«Обещание розы»

Хейди Беттс Обещание роз

Уэнди Уильямс – той, кто романы мне ссужала тайком от матери своей и вопреки желанию – моей;

кто интерес к писательству в меня вселила, даруя щедро мудрый свой совет, и на очинках юности ушедшей воскресила кострище наших университетских лет;

кто сей сюжет мне подсказала и никогда не возражала, звоню ль я в полночь или в ночь (с моей «блестящею идеей» и всякой прочей дребеденью), – всегда готовая помочь;

с кем было столько общих дел, и я надеюсь – это не предел.

И Элен (Хелен) Браун,

кто все так же исправно снабжает меня чтивом, без чего коротать время в залах ожидания и перед светофорами, право же, было бы утомительно.

Пролог

«Логово дьявола» Левенуэрт,

Канзас, 1885 год

Лукас Маккейн пропустил шестой глоток, без сомнения, самого дешевого и мерзкого из всех существующих в мире виски. Но разве можно было ждать чего-то большего от подобной дыры, выдаваемой за салун? Тем более в городке размером с гулькин нос. В салуне обычно собирались все отбросы общества – люди, по разным причинам находящиеся в бегах и не желающие быть обнаруженными властями.

Он поднял голову и повернулся в ту сторону, откуда слышались гогот и крики. Их издавали четверо мужчин за столом в углу. Для Лукаса Маккейна наступила полоса невезения.

Надо было покинуть ничтожный городишко еще неделю назад, как он наметил. Тогда не возникло бы проблемы с Донованом. Если бы не Донован, Лукас без раздумий послал бы эту дыру к чертям собачьим. Но Доновану он обязан многим. Тот спас ему жизнь, и не однажды. Брандт Донован был его лучшим другом в течение такого количества лет, что уже не умещается в памяти. Только поэтому он не порвал письмо Брандта, в котором тот излагал свой ослиный проект.

Правда, проект был не такой уж ослиный, и Лукас прекрасно понимал, что осуществить его можно, как понимал и его друг, иначе бы не стал просить о подобном одолжении. Значит, исполнение собственного плана Лукаса откладывается. Охота за Сайласом Скоттом в течение последнего года высосала почти все деньги. Последних пенни, оставшихся на банковском счету, едва хватит, чтобы расплатиться за спиртное, которое Лукас сейчас уничтожает.

Ему ничего не оставалось, как идти Брандту на уступки. Хотя наверняка существовал более эффективный и быстрый способ добыть деньги, нежели подряжаться на секретную работу для железной дороги «Юнион Пасифик». Да и для компании его кандидатура не лучший вариант. Видит Бог, они никогда не испытывали недостатка в собственных кадрах, способных выполнить подобное задание, к коим принадлежал и сам Донован.

Но все словно сговорились с Брандтом, действуя наперекор личному плану Лукаса. Черт бы их всех побрал! Хотя не стоило винить других, если не хватило расторопности вовремя убраться отсюда. А теперь грабители, которых желает выследить Брандт, сидят здесь, рядом. В буквальном смысле свалились как снег на голову. Шанс слишком хорош, чтобы им не воспользоваться.

Инстинкт сыщика сразу подсказал, как надо действовать. Разгоряченная кровь стремительно пронеслась по жилам и огнем обожгла кожу. Перспектива преследования и внедрения в банду вызвала возбуждение, какого он не испытывал уже несколько лет. И в данный момент он вдруг с такой же поразительной ясностью осознал, сколь быстро в нем проснулись прежние повадки хищника, исподволь подстерегающего добычу.

Лукас поморгал, пытаясь очистить глаза от навеянного алкоголем дурмана. В былые годы он мог поглотить достаточно крепкое спиртное в объеме Мексиканского залива без всякого притупления чувств.

Проведя рукой по шевелюре, он с удивлением обнаружил, что волосы порядком отросли. После выполнения задания нужно будет срочно подстричься, подумал Лукас и, встав из-за стола, легкой походкой направился к четверым мужчинам в углу комнаты.

Ну что ж, он сделает, о чем его просит Брандт. Получит за это деньги, а затем вновь займется подонком и палачом Сайласом Скоттом, уничтожившим его семью. Он должен его найти.

Глава 1

– Я не поеду ни за что, мисс Меган.

– Гектор, успокойся, ради Бога. Никто тебя не ограбит.

– Вы не знаете, что может произойти, мэм. Я и сам до сих пор не предполагал.

Вытянутые вдоль тела руки Меган Адамс сжались в кулаки. Она заскрежетала зубами. Трое из пяти кучеров ее дилижансов уже покинули рабочие места. И все из-за проклятых преступников, их бандитских налетов. Данное обстоятельство порядком осложняло финансовое положение «Адамс экспресс». Над плановыми рейсами нависла реальная угроза. Если сейчас Гектор откажется вести дилижанс, пассажирам придется оставаться здесь невесть сколько времени; и уж не говоря об их, мягко выражаясь, недовольстве, бизнес будет полностью дискредитирован.

– Гектор, ты получишь за рейс отгулы и будешь свободен всю следующую неделю.

– Нет, мэм.

– Я позабочусь об оружии для тебя и для Зика.

– Нет, мэм.

– Я удвою тебе жалованье.

– Нет, мэм.

– Гектор, в последнее время дела и так идут из рук вон плохо. И ты прекрасно знаешь, черт побери! Тебя же не в огонь посылают, а всего-навсего вести несчастный дилижанс.

– Нет, мэм, – снова повторил кучер, тряхнув грязными каштановыми волосами. – Я ни за что не поеду. И не уговаривайте, я все равно не соглашусь.

– Если не поедешь, можешь считать себя уволенным.

– О, давайте-давайте, Мэг. На прошлой неделе вы меня уже дважды увольняли, но я все еще здесь. Подобные угрозы на меня больше не действуют.

Меган в раздражении топнула ногой:

– Я последний раз тебя спрашиваю! Прошу, наконец. Ну пожалуйста, садись и поезжай.

Гектор неловко переминался на месте, тупо глядя под ноги.

– Извините, мисс Адамс, я не могу. Но ради вас я с радостью подежурю в конторе.

– Прекрасно. – Меган схватила с письменного стола у себя за спиной фетровую шляпу с высокими полями, называемую стетсон, и хлопнула ею по бедру. – Только не рассчитывай, что, сидя на продаже билетов, ты будешь получать свою обычную зарплату, – сказала она и вихрем вылетела из комнаты.

Нахлобучив поверх копны кудрей свой стетсон и вытащив из-за пояса рыжих брюк кожаные перчатки, Меган направилась к двери «Конкорда». Дилижанс уже выехал из парка и ожидал отправления.

– Извините, что задерживаемся, – сказала она пассажирам. – Через минуту-другую уже будем в дороге. Если станет слишком пыльно, зашторьте окна.

Меган улыбнулась и зашла спереди дилижанса осмотреть упряжку, после чего вскарабкалась на высокий облучок.

– Кажется, на сей раз я составлю тебе компанию, Зик, – сказала она, подбирая вожжи.

– Что, мисс Меган, опять молодой выскочка доставляет вам неприятности? – спросил седовласый мужчина с выпирающим, как котел, животом.

Меган улыбнулась его проницательности.

– Нет того на свете, с чем я не справилась бы, Зик. – Она похлопала пристегнутую к правому бедру кобуру револьвера с шестью пулями в барабане. – И ты тоже держи ту штуку заряженной и на взводе, – добавила она, жестом указывая на дробовик, лежащий у Зика поперек колен. – На всякий случай.

– Всегда готов, – ухмыльнулся Зик.

Меган сделала глубокий вдох, чтобы собраться с силами, и стегнула лошадей. Дилижанс тронулся с места. Она обманывала Гектора, когда минуту назад уверяла, что их не ограбят. На самом деле налет был весьма вероятен, так как они, как ив прошлый раз, везли полный сейф с деньгами железнодорожной компании.

– Проклятие! – чертыхнулась она себе под нос. И как только бандиты узнают о днях перевозок? Похоже, кому-то доставляет большое удовольствие каждый раз освобождать ее от ценного груза. Но прискорбнее всего сознавать, что, кроме нее самой, никто из ее работников не знал точной даты. Сейфы загружались в дилижанс на почтовой станции в Канзас-Сити. Она всегда держала информацию о перевозках в тайне от всех, а бумаги хранила под замком. Непонятно, кто в таком случае извещал преступников? Черт бы их побрал!

Дилижанс сделал резкий поворот, огибая высокую скалу с гладкой седловиной. Идеальное место для разбойников, подумала Меган. Можно удобно залечь и подкарауливать проезжающие экипажи, оставаясь незамеченными.

– Кажется, мы влипли, мисс Меган, – сказал Зик, поднимая свой дробовик.

Ей не потребовалось поворачивать голову. И без того все было видно как на ладони. Со всех сторон прямо к ним двигались всадники с явным намерением окружить «Конкорд». Она щелкнула поводьями, подгоняя лошадей в надежде оторваться от преследователей.

– Бесполезно, мисс Меган! – остановил ее Зик, пытаясь перекричать грохот дилижанса. – Я уже побывал в подобных переделках. Они все равно нас нагонят, как бы вы ни старались.

Он выстрелил, но всадники скакали очень быстро и пуле было не суждено достичь цели.

Меган ничего не сказала, только крепче стегнула вожжами, хотя упряжка превысила и без того опасную скорость. Всадники были уже совсем близко – кто сбоку, кто позади дилижанса. Один из бандитов протянул руку и попытался остановить лошадей, но промахнулся. В следующую секунду прогремел выстрел и коренная упала наземь, затоптанная остальными лошадьми. Они волокли ее дальше за собой, до тех пор пока им не осталось ничего другого, как остановиться.

Натянув поводья и притормозив тяжелый дилижанс, Меган прокричала пассажирам, чтобы они ни в коем случае не покидали экипаж. Пусть их остановили бандиты. Пусть она не сумела им воспрепятствовать. Пусть ей даже не удастся помешать им забрать казенные деньги. Но позволить им тронуть ее пассажиров? Черта с два! Она не даст людей в обиду!

– Приветствую вас, мистер, – между тем обратился к Зику один из бандитов – по-видимому, главарь. – Приятно снова с вами увидеться.

Лошадь под всадником беспокойно гарцевала, чуя кровь пристреленной коренной.

– Не угодно ли вам бросить оружие? – спросил бандит. Зик безоговорочно сделал, о чем его просили.

– Подонки, вы застрелили мою лошадь! – Меган, потеряв терпение, потянулась за своим револьвером. До каких пор позволять им сохранять превосходство?! Но не успела она прицелиться в одного из них, как револьвер сам вылетел у нее из руки. Пробежавшая сквозь пальцы сильная вибрация проколола кожу, словно жало.

Будь они прокляты! Один из негодяев своим выстрелом выбил у нее оружие. Она подняла на бандита взгляд, полный холодного презрения. Из дула «кольта», откуда была выпущена пуля, вверх медленно уплывала тоненькая струйка дыма.

– Отличный выстрел, Люк! – прокричал главарь. – У них новый кучер. Парень думал, что может нас порешить.

Тот, которого назвали Люком, промолчал. Нижняя половина лица мужчины была закрыта коричневой повязкой, но в его холодных синих глазах Меган усмотрела отсутствие всякого интереса. Он подался вперед в седле и лениво провел рукой по волосам. Казалось, его раздражало уже одно то, что из-за такого пустяка ему пришлось доставать из кобуры свое оружие.

Меган смотрела на него упорно и долго, запечатлевая в памяти все детали, начиная от его бледных бровей до потертых сапог. Может, ей и не удастся опознать всех бандитов, но выстрелившего – черт бы его побрал! – она наверняка запомнит и сможет выделить из толпы.

– Сбрасывайте сейф, – приказал главарь.

– Вы его не получите, – тотчас ответила Меган. – Только через мой труп.

Вожак дернул плечами.

– Не люблю причинять боль, если ее можно избежать. Я бы и рад, но раз такой решительный настрой, похоже, придется прибегнуть.

Он поднял свой револьвер и направил на Меган, прямо в сердце.

– Да сбросьте вы свой чертов сундук! – крикнул ей мужчина по имени Люк.

Она уловила в его голосе напряжение. Интересно, почему его так беспокоит, убьют ее или нет? Она встала и, перегнувшись через сиденье, оттолкнула Зика подальше от опасного места. Теперь, когда ясно был виден главарь, она уперла руки в бедра и резко вскинула подбородок.

– Через мой труп, – твердо повторила она.

– Господи, ну не олух ли! – Главарь взвел курок и нажал на спусковой крючок.

У нее остановилось дыхание. Она ожидала обжигающей боли, но через секунду поняла, что пуля, которая должна была прошить ее тело, пролетела мимо. Своим выстрелом бандит только сбил с нее шляпу.

Когда прогремел выстрел, Лукас чуть слышно выругался. Он подумал, что Эван и впрямь собрался убить кучера или по крайней мере хотел заставить упрямца поверить в то, что он может убить его.

– Тьфу ты, дьявол! – завопил другой бандит. – Это женщина!

Когда черные, как полночное небо, волосы посыпались кучеру на плечи, Лукас потерял нить мысли. Лучи жаркого июльского солнца высветили рыжие прожилки в упавшей до пояса копне и карие глаза, в которых сверкали гнев и презрение. У чертовой куклы дерзости больше, чем мозгов, подумал он. Неужели ей в голову не пришло ничего лучшего, чем схлестнуться с вооруженной бандой?

Девушка схватила с колен всадника свою шляпу и вновь нахлобучила на голову. Затем повернулась к Эвану и распрямила спину, выказывая готовность к новой битве.

– Фрэнк, – обратился к своему товарищу Эван, – ты не займешься ею? Будь так добр.

– Хорошо, Эв. – Фрэнк раскрутил над головой лассо и набросил его на хрупкую фигурку. Он так быстро стянул веревку, что руки девушки в тот же миг оказались прижатыми к бокам, после чего мужчина лениво спешился и залез на «Конкорд». Потом снял Меган с облучка и перенес к себе на локоть, так что ее ноги свесились вниз. Тогда свободной рукой он отстегнул ремешок и дал ее кобуре упасть на землю.

– Сукин сын, отпусти меня! Тебя повесят за твои дела. Клянусь Богом, я еще увижу, как ты будешь болтаться на виселице!

Но Фрэнк только ловчее распределил груз на руке и пошел обратно к своей лошади.

Даже в подвешенном состоянии Меган не переставала тараторить. Слушая ее колоритную речь, Лукас не мог удержаться от смеха.

– Привет, приятель, – сказал Эван Зику. – Мы готовы принять казну из твоих рук, а ты с пассажирами можешь ехать своим путем. Дуги, – обратился он к своему напарнику, – отвяжи дохлую кобылу, чтобы они могли отъехать.

Зик не шевельнулся. Тогда один из бандитов у него за спиной вскарабкался на дилижанс и вытащил тяжелый черный сейф. Когда они забрали его и стали удаляться от «Конкорда», Зик прочистил горло и спросил:

– А как же мисс Меган?

– Гм… Учитывая, что мисс Меган причинила нам столько хлопот, я полагаю, мы заберем ее с собой. – Не оставив ему и секунды на возражение, Эван несколько раз выстрелил в воздух. Испуганные лошади рванули вперед, вынудив Зика изо всех сил натянуть поводья, чтобы сдержать упряжку.

– Томми, передай сейф Фрэнку! – скомандовал главарь. – А сам крепче держи эту крошку. Ну, все в порядке? Ничего не забыли?

Он оглядел напоследок место, где только что вместе со своими сообщниками совершил ограбление, и, не дождавшись ответа, сказал:

– Ладно. Поехали.

Они помчались с места в карьер, но вскоре были вынуждены умерить прыть – из-за большого веса сейфа и сопротивления мисс Меган Адамс.

В конце концов, шансы не так плохи, счастье еще может улыбнуться, подумал Лукас. И под прикрытием повязки позволил себе самому широко улыбнуться. Ну и штучка эта Меган Адамс! Кто бы мог вообразить!

В своем письме Брандт делал упор на точку зрения железной дороги «Юнион Пасифик». Там подозревали, что владелица «Адамс экспресс» сотрудничает с грабителями. И не просто сотрудничает, про себя уточнил Лукас. А похоже, является застрельщицей всех грязных дел. Как руководитель службы безопасности железной дороги Брандт наверняка знал, что Меган Адамс сообщает бандитам, когда и где легче ограбить дилижанс на пути в Атчисон. Чтобы установить ее роль, нужно было внедриться в их логово. Загвоздка состояла в том, что Брандт ранее встречался с мисс Адамс и она знала его в лицо. Поэтому он не мог заняться ею сам.

Поначалу Лукас планировал разузнать все от самих грабителей, а потом уже отправиться за ней самой. Но волею судьбы мисс Адамс, можно сказать, свалилась ему прямо на голову. Пока обстоятельства складывались лучше, чем он ожидал.

Но зачем владелице предприятия понадобилось брать на себя роль кучера? По меньшей мере странно.

Лукас посмотрел на девушку, которую Фрэнк вез наперевес в своем седле. Сейчас, когда до тайного убежища бандитов осталось полмили, пленница как будто перестала сопротивляться. Возможно, по тем ж. е причинам, почему сегодня сама управляла дилижансом.

Разумеется, поэтому. Лукас покачал головой. Чертова трещотка, бранилась на чем свет стоит. И все из чистого притворства. Безусловно, все ее действия были преднамеренными, чтобы вес видели ее насильственное похищение бандитами. На самом деле встреча с сообщниками была ею заранее спланирована.

В другое время такая идея могла бы показаться Лукасу надуманной. Но Брандт достаточно ясно выражал свое мнение в присланной записке. Он рассматривал Меган Адамс как соучастницу ограблений. И не без оснований. Иначе зачем ей нужно было самой вести дилижанс? И потом, с чего бы Эвану тащить ее с собой, если, как он сам признался, их банда никогда не брала заложников? Ну и коль скоро Брандт держит мисс Адамс за преступницу, то происшедшего в сегодняшней вылазке бандитов вполне достаточно, чтобы все понять, решил Лукас. Чем скорее он управится с заданием Брандта, тем лучше. На очереди дела посерьезнее, чем спасение нескольких долларов для какой-то важной птицы с железной дороги.

Однако сейчас он оказался в общей связке с бандитами, что было довольно скверно. Никогда еще он не встречал таких тупоголовых людей. Они обращались друг к другу по именам в присутствии своей жертвы. И не всегда вспоминали, что нужно закрывать лицо. Кроме того, по его мнению, они слишком быстро приняли его в свою компанию. Единственным, в ком еще можно углядеть крупицу здравого смысла, был Фрэнк, выглядевший действительно устрашающе и обладающий достаточной изворотливостью и напористостью. Такие, как он, способны выпутаться из любой ситуации, о чем говорили его многочисленные шрамы.

Лошади цепочкой следовали друг за другом, осторожно пробираясь через подлесок, перемежающийся островками густорастущих деревьев. Наконец впереди показалась небольшая покосившаяся хибара. Всадники спешились, привязали лошадей и вошли внутрь. Свет фонаря придал лачуге жилой вид, но в то же время сделал заметной копоть и грязь, покрывавшие стены и дощатый пол.

Меган шла своим ходом. Фрэнк направлял ее только легким нажимом руки в спину. Она осмотрелась. Интересно, каким образом шесть человек – пять довольно рослых мужчин и одна женщина средней комплекции – могут комфортно разместиться в таком крошечном пространстве?

– Здесь очень мило, – язвительно заметила она.

– Нам нравится, – ответил Эван за всех мужчин. Меган обратила внимание, что их носы и рты остаются под повязками. Она не преминула прокомментировать их вид, надеясь, что бандиты обнажат перед ней лица.

– А что, Эв? Может, нам и вправду снять чертовы тряпки? – Эван склонил голову набок и поднял бровь, не спуская с Меган пристального взгляда.

– Ни в коем разе. А то наша маленькая пленница еще кому-нибудь расскажет, кто мы такие. Так ведь, Мэгги?

– Разумеется, нет, – возразила Меган. Она вовсе не собиралась сообщать о них никому, кроме начальника полицейского участка Томпсона и репортеров из «Левенуэрт дейли таймс» и «Канзас уикли геральд».

Теперь, когда преступники решили обнаружить себя перед ней, ей предстояло всерьез подумать о побеге. После того как она увидит их лица, они не выпустят ее отсюда живой. Она не так наивна, чтобы рассчитывать на другой исход.

Эван стянул вниз свой красный носовой платок, и теперь он болтался вокруг его шеи. Главарь наградил пленницу ободряющей улыбкой. Меган ожидала увидеть что-то отталкивающее, но Эван оказался довольно привлекательным темноволосым мужчиной с блестящими карими глазами. Дуги, несомненно, был его младшим братом, судя по тому же ореховому оттенку волос и высоким скулам.

Но когда она взглянула на Фрэнка, у нее пробежали мурашки по коже. При виде свалявшихся черных волос, свисающих намного ниже плеч, она подумала, что, вероятно, концы его неряшливых патл не раз попадали во время еды в тарелку. На шее бандита виднелся длинный шрам, но Меган находилась не настолько близко, чтобы определить, оставлен ли он лезвием ножа или слишком тугой веревкой. В любом случае такой человек явно побывал в какой-то страшной переделке. Меган сделала для себя вывод – избегать его по возможности.

Томми, по ее предположению, был примерно того же возраста, что и Дуги, то есть лет шестнадцати. Волосы цвета спелой пшеницы торчали у него во все стороны и лезли в его зеленые глаза, полные юношеского азарта.

И наконец, Люк – тот, кто выбил револьвер прямо у нее из руки. Мужчина показал себя хорошим стрелком, надо отдать ему должное. Здорово он ее уел своим маленьким трюком, ничего не скажешь. Нижняя половина лица Люка все еще оставалась под повязкой.

Заметив на себе пристальный взгляд Меган, он подмигнул ей и стянул с лица коричневую тряпицу, открывая полные бледно-розовые губы и твердый подбородок, нуждающийся в бритье. Она проглотила подступивший от волнения к горлу комок и перевела взгляд на его глаза. Они поблескивали наподобие осколков льда, тающего на жарком летнем солнце. О да, она запомнит его лицо.

– Вы не хотите присесть, Мэгги? – Эван махнул в сторону четырех стульев и кособокого стола. – Какой смысл вести себя так, будто мы совершенно незнакомы? Сейчас-то.

Меган развернула один из стульев под таким углом, чтобы видеть всю комнату. Фрэнк наклонился, приподнял стол и достал из-под ножки колоду карт. Ножка с глухим стуком снова опустилась на пол, и стол опасно зашатался.

– Чур, я сдаю. – Дуги оседлал стул и положил локти на стол, который сразу накренился набок.

– Надо бы принести что-нибудь из еды, – сказал Фрэнк, но не сделал никакого движения, чтобы что-либо предпринять.

Эван кивнул.

– Том, Люк, отправляйтесь в город и посмотрите, что там есть. Если нужны деньги, возьмите из сейфа.

Томми нагнулся и встряхнул висячий замок.

– Не утруждай себя, парень, – спокойно сказал Люк. – Пока еще нет смысла влезать туда. Я прихватил с собой некоторую сумму.

– Правильно, – поддержал его Эван. – Вот перекусим, тогда и займемся дележкой.

– Не торопись. – Люк пожал плечами. – Похоже, в ближайшее время мы никуда не двинемся.

– Точно, – хихикнул Эван. – У Люка тонкое чутье, – сказал он, показывая пальцем на Меган. – Я доволен, что ты поехал с нами. Весьма доволен.

Меган наблюдала, как закрывается дверь за двумя мужчинами. Потом переключила внимание на выщербленный кособокий стол, где происходила игра. Фрэнк задрал ногу вверх и уперся сапогом в угол, так что шпора глубоко вдавилась в дерево. Понятно, почему вся поверхность так исцарапана, подумала Меган, перед тем как напроситься на покер.

– Как ты думаешь, этого будет достаточно? – спросил Том, кивнув на две кошелки с фруктами, мясом и сыром у себя в руках.

Лукас ничего не ответил. Он задержал взгляд на черном жеребце, стоящем у крыльца импровизированного салуна «Логово дьявола». Вряд ли здесь обитало много мексиканцев. Зато преступники околачивались толпами. И с таким же постоянством, как в здешних домах – длиннохвостые кошки.

Он остановился посреди улицы и передал и без того перегруженному Тому свою кошелку с хлебом и яйцами.

– Отнеси корзину к лошадям. Я сейчас вернусь.

– Ты куда? – спросил юноша.

Лукас оставил без внимания его вопрос и, подойдя к жеребцу, провел рукой по крестцу. На месте старой раны прощупывался длинный ребристый шрам, шерсть там больше не отрастала.

Он плотно сомкнул челюсти, надвинул шляпу поглубже, чтобы спрятать лицо, и двинулся вперед. Медленным уверенным шагом прошел через весь салун, за все время ни разу не подняв глаз. В общей толчее небольшого помещения задача упрощалась. Лукас боком протиснулся в бар, никем не замеченный.

– Что вам? – прокричал ему бармен сквозь гул голосов.

– Пять бутылок самого крепкого виски, – бросил Лукас через плечо и поднял пять пальцев, чтобы мужчина мог сосчитать, если не расслышал, а сам тем временем прочесывал глазами комнату из-под опущенных полей шляпы.

Не найдя того, за чем пришел, он разочарованно вздохнул. И вдруг раздался взрыв хохота. Лукас прищурил глаза, сосредоточившись на столе возле лестницы.

Клиент, занимавший стол, сидел в окружении стайки полураздетых женщин. На макушке у него едва держалась пропыленная черная шляпа, в черной бороде уже наметилась седина. Когда Лукас только начинал свои поиски, седины еще не было.

Лукас испытал жгучую ненависть, чувствуя, как она, сгустившаяся и жесткая, медленно растекается под ложечкой. Он ненавидел человека с черной бородой и жаждал его смерти, подчинив своему желанию все помыслы и устремления, каждый свой вдох. И намеревался увидеть воплощение своей самой сокровенной мечты.

Но не здесь. Не в присутствии такого скопища людей. Он хотел убить Сайласа Скотта на просторе, где никто не будет мешать и где его враг не сможет никуда убежать. Он хотел заставить подонка и убийцу просить пощады. Лукас повернулся крутом.

– Кто здесь распоряжается девушками? – спросил он бармена.

– Грейс. – Мужчина показал согнутым пальцем в дальний конец бара. – Вон там.

– Вы не забудете про виски? – напомнил Лукас и направился к Грейс, крупной женщине с волосами соломенного цвета и, как выяснилось, обладающей исключительным слухом.

– Ищете меня, голубчик? – спросила она Лукаса, не отводя взгляда от кучки девушек вокруг Скотта.

– Вы Грейс? – Она кивнула.

– Тогда я ищу вас, мадам. У вас принято, чтобы так много молоденьких девушек обслуживали одного клиента? – Лукас задал свой вопрос для пущей важности, уверенный, что таким образом утверждает женщину в почетном статусе хозяйки заведения.

– Ни один клиент обычно не бросается деньгами так, как он. – Грейс выпятила свою пышную грудь, которая, казалось, вот-вот выскочит из тесного атласа блузки. – А вам-то что?

– Ну, если вам интересно, у меня есть одно предложение. – Лукас знал – все, что связано с деньгами, будет ей интересно.

Женщина искоса взглянула на него, но ничего не ответила.

– Нельзя ли занять вашего посетителя еще на некоторое время? – сказал он. – Очень хотелось бы.

– У меня такое ощущение, что он и так собирается получить удовольствие по полной программе.

Лукас хихикнул:

– Да, я тоже так думаю. Но видите ли, я бы хотел, чтобы вы продлили ему удовольствие до моего возвращения.

– Зачем?

– Мне нужно с ним лично поговорить.

– И как я понимаю, вы не хотите чтобы он знал.

– Да.

Грейс повела пухлым плечом.

– Вы приведете к нему ваших девушек, – продолжал Лукас, – столько, сколько понадобится. И пусть они продолжают накачивать его вином. А я достойно заплачу за ваши усилия.

– Что значит «достойно»?

– Очень щедро. Я оплачу работу девушек и виски. В двойном размере.

– Вы хотите сказать, что заплатите вдвое больше, чем нам обойдется его напоить и ублажить?

– Совершенно верно. Вы должны делать все, что потребуется, чтобы он оставался здесь, до тех пор пока я сумею вернуться обратно.

– И что вы собираетесь делать потом? Я не хочу, чтобы вы запятнали мне простыни. Выводить кровь или что-то подобное – поистине адов труд.

– Крови не будет. Как только я вернусь, вы можете отправляться по своим делам и позволить ему покинуть салун.

– Для чего же тогда держать его здесь столько времени, чтобы потом просто взять и отпустить?

– Обо всем остальном я позабочусь сам.

Они с Грейс наблюдали, как Сайлас поднялся из-за стола и с двумя девушками с обеих сторон – блондинкой и рыжеволосой – на не вполне твердых ногах стал подниматься по лестнице.

Глава 2

Дверь хибары широко распахнулась. Меган вздрогнула от неожиданности. В комнату вошел Томми со своей ношей. Он с ходу шмякнул ее на стол, смешав им все карты. За время отсутствия он забыл, что здесь идет игра. Фрэнк ругнулся, но потом выбросил руку и сгреб обе кошелки, выворачивая их содержимое. Вместе с горбушкой сыра и оковалком соленого бекона из мешковины выкатились шесть яблок и две банки каких-то консервов без этикеток. Эван заглянул в другую кошелку и ахнул:

– Хорошо, что ты не вытряхнул ничего отсюда, Фрэнк. – Он извлек краюху хлеба и небольшую упаковочную коробку с полудюжиной коричневых яиц.

– А где Люк? – спросил он, доставая со дна переложенные соломой яйца.

Том улыбнулся:

– Да здесь он. А он и впрямь мозговитый. Купил всем нам виски, отметить событие.

Тот, о котором шла речь, ловко извернувшись, прошел через дверной проем с четырьмя бутылками в руках. Он держал их за горлышки, по две в каждой, а пятая была заткнута за пояс его рыжих брюк.

– Ну что, пьем? – Лукас широко улыбнулся и приступил к раздаче виски, вручив каждому персональную бутылку.

– А мне ничего? – скривилась Меган и надула губы.

Предельно медленно, как масло, тающее на горячей маисовой лепешке, Люк вытащил из-за пояса бутылку и протянул девушке.

– Будете моей гостьей, – сказал он протяжным, вкрадчивым голосом.

Меган улыбнулась. Он рассчитывал, что его предложение будет отвергнуто, подумала она. Занятно. По всей видимости, он хотел устроить ей испытание – посмотреть, действительно ли ей хватит духа пить вместе с ними.

– Спасибо. – Она протянула руку и с той же леностью, с какой он извлекал бутылку из-за пояса, забрала виски.

Отвинтила пробку и положила на стол. Затем взяла бутылку и, прежде чем приложиться долгим глотком, подняла ее в воздух, молчаливо приветствуя присутствующих. В первый момент ей показалось, что тело унеслось в огненную стихию. От обжигающего напитка горло перехватило и стало трудно дышать. На глазах выступили слезы. Она задержала дыхание, чтобы не испустить крик.

Люк смотрел на нее, растерянно мигая своими синими глазами.

Меган не могла обнаружить перед ним, сколь тяжкие страдания причинило ей спиртное. Поморгав несколько раз, чтобы очистить глаза от влаги, она принудила себя улыбнуться.

– Более отвратительного виски я никогда не пробовала. – Услышав напряжение в собственном голосе, она сделала еще один глоток. Пока не передумала.

– Что верно, то верно, – поддержал ее Эван, после того как отпил из собственной бутылки.

– Напоминает конскую мочу, – буркнул Фрэнк, отнимая горлышко от рта.

– Мисс Меган, – сказал Люк, снимая свою шляпу и отирая рукой лоб, – вас никто не просил пить виски.

Она посмотрела на него в упор. Одна половинка ее «я» желала его задушить, другая – пропустить сквозь пальцы его светло-песочные волосы. Теперь, когда он избавился от своей шляпы, у нее слегка встрепенулось сердце. Она увидела, насколько привлекательны черты его лица.

В первую минуту ей казалось, что синева его глаз превосходит летнее небо. Но сочетание синевы с червонным золотом шевелюры было чересчур великолепно, чтобы объять все разом.

Потрепанная одежда отнюдь не скрывала стройную фигуру. Что-то произошло, когда он снял свою шляпу, подобно тому как за отдернутыми шторами обнаруживается произведение искусства. Угрожающе выглядевшие ранее и покрытые загаром скулы сейчас смотрелись изящно, словно выточенные резцом мастера.

Люк протянул руку за бутылкой. Меган позволила ему ее забрать.

– Кто выигрывает? – спросил он. Вопрос был адресован мужчинам, но глаза по-прежнему не отрывались от нее.

– Она, – простонал Дуги.

– Да, в карточной игре Мэгги вполне преуспела, – добавил Эван.

– Предлагаю ставку на пари, – услышала Меган голос Люка.

Разговор принял какой-то двусмысленный характер, но ей не хотелось тратить силы на разгадывание. Ее тело горело как в лихорадке, и вряд ли его жар был результатом только двух глотков виски.

Люк подключился к игрокам, и они продолжили покер впятером. Теперь, когда пустые желудки были заполнены спиртным, вес напрочь забыли про голод. Меган по-прежнему сохраняла первенство. Ее победное шествие она объясняла везением новичка. Оно уже длилось более часа. От чрезмерной сосредоточенности у нее все больше уставали глаза. Тогда она опускала руку со своей картой на стол и начинала следить за другими.

Меган не заметила, как уснула, пока не почувствовала, как ее осторожно подняли и бережно положили на пол, подстелив грубое вытертое одеяло. Она попыталась открыть глаза, посмотреть, кто из них разыгрывает из себя джентльмена, но было такое ощущение, что на веках лежит свинцовый груз. С долгим вздохом она перекатилась на бок и положила голову на руки вместо подушки.

Казалось, прошла всего минута, как кто-то встряхнул ее за плечи, чтобы она проснулась. Недовольная, что ее побеспокоили, она чуть слышно пробормотала какое-то бранное слово и отвернулась от назойливого субъекта. Однако легкое давление на плечо продолжалось, и на ухо ей прозвучал грубый шепот. Едва она хотела послать назойливого олуха куда подальше, как рот ей зажала сильная рука.

– Замолчите. – Мужчина наклонился к ней. – Я увезу вас отсюда, но я не хочу, чтобы нас ненароком услышали. Вы поняли?

Она напрягла зрение, пытаясь разглядеть его черты, но в помещении было темнее, чем в могиле.

Прежде чем она успела что-то возразить, он засунул ей в рот тряпку и обмотал один конец вокруг головы, а другим завязал глаза.

– Ни звука, – снова предупредил он и, подняв ее с пола, взвалил на плечо.

Может, она и замычала бы от возмущения, если бы предостережение не звучало столь грозно. Не прошло и минуты, как она почувствовала, что ее переместили с плеча в седло. Ну что ж, по крайней мере можно будет ехать достойно – сидя, а не свешиваясь с седла подобно бесформенному кулю. Однако ее похититель быстра соединил ее запястья и связал веревкой, закрепив концы с обеих сторон.

Меган внимательно прислушивалась к его шагам, когда он снова направился в жилище. Вернувшись, он поднял ей руки, согнул под неудобным углом и подсунул что-то тяжелое и жесткое. Громоздкий предмет неудобно сдавливал верхнюю часть бедер.

Она даже не пыталась понять, что происходит. Зачем? Ей казалось бессмысленным тратить время на объяснение происходящего. Сначала пятеро бандитов похищают ее из собственного дилижанса, а теперь один из них среди ночи увозит неизвестно куда. Она могла бы сопротивляться, даже будучи связанной. Единственное, что ее удерживало, – сознание того, что от одного бандита сбежать легче, чем от четверых.

Знать бы только, с которым из них она имеет дело. По хриплому шепоту она не сумела опознать своего похитителя. Эван и Томми не наводили на нее такого страха, как Фрэнк. При мысли о том, что он и есть тот человек, который закинул ее себе на плечо, у нее заныло под ложечкой. Кто поручится, что в его грязных патлах не ползают какие-нибудь мерзкие твари? И вообще неизвестно, на что он способен.

– Спокойно, – донеслось до нее. – От вас ничего не требуется. Только держитесь и не шумите. Я поведу вашу лошадь. – Мужчина похлопал ее по коленке.

Послышался скрип кожи – он садился в седло. Ее качнуло назад, когда лошади тронулись с места, медленно удаляясь от крошечной лачуги. Судя по хрусту веток, они углубились в чащу леса. Меган. – чутко прислушивалась к звукам. Хотя конские копыта производили мало шума, она чутьем угадывала, где начинается открытое пространство. Когда ее пришпоренная лошадь пустилась вскачь, она крепче ухватилась за седельный рог. Повязка на глазах и тяжелый ящик на коленях мешали сохранять равновесие.

Между тем появился первый признак, указывающий на приближение к очагу цивилизации, – женский смех. Меган хотела поинтересоваться о конечном пункте их вояжа, но вопрос застрял у нее в горле, так как мужчина, управлявший ее лошадью, рывком вывел ее вровень с собой. Теперь обе лошади скакали бок о бок, и она чувствовала, как его нога касается ее ноги.

– Тсс… Мне нужно закончить здесь одно дело, – сказал он. – Ведите себя тихо, пока я не вернусь.

«Но куда вы собрались?» – порывалась спросить Меган. По характеру звуков она предположила, что поблизости находится салун или подобное пристанище для шумного сборища. Какое приличное заведение стало бы держать двери открытыми в столь позднее время? Но неужели ее похититель считает, что она должна сидеть здесь и дожидаться его? А что, если какой-нибудь пьяница захочет, чтобы она составила ему компанию? Вообще-то она всегда умела за себя постоять. Но сейчас, с повязкой на глазах, кляпом во рту и связанными руками, ей будет трудно противостоять, ведь она не может даже сдвинуться с места.

Лукас подогнал лошадей к столбу с задней стороны салуна и спешился одним махом. Ноги его глухо стукнулись оземь. Он привязал лошадей и поднял глаза на свою спутницу. Мисс Адамс сидела выпрямившись, с высоко поднятой головой. Если судьба будет к нему хоть чуточку благосклонна, к утру можно будет уже сдать преступницу властям Левенуэрта.

– Я сейчас вернусь, – сказал Лукас и повернулся к двери. Его не беспокоило, что пленница остается здесь одна. Если и произойдет что-то непредвиденное, то у парадного крыльца, а не с черного хода. К тому же никто не видел, как они въезжали в город.

Лукас заметил Грейс, как только ступил внутрь. Тихонько подкравшись сзади, он дунул ей в ухо. Женщина закрутилась как волчок. Когда она повернулась к Лукасу, щеки ее густо покраснели. Ее лицо приняло такое выражение, будто она только что проглотила муху.

Что-то неладно, подумал Лукас. У него заныло сердце, точно его защемили клещами.

– Ну что? – спросил он.

– Мы с девушками пытались удержать его. Вливали в глотку виски, как воду. Но когда он натешился с Присциллой и Тилли, мы ничего не могли с ним сделать. Он собрался уходить, и остановить его было невозможно.

– Черт бы его побрал! – выругался Лукас и стукнул кулаком по стойке.

Грейс прочистила горло.

– Как я уже сказала, мы пытались его задержать. И хотя он ушел, вы должны нам заплатить, потому что мы делали все, что вы просили.

– Он не сказал, куда собрался? – спросил Лукас, выуживая из кармана деньги. – Вы не заметили, какой дорогой он направился?

Грейс ловко перещелкала монеты и сунула их за корсаж.

– Присцилла видела, как он уезжал. Он сказал, что отправляется на запад. Но прошло уже часа два.

– Сукин сын! – снова выругался Лукас. – Спасибо, Грейс, – добавил он и вышел.

Проклятие! Что теперь делать? Ехать в Левснуэрт сдавать Меган в полицейский участок – значит потерять след Скотга. Черт побери, совершить такую промашку! Так долго разыскивать подонка, найти его и опять упустить! Сколько можно!

– Планы слегка меняются, – сказал он, вернувшись к Меган. – Не хотел вас огорчать, – добавил он, садясь в седло, – но вы поедете со мной, моя сладкая.

Пока ее не назвали сладкой, она не знала, кто ее похитил. Но отчетливый носовой прононс она не спутала бы ни с каким другим. Определенно, протяжный голос с прононсом принадлежал человеку, которого звали Люк. Меган пребывала в растерянности, не зная, как относиться к своему открытию. Радоваться, что не оказалась в грязных руках Фрэнка? Или сокрушаться, что стала заложницей красавчика?

Прежде чем она приняла решение, как ей себя вести, силы, похоже, начали ее покидать. В мышцах разлилась ломота. Спина угрожала треснуть в любой момент. Ладони горели от напряжения. Ноги, долгое время лишенные притока крови под тяжестью сейфа, сделались бесчувственными. Она покачнулась, и у нее вырвался тихий стон. Не в силах больше удерживаться в седле, она накренилась и начала падать.

И тогда она почувствовала, как чья-то рука обхватила ее за талию и стащила с лошади. Сейф грохнулся на дорогу. Лошади отозвались ржанием и затоптались на месте. Следующее, что запечатлелось у нее в сознании, – как она перекочевывала в седло Люка. Теперь прямо ей в бедро упирался седельный рог, создавая большое неудобство.

– Господи, вы же чуть не упали! Что же вы не сказали, что засыпаете? – Люк сорвал повязку с ее глаз.

Меган поморгала несколько раз, чтобы сориентироваться, и попыталась ответить. Но вместо связных слов проблеяла какую-то невнятицу, то ли ворчание, то ли сдавленный стон.

– Я полагаю, кляп вам больше не понадобится. – Люк спихнул ей на шею повязку со рта и услышал концовку фразы:

– …трусливый сукин сын!

У него расширились глаза на какую-то долю дюйма.

– Надо было подержать кляп подольше, – сказал он, развязывая ей запястья. – Сладкая моя, у вас довольно дерзкий язычок.

– Не смейте называть меня сладкой, вы, пожиратель червей, гнида, трусливый…

– Сукин сын. По-моему, вы уже повторяетесь.

– Отпустите меня! – выпалила Меган и стиснула зубы.

– С удовольствием, – сказал Люк. Что он и сделал.

Меган шлепнулась на землю, как вязанка соломы в сто фунтов, и застонала. Подняв глаза, она увидела ухмыляющееся лицо Люка.

– От вас такого я никак не ожидала.

– Вы же хотели, чтобы я вас отпустил.

– Но не так же! Зачем меня толкать?

– Я вас не толкал. Просто предоставил вам свободу.

– Ага, так что я приземлилась на задницу.

– Маленькую задницу, к тому же прелестную – добавлю, если позволите.

– Не позволю! – отрезала Меган. – Помогите мне подняться.

Люк заулыбался еще шире:

– Вам ведь хотелось на землю.

– Вовсе нет. Я хотела, чтобы вы меня отпустили.

– Я и отпустил – в итоге вы сейчас на земле. Может, в следующий раз будете точнее формулировать свои требования.

Мужчина, восседавший на жеребце ореховой масти, вел себя так высокомерно и самоуверенно, что она придумала для него несколько новых отвратительных имен, которые тихо бубнила себе под нос. Она перевернулась на бок и, стоя на коленях, упираясь руками в землю, попыталась встать. Но ее ноги, будь они неладны, превратились в лапшу и не хотели ее держать. С тяжким вздохом Меган перекатилась обратно на бедро.

Люк спрыгнул с седла и присел около нее.

– Почему вы не сказали мне, что устали? – спросил он, согнувшись над ней.

– Я не устала, – ответила она, понимая, что беспомощная поза выдает ее с головой.

– То-то вы едва шевелитесь.

– Если бы вы не связали меня, как рождественского гуся, ничего не случилось бы. Я, слава Богу, отлично езжу верхом.

– Не сомневаюсь, – усмехнулся он.

– Не смейтесь. Я говорю правду, – сказала Меган.

– Да я не сомневаюсь, – повторил Люк чуть жестче и поставил ее на ноги. – Но к сожалению, я не могу позволить вам продемонстрировать свое умение. У меня нет времени. – Он продолжал ее поддерживать, пока она силилась обрести равновесие.

– Они, наверное, еще даже не проснулись, – сказала Меган, обхватывая его за плечи, чтобы опереться.

– Кто? – спросил Люк, который сейчас выглядел порядком смущенным.

– Эван и другие. Они не знают, что вы уехали с их добычей. И не хватятся еще часа два-три.

– В данный момент их состояние меня меньше всего волнует.

– Тогда что же такое архиважное принудило вас швырять меня в седло и тащить через полштата?

Люк хихикнул:

– Мы еще не проехали даже десяти миль.

– Мне показалось, что пятьдесят, – сказала Меган, потирая зад.

– Вы можете стоять? – спросил Люк.

– Чурбан! – ответила она. – Разумеется, я могу стоять.

– Прекрасно, – сказал Люк и убрал руки с ее талии.

У нее подкосились ноги. Она пошатнулась и ухватилась за его руки.

– О Боже… – Люк снова опустил ее на землю и наклонился поднять сейф, – Надо было сказать, что вам плохо.

– Я учту на будущее. Когда какой-нибудь бездушный бандит снова меня похитит, свяжет руки, заткнет рот и завяжет глаза, я уж точно не забуду сказать. Я уверена, он сразу же проявит заботу о моих ногах.

– Вряд ли кто-то станет проявлять о вас заботу, если вы будете так же остры на язык.

– Скажите, какой святой выискался! Святой Люк, грабитель дилижансов. – Меган наблюдала, как он прилаживает сейф к ее седлу и привязывает веревкой. – Что вы делаете, черт побери? А где, по-вашему, я сяду? Или вы считаете, что я пойду пешком позади вас и моей лошади со всеми казенными деньгами, которые вам так дороги? Если вы так думаете, у вас мозги младенца.

Люк наградил ее уничтожающим взглядом и еще раз проверил веревку.

– Вы сядете со мной.

– Чокнутый, – сказала Меган, пытаясь заставить одеревеневшее тело повиноваться. С минуту она стояла на карачках, напрягая все силы, чтобы распрямиться и встать в полный рост. – Я не сяду к вам.

– Не думаю, что в данной ситуации у вас есть выбор. – Люк похлопал по двум шестизарядным револьверам у себя на бедре.

Присутствие оружия не произвело на нес никакого впечатления.

– Вы с успехом можете меня пристрелить – и конец всем хлопотам, мистер великий грабитель, гроза банков! Но если вы принудите меня ехать с вами, то путешествие станет для вас сущим адом.

– Уже стало. – Люк сделал шаг к ней. – Кстати, я никогда не грабил банки.

– Грабить дилижансы или банки – все едино. В любом случае вы отправитесь на виселицу.

– Я-то не отправлюсь. – Люк снова шагнул к ней. Она попятилась от него.

– Отправитесь, если я заявлю на вас.

Люк засмеялся. Она посмотрела на него с недоумением. Он находит забавным, что вокруг его шеи может затянуться петля? Но его, по-видимому, ее сообщение действительно развеселило.

Молча взглянув на пленницу, он взвалил ее на плечо и взобрался в седло. Несколько минут она молотила его кулаками по спине, пока не осознала бесполезность своих усилий. Когда она наконец остановилась, Люк дал ей возможность скользнуть вниз вдоль его тела и усадил в седло впереди себя.

– Поездка будет долгой, – сказал он. – Так что можете поспать какое-то время.

Но его слова не произвели на нее никакого впечатления. Решительно настроенная бодрствовать, она сидела в седле навытяжку. Она останется в таком положении столько, сколько потребуется, хоть целый месяц. Меньше всего ей хотелось уснуть в руках своего похитителя.

Глава 3

Меган проснулась от булькающих звуков, напоминающих журчание быстро бегущего ручья. Она открыла глаза и обнаружила, что сидит у хлопкового дерева, прислоненная спиной к толстому стволу. Она огляделась и увидела обеих лошадей. Животные стояли по копыта в речушке. Они с удовольствием пили кристально чистую воду. Люка нигде не было видно.

Она потянулась и попыталась размяться. Похоже, сейчас ее мышцы и суставы были в лучшей форме, нежели вчера. Заметив, что уже совсем рассвело, она нахмурилась. Сколько же времени она проспала? Впрочем, это не имело значения. Нужно срочно бежать отсюда.

Меган вскочила и бросилась в небольшую бухточку забрать свою кобылу.

– Куда-то собрались?

Услышав грудной мужской голос, Меган оцепенела. Она уже держала поводья и почти занесла ногу в стремя. Она опустила ногу и повернулась лицом к Люку.

– Хотели бежать, не так ли? – сказал он.

– Естественно. Вы думаете, я должна сидеть здесь и ждать, когда вы вернетесь? Болван!

Люк рассмеялся.

– Во всяком случае, в искренности вам не откажешь. Но не лучше ли выйти на берег, пока ваши ноги не превратились в лед? И помогли бы мне с деньгами.

Выйдя из воды, Меган встала у дерева, где она только что отдыхала, и скрестила на груди руки. Люк вытащил из-за ствола сейф. Затем достал свой револьвер и, прицелившись в висячий замок, нажал на спусковой крючок. Меган оглянулась на лошадей, посмотреть, не испугались ли они шума. Но выстрел, казалось, не доставил им беспокойства. Они продолжали пить воду из речки.

– Как вы смотрите на то, чтобы переложить деньги сюда? – сказал Люк, бросая желтовато-коричневые седельные сумки, которые Меган поймала на лету, – И заодно пересчитайте. Там должно быть около трех тысяч долларов.

– Четыре тысячи шестьсот, – уточнила она.

– Откуда вы знаете? – спросил Люк, выгибая золотистую бровь.

– Как владелица дилижансной компании, – ответила Меган, стрельнув в него глазами. Она сгорала от любопытства увидеть его реакцию. Большинство Людей от подобного известия просто проглотили бы язык. Он же только моргнул.

– Гм… тогда вы должны владеть разного рода секретной информацией?

– В том, что касается линейных дилижансов и пассажирских перевозок.

– Или грузов.

– Да.

– И я полагаю, вам заведомо известно, какая сумма предназначена для железной дороги.

– Конечно. Но какое отношение такая информация имеет к вам? – спросила Меган.

– Ровно никакого, – ответил Люк. – Просто интересуюсь.

Прежде чем заняться деньгами, она понаблюдала за ним чуточку дольше. Потом пересчитала деньги – отдельно банкноты и монеты, рассовала их по кармашкам и передала ему сумки.

Люк пнул ногой сейф, загоняя его в заросли. Перевел взгляд на речушку и громко свистнул.

– Смельчак! – крикнул он.

Жеребец, услышав зов хозяина, прибежал и ткнулся ему в плечо.

– Хороший мальчик, – сказал Люк, похлопывая животное по морде. Вороная кобыла последовала его примеру, желая, чтобы ей уделили такое же внимание.

– Смельчак? Кличка жеребца?

– Угу.

– Почему вы его так назвали?

– Моя жена так назвала его, – ответил Люк, прилаживая сумки к задней луке. Меган заметила, как у него дрогнула мышца на подбородке.

Сообщение почему-то задело ее больше, чем она желала. Какая ей разница, женат он или нет? Ее никоим образом не должна волновать его жизнь.

– У вас есть жена? – Она произнесла свой вопрос скорее как утверждение.

– Теперь уже нет. Она умерла.

– О, извините, – сказала Меган. Неизвестно, что ее огорчило больше – тот факт, что Люк был женат, или мысль о потере близкого ему человека. Она по собственному опыту знала, как тяжела подобная утрата. Выдержать такую боль почти невозможно. – Почему… – Она сделала паузу и прочистила горло. – Можно узнать, почему ваша супруга назвала его Смельчаком?

– Моя жена находила, что он прекрасно смотрится и как верховая лошадь внушает ей доверие, – сказал Люк. Губы его тронула чуть заметная улыбка. – Я слишком долго не мог решить, как его назвать. Пока я раздумывал, к нему уже пристала кличка, которую ему дала жена.

– А как звали вашу жену? – Меган чувствовала, как от волнения у нее саднило в горле и взмокли ладони.

– Энни, – сказал Люк. Голос его вдруг сделался сиплым. – Только не задавайте мне больше вопросов. Полезайте в седло. Нам предстоит до темноты покрыть громадное расстояние. Впереди у нас куча дел.

Еще не начало смеркаться, когда Меган осознала, как туго ей придется, хоть она и провозгласила себя отличной наездницей. Действительно, продолжительные поездки верхом были для нее не внове, но не до такой степени, как предполагали планы Люка. Он сделал лишь один привал, чтобы напоить лошадей и позволить ей отлучиться в кусты. Но при этом заставлял ее поддерживать разговор, чтобы она не сбежала под благовидным предлогом. После короткой остановки они отмахали еще миль двадцать. Без всяких поблажек, даже на дюйм.

Солнце зашло уже час назад, и только теперь Люк решил устроить стоянку на ночь. Он привязал лошадей и вернулся к Меган, помочь ей спешиться.

– Вы соберете хворост для растопки, а я тем временем поищу что-нибудь из еды. Но не пытайтесь удрать. Увижу бегущей – пущу пулю в спину, дважды не думая.

Меган прищелкнула языком.

– Иной раз вы просто очаровательны, мистер Люк! – Она рассчитывала, что ее шутка вызовет у него легкую улыбку, но его лицо сохраняло бесстрастность.

– Я не Люк, а Лукас.

– Какая разница?

– Мне не нравится, когда меня называют Люком. Я не имею ничего против Лукаса или Маккейна.

– Понятно. Тогда почему до сих пор я слышала только уменьшительное имя?

– Иногда ко мне так обращаются… некоторые люди. Для вас я – Лукас.

– Почему только некоторые?

– Длинная история, – сказал Люк. Меган подбоченилась.

– Я не собираюсь никуда убегать, – резко сказала она, напоминая своему похитителю о его намерении поискать еду.

– Да-да, я ухожу. Посмотрю, что здесь можно добыть на ужин. Не пугайтесь, если услышите выстрел.

– Я не боюсь выстрелов. Так что не волнуйтесь, Лукас Маккейи.

– Ладно. Я скоро вернусь.

Меган наблюдала за ним, пока он не исчез из вида. Тогда она приступила к собственному поиску – сбору сухих веток. Расчистив место для костра и выложив по кругу камнями, она поместила в центр хворост и пошла к своей кобыле посмотреть, что там у Люка в седельных сумках. Так как две другие были загружены деньгами, в двух остальных он, по-видимому, держал свои вещи.

Действительно, в одной лежали его рубаха на смену, золотые карманные часы в потертом кожаном чехольчике, мешочек с табаком и банкноты. Меган застегнула ремешок и, обойдя лошадь, взялась за другую сумку. Ее пальцы наткнулись на что-то твердое, обернутое мягким шерстяным лоскутом. Рыться в чужих вещах нехорошо, пронеслось в мозгу. Однако правильные мысли не возымели действия. Развернув лоскут, она увидела небольшой предмет, в кожаном футлярчике. Прежде чем снова запрятать в складки, она положила его на ладонь.

В футлярчике находился миниатюрный портрет в красивой серебряной рамке, с изящным узором в виде виноградной лозы и цветов. На портрете была изображена кроткого вида блондинка с тонкими чертами лица и светлыми глазами, сидящая в кресле со спинкой в форме медальона, Она держала на коленях ребенка, и лицо ее озарялось улыбкой.

Одолеваемая любопытством, Меган повернула рамку обратной стороной и быстро вынула миниатюрку. Сзади была выгравирована надпись с вензелями, два имени с датой – Энни с Чедом, 1879.

Энни. Жена Люка. А Чед, должно быть, их сын, подумала Меган. Где же сейчас его маленький мальчик?

Она почувствовала присутствие Люка и обернулась. Ее похититель стоял в каком-нибудь ярде от нее. Обычно его глаза выглядели светлыми. Сейчас они потемнели, как грозовое небо, и стали скорее серыми, чем голубыми. И на челюсти у него с одной стороны дергалась мышца. В левой руке он держал кролика, сжимая в ладони задние лапы. Занятно. Что-то не помнилось, чтобы прозвучал выстрел.

– Что вы тут делаете? – спросил Люк тихим, спокойным голосом, в котором чувствовались боль кровоточащей раны и ярость.

Меган была не настолько глупа, чтобы не понимать его состояния. Она быстро вставила портрет в рамку и завернула в синий лоскут.

– Извините, – сказала она, кладя футлярчик обратно в сумку. – Я не хотела рыться в ваших вещах. Я искала спички.

Лукас полез в карман и, вынув небольшой жестяной коробок, бросил ей. Она не двинулась. Коробок с негромким металлическим звуком упал в грязь возле ее ног.

– Вот ваши спички, – сказал Люк. – Идите разжигайте костер.

Меган стойко выдержала его холодный взгляд, подобрала коробок и направилась к охапке с хворостом. Крошечные петли были покрыты красновато-рыжим налетом, и на открывание крышки ушла минута. Внутри коробка лежал кожаный мешочек. Она развязала тугой шнурок и достала спичку. Села на землю и, скрестив лодыжки, чиркнула головкой о подошву башмака. Прежде чем огонь охватил веточки, кверху потянулся сизый дымок, но через секунду пламя быстро поползло дальше.

К возвращению Люка уже полыхал вполне приличный костер. Люк воткнул в землю две рогатины и положил сверху длинную прямую жердочку, на которую, как на вертел, насадил освежеванную тушку кролика.

Меган упорно отводила глаза, все еще чувствуя себя виноватой. Она внушала себе, что прошлое Люка ее не касается и ее нисколько не трогает, что он был женат и у него есть ребенок. В самом деле, почему его жизнь должна ее волновать?

– Чед – ваш сын?

Люк так крепко стиснул зубы, что ей показалось, будто она слышит скрип. Прошло несколько долгих секунд. Она уже решила, что ответа не будет, и сказала:

– Очень смышленый мальчуган.

«Закрой рот, Меган! – возопил ее рассудок. – Замолчи, ради Бога! Зачем тебе нужно знать так много? Он – преступник. Он ограбил твой дилижанс и похитил тебя. Из-за него ты шмякнулась задом в грязь. И тебе все равно мало. Ну что ты лезешь к нему с расспросами о его семье, словно вы с ним старые друзья?» Вслух она произнесла:

– Мне очень жаль. Право же, я не собиралась совать нос в вашу жизнь.

О Боже, ведь она уже опять начинает повторяться! Человек не хочет впускать ее в свой внутренний мир, а она все долбит и долбит плотный панцирь, пытаясь пробиться сквозь него.

Люк продолжал молчать.

– В самом деле, не принимайте меня за ищейку. Я думала, что спички у вас в мешках.

– Я ношу их с собой, – сказал Люк, не отводя глаз от пламени, лижущего тушку.

– Вот, возьмите. – Меган протянула ему его коробок. – Очень удачно придумано – держать спички в промасленном кожаном мешочке и хранить его в металлической коробочке.

– Так они всегда будут сухими.

Она от волнения закашлялась и сменила положение ног, ища удобную позу.

– Я действительно сожалею, что так получилось.

Ответа не последовало.

Последние капли терпения иссякли. Гнев вырвался наружу с таким же шипением, как падающие в огонь капли жира с кролика.

– Черт побери, я же сказала, что раскаиваюсь! Сожалею, что не удержалась от любопытства. Я сожалею, что начала копаться в ваших мешках. Сожалею, что нашла тот портрет и рассматривала его. Мне очень жаль, что ваша жена умерла. Жаль, что вы не можете оставаться дома и больше времени проводить с вашим сыном. Мне жаль, что вы не можете найти себе достойную работу и вынуждены грабить дилижансы, чтобы заработать себе на жизнь. Жаль, жаль, жаль! Может, теперь вы соблаговолите сказать, что принимаете мои извинения?

Прошла минута томительной тишины. Меган была готова рвать на себе волосы от злости. Толстокожий тип, будь он неладен! Хватит извинений! И как бы в подкрепление своей мысли она принялась скрести выступившую на локте маленькую бляшку – следствие хронического переедания курятины.

– Мой сын тоже умер, – выговорил наконец Люк.

– О Боже… – Меган перестала двигать пальцами. – Я вам очень сочувствую, – сказала она, нарушая самый последний из ее зароков. – А я тут наговорила вам столько ужасных вещей. Прямо какая-то словесная окрошка, не правда ли? – Она зарыла лицо в ладони.

Люк хихикнул. Она подняла голову – убедиться, что слух не обманул ее. Нет, ее похититель действительно улыбался. И его улыбка была до умопомрачения очаровательна.

– Зачем вы так говорите? – спросил он.

Меган сделала над собой усилие, пытаясь припомнить, что именно она говорила.

– Я не имела права трогать ваши вещи. Ваше прошлое – ваше дело. Сугубо личное дело. Мне не следовало спрашивать вас о вашей личной жизни.

– Да, не следовало. Вы когда-нибудь теряли кого-то из любимых вами людей, мисс Адамс?

– Не называйте меня так, – сказала Меган, морща нос. – Вы заставляете меня чувствовать себя старой. Называйте меня Меган.

– Хорошо. Меган, так вы теряли когда-нибудь того, кого любили?

– Да.

– Кого?

А теперь кто суется не в свои дела? Впрочем, вполне правомерно, после того как она сыпала в него вопросами, словно из пулемета.

– Моего отца, – ответила она.

– Когда он умер?

– Два года назад.

– Болел?

– Сердце отказало, как объяснил доктор.

– И что вы чувствовали, когда умирал ваш отец? – Она поморщилась.

– Я так думаю, пришло его время.

– Я не о том вас спрашиваю, Меган. Что вы испытывали?

– Тоску.

– Вам его не хватает?

– Конечно, не хватает, – сказала она, чувствуя, как слезы застилают глаза.

– Когда кто-то уходит от нас, мы ощущаем одиночество, не так ли? Я не имею в виду женитьбу или отъезд друзей. Потому что мы знаем – они по-прежнему с нами, как бы далеко ни находились от нас. Когда умирает кто-то, кого вы любите, вы чувствуете себя в тысячу раз тяжелее потому что вы теряете человека и знаете, что он никогда не вернется.

Меган шмыгнула носом, загоняя назад слезы, которые угрожали вот-вот пролиться. Она не плакала со времени похорон. Ей всегда казалось, что оплакивать мертвых бессмысленно. Слезы никогда ничего не решали. Если человек умер, что ни делай, все равно его не воскресишь.

– А вы? – чопорно спросила она, компенсируя некоторое замешательство, оттого что едва не позволила себе женскую слабость – расплакаться. – Что вы чувствовали, когда умерла ваша жена?

– Я еще не все спросил о вашей жизни, – сказал Лу кас, поворачивая кролика, чтобы тушка прожарилась равномерно со всех сторон. – Что вы делали после смерти отца? У вас есть еще кто-то из родных?

– Конечно. У меня есть мать. Правда, она никогда не жила в Канзасе. Она говорит, что здесь пустынные, дикие места, и предпочитает оставаться в большом городе.

– Кто еще?

– Брат. Они с женой живут как раз неподалеку отсюда, чуть в сторону от Левенуэрта. У Калеба с Ребеккой большое хозяйство и стадо коров. Они построили ранчо, когда родился Закери, их сын. Сейчас у них двое детей. Заку четыре года, а малышке Роуз, или ее еще называют Коричной Розой, нет и месяца.

– Судя по вашему рассказу, они вроде бы очень счастливы.

Меган кивнула.

– Когда умер папа, они уговаривали меня переехать к ним: Но мне не хотелось, чтобы дом пустовал.

– Так вы живете совсем одна?

– Да. Иногда тишина кажется просто ужасающей, – сказала Меган, – но, с другой стороны, я люблю уединение.

– И теперь вы руководите компанией отца?

– Мне не трудно, – повела она плечами. – В свое время папа с Калебом потихоньку приобщали меня к делу. Так что, когда папа умер, я стала сама управлять «Экспрессом».

– И людей не отпугивало, что их везет женщина-кучер? – спросил Лукас, усмехаясь краешком губ.

– Как правило, я их не вожу, – оправдывалась Меган. – Хотя умею. И при желании могла бы быть кучером хоть каждый день. Но я предпочитаю нанимать мужчин. Похоже, пассажиры им больше доверяют, – фыркнула она, совсем неподобающе для леди. – Они не верят, что женщина-кучер способна доставить их в целости и сохранности до места назначения. И тогда приходится рассказывать им несколько историй о моем кучере Гекторе, после чего они уже долго не думают, стоит ли вверять ему свою жизнь.

– И поэтому вы сами вели дилижанс в тот день, когда мы вас остановили?

– Вы имеете в виду – ограбили. – Лукас пожал плечами:

– Пусть ограбили.

– Гектор не согласился ехать с кассой железнодорожной компании. Вы с вашими дружками нагнали на него страху.

– И вы решили сами доставить груз.

– А что мне оставалось делать? В противном случае железная дорога исключила бы меня из общего дела. Мой бизнес завязан на ней, а линии железной дороги протянулись через всю страну, и компания хочет, чтобы перевозка грузов в Атчисон, Топику и другие города осуществлялась непосредственно через Левенуэрт. Если бы я отменила рейс, то пассажиры стали бы искать другой транспорт. Я не могла этого допустить. Если компания меня вышвырнет, куда мне тогда деваться с моими устаревшими средствами сообщения?

– Да, было бы очень неприятно.

– Я не могу позволить, чтобы меня выкинули, как старую калошу.

– И что вы хотите предпринять?

Меган подалась вперед и потрогала ужарившуюся тушку, тут же приложив обожженные пальцы ко рту, в то же время пробуя вкус крольчатины.

– Буду делать все, что потребуется.

– Включая кражу денег?

– Что? – нахмурилась она.

– Вы сами сказали, что сделаете все, чтобы спасти свое дело – не дать железнодорожной компании снять с маршрута «Адамс экспресс». Разве загадочные ограбления не входит в ваши планы?

– Должно быть, дым костра совсем запечатал ваши мозги. Оскорбительнее обвинения я еще ни от кого не слышала.

– Хитроумный план, – продолжал Лукас. – Потому-то все получалось так гладко. Кому пришло бы с голову заподозрить вас в саботаже собственного предприятия!

– Никому. Как вам пришла в голову такая глупая и смехотворная мысль? – возмутилась Меган.

– Не мне. Так думают в железнодорожной компании. Они и послали меня остановить вас.

Глава 4

Меган удивленно посмотрела на Лукаса. У нее даже открылся рот.

– Вы всегда были таким фантазером? Бьюсь об заклад, будучи мальчиком, вы рассказывали своей матери одну небылицу за другой.

– Я ничего не выдумываю.

– Хотите сказать, что вы от железной дороги? Вы? Так не бывает. Жаль, что мне приходится вам объяснять. Как можно работать на кого-то и его же грабить? Ни один наниматель не потерпит такого.

– Согласен. С некоторого времени «Юнион Пасифик» и не одобряет вашего поведения.

– Почему же?

– Потому что вы втихую их обворовываете.

– Прекратите! – Меган вскочила и скрестила руки на груди, раздраженно топнув ногой. – Не понимаю, почему вы упорно несете всякую чепуху! Вы оскорбляете меня!

– Когда я отвезу вас обратно в Левенуэрт, вас арестуют. И ваших дружков тоже, как только задержат.

– Каких дружков?

– Эвана, Фрэнка, Тома и Дуги.

– Они ваши дружки, а не мои.

– Оставьте свою игру, Меган. Железнодорожная компания обо всем осведомлена. Они знают о вашей связи с бандитами. Вы заранее сообщаете им, когда повезете сейф с кассой. Они появляются в условленном месте и захватывают деньги. Очень хитрый план, но компания вас раскусила.

– Черт побери, о чем вы толкуете? Говорю вам, я не имею к ограблениям никакого отношения. Да, я не отрицаю, что имею зуб на компанию, но денег их я не краду. Они и так публично заявили, что я не способна обеспечить сохранность их грузов, после чего число пассажиров сократилось наполовину. Грабить собственные дилижансы – не самый блестящий план уберечь себя от банкротства.

Лукас поднялся с земли.

