«Обесчещенные»

Мария Баррет Обесчещенные

Часть I

Глава 1

Индия, Морапур Суббота, 9 мая 1857 года

Полковник Реджинальд Милз быстро прошагал через сад, раздвигая поникшие ветви джакаранды, и поднялся на веранду бунгало. Он позвал слугу, который сидел на корточках в тени двери.

Полковник, тучный мужчина в возрасте, изнемогал от полуденной жары. Он был не в духе.

– Слуга! Где ты, черт побери? Эй!

Слуга подскочил и низко поклонился.

– Ах, вот ты где! Убийственная жара!

Полковник снял шляпу, не глядя, отдал ее индийцу и начал расстегивать пояс.

– Госпожа отдыхает?

– Да, господин полковник.

– Принеси виски с содовой.

Скинув сюртук, полковник вошел в прохладу бунгало, слуга последовал за ним в двух шагах.

– Передай Хамсаме, пусть не спешит сегодня с обедом! – Он выругался про себя. – Брататься с туземцами – это уж черт знает что!

Он вытер влажные усы чистым накрахмаленным платком и направился в спальню жены.

– Привет, Реджи.

Элис Милз небрежным взмахом руки отмахнулась от няньки и посмотрела на мужа, стоящего в дверном проеме. Она сидела перед туалетом в сорочке и расстегнутом корсете, ее густые светлые волосы свободно свисали за спиной, несколько тяжелых прядей лежали на плечах. Элис повернулась к зеркалу. Полковник взглянул на нее, и свежесть ее кожи в этот полуденный зной вызвала у него внезапное желание.

– Ты свободна, – бросил он через плечо няньке, шагнув к жене.

Элис с улыбкой поймала его взгляд в зеркале.

– Сегодня предстоит ужасный вечер, – стоя позади жены и вынимая заколки из ее волос, сказал полковник. Затем положил руки ей на плечи, вновь пораженный свежестью этой кожи, и посмотрел на отражение Элис в зеркале.

– Долг командующего, дорогой, – напомнила она и передвинула его руку себе на грудь.

Элис Милз считала свое замужество удачным, радовалась здоровью и гордилась положением в обществе, Реджи был очень мил, и ее это удовлетворяло.

– Все будет не так плохо, – пробормотала она, когда он, склонившись, поцеловал ее в шею. – Они довольно милые люди… – Она вскинула голову так, что он смог прижаться к ее лицу. – Думаю, что это будет чудесно… Ты говорил, что он ювелир магараджи?..

Полковник замер.

– Но, Элис, он чертовски смугл!

Ноздри его раздулись, и левая щека дернулась. Подавив в себе раздражение, он отодвинулся. Полковник Реджинальд Милз был в Индии уже давно и считал, что между белыми и туземцами дистанция огромного размера.

Элис повернулась к нему:

– О, Реджи, не расстраивайся… – Она расстегнула перламутровые крошечные пуговки на сорочке и спустила ее с плеч, обнажив белоснежную грудь. – Иди сюда… – спокойно позвала она и увидела, что лицо мужа слегка просветлело. Она улыбнулась. – Если ты приляжешь, будет лучше. На Элис была только нижняя юбка и сорочка. Встав, она прижалась к мужу и провела рукой по его лицу, перебирая пальцами пышные бакенбарды. – Ну, вот и хорошо. – Она подошла к кровати, раздвинула полог и легла, ожидая мужа.

– Господин полковник! – Стук в дверь усиливался. – Господин полковник! Быстрее! Пожалуйста!

Полковник заскрипел зубами, задыхаясь.

– Убирайся! – крикнул он.

– Господин полковник! Пожалуйста, выйдите!

Стук в дверь прекратился, слуга приложил ухо к двери, прислушиваясь.

– Убирайся… – Полковник сгреб простыню возле плеча Элис.

– Господин полковник!

Дверная ручка гремела.

– Господин полковник!

– А, черт!

– Реджи, дорогой! – Элис повернула голову и уставилась в потное, раскрасневшееся лицо мужа. – Что случилось?

Полковник сел.

– Проклятие! Ни минуты отдыха!

Он поглядел на полуобнаженную Элис.

– Извини… – пробормотал он, рывком натягивая бриджи.

Она отмахнулась от его извинений и потянулась за простыней. Пожалуй, она бы выпила чаю и съела чего-нибудь.

– Я должен пойти посмотреть… – Полковник заправил рубашку и натянул подтяжки. – Иду! – крикнул он слуге. Секундой позже его уже не было в комнате.

Элис позвонила, чтобы подали чай.

– Что все это значит?

Слуга согнулся в поклоне, по обычаю индийцев сложив перед собой ладони.

– Пожалуйста, господин… секретарь его величества магараджи… пожалуйста, господин… он снаружи, – пролепетал слуга.

Полковник стукнул слугу по склоненной голове.

– Ты же знаешь, я никого не принимаю днем!

Слуга взглянул умоляюще:

– Но господин!.. Господин – секретарь магараджи! Пожалуйста, вы должны выйти!

На секунду полковник прикрыл глаза. Голова раскалывалась от жары. Ему хотелось назад, в прохладу, а не изнывать на жаре с чертовым туземцем!

Реджинальд сел и прорычал:

– Где он?

– Снаружи, господин, на веранде, ждет, чтобы его впустили, господин. – Слуга склонился еще ниже.

– Сюртук и сапоги, быстрее!

Полковник не собирался приглашать индийца в дом. Он поговорит с ним на веранде, и хватит.

Слуга вернулся тут же. Надев сюртук, полковник сел, чтобы ему натянули сапоги. Через минуту, подкрутив кончики усов, он уже шел на веранду.

– Полковник Милз! Добрый день, сэр. Его величество магараджа передает вам наилучшие пожелания! – Пожилой индиец в темно-сером шелковом платье шервани и чуридаре сложил ладони и наклонил голову.

Полковник кивнул. Милз отказывался признавать индийских правителей, для него все они были просто туземцами. Он высокомерно оперся о стену. Одуряющая жара обволакивала. На секунду он прикрыл глаза.

– Что такое? Послание от магараджи?

– Да, сэр.

Речь индийца была вежливой и гладкой. Подняв голову, он посмотрел прямо в красное и потное лицо полковника и подавил легкую улыбку.

– Дошли слухи с севера, полковник, из Мерута. Новости представляют большой интерес. Смазка патронов свиным и говяжьим жиром вызвала волнения среди индусов и мусульман.

– Господин Нанда! Я вполне владею ситуацией, – прервал полковник, – нет нужды напоминать мне. – Он резко отпрянул от стены. – Это единственное, что…

– О нет, господин полковник! – Нанда нисколько не испугался. – Сегодня утром мы узнали, что солдаты, которые отказались дотрагиваться до этих патронов, были подвергнуты унизительной процедуре. Со всех восьмидесяти пяти человек сняли форму, и надели на них кандалы. Это вызывает сожаление более всего, я действительно не думаю, что…

– Господин Нанда! – Полковник навис над худощавым элегантным индийцем. – Я не вижу, какое отношение это имеет к моей части здесь, в Морапуре! Эти люди нарушили приказ об использовании патронов, и офицеры должны были наказать их. – Полковник не подал виду, что слова Нанды встревожили его. – Все это меня не касается, – продолжал он, удивляясь про себя тому, что этот дурень Хьюсетт проделывает с отрядом в Меруте, – и, насколько я понимаю, дело закончено!

– Будем надеяться, господин полковник, но я боюсь, что это событие вызвало сильные волнения в армии. Только что дошли ужасные слухи из Мерута.

– Слухи! Ну, я не обращаю внимания на слухи. Я командую батальоном, и все ваши слухи меня не касаются.

Полковник чувствовал, как струйки пота текут по лицу. Измученный жарой, лицемерием Нанды, чертовой неудачей в Меруте, он повернулся к двери.

– Простите, полковник. – Нанда отбросил вежливое обращение. – Пришли известия о большом возмущении, – он понизил голос, – даже о мятеже! – Он шагнул к полковнику. – Я действительно думаю, что вы должны…

Полковник резко обернулся:

– Я должен избавиться от этой адской жары, вот что я должен сделать, господин Нанда!

Ему претил разговор с туземцем в такой, форме, настроение окончательно испортилось.

– Я был бы благодарен, если бы вы обошлись без пустых сплетен и слухов. Вы привыкли к напрасной болтовне, во все вмешиваетесь! Когда узнаете что-нибудь наверняка, увидимся. Но до тех пор, господин Нанда, попрошу не тревожить меня!

– Добро пожаловать.

Полковник кивнул в ответ и взглянул поверх головы индийца, высматривая, кто уже пришел.

– Могу ли я представить вам своего сына, полковник Милз? – Индраджит левой рукой подал знак сыну. – Мой сын Джагат, полковник. Для него видеть вас – большая честь.

Из-за спины хозяина выступил высокий худощавый семнадцатилетний юноша и подал полковнику руку. Он глядел прямо в глаза и улыбался.

– Рад познакомиться, полковник Милз. – Протянутая рука повисла в воздухе. – И госпожа Милз. – Он повернулся и улыбнулся Элис. – Я действительно рад.

Полковник почувствовал прилив крови к лицу, его ноздри раздулись. «Что этот щенок о себе думает? Не знает правил?» Он открыл рот, чтобы пресечь его дерзость, но Элис мягко коснулась его руки. Реджинальд оглянулся, почувствовав напряженную тишину, наступившую вокруг, и сдержался. Элис права: не в его положении устраивать сцены.

– Пожалуйста, господин полковник, входите в дом, слуга подаст напитки.

Индраджит шагнул вперед, заслоняя сына. Он склонился, взглядом приглашая полковника войти в дом. От волнения на его лице выступил пот.

– Сюда, пожалуйста, прекрасное освежающее питье. – Он попытался сгладить возникшую неловкость. – Такая честь – принимать вас, такая честь для меня и моей семьи! Пожалуйста, пожалуйста, проходите… – тараторил он.

Наконец полковник расслабился и улыбнулся.

– Эй, напитки полковнику и его жене, живо! – закричал хозяин, перекрывая болтовню гостей. Он хлопнул в ладоши.

Появился слуга с большим серебряным подносом, и Индраджит Рай засуетился над бокалами. Элис улыбалась знакомым, кивая по сторонам. Полковник сделал большой глоток виски с содовой и оглянулся. Вечер продолжался, к большому облегчению переволновавшегося хозяина, затруднительное положение было позади, по крайней мере, на какое-то время.

– Чего я не понимаю, так это почему наши соотечественники не оспаривают превосходства англичан. Мне кажется, что мы боимся правды.

Джагат Рай, повернувшись спиной к блестящему обществу, говорил в тесном кругу юношей в углу большой отцовской гостиной. Он ничего толком не знал об обстановке в Меруте, о напряженности в армии. Юноша просто наслаждался своим раскованным поведением.

– И мне кажется… – Он запнулся от толчка одного из друзей в бок.

Полковник был довольно близко и уже несколько раз взглянул в их сторону; его слух улавливал любые разговоры о смуте.

– Мне кажется, – продолжал Джагат громче, перебивая говорящих, – что при англичанах мы боимся высказывать свои мысли, мне кажется…

Вновь резкий толчок прервал его речь. Только тогда, обернувшись, Джагат увидел, что полковник уставился на него тяжелым взглядом, вена на его виске вздулась и пульсировала. Беседа в комнате стихла; они с полковником скрестили взгляды.

– Так что именно вам, кажется? – громко спросил полковник.

На этот раз он не собирался сдерживаться, этого парня нужно поставить на место. Милз был уверен, что собравшиеся прислушиваются к ним, и хотел, чтобы юноша полностью был повержен.

– Мне кажется, – отвечал Джагат, – что владычество англичан в Индии – плод их воображения.

Произнес он, оставаясь абсолютно спокойным, его взгляд был направлен на полковника.

По комнате пробежал шепоток. Но Джагат Рай, интеллигентный, образованный и вспыльчивый юноша, не собирался отступать.

– Как правители, англичане не лучше других, а, может быть, даже хуже. – Он видел, что полковнику кровь бросилась в лицо, но продолжал: – В любом случае индийцы с ними несчастливы. Ситуация нестабильна, и, мне кажется, она будет изменена.

– Ну, я… я…

Первый раз в жизни полковник Милз не находил нужных слов. Все в ужасе смотрели, как он безуспешно пытается овладеть ситуацией. За всю его военную службу не было случая, чтобы низший по положению общался с ним так неуважительно, и уж тем более индус! Его раздражение проявилось, когда кровь прилила к лицу, внезапный порыв ярости овладел им настолько, что он вынужден был смять в руке перчатки, чтобы не кинуться к горлу противника.

А Джагат Рай просто улыбнулся, кивнул и повернулся к друзьям, как будто ничего не произошло. Единственное, что его заботило, так это то, что он может обидеть своего отца.

– Элис! – вскричал полковник в центре замершей толпы. – Мы уходим. Я не останусь там, где меня оскорбляют!

Он оглядел комнату и крикнул слугу.

– Боже милостивый! Господин полковник! – Индраджит Рай вбежал в комнату с веранды, где беседовал с гостями, и низко склонился. Он слышал крик полковника и был очень напуган. – Пожалуйста, полковник, не уходите так рано. Мой повар приготовил европейские сандвичи, вы должны их попробовать. – Он поднял на него глаза и просительно улыбнулся.

– Элис, ты готова?

Милз даже не поблагодарил хозяина. Он подождал, пока слуга принес накидку Элис, подал ей руку и повернулся к двери.

– Мы уходим, – объявил он собравшимся, и, провожаемые отчаянным взглядом Индраджита Рая, супруги гордо удалились.

– Чертов наглец! – Полковника прорвало, как только коляска тронулась. – За всю свою жизнь не слышал подобного грубияна. – Он вытащил носовой платок и вытер лоб. – Все это вздор! Этот вредный тип…

– Реджи! – Элис смутил этот поток грубостей, и полковник недовольно извинился. Несколько минут они молчали.

– Не знаю, как они, черт побери, полагают жить без нас! – Он был слишком зол, чтобы остановиться. – Нет, в самом деле! Они не представляют, сколько умения и труда требуется, чтобы…

Он замолчал. Элис положила ладонь на его бедро, и ее длинные, изящные пальцы начали слегка сдавливать его. Был только один способ успокоить мужа, и движения ее руки были умелыми, касания легкими и возбуждающими. «После вспышки раздражения у него всегда получалось намного лучше», – думала она.

Полковник тяжело сглотнул, гнетущие мысли растворились в истоме, он расслабленно откинулся на спинку кожаного сиденья. Путь домой предстоял долгий, и он был рад этому… «Идиотское происшествие, – пронеслось в голове, – нельзя было давать себе волю, и завтра черт знает что, эта ужасная поездка в Мерут, вот уж в чем не было нужды!» Плечи его опустились под действием искусной ласки. «Надо, – подумал он, перед тем как мысли растворились в наслаждении, – но не стоит беспокоиться из-за сегодняшнего происшествия». Полковник прикрыл глаза, и перед ним возникло лицо Джагата Рая.

– Проклятые индийцы! – пробормотал он, в то время как прохладная рука жены поглаживала его бедро.

«… Нельзя уступать им ни дюйма…» – подумал он за секунду до того, как все тело охватила дрожь, и пальцы Элис совершили чудо.

Глава 2

Воскресенье, 10мая 1857 года

Полковник Милз от нетерпения постукивал кнутовищем по ноге. Было еще темно, рассвет едва угадывался за горизонтом, однако жара уже подступала. У него было скверное настроение – давно пора было ехать, но слуги замешкались.

– Вы готовы? – крикнул он капитану Бойду. Капитан кивнул. Не обращая внимания на мальчишку-конюха, полковник послал коня вперед, устраиваясь в седле поудобнее.

Крупный жеребец нервничал, не стоял на месте, так что мальчику приходилось жаться к стене.

– Едем до форта Лохагар, а оттуда прямо по равнине до самого Мерута. Через пару часов привал, спрячемся от солнца в какой-нибудь пещере!

– Хорошо! – крикнул капитан, сжал колени, и лошадь пошла. Он оглянулся на полковника, замедлил ход, пропуская его вперед, и минутой спустя они выехали из лагеря.

В это время в восьмидесяти милях к северу, в Меруте, царили хаос и разорение. Слухи Нанды оправдались – туземные войска взбунтовались.

Густой дым поднимался над горизонтом, застилая луну, а рассвет обнажал ужасные следы полома, обрушившегося на англичан. Мятежники сметали все на своем пути. Жаждущая крови толпа бунтовщиков устремилась на юг, к Дели, в гневе и ненависти убивая европейцев.

– Стоп! – Полковник натянул повод и изо всех сил стиснул ногами круп лошади, стараясь сохранить равновесие. С большим трудом ему удалось удержаться в седле. Несмотря на опыт наездника, ему пришлось несколько минут усмирять коня. – Боже мой! Бойд! – Он обернулся, едва лошадь встала. – Бойд? Вы живы?

Конь капитана встал на дыбы. Его испугали несущиеся откуда-то жуткие вопли. Бойд был менее опытным наездником, он вылетел из седла и лежал на земле, издавая стоны.

Скинув седока, лошадь понеслась прочь. Подъехав к Бойду, Милз спешился, и в этот момент до него снова донесся леденящий душу крик.

– Боже милостивый! Какого черта!..

Полковник заметил облако пыли на горизонте и понял, что времени у них мало.

– Бойд? Бойд, вы можете двигаться? Надо спасаться. Вы можете встать?

Бойд кивнул.

– Ну, хватайтесь за руку.

Полковник обхватил капитана и рывком поднял его на ноги. Бойд застонал, ноги его подгибались. Поддерживая капитана и зажав в руке повод, полковник дотащился до ближайшей скалы и прислонил Бойда к ней.

– Плечо, – простонал тот, – кажется, я сломал ключицу.

– Все в порядке. Стой так, парень.

Милз выбежал на дорогу, подобрал фуражку капитана и поспешил назад под укрытие скалы. Прижавшись к лошади, он прикрыл ее ноздри и замер в ожидании. Впервые в жизни ему было страшно. Не за себя, не за Бойда. Ему было страшно за Элис. Слова Нанды обернулись видением шейного юноши на вчерашнем приеме. Сердце выпрыгивало из груди, а стук копыт все приближался, и ветер доносил вопли индусов.

В мгновение ока мимо них проскакали мятежники, форма на многих из них была разодрана и окровавлена. Шальная пуля зацепила край скалы, и лошадь полковника заржала. Однако по счастливой случайности англичане остались незамеченными.

– Во имя Господа, что это?

– Мерут! – Полковник отер пот со лба. – Они из Мерута.

Не теряя времени, полковник вывел лошадь на дорогу.

– Я должен ехать, надо выяснить, что произошло. – Он вставил ногу в стремя и оглянулся на капитана. – Вы потерпите? – Бойд кивнул. – Я кого-нибудь пришлю за вами.

Они находились в десяти милях к югу от Меруга. Полковник сел на коня и натянул повод.

– Как вы думаете, они вернутся? – спросил его Бойд.

– Вряд ли.

По правде говоря, он не представлял себе дальнейшего. По его убеждению, поведение индусов было всегда непредсказуемым, кроме одного обстоятельства – мести. Ужас осознания этого пробирал насквозь.

– Нянька! – Элис Милз приподнялась с подушек и поставила поднос с завтраком на постель. – Нянька! Где ты? – Она звала все громче, опасаясь, что придется вставать самой. – Иди сюда, ребенок плачет!

Не дозвавшись, она раздраженно вздохнула и собралась встать. В этот момент в комнату вбежала нянька.

– Где ты была? Ты что, не слышала, что ребенок плачет?

– Нет, госпожа! Я была во дворе!

Голос няньки дрожал. Коротко всхлипнув, она бросилась к детской кроватке. Элис вскочила с постели и схватила няньку за руку.

Ее мгновенно охватила паника. С утра дом как вымер, не было ни одного слуги. Элис стала тормошить няньку, склонившуюся над ребенком:

– Что? Что случилось? Говори!

Нянька вырвала руку и прижала ребенка к груди, пытаясь его успокоить. Она рыдала, размазывая слезы по щекам.

– Бежим, госпожа, – причитала она, – пожалуйста, быстрее!

Она вся дрожала, и ее волнение передалось ребенку, который кричал все громче и громче. Элис схватила няньку за плечи с такой силой, что ее ногти вонзились в кожу.

– Что случилось? Скажи же мне!..

– Миссис Милз! – Их прервал сильный стук в дверь. – Миссис Милз! Вы здесь? Это я, майор Рис!

– Да!.. О Господи!

Элис рванулась к двери и распахнула ее. От страха ее охватила слабость, она едва дышала.

– Что случилось? Слуги! – кричала она, оглядывая гостиную за спиной майора.

– Слуг нет! – резко оборвал ее Рис. – Беда! Надо бежать!

Тут Элис заметила, что майор вооружен кинжалом и пистолетом.

Она взглянула на няньку и попыталась вздохнуть поглубже, чтобы успокоить себя.

– Вы можете быстро собраться? Времени нет…

Издалека донесся дикий, животный крик. Эллис охватила дрожь.

– Да, да… конечно… О Господи!..

Она бросилась в комнату и принялась выдвигать ящики шкафов, выхватывая одежду и сваливая ее в кучу на пол. Думать она не могла. Внезапно жуткий рев погрома ворвался в комнату. Нянька закричала, и это привело Элис в чувство.

Она быстро достала детскую одежду, кинула няньке, затем рванула с плеч накидку и набросила ее на ребенка.

– Беги! – приказала Элис. – Ребенка спрячь под верандой, в углу, где вино!

Она толкнула няньку к задней двери спальни. Та вцепилась ей в руку. Элис высвободилась, стараясь не смотреть на ребенка.

– Беги, говорю тебе! Беги же!

Майор Рис вбежал в комнату.

– Миссис Милз! Пожалуйста, скорее! – Побледневшее лицо майора заливал пот. – Времени нет! Идемте со мной!

Элис, как была, в сорочке, босая, бросилась за майором на веранду, на бегу вытирая рукавом слезы.

– О Боже! Нет!.. – Отчаяние охватило ее при виде горящих лагерных построек. Густой черный дым поднимался в чистое небо.

– Сюда! Сюда! – Майор приставил лестницу к стене. – Лезем на крышу…

Он оглянулся и увидел, что появился первый погромщик, кричащий, весь в крови, угрожающе размахивающий саблей. Рис вскинул пистолет и выстрелил. Индус упал.

– Вперед! – крикнул майор Элис, которая стояла, остолбенев от ужаса. – Ради Бога, вперед!

Он не мог лезть наверх без нее.

– Вперед!

Но было уже поздно. Элис шагнула к лестнице, и нога у нее подвернулась. Она опустилась на колени и отчаянно заплакала. В этот момент во двор ворвалась группа мятежников, и два офицера, защищавшие вход, были зарублены в считанные секунды.

Второй раз майор выстрелить не успел.

Мятежники набросились, и от майора и Элис не осталось ничего узнаваемого.

Глава 3

Уже стемнело, когда полковник Милз вернулся к Морапур. С ним были десять солдат и три офицера из Шестого драгунского гвардейского полка – и это было все. Они проделали длинный, утомительный путь. Полковник был измучен увиденным в Меруте и с тревогой думал о судьбе своего лагеря. Он чувствовал себя униженным из-за безответственности и неорганизованности, проявленной офицерами в Меруте. Было похоже на то, что, несмотря на регулярные предупреждения, они оказались полностью неподготовленными к случившемуся и не знали, что следует предпринять. Всю дорогу в Морапур полковник приходил в отчаяние, постоянно сталкиваясь со следами свершившейся бойни. Повсюду виднелись разрушения, разбросанные тут и там сожженные повозки, забитые ослы, в смердящих останках которых копошились мухи.

Наконец они въехали в Морапур. Город замер. Перед лагерем отряд замедлил движение. Все подавленью молчали. Морапур не избежал злой участи.

Полковник спешился, за ним последовали другие. Милз стиснул повод коня и сглотнул комок в горле. Наклонившись к окровавленной женской туфельке, он заметил ногу, обрубленную в лодыжке. Солдата позади него вырвало. В тишине этот звук прозвучал оглушительно. Полковник закрыл глаза.

– Боже мой… – пробормотал он. Собрав силы, он стал вглядываться в картину свершившейся резни. По главной дороге лагеря полковник приблизился к своему дому, его сердце замерло. На первый взгляд дом был не тронут. Он бросил повод и побежал, выкрикивая имя Элис. На бегу, ноги зацепились за что-то, и он едва не упал. И тогда на земле полковник разглядел… Он упал на колени и спрятал лицо в ладони, не проронив ни звука. Реджинальд узнал руку Элис – на ней было кольцо, подаренное им ко дню ее рождения.

Трудно сказать, сколько прошло времени, пока удалось собрать останки и вырыть могилы, но эту кошмарную работу нужно было закончить. Внезапно земля задрожала, а небо озарилось оранжевым светом. Это в Дели англичане взорвали арсенал, чтобы боеприпасы не достались мятежникам. Взрыв ощущался на много миль кругом. Немногие слуги, оставшиеся в лагере, бросили все дела, сбились в кучу, причитая и молясь. Некоторые солдаты от испуга уронили лопаты, а один споткнулся и упал.

– Что за чертовщина? – Полковник тяжело дышал, пот ручьями стекал на забрызганную кровью форму. – Вставай! – крикнул он лежавшему солдату и пнул его в спину. – Вставай, я сказал!

– Это в Дели! – сказал один из молодых офицеров. Его форма тоже была в крови. Он провел рукой по лицу и оставил на нем след грязи, пота и крови. Полковник не выдержал и отвернулся.

– Кто знает, что там произошло, могло быть все… – внезапно голос офицера сел. За спиной полковника он увидел женскую фигуру в европейской накидке. – О, черт! – Он рванулся вперед.

Полковник резко обернулся:

– Боже! Элис!

Он узнал этот шелк и замер, не веря своим глазам. Затем он бросился вслед за офицером к дому.

Нянька слезла с чердака, напуганная сильным толчком, и стояла, ослепленная светом после многих часов, проведенных во тьме. Голова ее была покрыта накидкой госпожи, к груди она прижимала кричащего ребенка, тщетно пытаясь успокоить его. Только один подавленный всхлип слетел с ее уст, в глазах был безмерный ужас. Выбравшись из укрытия навстречу опасности, она безумным взглядом всматривалась в окружающее. Молодой офицер подбежал к ней первым. Схватив ее за плечо, он рывком стащил шаль и понял, что обманулся. Разочарование разожгло в нем гнев.

– Что это, черт побери? – Он потянул за край накидки и смял ткань. – Господи! Ты, бесчестная тварь… – И он замахнулся на няньку.

– Отпустите ее! – крикнул подбежавший полковник, задыхаясь.

Когда он понял, кто скрывался под накидкой, боль пронзила его с такой силой, что он схватился за сердце.

– Это нянька, – сказал он медленно, – нянька миссис Милз. – Полковник несколько раз глубоко вздохнул и, превозмогая себя, распрямился. – Оставьте нас, майор.

Не глядя на служанку, он забрал у нее сына.

– Я же сказал: вы свободны! – повторил он приказ, и ребенок расхныкался от его громкого голоса. Молодой офицер повернулся кругом.

С сыном на руках полковник Милз вошел в дом, не обращая внимания на всхлипывания няньки, следовавшей за ним. Он нес ребенка неумело, опыта у него не было, печаль отнимала силы. Сын начал плакать, и плач его тонул в мертвой тишине, окружавшей их.

Было уже темно, когда полковник, наконец, вышел из дома.

Нянька, вошедшая за ним, забрала у него ребенка, покормила и переодела, но полковник с трудом воспринимал происходящее. Он долго сидел в темноте среди ужасного хаоса, который Беснующаяся толпа оставила после себя, и незрячими глазами смотрел на то, что осталось от сада, особенной гордости Элис. Он не пытался проникать в смысл происшедшего, ему слишком много пришлось повидать в жизни страшного, но он хотел найти виновного. Как человек военный, полковник считал, что кто-то должен понести ответственность за все. Ничто просто так не происходит, все события бывают организованы. И пока он так сидел, его гнев и печаль указали на источник зла. Ум его, пораженный несчастьем, обвинил Индраджита Рая.

Беда в Морапуре готовилась – так он понял. Не об этом ли говорил сынок Рая? Как он сказал? Что ситуация нестабильная? Он наверняка знал, думал полковник. А если он знал, значит, и его отец знал! Определенно знал, а мог быть и организатором! Милые, улыбающиеся индусы, с их вечеринками и сандвичами; все это было хитростью, западней, лишь бы внушить нам ложное чувство безопасности. Но эта выходка сынка, который не смог сохранить спокойствие! Не смог удержать свой лживый рот закрытым, не так ли? Полковник встал впервые за много часов, ноги затекли от долгого сидения, и начал вышагивать взад и вперед. Все начало вставать на свои места. Визит Нанды, вечеринка; картина становилась настолько ясной, что он не мог понять, какого черта он раньше не догадался! Он шагал, и голова его работала. Нанда должен был слышать о мятеже, он служит магарадже. Рай – ювелир магараджи. Что, если Рай замышлял все это годами, а сейчас решил, что волнения в армии – это самый подходящий случай? Он вполне мог разворошить осиное гнездо, баламутить и подстрекать всех в этой обстановке.

Полковник стоял на ступенях разграбленного дома и глядел на фонари по всему лагерю, освещающие путь похоронным командам. Он ухватился за перила, голова его кружилась, его шатало от гнева и усталости.

– Господи Иисусе, он мне за все заплатит, – процедил полковник сквозь зубы. – Он мне заплатит за участие во всем этом.

Но тут плач ребенка прорезал тишину и Реджинальд задрожал от боли.

Его сын плачет. Генри Реджинальд Милз звал маму.

– Капитан! – Милз позвал офицера, руководившего выкапыванием могилы. Тот, вытянувшись в стойке «смирно», стер с лица пот, застилающий глаза. Он весь день работал на убийственной жаре, и весь мир для него превратился в смесь пота, крови и грязи.

– Да, полковник? – Офицер отвел взгляд, не имея сил смотреть на командира, останки жены которого он только что похоронил.

– Капитан, вы поедете в Морапур. Там живут люди, ответственные за сегодняшние беспорядки, я хочу их допросить.

Капитан сглотнул, его твердый кадык с трудом дернулся и вернулся на место.

– Сэр, я думаю, сначала нужно все кончить здесь. Я…

– Я отдал приказ, капитан! – прервал его полковник. – Меня не интересует, что вы думаете! – Он выставил вперед подбородок и расправил плечи. – Суд должен быть свершен, и мы должны об этом позаботиться. Люди, которых я требую сюда, принадлежат к семейству Рай. У них мастерские в городе и дом на окраине. Я хочу, чтобы они к вечеру были здесь.

– Да, сэр.

Капитан воткнул шпагу в землю и, подойдя к копающим солдатам, отдал приказание. Один Бог ведает, что задумал полковник, но у него нет прав задавать вопросы. Капитан надеялся, что особых проблем не будет.

Бедный полковник, очевидно, вне себя от горя, но, поскольку он его командир, лучше подчиниться приказу.

– Англичане, хозяин! Пожалуйста, быстрее… там солдаты!

Индраджит Рай выбежал из супружеской спальни в коридор, оправляя накинутую куртку. Зала была в темноте, слуга стоял у двери с фонарем. Индраджит Рай услышал шаги Джагата в его спальне и позвал сына:

– Джагат! Все в порядке, ложись, пожалуйста, я уверен, что это пустяки.

Забрав фонарь у слуги, он выждал секунду, чтобы успокоиться, а затем распахнул входную дверь.

– Индраджит Рай?

– Да, я Рай. Что вы хотите?

Свет фонаря слепил Индраджита, и он разглядел только несколько неясных фигур позади старшего офицера.

– Индраджит Рай, мне приказано арестовать вас с сыном. Вы пойдете со мной в штаб Британской армии для допроса.

Молодой капитан говорил ровно, глядя неподвижно поверх головы Индраджита. Он сильно нервничал, но старался этого не показать. Если вести себя по-другому, то эти ловкие типы возьмут верх. Он никогда не доверял туземцам и не собирался делать этого сейчас.

– Сын дома? Пусть слуга передаст ему, что мы его ждем.

Индраджит Рай отступил на шаг и прислонился к стойке.

– Но, пожалуйста… Я не понимаю, пожалуйста, это, должно быть, ошибка. – Его верхняя губа покрылась потом. – Что вы намерены…

– Я арестую вас обоих, – прервал офицер, продолжая глядеть поверх головы. – Вы можете предупредить домашних.

– Но я…

Два солдата втолкнули Индраджита в дом. Он не мог поверить в случившееся, это было невозможно! Произошла ошибка. Ноги его подгибались.

– Папа, папочка!

Джагат подбежал, подхватил отца и помог ему добраться до кресла.

– Что это, папа? Что случилось?

Он взглянул на военных, на веранде. При свете фонаря мрачные солдаты в окровавленной форме выглядели угрожающе. Он тяжело сглотнул и оглянулся на отца:

– Что эти люди хотят, папа?

Индраджит Рай глубоко вздохнул:

– Это Британская армия, они пришли арестовать нас обоих.

– Нет! – вскрикнул Джагат. – Этого не может быть. За что? Что мы сделали? – Он переводил взгляд с отца на солдат и обратно. – Они не посмеют сделать этого! Папа, они не могут просто так нас арестовать. Позови слуг! Они не посмеют нас увести!

От страха голос Джагата становился все громче, и капитан почуял неладное. Он не слышал разговора с веранды, но уловил настроение и начал нервничать.

– Эй, вы там, поспешите! Я не хочу, чтобы мои люди вытаскивали вас! – крикнул офицер.

Джагат яростно обернулся на его крик.

– Только попробуйте, черт вас возьми! – отозвался он и стал по-индийски звать слуг с палками.

– Нет, Джагат! – Индраджит остановил сына. – Это ошибка, и все! – Он встал. – Мы поговорим об этом с полковником, это просто ошибка, вот увидишь. Идем! – И он повернулся к двери.

Случившееся днем потрясло Индраджита. Он никогда не видел своих соотечественников Вт акой ярости. У него не оставалось надежды, он боялся за безопасность семьи; стыдясь и боясь, он смотрел, как исчезает в мире простодушие. Мир был повержен в хаос.

– Идем, Джагат! – приказал он. Юноша взглянул на отца, не в силах понять его. – Передай госпоже Рай, что мы вернемся, как только выяснится ошибка. – Индраджит коснулся плеча слуги. – И присмотри за ней. Идем, сын.

Джагат посмотрел на отца с сожалением. В отличие от любимого и уважаемого им родителя он не верил в британское правосудие.

Оглянувшись, Джагат увидел стоящую в коридоре мать.

– Да, папа, – наконец ответил он, и они вместе вышли из дома.

Глава 4

Полковник Милз в одиночестве сидел в офицерском собрании.

Несмотря на страшную жару, он был застегнут на все пуговицы. Пот ручьями стекал по лицу, но он не обращал на это внимания. В недолгие минуты уединения он был глух ко всему и его голова полностью отключалась.

За прошедшие две недели полковник восстановил в Морапуре британское управление. С небольшим отрядом из Мерута он развил бурную деятельность: изолировал всех подозреваемых, заключил под стражу многих влиятельных индийцев. Он не очень заботился о правильности действий, подобно крестоносцам, им двигали горе и гнев.

Взглянув на часы, он увидел, что приближается время общего сбора. Полковник сел прямо и оправил сюртук. Несмотря на хаос, он всегда выглядел безупречно. После расчистки последствий бойни для него это стало правилом. Он вытер лицо свежим носовым платком, вторым за утро, и сложил бумаги аккуратной стопкой. Секундой позже в дверь постучались три офицера, входивших вместе с полковником в следственную комиссию.

– Доброе утро, джентльмены. – Он не улыбнулся, он никогда больше не улыбался.

Офицеры чувствовали себя неуютно. Полковник обратился к бумагам.

– Рай, – сказал он, не поднимая глаз, – у меня сложилось мнение, что их следует казнить послезавтра, а их собственность и землю реквизировать в казну губернатора ее величества в Индии.

Один из офицеров нервно кашлянул, и полковник пронзил его взглядом. Наступила давящая тишина. Молодой капитан тщетно пытался найти повод для протеста. Он знал, что свершается ошибка, но ему не хватало мужества высказать это. Через пару дней прибудет подкрепление, и, возможно, сменится командование. До тех пор придется потерпеть. Он сидел тихо, пока полковник разговаривал с двумя другими офицерами.

– Кто «за», подтвердите.

Все согласились, предложение прошло. Капитан устало посмотрел на товарищей, а полковник перешел к следующему делу.

Совещание проходило, как обычно, следствие было пустой формальностью. Полковник был командиром, он отдавал приказы. Их надлежало выполнять не раздумывая, хороши они или плохи.

– Папочка! – Джагат Рай слегка потряс отца за плечо.

Тот открыл глаза и попытался улыбнуться, но это лишило его сил, и он снова закрыл глаза.

– Что это, Джагат? – пробормотал отец.

– Папа, это еда. Попробуй съесть немного. – Джагат подал ему ржавую тарелку. – Папочка, пожалуйста, только попробуй.

Но Индраджит движением руки отстранил тарелку. Пища была приготовлена не его собственным поваром, а кем-то неизвестной касты. Для него – глубоко религиозного человека – это означало запрет на еду. Уже две недели он ничего не ел и сильно ослабел от голода и жажды; от грязи и экскрементов в камере он заболел. Джагат горько вздохнул, раздумывая, не попытаться ли еще раз, потом встал, сознавая бесполезность своих усилий. Он отнес тарелку в дальний угол камеры, и отдал убогую стряпню тараканам.

– Джагат?

Обернувшись к отцу, Джагат понял, что тот хочет что-то сказать, и поспешил к нему:

– Что, папа?

Он смочил водой полосу ткани, оторванную от рубашки, и осторожно вытер пот с отцовского лица.

– Джагат, ты уверен, что мама в порядке? – Открыв глаза, Индраджит смотрел сыну прямо в лицо. – Есть весточка?

– Да, папа, я получил известие, – спокойно сказал сын, отвернувшись. Сжав кулаки, Джагат молился про себя, чтобы отец отвел взгляд. Джагат никогда не умел лгать, особенно любимому и уважаемому человеку. На самом деле не было никаких известий, но он боялся расстроить отца. Поэтому солгал впервые еще два дня назад, а Индраджит задавал один и тот же вопрос каждые несколько часов, как только сознание возвращалось к нему. Для Джагата было мучением повторять свою ложь.

– Джагат, я боюсь, что про нас забыли, – выдохнул Индраджит. Горло его так пересохло, что он потерял голос и едва мог шептать. – Проси встречи с полковником Милзом. – Некоторое время Индраджит собирался с силами. – Полковник – человек чести, Джагат. – Он опять замолчал, эти несколько слов отобрали у него остатки сил, он был на грани обморока. – Настаивай на встрече с ним… – пробормотал он, и веки его закрылись. – Полковник поможет нам, я знаю.

Полковник Милз, прикрыв глаза от солнца, глядел из окна на то, что осталось от лагеря. Чудом уцелел офицерский дом, но большинство других строений сгорело. Раздался стук в дверь, он разрешил войти.

– Простите, полковник, можно доложить?

В двери стоял офицер, производивший арест семейства Рай.

– Да, капитан. – Полковник продолжал стоять, повернувшись к офицеру спиной.

– Ну… С Раем проблемы, сэр, он устроил шум в камере, говорит, что отец болен, без сознания, и что он… – капитан прочистил горло, – он хочет видеть вас, сэр, требует беседы с…

– Он требует! – Полковник обернулся с побелевшим от ярости лицом. – Он требует беседы!..

Милз задохнулся. Внезапная мысль пронзила его – как он состарился за минувшую неделю! Румянец и полнота исчезли, кожа на лице и шее покрылась морщинами.

– Этого ублюдка давно пора проучить! – закричал полковник. – Проклятый выскочка! Он требует!..

Капитан отступил на шаг.

– Сэр, я не думаю…

– Я хочу, чтобы их имущество было конфисковано! Я хочу, чтобы семью выселили из дома… Я хочу… – Он прыжком пересек комнату и рванул дверь. – Сержант!

Отброшенный физически ощущаемым гневом Милза, капитан вжался в стенку. Воспоминания о странных приказах полковника вспыхнули в его голове.

Сержант был головорезом, а его отряд – практически бандитами. Капитан избегал участвовать в событиях после всего, что произошло за неделю.

– Чертов сержант! Где эта скотина?

Полковник в ярости схватил со стола трость.

Не сознавая, что капитан рядом, он разговаривал сам с собой.

– Пусть это будет последнее, что я сделаю, но я этих туземцев… – бормотал он в неистовстве. Забыв о капитане, он вышел из комнаты.

– Открывайте! – Сержант с жутким грохотом стучал дубиной в дверь. Увидев, что дверь трещит и поддается под ударами, он с удовлетворением улыбнулся. – Открывай, я говорю! Это Британская армия! – Дубинка пробила дверь насквозь. – Ну, открывай же!

Он увидел, что дверь пытаются открыть, но нанес еще один удар, чтобы знали, с кем имеют дело.

Слуга Рая нервно возился с замком, хозяйка стояла за ним. После ареста хозяина он и, несмотря на жару, держали дом запертым, боясь каждого шороха и ожидая возвращения солдат. Но теперь, когда это произошло, миссис Рай была поразительно спокойна. Она предполагала, что худшего не избежать, и собиралась встретить удар судьбы с достоинством.

Как и ее сын, миссис Рай не верила в английское правосудие. За последние две недели она убедилась, что англичане ничем не отличаются от других народов в отношении алчности и властности. Они арестовали мужа и сына, убили их, а теперь явились за имуществом.

Она ничего не знала о собственности мужа, поэтому спрятала только те ценности, которые смогла найти.

– Живее! – Сержант пнул дверь, поторапливая слугу. – Шевелитесь, черти! – крикнул он, еще раз пнув дверь. Он был полон свирепой ненависти к индусам и уже считал дело сделанным, так что с нетерпением ожидал, когда откроют дверь. – Ну же! – прорычал он, когда последний замок был открыт, и, прицелившись в середину двери, распахнул ее ногой.

Солдаты ворвались в дом.

Сбив слугу ударом дубинки, сержант схватил миссис Рай, завернул ей руку за спину и потащил в спальню. Она не издала ни звука, хотя ее лицо скривилось от боли. В комнате он швырнул женщину на кровать, надавил коленями на грудь и задрал на ней сари, обнажая ноги и бедра до пояса. Рассмотрев ее покрасневшее и исцарапанное во время борьбы тело, он отступил и с усмешкой смотрел на ее позор и унижение.

– Я не трону тебя, мразь! – фыркнул он.

Она начала горестно всхлипывать. Тогда сержант закатил ей увесистую пощечину и пошел прочь.

Весь дом уже обыскивали. Прямо у выхода из спальни сержант наткнулся на голую задницу солдата, насиловавшего служанку, и рассмеялся. Девушка тихонько всхлипывала, глаза ее были полны страха и боли.

Сержант подключился к обыску, опустошая ящики шкафов, перерывая книги, бумаги и сваливая все неценное в кучу на пол. То, что его интересовало, он кидал в принесенный с собой мешок, а деньги прятал в карман.

Менее чем за час дом был полностью опустошен. Сержант погрузил мешок на телегу, когда солдаты добирали уже последнее, и отдал приказ уходить. Была бы его воля, он сжег бы дом, но почему-то полковник велел его оставить. Он оглянулся на результаты работы и улыбнулся. Если бы решения принимал он, ни одного индуса не было бы в этом богом хранимом месте.

Полковник Милз спешился и привязал повод к дереву. Он проделал путь к дому Рая по маршруту того вечера, с трудом вспоминая его, и поднялся на веранду. Казалось, прошло столетие с того дня, когда они были здесь вместе с Элис. Он стоял, смотрел на разгромленный дом и впервые за семь дней улыбнулся – горькой и насмешливой улыбкой. Именно этого он хотел, в этом была справедливость. Полковник вытащил из кармана и стал рассматривать на ладони маленькую золотую птичку, украшенную драгоценными камнями, которую его люди нашли во время обыска. Рубины и бриллианты сверкали на закатном солнце. Элис бы она понравилась, подумал он, прекрасный образчик работы Рая.

Полковник сжал пальцы с такой силой, что украшение больно врезалось в ладонь. Элис была мертва, и то, что от нее осталось, было похоронено. Никогда Элис не увидит эту птичку.

Развернувшись, полковник сошел с веранды и пошел прочь от дома. Мертвая тишина здания радовала его. Он отвязал повод и, перед тем как сесть на лошадь, обернулся. Послезавтра их казнят, до того как прибудет новое командование, и никто не помешает ему сделать это. Именно этого он жаждал, в этом было его возмездие.

Глава 5

Как Нанда и предполагал, лагерь вымер под полуденным солнцем. Когда они приблизились к его границам, повозка остановилась. Нанда и возница рассматривали птиц в небе, а в это время люди выбрались из повозки и проникли в лагерь. За пару минут первая часть плана была выполнена. Затем повозка подъехала к входу, и Нанда сказал патрульным, что ему нужно видеть полковника.

Через четверть часа разрешение на визит было получено, и Нанда, отводя взгляд от маленьких деревянных крестов, отмечавших могилы, разбросанные по всему лагерю, двинулся по главному проезду к офицерской столовой. Ему было стыдно за бунтовщиков, но он их понимал, и, кроме того, он знал, что полковник в своем возмездии за бойню зашел слишком далеко.

Возница доставил Нанду к столовой и получил указание ждать. Нанда знал, что встреча с полковником не займет много времени, так что действовать нужно быстро. Оправляя рукава, он кивнул часовому у двери и вошел внутрь.

Тюремный блок, на счастье, был рядом. Возница спрыгнул с повозки и подошел к солдату, на которого ему прежде указал Нанда.

– Эй, солдат, – прошептал он, – у меня есть кое-что для тебя. – Он улыбнулся и достал пакет. Это была пачка открыток, которые привлекли внимание солдата. – Вон там, – кивнул он на задок повозки, – прекрасные снимки… – он опять хитро улыбнулся, – фотографии девушек, белых девушек…

Солдат встал, в нем затеплился огонек возбуждения, и, покинув пост, направился за возницей к повозке.

– Покажи. – Солдат потянулся к пачке. Он не желал платить, не убедившись в качестве. Возница, действуя по инструкции, развязал пачку. Он присел на корточки и разложил несколько порнографических снимков на земле, так что солдат был вынужден тоже присесть. Они сидели лицом к лицу, и, когда возница увидел, что внимание солдата приковано к фотографиям, он подал сигнал, а сам начал медленно доставать открытки из пакета.

За считанные секунды люди Нанды проникли в тюрьму. Они сняли часового, ударив его по шее, взяли у него ключи и добрались до камеры, где сидели отец и сын Рай. Нужно было спешить, так как часовой пробудет без сознания всего несколько минут.

