаги.

— Все, что вам необходимо — в этом списке.

— Можно взглянуть? — наверняка она упустила половину из того, что ему требовалось.

— Позже, — отмахнулась она, — завтракайте и поедем.

После завтрака он послушно занял свое место в карете. В то время как экипаж трясся по узкой дороге, Джек со все нарастающим любопытством разглядывал окрестности. В первый день своего прибытия в Глостер он чувствовал себя слишком измотанным и не обратил внимание на окружающий ландшафт. Но сейчас ему доставляло огромное удовольствие изучать места, по которым они проезжали. Он не мог понять, в каком графстве они находились. Проспав почти всю дорогу сюда, он теперь не имел представления, как далеко от Шропшира они заехали.

Джек стал мечтать о новом гардеробе, сшитом по его меркам.

Его глаза расширились от удивления, когда они стали подъезжать к Манчестеру. Конечно, на Лондон это не похоже, но он и такого не ожидал. Здесь они наверняка найдут хорошего портного.

Джек уже представлял свой гардероб: рубашки из тончайшего батиста, накрахмаленные шейные платки, различные жилеты неярких расцветок, возможно, с вышивкой; штаны из мягкой оленьей кожи и пары две брюк. А также костюмы для верховой езды, домашние шлафроки, ночные рубахи, широкие плащи, чулки, туфли, ботинки…

— Куда мы едем? — изумился он, когда карета Проехала мимо следующего магазина готовой одежды.

— К продавцу, который не заберет все мои Деньги, — отрезала Онория. — Вы думали, я собираюсь приобрести вам новый модный гардероб? У Меня есть на что потратить свои деньги. Вы сможете купить все, что пожелаете, когда добудете ожерелье. Экипаж наконец остановился перед облупленным зданием магазина в одном из переулков.

— Это же магазин поношенной одежды! — запротестовал Джек.

— Вот именно, мистер Дерри. И если вы хотите что-либо приобрести, лучше следуйте за мной, — с непреклонным видом Онория вышла из кареты и прошествовала в магазин.

Владелец лавки радостно приветствовал ее.

— У моего бедного кузена украли багаж, — она дала Джеку знак подойти ближе. — У вас не найдется какой-нибудь одежды, которая ему подойдет?

— Он довольно высок, — владелец магазина посмотрел на Джека с сомнением. — Все же… Я посмотрю, чем могу вам помочь.

Он забегал по магазину, роясь, в кучах одежды, разложенных на прилавках. Наконец, перед Онорией выросла целая груда вещей. Она критически осматривала каждую вещь, отбрасывая в сторону сильно поношенную одежду. Проблема оказалась более трудной, чем она предполагала. Поиски одежды нужного размера и качества продвигались с трудом.

— Джек, помогите мне.

Онория вытащила из кучи темно-зеленые штаны и передала их Джеку.

Он презрительно скривил губы.

— Вы думаете, я это надену?

— А чем они вас не устраивают?

— Они такие… деревенские.

— Мне не хотелось бы вам напоминать, но мы действительно находимся в деревне. Не наденете же вы к обеду черные атласные брюки до колен? — Она вручила ему охапку рубашек. — Посмотрите, не подойдет ли вам что-либо.

Недовольно бормоча, Джек поплелся за ширму переодеваться. Через некоторое время он вышел, красуясь перед ней в обновке.

— Ну, как, дорогая кузина?

Онория мельком взглянула на него, одобрительно кивнула головой и указала на груду жилетов.

— Посмотрите, нет ли тут чего-нибудь подходящего.

Она нагнулась, чтобы просмотреть новую стопку, принесенную продавцом. Джек похлопал Онорию по плечу, девушка повернулась.

— Ну, что скажете?

Подняв руки, он медленно повернулся, давая ей возможность обозреть со всех сторон нечто в зеленую и розовую полоску.

— По-моему, это самый безобразный жилет, который я когда-либо видела.

Он осклабился.

— Тут есть другой. — Он достал еще один, расшитый безвкусными розочками. — Какой вам больше нравится?

Она метнула на него подозрительный взгляд, затем поняла, что он подшучивает над ней и рассмеялась.

— Мне кажется, вам стоит взять оба. Вы будете самым неотразимым мужчиной в Норкроссе.

До сих пор Джек не замечал, как очаровательна его спасительница. Когда она улыбалась, на ее щеках играли ямочки, а глаза вспыхивали радостным светом.

— Пожалуйста, еще раз. — Что?

— Улыбнитесь. Я хочу увидеть ваши ямочки на щеках.

Онория вспыхнула и отвернулась.

— Я прошу вас, кузен, не отвлекайтесь. Джек вытащил жилет из обыкновенного серого шелка.

— Этот лучше? — надев его, он застегнул пуговицы. — Даже размер подходит.

— Да, этот подойдет. А рубашки?

— Как на меня сшиты.

— Хорошо. — Она обернулась к хозяину лавки,

стоящему поодаль. — Мы берем рубашки и этот

жилет. И брюки.

— Не забудьте чулки, — напомнил Джек, заходя за ширму. — А также носовые платки и кальсоны, кузина Онория. Каждому мужчине необходимы кальсоны.

В следующем магазине они приобрели костюм для верховой езды и смокинг, который вполне подойдет для провинциальных вечеров.

Джек с тоской вспомнил свои великолепные наряды, которые он носил в лучшие времена, — сюртуки, которые так плотно облегали фигуру, что он еле мог взмахнуть руками, рубашки из самого лучшего батиста, чулки из натурального белого шелка, обувь из первоклассной кожи. Все продало, давным-давно распродано им, чтобы выжить.

Наконец, они нашли все необходимое, даже ботинки и туфли. Онория сидела в карете среди свертков вполне довольная.

— Мы сможем найти все остальное среди вещей моего отца, — она взглянула на Джека. — Нужно придумать вам новое имя.

— Джек — вполне безопасное, — проговорил он медленно. — Никто не повесит человека за то, что он носит имя Джек. А насчет фамилии… Барнхилл. Подойдет? Я знал парня с таким именем в Гортоне.

— А он не станет возражать?

— Вероятно, нет. Его уже нет в живых. — Он откинулся на подушки и закрыл глаза.

Онория наблюдала за ним. Теперь она знала еще кое-что о Джеке Дерри. Он любит дорогие вещи. Без сомнения, он спустил бы все ее денежки, если бы она позволила. В действительности, она выложила хозяину магазина больше, чем предполагала потратить, но Джеку необходим новый гардероб для выполнения задуманного плана. Его

успех имел большее значение, чем несколько лишних потраченных шиллингов.

Онория до сих пор не могла понять, что он за человек. Она ожидала совсем другого отношения с его стороны. Не она ли спасла его от смерти? Но вместо благодарности он лишь поддразнивал ее. Подтрунивать над ней! Да кто он такой! Вор-джентльмен, вот кто, говорила она себе.

Его самоуверенность и раскованность и привлекали, и отталкивали ее. Это все равно, что смотреть на огонь свечи — хочешь дотронуться и боишься обжечься. Онория не сомневалась, что еще обожжется об этого мужчину.

Они с Джеком совсем разные люди. Как он не понимал ее стремления к стабильному и определенному будущему, так и Онория не могла принять его легкомысленного отношения к жизни. Джек Дерри ни на секунду не задумывался о таких не щах, как безопасность и надежность.

Может быть, он никогда не имел этого и не представлял себе их ценности. Но для Онории, которая познала и то, и другое и лишилась всего после смерти отца, это было важнее всего в жизни, важнее всех общественных законов. Настолько важно, что она отважилась обманом спасти от виселицы вора и околпачить дядю и всех его гостей, чтобы вернуть ожерелье.

— Я не люблю, когда женщина так много думает. От этого появляются морщины.

Онорию поражало такое безразличие к делу.

— Кто-то же должен обо всем подумать, — раздраженно ответила она.

— Но не до такой же степени. В этой карете вы все равно ничего не сможете сделать.

— Что вы предлагаете? Джек растянул губы в улыбке.

— Почему бы просто не любоваться окружающим пейзажем? — Он прожег девушку взглядом с головы до ног так, что ее бросило в жар, а щеки зарделись.

— Я и любуюсь. — С пылающими щеками она отвернулась к окну.

— Я хочу упаковать вещи прямо сейчас, — объявил а.Онория Джеку, когда они вернулись домой. — Боюсь обнаружить в последний момент, что что-то забыла.

Джек с трудом представлял, что такая педантичная особа, как мисс Стерлинг, могла что-нибудь забыть.

— Мы уже едем?

— Завтра. Кузен Эдмонд ждет нас, — кивнула она.

— Укладка вещей — грандиозный труд, — заметил Джек, — вам не нужна моя помощь? .

. Онория улыбнулась.

— Благодарю вас, со своими вещами я справлюсь сама. Там, под лестницей — небольшой чемодан. Вы можете сложить в него свои пожитки. Я прикажу Хокинсу принести все остальное.

Джек хмыкнул.

Вытащив из-под лестницы чемодан, Джек собрал свою одежду и бросил в комнате на кровать. Рубашки, шарфы, жилеты. Он усмехнулся. Кальсоны, чулки. Схватив охапку белья, он запихнул ее в чемодан и потянулся за следующей.

— Вот остальные ваши рубашки. — Онория вошла в комнату и обмерла, ошеломленно глядя на ворох одежды, вываливающейся из чемодана. — Что вы делаете?

— Укладываю вещи, — ответил Джек, засовывая следующую кучу тряпья в чемодан.

Аккуратно разложив на кровати рубашки, девушка вывалила на ковер все содержимое чемодана.

— Это не дело. Вы побросали все кое-как.

— А как надо? — спросил Джек с невинным лицом.

— . Нужно аккуратно свернуть их, — объяснила она, — и ровно уложить в чемодан. Иначе все вещи гак помнутся, что понадобится уйма времени, чтобы разгладить складки.

— Не думал, что несколько лишних складок имеет какое-то значение. — Джек пожал плечами.

— В кругу людей, с которыми вы общались, может и нет, но в Норкроссе — да!

Джек взял жилет и сложил его в крошечный комочек.

— Так лучше?

— Дайте мне! — Онория вырвала жилет у него из рук. — Я упакую ваши вещи. Идите развлеките чем-нибудь няню, а то она придет мне помогать.

— ' Боитесь, что мои рубашки окажутся в вашем саквояже?

Девушка усмехнулась.

— Или хуже того. — Она сделала ему рукой знак выйти и принялась перекладывать вещи.

Закончив укладку, она спустилась в гостиную. Няня спала в своем кресле, Джек сидел рядом, читая «Нъю-Таймс». Онория протянула ему листок бумаги.

— Вот список вещей, которые я уложила. Посмотрите, не забыла ли я чего?

Джек мельком взглянул и покачал головой. Дались ей эти списки! Мисс Стерлинг пришлась бы по душе его матери. Его передернуло от отвращения. Он уже давным-давно и думать забыл о своей матери. Хотя нет, в тот день в Гортоне он вспоминал ее, но не так, как вспоминают родных перед смертью.

Девушки такого типа — респектабельные и благовоспитанные, — нравились его семье. Мысль об этом подавила всякий интерес Джека к ней, который мог возникнуть. Лучше он пройдется по раскаленным углям, чем попытается угодить своей семье.

В конце концов его чуть не повесили именно по этой причине. Джек рассмеялся. Он сомневался, мог ли он вообще сделать что-либо хорошее, что понравилось бы его родным. Он навсегда останется для них никчемным, упрямым Джеком, белой вороной. Самый младший ребенок, которому вместо нежности, любви и ласки досталось только равнодушие. Младшие сыновья всегда сплошное недоразумение, а самый младший — самое большое недоразумение, которое только можно выдумать, и он вел себя соответственно, терроризируя нянек, изводя учителей, делал все наперекор. Пока всем это не надоело, и они не избавились от него. Но Джек не нуждался в их одобрении, хотя равнодушие родных убивало его. Он убежал от них, и все еще продолжал бежать, и намерен избегать их до тех пор, пока не найдет то, что станет ему всего дороже.

Джек беспокойно ворочался в своей постели, прежде чем оставил всякую надежду заснуть. Одевшись, он тихо выскользнул из комнаты и направился в гостиную. Может, чтение газет поможет ему заснуть.

Он схватил «Тайме» и уселся в кресло. Сейчас он отдал бы все за приличный стакан бренди. Но в его распоряжении имелось только нянино отвратительное шерри.

Услышав какой-то шум, он опустил газету. В дверях стояла Онория, направив на него пистолет. Джек поднял руки, как бы сдаваясь в плен.

— Я всего лишь не мог уснуть.

— Я тоже, — ответила она шепотом.

— Опустите пистолет, — Джек смотрел ей прямо в глаза.

Покраснев, она убрала оружие.

— Я думала, это грабитель. Джек засмеялся.

— А вы не подумали, что я могу вас защитить? Или вы думали, что грабитель — это я?

Она прошла в комнату и положила пистолет на стол.

— Но я же не знала, кого я здесь встречу.

— По правде говоря, у вас в доме нечего красть. Мне кажется, только самый отчаянный вор попытался бы сюда проникнуть. Я же не настолько пропащий, чтобы красть у старушки.

— Из уст вора это звучит довольно высокопарно, — заметила она язвительно.

— Мораль не имеет ничего общего с социальным положением или общественной репутацией человека, — отпарировал Джек. — Некоторые люди самого аморального поведения носят высочайшие титулы.

— Так среди воров существует понятие чести?

— Гораздо больше чести, черт побери, чем вы найдете в кругу знатных и всемогущих. — В глазах Джека появился угрожающий блеск. — Как вы знаете, мисс Стерлинг, нельзя сказать, что в вашей семье существует представление о чести и порядочности.

Онория вынуждена была согласиться и признать его правоту. Никто никогда бы не поверил, что собственный дядя так вероломно с ней обошелся.

— А кроме того, — продолжал Джек, — почему я должен отказываться от прекрасной жизни, которую вы здесь для меня устроили? Думаете, воровством легко зарабатывать? В конце концов я — Джентльмен Джек, а не какой-то заурядный бандит с большой дороги.

— Мне кажется, возникни необходимость, вы бы с легкостью принизили свое достоинство.

— Ах, но вы так заманчиво расписали мне жизнь в высшем свете, которая ожидает меня в Норкроссе, — вкрадчиво и льстиво проговорил Джек. — Почему же я должен спать в какой-нибудь канаве, когда я могу попировать за столом вашего дядюшки?

— Да, вы правы, — она села в кресло напротив, — но я беспокоюсь, сможем ли мы найти ожерелье, когда прибудем в Норкросс.

— Почему ваш дядя хочет продать его?

— По той же причине, что и я, — ответила Онория. — Деньги. Ему нужны деньги.

— Но он же унаследует недвижимость, разве этого недостаточно?

Девушка покачала головой.

— Поместье, честно сказать, очень небольшое. Нам с отцом этого вполне хватало, но у дяди Ричарда более высокие запросы.

— Политические?

— Личные, я думаю. Он считает, что баронет — слишком скромный титул для него.

— А деньги, направленные по нужным каналам, могут принести кое-что получше, — соглашаясь, подхватил Джек. — Принцип устройства общества. За деньги можно купить все, что угодно, — он ухмыльнулся, — кроме счастья, говорят.

— Я тоже так думаю, — проговорила Онория с горечью,

— Я знаю, что жить, имея деньги, значительно проще, — сказал Джек. — Как только мы найдем ожерелье, мы проверим, правда ли это.

— Расскажите, тяжело вам приходилось в тюрьме? — попросила Онория.

— Крайне неприятно, уверяю вас, — насмешливо проговорил Джек, — я вам не рекомендую.

— А вы… вы испытывали страх перед казнью?

— Тогда мне уже было все равно, умру я или нет.

— Вы когда-нибудь жалели, что занялись воровством?

— Я жалел только о том, что дал себя поймать, — ответил он. — Но если бы мне снова пришлось выбирать, я не стал бы взваливать на себя такое бремя.

, — Вас поймали в первый раз? Джек насмешливо поднял бровь.

— Вы же читаете газеты. Джентльмен Джек стал легендой.

— Очень преувеличенной, — возразила она. — Вам пришлось бы находиться одновременно в десяти местах, чтобы совершить все то, что вам приписывали.

— Моим талантам нет предела.

— Много вы зарабатывали вашим… вашим ремеслом?

— Иногда много, иногда нет. — На его губах появилась циничная улыбка. — Я имел прискорбную привычку быстро тратить деньги.

— А что вы сделаете со своей долей от продажи ожерелья?

— Уеду в Париж.

— Что, разве нельзя выбрать что-нибудь поэкзотичнее? — поддразнила она. — Я думала, вы предпочтете Левант или загадочный Восток.

— Возможно, я и люблю разнообразные впечатления, но не люблю терпеть нужду. Мне хватило этого в тюрьме. В Париже я найду все, что мне необходимо.

— А вы знаете французский?

— Вполне, чтобы как-то устроиться.

— Думаю, ошибочно предполагать, что вы собираетесь начать там новую жизнь.

Джек расхохотался.

— Ах, вот оно что! Вы хотите знать, собираюсь ли я и дальше продолжать воровскую жизнь? — Он хитро посмотрел на нее. — Это зависит от того, на какое время мне хватит денег. А я всегда живу на широкую ногу, пока они у меня есть.

— Вам хватит, чтобы жить респектабельно.

— Я? Респектабельно? Мне дурно от одного этого слова, — он схватился за сердце.

— Я же спасла вас от виселицы! Его лицо вмиг стало серьезным.

— Поверьте мне, у меня нет никакого желания снова там оказаться. Свой урок я получил.

— Тогда вам следует жить честно, как все люди, — с робкой улыбкой проговорила девушка.

— Нет, мне просто следует теперь вести себя осторожней, чтобы снова не попасться.

Онория покачала головой.

— Вы безнадежный человек.

— Не думайте, что сможете перевоспитать меня, Онория. Поверьте, многие пытались, но безуспешно.

Онория встала и расправила юбки. Уже в дверях она остановилась и оглянулась.

— Вопрос в том, пытались ли вы, мистер Дерри.

Черт с ней, подумал Джек, глядя, как она удаляется. Он то знает, что делает. И не нуждается в советах женщины, которая пытается его переделать. Бог свидетель, многие пробовали сделать это и раньше.

Но, как уже знала его семья, Джек делал, что хотел, и плевал на чье-то мнение. Онория Стерлинг поймет это со временем. Он не собирался менять свои привычки — ни из-за нее, ни из-за кого бы то ни было.

ГЛАВА 5

Хокинс подал к крыльцу карету, едва забрезжил рассвет.

Онория выглядела возбужденной и взволнованной — вероятно потому, что настало время приводить план в действие. Джек понимал ее, он сам тоже нервничал.

Чемоданы погрузили, Хокинс вспрыгнул на козлы, и няня давала своей Норри последние указания. Джек просто отстранил ее с дороги и забрался в карету, захлопнув за собой дверь. Карета двинулась в путь, скрипя и качаясь на ухабах.

— Где мы встретимся с вашим кузеном?

— В Глочестере. Там есть гостиница, где относительно спокойно.

— А сколько оттуда до Норкросса?

— Тридцать миль. Я думаю, мы переночуем в Глочестере, а утром продолжим путешествие.

— Итак, грандиозное представление начинается.

Она кивнула.

— Нет ли у вас каких-нибудь вопросов? Вы ничего не забыли из того, что я рассказывала о своей семье?

— Вроде бы нет.

— Давайте я расскажу еще что-нибудь о дяде Ричарде.

— Мне кажется, вы не упомянули цвет его постельных драпировок.

— Перестаньте дурачиться. Это серьезное дело. Я не смогу нашептывать вам на ухо инструкции в последнюю минуту, когда мы приедем в Норкросс.

— Сомневаюсь, знает ли ваш кузен о вашей семье больше, чем я.

Она тяжело вздохнула.

— Я хочу, чтобы вы постарались.

— Расслабьтесь, — посоветовал ей Джек. — Вы предусмотрели все. Теперь остается ждать, когда работает ваш план, — он улыбнулся, желая подбодрить ее, она ответила растерянной улыбкой.

— У меня нет сомнений на свой счет, я беспокоюсь за вас, . — сказал Джек. — Если вы будете все иремя так нервно ломать руки, ваши родственники догадаются, что мы что-то затеваем.

Онория положила руки на колени.

— Я не могу ничего поделать с собой. Я действительно очень волнуюсь. Если мы не найдем ожерелье, я пропала.

— А если мы скомпрометируем вашего кузена, посвятив в наши планы? Тогда ему придется жениться на вас.

— Не получится, я уже помолвлена с вами, — парировала она.

— Я могу любезно откланяться, унося с собой разбитое сердце, конечно.

— Спасибо за предложение, но лучше я не буду выходить замуж за Эдмонда.

— Тогда вам придется положиться на меня в этом деле. Со временем, я думаю, мы выработаем какие-нибудь сигналы. Это поможет вам избавиться от беспокойства.

— Сигналы?

— Да. Так что, когда я сделаю неверный шаг, вы могли ли бы предупредить меня. Например, я собираюсь взять не ту вилку, вы мигнете мне левым глазом. Или дернете себя за правое ухо, если я что-то не то скажу.

— Пинок под столом, наверно, более действенное средство, — проговорила Онория с невинной улыбкой.

— Нет, я же взвизгну от боли, и последуют комментарии.

— Если ситуация станет слишком опасной, я, пожалуй, упаду в обморок. Вас устроит?

— А вы сможете? — спросил Джек. — Упасть в обморок ни с того, ни с сего? Завидую тем, кто обладает таким талантом.

— А разве это трудно? Героини книг только и делают, что падают в обмороки.

— Так вы представляете себя героиней какого-нибудь романа, борющейся со своим порочным дядюшкой?

— Я лишь хочу вернуть то, что мне принадлежит, — со вздохом сказала Онория и смолкла, не желая продолжать этот разговор.

Джек отвернулся к окну. Он надеялся, что ее решительность поможет им обоим.

Давно миновал полдень, когда карета въехала в Глочестер и остановилась напротив гостиницы «Вол и фазан». Джек подал Онории руку, помогая выйти из кареты и провел ее в гостиницу.

— Мы должны, встретиться здесь с мистером Эдмондом Стефенсоном, — сказал он хозяину гостиницы. — Он еще не прибыл?

— Нет, сэр.

— Тогда мы хотим заказать две спальные комнаты и отдельную гостиную, — обратилась Онория к хозяину.

— Только две комнаты? — удивленно вскинул брови Джек. — Не хотите же вы в самом деле…

— Чтобы вы разделили комнату с Эдмондом надвоих? Не думаю, что это слишком обременительно для одной ночи.

— О! — воскликнул Джек, стараясь выглядеть удрученным. — Я думал, мы закажем комнату для нас с вами…

Когда они прошли в гостиную, она поймала |по насмешливый взгляд и рассмеялась.

— У вас ведь и в мыслях нет ничего такого, вы сами прекрасно это знаете!

— Но я надеялся…

— Запомните, я не отношусь к безнравственным дамам вашего круга.

— Я бы никогда не спутал вас с ними. Они не крадут у своих родственников, — игриво подмигнул Джек, — обычно они воровали у мужей, любовников, только иногда у братьев…

— Запомните, не проговоритесь Эдмонду о своем прошлом, — напомнила она ему.

— Боитесь, его шокирует знакомство с преступником?

— Не поэтому, — быстро проговорила она. — Не хочу лишних хлопот из-за него. Чем меньше он будет знать, тем лучше.

— Он знает, зачем я здесь?

— Конечно, нет. — Онория принялась усердно рассматривать носки своих туфель. — По правде говоря, он ничего о вас не знает.

— Что?! — вскричал Джек, моментально разозлившись. — Мне начинает чертовски надоедать, что вы без конца преподносите свои «маленькие» сюрпризы, мисс Онория.

— Я не хотела посвящать его в это дело, пока не освободила вас. А вдруг мой план не удался бы?

— Или вдруг он отговорил бы вас?

— Да, — призналась она, — и поэтому тоже. А что, если он откажется помогать нам?

— Вы собираетесь представить меня его другом. Если он не согласится, что вы намерены предпринять?

— Эдмонд согласится. Иначе он никогда не получит денег, которые я ему задолжала.

— Сколько вы заняли?

— Больше, чем рассчитывала вначале. Я не планировала расходов на вашу одежду, когда разговаривала с ним в первый раз, и потратила все свои дорожные деньги. Придется подождать, пока вы не продадите ожерелье. Джек покачал головой. Он считал, что если ее план сработает, то сам Веллингтон мог бы ввести ее в свой штат. Она имела потрясающие способности плести хитроумные интриги.

— Мне нужно переодеться, — объявила Онория. — Оставайтесь здесь, вдруг Эдмонд приедет.. И ничего ему не рассказывайте. Подождите, пока; я вернусь.

Отсалютовав ей, Джек подозвал девушку из-за стойки бара. Он заказал кружку пива и, когда заказ принесли, откинулся на спинку кресла, наслаждаясь минутами спокойствия и тишины.

Вера Онории в его успех, напротив, вселяла в него неуверенность. Давно никто не оказывал ему такого доверия, он осознавал, что не готов к этому. Он ни на кого не полагался в этой жизни и никому не позволял рассчитывать на себя. Так он не испытывал чувства вины, если не оправдывал чьи-то надежды.

Но сейчас Джек не обманывался на этот счет — Онория помогла ему, надеясь на его благодарность. Услуга за услугу. Она поставила на него, так как нуждалась в его помощи. Она взвесила все за и против и решила, что он, скорее всего, справится со своей задачей. Он это знал, ощущал инстинктом игрока.

Обычно Джеку нравилось рисковать. Даже если выигрыш не составлял крупной суммы, в конце концов, победителем оставался он.

Недавний горький опыт научил Джека осторожности. Возможно, Онория Стерлинг сделала правильный выбор, доверив ему это дело.

И что ему терять?

В комнату заглянул невысокий лысоватый мужчина с поредевшими светлыми волосами.

— О, простите меня. Я ищу одного человека. Вероятно, я ошибся дверью.

Мужчина был щегольски одет в штаны из оленьей кожи, высокие сапоги и пальто, сшитое, наверное, у какого-нибудь лондонского портного.

— Вы Стефенсон? — спросил Джек.

— Да, — удивился тот.

Нехотя поднявшись, Джек пригласил мужчину войти.

— Вы не ошиблись.

Он поставил на стол кружку с пивом и протянул руку.

— Меня зовут Барнхилл. Джек Барнхилл. Ваша кузина скоро спустится сюда.

Эдмонд подозрительно осматривал Джека.

— Вы с Онорией?

— Это очень забавная история, кузина вам все расскажет. Не желаете ли пива?

Эдмонд позвонил, чтобы вызвать хозяина гостиницы и стал нервно расхаживать по комнате взад-вперед мелкими шажками.

. — Куда, черт возьми, подевалась эта девчонка? Скоро стемнеет, пора отправляться в дорогу. — — Насколько мне известно, ваша кузина намеревается переночевать здесь.

— Что вы можете знать о ее планах? — пренебрежительно бросил Эдмонд.

— Ну, скажем, я играю в них главную роль. Вашей кузине не занимать таланта в умении составлять заговоры. Ей бы жить во времена империи Бонапарта. Она бы дала волю своему воображению.

— Эдмонд! — тепло улыбаясь кузену, в дверях показалась Онория. — Наконец-то ты здесь!

Подбежав, она бросилась в его объятия.

— Вы познакомились с Джеком?

— Едва ли. — Эдмонд настороженно смотрел на Джека. — Кто он? Что он здесь делает?

— Он — недостающее звено в головоломке, — ответила она. — Помнишь, я рассказывала тебе, что существует копия ожерелья? И я боялась, что придется взять оба, так как я не смогла бы различить, какое из них настоящее. Джек поможет решить эту проблему.

— Вы ювелир, мистер Барнхилл?

— В каком-то роде. У меня хватит познаний, чтобы отличить подделку от оригинала. Можно сказать, это моя специальность.

Эдмонд перевел взгляд на девушку.

— Благоразумно ли посвящать в дело третье лицо, Онория? Это только все усложнит.

— Напротив, облегчит нашу задачу. Таким образом, дядя, ни о чем не ведая, продает фальшивое ожерелье, а я возьму настоящее.

— Ты проверила его рекомендации?

— О нем самые положительные отзывы, — спокойно ответила Онория.

Джек прыснул, Онория бросила на него уничтожающий взгляд.

— Хорошо, может, в этом и есть какой-нибудь смысл. — Эдмонд сел. — Но где ты собираешься скрывать его?

— Он едет с нами в Норкросс. Эдмонд так и подпрыгнул. — Что?

— Так удобнее. У нас будет больше времени, Чтобы обыскать дом. А Джек нам поможет.

Неодобрительно покачав головой, Эдмонд снова принялся расхаживать по комнате.

— Вашему дяде это не понравится.

— Прежде всего, ему не понравится уже то, что я приеду к нему в дом. Он хочет создать лишь видимость крепости семейных уз. И он позволит Джеку остаться. — Онория самодовольно улыбнулась. — И кроме того, его приятно удивит история, которую я придумала.

— История?

— Да, что мы с Джеком помолвлены.

— Ты шутишь?

Засмеявшись, Онория похлопала Джека по плечу.

— А разве дядя Ричард не обрадуется избавлению от меня?

— Как ты собираешься представить, что выходишь замуж за этого парня? Ты же не знаешь его! — взволнованно проговорил Эдмонд. — Никто не поверит, что ты собираешься вступить в брак с абсолютно неизвестным тебе человеком.

— Поэтому я надеюсь на тебя. Я хочу, чтобы ты представил его своим другом.

— Ты с ума сошла! Я его впервые вижу! Онория покачала головой, видя его упрямство.

— Поэтому мы и остаемся здесь на ночь. Вы сможете поближе познакомиться друг с другом.

— Онория, когда ты пришла ко мне в первый раз со своим планом, я подумал, что ты не в своем уме. Теперь я уверен, что так оно и есть.

— Выйдем со мной на минуту. — Она за рукав потащила Эдмонда в коридор, улыбнувшись Джеку. — Мы ненадолго.

— Где ты нашла его? — набросился на нее Эдмонд.

— Не имеет значения. Главное, он нам нужен.

— Ты собираешься довериться этому человеку?

— Он также заинтересован в успехе этого дела, как и мы, поверь мне. — Она нетерпеливо притопывала ногой. — Ну как, ты поможешь мне или нет?

— Не нравится мне все это.

— Пусть не нравится. Я могу на тебя рассчитывать? Ну, пожалуйста!

Натужно вздохнув, Эдмонд кивнул головой.

— На мой взгляд, ты сильно рискуешь. Но я знаю, как это важно для тебя. Если ты не можешь обойтись без этого типа, я сделаю так, как ты просишь.

Онория поцеловала его в щеку.

— Спасибо, Эдмонд!

Вернувшись в гостиную, она сообщила Джеку приятную новость.

— Эдмонд согласен помогать нам, Джек.

— Как мило, — проговорил Джек с едкой улыбкой.

— Джек, вам предстоит повторить с Эдмондом нишу историю во всех ее подробностях несколько раз, чтобы он знал ее от и до, Я не хочу, чтобы в Норкроссе кто-либо из вас совершил ошибку.

Онория внимательно наблюдала за обоими мужчинами во время обеда. Она боялась, что Эдмонд сохранит неприязненное отношение к Джеку, но ее кузен совершенно оттаял, и они беседовали за столом, как давние приятели. Слава богу, у них нашелся общий интерес — лошади. Последнее и главное препятствие было устранено, теперь нужно торопиться в Норкросс. Онория восприняла это как счастливое предзнаменование. Пока все шло хорошо. И, вероятно, ей и дальше будет сопутствовать удача.

Хотя Онория устала за день, она никак не могла заснуть, устроившись в кровати. Удивительно, ее успокаивала мысль, что Джек едет с ней в Норкросс. Он все время дразнил и провоцировал ее, но ей нравилось обмениваться с ним колкости ми. Джек Дерри мог вывести ее из себя, но он также мог неожиданно развеселить ее так, что она сливалась смехом. А она уже давно не смеялась.

Онория мечтала в полудреме о домике в солнечной Италии или на юге Франции, который она сможет купить, как только все это закончится. В саду она вырастит розы, сирень, жимолость…

Жарким летним днем она будет выносить в сад кресло и наслаждаться чтением. И только жужжание пчел и щебет птиц станут нарушать покой и тишину вокруг. Она сможет делать только то, что захочет, у нее не будет никаких обязательств… Ее ждет райская жизнь, о которой она мечтала.

В своем саду она сможет грезить о далеких странах, где ей хотелось бы побывать, и, возможно, когда-нибудь, когда ежа сочтет это безопасным, она вернется в Англию. На этом острове ей многое хотелось повидать. Съездить на морское побережье, увидеть Район Озер. Она до сих пор сохранила чудные воспоминания о поездке всей семьей в эти места, когда еще мать была жива. Родители разрешили ей, семилетней, путешествовать вместе с ними, и они вместе бродили по тропам, проложенным вдоль берегов озер… Онория хотела бы снова вернуться в эти места.

Но сначала она должна с помощью Джека Дерри добраться до ожерелья. Она надеялась на него, как ни на кого в жизни. Он обладал и ловкостью, и смелостью, и умением, и она верила в его успех. Онории не хотелось думать, какие последствия мог повлечь провал ее затеи, она знала, что ожидает Джека, если его поймают. С тяжестью на сердце она думала о том, что может обречь его на смерть. Он уже не был теперь для нее тем безликим преступником, о котором она читала в газетах. Сейчас, когда она узнала Джентльмена Джека, его на-; смешки и иронические улыбки, ей было не безразлично, что с ним станет.

Но все же Джек имел большой опыт, и он знал, на что шел.

Да, она уже сомневалась, что судья, который помог ей освободить Джека от виселицы, узнал бы его сейчас. Джек изменился не только внешне, его поведение и манеры стали другими. Он выглядел уверенным в себе и совсем не походил на того растерянного измученного заключенного, которого она увидела в Гортоне.

Онория поклялась бы перед богом, что Джек намного интересней кузена Эдмонда. Она хихикнула. Если ей придется разыгрывать эту комедию с помолвкой, то, по крайней мере, в доме у дяди за ней будет ухаживать самый красивый мужчина. Девушка откинулась на подушки с самодовольной улыбкой. Да, она мудро поступила. Джек Дерри сможет всех провести, ее уверенность в этом росла с каждым часом.

С улыбкой на устах Онория, наконец, погрузилась в сон.

… Компания собралась вокруг длинного стола в обеденном зале. Онория не отрывала глаз от Джека, который делал все не так. Он заткнул салфетку за воротник и разрывал толстые куски мяса руками, запихивая их в рот.

Сначала все замерли в шоке, затем вздохи удивления сменились хихиканьем, а потом перешли в явный смех. Онория сгорала от стыда, но не могла оторвать взгляд от этого ужасного зрелища. Какой-то мужчина, сидящий слева от нее, внезапно подскочил: «Этот человек не тот, за кого себя выдает! Он не нашего круга!» «Мошенник! Самозванец!» — голоса слились в общий хор. Бессильная что-либо сделать, Онория заткнула уши. «Это она мошенница!» — прокричал Джек, указывая на нее пальцем. «Обманщица! Мошенница!» — завопили все вокруг, поворачивая к ней перекошенные от злобы лица. «Мошенница!»

… Онория подскочила на кровати, сердце гулко стучало. Затем она снова легла, стараясь подавить панику, которая грозила ее захлестнуть. Это кошмарный сон. Всего лишь сон. Но этот сон казался слишком правдоподобным, и она никак не могла заставить себя успокоиться. Она вручила свое будущее вору. Все зависело от него. Если он не справится… Онория постаралась отогнать тревожные мысли. Никто не потребует от нее других объяснений, даже дядя Ричард.

Эдмонд не спал, прислушиваясь к похрапыванию своего соседа. Когда он увидел радом с Онорией этого типа, то испугался. О чем она думала! Вовлечь в это дело бог весть кого! Это грозило разрушить его собственный, тщательно продуманный план. Но хорошенько проанализировав создавшееся положение, он пришел к выводу, что все это даже к лучшему. Он не станет объяснять Ричарду Стерлингу роль Джека, когда они приедут в Норкросс. Сэру Ричарду не обязательно все знать. Достаточно и того, что Эдмонд рассказал ему о планах Онории выкрасть ожерелье. Его охватило радостное возбуждение, когда он рассмотрел ситуацию со всех сторон. Сэр Ричард обещал ему немалое вознаграждение, если он поможет расстроить планы Онории. И теперь Эдмонду предстояло сопровождать ее в Норкросс и не спускать с нее глаз. И так как Онория уверена, что он на ее стороне, Эдмонд сможет легко пресечь воровство, когда наступит нужный момент.

А что, если он не станет этого делать? Сэр Ричард предложил ему довольно кругленькую сумму за эту услугу, этих денег хватило бы, чтобы оплатить наиболее срочные долги. Но стоит ли довольствоваться такой незначительной суммой, когда он может заполучить гораздо больше? Что, если он сам возьмет это ожерелье?

Благодаря появлению Джека Барнхилла, ему представлялась прекрасная возможность. Ричард Стерлинг считает, что Эдмонд с ним заодно. Ведя двойную игру, Эдмонд сможет сам заполучить ожерелье, оно просто исчезнет.

А кого обвинят? Джека Барнхилла. Он чужак среди этой компании, он станет козлом отпущения. А чтобы усилить подозрение, Эдмонд придумает несколько улик. И если даже сэр Ричард не найдет ожерелье у Барнхилла, он все равно сочтет Джека вором.

Эдмонд тихонько рассмеялся при этой мысли. Онория думает, что она очень умна, тогда как на самом деле, он оказался умнее. Только глупая сентиментальная дурочка могла вообразить, что семейные узы что-то значат. Он ей обязан не больше, чем любому случайному знакомому; он не должен выручать ее только потому, что их матери оказались сестрами. Он обязан, прежде всего, сам себе, а завладев ожерельем, он сможет решить все свои денежные проблемы.

Барнхилл подскажет ему, какое из украшений подлинное, затем Эдмонд возьмет его, и черт с ними со всеми.

ГЛАВА 6

Приближался полдень, когда они подъехали к Норкроссу. Узкая дорога, по которой они ехали, привела их на широкую зеленую лужайку. Посреди нее стоял помещичий дом с шатровой крышей, облицованный готсволдским камнем.

Когда карета остановилась напротив входа, Эдмонд вышел позвать лакея, доверив ему помочь Онории спуститься с подножки.

— Так значит, это ваш настоящий дом, — сказал Джек, скользнув взглядом по окнам фасада. — Довольно большой для двух человек.

— А теперь дядя — единственный его обитатель, — с горечью проговорила Онория. — Надеюсь, ему в нем одиноко.

— Даже в самом людном месте можно чувствовать себя одиноким, если ты не ощущаешь, что это твой дом.

Онория искоса посмотрела на него.

— А у вас большая семья?

— Нет, — ответил Джек отвернувшись, и стал помогать Хокинсу разгружать багаж.

Хриплый дай собак нарушил тишину. Джек резко повернулся и увидел свору гончих, выскочивших из-за угла дома и устремившихся прямо к нему. Джек оцепенел от страха. Собаки. Он ненавидел их еще с двухлетнего возраста, когда дернул за хвост огромного отцовского мастиффа, и тот вцепился ему зубами в ногу. Метки от клыков до сих пор сохранились у Джека на голени.

И при виде своры гончих он почувствовал, как шрамы на ноге заныли. В панике Джек стал оглядываться, куда бы спрятаться. Он мог броситься к дому, но успеет ли добежать? Джек схватил один из чемоданов и, прикрываясь им, пустился наутек. Но было уже поздно. Свора лающих собак окружила его, они прыгали вокруг него, упираясь лапами ему в колени. Джек резко развернулся вправо и, зацепившись за чемодан Эдмонда, упал, больно ударившись задом о землю. Собаки тотчас сгрудились вокруг него, тычась мокрыми носами в лицо, толкая в спину, обнюхивая волосы.

Джек закрыл лицо руками. Одна из собак лизнула его в руку.

— Уберите отсюда этих тварей!

— Джек! Джосс! Джим! Сюда, ко мне! Собаки как будто испарились. Джек опустил

руки, опасливо озираясь. Собаки, виляя хвостами и высунув языки, окружили высокого седого мужчину, который спешил навстречу Джеку размашистой пружинистой походкой.

— Сидеть! — приказал он, псы моментально выполнили команду.

Мужчина подошел к Джеку и помог ему подняться.

— Все в порядке, сэр? Вы не ушиблись? — он извиняюще улыбнулся. — Ребятки немного разошлись сегодня. Слишком много гостей. Они считают себя обязанными поприветствовать каждого.

— Меня и не так встречали. — Джек отряхнул запачканные грязью штаны и постарался придать лицу непринужденное выражение, хотя сердце все еще неистово колотилось в груди.

Самая крупная из собак оскалила на него зубы, как бы чувствуя его страх.

Откуда-то сбоку появилась Онория, натянуто улыбаясь.

— Добрый день, дядя Ричард.

Джек попытался придать лицу бесстрастное 1 выражение. Так это и есть тот самый коварный дядя? Мужчина, стоящий рядом, выглядел типичным безобидным сквайром в своем бесформенном френче, выцветших штанах и стоптанных сапогах.

Сэр Ричард наклонился и слегка дотронулся губами до щеки Онории.

— Я рад, что ты приехала. — Он с нескрываемым любопытством посмотрел на Джека. — Я думал, ты приедешь с кузеном Эдмондом.

— Я привезла его. Он ищет кого-нибудь в помощь, чтобы разгрузить наш багаж.

Онория приблизилась к Джеку и взята его за руку.

— Я не написала тебе, так как хотела сообщить эту новость лично. Дядя, это Джек Барнхилл. Мы собираемся пожениться.

— Пожениться?

Джеку показалось, что сэр Ричард скорее встревожился, чем обрадовался. Онория с обожанием посмотрела на Джека.

— Да.

— Но когда?.. Как?.. Где ты с ним познакомилась?

— Я же говорил, что надо сначала написать твоему дяде, — громко прошептал Джек Онории так, чтобы его все услышали. Он погладил ее по плечу, снисходительно улыбнувшись. — Боюсь, это любовь с первого взгляда, сэр Ричард. Надеюсь, вы не рассердились на нас за этот сюрприз?

— Джек — друг Эдмонда, — поспешила сообщить Онория, когда Эдмонд подошел к ним. — Очень давний и хороший друг.

— Понятно. — Лицо дяди Ричарда просветлело при виде Эдмонда. — А вот и вы, Стефенсон. Мне сказали, что вы играли роль свахи.

Эдмонд вяло улыбнулся.

— Не могу сказать, что я принимал в этом какое-то участие. Я только представил их друг другу.

Сэр Ричард пожал Джеку руку.

— Рад с вами познакомиться, Барнхилл. Мне доставит огромное удовольствие сообщить всем эту приятную новость, когда мы соберемся за столом. — Он посмотрел на Онорию. — Ведь ты этого хочешь от меня, не так ли?

— Незачем так спешить, дядя. Я не хочу метать твоим планам. Я же знаю, что ты устраиваешь прием для очень важных особ.

— Да, да. Мы нечасто приглашаем в дом заморских принцев, не правда ли?

— Да.

Кивнув головой, сэр Ричард посмотрел на собак, которые резвились у его ног, бурно выражая свою радость.

— Лучше загнать этих плутишек в их конуру. — Сэр Ричард повернулся к Джеку с Эдмондом. — Пойдемте, мой человек присмотрит за вашим багажом. Я покажу вам собачий питомник.

Джек остановился в нерешительности.

— Право, мне кажется…

— Пошли, пошли, — настаивал дядя, схватив его за руку. — Вы знаете, у меня есть несколько великолепных охотничьих собак. Вы бы слышали, как о них отзывается Бьюфорд!

— Только этого не хватало, дядя! Мы только что приехали. Мне кажется, Эдмонд и Джек хотят сначала распаковать свои вещи, — вмешалась Онория.

— Успеется, — возразил Эдмонд.

— А тетя София здесь? — спросила Онория. Сэр Ричард кивнул.

— Мне бы хотелось представить ей Джека. А собак он сможет посмотреть позже.

— Я не возражаю. Только проследи, чтобы она правильно все поняла. Я не хочу, чтобы она думала, что этот молодой человек — твой пропавший брат. — Неприятная улыбка исказила его губы, и он двинулся энергичной походкой вдоль лужайки, увлекая за собой Эдмонда.

Собаки вскочили и последовали за ними.

— Ваш брат? — — спросил Джек.

— Тетушка София временами… все путает.

— Почему вы не сказали мне об этих проклятых собаках, — сердито попенял Джек, когда они с Онорией направились к дому.

— Откуда я знала, что вы не любите собак.

— Но вы могли бы предупредить меня.

— И что бы вы сделали? Отказались помогать мне?

Джек нахмурился. Конечно же, дело не в собаках. Но он сердился на нее за то, что она не рассказала о дядиных псах.

— Не рассчитывайте, что я проявлю к ним интерес. Мне наплевать, насколько они важны для вашего дяди. Это к делу не относится.

— Дядя может переменить свое мнение о вас, — поддразнила она.

— Меня нисколько не волнует, что ваш дядя подумает обо мне. Я здесь, чтобы помочь вам найти ожерелье. — Джек выпустил ее руку и взбежал вверх по лестнице.

— О, Джек, дорогой! — позвала она. Он повернулся.

— Ты не забыл, что мы помолвлены? — она Протянула ему руку. — Постарайся проявлять хоть Немного нежных чувств.

Джек тотчас же упал на колени.

— Прости меня, любимая!

— Прекратите.

Джек встал, отряхнул колени.

— Вам нужно как-то определиться, Онория. Так мне ухаживать за вами или относиться как к моей сестре?

— Просто постарайтесь не делать из себя посмешище, — сказала она, когда дверь в холл отворилась перед ними.

Широкая улыбка осветила лицо мужчины в черном костюме, который стоял у входа.

— Пламмер! — взяла его за руку Онория. — Как я рада снова видеть тебя!

— Я тоже рад, мисс!

— Пламмер, это мистер Джек Барнхилл. Он друг кузена Эдмонда и мой друг, в особом смысле этого слова. Нельзя ли подобрать для него какую-нибудь удобную красивую комнату? — Да, мисс. Я распорядился, чтобы к вашему приезду приготовили вашу комнату, мисс.

— О, благодарю. Свободна ли дальняя комната наверху? Может, расположить Джека в ней?

— Я прикажу отнести туда багаж вашего друга, — Наклонился дворецкий. — Спасибо, Пламмер. — Онория обернулась к Джеку, — не хотели бы вы осмотреть свою комнату, прежде чем мы бросимся в пасть ко львам, или сразу предстанем перед гостями?

— Ну вы же не хотите, чтобы я спустился к] гостям в этом дорожном костюме!

— Боже упаси, конечно, нет!

Онория подвела Джека к лестнице красного дерева.

— Комнаты дяди — справа, — сказала она, когда они поднялись на лестничную площадку. — Это самая старая часть здания, большинство комнат для гостей — в новом крыле.

Джек последовал за ней по коридору.

— Здесь лестница для слуг. Я подумала, что вы сможете воспользоваться ею, когда захотите, чтобы вас никто не видел.

— Как предусмотрительно.

Джек осмотрелся в своей комнате, довольно маленькой, но хорошо обставленной; в старинном стиле кровать утопала в драпировках.

— Спуститесь в гостиную, когда переоденетесь, — вниз по лестнице налево. Я хочу представить вас тетушке Софии — она душечка.

— Я весь горю нетерпением!

Когда Онория удалилась, Джек подошел к окну. Справа вид загораживала конюшня, слева — деревья. Прямо за домом располагался сад, огороженный изгородью. «Красивый уютный уголок, — подумал Джек, и в тысячу раз-лучше тюрьмы, черт побери».

Онория не могла сдержать волнения, когда подошла к дверям своей комнаты. Прошло всего три месяца с тех пор, как она покинула Норкросс, но это время показалось ей вечностью.

В ее комнате все осталось по-прежнему — хотя, нет. Мебель прежняя, но без ее вещей комната казалась пустой и холодной. Кто-нибудь посторонний, заглянув сюда, не смог бы ничего сказать о прежнем ее обитателе.

Онория думала, что ей доставит удовольствие снова побывать в Норкроссе, но, когда она вернулась сюда в качестве гостьи, то ощутила, что это уже не ее дом. У нее больше не было дома. Ни здесь, ни где бы то ни было.

Раздосадованная сама на себя, она смахнула слезы. Слезами горю не поможешь. Только с помощью ожерелья она снова все вернет. Она уже никогда не сможет назвать Норкросс своим домом, но сможет найти себе другой, если, конечно, получит это ожерелье. Дядя еще проклянет тог день, когда так вероломно с ней обошелся.

Переодевшись, она собралась с духом и спустилась вниз. В гостиной Онория поприветствовала двух дам, о чем-то оживленно беседовавших. Увидев свою тетушку Софию Довэгер, леди Хэмптон, она вскрикнула от радости. — Тетя София, я так рада, что ты здесь, — крепко обняла пожилую даму Онория. — Хм, почему бы и нет? Ты же настаивала на том, чтобы я приехала. — София поднесла к глазам лорнет, рассматривая Ояорию. — Встань смирно, девочка, дай мне на тебя посмотреть. Девушка беспрекословно подчинилась, позволив любимой тетушке разглядывать себя.

— Ты выглядишь слишком утомленной, дорогая, — воскликнула София, взяв Онорию за руку. — Ты поедешь со мной домой в этот раз. Я позабочусь о тебе.

Онория не хотела обижать старушку, напомнив ей, что «дом» состоял всего лишь из одной комнаты у ее внука, который никогда не согласился бы посадить себе на шею еще одну бедную родственницу.

— Что за нудных выскочек наприглашал твой дядя в этот раз? Надеюсь, среди них нет снова той особы с ее надоедливой собакой?

Онория рассмеялась при этом воспоминании — одном из немногих приятных за время «царствования» дядюшки в Норкроссе.

— Она не приедет. Достаточно вспомнить, как ее собачка, этот маленький комочек пуха, задирала дядиных породистых щенков.

— Ты не приметила здесь красивых мужчин? Онория тяжело вздохнула, ненавидя себя за ту ложь, которую предстояло выложить тетушке.

— Мой кузен Эдмонд из Йоркшира. Он сын сестры моей матери, ты помнишь. И с ним его друг — мистер Барнхилл.

София удивленно захлопала глазами.

— Двое молодых людей, и оба будут за тобой ухаживать? Молодец, девочка!

— Я не хочу показаться жадной. Ты можешь оставить Эдмонда себе.

София громко захохотала.

— Даже так? Тогда расскажи мне, кто такой этот твой мистер Барнхилл.

— Ты скоро его увидишь, — проговорила Онория с загадочным видом.

— Высокий? Красивый? Блондин или брюнет?

— Потерпи, ты сама все увидишь.

— Говорят, твой дядя ухитрился заманить принца на этот вечер. Это может оказаться также интересно, как и мой пятидесятилетний юбилей. Ты помнишь, в Хоктоне? Не правда ли, праздник получился грандиозный. И Фредди там присутствовал.

— Да, именины получились чудесные, — подтвердила Онория. Она не стала напоминать тетушке, что тогда еще не родилась, так как юбилей был лет тридцать назад, и что Фредди вот уже пятнадцать лет, как умер. — Не хочешь ли чаю, тетя София?

— Лучше немного бренди, — прошептала та, — но мне кажется, все дамы пьют чай.

— Я принесу бренди из дядиного кабинета.

— — Вот и умница, — похлопала ее по плечу София.

Джек сменил рубашку, почистил ботинки и, набравшись решимости, собрался спуститься в гостиную. Он напомнил себе о вознаграждении, которое ожидало его по окончании дела.

Джек почти сразу нашел нужную комнату. Переведя дыхание, он толкнул дверь. Три пары глаз в тот же момент повернулись к нему. Чувствуя себя крайне неловко под проницательными взглядами дам, он торопливо оглядел комнату, ища Онорию, но она, видимо, еще не спустилась. Как ему следовало поступить?

— Кто-нибудь знает, где можно найти мисс Стерлинг? — осмелился наконец он спросить.

— А кто ее спрашивает? — осведомилась ветхого вида дама.

— Я ее гость.

Ветхая особа поднесла к глазам лорнет и стала разглядывать его с бесцеремонностью, от которой Джеку стало не по себе, но он не мог даже сесть без приглашения. Они что, собираются весь день продержать его. в этом дурацком положении? И куда, черт побери, подевалась Онория!

— Вот твой любимый чай, тетушка. Дядя шлет свой поклон. О! — Онория резко остановилась, расплескав чай.

— О! — выступил ей навстречу Джек, проворно подхватив поднос из ее рук. — Как приятно снова видеть тебя!

— Джек! — воскликнула Онория дрожащим голосом.

Он поставил поднос на стол.

— Ваш Чай, миледи.

— А у тебя есть голова на плечах, парень, — хихикнула тетушка.

— Джек, это моя тетя, София Довэгер, леди Хэмптон. Мистер Барнхилл.

Джек поклонился.

— А эти дамы — гостьи моего дяди. — Она представила ему миссис Мэйфлауер и леди Болтон.

— Присаживайтесь, молодой человек. — София придвинула ему стул.

Она подняла свой лорнет и стала рассматривать Джека с головы до пят.

— Забавно, — проговорила она наконец. — Вы копия… не имеет значения кого. Все равно вы его не знаете. Это было очень давно. Так вы из… откуда вы приехали, вы сказали?

— Из Йоркшира.

— Я рада, что вы вместе с моей милой девочкой. Я не хочу, чтобы она скучала здесь. — Она обвела рукой комнату. — Вы видите, с каким типом людей общается ее дядя. Если бы я имела такой дом, я бы приглашала только интересных людей, а не этих надоедливых кривляк.

— Тетушка! — испугалась Онория. — Пожалуйста, потише!

— Что нужно этому дому, так это побольше молодежи, она всегда вносит живую струю в обстановку. Ну почему вы не захватили с собой кого-нибудь из своих друзей, мистер Барнхилл?

— Потому что это прием у дяди Ричарда, — ответила за него Онория. — Он и так оказал любезность, позволив приехать Эдмонду и Джеку.

— Ты тоже имеешь право пригласить твоих друзей. — София презрительно фыркнула, выразив тем самым свое неодобрение, и строго посмотрела на Джека. — Послушайте, молодой человек. Вы отвечаете за то, чтобы эта девушка не умерла здесь от скуки за неделю.

Джек лучезарно улыбнулся.

— Я буду более чем счастлив развлечь мисс Стерлинг.

— — Мисс Стерлинг, я не ослышалась? Что за мужчину ты себе нашла, Онория!

— Очень учтивого, тетушка.

София погрозила Джеку своим костлявым пальцем.

— Если ты хочешь завоевать сердце моей девочки, тебе придется выражаться не столь вычурно. Она — Норри для тех, кто ей дорог.

— Вы позволите называть вас Норри, дорогая? — спросил Джек, широко улыбаясь.

— Если вам так угодно.

София с трудом поднялась, схватив свою трость.

— А сейчас, когда вы здесь, я могу немного вздремнуть. — Она протянула Джеку руку. — Проводите меня в мою комнату. Мне нужно отдохнуть.

— Как пожелаете, леди Хэмптон. Проводив Софию в ее комнату, Джек и Онория остановились в коридоре.

— Дядя соблюдает распорядок дня провинциальной жизни. Обед подадут в шесть вечера, . — сказала Онория. — Звонок прозвенит в четверть шестого.

— Мне сидеть в своей комнате до обеда?

— Вы можете попить чаю в гостиной, если пожелаете.

Джек вспомнил тесную душную комнатку. Но потом подумал, что, кроме него, Онория — единственный представитель молодежи в этом доме.

— Не беспокойтесь. Займусь лучше своим багажом. По всей видимости, это единственное развлечение на сегодняшний день. — Он неторопливыми шагами направился в свою комнату.

Онория вернулась в гостиную, ее настроение не улучшилось с появлением новых гостей. Даже присутствие тети Софии не утешило ее. София только напоминала своим присутствием о судьбе, которая ожидала ее. Онория не хотела закончить свои дни чьей-нибудь тетушкой, престарелой и немощной, рассчитывающей только на щедрость родни и жизущей воспоминаниями прошлого.

Пока у Онории накопилось не так много воспоминаний о своей жизни. Она смутно помнила мать и те немногие годы, прожитые вместе с отцом до его смерти. Ей хотелось бы сохранить воспоминания, которые согревают сердце престарелых дам на закате их дней.

Ожерелье давало ей единственную надежду на избавление от такой печальной участи, надежду на свободную жизнь. Она сама построит свою судьбу, станет независимой от тех, кто хочет запереть ее в крохотной коробочке и захлопнуть крышку. Это ее жизнь, и она сама будет выбирать, что ей делать.

Онория радовалась, что решила представить Джека своим женихом. Ей не будет в тягость проводить большую часть времени с ним. Онория призналась себе, что ей даже хотелось этого. Она горела желанием узнать о нем побольше — о его семье, о его прошлом, почему он стал вором.

Но приходилось помнить, что он стал джентльменом только на время, а на самом деле Джек Дерри — грабитель.

Гости всё прибывали и прибывали в течение дня: Реджинальд Грос, пухлый адвокат из Глостера, Сайрес Лэзэм, который обычно покупал дядиных собак, помещик Нортон с женой — старые дядины друзья. Достойные пары средних лет. Онория думала, у нее треснет лицо от того, что ей приходилось беспрестанно улыбаться.

В былые времена ей нравилось развлекать отцовских гостей, играя роль хозяйки на вечерах. Отец приглашал интересных людей. Они собирались в гостиной и беседовали о политике, о музыке, о литературе и просто обо всем понемногу, иной раз до самого утра.

Разговоры друзей дяди Ричарда навевали скуку, они состояли из сплетен и пустой болтовни об охоте.

Джек дернулся во сне, в его дверь громко стучали.

— Джек! — звала Онория, — вы здесь? Он облегченно вздохнул, вспомнив, что он в Норкроссе, в безопасности. Или, по крайней мере, настолько в безопасности, насколько позволяла действительность, учитывая последствия, которые мог повлечь провал хитроумного плана Онории.

— Я здесь.

— Скоро подадут обед. Вы не слышали звонка?

Как долго он проспал? Вечность, если уже пришло время обеда.

— Я пообедаю в комнате.

— Нет, не пообедаете, — решительно сказала Онория за дверью. — Я хочу, чтобы вы переоделись к обеду и немедленно спустились вниз.

Через десять минут Джек показался в дверях.

— Как я выгляжу?

Онория критическим взглядом окинула его костюм.

— Разве так я учила вас повязывать галстук?

— Это простой йоркширский стиль. Нам в деревне незачем всякие там выкрутасы.

— Завтра я попрошу Эдмонда помочь вам. Он проследит, чтобы вы оделись подобающим образом.

— Как предусмотрительно с вашей стороны, моя дорогая.

— Постарайтесь следить за своими манерами за столом, — предупредила она. — Я посажу вас рядом с тетушкой Софией, кажется, она питает к вам симпатию. Я сяду напротив. Не забывайте смотреть на меня, я дам вам знак, если вы что-нибудь сделаете не так.

— Вы так любезны.

— Я хочу, чтобы сегодня вы были внимательны. Запоминайте, как кого зовут. Я обозначила комнаты гостей на этом плане.

Джек расплылся в улыбке, увидев листок, который она протягивала.

— А где твоя комната, любимая? Здесь нет твоего имени, Или твой зловредный дядюшка заставляет тебя спать под лестницей? Или в конюшне?

— Моя комната в другом конце коридора, — проговорила она решительно. — И не называйте меня любимой.

— Я думал, вы хотите, чтобы я выглядел как настоящий влюбленный, — сказал Джек, поспешив за ней вниз по лестнице.

— Только в кругу чужих людей, — ответила она.

Он улыбнулся, обнажив белоснежные зубы, открывая перед ней дверь в гостиную.

— Я постараюсь помнить об этом, — сказал он. — Но я уверен, что вы мне напомните, если я вдруг забуду.

— Непременно.

ГЛАВА 7

Онория не могла вспомнить, что ела за обедом. Она не отрывала глаз от Джека Дерри и с затаенным дыханием следила, как он резал мясо, передавал блюдо тушеной моркови, подзывал лакея, чтобы тот подлил ему вина.

Она невнятно и неуместно отвечала на вопросы своего соседа, и тот, должно быть, подумал, что она никудышная собеседница. Но Онория не могла ни на чем сконцентрироваться, кроме человека, сидящего напротив. Девушка молилась про себя, чтобы он не совершил ничего такого, чем выдал бы себя.

Тетушка София, казалось, поддалась очарованию Джека, но это ни о чем не говорило. Учитывая пошатнувшееся состояние ее ума, она могла принять его за кого угодно — за любимого племянника, за давно умершего сына, или даже за одного из своих мужей. Она единственная могла бы объявить Джека самозванцем, и никто даже и ухом не повел бы.

Джек совершенно очаровал Софию, в этом не оставалось никаких сомнений. Она до сих пор считала себя неотразимой красавицей, а Джек в ее воображении играл роль верного рыцаря-поклонника. Он мог бы заслужить неумирающую преданность Софии — по крайней мере, до тех пор, пока она помнит его имя.

Несмотря на все опасения Онории, со стороны казалось, что Джек чувствовал себя в этом обществе как рыба в воде. Благодаря высокому росту его подержанный смокинг казался специально сшитым для него, а этот небрежно повязанный галстук придавал ему вид этакого франта.

Если бы Онория не знала, кто он на самом деле, она ни за что не догадалась бы, что он не настоящий джентльмен. И никто из дядиных гостей и не подумал бы, что меньше чем неделю назад он стоял под виселицей.

Однако, когда обед был в разгаре, Онория стала замечать, что Джек разошелся. Может, выпил слишком много вина? Мужчин еще ожидал послеобеденный портвейн. А что, если он даст волю своему языку? Онории-то рядом не окажется, и Бог его знает, сможет ли Эдмонд вовремя пресечь нежелательный разговор.