– Но можно посмотреть и с другой стороны. Зачем утруждать себя законным предпринимательством, если можно получить тысячи долларов, похитив кассу железнодорожной компании? Разумеется, за минусом тех денег, которые отходят вашим сообщникам.

– Вряд ли Гектора и Зика можно считать сообщниками.

– Я говорю об Эване и тех парнях, – сказал Лукас сквозь зубы. У него уже голова шла кругом. Маленькая чертовка – хорошая актриса. Он был почти готов ей поверить, если бы не знал всей подоплеки.

– Я не знакома ни с Эваном, ни с его парнями. Пока меня не приволокли в ту лачугу в лесу, я их в глаза не видела. Не напомнить ли вам, мистер Маккейн, что вы были вместе с ними?

– Я оказался среди них по приказу «Юнион Пасифик», – сказал Лукас.

– Вы надели маску, – парировала Меган.

– Маска нужна была для моей работы. Брандта Донована посетила очень удачная мысль. Он абсолютно убежден, что вы принимали участие в тех ограблениях.

– Брандт Донован? Великий мудрец? Да он собственный зад в пустой комнате не различит!

– Полегче, Меган. Как-никак речь идет о моем друге. – Она всплеснула руками:

– Есть чему удивляться! Вы и сами наверняка не заметите, если ваш собственный зад задерется в небо и начнет петь «Дикси».

– Исходя из сообщения Брандта, вероятность вашего участия в ограблениях весьма высока. В конце концов, кроме вас, никто не знал, когда повезут деньга. Так ведь?

– Да.

– Из чего следует, что вы идеальный кандидат на пост главаря банды.

– Главаря? Говорю же вам, до вчерашнего вечера я не видела ваших бандитов. Как я могла стать их главарем? Неужели со стороны так выглядело? Если допустить, что вы правы, боюсь, что в таком случае я совершила ошибку, когда… сопротивлялась Фрэнку и всем остальным.

– Вы хорошо играли. Они решили у всех на виду сделать из вас заложницу. Вы нарочно затеяли мышиную возню с похищением, и тогда парень выпустил пулю, чтобы потом пассажиры рассказывали, как вас волокли разбойники, а вы брыкались и кричали. Но меня байками не купишь. У вас был продуманный план.

– Вы действительно верите в то, что говорите? Большего абсурда я еще не слышала. Когда они грабили дилижанс, вы находились с ними вместе. И деньги сейчас – у вас. Если не преступлением, то я не знаю, как такой поступок можно назвать. И если кому и место в тюрьме, то вам.

– Замолчите! – заскрежетал зубами Лукас.

– Не могу поверить, – продолжала Меган, – что вы и впрямь намерены отправить меня в тюрьму. За что? За то, что меня выкрали? И не только шайка воров – вы тоже. Меня похитили дважды за один день, а вам хватает наглости обвинять меня в преступлении.

– Сядьте и замолчите.

Она плотно сжала губы и нехотя опустилась на грязную землю.

Лукас снял тушку и вынул из голенища длинный нож. Отрезал солидный кусок и протянул ей, по рассеянности слегка подпалив себе кончики пальцев.

Меган взяла мясо и тут же выронила.

– Горячо, – сказала она извиняющимся тоном.

– Разумеется, горячо. Только что с огня.

Она огляделась по сторонам и подобрала с земли достаточно широкий плоский камень. Отерла его штаниной взамен мытья и установила на колене.

– Дайте мне другой кусок.

– Я уже дал вам один. Вы его уронили. Стряхните грязь и ешьте.

– Сами ешьте. Я хочу другой кусок. – Взяв испачканный кусок двумя пальчиками, она швырнула его Лукасу на колени.

Он тихо проворчал что-то по поводу упрямых женщин, склонных к возлияниям, и отрезал другой кусок. Используя камень вместо тарелки, Меган расщепила мясо на тонкие длинные полоски.

– Очень вкусно, – сказала она, набив полный рот. Лукас молча кивнул.

– Вы действительно работаете на железную дорогу? – продолжала она.

Ответом ей был еще один короткий снисходительный кивок.

– Глядя на вас, не скажешь. Не представляю вас в костюме и галстуке.

Лукас пожал плечами. Он думал, что она помолчит хотя бы во время еды, но ошибся.

– Правда, что вы знакомы с мистером Донованом? – Лукас опять кивнул.

– Вы сказали, что он ваш друг. Вы действительно друзья или только вместе работаете?

Для ответа кивка или движения плеч было уже недостаточно. Лукас проглотил кусочек кролика и на секунду задумался, как ответить покороче.

– Мы с Брандтом подружились еще до моей женитьбы.

– Через него вы и получили работу на железной дороге?

– Я там не работаю, – сказал Лукас и подумал: она хоть когда-нибудь замолчит?

– Но вы сказали, что…

– Я только выполняю для них разовое поручение. Бранят предложил его мне из добрых побуждений.

– Гм… вы действительно нуждались в работе? – Меган запрокинула голову и, держа сверху полоску мяса, откусывала крошечные кусочки, а потом медленно слизывала с губ жир.

Лукас наблюдал за ее языком – как он, побывав в углу рта и пройдясь поверх пухлой нижней губки, возвращается наверх. От такого созерцания его тело проникалось теплом, копившимся между ног и приводившим к стеснению мужской плоти.

Меган опустила голову, не подозревая о реакции, которую она вызывала своими невинными действиями.

– Так вы нуждались в работе? – снова спросила она, встретившись с Лукасом взглядом.

Он отдал разуму строгий приказ держать тело под контролем.

– Нет.

У нее приподнялись брови.

– Зачем же тогда мистер Донован предложил вам контракт?

– Вероятно, подумал, что у меня туго с деньгами.

– Вы действительно испытывали денежные затруднения?

– Да.

– Значит, вы все-таки нуждались в работе, – заключила Меган.

– Не в том смысле, как вы думаете, – сказал Лукас. И, зная, что она опять заведет свою дуду, не дожидаясь, продолжил: – Я давно охочусь за одним человеком. Когда мне кажется, что я довольно близок к цели, он каждый раз ускользает. Я истратил все свои сбережения и деньги от продажи дома и скота на его поиски. Некоторое время назад средства кончились. Брандт узнал, в каком я оказался положении, и захотел мне помочь.

– Очень любезно с его стороны, – сказала Меган, облизывая пальцы и производя тем самым самое чувственное действо из всех, какие ему довелось видеть.

Лукас заставил себя сосредоточиться на еде, чтобы не поддаться искушению схватить Меган Адамс и зацеловать до бесчувствия. Он мучительно застонал.

– Что-то не так? Вы плохо себя чувствуете?

– Прекрасно, – Лукас распрямил спину.

– Вы обожглись? – продолжала Меган. Глаза ее были полны искренней озабоченности.

– Наверное.

Она задержала взгляд чуточку дольше. Лукас костил свою взыгравшую похоть, подвигнувшую его на глупый ответ.

– За кем вы охотились? – спросила Меган, возвращаясь к теме их беседы. К теме, которую Лукас предпочел бы обойти.

– За одним мужчиной, – сказал он.

– Я уже поняла. – Она закатила глаза и потянулась за походным котелком, который Лукас наполнил свежей водой и поставил между ними. – Кто он?

– Человек, убивший мою жену и сына.

Меган поперхнулась и чуть не подавилась. Пока она кашляла и отплевывалась, Лукас не шевельнул ни одним мускулом. «Тоже мне джентльмен, – подумала она, – даже не поможет». Еще несколько секунд она приходила в себя.

– Ваших родных убили? – Лукас опустил голову.

– Когда вы сказали, что их нет в живых, – продолжала Меган, – я предположила, что они стали жертвами какой-то эпидемии. Убиты? Никогда бы не подумала… Как ужасно! Извините.

– Могу я просить вас об одном одолжении? – сказал Лукас.

– О каком одолжении? – насторожилась Меган, всматриваясь в его лицо.

– Перестаньте извиняться. – Она ничего не ответила.

– Послушайте, – продолжал Лукас, – вы не виноваты в их смерти. Так что извинения не нужны. Если вы испытываете потребность их высказать, то извиняйтесь за то, что мне приходится тащить вас с собой и ехать черепашьим шагом. – Меган даже присвистнула.

– Если я вас задерживаю, почему вы не хотите отпустить меня?

– Я не могу.

– Почему?

– Потому что Брандт мне не простит такого поступка.

– Тогда почему не отвезти меня обратно в Левенуэрт? Предоставьте мне самой иметь дело с мистером Донованом.

Лукас покачал головой:

– Такое путешествие займет слишком много времени. Я рискую потерять след Скотта.

– Кто это?

– Сайлас Скотт – человек, который учинил расправу над моей семьей. – В жестком голосе Лукаса слышалось раздражение.

– Кажется, у меня начинается легкое помешательство, – сказала Меган.

Лукас издал отрывистый смешок.

– Совсем не смешно, – с укором продолжала она. – Если вы охотились за Сайласом Скоттом, зачем было тратить время на работу для железной дороги?

– Дело в том, что я его упустил. И поэтому решил, что, прежде чем снова нападу на его след, я мог бы немного заработать.

– Тогда почему сейчас вы так торопитесь?

– Потому что я напал на его след.

– Здесь?

– Не совсем. Некоторое время назад, в «Логове дьявола».

– Он был там? Откуда вы узнали?

– Я случайно увидел его, когда мы с Томми ходили за провизией.

В посветлевших глазах Меган мелькнула догадка.

– Так вот почему вы принесли виски на всех! Вы хотели, чтобы они потеряли бдительность.

Лукас повел плечом.

– Бандиты были преисполнены гордости, что совершили ограбление. Я хотел, чтобы они расслабились, а спиртное очень содействует этому. Так что я только помог им. Когда я вызвался первым заступить на вахту, они ничего не заподозрили. Как только все уснули, я смог без всякого труда умыкнуть вас и скрыться вместе с деньгами.

– Почему вы захватили меня, я теперь понимаю. Я в ваших глазах преступница, и вы хотите, чтобы я понесла наказание, но зачем вам нужно было забирать сейф и создавать себе трудности?

– По двум причинам. Во-первых, потому что я могу передать деньги кому следует. Вместе с вами. Во-вторых, таким образом я добыл средства на дорогу.

– Разве ваш поступок не называется воровством?

– Ни в коем случае. Железная дорога, так или иначе, должна заплатить мне за выполнение задания.

– Но формально такой пункт, как погоня за Скоттом, в задание «Юнион Пасифик» не входит.

– Брандт меня поймет. Он не меньше меня хочет поймать преступника. А железная дорога, если хочет, может выделить деньги для причитающейся мне суммы. Меня не волнует, каким образом она мне заплатит.

– Вас вообще мало что волнует, не так ли? – сказала Меган.

Лукас поднял голову на тихий звук ее голоса и встретился с ней взглядом.

– Только одно: найти Сайласа Скотта.

– И что вы сделаете с ним, когда поймаете?

– Я убью его. Медленно и со смаком, чтобы видеть, как он будет страдать.

Меган взглянула на него, и у нее сжалось сердце от жалости к нему. И все-таки она хотела понять, что двигало Лукасом Маккейном, совершавшим такие противоречивые поступки. Он подрядился выследить банду, чтобы отдать преступников в руки правосудия, и в то же время сам собирался убить выслеживаемого им Сайласа Скотта.

– Он заставил вашу жену страдать, Лукас? – спросила она, но, увидев тревогу, вспыхнувшую в его глазах, тут же пожалела. Опять она поддалась своей привычке совать нос куда не следует.

– Да, – ответил он.

– Вы мне расскажете? – успокаивающе-мягким тоном попросила она.

Лукас молча смотрел на нее несколько секунд, словно решая, можно ли ей доверить то, что, несомненно, составляло наиболее болезненную часть его воспоминаний.

– Дело было так, – начал он с отрешенным видом, без малейшего намека на какие бы то ни было эмоции в голосе. – Я, как обычно, выполнял свою работу, но моя жена хотела, чтобы я перестал заниматься сыском, так как считала мою профессию слишком опасной. А после рождения сына Энни стала особенно за меня беспокоиться. Она говорила, что не хочет растить Чеда одна, если со мной что-то случится.

Однако с появлением ребенка возникла нужда в деньгах, и надо было как-то выкручиваться. Дотянуть хотя бы до того времени, пока скот, который мы завели, станет давать прибыль. Я проработал еще год, но брал только самые легкие случаи, чтобы Энни волновалась не так сильно. И вот наконец поголовье стало достаточно большим, чтобы готовить стадо для отправки на восток на продажу. Кстати, за очень хорошую цену. Выяснилось, что ранчо дает широкие возможности для вполне благополучной жизни. Тогда Энни вновь стала уговаривать меня оставить работу. Ладно, сказал я, съезжу последний раз. И пообещал выкинуть оружие, как только закончу с Тедом Меркьюри. Я уже выслеживал его какое-то время, и хотелось довести дело до конца. Он был не опасен, просто его трудно оказалось найти.

Итак, я отправился за ним. В то утро я сказал «до свидания» жене и Чеду, поцеловал их и пообещал вернуться не позднее чем через неделю. Я сдержал свое слово. – Лукас сделал ударение на последней фразе, будто кто-то сомневался в его обязательности. – Я прибыл домой уже через пять дней, с букетом цветов в руке для жены и привязанной к седлу игрушечной лошадкой для Чеда. Мое ружье и револьверы я полностью разрядил и даже отстегнул патронташ. Теперь уже навсегда, думал я тогда.

Я подъехал к крыльцу и позвал Энни с Чедом. Но никто не отозвался. Тогда я двинулся в объезд, чтобы устроить им сюрприз. Я вошел с черного хода и увидел пустую кухню. Мне стало не по себе. Энни всегда хлопотала у очага, обычно пекла что-нибудь – у нее, казалось, к стряпне была непреодолимая страсть. Я оставил цветы и лошадку на кухне и отправился искать их в остальной части дома. Я и не думал беспокоиться. Решили прикорнуть на часок или пошли на прогулку, а может, куда-то еще. Потом я открыл дверь в гостиную… – продолжал Лукас.

Меган заметила, как он вздрогнул. Она приказала себе молчать до конца рассказа. Она уже сейчас чувствовала пощипывание в глазах от наворачивающихся слез.

– Энни сидела, склонившись над столом. Она выглядела такой прекрасной, такой безмятежной. И я по-прежнему думал, что моя жена спит, хотя она не шевелилась. Но чем ближе я подходил, тем больше осознавал, что с ней определенно что-то неладно. Руки ее, находившиеся за спиной, были привязаны к стулу. Я отвязал ее и, взяв ее голову в руки, повернул лицом к себе. Все еще открытые глаза ее оставались такими же кроткими и голубыми, как всегда. Но платье спереди сплошь пропиталось кровью, и ее было так много, что, пока она стекала по телу, под стулом образовалась лужа, И на теле оказалось столько ножевых ран, что все не пересчитаешь.

В течение долгого времени я просто стоял и смотрел. Видимо, до меня еще не дошло, что моя жена мертва. Тогда я вспомнил о сыне и бросился его разыскивать. Я буквально срывал все двери. Внизу его не оказалось, как и в нашей спальне. Я подумал, возможно, Энни уложила Чеда в его комнате на детский час. Если мальчик спал, он мог не видеть всего происшедшего. Я молил Бога, чтобы так случилось. И верно. Чед находился в своей комнате. Он лежал в своей кроватке, укутанный в его любимое синее одеяло. Но и одеяло, и матрас пропитались кровью. Моему сыну перерезали горло.

Чтобы не дать вырваться звуку и не прерывать Лукаса, Меган закусила руку. Он, казалось, целиком ушел в собственный мир, заново переживая все, что произошло в тот роковой день. Слезы струились у нее из глаз, и ее рукава уже намокли, пока она вытирала ими лицо. Когда единственный раз она не сдержала рыдания, Лукас посмотрел в ее сторону, будто только теперь вспомнив о ее присутствии.

– Почему вы плачете? – В голосе у него звучало замешательство.

– Как… – Она замотала головой, чтобы остановить чихание. – Как вы узнали, кто мог совершить такое злодейство?

Лицо Лукаса сделалось твердым, словно камень.

– Сам убийца позаботился, чтобы я узнал. Он оставил открытку рядом с телом Чеда. И на обороте написал, что доволен, как он провел день с моей женой. Но так как ей пришлось не по вкусу выбранное им развлечение, они уложили ребенка в постель. Я так и не понял, солгал он, чтобы поиздеваться надо мной, или действительно надругался над Энни.

У него задергалась мышца на челюсти. Меган заметила, что это случалось с ним всякий раз, когда он гневался. Но сейчас можно было сказать, что он взбешен.

– Я часто думаю: неужели Скотт заставил Энни наблюдать, как он убивает Чеда?

– О Боже… – Меган со стоном уронила лицо на колени. – Каким зверем нужно быть!

– Таким, как Сайлас Скотт, – сказал Лукас. – Он хотел мне отомстить. И придумал хороший способ. Он решил нанести удар по моей семье.

Меган подняла голову и ждала, когда он закончит рассказ.

– Несколькими годами раньше я отправил его за решетку. За убийство. Но он бежал из тюрьмы – и прямиком ко мне. Вот тогда, как я предполагаю, он и решил, что проще убить мою жену и сына, чем выслеживать меня. И с тех пор он колесит по всем штатам, меняя места, а я все время бегаю за ним по пятам.

– Вы должны его найти, – сказала Меган.

Теперь она поняла, почему для него так важно выследить этого человека. Лукас кивнул.

– И когда вы его найдете… – Она не успела договорить.

– Я убью его, – сказал он.

Глава 5

Голова раскалывалась от пульсирующей боли. Меган окунула в речку повязку, отжала и приложила к глазам, чтобы немного снять напряжение. На ее памяти не было случая, когда бы за один раз она пролила столько слез. Но до сегодняшнего дня она и не слышала ничего более душераздирающего, чем рассказ Лукаса. Более суровой правды невозможно представить.

О Боже! Потерять сына! Пережить такой кошмар…

Стоило Меган вспомнить рассказанное Лукасом, как ее начинали душить рыдания.

– С вами все в порядке?

Она слышала, как сзади подошел Лукас, но не могла заставить себя повернуться. Он не знал, что делать и как себя вести, после того как она расплакалась в конце его рассказа. Он молча протянул ей свой коричневый носовой платок. Через некоторое время Лукас в приказном тоне велел ей умыться, пока не опухли глаза. Но она никак не могла остановиться, новые волны слез душили ее.

Лукас зашел сбоку и присел на корточки рядом с ней. Когда он приподнял повязку, губы его тронула чуть заметная улыбка.

– Вы сейчас похожи на енота.

– Спасибо, – сказала Меган, шмыгая носом.

Он промокнул две свежие слезинки, выскользнувшие на свободу.

– Я не предполагал, что мой рассказ вызовет у вас такую бурю, – сказал он. – Я не хочу, чтобы вы плакали.

– Как можно не плакать! Ничего трагичнее и ужаснее я в жизни не слышала.

– Я с вами согласен. – Лукас отвернулся и погрузил повязку в бегущую воду.

– Теперь я понимаю, почему вы преследуете Сайласа Скотта. Если в следующем городе вы надумаете избавиться от меня, чтобы я вас не задерживала, вы примете правильное решение. Можете даже сейчас уйти от меня. Только покажите мне, в каком направлении ехать, и оставьте немного воды и пищи.

– Ну нет, так легко вы не отделаетесь, – ухмыльнулся он. – Вы поедете со мной.

– Но разве так будет быстрее? – Преданность железнодорожной компании – вещь благородная, подумала Меган. Но если сейчас он так близок к поимке Сайласа Скотта, зачем обременять себя лишней обузой?

– Я надеюсь, так будет ненамного дольше. Возможно, кое-где придется нелегко, но я думаю, вы осилите.

– Так куда мы едем? Или правильнее спросить, куда, вы предполагаете, направляется Сайлас Скотт?

– Я точно не знаю. Он передвигается в западном направлении, с легким уклоном на юг. Может быть, в данный момент мне повезет. По моим расчетам, он должен остановиться в «Больших родниках». Там есть одна шлюха, его подруга детства. Он до сих пор к ней благоволит и время от времени туда наведывается.

– Вы так много о нем знаете. Как вам удалось?

– Я поставил себе целью как можно больше выяснить о человеке, которого я собираюсь убить.

– И многих вы убили таким образом? – Она с трудом представляла, что Лукас мог хладнокровно уничтожать людей. Да, он хочет убить Сайласа Скотта, но как справедливое возмездие. Хотя в глубине души она пока еще не могла полностью принять его точку зрения, но понять его могла.

– Я убивал только в целях самозащиты, – сказал Лукас, раздвигая губы в улыбке. – И такие случаи можно сосчитать по пальцам.

– Приятно слышать. Значит, если я буду вам докучать по дороге, вы не изрешетите меня пулями?

– И не мечтайте. – Лукас заулыбался шире. – Но я подумаю, не отдать ли вас на растерзание канюкам и койотам.

Меган облизнулась.

– О, неплохо! По крайней мере знаешь, чего ждать. Я в нетерпении.

Лукас рассмеялся.

– Пойдемте, уже темнеет. – Он поднялся и протянул ей руку. – Разобьем лагерь пораньше. Будет лучше, если вы дадите отдохнуть глазам.

Меган приняла его помощь и встала. Отряхнула брюки сзади и пошла к костру.

Она наблюдала, как Лукас встряхнул скатанное одеяло и начал расстилать на земле.

– У нас только одно одеяло, – сказал он, лукаво подмигивая.

Он, по-видимому, ждал, что она поднимет шум. Вместо ожидаемого недовольства она фланирующей походкой, покачивая бедрами на особый, как ей казалось, соблазнительный манер, двинулась вперед. Она видела, как другие таким образом пускали в ход свои женские чары, хотя сама никогда не пробовала.

– Как любезно, что ради меня вы жертвуете собственным комфортом, – сказала она самым дружелюбным голосом. – Право же, я ценю ваше великодушие.

И прежде чем Лукас успел открыть рот, растянулась на краю одеяла, укрывшись сверху другой половиной. Подоткнула подбородок колючей шерстяной тканью и улеглась поудобнее.

– Не ожидал от вас такого свинства, – сказал Лукас. – Я думал, мы поделимся по-братски.

В голосе его звучала обида, как у маленького мальчика, которого только что лишили любимой игрушки. Меган улыбнулась и натянула одеяло повыше, чтобы он не увидел.

– Ладно. – Было слышно, как он поплелся устраиваться под стоящим рядом деревом. – Но если будет холодно, я вернусь, хотите вы того или нет.

Меган проснулась от громкого раскатистого храпа. Сначала она подумала, что шум исходит от нее, и, даже пребывая в полусне, покраснела. Она повернула голову, чтобы убрать с лица спутанные волосы, и открыла глаза. Звуки не стихали. Она лежала на животе, неловко подогнув под себя одну руку, другая покоилась на чем-то мягком, и оно… шевелилось.

Она рывком села. Зрение вдруг стало кристально ясным. У нее запылали щеки, когда она поняла, что спала рядом с Лукасом Маккейном. Правильнее сказать – распласталась на нем. Слава Богу, что они спали в верхней одежде. Она заерзала и, отодвинувшись от него, попыталась вытащить одеяло у него из-под ног.

Лукас замычал и перекатился на живот, зажав одеяло еще крепче. Он вытянул руку, нащупывая, за что бы ухватиться, и не нашел ничего. Брови его сдвинулись к переносью. Он повернулся на бок и приподнялся на локте.

– Еще не время вставать, – сказал он, глядя на Меган сквозь свинцово-тяжелые веки. – Ложитесь и спите.

Она снова потянула одеяло, надеясь высвободить его, чтобы встать и перейти на другое место.

– Тихо. – Лукас схватил ее за руку и подтащил обратно к себе.

Она извивалась, пытаясь вырваться. Даже если у него нет никаких неблаговидных намерений, не подобает спать так близко друг к другу. Пусть даже она его пленница.

– Угомонитесь, – сказал он жестким голосом, разве что со сна, и, обвив ее одной рукой, положил на ее макушку свой подбородок.

Меган лежала в оцепенении, стараясь не прикасаться к длинному мускулистому телу Лукаса. Не важно, уснул он или нет, она не должна расслабляться.

Последнее, что запечатлелось в ее сознании, – она изо всех сил старалась не шевельнуться и лежать, вытянувшись как струна. Дальше она уже ничего не помнила – ее сморил сон. Она пристроилась ближе к благодатному теплу и отключилась полностью.

Они прибыли в Топику далеко за полдень. Жаркое солнце совершенно их доконало, заставив часами мокнуть в собственном поту. За фарфоровую ванну и кусок душистого розового мыла Меган давно уже заключила бы сделку с самим дьяволом. Наверное, даже пожертвовала бы своим еще не родившимся первенцем. Ближе к полудню она уже была согласна отдать «Адамс экспресс» свой дом и все остальное, что ей принадлежало, лишь бы на миг окунуться в какой-нибудь мелководный заливчик. К четырем часам она пообещала бы все что угодно, если бы Лукас плеснул ей чуточку из своего походного котелка.

Но он, похоже, пребывал в отвратительнейшем настроении. Мало изнуряющей жары, от которой некуда деться, так еще и он чертыхается! А Лукаса огорчил только что встретившийся им всадник, который в ответ на его расспросы о Сайласе Скотте сказал, что некоторое время назад разминулся с похожим человеком. Но в конце концов, Сайласа Скотта может и не быть в «Больших родниках», подумала Меган. Что тогда?

– Что вы теперь собираетесь делать? – спросила она. Лукас выругался и чуть слышно пробормотал что-то, но так и не ответил.

Когда они подъехали к городу, вместо того чтобы следовать прямо в центр, Лукас свернул в сторону. Покружив по окраинам, они оказались на задворках платной конюшни. Лукас швырнул пареньку монету, чтобы он определил лошадей в стойла, и повел Меган обратно, держа ее крепкой хваткой.

Они вышли на светлую оживленную улицу и направились к гостинице под названием «Еда и ночлег». Лукас шел очень быстро, и ей пришлось к нему приноравливаться – на каждый его шаг она делала два.

Человек за конторкой приветствовал гостей широкой улыбкой. Но когда Меган сняла свой стетсон и хлопнула им об ногу, то при виде поднявшейся пыли его улыбка сразу поблекла. Меган подняла голову и увидела, что он изумленно смотрит на ее волосы, которые были так же грязны и теперь беспорядочными прядями падали до пояса. Лукас взглянул на нее, угрожающе сверкнув глазами.

– Комнату для меня и моей жены, – сказал он, снова поворачиваясь к мужчине.

Тот назвал цену. Лукас полез в карман рубашки за деньгами, отдал их клерку и стал записываться в регистрационном журнале. Пока он выводил там крупными буквами с завитушками «мистер и миссис Люк Кэмпбелл», Меган заглядывала ему через плечо.

Он забрал с прилавка выложенный клерком ключ.

– Надеюсь, вы распорядитесь насчет ванны? – сказал он и, взяв Меган за руку, повел на третий этаж.

Их комната оказалась просторнее, чем она ожидала. Вероятнее всего, их поселили здесь потому, что Лукас записал их как мужа и жену. Посередине комнаты стояла широкая кровать с четырьмя столбиками, накрытая кружевным покрывалом. В изголовье у спинки высилась кипа пышных подушек. Перед окнами, одно из которых выходило на восток, другое на юг, стояли два бордовых кресла. Меган обратила внимание на полное отсутствие цветовой гаммы. Белое покрывало, бордовая парча кресел, желтые, как подсолнух, гардины, сине-лиловые обои в цветочек и выцветший ковер изначально красного цвета совершенно не гармонировали друг с другом. Но ей нравилось такое разноцветье, хотя главное заключалось не в нем.

Как только она ступила на порог, ей захотелось упасть вниз лицом на кровать и проспать лет сто. Но не пачкать же своей грязной, пропыленной одеждой безупречно белые кружева! И парчовые кресла тоже. Она уже была готова опуститься в изнеможении на блеклый ковер, как в дверь постучали.

Лукас открыл и посторонился, пропуская вошедших. Несколько молодых людей внесли в комнату фарфоровую ванну и бадейки с дымящейся водой.

Какая роскошь! Можно умереть от блаженства! Ей представилось, как она возносится на небеса. Меган закусила губу, вспомнив о дьяволе. Неужели он поймает ее на слове и в один прекрасный день придет заявить права на ее первенца? Нужно же понимать, что ее обещание было вынужденным.

Вскоре в комнату вошла пожилая женщина в чепце со стопкой пушистых белых полотенец. Большего желать просто невозможно.

– Что-нибудь еще, сэр? Мадам? – спросила служанка.

– Нет, ничего, – сказал Лукас.

Женщина повернулась, собираясь уходить. Меган схватила ее за пухлую руку и шепнула на ухо:

– Я полжизни отдала бы за кусочек розового мыла. – Горничная кивнула:

– Сейчас посмотрю. Постараюсь вам помочь.

Лукас сдвинул брови. Вид у него был далеко не счастливый. Мыслями его спутница себя не утруждает, подумал он. Даже не пытается понять, что его беспокоит. Видит, человек целый день сердится, а ей хоть бы что. Считает, что сам со всем справится.

– Полезайте в ванну, – сказал он. – Я скоро вернусь. – Меган швырнула шляпу на шифоньерку и стала стаскивать сапоги. Не успела она взяться за голенище, как он появился снова. Она подняла голову и остановилась, выжидая. – Я запираю дверь снаружи. Так что даже не пытайтесь бежать.

– Лукас, чтобы убежать, нужны силы, а у меня их нет. Уверяю вас, мне не убежать дальше ванны. Я намерена оставаться в ней очень долго, пока моя кожа не сморщится как изюмина или я не расплавлюсь – не знаю, что раньше.

– Хорошо, – только и сказал он, закрывая за собой дверь.

Меган слышала, как поворачивается ключ, и занервничала. Но впереди была ванна, которая отвлекла ее от грустных мыслей, и она с радостью погрузилась в воду.

Лукас не собирался отпускать Меган в ближайшее время и подозревал, что она попытается что-то предпринять. Ему хотелось знать что. Горничная уже дошла до лестничной площадки второго этажа, когда Лукас догнал ее.

– Вы что-то хотите сказать, сэр? – спросила она.

– Да, – ответил он, думая, как бы ему выпытать, что его интересует, не возбуждая ее любопытства. – Видите ли, там, в комнате, моя жена у вас что-то просила.

Женщина не стала распространяться.

– Да, сэр.

– Что именно? – спросил Лукас, переступая на другую ногу.

– Кусочек розового мыла, сэр. Только и всего. – Горничная недовольно поджала губы. – Что тут такого?

– Ничего. Конечно, ничего. – У него словно гора с плеч свалилась. – Она больше ни о чем не просила?

– Нет, сэр. Я как раз аду посмотреть для нее мыло. Так что, не давать ей?

– Нет– нет, напротив, замечательно. В самом деле, не пойти ли мне с вами? Если вы найдете мыло, я могу ей отнести.

Горничная повернулась, собираясь преодолеть следующий пролет. Лукас поднимался за ней, лихорадочно соображая, что бы такое придумать для объяснения возможных осложнений. Прислуге и постояльцам ситуация могла показаться необычной. Состряпанная им история, как он надеялся, подходила как нельзя лучше. Если сейчас пустить придуманный им слух, горничная, вероятно, разнесет его по всей гостинице.

– Я не хочу, чтобы меня заподозрили в чрезмерной опеке, – начал он. – Просто иногда моя жена ведет себя… довольно странно. Конечно, после того ужаса, что она пережила, подобного следовало ожидать. Год назад на ее долю выпало тяжелое испытание.

Горничная склонила голову набок, и Лукас понял, что его сообщение вызвало интерес.

– Видите ли, – продолжал он, – ее похитили опасные преступники. Банда убийц. – До его ушей донесся изумленный вздох, и ему пришлось сжать губы, чтобы не рассмеяться. – После похищения… с моей женой произошли перемены. Теперь на нее периодически находит затмение. Временами она даже принимает меня за одного из ее похитителей.

Горничная остановилась и повернулась посмотреть на него. В ее широко раскрытых глазах застыло удивление. Лукас печально закачал головой.

– Поэтому я хочу предупредить вас – не заходите к ней, пока она одна в комнате. Лучше – тогда, когда я там, а то… вдруг ей откажет разум? Может, оповестить остальных слуг? Вы понимаете: предупредить – значит обезопасить.

Женщина стояла с открытым ртом и кивала.

– Так что у нас с розовым мылом? – сказал Лукас, поворачивая ее кругом.

– Ах да! Ваша жена, сэр… гм… ведь она любит розовое мыло?

– Очень. Она говорит, что его запах напоминает ей о лучших временах. Я ее понимаю. Она верит, что частое его употребление смывает следы от прикосновений тех негодяев.

Последовал еще один вздох. Лукас опасливо поморщился. Не переусердствовать бы.

– Они с ней ничего не сделали… вы не думайте. Над ней никто не надругался. Но иногда она по-прежнему ощущает их присутствие, слышит их угрозы.

Горничная задержалась у шкафчика в коридоре и достала обмылок толщиной со щепку.

– Возьмите, сэр. От куска осталось немного, но если хотите, я с радостью куплю еще. Я хочу сказать, если для вашей жены после ее страданий мыло – единственная роскошь, мне не жаль потратить немного денег из собственного жалованья.

– Премного вам благодарен, – сказал Лукас, тронутый ее сочувствием. И готовностью поверить выдуманной им байке. – Но не беспокойтесь, пожалуйста. Сегодня вечером я схожу в город и куплю для нее несколько новых вещей. Кстати, нельзя ли постирать нашу одежду?

– Конечно, мистер Кэмпбелл.

Лукас улыбнулся. Горничная уже знает, кто он. Или, точнее, кем он себя назвал, зарегистрировавшись всего несколько минут назад. Прекрасно. В гостинице новости расползаются подобно виноградной лозе.

– Я зайду за вещами чуть позже и заберу всю стопку, – сказала женщина и тут же испугалась собственного безумия. У нее вылезли глаза из орбит, и она, заикаясь, поправилась: – То есть… после… того, как вы вернетесь. Я не посмею беспокоить вашу жену в ваше отсутствие.

– Очень разумно с вашей стороны. Хорошо, тогда я соберу наши вещи. Но я могу оставить их для вас в коридоре, прямо за дверью. Почему бы нет? Так вам будет гораздо спокойнее.

– Да, сэр, как ни прискорбно. Я буду вам признательна.

– Договорились. И еще… чуть не забыл.

– Да, сэр?

– Вероятно, мне следует вас также предупредить, что иногда… ну, в периоды сильного возбуждения мне приходится прибегать к смирительным мерам.

– Смирительным мерам?

– Да. Когда у нее начинаются галлюцинации, я вынужден ее привязывать. Как бы варварски ни выглядела такая мера, но ее можно удержать только таким образом. Поэтому пусть вас не беспокоит, если вы увидите ее привязанной. Иначе она нанесет повреждения себе или другим. И не придавайте значения ее пустой болтовне. Иногда моя жена говорит странные вещи.

– Да, я понимаю. Я всем объясню, сэр.

– Очень хорошо. – Лукас повернулся и направился обратно. Улыбка, наметившаяся в уголках его губ, так и просилась на свободу. Но он не позволил себе вольности, пока не остался один в пустом коридоре, перед дверью в комнату.

Он остановился и прислушался.

Изнутри не доносилось ни звука.

Он повернул ключ и вошел. Картина повергла его в изумление. Он встал как вкопанный – таким чувственным, эротичным и возбуждающим оказалось зрелище. Меган Адамс возлежала в фарфоровой ванне с желтой каймой и спала. Голова ее откинулась назад и покоилась на бортике. Темные волосы каскадом свешивались через край и переливались золотом на свету, проникающем через наполовину задернутые гардины. Он никогда еще не видел ничего подобного. В каком-то дальнем закоулке затуманенного сознания всплыла мысль, что дверь осталась открытой. Он вернулся и бесшумно ее закрыл.

У него перехватило дыхание, когда он переместил глаза ниже. Одна согнутая в колене нога оставалась внутри ванны, другая была перекинута за борт, и по ней скатывались крошечные капельки. Стекая с пальцев, они падали на пол, образуя на ковре мокрое пятно. И еще два других расползались под каждой рукой, касающейся мягкого коврового ворса.

Он почувствовал, как по телу пронесся жестокий огонь, отчего его мужская плоть отвердела почти до боли. Его взгляд перекочевал к двум подпрыгивающим, как поплавки, полушариям. Их розовые соски появлялись как раз у поверхности воды при каждом вдохе совершенной девичьей груди.

О Боже!

«Уходи отсюда, и поскорее, – сказал он себе. – Иначе ты вытащишь ее из ванны и в считанные секунды овладеешь ею. Убирайся немедленно!» – взревел его разум. Да, нужно бежать от греха подальше, от желанной женской красоты и очистить голову от наваждения.

Лукас тяжело вздохнул и зажмурил глаза, пытаясь представить какую-нибудь картину, которая вытравила бы из сознания пленительный образ. Но все усилия, похоже, были бесполезны.

«Не майся, парень, – уговаривал он себя. – Отправляй ее в каталажку – и дело с концом!»

Он оглядел комнату, отыскивая свои седельные сумки. Пошарил внутри, нащупывая холодный металл, зная, что данный предмет должен быть на месте, и вернулся к Меган. Присев на корточки, он надел наручник на ее расслабленное запястье, а другой защелкнул вокруг массивной ножки ванны. Такую махину точно не сдвинешь.

Посмотрим, как она теперь убежит. Лукас поднялся проверить свою работу. Он взглянул на прекрасную молочно-белую кожу, ласкаемую прозрачной водой, подавляя назревающий в груди утробный звук. Потом осмотрел хрупкое запястье, бессильно повисшее под тяжестью оков.

Он уныло улыбнулся и, положив щепку розового мыла на стопку полотенец рядом с ванной, вышел. Хорошо, что в ближайшие часы его здесь не будет. Когда Меган проснется и обнаружит себя прикованной к ванне, можно не сомневаться, она будет крушить стены вокруг себя и осыпать его самыми страшными проклятиями.

Глава 6

Лукас выдернул из стопки простую хлопчатобумажную белую рубаху своего размера. Положил ее на прилавок и, вежливо кивнув супруге лавочника, женщине с худосочным лицом, по узкому проходу двинулся к штабелям с брюками. Там он выбрал себе пару из прочного джинсового материала и, повесив на руку, пошел дальше.

Он хотел купить что-нибудь и для Меган взамен ее мужской одежды, но понятия не имел, что ей может понравиться. За два проведенных с ней дня он успел заметить, что проблема одежды не слишком ее интересовала. И все же он решил, что прятать очаровательные женские формы под мешковатыми брюками – просто преступление. В конце концов, не умрет же она, если походит в платье, по крайней мере пока они будут в городе. Потом, если взбалмошная девчонка захочет, пусть опять одевается как сорванец.

Лукас решительно прошел в секцию готовой женской одежды, быстро перебрав на стеллаже несколько платьев. И тут спохватился, что не знает ее размера. Он повернулся к хозяйке и прочистил горло.

– Мэм, вы не могли бы мне помочь? – сказал он, одаривая ее одной из своих любезнейших улыбок. – Мне нужно выбрать платье для жены.

Хозяйка поджала губы. В первый момент Лукас подумал, что она может отказаться покинуть свое относительно безопасное место. Но уже через секунду она вышла из-за прилавка и направилась к нему.

– Какой у нее размер? – спросила она, складывая на груди руки.

– Я точно не знаю, – нахмурился Лукас. – Талия у нее вот такая, – показал он, сомкнув согнутые пальцы. – Окружность бедер, я бы сказал, на дюйм или два больше, а грудь как раз поместится в мужских ладонях.

Он осознал, что допустил оплошность, увидев, как женщина прищурила глаза. Ее ледяной взгляд уподобился удару в солнечное сплетение.

– Странно, что вы не знаете размер одежды собственной жены.

Лукас пожал плечами.

– Мы поженились не так давно, – сказал он, чтобы как-то сгладить недоразумение. – И много путешествуем, поэтому я еще не успел полностью изучить ее маленькие секреты. Моя жена и сама бы пришла, но она так устала. Я оставил ее в гостинице, полежать в ванне и отдохнуть до обеда.

Хозяйка недоверчиво хмыкнула.

– Возможно, вам лучше купить для нее юбку. Если окажется не совсем впору, можно будет переставить пуговицы.

Лукас кивнул:

– Хорошо, пожалуй, вы правы.

– Какой цвет она предпочитает?

– Я не знаю. Моя жена очень деликатная и женственная. – Правда, он видел Меган только в ее мужской ковбойке в красную и коричневую клетку. Он задумался: не покарает ли его Бог за такую бесстыдную ложь?

Хозяйка выбрала несколько юбок на свой вкус.

– Бледно-желтая очень симпатичная, но быстро загрязнится, – пояснила она. – Светло-синяя тоже маркая. Подошла бы зеленая, но в ней будет жарко. Зеленый цвет притягивает тепло, как железная сковорода.

Тогда какого дьявола завозить товар, от которого одна морока? Лукас едва не выразил вслух свою мысль, но вдруг на глаза ему попалась яркая набивная ткань. Мелкие синие и желтые цветы на красном поле выглядели как живые. Он понял, что веселая пестрая юбка подойдет Меган гораздо больше, нежели любая другая, с более скромным рисунком.

– А что, если пеструю? – спросил он, показывая на понравившуюся ему юбку.

Женщина вобрала воздух в легкие, как в трубу, так что пуговицы на груди угрожали лопнуть.

– Красный цвет – цвет бесстыдства. Он годится только для шлюх и некоторых леди, которые не признают морали.

– А мне нравится юбка, – сказал Лукас. Он уже мысленно рисовал себе Меган в новом наряде. – Я возьму ее. И ту, желтую, тоже, – добавил он, чтобы потрафить хозяйке в ее праведных чувствах.

– И все прочее тоже, как полагается? – с пафосом спросила она.

– Простите? – Лукас был готов поклясться, что пожилая женщина стыдливо покраснела.

– О некоторых вещах не принято говорить вслух. Вы меня понимаете?

– О! Вы имеете в виду нижнее белье и все такое? – сказал Лукас.

Нет, она определенно покраснела. Но теперь раза в три сильнее.

– Так вашей жене нужны остальные вещи? – резко спросила хозяйка.

– Я думаю, да. И пара блузок тоже.

Лукас наблюдал, как она складывает юбки. Потом она придвинула их к его вещам на прилавке и выбрала две блузки – одну простенькую, другую с нарядными кружевными рюшами, от ворота до пояса и по краям манжет.

Он улыбнулся и полез в карман, чтобы расплатиться. Но слишком преждевременно, так как хозяйка, похоже, еще не закончила. С величайшей гордостью она накладывала сверху все новые и новые вещи, пока уложенный столбик угрожающе не закачался. Тогда она просто начала сооружать еще один. В итоге к ранее сделанным покупкам прибавился еще ворох, составивший дамские панталоны, парадные комбинации, чулки, подвязки и что-то, напоминающее медвежий силок, без чего, как настаивала женщина, не обходится ни одна приличная леди.

Растерянный Лукас не стал спорить. Поэтому он просто выложил деньги, попросив все завернуть и отправить в гостиницу. В самый последний момент он вспомнил, что хотел купить розовое мыло, духи с розовым ароматом или что-то подобное. Он снова полез за деньгами.

– Что найдете, то и хорошо, – заверил он женщину.

Напоследок он сгреб свои собственные обновки – жалкое вспомоществование к походной экипировке – и отправился в баню.

Когда он погрузился в клубящуюся воду, у него непроизвольно вырвался длинный вздох. Ничто так не облегчало ломоту и остатки боли, как горячая ванна. Можно было бы попариться в гостинице, воспользовавшись преимуществами отдельной комнаты, но вряд ли его затея понравилась бы Меган.

Вообще-то его не слишком волновало, что ей нравится, а что нет. Он не собирался потакать ее капризам. Злость еще не перекипела в нем. Похищение женщины оказалось делом накладным, мужчина обошелся бы не так дорого и не причинил бы столько хлопот.

Но мужская нога, свешивающаяся через борт ванны, никогда не сравнилась бы с женской ножкой, напомнил он себе. И притом чертовски красивой, будь она неладна!

Лукас поругался еще какое-то время и заставил себя расслабиться, позволяя благодатному теплу пропитывать закостенелые, уставшие мышцы. Он намылил руки куском новомодного мыла, стоившим ему дополнительных затрат, и принялся натрать тело. Когда он отскреб последний дюйм, вода была почти такой же черной, как его сапоги. Почувствовав себя на десять фунтов легче, он прошел в соседнюю кабину к цирюльнику.

Когда полчаса спустя Лукас посмотрелся в зеркало, он с трудом узнал себя. С чисто выбритым лицом и аккуратно подстриженными волосами он снова обрел человеческий облик.

Рассчитавшись с брадобреем, он направился в гостиницу, мурлыча по дороге старинную мелодию, которую обычно напевала его мать. В вестибюле его встретил чудовищный вопль, от которого нога зависла над ступенькой. Молодой человек за конторкой побелел, а у Лукаса все сжалось внутри. Он взглянул на клерка с извиняющейся улыбкой и взбежал на лестницу, в считанные секунды преодолев два пролета.

Перед его комнатой тесной кучкой стояли несколько человек. Уже знакомая ему горничная в чепце, пригнувшись к замочной скважине, ласково увещевала:

– Успокойтесь, миссис Кэмпбелл. Потерпите, сейчас все уладится. Я уверена, ваш муж вернется с минуты на минуту.

В ответ из комнаты медленно выплыл устрашающе спокойный голос:

– Вы бы лучше молились, чтобы он не возвращался, потому что, когда он явится, я выдеру его печенку и скормлю ему на ужин.

Не прошло и секунды, как вновь раздался истошный вопль:

– Лукас Маккейн, подонок проклятый, выпусти меня!

– Я не зря вас предупреждал, – сказал Лукас, обеспокоенный, что кто-то услышал его настоящее имя, тогда как он надеялся сохранить здесь инкогнито.

Горничная тотчас обернулась:

– О, мистер Кэмпбелл, ваша жена почти целый час в истерике. Сэр, мы пытались ее успокоить. Говорили, что вы сейчас придете, но, кажется, объяснять ей что-либо бесполезно. Видно, у нее опять помутился разум, если она называет вас такими ужасными словами, мистер Кэмпбелл.

Нетрудно представить! Он уже слышал – и пронзительный крик, и самые отвратительные выражения. И где она только этому научилась?

– Спасибо, что вы пытаетесь мне помочь, – сказал Лукас, вынимая из кармана ключ. – Скоро сюда должны доставить мои покупки. Не могли бы вы известить меня, когда они прибудут? И еще одна просьба. Я думаю, сегодня вечером нам с женой лучше остаться в комнате. Вы не будете так любезны прислать нам обед с бифштексами в течение часа? – Видя, что зеваки не расходятся и продолжают пялить глаза, рассчитывая узнать, что будет дальше, он добавил: – Мне не хотелось бы, чтобы у моей двери собирались толпы.

– О, извините. – Горничная сделала неуклюжий реверанс и замахала рукой, прогоняя слуг. – Я прослежу, чтобы вам принесли еду в комнату, и позабочусь о ваших покупках. Ни о чем не беспокойтесь, сэр. Только выставьте в коридор вещи для стирки.

Лукас повернул ключ и, вдохнув поглубже, распахнул дверь. Возможно, у него не было полной уверенности в том, что он сейчас увидит. Но то, что предстало его глазам, явилось бы неожиданностью и для самого дьявола. Меган стояла посреди комнаты в чем мать родила и в неудобной позе из-за стеснявших ее наручников.

– Сукин сын! – закричала она. – Как вы смеете сажать меня на цепь, словно какую-то взбесившуюся дворняжку?!

Лукас не отвечал. Он смотрел на промокший ковер. Очевидно, она пыталась приподнять тяжелую ванну, и вода выплеснулась за бортик. Борьба за свободу, несомненно, намного превзошла предполагаемые масштабы. Лукас медленно переместил взгляд с ковра на покрасневшие запястья пленницы – свидетельство бесплодных попыток избавиться от наручников.

Он старался не смотреть на все остальное, хотя не смотреть было чертовски трудно. Завеса густых волос не прикрывала и доли того, что ему не следовало видеть, – всех лощинок и холмиков кремовой плоти, вокруг которой плавал аромат роз.

Беззвучно кляня себя, Лукас прошел к постели.

– Прикройтесь, – сказал он, срывая покрывало и швыряя его Меган.

Она отбросила покрывало в сторону и распрямилась, насколько позволяли оковы.

– Отстегните проклятые браслеты.

Лукас повернулся к ней. Внутри у него все гудело, разбуженный инстинкт сорвался с привязи.

– Прикройтесь, если у вас есть разум, а то как бы мне не забыть, что я джентльмен.

– Джентльмен? Ха! – Меган в гневе вскинула свои глаза цвета кленового сиропа. – Советую вам держать один глаз открытым, когда будете спать, джентльмен. Иначе вы можете проснуться мертвым, Лукас Маккейн.

Он чертыхнулся и укутал ее снизу до шеи.

– Держите. – Лукас вложил ей в руку свободный конец и, не отпуская ее пальцев, достал ключ от наручников. Поднял вверх и подержал в воздухе в знак предложения о перемирии.

Он нагнулся к ванне отстегнуть наручник от ножки. Меган, стиснув зубы, ждала, когда ей освободят руки. Наконец она выпрямилась, но, вместо того чтобы растереть затекшие запястья, собрала вокруг себя покрывало и царственно прошествовала мимо него к постели.

Лукас наблюдал, как она с оскорбленным видом усаживается на матрас, пристраиваясь спиной к горе подушек.

– Мне очень жаль, – сказал он. – Я имею в виду наручники. Но вы могли убежать, а я не хотел давать вам такой шанс.

– Почему вы думаете, что я убежала бы? – Лукас опустился в кресло.

– По опыту знаю. Преступники почти всегда что-нибудь предпринимают, чтобы избежать тюрьмы.

– Я не преступница.

– Забавно, – усмехнулся он, – но большинство из них тоже так говорят.

– Вы понимаете, к чему ведет ваша философия? Вы не верите преступникам, потому что все они отпираются. Но вы не верите и честным людям, которые отвергают ваши ложные обвинения.

– Кто виновен – решает суд.

– Гм… Выходит, я уже считаюсь виновной, хотя еще ничего не доказано?

– Да. Но не забывайте, что я видел вас с теми грабителями.

– Как и я видела вас с ними.

– Я уже объяснял вам. Мне нужно было выявить преступников, поэтому я маскировался.

Меган поняла, что спор ни к чему не приводит. Лукас Маккейн видел за всеми ограблениями разработанный ею хитроумный план и, похоже, мнения своего менять не собирался. Придется испробовать другую тактику.

– Все верно, вы маскировались, – сказала она, пожимая плечами. – И поймали меня с поличным.

Лукас встретился с ней глазами. Ну что ж, неплохо, подумала Меган. По крайней мере она завладела его вниманием.

– Вы уличили меня, Лукас Маккейн. Я виновата. – Она ожидала увидеть всплеск изумления в глубине синих глаз. Однако лицо его сохраняло полнейшее бесстрастие. – Я признаюсь, – продолжала Меган. – Да, я все заранее спланировала. И если бы не вы, уехала бы вместе с деньгами.

Она выкладывала свою версию, не веря своим ушам. Но из его самонадеянных утверждений по принципу «я прав, а ты преступница» в конце концов можно извлечь пользу. Если в подкрепление слов признания сочинить какую-нибудь историю – настолько абсурдную, что в нее будет трудно поверить, – может, она тогда его образумит?

– Хотите знать, как все задумывалось? План, надо сказать, казался блестящим, – говорила она, не дожидаясь ответа. – Однажды вечером, возвращаясь домой, я встретила на дороге Эвана. У его лошади сломалась подкова. Было уже поздно, поэтому я предложила ему переночевать у меня. Мы спокойно поужинали, потом разговорились, и как-то незаметно между нами возникло желание. Так что в какой-то момент ни он, ни я не могли с собой совладать. Мы даже не успели подняться наверх, как упали прямо у лестницы. Так и лежали на ступеньках – в поту, разгоряченные и задыхающиеся от страсти.

Она подняла взгляд на Лукаса. Его глаза ничего не выражали, только дергалась мышца на челюсти.

– На следующий день я не пошла в «Экспресс». Эван тоже не повел свою лошадь в город, как собирался. Несколько часов мы не вылезали из постели, все услаждали друг друга, пока не уснули. В конце дня нас разбудили. Дуги с Томом углядели в загоне его лошадь и решили выяснить, чья она. В тот вечер я узнала, что они добывают на жизнь грабежами.

Разговор пришелся как нельзя ко времени. Я как раз подумала, не отстраниться ли мне от дел, и собиралась идти в железнодорожную компанию. А тут подвернулись эти парни. Они могли мне помочь. Вы совершенно верно сказали, что, даже если бы «Адамс экспресс» обанкротился, награбленные деньги позволили бы мне жить безбедно.

Я поделилась своим планом с Эваном, и он убедил ребят принять меня в команду как полноправного партнера. Конечно, я не собиралась постоянно участвовать в грабежах. В конце концов, от меня и так зависело многое. Они не украли бы ни пенни, если бы я им не сообщала, когда я повезу деньги. Я убедила их подыскать надежное убежище, где можно хранить деньги, чтобы потом поделить добычу и разойтись в разные стороны.

Конечно, мне будет их недоставать, – с грустью продолжала Меган, показывая, как она глубоко несчастна. – У Дуги с Томми до меня вообще никого не было. Я была у них первой, понимаете? Такие вещи не забываются. А Фрэнк – тот совершенно необузданный, даже более страстный, чем Эван.

– Так вы позволяли пускать себя по кругу? – Голос Лукаса был полон презрения.

– Нет, конечно. Я же сказала, я была у них главной. Я выбирала, кого и когда хотела.

– И куда вы свозили деньги? – Меган дернула плечом.

– Вы и впрямь думаете, что я вам скажу?

Лукас поднялся с кресла и начал отстегивать кобуру.

– Вы, кажется, жаждали посвятить Эвана в свой маленький план, – сказал он, роняя на пол кожаный чехол с «кольтом». – Держу пари, если я пощекочу вас в одном укромном местечке, вы расскажете мне, где лежат деньги.

О ужас! Как ее осенило наговорить на себя? Только теперь до нее дошло, какие могут быть последствия ее признания в преступлении, которого она не совершала.

– Нет, нет! – завизжала она, видя, как Лукас расстегивает рубашку. – Я не могу вам сказать.

Рубашка в мгновение ока упала на пол; обнажив бронзовую кожу, а его пальцы двинулись к верхней пуговице брюк.

– Вы на службе, – сказала Меган, действительно запаниковав. – Вам запрещено вступать в любые отношения с вашими узниками. Вы не имеете права даже пальцем меня тронуть.

– На мне нет фуражки с кокардой. Я, если помните, просто делаю одолжение своему другу. А насчет пальцев он ничего не говорил.

– Ну тогда я вам говорю! Не прикасайтесь ко мне. – Лукас разразился долгим звучным хохотом.

– В данном случае у вас нет выбора.

Меган подтянула покрывало повыше и отползла в изголовье кровати. Лукас подошел сбоку. Теперь его брюки были полностью расстегнуты.

– Идите сюда, красавица. То, что я вам предложу, будет не похоже на то, чем вы занимались раньше. – Он легонько дернул за угол покрывала.

Меган попыталась вернуть покрывало назад. Он дернул сильнее. Чем упорнее она сопротивлялась, тем жестче становились его действия. Оставалось либо позволить притянуть себя ближе, либо расстаться с покрывалом, и ей почему-то подумалось, что, бегая по комнате нагишом, она поставит себя в безвыходное положение.

Одним мощным рывком Лукас придвинул ее к себе. Кружевная материя вдруг показалась ей невероятно тонкой, так как сквозь нее ощущался жар, исходящий от его тела. Она зажмурила глаза, молясь, чтобы небо помогло ей каким-нибудь чудесным образом исчезнуть.

Теплое дыхание у щеки заставило ее насторожиться. Значит, его губы находятся поблизости. В следующий миг они коснулись ее рта. От его мягкой ласки часть ее страхов вылилась в тихий вздох. Губы ее слегка приоткрылись. Лукас просунул между ними язык и проник в рот, медленно исследуя внутри, выигрывая время. Наконец, углубив поцелуй, он скользнул под покрывало и обхватил ее грудь.

Она застонала и подалась вперед, инстинктивно прижимаясь к его мозолистой ладони, облегчая ему доступ к чувствительной плоти. Его рука сминала упругую округлость, теребя большим пальцем круглый, как галька, бугорок. Судорожно глотая воздух, Меган попыталась прийти в себя, когда Лукас освободил ее губы; Он провел языком вокруг ее соска, и обретенное ею минутное самообладание мгновенно улетучилось. Она шумно вздохнула и, выпустив покрывало, переместила руки ему на спину. Быстро пробежала пальцами вверх и дошла до его шевелюры.

Он двинулся к другому соску, потом стал поглаживать ее увлажнившуюся кожу, заставляя ликовать каждый нерв, каждую клеточку, пока ее тело не превратилось в изумительный проводник его невесомых прикосновений.

Наконец он оторвался и поднял голову. Их глаза встретились. Меган впилась ногтями ему в плечи, молча прося о продолжении колдовства.

– Где деньги? – спросил он прерывающимся голосом. Грудь его часто вздымалась.

Меган замотала головой, не желая позволить чему бы то ни было порвать сотканную вокруг нее паутину блаженства.

Лукас снова ее поцеловал, жестко и властно, пригибая к матрасу весом своего тела. Она почувствовала, как его восставшая мужская плоть прижимается к ее бедру.

– Говорите, – повторил он.

– Я не знаю, – сказала она, лишь наполовину понимая, о чем ее спрашивают.

– Скажите, где вы спрятали деньги.

– Я не знаю.

– Знаете, – настаивал Лукас. – Скажите мне.

– Я солгала, – сказала Меган, отпуская его плечи. Ее руки бессильно упали по бокам. – Я не знаю, где деньги. Меня там не было. Я все придумала.

Глава 7

Лукас несколько дольше задержал на ней пристальный взгляд и заставил себя оторваться от постели. Он застегнул брюки и, прошагав обратно к креслу, подобрал с пола ремень с кобурой, чтобы снова водворить оружие на бедро.

«Черт побери, чуть было не потерял контроль! – выругался он про себя. – Еще мгновение и, сметя все препоны, оказался бы внутри ее». Он потянулся за рубашкой и надел ее с такой поспешностью, что только чудом не порвал.

Взор его вновь обратился к Меган. Она пыталась успокоиться и старалась дышать ровно. Лукас смотрел, как дышит ее взбудораженная грудь. Наблюдая за ее равномерными движениями, он постепенно осознавал, что вел себя неподобающе. Скольким бы мужчинам она ни распахивала объятия, не имеет никакого значения. Выступая в роли блюстителя закона, как в данном случае, он не должен посягать на ее права. Даже если ее потемневшие глаза и набухшие соски, казалось, взывали к ласкам. Даже если, находясь от нее в десяти футах, он не мог не думать о физической близости с ней. С тех пор как умерла Энни, у него не было интимных отношений с женщинами.

Минуло пять лет его холостяцкой жизни. Пять долгих лет воздержания.

Лукас провел рукой по голове, мимоходом отметив, что волосы стали короче.

Он поднялся с кресла и сделал шаг к постели. Меган схватила покрывало и забилась в подушки.

В дверь постучали. Он устало вздохнул и, прежде чем ответить, застегнул рубашку. Потом приоткрыл дверь, оставив только узкую щелку, загораживая собой завернутую в покрывало Меган.

– Прибыли ваши покупки, мистер Кэмпбелл, – доложила горничная.

– Спасибо. – Придерживая дверь ногой, он взял бумажный сверток с вещами для Меган.

– Обед скоро будет готов, – сказала горничная. – Вам его сразу доставят. Сэр, могу я прислать кого-нибудь унести ванну?

Лукас кивнул.

– Спасибо, просто замечательно, – добавил он, прежде чем закрыть дверь.

Он вытащил из-за голенища нож с ручкой цвета слоновой кости и разрезал тонкую бечевку.

– Вот, возьмите. – Лукас швырнул распакованный сверток на кровать, чтобы Меган посмотрела свои юбки с блузками. – Здесь должно быть все, что нужно.

Она привстала и, заглянув через край бумаги, тихо спросила:

– Все для меня?

– Мои обновки на мне. – Он вытянул руки и посмотрел на свою – теперь уже помятую – хлопковую рубаху. – Та дама в лавке решила, что меньшим количеством вам не обойтись. – Он пожал плечами. – Я небольшой знаток женских туалетов, поэтому последовал ее советам.

Меган подняла на него глаза, в которых еще оставались следы влаги.

– Спасибо.

Лукас чувствовал себя не в своей тарелке..

– Не за что, – сказал он угрюмо. – Лучше одевайтесь, пока они не пришли за ванной.

Меган слегка улыбнулась, схватила сверток и побежала за атласную ширму из красного дерева, таща за собой шлейф из покрывала.

Через пару минут вошли несколько человек забрать фарфоровую ванну. Лукас сел в парчовое кресло у окна, чтобы не мешать людям выполнять свою работу. Чуть позже в дверях появился мрачный человек постарше в сопровождении трепыхающейся горничной. Он нес небольшой квадратный стол, а она давала указания, куда его поставить. Мужчина постелил чистую скатерть с белым кружевом и расставил серебряные приборы, поместив в центре вазу со свежесрезанными цветами.

Горничная цокнула языком и махнула слуге, чтобы тот ушел с дороги. Она внесла в комнату два блюда, доверху нагруженные картофелем, зеленой фасолью и толстыми кусками жареного мяса. Поставив кушанья на стол, она по-свойски подмигнула Лукасу и попятилась к двери.

Горничная ушла, а он бросил взгляд на цветы на столе и заметил их отражение в зеркале над комодом. Он замер и почти перестал дышать. Помимо букета, в зеркало было видно ширму и стоящую сзади совсем нагую Меган, расслабленную и довольную. Вокруг нее лежали ее новые вещи, которые она любовно рассматривала каждую по отдельности. Лукас не сводил с нее глаз как зачарованный. Даже если бы ему свалилась на голову булла весом в тысячу фунтов, он не смог бы оторваться от такого зрелища.

Меган взяла желтую юбку, приложила ее к талии и отложила в сторону. Потом надела панталоны, блеснув шелком в ярких лучах лампы, и натянула через голову комбинацию того же цвета. В первую минуту Лукас пожалел, что фигура с такими дивными пропорциями теперь будет спрятана от его глаз.

Но белое белье только подчеркивало лилейную матовость кожи, привлекая внимание к длинным стройным ногам.

Меган тем временем облачилась в блузку с рюшами, оставив незастегнутыми несколько пуговиц сверху. Лукас ожидал, что теперь она наденет желтую юбку, отложенную раньше, но она отдала предпочтение той, что выбрал он. Он таки оказался прав – красный цвет великолепно сочетался с огненным оттенком ее волос.

Пока она складывала в стопку оставшиеся вещи, Лукас отметил, что корсет остался без употребления, и почему-то порадовался. Последними она взяла прозрачные шелковые чулки и, закатав их клубочком, положила рядом с подвязками.

Когда она вышла из-за ширмы, Лукас сел прямо и прочистил горло.

– Ну как, все годится?

– Превосходно. Спасибо вам. – Она одернула юбку с таким видом, словно женская одежда была для нее чем-то вроде пут. – Не стоило доставлять себе столько хлопот.

– Вам же нужно что-то надевать, пока ваша одежда в стирке.

– Но две юбки, две блузки… – начала она. На щеках у нее появился привлекательный нежный румянец. – И все другие вещи… слишком уж много.

Лукас встал и, подвинув к столу второе кресло, сел напротив.

– Садитесь, а то ваш обед остынет.

Меган подошла к столу и села, расправляя юбку и выставив перед собой одну ногу. Лукас увидел, как из-под фалд выглянула голая ступня, и улыбнулся.

– Я не думаю, что две вещи – слишком много, если вы будете их носить, – сказал он.

– В том-то и дело, – возразила она. – Вряд ли я их надену, когда получу обратно свою старую одежду.

– Вы не любите одеваться как леди?

Меган подвинулась ближе к столу и принялась раздирать мясо с хрустящей корочкой.

– Когда занимаешься извозом, надевать дорогие платья с ворохом нижних юбок не слишком практично – только создает помехи в работе.

– Поэтому вы предпочитаете мужскую одежду?

– Не то чтобы всегда, – сказала Меган, сначала проглотив мясо. – Моя мать упала бы в обморок, если бы я решила появиться перед ней в брюках. Но мама в Нью-Йорке, а мне нужно держать на плаву «Экспресс». Люди, особенно мужчины, больше вас уважают, если вы носите то же, что и они. Да разве мои кучера стали бы меня хоть чуть-чуть слушаться, будь я в пышном платье с кружевом и веером? Они бы посмеялись надо мной, а потом за моей спиной нажаловались Калебу.

– Вашему брату?

– Да. Но он не является совладельцем. Такова была воля папы. По завещанию «Адамс экспресс» перешел ко мне.

– Ваш отец изначально хотел, чтобы вы стали его преемницей?

Меган засмеялась и набросилась на крупный кусок картофеля.

– Отнюдь. Первое время он рвал и метал. Я начинала с работы над книгами. Сидела дома и входила в образ, пока это не стало моей второй натурой. Калеб по-настоящему никогда не интересовался бизнесом, и если пытался приобщиться к делу, то только чтобы сделать приятное папе. Я думаю, разводить скот на ранчо ему подходит больше.

Она подняла глаза и встретила взгляд Лукаса.

– А Энни всегда ходила в платьях? – спросила она и тут же спохватилась. О Боже, что на нее нашло!

Вероятно, Лукас подумал о том же, так как, проглатывая большую порцию вина, слегка поперхнулся.

– Так да или нет? – снова спросила Меган.

– Вы всегда выпаливаете первое, что придет на ум? Или вам доставляет удовольствие копаться в чужой жизни?

– Мне казалось, я задала не такой уж трудный вопрос. Могли бы ответить просто «да» или «нет».

– Разумеется, – произнес Лукас, – но вам мало моего ответа, вы сейчас же зададите новый вопрос, который, я уверен, уже на подходе.

Меган поджала губы.

– Я всегда была слегка невоздержанна на язык. Тут уж, видимо, ничего не поделаешь. Мне думается, у большинства людей в мозгу есть ситечко. Поэтому они не говорят чего не следует. Мое ситечко, должно быть, сломалось.

Лукас не выдержал и захохотал.

– Нечего смеяться. В самом деле, такое положение дел не приносит мне ничего, кроме неприятностей. Вероятно, у меня что-то с психикой. Наверное, мне нужно обратиться к доктору. Возможно, в его медицинских книгах описаны подобные расстройства.

– Вы думаете, он выискал бы там лекарство для починки поломанной заслонки в вашей голове? – сказал Лукас, все еще давясь от смеха.

– Не заслонки, – поправила Меган. – Ситечка. – Лукас схватился за живот и согнулся пополам.

– Я что-то плохо себе представляю, что за ситечко! – воскликнул он, покатываясь со смеху. – Может, все-таки заслонка? Да, слово «заслонка» будет уместнее. У большинства людей в голове имеется такая дверца, которая в нужный момент захлопывается и не дает сболтнуть глупость. У вашей заслонки петли, должно быть, нуждаются в смазке, так как она стала хуже закрываться.

Он зашелся в беззвучном смехе и шлепнул рукой по столу, так что серебряный прибор подпрыгнул со звоном.

Меган в досаде откинулась на спинку кресла и скрестила на груди руки. Чему тут радоваться? Что у нее умственное расстройство? Вовсе не смешно.

Раскатистый хохот Лукаса постепенно уменьшился до тихого всхлипывания, и Меган снова сосредоточилась на трапезе. Снаружи толстый кусок мяса выглядел пережаренным, но внутри оказался розовым и нежным. Она отправила в рот маленький кусочек, стоически не обращая внимания на сидящего напротив самодовольного человека, который все еще давился от смеха.