– Индраджит Рай! – Один человек отпер дверь, а другой остался на страже. – Индраджит Рай… – Он говорил совсем тихо, чтобы не услышали другие узники. Когда он приоткрыл дверь, ему пришлось прикрыть рот и нос рукой от смрада, наполнявшего камеру. Джагат поднял голову. Он стоял на коленях и смачивал лицо остатками воды. Увидев вошедшего, он распрямился, его ноги подгибались от слабости.

– Малика Шукер! Слава Богу… – Его голос дрожал. – Мой отец… Он слишком болен… Он…

Вошедший прикрыл его рот своей рукой:

– Мы вернемся за вами вечером, не сейчас; Нанда в лагере, его могут заподозрить и задержать. – Малика вытащил нож из-за пояса. – Вот! Вечером, когда услышишь клекот орла, позовешь стражника. Используешь это… – Он нервно оглянулся. – Будь готов, когда стемнеет; мы не сможем проникнуть сюда, но будем ждать. Путь до границы лагеря будет свободен, побежишь туда, пригибаясь, а мы тебя прикроем. Слушай орла… – Он двинулся к двери. – Это будет знак, ты явственно услышишь…

Стражник застонал, и Малика заторопился. Когда Джагат подбежал к двери, она уже защелкнулась. Он бросился на нее с воплем и упал на пол. У него появился шанс, он мог бы его использовать. Но ему не выбраться живым, таща на себе отца, не успеть добраться до границ лагеря. Он закрыл лицо ладонями. Может ли он оставить отца? Он тер глаза кулаками, пытаясь остановить слезы отчаяния. Как поступить?

– Рай?

Джагат замер.

– Рай? Отвечай!

Глазок в двери был откинут, стражник заглянул в камеру:

– Рай?

Джагат хрипло отозвался. Стражник двинулся дальше. Он никогда не делал обхода до заката, но сегодня он отключился, заснул прямо на посту и, очнувшись, обнаружил, что уткнулся головой в стол. Раньше с ним этого никогда не случалось, и он нервничал.

Успокоенный тем, что все в порядке, стражник удалился на свой пост. Джагат постоял, растирая ноги, и вернулся к отцу.

«Я не могу оставить его, – подумал он, становясь на колени и обмакивая тряпку в воду, – я не могу!» Отчаяние пронзило его. Но когда он положил руку на лоб отца, то осознал, что сможет. Его отец был мертв.

– Господин Нанда, я не понимаю, какое отношение ко мне имеют эти постановления магараджи! – Полковник сидел во главе длинного обеденного стола и глядел через весь стол на индуса. Была б его воля, он швырнул бы Нанду в тюрьму ко всем остальным, но этот человек имел слишком большие связи по всей стране, и полковник не осмеливался. – Я был бы благодарен, если бы вы перестали отнимать у меня время! – прорычал Милз.

Нанда поклонился, скосив взгляд в окно.

– Но, полковник, магараджа хотел бы вашего одобрения. Он не хочет выглядеть… – Нанда оборвал речь. Он разглядел солнечный зайчик в окне и вздохнул с облегчением. – Он хотел бы действовать правильно, сэр. – Сигнал был, и, значит, Малике все удалось. – Возможно, я могу его уверить в вашем одобрении? – Он умудрился долго говорить ни о чем и теперь хотел удалиться.

– Да, да! Если это все, то да! Ради Бога, дай мне поработать!

– О, благодарю от всего сердца, господин полковник! – Склонившись, Нанда попятился к двери. – Благодарю за прием.

Он глянул снизу вверх на полковника и увидел, что тот уже забыл о нем. Нанда не обиделся. Он получил то, за чем пришел, – полковник потерял пятнадцать минут. Улыбаясь про себя, Нанда вышел из комнаты.

Небо было черным. Низкое, темное облако полностью затянуло его, заслонило луну и звезды, отрезало свет; горячий воздух застыл возле земли, увлажняя ее.

Джагат Рай сидел, держа холодную руку отца, и глядел через зарешеченное окно на черное небо.

Он ждал. Он не знал, как долго он вот так сжимал отцовскую руку, он не ощущал ничего, кроме тишины. Тишина обволакивала. Он ждал крика орла с таким напряжением, что все тело окаменело и, казалось, готово ждать вечность.

Затем дважды раздался крик. Первый раз он был приглушен, смягчен облаком, второй раз ясен и чист, как если бы птица кружила над головой. Это был сигнал – они пришли за ним. Джагат посмотрел на отца, поцеловал его ледяной лоб и погладил по лицу. Затем встал, вытащил нож из-за пояса и подошел к двери. Изо всех сил он забарабанил кулаками в дверь и стал звать стражу. Он кричал, что его отец умер, так как это был единственный способ открыть дверь. Как только охранник вошел в камеру, Джагат бросился на него сзади и мгновенно перерезал ему горло.

Нанда тоже ждал. Вместе со слугой он сидел на обочине дороги поддеревьями и каждые несколько минут глядел вдаль. Они были в сорока милях к западу от Морапура, на границе с соседним княжеством. Далее дорога шла на Балистан, который не был под британской юрисдикцией.

И вот вдали показалось облако пыли. Он поскакал навстречу всадникам и, заметив, что их только двое, перешел на шаг.

– Джагат? – Он узнал сына своего друга. – Что случилось? Отец?..

Джагат опустил голову. Он не мог взглянуть на Нанду.

– Умер? – Нанда дотянулся рукой до юноши. – Что?.. – Он увидел боль в его глазах и остановился. – Идем, ты должен передохнуть… – Повернув лошадь, он поехал к слуге, ждавшему со свежими лошадьми.

Слуга поставил котелок с водой на огонь. Джагат сидел возле костра, и лицо его, озаренное пламенем, казалось намного старше, чем должно быть в восемнадцать лет. Он молча пил чай, с облегчением думая, что может пить его, не чувствуя себя виноватым. В отличие от отца Джагат в тюрьме ел, чтобы выжить, но каждый кусок был для него падалью, так как его готовили не по правилам его веры.

Нанда глядел, как Джагат пьет, и печаль от потери друга отягощалась глубокой жалостью к юноше. С помощью магараджи он спас ему жизнь, но потерял Рай очень много. Британское правительство конфисковало его наследство, он никогда не сможет жить на родине. Он избежал казни, но Нанда не был уверен, что это лучше, чем постыдная жизнь изгнанника.

– Джагат?

Юноша взглянул на Нанду.

– Время ехать. Ты должен пересечь границу до того, как тебя хватятся.

Джагат не шевельнулся.

– А мама, где она?

– Она в безопасности, скрывается, и будет ждать, когда ты пришлешь за ней. – Нанда встал. – Пожалуйста, Джагат, поезжай!

Джагат кивнул и медленно поднялся. Они пошли к лошадям, а слуга стал гасить костер и уничтожать его следы. Мужчины поглядели друг на друга, и Нанда обнял юношу:

– Джагат, ты отомстишь за это убийство, ты найдешь способ.

Джагат прижался к Нанде, ощутив себя ребенком.

– Я знаю… – Голос его дрогнул, и он отвернулся.

– Вот. – Нанда подал ему кожаный кошелек. – Документы, письма магараджи, деньги… – Он подождал, пока Джагат поймет сказанное, а затем вытащил пакет. – Джагат, когда солдаты ушли, твоя мама вернулась в дом… – Он увидел, как юноша вздрогнул, ужаленный мыслью, что дом разграблен. Нанда дал ему прийти в себя. – Это она нашла и хотела, чтобы ты взял с собой. – Он развернул пакет и положил на ладонь маленькую драгоценную птичку, возможно, самую изящную вещицу из сделанных Индраджитом. Джагат взял ее. – Вторая исчезла, а эта…

– Все, что осталось! – гневно вскрикнул Джагат. – Это! – Он сжал птичку в кулаке и взглянул на Нанду. – Вот оно, британское правосудие, в которое верил отец.

Нанда услышал холодную ярость в его голосе, и его сердце забилось. Ярость мальчику пригодится.

– Да, – прошептал он настойчиво, – это британское правосудие, благодаря которому погиб твой отец! – Он сжал руку Джагата. – Помни это, – внушал он, – каждый раз, глядя на птичку, вспоминай об этом! – Нанда хлестнул лошадь, Джагат поскакал.

– Скачи быстрее ветра! – крикнул Нанда.

Юноша оглянулся. Его взгляд был так похож на отцовский, что сердце Нанды екнуло.

– Давай! Вперед! – закричал он.

Вглядываясь в темноту, он смотрел вслед всаднику, пока тот не превратился в крошечную точку на горизонте, а стук копыт не растворился в шорохах ночи.

Часть II

Глава 6

Лондон, март 1965 года

Длинный черный «бентли» Мишеля Харви подъехал к сектору вылетов аэропорта Хитроу. Водитель вышел, позвал носильщика и открыл багажник. Багаж был погружен на тележку, носильщик повез его на регистрацию, а водитель сел обратно. Взглянув в зеркало, он обнаружил, что стеклянная перегородка в машине поднята, и стал ждать дальнейших указаний, глядя прямо перед собой.

На заднем сиденье Мишель Харви прощался с женой. Он взял ее левую руку и взглянул на кольцо с бриллиантом в три карата. Ее рука свободно лежала на ладони мужа.

– Сюзанна!

Она повернулась к нему с бесстрастным и холодным выражением лица.

– Я буду на вилле через пять дней. У Маргарет есть мой маршрут и расписание полетов, держи связь через нее.

Сюзи кивнула.

– Думаю, ты захочешь что-нибудь купить. Сезон приближается.

Она опять молча кивнула. Мишель достал из нагрудного кармана толстую пачку пятидесятифунтовых банкнот и осторожно положил ей на колени.

– Сюзанна!

Она посмотрела на деньги и отвернулась, ее лицо выражало отвращение. Мишель сжал ее пальцы, зная, что алмаз вопьется в кожу.

– Спасибо, Мишель, – помолчав, сказала Сюзанна.

Он покачал головой, продолжая сжимать руку, и спокойно спросил:

– Ты ведь будешь помнить то, что мы обсудили, не так ли, Сюзи?

Он ждал ответа, медленно сдавливая ее пальцы. Она морщилась от боли, но молчала.

– Я задал тебе вопрос, Сюзанна! – Он внезапно дернул ее руку, заставив вскрикнуть от боли. Ее длинные, изящные пальцы побелели от этой мертвой хватки. – Больше этого не потерплю, – прорычал он. Другой рукой он повернул ее лицо к себе, при этом его ногти вонзились ей в щеки. – Я долго терпел, в обществе считают, что ты содержишь мужчину, сутенера, надо мной смеются, Сюзанна, а я этого не хочу! – Он отпустил ее, и, сдерживая слезы, она уронила голову на грудь. – Ты поняла меня?

Подавив желание закричать, она кивнула.

Мишель резко отпустил ее ладонь, и острая боль пронзила ее запястье, когда кровь прихлынула к пальцам.

– Больше я этого не потерплю, – спокойно проговорил Мишель, поправляя пиджак, как будто ничего не произошло. – И не пытайся лгать мне, Сюзи, я все про тебя знаю. – Он нажал кнопку звонка. – Всегда все знаю.

Через секунду водитель распахнул дверь, Сюзанна устало ступила на мостовую, дрожа от холодного утреннего воздуха, и взяла Мишеля под руку, провожая его к стойке регистрации. Сюзанна улыбнулась юному блондину за стойкой, прикидывая, относится ли он к тому же типу, что и Мишель.

Муж обернулся к ней, поцеловал, взял кейс из рук водителя и зашагал к стойке паспортного контроля.

– Прощай, Мишель, – пробормотала она и медленно направилась к машине.

Тем же утром Сюзанна Харви вышла из магазина. Она потратила все деньги Мишеля. Деньги были единственным, что ей нравилось в этом браке. Только по этой причине она вышла за Мишеля замуж.

Сюзи придержала дверь для юноши, следовавшего за ней с четырьмя громадными сумками. Его взгляд был прикован к ее аппетитному задику, плотно обтянутому мини-юбкой. Такси ожидало, и на счетчике уже набило более четырех фунтов. Увидев Сюзанну, шофер выскочил и открыл заднюю дверь, не отрывая взгляда от ее роскошных бедер, которые были щедро выставлены на обозрение, пока она влезала в салон.

Закинув ногу за ногу, она расправила мягкую замшу высоких сапог и взглянула на шофера, взгляд которого теперь спустился к ее ногам.

– Сумки!

– О, конечно, простите… – Смутившись, он закашлялся и повернулся к юноше из магазина, взял у него сумки и сложил их на переднее сиденье. Высунувшись в окошко, Сюзанна протянула юноше чаевые и нервно оглянулась. Удостоверившись, что за ней никто не следит, она успокоилась и немного расслабилась.

– Куда, миссис Харви? – Водитель взглянул на нее через плечо. Не каждый день удается увидеть такие ножки.

– Домой, конечно, – ответила она угрюмо. Несмотря на покупки, ее настроение не улучшилось.

«Конечно, домой, – пробормотал водитель про себя, встраиваясь в движение. – Какие печальные мысли одолевают тебя, милочка, я ведь прав?..»

Майор Филипп Милз вошел в квартиру, кинул ключи от «Мерседеса» Сюзи в пепельницу в прихожей и, сняв пальто, позвал Сюзи. Он посмотрел в зеркало и поправил прическу. Загар делал его угловатое лицо выразительным, а волосы выгорели добела. Он улыбнулся и позвал еще раз:

– Сюзи! Дорогая! – Он с нетерпением ждал ее. Филипп заглянул в столовую, затем в спальню и понял, что Сюзи вышла. Расстроившись, он прилег на диван и, закурив, потянулся за свежим «Вог». Это было Сюзаннино гнездышко, здесь она останавливалась, когда бывала в Лондоне, не желая возиться с устройством дома на Риджент-парк. Это был подарок мужа. Филипп помогал обставлять квартиру, вместе с Сюзи они покупали мебель, выбирали кровать. Естественно, он чувствовал себя здесь как дома.

Положив подушку под голову, он открыл журнал, достал другую сигарету и пристроил пепельницу на подлокотнике дивана. Проглядел броскую рекламу, пробежал ряд статей, затем загасил сигарету, закрыл глаза и задремал. Было одиннадцать часов утра, он только что прилетел из Дели.

– Филипп! Дорогой! – Сюзанна застыла в двери с маленькой сумкой в руке, позади нее шофер такси тащил остальной багаж. – Я не ждала тебя ранее полудня! – Она оглянулась на шофера: – Оставьте все здесь.

Порывшись в кошельке, она протянула таксисту деньги и поблагодарила его. Как только за ним захлопнулась дверь, Филипп скинул туфли. Он сел на диване, выглядывая в коридор.

– Сюзи?

В ответ донесся шелест одежды, затем стук каблучков по паркету. Он ждал.

– Потерял меня? – Она стояла у двери в черных трусиках и сапогах. Округлые груди и длинные ноги были одинакового орехового цвета. Она откинула каштановую прядь с плеча и улыбнулась.

– Боже мой… Я… – Он протянул руки: – Иди сюда…

Она подошла и стала перед ним, а он принялся целовать ей грудь, спускаясь от шеи вниз к затвердевшему соску. От нахлынувшего желания у нее захватило дух. Она хотела его. Их секс был для нее, как наркотик.

– Ну, давай, покажи мне, – пробормотала она, прижимая его руку к холмику между ног. Став перед ним на колени, она расстегнула ему ремень. – Покажи, какой он большой…

Филипп встал и, не одеваясь, прошел из спальни в кухню заварить чай. В гостиной зазвонил телефон, Филипп хотел подойти.

– Нет! – Сюзи вскочила с постели.

Его рука замерла на трубке.

– Я возьму, дорогой, – сказала она небрежно, пытаясь скрыть напряжение. – И, пожалуйста, надень что-нибудь, неизвестно, кто вдруг завалится сюда.

Филипп внимательно смотрел на нее, пока она говорила по телефону, не обращая на него внимания. Потом пошел на кухню.

– О, привет, Поппи! Прекрасно, дорогая! – Она присела на край столика и стала разглядывать ногти. Из кухни Филипп прислушивался к разговору. – Нет, я не знаю, – болтала Сюзи. – Серьезно? Ну, если он так, я дам знать тебе. Конечно, но обстоятельства меняются, Поппи, никогда не знаешь, что… – Сюзанна прервалась, когда Филипп вернулся в комнату и поставил пепельницу на столик. – Хорошо, я дам тебе знать. Да, Поппи, увидимся! – Она положила трубку.

Филипп разлил чай по чашкам.

– Что изменилось? – спросил он, подавая ей чашку. – И кто этот таинственный «он»?

Филипп увидел, что Сюзи покраснела и быстро отвернулась, чтобы скрыть это. Затем она повязала, шаль вокруг бедер.

– «Он» – это не важно, – ответила она. – И очень многое изменилось.

Она нервно улыбнулась и скрылась в спальне, но уже через секунду вернулась и кинула ему полотенце: он на лету поймал его.

– Зачем это?

– Не упрямься, Филипп, – ответила она, – приведи себя в приличный вид.

Он достал две сигареты, по-прежнему игнорируя полотенце, зажег их, и одну протянул ей.

– Почему? Ты никогда не жаловалась. – Он глянул вниз, затем вверх на нее, показывая, что имеется в виду. – И почему я не могу ответить по телефону? Раньше тебя это не заботило.

Сюзи пожала плечами, избегая его взгляда, и, опомнившись, стряхнула пепел. Филипп схватил руку и сжал запястье. Он почувствовал, что ее охватила паника.

– Что такое, Сюзанна? Ты устала от меня?

Она вырвала руку.

– Нет! Конечно, я от тебя не устала. Ради Бога, Филипп, ты должен был бы это знать. – Она отвернулась. Они были вместе уже три года, и Филипп стал частью ее жизни. – Это не ты, это… – Сюзанна замолчала и встала. Она не хотела размолвки в первый же день его приезда. – Все это ерунда.

Она отвернулась от Филиппа и стала глядеть в окно. Внезапно она почувствовала себя очень несчастной. Филипп ждал, рассматривая ее стройную фигуру. Сюзанна сидела, обхватив плечи руками. Он ощутил, как внутри него нарастает страх.

– Ты встретила кого-то?

Сюзи повернулась.

– О Господи, нет! – Она рассмеялась, так забавен был ей вопрос. Потом вдруг закрыла лицо руками и заплакала.

– Ради Бога, Сюзи, в чем дело? – Филипп бросился к ней и прижал к себе. За три года он ни разу не видел ее плачущей, не видел ни одной слезинки. – Сюзи?

Она склонила голову ему на грудь, ион поцеловал ее волосы.

– Сюзи, пожалуйста, все не может быть так плохо. – Он приподнял ее голову. – Эй! Ну же. – Он поцеловал ее в уголок рта. Она вытерла слезы тыльной стороной ладони, громко всхлипывая. – Ну вот.

Он подвел ее к дивану и усадил, затем потянулся за полотенцем, чтобы прикрыться. Внезапно собственная нагота смутила его.

– Ты в порядке?

Она кивнула, разыскивая носовой платок.

– Ты собираешься мне рассказать, что случилось?

Сюзи отвернулась.

– Что означают все эти глупости: «не подходи к телефону, не разгуливай голым»? – Он смотрел на ее профиль, ее прекрасное лицо было обрамлено мягкими темными волосами, и он любил ее так сильно, что это даже испугало его. – «Он» – это я? Ты даже не знаешь, что я в Англии, ты меня не видела? И ты не хочешь, чтобы твоя лучшая подруга Поппи знала о нашей встрече? – В его голосе послышались злые нотки.

Она сидела, отвернувшись и теребила в пальцах платок.

– Почему, Сюзи? – Филипп спросил как можно безразличнее, но кровь стучала у него в висках. – Отчего вся эта драма?

– Потому, что… – Она беспомощно замолчала и взяла сигарету.

Он схватил ее за руку:

– Почему, Сюзи?

– Из-за проклятого Мишеля! – Она зарыдала, выдернула руку и вскочила. – Проклятый Миль! – Рыдания сдавили ей горло. – Он следит за мной, его шпионы везде, они знают все о нас! – голос был пронзителен, лицо выражало муку. – Он заботится о своем достоинстве, он хочет вычеркнуть тебя из моей жизни, угрожает, мучает меня. Он сказал… – Она горестно заплакала. – Он сказал, что люди считают тебя сутенером, а над ним смеются, и он не потерпит скандала. – Она закрыла лицо ладонями.

Единственное, что оставалось Филиппу, – это неподвижно сидеть и смотреть на нее. Он был так поражен, что не знал, как успокоить Сюзи. Мишель Харви никогда не брался в расчет, он был пустым местом. Стопроцентный гомосексуалист с садистскими наклонностями, он женился на Сюзи, чтобы скрыть это. Он ни о чем не беспокоился, ведя себя осмотрительно в своем кругу. Он вообще ни о чем не беспокоился, и меньше всего о жене.

Филипп озадаченно смотрел вниз.

– Пожалуйста, Сюзи, – сказал он спокойно, – не плачь.

– Что? – Она неожиданно вскрикнула. – Я могу потерять единственное, чего хотела в жизни, что я любила! Тебя это не волнует? Разве ты… – Она замахнулась на него, но он поймал ее руку.

– Ради Бога, Сюзи! – Он потянул ее к себе и прижал. – Ради Бога, прекрати! – хрипло закричал он, когда она попыталась вырваться из объятий. – Господи, Сюзи…

Ее ярость оборвалась так же внезапно, как началась, и она прижалась к нему, уронив голову на грудь. Филипп погладил ее по голове, зарывая пальцы в волосы. Он посмотрел поверх нее на картину Шагала, которую они купили вместе. Он вспомнил, как расплачивался за нее наличными и как возбуждало его обладание деньгами. Затем они с Сюзи провели бурную ночь, картина висела в спальне на стене напротив, и она поворачивала к ней лицо каждый раз, когда кончала. Он мягко погладил ее волосы и отстранился.

– Ты в порядке?

Она кивнула и опять уткнулась в его плечо.

– Все в порядке, я люблю тебя, ты помнишь? – сказал Филипп.

– Ты же не выставишь меня с опухшими глазами и красным носом?

Он любил ее, действительно любил, любил в ней все: красоту, образ жизни, деньги.

Она грустно улыбнулась и встала. Взяла пачку сигарет и прикурила две, как это вошло у них в привычку, протянув одну Филиппу.

– Спасибо.

– Я должна ехать в Испанию, – сказала она ровно, – в конце недели. Мишель развлекается на вилле. – Она непрерывно затягивалась, докурив сигарету, тут же взяла другую. – Он хочет провести там весь сезон, развратничая, выпендриваясь, обманывая! Я не смогу с тобой видеться, он позаботится об этом. Я не… – Она остановилась не в силах продолжать. Тяжело сглотнув, попыталась успокоиться. – Он так хочет, – сказала она уже спокойно и холодно. – Он хочет в палату лордов, у него какое-то проклятое дело, в которое он вкладывает деньги, и ему нужна респектабельность, ему нужная! Ха! Ну и шуточки! Мишель, бандит из Ист-Энда, в палате лордов! Лорд Харви надувает свою супругу!

Горечь ее голоса поразила Филиппа. Она почти никогда не говорила о Мишеле, он очень мало знал о другой стороне ее жизни.

– Тебя не было так долго, – продолжила она, отвернувшись. Голос ее опять изменился, стал почти детским. – Все время, пока ты был в Индии, я думала о тебе, обо всем. – Она обвела взглядом комнату, их комнату. – Быть вместе. – Она уронила голову в ладони. – Я не смогу жить без тебя, – прошептала она, – не смогу.

– Тебе не придется жить без меня, – ответил Филипп. Он взял ее руки в свои. – Сюзи? Посмотри на меня. – Она подняла голову. – Послушай, я обещаю тебе, что как-нибудь справлюсь с этим.

Она безнадежно покачала головой.

– Я обещаю! – Потянув к себе, он начал целовать ее ладони, запястья. – Я не знаю, как, не хочу лгать, но найду выход. – Он прижал ее к себе и запустил пальцы под шелк, лаская теплое тело. – Я тебя когда-нибудь разочаровывал?

– Нет.

Филипп потянул ткань вниз, полностью обнажая Сюзи, прильнул губами к соску, так что она задрожала. – Я сделаю все для тебя, все, – прошептал он. Он посмотрел на ее обожаемое тело. – Я не дам тебе уйти, – уверенно сказал он, и Сюзанна, закрыв глаза, почти поверила в это.

Глава 7

Филипп спрыгнул с автобуса на углу Ритц и Грин-парк, не обращая внимания на крик кондуктора, и сунул руки в карманы плаща. Он был в скверном настроении. Сюзи утром отправится в Малагу, и поэтому он остался без машины. Настала жизнь без «Мерседеса». Филипп пошел к Сент-Джеймскому дворцу. Он повернул влево и двинулся по Сент-Джеймс-Стрит, глядя на недоступные витрины «Локка и компании». Без финансовой помощи Сюзи вино, дорогая одежда, вся эта роскошь были не для него. Он перестал смотреть по сторонам и шел, глядя прямо перед собой, пока не завернул на Мальборо-Роуд.

– Добрый вечер, сэр.

Он вытащил руки из карманов и кивнул полицейскому на посту:

– Майор Филипп Милз.

– Милз… Милз… – Палец полицейского двигался по списку. – Ага, вот. – Он поднял взгляд и улыбнулся: – Пожалуйста, майор, проходите.

Филипп прошел за ограждение и двинулся к дворцу. Он должен был встретить Бертрама, забрать ключ от его квартиры и обсудить ряд деталей. Он надеялся, что у Бертрама нет кошек, которых надо кормить.

– Добрый вечер, сэр.

– Привет, капрал. – Филипп подавил возмущение. Если Бертрам ускользнул, не приготовив для него ничего, то это означает полную нищету.

– Вы майор Милз?

– Да! – Филипп отмахнулся. У него не было желания быть вежливым.

– Гм-м, майор Латам ожидает вас в столовой.

«Кто этот чертов майор Латам?»

Филипп раздраженно вздохнул и оправил китель. Он прошел в столовую, гадая, что бы предпринять: худшее, что его ожидало, – отправиться к матери в Вейбридж.

– Филипп?

Филипп глянул на голос через комнату.

– Боже мой! Тэдди Латам! – Широко улыбаясь, он бросился к старому приятелю. – Ну конечно, майор Латам! Какого дьявола ты здесь делаешь?

Мужчины тепло пожали друг другу руки.

– Я не видел тебя тысячу лет, старый пес! Последний раз это было?..

– Летом, пятнадцать лет назад! – Тэдди наполнил ему стакан.

– Ты напился как свинья у родителей Смита и разлегся на китайском ковре как раз перед обедом!

– И все вынуждены были перешагивать через меня, чтобы войти в столовую! – расхохотался Филипп.

– Сэр?

Обернувшись, Филипп взял с подноса джин:

– Могу я угостить тебя стаканчиком, Тэдди?

– Нет, благодарю, мне придется уйти через несколько минут.

– О нет! Не каждый день встречаешь старых школьных друзей! – Филипп сделал большой глоток. – Выпей, это бодрит.

– Ну ладно! – Тэдди хохотнул в той же манере, которую Филипп помнил со школы, – громким горловым звуком. – Пинту эля, капрал!

– Да, сэр!

Они прошли в глубь помещения, Тэдди встал у камина, а Филипп удобно расположился в старинном кожаном кресле. Он вытащил сигареты и протянул пачку Тэдди.

– Так что ты здесь делаешь? – спросил Филипп, закуривая.

– У меня чисто формальные обязанности, шестимесячная служба в Уэльском драгунском гвардейском.

– Великий Боже! Я совсем забыл, что ты в Уэльской гвардии. Я и не догадался, кто такой майор Латам, когда капрал назвал тебя.

Тэдди опять хохотнул, и тут принесли его пиво. Филипп велел капралу принести пепельницу.

– И где ты сейчас живешь?

– У семьи Клэр квартира в Кенсингтоне. Мы… – Тэдди остановился и улыбнулся Филиппу. – Я уже почти год женат, Фил! Ты не знал?

– Нет! Поздравляю! – Конечно, он не знал. Встретив Сюзи, Филипп потерял практически все старые связи, его едва хватало на то, чтобы надписать рождественские открытки. – И кто эта счастливица?

– Клэр Бенет, теперь миссис Клэр Латам. Она – младшая дочь бригадира сэра Джона Бенета.

– Так, так… – Филипп улыбнулся. – Рад за тебя, Тэдди. Неплохое продвижение по службе.

– Она невероятно хороша, Фил! Ей двадцать один, она выглядит великолепно, и она моя. Уверен, ты полюбишь ее. – Он допил пиво. – Послушай, у меня идея. Сегодня вечером на выходные приезжает сестра Клэр из Суссекса. Почему бы нам вчетвером не поужинать! – Он остановился, внезапно вспомнив слухи о Филиппе и одной замужней даме. – Конечно, если у тебя нет других планов?

Филипп прицелился окурком в очаг и попал им точно в каминную решетку.

– Не знаю, Тэдди, у меня еще масса дел, я думаю остановиться в квартире Бертрама, пока он уехал, и должен получить ключи…

– Боже! Бертрам! – Тэдди стал рыться в карманах, извлек оттуда связку ключей. – Вот! Он просил передать их тебе вместе с извинением. Его бот сорвало с якоря и унесло течением. – Тэдди швырнул связку, и Филипп поймал ее. – Не понимаю, что за удовольствие плавать вокруг Британских островов? Я бы предпочел юг и солнце.

– Он что-нибудь передал еще? Кошек кормить не надо?

– Не думаю, – усмехнулся Тэдди.

Филипп быстро принял решение.

– Что ж, все в порядке, тогда вечером вместе! – Мысль об одиночестве в квартире Бертрама угнетала его. – По паре глотков в «Ритц», а затем пообедаем в маленьком итальянском ресторанчике, я его знаю. Как тебе?

– Звучит впечатляюще! Клэр будет в восторге.

Филипп опорожнил стакан и поставил его на пол, потом посмотрел на часы:

– Продолжим здесь или?..

– Нет, пойдем. – Тэдди проверил, на месте ли его ключи.

Филипп встал, поправил складки на брюках и посмотрел на друга:

– Готов?

– Естественно! Ты на машине? – спросил Тэдди.

Филипп резко обернулся. Он так привык к «Мерседесу», производящему впечатление на людей, что без него чувствовал себя осиротевшим.

– Нет, – бросил он через плечо. Если бы Тэдди знал, как он любил машину, он был бы ошеломлен.

– Хорошо, поедем на моей. – Тэдди двинулся вниз по лестнице и задержался в вестибюле, чтобы позвонить Клэр на работу. Филипп ждал его на улице, на холоде.

– Я припарковался с задней стороны, – сказал Тэдди и ушел, весело насвистывая. На секунду Филипп позавидовал Тэдди. «Что со мной случилось, – думал он, возвращаясь к ужасной сцене с Сюзанной, – что именно?» Но тут Тэдди выехал из-за угла, нажимая на гудок своего «Остина», и Филипп выбросил все из головы. Он забрался на заднее сиденье, полицейский поднял шлагбаум, и они двинулись на Кенсингтон.

Едва дверь захлопнулась, как Клэр Латам стащила через голову синее шерстяное платье, в котором она была на работе, и скинула туфли. Босиком она прошла в спальню, бросила платье на кровать и, включив радио, стала громко подпевать «Битлз»: «Love, Love me do!»

Она вытащила из шкафа черную мини-юбку и красную майку и стала копаться в поисках подходящего шарфика, потом из груды обуви извлекла сапоги. Она отнесла одежду в ванную, наполнила ванну, налив в воду изрядное количество шампуня, и стала смывать макияж. Джейн приедет в половине седьмого, Тэдди и Филипп Милз уже едут домой, и Клэр собиралась извлечь из вечера все возможное.

Джейн вышла из такси, полезла в сумку за кошельком, высчитывая в уме требуемую сумму. Она отдала деньги, вежливо улыбнулась водителю и подхватила сумки. В окнах квартиры горел свет – Клэр была уже дома.

Джейн приехала чуть раньше, было начало седьмого, она мечтала о чашке чая.

В холле Джейн сняла жакет. Судя по загорающимся номерам этажей, кто-то только что поехал вверх. Она расстегнула две верхние пуговки на блузке, сняла ботинки и застонала, увидев, как распухли лодыжки. Для весны погода была неожиданно теплой, и ей не терпелось стащить шерстяные чулки и погрузить ноги в холодную воду.

Лифт, наконец, пришел, Джейн доехала до пятого этажа и позвонила в квартиру Клэр. В ожидании она отстегнула резинки на поясе и с облегчением спустила чулок на правой ноге. Когда дверь открылась, она сказала:

– Не знаю почему, Клэр, но этот пояс врезается в кожу! – Задрав юбку, она показала красную полосу на бедре. – Видишь?

– О Боже, да! Ужасно выглядит, – раздался мужской голос.

Джейн в панике опустила юбку, вжалась в стену и покраснела.

– Филипп, кто там?

Лицо Клэр показалось над плечом Филиппа.

– Джейн! О нет! О… – Клэр бросилась вперед, заслоняя сестру. – Джейн! Как я рада тебя видеть! – Она оглянулась. – Проходите, Филипп, Тэдди даст вам выпить. – Она нервно рассмеялась, голос звенел от возбуждения. – Мы скоро! – Прикрывая сестру от Филиппа, она замахала на него рукой. – Боже мой, Джейн, что такое… – громко произнесла она.

Клэр втащила Джейн за руку в квартиру, затем сумки, ботинки и жакет; один чулок на Джейн был спущен и болтался вокруг лодыжки. Клэр протащила сестру по коридору и втолкнула в спальню.

– Вау! Получилось весьма интимно! – Клэр заперла дверь и оперлась на нее, ее накрашенное лицо блестело от пота. – Как думаешь, он был поражен?

– Поражен? – Джейн уставилась на нее.

– Да! Филипп! Думаешь, это ему не понравилось? – Клэр принялась мерить шагами комнату, ухватив себя за нос.

– Если мы поспешим и подберем тебе что-нибудь надеть…

– Клэр! – Джейн подняла руки. – Остановись, пожалуйста! – Она села на кровать, сняла чулки, потерла лодыжки и откинулась, задрав ноги вверх. – Во-первых, кто такой Филипп, во-вторых, не надо мне никаких нарядов и косметики! Поняла?

Клэр удивленно кивнула.

– И, в-третьих, что все это значит?

Клэр уселась перед сестрой.

– Филипп – это майор Филипп Милз, – настойчиво сказала она, – конюший графа Кумберлендского. Ему тридцать пять, служит в Шотландской гвардии, учился вместе с Тэдди, и он не женат! – Последнее слово она произнесла с восторгом, но Джейн только пожала плечами. – О, Джейн, он просто для тебя! Я с трудом могу поверить! Мы выйдем пообедать вечером, все четверо! Выпьем немного…

– Клэр… – Джейн покачала головой.

– Он как раз сказал Тэдди, что ему надо взбодриться, он чувствует себя неуютно в Индии, какая-то служба на магараджу, и он сказал…

– Клэр!

– У него восхитительная внешность, тебе не кажется? И он больше подходит тебе по возрасту, чем другие, кому мы тебя представляли.

– Клэр! Уймись! – Джейн встала. Она понимала, что у Клэр были самые лучшие намерения, но она не была уверена, что ей нравится эта идея. Она устала, голова начинала болеть, и с нее хватит безрассудных выходок Клэр, обернувшихся потерей времени. – Послушай, – сказала она как можно ласковее, – почему бы вам, не пойти с этим приятелем, а я останусь. Ты можешь позвать одну из подружек, и вас будет четверо. – Джейн улыбнулась, как подобает разумной старшей сестре, и оправила юбку. – Эбби, например? – предложила она, но увидела, что лицо Клэр вытянулось. – Может быть, и не Эбби, – добавила она невпопад.

Клэр встала и направилась к двери.

– Хорошо, я скажу им, что ты не идешь, – несчастным голосом ответила она.

Джейн уловила слезу в голосе сестры и услышала тихое всхлипывание.

– Ну ладно, – выдавила она из себя, когда Клэр потянула дверь. – Если это так много значит для тебя, я пойду!

Клэр резко обернулась:

– Правда? Пойдешь?

– Да. – Джейн через силу улыбнулась. – Дай мне несколько минут, чтобы привести себя в порядок. Но предупреждаю: я не ношу модных вещей!

– Нет, конечно, нет! – Клэр была весьма довольна собой. Она была уверена, что наконец-то точно нашла мужчину для сестры. По ее убеждениям, быть незамужней в двадцать шесть – равноценно греху. – Ты скоро?

– Да, несколько минут. – Когда Клэр закрыла за собой дверь, Джейн тяжело вздохнула. – Нет у меня ничего модного, – пробормотала она, глядя в зеркало и поправляя прическу. – А если бы и было, это ничего бы ни на капельку не изменило, – громко сказала она своему отражению.

Бар в отеле «Ритц» был полон. Филипп в молчании сидел за столиком напротив Джейн. От несмолкаемых разговоров и шума вокруг он становился все несчастнее. Этот вечер был ошибкой, он был в плохом настроении, подавлен, он не должен был соглашаться идти с Тэдди.

Филипп взглянул на Клэр и Тэдди, которые стояли у бара, живо болтая и смеясь. Клэр тайком посматривала на сестру, проверяя, как у той идут дела. «Она прелестна», – подумал Филипп, наблюдая, как она взобралась на высокий стул у стойки, явив взорам длинные, стройные ножки. И вела себя Клэр наилучшим образом: оставила их вдвоем, давая время узнать друг друга поближе. Он вновь перевел взгляд на Джейн и выдавил из себя улыбку. К своему стыду, он не мог развлечь даже себя.

– Хотите закурить? – попытался он начать разговор.

– Да, пожалуйста.

Филипп подал ей портсигар, и Джейн взяла сигарету. Она подождала, пока он поднес огонь, а затем сказала:

– Весьма неприятно, не так ли?

– Что? – Филипп выпрямился.

– Этот вечер. Клэр намеренно оставила нас вдвоем и каждые пять секунд смотрит, все ли у нас хорошо. – Она улыбнулась, удивленная искренним смущением Филиппа. – Да все в порядке, я уже привыкла к этому. Клэр всегда занята сватовством!

Филипп улыбнулся в ответ:

– А вы не против?

– Да нет, наверное. Каждый раз я говорю себе – никогда больше, но затем… – Джейн пожала плечами. – Я стараюсь не воспринимать этого всерьез.

– Вы очень терпимы.

– Да, да… Я считаю, что должна быть такой. – Они оба улыбнулись. – Посмотрите, – сказала она, заметив, что Клэр опять на них смотрит. – Пожалуй, я больше не выдержу этой муки. Я должна рано встать, поэтому мне надо рано лечь. Если бы у меня разболелась голова, вы согласились бы проводить меня домой? – Она улыбнулась. – И Клэр не будет разочарована.

На лице Филиппа ясно читалось облегчение. Джейн подобрала сумочку с пола.

– Хорошо, – сказала она, – значит, решено.

Филипп допил свой бокал.

– Спасибо, Джейн, я благодарю…

Она пожала плечами и прервала его:

– Мы идем? Можем удрать и сказать им по пути.

– Хорошо.

Он встал, подал ей руку, и она оперлась на нее. Вместе они подошли к Тэдди и Клер и сообщили, что уходят.

Когда на улице они ждали, пока швейцар поймает такси, он глядел на ее легкий костюм, туфли на низком каблуке и непритязательную сумочку и думал, что она привлекательна и благоразумна. Подошло такси, и Джейн села в машину.

– Надеюсь, вам станет лучше.

– Спасибо. Рада была познакомиться, Филипп.

– И я. – Он захлопнул за ней дверцу и помахал через окно. – Спасибо! – крикнул он, когда машина тронулась, но Джейн уже не слышала.

Она глядела прямо перед собой. Такие натуры, как майор Филипп Милз, обворожительные, тонкие, были не для нее. Она всегда об этом знала, так было и так будет.

– Простушка Джейн, – пробормотала она без горечи и сожаления и откинулась на сиденье.

Глава 8

Филипп потянулся и включил лампу в изголовье. Свет за окном только начинал брезжить.

– Проснулась? – Он присел в кровати.

– Нет. – Сюзанна перекатилась на свою половину и протерла глаза. – Пока нет.

Филипп улыбнулся.

– Полседьмого, пора вставать. – Он наклонился и поцеловал ее в щеку.

– О Боже, уже?

– Да. – Филипп встал и взял сигареты. – Поставлю чайник, – сказал он и пошел на кухню. Протирая глаза, Сюзанна смотрела, как Филипп расхаживает голым. Она сознавала, что пора вставать и убегать, но сил не было. Не надо было ей приходить сюда – слишком опасно. Она чувствовала себя скованной и несчастной.

– Я не должна была приходить, – заявила она, когда Филипп вернулся в спальню и потянулся за брюками. – Нужно было остаться дома, ведь Мишель, я уверена, обнаружит мое отсутствие. Это было ошибкой.

Филипп застегнул брюки и подошел к постели:

– Сюзанна, прекрати! Ты сошла с ума, это вовсе не было ошибкой! – Он наклонился и поцеловал ее. – Я мечтал о тебе, я не мог остаться в одиночестве у Бертрама, мне просто необходимо было по-настоящему пожелать тебе спокойной ночи. – Он стал целовать ее грудь, и у нее перехватило дыхание.

– Филипп, не надо, пожалуйста, я должна одеться и идти.

– О'кей. – Резко отстранившись, он полностью оделся, натянув рубашку через голову и сунув галстук в карман пиджака.

– Когда придет машина? – спросил Филипп, не глядя на нее, он возился с манжетами. Он ничего не хотел знать о другой стороне ее жизни, но чувствовал, что легкая беседа могла бы рассеять неловкость.

Сюзи встала и набросила халат.

– В полвосьмого, но Маргарет будет дома к семи. Она должна передать бумаги для Мишеля.

– Ясно. – Взгляд Филиппа остановился на отражении своего расстроенного лица в зеркале трюмо, потом он перевел его на отражение Сюзи, резко повернулся и схватил ее за руки: – Бог мой, Сюзанна. – Он прижал ее к себе, вдыхая ее запах, запах их любовных игр, ее духов, все это пробуждало в нем желание. – Я люблю тебя, Сюзи, – прошептал он, – мне невыносима мысль о жизни без тебя.

Она вжалась в него. Ее пальцы врезались в его плечи, и тело, тесно прижатое к нему, казалось одновременно нежным и сильным. Филипп не мог обходиться без нее.

– Что мы будем делать? – пробормотала она. Он отстранился и взглянул ей в лицо:

– Я не знаю, но что-нибудь придумаю, обещаю тебе…

Она кивнула, не веря ему, и он это знал. Подойдя к постели, она небрежно поправила покрывало – просто, чтобы занять время.

– Я, пожалуй, пойду. – Филипп направился к двери.

– Не уходи.

– Надо. Не хочу оставаться здесь, когда ты уйдешь, я хочу сохранить в памяти эту квартиру с тобой. – Он заметил, что Сюзи упала духом, и на секунду прикрыл глаза. Когда он открыл их, Сюзи уже овладела собой и, побледнев, посмотрела на него. – Позвонишь мне из дома? Дай знать, что все в порядке. – Она кивнула. – Я оставил телефон Бертрама на бюваре. – Он повернулся.

– Филипп?

– Да?

Она не знала, что сказать, просто хотела посмотреть на него, запечатлеть в памяти его образ.

– Будь осторожен.

– И ты, – улыбнулся Филипп и, не говоря больше ни слова, вышел.

Она услышала, как хлопнула дверь, и, бросившись на постель, дала волю слезам.

Было холодное ветреное утро, и Филипп поднял воротник пиджака. Делать ему было нечего. Было слишком рано для чего-нибудь дельного и слишком поздно, чтобы лечь в постель. Он чувствовал себя несчастным, мысль об одиночестве, о жизни без Сюзи повергала его в отчаяние. Филипп решил прогуляться и пошел к Парк-лейн через Гайд-парк. Утреннюю тишину нарушал только стук его каблуков.

Джейн вышла из квартиры на Куин-Гейтоколо к семи. Она несла складной стул, мольберт и акварели. В громадной сумке через плечо лежали термос с кофе и любимые сандвичи – ветчина с яйцом. В уме она составляла представление о пейзаже, который хотела бы писать, и теперь искала его. Чтобы согреться, она шла быстрым шагом. Шарф не помешал бы в это холодное утро. Джейн вышагивала, размахивая руками и громко и фальшиво напевая: «Не пускай ты дочь на сцену…»

Сидя на скамье, Филипп наблюдал за утками. Он плотно запахнул пиджак и погрузился в свои переживания. Он чувствовал себя глубоко несчастным. Тишина вокруг нарушалась только ударами крыльев по воде и кряканьем. Филипп вспоминал Сюзи, тепло ее тела в постели и ощущал себя раздавленным одиночеством.

Таким, с понурой головой, и увидала его Джейн.

Проходя через парк, Джейн наткнулась на желанный пейзаж, и даже скамейка была к ее услугам. Она промочила ноги в росе, когда через кустарник пролезала к берегу. Но ее скамейка была занята. Она водрузила на нос очки и стала разглядывать помеху. Лицо было видно плохо, но сжавшаяся фигура изображала отчаяние. Не сдержав возгласа досады, она стала осматривать озеро в поисках другого подходящего места, одним глазом следя за скамейкой – не собирается ли захватчик убраться. В этот момент Филипп взглянул на нее. Некоторое время Джейн и Филипп ошарашено смотрели друг на друга.

Джейн первая улыбнулась:

– Привет, я Джейн Бенет! Мы встречались прошлым вечером.

Она сняла шляпу и тряхнула головой так, что волосы рассыпались по плечам.

– Да, я помню. – Филипп распрямился, пока она подходила. – Как голова?

– Боль чудесным образом исчезла по дороге домой. Это совершенно необычно, правда?

Филипп улыбнулся:

– Да, абсолютно необычно. – Откинувшись, он растер лицо и взглянул на Джейн. – Что же вы делаете в Гайд-парке в семь утра? – Его взгляд остановился на вещах в ее руках.

– Живопись, – пояснила она. – Акварельный кружок, этюды земли и неба.

– Как интересно.

– Неособенно. – Джейн пожала плечами. – На самом деле довольно скучно. Раз в неделю я веду занятия в группе, где средний возраст под семьдесят, и если к концу вечера не все спят, то занятие можно считать удачным.

Филипп снова улыбнулся и встал.

– В таком случае я, пожалуй, пойду. – Он сунул руки в карманы. Улыбка на его бледном лице не скрывала выражения несчастья. Заметив это, Джейн предложила:

– Хотите кофе? У меня с собой термос. Похоже, вы не откажетесь от чашечки.

Она нахмурила брови, морщинки на лбу придали ей чрезвычайно озабоченный вид. Филипп смягчился.

– Да, – ответил он, – пожалуй, я бы не отказался.

Джейн вытащила из сумки громадный термос и пакет с сандвичами.

– Вот, – сказала она, протягивая сверток в фольге, – ветчина с яйцом. Если не это, то ничто вас не спасет.

Он взял пакет, не чувствуя голода, и развернул.

– Хотите?

– Нет еще, свой я оставлю на потом. Давайте, не смущайтесь!

Джейн налила кофе и протянула Филиппу. Он откусил от бутерброда и одобрительно промычал.