Вспомнив свой ужасный сон, Онория сжала в отчаянии кулаки. С того момента, как Джек вошел в дом, она уже не контролировала ситуацию. Джек играл теперь сам по себе, к добру ли только. Онория терпеть не могла такое состояние беспомощности. Но это придавало ей еще больше решимости во что бы то ни стало осуществить свой план. Она ни за что не хотела снова остаться беззащитной и без гроша в кармане.

Джека раздражал испытывающий взгляд Онории. Разве она не видит, что ее пристальный интерес привлекает к нему всеобщее внимание? Он еле подавил сильное желание выставить себя, а заодно и ее, посмешищем за обедом.

Но ему просто некуда идти, если его выкинут из Норкросса. После недели жизни с хорошей едой, чистой одеждой и мягкой постелью он стал снова ценить эти удовольствия. Джек не находил приятным снова оказаться предоставленным самому себе и без средств к существованию. Он отхлебнул еще немного вина. Джеку даже нравилась эта выжившая из ума старушка, сидящая рядом с ним. Она отличалась такой же эксцентричностью, как и ее внучатая племянница, но она хоть не навязывала свои сумасшедшие идеи другим.

Все это могло показаться даже забавным, если бы они с Онорией не находились в таком безнадежном положении. Возможно, ой сможет сделать карьеру на сцене, когда закончится этот маскарад; к тому времени он приобретет достаточно актерского опыта. Но чем бы он ни занялся, он не останется в Англии. Он устал постоянно скрываться.

Если Джек попадет во Францию, он станет всего лишь еще одним англичанином эмигрантом в этой стране, а в хаосе, который царил после падения Наполеона, для человека с его способностями возможностей предоставится более чем достаточно.

Слуги стали убирать скатерти, накрывая стол к десерту. Дамы вскоре покинут застолье, и он сможет спокойно вздохнуть. Не так уж легко казаться непринужденным под настороженным взглядом Онории.

Как только дамы ушли, Джек расслабился. Он поймал взгляд Эдмонда и насмешливо поднял бокал, приветствуя его.

— Портвейн, — Ричард Стерлинг передал Джеку бутылку.

Джек указал на свой бокал с вином.

— Мне этого достаточно, благодарю.

— Отличное вино. Изготовлено моим братом, упокой Господь его душу. Надо отдать ему должное, он разбирался в винах, — он подмигнул Джеку. — Держу пари, вы не найдете такого замечательного красного вина в Йоркшире.

— Едва ли.

Расслабившись на своем стуле, Джек благодушно оглядывался вокруг. Все как в былые времена собрались вокруг стола, наслаждаясь бокалом хорошего вина после обеда.

— В прошлом году ездил в Йоркшир пострелять дичь, — объявил Реджинальд Грос, адвокат. — Ничего особенного. А вы любите охотиться, Барнхилл?

— Если только верхом, — ответил Джек.

— Ах, вот как, — . сэр Ричард снова передал бутылку по кругу, и Джек в этот раз наполнил свой бокал, — да, именно, пустить гончих по следу. Жаль, что еще только август.

— Планируете выводить на охоту новых щенков в этом году? — спросил Лэзэм.

Кивнув в ответ, сэр Ричард принялся за подробный анализ достоинств и недостатков каждой из собак. Джек еле сдерживал зевоту. Плотно поев и выпив вина, он чувствовал, как сон одолевает его, а беседа не возбуждала его любопытства. Но все же здесь лучше, чем в гостиной. Обмениваться любезностями с пожилыми дамами слишком утомительно для него.

Он ухмыльнулся, представив, как Онория сидит там и терзается беспокойством. Вероятно, она ломает руки, боясь, как бы Джек не выкинул что-либо такое, что повергнет в прах весь дом.

Он подумал, что Онория плохо разбирается в людях. Джек знал, что был одним из немногих, кто смог бы осуществить этот шальной план. Но он не собирался убеждать ее в этом. Пусть себе беспокоится.

Он с трудом подавил зевок. Ричард Стерлинг, скорей всего, неисправимый осел, со своей неуемной страстью к собакам. У собак есть свое место — на охотничьем поле. Но Джек желал бы всегда оставаться к ним на таком же расстоянии, как и сейчас.

Недавний случай с этими проклятыми псами еще не изгладился в его памяти.

Эдмонд слегка подтолкнул Джека локтем, и тот поднял голову.

— Никогда бы не подумал, что молодой человек может заснуть после бокала послеобеденного вина, — — засмеялся мистер Мэйфлауер.

— Ему, наверно, уже пора в кровать, — заголосили все вокруг.

— Давно пора, — усмехнулся Джек, — уже скоро утро.

— Придется привыкать к деревенскому образу жизни, старина, — предупредил Эдмонд. — Обед в восемь, ужин в двенадцать и танцы до рассвета. Здесь все не так, как в городе.

— Переставь день и ночь местами, — добавил Мэйфлауер.

— Я постараюсь, — проговорил Джек с кривой усмешкой.

Сэр Ричард отодвинул свой стул.

— Время присоединиться к нашим дамам. Нельзя заставлять их ждать слишком долго. — Он по-отечески приобнял Джека за плечи, когда они выходили из комнаты.

София жестом пригласила Онорию сесть рядом ъ ней, когда дамы уединились в гостиной.

— У парня довольно приятные манеры для йоркширца.

— Йоркшир — не край света, тетушка.

— Нет, но это, конечно, и не Лондон. — София отпила чаю. — И все же я все время думаю, где бы я могла раньше видеть твоего мистера Барн-хилла. Его лицо кажется таким знакомым…

— Я еще не успела тебе рассказать, как замечательно я провела время у няни? Она милая, все стареет, но еще держится.

Онория не хотела, чтобы тетушка утруждала себя всякими догадками насчет сходства Джека с кем бы то ни было. Тетя имела привычку считать, что она со всеми знакома, но девушке становилось не по себе, что Джека с кем-то сравнивают. Она молилась про себя, чтобы не случилось ничего дурного, пока мужчины пили портвейн в обеденном зале. Онории становилось страшно, что она оставила Джека без присмотра, пусть даже Эдмонд и не спускал с него глаз. Но так или иначе, мужчины обсуждали свои мужские дела, и она уверяла себя, что Джек не оплошает.

Онория подняла взгляд, когда мужчины вошли в комнату. София дала знак Джеку, и он поспешил к ней.

— Онория рассказала мне, что вы заядлый охотник, мистер Барнхилл. Мой дорогой покойный муж так любил охоту. Ну да, он уходил из дома с первым звуком охотничьего рожка, и я не видела его до тех пор, пока они не перестреляли всю дичь в лесу.

— Вы не пробовали к нему присоединиться?

— Я! Охотиться? Бог с вами, нет, конечно, глупый мальчишка! — София кокетливо взбила прическу. — Я не из тех современных женщин, которые думают, что им следует делать все то, что делают мужчины, или даже больше. Хотя я прекрасно держусь в седле — многие мне об этом говорили.

— Какая жалость, что я этого не видел. Я восхищаюсь женщинами, которые умеют обращаться с лошадьми.

— Охотничий сезон не за горами, а? Хотел бы я заполучить некоторых щенков у вашего дяди, — подошел к ним Эдмонд.

— Тш-ш, — прошипела Онория, — миссис Болтон собирается сыграть на пианино.

Растянув губы в вымученную улыбку, Джек уставился в потолок. Если он перестанет контролировать себя, то может запросто заснуть и свалиться со стула. Может, это внесет некоторое оживление в атмосферу вечера.

Это, наверное, и есть отображение провинциальной жизни в миниатюре: нет ничего хуже, чем находиться по принуждению в одном доме в компании скучных, неинтересных людей, не имея никаких перспектив на развлечение или, хотя бы, на кратковременную передышку.

Внезапно у него перехватило дыхание. В тюрьме он тоже не питал никаких надежд на короткий отдых, но там ему не приходилось скучать. Ему приносили еду, вино, иногда приходила женщина. Не лучший вариант, но Джек не жаловался. Большинству его товарищей по несчастью были присущи прямота и честность, и он ценил это.

Джек взглянул на Онорию, которая что-то нашептывала Софии. Как долго продлится этот вечер? Когда он сможет уединиться в своей комнате? Онория наверняка промучает его здесь до самого конца.

Когда каминные часы отбили четверть десятого, Джек застонал. Он больше не выдержит. Разве Онория не видела, что с ним творится? Он встал.

— Наступило время для игр, — сказал он. — Не хотите ли поразгадывать какие-нибудь шарады?

Онория удивленно раскрыла глаза.

— Мне кажется…

— Я знаю! Но мы можем попробовать, например, «Поменяться местами» или «Король идет», — перебил ее Джек.

— Замечательная идея, просто замечательная! — София подтолкнула Онорию своей тростью. — Я уже сто лет не играла в эти игры!

— Очень хорошо, — проговорил Джек, взяв свободный стул и подсел к ней. — Живее, возьмите свои стулья и расставьте их по кругу.

— Что вы себе позволяете! — сердито зашептала Онория.

— Я хочу хоть как-то оживить вечер. А то здесь хуже, чем на похоронах.

— Эти люди не станут играть в глупые детские игры.

Джек показал на гостей, которые, смеясь, уже тащили в крут стулья.

— Это, наверно, самое потрясающее событие, каких давно не видел дом вашего дяди! — в восторге воскликнула София.

Онория все еще сомневалась, но Джек разошелся не на шутку.

— А теперь посмотрите, нет ли еще одного лишнего стула в комнате. Эдмонд, Онория, передвиньте ваши стулья, что вы медлите?

Когда все расселись по местам, Джек встал в центре, проговаривая и нараспев:

— Займи стул соседа, займи стул соседа!

Он медленно поворачивался в кругу, оглядывая каждого из гостей. Затем он скороговоркой выпалил: «Король идет!», все подскочили, и образовалась свалка, так как каждый хотел заполучить свободный стул. Сэр Ричард остался без стула, и София захихикала, радуясь его неудаче.

— Займи стул соседа, — пропел сэр Ричард, заняв свое место в центре круга.

Джек устремился к стулу напротив, который освободила Онория. Она обошла круг, отыскивая свободный стул, но все оказались заняты.

— Тебе водить, девочка! — сказала леди Хэмптон, стукнув тростью об пол. — Давай выходи, Норри!

После следующего круга игры мельком взглянув на Онорию, Джек изумился, увидев ее пылающие щеки, сияющие глаза и радость на лице. Она выглядела естественной и счастливой, он никогда еще не видел ее такой. Онория стала даже красивее.

К его удивлению, гости продолжали играть в эту игру больше получаса. Наконец, они объявили, что устали и решили отдохнуть.

София заявила, что она собирается идти спать, и Джек предложил ей свою руку. Онория последовала за ними.

— Я помогу тете Софии, — сказала она Джеку у лестницы. — Вы можете вернуться в гостиную.

— О, лапочка, позвольте ему проводить меня, — София вцепилась в руку Джеку. — Нет ничего лучше сильной мужской руки, на которую можно опереться.

София пристально смотрела на него, пока они поднимались по лестнице.

— Вы уверены, что мы не встречались раньше? Ваше лицо кажется мне таким знакомым.

— Возможно, на балу в Лондоне прошлой весной?

— О, какой вздор! — София игриво похлопала его по плечу своим веером. — Я не выезжала в город уже сто лет. Вы никогда, случайно, не бывали в доме моего внука?

— Не могу сказать.

— Приезжайте весной, — заговорщицки зашептала София. — Сад в это время просто великолепен.

Они остановились у дверей ее комнаты. Джек низко склонился перед ней.

— Весьма доволен нашим знакомством, леди Хэмптон.

— О, вечер получился чудесный. Я и не помню, когда в последний раз так веселилась. — Она одобряюще посмотрела на Онорию.

— Я искренне рада за тебя, моя дорогая.

Онория зарделась и поспешила провести Софию в ее комнату, в то время как Джек скрылся в твоей. Он ни за что не вернется в гостиную.

Но, по крайней мере, он не зря страдал, ему удалось, в конце концов, развеселить Онорию; она так смеялась во время игры. Обычно она беспокоилась, все время думая о краже ожерелья, о своем будущем и деньгах, растормошить ее составляло большого труда.

Ничего, скоро она научится не переживать о завтрашнем дне и получать все удовольствия от сегодняшнего, как научился, в конце концов, и он сам. Хотя до сих пор расплачивается за это умение. Он устал быть Джеком Дерри, устал быть тем, кем на самом деле не являлся; и устал от людей, которые вынуждали его к этому. Последний сын, легкомысленный повеса, благородный вор. Он не являлся ни тем, ни другим. Все хотели, чтобы он разыгрывал эти роли, а если не соответствовал им, то оказывался виноватым. Когда этот глупый фарс закончится, он станет самим собой и прекратит прикидываться кем бы то ни было. Он сам решит, как распорядиться своей судьбой, а все пусть катятся ко всем чертям.

Хотя — какой-то придирчивый внутренний голос спрашивал, не этим ли он и занимался всю свою жизнь. Делал все, что хотел, не думая о том, какие последствия это могло навлечь на него и окружавших его людей. Из-за этого легкомыслия он чуть не оказался на виселице.

Да, наверно, нехотя признался Джек сам себе. Но все-таки он вынес из всего случившегося какой-то урок и не хотел, чтобы все это снова повторилось. Если он прекратит подстраиваться под требования различных людей с извращенными представлениями и будет прислушиваться к своему внутреннему голосу, то сможет все исправить. Теперь у него появились свои, лучшие намерения в жизни…

В представлениях же Онории Стерлинг он оставался всего лишь вором, но она поздравляла себя, что сумела найти такого благовоспитанного. Она считала, что это благодаря ее усилиям он превратился из отщепенца в джентльмена. На самом же деле такое превращение было просто невозможно.

Уступая, он подыгрывал ей, но как можно оставаться такой слепой! Разве она не видела, что он всегда являлся большим, чем обыкновенный заурядный вор! Как глупо! Она ждала от него, что он окажется таким, каким его желала видеть она. Также, как и его отец.

Джек застыл при этом ненавистном ему воспоминании. «Джек, я разочаровался в тебе, ты плохо занимаешься. Я принял решение относительно твоего будущего. Джек, ты поступишь так, как тебе велено!» Но Джек не желал быть ничьей марионеткой. Ни отца, ни, тем более, Онории. Если это ей не по вкусу, пусть поищет себе другого компаньона.

Скинув туфли и сюртук, он прилег на кровать, но оставался в каком-то тревожном беспокойном состоянии еще некоторое время.

В коридоре стало шумно, гости расходились по комнатам. Пришло время, чтобы осмотреть дом.

Он подождал, пока улегся шум, затем приоткрыл дверь и выглянул. Только свеча на подставке и конце коридора, зажигаемая на ночь, слабо светилась в кромешной тьме. Выскользнув, он прошел на лестничную площадку и стал осматривать коридор, где находились спальни.

Джек уже собирался спуститься вниз по лестнице, как вдруг услышал легкий щелчок дверного замка. Он отступил в тень, увидев, как Эдмонд вышел из своей комнаты и, крадучись, двинулся по коридору. Он слегка дотронулся до ручки какой-то двери, та приоткрылась, и Эдмонд проскользнул внутрь.

К кому он мог пойти в столь поздний час? Совершенно ясно, что ни к леди Болтон, ни к миссис Мэйфлауер. Джек посчитал двери, затем нырнул в свою комнату и достал план, начерченный Онорией.

Найдя нужную комнату на плане, он удивленно поднял брови. Онория. Но они же двоюродные брат и сестра, вероятно, они о чем-нибудь договаривались, так как днем не представилось такой возможности. Наверно, они решали какие-нибудь финансовые дела, Онория же сказала ему, что потратила все деньги, которые занимала у Эдмонда.

Да можно найти сколько угодно причин для свидания наедине.

Но по опыту Джек знал, что существует лишь одна причина для ночных визитов к молодой девушке. И это объясняло, почему Эдмонд так желал помочь Онории. Все становилось совершенно ясно. Вероятно, их связывало еще что-то, помимо родственных обязательств.

Джеку не понравилось, что Эдмонд находился наедине с Онорией в ее комнате. И еще меньше ему нравилась мысль, что они, скорей всего, любовники. И не потому, что Джеку самому нравилась Онория. Это могло навлечь всевозможные неприятности на него самого. Он оказался третьим лишним. Если все провалится, то Джек не сомневался, что всю вину переложат на него, и его шея снова окажется в петле.

ГЛАВА 8

Джек проснулся рано, чего обычно с ним" не случалось в прежние дни, а стало привычкой лишь в тюрьме. Сколько времени пройдет, прежде чем он сможет снова спать беспробудно до полудня, как раньше?

Когда он спустился в обеденный зал, там никого не оказалось, но стол уже сервировали. Джек угостился толстым ломтем хлеба с несколькими кусочками холодного телячьего языка, запив желанной поутру чашечкой кофе. Он поднял глаза, когда скрипнула дверь, и улыбнулся вошедшей в комнату Онории.

— Доброе утро, — сказал он, вставая, чтобы предложить ей стул.

— Чай или кофе?

— Чай, пожалуйста.

— Хорошо ли вы спали?

— Я думала, что почувствую себя спокойно в своей комнате, но мне вдруг стало неуютно в ней. Я поняла, что этот дом больше не принадлежит мне.

Джек пристально на нее посмотрел.

— Эдмонд скоро спустится сюда?

— Он, вероятно, еще спит. Обычно он поздно истает.

— Жаль. Я думал, он сможет показать мне имение.

Лицо Онории просветлело.

— Не хотели бы вы прогуляться верхом? У дяди прекрасные лошади.

— Я подожду Эдмонда.

— А когда мы с вами осмотрим дом?

— Можно сейчас, какая разница, . — пожал плечами Джек.

— Может, захватите с собой ваш план?

— Зачем? Вы же все мне покажете.

— Я думала, вы захотите отметить на плане все, что покажется вам подозрительным или заинтересует вас. Для того, чтобы потом более тщательно осмотреть эти места.

— У меня отличная память. — Джек постучал пальцем по голове.

Онория быстро закончила завтрак.

— Два наиболее вероятных места, где может храниться ожерелье, — кабинет или дядина комната, но мы не можем зайти туда сейчас. Обе комнаты закрываются.

— Это не проблема, — сказал Джек, — если только вы найдете подходящие инструменты.

— Вы знаете, как вскрывать замки?

— У меня есть кое-какие навыки в этом деле, — скромно кивнул головой Джек.

— Хорошо. Мы сможем попробовать пробраться в кабинет сегодня вечером, когда дядя отправится спать.

Онория повела его через холл в библиотеку, но Джек вдруг остановился.

— Не торопитесь. — Он встал на колени и принялся ощупывать деревянные панели, которые покрывали стены холла. — Ожерелье могли спрятать под одной из этих панелей.

Онория метнула на него неодобрительный взгляд.

— Не позволяйте вашему воображению завладеть вами. — Она толкнула дверь в библиотеку, Джек прошел за ней. — Эта комната не такая уединенная, как кабинет, но здесь легко спрятать вещь между книг.

Джек посмотрел на переполненные книжице стеллажи, заполнявшие простенки между окнами.

— Понадобится уйма времени, чтобы просмотреть все книги.

— Вы считаете маловероятным, что он спрягал ожерелье здесь?

— Он мог спрятать его где угодно. — Джек взял с полки толстый том и сдул с него пыль. Он мог вскрыть переплет и спрятать все, что захочет, между корочками.

На лице Онории отразился испуг.

— Не хотите ли вы сказать, что нам придется просмотреть все книги до единой?

. — Не думаю, более вероятно, что он спрятал драгоценность где-нибудь в другом месте. Я не собираюсь тратить тут понапрасну время, пока мы не проверим все другие возможные варианты.

— Я хочу начать прямо сейчас. Мне необходимо как можно быстрее найти ожерелье.

— Вы же знаете «всех слуг в доме. Попробуйте достать ключи от кабинета и спальни вашего дяди. Мы сэкономим время, и мне не придется возиться с замками. Попытайтесь выманить дядю из дома под каким-нибудь предлогом, чтобы я смог обыскать эти две комнаты.

— Постараюсь.

; Джек провел пальцем по корешкам книг и скорчил гримасу, наткнувшись на латинские названия. Господи, как он ненавидел латынь! Однажды она отравила ему существование, а последующие годы лишь доказали ее бесполезность.

Повернувшись, он увидел Онорию, стоящую посреди комнаты с задумчивым видом. Он обезоруживающе улыбнулся.

— Вы уверены, что в доме под лестницей нет потайной комнаты, а за камином — потайного хода? Тогда все станет намного яснее.

— Здесь ничего подобного нет. Джек направился к выходу.

— Куда теперь, дорогая?

Онория пропустила мимо ушей это обращение

— Мы можем осмотреть весь первый этаж, если, конечно, вы не хотите спуститься в подвал.

— Оставим это на потом. — Он повернулся к ней. — Не забыли ли вы сообщить мне что-либо важное?

Онория остановилась в дверях.

— Что такое?

— Как выглядит это чертово ожерелье?

Она уставилась на него немигающим взглядом.

— Вы хотите сказать, что вы не заметили его вчера?

— Кто-то надевал его? Кто? Онория гневно всплеснула руками.

— 'Я начинаю понимать, почему вас поймали и почему вы оказались в тюрьме. Вы не так наблюдательны, как мне показалось.

Она снова прошла через холл и распахнула дверь в гостиную. Джек прошел вслед 'за ней по пятам к камину.

— Посмотрите, — показала она на картину, висящую над камином.

С потемневшего от времени портрета смотрела дама, одетая по моде семнадцатого века с маленькой плешивой собачонкой на руках. Джек вспомнил, что вчера он мимоходом посмотрел на эту картину, но почти сразу отвернулся, увидев эту собаку.

Сейчас он внимательнее рассмотрел картину, и у него перехватило дыхание.

Джек не был ювелиром, но видел, что Онория Стерлинг не солгала ему — ожерелье на шее женщины на портрете стоило целого состояния. Оно состояло из такого количества бриллиантов и рубинов, что на них можно было купить пол-Европы. Один из центральных камней позволил бы человеку безбедно жить не одно десятилетие.

— Как оно досталось вашей семье?

— Насколько мне известно, его выиграли в карты. Первоначально оно принадлежало жене какого-то герцога королевской крови. — Она встрево-женно посмотрела на него. — Получится ли продать его?

Джек сомневался, что в стране найдется скупщик краденого, который рискнул бы взять это ожерелье. Оно слишком примечательно, его легко опознать. Если только разделить ожерелье на части и продать по камешку. А это еще большее преступление, чем просто украсть его.

Он отвернулся от картины. Да, это не какая-нибудь дамская безделушка. Джек еще никогда в жизни не видел более ценной вещи, а он-то разбирается в драгоценностях. Никто, а тем более такой надменный высокомерный человек, как сэр Ричард, не закроет глаза на эту кражу, позволив ей пройти безнаказанно.

— Давайте осмотрим остальную часть дома, — цредложил Джек.

В то время как они бродили по этажам, осматривая все закоулки в доме, Джек вновь и вновь удивлялся целеустремленности Онории во что бы то ни стало добыть это ожерелье. Эта решимость и восхищала, и пугала его, потому что, если бы дело дошло до выбора между ожерельем и собственной безопасностью, он знал, что выберет. Но он также знал, что Онория сделает другой выбор. И ему следовало об этом помнить. Девушке необходимы деньги, чтобы устроить свою жизнь, она реально смотрит на вещи. Онория может оставаться мягкосердечной и уступчивой в одном, но Джек уже знал, что она также может проявить бульдожью хватку, если дело касалось чего-то важного.

Ожерелье, конечно, являлось фамильной драгоценностью, но ей оно необходимо только ради денег.

А денег оно могло принести море. Столько, что он начал подумывать, что его вознаграждение в шестьсот фунтов слишком мало. Он мог бы и пересмотреть свой договор с Онорией.

Во время ленча Джек чувствовал, что его силы истощились, а нервы на пределе. Он увидел в Норкроссе столько всего, что от впечатлений кружилась голова. Он осмотрел каждый уголок — от винного погреба до чердака. Онория оказалась добросовестным гидом, такая же скрупулезная, как и старая миссис Бенсон.

Миссис Бенсон. Джек все еще вздрагивал, вспоминая ее. Она служила экономкой в доме отца во времена его детства. «Ярость богов» — так он ее часто называл. Может быть, она до сих пор терроризирует маленьких детей в доме, бесшумно подкрадываясь и жестоко наказывая их за маленькие

Шалости. Казалось, она предвидела все их проказы и поэтому ей удавалось их поймать. Джек нахмурился. Почему он так часто стал вспоминать прошлое? Он провел несколько месяцев в тюрьме, был на шаг от смерти, ни разу не разбередив душу воспоминаниями прошлого.

Зато теперь эти воспоминания, казалось, преследовали его. Хотя он всеми силами старался все забыть.

С тех пор, как Онория спасла ему жизнь, он не мог избавиться от картин прошлого. Казалось, чем дольше он разыгрывал роль Джентльмена Джека, тем настойчивей его настоящее «я» пыталось прорваться наружу. Этого нельзя допускать. Он не являлся тем, кем его видела Онория, но и не стал Джеком прежних дней. Этот Джек давно умер в нем. Он хотел, чтобы все оставалось так, как есть, иначе эта боль его не отпустит.

Судорожно впиваясь ногтями в ладони, он проклинал Онорию за то, что она втянула его в это дело, разбередив тем самым воспоминания, которые он так долго пытался заглушить. За несколько дней она свела на нет все то, чего он добивался многие годы. Лучше бы она позволила ему умереть.

Бр-р! Джек посмеялся над собой за свои глупые мысли. Лучше жить с тяжким грузом воспоминаний, чем умереть. Ощутив дыхание смерти, Джек теперь ценил жизнь, как никогда. Ему только не нравились все эти сложности. Онория хотела, чтобы он думал только о ее проблемах, тогда как он желал думать только о себе. И чем дольше он находился в этом доме, тем труднее становилось освободиться от чувства долга перед Онорией, тем больше он боялся обмануть ее ожидания. Он

почти ощущал, как невидимые нити обязательств опутывали его, и от страха по спине ползли мурашки.

— Я недолго посижу с тетей Софией, — прошептала ему Онория, когда они вышли из комнаты после ленча. — Когда она заснет, я приду за вами. Вам нужны вещи моего отца, которые я обещала принести?

Джек кивнул. Он предпочел бы укрыться в своей комнате, чем провести час-другой с гостями дяди Ричарда. Кроме того, что они все были, по крайней мере, лет на тридцать его старше, они, к тому же, просто помешались на разговорах об охоте. Он мог обсуждать все, что угодно, касающееся лошадей, но охота, охотничьи собаки, разные там фазаны не являлись его излюбленной темой.

Ожидая Онорию, Джек еще раз просмотрел ее тщательно вычерченный план дома. На текущий момент гости занимали меньшую часть комнат, хотя еще не все приехали. Прежде чем в дом прибудет принц, должны приехать еще несколько человек.

Выглянув в окно, он увидел Онорию, возвращающуюся из сада. Может, она снова встречалась со своим кузеном? Джеку все еще не верилось в это, несмотря на то, что он собственными глазами видел ночную вылазку Эдмонда.

Но, насколько он мог судить, Онория даже толком не знала, как реагировать на ухаживания мужчин. Джек не мог понять, почему он не представляет Онорию и Эдмонда вместе. Ничто не указывало на их близость, хотя, бог его знает, Онория — прирожденная актриса. Он не сомневался в ее таланте и в том, что она могла изобразить полное безразличие к Эдмонду на публике, в то же время развлекаясь с ним в своей спальне по ночам. Ему нужно хорошенько понаблюдать за ними. Он должен быть в курсе всех событий, от этого зависела его жизнь.

Послышался легкий стук в дверь.

— Да?

— Пойдемте со мной, чемодан в моей комнате, — прошипела Онория, просунув голову в дверь.

Притворяясь удивленным, Джек, запинаясь, проговорил:

— Вы просите меня пройти с вами в вашу комнату?

— Я думаю, это более благоразумно, если, конечно, вы не предпочитаете сидеть посреди коридора.. — Уверяю вас, нас никто не побеспокоит.

Маленький кожаный чемоданчик стоял у кровати Онории. Заперев дверь на ключ, она склонилась над чемоданом.

— Это, кажется, подойдет, — сказал Джек, поднимая блестящий серебряный предмет. — Компас. Это мне пригодится для верховых прогулок по окрестностям.

— Вам не следует ездить одному. Я или Эдмонд можем составить вам компанию.

— Нарисуйте мне карту. Я люблю совершать верховые прогулки в одиночестве. — Он заглянул и чемодан, рассматривая его содержимое. — Ваш отец не носил монокль? Мне хотелось бы также высокомерно рассматривать леди Хэмптон, как это делает она.

Он поднес воображаемое стеклышко к глазу, сморщив нос.

— Нет ли между нашими семьями какой-либо давней связи? — прогнусавил он, подражая Софии. — Не учился ли ваш отец с моим кузеном одной школе?

— Прекратите, — захихикала Онория. Опустив взгляд, Джек посмотрел на нее с напускным презрением.

— Моя дорогая, разве вы не знаете, что молодые благовоспитанные барышни не должны перебывать старших?

— О, простите меня.

— Это ни о чем не говорит. Иметь полезные | связи — это хороший тон. А у меня очень много связей.

Онория присела у стены, умирая от смеха.

— Жаль, что папа не носил монокль. Мне бы хотелось увидеть эту сцену между вами и тетей Софией.

— Я попрошу леди Хэмптон одолжить свой лорнет.

Он засунул руку в карман сюртука, достав воображаемую табакерку подчеркнуто небрежным жестом, открыл ее, положил щепотку воображаемого табака на ладонь и, громко сопя, вдохнул. Затем передал невидимую коробочку Онории.

— Попробуйте, моя милая, — проговорил он, подражая голосу Реджинальда Гроса, — это такая утонченная привычка.

— Где вы научились так мастерски пародировать людей? Наверно, вы прирожденный артист.

— Возможно, я упустил свое настоящее призвание. Мне следовало покорить сцену.

Онория отвернулась, продолжая разбирать вещи в чемодане. Она вытащила массивные золотые часы с цепочкой.

— Это папины любимые часы, они достались ему от отца. Папа с ними не расставался.

Джек уловил грустные нотки в ее голосе, когда она сказала это, передавая ему часы.

— Как погиб ваш отец?

— Глупо погиб. Несчастный случай. Карета перевернулась, и он сломал себе шею.

Джек сочувственно погладил ее по руке.

— Простите, Норри.

— Спасибо, — ее голос прервался. — Для меня это явилось потрясением. Я думала, мы будем вместе всегда.

— Вы, по крайней мере, сожалеете о его смерти. Я молил бога о кончине своего отца.

— Вы не ладили с ним?

— Это мягко сказано. Мы презирали друг друга.

— Это ужасно.

— Я не думаю, что это очень его волновало. Онория дотронулась до его руки.

— Как печально. Не удивительно, что вы сбились с пути истинного. Вашему отцу следовало бы уделять вам больше внимания.

— О, он старался, но я сопротивлялся, как мог.

— Он знал об этом… суде над вами?

— Я не видел необходимости информировать его. Мне кажется, моей семье совершенно безразлична моя судьба.

— Какие ужасные люди!

В глазах Джека засветился озорной огонек.

— Жалеете меня? Многие женщины тоже проявляли ко мне сочувствие.

Онория с шумом захлопнула крышку чемодана.

— Мне кажется, вы сами себя жалеете.

— Вовсе нет. Мне нравится мое одиночество. Семья — это абсурдное понятие. Лучше заботиться только о себе.

— Тогда, надеюсь, вам понятно, почему мне так необходимо это ожерелье. — Выражение ее лица стало жестким. — Найдите его для меня.

После того, как Джек ушел, Онория задумалась над тем, что он ей рассказал. Что произошло в их семье? Почему он так отдалился от всех, что даже не захотел, чтобы они узнали о его смерти. Не потому, что это заставило бы их страдать, а потому, что их присутствие не облегчило бы его боль. И после того, что он ей сказал, Онория сомневалась, что они приехали бы в Гортон, даже если бы Джек попросил их об этом.

Ее охватила невыразимая грусть. Джек был также одинок, как и она. Если только он сказал ей правду. Его печальная история могла оказаться выдумкой, чтобы вызвать ее сочувствие.

Хотя Онории казалось, что он вряд ли выдумал такое, разве только преувеличил. В его горьких словах сквозила боль, это свидетельствовало о том, что он не лгал. Онория не сомневалась, что Джек ушел от своей семьи. Они отвергли его, заставив тем самым вступить на скользкую дорожку? Или их потрясли сообщения о его преступлениях?

Во всяком случае, теперь ей стало многое понятно — его образованность, воспитанность, хорошие манеры. Несмотря на его репутацию, Онория и раньше подозревала, что он из приличной семьи. В глубине души девушка жалела его.

Она потеряла отца, но знала, что он любил ее до последнего дня, когда нелепая случайность оборвала его жизнь. Из рассказа Джека она поняла, что его отец никогда не любил его и не заботился о нем. Немудрено, что Джек стал преступником.

Они с Джеком, в сущности, были не ?акие уж разные. Он так же, как и она, нуждался в чьей-либо заботе. Онория с тех пор, как умер отец, не переставала искать того, кто полюбил бы ее; и деньги от продажи ожерелья не смогли бы ей этого заменить.

Ближе к полудню Онория пошла искать дворецкого. Она нашла Пламмера в обеденном зале, тот убирал серебро.

— Мне не хотелось бы вас беспокоить, Пламмер, — извиняясь, сказала она.

— Ничего, мисс.

— Дядя Ричард волнуется, все ли в порядке к приезду принца. Я знаю, что все в доме заняты делом и поэтому, чтобы не надоедать вам беспрестанно, я подумала, что могу взять у вас на хранение ключи на эти дни.

Дворецкий, казалось, не спешил с выполнением ее просьбы.

— Я, конечно, оставлю вам ключи от погреба и от шкафа с серебром, — уверила она. — Я знаю, что там все в полном порядке. Я больше беспокоюсь, как обстоят дела в некоторых свободных комнатах и кабинете.

Пламмер добродушно улыбнулся. ; — Я согласен с вами, мисс. А вы мне скажете потом, если что-то не так. Мне нужно знать, не уклоняется ли кто-либо из слуг от своих обязанностей, — он передал ей одну из связок ключей. — Большое спасибо, Пламмер. Я уверена, что все приготовили как следует. — Хорошенько следите за ключами, мисс, — предупредил он. — Надеюсь, вы их не потеряете, ведь мы ожидаем прибытия остальных гостей. — Я буду хранить их, как зеницу ока, — отозвалась Онория, взбегая по ступенькам. Она спрятала ключи под матрасом Джека. Где-то на этой связке висел ключ от дядиного кабинета. Сегодня ночью Джек сможет, не торопясь, обыскать эту комнату.

Ей стоило больших усилий скрывать свое волнение, пока она не смогла после обеда отвести Джека в сторонку.

— Я достала ключи, они у вас под матрасом. Мне пришлось взять у Пламмера всю связку, ключ от дядиного кабинета на ней. Приходите ко мне в комнату через час после того, как все разойдутся на покой.

— Я рад встречаться с вами в вашей комнате в любое время.

Онория рассердилась.

— Не кривляйтесь. Нам предстоят поиски ожерелья сегодня ночью.

— Как я могу забыть. А Эдмонд тоже придет?

— Вы хотите, чтобы он помогал вам?

— Нет, — отрезал Джек. С него достаточно и Онории. Он не желал, чтобы и Эдмонд мешался у него под ногами.

— Ключ от дядиной спальни тоже на связке. Он планирует завтра выехать с гостями в Сиренкестер, и вы сможете обыскать комнату в его отсутствие.

— Завтра вечером вы можете стать богатой дамой, — усмехнулся Джек.

— Надеюсь.

Двумя часами позже Джек тихонько постучал в комнату Онории и проскользнул внутрь, когда она открыла дверь.

— Готовы? — спросил он, заговорщицки подмигнув ей.

Онория взяла со стола свечу и последовала за ним в коридор. В доме царили тишина и полутьма, которые скорее успокаивали, чем устрашали. Ночью никто не помешает их поискам. Онория на цыпочках пошла за Джеком к кабинету.

Джеку пришлось немного повозиться, прежде чем он нашел нужный ключ. Затем он отпер дверь, и они вошли в кабинет. Чтобы обыскать его, могло потребоваться много времени, так как дядя сделал перестановку соответственно своему вкусу, заменив вещи брата своими. На стене висели картины — все изображали собак; большой письменный стол красного дерева выделялся на фоне остальной мебели.

— Сначала нужно посмотреть в столе, — сказал Джек. Он попробовал выдвинуть первый ящик, но тот не открывался.

— У вас, конечно, нет ключей от этого стола?

— Кажется, вы говорили, что умеете вскрывать замки, — ехидно ответила Онория.

— Не все замки, — уточнил Джек, опустившись на колени, чтобы лучше осмотреть стол. — Если бы я взял нужные инструменты…

— Что вам нужно?

— Дайте шпильку.

Онория вытащила одну из прически и протянула ему.

— Посмотрите за картинами, — сказал Джек, зажигая другую свечу. — Я попробую открыть замок.

Онория знала, что за картинами нет никаких тайников, но решила все-таки проверить. В конце концов, Джентльмен Джек, который заслужил свою репутацию на нескольких дерзких кражах, знал, что делал. Не могла же она спорить с ним.

— Здесь ничего нет, — проговорила она наконец.

Джек, сидя на коленях, продолжал возиться с замком, на его лице отразилось разочарование. Он указал на антикварный шкаф у противоположной стены.

— Посмотрите там. Я все-таки хочу открыть этот замок.

Онория заглянула через стекло шкафчика. Она не видела ничего такого, где можно спрятать ожерелье, но открыла дверцу и внимательно осмотрела каждый предмет.

— Проклятие!

Онория подскочила, обернувшись к Джеку. — . Что случилось?

— Шпилька тут не поможет, — вставая с колен, проговорил он и наморщил лоб в раздумье. Затем вывернул на ковер содержимое своих карманов. Посыпались гвозди, куски проволоки, вилка, перочинный ножик и еще какие-то предметы, которые Онория не смогла распознать.

— Где вы все это нашли?

— Тут, там, — Джек поднял перочинный ножик и вставил тонкое лезвие в замок. — Вы бы удивились, посмотрев, что только не валяется вокруг дома. А теперь подержите свечу так, чтобы я мог видеть, что я делаю. Онория перегнулась через его плечо, завороженно глядя, как он пробовал открыть замок всеми предметами по очереди.

— Вы думаете, получится?

— Нет, если вы не прекратите лить на меня расплавленный воск.

Она отступила назад.

— Не думала, что так трудно открыть замок.

— Я могу в одну минуту сорвать его, но тогда ваш дядя заподозрит неладное.

— Да, я знаю, вы делаете все, что в ваших силах.

— Спасибо, — вздохнул Джек.

Прошло двадцать томительных минут, прежде чем он открыл замок. Онория нетерпеливо схватилась за ручку ящика и выдвинула его.

— Кажется, здесь нам ничего не светит, — разочарованно подытожил Джек, перебирая его содержимое.

Онория пошарила рукой в ящике. Перья, бумага, сургуч, булавки — все то, что обычно хранится в письменном столе.

Ожерелья здесь не было. Опустившись на колени, она также быстро обыскала другие ящики.

— Одни бумаги, — проговорила она наконец. — Что нам делать?

— Давайте хорошенько осмотрим всю комнату.

Продолжая поиски, Джек приподнимал каждую картину, ощупывая пальцами оборотную сторону в надежде найти следы тайника. Приглушенный шум в коридоре заставил его подскочить.

— Что это? — испуганно прошептала Онория.]. Джек схватил ее за руку, сел в кресло и силой

притянул ее к себе на колени.

— Теперь посмотрим, действительно ли вы хорошая актриса.

С этими словами он схватил ее за голову руками и впился поцелуем в ее губы. Онория чуть не задохнулась от неожиданности. Дверной замок щелкнул, и дверь со скрипом отворилась.

ГЛАВА 9

Ошеломленная таким внезапным натиском Джека, Онория не сопротивлялась, она полностью растворилась в его поцелуе, не сознавая, что делает. Его поцелуй оказался настойчивым, горячим, головокружительным!

— Что здесь происходит? — услышали они мужской голос.

Джек поднял голову.

— А, это вы, Эдмонд.

— Что, черт побери, вы тут делаете?

— Я подумал, что это сэр Ричард. Лучше, если меня поймают за кражей нескольких поцелуев, чем ожерелья.

— Отпустите же меня, — тихо проговорила Онория.

— А разве вам этого хочется? — спросил Джек. Она задрожала, увидев настойчивый взгляд его

теплых карих глаз.

— Джек…

— Хорошо. — Он отпустил ее, и она проворно спрыгнула с его колен.

— Что вы здесь делаете? — снова спросил Эдмонд.

— Не валяй дурака, Эдмонд, — сказала Онория. — Мы искали ожерелье.

— Почему вы мне не сказали?

— Мы подумали, что это ни к чему, — пояснил

Джек. — Зачем лишний раз подвергать вас опасности?

— А вы не подумали, что подвергаете опасности Онорию? Я настаиваю, чтобы вы предупреждали меня, когда собираетесь производить поиски. Мало ли что может случиться!

— Думаю, Джек сможет защитить меня от дяди Ричарда, — невозмутимо сказала Онория.

Джек притянул ее к себе за талию.

— Он хочет знать, кто защитит вас от меня. Онория отстранила руку Джека и строго посмотрела на кузена.

— Если бы я не доверяла Джеку, я не привезла бы его сюда.

Эдмонд отвернулся, дожав плечами.

— Думаю, вам виднее.

— Нам придется завтра продолжить поиски, — сказала Онория Джеку, задувай свечи, — если вы, конечно, не найдете ожерелье в его комнате.

— В чьей комнате? — насторожился Эдмонд.

— В дядиной.

— Вы думаете, он там спрятал ожерелье? Джек запер за собой дверь в кабинет.

— Скорее там, чем на кухне.

— Не слишком ли это опасно? Что, если он застанет вас?

Онория улыбнулась.

— Неужели ты в самом деле думаешь, Эдмонд, что я этого не предусмотрела? Дядя Ричард уедет в Сиренкестер. Джек успеет обыскать комнату.

— Как здорово, — кашлянул Эдмонд.

— Приятных сновидений, — пожелал Джек, когда они подошли к дверям комнаты Онории. Он поцеловал ей руку, затем медленно направился к своей спальне.

Эдмонд подождал, пока дверь в комнату Джека закроется, затем затолкнул Онорйю в ее комнату. Он пришел в ярость, подумав, что эта девчонка могла разрушить все его планы без его ведома. А если бы она этой ночью нашла ожерелье?

— О чем ты думала, отправляясь на поиски без меня?

— Я не думала, что понадобится твоя помощь. Он еле сдерживал свое возмущение.

— Я не доверяю этому типу.

— Уж не думаешь ли ты, что он ударит меня по голове и возьмет себе это ожерелье? Или посягнет на мою честь?

— По-моему, он уже пытался.

— Бели бы ты не помешал нам, он не стал бы так себя вести. А, кстати, что тебя принесло в кабинет дяди?

— Я хотел спуститься в библиотеку за книгой и увидел свет, который сочился из-под двери.

— Хорошо, что Джек быстро среагировал. Даже если бы пришел дядя Ричард, он не смог бы обвинить двух влюбленных за то, что им захотелось побыть наедине.

— И если бы пришел ваш дядя, вы бы оказались замужем за этим парнем и даже не имели бы возможности, чтобы отказаться.

— Я уверена, дядю Ричарда не волнует моя жизнь. Даже если бы он застал Джека в моей постели, он бы просто закрыл дверь.

— О! Онория! Как ты можешь так говорить! Она усмехнулась.

— Эдмонд, я знаю, что делаю и как мне себя вести и с дядей Ричардом, и с Джеком. Если ты собираешься и дальше проявлять столько беспокойства по этому поводу, я отправлю тебя обратно в Йоркшир, прежде чем все закончится.

Лицо Эдмонда вмиг покрылось испариной.

— Нет, нет. Я останусь. И я постараюсь больше не вмешиваться. Но ты же знаешь, я беспокоюсь за тебя. Ты же моя кузина, и я должен присматривать за тобой.

— Я ценю это. Ты очень мне помог.

— Я презираю твоего дядю за то, что он сделал, и очень хочу, чтобы все узнали о его предательстве.

— ' Все, что я хочу — найти ожерелье. — Онория зевнула. — А теперь отправляйся спать. Не забудь, что мы завтра едем в Сиренкестер. Не хочешь ли поехать в карете с тетушкой Софией?

— Мы с Мэйфлауером собираемся осмотреть лошадей.

— Давай скрестим пальцы на счастье, чтобы Джеку завтра повезло.

Эдмонд коснулся губами ее лба.

— Только ради тебя, надеюсь, что так и случится.

Онория выпроводила Эдмонда, посмотрела, как он пошел по коридору, и заперла дверь.

Но когда дверь за Онорией закрылась, он прошел мимо своей двери и спустился по черной лестнице. Пройдя весь первый этаж, Эдмонд взбежал ; по центральной лестнице и повернул в сторону старого крыла здания. Остановившись у дверей спальни сэра Ричарда, он тихонько постучал.

— Кто там?

— Это я, Стефенсон.

Сэр Ричард открыл дверь, впустив его.

— Они только что обыскивали ваш кабинет, — сообщил Эдмонд ему.

Сэр Ричард сощурил глаза.

— Итак, она посвятила его в свои планы? Вероятно, он мечтает о ее приданом? Или, может быть, он сам хочет завладеть ожерельем?

— Я действительно застал их в объятиях друг Друга.

— Хм, — сэр Ричард нервно зашагал по комнате. — Ну, ему легко разыгрывать из себя влюбленного, если он хочет всех надуть. Они любовники?

— Не думаю.

— Что они намерены предпринять дальше?

— Барнхилл собирается обыскать вашу комнату, когда вы уедете в Сиренкестер.

— Хорошо, хорошо, — закивал головой сэр Ричард. — Они делают все так, как я и предвидел. Два идиота.

— Могу ли я еще чем-нибудь вам помочь?

— Нет, я сам с ними справлюсь. Я подурачу их еще некоторое время, а потом позволю им «найти» копию.

— Онория говорила что-то насчет поисков завтра.

Сэр Ричард похлопал Эдмонда по плечу.

— Хорошо сработано, старина. Не могу выразить словами, как я благодарен тебе за то, что ты рассказал мне их историю. Она попадется к нам в ловушку, эта маленькая интриганка.

Эдмонд подобострастно улыбнулся. Это не знающее меры доверие, которое сэр Ричард проявлял к нему, вскоре должно принести свои плоды.

Эдмонд заранее предвкушал свой триумф, когда выполнит все, что задумал. Он не думал, увидит ли когда-нибудь еще Онорию, сэра Ричарда, Йоркшир и вообще Англию. Как только он заполучит ожерелье, он сможет чувствовать себя королем везде, куда ни поедет.

Джек собирался отведать жареных почек, когда Онория вбежала в комнату.

— Дядя Ричард и гости собираются уезжать.

— О, как я хочу поехать с вами! Я так люблю старинные церкви!

— Постарайтесь сдерживать свое разочарование. Мы возьмем с собой провизию, так что раньше четырех нас не ожидайте. У вас куча времени, и никто вас не побеспокоит.

— А что, если кто-нибудь поинтересуется, почему я не еду?

— Скажите, что у вас мигрень или расстройство желудка.

— — А если я найду ожерелье в ваше отсутствие?

— Спрячьте его под подушку, пока я не вернусь. В самом деле, Джек, неужели я должна давать вам указания всякий раз? Хоть раз подумайте своей головой.

Джек что-то проворчал себе под нос, но Онория совсем не расстроилась, не расслышав, что именно он сказал.

— Мне пора собираться. Я обещала тете Софии, что поеду с ней.

— Желаю приятно провести время, — помахал ей Джек.

София посмотрела в лорнет на вошедшую в гостиную Онорию, затем прищурилась.

— А где ваш красавчик? Я хотела бы, чтобы он ехал в карете вместе с нами.

— Джек? Он хочет остаться дома. Сказал, что него заболела голова.

— Тогда я тоже остаюсь. Не хочу без толку тратить время в компании этих болтливых сорок.

— Но, тетушка, — быстро проговорила Онория, — ты же больше всех хотела увидеть Сиренкестер. Джеку необходимо отдохнуть.

София упрямо поджала губы.

— Если он не поедет, я тоже останусь. Я приехала сюда не для того, чтобы скучать.

— Тебе придется самой с ним поговорить. — Онория знала, что с тетушкой спорить бесполезно, особенно, когда она вбила что-либо себе в голову. — У него на самом деле сильные головные боли.

София направилась на поиски Джека, Онория поспешила за ней.

— Что это Норри говорит, что вы не поедете в Сиренкестер? — напрямик спросила София у Джека.

Тот приложил ко лбу руку.

— Мне сегодня немного нездоровится.

— Глупости! — для убедительности София стукнула тростью об пол. — Вы поедете с нами. Моя девочка принесет вам лечебный ячменный отвар, и вам станет легче.

— О, вот опять! Какой сильный приступ! — Джек страдальчески скривился. — Мне лучше прилечь. — Неуверенной походкой больного человека он поплелся к дверям.

Онория едва сдерживалась от смеха, глядя на его возмутительное притворство. София засопела от негодования.

— Здоровится, нездоровится, это его обязанность — сопровождать тебя. Ступай за ним и скажи, что через десять минут он должен сидеть в карете.

Онория покорно поднялась наверх, толкнула рукой дверь в комнату Джека.

Он лежал на кровати с закрытыми глазами, закинув руки за голову.

— Вставайте, — потребовала девушка. Джек приоткрыл один глаз.

— Но ведь предполагается?/ что у меня болит голова.

— Тетя София настаивает, чтобы вы сопровождали нас в Сиренкестер, иначе она ни шагу не сделает отсюда. А если она останется, вы не сможете обыскать дом. Поэтому вам лучше поехать с нами.

— Какое любезное предложение. — Джек сел на кровати, на лице появилась кривая усмешка. — Не сердитесь на меня, я ведь сказал ей, что не хочу ехать.

— Вы ее не убедили. Через несколько минут подадут карету. Поспешите, — сказала Онория и, выходя, хлопнула дверью.

София настояла на том, чтобы в карете Джек сел рядом с ней, напротив Онории и миссис Грос.

— Это просто великолепная идея, — прощебетала миссис Грос. — Я так люблю старинные церкви.

— И я тоже, — поддержал беседу Джек, — особенно, нормацнские.

София посмотрела на него с любопытством.

— Не думала, что вы увлекаетесь церковной архитектурой, мистер Барнхилл.

— В свое время меня это интересовало. Меня даже готовили в церковнослужители, когда я был помоложе.

Онория прикусила губу, чтобы не засмеяться, услышав эту явную ложь. То, что Джек знал о религии, уместилось бы на кончике булавки; да он и столького не знал.

— Мой племянник сейчас в Оксфорде, готовится принять духовный сан. — Миссис Грос горделиво улыбнулась. — Мы надеемся, его направят в хороший приход.

София посмотрела на Джека с материнским беспокойством.

— Скажите, мистер Барнхилл, почему вы не приняли духовный сан?

— Увы, мой отец умер молодым, и мне пришлось заняться делами в имении. И так как у меня нет братьев… Сначала мне это не нравилось, но сейчас я вполне доволен своей жизнью в Йоркшире.

София и миссис Грос сочувственно вздохнули.

— Вы этого мне не рассказывали, — проговорила Онория. — Мы поднимемся с вами на колокольню, и вы расскажете мне много интересного

— Как пожелаете, — ответил Джек, и в его глазах засветилась усмешка.

Онория уже жалела, что согласилась взять Джека с собой. Ей не нравилось, что он столько времени проводил с тетушкой. Вряд ли она догадается, кем является Джек на самом деле, но она достаточно проницательна, чтобы понять, что их помолвка — сплошная выдумка.

Когда они прибыли в Сиренкестер, Джек помог почтенным дамам выбраться из кареты и проводил их в церковь.

Едва они вошли, Онория схватила Джека за руку и оттащила в сторону.

— Я хочу подняться на колокольню.

— Я вам не препятствую.

— Я хочу, чтобы вы пошли вместе со мной.

— Вы сошли с ума, если думаете, что я понесу вас на руках по такой крутой лестнице.

— Я не хочу, чтобы вы несли меня на руках, я хочу, чтобы вы проводили меня! Вы единственный из всей компании, кто в состоянии взобраться по этой винтовой лестнице наверх. Я хочу полюбоваться видом сверху.

— Чудесно. Мы идем на колокольню. Высота колокольни составляла сто шестьдесят два фута, и у Джека заныли ноги, когда они преодолели половину этой бесконечной лестницы. Он задыхался и уже пожалел, что не остался внизу. Однако он получил вознаграждение за свои страдания. Онория шла впереди него, и ее красиво очерченные лодыжки мелькали на уровне его глаз, так как он поднимался гораздо медленнее. А если отставал на пять ступенек, ему открывались еще более соблазнительные виды. Джек завороженно следил, как плавно покачивает бедрами Онория при подъеме, только это позволяло ему терпеть нелепое восхождение. Это и еще воспоминание об их пламенном объятии прошлой ночью. Не повезло, что Эдмонд все-таки зашел в кабинет, Джек не возражал бы против еще нескольких поцелуев.

Джек тяжело дышал, когда они достигли вершины. Опершись о выступ стены, он постарался выровнять дыхание. Когда он почувствовал, что может говорить связно, не задыхаясь, он подошел к Онории, стоявшей на смотровой площадке.

— Нет сомнения, они используют эту лестницу в качестве наказания для нерадивых прихожан. Погонять человека по этим ступенькам, и он забудет, как грешить.

— Ваша праздная жизнь оказывает свое влияние?

Джек засмеялся.

— Сомневаюсь, что даже горному козлу понравилось бы карабкаться по этой лестнице. .

Она провела рукой по выщербленным временем камням стены.

— Только подумать, ее начали строить в начале пятнадцатого века. Это четыреста с лишним лет назад.

— Браво. Вы очень сильны в математике.

— Что еще ожидать от человека с таким ограниченным кругозором? Вы не можете оценить этот исторический факт.

Он пропустил мимо ушей ее замечание и прошел на другую сторону площадки.

— Что находится вон там?

— Сиренкестер-парк. Поместье лорда Басурста. Она назвала имя, которое Джек не хотел бы

услышать. Сколько лет прошло с тех пор, как он видел этого человека? Десять, да нет, пятнадцать. Один из близких друзей отца, лорд Басурст, не представлял никакого интереса для мятежного юнца Джека. Чтобы он сказал сейчас, если бы узнал, что Джек Дерри стоял здесь, на колокольне в Сиренкестере, с женщиной, которая спасла его от виселицы? Лорд Басурст подумал бы, без сомнения, что Джек сошел с ума, и был бы не так далек от истины.

Одержимая мисс Стерлинг и ее джентльмен-вор. Комедия-фарс в трех действиях, которую представят в следующую пятницу в Ковентгарден.

Джек почувствовал легкое прикосновение к своей руке и оглянулся. Онория стояла рядом, завороженно глядя вниз.

— Красиво, не правда ли?

— Если вы любите созерцать деревья. Лично я предпочел бы сидеть дома, в удобном кресле с бокалом вина.

Онория перегнулась через перила.

— Я вижу дядю и всех остальных, они вышли из церкви. Нужно спускаться.

— После вас, дорогая.

— Джентльмену подобает идти впереди дамы по такой крутой лестнице, чтобы помочь, если она оступится.

— Так, чтобы мы вместе могли свалиться вниз. Мне это кажется очень глупым.

— Обещаю, что буду спускаться не спеша.

— Делайте, как вам нравится. — Он нырнул в проход и пошел вниз по лестнице.

На полпути он осознал, что Онория слишком отстала от него, и остановился, коря себя за поспешность.

— Я слишком быстро иду? — обернулся он к ней.

— Совсем нет. Просто платье очень мешает. Джек хотел сказать, что не возражал бы, если она подобрала бы повыше юбки. Но она, скорей всего, надавала бы ему пощечин за такой совет.

— Помните, я здесь, чтобы поймать вас, если, что случится.

— Какой толк, если вы ушли вперед на два поворота.

— Позволь, я помогу тебе, дорогая, — он протянул ей руку.

Онория шагнула вниз, оступилась и обрушилась всем своим весом на Джека. Он машинально подхватил ее и оперся о стену, пытаясь сохранить равновесие. От неожиданности у него перехватило дыхание, а сердце бешено застучало. Хорошо еще, что они не скатились вниз по узким ступенькам. Джек вздохнул с облегчением. Не затем он остался в живых, чтобы свернуть себе шею на заросшей плесенью, лестнице в старой церкви. Немного отдышавшись, он ощутил прикосновение мягкого пышного бюста Онории к своей груди и почувствовал еле уловимый запах лавандовой воды.

Прошлой ночью, когда он держал ее на своих коленях, он беспокоился больше о том, что их застанут на месте происшествия, а не о том, что они занимаются чем-то предосудительным. Сейчас он постарался не упустить момент и зарылся лицом в ее волосы.

Сдавленный всхлип вырвался из ее горла.

— В самом деле, Норри, если вы хотите, чтобы я нес вас на руках, вы только намекните. Вам не нужно для этого падать на меня.

— Отпустите меня, вы, грубиян!

— Вот благодарность за то, что я спас вас. — Джек отпустил ее. — Возобновим наш спуск. Может, хотите на этот раз идти впереди?

— Я пойду за вами.

— Если вы подберете свои юбки, то облегчите свою задачу.

— Вам бы этого хотелось, не так ли? Могу вас разочаровать, леди не дозволено так поступать.

— А я подумал, что это неплохая мысль. — ' Он взял ее за руку. — Готовы?

Теперь Онория смотрела только под ноги, осторожно спускаясь по ступенькам. Всего лишь мгновение Джек держал ее в своих объятиях, но ей это мгновение показалось вечностью. Это отчетливо напомнило ей прошлую ночь. И оба раза она испытала невероятное блаженство. Это показалось ей смешным. Хотя Джек привлекал и волновал ее, она не могла забыть, что он вор и мошенник. Он являл собой воплощение опасности и ненадежности. Тогда почему она почувствовала себя такой защищенной в его объятиях? Ну, конечно же, это было чувство облегчения. Облегчение, что она не скатилась вниз по лестнице. Джек своим крепким телом сдержал это, кажущееся неотвратимым, падение. Неудивительно, что она не возмутилась, когда он обнял ее. В данной ситуации подошел бы любой мужчина. Тогда почему она жалела, что оттолкнула его? Почему хотела, чтобы его объятие длилось как можно дольше?

Все ушли из церкви, когда они, наконец, спустились и прошли неф.

— Где же все? — сбитая с толку, Онория оглядывалась вокруг.

— Они, наверно, решили вернуться в Норкросс. — , — Тетушка София не поехала бы без нас. Может, они осматривают кладбище?

За церковью их взору открылось множество Именных надгробий, расположенных в беспорядке. Онория пошла по узкой дорожке, читая надгробные надписи.

— Взгляните на эту надпись.

— Бедняга! Умереть в двадцать лет! — Прочтите это, вам станет легче. Этот скончался почти в восемьдесят.

Давно забытая фраза всплыла в его памяти, и он бездумно проговорил: «Нет ничего после смерти, и смерть ничто».

— Это латынь?

— Я прочитал эту надпись на тюремной стене. Онория недоверчиво округлила глаза.

— Что еще интересного вырезают на стенах в тюрьме? Сонеты Шекспира? Стихи?

— Сколько угодно. — На секунду Джек задумался, затем продекламировал:

Красотку Клорис в душном хлеву Ласкал молодой пастух, Голодные свиньи визжали вокруг, Но любовникам все недосуг.

— Да, это больше похоже на тюремный фольклор.

— Вы бы поверили, что это написал граф?

— Конечно! Графы всегда сочиняют оды свиньям, — скептически проговорила Онория.

— На самом деле эта «ода» посвящена кое-чему еще, — Джек ухмыльнулся. — Да что вам объяснять.

— Это же просто непристойность! — Онория продолжила исследовать кладбище, временами оглядываясь на Джека.

Снова он привел ее в замешательство. Вор/ понимающий латынь и разглагольствующий о поэзии. Хотя, конечно, эти стихи ужасны. Онория начинала понимать, что он представлял из себя гораздо больше, чем хотел показать. Но почему он так старательно скрывал от нее эту свою сторону?

Онория остановилась, ощутив потребность присоединиться ко всем остальным. Джек Дерри оказывал на нее странное влияние, особенно, когда они оказывались наедине.

— Давайте поищем всех остальных.

Когда Джек и Онория присоединились к гостям во главе с дядей Ричардом, стоящим у входа в церковь, София захихикала, как легкомысленная девчонка.

— Ну, как ваши исследования? — с понимающей улыбкой спросила она.

— Мне кажется, Онория получила огромное удовольствие, — Джек погладил ее по руке. — Вид с колокольни нельзя передать словами. «Так же, как и его поведение», — подумала Онория. Она попыталась отстранить его руку, но он крепко держал ее.

— Какая превосходная прогулка, хорошо бы выбраться еще куда-нибудь, — сказала миссис Грос. — Жалко, что до Бэдминтона так далеко. Моя сестра утверждает, что там красивые места.

— Может быть, земли там и обширные, но, смею сказать, там не так красиво, как в Хоктоне, — фыркнула София.

— В самом деле?

— О, да. — София погрузилась в бесконечные рассуждения о достоинствах садов своего внука.

Джек устроился на своем месте в карете. Экскурсия получилась презабавной, в особенности, если вспомнить очаровательное падение Онории. Он сомневался, что ему еще раз предоставится шанс оказаться так близко к ней.

Джек напомнил себе, что дал зарок не связываться с женщинами. Хотя это вовсе не означало, что он собирался окончательно порвать с ними; это лишь означало, что он не собирается больше иметь с ними деловых отношений. Это две разные вещи.

И все же он хотел знать, сумеет ли он в своих отношениях с Онорией продвинуться дальше нескольких поцелуев.