Прошло несколько долгих минут, и, когда у обоих почти ничего не осталось на тарелках, Лукас вдруг сказал:

– Всегда.

Меган с недоумением подняла глаза, уже успев забыть, о чем она его спрашивала.

– Не поняла. Что «всегда»?

– Энни всегда ходила в платьях, – пояснил он.

– О! Ваша жена, наверное, была настоящей леди.

– Да. Я не помню, чтобы она когда-нибудь выглядела неухоженной или усталой. Даже к концу дня, после работы, от которой у других спина бы разламывалась.

Меган вцепилась пальцами в свою вилку. Непонятно почему, но слова Лукаса обидели ее. В сравнении с прекрасной Энни Маккейн она показалась себе какой-то замарашкой. Однако внезапный укор совести, подобно удару кинжала, привел ее в чувство. Боже милостивый, как можно позволить себе такую несуразность? Какие могут быть сравнения, когда человека уже нет в живых?

Однако сравнение напрашивалось само собой. И если проводить параллели, ясное дело, в выигрыше оказалась бы жена Лукаса. Она покорила его сердце и родила ему сына. А что дала ему она, Меган? Поносила последними словами, какие только могла придумать. И мешала свершить возмездие. Его жена, по-видимому, была необыкновенной женщиной. Красивой, изящной, сладкоголосой, доброй, не то что она. Поставить их рядом – Энни Маккейн смотрелась бы как новенькая двухместная коляска с желтыми оборочками возле кучи с навозом.

Пытаясь развеять внезапно завладевшее ею чувство, Меган замахала рукой перед лицом, будто вокруг нее вьются пчелы.

– Напрасно вы связались со мной, – сказала она с легкой горечью. – Я уверена, вы предпочли бы сейчас проводить время с какой-нибудь леди.

– А вы разве не леди?

– Неужели в ваших глазах я выгляжу как леди?

– Смотря из чего исходить. Если говорить об одежде, то я должен отмстить, что ваша теперешняя экипировка выглядит очень мило и очень вам идет. Юбка придает красный отлив волосам, от которого появляются искры в ваших глазах. В то же время вещи не столь экстравагантны в сравнении с тем, что носят большинство леди, пользуясь вашим выражением. Что касается ваших брюк – в них вы не увидите ни одну леди.

– Вы совсем не правы, – упрямо сказала Меган, осушая свой бокал вина.

– Естественно, – продолжал Лукас, – любой, в ком есть хоть унция здравого смысла, распознает в вас леди по тому, как вы держитесь.

Произнесенные слова заставили Меган навострить уши и взглянуть на него внимательнее. Глаза Лукаса сияли, как два сапфира, темно-синие и бездонные.

– Ваша спина всегда пряма, как шомпол. Даже сейчас, когда вы подобрали под себя одну ногу, ваш позвоночник не соприкасается со спинкой кресла. Вы держите голову высоко и, обращаясь к людям, смотрите им в глаза – говорите ли вы им вежливые слова или обзываете гнусными прозвищами.

При упоминании о своей грубости Меган покраснела.

– А ведь до шестнадцати лет, пока вы жили в Нью-Йорке, вас воспитывали по самым строгим канонам, как надлежит благороднейшей леди.

– Откуда вы знаете?

– Поинтересовался у Брандта Донована, чтобы составить о вас собственное мнение. Я не люблю сюрпризов. – Лукас выждал секунду и продолжал: – Составленный образ, правда, слегка погрубел. Возможно, Запад подпортил. Вы стали более толстокожей. Так легче себя защитить. И для уверенности, чтобы вас всерьез воспринимали как хозяйку и руководителя «Адамс экспресс», надели брюки. А также для того, чтобы оградить себя от внимания некоторых мужчин.

– Каких еще мужчин? – саркастически сказала Меган.

– Тех, что наверняка обивали бы ваш порог, если бы видели вас в подобающем платье.

– Вот еще!

– Вы мне не верите?

– До сих пор никто не обивал моего порога.

– А Эван с юнцами?

– Я же вам сказала, что я все выдумала. Хотела вас разубедить таким образом. Увы, не получилось.

– Какая жалость!

– Да, жалко.

– Ладно, расскажите мне о мужчинах в вашей жизни. Помимо тех юнцов.

– Не расскажу.

– Нет?

Она покачала головой:

– Мне нечего рассказывать.

– Вы хотите сказать, что за вами так никто и не ухаживал? Ни один мужчина? – В голосе Лукаса звучало недоверие. – И даже в те времена, когда вы еще не перестали носить платья?

– Ну, был один. Бобби Спенсер. Но он не в счет.

– Почему? – спросил Лукас.

– Ему было шесть лет. – Меган отвернулась, опасаясь увидеть, что он снова расхохочется. Но Лукас держал себя в узде, хотя по чуть заметным вибрациям в голосе чувствовалось, что он борется со смехом.

– Шесть?

– Да, тогда ему было шесть лет. А мне семнадцать. Он обычно провожал меня после воскресной службы и дарил цветы. Его матери не раз приходилось заходить к нам и уводить его домой.

– Остроумно. И все же я вам не верю. Я готов заключить пари на все похищенные деньги компании, что вы были вынуждены палками отбиваться от поклонников.

– Ничего подобного. Я полагаю, Калеб и без палок управился бы. У людей коленки подкашивались, стоило ему только глянуть на них с высоты своего роста.

– Такое чувство мне знакомо.

– В самом деле? Неужели кто-то был так высок, чтобы вас запугать, с вашим ростом?

– Нет, с тех пор, как мне было шесть лет, – ухмыльнулся Лукас. – Я имел в виду вас. Ваш взгляд порой бывает так холоден, что у людей может возникнуть желание начать чиркать спичками.

– И вы от него мерзли?

– Было раз или два. И здесь, в гостинице, все убеждены, что вы опасная женщина.

– Неправда! – выдохнула Меган.

– Правда. Когда я сюда поднялся, горничная дрожмя дрожала, бедняжка.

– Если бы вы не приковали меня к ванне, я бы не стала поднимать шум.

– Нет, конечно. Вы были бы сейчас в двадцати милях отсюда.

– Я уже говорила вам, что не убежала бы.

– Разумеется. Вам приятно быть в моей компании, особенно зная, что при первой возможности я отправлю вас в тюрьму.

– Могло быть и хуже.

– То есть?

– Если бы меня похитил Фрэнк, – сказала Меган. У нее побежали мурашки по коже от одной мысли о Фрэнке.

– А что, колоритный субъект, не правда ли? Как вы думаете, у него в лохмах много разной живности водится?

– Фу! Не знаю и знать не хочу. – Лукас засмеялся.

– Вы спать не собираетесь? – Он отодвинул свое кресло и встал.

– Пока нет, – сказала Меган, спуская на ковер обе ноги. – Я не слишком устала.

– Гм… тогда возникнет небольшая проблема, – нахмурился он.

– Какая проблема?

– Мне нужно отъехать на время, но я не могу оставить вас одну без наручников или непривязанную.

– Куда вы едете? – Меган подсунула руки под колени, чтобы не сучить ногами по полу.

– В «Большие родники».

– Почему бы и мне не поехать с вами?

– Лучше не надо, – рассеянно сказал Лукас.

– Зачем вы едете?

– Вы знаете зачем.

– Вы думаете, Сайлас Скотт сейчас там?

– Если не сейчас, то скоро будет, – сказал Лукас. – Он не уедет, пока не заглянет к Нелли.

Меган представила, как он встречается со своим противником, и ее захлестнула волна страха.

– А разве нельзя просто сообщить в полицию, где его найти? Так будет намного безопаснее.

– Нет. – Лукас плотно сомкнул челюсти. Она встала из-за стола.

– Лукас, дело того не стоит. Вас могут ранить. Убить. И потом, в конце концов, разве так уж важно, что именно вы его выследите?

– Ну так что выбираете? – сказал он, отворачиваясь, словно не слыша ее вопроса. – Веревку или наручники? Если веревку, мне придется связать вам обе руки, если наручники – одну.

– Ни то ни другое. Я никуда не уйду.

– Решайте, Меган. Я не могу сидеть здесь всю ночь. Выбирайте, как вам лучше провести несколько часов.

– Вы можете позволить мне по крайней мере сначала переодеться? Не ложиться же в постель в одежде.

– Хорошо. Только быстро.

Меган юркнула за ширму и скинула юбку с блузкой. Купить ночную рубашку он не додумался. Спать голышом? Нет, при данных обстоятельствах исключено, решила она и осталась в панталонах и комбинации.

– Закройте глаза, прошу вас.

– Ни за что в жизни.

– Отвернитесь хотя бы. Джентльмены не вынуждают леди дефилировать в том, о чем не принято говорить.

– Не принято говорить… опять эта дурацкая фраза, – тихо пробурчал Лукас.

– Что?

– Ничего. Я отвернусь. Только вы продолжайте разговаривать, чтобы я знал, что вы здесь. – Встав лицом к двери, Лукас пошел к комоду.

– Вы не подсматриваете? – спросила Меган.

– Нет, – солгал он, наблюдая за ней в зеркало.

– Я сейчас выхожу, – предупредила она.

Лукас следил, как она вытягивает шею и вращает головой вокруг ширмы, проверяя, отвернулся ли он.

– Начинайте говорить, – сказал он, чтобы отвлечь ее внимание от зеркала. Видит небо, если она раскроет его секрет, ярость ее будет поистине сокрушительна.

– Хорошо. Я уже выхожу из-за ширмы. Не смотрите.

– Не буду.

– Сейчас я заберусь в постель и укроюсь, – продолжала она. – Тогда можете надевать свои наручники. Но вообще-то я предпочла бы, чтобы вы не надевали мне их.

Лукас видел, как она крадучись идет через комнату, подходит к постели, прыгает на матрас и быстро натягивает простыни до подбородка. Надо же, подумал он, боится, что ее увидят в панталонах, после того как он прикасался к ее обнаженной плоти, даже целовал ее соски. Узнай она, что за ней наблюдали, когда она еще только влезала в свои панталоны, сейчас ей было бы не до разговоров.

– Теперь можете поворачиваться.

Лукас подождал секунду и сделал, как ему велели.

– Устраивайтесь поудобнее, – сказал он. – Вам придется оставаться какое-то время в таком положении.

Меган заерзала, выбирая более удобную позу среди подушек.

– Готово. – Она протянула руку к столбику кровати. – Пристегивайте.

Глава 8

И дернуло же везти ее с собой! Какой бес в него вселился? Зачем ему надо было с ней связываться? Лукас в сотый раз задавал себе вопросы и не мог ответить на них. Брандт сам справился бы с ней. Меган не подозревала, что кому-то известно о ее связях с бандитами, так что вряд ли она убежала бы. Брандт мог переговорить с начальником полицейского участка в Левенуэрте, приехать в контору «Адамс экспресс» и взять преступницу под стражу. Так нет же, нужно непременно делать все самому. Проявить себя великим героем. Поймать главаря банды и Сайласа Скотта. Хотел убить двух зайцев одним выстрелом. Но все оказалось не так просто. Меган доставила хлопот больше, чем он предполагал.

Лукас выругался и пустил лошадь галопом.

И все-таки незабываемое зрелище, когда она сидела в постели в простынях, натянутых до ушей, он ни на что не променял бы. Она напоминала маленькую девочку, ожидающую, когда ее родители придут пожелать ей спокойной ночи. Пока не протянула руку к столбику кровати, и тогда под упавшими простынями обнажились две полные округлости.

Ему безумно захотелось послать к черту Сайласа Скотта, сбросить одежду и лечь рядом с ней. Но, помня о своем долге – блюсти ее неприкосновенность, он опрометью бросился вон из комнаты. Ни одна женщина не вводила его в такой соблазн, как Меган Адамс.

«Вспомни Энни! – взывал его разум. – Прелестную Энни. Спокойную Энни. Твою жену, мать твоего ребенка».

Хорошая, примерная жена, она всегда готова была распахнуть свои объятия и позволить ему осуществить свои супружеские права. Однако Энни никогда не вызывала в нем такого сильного желания, как Меган. И потом, он не чувствовал, чтобы его жена когда-нибудь получала истинное наслаждение от физической близости – скорее ей было все равно, причем она признавала секс только в спальне, когда они отправлялись спать. Упаси Бог, чтобы она позволила что-то подобное в другом месте и в другое время, к примеру на кухне, пока выпекаются бисквиты.

Меган, по-видимому, охотно предалась бы любовным утехам когда угодно и где угодно. Ее необузданная страсть била, словно гейзер. Лукас уже изучил ее темперамент, и ему хотелось воспользоваться шансом, чтобы вкусить сладость экстаза. И видеть, как вспыхнет ее лицо, когда она сама познает наслаждение.

Лукас перевел лошадь на шаг. Впереди показалось жилье. Приблизившись к одинокому домику, он спешился и привязал Смельчака к самой низкой ветви ближайшего дерева. Проверил оба «кольта» и, убедившись, что оружие заряжено, направился к накренившейся хибаре, стоявшей в окружении невысоких деревьев и кустарника. В лунном свете все казалось безжизненным и нереальным. Лукас обошел вокруг хибары для проверки, чтобы никакие непредвиденные обстоятельства не сорвали его плана. Заметив привязанную возле крыльца лошадь, он нахмурился. У Скотта никогда не было пегой кобылы. Куда подевался его черный жеребец со шрамом?

Возможно, старый конь уже занемог, подумал он. Или вымотался за долгую дорогу. Лукас отмел оставшиеся сомнения и привстал на цыпочки, чтобы заглянуть в крошечное квадратное оконце у себя над головой.

В углу комнаты стояла небольшая кухонная плита – вся почерневшая, уставленная допотопной посудой и котелками. У дальней стены на узкой койке, неистово тиская друг друга, катались двое, но их фигур не было видно. Из-под замызганной простыни выглядывали только ноги любовников. Со стороны койки вместе со скрипом каркаса доносились тяжкие стоны.

Лукас подошел к двери, дожидаясь, пока стихнут звуки. Кровь ударяла в виски, бешено стучало сердце. Наконец-то! Несколько долгих лет он как проклятый гонялся за своей добычей. Настала долгожданная минута, когда можно наставить дуло на Сайласа Скотта. Сейчас он всадит подонку пулю точно промеж глаз.

Души Энни и Чеда наконец будут умиротворены.

И в его собственной душе тоже воцарится покой.

Любовные утехи все продолжались. Лукас больше не выдержал. С тихим рычанием он пнул ногой дверь, не заботясь о грохоте, с каким она открылась. Спугнутые любовники приподнялись и засуетились, цепляясь за грязные простыни. Женщина пронзительно закричала, а ее партнер поднял руки в знак капитуляции.

У Лукаса свело мышцы от бешенства, когда он подошел ближе. Оружие в его руке опустилось на мизерную долю дюйма. Парню, находившемуся с Нелли, на вид было не более восемнадцати лет. Совсем ребенок.

– Забирай свою одежду и вон отсюда! – сквозь зубы процедил Лукас.

Схватив валявшиеся на полу брюки, молодой человек с трудом пытался просунуть нога в штанины, но так и не смог.

– По дороге оденешься! – гаркнул на него Лукас. – Оставь оружие здесь, – сказал он, видя, как юнец протянул руку к своему ремню.

На лице незадачливого любовника появилась гримаса страха и замешательства, но он подчинился. Схватив одежду в охапку, он выбежал из комнаты, в то время как Лукас продолжал наблюдать за Нелли, одновременно не сводя глаз с открытой двери. Он не двинулся с места, пока не услышал, что лошадь с парнем поскакала галопом.

Тем временем женщина уже пришла в себя. Она сидела поперек постели, прикрывшись простыней от груди до бедер.

– Милый, зачем надо было так переживать? – сказала она, проводя согнутой ступней по другой ноге. – Я бы сама выпроводила его в два счета и уже могла иметь дело с тобой.

– Где Сайлас?

Улыбающиеся губы Нелли затрепетали.

– Кто?

– Нелли, не надо играть со мной в кошки-мышки. – Лукас еле сдерживал гнев. – Я знаю, что Скотт поехал по этой дороге. Он не мог не остановиться у тебя.

– Что ты хочешь от него? – спросила Нелли, слегка распрямляясь.

– Я хочу его убить. Неужели тебя удивляет мое желание? Представляю, сколько людей заплатили бы немалые деньги, чтобы увидеть его с петлей на шее. А теперь говори, где он.

– Я не знаю, – проговорила женщина.

Лукас подошел на шаг ближе, направляя пистолет ей в сердце.

– Не испытывай мое терпение, Нелли. Я сейчас не в самом лучшем расположении духа. Мне ничего не стоит тебя пристрелить, перед тем как я наконец встречусь со Скоттом.

– Я не знаю, где он.

– Тем хуже. – Лукас усмехнулся уголком губ и взвел курок. – В округе ощущается нехватка хороших шлюх.

– Погоди! – крикнула Нелли. – Он был здесь раньше. Сукин сын! Хотел наскоро справить дело, пока его снова не выследили. Он сказал, что едет в Уичито.

– Лучше не лги мне, Нелли. Если обманешь, я вернусь.

– Я не лгу. Я ему ничем не обязана. Он уже десять лет обещает жениться и увезти меня отсюда. Только я по сей день здесь.

Лукас переставил курок и убрал оружие в кобуру. Пристально посмотрев на женщину чуть дольше, он повернулся к двери.

– Эй, мистер, постой! Когда найдешь Сайласа, передай, что я желаю ему гореть в аду.

– Будет сделано. – Лукас притронулся к широким полям своего стетсона и вышел.

Он вернулся в гостиницу глубокой ночью, быстро вошел в комнату, отстегнул ремень с пистолетом и, не зажигая лампы, скинул сапоги. В темноте, как был в одежде, забрался на кровать и наклонился к Меган, чтобы снять с ее хрупкого запястья наручник. Однако Меган что-то бессвязно пробормотала во сне и перекатилась на другой бок, ткнувшись головой Лукасу в плечо и перебросив руку поперек его тела. Она может проснуться с минуты на минуту и, если обнаружит себя в таком соседстве, обязательно поднимет шум.

Прошло несколько минут. Лукас расслабился, насколько позволяли условия двух находящихся рядом тел, и устроил ее поосновательнее в излучине согнутого локтя. Тонкой ткани комбинации было недостаточно, чтобы уберечься от запретных мыслей.

Он прикрыл глаза и стал настраивать свои внутренние часы встать в три часа утра. Если он хочет нагнать Сайласа Скотта, нужно экономить время. Только бы Нелли не солгала.

Меган зашевелилась и вперемежку с похрапыванием, похожим на звуки пилы, невнятно произнесла несколько длинных фраз. Он сумел разобрать только «мясо», «деньги» и «подонок». Как хорошо, что он не слышал всего остального!

Она глубоко вдохнула и придвинулась к нему еще ближе, подтягивая вверх одну ногу, пока коленка не оказалась чуть ниже его паха.

Забыть бы сейчас о Нелли Макфадден, подумал Лукас, стараясь дышать размеренно. Помоги ему Бог устоять перед очаровательным нежным телом женщины, лежащей в его объятиях!

– Вставайте, Меган.

Она застонала и накрыла голову подушкой.

– Вставайте. Нам предстоит проехать много миль. – Меган приоткрыла один глаз и сфокусировала взгляд на Лукасе, который, сидя к ней спиной, натягивал сапоги. Менее секунды потребовалось ей, чтобы понять, что еще очень рано. В комнате было совсем темно. Ни один, даже ничтожно малый, лучик света не просачивался сквозь шторы.

– Сколько сейчас времени?

– Четыре.

– Утра?! – взвизгнула она.

– Собирайтесь же, Меган. Мы должны были уже выехать.

Она со стоном перекатилась на другой край постели.

– Оставьте меня здесь.

Лукас встал, и матрас упруго поднялся следом за ним. Меган улыбнулась. Какой милый человек – дает ей поспать.

– Подъем! – раздался громовой голос, и через миг тело ее обдало холодным воздухом.

Она села, растирая руки. Лукас стоял у нее в ногах, возле кровати, держа покрывало, которое он только что с нее сдернул.

– Положите на место, – приказала она.

Он уронил покрывало на пол и швырнул ей на колени ее одежду.

– Ваши брюки с рубашкой. Они ждали вас за дверью, когда я вернулся. Вещи постираны. Одевайтесь..

– Куда мы едем?

– За Скоттом.

У нее даже подпрыгнуло сердце.

– Я думала, вы ездили за ним ночью.

– Он успел уехать раньше. – Лукас затянул потуже ремешки кобуры и направился к двери. – Послушайте, мне сейчас недосуг все вам объяснять. Я иду на конюшню седлать лошадей. Чтобы через десять минут вы ждали меня в вестибюле с вещами. В противном случае я сам приду сюда и заберу вас.

Дверь за ним закрылась. Меган, не теряя времени, последовала его указаниям. Она даже не стала снимать белье и натянула брюки с рубашкой прямо поверх панталон и комбинации. Замотала волосы в пучок и перевязала на затылке старенькой розовой лентой, сохранившейся с детства. Вес свои пожитки она запихнула в одно из отделений седельной сумки, оставленной Лукасом.

Так много вещей накупил. Очень внимательно с его стороны. Когда она увидела розовое мыло и флакончик с розовой водой поверх стопки с бельем, у нее выступили слезы. Никто никогда не делал ей подобных подарков. О нет, конечно, она всегда имела духи и все, что она хотела. Но одно дело – получать подарки от родителей, и совсем другое – от мужчины. Очень красивого, сурового мужчины. Однако нельзя забывать, что он ее похитил и продолжает держать в плену. Правда, сейчас ей не хотелось думать о неприятном, чтобы не нарушить радости момента.

Она перекинула сумки через плечо и вышла из комнаты. В дверях снова оглянулась и, убедившись, что ничего не забыла, стала спускаться.

В вестибюле было пусто. Клерк, обычно сидевший за своей высокой конторкой, тоже отсутствовал. Меган огляделась по сторонам. И вдруг ее осенило – у нее появилась прекрасная возможность. Что, если ускользнуть через черный ход? На задворках найдется дюжина мест, где можно будет спрятаться и дождаться, пока Лукас уедет из города. Наверняка он не станет ее искать. Ему нельзя терять время. Для него гораздо важнее найти Сайласа Скотта, чем заниматься передачей ее в руки правосудия.

Она бросила взгляд на дверь. Вероятнее всего, там находилась кухня, а за ней начинался коридор, ведущий на другую половину здания. Однако ноги почему-то не двигались. Внутренний голос говорил, что нужно бежать. Слова повторялись в голове, но ноги ей не повиновались. Так она и стояла, переминаясь с ноги на ногу.

– Меган.

Голос Лукаса заставил ее вздрогнуть. Она повернулась кругом и встретилась с его строгим взглядом. Лукас стоял в пространстве распахнутой двустворчатой двери, положив руки на бедра и широко расставив ноги. С тревогой подумав, что он может прочитать ее мысли по глазам, Меган отвела взгляд в сторону.

– Готовы? – Она кивнула.

– Пойдемте. – Лукас шагнул забрать у нее сумки. Лошади стояли в загоне, поглядывая из-за перил с такой же настороженностью, какую испытывала она сама.

– Не бойся, девочка. – Меган похлопала кобылу по шее. – Лукас со Смельчаком поедут вперед, и мы сможем подремать.

Но подремать ей не пришлось. Лукас помог ей подняться в седло и, направляясь к своему жеребцу, пророкотал:

– Сначала мы поскачем довольно быстро, чтобы до захода солнца покрыть приличное расстояние. Потом сбавим темп, чтобы поберечь лошадей.

– Куда мы едем? – снова спросила Меган, надеясь на сей раз получить ответ.

– В Уичито.

– В Уичито?! – почти вскрикнула она. – Так оно находится больше чем в сотне миль отсюда.

– Угу. И чем скорее мы тронемся в путь, тем скорее приедем.

Лукас пришпорил Смельчака и помчался галопом.

– О Боже! – простонала Меган, отчаянно желая повернуть время вспять, чтобы использовать упущенную возможность сбежать.

Глава 9

Пересекши Неошо-Ривер как раз к заходу солнца, они проехали еще несколько миль и разбили лагерь на берегу реки Коттонвуд. Завтра, как пояснил Лукас, они поищут мелкое место, где можно переправиться через бурные воды. По всем признакам привал обещал пройти в том же духе, что и предыдущий. Последний раз они ночевали под покровом звездного неба Канзаса.

– Помнится, вы говорили, что Скотт не уедет из Топики, не навестив Нелли Макфадден.

Меган кинула в рот последний кусочек кролика и обтерла о брюки жир с рук.

– Он и навестил, но я его не застал, – сказал Лукас. – К тому времени в постели с ней был другой.

– И вы поверили, что Скотт поехал в Уичито? – спросила Меган с удивлением в широко раскрытых глазах. – Разве у Нелли мало причин лгать? Да у нее их больше, чем у кого бы то ни было.

– Возможно. Но у нее под правым глазом свежий синяк.

– Ну, если так, – машинально сказала Меган, словно факт наличия кровоподтека идеально все объяснял, однако тут же наморщила лоб. – Но разве синяк – доказательство?

– Я считаю, что ее поколотил Скотт, – пояснил Лукас. – Полагаю, достаточно веская причина, чтобы рассердиться и выболтать его план. Думаю, Нелли указала верное направление.

Меган наблюдала, как он расправляется со своей порцией кролика. Лукас доел мясо и запил глотком чистой холодной воды из речки.

– Но неужели все-таки вам достаточно слов Нелли? Я хочу сказать – для поездки в Уичито. Вы действительно собираетесь проделать такой долгий путь, полагаясь на информацию какой-то… Ну, вы понимаете, я имею в виду подружку вашего противника.

– А что мне еще остается? – сказал Лукас, в порыве раздражения выхватывая у нее котелок с водой. – Черт побери, пять лет я только тем и занят, что гоняюсь за ним. Езжу взад-вперед по Канзасу и Миссури, но все попусту. Только приближусь к цели, как этот сукин сын тут же исчезает. И как, вы полагаете, я должен вести себя в такой ситуации?

Глядя на его вздымающуюся грудь, Меган выждала, пока он остынет. Постепенно его дыхание вошло в обычный ритм, мышцы расслабились.

– Но как получается, – спросила она осторожно, – что его так трудно подкараулить?

– Если бы я знал! Клянусь Богом, он точно призрак. Я загоняю его в угол, откуда, казалось бы, никуда не уйти, а он исчезает. – Лукас пробежал растопыренными пальцами по своим светлым волосам. – Чертовски досадно. Сейчас у меня две возможности. Я могу принять на веру слова Нелли Макфадден и ехать в Уичито. Или сделать остановку в ближайшем городе и ждать, пока в полицию придет сообщение, что Скотта снова видели в таком-то месте. Естественно, к тому времени он будет уже в другом штате. – Лукас поднял на нее свои синие, холодные как лед глаза. – А что, по-вашему, я должен делать?

Меган тяжело вздохнула, чувствуя себя наказанной – и поделом – за свои скороспелые предположения относительно его решения.

– Ну хорошо, вы отправляетесь в Уичито, а дальше?

– Жду.

– Чего?

Лукас пожал плечами и поднялся.

– Когда он появится в салуне или кто-нибудь опознает его по объявлению полиции.

– Вы не находите, что это опасно? Что если он обнаружит вас первым, то может выстрелить в спину?

– Я использую свой шанс, – сказал Лукас.

Пока он раскатывал рядом с костром постельные принадлежности, Меган не отрываясь смотрела, как под тканью рубашки на спине двигаются тугие мышцы. Он поднял голову, Меган поморгала, но глаз не отвела.

– Глупее я еще ничего не слышала. Вы собираетесь подставлять себя под пулю, – снова высказала она свою мысль.

Лукас ничего не ответил.

– Вас ничуть не трогает, что Сайлас Скотт – хладнокровный, безжалостный убийца? – продолжала она. – Он застрелит вас не моргнув глазом.

Лукас повернулся, пронзив ее твердым как сталь взглядом.

– Мне выпал шанс. И, как я сказал, я его использую. – Меган вскинула вверх руки, показывая, что отступается.

– Отнеси Бог от безрассудных мужчин, которые по глупости всеми силами добиваются законности. От вас, в частности. – Она указала на него вытянутым пальцем.

Ночной воздух прорезал короткий смешок. Но затем лицо Лукаса снова превратилось в бесстрастную маску.

– Мне казалось, вы понимаете, что я вынужден так поступать.

– Да, понимаю, – сказала Меган. – Или по крайней мере понимаю, почему вы считаете нужным его преследовать. Но чего я не понимаю, так того, как можно жить, думая только о возмездии. Посмотрите вокруг, – она обвела рукой пространство. – Вы замечаете звезды, мерцающие у вас над головой, луну, которая светит в ночном небе? Вы когда-нибудь слышите, как шумит река, когда она пробегает сквозь стремнины? Как щебечут птицы и шелестят листья? – Голос ее возносился все выше и выше. – Вы когда-нибудь замечаете хоть что-нибудь вокруг себя?

Она сделала глубокий вдох, пытаясь умерить напор крови, устремившейся в жилы. Лукас всматривался вдаль, не сосредоточась ни на чем конкретном. Видно, ее слова не имели никакого воздействия. От сознания тщетности потраченных усилий ей на сердце легла свинцовая тяжесть.

– Все я вижу, – выговорил он наконец. – Я вижу луну и звезды, слышу шум реки и пение птиц. И не могу не думать о том, что Энни с Чедом навсегда лишены таких простых удовольствий и причина тому – Сайлас Скотт.

– А вы? – спросила Меган, сама не понимая, почему она так упорствует.

Она только знала, что, если Лукас осознает, что он теряет, возможно, ей удастся его переубедить. Может, он откажется от возмездия и начнет новую жизнь.

– Энни и Чеда уже нет, – продолжала она, – и никакая скорбь, никакие самоотверженные действия во имя отмщения никогда не вернут их назад. Но вы здесь, вы живы, и в мире так много хорошего. Неужели вы нигде не можете найти себе применение?

– Например? – презрительно сказал Лукас. – Моего ранчо больше не существует. Все, что я с таким трудом создавал, и те, кого я любил, уничтожены.

– Ранчо можно восстановить. – Он заскрежетал зубами.

– Я туда больше не вернусь.

– Есть много других мест, где можно построить дом. А. ваша профессия? Насколько я понимаю, вы хороший стрелок. Вы могли бы занять место шерифа или начальника полиции в каком-нибудь городе. Я уверена, там были бы рады заполучить человека с вашими способностями. Кроме того, вы могли бы заняться коммерцией. Или попросить вашего друга Брандта устроить вас на железную дорогу.

– Я не думаю, что в «Юнион Пасифик» меня высоко оценили бы.

– С их стороны большая глупость – не взять на службу такого специалиста.

– Да, но они не смогут забыть, что приняли в свои ряды убийцу, а я таковым стану, как только позабочусь о Скотте, – сказал Лукас.

Меган вскочила и подбоченилась.

– Вы что, не слышали что я вам сказала?! – закричала она, вставая перед ним. – Вы не должны его убивать! Вы можете передать всю информацию о нем властям Уичито, и пусть они его арестовывают. Он уже объявлен в розыск, и я уверена, начальник полиции с радостью посадит его в тюрьму.

– Мой долг – убить его, и я его выполню, – спокойно сказал Лукас. – Скотт убил моих родных, и я должен своими глазами видеть, как он понесет расплату.

– Прекрасно! – Меган в исступлении упала на грубое одеяло. Все ее доводы в одно мгновение обратились в прах. – Езжайте за ним. И тащите меня за собой, но не рассчитывайте на мою помощь.

– Я и не рассчитываю, – сказал Лукас, укладываясь рядом с ней, – и никогда не стал бы просить вас о помощи. Черт побери, вовремя напомнили! В самом деле, вы – моя пленница. Меня не интересует ваше мнение, все будет, как я говорю. И я не нуждаюсь в вашем одобрении.

Меган промолчала. Прошло несколько долгих секунд, пока она устраивалась поудобнее. Лукас лежал, повернувшись к ней спиной. Хотя он дышал глубоко и размеренно, она знала, что он не спит.

– Однажды моя мать сказала, что розы – самые суровые из всех цветов, – тихо проговорила она, уверенная, что он ее слышит. Ночная тишина прерывалась лишь потрескиванием костра у их ног. – Зимой розы покрыты снегом и закованы в лед – временами так жестоко, что диву даешься, как при таких условиях в них месяцами сохраняется жизнь. Но приходит весна, тает снег – и не успеешь заметить, как на стебельках уже появляются крошечные розовые бутоны. И ты воспринимаешь их как чудо, прежде чем поймешь, что на самом деле все, в чем они нуждались, – это немного солнечного света, растапливающего лед. Такой процесс возрождения подобен нескончаемому обещанию Бога – обещанию, что розы будут распускаться каждую весну. Таков Божий закон, закон жизни. Лед однажды растает, Лукас. Все, что вам нужно сделать, – впустить в сердце немного солнца.

На следующий день Лукас поднялся еще до зари. Спал он урывками, в общей сложности не набрав и пару часов. Слишком много мыслей отягощало его ум, и среди них не последнее место занимала Меган. Речь, произнесенная ею ночью, растревожила его больше, чем хотелось признаваться. Но незаметно для себя он задумался: может, она права? Может, попробовать забыть прошлое и начать с чистого листа? А как же память Энни и Чеда? И он живо представил их такими, какими обнаружил в тот день. И еще то море крови, которое было повсюду. Он вспомнил наглое бахвальство Скотта. Нет, такое не забудешь. Он никогда не успокоится, пока убийца не будет мертв.

Ненависть, точно бурав, вновь просверлила тело, еще больше укрепив решимость. Он должен наказать Сайласа Скотта за его преступления и видеть, как он будет страдать.

Скорее бы избавиться от Меган. Можно оставить ее в следующем городе и ехать дольше без нее. Он уже наполовину пришел к такому решению. Путешествовать с ней становилось слишком обременительно. Теперь, будучи осведомлена о его прошлом, она пыталась навязать ему свои взгляды. Он твердо решил, что свое дело он доведет до конца, но в то же время ему не хотелось продолжать свои поиски одному. Или, может быть, не одному, а без нее?

О Боже, Меган Адамс доведет его до безумия!

Ему не терпелось найти Саиласа Скотта, но вместе с тем он не переставал думать о ней. Он почти предвкушал, как овладеет ею – пусть на жесткой земле или в комфортабельной комнате гостиницы. И знал, что близость непременно будет между ними. Она произойдет однажды ночью, когда, перекатываясь с боку на бок, Mеган уляжется поперек его тела. Черт возьми, как приятно ощущать ее невинные перемещения. Ему нравилось, как она пахнет, как бормочет во сне.

А некоторые вещи вообще без смеха не вспомнишь. Как она сказала? Что у нее ситечко сломалось или что-то с психикой? Возвращаясь к ее признанию, он каждый раз улыбался, как школьник. Боже, надо же такое придумать! Интересно, что она выдаст в следующий раз?

Он еще с минуту смотрел на нее, на буйный каскад разметавшихся волос. Она могла как угодно метаться и кувыркаться в течение ночи, но беспорядок на голове все равно выглядел великолепно. И был ей очень к лицу.

Лукас вздохнул поглубже, нагнулся и стал ее трясти, по опыту зная, что ее пробуждение займет по меньшей мере пять минут. И еще десять минут придется ждать, пока она сможет более или менее связно говорить. Но его никто не принуждал, он сам решил взять ее с собой.

Забавно. Он ничуть не жалел о ее присутствии.

– Новый день и очередная комната в гостинице. – Меган подняла глаза на вывеску с надписью «Отель "Грей"». – И как долго мы здесь пробудем? Сколько будет нужно, – пробормотала она тут же, почти одновременно с Лукасом, зная наперед, что услышит один и тот же, многократно повторяемый им ответ. – И мы опять – мистер и миссис Кэмпбелл?

– Разумеется, дорогая. – Лукас взял ее за локоть и повел через вестибюль мимо нескольких любопытных зевак, оглядывавших их из-за своих газет. – Будьте любезны, – обратился он к клерку, сидевшему за конторкой. – У вас есть свободные комнаты? Мы хотели бы остановиться на время.

Клерк попросил его заполнить данные о себе в книге и протянул ключ.

– Что-нибудь еще, сэр?

Лукас переглянулся с Меган и сказал:

– Неплохо бы ванну для моей жены. И где я могу приобрести одну из тех газет? – Он кивнул в сторону мужчин, читавших «Уичито газетт».

– Я могу прислать вам экземпляр вместе с ванной, если желаете, сэр.

– Спасибо. Когда у вас открывают зал для обедов?

– В пять. Сегодня на обед курица и клецки. – Клерк улыбнулся и похлопал себя по животу.

Лукас повел Меган наверх, поддерживая за талию. Из шести расположенных в ряд номеров их оказался в центре. Лукас открыл дверь и ввел Меган в комнату.

– Матерь Божья! – вырвалось у нее. В сравнении с «Едой и ночлегом» здесь все, казалось, источало элегантность, начиная от тяжелых бархатных гардин и кончая палевым аиисным покрывалом с кружевом. Обстановка была подобрана с исключительным вкусом, продумана до мелочей и в едином стиле.

– Как вы думаете, у них все комнаты такие? – спросила Меган.

– Возможно, если только клерк не принял нас за новобрачных, – сказал Лукас.

Она повернулась к нему:

– Я уверена, у него сложилось такое впечатление при взгляде на мой изысканный костюм.

Лукас сделал шаг вперед и подошел вплотную к ней, почти касаясь ее.

– Пусть ваш костюм не свадебное платье, – сказал он, продолжая стоять на волосок от нее, – но я думаю, вы очень хорошо выглядите, в своих брюках.

Меган почувствовала, как возбуждение ручейком побежало вдоль позвоночника, но она быстро пресекла приятное чувство и направилась распаковывать сумки. Она раскладывала на кровати свои вещи, перед тем как повесить их в гардероб и поместить в ящики комода.

Лукас не двигался. И, оставаясь в дверях, наблюдал за ней.

– Вы что, не собираетесь устраиваться? – спросила она, пытаясь сохранять спокойствие в голосе.

– Почему вам не выложить мои пожитки? – Он бросил на кровать свои сумки. – У меня их не так много.

– Если мне не изменяет память, – сказала Меган, кладя руки на бедра, – я ваша пленница, но не жена. – Она подобрала кожаную торбу и швырнула ему обратно. – Доставайте сами.

Лукас двинулся вперед, не сводя с нее глаз.

– Я могу вас заставить, – сказал он сурово, видимо, предполагая запугать ее холодным тоном.

Она склонила голову набок и выдержала его взгляд.

– Попробуйте.

Прошло несколько секунд, прежде чем он отступил, ухмыляясь.

– Злюка. Вы самая настоящая злюка. Вас когда-нибудь так называли?

Она не ответила.

Лукас открыл сумку и вынул свою рубашку. Встряхнул несколько раз и положил в комод. Потом подошел к кровати, сел и скинул сапоги. Он уже откинулся назад, чтобы привалиться к подушкам, как в дверь постучали.

– Вероятно, ваша ванна, – сказал он, поднимаясь.

Он открыл дверь, чтобы впустить двух слуг, несших медную ванну. Их сопровождали еще несколько человек с бадейками горячей воды.

– Вы не будете возражать, если я подожду здесь? – спросил он, как только все удалились.

– Еще как буду, – с надменным видом ответила Меган.

– Сегодня мне что-то неохота возиться с наручниками, – хихикнул Лукас. – А посему, я полагаю, придется остаться. Жаль, что здесь нет ширмы.

– Уж не хотите ли вы сказать, что собираетесь смотреть, как я принимаю ванну? – Меган чувствовала, как тепло распространяется за воротничок и лицо заливает краска. – Это… это…

«Ага, заволновалась! Хорошо», – подумал Лукас.

– Чертовски хорошую идею вы мне подбросили, – сказал он.

Меган возмущенно подняла плечи, отчего ее полную грудь еще теснее сдавил тонкий хлопок сорочки.

– Я считаю, что вы должны уйти.

– И пропустить представление? Уф!

– Лукас…

– Я не уйду. Но и смотреть тоже не буду. – Он улегся на кровать и вытянул ноги, скрестив лодыжки.

– Но как я узнаю, что вы не станете подсматривать? – Тогда он снял с головы стетсон и положил себе на лицо.

– Так лучше? – прозвучал из пустоты его голос.

– Лучше, – согласилась Меган. – Но если я замечу, что вы подглядываете…

– Я не буду, – сказал Лукас. Не хватало только, чтобы его уличали. Он вовсе не намерен следить за ней из-под шляпы. Черт побери, он даже планов таких не строил. Но мужчина может не совладать с собой, если у него слегка разыграется воображение. Меган, полностью обнаженная!..

Мягкие звуки, достигшие его ушей, заставили его приподнять голову и прислушаться. Вначале они напоминали весело журчащие струйки. Но звуки становились все громче, и струйки вдруг превратились в шумную реку, заполнившую комнату. Ему потребовалась целая минута, чтобы понять, что Меган пела песню. Песня была ему незнакома, но он быстро схватил мелодию в достаточной степени, чтобы присоединиться к ней и напевать в уме.

Он представил, как Меган, расслабленная, лежит в ванне и намыливает свои длинные стройные ноги, сначала одну, потом другую. И как она выжимает воду из губки, смывая пену с кожи. Был ли звон падающих капель настоящим или воображаемым, он не знал, но звуки катастрофическим образом подействовали на его тело.

Лукас поворочался, пытаясь восстановить пошатнувшийся контроль, но только все усугубил. От розового запаха, ударившего ему в ноздри, голова пошла кругом. Положение становилось невыносимым. Он проворчал какое-то ругательство и, забыв про шляпу на глазах, вскочил с постели. Несчастная шляпа покатилась по полу, когда он зашагал к ванне.

Увидев, что он направляется к ней, Меган судорожно вцепилась в губку. Она прижимала ее к груди в бесполезной попытке закрыться от него.

– Что вы… – начала она. Из-за двери донеслись крики:

– Пожар! Пожар!

Коридор заполнился звуками торопливых шагов.

– Проклятие! – Лукас схватил ее за руку и поднял на ноги. В одно мгновение сорвал покрывала, обернул вокруг ее мокрого тела и, подхватив ее на руки, бросился вон из комнаты.

Постояльцы, скучившиеся на улице, не сводили глаз с гостиницы, словно ожидая, что здание вот-вот рухнет. Но похоже, их тревога была ложной. Ни стелющегося из окон дыма, ни оранжево-красных языков пламени, лижущих стены, не было и в помине.

– Черт возьми, что происходит? – пробормотал Лукас.

Меган прижала к шее покрывало. В сильных руках Лукаса она ощущала себя чем-то вроде тряпичной куклы в люльке. Вокруг них толклись люди, своими любопытными взглядами вызывая у нее желание превратиться в воздушный шар и скрыться в небе.

– Теперь вы можете опустить меня, – сказала она тихо. Лукас тотчас посмотрел на нее, словно только сейчас вспомнил, что все еще держит ее на руках.

– У вас нет ничего на ногах, – ответил он и так же быстро перевел взгляд на здание гостиницы.

Меган подняла ногу взглянуть на голую ступню, выглядывающую из-под края покрывала.

– Отпустите меня.

– Тсс… – Лукас еще крепче сомкнул руки.

– Без паники, граждане! – пронесся над толпой зычный голос. На крыльце стоял толстый коротышка с седыми волосами. – Небольшой пожар на кухне, только и всего. Огонь потушен. Сейчас вы можете спокойно возвращаться в свои комнаты. Все в порядке.

Люди начали стекаться к парадной двери, продолжая опасливо поглядывать на крышу.

– Все в порядке, – повторил толстяк, пропуская клиентов в вестибюль. – Извините, леди и джентльмены, что причинили вам неудобство.

Когда Лукас ступил на дощатый тротуар, раскрасневшееся лицо служащего сделалось еще краснее. Он отвел взгляд от проступающих под одеялом женских форм Меган.

– Обед по-прежнему в пять? – небрежно спросил Лукас.

– Да, сэр. Минута в минуту. Прибраться на кухне ничего не стоит, она почти не пострадала. Сегодня курица и клецки.

– Я уже слышал. – Лукас слегка пригнулся и отклонился в сторону, чтобы Меган не ушибла голову о притолоку. И следом за всеми стал подниматься наверх. Приблизившись к своей комнате, он увидел, что дверь так и осталась открытой после их поспешного бегства. Солнечный свет, струившийся сквозь широкое окно, падал на яркие обои в цветочек и ниже, на постель с кипенно-белыми простынями.

Меган подняла голову посмотреть на Лукаса, который держал ее на руках. Его лицо выглядело более обветренным, чем ей казалось раньше. А на лбу, обычно гладком, она заметила крошечные морщинки. Столь внимательное рассматривание своего рыцаря, приведшее к такому открытию, имело ошеломляющий результат. Обнаружив, что он тоже смотрит на нее, Меган оцепенела, и сердце у нее часто забилось.

Она отвернулась и запинаясь проговорила:

– А теперь не могли бы вы… отпустить меня? – Слова прозвучали весьма напряженно, что было заметно и для нее самой, но она ничего не могла поделать. В горле вдруг все пересохло и запершило, будто там застрял ватный ком. К тому же она совсем не хотела, чтобы он отпустил ее. Ей нравилось, что Лукас держит ее на своих сильных руках. Она чувствовала, как тепло его тела просачивается сквозь покрывало и согревает ее.

Когда он ослабил руки, ее ноги тотчас соскользнули вниз. Ей показалось, что прошла целая вечность, прежде чем кончики голых пальцев коснулись ковровых ворсинок. Одна его рука оставалась у нее на спине, и ею он притягивал ее к себе, так что ее грудь была прижата к его груди.

Меган судорожно проглотила слюну. Он был так близко. Туман в голове мешал ей собраться с мыслями. Сейчас ее охватило единственное желание – не двигаться. Она могла бы стоять так до бесконечности. Заключенная в его объятия.

– Меган… – прошептал Лукас, прежде чем коснуться ее губами. В следующий миг его язык провел влажную линию вдоль ее нижней губы, заставив ее открыться – совершенно добровольно, вызвав у нее желание слиться с ним воедино. Тепло его губ полностью завладело ее чувствами. В горле у нее родился тихий стон, пальцы обхватили Лукаса за плечи, впившись ногтями в бицепсы. Она закрыла глаза и отдалась нахлынувшим на нее сокровенным ощущениям, даримым его прикосновениями.

Он отодвинулся назад, с трудом переводя дыхание. Меган последовала за ним, и тело ее качнулось вперед. Он положил руки ей на талию, чтобы удержать на месте.

Тогда она открыла глаза и посмотрела на него, вконец сконфуженная.

– Я думаю, вам лучше одеться, – внезапно сказал Лукас и протянул руку за своей шляпой, которая валялась на полу возле кровати, а сам направился к двери. Он повернул ручку и, остановившись у порога, произнес: – Я зайду за вами перед обедом.

Меган следила, как его фигура исчезает за створками красного дерева, и, когда дверь за ним закрылась, подумала с недоумением: что его так оскорбило? Что в ней такого, что могло задеть его чувства? Похоже, он ее сторонится. Она предлагает ему себя, а он бежит от нее как черт от ладана.

Она совсем неопытна в таких делах и никогда не соблазняла мужчин. У нее не только не было с ними физической близости, она даже ни с кем не целовалась так, как с Лукасом. Его поцелуи, жаркие и страстные, несли в себе греховное наслаждение. Он обладал чем-то, что вызывало в ней желание.

Разумеется, она знала, что происходит между мужчиной и женщиной. И определенно, она хотела бы это испробовать.

Но только с одним-единственным мужчиной. С Лукасом Маккейном.

Глава 10

Уже одетая в желтую юбку и скромную однотонную блузку – приобретения Лукаса, она сидела на кровати скрестив ноги и ожидала его возвращения. Удивительно, что он оставил ее одну так надолго. Неужели ему невдомек, что она может вылезти через окно? И если бы хотела, то смогла бы уже проехать часть пути до Левенуэрта.

Она пробегала пальцами по длинным спутанным прядям, разбирая их со всем тщанием, на какое хватало способностей. В укладке волос она никогда не была сильна. Даже если ей удавалось сделать локоны и не дать им расползтись, обычно в ее сооружении оставались хвосты, торчавшие отовсюду, как молодые побеги.

Мысль о Левенуэрте, точнее – о делах компании «Адамс экспресс», действовала на нее угнетающе. Можно вообразить, как продвинулся ее бизнес за то время, пока бразды правления находились у Гектора. Может, Калеб возьмет их в свои руки, если Господь будет к ней милостив. Конечно, ее брат не станет заботиться об «Экспрессе» так, как она, но по крайней мере сумеет сохранить предприятие. Должна же она когда-то вернуться.

Покончив с прической, она свирепым движением затянула желтую ленту. Нет, нужно срочно возвращаться домой. Обвинение в грабежах собственных дилижансов нисколько ее не волнует. Как и то, что он держит ее под замком. Стоит ей только захотеть, и, приложив минимум усилий и чуть больше везения, можно убежать.

Конечно, ему будет точно известно, куда она направится. По сути, ей и ехать-то больше некуда. Лукас одержим желанием найти Сайласа Скотта. И его жажда преследования, несомненно, возьмет верх. А к тому времени, когда он приедет за ней, возможно, ей удастся доказать свою невиновность.

К сожалению, все ее доводы надо признать по меньшей мере несостоятельными. Он даже приблизительно не знал, где в данный момент находится Скотт. И с чего она решила, что ее страж станет терять несколько часов, а не бросится по горячим следам, чтобы вернуть ее обратно?

Меган со стоном повалилась на постель и растянулась во весь рост. Никакого просвета. Даже если ей удастся убежать от Лукаса, неизвестно, в каком состоянии сейчас ее предприятие. Может, «Адамс экспресс» уже прекратил существование?

– Собрались? – услышала она голос Лукаса.

Она вздрогнула, испуганная его внезапным появлением, и села. Надо же! Не услышала, как он повернул ключ в замке.

– Так вы даже не запирали дверь? – спросила она с насупленным видом.

– Нет, – усмехнулся он краешком губ. – Вы разочарованы?

– Разумеется, нет. – Она чуть было не сказала, что если бы знала, то сейчас не сидела бы здесь. Но почла за благо умолчать. Какой смысл настораживать его подобными заявлениями? – Я только удивлена таким доверием.

– Не надо питать надежд, моя дорогая, – усмехнулся Лукас. – Я стоял за дверью. Если бы вы попытались бежать, я бы услышал.

– О!

– Вы собираетесь обедать? – Он предложил ей руку. Меган уцепилась за его локоть, позволяя вести себя по гостиничному коридору. По дороге они встретили других гостей, следовавших в том же направлении. Обеденный зал оказался комнатой среднего размера, плотно заставленной круглыми столами и отделанной темными деревянными панелями.

Лукас облюбовал место в углу и, подведя Меган к столу, выдвинул для нее стул. Она обратила внимание, что ей придется сидеть лицом к стене, тогда как он получал возможность обозревать всю комнату.

– Ждете каких-то неприятностей?

Он не ответил, и она окликнула его по имени. Тогда Лукас взглянул на нее:

– Что?

– Я спросила – вы ожидаете неприятностей? – Он отрицательно покачал головой.

– Просто старая привычка. Я предпочитаю видеть все, что происходит вокруг меня.

– Прекрасная мысль. В конце концов, мало ли что может случиться? Вдруг сюда выйдет повар и, не дай Бог, попытается хрястнуть по затылку дохлой курицей, а вы не заметите.

– Точно, – серьезно поддержал ее шутку Лукас. К ним подошла немолодая официантка:

– Что будете заказывать?

Меган с недоумением посмотрела на женщину в безупречно белом переднике. Почему она утруждает себя вопросами, если у них подают только курицу и клецки? Она перевела глаза на Лукаса и увидела, как губы его слегка изогнулись в улыбке.

– Надо подумать, – сказал он, подмигивая. – Страсть как хочется тушеного мяса в горшочке.

– М-м-м… – протянула Меган, подхватывая шутку. – Божественно! С картошкой, морковкой и густым сливочным соусом.

– И чтобы его было много, – поддержал ее Лукас.

– Сегодня у нас курица и клецки, – невозмутимо сказала официантка.

– Хорошо, – согласился он. – Если вы побольше вольете соуса, возможно, я не замечу разницы.

– Кофе тоже принести?

Лукас кивнул и посмотрел на Меган:

– Как насчет кофе?

– Да, принесите, пожалуйста.

Официантка перешла к следующему столу принимать тот же заказ.

– Что-нибудь разузнали о Скотте? – спросила Меган.

– Нет. – Лукас покачал головой. – Я думаю попозже прогуляться в салун, Может, кто-то его видел. А если там ничего не выяснится, видимо, придется переговорить с начальником полиции.

– Мне казалось, вы не хотите, чтобы кто-то знал, что вы в городе.

– Я предпочел бы, чтобы никто не знал. Но возможно, единственный путь напасть на след Скотта – довериться начальнику полиции. Надеюсь, он не станет никому обо мне рассказывать.

Когда обед подошел к концу и они уже доедали большой кусок яблочного пирога, к ним подошел клерк с первого этажа.

– Извините, мистер Кэмпбелл, – произнес он и почтительно кивнул Меган. – Я забыл прислать газету вам в комнату. Возьмите, сэр. И еще раз примите мои извинения. – Он положил на стол экземпляр «Уичито тазетт» и поспешил удалиться.

Лукас встал, сунул газету под мышку и подал своей даме свободную руку.

– А вы можете быть обаятельным, когда захотите, – сказала Меган, пока они поднимались наверх.

Лукас шумно вздохнул.

– Я имею в виду – когда вы не тянете меня насильно в седло и не швыряете в грязь, – не унималась она. – Сегодня вы весь вечер – сама вежливость. Вполне джентльменское поведение.

Лукас наклонился ближе и шепнул ей на ухо:

– Негоже, чтобы окружающие нас замечательные люди думали, что у нас с вами нет ничего общего. Вы забыли, что для них мы супружеская чета?

– Понятно, но все-таки я думаю, что, в сущности, вы очень милый человек. Просто в некоторых ситуациях выявляется варварская сторона вашей личности.

– Варварская? Гм… – Так как они уже подошли к своей комнате, Лукас открыл дверь и галантно пропустил Меган вперед. – И что же варварского я совершил?

– Ограбили дилижанс – раз, вместе с бандитами участвовали в моем похищении – два, повторно похитили меня – три… – Меган загибала пальцы, перечисляя его преступления. – Привязали к лошади, а сами ушли в салун, оставив меня на улице одну, беззащитную. – Перечень был прерван еще одним страдальческим вздохом. – Сбросили меня с лошади прямо в грязь, – продолжала она, нахмурясь. – И на порядочное расстояние, насколько я помню. Надевали на меня наручники, приковывали к ножке ванны, привязывали к постели…

– Хватит, хватит, сдаюсь. – Лукас поднял руки. – Все, что вы перечислили, не в счет. Я думал, вы расскажете о моем варварстве в отношении других людей.

– Ах, я не в счет?! – У нее расширились глаза. – Почему же?

– Вы забыли, что вы моя пленница?

Он наклонился и, легонько щелкнув ее кончиком пальца по носу, прошел к одному из парчовых кресел у окна.

Меган с оскорбленным видом скрестила руки на груди, но он, казалось, не обратил на ее движение никакого внимания. Тогда она пошла к зеркалу расплетать волосы. Отвязала желтую ленту, положила ее на комод и взглянула на себя в зеркало.

– В гостинице чудесный персонал, – заметила она, увидев прибранную комнату, и повернулась к Лукасу. Он сидел, положив ноги на обувную скамеечку, и читал газету. – Вынесли ванну без напоминаний. И кровать застелена.

Он беглым взглядом обвел четыре столбика и вновь обратился к газете.

– Здесь намного приятнее, чем в «Еде и ночлеге», – продолжала Меган. – Тамошним слугам, чтобы вынести ванну, века бы не хватило. Постель тоже никогда не убиралась. И вообще, я готова поклясться, они смотрели на меня так, будто у меня рога отрастают.

– Потому что считали вас ненормальной. – Меган сделала раздраженный жест.

– Какой вздор! – сказала она, кладя руку на бедро. – Ну, в первый вечер, когда вы приковали меня к ванне, еще куда ни шло. Я протестовала, я… неистовствовала, и люди вполне могли подумать, что я слегка не в своем уме. Но потом-то я вела себя прекрасно, а они смотрели на меня все так же странно.

– Вы меня не поняли, – сказал Лукас, складывая газету и отодвигая ее в сторону. – Я имел в виду совсем другое.

Он закусил губу, что не предвещало ничего хорошего – Меган уже достаточно изучила его ужимки. Он знал что-то, чего не знала она, и его специфическая полуулыбка гарантировала, что последующие слова, чего бы они ни касались, будут нелицеприятными.

– Люди думали, что вы и в самом деле сошли с ума.

– Почему они так думали? – настороженно спросила Меган.

– Потому что я им так сказал.

У нее расширились от удивления глаза.

– Когда я приковывал вас к ванне, я предвидел, что вы поднимете шум. Мне не хотелось, чтобы слуги ворвались в комнату вас освобождать. Вот я и сочинил историю о вашей невменяемости, чтобы их удержать.

– И что вы им сказали?

Лукас усмехнулся, возвращаясь к воспоминаниям.

– Я сказал горничной, что однажды вас похитили бандиты и что при вашей природной чувствительности, – он состроил гримасу, – подлое преступление не прошло бесследно. Вы так и не оправились от потрясения. – Он не выдержал и засмеялся. – Видели бы вы бедную горничную, когда я сказал, что иногда приходится вас усмирять. Я думал, у нее глаза выскочат из орбит. – Лукас, продолжая хохотать, ударил себя по коленям.

Чтобы не впасть в ярость, Меган принялась считать. Потом сосредоточилась на дыхании, воображая все возможные способы истязания своего обидчика. И с ним было покончено за миг до того, как кровь ударила ей в голову.

– Вы самое подлое, самое ничтожное из всех существ, сотворенных Богом! Вы мне отвратительны!

Подобрав с туалетного столика щетку с серебряной ручкой, Меган запустила ею Лукасу в голову. Прихватить заодно зеркальце у нее рука не поднялась, поэтому она швырнула вдогонку чашку из бритвенного набора. Керамический сосуд для взбивания мыльной пены угодил в стену, и толстые черепки разлетелись во все стороны.

– Как вы могли позволить себе подобные вещи? – продолжала выговаривать она. – После того как вы похитили меня и протащили за собой полштата, вам хватило наглости – да, наглости! – говорить людям, что я ненормальная?!

Она бросилась через комнату к седельному мешку. Выхватила тяжелую кожаную суму с кассой и, отклонившись назад, с размаху метнула в Лукаса. Сильный удар пришелся точно под ложечку, так что противник, крякнув от боли, согнулся пополам и присел.

Меган праздновала победу. Лицо ее расплылось в улыбке.

– Лукас Маккейн, вы сгорите в аду! Надеюсь, сам дьявол вас туда препроводит. То-то я порадуюсь! Нет, по такому случаю я организую парад. Шествие со слонами, тиграми и змеями. Хотя нет, змею нам раздобыть не удастся, потому что к тому времени вас не будет. Вы же самый большой питон на свете!

Лукас выпрямился и, вперившись в нее ледяным взглядом, шагнул вперед.

Она поспешно отступила.

– Вы получили по заслугам, – сказала она. – За тот злодейский трюк в Топике.

Он продвинулся еще дальше.

Меган понимала, что он готовится ее поймать. Одному небу известно, какое наказание он мог придумать, имея в своей голове никудышный субстрат, который он называл мозгами.

Когда Лукас неожиданно раскинул руки, она с пронзительным криком со всех ног бросилась прочь. Вскочила на постель и, словно испуганный жеребенок, нескладно засучила коленями и локтями. Готовый блокировать любое ее движение, он встал у спинки.

– Не трогайте меня! – крикнула Меган. Его бедра вплотную придвинулись к кровати. Меган, извиваясь, отползала назад. Мягкий матрас и юбка мешали ее движениям.

– Я сейчас закричу. Клянусь Богом, закричу. И так громко, что крыша прогнется. Пусть все люди в городе слышат.

– Кричите, – сказал Лукас. – Я просто поведаю им ту же историю, что в Топике. После того как вас похитила банда негодяев, вы лишились рассудка, и с тех пор вас преследуют кошмары. Кого удивит, что я вынужден время от времени привязывать свою дорогую женушку? Конечно же, люди поймут меня.

– Какой же вы подонок, Лукас Маккейн! Вы все заранее обдумали.

Когда он прыгнул на кровать, Меган хотела закричать, но сильные пальцы в мгновение ока зажали ей рот.

– Я отпущу вас, если обещаете не поднимать шума, – сказал Лукас.

Она попыталась послать его к черту, но слова прозвучали неразборчиво.

– Бу-бу-бу, – передразнил он ее со смехом. – Я не понял, что вы сказали, но убежден – что-то неприятное. Жене не пристало говорить мужу подобные вещи.

В ответ посыпались ругательства, но каждое из них обрывалось его рукой.

– Я отпущу вас, – повторил Лукас, – но вы должны вести себя хорошо.

Меган каким-то образом ухитрилась разомкнуть зубы – настолько, чтобы захватить достаточно большую площадь его ладони. С улыбкой, которой он не мог видеть, она впилась ему в кожу.

Лукас взвизгнул и отнял руку. Пока он рассматривал метки от зубов, Меган быстро перекатилась на бок и встала, тяжело дыша.

– Может, мои зубы научат вас впредь не трогать меня.

– О, кажется, я усвоил урок, – сказал он, укачивая на бедре укушенную кисть.

Меган улыбнулась, гордясь своей удачей. Но ее триумф длился недолго.

Лукас со скоростью молнии захватил пригоршней ярко-желтую юбку, и через секунду нападающая сторона оказалась прижатой к стене.

Он наклонился к своей жертве, обжигая ее шею жарким дыханием, посылая дрожь вдоль спины. Меган следила за его глазами, видя в них неприкрытое желание. Но страх был самым последним из всех чувств, которые владели ею в тот момент. Ей уже не хотелось никуда бежать, а напротив – очень хотелось остаться на месте. И ощущать прижимающееся тело Лукаса.

– Меган, вы знаете, что я хочу вас.

Слова Лукаса пронзили ее ознобом подобно пронесшемуся прохладному летнему ветру.

– Вы понимаете, о чем я говорю? – повторил Лукас. Да, она понимала. И мечтала о том же самом.

– Я хочу… – продолжал он тихим напряженным голосом, нагнувшись, чтобы смотреть ей в глаза. – Вы позволите?

Меган попыталась улыбнуться. Он говорил слишком много. Ей хотелось, чтобы он замолчал и поцеловал ее.

– Да, – прошептала она. – Я тоже хочу, Лукас.

Глава 11

В следующий миг его губы завладели ее губами в безудержном поцелуе. Язык, стремительно проникнув вглубь, стал ласкать каждый дюйм потаенных закутков. Переплетаясь с ее языком подобно блуждающей лозе, он возбуждал, и она отвечала ему столь же страстно.

Ее руки сами собой двинулись к его рубашке и принялись расстегивать пуговицы на груди, пока не коснулись гладкой теплой кожи. Тогда большой палец заскользил вокруг маленьких мужских сосков, дразня и превращая их в твердые камешки своими ласками. Лукас пробежал пальцами вверх, несколько секунд гладя ее плечи, прежде чем начать ее раздевать.

Вскоре ее блузка уже лежала на полу возле ее ног вместе со всеми юбками. Стоя перед ним в одной сорочке и шелковых чулках, впервые надетых, Меган не испытывала ни малейшей неловкости. Когда она примеряла их, готовясь к сегодняшнему вечеру, она казалась себе дьявольски соблазнительной. И, не устояв перед искушением, закрепила их белоснежными подвязками. Не так часто ей выпадало носить подобные вещи, чтобы не воспользоваться случаем и лишить себя удовольствия. Правда, в тот момент она не знала, увидит ли когда-нибудь Лукас на ней такие прекрасные вещи. Но сейчас ее охватил трепет и по телу распространилась волна возбуждения.

Их поцелуи становились все лихорадочнее, жестче и горячее. Все вокруг завращалось так быстро, будто земной шар соскочил со своей оси, выпустив из-под контроля все разумное. Она потянула Лукаса за концы рубахи, стаскивая ее со спины, пополняя лежащую на полу кучку, и накрыла ладонями его руки, помогая ему снимать свои дамские принадлежности. Но когда она наклонилась к своим подвязкам, Лукас неожиданно ее остановил.

– Оставьте их, – сказал он, пройдясь своими твердыми пальцами вдоль ее ног.

Таким образом, чулки остались на месте, усиливая эротический настрой любовного занятия.

– Идите ко мне, Меган, – прошептал он, осыпая ее короткими покусывающими поцелуями вдоль шеи до ключиц.

Его пальцы обхватили ее сзади за бедра и подтянули вверх. Она сомкнула ноги вокруг его пояса. Рукоятки одинаковых «кольтов» на ремне его брюк своим давлением подталкивали ее еще выше. Она посмотрела вниз – ей нравилось такое положение, от которого она испытывала ощущение могущества. Когда она наклонила голову для очередного страстного поцелуя, упавшие волосы окутали обоих черным занавесом.

Лукас отнес ее на постель, предоставив плавно выгнувшемуся телу соприкоснуться с матрасом, а себе отойти назад – отстегнуть ремень с оружием. Она застонала, досадуя, что не может ощущать его руки. Она не хотела отпускать его ни на минуту. Он разулся и скинул брюки.

Приподнявшись на локте, Меган наблюдала за его торопливыми порывистыми движениями. Наконец он предстал перед ней во всей своей ослепительной наготе, позволяя вволю созерцать свои достоинства. Каждый дюйм его тела являл собой слиток тугих мышц и золотисто-бронзовой кожи. Присутствие одежды несправедливо лишает его мужественной красоты, подумала Меган. Она распахнула объятия, маня его к себе.

Лукас подошел ближе и положил руки ей на колени. Она отозвалась на слабое давление, позволив развести себе бедра. Он поместился у нее между ног, опершись на руку и держа тело на весу. Она беспокойно заерзала, вся трепеща от нетерпения. Ей нужно было чувствовать его рядом.

– Ты прекрасна, Меган.

Глядя сверху, Лукас прикоснулся кончиком пальца к ее соску. Маленькая почка напряглась и набухла. Зароненная искра обернулась пожаром. Перекинувшийся с груди огонь достиг самой сердцевины тела.

– Ну, Лукас… – простонала Меган.

Он снова завладел ее губами, одновременно продолжая ласкать ее тело руками. Его теплые пальцы нежно гладили соски, приближая ее к вершинам вожделения. Мягко касаясь живота и внутренней поверхности бедер, они подбирались к средоточию ее женской сущности, кричащей и требующей к себе внимания.

Он прошелся по упругим завиткам, заставив ее напрячься в ответ на прикосновение. У нее вырвался блаженный стон, когда его палец погрузился в глубь поросли.

– О Боже! – простонал Лукас. – Ты такая влажная. Как я хочу тебя!

Меган пробежала пальцами по его волосам и прошептала:

– Лукас, пожалуйста… – Он поднял голову.

– Ты уверена?

Она утвердительно кивнула.

Лукас приник к ее губам долгам поцелуем. Тем временем его руки двинулись вниз и обхватили ее с боков за бедра. Он удерживал ее неподвижно в таком положении, пока не приладился сверху, к затем одним проворным движением проник внутрь.

Она судорожно глотнула воздух, когда острая боль пронзила ее тело, и чуть не попыталась вырваться.

Лукас затих и сжал ее в объятиях; приложив губы к ее лбу.

– Сейчас пройдет. Не надо двигаться, и все будет хорошо.

В первый момент она не поверила. Но прошло несколько секунд, и жгучая боль действительно исчезла, сменившись ощущением зияющей пустоты. И заполнить ее мог он один. Когда Лукас слегка выдвинулся назад, Меган вцепилась ногтями ему в плечи, желая, чтобы он остался.

– Все хорошо, – прошептал он, покрывая ее щеку легкими поцелуями. – Я никуда не ухожу?..