– Это действует таким образом, – прокомментировала Джейн, когда Филипп потянулся за вторым сандвичем, – что сначала голода не ощущаешь, а потом глядь – и ничего нет.

С набитым ртом он посмотрел на Джейн, а затем заглянул в пакет.

– Вы всегда правы? – пробормотал он, дожевывая кусок.

– Да нет, конечно! Но когда я не права, я молчу. – Неожиданно она спросила: – Не хотите ли о чем-нибудь поговорить?

Филипп прекратил жевать и уставился в землю.

– Нет, – ответил он коротко. Они едва знакомы, что она себе позволяет?

Когда он поднял глаза, Джейн рассматривала его в упор.

– Вы выглядите таким несчастным… Иногда разговор приносит облегчение. – Пожав плечами, она встала и взялась за крышку термоса. – Закончили?

– Да. – Филипп принялся заворачивать оставшиеся сандвичи, но внезапно передумал и взглянул на нее. – Я имел в виду – нет. Найдется еще на чашку?

Он улыбнулся, когда лицо Джейн смягчилось.

– Наверное, – ответила она.

Он подвинулся, освобождая место на скамейке, и она села рядом, налив вторую порцию в крышку термоса.

– Джейн?

Она остановилась и взглянула на него.

– Что бы вы ощутили, если бы потеряли единственную необходимую вам вещь? – Задавая вопрос, он отвел глаза, чтобы она не разглядела в них боли.

Джейн помолчала.

– Не знаю. Наверное, если это действительно так значимо, я бы сделала все, чтобы ее сохранить.

Филипп взглянул на нее:

– Все?

– Да, мне кажется, я бы сделала все. – Она улыбнулась, и ее улыбка показалась Филиппу грустной. – Впрочем, я никогда не была в таком положении, я имею в виду, когда кто-либо или что-либо значимы более всего, – добавила она спокойно.

Филипп коснулся ее руки. Это было чрезвычайно честное утверждение, и он уважал ее мужество.

– Спасибо, Джейн.

– Боже милостивый! – Она смущенно засмеялась. – За что? – Она встала и принялась собирать сумку. – Лучше я пойду, пока сюда не набежали американские туристы!

Филипп встал вслед за Джейн, выплеснул недопитый кофе, навернул крышку на термос и протянул ей оставшиеся сандвичи. Он спрятал руки в карманы.

– Надо бы как-нибудь вместе выпить или еще что-нибудь, – сказал он больше из вежливости, и Джейн кивнула, понимая это. – Спасибо за кофе, Джейн.

Она улыбнулась в ответ:

– Мне было приятно, Филипп.

– И спасибо за… – Но Джейн надела шляпу и наклонилась за стулом, и он не закончил предложения. – До свидания, мисс Джейн Бенет.

Она взглянула на него. Пожалуй, на фоне всех ее знакомых мужчин он выглядел блестяще.

Джейн попрощалась и, глядя ему вслед, вздохнула с сожалением и облегчением.

Этим же утром, когда Джейн уже закончила первую картину, Филипп вошел в квартиру Бертрама в Челси, всю дорогу по Гайд-парку он шел пешком. Он включил отопление, задернул занавески в гостиной и открыл фрамугу, чтобы проветрить помещение. Затем направился на кухню сварить кофе. Он надеялся в холодильнике увидеть что-нибудь съестное, но обнаружил только лимон и пиво. Если бы не назначенный ленч, он принялся бы за пиво.

Филипп поставил чайник и стал рыться в поисках кофе и сахара. Он не привык беспокоиться о таких вещах, в квартире Сюзи обо всем заботилась прислуга, даже о его марке зубной пасты. Наконец в жестянке нашлось пол-ложки растворимого кофе. Он отнес чашку в спальню, уселся на скромную двуспальную кровать с одним одеялом и стал с отчаянием смотреть на свой багаж. У него было шесть чемоданов и четыре коробки – громадное количество вещей, которые скопились на квартире Сюзанны. Их следовало разобрать. Мысль об этом приводила Филиппа в ужас. Найдя сумку с умывальными принадлежностями, он решил для начала искупаться и переодеться к завтраку, затем найти портфель с бумагами. После возвращения в Королевство ему предстояла первая встреча с графом, на которой он должен проинформировать Эдварда о работе в Байджуре. Оставив отвратительный кофе, он встал и начал рыться в рубашках и галстуках; всю одежду он привез из Индии. Затем отправился в ванную.

Через двадцать минут, лежа по подбородок в горячей воде и вспоминая разговор с Джейн, Филипп почувствовал себя лучше. Конечно, у Бертрама не такая комфортабельная квартира, как у Сюзанны, но пока и это было хорошо.

Именно беседа с Джейн улучшила его состояние, прояснив как-то ситуацию. Дело было даже не в том, что ее слова звучали как откровение, просто она сказала то, что он считал правдой, произнесла вслух его мысли. В результате его надежды стали казаться более реальными. У него еще не было ответов, он не знал выхода, но знал, что наверняка найдет.

Нажав на рычаг ногой, Филипп долил воды в ванну, погрузился в нее с головой, затем встал и растерся досуха. Запахнув халат, он выглянул в окно, послал воздушный поцелуй Сюзи, летевшей в Малагу, и отправился в спальню одеваться. Было полдвенадцатого, до назначенного ленча оставался час.

Такси довезло Филиппа до Кэнсингтонского дворца. Он выскочил, протянул шоферу деньги и велел оставить себе сдачу. Затем предъявил пропуск дежурному полицейскому и направился в апартаменты графа, поправляя на ходу галстук.

– Привет, Филипп. – Атташе графа сэр Дэвид Пулинг уже ждал его, они пожали друг другу руки. – Как дела? Как Байджур?

– Прекрасно, спасибо, Дэвид. А у тебя как дела?

– Очень хорошо, все в порядке.

– Как Лаура?

– Прекрасно. По горло в детях, школах, комитетах и так далее. – Он рассмеялся. – Беспорядок семейной жизни!

– Представляю себе! – Филипп вежливо улыбнулся в ответ.

– Сегодня завтракаем у Эдварда в комнате, – сказал сэр Дэвид, открывая дверь в конце коридора. – Сюда. – Он отступил, и Филипп прошел вперед.

– Будем только мы, – сообщил он Филиппу, пока они шли к частным апартаментам графа.

– Понимаю. – Филипп старался скрыть удивление, он не ожидал этого.

– Ленч втроем! – хохотнул сэр Дэвид. – Вперед, Филипп, Эдвард ждет нас.

– Хорошо, просто прекрасно. – Филипп прочистил горло перед входом в комнату графа и приготовил улыбку.

– Филипп! – Эдвард вышел навстречу, как только услышал скрип открываемой двери. – Рад тебя видеть! Как дела? Ты выглядишь замечательно! – Он пожал Филиппу руку.

– Здравствуйте, сэр. Я в порядке, спасибо, все очень хорошо.

– Хорошо! У тебя прекрасный загар! – Он добродушно рассмеялся, и Филипп слегка расслабился. – Надеюсь, ты там работал, а не плескался и играл в поло целыми днями!

Филипп улыбнулся:

– На досуге мне приходилось играть в поло с магараджей, сэр.

– Ага! Я же говорил тебе, Дэвид! Проходи, Филипп, выпьем. – Граф взглянул на часы. – В Индии, если я правильно помню, Филипп, в четверть первого ты принимаешь вторую порцию виски с содовой! – Он провел Филиппа в гостиную и предложил сесть. – Джин? Виски?

– Джин с тоником, сэр.

– Хорошо. А ты, Дэвид?

– Мне то же самое, пожалуйста.

Граф распорядился о напитках и сел на диван напротив Филиппа. Стены были затянуты парчой. Филипп отметил, что граф смотрится очень органично в этом интерьере.

– Филипп, я попросил тебя прийти сегодня, так как у меня есть несколько вопросов для обсуждения, в том числе, конечно, тайные приготовления магараджи к свадьбе.

Филипп кивнул. Граф замолчал – им подали напитки.

– Но это не главный вопрос, я прервал твой уик-энд не из-за этого. – Он поднял бокал. – И Дэвид тоже.

Отпив глоток вслед за графом, Филипп почувствовал, что вернулась прежняя напряженность.

– Филипп, ты, я полагаю, простишь мне мою прямоту, если мы сразу перейдем к основному вопросу, не тратя времени на обходные маневры.

Крепко сжимая бокал, Филипп кивнул.

– Хорошо. – Граф бросил быстрый взгляд на Дэвида и начал говорить: – Филипп, в начале недели мне доложили об отставке одного из моих старших служащих, очень важного человека в моем окружении, я сильно этим расстроен.

Филипп снова кивнул.

– Это было для всех большим сюрпризом, не так ли, Дэвид?

– Да, это было весьма неожиданно.

– Да, неожиданно, именно так. – Граф допил бокал и взял другой. – В отставку ушел мой личный секретарь, лорд Бальфонт. – Граф опустил бокал с виски в емкость со льдом. – Он не смог больше делить свою привязанность между мной и тяжелобольной женой. Я полагаю, что его место должно быть возле супруги.

– Конечно, целиком с вами согласен. – Филипп почувствовал, что его грудь как бы сдавило обручем.

– Итак, я вынужден найти ему замену, не обязательно немедленно, но и не затягивая. Мне подсказали, что на этот раз следует рассматривать кандидатуры более молодые, в некотором роде более яркие. – Граф улыбнулся. – Чуть больше жизни!

Филипп не осмеливался заговорить. Он сжал бокал и кивнул, краем глаза кося на сэра Дэвида.

– Букингемский дворец очень озабочен общественным мнением, Филипп, – заговорил сэр Дэвид, – народ все больше интересуется королевской фамилией, и мы должны следить за производимым впечатлением. Молодой семейный человек вполне подошел бы для домочадцев Эдварда. Это поможет сдерживать давление.

Филипп отпил глоток. Он понимал, что холостяк не подходит, это только усилило бы уже циркулирующие слухи о частной жизни графа.

– Конечно, очень немногие подходят для этой должности, – продолжил Дэвид, – и мы не можем надеяться, что нужный человек окажется женатым. – Дэвид наклонился вперед. – Однако в недалеком будущем это может стать необходимым. – Он поставил бокал на стол и посмотрел на графа.

– Филипп, я поинтересовался твоей карьерой за последние два года, – сказал граф, – у тебя хорошая репутация в наших кругах. – Он улыбнулся. – На этой неделе я обсуждал дело со своими советниками и, если ты согласен, я хотел бы предложить тебе должность личного секретаря, когда лорд Бальфонт сдаст дела в конце года. – Он следил за выражением лица Филиппа и увидел крайнее изумление. – Конечно, есть еще масса вещей, о которых ты хотел бы узнать и которые нам следует обсудить. Полагаю, что для тебя все это – большой сюрприз?

– Да, сэр, именно так. Я… – Филипп кашлянул, – я даже не знаю, что сказать.

– Не говори ничего, Филипп, – прервал его Дэвид, – идемте завтракать и обсудим дело до конца. Уверен, у тебя множество вопросов.

Филипп поставил бокал на стол и быстро сунул руки в карманы, чтобы скрыть их дрожь. Конечно, ответственное место в королевской семье всегда было его заветной мечтой. Но, чтобы это случилось сейчас, в его возрасте, такой взлет карьеры – это лишило его дара речи! Он прочистил горло.

– Вы сказали, лорд Бальфонт уходит в конце года?

– Да, это так. Конечно, ты должен завершить работу в Индии, Филипп, и сделать личные приготовления… – Граф посмотрел на Дэвида.

– Семейные покои для тебя здесь, во дворце, будут готовы, скажем, к первому января, – озадачил Филиппа Дэвид.

Филипп кивнул и глубоко вздохнул.

– Хорошо, я думаю, что завтрак уже подан. – Граф встал. – Почему бы не продолжить обсуждение за столом?

– Годится. – Сэр Дэвид пропустил Филиппа вперед и последовал за ними. Они перешли в столовую, двери закрылись, и дальнейшие детали королевского назначения обсуждались в полной секретности.

Филипп стоял на мостовой и глядел на свое отражение в витрине. Было четыре часа дня. Он вышел из дворца в три и уже час гулял, дойдя через Кенсингтон-Гарден до Гайд-парка, в надежде увидеть Джейн за рисованием. Когда он достиг Найтсбриджа, то вспомнил о Сюзи – ему нужен был кто-нибудь, чтобы поделиться ошеломляющей новостью.

Он поправил форменный галстук и зачесал волосы назад. Эдвард был прав, загар у него приятный. «Эдвард», – произнес он про себя. Он обращался к графу по имени, и, скорее всего, когда он примет назначение, так будет и с другими членами королевской семьи. Когда он займет должность! Место было уже его, Филипп иначе не мог и подумать. Он упустил детали – женитьба, семья, – они были незначительны, утонули в теперешнем возбуждении.

Внезапно Филипп вскрикнул, и пожилая леди испуганно взглянула на него. Он бросился в магазин. Следовало немедленно отметить сегодняшний день покупками, и он стал пробираться через толпу в мужскую секцию. Пожалуй, он купит костюм или спортивный пиджак и другую одежду, даже плащ. Задержавшись возле шерстяных курток, он стал щупать ткань.

– Джейн! – внезапно произнес он громко.

– Простите, сэр? – Продавец поправил куртку на вешалке и улыбнулся Филиппу. – Могу я чем-нибудь помочь?

– Нет, нет, благодарю. – Филипп мгновенно передумал. Отметить событие надо не пиджаком – одежды и так навалом. Нужно устроить превосходный обед, заказать бутылку дорогого вина и провести чертовски приятную ночь. «Надо позвонить Джейн, – думал он, спеша к телефону, – это лучший выбор». Кому еще можно было позвонить в субботу во второй половине дня в уверенности, что субботний вечер будет свободным?

Джейн вышла из лифта и сбросила на пол перед дверью пальто и шляпу. В течение дня сильно потеплело, и вся одежда на ней пропотела. Она позвонила в дверь и вернулась к лифту, чтобы забрать принадлежности для рисования. Она утомилась, и они казались тяжелее, чем утром. Устало она взглянула на Клэр, которая выскочила из квартиры и выхватила у нее из рук сумку.

– Джейн! Тебя кто-то к телефону! – Сумка сильно оттянула ей руку. – Быстрее, Джейн, поспеши!

Джейн опустила стул и этюдник и выпрямилась.

– Меня?

– Да, да! Конечно, тебя! Иди!

– О! – Оставив вещи, она прошла в квартиру, но в дверях обернулась. – Ты в порядке, Клэр? – бросила она сестре, которая показалась ей возбужденной.

– Ну, да, же! – Клэр неистово жестикулировала. – Иди, Джейн! – отчаянно закричала она, и Джейн, пожав плечами, прошла к телефону.

– Алло? – Телефон был в гостиной, и она рухнула в кресло, прижав трубку к уху плечом. – А, привет, Филипп. – Она хмуро взглянула на вбежавшую Клэр. Отчаянное возбуждение сестры стало теперь понятным. – Весьма благодарна. Да, наше акварельное общество будет в восхищении, если, конечно, не заснет и посмотрит все три работы!

Клэр услышала, как Филипп рассмеялся на том конце провода, и стала поправлять фотографии в рамочках на бюро. Она ободряюще улыбнулась Джейн.

– Нет, я ничего не планировала… – Джейн подобрала ноги, и Клэр придвинулась ближе. – О, понимаю, мои поздравления! – От долгого сидения на складном стульчике ее ноги затекли, ей не терпелось залезть в ванну. – Очень мило с вашей стороны, Филипп, но, честно говоря, не думаю, что смогу выбраться сегодня вечером. – Джейн отвернулась от Клэр, лицо которой исказилось от ужаса. – Да, я свободна, но… – Клэр метнулась туда, где Джейн могла ее видеть, и стала подавать знаки всем телом. – В вашем клубе? Да, да, я его знаю… – Джейн внезапно прервалась. – Подождите минуточку, Филипп! – Она закрыла микрофон рукой. – Ради Бога, Клэр, отвяжись! Если я захочу пойти с Филиппом Милзом, то справлюсь без твоей помощи.

– Но Джейн! Ты не можешь его отвергнуть…

Джейн встала и вытолкала сестру из комнаты.

– Я сделаю то, что захочу, – бросила она и захлопнула дверь. – Извините, Филипп, – продолжила она как можно спокойнее.

Филипп рассмеялся:

– Клэр права, вы не можете мне отказать.

Джейн покраснела от смущения.

– О, Боже! Я…

– Послушайте, почему бы вам не пустить ее обратно в комнату и не сказать, что я заеду за вами в семь. А если мы договариваемся встретиться в клубе, вы уже не сможете отступить!

Джейн смутилась. Еще было не поздно отказаться, но ее нервы не выдержали.

– Хорошо, я буду, готова к семи.

– Прекрасно, тогда и увидимся.

– Да. До свидания, Филипп. – Джейн взглянула на Клэр, которая проскользнула обратно в комнату. – Он заедет за мной в семь, – сообщила она, бросая трубку. – Он получил какое-то предложение и хотел с кем-нибудь отметить это.

– И он позвонил тебе! – Клэр прижала руку к груди. – Он хотел отметить это событие с тобой, Джейн! О, мне трудно в это поверить…

– Ну и не верь! – огрызнулась Джейн. Она шагнула к двери и, обернувшись, сердито взглянула на Клэр. – Он хотел отметить, Клэр, и все! Нетрудно представить, что в субботу, в четыре часа дня, он не мог найти другого свободного простака!

Стояла ранняя весна, и ночной воздух был еще холодным. Когда Джейн и Филипп вышли из отеля «Савой» и дожидались такси, Джейн запахнула пальто плотнее, но все равно дрожала.

– С вами все в порядке, Джейн? Может, вы посидите внутри, а я позову вас, когда придет такси?

Джейн улыбнулась:

– Нет, благодарю, Филипп, мне хорошо.

Он поддерживал ее под локоть, пока они спускались по лестнице навстречу швейцару.

– Такси, сэр?

– Да, пожалуйста.

Некоторое время они стояли молча.

– А вот и наша парочка!

Джейн и Филипп обернулись – по лестнице спускался старый приятель отца Джейн под руку с супругой. Они встретили полковника и госпожу Грейвз в ресторане.

– Да, да, это мы, Монти! – отозвалась Джейн.

– Хорошо пообедали?

– Превосходно.

– Прекрасно! – Полковник сердечно рассмеялся, а его жена не сводила глаз с Джейн.

– Пойдем, дорогой, – потянула она мужа с укоризной. – Мы и так уже помешали Джейн и майору.

– Ерунда! – Джейн расхохоталась, глядя, как жена Монти тряхнула его за руку, затем наклонилась и поцеловала в щеку.

– Рада была видеть тебя такой цветущей, дорогая Джейн. Мы ушли! Идем, Монти! – звала она мужа, который затеял разговор с Филиппом. – Прогуляемся, может, воздух малость тебя протрезвит!

Монти опять рассмеялся и пожал руку Филиппу.

– Любовь, честь и послушание! – сказал он весело. – Кажется, мы разучились их правильно воспринимать! – Он поцеловал Джейн. – Спокойной ночи, дорогая Джейн. Наши лучшие пожелания родителям!

– Передам, Монти, спасибо! Доброй ночи, Сибилла!

Взявшись под руки, Грейвзы пешком пошли к Стренду.

– Прекрасная пара! – Филипп обернулся к Джейн и поднял воротник ее пальто. – Они давние друзья вашей семьи?

– Да. – Джейн покраснела, так как он продолжал держаться за лацкан ее пальто.

– Я рад встрече с ними, – сказал Филипп.

– Ну и прекрасно.

На самом деле Джейн ему не поверила. Для Филиппа же обед в «Савое», не доступный для них с Сюзанной, и встреча с людьми, с которыми не надо заботиться о словах, были просто отдушиной.

– Мне было хорошо сегодня, – сказал он, – спасибо.

Джейн взглянула на него:

– И мне.

На самом деле Джейн была удивлена удовольствием, которое она испытывала. Филипп был светским человеком, и даже если она была вторым или третьим вариантом на сегодня, он не дал ей этого почувствовать.

– Может, мы встретимся снова?

Джейн отвернулась. Филипп был очень привлекателен, но она уже прошла через период, когда теряют время на развлечения и приятельство, не ведущие ник чему.

– Мы могли бы сходить в Британский музей. Я покажу вам несколько вещей, пожертвованных моей семьей.

– Ну что ж, я дам вам возможность продемонстрировать их!

Филипп рассмеялся:

– Хорошо, пойдем туда, и позвольте мне полдня хвастать, какое место занимала моя семья в Индии!

– О, пожалуйста! – Джейн тоже стало смешно. – На этой неделе мне будет нечего делать. – Кроме того, подумала она, еще одна дружба добавится к ее списку. По крайней мере, у нее не останется иллюзий, что между ними, возможно, что-то большее, чем дружба, такой мужчина ничего в ней не разглядит. – Благодарю, я с удовольствием пойду, – сказала она серьезным тоном.

– Вторник?

– Да, вторник. Я могу днем.

В этот момент подъехало такси, и швейцар распахнул перед Джейн дверцу.

– Кенсингтон, потом Челси, – сказал Филипп водителю.

Джейн повернулась.

– Не утруждайте себя поездкой в Кенсингтон, Филипп, я вполне доберусь сама. – Она улыбнулась ему. – Ловите другую машину и езжайте прямо домой.

Он заколебался, не зная, что делать.

– Вы уверены?

Это было очень разумно, но редкая женщина предложила бы такое.

– Конечно, уверена! – Джейн захлопнула дверцу и закрыла окно. – Спокойной ночи, Филипп. Спасибо за чудесный вечер.

Он отступил на шаг, не сделав даже попытки поцеловать ее.

– Доброй ночи, Джейн. Это было замечательно. – Он хлопнул рукой по крыше такси, машина тронулась. Было видно, как Джейн откинулась на сиденье. Он помахал рукой, и она исчезла из виду.

Глава 9

Как всегда в субботу после полудня, торговля в секции женской одежды на втором этаже «Сэлфриджа» шла оживленно. Поднимаясь за Клэр вверх по лестнице в толпе покупателей, Джейн чувствовала угрызения совести и раскаивалась в том, что позволила сестре втянуть себя во все это. Был день ее рождения, и меньше всего ей хотелось продираться сквозь толпу в поисках подходящего, сточки зрения Клэр, к такому случаю платья. Она только грустно вздохнула, когда сестра, обернувшись, нетерпеливо бросила ей:

– Вперед, Дженни! Можно подумать, тебе на все это наплевать!

Платье должно было быть подарком от Клэр и Тэдди, поэтому Джейн улыбнулась и ответила:

– Извини, я не настолько молода!

– Ха-ха! – Клэр покачала головой. – Ты не должна все время напирать на свой возраст! И конечно, не упоминай о нем Филиппу вечером!

Джейн расхохоталась.

– Что тут смешного? – сердито спросила Клэр.

– Смешная ты! – Смех Джейн оборвался, улыбка стерлась с ее лица, так как Клэр была мрачнее тучи. – Ты думаешь, Филипп не знает, сколько мне лет?!

– Ну, я… Я только подумала, что это может…

– Что это может его отпугнуть? Что он подумает, будто я старая дева, умирающая от желания выйти замуж!..

– Не смейся надо мной, Джейн.

– И не думаю, – сказала Джейн, целуя сестру в щечку. Клэр была крайне несознательна для своих лет, но Джейн ее обожала. – Пойдем, купим, наконец, обещанный подарок.

– Хорошо. Откуда начнем? – Клэр озиралась по сторонам, стоя на втором этаже.

– Выбирай сама.

– О'кей. Как насчет вот этого?

На манекене было черное мини-платье. Джейн подавила в себе рефлекторный отказ; это было весьма далеко от ее идеала, но она решила не сопротивляться.

Клэр продолжала выбирать.

– Так Филипп знает, что тебе сегодня двадцать семь? – Она прошлась по ряду платьев, выбрала фиолетовое и стала рассматривать его.

– Да, он в курсе.

Джейн молилась про себя, чтобы Клэр повесила платье назад. Меньше всего ей хотелось вступать в спор по поводу первого же платья. Клэр вернула платье и двинулась к следующему ряду.

– Думаю, для настоящих друзей это не имеет значения, не так ли?

– Угу, не имеет. – Джейн отошла к развешанным мини-юбкам и модным блузкам.

– Так между вами?..

Джейн сняла абсолютно не подходящую юбку и, избегая вопроса, отдала ее сестре. Подойдя ближе, Клэр покачала головой. Отстранив юбку, она приложила выбранное ею платье к Джейн.

– Так вы друзья?

Джейн вздохнула, забрала у сестры платье и повесила его на вешалку.

– Вы виделись так часто за прошедшие две недели, и мне интересно…

– Клэр! – Джейн оборвала сестру резче, чем хотела, и направилась к другой секции.

– Если это было больше, чем дружба… Если бы это могло стать…

– Если абсолютно честно, я сама не знаю, что это! – огорошила Джейн сестру. У Клэр не нашлось слов в ответ, а Джейн направилась прямиком в секцию художников-модельеров.

Джейн обступали роскошные шелковые наряды, ее пальцы перебирали рукава блузок и пиджаков. Поглядев на свое отражение в зеркале, она тяжело вздохнула. Джейн только что сказала Клэр правду, хотя сама избегала всяких мыслей на эту тему, и пока ей это удавалось. Она действительно не могла разобраться в своем отношении к Филиппу Милзу, не могла дать имя своему чувству и не знала, что он испытывает к ней.

Они виделись много раз, ему было трудно отказать. Хотя Джейн встретила Филиппа впервые всего месяц назад, у нее было такое чувство, что она знает его вечность.

Со второй встречи Джейн определила, к какому типу людей относится Филипп. Он был типичным выходцем из закрытого училища и армии, с традициями, решительный и в то же время забавный, образованный, сообразительный, внимательный, всегда производящий самое благоприятное впечатление.

Джейн сняла пальто и примерила пиджак, но он не подошел. Она разглядывала себя в зеркале. Филипп определенно хорош собой, подумала она, и где-то в глубине тела шевельнулось возбуждение. Говоря по правде, из всех мужчин, с которыми она встречалась, он был самым красивым, он имел все, он достиг всего, что может человек.

Сняв пиджак, Джейн распустила волосы. «Бог знает, какой я ему кажусь», – размышляла она, убирая длинные пряди за уши и подчеркивая тем самым угловатые черты лица. Она была высокой и стройной, с прекрасными ногами, но никто не назвал бы ее красивой или просто хорошенькой. Пожалуй, при свечах и с макияжем она могла бы выглядеть привлекательно, но ей никогда не хотелось вскружить кому-нибудь голову, и, конечно, этого не происходило во время встреч с Филиппом.

«Есть еще я как личность», – сказала она себе, но тут же засомневалась. Филиппу было с ней интересно, у них были общие приятели, она делала все, чтобы развлечь его, но всегда чувствовала, что какая-то его часть недоступна для нее, как будто он на самом деле не с ней. Это ее озадачивало, поскольку именно он всегда был инициатором встреч, именно он прилагал усилия для поддержания дружбы.

Джейн, наконец, оторвалась от зеркала. Было ли это дружбой?

Если да, то она была достаточно интимной. Они еще не были близки, но Джейн чувствовала, что это неизбежно, что все развивается в этом направлении, как обычно. Но только на этот раз она действительно этого хотела. Она не любила Филиппа, по крайней мере, она так думала, поскольку не знала точно, что такое любовь, но отдавала себе отчет в своих чувствах; она хотела его, была уверена, что он должен быть хорошим любовником. Она это чувствовала по его взглядам, легчайшим касаниям его рук, и каждая мысль о нем порождала знакомую муку возбуждения.

– Джейн! Вот ты где! – Клэр внезапно прервала ее размышления, и Джейн вспыхнула, устыдившись своих мыслей. – Посмотри! – Клэр держала длинное широкое черное платье с высоким воротом. Джейн оно понравилось. – Я обошла все уголки магазина и, наконец, нашла его, оно ждало тебя!

– Ты так торжественна, Клэр Латам! – рассмеялась Джейн. Она проверила размер платья. – Оно чудное. Я примерю?

– Конечно, давай. Вон туда! – скомандовала Клэр, указывая на примерочную. – Я пойду с тобой.

– Спасибо, я справлюсь сама. Подожди здесь.

– Но ты же захочешь, чтобы я подержала твои волосы, подсказала тебе украшения и… – Клэр прервалась и пожала плечами. – Хорошо подожду.

Клэр смотрела, как сестра идет примерять платье, протискиваясь через толпу покупателей. Она не понимала до конца Джейн, та не была похожа на ее подруг, на их мать, но Клэр любила ее, очень любила. Глядя на вышедшую в новом платье сестру, такую хорошенькую, она подумала, что трудно представить кого-то, кому Джейн не нравилась бы, это было невозможно.

На другом конце города Филипп Милз положил трубку после делового разговора со старым сослуживцем и улыбнулся точно от такой же мысли. Он сел на диван, положив ноги на кофейный столик, и закурил. Венди Петерсен училась в школе с Джейн, и Джерри, прослышав, что они подружились, позвонил пригласить его и Джейн на ленч в следующее воскресенье. По словам Джерри, Джейн была «весьма приятной девушкой», и они были рады, что у Филиппа такое же мнение. Филипп улыбнулся и стряхнул пепел в блюдце. После трех лет изгнания, когда он был, замкнут только на Сюзи, он чудом вернулся в светское общество, и теперь его начинал захлестывать поток приглашений.

– Джейн весьма приятная девушка, – сказал он громко. – Она умна, талантлива, добра, забавна и чувствительна. Сэр! – Он отдал честь пустой комнате и загасил сигарету, внезапно ощутив пустоту. Джейн не была Сюзанной. Он подошел к окну и стал глядеть на улицу. Тело ныло от влечения к ней. Но он знал, что должен выбросить Сюзи из головы, по крайней мере, на время, он не должен позволять себе думать о ней, нужно подождать, пока все прояснится, устроится. Он вернулся на диван и зажег вторую сигарету. Нужно сосредоточиться на одном предмете. Если он этого не сделает, если позволит вторгнуться другим мыслям, ему никогда не справиться. Он должен четко сознавать цель. «Я сделала бы для этого все», – сказала Джейн. Она была права, это стоило всего, а все, что требовалось ему, – еще чуть-чуть времени. Поглядев на часы, Филипп понял, что опаздывает, и пошел в спальню подобрать одежду на вечер. Он вытащил клубный пиджак и положил на кровать, потом брюки, сорочку, запонки, носки, достал лакированные туфли. Он купил билеты в Ковент-Гарден на премьеру «Мадам Баттерфляй». Они стоили целого состояния, но он хотел удивить Джейн. Был ее день рождения, она любила оперу, прошел месяц со дня их первой встречи, и Филипп решил, что пришло время двигаться дальше.

Достав свежее белье из шкафа, Филипп отнес его в ванную, бросил белье на стул и пустил воду. Затем добавил в воду изрядное количество ароматического масла и понес масло в спальню. Там разбрызгал его по подушкам и простыням. Удовлетворенный подготовкой, Филипп вернулся в ванную.

Сюзанна и Мишель Харви прибыли в Ковент-Гарден в начале восьмого, задолго до представления. В баре Мишель заказал шампанское для своих гостей – двух банковских управляющих с женами. Он хотел, чтобы они познакомились с его супругой. Когда они подъехали к входу Королевского оперного театра, водитель, обойдя машину, открыл дверцу со стороны Сюзанны. Опершись на его руку, она выбралась из машины, придерживая подол вечернего платья от Живанши, и осторожно ступила на мостовую. Сюзанна ненавидела оперу, как и все, связанное с Мишелем: Аскот, Уимблдон, премьеры и бесчисленные обеды. Она подавила зевок и повернулась навстречу Мишелю.

– Ты готова?

Она кивнула, муж взял ее под руку.

– По крайней мере, постарайся и посмотри хоть часть, – прошипел он ей на ухо, когда они пробирались через кучку любопытных, ожидающих прибытия принцессы.

Сюзанна улыбнулась в момент фотовспышки, и муж слегка смягчился:

– Так-то лучше. Так и держись весь вечер, и я буду доволен.

Улыбаясь, они вошли в оперу.

Филипп и Джейн бежали всю дорогу по Стренду. Они опаздывали, движение было ужасным, и они выскочили из такси на Черинг-кросс и решили дальше двигаться пешком. Филипп тянул Джейн за руку, ее волосы и пальто развевались в воздухе. Джейн замерла у белой колоннады фасада, выделяющейся на фоне ночного неба.

– Опера!

– Вы очень наблюдательны. Все в порядке? – спросил он, заглядывая ей в лицо.

– Да! Это прекрасно, я…

– Вперед, Дженни! Еще секунда, и они запрут двери! – Схватив ее за руку, он вновь потащил ее. Смеясь и задыхаясь от бега, они проскочили в театр в последний момент.

– Фу… – Отпустив руку Филиппа, Джейн озиралась в фойе в поисках гардероба. – Я займусь пальто, – сказала она. Он стащил пальто, отдал Джейн, и она убежала. Филипп предъявил билеты контролеру и, подождав Джейн, взял у нее номерки и положил их в карман.

– Готовы?

– Да, жду не дождусь!

Он взглянул на ее лицо, порозовевшее от притока крови, и, наклонившись, поцеловал ее в лоб.

– С днем рождения, Дженни!

Джейн вздрогнула.

– Спасибо, Филипп.

Он взял ее под руку, она на секунду склонила голову к нему на плечо, и они направились к своим местам в первых рядах. В этот момент оркестр ожил, и свет начал гаснуть.

Сюзанна рассматривала сцену через инкрустированный жемчужинами лорнет – подарок Мишеля на Рождество. Они занимали ложу напротив королевской, и Сюзи ловила взгляд появившейся принцессы. Она не обращала внимания на болтовню мужчин о бизнесе и женщин – о детях и школе позади себя. Глядя по сторонам, она старалась отметить промахи кутюрье и худшие, чем у нее, украшения. Она заметила запоздавшую пару – весьма привлекательный мужчина с довольно блеклой женщиной – и из праздного любопытства направила на них лорнет.

На мгновение в ложе наступила тишина, Сюзанна уронила лорнет.

– Ты в порядке, дорогая? – Одна из женщин наклонилась и подобрала лорнет. Подавая его Сюзи, она увидела помертвевшее лицо.

– Да, да… Все в порядке… Я…

Сюзанна опять приложила лорнет к глазам, кровь прилила к голове. Филипп усадил Джейн и взял ее за руку. Сюзи разглядела его лицо, когда он, наклонившись, прошептал что-то на ухо Джейн. Та рассмеялась, и Филипп поднес руку к губам и мягко поцеловал ее. В груди у Сюзанны все оборвалось, она почувствовала, что теряет сознание. Лорнет упал вторично, Мишель обернулся к ней:

– Сюзанна!

Она посмотрела на мужа диким взглядом, часто дыша. Внезапно она встала и рванулась прочь.

– Мне нужно на воздух… Простите… – Она замерла на мгновение у двери ложи. – Мне нехорошо, я…

Один из мужчин в ложе встал и открыл дверь перед Сюзи, но Мишель свирепо посмотрел на него. Сюзи выскочила в коридор и оперлась о стену.

– Приношу свои извинения, – бросил Мишель гостям, вставая. – Я должен взглянуть, все ли с ней в порядке.

Он вышел и наткнулся на жену, съехавшую по стене на пол. Мишель захлопнул за собой дверь в ложу – он знал, что помещение звуконепроницаемо.

– Какого черта ты все это выделываешь? – зарычал он, хватая ее за руку. – Ступай сейчас же на место! – Он с силой потянул ее, и она вскрикнула.

Сюзи потерянно сидела на полу.

– Какого дьявола!..

Мишель занес руку для пощечины, но Сюзи съежилась, и он остановился. Отодвинувшись, он подавил гнев.

– Сюзанна, ты знаешь, этот вечер очень важен для меня, – сказал он холодно. – На карту поставлена моя репутация. – Он сунул руки в карманы, сжав кулаки. Она не смотрела на мужа. Внезапно он пнул ногой стену. – Господи! Смотри, если это опять твое глупое раздражение, – пригрозил он. – Если это… – Он замолчал, когда из зала донеслись приглушенные аплодисменты.

– О'кей, на этот раз пусть будет по-твоему, – сказал он, спокойно направляясь вложу. Внезапно вспыхнув, он обернулся: – Но если это повторится! – С перекошенным от гнева лицом он тыкал в нее пальцем. – Запугивать меня?! Ты за это заплатишь! Поняла? – Наклонившись, он ущипнул ее за щеку. – Ты поняла?

Явно испуганная, Сюзи кивнула.

– Хорошо. – Он выпрямился, одернул пиджак и бросил на нее последний взгляд. – Боже, как ты жалка!

Он вернулся к гостям. Сюзи слышала, как открылась дверь вложу, раздался шепот и затем наступила тишина. Медленно встав на ноги, она расправила складки, одернула юбку. Раскрыла сумочку и сосчитала деньги. На такси домой хватало.

Глубоко вздохнув, она выпрямилась и подняла голову.

Сюзи чувствовала слабость, голова кружилась, но ей представлялось, что стоит ей оказаться с Филиппом в квартире, поговорить с ним, услышать его голос – и все будет в порядке. Сюзанна знала, что по его голосу она сможет определить, обманывает ее Филипп или все еще любит. Следуя указателям, она двинулась, по коридору к выходу, спустилась по лестнице и, наконец, вдохнула холодный ночной воздух.

«Как только он произнесет мое имя, – думала она, – я узнаю, жить мне или умереть».

Толпа выплеснулась на тротуар перед зданием оперы после одиннадцати. В воздухе стоял шум голосов, автомобилей, а под фонарями сверкали белые сорочки с бриллиантовыми запонками и радуга цветного шелка вечерних платьев.

Джейн прижималась к руке Филиппа, пока они пробирались через толпу. Она была слегка навеселе от выпитого в антракте шампанского и сильно возбуждена музыкой и пением.

Весь вечер был непрерывным успехом – ее платье, прическа и, главное, Филипп – такой чуткий, такой привлекательный в своем черно-белом одеянии. Они остановились в двадцати шагах от толпы, Филипп положил руки ей на плечи.

– Джейн… Джейн, я не знаю… – Он явно колебался, говорить ли. Это было труднее, чем он предполагал. – Если бы вы не отказались поужинать или… – Он стряхнул что-то с плеча Джейн.

Она накрыла его руку своей, ей так нравилось прикасаться к нему. Прервав его заплетающуюся речь, она сказала:

– Что, если бы мне захотелось выпить кофе вдвоем?

Джейн улыбалась. Внутренне она была готова к дальнейшему.

– Да. – Он улыбнулся в ответ. – Тебе хочется?

Джейн потянулась к его лицу, провела кончиком пальца вокруг его рта. Она хотела близости, хотела тепла и уюта его тела.

– Да, – сказала она, – мне бы хотелось.

Он склонился и поцеловал ее. Ее лицо умиротворенно расслабилось, и он понял, что все идет как надо.

– Хорошо, тогда двинулись, – сказал он. Повернув за угол, он поймал такси.

Сюзанна сидела на диване, на подлокотнике стояла рюмка водки, на коленях телефон. Она глядела на картину на стене, лишь бы сосредоточить на чем-нибудь взгляд, лишь бы отвлечься от страха, которым поселился внутри. Она посмотрела на часы. Поздний час. Филипп должен покинуть оперу, вероятно, проводи подругу домой или они пойдут перекусить. Во всяком случае, в ближайшие час-два он не вернется на квартиру Бертрама. Она опять посмотрела на часы, как это делала почти каждые десять минут с момента, когда покинула театр. Звонить не было смысла, но все же она набрала номер, на всякий случай. Гудки, вновь и вновь, угрожающий пустой звук. Она бросила трубку. «Попробую снова через двадцать минут», – подумала она, опорожняя рюмку. Затем встала и налила еще.

Филипп бегом преодолел последние три ступеньки и замешкался с замком.

– Извини, – бросил он через плечо Джейн.

Она медленно поднималась следом, а он побежал к телефону. Отбой. Он положил трубку, вернулся и протянул Джейн руку.

– Кто-то звонил, – сказал он. Она взяла его руку, и он прижал ее к себе. – Слава Богу. – Он погладил ее по голове, вдохнул запах шампуня. – Ну, заходи.

Она кивнула, и, обнявшись, они вошли в квартиру.

– Хочешь кофе?

Улыбнувшись, она отрицательно покачала головой.

– И я нет.

Он поцеловал Джейн и медленно стащил пальто с ее плеч. Оно упало на пол. Молча, он взял ее за руку и повел в спальню. Филипп открыл дверь и потянулся к выключателю, но Джейн остановила его.

– Пожалуйста, – прошептала она, – не включай.

Он улыбнулся и кивнул.

– Тогда в постель, – мягко сказал он, – в темноте.

– Да, – ответила Джейн и упала в его объятия.

Он захлопнул дверь ногой.

– Черт! – Филипп отодвинулся от Джейн и, приподнявшись, включил ночник. – Ты не против, Дженни? Не думаю, чтобы это прекратилось!

Пальцы Джейн прошлись по его спине, затем она откатилась и нырнула под простыню.

– О'кей. Сейчас можно.

Они улыбнулись друг другу.

– Прости меня, Джейн.

– Иди, это может быть важно, – пожала она плечами.

Филипп отбросил простыню и встал. Взяв со стула полотенце, он повязал его вокруг талии.

– Я недолго.

– Иди! – Она отмахнулась от него и натянула простыню до подбородка. – Быстрее!

Филипп вышел из спальни, и Джейн выключила свет, как только он прикрыл за собой дверь.

Филипп прошел в прихожую и взял трубку. Он был раздражен звонком посреди ночи. На нем было только полотенце, и его пробирала дрожь.

– Алло? – В трубке было молчание. – Алло? – Он начал терять терпение и собрался бросить трубку.

– Филипп?

Он резко прижал трубку к уху, оперся о стену.

– О, Боже! Сюзи? – Во рту у него пересохло. – Сюзи? Ты? – Он перешел на шепот, одновременно силясь услышать голос на том конце провода. – Что такое? Сюзанна? – Он слышал ее трудное дыхание, и его обуял страх. – С тобой все в порядке? Что такое, Сюзи? – Он услышал всхлип, она плакала. – О Боже, Сюзи. Пожалуйста, не плачь. Что случилось?

– Я видела тебя, – сказала она, – сегодня вечером, с кем-то, с… – Она замолчала, и несколько секунд ожидания показались Филиппу вечностью. – Я видела тебя с другой женщиной, Филипп! – внезапно закричала Сюзи. – Бог мой, я не могла бы поверить, я видела, как ты целовал ее, я видела…

– Остановись, Сюзи! – зашипел Филипп. – Прекрати! – Он понял по ее голосу, что она близка к истерике. – Успокойся, пожалуйста. – Он старался говорить ровно, управляя дыханием. Он не хотел, чтобы она почувствовала его страх. – Сюзи, послушай меня, хоть секунду выслушай. – Он взглянул в сторону спальни, только бы Джейн не встала. Он глубоко вздохнул. – Сюзанна, я тебе что-то обещал всего несколько недель назад, не так ли? – Он подождал, затаив дыхание.

– Да, но…

– Я сказал, что не брошу тебя, найду выход для нас. Я сказал это, Сюзи?

– Да.

– Сюзи, ты должна верить мне. Я знаю, что делаю, и, обещаю, не подведу тебя. Пожалуйста, верь мне! – Она еще плакала, судя по звукам, но уже тише, он чувствовал. – Ты ведь мне доверяешь, правда? Ты ведь знаешь, что я хочу, чтобы нам обоим было хорошо? – Голос его изменился, он убеждал, уговаривал. – Пожалуйста, а?

Сюзанна откинула голову на диван и закрыла глаза. Она верила ему, верила всегда и чувствовала по голосу, что он ее любит, ей не нужно было больше никаких слов, никаких клятв.

– Я верю тебе, – ответила она спокойно. На секунду у нее закружилась голова, и она открыла глаза. – Ты не оставишь меня, правда?

Филипп слышал ее невнятную речь.

– Я не брошу тебя. – Он вздрогнул, больше от жалости, чем от холода. – Иди в кровать, Сюзи. Ты устала, ложись и постарайся уснуть.

– Да, да, я так и сделаю. Ты ведь всегда заботишься обо мне, Филипп?

Она снова закрыла глаза, и опять все закружилось, но открыть глаза уже не было сил. Она подавила тошноту и склонила голову.

– Спокойной ночи, дорогой, – пробормотала она, – я люблю тебя… – Она опустила трубку и откинулась на постель. – Я так тебя люблю, – прошептала Сюзи, но Филипп уже не слышал ее.

Филипп еще несколько секунд держал трубку. Он устало провел рукой по лицу и повернулся к спальне. Он чувствовал слабость, холод, ощущал себя глубоко несчастным, но понимал, что должен пройти через это. Он тихо открыл дверь.

– Джейн? – Филипп услышал шелест простыней и двинулся к постели. – Прошу прощения, Джейн, – прошептал он, – это по делу. – И он нырнул в постель и устремился навстречу теплу и уюту ее тела.

Глава 10

Весь март и начало апреля стояла теплая погода, но затем пошли дожди. Дождь шел, не переставая уже неделю.

Джейн сидела в столовой, полированное дерево отражало мерцающий свет свечей. Она наблюдала, как дождевые струи стекают по оконным стеклам, образуя сложные узоры, сливающиеся, переплетающиеся и распадающиеся в тот же миг, как только образовались. Она восхищалась этим зрелищем, но, взглянув через стол на отца и обнаружив, что он наблюдает за ней, она обернулась и присоединилась к общему разговору. Справа от нее вокруг Филиппа собрались Клэр, ее мать и Тэдди. Они были захвачены рассказом Филиппа, и это обрадовало. Она отпила вина и прислушалась.

– Что же случилось потом? – спросила Клэр, лицо которой выражало ужас и любопытство.

– Ну, птичка, которую нашел полковник Милз, была, очевидно, одной из двух, а у индийца была вторая. Он поклялся отомстить англичанам и полковнику за убийство отца и свое изгнание. – Филипп прервался, чтобы отпить вина перед тем, как закончить рассказ. – И насколько известно, клятва действует до сих пор.

– О! – Клэр вздрогнула. – Невероятно! И вы не побоялись поехать в Индию, Филипп? Я бы не решилась.

Филипп улыбнулся.

– Надеюсь, что все позабыто, Клэр. Я первый из Милзов, кто поехал туда после всей этой истории, хотя, если честно, я в нее не верю. – Он пожал плечами. – Думаю, теперь там уже не опасно, и, разумеется, я страшно храбр!

Клэр расхохоталась и повернулась к Джейн:

– Ну, разве не прелестная история, Джейн?

– Конечно, тем более что у Филиппа колоссальный опыт рассказчика.

Филипп сжал руку Джейн и улыбнулся.

– Верно, ли я уловил нотку сарказма в твоем голосе, Джейн Бенет?

– У меня?

Все кругом рассмеялись.

– Джейн, а ты видела птичку в Британском музее? – спросил ее отец.

– Да, она очаровательна. Действительно великолепна.