И чем дольше он думал об этом, тем занимательней ему казалась эта мысль. Ерзая на сидении, Джек как бы случайно коснулся бедром ее ноги. Онория метнула на него испуганный взгляд и забилась в угол кареты.

ГЛАВА 10

В гостиной, после обеда, София лукаво посмотрела на Онорию.

— Ты ведешь себя крайне загадочно сегодня вечером. Планируешь свидание со своим ухажером поздно ночью?

Онория засмеялась, чтобы скрыть свое замешательство; София была не так уж далека от истины.

— Вряд ли мне нужно встречаться с Джеком тайком от всех.

— Вы провели вместе уйму времени сегодня, — София сощурила глаза. — Успел ли он сорвать поцелуй с твоих нежных губ, а может быть, два?

Онория покраснела. Нет, он не поцеловал ее сегодня. Но это внезапное объятие на лестнице было столь же волнующим, как и поцелуй, и также привело ее в смятение.

— Джек вел себя, как подобает джентльмену.

— А жаль, — покачала головой София. Онория невольно почувствовала облегчение, когда в комнату вошли мужчины. Теперь София переключила свое внимание на Джека. Онория поднялась и подошла к нему.

— Думаю, нам следует продолжить поиски сегодня ночью, — проговорила она так, чтобы их не услышали. — Ключи у меня.

— Молодчина. Я приду за вами, как только дядя отправится спать.

— Мистер Барнхилл, — раздался среди всеобщего шума голос леди Хэмптон, — я хотела бы поговорить с вами.

— Не имею понятия, — Онория придала лицу невинное выражение. — Наверно, тетя София хочет узнать ваше мнение по какому-то вопросу. — Она подтолкнула Джека. — Поспешите, не выводите ее из терпения.

Девушка ушла, присоединившись к леди Мэйфлауер, оставив Джека один на один со своей тетушкой. Джек смущал ее своим поведением. Например, сегодня вечером. Всякий раз, когда Онория смотрела в его сторону, она ловила его пристальный взгляд, и в его карих глазах мелькал какой-то странный блеск. Онория чувствовала его взгляд на себе повсюду — за столом во время обеда и после, в гостиной. И он вел себя в карете, как влюбленный кавалер, со своими многозначительными улыбочками, подмигиваниями и незаметными прикосновениями. А если добавить к этому происшествие в кабинете! Онория ощущала, как все это начинает выбивать ее из колеи. Он как будто знал, что она неуютно себя чувствует, видя его флирт. Но, кажется, Джека не трогало ее равнодушие. Онории пришлось напомнить себе, что он находится здесь, чтобы найти ожерелье. Но она не могла не думать о нем. Чем больше она узнавала его, тем сильнее ее влекло к нему, какое-то странное чувство любопытства и симпатии.

Сегодня она узнала еще кое-что о нем, это совсем сбило ее с толку. Он более образован, чем хочет казаться — эти строки на латыни он прочел не на стенах тюрьмы. Почему же он опустился до воровской жизни? Может, он проиграл все деньги на скачках? Но ведь есть и другие способы зарабатывать на жизнь. Вероятно, ему не представилась такая возможность, а может, он просто не хотел другой жизни.

Онория опасалась, что свою долю от продажи! ожерелья он вскоре проиграет и будет вынужден! снова заняться воровством. Она представила Джека Дерри на виселице, и ей стало дурно. Он не заслужил такого ужасного конца!. Знай она, что Джек после окончания этого дела начнет достойную жизнь, ей бы стало легче. Не потому, что она хотела стать частью этой жизни. Джек Дерри никогда не даст ей того, о чем она мечтает. Но она желала ему обрести покой и счастье, которые пока обходили его стороной; счастье, которое она имела когда-то и за которое боролась теперь.

Под этой циничной маской скрывался человек, обыкновенный, как и все, желающий того же, что и она. Онории хотелось сорвать эту маску, увидеть настоящего Джека Дерри. Кто же он на самом деле, этот мужчина, от чьих иронических улыбок у нее ползли мурашки по спине, и от чьих насмешливых взглядов у нее подкашивались ноги. Человек, в чьих объятиях она впервые после смерти отца почувствовала себя в безопасности. Джек заслуживал того, чтобы тоже познать это ощущение. Ощущение того, что был любим и сам любил. Только она не сможет ему этого дать. I

Так как Джеку все равно приходилось ждать, пока сэр Ричард уйдет в свою комнату, то он охотно согласился на предложение хозяина сыграть в вист. Они не собирались играть на деньги, но уж лучше! скоротать время за игрой, чем вести обходительные беседы с пожилыми дамами. Он также не возражал против стаканчика кларета. Отхлебнув еще немного из своего бокала, он взглянул на свои карты. Неплохая раскладка. Его партнер, адвокат Грос, играл неплохо, не рисковал понапрасну, и они с Джеком преуспевали.

Партия оказалась не из легких, и Джеку приходилось напрягать все свое внимание. Когда он оторвал взгляд от карт, то с удивлением заметил, что все дамы ушли.

Грос похлопал его по спине.

— Хорошо сыграно, Барнхилл. Особенно в последней партии. — Он встал, потянувшись. — Кажется, пора на покой.

Лазэм, партнер Ричарда, тоже отправился в свою комнату. Сэр Ричард посмотрел на Джека.

— А в пикет вы играете также хорошо, как и в вист?

Кивнув головой, Джек снова наполнил бокалы, пока сэр Ричард тасовал карты.

— Не могу передать словами, как я рад, что вы с Норри собираетесь пожениться. — Ричард ловко раздал карты. — Смерть отца сильно потрясла ее. Я старался делать для нее все, что мог, но это оказалось трудно. Я хочу видеть ее снова счастливой.

— Я только и думаю о ее счастье.

— А как вы познакомились? — Ричард стал разглядывать свои ногти.

— В доме ее кузена. Это была любовь с первого взгляда. — Джек широко улыбнулся. — Наверно, вы считаете, что мы слишком спешим?

— Вовсе нет. Если вы друг кузена Онории, то вы можете не сомневаться, что я одобряю ваш поступок. — Ричард наполнил стакан Джека. — Вы уже готовитесь к свадьбе?

Отрицательно покачав головой, Джек попытался рассмотреть карты, но все расплывалось у него перед глазами.

— Осмелюсь предложить вам отпраздновать свадьбу здесь, в Норкроссе. В конце концов, это же дом Онории.

Удивившись такому предложению, Джек поднял голову.

— Это очень любезно с вашей стороны.

Они подсчитали свои очки, и Ричард выложил первую карту. Джек положил ответную и отхлебнул кларета.

— Чудесное вино.

— Высшего качества, — просиял сэр Ричард. — Гости всегда восхищаются им.

— Я слышал, вы ожидаете прибытия высокопоставленной персоны?

Самодовольная улыбка промелькнула на губах сэра Ричарда.

— Принца! Хотя это распространенный титул в Германии, как, допустим, у нас — баронет, но звучит впечатляюще.

— Как вам удалось с ним познакомиться?

— Мы познакомились во время торжеств. Вы приезжали в город на торжества?

Джеку не пришлось притворяться, что он огорчен.

— Нет, я все пропустил. Наверно, было грандиозно.

— По сравнению с царями и королями, принц — это не так уж много, но для Норкросса это уже кое-что. — Ричард открыл последнюю карту Джека. — Ваша семья происходит из Йоркшира?

— Из Суссекса, — промямлил Джек, стараясь сосредоточиться. Он призадумался над последним ходом. Он мог поклясться, что пиковая десятка

уже была разыграна. В конце концов, пикет — это его игра.

— А в Йоркшир вы приезжали в гости? Поняв свой промах, Джек постарался скрыть

свое замешательство и небрежно кинул восьмерку.

— Я имел в виду, что сначала мы жили в Суссексе, но несколько лет назад переехали в Йоркшир.

— Как поживает тетушка Онории? Я лишь однажды встречался с ней, но леди Кэролайн — из тех людей, которые надолго запоминаются.

— Кэролайн? — Джек совсем смешался.

— Мать Эдмонда.

Джек выпрямился, стараясь припомнить. Как же звали тетку Онории?

— Эмили. Миссис Стефенсон зовут Эмили.

— О Боже правый, конечно, Эмили. — Ричард смущенно улыбнулся, бросив следующую карту. — Прошло много лет с тех пор, как я видел ее.

Джек нахмурился, увидев оставшиеся у него карты. У него совсем не осталось червей и треф, и это означало, что сэр Ричард снова выигрывает.

— Похоже, я совсем проигрался. — Прищурившись, Джек попытался сфокусировать расплывающееся у него перед глазами лицо сэра Ричарда.

— Еще раз?

— Почему бы нет? — пожал плечами Ричард.

Джек перемешал карты непослушными пальцами. Что-то с ним случилось сегодня? Обычно он прекрасно играл в пикет, но сегодня ему определенно не везло. Ему следовало брать больше взяток в последней партии. Он снова отпил вина и поперхнулся, наконец поняв в чем дело. Кларет. Он пьян. Джек чуть не рассмеялся. Опьянел? Он мог перепить кого угодно!

Ну, конечно, он пьян. За последние месяцы ему не приходилось выпивать больше стакана-двух вина в день, а сегодня он выпил гораздо больше. Следует сосредоточиться на картах. Было бы смешно влезть в долги, не имея возможности оплатить и сотой их части. Взглянув на сэра Ричарда, Джек увидел, что тот внимательно рассматривает его.

— У вашей семьи большая рента в Йоркшире?

— Достаточно большая.

— А что за породу лошадей, вы сказали, выращиваете у себя?

Джек ошеломленно посмотрел на хозяина. Лошадей? Онория ничего не говорила насчет лошадей. Он попытался вспомнить, что она ему рассказывала. Эдмонд держал овец… Следовательно, он тоже.

— Овец, — выпалил он победно.

— О, да. — Ричард досадливо поморщился, — Не одно и то же, не правда ли? Я подумывал развести овец, но у меня на ферме и так хватает всякой живности. А кроме того, у меня есть мои собаки. Не хотите ли как-нибудь заглянуть в питомник?

— Норри показала его мне, — солгал Джек, — красивые животные.

Ричард расплылся в улыбке.

— Некоторые считают, что это глупо — держать целый собачий питомник. Но собаки нужны для охоты. Вы часто бываете на охоте?

— Не очень. — Джек задумался, что же ему предпринять дальше.

Ричард по-отечески улыбнулся.

— Приятно слышать, что ты — охотник, сынок. Мой брат не любил охоту. А что касается меня, то я без нее пропал бы.

— А что мне действительно нравится, — Джек попытался говорить отчетливо, — так это скачки.

— О, вот как? Вы были в Дерби в этом году? Прекрасное зрелище.

Ричард покачал головой:

— Я поставил на Подснежника. — Жаль, что он проиграл.

Черт, Стерлинг играет недурно. Проклятое вино. Джек не мог вспомнить, что вытворял сегодня вечером. Скрестив под столом пальцы на удачу, он бросил десятку. Ричард потерял взятку и проиграл.

— Похоже, удача отвернулась от меня,

— Игра окончена. — Джек не скрывал своей | радости. Все-таки, он не потерял еще сноровку.

— Я еще попробую отыграться, — похлопал его по спине Ричард.

— В любое время. — Джек встал и ухватился за стол, пытаясь удержать равновесие. — Пора идти спать.

— Спасибо, что составили компанию, — попрощался с ним Ричард.

Медленно, пытаясь идти ровно, Джек пересек гостиную и толкнул тяжелую дверь. В коридоре он прислонился к стене. Господи, он пьян! Не рассердится ли маленькая чопорная мисс? Несомненно, она придет в ярость. Джек мотнул головой и, шатаясь, поплелся к лестнице. Онория разорвала бы его на части, если бы увидела сейчас. Внезапно он застыл на ступеньках. О Господи! Они же собирались обыскивать дом сегодня ночью!

Но он справится. После того, как сэр Ричард уснет, Джек возьмет свои инструменты и зайдет за Онорией. Все будет в порядке.

Переступив через ступеньку, он споткнулся и ухватился двумя руками за перила. Дойдя, наконец, до своих, дверей, Джек еще некоторое время ковырялся в замке. Он качнулся и чуть не рухнул в комнату, когда дверь отворилась. Шатаясь, он вошел и направился к кровати. Пуговицы расстегивались с трудом, но Джеку все-таки удалось снять сюртук. С особой старательностью он повесил его на спинку стула. Усевшись на краю кровати, Джек попытался снять туфли. Когда он нагнулся, чтобы стянуть вторую туфлю, то рухнул на пол. Тщетно попытавшись встать, он растянулся на полу. Через секунду Джек уже громко храпел.

Входя утром в гостиную уже в десятый раз, Онория нахмурилась, увидев там лишь тетушку Софию, которая с аппетитом завтракала. Джек все еще не выходил. Она налила себе чашку чая и подсела к Софии.

— Вы не видели Джека сегодня?

— Уже потеряла его, а? Тебе следует лучше следить за ним, он такой видный мужчина.

— Мы собирались прогуляться утром, но я до сих пор еще не видела его.

— Может быть, он все еще спит? — София слизнула с пальца каплю джема. — Твой дядя, например, тоже пока не выходил.

Норри забеспокоилась. Она нехотя оставила вчера вечером Джека одного, убеждая себя, что ничего не случится, если он сыграет в вист с дядиными друзьями. Она заснула, ожидая его. Что же все-таки произошло?

Со стуком поставив чашку на стол, Онория выбежала в коридор. Лучше ей самой пойти и выяснить, что произошло . Перешагивая сразу ч ере две ступеньки, Онория чувствовала, как внутри нее все сжимается от страха. Если Джек что-нибудь натворил, она ему покажет!

Когда она поднялась наверх, то внимательно огляделась. Никого. Устремившись в конец коридора, Онория неуверенно постучала в комнату Джека.

— ' Джек? Вы здесь?

Никто не отвечал. Убедившись, что в коридоре пусто, она открыла дверь. В комнате было темно, шторы задернуты, как будто он все еще спал. Но кровать пустовала.

— Джек? — позвала она шепотом.

Услышав в ответ какое-то мычание, она обошла вокруг кровати. На ковре, свернувшись калачиком, лежал Джек.

— Что случилось? — пронзительно вскрикнула Онория.

Джек с трудом перевернулся на спину, стеная при каждом движении.

— Который час?

— Половина одиннадцатого.

— Утра?

Онория уловила запах перегара, и ее охватил гнев. Так вот в чем дело! Он напился! Она подошла к окну и раздвинула шторы. Комнату залил ослепительный солнечный свет. Джек закрыл лицо руками.

— Господи, женщина, задерни шторы!

— Нет! Как вы посмели обойтись так со мной! Вы же обещали!

Убрав руку, Джек посмотрел на нее бессмысленным взглядом.'

— Обещал что?

— Что не будете напиваться!

— Я соврал. А теперь задерните шторы.

— Как это могло случиться?

— Я играл в карты с вашим дядей.

— С дядей? О, Джек, вы что-нибудь натворили? Джек ухватился за голову, лицо страдальчески перекосилось.

— Надеюсь, ничего.

— Расскажите все. О чем вы разговаривали?

— О собаках. Лошадях. Картах. Онория опустилась на кровать.

— Он говорил что-нибудь обо мне или ожерелье?

— Он хочет сыграть нашу свадьбу в Норкроссе.

— В этом я сомневаюсь. Что еще он сказал? — Что вам нужен муж, и он рад, что вы его нашли.

Онория засмеялась. Застонав, Джек зажал уши руками.

— Не так громко, пожалуйста.

— Вы заслужили эти муки. — Она внимательно посмотрела на него. — Подумайте хорошенько. Вы ни о чем не проговорились, вы уверены?

— Я проиграл несколько партий в пикет. Это моя единственная ошибка.

— Он спрашивал что-либо о вашей семье? — продолжила допрос Онория.

Джек мучительно наморщил лоб, припоминая.

— Он спрашивал, откуда моя семья. Он говорил еще о лошадях.

— А причем тут лошади?

— Он спутал их с овцами. Я сказал ему, что держу овец.

Онория закусила губу. Как дядя Ричард мог все перепутать?

Она же сама говорила ему, что Джек разводит у себя на ферме овец. Если только…

Подозревал ли дядя что-нибудь? Может, он проверял Джека?

— Что еще он спрашивал?

Пожав плечами, Джек сел и опустил голову на колени.

— Я не помню! Боже, как болит голова!

— Вам некого винить, кроме самого себя.

— Я знал, что вы мне посочувствуете.

— Вы кретин! — набросилась на него Онория, дав волю своему гневу, — Он же проверял вас!

— Проверял? Ну и как, я сдал экзамен?

— О! — Онорию затрясло от негодования. Она всплеснула руками и кинулась к дверям. — Я жду вас к завтраку через двадцать минут!

Онория громко хлопнула дверью. Пить с дядей! Как он мог вести себя так неосторожно! Одно лишнее слово могло все испортить. Придется теперь следить, чтобы Джек не напивался в присутствии дяди, даже если ей придется сидеть с ними всю ночь напролет. Она не позволит, чтобы Джек все испортил.

Попытавшись поднять голову, Джек снова застонал. В самом деле, сколько же он выпил вчера? Ему следовало помнить, что долгое время он почти не пил.

Осторожно поднявшись, Джек уставился на свое отражение в зеркале. Господи, на кого он похож! Налитые кровью глаза, отекшее лицо заросло щетиной… Сейчас он выглядел именно таким, каким его представляла себе Онория — безродным отщепенцем-бродягой. Отвернувшись от зеркала, Джек налил в таз воды. Стянув рубашку, поплескал водой на грудь и лицо. При каждом резком движении у него мутило в животе, а в голове пульсировало.

Джек поклялся себе не совершать больше такой глупости. С трудом отыскав свои бритвенные принадлежности, он принялся осторожно бриться. Он напился сильнее, чем ему казалось сначала. Что же он говорил вчера вечером? Джек не мог припомнить, что сказал что-то лишнее. Они говорили о скачках, овцах, матери Эдмонда…

Намыливая лицо, Джек замер. Сэр Ричард спросил его о матери Эдмонда, назвав ее другим именем. Может, Онория права? Значит, его проверяли? Джек вздрогнул при этой мысли, чуть не порезавшись, затем попытался отогнать неприятную мысль от себя, приписывая все это буйным фантазиям Онории. Почему Ричард Стерлинг должен подозревать его? Кроме собак, он ничем не интересовался. И все же сомнения не покидали Джека. Не специально ли сэр Ричард так усердно поил его кларетом? Может, он хотел развязать ему язык? Надо быть более осторожным в следующий раз, когда они сядут за карты.

Джек смыл остатки пены с лица и стал рыться в шкафу, разыскивая свежую рубашку. Голова раскалывалась от боли, а сама мысль о еде заставила его стиснуть зубы. Все, что он хотел — это чашку чая, а лучше крепкого кофе.

Джек быстро, как мог, причесался, надел сюртук и, расправив плечи, направился к дверям. Несколько минут он постоял, прислонившись к дверному косяку, затем вышел в коридор. Ему предстоял тяжелый день.

Спустившись в гостиную, Джек застал там одну Онорию. Сначала он облегченно вздохнул, благодаря Бога, что гости разошлись кто куда, но затем пожалел об этом. Без свидетелей Онория набросится на него, не заботясь, что их увидят. Сев, он налил себе чашку чая. Чай уже остыл, но Джек выпил несколько чашек, так как кофе не принесли. Чай оказался довольно крепким и душистым и перебил неприятный запах бутербродов с копченой рыбой, раздражавший Джека. Онория пристально смотрела на него, и ее глаза блестели, как маленькие голубые льдинки.

— Вам лучше?

— Немного. — Джек потянулся за тостом. Тосты тоже остыли, и Джек с трудом проглотил один.

— Конечно, прошлой ночью вы ничего не искали, — язвительным тоном сказала Онория.

Он покачал головой, сморщившись от резкой боли в затылке. 1 — Вы не на пир приехали.

— О, как я мог забыть об этом!

— Что вы теперь предлагаете?

— Ваш дядя сегодня намерен остаться дома? | Она кивнула.

— Ну, тогда я не смогу осмотреть его комнату. Что я могу поделать?

— Напрягите свое воображение. — Она встала. — Я поговорю с вами позже.

«Эта обманчивая улыбочка — улыбка ведьмы», — подумал Джек, глядя, как она удаляется.

Может быть, он сможет спрятаться в библиотеке и вздремнуть, пока не пройдет эта ужасная головная боль.

К его радости, в библиотеке никого не оказалось. Отличное место, чтобы немного поспать. Джек устроился на одном из стульев с высокой спинкой и закрыл усталые глаза. Но прежде чем он смог задремать, он услышал, как дверь скрипнула, и кто-то тихо прошел в библиотеку. Джек едва сдержал стон разочарования. Снова она пришла, чтобы его мучить!

— Вот вы где, — Онория показалась Джеку отвратительно бодрой. — Еле вас нашла. Эдмонд обещал уговорить дядю на прогулку верхом. Вы сможете обыскать его комнату, пока они гуляют.

— Как долго они будут отсутствовать? — утомленно спросил Джек.

— По крайней мере, несколько часов. Я помогу, это ускорит поиски.

«Этого-то он и хотел», — подумал хмуро Джек. Онория следила за каждым его движением, как назойливый учитель.

— Лучше, если вы постоите на страже, — сказал он. — Вдруг кто-нибудь вздумает зайти и увидит нас.

— Вы правы.

— Я хочу убедиться, что дяди нет в доме, прежде чем войду в его комнату, — проговорил Джек, поднимаясь.

— Мы можем проследить за ними из окна моей комнаты.

Онория взбежала вверх по лестнице, Джек обреченно плелся за ней. Она подождала его у дверей своей комнаты. Пропустив ее вперед, он вошел и закрыл за собой дверь.

— Идите сюда. Мы сможем увидеть конюшню из этого окна.

— Вы еще не видите их? В какую сторону они поедут? — спросил Джек.

— В сторону Грэнджа, влево по дороге. Джек напряженно всматривался в окно. Около деревьев что-то мелькнуло.

— Это они?

— Где?

— Там.

Норри прижалась лбом к стеклу.

— Я ничего не вижу.

— Да вон там, — Джек положил руки ей на плечи и слегка развернул. — Видите?

— Кажется, да.

Он почти касался губами ее хорошенького ушка, но сдержался, чтобы не поцеловать ее. Он не хотел пугать девушку слишком поспешными действиями. Вместо этого он вдохнул лавандовый аромат ее волос и притянул к себе, нежно обняв за талию и прижавшись подбородком к завиткам на затылке.

— Подождите еще немного, — прошептал он ей на ухо.

— Здесь? — дрогнувшим голосом спросила Онория, и Джек улыбнулся, обняв ее крепче.

— Вам неудобно?

— Нет… да! Джек засмеялся.

— Вот так стремительно женщины меняют свое мнение!

— Отпустите меня!

Джек тут же разжал руки, и Онория поспешила отойти.

— Я посмотрю, нет ли кого в коридоре. «Пуглива, как лань», — подумал Джек. Он едва дотронулся до нее, а она отпрыгнула так, как будто он собирался обесчестить ее. Но эта неопытность, наоборот, только распаляла Джека. Его переполняло вожделение при воспоминании о том, как он прижимал Онорию к себе.

Приоткрыв дверь, Онория высунула голову и осмотрела коридор. Затем подозвала его и вышла из комнаты. Джек послушно последовал за ней.

Взяв ключи, которые ей дал Пламмер, она открыла дверь в комнату сэра Ричарда, пропустив Джека вперед.

— Удачи!

Хмуро улыбнувшись, Джек обвел взглядом комнату. Кроме кровати и стульев, комнату загромождали все" мыслимые и немыслимые принадлежности спального гарнитура. И все с выдвижными ящиками. Джек надеялся, что прогулка сэра Ричарда продлится достаточно долго.

«У сэра баронета дорогие вещи», — подумал Джек. Чулки изготовлены из тончайшего шелка, перчатки по моде, шляпы от Лакса. Дядя не жалел расходов, чтобы стильно одеваться.

Джек просмотрел всю одежду, проверяя карманы, ощупывая складки, но не обнаружил ничего, кроме нескольких монет и обрывков бумаги.

Услышав стук в дверь, Джек замер. В комнату заглянула Онория.

— Ну, как дела?

— Дела шли прекрасно, пока вы своим стуком не напугали меня до смерти.

— Не нашли ничего интересного?

— Конечно, нашел. Письменное чистосердечное признание, в котором он сознается, что украл ваше наследство и собирается продать вас берберийским пиратам.

— Ну, в самом деле, Джек, вы ведете себя так, словно это игра.

Он устало посмотрел на нее.

— Насколько я могу судить, ваш дядя ведет скучную размеренную жизнь, любит хорошую одежду и содержит свои карманы в чистоте. '

Онория помрачнела.

— Вы не нашли его?

— . Нет. Сомневаюсь, что оно вообще здесь было.

Она перевела взгляд на туалетный столик. Вы там искали?

— Нет еще. Как раз собирался, но тут нагрянули вы.

— Вам нужно поспешить. Если вы и сегодня проспите, то не могу сказать, когда еще предоставится такая возможность.

— Есть, мэм, — выпрямившись, Джек по-военному отдал честь.

— Только бы вы нашли его, — сказала она, выводя в коридор.

Джек усмехнулся. Она становилась такой привлекательной, когда сердилась.

Как только она вышла, он продолжил поиски И удвоенной силой. И с каждой минутой Джек убеждался, что сэр Ричард не мог спрятать ожерелье здесь, но все равно искал, чтобы удостовериться в этом. Ожерелье стоило чертовски дорого; Джек не хотел просчитаться.

Наконец, он признал свое поражение и еще раз окинул взглядом комнату, чтобы убедиться в отсутствии следов обыска. Джек выглянул в коридор, но не обнаружил там Онории. Он проскользнул в полуоткрытую дверь, быстро запер ее и сбежал вниз по черной лестнице.

Зайдя в библиотеку, Джек налил себе щедрой рукой стакан бренди, устроился в глубоком кресле и постарался подумать о чем-нибудь другом, а не о Норри, Ричарде Стерлинге и проклятой драгоценности. Чем больше он размышлял о них, тем сильнее им овладевало беспокойство.

ГЛАВА 11

Онория молча выслушала известие о неудаче Джека. Находясь в его объятиях, она испытывала больше волнения, чем от того, что он не нашел ожерелье. Еще вчера девушка могла бы себя убедить, что в колокольне на лестнице она испугалась и поэтому позволила обнять себя. Но сегодня она не могла найти себе оправдания. Онория поддалась влиянию чувств, ее охватила сладостная истома, хотя в тот момент она и потребовала отпустить ее. Так дальше не может продолжаться. Ее влечет к Джеку, а это никуда не годится.

И все же при появлении Джека в гостиной перед обедом ее сердце застучало быстрей. Он галантно поклонился ей.

— Как себя чувствует сегодня моя прекрасная Норри?

— Вполне прилично, благодарю.

София, увидев Джека, направилась прямо к нему, расточая вокруг себя сильнейший аромат фиалок, перебить который было невозможно ничем. Она похлопала его по плечу.

. — Не видела вас весь день. Думаете, сможете безнаказанно пренебрегать мной?

Джек приложился поцелуем к ее руке.

— Это непростительная ошибка, леди Хэмптон. Обещаю не отходить от вас все оставшееся время.

— Вы можете начать прямо сейчас. Проводите меня к столу, — она благосклонно подала ему руку, и они направились в обеденный зал.

Онория никогда бы не подумала, что Джек так хорошо вживется в роль джентльмена. И намека не осталось от того измученного отчаявшегося человека, которого она спасла от виселицы в Гортоне. Вместо него появился элегантный, остроумный и внимательный кавалер, который выглядел и вел себя даже получше некоторых дядиных гостей. Как раз этого она и добивалась. Почему же теперь ее терзало какое-то беспокойство? Что-то мешало ей, она не могла понять, что. Нет, не сам Джек; скорей, ее отношение к нему, его беззаботное поведение, которое и пугало, и притягивало Онорию к нему.

Онория решила для себя узнать о нем побольше. Может быть, это каким-то образом поможет объяснить ее все растущее влечение к мужчине, который имел две сущности — вора и джентльмена. Что он скрывал? И от кого?

Пройдя за сэром Ричардом и гостями в гостиную после обеда, Джек уселся радом с леди Хэмптон на диван. София неодобрительно погрозила костлявым пальчиком.

— Вы сегодня не слишком много внимания уделяли Норри!

Джек постарался изобразить удивление. — Правда? Какая бестактность с моей стороны! — Она не подает вида, но я вижу, что она погладывает в вашу сторону. — София наклонилась к нему и зашептала, — постарайтесь проявить побольше внимания к ней.

— Я думаю, вы не поняли, в чем дело.

— Вздор! — София посмотрела на него в лорнет. — Вы не похожи на йоркширца. Вы напоминаете мне одного человека, одного из моих давних ухажеров. Ну и поводила я его за нос, прежде чем вышла замуж за другого!

— Без сомнения, вы разбили бедняге сердце.

— В тот же год он женился на какой-то длинноносой дочке графа. Я уверена, что он сделал это мне назло.

— Забавно.

— Никогда не хотела стать герцогиней. Слишком скучная жизнь. — София снова прищурилась в лорнет. — У вас определенно его глаза!

— Чьи глаза, тетя? — подошла к ним Онория. — . Одного из тех молодых людей моей бурной молодости. Как давно это было. — Она закуталась в шаль и поднялась. — Здесь слишком дует. Пойду поболтаю с миссис Мэйфлауер. — Уходя, она подмигнула Джеку.

Онория подозрительно посмотрела на него.

— Что вы ей сказали?

Джек прикрылся рукой, как бы защищаясь.

— Я ничего ей не говорил. Она считает, что мне следует уделять вам больше внимания. — Он усмехнулся, увидев, как легкий румянец залил ей щеки. — Она хотела, чтобы мы побольше времени проводили наедине.

— Сегодня я хочу снова осмотреть кабинет. Не могу поверить, что дядя Ричард спрятал ожерелье где-то в другом месте.

— Согласен. Я зайду за вами, как только прислуга ляжет. — Улыбнувшись, он взял ее за руку. — А сейчас позвольте мне уделить вам все свое внимание, чтобы тетушка убедилась, что мое сердце принадлежит лишь вам.

Онория отдернула руку.

— Тогда, пожалуй, принесите мне чашку чая.

Она совсем потеряла самообладание, ожидая Джека. Наконец, он появился в дверях.

— Почему вы так долго? — пожаловалась она, спускаясь за ним по черной лестнице.

— Я ждал, пока все уснут. Простите мне эту излишнюю предосторожность.

Он открыл дверь в кабинет. Онория зажгла свечи, поставив их на письменный стол. Джек разложил свои инструменты. На этот раз ему понадобилось всего лишь несколько минут, чтобы открыть замок.

— Осмотрите все кругом, — велел он ей. — Если даже ожерелье не здесь, может, вы найдете какой-либо намек на то, где он его спрятал. Неужели его еще не привезли из лондонского банка?

В то время как Онория осматривала маленькие ящички, Джек порылся в бумагах, лежащих в нижнем ящике стола. Дипломы собак. Он, конечно, только и мечтал их найти.

— Здесь ничего нет! — Онория захлопнула последний ящик, явно раздосадованная. Она встала. — Что нам делать? Его нет ни в дядиной спальне, ни здесь. Где бы еще он мог спрятать ожерелье?

Джек призадумался.

— Давайте еще поищем здесь. Может быть, мы что-то пропустили в прошлый раз.

— Не говорите чепухи, — Онория метнула на него уничтожающий взгляд, — мы осмотрели здесь каждый дюйм.

Не обращая внимания на девушку, Джек склонился, осматривая шератонское бюро. Чувствуя себя обязанной помогать ему, Онория ощупала обивку стульев, а Джек осмотрел каждую картину с обратной стороны.

Разочарованный, он обернулся и еще раз внимательно оглядел комнату. Единственное, что он еще не обыскал — антикварный шкафчик, но ожерелье не уместилось бы ни на одной из его полок.

— Вы осматривали этот шкафчик? Онория подняла голову.

— Конечно.

Джек все-таки решил заглянуть в шкафчик. Выдвинув нижний ящик, он замер.

— Что в этом длинном футляре?

— В каком футляре? — подошла к нему Онория.

Джек указал на футляр красного дерева, лежащий в уголке. Голубые глаза Онории возбужденно заблестели.

— Я могу поклясться, что он тут не лежал.. Джек осторожно осмотрел футляр.

— На этот раз, я думаю, шпилька поможет. Онория передала ему одну. Джек вставил

шпильку в замочек и повращал ее. Замок щелкнул и открылся.

— На этот раз быстро сработало, — удовлетворенно сказал он, приподнимая крышку.

Онория протянула дрожащую руку и дотронулась до россыпи сверкающих камней, лежащих в футляре, и обратила восхищенный взгляд на Джека.

— Это настоящее?

Джек вынул ожерелье и поднес его к свече.

— В следующий раз не упустите возможность поискать днем. Будет светлей.

Онория беспокойно ломала пальцы, пока Джек рассматривал драгоценность.

— Очень хорошая работа, — проговорил он наконец. — Нет сомнения, тут постарался искусный мастер. Но, — он поднял палец, видя растущее напряжение на ее лице, — это очень ловкая подделка.

Норри без сил упала в кресло.

— Не знаю, радоваться мне или огорчаться. — Это подтверждает то, что вы говорили. Сэр Ричард собирается обмануть принца. — Но нам нужно найти настоящее.

Джек призадумался.

— Меня больше волнует, как оно сюда попало ведь его не было здесь в прошлый раз. Она вспыхнула.

— Я клянусь, здесь ничего не лежало, когда я осматривала шкафчик! Вероятно, дядя положил его сюда позже.

— Но почему? Как будто он знал, что мы здесь уже рылись.

— Разумеется, я не говорила ему об этом.

— Кто еще мог знать о наших планах?

— Эдмонд? — удивленно вскинула брови Онория. — Это смешно. Зачем ему рассказывать обо всем дяде Ричарду?

— Не знаю. — Джек аккуратно уложил ожерелье в футляр. — Но я думаю, не стоит рассказывать ему о том, что мы видели сегодня ночью.

— Не слишком ли вы подозрительны?

— А вы забыли, чем я рискую? — Джек положил футляр на место.

Он прошел к секретеру и вытащил бутылку бренди и два стакана.

— Я не хочу, — воспротивилась Онория.

— Выпейте немного, — Джек протянул ей стакан. — В конце концов, нам есть что отпраздновать, в некотором роде. Часть вашего плана удалась.

— Это не столь уж важно, — меланхолично проговорила она.

— Но почему же? Теперь мы точно знаем, что копия существует. А вы не задумывались над тем, что будет, если мы не найдем настоящее ожерелье?

Онория поперхнулась и закашлялась. Джек похлопал ее по спине.

— С вами все в порядке, дорогая?

Она кивнула, снова кашлянув. Джек поднес стакан к ее губам.

— Хлебните еще.

Онория сморщилась, но сделала глоток.

— Ну, все?

Она захихикала.

— Сомневаюсь, что добропорядочной девушке следует пить бренди с… грабителем в два часа ночи.

— Не беспокойтесь. Я же благородный грабитель.

— И вы никогда не испытывали страх? Когда брали чужие вещи, я имею в виду.

— Конечно, я боялся. Но голод — не тетка, забудешь все страхи.

Не сознавая, что делает, Онория подняла руку и провела по его щеке. Джек накрыл ее руку своей и прижал к своему лицу.

— Вы жалеете меня? — спросил он мягким голосом?

Она тепло посмотрела на него.

— Не надо, — прошептал он, наклонился к не и поцеловал.

Какое-то мгновение они упивались поцелуем. ? Затем Онория отвернулась.

— Не надо.

— Вам не нравится, когда вас целуют? Она покачала головой.

— Интересно, почему? Может быть, вы еще не ^поняли, как это прекрасно? — Он взял ее за подбородок и повернул лицом к себе.

— Это легко исправить.

Он нежно обхватил рукой ее затылок и снова поцеловал, прижав ее к себе. Джек почувствовал, как ее напряжение понемногу проходит, и она расслабляется, уступая ему.

— Это поцелуй, Норри. Это не так уж страшно, не правда ли? — он снова коснулся губами ее лица и ощутил, как она задрожала.

Обняв ее за талию, он привлек Онорию к себе, не прекращая целовать. Его рука медленно скользнула по ее спине. Джек не торопился, он хотел, чтобы девушка привыкла к его прикосновениям. Он осыпал поцелуями ее лицо, затем коснулся губами уха.

— Ну, — прошептал он, — ведь это не страшно?

— Нет…

— Вам, может быть, даже понравилось? Норри стыдливо кивнула головой.

— Хорошо.

Онория взглянула на него, и Джека поразило выражение боли на ее лице.

— Это вовсе не хорошо!

— Нет ничего плохого в том, чтобы немного поцеловаться. Это обычное дело даже в великосветском обществе.

— Но вы — преступник, — проговорила она, задыхаясь. — Вор и мошенник!

Джек приложил палец к ее губам.

— Именно так. Вот поэтому вам нравится целоваться со мной. Благородных дам всегда привлекают проходимцы.

— Почему?

— Я думаю, в глубине души большинство женщин, впрочем, и мужчин тоже, считает обывательскую жизнь довольно скучной. Они завидуют нашей свободе, возможности пренебрегать всякими условностями, тогда как они не могут позволить

себе этого. К примеру, вы. Вы ждали этого поцелуя еще с той ночи. И если бы я не предпринял ничего, вы бы продолжали ждать.

. — Нет, не ждала бы!

Джек тихонько рассмеялся.

— Ждали бы. Вы должны благодарить меня за то, что я предупредил ваше желание. Иначе вам пришлось бы самой придумывать, как завлечь меня.

— Глупости. Отпустите меня.

— Сначала еще один поцелуй.

— Хорошо, один поцелуй. — Она закрыла глаза и послушно подставила губы. — Ну?

— Я не стану вас целовать. Теперь вы должны поцеловать меня.

— Что?

— Это сделка. — Он сжал ее талию. — Поцелуйте меня, и я отпущу вас спать. Если, конечно, вы не захотите, чтобы я проводил вас в вашу спальню.

— Не захочу.

— Тогда целуйте меня скорее.

Норри привстала на цыпочки и чмокнула его в губы, быстро отступив.

— И вы называете это поцелуем? — Джек скептически посмотрел на нее.

— Да.

Он с грустью покачал головой.

— Моя милая Норри, вам еще многому придется учиться.

Он снова привлек ее к себе так, что у нее захватило дыхание. Нежно прижавшись губами к ее рту, он принялся кончиком языка водить по ее губам, лаская и поддразнивая. У Онории вырвался сдавленный возглас. Джек осторожно раздвинул кончиком языка ее губы, ощутив тепло ее дыхания, смешанного с запахом бренди. У Норри подкосились ноги, и она ослабела в его руках. Приятное тепло разлилось у него по спине.

Внезапно он отстранился и выпустил ее.

— Вот теперь, — проговорил он, — это был поцелуй. — Он взял ее за плечи и развернул к выходу. — А теперь пойдемте, иначе я решу преподать вам еще один урок.

Плохо соображая и не успев захватить свечу, Онория вышла в коридор.

Джек скривил в усмешке губы. Теперь он удостоверился, что Онория и Эдмонд — не любовники. Не могла же она так ловко притворяться! Ее неопытность видна невооруженным глазом. Она невинна, как дитя, хотя… женщина уже пробуждается в ней.

И это означало, что ему следует оставить ее в покое. Не стоит связываться с ней. Онория не одна из пресыщенных однообразием жизни чужих жен, которые ищут новых ощущений. Невинность Норри служила и приманкой, и препятствием для Джека. А он не хотел неприятностей на свою голову. Связь с Онорией сулила очень большие неприятности, если, конечно, он позволил бы себе это. Он сможет избежать провала и заработать деньги только в том случае, если проявит крайнюю осторожность. Все, что заставляло его забыть об осторожности, влекло за собой огромную опасность. А с такой соблазнительной и очаровательной девушкой, как Онория Стерлинг, Джек мог забыть вообще обо всем.

Но все же небольшой флирт ему не повредит. Если она собирается начать самостоятельную жизнь, то ей просто необходимо поднабраться опыта в общении с мужчинами.

В самом деле, ухаживая за ней, он тем самым окажет ей услугу. Единственный, кому это может не понравиться, — это Эдмонд, но так как он не имеет видов на Онорию, то вряд ли станет возражать, Джек не сомневался в этом. Итак, никто и ничто не помешает ему флиртовать с Онорией. Ничто, кроме слабых угрызений совести, что он совершит дурной поступок, соблазнив невинную девушку. Но прислушивался ли Джек когда-либо к голосу совести?

Сердце Онории все еще неистово стучало, когда она добралась до постели. Поцелуи Джека оказывали на нее странное воздействие. Ее разум кричал ей, что она вела себя недостойно. Она же знала, кто такой Джек Дерри. Пусть он даже из благородной семьи, теперь он — негодяй из негодяев. Она должна приходить в ужас при одной мысли, что целовала его. Но почему-то в ужас она не приходила.

Да, вероятно, он прав, говоря о том, что женщин влечет к проходимцам. А сколько описывается случаев в романах, да и в истории тоже, когда женщины теряли голову под чарами негодяев и мошенников. Это лишь означало, что она такая же, как и большинство женщин на свете.

Вот и все. То, что случилось, — только нездоровый интерес к мужчине, который являлся неординарной личностью. Она позволила себе это в безрассудном порыве. Но подобного больше не повторится. Онория удовлетворила свое любопытство и теперь знала, что значит целоваться с Джеком Дерри, и твердо решила, что не стоит делать этого снова. Даже если ей этого сильно захочется. Никто не придет ей на помощь, если она допустит ошибку, дав волю своим чувствам. Только она сама, ее сила воли защитят ее от Джека Дерри. Она боялась того момента, когда не сможет не уступить.

Самое простое — не оставаться с ним наедине. Но это осложнит поиски. Придется привлечь к этому делу Эдмонда. Она совершила большую глупость. Пока она держала Джека на расстоянии, ей не стоило его опасаться.

Здравый смысл подсказывал ей, что так следует поступать и дальше.

Больше она не допустит ничего подобного — ни распития бренди в библиотеке, ни поцелуев тайком.

Утром Онория боялась спуститься вниз. Сидя в своей комнате и не имея возможности видеть Джека, она с легкостью представляла, как поступит с ним. На самом же деле, она не была настолько в себе уверена.

Ведь стоит ей взглянуть на него, и щеки запылают при воспоминании о том, как легкомысленно она вела себя прошлой ночью.

Онория с облегчением вздохнула, не обнаружив его в гостиной, когда наконец решилась спуститься. Завтракая второпях, она обдумывала планы на предстоящий день. Во-первых, ей нужно подальше держаться от Джека. Может быть, тетушка София составит ей компанию, и они прокатятся в карете?

Закончив завтрак, Онория побежала наверх разыскать тетушку. Она увидела леди Хэмптон в коридоре. София повисла на руке Джека и восторженно о чем-то щебетала.

Глаза Джека радостно вспыхнули, когда он заметил девушку, и Онория почувствовала, как к щекам приливает краска.

— О! Вот вы где! Поздно встали сегодня? — он похлопал леди Хэмптон по руке. — Ваша тетушка утверждает, что вы ранняя птичка.

Онория судорожно сглотнула. Ей надо научиться вести себя непринужденно в его присутствии; после вчерашней ночи это давалось с трудом. Нужно поговорить с ним, пусть знает, что его едкие ухмылочки и замечания не действуют на нее.

Она повернулась к Софии.

— Можно мне украсть Джека на минутку, тетя? Нам нужно обсудить кое-какие дела.

София подмигнула ей, толкнув его в бок.

— Поговорите о дате вашей свадьбы! Онория увлекла Джека в библиотеку. Закрыв за собой дверь, она обернулась, собираясь начать разговор. Но прежде, чем она успела открыть рот, он схватил ее в объятия и страстно поцеловал.

После некоторого замешательства Онория почувствовала, как растворяется в его поцелуе, пылко отвечая на него, а ее решимость куда-то улетучивается. Но сообразив, что происходит, она сделала попытку оттолкнуть его.

— Прекратите!

— А разве вы не за этим меня позвали?

— Нет! — Онория отшатнулась и схватилась за край стола. — Я хотела поговорить с вами о прошлой ночи. О… о нас.

Он присел на край стола, скрестив на груди руки. '

— Да?

— Вы доставляете мне неудобство.

— Я? Или вы сами? Ведь вы не знаете, чего! хотите. Зачем вы препятствуете своим чувствам?

— Единственное, чего я хочу — мое ожерелье, — сказала она с твердостью, которой сама не ощущала.

Джек понимающе улыбнулся, и у нее опять побежали по спине мурашки.

— Вы путаете меня, — призналась она.

— Я такой страшный? — он коснулся ладонью ее щеки. — Вы правы. Остерегайтесь меня, Норри.

Я очень плохой человек.

Джек склонился к ней, и она ощутила его жаркое дыхание у своего уха.

— Но есть вещи, в которых я очень и очень хорош, — прошептал он, касаясь губами ее шеи. — Я лишь хочу показать вам, каким хорошим я могу быть.

В полном смятении чувств Онория выбежала в коридор.

ГЛАВА 12

В коридоре Онория чуть не сшибла с ног Эдмонда. Он схватил ее за руку. — Что-нибудь случилось? Онория отрицательно помотала головой.

— Пойдем со мной, на минутку, — он взял ее под локоть и повел в гостиную, где в столь ранний час никого не было. — Вы не нашли еще ожерелье?

Она припомнила, что Джек не советовал ей рассказывать об их находке.

— Мы ничего не нашли вчера.

— Я по-прежнему считаю, что ты слишком доверяешь этому парню, ты ведь едва знаешь его.

— Я могу на него положиться.

— За ним нужен глаз да глаз. Кто знает, не сбежит ли он с ожерельем, обнаружив его в твое отсутствие.

— Джек не сделает этого.

— Послушай, Норри, — в его голосе послышался упрек, — кому-кому, а тебе не следует доверять никому. Запомни, как обошелся с тобой родной дядя.

— Я не ребенок, Эдмонд. Я могу разобраться сама, кому стоит доверять, а кому нет. Я также уверена в Джеке, как и в тебе.

— Надеюсь, он не обманет твоего доверия. — Я в этом не сомневаюсь.

— Могу я чем-нибудь помочь? Не хочешь ли, чтобы я еще раз выманил сэра Ричарда из дома?

Онория покачала головой.

— Я начинаю подозревать, что ожерелье еще не привезли. Наверно, придется подождать, пока приедет принц.

— Ты же знаешь, я сделаю все, что в моих силах. Я так же, как и ты, мечтаю исправить это недоразумение.

Онория чмокнула его в щеку.

— Я так рада, что ты здесь, со мной. Я уверена, что мы его найдем.

После того, как Эдмонд ушел, Онория призадумалась над тем, что он ей сказал. Может, действительно не стоило доверять Джеку? Может, этот легкомысленный флирт заглушил голос разума? Но гот, кто поведал ей о Джеке Дерри, убедил ее, что ему можно доверять. Джек не обманет ее с ожерельем. Он может обмануть ее в другом.

Онория хотела обеспечить себе безопасность, а он насмехался над ней. Она думала о будущем, Джек же не заглядывал дальше завтрашнего дня. Она мечтала найти мужчину, который нежно любил и заботился бы о ней, а Джек лишь желал ее как женщину.

Но он занимал все ее мысли, его горячие поцелуи, его нежные улыбки не выходили у нее из головы. Противостоять ему Онории становилось все труднее с каждым днем.

Она должна избегать его. Твердо решив это для себя, она направилась в гостиную. К своему удивлению, Онория обнаружила Джека, окруженного дамами. Они увивались вокруг него и, казалось, совершенно очарованы им. «Он похож на султана со своим разномастным гаремом», — зло подумала Онория.

Джек вскочил, увидев ее.

— А вот и вы! Вы готовы немного покататься, как мы и договаривались?

И прежде чем она успела открыть рот, повернулся к остальным дамам.

— Не хочу показаться вам невежливым, милые дамы. Не хотите ли прогуляться с нами?

— Нет, спасибо, — миссис Грос захихикала и понимающе подмигнула леди Болтон. — Верховые прогулки уже не для нас.

— Ну, в самом деле, не считаете же вы себя старой! — Джек лучезарно улыбнулся. — Вы же такая привлекательная женщина!

Онория прикусила губу. Он неисправим — готов осыпать комплиментами всех женщин, независимо от возраста. И им это нравилось!

И хотя внутренний голос подсказывал, что ей. не стоит отправляться вдвоем с ним на прогулку, 1 она послушно поднялась в свою комнату, чтобы переодеться для верховой езды.

«Он хорошо держится в седле», — отметила про себя Онория, когда они выехали на лужайку.

— Вы не в деревне выросли? — спросила она как бы невзначай.

— Нет, мэм. Я горожанин, родился и вырос в городе. Прямо в сердце Севен-Дайлс.

— Тогда я — принцесса Кэролайн, — парировала Онория. — Вы что, выросли в трущобах?

— Откуда вам знать?

— Вы не похожи на городского жителя.

— А вы бывали в Севен-Дайлс? Или в Холлиленде?

— Нет.

— А я был, — он посерьезнел. — Здесь не над чем смеяться. — Также быстро хмурое выражение на его лице исчезло. — Я родился в деревне, Норри. Вот поэтому я и отправился в Лондон при первой же возможности.

— Вам не нравилось в деревне или в вашей семье?

— Я любил деревню до поры до времени. Но всегда предпочитал жить в городе.

— Не думаю, что когда-нибудь захочу жить в городе. — Она повела рукой вокруг себя, — здесь так спокойно, мирно. В городе же людно и шумно.

— В этом-то и прелесть. Сколько можно всего увидеть, найти себе любое занятие. Взять хотя бы нас сейчас — нам приходится ехать за развлечениями в Сиренкестер. Все с нетерпением ожидают приезда принца. В Лондоне никто бы не обратил внимания на его приезд, все слишком заняты.

— Тогда что вы делали в Шропшире? Это же провинция.

— Я совершал ознакомительную экскурсию.

— Ознакомительную экскурсию? — удивилась Онория.

— Можно так выразиться, когда кто-то прячется от кого-то или чего-то, обычно от сборщиков налогов.

— Вы тоже прятались от них?

— Нет. От кое-кого другого.

— От женщины?

— Нет. От ее мужа.

Онория отвернулась, глядя на дорогу. Она не желала слушать о его темном прошлом или о том, какую разгульную жизнь он вел — воровство, женщины, азартные игры. Наверное, он испробовал все. Разозлившись, она пустила лошадь в галоп.

Джек не отставал от нее. Они скакали бок о бок по полю. Онория заставила себя подумать о легком ветерке, обвевающем лицо, и о прелести быстрой скачки. Если бы она могла проводить все свои дни вот так, ни о чем не заботясь и не переживая.

Но как только она остановила лошадь у дальней изгороди, все ее беспокойства вернулись в одно мгновение. Джек. Ожерелье. И снова Джек.

— Что вы думаете о Норкроссе? — спросила Норри, когда он придержал свою лошадь возле нее.

— Здесь очень мило. Для тех, кому нравится в деревне.

— А как вы находите дядю Ричарда?

— Он похож на типичного провинциального сквайра. Никогда бы не подумал, что он способен на какое-либо коварство.

— Это доказывает, что вы разбираетесь в людях.

— Если бы я разбирался в людях, я бы никогда не попался. Но вы не беспокойтесь. То, что я не питаю к нему ненависти, вовсе не означает, что я не помогу вам в поисках ожерелья. И пусть только попробует заговорить снова о своих собаках!

— А почему вы не любите собак?

— Мой отец тоже держал их.

— А как вы росли?

— Как в сказке, — в его тоне послышался сарказм. ' — Я рос любимцем семьи, меня нежили и баловали. Братья и сестры просто обожали меня, не говоря уже о родителях.

— А у меня нет ни братьев, ни сестер.

— Вот и радуйтесь, — посоветовал ей Джек. Затем, после минутной паузы продолжил. — Вы, наверно, берете пример с тетушки. Желание сунуть нос в чужую жизнь — ваша семейная черта?

— О да, — ответила Онория. — Наше любопытство неизлечимо.

Джек говорил, как бы подшучивая над ней, но она поняла, что ему неприятны ее вопросы. Он не хотел говорить о своем прошлом.

Онория попробовала представить, каким он был в детстве, без этого налета цинизма и усталости. Может быть, отец обидел его, причинив боль, или не считался с его мнением? Никогда не знать отцовской любви…

Онория не могла представить себе этого.

Ей бы хотелось знать, скрывался ли под этими пластами боли тот маленький мальчик — мальчик, жаждущий любви просто за то, что он живет на белом свете…

Проводив Норри до дома, Джек решил пройтись. Ему не нравилось, что она задавала слишком много вопросов. Он не хотел отвечать, не хотел касаться своего прошлого. И более того, он боялся, что, узнав правду, Онория придет в ужас и разочаруется в нем. А Джек не хотел этого. Пусть себе думает, что он всего лишь благовоспитанный вор. Так он не разочарует ее, а она его.

— А вот и вы, Барнхилл. Онория сказала, что вас можно найти здесь.

Непроизвольно вздрогнув, Джек обернулся. У Эдмонда вошло в привычку незаметно подкрадываться к нему.

— Да, я здесь.

— Как прошла ваша совместная прогулка? «Что это, он ревнует?» — подумал Джек.

— Ваша кузина — искусная наездница. Кивнув головой в сторону сада, Эдмонд предложил:

— Не хотите ли прогуляться?

— Вам что-нибудь нужно? — довольно резко спросил Джек.

Воровато оглянувшись по сторонам, Эдмонд придвинулся ближе.

— Это насчет Норри. — И что?

— Ну, сэр Ричард очень интересовался вашими отношениями, задавал мне много вопросов.

— Например?

— Ну, большинство — самых обычных: как долго я вас знаю, надежный ли вы человек, сможете ли обеспечить ее. А вот сегодня он сделал замечание, что вы совсем не похожи на влюбленную пару. Боюсь, это слишком заметно. Подозрения сэра Ричарда — могут усилиться.

— Но мы же не можем ничего изменить, не так ли?

Эдмонд уставился в землю, затем снова взглянул на Джека.

— Я думаю, вам стоит взять инициативу в свои руки. Бог свидетель, у Норри прирожденный талант строить хитроумные планы, но не думаю, что ей хватит способности имитировать любовь.

— Что же я должен делать?

— Вести себя, как ведут влюбленные. Ей-богу, вы выглядели именно так тогда, в кабинете.

— Жаль, что вместо сэра Ричарда явились вы, тогда бы вам не пришлось беспокоиться об этом.

— Это гениальная мысль — подстроить, чтобы он застал вас в подобной ситуации.

Джек посмотрел на Эдмонда с насмешливым укором.

— И вам нет дела до репутации вашей кузины?

— Боже правый, все уверены, что вы помолвлены. Никто ничего не скажет.

— Плохо, что комнаты сэра Ричарда в другом крае; если бы он застал меня, выходящим из комнаты Онории, то не задавал бы подобных вопросов.

Эдмонд уставился на него в недоумении, затем хлопнул его по спине и рассмеялся.

— И тогда вы бы оказались под колпаком. Думаю, достаточно нескольких поцелуев в укромном уголке.

— Но, конечно, если сэр Ричард увидит вас, выходящим из комнаты Норри поздно ночью, у него тоже могут возникнуть вопросы. Например, как они возникли у меня.

Эдмонд усмехнулся.

— Вы видели меня? Вам незачем беспокоиться, Барнхилл. Я не строю планов насчет моей кузины. Просто безопасней обсуждать наши дела в ее комнате, где никто не подслушивает.

Джек дружески похлопал Эдмонда по плечу. —

— Не беспокойтесь, я проконтролирую все ночные визиты; начиная с этого момента.

— Это меня устраивает. Нельзя, чтобы сэр Ричард что-то заподозрил. Норри сказала, что вам не повезло прошлой ночью? Вы ничего не обнаружили ни в его комнате, ни в кабинете?

Джек изобразил разочарование, хотя, на самом деле, обрадовался. Значит, Онория не сказала Эдмонду о копии, найденной ими.

— Я ценю вашу помощь, вы отвлекаете сэра Ричарда. Жаль только, что я пока ничего не нашел.

— Дайте знать, если снова понадобится моя помощь.

— Обязательно! — сказал Джек с наигранным энтузиазмом.

Он проследил взглядом за Эдмондом, пока тот не вошел в дом.

Забавно. Прошлой ночью он решил приударить за Онорией с большим пылом, а теперь Эдмонд убеждает его сделать это. Нет сомнений, Эдмонд и Онория не любовники. Ни один мужчина не толкнет свою возлюбленную в объятия другого, каким бы хитрым не был.

И кроме того, Норри не могла так талантливо разыгрывать неопытность в любовных делах, когда они оставались наедине. И если сэр Ричард о чем-то подозревал, значит, надо развеять его сомнения. Джек усмехнулся. Вот приятная забота. Он все еще не доверял Эдмонду. Он все думал о подделке, таинственным образом появившейся прошлой ночью. Джек хотел верить Норри и, кажется, верил. Но Рашель он тоже поверил и чуть не поплатился за это жизнью. Он не хотел ошибиться в очередной раз. Он последует совету Эдмонда и посмотрит, что из этого получится. И в то же время тайком понаблюдает за ними.

Джек проявил максимум внимания, ухаживая за Онорией во время обеда. Онория казалась смущенной его любезностями, но София лишь одобрительно кивала, наблюдая за ними.

Когда мужчины присоединились к дамам, София подозвала Онорию и Джека к себе.

— Я подумываю о вашей свадьбе, — прощебетала она, глаза ее радостно горели. — Я думаю, мы отпразднуем ее в Хоктоне.

На лице Онории отразился испуг.

— Я не думаю…

— Мы очень ценим ваше любезное предложение, — церемонно сказал Джек, взяв Онорию за'; руку. — Но боюсь, мои родные обидятся, если мы; отметим свадьбу не дома. ^

— Свадьба в Йоркшире! — фыркнула София.

Что это будет за событие? Что за общество там может собраться?

— Мы планируем лишь небольшую церемонию, — поспешила возразить Онория.

— Ну, в таком случае необходимо приобрести надлежащий свадебный наряд. Мы съездим в город и подберем что-нибудь достойное.

Онория растерянно улыбнулась и обернулась к Джеку, с надеждой ожидая его поддержки.

— Думаю, это прекрасная мысль. Норри нужен новый гардероб, соответствующий ее новому положению.

— Какому положению? — пробормотала она слабым голосом.

— Замужней женщины, конечно, — ответил он. Не думаете же вы, что я захочу видеть свою жену, одетой кое-как.

— Вот именно, — поддержала его София. — Бедняжке приходилось самой заботиться о своем гардеробе многие годы. — Она Ласково посмотрела на Онорию. — Я не говорю, что ты плохо одеваешься, милая, но тебе нужно следить за модой.

Джек кивал головой, полностью соглашаясь с Софией,

— Я удивляюсь, почему вы предложили выйти за вас замуж, раз вы столь невысокого мнения о моей манере одеваться?

— Ну, скажем, я смог разглядеть неотшлифованный алмаз, — он шутливо дернул ее за один из завитков.

— Давай подумаем об этом после свадьбы, — сказала Онория елейным тоном. — Мы сможем вместе съездить в Лондон. Мне хотелось бы осмотреть все ваши любимые места.

Джек нагнулся к ней и прошептал на ухо.

— Сомневаюсь, что добропорядочной леди стоит ходить по таким местам. Дальше дверей вы не пройдете.

Онория толкнула его локтем в бок. Не заметив этой немой сцены, леди Хэмптон сидела, мечтательно закатив глаза.

— Свадебное платье, — проговорила она, ни к кому не обращаясь, — ' платье, достойное принцессы…

— Посмотрите, что вы наделали, — сердито сказала Онория Джеку. — Она теперь только и будет говорить об этом целыми днями!

Он посмотрел на нее невинным взглядом.

— Я же не мог отказать ей в этом удовольствии!

— А надо бы!

— Я лишь постарался сыграть свою роль. Я думал, это неплохая идея — поговорить о свадебных приготовлениях. Кстати, это довольно естественно для жениха с невестой.

— Но не с тетушкой же! — снова возразила Норри. — Не хочу вводить ее в заблуждение более, чем того требуется.

Джек взял ее руку и поднес к своим губам.

— Я не хотел огорчить тебя, любовь моя, прости меня!

— Что вы делаете?

— Хочу быть твоим верным рабом! ' —

— Прекратите. Все смотрят.

Джек оглянулся вокруг и расплылся в улыбке, увидев, что она не солгала.

— Они думают, что мы очень любим друг друга. Какой от этого вред?

— Но это же неправда. Он сжал ее руку.

— Но это может стать правдой, разве нет?. Норри вспыхнула и отвернулась. Сдержав усмешку, Джек извинился .и отошел к Реджинальду Гросу, который потешал гостей анекдотами.

В доме царила тишина, гости спали. Эдмонд легонько постучал в дверь кабинета. Сэр Ричард выглянул в коридор и пригласил Эдмонда зайти.

— Портвейн? Кларет? Бренди?

— Можно портвейн.

— Ричард разлил вино по бокалам и сел в кресло.

— Есть что-нибудь новое?

— Они, как вы знаете, обыскали вашу комна-1|у, но Онория ничего не сказала насчет кабинета. |0ни или не обнаружили копии, или еще не смотрели там.

— Я дам им еще несколько дней, — решил сэр Ричард. — Если они не поймаются на эту приманку, — попытаю другой способ. Эдмонд отпил вина.

— А это не опасно — позволить им взять фальшивку? Что, если этот идиот не сумеет отличить его от настоящего? Они заберут копию, и что вы предложите принцу?

— Не думаю, что они возьмут подделку до тех пор, пока не прибудет принц. Онория не так глупа; она подождет, пока не убедится, что ожерелье у принца.

— А вы не боитесь, что кто-нибудь заподозрит неладное?