Он касался ее губ, сначала слабо и нежно, но постепенно все настойчивее. Тем временем его язык проник в глубь ее рта, кружа и вихрясь внутри. Огрубелые, твердые кончики пальцев поглаживали ей кожу под ложечкой, с боков и пониже груди. Потом он начал двигаться. Медленно, короткими толчками.

Каждый нерв в ее теле напрягся, внимая его ласкам. Она тихо постанывала. Ноги, по собственному согласию, приподнялись, чтобы обхватить его вздымающиеся бедра. Спина выгнулась, готовая встретить мощные броски.

Лукас продолжал дарить ей жаркие поцелуи, гладя языком пространство вдоль шеи. Его руки обвились вокруг ее тела, поддерживая ее за спину, по мере того как их совместные движения делались все неистовее. Она откинула голову назад и застонала. Стон эхом прокатился по комнате.

Жажда, подобная адскому огню, взывала обоих к утолению. Влажная кожа только усиливала жар между телами. Мужская плоть своим биением еще больше питала бушующее пламя.

В какой-то момент Меган почувствовала, как накатившее удовольствие возносит ее к небесам. Не выдержав переполняющих ее ощущений, она закричала. Ее пальцы вплелись Лукасу в волосы в попытке обрести опору после возвращения на землю.

Его тело вдруг напряглось. Он замер на мгновение и с протяжным стоном опустился в изнеможении.

Некоторое время они лежали не двигаясь. Меган пробегала пальцами по его волосам совершенно бездумно. Просто ей нравились его волосы. Почувствовав мимолетные поцелуи на плече и шее, она улыбнулась.

Лукас снова застонал и перекатился на бок, увлекая ее за собой вместе с простынями. Покрывало тоже потянулось за ними, но в последнюю минуту он поймал его за свободный конец и накрыл их нагие тела.

Меган придвинулась ближе, устраиваясь поуютнее. Она забросила ногу ему на бедро и подняла глаза. Но вместо ожидаемой довольной улыбки увидела опущенные уголки рта и сомкнутые брови. Он, казалось, был целиком погружен в свои мысли.

– Что-то не так? – спросила она, приподнимаясь на локте.

Лукас покачал головой. Губы его распрямились, но морщины на лбу остались.

Меган переместилась на другой край постели.

– А я-то думала, ты хорошо провел время, судя по тем стонам и пыхтению. Но подозреваю, что я ошиблась. – И, распушив крепким пинком подушки, подложила их себе под спину.

– А я подозреваю, что в ухо мне кричала другая женщина, – сказал Лукас, поворачиваясь посмотреть, что на нее нашло.

– Я не кричала, – тут же парировала она, складывая руки под грудью.

Распахнувшаяся простыня позволяла ясно видеть ее обнаженные груди, каждая из которых была увенчана подобием малиновых ягод. Лукасу безумно хотелось погладить пальцем одну из них, но он подавил в себе внезапное желание.

– Нет, кричала. Я уверен, если позвать людей из соседних комнат, они меня поддержат. – Он тихонько постучал костяшками в стену над спинкой кровати.

– Может, и кричала. Но все очень просто. Я испытывала удовольствие, во мне проснулся естественный инстинкт, который выразился криком.

– Черт побери, что ты хочешь сказать?

– А то, что висельник выглядит счастливее, чем ты сейчас, – ответила Меган. – Я не ждала от тебя улыбки во все лицо. Но ты мог бы по крайней мере сделать вид, что наша близость доставила тебе наслаждение.

Лукас наклонился и прижался губами к излучине возле ее плеча.

– Почему ты думаешь, что я не доволен?

– Ты хмур даже больше, чем Арканзас-Ривер, – сказала она.

Он поднял голову посмотреть ей в лицо. При слабом свете лампы возле кресла, где он читал «Уичито газетт», он увидел, как в глазах у нее вспыхивают разящие, словно кинжал, золотистые искры.

– Я не хмурюсь.

– Да? Тогда почему твой лоб похож на смятые простыни? – Меган сердито поправила сползшее покрывало.

Лукас помедлил с ответом, наблюдая, как она наклонилась подобрать с пола разбросанные вещи. Для нее не существовало запретов, ее ничуть не смущало, что она разгуливает перед ним голой. Черт побери, Энни никогда себе такого не позволяла. Она сразу же надевала ночную рубашку, каждый раз уверяя его, что приличной леди не подобает оставаться обнаженной. Энни вообще никогда не ложилась спать без одежды.

До него наконец дошло, почему так расстроилась Меган. Когда он упал на нее, обессиленный, ему вдруг вспомнилось, как было у них с Энни, и он подумал, что совершает предательство, находясь сейчас с другой женщиной. Должно быть, от воспоминаний об Энни он и нахмурился, что не осталось незамеченным Меган.

Лукас спустил ноги, коснувшись пальцами ковра. Меган тотчас отскочила прочь, но он поймал ее за руку.

– Подожди минуту.

Она сопротивлялась, щипля его за бицепсы и грудь.

– Меган, перестань! Сколько нужно повторять, черт побери! – Прижав ей руки, Лукас подтянул ее к себе.

Она стояла неподвижно, прямая, как шпилька, между его расставленных ног, прижимая к груди вместе с блузкой и юбкой его вещи.

Лукас уронил голову ей на грудь и уткнулся в ложбинку посередине. Вдыхая соблазнительный запах – смесь аромата роз с терпкостью испарений их тел и порождения их страсти, он пытался подобрать нужные слова. И ждал.

Но так как на ум не приходило ничего подходящего, он взглянул на нее. Глаза ее были полны слез. Зная, как трудно у Меган прошибить слезу, он понял глубину нанесенной им обиды.

– Меган…

Она смотрела поверх его головы на противоположную стену.

– Меган… – Лукас приподнял ее подбородок большим и указательным пальцами, чтобы видеть ее глаза. – Прости меня. Моя угрюмость не имеет отношения к тому, что произошло между нами. Я хмурился не поэтому.

Она облизнула пересохшие губы и спросила:

– Тогда почему?

Лукас застонал и снова привалился лбом к ее груди, с изумлением замечая, как одежда из ее рук падает на пол и ее пальцы вплетаются ему в волосы на затылке.

– Могу я тебе не говорить? Просто прости меня, – ответил он.

– Ладно.

Он изумился. Откуда такая кротость? Невообразимо! Но вряд ли он ослышался. И. все же в уме у него не укладывалось, что Меган Адамс, его Меган, та самая Меган, с которой он вот уже неделю проводил по двадцать четыре часа в сутки, так легко его простила. Без борьбы, без возражений, без криков на всю комнату, а просто сказала: «Ладно».

– Ладно? – переспросил он почти с робостью. Меган утвердительно кивнула.

– Если обещаешь сказать, когда я тебя разочарую. – Лукас смотрел на нее молча, словно немой.

Она придвинулась ближе и обвила его за шею, прижимаясь грудью к его твердым мышцам. И, поцеловав его в ухо, стала потихоньку потягивать за мочку.

– Ведь я тебя не разочаровала? Нет?

У него вырвался сдавленный хриплый смешок.

– Разочаровала? – Его тело уже вновь горело огнем в безнадежном желании повторить все сначала. – Ничего себе разочарование! Еще немного – и я бы отдал Богу душу.

Меган пристально смотрела на него несколько секунд.

– Хорошо, – проговорила она наконец и заулыбалась. Потом поцеловала его, широко раскрыв губы, терзая и соблазняя его своим проворным языком.

– Нет, Меган, нет, – настойчиво повторял Лукас, удерживая ее за плечи.

Чтобы отстранить ее от себя, он собрал в кулак всю свою волю.

– Я не могу. Мне нужно идти. – Видя замешательство в ее глазах, он пояснил: – Второй раз подряд не годится.

Теперь на ее лице появилось обиженное выражение, и он вновь принялся ее убеждать.

– Меган, ты делаешь себе во вред.

– У-у! – Она снова попыталась его поцеловать. Но Лукас держал ее на расстоянии вытянутых рук.

– Нельзя, Мэг. – Она отступила назад.

– Почему?

Лукас понимал, что обижает ее. Но что ему оставалось делать? Он совершил ошибку, хотя и не испытывал сожаления. Меган сама разрешила, страстно желая его. Каждое мгновение, проведенное с ней, было дьявольски сладко. Но его поведение нельзя оправдать. Она была девственницей. Девственницей и его пленницей. А он переступил черту – даже две. Не считая предательства по отношению к Энни, женщине, которой он обещал заботу и любовь до конца дней своих. И его глодало чувство вины.

Как бы ни было велико искушение, он не должен повторять ошибку.

Кровь бешено устремилась в вены, вызывая напряжение и протест в теле, напоминая, чего именно он будет лишен.

Торопливо хватая с пола свою одежду, Лукас надел брюки. Оставаясь в расстегнутой рубашке, он приблизился к Меган..

– Потому что сейчас неподходящее время, – ответил он наконец, награждая ее легким поцелуем в щеку. – Отдохни еще немного, пока я вернусь.

Подобрав сапоги, ремень с оружием и шляпу, он направился к двери.

Он вышел из комнаты, оставив Меган в полном замешательстве. Она так и стояла около кровати, почти нагая – за исключением злосчастных чулок и подвязок, – чувствуя, как у нее начинают гореть щеки.

Он использовал ее и бросил, как ненужную вещь.

Ну что ж, если Лукас Маккейн не пожелал оставаться, он ей тоже не нужен. Она и не хотела от него ничего. Не считая того, что уже сделано.

Меган сорвала чулки и швырнула на кровать, тихо бормоча небогатый набор ругательств. Как он смеет ее покидать после того, что произошло между ними!

«А ты чего ожидала? – насмешливо спросил ее внутренний голос. – Что он предложит тебе выйти за него замуж? И заверений в вечной любви?»

– Едва ли, – произнесла она вслух. – Но он не должен был оставлять меня. Убежал как от чумы!

Меган подошла к шкафу и достала свою старую ковбойку. Рубаха была ей до колен, и в ней она чувствовала себя комфортно. Вполне подходящая одежда. Особенно теперь, в полном одиночестве.

Хотя ее унизило и оскорбило его поспешное исчезновение, она не жалела о том, что случилось. Нисколько не жалела. Конечно, можно было бы выбрать себе лучшего партнера, который бы не убегал от нее поджавши хвост, как трусливый пес. Возможно. Но все равно она не жалела и, если быть полностью честной, едва ли позволила бы другому мужчине то, что позволила Лукасу.

Он понравился ей еще с того дня, когда они оказались в хибаре у бандитов и он снял повязку с лица. Что ее привлекло в нем? Может быть, его глаза. Самые синие глаза из всех, какие она когда-либо видела. Или, может быть, то, как он смотрел на нее. Тогда от его взгляда у нее мурашки по коже забегали.

Меган плюхнулась в парчовое кресло, развернула оставленную им газету и быстро пробежала объявления. «Доставка десертов для ежегодного праздника урожая. Заказы принимаются в центральном магазине миссис Уолтер Эвергрин». «Потерявшийся гнедой жеребец ожидает своего хозяина в платных конюшнях Сэма».

Она перевернула страницу с поднадоевшими местными новостями (о путешествии жителя Уичито в Капитолий и помолвке мисс Талсы Мей Картер с владельцем зернохранилища) и собралась пролистать дальше, но задержалась на развороте. В середине третьей страницы четким шрифтом было напечатано: «Ограбление дилижанса в Канзасе. Кучер взят в заложники». Не может быть! Каким образом такая новость попала в газету Уичито? Отсюда до Левенуэрта более сотни миль. Меган поднесла страницу ближе к лампе и увидела собственное изображение. Открытие повергло ее в шок. Она подкрутила фитиль прибавить свет и стала внимательно читать.

«В минувший четверг, утром, а именно – в 10 часов 29 минут, линейный дилижанс «Конкорд» с тремя пассажирами подвергся разбойному нападению вооруженной группы в составе пяти человек. Бандиты произвели странное впечатление на очевидцев. По выражению одного из свидетелей, «налетчики, видимо, тупее дуба», если позволили себя рассекретить, так как, переговариваясь, называли друг друга по именам – Дуглас, Томми, Эван, Фрэнк и Люк. Ими вывезен сейф, в котором находилась касса и платежные ведомости канзасского отделения «Юнион Пасифик». Деньги пассажиров остались в неприкосновенности – еще одна ошибка бандитов, как замечает тот же источник.

Дилижанс, владелицей которого является некто М. Адамс, выполнял рейс по маршруту Левенуэрт – Атчисон. На дилижансы фирмы «Адамс экспресс» ранее уже было совершено три нападения с ограблением. Высказывается предположение, что все четыре ограбления на данном маршруте совершены одной и той же группой. Опрошенные пассажиры сообщили приметы преступников. Сведения переданы в местные отделения полиции. Железнодорожная компания «Юнион Пасифик» обещает вознаграждение в размере 1000 долларов за любую информацию, которая поможет задержать бандитов и вернуть деньги.

Гораздо большую озабоченность, нежели денежный ущерб, по-видимому, должно вызывать похищение кучера «Конкорда». Как выяснилось, функции кучера выполняла сама М. Адамс, хотя не совсем понятно, почему женщине позволили управлять дилижансом. (Однако в администрации нас заверили, что по данному факту будет проведено тщательное расследование.)

Меган Адамс – ее рост приблизительно пять футов и шесть дюймов, глаза карие, волосы длинные, черные – в момент похищения, вероятнее всего, была в мужском костюме. Лиц, располагающих сведениями о ее местонахождении, просят сообщать: в ближайшие правоохранительные органы – начальнику полиции Левенуэрта мистеру Томпсону или мистеру Калебу Адамсу, брату похищенной, также в Левенуэрте.

Мистер Адамс, как нам стало известно, предлагает 10 000 долларов за возвращение его сестры целой и невредимой. И в этой связи ссылаются также на его высказывание в адрес преступников: "Если с ее головы упадет хотя оы один волос, этим людям не поздоровится. Я лично займусь каждым"».

Меган тихонько хихикнула, легко вообразив доподлинные выражения своего брата.

Ну что ж, по крайней мере кто-то пока еще заботится о ней. «Уичито газетт предпослала два длинных абзаца, прежде чем упомянуть о факте самого похищения. Без сомнения, Калебу пришлось хорошо потрудиться, чтобы эхо докатилось так далеко. Неудивительно, если теперь, ужасно встревожась судьбой мисс Адамс, на ее розыски устремятся все жители Миссури. Нужно быть мужественным человеком, предлагая вот так, с ходу 10 000 долларов. В таком случае у Калеба не останется почти ничего. Без помощи матери ему не обойтись.

«В отсутствие мисс Адамс, место пребывания которой пока не установлено, предприятием руководит Калеб Адамс,– продолжала читать Меган. – Между тем фирма постепенно приходит в упадок, выполняя вместо обычных двадцати рейсов в неделю только шесть. Железнодорожная компания больше не желает рисковать своими деньгами. Пассажиры также боятся пользоваться дилижансами «Экспресса». Поэтому маловероятно, что предприятие сумеет продержаться на плаву лаже до следующего месяца».

Меган отшвырнула газету и бросилась выгребать все свои вещи. Она не допустит, чтобы кучка тупых и грязных изгоев все загубила. Нужно возвращаться. Немедленно. И пусть только Лукас Маккейн попробует ей помешать!

Она надела башмаки, зашпилила волосы и нахлобучила свой стетсон. Настало время для быстрых решений. И немедленного побега.

Глава 12

Меган сдернула простыню и, вцепившись зубами и ногтями, потянула на себя, пока не надорвался край. Дальше все пошло как по маслу. Она снова и снова отрывала белые ленты и связывала их вместе. Даже если хлипкое сооружение не достанет до земли, оставшееся расстояние будет не настолько велико, чтобы опасаться за свою жизнь. В любом случае прыжок с такой высоты не должен причинить сколько-нибудь серьезного ущерба ее здоровью.

Удовлетворенная длиной своего каната, она привязала один конец к ножке массивной кровати. Быстро затолкала под одеяло подушки, придав им форму спящего человека, – маленький трюк, который отнимет у Лукаса только несколько минут, но он даст ей время, за которое она сможет уйти гораздо дальше. Перед тем как подойти к окну, Меган загасила фитиль газовой лампы. Комната сразу погрузилась в темноту.

Тяжелая рама не поддавалась, поэтому пришлось ее потрясти. Меган выглянула в окно и прикинула расстояние до земли. Не так уж высоко, решила она и, наскоро сотворив молитву – на всякий случай, – сбросила свой самодельный трап.

Вскарабкавшись на подоконник, Меган продолжала молить Бога, чтобы спуск закончился благополучно. Она упростила молитву, ограничившись единственным словом.

– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, – повторяла она во имя спасения своей драгоценной жизни.

Весь спуск занял не более мгновения. Повиснув на простынях, она спустилась по наружной стене, насколько позволял импровизированный трап, прыгнула и приземлилась на обе ноги, взметнув небольшое облако пыли.

Сожаление пронзило сердце подобно уколу кинжала, когда Меган оглянулась на окно покинутого ею пристанища.

Увы, у нее не было выбора. Даже если бы ей захотелось остаться с Лукасом, хотя, разумеется, у нее не возникало такого желания, все равно нужно было бежать отсюда. Она не собиралась сдавать без боя свое детище. Потеряв «Экспресс», она потеряет все. Независимость, безопасность невозможность жить, как ей нравится.

Чтобы раздобыть лошадь, Меган, постояв секунду в раздумье, задворками пробралась к стойлам. Никем не замеченная, она юркнула в боковую дверь и отыскала в конюшне свою кобылу. Быстро оседлала ее и бесшумно растворилась в ночи.

Всюду стояла тишина, как будто все вокруг вымерло. Только в самом конце улицы из салуна доносился металлический звук фортепьяно. Дойдя до окраины, Меган села в седло и пустила лошадь галопом, чтобы как можно дальше отъехать от Уичито и Лукаса Маккейна. И как можно быстрее.

Лукас вышел на улицу, чтобы остыть. Постояв немного, он двинулся по дощатому настилу если не лениво, то бесцельно. С неторопливостью, помогающей человеку совладать с еще не отполыхавшей страстью. Но ему хотелось – о, проклятие! – вернуться в гостиницу к Меган и вновь предаться любовным утехам. И неудивительно. Потому что она могла заставить любого мужчину забыть все на свете, даже собственное имя.

То же самое случилось и с ним. Лукас забыл, что Меган – его пленница и пока еще не передана органам правосудия. Он забыл об Энни, о своей любви к ней и обещании хранить верность. Черт подери, он даже забыл о Сайласе Скотте и добрых пять минут вспоминал, почему ему так важно разыскать его.

Но теперь все снова встало на свои места и он все вспомнил. То, что сейчас произошло в гостиничном номере, не должно повториться. Как бы чертовски хороша она ни была. Как бы ни приятно было держать ее в объятиях и вдыхать ее аромат…

Вырвавшийся из горла сдавленный стон заполнил тишину ночи. Нужно немедленно чем-то занять ум. Иначе придется вернуться в комнату и все повторится.

Лукас пересек пустынную улицу и направился в полицию. Очень не хотелось, чтобы кто-то знал о его появлении в городе, но если в участке располагали сведениями о Скотте, риск того стоил.

Мужчина в черной кожаной куртке с пришпиленной на груди бляхой сидел, уперев ноги в письменный стол, и читал газету.

– Вы начальник полиции? – спросил его Лукас.

– Угу. – Мужчина протянул руку и представился: – Оливер Инголз. Чем могу вам помочь?

– Меня зовут Люк Кэмпбелл. Я частный детектив. – Полицейский удивленно изогнул бровь:

– У нас здесь какие-то непорядки, о коих мне надлежит знать?

– Нет, сэр. По крайней мере пока. – Лукас придвинул свободный стул и сел верхом, скрестив руки на спинке. – Я даже не уверен, что человек, которого я разыскиваю, находится здесь. Моя остановка в городе и визит к вам объясняются тем, что мы могли бы обменяться некоторой информацией.

– Сказать откровенно, я недолюбливаю частных сыщиков. Впрочем, как и большинство моих коллег. Вы понимаете, что я имею в виду. Вы тоже ловите преступников, но в отличие от нас – только за деньги, а не по долгу службы и исполнения закона.

– Я вынужден с вами согласиться, сэр. И раз уж вы решили выложить карты на стол, я полагаю, что ради справедливости мне следует сделать то же. Все верно. Я разыскиваю одного человека, убийцу, не потому, что хочу получить за него вознаграждение. У меня с ним личные счеты.

– Не желаете поделиться, как его зовут? – Полицейский откинулся в кресле и сложил на животе сплетенные пальцы.

– Сайлас Скотт.

– Ничего не могу сказать. Первый раз слышу.

– Вы должны о нем знать, он числится в розыске. – Лукас встал и подошел к доске объявлений. Отыскал на ней бумажку с портретом Скотта и протянул полицейскому..

Инголз поежился при виде обросшей щетиной физиономии, похожей на медвежью морду.

– Приятно взглянуть, – сказал он, иронизируя. – Славный парень.

– Да уж.

– Никогда его не видел, но теперь буду знать. И помощникам накажу, чтобы зорко следили.

– Буду вам очень признателен. – Лукас встал и направился к двери. – В случае чего дайте мне знать. Я остановился в гостинице.

– Позвольте поинтересоваться, зачем вам так понадобился ваш подопечный?

Лукас стиснул дверную ручку.

– Сэр, я, кажется, сказал: у меня с ним свои счеты. – Он приложил кончики пальцев к шляпе и вышел.

Лукас не любил иметь дело со стражами порядка. Не то чтобы он считая их нехорошими людьми, просто они обязательно должны выспросить всю подноготную. Инголз, вероятно, уже сообразил, что в его планы не входит сдавать Скотта в участок. Поэтому полицейский, если даже его увидит, может не сообщить Лукасу. И все-таки какую-то информацию он получил. Лучше, чем ничего.

Лукас продолжил путь дальше, решив, что не худо бы пропустить глоток спиртного. «Бочонок виски» показался ему вполне опрятным заведением. В углу трое мужчин играли в покер. Рядом со столиком стояла с виду вполне благовоспитанная блондинка, то ли ожидая, когда наполнить бокалы, то ли увести наверх победителя отпраздновать выигрыш. Несколько других клиентов убивали время возле стойки.

Бармен улыбнулся Лукасу.

– Что будете пить? – спросил он, вытирая прилавок затертой серой тряпкой.

– «Юэнлинг», если у вас таковое имеется.

– Конечно. – Бармен открыл кран и нацедил стакан пива.

Лукас толкнул монету через прилавок и, сделав глоток тепловатой жидкости, поднял глаза. В зеркале за спиной у бармена он увидел спускающуюся по ступенькам изящную брюнетку. Васильковое платье свободно ниспадало с плеч и облегало женственные бедра, с каждым шагом обнажая длинные стройные ноги. Женщина прошла мимо покерного столика, напутствовав игроков легкой улыбкой и короткими словами ободрения. Потом направилась к бару и встала рядом с Лукасом.

– По-моему, я раньше вас здесь не видела, – заметила она. – Я бы выпила что-нибудь. Не желаете угостить?

Обладательница мягкого голоса напоминала тающее сливочное масло – такая теплая, мирная, влекущая.

Лукас окинул ее пристальным взглядом, невольно проводя сравнение с той, которая сейчас ожидала его в гостинице. У Меган в глазах отражалась каждая эмоция, у брюнетки – ничего. В ее глазах не было ни радости, ни грусти. Впрочем, она привлекала тем, что не имела обычных для большинства проституток излишеств в косметике и приторного запаха духов. Если бы еще убрать специфический налет, привносимый окружением, ее можно было бы назвать по-настоящему элегантной, подумал Лукас. В ответ на ее вопрос он равнодушно пожал плечами.

Атласная туфелька оперлась на небольшой выступ вокруг бара, и сквозь разрез платья проглянула обтянутая чулком ножка, так восхитившая Лукаса, когда он ее впервые увидел.

– Пит, – мягко сказала женщина. – Бренди, пожалуйста. – Бармен налил бокал и наградил ее пронзительным взглядом.

– Уиллоу, не надо дразнить посетителей. Их действительно раздражает, когда ты так себя ведешь.

– Я никого не дразню, Пит. – Женщина обратила на Лукаса свои фиалковые глаза. – Сэр, я вас дразню?

Пит выпрямился во весь свой недюжинный рост.

– Она не проститутка. Поэтому не думайте, что вы можете вести ее наверх, мистер.

– Если она не… – Лукас запнулся, подбирая подходящее слово, дабы не оскорбить даму и не навлечь гнев Пита. – Если она недоступна, тогда что ей здесь делать? – Он чуть было не добавил «с ее внешностью», но вовремя одумался.

– Она здесь работает… певицей.

– Певицей? Гм… – Лукас повернулся к Уиллоу: – Вы хорошо поете?

В глазах у нее вспыхнули задорные искорки.

– Все знают, как я умею собирать народ. – Лукас обвел глазами помещение.

– Но не сегодня.

Женщина усмехнулась одними кончиками губ и подошла к пианино, предварительно сделав глоток бренди. Лукас проследовал за ней взглядом.

Наклонившись к пианисту, Уиллоу что-то шепнула ему на ухо и по узкой боковой лесенке поднялась на подмостки. Стук каблучков по грубым доскам эхом прокатился по комнате.

Первые ноты прозвучали резко и отчетливо. Но как только певица открыла рот, металлический призвук инструмента и прочие шумы перестали существовать. Ее чистый шелковый голос заполнил салун. Игроки за угловым столиком перевернули карты, безраздельно даря ей свое внимание.

Он прекрасен, как утро, и ярок, как день, Красоты, не увядшей от времени, знак, Что, скитаясь от моря до гор, словно вечности тень, Посещает меня в самых сладостных снах.

Качающиеся двери распахнулись, чтобы принять группу мужчин, привлеченных пением Уиллоу. Все смотрели только на нее. Вновь прибывшие осторожно зашаркали вдоль стены, стараясь не производить шума, который мог бы нарушить гармонию звука.

За балконными перилами появились с полдюжины женщин: одни – в более или менее приличествующем виде, другие – будто только что из постели. К ним присоединились двое-трое наспех одетых мужчин в рубашках навыпуск.

Лукас отказывался верить чуду. На представление сбежался весь верхний этаж. Ладно бы только девушки, у которых в данный момент не было клиентов. Но чтобы мужчины, уже заплатившие за приятное времяпрепровождение, повыскакивали из своих комнат? Голос Уиллоу выманил их тоже.

Она закончила песню. И как только стихло жестяное треньканье пианино, в салуне раздался гром аплодисментов. Лукас хлопал вместе со всеми, пока не онемели ладони. Никогда еще он не слышал такого замечательного пения.

С таким голосом растрачивать себя в этаком захолустье, подумал он. Ехала бы в Калифорнию или на восток, в Нью-Йорк, уж там нашлась бы аудитория, достойная ее таланта.

Уиллоу сделала реверанс и послала в толпу воздушный поцелуй. Аккомпаниатор помог ей сойти с подмостков, и она направилась обратно к Лукасу.

– Ну, что скажете, ковбой?

– Я полагаю, ваш голос заслуживает еще одного бренди.

Ее заразительный смех напоминал звон тысячи серебряных колокольчиков. Даже бармен, достаточно долго соблюдавший строгость, позволил себе хихикнуть. Он налил сначала ей и Лукасу, а потом уже посетителям, которые осушили свои стаканы, пока она исполняла песню.

Для Лукаса, все время изучавшего Уиллоу краешком глаза, стало очевидно, что она была явно не из их круга.

– Почему вы здесь? – спросил он. Она поднесла к губам стакан с бренди. – Что вы имеете в виду?

– Вы же не проститутка. Пит совершенно ясно сказал. Вы прекрасно поете, черт подери! И я думаю, мы оба отлично понимаем, что, выступая здесь, вы напрасно теряете время.

– Теряю время? Вы меня обижаете, сэр. – Уиллоу приложила руку к сердцу. – Мне приятно сознавать, что я могу внести хотя бы крупицу культуры в жизнь города.

– Одной певчей птички маловато будет. – Она усмехнулась.

– Так скажите мне правду. Что вы здесь делаете?

– Почему вы спрашиваете?

– По причине моего здорового любопытства.

– Как у всех одиноких странников с пустым карманом и головой, набитой мечтами. Что вы хотите, мистер? Выводок детишек, шлепающих по дому, или нескончаемых приключений? – Уиллоу залпом выпила, остаток бренди. – Очень жаль, но ни то ни другое меня не интересует. Мне не нужен всадник, который прискачет на белом коне, чтобы посадить меня в седло и умчать далеко-далеко.

– Я и не предлагаю, – сказал Лукас, отхлебывая из кружки пенящееся пиво. – А вы, однако, за время пребывания здесь вполне поднаторели в речах.

На щеках Уиллоу вспыхнул нежный розовый румянец.

– Здесь без этого не обойтись.

– И все же почему вы тут?

– Вы не отстанете, пока не узнаете?

– Безусловно. – Она улыбнулась.

– Я жду кое-кого.

– Здесь? – спросил Лукас, не скрывая удивления.

– Несколько лет назад мой брат ушел из дома и не вернулся. Ему только-только исполнилось восемнадцать. Сначала мы получали от него письма, по крайней мере раз в неделю, но потом он вдруг перестал писать. Родители волновались, и я пообещала найти его. Здесь его видели последний раз.

– И вы надеетесь, что ваш брат вновь здесь появится? – Уиллоу дернула гладким оголенным плечом.

– Возможно.

Лукас хотел ее предостеречь. Он-то понимал, насколько тернист будет ее путь, который принесет только сердечную боль. Но ему ли давать подобные советы другим, если он сам поступает почти так же? У нее по крайней мере добрые побуждения.

Он подозвал проходившего мимо бармена.

– У вас не будет клочка бумаги?

Тот недовольно посмотрел на него и отправился в подсобное помещение. Через минуту он вернулся с наклейкой от банки с фасолью.

Лукас перевернул этикетку чистой стороной.

– А как насчет писчего инструмента?

– Говорили бы сразу, – заворчал Пит. – Заставляете человека бегать по десять раз.

– Извините, – рассмеялся Лукас. Пит принес ему огрызок карандаша.

Лукас оторвал клочок и, положив его на прилавок рядом с Уиллоу, стал что-то писать.

– Я бы с удовольствием вам помог, – сказал он, быстро пододвинув к ней бумажку, – но мне самому нужно разыскать одного человека. Брандт Донован – мой друг. Если вам что-то понадобится, не важно что, черкните ему. Вот его адрес. Брандт даст мне знать или сам вам поможет.

Уиллоу внимательно изучила листок и посмотрела на Лукаса.

– Почему вы хотите мне помочь? – спросила она, встретившись с ним взглядом.

– Мне бы хотелось сделать для вас больше. Но таким образом вы по крайней мере сможете связаться со мной.

– Нет, я не о том вас спрашиваю. Большинство, людей иначе относятся к моему поиску. Они просто пожимают плечами, услышав мою историю.

– Видимо, я лучше их понимаю, что значит потерять кого-то из близких. Или, может быть, мне просто хочется вам помочь.

Лукас покопался в кармане рубашки.

– Вот, возьмите, – сказал он, протягивая Уиллоу несколько сложенных банкнот. – Вдруг у вас появятся новости о брате. Тогда вам понадобятся деньги – купить билет на поезд или что-то еще.

– Я не могу их принять, – сказала Уиллоу.

Лукас вложил деньги ей в руку и сомкнул ее пальцы.

– Берите, только не тратьте по пустякам. – Он шутливо подмигнул ей, потом выложил на прилавок несколько монет бармену за выпивку. – Дайте мне знать, когда найдете брата, – сказал он, сознательно воздержавшись от слова «если», зная, что только надежда поддерживает человека в его делах. – Удачи вам.

Он чмокнул Уиллоу в щеку и покинул салун не оглядываясь. В данный момент он ничем не может ей помочь. У него своя дорога и свои проблемы. И одна из них сейчас ждет его там, в гостинице.

Как он посмотрит Меган в глаза? Как станет объяснять ей свое поведение? И устоит ли он перед искушением повторить все сначала, когда вновь ее увидит? Господи, ну и работа! Трудностей день ото дня только прибавляется.

Брандт сказал – внедриться в банду и добыть максимум информации о Меган Адамс, чтобы было что представить суду. Будь его друг сейчас рядом, он придушил бы его голыми руками. Ну ничего, злодей, которого он найдет обязательно, ему за все заплатит. Хорошо заплатит.

Лукас прикоснулся к шляпе, приветствуя клерка за конторкой, и пошел через вестибюль к лестнице. Поднимаясь к себе, он гадал, обнаружила ли Меган его исчезновение, и если да, то к чему он должен готовиться. К громким проповедям, неистовым крикам или слезам? От большинства женщин он ждал чего-то такого. А как поведет себя она? Скорее всего запустит в него чем-нибудь. Стулом или столом.

Лукас поморщился. А может, она уснула? Он возвел глаза к небу, моля Всевышнего о такой скромной милости. У него не было привычки надоедать царю небесному. Просьба Господу являлась скорее исключением, ибо у него не было уверенности, что сейчас он справится собственными силами.

Медленно поворачивая ключ, Лукас бесшумно отпер замок. Дверь слабо скрипнула и отворилась. Он осторожно заглянул внутрь. Вокруг было совсем темно. Тогда он прислушался и, не уловив никаких признаков движения, с облегчением вошел в комнату.

Меган спала. Или притворялась спящей. Он разглядел вздымающийся бугор под одеялом. Очень хорошо. Возможно, к утру все эмоции с нее схлынут и можно будет вернуться к исходному положению. Узницы и стража.

Лукас отстегнул ремень с оружием и подошел к кровати. Осторожно присел на край, чтобы не разбудить Меган, и скинул сапога. Потом снял рубашку и вместе со шляпой бросил на столик возле кровати. Расстегнув пояс на брюках и откинувшись спиной на подушки, он заложил руки под голову и стал ждать.

Через, пару минут он понял, что Меган только притворяется спящей. Он уже изучил ее привычки. Во сне она постоянно ворочалась с боку на бок, однако за все время, пока, он раздевался, не переместилась ни на дюйм. И вопреки всем ожиданиям не было ни бранных слов, ни развевающихся волос. Прекрасно. Тишину легче пережить, нежели бурные эмоции.

К нему начала подкрадываться дремота, и в сознание просочился какой-то незнакомый шум. Одновременно с ним с улицы проникало знакомое треньканье, в котором безошибочно угадывались аккорды пианино из салуна. Казалось, что все вокруг заполняется тонкими приятными звуками.

Лукас нахмурился и открыл глаза. И вдруг увидел перед собой огромную черную дыру. В ней было что-то большее, чем просто темнота. Его охватило тягостное чувство, подсказывающее, что здесь что-то не так.

Внезапная догадка, от которой у него волосы встали дыбом, поразила его. Он не слышал, чтобы Меган дышала. За все время его пребываний в комнате женщина, которая обычно сопела, храпела и ругалась во сне, даже не пискнула.

Он сел, неловкими пальцами отрегулировав фитиль, и при ярком свете лампы сдернул покрывала. Увидев несколько взбитых подушек и тянущиеся к окну связанные полоски от простыней, он вскочил с матраса, хватая сапоги, одежду и одновременно пристегивая свои «кольты».

– Вот коварная!

Он не знал, куда она могла убежать, но поклялся во что бы то ни стало ее найти. Он не остановится и будет искать до последнего вздоха, пока не привезет ее обратно.

На некоторое время Лукас остановился, чтобы взять себя в руки, понимая, что гнев помешает ему тщательно все обдумать. Интересно, куда она могла бежать? Он волновался за нее – ведь какой бы несгибаемой она ни притворялась, ее могут раздавить, как букашку. Даже с ее характером кое-чего самой ей не одолеть.

Проклятие! Он должен ее отыскать!

Лукас обошел кровать и пробежал рукой по самодельному канату. Изобретательная женщина, черт подери! Надо отдать ей должное.

Лучший способ выследить человека – отправиться за ним. Строго по его следам. Отсюда следовало, что выбираться из комнаты нужно тем же путем, что и Меган, то есть через окно. Лукас клял ее на все лады за то, что она выбрала такой узкий лаз.

Он перенес ногу через подоконник и, вращая туловищем из стороны в сторону, сполз вниз. Оружие на бедрах – его два «миротворца», как он их называл, – цеплялось за стену, мешая ему найти опору. Для страховки он обмотал ногу канатом и, удерживая ее в петле, ухватился за карниз.

Поднимающийся летний бриз закручивал гардины и швырял в лицо. На полу трепетала раздуваемая ветром газета.

Второй раз за ночь Лукас поймал себя на том, что допустил промашку. Он ясно помнил, что складывал газету и оставил ее на столике возле кресла. Ругаясь на чем свет стоит, он напряг все силы и полез через подоконник обратно в комнату. Упражнения в хореографии закончились грациозным сальто с приземлением на голову, а ноги остались торчать над кроватью.

Он распрямился и подполз к газете. Когда он пришлепнул рукой шелестящие страницы, в глаза ему бросился примитивный портрет со знакомыми чертами. Проклятие! Меган видела свое изображение и статью о нападении на дилижанс, а он-то надеялся…

Ну что ж, теперь по крайней мере ясно, куда она направилась.

Глава 13

Меган отпустила повод и, спотыкаясь, повалилась на жесткую землю – вытряхнуть набившиеся в ботинки мусор и камешки. Она точно не знала, где находится, но в любом случае непредвиденная остановка произошла не так далеко от Уичито. После нескольких миль езды лошадь сломала подкову, и с тех пор пришлось идти своим ходом, шагая рядом с кобылой. Сейчас, подумала она, Лукас скорее всего уже вернулся и обнаружил ее отсутствие.

Она снова надела ботинки, встала и отвела от глаз выбившуюся прядь. Поблизости должна быть какая-нибудь деревня, где можно поставить новую подкову или взять свежую лошадь.

Пройдя еще около полмили, Меган услышала шум бегущей воды. Речка, обрадовалась она. Сейчас можно будет сполоснуть лицо и напиться. Уж в таком маленьком удовольствии она себе не откажет. Бедняжка – так она окрестила охромевшую кобылу – тоже попьет чистой воды.

Когда они приблизились к журчащему ручью, Меган была готова пасть на колени и целовать берег. Бедняжка продолжала шагать, вытягивая узду у нее из руки.

Меган подошла к ручью, вконец обессилев, и сложила ковшом ладони. Черпая пригоршнями холодную воду, она подносила ее ко рту. Утолив жажду, расстегнула несколько верхних пуговиц и поплескала на лицо и шею. От такого блаженства она даже застонала.

– Эй, ребята, гляньте-ка, кто тут!

Она повернулась кругом и оказалась лицом к лицу с тремя мужчинами. Случайно найдя обмелевшую речушку, она так обрадовалась, что не услышала, как они подошли.

Первый был плечистый и широкий, как сарай. С одной стороны его лица тянулся продольный шрам с неровными краями. Мужчина не потрудился прикрыть повязкой мертвую глазницу с обезображенной вокруг кожей.

Двое других выглядели не столь внушительно. Более того, Меган нашла их даже несколько хилыми. Но их тщедушное сложение не затмило ей разум ни на секунду. Чутье подсказывало, что они очень-очень опасны.

– Ну что, заблудилась, красавица? – спросил крупный мужчина – видимо, вожак.

Меган не ответила, только сделала шаг назад, отыскивая ощупью уздечку Бедняжки.

– Уж не собираетесь ли вы уезжать без ответа?

– Конечно, нет, – сказала она, надеясь оттянуть время. – В самом деле, похоже, я заблудилась.

– Да? – Мужчина, стоявший слева от вожака, подошел ближе. – И куда же вы едете?

– В Уичито, – сказала она, не желая упоминать ни о ближайшей деревне, ни о Левенуэрте, в ста милях отсюда.

– Занятно. Вот тут чьи-то следы. Они ведут прямо к ручью. Наоборот, кто-то ехал из Уичито. Похоже, у всадника захромала лошадь. Не ваша ли, часом?

– Нет, с моей лошадью все в порядке, – сказала Меган.

Пользуясь моментом, она повернулась к Бедняжке и подобрала волочащуюся узду, не сводя глаз с медленно наступающих троих мужчин.

Когда между ними оставалось не более ярда, она вскочила в седло и пришпорила лошадь. Кобыла сиганула через ручей и помчалась вперед, но из-за недостающей подковы стремительный бег превратился в неловкий аллюр.

В первую минуту Меган почувствовала, что взмывает вверх. Она еще не успела ничего сообразить, как оказалась на земле и была полностью обездвижена. Сила падения была такова, что у нее дух из груди вышибло.

Чуть-чуть отдышавшись, она немедленно вступила в противоборство. Мужчина, удерживающий ее на земле, получил хороший удар каблуком в голень, в болезненный гребешок берцовой кости. Одновременно женские ногти вонзились в его щетинистое лицо и зубы впились в предплечье. Взбешенный, он выругался и принялся растирать кровоточащую кожу.

Пока он занимался собой, Меган, оттянувшись назад, ударила его в челюсть. Мужчина повалился на бок, оглушенный, а она продолжала неистово размахивать кулаками.

Двое других подскочили к ней, пытаясь помешать ее движениям. Сокрушительным ударом в пах она свалила одноглазого верзилу. Он застонал и схватился обеими руками за ушибленное место.

На очереди оставался еще один противник. Он стоял с широко раскрытыми глазами, с недоумением взирая на своих напарников. Меган с силой толкнула его, и он растянулся у ее ног. Поднявшись на колени, мужчина приготовился к прыжку, но был сражен точным ударом как раз под челюсть. Меган перевела дух, одновременно зорко следя за всеми троими. Бедняжка стояла около хлопкового дерева, белки ее глаз светились страхом. Меган похлопала ее по шее и собралась увести прочь, но противники уже пришли в себя и обступали ее со всех сторон. Надо убираться отсюда– как можно скорее, подумала она. Но теперь, когда после бессмысленной попытки бегства Меган кобыла совсем охромела, грешно взваливать на нее дополнительный груз. Нужно было что-то срочно придумать.

– Пойдем, моя девочка, – сказала Меган, прищелкивая языком.

– Не так быстро, – услышала она за спиной и, обернувшись, увидела направленное на нее дуло револьвера. Широкоплечий громила стоял не более чем в трех футах от нее. Оружие слегка подрагивало в его крепко сжатой руке с побелевшими костяшками. – Не настолько я добр, чтобы иметь бледный вид по милости какой-то надменной сучки.

– Надменная сучка ничего бы не сделала, если бы ее не вынудили, – тотчас ответила Меган. Мужчина двинулся к ней с поднятым оружием. Меган решила, что он просто нагоняет на нее страх. Она отступила на шаг, приготовясь бежать. Или бороться в случае необходимости.

Выстрел, прогремевший в ночной тиши, заставил нападающего остановиться. Не опуская револьвера, он повернулся крутом, готовый отразить новую угрозу.

– Я предлагаю тебе бросить оружие, если хочешь встретить рассвет живым.

За всю жизнь Меган не испытывала такого счастья. По другую сторону ручья стоял Лукас. Оба его «миротворца» с ручками цвета слоновой кости были нацелены на троицу бандитов.

– Брось оружие, – снова предупредил он. «Ремингтон» дрогнул в руке главаря, но хватка его не ослабла. Тогда воздух рассекла вторая пуля. Все глаза повернулись в сторону одного из его напарников. Худосочный мужчина схватился за ноту и согнулся пополам, а его «кольт» сорок четвертого калибра шлепнулся на землю.

– Кому хочется стать следующим?

Двое других швырнули оружие на берег.

– Отлично. А теперь забирайте своего дружка и проваливайте.

Бандиты подхватили под руки раненого сообщника и понесли, наполовину волоком, через ручей.

Уже через минуту они припустились галопом. Выбиваемое конскими копытами звонкое стаккато все больше отдалялось и вскоре совсем заглохло. Вокруг осталась одна темнота, не считая пробивающегося сквозь верхушки деревьев скудного света луны.

Несколько долгих секунд Лукас стоял неподвижно. Тело его гудело, все еще не освободившись от гнева и прочно укоренившейся тревоги. Когда грязный верзила приблизился к Меган, его охватило такое бешенство, что он готов был растерзать бандита, но сейчас не мог двинуться с места.

Слава Богу, все обошлось. Казалось, минула целая вечность, прежде чем сердце вошло в привычный ритм. Меган слегка дрожала, но, как явствовало из ее вида, совсем не пострадала.

Пока Лукас вел свои наблюдения, она внезапно закрыла глаза и осела на землю. Вся его уверенность мгновенно испарилась.

Он спрятал «кольты» и, по голени войдя в воду, расплескивая море брызг, за три шага перемахнул через ручей и приблизился к Меган. Его руки встряхнули ее и обхватили за плечи.

Тогда она подняла голову и улыбнулась широкой, лучистой улыбкой.

– О Боже! – Лукас ослабил руки. – Мне показалось, что ты ранена, – ворчливо добавил он.

Она с усилием встала на ноги, смахивая грязь с брюк.

– Нет, со мной все в порядке.

Только теперь он обратил внимание на ее растерзанный вид. На рубахе отсутствовали все верхние пуговицы, и распоротый по шву воротник свободно болтался вокруг шеи.

Лукас сурово уставился на порванную рубашку.

– Они ничего с тобой не сделали?

– Нет, все нормально, – сказала Меган.

Он стиснул зубы, обуреваемый желанием догнать негодяев. Он убил бы их за то, что они посмели к ней прикоснуться. Гнев, затуманивший разум, медленно рассеивался, но проблески тревоги еще оставались.

– Ты что, с ума сошла? – вскричал Лукас и, снова впившись в нее пальцами, встряхнул за плечи. – Черт возьми, чем ты думала, убегая? Тебя же могли убить!

Меган взглянула на него сквозь упавшие спутанные волосы. Сейчас ее карие глаза стали большими и яркими. Она поднесла руку к его лицу, и уголки ее губ слегка изогнулись кверху.

– Но я не убита.

– Господи… – Он притянул ее к себе и жадно приник к ее губам, вкушая, упиваясь и погружаясь все глубже. Снова и снова утверждая свое властвование. Но близости такого рода было недостаточно. Никакие силы не могли остановить пронесшегося по телу трепетного чувства. Он пробегал пальцами по ее лицу, рукам, чтобы убедиться в ее невредимости. Никогда в жизни Он не испытывал подобного страха, когда увидел ее стоящей под дулом пистолета того подонка.

Он взял за узду кобылу и, подняв Меган на руки, перенес через ручей. Опуская ее на землю, он позволил ей скользнуть вдоль его тела. От соприкосновения возникло приятное трение. Не разжимая ладони вокруг ее руки, он свободной рукой привязал ее лошадь к своему жеребцу.

Поцеловав Меган в кончик носа, Лукас подхватил ее за талию и подсадил в седло, а потом сел сам. Он легонько хлестнул Смельчака и, направив его к городу, затянул вожжи вокруг луки.

Обвив ее одной рукой, он проник другой сквозь прореху в рубахе и обхватил одну из сокрытых под ней налитых округлостей. Он дразнил пальцами ее нежный сосок, одновременно орошая шею дождем влажных поцелуев.

Когда он куснул мочку уха, Меган застонала. Ощущения от его дыхания на волосах и прикосновений теплого шелковистого языка разбудили неукротимое желание.

Как только Лукас переместился с груди на живот и выпростал пальцы наружу, она была готова вслух выразить свое разочарование. Но, задержавшись на талии, он свободной рукой обвел другую округлость. Потом опытные пальцы расстегнули пуговицы на брюках и, проникнув под атласную ткань белья, накрыли заветный холмик.

Кончики пальцев притронулись к прячущейся внутри крохотной скользкой почке, готовой к встрече и последующим ласкам. Меган судорожно откинулась назад. Пока ее голова покоилась у Лукаса на плече, она подсунула под него руки и ухватилась за бедра, будто боялась выскочить из седла.

– О Боже! – простонала она, когда его палец быстро проник вглубь.

– Все хорошо, малышка, – прошептал Лукас у нее над ухом.

Он водил пальцем вокруг сверхчувственного бугорка, поддерживая все время устойчивый ритм, пока ее экстаз достиг почти болезненного уровня. Меган извивалась на колене у своего мучителя, стеная, умоляя прекратить сладкую пытку.

– Лукас, Лукас…

– Тише, малышка. Сейчас, сейчас…

Лукас перевел Смельчака на более быстрый аллюр, отчего их тела сомкнулись еще плотнее. Он резко ускорил движения пальцев. Перед глазами у нее высыпали яркие звезды. Она выкрикнула его имя и, охваченная внезапной, неподвластной конвульсией, оседлала его палец. И, обмякшая, пресыщенная, со сдавленным вздохом упала к Лукасу в объятия.

– Понравилось? – спросил он.

«Понравилось»? Подобного определения не хватило бы для описания малой доли того, что ей довелось испытать. Меган попыталась улыбнуться в ответ на проказливый вопрос Лукаса.

И только теперь, постепенно приходя в себя, она реально ощутила его собственное неудовлетворенное желание по тому, как возбужденная мужская плоть давила ей на ягодицы. Но Лукас, похоже, не собирался ничего предпринимать. Как же так? Он доставил ей такое удовольствие, что у нее возникло естественное желание отблагодарить его тем же. Даже в такой неудобной позиции, на спине скачущей лошади. Должен же быть какой-то способ, чтобы…

– Лукас…

– Да?

– Мы здесь одни, ты и я? – спросила Меган.

– Разве ты видишь кого-то еще? – насмешливо спросил он.

Она негодующе закатила глаза, оскорбленная его самоуверенно-снисходительным тоном.

– Я имела в виду… нас может… кто-то видеть?

– Кроме лошадей, никто.

– Прекрасно. – Она сбросила с талии его руку и перебросила ногу через шею Смельчака.

– Что ты делаешь? – В голосе Лукаса прозвучало замешательство и что-то еще, большее, нежели легкое раздражение, будто она собиралась оставить его в седле одного.

– Сейчас увидишь. – Балансируя у него между ног, Меган принялась стягивать с себя брюки. Она так извивалась, что чуть не выпала из седла.

– Черт подери, что ты задумала? – закричал на нее Лукас.

– Сейчас увидишь, – повторила она, продолжая елозить в седле. В конце концов она ухитрилась, не снимая ботинок, вылезти из брюк. Она перекинула их через круп Смельчака и встала на колени. Единственное, что не позволило ей опрокинуться, – легкий аллюр жеребца и руки Лукаса.

– Меган, если ты не…

– Ты хочешь, чтобы я делала это, или нет? – оборвала она.

– Черт возьми, я не понимаю, о чем ты! – сердито сказал Лукас. – Сейчас же садись обратно, не то упадешь. Ты что, хочешь сломать себе шею?

Меган пропустила пальцы сквозь волосы у нега на висках и придвинулась ближе к его твердой, как стена, груди.

– Закрой рот и доставь удовольствие мне и себе.

– Как, по-твоему? – деланно резко возразил он, оттопыривая губу, но голос выдавал его желание.

– Очень просто. И не дуйся. – Меган наклонила голову и прижалась к его рту, еще сохранившему легкий привкус эля. Проникнув под рубашку, она отстегнула ремень с оружием и переложила на седло, у Лукаса за спиной. Он, казалось, не замечал, что, лишившись своей амуниции, остался без должной защиты. Он просунул руки под шелковое белье и охватил снизу две округлые половинки. Меган тем временем расстегнула его брюки. Восставшая мужская плоть упруго вырвалась на свободу.

Лукас отнял губы, но рук не только не убрал, но сжал еще крепче.

– Меган, мы не можем…

Она оставила без внимания его слова и сомкнула пальцы вокруг пульсирующей тверди.

– Меган, не надо, – простонал он. – Пустое дело.

Не обращая внимания на его слова, она вобрала губами мочку его уха.

– Раздень меня, Лукас.

– Так? – Он раздвинул в стороны ворот ее рубашки, целуя нежную кожу плеча.

– Нет, Лукас. Ниже…

Он полез под рубашку снимать белье. Наконец он отыскал тесемки, над которыми, страшно ругаясь, бился еще несколько долгих секунд. Таких скверных слов Меган от него раньше не слышала.

Она хихикнула, продолжая поглаживать напрягшуюся от возбуждения мужскую плоть.

– Скорее, Лукас, – шепнула Меган. Любопытно, что он теперь будет делать.

Долго ждать ей не пришлось. Тесемка не выдержала его свирепого рывка и лопнула. Он отклонился назад и поднял Меган на руки. Шелковое белье соскользнуло, оставив ее ниже пояса совершенно нагой.

Когда Лукас опустил ее в седло, она села верхом к нему на бедра.

– Я не могу ждать, Меган. Не могу.

Она обняла его за шею ровно в тот момент, когда ее лоно соприкоснулось с его трепещущей плотью. Оба шумно вздохнули, как от удара молнии, передавшей в тело мощный заряд, и сладко замерли.

– Скажи, если я буду слишком быстр. – Лукас обхватил Меган за бедра и начал попеременно приподнимать и опускать ее, так что внутри все сжималось и перехватывало дух.

В какое-то мгновение она подумала, что умирает. Неукротимый вал тепла стремительно распространился сквозь тело и заставил ее вскрикнуть.

Услышав ее реакцию, Лукас ускорил броски. Теперь он двигался синхронно с ней и с удвоенной силой. Все произошло так быстро, что ему не хватило бы времени даже подумать, чтобы остановиться или хотя бы немного помедлить.

В охватившем его запредельном удовольствии он сжал ее еще крепче и заполнил ее огненной лавой своей страсти.

На несколько минут его легкие пришли в полную негодность. Как только в них вновь начал поступать воздух, он пролепетал:

– Боже, мне показалось, что я умер и уже на небесах. – Меган засмеялась. Она подняла голову с его плеча и посмотрела ему в глаза. Он убрал выбившиеся длинные пряди с ее лица и поцеловал. Мягко, медленно, со страстью и нежностью.

Вдали замерцали одинокие огоньки, напоминая о приближении к городу. Лукас поправил на ней ковбойку, оттянув ее как можно ниже, чтобы прикрыть бедра. Ужасно не хотелось отпускать ее от себя. Он пошарил за седлом и отыскал ее брюки.

– Сейчас тебе лучше одеться.

Меган развернулась и села боком в седле, осматривая все вокруг.

– А где все остальное? – спросила она, забирая от него свои брюки. Она отодвинула его легкими шлепками, чтобы убедиться, не завалялось ли ее белье среди его вещей.

– Я полагаю, где-то там, – ответил Лукас, показывая согнутым пальцем поверх плеча.

– Там? – У нее расширились глаза. – Ты хочешь сказать – там позади… на дороге?

– Угу. – Он слегка скривил губы. – Если только какой-нибудь маленький енот не подцепил своими усиками.

– Лукас! – Меган шлепнула его в грудь. – Как ты мог потерять мое белье?

Он пробежал рукой у нее под рубашкой, подразнивая жемчужный кончик.

– У меня в голове были более важные вещи. Не хочешь повторить эксперимент?

– Нет уж, спасибо. – Описав в воздухе круг своими штанами, она принялась натягивать их поверх ботинок. Лукас движением своих пальцев стеснял ее действия, но она ничего не говорила, и его рука оставалась у нее на груди, пока они не подъехали к городу. Тогда он пристегнул свой ремень с оружием, а она села прямо.

Лукас заметил, как она стыдливо покраснела, хотя вокруг не было ни души. Но даже если бы вокруг все кишело людьми, вряд ли кто-то мог догадаться, чем по дороге сюда занимались эти двое. Об этом знали только он и Меган. И провалиться ему сквозь землю, если он когда-нибудь такое забудет! Он пронесет воспоминания через всю жизнь и сохранит в памяти много дольше – даже после того, как отправится в мир иной.

В платных конюшнях было темно. Лукас отвел лошадей в стойла и нацарапал хозяину короткую записку с просьбой подковать Бедняжку.

Потом они пешком пошли в гостиницу. Прошли через пустой вестибюль и поднялись в свою комнату. Лукас чиркнул спичкой и зажег лампу возле кровати.

Меган вдруг почувствовала себя неловко. Ей было совестно за ее неудавшийся побег. Но более всего ее смущал дорожный эпизод. Как можно было вести себя таким образом? Отдаться мужчине так беззастенчиво, под открытым небом, на глазах у самого Бога! У нее запылало лицо при одном воспоминании. Если Лукас хоть словом напомнит о данном эпизоде, она сгорит со стыда.

Чтобы скрыть зардевшиеся щеки, она протянула руку к своему стетсону, но шляпы не было – ее пальцы наткнулись только на мягкие спутанные кудри.

– Что такое… где же моя шляпа? – Меган повернулась, осматриваясь кругом, как будто ее шляпа пряталась у нее за спиной и корчила рожицы, чтобы она ее поймала.

– Ты что-то сказала? – спросил Лукас, стоявший у кровати.

– Моя шляпа. Она исчезла.

Лукас посмотрел на свою. Его шляпа лежала на комоде, где он оставил ее вечером, в спешке забыв надеть, когда бросился на розыски. Но ее шляпы не было видно нигде.

– Должно быть, я ее потеряла. Какая досада! Мне очень нравилась та шляпа.

– Я куплю тебе новую завтра утром.

– Но…

– Утром, Меган. А сейчас, может, поспим немного? Не знаю, как ты, а я безумно устал.

Она съежилась и отступила на шаг, пряча за спиной сложенные руки.

– Ты хочешь снова заковать меня в кандалы?

– А ты снова собираешься бежать? – вопросом на вопрос ответил Лукас.

– Возможно.

– Тогда я надену на тебя наручники.

– А может, и не убегу.

– Тогда не надену.

– Но как ты узнаешь, что я…

– Отправляйся в постель, Меган.

Она скинула свои брюки, удостоверившись, что рубашка закрывает большую часть голого тела. Непонятно, почему ее стала беспокоить нагота. Лукас уже видел ее обнаженной. Прикасался к ней, заставил кричать в экстазе и… О Боже, что происходит с ее пульсом? Нет, нужно немедленно взять себя в руки.

Лукас откинул покрывало и указал на ее половину кровати. Меган залезла в постель и, подпихнув под спину подушки, натянула простыни на голые коленки.

Он убавил фитиль, и свет, падавший от дампы, окрасил комнату в тусклые оранжево-желтые тона.

– А ты собираешься ложиться? – тихо спросила Меган, видя, как Лукас перешел на другую сторону комнаты к комоду и встал перед зеркалом.

– Через минуту.

Она понаблюдала за ним еще секунду и, укрывшись одеялом, мгновенно погрузилась в сон. Как все-таки хорошо чувствовать рядом руки Лукаса. Оказывается, без него намного холоднее, даже под стеганым покрывалом, подумала она, проваливаясь в спокойный, крепкий сон.

Глава 14

Лукас зевнул и поднял руку потереть глаза. Сквозь окошко в комнату проглядывало туманное серое утро. Он повернул голову посмотреть на Меган. Ее темные волосы, упавшие на лицо подобно вуали, чуть подрагивали при каждом выдохе.

Он перекатился на край и, не тревожа ее, встал с кровати. Когда он оделся, побрился и пристегнул свои «кольты», солнце уже взошло. По улице сновали люди. Посадив на голову свою изрядно поношенную шляпу, Лукас тихонько покинул комнату.

Выйдя из гостиницы, он заглянул в лавку и купил для Меган новый бежевый стетсон. Как-никак свою старую шляпу она потеряла не только по своей вине. Лукас улыбнулся, вспомнив, как они возвращались в Уичито. О чем он меньше всего тогда думал, так, конечно, о шляпе.

Он уже собрался назад, когда его внимание привлек человек, орудующий метлой. Лукас насторожился: навыки бывшего полицейского подсказывали ему обратить на этого человека внимание. Он достаточно долго работал сыщиком, чтобы не знать, что игнорировать голос интуиции нельзя. Он перешел на другую сторону и по дощатому настилу зашагал туда, где мужчина так энергично подметал улицу.

Подойдя ближе, он узнал вчерашнего своего знакомого, владельца «Бочонка виски».

– Вы что-то слишком рано, Пит, – сказал Лукас небрежно.

– Все из-за них, чертовых хулиганов! – выругался бармен и принялся махать метлой еще неистовее.

– Похоже, я пропустил все самое интересное.

– Ничего интересного, – раздраженно сказал мужчина. – Просто мерзкий дебош.

– А что произошло? – настороженным голосом спросил Лукас.

– Да был тут один тип. Грязный безмозглый осел. Бродяга явился около полуночи и давай буянить. Потом решил увести наверх девушку от местного ковбоя. Тогда все и началось.

– Кого-нибудь ранили?

– Нет, если не считать меня. – Пит оттянул ворот рубахи, показывая красный рубец, тянущийся от плеча через всю грудь. – Подонок пытался меня убить ножкой стула.

– И что вы сделали? – спросил Лукас, живо вообразив сцену.

– Ничего, просто сказал, чтобы он убирался подобру-поздорову, – ответил бармен.

Лукас сдержанно усмехнулся, затем попытался добыть из него побольше информации.

– Как он выглядел?

– Отвратнее рожи не встретишь. Мать родная, и та придет в испуг. Я даже вспоминать не хочу, как он выглядит. Страшно подумать, что скрывается под его бородой.

Лукас оторопел:

– Волосы черные с проседью? Рост около шести футов? – Бармен пожал плечами:

– Вроде того.

– Вы видели, на какой лошади он приехал?

– Угу. И на ней же уехал.

– А как она выглядела?

Пит перестал подметать и оперся на палку от метлы.

– Черная, тощая, старая. Животине, вероятно, давно уже следовало быть на погосте. А почему вы спрашиваете? – Пит бросил на Лукаса пытливый взгляд.

– Я ищу кое-кого, – тотчас ответил Лукас, уклоняясь от более подробных объяснений. – А не было ли у той лошади большого старого шрама на левом боку?

– Точно.

Лукас почувствовал, как кровь ударила ему в голову.

– В какую сторону он поехал? – спросил он. У него уже зудели ладони в предвкушении скорой встречи с врагом.

– На восток. Но я слышал, как он говорил девушкам, что собирается в Миссури. В Лексингтон. Нет, что я… не то сказан. В другой город. Кажется, на «и» начинается. Вспомнил! – Бармен ударил себя по ноге. – Индепенденс. Нуда, он сказал, что едет в Индепенденс. Эй, куда же вы? – крикнул он в спину Лукасу.

Но тот уже не слышал ни его голоса, ни любых других звуков, которыми проснувшийся город встречал новый день.

Лукас пришел в бешенство. Если бы не его ночная поездка, возможно, сейчас он уже нашел бы Скотта. Хотя, с другой стороны, где гарантия, что он вообще узнал бы, что грязный подонок обретается в городе? Резонный вопрос.

Но теперь он знал. Ему немедленно надо ехать по горячим следам в Миссури.

И хотя Индепенденс находился за две сотни миль отсюда, расстояние не могло остановить Лукаса. В конце концов, сейчас он располагая сведениями, которым можно доверять, и Сайласу Скотту теперь от него не скрыться.

Он широкими шагами прошел в комнату, не заботясь о тишине. Распахнутая дверь с шумом захлопнулась за ним.

Меган с испуганным и вместе с тем сонным выражением села в постели.

– Что происходит? – спросила она неуверенно.

– Мы уезжаем. Одевайся.

Она со стоном откинулась назад и привалилась спиной к подушкам.

– Ну вот, опять, – запричитала она. – Неужели мы никогда не останемся в городе больше одной ночи?

– Сейчас особый случай, – сказал Лукас, засовывая в седельные мешки ее и свои веши. В ответ она вульгарно фыркнула.

– Я отвезу тебя домой, – добавил он.

После его заявления остатки сонливости мгновенно исчезли.

– Правда? – Меган с недоверием смотрела на него своими огромными глазами. – Ты повезешь меня в Левенуэрт?

– Угу. Но только если ты оденешься и будешь готова через две минуты.

Меган соскочила с постели и быстро натянула брюки.

– Откуда такая внезапная щедрость? – спросила она, не удосужась заправить ковбойку и впихивая ноги в ботинки.

– Никакая не щедрость, а новые известия о Скотте. Мой маршрут меняется. Я еду через Левенуэрт. – Он сказал ей только половину правды. Но Лукас полагал, что от Левенуэрта до Индепенденса не слишком далеко. Он решил завезти Меган в полицейский участок, поразмыслив, что небольшую потерю времени он сможет, оставшись один, легко наверстать. Когда никто не будет ему мешать, он поедет гораздо быстрее.

Он подошел к двери, распахнул ее и держал открытой.

– Готова?

– Готова. – Меган вскочила и прошла вперед него.

Прежде чем она отпустила ручку двери, Лукас из-за спины посадил ей на голову новую шляпу. Дал два шлепка – один по стетсону, другой ей по мягкому месту – и выпроводил в коридор.

Меган чувствовала себя неспокойно. И чем ближе они подъезжали к Левенуэрту, тем больше. За весь путь Лукас не произнес и нескольких слов. Она представляла себя в тюремной камере, с решетками со всех сторон, и почти осязаемо ощущала холодные железные прутья. Конечно же, он не откажется от своих намерений. Да и с чего? Разве несколько часов плотского удовольствия что-нибудь меняют?

Больше, чем тюрьма, ее беспокоила отчужденность Лукаса. После той, проведенной вместе ночи они, казалось, все больше отдалялись друг от друга.

А она-то почти поверила, что за его внешней суровостью, помимо бессердечия и жажды мести, скрывается добрый и щедрый человек. Оказывается, она ошиблась. Все, что для него представляло значение, было сконцентрировано на мести Сайласу Скотту за его кровавые деяния. И хотя она понимала Лукаса, его ненависть и потребность в справедливом возмездие вызывали в ней сопереживание, все-таки она не представляла себе, как подобные чувства могут целиком поглощать человека, его душу и всю жизнь.

Меган посмотрела сбоку на его негнущуюся фигуру, на его лицо, жесткую линию подбородка.

– Лукас, ты не передумал сдавать меня в полицию?

– Нет, – буркнул он, не глядя.

– Скажи, я могу что-то сделать, чтобы ты изменил свое мнение?

– Нет.

«Ладно, попробуем сторговаться», – подумала Меган, набирая побольше воздуха в грудь.

– Ну что ж, на нет и суда нет. Я понимаю, ты выполняешь свою работу. Поэтому я все приму со смирением.

Лукас уставился на нее, удивленно подняв брови. У него едва голова не пошла кругом.

– И ничего не будешь доказывать?

– Не буду.

– Ни брыкаться, ни кричать? И угрожать отправить меня на виселицу тоже не будешь?

– Ни то, ни другое, ни третье. Обещаю.

Он по-прежнему не сводил с нее глаз. Что она задумала? Несомненно, в ее маленькой хитрой головке сейчас возникли какие-то мысли. Чтобы такая плутовка позволила засадить себя в тюрьму без всякого сопротивления? Он и на минуту не мог в это поверить.

– При условии? – спросил Лукас.

– Скорее не условие, а небольшое одолжение.

– Никаких сделок не будет, – проворчал он, снова поворачиваясь лицом вперед. Нет уж, лучше тащить ее, брыкающуюся и кричащую, в тюрьму, чем иметь дело с кознями самого дьявола.

– Лукас, от тебя не требуется больших уступок. Я прошу об одном маленьком одолжении, которое для меня очень много значит.

Он не отвечал и не смотрел в ее сторону.

– Ты отведешь меня в участок к мистеру Томпсону. Обещаю тебе, я не стану буйствовать. Только сначала мы заедем к моим родным. Мне нужно с ними повидаться. Я не хочу, чтобы они узнали обо всем с чужих слов. Я должна сама все рассказать, чтобы как-то смягчить шок. Ну пожалуйста, Лукас.

Лукас скрипнул зубами, задумавшись на секунду над ее предложением. Может, согласиться? Ничего плохого, если она напоследок поговорит с братом. Всего несколько лишних часов. Он смотрел на ее лицо с влажными кудряшками, прилипшими к коже там, где волосы выбились из-под шляпы. Желание, интенсивное и жаркое, пронзило тело с быстротой молнии.

Он тихо чертыхнулся. Ему будет недоставать ее больше, чем он думал. И как только у него язык повернулся сказать ей «нет»? Ведь она просила разрешить ей последний визит к родственникам. Естественное желание в преддверии ожидающей ее неопределенности.