Клэр покачала головой:

– И все-таки я удивлена, что вы поехали в Индию, Филипп! Я бы туда и шагу не ступила при такой опасности.

– Вот почему ты не в армии, – сказал, улыбаясь, Тэдди.

– Сыграла ли эта история роль в вашей теперешней работе, Филипп? – спросил бригадир Бенет.

– Не думаю, сэр. Конечно, в Индии знание обычаев и культуры оказалось полезным, но назначение было получено не из-за этого. – Пожав плечами, он допил вино. – Джейн, обед был превосходен, – сказал он, вытирая рот салфеткой. – И великолепное бургундское, сэр. Благодарю.

– Джейн очень хорошо готовит, – сказала миссис Бенет. – Когда мы собираемся, всегда готовит она, правда, Джон?

– Да, да. – Он улыбнулся дочери. – А Клэр обычно моет посуду. Она выдающаяся посудомойка, не так ли, Тэдди?

– Точно! – засмеялся Тэдди.

– А теперь, Филипп, что вам угодно – коньяк или портвейн? – Бригадир Бенет встал и пошел к буфету. – Тэдди? Выпьешь со мной портвейна?

– С удовольствием.

Филипп собрался встать, когда Джейн стала помогать матери с посудой.

– Сиди, – сказала она, ему спокойно, положив руку на плечо. – Оставляю вас, – обратилась она к отцу.

– А ты не хочешь коньяка, Джейн?

Джейн покачала головой.

– А мама? Стаканчик чего-нибудь?

– Нет, Джон, спасибо. Мы уберем посуду и подадим кофе. – Миссис Бенет стала убирать со стола тарелки и подавать их Клэр.

– В гостиной растоплен камин, не забыл? – сказала она мужу, придерживая дверь перед девушками. – Мы присоединимся к вам через полчаса. – И она пошла за дочерьми на кухню.

– Не правда ли, он великолепен? – прошептала Клэр матери, в то время как Джейн заворачивала в фольгу остатки еды и убирала их в холодильник. – И он без ума от Джейн!

– Ну, уж и без ума, – повернулась к ним Джейн. – Просто у нас все хорошо, вот и все!

Каролина Бенет покачала головой, продолжая ставить тарелки в мойку. Она не собиралась вмешиваться – дело касалось только Джейн.

Положив последнюю тарелку в стопку, она полностью открыла краны, наполнив мойку, и подлила туда жидкого мыла.

Каролина надеялась, что между Филиппом и дочерью нет ничего серьезного. Конечно, он производит благоприятное впечатление, но Джейн знает его еще мало. Он отправится в Индию, а Джейн будет всем отравлять существование своей хандрой. Каролина закрутила краны и надела резиновые перчатки. О чем думала Джейн, приглашая гостя, когда у прислуги выходной? Пожалуй, это слишком. Званый обед – вещь хорошая, но только, если тебе помогают.

– Клэр, передавай тарелки, – велела Каролина дочери. – А ты, Джейн, будешь вытирать.

Этот призыв отвлек Джейн от дождя, от капель на окнах. Она сунула последний пакет в холодильник и захлопнула дверцу.

– Иду, – ответила она матери.

– Я начинаю подкармливать розы в мае, когда установится погода, но очень осторожно. Я все измеряю, пользуюсь справочником и никогда не перебарщиваю. – Джон Бенет прервал рассказ и затянулся сигарой. Филипп спросил его о розах, и теперь он рассказывал, с сожалением замечая, что у молодого человека не хватает вежливости дослушать ответ. Он допил вино и обернулся к Тэдди:

– Передай, пожалуйста, портвейн, Тэдди.

– С удовольствием. – Тэдди дотянулся до графина.

– Кажется, дождь кончился, – сказал Филипп, глядя, как бригадир наливает себе рюмку. – Надеюсь, вы не будете возражать, сэр, если я попрошу Джейн показать мне ваши розы? Хочу посмотреть, к чему приводит такая тщательная подкормка.

Джон Бенет улыбнулся. У Филиппа был рассеянный вид, но на самом деле он внимательно слушал.

– Просто Джон, – сказал он. – Пожалуйста, Филипп, зовите меня Джоном. Конечно, я не против, думаю, Джейн с удовольствием покажет вам розы, она почти такой же специалист, как я.

– Спасибо, Джон, – поблагодарил Филипп, вставая. – Джентльмены меня простят?

– Безусловно.

Филипп направился к двери. Комната была великолепной, полировка стола вишневого дерева отражала свет свечей, даже цветочная ваза, наполненная староанглийскими розами Дэвида Остина, отражалась в полировке. Взгляд Филиппа задержался на датских картинах семнадцатого века, о которых ему рассказывала Джейн, затем он взглянул в окно – перед домом расстилался громадный сад. Это было чудесное место, прекрасное дополнение к его решению.

– Мы вернемся к кофе, – сказал он, и Джон кивнул. Быстро, чтобы не потерять решимости, укрепленной алкоголем, Филипп вышел из столовой и прошел по вымощенному каменной плиткой коридору на кухню.

Сад тянулся бесконечно, как казалось Филиппу, пока он шел за Джейн между розовых кустов. Газоны различных уровней разделялись цветочными бордюрами с арками для прохода. Сырой воздух был наполнен запахами лаванды, душистого горошка и жимолости.

Он коснулся ее руки, и она оглянулась через плечо.

– В конце сада есть скамейка для поцелуев, – сообщила Джейн.

– Специально для поцелуев?

– Нет, не специально, – улыбнулась Джейн.

Они пошли дальше. Обувь и носки Филиппа промокли от сырой травы. Наконец они дошли до железной скамьи у изгороди из диких роз. Джейн вытащила из кармана салфетку и протерла сиденье:

– Сюда, пожалуйста.

– Ты не будешь против, если я постою? – Филипп сунул руки в карманы и отошел в сторону. Он поглядел на густую траву и понял, что брюки внизу тоже промокли. «То еще зрелище», – подумал он.

Джейн уселась и поглядела на ежевику, гадая об урожае в сентябре.

– Джейн, я хотел поговорить с тобой кое о чем важном.

Джейн спрятала руки в карманах плаща и скрестила ноги, постукивая резиновым сапожком по скамейке.

– Я так и думала, – сказала она спокойным тоном. Пожав плечами, она улыбнулась. – Что же это? – Весь день она ждала этого. Он, вероятно, долго собирался, но, наконец, решился сказать напрямую.

– Ну, если честно, я немного смущен. Не знаю, как начать.

– Говори прямо, и все.

– О'кей. – Он закашлялся.

«Интересно, как ты справишься, парень?» – подумала Джейн.

– Джейн, ты выйдешь за меня замуж?

«Все в порядке, я этого и ожидала», – подумала Джейн.

– Извини? Ты слышала, что я сказал?

Джейн подняла голову; ее слабостью было шутить над людьми.

– Нет, а что ты сказал, Филипп? – спросила она с долей насмешки; очевидно, он хотел все выяснить окончательно.

– Я сказал, выйдешь ли ты за меня замуж?

Джейн прищурилась:

– Что, что?

Филипп подавил вздох, подумав, не смеется ли она над ним.

– Я просил тебя выйти за меня замуж.

– Поняла, – ответила она, глядя на него.

Филипп прирос к своему месту. Носки можно было выжимать, лицо было покрыто каплями дождя.

– И это все?

– Ну, нет, не все.

Джейн прикусила губу.

– Почему?

Филипп подошел и сел на скамью рядом с ней.

– Почему я хочу на тебе жениться?

– Да. Почему?

Эту часть он тщательно подготовил.

– Потому, что мы – хорошая пара. Мы подходим друг другу, у нас много общего. – Он взял ее за руку. – Ты образованна, умна, привлекательна, добра, и я думаю, что ты станешь мне хорошей женой. – Он поцеловал ее ладонь. – И мы сексуально совместимы, что тоже очень важно.

Джейн вздохнула, задержала дыхание и медленно выдохнула. Она была шокирована сказанным, голова кружилась, мысли разбегались. Филипп не упомянул про любовь, с другой стороны, почему он должен был сделать это? Они не могли полюбить друг друга за недели, любовь требует времени, брака и детей. Сказанное им имело смысл, они действительно подходили друг другу, у них были общие друзья и они, безусловно, ладили в постели, чего она уж совсем не ожидала!

Любовь должна прийти, так ведь? Любовь должна вырасти. Так это выглядит, если смотреть рационально. Другое дело, сможет ли она посмотреть на это разумно, – так она думала, прижав руки к горящим щекам.

– А что с Индией?

– Ты сможешь поехать со мной. Мы можем пожениться до конца моего отпуска. – Филипп чувствовал ее колебания, и, кажется, это ему нравилось. – Индия предоставляет громадные возможности, Дженни, ты ведь всегда мечтала о ней, не так ли?

– Да, но…

– Но что? Твоя работа? Учить компанию шестиклассников, как проводить прямые линии, или твое Соммертоновское акварельное общество, где средняя группа – из престарелых! Подумай о картинах, которые ты могла бы написать в Индии, о тысячелетней культуре, которую ты для себя откроешь! Ты ее полюбишь, я знаю!

– Такое впечатление, что ты все продумал, – сказала она, высвобождая руку и вставая. Джейн подошла к проходу в изгороди и стала глядеть на поле за ней. Филипп наблюдал несколько минут, затем подошел и обнял ее.

– Я должен был, – спокойно сказал он. – Мне тридцать пять, я знаю, чего я хочу, и у меня осталось только две недели.

– Я понимаю.

Филипп осторожно повернул ее лицом к себе.

– Ты уже сказала это раньше.

– Я знаю.

Он приподнял ее подбородок:

– Посмотри мне в лицо, Дженни. – Он поправил ей волосы, заложив прядь за ухо. В ней тут же все отозвалось на его касание.

– Ты выйдешь за меня, Джейн Бенет? – мягко спросил он.

Джейн посмотрела в его холодные серые глаза, некоторое время она вглядывалась в его лицо, самое прекрасное из виденных ею мужских лиц, и любовно коснулась его щеки.

– Поцелуй меня, – ответила она, – сначала поцелуй меня.

– А потом?

– А потом будет видно.

Бригадир Бенет осторожно прикрыл дверь спальни, чтобы не разбудить Каролину, и посмотрел на часы, светившиеся в темноте; был час ночи.

Он затянул пояс халата и наклонился, чтобы надеть тапочки.

Затем спустился по лестнице, миновав две скрипучие ступеньки внизу, и прошел в гостиную.

– Дженни?

Джейн сидела на полу перед камином. Она обернулась и улыбнулась отцу:

– Входи, папочка.

– Все в порядке?

– Да, мне хорошо.

Он подошел к ней.

– Я слышал, как уходил Филипп, но ты не поднялась. – Он наклонился и пошевелил кочергой догорающие угли. – Вот я и гадаю, все ли в порядке.

Джейн улыбнулась:

– Спасибо.

Они минуту помолчали.

– Как думаешь, Филиппу понравилось у нас?

– Да, наверное.

– Тебе было неудобно, или ты просто забыла сказать об этом матери?

Джейн подтянула колени к груди и положила на них голову.

– Было неудобно. Филипп хотел поговорить со мной.

– О?

Неожиданно Джейн рассмеялась и, потянувшись, коснулась отцовской ноги.

– Ох, папочка, ты так предсказуем.

– Я?

– Да! – Смех ее замер. – Филипп просил меня выйти замуж за него, – сказала она, помедлив. – Я должна была сказать тебе первому.

– Понимаю. – Джон Бенет опять помешал угли, лишь бы что-то делать. – А ты любишь его, Дженни?

Она пожала плечами, не зная, как ответить.

– В таком случае я бы на твоем месте обдумал все очень тщательно.

Джейн подняла голову.

– Думаешь, я этого не сделала?

– Нет, отчего же, но мне кажется, что мимолетно влюбиться очень легко.

Джейн молчала. Она прижалась головой к коленям и смотрела на гаснущий огонь.

– Мне двадцать семь, папа, и такая возможность вторично не подвернется. Он прекрасный человек и будет хорошим мужем. Мы добрые друзья и сможем стать хорошей парой. – Внезапно она взглянула вверх. – Это возможность попутешествовать, изменить жизнь, избавиться от преподавания и приобрести опыт! Я не собираюсь оставаться в Суссексе всю жизнь. Филипп прав, в Индии я смогу сделать многое, и не только Индия, передо мной большое будущее, если я выйду за Филиппа!

Джон прикусил язык. Он хотел объяснить ей многое, но не знал как.

– А как насчет любви? – спросил он ее.

– Я не знаю про любовь, как я могу сказать, люблю я его или нет, если у меня нет опыта ни в любви, ни в чем-нибудь подобном, но я думаю, что любовь может вырасти.

– Тебе не нужен опыт, Дженни. Ты поймешь, если полюбишь. – Он наклонился вперед и протянул ей руки. Джейн дотронулась до них, и он сжал ее пальцы. – Я не хочу, чтобы ты провела жизнь в гадании, что такое истинная любовь, и я не хочу, чтобы ты нашла кого-нибудь слишком поздно.

Он убрал руки и, отвернувшись, стал смотреть на пламя. Джейн видела, как он побледнел, и внезапно осознала, что он уже стар и ему очень грустно. Ей показалось, что в своей жизни он что-то упустил.

– Папа, я знаю, что делаю. Пожалуйста, поверь, я достаточно взрослая, чтобы понимать, чего хочу.

– Ты действительно знаешь, чего хочешь?

Она поглядела прямо на него.

– Да, знаю.

– Хорошо, покидаю тебя, чтобы ты приняла решение. Спокойной ночи, дорогая. – Он наклонился, и Джейн, дотянувшись, поцеловала его в щеку. – Тщательно все обдумай.

Джейн кивнула, но, когда отец подошел к двери, позвала его:

– Я обдумала, папа.

Он обернулся:

– И?

– И сказала: «Да».

Джон Бенет молча открыл дверь и вышел из комнаты. Он понимал дочь, хотя и был разочарован. Все прелести путешествий, все открывающиеся возможности не могут заменить настоящую любовь. Всем сердцем он надеялся, что с этой истиной дочери не придется столкнуться лицом к лицу.

Глава 11

Прошла неделя, и Джейн снова оказалась в «Селфридже», на этот раз с Филиппом, но по-прежнему без особого энтузиазма к покупкам.

Она сидела напротив него в ресторане, потягивая вино, лениво разглядывала других посетителей и все думала про себя: зачем она все это делает? Через неделю была назначена свадьба, готовились кремовый шелковый костюм и шатер в саду, но, слушая голос жениха, зачитывавшего окончательную версию списка приглашенных, она испытывала очень слабое волнение, она вообще практически ничего не чувствовала, полагаясь во всем на Клэр, которая была очень воодушевлена предстоящим событием.

Не то чтобы она не хотела замуж, она, конечно, желала стать госпожой Милз и отправиться в Индию. Просто происходящее мало что значило для нее, не вызывало никаких эмоций. Она хотела, чтобы все поскорее оказалось позади. Она стремилась быстрее начать новую жизнь.

– Ты счастлива, Дженни? – спросил Филипп, держа ручку над списком.

– Да. – Джейн отвела взгляд от странноватой пары в углу и посмотрела на Филиппа.

– Когда вы встречаетесь с Клэр?

– О, кажется, в полвторого. Я не уверена точно.

Филипп заправил манжеты в рукава и пригладил волосы. Джейн зачарованно следила за его движениями. Только сейчас она начала замечать, как много внимания он уделяет себе, разглаживая складки, поправляя галстук, одергивая пиджак и брюки. Это заставляло ее тоже следить за собой, сама она относилась к тому типу женщин, которые не видят спустившуюся петлю на чулке до тех пор, пока не будет дыры. Она поправила прическу, заколов выбившуюся прядь в пучок на затылке. Джейн стала замечать множество черт у Филиппа, которые она старалась стирать из памяти. Она внушала себе, что шероховатости исчезнут, а любовь со временем окрепнет.

Филипп коснулся ее руки:

– Дорогая, ты не будешь возражать, если я тебя покину до прихода Клэр?

Джейн пожала плечами. Она совсем не возражала, у нее в сумке был славный роман, и она была бы только рада свободному времени.

– Ты так добра. – Филипп поцеловал ее левую руку, приподняв ее так, что алмаз в обручальном кольце засверкал. Молодая женщина за соседним столиком обратила внимание на этот жест и задумчиво улыбнулась, громко прошептав матери:

– Как романтично!

Джейн высвободила руку и потянулась за сумкой.

– Когда у тебя встреча? – спросила она, доставая книжку и раскрывая ее на коленях под столом.

– В полтретьего.

– Наверное, тебе пора идти. Ты же не хочешь опоздать.

– Ты действительно не против?

– Конечно, нет. Скоро появится Клэр, а я пока еще выпью.

Филипп подарил ей нежную улыбку.

– Тогда все в порядке, я ухожу. – Он встал, обошел стол и наклонился поцеловать ее в щеку. – Увидимся вечером. Когда мы встретимся с семейством Лит?

Им предстоял обед со старыми приятелями родителей Джейн на Кадоган-сквер.

– В восемь часов.

– Тогда я заеду за тобой к Тэдди и Клэр без четверти восемь.

Он всегда был точен. Пятнадцать минут на поездку по Лондону, пять минут на парковку, пять минут на поиски дома и в десять минут девятого звонок в дверь – прекрасный расчет времени. Джейн улыбнулась, чтобы скрыть легкое замешательство.

– Увидимся, – простилась она.

– Пока, дорогая. – Филипп выпрямился, проверил, в порядке ли пиджак, помахал ей от двери и исчез.

Джейн вытащила книжку из-под стола и, выбросив все мысли о Филиппе, склонилась над нею.

Сюзанна достала сигарету из пачки на трюмо. Она глубоко затянулась, выпустила дым и наклонилась к зеркалу, вглядываясь в свое отражение. «Я хорошо выгляжу, – подумала она, – действительно хорошо и готова к встрече». Она еще раз затянулась, взяла флакон «Шанель», надушила шею и, сдвинув рубашку, грудь. Она испытывала возбуждение, сейчас ей было лучше, чем все последние недели. Коснувшись пальцем соска, она почувствовала, как все тело охватывает жар. Боже, его с ней не было, не было так давно, что она страдала.

Сюзи встала, спустила рубашку с плеч, так что она соскользнула на пол, и голышом уселась на край кровати. Она натянула прозрачные черные чулки и кожаный пояс. Потом надела платье – простое облегающее платье красного цвета, четко очерчивающее тело. Она сунула ноги в черные замшевые туфли и прошла в гостиную. На кухне заглянула в холодильник, где стояли шампанское, блюдо с осетриной горячего копчения, маленькая баночка черной икры. Она купила любимые продукты Филиппа, чтобы произвести на него впечатление, побаловать его.

Захлопнув холодильник, она взяла чашку с буфета. «Нужно выпить водки, чтобы успокоить нервы», – подумала она, отвинчивая пробку на бутылке, и плеснула бесцветную жидкость в чашку. Водка была выпита одним глотком. Сюзанна была возбуждена, вся на нервах, что было вполне естественно. Но именно Филипп сделал первый шаг, позвонил ей, попросил о встрече, и это само по себе должно было немного успокоить ее.

Сюзи взяла вторую сигарету. У нее везде были раскиданы пачки, они всегда были под рукой, это придавало ей уверенность. Она зажгла сигарету и, взяв блюдце вместо пепельницы, прошла в гостиную и уселась в ожидании. Он должен скоро быть, подумала она, взглянув на часы, но если в двадцать минут третьего его не будет, для успокоения можно позволить себе еще глоток.

Филипп расплатился с шофером и быстро поднялся по ступенькам главного входа. Он позвонил Сюзи и вошел в здание. На шестой этаж он поднялся по лестнице, так как хотел снять внутреннее напряжение, и чуть-чуть запыхался. Сюзанна, как обычно, оставила дверь открытой, и он вошел в квартиру и позвал ее.

– Я здесь! – отозвалась она из гостиной.

– Привет, Сюзи. – Стоя в дверях, Филипп глядел на нее. Она была самой прекрасной из всех женщин, каких он знал. Тонкие, изящные черты лица, хрупкая фигура. Она встала, откинула волосы с лица – ее густые изумительные темные волосы и улыбнулась ему.

– Мне не хватало тебя, – сказала она.

Он кинулся к ней и обнял. Он планировал, что он должен был оставаться спокойно-отчужденным, но не смог сдержать себя.

– Господи, Сюзи, я тоже скучал по тебе! – воскликнул он и сильно сжал ее в объятиях, его глаза были закрыты, но ее запах, ощущение ее тела заполнили его.

– Ты так хороша… Ты… – Он поцеловал ее в волосы. – Ты потрясающе пахнешь.

Она откинулась и засмеялась:

– Я? Правда?

Филипп разглядел на ее лице сомнение, несмотря на смех.

– Да, да. – И он опять прижал ее к себе. Он не хотел касаться ее, он думал, что обойдется без привычной близости, без сложностей. Но когда она его поцеловала, когда их тела расплавились от касания, он понял, каким был дураком. Все оставалось таким же сложным, как всегда.

Сюзи обняла под пиджаком его мускулистую спину и приоткрыла рот навстречу ему, проникая языком внутрь и слегка покусывая его губы. Застонав, он потянул вверх подол платья.

– О Боже… Сюзи…

Касание ее голого тела возбудило его. Он приподнял ее, так что она смогла обхватить ногами его бедра, при этом рты их не разъединялись, пронес по комнате и уложил спиной на край дивана. Дрожащей рукой он расстегнул ремень, спустил брюки, сердце его бешено колотилось, другой рукой он рванул ворот ее платья, яростный звук рвущейся ткани заставил ее вздрогнуть. Он оторвал свой рот от ее рта и наклонил голову к ее груди. Она застонала, повторяя непрерывно его имя. Ему казалось, что это мгновение будет длиться вечно. Затем, обняв ее бедра, он взглянул на ее лицо, полузакрытые глаза, приоткрытые влажные губы и почти беззвучно прошептал ей слова любви и нежности. Он потерял дар речи, растерял все мысли, все, кроме нее самой. И тогда, покоренный силой, которой он не жаждал и не понимал, он овладел ею, понимая, что все остальное не имеет значения.

Потом, когда они, обнаженные, лежали рядом, Сюзи провела пальцем вдоль всего его тела. Она почувствовала, как он вздрогнул, и взглянула ему в лицо. Веки задрожали, но он не открыл глаза. Ей было холодно, она подумала о глотке водки, чтобы согреться, и осторожно отодвинулась и села, потом встала с постели, стараясь не потревожить его. Нагишом она прошла на кухню, взяла из мойки чашку и плеснула туда из бутылки. Выпив, тут же налила еще полчашки и быстро проглотила водку. Потом убрала бутылку, вернулась и обнаружила, что Филипп не спит.

– Надо одеваться, – сказал он, поглаживая ее плечо. – Я не могу долго оставаться.

– Не можешь? – В ее голосе послышался страх, и он пожалел о неосторожности.

– Тебе нужно назад к Мишелю. Он не должен знать, где ты была!

– Да, но… – Она покачала головой.

Филипп улыбнулся и приподнялся.

– Что «но»? – Он наклонился и прижался к ее шее. Всегда одно и то же: стоило ему коснуться ее, и он уже не мог оторваться от ее тела, она возбуждала его так сильно, что он решил остаться, гладя ее, лаская, прижимаясь.

– Я припасла шампанское, и осетрину, и икру.

Филипп сел. Проклиная себя, он посмотрел на ее лицо, ее губы слегка дрожали. Дурак, он должен был предвидеть это! Нужно было сразу уйти, сказать, что хотел, и уйти. Нельзя было касаться ее. Господи, ну почему он не может без этого. Он вздохнул и попытался собраться с мыслями.

– Я была так несчастна, – сказала она хрипло. – Я так тебя ждала, мечтала, что мы побудем вместе. Я думала, ты хотел меня видеть. – Она ткнула его ногтем, заставив поморщиться отболи.

– Сюзи, я хотел тебя видеть и сейчас хочу, хочу всегда.

– Правда? – Она обернулась к нему.

– Да, правда. – Он встал и быстро натянул на себя одежду. Он почти забыл, зачем пришел, несколько секунд назад он вообразил, что все идет, как прежде. Филипп подавил вновь появившееся беспокойство. – Почему бы не открыть шампанское? Мы можем позволить себе стаканчик-другой, правда?

Ее лицо просветлело, она кивнула, потянулась к платью. Было время, когда ее не беспокоило, что они все время голые и занимаются любовью когда и где угодно. Натянув платье, она заколола булавкой разорванное место, чтобы прикрыть грудь.

– Хочешь чего-нибудь перекусить? – крикнула она из кухни. – Открыть икру?

– Да! – ответил Филипп, застегивая запонки на манжетах. Ему было не до еды, все заглушала слабость.

Сюзи вернулась с подносом и передала Филиппу бутылку, а сама занялась тостами и икрой. Он хлопнул пробкой, наполнил два бокала и подал один Сюзи, сидевшей на коленях на полу.

– Прекрасно, – отметила она, – как в старые времена.

Филипп кивнул и поднял бокал.

– За нас, – провозгласила Сюзи.

– За нас. – Филипп сделал большой глоток. – Сюзи?

– Гм-м… – Она извлекла две сигареты из пачки и сунула их в рот, потянувшись за зажигалкой.

– Сюзи, я должен сказать тебе кое-что.

Она протянула ему зажженную сигарету, и он взял ее, хотя курить ему совсем не хотелось.

– Да? – Она чуть улыбнулась, впервые за шесть недель их разлуки.

– Сюзи, я придумал способ, как нам остаться вместе, долго, навсегда…

Он остановился, во рту внезапно пересохло, и увидел, что Сюзи недоверчиво смотрит на него. Она сидела неподвижно, едва дыша, и в ее глазах собирались слезы. Он сжал ножку бокала.

– Это необычайный, странный способ, но он подходит, Сюзи, он нас спасет. – Он заговорил быстрее, желая убедить ее и еще больше себя. – Никто нас не заподозрит, у нас будет абсолютное алиби, и, кроме того, у меня будет защита дворца, а это немало. – Он замолчал, тяжесть в груди затрудняла дыхание.

Сюзанна по-прежнему, не отрываясь, смотрела на него, но выражение ее лица изменилось, глаза застыли и наполнились страхом.

– Дворец? – Ее голос оборвался. Она потянулась за бутылкой.

– Я получил назначение личным секретарем графа, – спокойно сказал Филипп. – Это будет объявлено на следующей неделе.

Ее рука дрогнула, расплескивая вино мимо бокала.

– Поздравляю. – Она сделала глоток. – Как это здорово для тебя. – Она не хотела, чтобы это звучало сухо и резко, но иначе не получилось. Ее потрясло то, что он не сказал ей этого раньше.

– Прости, я должен был рассказать тебе. – Филипп не мог вынести выражения боли на ее лице и опустил голову. – Послушай, Сюзи, не знаю, как и сказать тебе, но попробуй понять. – Он слегка приподнял голову и увидел, что она, застыв, смотрит на него. – Это звучит ужасно, но это наш выход, наш шанс. – Он в третий раз прервался, в горле пересохло до боли. – Сюзи, я собираюсь жениться, – быстро проговорил он. – Мне нужна жена для этого назначения, и я нашел ту, которая готова принять меня и мою работу. – Он вздохнул и ринулся дальше, боясь остановиться. – Я знаю, это выглядит странно, как будто я предаю тебя, как будто между нами все кончено, но нам нужна свобода, абсолютное алиби: и вот я женатый, семейный человек! Кто подумает, что… – Он остановился, надеясь на отклик, который как-то подхлестнет его. Взглянув на Сюзи, он увидел, что она абсолютно неподвижна.

Сюзи молча встала, опершись на край дивана, и пошла и кухню.

Там она схватила бутылку водки, которая едва не выскользнула из онемевших рук, и, отвернув крышку, отхлебнула прямо из горлышка.

– Сюзанна? – Филипп стоял в двери. – Сюзи?

– Не подходи! – вскрикнула она и резко повернулась. – Не смей подходить! – Ее лицо скривилось, и она зарыдала.

– Сюзи, пожалуйста, не плачь…

– Не плакать? – Она вытерла лицо тыльной стороной ладони. – Не плакать? Хорошо, не буду, у тебя было все так продумано, я не хочу тебе мешать! – Она всхлипнула и спрятала, лицо в ладонях. – О Боже, Филипп, как ты мог? – Ее голос, наполненный болью, резанул его, как бритва, и он бросился к ней. Он хотел обнять ее, но она резко оттолкнула его. – Ты думаешь, я поверила в эту галиматью? – Она ткнула в него пальцем. – Нет! Ни одному твоему дрянному слову, Филипп! Выход, шанс? Для нас? Дерьмо! Выход для тебя! Конечно! – Она швыряла слова, вынуждая его сжиматься под напором ее гнева. – А знаешь, что действительно больно? – Она схватила бутылку и взмахнула ею. – То, что ты не смог прийти и сказать все прямо, ты сначала решил заняться любовью, так, Филипп? Напоследок поиметь меня. – Она бросилась мимо него, задев за дверной косяк. – Ты меня убиваешь! Слышишь? Убиваешь! – Она стукнула бутылкой по краю стола, и повсюду разлетелись осколки. – Ах! Боже мой! – Сюзи, вскрикнув, закрыла лицо руками.

Филипп увидел, что она поранилась, меж пальцев сочилась кровь и капала на белую скатерть.

– Сюзанна! – Он оторвал ее руки от лица. Оно было покрыто кровью. Его сердце замерло. – Иди сюда! О Господи, Сюзи!

Она была в истерике, ее необходимо было успокоить.

– Все в порядке, посмотри, все в порядке. Иди за мной, дорогая, давай! – Он открыл кран, страх овладел им до такой степени, что руки заметно дрожали. – Дыши, Сюзи, дыши! – Рубашка Филиппа была залита ее кровью. – Дыши глубоко, давай же! – Он смочил полотенце холодной водой и прижал к ее щеке. – Давай, Сюзи, все в порядке. – Он повторял это как заведенный, споласкивая полотенце и прижимая его вновь. – Все в порядке, дорогая, я здесь, я не оставлю тебя, я обещаю…

Кровотечение начало уменьшаться. Сюзанна успокаивалась, приступы рыданий стали слабее и реже. Когда Филипп осматривал порез, она сжала его руку с такой силой, что та побелела, но лицо ее было спокойным. Нужно наложить шов, хотя кровотечение оказалось не настолько сильным, как он сначала подумал. Последний раз, приложив полотенце, Филипп провел ее из кухни в гостиную и усадил рядом с собой.

– Ты как, в порядке?

Она нашла силы кивнуть. Он все еще держал ее за руку и сейчас поднес ее ко рту, целуя побелевшие суставы.

– Боже, как ты напугала меня, – сказал он спокойно. – Я не вынесу, если с тобой что-нибудь случится… – Он прервался, когда теплая капля упала ему на руку. – О, Сюзи, пожалуйста, не плачь.

– Но ты любишь меня, – прошептала она. – Я знаю, что любишь.

– Да, я люблю тебя. Любил всегда, с самой первой встречи, помнишь? В Коудрэй-парке? Ты была с Мишелем, сразу после замужества, и выглядела такой прекрасной и такой несчастной, что у меня разболелось сердце.

Сюзи всхлипнула, Филипп достал платок и тщательно вытер ей глаза.

– Я всегда буду любить тебя. Я нужен тебе и никогда не оставлю тебя.

– Но у тебя… Ты…

– Нет, я не бросил тебя! – Он мягко повернул ее лицо к себе. – Я обещал тебе несколько недель назад, что найду выход для нас, и я нашел его. Я женюсь не по любви, как я могу? Я люблю тебя! Я женюсь на Джейн Бенет, ей двадцать семь лет, она очаровательна, разумна и дружелюбна, но она никогда не займет твое место. Пожалуйста, Сюзи, пойми это. – Он глубоко вздохнул, его волнение почти улеглось. – Мое назначение в штат графа – это колоссальное достижение, это то, чего я всегда хотел. Я буду жить в Лондоне, Джейн за городом, и мы сможем быть вместе. Что сможет сказать Мишель? Что скажет любой? – Филипп наклонился и поцеловал ее. – Боже, Сюзи, верь мне, пожалуйста, только верь мне.

Сюзанна склонила голову. Как она могла спорить с ним? Как бы она могла жить без него? Только с ним она узнала счастье. Ей оставалось только верить ему, больше ничего.

– Мой глаз, – сказала она. – Нужны швы?

– Да, я должен позвонить, тебе нужно в больницу.

– Нет! Филипп, пожалуйста, не оставляй меня! Отвези меня в больницу, я сама не смогу! – Она снова начала плакать, и Филипп устало погладил свое лицо. Он опаздывал, устал, был полностью вымотан.

– Хочешь, я позвоню Поппи?

Сюзи молчала.

– Я не могу везти тебя в травматологию, Сюзи. Что подумает Мишель? Это может попасть в газеты. Будь благоразумной, пожалуйста.

– Как Джейн?

Филипп сердито отстранился.

– Позволь мне позвонить Поппи. – Он говорил терпеливым тоном. – Она заберет тебя, она управится с прессой, если та объявится. – Филипп встал. – Поппи присмотрит за тобой.

– Хорошо, все в порядке, Филипп. – Сюзи откинулась, оперла голову о подушку дивана. У нее не было сил спорить, ей нужно было выпить. – Позвони Поппи, ее номер у меня в книжке.

Филипп вытащил из ее сумки записную книжку и пошел к телефону, быстро взглянув на часы, была половина седьмого. Если Поппи доберется за полчаса, и он сможет сразу позвонить Джейн из автомата на углу Оксфорд-стрит, тогда все будет в порядке. Если же нет, то Бог знает, что говорить. Он набрал номер подружки Сюзи и стал ждать. Нельзя ведь и отправиться сразу на встречу, подумал он, кинув взгляд на рубашку, нужно вымыться и переодеться. Услышав голос Поппи, он сосредоточился на разговоре.

– Привет, Поппи. Это Филипп Милз. Я у Сюзи на квартире, тут у нас маленькое происшествие. Ты можешь срочно приехать и помочь? – Выслушав ответ, он постарался скрыть облегчение. – Прекрасно, спасибо, большое спасибо, Поппи. Да, я дождусь тебя. – Он показал большой палец Сюзи, но она не отреагировала на это. – Да, увидимся через полчаса. – Он повесил трубку, улыбаясь. – Поппи едет, – сообщил он Сюзи. – Она скоро будет.

Но Сюзанна его не слышала, она потеряла сознание.

Джейн была в спальне и начала одеваться, когда Клэр кликнула ее из гостиной. Она подошла к телефону с чувством неясной тревоги.

– Привет, с тобой все в порядке, Филипп? – Джейн улыбнулась. – Нет, конечно, нет, я уверена, что они не будут возражать! – Она намотала телефонный провод на пальцы. – Я позвоню и объясню. – Она помолчала. – Конечно, это прекрасно! А теперь ни о чем не беспокойся, приезжай, когда сможешь… и не убивай себя спешкой!

Да, хорошо, увидимся. Пока. – Джейн кончила говорить.

– Филипп задержался, – сказала она, ища сумочку. – Бедный, что-то во дворце. Сейчас позвоню Литам и скажу, что мы опоздаем. – И, ничуть не волнуясь, достала записную книжку и позвонила друзьям отца.

Глава 12

Стоял роскошный весенний день, только юго-западный ветерок с побережья веял холодом. Старая глициния позади дома боролась с ветром, ее лиловые цветы поникли и разбросали крошечные лепестки потраве. Шатер стоял посреди газона за изгородью, скрытый от взора почти до самой крыши. К нему вели белые ленты на шестах, воздушные шары и густой зеленый плющ.

Джейн сидела в своей комнате среди упакованных для путешествия в Индию сумок и чемоданов. Костюм висел на вешалке, на дверце гардероба. Половина ее головы была в бигуди. Она слушала болтовню парикмахерши и наблюдала, как Клэр накладывает косметику на ее лицо. В ней не чувствовалось возбуждения, ей просто хотелось, чтобы все уже закончилось, чтобы уже были горячая ванна в отеле и бокал с освежающим питьем.

– Боже! – Клэр отвернулась от зеркала и уставилась на Джейн. – Это выглядит… – Она замолчала и кашлянула. – Это на что-то похоже, Дженни.

Джейн прищурила глаза. Она не могла себя видеть, но у нее возникли сомнения сразу, как стали снимать бигуди.

– На что?

Клэр пожала плечами и отвернулась. Джейн встала и подошла к зеркалу.

– О нет! – Она потянула завитую прядь, и та осталась торчать сбоку. – Боже милостивый! – Зрелище было ужасающее. – Я извиняюсь, – обратилась она к парикмахерше, – но, боюсь, это придется смыть.

– О, Дженни, нет! – Клэр бросилась к ней, прилаживая волосы на место. – Нет времени! Через двадцать минут ты должна быть готова.

– Не беспокойся, буду! – Джейн направилась к двери. – Мне никогда не следует слушать тебя и маму, – сказала она, сняв с плеч полотенце и швырнув его на кровать. – Я вернусь через минуту. – И она вышла из комнаты.

Джон Бенет захлопнул дверцу машины и улыбнулся сидящим в ней Каролине и Клэр. Он хлопнул по крыше, и водитель развернул старый «ягуар», под колесами которого захрустел гравий. Джон водрузил на голову шляпу. «Насколько это отличается от свадьбы Клэр и Тэдди, – подумал он, кивнув посыльному, несущему корзину шампанского в шатер, – гораздо спокойнее, но более возвышенно».

Он вошел в дом, где, по сравнению с сиянием солнца в саду, царил полумрак, и прошел в гостиную, украшенную ранними белыми крупными розами, аромат которых смешивался с запахом воска на полу. Джон сел на диван и стал смотреть на фотокарточку Джейн на пианино, на которой она была снята совсем молоденькой девушкой. Она всегда была его любимицей. Она была так похожа на него, что, честно говоря, его никогда не заботило отсутствие сына. Он подумал, не позвать ли ее, она запаздывала – то ли читала, то ли делала зарисовки шатра, глядя из окна спальни. Улыбаясь своим мыслям, он медленно поднялся.

– Джейн!

Обернувшись, он увидел дочь, стоявшую в дверях. На ней был бледно-кремовый костюм и такого же цвета туфли. Единственным украшением был букетик из садовых цветов.

– Ты выглядишь прекрасно, Дженни.

– Спасибо, – улыбнувшись, она подошла и коснулась его руки.

– Я выгляжу хорошо, папа, лучше, чем обычно, – сказала она со смехом в глазах, – но никак не прекрасно.

Он наклонился и поцеловал ее в щеку.

– Ты всегда была и будешь для меня прекрасной, поскольку я тебя люблю, – спокойно ответил он. Увидев, что она отвернулась, он взял ее за руку. – Ты готова?

– Да. – Она смахнула пальцем набежавшую слезу. – Да, я готова.

– Хорошо. – Несколько секунд Джон стоял не двигаясь, как будто что-то решая, потом он заглянул ей в лицо. – Джейн, ты абсолютно уверена?

Джейн прочитала озабоченность в его глазах.

– Да, уверена, – ответила она.

Он кивнул, но не двинулся.

– Джейн, ты должна знать, что если что-то пойдет не так, если только я тебе буду, нужен, я всегда помогу тебе, – сказал он медленно.

Она опустила глаза.

– Ты это будешь помнить?

Наконец она посмотрела на отца.

– Да, я всегда буду это помнить. Спасибо.

– Тогда идем. – Улыбаясь от гордости за нее, он взял ее под руку, и они двинулись к двери. Когда они вышли на солнце, посыльные, садовники и другая публика разразились аплодисментами.

– Спасибо, большое спасибо! – Джон открыл перед Джейн дверцу машины, а она помахала всем рукой, улыбаясь царившей вокруг суете. Они сели в машину, и Джон шлепнул ее по колену.

– В церковь.

Машина тронулась, и, сопровождаемая пожеланиями удачи и приветствиями, Джейн отправилась на венчание.

Сюзанна Харви уселась в «бентли» рядом с Мишелем. Было раннее субботнее утро, они только что покинули свой загородный дом в Уилтшире и отправились в Уимблдон на ленч с приятелями. Стояла теплая погода. На Сюзи было короткое платье без рукавов и пиджак «болеро» с рукавами и три четверти. Этот наряд не был в числе ее любимых, но она надела его по непонятной ей просьбе мужа.

Оглядев себя, она решила, что цвет ей не идет. Раньше Мишель никогда не интересовался ее одеждой. Она посмотрела в окно. Было так рано, что туман еще клубился в долинах между холмами, а небо было серым. Сюзи подавила зевок и отвернулась от Мишеля, который развернул газету.

– Сюзанна?

– Да? – Она продолжала глядеть в окно.

– Сюзи, у меня для тебя есть маленький подарок, – сказал Мишель, наклонившись и вытаскивая коробочку из портфеля.

Сюзи скосила глаза, но не отвернулась от окна.

– Вот.

– Спасибо. – Она поблагодарила, чуть повернувшись к мужу.

– Разве ты не хочешь открыть? – В его голосе послышались стальные нотки, и она почувствовала, как внутри у нее все сжалось.

– Да-да, конечно. – Она взяла кожаную коробочку, открыла крышку и увидела золотой гребень. – Это прекрасно, Мишель, – сказала она ровным голосом, вынимая вслед за гребнем жемчужное колье. Оно было из трех ниток крупного натурального жемчуга, цвета от розового до рубинового, с алмазной застежкой.

– Там есть кое-что еще. – Мишель отвернул прокладку в коробочке и достал браслет из трех нитей жемчуга с застежкой. Он потянулся за ее рукой. – Ну, позволь, я помогу тебе.

Она протянула руку и стала смотреть на длинные морщинистые пальцы мужа, вертящие камушки. Он застегнул браслет.

– Наклонись, милая, позволь мне надеть колье.

Она послушалась и позволила коснуться шеи. Вкус мужа поразил Сюзанну. Он выбрал для нее наряд, подходящий к этим украшениям.

– Ты хорошая девочка, Сюзанна, – сказал он, улыбаясь. – Я доволен тобой. – Мишель взял газету и подал ей, хихикнув. – Надеюсь, ты уже видела это?

Сюзи взяла «Таймс» и взглянула на отмеченную статью. Ее дыхание прервалось, пальцы свободной руки впились в кожаное сиденье.

– Да, я видела.

Боль была так сильна, что ей показалось, что она упадет в обморок. Сюзанна перевела дыхание. Она должна справиться.

– Прекрасный снимок, не правда ли? – Наклонившись к ней, Мишель смотрел на фото Джейн и Филиппа, проходящих под дождем из лепестков роз перед церковью Святого Михаила в Западном Соммертоне, Западный Суссекс, в окружении графа и нескольких лордов. – Такие естественные, такие счастливые…

Сюзи боролась с подступающей тошнотой.

– Да, это так, – собрав силы, согласилась она.

Мишель опять улыбнулся и коснулся жемчугов на шее.

– Хорошая девочка. Я знал, что ты согласишься со мной.

Когда его пальцы оставили ее горло и муж отвернулся к окну, Сюзанна подумала, что этот подарок задушит ее. Именно это и хотел дать ей почувствовать Мишель.

Глава 13

Шива Рай ждал звонка из Бомбея, стоя за длинным столом из тикового дерева. Он стоял неподвижно, глядя на растительное изобилие перед собой – яркий багрянец джакаранды, красно-оранжевые листья деревьев, пылающие под лучами утреннего солнца. Он ждал.

На этот раз он был так близок к цели, как никогда и не мечтал, он уже ощущал едкий вкус мести. Как долго он этого ждал, вся жизнь ушла на ожидание. Он вздохнул. Если бы все пошло иначе, если бы сын был жив, а не погиб в юности в борьбе за независимость страны, если бы… Шива отвернулся от сада. Больше не будет никаких «если». Боги улыбнулись ему и, наконец, предоставили шанс – шанс всей его жизни.

Зазвонил телефон, и Шива снял трубку. Несколько секунд он слушал, потом сказал:

– Хорошо, я буду готов к встрече с ними.

Он мрачно улыбнулся и положил трубку, затем позвал секретаря:

– Шекхай, можешь позвать внука. Шина продолжал стоять, одной рукой держась за край стола и заложив другую между перламутровыми пуговицами своей курты. Он был высоким, иного сложения, его черные волосы были зачесаны назад и умащены специально приготовленным для него в Бомбее маслом, которое пахло жасмином и сандалом. На левой руке он носил кольцо в виде змеи, украшенное рубинами и алмазами. Это были самые прекрасные самоцветы Агры, а его кольцо являлось знаком силы и власти. Рамеш Рай дожидался вызова к деду в коридоре. Холодный пол из полированного серого мрамора напоминал стекло, затянутые белым шелком стены были такими же плоскими и гладкими, как мол. Он сидел и разглядывал коллекцию, которую он знал с детства. Эти десять картин передавали историю его семьи, жизнь и героическую смерть отца, его наследие. Он глядел на изображение событий, на крушение его семьи – смелой, независимой, доблестной. Как и в детстве, он ждал редкой и короткой встречи с дедом. Он встал, когда появился Шекхай, застегнул пиджак и поправил галстук. Всю свою двадцатипятилетнюю жизнь он прожил в благоговейном трепете перед дедом.

– Пожалуйста, Шиваджи ждет тебя, Рамеш. – Шекхай поклонился и дал знак Рами войти. Рами поклонился в ответ и прошел к деду.

– Намаете, Рамеш. – Шива шагнул вперед, но руку оставил заложенной за борт курты, он всегда был сдержан при встрече с внуком. Рами сложил вместе ладони и наклонил голову.

– Дедушка. – Он подошел и склонился, чтобы коснуться ноги Шивы в знак наивысшего уважения. Распрямившись, Рамеш улыбнулся. – Мне не хватало тебя и не хватало Индии, дедуля.

Шива кивнул, похлопал внука по спине и обнял за плечи:

– Давай сядем. – Они двинулись к низкому дивану с шелковым покрывалом. – Ты хорошо выглядишь, Рами. Мы рады, что ты дома. – Наконец Шива улыбнулся. – У тебя очень хороший костюм. – Он пощупал пиджак. – Но, – сказал Шива, убирая руку, – он не индийский. Мы должны одеть тебя в индийскую одежду. Я вызову портного.

Рами кивнул, в душе разочарованный встречей. Он ожидал похвалы и внимания, он всегда нуждался в них, но ни от кого не получал, в том числе и от Шивы.

– Итак, – Шива сел на диван, скрестив под собою ноги, – ты хорошо выглядишь, мать и сестры гордятся тобой. Тебе понравился Лондон? Оживленный город, правда?

– Да, пожалуй. – Рами запнулся. Он долго говорил по-английски, и теперь у него были трудности с хинди.

– Ты забыл родной язык, Рами? – холодно спросил Шива.

Рами покраснел.

– Нет! Конечно, нет, дедуля, я только… – Он замолчал, увидев, что Шива углубился в бумаги на столе. Он никогда не слушал извинений.

Рами сложил руки на животе и ждал, когда дед закончит.