— Этот шут не сможет отличить, где настоящее ожерелье, а где копия. А если кто-нибудь другой сможет, мне нужно лишь показать принцу оригинал.

— А затем, когда он соберется уезжать, вы подсунете ему подделку. — Неплохо придумано!

Сэр Ричард поднял свой бокал.

— А затем я попрошу мою дорогую племянницу убраться из этого дома.

— Вы отправите ее обратно к няне?

— Она может убираться ко всем чертям, мне все равно, — прорычал Ричард голосом, от которого у Эдмонда все внутри похолодело.

— У нее есть защитница в лице леди Хэмптон.

— Эта старая карга? — усмехнулся сэр Ричард. — Она даже не знает, с кем говорит в большинстве случаев.. Она не представляет угрозы.

— Моя мать тоже беспокоится…

Сэр Ричард растянул губы в злобную ухмылку.

— Тогда можешь взять ее к себе в дож. Или спихни этому Барнхиллу.

— Ха, это не такая уж плохая идея. Они стоят друг друга.

Ричард подошел к столику и наполнил себе бокал.

— Вся хитрость заключается в том, чтобы заставить эту девчонку думать, что она на пути к успеху.

— А я, конечно, посочувствую ей по поводу их неудачи, так как это и мое поражение.

Сэр Ричард кивнул.

— Ты отлично справляешься со своей ролью. Стефенсон. Я собираюсь удвоить сумму твоего вознаграждения.

— Вы так добры ко мне!

Так добр, в самом деле. Губы Эдмонда подобострастно улыбались, но в душе он презирал Ричарда. Он делал всю работу! Вознаградит ли его за это по заслугам сэр Ричард? Нет. Его мизерная плата — ничто по сравнению со стоимостью ожерелья. Эдмонд сам возьмет ожерелье и — ищи-свищи ветра в поле! Пусть это послужит уроком сэру Ричарду.

— Еще портвейна?

Улыбаясь, Эдмонд протянул бокал.

Джек незаметно проскользнул вниз по черной лестнице. Он привык к этим ночным похождениям. Плохо, что Норри не смогла пойти сегодня с ним. Он хотел снова осмотреть кабинет. Его до сих пор беспокоило то фальшивое ожерелье, которое они нашли прошлой ночью. Он не мог поверить, что Онория не заметила его в первый раз, ожерелье лежало на самом видном месте. Кто-то положил его в шкафчик после того, как они обыскивали кабинет. Весь вопрос в том, кто именно это сделал? Напрашивались только два варианта ответа: либо это случайность, либо сэр Ричард все знал.

Второй вариант ответа крайне не устраивал Джека, у него просто все внутри сжималось при этой мысли. Если он попадется, смерти ему не миновать. Если сэр Ричард знал, что они с Онорией охотились за ожерельем, то Джеку угрожала огромная опасность.

Он бесшумно крался по пустому коридору мимо дверей библиотеки, направляясь к кабинету.

Внезапно он замер. Из-под дверей кабинета виднелась тонкая полоска света. Осторожно подойдя ближе, Джек услышал чьи-то приглушенные голоса. Он быстро отпрянул в сторону.

Ему совсем не хотелось, чтобы сэр Ричард застал его разгуливающим по дому в столь поздний час. Он отступил в тень лестницы, укрывшись за перилами верхней площадки. Джек хотел узнать, с кем это встречается так поздно сэр Ричард в своем кабинете.

Он услышал шаги в коридоре и притаился!

— Спасибо за угощение!

Услышав голос вездесущего Эдмонда, Джек чуть не выругался вслух. Придя в себя и стараясь, чтобы его не заметили, он вернулся к себе в комнату.

Сэр Ричард и Эдмонд вдвоем в кабинете в этот час? Возможно ли, что Эдмонд предавал Онорию, а заодно и его?

Если только Эдмонд сговорился с сэром Ричардом, Джеку необходимо что-то предпринять. Самое простое и безопасное — покинуть как можно скорее Норкросс.

Но не может же он оставить Онорию одну, зная, что ее дядя и кузен замышляют против нее недоброе. В конце концов, он перед ней в долгу за то, что она спасла ему жизнь.

ГЛАВА 13

На следующее утро, встретившись с Онорией в гостиной, тетушка София не могла говорить ни о чем, кроме как о предстоящей поездке в Лондон за покупками.

— Думаю, сначала мы заедем к мадам Фуршет, — она тряхнула головой для пущей убедительности. — Там ты сможешь заказать себе свадебное платье. Она лучшая модистка в городе.

— Я обойдусь обыкновенным платьем, ведь это только небольшое семейное торжество.

— Глупости! Ты слышала, что сказал твой жених? Он хочет, чтобы ты поехала. Не хочешь же ты, чтобы ему пришлось краснеть за тебя?

— А кто оплатит все это? Джек не может позволить себе такого, а у меня тем более нет денег.

София ласково похлопала ее по руке. :

— Предоставь это мне. Я поговорю с твоим и дядей. Должен же он о тебе позаботиться, несмотря на постыдное завещание твоего отца.

— Ты не должна винить папу за это.

София с удивлением посмотрела на нее.

Дверь отворилась, и Онория обернулась, надеясь увидеть Джека. Это он виноват, она заставит его поговорить с Софией, чтобы все стало на свои места.

Но вместо Джека в комнату вошла красивая белокурая женщина.

— Надеюсь, я не ошиблась, — она растерянно оглядывалась. — Это гостиная?

Онория кивнула, соображая, что же это за красавица. Определенно, она не похожа на дядину гостью.

— О, чудесно, значит, я не заблудилась. А вы, должно быть, племянница сэра Ричарда? Я — леди Милбурн.

Онория сразу же вспомнила это имя из списка дядиных гостей.

— Рада с вами познакомиться. Разрешите представить вам мою тетю/София Довэгер, леди Хэмптон.

Леди Милбурн опустилась в кресло, приняв томный вид.

— Надеюсь, вы не возражаете против моего присутствия здесь? Мой муж отправился смотреть собак, и ваш дядя сказал, что я могу посидеть с вами.

София прищурилась, глядя на нее.

— Ваш муж — виконт Милбурн? Леди Милбурн кивнула.

— Господи, так значит, старина Тодди отдал Богу душу? — София покачала головой. — Почему никто не сообщил мне об этом?

Гостья покраснела.

— Тодди — это мой муж.

София недоуменно на нее уставилась.

— Боже правый, так вы лет на сорок моложе его!

— Тетушка! — одернула ее Онория и повернулась к леди Милбурн.

— Пожалуйста, простите ее. Леди Милбурн махнула рукой.

— Я уже привыкла к этому, мы ведь женаты уже пять лет.

— Дети? — поинтересовалась София.

Леди Милбурн отрицательно покачала головой. София улыбнулась.

— Хорошо. Никогда не одобряла тех, кто заводит детей во втором браке. От этого одна неразбериха. Ведь должна же быть какая-то преемственность!

Стараясь сгладить резкость тетиных слов, Онория переменила тему.

— Не хотите ли чаю? Мы собирались выпить по чашечке.

Леди Милбурн улыбнулась, обнажив ряд ровных белоснежных зубов.

— С удовольствием.

Позвонив, чтобы принесли чай, Онория села в свое кресло, восхищенно глядя на новую гостью. Норри подумала, что леди Милбурн — самая красивая из всех женщин, которых доводилось ей встречать. Ее блестящие белокурые волосы были уложены просто, но очень эффектно; наверное, ее горничной потребовался не один час, чтобы создать подобный шедевр парикмахерского искусства; ее платье наверняка сшито у лучшей модистки по последней моде. Онория почувствовала укол зависти. Она никогда не одевалась так изысканно, даже когда они жили с отцом.

Не то, чтобы она имела что-либо против леди Милбурн, но, сидя рядом с ней, Онория казалась себе серенькой, этакой провинциалкой, не знающей, что такое мода в своем простеньком платьице.

Она с облегчением вздохнула, когда чайный столик сервировали, а следом в дверях показался Джек.

— Вижу, я спустился вовремя, чтобы подкрепиться! — возвестил он.

— Джек, это леди Милбурн, дядина гостья. Мой друг, Джек Барнхилл.

Леди Милбурн обернулась, чтобы поприветствовать его и, казалось, окаменела в своем кресле. Ее лицо стало мертвенно-бледным, и Онория подумала, что леди вот-вот упадет в обморок. Вскочив, она схватила леди Милбурн за руки, больше напоминающие кусочки льда.

— Леди Милбурн? — воскликнула она с тревогой, — что с вами? Джек, принесите бренди, быстрее!

Джек вылетел из комнаты как пушечное ядро. Онория принялась растирать руки гостье, приводя ту в чувство. Может, стоит послать за доктором?

— Как будто она увидела привидение, — заметила София.

В дверях паказался Пламмер.

— Вы просили бренди, мисс?

Онория рассеянно кивнула, суетясь около гостьи. София налила несколько капель бренди в чашку леди Милбурн и изрядную порцию плеснула себе.

— Выпейте это, — Онория протянула чашку леди Милбурн.

Та сделала несколько глотков и закашлялась. Через некоторое время ее щеки порозовели.

— Мне так неудобно, — леди Милбурн смущенно засмеялась. — Не знаю, что это со мной. Небольшое головокружение. Наверно, я слишком устала в дороге.

— Разрешите, провожу вас в вашу комнату. — Онория встала, предложив ей свою руку. — Уверена, вам станет лучше, когда вы отдохнете.

— Спасибо.

— Вероятно, она беременна, — пробормотала София себя под нос, когда обе женщины выходили из комнаты.

Онория обернулась, бросив укоризненный взгляд на тетушку.

Попросив Пламмера отнести в гостиную бренди, Джек выскочил через заднюю дверь и помчался по лужайке, охваченный паникой. Он искал, где бы ему спрятаться.

Ну надо же было такому случиться! Как глупо; он решил, что удача, наконец-то, повернулась к нему. Разве он не знал, что ему всегда не везло. Снова над ним нависла серьезная опасность, и он ничего не мог поделать. Он уже ощущал, как железные кандалы сковывают ноги, а руки натирает тугая веревка.

Леди Милбурн — Господи, он даже не помнил ее прошлого имени! Он нечасто его произносил, их любовная интрига длилась так недолго.

Они познакомились на одном из обычных вечеров, которые Джек частенько посещал. Тогда она была замужем за каким-то стариком втрое старше ее, страдающим подагрой, который стал вскоре обо всем догадываться.

Теперь она явилась сюда, в Норкросс, и могла все испортить. Ему надо найти возможность поговорить с ней, пока не поздно. : Когда шок от ее внезапного появления прошел, он начал проклинать себя за поспешное бегство из дома. Хотя его в ту минуту пронзила только одна мысль — бежать!

Теперь он хотел вернуться и попытаться поговорить с ней наедине, попросить или даже умолять, если нужно, чтобы она не выдала его. Она знала его как Джека Дерри, и если кто-нибудь услышит это имя, он пропал.

Джек остановился, глядя на дом, раздираемый сомнениями, не зная, вернуться ли ему или укрыться в парке.

Если все откроется, в доме ему не удастся спрятаться. Сейчас же ему представлялась прекрасная возможность.

Он не вернется в дом. Онория показывала ему вчера пустующий летний домик. Он сможет понаблюдать оттуда за развитием событий. Как только он заметит, что его разыскивают, он сразу же убежит в лес. Ему не стрит возвращаться до тех пор, пока он не убедится, что ему ничто не угрожает. Сегодня ночью он попытается связаться с Онорией и выяснить, можно ли ему вернуться.

Тетушка София задремала, пока Онория успокоила леди Милбурн в ее комнате и убедилась, что той лучше. Онория не стала будить тетю. Она не хотела больше говорить о свадебных нарядах и поездках за покупками для ее мифической свадьбы. Гораздо важнее сейчас найти Джека. Онория объяснит ему в доступных выражениях, что ему следует прекратить поощрять разглагольствования Софии обо всей этой свадебной чепухе.

Она искала его повсюду, но Джек как в воду канул. Он поговорил с Пламмером насчет бренди для леди Милбурн, а затем бесследно исчез. Он не прятался в библиотеке, как обычно, Онория посмотрела даже за шторами. Куда он мог подеваться?

Онория все больше и больше волновалась. Она нигде не могла его найти. Джек не появился даже к ленчу, Онории показалось это странным. Обычно Джек пользовался первой попавшейся возможностью, чтобы поесть.

Онория переживала, что с ним что-нибудь случилось, хотя она подозревала, что у Джека, как у кота, девять жизней. Правда, она не могла сказать, сколько из них он уже использовал.

После полудня ее беспокойство усилилось. Она старалась отогнать свои опасения. Джеку незачем было сбегать. Он не взял ничего из своей комнаты — Онория проверила это уже несколько раз. Он ушел в том, в чем появился утром в гостиной, даже без денег. Онория осмотрела конюшню — все лошади оказались на месте.

Когда подошло время обеда, Онория еле сдерживала панику. Может, он пошел прогуляться, попал в заячью нору и сломал ногу? Или упал в озеро и утонул? А может, на него напали цыгане в лесу? Чего она только не передумала, все эти страхи казались ей напрасными, но все-таки она не могла избавиться от беспокойства.

Джека не оказалось среди гостей, когда все собрались в гостиной перед обедом. Леди Милбурн поспешила подойти к Онории.

— А мистер Барнхилл разве не собирается обедать с нами? Надеюсь, ничего не случилось?

София, тяжело переваливаясь и опираясь на свою трость, подошла к ним.

— Да, а где этот плутишка? Он обещал мне почитать сегодня, а сам пропал куда-то. Я определенно поколочу его своей тростью.

Онория приложила пальцы к вискам.

— Должно быть, он плохо чувствует себя сегодня. Вероятно, он решил пообедать в своей комнате.

— Вы сказали, мистер Барнхилл из Йоркшира? — спросила леди Милбурн у Онории. — А он давно живет там?

Прежде чем Онория успела ответить, к ним подошел Эдмонд.

Он оценивающим взглядом окинул леди Милбурн.

— О, дорогая, кто эта очаровательная леди?

— Леди Милбурн, это мой кузен, Эдмонд Стефенсон. Он сын сестры моей матери.

— Из лучшей половины семьи, — заметила София, лукаво улыбнувшись. — Дочери графа Болтона в шестом поколении. Но от его второй жены, к сожалению, и поэтому молодой человек имеет лишь отдаленное отношение к этому знатному роду. Вот почему я не одобряю вторые браки.

Леди Милбурн вспыхнула. Эдмонд поцеловал ее руку и низко поклонился, пытаясь смягчить создавшееся неловкое положение.

— Я очень рад, леди Милбурн.

— О, Тодди! — София всплеснула ручками и заковыляла навстречу старичку, вошедшему в комнату. — Какая неожиданность видеть тебя здесь!

Онория наблюдала, как этот маленький сгорбленный джентльмен взял ее за руку.

— София! Рад снова видеть тебя! — проговорил он дребезжащим голоском.

Тетушка ткнула костлявым пальчиком ему в грудь.

— Как это понимать, ты взял в жены девчонку! Он самодовольно захохотал, на его лице сияла гордость.

— Она — красавица, не правда ли? Вы считаете, что она непозволительно молода для меня?

Онория понимала, что должна была чувствовать леди Милбурн. Взяв ее под руку, она отвела гостью в укромный уголок.

— Не подумайте, что тетя София недоброжелательно к вам относится. У нее просто довольно прискорбная привычка говорить вслух все, что ей придет в голову.

Леди Милбурн Посмотрела на Онорию глазами, полными слез.

— Пожалуйста, не говорите моему мужу, что я интересовалась мистером Барнхиллом.

— Вы знаете его?

— Мы встречались с ним года два назад. Тогда он представлялся другим именем. Я гостила в деревне. Тодди мучила подагра, я скучала, проводила много времени с мистером Барнхиллом, и мы… я…

Онория настолько поразилась, что не нашлась сразу, что сказать в ответ на подобную откровенность.

Леди Милбурн знала Джека! Как это могло случиться? Она графиня, а столь высокородные дамы обычно не имеют дел с людьми, подобными Джеку.

Так кто он на самом деле? Вор? Мошенник? Образованный человек, скрывающийся под маской вора? Он смог так легко войти в компанию леди Милбурн! Под каким именем ему это удалось?

Теперь все становилось на свои места. Он стал отъявленным вором к тому моменту, как Онория встретила его; прежде он этим не занимался.

И то, что он знаком с леди Милбурн, указывало на то, как низко он пал.

Задумавшись, Онория не заметила, как в комнату вошел дядя Ричард. Он склонился перед новой гостьей.

— Леди Милбурн?

Обед продолжался мучительно долго. Онория едва сдерживалась, чтобы не выдать своего облегчения, когда дамы уединились в гостиной.

Как только она усадит тетушку в кресло, — всерьез займется поисками Джека. А когда найдет его…

— Эта девчонка беременна, попомните мое слово, — София указала на леди Милбурн, сидящую с бледным видом.

— Может быть, это просто недомогание, — проговорила раздраженно Онория. Она умирала от желания подойти к леди Милбурн, чтобы узнать продолжение ее истории и попросить не выдавать Джека, но миссис Мэйфлауер, казалось, совершенно не собиралась уходить!

— Интересно, знает ли Тодди? — размышляла вслух София.

— Конечно, он бы знал. Он же ее муж! София проницательно посмотрела на племянницу.

— Не хочешь ли ты сказать… — Онория уже не скрывала своего раздражения.

— Не она первая молоденькая женушка, наставляющая рога своему мужу. Да хотя бы вспомнить старого лорда Варбартона, который женился на этой уэльтонской девчонке…

Онория старалась не прислушиваться к этому бреду. Леди Милбурн вовсе не беременна, просто ее повергла в ужас и растерянность встреча с Джеком.

Наконец, миссис Мэйфлауер встала. Онория только собралась подойти к леди Милбурн, но тут в комнату вошли мужчины. Трясущейся походкой лорд Милбурн подошел к своей жене и что-то шепнул ей на ухо. Она поднялась, муж повис на ее руке, и они направились к выходу.

Онория закусила губу от досады. Теперь она сможет тоговорить с леди Милбурн только утром. Нужно найти Джека. Она обыскала уже весь дом. Может, он прятался в конюшне? Онория не находила приятным искать Джека в потемках, но ей не оставалось ничего другого. Решившись, она пошла в свою комнату надеть более подходящее для поисков платье.

Взяв на кухне фонарь и закутавшись в плащ, она вышла в сад, уже окутанный сумерками.

Джек пробрался ближе к дому. Он увидел, как вспыхнули огни в окнах коридоров, затем дом начал погружаться в темноту. Гости расходились по комнатам. Отлично.

Джек не заметил никаких признаков переполоха в доме. Возможно, леди пожелала держать язык за зубами. Он проникнет в дом и попробует поговорить с Онорией. Может быть, они вместе найдут способ убедить леди Милбурн хранить молчание.

Он осторожно проскользнул вверх по черной лестнице. Может, лучше сразу направиться к Онории в комнату?

Убедившись, что из-под двери его комнаты не ;; пробивается свет, Джек, осторожно потянув за ручку, толкнул дверь.

В комнате невозможно было ничего разглядеть, и Джек выругался; наткнувшись на что-то. Он нащупал свечу на столе, взял ее и вышел в коридор, чтобы зажечь.

— Затем он вошел в свою комнату, заперев за собой дверь.

— Где вы пропадали? — вскочила со стула леди Милбурн. — Я весь день волновалась. Нам нужно поговорить.

Джек поставил свечу на комод и уселся на край стола.

— Говорите.

Леди Милбурн умоляюще посмотрела на него.

— Обещайте, что ничего не скажете моему мужу!

— А почему я должен говорить что-то вашему мужу?

— Я слышала, что некоторые мужчины любят… хвалиться своими победами.

— Так вы боитесь, что ваш муж узнает про нас? Она кивнула головой, и Джек разразился смехом.

— Это забавно!

— Что вы находите таким смешным?

— Я весь день прятался в саду, боясь, что вы проговоритесь. Кстати, почему вы не спрашиваете, почему меня зовут Барнхилл?

— Дерри, Барнхилл, как вам угодно, — пожала она плечами. — Это ваше дело. — Она бросила на него взгляд из-под опущенных ресниц. — Если, конечно, вы сами не хотите мне об этом рассказать.

— Пусть это останется тайной. Достаточно того, что я не собираюсь поведать вашему мужу о наших с вами отношениях. Как и вы, я заинтересован, чтобы все думали, что мы впервые встретились здесь.

Она вздохнула с облегчением.

— О, спасибо! Я так вам благодарна! — она бросилась к нему на шею.

— Какая трогательная сцена!

Джек оглянулся и увидел в дверях Онорию. Как она сумела открыть дверь? Леди Милбурн поспешно отстранилась от него.

— Не подумайте ничего плохого, — сказала она, — я лишь хотела поблагодарить вашего… друга. Он оказал мне огромную услугу.

Джек взял руку леди Милбурн и слегка прикоснулся к ней губами.

— Идите к вашему мужу, — проговорил он мягко. — Вам нечего опасаться меня.

Онория стояла с каменным выражением лица, пока леди Милбурн не вышла. Джек облегченно вздохнул и опустился на кровать.

— Господи, как хочется выпить!

— Может, скажете, что все-таки происходит? — обернулась к нему Онория?

— Я знаю ее.

— Об этом я догадываюсь. Близко ее знаете?

— Довольно близко. Мы одновременно, гостили у одного человека примерно год назад. Ее муж болел, она скучала… ну, вы же знаете, что бывает в таких случаях.

— Не знаю, — ее глаза угрожающе заблестели. — Просветите меня.

— Ах, оставьте, Онория. Дело не в этом, а в том, что она знает меня под именем Джека Дерри. Я с самого утра кошмарно себя чувствовал, и у меня нет сил спорить с вами. Но она не доставит нам неприятностей — она еще больше обеспокоена, как бы ее муж обо всем не прознал.

— Каким образом вы с ней познакомились? Не знала, что вы на короткой ноге с графами.

— Вы бы удивились, узнав о том, в каких кругах я вращался. А как бы еще смог Джентльмен Джек заниматься своим ремеслом?

— Прибытия еще скольких ваших любовниц можно ожидать?

— Клянусь, я не узнал ее имени в списке гостей, который вы мне показывали, — покачал головой Джек.

— А вы уверены, что знали ее имя?

Джек осклабился; к нему вернулось его обычное расположение духа.

— Кажется, нет.

Онория едва сдержалась, чтобы не ударить его по лицу. Она провела весь день в страхе, искала его как безумная повсюду, испортила свои лучшие туфли, осматривая сад, а он насмехается над ней!

И все для того, чтобы узнать, что Джек путался с замужней женщиной, имени которой даже не помнил.

Джек собрался выйти.

— Куда вы?

— Как я уже сказал, мне необходимо выпить. Не хотите ли присоединиться?

— Не имею ни малейшего желания!

— Как хотите, дорогая, — засунув руки в карманы панталон, он вышел из комнаты.

Онория кипела от злости. Как он мог так наплевательски отнестись к тому, от чего зависела вся ее будущая жизнь?

Он вел себя так, словно происшедшее оказалось каким-нибудь пустяком! А ведь это грозило разрушить ее планы!

ГЛАВА 14

Бросив свои запачканные грязью туфли в угол, Онория поносила Джека первыми пришедшими на ум словами. Вместо того, чтобы тратить время на его поиски, ей давно следовало отправиться спать. И только подумать, она действительно беспокоилась за него.

Ее пальцы тряслись, когда она пыталась расстегнуть застежки платья. Она видела, как они обнимались с леди Милбурн когда она вошла в комнату. Нет сомнений, они собрались возобновить свои отношения. Какое нахальство со стороны этой женщины! Впрочем, Джек тоже хорош!

Онория бросила платье на кровать, с ее уст сорвалось недостойное леди выражение. И это так он отплатил за все, что она сделала для него. Она схватила щетку и стала безжалостно раздирать спутавшиеся кудри. Джек не заслуживал ее внимания.

Он наверняка спустит все до последнего пенни, когда получит обещанное вознаграждение, пропьет эти деньги или потратит их на женщин. Конечно, леди Милбурн — красивая, знающая свет, элегантно одетая и гораздо более опытная — являлась полной противоположностью Онории.

Нет, не стоит переживать по этому поводу. Джек — вор, человек с низкой моралью и еще более низменными целями.

Но с мучительной болью она осознала, как бы ей хотелось, чтобы он был другим; тем, кому бы она могла довериться, кого бы могла полюбить.

Увидев в зеркале свое отражение, она хмуро посмотрела на себя. Она не позволит, чтобы этот случай все испортил. Уже слишком поздно отступать.

Полная решимости, она быстро натянула и застегнула платье, которое ей с таким трудом удалось расшнуровать.

Она покажет Джеку, чего ожидает от него в отношении леди Милбурн и как ему следует вести себя с ней. Держаться на расстоянии и быть с ней очень осмотрительным.

Онория сбежала вниз по лестнице. Он, скорее всего, сидит в библиотеке, так как там всегда имелся в распоряжении графин с бренди.

Она скривилась от боли, ударившись босой ногой о деревянный выступ в коридоре. Дверь в библиотеку была приоткрыта, оттуда пробивался свет. Она нашла свою жертву.

Онория тихо толкнула дверь и проскользнула в комнату. Джек сидел к ней спиной, взгромоздив ноги на стол, в руке он держал стакан.

Она тихо подошла к нему.

— Надеюсь, вы не собираетесь снова напиться? Опустив ноги, Джек повернулся в кресле.

— А что? Вы хотите присоединиться?

— Конечно, нет! Я пришла, чтобы обсудить ваше поведение.

— Я что-то сделал не так?

— Все! — Онория подошла к книжным полкам. — Я считаю, вы несерьезно относитесь к делу."

Джек потягивал бренди из стакана, внимательно разглядывая ее. Онория выглядела по-другому с распущенными волосами. Не так высокомерно. Мягче. Женственнее. Да, женственнее. Онория обернулась к нему.

— Вы слушаете?

Джек откинулся в кресле, поставив стакан на колено. Он сдержал улыбку, заметив ее голые ноги, выглядывающие из-под подола платья.

— Чего вы от меня хотите?

— Чтобы вы нашли ожерелье. Это единственная надежда для нас с вами. Посмотрите на себя! — она смерила его уничтожающим взглядом, указывая на стакан. — Вы проводите большую часть времени, распивая бренди, вместо того, чтобы искать ожерелье;

— А что, очень достойное занятие. — Джек поднял свой стакан и полюбовался игрой света на его гранях.

— Достойное вора.

Джек положил руку на сердце.

— Вы убиваете меня, Норри. Я только стал подумывать, что начинаю вам нравиться.

— Вы здесь с одной-единственной целью. Найти ожерелье.

Он потянулся за графином и подлил себе бренди.

— Вы уверены, что не хотите выпить? Вы почувствуете себя гораздо лучше после пары глотков.

— Я пришла сюда не для этого.

— Жаль. Мне очень понравилось, как мы в прошлый раз пили бренди.

Онория с досады топнула ногой.

— Вы — самый дерзкий и черствый человек, какого я когда-либо встречала!

— Разве?

— Да! Не говоря уже о вашей безнравственности.

" — Ах, так вы имеете в виду леди Милбурн? Онория сердито принялась расхаживать по комнате, юбки ее развевались и шелестели.

— Вы всегда делаете то, что вам заблагорассудится, не думая о последствиях. Вы когда-нибудь задумывались, что можете навлечь на нее массу неприятностей?

— А я думал, вы беспокоитесь из-за меня.

— Вы сами во всем виноваты.

— О, едва ли. Я думаю, что не заслужил многого из того, что со мной произошло. Ну, да ладно.

— Я не желаю слушать ваши жалостливые истории. — Онория погрозила ему пальцем. — Вы ни разу не задумывались о последствиях ваших поступков.

— Какие слова я слышу от той, кто толкает меня на кражу! Или вы составляете исключение из правил? И вас нельзя ни в чем винить?

— Я хочу вернуть то, что является моим по праву! — запальчиво выкрикнула она. — А вы брали то, что никогда вам не принадлежало! Вы здесь уже много дней, а еще ничего не сделали.

— Я научил вас целоваться, это раз.

— Никто вас не просил об этом!

— Да, но я всегда делаю то, что хочу, а не то, о чем меня просят. — Джек поставил стакан и в мгновение ока оказался возле нее. Взяв ее за руки, он заглянул ей в глаза. — Наш разговор становится слишком утомительным.

Она попыталась отстраниться.

— Прекратите.

— Всему свое время, — он притянул ее к себе, обвив руками талию. — Думаю, вам пора отнестись ко мне с большим уважением.

— Вы не заслуживаете моего уважения!

— Тогда я попытаюсь его заслужить. — Он прикоснулся губами к ее лбу. — Такая нежная, — тихо проговорил он, осыпая поцелуями ее лицо. — Только один маленький поцелуй, — прошептал он, прижимаясь губами к ее уху.

Он поцеловал ее в губы, его язык проник в ее рот, от Джека исходил слабый запах бренди. Онория вдруг пылко ответила на его поцелуй.

У Джека вырвался стон, и он сильнее прижал ее к себе, одновременно перебирая другой рукой ее кудри. Онория неловко уперлась руками в его грудь, затем в неистовом порыве прижалась к нему.

Поцелуи Джека становились все настойчивее, в то время как он перебирал руками шелковую материю ее платья. Незаметно он перевел руки на ее бедра.

Изумленный вскрик Онории вернул его к действительности. Оторвавшись от ее губ, он взглянул на нее сверху вниз.

На ее лице промелькнули в один миг самые разнообразные эмоции — всепоглощающая страсть сменилась растерянностью и смущением. Он прижался лбом к ее лбу.

— Ах, Норри, ты и сама не знаешь, какому искушению меня подвергаешь.

Онория отстранилась от него, ее щеки пылали. Увидев ее растерянный взгляд, он понял, что она боится. Боится тех неведомых ей до поры чувств, которые он разбудил.

— Пожалуйста, Джек, не надо больше.

— Я всего-навсего обыкновенный вор. Я привык срывать поцелуи украдкой.

Норри посмотрела на него глазами загнанной лани.

— Нельзя ожидать, что вы будете вести себя пристойно, когда я…

Наклонившись, Джек поднял свой стакан, са — , лютуя ей.

— Если вы не хотите, чтобы я приставал к вам, в следующий раз не выбегайте поздно ночью босой и с распущенными волосами. А то это наводит на различные мысли…

Онория уставилась на свои босые ноги и густо покраснела.

— Спокойной ночи, — выпалила она и выбежала из комнаты.

Джек осушил стакан. Пуглива, как олененок. Но что еще можно ожидать от девственницы? На несколько мгновений она покорилась ему, растворившись в его объятиях, и, казалось, знала, что делала. У него даже закружилась голова от счастья, когда он понял, что она отвечает на его поцелуи. Она была невинна, но за этой невинностью Джек почувствовал пылкую страсть, которая рвалась наружу.

Может, это он должен помочь найти выход | этим чувствам?

Благородная сторона его души, вернее, то, что] от нее осталось, говорила «нет». Но другая — мятежная, необузданная — подстегивала его продолжать ухаживания. Теперь ему понадобится немного времени, Онория скоро не выдержит и уступит.'

Он налил себе еще бренди. Он, скорее всего, опять напьется сегодня. Но ему наплевать. Ему! сейчас необходимо выпить, чтобы забыть теплоту | и податливость ее губ, мягкость груди, прильнувшей к нему.

Этого он не предвидел, когда согласился помогать ей. Он никогда бы не подумал, что почувствует желание к Онории Стерлинг. Ее отличали деловитость и предприимчивость, она была остра на язычок. И Джек так сильно хотел увидеть ее в своей постели, что от одной этой мысли у него начиналась ломота в затылке.

Она, казалось, ревновала его, когда завела эту волынку насчет леди Милбурн. Может быть, ему удастся это как-нибудь использовать в своих целях? Он сможет завести небольшой флирт с леди Милбурн, когда Онория окажется рядом, чтобы посмотреть на ее реакцию. Доведя ее тем самым до ярости, может быть, он добьется того, чего желает? Ревность женщины может заставить ее сделать все что угодно.

Джек улыбнулся. Если он заставит Онорию ревновать, его задача только осложнится. Но Джек никогда не играл по правилам, не собирался и сейчас. Он возжелал Онорию и хотел быть уверенным в успехе. Он использует для этого все возможности.

Сначала он хотел лишь несколько поцелуев. Но теперь этого казалось недостаточно. Онория даже не представляла, как потрясающе выглядела, появившись перед ним босой с длинными распущенными волосами, каштановым водопадом струящимся по плечам. Он мечтал соблазнить ее.

Онории нужно показать, сколько удовольствия она может получить, перестав беспокоиться о своей добродетели.

Джек думал, что Онория Стерлинг станет чудо как хороша, отбросив свою стыдливость в сторону, нужно только дать ей шанс. А ему доставит удовольствие научить ее. Бог свидетель, Джек знал себе цену как мужчине.

Утром Джек проснулся уставший, с затуманенными глазами. Он плохо спал, но не из-за бренди, а из-за Онории. Она заполнила все его сны, сны, которых он не видел прежде. В этих снах она унижала и смеялась над ним, а он, охваченный страстью, ползал перед ней на коленях; сны, в которых он заключал ее в свои объятия и нес в постель, и, наконец, овладевал ею.

И почему леди Милбурн появилась здесь так некстати? Он не чувствовал к ней ничего — ни любви, ни вожделения; она лишь служила напоминанием о его прошлой роскошной жизни. Отличные вина, друзья, пирушки, страстные доступные женщины, шикарная одежда…

Куда это все ушло? Джек хотел вернуть все это, вернуть прежнюю жизнь.

А вместо этого ему приходилось надевать чьи-то обноски, а в снах его преследовала дева с лицом ангела, которая считала его всего лишь мошенником.

Захлопнув за собой дверь, Джек спустился по черной лестнице и пошел через двор к конюшне. Он с нетерпением дождался, пока оседлают лошадь, затем вскочил в седло и понесся через лужайку, пришпорив коня так, что можно было шею сломать. Если такая скачка не ослабит боль в теле, тогда он придумает еще что-нибудь. Прошло много лет с тех пор, как он заставлял себя выматываться до изнеможения, но именно это требовалось ему сейчас.

Он хотел повернуть коня на дорогу и скакать без остановки до самого Лондона. В Норкроссе его поджидала опасность. Опасность в образе мисс Онории Стерлинг. Ему нужно найти ожерелье и убираться отсюда, как можно скорее.

Если он уедет сейчас, ему не придется так мучиться. Он легко сможет добраться до Парижа. Все забудут о Джеке Дерри, он никогда не назовется больше этим именем.

Но в то же время он хотел остаться. Хотел увидеть продолжение этой безумной игры. Хотел узнать, сможет ли разрушить оковы целомудрия, держащие Онорию, и пробудить в ней женщину. Конечно, украсть ее добродетель также опасно, как и украсть ожерелье. Джек может оказаться в другой петле, и провести так всю оставшуюся жизнь.

Он засмеялся, подумав об этом. Он был последним человеком на свете, за кого Онория Стерлинг хотела бы выйти замуж. А она, без сомнения, являлась последней женщиной, которая могла бы заставить его жениться.

Если прошлым утром Онория ощущала беспокойство, представляя, как встретит Джека, то сегодня одна только мысль об этом приводила ее в ужас. Она лежала в постели, глядя, как солнечные лучи крадутся по потолку. Ее раздирали страх и страстное желание, и терзавшая ее мучительная боль, причину которой она понять не могла.

Он снова целовал ее. Касался губами ее лба, щек, губ… Ласкал языком…

И она отвечала ему, как распутница, страстно прижимаясь к нему и упиваясь его дерзкими поцелуями.

Онорию бросило в жар при этой мысли. Он оказался таким нежным и ласковым с ней. Он вовсе не напугал ее. Ее пугала собственная реакция. Онории нравились его поцелуи.

Ее щеки горели, но не от оскорбления, а от того, что Онория с ужасом осознавала, что ей хотелось бы повторить все это снова.

Почему она хотела этого? Ей не следует так поступать. Она знала, что Джек не отличается порядочностью. Он — вор, а к тому же еще и ловелас, заставляющий женщин нарушать супружескую верность. Он не достоин того, чтобы Онория думала, а тем более, мечтала о нем.

А она мечтала. Ее переполняли новые, неведомые доселе чувства. Страстное, жгучее желание чего-то. Кого-то. Мужчины, который не подходил ей во всех отношениях.

И Онория осознала, что ей становится безразличным темное прошлое и не менее туманное будущее Джека с каждым новым поцелуем.

Онория испытала глубокое разочарование, когда не встретила Джека за завтраком. Наскоро поев в одиночестве, она направилась в гостиную. И тут же увидела Джека, окруженного дамами. Подозрительно. Обычно он пренебрегал женским обществом. Почему он здесь с ними сейчас? Неужели он хочет снова помучить ее? Она окинула взглядом комнату. Леди Милбурн сидела в кресле напротив узких стрельчатых окон в позе, наиболее выгодно подчеркивающей все достоинства фигуры.

Онория чуть не задохнулась от злости, увидев Джека, направляющегося прямо к этой кокетке. София подошла к Онории и подтолкнула ее локтем.

— Тебе лучше не спускать с нее глаз, — сказала она, — мужчины слетаются к ней, как пчелы на мед.

Пожав плечами, Онория попыталась принять равнодушный вид и взялась за свое вышивание.

— Это его дело, пусть поступает, как хочет.

— Да. Если ты не хочешь, чтобы его дело стало твоим.

Онория воткнула иглу в ткань, сделав следующий стежок, и уколола палец. То, что он делал, касалось и ее, особенно, если он делал что-либо, грозящее провалить ее замыслы.

А если он возобновит свои отношения с леди Милбурн, это чревато большими неприятностями.

Один неверный шаг с его стороны, и они пропали. Ей необходимо знать, что леди Милбурн удержит Джека на расстоянии, хотя Онория и не представляла себе Тодди в роли разъяренного мужа..

Леди Милбурн звонко рассмеялась, и Онория посмотрела на нее. Ее охватил гнев, когда она увидела Джека, склонившегося к этой женщине и шепчущего что-то ей на ухо. Леди Милбурн прикрыла рукой рот, пытаясь сдержать неуместный смех.

Онория встала так поспешно, что уронила нитки; она подошла к шнуру и позвонила, чтобы принесли чай. В ее распоряжении имелось множество способов, чтобы прервать их приятное уединение.

Когда чай принесли, она пригласила леди Милбурн к столику, попросив оказать такую честь, и оторвала ее тем самым от Джека. С самодовольным видом Онория снова уселась рядом с тетушкой.

— Онория, детка, принеси мне, пожалуйста, мою пейслийскую шаль, — София посмотрела на Джека. — Может, мистер Барнхилл будет так добр и поможет тебе?

— Думаю, я сама справлюсь.

Джек мигом оказался рядом.

— О, позвольте мне помочь вам!

Оказавшись в коридоре и закрыв дверь в гостиную, Джек прислонился к стене, скрестив на груди руки, и посмотрел на Онорию.

— Какой ловкий трюк! Ваша тетушка быстро сообразила, что к чему.

— Что ж, ваша интимная беседа слишком бросалась в глаза.

— Так или иначе, она добилась, чтобы мы остались наедине. Вы должны радоваться.

— Вы слишком высокого мнения о себе, если так думаете.

— Я многое узнал о женщинах за эти годы, чтобы понять, в чем дело. Вы ревнуете, разве не так?

— Ревную? К кому?

Джек отошел от стены и приблизился к ней.

— Я не слепой, Онория. Я видел, какие взгляды вы бросали в мою сторону.

— ' Если я и смотрела на вас, то только потому, что не могла на вас наглядеться со стороны. Вы превосходно играли свою роль. Вы вели себя, как типичный завсегдатай праздных салонов.

— Вы раздражены, потому что я разговаривал! с леди Милбурн.

— Но имея в виду ваше прошлое, не могу сказать, что леди Милбурн — лучшая компания для! вас.

Джек наклонился к ней.

— Вы боитесь, что я снова воспылаю к ней страстью.

— Какое мне дело до ваших сердечных переживаний? А теперь пустите меня, я должна сходить за шалью.

— Вы боитесь, что я возобновлю свою связь с ней. Уверяю вас, вам незачем беспокоиться. Вы — единственная для меня.

Сердце Онории глухо забилось в груди.

— Не смешите меня. Джек потянул ее за локон.

— Вы не можете забыть того, что произошло прошлой ночью, Норри. Вы желаете меня также сильно, как и я вас.

Задрожав от его прикосновения, Онория сдержалась, чтобы не повернуться и не убежать.

— Единственное, что я хочу от вас — чтобы вы отыскали ожерелье.

Засмеявшись, Джек приподнял ее подбородок.

— Вы же знаете, что это ложь. Но если вы хотите сохранить эту иллюзию на некоторое время, я позволю вам это.

Онория резко вырвалась и взбежала вверх по лестнице.

ГЛАВА 15

Когда Онория спустилась вниз, неся Софии шаль, Джек исчез, вместо него в коридоре стоял Эдмонд, ожидая ее.

— Леди Хэмптон не дает тебе покоя, да? Онория вздохнула.

— Я не могу ни в чем ее винить, я сама заварила эту кашу. У нее будет разрыв сердца, когда она узнает, что я и не собираюсь замуж.

— А ему, кажется, нравится досаждать тебе?

— Джеку?

— Сегодня утром ты, кажется, чувствовала себя неважно.

«Только потому, что он поцеловал меня вчера», — подумала Онория. Она рассмеялась.

— Джек лишь старался успокоить тетушку Софию. Думаю, он играл свою роль лучше меня.

— Надеюсь, он не позволит себе отвлекаться. По-моему, он уделял слишком много внимания нашей новой гостье сегодня утром.

— Ты имеешь в виду леди Милбурн?

— Мужчине, обрученному с другой, не приличествует вести себя подобным образом. Что подумают люди?

— Они — старые друзья, — объяснила Онория. — Естественно, им хотелось поболтать.

— В самом деле? — Эдмонд постарался не выдать своего удивления. — Стало быть, леди Милбурн может поручиться за него?

— Я знаю Джека, — сказала Онория.' — И я уже говорила тебе, что доверяю ему.

— Дело твое, — поклонился Эдмонд.

Они вернулись в гостиную. Онория накинула шаль на плечи тетушке. София засмеялась.

— Какой хитрый фокус! Уйти с одним мужчиной, а вернуться с другим. Куда ты подевала Джека?

— Наверно, он вышел прогуляться, — солгала Онория.

— Гениальная идея! — воскликнул Эдмонд. Он взглянул на леди Милбурн, как бы приглашая ее. — Может быть, кто-нибудь из дам хочет последовать его примеру? Сегодня такой чудесный день.

— Но не для старых перечниц, — проговорила София. — 1 — Я, например, не собираюсь гулять больше, чем положено.

— А здесь красивые сады? — поинтересовалась леди Милбурн.

— Великолепные, — поспешил уверить ее Эдмонд. — Я могу показать их вам, если пожелаете.

— С радостью, — встала она. Эдмонд посмотрел на Онорию.

— А вы, кузина?

Она покачала головой.

— Вы идите. Мне нужно распутать свои нитки.

— Вы впервые в Норкроссе? — спросил Эдмонд, когда они выходили из дома.

— Да. Чудесное местечко. А вы сами часто здесь бываете?

— Нет, до недавнего времени. Отец моей кузины воображал себя очень ученым человеком и не слишком любил развлекаться. Сэр Ричард — гораздо более гостеприимный хозяин.

— Ваша кузина, кажется, очень милая девушка. Мне сказали, что она собирается замуж?

— О, я понимаю, вы с Джеком друзья, — закивал головой Эдмонд.

Она удивленно посмотрела на него.

— Кто вам сказал?

— Моя кузина упоминала об этом в разговоре. А вы давно знаете Джека?

— Мы познакомились несколько лет назад. Я не видела его вечность. Как я поняла, сейчас он живет в Йоркшире?

— Рядом с моими владениями. Он, должно быть, жил в Суррее, когда вы познакомились с ним?

— В Суррее? Джек жил в Лондоне!

— Ну, конечно, я же имел в виду дом его семьи. Таковы познакомились в Лондоне?

— На самом деле, это случилось в деревне, в гостях.

— Надеюсь, собралось интересное общество? Здесь было ужасно скучно. До вашего приезда.

— Вы льстите мне, мистер Стефенсон.

— Эдмонд. Не могу отделаться от мысли, что вы говорите о моем дорогом покойном отце, называя меня мистером Стефенсоном.

— А меня зовут Дафни, — сказала она кокетливо. — И вы можете называть меня так, когда \ рядом нет мужа. А то он может приревновать.

— Я постараюсь не забывать называть вас леди Милбурн на людях, — пылко пообещал Эдмонд, ведя ее вниз по тропинке. — Наверное, тяжело быть женой пожилого человека. Жизнь с ним не может показаться веселой.

— Но есть и свои преимущества, — возразила леди Милбурн. — У него привычка рано ложиться спать, и он не любит делить ложе.

— Вам, должно быть, одиноко по ночам?

— Иногда, — ответила она, кокетливо улыбаясь. — А вы, Эдмонд? Вы не женаты; спите один. Вам не одиноко?

— Очень часто.

— Ну, пусть ваша кузина познакомит вас со своей подругой. И вы сыграете две свадьбы вместо одной.

— Я не уверен, что свадьба состоится.

— Вы предсказываете несчастье своей кузине?

— Ну, скажем, я удивлюсь, если она выйдет замуж в этом году»

Леди Милбурн посмотрела на него с сомнением.

— Вы считаете, мистер Барнхилл передумает?

— Все не так, как кажется, любые планы могут измениться.

Джек увидел с лужайки Эдмонда, прогуливающегося с леди Милбурн. Что он затевает? Джек поспешил следом за ним. Из всех присутствующих в доме именно этих двоих он не хотел увидеть вместе. Леди Милбурн могла рассказать кузену Онории о его прошлом больше, чем тому следовало знать. Джек ускорил шаг, пока не приблизился к ним настолько, что мог слышать их разговор.

— Планы, конечно, могут измениться, — проговорил он, догоняя их.

— Джек! — улыбнулась леди Милбурн. — А мы как раз говорили о вас.

— О!

— Да. Думаю, Эдмонд сомневается в серьезности ваших намерений по отношению к его кузине.

— И что вы ему сказали на это?

— Я не знаю, что мне следует сказать, — она многозначительно посмотрела на Джека.

Джек вкрадчиво улыбнулся Эдмонду.

— Вы же знаете, интересы вашей кузины — мои интересы.

— Конечно, — проговорил Эдмонд. — Я в этом никогда не сомневался. Как забавно, что вы знакомы с леди Милбурн.

— Рано или поздно мы встречаем своих старых друзей, — пожал плечами Джек.

Леди Милбурн легонько шлепнула его по руке.

— Как вы смеете называть меня старой! — она надула свои очаровательные губки. — Мне следует отказаться от знакомства с вами после такого оскорбления.

Улыбнувшись, Джек поцеловал ей руку и поклонился.

— Вы должны извинить меня, миледи. Мне следовало сказать «хороших друзей». Теперь вы простите меня?

— Я подумаю. А вы не собираетесь привезти вашу невесту в город на сезон? Так как я ваш друг, мне хотелось бы устроить обед в вашу честь.

— Наши планы еще не определились на настоящий момент. Но если мы решим приехать, я непременно извещу вас об этом.

— Я буду рада… чрезвычайно, — протянув руку Джеку, она просунула другую под локоть Эдмонду. — Может, вернемся в дом? Я не хочу долго оставаться на солнце.

Джек призадумался. Он не хотел оставлять Эдмонда наедине с леди Милбурн. Кузен Онории проявлял слишком много любопытства по отношению к прошлому Джека. И если он когда-нибудь узнает о его связи с леди Милбурн? Как много Онория доверила Эдмонду? Она знала, что кузену лучше не рассказывать всего.

Джек извинился, прервав затянувшуюся паузу, и они вернулись в дом.

Если сэр Ричард узнает, что Джек не тот, «за кого себя выдает, то разразится катастрофа.

Предположим, Эдмонд еще не рассказал ему, что Джек здесь с целью помочь Онории найти ожерелье. Если леди Милбурн расскажет, что знала Джека под другим именем, его положение станет весьма шатким, последуют расспросы.

И неизвестно, к чему это приведет. Джек сам хотел побольше разузнать об Эдмонде. Слишком много подозрительного в его поведении — этот ночной визит к сэру Ричарду, его нескрываемое любопытство к прошлому Джека. Это все настораживало.

Может быть, ему стоит немного заняться поисками информации относительно Эдмонда? Да, это нужно сделать, и как можно быстрее. Ему нужно точно узнать, на чьей стороне Эдмонд, — до того, как прибудет принц. Пока еще есть пути к отступлению.

Но сначала он поговорит с мисс Онорией Стерлинг о необходимости вести себя осмотрительней.

Он нашел ее в буфетной, склонившейся над столом, где лежало столовое серебро. Она что-то торопливо писала на листке бумаги.

— Так вы теперь намереваетесь украсть фамильное серебро? — спросил он.

Онория бросила на него уничтожающий взгляд.

— Я помогаю дяде. Он попросил меня пересчитать приборы.

Джек взял одну из тяжелых вилок и покрутил ее в руках.

— Серебро весит тяжелее, чем ожерелье, но его гораздо легче украсть. Может быть, вам стоит подумать об этом и взять его вместо ожерелья?

— Столовое серебро никогда мне "не принадлежало, а ожерелье — мое по завещанию.

«Господь Бог запретил ей брать что-либо, что ей не принадлежало».

— Вы говорили кузену, что я знаю леди Милбурн?

Она кивнула, не отрывая глаз от своих записей.

— Он заметил, что вы оказываете слишком много внимания этой особе в гостиной. Думаю, он хотел разозлить меня. А я объяснила, что вы — старые друзья.

— Боже правый, Норри, вы хоть думаете своей головой? Никто не должен об этом знать. Особенно Эдмонд. Вы же не хотите, чтобы он узнал что-либо о моем прошлом.

— А леди Милбурн знает вас как Джентльмена Джека?

— Слава Богу, нет.

— Тогда вам не о чем беспокоиться. Эдмонд не доверяет вам. И если бы я показалась ему обеспокоенной вашим поведением, это навело бы его на подозрения. Вы уделяете ей слишком много времени.

— Так вы все-таки ревнуете, — ухмыльнулся Джек.

— Я не ревную.

Джек легонько щелкнул ее по лбу.

— Вот за это вы мне и нравитесь, Норри. Несмотря на все доводы, вы упорствуете до последнего. Люблю упрямых женщин.

— А леди Милбурн упряма?

— Нет, — протянул он. — Я думаю, нет. И поэтому вам не о чем беспокоиться.

— Я не беспокоюсь.

— О, вы так уверены во мне? Помните, мы только помолвлены. А до свадьбы может произойти все что угодно.

— Мне не стоит напоминать вам, мистер Дерри, что вы всего лишь играете роль моего жениха. И вам незачем разыгрывать комедию, когда мы наедине.

— Но это не игра, Норри, — он приподнял ее голову за подбородок, заглянув в глаза. — Поверьте мне, я делаю это по собственному желанию. — Он наклонился и поцеловал ее в губы. — Вы чертовски привлекательная женщина. Я такой давно уже не встречал.

— Все пять месяцев, наверно. — Она отвернулась.

— Нет, я говорю вам это не под влиянием пребывания в тюрьме. Это вы оказываете на меня такое воздействие. Но я не возражаю, если вы намерены разыгрывать из себя скромницу. Мне нравится стыдливость в женщинах.

Он направился к себе в комнату, захлопнув за собой дверь. Онория выглядела такой же восхитительно сердитой, как и тогда, в библиотеке, когда он ее целовал. И так как сейчас у него не хватало времени на последнее, то пока и этого достаточно. Нет, она не выдавала Эдмонду его секретов. А теперь он предупредил ее быть осторожней в будущем.

Иногда она становилась такой наивной, к своему же благу. Чего он не мог сказать об Эдмонде Стефенсоне. Джек хотел хорошенько осмотреть его комнату сегодня вечером. То, что Онория доверяла Эдмонду, не означало, что Джек должен верить ему. Джек попросил извинить его, когда после обеда принесли портвейн. Он пожаловался на боли в желудке, и это объяснение всех устроило. Пока все пьют портвейн, ему хватит времени, чтобы обыскать комнату Эдмонда.

Сначала Джек направился к себе и снял сюртук и туфли. Он достал сверток со своими «инструментами» из-под матраса и положил его в карман. Эдмонд из тех людей, которые держат все под замком.

Стараясь не производить шума, он потянул на себя ручку двери Эдмонда. То, что она оказалась заперта, только подтвердило его подозрения. Эдмонду есть, что прятать. Никто не запирает дверь на ключ, спускаясь пообедать.

Поставив свечу на стол, он оглядел комнату. На первый взгляд, обычная комната. Но в этом доме все было не так, здесь скрывалось много тайн.

Вздохнув, он начал свой осмотр. Он осматривал все подряд. Когда Джек начал ощупывать карманы костюма для верховой езды, то услышал какой-то шум в коридоре. Замерев, он различил чьи-то шаги, они приближались все ближе.

Одним резким движением он захлопнул дверцу шкафа, затем схватил свечу и пальцами затушил пламя. Забравшись под кровать, Джек услышал скрежет ключа, вставляемого в замочную скважину.

И надо же было такому случиться, черт возьми! За каким дьяволом Эдмонду понадобилось подниматься наверх? Джек уже представлял, как проведет на холодном пыльном полу всю ночь. Лучше бы Норри пошла с ним, она постояла бы на страже.

Джек прислушивался, как Эдмонд ходил взад-вперед по комнате. Что ему здесь нужно, будь он проклят? Джек хотел приподнять край покрывала и понаблюдать, но затем отдернул руку. Эдмонд мог заметить его.

Джек предполагал, что Эдмонд стоял у туалетного столика. Затем он подошел к шкафу, снова вернулся к столику. Джек услышал скрип пружин кресла, видимо, Эдмонд сел. О Господи, он долго здесь проторчит!

Услышав поскрипывание пера, Джек приподнял брови. Этот кретин что-то пишет. Письмо?

Джеку очень хотелось бы узнать, какой это важной персоне писал Эдмонд, что даже уединился в своей комнате. Другу? Любовнице? Сэру Ричарду?

При мысли о том, что Эдмонд мог давать письменные отчеты дяде Онории, у Джека пробежали мурашки по спине. Затем он усмехнулся. Вероятнее всего, Эдмонд писал своей матери.

Джек надеялся, что Эдмонд не любит писать пространные письма, потому что лежать на полу становилось все неудобней с каждой минутой. У Джека затекла правая нога, он мучительно хотел вытянуться, но не смел шевельнуться. Левая рука и вовсе онемела.

Услышав шелест бумаги, он предположил, что Эдмонд закончил письмо и теперь складывал его. Только бы он не сразу отправил это послание!

И как будто бы, чтобы помучить Джека, Эдмонд еще некоторое время прогуливался по комнате. Джек попробовал передвинуть свое онемевшее тело, но скрип паркета заставил его замереть.

И в тот момент, когда Джек подумал, что больше не в силах терпеть это, он услышал, как дверь открылась, затем закрылась, ключ повернулся, и в комнате снова стало темно.

Досчитав до ста, он очень осторожно выбрался из-под кровати и подкрался к двери. Приложив к ней ухо, Джек прислушался. Тихо. Он осторожно приоткрыл дверь и выскользнул в коридор, чтобы снова зажечь свечу. С еще большей решимостью Джек вернулся в комнату, чтобы продолжить поиски.

Шкатулка с письмами стояла на столе, и Джек внимательно осмотрел ее. Вытащив из кармана одну из шпилек Онории, он попробовал открыть ящичек. Но внутри не оказалось письма, написанного только что Эдмондом, зато лежало множество других писем, адресованных ему самому. Джек внимательно прочел их. Письма от торговцев одеждой, требующих уплаты за новый костюм для верховой езды, новые туфли и несколько пар перчаток. Весьма интересно. И другие письма, напоминающие Эдмонду Об «обязательствах джентльмена». Эдмонд погряз в долгах. И ему требовалась приличная сумма, как стало ясно из писем. Насколько же прибыльной была его ферма в Йоркшире? Если у него нет денег оплатить счета, его дела совсем плохи.

Настолько плохи, что он охотно согласился бы помочь своей кузине выкрасть ценное ожерелье?

Настолько плохи, что он пошел бы к сэру Ричарду и предложил тому сделку?

Или настолько плохи, что он сам собрался взять ожерелье?

Джек закрыл шкатулку и вышел из комнаты. Он хотел бы переговорить с Онорией о том, что он разузнал после того, как все уйдут по своим комнатам.

Приоткрыв дверь, он прислушивался, как гости расходились по спальням, но каждый раз, когда он собирался добежать до дверей Онории, на лестнице раздавались шаги, и он поспешно прятался за дверью. Джек боялся, что Онория заснет прежде, чем он сможет прийти к ней.

Наконец, на несколько минут воцарилась полная тишина. Джек пробежал на цыпочках по коридору и открыл дверь в комнату Онории. Она сидела за туалетным столиком, заплетая волосы. Когда Джек вошел в комнату, она резко обернулась.

— Что вы себе позволяете! — Онория ухватилась за накрахмаленный воротник своего пеньюара, как бы желая прикрыться.

Джек закрыл за собой дверь.

— Я надеялся, что вы еще не спите. Она еще крепче запахнула ворот.

— Вероятно, вы не ожидали меня, — усмехнулся Джек. — Хотя, должен сказать, что вы очаровательны в этом пеньюаре.

— О, уходите, прошу вас. Если кто-нибудь увидит вас здесь …

— Вы кого-то ждете?

— Нет!

— Значит, нас никто не увидит. — Он прошел к кровати и уселся на краешке.

— Где вы пропадали весь вечер? Дядя сказал, что вы плохо себя чувствуете.

— Я попал в ужасную ситуацию, если можно так выразиться.

— Что сучилось? — встревожилась Онория.

— Я обыскивал комнату вашего кузена, и он чуть не застал меня за этим занятием.

— Что вы делали в комнате Эдмонда?

— Я решил, что это необходимо. Он слишком много задавал мне вопросов сегодня. У меня возникли некоторые подозрения, и я хотел кое в чем разобраться.

— Тогда почему вы не спросили у него?

— Иногда истину можно отыскать лишь тайными способами.

Онория теребила свою косу.

— Вы что-нибудь нашли?

— Только то, что ваш кузен по уши в долгах.

— Эдмонд?!

— Похоже, он не такой уж процветающий йоркширский сквайр, каким хочет казаться.

— Какого рода долги?

— Он должен торговцам одеждой. У него также имеются карточные долги.

На ее лице отразилось облегчение.

— Другими словами, обычное дело для джентльмена.

— Может быть. Но я собираюсь понаблюдать за ним. Человек, доведенный до отчаяния, может отважиться на непредсказуемые поступки.

Джек наклонился вперед и взял в руки ее косу.

— В самом деле, вам не следует делать этого с вашими волосами. Вы мне нравитесь больше, когда распускаете их так, как вы это сделали тогда, в библиотеке.

Онория выдернула у него свою косу.

— Я предпочитаю так носить свои волосы, — отодвинув стул, она встала. — А теперь, я думаю, вам следует покинуть мою комнату.

— И вы не хотите заняться поисками сегодня?

— Не могу представить, где еще можно спрятать ожерелье. Думаю, вы правы, дядя не привезет его в дом из банка, пока не приедет принц. И вы можете лечь спать со спокойной душой.

Кивнув головой, Джек подошел ближе.

— Это приглашение? — Нет!

— Жаль, — он протянул руку и коснулся кружева на воротнике ее пеньюара. — Мне нравится видеть женщину в белых кружевах.

— Пожалуйста, уходите.

Не обращая внимания на ее слова, он приблизился, заключив ее в свои объятия. Онория ощутила легкий запах кларета, почувствовала пуговицы его жилета сквозь тонкую ткань пеньюара.

В одно мгновение она осознала, в каком опасном положении находилась здесь, в своей комнате, когда все в доме уже спали.

Опасность представлял не сам Джек, а то, как она вела себя с ним наедине. В следующее мгновение он прижался губами к ее рту, ласкал языком ее язык, и она позабыла все на свете, приятная истома наполнила все ее существо. Она закинула руки ему на плечи и порывисто прижалась к нему.

— Восхитительно… пробормотал Джек, осыпая поцелуями ее лицо и шею.

Его рука выводила загадочные узоры на ее спине, так, что ей становилось жарко и холодно одновременно.

Какая-то клеточка ее мозга кричала об опасности, говоря ей, что это невероятное безумие. Но Онория стала слабой, беззащитной, она все больше поддавалась волшебному ощущению от его поцелуев, прикосновений его рук. Его пальцы снова нашли ее косу.

— Это надо расплести, — прошептал он, пытаясь вытащить ленту и не прекращая целовать ее. — Никаких кос для Норри.

Он ловко расплел ее волосы, перебирая пальцами, пока кудри и завитки не рассыпались по плечам.

— Намного лучше, — тихо проговорил он ей на ухо, отчего у нее прошла дрожь по телу. Он оставил ее губы и прижал к себе, перебирая .одной рукой волосы, а другой поглаживая по спине. Онория уткнулась лицом в его шею, боясь встретиться с ним взглядом. Джек сразу же поймет, что это ей очень нравится. Внезапно он перестал ласкать ее, а просто держал в своих объятиях, упираясь подбородком ей в темя. Они оба молчали. Сердце Онории стучало в груди гулко, как барабан. Прижимаясь к Джеку, она чувствовала учащенные удары его сердца.

Наконец, он выпустил ее, отступив назад и взяв ее лицо в ладони. Джек мягко поцеловал ее в губы, затем отошел в сторону.

— Приятных снов, Норри. — Проскользнув через приоткрытую дверь, он исчез также незаметно, как и появился.