– Хорошо. Но имей в виду, после встречи ты поедешь в тюрьму без всяких разговоров. Даже не заикайся о каких-то поблажках. Договорились?

– О, конечно. Обещаю. – Меган подвела лошадь ближе и, без предупреждения обвив его за шею, принялась обнимать.

Она быстренько перебралась к нему и села боком в седле. Лукас крепко прижал ее к себе и так держал, позволяя ее податливому телу отдавать свое тепло. Да, ему будет ее недоставать, подумал он за миг до того, как их губы встретились.

Ранчо Калеба Адамса занимало бескрайние пространства. Лукас с Меган медленно подъезжали к его усадьбе. Большой белый дом уютно расположился в долине, как в гнезде, между двумя грядами с выгонами для скота. На вершине одного из холмов, лениво пощипывая траву, паслось небольшое стадо. Внизу на лужайке рядом с остатками облущенного кукурузного початка, валялись детские игрушки: лошадка, красный фургон без одного колеса, кукла и деревянные фигурки – свидетельства кровавого побоища ковбоев с индейским племенем.

Когда они подъехали к коновязи, Лукас заметил пальцы, обвившие перила крыльца. Его рука машинально потянулась к «кольту» на бедре.

– Нет! – Меган накрыла ладонью его руку. – Здесь всего лишь маленький Закери. – Она спешилась и направилась к дому.

Мальчуган узнал ее и с радостным криком сбежал по ступенькам, прыгнув прямо к ней в руки.

– Тетя Меган! Тетя Меган!

– Привет, Зак. – Меган подхватила ребенка на руки, кружась вместе с ниц и целуя его в светло-каштановые волосы на макушке.

– Где вы были, тетя Меган? Мама с папой ужасно волновались.

– Я знаю, но…

– Закери Адамс, что ты кричишь как оглашенный? Ты разбудишь свою сестру, если не…

Молодая женщина с волосами такого же цвета, как у мальчика, ступила на крыльцо и остановилась. Захлопнувшаяся решетчатая дверь ударила ее по спине.

– О Боже, Меган! – Женщина спорхнула к ней со ступенек.

Меган спустила Закери на землю. После нескольких минут возбужденного щебета они разомкнули счастливые объятия, и Меган повернулась к Лукасу.

– Лукас, – сказала она, беря его за руку и подводя ближе, – это Ребекка, жена моего брата. И Закери, их сын. А это Лукас, – добавила она, завершая представление.

– Закери, – сказала Ребекка, – сходи на конюшню и поищи папу.

Мальчик без дальнейших понуканий повернулся и побежал, сверкая пятками и оставляя после себя легкие облачка пыли.

– Пойдемте в дом. – Ребекка взяла Меган за руку и провела через парадную дверь.

Они втроем вошли в малую гостиную.

– Садись, Меган. – Ребекка жестом показала на небольшой диван. – И вы располагайтесь, где вам удобнее, – обратилась она к Лукасу.

Меган уселась на диван, а Лукас рядом с ней, в кресло.

– Все ли у тебя благополучно, дорогая? – спросила Ребекка. – Мы тут все переволновались.

– Не беспокойтесь, все в порядке, – ответила Меган улыбаясь. – Сейчас придет Калеб, и я вам все расскажу. А как Роуз?

– У нее сейчас тихий час, если только Закери не разбудил ее своими воплями. Я, пожалуй, пойду проверю.

– Я пойду с тобой. – Меган последовала за невесткой на второй этаж и уже на лестнице, увидев, что Лукас поднялся с кресла, состроила извиняющуюся гримасу. – Я сейчас вернусь.

Он шумно выдохнул и сел обратно. Не прошло и пяти минут, как на крыльце протопали тяжелые шаги. В комнату вошел высоченный черноволосый мужчина с карими глазами.

– Меган! – рявкнул он. – Меган?

Мальчуган покружил возле отцовских ног и вскочил на диван.

– Калеб! – Меган, цокая каблуками, сбежала со ступенек и бросилась в объятия брата.

Через секунду появилась Ребекка с младенцем.

– Если вы все не замолчите, вы перепугаете Роуз. У бедной девочки начнутся кошмары. – Она мягко подкинула ребенка в руках и тихо заворковала что-то.

– Где ты была, Меган? – спросил Калеб. Тон его был суров, хотя он старался говорить негромко. – А кого ты привела? – Он метнул взгляд в сторону Лукаса.

– Это Лукас Маккейн. Он работает по заданию «Юнион Пасифик». Они направили его выяснить, кто ворует их деньги.

– Но что ему делать в твоей фирме?

– В «Юнион Пасифик» считают, что я имею какое-то отношение к тем ограблениям, – сказала Меган.

Калеб посмотрел на нее странным взглядом.

– Лукас везет меня в тюрьму, – выпалила она не моргнув глазом.

Глава 15

– Что?! – Калеб рванулся вперед, гневно сверкая глазами.

Лукас вскочил с кресла и выхватил свой револьвер, невзирая на присутствие детей и женщин.

– Тихо!

– Калеб, Калеб, Калеб! – Меган вклинилась между двумя рослыми мужчинами.

– Отойди! – гаркнул Лукас, отодвигая ее в сторону.

– Не смейте разговаривать таким тоном с моей сестрой! – грозно сказал Калеб.

– А вы не прикрывайтесь ею, как щитом! – отпарировал Лукас.

– Подонок! Я не нуждаюсь в защите женщин!

– Перестаньте! Перестаньте! – Меган раздвинула их своим телом. – Калеб, сядь. Лукас, убери оружие, пока не ранил кого-нибудь.

Но мужчины по-прежнему стояли насупившись друг против друга.

– Сядьте! – закричала она и, раскинув руки, уперлась ими в грудь того и другого, пытаясь воздействовать на них силой. – Калеб, оставь бесполезное дело. Сейчас я тебе все объясню. Я прекрасно понимаю Лукаса. А ты, – Меган повернулась к Лукасу, – не хватайся за оружие. Как ты позволил бряцать оружием в доме, где двое детей?! Ты же мог их ранить! Или ты считаешь, что подаешь хороший пример Заку? Ты хочешь, чтобы он думал, что пальба – лучший способ решения конфликтов?

– А ты видел? – Мальчик потянул отца за рукав. – А правда, быстро получилось? Да, папа?

Лицо Калеба посуровело, тем не менее он кивнул:

– Да, быстро.

– Bay! – Зак повернулся к Лукасу: – Мистер, вы меня научите? – Мальчик вытянул указательный палец и начал прицеливаться в разные предметы в комнате. – Бах! Бах!

– Закери, ты не хочешь показать тете Меган свои новые камешки, которые нашел на пастбище? – предложила Ребекка.

– Мама, – заныл он, – не камешки, а минералы.

– Извини, Зак, минералы, – поправилась Ребекка. – Не сходить ли тебе наверх и не поискать ли их в своей комнате? И побудь там, пока я тебя не позову. Твой папа и мистер Маккейн должны обсудить некоторые вопросы.

Зак оттопырил нижнюю губку и надулся. Но его мама была непреклонна.

– Иди, Зак, – повторила Ребекка. – Бесси! – окликнула она девушку, внимательно наблюдавшую за стычкой Калеба и Лукаса из дверей кухни. – Ты не приготовишь нам кофе? – Как только служанка удалилась, Ребекка повернулась к Меган: – Наверное, лучше всего рассказать с самого начала. С того дня, когда ты исчезла.

– Я полагаю, ты права. – Меган сделала глубокий вдох и приступила к повествованию: – Так вот, в тот день мы должны были везти деньги железнодорожной компании. Гектор испугался преступников, так как нас уже грабили несколько раз. Мы не отъехали даже пяти миль, как нас остановили. Бандиты забрали сейф и увезли меня с собой. Так как Лукас был вместе с ними, я сначала думала, что он из той же шайки. Но потом он выкрал меня у них и объяснил, что работает по заданию Брандта Донована из «Юнион Пасифик», возглавляющего у них службу безопасности. Вы должны его помнить, он не так давно приходил ко мне в контору с визитом, расспрашивал об ограблениях. По стечению обстоятельств оказалось, что Донован и Лукас – давние друзья. И оба считают, что я замешана во всех грабежах. Я никак не могу убедить Лукаса, что я никоим образом не связана с налетчиками. Брандт Донован поручил ему разыскать меня, и он взялся меня задержать. Я пообещала ему, что покорно поеду с ним в полицию, если он позволит мне сначала повидаться с вами. Он выполнил свою часть соглашения, и я тоже буду верна своему слову. Вы спрашиваете где я пропадала? У Лукаса было одно важное личное дело, поэтому он не мог сразу отвезти меня к мистеру Томпсону. Мы ездили в Топику, потом в Уичито. Сейчас человек, которого разыскивает Лукас, выехал в Миссури. В Индепенденс. Так, Лукас? – Лукас не удостоил ее ответом, и Меган продолжала: – Прежде чем ехать дальше, Лукас решил привезти меня сюда. Калеб прищурил глаза:

– Говоришь, руководство железной дороги считает, что ты как-то причастна к серии тех ограблений?

– Не совсем так, – хихикнула Меган. – Скорее, что я планировала все ограбления.

– Что?! – в один голос воскликнули Калеб с женой. Малышка у нее на руках начала капризничать, и Ребекка принялась поглаживать ее по спинке, ласково нашептывая на ухо какие-то бессвязные слова.

– Я понимаю абсурд такого обвинения. – Меган дернула плечами. – У меня и в мыслях не было ничего похожего. Но Лукас не верит моим словам. И честно сказать, он тут ни при чем. Он не знает всех подробностей и только выполняет поручение. А Брандт Донован, похоже, настроен решительно и хочет, чтобы я ответила за все преступления. Меня собираются посадить в тюрьму.

Лукас чуть не подавился собственным языком, услышав ее рассказ. Господи, что с ней случилось? Две недели она только и делала, что возражала по каждому поводу и доказывала свою невиновность. А теперь вдруг покорно идет в тюрьму да еще выгораживает его перед своими родственниками.

– Все образуется, – продолжала Меган, – и незачем за меня беспокоиться. Естественно, не я организовала ограбления. Моя оплошность состояла только в том, что я не все сделала, чтобы помешать им увезти сейф с казной. Ничего другого железная дорога не сможемте предъявить. И рано или поздно они поймут свою ошибку.

– Я телеграфирую в Нью-Йорк, – сказал Калеб. – Мать наймет лучшего адвоката, и ты не пробудешь в тюрьме больше дня.

Меган улыбнулась:

– Спасибо, Калеб. Не стоит беспокоиться. После двух недель сна на земле пребывание в тюремной камере представляется мне истинным комфортом.

– Тебе пришлось спать на голой земле? – выдохнула Ребекка. – Бедняжка!

– По правде сказать, не так уж плохо. И потом, пару раз мы ночевали в гостиницах.

– Вместе? – колко спросил Калеб. – Или порознь?

– Не задавай провокационных вопросов, Калеб. Лукас должен был исполнять свои профессиональные обязанности. Мы были вынуждены останавливаться в одной комнате по чисто техническим причинам, потому что я его арестантка. Но Лукас показал себя истинным джентльменом. Я спала в постели. Он приковывал меня наручниками, а потом стелил себе на полу.

Ребекка, казалось, была близка, к обмороку.

– Он надевал на тебя наручники?

– В действительности все не так страшно. Уверяю вас, я прекрасно себя чувствую. Видите? – Меган встала и сделала пируэт. – А теперь, когда я вам все рассказала, дайте мне подержать мою племянницу.

Она взяла малышку и стала ее баюкать, тихо напевая какую-то песенку.

– Это Роуз, – сказала она, поворачиваясь к Лукасу. – Роуз, скажи дяде «привет». – И, подняв крошечную ручонку, помахала ему.

Лукас не заметил, как сам замахал в ответ, но потом опустил руку и нахмурился. Наверное, даже выругался бы при других обстоятельствах. Сколько ни ругайся, в обаянии ей не откажешь. Она производила на людей неизгладимое впечатление, а на него особенно.

– Меган, – сказала Ребекка, – ты не хочешь пойти на кухню помочь мне с обедом? Пусть мужчины потолкуют вдвоем.

Меган неуверенно посмотрела сначала на Лукаса, потом на брата.

– Ты считаешь, тебе надо помочь?

– Да, я так считаю. – Ребекка взяла свою золовку за руку и повела на кухню.

Когда они проходили сквозь качающиеся створки, Меган оглянулась на Лукаса. В ее глазах читались предостережение и отчаянная мольба, чтобы он не ввязывался в борьбу с Калебом. Лукас чуть было не подмигнул ей – дескать, не волнуйся, все будет хорошо, но в последний момент передумал. Пусть немного помается. Может, впредь будет аккуратнее в выражениях, а то вываливает все, что на ум придет. Можно вообразить, сколько неприятностей у нее было из-за него.

Меган сейчас наверняка думает, как бы Калеб его не отделал после того, что она здесь наговорила. И в тюрьму ее собираются бросить, и на земле спать заставляли, и к кровати приковывали. Господи! А ее братец такой огромный. Высокий, широкоплечий, угрюмый и… злой. Обычно Лукас не пугался подобных вещей, зная, что пуля сразит даже великана. Да и по части быстроты реакции судьба никогда его не подводила. Поэтому ссоры с кем бы то ни было мало его беспокоили.

Но Калеб Адамс – не тот случай. Здесь есть еще Меган. Вряд ли стоит рассчитывать на ее всепрощение, если он ухлопает ее брата посреди гостиной.

Он чувствовал на себе взгляд карих глаз Калеба, который медленно и спокойно повернул голову и посмотрел на Лукаса.

– Вы трогали мою сестру?

Лукас растерялся, но старался не показывать вида. Он ждал вопросов, но не такого. Он думал, что Калеб станет выпытывать у него что-то жизненно важное или по меньшей мере представляющее имущественный интерес. «Вы трогали мою сестру?» Нашел о чем спрашивать!

Ну что ему сказать? «Ага, трогал. И лучше ее у меня за всю жизнь никого не было – из девственниц».

Лукас тут же представил, как побагровеет лицо Калеба, прежде чем он задушит его за совращение сестры. И вряд ли его можно будет винить. Еще бы! Какой-то измотанный странствиями отставной сыщик похитил и обесчестил его младшую сестру! Поневоле разъяришься.

– Вы не находите, что такой вопрос вам лучше задать ей? – сказал он и увидел, как у Калеба сомкнулись челюсти.

– Я вас спрашиваю.

Лукас не хотел никого убивать сегодня. За окном стоял ясный, солнечный и необыкновенно спокойный день. Но Калеб ждал ответа на свой вопрос, а Лукас редко лгал.

Он встал и положил руки на бедра, хотя и на достаточном расстоянии от «миротворцев».

– Да. И если вы намерены серьезно что-то предпринять, я полагаю, нам лучше выйти. Бессмысленно устраивать кровавое месиво в вашем прекрасном чистом доме.

– Сядьте.

Лукас продолжал стоять.

– Послушайте, – сказал он, – если вы хотите от меня дополнительных объяснений, вы их получите. Вы имеете право, учитывая, что я лишил вашу сестру невинности. Только не думайте, что я позволю молотить себя, не дав сдачи. Но я предпочел бы, чтобы ни Меган, ни ваша жена или сынишка не видели, как я раскрою вам череп. Давайте выяснять отношения за пределами дома.

– Я сказал – сядьте, – Побелевшие пальцы Калеба оставались на ручках кресла, но он не делал никаких поползновений приблизиться к Лукасу.

Не имея полной уверенности в намерениях Адамса и опасаясь коварного нападения, Лукас не ослаблял бдительности. Пристально глядя на Калеба, он сделал шаг назад и занял прежнее место в кресле. Неизвестно, на что способен сидевший напротив человек. Он казался чересчур спокойным и задумчивым.

– Моя сестра – взрослая девушка, мистер Маккейн, Насколько я ее знаю, она живет своим умом и до сих пор могла за себя постоять… большей частью.

– Я знаю.

– Но в то же время она наивна. Она склонна верить тому, что ей говорят. Если Меган любит вас и думает, что и вы ее любите, и если вы вселили в нее мечты о замужестве, тогда она наверняка позволит вам все, что угодно.

– Я вас понял. – Лукас нетерпеливо поднял руку. – Я не обещал ей ничего такого. В действительности я совершенно ясно дал ей понять, что у нас нет будущего. Она предстанет перед судом. Так уж сложилось, что мне выпала миссия ее задержать. Я обязан честно выполнять свою работу. Потом я должен закончить одно дело, касающееся лично меня. Так что мне недосуг заниматься обустройством собственной жизни. Меган все знает. Но я и не принуждал ее силой, – продолжал он. Было видно, как у него напряглись мышцы на челюсти.

– Я вам верю. – В уголках рта Калеба появилось слабое подобие улыбки. – К тому же я хорошо знаю свою сестру. Если бы вы ее принудили, будьте уверены, она превратила бы вас в сплошной синяк. А если бы не сумела сама, сказала бы мне. Поэтому, как вы понимаете, я не сомневаюсь, что вы получили от нее разрешение сделать… – его губы вытянулись в тонкую линию, – то, что вы сделали. Однако ее душевное состояние внушает мне опасения.

– По-моему, вам нет нужды беспокоиться. Насколько я представляю, Меган не из тех девушек, которые будут месяцами сидеть, запершись в своей комнате, и лить слезы об утраченной любви.

– В таком случае вы недостаточно хорошо знаете мою сестру, – мрачно заметил Калеб.

Лукас задумался. Меган будет грустить о нем? И целыми днями оплакивать его отсутствие?

– Как я сказал, – продолжал Калеб, – Меган – взрослый человек. Сейчас она, кажется, счастлива, поэтому пока я не стану вмешиваться.

– Очень благородно с вашей стороны.

– Но если вы обидите ее, я переломаю вам кости.

– Меган, отойди от двери, – сказала Ребекка.

– Я хочу послушать, о чем они говорят.

– Подслушивать нехорошо. – Ребекка потянула золовку обратно к плите. – Пока не слышно разбитого стекла и стонов, мы можем не беспокоиться.

Меган испуганно заморгала.

– А если услышим, тогда что?

– Выльем на них ведро холодной воды.

– Гм… – Меган принялась с ожесточением скрести морковку.

– Ты не хочешь рассказать о нем?

Меган вскинула голову и сделала вид, что не понимает вопроса.

– О ком?

– О ком? – Ребекка зацокала языком. – Об одном мистере, великолепном высоком блондине.

– А правда он великолепный? – не удержалась Меган, ругая себя за дурацкую улыбку.

– Угу. И по твоей улыбке я вижу, что дело не ограничивалось одними взглядами. Вероятно, ночи под открытым небом были жаркими?

– Нет, – честно созналась Меган.

– Тогда в комнатах в гостиницах? Признаться, наручники возбудили во мне интерес.

– Ты несносна, Ребекка! Хорошо, что Калеб не слышит. Что бы он сказал?

– Вероятно, пожелал бы тебе спокойной ночи и понес меня наверх в постель.

Пока Меган смеялась, Ребекка попросила Бесси сходить в огород и набрать корзинку зеленого перца.

– Теперь мы одни. – Она бросила взгляд на маленькую Роуз, игравшую со своими погремушками в плетеной кроватке в углу кухни. – Или почти одни. Расскажи мне, что у тебя с мистером Маккейном.

– Он замечательный, – улыбнулась Меган, прикладывая к сердцу сцепленные пальцы. – Красивый и смелый. А когда он прикасается ко мне… О, я не могу об этом говорить. Если Калеб узнает, он меня прибьет. Или хуже —.он убьет Лукаса.

– Неужели ты думаешь, что я собираюсь ему рассказывать? – Ребекка отложила разделочный нож и села за стол.

Меган вскочила на стул и села скрестив ноги.

– Мне кажется, что я влюбилась в Лукаса с первого взгляда. Я имею в виду – как только увидела его без повязки. Пока он ехал с теми бандитами, его нос и рот были закрыты коричневой повязкой. Но потом, когда он ее снял… О Боже, у меня горло перехватило. Ты, наверное, считаешь меня слишком глупой? Слишком наивной?

– Вовсе нет. Когда я первый раз встретилась с Калебом, я так волновалась, что сделалась совсем как дурочка. Сидела и долбила ногой по его письменному столу. Я думала, у меня палец сломается. Как я себя проклинала!

– У него самые синие в мире глаза. Ты обратила внимание?

– У Калеба? Я была уверена, что у него карие глаза.

– Да нет же, – простонала Меган. – У Лукаса. Я никогда не видела таких прекрасных, таких синих, таких бездонных глаз. Кому интересно, какие глаза у Калеба!

– Мне, – сказала Ребекка. – Но не важно. Продолжай.

– И у него прелестнейшие… гм… – Меган показала пальцем пониже спины, – ягодицы.

– Ты что, рассматривала?

– Вряд ли такое пропустишь. Я ехала следом за ним не одну милю.

– Ну конечно, симпатичные ягодицы многого стоят.

– Он сначала не хотел… – Меган замялась. – Я могу поговорить с тобой об этом? Ты ведь не скажешь Калебу?

– Ни слова. – Ребекка перекрестила грудь. – Обещаю.

– Хорошо. – Меган наклонилась вперед и понизила голос до шепота. – Мне хотелось, чтобы он меня трогал, хотя я понимала, что нехорошо так думать. Но я никогда не испытывала ничего подобного. Как будто сама судьба уготовила нашу встречу. Но он упорно твердит, что наши отношения обречены на неудачу, потому что ему нужно разыскивать Сайласа Скотта – человека, который убил его жену и сына, – пояснила она.

– Как?!

– О, это очень длинная история. Могу только сказать, что Лукас не остановится, пока не убьет мерзавца. И по сути, он прав. Разве можно его осуждать? Но у меня странное чувство, Ребекка. Что бы он ни говорил, я не могу поверить, что мы расстанемся. Но я знаю, он уедет. Он оставит меня. И тем не менее я не жалею о том, что у нас с ним было. Пусть я никогда его больше не увижу, но я бы ни на что не променяла то время, пока мы были вместе. Мне будет одиноко, но у меня останутся воспоминания, Я всегда смогу оглянуться назад и вернуться в те дни, когда он с такой нежностью дарил мне любовь.

– Я надеюсь, ты не собираешься до конца жизни пребывать в одиночестве, – заметила Ребекка. – Любой мужчина будет счастлив иметь такую жену. Если Лукасу не хватает ума понять, что он может потерять, найдутся другие.

В ответ Меган покачала головой:

– Мне не нужен другой мужчина. У меня больше ни к кому не будет таких чувств.

– Но может быть…

– Нет. Ни один мужчина не идет ни в какое сравнение с Лукасом. Разве ты поставила бы кого-то на место Калеба?

– Ты права. Извини. Конечно, мне никто не заменит Калеба. Если ты любишь Лукаса хотя бы вполовину так, как я твоего брата, я могу тебя понять. Ты не хочешь довольствоваться меньшим и поэтому скорее останешься старой девой.

– Я не говорила, что собираюсь остаться старой девой. О Боже, когда я слышу слова «старая дева», мне представляется маленькая старушка во всем сером и с крошечными очками на кончике, носа. Нет, хоть я никогда не выйду замуж, такая жизнь тоже не по мне.

Тем временем вернулась Бесси, ее соломенная корзинка была доверху наполнена блестящими зелеными плодами. Ребекка улыбнулась.

– Зак поможет тебе помыть перец, Бесси. Кстати, где он? – Она огляделась кругом и, вспомнив, схватилась за голову. – О матерь Божья! Я совсем забыла, я же отправила его наверх! Он, наверное, недоумевает, почему я так долго его не зову.

– Я схожу за ним, – сказала Меган и направилась к двери. – Там он может показать мне свои красивые камешки. – Она прикрыла рот рукой, пряча улыбку. – И заодно посмотрю, как там Калеб с Лукасом.

– Не хотите еще мяса? – предложила Ребекка сквозь непрекращающееся верещание Зака, протянув Лукасу большое деревянное блюдо с говядиной.

Он воткнул вилку в толстый кусок.

– Мясо изумительное, миссис Адамс, – сказал он, подкладывая себе на тарелку картофель с морковью и поливая соусом.

– Спасибо. И можете называть меня просто Ребекка. Лукас кивнул, но он не мог такого допустить. Было бы уж слишком запанибратски – называть ее по имени. Он не собирался добиваться расположения родственников Меган, тем более сейчас, когда он должен ее увезти от них. И вообще, ни к чему заискивать больше, чем следует, особенно после того, как он скрепя сердце выказал свое уважение Калебу.

– Вы увезете Меган сразу после обеда? – спросила Ребекка. – Или она может провести здесь ночь?

Лукас дожевал маленький кусочек мяса, но, прежде чем он успел его проглотить и ответить, Меган сказала:

– Мы уедем, как только поедим. Правда, Лукас? – Он кивнул.

– Мы и так не должны были задерживаться, – пояснила она. – Но мне так хотелось с вами повидаться.

– Тебе, похоже, прямо-таки не терпится отправиться в тюрьму, – сказал Калеб.

– Вовсе нет, – улыбнулась Меган. – Но чем скорее Лукас доставит меня в участок и телеграфирует Доновану, тем скорее мы покончим со всей неразберихой.

– А я утром первым делом телеграфирую матери. Она, наверное, упадет в обморок, когда узнает, что ты арестована.

– Не думаю, – сказала Меган, бросая в рот кусочек морковки. – Едва ли она удивится. Мама всегда говорила, что я сведу ее в гроб раньше времени. У нее наверняка есть адвокат на подхвате, который только и ждет от нее сигнала, что ее дочь попала в беду.

– Возможно.

Меган задержала руку с вилкой и пронзила брата пристальным взглядом.

– Калеб, как «Экспресс»?

Он заерзал на стуле, избегая смотреть ей в глаза.

– Прекрасно.

– Нет, Калеб. Я хочу знать правду.

– Хорошо. – Он положил свою салфетку рядом с тарелкой. – Но правда не слишком приятна. Гектор делает только половину рейсов и не перестает проклинать маршрут. Ограбления «Адамс экспресс» повергли людей в ужас. После того как пассажиры прослышали о них, они предпочитают другие средства передвижения, даже если поездка откладывается на неделю. Если дело и дальше так пойдет, мы обанкротимся. Ну, теперь ты удовлетворена?

– Вовсе нет, – нахмурилась Меган. Калеб накрыл ладонью ее руку.

– Меган, – сказал он уже более мягким тоном, – я сделал все, что в моих силах. К тому же дела в «Экспрессе» шли далеко не благополучно еще до того, как тебя похитили. Поэтому рассчитывать на чудо не приходится.

– Я и не рассчитываю. – Меган шмыгнула носом и отвела взгляд. – Надеюсь только, что люди все поймут правильно. Я не хочу, чтобы меня принимали за какое-то чудовище. Я ни в чем не виновата. – Она уронила на стол сжатый кулак, так что серебро задребезжало. – До недавнего времени никто, ни один пассажир еще не пострадал ни на одной из наших линий. Разве такой факт не является заслугой компании?

– Я полагаю, люди не хотят рисковать. Их можно понять. Кому охота пасть от пули бандитов?

Стоило только затронуть болезненную тему, как разговор быстро перетек в новое русло. Поэтому Лукас принялся поглощать пищу с удвоенной скоростью. Он вышел из-за стола и, предварительно вытерев рот салфеткой, сказал:

– Ну что, поехали?

– Могли бы позволить ей нормально поесть, перед тем как тащить на виселицу, – заметил Калеб.

– Я уже закончила, – сказала Меган, вставая.

– Ты уверена, что больше ничего не хочешь? – спросила Ребекка. – Есть еще шарлотка на десерт.

– Я не могу. В самом деле, мы должны ехать. – Меган с округлившимися глазами нерешительно покусывала нижнюю губу. – О, твой пирог так хорош! – Она умоляюще посмотрела на Лукаса: – Только один кусочек. Обещаю.

– Возьми с собой, – сказал он, нетерпеливо переминаясь.

– Я заверну пирог целиком. В любом случае пригодится. До вечера еще успеете проголодаться.

– Не очень хорошо получилось, – сказала Меган, когда они с Лукасом отошли от дома.

– Что нехорошо?

Она подняла руку и, улыбаясь, помахала своим родным, стоявшим на крыльце.

– Нехорошо, что мы уезжаем, не дождавшись десерта. Ты не представляешь, чего ты лишаешься. Пирог Ребекки в самом деле восхитительный.

– Возможно, я его конфискую, до того как сдам тебя в участок, – сказал Лукас.

– Только через мой труп! – Меган прижала к груди сверток с пирогом.

Пахло, надо признать, аппетитно. Господи, у нее в семье хоть что-то бывает не так? Невестка ее, Ребекка Адамс, воистину святая. Образцовая мать, отменная стряпуха, гостеприимная хозяйка. Приятная в обращении женщина. Лукас был готов поклясться, что половину времени, проведенного за обедом, видел у нее над головой светящийся нимб.

Калеб – даже тот, казалось, не имел недостатков. Конечно, будь его воля, он с удовольствием пристукнул бы своего гостя. Но Калеба можно было понять. Он защищал честь своей сестры. Господи! Начинаешь чувствовать себя каким-то болваном, тупо выполняющим свою работу.

Лукас взглянул на Меган. Она ехала рядом ровной трусцой.

– У тебя милые родственники, – сказал он, надеясь немного смягчить свою вину.

Реакция была неожиданной.

– Они замечательные, правда? – Меган прямо-таки сияла. – Не могу передать, как я тебе благодарна за то, что ты привез меня повидаться с ними. – Она накрыла ладонью его руку, лежащую на вожжах. – Ты не представляешь, как мне их недоставало прошедшие две недели.

Будь в его родном доме такие же отношения, как у Адамсов, такой семьи ему тоже недоставало бы. Но его отец уделял ему внимание только в одном случае – когда наказывал. А несчастная мать была настолько запугана, что даже не пыталась помешать деспоту избивать его единственного сына. Неудивительно, что в одиннадцать лет он сбежал из дома.

Солнце уходило за горизонт, когда они прибыли в город. Лукас заметил, как Меган крепко держит вожжи и прижимает к себе пирог: Она сидела в седле, прямая как трость, но не противилась. Не пыталась ни убежать, ни что-то изменить.

Черт подери! Почему она не спорит, не хнычет, как дитя, и не просит ее отпустить? Если бы она в последний момент помчалась галопом, по крайней мере был бы повод вспылить и притащить ее обратно, а потом доставить в участок.

Но Меган выполняла свое обещание и не предпринимала никаких попыток уклониться.

– Проклятие!

Она вздрогнула, испуганная резким звуком.

– Что такое?

– Ничего. Просто вспомнил, что мне нужно кое-что сделать.

– Сейчас?

– Да. Немедленно. – Лукас перекинул ногу через спину Смельчака. – Побудь здесь, Меган. – Он увидел, как она тяжело вздохнула. – Никуда не уходи.

– Разве я не могу доехать дальше одна? Я бы тем временем все объяснила мистеру Томпсону.

– Нет. Я должен сделать все сам. Ты останешься здесь и не двинешься ни на гран, пока я не вернусь. – Не сомневаясь в ее послушании, Лукас повернулся и шагнул на дощатый настил. Быстро дойдя до здания телеграфа, он оглянулся назад, проверить, на месте ли его пленница. Она надвинула стетсон пониже, чтобы прохожим не было видно ее лица, но с места не сдвинулась.

Объяснив почтовому служащему, что ему нужно, Лукас заполнил бланк, положил на прилавок монету, дождался, пока клерк отобьет телеграмму, и покинул контору. Довольный, он зашагал обратно к Меган.

Только ее на месте не было.

Глава 16

Лукас поморгал несколько раз. Глаза явно сыграли с ним нехорошую шутку. Меган не могла пренебречь его наказом, она не осмелилась бы убежать. Тем не менее убежала, подсказывал ему внутренний голос.

– Лукас…

Прежде чем сесть в седло, он услышал хриплый шепот, доносившийся откуда-то со стороны. Лукас посмотрел в ту сторону, пытаясь установить источник звука. Потом опять сошел на дощатый настил и, прищурив глаза, положил руку на рукоятку револьвера.

– Лукас, – услышал он из переулка между зданием банка и тюрьмой; – Я здесь.

Теперь он узнал ее голос. Но какого дьявола она там делает, согнувшись в три погибели? Он немедленно спросил ее о причине такого поведения.

– Тсс! – Меган увлекла его в тень аллеи. – Пригнись.

– Черт побери, что происходит? – Он ступал за ней на цыпочках, не понимая, с какой стати ему соблюдать подобные предосторожности. – Я же тебе сказал, чтобы ты никуда не уходила.

– Взгляни вон туда. – Она показала на универмаг. – Видишь тех мужчин?

Лукас проследил глазами за кончиком ее пальца. На скамейке перед магазином сидели трое пожилых мужчин в рабочей одежде и мусолили бородами кукурузные початки.

– Вижу. И что? – сказал он раздраженно.

– Они сидят здесь каждый день и судачат о том, что происходит в городе. И все, кому не лень, их слушают.

Лукас подождал, пока она не скажет еще что-нибудь. Но Меган молчала.

– Ну и в чем дело? Кому они мешают? – отрывисто сказал он.

– Мне, – сердито прошептала она. – Весь город знает об ограблениях дилижанса и что меня похитили. Если эти мужчины увидят, что меня посадили в тюрьму, к заходу солнца об этом станет известно всему Левенуэрту.

– То есть примерно через десять минут, – сказал Лукас, посмотрев на горизонт.

– Вот именно.

– И что будем делать? Сидеть здесь и ждать, пока они уйдут?

– Да. Не знаю, почему они сегодня так задержались. Обычно они собираются днем, а позже уходят домой на ужин.

– Меган, – Лукас со скрежетом стиснул зубы, – я не собираюсь сидеть здесь, скорчившись, всю ночь. Мои ноги уже просятся на отдых.

– Лукас, но они не должны меня видеть. – Меган сжала ему руку. – Прошу тебя, подожди. Я готова идти в тюрьму, честно тебе говорю. Но не надо выставлять меня напоказ перед всем городом.

– О Боже, за что ты меня наказываешь?! – Лукас пробежал рукой по волосам. – Почему ты послал мне такого беспокойного седока, а не какую-нибудь кисейную барышню, которой не надо прятаться по закоулкам?

– Потому что кисейных барышень прежде всего не подозревают в пособничестве бандитам, – ответила на его риторический вопрос Меган. – У кисейных барышень не бывает собственных фирм, они не управляют дилижансами вместо кучера и не позволяют приковывать себя к кровати. Они бы скорее умерли, чем позволили трогать себя, как ты меня…

– Ну довольно. А что там, за теми зданиями? – Лукас посмотрел в конец переулка.

Меган повернулась в том направлении.

– Ничего. Обычные задворки.

– На лошади проехать можно? Там нет никакой ограды?

– Нет. – Меган нахмурила лоб. – Что ты задумал, Лукас?

– Оставайся здесь. Смотри, я тебя серьезно предупреждаю. – Он на полусогнутых ногах двинулся вперед, стараясь не попадаться на глаза трем пожилым людям.

У банка Лукас выпрямился и вальяжной походкой пошел к Смельчаку, будто там, на аллее, не было взволнованной женщины, ожидающей, когда ее уведут от настырных глаз. Он сел в седло и, взяв под уздцы ее лошадь, легким аллюром удалился в сторону окраины, но, как только три старца исчезли из поля зрения, сделал полукруг за тюрьмой и вернулся в аллею. Меган так и сидела, скрючившись у стены, лелея на коленях пирог, и наблюдала за сплетниками, на скамейке.

– Поехали, – сказал Лукас.

Она повернулась и прижала руку к груди.

– Ты меня напугал.

– Поехали, – повторил он.

Меган села на лошадь, и они покинули город.

– Куда мы едем? Надо было еще подождать. Я уверена, они скоро ушли бы. И ты мог бы отвести меня к мистеру Томпсону, как планировал.

– Планы изменились.

– Что?

– Где твой дом?

– Что?

Лукас тяжело вздохнул. Ну и твердолобость!

– Твой дом. Ты говорила, что у тебя есть собственный дом, где, кроме тебя, никто не живет.

Она кивнула.

– Так где он?

– Примерно в трех милях отсюда, – сказала Меган. Лукас обвел взглядом окрестности.

– Показывай дорогу.

Дом Меган оказался точно таким, каким он себе его представлял из ее пространного описания: двухэтажный, покрашенный белой краской, с уютным крошечным двориком за белым забором. Поодаль располагалась небольшая конюшня, теперь пустая. Меган объяснила, что в ее отсутствие Калеб перевел лошадей к себе, а одну, наемную, вернул владельцу. Окна дома были закрыты темными ставнями, двери заперты на замок от незваных гостей.

– Я займусь лошадьми, а ты иди в дом, – сказал Лукас и отправился на конюшню.

Накормив лошадей и определив их на ночь в стойла, он вернулся к парадному подъезду и через две ступеньки взлетел на крыльцо.

Он скорее услышал, как чиркнула спичка, чем заметил вспыхнувшее пламя, и последовал на звук. В доме было еще темнее, чем в конюшне. Меган зажигала на столе масляную лампу со стеклярусом, который, покачиваясь, красиво поблескивал в матовом оранжево-желтом свете. Рядом со столом стоял диванчик, обтянутый красной парчой.

– Очень мило, – сказал Лукас.

Меган прошла через комнату, чтобы зажечь другую лампу, но не такую нарядную.

– Здесь гостиная. Любимая комната моей матери. Правда, на мой взгляд, маловата и слишком загромождена. Но я оставила все, как было до смерти папы. Не так много времени я здесь нахожусь, чтобы заниматься перестановками. Я сейчас, пожалуй, обойду дом и открою ставни, – добавила она.

– Не надо. Чем меньше людей будут знать, что мы здесь, тем лучше.

Она равнодушно пожала плечами.

– Покажи мне остальные помещения, – сказал Лукас. Он не столько хотел посмотреть другие комнаты, сколько изучить планировку дома. Так он делал всегда, когда оказывался на новом месте. Лукас должен был знать все входы и выходы, каждый закуток, который в случае опасности мог послужить ему спасительной гаванью. Только тогда он мог чувствовать себя спокойно.

Меган прихватила с собой лампу, чтобы не зажигать каждый раз новую, и проследовала из гостиной. Они вошли в столовую и оттуда – в просторную кухню.

Лукас заметил дверь в конце комнаты.

– Куда она выходит?

– На улицу.

Он повернул ключ и, на секунду приоткрыв дверь, посмотрел в щелочку. Потом запер дверь и подергал для верности за ручку.

Меган повела его по лестнице на второй этаж.

– Там папина спальня. – Она показала на дверь в конце коридора. – А в комнате справа жили Калеб с Ребеккой, до того как построили свой дом. Рядом комната для гостей.

Меган ждала, пока он открывал двери, чтобы обследовать все три комнаты.

– Но все лучшее – здесь, – ухмыльнулась она, открывая дверь и поднимая лампу. – Это ватерклозет. Папа вбил себе в голову, что без него никак нельзя.

Лукас увидел большую фарфоровую ванну на ножках в форме звериных лап, раковину с овальным зеркалом сверху и унитаз.

– Правда, подводки пока еще нет, – пояснила Меган. – Папа при жизни не успел, а мне не хватает времени на последние штрихи.

– Последние штрихи должны относиться к обоям и засушенным цветам, а водопровод – более чем необходимость, – заметил Лукас.

– Не для меня. Проведу трубы, когда управлюсь с другими делами, а пока обойдусь так. – Меган оставила комнату открытой и двинулась направо по коридору, остановившись у первой двери. – Здесь моя спальня.

Середину комнаты занимала дубовая кровать на четырех столбиках с цветастым розовым балдахином и подобранным в тон покрывалом. Возле стены стояли гардероб и туалетный столик, заваленный блестящими побрякушками, а в углу, за кроватью, – высокое зеркало на ножках и раздвижная ширма из той же ткани, что гардины и покрывало.

– Симпатично, – сказал Лукас. Ему действительно нравилась комната Меган, хотя едва ли он рисовал себе такой ее обитель. Скорее что-то более практичное и с меньшим количеством всяких оборочек – такое жилище, пожалуй, подошло бы ей больше.

– Спасибо. – Меган зажгла лампу возле кровати. Свет вспыхнувшего фитиля озарил комнату. – Я живу здесь с шестнадцати лет. С тех пор все так и осталось. Наверное, я никогда и не соберусь поменять обстановку.

– Не стоит. Очень даже милая комната.

Она сняла свою шляпу и бросила ее на туалетный столик.

– Да. Для романтичной шестнадцатилетней девочки, ужасной фантазерки, вполне подходит. А теперь, когда я возвращаюсь домой из «Экспресса», мне лишь бы где-нибудь ткнуться и уснуть. Постелите мне одеяло на жестком полу – и через минуту услышите, как я захраплю.

Лукас усмехнулся. Что правда, то правда. Но смешок застрял у него в горле, когда она расстегнула свою рубаху и позволила ей упасть на пол.

– Я понимаю, ты считаешь, что только тебе одному дано знать, чему быть или не быть. Но тебе не кажется, что не мешало бы прояснить ситуацию?

Его глаза скользнули по кремовой коже плеч к двум округлостям, возвышающимся под мягкой тканью комбинации.

– Лукас! – настойчиво повторила Меган.

Он вскинул голову и перевел взгляд на ее лицо.

– Да?

– Просвети меня, – продолжала она. Ее башмаки уже валялись на полу, и теперь она стягивала с ног брюки. – Объясни, почему ты вдруг решил привезти меня сюда вместо тюрьмы?

– Что ты делаешь?

– Снимаю грязную одежду. А как насчет твоей?

– Я пока одет.

– Я вижу! – захохотала Меган. Ее звонкий смех, подобный треньканью колокольчика, заполнил комнату. – Но почему ты не отправил меня…

– Я передумал, – сказал Лукас, не дав ей договорить.

Ее рука остановилась на полпути к гардеробу.

– Что ты собираешься предпринять? – спросила Меган, медленно поворачивая голову.

– Ты раздеваешься передо мной намеренно? – сказал Лукас, уклоняясь от ответа.

– Разумеется. – Она быстро приблизилась к нему. – В надежде убедить тебя сделать мне небольшое одолжение.

– Я так и думал, – проскрежетал он.

Меган просунула указательный палец к нему под рубаху, между пуговицами. Ресницы ее затрепетали.

– Ты не мог бы накачать несколько ведер воды, чтобы я искупалась в ванне? – сказала она и наградила его, как ей казалось, чувственной улыбкой.

– Опять? Господи, я еще не встречал женщины, которая бы так часто принимала ванну. – Он лукавил. На самом деле жена Лукаса Энни очень любила ванну. Его нисколько не волновало, сколько раз Меган принимала ванну во время их пребывания в гостинице. Но сейчас, когда предполагалось, что таскать и греть воду придется ему, он отнесся к ее желанию с большим недовольством.

– Ну, я не виновата. – Меган убрала руку и стала рыться в гардеробе. – Если бы ты не таскал меня за собой по дорогам, мне не было бы нужды так часто мыться. Проклятые дороги такие грязные! Я вся пропылилась, мне нужна ванна.

– Прекрасно, – сказал Лукас, проделывая небольшую брешь в сгустившейся сексуальной атмосфере. – Где помпа?

– В кухне.

– А ванна здесь? Ты хочешь заставить меня таскать горячую воду ведро за ведром, чтобы ты могла нежиться в своей новой роскошной ванне? И все из-за того, что ты не удосужилась подсоединить трубы?

– Мне не обязательно нежиться именно в этой ванне. Можешь принести в кухню старую. Она под навесом за домом. – Лукас всплеснул руками:

– Чтобы я вышел во двор?

– С тобой ничего не случится, – сказала Меган. – И ты тоже сможешь вымыться, когда я управлюсь. А я тем временем сварю кофе, – добавила она уже мягче. – Ты вылезешь из ванны, а тебя уже будет ждать кусок теплого яблочного пирога.

– Гм…

– Ты должен радоваться, что я не прошу тебя наполнить новую ванну, – продолжала Меган. Она доставала для себя ночное белье. Улыбка не сходила с ее лица, пока она выпроваживала на кухню ворчащего Лукаса.

Первый чан уже закипел. Меган наблюдала, как Лукас подкачивает воду и наливает ковшами в небольшую металлическую ванну. На краю стола на расстоянии вытянутой руки лежала стопка с полотенцами.

– Что еще, ваше королевское высочество? – спросил он.

– Как насчет камина в гостиной?

Лукас выпустил из рук ведро, и оно громко лязгнуло об пол.

– Может, ты хочешь, чтобы я попутно подковал лошадей или сделал пристройку к дому?

Меган подарила ему сладчайшую улыбку.

– Только если у тебя будет время и желание.

Когда он выходил из комнаты, глаза его метали молнии.

Позволив себе лишь минутное наслаждение теплом, Меган окунулась в воду и принялась мыть голову. Зная, что Лукас тоже захочет воспользоваться ванной, она воздержалась от своего любимого розового мыла и душистых бальзамов. Быстро помывшись, она сполоснулась, вытерлась полотенцем и облачилась в ночное белье.

– Теперь твоя очередь! – крикнула она Лукасу, который толкнул дверь в тот момент, когда она завязывала пояс халата. – Я буду в гостиной, – сказала она, проходя мимо.

Он поймал ее за руку.

– Э нет, ты не уйдешь отсюда. Я рассчитываю на обещанные кофе и теплый пирог.

– Я приготовлю сразу же…

– Как нехорошо! Ай-ай-ай! Ты сказала, что все будет готово, как только я шагну из ванны. Я желаю, чтобы кофе и пирог были на столе в ту же минуту. И то и другое должно быть достаточно горячим, так, чтоб дух вышибало. – Лукас повернул ее к плите и слегка наподдал по мягкому месту.

Как у него все ловко получается, подумала она, изо всех сил стараясь сдерживаться, чтобы не сорваться. Из нее он точно весь дух вышиб.

Меган поместила пирог в духовку, всыпала кофе в кастрюльку, влила воду и поставила на огонь, стараясь не обращать внимания на Лукаса, раздевавшегося прямо у нее за спиной.

Было слышно, как на пол упал сапог. Потом до нее донесся отчетливый шорох джинсового материала. Она вцепилась ногтями в кухонный стол и сказала себе: «Ведь ты уже видела его нагим. Какой смысл смотреть снова?»

О, дьявольская напасть! Она круто повернулась. Ровно в тот момент Лукас уже садился в ванну, поэтому она лишь мимоходом увидела его загорелую мускулистую спину. В следующий миг он погрузился целиком, лишив ее даже маленького удовольствия созерцать его.

Проклятие! Она отвернулась.

«Возьми себя в руки, Меган. Ты начинаешь вести себя как шлюха», – подумала она, вспомнив о здравом смысле.

«Тебе ли говорить так, после того что ты ему позволила? – возразила она здравому рассуждению своего второго «я». – Ты сама хотела близости с ним».

«Да, но я люблю его. Люблю с самого начала», – не унималось первое «я».

«Ха! Ты его даже не знала. Ты знала только, что он убийца, насильник и грабитель, вот и все!» – Второе «я» отстаивало свою позицию.

«Неправда! Я заглянула ему в глаза. Они были такие синие, лучистые, кристально чистые, что я сразу в него влюбилась». – Первое «я» вздохнуло.

«Ты не заглядывала в его лучистые синие глаза. Это делала я».

«Тогда ты должна быть влюблена в него тоже».

«Я – нет», – твердо отрицало первое «я».

«Нет, да», – настаивало второе «я».

«Говорю тебе, нет. Он всеми силами стремится убить человека. И никогда не угомонится. Я не собираюсь следовать за ним по всей стране, как последние две недели. Если ты так думаешь, тогда ты превосходишь меня в безумии, в коем я вынуждена признаться». – Здравый смысл первого «я» был очень убедителен. Но второе «я» не сдавалось: «Согласись, Меган. Ты любишь его. В нем есть все, что тебе всегда нравилось в мужчине. Сильный, красивый, мужественный. Неистовый, нежный, благородный. Вылитый герой всех тех дешевых романов, которые ты привыкла читать. Ты готова ехать за ним на край земли, если он тебя попросит. Ты влюблена в него…»

– Прекрати все разговоры!

За спиной у нее послышался плеск воды.

– Я ничего не говорил, – сказал Лукас.

Меган повернулась и, увидев, что он смотрит на нее, недовольно сдвинула брови:

– Что такое?

– Ты сказала, чтобы я замолчал, но я ничего не говорил.

– Я с тобой не разговаривала, – сказала она, продолжая хмуриться, и обернула полотенцем ручку кастрюльки, чтобы снять кофе с плиты.

– Если не ты, то кто тогда разговаривал?

– Никто. – Меган поставила кастрюльку на стол вместе с двумя кружками. – О, уж не ты ли?

– Или та заслонка вновь не сработала? – спросил Лукас. Меган бросила на него сердитый взгляд:

– Какая еще заслонка?

– Та, что у тебя в голове и постоянно выходит из строя. Оттого ты и говоришь вещи, которые, как ты думаешь, не слышат другие.

– Спасибо за заботу, с моей заслонкой все в порядке, – сказала Меган. Щеки ее залились краской. – Ты не хочешь замолчать и просто принимать ванну?

– Слушаюсь, мэм, – шутливо поклонился Лукас. Меган вынула из духовки противень, вывалила пирог на стол и стала ждать на другом конце кухни, когда Лукас закончит с мытьем и наденет чистую одежду, вынутую из седельных сумок.

– Теперь можешь смотреть, – объявил он.

– Конечно, могу, – огрызнулась Меган, направляясь через всю комнату, чтобы занять место за столом. – В своем доме я могу делать, что мне нравится.

Лукас проткнул вилкой свой ломоть и, отделив кусочек, не обращая внимания на исходящий пар, забросил в рот.

– М-м-м… Вкусно. – Он прожевал и, откусив другой кусочек, запил глотком обжигающего черного кофе.

Меган смотрела на него с удивлением, не прикасаясь к своему десерту.

– Что с тобой, язык проглотила?

Сильный, красивый, мужественный. Неистовый, нежный, благородный. Ее критерии оказались негодными. В них отсутствовало слово «естественный». Ему оно подходило в самый раз.

Она встала из-за стола, и ее пирог так и остался нетронутым. Дверь качнулась и закрылась за ней, когда она вышла в гостиную.

Глупый внутренний голос со своим здравым смыслом! И что ему вздумалось вдруг объявиться? Она уже окончательно смирилась с тем, что ее посадят в тюрьму и что они с Лукасом больше не увидятся. И вдруг он привозит ее сюда, в ее собственный дом, и остается с ней вдвоем, отпустив ей уйму времени на размышления и догадки.

Она уселась в углу дивана, подобрав под себя ноги.

Но думать ей не хотелось. Каждый раз при этом у нее возникали безнравственные мысли. Наподобие тех, которые посетили ее в дороге. Какой же нужно быть слабоумной, чтобы влюбиться в такого мужчину, как Лукас Маккейн!

Голос в голове со здравым смыслом второго «я» тут же раскрыл свой большой рот: «Такой, как ты».

«Замолчи! Немедленно закрой рот! Когда мне потребуется твой совет, я скажу», – скомандовало первое «я».

«Хорошо. Я больше не скажу ни слова», – смиренно согласилось второе «я».

Меган повернулась. В дверях стоял Лукас. В одной руке он держал кружку с кофе и на ней блюдце с десертом, в другой – вилку.

– Не возражаешь, если я присоединюсь к тебе? – спросил он.

– У меня есть выбор?

– Нет. – Лукас плюхнулся на диван рядом с ней.

– Я вспомнила, ты мне уже говорил. И заверил, что не собираешься произносить ничего другого.

– Я лгал.

– Ты думаешь меня удивить?

Лукас пожал плечами, переключившись на свой кусок пирога.

Меган смотрела на камин с тлеющими головешками, наблюдая, как пламя, подпрыгивая и потрескивая, облизывает их оранжевыми языками.

– Я так и не услышала, почему ты решил не отводить меня в тюрьму сегодня, – сказала она. – Не из-за трех же языкастых стариков. Ты не из тех, кому чье-то присутствие помешает осуществить свои планы.

Губы Лукаса изогнулись в самодовольной улыбке, вдобавок сейчас они были испачканы корицей и жженым сахаром.

– Ты знаешь, что я имею в виду, Лукас, – с укором добавила Меган.

– Я уже сказал: мои планы изменились.

– Но не без причины же.

– Причина есть.

– И суть ее в том, что… – попыталась подсказать Меган.

– Я передумал.

– Что передумал?

– Я не стану отправлять тебя в тюрьму.

Глава 17

Странно. Должно быть, она ослышалась. Нет, конечно, он так не думал. Сначала заставил ехать с ним до Уичито, потом потащил обратно и вот теперь привез сюда. Не затем он проделал весь путь, чтобы менять решение. А может, и вправду передумал?

Для верности Меган спросила еще раз.

– Я не собираюсь отправлять тебя в тюрьму, – повторил Лукас.

Если бы сейчас она не сидела на диване, то, наверное, упала бы на пол.

– С чего вдруг такая перемена?

Лукас пожал плечами, как будто разговор шел не о ее жизни, а о весенней посевной в будущем сезоне. Когда он потянулся за другим куском пирога, так хотелось дать ему пощечину!

Убить его мало! Меган глубоко вздохнула, пытаясь смягчить внезапный порыв, сопровождающийся столь кровожадным желанием. Она схватила Лукаса за подбородок и повернула лицом к себе.

– Я стараюсь быть вежливой. Но хочу тебя предупредить: я сейчас не в лучшем настроении. Нервы мои могут не выдержать, и тогда я забью тебя до смерти вон тем предметом. – Меган показала на литую чугунную кочергу около камина. – Поэтому спроси себя, что для тебя лучше – испытывать судьбу или дать мне прямой ответ сию же секунду. – Она подняла руку. – Нет, подумай минуту.

Лукас, не переставая жевать, молчал с тем же невозмутимым видом.

– А теперь, с учетом того, что я только что сказала, – продолжала Меган, – я собираюсь задать тебе вопрос. Или ты отвечаешь, или можешь загодя стелить одеяло, чтобы не пачкать мне пол своей кровью.

– Задавай вопрос, – сказал Лукас, не глядя на нее.

– Почему ты передумал вести меня в тюрьму? – Пока Меган ждала ответа, у нее почти остановилось сердце.

Лукас опять пожал плечами. Тогда она вскочила с дивана и бросилась за кочергой.

– Постой! – завопил он, поднимая руки, чтобы защитить себя. – Погоди, Меган. Я все скажу. О Боже, что за вечер такой! Ты сегодня прямо как пороховая бочка.

– Я тебя честно предупредила, Лукас. – Она встала над ним, держа наготове поднятую кочергу.

– Да-да, предупреждала. Ты не хочешь сесть, чтобы я мог объяснить, или так и будешь стоять надо мной со своей чертовой железкой?

Меган опустила кочергу на плечо и продолжала стоять, как часовой с ружьем.

– Так-то лучше. Но ты меня так испугала, что я могу не вспомнить.

Она фыркнула.

Лукас похлопал по диванной подушке рядом с собой.

– Сядешь? – Это был вопрос – не приказ.

Меган нехотя уступила, но ее орудие оставалось в руке на случай, если он вздумает вновь ее злить.

– Брандт поручил мне выследить банду, внедриться в нее, установить личность преступников и выяснить, каким образом они кооперировались с тобой, И я выполнил его задание. Но задерживать тебя он не просил. Я взял задержание на себя по своему желанию.

– Я знаю. И знала с самого начала. Но до недавнего времени данное обстоятельство тебя как будто не смущало. Так почему сейчас ты изменил свое решение?

– Потому что раньше я не был знаком с твоей семьей, – сказал Лукас.

Меган смотрела на него исподлобья, в полном недоумении.

– Я не вижу большого смысла в разговорах, – продолжал он. – До того как мы приехали в город, мне не было никакого дела ни до твоей семьи, ни до твоей работы, ни до твоего будущего. Я всегда держал в голове, что за всей эпопеей с дилижансами стоишь ты. Я знал, что план ограблений вызрел в твоем мозгу, и то, что произошло между нами, – я имею в виду нашу… близость, – ни на что не повлияло. Ничто не изменилось, пока я не увидел твоего брата, его жену, их детей. Одного не могу взять в толк: как можно было, имея таких родных, сбиться с честной стези? Жила бы ты с таким отцом, как мой, который бы бил тебя только за то, что ты на него косо взглянула, я бы еще мог понять. Но ты… Даже если бы ты лишилась «Экспресса», не было бы никакой трагедии. Ты могла бы жить в семье брата или поехать к матери в Нью-Йорк. Из того, что я слышал и сам видел, я могу заключить, что ты далеко не бедная.

– Но…

– Сиди тихо. Ты хотела слышать мой ответ, так что дай мне договорить. – Лукас умолк на секунду, пристально глядя на оранжевое пламя в камине. – Я не могу тебя отпустить. Я дал обещание другу и должен сдержать слово независимо ни от чего. Для меня это вопрос чести. Брандт знает, что ты сейчас под моим надзором. Но я не собираюсь отправлять тебя в тюрьму. Когда мы приехали сюда, я ему телеграфировал, что если он хочет предать тебя суду, пусть приезжает и сам отводит тебя в тюрьму. Моя работа закончена. Я могу указать ему тайное убежище преступников, но брать тех ребят ему тоже придется самому. И как только он прибудет, я сразу же отправляюсь в Индепенденс.

– А что ты… мы… будем делать, пока его нет?

– Ты можешь делать все, что тебе нравится, но под моим контролем. Без моего разрешения ты не покинешь свой дом.

– Понятно. Свободна, как птица в клетке из кованого железа.

– Или твой дом – или тюремная камера, – сказал Лукас, вставая с дивана с пустыми тарелками в руках. – Выбор за тобой, – добавил он и понес на кухню грязную посуду.

Когда он исчез за дверью, Меган прохныкала и в спину ему показала язык, совсем как ребенок.

Свобода. Можно идти куда угодно и делать что хочется. Только сначала нужно заручиться его разрешением или брать его с собой. Конечно, все-таки лучше, чем сидеть в тюрьме. Но черта с два она когда-нибудь будет там сидеть.

– Когда ты ожидаешь Брандта? – спросила она некоторое время спустя.

– Не раньше завтрашнего дня, – ответил Лукас. – Или к концу недели, если он получил отдельное поручение от железной дороги.

Меган отпила из чашки тепловатый кофе. Они с Лукасом сидели на противоположных концах дивана и больше смотрели на догорающие угли, нежели друг на друга. Если после его объявления о новом решении у нее едва не остановилось сердце, то сейчас она обнаружила, что ей трудно продолжать беседу с ним. Избегая смотреть ему в глаза, она позволяла себе лишь украдкой поглядывать в его сторону.

К чему такие встряски? Она уже приготовилась отсидеть в тюрьме, покуда тянется вся неразбериха. Но когда-то же все должно выясниться. До сегодняшнего дня она так и думала и жила себе счастливо – ну, если не счастливо, то по крайней мере примирилась со своей участью.

Но нет, ему надо было ввалиться в гостиную ее дома и снова перевернуть все с ног на голову. В точности как две недели назад, когда они оказались в бандитском логове. С такой же улыбочкой, чувственной и сладкой, как кленовый сироп. И с тем же недоверчивым подмигиванием своих синих глаз.

– А чем конкретно занимается твой Брандт?

– Он руководит службой безопасности в «Юнион Пасифик».

Меган возвела глаза к потолку.

– Это я и так знаю. А если бы не знала, так догадалась бы. Надо было видеть, как он вцепился в меня, когда расспрашивал о тех ограблениях. Он так на меня ярился, будто я оскорбила его, сравнив его родную мать с неуклюжим бородавочником. И что он так негодует из-за казенных денег? Можно подумать, что ограбления являются личным вызовом его мужскому достоинству.

– В какой-то степени так оно и есть. Как глава соответствующей службы он отвечает за порядок во время перевозок, безопасность людей и сохранность собственности. В свое время именно Брандт уговорил компанию использовать «Адамс экспресс» для доставки денег из Канзас-Сити в Атчисон. И поэтому теперь на него ополчилось все правление «Юнион Пасифик».

Меган покраснела, чувствуя себя виноватой перед Брандтом Донованом, которого считала нудным и тупоголовым «железнодорожником». Несправедливо делать выводы о человеке, если ты видела его единственный раз.

– Я не знала. В следующий раз, вероятно, надо будет перед ним извиниться. – Она вспомнила, как во время его первого визита без разбора швырялась словами. Но не только словами. Как бы ни было велико ее ожесточение против Брандта Донована, единственно правильным решением будет принести ему извинения. И поблагодарить за то, что он рекомендовал «Юнион Пасифик» использовать для перевозок дилижансы «Адамс экспресс».

Боже, сколько же людей запуталось в дебрях злосчастного происшествия! И как все тесно переплелось! Она и ее работа. Брандт и его работа. Лукас и его преследование Сайласа Скотта.

– Извинения не спасут тебя от тюрьмы. Брандт, если напал на след, пойдет на край земли, но не отстанет. И сколько бы ты ни махала ему ресницами, сколько бы ни хлопала глазами, ничего не изменится.

– Я и не собираюсь хлопать глазами. – Меган отставила свою чашку. – Я просто внесу кое-какие уточнения в те показания, которые давала у себя в конторе. Боюсь, что в тот раз мы не вполне хорошо поняли друг друга.

– Иначе и быть, не могло. Воображаю вас вместе. Все равно что разговор ягненка с волком. – Лукас помолчал секунду и добавил: – Разумеется, волк – ты. Бедный Брандт! Где уж ему выстоять против тебя, с твоим острым как бритва языком!

Меган гневно сверкнула глазами.

– Естественно, – продолжал Лукас, – мне придется его предупредить, чтобы он был настороже, когда повезет тебя в тюрьму. И чтобы он не думал, что все пройдет быстро и гладко, покажу ему свои синяки и шишки.

Она вскочила и сердито подбоченилась.

– Какие синяки и шишки?!

– Какие? – насмешливо сказал Лукас. – Ты думаешь, мне было легко вылезти в окно, когда ты убежала из гостиницы?

– Тупица! Я тебя не заставляла вылезать в окно. Для меня окно было единственным способом бежать, потому что ты запер меня в комнате. Ты когда-нибудь слышал о простой вещи, которая называется лестницей?

– Начнем с того, что в таких действиях с моей стороны не было бы надобности, если бы тебе хватило ума не убегать от меня! – закричал Лукас, поднявшись с дивана. Теперь они стояли посреди гостиной нос к носу.

– Зачем ты догонял меня? Я прекрасно обошлась бы без тебя.

– Не уверен. Думаю, что те три ковбоя могли бы осуществить свои неблаговидные планы.

– Я в состоянии сама о себе позаботиться. Я бы спокойно управилась с теми бандитами без твоей помощи.

– Мне так не показалось. Я помню, как они тебя окружили. Не думаю, чтобы они собирались водить хоровод вокруг розового куста.

– А твоя какая забота? – закричала Меган. – Какая тебе разница, застал бы ты меня живой или нет? Возможно, с мертвой пленницей было бы даже легче.

Лукас двинулся так быстро, что она даже вскрикнула от неожиданности, когда он схватил ее за руки. Его синие глаза, сделавшиеся темными, как тучи в грозу, выражали еле сдерживаемую ярость.

– Не смей так говорить, – сказал он прерывающимся голосом, с усилием проталкивая слова сквозь стиснутые зубы. Он забрал в ладонь ее подбородок и сжал чуть ли не до хруста. – Никогда не произноси таких слов.

У нее защемило сердце, когда вокруг его черных зрачков, как ей показалось, появился намек на влагу.

– Извини, – прошептала она.

– Никогда не говори о смерти, – сказал Лукас. Теперь его голос звучал мягко и был проникнут болью. – Не говори даже в шутку.

– Не буду.

– И больше никогда не упоминай о ней.

– Не буду, – пообещала Меган.

Ослабив руку, Лукас медленно поглаживал ее подбородок большим пальцем.

Она заглянула ему в глаза и подумала, как легко все-таки прочесть его эмоции, если знать его поближе. Проводя с ним двадцать четыре часа в сутки в течение двух недель, она полагала, что изучила его достаточно хорошо. Но ей хотелось знать его лучше. Гораздо лучше.

Голос первого «я» в голове был прав. Она влюбилась.

– Лукас, я…

Он остановил ее мягкими теплыми губами, едва она открыла рот. Сила поцелуя и обвившихся вокруг ее талии рук были таковы, что ее стон застрял глубоко в горле.

Лукас поднял голову.

– То, что я сказал раньше, неправда.

– Ты о чем? – Меган по-прежнему ощущала на лице его теплое дыхание.

– О тюрьме. Я передумал не только что. – Он пробежал кончиком пальца по ее щеке и провел по ней губами. – Я хотел подольше побыть с тобой. Вдвоем. Чтобы мы были совсем одни. – Он подкреплял каждую фразу поцелуем, скользя от подбородка вверх к скулам и далее поверх ресниц к мочке уха. – Я не хочу думать, виновна ты или невиновна. Я не хочу думать о том, что будет, когда появится Брандт. Я просто хочу вместе с тобой предаваться любви, пока у каждого из нас не останется сил стоять на ногах.

– М-м-м… Звучит заманчиво. – Лукас усмехнулся:

– Ты самая необычная женщина, какую я когда-либо встречал. Просто уникальная. Неповторимая.

Меган улыбнулась:

– В самом деле? Почему?

– Потому что тебя не отпугивает секс.

Ее улыбка померкла, и лицо сразу сделалось хмурым.

– То есть? Моя необычность в том, что я не боюсь близости?

– Угу.

– Определенно, ты знаешь, чем разбередить девичье сердце, – съехидничала Меган.

– Нет, я серьезно. Мне еще не доводилось встречать такой открытости. Первый раз, когда мы любили друг друга, ты была девственницей. Обычно они ведут себя не так. Те, которых я знал, ныли и скулили. Можно подумать, их заставляют продавать душу дьяволу.

– Может, так оно и было, – заметила Меган и, наклонив голову набок, спросила: – И много у тебя было тех девственниц, могу я знать?

– Не важно. Тебе достаточно знать, что ты другая.

– О!

– Да. Ты единственная девственница, которая пошла на меня в атаку.

– Неправда. Ты первый меня атаковал. – Лукас поднял бровь:

– Что-то я не припомню.

– И неудивительно. Ты, похоже, даже имя свое настоящее не помнил всякий раз, когда приезжал в новый город.

– Если не атака, то как еще назвать твое поведение?

– Я бы назвала его находчивостью, – сказала Меган. – Ты захватил меня врасплох, и мне оставалось только использовать случай.

– Ха! – Лукас отодвинулся, чтобы лучше видеть ее лицо. – Ты хотела близости не меньше, чем я.

– Я и не отрицаю, что хотела.

Он медленно выдыхал воздух и пробегал растопыренными пальцами по волосам, умеряя свое возмущение.

– Черт возьми, тогда о чем мы спорим?

– Ты утверждаешь, что моя неповторимость в том, что я не страшусь секса, – сказала Меган. – Я не согласна. У меня есть другие уникальные качества.

– Одно из них – способность окончательно свести меня с ума, – подхватил Лукас.

– Совершенно верно – сказала Меган. – Но есть и другие. Однако, по-видимому, единственное, что тебя интересует, – это секс. И что я без стеснения позволяю тебе относить меня в постель.

– Мне помнится время, – заметил он, – когда постель была нам не в тягость.

Щеки ее залились краской.

– Я сейчас пытаюсь сказать о другом.

– Есть один очень специфический вопрос, который я намереваюсь заострить, – сказал Лукас. – Но он, кажется, продолжает проплывать мимо твоего сознания. – Терпение его явно иссякало, так как в голосе теперь слышалось раздражение.

– Интересно, ты о чем?