Конечно, трудно было представить, что навык говорить на хинди может утратиться. Он был в Англии шесть лет, не считая коротких летних каникул дома. Оксфорд, Ланкастер-Гейт, работа у Уитфилда, Стейси, Ченс. Это была идея Шивы – подготовить его для дела. Рами повернулся, чтобы взглянуть в окно на сад. Он никогда не понимал деда и очень расстраивался от своей неспособности угодить ему. Он надеялся, что за время его долгого отсутствия что-то изменится. И ошибся.

– Рамеш, утром я решил побеседовать с тобой, – заговорил Шива, закончив раскладывать документы, – потому, что я хочу, чтобы ты кое-что сделал. – Он взглянул на внука. – Твой превосходный английский очень пригодится.

В ее голосе прозвучал горький сарказм. Рами отвернулся, чтобы скрыть разочарование. Он упал духом.

– Сегодня во дворце магараджа принимает гостей. Это пара из Англии, майор и госпожа Милз. – Рами обернулся. – В начале года магараджа решил, что во время свадебной церемонии ему понадобится профессиональный консультант по обеспечению безопасности. Он связался с графом Кумберлендским, и тот послал майора Милза из своей свиты.

– Да! Вики что-то говорил об этом, он… – Рами запнулся, заметив, что брови Шивы полезли вверх. Членов княжеской семьи полагалось называть с указанием титула, но никак не по имени, Шива не одобрял фамильярности.

– Магараджа сказал, что Милзы – молодожены. Это так?

– Абсолютно верно.

Шива улыбнулся.

– И именно в этом мне и нужна твоя помощь, Рамеш.

– Прости? – Рами вгляделся в холодное, застывшее лицо Шивы. Он не понимал, о чем тот говорит.

– Мне бы хотелось, чтобы ты на несколько недель подружился с госпожой Милз, заботился о ней. Для нее будет много необычного в нашей стране, она будет чувствовать себя оторванной от родины. Ты можешь показать ей город, занять ее, развеять в определенной степени ее скуку. – Шива посмотрел на внука. – Это возможно?

Рами молчал. Он отвел взгляд, но лицо его было уважительно повернуто к деду. Он надеялся, что ему будет предложено настоящее дело, участие в бизнесе, а не быть нянькой какой-то англичанки. Рами чувствовал нетерпение и раздражение деда, и это лишало его способности что-либо сказать. Разочарование жгло его. Он долгое время жил независимо, и ему было трудно опять оказаться в плену желаний деда.

– А не может ли все это сделать моя сестра, дедушка?

Шива встал и отошел к окну, всем видом показывая неудовольствие от ответа внука.

– Прости меня, я не знал, что для тебя это будет трудно, Рамеш. Для сестры это не подходит, я хочу, чтобы это сделал именно ты, поэтому и попросил тебя.

– Я знаю, но я подумал… – Рами остановился. Он говорил деду в спину и от этого совсем растерялся. Он мог долго жить в Англии, изучить в совершенстве английское законодательство, и при всем том он оставался сыном Индии. Дело было в уважении. – Я нанесу им визит завтра, – сказал он спокойно.

Шива обернулся и улыбнулся внуку второй раз за всю встречу.

– Хорошо, с этим решено. – Он вернулся к дивану. – Я думаю, на сегодня все, Рамеш.

Рами встал, он был разочарован.

– Будешь ли ты за обедом, дедушка?

Шива подошел к столу и заглянул в блокнот.

– Нет, не сегодня, Рамеш, у меня уже назначена встреча. Завтра. – Он взглянул на внука. – Можешь пригласить Милзов в клуб выпить. Пусть они будут нашими гостями.

– Отлично. – На семью у деда времени не оставалось, всегда были встречи, знакомства, выпивки с гостями. Рами сложил ладони. – Намаете, дедушка. – Он склонил голову и направился к двери.

– Рамеш?

Рами оглянулся.

– Твой отец гордился бы тобой.

– Спасибо. – Рами еще раз поклонился и молча вышел. «Отец гордился бы, – подумал Рами, – а ты никогда». Поправив галстук и одернув пиджак, он отправился к матери и вечно болтающим о пустяках сестрам.

Филипп упорно тащил Джейн за руку сквозь толпу. Ему было жарко, он был раздражен. Его пальцы впились ей в локоть.

Джейн плотно прижимала сумочку к груди, как велел ей муж. Она ничего не соображала, оглушенная красками и звуками Индии.

– Шагай, Джейн! – Филипп оступился и выругался по адресу группы людей, сидящих на земле. – Чертово место! Господи! – Он опять споткнулся и ухватился за локоть жены. – Проклятые людишки! Сумасшедший дом! Где, к дьяволу, человек из дворца? Магараджа…

– Майор Милз! Майор Милз!

Филипп остановился и поднес руку к глазам. Он сильно потел, подмышки на рубашке промокли насквозь. Его окутывал запах пота.

– Ты слышишь, Джейн? Где?..

– Пожалуйста! Майор Милз! Сюда! Впереди был последний отрезок пути, и они переходили на другую платформу, чтобы сесть на поезд в Байджур. Филипп оглядел станцию, забитую людьми, велосипедами, багажом, корзинами с цыплятами и курами, мешками зерна, ящиками с овощами, и увидел, к своему изумлению одетого в мешковатый костюм пожилого индийца, который возвышался на метр, стоя на пирамиде из ящиков, и был готов вот-вот упасть. Он отчаянно махал руками. Филипп поднял в ответ руки и закричал:

– Мы здесь!

Закрыв глаза, Филипп ждал, что пирамида с человеком наверху обрушится, но ничего не произошло.

– Сюда, Дженни! – крикнул он с облегчением и вытер лицо платком. – Тебе придется к этому привыкать. – Он опять взял ее за руку и потащил через людской поток.

Дженни улыбалась в ответ на множество улыбок индийцев.

– Боже мой! Господин майор Милз! Благословен Господь! И госпожа Милз! Какая радость! Я уже час высматриваю вас и уже думал, что не найду!

К ним приблизился маленький индиец. Он улыбался, заламывал руки от избытка чувств и всю тираду произнес еще на ходу. Он снял потрепанную старую шляпу.

– С приездом, господин и госпожа Милз. Доктор Боди Ядав, в вашем распоряжении. – Тут он сложил ладони вместе и наклонил голову.

Джейн широкой непринужденно улыбнулась и протянула руку:

– Рада встрече, доктор Ядав.

– О, мадам, взаимно рад!

Филипп глядел на них, однако сам руки не подал. Он никогда не подавал руки туземцам, если мог избежать этого.

– Я взял носильщика. Сюда, пожалуйста. Ваш багаж? Он у начальника станции?

– Нет, он у носильщика на той платформе, на которую мы прибыли. Я пытался поймать кого-нибудь, чтобы не тащить самому. Вы можете забрать его, когда мы определимся с поездом.

Джейн поморщилась. Она увидела, что у Ядава раздулись ноздри, хотя на лице ничего не отражалось. Филипп никогда так себя не вел. Должно быть, подумала она, это все жара и поездка, он устал и вконец вымотался.

Вслед за индийцем они пересекли станцию и по шаткому железному мостику добрались до нужной платформы. Джейн заметила, что не многие избирают этот путь, большинство идут к поезду прямо через рельсы. Они прошли вдоль всей платформы в конец состава, где у последнего вагона собралась небольшая толпа людей, ожидающая увидеть что-то важное.

– Мы заняли весь вагон, – сказал доктор Ядав, когда дверь передними открылась, – так что вас никто не побеспокоит.

Филипп кивнул и предложил Джейн подняться в вагон, но она задержалась.

– Иди вперед, Филипп, – предложила она, посмотрев на старый вагон первого класса, – я сразу следом.

Филипп поднял брови, и Джейн отчетливо прочитала вспышку раздражения на его лице, но не придала этому значения. Она хотела рассмотреть переполненный людьми поезд, попытаться разгадать, чем они живут, хотела пару минут насладиться царящим на станции хаосом, его шумом, цветами и запахами.

– Такое впечатление, что вся Индия отправляется в путь, – сказала она Ядаву, стоявшему рядом с ней.

Он улыбнулся:

– Когда попадаешь в Индию, ощущаешь именно это. Вся страна всегда с тобой – такова Индия. – Тут он рассмеялся, и Джейн поняла, что симпатизирует ему. – Большинству европейцев это ненавистно. А как вам, госпожа Милз?

– Мне? – Джейн отвернулась от шума, от штурмующих вагоны людей, кричащих детишек. – Я думаю, что это прекрасно, – ответила она, – но, ради Бога, не спрашивайте меня почему.

Они оба улыбнулись.

– Войдем? – Он сделал движение, желая помочь ей подняться в вагон.

– А багаж?

– О нем позаботились.

– Но как? – Джейн не видела, чтобы он отвернулся хотя бы на миг, как же он мог позаботиться о багаже? Озадаченная, она обернулась к нему, но он только улыбнулся, приподняв шляпу.

– После вас, госпожа Милз, пожалуйста.

Джейн поднялась по трем ступенькам и вошла в вагон, где Филипп уже устроился и читал «Таймс» трехдневной давности.

– А, Джейн! – Он взглянул на нее поверх газеты. – Все хорошо?

– Да, спасибо, Филипп. – Она уселась, поставив сумочку на пол и оглянулась на Ядава. – Когда поезд тронется?

Доктор извлек из жилета часы на золотой цепочке.

– Десять минут назад, – сказал он совершенно серьезным тоном.

Джейн рассмеялась. Она наклонилась к окну, стараясь рассмотреть творившееся снаружи.

– Окно открывается?

– Да, пожалуйста, разрешите, я открою, госпожа Милз.

– О, спасибо. – Джейн отодвинулась, и Ядав рванул окно вниз, впуская жаркий воздух, шум и запахи станции.

– Дженни, ну ладно тебе! – с досадой вскрикнул Филипп, опуская газету.

– Прости, Филипп. – Джейн попыталась поднять стекло, но не смогла. – Дорогой, похоже, оно застряло.

– Как всегда! Доктор Ядав! Будьте любезны, помогите моей жене.

Джейн вспыхнула, но доктор не обиделся на Филиппа.

– Пожалуйста, позвольте, госпожа Милз. – Он положил руки на оконные рычаги, готовясь нажать. – Господи! Эта штука весьма неподатлива, дорогая… – Поезд неожиданно тронулся, и он, потеряв равновесие, свалился на Джейн. – О Боже! Госпожа Милз, Боже мой! С вами все в порядке, дорогая госпожа?

Джейн удалось удержаться на ногах, только крепко обхватив спину отчаянно извиняющегося доктора Ядава.

– Да, я в порядке. Эй, поезд пошел, не так ли? – И она начала хохотать.

– Да, сюда, пожалуйста, взгляните! – Доктор отодвинулся, и Джейн высунула голову в окно. Она увидела состав, забитый людскими телами, висящими на поручнях, сидящими на крыше, высовывающимися из окон, и все махали руками, улыбались и кричали.

– Бог мой! Это так… – Джейн обернула к мужу лицо, уже запорошенное песком, – Филипп! Пойди, посмотри! Я никогда ничего подобного не видела!

Но Филипп слишком устал. Уткнувшись в газету, он не обращал на жену внимания. Джейн, вздохнув, опять высунулась и принялась махать рукой. Она продолжала делать это на протяжении нескольких километров, пока не успокоилась и не уселась на место. Лицо ее было в пыли и саже.

– О Боже, Дженни! – Филипп не сдержал раздраженного восклицания, но попытался скрыть неудовольствие улыбкой. – На! – Он подал ей свой платок, она плюнула на него и обтерла лицо. От нее не скрылось, что доктор Ядав подавил улыбку.

– Доктор Ядав, тут есть где умыться?

– Да, конечно. Пожалуйста, госпожа Милз, зовите меня просто Боди, это мое имя.

– Спасибо, Боди! – Джейн бросила взгляд на мужа, уткнувшегося в газету. Впервые за все время знакомства Джейн ощутила в себе легкое раздражение на Филиппа. Она решила забыть это. – А вы можете звать меня Джейн, – ответила она Боди и услышала яростный шелест страниц «Таймса», означавший неодобрение.

Стояло роскошное утро, когда жара прерывается благоухающим прохладным ветерком, который приводит в трепет тут и там листья на деревьях, а лучи солнца пляшут в струях фонтанов, посылая радуги в небо. Запах жасмина наполнял воздух, а лепестки роз устилали траву. Это было богатое утро, сотканное из золота и запахов.

Джейн проснулась рано. Она подняла полог москитной сетки и, встав с постели, босиком прошла к окну и распахнула ставни из сандалового дерева. Стоя на свету, она оглядела белую мраморную веранду, фонтаны, струи которых упирались в голубое небо. Потом протерла глаза, накинула халат и вышла наружу. Джейн восторженно улыбалась – никогда она не видела ничего столь прекрасного.

– Доброе утро, Джейн. – Филипп пил чай, сидя на плетенном из тростника диванчике. На нем были бриджи и рубашка. Он встал, подошел к жене и легко поцеловал и щеку. – Ты хорошо спала?

– Да, благодарю тебя.

Филипп предложил отдельные спальни. Джейн была разочарована, но он сказал, что должен много работать, а если учесть невыносимую жару, его трудности со сном и то, что он храпит, то спать лучше раздельно, просто спать, конечно. В конце концов, он ее убедил, но она была разочарована до сих пор.

– Ты ездил верхом? – спросила Джейн, глядя на его костюм.

– Нет еще. Я еду с магараджей через несколько минут. Он хочет, чтобы я опробовал одного-двух из его новых пони. – Филипп посмотрел на часы. – Хочешь чаю? Я распоряжусь, пока еще есть время.

– Нет, думаю, я сначала оденусь. Ты езжай. – Джейн расправила рубашку на плечах мужа. – Вернешься к завтраку?

– Да, надеюсь. Около часа.

– Хорошо, тогда и увидимся.

Филипп вернулся к тростниковому столику и допил чай. Он вытащил несколько кусков сахара из сахарницы и завернул в салфетку.

– Это не для меня.

– Надеюсь, что нет, – рассмеялась Джейн.

Он поправил волосы и, попрощавшись, спустился с веранды на солнцепек.

– Хорошего утра! – пожелала Джейн вдогонку.

Она отметила, как ему идут брюки для верховой езды, подчеркивающие при ходьбе его тугие мышцы. Когда Филипп исчез из вида, Джейн вернулась в спальню. Приятно было видеть его снова в форме, именно такого Филиппа она знала и за такого выходила замуж.

Рамеш Рай пил кофе на веранде дворца в обществе магараджи.

Они обсуждали двух пони, купленных в Аргентине для игры в поло. Вдали в саду он заметил майора Милза, направляющегося к веранде. Рамеш встал и позвал Викрама, который ушел переодеться.

– Майор здесь, Вики!

Магараджа вышел, застегивая пуговицы на спортивной куртке.

– Спасибо, Рами. Ты уверен, что не хочешь к нам присоединиться?

– Нет, благодарю, я должен кое-что сделать для деда. – Рами подавил досаду, он бы предпочел лошадей.

– Филипп! – Молодой магараджа двинулся навстречу Милзу.

Они пожали друг другу руки, и Викрам повернулся к Рами.

– Филипп, это мой старый приятель, Рами Рай. Наши семьи связаны с другом много лет. Майор Филипп Милз это Рамеш Рай.

Филипп кивнул, но, поскольку Рами шагнул ему навстречу, он был вынужден протянуть руку.

– Рад познакомиться, – сказал он без особого пыла.

– Взаимно, майор.

Вики улыбнулся своей обычной широкой улыбкой.

– Я и Рами учились в одном колледже в Оксфорде, Филипп.

Филипп кивнул. Рамеш Рай был ему ни капельки не интересен.

– Действительно? – Он глядел поверх головы Рами.

– Конечно, оценки у Рами были гораздо лучше, чем у меня, но что касается женщин и спиртного… – Вики рассмеялся и хлопнул Рамеша по спине. – Идем, Филипп, у нас скачки?

– Да, конечно.

Рами вторично протянул руку, но, поскольку магараджа уже отвернулся, Филипп сделал вид, что не замечает ее. Что-то заставляло его задирать нос перед индийцами высшей касты.

– Увидимся позже, Рами?

– Да. Удачной поездки!

Магараджа пересек веранду, и Рами смотрел, как они уходят, стуча сапогами по мрамору. Он хотел сунуть руки в карманы пиджака, но вспомнил, что на нем курта – длинная индийская рубаха, которую носят навыпуск чуридар – свободных штанов. Он улыбнулся и покачал головой. Родившийся в Индии всегда индиец, несмотря на долгую жизнь в Англии. И Рами стал спускаться по лестнице в сад, чтобы найти госпожу Милз.

Разборка вещей заняла намного меньше времени, чем Джейн предполагала. Она не привыкла к помощи и целый час ходила хвостом за служанкой, пытаясь поучаствовать в делах, но поняла, что только мешает. Она жестами указывала, что куда положить, но потом решила оставить девушку одну, надела соломенную шляпу и темные очки, сунула в карман юбки разговорник и отправилась погулять в сад. Она не знала, как иначе убить время.

Часом позже Джейн сняла шляпу, поскольку голова вспотела и чесалась. Бросив ее на землю, она вытащила разговорник и занялась им, вертя в руке увядшую розу.

– Тля, – сказала она главному мали и двум садовникам. Она указала на коричневые пятна на листьях и крошечную, почти невидимую мушку, затем стала рыться в разговорнике, тщетно пытаясь найти нужное слово.

– Плохо! – объявила она, качая головой и грозя пальцем. – Очень плохо!

Главный мали кивнул и улыбнулся.

– Боже милостивый, – пробормотала Джейн. Она судорожно листала разговорник.

– Вы… должны… обрабатывать… ее, – сказала она медленно, тщательно выговаривая слова, но все три лица ничего не выразили.

От бессилия Джейн была на грани слез, почти час длилась эта беседа на солнцепеке, и она уже жалела, что вообще открыла рот. Последний раз, заглянув в книгу, она вытерла мокрое лицо, краем юбки, обнажив при этом колени. Она покраснела, когда под взглядами трех мужчин до нее дошло, что она делает.

– О Боже, – пробормотала она, – три грубияна садовника – это то, чего мне только не хватало.

– Привет.

Она мгновенно подняла голову.

– Госпожа Милз? Привет! Вы здесь!

Она обернулась, пораженная английской речью.

– Ох! Да, это я…

– Вас что-то озаботило?

Джейн уставилась на человека перед нею. Он был одет по-местному, в темно-серую шелковую курту и белые хлопковые брюки. Он улыбался.

– Вы индиец!

– Да, я думаю, это так. – Он смеялся над ней. Ее лицо, уже покрасневшее на солнце, еще больше потемнело от гнева.

– Прошу прощения, я имела в виду, что, судя по речи… – Она протянула руку. – Джейн Милз, – улыбнулась она. – Я не хотела обидеть вас.

– Никакой обиды, госпожа Милз.

Несколько секунд Джейн смотрела на лицо мужчины. Весьма необычное лицо, промелькнула у нее мысль, – холодное, в классическом стиле, словно вытесанное из темно-коричневого гранита и оживающее, когда он улыбался.

– Джейн, – быстро проговорила она, – пожалуйста, зовите меня Джейн.

– Спасибо, буду. Рамеш Рай. – Он не выпускал ее руку. – Пожалуйста, зовите меня господин Рай.

Неожиданно Джейн расхохоталась, и Рами тут же решил, что она ему нравится.

– Рами, – сказал он, – мои друзья зовут меня Рами.

Смех Джейн оборвался, но она продолжала улыбаться.

– Рада встрече с вами, Рами.

– Это для меня удовольствие, Джейн. – Он опустил взгляд вниз и обнаружил, что все еще держит ее руку – длинную, элегантную, сильную. Медленно и неохотно он выпустил ее пальцы, и она уронила руку. – У вас какая-то проблема?

– Ох! Да, я… – Джейн взглянула вбок и увидела, что все три садовника поглощены сценой их знакомства. Она опять покраснела. – Я пыталась растолковать им, что розы поражены тлей. – Она взяла один цветок. – Посмотрите, это ужасно! Им нужна подкормка. У меня есть чудесная смесь дома, ее использует мой отец. Мы разработали ее сами, это органическое удобрение, я могу попросить выслать какое-то количество. – Она остановилась. – Я могу долго говорить об этом. Розы – это мое увлечение. – Она улыбнулась. – Извините.

– Не за что, Джейн. – Рами взял у Джейн разговорник, заглянул в него, покачал головой, улыбаясь. – Вы хотели бы, чтобы я все объяснил им?

– Не знаю, заслуживает ли это внимания.

– А вы знаете, как бороться с тлей?

– Конечно!

– Тогда это заслуживает трудов. Дело в том, что розы – страсть магараджи. Вы говорите, а я буду переводить. – Он бросил разговорник на землю. – Это можно сжечь.

Джейн колебалась, не уверенная до конца, что он говорит серьезно.

– Продолжайте! – Рами обратился на хинди к главному мали, и тот кивнул и посмотрел на Джейн. – Он в вашем распоряжении!

Джейн улыбнулась.

– О'кей, – сказала она. – Тогда первое, что надо знать о розах и тле… – начала она, и Рами стал переводить. Вместе они справились с лекцией, шаг за шагом. Главный мали кивал и улыбался, а два младших садовника ловили каждое слово.

– Знаете, это действительно было интересно, – признался ей Рами, когда часом позже они сидели на веранде, потягивая нимбупани. – Вот уж не думал, что о розах можно знать так много. – Он ухмыльнулся.

Джейн повернулась к нему. Она наблюдала за садовниками вдали, которые уже начали выполнять ее инструкции.

– Не нужно иронии, господин Рай. – Она улыбнулась. – Некоторые люди очень интересуются розами.

– Наверное, это в основном те, кому за шестьдесят.

– Нет! – Джейн захохотала, протестуя, и подумала о предложении, которое ей сделали в Акварельном обществе Западного Соммертона относительно ее роз. – Ну, хорошо, допустим, это в основном касается старшего поколения, но… – Она остановилась. – Что в этом смешного?

– Вы!

– Я? – Джейн опять начала смеяться, без повода, просто смех Рами был заразителен. – Почему я?

– Почему вы что?

Внезапно Джейн села прямо и повернулась.

– О, Филипп! – На мгновение она почувствовала себя сильно виноватой, но потом подумала: а собственно, в чем? Она встала и улыбнулась. – Филипп, это Рамеш Рай. – Она двинулась навстречу мужу. – Рами, мой муж…

– Джейн, – сказал Филипп холодно, – мы уже знакомы.

– О? Уже? – Она глянула на мужа и увидела, что он щелкает пальцами, зовя слугу. Она ждала объяснения, но его не последовало.

– Филипп, Рами пришел пригласить нас присоединиться к нему и его деду вечером в клубе, – заговорила она, стараясь смягчить грубость мужа. – Я почти приняла приглашение, но сказала, что лучше согласовать с тобой, чтобы мы не были заняты. – Она улыбнулась Рами, когда Филипп сел.

Филипп коснулся руки жены.

– Боюсь, что мы заняты. – Он искоса взглянул на Рамеша. – Простите, но ничего не поделаешь. – В его голосе не было ни тепла, ни вежливости.

Джейн откинулась назад. Она была шокирована таким поведением.

– Слуга, еще напитков, пожалуйста. – Она старалась говорить спокойно. – Рами? Не хотите ли еще нимбупани?

– Что это? – прервал ее Филипп.

– Шипучка с содовой, – ответила Джейн.

– Понятно. – Филипп взялся за газету. – Тогда скажи это по-английски. – Он взглянул на слугу. – Мне холодного пива.

– Рами? – Джейн попыталась изобразить улыбку.

Рами встал.

– Нет, спасибо, Джейн, я должен откланяться.

– Уже?

– Да. Спасибо за угощение.

Филипп сидел, уткнувшись в газету.

– До свидания, майор.

Филипп мельком глянул на него и кивнул.

– Увидимся, Рами. – Джейн была готова взорваться. Никогда она не видела, чтобы Филипп был так груб.

– Спасибо.

– Приятно было с вами познакомиться, – ответила она, едва сдерживаясь, чтобы не стукнуть Филиппа, и ушла в дом.

Через пять минут она вернулась.

– Филипп! Какого черта, что на тебя нашло? – Она сердилась. Встав перед мужем, она положила руку на газету и смяла ее. – Извини, но это была непростительная грубость!

– Ради Бога, Джейн! – Филипп сложил газету и, встав, отошел к перилам. – Это мелочь. Забудь, хорошо?

Она пошла за ним.

– Нет, не забуду! Что такого мы делаем вечером, что не можем пойти выпить? А? И почему ты мне раньше не сказал этого?

– Потому что мы ничего не делаем, – ответил он, облокотившись на перила. – Я не собираюсь ни с кем пить вечером, и это мое последнее слово.

– Но почему? – Джейн была поражена, она его просто не понимала. – Почему нет, в конце концов?

Филипп с минуту разглядывал сад.

– Потому что я не общаюсь с индийцами, вот почему.

– Что? – Глаза Джейн вспыхнули.

– Ты слышала, – отрезал Филипп. Он двинулся к дому мимо нее. – Есть они и мы, Джейн. Чем раньше ты это поймешь, тем лучше. – И, не сказав больше ни слова, он вошел в дом, оставив онемевшую от гнева Джейн.

Глава 14

Джейн сидела на краю кровати посреди белой с высоким потолком спальни, наполненной солнечным светом. Ноги она спустила на холодный мраморный пол. Его прохлада казалась восхитительной. Было еще раннее утро, около семи, но уже наступила жара. Глядя на ярко-голубое небо, Джейн подумала, что это только начало, к полудню зной будет удушающим.

Обнаженная, она прошла в ванную комнату, открыла кран с холодной водой и умыла лицо и шею. При каждом прикосновении к воде у нее захватывало дух. Затем она включила прохладный душ, отрегулировав температуру так, что еще чуть-чуть – и вода стала бы холодной, и встала под его струи. Только после такой подготовки она могла встретить новый день.

Через двадцать минут она присоединилась к Филиппу, завтракавшему в тени на веранде. Она вышла из прохладной гостиной, недоумевая, зачем он настоял, чтобы завтракать на жаре. Жаркий воздух резко обрушился на нее, затруднив дыхание. Она подождала, пока это пройдет, отерла выступивший на лице пот и подошла к мужу.

– Доброе утро, Джейн, – приветствовал он ее, продолжая читать газету.

– Привет. – Джейн улыбнулась слуге, который помог ей сесть в кресло, и развернула салфетку. – Спасибо, Дханирам, как поживаете?

– Очень хорошо, госпожа. А вы?

– Прекрасно, спасибо. – Джейн глянула на тарелку Филиппа, отодвинутую в сторону, с наполовину съеденным завтраком по-английски, уже остывшим. Ей было непонятно, как можно есть в такую жару. – Мне бы хотелось чаю с лимоном, папайю, дыню и апельсин.

– Да, госпожа, конечно.

– И немного йогурта, пожалуйста.

Филипп дождался, пока слуга отойдет так, чтобы их не было слышно, и обратился к жене:

– Как дела, Джейн?

– Все хорошо, спасибо Филипп.

– Ты хорошо спала?

– Да, очень хорошо, несмотря на жару.

– Ты выглядишь хорошо отдохнувшей, дорогая.

– Ну, спасибо, Филипп.

– Ты закончила? – Он опустил газету.

– Думаю, что да. – Джейн забарабанила кончиками пальцев по столу, уставившись на залитый солнцем сад.

– Итак, что у тебя на сегодня, Дженни? – Филипп сложил «Таймс» и налил себе вторую чашку кофе. Он не хотел, чтобы день начинался плохо.

– Я думала прокатиться к храму Кали, что на дороге в Читтавар, мне порекомендовал это доктор Ядав. Он говорит, что там прохладно, все в листве и тени. Я могла бы сделать несколько набросков.

– Ты едешь одна? – Это был намек на Рамеша Рая. Он несколько раз звонил, но они не виделись. Его настойчивость раздражала Филиппа. Он не хотел, чтобы его жена приятельствовала с индийцами.

– Да. Я просила Джанирама приготовить мне с собой ленч. Думаю, что работа займет весь день.

Филипп молча кивнул. Он не понимал желания жены заниматься делом. Ему представлялось, что ее интересами должны быть клуб, игра в бридж, знакомства и общение с другими женами европейцев. Это подходящие занятия для дамы. Слуга принес завтрак Джейн, Филипп щелкнул пальцами, чтобы с его стороны стола убрали. Наклонив голову, Джейн сосредоточилась на фруктах, чтобы скрыть смущение от обращения мужа со слугами. Филипп зажег сигарету.

– Я буду сегодня поздно, – объявил он, выпуская дым в сторону.

– О?

– Да, у меня встреча, которая может затянуться. Если хочешь, обедай без меня.

Джейн заправила прядь за ухо. Она терпеть не могла, есть в одиночестве, но приходилось привыкать.

– Поздно – это как?

Филипп пожал плечами и затушил сигарету.

– Я позвоню тебе со службы, дам знать. – Он допил кофе и потянулся за пиджаком на спинке кресла.

Он выбрал один из полотняных костюмов, как всегда, в безукоризненном состоянии, превосходно выглаженный, с черепаховыми пуговицами и острыми складками на брюках. Филипп надел шляпу и затянул потуже узел галстука. Джейн наблюдала это каждое утро, но так и не могла привыкнуть к его постоянному вниманию к мельчайшим деталям. Он обогнул стол и поцеловал ее.

– Пока, дорогая. Хорошего тебе дня.

– Ага, пока, Филипп.

Он взял портфель.

– Тебе бы надо зайти на днях в клуб, искупаться, познакомиться с другими девушками.

Джейн кивнула.

– Я устрою, чтобы кто-нибудь из жен приятелей позвонил тебе, Марджори или Филлис. – Он повернулся, не глядя, помахал и, насвистывая, вошел в дом.

Джейн отвела взгляд и сунула в рот ломтик ледяной дыни. Она подумала, что клуб – это ужасно. Определив по звукам, что муж ушел, она с облегчением вздохнула, наступила мирная тишина. С недавних пор Джейн начала уставать от Филиппа и его типично английских манер. Конечно, только слегка, мягко поправила она себя, потягивая чай. Каждый может устать в ряде случаев от супруга, не так ли? Медовый месяц не может длиться вечно. И, отвернувшись от слепящего солнца, она продолжила завтрак, наслаждаясь дыней. Она думала о предстоящем дне, но не была до конца уверена, что проблемы с Филиппом полностью изжиты.

Поездка в храм Кали на велосипеде заняла гораздо больше времени, чем она предполагала. Оказалось, что это довольно далеко от города, по-видимому, она неправильно рассчитала по карте расстояние. Езда по жаре отняла много сил. Она следовала направлению, заданному доктором Ядавом, – сойти с основной дороги на перекрестке после деревушки Двалиор и двигаться к лесу вдали.

Вдоль дороги тянулся кустарник, за которым поднимались рощи. Их темнота означала прохладу, звала к себе, так что Джейн отложила на время достижение цели и полежала немного в прохладной зелени. Затем она поехала дальше.

В Байджуре почти каждый день Джейн занималась рисованием. Она не привыкла бездельничать, и первые несколько дней тянулись бесконечно, ей стало одиноко, и внутри поселилась безнадежность. На третий день она распаковала сумку, достала акварельные краски и направилась в город. Она рисовала часами, целиком поглощенная колоритом и динамикой Байджура, восхищенная городом, пребывавшим, казалось, в вечном движении. С того дня пути назад не было – Джейн нашла себе дело.

Когда, наконец, приблизился громадный лес, Джейн соскочила с велосипеда и оставила его у груды камней. Она достала вещи из велосипедной корзины, перекинула сумки через плечо и потянулась за картой, засунутой в карман.

Храм находился в глубине леса, дорога к нему была помечена желтыми валунами. Боди сказал ей, что если она будет двигаться по ней, то не заблудится. Она так и собиралась сделать. Сняв солнечные очки, она двинулась вперед, отводя в стороны ветви джакаранды. Последний валун Джейн обнаружила пятнадцать минут спустя. Она шла медленно, темный душный лес нервировал ее, пугал своей тишиной, нарушаемой только криком птиц. Каждый звук заставлял ее подпрыгивать от страха, сердце в груди отчаянно колотилось. Она вспотела больше, чем на солнцепеке. Узкая тропа была проложена через подлесок, несколько раз она оступилась. Когда, наконец, дорога расширилась настолько, что можно было идти свободно, Джейн вздохнула с облегчением.

«Слава Богу», – пробормотала она про себя и, отстранив толстую пальмовую ветвь, вышла на поляну. Внезапно позади раздался треск. Вскрикнув, Джейн ухватилась за ветку и замерла. Она услышала шаги.

– Джейн? Джейн Милз?

Она обернулась.

– Бог мой! Рами! Слава Богу! – Джейн прижала руку к груди, сердце колотилось с такой силой, что его удары ощущались через рубашку. – Господи! Вы напугали меня до смерти! – Она нервно захохотала.

– Идемте. – Рами протянул ей руку и вывел на солнце. Ослепленная, Джейн на миг прикрыла глаза. – Вы в порядке, Джейн?

– Да! Конечно. – Она выпустила его руку, достала из сумки темные очки и надела их. – Извините, мне что-то привиделось.

– Привиделось?

– Да! Все нервы. Было так темно и мрачно.

– Вам не следует, знаете ли, бродить здесь одной.

– О?

– Это не то чтобы опасно или что-то такое, но… – Рами пожал плечами.

– А что?

– Место очень глухое, далеко от всего. Джейн улыбнулась, он казался таким озабоченным.

– Я не понимала этого, когда ехала сюда. Я думала, что это гораздо ближе. – Она поставила сумки на землю. – А что вы здесь делаете?

Рами отвернулся и отошел к расстеленной подстилке с вещами. Он наклонился и принялся их укладывать в сумку.

– Простите, я не хотела быть любопытной.

Он взглянул на нее, улыбнулся, поднял тетрадку в переплете.

– Я прихожу сюда иногда ради одиночества. Я пишу здесь стихи.

– Стихи? Вы пишете стихи?

Рами засмеялся.

– Не надо так поражаться, Джейн Милз! – Он приблизился к ней. – В этом нет ничего особенного, это просто расслабление.

– Я понимаю.

– А вы? Любуетесь видом? Это одно из любимых мест Боди, догадываюсь, что это он посоветовал вам прийти сюда.

– Да! Вы знаете доктора Ядава?

– Я знаю его очень хорошо, всю жизнь. Он был… – Рами остановился. Джейн посмотрела ему в глаза. – Он был той половиной моего деда, которой не был Шива, – закончил он.

Джейн нахмурилась:

– Я не понимаю.

– И я нет. – Вздохнув, Рами засунул тетрадь в карман брюк. – Моему деду очень трудно относиться ко мне, как к внуку. Боди любил меня беззаветно с самого рождения. – Не было никакой необходимости объяснять ей это, но ему хотелось. – Он дядя моей мамы и был мне, как отец.

Морщинка на лбу Джейн разгладилась, и она улыбнулась:

– Вам очень повезло.

– Да, думаю, что так. – Рами не мог сопротивляться ее улыбке – ясной, честной, без заносчивости или расчета, улыбка выражала только счастье. Он улыбнулся в ответ. Он никому раньше не говорил о своей семье таких интимных вещей, но не сожалел о сказанном. – Так почему вы здесь? Вы мне не ответили.

– Я приехала рисовать.

Он взглянул на ее сумки:

– Соответственно и снаряжение.

– Да, соответственно и снаряжение.

– Хорошо… – Рами пожал плечами и вернулся к своей подстилке. – Тогда я оставляю вас одну. – Он стал сворачивать коврик.

– Рами, пожалуйста. – Джейн сняла темные очки. – Пожалуйста, я не хочу прогонять вас. – Она подошла к нему. – Может, вы поработаете здесь вместе со мной?

Он всмотрелся в нее. Она была высокой, почти с него ростом.

Джейн стояла спиной к солнцу, и сквозь юбку просвечивали стройные бедра. Рами отвел взгляд, удивляясь своей тяге к ней.

– Я не думаю…

– Ну, пожалуйста! – прервала она его. – Я буду чувствовать себя ужасно, если вы из-за меня уйдете.

Он отпустил коврик.

– Хорошо. Я остаюсь.

Джейн улыбнулась:

– Я сяду подальше от вас и не произнесу ни слова.

Она пошла к сумкам и начала распаковывать рисовальные принадлежности. За несколько минут она установила этюдник, разложила стул и, надев шляпу, уселась рисовать.

– Ни слова, – напомнил Рами. – Вы обещали!

Она окунула кисточку в воду и брызнула в его сторону.

– Ни слова, – повторила она, и они оба рассмеялись.

К концу утра Джейн решила посмотреть, что у нее получилось.

Рисуя, она всегда держала бумагу очень близко к себе и могла судить о работе, только отойдя на несколько шагов.

Она встала, почувствовав, как затекли ноги, и шагнула назад. Джейн рисовала угол храма напротив опушки леса. Она старалась передать мельчайшие детали резьбы по дереву и все оттенки цвета: розовый, зеленый, лазурный – песчаник, деревья и небо.

– Вы закончили?

Джейн вздрогнула. Верная слову, она молчала уже почти три часа. Работа так увлекла ее, что она позабыла о присутствии Рами. Она обернулась в его сторону.

– Могу я посмотреть?

– Да, конечно. – Джейн занялась мытьем кистей, а Рами подошел к картине.

Какое-то время он стоял и рассматривал рисунок.

– Джейн, это прекрасно, – сказал он, наконец.

Она улыбнулась. Определенно, его мнение имело для нее огромное значение.

– Спасибо. – Она вытерла руки о фартук. – У меня с собой еда. Хотите присоединиться ко мне?

– С удовольствием бы, но у меня впереди завтрак с дедом. – Он продолжал стоять перед картиной. – Дженни? – Он повернулся. – Надеюсь, вы не обидитесь на вопрос, но не хотели бы вы продать эту картину?

Джейн приблизилась к нему:

– Нет, против вопроса я не возражаю, но я, извините, не продаю свои картины.

Он улыбнулся:

– Я так и думал, что вы не захотите. – Он вернулся к своему коврику. – Ну что ж, – Рами пожал плечами, – я должен ехать, – сказал он, складывая вещи. – Может быть, вы захотите как-нибудь вместе со мной осмотреть достопримечательности, Джейн. – Он быстро связал вещи для перевозки на велосипеде. – Я звонил несколько раз, но мне кажется…

– Я знаю, – прервала его Джейн. – Меня не было дома, я рисовала. – Она представила себе досаду и неодобрение мужа. – Я очень занята.

– Да, конечно.

Рами вернулся к ней и протянул руку:

– Рад был увидеть вас, Джейн.

Джейн пожала его руку, длинные коричневые пальцы были мягкими и прохладными. Она понимала, что Филипп не единственная причина ее отказа.

– И мне было приятно, Рами, – ответила она. – Езжайте осторожно.

Он улыбнулся, подхватил узел с вещами и положил на плечо.

– Счастливо! – крикнул он, отъезжая. Обернувшись, Рами помахал ей и скрылся в подлеске.

Часом позже Шива и Рамеш Рай ожидали Викрама Сингха, магараджу Байджура, в приемной Озерного дворца. За его стенами над водой дул прохладный ветерок, он залетал в открытые окна, крутил лилии на воде и стряхивал их лепестки в пруд. Рами думал о Джейн, о том, как бы она оценила красоту дворца, о том, что она сейчас рисует у храма Кали, и о ее завтраке. Он услышал, как дед кашлянул, и огляделся.

– Ты витаешь в мыслях, как мне кажется, – заметил Шива.

– Прости. – Рамеш отвел глаза под пронзительным взглядом деда.

– Ладно, вот и магараджа!

Рами повернулся, успев заметить, как изменилось лицо Шивы, теплота и улыбка, внезапно появившиеся на нем, обидели Рамеша.

– Шиваджи! И Рами! – магараджа прервал беседу с одним из королевских служащих и направился к ним. Он широко улыбался.

– Как дела, Шиваджи?

Шива сложил ладони и склонил голову. Вики повернулся к Рами, принявшему ту же позу.

– Мы без тебя на прошлой неделе славно поработали с лошадьми, Рами! – Советник наклонился к магарадже и прошептал что-то, Вики кивнул и отпустил его. – Тем не менее, – продолжал он, – надо, чтобы в скором времени ты смог попробовать этих пони! Наследующей неделе, а? Что ты думаешь, Рамеш? – Он повернулся к саду. – Идем, ленч подадут на веранде, ветерок будет нас освежать!

Он повел их через парк к дальней веранде.

– Шива, как идут дела?

– Спасибо, сэр, очень хорошо. Собираемся скоро открыть офис и демонстрационный зал в Нью-Йорке.

Удивленный Рами обернулся к деду. Он ничего об этом не слышал.

– Прекрасно, прекрасно! – Они взошли на веранду, и подошли к столу, магараджа кивнул слуге. – Шива, Рами, садитесь, пожалуйста.

Все уселись за стол, слуги, одетые в форму, заняли свои места.

– Итак, – сказал Вики, – мы выпьем, а затем поговорим. – Он щелкнул пальцами, и слуга, шагнув вперед, налил нимбупани. – Нам надо обсудить важные вещи.

Рами отхлебнул глоток и внимательно посмотрел на деда, который пил и беседовал с Вики. Он понял, что Шива знал о цели этого ленча, но не сказал ему, и чувствовал себя неуютно.

– Ну, Рами… – Вики закинул ногу на ногу, узел на его парчовом поясе сдвинулся набок. Взмахом руки он отпустил слуг и наклонился вперед. Рами разглядел, что пуговицы на курте усеяны сложным узором из крошечных рубинов, и узнал работу Шивы. Он почувствовал, что атмосфера изменилась.

– Рами, я попросил тебя прийти, потому что есть одна важная вещь, о которой я хотел бы с тобой поговорить. – Вики оглянулся через плечо и увидел, что один из слуг замешкался у столика с напитками. Он хлопнул в ладоши и махнул бою, чтобы тот оставил их. Немного подождав, чтобы быть уверенным, что никто не мешает, он начал говорить: – Мы обсуждали с твоим дедом проблемы, связанные с Пакистаном, и возможные последствия для Байджура, который очень близок к границе. – Он достал золотой портсигар и предложил Рами сигарету. – Это сложный и деликатный вопрос. – Он зажег сигарету, и какое-то время спокойно курил. – Мы здесь уязвимы, Рами, стабильность государства целиком держится на власти Сингхов. А власть – это богатство. – Он откинулся назад и оценивающе посмотрел на Рами. – У меня для тебя есть работа, незаметная, но жизненно важная для моей безопасности. – Он вторично оглянулся через плечо и наклонился к собеседнику. – Дедушка тебе говорил, что мне угрожали?

– Нет! – Рами сдержался и понизил голос. – Невозможно поверить! – Он перешел на шепот: – Кто? И почему?

– Это связано с Пакистаном, мусульмане везде несчастны, даже здесь, в Байджуре. – Он пожал плечами. – Я не знаю кто, могу только предположить, что это связано с политикой и религией. – Какое-то время Вики молчал, затем продолжил: – Я должен принять меры предосторожности, защитить себя, Рами. Если что-то случится со мной, я должен быть уверен, что Аеша, новая магарани, будет в безопасности. – Он затушил сигарету. Рами заметил, что выражение его лица изменилось, когда он заговорил о невесте. – Вот в этом ты можешь помочь. В этой игре для тебя есть роль. Я долго обсуждал это с твоим дедом, и много месяцев назад мы приняли решение. – Вики сделал паузу. – В начале года Шива и Эр-Джи Интернешнл начали для меня работу. Они делают копии ювелирных украшений, которыми мы владеем, часть работы уже закончена. Они подделывают все состояние дома Сингхов.

– Боже мой! – Рами покачал головой, это было невероятно. Предстояло проделать огромную работу, ведь только коллекция прежней магарани оценивалась во многие миллионы.

– Работа выполняется за морем, Рами, – сказал Шива, – в моих мастерских в Париже и Лондоне. Это дело высшей секретности.

– Но я не понимаю, я…

Вики поднял руки вверх, прерывая Рами:

– Я сделал это ради безопасности, Рами. Я намерен спрятать оригиналы, по крайней мере, до тех пор, покуда я не буду, уверен в том, что в Байджуре стало безопасно. – Он откинулся назад и опять изучающе посмотрел на Рами. Некоторое время он молчал. – И я выбрал тебя, чтобы выполнить эту задачу.

– Меня?

– Да. Я бы хотел, чтобы ты позаботился о тайнике для оригиналов. Это должен быть необычный тайник. Слишком многое поставлено на карту, чтобы рисковать. То, что ты должен будешь сделать, Рамеш, потребует от тебя всех твоих знаний и умений, всего твоего интеллекта.

Вики кончил говорить, Рами еще мгновение сидел неподвижно. Он был ошеломлен.

– Я не вполне уверен, что правильно тебя понял, – сказал Рамеш. – Ты хочешь сказать, что я должен придумать лабиринт, что-то типа головоломки, чтобы спрятать сокровище?

Магараджа кивнул.

Рами отодвинулся от стола. Это было нелепо, он может просто не справиться. Он покачал головой:

– Это слишком большая ответственность, Вики, я не могу… – Он остановился и посмотрел на деда.

– Тебе доверяют жизнь магараджи, Рамеш, а ты думаешь отказаться? – Темные глаза Шивы были похожи на гранит – холодные, твердые и непроницаемые.

– Нет, дело не в этом, это… – Он опять остановился. – Как вы можете мне все это доверить? А если что-нибудь случится не так? Что, если кто-нибудь обнаружит, что я делаю?

Вики закурил другую сигарету и посмотрел на Рами сквозь дым.

– Ты должен быть уверен, что этого не случится, Рами.

– Я не знаю, смогу ли я это сделать! – Он удрученно покачал головой и посидел молча. – Сколько у меня будет времени, если я займусь этим?

– Нужно, чтобы все было закончено к моей свадьбе, – ответил Вики. – Это значительное событие, в определенной степени опасное.

Рами кивнул:

– Значит, только я должен знать место?

– Ты приготовишь текст для меня.

– Что? Типа следа?

– Возможно. Может быть, книжка стихов с иллюстрациями. Я не знаю, это все должен придумать ты, Рамеш. Но это должно быть сделано искусно, поэтому я и позвал тебя.

Рами склонил голову и напряженно улыбнулся, смутившись от комплимента.

– Могу ли я привлечь кого-нибудь в помощь, если мне понадобится книга?

Лицо Вики потемнело.

– Ты должен все тщательно обдумать, этому человеку ты должен доверить жизнь. – Он затушил сигарету. – Вот что надо сделать.

Рами кивнул и опять погрузился в молчание. Груз просьбы, с которой к нему обратились, был чудовищен. Он глянул на Шиву. Тяжесть одновременно являлась вызовом, и его тренированный ум уже включился в ответ на этот вызов. Это был шанс проявить себя, вознаградить деда за его надежды. Это была задача, посильная ему одному. Он опять взглянул на Шиву:

– Дедушка?

– Это большая честь, Рамеш, мне не нужно тебе это объяснять.

– Не нужно.