Онория опустилась в кресло, потрясенная случившимся. Невозможно объяснить словами это неведомое чувство. Ее тело отказывалось подчиниться разуму, и о чем бы она ни думала или ни говорила, не могла изменить тех чувств, которые ее переполняли, когда Джек обнимал и ласкал ее. И каждый раз она отдавала ему частичку себя. Она играла с огнем, но хотела обжечься, хотела еще больше ощутить жар этого пламени. Хотела приковать его к себе так, чтобы он взял ее с собой, когда соберется уйти.

Вот. Она признала это. Она хотела пойти за ним, находиться с ним рядом, куда бы он ни направился. Даже если только сама мысль об этом шокирует ее.

Почему он так поспешно покинул ее? Джек сидел в своей комнате, всматриваясь в темноту за окном, этот вопрос крутился у него в голове.

Закрыв глаза, он снова представил себе Онорию в ее ночном одеянии, с распущенными волосами. На редкость очаровательное зрелище. Такое, что он хотел увидеть это снова… снова… и снова…

Она была податлива и уступчива в его объятиях, и если бы даже ему не удалось достичь ее полной капитуляции, он смог бы значительно приблизить ее. Так почему Же он не воспользовался этим? Почему убрал руки, оставил ее и убежал к себе?

Он боялся ее. Боялся своих чувств к ней. И того, что она хотела от него, так как знал, что никогда не сможет ей дать этого.

Онория хотела всего того, чем он пренебрегал — безопасности, стабильности, респектабельности. А он всю жизнь сопротивлялся этому. И если он не находил приятным свое теперешнее положение, то тем более, не собирался взваливать на себя дополнительную/ обузу.

Тем более, из-за женщины, даже такой, как Норри.

Но все же он желал ее. Сравнивая Онорию с леди Милбурн, Джек удивлялся, как он мог вообще польститься на эту развращенную кокетку.

Норри привлекала его не своей невинностью и неопытностью, а смелостью и решительностью в борьбе за то, чего хотела добиться. В ней бил родник жизни, жизни, которую он растратил понапрасну за эти годы.

Когда он находился с ней рядом, ему казалось, что он сможет вернуть себе нормальную жизнь. А Норри могла помочь ему в этом. Но цена, которую она требовала, показалась ему слишком высокой.

Лучше загасить это желание к ней и уйти прежде, чем он сможет измениться.

— Потому что Джек знал, что это ему не по силам.

ГЛАВА 16

Позавтракав в одиночестве, Джек снова уединился в библиотеке. Он станет чересчур грамотным, если и дальше будет проводить здесь столько времени. Но, как оказалось, это единственное место, где он мог укрыться от всех остальных гостей. Кроме Онории сюда редко кто заглядывал, а Джек не возражал, чтобы она приходила.

Джек взял номер «Таймса» двухдневной давности и принялся за чтение. Он едва успел прочесть вторую колонку объявлений, как дверь в библиотеку распахнулась. В комнату вбежала Онория, на ее лице отражалось крайнее смятение.

— Он здесь!

— Кто!

— Принц!

— Здесь? Сейчас? — подскочил Джек. — Я думал, он приедет дня через два.

— Он только что прибыл. — Онория заломила руки. — О, Джек, что нам делать?

— Не о чем беспокоиться, — проговорил он с убедительностью, даже большей, чем чувствовал на самом деле. — У нас уйма времени, мы что-нибудь придумаем. Он остановится здесь недели на две, да?

— Да, но…

— Ни слова больше, — сказал Джек, прикоснувшись к ее руке. — Предоставьте все мне. Все будет хорошо.

. — Вы уверены в этом?

— Конечно, — Джек запечатлел поцелуй на ее лбу. — А теперь успокойтесь. Все получится.

Она улыбнулась ему сияющей улыбкой и вышла из комнаты.

Джек призадумался. Не нравится ему все это. Принц уже здесь, и теперь играть предстоит всерьез. Приезд принца означал, что ожерелье тоже вскоре появится в доме.

Вопрос в том, когда и где?

Меньше чем через час появился лакей, уведомив Джека о распоряжении сэра Ричарда присоединиться к нему и его «высокочтимому гостю» в гостиной.

Джек взглянул на свое скромное одеяние и ухмыльнулся. Не требуется ли парадный костюм по случаю прибытия такой величественной персоны?

Гости уже собрались в гостиной, когда туда пришел Джек. Сэр Ричард представлял своих гостей королевской особе.

Джек еле сдержал свое веселье при виде принца. Маленького роста, кругленький, с багровыми щеками и с уморительным старомодным напудренным париком на голове.

— А, Барнхилл, вот и вы, — сэр Ричард знаком подозвал его. — Ваше Высочество, разрешите представить вам мистера Джека Барнхилл а. Он друг — вы понимаете меня? — моей племянницы.

Джек поклонился принцу, восседающему в кресле. Несмотря на отделанный золотым галуном мундир, обвешанный медалями, при ближайшем рассмотрении принц и вовсе не производил внушительного впечатления.

— Его королевское Высочество, принц Ринсдорф-Рёдген. — На лице сэра Ричарда сияла гордость, как будто он сам имел какое-то отношение к этому высокому титулу.

— Ваша племянница — очаровательная фройлен, — сказал принц сэру Ричарду, оценивающе гладя на Онорию. Поманив ее пальцем, он взял ее за руку. — Очаровательнейшая.

Джек в одно мгновение разъярился, увидев, какой сальный взгляд принц послал Онории.

. — Мисс Стерлинг, — сказал он холодно, — воплощение всех лучших качеств английских женщин.

— О, я, я, — затряс головой принц так, что все его многочисленные подбородки заколыхались.

Сэр Ричард кашлянул.

— Должен сказать вам, Ваше Высочество, между моей племянницей и мистером Барнхиллом существует определенное соглашение.

— Ах, вот как! — он ущипнул Онорию за щеку. — Мои поздравления, либхен.

Джек подумал, что если бы в самом деле был помолвлен с Онорией, то ударил бы этого наглеца. Но вместо этого он хмуро улыбнулся и отошел. Леди Милбурн приблизилась к нему.

— Маленький круглый мячик, не правда ли? — прошептала она. — Совсем не похож на прусских гусар, которых я видела в Лондоне.

— Сэра Ричарда, кажется, это не волнует, — заметил Джек. — И Бог свидетель, принц Уэльский представляет собой не лучшее зрелище.

Леди Милбурн прикрыла рот рукой и захихикала. Нахмурившись, Джек наблюдал, как дядя Онории увивался вокруг принца. Из того, как он лебезил перед своим гостем, становилось ясно, что сэр Ричард — попросту сноб. Его прямо распирало от гордости, что такая важная персона навестила его. В Германии таких князьков, как фазанов по осени, а сэр Ричард вел себя так, словно перед ним явился сам король. А принц принимал это как должное.

К Джеку подошел Эдмонд.

— Боюсь, у вас появился соперник, — ехидно проговорил он, указывая на принца. — Кажется, Онория очаровала его.

Джек прищурил глаза, неотрывно наблюдая за маневрами принца. Он все еще держал в своих лапах руку Онории. В его взгляде явно читалось вожделение, и Джека охватил гнев. Ну, хватит. Ему не нравится, что кто-то смотрит на Онорию подобным образом, тем более, самодовольный жирный немецкий князек.

Онория взглянула на Джека, и он прочел в ее глазах немую мольбу. Она хотела, чтобы Джек освободил ее от принца.

Она нуждалась в нем, она ждала его помощи. Джека охватило какое-то теплое приятное чувство при этой мысли. Однако то, что под этим подразумевалось в понимании Онории, вызывало его прежние сомнения.

Он не хотел, чтобы в нем нуждались, и меньше всего он хотел стать нужным ей.

Хотя ему все равно придется избавить ее от принца. Взяв леди Милбурн за руку, он подтащил ее к принцу. Поклонившись, он в упор посмотрел на Онорию. v

— В самом деле, дорогая, нельзя столь злоупотреблять вниманием Его Высочества. Леди Милбурн просто сгорает от нетерпения, чтобы побеседовать с Его Высочеством о его далекой родине.

Онория присела в реверансе.

— Пожалуйста, извините, Ваше Высочество, но мистер Барнхилл прав. Я вела себя слишком эгоистично.

Маленькие поросячьи глазки принца заблестели, когда он перевел взгляд на леди Милбурн. Он похлопал по дивану рядом с собой, приглашая даму сесть.

— Садитесь, садитесь, миледи.

Взяв Онорию за руку, Джек провел ее через комнату.

— " О, Джек, я у вас в долгу] — сказала она, когда их не могли услышать. — Какой отвратительный маленький человечек! Мне все равно, что он принц. И он пробудет здесь целых две недели! И что же мне делать?

— Ведите правильно вашу игру и, возможно, вы станете немецкой принцессой, — поддразнил ее Джек.

Онория рассмеялась, но затем снова обеспокоилась.

— Не отходите от меня, пожалуйста. Я не хочу оставаться с ним наедине.

— Я буду вашим стражем днем и ночью. Особенно ночью, когда вы подвергаетесь наибольшей опасности.

— От принца или от вас? — поинтересовалась она и улыбнулась.

Взяв под локоть, он отвел ее к окну.

— Это зависит от того, насколько опасным для себя вы меня считаете, — проговорил он низким голосом. — Не думаю, что вы испугались прошлой ночью. — Он коснулся рукой ее шеи. — Или это страх заставлял ваш пульс учащенно биться вот здесь, когда я вас целовал?

Онория покраснела. Джек долго не спускал с нее глаз, и у нее не осталось сомнений на тот счет, о чем он думал — об их жарком объятии в ее комнате.

Она с минуту выдержала его взгляд, затем смущенно отвернулась.

Обед длился невероятно долго, сэр Ричард постарался поразить заморского гостя обилием всевозможных блюд. Джек быстро насытился, а кушанья все приносили и приносили. Неудивительно, что принц жирный, как поросенок — это же немыслимо столько есть!

Его Высочество, к радости Джека, не любил портвейн, и поэтому джентльмены уединились совсем ненадолго, вскоре присоединившись к принцу и дамам в гостиной.

Джек поспешил к Онории. Ее глаза зажглись радостью, когда она его увидела, и Джек подумал, как она красива. Она принадлежала к типу женщин, неизменно привлекающих восхищенные взгляды каждого мужчины в комнате.

Затем он побранил себя за то, что так превозносил ее. На свете существует много красивых женщин, с которыми он чувствовал себя в безопасности, и которые ничего не ждали от него.

— Принц не любитель портвейна, слава Богу. Не может ли кто-нибудь…

— Онория! — сэр Ричард подошел к своей племяннице.

— Ваш величественный поклонник ждет вас, — прошептал Джек. Положив руку ей на талию, он слегка подтолкнул ее. — Не задерживайтесь слишком долго, а то я начну ревновать.

— Поверьте мне, у вас нет причин для беспокойства!

Джек выругался, увидев, как принц склонился к Онории, как будто она принадлежала только ему. Сейчас она может рассчитывать, что Джек вызволит ее из лап принца. Но кто придет ей на помощь в других подобных ситуациях в будущем? Конечно, не сэр Ричард. Он, вероятно, даже преподнес бы ее на большом серебряном блюде, если бы принц пожелал того.

Услышав, как отворилась дверь, Джек поднял голову и увидел леди Хэмптон, которая прошла в гостиную, тяжело опираясь на свою трость. Она обедала в своей комнате сегодня вечером, и Онория беспокоилась, что та плохо себя чувствовала. Джек поднялся, чтобы помочь Софии, Онория тоже подошла.

— Слава Богу, тетушка София здесь. — Онория дотронулась до руки Джека. — Я смогла избавиться от Его Высочества Тучности.

Взгляд Софии просветлел при виде Онории, но затем она прищурилась, обвела взглядом комнату, и на лице ее отразилось смятение.

Джек подвел ее к креслу.

— Как себя чувствует сегодня моя обожаемая София?

Та озадаченно посмотрела на него.

— Когда вы приехали? Я вас не помню. Джек метнул беспокойный взгляд на Онорию.

— Не хочешь ли, чтобы Джек принес тебе чашечку чая, тетушка? — вмешалась в разговор девушка.

— Джек? Кто это Джек?

— Мистер Барнхилл, — мягко проговорила Онория, указывая на Джека.

— Вы так быстро забыли меня, миледи? — спросил Джек, изображая огорчение. — Вы ранили мое сердце!

— Я знаю вас. Вы — копия своего отца, — смятение вновь появилось в ее глазах. — Но вы же не можете быть его сыном, не так ли? Он женился на какой-то торнтонской девушке. Вы, должно быть, его внук.

Взглянув на Джека, Онория поразилась мертвенной бледности его лица.

— С вами все в порядке? — Да.

Онория повернулась спиной к тете, ее сердце упало. Просветление в уме Софии длилось так долго, что Норри почти забыла, сколько беспокойства может причинить ее тетушка, когда на нее снова найдет помрачение.

— Слишком много волнения для нее сегодня, — тихо проговорила Онория. — Не хочешь ли, чтобы я проводила тебя наверх? — обратилась она к тетушке.

София стукнула тростью об пол.

— Я хочу узнать об этом молодом человеке. Онория оглянулась вокруг, заметив с испугом,

что несколько человек смотрели в их сторону. Она умоляюще посмотрела на Джека.

— Помогите же мне!

— Леди Хэмптон, кажется, скоро взойдет луна. Может быть, прогуляемся в саду? — Джек взял ее за руку, но София выдернула ее.

— Я не знаю, что вы затеваете, но не собираюсь позволить вам безнаказанно вести свою хитрую игру, — надменно проговорила она. — Вы такой же, как ваш дед. Я поняла это сразу, как увидела вас. Эта жеманная сентиментальная мисс, на которой он женился, не изменила вашу породу.

Джек остолбенел. Действительно ли София нашла какое-то сходство, или все это не больше чем бред?

Он не стал ждать развития ситуации.

— Пойдемте, — он выразительно посмотрел на Онорию, они одновременно встали и почти стащили леди Хэмптон с ее кресла. — Вам пора отдохнуть, тетя.

Сэр Ричард, заметив неладное, уже спешил к ним.

— Что-то не так?

— Тетушка сегодня переволновалась, — поспешила объяснить Онория. — Я уверена, ей станет лучше, если она хорошо выспится.

Сэр Ричард с опаской оглянулся на принца, но тот, казалось, не замечал, что происходит.

— Уведите скорей ее отсюда.

Леди Хэмптон вдруг перестала сопротивляться, и Онория с Джеком легко вывели ее в коридор. София грузно повисла на руке Джека, когда они поднимались по лестнице.

Когда они достигли второго этажа, тетушка повернулась и снова взглянула на Джека.

— Вы уверены, что вы не его внук?

— Может быть, внебрачный? — предположил Джек.

— О, Господи, — проговорила София, затем лицо ее оживилось. — Вот почему вы кажетесь мне таким знакомым. Вы, должно быть, один из его многочисленных бастардов. — Она похлопала Джека по руке. — Вы очень на него похожи. Жаль, что я не моложе на несколько лет. Смею вас уверить, мы смогли бы великолепно провести время вместе!

Онория вздохнула с облегчением, когда они добрались до комнаты Софии. Джек подождал в коридоре, пока Джози, горничная Софии, не подоспела на помощь своей .хозяйке.

— С ней все в порядке? — спросил он Онорию, когда та вышла из комнаты.

— Надеюсь, утром ей станет лучше. Странно, она прекрасно себя чувствовала все это время. — Она взглянула на Джека. — Вы действительно похожи на своего деда?

— Трудно сказать. Я его никогда не видел. Он умер задолго до того, как я родился.

— Тетушка София уверена, что вы ей знакомы.

— Ваша тетушка считает, что знает всех.

" — Вы правы. Если ей взбредет что-то в голову, даже если это какая-то чушь, ее трудно переубедить. Завтра, вероятно, она вспомнит вас.

: — Надеюсь. — Он взял ее под руку. — Нам следует вернуться в гостиную.

— Да, конечно.

Джек обнял ее и притянул к себе, желая поцеловать.

— О, Джек! — проговорила Онория, прижавшись к нему и целуя его со страстью, которая удивила и обрадовала его.

Должно быть, таков его печальный удел; держать в объятиях желанную женщину, когда в любой момент кто-нибудь из гостей мог застигнуть их, да и дядя Ричард ждал их внизу.

Джек раньше проявлял больше находчивости в деле обольщения женщин. Но Онория могла заставить его отбросить все расчеты, когда прижималась вот так к нему. Если он не проявит должную осторожность, она заставит его потерять контроль над собой. А самообладание он должен сохранить во что бы то ни стало.

Криво усмехнувшись, что ему приходится приносить такую жертву, он мягко отвел ее руки, обвивающие его шею.

— Нам лучше вернуться обратно к вашему дяде, — напомнил он.

Онория отступила назад.

— Вы правы.

— Хотя, наверное, нужно обождать минуту-другую, — он поправил выбившийся из ее прически локон. — Если вы зайдете в гостиную сейчас, все сразу поймут, чем вы занимались.

Он шутливо щелкнул ее по носу.

— Кроме Тодди, пожалуй, но я думаю, что он вообще мало что замечает. Я пойду вниз, а вы следом за мной, когда придете в себя.

Онория кивнула, и он сжал ее пальцы.

— Не беспокойтесь, вашей тетушке станет лучше завтра. Или она убедит себя, что я — Наполеон, и тогда это будет действительно печально.

Приглушенный смех Онории все еще звучал у него в ушах, когда он спустился в гостиную.

Почти сразу же, как он вернулся, сэр Ричард пригласил Джека сыграть с принцем в вист. Разыгрывая беспечность, Джек, на самом деле, пристально следил за каждым ходом. Для других, может быть, это приятное времяпрепровождение, но для него даже несколько фунтов имели огромное значение.

Весь погруженный в игру, он лишь мельком взглянул на Онорию, когда она вернулась, и кивнул ей. Джек выигрывал постоянно, хотя и понемногу, но его и это вполне удовлетворяло. Он не хотел, чтобы все заметили его способности. И когда последняя партия была сыграна, Джек обнаружил, что стал богаче на сорок фунтов.

— Прекрасная игра, Барнхилл, — поздравил его сэр Ричард. — Вы отлично играете в вист.

— Я хотел бы пригласить вас в свой клуб, когда приедете в город, — улыбнулся Лэзэм. — Там есть несколько человек, я хотел бы, чтобы вы бросили им вызов. Они высосали из меня кучу денег за эти годы. И мне доставит огромное удовольствие увидеть, как вы проделаете с ними то же самое.

— Мне просто повезло сегодня, — сказал Джек.

— Повезло, ха! — воскликнул Грос. — Я готов взять вас в партнеры в любое время.

— А у вас работает голова насчет карт, — одобрительно улыбнулся принц.

Джек извинился и попросил разрешения удалиться, как только представилась такая возможность. Он хотел поразмышлять над своей удачей. Сорок фунтов. Он уже давным-давно не видел таких денег.

А как только он найдет ожерелье, он получит еще больше.

Зайдя утром в комнату Софии, Онория поразилась беспорядку, царившему там.

— Сложи эти шарфы в мой саквояж, — София сидела, откинувшись на подушки, пила чай и отдавала приказы своей горничной.

— Что ты делаешь, тетушка? — вскричала Онория.

— Собираюсь домой.

— Но ты не можешь!

София высокомерно взглянула на свою племянницу.

— Это почему же?

— Но дядя… принц…

— Я не хочу проводить время с каким-то напыщенным, самонадеянным принцем. Я слишком загостилась здесь. Нет, Джози, — обернулась она к служанке, положи эти туфли в большой чемодан.

Онория умоляюще взглянула на тетушку.

— Прошу тебя, останься. Мне ведь не с кем будет поговорить, если ты уедешь.

— Тогда ты станешь уделять больше внимания своему молодому человеку. — Для убедительности София качнула головой.

— Он не хочет, чтобы я все время проводила с ним.

— Нет. Но ты все равно сможешь использовать свое время с большей пользой для себя. Мужчины заблуждаются, думая, что они — центр Вселенной.

Онория открыла рот, чтобы возразить, но София, не обращая на это внимания, похлопала ее по руке.

— А теперь пообещай мне, что приедешь этой осенью, девочка. Бери с собой Джека, он понравится моему внуку, я думаю. Мы поговорим о нашей поездке в Лондон. — Она наклонилась поближе. — Мне кажется, тебе стоит поговорить с глазу на глаз с матерью этого парня. Я клянусь, он — живой портрет старика Монингтона. Может быть, они скрывают какую-нибудь скандальную историю в своем прошлом. Ты же знаешь, как я люблю скандалы.

— Кто такой Монингтон? София горделиво выпрямилась.

— Один из моих давних ухажеров. В свое время эти волосы осыпет серебро, но эти глаза, я не могла ошибиться, — она вздохнула. — Как я не хотела расставаться с этими глазами!

Онория понимала тетю. От одного-единственного взгляда Джека ее саму начинала бить дрожь. Крепко обняв тетушку, Онория поднялась.

— Я буду скучать по тебе. И я приеду в Хоктон осенью.

Ее охватила печаль, когда она наконец усадила Софию в карету. Онории придется покинуть Англию, как только она осуществит свой план, и она не знала, как долго пробудет вдали от дома, да и вернется ли вообще. И хотя вчера София напугала ее своим бессвязным бредом насчет Джека, ей становилось горько и печально при мысли о том, что навсегда теряет эту вздорную старушку, которую искренне любила.

Только один человек мог бы разогнать ее тоску!

Онория нашла Джека в библиотеке.

— София уехала домой, — сообщила она. — И казалась в здравом уме сегодня утром. Она снова называла вас Джеком. — Она пристально посмотрела на него. — Не знаете ли вы человека по имени Монингтон?

Замерев, Джек постарался не выдать своего волнения.

— Не думаю, — медленно проговорил он наконец, — я должен знать его?

— София сказала, что вы напоминаете ей одного человека по имени Монингтон. Она намекнула, что ваша мать могла иметь тайную связь с этим человеком. Тетушка утверждает, что у вас его глаза.

— Мне говорили, что глаза — это лучшее, что у меня есть. — Он смотрел на нее в упор, следя за ее реакцией. — А что думаете вы?

Онория не выдержала его взгляда и отвернулась.

— Я думаю, у вас было, даже более чем предостаточно красивых женщин, которые нашептывали вам комплименты.

— Ревнуете? — уголки его губ дрогнули.

— Нет!

Джек вздохнул.

— Тогда мне придется найти способ, чтобы пробудить в вас интерес к своей особе.

— Пожалуйста, Джек, вы должны подумать об ожерелье. Наверное, оно уже в доме, раз принц приехал.

— Вы хотите обыскать весь дом?

— Если, конечно, вы не предпочтете провести весь день с нашим дорогим гостем.

— Тогда давайте начнем с чердака.

Увидев груду старой мебели, чемоданов и другого хлама на чердаке, Онория вздрогнула.

— Я и забыла, как много вещей здесь, наверху.

— Нам потребуется всего лишь дня три-четыре, чтобы осмотреть здесь все.

— Такого никогда не бывало прежде. Это, конечно, потому, что теперь дядя — хозяин в доме.

— Вам незачем оправдываться. Вчера вечером, когда я прятался у Эдмонда под кроватью, я весь покрылся слоем пыли.

Джек поставил свечу на какой-то ящик осмотрелся вокруг.

— Видите, кто-то приходил сюда недавно. Все следы. Я посмотрю там.

Онория пошла искать в другом направлении. Она протиснулась между запыленными столами, споткнулась о старую заржавевшую птичью клетку и груду шляпных коробок, затем увидела в углу небольшой саквояж. Склонившись, она заметила, что пыль на саквояже местами стерта.

— Джек! Идите сюда, посмотрите! — проговорила она в волнении.

Джек поспешил к ней, наткнулся на кучу стульев и с грохотом их опрокинул. Столб пыли взметнулся вверх и стал медленно оседать. Закашлявшись, Джек стал пробираться к Онории более осторожно.

— Посмотрите, кто-то трогал этот саквояж, здесь следы пальцев сверху.

— Давайте посмотрим, что внутри.

Затаив дыхание, Джек склонился над плечом Онории, когда она открывала саквояж, затем прыснул от смеха, увидев его содержимое.

' — Женское нижнее белье! Как интересно! — он нагнулся и достал корсет, отделанный кружевом. — Жаль, что ваша тетушка уехала. Это, наверное, навеяло бы на нее романтические воспоминания.

Онория выхватила корсет у него из рук. Перебрав содержимое саквояжа, Джек присел на корточки с растерянным выражением лица.

— Здесь только одежда времен вашей бабушки. Кому понадобилось хранить все это?

— А не мог ли дядя прятать здесь ожерелье?

— Может быть, — пожал он плечами. — Но теперь его здесь нет, так что это не имеет значения.

Он поднялся и продолжил свои поиски. Онория тоже искала. Услышав вдруг удивленный возглас Джека, она обернулась, но не увидела его в темноте.

— Джек? Где вы?

— Здесь.

Она нашла его сидящим на ручке кресла, рассматривающим поломанную, выцветшую игрушечную лошадь.

— Что такое?

— Когда-то в детстве у меня тоже была такая. Помню, я часами скакал на ней по детской в поисках злодеев, разбойников и драконов.

Онория присела на поломанный стул возле него.

— Вы ведь знатного происхождения, хоть и скрываете это.

— Важно, не где я родился, а как жил. И я не горжусь своей жизнью.

— Но вы сможете изменить ее когда-нибудь, — сказала она, пробираясь за ним к выходу.

Достав носовой платок, он вытер ей щеку.

— Вы испачкались, — проговорил он, повернулся и стал спускаться вниз.

ГЛАВА 17

Оставшееся до вечера время Джек провел в поисках, бродя по всему дому, осматривая все места, где могло быть спрятано ожерелье. Когда подошло время обеда, он осмотрел столько шкафов, картин, всякой мебели, что у него мельтешило перед глазами.

Сплошное недоразумение. Сорок фунтов — небольшая сумма, но этого хватило бы добраться до Лондона. Что касается его самого, то он уже давно прекратил бы все попытки найти это чертово ожерелье и уехал бы, но не мог оставить Норри в данной ситуации.

Когда Джек вошел в гостиную перед обедом, то увидел, что все гости столпились вокруг принца.

— Вы получили все эти медали в битвах против Наполеона? — восхищенно спросила миссис Грос, рассматривая награды, сиявшие блеском драгоценных камней на груди важного гостя.

— О, я, я! Это орден Марии-Катерины, это медаль Франца-Фридриха, а это большой крест Фюрстентума Ринсдорф-Рёдгенского.

— Очень впечатляет, — проговорил Джек со злой усмешкой. Он кивнул в сторону картины над камином. — Почти такие, как те драгоценные камни на портрете.

— Ах, это рубины. Они более изысканны, не правда ли?

— Особенно, если украшают шейку хорошенькой дамы. Вы покупаете их своей принцессе?

Принц посмотрел на Онорию, и его глаза загорелись. Он повернулся к хозяину дома.

— Сэр Ричард, дайте нам наконец возможность взглянуть на ожерелье, ради которого мы проделали такой путь.

Сэр Ричард, казалось, удивился этой просьбе.

— Ваше Высочество, ожерелье находится в надежном месте. Я с удовольствием показал бы его вам, но не могу сделать этого прямо сейчас.

Принц нахмурил лоб.

— Понимаю. Но оно появится здесь к балу, не так ли?

— Конечно, — склонил голову сэр Ричард. Принц посмотрел на Онорию.

— И, может быть, эта очаровательная леди согласится надеть его, чтобы мы полюбовались. Вы не против, моя милая?

— Нет, Ваше Высочество. Мы все хотим, чтобы у вас остались самые приятные впечатления от пребывания в Норкроссе.

— Да, я надеюсь на это.

Выйдя из-за стола после обеда, Джек понял, что ему не хватает присутствия леди Хэмптон.

До тех пор, пока она не «обнаружила» у него глаза Монингтона, он с удовольствием проводил с ней время в гостиной. Она, безусловно, оказалась самой интересной из всех гостей. Теперь ему поневоле придется общаться или с принцем, или с остальными гостями сэра Ричарда. Ему бы не хотелось этого. Он мог пофлиртовать с леди Милбурн, чтобы подразнить Эдмонда и разозлить Онорию. Но эта идея не показалась ему такой уж занимательной.

Сравнивая двух женщин, он почему-то не находил леди Милбурн столь соблазнительной, как раньше. И все же, он решил направить все внимание на нее, чтобы хоть как-то скрасить скуку. Джек пробормотал какие-то слова извинения сэру Ричарду и, стараясь, чтобы его не заметили, прошел в другой конец комнаты к леди Милбурн.

— Кажется, вы так же, как и я, скучаете, — сказал он, подойдя к ней.

— Это так заметно? Я думала, мне удается скрывать это, — засмеялась она.

— Любому человеку в возрасте до пятидесяти лет надоело бы здесь до смерти.

Она кивнула в сторону Онории.

— Кажется, мисс Стерлинг находит здешнее общество приятным.

— Ей не остается ничего другого. Она же племянница хозяина.

— Откровенно признаться, я крайне удивилась, увидев вас здесь. Здешнее общество не похоже на круг людей, с которыми вы предпочитаете общаться.

— Я обязан находиться рядом с Онорией.

— И, конечно, вы не хотели упустить возможность увидеть заморского принца.

— А вы здесь по этой причине?

— Нет, я здесь потому, что Тодди пожелал этого.

— Преданная жена. — Да.

Джек бросил внимательный взгляд на Онорию. Она делала вид, что поглощена беседой с миссис Мэйфлауер, но то, что она нервно покусывала нижнюю губу, указывало, что на душе у нее неспокойно. Онория посмотрела в сторону Джека, и он быстро отвернулся, склонившись к леди Милбурн, которая томно обмахивалась веером.

— Позвольте мне, — сказал Джек, забирая у нее из рук веер. Он стал медленно махать им перед ее лицом.

— Так лучше?

— Намного.

— А в саду еще прохладнее.

— Прогулка в саду — как раз то, что мне и нужно. В эти душные августовские ночи иногда… трудно заснуть.

Джек накинул шаль на плечи леди Милбурн и повел ее на террасу подышать воздухом.

— Этот ночной воздух прямо оживляет, — прощебетала она, призывно улыбнувшись и заглянув ему в глаза.

— Да, в самом деле.

Присев, леди Милбурн похлопала по скамейке рядом с собой.

— Пожалуйста, садитесь. Я выверну себе шею, глядя на вас снизу вверх. Подагра не дает покоя бедному Тодци. Он пьет настойку опия, чтобы лучше спать.

Придав своему лицу сочувственное выражение, Джек перевел свой взгляд на вход в дом. Интересно, сколько пройдет времени, прежде чем Онория обнаружит его исчезновение? Джек почувствовал прикосновение пальцев леди Милбурн к своей руке.

— Один из досадных моментов — то, что он так крепко спит и так храпит при этом, что не услышал бы ничего, даже если бы в дом ворвались войска Наполеона.

— Да, настой опия может оказать такое действие, — согласился Джек.

Она крепче сжала его руку.

— Он ничего не заметил бы, если бы я… отлучилась на некоторое время.

Джек только хотел спросить, куда это она собирается пойти посреди ночи, но вовремя спохватился. Боже, она собирается к нему! Осознав это, он также понял, что не хочет такой жертвы с ее стороны. Не сейчас. И вообще никогда.

— Я не уверен… — начал он.

— Беспокоитесь, что ваша юная очаровательная леди что-нибудь узнает? — чувствовалось, что леди Милбурн поддразнивает его, но в ее голосе

Слышались нотки сарказма.

— Она может неправильно истолковать такой поступок. Вы же знаете, какие они, эти молоденькие незамужние девушки!

— Скучные и занудливые? — спросила она. На этот раз Джек не сомневался, что она язвит.

До сих пор ему не приходилось отвергать женщин, и он не знал, как ему поступить. Он мог притвориться, что согласен, а потом запереться в своей комнате. Но лучше всего, наверно, ответить прямо.

— Я завел себе правило никогда не возвращаться к старым любовным связям.

Она передвинула руку ему на бедро.

— Никогда?

Джек бережно взял ее руку и положил ей на Колени.

— Никогда.

Онория видела, как Джек вывел леди Милбурн из гостиной. Ее охватил гнев. Что он себе позволяет? Практически, все в комнате бросали любопытные взгляды на эту парочку, кроме Тодди, который уже заснул. Люди могут подумать о Джеке черт знает что — и вряд ли ошибутся.

— Извините меня, сказала она миссис Мэйфлауер и вышла в коридор.

«Где эти двое?»

И тут она вспомнила, как Джек обмахивал леди Милбурн веером, а затем оба куда-то исчезли. Ну, конечно! Наверняка, они вышли в сад подышать ночным прохладным воздухом.

Что за нахал?! Вчера ночью он целовал ее; сейчас, вероятно, он делал то же самое с леди Милбурн. Разве ему недостаточно одной женщины? Или ему недостаточно одних поцелуев?

Когда Онория представила себе Джека, целующегося с этой женщиной, у нее закипела кровь. Леди Милбурн не имеет на него никаких прав!

Джек принадлежал только ей!

Джек обрадовался, увидев Онорию, шествующую через дверь террасы подобно ангелу-мстителю.

— Чудесная ночь, — Джек подскочил ей навстречу.

— В самом деле?

— В гостиной так душно, — проворковала леди Милбурн. — Мистер Барнхилл оказал мне любезность и согласился вывести меня в сад подышать свежим воздухом.

— Мне кажется, я слышала, как Тодци искал вас, — проговорила Онория ледяным тоном.

Леди Милбурн величаво поднялась и протянула руку Джеку, насмешливо глядя на Онорию.

— Только запомните, пожалуйста, — сказала она Джеку. — «Никогда» — может быть очень, очень долго.

Джек прислонился к балюстраде, скрестив на груди руки и глядя, как леди Милбурн удаляется.

— Так Тодди проснулся?

— Все видели вас вдвоем, выходящих из комнаты.

— Ну, и что из этого? Как уже сказала леди Милбурн, я проводил ее в сад освежиться. Господи, да в этой комнате, наверно, можно зажарить быка!

. — Вы обещали мне, что будете держаться подальше от нее. И все-таки, как ни взгляни на вас, вы все время крутитесь около этой кокетки.

— Вы очень внимательно следите за мной, да?

— Нет!

Джек притянул ее к себе и крепко поцеловал в губы.

— Вы испугались, — проговорил он, глядя ей в глаза, — вы боялись, что застанете меня здесь, целующимся с леди Милбурн.

— Нет, я не думала об этом.

— Думали. Ну, признайтесь же. Вы хотели узнать, мог ли я целовать ее и нравилось ли мне целоваться с ней больше, чем с вами.

— Из всех эгоистичных…

Джек снова приложился к ней губами.

— Если вам станет от этого легче, то мне больше нравитесь вы. Хотя мне трудно сравнивать, так как я даже не помню подробностей наших с ней свиданий.

— Но…

— Тс-с! Поцелуй меня, Норри!

Он припал губами к ее рту прежде, чем она смогла что-либо возразить. Он поцеловал ее сначала нежно, затем более настойчиво и страстно. Джек упивался мягким теплом ее дыхания. Руки Норри обвили его шею, и она пылко прижалась к нему.

От ее робких поцелуев у него закружилась голова, его охватило жгучее желание. Джек страстно желал эту женщину. Он хотел пробудить ее, хотел увидеть, как она познает тайны своего тела, тайны его тела.

Вдруг Норри застонала, словно от боли. Джек оторвался от ее сладких губ, жадно глотнул воздуха. Затем мягко отстранил ее.

— Клянусь, Норри, если ты сию же минуту не вернешься в дом, я не отвечаю за последствия. Пожалуйста, уходи.

Онория посмотрела на него широко открытыми глазами, затем повернулась и стремительно убежала в дом.

Джек почувствовал укол совести. Соблазнить девственницу — не пустяк. Это наложит отпечаток на всю оставшуюся жизнь. Хотел ли он этого?

Что с ним случилось? Это что-то новое. Когда вообще он задумывался о последствиях своих поступков? С тех пор, как чуть не умер, сказал ему тот же едва слышный голос. С того дня, как эта девчонка, маленькая и притворно застенчивая, отважилась вызволить его и подарить ему новую жизнь.

Он был обязан ей большим, чем кувырканием в смятой постели.

Джек не вернулся в гостиную; он не хотел снова увидеть леди Милбурн. В своей комнате он почувствует себя спокойнее.

Проходя мимо дверей спальни Онории, он остановился и задумался.

Он так сильно хотел ее! Почему она не какая-нибудь замужняя ветреница, уставшая от однообразия жизни, как леди Милбурн? Он бы, не задумываясь, завлек ее к себе в постель. Ни последствий, ни сожалений, лишь несколько ночей удовольствия.

Но Норри совсем другая — и не потому, что она невинна. Впервые в жизни он встретил женщину, от которой не хотел уходить. И это пугало его еще больше, чем виселица в Гортоне.

Ведь Онория хотела безопасности, защиты. Всего того, о чем он имел смутные представления и не мог дать ей, а в том числе и себя. В его жизни не осталось места ни для Норри, ни для любой другой женщины. Зная все это, он должен оставить Онорию в покое.

Но вместо этого он открыл дверь в ее комнату и вошел.

Джек передвинул кресло так, чтобы она не заметила его сразу, как войдет. Он пожалел, что не подумал захватить с собой стаканчик бренди. Но он надеялся, что ему не придется долго ждать.

Когда дядя Ричард и его высокочтимый гость уселись за игру в карты, Онория решила, что пора идти спать. Джек, вероятно, не собирается возвращаться в гостиную; она лишь потратит время, прождав его здесь.

Она хотела переговорить с ним, если он еще не спал. Но что она скажет? Что он поверг ее в смятение, и она не знает, что ей делать, боится; летит куда-то, как на крыльях, и трепещет в ожидании чего-то?

Онория и в самом деле поверила Джеку, что он желал ее, а не леди Милбурн. Джек Дерри хотел ЕЕ. Также сильно, как и она его. Так как теперь Онория могла назвать своим именем то, что чувствовала — желание. Она хотела мужчину, которого любила.

Остановившись у его двери в нерешительности, она, подумав немного, постучала. Не услышав ответа, она толкнула дверь. В темноте она не могла ничего разглядеть, но кое-как добралась до кровати. Но кровать пустовала.

Онория решила, что Джек отправился к леди Милбурн. Недоброжелательные взгляды, которые леди тайком бросала на Онорию, открыли ей глаза на происшедшее между Джеком и этой женщиной на террасе. Да, Джек сказал ей правду — он больше не испытывал интереса к леди Милбурн. Наверно, он ищет ожерелье.

Войдя в свою комнату, Онория поставила свечу на стол и сбросила туфли.

— Где вы пропадали? — услышала она голос Джека и, вздрогнув, обернулась.

— Что вы здесь делаете?

— Жду вас. Я уже подумал, что вы собираетесь почивать в гостиной.

— А я ждала вас там!

Джек потянулся, потерев шею.

— Я чуть не заснул.

— Зачем вы поджидали меня?

— Я хотел поговорить с вами.

— О чем же?

— О том, что произошло на террасе сегодня вечером.

Онория пристально посмотрела ему в глаза.

— Почему вы отослали меня в дом? Джек взял ее руку и поцеловал в ладонь.

— Я сделал это для вашего же блага, Норри. Если у вас осталась хоть капля здравого смысла в вашей хорошенькой головке, вы сейчас же прикажете мне убраться из вашей комнаты.

— А если я не стану этого делать? — улыбнулась Онория.

— Я не тот, кто вам нужен, Норри. Забудьте о вашем ожерелье, и мы расстанемся. Я уеду. Так безопаснее всего.

— Для вас или для меня?

В его глазах промелькнула тень.

— Для нас обоих. Это очень опасно, Норри. Очень опасно. Я теряю голову радом с вами и могу потерять контроль над собой.

Но вместо того, чтобы отступить, Онория подошла ближе и посмотрела на него с легкой усмешкой.

— Как это непохоже на вас.

Глубоко вздохнув, он сжал ладонями ее лицо и поцеловал в губы. Его поцелуй был горячим, страстным, настойчивым. Его язык проник ей в рот, лаская ее язычок.

Джек обнял ее за плечи, перебирая пряди каштановых волос Норри, выбившихся из прически. Другой рукой он нащупал вырез ее платья, проник под ткань и начал поглаживать ее грудь. Онория напряглась в его руках, но не стала вырываться. Боже, что она делает с ним! Джек почувствовал, что возбуждается. Панталоны его предательски оттопырились, и он, не в силах совладать с собой, опустил руки ей на бедро и прижал к себе так, что она ощутила, насколько сильно его желание. Джек подумал, что сейчас она в ужасе отпрянет, но она только крепче прижалась к нему, страстно отвечая на его поцелуи.

Джек постарался освободиться от сюртука, в то время как Онория расстегивала пуговицы его жилета. Отведя в стороны его руки, она стянула с него сюртук, затем жилет, затем потянула за рубашку, вытащив ее из панталон. Каждый раз, как ее пальцы касались его, Джек вздрагивал, дыша все более прерывисто. Проникнув пальцами под рубашку, Онория легонько коснулась его груди, обжигая своими прикосновениями. Джек чуть не задохнулся от удовольствия.

Разобравшись с застежками ее платья, Джек приспустил его с плеч и бережно стянул с рук за рукава; платье упало на пол. Онория стояла перед ним в одной сорочке. Соски ее пышной высокой груди просвечивались сквозь материю, взывая к ласковым поцелуям.

Подхватив Норри на руки, Джек перенес и усадил ее на кровать, затем скинул рубашку и панталоны. В одно мгновение он оказался перед ней в одних кальсонах, но они не скрывали его желания.

Присев рядом с ней, Джек вынул из ее волос шпильки, бросая их на пол. Копна пушистых золотых завитков рассыпалась по плечам Онории.

— Как мне нравятся твои волосы, сейчас они кажутся золотыми, — восхищенно прошептал Джек.

Затем он опустил бретельки сорочки с ее плеч и потянул сорочку ниже и ниже, пока его взору не открылись ее прелестные упругие груди.

— Ах, Норри, какая ты красивая! — Джек бережно взял ее груди в свои ладони и принялся ласкать их.

Онория в изнеможении откинулась на кровати, взволнованная и трепещущая. Джек коснулся языком ее сладкого розового соска, целуя, покусывая и дразня. Норри застонала от наслаждения. Он осыпал поцелуями другую грудь, не прекращая нежно ласкать ее.

Норри вздрагивала под его ласками, тело ее уже пылало. Она жарко обнимала Джека, ее руки и неумелые прикосновения распаляли его больше, чем ласки какой-нибудь опытной куртизанки.

Джек ласкал кончиками пальцев ее гладкий живот, описывая магические круги. Рука его блуждала по телу Онории, рождая в ней неведомые доселе ощущения. Он поглаживал рукой ее стройные бедра, коснулся холмика тугих завитков на лобке, затем его пальцы продвинулись дальше, пытаясь раздвинуть ее ноги, завораживая ее волшебными прикосновениями. Его рука опустилась ниже, то продвигая, то удаляясь, изучая и покоряя ее, доводя до безумия.

Джек не мог сдержать стона, когда обнаружил, какая же она влажная. В ней горело столь же безудержное желание, как и в нем, и она была готова покориться ему. Джек довел ее до исступления своими ласками; она изнемогала от желания, тело ее дрожало и извивалось под его руками. Онории показалось, что она умирает, она неистово прижалась к Джеку, готовая принять его. Стянув последнее, что на нем оставалось, Джек снова схватил ее в объятия.

— Ты ведьма, Норри, ведьма, — прошептал он хриплым срывающимся голосом, не в состоянии сдержать дрожь в теле. — Что за заклятие ты на меня наложила?

Не прекращая горячих неистовых ласк, он уже приготовился овладеть ею. «О Господи, не забудь, она же девственница!» Джек нащупал среди простыней свои кальсоны. Ловко приподняв ее бедра, он подсунул под нее материю.

Ему следует сделать это медленно и осторожно, чтобы не причинить ей боли.

, — Я буду осторожен, обещаю, — прошептал он Нежно ей на ушко, покусывая мочку. — Доверься мне, Норри.

Она ответила ему умоляющим взглядом. Мягко раздвинув ее ноги, он осторожно вошел в нее, ощутив, как она податливо раскрывается ему навстречу. Джек начал медленно двигаться внутри нее, внимательно следя за ее реакцией. В глазах Норри отражались то удавление, то непередаваемый восторг, то всепоглощающая страсть. С каждым толчком самообладание покидало его. Достигнув препятствия, он стал двигаться осторожно и мягко, затем все сильнее, сильнее, пока не прорвался сквозь него. Норри широко открыла глаза от изумления, отчаянно хватая ртом воздух, но Джек в этот же миг припал к ней губами, нежно целуя и шепча утешительные слова/ Он полностью погрузился в нее, проникая все глубже и глубже, раскачиваясь все быстрее и быстрее.

Джеку казалось, что он задыхается, по щеке его потекла струйка пота. Норри сводила его с ума.

Их влажные тела двигались, подчиняясь единому ритму, Норри стонала, извиваясь под ним, отвечая на его мощные толчки, ощущая себя на вершине блаженства. Наконец, она изогнулась под ним со стоном, в то время как он содрогнулся всем телом, прижимаясь к ней и повторяя ее имя снова и снова.

Онория откинула влажные пряди волос со лба Джека и прижала его голову к своей груди. Ее тело наполнилось истомой, она даже думать не могла о том, что только что произошло. Это было как наваждение, как чудесный сон. ТО, что она испытала, не поддавалось описанию, чувства переполняли ее: сначала жгучее желание, затем некоторое! неудобство и, наконец, неописуемое блаженство.

Джек пошевелился и поднял голову, нежно улыбнувшись ей уголками рта. Он поцеловал в кончик носа, затем осыпал поцелуями все лицо. Со счастливым вздохом он сел рядом с ней на колени.

— Ах, Норри.

Ее имя прозвучало в его устах, как ласка. Онория прильнула к нему, ощущая в его надежных объятиях бесконечное счастье.

Она просыпалась несколько раз за ночь. Проснувшись, Онория поворачивалась на бок и смотрела на спящего Джека. Он ворочался во сне, пока она снова не ложилась рядом с ним, и затихал, обнимая ее своей сильной красивой рукой.

Когда она проснулась во второй раз, то увидела, что Джек, опершись на локоть, смотрит на нее.

Норри покраснела, заметив в его взгляде страсть и вожделение, но только сильнее прижалась к нему всем телом.

— Успокойся, — нежно сказал Джек. — Я не хочу снова сделать тебе больно.

— Ты не можешь сделать мне больно.

Издав нетерпеливый стон, он покрыл поцелуями ее шелковистую шею. Онория пылко отвечала на его ласки, поглаживая его спину и доводя до изнеможения…

Позже, когда ее окутал золотой туман дремы, его прикосновение разбудило девушку.

— Норри!

Она открыла глаза. Джек, уже одетый, легонько тряс ее за плечо.

— Уже утро, — негромко проговорил он, — мне пора возвращаться в свою комнату, пока еще все спят.

Онория лениво потянулась и села в кровати, протянув к нему руки. Джек крепко обнял ее, медленно раскачиваясь и как бы баюкая ее.

— Спи, Норри. Мы поговорим позже.

— Я люблю тебя, — прошептала она, теснее прижимаясь к нему. — О Джек, как я люблю тебя!

Пытаясь скрыть свой внезапный ужас, Джек закрыл ей поцелуем рот.

— Приятных сновидений, — пробормотал он, затем задернул полог и тихо вышел из комнаты.

ГЛАВА 18

Джек сидел в своей комнате в кресле и смотрел в окно.

Конечно, он знал. Это было очевидно с самого начала. Но он продолжал обманывать себя, притворяясь, что ни о чем не догадывается. И вот она сказала, что любит его. Джек почувствовал на себе груз вины, который давил его. Он не мог изгнать из памяти ее облик, какой она явилась ему сегодня ночью, не мог забыть выражения ее лица, когда у нее вырвался сладострастный стон, и с ее губ слетело его имя. Казалось, она чувствовала себя бесконечно счастливой в его объятиях.

Но то, что она питала какие-то надежды в отношении его, повергло Джека в смятение. Он не мог оправдать ее чаяний.

Джек хотел бы, чтобы по мановению его руки Онория сию же минуту возненавидела его. Но это казалось невозможным, и он лихорадочно думал, что он может для нее сделать. Ожерелье. Ей оно требовалось больше всего — больше его самого. Ему необходимо добыть его для Онории. Завладев ожерельем, она перестанет нуждаться в нем.

Проснувшись, Онория пожалела только о том, что Джек уже ушел. Сейчас, наедине с собой, она осознала, что произошло. Она увидела свое отражение в зеркале. Так вот как выглядят падшие женщины? Копна спутанных волос, разрумянившиеся щеки и самодовольное выражение на лице?

То, что она чувствовала, было невозможно описать словами. Она оставалась той же, но осознавала, что изменилась; чувствовала уверенность, хотя и была напугана. Напугана потому, что несмотря на прошлое Джека, ей стало все равно, кто он, она ощущала, что готова закрыть на все глаза, потому что любила его.

Со временем все изменится. Как только они заполучат ожерелье, они с Джеком смогут поехать, куда угодно и делать все, что захотят. Они смогут принадлежать друг другу, не испытывая ни страха, ни стыда.

Она нравилась ему, он хотел ее, а любовь может прийти позже. Главное, чтобы он оставался с ней.

Онория еле сдерживала нетерпение. Наконец спустившись вниз, она на мгновение почувствовала стыд. А что она скажет ему? Ей казалось, что она не сможет поднять на него глаза, не залившись краской стыда. Но ей так или иначе придется поговорить с ним; чем раньше, тем лучше.

Предположив, что Джек, по обыкновению, в библиотеке, Онория направилась туда.

Джек отвлекся от чтения, когда она вошла и поднялся навстречу, протянув к ней руки. Крепко обняв, он поцеловал ее в губы.

— Ты выглядишь хорошо отдохнувшей. Онория, покраснела.

— Я думал о тебе все утро, хотел знать, как ты, что чувствуешь, — он отступил назад, изучая ее лицо. — С тобой все в порядке?

— Я странно себя чувствую. Мне немного не по себе, но в то же время очень хорошо, — проговорила она, запинаясь. — Это плохо?

Джек засмеялся и притянул ее к себе.

— Все, что ты чувствуешь — замечательно, Норри. Хотя, если ты не перестанешь так улыбаться, словно кошка, объевшаяся сметаны, у людей могут возникнуть различные предположения.

Ее щеки снова запылали.

— Неужели я и вправду так выгляжу?

— Ты выглядишь, как женщина, получившая невероятное удовольствие, — проговорил Джек, проведя пальцем по ее щеке. — Ты прекрасна.

Онория спрятала лицо в ладонях.

— Ты заставляешь меня чувствовать себя так, словно я должна закрыться в своей комнате и не выходить оттуда неделю.

— Если только со мной, — Джек усмехнулся, заметив растерянное выражение ее лица. — Господи, ты восхитительна.

Он склонился и страстно поцеловал ее.

В одну ночь она превратилась из девушки в женщину. И Джек чувствовал к ней то же непреодолимое влечение.

Вкусив ее страсти, он хотел испытать это снова и снова.

— Джек? — ее мягкий голос вывел его из задумчивости. — ' Нам нужно найти ожерелье.

Джек сел и откинулся на спинку кресла.

— Я знаю. До бала осталось два дня. Сэр Ричард перевезет ожерелье в дом к тому времени.

— Я поговорю с принцем, — заявила Онория. — Может, мне удастся уговорить его повлиять на дядю, чтобы ожерелье привезли раньше.

— Неплохая идея, — откликнулся Джек. Поцеловав Онории руку, он подтолкнул ее к выходу. — Думаю, нам не стоит появляться вместе сегодня, иначе все поймут, что я — ваш любовник.

Она залилась краской, и Джек не сдержался, снова обнял ее.

— Я подойду к тебе перед обедом, в гостиной.

Тяжело вздохнув, Джек прошел к окну. Он уже испытал сожаление по поводу того, что случилось ночью, но не из-за себя, а из-за Онории. Это-то и пугало. Как только он начнет думать о ком-то, кроме себя, ему обеспечено множество всяческих проблем.

Ему необходимо сделать то, о чем она просила — найти ожерелье и продать его. Затем он сможет взять свою долю и исчезнуть. Онория придет в ярость, он причинит ей боль, но, рано или поздно она поймет, что он не для нее, и что его не изменить. На смену боли придет разочарование, потом и оно исчезнет.

Джек рассмеялся. Сейчас не имеет смысла беспокоиться о чем бы то ни было. Насколько он знал, ожерелья еще нет в доме. Его заботы и тревоги только начнутся, когда он найдет его.

После ленча Джек поднялся наверх сменить рубашку. Войдя в свою комнату, он почувствовал что-то неладное. У него закололо шею, это верный признак чего-то непредвиденного. Но что именно не так? Он медленно обвел взглядом комнату. Вроде бы, все как обычно. Джек распахнул дверцы шкафа и осмотрел свою одежду. Все на своих местах.

Осмотрев туалетный столик, он напряг память, пытаясь вспомнить в точности, как лежали предметы на столике утром. Бритва лежала справа или слева от щетки? Он не мог вспомнить. Кому это понадобилось обыскивать комнату? Может, кто-то искал деньги, выигранные накануне?

Джек снова подошел к шкафу и достал смокинг. Он ощупал карманы и убедился, что деньги на месте.

Тогда что?

Он вернулся к туалетному столику и выдвинул верхний ящик, проверив его содержимое.

Чулки, платки… ключи. Ключи! Связка ключей исчезла. Бросившись к кровати, он поднял матрас, узелок лежал на месте. По крайней мере, его «инструменты» не тронули.

Возможно, это Онория забрала ключи — она же взяла их на хранение у дворецкого, вероятно, он попросил отдать их обратно.

Выйдя из комнаты, Джек направился на поиски Онории, моля Бога, чтобы ключи оказались у нее, хотя что-то ему подсказывало, что это не так.

В гостиной восседал принц, Онории там не оказалось. В конце концов, он нашел ее на кухне, обсуждавшей меню с поваром сэра Ричарда.

— Я подумал, вы, может быть, хотите прогуляться в саду, — произнес он беззаботным тоном.

Онория посмотрела на него с таким обожанием, что Джек еще раз пожалел о своей слабости прошлой ночью. «Не смотри на меня так, Норри. Я не заслуживаю этого», — тоскливо подумал он.

Они спустились по центральной лестнице и| вышли на лужайку, направляясь по тропинке в сад.

— Я думала, ты избегаешь меня, — поддразнила она, улыбаясь.

Лицо Джека стало озабоченным.

— Мне кажется, кто-то заходил в мою комнату \ сегодня в мое отсутствие, — выговорил наконец он.

— Почему ты так думаешь? Что-то пропало?

— Ключи. Ты не брала?

Онория замерла, испуг мелькнул в ее глазах.

— Нет, — прошептала она.

Джек взял ее за руку и потянул за собой.

— Я так и думал. Это значит, кто-то обыскивал мою комнату.

— Дядя Ричард?

— Нет, по всей вероятности, кто-то другой.

— Кто?

— Эдмонд.

Онория снова остановилась.

— Зачем это нужно Эдмонду?

— Потому, что я уверен, Эдмонд — заодно с твоим дядей.

— Джек, ты сошел с ума. Эдмонд помогал мне с самого начала.

— Я ничего не говорил тебе раньше, так как не хотел тревожить тебя. Но я застал их за доверительной беседой поздно ночью в кабинете, несколько дней назад. Они очень мирно что-то обсуждали.

— Это ничего не значит.

— Подумай, Норри. Фальшивое ожерелье неожиданно появляется в кабинете после того, как мы осмотрели там каждый дюйм, после того, как мы сказали Эдмонду, что ничего не нашли. Двумя днями позже я застаю Эдмонда, секретничающего поздно ночью с твоим дядей. Теперь кто-то обыскивает мою комнату и берет эти ключи. Слишком подозрительно все происходящее, чтобы приписать это совпадению, Норри.

Онория разгребла гравий носком туфли. ' — Не могу поверить, что Эдмонд предал меня. Я же плачу за его помощь.

— Наверно, сэр Ричард предложил ему большую сумму. Я же говорил тебе, что у Эдмонда долги. Возможно, он продал свои услуги по более Высокой цене.

— Не могу поверить в это, — твердила она. — Эдмонд — мой двоюродный брат. Дядя Ричард ничего не значит для него.

— Я просто подумал, что предусмотрительнее держаться с ним настороже. Он ничего не должен знать о наших планах. Если меня поймают с ожерельем…

Онория порывисто прижалась к нему.

— Я не позволю этому случиться! Джек обнял ее.

— Мы должны быть очень осторожными. И ни слова Эдмонду.

— Я не скажу ему ничего.

— Ты, кажется, собиралась поговорить с нашим заморским гостем?

— Я говорила с ним и, думаю, убедила его повлиять на дядю.

— Умничка, — он поцеловал ее в лоб.

Они медленно направились к дому. Когда они подошли достаточно близко, чтобы их заметили \ из окон, Джек неохотно убрал руку с ее талии. Он не хотел, чтобы Эдмонд догадался об их истинных отношениях.

Онория еще раз переговорила с принцем после обеда. Почти сразу же, как мужчины присоединились к дамам, выпив по бокалу портвейна, сэр Ричард незаметно выскользнул из комнаты. Он вернулся с обтянутым шелком футляром и поставил его на стол перед принцем.

— Как вы и просили, Ваше Высочество. Принц открыл замочек, и все сгрудились вокруг, когда он достал содержимое футляра.

— Боже правый! — воскликнул Грос, рассматривая сверкающие камни. — Оно, должно быть, стоит огромных денег!

— Не правда ли, чудо?

— Удивительно, что принц Уэльский не попытался купить его.

Принц Ринсдорф-Рёдгенский засиял от гордости. Затем посмотрел на Онорию.

— Милочка, подойди-ка сюда. Я хотел бы посмотреть, идет ли оно вам.

Онория поднесла руку к горлу.

— Прямо сейчас?

— Я настаиваю! — капризно произнес принц и направился к ней.

Онория повернулась, позволив ему застегнуть ожерелье на своей шее.

— О, прелестно, прелестно! — вскричал принц, целуя ей кончики пальцев. — Не думаю, что вашей красоте требуются какие-то украшения, но в этих рубинах вы просто неотразимы.

Стараясь изобразить на лице полное безразличие, Джек подобрался поближе. Он хотел повнимательнее рассмотреть ожерелье и узнать, настоящее ли оно.

— Как жаль, что я не могу преподнести вам такого свадебного подарка, — проговорил он, подойдя к Онории. — Вдруг вы захотите найти себе жениха побогаче?

Онория обожгла его сияющей улыбкой. — Мне не нужны от вас дорогие подарки. — — Джек протянул руку, коснулся ожерелья, затем обернулся к принцу.

— Это редкая вещь. Коллекционеры сойдут с ума от зависти.

— О, я, я.

Онория взглянула на Джека и подмигнула .ему. Расстегнув ожерелье, она передала его принцу.

— Благодарю, что позволили примерить его. — Она с вызовом посмотрела на своего дядюшку. — Я уже и забыла, насколько оно прекрасно.

— Также, как и вы, фройлен, — поспешно уверил ее принц.

Сэр Ричард спрятал ожерелье обратно в футляр.

— Если вы позволите, Ваше Высочество, я должен положить его в надежное место.

Принц понимающе кивнул, а Джек незаметно вытащил часы, подаренные ему Онорией и засек время. Он сможет быстро вычислить «надежное место», если точно определит время отсутствия сэра Ричарда. Это ожерелье оказалось настоящим, и у Джека прошел озноб по коже в предвкушении того, что оно достанется им, потому что теперь он знал — драгоценность уже находится в доме. Все, что требуется ему, — найти ожерелье и избежать провала.

Сэр Ричард вернулся менее чем через шесть минут. Как раз, чтобы дойти до кабинета и вернуться обратно. Джек улыбнулся сам себе.

Сегодня вечером его ждала работа.

Онория смогла поговорить с Джеком с глазу на глаз лишь спустя некоторое время.

— Это оно?

— Да, это оригинал.

— Нам необходимо сегодня ночью возобновить поиски.

Джек улыбнулся, заметив ее нетерпение.

— Я займусь этим. А ты должна не спускать глаз с дяди и кузена. Не хочу, чтобы кто-то из них застал меня врасплох сегодня ночью. Я зайду позже к тебе в комнату.

— Не могу поверить, что ожерелье все-таки здесь.

— Поверь мне, — Джек широко улыбнулся. — Представление только начинается.

Принц пожелал сыграть в вист, и Джека убедили участвовать в игре. Он не возражал, так как мог еще улучшить свое материальное состояние на картах. Все равно ему придется ждать, пока все разойдутся по своим комнатам, прежде чем он отправится на поиски.

Джек преуспел в картах, все увеличивая выигрыш с каждой партией, но не оставлял карт, желая узнать, чем же закончится эта игра. Как только он собирался бросить игру, кто-нибудь настаивал на продолжении партии, надеясь отыграться.

Давно пробило полночь, когда гости, наконец, собрались расходиться.

— Прекрасная игра, сказал Эдмонд завистливо, когда они вдвоем поднимались по лестнице.

— Не могу пожаловаться, — равнодушно ответил Джек.

— Что вы думаете об этом ожерелье?

— Оно стоит огромных денег, в этом нет сомнения. Если, конечно, оно настоящее.

— Вы не смогли определить?

— Мне необходимо тщательно осмотреть его при хорошем освещении, чтобы сказать наверняка.

— Вы не думаете, что принц сможет различить, где настоящее, а где подделка?

— Сомневаюсь. Признаться, я и сам не различу, если только не увижу оба вместе.

— Как вы собираетесь осуществить это?

— Это решать Онории. Как она скажет, так я и сделаю.

— Все это плохо закончится для меня. Я не хочу больше проигрывать в карты, ставки слишком высоки.

Джек покровительственно похлопал его по плечу.

— Я составлю вам компанию в следующий раз, и вы сможете отыграться. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Джек направился в свою комнату. Исчезновение ключей все еще беспокоило его, и он хотел убедиться, что все спят, в особенности, Эдмонд, прежде чем начать поиски. Джек на цыпочках пробирался к своей комнате, настороженно прислушиваясь.