– Я уже сказал. Ты самая необычная женщина, какую я когда-либо встречал. Ты отвергала мои обвинения и клялась, что невиновна. Однако ты поняла, что я вынужден выполнять свою работу, и терпела меня все время. За исключением одного раза, когда я приковал тебя к ванне, в то время как ты в ней уснула. Ты оставалась со мной даже тогда, когда я был вынужден привязывать тебя к кровати в той гостинице. Кроме того, я не знаю другой такой женщины, которая бы, рискуя жизнью, осмелилась открыто бросить вызов группе вооруженных бандитов. Они могли тебя застрелить. Другое дело, что большинство из них впоследствии оказались довольно безобидными.

– А я думала, ты считаешь, что я с ними заодно. – Лукас растерянно заморгал, будто не понимая, что она имеет в виду, но потом принял чопорную позу.

– Да, считаю.

– Но ты только что сказал, что я не могла знать их преступных намерений. Значит, ты не думаешь; что я была с ними знакома до того случая.

– Ничего такого я не говорил.

– Говорил.

– Послушай, я, кажется, уже все объяснил. Не важно, что я думаю. Я помогаю Брандту Доновану. Вот когда я передам тебя ему, пусть он сам решает; что с тобой делать. Захочет отпустить – прекрасно. Но если ему будет угодно видеть тебя на скамье подсудимых, так тому и быть. Выбор за ним. Понятно?

Меган поборола желание улыбнуться.

– Понятно. – Теперь она не думала, что Лукас продолжает считать ее виновной. Просто в нем говорила пресловутая верность другу! Да, тюрьмы ей все-таки, видимо, не избежать, если друг Лукаса того пожелает. Но узнать, что он больше не считает ее зачинщицей тех преступлений, очень много для нее значило.

Она шагнула вперед и обняла его за шею.

– Насколько я помню, ты говорил о каком-то занятии, после которого ни один из нас не сможет стоять на ногах. Мои ноги уже ощущают некоторую слабость.

Глава 18

Он взял ее на руки и понес наверх. Меган пробегала пальцами по его волосам, целуя его в виски, скулы, веки, рассеивая его внимание, пока он не споткнулся. Слава Богу, что не покатился по ступенькам вместе с ней, запутавшись ногами в мягком батисте ее белья. Дойдя до второго этажа, Лукас ухватился за ручку двери в ее комнату. Он надеялся, что память его не подвела и он по ошибке не прошел в ванную вместо спальни.

Когда его колено уперлось в спинку кровати, он облегченно вздохнул и ослабил руки, позволив своей ноше скользнуть вдоль его тела. Меган села на постели и придвинулась к нему, обхватив его с обеих сторон ногами, не прерывая ни на секунду страстной любовной игры губ. Ее руки блуждали по его спине и ягодицам, то дразня их легкими поглаживаниями, то сминая сильными движениями.

Он со стоном выдохнул ей прямо в рот и пробежал пальцами по ее буйным кудрям. Потом ослабил кушак ее халата и спустил его с ее плеч и рук, оставив кучкой лежать на постели. Руки его двинулись к подолу сорочки, двигаясь по стройным ногам вверх, к бедрам. Меган слегка переместилась, позволяя ему отодвигать материю дальше, к пояснице, и подняла руки. Он полностью снял с нее ночное белье и отбросил в сторону.

Она сидела на краешке постели во всем великолепии своей наготы, откинув голову назад, вперясь в него глазами, в которых светилось обожание. Кончик ее языка метнулся на миг и увлажнил пересохшие губы. Лукас наблюдал за ней, желая неведомо каким образом впитать ее облик в себя, в самую свою сущность и навек поселить в своем сердце.

Меган коснулась светло-песочных волос.

– Лукас… – прошептала она, изнывая от желания.

Одного слова было достаточно, чтобы он рванул на себе рубаху, не заботясь о петлях. Пуговицы полетели в разные стороны, подпрыгивая на половицах. Он уже взялся за свой пояс, но был остановлен мягким прикосновением. Меган ловко расстегнула пряжку на кожаном ремне и двинулась к брюкам. Пальцы ее преувеличенно медленно закопошились в пуговицах, дразня отвердевшую мужскую плоть, стесненную плотной тканью.

– Меган… – в нестерпимых муках заворчал Лукас и схватил ее за плечи, зная, что больше не выдержит ее эротических забав.

Она только улыбнулась, подтверждая улыбкой, что терзает его намеренно и не собирается прекращать.

Лукас закрыл глаза и всеми силами попытался обуздать разбушевавшиеся чувства. Не так это просто, когда тело кричит и требует облегчения!

Она, казалось, окутала его целиком. Беспорядочные волны, докатившиеся до кончиков его пальцев, на самом деле оказались биением ее сердца, а достигший уха тихий звук наподобие кошачьего мурлыканья – ее вздохом. Благовоние роз щекотало ноздри, создавая вместе с теплом солнечного света и плотского желания сугубо женский аромат – неповторимый, свойственный только ей.

Ее рука скользнула к нему под брюки, накрыв пальцами восставшую плоть. Искра, пробежавшая по жилам, сообщила телу мощный толчок.

– О Боже, Меган… – Лукас со стоном схватился за бока, но не стал ее останавливать.

Она обхватила руками его бедра и, замкнув ноги у него на спине, притянула его к кровати. Ее пальцы погладили живое свидетельство его страсти, исследуя, познавая, лаская. Она поцеловала его в грудь, быстро проведя языком поверх плоского мужского соска и одновременно сжимая бьющуюся в ладони пружину.

Лукас с всхлипыванием втянул воздух и широко раскрыл глаза.

– Меган, ради Бога… – взмолился он.

В имбирной глубине ее глаз прыгали задорные смешинки.

– Тебе нравится?

– А ты как думаешь? – отрывисто произнес он. Лицо ее засияло.

– Я так думаю, что мне нравится тебя истязать.

Он издал урчащий звук, что-то ворча, затем одним легким быстрым движением толкнул ее спиной на матрас и сам повалился следом, так как ее ноги по-прежнему сжимали его бедра.

– Похоже, я надел сапоги не на ту ногу, сейчас мы поправим дело [Английская поговорка, означающая, что обстоятельства переменились.].

Меган бросила взгляд вдоль его тела, туда, где его ноги свисали с края кровати.

– Почему бы тебе вообще их не снять? – спросила она невинным голосом.

– Не беспокойся о моих сапогах, дорогая, – протянул нараспев Лукас. – У меня для тебя есть нечто поинтереснее.

– В самом деле? – Меган вскинула бровь. – И что же? – Он приблизил голову к ее груди, забирая ртом нежный кончик, и одновременно медленно двинул руку к животу.

– О-о-о… – Меган, изгибаясь, с удовольствием подставляла себя теплу его губ.

Его пальцы выводили круги на коже живота и блуждали меж бедер в опасном соседстве от возвышенности, покрытой завитками.

Ожидая, что он будет ласкать ее там, Меган в предвкушении приподняла бедра. Но он лишь поглаживал ее, прикасаясь короткими порхающими движениями к ее ногам. Наконец поднял голову и ухмыльнулся, а затем накрыл губами другой сосок, окружив его влажным теплом.

– Лукас… – простонала Меган, захватывая полные пригоршни его волос.

Он остановился и посмотрел ей в глаза.

– Тебе нравится?

– А ты как думаешь? – сказала она, возвращая слова, которые он адресовал ей минуту назад.

Уголок его рта приподнялся в легкой улыбке.

– Я думаю, тебе нужно испытать немножечко больше мучений.

Лукас пробежал пальцами по темному треугольнику возле бедер – легко, почти неощутимо. Она глубоко вздохнула и скорчилась в судороге.

Он переместил руки вверх и, удерживая ее за талию, стал целовать гладкую кожу внизу живота.

Меган замерла, когда его губы проследовали дальше. Она ощутила между ног его жаркое дыхание. Нет, не может быть. Конечно же, он не собирался…

Но его пальцы раздвинули лепестки, и его язык метнулся к сокрытому внутри бугорку.

Она прикрыла глаза, и ее напрягшиеся ноги по собственной воле легли поверх его сильных плеч. Лукас продолжал неистово ласкать ее, то выписывая языком круги, то покусывая и оттягивая крошечный бутон, подвигая ее таким образом к безумию. Изнемогая от желания, она думала, что вот-вот взорвется. Она еще глубже погрузила пальцы в его волосы, вонзая ногти в кожу, не в силах сдержать сдавленный стон.

Лукас дал ей секундную передышку и, быстро подвинувшись вверх, лег рядом.

– Ну что? – издевался он. – Достаточно?

Меган тяжко вздохнула – все, что она могла сделать.

Ее мучитель улыбнулся и вновь набросился на нее. Он захватил ее губы жестоким безрассудным поцелуем и расположился у нее между бедер. Когда он рывком погрузился в глубь ее лона, оба застонали, упиваясь восхитительными ощущениями.

Лукас придвинул ее вплотную к себе и, не размыкая губ, начал двигаться. Она извивалась и содрогалась под ним в стремлении утолить желание, сокрушительное, как землетрясение, зная, что он один может дать ей облегчение.

Он переместил руки к ней на бедра, ускоряя и ужесточая движения. В предвкушении неминуемого пика блаженства у нее не осталось ни одной мысли. Когда он зарылся лицом ей к плечо, ее нога еще крепче вдавились ему в спину. Тело ее резко напряглось у него в руках, и она вскрикнула. Он отдернулся назад и вновь вернулся обратно, совершая бросок за броском, пока не замер с ликующим криком.

Лукас оставался наверху несколько минут, показавшихся ему часами, прежде чем нашел силы перекатиться на бок. Они лежали неподвижно, уставившись в потолок, и какое-то время единственным звуком в комнате было их прерывистое дыхание.

– Меган? – наконец проговорил он.

– М-м-м…

– Ты как?

– Я бы сказала, лучше, чем обычно, – пробормотала она. Приподнявшись на локте, Лукас пытливо посмотрел на нес сверху вниз.

– В самом деле? – спросил он, довольно улыбаясь.

– М-м-м… – Меган откинула голову в его сторону… – По помнится мне, ты собирался продолжать, пока у меня не хватит сил стоять.

– Я так сказал?

– Будто не помнишь!

– А ты думаешь, твои ноги выдержат?

В глазах у нее промелькнул бесовский огонек.

– Думаю, несколько нетвердых шажков как-нибудь осилю.

Лукас поймал ее губы и погрузился в медовую сладость.

– Гм… – Он поднял голову. – Выходит, я по-прежнему должен работать?

– Выходит, – ехидно передразнила его Меган.

– Думай, что говоришь. – Он легонько шлепнул ее по голым ягодицам. – А то я сейчас израсходую весь свой огромный талант.

Она повела плечом.

– Тогда, я полагаю, мне сразу же придется завести кого-то взамен тебя согревать мою постель.

– Ах! – вздохнул Лукас и схватился за сердце. – Вы убиваете меня, миледи. Что я должен сделать, чтобы вновь заслужить вашу благосклонность?

Меган перевивала пальцами его волосы, пытаясь подавить улыбку.

– Замолчать и поцеловать меня, мужлан.

– С радостью. – Он наклонился к ней, чтобы вновь увлечь ее в водоворот необузданной страсти.

Меган томно потянулась. Ее рука лениво поглаживала Лукаса по широкой груди. Они лежали поперек постели, как много часов назад, когда, изнуренные, упали на мягкий как пух матрас.

– Проснулся? – спросила она, свешивая ноги через край.

– Сомневаюсь, что я жив, – простонал Лукас и легонько шлепнул ее по голым ягодицам.

Она наклонилась и ущипнула его за внутреннюю сторону бедра.

– Ой! – Он отдернул ногу и отодвинулся. – За что?

– Ты решил, что ты мертв. Вот я и хотела проверить, как у тебя с чувствительностью. Теперь ты убедился, что еще не умер.

Лукас фыркнул.

– Спасибо.

Меган ухмыльнулась и, упершись локтями ему в груда, положила подбородок на сложенные руки.

– А теперь что? – насторожился он, наблюдая за ней сквозь полузакрытые веки.

– Я голодна.

– Только не сейчас, – сказал он, позволив себе протяжный страдальческий вздох. – Сделай мне поблажку. Ладно? Не думаю, что мужчины созданы для того, чтобы терпеть столько наказаний за одну ночь.

Меган ущипнула его за плечо и села.

– Чурбан! Я хочу есть. Для одной ночи мне достаточно того, что я от тебя получила. – Она соскочила с кровати и стала разыскивать свое белье и вещи, которые вчера побросала в спешке. – А куда подевался мой дурацкий халат? – пробормотала она себе под нос.

– Может под кроватью? – предположил Лукас.

Она встала на четвереньки, но упавшие волосы заслоняли ей поле зрения.

Тогда он протянул руку, и забрав горстью длинные пряди, отвел от лица.

– Спасибо, – сердито сказала Меган. – Ага, вижу! – Она проползла несколько шагов и, сунув руку под кровать, вытянула кипу сильно помятого белого батиста. Поднявшись на ноги, она отбросила в сторону белье и завернулась в халат.

– Ты куда собралась? – сказал Лукас, видя, как она бодро замаршировала к двери.

– Вниз, – ответила Меган. – Там с вечера оставалось полшарлотки, помнишь? Я сейчас достаточно голодна, чтобы съесть целый пирог, – добавила она и, бросив через плечо вызывающий взгляд, покинула комнату.

– Чертовка! – Лукас вскочил с кровати и побежал следом в чем мать родила.

Когда он добежал до двери кухни, Меган уже держала пирог в руке и стонала от удовольствия сквозь полный рот теста, яблока и корицы.

– Ты не хочешь поделиться?

Меган покачала головой, отделяя вилкой новую порцию.

– О, послушай, дорогая. Я тоже голоден.

– Очень печально, – сказала она, заталкивая в рот большой кусок.

Лукас шагнул к буфету. Она отступила на шаг. Он торопливо выдвигал ящики, перекапывая их содержимое. Наконец он отыскал среди столовой утвари одну вилку и, повернувшись, грозно поднял руку, будто владел могучим мечом.

– Я хочу пирога, Меган. – Она изогнула бровь:

– Вы просите или приказываете, сэр?

– Приказываю.

Меган с недоумением подняла другую бровь.

– Так иди и бери, – сказала она.

Лукас двинулся прямо на нее. Он предпринял обходной маневр слева и, когда Меган попыталась увернуться, схватил ее за талию одной рукой, а другую – с вилкой – занес над пирогом. Меган пронзительно закричала, стараясь отодвинуть пирог как можно дальше. Она изогнулась, убирая от него остатки шарлотки.

Он приготовился вонзить вилку в вожделенную добычу, но промахнулся и задел Меган. Когда зубцы скользнули по ее руке, поцарапав кожу, она возмущенно закричала и, вскинув свою вилку, ткнула его в верхнюю часть бедра.

Лукас вскрикнул, однако продолжал удерживать ее за талию.

Меган сопротивлялась, пытаясь освободиться от него и не повредить пирог. Ловко вывернув руку, она нацелила вилку в другое бедро.

Лукас позволил себе отступить, зажав рукой ранку.

Он отошел подальше и отнял руку от бедра. На коже проступили четыре капельки, расположенные на одной линии.

– Ты проткнула мне ногу, – сказал он обвиняющим тоном.

– Ты первый меня оцарапал, – оправдывалась Меган, поднимая свою руку в качестве доказательства.

– Только слегка. А ты пронзила меня насквозь. – Лукас прислонился к столешнице и сполз на пол. Он сидел, удивленно уставившись на свою ногу. – Не могу поверить, что ты действительно меня проткнула. И чем! Вилкой!

– О, все не так уж страшно. – Меган положила шарлотку на столешницу, прямо у него над головой, и опустилась рядом с ним на колени.

– Как бы не так, – канючил Лукас. – От такой раны можно умереть! – Сейчас он напоминал капризного ребенка, которому не удавалось добиться своего.

– Ну что ты ноешь, как малое дитя? – насмешливо сказала она.

– А что, если рана нагноится?

Меган возвела глаза к потолку. И она слышит такое от мужчины, у которого шрамов на теле больше, чем у нее волос на голове! Один, белый и выпуклый, в верхней части правого плеча – она была абсолютно уверена – остался от пули.

– О, да не тревожься ты так, ради Бога. Позволь мне взглянуть. – Она придвинулась ближе, рассеянным жестом отбрасывая назад свои волосы.

Лукас медленно убрал руку с бедра, открывая красные пятнышки чуть больше булавочной головки. Всего-то, подумала Меган, хотя вместе с уколом вины в ней заговорила совесть.

– Ой! – взволнованно воскликнула она, решив помочь ему разыгрывать из себя страдальца. – Дело плохо. Видимо, придется оперировать.

Она вскочила и направилась прямо к ящику со столовыми приборами. При виде большого зубчатого ножа для разделки мяса у Лукаса расширились глаза, но он ничего не сказал.

– Давай посмотрим. – Меган пробежала пальцем по ранке и откинулась назад, словно прикидывая, с чего начать. – Я думаю, имеет смысл сделать разрез прямо… здесь, вокруг… Да, пожалуй, так будет лучше всего. – Ее пальцы обхватили вещественное доказательство мужского достоинства. Поникшая плоть вздрогнула и зашевелилась от ее прикосновения. Меган подняла глаза, с интересом ожидая реакции Лукаса.

Но он оставался спокойным. Ни один мускул не дрогнул на его лице.

– Мне не кажется, что у тебя возникла хорошая идея, – сказал он наконец.

– О, неужели? Лукас тряхнул головой.

– Почему?

Он пожал плечами.

– Может, еще воспользуешься. – На губах у него заиграла озорная улыбка. – Позже.

Глава 19

И она воспользовалась.

Здесь же, в кухне, прямо на полу. И пирог, и недавняя баталия – то и другое были моментально забыты. По завершении действа Меган сделала попытку запахнуть халат вокруг обнаженного торса, но так как Лукас оставался у нее между бедер, старания ни к чему не привели. Да к тому же сколько-нибудь искреннего желания загораживаться у нее и не было.

– Как Брандт узнает, где тебя найти? – спросила она, нарушая тишину.

– Можно подумать, что твои мысли все время были заняты только Брандтом, – заворчал Лукас и, перевалившись на бок, откинулся спиной к тумбе буфета.

Меган перекатилась вместе с ним.

– Не все время, а только несколько минут, – ответила она не без умысла.

– Тебе когда-нибудь говорили, что ты сущее бедствие для мужского самолюбия?

– Нет. А почему?

Лукас сделал глубокий вдох.

– Мужчине хочется думать, что, когда он доставляет женщине такого рода удовольствие, она не думает ни о чем другом.

– О! Ну тогда считай, что я не спрашивала тебя о Брандте Доноване. Посмотри! Я просто лежу с остекленевшими глазами, как в обмороке. – Меган расслабила мышцы шеи, отчего ее голова свесилась набок. Лукас засмеялся.

– Притворяться нехорошо, – сказал он. – Я знаю, ты уже полностью оправилась от моих ласк, так что вперед! Давай, выкладывай свои вопросы.

Меган приподнялась на одной руке и, щекоча ему грудь другой, повторила:

– Как твой друг узнает, где нас найти?

– Он не узнает. Я сам его найду.

– И ты думаешь, что сможешь? – усомнилась она. – Каким образом?

– В телеграмме, которую я отправил днем, я наказал ему, чтобы он, как только прибудет в город, снял комнату в гостинице и оставался там несколько дней. Я заеду к нему и привезу его сюда.

– Было бы проще сообщить ему координаты. Каждый человек в городе знает, как добраться сюда.

– Ты хочешь, чтобы у людей возникли подозрения? Чтобы кто-то узнал, что ты в Левенуэрте, а не в сотне миль отсюда, привязанная к лошади какого-то кровожадного бандита? Меньше всего мне хочется видеть толпу разгневанных горожан. Я уже сейчас представляю, как они маршируют с зажженными факелами к твоему дому, требуя у властей ответа, почему тебя держат здесь вдвоем со мной. Можно не сомневаться, они линчуют меня за то, что я тебя обесчестил.

– Но как они узнают?

– Им необязательно знать, – улыбнулся Лукас. – Достаточно того, что одинокая женщина находится в пустом доме один на один с мужчиной. Сей факт уже сам по себе предполагает трудности, в данном случае для мужчины. Людям достаточно будет только увидеть меня, как они сразу подумают, что я насильник. Прямо погибель, – насмешливо добавил он. – Они, вероятно, решат, что я один из тех бандитов, которые взяли тебя на мушку еще две недели назад.

– Несчастное дитя, – сказала Меган. – Твое будущее выглядит довольно бледно.

При ее вкрадчивых словах он нахмурил брови:

– Что-то не похоже, чтобы тебя слишком беспокоило мое будущее.

– Меня? Никоим образом. В конце концов, если они тебя довесят, мне не придется идти в тюрьму. Так ли уж плохо?

Лукас навис над ней, удерживая обеими руками за талию и отрезая путь к бегству.

– Но если меня не станет, – сказал он, приблизив рот к ее уху, – кто заставит тебя вскрикивать от сладострастия? – Для большей убедительности он легонько лизнул ее в шею, во впадинку под ухом.

– Что правда, то правда. – Меган пробежала пальцами по его плечам, наслаждаясь теплом и волнующими ощущениями от прикосновения к твердым мышцам. – Но держу пари, Брандт Донован будет более чем счастлив занять твое место.

Лукас оцепенел. Потом медленно, даже слишком медленно, поднял голову.

– Я убью его, если он только подумает дотронуться до тебя.

– Но он твой лучший друг.

– Друзья делятся множеством вещей, но не женщиной. Женщиной – никогда.

– Но если ты будешь повешен, его прямая обязанность – тебя заменить, не так ли?

– Нет, – коротко сказал Лукас.

– Но не оставаться же мне до конца дней в одиночестве.

Однако когда Меган произнесла последние слова, разговор уже не казался ей забавным. Шутки кончились. Она отдавала себе отчет в том, что сказала. Она не может запереться в четырех стенах, отгородившись от мира только потому, что Лукаса здесь не будет. Когда он уедет, как бы ей ни было тяжело, жизнь не остановится.

– Надеюсь, ты не думаешь, что я обречена одна доживать свой век, – повторила она, чувствуя, как у нее саднит в горле и щиплет в глазах.

Лукас отодвинулся и встал на ноги.

– Я знаю. – В голосе у него тоже звучала боль.

Не заботясь о своей наготе, он толкнул качающуюся дверь и вышел из кухни.

Меган повернулась на бок и вцепилась в мягкую ткань халата. «Я не буду плакать, не буду!» – сказала она себе, плотнее заворачиваясь в халат. Но как она ни старалась следовать своим предписаниям, слезы сочились сквозь ресницы и, стекая по виску, делали мокрым рукав.

Через час она взяла себя в руки и отправилась искать Лукаса. Ей следовало покаяться перед ним. Не за сами слова – в действительности она сказала то, что думала, – а за то, что он мог принять их за сетование в связи с предстоящим расставанием. Она уже не девочка, чтобы верить сказкам о вечном счастье. Пора усвоить, что его отъезд неизбежен, а ей нужно жить дальше. Умом она все понимала, но сердце, похоже, убедить не могла.

Она нашла Лукаса в гостиной. Он сидел на диване, уставившись в камин с догоравшими последними углями. Должно быть, он не так давно уходил наверх, потому что уже был одет, хотя рубаха и брюки оставались незастегнутыми. Меган тронула его за плечо, но он не двинулся. Тогда она обняла его сзади за шею и, коснувшись губами уха, прошептала:

– Прости.

Лукас ничего не сказал, но его ладони придвинулись к ней и накрыли ее руки.

– Ты должен уехать, я понимаю, – продолжала она. – Я ничего не имею против.

Он прислонил голову к ее плечу.

– У тебя есть все основания сердиться. Много ли ты получила от меня? Покувыркались несколько раз наспех – и все. Теперь остается только махнуть рукой на прощание, и я уеду искать Сайласа Скотта. Ты заслуживаешь лучшей доли, тебе нужно нечто большее. То, что осталось бы навсегда, как раз то, чего я дать не могу.

– Тсс, – прошептала она, прижимая губы к его подбородку. – Я достаточно взрослая, чтобы принимать собственное решение. Не нужно из деликатности щадить мои чувства, Лукас Маккейн. Я всегда знала, начиная с того самого дня в Уичито, что ты не собираешься здесь задерживаться. Я знала, что буду с тобой недолго, и все же сделала свой выбор. И должна сказать, то, чем мы с тобой занимались, было чертовски приятно!

И я собираюсь продолжить прямо сейчас. Я хочу быть с тобой, Лукас. Так долго, как только возможно. Если ты скажешь, что уедешь из города завтра утром, я останусь с тобой на всю ночь. Если ты пробудешь здесь неделю, тогда я хочу быть с тобой еще семь дней. Но после я не стану тебя задерживать. Я не могу сказать, что не буду тосковать, когда ты уедешь, но я никогда не пожалею, даже на минуту, о том времени, что мы провели вместе.

Она выпрямилась и пропустила пальцы сквозь копну его песочных волос.

– Но если моих слов недостаточно, чтобы убедить тебя пойти со мной в постель, тогда я сдаюсь. – Меган повернулась и вышла.

Поднявшись до середины лестницы, она остановилась и прислушалась. Тихий скрип подсказывал, что Лукас встал с дивана. Она улыбнулась и, преодолевая оставшиеся ступеньки, поспешила наверх. Ей хотелось скорее раздеться, чтобы, когда он придет к ее дверям, предстать перед ним обнаженной. Она обещала, что не станет принуждать его остаться. Но она покажет ему, чего он лишится, когда уедет. Черт побери, сейчас он увидит!

Лукас проснулся от какого-то шума. Он резко поднялся и распрямился, уронив с плеча голову Меган. Он протянул руку и, не вставая с постели, на ощупь отыскал кобуру. Револьвер лежал там, куда он его положил, – на столе посередине комнаты. Пальцы сами собой сомкнулись вокруг рукоятки.

Он прислушался и вновь различил неясные звуки. Пока он с зажатым в руке «миротворцем» силился попасть в брюки, Меган наконец окончательно проснулась.

– Что случилось? – спросила она, убирая с лица спутанные волосы.

– Тсс! – строго прошипел Лукас и сунул ей револьвер. – Используешь, если потребуется, – сказал он и, подобрав второй револьвер, крадучись вышел из комнаты.

Он медленно спустился по ступенькам к парадной двери, откуда, как ему показалось, и доносились те звуки. Внезапно дверь дернулась и приоткрылась, схваченная цепочкой, которую он предусмотрительно набросил с вечера, прежде чем подняться к Меган. Как чувствовал, подумал он.

– Сукин сын! – раздалось за дверью. И другой, более высокий и слегка шепелявый детский голос пролепетал:

– Сукин сын.

– Тише! – приструнил ребенка низкий голос. – Не приведи Бог, если мама услышит, что ты тут говоришь.

Лукас наморщил лоб. Что происходит, черт подери?!

Крик Меган заставил его вскинуть револьвер, который он держал наготове. И тут дверь распахнулась и с грохотом ударилась о стену. Лукас вновь оказался лицом к лицу – и опять с нацеленным оружием – с разъяренным Калебом Адамсом. Рядом с ним стояли маленький Зак и Ребекка с малышкой Роуз на руках.

– Господи помилуй… – Лукас мигом опустил револьвер.

– Сначала вы угрожали убить меня! – взревел Калеб. – А теперь целитесь в мою жену? – Он двинулся вперед с таким видом, будто готовился совершить убийство.

Лукас поднял руку, чтобы объяснить.

– Лукас! – Меган слетела по лестнице в одном халате, наскоро запахнутом вокруг голого тела. «Миротворец», качнувшийся в ее руке, отодвинулся к боку. – Я слышала голос Закери. – Запыхавшись, она бросилась к Лукасу в объятия и чуть позже заметила остальных.

В первое мгновение она видела только безудержный гнев в глазах своего брата. Ее руки сразу упали с обнаженной груди Лукаса.

– Калеб… – Она повернула голову. – Ребекка… Что вы здесь делаете?

– Я собирался задать тебе тот же самый вопрос, – заворчал Калеб. – И твоему дружку. – Он в упор посмотрел на Лукаса.

– Мне казалось, что мы в доме Меган, – сказал Лукас. – Я не думаю, что ваша сестра приветствует ваше появление. Едва ли она оценит такое вторжение.

Калеб угрожающе шагнул вперед.

– Калеб! – в один голос вскрикнули женщины. Он остановился, но гнев на его красном лице отнюдь не померк.

– Что вы здесь делаете? – вновь спросила Меган.

Но Калеб предпочитал поедать глазами Лукаса, нежели отвечать ей. Ребекка вздохнула и, пересадив Роуз на другую руку, принялась объяснять.

– С утра мы первым делом отправились проведать тебя в тюрьме, – сказала она. – Но тебя там не оказалось. Мистер Томпсон, похоже, даже не знал, что тебя обвиняют в похищении денег. Он не понимал, о чем мы говорим, и удивился, когда услышал, что мистер Маккейн собирался доставить тебя в тюрьму.

Меган замотала головой, не дождавшись окончания объяснений Ребекки.

– Лукас не повезет меня в тюрьму. Он телеграфировал на железную дорогу своему другу Брандту Доновану – начальнику службы безопасности. Он упорно считает, что я участвовала в тех ограблениях. В таком случае пусть он сам отведет меня в полицию, сказал Лукас.

– Откуда такое внезапное мягкосердечие? – спросил Калеб, давая ясно понять, что будет последним ослом, если поверит хоть одному слову приятеля своей сестры.

– Мягкосердечие здесь ни при чем. – Лукас выждал паузу, чтобы его слова отложились в сознании собеседника. Он не собирался уклоняться от прямой конфронтации, но и не желал больших неприятностей Меган. В конце концов, Калеб – ее брат. – Я просто решил, что железная дорога недостаточно щедра на плату. Выследить преступников, да еще и доставить в тюрьму главаря, – не много ли будет? Если Брандту так нужно, придется ему самому поработать.

– Зато той платы достаточно, чтобы спать с узницей, не так ли? – сказал Калеб.

Лукас напрягся. Врезать бы ему по его самодовольной физиономии! Он собрал по крупицам остатки терпения и сжал кулаки.

– Калеб, следи за собой! – напомнила мужу Ребекка. – Думай, когда говоришь в присутствии своего сына!

Все глаза обратились к Заку, чья улыбающаяся мордашка выглядывала из-за отцовской штанины. Было ясно, что ему нравится слушать разговоры взрослых.

– Если ты хочешь обсуждать подобные вопросы, я предлагаю вам вместе с мистером Маккейном удалиться в другое место, – добавила Ребекка.

– Нет надобности, – сказал Калеб и перевел взгляд на Меган: – С тобой все в порядке, сестренка?

– Все нормально. Просто я была удивлена, увидев тебя здесь. Вот и все. Скажите хоть, сколько сейчас времени?

– Около девяти, – ответила ей золовка.

– Как, уже? Царица небесная! За ставнями и не разглядеть. Мы специально их не открывали. Лукас не хотел, чтобы кто-то знал, что мы здесь.

Ребекка возвела глаза к небу.

– Представляю. Если бы кто-то заподозрил чье-то присутствие в доме, сейчас здесь был бы пчелиный рой. Жители Левенуэрта – люди дотошные, – пояснила она Лукасу. – Они должны знать все о каждом.

– Он уже убедился, – сказала Меган. – Особенно после того, как прошел слух, что бандиты увезли меня бог знает куда. Хотите кофе? – спросила она, чтобы сменить тему.

– Да.

– Нет.

Калеб с Ребеккой ответили одновременно.

– Нет, – повторила Ребекка уже тверже. – Мы бы не стали тебя беспокоить, мы только хотели убедиться, что с тобой все в порядке. Мы заедем попозже, а я тем временем соберу коробку с провизией и всем прочим. Хорошо? Тогда до вечера.

Меган покраснела, понимая, что имеет в виду ее золовка: вылезут ли они с Лукасом к вечеру из постели.

– До вечера? Очень хорошо.

– Как насчет семи часов? – уточнила Ребекка, прилагая все усилия, чтобы оттеснить мужа и сынишку к выходу.

– Хорошо, семь. Можете потом остаться на ужин.

– О нет, – обронила Ребекка через плечо, уже за порогом. – У нас ужасно много дел в доме. Мы просто завезем еду и некоторые вещи для тебя. Впрочем, в случае чего ты знаешь, где нас найти.

Меган собралась проводить своих родственников, но Лукас положил руку ей на пояс и потянул назад. Она бросила на него недовольный взгляд.

– Ты не одета, – шепнул он ей на ухо.

Она посмотрела на себя и остолбенела. Ее лицо запылало, когда она увидела, что наскоро наброшенный халат почти не скрывает ее наготы. Она повернулась и помчалась наверх, оставив хохочущего Лукаса одного.

– Ты что, с ума сошла? Что ты делаешь, Ребекка? Оставляешь ее одну с мужчиной!

– Вот именно, – сказала она.

– Неизвестно, чем он занимается с ней в ее доме. – Ребекка рассмеялась:

– О, я думаю, это-то как раз известно.

– Вот именно! – передразнил ее Калеб и сделал разворот, как военный по команде «кругом», готовый броситься на выручку Меган.

Ребекка схватила ретивого супруга за руку, изо всех сил пытаясь его удержать и в то же время не толкнуть малышку.

– Калеб, ты не посмеешь. Я, кажется, уже объясняла тебе: твоей сестре не так давно, исполнился двадцать один год. Она достаточно взрослая, чтобы позаботиться о себе и принимать самостоятельные решения.

– Она еще ребенок, и подонок, который с ней, пользуется своим преимуществом.

– Закери, пойди сядь в кабриолет, – сказала Ребекка, желая удалить мальчика подальше от отца с его далеко не образцовой речью. – Калеб, вспомни себя. Ты рассказывал мне, что созрел, когда тебе исполнилось только шестнадцать. Меган ждала гораздо дольше.

– Нас нельзя сравнивать, – возразил он, плотно сжимая челюсти. – Меган – девушка. А он почти в два раза ее старше.

Ребекка засмеялась такому преувеличению.

– Я не думаю, Калеб. Вряд ли он так стар, как ты говоришь.

– Ну, по крайней мере ему лет на пять больше, чем ей. И он пользуется ее неопытностью. Надолго он здесь? Ты как думаешь, Ребекка? Гм… Ненадолго, помяни мое слово. Он убежит, и она останется с разбитым сердцем. Или хуже, – добавил Калеб, и у него задергалась мышца на челюсти. – Я не хочу, чтобы она страдала.

– И я тоже. Но у твоей сестры есть собственный ум, дорогой. Меган знает, что он уедет, и все же хочет быть с Ним. Я думаю, тебе нужно оставить ее в покое. Пусть она сама решает. В конце концов, если ей хорошо с ним – даже на очень короткое время, – почему не позволить ей быть счастливой?

Калеб обнял жену за талию и притянул ближе, зарывшись лицом в ее волосы.

– Я когда-нибудь говорил тебе, что терпеть не могу, когда ты бываешь права?

Ребекка улыбнулась:

– Я знаю почему. Потому что тогда становится ясно, что ты не прав.

Калеб поднял голову и помог жене сесть в кабриолет.

– Ладно, поехали, – сказал он. – Чем скорее мы приедем домой, тем скорее, сможем сюда вернуться. Ты же обещала Меган привезти коробку.

Глава 20

– Тебе не кажется, что нам пора вставать? – спросила Меган.

Лукас притянул ее к себе и еще крепче обнял.

– Почему?

Положив локти к нему на грудь, Меган разглядывала очертания его безмятежного лица.

– Потому что мы не вылезаем из постели уже четыре дня, – напомнила она.

Он продолжал ей отвечать, хотя все еще не открывал глаз.

– Вылезали. Сегодня утром.

– Не по нашей воле. Сюрпризы не в счет.

– Я знаю, – сказал Лукас, – но все равно в счет.

– Мой брат готов тебя убить.

– Пусть попробует.

– Он, вероятно, считает, что я не лучше какой-нибудь шлюхи, – сказала Меган.

Лукас вновь обнял ее.

– Не какой-нибудь, а моей.

– Не смешно, Лукас, – сказала она, наказывая его шлепком в грудь. – Как-никак на карту поставлена моя репутация.

– Никто не знает, что ты здесь, кроме твоего брата. Не в его интересах давать повод для слухов, порочащих его родную сестру.

Меган решила переменить тему и зайти с другой стороны.

– А твой друг Брандт?

Лукас застонал, но не двинулся.

– А при чем здесь Брандт?

– Разве он еще не приехал?

– Когда я отправил ему телеграмму?

– В четверг.

– А сегодня какой день?

– Вторник.

Он снова застонал:

– Черт! Мы так долго в постели?

– Не считая того времени, когда ты охотился за мной в палисаднике.

– Я бы не охотился, если б ты сама от меня не сбежала. И потом, я что-то не помню, чтобы ты жаловалась, когда я ублажал тебя между цветниками.

– Не между цветниками, а в огороде. К тому же я была вся в заботах, чтобы жаловаться.

Несколько минут они лежали молча.

– Так о чем мы говорили? – спросил Лукас.

– О Брандте Доноване.

– Ты думаешь, он уже в городе?

– Откуда он должен выехать?

– Из конторы «Юнион Пасифик» в Миссури.

– Поездом ехать всего один день. Твой друг, вероятно, уже несколько дней в городе.

– Черт бы его побрал!

– Ты не думаешь, что тебе следует его поискать?

– Пожалуй, – сказал Лукас, но по-прежнему не делал ни малейших поползновений встать.

– К его приходу мне следует надеть платье? Терпеть не могу проклятые платья. Но может, таким образом я произведу на него лучшее впечатление, чем в брюках. Должно быть, у него сохранились не очень приятные воспоминания от той встречи, когда он приходил в «Экспресс».

Меган, умолкнув, покусывала нижнюю губу. Лукас приоткрыл один глаз.

– И что ты тогда сделала?

– Швырнула в него кастрюльку с кофе. – Лукас затрясся от смеха.

– Кофе был не горячий, – оправдывалась Меган. – Горячим я никогда не швыряюсь.

– Зато проткнула меня вилкой.

– Ты сам знаешь, что я защищалась. Ты собираешься искать своего друга или нет? – Меган поднялась и села. Упавшие простыни обнажили ее тело до пояса. – Пойду лучше умоюсь и оденусь. О Боже, найти бы еще подходящее платье. Я несколько лет их не косила. – Она перевалилась через него и на коленях отползла на край постели. – Или просто надеть одну из тех юбок, что ты мне купил?

– Одежда может подождать. – Лукас извернулся и, ухватив ее сзади, подтянул обратно. Она удивленно вскрикнула, но быстро успокоилась и удобно устроилась против его теплой груди.

– Но там, в городе, тебя ждет Брандт.

Лукас укусил ее за мочку уха и, погладив ладонью по живот, сказал:

– Подождет.

Тем временем Брандт Донован потягивал пиво за стойкой бара в «Бродячем псе» и размышлял о своих делах. Надо попробовать виски, подумал он. Может, его вкус будет лучше.

Потом можно будет отправиться на поиски Лукаса. Друг телеграфировал: «Буду ждать тебя в Левенуэрте. Встретимся в гостинице». Прошло три дня, но Маккейн так и не появился.

Брандт скорчил гримасу и, отодвинув безвкусную жидкость, взмахом руки подозвал бармена.

– Виски, – сказал он пожилому человеку, похожему на бочонок.

Бармен принес ему стакан. Брандт выпил его залпом и был разочарован, поняв, что ошибся. Виски оказался не лучше пива.

Может, вообще отказаться от горячительного? Да. Женщина – вот что ему нужно. Его глаза проблуждали по длинному зеркалу за баром и задержались на полотне, висевшем на противоположной стене. На нем была изображена очень красивая – и почти нагая – темноволосая женщина. Очень жаль, что ее здесь нет. Он был бы не прочь провести целый час, блаженствуя в ее объятиях.

Брандт вновь посмотрел в сторону зеркала. Наблюдая, как гогочущие полногрудые девицы виснут на руках полупьяных грубых ковбоев, он присмотрел в стороне маленькую блондинку для себя. Она выглядела не такой потасканной, как другие. У него даже возникло подозрение, что девушка слегка побаивается мужчин, судя по ее вздрагиваниям при любых резких движениях. Он мог бы в течение часа или около того доставлять ей удовольствие, не давая повода для опасений. Если в нем и присутствовало что-то, наводящее испуг на женщин, то, во всяком случае, не размер его мужского достоинства. Он всегда был уверен в своей способности рассеять в них сомнения и заставить радоваться его габаритам.

Выпрямившись во весь рост и расправив грудь, он повернулся кругом и уже приготовился предложить блондинке кругленькую сумму за ночь, как вдруг увидел нечто потрясающее. Вероятно, перед ним мираж. Видение. Плод воображения. Красивая брюнетка – если только не игра его воображения – как будто сошла с картины в жизнь и направилась прямо к нему, Брандту. Он судорожно проглотил слюну и молча поблагодарил своего друга за то, что тот еще не объявился.

– Ищете что-то особенное? – спросила женщина, увлажняя губы медленным чувственным движением языка. Она откровенно, с нежностью поглядывала на свою грудь, которая едва не вываливалась из тугого лифа ярко-красного платья, обтягивающего фигуру как вторая кожа, что, казалось, доставляло ей наслаждение.

Брандт привел в порядок свои чувства раньше, чем у него открылся рот, не дав таким образом языку вывалиться наружу. Потом перевел взгляд с женской груди на лицо и, приняв вальяжную позу, привалился к стойке.

– Я подумываю, не отвести ли мне наверх вон ту малышку, – сказал он, кивая в сторону блондинки.

– Мэдж, – подсказала темноволосая женщина. – Довольно мила, но не так опытна, как другие.

– О! Тогда кого бы вы порекомендовали? – спросил Брандт.

Женщина внимательно рассматривала его фигуру с ног до головы, явно выигрывая время для обдумывания.

– Такому мужчине, как вы – высокому, сильному, интеллигентному, – я бы предложила что-то более… утонченное.

Брандт поднял бровь, удивившись такой изысканности слога. Ему не терпелось рассказать Лукасу, что проститутки в Левенуэрте гораздо образованнее владельцев магазинов.

– И здесь есть кто-то, кто соответствует вашим критериям? – спросил он.

Женщина небрежно пожала плечом, отчего тонкая бретелька ее платья сползла с плеча.

– Есть одна, я полагаю.

– Ах! – воскликнул Брандт. – Расскажите мне, какая она.

– Высокая, – начала женщина, подступая ближе, дабы показать, что они с ним почти одного роста. – Темноволосая. С гладкой оливковой кожей. С гибкой стройной фигурой. – Она прижалась к его груди, позволяя ему осязать ее многообещающие прелести. – Мне думается, перечисленного более чем достаточно, чтобы отвечать… мечтам любого мужчины. И будет справедливо заметить, что она способна удовлетворять его нужды всю ночь напролет.

– И во сколько мне обойдется сие очаровательное создание? – поинтересовался Брандт.

– Нет надобности говорить о деньгах сейчас, – сказала женщина, пробегая рукой вокруг его локтя. – Обо всем позаботимся позже. После того, как я позабочусь о вас.

Брандт чертыхнулся про себя – возбудившаяся плоть была слишком тверда, чтобы устраивать торги. Он решил, что может позволить себе удовольствие, сколько бы оно ни стоило, и последовал за женщиной. Они прошли сквозь толпу и, поднявшись на один пролет прогнувшейся шаткой лестницы, проследовали в самый конец длинного коридора.

Для шлюхи комната была даже слишком просторна. Но не зря же она принадлежала той, кто как две капли воды была похожа на красотку, чей портрет висел внизу для всеобщего обозрения. Возможно, здесь существовала какая-то связь.

– Вы явно любите все красное, не правда ли? – спросил Брандт.

Женщина только засмеялась.

Красный ковер, красные гардины, красные покрывала делали объяснения излишними. Красное платье, красные туфли и красные чулки – тоже. Но не все ли равно. В конце концов, он не собирался уделять интерьеру слишком много времени.

– Как вас зовут? – Брандт всегда испытывал странную потребность выяснять имя женщины, перед тем как лечь с ней в постель.

– Руби, – сказала женщина.

Надо же! Он театрально закатил глаза.

И тут его внимание привлекло зеркало. Непонятно, да, но правде говоря, Брандта и не особенно интересовало, каким образом его прикрепили к потолку.

– А мне начинает здесь нравиться, – сказал он. – Город, в котором имеется комната с зеркалом над кроватью, вовсе не так плох.

Руби бросила на него кокетливый взгляд и, отбросив через плечо свою гриву, подставила ему спину.

– Снимите-ка с меня платье, мистер, и я покажу вам, для чего предназначено зеркало.

Брандт улыбнулся и сделал шаг вперед. Ему не нужно было повторять дважды.

Расставаясь в дверях, Руби приблизила губы к его щеке, и запечатлела влажный поцелуй. Брандт сунул ей в ладонь пару лишних банкнот и пообещал вернуться. Он непременно вернется. Чтобы он покинул город, не насладившись повторно? Исключено! Он уже всерьез подумывал, не установить ли ему зеркало и над своей кроватью.

Покинув «Бродячего пса», Брандт, насвистывая, направился к гостинице. Похоже, его нисколько не заботило, что пуговицы его рубашки были продеты не в те петли. Когда он сошел с дощатого настила и собрался перейти улицу, в спину ему уперся тяжелый солидный предмет.

– Не останавливайтесь, – приказал за спиной тихий голос.

Брандт той же легкой походкой продолжал идти прямо, покуда преследователь дулом револьвера не заставил его свернуть в закоулок. Они остановились между гостиницей и текстильным складом, где их не могли видеть любопытные глаза прохожих.

– Ужасно не хочется разочаровывать вас, мистер, – сказал Брандт, – но я только что потратил последний доллар на шлюху там, в салуне. Самое большее, что я могу вам, предложить, – кольцо. – Он поднял левую руку, показывая мизинец с золотым перстнем, на котором в окружении крошечных бриллиантов была выгравирована монограмма – ЮП.

Давление в спину ослабилось.

– И что я буду делать с твоим дурацким кольцом, если оно ни черта не стоит? Насколько я знаю, «Юнион Пацифик» слишком нищ, чтобы использовать настоящие бриллианты.

– О, не сомневайтесь, они подлинные. – Брандт повернулся кругом. – Я думал, ты скажешь мне что-то другое. Кажется, ты собирался встретиться со мной в гостинице.

– Я приходил, – сказал Лукас, – но тебя там не было.

– Я ждал тебя три дня. Мужчина не может обходиться так долго без женской компании.

– Твоя бдительность всегда притупляется, после того как ты побываешь с женщиной, – покачал головой Лукас. – Ты дождешься, что однажды тебя убьют. Такое время препровождение к добру не приведет.

– Что случается со мной довольно часто, черт побери! – согласился Брандт, широко улыбаясь.

– До сих пор тебе везло.

– Ты уже побывал в «Бродячем псе»?

– Нет еще.

Брандт издал протяжный свист и, засунув руки в карманы брюк, отъехал назад на каблуках.

– Там есть одна женщина по имени Руби. У нее в комнате над кроватью висит зеркало. – Он наморщил лоб. – Интересно, в других комнатах тоже такие зеркала? Надо бы сходить проверить.

– Потом проверишь, – сказал Лукас и, взяв друга за руку, указал в сторону гостиницы. – Сейчас тебе нужно забрать свои вещи, чтобы я мог отвезти тебя в один дом.

– Какой еще дом? – уперся Брандт. – Где ты пропадал так долго?

Лукас не ответил и пошел вперед.

– Э нет! Постой. Ты телеграфировал мне около недели назад, чтобы я как можно быстрее приезжал в Левенуэрт. Спрашивается, какого рожна я летел сюда? Чтобы сидеть в гостинице и ждать тебя? Потрудись объяснить, что происходит. Я не сделаю ни шага, пока ты мне все не расскажешь.

Лукас затряс головой, преодолевая в себе желание разбить что-нибудь. Или ударить кого-нибудь. Но только пробормотал:

– И ты туда же. Сначала Меган…

– Меган? – изумился Брандт. И вдруг до него дошло. – Ах да, Меган! Бесславно известная мисс Адамс. Стало быть, ты опекал ее все это время? – Он многозначительно посмотрел на своего друга расширившимися глазами. – Неудивительно, что ты опоздал.

– Я сделал свое дело? – сказал Лукас. – Сделал. И сейчас я здесь, так что давай пошевеливайся.

Однако Брандт остановил его вопросом:

– Ты спал с ней?

– Черт возьми, почему всех вдруг стало интересовать, с кем я сплю?

– Значит, спал.

– Я этого не сказал, – огрызнулся Лукас.

– Ты не должен был. Она преступница. Представляешь, какую нужно иметь власть, чтобы заставить пятерых мужчин воплотить в жизнь ее план? Ты же понимаешь, она организовала все те ограбления.

– Или просто оказалась не в том месте и не в то время. Тебе такое когда-нибудь приходило в голову, Брандт? Или ты, черт побери, слишком твердолобый, чтобы признать, что ты мог ошибиться?

– У тебя есть какие-нибудь доказательства ее невиновности?

– А ты можешь чем-нибудь подтвердить свои подозрения? – Брандт вздохнул.

– Что с тобой случилось? Я тебя не узнаю, Лукас. Ты никогда не занимался пустопорожними разговорами. Ты сам мне говорил, что решать вопросы виновности – не твое дело. Тебе заплатили за то, чтобы ты выявил и задержал преступника. Ты думаешь, если она женщина, то не может совершить ограбление?

– Ты же с ней встречался, – сказал Лукас. – И как ты мог заметить, Меган хрупкая, женственная и…

Брандт поежился.

– Она выплеснула мне в лицо кофе.

– А мне проткнула бедро вилкой.

– Тем более. Определенно, твоя леди не из тех, кто падает в обморок, что только укрепляет мое мнение. Я уверен, что она сколотила банду, чтобы обчищать компанию.

– Я не думаю, что Меган способна на подобные вещи.

– Почему? Только потому, что она оказалась хорошей подстилкой?

– Осторожнее, Брандт, – сказал Лукас, недовольно поджимая губы. – Предупреждаю тебя: впредь выбирай выражения.

– Значит, дело зашло так далеко, – заметил его друг. – Ты влюблен в нее?

Лукас отвел взгляд.

– Ты же все знаешь лучше, чем я.

– Может, и не знаю. Но Энни и Чеда давно нет, Лукас. Никто не возбраняет тебе перестать скорбеть. И не искать Сайласа Скотта.

– Я не сдамся, пока подлый подонок не будет мертв. – Лукас так крепко и долго сжимал зубы, что челюсти пульсировали от боли.

– Тогда почему ты до сих пор здесь? – сказал Брандт, несколько смягчив тон. – Почему не сдал Адамс в полицию и не вернулся на путь возмездия, как ты хотел?

Лукас посмотрел в глаза другу.

– Потому что ее обвинят и повесят. Или хуже – бросят в тюрьму, и она до конца жизни останется в том аду. Никто никогда не взглянет в ее сторону и не подумает о справедливости. Я не прошу тебя немедленно ее освобождать, Брандт. Я только прошу, чтобы ты ее выслушал и сам убедился в недостаточности улик. И если после разговора с ней ты по-прежнему останешься при своем мнении, тащи ее обратно в вашу штаб-квартиру. Или сдавай в полицию. Можешь потом заплатить мне за мое потраченное время, и я вновь отправлюсь за Скоттом.

Брандт переминался с ноги на ногу.

– Эмоций не будет?

– Никаких.

– Ладно, давай заберем мои вещи и поедем беседовать с мисс Адамс.

Глава 21

Меган ходила взад-вперед. Не находя себе места, она беспокойно мерила шагами холл. Минуты ожидания казались такими долгими. Она уже четвертый раз подходила к окну посмотреть, не возвращается ли Лукас. Никаких признаков. Куда он пропал?

Она расправила лиф своего бледно-голубого платья, которое оказалось единственно подходящим для такого случая. Ребекка сшила его месяцев шесть назад к ежегодному балу по случаю праздника урожая. Каждая строчка на груди была прямая, как стрела, отутюженная юбка сидела идеально, край подола ровнехонький и на чуточку дюйма не достает до пола. Она смотрелась прекрасно. Она выглядела как леди.

Между тем обстоятельства складывались не лучшим для нее образом. Уже одно то, что ее родные знали о пребывании в ее доме постороннего мужчины вот уже пять дней, не меньше, было достаточно плохо. А теперь ей еще предстояло встретиться с Брандтом Донованом. Лучшим другом Лукаса, человеком, считающим ее виновной в похищении кассы «Юнион Пасифик». Одно утешение – может, общение с руководителем службы безопасности железной дороги пройдет в более спокойном духе.

Но когда она вспомнила о кастрюльке с кофе, сердце ее застучало как молот и предстоящая беседа с Донованом уже не казалась ей такой обнадеживающей. Впрочем, с участием Лукаса, возможно, Брандт воздержится от слишком опрометчивых выводов. Или лучше загодя упаковать китайский сервиз и отослать матери в Нью-Йорк? Зачем оставлять здесь фарфор, если ее собираются отправить в тюрьму на долгое-долгое время?

От мрачных мыслей ее отвлек цокот копыт. Лошади уже приближались к подъездной аллее. Она побежала к двери, но, прежде чем ее открыть, задержалась ненадолго и снова разгладила лиф. Потом расправила спереди юбку и провела рукой по своим кудрям, уложенным всего час назад; Только она взялась за ручку, как дверь открылась.

Меган приветливо заулыбалась. Однако после взгляда на лицо Лукаса уголки ее губ тотчас опустились. Она уже собралась нахмуриться, но вовремя остановилась, успокаивая себя. Приготовившись к любому развитию событий, она подняла голову и выпрямила спину.

Брандт Донован вошел сразу после своего друга. Он казался на полдюйма выше Лукаса. У него было красивое точеное лицо и вьющиеся каштановые волосы до плеч. I.uo изумрудные глаза смотрели на нее с любопытством. Шагнув через порог, он закрыл за собой дверь.

Под его взглядом она почувствовала, будто вокруг нее смыкаются стены тюрьмы.

– Давайте пройдем на кухню и выпьем кофе, – сказал Лукас и пошел первым.

Брандт взмахом руки пропустил даму вперед. Меган поблагодарила его своей ослепительной улыбкой, которая, казалось, приклеилась к ее лицу, и прошла вперед.

Кофе уже вскипел, и она направилась к плите снять кастрюльку. Мужчины заняли места за дубовым столом, друг против друга. Она обернула ручку полотенцем и понесла кофе к столу.

– Я бы попросил вас в этот раз налить мне в чашку, если не возражаете, – сказал Брандт.

Меган посмотрела на него округлившимися глазами. Увидев ухмылку на его лице, она смутилась.

– Прошу прощения, мистер Донован, – сказала она, чувствуя, как краска от шеи распространяется вверх. – В прошлый раз я перешла границы. Надеюсь, вы меня извините.

– Извинения приняты, – ответил Брандт, однако, пока она наливала ему кофе, он на всякий случай держал чашку на почтительном расстоянии. – Что касается того случая, нельзя безоговорочно осуждать вас. Вы имели полное право защищаться, когда я на всех парах ворвался к вам в контору. – Он усмехнулся. – Должно быть, я не самый дипломатичный человек, с кем вам довелось когда-либо встречаться.

– Точно, – подтвердил Лукас.

– Помолчи! – Брандт бросил на него грозный взгляд и вновь повернулся к Меган: – Если бы в тот раз мы с вами сели за стол и толком все обсудили, возможно, наша дискуссия не достигла бы такого взрывоопасного уровня.

Прежнее поведение, пожалуй, устраивало ее больше, нежели его притворное покаяние с объяснением, что он тоже был в затруднительном положении.

– Уверяю вас, такого никогда больше не повторится, – сказала она. Черта с два! Если он ее сильно разозлит, она запустит в него чем-нибудь потяжелее, чем кастрюлька с кофе.

– Хорошо, – сказал Доновдн, нетерпеливо ерзая в кресле и с предельной осторожностью отпивая свой кофе.

Лукас подавил смешок, но Брандт, не обращая на него внимания, устремил на Меган серьезный взгляд и сказал:

– Я не стану понапрасну занимать ни ваше, ни мое время. Оставим личные отношения, они уже в прошлом. Я полагаю, вы знаете, зачем я здесь, мисс Адамс.

Она чувствовала, как от страха к горлу подступает комок.

– Суть вопроса заключается в том, – продолжал Брандт, – что вы подозреваетесь в неоднократном похищении денег «Юнион Пасифик». Моя обязанность – привлечь вас к ответственности как участницу и вдохновительницу преступлений. Лднако, – сказал он с особым ударением, не отводя от нее взгляда, – у Лукаса есть некоторые сомнения в вашей причастности к тем ограблениям. Лукас – мой друг, и я ему полностью доверяю. Поэтому я решил позволить вам рассказать всю предысторию так, как вы ее видите. Но я отнюдь не обещаю тотчас же отпустить вас. Если после нашей беседы я все же останусь при своем мнении, мой долг – отправить вас на скамью подсудимых вместе с остальными бандитами. А сейчас я готов вас выслушать.

Меган, наверное, уже пробуравила себе дырку в нёбе, дожидаясь, пока Брандт закончит свою речь. По его тону и жесткой линии губ было ясно, что говорить ему что-либо, бесполезно. Он не собирался менять своего мнения. Ей потребовалось собрать всю свою волю, чтобы не шмякнуть скалкой прямо по физиономии. Только бы найти такую скалку!

Если он уже записал ее в преступницы, она и сама может пойти к мистеру Томпсону. Лучше добровольно сесть в тюрьму, чем до посинения объясняться с таким спесивым недоумком.

Меган бегло взглянула на Лукаса. Ей показалось, что черты его лица вдруг стали резче и выпуклее, будто он тоже знал, что для нее все плохо кончится. Но Лукас так старался ей помочь. Он даже отсрочил поиски Сайласа Скотта, чтобы побыть с ней до приезда Брандта. Во всяком случае, он хотел, чтобы у нее была возможность рассказать правду. Всю правду, от начала до конца. А дальше уже решать Брандту Доновану. И правосудию.

– Объясните, – начал Брандт, – почему в тот злополучный день вы сами управляли дилижансом?

Меган застонала и пробежала рукой по лицу. Лукас тем временем встал и начал расхаживать у них за спинами.

– Потому что Гектор отказался выполнять рейс.

– Почему?

– Потому что дилижанс уже подвергался нападению. Нас грабили последние три раза.

– И в тот день он был в курсе, что вы везете деньги железнодорожной компании?

– Да.

– Как он узнал?

– Я всегда говорю кучерам. И считаю, что правильно делаю. Нужно предупреждать людей об опасности. К тому же я послала Зика за оружием.

– Где живет Зик? – спросил Брандт.

– Что? – переспросила Меган, недоумевая, почему его интересует Зик.

– Где живет ваш охранник? В городе?

– Нет.

– А где?

– Примерно в восьми милях отсюда, в пяти – от города.

– Когда вы сказали Зику, что ему придется ехать с оружием?

Меган пожала плечами.

– Вспоминайте, Меган. Это важно. За неделю до рейса? За день? В тот же день? Когда?

– За день или за два, – сказала она, повышая голос. – Обычно я приезжала переговорить с ним за пару дней до отправки денег в Атчисон. Если Зик был в рейсе, я откладывала встречу ненадолго.

– Итак, время от времени ему становилось известно, когда вы повезете деньги.

– Да, – подтвердила Меган. – По крайней мере за день. – Она подняла голову и заметила, как Брандт выразительно посмотрел на своего друга. Лукас перестал ходить и остановился посреди кухни.

– Какое отношение это имеет к делу? – спросила Меган, прежде чем ее осенила догадка. – О нет! Я знаю, о чем вы думаете, но вы ошибаетесь. Зик – порядочный человек. Он еще ни у кого не украл ни пенни. Кроме того, я хорошо ему плачу за поездки.

– Добродетель и благополучие далеко не всегда сосуществуют с честностью. Даже самый богатый человек подчас попадается на краже. Все дело в алчности.

– Мне безразлично, что вы думаете, – сказала Меган. – Зик не имеет никакого отношения к тем ограблениям.

– По-моему, вы чересчур поспешно пытаетесь отвести от него подозрения. Особенно если учесть, что все ниточки тянутся к вам, мисс Адамс. – В подкрепление своих слов Брандт указал на нее.

– Если вы не уберете палец от моего лица, – предупредила она тихим, спокойным голосом, – я оторву его и скормлю собаке.

– Послушайте, вы, маленькая…

– Ну довольно вам! – вмешался Лукас. – Брандт, убери от нее руку. Меган, ты должна понять: он только хочет сказать, что Зик знал о деньгах еще до перевозки. Вот и все.

Она открыла рот, чтобы возразить, но Лукас поднял руку и жестом велел ей молчать.

– Но данный факт вовсе не означает, – продолжал он, – что Зик участвовал в преступлениях. Он мог случайно проговориться о своей работе кому-то из посторонних, и уже они спланировали те налеты. Мы должны рассматривать любую возможность.

– Прекрасно, – сказала Меган, скрещивая на груди руки и понуро опускаясь в кресло. – Но я повторяю вам, вы ошибаетесь. Зик не мог.

Брандт тяжко вздохнул, однако вернулся к своим вопросам:

– Когда вы сообщаете кучерам о погрузке сейфа?

– Не раньше, чем они появятся на работе. – На лбу Брандта собрались морщины.

– Почему?

– Зик уже немолодой человек, – начала Меган. – Он добросовестно выполняет свою работу и ни на что не жалуется. Что касается некоторых вещей, то ему хватает разума держать язык за зубами. Поэтому я не думаю, что он стал бы кому-то рассказывать о сейфе, – добавила она, взглянув на Лукаса. – Но кучера – молодые парни. Если им заранее сообщить, что нам предстоит везти крупную сумму, назавтра они обязательно будут похваляться таким известием в «Бродячем псе», куда они имеют обыкновение наведываться… Им хочется выглядеть солидно в глазах мужчин и показать шлюхам, какие они богатые. И потом, вы должны знать, что вокруг конторы постоянно слоняется самый разный народ. Всем интересно, как происходит погрузка денег. Чем меньше людей знают, тем меньше риск.

Вот почему в тот день мне пришлось самой сесть вместо кучера. Деньги уже лежали в дилижансе. Когда я сказала о них Гектору, он отказался ехать. У меня не было другого выхода. Или ехать самой, или возмещать пассажирам убытки. Если вы в курсе, как в последнее время обстоят дела с перевозками, вы меня поймете.

– И посему вы решили сами вести дилижанс в Атчисон. А также обратно в Левенуэрт?

– Конечно, и обратно тоже.

– Разве нельзя было в Атчисоне нанять кучера?

– Зачем платить кому-то за то, что я и сама прекрасно делаю?

– Ну хорошо. Теперь расскажите, когда вы планировали встретиться с остальными?

– Какими остальными?

– Теми парнями, которых вы завербовали. Вашими сообщниками, поджидавшими дилижанс на огневой точке.

Меган скрестила на груди руки и, подавшись вперед, медленно, чтобы было понятнее, произнесла:

– Повторяю вам еще раз, я никого не завербовывала. Нет у меня никаких сообщников. И я не имею ничего общего с теми налетчиками, которые похищали зарплату «Юнион Пасифик». Я готова поклясться над гробом своего отца, что говорю правду.

– Кто подтвердит, что ваш отец мертв?

– Его могила на кладбище за городской церковью. Я согласна отправиться с вами в любое время, если вы пожелаете раскопать могилу.

Брандт помолчал с минуту.

– Если ни вы, ни Зик не имели ничего общего с бандитами, – продолжал он, – как же они с такой точностью узнавали, в какой день вы повезете кассу?

– Я не знаю! Но могу предположить, что кто-то специально собирал информацию.

– Каким образом? – спросил Брандт.

Меган недовольно выкатила на него глаза и стала объяснять:

– Сейф загружают в дилижанс в Канзас-Сити. И хотя Канзас-Сити довольно далеко отсюда, тот, кто знал, что деньги уже отправлены, мог без труда просчитать весь маршрут по часам. Наше расписание вывешивается в общественных местах. – Выждав несколько секунд, чтобы ее оппонент мог осмыслить сказанное ею, она приготовилась к нанесению завершающего удара. – Может быть, грабителей оповещал кто-то из «Юнион Пасифик».

Брандт фыркнул и встал так резко, что высокое кресло с прямой спинкой опрокинулось на пол.

– Что за нелепость! В нашей компании каждая мелочь держится в строгой тайне.

– И в «Экспрессе» тоже, – сказала Меган.

– Безнравственно думать, что кто-то из людей, работающих на железную дорогу, мог участвовать в тех ограблениях.

– А обвинять меня – нравственно? По-моему, еще более безнравственно! – Меган встала, чтобы Брандт мог видеть ее в полный рост. Первый раз она с благодарностью подумала о своем платье. В нем она была больше похожа на леди, нежели на потенциальную преступницу. – Однажды вы уже ошиблись, мистер Донован. Когда вы впервые явились в контору «Адамс экспресс», вы усомнились, что я действительно являюсь его владелицей. Вы сказали, что только безумец может доверить свое дело женщине. Вы и вообразить не могли, что я способна руководить предприятием.

– Но оно принадлежало вашему отцу, прежде чем перешло к вам по завещанию, – упорствовал Брандт.

– Верно, – согласилась Меган, – но я управляла всеми делами задолго до смерти отца. И делала свою работу чертовски успешно, могу добавить.

– То-то вы решили грабить кассу железнодорожной компании.

Она в отчаянии вскинула руки.

– Я никого не грабила! – вскричала она и повернулась к Лукасу. – Объясни ему, пожалуйста.

Он ничего не ответил.

– Ну конечно, ты не знаешь, – сказала ему Меган. – Ты тоже считаешь, что я виновата. Нечего сказать, оба хороши! Если вам что-то понадобится, я буду наверху. – Она направилась к двери.

– Меган… – остановил ее Лукас. Она посмотрела на него и задержалась, выжидая. – Не ходи никуда, – сказал он.

Она издала низкий горловой звук и, прищурив глаза, протопала к двери. Створки закачались на петлях, словно по дому пронесся смерч.

– Подонки, – выругалась она чуть слышно.

– Ну, что ты думаешь?

– Хочется думать, что она невиновна, – честно сказал Лукас.

– Но мы не можем знать наверняка.

– Не представляю, как кто-то еще мог получать точную информацию, если она держалась в тайне.

– Может, другие бандиты скажут что-то. Нужно их допросить.

– Чтобы инкриминировать ей еще что-то, – мрачно заметил Лукас.

Брандт опустил глаза.

– Все равно, пока мы их не допросим, мы ничего не узнаем. В любом случае их нужно брать. Но необходимо время, а у нас на попечении мисс Адамс.

Лукас запустил пальцы в шевелюру.

– Ты не хочешь оставить ее здесь и отвезти меня в их тайное логовище? – продолжал Брандт.

– Я думаю, так делать нельзя. Она убежит.

– И что будем делать?

Они понимающе посмотрели друг на друга. И Лукас молча кивнул.

– Не думаю, что наше решение ей понравится, – сказал Брандт.

– Ей оно совсем не понравится, – ответил ему Лукас, уже направляясь к лестнице.

Глава 22

– Что?!

– Меган, только на время, – сказал Лукас. – Пока мы не возьмем остальных.

Она стояла в дверях кухни как античный воин, готовый вступить в битву.

– Ты в своем уме?!

– Но ты же знала, что когда-то придется идти в тюрьму. Мне казалось, ты смирилась еще неделю назад.

– Неделю назад я думала, что как-нибудь все улажу, – сказала Меган. – Или найду способ убежать!

Лукас чуть было не расхохотался, но, взглянув на нее, вовремя успел одуматься. Такой ярости достаточно, чтобы заживо снять с него шкуру. Теперь он понял, что смирение оказалось ее тактическим ходом, чтобы выиграть время.

– Извини, но я не могу оставить тебя здесь. Боюсь, что по возвращении я застану дом пустым.

– Ты абсолютно прав. Я убегу отсюда при первой же возможности. Куда угодно! Хоть в ад!

– В тюрьме тебе будет безопаснее.

– О, как логично! В самом деле, намного безопаснее сидеть в камере и ждать, когда какой-нибудь палач придет набросить тебе петлю на шею!