Затем он взглянул на Вики и понял, что его ответственность только малая часть того, что лежит на плечах магараджи. И впервые в жизни он познал, что такое Викрам Сингх, магараджа Байджура, что скрывается за легким чарующим образом Вики. Рамеш чувствовал себя индийцем и знал, что должен делать.

– Я буду, счастлив, служить тебе, – спокойно сказал он.

Вики наклонился вперед и коснулся его руки:

– Спасибо, Рамеш. – Легкая улыбка впервые за весь разговор появилась на его лице. – Я знал, что могу доверять тебе.

Глава 15

Джейн вышла из дома и помахала слуге, жестом стараясь выразить благодарность. Тот в ответ тоже махал рукой, кивая и улыбаясь. Джейн положила бумажный пакет в велосипедную корзину. Повар и два мальчика из домашней прислуги через открытое окно прокричали ей пожелание доброго пути. Джейн улыбнулась им, оседлала велосипед и поплотнее надвинула шляпу. Каждое утро кто-то из слуг напутствовал ее на прощание, но это не переставало восхищать ее. Развернув велосипед и поставив ногу на педаль, она оглянулась, махнула последний раз и выехала на главную дорогу к дворцу и далее к городу.

Рамеш был в городе с раннего утра. Он стоял перед книжным магазином, дожидаясь открытия, и наблюдал за кипящей вокруг него уличной жизнью. Он находился в бедном районе Байджура, и это было единственное место, где магазин поэзии мог позволить себе арендовать помещение. Он вглядывался в повседневную жизнь бедных людей – приготовление пищи на маленьких жаровнях, умывание под кранами на уличных углах, сворачивание циновок, починка простынь, уборка палаток, которые давали им приют на ночь.

В этом не было ничего необычного, это можно было наблюдать по всему Байджуру, по всей Индии – множество людей жили на улицах, но он слишком долго отсутствовал, и каждый раз это зрелище шокировало его, и он ощущал свою беспомощность.

Чтобы отвлечься от зрелища улицы, Рамеш обернулся к магазину и стал глядеть на плакаты в витрине, но это оказалось невозможным, уличный шум постоянно привлекал его внимание. Он слышал громкую непрерывную болтовню, крики и смех детей, звуки моторики и машин, мычание коров. Он снова повернулся лицом к улице, оперся спиной о стену и стал смотреть. И тут он увидел такое, что заставило его рассмеяться.

– Боже мой! – Он шагнул вперед и поднял руку. – Джейн? Джейн! Сюда! – Он бросился к дороге и снова позвал ее.

Наконец она заметила его.

– Рами! Привет! – Джейн рукой прикрыла глаза от солнца.

– Подождите там! Я подойду.

Она сказала что-то женщине, сидевшей на корточках, на что та в ответ улыбнулась и коснулась ее руки. Затем Джейн подкатила велосипед к дороге, дождалась просвета в движении и пересекла улицу.

– Доброе утро, Рами! – Джейн прислонила велосипед к столбику на обочине. – Что вы здесь делаете?

Рами оглянулся на магазин.

– Пришел купить пару книг. – Он посмотрел ей в лицо и улыбнулся. Каждый раз, расставаясь с ней, он ожидал, что при следующей встрече она покажется ему другой, но она не менялась – все та же приятная улыбка, ясный, открытый взгляд, так нравившийся ему. – А вы? Что вы здесь делаете?

Джейн сняла шляпу и бросила ее в корзину. Резким движением она откинула волосы назад, чтобы выглядеть более привлекательно.

– Я приезжаю сюда рисовать, довольно часто. – Она забыла, насколько привлекательным был Рами, или на самом деле не забыла, подумала она, старательно избегая смотреть на него. – У меня появились друзья, – сказала она, оборачиваясь к женщине, с которой до того разговаривала. – Люди мне позируют, и я им немного плачу. – Говоря это, она покраснела, думая, что Рами ее не одобрит.

– Это очень хорошо, – заметил он.

– Филипп говорит, что это глупо. Он говорит, что это не мое дело. – Она сунула руки в карманы и опять огляделась. – Обычно я приношу что-нибудь из еды, конфеты, фрукты для детей, повар готовит для меня пакетик. – Щеки ее горели, она ощущала себя застигнутой врасплох, поэтому вынуждена была все прояснить. – Я не рассказываю Филиппу об этом, думаю, что он не смог бы понять.

– Он был бы шокирован, Джейн, как и я, – сказал Рами, помедлив.

– Я не думаю, – заговорила Джейн, увидев, что Рамеш улыбается.

– Госпожа Милз!

Они оба обернулись.

– Госпожа Милз! – Стайка ребятишек окликала Джейн с другой стороны улицы, то и дело хихикая.

Джейн рассмеялась.

– Ждите там! – крикнула она им. – У меня в корзине что-то есть для вас! – Она повернулась к Рами. – Вы простите меня?

– Конечно! – улыбнулся он.

Джейн вытащила сумку из корзины и посмотрела на детишек.

– Нет! – крикнула она маленькой девочке, которая спрыгнула с тротуара. – Жди там! Я подойду! – Она быстро поглядела влево и вправо, но не видела просвета в уличном движении. – Уша! Жди там!

Девочка добежала до середины дороги и готовилась броситься к Джейн. Та сошла с тротуара, но движение не прекращалось. Вдруг она увидела просвет перед фургоном и поспешила вперед. Она не посмотрела по сторонам, как и девочка, заметившая тот же просвет. Сделав два шага, Джейн услышала голос Рами. Оглянувшись, она увидела ужас на его лице и, повернув голову, заметила грузовик. Это было последнее, что она увидела. Кинувшись вперед, Джейн толкнула девочку с такой силой, что та грохнулась на землю и закричала. Ее крик, визг тормозов и голос Рами – все, что она запомнила. Она успела почувствовать, как свалилась на мостовую, и больше ничего. Небо стало черным.

– О Боже! Джейн! – Рами выбежал на дорогу, но было слишком поздно. Он услышал вопль ребенка, увидел, как мать поднимает девочку, но Джейн лежала неподвижно рядом с грузовиком. Он склонился над ней, дрожащими руками убрал волосы с ее лица и нащупал пульс на шее.

– Слава тебе, Господи! – пробормотал он. Потом взглянул на толпу, которая быстро росла вокруг них. – Она жива! Эй, бегите в магазин за хозяином! Это там. – Он показал направление позади себя, снял рубашку и бережно подложил ее Джейн под голову. – Быстрее!

Хозяин магазина прибежал очень скоро.

– Рамеш! Кто это? Это друг, а? – Он встал на колени рядом с Рами.

– Да. Ашок, позвони во дворец, они позаботятся обо всем, скажи, что здесь я и госпожа Милз. Они пришлют «скорую помощь».

Хозяин магазина поднялся с колен и побежал. Движение остановилось, люди сгрудились вокруг, чтобы увидеть, что случилось. Толпа росла.

– Ашок! Скажи им, что еще есть ребенок, нужен транспорт и для него! Скажи, что я позабочусь, заплачу!

Ашок поднял руку в знак того, что понял.

– И поспеши, пожалуйста, быстрее, – бормотал Рами задыхаясь.

Когда Джейн очнулась, было темно. Как и обычно, день резко, без сумерек, сменился ночью. Рами стоял у окна и смотрел на больничный сад, на темные очертания деревьев на фоне чернильно-черного неба. Услышав вздох Джейн, он обернулся. Она открыла глаза.

– Рамеш? – Она повернула голову в его сторону и подняла руку. – Ух, как больно!

– Джейн! – Он кинулся к постели. – Слава Богу! – Облегчение в его голосе заставило ее улыбнуться, и она ощутила боль в лице. – Как вы себя чувствуете?

Джейн нахмурилась и закатила глаза вверх.

– У меня повязка на лбу?

– Да, у вас порез на лбу и сломан нос. – Он улыбнулся.

– О Боже! – Джейн застонала. – Я изувечена!

– Кроме того, у вас ушиб плеча и растяжение связок кисти, слава Богу, левой руки! Вам очень повезло!

– Что случилось? Я попала в аварию?

Он кивнул.

– Машина?

– Грузовик. Вам удалось спасти ребенка, но…

– Уша? – Лицо Джейн исказила тревога. – Она в порядке? Что с ней? Она не…

Рами положил свою руку поверх ее.

– Она здесь, в больнице. С ней все хорошо. – Он пожал ее руку. – Вы спасли ей жизнь. Грузовик задавил бы ее насмерть.

– Я спасла?

– Да, вы спасли. – И он ласково улыбнулся.

– А где я? И сколько времени?

– Вы в частной клинике, которой пользуется магараджа. – Он взглянул на часы. – Сейчас семь вечера.

– Боже! Семь часов! – Резким движением Джейн попыталась оторвать голову от подушки. – Филипп! Что будет с ним? Он извелся от тревоги!

Рами мягко уложил ее обратно.

– Филипп знает, где вы и что случилось. Успокойтесь, вам нельзя волноваться.

– Он знает?

– Да, он… – Рами запнулся, увидев, что Джейн отвела взгляд, и глаза ее наполнились слезами. – Он звонил справиться о вас.

Джейн кивнула. Она была жестоко разочарована, и слезы текли на накрахмаленную наволочку.

– Простите, это все шок от происшествия, – извинилась она, но это было большее. Она была ужасно расстроена оттого, что Филипп на самом деле о ней не беспокоится, что его не было здесь, в больнице, что он предпочел не приезжать. Она отвернулась, чтобы Рами не мог видеть ее отчаяния.

– У него очень важная встреча, Джейн, он не мог перенести ее. – Рами лгал, проклиная себя за бестактность. Филипп звонил, но, узнав, что положение Джейн не тяжелое, сказал сестре, что приедет утром, когда она будет чувствовать себя лучше. – Он посчитал, что вам следует отдохнуть, – лицемерно закончил Рами и отвернулся. – Так что вам придется побыть со мной, если вы не очень устали.

Джейн просветлела, он был так добр.

– Нет, я вовсе не устала, просто немного печальна.

– Что ж, у меня есть средство отвлечь вас от болячек, – объявил Рами, вынимая из сумки коробочку. – Он придвинул стол к ее кровати и сел. – В Англии я усвоил две необходимые вещи.

– Правда? – Джейн улыбнулась.

– Да. Первая, – сказал он, наливая ей воды, – необходимо всегда носить зонтик, в любое время года, при любой погоде. – Он подал Джейн стакан, и она отпила пару глотков.

– А вторая? – спросила она, снова ложась.

Рами положил коробочку на стол:

– Скрэбл. Часть английского образа жизни.

Изумленная Джейн засмеялась, но ей снова стало больно.

– Пожалуйста, не смешите меня. У меня такое лицо, как будто я провела десять раундов с Кассиусом Клеем!

– О, дорогая госпожа Милз, мне так жаль, что я вас рассмешил! – Проговорив это с делийским акцентом, он сложил ладони и склонил голову. Он улыбнулся, а Джейн простонала, пытаясь сдержать смех. – Итак, играем! – Он поставил доску, вытащил пачку карточек с буквами и начал расставлять скрэбл.

Джейн смотрела на него и думала, как он заботлив и мягок, как отличается от Филиппа.

– Джейн? – Лицо Рами внезапно стало серьезным. – Напомните мне попросить вас о чем-то, когда вам станет лучше. Мне нужна помощь в решении одной задачи. Хорошо?

Она кивнула:

– Что за задача?

– Когда вам станет лучше, – улыбнулся Рами.

– Это чтобы я быстрее поправилась? Или умерла от любопытства?

– Возможно. – Он закончил приготовления к игре. Рамеш решил просить ее помочь с заданием Вики, она смогла бы проиллюстрировать то, что он напишет. Не зная почему, он решил, что может доверить Джейн Милз свою жизнь. – Начнем, госпожа Милз?

– Да, если хотите, господин Рай.

– Мне нужно что-то сказать вам, пока мы не начали.

– О? – Лицо Джейн вытянулось.

– Да. Я великолепно играю в скрэбл, и вам никогда меня не обыграть.

– Да ну? – Джейн взяла свои буквы.

– Да, это правда. – Рами взял свои. – Ох. – У него были три У,3 и К, два Т. – Но никогда не играю хорошо по вторникам.

Филипп тихо постучал в дверь спальни Джейн и, когда Джейн откликнулась, посмотрел на часы. Четверть десятого, а в половине у него назначена встреча с Вики. У него было десять минут. Не более десяти минут, подумал он, кладя розу на поднос с завтраком. В конце концов, он муж и его слово будет последним.

– Привет, дорогая. – Он подошел к кровати, осторожно поставил поднос на столик и наклонился, чтобы поцеловать Джейн в щеку. Она подставила ту, что лучше выглядела, и он поцеловал пятнышко кожи, не расцвеченное ушибами. – Как утро?

– Хорошо, спасибо, Филипп. – Джейн присела в кровати и запахнула халат поплотнее, закрывая грудь. После аварии она со всей очевидностью осознала, что он холоден и неискренен с ней, его общество стало ее раздражать. Она с трудом терпела его и даже не пыталась этого скрыть.

– Чем могу быть полезна сегодня? – резко спросила она.

Филипп налил чай и подал ей поднос.

– Дженни, я хотел поговорить с тобой об обеде вечером. Сахар?

– Только лимон. – Джейн помотала головой. – Ответ все еще отрицательный, мне сейчас не до встреч.

Филипп кинул ломтик лимона в чашку.

– Ты прекрасно выглядишь, – убедительно произнес он. – На твоем лице нет ничего такого, чего нельзя было бы скрыть с помощью косметики.

Джейн стиснула зубы.

– Филипп! – Она повернула лицо в его сторону. – Ради Бога, посмотри на меня! У меня кровоподтеки и синяки по всему лицу! Не говоря уже о шраме на лбу!

Филипп отвел взгляд от ее лица. Она права, мрачно подумал он, лицо было не в порядке.

– Никому нет дела до твоего вида, Дженни, – сказал он более теплым тоном. – Это просто встреча со старыми друзьями, Джонни и его жена мечтают повидать тебя, а ты всего лишь раз была в клубе. – Он подал ей чай. – Пожалуйста, Джейн, это очень важно для меня.

Джейн отвернулась.

– Прости, Филипп, но я не могу, мне не до того.

– Ну, тебе было до ухаживаний этого проклятого индийца. Ты общалась с ним всю неделю, а теперь говоришь, что не можешь пообедать с моими друзьями! Что в нем такого, чего нет у меня?

– Это неслыханно! – Джейн отставила поднос и встала. – Я думаю, тебе лучше уйти!

Филипп сердито отвернулся. Он прижал руки к вискам и перевел дыхание.

– Извини меня, ты права, я был несправедлив. – Это была последняя возможность убедить ее пообедать с Джонни и Ханной Уэйкманнами. Ему было тошно думать об извинениях, но еще неприятнее отказываться от клубной жизни. – Однако это странно, – заметил он, – тебя хватает на общение с Раем, но не на вечер со мной.

Джейн вздохнула.

– Филипп, мы уже обсуждали все это! Я говорила тебе, что выхожу на пару часов порисовать, чтобы помочь ему с книгой, вот и все. Мне не нужно вести с ним вежливые разговоры, казаться умной и общительной, не нужно ни на кого глядеть. И совершенно иное – показаться в клубе!

– Да?

Внезапно Джейн рухнула на кровать, она устала. Этот разговор повторялся уже в третий раз, и у нее больше не было сил сражаться. Ей еще нельзя было так волноваться.

– Послушай, если это для тебя действительно так важно, я пойду.

Он видел, что ее лицо несчастно, измождено, бледная кожа покрыта разноцветными пятнами от ушибов, но все это его не трогало.

– Обещаешь?

Джейн взглянула на него, и внезапно ее как ударило. Это было больше, чем раздражение и досада. Когда это случилось? Когда они потеряли контакт, перестали нравиться друг другу?

Она думала, что это случайность, несчастная случайность, иного объяснения у нее не было.

– Да, конечно, если ты настаиваешь. – Как будто она могла взять слово обратно.

Филипп повернулся к двери. Это всего лишь обед, вечер в клубе, ради Бога, отчего Джейн придает этому такое значение? Как будто она была красоткой и утратила свое великолепие.

– Хорошо, – сказал он холодно, собираясь открыть дверь. – Увидимся вечером. Нас ждут к восьми.

Джейн села и невидяще посмотрела в его сторону. Она слышала в его голосе холод и легкий оттенок презрения. Могут ли люди меняться так быстро, или мы всегда были такими?

– Вечернее платье, – заметил он. – В полвосьмого я буду дома, чтобы переодеться. – И, выйдя из комнаты, он прикрыл за собой дверь. Полностью опустошенная, Джейн сидела неподвижно и смотрела ему вслед.

– Боже мой! Потрясающая история! – Ханна Уэйкманн в платье с глубоким вырезом наклонилась вперед. Ее грудь колыхалась от смеха. Она еще отпила джина и пьяно привалилась к Филиппу. – Это так страшно!

Джейн отодвинулась подальше от них. Никто этого не заметил.

– И что было дальше? – спросил Джонни.

– Да, – влез кто-то еще, – ведь это, конечно, не конец истории?

– Ну, птичка, которую обнаружил полковник Милз, была, очевидно, одной из двух и… – Филипп прервался, затушил сигарету о стойку бара, допил писки и обернулся, чтобы закончить рассказ. – А у этого индийского парня была другая. Когда он сбежал…

Эту историю Джейн знала уже наизусть. Она молча выскочила на веранду, глубоко вздохнула и впервые за вечер расслабилась. Подняв глаза, посмотрела на полную луну, мрачно светящийся шар на фоне чернильно-черного неба. Джейн было задумалась, где сейчас Рами, что он делает, но остановила себя. Она часто думала об этом, и это стало для нее привычным, но она сознавала, что это неправильно и ей не следует идти по этому пути. Вдыхая теплый аромат жасмина, она опять подумала о нем – он любил жасмин. Джейн пошла по траве, так не похожей на английскую – жесткой, пружинистой, острой как бритва.

Она гуляла, любуясь луной, которая ее очаровала, слушая звуки ночи, мягкий шорох деревьев и разговор птиц. Отойдя на некоторое расстояние от клуба, Джейн обернулась и увидела какие-то фигуры в баре, освещенные на фоне неба, как актеры на сцене. Они были неестественными и чуждыми ей. Она пошла дальше.

На краю участка были руины фонтанов, об этом говорил Рами. Джейн поняла, что направляется прямо туда без всякой цели. Теплый ветер ласкал лицо и голые руки, луна освещала дорогу. Она прошла под аркой, затянутой плющом, потом вдоль стены и очутилась у пруда, в черной воде которого отражалась луна. И тут она увидела Рами.

– Привет, Джейн.

Она застыла. Он произнес ее имя так, как будто ожидал увидеть.

Дрожь пробежала по ее спине. Он протянул руку, и она пожала ее. Они сели на краю пруда, из воды на них глядели их лица. Они все еще держали друг друга за руки.

– Ты знал, что я приду сюда?

– Я чувствовал, а не знал. Думаю, что мы не можем все знать, Джейн. – Он посмотрел на воду и коснулся пальцем отражения ее губ.

– Нет! – Ударом ладони Джейн разрушила свой лик на воде. – Не смотри на мое лицо! Оно ужасно! – Она закрыла глаза.

– Ты прекрасна, Джейн. – Он прижал ее руки к ее груди. – Вот где истинная красота, в сердце. Ты всегда будешь для меня прекрасна, ибо я ведаю твое сердце.

Он наклонился и поцеловал ее руки. Затем притянул к себе и с бесконечной нежностью стал целовать глаза, щеки и, наконец, рот. Их губы слились, и все ее тело ожило.

– Нет! – Она отстранилась. – Пожалуйста, не надо! Я… – Она вскочила, напуганная своим возбуждением, и вырвала руки из его ладоней. – Мы не должны! Пожалуйста, Рами!

– Но, Джейн! – Он обнял ее и прижал к себе.

– Нет! – Она вывернулась. – Пожалуйста, нет!

На мгновение они застыли в нерешительности, смущенные, напуганные. Затем Джейн, подхватив платье, ринулась к свету вдали. Несколько раз она поскользнулась, едва не потеряв туфли, она слышала его крик позади, но не обернулась, она не могла обернуться.

Электрический свет, освещавший газоны, выхватил ее фигуру из мрака деревьев. Она вбежала на веранду, под защиту шума и смеха, брызжущего из клуба в ночь. Джейн услышала, как Филипп зовет ее, и схватилась за стену, чтобы не упасть.

– Я здесь! – закричала она. – Я уже иду! – Голос ее дрожал, но она собрала все силы, оправила платье и глубоко вздохнула, чтобы прийти в себя. – Обед накрыт? – спросила она от дверей, улыбаясь и часто моргая на свету.

Филипп подошел и взял ее за руку. Он был пьян и, скорее всего, не заметил ее отсутствия.

– Да, моя дорогая. Стол накрыт!

– О, хорошо! – выдавила из себя Джейн. – Я ужасно голодна!

И они присоединились к остальной публике.

В Лондоне было холодно. Лето умерло в середине июля, и страна дрожала от несвоевременной стужи. Была половина восьмого вечера, а чуть позже Мишель Харви устраивал званый обед. Сюзанна Харви лежала в постели, шторы были задернуты, а ее голова закрыта покрывалом. Вечернее платье было еще в коробке, у кровати непрерывно звонил будильник. На мгновение Сюзанна очнулась и услышала, как дождь бьет в окна. Затем она снова отключилась.

Внизу Мишель налил себе еще одну порцию виски и снова стал мерить шагами комнату. Он обернулся на стук в дверь:

– Войдите!

Горничная Сюзи замешкалась у двери, нервно шевеля пальцами.

– Госпожа еще спит, сэр, – доложила она вполголоса. – Я пыталась разбудить ее, но мне не кажется, что…

– Ради Бога, что случилось? Не можете ничего сделать? Боже! – Мишель посмотрел на часы. – Я пойду и сам вытяну это гадкое бревно!

Горничная смутилась и поспешно выскочила из комнаты. Она вжалась в стену, ощущая гнев промчавшегося мимо нее Мишеля.

– Сюзанна! – Он ринулся вверх по лестнице. – Вставай, Сюзанна! Сейчас же!

Горничная сбежала на кухню и заперлась там. Она уже видела его в гневе и была до смерти напугана.

Мишель распахнул дверь в спальню.

– Господи Иисусе! – Он шагнул к окну, откинул шторы, подошел к кровати и сорвал покрывало. – Вставай, Сюзи!

Она перевернулась, открыла невидящие глаза и закрыла лицо руками.

– Ты слышишь меня? – Внезапно обернувшись, он схватил будильник и швырнул его в стену, звон прекратился.

– Что?.. – Сюзи присела в кровати и покачала головой, пытаясь прийти в себя.

– О Боже! – Мишель понял, в каком она состоянии. – Дрянь! – Он дал ей пощечину. Удар отбросил ее вбок, но она не отреагировала и осталась лежать и смотреть остекленевшим взглядом. Мишель отвернулся, удерживаясь, чтобы не избить ее. Подобрав пустую бутылку водки, он закрыл глаза, стараясь овладеть собой. Мышцы на его лице дергались. – Что еще ты приняла? – Он потряс ее за плечи – Сюзанна? Что ты еще приняла?

По ее виду он понял, что она ничего не соображает, и отпустил ее. Она плюхнулась назад.

– Черт с тобой! Сдохни, безмозглая тварь!

Отойдя от кровати, он остановился перед туалетным столиком и взялся за телефон. Необходимо избегать скандала. Он позвонил своему психиатру и быстро сделал распоряжения. О ней позаботятся так, что у него больше не будет затруднений. Она слишком мешает.

– Нет, не сейчас, утром. Уверен, что это просто пьянство. Да, в клинике. – Перед тем как ответить на следующий вопрос, он заколебался. Доктор прав, он мог позвонить юристу, чтобы на следующей неделе тот получил удостоверение о ее психическом расстройстве. Он посмотрел на жену. Нет, она может понадобиться, у нее большие родственные связи. – Нет, еще нет. Просто выжмите ее досуха, дайте ей прийти в себя. – Он вытащил сигарету и закурил. – Столько, сколько понадобится. Да, месяц, если это необходимо. – Он стряхнул пепел в фарфоровую пепельницу на столике. – Хорошо, я скажу прислуге, чтобы вас встретили.

Он повесил трубку. Позаботившись о жене, он защитил свои права. Он ненавидел ее, всегда ненавидел, сразу же после женитьбы, как только испарилось чувство триумфа от вхождения в высшее общество.

– Прощай, Сюзанна. Спи спокойно. – И, бросив взгляд на жалкое тело, эту бесформенную груду, он пошел прочь, стряхивая пепел на ковер.

Через несколько часов Сюзанна пришла в себя. Она открыла глаза, и голову пронзила резкая боль, в груди зародилась паника. Боже! Что случилось? Она присела, и боль переместилась к затылку. Она стиснула шею руками. К горлу поднялась тошнота. Сюзи сдвинулась к краю кровати, и ее стало выворачивать наизнанку. Но вышла только желчь, желудок был совершенно пуст. Она откинулась назад, голова кружилась. Память постепенно начала возвращаться, и паника вновь охватила ее. Скинув ноги с постели, она нащупала халат и встала, опираясь на изголовье кровати.

Званый обед Мишеля. Она посмотрела на часы, и сердце екнуло. Половина двенадцатого. Шторы были раздвинуты, и на нее навязчиво смотрела ночь. Было поздно что-либо предпринимать, муж уже ушел без нее. Она сделала шаг вперед, ноги подгибались. На полу валялся будильник. Сюзанна ахнула. В голове у нее застучало.

Добравшись до туалетного столика, она поглядела в зеркало.

Щека опухла, под глазом вырос синяк. Он, должно быть, здорово ей залепил. Она коснулась опухоли пальцем и поморщилась от боли. Уронив руки на столик, зацепила пепельницу, увидела пепел от сигары Мишеля, и внутри у нее все похолодело. Он всегда курил, когда разговаривал по телефону. Кому он звонил? Прямо из ее спальни? От внезапной слабости и головокружения Сюзанна уткнулась головой в столик. Затем посмотрела на свое отражение в зеркале. «Он собирается избавиться от меня», – мелькнула спокойная расчетливая мысль. Сюзи знала, как он умел действовать.

Она набрала полную грудь воздуха, чтобы успокоиться. На нее смотрело печальное и измученное лицо.

– О Господи, Филипп! – закрыв глаза, прошептала она. – Ты так нужен мне. – Теплая слеза капнула ей на руку, и она слизала ее. Затем снова обратилась к зеркалу. – Я должна убраться, убежать. – Она распрямилась и подняла голову. – Я должна убежать, я вынуждена.

Сюзанна снова глубоко вздохнула и задержала дыхание, потом медленно выдохнула, следя за лицом в зеркале. Ей стало лучше, и она повторила упражнение несколько раз. Через минуту она встала, уже зная, что делать. Ей только хотелось, чтобы это произошло несколькими годами раньше.

Она сняла халат и сорочку и двинулась в ванную. Дрожащими руками пустила горячую воду, умыла лицо и погрузилась в ванну. После мытья аккуратно сложила вещи в сумку, оделась и наложила косметику. Дрожь прекратилась, страх и паника переродились в гнев, в желание бороться. Неожиданный всплеск адреналина придал ей сил. За десять минут она была готова к выходу, осталось сделать только одну вещь.

Внизу, в кабинете Мишеля, Сюзанна достала из стола серебряную шкатулку и, перевернув, прочитала на днище кодовый номер. Мишель считал ее глупой, он никогда не догадывался, сколько она всего замечает. В баре Сюзи открыла фальшдверцу на задней стенке и отперла сейф, вслушиваясь в щелчки замка. Затем, затаив дыхание, мягко повернула ручку и открыла сейф.

Рукой в перчатке она извлекла содержимое и сложила в дамскую сумочку на полу. Последним был замшевый футляр с ее драгоценностями; улыбаясь, она положила его поверх денег. Мишель очень любил ее украшения. Сюзанна заперла сейф и закрыла фальшдверцу.

«Слава Богу, все в Лондоне, на обеде», – подумала она, подняв воротник пиджака и спускаясь по ступенькам крыльца. Она вышла на дорогу, крепко сжимая ручки сумки. Ее била дрожь. Если бы они были здесь, одному Богу ведомо, удалось бы ей выбраться живой.

Глава 16

Филипп повернулся в постели и попытался не реагировать на стук в дверь. Было пять часов утра, и еще не настало время вставать.

– Прочь! – отозвался он, натягивая покрывало на голову. – К чертям!

Но стук усилился.

– Какого дьявола? – Он откинул покрывало, натянул халат и пошел к двери. – Что за черт? Пять утра!

– Пожалуйста, саиб, вам звонят.

– Хорошо, почему же, черт побери, ты это сразу не сказал? – Филипп потер глаза. – Вы все так бестолковы! – Он зевнул. – Кто там?

– Леди, саиб, звонит из заграницы. – Слуга заговорил тише. – Я не хотел говорить, саиб, на случай, если бы госпожа проснулась.

Филипп кашлянул. Это, должно быть, Сюзанна. Он покраснел.

– Ты был прав, молодец!

Слуга сложил ладони и наклонил голову.

– Пожалуйста, саиб, она ждет вас у телефона.

– Хорошо… – Филипп оглянулся на слугу от двери в гостиную. – Лучше не упоминать об этом при госпоже.

– Нет, саиб, спасибо, саиб.

Филипп повернулся, тихонько притворил дверь за собой и подошел к телефону.

– Алло?

– Филипп?

В желудке екнуло.

– Сюзанна? Где ты? Что случилось, почему ты позвонила?

Он говорил ей, где будет, но не давал номера телефона.

– Я в Швейцарии.

– С Мишелем?

– Нет, одна.

Он сглотнул, в горле внезапно пересохло. Он слышал ее молчание и знал, что она плачет.

– Я бросила Мишеля. – Она всхлипнула. – Я была вынуждена. Первым рейсом я вылетела из Лондона!

– О Господи! – Филипп плюхнулся в кресло. Он не знал, что сказать, как отреагировать. Все происходило, как в его худших ночных кошмарах. – Что ты собираешься делать?

Сюзанна глубоко вздохнула. Она перестала плакать, но ее эмоции были, как на качелях, и она начинала и заканчивала рыдать без всяких причин, не думая о достоинстве.

– Я еду в Индию, – сказала она слабым голосом. – Сегодня вечером рейс на Дели.

Филипп замер. Ему удалось подавить панику, которая охватила его и грозила раздавить, заставив говорить вещи, о которых он потом бы сожалел. Он стиснул зубы.

– Филипп? – Сюзанна перешла на крик. – Ты еще там? – Голос ее ломался, снова подступали слезы.

– Да, конечно, я еще здесь. – Он знал, что любил ее больше всего на свете, и все же в тот момент он ненавидел ее. Он должен ехать в Дели, устроить все для нее. Ее нельзя оставлять одну в этой стране, Бог знает, что она наделает. Мысль о приближающейся катастрофе была невыносима. – Я приеду в Дели. Отправляюсь сегодня вечером.

Сюзанна на другом конце провода опять начала всхлипывать, и чувство ненависти к ней моментально прошло. У Филиппа заныло сердце.

– Не плачь, детка, пожалуйста, не плачь, – прошептал он. – Я позабочусь о тебе, обещаю.

Он глянул в окно на рассвет. Он скажет Джейн, что у него встреча, и улетит на пару дней. Но он может урвать только пару дней, не больше. А за два дня он все устроит.

– Сюзи, я буду там вечером. Завтра в аэропорту я встречу твой самолет. – И он повесил трубку.

Филипп дал чаевые бою, который доставил багаж, и в это время Сюзанна подошла к окну гостиной в их номере и распахнула его. Она вышла на балкон и обхватила себя руками. Несмотря на жару, с того момента, как она покинула Англию, она не могла согреться, страх перед Мишелем насквозь выстудил ее. Она посмотрела на сад при отеле, на открывшийся вид Дели, утопавшего в жаре, и задрожала.

Филипп наблюдал за ней, стоя посреди комнаты. Он с трудом верил, что прошло только шесть недель с их последней ночи вдвоем и что это та женщина, которую он любил. Она так исхудала, что, когда они ехали в такси из аэропорта, он чувствовал костяшки ее плеч на каждом повороте. Лицо стало тоньше, тени усталости подчеркивали совершенство ее черт, невероятную величину ее печальных серых, с косиной глаз. Она казалась такой ранимой, почти как тогда, когда он увидел ее в первый раз, такой хрупкой и беззащитной, что его сердце заныло, а тело стало ломать от отчаянного желания коснуться и успокоить ее. Она нуждалась в нем, как никогда прежде, он был ее животворящим началом, и эта мысль наполнила его такой силой и таким желанием, что у него перехватило дыхание.

Сюзанна обернулась:

– Филипп?

Он подошел к балконной двери и стал там, глядя на нее. Она протянула к нему руки, и Филипп, наклонившись вперед, привлек Сюзанну к себе. Он почувствовал ее дрожь, и его тело мгновенно отозвалось.

Одеревеневшими дрожащими пальцами он медленно расстегнул ее блузку. Она никогда ничего не носила под блузкой, по крайней мере, с ним. Филипп спустил блузку с плеч и оглядел ее тело. Под гладкой загорелой кожей проступали ребра. Он наклонился и стал ласково целовать ее живот и грудь, двигаясь снизу вверх до резко очерченной впадины у основания шеи. Сюзанна запустила пальцы ему в волосы и прижала голову к своему телу. Она вздохнула так, как будто сдерживала дыхание от самой Англии, и, наконец, расслабилась. Он поднял юбку и прижался ртом к ее бедру, и она, прикрыв глаза, застонала и улыбнулась с любовью и глубоким облегчением, хотя по ее щекам тихо катились слезы.

Той ночью Филипп лежал без сна, а Сюзанна спокойно спала рядом с ним. Он знал, что ей нужно вернуться к мужу и что они не могут допустить скандала, но не имел представления, как сказать ей об этом. Она была на грани, страсть захватила ее, и она полностью отдала ему себя, и Филипп боялся, что его уход сломит ее, выбьет почву у нее из-под ног. Он отодвинулся на свою половину кровати и глядел на поток лунного света, пробивающегося в комнату. И все-таки он должен ей сказать, больше ему ничего не оставалось.

– Филипп?

Он почувствовал себя виноватым, как будто его застали за чем-то дурным.

– Ты не спишь?

Он повернулся и посмотрел на нее.

– Нет. Я думал, что ты спишь.

Лежа на спине, Сюзи глядела в потолок.

– Я спала, – сказала она спокойно, – но я часто просыпаюсь. – Она устало улыбнулась. – Кажется, я больше не смогу заснуть сегодня ночью. – Филипп погладил ее, и она уткнулась в него. – А почему ты не спишь?

– Я не знаю, – солгал он.

– Это из-за меня, не так ли? – Он молчал и ласково гладил ее волосы. – Филипп? – Она легла так, что могла смотреть ему в лицо. – Скажи мне, пожалуйста.

Он прижал палец к ее рту:

– Тс-с, ничего, наверное, просто жара.

Он закрыл глаза, и тут Сюзанна поняла. Она почувствовала дикую боль в груди, как будто сердце треснуло.

– Ты хочешь, чтобы я вернулась к Мишелю, – потерянно сказала она. – Я не нужна тебе здесь. – Она отодвинулась, и села в постели, натянув простыню до плеч. – Ты не хочешь скандала. – Она уронила голову и закрыла глаза. От нового приступа боли ее лицо скривилось. Задержав дыхание, она пересилила боль.

– Сюзи? – Филипп стал на колени. – Сюзи? Ты в порядке? – Он опустил руку на ее плечо, но она не отреагировала. – Сюзи? – Его охватил страх, дыхание ее было неровным, лицо пепельно-серым. – Сюзанна? – Филипп мягко тряхнул ее. Широко раскрыв глаза, она уставилась на него, выдох застрял в груди и не выходил наружу, боль была слишком сильна. – Сюзи! – закричал он. – Ради Бога, Сюзи! Какого черта?.. – Он тряхнул ее сильнее, но она начала задыхаться. – О Господи! – Филипп, размахнувшись, отвесил ей звучную пощечину, Сюзи взвизгнула и задышала. Филипп обнял ее, обхватив хрупкую спину. – Ты должна вернуться, – прошептал он. – Ты не можешь остаться в Индии, ты должна понять это, ты должна понять… – Он поцеловал ей волосы. – Пожалуйста, Сюзи, это для нашего будущего, ты должна мне верить.

– Но Мишель… – Она отстранилась и посмотрела на него. – Мишель хочет убить меня, – закричала она, – я знаю это, уверена…

Филипп утешал ее. Она все оценивала неверно, она была перевозбуждена.

– Сюзанна, обещаю тебе, что с тобой ничего не случится, ты должна оставить все эти…

– Эти что? – Она вытерла лицо, внезапно рассердившись. – Фантазии? Это ты хочешь сказать? – Она судорожно отстранилась и резко прижала колени к груди, так что пальцы вдавились в кожу. Внезапно она почувствовала, что все потеряно. Она уткнула голову в колени и закрыла глаза. В чем было дело? Все потеряло значение, она устала, измучена и опустошена. Филипп был всем, что она имела, и, как бы сильно она ни стремилась верить в его любовь, она уже не представляла, какое значение эта любовь имеет в ее жизни. Она пыталась придумать, что сказать, но не могла, голова была пуста, тело немо.

– Сюзи? – Филипп коснулся ее плеча, пытаясь привлечь к себе. – Сюзи, ты ведь послушаешь меня?

Она пожала плечами. Она не знала, что будет делать.

– Ты поедешь домой? – Он хотел заручиться ее словом; у них остался только один день, и он хотел быть уверен, что ей ничто не угрожает. И ему. – Сюзи?

– Я сделаю все, что ты хочешь, – равнодушно ответила она, не зная сама, было ли это правдой. Она не была уверена, что вообще понимает хоть что-нибудь.

– Только до тех пор, пока все это не кончится, пока я не вернусь в Лондон, понимаешь? – Он наклонился к ней и обмотал ее прядь вокруг пальца. Даже в гневе, даже в отчаянии она возбуждала его. – Ты веришь мне, дорогая?

– Филипп, я… – Она остановилась и ответила на его поцелуй. Зачем было объяснять? Что толку во всем?

– Ты со мной всегда, – прошептал он, притягивая ее к себе за прядь волос. – И только ты всегда будешь со мной.

Сюзи смотрела мимо него.

– Джейн? – пробормотала она неслышно. Звук повис между ними в воздухе, как стальной занавес.

– Джейн ничего не значит для меня, – ответил Филипп и посмотрел на Сюзанну. – Это правда.

Но Сюзи уже не различала, где ложь, где правда. Он так часто просил верить ему, что она сомневалась, что верит хотя бы чему-то.

Филипп отпустил ее прядь и обнял за шею. Он страстно поцеловал ее, прижимая к себе.

– Я люблю тебя, Сюзи, – прошептал он. – Джейн – она будет только рада… – Он снова поцеловал ее, и она раскрылась перед ним, притягивая его к себе на подушку и обхватывая ногами. Опершись руками, Филипп склонился над Сюзанной и, вглядываясь в ее лицо, овладел ею. Она придавала ему силу.

– Джейн поймет нас, – пробормотал он. – Я обещаю тебе.

Но Сюзанна не слышала его. Вокруг нее была пустая безнадежная тишина.

Рами поглядел на Джейн. Ее глаза были прикрыты, голова откинута на спинку дивана. Одинаковое отношение к миру, их обоюдная готовность хранить тишину радовали его, и он улыбнулся, но, посмотрев на часы, понял, что уже поздно и ему пора уходить.

– Я знаю, – сказала Джейн, реагируя на его легчайшее движение. – Сейчас уже поздно и тебе нужно идти. – Она открыла глаза и села прямо. – Так?

Рами встал и подошел к ней. Наклонившись, он коснулся губами ее лба.

– Да, я ухожу.

Она улыбнулась в ответ на поцелуй. Теперь, когда они осознали, что скрывается в душе каждого из них, их касания были краткими, но все равно они не могли избежать их. Просто не могли.

– О'кей, – сказала Джейн. Она вздохнула, потянулась и встала. – Спасибо за компанию. Я бы обошлась и одна, но я рада, что не была в одиночестве.

– Спасибо за обед. – Рами сложил ладони и склонил голову.

Джейн улыбнулась, ей нравилась его подчеркнутая вежливость.

– Я провожу тебя к велосипеду?

– Если хочешь.

Он хотел подать ей руку, но в последний момент остановил себя. Джейн заметила это, но ничего не сказала. Ей очень хотелось держаться за его руку, но она не могла, она была замужем. Дело было даже не в замужестве, а в обете перед Богом, для Джейн это было очень важно. Они спустились по ступеням веранды и обошли дом, совсем близко друг к другу, в нескольких сантиметрах, но не касаясь.

– Ты все приготовила на завтра? – спросил Рами, когда они приблизились к велосипедам. Он запланировал для них посещение одного из окраинных храмов Байджура.

– Думаю, что да. – Она никогда не знала, куда они поедут, Рами всегда сам составлял маршрут.

– Хорошо. – Рами нацепил скрепку на брючину и взялся за руль. – Тогда увидимся завтра, – сказал он, ставя ногу на педаль.

– До завтра. – Джейн отошла, как только он тронулся.

– До свидания, дорогая Джейн! – крикнул он, махнув рукой.

– Привет! – Джейн глядела ему вслед, пока он не исчез из виду. – Дорогой, дорогой Рами, – прошептала она и, обхватив себя руками, в одиночестве вернулась в дом.

Поездка домой заняла у Рами около получаса, окна были темными; вероятно, все уже спят. Он оставил велосипед бою и прошел в дом, кивнув поджидавшему слуге. Стараясь не шуметь, он прошел в свою комнату и, отпустив слугу, погасил свет и вышел на балкон. Глядя на звезды, он стал молиться, и молитвы его отличались от тех, которые он читал всю свою жизнь. Затем он вернулся в комнату, разделся и, думая, как всегда, о Джейн, улегся и заснул.

Шива сидел у себя и улыбался. Он слышал, как Рами вошел позднее обычного, он знал, что майора Милза нет в Байджуре. «Боги прокладывают дорогу судьбы, – думал он, – они мне благоприятствуют». Он встал и подошел к статуэтке Кали, стоявшей в стенной нише, и взял ее в руки. Черная богиня, увешанная гирляндой из черепов, символ разрушения и восстановления. Он провел пальцами по фигурке – множество рук и ног, лицо в яростной усмешке.

– Я преклоняюсь перед тобой, Кали, – громко сказал он, – за то, что ты даешь мне то, что я хочу. – Он поставил статуэтку на место и двинулся по молчащему дому в спальню.

Глава 17

Сюзанна сидела у себя в номере с опущенными шторами. Она пила водку с тоником, тупо уперев взгляд в стену, не зная, что делать.

Еще час назад она лежала с Филиппом, но он ушел. Они расстались, хотя в последний момент она вцепилась в него, заклиная не оставлять ее, но тщетно. Он успокоил ее, осушил слезы и ушел. Бросил ее одну посреди Дели.

Сюзанна отхлебнула еще глоток. Смесь показалась ей недостаточно крепкой, и она плеснула еще водки и достала сигареты. Неизвестно почему, но она не сказала Филиппу про деньги, которые украла у Мишеля. Она хотела убедить Филиппа в том, что она останется с ним, но после этой ночи об этом не могло быть и речи. Он не хотел, чтобы она оставалась здесь, и все потеряло значение.

Сюзанна ткнула докуренной до половины сигаретой в груду других в пепельнице и откинула голову на подушки. Он думал, что она может вернуться, она даже заверила его, что собирается купить билет на вечерний рейс. Она горько улыбнулась. Да когда ее нога ступит на землю Соединенного Королевства и Мишель обнаружит ее, он тут же убьет ее. Мишель не простит.

Она закурила последнюю сигарету и смяла пачку. Потом встала и подошла к телефону, чтобы заказать еще сигарет и выпивки. Сняв трубку, она в полумраке принялась отыскивать нужный номер в списке, но не смогла и решила раздвинуть шторы. Послеполуденное солнце ударило ей в глаза, и она зажмурилась. Мгновение спустя Сюзи выглянула из окна.

Бассейн окружало множество загорелых тел, растянувшихся на разноцветных полотенцах. Чистейшая вода блестела в лучах солнца. Между лежаками сновали служители в безупречно белых пиджаках и черных брюках. Ленивое колыхание воды заворожило Сюзанну. Так же действовала и резкая смена полумрака на яркий свет. Зрелище неодолимо притягивало ее. Она вышла на балкон. Она любила солнце, обожала нежиться в его лучах, загорать и всегда ощущала, как солнце вдохновляет ее, заряжает энергией. Она подставила лицо под лучи и закрыла глаза. Восхитительное тепло успокоило ее. Сюзи глубоко вздохнула, до отказа заполнив легкие, и медленно выдохнула. Ее тело расслабилось.

Открыв глаза, она вошла в номер. Голова закружилась, и она прислонилась к стене. Придя в себя, она прошла в спальню и села на край постели. На несколько секунд Сюзи задумалась, прижав ладонь к виску, а затем стянула блузку через голову. Почему бы не выйти на часок на солнце, не расслабиться на жаре? Что еще остается, не сидеть же в темноте одинокой и несчастной? Расстегнув юбку, она позволила ей свалиться на пол и склонилась над сумкой в поисках платья и темных очков. Когда она натянула платье, в ногах еще ощущалась некоторая неуверенность, но все же ее самочувствие было значительно лучше. Она купит в магазинчике отеля бикини и солнцезащитный крем. Сюзи проверила деньги в сумочке. Ей определенно было лучше, появилась цель. Наконец-то она знала, что делать дальше.

Мик Кэппер сидел на лежаке под зонтиком и следил за бассейном. Его кожа была покрыта сильным загаром, волосы выгорели добела, на нем были только плотно облегающие черные нейлоновые плавки и золотой браслет. Он искал Сюзанну Харви.

Когда он ее увидел, то понял, что ему наконец-то улыбнулась удача, а он знал, как действовать дальше. В этом была его сила – вовремя учуять появляющуюся возможность. Сюзанна была именно такой возможностью, зрелой и готовой к употреблению. Улыбнувшись, Мик щелкнул пальцами и заказал бою пиво.

Этим утром он хотел уже выписываться, посчитав этот отель мертвой зоной, где нечего терят время, но тут он увидел ее. Он выследил ее у стойки администратора, когда она прощалась с женатым парнем, при этом было море слез. Оценив наряд и массивный алмаз леди, Мик мгновенно изменил решение. Да, радовался он, наблюдая, как она устраивается на лежаке, Мик Кэппер не пройдет мимо удачи. Он раскрыл журнал, который прикрывал его лицо, но не мешал обзору, и откинулся назад. «Не спешить, не спугнуть, – подумал он, глядя, как она смешивает водку с тоником, – дать ей время расслабиться на солнце. Крошки так быстро расслабляются на солнце».

Сюзанну несло. Расслабленная рука свесилась с лежака, голова склонилась набок. Глаза ее были закрыты, шум бассейна убаюкивал, голова была пуста. Вдруг она пробудилась.

– Ох! Боже!..

