«Дама с рубинами»

Надев рабочий фартук, тетя Софи принялась снимать белье с высоко натянутых веревок, и сердце ее радовалось: скатерти, полотняные простыни и наволочки были белее только что выпавшего снега. Да и надо сказать, что погода с незапамятных времен всегда благоприятствовала отбеливанию полотняных сокровищ почтенной фирмы «Лампрехт и сын». В главном доме, фасад которого выходил на самую лучшую часть рынка, было достаточно комнат и зал, обитателей же было немного, так что в верхнем этаже восточного флигеля не было никакой нужды.

Но люди говорили другое. Несмотря на то, что пристроенный дом, ярко освещенный солнцем, со своими высокими, задернутыми гардинами окнами, и казался таким мирным, он был местом таинственной, постоянной и давней борьбы привидений. Так гласила молва в близлежащих улицах и переулках; обитатели дома ее не опровергали. Да и к чему: ведь с 1795 года, когда в боковом флигеле скончалась после родов красавица Доротея, госпожа Лампрехт, не было ни одного из слуг, кто бы хоть раз не видел длинного шлейфа белого пеньюара, волочившегося по полу коридора. Потому-то никто и не жил в этом доме, говорили люди. Причиной же всей этой, чертовщины было нарушение клятвы.

Юстус Лампрехт, прадедушка нынешнего главы семейства торжественно поклялся своей умирающей жене, госпоже Юдифи, что не женится вторично; она потребовала этой клятвы будто бы ради своих двоих сыновей, но на самом деле из-за безумной ревности не хотела уступить другой своего места рядом с овдовевшим мужем. Однако у господина Юстуса было горячее, страстное сердце, и такое же сердце билось в груди его воспитанницы, жившей у них в доме. Она ни за что не хотела отказаться от своего возлюбленного и готова была идти за ним хоть в ад, тем более – выйти за него замуж, назло ревнивой покойнице. Они жили как два голубка, пока в один прекрасный день прелестная молодая госпожа Доротея не удалилась в боковой флигель, где в убранной с княжеской роскошью комнате и произвела на свет дочку. Господин Юстус Лампрехт чувствовал себя на верху блаженства.