– Меган…

– Не надо. – Она подняла руку, чтобы он замолчал. – О Боже, и я еще тебе верила! Как я могла с тобой спать, как двухпенсовая шлюха? Просто уму непостижимо!

– Перестань городить глупости.

– Не указывай, что мне говорить. И не смей больше упоминать о Доноване. Ты уверял меня, какой он безобидный, а сам вместе с ним приготовил мне столько гадостей! С таким же успехом я могла бы сама повеситься на ближайшем дереве.

– Извини, – снова повторил Лукас. – Но в данной ситуации тюрьма – действительно лучший выход.

– Ха! Самый легкий путь избавиться от меня и выкинуть из сознания. Вырвал, как волос, – и дело с концом. В крайнем случае можно сказать в оправдание, что ты выполнил свою работу. Но меня уже не поймаешь на такую удочку. Запомни, я ни в чем не виновата, Лукас. И даже если на всей грешной земле никто, кроме Бога, мне не поверит, я хочу, чтобы ты знал, что я говорю правду. Что ж, сдавай меня в полицию, и пусть меня бросают в тюрьму. Пусть меня обвиняют в преступлениях, которых я не совершала. А ты продолжай преследовать Сайласа Скотта и охотиться за призраком своей жены, которую ты никогда не вернешь. Но я надеюсь, пока ты соберешься, весть о моей невиновности дойдет до твоих ушей, и пусть тогда тебя изгложет совесть.

Меган хлопнула дверью и вышла.

Лукас не стал ее останавливать, понимая, что ее нечем утешить. Он задумался, ища какие-то слова, чтобы объяснить ей, почему они с Брандтом приняли решение отправить ее в тюрьму.

Через минуту в дверь просунулась голова Брандта.

– Здесь не опасно? – спросил он.

– Она ушла.

– Знаю. Я слышал, как она бушует наверху. Но я ожидал, что ты весь дом разнесешь на куски.

– Зачем? Я не собираюсь садиться в тюрьму, – съязвил Лукас.

– Разумеется, – сказал Брандт. – Но я знаю тебя, Лукас. И все понимаю. В самом деле, нехорошо получается. Что-то вроде предательства по отношению к женщине, в которую ты влюблен.

Лукас пригвоздил его гневным взглядом.

– Я уже объяснил тебе раньше. Я не влюблен в нее.

– Когда я у тебя о ней спрашивал, ты сказал, что я тебя знаю лучше, – напомнил Брандт, делая ударение на последних словах. – И тут ты прав. Порой мне кажется, что я действительно знаю тебя лучше, чем ты сам. Во всяком случае, твое поведение очевидно. Ты любишь ее, Лукас. Поедешь ты или не поедешь за Сайласом Скоттом, ничего не изменится, сколько бы ты мне ни объяснял. И не говори, что твой долг – чтить память Энни, а потому ты не можешь любить Меган Адамс. – Брандт помолчал и продолжил, но уже мягче: – Твое искаженное представление о долге – единственное, что мешает тебе сказать ей, что ты ее любишь. Разве я не прав? – Он коснулся руки друга. – Но ты был не так уж верен Энни при ее жизни. Прежде всего потому, что она обманула тебя с замужеством. Вспомни, ты сам мне говорил, когда она сказала тебе, что беременна. Ты посчитал единственно правильным выходом жениться на ней. Я думаю, ты достоин похвал за то, что не вышвырнул ее на улицу, когда раскрылся обман. И потом, когда Энни действительно забеременела, ты остался с ней. Ты не расторг брак, хотя и не любил ее, потому что тебе не позволял твой долг.

– И мой ребенок, – добавил Лукас.

– Я знаю, – сказал Брандт. – Но Чед родился позже. Большинство мужчин не стали бы ждать так долго.

Лукас ничего не ответил.

– Когда ты перестанешь казнить себя, Лукас? Ты не виноват в их смерти, ты не знал, что Скотт сбежал из тюрьмы. Ты даже не подозревал, что он охотится за тобой. И могло ли кому-нибудь прийти в голову, что он захочет убить их вместо тебя?

Лукас почувствовал, как к глазам подступили жгучие слезы..

– Я должен был оставаться дома, черт побери! – Он стукнул кулаком по столу. – Энни просила меня не уезжать. Просила не оставлять ее больше одну. Но я просто не мог упустить шанс. Не хотелось терять тысячу долларов – сумму, намного большую, чем требовалось вложить в ранчо. – Лукас отвернулся, пытаясь привести в порядок свои чувства. – Ты знаешь, что для меня тяжелее всего? – Наконец он заставил себя вновь посмотреть в лицо другу. – Знаешь?

– Я знаю, как больно ты перенес потерю Чеда, – сказал Брандт.

– Не только. – Лукас взволнованно покачал головой. – Потерять его и Энни было достаточно больно, – сказал он с горечью, – но сознавать, каким страданиям они подверглись по моей вине, – вот что больнее всего. Когда я представляю маленького Чеда, мне… – Он осекся. – Утрата Энни хоть и ранила меня, но не так сильно.

Брандт промолчал.

– Мне казалось, – продолжал Лукас, – что я ее ненавижу за тот обман. Я сам себе вдалбливал, но внушение не действовало. В сущности, я понимал, почему она так сделала. Избавиться от того подонка – я имею в виду ее отца – она могла, лишь выйдя замуж. Он ее избивал, а позже начал приставать. Видит Бог, она до смерти боялась, что однажды ночью он придет к ней в комнату и изнасилует. Как можно винить молодую девушку, если она думала, что замужество позволит ей избежать домашнего кошмара?

Мы знали друг друга не один год, мы росли вместе. Когда Энни пришла ко мне и сказала, что беременна, я сделал то, что сделал бы каждый порядочный мужчина. Я знал, что ребенок не мой. Черт побери, я ее даже не трогал!

Лукас сделал паузу, чтобы собраться с мыслями. Да и Брандту нужно было дать время переварить то, о чем он раньше не слышал, даже будучи его лучшим другом.

– Когда Энни призналась, что солгала мне про беременность, чтобы заставить меня жениться, мы серьезно поссорились. Тогда я сказал ей, что ненавижу ее. И она умирала с мыслью о моей ненависти к ней, потому что после той ссоры я ничего другого ей не говорил.

– Я думаю, она понимала, что ты ее простил. Я помню вас вместе. Я не видел мужчину, ненавидевшего свою жену, я видел заботливого мужа. Возможно, ты не любил ее как женщину, но ты проявлял к ней доброту. Ты любил ее как мать своего ребенка, Лукас. – Брандт положил руку ему на спину и мягко добавил: – Я считаю, Энни понимала тебя, как никто другой.

Лукас распрямился и прокашлялся.

– Ты не хочешь оставить Сайласа Скотта в покое? – отважился спросить Брандт. – Все равно когда-нибудь его поймают и накажут за его подвиги. Почему тебе не сосредоточиться на Меган? Не пора ли подумать о своей будущей жизни, Лукас?

Лукас вздохнул:

– Может, я не смог сказать Энни, что я ее люблю, но я не должен был допустить ее смерти.

– Разве не существует другого способа возместить потерю, кроме мести?

– Ты, вероятно, забываешь, что Сайлас Скотт убил моего сына тоже. Я намерен заставить его заплатить за все.

– Подозреваю, – сказал Брандт со вздохом, – что в своих усилиях перекроить твой ум я преуспел не больше, чем женщина наверху. Я только надеюсь, что рано или поздно ты все равно сдашься.

– Я не сдамся ни перед чем, – ощетинился Лукас. – Я расскажу тебе, как добраться к бандитам, но я не стану провожать тебя в их убежище, – объявил он внезапно. – К чертовой матери вас всех! Я уеду отсюда, прежде чем кто-то попытается меня убедить, что я влюблен в Меган. С первой минуты, как я ее встретил, она не доставила мне ничего, кроме неприятностей.

В дверь постучали. Меган вздрогнула и вытерла рукавом глаза.

– Войдите, – сказала она, садясь в постели и готовя себя к новой встрече с Лукасом.

Но вместо него вошел Брандт Донован.

– Зачем вы пришли? – спросила она удивленно.

– Хотел посмотреть, как вы тут, – ответил он, неторопливо оглядывая затемненную комнату, убранную в чисто женском вкусе, и не упуская ни единой мелочи – от цветастых гардин до кружевного покрывала.

– Нормально, – сказала Меган и притворно чихнула, чтобы слезы были не так заметны.

– В таком случае, – сказал Брандт, неловко переминаясь, – нам действительно нужно идти.

– Куда? – спросила она, будто до сих пор не знала. Брандт встретился с ней взглядом, первый раз с той минуты, как вошел в комнату.

– Вы знаете.

– Вы хотите сказать, что я поеду с вами? – Голос ее наполнился сарказмом. – Лукас так хотел увидеть меня за решеткой. Я ожидала, что он по крайней мере зайдет за мной.

Брандт замешкался и отвел глаза.

– Его здесь нет.

У нее похолодело сердце, и ей потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя и спросить:

– Что вы хотите сказать?

– Его здесь нет, – повторил Брандт. – Он уехал час назад.

Меган подумала, что она не так его поняла. Лукас не мог уехать не попрощавшись. Или уехал?

– Мы можем подождать, пока он вернется. – Она направилась к туалетному столику, стараясь не выказывать тревоги. – Не настолько же вы торопитесь отправлять меня в тюрьму? – сказала она, вертя в руках щетку для волос.

– Мне очень жаль, Меган, – спокойно возразил Брандт, – но он не вернется.

Ее пальцы сжались вокруг серебряной ручки и сделались совершенно белыми. Она закрыла глаза и приказала себе не паниковать.

– Куда он поехал?

– За Скоттом, я полагаю, – сказал Брандт. Меган повернулась к нему:

– Вы не думаете, что когда-нибудь он все-таки вернется? – Брандт пожал плечами:

– Трудно сказать что-то определенное о таком человеке, как Лукас. Он может вернуться лет через десять и неожиданно появиться на пороге вашего дома.

– Но вы так не думаете? – снова спросила она с твердым намерением добиться от него большей определенности.

В комнате наступила тишина. Брандт покачал головой и, тяжко вздохнув, проговорил наконец:

– Да. Я не думаю, что он вернется.

Меган была готова кричать в голос, кляня Лукаса за то, что он ее покинул. Из-за него она чувствовала себя так одиноко. За всю жизнь она не плакала столько, сколько за один этот день. Она в который раз взяла себя в руки. Если когда-нибудь Лукас Маккейн вновь попадется ей на глаза, она заставит его заплатить за все.

– Видимо, вы правы, – согласилась она. – В таком случае, если вы дадите мне минуту, я переоденусь и с радостью поеду вместе с вами в город.

Брандт, кивая, повернул ручку и шагнул в коридор.

– Мисс Адамс, – сказал он, прежде чем закрыть за собой дверь. – Право, мне очень жаль, что так получилось.

Меган отвернулась, не в состоянии ни отвечать ему, ни выносить его жалостливого взгляда. Услышав щелчок захлопнувшейся двери, она отложила щетку и стала расстегивать пуговицы.

Отправляться в тюрьму в платье или в своих затрапезных брюках не хотелось. Поэтому она надела одну из купленных Лукасом юбок, не позволяя себе думать, что она будет напоминать ей о проведенном вместе с ним времени.

Брандт ожидал ее внизу. Он улыбнулся ей, но у нее не нашлось сил ответить улыбкой.

– Вы готовы? – спросил он.

– Да, конечно, – ответила Меган.

Он подал ей руку и вывел на крыльцо. У подъезда ее ждал отцовский, черный с золотом, кабриолет с впряженной в него ее собственной кобылой и гнедой Брандта сзади, на привязи.

– Надеюсь, вы не возражаете, – сказал Брандт, кивая на экипаж. – Я подумал, что вам не захочется ехать по городу верхом. Честно говоря, – добавил он, спускаясь по ступенькам, – я и сам не жажду снова лезть в седло.

Игнорируя его попытку завязать разговор, Меган позволила подсадить себя в экипаж. Она скользнула на сиденье и отодвинулась как можно дальше к стенке, устремив невидящий взгляд на горизонт.

Долгое время оба молчали. Потом Брандт осторожно прочистил горло.

– Не думайте, – сказал он, – будто я испытываю удовольствие сопровождать вас в тюрьму. Не в моем характере делать такие вещи, чтоб вы знали.

Меган ничего не ответила.

– Если бы при сложившихся обстоятельствах существовал другой выход, – продолжал он, – я бы им воспользовался.

Идея отправить ее в тюрьму в первую очередь принадлежала ему. Меган еле сдержалась, чтобы не сказать об этом. Разве Лукас не говорил ей – и не однажды, – что его друг мечтает посадить ее на скамью подсудимых? А теперь, когда дело дошло до исполнения, поет Лазаря. Можно подумать, совесть наконец пробудилась.

Ничего. Он еще сломает себе зубы.

– Если вам что-то понадобится, не стесняйтесь связаться со мной, – сказал Брандт.

Меган не сдержалась и презрительно фыркнула на его предложение.

– Я скорее стану есть коровьи лепешки. – Он снова прокашлялся.

– Я только имел в виду, что вы не должны чувствовать себя отрезанной от мира. Может, вам захочется просто с кем-то поговорить. Тогда дайте мне знать.

– У меня есть семья, мистер Донован, – резко сказала Меган. – Они любят меня и верят мне. Зачем мне еще связываться с вами? – Говоря так, она сознательно не скрывала своей злости, надеясь отбить у него охоту к последующим попыткам облегчить свою совесть.

Расчет оправдался. Оставшуюся часть пути они проехали в молчании и в город прибыли как раз перед закатом. Когда Меган вылезала из экипажа, Брандт подал ей руку, но она тотчас покачала головой, избегая его прикосновения. Она отправилась к мистеру Томпсону по собственной воле.

– Мисс Адамс! – воскликнул шеф полиции, вскакивая со своего кресла.

Она предположила, что сей возглас обязан довольно шокирующему впечатлению от ее одеяния. Полицейский привык видеть ее не иначе, как в мужском костюме.

– Хорошо, что вы вернулись, мисс Адамс. Рад видеть вас живой и невредимой. Чем могу вам помочь?

– Не мне, мистер Томпсон, – отвечала Меган. Она остановилась перед его письменным столом, ожидая последующих объяснений от Брандта. Она не собиралась сама себя сажать в тюрьму за то, чего не совершала.

– Мистер Томпсон, – сказал Брандт, протягивая руку пожилому джентльмену, – позвольте представиться. Брандт Донован, глава службы безопасности железной дороги «Юнион Пасифик».

– Приятно познакомиться, – сказал Томпсон. – Присаживайтесь, вы оба. Чем могу служить, мистер Донован?

Меган сидела с чинным видом и, поджав губы, молча слушала. Пока Брандт излагал события, предшествующие данному визиту и явившиеся его причиной, она ни разу не вмешалась и даже не пыталась себя защищать. Зато ей доставляло бесконечное удовольствие наблюдать за мистером Томпсоном, который, вне всякого сомнения, не верил ни единому слову Брандта. Чем дольше он говорил, тем больше у шефа полиции округлялись глаза.

– Меган?! – сказал он, вконец ошеломленный. – Мистер Донован, вы считаете, что мисс Адамс повинна во всех ваших трудностях?

– Боюсь, что да, сэр. Мы провели тщательный анализ – и все пути сходятся к ней.

– К мисс Адамс? – переспросил начальник полиции, его расширившиеся глаза выражали недоверие. Он повернулся к Меган: – То, что здесь сейчас прозвучало, действительно верно?

– Частично, – сказала она. – Отдельные факты. Например, что ограбили кассу и что меня похитили в тот день, когда я сама управляла дилижансом. Но если ваш вопрос подразумевает, имею ли я какое-то отношение к похищению денег, мой ответ – нет. Я не планировала тех ограблений. И не передавала информацию ворам. Нет.

– Тогда почему вы здесь и почему вы безропотно все слушаете? – спросил Томпсон. – Я никогда не считал вас тихоней которая позволит безнаказанно чернить свою репутацию.

Меган улыбнулась такой понятливости с его стороны.

– Я посчитала, мистер Томпсон, что так быстрее установят мою невиновность. Если бы я вступила в борьбу или попыталась бежать, все только усложнилось бы. Я не совершала ничего противозаконного. Так что пусть мистер Донован и «Юнион Пасифик» доказывают обратное.

– Но вы понимаете, – возразил Томпсон, – если я посажу вас в тюрьму, все подумают, что вы виноваты.

– Да, я догадываюсь. Но я действительно не виновата и верю, что со временем все выяснится.

Полицейский забарабанил пальцами по столу.

– Ваш брат спустит с меня шкуру, если я запру вас здесь.

– Ее брат ничего не сделает, – сказал Брандт, на сей раз с сильным раздражением. – Она преступница, и ваша прямая обязанность посадить ее за решетку.

– Подозреваю, что вы не знакомы с Калебом Адамсом, – пробормотал шеф полиции.

– Нет, но…

– Не стоит беспокоиться, мистер Томпсон, – вмешалась Меган. – Я уже говорила с Калебом. Он все знает и в самое короткое время найдет адвоката, который будет представлять мои интересы на время следствия и в суде.

– Я понимаю. – Морщины на лбу мистера Томпсона сделались еще глубже.

– Так вы собираетесь ее арестовывать или нет? – спросил Брандт.

Томпсон посмотрел на Меган, затем на Брандта и снова на нее.

– Все нормально, мистер Томпсон, – сказала она. – Я не возражаю.

Брандт откинулся в своем кресле и вскинул руки:

– Убей меня Бог, если я что-нибудь понимаю! Она преступница, а вы спрашиваете у нее разрешения, арестовывать ее или не арестовывать! Какой же вы слуга закона?

– Такой, какой есть. – Начальник полиции медленно поднялся с кресла. – Я не приветствую ваши голословные обвинения леди в грабеже.

– Тоже мне королева Англии! Черт подери, она нарушила закон! Вы должны посадить ее в камеру и призвать к ответу.

– Послушай, что я тебе скажу, сынок, – сказал мистер Томпсон, нацеливаясь пальцем Брандту в грудь. – Я могу тебя запереть в камере прямо сейчас. За то, что ты оскорбляешь офицера полиции и надоедаешь всем вокруг. – Он бросил взгляд в сторону Меган: – Извините, мисс Адамс.

– Не за что, Айзая.

Томпсон снова повернулся к Брандту и устроил ему разнос:

– Ничто не доводит мою кровь до кипения быстрее, чем такие посланцы. Вы приезжаете сюда из своих больших городов и поучаете меня, как мне руководить моим участком. Я вас честно предупреждаю, имейте хотя бы некоторое уважение к другим. Или я отправлю обратно ваш грязный труп в сосновом ящике. Устраивает?

Брандт ничего не ответил, но лицо его побагровело от негодования.

– Мы знаем мисс Адамс, – продолжал Томпсон, – как прямого, честного человека и примерную гражданку. Ее отец одним из первых основал важное транспортное предприятие и наладил его работу – вот что он сделал для города. За многие годы руководства он добился успеха в своем деле, так что у Меган нет никаких причин зариться на чьи-то деньги. Сейчас, – добавил он, разглаживая на груди свой китель, – я беру ее под арест, но только потому, что она считает, что так ей будет лучше. Лично я своей властью отпустил бы ее на свободу и посадил бы вас в камеру на пару часов, дать вам остыть немного.

Он обошел спереди свой письменный стол и подал Меган руку.

– Мисс Меган, пойдемте со мной, если вам угодно. – Томпсон повел ее в угловую камеру с железными решетками. – Подальше от людских глаз, – пояснил он. – Там вам будет спокойнее.

– Спасибо, – сказала она, входя в камеру, которой предстояло стать ее временным пристанищем. – И еще у меня к вам одна просьба, мистер Томпсон. Если придет мой брат или Ребекка…

– Я пошлю их прямо сюда, – сказал он.

Меган снова его поблагодарила и, коснувшись его рукава, зашептала:

– Не будьте слишком строги к мистеру Доновану. Он только выполняет свою работу.

– Нужно поставить его на место, если вас интересует мое мнение, – проворчал полицейский, прежде чем вернуться к своему столу и очень несчастному Брандту Доновану.

Меган улыбнулась, заметив, что Томпсон оставил дверь в камеру открытой.

Глава 23

Лукас сделал глубокую затяжку и, подержав дым в легких, медленно выпустил длинную струйку. Он стоял возле салуна уже около часа. Подтверждением тому была дюжина затоптанных окурков.

На поиски грязного подонка у него ушло около недели. Покинув Левенуэрт, оставив позади Канзас-Сити и Индепенденс, он проехал через Миссури, прежде чем на окраине Чилхауи напал наконец на след.

И на каждом дюйме длинного пути ощущал, как ужасно ему недостает Меган.

Черт побери, почему он не мог выбросить ее из головы? И какие-то минуты ему казалось, что для него нет ничего сильнее, чем желание задушить Сайласа Скотта голыми руками. Но уже в следующий миг воображал, как те же самые руки прикасаются к Меган, как они распластываются на ее полной груди, ее упругих ягодицах. И он был готов поддаться искушению, развернуть Смельчака и вернуться обратно.

«Вряд ли она мне обрадуется», – рассуждал Лукас. Он, можно сказать, сам отправил ее за решетку. И еще смеет рассчитывать на ее прощение? Даже уехал тайно, ничего на сказав, не простившись, сбежал, как последний негодяй.

За спиной кто-то наподдал дверь-вертушку и вышиб у него из головы мысли о Меган. Он чуть глубже надвинул шляпу. Не то чтобы кто-то мог его узнать в «Двух пальцах Томми», такая вероятность едва ли была, просто, достаточно долго работая сыщиком, он не мог не знать, что преступники подчас появляются в самых неожиданных местах. В любую минуту один из них может показать на него пальцем. Тогда сюда сбежится вся братия, и в тот же миг он будет облеплен ими, как дикобраз птичьими перьями.

Сосредоточенно раскатывая в пальцах очередную сигарету, Лукас прислушивался к громкому разговору пьяных ковбоев и легкомысленных проституток, не проскочит ли хоть какой-то намек на появление Скотта. Чиркнув спичкой о стену, он поднес пламя к кончику сигареты. После нескольких коротких затяжек табак схватился, и Лукас, помахав спичкой, выбросил ее на улицу.

На дощатом настиле скрипнули чьи-то подошвы. Лукас повернулся и увидел, как из тенистой аллеи рядом с салуном вынырнула длинноногая блондинка.

– Я смотрю, вы давно здесь, мистер. – Он сделал еще одну затяжку.

– Не хотите пойти в бар вместе со мной? – спросила девушка, накручивая волосы на палец.

– Нет, – ответил Лукас.

– Вы уверены? – Блондинка, покачивая бедрами, шагнула вперед. Она коснулась рукой его груди, а потом принялась крутить пуговицу на рубахе. – Я могла бы составить вам достойную компанию.

– Честно признаться, дорогая, – сказал он, хватая ее за руку, пока она не проникла под ремень с оружием, – я поиздержался.

Девушка опустила уголки рта и надулась.

– Но если вы мне поможете, я смогу что-нибудь раздобыть.

Она слегка улыбнулась.

– Каким образом?

– Вы не видели там высокого мужчину… вот такого… нет, даже выше… – Лукас вытянул руку, показывая приблизительный рост Скотта, – с черной бородой… с проседью?

– С такой отвратительной щетиной, как у борова под хвостом?

– Борода у него и впрямь отвратительная.

– Да. Я видела такого с Пенни.

– Он еще там?

– Если тот, кто был с Пенни; то да. А зачем он вам?

– Он должен мне некоторую сумму, – с легкостью солгал Лукас и, обхватив девушку одной рукой за талию, притянул ближе. – Если бы мне удалось вернуть назад мои деньги, мы могли бы провести часок наверху.

– Хорошо, – осклабилась она и запрыгала, так что ее локоны заколыхались.

Лукас даже на минуту не допускал, что ее возбуждение связано с возможностью заполучить его к себе в постель. Все упиралось в деньги.

– Есть здесь другой выход? – спросил он, видя, что она прошмыгнула на улицу с другой стороны здания. – Не хотелось бы унижать должника при людях.

Девушка схватила Лукаса за руку и потянула в аллею. Они подошли к небольшой обшарпанной двери с разболтанными петлями и через нее проникли в дом. Преодолев несколько скрипучих лестниц, они оказались в длинном коридоре, по обе стороны которого тянулся ряд дверей.

– Вот комната Пенни, – прошептала девушка возле пятой двери справа.

Лукас зашел в тамбур и приложил ухо к деревянному косяку. Судя по доносившимся изнутри стонам и ворчанию, в комнате определенно кто-то был.

– Пойдемте, – поторопила его девушка.

Он смахнул ее руку в надежде дождаться, пока Скотт закончит свое дело. Когда он покинет комнату, можно будет заняться с ним самим.

– Пойдемте, – настаивала блондинка. – Там есть другой вход.

Лукас уступил и последовал за ней. Она довела его до конца коридора и повернула за угол, потом еще раз. Таким образом, они, казалось, вернулись почти туда, откуда пришли. Повернув ручку двери, они вошли в комнату.

– О ней не все знают, – сказала девушка. – Иногда мы приводим сюда некоторых клиентов, когда они хотят… Ну, вы понимаете… некоторые любят наблюдать.

Потребовалась минута, чтобы глаза обвыклись в темноте и могли что-то различать. Присмотревшись, Лукас увидел, что находится в крохотной комнате. Одна стена ее была целиком задрапирована портьерами из тяжелой толстой ткани, а посередине располагалось длинное сиденье от фаэтона.

– Что за каморка? – спросил он.

Пальцы девушки потянули за концы шнура и медленно раздвинули два полотнища сочного красно-вишневого цвета.

– Смотровая комната, – пояснила она улыбаясь. Удивительное зрелище заставило Лукаса отступить назад. Его ноги уперлись в край сиденья, и он шмякнулся на мягкую подушку.

– Как такая штуковина оказалась здесь? – удивился он. – С неба свалилась?

– Салли поставила. Она видела что-то похожее, когда работала в «Рено», и подумала, что у нас такое сиденье тоже будет пользоваться успехом. Но мы не слишком распространяемся, а то все повадятся. Никаких сидений не напасешься. Комната Пенни находится рядом, потому что у нее клиентов больше. И она делает такие вещи, которые мы не умеем.

Действительно, подумал Лукас, глядя через огромное окно на массивные железные кандалы, опутывающие столбики кровати. Вокруг валялось несколько арапников и всевозможные кнуты, большие и маленькие. Но что кудесница творила с лежащей в углу конской сбруей – на сей счет он не имел даже смутного представления.

Однако то, что она сейчас проделывала с Сайласом Скоттом, особым изыском не отличалось. Хотя по издаваемым ими стонам и рокоту можно было подумать, что люди строят амбар или в поте лица трудятся над другим подобным объектом. Пенни сидела спиной к своему клиенту, оседлав его бедра, и ездила вверх-вниз с легкостью, рожденной годами практики.

Блондинка наклонилась к Лукасу, гладя его по плечам и груди.

– Вы любите смотреть? – спросила она тихим хрипловатым голосом и, не дожидаясь ответа, стала медленно ласкать тугие мышцы на его бедрах. – Можете заплатить мне позже, я не возражаю.

Звуки в комнате Пенни нарастали, приближаясь к режущему слух пику. Затем все разом стихло. Лукас отодвинул девушку и потянулся за своим «миротворцем», одновременно продвигаясь к примеченной ранее двери в смежную комнату.

Девушка раскрыла рот, чтобы что-то сказать, но Лукас шикнул на нее и приложил палец к губам. Потом плавно повернул ручку, мучительно медленно приоткрывая дверь, молясь, чтобы петли оставались беззвучными достаточно долго и не помешали ему накрыть Скотта.

– Спасибо за удовольствие, дорогая, – сказал Скотт и протянул руку за своими штанами.

– Взаимно, – вернула ему благодарность Пенни, быстро сдвигаясь к изголовью кровати. Женщина тряхнула своей рыжей гривой, уронив волосы на одно плечо. И тут она увидела Лукаса с револьвером в руке. Зажав себе рот рукой, она судорожно вздохнула, чтобы не крикнуть.

– Приятно созерцать двух голубков в такой интимной обстановке, – сказал Лукас, выйдя из тени своей тайной ниши. – Ты не хочешь подойти ближе, Скотт? Но только спокойно и непринужденно. Вот сюда. – Он указал дулом своего револьвера. – И держи руки на виду.

– Надеюсь, ты прочитал свои молитвы, Маккейн, – насмешливо ухмыльнулся Скотт. – А то я собираюсь отправить тебя к Творцу.

– Если я не отправлю тебя к нему первым.

– Послушайте, ребята, – начала Пенни, продолжая стоять у спинки кровати в чем мать родила. – Я не знаю, что иы имеете друг против друга, но я хочу, чтобы вы выпустили меня отсюда. Вы уж сами утрясайте свои разногласия. – Она опустила одну руку и потянула за угол простыню, прикрывая свою наготу. – Мои услуги уже оплачены, поэтому и оставлю вас вдвоем.

Лукас посторонился. Пенни бочком пошла к выходу, но напоследок задержалась в дверях.

– Эй, мистер, – кивнула она Лукасу, – постарайтесь не оставлять слишком много крови на простынях. Стирка теперь только в понедельник. – И она закрыла за собой дверь.

Лукас пристально смотрел на своего врага, на все впадины и выпуклости его старого обрюзглого тела. Преследуя Скотта долгие годы, он впервые задумался, что должно было произойти в жизни человека, чтобы превратить его в такого жестокого, хладнокровного убийцу. Несомненно, он вступал в жизнь невинный и чистый, как любой другой ребенок.

– Ну что же ты, Маккейн! Нажимай курок.

– Не торопи меня, – сказал Лукас. – Я ждал этого момента бог знает сколько.

Внизу начался переполох. Со стороны лестницы послышался топот ног.

– Я бы на твоем месте не тянул слишком долго, – предупредил Скотт.

Напрягшийся палец Лукаса оставался на курке.

Люди уже взбежали на второй этаж. В следующую секунду дверь распахнулась, и толпа ворвалась в комнату. Пенни толкалась и шумела вместе со всеми. Скотт, пользуясь общим хаосом, оттолкнул Лукаса и нырнул в окно, прихватив по пути кобуру, лежавшую на столике рядом с кроватью.

Лукас бросился к окну, успев только увидеть, как Скотт бежал по аллее, на ходу одеваясь.

– Будь ты проклят! – выругался он, обрушив кулак на подоконник.

Из толпы выступил большой нескладный человек.

– Черт возьми, что здесь происходит? – грозно спросил бугай.

Лукас бросил на него беглый взгляд и сразу понял, что лучше воспользоваться окном, чем иметь дело с местным Голиафом.

– Ничего, просто дружеский разговор, – ответил Лукас, зачехлив оружие и одновременно приготовившись к прыжку. Он улыбнулся и, пожелав всем спокойной ночи, выскочил в окно.

Лукас преследовал Скотта семь часов. К тому времени, когда солнце показалось над горизонтом, он потерял вес надежды и так устал, что с трудом поднимал глаза. Он спешился и как сноп упал на землю. Он никогда не найдет Скотта. Никогда не отомстит за Энни и Чеда. И никогда не обретет покой. За последние годы он чувствовал себя уютно только с Меган. Единственный раз в жизни. Но и те дни промелькнули так быстро!

Сознание упущенного взвинтило его больше, чем если бы он получил удар копытом в живот.

Меган была права, сказав, что когда-нибудь он поймет свою ошибку. И когда-нибудь откроет для себя, что ненависть его уже не та и что он больше не желает посвящать свою жизнь мести.

Он вспомнил рассказ Меган о розах, словно она снова находилась рядом и нашептывала его ему на ухо, особенно подчеркивая последние слова, обращенные к нему: «Лед однажды растает. Все, что вам нужно сделать, – впустить в сердце немного солнечного света».

Знала ли она, как в действительности сильна ее любовь? Сияющая подобно солнцу, светящему день и ночь. Тепла ее любви могло бы хватить, чтобы растопить ледяную броню ненависти вокруг его сердца.

Лукас поднялся и, отряхнув пыль с брюк, подобрал вожжи.

– Ну а ты, старина, что скажешь? – спросил он Смельчака.

Конь мотнул головой и ударил копытом.

– Я тоже так думаю. Поехали домой.

– Полный комплект, – объявила Меган.

– Вот бестия! – Томпсон швырнул карты на стол. – Как вам удается постоянно выигрывать?

– Практика, – ответила она.

– Ваш брат знает, что вы играете в азартные игры? – Меган улыбнулась, обнажив ослепительно белые зубы:

– А кто, вы думаете, меня научил?

– Ну, тогда увольте. Я играл с вашим братом. Если он наш учитель, я не вижу смысла рисковать целой зарплатой. – Томпсон повернулся к своему помощнику: – Тревис, ты тоже воздержись, если не желаешь себе вреда.

– От девушки-то? – сказал помощник, сдвинув набок свой пропотевший стетсон и почесывая голову.

Шеф полиции громко засмеялся и поднялся с кресла размять затекшие ноги.

– Только потом не говори, что я тебя не предупреждал. Вы хотите кофе, Мэг?

– Конечно, хочу. Так вы будете играть, Тревис?

– Угу. Я не потерплю, чтобы меня обставила женщина. – Из соседней комнаты, где Томпсон наливал кофе, донесся раскатистый хохот.

Сдав пять карт себе и столько же Тревису, Меган выждала немного и назначила цену двум своим картам. Начало блефу и ставкам было положено.

Банк приблизился почти к пятидесяти долларам, когда Тревис выкрикнул:

– Троица! – И с гордостью показал три карты одной масти.

– Уже лучше, но… – Меган начала медленно выкладывать на стол свои карты.

Прежде чем она закончила, ее партнер, не скрывая ликования, принялся сгребать свой выигрыш.

– Ты выиграл, парень? – спросил Томпсон.

– Разумеется.

– Одну минуту, Тревис, – сказала Меган. – Вы не дослушали до конца. Я хотела сказать, что ваши три карты – лучшее, что у вас было до сих пор. Но ваши три карты не побьют моих королей. – Она добавила к своим двум десяткам оставшиеся карты – трех королей.

– Бестия! – выругался Тревис, подталкивая к ней деньга.

– Следи за своим языком, когда находишься в обществе леди, – предупредил его начальник, забыв, что минутой раньше употребил то же самое слово.

– Что за шум? – прогремел басистый голос.

– Калеб! – Меган вскочила и бросилась в объятия брата.

– Развращаете мою сестру, шеф?

– Она сама захотела играть в покер на деньги.

– И кто победил?

– Я! – радостно сказала Меган.

– Так его, девочка! – поддержал ее Калеб. – Мистер Томпсон, вы не возражаете, если мы с сестрой поговорим наедине?

– Будьте моим гостем. – Томпсон махнул рукой в сторону камеры.

Меган в обнимку с братом вошла в маленькую клетушку. Они сели на койку.

– Не слишком удобно, да? – сказал Калеб, тыча в соломенный матрас.

– Все лучше, чем спать на голой земле, – сказала она со знанием дела.

Бездонные глаза Калеба встретились с ее карими.

– Как тебе здесь?

– Отлично.

– Честно? Если тебе что-то нужно или если кто-то беспокоит, я…

– Все прекрасно, Калеб. Мистер Томпсон очень предупредителен. Он даже запирает камеру, только когда им с Тревисом нужно уходить обоим. Ребекка в последний раз всего натащила. Одних книг не перечитать. И даже вышивку прихватила. – Меган закатила глаза. – Должно быть, это достаточно утомительно – шить и вышивать. И ты тоже приходишь по меньшей мере через день. Что еще человеку надо?

– Свобода. Да, свобода. Тогда действительно было бы прекрасно.

– Она у меня будет, как только из Нью-Йорка приедет адвокат.

– Одним его присутствием здесь не обойтись. Чтобы выпутаться, придется поработать.

– Я знаю. Мистер Томпсон уже сказал тебе, что не стал бы держать меня под стражей, если бы в «Юнион Пасифик» не устроили бучу. Он позволил бы тебе взять меня на поруки еше несколько дней назад.

– Однако ты до сих пор сидишь здесь, точно какая-то преступница, – заметил Калеб.

– Они и считают меня преступницей, – напомнила ему Меган. – И прошу тебя, давай не говорить о неприятном. Мне тоже не нравится сидеть здесь. Но в данный момент мы ничего не можем сделать. Меня больше всего беспокоит, что я застряла здесь в самое неподходящее время, когда «Экспресс» на грани разорения.

– Не беспокойся об «Экспрессе». Я о нем позаботился.

– Калеб, что ты сделал? – с тревогой спросила она.

– Перевел на твой счет пять тысяч долларов.

– Что?!

– Я прикинул и решил, что такой суммы должно хватить на какое-то время, – сказал Калеб. – Даже если доходы от «Экспресса» будут невелики, деньги в банке позволят тебе сохранить фирму за собой. По крайней мере до тех пор, пока ты снова не сможешь управлять сама.

Меган обняла его за шею.

– О, Калеб, ты самый замечательный из всех братьев в мире!

– Тебе так не покажется, если я не сумею вызволить тебя из тюрьмы.

– Никогда! – пообещала она – Если бы не ты, «Адамс экспресс» уже разорился бы.

– Извините, Калеб, – сказал вошедший мистер Томпсон. – Не хотел бы вас торопить, но нам с Тревисом совсем скоро нужно продолжать обход. Вы знаете, что здесь бывает в пятницу по вечерам. Если б не творившееся безобразие, я бы не беспокоился.

– Все в порядке, шеф, – сказал Калеб. – Я как раз собрался уходить. – Он притянул к себе Меган. – Утром первым делом буду здесь.

– Передавай привет Ребекке и детям.

– Тебе точно ничего не надо?

– Точно.

Прежде чем покинуть камеру, Калеб еще раз стиснул сестру в объятиях.

– Я запираю дверь, Меган, – сказал Томпсон, подбирая ключ из большой связки. – У вас все есть, что нужно на ночь?

– Думаю, да.

– Если будет слишком шумно, затяните окно одеялом, – сказал полицейский. – А чтобы отгородиться от посторонних глаз, у вас есть другое. – Он показал на тяжелое стеганое одеяло, которое они с Тревисом принесли неделей раньше. Все, что от нее требовалось, – набросить его на протянутую веревку. – Позже я загляну вас проведать.

– Спасибо, – сказала Меган, когда Томпсон двинулся к двери. – Доброй ночи.

Устроившись в углу кровати, она взяла одну из книг, принесенных Ребеккой. Но через три страницы поняла, что не улавливает суть прочитанного и не помнит ни строчки. Она не могла отделаться от мысли о Лукасе. Где он сейчас? Что он делает? Все ли с ним в порядке?

«Не довольно ли тебе? – сказал внутренний голос. – Пора уже забыть его». Она вздохнула и взяла свёрток с шитьем от Ребекки. Что может быть лучше, чем занятие рукоделием! В конце концов, если колоть себя иголкой через каждый стежок, проще отделаться от гнетущих дум.

Глава 24

– Ж-ж-ж…

Меган повернулась на другой бок. Подальше от звука, угрожающего похитить у нее благодатный сон.

– Ж-ж-ж…

Она замахала рукой перед лицом, отгоняя назойливую живность, которая, видимо, пролезла в щелку между одеялом и рамой.

– Проснись же, – послышалось за окном.

Похоже, что не насекомое. Назойливое – да, насекомое – нет. Во всяком случае, до сих пор ей еще не встречался москит, умеющий говорить. Меган отбросила одеяло и, встав на койку, сорвала завесу с окна. На месте лица различалась лишь темная тень, но голос был ей знаком.

– Лукас! О Боже! Лукас! – В порыве радости она простерла руки сквозь железную решетку, готовая обвить его за шею и поцеловать.

Но, вспомнив о первопричине своего пребывания здесь, она только сомкнула пальцы вокруг холодных прутьев. Ей безумно его не хватало, хотя он уехал всего неделю назад, но недели еще недостаточно, чтобы простить его.

– Что ты здесь делаешь? – Меган старалась сохранять спокойствие и говорить ровным голосом.

– Я вернулся, – сказал Лукас.

– Я вижу, – сказала она, не показывая своей радости.

– Я уведу тебя. Здесь есть кто-то из охраны?

– Начальник. Но…

– Оставайся здесь. И держись подальше от окна.

– Но…

– Тсс… Не шуми. Я не хочу, чтобы они что-то заподозрили. А сейчас отойди.

Меган сделала шаг назад, наблюдая, как силуэт двинулся от окна. Она повернулась и, отодвинув в сторону одеяло, вышла в коридор, благо камера была не заперта. Шеф полиции мирно дремал за своим письменным столом. Она прошла на цыпочках мимо него и ступила в темноту ночи. За углом дома она увидела Лукаса, привязывающего трос к рогу луки. Другой конец троса уже был прикреплен к прутьям оконной решетки.

– Помочь? – спросила она.

– Нет. Ты только стой тихо и отойди от окна.

Меган пожала плечами и сделала несколько шагов назад. Если он хочет разнести тюрьму на куски, пусть попробует.

Лукас занес ногу в стремя, затем повернулся так резко, что едва не упал. Его глаза стали похожи на две плошки, когда неожиданно для себя он оказался лицом к лицу с Меган.

– Что ты здесь делаешь? – сурово прошипел он.

– Пришла посмотреть, не требуется ли тебе помощь.

– Но ты… Но они… Ты же… – Лукас тяжело задышал и сделал новую попытку: – Ты же должна быть там. Под замком. За решеткой. – Он посмотрел в сторону камеры. – Как ты вышла?

– Через дверь, – небрежно отвечала Меган, будто право свободного выхода для здешних узников было в порядке вещей.

– Но начальник… он… ты…

– Не заводи сначала. – Лукас упер руки в бока.

– Я думал, ты сидишь в камере, взаперти, как узница. Я шел тебя освобождать, а ты тут разгуливаешь как у себя дома. Черт побери, как тебе удалось?

– Очень просто, – спокойно сказала Меган. – Начальник не верит обвинениям Брандта. Ни единому слову.

Лукас ошеломленно уставился на нее.

– Меня держат под стражей только потому, что на этом настаивает руководство железной дороги. Таков закон. Но в своей вотчине мистер Томпсон предоставил мне большую свободу.

– Ты здесь прямо как на каникулах, – сказал Лукас. – Конечно, не то что дома, но, в общем, тебя неплохо обслуживают. И ты можешь ходить, где тебе нравится.

Меган не считала нужным отвечать на его саркастическое замечание. Она не обязана давать ему объяснения.

– Если ты хочешь продолжать разговор, мы должны войти внутрь. – Она потерла руки, разгоняя вечерний озноб. – Мистер Томпсон разрешает мне ходить в пределах здания, но я не хочу, чтобы он застал меня здесь беседующей с мужчиной, который собирался помочь мне бежать.

– Откуда я знал, что ты не нуждаешься в моей помощи?

– В самом деле, откуда! – насмешливо сказала Меган. – Ты убежал, ног под собой не чуя. И даже на минуту не задержался, не выяснил, что со мной будет. Дать мне возможность висеть на суку на другом конце города – все, о чем ты тогда заботился. – Она повернулась и направилась в свою камеру.

Лукас появился минутой позже и отвязал трос от решетки, тихо проскользнув мимо спящего полицейского. Заметив веревку, натянутую поперек камеры, он задернул одеяло, чтобы создать хотя бы видимость уединения.

С минуту он просто смотрел на нее, вглядываясь в каждый дюйм ее прекрасного тела. В полумраке ее черные как вороново крыло волосы и темные глаза, когда на них падал лунный свет, блестели еще ярче.

Лукас вдруг остро ощутил свое одиночество, хотя она стояла в трех шагах. Господи, как же ему недоставало ее! Он любит ее – отрицать дальше бессмысленно. И нет нужды оберегать ее от обид, которые он может навлечь своими отъездами, потому что теперь он никогда ее не покинет.

– Меган… – Он шагнул и протянул к ней руки.

– Даже не думай.

Лукас остановился, сердце замерло от ее слов.

– Ты опять вторгаешься в мою жизнь, – сказала она. – Так бесцеремонно и запросто, будто вальсируешь. Но после твоего предательства я тебе не могу позволить еще раз обмануть меня. Ты уехал. Просто взял и уехал. Ни записки, ни объяснений. Даже не сказал «до свидания». Ты исчез так же грубо и внезапно, как появился.

– Позволь мне… – начал Лукас.

– Убирайся к дьяволу! – оборвала его Меган. – Ты отдаешь себе отчет, каково мне было, когда я услышала, что ты уехал? И сообщил мне о твоем отсутствии не кто-нибудь, а Брандт Донован! Добрейший из всех людей. Все равно что соль на раны посыпать, не правда ли?

– Меган, если бы ты…

– А все потому, что ты одержим жаждой мести, Лукас. Тебе непременно нужно найти Сайласа Скотта. Если ты предпочитаешь провести всю жизнь в одиночестве, в седле, в поисках того, кого ты никогда не отыщешь – я даже не имею в виду Скотта, – тогда продолжай. Но я надеюсь, ты понимаешь, чего ты себя лишаешь. Когда тебе будет девяносто, ты осознаешь наконец, что все годы искал не Сайласа Скотта. Ты искал удовлетворение. Согласие. Покой. Может быть, небольшой кусочек счастья. Но такие вещи приходят от любви, от общения и понимания, Лукас.

– Я знаю, – тихо сказал он.

– И даже не пытайся мне объяснять, что найти Сайласа Скотта – твой долг. Твои оправдания уже протерлись до дыр. Ты просто убегаешь, и в конце концов тебе придется остановиться.

– Я знаю, – повторил Лукас уже чуть громче, хотя с той минуты, как они вошли в камеру, оба говорили только шепотом.

Меган хотела продолжать и осеклась, посмотрев на него первый раз с момента его появления здесь.

– Ты сказал, что знаешь? – Он кивнул.

– Знаешь – что? – спросила она боязливо.

– Я знаю, что ты права, Меган. Каждое сказанное тобой слово – правда. Почему, ты думаешь, я вернулся?

– О, нет! – еле выдохнула она. – Ты убил Сайласа Скотта, не так ли? Ты наконец нашел его и убил.

– Я хотел, – сказал Лукас сквозь стиснутые зубы. – Но не убил.

У нее вырвался вздох облегчения.

– Тогда почему ты вернулся? – спросила она, складывая руки под грудью. – Чувствовал себя виноватым, что оставил меня здесь одну ожидать петлю палача?

– Нет, я вернулся, потому что я люблю тебя, – сказал Лукас как нечто само собой разумеющееся.

Она окаменела, ошеломленная его признанием. В ее расширившихся глазах сквозило недоверие. Он, вероятно, думает, что ей достаточно одного его чиха, чтобы упасть от счастья.

– Помнишь, что ты сказала мне в ту ночь, когда мы разбили лагерь у Коттон-Ривер?

– Нет, не помню, – сказала она, прищурясь, хотя по ней было видно, что помнила.

– Ты сказала, что зимой розы покрыты снегом и закованы в лед. Что каждую весну солнце заставляет таять лед и розы вновь зацветают, такие же большие и прекрасные, как прежде. – Лукас подошел ближе и положил ладони ей на руки. – И тогда ты сказала, что мое сердце похоже на те розы. Во мне сосредоточилось столько боли и ненависти, что я считал себя почти мертвым. Но потом я встретил тебя, и ты, так же как солнце, растопила лед в моем сердце. Я люблю тебя, Меган. Наконец мою твердую черепушку прошибло. Слава Богу, что до меня дошли твои слова. Я не столько жажду возмездия, сколько пытаюсь найти успокоение. Но я не обрету его, убив Сайласа Скотта.

– Я рада, что ты в конце концов образумился, Лукас, – сказала Меган.

Слезы потекли из ее глаз, но она не сделала никакого движения, чтобы обнять его.

Он удивленно смотрел на нее:

– Как же так?! Ты не собираешься меня обнять и сказать, как сильно тебе меня не хватало?

У нее вырвался непонятный звук, отчасти напоминающий чих, отчасти презрительное фырканье.

– Похоже, не до смерти.

И такие слова говорит она – мягкая, женственная, любящая, трепетная! Стремительно ускользающий образ рассеялся подобно туману над озером в теплый летний день.

– И это все, что ты можешь мне сказать, Меган? – спросил Лукас. Сдвинувшиеся к переносице брови и опустившиеся уголки рта сделали его насупившимся и хмурым. – Я ехал без остановки день и ночь, чтобы остаться с тобой. И ты говоришь мне такие слова?

– Совершенно верно, – подтвердила Меган.

Он отчаянна затряс головой, словно хотел ее прочистить.

– Я сказал, что люблю тебя. Ты что, не слышала?

– Слышала, – горделиво ответила она. – Просто теперь твое признание уже не имеет значения.

Лукас чуть слышно бормотал, себе под нос. Во что она его превратила? Из мужчины ее мечты он превратился в навоз, который она соскребала с башмаков, словно после прогулки по коровьему пастбищу. Как так случилось?

– Господи, да что стряслось? – вырвалось у него.

Но, увидев, как выпрямилась ее спина, Лукас понял, что дела его плохи.

– Я остаюсь в тюрьме, а ты уезжай. – Но он не уступал.

– Черт подери! Я никуда не уеду, пока ты не скажешь мне, что происходит.

– Ничего не происходит, Лукас. А теперь извини, я хочу еще поспать.

– Неделю назад ты говорила, что любишь меня. И молила, чтобы я не уезжал.

– Я никогда не молила, – возразила Меган.

Не обращая внимания на ее замечание, он продолжал:

– А сейчас ведешь себя так, будто я самый никчемный человек в мире и глаза бы твои на меня не глядели.

– Так и есть.

– Почему? Я люблю тебя, ведь я сказал тебе. Что ты еще от меня хочешь?

Она засмеялась, отрывисто, с надрывом.

– Ты в самом деле хочешь знать?

– Да! – Черт возьми, он действительно хотел понять, что происходит.

– Хорошо, я скажу тебе. Я хочу, чтобы для тебя не было никого и ничего важнее меня.

– Ты и есть самое важное в моей жизни, – сказал Лукас как само собой разумеющийся факт.

– Нет. Ты говоришь неправду. Иначе ты не уехал бы вновь за Сайласом Скоттом.

– Ты знаешь, почему я уехал, Меган.

– Да, знаю. И понимаю. Но одного я не понимаю, – здесь она сделала особое ударение, – как ты можешь меня любить и по-прежнему считать, что я виновна в похищении денег?

– Только и всего? – У него расширились глаза. – Из-за дурацких денег весь сыр-бор?

Меган возмущенно фыркнула. Досада прямо-таки сочилась из всех ее пор, когда она принялась мерить шагами небольшую комнату.

– Нет, Лукас. Не из-за денег. Дело в доверии. Ты не веришь тому, что тебе говорит другой человек, даже если логика подсказывает, что он может говорить правду. Ты провозглашаешь, что любишь меня, но наверняка мне не веришь. Как и не верил, когда я доказывала тебе, что не имею ничего общего с грабителями. Ты ни разу не выступил против Брандта, зная, что он собирается посадить меня в тюрьму.

– Когда Брандт нанимал меня выслеживать бандитов, он объяснил мне, что ты их главарь. Поэтому, застав тебя с ними, я был обязан тебя задержать. Пойми меня, Меган.

Ей стоило больших усилий не ударить его, ее всю трясло от напряжения. Она сделала глубокий вдох и предприняла новую попытку.

– Да, Лукас. Да. Ты выполнял свои обязательства перед Брандтом и «Юнион Пасифик». Но я говорю тебе о другом. Если бы ты любил меня, ты бы верил мне, когда я говорила, что я невиновна. И попытался бы помочь доказать мою невиновность. Однако ты бросил меня на растерзание волкам и отправился продолжать свои бесплодные поиски Сайласа Скотта.

– Но теперь я вернулся. И я люблю тебя, Меган.

– Скажи, Лукас, ты веришь, что я не имею никакого отношения к краже денег? – спросила она.

Легкая заминка сказала ей все. Он по-прежнему не был в ней до конца уверен, даже если хотел.

– Я думаю, сейчас тебе лучше уйти, – спокойно сказала Меган.

– Меган…

Она притронулась рукой к виску.

– Я устала, Лукас. Уходи немедленно.

Прошло несколько секунд, прежде чем до нее донесся шорох одеяла. Лукас выскользнул из камеры, и в коридоре послышались его удаляющиеся шаги. Меган легла на койку и подтянула до шеи корявое шерстяное одеяло. Сейчас она чувствовала себя еще несчастнее, чем несколько дней назад, когда впервые поняла, что действительно попадет в тюрьму.

Глава 25

Лукас так ничего и не понял. Ну почему она остается такой несговорчивой? Если ей что-то втемяшилось в голову, так уже ничем не вытравить. Он считал, что единственная вещь, которую желают слышать женщины, заключается в словах «я люблю тебя». Он произнес их, а его пнули, как щенка, сующегося со своими грязными лапами куда не надо.

Он перешел пыльную улицу и направился в отель «Уилкс». Молодой человек за конторкой в углу вестибюля выпрямил ссутуленную спину и покинул свое место.

– Чем могу быть полезен, сэр? – сказал он, шагнув вперед.

– Брандт Донован здесь остановился? – спросил Лукас и незаметно придвинул регистрационный журнал, чтобы самому бросить взгляд.

– Тот, кого прислала железная дорога? Да, конечно. Но я не думаю, что он ожидает посетителей в такой поздний час.

Лукас отыскал глазами номер комнаты возле имени Брандта.

– Меня он примет, – сказал он, переворачивая страницу, и поспешил к лестнице.

Когда он поднялся на второй этаж и забарабанил кулаком в дверь, в воздухе, словно черная туча, поплыла брань. Лукас ухмыльнулся и застучал еще громче.

– Чтоб тебе сгореть от пожара! – услышал он, прежде чем дверь наконец открылась.

Прижав к поясу скомканную простыню, Брандт покосился на стоявшего в коридоре Лукаса.

– Боже, ты? – проговорил он и хлопнул дверью у него перед носом.

Лукас повернул ручку и вошел следом за своим другом, который уже заползал обратно в постель.

– Какого лешего ты приперся? – пробормотал Брандт в подушку.

– Я нуждаюсь в небольшом одолжении.

– Я тоже. – Брандт пнул кулаком подушку и еще глубже зарылся лицом в наволочку. – Мне нужно, чтобы ты ушел и оставил меня одного. Я не выспался.

Лукас протянул руку и стащил с него простыни. Брандт не шевелился.

– А все потому, что ты провел ночь в салуне. Вот к чему приводит неумеренная холостяцкая жизнь.

– Так же как и тебя, хоть ты там и не был, – огрызнулся Брандт, перекатываясь на бок. – Отдай мне обратно чертову тряпку – мне холодно.

Лукас вернул ему простыню.

– Я только надеюсь, ты не потратил всю свою наличность на какую-нибудь сладкоречивую блондинку, – сказал он, зная пристрастие Брандта к белокурым женщинам. «Чем светлее волосы, тем легче юбки», – обычно провозглашал его друг.

Осознав наконец, что Лукас не собирается уходить, Донован с усилием поднялся. Подоткнул простыню вокруг бедер и, положив голову на спинку кровати, провел рукой по лицу.

– А почему тебя так беспокоит, сколько я потратил?

– Мне нужно немного взаймы. – Брандт застонал.

– Я больше не дам тебе денег. С охотой на диких гусей пора завязывать. Хватит гонятьея за Сайласом Скотом. И если уж истратился, бери работу. Черт подери, я даже готов подыскать тебе место в «Юнион Пасифик». В службе безопасности, если тебя это устроит.

– Не надо мне твоей работы, – сказал Лукас. – А деньга мне нужны не для того, чтобы гоняться за Скоттом.

– Тогда на что они тебе?

– На кольцо.

Брандт медленно открыл глаза.

– Кольцо? Какое кольцо?

– Обручальное. С большим бриллиантом. Во всяком случае, с таким большим, какой только можно здесь найти.

– Обручальное… обручальное кольцо с бриллиантом. – недоуменно повторял Донован, будто никогда не слышал о подобных вещах. – Боже милостивый… – Он вдруг спрыгнул с постели, забыв о простыне, прикрывающей срам. – Так ты все-таки сделал предложение, не так ли?

– Не понимаю.

– Ты вернулся к Меган. И попросил ее выйти за тебя замуж.

– Я вернулся к ней, – сказал Лукас. – Но я не просил ее выйти за меня замуж.

– Почему нет?

– Не получилось. Она меня вышвырнула.

– Что?

– Что слышал. Я сказал ей, что люблю ее, а она послала меня к чертям.

– Я тебе тысячу раз говорил, – чуть слышно пробурчал Брандт.

– Ты бы хоть какие-нибудь штаны надел, – раздраженно бросил Лукас.

Брандт посмотрел вниз.

– Ах да, – сказал он, протягивая руку к смятым рыжим брюкам, комом лежащим на полу. – Почему она тебя вышвырнула?

– Сказала, что если бы я действительно ее любил, то верил бы в ее невиновность.

– И?..

– И что я не должен был снова ехать за Скоттом.

– О Боже, я совсем забыл! – Обычно смуглое лицо Брандта внезапно побелело. – Если ты вернулся, значит, ты убил его?

Лукас подошел к окну, всматриваясь в ночной город, вытянувшийся длинной полосой. На одном ее конце находилась церковь, она же и школа, в середине – универмаг, гостиница и «Адамс экспресс». Далее следовали салун и платные конюшни, а на другом конце расположилась тюрьма. В общем, неплохой городок, подумал он. Надо привыкать к нему, раз уж собрался пустить здесь корни.

Голос Брандта прервал его размышления, повторив вопрос, от которого он пытался уйти.

В самом деле, нужно бросить слежку и отказаться от убийства, хотя подонок, несомненно, заслуживает смерти. Мысль о возмездии по-прежнему терзала его душу, как бы упорно Лукас ни пытался ее истребить.

– Лукас, ты убил его, не так ли? О Боже, ты мучил его и убил. И теперь ты скрываешься от закона.

– Боишься, в «Юнион Пасифик» узнают, что ты приютил беглого преступника, и ты лишишься работы?

– А ведь ты прав, черт возьми! – сказал Брандт, напяливая такую же мятую, как брюки, белую хлопковую рубаху. – Послушай, Лукас, ты мой лучший друг. Если тебе нужна пища или деньги, я дам их тебе. Черт подери, я даже помогу тебе найти убежище, где ты можешь спрятаться. Ты знаешь, я могу сделать для тебя почти все. Но я предпочел бы, чтобы ты ушел, пока начальник полиции не застал тебя здесь. Видит Бог, я вылечу с работы раньше, чем ты успеешь дать стрекача.

– Успокойся, – сказал Лукас. – Мне не надо ни от кого прятаться. Я не убивал Сайласа Скотта.

Брандт посмотрел на него, продолжая надевать сапоги.

– Не убивал?

– Нет. Боже, почему все думают, что я убил грязного подонка?

– Прости великодушно, – ехидно сказал Брандт, заметно расслабившись посде ответа Лукаса. – Ума не приложу, от кого еще я мог подхватить такую идею! Не ты ли говорил, что последние пять лет только и думаешь, как убрать парня?

– Ты прав, – сказал Лукас, чувствуя себя порядком пристыженным. – Извини.

– Если ты его не убил, то что тебе здесь делать?

– Я-то думал, ты скажешь, что я образумился.

– Конечно, конечно, – фыркнул Брандт.

Лукас пригвоздил его строгим взглядом, чтобы не насмешничал.

– Он был в моих руках. Мой револьвер смотрел прямо ему в грудь.

В комнате наступила тишина. Брандт отнял пальцы от сапога, который он в тот момент натягивал.

– Так что же тебе помешало?

– Не знаю. Видит Бог, я хотел его убить. Мой палец уже лежал на спусковом крючке, и я был готов отправить подонка на вечный покой. Потом я вспомнил Меган. Я подумал, что месть не согреет меня в холодную ночь. И пока я терзался сомнением и размышлял о, проклятых мелочных чувствах, Скотт скрылся. О да, я, конечно, бросился за ним, но он ушел слишком далеко. Преследование меня больше не захватывало. Когда я остановился и хорошенько посмотрел вокруг – на пустынную дорогу, деревья и ночное небо, сердце сказало мне, что мое место не там, а здесь. Мне хотелось вернуться к Меган, держать ее в объятиях.

Отныне с тоской по прошлому покончено, и Лукас ни чуточки не жалел о своем решении. Теперь ему достаточно только знать, что когда-нибудь кара настигнет Сайласа Скотта и преступник получит по заслугам.

– Ну что, Брандт? Ты одолжишь мне деньги на кольцо или нет?

– У меня есть выбор?

– Вообще-то говоря, нет.

Брандт полез в комод за деньгами. Вместе с бумажником из ящика вытянулись черные чулки с красными атласными подвязками. Лукас расхохотался. Его друг смущенно кашлянул и сунул их обратно.

– Не понимаю, как я это прихватил, – сказал он. Неожиданно в глазах у него мелькнул какой-то дьявольский блеск. – Я полагаю, мне следует разыскать леди и вернуть ей ее вещи. – Брандт сложил несколько банкнот и протянул Лукасу. – Допустим, ты купишь кольцо. Что ты собираешься делать потом, если она по-прежнему будет на тебя сердиться?

Лукас пожал плечами:

– Я должен буду просто показать ей, как сильно я ее люблю.

– Как ты думаешь продемонстрировать свою любовь?

– Доказав ее невиновность, – ответил Лукас.

– А покрасивее у вас ничего нет? – спросил он хозяина ювелирного магазинчика, пожилого человека с сутулыми плечами. Кольца в черной бархатной коробке смотрелись великолепно, но Лукасу хотелось чего-то другого. Он совсем не таким представлял себе подарок для Меган.

– Посмотрите еще сюда, – показал джентльмен на другие коробки. – Но здесь товар гораздо дороже. Не многие позволяют себе такую покупку.

– Позвольте я взгляну.

Лукас откинул крышку. Дюжина колец ослепили глаза отраженным блеском сверкающих камней. Взгляд его немедленно привлек огромный изумруд квадратной формы. Подняв кольцо с бархатной подушечки, Лукас поднес его к свету. Выгравированные на золотой ленте изящные веточки с листиками напоминали шпалеры стелющегося плюща. Зеленый камень должен идеально подойти к ее волосам и цвету кожи, подумал Лукас.

– Я беру его.

– Оно встанет вам ой-ой-ой, – заметил мужчина.

– Понимаю, – сказал Лукас, не обращая внимания на предупреждение. Для Меган нужно только лучшее, другое для его жены не подходит.

Ха! Они еще даже не обручились, а он уже думает о ней как о жене. И что гораздо важнее, считает ее навечно своей. Но она действительно принадлежит ему. Даже если пока еще не вполне осознает это.

Лукас заплатил за кольцо, отказавшись от предложения завернуть покупку. Он опустил подарок в нагрудный карман своей кожаной куртки, легонько шлепнул себя по сердцу и отправился в тюрьму.

Возле здания телеграфа к нему подскочил мальчик лет десяти с веснушчатым лицом.

– Газету, мистер? Горячие новости. – Лукас замешкался.

– Берите, мистер. Всего пять центов.

– Хорошо, – улыбнулся он и полез в брючный карман за монетой. – Возьми.

Мальчик протянул ему газету и пошел дальше.

Лукас развернул страницы, решив по дороге пробежать заголовки.

При виде броского названия статьи на первой странице он остановился как вкопанный.

Глава 26

ПОДОЗРЕВАЕМАЯ В ОГРАБЛЕНИЯХ ЖИТЕЛЬНИЦА ЛЕВЕНУЭРТА – ПОД СТРАЖЕЙ

– Мерзавцы! – выругался он и принялся читать текст.

«Когда данная статья готовилась к печати, Меган Адамс, владелица «Адамс экспресс», уже несколько дней провела в левенуэртской тюрьме. По ходатайству представителя железной дороги «Юнион Пасифик» шеф полиции Айзая Томпсон заключил упомянутую мисс Адамс под стражу. Компания подозревает ее в организации недавних громких ограблений во время транспортировки денег дилижансами «Адамс экспресс» на линии Канзас-Сити – Атчисон. До предъявления обвинения мисс Адамс остается в камере временного содержания…»

Лукас не стал читать дальше. Первым его желанием было совершить марш-бросок в издательство и скрутить в бараний рог ту скотину, которая написала статью. Чтобы не наломать дров, он призвал на помощь всю свою волю и пошел в тюрьму, как собирался.

Он вошел в кабинет начальника, громко хлопнув за собой дверью.

– Вы видели статью?

Пока Томпсон несколько секунд молча читал газету, которую Лукас швырнул на письменный стол, из камеры вышли Калеб с Меган.

– Что случилось? – спросил Калеб.

– О Боже… – вздохнул Томпсон и передал ему газету. Лукас схватил Меган за руку и потащил обратно в камеру.

– Собирай свои вещи. Я уведу тебя отсюда.

– Что такое? – заупрямилась она. – Лукас, объясни, что происходит?

– Они знают, что ты здесь.

– Кто?

– Все, – ответил Калеб, протягивая ей газету. – Черт подери, как они узнали? Я надеялся, что мы сохраним все в тайне.

– Мы и хранили, – сказал Томпсон, подключаясь к разговору. – Я взял клятву с Тревиса. Мы никому не говорили. Я даже выпустил всех заштатных пьяниц, чтобы никто не увидел мисс Меган. И так было всю неделю.

– Я не допущу, чтобы ее выставляли на всеобщее обозрение, как уродца в бродячей труппе, – сказал Лукас и принялся швырять ее пожитки на середину серого одеяла, которым была застлана койка. – Я увезу ее из города. – Он связал одеяло наподобие рюкзака и повернулся к Томпсону. – У вас могут быть проблемы?

– Если б были, я бы прямо сейчас запер вас обоих в камере.

Полицейский отошел от двери, давая им дорогу.

– Выходите с черного хода. И смотрите, чтобы вас никто не видел. У вас есть лошадь?

– Смельчак привязан во дворе, – сказал Лукас, обращаясь скорее к Меган, нежели ко всем остальным.

Он взял ее за руку и повел мимо Калеба и Томпсона.

– Пошли.

– Подожди минуту, – сказала она, отказываясь подчиняться. – Если ты считаешь меня виновной, почему ты так болезненно переживаешь за мою репутацию?

Лукас усмехнулся одним уголком губ.

– Моя жена не должна быть ни бывшей каторжницей, ни заключенной, – сказал он и поцеловал ее в кончик носа. – А теперь идем.

– Эй! – окликнул его Калеб. – Куда вы ее повезете?

– Я еще не вполне представляю, – сказал Лукас.

– А как насчет конторы «Экспресса»? – предложила Меган, пропуская мимо ушей замечание Лукаса по поводу жены.

Три пары мужских глаз уставились на нее, буравя недоверчивыми взглядами.

– Не слишком ли опрометчиво? – спросил Лукас.

– Ничуть, – ответила Меган. – Скорее наоборот. Если я украла деньги, было бы глупо с моей стороны появляться в «Экспрессе». Все именно так и думают, что нам и требуется, не правда ли? – Видя, что мужчины смотрят на нее все с тем же скепсисом, она продолжала: – Там есть одна комната, прямо над конторой. Я использовала ее для хранения старых расписаний, картотек и запчастей для экипажей. Вряд ли кто-нибудь, кроме меня, вообще знает о ее существовании. Я думаю, никому и в голову не придет, что я стану там прятаться.

– Она попала в яблочко, – сказал Калеб. – А если они захотят туда наведаться, можно будет убедить их поискать в другом направлении. Или по крайней мере дать ей сигнал, чтобы она успела скрыться.

Лукас перенес тяжесть тела на другую ногу.

– Может, действительно, попробовать? – С минуту все молчали.

– Я думаю, неплохой вариант, – сказал наконец Калеб.

Их отвлек сильный шум снаружи. Сотни голосов и тяжелых шагов по деревянному настилу свидетельствовали, что свежие газетные новости дошли до широкой читательской аудитории. Похоже, весь город двинулся в тюрьму.

– Тсс! – Лукас потянул Меган в конец здания.