Войдя в комнату, Джек с облегчением скинул туфли. Поплескав воды на лицо, чтобы не заснуть, Джек принялся подсчитывать сегодняшний выигрыш. Еще тридцать фунтов. Еще несколько таких удачных вечеров, и ему не понадобятся деньги, которые ему предлагала в качестве вознаграждения Онория.

Но он знал, что не обещание награды удерживало его здесь. Он хотел помочь Норри обеспечить ее будущее. Даже если сам не станет ее частью.

Проведя еще час без сна и зевая, Джек решил, что, должно быть, все в доме заснули. Он натянул на ноги толстые носки и потянул за ручку двери.

Дверь не поддалась. Джек снова подергал за ручку, но безрезультатно. Заперто!

Он не стал задумываться, почему кто-то запер его в собственной комнате.

Этот «кто-то» и беспокоил его.

Джеку не составило бы труда вскрыть замок, но он подумал, что разумнее и безопаснее — отложить поиски на завтра.

Если кто-то так обеспокоен, что запер его, то для Джека это показалось достаточным побуждением; чтобы оставаться в комнате.

Если придет Онория, он вскроет замок. Если нет, то он хотя бы выспится сегодня ночью.

ГЛАВА 19

— Почему ты не пришел за мной ночью? — . допытывалась Онория у Джека, во время завтрака. — Ты искал ожерелье?

— У меня возникло непредвиденное затруднение. Кто-то запер меня в моей комнате.

— Что?

— Игра в вист закончилась поздно; я поднялся наверх с вашим кузеном и пошел в свою комнату, собираясь подождать, пока все заснут. Но когда я попытался выйти из комнаты, то обнаружил, что дверь заперта.

— Ты думаешь, что это Эдмонд?

— Мне бы и самому хотелось это узнать.

— Так не может дальше продолжаться. Надо как можно быстрее найти ожерелье.

— Согласен. Чем быстрее смогу убраться отсюда, тем безопаснее будет для меня.

— Я хочу поехать в Лондон с тобой.

Джек посмотрел на нее, в его взгляде промелькнул испуг.

— Не думаю, что это хорошая мысль, Норри.

— Почему нет?

Он попытался придумать какую-либо отговорку.

— Я не знаю, куда мне придется поехать и с кем иметь дело, когда я буду продавать ожерелье. Может быть, придется разобрать его по камню и продавать по частям.

— И сколько времени на это потребуется?

— Не могу сказать, — Джек вертел в руках вилку. — Вот почему тебе лучше оставаться здесь, пока и не выручу деньги за ожерелье.

— А что, если дядя обнаружит пропажу сразу после того, как ты уедешь?

— Если он не обнаружит его у тебя, что он сможет поделать?

— Не хочу оставаться здесь дольше, чем требуется.

Джек взял ее за руку.

— Вернись назад к няне или попроси Эдмонда изять тебя с собой.

— Но как ты найдешь меня потом?

— Тебе придется известить меня о месте своего пребывания. Я пришлю тебе свой лондонский адрес, ты сможешь связаться со мной.

— И все же я думаю, будет лучше, если мы поедем вместе.

Джек покачал головой.

— Все это лишь усилит подозрения твоего дяди. Мы же не можем позволить ему преследовать тебя.

— Но я так же не хочу, чтобы он охотился за тобой. Джек, он может засадить тебя в тюрьму.

— Как только я уеду отсюда, он не сможет найти меня/Лондон — очень большой город, и я знаю, что меня там никто не найдет.

— А надо ли продавать сразу все ожерелье? Почему бы не продать сначала несколько камней, чтобы хватило доехать до Парижа, а там продать остальное?

— Париж наводнен драгоценностями, насколько и знаю. Я выясню это, как только доберусь до Лондона. Там можно быстрее и успешнее продать ожерелье. — Джек стиснул ее пальцы. — Это совсем неплохая идея. Так нам удастся избежать подозрений.

— Я сделаю все, что ты посчитаешь необходимым.

Джек почти закричал, злясь на собственное бессилие:

— Мы же говорим не о моей жизни, а о твоей, Норри!

— Ты не хочешь взять меня с собой во Францию, да?

У него все съежилось внутри. Как он мог сказать ей правду, что он не мог заставить себя взять ее с собой.

— Конечно же, я хочу взять тебя с собой. Но, Норри, я не могу обещать, что принесу тебе счастье. Я не хочу давать пустых обещаний, которых потом не смогу выполнить, и я хочу знать, что ты не примешь никаких решений, рассчитывая на то, что я сдержу свое слово.

Она отвернулась, глядя в сторону.

— Понимаю. Ты останешься со мной до тех пор, пока сам пожелаешь. Я не прошу тебя о большем. Мне и этого достаточно.

— Ты глупышка, Онория Стерлинг. Милая, любимая глупышка, — он горячо поцеловал ее. — Я не хочу разрушать твою жизнь.

— Ты и не сможешь, — просто ответила она.

— Я уже это сделал. И я надеюсь, что ты не возненавидишь меня за это.

— Я не могу ненавидеть тебя, Джек, что бы ты ни делал или ни говорил.

Джек прижал ее к себе, но лицо его оставалось бледным. Господи, зачем он допустил, чтобы такая наивная девчонка влюбилась в него? Он уже поломал ей жизнь и чем дольше позволял ей думать, что у них может быть общее будущее, тем большее зло он ей причинял. Но все же он не хотел бросить ее вот так, сразу, не хотел позволить ей уйти. Он останется с ней, пока окончательно не разрушит жизнь, ее и свою, пока не убедится, что она возненавидела его до конца своих дней. Все в его жизни всегда заканчивается плачевно. Джек внезапно поднялся.

— Пойдем в сад. Нам нужно обсудить наши планы, скоро бал.

Эдмонд прищурил глаза, стоя у окна; он увидел Онорию и Джека, направлявшихся в сад. Эдмонд заметил что-то новое и необычное в том, как они остановились, как Онория слегка коснулась его руки, как посмотрела на него, когда он что-то сказал ей…

«Между ними что-то есть, похоже, они любовники», — понял он, и его губы медленно расплылись в улыбке. Это хорошая новость. Любовники легко могут поссориться, а в результате, он сможет отвести от себя все подозрения, когда возьмет ожерелье. Настало время снова поговорить с сэром Ричардом.

Эдмонд нашел его в кабинете, сэр Ричард сидел за письменным столом. Он посмотрел на Эдмонда с нескрываемым нетерпением.

— Что нового?

— Кое-что интересное. Думаю, ваша племянница и впрямь может выйти замуж.

— ?

— Думаю, они с Барнхиллом — любовники. Казалось, это не произвело на сэра Ричарда

никакого впечатления.

— Вы узнали это из надежного источника?

— Вам нужно лишь немного понаблюдать за ними, чтобы убедиться в этом.

— Какой мне от этого толк?

Эдмонд сел.

— «И в аду не сыскать столько ярости, сколько у униженной женщины», — процитировал он. — Мое предложение — посеять между ними недоверие. Так, чтобы один смог предать другого.

Сэр Ричард задумался.

— Думаешь, этого Барнхилла можно восстановить против нее?

— Можно узнать. Он заявляет, что только помогает ей. — Эдмонд заговорщицки подался вперед. — Посмотрим, не захочет ли он помогать вам вместо этого.

— Это мне дорого обойдется, — пожаловался сэр Ричард.

— Я видел ожерелье, — сказал Эдмонд. — Вы монете себе это позволить.

— Да, ты прав. Я поговорю с этим парнем. Мне доставит огромное удовольствие помешать этой маленькой интриганке.

— Да, она твердолобая девчушка. Сэр Ричард скривил в усмешке губы.

— Я бы сказал, скорей всего, испорченная. Она думает, что имеет право на все, что ее глупый папаша наобещал ей. Что бы тогда делал я, я вас спрашиваю?

Эдмонд улыбнулся.

— Женщины не разбираются в денежных вопросах.

— Сущая правда. И я намереваюсь преподать ей урок, который она долго не забудет.

Джек счел подозрительным предложение сэра Ричарда побеседовать у него в кабинете и сильно забеспокоился.

— Перейду сразу к делу, Барнхилл. Я не уверен, что ваша кандидатура — лучшее, что может найти моя племянница.

— Но вы не можете вмешиваться в это дело, по словам Онории.

— По закону, да. Но так как ее отец не мог предусмотреть, что ей понадобится опекун, я чувствую себя обязанным взять эту роль на себя. Я должен позаботиться об ее интересах.

«Ее или своих?» — подумал Джек.

— Признаться, мне неприятно слышать, что вы не одобряете ее выбор. Как мне переубедить вас?

— Единственное, что меня убедит — если вы оставите Онорию в покое.

— Довольно странное предложение, — медленно проговорил Джек, в упор глядя на сэра Ричарда.

«Знает ли он, зачем я приехал сюда?»

— Но, я думаю, это предложение необходимо. Ричард достал пачку денег, и Джек почувствовал, как струйка пота стекла по его спине.

«Боже правый, он о чем-то догадывается!»

— Я готов сделать приличный… вклад на ваше имя в банке, если вы расторгнете помолвку с моей племянницей.

Джек недоверчиво уставился на сэра Ричарда.

— Вы собираетесь заплатить мне, чтобы я оставил Онорию в покое?

Сэр Ричард кашлянул. — Если хотите, да.

С трудом сдержав смех, Джек попытался придать лицу заинтересованное выражение.

— И какую же сумму вы собираетесь… перевести на мой счет?

— Тысячу фунтов.

«Тысяча фунтов! Почти вдвое больше суммы, предложенной Онорией. Деньги, которые достанутся мне без риска, без единого усилия. Только дурак отказался бы».

— Какие вы ставите условия? — спросил Джек.

— Условия просты. Сообщите моей племяннице — в письменной форме, если желаете, — что вы больше не хотите поддерживать ваши отношения.

— Вы собираетесь огласить публично расторжение помолвки?

— Мне хотелось бы избавить Онорию от такого унижения, — лицемерно произнес сэр Ричард. — Мы можем придумать какую-нибудь историю, чтобы объяснить ваше внезапное исчезновение.

Мозг Джека лихорадочно работал, оценивая этот неожиданный поворот событий.

— Но почему вы заговорили об этом именно сейчас? Почему вы не выразили ваших сомнений раньше?

— Честно говоря, Барнхилл, думаю, у моей племянницы не было другого выбора. Она бесприданница, немногие из мужчин захотели бы взять в жены такую девушку. — Он пристально посмотрел на Джека. — И хотя ваш поступок достоин всяческих похвал, мне кажется, вам стоит подумать еще раз хорошенько.

— А что же Онория?

— Вам незачем беспокоиться об этом. О ней есть кому позаботиться.

— Это все так неожиданно, — Джек изобразил на лице сомнение. — Не знаю, что и ответить вам.

— Я дам вам время подумать. — Сэр Ричард протянул ему руку. — Не думаю, что мне нужно предупреждать вас не говорить ни слова Онории. Уверен, она не поймет.

Джек кивнул и вышел из кабинета. Он торопливо миновал коридор, выскочил из дома и направился прямо в конюшню.

Ему необходимо обдумать все это, верховая езда этому способствует.

Что же повлияло на такой ход событий? Подозревал ли Ричард, что их помолвка с Онорией — блеф и что Джек находился здесь только затем, чтобы помочь Онории найти ожерелье?

Или, хуже того, он догадывается об истинном лице Джека и посчитал, что это самый легкий способ избавиться от него, заплатив определенную сумму?

Так можно избежать излишних утомительных процедур с властями. Если Джека Дерри опознают в Норкроссе, разразится большой скандал.

Так или иначе, Джеку это совсем не нравилось. Но тысяча фунтов! Он мог бы жить на эти деньги долгое время, устроившись в Париже. Если бы Джек знал наверняка, что сэр Ричард позаботится об Онории, он бы поддался такому соблазну. Это был бы наилучший выход и для него, и для нее.

Так как никакие деньги не смогут изменить того, что он — вор, отверженный. Норри заслуживает лучшего. Даже если бы она обошла всю Англию, ей не найти худшей кандидатуры, чем он. И все-таки глупая девчонка влюбилась в него, и Джек не знал, что ему делать.

Настоящий джентльмен поступил бы по чести и женился бы на ней. Настоящий джентльмен, прежде всего, никогда не позволил бы себе связаться с юной девушкой.

Но что-то подсказывало Джеку, что намерения сэра Ричарда нечисты. Может, он хотел избавиться от Джека, чтобы потом рассчитаться с Онорией без свидетелей? Может, он хотел поймать ее в момент кражи ожерелья и добиться ее осуждения? Так или иначе, Онории грозила опасность, и Джек не мог бросить ее на произвол судьбы.

В конце концов, он обязан ей своей жизнью.

И Джек многое отдал бы, чтобы узнать истинные намерения сэра Ричарда.

Правильный выбор стоил жизни как для Джека, так и для Онории.

Когда он, наконец, подъехал к дому, то почти загнал лошадь, но ни на шаг не приблизился к какому-либо решению. Но он должен пожертвовать своими интересами ради Норри.

Вечер в гостиной прошел для Онории как в тумане. Она не могла сосредоточиться на чем бы то ни было. Ей не давала покоя мысль, что они с Джеком так близки к успеху. Завтра вечером состоится бал; если все сложится удачно, она завладеет ожерельем.

Онории не верилось, что скоро всем ее беспокойствам придет конец. Ей не верилось, что ее первоначальные планы изменились так, как она и не могла предположить.

Сначала она хотела получить ожерелье, чтобы жить самостоятельно, независимо от всех, теперь эта драгоценность требовалась ей и Джеку, чтобы начать совместную жизнь. Идея приобрести маленький домик, о которым она так мечтала, теперь казалась ей глупой и наивной.

Как могла она предположить, что приговоренный к смерти вор, которого она спасла от виселицы, так круто изменит ее жизнь? Что она по уши влюбится в него? При одном только виде Джека у нее все замирало внутри. Как будто почувствовав, что она на него смотрит, Джек поднял голову, лаская ее взглядом своих темных глаз, хотя и сидел в противоположном углу комнаты.

Онория потупилась, чтобы скрыть краску, внезапно прилившую к щекам. По ее телу пробежала дрожь при воспоминании о его ласках, о том, как она отвечала на них.

Она пойдет к нему сегодня ночью, чтобы Джек узнал, что она хочет его, что он нужен ей. Просто потому, что он — Джек. И потому, что он нуждается в ком-то, кто принял бы его таким, какой он есть. Ее уже не интересовало прошлое Джека; оно безвозвратно ушло. Лишь будущее имело какое-то значение — их совместное будущее.

То будущее, которое начнется с завтрашнего вечера, когда они заполучат ожерелье.

Выйдя из гостиной ночью, Джек остановился на лестничной площадке наверху. Он не хотел, чтобы его снова закрыли в собственной комнате и хотел убедиться, что сэр Ричард и Эдмонд спят, прежде чем начать поиски. Лучше подождать здесь, чем провести время за игрой в карты до самого утра.

Джек увидел, как Грос вышел из гостиной, значит, Мэйфлауер и принц все еще цграют. Джек зевнул и оперся о стену. Все еще это могло оказаться напрасным, но слишком многое было поставлено на карту, чтобы пренебрегать любой возможностью. Где-то, как-то один из них может допустить ошибку. Джек должен проследить, когда это случится.

Он услышал, как дверь в гостиную снова отворилась, в коридоре послышались голоса. Джек отступил в тень. Эдмонд и Мэйфлауер поднялись вверх по лестнице, сэр Ричард еще некоторое время беседовал внизу с принцем. Джек переминался с ноги на ногу от нетерпения. Наконец он услышал тяжелые шаги — принц поднимался вверх по ступенькам. Джек выскользнул из своего укрытия и подождал, пока принц войдет в свою комнату; затем бесшумно спустился по лестнице. Ему нужно найти сэра Ричарда. Он ощутил легкое дуновение ветерка и увидел, что дверь террасы приоткрыта. Джек вышел из дому. Было полнолуние, свет луны заливал все кругом, так что ему не потребовался фонарь, но сэр Ричард мог его заметить.

Джек спрятался в тени кустарников, образующих аллею, высматривая сэра Ричарда. Наконец, он увидел его вдали, идущего размашистым шагом через лужайку. Он направлялся либо в конюшню, либо на псарню. Джек молил Бога, чтобы сэр Ричард не зашел к собакам.

Прячась в тени, Джек старался не упустить из виду коварного дядюшку Онории. Джек тихонько застонал, когда увидел, что сэр Ричард обошел конюшню стороной. Он собирался навестить этих чертовых собак! И все же Джек заволновался. Обычно сэр Ричард на ходил поздно ночью в собачий питомник.

Он услышал заливистый лай собак, почуявших хозяина. Джек пробрался за псарню. Он ничего не мог услышать из-за шума, но это не имело значения.

Что понадобилось сэру Ричарду в питомнике в два часа ночи? .Может, он прятал там ожерелье?

Из-за шума, производимого собаками, Джек чуть не упустил из виду, как сэр Ричард вышел из псарни. Внезапно собаки успокоились, Джек пригляделся и увидел сэра Ричарда, спешащего к дому. Проклятие! Джек пустился вдогонку. Ричард Стерлинг недолго пробыл у собачек. Но этого времени хватило бы, чтобы взять оттуда что-то или, наоборот, спрятать.

Джек не мог подойти поближе и разглядеть, нес ли Стерлинг что-нибудь в руках. Осмотреть питомник Джек не отважился, собаки поднимут мертвого своим лаем. Он придумает что-нибудь утром, чтобы отлучиться из дому и осмотреть псарню. И снова Джек почувствовал, что действует по горячим следам. Сначала это фальшивое ожерелье, появившееся внезапно после того, как он уже обыскал кабинет; затем саквояж на чердаке, наполненный женским бельем, со следами чьих-то пальцев. Может быть, псарня — следующая ложная тропинка?

Но он не узнает этого, пока не обыщет питомник.

Джек обождал снаружи, пока не увидел мерцающий свет свечи в окне комнаты сэра Ричарда. Джек хотел убедиться, что подделка все еще в кабинете. Ему понадобилось всего несколько минут, чтобы проверить это, футляр лежал на том же месте.

Вернувшись в свою комнату, Джек поставил свечу на стол и разделся, затем замер, услышав чье-то легкое дыхание. Он медленно обернулся и огляделся по сторонам. Заметив чью-то тень за пологом кровати, он с облегчением вздохнул.

Много времени прошло с тех пор, как женщина сама приходила к нему. И он разрывался, не зная, отослать ли ее обратно или… Снова…

Может быть, она не проснется, если он тихонько ляжет рядом, но это станет для него сплошным мучением. Он осторожно присел на край кровати.

— Джек? — прошептала Онория сонно.

— А ты ожидала еще кого-то? Она открыла глаза и улыбнулась.

— Мне не хотелось, чтобы тебя снова заперли одного в комнате.

«Даже от самого порядочного мужчины нельзя ожидать, что он уйдет от такой женщины», — подумал Джек. А он являлся наименее порядочным из всех.

Почему же тогда он собирался отослать ее прочь?

Джек обнял ее, затем встал.

— А теперь тебе пора вернуться к себе, Норри. Она посмотрела на него глазами, полными.

разочарования. Склонившись, он чмокнул ее в кончик носа.

— Думаю, ты оказываешь на меня дурное влияние, — сказал он, засмеявшись. — Я начинаю вести себя как порядочный человек. Джентльмен не стал бы развлекать молодую леди, принимая ее в собственной комнате.

— Ты рассердился? — спросила она жалобно, широко открыв глаза.

— Рассердился? — засмеялся Джек. — Я, должно быть, веду себя глупо, но отнюдь не зол на тебя. — Он накрутил на палец прядь ее волос. — Доставь мне удовольствие, Норри. Позволь мне вести себя как джентльмену. Наверно, это первый раз, когда я захотел этого.

Он подвел ее к дверям и проверил, нет ли кого в коридоре. Затем обнял ее и снова поцеловал.

— Завтра я хочу заглянуть на псарню.

— Я думала, что ты ненавидишь собак, — удивленно проговорила она.

— Я хочу узнать, зачем твой дядя ходил туда посреди ночи.

— Он ходил туда?

— Я следил за ним сейчас, — кивнул Джек.

— Ты думаешь, он прячет там ожерелье? Джек, мы должны пойти и проверить!

— Чтобы собаки всполошили весь дом своим лаем? Посмотрим завтра днем. Скажи дяде, что мы хотим щенка в качестве свадебного подарка.

Она прижалась к нему на миг и выскользнула из комнаты.

Да, если он не поостережется, то, в конце концов, сотворит какую-нибудь глупость. Онория была той женщиной, которая, сама того не ведая, могла заставить его пойти на отчаянное безумство.

И теперь, когда Норри почти вскружила ему голову, она могла убедить его совершить все что угодно.

Наполовину вскружила голову. Джек не хотел, чтобы кто бы то ни было вскружил ему голову ни на половину, ни на треть, ни на четверть. Он не хотел зависеть от нее, нуждаться в ней. Джек уже давно понял, что лучше вообще никого не любить, чем любить очень сильно. Только, кажется, уже слишком поздно.

ГЛАВА 20

Утром Онория ожидала Джека, едва сдерживая свое нетерпение. Она не могла сосредоточиться на том, что ей втолковывала миссис Мэйфлауер, не могла думать ни о чем другом, кроме как о собачьем питомнике, представляя, что ожерелье, скорей всего, там. Если Джек отважился на то, чтобы пойти туда, значит, он убежден, что они найдут ожерелье там.

На самом деле, Онория испытывала радость, что Джек не принял ее жертвы вчера ночью. Это доказывало, что она имела для него большее значение, чем могла рассчитывать. В глубине души Джек оставался джентльменом.

На лице Джека застыло мрачное выражение, когда он вошел в комнату, и Онория поняла, что предстоящее мероприятие его не воодушевляет.

— Вы готовы? — спросил он.

Она кивнула и последовала за ним к выходу.

— 'А что именно делал дядя вчера ночью? — поинтересовалась Онория, когда они пересекли лужайку.

— Он направился той же дорогой, что и мы сейчас, зашел в питомник, пробыл там минуту-другую, затем вернулся в дом. Я не заметил, нес ли он что-либо в руках, ни сначала, ни потом, когда возвращался.

На лице Онории промелькнуло разочарование.

— Так вы не думаете, что он спрятал там ожерелье?

— Я ничего не знаю о его планах, — ответил Джек. — Но вы понимаете, что в два часа ночи это выглядит чертовски подозрительно.

Собачий питомник представлял собой новое кирпичное здание, сэр Ричард построил его сразу, как стал хозяином Норкросса. Собаки подняли возню, бурно выражая свой восторг, завидев Онорию с Джеком.

Онория протянула руку сквозь решетку, огораживавшую первый загончик, и почесала за ухом любимую суку дядюшки.

Джек собрал всю свою волю и приступил к осмотру псарни. Если сэр Ричард спрятал здесь что-либо, то это легко найти. Здесь не было ничего, кроме загонов для собак — ни шкафов, ни ящиков, на стенах ничего не висело. Разве только сэр Ричард устроил здесь тайник за выдвижными кирпичами.

Джек ощупал руками стены, отыскивая зазоры между кирпичами или непрочно укрепленные камни. В углу, у основания стены он нашел тайник. Потянув на себя кирпич, он выдвинул его и просунул в образовавшуюся нишу руку.

Пусто.

Джек взглянул на Онорию. Присев, она ласкала и тискала маленьких, недавно родившихся щенят в другом углу питомника. Они расползлись по ее юбке, лизали ей руки и смешно тыкались в нее носами. Она подняла одного и поднесла к лицу, прижавшись носом к его мордочке.

Джек не мог оторвать глаз от этой картины. Онория выглядела такой счастливой, такой беззаботной, играя с шаловливыми щенками. Это зрелище вызвало острую боль у него в груди.

Вот такая жизнь подходила Онории — спокойная, размеренная жизнь в имении, где-нибудь в деревне, чтобы беспокоиться только о том, что приготовить гостям на обед или поменять ли портьеры в гостиной.

Ей нужен любящий муж, обожающие ее детишки и даже собачий питомник, полный этих глупых животных.

И ей не нужен беспутный вор, который мог предложить ей жизнь, полную скитаний, опасностей и боли.

Онория взглянула на него, и выражение ее лица стало серьезным.

— Вы нашли что-нибудь?

— Тайник, а в нем — ничего. Не могу сказать, пользовались ли им вообще.

Она встала, отряхивая солому с юбки. — Тогда нужно поискать еще. Джек оглянулся вокруг. — Где?

— Оно может быть в каком-нибудь загончике.

— О, замечательно.

— Я посмотрю под щенками. Нахмурившись, Джек неуверенно подошел к ближайшему псу и протянул руку.

— Хорошая собачка.

Пес подозрительно обнюхал его пальцы, затем сел на задние лапы, виляя хвостом. Осторожно почесав псам между ушей, Джек переступил через ограждение. Настороженно наблюдая за собакой, Джек разгреб ногой солому, но не нашел ничего, кроме нескольких обгрызенных костей.

Он перешел в следующий загончик и стал раскидывать ногой солому, уже не надеясь ничего найти, как вдруг наткнулся на что-то твердое.

Опустившись на колени, Джек разгреб солому и достал маленькую железную коробочку.

— Норри, — позвал он охрипшим голосом.

— Что такое? Ты нашел… о! Джек передал ей коробочку.

— А ты сможешь ее открыть?

— Попробую, — он порылся в карманах, достал тонкую металлическую пластину, которую вставил в замок и без труда открыл его.

Внутри лежал тот обтянутый шелком футляр, который сэр Ричард приносил принцу.

— Открой его, — заторопила Норри, — я очень волнуюсь.

Джек тоже нервничал. Дрожащими пальцами он открыл футляр и достал сверкающее ожерелье.

— Мы нашли его! — Онория выронила футляр и бросилась Джеку на шею. — О Джек, мы нашли его!

— Давай проверим, — охладил ее пыл Джек и подошел поближе к двери. Он хорошенько осмотрел ожерелье, Онория неотрывно следила за ним. Наконец, он покачал головой. — Это копия.

Джек увидел, как ее глаза заволокло слезами разочарования. Положив ожерелье обратно, он закрыл футляр.

— Довольно забавно. Вчера ночью я заходил в кабинет, тот футляр, в котором мы обнаружили фальшивку, все еще лежал на месте.

Он неожиданно засмеялся.

— Что ты нашел такого смешного?

— А что, если твой дядя поменял местами оригинал и фальшивку, зная, что мы, скорее всего, не обратим больше внимания на тот футляр в кабинете, думая, что там — копия? — Джек покачал головой, проклиная себя за недогадливость. — Хитрая бестия. Следовало еще раз заглянуть в тот футляр.

Онория схватила его за руку. — Пойдем сейчас.

Джек зарыл коробочку в солому, и они торопливо пошли к дому.

— Я хочу, чтобы вы сначала проверили, где сейчас ваш дядя, — сказал Джек.

Он спрятался в буфетной, ожидая, пока Онория разведает обстановку; не прошло и нескольких минут, как девушка вернулась.

— Он в гостиной, с принцем, — выпалила она, задыхаясь.

— Проследите за ними, чтобы они не вышли.

— Джек?

Он обернулся.

— Удачи!

Джек усмехнулся.

— Если я не появлюсь минут через двадцать в гостиной, значит, я на пути в Лондон.

— Вам нужны деньги, — она бросилась к дверям. — Я принесу.

Джек похлопал себя по карману.

— Друзья вашего дяди сделали щедрые пожертвования за игральным столиком.

Он торопливо ее поцеловал и направился к кабинету.

Онория с досады прикусила губу, когда Джек медленно прошел в гостиную. Он не нашел ожерелья. Она придумала какой-то предлог, чтобы отлучиться на время, надеясь, что и Джек последует за ней наверх.

Им нужно было обсудить их следующий шаг. Придется подождать до вечера, когда дядя принесет ожерелье на бал. Слава Богу, принц настоял

на том, чтобы Онория надела его во время бала. Они найдут какой-то способ, чтобы Джек смог незаметно взять его.

Онория услышала стук в дверь и вздрогнула, увидев на пороге Эдмонда.

— Мне нужно поговорить с тобой.

— Что-нибудь случилось?

Он прошелся по комнате, затем остановился, повернувшись к ней.

— Не знаю, как сказать тебе об этом. Джек Барнхилл заключил сделку с твоим дядей.

— Какую сделку?

— Он и не помышляет о поисках твоего ожерелья, он собирается уехать из Норкросса утром — с полным карманом денег.

— Тебе это сказал дядя? Эдмонд засмеялся.

— Ну, конечно же, не Барнхилл.

— Я не верю этому, — сказала Онория. — Думаю, дядя все это выдумал.

Эдмонд вцепился в ее руку,

— Тогда пойдем, спросим твоего Джека.

Они нашли его в библиотеке, Джек погрузился в чтение газет. Эдмонд злорадно посмотрел на него, не скрывая своего презрения.

— Онория хочет узнать о предложении сэра Ричарда!

— О каком предложении?

— Не пытайтесь увильнуть, Барнхилл. Вы и так достаточно нас подурачили. — Эдмонд чуть не лопался от злобы. — Расскажите Онории о том, что вы намерены предпринять.

— Что вы знаете об этом? — Джек угрожающе прищурился.

— Мы разговаривали с сэром Ричардом сегодня утром, и он рассказал нам, что вы готовы принять его деньги.

— Я готов принять чьи угодно деньги. — Джек ухмыльнулся. — И за что же он собирается мне заплатить?

— Вы намереваетесь взять его деньги и уехать, не так ли?

Джек рассмеялся.

— В самом деле, я не могу спокойно смотреть, как гнусно вы обходитесь с моей сестрой! — Эдмонд с угрожающим видом подался вперед.

— Зачем же вы тогда рассказали ей об этом? — насмешливо спросил Джек.

— Кто-то же должен предостеречь ее! Вероятно, вы собирались умолчать об этом.

Джек холодно посмотрел на него.

— Стефенсон, выйдите отсюда. Я хочу поговорить с Онорией. Наедине.

Эдмонд совершенно не хотел оставлять их одних. Когда он нехотя вышел, злобно оглядываясь, Джек запер дверь на ключ.

— Это правда? — дрожащим голосом спросила Онория.

— Ваш дядя предложил мне тысячу фунтов, чтобы я расторг нашу помолвку и покинул Норкросс.

Она безрадостно засмеялась.

— Смешно, так как мы не помолвлены на самом деле.

— Мне бы хотелось узнать, почему он решил сделать такое предложение. Может, это означает, что он обо всем знает; знает, с какой целью я здесь?

— Но откуда?

— Кто сказал вам о нашем разговоре с сэром Ричардом?

— Эдмонд. — Онория нахмурила лоб. — Не могу поверить, что он против меня.

— Вероятно, дядя и ему предложил деньги. Мы ведь знаем, что он в них нуждается.

Норри подошла к окну.

— Если дядя знает все наши планы, нет смысла дальше продолжать эти поиски, не так ли? Мы можем бросить эту затею.

— Я разочаровался в вас, Норри. Никогда не подумал бы, что вы захотите отказаться от своих намерений,

— Если дядя о чем-то подозревает, вы в большой опасности. Я не могу допустить, чтобы вас схватили. — Ее голос прервался. — Наверно, вы должны уехать отсюда.

— Вы могли бы выразить больше уверенности во мне и моих способностях, мисс Стерлинг.

Она взглянула на него с мольбой, широко распахнув свои голубые глаза.

— Джек, не стоит так рисковать.

— Черт с ним, Норри. Или вы вправду думаете, что я брошу все теперь, когда мы в двух шагах от успеха?

— Дядя не подпустит вас и близко к ожерелью.

— Вы не забыли, что оно обовьет вашу прелестную шейку? — Джек провел пальцами по ее шее. — Все, что нам требуется — незаметно подменить его.

— Разве это можно?

— Нам нужно лишь отвлечь сэра Ричарда на несколько секунд. Доверьтесь мне, Норри. Вы станете владелицей ожерелья уже этой ночью.

Обвив руками его шею, Онория прильнула к нему.

— Я не хочу потерять тебя, Джек. Мне кажется, я не смогу жить без тебя теперь.

Он погладил ее по голове.

— Норри, я не могу обещать… Она прижала ладонь к его губам.

— Я знаю, Джек. Но если я не стану просить тебя ни о чем, может, ты захочешь остаться со мной.

Джек закрыл глаза. Это настоящее безумие, что она творит с ним. Он терял рассудок, находясь возле нее, он не мог думать больше ни о чем. Все, что он знал — это то, что она нужна ему больше всего в жизни.

Джек жадно и неистово поцеловал ее, затем, спустив платье с ее плеч, он принялся ласкать ее грудь. Другую руку он спустил ей на бедра и крепко прижал ее к себе.

— Ты мне нужна, — задыхаясь, прошептал он. — Бог мой, как ты мне нужна!

Опустившись на колени, он увлек ее за собой. Пытаясь расстегнуть застежки ее платья, он прильнул к ней жадным ртом. Обнажив ее грудь, Джек приник губами к одному соску, потом к другому. Онория затрепетала в его объятиях. Они задыхались от страсти, лаская друг друга. Джек опустил ее на пол, обнимая и покрывая поцелуями ее лицо, шею, грудь… Запустив руку под подол ее пышных юбок, он начал поглаживать ее ноги, пробираясь все выше и выше. Джек почувствовал, как жар ее тела обжигает ему пальцы, когда проводил рукой по ее шелковистым бедрам. Он ласкал ее, стремясь доставить ей удовольствие, пока она не выгнулась под ним дугой.

— О, Джек, пожалуйста, — умоляюще прошептала она, жарко целуя его.

Расстегнув дрожащими руками панталоны, Джек кое-как стянул их. Он мягко раздвинул коленом ее ноги и медленно вошел в жаркое тепло ее жаждущего тела.

— Боже, Норри, ты так прекрасна, — он осыпал дождем поцелуев ее лицо и шею.

Благодарно приняв его, она уловила ритм его движений, покоряясь ему и сводя его с ума. Он продолжал ласкать ее, водя и поглаживая пальцами, пока не услышал, как она застонала от его прикосновений. Его захлестнула волна безумия. Он не мог остановиться, не мог сдержать себя. Она напряглась под ним, и он зажал поцелуем ее сладострастный крик, в то время как извергнулся в ее лоно благодатными струями.

Позже он не мог смотреть на нее без смущения. Ни одна женщина не оказывала такого разрушительного воздействия на его самообладание. Он чувствовал себя словцо нашаливший несмышленыш. Джек откинул влажный завиток с ее лба.

— Прости, Норри. Я ничего не мог поделать с собой. Я напугал тебя?

Она притянула к себе его голову и поцеловала в губы.

— Этим ты не напугаешь меня, Джек Дерри! Он усмехнулся и крепко стиснул ее в своих объятиях, не желая отпускать ее. Никогда он не испытывал подобных чувств к женщине. Она завлекла его в свои колдовские сети своей невинностью и теперь быстро завладела им. Ему потребуется неимоверное усилие воли, чтобы оставить ее. Но он должен найти силы сделать это. Норри нуждалась в большем, чем он мог ей предложить. Он почти желал, чтобы они не завладели ожерельем сегодня вечером, тогда он смог бы подольше оставаться с ней. Но чем дольше он будет находиться рядом с ней, тем труднее им будет расстаться. Ему придется утешить себя мыслью, что как только она получит ожерелье, ее будущее обеспечено.

— Ты так мрачен, — проговорила Онория. Джек неловко засмеялся.

— Я просто пытаюсь набраться сил. — Он нежно поцеловал ее и поднялся на ноги.

Смеясь, они стали приводить друг друга в порядок, и Джек, подождав минут десять, последовал за ней.

В то время как гости занимались приготовлением к обеду, Эдмонд искал леди Милбурн. Ей предназначалась ключевая роль в маленьком спектакле, который собирались разыграть сегодня сэр Ричард и Эдмонд.

Поскольку ожерелье наденет Онория, сэр Ричард не хотел упускать ее из виду. Эдмонд с охотой согласился помочь, так как ему могла представиться возможность самому завладеть ожерельем.

Он легонько постучался в дверь комнаты леди Милбурн, и она тут же впустила его.

— Мне нужна ваша помощь. — Эдмонд почтительно поклонился.

— о?

— Я пришел к печальному выводу, что Джек Барнхилл — неподходящий вариант для моей кузины.

Она засмеялась. — Вам ни к чему сообщать мне это.

— Мне хотелось заручиться вашей поддержкой и помощью, чтобы доказать это моей кузине.

— А что, я в самом деле могу чем-то вам помочь?

— Да. Я хочу убедить Барнхилла, что он безразличен Онории, и показать ей, что он предпочитает общество другой женщины.

— И вы хотите, чтобы я сыграла роль этой «другой женщины»? — в ее глазах загорелся озорной огонек.

— Если вы не находите эту затею слишком неприличной.

— И что я получу, если соглашусь участвовать в этом маленьком розыгрыше?

Эдмонд схватил ее за руку.

— Удовлетворение от того, что спасаете молодую девушку от необдуманного замужества.

— И?..

— Возможность завлечь Барнхилла в свою постель.

— Это интересное предложение. Мне надо подумать.

— Мы поговорим после обеда, — сказал Эдмонд. . — Надеюсь, вы согласитесь помочь.

«Согласится», — подумал он. Эдмонд очень хотел получить ожерелье, но она хотела заполучить Джека еще сильнее. Если она сможет завладеть вниманием Джека сегодня вечером, они оба смогут получить желаемое.

Онория чувствовала себя сказочной принцессой этим вечером, когда шествовала вниз по лестнице. Шелест ее сатиновых нижних юбок звучал для нее как музыка. Ей предстоит ночь волшебства… и триумфа.

Она отбросила все свои сомнения. К завтрашнему утру ожерелье окажется у нее.

Близость с Джеком сегодня утром унесла ее на седьмое небо от счастья. Она полюбила его за то, что он был нежен и ласков с ней. Но сегодня его пыл и настойчивость заставили ее почувствовать себя любимой и желанной, настоящей женщиной.

Эдмонд пытался отравить ее сознание, настроить ее против Джека, но она слишком хорошо знала его, знала, что мужчина, любящий ее так горячо и страстно, не мог предать ее. Джек не бросит ее.

Она услышала возбужденные голоса в гостиной. Онория прошептала короткую молитву: «Господи, сделай так, чтобы все получилось!»

Когда дядя принесет ожерелье, Джек возьмет копию в питомнике. И затем все, что от нее потребуется — скрыться с глаз дяди Ричарда, чтобы подменить ожерелье.

И так как ожерелье все время будет на ее шее, он не заподозрит, что они осмелились на такое.

Завтра конец всему.

И начало.

Когда она вошла в гостиную, принц пригласил ее присоединиться к ним. Она присела в реверансе.

— Как вы чувствуете себя сегодня, Ваше Высочество?

— Гут, гут.

Его маленькие, заплывшие жиром глазки ощупывали ее фигуру, и она хотела поскорей отойти.

— Позвольте мне пригласить вас на первый танец, либхен!

— Да, Ваше Высочество. Для меня это большая честь.

Он наклонился вперед и прошептал: — — Я умею танцевать вальс, который так шокирует вас, англичан.

— Жаль, что я не знаю, как его танцуют. Но я уверена, леди Милбурн умеет. Вы вдвоем сможете продемонстрировать нам этот танец.

— Что? Вы не умеете танцевать вальс? — подошел к ним Джек, властно положив ей на плечо руку. — Это нужно поправить, прежде чем мы отправимся весной в город, дорогая.

Церемонно кивнув принцу, он увел Онорию. Она посмотрела на Джека с любопытством.

— Вы умеете танцевать вальс?

— В жизни не видел, как его танцуют! — он озорно ей подмигнул. — Но если он так скандален, как говорят, я уверен, он мне понравится.

К ним подошел Эдмонд с кислым выражением лица.

— Вам не кажется, Барнхилл, что вы ведете себя слишком фамильярно? — он выразительно посмотрел на руку Джека, лежащую на плече Онории.

— Но мы же помолвлены, в конце концов, — непонимающе сказал Джек. — Думаю, нам позволительны некоторые вольности, люди воспримут их как знаки любви.

— Но я-то знаю, что это всего лишь уловки, — непримиримо возразил Эдмонд. — Вы пытаетесь извлечь выгоду из всего!

— Разве? — Джек посмотрел на Норри с улыбкой. — Мои знаки внимания неприятны вам, дорогая?

— Вовсе нет, — улыбнулась ему в ответ Норри, одарив выразительным взглядом.

Эдмонда передернуло от злости.

— Я собираюсь наблюдать за тобой, Барнхилл. Честь сестры дорога мне! — напыщенно произнес Эдмонд и отошел прочь.

— Забавно, — промолвил Джек. — Он говорит так, словно ревнует.

Затем Джек вспомнил, что говорил ему сэр Ричард: «Я прослежу, чтобы о ней позаботились». Не — означало ли это, что Эдмонд позарился на Онорию? Эта мысль казалась невероятной, принимая во внимание отношение Эдмонда к своей кузине.

Но Джек вспомнил их первые дни в Норкроссе, когда Эдмонд вел себя, как ревнивый влюбленный. Это не имело значения. Джек знал, что Онория любит только его. И он почувствовал даже некоторое удовольствие, зная, что она предпочла его более респектабельному кузену.

За обеденным столом собрались приглашенные гости и еще несколько избранных соседей; все остальные, живущие неподалеку, придут только на бал.

Джек желал бы обойтись без всех этих приготовлений и перейти сразу к наиболее важной для них с Онорией части вечера, чтобы поскорее осуществить подмену драгоценностей.

Послеобеденный портвейн сегодня отложили, так как гости все прибывали. Джек отошел в сторону и наблюдал, как сэр Ричард приветствовал входящих гостей, Норри стояла рядом с дядей. Все-таки это были и ее соседи. Всех гостей по очереди представляли принцу. К удивлению Джека, на всех них, казалось, произвело большое впечатление присутствие королевской особы.

Джек прохаживался по первому этажу, где располагались комнаты для гостей. Гостиная сверкала огнями и вся пестрела разноцветьем дамских платьев. Дамы щеголяли друг перед другом самыми разнообразными драгоценностями, которые могли удовлетворить даже самого жадного из воров. Но Джек хотел лишь одно из этих украшений, только одним он должен завладеть.

Выйдя из гостиной в коридор, он почувствовал прилив энергии, как бывало всегда, когда он собирался на дело.

Все его чувства обострились, он чувствовал себя как на иголках. Голоса сливались в неясный гул у него в ушах, все мелькало перед глазами, свет свечей в канделябрах слепил его. Он чувствовал, что нервы натянулись, как струны, его даже подташнивало.

Стоя радом с дядей, Онория прилагала все усилия, чтобы не выдать своего возбуждения. Даже встреча и приветствия ее давних знакомых не успокаивали ее. Все, о чем она могла думать, — ожерелье и… Джек. Сегодня вечером бал. Им повезет, она знала это, она чувствовала сердцем.

Необходимо быстро, не теряя ни секунды, поменять местами ожерелья; если кто-нибудь заметит, они с Джеком пропали.

Но она доверяла ему, верила в него, потому что знала, что Джек придумает что-нибудь. Лакей подал ей высокий тонкий бокал с шампанским, и она, волнуясь, отпила немного. Почти все гости прибыли. Музыканты настраивали свои инструменты. В любой момент дядя Ричард наденет ей на шею ожерелье. Он и не догадывается, какое удовольствие тем самым ей доставит.

ГЛАВА 21

Наконец сэр Ричард отвлекся от приветствия гостей и направился куда-то вверх по лестнице.

Джек нервно облизнул губы. Начинается. Он задержался в коридоре, беседуя с одним из гостей сэра Ричарда, ожидая, пока дядя Онории вернется.

Если, как подозревал Джек, сэр Ричард собирается не спускать с него глаз, то Джек, в свою очередь, намеревался еще пристальней следить за сэром Ричардом сегодня вечером.

Услышав чьи-то шаги на лестнице, Джек вздрогнул и обернулся, сэр Ричард спускался по лестнице. Джек поприветствовал его, любезно улыбаясь.

— Мои поздравления!

— Благодарю вас. Ну, вы подумали о том деле, которое мы недавно обсуждали? — спросил сэр Ричард как бы невзначай.

— Меня заинтересовало ваше предложение, сэр Ричард.

— Хорошо, — тот протянул руку. — Рад, что вы разделяете мои взгляды, Барнхилл.

— Обождите, — Джек загородил дорогу хозяину дома. — Прежде я хотел бы узнать о ваших планах относительно Онории.

— Вам незачем беспокоится. Я прослежу, чтобы о ней позаботились.

— Тогда, может быть, обсудим оставшиеся детали завтра? — спросил Джек. — Я хочу побыстрее покончить с этим.

— Я жду вас у себя в кабинете, ну… скажем в… девять.

— Отлично.

Джек последовал за сэром Ричардом в гостиную, неотрывно наблюдая за ним, тот направился прямо к принцу. Что-то проговорив шепотом своему высокопоставленному гостю, он передал ему маленький сверток.

— Ожерелье.

Принц подозвал Онорию, и она поспешила к нему. В то время как он застегивал украшение на ее шее, Норри замерла и, казалось, не смела дышать.

Джек восхитился ее величественным видом. Она вела себя так, словно каждый день носила подобные драгоценности.

Когда музыканты ударили по струнам, вдохновенно заиграв контрданс, принц повел Онорию танцевать. Джек медленно направился к дверям, прошел через холл с безразличным видом и вышел из дому. Ночной прохладный воздух взбодрил его. Остановившись на мгновение, он подождал, пока глаза привыкнут к темноте, затем пошарил в кустах, достав сверток с обрезками мяса, которые он попросил у Служанки на кухне. Затем поспешил на псарню. Собаки подняли невероятный лай, когда он вошел. Запустив руку в сверток с мясом, он разбросал им куски так быстро, как только смог. Лай стих. Глубоко вздохнув, Джек протянул баранью косточку, которую захватил специально для собаки, на чьей площадке нашел фальшивку в прошлый раз.

Присев на корточки, он разрыл солому и облегченно перевел дух, когда нащупал коробку. Он быстро открыл замок, поднял крышку и убедился, что копия на месте. Джек быстро вытряхнул ожерелье из футляра и засунул вместо него несколько костей.

Захлопнув крышку футляра, Джек закрыл замочек и спрятал коробку обратно в солому. Секундой позже он с беспечным видом медленно направился к дому. Копия ожерелья лежала у него в кармане.

Теперь нужно найти Норри. Он прошел через холл и благодарно принял бокал вина, поднесенный ему лакеем. Величавой походкой к нему подошла леди Милбурн и коснулась веером его руки.

— Вы не танцуете?

— Боюсь, что нет.

— А мисс Стерлинг не разочаруется в вас? Джек ухмыльнулся.

— Я собираюсь потанцевать с ней позже. Но у вас, по-моему, отбоя от кавалеров нет.

— Эти неуклюжие, скучные провинциальные, сквайры? Фи! Я не желаю, чтобы мне оттоптали ноги.

— Ах, но принц не откажет вам в танце. — А вы?

Ее глаза говорили гораздо больше, чем можно было сказать словами.

— А почему вы уверены, что я не отдавлю вам ноги?

— Я, кажется, припоминаю, что мы танцевали в вами, когда виделись в последний раз. Я должна признать, что мне… понравилось.

Джек склонил голову и подал ей руку. Так просто она не отстанет от него, придется потанцевать с ней.

Эдмонд танцевал с Норри, и Джек подмигнул ей, когда их пары поравнялись. Онория улыбнулась ему в ответ, ее глаза светились от радости, и Джек почувствовал, что она также возбуждена, как и он сам.

Танец с леди Милбурн длился бесконечно. Джек хотел потанцевать с Онорией, составить ей пару, сжимать ее руку, видеть перед собой ее сияющие глаза и улыбаться ей.

Джек облегченно вздохнул, когда леди Милбурн, наконец, его отпустила. Он подошел к Онории.

— Могу я пригласить вас на танец, мисс Стерлинг? — Джек склонил голову и шаркнул ножкой.

— Конечно, мистер Барнхилл, — она благосклонно подала ему руку.

Они заняли свои места среди других танцующих пар.

— Вы просто великолепны сегодня, — сказал он восхищенно, когда они кружились в танце.

Никогда Онория не казалась ему такой красивой. Ее голубые глаза блестели, щеки разрумянились от возбуждения и танцев.

— Благодарю вас. Вы тоже довольно привлекательны. —

Джек усмехнулся.

— На вас прелестное ожерелье.

— Оно восхитительно, не правда ли? — Онория потрогала украшение. — Можно сказать, фамильная реликвия.

— Я взял копию, — прошептал тихо Джек. Онория оступилась, и Джек протянул руку, чтобы поддержать ее. — Спокойно.

Она улыбнулась, как бы извиняясь.

— Кажется, у меня развязался бант на туфельке.

— Тогда вам непременно нужно его завязать. Джек провел ее к одному из кресел, стоящих

вдоль стен. Он опустился перед ней на колени и сделал вид, что завязывает бант на туфельке. Одной рукой он незаметно вытащил копию. — Быстрее, дядя идет сюда! — Наклонись вперед.

Онория нагнулась, и Джек ловко засунул фальшивое ожерелье за корсаж ее платья. Джек едва успел развязать бант на туфле Норри, как к ним подошел сэр Ричард.

— Что-нибудь случилось?

— У меня развязался бант, — пояснила Онория. — Я чуть не упала.

Сэр Ричард кивнул головой. Он стоял рядом, терпеливо ожидая, пока Джек завяжет ленты.

— Может быть, вы удостоите танца своего дядюшку, милая?

— Конечно, — поднявшись, она улыбнулась Джеку и последовала за дядей.

Если бы только Джек смог увести ее из поля зрения сэра Ричарда на несколько минут! Он бы смог подменить ожерелье.

Эдмонд, , прищурив глаза, наблюдал за этой сценой. Он не сомневался, что Онория и Джек что-то затевают. Несмотря на кажущееся спокойствие, Онория волновалась, и даже Барнхилл куда-то подевал свою обычную беспечность. Эдмонду не верилось, что они попытаются украсть ожерелье прямо посреди бала, у всех на глазах. Нет, наверняка они выждут и сделают это позже. И тогда Эдмонд перехватит у своей вялой неповоротливой кузины предмет ее вожделений.

И все же, он хотел разлучить Онорию и Джека на время бала, на случай, если они замышляют что-то дерзкое. Коварно улыбаясь, Эдмонд встал и направился на поиски леди Милбурн. Настало время снова воспользоваться ее помощью.

Джек метнул на леди Милбурн яростный взгляд, заметив, что она снова приближается к нему. Как эта чертова кукла не может понять, что «нет» — значит нет.

Леди Милбурн положила руку ему на плечо.

— Не хотите ли вы прогуляться со мной в саду, подышать свежим воздухом?

Помня об их прошлой прогулке в саду, Джек попытался освободиться от ее руки, но она крепко вцепилась в него. Джек неохотно позволил ей увести себя на террасу. Они вышли в ночной сад.

— А здесь оказалось очень забавно, — томно проговорила она. — Столько событий! И многое совсем не так, как кажется на первый взгляд.

] — Да. Взять, например, вашу помолвку. — Мою помолвку? — Джек придал лицу невинное выражение.

— Мне сказали, что все это выдумки. История, придуманная для того, чтобы порадовать сэра Ричарда.

— Зачем бы это мне понадобилось — сочинять подобные небылицы?

— Из-за денег, возможно.

Джек не мог не рассмеяться. «Все думают, что меня можно купить».

— Кто сказал вам подобную глупость?

— О, это у всех на устах.

— Стефенсон?

— Возможно, он и упомянул об этом.

Джек задумался, услышав такую новость. Все всегда сходилось к Эдмонду.

— А зачем ему понадобилось рассказывать вам об этом?

— Может быть, чтобы утешить меня. Чтобы дать мне понять, что мои надежды не так уж бесплодны,

— Ваши надежды? А что это за надежды?

— Что мы снова сможем видеться. Вы же приедете в город этой осенью, не так ли?

Она остановилась и порывисто бросилась ему на шею.

— Поцелуй меня, Джек!

Не дожидаясь ответа, она приподнялась на цыпочки и прижалась к нему губами.

Когда танец закончился, сэр Ричард увел Онорию из гостиной.

— Я хочу обсудить с тобой кое-что, — сказал он. — Пойдем в кабинет, там нам никто не помешает.

— В самом деле, дядя, я не думаю… Он взял ее за руку.

— Ну же, Онория.

Не желая устраивать сцен, Онория покорно пошла за ним, ощущая тяжесть поддельного ожерелья, лежащего у нее за корсажем.

— Клянусь, Онория, я беспокоился все эти последние дни. Я тревожусь за тебя.

Спорил попыталась подавить внезапный приступ паники.

— Тревожитесь?

— Да, — он нахмурил лоб. — Я думаю, что Джек Барнхилл — не пара тебе.

Она засмеялась.

— Не вижу, по какому праву вы судите о наших делах.

— Я — глава семьи и знаю, что мой брат, упокой Господь его душу, никогда не простил бы мне, если бы я не уберег тебя от неразумного поступка.

Онория сдержала горькую усмешку.

— Мне ничего не грозит, дядя. И я не сказала бы, что возле моего дома выстроился длинный ряд женихов, добивающихся моей руки.

— У меня есть на примете один человек, который станет прекрасным мужем для тебя.

Онория скептически посмотрела на него.

— В самом деле, дядя, вы же не имеете в виду этого немецкого шута?

Сэр Ричард улыбнулся.

— Думаю, это можно было бы устроить, если тебе . этого хочется. Но нет, я имел в виду кое-кого поближе по родственным связям. Твоего кузена Эдмонда.

— Эдмонда?

— Его так шокировала твоя помолвка с этим парнем, Барнхиллом. И если даже его друг не одобряет этой женитьбы, то что можно сказать о предполагаемом женихе? Она недоверчиво сощурила глаза. — Когда это Эдмонд выражал свои сомнения насчет Джека?

— О, он выразил свое неодобрение еще сразу, как только вы прибыли. Я уговорил его ничего не говорить тебе, пока сам не присмотрюсь к нему.

Но, увы, боюсь, мне придется согласиться с Эдмондом. Барнхилл — не тот мужчина, который тебе нужен, Онория.

— Не думаете ли вы, что я могу судить об этом? Дядя снисходительно похлопал ее по плечу.

— Женщины не всегда поступают наилучшим образом для себя. И поэтому приходится улаживать их проблемы.

— Это смешно.

Она направилась к дверям, но сэр Ричард схватил ее за руку.

— Этот парень — аферист. Это видно по его глазам, когда он играет в карты. С ним опасно связываться.

— Может быть, я тоже в душе — аферистка.

— Если хочешь знать, я предложил ему деньги, чтобы он расторг вашу помолвку.

Онория холодно посмотрела на него.

— Он говорил мне об этом.

— А он сказал тебе, что принял мое предложение? И что он покинет Норкросс утром? — Выражение лица сэра Ричарда смягчилось. — Я знаю, трудно поверить, что человек, которому ты так верила, пошел на такое, Онория. Но это правда, и тебе придется принять ее.

— Мне абсолютно неинтересно, что ты думаешь о Джеке. Я предпочитаю верить ему. — Она решительно повернулась, собираясь уйти.

— Это твой последний шанс, дорогая. Если ты свяжешься с ним, не жди от меня потом помощи.

«Как будто ему не все равно». Слабая улыбка промелькнула на губах Онории.

— Я не забуду об этом и не приду к вам за помощью.

Онория едва не упала от изнеможения, когда, наконец, вышла в коридор. Она почувствовала огромное облегчение — дядя не заподозрил о ее ноше. Теперь нужно подменить ожерелье. И найти Джека. Онория бросилась по коридору к буфетной, которая пустовала в этот час. Ей нужно только несколько секунд, чтобы поменять местами ожерелья. Но только она поднесла руку, чтобы расстегнуть застежку на шее, как в дверях показался Эдмонд.

— А в саду в это время идет свидание, о котором, я думаю, ты захочешь узнать.

Онория смерила кузена ледяным взглядом.

— И почему ты думаешь, что это мне интересно?

— Потому что небезызвестный тебе мистер Барн-хилл — непосредственный участник этого свидания.

Онории не стоило спрашивать, с кем встречается Джек. Или почему Эдмонд сказал ей об этом. Она равнодушно пожала плечами.

— Мне совершенно безразлично.

Эдмонд последовал за ней в гостиную, но Онория демонстративно повернулась к нему спиной. Она не хотела больше разговаривать с кузеном.

Джек оказался прав — Эдмонд явно хотел навредить. Ей стоило больших усилий не влепить двоюродному братцу пощечину. Если Джек вышел в сад с леди Милбурн, значит, на то была причина, или же это происки Эдмонда — Джека завлекли туда нарочно. Зачем бы тогда кузену понадобилось говорить ей об этом?

Онория не сомневалась насчет Джека и его чувств к ней, что бы ни говорили Эдмонд или дядя Ричард; ничто не могло изменить ее отношение к нему. Онория любила его и верила, только это имело значение.

Джек осторожно и мягко отстранил леди Милбурн.

— Скажите, вы делаете это по собственной инициативе, или кто-то поощрил вас на это?

Он услышал, как леди Милбурн тяжело вздохнула.

— Как могли вы предпочесть ее мне? Что она может дать такому мужчине, как вы? Она ничего не знает об этой жизни.

— Ну, скажем, у меня с годами выработалась тяга к чистым невинным созданиям.

— Но она же бесприданница! Может, мне стоит напомнить вам о том щедром содержании, которое выплачивает мне Тодди? — она положила руку в перчатке ему на колено. — Я не хочу, чтобы вы связались с какой-то смазливой глазастой девчонкой, которая не даст вам и десятой части того, что могу дать я.

Она прижалась к нему пышной грудью.

— Я хочу тебя, Джек! Возьми меня, сейчас!

— В другой раз, — Джек грубо ее оттолкнул и направился к дому.

Происходило что-то странное, Джек хотел поговорить с Онорией, предупредить ее, что Эдмонд что-то затевает. Джек пробрался сквозь толпу гостей, собравшихся в холле, и вошел в гостиную. Онория снова танцевала. Джек метнул взгляд на ожерелье. Настоящее или фальшивое? Удалось ли ей поменять их?

Джек прислонился к стене, скрестив на груди руки и наблюдая за танцующей Онорией и ее партнером.

Как только мелодия закончилась, Джек подошел к ней.

— Надеюсь, следующий танец — мой? — он взял ее за руку и увлек в круг танцующих.

Норри улыбнулась ему.

— Где вы пропадали? Я чуть не умерла от страха. Дядя Ричард утащил меня в свой кабинет, и я уже решила, что он обо всем догадался.

— Что он хотел?

— Сказал, что вы — неподходящая партия для меня.

Джек засмеялся, чтобы скрыть внезапное замешательство.

— Мы иногда сходимся во мнениях с вашим дядей.

— Джек!

— Нужно скорей поменять ожерелья.

— Я заметила, что либо дядя Ричард, либо Эдмонд все время крутятся возле меня. Они не позволят остаться нам наедине.

— Я отвлеку их, — решил Джек. — Как только представится возможность — поменяйте ожерелья!

— А куда я дену настоящее?

— Положите его туда, где сейчас копия, — он

озорно подмигнул и усмехнулся. — Мне доставит удовольствие извлечь его оттуда.

Когда танец закончился, Джек подвел Норри к следующему партнеру и занялся осуществлением своего плана.

Он нашел разъяренную леди Милбурн в буфетной. Ее лицо покрылось красными пятнами от досады, она жадно поглощала пирожные.

— Я знаю, что кто-то заставил вас разыграть эту сцену в саду, — сказал Джек. — Не хотите ли вы одурачить его?

Леди Милбурн посмотрела на него с подозрением.

— Послушайте, — принялся убеждать ее Джек, — Стефенсон вмешивается в чужие дела все время, сколько находится здесь. Я думаю, настало время для него отведать собственной стряпни.

— Что вы замышляете?

— По-моему, маленькая записочка, где вы приглашаете его в вашу комнату побеседовать, подойдет. Все, что от вас потребуется — задержать его на десять-пятнадцать минут.

— Но как?

— Мне кажется, вы придумаете, как его завлечь, — усмехнулся Джек.

Леди Милбурн облизнула палец, испачканный кремом.

— Ну, хорошо, — согласилась она.

— В библиотеке есть бумага. Напишите записку, и я прослежу, чтобы ее доставили по назначению.

— С удовольствием.

Через несколько минут, взяв записку у леди Милбурн, Джек принялся разыскивать кого-нибудь из лакеев. Найдя одного в обеденном зале, он отдал записку и велел передать ее Эдмонду. Затем неспеша направился в гостиную. Онория сидела одна и разглядывала танцующих. Джек подошел к ней легкой походкой.

— Через пять минут, когда ваш кузен удалится, я подойду к сэру Ричарду, — он поприветствовал кивком головы проходящую мимо миссис Мэйфлауер, — ради Бога, поменяйте ожерелья. Я попробую отвлечь дядю, но я не знаю, надолго ли.

Онория кивнула.

— Я придумаю, как потом забрать его у вас. Джек увидел лакея, передававшего Эдмонду записку, и подтолкнул Норри локтем, чтобы она посмотрела, как Эдмонд медленно читает послание и направляется к выходу.

— Пять минут, . — напомнил ей Джек, затем, набравшись смелости, подошел к сэру Ричарду, беседующему с одним из гостей. Встав так, чтобы загородить Онорию, Джек приветливо заулыбался.

— Я подумал, что хорошо бы взять с собой в Йоркшир одного-двух из ваших щенков, — сказал он. — Сколько вы за них просите?

Сэр Ричард недоуменно уставился на него.

— Вы хотите купить моих щенков? Джек кивнул.

— Я не очень увлекаюсь собаками, признаюсь, но я знаю, что это хорошее вложение денег. Думаю, дома кое-кто заинтересуется выведением новых пород.

— Сказать по правде, Барнхилл, я не рассчитывал продавать щенков этого года.

Джек дергался из стороны в сторону. Вдруг сэр Ричард все поймет, если Джек сейчас обернется через плечо посмотреть, удалось ли Онории незаметно выскользнуть из комнаты.