Она села прямо, прикрыв глаза от солнца, и устремила взгляд на фигуру возле лежака. Голова болела, сердце колотилось. Она чувствовала себя растерянной и смущенной.

– Господи, виноват, я не собирался вас потревожить. – Обладатель американского акцента возник в поле зрения. Он улыбался. – Я подумал, что следует притащить зонтик. У вас покраснели ноги, и я боялся, что вы обгорите. – Он покачал головой. – Я приношу свои извинения, я действительно не хотел вас потревожить, но это солнце беспощадно.

Сюзанна вновь расслабилась. Ноги у нее действительно покраснели, а мужчина был весьма привлекателен. Она потянулась выпить, но стакан был пуст.

– Могу я вам принести еще?

– Нет, спасибо, но… – Она заколебалась.

Он придвинулся и без спросу установил зонтик:

– Так-то лучше. Вы уверены, что не хотите еще?

Он был очень внимателен. Сюзанна взглянула ему в лицо. У него было американское мягкое протяжное произношение, это звучало мило.

– Хорошо, спасибо. – Она натянула платье через голову. – Хотите присоединиться?

– Благодарю.

Сюзанна заметила, как плотно его обтягивают плавки, она отвела взгляд.

– Чарльз Сван. – Он протянул руку.

– Сюзанна Харви, – ответила она, и они обменялись рукопожатием.

– Рад познакомиться, Сюзанна. Вы давно в Индии?

– Я не знаю, я… – Голос Сюзи замер, но появление официанта оживило ее.

– Что вы будете пить?

Он уже знал ответ.

– Тоник. С водкой.

Мик улыбнулся и заказал напитки.

– Бизнес или развлечение?

– Простите? – Сюзанна ощутила, что его взгляд смущает ее. На нее уже давно так не смотрели.

– Что вас привело сюда?

Подумав, она сказала:

– Каникулы. А вас?

– Бизнес, – ответил он. – Но я взял пару дней заслуженного отдыха.

– Понимаю. – Сюзанна сняла свой стакан с подноса и ждала, пока Чарльз сделает то же. – Ваше здоровье и спасибо.

– С удовольствием. – Мик отпил пиво. – Вам нравится Индия, Сюзанна? – Он следил за выражением ее лица. Он всегда задавал этот вопрос, чтобы разговорить собеседника.

– Я не знаю, я видела немного.

– Только Дели, так? – кивнул Мик.

Сюзанна осушила стакан. Ее мучила жажда, она позвала боя.

– Даже не Дели. Отель «Тадж-Махал». – Она принужденно рассмеялась.

– Хотите посмотреть Дели? – Мик не отрывал от нее взгляда. – У меня есть свободное время, и я мог бы показать…

– Нет, – оборвала его Сюзанна, – большое спасибо, вы очень добры, но не нужно.

Он пожал плечами, стараясь скрыть досаду. Он слишком спешит, следует быть осторожнее.

– Если передумаете или вам потребуется общество, например, для обеда, просто дайте мне знать. – Он улыбнулся и сжал ладони, имитируя индийский обычай.

Сюзанна в ответ тоже улыбнулась.

– Так-то лучше. Вы нечасто улыбаетесь, а улыбка вам очень идет.

Сюзанна взглянула на собеседника. Это были самые приятные слова, сказанные ей за последние месяцы. Он был прав, она редко улыбалась, слишком глубока была ее печаль.

– Мы можем вместе пообедать, – внезапно сказала она, – в ресторане отеля.

Мик улыбнулся:

– Это было бы прекрасно! По правде говоря, я ценю компанию.

Сюзи рассмеялась, она была рада, что сделала предложение. Ему, очевидно, приятно ее общество.

– Встретимся в баре, чтобы выпить для начала? – спросил он.

– Да, конечно. Во сколько?

– Скажем, я закажу столик на восемь, а встретимся примерно в полвосьмого?

– Прекрасно.

Мик протянул руку, и Сюзанна пожала ее.

– Я буду ждать, Сюзанна.

– Сюзи, меня все зовут Сюзи.

Он кивнул и опять улыбнулся. Он знал, что в улыбке все его очарование.

– Тогда увидимся позже, Сюзи.

– До встречи.

Бой принес ей стакан, и она, помахав рукой на прощание, отпила большой глоток. Сюзи чувствовала себя прекрасно – солнце, водка в ее распоряжении, независимость впервые в жизни. Не было необходимости думать о том, что произойдет дальше. Она смотрела, как Чарльз входит в отель, и еще раз махнула рукой, когда он обернулся в дверях. Слава Богу, не нужно было думать о том, что случится дальше.

Джейн и Филипп молча сидели на веранде. Обед закончился. В свете мерцающих ламп они смотрели в противоположные стороны. Филипп думал о Сюзанне, он потерял ее и теперь тянулся к ней, испытывая чувство вины. Он чувствовал вину и перед Джейн. Одиночество и сомнения терзали его, и он сам себе удивлялся.

Дженни не думала ни о чем особенном, она не разрешала себе думать о Рами, а к Филиппу у нее не было никаких чувств. Она смотрела на освещенные прожектором сады и размышляла о розах магарани. Она очнулась, когда муж окликнул ее.

– Дженни? – Она обернулась. – Дженни, я думаю, нам следует поговорить.

Она отпила глоток воды и посмотрела на мужа поверх ободка стакана, но промолчала. Это он рванул в Дели без всяких объяснений, и это он вернулся таким суровым и озабоченным. Ей нечего было сказать.

– Джейн, как случилось, что между нами пролегло молчание? – Он склонился к ней и коснулся ее руки, но рука осталась безжизненной. – Ты несчастлива, не так ли?

– Нет, Филипп, я не несчастлива, – ответила она. Она могла бы многое к этому добавить, во многом обвинить, но ей ничего не хотелось. Она не была уверена в том, что теперь это имеет значение.

– Джейн, ты нужна мне. – Он сжал ее руку. Ему хотелось телесной близости, он был одинок и искал утешения у жены. – Я не хочу, чтобы все продолжалось так, как сейчас.

Джейн вздохнула. Она поставила стакан на стол и села ближе к мужу.

– И я не хочу, Филипп, – честно ответила она. Эта молчаливая вражда не была жизнью.

– Джейн, можем ли мы сегодня быть вместе? Попытаемся все поставить на свои места?

Джейн мгновенно замкнулась. Она отодвинулась и стала смотреть в сторону.

– Нет, – спокойно ответила она, – я не думаю, не сегодня.

Филипп не отрывал глаз от ее лица.

– Пожалуйста, просто в одной постели, близко друг к другу, и все.

Желания заняться любовью у него было не более чем у Джейн, но он нуждался в утешении и в восстановлении доверия.

Джейн повернулась к мужу. Как она могла отказаться? К сожалению, она была его женой. Опустив голову, она кивнула.

– Спасибо Джейн. – Филипп потянулся и снова взял ее за руку. – Спасибо.

Сюзи и Чарльз вошли в лифт, и Чарльз нажал кнопку пятого этажа. Они улыбались друг другу и молчали, следя, как загораются лампочки на панели. Лифт остановился, дверь открылась, и Сюзи вышла.

– Я здесь рядом, направо, – сказала она, ища в сумочке ключ. – Спасибо, что проводили меня.

– С удовольствием, Сюзи, и спасибо за чудесный вечер.

Она улыбнулась.

– Было прекрасно, не так ли?

– Это было восхитительно. – Мик сунул руки в карманы. – Послушайте, Сюзи… – Он замолчал.

– Что?

– Ничего, вы подумаете, что я вмешиваюсь.

– Да нет, не стану, давайте говорите, в чем дело? – Она ободряюще улыбнулась.

– Хорошо. – Он опять сделал паузу для эффекта и сказал: – Я знаю, это не мое дело, но за обедом вы сказали, что вам не спалось нынче, и я подумал, что мог бы помочь вам.

Сюзанна напряглась, и Мик заметил это. Следующий шаг он сделал чрезвычайно осторожно:

– Со мной происходит то же самое, когда я перегружен работой.

Она кивнула и расслабилась. Чарльз много говорил о своей работе, он был писателем. Он сказал, что подумал, будто она тоже занимается творческой деятельностью. Он мог позволить себе говорить такое, поскольку чувствовал эти вещи.

– Взгляните, тут у меня пара пилюль, – сказал он спокойным тоном, – я употребляю эти малютки каждый раз, когда у меня даже небольшой стресс. – Он вытащил руку из кармана и разжал ладонь. Перед Сюзанной лежали две розовые капсулы. – Ну, берите.

Сюзанна покачала головой:

– Спасибо, я вам очень признательна, но не нужно. – Улыбкой она попыталась скрыть недоверие. Он мог оказаться, кем угодно и предложить ей наркотик. Она повернулась к двери. – Мне пора спать, уже поздно, – быстро проговорила она.

Мик схватил ее за руку:

– Боже, Сюзи, простите меня, я не хотел обидеть вас.

– Вы и не обидели меня! – Она нервно рассмеялась.

– Послушайте, я только пытаюсь помочь вам, вот и все. Пожалуйста, не пугайтесь.

Сюзанна взглянула на него. Он кинул одну пилюлю в рот и проглотил.

– Они помогают мне расслабиться и заснуть.

Сюзи все же не была уверена до конца, но Мик вложил пилюлю ей в руку:

– Берите. Выбросите в сортир, если не захотите принять. – Он улыбнулся. – Я и не узнаю никогда.

Сюзанна улыбнулась в ответ. У нее не было намерения использовать пилюлю, но не следовало грубить.

– Я должна идти, еще раз благодарю за компанию.

– И я вас.

– Хорошо. – Она вставила ключ в замок, и Мик повернулся к лифту. Он нажал кнопку, и дверь тут же открылась.

– Спокойной ночи. Спите крепко, – пожелал он, перед тем как войти в лифт.

– Спокойной ночи, Чарльз.

Она подождала, пока дверцы лифта закроются, и вошла в номер. Там она швырнула таблетку в пепельницу и направилась в ванную готовиться ко сну.

В два часа ночи Сюзанна проснулась. Она чувствовала слабость и учащенное сердцебиение. Открыв глаза, она заметила свет, пробивающийся из ванной, пришла в себя и села.

Ее пробуждение после недолгого, отягощенного алкоголем сна было тяжелым. В груди поселился страх, а во рту ощущался гнилостный вкус. Она знала, что водка только ослабляет ее, но если не выпить, она вообще не уснет.

Сюзи встала и двинулась в ванную. Налив воды из кувшина, она выпила, села на край ванны и стала глядеть в зеркало и думать о Филиппе. Ей не хватало его до боли. Обхватив себя руками, она уронила голову на грудь. «Что, если я позвоню ему, – подумала она, – просто скажу пару слов, чтобы знать, что он не на другом краю света?» Она подняла взгляд и разглядела темные тени под глазами. «Если я поговорю с ним, я успокоюсь и смогу заснуть». Погасив свет, она вышла из ванной и села на постель.

Сюзи вытащила из тумбочки записную книжку и открыла последнюю страницу. Она списала его телефон с визитной карточки, пока он был в душе. Она не собиралась делать этого, но, когда заметила визитки в бумажнике, не смогла удержаться. Филипп не хотел давать ей свой телефон, обещал сам звонить каждый день в Англию, и все-таки она заполучила номер. «Если я услышу его голос, – думала она, снимая трубку, – я приду в норму, я буду знать, что он со мной». Она вызвала станцию и продиктовала номер, потом положила трубку, откинулась назад и стала ждать звонка.

Джейн не спала. Она лежала рядом с Филиппом, прислушиваясь к его спокойному и ровному дыханию, и смотрела на ночное небо. Рассеянный свет луны пробивался через плывущие облака. Было жарко и тихо, и только дыхание мужа нарушало бесконечную удушливую тишину.

Неожиданно зазвонил телефон.

Резкий звонок посреди ночи испугал Джейн.

Пока Филипп был в Дели, она перенесла телефон в спальню. Джейн вздохнула, чтобы успокоиться, и потянулась к трубке. Включая свет, она подумала, что этот звонок мог означать только плохие новости, что еще может заставить звонить в это время? Когда Джейн заговорила, Филипп перевернулся и открыл глаза.

– Алло? – Ее голос задрожал. – Алло? Говорит Джейн Милз. Кто это? – Она посмотрела на мужа. – Тишина, никакого звука!

– Подожди немного, – приподнимаясь, ответил он. – Иногда на соединение требуется минута.

Она послушалась, и они в молчании стали ждать.

– Ладно, дай мне телефон. – Филипп занервничал. Он взял трубку. – Алло? Кто это? – Он прижал трубку к уху. – Алло?

И тут он услышал: тяжелое дыхание, едва различимый всхлип. Филипп догадался. Сердце сдавило обручем, и, выждав еще секунду, он повесил трубку.

– Бог его знает, кто это, но, если им необходимо, они снова позвонят. – Он встал с постели. – Спи, дорогая. – Я посижу, полчасика в гостиной, может, позвонят снова. – Он поцеловал Джейн в щеку. – Я останусь у себя в комнате.

Джейн кивнула. Она подождала, пока он выйдет, поправила подушку, выключила свет и заснула.

Но Сюзанна не позвонила вновь. Услышав голос Филиппа, она бросила трубку, встала и прошла в гостиную. Там она нашла розовую пилюлю, которую ей дал Чарльз, кинула в рот и проглотила. Затем вернулась в спальню, легла в постель и, свернувшись калачиком, закрыла глаза. Она вновь и вновь повторяла про себя, что Джейн для него ничего не значит. Но перед ее мысленным взором стояла картина – Джейн и Филипп в постели, и это было мукой. Так продолжалось до тех пор, пока таблетка не начала действовать, затем тело расслабилось, и она, наконец, заснула тревожным нездоровым сном.

Когда через двенадцать часов Сюзанна проснулась, солнце было уже в зените. Она раздвинула шторы и зажмурилась от яркого света. Тут она осознала, что утро уже прошло. Впервые за много месяцев ее пробуждение не сопровождалось чувством жуткой усталости. Сидя на краю постели, она поглядела на чистое небо и тяжело вздохнула. Усталость ощущалась, но необычная, ее тело было расслаблено, конечности отяжелели. Все-таки она чувствовала себя неплохо, была голодна, и аппетит появился без водки.

Она встала и собралась по телефону заказать завтрак, но вдруг увидела открытую записную книжку и вспомнила про ночной звонок. Аппетит внезапно исчез. Уткнув лицо в ладони, Сюзанна опять захотела заснуть, все стереть, заглушить боль сном, дать телу и разуму еще один шанс на возрождение. Она бросилась в постель и полежала с закрытыми глазами, стараясь отключить мысли. Затем резко встала, схватила телефон и набрала номер дежурного администратора.

– Пожалуйста, 114 номер, – заказала она и стала ждать.

Сидя на балконе, Мик смотрел на бассейн внизу. Он не собирался выходить прежде, чем миссис Харви появится у бассейна. Он рассчитывал, что она позвонит ему, но не дождался и теперь хотел увидеть ее. Так или иначе, но он своего добьется.

Растянувшись на лежаке, он повернулся так, чтобы загорали подмышки и в то же время, был виден бассейн. На мгновение, прикрыв глаза, он вообразил предстоящее и, не пытаясь сдерживать себя, ощутил превосходную эрекцию.

И тут у кровати зазвонил телефон.

Вскочив с лежака, он вбежал в номер и, перед тем как ответить, глубоко вздохнул. Она не должна почувствовать в его голосе нетерпение. Он взял трубку:

– Да, говорит Чарльз Сван. – Он взмахнул кулаком в знак победы. – Привет, рад слышать это. Я ведь говорил: это чудесные таблетки! – Он рассмеялся. – Да, конечно, могу, одну штучку. Без проблем, Сюзи. Как хотите, заходите ко мне или я ее принесу вам? – Он потянулся за рубашкой. – Хорошо! Все прекрасно, Сюзи. Иду!

Он положил трубку, натянул рубашку и шорты и взял пилюлю из ванной. Подмигнув своему отражению в зеркале, Мик покинул номер и двинулся к лифту. Через минуту с улыбкой на лице он постучал в номер Сюзанны Харви, в его руке была маленькая розовая капсула с дозой высококачественного ЛСД.

Сюзанна встала. Она хотела налить Чарльзу еще чашку кофе, но кофейник поехал по столу. Она вытаращила глаза и заметила, что стол двинулся тоже, а коврик под ним взвился в воздух, как ковер-самолет.

– Господи! – Она села и схватилась за голову. – Что случилось? Я…

Она помотала головой, пытаясь отогнать видение, не тут вся комната пришла в движение, стены выпучились, громадные куски штукатурки отделились и грохнулись на пол. От пыли она закашлялась.

– Боже мой! – заплакала Сюзи. – Землетрясение! Быстро!

Она вскочил, но ноги отказали ей и, поскользнувшись, она изо всех сил ударилась о стол и рухнула перед диваном. Чарльза она видела. Да и Чарльз ли это? Кто это с ней? Она не была уверена, что с ней кто-то был, не знала, что делает здесь сама. Ее охватила паника.

– Где я? – крикнула она, лежа на полу.

Все кругом было искажено, в полном беспорядке, все двигалось, пол уходил из-под ее ног. К горлу подступила рвота, и она повернула голову вбок. Внезапно все кончилось. Изменились цвета вокруг, вся комната предстала в других тонах. Красные, золотые, оранжевые и бирюзовые прекрасные фигуры взлетели с ковра и поплыли вдоль стен.

– Филипп?

Она попыталась обнаружить Филиппа, он только что был здесь, они пили кофе, и она приняла пилюлю снотворного. Был ли это Филипп? Приняла ли она пилюлю? Она откинулась и уставилась в потолок. Цветные фигуры перебрались туда и выглядели так восхитительно, что она едва могла дышать.

– Филипп? – снова позвала она. – Филипп? – Она закрыла глаза, и фигуры пустились в пляс, а комната закружилась вокруг них.

Как только Сюзи закрыла глаза, Мик встал и прошел в ванную. Он всегда использовал ЛСД, от него мозги были в отключке, даже к концу дня она не вспомнит, что случилось, кто такой Чарльз Сван и как он выглядел. Он открыл тумбочку и вытащил сумку Сюзи, швырнул ее в пластиковый пакет, который принес в кармане, и стал осматривать комнату. Он действовал профессионально, методично, и практически ничто не ускользнуло от его внимания. За несколько минут он обыскал номер целиком и, закончив, направился к двери.

Оглянувшись на Сюзанну Харви, он улыбнулся и вышел в коридор.

Он вернулся в свой номер, собрался, положил деньги и драгоценности себе в сумку. Затем принял душ, оделся и спустился к администратору, чтобы выписаться. Ровно через полчаса он уехал.

Сюзанна увидела, как последняя цветная фигура уплыла в окно, и открыла глаза. Она встала, чтобы проследить за ней с балкона. Там, снаружи, солнце спустилось к горизонту и заливало мир теплым золотом. Сюзи улыбнулась: это было так прекрасно, что ей захотелось плакать. Идя навстречу этому золоту, она взглянула в зеркало, ожидая увидеть загорелое лицо, впитывающее этот чудесный цвет. Она улыбнулась отражению, засмотревшись чуть-чуть на собственную красоту. Внезапно она вскрикнула.

Ее лицо прямо на глазах изменилось. Свет погас, кожа побелела, на лбу и щеках появились раны, и кожа по краям их стала сворачиваться. Подняв руки, она вцепилась в плоть, глаза провалились в черные дыры, лицо стало кровоточить. Она снова закричала. Рот исказился, обнажив черные зубы. Сюзи крепче вцепилась в тело, отчаянно пытаясь отодрать кожу от лица, ее пальцы были в крови.

– Нет! – закричав, она сорвала зеркало со стены и грохнула об пол, превратив его в тысячи мелких осколков. Она опустилась на колени и зарыдала. – Нет, ради Бога, нет. – Она плакала, прикусив губу, чтобы остановить круги перед глазами, и не чувствуя боли. – О Боже, нет… – Она спрятала голову в ладони и скорчилась. – О Боже! – вскрикивала она снова и снова. – О Боже, нет…

Когда Сюзанна пришла в себя, боль целиком овладела ею. Было темно, она лежала на полу, поджав колени к груди, тело одеревенело от холода.

Она открыла глаза и пошевелилась. От металлического вкуса крови во рту ей стало нехорошо, лицо болело. Напуганная до смерти, она, шатаясь, подошла к стене и нащупала выключатель. Щелкнув им, она ахнула. В освещенной комнате она разглядела, что ее ложем служил окровавленный ковер, усыпанный осколками зеркала. Опираясь на стену, Сюзи побрела в ванную. Она не могла припомнить, что случилось, голова была пуста.

Включив свет над раковиной, Сюзанна разглядела свое отражение и от ужаса покачнулась. Она осторожно коснулась заплывших глаз, затем включила холодную воду. Порывшись в сумке, достала полотенце, смочила его и, задержав дыхание на вдохе, дрожащей рукой промокнула порезы на щеках. Ей стало нехорошо, била дрожь, боль заставляла морщиться. И тут она вспомнила, что случилось.

Бросив полотенце, она рванулась в спальню и распахнула тумбочку. Она была пуста, ее сумка исчезла. Открыв гардероб, она стала швырять одежду на пол. Денег не было. Пятьдесят тысяч фунтов наличными испарились. Прижавшись к стене, она громко зарыдала. Драгоценности и деньги похищены. Сюзанну ограбили дочиста.

Несколько часов спустя она сидела в офисе администратора и ждала звонка. Он сидел напротив, отводил взгляд и барабанил пальцами по стойке. Он не мог сообразить, что предпринять в данном случае.

– Миссис Харви, я должен в последний раз спросить вас, собираетесь ли вы сделать заявление в полицию. Важно, чтобы они знали, что именно у вас похищено.

– Понятия не имею, что у меня украли, – без выражения ответила она, – и у меня нет желания заявлять в полицию.

Администратор тяжело вздохнул.

– Но ведь есть кто-то, с кем бы вы хотели связаться, кто окажет вам помощь?

Сюзанна покачала головой:

– Единственное, чего я хочу, мистер Капур, – это получить настоящую цену за сережки и кольцо.

– Да, об этом позаботятся, миссис Харви, но только я думаю, что…

Махнув рукой, Сюзанна прервала его. Ей ничего не хотелось, кроме денег за сережки и кольцо, обнаруженные в сумке с умывальными принадлежностями, единственное, что вор проглядел.

– Пожалуйста, мистер Капур, не надо больше вопросов. – Она не могла позволить себе попасть в полицейские сводки, ведь Мишель разыскивает ее. – Я устала, я бы хотела с этим покончить и выписаться.

Администратор кивнул, и в этот момент раздался звонок. Он быстро переговорил и улыбнулся Сюзи:

– Мой родственник предложил хорошую цену, через полчаса он принесет деньги.

Сюзанна кивнула. И тут она сломалась, как только появился выход, подступили слезы. Она отвернулась.

– Спасибо вам, – сказала она, вставая, кивнула и пошла к себе в номер собирать вещи.

Глава 18

Джейн закончила обед и позвонила в колокольчик, чтобы слуга убрал со стола. К вечеру она устала. Филиппа не было, и ей хотелось побыстрее принять ванну и уснуть. Она вытерла рот салфеткой и вторично позвонила в колокольчик, подзывая:

– Дханирам? Я закончила.

Она встала, сняла со спинки стула джемпер и накинула его на плечи. Из дома слышались голоса, и, позвонив в третий раз, она пересекла веранду и вошла в холл навстречу доносящемуся шуму. Там она застыла как вкопанная.

– Ох! – Джейн двинулась к женщине, беспомощно лежавшей в кресле. – Все в порядке, – сказала она слуге, – я позабочусь сама.

Слуга отпустил руку женщины и отступил назад, бормоча что-то на хинди.

– Привет, могу ли я чем-нибудь помочь?

Джейн не видела лица женщины, так как ее голова была прикрыта платком, а сама она смотрела в сторону, туда, где сгущалась вечерняя темнота.

На ней была европейская одежда, на вид дорогая, и Джейн чувствовала, что это не индианка. Джейн приблизилась и коснулась ее руки:

– С вами все в порядке? Я могу что-либо для вас сделать?

Женщина повернулась.

– О Господи! Лицо! Что могло?.. – Она склонилась к женщине. – Как вы себя чувствуете? – Пройдите в дом, доктор осмотрит ваше лицо! – Джейн встала и помогла женщине подняться. – Все в порядке, пойдемте, теперь вы среди друзей. – И Джейн повела женщину за собой, поддерживая под руку, а та начала тихо плакать.

Через двадцать минут лицо Сюзанны Харви было обработано и перевязано доктором. Она сидела на диване в гостиной и смотрела на Джейн пустым взглядом. Абсолютно бездумно она взялась за щипчики для ногтей, но ее руки дрожали. Она рассматривала убранство комнаты, свадебную фотографию в рамочке, радостную Джейн на ней, и на нее накатывала волна гнева. «Это могла быть я, – думала она, и горечь поднималась в ее душе, – сидеть здесь, помогать кому-то, это должна была быть я». Она сцепила руки перед собой с такой силой, что ногти, вонзились в кожу. Затем подняла взгляд и, не в силах молчать, выдавила из себя:

– Ты совсем не такая, как я себе представляла.

Джейн отвернулась от окна и посмотрела на женщину. У нее было странное ощущение – в груди возник маленький тугой комочек нервного напряжения. Она увидела отвращение на лице женщины и постаралась ответить мягко и шутливо:

– Простите? Я не понимаю.

И тут прорвалось – гнев, сильнейшая тяга нанести удар, причинить боль.

– Нет, – холодно ответила Сюзанна, – я и не жду, что поймешь.

Она поранилась щипчиками, и у нее пошла кровь. Она оперлась рукой о диван, кровь капнула на шелковую обивку.

Джейн поморщилась. В ней поднимался страх, он охватывал ее все сильнее и сильнее. Она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, и собралась встать, позвать слугу, чтобы тот принес питье. Она хотела сделать что-нибудь, чтобы ослабить напряжение, но тут Сюзи сказала:

– Думаешь, ты такая опрятная, а? Думаешь, заполучила все это: слуг, положение, Филиппа? – Ее лицо исказилось, когда она произносила его имя, и в груди у Джейн екнуло. Она припала спиной к дивану и замерла. – Хрен ты его заполучила! – неожиданно в голос закричала Сюзанна. – Филипп мой! Мой! Всегда был и будет! – У нее перехватило горло, и она ртом ловила воздух. – Я люблю его… он… он любит меня!

Она встала и скинула фотографию на пол.

Джейн смотрела в ужасе, пытаясь позвать Дханирама, но звуки застревали у нее в горле.

– Он не хочет тебя! – кричала Сюзанна. – Он женился на тебе, чтобы получить должность и сохранить меня! Он сказал мне, что ты – за нас, чтобы замаскировать нас… чтобы все были уверены… – Неожиданно она потеряла мысль, и ее голос стал угасать. – Чтобы уверить… – Она закрыла руками лицо, в глазах были пустота и смятение. – О Боже… – Она начала хныкать. – Посмотри, взгляни на мое лицо, о Боже…

Джейн оторвала руку от дивана. Она схватилась за него так крепко, что на обивке остались вмятины от пальцев. Напуганная до слабости в ногах, она отодвинулась подальше от женщины, ее прошиб пот. Никогда прежде она не видела такой страсти, такого яростного гнева. Джейн, не отрывая взгляда от женщины, стала вдоль стены пятиться к двери. Руки она выставила перед собой, готовясь защитить себя от нападения. Ее била дрожь.

– Он сказал, что все будет в порядке, – прошептала Сюзи. – Он просил верить ему… – Она посмотрела на отступающую Джейн. – В нем вся моя жизнь, вот так.

Джейн кивнула, боясь пошевельнуться. Она услышала суматоху позади себя, в холле, и молила, чтобы там оказался слуга. Затаив дыхание, она попятилась к выходу.

– Он сказал верить ему, он сказал, что знает…

Внезапно Сюзанна вскинула голову. В дверном проеме позади Джейн появился Филипп.

– Господи! Сюзи! – Он бросился вперед и, обняв, прижал ее к себе. – Мой Бог! Моя дорогая! Что случилось?

Сюзанна опять расплакалась, и он с бесконечной нежностью погладил ее по голове.

– Пожалуйста, малышка, не плачь… – Он оглянулся, увидел испуг и смущение Джейн и закрыл глаза, защищаясь от этого зрелища. – Сюзи, пожалуйста, не плачь, – прошептал он. Бережно приподняв ее, он уложил ее на диван. Затем вынул из кармана шелковый носовой платок и осторожно вытер ее лицо, мягко касаясь бинтов. Он обернулся. – Джейн?

Джейн услышала, но никак не отреагировала. Она замерла, вжавшись в стену, шокированная происходящим. Она покачала головой.

– Джейн? Я… – Филипп направился к ней, но она отодвинулась. – Пожалуйста, Джейн…

Она смотрела на мужа через порог комнаты, но видела только его лицо, видела его любовь и жуткий страх. Ей нужно было услышать, узнать все от него самого.

– Это правда? – От волнения у нее сел голос, и она задала вопрос шепотом.

Филипп на секунду закрыл глаза, затем кивнул.

– И как давно?

Он шагнул к ней.

– Джейн, пожалуйста, какая разница…

– Как давно? – Она перешла на крик.

Он опустил голову.

– Три года, – пробормотал он, не и силах поднять глаза. – Три года.

Еще мгновение Джейн смотрела на него, а затем повернулась и побежала. Она сбежала вниз по лестнице и устремилась по дорожке. Она ничего не видела и не слышала, бежала быстро, как могла, не разбирая дороги. Ей хотелось убраться подальше, вырваться из этого гадкого болота.

Когда Джейн остановилась, она не сознавала, куда и как долго она бежала. Она перешла на шаг, все ее тело дрожало, в ушах стучала кровь. Было темно, луну скрыли облака, жаркий воздух застыл неподвижно у земли. Она не знала, где очутилась, и продолжала брести по газону, по жесткой траве. Впереди показались кусты, увитая плющом стена и знакомая арка – вход в фонтанный сад. Она двинулась дальше, вдоль низкой каменной стены и вышла к пруду. Здесь она села на берегу, поджав под себя ноги, как и в ту ночь с Рами, уткнула голову в колени и закрыла глаза. Она не думала о Филиппе, она не думала ни о чем, она чувствовала себя опустошенной и онемевшей.

Рами съехал с дороги к саду. Он положил велосипед и с легкостью кошки перелез через разрушенную стену. Он стоял и смотрел на Джейн, такую одинокую, как и предупреждал Шива, ее голова печально поникла, а тело сжалось в комок. Неслышными шагами он двинулся вперед по древнему мозаичному полу, опустился перед ней на колени и бережно приподнял ее лицо.

– Джейн?

Увидев его, она не ощутила ни тревоги, ни страха, как будто все время ждала его появления.

– Дед сказал мне, что ты убежала, и я пришел за тобой.

– Как он?..

Рамеш приложил палец к ее губам, прерывая вопрос. Ответа на него он не знал, и не это его заботило. Он провел рукой по ее волосам, нежно коснулся шеи и мягко приблизил ее лицо к своему. Он любил ее, в этом он был точно уверен, он любил ее женственность, силу, доброту и скромность. В Джейн Милз он любил все, любил так, как никогда прежде, и так, как никогда больше не полюбит. В ней он нашел своего ангела-хранителя и, целуя ее, обнимая и прижимая к себе, он сознавал, что с этого момента его жизнь изменится, и он хотел этого.

Джейн закрыла глаза. На мгновение в ее голове промелькнули слова отца о любви. По лицу пробежала мимолетная улыбка, она поняла, насколько он был прав, она встретилась с тем, за кого отдала бы жизнь. Затем она открыла глаза и посмотрела на Рамеша. Его губы скользнули к ее шее, руки расстегивали пуговицы на блузке, ласково высвобождая ее тело. Она погрузила пальцы в его волосы, чернота которых так разительно контрастировала с белизной ее груди и, когда его губы коснулись соска, издала стон. Он стал водить языком вокруг соска, и ее охватило такое острое желание, что еще чуть-чуть – и ей стало бы больно. Джейн обхватила его бедра ногами, и он потянул юбку вверх и расстегнул свои брюки. Рамеш переместился так, что оказался сверху, и посмотрел на Джейн. Ее губы приоткрылись. Он склонился к ней, слегка дрожащими пальцами расстегнул до конца блузку, плавным движением стянул с нее одежду вдоль узких бедер и длинных изящных ног и стал рассматривать обнаженное тело, ее золотистую кожу, такую мягкую и теплую на ощупь, как пропитанный солнцем мрамор. Он позволил ей раздеть себя, вздрагивая от сильнейшего наслаждения при ее касаниях, свернул свою курту и положил ей под голову вместо подушки. Затем накрыл ее своим телом, и она, раздвинув ноги, обхватила ими его бедра. В этот миг облака разошлись, и она увидела луну. Джейн вскрикнула, и ее лицо озарил необычно бледный свет.

В гостиной Филипп в волнении ожидал жену, глядя на подъездную дорогу. Он не на шутку был встревожен и еще раньше послал слуг к дому Рамеша Рая и в клуб. Он надеялся, что с ней ничего не случилось, иначе все могло обернуться большими неприятностями.

Он отошел от окна и прошел в гостевую спальню, где спала Сюзи, заглянул туда и, охваченный желанием и отчаянием, посмотрел на нее, затем молча закрыл дверь. Когда Филипп вернулся в гостиную, Джейн как раз поднималась по лестнице.

– Где ты была?

Джейн глядела в сторону.

– Гуляла, – ответила она холодно, – а что?

– Я волновался. – Филипп пошел к ней, но остановился, заметив, что она отступила по лестнице вниз. – Дженни, я виноват, действительно виноват.

Джейн посмотрела ему в глаза. Она не знала, что сказать в ответ. Она сама видела его любовь, она понимала его, ей было его даже жалко, но она не простила. Он поклялся в верности, когда женился на ней, зная, что не сдержит клятвы. Этого она простить не могла. Она могла понять его, поскольку тоже любила с удивляющей ее силой и страстью, но она боролась и сопротивлялась своему чувству до сегодняшней ночи, до тех пор, пока сражаться стало не из-за чего.

Держась за перила, она устало двинулась вверх и, обогнув мужа, вошла в дом. Он схватил ее за руку.

– Ты останешься, Джейн? – В его голосе явственно слышались сожаление и отчаяние. Она медленно высвободила руку.

– Да, – ответила она, – я останусь.

У нее не было выбора, она не могла покинуть Рами, по крайней мере, не сейчас, после этой ночи, хотя дальнейшая связь между ними была невозможна. Но она не могла жить здесь в одиночестве, это вызвало бы слишком большой скандал, который раздавил бы Рами. Она взглянула Филиппу в лицо.

– Но я остаюсь не для тебя, просто я так хочу.

Он кивнул и опустил голову, скрывая нахлынувшее облегчение.

– Я никогда, никогда не хочу больше слышать об этой женщине или быть втянутой в скандал. Ты понял это?

Он опять кивнул, и Джейн прошла в дом. В коридоре она оглянулась.

– Я могу понять твою любовь, Филипп, – сказала она печально, – но я не могу понять обмана и бесчестья.

И, не сказав больше ни слова, она повернулась и ушла к себе.

Глава 19

Была середина октября. Мишель Харви сидел у себя в офисе в верхнем этаже громадного викторианского здания, смотрящего фасадом на Темзу. Он вызвал секретаря. Перед ним на столе лежала папка.

– Пусть войдет следующий, мисс Уорнер, – сказал он в микрофон и, отпустив кнопку, стал ждать.

– Доброе утро, мистер Харви.

Вошел молодой человек, наполовину индиец, наполовину англичанин. На нем был роскошный костюм и галстук, сорочка из салона модельера. Мишель знал, что это оплачено им. Он кивнул вошедшему:

– Садитесь. – Он указал на кресло перед столом, и молодой человек сел.

Несколько секунд Мишель с удовольствием разглядывал его, затем спросил:

– Вы сами видели ее?

Молодой человек кивнул. Он с трудом сдерживал довольную улыбку.

– Раздобыли адрес?

Юноша протянул кожаную папку, которую держал на коленях:

– Вот, здесь же остальные детали.

Мишель встал и отвернулся к окну. Он был в гневе, одно упоминание о ней раздражало, его челюсть судорожно вздрагивала. После того инцидента в Дели было затрачено много времени на поиски, ее искали десять недель, Имран отсутствовал три месяца. Он знал, что, в конце концов, она сделает ошибку. Сюзанна не отличалась интеллектом, она должна была когда-нибудь ошибиться, он был уверен в этом. Мишель улыбнулся, и мышцы лица успокоились.

– Деньги, мои вещи?

– Да, они снова в безопасности.

Мишель вернулся к столу. Он открыл папку и посмотрел на фото Сюзанны с блондином. Затем перевернул страницу и коснулся следующего снимка. Бедняжка Сюзи попалась на надувательстве. Последней в папке был снимок Мика Кэппера, лежащего лицом вниз в канаве; он получил пулю в затылок.

– Где она?

Имран ждал этого вопроса. Он открыл кейс и, расправив плечи, выложил на стол несколько папок. Он был очень доволен собой, у него были на то причины.

– В Байджуре, как вы и говорили. – Он наклонился вперед. – Милз переселял ее, пожалуй, трижды, практически каждые три недели, поэтому я поначалу не мог разузнать. – Он провел языком по губам. – Они, должно быть, встречались каждый раз в разных местах, он почти не приходил к ней, а когда она выходила, то надевала индийскую одежду.

Рот Мишеля скривился в усмешке – Сюзанна была расисткой, и ей должно было быть противно, сменить наряды от Шанель на сари.

– Что-нибудь еще?

Имран понял намек. Он всегда знал, когда надо остановиться.

– Все в досье, – закончил он. – Вы можете познакомиться с деталями сами.

Мишель кивнул. Он раскрыл первую папку и заглянул в нее. Очень скоро он опять поглядел на Имрана.

– Хорошая работа.

Имран кивнул. Он ждал, что Мишель скажет еще что-нибудь, но, когда этого не произошло, спросил в нетерпении:

– Что вы хотите, чтобы я сделал еще?

В тот же момент он понял, что допустил ошибку. Мишель прекратил читать, но не поднял взгляда.

– Я скажу тебе, когда буду готов, – огрызнулся он. – Не подталкивай меня.

Имран отвернулся. С Харви никогда нельзя было знать, что он сделает в следующую минуту. Он – подонок, и за каждым его шагом нужно следить. Через несколько минут Мишель закрыл папку.

– У тебя были какие-нибудь соображения насчет ленча? – спросил он. Имран покачал головой. – Хорошо. Тогда мы отправимся в мой клуб.

Он встал, отпер ящик стола и убрал туда папки. Он не хотел сейчас никаких действий, необходимо было все тщательно обдумать, избежать даже намека на скандал. Заперев ящик, Мишель обошел стол и остановился перед юношей. Он коснулся густых, черных как смоль волос.

– Мне не хватало тебя.

Имран вздрогнул. Эта часть работы была ему неприятна.

– Пойдем. – Мишель двинулся к двери и оглянулся на встающего Имрана. Успех всегда пробуждал в нем зверский аппетит. – Я заказал столик на двоих на полдень. Думаю, тебе понравится это.

Был поздний вечер, в сонной тишине Шива Рай сидел у себя за столом и ждал звонка. Конец был близок, и он был готов к нему. Он ждал его терпеливо, жил ради исполнения воли умирающего отца, это его долг чести, который должен был быть уплачен еще много лет назад. Водоворот исторических событий, неожиданные обстоятельства – многое было против него, расстраивало его планы, заставляло терпеливо ждать. Но теперь, теперь он победил. Он добился влияния на магараджу, убедил его в необходимости советника, подсказал кандидатуру, когда после долгих поисков нашел майора Милза в королевском доме Англии и понял, что теперь своего добьется. Милз вернулся в Индию, чтобы дать окончательный отчет в преступлениях своей семьи.

Но Шива устал, слишком долго он строил планы, казалось, всю жизнь, и сейчас его неожиданно охватила усталость. Он хотел, чтобы все уже было кончено.

Зазвонил телефон. Он был готов, время подошло. Сняв трубку, Шива стал говорить быстро и спокойно. Он записал адрес и денежную сумму в блокнот и, слегка улыбнувшись, повесил трубку. Затем он позвонил, прочитал запись, дал инструкции и распорядок дня Филиппа. Его агенты поработали очень хорошо. Дело было сделано.

Шива встал, подошел к окну и поглядел на небо, это черное пространство, видевшее все грехи мира. Что значил его маленький грех? Крошечная аморальность в море человеческого зла? Это было заслуженно и неизбежно.

Услышав крик совы, Шива вздрогнул. Он был суеверен, а это было дурное предзнаменование. Оно смущало его, лишало ощущения правоты. Он отошел от окна, боясь услышать крик опять, и поспешно вышел из кабинета. Он запер дверь и пошел по коридору. Когда в следующий раз он войдет сюда, все будет кончено. Многолетнее бесчестье будет стерто с фамилии Рай.

Глава 20

Похолодало. Наступила осень, и гнетущая жара сменилась на мягкое тепло. Яркое утро начиналось со свежего восточного ветерка, а чудесный день медленно сменялся прохладным вечером.

Рами сидел на ступеньках дома семейства Рай и смотрел, как механик трудится над «лендровером» Шивы. Дед и магараджа ждали его к ленчу в охотничьем домике Вики в Миджате, а он опаздывал уже на два часа.

Его взгляд был прикован к ногам, высовывавшимся из-под джипа, пальцы нервно барабанили по ступенькам. Дед редко приглашал его на ленч. Значит, там должно было произойти что-то важное, и Рами боялся обидеть Шиву, который в компании Вики и некоторых политических деятелей охотился высоко в горах.

– Что-нибудь получается? – спросил он, встав и склонившись к механику. Тот вылез из-под машины.

– Прошу прощения, саиб Рамеш, но, мне кажется, с маслом не все в порядке.

Рами нетерпеливо вздохнул.

– Можешь починить?

– О, конечно, но не сразу, саиб. – Механик сел и вытер руки о коврик. – Это займет около часа.

Рами кивнул. Больше к домику добраться не на чем, такси туда в жизни не поедет.

– О'кей, – смирился он, поворачиваясь к лестнице. – Делай, как можешь. – И он опять уселся и постарался отвлечься.

Филипп запер дверь офиса и прошел через веранду к главному входу дворца. Там он обменялся приветствием с двумя дежурными охранниками, и перед ним распахнулись двери. Такси ждало его у входа.

Он назвал шоферу адрес и уселся в машину. Адрес не был точным, Филипп указал место поблизости и собирался проделать остаток пути пешком. Отсутствие магараджи предоставило ему вечер отдыха. Когда машина выехала на основную магистраль, он оглянулся, чтобы проверить, не следует ли кто за ним, и, удовлетворенный, опустил окно и расслабился под прохладной струей воздуха.

Сюзанна ждала его в прихожей арендованного домика ровно в час дня; она знала, что он должен быть вовремя. Филипп дважды постучал, и она впустила его, спрятавшись за дверью. Когда дверь за ним закрылась, они обернулись друг к другу и некоторое время молчали в предвкушении наслаждения. Затем Филипп обнял ее, приподнял и отнес в спальню.

– Боже, я хочу тебя, – сказал он, ставя ее на ноги посреди затемненной комнаты. Он проверил, как задернуты шторы, затем прижался к ней в поцелуе, потянул ее платье вверх и нетерпеливо подтолкнул к постели. Через несколько секунд Сюзи выскользнула из его объятий.

– Нет, подожди. – Она вышла в коридор и вернулась с охапкой длинных шелковых лент. На его губах появилась легкая улыбка. Кинув ленты на кровать, Сюзи обернулась. – Снимай одежду, – приказала она. – Всю.

Филипп сглотнул слюну. Он расстегнул рубашку, развязал узел галстука и сбросил их на пол. Наклонившись, стянул носки и спустил брюки. Он был уже полностью возбужден.

– Ложись, – скомандовала Сюзанна.

Дрожь пробежала по его телу, и он послушался.

Она связала лентами его руки над головой, достаточно туго обмотав запястья. Затем развела ему ноги и привязала каждую лодыжку к столбикам по углам кровати. Глядя ему в лицо, она стянула платье через голову, оставшись в туфельках на шпильках и золотой цепочке вокруг стройной талии. Затем склонилась и приласкала языком его набухшую плоть, при этом ее тяжелые груди легли ему на бедра. Филипп застонал и попытался освободить руки.

– Ты не трогаешь, помнишь? – сказала она, приподняв голову.

Она взобралась на постель и, раздвинув колени, села ему на грудь, ее острые каблуки вонзились ему в бедра. Затем подалась вперед, так что ее бедра оказались над его лицом, и улыбнулась.

– Только языком, – пробормотала она, – и членом. – И, разведя ноги пошире, опустилась, застонав от острого наслаждения, и закрыла глаза в тот момент, когда на стену перед ней легла чья-то тень.

Джейн сидела в постели, закутавшись в простыню, пила чай и писала дневник. Она чувствовала себя лучше, слабость еще оставалась, но она полагала, что болезни приходит конец. Она радовалась предстоящему вечеру вдвоем с Рами.

Джейн ввела в обычай отдыхать после ленча. Это было худшее для нее время дня: солнце стояло в зените, а город заполняли запахи пищи. Но, по крайней мере, ей повезло больше, чем многим другим в Индии, страдающим животом. К вечеру она чувствовала облегчение.

Джейн прошла в ванную и умылась холодной водой. Волосы она стянула сзади в пучок, а на щеки положила немного румян. Она не знала, куда они пойдут вечером, и не представляла себе, что надеть. Вчера Рами прислал весточку с адресом, по которому они встретятся в городе, кажется, в храме, и она решила, что длинные брюки подойдут лучше всего. Но от Рами с этой его книгой, которую он писал, можно было ожидать чего угодно, он всегда был склонен к сюрпризам.

Джейн вернулась в спальню, вытащила одежду и стала одеваться. Затем убрала дневник, альбом и ранец. В холле она сообщила слуге, когда собирается вернуться, и поспешила к велосипеду. Ей не хотелось опаздывать, в записке говорилось о половине второго, а ехать надо, было минут двадцать.

Филипп лежал без сил, его лицо было покрыто густыми темными волосами Сюзанны, вспотевшее тело укутано ее телом. Он целиком был поглощен ощущением единения, которое было чем-то большим, чем просто сексуальное удовлетворение; это была странная эйфория, растекающаяся по венам, как адреналин. Он добился всего, чего хотел, был уверен, что теперь контролирует ситуацию. Все складывалось как нельзя лучше – женитьба на Джейн, обладание Сюзанной, а вскоре предстояло занять положение в обществе, о котором он всегда мечтал. Все получилось, и никто не мог отнять это у него. Он закрыл глаза и погладил Сюзанну по спине. Это тоже было его.

Удар возник из ниоткуда.

Еще не осознав, что случилось, Филипп почувствовал, как тело Сюзи дернулось в сторону, услышал ее крик и ощутил страх, пронзивший позвоночник. Он рванулся вверх, разрывая ленты, и откатился в сторону, но было слишком поздно. Второй удар пришелся в его затылок, и он потерял сознание. Он уже не слышал, как Сюзанна молит о пощаде, и ее отчаянный вопль при виде ножа, которым убийца замахнулся и перерезал ей горло.