Мистер Томпсон остался на месте – отбиваться от приближающейся толпы. Лукас вывел Меган во двор и помог вскарабкаться на Смельчака, потом сам сел сзади.

– Мы отъедем за город, – сказал он Калебу. – Как только все успокоится, мы вернемся и войдем в «Экспресс» с черного хода.

– Только не забудь отпереть дверь изнутри, – сказала Меган брату.

Калеб кивнул.

– Будьте осторожны, – сказал он, когда Лукас пришпорил Смельчака и галопом погнал на окраину.

– Что-то не так? – Лукас, стоя на валуне, откуда он вел наблюдение, швырнул в сторону недокуренную сигарету. Они находились не более чем в миле от города и выжидали. Прошло уже не меньше трех часов.

– Почему ты думаешь, что что-то не так? – сказала Меган, отбрасывая стебелек ярко-розового цветка, с которого она оборвала все лепестки.

Лукас опустился на землю рядом с ней.

– С тех пор как мы покинули город, ты не сказала ни слова.

– Я спросила тебя: «Почему ты думаешь, что что-то не так?» – сказала Меган, отделяя каждое слово и загибая пальцы. – Видишь? – Она вытянула руку. – Семь слов. А ты говоришь, я ничего не сказала.

– Меган! – Он бросил на нее грозный взгляд.

Она вскочила, отряхивая сзади подол хлопковой юбки.

– Ты хочешь знать, что не так? Хорошо. Я тебе скажу. Сидеть в тюрьме и ждать, пока придет какой-нибудь классный адвокат и докажет, что ты невиновна, еще полбеды. Но когда люди, не разобравшись, виновата ты или нет, вдруг начинают обвинять тебя через газеты, – совсем другое дело. Я устала от того, что ко мне относятся как к преступнице. Я не знаю, кто написал статью в газету. Но кто бы он ни был, его не интересовала правда. Он ни разу не пришел в тюрьму выяснить все от начала до конца. Он заботился только о том, чтобы его материал попал на страницы газеты, которая будет хорошо продаваться. В результате каждый, кто прочтет статью, тоже не задумается, правда там написана или ложь. Люди захотят видеть меня за решеткой, потому что им нужно что-то, над чем можно посмеяться. Ну а я, вероятно, лучший объект для их любопытства и сплетен. И даже не пытайся меня разубеждать, – поспешила добавить Меган, видя, что Лукас открыл рот. – Я все равно тебе не поверю. Ты хуже, чем все они, вместе взятые.

– Я?!

– Да, ты. Ты пришел ко мне в камеру ночью такой важный и надутый, как индюк, чтобы сказать мне, как ты любишь меня. Но по-прежнему считаешь меня виновной. Ты, как и раньше, думаешь, что я участвовала в тех ограблениях.

– Нет, погоди…

– Думаешь! И что бы я тебе ни говорила, ты все равно сдал бы меня, потому что так хотел Брандт. – Положив сжатые кулаки на бедра, Меган расхаживала взад-вперед. – Не он ли рассказал все репортерам? Не дай Бог, если он! Я при всех разорву его на части, как спелый плод, и вырву из него его сердце!

– Меган…

– А потом сварю и скормлю ему на обед. – Она остановилась и, резко развернувшись, как по команде «кругом», снова зашагала.

– Меган…

– Или, может быть, протащу его волоком и четвертую. Будет впечатляющее зрелище.

– Меган…

Она сделала полшага и снова остановилась.

– Что?

– Меган, ты говоришь, что не планировала ограбления. Тогда почему ты не попыталась опровергнуть обвинения и доказать свою невиновность?

У нее расширились глаза от недоумения.

– Как бы я смогла доказать, если ты похитил меня и не выпускал из поля зрения две недели? А потом бросил в тюрьму. О, извиняюсь, не ты, у тебя есть Брандт. Когда, по-твоему, я нашла бы время собрать доказательства в свою защиту?

Лукас оставил без внимания ее сарказм.

– Ты и впрямь считаешь, что сумела бы их найти? – спросил он, не подавая вида, что для себя уже принял решение добыть доказательства, которые бы указывали на кого-то еще, кто мог организовать ограбления.

– Я не знаю, – сказала Меган. – Но попытаться можно.

– Где?

– Что «где»?

– Где ты думаешь собрать доказательства?

– Не знаю. Единственное место, которое мне приходит па ум, – контора «Экспресса». Там все бумаги – расписания, отчеты, счета и вся переписка с «Юнион Пасифик». Если что-то и может подтвердить мою невиновность, то, я полагаю, документы «Экспресса».

– Вот и хорошо, – улыбнулся Лукас. – Даже лучше, чем я ожидал.

– О чем ты? – нахмурилась она.

– Мы с тобой, – сказал он с таинственным видом, – на какое-то время затаимся в «Экспрессе». Так будет легче вести поиск и оставаться незамеченными.

Меган только хмыкнула и наградила его презрительным взглядом, давая понять, что у него не все дома.

Солнце уже начинало клониться к закату, когда они прокрались в здание «Адамс экспресс». Они остановились и прижались к стене. Сквозь тонкую деревянную перегородку были слышны голоса. Один из них точно принадлежал Калебу. Приходилось напрягать слух, чтобы разобрать слова.

– Что-нибудь еще, сэр?

– Нет, Гектор. Спасибо. – Послышалось шарканье ног.

– Вы уверены, мистер Адамс? Может, вам все-таки что-то понадобится?

– Нет, – сказал Калеб после длинной паузы. – Я задержусь чуть дольше. Хочу немного посидеть с бухгалтерией.

– Вам незачем утруждать себя, – продолжал Гектор. – Я мог бы сделать все за вас.

Ножки кресла со скрипом процарапали пол, и одновременно послышались тяжелые удаляющиеся шаги.

– Меня не затруднит, – твердо сказал Калеб. – Доброй ночи, Гектор. Увидимся утром.

У входной двери звякнул колокольчик, после чего дом погрузился в тишину.

Потом они услышали легкий шорох опущенных жалюзи. Шаги Калеба сделались громче. Наконец дверь качнулась и распахнулась.

– Идите сюда, – сурово прошептал он.

Лукас подтолкнул Меган вперед и, прежде чем юркнуть за ней в темную комнату, еще раз оглядел все вокруг.

– Проклятого Гектора никак не выпроводить, – резко сказал Калеб. – С ним всегда так трудно?

– Он просто пытался тебе помочь, – вступилась за кучера Меган.

Они прошли через тесное захламленное помещение, которое использовалось как склад, и поднялись на один лестничный пролет. Калеб держал фонарь сбоку, убавив фитиль, опасаясь, что свет будет виден снаружи.

Комнатка над конторой оставляла желать лучшего. Казалось, что сюда никто не заглядывал и не убирался лет двадцать, с основания «Адамс экспресс». Они двинулись по узкому проходу, оставляя отпечатки на немытом полу и кашляя от поднявшейся пыли.

– Неважная ты хозяюшка, Мэг, – заметил Калеб. Она ущипнула его за руку.

– Что-то я ни разу не видела тебя здесь с веником, пока ты работал с папой.

– Мы говорим о твоем предприятии, ты забыла? Помнится мне, ты не раз высказывала угрозы, если мы с женой будем вмешиваться.

– Ты прав. И я полагаю, ты помнишь другие угрозы тоже. Так что подумай, прежде чем что-то говорить по поводу здешней обстановки.

– Но здесь действительно беспорядок, Меган, – вмешался Лукас. Калеб тихонько хихикнул.

– Да замолчите вы оба! – шикнула на них Меган. – Не так уж здесь и грязно. – Она прошла к старой железной койке в углу и плюхнулась на матрас, подняв облако пыли, пока она кашляла и отплевывалась, мужчины молча смотрели па нее, словно хотели сказать: «Мы тебе говорили». Но испорченное настроение и так отпечатывалось у нее на лице.

– Здесь ты будешь в безопасности, – сказал Калеб. – Вечером можно даже выходить и прохаживаться по дому, Только держи фонарь пониже. Днем будет посложнее. Тебе Придется вести себя аккуратно, чтобы не наделать шума. Здешние стены тоньше бумаги. Стоит чихнуть – и тебя могут сразу обнаружить, если вдруг кто-то случайно окажется внизу.

– Тогда я должен быть начеку, чтобы она не уснула, – Сказал Лукас. – Я никоим образом не хочу оскорблять родственные чувства, но ваша сестра храпит, как паровоз на ходу.

– Ребекка – то же самое. Не беспокойтесь, лет через двадцать – тридцать привыкнете.

– Сомневаюсь.

– Прошу прощения. – Меган прокашлялась, так как у нес все першило в горле от пыли. – Я же в комнате, вы не забыли?

– Мы забыли! – воскликнул Лукас. – Ты уже десять минут трубишь, как мул с воспалением легких.

Она подняла бровь:

– О, ты мне за все заплатишь!

Мрак не мешал им пристально смотреть друг на друга.

Калеб усмехнулся:

– Я вижу, вы здесь хорошо поладите. Вдвоем. В полном одиночестве. – Он протянул Лукасу фонарь. – Спокойной ночи.

Тишина провожала его по ступенькам до выходной двери.

– Что мы будем делать всю ночь в темной комнате? – спросила наконец Меган.

Лукас хитро улыбнулся:

– Я могу предложить кое-что.

– Ха! – презрительно фыркнула Меган. – Если ты думаешь, что после того замечания насчет моего храпа я позволю тебе тронуть меня, ты заблуждаешься.

– Стоит мне только тебя поцеловать – и ты оттаешь.

– Ты так думаешь?

– Я знаю, – с вызовом сказал Лукас. Меган растянулась на койке, подавляя зевоту.

– Если бы я не так устала, возможно, я сделала бы над собой усилие и доказала, что ты ошибаешься.

– Значит, ты не собираешься спускаться в контору. Надо полагать, ты не заинтересована поискать какие-нибудь факты, которые помогли бы восстановить твое доброе имя.

Она поднялась и соскочила с койки.

– Конечно, заинтересована. Пойдем вниз.

– Хорошо, – сказал Лукас. – Но сначала… – Что?

Он обнял ее за талию и прижал к себе. Пока он захватывал поцелуем ее губы, его язык метнулся внутрь, закрутившись вместе со своим собратом в буйном танце. У нее вырвался стон и подкосились колени. И она, ослабевшая, ответила на его объятия.

Лукас выпрямился и через мгновение, удостоверившись, что она способна стоять на своих ногах, убрал руку с ее спины.

– Ты права, – сказал он.

– Ты о чем? – спросила Меган, все еще ошеломленная.

– Мне ни за что не заставить тебя растаять. – Лукас повернулся и направился к лестнице.

– Конечно, нет, тем более от такой ерунды, – сказала она, но голос ее звучал слабее, чем ей хотелось бы. – Я гораздо выносливее, чем ты думаешь.

Однако когда она последовала за ним, ей почему-то было трудно спускаться по ступенькам и губы по-прежнему покалывало иголочками.

Глава 27

Лукас взял самый последний гроссбух «Адамс экспресс», и сосредоточился на цифрах. Слабый свет лампы отнюдь не способствовал продвижению утомительно медленного процесса.

Меган ползала по полу на коленях, сортируя бумаги. Через некоторое время она высунула голову из-за письменного стола.

– Скажи хотя бы, что мы ищем? – сказала она и шлепнула на стол очередную стопку с отчетами.

– Ничего. Я узнаю, когда увижу.

– Просто замечательно! – Меган снова склонилась над кипой писем и телеграмм «Юнион Пасифик». – Он не знает, что ищет. Но узнает, когда увидит.

– Что ты там бормочешь?

– Я не бормочу.

– Для меня это бормотание.

– Ну и что? Тебе вообще не о чем беспокоиться. В конце концов, ты даже не знаешь, что ты ищешь.

– Я узнаю, когда…

– …увижу. Да-да. Только не думай, что ты меня окончательно убедил. Мы не можем неизвестно чем заниматься всю неделю.

– Угу, – поддал ей Лукас.

Короткая реплика Лукаса и его изменившийся голос заставили Меган остановиться. Что он там обнаружил? Она выглянула из-за угла стола. Лукас изучал одну страницу в журнале внимательнее, чем остальные.

– Что-то нашел?

– Возможно.

Она вскочила и, обежав письменный стол, встала сзади.

– Ну что? Что там, Лукас?

– Кто еще вел бухгалтерский учет? Я считал, что только ты.

– Да. За исключением последних нескольких недель, когда всеми делами занимался Калеб.

– Но ты всегда держала журнал под замком, так ведь?

– Да.

– Тогда почему записи сделаны разной рукой? За последние шесть месяцев они встречаются через каждые несколько дней.

– Что? – Меган наклонилась ближе.

– Разница в почерке не очень заметна, но ты приглядись получше. – Лукас приложил расставленные пальцы к двум разным графам, чтобы она могла сравнить. – У тебя почерк размашистый, а здесь он убористее. И цифры тоже отличаются. Ты пишешь восьмерку слитно, тогда как неизвестный человек – двумя отдельными кружками друг над другом. Твоя двойка с петелькой внизу, а у него – только палочка под острым углом.

– Я не обратила внимание, главное – чтобы приход и расход правильно расписывались по дням. Возможно, некоторые записи делал Калеб еще раньше, но я просто забыла.

– Нет. – Лукас перелистал еще несколько страниц. – Калеб, как и ты, пишет более слитно. Видишь? Ваши почерки похожи. Кто еще мог делать записи?

– Никто. Ну разве что Гектор, но…

– Гектор, которого Калеб сейчас с таким трудом выпроводил?

– Да, – сказала Меган. – Он один из моих постоянных кучеров.

– Каким образом он мог получить доступ к бухгалтерской книге? – спросил Лукас.

Она виновато уткнула подбородок ему в грудь.

– Иногда Гектор замещает меня в конторе. Ну, например, когда он отказался везти деньги и я сама управляла дилижансом.

Лукас нахмурился.

– Ты можешь найти что-нибудь, что написано его рукой, чтобы мы могли сличить образцы почерка?

Меган пролистала стопку бумаг на столе, потом перешла к противоположной стене и стала смотреть в шкафах. Чем ближе к концу подходил поиск, тем быстрее становились ее движения. Оставалась последняя надежда на несколько полок под прилавком с билетами.

– Ага! – тихо воскликнула она, опасаясь, как бы кто-то ее не услышал, и протянула Лукасу записку Гектора, в которой он сообщал, что к нему приехал брат из Техаса и он просит дать ему недельный отпуск.

Лукас загнул бумажку по границе одной из строк и приложил к строке в книге.

– О Боже! – Меган внезапно почувствовала сильное головокружение и схватилась за спинку кресла. Только не Гектор! Он работал у нее так давно, на нем лежало столько обязанностей. И она так ему доверяла.

– Должно быть, какая-то ошибка, – сказала она. – Может быть, Гектор делал тс записи, чтобы помочь мне. Он знает, как мне тяжело управлять «Экспрессом». Люди подчас не хотят иметь с тобой дело, когда выясняют, что предприятием руководит женщина.

– Ты не находишь, что его помощь выглядит несколько странно? Я не считаю, что он должен был лезть в запертый ящик. И я готов держать пари, если мы вернемся к ранним записям и заново пересчитаем цифры, а потом сравним с твоими банковскими счетами, обнаружатся расхождения. Подозреваю, что таким образом он извлекал личную выгоду вплоть до самого последнего времени.

– Я не верю, – растерялась Меган. – Здесь, наверное, какая-то ошибка. Я уверена: если его спросить, мы услышим убедительное объяснение.

– О, я не сомневаюсь. У него было шесть месяцев, чтобы состряпать правдоподобную историю.

– Ты хоть немного думаешь, что говоришь, Лукас? Ты утверждаешь, что человек, который является моей правой рукой, меня предал. Я работаю с ним с шестнадцати лет. Ты думаешь, что я стала жертвой его обмана?

– Именно так я и думаю, – сказал Лукас.

– А ты можешь доказать? – сказала Меган, оборачивая против него его излюбленную логику.

– Пока нет. Но его записи в книге подтверждают одну вещь.

– Какую?

– Если Гектор имел доступ к бухгалтерской книге и делал в ней записи, – объяснял Лукас, – по-видимому, он знает гораздо больше, чем ты думаешь.

Меган с недоумением смотрела на него в течение минуты, потом спокойно спросила:

– Ты думаешь, это как-то связано с ограблениями, не так ли?

Лукас, не дрогнув, встретил ее взгляд.

– Я так думаю.

– О Боже! – Она закрыла лицо руками. За глазницами началась болезненная пульсация. – Как такое могло случиться? Не могу поверить…

– Тсс… – Лукас остановил ее легким шлепком и повернул голову, прислушиваясь.

Теперь и она услышала тихий шорох шагов у входа. Лукас сунул журнал обратно и быстрым движением запер ящик, положив ключ в карман. Потом задул лампу и взял Меган за руку. Они бесшумно двинулись из комнаты. Но не успели они дойти до лестницы, как дверь открылась. Лукас толкнул Меган за дубовые шкафы и, пригнувшись, встал рядом. Он поднес палец к губам, предупреждая, чтобы она молчала.

Из их закутка отчетливо слышались шаги, шелест бумаг и звук выдвигающихся ящиков.

– Давай пошевеливайся! – прошептал мужской голос.

– Куда быстрее-то? – отозвался другой голос. Услышав его, Меган сникла. Хотя разговор был тихий и невнятный, она сразу узнала в одном из вломившихся Гектора.

Словно читая ее мысли, Лукас притянул ее за локоть и беззвучно произнес лишь одно слово:

– Гектор?

Убийственное открытие давило тяжелым гнетом. Она медленно кивнула с горестным сожалением.

Они услышали, как выдвинулся другой ящик и одновременно раздался вздох облегчения.

– Теперь нужно выдрать страницы, – приказал неизвестный ей голос. – Никогда не думал, что ты настолько глуп, Гектор. Черт тебя дернул связаться с журналом!

– Нужно было как-то замести следы, – оправдывался Гектор. – Иначе она догадалась бы, что я беру деньги из кассы.

– Ты вообще не должен был их брать! Чего ради?

– Потому что ты слишком долго меня обделял, – сказал Гектор. Судя по звукам, он вырывал страницы из бухгалтерской книги. – Тебя здесь почти никогда не застанешь. То в хибаре пропадаешь, то в разъездах, а по пути вместе с ребятами не пропускаешь ни одного салуна. Вы покупаете себе женщин и виски, а я должен ждать, когда ты появишься. И довольствоваться твоими подачками.

– Ты получал свою долю.

– Да, но я заслуживаю больше. Без меня ты бы не знал, когда останавливать дилижанс. Кто вас извещал о днях перевозки?

– Тебе за информацию хорошо платили.

– Не так уж хорошо. Тебя совсем не трогает, что нам с мамой едва хватает на пропитание?

– А что, разве Адамс тебе не платит?

– Разумеется, платит. Но недостаточно. Тем более сейчас, когда мама больна и появились лишние расходы. – Гектор сменил тон и скорбно заметил: – Ведь она и твоя мама, Эв.

Меган ушам своим не верила. Происходящее напоминало дурной сон. Ей сделалось до тошноты нехорошо. Появление в конторе еще одного самозванца само по себе подействовало ошеломляюще, но все остальное… вообще в голове не укладывалось. Гектор – не только наводчик, но еще и брат Эвана, главаря тех бандитов, которые грабили дилижансы и похитили ее.

Какая же она глупая! Столько времени ничего вокруг себя не видела. Даже не знала, что у Гектора больна мать. Если бы знала, худо-бедно нашла бы способ прибавить ему жалованье. Или одолжила бы нужную сумму, пока все не образуется. Может, тогда его было бы труднее склонить к предательству.

– Кончай болтать, – сказал Зван. – Пора уходить. – Скомканные страницы хрустнули, когда он заталкивал их в карман. Скрипнул дощатый пол. Входная дверь шаркнула и закрылась. Меган услышала, как ключ повернулся в замке. Они с Лукасом снова остались одни.

Она выдохнула наконец, не сознавая, что все время сдерживала дыхание. Лукас помог ей подняться. Он зажег лампу на письменном столе и выдвинул ящик. Двое мужчин забыли его запереть. Оставленный ими дубликат ключа торчал в замке.

– Теперь ты мне веришь?

Меган кивнула, чувствуя, как неприятно засосало под ложечкой.

Лукас быстро раскрыл книгу. На месте вырванных страниц остались корешки с неровными краями.

– Мы используем их как улику, – сказал он угрюмо.

– И что мы будем с ней делать? – Меган не надеялась, что им удастся что-то доказать.

Но Лукас говорил так убежденно, что, несмотря на мрачное настроение, на душе у нее полегчало.

– Мы вызовем Брандта и начальника полиции и покажем им, что мы нашли.

– Но ведь улика, которую мы нашли, уплыла. Ее унесли Гектор с Эваном, – сказала Меган.

Лукас молча смотрел на нее с минуту, потом хитро улыбнулся:

– Тогда нам придется вернуть ее обратно.

В комнате Брандта Донована в гостинице ярко горели свечи, хотя было около трех часов утра. Сидя у окна в каштановом кресле со спинкой в виде медальона, Меган молча наблюдала, как Лукас убеждает своего друга принять его план.

Брандт расхаживал по комнате, выслушивая его доводы, и время от времени бросал заранее заготовленные фразы.

– Полностью исключено. Ты с ума сошел?

– Но я предлагаю единственно верный способ, – вновь доказывал Лукас.

– Ты получишь пулю в лоб, как только попытаешься туда сунуться.

– Именно поэтому мне нужна твоя помощь. – Брандт остановился на полпути.

– Повторяю тебе – ты сошел с ума.

– Мы должны забрать у них те листки, чтобы подтвердить невиновность Меган.

– А не лучше ли направить туда шефа полиции? Пусть они с помощником займутся бандой.

– Нет.

– Почему?

– Потому что и он, и его помощник не приблизятся и на два шага к хибаре, как будут убиты.

– А почему, ты думаешь, что тебя не постигнет та же участь?

Лукас набрал полную грудь воздуха и снова принялся объяснять свой план.

– Разумеется, шеф и его помощник с вооруженной группой должны находиться там, на подхвате. Так же как Калеб и еще несколько дюжих добровольцев. – Он положил свою сильную руку другу на плечо. – Я хочу, чтобы ты поехал со мной, Брандт. Будет опасно, я знаю, но мне нужна надежная поддержка с тыла. Я могу доверять только тебе и больше ни одной другой душе в мире.

Несколько секунд Брандт не сводил с него пристального взгляда, потом пригладил каштановые волосы и покачал головой.

– Черт побери, Маккейн! Ты умеешь так убедить, что человеку трудно сказать тебе «нет»!

– И не надо, – улыбнулся Лукас.

– Ну хорошо. Я поеду с тобой. Но чтобы без шалостей.

– Согласен.

– И никакого героизма. Возьмем преступников, а дальше – дело полиции.

– Все строго по плану, как договорились, – пообещал Лукас.

Но Брандт продолжал перечислять свои условия, точно все еще не доверял его заверениям.

– Шеф полиции вместе со своей группой будет подстраховывать нас сзади. Я не собираюсь входить к ним, если не буду знать наверняка, что у меня за спиной полдюжины стволов. – Он сделал паузу и наморщил лоб.

– Что-нибудь еще? – весело спросил Лукас, глядя на него искрящимися от смеха глазами.

Брандт поколебался и покачал головой:

– Нет, все.

С другого конца комнаты раздался певучий голос Меган:

– У меня вопрос.

Мужчины с недоумением повернули головы, будто совсем забыли о ее присутствии. И неудивительно, так как ни тот ни другой даже не подозревали, что она способна молчать так долго.

– Какой вопрос? – спросил Лукас.

– А я? Что буду делать я?

Глава 28

Они с Брандтом нерешительно переглянулись.

– Я не хочу, чтобы ты вообще что-то делала, – сказал Лукас. – Ты останешься здесь.

Но как только слова сошли у него с языка, он понял, что совершил ужасную ошибку. Меган прищурилась и, поджав губы, встала с кресла. Щеки ее раскраснелись.

Она подбоченилась и сделала шаг вперед.

– Лукас Маккейн, я не собираюсь сидеть здесь, пока вы ловите бандитов. Я поеду с вами.

– Послушайте, Меган, – вмешался Брандт, пытаясь унять накапливающуюся в ней ярость. – Я уверен, Лукас не хочет вас брать, потому что заботится о вашей безопасности.

– Пусть лучше заботится о собственной безопасности, – парировала она. – А вам, Брандт Донован, я советую дважды подумать, прежде чем выступать против меня. Если вы меня рассердите, мне придется о вас позаботиться. Я имею в виду ваши будущие визиты к Руби в «Бродячий пес». Боюсь, что там у вас возникнут определенные трудности. Я бы на вашем месте не рисковала. – Меган скользнула взглядом сверху вниз по его фигуре – удостовериться, что он точно понял смысл ее слов.

Брандт вздрогнул.

– Не давай ей запугать себя, дружище, – сказал Лукас. – Бойся не той собаки, что лает, а той, что исподтишка кусает.

– Ах так?! – гневно воскликнула Меган, снова выступая вперед.

– Да, так, – сказал Лукас.

Брандт отошел в сторону, оставляя его защищаться в одиночку.

Они стояли нос к носу, и от накала страстей вибрировал воздух.

– У меня для вас свежая новость, мистер.

– Что еще? – спросил Лукас.

– Ты возьмешь меня с собой.

– Вот как? С чего ты взяла?

– Я женщина. И кое в чем разбираюсь. – Лукас фыркнул:

– Старая песня.

– Ну хорошо, тогда вот что. Если ты не возьмешь меня с собой, боюсь, что дело не ограничится Брандтом и печальная участь калеки постигнет кое-кого еще. Что ты теперь скажешь?

Его лицо осталось бесстрастным.

– Зловредная собачонка – вот ты кто.

– Моя мать называла меня испорченной, Калеб говорит, что я дикая. Пожалуй, «собачонка» мне нравится больше всего.

Лукас ничего не сказал.

Меган придвинулась ближе, так что ее грудь прижалась к его теплой груди.

– Лукас, пойми, я должна идти. Поимка бандитов касается меня лично. Я считаю, что имею полное право участвовать в завершении вашего маленького плана.

Он без предупреждения наклонился к ее губам и запечатлел жесткий влажный поцелуй.

– Брандт? Что, если в нашем боевом отряде будет на одного всадника больше? Ты не против?

Его друг прочистил горло.

– Я не думаю, что третий всадник будет лишним. Она умеет обращаться с оружием?

Меган с Лукасом обменялись понимающими взглядами.

– Подожди, сам увидишь! – засмеялся он. – Только подожди.

За час до рассвета отряд из восьми мужчин и одной женщины прибыл на место. Они оставили своих лошадей в рощице, прямо за тайным убежищем преступников, и спрятались среди кустарников. По приказанию Томпсона его помощник отправился к хибаре. Он неслышно подкрался к наполовину завалившемуся столбу отвязать лошадей бандитов.

Когда Лукас опознал четырех лошадей, у него отлегло от сердца. Если Эван с парнями еще не снялись со стоянки, стало быть, их ничто не насторожило и они чувствуют себя в безопасности. Захват должен стать для них полной неожиданностью.

Однако Гектора, похоже, с ними не было.

– Приступаем, джентльмены, – шепотом произнес Томпсон. – Он притронулся к верхушке своей шляпы и добавил: – И мисс Меган Маккейн сейчас расскажет все о своем плане. Лукас, вы готовы?

Лукас обвел глазами присутствующих. Каждый рвался в бой, каждый жаждал покончить с бандитами, месяцами терроризировавшими город. А Калеб, казалось, готов был один передушить их всех.

– Мы с Брандтом идем первыми, – четко сказал Лукас, подтверждая специально для брата Меган свое приоритетное право. Не то чтобы Калеб не знал, как себя вести, просто он обладал буйным нравом и принимал все слишком близко к сердцу. Им двигала жажда отомстить за сестру даже в большей степени, чем у самой Меган. – Мы должны застигнуть их врасплох, – продолжал Лукас. – Я надеюсь, у них не будет времени даже вытащить оружие. Но хочу вас предупредить – двое из них еще, можно сказать, дети. Поэтому давайте будем стараться свести жестокость к минимуму. Если кто и доставит нам трудности, то Фрэнк, но не несмышленая ребятня. А его следует остерегаться. Вы узнаете его по длинным грязным волосам и шраму на горле от уха до уха.

– Вы уверены, что сзади нет другого пути для отхода? – спросил кто-то из мужчин. – Может, двоим из нас встать там?

Лукас покачал головой:

– Не думаю. Бандиты чересчур самонадеянны и одновременно слабы на мозги. У нас все шансы застать их с картами в руках. Они, наверное, и мысли не допускают, что кто-то может обнаружить их убежище. Ну а теперь пошли. Мы с Брандтом, как договорились, идем первыми, остальные следуют за нами в трех шагах, не ближе. Всем понятно?

Шесть голов согласно кивнули. Мужчины отступили назад и встали навытяжку, ожидая сигнала.

Прежде чем Меган успела отойти вместе со всеми, Лукас поймал ее за руку.

– Я хочу, чтобы ты держалась подальше от линии огня. Оставайся здесь. А вообще неплохо бы присмотреть за лошадьми.

Она прищурилась:

– Может, заодно проверить их на предмет оружия? – Лукас заскрежетал зубами. Тряхнуть бы ее покрепче, чтоб мозги вылетели! Он подавил в себе безумный порыв, понимая, что с ней уже ничего не поделаешь.

– Меган… – произнес он, крепко сжав челюсти.

– Лукас, – ответила она с твердостью. – Выбирай. Или я иду с тобой и Брандтом, или с остальными. Но в любом случае я буду участвовать наравне со всеми.

– Ты хочешь, чтобы тебя убили, – проворчал он.

– Тогда у тебя будет возможность сказать, что ты, как всегда, прав. – Сопроводив свои слова сладчайшей улыбкой, Меган побежала к Брандту. – Я иду вместе с нами и Лукасом, – заявила она с нарочитой небрежностью.

У Брандта чуть не вылезли глаза из орбит. И можно было поклясться, что он едва не подавился своим адамовым яблоком.

– А с Лукасом вы договорились?

– Мне не нужно с ним ни о чем договариваться, – возразила Меган. – Ну да, он дал добро, – соврала она.

– Не давал я никакого добра, – свирепо зашептал Лукас, двинувшись вслед за ними. – Но так или иначе, она пойдет с нами, – сказал он Брандту. – По крайней мере будет у меня на глазах. Все лучше, чем оставлять ее там. Неизвестно, что может случиться. Кроме Калеба, я ни на кого не могу положиться.

Брандт посмотрел на него с сомнением и пожал плечами:

– Дело твое.

Меган уже ушла вперед и присоединилась к остальным членам их группы.

– Нельзя допустить, чтобы с ней что-то случилось, – сказал Лукас.

– Я заслоню ее своей грудью, – торжественно произнес Брандт. – Но я не отвечаю, – добавил он с еле уловимой насмешкой, – если она прострелит себе ногу.

Вскоре маленькая хибара, состоящая из одной комнаты, была взята в кольцо. Лукас встал с наружной стороны двери, положив руку на проржавевшую щеколду. Брандт занял позицию справа, приготовившись войти сразу после друга.

Еще шестеро мужчин полукругом расположились сзади, держа пальцы на курке, готовые по команде броситься на штурм.

Лукас поднял руку и, загибая пальцы, начал отсчитывать секунды:

– Пять… четыре…

Меган вдохнула поглубже и сжала револьвер. Сильная рука Брандта лежала у нее на спине.

– Три… два…

– Боже, помоги! – быстро произнесла она свою молитву из двух слов.

Наконец был загнут последний палец.

– Один…

Дверь с грохотом распахнулась. Лукас ступил внутрь, Брандт и Меган встали по бокам. Четверо мужчин вскочили со стульев, с перепуга опрокинув колченогий дубовый стол.

– Добрый вечер, джентльмены, – приветствовал их Лукас. – Ну-ну, только без сюрпризов, – сказал он и погрозил револьвером, когда Фрэнк потянулся к своему ремню за оружием.

– Люк! – воскликнул Эван, потрясенный. – И Мэгги. Что происходит?

– Вы все арестованы, – объявил Лукас.

– За что? – возмутился Фрэнк. Брандт прошел вперед.

– За разбойные нападения на дилижансы на линии Левенуэрт – Атчисон и похищение кассы «Юнион Пасифик». – Не опуская револьвера, он освободил всех четверых от оружия.

Эван, похоже, решил до конца разыгрывать из себя невинного.

– Какой бред! Мы никогда не занимались подобными вещами. Правда ведь, ребята? – Двое младших напарников дружно закивали. Ясное дело, зеленые юнцы согласились бы с чем угодно, лишь бы выйти сухими из воды. – В конце концов, спросите у Люка. Он подтвердит, что мы не преступники. Он находился среди нас.

– Вы ничего не докажете, – насмешливо усмехнулся Фрэнк:

– Не изображай из себя дурачка, Фрэнк, – сказал Брандт, становясь рядом с Лукасом и Меган.

– Слишком поздно, – добавила она у него за спиной.

Брандт бросил на нее взгляд, приказывающий ей молчать, и прочистил горло.

– Повторяю, не прикидывайтесь. А то вы не понимаете, что Лукас Маккейн сейчас не был бы здесь, если бы он был заодно с вами. Он бы сидел сейчас там, в Левенуэрте, в тюремной камере, куда вы все прямиком отправитесь.

– Маккейн? – удавился Дуги. – Он сказал нам, что его зовут Кэмпбелл.

– Заткнись! – зыкнул на него Фрэнк. – Осел, ты еще не понял, что он тоже из легавых? Он только примкнул к нам, чтобы разнюхать, где мы прячемся, – объяснил он своим собратьям, пристально глядя на Лукаса глазами, полными ненависти.

– Я не раз говорил, что из всего вашего скопища ты, Фрэнк, единственный, кто имеет хоть какие-то мозги, – сказал Лукас.

– Хватит разговоров, – вмешался Брандт. – Я бы хотел быстрее закончить и вернуться в город, чтобы выспаться. Шеф! – крикнул он.

Вслед за Томпсоном вошли все остальные, и в крошечной хижине не осталось свободного места. Лукас проследил, чтобы бандитов связали по всем правилам, и, взяв Меган за руку, пошел из хибары. Донован двинулся за ними.

– Неплохо, – сказал Лукас, когда они вышли за дверь.

– Всего-то на день работы, – захорохорился Брандт, довольный собой.

– Ну и что теперь? – спросил Лукас озабоченно, обращаясь к Брандту. – Содействие Меган захвату бандитов доказывает ее невиновность?

А та, о ком шла речь, стояла спокойная и счастливая в его объятиях. Жаль только, что ей не представился случай продемонстрировать Доновану свое искусство владения оружием. Но она не сетовала. Операцию провели просто блестяще. Однако и радоваться пока тоже было рано.

Вопрос Лукаса вернул ее с заоблачных высот в реальный мир. Она как-то не подумала, что ее, возможно, по-прежнему считают предводительницей ворюг.

Когда она взглянула на лицо Брандта, ее опасения подтвердились.

– Если нам удастся заставить бандитов говорить, она будет реабилитирована. Но я не поручусь. Фрэнк может оказаться крепким орешком.

– Будешь мне рассказывать, – проворчал Лукас.

– И потом, я подозреваю, что Эван умнее, чем ты думаешь Я сильно сомневаюсь, что мы найдем в хибаре хоть одну вещь, которую можно использовать как улику против них. А пока что, должен сказать, самое верное сейчас – делать ставку на Гектора. Нужно найти недостающие страницы из той бухгалтерской книги. Если принять во внимание приход бандитов в контору «Экспресса» ночью и их действия по сокрытию улик, свидетелями которых были вы, то таких фактов, я думаю, достаточно, чтобы снять подозрения с Меган. Но доказать виновность банды – уже другая история. И я не думаю, что хватит доказательств обвинить их в преступлениях, если хотя бы один из них не расколется и не признается во всем.

– Поработай с ними, Брандт. Ребята еще так молоды. И напуганы. Тебе не составит большого труда заставить их говорить.

Брандт кивнул.

– А как же с Гектором? – заволновалась Меган. Лукас посмотрел на друга и криво усмехнулся:

– Похоже, ты не скоро попадешь в постель, дружище. – Брандт застонал, но спорить не стал. Работа есть работа.

Глава 29

– Меган, ты ведь знаешь, как себя с ним вести?

Лукас спрашивал ее уже в десятый раз в течение последних нескольких минут. Он сидел на краю ее письменного стола в «Экспрессе» и пытливо смотрел ей в лицо, пытаясь уловить какие-нибудь признаки страха.

Она сидела напротив в белой блузке с кружевными рюшами и ярко-красной юбке с синими и желтыми цветами – одежде, купленной им во время их скитаний. В пучке солнечных лучей, падающих через фасадное окно, ее убранные наверх волосы, казалось, тоже излучали сияние.

Лукас ощутил в сердце теплую волну – чувство, которое он только начинал осознавать как любовь.

– Все будет хорошо, – сказала Меган. – Не майся. – Если бы он мог! Он любил ее и сделал бы что угодно, лишь бы скорее покончить со всем и увести ее домой, подарив ей долгие часы пламенной любви, которой она достойна. Конечно, после того, как он получит прощение.

– Ты уверена, что он придет? – Лукас беспокойно ерзал. – Что, если он что-то заподозрил?

– Ничего он не заподозрил. Он приходит каждое утро приблизительно в это время. Я думаю, он скорее побоится не прийти, потому что в случае отсутствия рискует навлечь еще большие подозрения. К тому же теперь, когда все прочитали последнюю газетную статью, он захочет услышать новые сплетни. Увидишь, он придет.

– Его прихода я и боюсь.

– Лукас, прекрати. Кроме тебя, здесь четыре человека в соседней комнате. И все с оружием, нацеленным на несчастного Гектора.

– Несчастного? Давай не будем забывать, что так называемый несчастный Гектор почти без посторонней помощи ухитрился исковеркать тебе жизнь.

– Я знаю, но мне его жаль, – сказала Меган. – И я не могу ничего с собой поделать, Лукас.

Он хмыкнул.

– Ты не устал от тревог? – улыбнулась она. – Или уже сражен?

– Нет! – упорствовал Лукас.

– Очень плохо. Ладно. Иди спрячься вместе с Калебом, Брандтом и мистером Томпсоном, пока не испортил мне всю обедню.

Лукас притянул ее ближе и обнял за спину. Когда он поцеловал ее, она запустила пальцы в его волосы, издав глубокий мурлыкающий звук.

Напряжение немного разрядилось. С тех пор как ей пришла в голову шальная мысль подкараулить Гектора в конторе, Лукас не знал покоя. Сейчас он впервые почувствовал себя несколько увереннее. Он не допустит, чтобы с Меган что-то случилось, а такое предположение имело под собой все основания. Брандт вместе с ее братом и Томпсоном ожидают в соседней комнате и в любой момент придут на помощь.

За спиной у них кто-то тихонько прокашлялся. Они отодвинулись друг от друга на дюйм – медленно, лениво и ничуть не смутившись.

– Ты бы шел, если не хочешь, чтобы тебя здесь застали, – сказал Брандт, даже не пытаясь скрыть насмешливую ухмылку. – Гектор может появиться в любой момент.

Как не хотелось ее отпускать!

– Ты уверена, что справишься?

– Уверена.

Лукас отправился за Брандтом в тайное укрытие, поцеловав ее напоследок.

Он ведет себя как ни в чем ни бывало, подумала Меган. Она обошла письменный стол и села, раздраженно постукивая мыском. Почему он решил, что может целовать ее, когда ему вздумается? И почему она по-прежнему позволяет ему? Почему, когда он приближается на расстояние шага, она каждый раз тает, точно масло на сковородке? Поневоле возомнишь о себе. Как он сказал там, в тюрьме? «Моя жена не должна быть…»

Жена! Он ей не верил. Он позорно убежал, оставив ее одну. Если он думает, что после такой выходки с его стороны она выйдет за него замуж, то у него ума меньше, чем у вылупившегося цыпленка.

Удивительно, что он вообще вернулся и пытается ей помочь. Кажется, наконец поверил в ее невиновность, и прежде всего – что она никак не связана с теми ограблениями. Но он покинул ее – факт остается фактом.

Услышав шум возле входной двери, она встала из-за стола и прошла вперед.

В дверь просунулась голова Гектора. Молодой человек окинул комнату беспокойным взглядом.

– Гектор… – осторожно позвала Меган, стараясь говорить как можно непринужденнее, распахнула дверь настежь и потянула его за рукав, подгоняя зайти в комнату. Как только кучер вошел, она закрыла за ним дверь и жестом показала на кресло за письменным столом. – Садись.

Меган отошла назад и встала напротив, привалившись спиной к прилавку с билетами, загородив таким образом путь к двери. Теперь Гектор не мог убежать.

– Ну, как поживаешь? – небрежно спросила она.

– Хорошо, – тотчас ответил он. Его глаза перебегали с места на место, не останавливаясь на стоящей прямо перед ним фигуре.

– Как здоровье матери?

Он вскинул голову. Для Меган его реакция не явилась неожиданностью. Раньше они никогда не обсуждали его семейные дела. Естественно, упоминание о его матери должно было застать его врасплох.

– Она… она… у нее все хорошо.

Меган улыбнулась и перешла к делу.

– Гектор, я сейчас в несколько затруднительном положении, – начала она. – И надеюсь, что ты поможешь мне из него выйти.

– К-конечно, м-мисс Меган.

Она обратила внимание на его внезапное заикание. Раньше у ее работника не было проблем с речью.

– За прошедшие две недели я хватила лиха, как ты, вероятно, слышал. Похищение из собственного дилижанса, обвинение в краже кассы железной дороги, пребывание в тюрьме за преступление, которого я не совершала.

Огромные, как оладьи, глаза Гектора прекратили наконец свои спонтанные движения на достаточно долгое время, чтобы сосредоточиться на ней.

– Я далеко не в восторге от сложившейся ситуации, – продолжала Меган, – особенно если учесть, что я не имею никакого отношения к ограблениям. – Она скрестила руки на груди и сурово взглянула на него. – Сейчас бандиты под стражей, а я отпущена за отсутствием доказательств, – солгала она. – Но подозрения по-прежнему падают на нашу фирму. По мнению властей, кто-то из сотрудников «Адамс экспресс» сообщал преступникам о днях перевозки зарплаты. Этот человек хорошо знал наши внутренние правила. Кроме того, он имел доступ к бухгалтерии, отчетам и прочим документам. Если от меня уже отвели обвинения, как ты думаешь, кто будет следующим? Калеб? – Меган покачала головой. – Его уже опросили. К тому же все знают, что у него полно дел на ранчо и он не так часто бывает в городе. Зика, Уолли и остальных кучеров, – она пересчитала всех по пальцам, – тоже проверили. Итак, кто остается?

Гектор тяжело вздохнул и проглотил слюну так, что его адамово яблоко запрыгало вверх-вниз вдоль горла. Меган отодвинулась от прилавка и распрямилась.

– Зачем ты связался с бандитами, Гектор? – спросила она в лоб, сбросив маску сочувственной благодетельницы.

– Я… я не понимаю, о чем вы говорите, мисс Меган, – сказал Гектор, вскакивая из-за стола.

– Я была здесь ночью, когда вы с братом вломились в мою контору. Ты помнишь, как ты вырвал несколько страниц из бухгалтерской книги, Гектор? – Он принялся трясти головой, медленно двигаясь к двери.

– Но я же видела те страницы. Я знаю, что ты крал деньги из кассы и делал записи в книге, чтобы я не догадалась. Если ты сумел подобраться к отчетности, я не сомневаюсь, что ты мог знать секретные данные о датах перевозок.

Меган видела, как из соседней комнаты тихо вышел Лукас и за ним – Брандт с Калебом и Томпсоном.

– Я знаю, что ты крал деньги, Гектор. Мне только хочется услышать – зачем.

– Вы не поймете, мисс Меган, – жалобным голосом начал он. – Я был вынужден. Меня заставил мой старший брат. Год назад Эван вернулся из Техаса и стал требовать у нас с мамой денег, но мы сами еле сводили концы с концами. Тогда он уговорил моего младшего брата Дуги уехать с ним обратно, и там они сколотили свою банду. Сначала они воровали по мелочам – отнимали сумки в переполненных поездах и залезали в гостиничные номера. Но когда Эван узнал, что вы развозите зарплату «Юнион Пасифик» на перегонах между железнодорожными ветками, он решил грабить экипажи, сказав, что затраты те же, а прибыль больше. Я не мог отказаться. Эван – мой брат, и мы с мамой получали от него хороший куш.

– Значит, в тебе говорила алчность? – изумилась Меган. – Но деньги, которые ты брал, не принадлежали ни тебе, Гектор, ни твоему брату, ни его дружкам.

– Эв говорит, у железной дороги денег навалом, настал наш черед. – Гектор с вызовом выпятил подбородок.

– А как насчет простых людей, которые так ждали тех денег? Ты о них когда-нибудь думал, Гектор? Большинство из них живут далеко на востоке, в Нью-Йорке и Бостоне. У «Юнион Пасифик» в тех краях много пайщиков. Все они честные труженики. У каждого из них есть семья, им нужно кормить и одевать своих детей. Они, так же как твоя мать, потом и кровью зарабатывают себе каждый цент. Как ты думаешь, что они должны чувствовать, когда их оставляют без денег? Как они должны объяснять своим детям, почему им не выплачивают зарплату?

Гектор оглянулся и посмотрел на Меган. В глазах его промелькнуло участие. Он открыл рот, собираясь что-то сказать, и вдруг краем глаза увидел вышедшую ей на подмогу вооруженную команду.

– Кто они? – вскричал он, порывисто обернувшись. – Вы нарочно меня подманили!

Меган по-прежнему стояла у прилавка, спокойно принимая брошенное ей обвинение.

– Мне очень жаль, Гектор, – сказала она огорченно. – Мне не хотелось верить, что именно ты передавал бандитам секретную информацию. И я никогда бы не поверила, если бы не находилась здесь в тот вечер, когда ты изымал страницы из бухгалтерской книги. – И уже тише она добавила: – Никогда не думала, что ты способен на подобные дела. Я тебе доверяла, Гектор.

Он резко повернулся, безумно вращая глазами. Мужчины внимательно наблюдали за ним, но не делали никаких попыток его схватить.

Меган видела, как он двигается вперед.

– Слишком поздно, Гектор. – Она встала перед ним, отрезая ему единственный путь к бегству.

– Нет! – закричал Гектор и метнулся к двери. Вытянув руки, чтобы остановить его, Меган бросилась наперерез, но от столкновения потеряла равновесие. Они упали вместе, запутавшись в охапке юбок, беспорядочно маша руками и ногами. Ее попытки удержать его на полу не имели большого успеха. Единственное, что ей удалось, – ухватить его за штанину и держать мертвой хваткой. Но Гектор продолжал пробиваться к двери.

Когда Лукас увидел, как он придавил Меган, у него замерло сердце. Сознание заполонили страшные образы, но в следующее мгновение он проскочил мимо ее распростертой на полу фигуры, чтобы остановить Гектора. Тот кричал и брыкался, но через пару секунд, осознав бесполезность своих усилий, прекратил сопротивление. Тут подоспели остальные мужчины, которые подняли его на ноги.

Лукас ослабил хватку и наклонился к Меган. Она сидела спиной к шкафам.

– Ты ничего не повредила? – спросил он, слегка задыхаясь.

– Нет, все в порядке, – ответила Меган.

Лукас ощупал ее руки и ноги, желая убедиться, что она его не обманывает.

– Ты можешь стоять?

– Естественно, я могу стоять, – резко сказала она, принимая протянутую ей руку.

Дерзкий ответ заставил его улыбнуться. Но столкновение с Гектором не могло пройти бесследно, подумал он. Может, она не пострадала физически, но эмоционально – несомненно.

Лукас придвинул ее к себе и обнял за плечи. Так, они проследовали до самой тюрьмы. А там разразилась настоящая буря, когда Томпсон втолкнул Гектора в камеру, где уже находился его брат вместе со своей бандой. Молодые люди поняли, что их песенка спета.

– Все равно его признания недостаточно для обвинения, – тихо сказал Калеб, когда вся группа сосредоточилась вокруг письменного стола шефа полиции.

– У нас еще есть дубликат ключа, который они оставили в ящике стола ночью, – сказал Лукас.

– Дубликат ключа тоже ничего не доказывает, кроме того, что у замка было два ключа, – возразил Брандт.

– Но все слышали, что говорил Гектор, – напомнила Меган. – Он же признался, что передавал им сведения.

– А не отречется ли он на суде? – сказал Брандт чуть громче шепота. – Даже если мы выступим как свидетели его признания, он может взять свои слова назад. Он скажет, что мы лгали, что мы все явились туда с единственным намерением подстроить ложное обвинение, чтобы его арестовать. И даже если мы подтвердим под присягой все, что мы слышали, наших показаний будет недостаточно для обвинения. – Он состроил многозначительную гримасу.

Меган поразило его заявление.

– Но они действительно виновны!

– Я знаю. Вы знаете. Мы все знаем. Но если мы не сумеем это доказать или заставить их признаться, они, вероятно, будут отпущены.

И она по-прежнему будет под подозрением.

Никто не произнес пришедшие ей на ум ужасные слова вслух, но каждый подумал о них. Они витали в воздухе, словно дьявольский дух.

Все повернулись в сторону открывшейся двери.

– А, Тревис, – кивнул начальник полиции. – Нашел что-нибудь?

Помощник не ответил, но подошел к своему шефу и с важностью протянул несколько смятых листков.

– Вот они! – Томпсон шлепнул бумагами по столу, чтобы все видели. – Мы их добыли-таки, – сказал он. – Меган Адамс, вы вне подозрений.

Она вскинула голову с немым вопросом, застывшим в глазах.

Томпсон утвердительно кивнул.

– Я послал Тревиса к Гектору домой. Предчувствие меня не обмануло. Страниц из бухгалтерской книги вместе со свидетельскими показаниями достаточно для возбуждения судебного дела против бандитов. Отныне вы свободны, мисс Адамс. – Он бросил на Брандта зоркий взгляд. – Если железная дорога не возражает.

Глава 30

Ошеломленные неожиданной развязкой, все молчали. В наступившей тишине Меган повернулась лицом к Брандту. Если у него остались хоть крохи сомнения, «Юнион Пасифик» все еще мог выдвинуть против нее обвинения.

– Мистер Донован? – спросила она.

Брандт задержал на ней пристальный взгляд. Она затаила дыхание.

– Железная дорога «Юнион Пасифик» не имеет возражений, – изрек он.

Калеб встретил его слова громким гиканьем. Лукас сжал ей руку, которая по-прежнему оставалась в его руке. Брандт торжественно поклонился.

– Приношу самые искренние извинения за все неудобства, которые мы вам причинили, мисс Адамс, – произнес он официальным тоном. Затем взял ее руку и, запечатлев на ней легкий поцелуй, мягко добавил: – Извините, что я сомневался в вас, Меган. Вы меня прощаете?

От таких прочувствованных слов, исходящих от чистого сердца, у нее потеплело внутри.

– Только смотрите, чтобы такого больше не повторилось, – улыбнулась она. – Иначе в следующий раз я швырну кастрюльку с кофе вам в голову.

У него расширились глаза, но притворный испуг тотчас сменился ухмылкой.

– Надеюсь, следующего раза не будет, уверяю вас.

– Хорошо. Тогда, если вы извините меня, джентльмены, я пойду домой. – Меган высвободила руку от Лукаса. – Ты не отвезешь меня, Калеб?

– Без проблем. – Брат подошел подержать для нее дверь. – Ребекка будет на седьмом небе. Мы устроим грандиозный обед, чтобы отметить твое освобождение.

Меган кивнула, хотя в действительности не имела в виду проводить у них вечер. Она очень их любила, но в данный момент ей хотелось забраться в свою постель, чтобы выплакаться и забыться во сне.

Теперь она свободна, и Лукасу больше не нужно задерживаться здесь из сознания своей вины перед ней. Несмотря на свои отпирательства, утром он, вероятно, отправится за Сайласом Скоттом, и она снова останется одна. От таких мыслей глаза ее заволокло горячим туманом.

Меган втянула голову в плечи, чтобы никто не подумал, что она льет слезы, и вышла. Но прежде чем она успела ступить на тротуар, сильная рука схватила ее повыше запястья.

– Эй!

Она повернулась. Лукас пристально смотрел на нее непроницаемым взглядом.

– Куда ты собралась?

– Домой, – сказала Меган, слегка приподняв подбородок. Какую бы боль она ни ощущала, не стоит показывать своих истинных чувств. Она высвободила руку и направилась на другую сторону улицы. Кабриолет Калеба находился во дворе «Экспресса».

– Постой! – крикнул Лукас. Она прибавила шаг.

Но Лукас не отставал.

Калеб с Брандтом поспешили пожелать приятного вечера Томпсону и его помощнику и тоже покинули тюрьму.

– Меган, – позвал опять Лукас, – подожди минуту! – Она остановилась посреди улицы и, резко повернувшись к нему, прошипела:

– Ты не можешь говорить тише? – Меньше всего ей хотелось привлекать внимание прохожих.

– Нет, я не буду говорить тише! – последовал ответ, который скорее мог сойти за вопль протеста.

Она опустила глаза в надежде, что, может быть, все-таки въедливые сограждане займутся своими собственными делами. Но прохожие стали останавливаться на тротуаре. Мужчины, женщины, дети как будто специально наполнили улицу, словно просачиваясь из домов, чтобы посмотреть необыкновенный спектакль.

Меган чувствовала, как тепло из-под выреза блузки распространяется вверх, на шею и щёки. Красная как рак, пронизываемая до кончиков пальцев смертельным стыдом, она вновь попыталась ускользнуть.

И вновь была схвачена.

– Отпусти меня, – сказала она приглушенным голосом.

– Не отпущу, пока не скажешь, куда ты собралась.

– Я сказала тебе – домой.

Лукас оглядывал ее сверху донизу, откинув голову назад и сложив на груди руки.

– Надеюсь, ты не собираешься идти без меня?

Она медленно прикрыла глаза. Борьба обессилила ее, сделав совсем немощной.

– Спасибо тебе за то, что ты вернулся. За то, что помог доказать мою невиновность. Но теперь все кончилось. Ты можешь уезжать без чувства вины и преследовать дальше Сайласа Скотта.

– Я не хочу преследовать Сайласа Скотта, – сказал Лукас.

Меган растерянно посмотрела на него:

– Но ты всегда только того и хотел. – Он пожал плечами:

– Я долгое время так думал. Покуда меня не постигло несчастье. – Лукас положил руки ей на бедра и придвинулся ближе, заставив ее покраснеть еще больше. – Видишь ли, я случайно встретил одну сварливую женщину, которая не доставила мне ничего, кроме неприятностей. – Его губы слегка изогнулись в улыбке. – Уж как она кричала, скандалила и буйствовала! Но однажды она открыла мне глаза на мои заблуждения. Она сказала, что я не столько ищу возмездия, сколько покоя. Разумеется, тоща я считал ее сумасшедшей. – Он наклонился, поцеловав ее губы. – Но теперь я понял, что она была права. Убийством никого не вернешь, но зато оно может превратить меня в того, кого я презираю больше всех на свете. В Сайласа Скотта. Поэтому я решил остаться и жениться на встреченной мной мегере.

Меган шлепнула его по груди.

– Я не мегера.

Он заулыбался во весь рот:

– Конечно, нет, дорогая.

Из толпы донеслось несколько смешков. Проходившие мимо мужчины понимающе усмехались.

– Лукас, ты не обманываешь? – спросила Меган. – Ты действительно отказываешься от преследования Скотта?

– Навсегда. Я повешу на стену мои револьверы, если ты захочешь.

Она покачала головой, понимая, как много для него значат два его «миротворца», ведь они – часть его самого, так же как руки или ноги.

– У меня тут есть кое-что, – тихо сказал Лукас и полез в нагрудный карман куртки. Огромный изумруд филигранной работы засверкал в ярких лучах солнца.

Меган едва не задохнулась.

– Какой красивый!

– Я купил его для тебя. – Лукас надел кольцо на безымянный палец Меган. – При одном условии.

– Что за условие? – спросила она, уверенная, что сможет его принять.

– Обещай, что всегда будешь сиять, как этот камень, – сказал он. – Не лишай меня радости. – Голос его вдруг сделался подозрительно сиплым. – Я не смогу жить без тебя.

Меган посмотрела на него и увидела увлажнившиеся глаза. Ее собственные глаза тоже затуманились и перестали что-либо видеть. Она крепко обняла его за шею и прошептала:

– Обещаю.

– Я люблю тебя, Меган.

– О, Лукас… Я тоже тебя люблю.

Они поцеловались. Два человека стояли посреди улицы и целовались под крики, гиканье и восторженные возгласы толпы, ничего не замечая, кроме друг друга.

Добропорядочные мамаши загораживали глаза своим детям, чтобы они не видели столь фривольной сцены, и спешили уйти. Мужчины по-прежнему наблюдали, хотя даже у них щеки стали пунцовыми.

– Нам, наверное, нужно их остановить, – сказал Брандт, наклоняясь к Калебу.

Тот отрывисто хохотнул.

– Вы шутите? – сказал он. – По-моему, нам нужно продавать билеты.

Спустя минуту Калеб прокашлялся. Потом еще раз, громче. Не помогло. Они с Брандтом переглянулись и сделали шаг вперед.

Лукас неохотно прервал поцелуй. Меган зарылась лицом ему в плечо, когда до нее дошло, какое чудовищное представление они устроили на глазах у целого города.

– Быстрее привыкнут, – сказал Лукас, словно прочитав ее мысли. – Я буду целовать мою жену везде и когда мне вздумается.

Меган облизнула губы и виновато улыбнулась, потому что знала, что не собирается ему перечить. Ничуточки.

– Ну, теперь можно идти? – спросил Калеб. Лукас кивнул, прижимая Меган к боку.

– Сначала поедем к вам, – сказал он. – А после обеда мы с Меган вернемся домой.

– Домой? – спросила она.

– Я полагаю, твой дом – вполне пригодное место для того, кто хочет пустить здесь корни. Ты ведь не возражаешь?

Она покачала головой. Даже не верилось, что можно чувствовать себя такой счастливой.

– Я подумал, не приложить ли мне руки к ранчо, – продолжал Лукас. – Попробую начать снова.

– Мне только этого не хватало, – застонал Калеб. – Теперь я должен буду соревноваться со своим шурином.

– Не беспокойтесь, – сказал Лукас. – Когда еще у меня наберется. приличное стадо! Правда, Меган? – Он прикоснулся губами к ее виску. – Кроме того, я должен сначала заняться хозяйством. Нужно сделать кое-какие усовершенствования в доме, чтобы моя жена могла наслаждаться своими бесконечными ваннами. А потом на очереди еще одно важное дело. Я планирую уделить большое внимание созданию семьи.

– И как только вы не начали прямо посреди улицы, – обронил Калеб, направляясь к конторе «Экспресса». – Брандт, мы будем рады, если вы отобедаете с нами.

– С удовольствием.

– Что, если мы отстанем от них в следующем переулке? – прошептал Лукас, когда они с Меган пошли за ними. – Сделаем вид, что заблудились.

– Я думаю, будет не слишком вежливо.

– Да, но я не собираюсь черт знает сколько времени заниматься трапезой.

– Я тебе компенсирую, – ответила Меган и, привстав на цыпочки, куснула его за мочку уха.

Он застонал и притянул ее ближе.

– Маккейн! – пронеслось в воздухе.

Громкий крик привлек внимание каждого, кто находился в пределах, слышимости.

Лукас мгновенно узнал голос и встал впереди Меган, загородив ее своим телом.

Менее чем в десяти ярдах от них стоял Сайлас Скотт в засаленной на животе серебристой куртке. Когда он расстегнул лопающиеся пуговицы, из-под черной поддевки выглянули две рукоятки цвета слоновой кости.

– Ты жутко мне надоел своим преследованием, парень. В Чиллоуи ты мог меня убить. У тебя был шанс выстрелить мне в спину.

Лукас повернулся к Меган.

– Уходи отсюда, – строго сказал он. Она не двинулась.

– Нет. Я не оставлю тебя одного.

Калеб и Брандт стояли неподвижно в нескольких шагах от них.

– Уведите ее отсюда! – крикнул им Лукас.

Они подошли к ней и с двух сторон взяли за руки. Меган начала брыкаться и выкрикивать самые непристойные угрозы, но мужчины оттащили ее от опасного места.

– Тише, Меган! – осадил ее Калеб. – Ты своими криками мешаешь ему сосредоточиться. Если ты не перестанешь, его убьют, – добавил он без обиняков.

Последние слова заставили ее замолчать быстрее, чем ушат холодной воды.

– Сайлас Скотт – тот человек, с которым, так или иначе, нужно покончить, – поддержал Калеба Брандт. Сжимая побелевшими костяшками свой револьвер, он порылся в сапоге и протянул Калебу маленький пистолет. – Если Лукас вдруг промахнется…

Калеб не дал ему закончить.

– Все равно Скотт уже покойник.

– Хватит тянуть, Маккейн! – крикнул Скотт. – Пора решать. Здесь и сейчас.

В ответ на его вызов Лукас зажал пальцами курки своих «миротворцев».

– Когда ты будешь мертв, – продолжал Скотт, – возможно, я возьму в награду ту маленькую леди за твоей спиной.

Лукас не сводил с него глаз ни на секунду. Меган должна быть в безопасности. Поэтому он не допустит, чтобы Скотт убил его. Но даже если он будет убит, Калеб с Брандтом не позволят подлому подонку даже пальцем ее тронуть.

– Ну, давай же! – крикнул Скотт.

У Лукаса пот катился по лицу, но взгляд его был тверд. И руки, лежавшие на револьверах, не дрогнули.

– Подходи, Маккейн! – торопил его Скотт, явно нервничая.

Вокруг них сгустилась тишина, тяжелая и зловещая, как могила.

– Говорю тебе, подходи!

Эпилог

– Ты меня смертельно напугал сегодня днем. – Меган блаженно потянулась, распростершись поверх тела Лукаса.

Они лежали, обессиленные соитием, завершившим приступ неукротимого, неистового желания. Прошло всего несколько минут, но после потрясения, пережитого час назад, их близость казалась ей недостаточной. Сегодня она могла навсегда лишиться того, кого безумно любила. Без кого не смогла бы жить дальше.

Лукас выстрелил раньше, чем Скотт успел расчехлить оружие. Первые секунды наступившей тишины невозможно забыть. Один человек упал, корчась в агонии, другой остался стоять.

Великое благодарение Богу, что Лукас не был тем, кто упал.

– Мне жаль, что тебе пришлось все видеть, – сказал он, пропуская пальцы сквозь ее распущенные волосы.

– Меня испугала не сама стрельба, – педантично уточнила Меган. – Я боялась потерять тебя.

– Гм… Тебе недоставало бы меня?

– Конечно. Кто бы тогда стал согревать мою постель? Или таскать мою ванну?

– Гм… Ты, наверное, продала бы мое кольцо раньше, чем мое тело успело бы остыть.

– О нет. – Меган поднесла изумруд к бледному свету лампы. – Такая красота никогда не покинет мой палец.

– Я рад, – сказал Лукас.

– За кого бы я ни вышла замуж, – добавила она.

– Что? – Его брови сдвинулись к переносице.

– Но ты же мне еще ничего не предложил.

– А для чего, ты думаешь, я подарил тебе кольцо?

– Не знаю. Я подумала, может, ты просто хотел компенсировать издержки за все неприятности, которые ты мне причинил.

– Черт побери, такая вещица все равно что небольшое состояние! Если ты хочешь ее сохранить, я уверен, ты собираешься выйти за меня замуж.

– Ну, раз уверен, тогда ты действительно можешь просить.

– Просить о чем?

– Стать твоей женой, недотепа!

Лукас застонал и провел руками по глазам.

– И ты согласишься?

– Да. Но я ожидаю, что ты сделаешь мне предложение, как полагается в подобных случаях.

– Прекрасно. Меган, ты выйдешь за меня замуж?

– Не так. Ты должен встать на колено, когда делаешь предложение.

Он сверкнул глазами, однако слез с кровати.

– Меган, любовь моя, ты будешь моей женой? – сказал он, опускаясь на колено.

Она рассмеялась.

– Еще ты должен надеть брюки.

– Послушай, – заворчал Лукас. – Ты обнаженная. И я обнаженный. Пусть будет обнаженное предложение, хорошо?

Она повела оголенным плечом.

– Ладно. Но я считаю, что так делать предложение не совсем правильно.

– Не важно, – коротко сказан Лукас. – Ты выйдешь за меня или нет?

– Ты должен взять меня за руку, – сказала Меган. Он пригладил волосы, бормоча под нос отборные ругательства. Потом взял ее руку.

– Сейчас я снова сделаю тебе предложение и хочу услышать от тебя «да». Только «да», ни больше ни меньше. Просто скажи «да». Хорошо?

Меган открыла рот, чтобы возразить, но Лукас бросил на нее предостерегающий взгляд. Она облизнула губы и со сладкой, как патока, улыбкой сказала:

– Да.

– Хорошо, – похвалил Лукас. – Теперь давай попробуем сначала. – Он встал на колено и поднес к губам ее руку для поцелуя. – Меган, любовь моя! Вся жизнь моя полна тобой, так окажи мне честь и будь моей женой.

Когда она засмеялась, Лукас понял, что его ждут новые трудности.

– Прямо в рифму, – сказала она, продолжая хохотать, пока не упала на него. В результате они оба покатились на пол.

– Ну, знаешь ли… – Лукас отодвинул ее в сторону и поднялся на ноги. – Я сдаюсь. Найди себе кого-нибудь еще, кто на тебе женится.

– Нет, нет! – закричала Меган и схватила его за ногу. – Я больше не буду смеяться.

Все еще скептически глядя на нее, он сел перед ней на пол и медленно скрестил ноги.

– Обещаешь?

Меган залезла к нему на колени, обвив ноги вокруг его спины.

– Да, – сказала она, облизав его ухо.

– И обещаешь больше не перебивать меня?

– Да, – сказала она, целуя жилку, пульсирующую у его горла.

– Что ты делаешь? – сказал он. Она лизнула языком его губы.

– Да.

– Разве я тебя спрашивал?

– Да.

– Я что-то пропустил?

Она подняла голову и ухмыльнулась:

– Да.

– Что «да»? – допытывался Лукас.

– Ты сам хотел, чтобы я отвечала только «да». Да. Я выйду за тебя замуж.

– Ну наконец-то, – выдохнул он с облегчением. – Я уж подумал, что мне придется делать предложение кому-то еще, просто чтобы услышать надлежащий ответ. – Он перекатил ее на спину.

Меган улыбнулась:

– Надеюсь, ты понимал всю ответственность своего поступка, когда надел мне кольцо на палец. – Она подняла руку для большей убедительности.

– Гм… Конечно, понимал, если учесть, что я люблю тебя всего четыре дня.

– Ты действительно влюбился в меня только четыре дня назад? Мне кажется, я люблю тебя целую вечность.

– Ну, я мужчина. Тебе не следовало ожидать от меня такой прыти. В отличие от вас, женщин, у нашего брата все происходит по-другому.

– Довольно справедливо, – легко согласилась Меган.

– Тсс. – Лукас ущипнул ее за нос. – Нет, я влюбился в тебя не четыре дня назад. Я думаю, что полюбил тебя, как только увидел твои роскошные черные волосы. С той минуты я пропал. А четыре дня назад я только понял наконец, что не хочу жить без тебя.

– Даже если твоя жизнь станет хуже ада?

– Даже тогда. Потому что, как любой мужчина, которому было на роду написано побывать в аду и вернуться обратно, могу тебе сказать – о небо! – что после ада жизнь покажется намного слаще.

– Лукас!

– Что? – спросил он, заглядывая в коричневую бездну ее глаз.

– Я люблю тебя.

Он приник к ее губам долгим поцелуем и не отрывался, пока у обоих не осталось сил двинуться.

– Я тоже, – прошептал он наконец. – Я тоже тебя люблю.

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Эпилог

Реклама на сайте