— О? Почему же? Разве вы считаете, что они недостаточно хороши для размножения?

— Это отличные собаки, — прошипел сэр Ричард, краснея от подобного оскорбления. — Вот почему я и хочу оставить их у себя. Я уверен, что смогу сам скрестить своих собак.

— Жаль. Я так хотел получить этих щенков. Теперь, когда у меня появились деньги, я мог бы Позволить себе это.

Рассмеявшись, Джек немного повернул голову и боковым зрением успел заметить, что стул Онории пустует. «Умница!» — промелькнуло у него в голове. Сэр Ричард неприятно улыбнулся.

— Может, вас заинтересует какая-нибудь из моих годовалых собак? Они, конечно, еще не обучены и почти ничем не отличаются от щенков.

Джек довольно закивал, выражая свое согласие.

— Можно и так, — он украдкой взглянул на дверь, надеясь, что леди Милбурн все еще удерживает Эдмонда. — Почему бы не пойти и не посмотреть их?

— Сейчас? Боже правый, юноша, не могу же я бросить все прямо сейчас и уйти. Мы сделаем это завтра.

Глупо улыбаясь, Джек слегка переместился так, чтобы не выпускать из виду дверь. Почему до сих пор нет Норри? Ей следовало бы уже вернуться.

Но их, наверно, нужно подготовить в дорогу. Потребуется какой-нибудь ящик или корзина…

— Если вы поедете дилижансом, их не понадобится засовывать в корзину, — раздражаясь, сказал сэр Ричард.

Джек усмехнулся.

— Думаю, могу себе позволить и это. А как насчет… э… чем их кормить? Сэр Ричард пренебрежительно посмотрел на него.

— Разве вы не знаете, об этом пишут в газетах.

— Ах, да, я и не подумал об этом. Неплохая мысль, — у Джека взмокла спина, он лихорадочно искал подходящую тему для продолжения разговора. Нужно предоставить Норри побольше времени. — А чем вы их кормите?

— Мистер Барнхилл, разве вы не видите, что у меня здесь и другие гости? Может быть, продолжим наш разговор завтра?

— Джек кивнул головой.

— Конечно, конечно. Еще один вопрос — у них есть клички?

Сэр Ричард, казалось, готов был взорваться от бешенства.

— Конечно, у них есть клички! Иначе, как бы я их подзывал?

— А не собьет ли их с толку, если я дам им другие клички? Я хочу сам назвать своих собак. Думаю, вы понимаете.

— Вы можете назвать их, как вам угодно, — проговорил сэр Ричард низким угрожающим голосом. — Только уберитесь черт вас возьми, отсюда и оставьте меня в покое!

Джек попятился, как бы сконфузившись, но потешаясь над сэром Ричардом в глубине души.

Дядюшка тем временем обвел взглядом гостиную, и на лице его возникло выражение тревоги. Усмешка сползла с губ Джека. «Поспеши, Норри»!» — взмолился он про себя. Сэр Ричард бросился к дверям, но как только он распахнул их, на пороге возникла Онория, а рядом с ней Эдмонд.

Как только Онория увидела, что Джек завел беседу с дядей Ричардом, сразу бросилась к выходу со всех ног. Она должна сделать это быстро.

Раздосадованная тем, что в холле собралось так много народу, она метнулась в обеденный зал, но там тоже толпились гости. Онория металась как безумная, зная, что время уходит. Пробежав по коридору, она толкнула дверь в библиотеку. Там было темно и тихо. Оставив дверь приоткрытой, Норри попыталась расстегнуть ожерелье, но ее пальцы так дрожали, что у нее ничего не получалось. Но, в конце концов, застежка поддалась, и ожерелье чуть не выскользнуло у нее из рук. Бережно положив его на пол, Онория вытащила копию из-за корсажа платья и торопливо застегнула подделку на шее.

Она уже собиралась положить ожерелье себе за корсаж, затем засомневалась, понимая, что Джеку будет намного проще незаметно пройти сюда и взять его. Бросившись к ближайшему креслу, она подсунула ожерелье под подушку. Затем, взбив руками волосы, как будто она зашла сюда просто поправить прическу, Онория вышла в коридор.

Она чуть не столкнулась с Эдмонд ом у дверей гостиной. Его лицо имело оттенок спелой вишни, и он дышал, как загнанная лошадь. — Господи, кузен, что с вами? Эдмонд уставился на Онорию, не веря своим глазам.

— Ты здесь?

— А где еще я должна быть? — она взяла его под руку. — Думаю, настало время нам потанцевать!

У Джека все замерло в груди, когда он увидел Эдмонда, входящего в гостиную под руку с Норри. Значит, леди Милбурн не смогла задержать его наверху достаточно долго? Удалось ли Норри подменить ожерелье? Она должна была успеть! Джек не имел представления, как еще ему удастся отвлечь сэра Ричарда, кроме как поджечь дом. Как будто нарочно желая усилить беспокойство Джека, Эдмонд увлек кузину танцевать. Джек наблюдал за ними, и хотя знал, что не сможет определить на расстоянии, какое из ожерелий сейчас на ней, тщетно напрягал глаза. Отыскав взглядом сэра Ричарда, Джек заметил его самовлюбленное выражение лица. Джеку захотелось поскорее стереть самодовольную улыбочку с его губ, хотелось, чтобы они с Норри смеялись последними сегодня вечером.

Как только танец закончился, Джек подскочил к Норри и снова потянул ее в круг танцующих. Она порывисто сжала его руку, и он понял, что их затея удалась. Ему захотелось крепко обнять, поднять и закружить ее прямо здесь, посреди гостиной. Но вместо этого он напустил на себя безразличный вид.

— Ваш дядя обещал мне продать двух своих щенков, — сообщил Джек воодушевленно.

— Что? — Норри посмотрела на него с недоумением. — Так вы об этом с ним говорили? Ловко придумано!

Джек стремительно кружил ее в танце.

— Может быть, как смолкнет музыка, вы позволите мне пригласить вас поужинать?

— Я не очень голодна. Но если вы устали и хотите присесть, я предлагаю вам пойти в библиотеку. Кресла там намного удобнее.

— Да? — Джек посмотрел на нее, не скрывая своего одобрения. Им не придется рисковать, чтобы незаметно извлечь ожерелье. — Ну, тогда я пойду проверю, правда ли это. Спасибо за предложение.

Онория лучезарно улыбнулась ему.

— Думаю, вы останетесь довольны.

— Не больше, чем сейчас, — произнес Джек, пожав ей руку и закружив вокруг себя.

Усевшись в кресло в гостиной после танца, Джек попытался представить картину полной беспечности и непринужденности, хотя сердце его отчаянно колотилось. Он находился в двух шагах от триумфа и не собирался испортить все поспешным неловким движением.

Увидев леди Милбурн, вернувшуюся в гостиную, Джек подошел к ней.

— Могу я пригласить вас к столу?

— Да, спасибо, мистер Барнхилл.

— Что произошло? — спросил он тихонько.

— Он, кажется, сразу заподозрил что-то не-Ладное. Я сделала все, что смогла.

Джек благодарно улыбнулся ей.

— Вы сделали все просто великолепно.

Он наполнил тарелки себе и ей, и они подсели к Мэйфлауерам за один из столиков, расставленных в буфетной. Не съев и половины, Джек встал.

. — Извините меня, я должен выйти на минутку, кое-что уладить.

Леди Милбурн помахала ему рукой.

Внимательно осмотревшись и убедившись, что никто не следит за ним, Джек прошел в библиотеку. Он выждал некоторое время для полной уверенности, а затем пошарил рукой под подушкой ближайшего к нему кресла.

«Это оказалось совсем легко», — подумал он, доставая украшение. Опустив в карман, он снова вернулся в буфетную и сел на свое место рядом с леди Милбурн.

Он не мог уехать из Норкросса сейчас; еще слишком рано, и сэр Ричард может что-то заподозрить, если Джек покинет бал так быстро.

Джек решил спрятать ожерелье в надежном месте на несколько часов, а затем взять его, когда придет время уезжать. Джек хотел убедиться, что Онория вне опасности, прежде чем он покинет Норкросс.

Еле сдерживая зевоту и прикрывая рот рукой, Онория всеми силами пыталась не заснуть. Часы уже пробили три раза, и ее глаза слипались от усталости.

Но так как она считалась хозяйкой дома, то не могла покинуть гостиную, пока не уедет последний гость. Онория понимала, что долго ей не выдержать. Ей хотелось, чтобы гости поскорее разъехались.

Несмотря на все ее протесты, Джек не собирался уезжать, пока не убедится в том, что дядя Ричард не заметил подмены украшений. Но пока дядя не предпринимал попыток забрать у нее ожерелье, и Онория боялась, что скорее солнце встанет, чем дядя отпустит ее спать.

Наконец, она сама решилась проявить инициативу. Набравшись смелости, она подошла к дяде.

— Вечер прошел чудесно, но я не смогу больше продержаться ни минуты, я хочу спать, — сказала она устало. — Наверно, вы заберете ожерелье, прежде чем я поднимусь наверх?

Сэр Ричард протянул руку. Расстегнув ожерелье, Онория передала его дяде с нарочито безразличным видом. Она затаила дыхание, когда он взял ожерелье и небрежно опустил себе в карман.

— Я хочу поговорить с тобой еще раз после того, как уедет мистер Барнхилл, — проговорил он.

Онория кивнула и поцеловала его в щеку.

— Спокойной ночи!

Выходя из гостиной, она подмигнула Джеку.

ГЛАВА 22

Поспешив к себе в комнату, Джек снял смокинг, быстро переоделся, взял чемодан и стал складывать свои вещи. Дилижанс отправлялся из Сиренкестера в половине седьмого, и Джек хотел успеть на него. Он почти доберется до Лондона, прежде чем кто-либо заподозрит, что он сбежал.

Услышав легкий щелчок, Джек резко обернулся. В дверях стоял Эдмонд, направив на него пистолет.

— Собираетесь в путешествие?

Джек продолжал запихивать вещи в чемодан. — Я сказал сэру Ричарду, что уеду. И я собираюсь сдержать свое слово.

— Он уже заплатил вам? Как вам повезло! — Эдмонд взвел курок. — Выверните ваши вещи.

— Боитесь, что я украл фамильное серебро?

— Мне нет дела до серебра/Мне нужно ожерелье. Джек продолжал спокойно складывать рубашку.

— Думаю, вам стоит поговорить с сэром Ричардом об. этом. В конце концов, ожерелье ведь у него.

— Не делайте из меня дурака, Барнхилл. Я знаю, что оно у вас. Джек засмеялся.

— Даже у меня не столь высокое мнение о своих талантах. Вы переоцениваете мои возможности. Я смог найти только копию.

Угрожающе взмахнув пистолетом, Эдмонд сделал шаг вперед.

— Выверни вещи, парень.

— Вы хотите передать его Норри? Какой вы заботливый кузен!

Эдмонд грубо рассмеялся. — Я не собираюсь отдавать ожерелье ей. Я возьму его себе.

— Тогда мне, наверно, следует остаться, — сказала Джек. — Сэр Ричард пообещал мне, что позаботится о племяннице.

— О, я позабочусь о ней, не беспокойся. Я не прочь развлечься с ней некоторое время. Как ты думаешь, она мне понравится?

Джек сжал кулаки.

— Должен признать, это удивило меня, — продолжал Эдмонд. — Ты не производишь впечатление человека, питающего пристрастие к девственницам. Или ты оказался не первым?

— Ты никогда не узнаешь об этом, — холодно сказал Джек, хотя у него все кипело внутри, и руки чесались от желания ударить негодяя по лицу.

Эдмонд злобно оскалился.

— Я жажду узнать, хорошо ли ты объездил эту лошадку. А ну, вытряхивай вещи!

Равнодушно пожав плечами, Джек вывалил вещи из чемодана на кровать. Эдмонд нетерпеливо шагнул вперед. Джек запустил в него чемоданом, одновременно выбив ногой у него пистолет и ловко загнав оружие под кровать.

— Вот теперь мы равны, — усмехнулся Джек. Они стали выжидающе кружить друг вокруг друга по комнате, в любой момент ожидая нападения. Джек ринулся вперед, ударив Эдмонда кулаком в живот. Тот согнулся пополам, держась за бок и хватая ртом воздух от боли. Джек ударил второй раз по подбородку, и Эдмонд распластался на ковре. Схватив рубашку, Джек связал сзади руки ошеломленному противнику, а затем засунул ему в рот скомканный носовой платок.

— Однако, тебе следует побывать в боксерском зале, — посоветовал Джек Эдмонду. — Поистине, жалкое зрелище.

Эдмонд свирепо посмотрел на Джека и, изловчившись, двинул его изо всех сил ногой по голени. Выругавшись, Джек пнул его в колено, и Эдмонд замычал от боли. Джек вытащил шарф и связал ему ноги.

— Вот так-то лучше. — Джек встал, любуясь делом своих рук. Затем он торопливо побросал свои вещи обратно в чемодан и закрыл крышку. — Думаю, они найдут вас, когда спохватятся, — пообещал он и направился к дверям, но внезапно остановился. — Я почти забыл, — наклонившись, Джек ;; вытащил из-под кровати пистолет.

— Жаль, что в доме сегодня так много гостей, — пожаловался он, — Мне бы доставило удовольствие пристрелить вас.

Увидев панический страх в глазах Эдмонда, он рассмеялся:

— Да, вы превосходный образчик английской респектабельности. Хотели обокрасть и свою кузину, и ее дядю одновременно.

Засунув пистолет в чемодан, Джек вышел из комнаты, хорошенько заперев за собой дверь.

Выйдя из дома на мокрую от росы лужайку, Джек прищурился в потемках, затем направился к конюшням. Даже конюхи еще спали, что вполне устраивало Джека. Он тихо и быстро надел уздечку на лучшую лошадь сэра Ричарда, затем оседлал ее и вывел из конюшни. Вздрагивая при стуке копыт о камни, он провел коня через лужайку и вывел на дорогу.

Джек остановился и обернулся к дому, отыскивая взглядом окно Норри. Он испытывал сожаление; сожаление от того, что все могло бы произойти по-другому, если бы он не был вором.

— Прощай, Норри, — прошептал он в темноту ночи.

Он прибыл в Сиренкестер задолго до отправления дилижанса, так что смог еще хорошенько перекусить и купить билет. Несмотря на то, что ему не улыбалась перспектива находиться взаперти в карете в течение нескольких часов, он все равно с нетерпением ждал отправки дилижанса.

Внезапно его охватили сомнения насчет Норри. Стоило ли оставлять ее одну в Норкроссе? Может, безопаснее было бы взять ее с собой? Джек уже скучал по ней, но убеждал себя, что так лучше для них обоих. Так легче разорвать их отношения.

Кого он хотел обмануть? Так легче для него самого. Уйти, не попрощавшись; как малодушно с его стороны! Он поступил именно так, как всегда поступал Джентльмен Джек.

Когда рожок кучера пропел свой веселый призыв, Джек уже стоял во дворе, наблюдая, как уставших лошадей выпрягают из повозки. На их место конюх привел других и поставил их между оглоблей, ловко надев на них сбрую. Джек забрался внутрь дилижанса и устроился поудобнее. Повозка дернулась, качнулась, и они медленно выехали на дорогу.

Джек похлопал по карману, в котором лежала утешавшая его добыча. Хоть одно он сможет сделать для Онории.

Онория проснулась в восемь часов — в дверь громко стучали.

— Кто там? — спросила она тревожно.

— Твой дядя.

Онория накинула пеньюар поверх ночной рубашки и открыла дверь.

— Где Барнхилл? — грубо спросил сэр Ричард.

— Я думаю, у себя в комнате, спит. Дядя Ричард нахмурил лоб.

— Кто-то взял одну из моих лучших лошадей сегодня утром, конюхи еще спали.

— Я думала, вы хотели, чтобы он уехал. Разве вы не собирались заплатить ему за это?

— Но я не собирался дарить ему лошадь. Да я еще и не заплатил ему.

— Тогда нет сомнения, он вернется. Не могу поверить, что кто-то откажется от тысячи фунтов.

Сэр Ричард прищурил глаза. — Он сам сказал тебе об этом?

— Эдмонд мне сказал.

— Я не могу найти и твоего кузена тоже, — проворчал сэр Ричард.

Онория постаралась изобразить обеспокоенность.

— Может быть, это Эдмонд взял лошадь? Не случилось ли с ним чего?

— Я проверю это, — сердито проговорил сэр Ричард.

Онория не смогла больше заснуть. Она беспокойно расхаживала по комнате, зная, что с каждым мгновением Джек все удаляется от нее и становится все более недосягаем для дяди. Наконец, она решила одеться и выйти из дома на прохладный утренний ветерок. Он приятно обдувал ее разгоряченное лицо. Ей стало тяжело сдерживать свою тревогу, сидя взаперти. Стены давили на нее. Онории хотелось пуститься бегом, смеяться и танцевать от волнения.

Но вместо этого она ограничилась прогулкой в конюшню. Ей не терпелось заглянуть в собачий питомник. Онории казалось, что прошла целая вечность со вчерашнего утра, когда они с Джеком ходили туда и обнаружили там поддельное ожерелье. В некотором роде, так и случилось. Теперь, когда ожерелье у Джека, для нее начиналась новая жизнь.

Она поздравляла сама себя. Как только Джек продаст ожерелье или несколько камней, чтобы выручить достаточное количество денег, он пришлет за ней. Из Лондона они отправятся в Париж, а затем перед ними откроется весь мир.

Вернувшись в дом, Онория столкнулась в холле с дядей. Его лицо стало багровым от злости.

— Что случилось? — забеспокоившись, спросила она, страх внезапно закрался в ее душу.

— Он взял лошадь и уехал в Сиренкестер!

— Кто?

— Барнхилл.

— Джек — умелый наездник. Я уверена, с конем ничего не случится.

— Я знаю это, — проворчал дядюшка. — Он в конюшне.

— Джек?

— Нет, — проговорил сэр Ричард с раздражением, — конь.

— Не понимаю, почему вы выражаете свое неудовольствие мне. Поговорите с Джеком.

Сэр Ричард остановился у подножья лестницы.

— Он сбежал.

— Сбежал? — казалось, Онория искренне сбита с толку.

— Он прислал коня обратно и передал записку, в которой извиняется за то, что злоупотребил моим гостеприимством. И он даже не потребовал денег. — Сэр Ричард задумался. — Здесь что-то не так.

Онория поднялась наверх следом за дядей.

— Что вы имеете в виду?

— Барнхилл сбежал, а твоего кузена не видно весь день.

— Может быть, они сбежали вместе?

— Не болтай глупостей, Онория, — сэр Ричард направился размашистыми шагами по коридору. Остановившись у дверей комнаты Джека, он постучал. Не получив никакого ответа, дядя подергал ручку. — Дверь заперта. Онория, позови Пламмера, попроси его принести ключи.

Онория послушалась, надеясь, что поступает правильно. Сэр Ричард беспокойно метался по коридору, его тревога все усиливалась.

— Где же он, черт побери! Наконец, появился Пламмер.

— Простите, что так долго, сэр, — сказал тот, извиняясь. — Пришлось искать запасные ключи.

Сэр Ричард схватил связку ключей у него из рук и вставил ключ в замочную скважину. Толкнув дверь, он вбежал в полутемную комнату и споткнулся о связанного Эдмонда.

— Господи, что произошло? — сэр Ричард вытащил кляп у него изо рта, и Эдмонд шумно задышал, жадно хватая ртом воздух.

— Этот ублюдок! Он провел всех нас! Ричард наклонился и развязал Эдмонду руки и ноги, затем помог ему встать. Эдмонд, пошатываясь, подошел к кровати и шлепнулся на нее. Сэр Ричард подал ему стакан воды. — Расскажи, что произошло.

— Я не спускал глаз с Барнхилла всю ночь. Я последовал за ним сюда наверх и увидел, что он собирает вещи.

— А разве не об этом вы его просили? — обратилась Онория к дяде, вмешиваясь в разговор,

— Я попытался остановить его… Он дрался, как сумасшедший. Я удивляюсь, как он еще не убил меня!

— Зачем Джеку убивать тебя?

— У него ожерелье, — проговорил Эдмонд с ожесточением.

— Ты уверен? — тревожно спросил сэр Ричард. — Ты его видел?

— Нет, — признался Эдмонд. — Но почему тогда ему понадобилось так срочно уезжать отсюда?

Охваченный ужасом, сэр Ричард выскочил из комнаты. Онория едва сдерживала свое ликование. Они осуществили свой план, и Джеку удалось беспрепятственно уехать. Ловкий, находчивый, умный, замечательный Джек!

Она презрительно посмотрела на Эдмонда. — Джек…

Схватив Онорию за руку, Эдмонд дернул ее к себе.

. — Это твоя вина! Ты заплатишь мне! Заплатишь за мою потерю!

— Твою потерю? — рассмеялась она. — А что ты потерял?

Он наотмашь ударил ее по лицу.

— Ты, глупая сучка! Ты в самом деле считаешь, что я здесь, чтобы помогать тебе? Я сам хотел взять это ожерелье!

Онория схватилась рукой за горящую щеку.

— Ты предатель!

Эдмонд насмешливо улыбнулся.

— Не я один. Ты и вправду думаешь, что он намерен вернуться за тобой? Ты никогда не увидишь его больше, я клянусь тебе!

— Я верю Джеку. Он не обманет меня, как ты. — ^Онория с ненавистью посмотрела на кузена.

В комнату вошел сэр Ричард, лицо его было мрачнее тучи.

— Ожерелье пропало, — он достал шелковый .футляр из кармана. — Это подделка.

— Это Барнхилл украл его, — решительно произнес Эдмонд.

— Вероятнее всего, — угрюмо проговорил сэр Ричард, затем метнул злобный взгляд на Онорию. — рели только не ты.

— В самом деле, дядя, я знаю, что вы огорчены, но как вы могли предположить такое?

— Не строй из себя дурочку, Онория, — Эдмонд презрительно посмотрел на нее. — Твой дядя знает все о твоем грандиозном плане, а также то, что Барнхилл делал это для тебя.

— У тебя нет доказательств, что Джек взял ожерелье. Ты сваливаешь вину на него, потому что его нет здесь, и он не может оправдаться!

— Тогда почему он сбил меня с ног, когда я попытался остановить его?

— А какое право ты имел вообще врываться к нему в комнату?

— Даю голову на отсечение, это он украл ожерелье! — лицо Эдмонда помрачнело. — И я намерен получить его обратно, даже если мне придется гнаться за ним через всю Англию!

— А откуда мы знаем, что это не ты взял ожерелье, Эдмонд? — спросила вкрадчиво Онория. — Думаю, нам следует обыскать твою комнату.

— Прекратите эти споры! — взорвался сэр Ричард. — Я сам решу, как мне поступать!

— Мы должны догнать его! — не унимался Эдмонд.

— Не прикидывайся идиотом, Стефенсон. Он уже очень далеко отсюда.

— Тогда что же вы намерены предпринять?

— Пока принц здесь, все должны молчать о том, что произошло. — Дядя холодно посмотрел на племянницу. — Я знаю, как с тобой поступить. Эдмонд, отведи твою кузину в ее комнату.

Эдмонд, схватив Онорию за руку, потащил ее к выходу.

— Запри ее там, — добавил сэр Ричард вдогонку. — Пусть посидит под замком.

Когда они зашли в комнату, Эдмонд грубо толкнул Онорию на кровать.

— Дай мне ключ от твоей комнаты! — потребовал он.

— Попробуй сам найди!

Эдмонду, казалось, доставляло огромное удовольствие копаться в ее вещах, сваливая содержимое ящиков прямо на пол.

— Ага! — он торжествующе поднял ключ и направился к дверям. — Увидимся позже, кузина!

Он захлопнул за собой дверь, и Онория услышала щелчок ключа, повернувшегося в замке.

У Онории подкосились ноги, и она без сил упала в кресло. Как жаль, что она не умеет падать в обморок! Сейчас для нее стало бы огромным облегчением упасть и забыться. Но вместо этого девушка опустила голову и спрятала лицо в ладонях.

Теперь все зависело от Джека. Онория убеждала себя, что он взял ожерелье для них обоих.

Но как она сможет поехать к нему, если дядя Ричард сделал ее пленницей? Ей нужно как-то выбраться отсюда, пока гости еще не разъехались.

Давно пробило полдень, когда Онория услышала скрежет ключа в замке. На пороге показался дядя Ричард.

— Вы с Барнхиллом должны были как-то договориться о встрече. Он приедет к тебе, или ты сама собираешься найти его?

Онория уставилась на него широко открытыми невинными глазами.

— Я же не знала, что он собирается покинуть Норкросс и не строила никаких планов насчет этого.

— Не думай, что тебе удастся провести меня! Твой кузен с самого начала держал меня в курсе всех твоих планов. Я знаю, что вы с Барнхиллом приехали сюда, чтобы похитить ожерелье.

— Ну, раз Эдмонд заявляет, что так много знает, то у него и спросите, как найти Джека.

Сэр Ричард погрузился в глубокое раздумье.

— Ты лжешь мне, вы наверняка договорились… Если только он действительно не собирается оставить ожерелье себе. Это бы меня сильно расстроило.

— Может быть, он попытается связаться с вами. Вы же все-таки обещали ему деньги.

Сэр Ричард направился к дверям.

— Я пришлю тебе обед в комнату, — сообщил он.

— Надеюсь, не хлеб и воду?

— Я поговорю с тобой завтра, Онория. Может быть, ты станешь более сговорчивой, если как следует выспишься.

Онория вежливо улыбнулась и поклонилась. Ее радовала мысль о том, что Джек настоял, чтобы она запомнила его лондонский адрес. Но дядя никогда не получит его от нее.

Она оставалась взаперти весь этот и следующий день. Дядя приходил дважды в день, но она продолжала отрицать, что знает что-либо. Эдмонд приносил ей хлеб и тоже пытался вынудить ее рассказать, где скрывается Джек, но Онория даже отказывалась разговаривать с ним.

На третий день дядя сам принес ей завтрак.

— Оденься в дорогу, — приказал он. — Мы выезжаем через час. ^

— Вот и прекрасно. Я с нетерпением жду перемены декораций.

— Ты можешь сделать это без труда, если захочешь помочь мне.

— Но, дядя, я не могу рассказать вам то, чего не знаю.

Сэр Ричард пожал плечами.

— Как хочешь.

Ровно через час Эдмонд поднялся к ней в комнату.

— Пошли.

— Так ты со мной? Как мило! Не хочет ли дядя объявить, что мы с тобой сбежали вдвоем?

— Ты пожелаешь, чтобы именно так и случилось прежде, чем день угаснет.

Он схватил ее за руку что есть силы, и Онория поняла — на руке останутся синяки. Эдмонд буквально стащил ее вниз по черной лестнице. Каретастояла у конюшни. Эдмонд затолкнул ее внутрь и забрался сам, усевшись рядом.

— Твой дядя придет через минуту. Онория демонстративно отвернулась от него и уставилась в окно, пока Эдмонд не задернул шторку. Наконец, пришел сэр Ричард, и карета тронулась в путь.

Онория знала, что бесполезно спрашивать, куда они направляются. Она сомневалась, что ей скажут правду. Может быть, она сама поймет, когда они отъедут подальше от Норкросса.

Вскоре они проехали Сиренкестер, значит, они держат путь на восток. Неужели они едут в Лондон? Но не думают же они, что смогут отыскать Джека в таком большом городе!

Но через час после того, как они выехали из Сиренкестера, карета свернула возле указателя и затряслась по узкой проселочной дороге. Они пересекли ручей, затем карета въехала на небольшой холм, скатилась снова на равнину. Наконец, она остановилась у огороженного высоким забором здания. Железные ворота открылись перед ними, карета проехала во двор и остановилась около дома, по виду похожему на чей-то особняк.

— Смею я спросить, где мы? — произнесла Онория.

Эдмонд подавил смешок.

— Это место, где ты сможешь поразмышлять в одиночестве и раскаяться в своих грехах, — сказал, ухмыляясь, дядя Ричард.

Они направились к дому, и Онория, окинула взглядом фасад здания более внимательно. Все окна в доме были забраны железными решетками. Привратник нескладного вида открыл им дверь, и они вошли в холл.

— Передайте миссис Дженкинс, что ее ожидает мистер Ричард Стерлинг, — повелительно приказал привратнику дядя.

Онория осмотрела холл — ни украшений, ни мебели. Она взглянула на дядю.

— Где мы?

Сэр Ричард холодно усмехнулся.

— Добро пожаловать в Спринг-Мидоу, приют для душевнобольных. Онория, детка, он станет твоим домом… пока ты не захочешь быть более сговорчивой.

Онория долго не могла уснуть этой ночью. Хотя в комнате протопили, она вся дрожала и куталась в тонкое одеяло. Тусклый свет луны лился в незавешенное окно сквозь прутья решетки, бросая причудливые тени на голый деревянный пол.

Девушка не боялась. В принципе, здесь все было также, как в какой-нибудь захудалой гостинице. Дважды в день ей приносили еду, простую, но съедобную.

Но после трехдневного заточения в Норкроссе это одиночество становилось утомительным. У себя в комнате она, по крайней мере, могла заняться вышиванием или чтением книг. Здесь Онория ничем не могла прервать монотонность дней. Единственное, что ей оставалось — размышлять, и, к счастью, она могла заниматься этим неделями.

Ей нужно каким-то образом предупредить Джека, послать ему хоть какую-нибудь весточку. Онория боялась, что, не получив от нее ни записочки, он сам приедет в Норкросс. А там его поджидает дядя Ричард. Джек оставался ее единственной надеждой на спасение. Ее забавляла ирония создавшегося положения. Сначала она спасала Джека, теперь ему придется освободить ее. Онория молила Бога, чтобы это случилось поскорее; она не знала, сколько дней ей придется провести в уединении, и это пугало ее. Не так она себе все представляла, когда решила спасти Джека от виселицы. Ее неожиданный успех в Гортоне заставил поверить, что весь план непременно увенчается успехом.

Отчасти, так и случилось. Но она не ожидала, что для нее все закончится подобным образом, этого она не могла предвидеть.

Потому что не могла предвидеть, что полюбит Джека. А полюбив его, девушка тем самым дала в руки дяде Ричарду сильный козырь. Но она постарается выстоять. Она никогда не скажет дяде, где Джек.

Все, что от нее требуется — ждать, когда Джек приедет за ней. А он приедет обязательно, Онория даже не сомневалась в этом. Единственное, чего она не знала, — когда это случится.

ГЛАВА 23

Пробыв в доме для душевнобольных неделю, Онория постепенно стала привыкать к монотонному однообразию жизни. Как «гостье», ей предоставили больше свободы, чем другим пациентам — разрешали гулять в приютском саду дважды в день и пользоваться библиотекой.

Но жуткие завывания по ночам одной из пациенток, обитающей в другом конце коридора, или уже знакомый Онории скрежет ключа в замочной скважине напоминали ей, что она все-таки узница в этом доме. И что собственный дядя стал ее тюремщиком.

Днем Онория гуляла в саду, обнесенном высокой стеной, причем один из надзирателей неотступно следовал за ней по пятам. Вернувшись однажды с прогулки, Онория удивилась тому, что смотрительница приюта ожидала ее у дверей.

— К вам посетитель.

Сердце Онории гулко застучало. Может, это Джек? Может, он узнал о том, что сделал с ней дядя, и приехал, чтобы освободить ее? Но все ее надежды угасли, когда она увидела дядю Ричарда, ожидающего ее в приемной. Он знаком предложил ей присесть.

— С тобой хорошо здесь обращаются?

Она ответила холодным презрительным взглядом.

— Вы не имеете права держать меня здесь.

— Это всегда можно исправить, — он протянул ей письмо. — Оно пришло на твое имя.

Онория быстро развернула листок и прочла: «Норри, мне было хорошо с тобой, но все хорошее когда-нибудь заканчивается. Такая привлекательная девушка, как ты, не останется одна надолго. Прими эти серьги в дар и носи их в память о твоем первом мужчине. Джек».

Онория оторвала взгляд от письма, посмотрев на дядю, и тот вложил ей в ладонь сережки. При одном взгляде на них Онории стало ясно, что это просто дешевые безделушки.

— Как видишь, дорогая, среди воров нет понятия чести. Твой сообщник обманул тебя.

У Онории зашумело в ушах, а голова стала вдруг пустой и легкой. Волна слабости и тошноты накатила на нее, когда она снова взглянула на письмо. Буквы скакали и сливались у нее перед глазами. Ей показалось, что письмо написано на каком-то тарабарском языке, слов которого она не знала и не могла понять.

Джек украл ее ожерелье. Он предал ее. Она доверяла ему, вверила ему свою судьбу, а он бросил ее.

Также, как и все остальные.

Она опустила голову, закрыла лицо руками и отчаянно зарыдала. Не из-за себя, а из-за того, что могло бы быть и не сбылось. Из-за своих разбитых надежд и разрушенных планов. Она плакала из-за Джека. Он украл не только ожерелье и ее невинность. Он забрал с собой ее сердце и разбил его на тысячи кусочков. И сделал это преднамеренно, без жалости и сожаления. Дядя Ричард оказался прав. Благородных воров не бывает.

— Когда пришло письмо? — спросила она чужим голосом.

— Вчера. Ну, теперь, когда ты узнала, как подло он предал тебя, ты по-прежнему собираешься скрывать его местонахождение?

— Нет.

— Отлично, я найду его. Когда я верну ожерелье, то освобожу тебя. А теперь скажи, где он.

Онория безучастно продиктовала адрес, который отпечатался в ее памяти. Сэр Ричард вскочил на ноги.

— Рад, что ты, наконец, прислушалась к голосу разума, — он направился к дверям, затем остановился. — Надеюсь, ты приятно проведешь здесь еще некоторое время. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты поскорее вышла отсюда.

Плохо соображая, Онория покорно последовала за надзирательницей в свою комнату.

Как она могла так ошибиться в Джеке? Как могла быть такой невероятно, смехотворно глупой, чтобы довериться человеку без стыда и совести, жалкому вору? Вору с изысканными манерами?

А Онория так гордилась своим хитроумным планом, в то время как Джек только посмеялся над ней, над ее наивностью. Он замыслил взять себе это ожерелье, одновременно мороча ей голову, чтобы ввести ее в заблуждение.

Но Онория еще могла уничтожить его. Если она расскажет дяде, кем на самом деле является Джек, то ему несдобровать. Но даже теперь, зная, как он с ней обошелся, Онория не могла приговорить его к смерти. Он лишится ожерелья, этого достаточно для него. Это и станет для него наказанием.

Джек сидел в убогой комнатушке, склонившись над шатким столиком, подсчитывая свой вчерашний карточный выигрыш.

Ему снова повезло. Его счет в банке рос с каждым днем. Пройдет еще немного времени, и он сможет отправиться в Париж.

«Только две недели», — решил он про себя. Он не хотел оставаться в Лондоне дольше, чем требовалось. В конце концов, он мог заработать на азартных играх ив Париже, а если верить слухам, то ставки там гораздо выше здешних. Пора продать ожерелье Онории и уезжать отсюда. Джек не предпринимал пока еще попыток продать его целиком или раздельно, по камню. Вместо этого он в первый же день своего пребывания в городе отнес его в банк. Джеку понадобилось больше времени, чем он предполагал, чтобы решить, как им лучше распорядиться. Но он надеялся, что, в конце концов, найдет подходящего покупателя.

Зевая, он сгреб со стола деньги и небрежно засунул их в кошелек, а кошелек спрятал под подушку. Джек присел на край кровати и снял туфли. Завтра он сможет сделать еще один приличный вклад на свой счет в банке. Достаточный, чтобы позволить себе роскошный обед завтра вечером. Эта мысль ободрила его, когда он устроился поудобней на своей узкой постели.

Он проспал до полудня. Быстро одевшись, Джек направился с беспечным видом вниз по улице к таверне, где он обычно столовался. Тамошняя еда его вполне устраивала, да и цены тоже. Он мог бы устроиться и хуже. После завтрака он пойдет к портному и заберет у него свой новый фрак. Больше никакой поношенной одежды!

Джек игриво подмигнул девушке за стойкой, войдя в таверну, и сел за свой столик в углу. Она знала, что он обычно заказывал. Кто-то забыл на столе вчерашний номер «Кроникл». Джек пробежал глазами объявления, внимательно прочитал рубрику «Скандалы из жизни светского общества», выискивая знакомые имена. Но с окончанием празднования победы союзников все разъехались по провинциям или отправились в Париж. Девушка принесла наполненный до краев кубок с пивом и холодный пирог с мясом. Джек рассеянно кивнул ей, поглощенный чтением статей. Ему нужно как можно скорее переправиться через Ла-Манш, пока еще имеется такая возможность.

Читая, он торопливо жевал пирог. В первые дни в Лондоне он буквально проглатывал газеты, стремясь поскорее узнать новости города. Но как только он узнал, что изменилось, а что осталось по-прежнему, его интерес угас. Да он и не собирался оставаться здесь надолго. Сейчас его больше интересовал Париж. Пропустив «судебные новости», Джек бегло пробежал глазами остальные статьи, высматривая какие-нибудь пикантные сообщения.

— Вам письмо.

Девушка швырнула на стол конверт. Джек нетерпеливо схватил его. Наверно, это от Онории, больше ему никто не мог написать, никто, кроме нее, не знал его адреса. Он разорвал конверт и жадно принялся за чтение письма.

Листок выпал из его дрожащих пальцев. Произошло что-то ужасное! Что-то непостижимое, и он являлся главным виновником этого. Подняв письмо, он снова прочел его, на этот раз медленно, внимательно, вникая в смысл написанного. Но все это не укладывалось у него в голове. Онория — в приюте для душевнобольных как сумасшедшая! Джека затрясло от негодования. На ее месте должен находиться ее дядюшка! Джек не мог себе и представить, что она попадется в расставленные ею же сети. Онория и наняла его затем, чтобы не сомневаться, что подозрение падет на нее.

В то время как он праздно проводил время в таверне «Шип и куст» и мог пойти куда угодно, Норри заперли в каком-то приюте у черта на куличках

Джек замер.

Или, может быть, сэр Ричард заставил ее надписать это письмо? Может, он хотел, чтобы Джек так думал? Если Онория действительно находится ш приюте, она никогда бы не смогла отправить это послание.

Если так, то, значит, сэр Ричард знает его адрес и, возможно, уже ищет его. Чертыхнувшись, Джек смял письмо и бросил на стол пригоршню монет, затем выбежал на улицу, чуть не сбив с ног :привратника. Добежав до обшарпанного здания, в ^котором он снимал комнату, Джек взлетел вверх по лестнице, перепрыгивая сразу через три ступеньки, пока не захлопнул за собой дверь.

Ему нужно убираться отсюда. Сию же минуту. Дернув за ручку ящика комода, Джек выгреб его содержимое, бросив вещи на кровать, затем принялся за второй, опустошив его также быстро.

Куда же сложить вещи? Высунув голову за дверь, Джек громко свистнул. Через несколько минут младший отпрыск домовладелицы показался на лестнице.

— Мне нужен чемодан, — крикнул ему Джек. — Найди мне его!

— А когда вы внесли плату за комнату? — лениво поинтересовался пострел.

«Проклятый недоносок, такой же жадный, как и его мамаша».

— В пятницу, — ответил Джек. — Иди и спроси у матери, если не веришь. — Я же обязан выяснить это, — прошепелявил парнишка, взбираясь вверх по лестнице. — Какой чемодан вам нужен?

Джек с сомнением осмотрел сорванца.

— Самый большой, какой только сможешь унести, — проговорил он наконец и кинул тому монетку. у

Слава Богу, он решил отложить до приезда в Париж покупку нового гардероба, приобретя здесь только самое необходимое. Ему хватит обычного дорожного чемодана, чтобы сложить то немногое, что у него есть. Когда мальчишка притащит чемодан Джек пошлет его купить билет на дилижанс до Дувра. Если ему повезет, к вечеру не останется и следа пребывания Джека в городе.

Отправив мальчишку за билетом, Джеку необходимо пойти в банк и снять со счета большую часть денег. Немного нужно все-таки оставить на случай, если возникнут непредвиденные обстоятельства.

Сын хозяйки сможет переслать ему остальные деньги в Париж.

И ожерелье. Ему нужно забрать ожерелье. «Нет, — подумал Джек, — пусть оно останется там, где есть. Никто никогда не найдет его там. Ричард Стерлинг не знает моего настоящего имени а путешествовать без ожерелья гораздо безопаснее».

Если у него не будет при себе ожерелья, то никто не докажет, что он его украл. Нет ожерелья — нет доказательств. Кроме совершенно здоровой девушки, запертой в сумасшедшем доме в Глостере.

Джек не мог допустить, чтобы она осталась там.

Он достал часы. Часы отца Норри, те самые, которые она подарила ему в день их приезда в Норкросс.

Если бы не Норри, он давно лежал бы на кладбище для бедняков где-нибудь в Шропшире, низвергнутый в вечную тьму. Джек не думал, что живет в раю, а в аду он уже побывал.

А теперь он и ее обрекал на это.

Джек вздрагивал при мысли о том, что может случиться или, может быть, уже случилось с ней. Ему самому с трудом удалось сохранить ясный рассудок в тюремной камере.

Сможет ли Онория сохранить свой? Джек опустился на кровать и закрыл лицо руками. Это он виноват в том, что она попала туда, и его долг — вызволить ее оттуда. В конечном счете, у него есть способ сделать это.

У него есть вещь, с помощью которой он сможет осуществить сделку. Джек предложит сэру Ричарду ожерелье в обмен на свободу Онории. Вряд ли сэр Ричард станет возражать. Правда, он может попытаться задержать Джека. Но это можно поставить условием сделки: сэр Ричард получит ожерелье, если только согласится не преследовать Джека с Норри.

Джек не хотел ехать в Глостер. Он хотел добраться до Дувра, сесть на корабль и переплыть через Ла-Манш во Францию, забыв Англию, сэра Ричарда, ожерелье и Онорию. Но он знал, что это невозможно. Ему никогда не забыть Онорию, если он не поможет ей. Он должен купить билет на дилижанс до Глостера, взять лошадь в Сиренкестере, чтобы добраться до Норкросса и встретиться там с Ричардом Стерлингом. Так надо. Ради Норри, иначе он никогда не сможет жить в мире с собой.

Почтовая карета отправлялась в половине шестого утра, но Джек проснулся в три и больше не мог сомкнуть глаз. Ему все равно не удастся спокойно проспать до утра; кошмары, преследовавшие его всю ночь, не давали покоя, и Джек почувствовал огромное облегчение, когда очнулся от сна. Мысль о Норри, попавшей по его вине в беду, терзала его душу.

Джеку не удалось поспать ив дороге. Ему досталось место на козлах дилижанса, рядом с кучером. Стояла мягкая безветренная погода, молочно-белый туман расстилался над полями, но в любую минуту мог пойти дождь.

Карета продвигалась мучительно медленно, от одного столба, отмечающего мили, к другому. Каждая смена лошадей, казалось, занимала часы.

Джеку стало казаться, что он едет уже целую неделю, когда дилижанс, наконец, замедлил ход, подъезжая к Сиренкестеру. Как только карета остадовилась на постоялом дворе, Джек соскочил с козел и вбежал в харчевню. В считанные минуты он договорился с хозяином насчет лошадей, сдал ему на хранение вещи и быстро разделался с кружкой пива и куском хлеба с сыром.

В начале шестого он уже летел на коне по направлению к Норкроссу. Если все сложится удачно, Онория скоро выйдет из своего заточения, может быть, даже завтра.

Если только все сложится удачно. Ведь может случиться все не так, как ему хотелось. Сэр Ричард может его арестовать, и Джек ничего не сделает, чтобы спасти Норри, если сам угодит в тюрьму. Он криво усмехнулся. И тогда уже никто не придет к нему на помощь.

Но у него есть единственное преимущество. Пока ожерелье у Джека, у него есть шанс помочь Норри. Он должен убедиться, что Норри на свободе, прежде чем передаст ожерелье Стерлингу.

По мере того, как он приближался к Норкроссу, его возбуждение все возрастало, также, как и чувство вины. Если бы он взял Норри с собой, как она и просила, этого никогда не случилось бы. И вот теперь ему придется отдать ожерелье сэру Ричарду. Но это все мелочи по сравнению с. тем, что ему предстоит показаться Норри на глаза. Она, конечно, скажет, что Джек во всем виноват, и будет тысячу раз права. Она подарила ему жизнь, чтобы он обеспечил ее будущее, а он так жестоко обманул все ее надежды.

Да, совесть — чертовски коварная штука, ты не свободен в своих поступках, не можешь поступать так, как проще всего. Самый легкий путь для Джека — уехать в Париж, а самый трудный лежал теперь перед ним. Год назад, да даже два месяца назад, он бы не задумался, как ему поступить. Теперь его связывало чувство собственной вины/

Он виноват в том, что оставил Онорию там, в Норкроссе, и все поняли, что она является соучастницей преступления. Он виноват в том, что допустил, чтобы она полюбила его, так как знал, что недостоин этой любви.

Тени стали длиннее, когда Джек, придержал лошадь, остановился, не доезжая усадьбы. Какое-то предчувствие заставило его спешиться и привязать лошадь к изгороди подальше от дома. Если

ему придется бежать из Норкросса, то гораздо удобнее оставить коня здесь, а не в конюшне.

Собрав все свое мужество для такого сурового испытания, Джек прошел через лужайку к дому и поднялся по парадной лестнице. В ответ на стук дверного молотка за дверями послышался громкий лай и визг. Собаки! Проклятых тварей впустили в дом на этот раз. Лакей открыл дверь, и собаки кинулись к Джеку, обнюхивая его обувь и тычась мордами в руки.

— Я должен увидеть сэра Ричарда, — Джек пытался сдержать себя, чтобы не пуститься наутек.

Лакей кивнул и провел его в холл. Через несколько минут он вернулся и молча проводил Джека в кабинет.

— А, мистер Барнхилл, — сэр Ричард встал из-за стола. — Не думал, не гадал, что увижу вас снова.

— У меня есть к вам предложение, — проговорил с трудом Джек.

— В самом деле? — — сэр Ричард указал на стул. — Пожалуйста, присаживайтесь. Я с нетерпением жду вашего предложения, мистер… ах, Барнхилл. Я полагаю, это имя, которым вы предпочитаете представляться.

— Где Онория?

— Какое трогательное выражение заботы! Не думал, что среди воров существует подобное благородство.

— Онория ничего не украла. Сэр Ричард притворно вздохнул.

— Нет, конечно, сама она ничего не украла. Но закон не делает разграничений между преступником и тем, кто подстрекает к преступлению. Мое ожерелье исчезло; она наняла вас, чтобы вы похитили его. Поэтому она виновна.

— Я уверен, закон принимает во внимание и факты продажи поддельных камней.

— Не будьте же таким утомительным, мистер Барнхилл. Не думаете ли вы, что кому-то есть дело до такого пустяка, как покупка драгоценностей каким-то никому неизвестным немецким князьком?

— Она в приюте?

— А что мне оставалось делать? Я не хочу вызвать публичного скандала, подвергнув ее аресту. Но я, конечно же, не желаю, чтобы она оставалась в этом доме.

— Тогда отправьте ее к тетушке.

— К леди Хэмптон? — сэр Ричард рассмеялся. — Наверное, более разумно, если она присоединится к Онории, ей самое место в этом приюте.

Джек знал, что ему не удастся так просто уговорить Стерлинга.

— А что, если ваше пропавшее ожерелье возвратят вам? Тогда нет смысла держать вашу племянницу в доме для умалишенных,

В глазах сэра Ричарда загорелся зловещий огонек.

— Думаю, все не так просто, как кажется. Вся эта неурядица доставила мне лишние волнения, не говоря уже о расходах. Услуги в Спринг-Мидоу стоят недешево, — он прищурил глаза. — Мне больно думать, что придется перевести ее в общественный приют для бедняков за неимением средств.

— Если вы освободите ее, ожерелье вернется к вам.

— Галантный красавец-вор спешит на помощь даме. Прямо как в сказке, в конце концов, все счастливы и довольны.

Ричард посмотрел на Джека, как бы раздумывая.

— Ожерелье должно быть у меня прежде, чем я даже подумаю об освобождении Онории.

Джек покачал головой.

— Когда Онорию выпустят из приюта, ожерелье окажется у вас.

— Значит, вы признаете, что оно у вас? Джек пожал плечами.

— Скажем, я знаю человека, у которого ожерелье в данный момент.

Ричард встал и оперся ладонями о стол, нависая над ним.

— Тогда я прошу передать этому человеку, что если ожерелье не появится у меня в шесть часов завтра вечером, я позабочусь о том, чтобы моя племянница не сделала и шагу из этого приюта, разве только придется переправить ее в Бедлам.

Джек ответил ему холодным презрительным взглядом, хотя, на самом деле, еле сдерживался, чтобы не вцепиться ему в глотку.

— Когда вы освободите Онорию, ожерелье станет вашим.

Сэр Ричард кивнул головой в знак согласия.

— Я рад, что вы образумились, Барнхилл.

ГЛАВА 24

Они быстро обговорили условия, и Джек выскользнул из дома. Он не испытывал особенной радости от того, что ему придется возвращаться в Сиренкестер в темноте, но другого выбора не представлялось. Джек не хотел проводить ночь в Нор-кроссе, почему-то ему казалось, что Ричард Стерлинг не предложит ему остаться. И, кроме того, Джек должен приготовить все к приезду Онории. Он почувствует себя счастливым, если она не пожалеет хотя бы слова для него. Хотя после этого кошмара, на который он ее обрек, Джек ни на что не рассчитывал. Поверит ли Норри когда-нибудь, что он искренне хотел лучшей доли для нее? Что он не взял ее с собой, желая защитить, а не предать? Джек проклинал себя последними словами за то, что втянул ее в это дело. Несомненно, он проведет остаток своих дней, глубоко раскаиваясь в совершенном поступке.

Джек мог бы поехать в Глостер и завтра, это не заняло бы много времени, но он хотел приехать туда пораньше. Ему необходимо выбрать место для осуществления обмена на следующий день. Сэр Ричард согласился предоставить выбор Джеку, и он хотел продумать все как следует. Он не желал попасть в ловушку; Ричард Стерлинг не являлся тем человеком, которому можно довериться без оглядки. Несмотря на усталость, Джек спал мало. Он не мог отогнать от себя образ Норри. Что же она должна думать и чувствовать? Как должна ненавидеть его!

Как только все закончится, он уедет в Париж: Он просто обязан покинуть страну. В Англии теперь ничто больше его не удерживает.

Ему вдруг захотелось повернуть время вспять, к тому роковому дню в Гортоне. И молить Бога на этот раз, чтобы Онория не успела остановить палача.

Джек проснулся раньше всех в доме, и ему пришлось ждать, пока встанут конюхи. Не дожидаясь завтрака, он велел оседлать коня и выехал.

Добравшись до Глостера, Джек медленно проехал по улицам древнего города, высматривая постоялый двор, где бы он мог составить послание сэру Ричарду. Он нашел подходящее заведение довольно быстро. Теперь Джеку оставалось лишь определиться с местом встречи. Сначала он хотел остановить свой выбор на маленькой, удаленной от проезжей дороги гостинице, но хорошо поразмыслив, решил, что шумное людное заведение больше подойдет для этой цели.

Да и для Онории так будет безопасней. Джек не питал иллюзий, что она последует за ним на край света, но он должен найти для нее какое-нибудь надежное место. Дом ее няни идеально подходил для этого. Джек немного успокоился. Он успеет сделать все необходимые приготовления к ее приезду.

Только на мгновение Джек осмелился предположить, что Онория согласится уехать с ним в Париж, но эта безумная идея угасла так же быстро, как и возникла. Он не настолько глуп, чтобы желать невозможного; это было бы смешно.

Норри не удовлетворила бы та жизнь, которую он мог ей предложить. Он лишь причинит ей еще большие страдания.

Оставив послание сэру Ричарду на выбранном им постоялом дворе, Джек продолжал поиски, пока не нашел маленькую, скрытую от чужих взглядов гостиницу невдалеке. Здесь он поставил лошадь в конюшню и попросил что-нибудь перекусить. Но это оказалось нелегкой задачей, так как внутри у него все сжималось и переворачивалось от страха и недобрых предчувствий. Если бы не Онория, Джек отдал бы ожерелье Стерлингу еще вчера вечером, и на этом его тревоги закончились бы. Но с момента, как Джек прочел это ужасное письмо, он понял, что обязан спасти ее. Она, без сомнения, никогда не поблагодарит его за это, но он не сможет жить с собой в ладу, если сейчас повернется и уйдет.

С грохотом отодвинув стул от стола, Джек встал и прошел решительными шагами через таверну, ортавив свой завтрак нетронутым. Он бесцельно бродил по улицам Глостера. В другое время Джек оценил бы живописные окрестности древнего города, но все, что он ощущал в данный момент — это непреодолимое чувство тревоги и подавленности. Онория удивленна подняла свой взор, услышав, как в замке поворачивается ключ. В дверях показалась смотрительница приюта. Норри изумленно распахнула глаза, увидев стоящего позади нее дядю Ричарда.

— Как оказалось, среди воров все-таки есть некоторое понятие чести, . — сообщил он. — Твой друг вернулся.

«Джек? Джек вернулся?» Но ее первый порыв радости затмила тупая боль в сердце. Зачем? Чтобы еще более унизить ее, причинить ей еще большую боль, напомнив о том, какую глупость она совершила?

— Собирайся, ты едешь со мной, — проговорил дядя.

— Зачем?

— Представь, что ты — фишка в игре, — он знаком приказал ей следовать за ним. — У него есть кое-что, необходимое мне, а ты поможешь мне это заполучить. Мы договорились о сделке с ним.

— Вы хотите меня отпустить? — спросила Онория бесцветным голосом.

Дядя Ричард кивнул.

— Как только ожерелье окажется у меня, мне незачем держать тебя здесь дольше. Ты можешь уехать со своим вороватым другом.

Онория внезапно остановилась.

— Я не собираюсь никуда с ним ехать. Ричард желчно улыбнулся.

— Вы обсудите этот вопрос между собой/Для меня главное — вернуть мою собственность.

«Мою собственность», — откликнулось в голове у Онории. Но сейчас ей стало все безразлично. Джек предал ее, забрав ее ожерелье, и она отбросила все свои надежды и мечты. Ничто не имело для нее значения — ни приют, ни ожерелье, ни Джек.

Когда они вышли во двор, Онория зажмурилась от яркого света, ударившего в глаза. Она покорно шла за дядей к ожидающей Их карете. Ричард сел поудобнее, не позаботившись о том, чтобы помочь ей. Онория сама взобралась по лесенке, и надзирательница захлопнула за ней дверцу. Экипаж резко дернулся, и Онория упала на сиденье. Она недоуменно уставилась на закутанную в плащ женщину, сидящую рядом с дядей. Кто она?

Позже Онория все поняла. Рыже-каштановый цвет волос женщины все прояснил. Она с презрением посмотрела на дядю.

— Вы хотите обмануть его, не так ли? Сэр Ричард хитро улыбнулся.

— Как ты догадлива, моя милая. Да, двоим легче играть в эту игру обмана и лжи.

Онория горько рассмеялась.

— Он этого заслужил.

Сэр Ричард насмешливо приподнял бровь.

— Что, ни слова сочувствия для своего любовника?

— Нет.

— Жаль, что тебе не хватило этой решительности раньше. Тогда можно было бы избежать всей этой отвратительной неразберихи.

Онория погрузилась в молчание. Не говорила ли она себе то же самое сотни раз? Но она не могла остановить время и исправить то, что уже свершилось. Она проживет всю оставшуюся жизнь с сознанием своей ошибки. Единственное, на что она надеялась, что это мучение не продлится слишком долго.

— Вы отправите меня обратно в приют? — спросила она безразлично.

Сэр Ричард снова кивнул.

— Я вынужден перевезти тебя на тот случай, если он пошлет кого-нибудь проверить. Но со мной моя приятельница, — он похлопал незнакомку по руке, — она сыграет твою роль в этой маленькой драме.

— Вы думаете, он не заметит?

Пожав плечами, сэр Ричард вытащил пистолет из отсека на дверце кареты и сунул его себе в карман.

— Не имеет значения. Я твердо намерен вернуть себе ожерелье.

В некотором смысле, Онория даже почувствовала облегчение, узнав о своей дальнейшей участи. Это мало что меняло, если дядя отпустит ее. Без денег, без дома ее ждут лишь страдания, долго она так не выживет.

Правда, она может отбросить в сторону свою гордость, упасть на колени и умолять о помощи своих дальних родственников. Возможно, они проявят милосердие и окажут ей какую-то поддержку. Достаточную, чтобы просуществовать некоторое время. В противном случае, ей не на что надеяться. Ей останется только заняться воровством или стать проституткой, но такая жизнь не для нее.

«Не так ли чувствовал себя Джек перед казнью в Гортоне? — подумала она равнодушно. — Зная, что впереди у него нет никакой надежды на будущее, не благословлял ли он грядущую смерть как конец всех своих мучений? Но нет. Я не позволю сломать себя. Я выживу — должна! хочу выжить! Даже ради того, чтобы доказать ему, что могу сделать это!»

Джек в тревоге расхаживал по двору гостиницы, не сводя глаз с ворот, ожидая, не покажутся ли сэр Ричард с Онорией. Если раньше ожерелье оттягивало его карман свинцовым грузом, то теперь оно казалось ему корабельным якорем.

Если бы Джек не хотел освободить Онорию, то оставил бы ожерелье на столе сэра Ричарда в Норкроссе. Но теперь он должен играть до конца, чтобы спасти Норри. Он снова взглянул на часы. Еще пять минут.

Джек надеялся, что ему хватит средств, чтобы нанять экипаж для Онории и отвезти ее к няне. Иначе ей придется довольствоваться местом в почтовом дилижансе. Она сможет проехать большую часть пути сегодня; он захватил с собой деньги, чтобы заплатить за ее ночлег и экипаж. Онория окажется на безопасном удалении от дяди, прежде чем Джек уедет в Лондон.

Джек уже заказал комнату для Норри в этой гостинице. Он не знал, в каком состоянии будет Онория. То, что она выходит из приюта, ничего, но сути, не меняло. Без сомнения, она захочет принять ванну, которая просто необходима ей с дороги, а также чистая смена белья… В одной лавке поношенной одежды Джек нашел ей простые, но приличные вещи. Кроме того, он надеялся, что сэр Ричард перешлет ей оставшийся в Норкроссе багаж.

Во двор вкатила карета, и Джек отпрянул за угол. Но в следующий момент он расслабился, так как вышедший из кареты мужчина был незнаком ему.

Джек снова внутренне сжался, когда другой экипаж остановился перед гостиницей. Выглядывая из-за угла, Джек затаил дыхание, увидев, как из кареты вышел Ричард Стерлинг и помог сойти женщине, закутанной в плащ с капюшоном. Джек не смог разглядеть ее лица, но прядь каштановых волос, выбившаяся из-под капюшона, подсказала ему, что это за женщина.

С сильно бьющимся сердцем Джек отступил за угол и смотрел, как они приближаются к гостинице. Джек оставил там записку, в которой предлагал сэру Ричарду встретиться с ним в одном из уединенных номеров. Сейчас Джек хотел убедиться, что Стерлинг не прихватил в собой еще кого-нибудь.

Но, кроме Стерлинга и Онории, никто больше не появился. Джек проследил, как они исчезли в боковом входе гостиницы. Он предусмотрительно выждал еще некоторое время, сосчитав до двухсот, и медленно двинулся через двор.

Когда Джек вошел в гостиницу, струйка пота скатилась по его спине. Онория и сэр Ричард должны пройти в третий по счету номер. Джек окинул взглядом коридор, высматривая подозрительных личностей, слоняющихся вроде бы без дела, но в поле его зрения оказалась только горничная со стопкой простыней в руках. Переведя дыхание, Джек пересек холл и открыл дверь номера.

Сэр Ричард стоял у окна, глядя на улицу, Онория сидела, ссутулившись, в кресле; ее лицо по-прежнему скрывали складки — капюшона. Джек страстно желал заключить ее в объятия, в то же время зная, что не смеет этого сделать, так как причинит ей еще большие страдания.

Сэр Ричард неторопливо повернулся.

— Итак, — сказал он высокомерно, — наконец-то вы здесь.

Джек кивнул и прикрыл за собой дверь. Ричард указал рукой в сторону Онории.

— Вы видите, я забрал мою племянницу из приюта. Я выполнил свою часть договора. Теперь дело за вами.

Джек посмотрел на Онорию, желая 3 чтобы она ответила ему хотя бы взглядом. Но в то же время он чувствовал, что не в силах посмотреть ей в глаза. «Это даже и лучше», — сказал он себе. Джек не хотел бы увидеть ненависть и осуждение в этих бездонных голубых глазах, если бы они встретились взглядом.

— Во-первых, подпишите вот это, — Джек вручил Стерлингу свернутый лист бумаги.

— Что это? — нахмурившись, сэр Ричард пробежал глазами документ. — Это не входило в наше соглашение.

— Подпишите, иначе сделка не состоится, — сделал нетерпеливый жест Джек. — Я не хочу зависеть от того, что вы можете передумать в последний момент.

Сэр Ричард пожал плечами.

— Как хотите!

Он потянулся к перу, лежащему на столе, окунул его в чернильницу и подписал бумагу, удостоверяя, что Онория Стерлинг не причастна к краже драгоценности. Он передал документ Джеку и усмехнулся.

— Довольны?

— Норри! — Джек приблизился и протянул ей бумагу. — Это вам. Ваш дядя больше не сможет преследовать вас.

Не издав ни звука, она взяла документ.

— А ожерелье? — в голосе сэра Ричарда слышалось крайнее нетерпение.

Джек отвязал кошелек, висящий на поясе под сюртуком. Повернувшись к Стерлингу, Джек увидел направленный ему в лицо пистолет.

— Не делайте резких движений! — приказал сэр Ричард. — Моя незатейливая уловка с волосами удалась, как видите.

Джек остолбенел от неожиданности. Сэр Ричард свободной рукой схватил кошелек и бросил его женщине.

— Посмотри, там ли ожерелье, — грубо сказал он. Когда женщина откинула капюшон, Джек от изумления не мог вымолвить ни слова. Волосы ее были того же оттенка, что и у Онории, но лицо… Это же не Онория! Джек в смятении вскричал:

— Что вы с ней сделали? Где Онория?

— Без всякого сомнения, снова в Спринг-Мидоу к этому времени, — Стерлинг презрительно усмехнулся.

— Вы подлец!

— О нет, уверяю вас, я знаю, что делаю. И в состоянии предвидеть поступки отъявленного негодяя, вступившего в сговор с моей племянницей с целью оскорбить меня. Вы только представьте себе, какой ажиотаж вызовет двойное повешение! Лавочники Глостера поблагодарят меня за такое увлекательное зрелище.

Джек изо всех сил старался не выдать своего волнения. Он должен выбраться из этого нелепого положения и убедить сэра Ричарда, что ему все безразлично.

— Конечно, теперь преимущество на вашей стороне, — сказал он, стараясь выиграть время. — . Преклоняюсь перед вашей сообразительностью.

— Ожерелье здесь, — произнесла женщина.

— Благодарю вас за помощь, дорогая. Положите его на стол и можете удалиться.

С опаской обойдя сэра Ричарда, она медленно подошла к столу, положила ожерелье и выскользнула за дверь, как тень.

— Мировой судья встретится с нами здесь, или вы препроводите меня к порогу его дома? — спросил Джек.

— Он встретит нас в тюрьме, — ответил Стерлинг. — Мне бы хотелось закончить это дело без лишнего шума.

— Еще один момент, — Джек старался, чтобы его голос звучал ровно. — Действительно ли отец Онории завещал ожерелье ей?

— Вы обвиняете меня в краже у собственной племянницы? — рассмеялся сэр Ричард. — Глупой девчонке ни к чему такое дорогое ожерелье, как это. Мой бедный брат не отличался умом.

Джек мрачно усмехнулся. Норри оказалась права. В нем закипела небывалая злость от того, что он должен вернуть это ожерелье. Джеку захотелось схватить эту горсть драгоценных камней и заткнуть ее в глотку этому человеку.

Джек лихорадочно вспоминал планировку гостиницы. Он знал, что коридор за дверью вел к черной лестнице. Есть ли там запасной выход? И осмелится ли Стерлинг стрелять в гостинице? Джек не имел ответа ни на один из этих вопросов, но решил рискнуть.

: — Сначала вы, друг мой, ' — сэр Ричард указал пистолетом на дверь.

Джек потянулся к дверной ручке. Все зависело от удачи, быстроты и внезапности. Удача необходима ему больше всего, так как она всегда обходила его стороной.

" Но это не имело значения. Наихудшее, что могло случиться, заключалось в том, что Ричард Стерлинг мог убить его. Однако после пяти месяцев тюремного заключения Джек считал, что и в смерти есть свои преимущества.

Дверь внезапно распахнулась, и в комнату, сжимая в руке пистолет, ворвался Эдмонд.

— Если вы не возражаете, то я возьму ожерелье, — он протянул за ним руку.

— Что?

Эдмонд насмешливо ухмыльнулся.

— Не думаете ли вы, что я позволю увести его у меня из-под носа на этот раз?

— Как вы смеете, Стефенсон! — сэр Ричард двинулся к нему.

— Ожерелье! — Эдмонд вскинул пистолет.

С опаской поглядывая на них, Джек продвинулся поближе к двери. Эдмонд повернулся и навел пистолет на Джека.

— Не двигайтесь, Барнхилл. Вам еще предстоит сыграть свою роль.

Джек, защищаясь, поднял руки.

— Я тут ни при чем. Я вернул ожерелье. Вы можете разбираться между собой.

— Нет, произнес Эдмонд, в его глазах светилось коварство. — Вам с сэром Ричардом предстоит драться за него. Могу добавить, драться насмерть.

— Откройте дверь, Барнхилл! — приказал Стерлинг.

— Не двигайтесь! — заорал Эдмонд.

«Что за дурацкое положение!» — промелькнуло у Джека в голове. Собравшись с духом, он резко бросился к двери, распахнул ее и помчался влево по коридору. Эхо пистолетного выстрела гулко разнеслось в холле, когда Джек мчался к запасному выходу. Он очутился на ступенях лестницы и свернул направо. Позади него бухали тяжелые шаги, и Джек понимал, что, если коридор не ведет на улицу, ему не миновать смерти.

На лестнице раздался громкий топот.

— Эй! Что происходит? Вы не имеете права так шуметь в моей гостинице!

Джек резко остановился от испуга. Он добрался до задней стены, но двери в ней не оказалось. С воплем отчаяния он оглянулся и увидел маленькую дверцу под лестницей.

Он протиснулся сквозь нее и оказался в узком проходе между гостиницей и соседним зданием. Без колебаний Джек метнулся вправо и помчался к конюшням. Здесь он имел больше шансов спастись, чем на главной улице. .

Позади слышались голоса, но Джек не останавливался. Он обогнул угол конюшни и опрометью помчался ко входу. Джек благодарил Бога за то, что тот надоумил его оставить своего коня на другом постоялом дворе. Он должен бежать, обгоняя время, чтобы успеть выбраться из города раньше, чем Стерлинг поднимет на его поиски слуг закона.

Тяжело дыша, Джек на мгновение прислонился к стене, стараясь унять нервную дрожь. Если он не ошибался, гостиница, где он оставил коня, находится через две улицы слева. Ему предстояло пересечь главную улицу, но Джек надеялся, что Стерлинг, скорее всего, вначале обыщет переулки.

Когда он добрался до дверей конюшни, горячая боль разрывала его грудь. Громко выкликивая конюха, Джек схватил с полки седло и пошел к денникам, высматривая свою лошадь.

— Быстрее! — бросил он, задыхаясь, наконец-то появившемуся мальчишке-конюху. — Даю шиллинг, если смогу выбраться отсюда за минуту.

Паренек кинулся выполнять поручение. Джеку показалось, что секунды растянулись в часы, хотя мальчик молниеносно оседлал коня, и его веснушчатое лицо расплылось от радости, когда он увидел блестящую монету, брошенную ему Джеком.

Вскочив в седло, Джек выехал из конюшни.

Он попытался быстро определить свое местонахождение. Ему нужно ехать в сторону моста у западных городских ворот, , так как этот путь меньше всего подходит для побега, и вряд ли его там ожидают. Джек не стал гнать лошадь быстро по городу, чтобы не привлекать к себе внимания, а пустил ее легкой рысью. Он достиг окраины города даже быстрее, чем ожидал. Выехав за ворота, Джек отпустил поводья, и лошадь галопом помчалась по дороге, ведущей к Херефордширу.

Вскоре Джек перевел скакуна на шаг, так как вздымающиеся бока животного слишком явно напоминали, как он сам чуть не задохнулся, когда ему пришлось бежать из Глостера.

Теперь сэр Ричард мог поймать его только в том случае, если бы направился той же дорогой, но это казалось маловероятным. Из всех путей, ведущих из Глостера на запад и юг, этот — наименее подходящий для побега.

Господи! Какое рискованное бегство! Он спасся, но потерпел неудачу. Ожерелье у сэра Ричарда, а Онория по-прежнему в приюте. Знает ли она о его попытках спасти ее? Вероятно, нет, но Джеку хотелось совсем другого. Хотелось, чтобы она узнала, что он пытался исправить свои ошибки, пытался освободить ее.

Теперь она никогда не узнает об этом, а ему больше не представится другого шанса.

Ожерелье было единственным способом влияния на Стерлинга, больше Джек не имел ничего, что могло бы помочь ему выручить Онорию. Сэр Ричард не удовольствовался ожерельем, он хотел еще и наказать ее. Джек оказался не в силах противостоять такой мстительности.

Он не сожалел о том, что исковеркал собственную жизнь, но он не имел права делать то же самое с жизнью Онории. Чувство вины и страх за Нее неотступно терзали его. Но ведь должен же — существовать какой-то способ, может, какой-то человек, влиятельнее сэра Ричарда! ; Как только возник ответ, Джек попытался отогнать от себя эту идею. Все, что угодно, но только не это! Наверно, есть и другое средство. Но чем больше Джек думал над этим, тем яснее понимал, что у него остался последний и единственный вариант.

Он лелеял слабую надежду, что этого человека, ранее не сделавшего ничего ради Джека, возможно, удастся уговорить принять участие в судьбе Онории.

И если в Англии какой-либо человек имеет власть, чтобы укротить сэра Ричарда, то это именно тот человек, о котором подумал Джек.

С тяжелым сердцем Джек сделал вывод, что у него нет другого выбора. Он должен поехать к своему отцу и просить его помощи.

ГЛАВА 25

Онория сидела, съежившись, в углу комнаты. Ее захлестнула волна отчаяния и безысходности. Она боялась, что больше никогда не увидит белого света после того, как ворота Спринг-Мидоу захлопнулись за ней. Одна лишь искорка тепла согревала ее душу — Джек отказался от ожерелья и отдал его дяде Ричарду. Он не предавал ее; но отдал все, тщетно пытаясь спасти ее. Слава Богу, ему удалось бежать. Это она виновата, что он остался ни с чем.

Она уступила, поверив подлой лживой записке дяди Ричарда, и выдала Джека. Что он теперь думает о ней? Наверняка он считает ее глупой, безмозглой куклой.

Единственное, что ее утешало — то, что он жив и на свободе. Онория только надеялась, что Джек достаточно ценит это, чтобы беречь себя и снова не попасть в беду.

Онория не знала, что ее ожидает в дальнейшем. Может быть, дядя и выпустит ее, когда его гнев поостынет, раз ожерелье снова у него; или, может, ему когда-нибудь надоест платить за ее содержание здесь. Но куда ей идти? Она втайне надеялась, что Эдмонд скончается от раны, хотя знала, что от ранения в плечо никто не умирает. Жаль, что дядя не прицелился получше. Но, по крайней мере, она чувствовала какое-то удовлетворение, что Эдмонд показал свое истинное лицо.

Хотя это никак не влияло на ее положение. Если бы только она могла пойти за Джеком! Но Онория не знала, где искать его и захочет ли он вообще с ней говорить. Какая ему нужда в жалкой, глупой девчонке, из-за чьей неразумности ему пришлось отказаться от целого состояния? Он не смягчится, даже если она упадет перед ним на колени и станет умолять о прощении. Да, лучше, если дядя позволит ей остаться здесь навсегда.

Джек придержал коня на холме и взглянул на замок внизу. Массивное каменное здание, на фасаде которого время оставило значительный след; зубатая крыша и лес труб придавали ему мрачный и угрожающий вид.

Как ненавидел он это место! Воспоминания о пятнадцати жалких годах, проведенных здесь, на — хлынули на него, и в какой-то момент Джек чуть не повернул коня назад. Он скакал без остановки два дня и совершенно вымотался. При мысли о том, что он вскоре предстанет перед отцом, Джек съежился от страха. Но он не мог отступить, если не ради себя, то ради Онории. Пустив лошадь неторопливой рысью, Джек спустился с холма на дорогу. Как он и ожидал, у |парадного входа его встретил лакей в ливрее. Джек передал ему поводья и поднялся по широким мраморным ступеням.

Другой лакей стоял у массивных дубовых дверей.

— Я должен повидать Его Светлость, — коротко объяснил Джек.

— Позвольте вашу визитку, — лакей с едва скрываемой усмешкой разглядывал неказистый вид Джека.

— Он примет меня, — угрюмо сказал Джек. — Передайте ему, что блудный сын вернулся.

Глаза лакея расширились от изумления.

— Обождите здесь. Я посмотрю, принимает ли Его Светлость посетителей.

«По крайней мере, он не захлопнул дверь у меня под носом», — уныло подумал Джек.

После столь долгого отсутствия Джек уже не надеялся, что его здесь ждут.

Через несколько минут слуга вернулся.

— Его Светлость вскоре вас примет. Будьте так любезны, пройдите за мной в библиотеку.

— Я знаю, где это.

Джек прошел через холл и остановился в дверях библиотеки, разглядывая ее интерьер. Казалось, здесь все осталось по-прежнему. Те же самые дорогие, в тисненых кожаных переплетах книги, аккуратно расставленные на полках, те же бесценные картины итальянских художников, собранные в одном давнем путешествии по Европе, висящие на стенах. Он прошел через всю эту узкую длинную комнату, приблизился к окну и посмотрел на ухоженную клумбу перед входом в дом. То, что ничего не изменилось здесь, изумило его. Он почему-то ожидал, что все переменится тут, также, как изменился и он сам. Но все осталось прежним, и это пугало его. У Джека появилось ощущение, что время остановилось; или вернулось назад на одиннадцать лет.

Он подошел к длинному дубовому столу и провел рукой сбоку, в памятном месте, нащупав зарубки на дереве. Джек наклонился и всмотрелся в метки.

Д. Д. Г. Его инициалы, вырезанные им на столе, когда его заперли здесь в наказание за какой-то проступок. Но вместо того, чтобы углубиться в чтение латыни, он испортил мебель и заслужил за это новую кару. В то время ничто не имело для него значения, впрочем, как и сейчас. Прошлое изменить невозможно. Все, на что он мог надеяться в данный момент, что его отец соблаговолит оказать ему помощь на этот раз. Единственный раз в жизни.

Джек услышал вежливое покашливание за спи-' ной и обернулся. Лакей улыбнулся, как бы извиняясь за свое вторжение.

— Его Светлость примет вас в своем кабинете.

Джек кивнул и вышел за лакеем в коридор. Их шаги гулко разносились под сводами высокого потолка, когда они шли через холл, и Джек вздрагивал от этих мерных гнетущих звуков.

Мраморное великолепие холла, рассчитанное на то, чтобы произвести впечатление на гостей, всегда оказывало на Джека тягостное воздействие.

Лакей открыл перед ним дверь в кабинет, пригласив Джека пройти, и бесшумно закрыл за ним дверь.

Герцог Монингтон стоял, устремив свой взгляд в окно и заложив руки за спину. Невольно Джек почувствовал все то же двойственное ощущение страха и противоречия, как и в детстве. Сколько раз его отправляли сюда для объяснения своих поступков и ожидания возмездия? Сейчас он пришел сюда по этой же причине, но только вместо наказания он рассчитывал на благосклонность. Благосклонность человека, который редко жаловал его своей милостью. Герцог повернулся, и Джек застыл под его пристальным взглядом.

Приглушенное рычание достигло слуха Джека, и он, скосив глаза, увидел громадного мастиффа, стоящего у камина и глядящего на него с подозрением.

Наконец, герцог нарушил невыносимую тишину.

— Ты жив и здоров, как я вижу.

Джек пожал плечами. Он то же самое мог сказать и о своем отце. Его волосы стали белее, лицо изрезали морщины, но вид его внушал почтение и страх, как и прежде. Герцог проницательно сощурил глаза.

— Полагаю, что это не случайный визит. Какие трудности привели тебя сюда?

Джек вздрогнул, услышав эти слова, но решил не отступать.

— Я пришел сюда… не из-за себя, — выдавил он наконец. — У моего друга… неприятности. Я виноват в этом и… я хотел попросить вас… нуждаюсь в вашей помощи.

— Какого рода неприятности? Джек нервно глотнул.

— Кража. Но обвинение ложно. Это, скорей, семейный конфликт, — добавил он поспешно. — И краденое возвращено владельцу, но он не желает примирения.

Герцог прошел к письменному столу и сел, жестом указав Джеку на кресло рядом.

— Расскажи мне обо всем по порядку, — проговорил он устало.

Взглянув на отца, Джек вздохнул и начал повествование.

— Одна леди попросила меня помочь вернуть ей ожерелье, которое должно было перейти к ней, как часть наследства…

— У кого хранилось это ожерелье?

— У ее дяди.

— А ожерелье действительно принадлежит ей?

— Да. — Лицо Джека осветила слабая улыбка. — Ее отец сказал, что она получит это ожерелье после его смерти…

— Продолжай.

— Я нашел это ожерелье, но прежде, чем я смог передать его ей, ее дядя обнаружил пропажу. В отместку он поместил ее в приют для умалишенных.

— А где же скрывался ты в это время? Джек пропустил этот вопрос мимо ушей.

— Как только я узнал о случившемся, я пришел к ее дяде и вернул ему ожерелье, взяв с него обещание освободить ее. Но она до сих пор находится в этом чертовом приюте.

— Чем же я могу тебе помочь?

— Вы же знаете, что ваше весомое слово, сказанное нужному человеку, может освободить ее.

— Ты хочешь, чтобы я использовал свое влияние, чтобы освободить девушку, прибегшую к твоей помощи, чтобы украсть ожерелье, принадлежащее ей?

— Да. — Джек выдержал жесткий взгляд герцога.

— Джек, Джек. Вот так всегда с тобой. Ты всегда навлекал неприятности на себя и на других.

— Я никогда прежде не просил вашей помощи, — холодно напомнил ему Джек.

— Почему же ты пришел на этот раз?

— Она не заслужила этого наказания, — горячо сказал Джек. — Я не могу допустить, чтобы она отвечала за мои ошибки.

— Ты хочешь, чтобы вместо нее наказали тебя?

— Нет, — проговорил Джек ровным голосом. — Но если это нужно, чтобы освободить ее, то я готов.

— Кто этот дядя?

— Незначительный мелкопоместный дворянчик из Глостера, не имеющий даже титула; Сэр Ричард Стерлинг.

— Стерлинг, Стерлинг, — задумчиво проговорил герцог. — Не могу сказать, что припоминаю это имя. Девушка утверждает, что ожерелье по праву принадлежит ей?

— Когда умер ее отец, его брат подменил завещание. В подложном документе он объявил себя единственным наследником и опекуном. Она говорит, что видела другое завещание, по которому часть имущества и это ожерелье отходили ей. В сущности, Стерлинг сам признался мне в этом.

Герцог поиграл пальцами.

— И она взяла дело в свои руки, да? — он пристально посмотрел на сына. — Почему она выбрала тебя в качестве своего сообщника?

Джек вспыхнул. Чем меньше герцог узнает о Джентльмене Джеке, тем лучше.

— Чистая случайность, — солгал он.

— Она сейчас в Глостере? Джек кивнул.

— В частном заведении.

— Достаточно простое дело, — заключил герцог. — Есть способ, чтобы убедить ее дядю отказаться от своих претензий.

— Я уверен, что… Герцог оборвал его.

— Вопрос в том, что делать с тобой, — он сурово посмотрел на Джека, едва скрывая свою брезгливость. — Из того, что я услышал, я понял, что ты стал именно таким, как я и ожидал. Я очень удивлен, что ты еще жив или что ты здесь, в Англии.

— Мне просто везло, — дерзко вскинул голову Джек.

Герцог встал, давая понять, что разговор окончен.

— Твоя мать в гостиной. Можешь пойти засвидетельствовать ей свое почтение.

Джек даже поднялся, метнув тревожный взгляд на отца.

— Так вы поможете мне?

— Я должен подумать, — бесстрастно ответил

герцог.

Джеку ничего не оставалось, как откланяться и удалиться. Выйдя в коридор, он прижался щекой к стене. Гладкий мрамор приятно холодил его разгоряченное лицо.

Господи, это испытание оказалось таким унизительным! Впрочем, он другого и не ожидал. Хорошо еще, что ему удалось избежать перечисления всех своих подвигов за эти годы. Хотя он сомневался, что ему удастся скрыть это. В конце концов, все выяснится. Герцог захочет узнать, насколько низко пал его сын, ему доставит несказанное удовольствие узнать, что все его предсказания сбылись. Ничто так не нравилось герцогу, как собственная проницательность.

Но он согласился подумать о том, чтобы помочь Онории, а все остальное — ерунда. Джек готов пройти через любые испытания, чтобы освободить ее из темницы. Он знал, что отец придумает свой, изощренный род пытки для него. Джек выпрямился, откинув назад волосы. Ему следовало бы подстричься. В одно мгновение он вспомнил, как Онория подрезала его длинные волосы, отросшие в тюрьме, когда она привезла его к своей няне. Как он хотел повернуть время вспять и начать все сначала. Он бы поступил совсем по-другому.

С самого начала, когда она увозила его из Гортона. Он бы выпрыгнул из кареты и убежал,

Джек прошел по коридору и приблизился к дверям гостиной. Он также «сильно» хотел увидеть свою мать, как и отца.

В некотором роде ее Джек винил даже больше, чем отца, за все происшедшее здесь. Никогда, ни разу она не вмешалась в противоборство отца и сына, удаляясь в свою комнату всякий раз, когда страсти накалялись.

Возле дверей в гостиную стоял лакей, и он поспешно открыл ее, когда появился Джек. Джек прошел в комнату с показной беспечностью, которой, на самом деле, не испытывал, глядя на женщину, сидящую в кресле. Как и отец, она, вроде бы, совсем не изменилась.

— Здравствуй, мама.

Герцогиня Монингтон медленно повернула к нему свою гордую голову. И тут же с ее уст сорвался возглас удивления, когда она увидела Джека.

— Джонатан! Как ты здесь оказался?

— Подобно пресловутому ломаному грошу из поговорки, я всегда прикатываюсь обратно.

Герцогиня окинула его критическим взором.

— Боже правый, как позорно ты выглядишь! Твои волосы, они чересчур длинны, а одежда… — ее передернуло от отвращения. — Герцог знает, что ты здесь?

— Он удостоил меня разговора в своем кабинете.

— Зачем ты вернулся? — спросила она напрямик.

Джек скривил в усмешке губы.

— Чтобы снова увидеть мое славное семейство, зачем же еще.

В глазах герцогини зажглась искра недоверия.

— Если бы ты действительно нуждался в своей семье, ты вернулся бы давным-давно.

— Вот я и вернулся, — проговорил Джек устало. Герцогиня знаком пригласила сына сесть.

— Садись.

Джек, как послушный ребенок, сел.

— Не думаю, что ты достойным образом устроился в жизни.

Он пожал плечами.

— Я сумел выжить.

— Где ты живешь?

— Я много времени провел в Шропшире.

— Полагаю, ты повидался с маркизом в Ньюмаркете несколько лет назад?

Джек сдержал ухмылку, припомнив, как удивился брат этой встрече.

— Мы перекинулись парой слов. Как я понял, у него большая семья.

— Как и у Софии, и у Кэтрин.

— И они пугают своих детей сказками о нехорошем дяде Джеке, чтобы дети были послушными.

Герцогиня заставила его умолкнуть пронзительным взглядом.

— Я вижу, твое легкомыслие не покинуло тебя. Джек промолчал. Совершенно очевидно, что и ей, и отцу безразлично, что он вернулся и что он жив.

И тут нечему удивляться. В конце концов, они не проявляли к нему особого интереса даже тогда, когда он жил здесь. Тогда почему он ждал, что их чувства должны измениться, если они ни разу не виделись за эти одиннадцать лет.

Но где-то в глубине души он мечтал, чтобы это было не так, хотел, чтобы они раскрыли ему свои объятия, приняв его обратно в семью. Хотел, чтобы кто-нибудь, невзирая на его неприкаянность, выразил бы заботу о нем, пожелал бы узнать, что же случилось с ним за это время.

Но для Джека, для их блудного сына, не устроят ни радостной встречи, ни торжественного пиршества.

— Тебя, наверно, порадует известие, что Джордж прошел всю Пиренейскую войну и остался целым и невредимым?

— А сколько у него детей? — спросил Джек равнодушно.

— Джордж пока еще не женился.

— Что? Так значит, не я один позорю семью? Герцогиня недовольно взглянула на него.

— Он не смог найти себе жену из-за войны, — она подалась вперед. — Скажи, зачем ты здесь?

— Мой друг попал в беду. Я просил у Его Светлости помощи.

На лице матери снова промелькнуло выражение отвращения.

— Я так и знала, что ты попадешь в какую-нибудь переделку. Твой отец поможет тебе?

— Он сказал, что подумает. Герцогиня вздохнула.

— Наверно, нужно предупредить миссис Бенсон, что ты пообедаешь с нами, — она снова покосилась с испугом на его костюм. — Полагаю, у тебя с собой нет ничего более приличного из одежды?

— Я спешил и не успел захватить свой смокинг, — саркастически отозвался Джек. — Я постараюсь не забыть с собой багаж, когда нагряну в следующий раз.

Герцогиня величественно поднялась, Джек последовал ее примеру.

— Мне пора вздремнуть, — объявила она. — Обед в семь.

Горделиво подняв голову, она неспешно выплыла из гостиной. Джек оглянулся вокруг в нерешительности. Так как радушный прием ему тут не светил, он хотел бы поскорее отправиться в обратный путь. Но судьба Норри зависела от решения его отца, и Джек решил ждать, сколько бы времени на это не понадобилось.

Он лишь надеялся, что герцог придет к какому-либо решению достаточно быстро.

Джек вышел из гостиной и побрел по коридору. Мимо, оглядывая его с любопытством, прошмыгнула служанка, но он даже не обратил на нее внимания.

Пройдя до конца коридора, он свернул налево, в западное крыло замка. Он сосчитал двери — одна, две, три, четыре. В нерешительности остановившись у последней двери, Джек сделал гримасу и толкнул дверь.

Кровать и туалетный столик стояли на своих местах. Но все остальные признаки бывшего обитателя этой комнаты исчезли. Шторы и портьеры, пологу кровати заменили новыми. Какие-то блеклые пастушеские стены. Джек пожал плечами и вышел из комнаты, захлопнув за собой дверь. Они, должно быть, убрали все его вещи из комнаты в гот же день, как он сбежал из дома.

Джек продолжал беспокойно расхаживать по коридорам, заглядывая в укромные уголки, о которых знал лишь он один в давно прошедшие времена. Некоторые комнаты, казалось, совершенно не изменились с течением времени — библиотека, холл, старая детская.

Другие, как его комната, изменились настолько, что Джек с трудом узнавал их. Все общие комнаты обставили новой мебелью, повесили новые портьеры и гардины, старую мебель, несомненно, запихнули на чердак. Девушка, подобная Онории, могла бы вести легкую беззаботную жизнь, просто продавая ненужные вещи его матери.

Норри. При мысли о, ней Джек чувствовал почти физическую боль, испытывая стыд, его не покидало ощущение собственной вины, когда он представлял, что она теперь думает о нем. Он раз бил все ее надежды.

Но вот он вернулся домой, куда поклялся сам себе никогда больше не показываться, решив предпринять последнюю попытку поставить все на свои места.

Онория, может быть, никогда не простит его, но, по крайней мере, ее жизнь на этом не закончится.

Да, он постарается добыть ей денег, обеспечить ее независимость, к которой она так стремилась. Джеку становилось невыносимо тяжело при мысли о том, что Норри ожидают новые страдания, она и так уже немало натерпелась.

Господи, зачем он повстречал ее? Зачем она узнала о Джентльмене Джеке и придумала свой сумасбродный план? Сейчас бы она не имела таких проблем. И находилась бы в безопасном удалении от того единственного человека, который причинил ей наибольшее зло.

Еще оставался час до обеда, когда Джек вернулся в гостиную. Он слишком тревожился, чтобы метаться в своей комнате подобно зверю в клетке, не находя выхода, и знал, что сейчас он не может убежать из этого дома. За обедом Джек чувствовал себя неуютно и скованно. Он не хотел затрагивать вопрос об освобождении Норри, боясь услышать отказ. Еда и питье, казалось, не имели никакого вкуса. Ему оставалось лишь ждать, терзаясь беспокойством. Он исподтишка наблюдал за своим отцом, надеясь угадать по его лицу, какое же решение он принял. Но лицо герцога казалось непроницаемым, и если он говорил за обедом, то только о том, чтобы выразить свое неудовольствие гарниром из моркови, похвалить хорошо прожаренный бифштекс или сделать заключение по поводу плохого аппетита Ее Светлости. Он ни разу не обратился к Джеку за столом. К ее чести, герцогиня пыталась создать хоть какое-то подобие беседы. Она рассказывала о братьях и сестрах Джека, о своих внуках и внучках. Но так как Джека это не интересовало, то он почти не вступал в разговор.

Джек подозревал, что его отец только насмехается над ним, как он любил это делать раньше, заставляя его ждать и мучиться сомнениями до тех пор, пока ожидание не становилось невыносимым.

Джек прилагал все усилия, чтобы его голос звучал безмятежно, и старался вести себя за столом непринужденно, чтобы показать герцогу, что его методы больше не действуют на него.

Прошла вечность, прежде чем со стола убрали и принесли десерт. Наконец, герцог кивнул головой, герцогиня поднялась из-за стола и удалилась в гостиную. Герцог Монингтон сидел молча, пока лакей наливал ему портвейн. Но когда слуга незаметно удалился, Джек не смог больше сдерживать себя. Со страхом и надеждой он обратился к отцу.

— Могу я узнать, что вы…

— Я решил помочь тебе, — сказал вдруг герцог.

Джек закрыл глаза и вознес благодарственную молитву Господу. «Ты можешь ненавидеть меня до конца своих дней, Норри, но я верну тебе свободу».

— Однако, — герцог вперил свой взгляд в бокал с вином, — есть некоторые условия. Я ставлю их в обмен на мою помощь.

Джек нетерпеливо кивнул головой. Он хотел как можно скорее покинуть этот дом, чтобы поспешить на выручку Норри. Он сможет добраться до Глостера завтра к ночи, если поскачет быстро, без остановок.

— Во-первых, я хочу, чтобы ты вернулся в семью.

В смехе Джека послышалась горечь.

— Немного поздновато, чтобы готовить меня к посвящению в церковный сан. Не думаю, что они обрадуются моему обращению.

Выражение лица герцога оставалось таким же невозмутимым.

— Я подумываю о том, чтобы послать тебя в Лонгмид.

— В Лонгмид? Я? Но я же не фермер! — с изумлением воскликнул Джек.

— Нет, но ты, кажется, не проявляешь склонности к другим занятиям, — на лоб герцога набежала мрачная тень. — Кроме как к разного рода авантюрам, как я понял.

Джек нахмурился. Он ожидал, что герцог взыщет с него какую-то плату, но это?.. Это же ссылка на захолустную ферму в Норфолке!

— Поместье приносит небольшой доход, — продолжал тем временем герцог. — Управляющий фермой знает свое дело.

— Зачем тогда посылать туда меня? — спросил

Джек. — Все равно мне придется положиться на него в вопросах управления хозяйством.

— Должен же ты чем-нибудь заняться. Я больше не позволю тебе вести беспутный образ жизни в Лондоне и не хочу знать, что ты снова начнешь валять дурака.

Джек покраснел, услышав эту отповедь. Он хотел бы послать Его Светлость ко всем чертям со своим Лонгмидом, но благополучие Норри стало сейчас для него важнее всего на свете. Он согласится на что угодно, лишь бы освободить ее. А потом… Джек не считал, что обещание, данное под давлением, к чему-то обязывает.

— Я поеду в Лонгмид, — проговорил он с неохотой. — Но не требуйте от меня, чтобы я стал экспертом по репам и свиньям. Мне совсем не хочется изо дня в день заниматься делами поместья.

— Меня это вполне устраивает, — герцог снова наполнил свой бокал. — Ну, не хмурься ты так. Ты поедешь туда не один. Даже беря во внимание твое сомнительное прошлое, это не составит большого труда. Твоя мать найдет тебе подходящую невесту.

— Жениться?! — Джек вскочил так стремительно, что опрокинул стул. — Вы не заставите меня ни на ком жениться! Особенно, на той, которую выберет мне моя мать!

Герцог спокойно потягивал свой портвейн.

— Конечно, решать тебе. Но тогда не жди от меня помощи.

Весь дрожа от гнева, Джек отвернулся. Он стиснул кулаки, проглотил все горькие, обидные слова, готовые сорваться с его языка.

Он должен подумать о Норри. Норри — в заточении, напуганная, одинокая. Норри, беспомощная, беззащитная и постепенно сходящая с ума от безысходности.

Ему придется согласиться — герцог все верно рассчитал. Оставался единственный путь, чтобы спасти Онорию — тот, который предлагал его отец.

С того самого момента, как сэр Ричард рассмеялся ему в лицо, Джек знал, что все придет к этому. Единственное, что он не знал — насколько высокую плату потребует его отец.

И он запросил самую высокую. Мысль о возвращении в семью отталкивала его. Жениться он не хотел ни под каким предлогом. То, что стояло за этим, о чем умолчал его отец — спокойная, уютная, устроенная жизнь с ее обязанностями, ограничениялш и правилами, — то, от чего он бежал всю свою жизнь, неминуемо надвигалось на него, грозя раздавить. Он никогда больше не сможет стать свободным.

Джек разжал кулаки. Он надеялся, что когда-нибудь Норри оценит то, на что он пошел ради нее. Это станет для него худшим наказанием, это даже хуже, чем попасть в тюрьму. Тюремное заключение может закончиться, а мучения, на которые обрекает его отец, продлятся до конца его дней.

Джек медленно повернулся к отцу.

— Я сделаю все, что вы захотите, — проговорил он твердо.

Герцог торжествующе улыбнулся.

— Хорошо. А теперь перейдем к твоей проблеме. Как ты, думаешь, что возымеет больший эффект — если я поговорю с мировым судьей или если встречусь с этим пресловутым дядей?

Джек вспомнил свое последнее свидание с сэром Ричардом.

— Быстрее получится, если встретиться с дядей, — сказал Джек, предвкушая ощущения от этого рандеву. Куда сэру Ричарду тягаться с герцогом! Джек желал присутствовать при этом, чтобы увидеть крах сэра Ричарда.

— А что стоит за этим поступком сэра Ричарда? : — Я думаю, ему нужны деньги. Он хочет обмануть немецкого принца, продав ему поддельное ожерелье.

Герцог взмахнул рукой.

— Пожалуйста, избавь меня от этих гнусных подробностей. Вся эта семейка кажется мне воровским притоном. Я приготовлю для Стерлинга письмо к утру. Ты можешь отвезти его сэру Ричарду и начать переговоры. Наверно, мне следует поехать в Глостер и дружески побеседовать с ним.

— Думаю, выйдет гораздо лучше, если письмо отвезет кто-то другой, — поспешил возразить Джек.

Даже заручившись поддержкой влиятельного человека, каковым являлся его отец, Джек не хотел снова встретиться с сэром Ричардом с глазу на глаз; наверняка, тот не захочет его принять.

— Тогда я пошлю своего секретаря, — размышляя, проговорил герцог. — А пока мы дождемся ответа, ты сможешь выбрать время и съездить осмотреть хозяйство в Лонгмиде.

«Вот и началась расплата», — подумал Джек уныло. Но только не сейчас. Он хотел успеть сделать еще кое-что, прежде чем стены Лонгмида сомкнутся вокруг него.

— Я хочу съездить в Глостер, — Джек боялся, что отец возразит ему. — Повидать Нор… мисс Стерлинг.

Лицо герцога осталось непроницаемым.

— Ты думаешь, это необходимо?

— Это моя вина, что она попала в этот приют. Я хочу, чтобы она знала о моем участии в ее освобождении.

Герцог сдержанно кивнул.

— Ну, хорошо. Лонгмид ждет тебя, как только ты вернешься. Мы сможем встретиться в Сиренкестере. Полагаю, ты захочешь присутствовать при нашем свидании с этим Стерлингом.

Джек не задумывался над тем, что сможет сказать Его Светлость сэру Ричарду, но знал, что Онория уже на пути к свободе. Никто еще не осмеливался перечить герцогу Монингтону. Он всегда одерживал верх над соперником.

Джек судорожно глотнул, слова застревали у него в горле. Он приблизился к отцу.

— Благодарю вас, Ваша Светлость, — с трудом выговорил он.

Поднеся бокал к губам, герцог еле заметно качнул головой, принимая благодарность как должное.

ГЛАВА 26

Джек настоял на том, чтобы ночевать в своей прежней комнате, считая, что имеет на это полное право.

Лежа в постели и прислушиваясь к звукам старого дома, Джек испытывал самые противоречивые чувства.

Норри вскоре обретет свободу. Герцог упомянул о переговорах, но Джек знал, что на самом деле он предъявит Стерлингу ультиматум. Впрочем, как и ему. Не пройдет и нескольких дней, Онорию выпустят из приюта, если, конечно, все сложится хорошо.

Он хотел присутствовать там, где это случится, хотел сам сообщить ей эту радостную весть, встречать ее у дверей, когда она выйдет.

Лишь так он мог доказать, что сожалеет о своем поступке. Если она вообще захочет с ним говорить.

Джеку нужно сделать все необходимые приготовления, чтобы отправить ее снова к няне. Джек поморщился, зная, что стеснен в средствах, но это уже не исправишь. Ему все равно нужно позаботиться о Норри. А в Норфолке деньги ему не понадобятся.

Эта ночь пролетела без сна, с рассветом Джек уже поднялся. Без особого удовольствия, наспех, он проглотил какой-то завтрак на кухне, оставил вежливое послание герцогу и выехал, когда на траве еще лежала тяжелая утренняя роса. Ему предстоял долгий путь до Глостера.

Джеку не верилось, что еще несколько недель назад он, смеясь, поддразнивал Норри в Норкроссе. Он с изумлением понял, что ему очень не хватает всего этого, не хватает Онории.

Да и чему тут удивляться? С той самой ночи на террасе, когда он понял, что от его беспечности не осталось и следа, он запутался в ее сетях. Он завлек ее в постель, но не потому, что она прельщала его своей невинностью, а потому что он нуждался в ней, он хотел быть с ней.

Ее влюбленные взгляды и наивные планы об их будущем одновременно и пугали, и привлекали его.

Джек столько времени убеждал себя, что свободен, что и не заметил, как потерял эту свободу давным-давно — может быть, с того самого момента, когда заключил с ней эту сделку. Он боролся, сопротивлялся, выражал недовольство, спорил, но с самого начала уже предвидел свою судьбу.

Он полюбил ее. Джек понимал, что это не то чувство, которое Джек испытывал раньше к другим женщинам, он знал, что это что-то другое, что заставляло его ощущать себя таким жалким и беспомощным. Он жаждал пожертвовать всем ради нее, чтобы вымолить ее прощение, спасти ее и защитить.

Онория бы удивилась, что Джек считал это жертвой. Какой человек не захочет стабильной устроенной жизни, уверенности в завтрашнем дне, обеспеченного будущего? Это являлось предметом ее мечтаний. Но для Джека это означало — решетки, клетки, замки. Он тогда потерял бы свободу и был бы вынужден стать таким, каким его хотели видеть другие.

Даже Норри хотела изменить его. Хотела, чтобы он к чему-то стремился в этой жизни, строил какие-то планы на будущее… Для того, чтобы обеспечить безбедность и устроенность в жизни. Когда она начинала говорить о доме, детях, будущем, ему хотелось бежать, как испуганному зайцу.

Джек уже давно признался себе, что устал от жизни, которую вел на протяжении многих лет. Он хотел бы начать все сначала, поступать по чести и совести на этот раз. Иметь слишком много свободы также опасно, как вообще ею не располагать; абсолютная свобода дает человеку неограниченные возможности разрушить самого себя. Не потому ли он оказался на эшафоте виселицы в Гортоне и даже испытывал облегчение, что должен был вскоре умереть?

Сейчас, по крайней мере, он хотел жить. И только благодаря Норри. Она дала ему еще один шанс, заставив понять, какая это ценность — жизнь. Слишком дорогая, чтобы выбросить ее ни за что, одним движением брошенных игральных костей или перевернутой карты. Настолько ценная, что нужно, в конце концов, попытаться как-то устроиться в ней, что-то изменить в своем существовании.

Джек никак не мог представить себя заточенным навсегда в Лонгмиде. Он не испытывал тяги к деревенской жизни, впрочем, как и к церкви. Но он сможет обрести хоть какую-то опору в жизни, обретя собственный дом. И жить в нем с женой, которую выберет ему его мать. Внезапно его осенило, и мысль, пришедшая ему в голову, показалась Джеку ясной как божий день. Джек даже рассмеялся, насколько все получалось просто. Существует только один человек, который смог бы сделать его жизнь в Лонгмиде более сносной; только один человек, которого Джек мог представить рядом с собой. Онория. Где-то в глубине души он понимал, что для него это единственный путь, что бы угодить своему отцу, приспособиться к новой жизни и при этом остаться самим собой.

Но Джек отчетливо представлял, что ему еще предстоит грандиозная задача — убедить ее в преимуществах совместной жизни.

Джек мог использовать для этого посулы и угрозы. Она не раз испытывала эти уловки на нем. Но, кажется, настала пора покончить с обманом и всеми хитростями. Между ними с этого момента и впредь должны установиться только доверие и честность. Джек объяснит ей, почему нуждается в ней, что она — единственный человек, кто по-настоящему узнал его. Она знала его даже лучше, чем он сам. И она любит его таким, какой он есть, не требуя, чтобы он изменился.

Доехав до развилки дорог, Джек повернул на юг. Он сделает небольшой крюк и успеет приехать в Сиренкестер еще с небольшим запасом времени, чтобы присоединиться к отцу. Он просто хотел быть уверен, что все свершится достаточно быстро, и что он не испугается и не передумает. А главное, прежде, чем его родители успеют принять какие-то меры для выполнения собственных планов в отношении него.

Это станет последним проявлением его непослушания до того, как он остепенится и начнет жить по общепринятым меркам. Жить полнокровной жизнью, радуясь и наслаждаясь, он сможет, только если рядом с ним будет Норри.

Джек прошел через двор конюшни в Сиренкестере, бросая настороженные взгляды на ворота каждый раз, когда слышал звуки приближающегося экипажа.

«Где же герцог? Уж не передумал ли он?» Джек взглянул на часы. Половина первого. Если герцог не прибудет с минуты на минуту, им придется отложить до завтра поездку в Спринт — Мидоу. Еще один день Онории придется томиться в неволе.

Заслышав звонкое позвякивание упряжи, цоканье копыт и скрип колес, Джек вскинул голову и увидел изящную карету герцога Монингтонского, въезжающую во двор. Джек с облегчением вздохнул. Секретарь герцога, ожидавший прибытия Его Светлости вместе с Джеком, подбежал к карете, опустил подножку, и герцог величественно сошел на землю.

— Все приготовления сделаны? Секретарь кивнул.

— Хорошо. — Монингтон обернулся к Джеку. — Твои намерения не изменились?

Джек покачал головой. Он хотел увидеть выражение лица сэра Ричарда еще сильнее, чем раньше.

— Позволь мне немного передохнуть, и мы отправимся в путь, — попросил Джека отец.

Отдых герцога продлился совсем недолго, как он и обещал. Не прошло и получаса, как карета с витиеватым гербом на дверце выехала со двора, направившись в сторону Норкросса.

Герцог обратил свой взгляд на своего секретаря.

— Фокстон, подозревает ли мистер Стерлинг о цели моего визита?

Фокстон сделал отрицательный жест.

— Я лишь сказал, что вы желаете обсудить с ним кое-какие финансовые вопросы. Он крайне удивился, но я не стал отвечать на его расспросы.

— Отлично, отлично, — герцог повернулся к Джеку. — Говорил ли ты с девушкой?

— Я обожду, пока она выйдет из приюта, — ответил тот спокойно.

Герцог, кивнув, отвернулся к окну и погрузился в молчание.

Вскоре они прибыли в Норкросс. Лакей, открывший им дверь, недоуменно уставился на Джека, но потом чуть не остолбенел от изумления, когда герцог велел доложить о своем прибытии. Беспрестанно кланяясь, он почтительно проводил их в кабинет, где их ожидал сэр Ричард.

Стерлинг выступил навстречу, когда герцог вошел в комнату. Увидев входящего в кабинет Джека, сэр Ричард вздрогнул и в растерянности не мог оторвать от него взгляда.

— Вы?! — Стерлинг повернулся и подобострастно посмотрел на герцога. — Простите меня, Ваша Светлость, но знаете ли вы, кто этот человек?

— К сожалению, — ответил герцог, — но я здесь по его просьбе.

— Но, — пролепетал, заикаясь, сэр Ричард, — ваш человек сказал…

— Мой человек сказал то, что я велел ему сказать. — Герцог снял перчатки и сел в кресло. — Пожалуйста, сэр Ричард, присаживайтесь. Мое время дорого мне, и я не желаю потратить ни секунды больше, чем это необходимо.

Джек улыбнулся, увидев ошеломленное выражение лица Ричарда.

— Я здесь, — начал герцог, чтобы просить вас освободить вашу племянницу, Онорию, так, кажется, ее зовут, из приюта в Спринг-Мидоу.

— Она и этот негодяй сговорились, чтобы украсть у меня одну очень ценную вещь, — пожаловался сэр Ричард. — Я лишь играю роль правосудия.

Герцог нетерпеливо взмахнул рукой.

— Мы обсудим вопросы правосудия позже. А сейчас я хочу, чтобы вы написали письмо смотрительнице приюта, в котором бы распорядились отпустить вашу племянницу.

— Я не знаю, что этот мошенник сказал вам, но он столь же виновен, как и она. И даже больше, так как именно он украл ожерелье.

— Но, если я правильно понял, ожерелье снова у вас. И поэтому я не вижу необходимости держать вашу племянницу в заточении.

Сэр Ричард злобно ощерился.

— Не вижу, какой интерес вам во всем этом?

— Очень большой интерес, — веско произнес герцог. — Такой же, какой возникнет у властей, когда они узнают, что ожерелье принадлежит вам не по праву.

— Как единственный наследник моего брата…

— Вы воспользовались возможностью и лишили свою племянницу ее части наследства, — оборвал его герцог. — И я думаю, вы не захотите, чтобы это стало всем известно.

Стерлинг кинул полный ненависти взгляд на Джека.

— Наверно, этот подлец забил вам голову такими нелепыми сказками? Он, всего-навсего, вор; вы не должны верить ни одному его слову!

— Хотя поведение моего сына, может, и недостойно, в его правдивости я никогда не сомневался, — произнес герцог невозмутимо.

Сэр Ричард вытаращил глаза.

— Вашего сына?

Джек вежливо поклонился.

— Лорд Джонатан Деррингтон Говард, к вашим услугам, сэр Ричард.

Стерлинг вскочил с кресла, глупо переводя взгляд то на отца, то на сына.

— Именем Господа, что за игру вы вдвоем здесь затеяли?

Герцог дал знак Фокстону приблизиться.

— Бумаги.

Секретарь достал пачку документов, которые и разложил на столе перед сэром Ричардом.

— Если вы будете так добры, подпишите эти… — герцог нерешительно кашлянул.

Стерлинг остановился перед Джеком и угрожающе поднял палец.

— Я требую, чтобы ты сию же минуту убрался из моих владений!

Герцог посмотрел на Джека.

— Наверно, будет лучше, если ты обождешь в коридоре, — предложил он сыну. — Я уверен, что мы с сэром Ричардом сумеем быстро прийти к соглашению, если ты нас оставишь.

Джек и сам хотел уйти. Он увидел все, что мог пожелать, — реакция сэра Ричарда на его появление явилась для него достаточным вознаграждением. Все, о чем он сейчас мечтал, — поскорее завершить это дело и забрать Норри из приюта.

— Остерегайтесь его, — предупредил он отца, направляясь к дверям. — В последний раз, когда я с ним виделся, он угрожал мне пистолетом. — С этими словами Джек захлопнул за собой дверь.

Расхаживая по коридору, Джек слышал доносившийся из кабинета резкий визгливый голос Стерлинга, но слов не мог разобрать. После многих лет противоборства со своим отцом Джек по опыту знал, что Ричард Стерлинг не имеет никаких шансом. Герцог все равно получит то, что хочет.

Прошло не более двадцати минут, как герцог и его секретарь вышли из кабинета. Герцог подошел к Джеку.

— Теперь мы можем поехать за девушкой. У меня есть все, что для этого необходимо.

Джек нетерпеливо направился к выходу, не желая дольше оставаться здесь ни минуты.

Онория перестала обращать внимание на все усиливающиеся хриплые крики других обитателей приюта в дальнем конце коридора. Нет сомнения, прибыл новый «гость». Она снова села на кровать, обхватив руками колени, и устремила невидящий взгляд на стену.

Это место не так уж ужасно. Никто не беспокоил ее; она проводила свои дни в одиночестве. Единственной реальной угрозой здесь оставалась скука. Скука и отчаяние, все больше захватывающие ее. Не это ли убило всякое желание жить у Джека за пять месяцев тюремного заключения? Удивительно, как он вообще выжил? Онория боялась, что совершенно сойдет с ума к концу года, проведенного здесь. Какой бы сильной она ни старалась казаться, дольше она не выдержит.

— Норри?

«Ну вот. Это только доказывает, что я схожу с ума. Вот теперь я слышу голос Джека так ясно, как если бы он стоял рядом со мной, в этой комнате».

— Норри, я пришел за тобой. Ты свободна. Онория не могла поднять голову, уставившись на обувь человека, стоящего перед ней. Так можно еще немного продлить эту иллюзию. Даже если это и сумасшествие, она предпочитала верить этой галлюцинации, чем убогой жалкой реальности, окружающей ее.

— Твой дядя уступил. Ты можешь покинуть приют.

Онория медленно подняла глаза, переводя взгляд с сапог на забрызганные грязью штаны, , темный сюртук, пока не встретилась с настороженным взором карих глаз. Джек, увидев ее безучастность, забеспокоился.

— Мне пришлось вернуть твоему дяде ожерелье. Он обещал отпустить тебя, но…

— Я знаю, — проговорила она тусклым голосом. — Он обманул тебя. Мне жаль.

Джек протянул ей руку.

— Пойдем, Норри. Нам пора в дорогу.

— И куда я поеду? — спросила Онория с горечью. — Я уверена, дядя Ричард ожидает меня с распростертыми объятиями в Норкроссе.

— Я снял комнату для тебя в одной из гостиниц в Сиренкестере. Я подумал, что ты, наверно, захочешь поехать к няне завтра, после того, как отдохнешь.

Она с трудом поднялась, отчаяние давило ей на плечи.

— Да, это единственное место, куда я могу поехать. Я уверена, что все остальные мои родственники давно отказались от меня.

— Тогда поедем со мной домой, — неуверенно предложил Джек.

Норри грустно улыбнулась в ответ.

— Домой? И где твой дом? В хлеву? На поляне, под деревом?

— У меня есть поместье в Норфолке, — ответил Джек спокойно. — Мой отец отдал его мне, чтобы я занялся делами фермы.

Она изумленно посмотрела на него.

— Твой отец? Я думала, он давно отрекся от тебя.

Джек вспыхнул.

— Мы достигли соглашения, в некотором роде.

— Как мило.

Джек подошел и взял ее за руку. Онория вздрогнула от его прикосновения, но не отстранилась.

— Тебя ожидает ужин в гостинице. И ванна. — Он улыбнулся. — Я даже принес тебе чистую одежду. И лавандовую воду.

Онория посмотрела на него широко открытыми глазами.

— Почему, Джек? Почему ты все это делаешь? Он стал переминаться с ноги на ногу.

— Я должен был, — проговорил он наконец. — Я… Я никогда не думал и не хотел, чтобы это случилось с тобой, Норри. Я думал, что защищаю тебя, не взяв с собой. Что никто не укажет, что ты причастна к воровству, если ты останешься… Я думал, так безопаснее для тебя.

— Я ведь просила взять меня с собой.

— И, я клянусь, я думал, так лучше. Как я мог догадаться, что твой дядя предпримет что-либо подобное. Я приехал сразу, как только получил твое письмо. — Он сжал ее пальцы. — Прости, что пришлось отдать ожерелье, но я не мог позволить ему поступить так с тобой.

Их взгляды снова встретились, и Онория удивилась, увидев боль в его глазах.

— Всю свою жизнь я делал то, что хотел, не думая о чужих нуждах и желаниях. Но я клянусь, Норри, что я согласился бы занять здесь твое место, если бы это могло вернуть тебе свободу. Впервые в жизни я почувствовал, что могу отказаться от своих прихотей ради другого человека. Он перевел дыхание.

— Я так долго не писал тебе, потому что не мог найти подходящего покупателя в Лондоне. Для этого понадобилось время, так как я хотел, чтобы ты получила как можно больше денег за ожерелье.

— Ты собирался вернуться за мной? Джек отвел взгляд.

— Нет. Я собирался переслать тебе деньги и уехать в Париж. Не потому, что так хотел, а потому, что думал — так лучше для тебя.

— Почему?

— Ты — единственный человек, перед которым мне стыдно за себя, за то, кем я стал, за то, что я совершил. И ты единственная, кто верит, что я могу стать лучше. — Он горько рассмеялся. — Ты почти убедила меня, что я могу измениться.

Онория внимательно изучала его лицо.

— И ты можешь?

— Сам нет. Но если радом со мной будет человек, который поддержит меня…

Джек взял ее за обе руки.

— Я знаю, ты мечтала о домике в деревне, со спокойной, добропорядочной жизнью. А я сопротивлялся этому всю свою жизнь, потому что это именно то, чего все ждали от меня. Сейчас… Сейчас это не кажется мне столь ужасным, особенно, если рядом со мной будешь ты.

— Мне все равно, Джек. Я полюбила тебя таким, какой ты есть; оставайся прежним, — она заморгала, стараясь смахнуть навернувшиеся на глаза слезы. — Не пытайся изменить себя, сделать из себя другого человека. Я люблю тебя таким, какой ты есть.

— Я устал от одиночества, от своего эгоизма и самонадеянности, устал думать только о себе. Норри, я кинулся тебе на выручку из-за чувства собственной вины. Но чем дольше я думал над этим, тем лучше понимал, что хотел освободить тебя ради себя. То есть, я хотел защитить тебя, заботится о тебе, присматривать за тобой. Я никогда прежде не желал делать ничего ради кого-либо другого, — на губах Джека промелькнула кривая усмешка. — Я хочу и дальше заботиться о тебе.

Он засунул руку за пазуху и достал смятый лист бумаги, широкая улыбка осветила его лицо.

— Это особый документ, Норри. Если ты хочешь выйти отсюда и никогда больше не видеть меня, я пойму это. Но если ты позволишь мне, то обещаю любить тебя, заботиться о тебе… Потому что не могу без тебя. Ты нужна мне.

Услышав эту тираду, Онория поняла, насколько эгоистичной она была, такой же, как и Джек. Так как она тоже всегда думала о себе, о своих собственных желаниях. Ей стало удивительно тепло на сердце при мысли о том, что она нужна Джеку, и что она и в самом деле сможет сделать что-либо для него.

— Я люблю тебя, Джек. Мне кажется, я полюбила тебя с того самого момента в Горгоне, когда они сняли тот ужасный капюшон с твоей головы, и я увидела твои глаза.

— Ах, Норри, — он порывисто прижал ее к себе.

Вежливое покашливание отвлекло их внимание друг от друга.

— Прошу прощения, сэр, леди и вы готовы?

Джек отпустил Норри, и она увидела пожилого человека, стоящего у дверей.

— Я привез с собой священника, — сказал Джек. — На тот случай, если ты скажешь «да».

Онория нежно улыбнулась ему.

— Типичная самонадеянность Джек Дерри.

— Пожалуйста, — обратился Джек к священнику. — Начинайте церемонию.

Пастор рассеянно огляделся.

— А свидетели?

Джек выскочил в коридор и разыскал смотрительницу приюта.

— Захватите с собой кого-нибудь из сестер, быстро.

Он повернулся к Онории и заглянул ей в глаза.

— Ты не возражаешь? Я знаю, что это венчание устроено не совсем надлежащим образом…

— Все прекрасно, — поспешила успокоить его невеста.

. — Нежно любимая… — . нараспев начал священник, — …любить, почитать, заботиться и повиноваться…

— Боже правый, это место просто отвратительно, — прошептал Джек Онории.

Вдруг жених насторожился, услышав в коридоре знакомый голос, и тревожно посмотрел на священника.

— Быстрее, — прошептал он ему. — Заканчивайте. Да. Я согласен. Она тоже согласна.

Онория обратила к Джеку непонимающий взгляд, он подтолкнул ее локтем.

— Отвечай же!

— Я согласна.

— Во имя отца и сына…

— Ты еще не вытащил эту несчастную отсюда? Что ты так долго? — в дверях стоял герцог Монингтон.

Онория обернулась, с удивлением глядя на нежданного посетителя, потом вопросительно посмотрела на Джека.

— Мой отец, — произнес Джек с виноватым выражением лица.

Онория разглядывала элегантно одетого .господина, по-прежнему стоящего в дверях.

— У него довольно устрашающий вид, — вполголоса сказала она. — Я понимаю, почему вы не ладили.

На лице Джека застыла кривая улыбка.

— Подожди, он еще не знает, что мы только что сотворили.

Он взял Норри за руку и подвел к герцогу, остановившись напротив него. Тот с нескрываемым любопытством рассматривал девушку.

— Норри, мне хотелось бы познакомить тебя с моим отцом. Его Светлость, герцог Монингтон.

Онория от изумления открыла рот.

— Так твой отец — герцог?

— А вы, должно быть, мисс Стерлинг? — в свою очередь спросил отец Джека.

— Леди Джонатан Говард, — поспешил сообщить Джек. — Мы только что обвенчались.

Онория отступила назад, ошеломленно глядя на Джека.

— Так кто же ты на самом деле?

— Мое имя, данное мне при рождении — Джонатан Деррингтон Говард, — проговорил он с робкой улыбкой. — Но все всегда меня знали под именем Джек.

Онория обняла его, уткнувшись лицом ему в грудь. Джек не мог понять, отчего трясутся ее плечи — от смеха или от слез облегчения. Он бросил настороженный взгляд на своего отца.

— Ну, ладно, — проговорил герцог с невозмутимым видом, — тогда, я думаю, могу преподнести вам свадебный подарок. — Он вытащил из кармана сверкающую груду бриллиантов и рубинов. — Сэр Ричард, в конечном счете, решил, что ожерелье все-таки должно принадлежать его племяннице.

Джек взял ожерелье из рук герцога и передал его Норри.

— Теперь оно твое, — сказал он. — Можешь делать с ним все что захочешь.

— Мне бы все-таки хотелось съездить в Париж и провести там самый восхитительный медовый месяц!

Разразившись смехом, Джек подхватил Онорию на руки и закружил по узкой комнате, пока у нее не зашумело в ушах.

ЭПИЛОГ

Подкинув щепок в огонь, Джек помешал кочергой угли, пока в камине снова не затрепетало пламя. С улыбкой он уселся на диван. За окнами бушевал ветер, суровый ветер Северного моря, но здесь, в маленькой гостиной, царили уют и тепло.

Он обнял одной рукой Онорию, и она положила голову ему на плечо.

— Всего лишь десять часов, — сказал ласково Джек. — Думаешь, сможешь выдержать?

— Я хорошо поспала после обеда, знала, что придется долго ждать. Я твердо намерена встретить Новый год.

Джек положил руку на ее округлившийся живот.

— А как себя чувствует сегодня вечером наш маленький наследник?

— Хочет спать, также, как и его мама. Джек засмеялся.

— Мы сможем подождать наверху. Приляжем на кровать…

— Тогда я засну. Нет, лучше останемся здесь.

Они оба замолкли, чувствуя себя уютно и счастливо.

— Джек?

— Да, любимая?

— А мы встретили Рождество не так уж плохо, помнишь, мы боялись, что все получится хуже?

— Да, — признался он, помедлив. — Я считаю…

Мне кажется, что все то, что я раньше так ненавидел, оказалось не таким уж и страшным.

— Это потому, что ты вернулся возмужавшим. И ты знаешь, что твои родители не могут тебе ничего сделать. — Онория пододвинулась к нему и заглянула в его глаза. — Он и вправду намеревался сделать из тебя священника?

— Это участь третьего сына в семье. Только подумай, если бы я родился раньше Джорджа, мне пришлось бы идти в армию. Я думаю, мне бы там понравилось.

— И я никогда бы не встретила тебя. Он крепче прижал ее к себе.

— Ты права. По крайней мере, могу поблагодарить отца хоть за это.

— Ты собираешься поведать отцу о Джентльмене Джеке?

— Норри, есть вещи, о которых родителям лучше вообще ничего не знать.

— Мне кажется, герцог обрадовался, когда ты сказал ему о ребенке.

— Только потому, что он считает, что я собираюсь остепениться.

— А ты и вправду собираешься?

Джек, подумав, открыл рот, чтобы произнести речь в свое оправдание, но по задорным искоркам в ее глазах понял, что Норри его поддразнивает. Он взял ее за руку.

— Я никогда не думал, что могу быть таким счастливым, как сейчас.

— Правда?

— Да. Сейчас я не представляю себе большего удовольствия, чем сидеть здесь и наблюдать все оставшиеся пять месяцев, как ты становишься все круглее и круглее.

Онория скорчила недовольную гримаску.

— Я так рада, что мы съездили в Париж. А тетушка София очень огорчилась, узнав, что мы не приедем в город к открытию сезона.

— Я отвезу тебя туда в следующем году. — Джек уткнулся лицом в ее шею. — Если, конечно, ты не станешь снова беременной к тому времени.

— Мне бы хотелось надеяться, что нет!

— Но не из-за недостатка старания, — он приник поцелуем к ее губам, нежно и страстно, и у Онории по всему телу прошел сладостный жар.

— Может быть, мы все-таки встретим Новый год наверху? — изнемогая, прошептала она. — Если ты обещаешь постараться, чтобы я не заснула.

— О, конечно, — заверил ее Джек. — Я непременно постараюсь.

Оглавление

ГЛАВА 1

ГЛАВА 2

ГЛАВА 3

ГЛАВА 4

ГЛАВА 5

ГЛАВА 6

ГЛАВА 7

ГЛАВА 8

ГЛАВА 9

ГЛАВА 10

ГЛАВА 11

ГЛАВА 12

ГЛАВА 13

ГЛАВА 14

ГЛАВА 15

ГЛАВА 16

ГЛАВА 17

ГЛАВА 18

ГЛАВА 19

ГЛАВА 20

ГЛАВА 21

ГЛАВА 22

ГЛАВА 23

ГЛАВА 24

ГЛАВА 25

ГЛАВА 26

ЭПИЛОГ

Реклама на сайте