Джейн подъехала к стоянке перед домом и, сидя на велосипеде, оглядела здание. Это было то самое место, которое Рами указал в записке, и оно удивило ее, она ожидала другого. Она слезла с велосипеда и, прислонив его к стене, направилась к двери. Она была открыта, очевидно, Рами ждал ее.

Джейн прошла в гостиную и позвала его, но услышала только эхо, отразившее легкую неуверенность ее голоса. Она вернулась в прихожую и пошла в спальню, снова окрикнув Рами. В волнении она распахнула дверь и застыла на пороге.

– Боже мой!

К горлу подступила тошнота, она зажала рот рукой, стараясь подавить рвоту. Джейн ступила вперед и заметила, что рука Сюзи еще шевелится. Опустившись на пол, она зажала рану, чтобы остановить кровь.

– О Господи, Господи, – кричала Джейн, – не умирай! – Она зарыдала, увидев, что кровь неудержимо льется, заливая ей руки и одежду. – О Господи, нет! Пожалуйста… – Она склонилась над Сюзанной в попытке воскресить ее. – Нет, пожалуйста, не умирай, не!..

Веки Сюзанны дрогнули, и Джейн отпустила уже мертвое тело. Она отползла назад и закрыла лицо руками. Рыдания душили ее. Встав на ноги, она вышла из комнаты, опираясь о стену и оставляя на белых обоях кровавые отпечатки рук. Она выбралась в прихожую, сбежала по ступеням и выскочила на улицу, сбив на ходу маленького ребенка и даже не обратив внимания на возмущение его матери. Потом выскочила на дорогу, поймала такси, выкрикнула адрес Рами водителю и свернулась в комок, вцепившись в свою окровавленную одежду.

Механик запустил мотор и выжал педаль газа. Машина ожила. Рами издал ликующий крик и взглянул на часы: кажется, он еще успевает к концу ленча. Механик вылез, и Рами сел за руль, кинув курту на заднее сиденье.

– Думаешь, теперь все в порядке?

Механик кивнул.

– Отлично, спасибо!

Рами выжил сцепление, снял ручной тормоз, медленно включил скорость, и джип двинулся вперед. Перед выездом на шоссе остановился и глянул направо. И тут появилась Джейн.

Джейн бежала по шоссе, она была залита кровью. В крови были и одежда, и лицо, и волосы, она рыдала на бегу.

– Боже мой… Джейн… – Его голос замер. Выскочив из машины, он побежал ей навстречу. Его сердце колотилось от ужаса. Он схватил ее в объятия и прижал к себе, закрывая от взглядов. Когда она чуть успокоилась, он отстранился.

– Ты ранена? Джейн? На тебя напали?

Она с усилием покачала головой. От всего пережитого ее била дрожь. Рами быстро усадил ее в джип и погнал машину к дому.

В доме он довел ее до ванной, пустил воду, снял с нее окровавленную одежду и помог ей залезть в воду. Он смотрел в сторону, с болью вспоминая о том, как однажды они были близки. Завернув в полотенце ее дрожащее тело, он обнял ее и, шепча на ухо слова утешения, постарался согреть трепещущую женщину.

Спустя какое-то время она успокоилась и склонила голову ему на плечо. Ее дыхание выровнялось.

– Джейн? – Он говорил еле слышным шепотом. – Что случилось?

Джейн открыла глаза и подняла голову.

– Филипп мертв, – без выражения ответила она.

Рами дернулся назад.

– Мертв! – Ему не верилось. – Как? Джейн, ради Бога, как? – Он схватил ее за плечи.

– Убит, – уныло сказала она с таким видом, как будто этот факт по-настоящему еще не дошел до нее. – Сюзанна тоже мертва, – добавила она, качая головой. – Я пыталась ей помочь, держала ее… Я… – Ее голос сорвался, и Рами прижал ее к себе с такой силой, что у нее перехватило дыхание.

– Джейн, – обратился он к ней, держа за плечи. – Джейн, слушай меня. Все это очень плохо, так? – Он говорил так, как будто она была ребенком. – Ты должна одеться, и мы обратимся в полицию. Ты обнаружила их мертвыми, так? – Она кивнула. – Где? – Он заглянул в ее невидящие глаза. – Можешь сказать, где?

Джейн покачала головой.

– Ты знаешь, – пробормотала она, – ты знаешь, где…

Рами отвернулся. Она была явно не в себе. Он быстро разобрал стопку одежды и помог ей одеться. Голова у него кружилась, грудь сдавил страх. Он не понимал, что за чертовщина случилась, и все, что он знал, – Джейн, слава Богу, ни при чем.

Оставив ее на короткое время, Рами побежал к управляющему и велел отпустить слуг: он не хотел, чтобы кто-нибудь еще был в это замешан. Затем он вернулся к Джейн и отвел ее за руку в кабинет Шивы. Там он усадил ее на диван и встал у окна, подавленный собственной беспомощностью. Пока он не выведает точно, что случилось, предпринять ничего нельзя. Он обернулся, услышав, как Джейн поднялась и подошла к столу.

– Джейн?

Она стояла перед стопой бумаг и держала в руке пресс-папье. Это была маленькая тяжелая птичка, великолепно инкрустированная драгоценными камнями, работа предка Рами. Шива называл ее судьбоносной птицей. Рами смотрел, как она поворачивает птичку на ладони, точно так, как его дедушка.

– Джейн? С тобой все в порядке? – Его поразила мысль, что шок повредил ее ум, что происшедшее привело ее за грань. Тут она взглянула на него.

– Был такой человек, полковник Реджинальд Милз, командир Четвертого драгунского гвардейского полка в Морапуре в 1857 году, в год мятежа.

Рами застыл. Он знал про Морапур, оттуда была его семья, он знал про мятеж, про Джагата Рая. Он посмотрел на Джейн. Ее шок прошел, взгляд прояснился. Она протянула ему птичку, и камни засверкали на солнце. Его грудь стиснуло, как обручем.

– В отместку за убийство европейцев, среди которых была его жена, полковник казнил много индийцев, многих бросил в тюрьму. Филипп говорил мне, что он особенно обвинял одну семью, не знаю кого, но там было двое мужчин, отец и сын. Он конфисковал все их имущество. – Джейн, прервавшись, взглянула на птичку. – Они были ювелиры, и для себя он забрал у них памятную вещицу. Сейчас она в Британском музее. Я видела ее сама, ее передал в дар отец Филиппа… – Джейн запнулась на мгновение. – Это маленькая птичка, одна из пары. – Она взглянула на Рами. – Она копия этой, клянусь жизнью. – Джейн крепко сжала птичку в кулаке. – Отец умер в тюрьме.

– И сын поклялся отомстить за его смерть, – закончил Рами за нее, – и эта клятва прошла через поколения. – Он повторил слова, которые так часто слышал от деда. – Это дело семейной чести. Человек, который отомстит за смерть Индраджита Рая, будет принят богами в свой круг.

Джейн задрожала. Она еще крепче сжала кулак, и кожа на костяшках пальцев натянулась и побелела.

– Майор Филипп Реджинальд Милз – праправнук полковника Реджинальда Милза. – Всхлип застрял у нее в горле.

– Нет, Джейн, нет! – Рами бросился к ней, но она отступила. – Это невозможно! Почему теперь, а не тогда? Почему возмездие наступило так поздно?

– Потому что Милзы до сих пор не были в Индии! Раньше не было случая.

– Нет, Джейн! – Рами перешел на крик. – Этого не может быть… – Он не верил, он не мог поверить. Такие вещи умерли с рождением Новой Индии, это было какое-то сумасшествие! – Нет, – сказал он, отворачиваясь, – нет, Джейн, я в это не верю.

– Но, Рами! Разве ты не видишь? Как это могло случиться без Милзов в Индии? Как это могло произойти до настоящего момента? Боже мой! Твой дед мог даже организовать для Филиппа эту работу… Ты говорил, что он влияет на многие решения магараджи, ты говорил…

– Нет, Джейн, остановись! Все это глупость, эти разговоры о мести! Остановись!

Джейн взглянула на него, затем опустила руку и разжала кулак. Ее пронзила ужасная мысль, дыхание замерло.

– Возможно, ты это уже знал и послал меня туда, обещав встретить…

Рами обернулся:

– Я? – Он ринулся к ней и тряхнул ее за плечи с такой силой, что Джейн вскрикнула. – Что я сделал? – Не отдавая себе отчета, он тряс ее. – Куда?

У Джейн зубы стучали во рту, и перед глазами все поплыло. Она выронила птичку.

– Прекрати! – крикнула она. Рами резко отпустил ее, и она рухнула на пол. – Я получила записку. Ты велел мне прийти по тому адресу! Вчера вечером я получила записку, в которой ты назначал встречу там!

Она зарыдала. Рами опустился на колени и прижал ее к себе.

– О Боже, Джейн, пожалуйста, не плачь. Прости меня, Джейн дорогая, пожалуйста…

Он поцеловал ее волосы, прижал лицо к своей груди. Шива, подумал он. Имя деда крутилось у него в голове. Шива. Шива вчера пригласил его на ленч, Шива знал, что Джейн доверяет ему, пойдет, куда он попросит. «Я должен был быть там, в горах, – подумал он, – в сторожке Вики, а Джейн осталась бы одна. Она пришла бы и увидела залитых кровью Филиппа и его любовницу». Он подавил внезапно нахлынувший страх и зажмурил глаза. Открыв их вновь, он увидел птичку на полу, сверкавшие на солнце камни – маленькие знаки старого зла. Он отстранился от Джейн и спросил:

– Кто видел тебя? Кто и где?

Джейн покачала головой:

– Я не знаю, я… – Она закрыла глаза, припоминая. – Меня видело множество людей! – закричала она. – О Боже, Рами! Они подумают, что я… – Она вскочила и бросилась к окну. – Кто-нибудь может увидеть меня здесь? Кто-нибудь знает, что я с тобой? – Она опять запаниковала, все тело затопил страх. – Слуги? Где они? – Она подбежала к столу и схватила телефон. – Я должна убраться отсюда! Я позвоню в аэропорт, мне нужно срочно уехать! – Она уронила руки на стол, затем в неистовстве стала листать бумаги. – Здесь должен быть телефон аэропорта! Здесь должен…

Рами подбежал к ней и сжал ее руки.

– Джейн, не надо! – Он крепко держал ее. – Не паникуй, пожалуйста! Я здесь, мы все обдумаем. – Он положил трубку на место и остановил взгляд на листке блокнота у телефона. Он увидел адрес, который вчера записал Шива.

– Ты помнишь место, куда ты ездила? – спросил он спокойно.

– Нет! Я… – Джейн глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. – Это где-то возле базара, на другой стороне района Чавлор.

Рами оторвал уголок листа и скрутил его в шарик.

– Рами, что? Что ты делаешь?

Секунду он смотрел в сторону, затем повернулся к ней.

– Ничего, Джейн. – Он поцеловал ее руку, и Джейн посмотрела ему в лицо. Его глаза были полны печали. – Ты права. Ради безопасности тебе следует уехать отсюда. Нужно все продумать. – Он отпустил ее руку и взялся за телефон. – Я позвоню Боди. – В ее глазах появился страх. – Все в порядке, – уверил он, – мы можем доверять ему. – Он посмотрел на открытое, честное лицо, которое так сильно любил. – Прости меня, Джейн, за все. – Он осознал, что Шива использовал его, их обоих. – Если бы я тебя не полюбил, если бы ты меня не полюбила…

Джейн приложила палец к его рту, чтобы он замолчал.

– Я бы никогда не жила настоящей жизнью, – сказала она и отодвинулась.

Рами позвонил Ядаву и договорился о встрече.

Было уже почти темно, когда все приготовления были закончены и из окна кабинета Шивы Джейн, в последний раз наблюдала закат в Байджуре. Она стояла спиной к комнате и слышала позади себя тихую речь – Боди объяснял Рами последние детали. Она не обернулась, она не хотела знать, что будет после ее отъезда, какую ложь они придумали.

Услышав крик орла, она вздрогнула и почувствовала движение за спиной. Рами бережно обнял ее и прижался к ней щекой.

– Пора идти, это сигнал, – прошептал он.

Она закрыла глаза, стараясь запомнить его теплое дыхание на щеке, и они так немного постояли.

– Мы должны идти, – сказал Боди.

Джейн снова открыла глаза.

– Я готова.

Она взяла у Боди плащ и шаль. Рами помог ей одеться и обернуть шаль вокруг головы. Остались видны только ее серые глаза. Боди открыл дверь.

– Когда мы уйдем, – сказал он Рами, – подождешь полчаса и поднимешь тревогу, как договорились.

Рами кивнул. Джейн пошла за Боди, и они вышли в сад. Было тихо и темно.

Увидев фонарь среди деревьев на краю участка, Боди сказал:

– Идем, нас ждут. – Он быстро обнял Рами. – Он не поверит тебе, сынок, но ты должен упорно твердить, что ничего не знаешь, что она сбежала из дома, когда ты вышел за помощью. – Боди отпустил его. – Ты все понял?

– Да.

Рами хотел обнять Джейн, но она остановила его. Она не смогла бы оторваться от его тела, от его рук. Она просто смотрела на него, а затем быстро прильнула к его губам, ничего не сказав.

– Я приеду, – прошептал Рами. – Я обещаю тебе…

Но Джейн уже отодвинулась, ожидая знака. Орел прокричал во второй раз, и спины Джейн коснулась рука.

– Все! Беги!

И они с Боди бросились бегом через открытое пространство к деревьям. Две фигуры в темном бежали в тени облаков.

– Быстрее! – молча кричал Рами им вслед. – Беги как ветер!

Он смотрел до тех пор, пока деревья не поглотили их. С ним остались только их образы да эхо от орлиного крика.

Глава 21

Сойдя с самолета в аэропорту Дели, Мишель Харви впервые ступил на землю Индии. На него обрушился жаркий влажный воздух, он вспотел, и запах пота преследовал его все время пребывания в Индии. Мишель занял место в автобусе. С собой у него был кейс, набитый долларами. Он ни с кем не разговаривал и ни на кого не смотрел. С самого Дубая у него было отвратительное настроение. Он заявит окончательную цену, отдаст наличные и покинет навсегда это Богом забытое место. На это уйдет два дня, два несчастных вонючих дня, и все.

Имран ждал Мишеля с машиной. Он мгновенно уловил его настроение и не стал терять время на предисловие.

– Я согласовал цену, нужно ваше одобрение. В Байджур ехать не требуется.

– Сколько?

– Десять тысяч долларов США.

Мишель хранил молчание все время, пока они шли из здания аэропорта к поджидавшему «Мерседесу». В машине, вне запахов и жары, он расслабился.

– Слишком много. Наш приятель в Байджуре становится жадным.

Имран предполагал такую реакцию Мишеля.

– Он полностью контролирует полицию и гарантирует изменение донесений.

Мишель вытащил сигару из наружного кармана и закурил.

– Итак, он уберет имя Сюзанны из материалов следствия за десять тысяч?

– И устроит дело о дорожно-транспортном происшествии.

– Очень хорошо. Кто он?

– Индийский чиновник как будто. Всегда найдется желающий помочь за хорошие деньги.

Мишель ничего не ответил, и Имран замолчал. У Мишеля не было выбора, но он не собирался это демонстрировать.

– Что насчет истории с благотворительностью?

– Это сверх того.

– Боже! Жадный ублюдок! – Мишель стряхнул пепел на пол машины. – Сколько сверх? – спросил он после паузы.

– Три!

– Дерьмо!

Имран выждал минуту.

– Пока ничего не открылось, наше положение нормально. Если провернуть все быстро, расплатиться за сутки, этот тип устроит так, что показания очевидцев попадут в выпуск новостей. Что-то вроде – богатая англичанка во время благотворительной акции трагически погибает на дороге. – Он сделал паузу. – Вы получили пресс-релиз из Дели, куда отправились из Дубая немедленно, узнав о случившемся, обезумевший от горя, в шоке и так далее.

Мишель молча курил. Окурок он загасил о каблук.

– Что насчет Милза?

– Я не говорил об этом. Я не думал, что он важен.

Мишель посмотрел в окно.

– Он не важен. – Он повернулся обратно к Имрану. Мальчик поработал хорошо, он доказал свою ценность. – О'кей. Доделывай, затем возвращайся в Дели на несколько дней. – Он положил руку на бедро Имрана. – Я буду ждать тебя там.

Имран смотрел в сторону, он не хотел, чтобы Мишель видел выражение его глаз.

– А жена Милза, которую подозревают? Где она?

– Я не знаю, никто не знает.

Рассердившись, Мишель убрал руку и огрызнулся.

– Найди ее, чего ты ждешь! – Он достал другую сигару, его расположение к Имрану исчезло. – Мне не хватает только преследования маньячки! – Он закурил. – Так вот, убери эту шлюху! Понял?

– Да, сэр.

Больше Мишель не сказал ничего, и они доехали до отеля в полном молчании.

В саду подморозило. Было обычное для декабря в Англии ясное утро, когда земля покрывается инеем, а верхушки голых деревьев почти касаются бледно-голубого неба. Джон Бенет сидел в одиночестве в беседке, окна которой заледенели, из его рта шел пар. В руке у него была горсть удобрения, а рядом стоял горшок с фиалками и плющом. Он сидел неподвижно, понурив голову, смотрел в пол, усыпанный землей, гравием и опилками, и ждал, когда замолкнет звук проехавшей машины.

– Джон?

Он поднял взгляд. В дверях стояла жена.

– Он уехал. Можно вернуться в дом.

Джон поморщился от ее тона. Они оба вымотались, но она в отличие от него еще и ожесточилась. На миг она позволила сомнениям вторгнуться в ее мысли, и Джейн вновь стала той дочкой, которую она помнила, но ей тут же захотелось только одного: чтобы все было уже кончено и забыто.

– Что он хотел?

– То же, что и другие, свадебное фото. – Она насмешливо фыркнула. – Как будто мы позволим влезть в нашу жизнь! Это невыносимо!

Она подошла, и они взялись за руки. Так они постояли какое-то время, не глядя друг на друга, оба в печали, но каждый сам по себе.

– Я хочу только одного: знать, где она! – внезапно произнес Джон. – Все ли с ней в порядке?

Каролина отдернула руку.

– Брось, Джон, – огрызнулась она. – Ради Бога!

Он посмотрел на нее. Каждый день они ходили, поэтому кругу. Он не смог смириться, он был уверен, что Джейн невиновна, он знал свою дочь и от тревоги слабел день ото дня. А Каролина пыталась все зачеркнуть и забыть любой ценой. Джон встал, бросил удобрение на землю и вытер руки о штаны. Он не понимал жену, никогда не понимал. Уже прошли месяцы, но надежда не покидала его. Мысль потерять Джейн навсегда ужасала. Он прошел за Каролиной в сад, не закончив с плющом, в эти дни он ничего не мог довести до конца.

– Хочешь кофе? – спросила жена.

Джон пожал плечами:

– Я думаю, нужно взглянуть на розы.

Губы Каролины сжались. Розы связывали его с Джейн, они напоминали о дочери, и она не понимала, зачем так расстраивать себя. Она пошла к дому.

– Только не долго, – обернулась она, – холодно, простудишься.

Он кивнул, повернулся к розарию, заиндевевшим подрезанным кустам, и печально улыбнулся, вспомнив, как Джейн любила свои розы.

Глава 22

Март 1966 года

Джейн сидела на веранде маленького домика в горах в окрестностях города Гханерао, в юго-восточной части Балистана, и глядела на долину, над которой поднималось солнце. Было раннее утро, и жара только начиналась. Откинувшись, она подставила лицо ласковым солнечным лучам, а руки сложила на коленях. Ее мысли вяло перетекали с одного на другое, думы о Рами смешались с ощущением покоя и тихого счастья. Она плохо спала, устала, и, по мере того как солнце поднималось все выше, согревая ее тело, глаза стали закрываться, и подступила дремота.

– Госпожа? Госпожа?

Джейн открыла глаза и поняла, что спала. Она улыбнулась служанке:

– Привет, Уша. Господи, я, должно быть, уснула. – Она с трудом выпрямилась, и служанка шагнула к ней. Расслабившись, она схватилась за протянутую руку. – Мой чай?

– Да, госпожа, и немного еды, это придаст вам сил. – Девушка улыбнулась и поставила поднос на плетеный столик возле кресла. Она мягко коснулась живота Джейн. – Сил для вас обоих.

Джейн улыбнулась. За эти месяцы она хорошо знала эту индианку и доверяла ей. Всех слуг для маленького хозяйства выбирал Боди, но только с Ушей у нее наладился контакт. Без нее было бы очень одиноко. Джейн отпила чай, глядя поверх ободка чашки на долину.

– В этом месяце твой брат приедет в город? – спросила она служанку, которая нарезала фрукты.

– Да, госпожа, он приедет в субботу.

Шива и Рами сидели в ресторане клуба в Байджуре. Дед пристально глядел на внука. Точеные черты Рами были спокойны, но он отвел глаза и смотрел в сторону, чувствуя силу обращенного на него взгляда. Рами все тщательно спланировал, он все продумал после письма Джейн, ему нельзя было допустить ошибки.

– Когда ты уезжаешь? – спросил Шива, подзывая официанта щелчком пальцев.

Рами повернул голову к деду и пожал плечами.

– Сегодня вечером, попозже. Вики хочет, чтобы все сохранялось в строгой тайне.

Шива кивнул. Он изучал карту вин, хотя Рами знал, что это делается только ради внешнего эффекта.

– Шабли урожая шестьдесят третьего года, – заказал он и закрыл карту. – Тебя будут охранять?

– Да, трое от Вики. Они доведут меня до городской границы, чтобы убедиться, нет ли за мной слежки.

Шива кивнул и отвернулся. Взмахом руки он поприветствовал знакомого англичанина. Он не верил Рами, не верил с того момента, как исчезла Джейн Милз, но все попытки следить за ним ни к чему не привели. Внук был очень осторожен. Подали вино, Шива попробовал и кивнул. Когда официант разлил вино по бокалам, он отпил полный глоток.

– На сколько ты едешь?

– На сколько потребуется.

Шива вышел из себя:

– Ради Бога, Рамеш! Я твой дед! По крайней мере, из вежливости ты должен был бы поставить меня в известность!

Рами молчал. Он давно ожидал этого момента – последней части задания Вики, когда нужно будет увезти и спрятать семейное состояние. Он оттягивал его как можно дольше, зная, что Шива не посмеет следовать за ним из-за высочайшего распоряжения. Рамеш собирался увидеть Джейн, в первый раз за четыре месяца.

– Мне не позволено никому ни о чем говорить, прости меня.

У Шивы раздулись ноздри, но это было единственное проявление его сильнейшего гнева. Внук был невозможен! Он чувствовал, что Рами его обманывает. Справедливость еще не восторжествовала. Без обнаружения преступника убийство Милза становилось рядовым нераскрытым преступлением. Как только утихнет шум вокруг исчезновения Джейн Милз, оно тут же забудется. Это терзало Шиву, он не любил, когда дело делаюсь только наполовину.

– Но ты вернешься к свадьбе? Не присутствовать было бы невежливо.

– Конечно, я вернусь вовремя.

Рами знал, что до начала церемонии осталось три дня. За три дня он мог управиться.

Шива улыбнулся. Он заказал еще вина и собрался насладиться вторым бокалом. Итак, Рамеш направляется на юго-восток. Не будет же он блуждать три дня в пустыне на западе, а значит, он направляется в горы выше Гханерао, это как раз трехдневный маршрут. Он отпил вина и глянул на внука.

«Ты проиграл, Рамеш, – подумал он, и легкая усмешка скривила его рот, – ты не так умен; как думаешь». И Шива потерял интерес к разочаровавшему его внуку и стал обдумывать задание своим людям.

Имран Деви чистил апельсин, бросал кожуру на землю и лениво сталкивал ее в канаву. Он был в Байджуре уже четыре месяца. Языком он владел в совершенстве, кожа приобрела натуральный азиатский загар, на нем была местная одежда. Он принадлежал к высокой касте, жил в большом номере и почти ничего не делал, только наблюдал и слушал. Раз в неделю он звонил в Лондон.

Сейчас Имран ждал назначенной встречи и был в напряжении. Встреча была важной: если его сведения верны, времени у него немного. К нему приблизился индиец и остановился зажечь сигару.

– Вы хотели видеть меня, – сказал человек, кидая спичку на землю. – У вас есть работа?

Имран швырнул остатки апельсина в канаву.

– Да, есть. Идем. – И он повел индийца в маленькую кофейню, где присмотрел для своих целей крошечную темную комнату.

Доктор Боди Ядав покинул Байджур двумя днями ранее. Он попрощался с семьей перед длительной поездкой в Европу на съезд медиков, где он представлял доклад. Семья не задавала вопросов, он и раньше так уезжал, и жена привыкла к отъездам в командировки. Но Ядав не уехал в Дели, не улетел в Лондон и не собирался этого делать. Он переждал два дня в маленьком пыльном городке в западной части Балистана, который никто не посещал и о котором никто не слышал. Здесь он закончил приготовления, получил некоторые вещи, заказанные из Дели. Когда все было готово, он загрузил джип. Доктор очень волновался. Он проявлял максимальную осторожность и был уверен, что слежки нет. Но он не сомневался в решительности Шивы Рая, его проницательности и злости, свидетелем которых имел несчастье быть неоднократно.

Боди Ядав покинул городок засветло, двинувшись по пустынной дороге к Байджуру, и остановился в сорока милях от города. Это место, прикрытое деревьями, он пометил для Рами на карте. Он замаскировал машину и уселся на обочине в ожидании.

Ждать ему пришлось недолго. Рами выехал из Байджура на «лендровере» тоже засветло, двадцать миль его сопровождали люди Вики. Удостоверившись, что отъезд прошел незамеченным, они повернули назад, а Рами проехал еще сорок миль на юг. Там, на развилке дорог, он выбрал маршрут через глухие места. Боди приготовил его к этой части пути. Здесь ехать было сложно, дорога местами исчезала совсем. Он двигался по карте, пришпиленной к приборной доске, и сверялся с компасом. Было темно, на земле лежали черные тени. Он изо всех сил всматривался вперед и постоянно проверял, не видно ли в зеркале огней позади. Так прошло три часа.

Сидя у маленького костерка, Боди услышал слабый звук двигателя вдали. Он встал, прислушался. Звук усилился. Это был Рами, он двигался с запада. Боди затоптал угли и присыпал место от костра песком. Вернувшись к машине, он запустил мотор и стал ждать Рами.

Час спустя они припарковались у заброшенного гаража в деревне в нескольких милях от основной дороги. Боди вылез, подошел к Рамешу, обнял его. Затем, открыв багажник джипа, он перетащил вещи в «лендровер». Они возьмут только одну машину, так было безопаснее. Через несколько минут, закончив с вещами, он посмотрел на часы.

– Путь будет долгим, – сказал он, – мы выедем рано.

Рами кивнул. Дорогой на Гханерао пользовались редко, и «лендровер» был бы на ней весьма приметен, свет фар виден там за много миль, а деревенские жители болтливы, они могли разнести нежелательный слух. Рисковать было нельзя, поэтому Боди нанял проводника, который укажет путь прямо к домику Джейн. Это был чертовски трудный, но безопасный маршрут.

Боди вернулся к джипу и запер его, затем оперся о капот.

– Где, черт побери, этот парень?

Задержка действовала ему на нервы. Но тут из темноты выступил человек.

– Джоти? – прошипел Боди.

– Да. – Человек придвинулся. – Вы готовы?

Боди кивнул и взглянул на Рами. Проводник оказался моложе, чем он ожидал, но на беспокойство не было времени.

– Мы готовы, – ответил Боди.

Проводник подошел к машине и влез в нее, кинув на заднее сиденье плетеную сумку, затем вытащил переносную фару. Он взглянул на карту Рами, оторвал ее от приборной доски, сложил и убрал. На ее место он поместил собственную карту.

Боди уселся позади проводника. Интуиция подсказывала ему, что что-то не так, он нервничал, желая скорее двинуться. Рами завел мотор и включил фары.

– Куда? – спросил он.

Джоти кивнул на восток:

– Две мили по дороге, а потом срежем напрямик.

Рами выжал сцепление, включил скорость, поглядел в зеркало и тронул машину. Боди смотрел назад, пока гараж не исчез из виду, затем расслабился. Когда они съедут с дороги, ему снова придется наблюдать, так как на бездорожье лишняя пара глаз не помешает. Он развязал шарф, закрывавший лицо, и прильнул к окну, оживая под холодной струей встречного ветра. Предстояла длинная ночь, но, если боги улыбнутся, спокойная. Он вздохнул и на миг закрыл глаза. Боги будут на их стороне, они даруют им безопасность.

Имран Деви снял трубку сразу же после звонка. Он выслушал, записал кое-что и повесил трубку. Набрав другой номер, он быстро отдал приказание. Затем пошел в спальню, лег в постель и стал смотреть на беззвездное небо. Время пришло, но он никак не мог осознать этого.

Где-то в стороне от Пинди-Роуд, ведущей на юго-восток, возле маленького гаража, кто-то только что заработал пятьдесят рупий. Жизнь в Индии почти ничего не стоила.

Глава 23

Джейн внезапно проснулась. Она плохо спала последние недели, ребенок по ночам толкался, его ножки приютились как раз под грудью, и сон был прерывистый, она просыпалась каждые два часа, чтобы перевернуться и устроиться поудобнее. Сейчас, лежа в темноте, она прислушивалась к звукам ночи, глядела в окно на небо, ощущая страх и одиночество. Джейн повернулась на другой бок и попыталась уснуть. Вокруг была мрачная тишина, она могла сосчитать удары своего сердца. Вдруг она услышала снаружи шум.

Преодолев слабость, она села и включила лампу, залившую комнату светом. Джейн прижала ладонь к груди, сердце отчаянно колотилось. После двух глубоких вдохов осторожно спустила ноги на пол, медленно встала и тихо подкралась к полуоткрытому окну. Было холодно, ее знобило.

Она выглянула в темноту, собираясь позвать слугу. Внезапно открылась дверь, и она обернулась.

Джейн не верила своим глазам. На мгновение замерла, ее лицо побелело, затем шагнула вперед, ослабев от радости и облегчения, и Рами поймал ее в объятия и прижал к себе.

– Джейн, моя дорогая Джейн, – пробормотал он ей на ухо.

Она откачнулась.

– Это ты? – воскликнула она. – Это действительно ты?

Он принялся целовать ее лицо, губы, глаза.

– Да, это действительно я, – прошептал он и положил руку ей на живот. – А это? Это действительно ты?

Джейн кивнула и накрыла его руку своей.

– Это ты и я, мы оба. – Она посмотрела вниз на живот, на их ребенка, растущего в ней. – Ты возражаешь?

Неожиданно Рами громко и радостно рассмеялся. Он покачал головой и погладил ее живот через тонкую ткань ночной рубашки.

– Это самая прекрасная вещь, – ответил он. Встав на колени, он поднял рубашку и поцеловал тонкую кожу на ее животе, поцеловал их ребенка. Джейн прижала его голову, погрузила пальцы в волосы.

– Один чистый миг любви, – сказал он, глядя вверх на нее, – одно единение, благословенное богами.

Джейн закрыла глаза, когда он мягко поцеловал ее, и ребенок шевельнулся от его касания. Затем она тихонько расплакалась.

Позже, лежа в его объятиях, Джейн почувствовала внутри шевеление. Глядя через окно на небо, она спросила:

– Что же будет со мной? – И прижала ладонь к его руке на ее животе. – С нами?

Рами поцеловал ее волосы.

– Тс-с, Джейн, все в порядке, ты будешь со мной, в безопасности. – Он погладил ее.

Но Джейн отодвинулась, чтобы видеть его лицо.

– В безопасности? – переспросила она. – Что это значит? – В ее голосе нарастала паника. – Убийца Филиппа еще не найден? – Она напряглась и с усилием села. – Скажи мне правду, Рами. Говори все.

Рами перевернулся на спину и взглянул в потолок. Некоторое время он молчал, не зная, что сказать. Он не мог врать ей, но хотел защитить ее, ее и ребенка.

Джейн включила лампу. От резкого света Рами заморгал.

– Пожалуйста, я имею право знать, – сказала она.

Рами тоже присел. Скрестив ноги, он повернулся к ней, взял ее руку в свою и посмотрел на сильные умелые пальцы, ее бледную веснушчатую кожу.

– Они не нашли того, кто убил Филиппа. Подозревают тебя, никого больше не ищут.

Джейн затаила дыхание. Она питала слепую надежду, верила в справедливость, рассчитывала, что убийцу найдут, и ее изгнание не продлится долго. Освободив руку, она закрыла лицо.

– О Боже, – задохнулась она, – мое бедное дитя…

Рами наклонился и обнял ее.

– Дженни, все в порядке. Обещаю тебе, мы выкарабкаемся…

– Как? – закричала Джейн, отпихивая его. – Ради Бога, как? – Волнение исказило ее черты. – Как?.. – Она замолчала и уперла взгляд в живот, ее пронзил острый спазм. Задохнувшись, она вцепилась в постель.

– Джейн? – Рами кинулся к ней. – Джейн, что с тобой?

Сжав зубы, Джейн покачала головой:

– Ничего. Больно, вот и все… – Она постаралась глубоко дышать, и секунду спустя боль отпустила. – Нянька говорит, что это нормально… – Ее дыхание стало ровным. – Несколько недель назад она сказала, что это в порядке вещей.

Рами вздохнул и стал целовать ее ладони.

– Боже, я люблю тебя, Джейн.

Она печально улыбнулась.

– Я буду ухаживать за тобой, за вами, обещаю тебе.

Джейн отвела взгляд.

– Боди подыскал для меня работу в Америке, преподавательскую, – внезапно сказал он. Он не хотел говорить ей об этом, пока сам окончательно не убедится, но сейчас ей нужно было это знать, ей надо было придать уверенность. – Он может достать мне паспорт… – Рами улыбнулся. – Конечно, нелегально, но я внесу в него тебя и ребенка. – Он коснулся ее живота. – Мы сможем покинуть Индию, перебраться в Пакистан и оттуда… – Он остановился. – Джейн, что случилось?

Она покачала головой и вытерла слезы тыльной стороной ладони. Ей никогда больше не увидеть родных, ей придется жить под чужим именем. Сама мысль об этом убивала ее.

– Ничего, я… – Она всхлипнула и попыталась улыбнуться. – Прости…

Рами приподнял ее подбородок и взглянул в глаза. Джейн смотрела на него, своего любимого мужчину, и вдруг вспомнила, что ей однажды сказал Филипп, что-то насчет потери единственной важной вещи. «Я сделаю все, чтобы сохранить ее», – сказала она тогда. Как странно, для них обоих это обернулось пророчеством.

Рами ласково поцеловал ее.

– Ты уверена, что ничего?

– Да, уверена.

Он внимательно поглядел на нее, затем наклонился и подложил подушку так, чтобы ей было удобно лежать. Перегнувшись через нее, он выключил лампу.

– Постарайся поспать, – прошептал он. – Отдохни.

И, закрыв глаза, Джейн погрузилась в тепло и уют его объятий, ощущая, как тело медленно расслабляется, а внутри стучат крошечные ножки.

Боди сидел на веранде и глядел на долину. Он был слишком напряжен, чтобы спать, ему нужно было прийти в себя. Он поел и теперь держал чашечку горячего чая, которая согревала его ладони. Наблюдая, как пар поднимается посреди холодного ночного воздуха, он вслушивался в необыкновенно черную тишину и с наслаждением глотал обжигающее питье.

Он услышал звук.

Не уверенный, был ли звук на самом деле или ему почудилось, он наклонился вперед. Ночь выпала такая бурная, что его слух мог подвести. Но тут он снова услышал звук и встал.

Дом, где жила Джейн, стоял на уступе скалы, и веранда смотрела прямо на долину. Подойдя к краю уступа, Боди затаил дыхание и вслушался в ночь. Снова! Он верно расслышал. Вне всякого сомнения, это был звук двигателя в долине, всего в нескольких милях. Определенно это был автомобиль. Боди позвал слугу.

– Кого-нибудь ожидают сегодня в Гханерао? Слуга покачал головой. Он знал всех прибывающих и уезжающих, все о маленькой общине, и это была одна из основных причин, почему Боди нанял его.

– В это время ночи ничего не происходит, господин, первая почта приезжает в семь утра.

Какое-то время Боди размышлял.

– Сколько по дороге отсюда до города?

– Не знаю, господин, часа два, может, три.

– А пешком? Напрямик?

Слуга улыбнулся.

– Мой паренек может добежать за тридцать минут, он очень проворен.

Боди пристально вглядывался в окно, затем обернулся к слуге.

– Разбуди мальчика, – распорядился он, – затем разбуди других слуг. Надо укладываться. Я разбужу госпожу. – Он двинулся к спальне Джейн. – И приготовь для нас еду и напитки.

Слуга кивнул и кинулся к себе в комнату.

«Бог ведает, понадобится ли нам теперь все это», – пробормотал про себя Боди и пошел будить Рами и Джейн.

Джейн сидела на веранде, завернувшись в одеяло. Она была одета, сон окончательно прошел. Рядом с ней сидел Рами, а поодаль стоял Боди и всматривался в горизонт, ожидая сигнала. Он не был уверен, что что-то произойдет, не знал, будут ли их преследовать, но рисковать не стоило. С холма над долиной дорога хорошо просматривалась, мальчик мог увидеть огни автомобиля за тридцать – сорок километров. В случае опасности он должен был три раза мигнуть фонарем. Сжав перила веранды, Боди ждал. Позади него Джейн и Рами приготовились к худшему.

Через минуту он обернулся, глянул на лицо Джейн, бледное в свете тусклого фонаря, на напряженное от страха тело и кивнул.

– Надо идти, – сказал он, – нас преследуют. Они пошли через темные комнаты, вышли во двор к «лендроверу». Боди помог Джейн забраться на заднее сиденье и устроил ее среди одеял и подушек. Впереди были бездорожье и тряска, и в лучшем случае ей грозило неудобство, в худшем – боль. Он устроился на переднем сиденье, раскрыл карту и стал дожидаться, пока Рами сядет за руль. – Постарайтесь не тревожиться, дорогая Джейн, – посоветовал он, оглядываясь.

Она безучастно кивнула. Он не мог сказать ей других слов и заверений, их просто не было.

Они ехали по пересеченной местности уже часа два, когда услышали Джейн. Рами гнал изо всех сил, и «лендровер» трясся и ударялся о бесчисленные гребни и расщелины. Джейн стиснула зубы от боли, ее дыхание сбилось. Она сдерживала крик, острая боль в животе перемещалась вниз, к лону, и накатывала огромными волнами, которые захлестывали ее. Она не сдержала стона и согнулась пополам, сжав кулаки.

Боди обернулся.

– Боже мой! – Он склонился к Джейн и схватил ее за руку. – Джейн, старайтесь дышать глубже! Возьмите меня за руку! – Он перегнулся через сиденье. – Так, хорошо! Теперь сжимайте ее, когда почувствуете схватки… Хорошо! Сильнее, дышите! Хорошая девочка… правильно… дышите, пытайтесь расслабиться, когда боль отпускает. – Он обернулся к Рами. – Надо остановиться. Я должен ее осмотреть, это может быть скоро.

Рами кивнул, и, подрулив к рощице, остановился на ровном месте. Он выключил мотор и фары и полез под сиденье за фонарем. Боди выскочил из машины и открыл заднюю дверь.

– Джейн, вы можете лечь на мешки?

Джейн кивнула, но тут приступ боли заставил ее закричать. Боди взял ее за руку. Через минуту, когда боль отступила, он наклонился, чтобы поднять ее, и почувствовал, что весь подол ее платья пропитан кровью. Он не стал ее осматривать. Она плакала от боли и страха. Рами, перегнувшись через спинку сиденья, гладил ее лоб, сам бледный от шока. Боди подсунул под нее одеяло. В этих условиях он больше ничего не мог сделать. Джейн вскрикнула, схватки продолжались.

– Ради Бога, Боди, сделайте что-нибудь! – внезапно выкрикнул Рами. Он старался успокоить Джейн, шептал ей что-то на ухо. Боди, понимая страх юноши, положил руку ему на плечо.

– Я сделаю все, что смогу, – сказал он. – Мы должны сохранять спокойствие и подыскать место, где можно принять роды.

У Джейн открылось сильное кровотечение, и времени у них было немного. Несколько секунд Боди изучал карту, затем сказал:

– Рами, подложи под нее подушку, чтобы слегка приподнять бедра, и успокой ее.

Рами кивнул. Он осторожно подсунул подушку.

– Куда мы едем? – спросил он Боди.

– В больницу, она помечена на карте.

Боди знал эту больницу, знал работавшего там английского врача. Рами вздохнул с облегчением.

Колония расположилась на дороге в горы. Это было типичное селение горцев – бамбуковые хижины, тростниковые крыши, грязные настилы. Оно было погружено во тьму и тишину, все спали, но, когда шум мотора разорвал ночное безмолвие, люди проснулись и вышли с фонарями взглянуть, что случилось. Боди приглушил мотор и погасил фары, но было уже поздно. Рами откинулся на сиденье и молча ждал.

Боди заглушил мотор, открыл дверцу, вылез из машины и окликнул человека, державшего фонарь:

– Доктор Хейз здесь?

Человек, хромая, приблизился. Из обрезанных тапок выглядывали изуродованные стопы в язвах.

– Он у себя дома в постели.

– Можешь провести к нему?

Больной кивнул. Его правая рука тоже была поражена и безжизненно свисала вдоль тела. Он попросил подержать фонарь, пока будет забираться в джип. Рами выскочил из машины.

– Боди! Вы что, с ума сошли?

Он прыгнул и оттолкнул руку Боди, протянувшуюся к прокаженному.

– Ради Бога, Боди! Что вы делаете?!

– Что должен! – отрезал Боди, оборачиваясь. – Нам нужен врач!

– А зараза? – От ужаса голос Рам и звучал сдавленно.

– Я врач, Рамеш! – прошипел Боди. – Я не подвергну вас опасности! Иди к Джейн и помоги ей выбраться. Насколько я помню, больница близко. Останешься с нею, пока я привезу Хейза.

Какой-то миг Рами колебался.

– Здесь безопасно?

– Из всего, что нам доступно, это самое безопасное место, – ответил Боди. – Риск не так велик.

Рами кивнул и, бросившись назад к машине, где кричала Джейн, выволок ее оттуда.

Деревушка ожила. Вокруг машины собралась толпа прокаженных, их изъязвленные лица обратились в сторону стонущей Джейн. Из толпы вышла женщина с фонарем.

– Вот что, – сказала она, – я посвечу вам.

Рами, поморщившись от язв на ее руке, кивнул.

– Спасибо, – отозвался он, – спасибо вам.

Вскоре Джейн лежала на кровати. Ее лицо было залито потом, зрение помутилось. Она могла видеть Рами, но его черты расплывались под натиском боли. Она скрипела зубами, хватала воздух ртом, не в силах дышать.

– Хорошо, Джейн, идет… Теперь тужься! Тужься!

Она преодолела боль, стиснув челюсти и сжав руку Рами с такой силой, что ногти впились в его кожу.

Над ней склонился доктор Хейз, приблизил к ней лицо.

– Еще раз, Джейн, я хочу, чтобы ты сделала это еще раз. Конец уже близок. Когда я сосчитаю до трех, ты должна тужиться изо всех сил. Хорошо?

Глаза Джейн были закрыты, она так устала, что веки налились свинцом. Она старалась приоткрыть их, увидеть лицо Рами. Между приступами боли наступил крошечный перерыв.

– Джейн? Ты слышишь меня?

Превозмогая тяжесть, она открыла глаза.

– Да, – выдохнула она с трудом.

– Хорошо!

Доктор Хейз обернулся. Кровотечение было очень сильным, Боди не успевал менять тампоны. Если через несколько минут она не родит сама, придется делать операцию. Его прошиб пот. При такой потере крови она долго не продержится без переливания. Боди поймал его взгляд, чистым тампоном промокнул пот вокруг его глаз.

– Хорошо, Джейн, идет… – Он видел, что подступила следующая схватка, лицо роженицы исказила боль. – Приготовься Джейн… Один, два, три… – Рами сжал руку Джейн. – Тужься, Джейн… Давай… Тужься. Сильнее… Вот… Давай, терпи, давай… Тужься! – Он быстро глянул на Боди. – Я ухватил головку! Поймал!

Джейн начала плакать от слабости, жизнь вытекала из нее вместе с кровью.

– Я поймал ребенка, Джейн! Давай, теперь недолго! Надо еще потужиться! Готовься, Джейн! – Хейз перешел на крик, боясь, что она теряет сознание. – Давай, Джейн, в последний раз! Давай… Тужься! Щипцы! – Боди шагнул вперед, но руки Хейза были заняты плодом. – Идет… – Он извлек скользкое тельце. Руки Хейза были в густой слизи, рубашка в крови. – Вот она! – Он шлепнул ребенка, и комнату заполнил тонкий крик. – Дочка! Девчушка, Джейн!

Обрезав пуповину, он завернул ребенка в простыню и подал Рами. Затем взглянул на часы.

– Пять пятнадцать, – сказал он и посмотрел на Боди, который покачал головой. Джейн потеряла слишком много крови, и кровотечение продолжалось.

Рами поднес ребенка к Джейн.

– Смотри, Джейн, – прошептал он, – наша малютка. – Он потянулся и погладил ее по лбу. Лоб был холодным, кожа на нем сухой. Джейн не открыла глаз. – Дженни? – Он наклонился к ней, прижав ребенка к груди. – Посмотри, Джейн, пожалуйста… – Он поднял ее веко, но глаз был незрячий. – Джейн? – Он глянул на Боди, затем снова на Джейн. – Дженни! – закричал он и тряхнул ее. – Джейн!.. – Внезапно он отступил. – Боди! Боди, сделайте что-нибудь! О Боже! – Он прижимал ребенка к груди, не отрывая взгляда от Джейн. – Пожалуйста, Боди!

Боди шагнул вперед, чтобы взять ребенка, но Рами попятился от него. Он посмотрел на врача, Боди и кровь и, отвернувшись, сказал:

– Оставьте нас одних. Пожалуйста.

Боди коснулся его руки:

– Рами, не надо, ничего нельзя поделать, ты…

Рами покачал головой.

– Пожалуйста, Боди. Пожалуйста… – прошептал он.

Боди переглянулся с Хейзом, и они вышли из комнаты.

Подойдя к кровати, Рами наклонился и мягко поцеловал ее в щеку. Он видел, как бьется пульс у нее на шее, и коснулся пальцем вены, ощутив остатки ее жизни. Затем, осторожно держа девочку, лег рядом с Джейн и положил ребенка между ними. Он обнял Джейн и подвинул ее голову себе на плечо. Пока длилась ночь, он держал Джейн в объятиях и гладил ее волосы, а девочка спала у матери на груди. На рассвете Джейн была мертва.

Боди сидел во дворе, греясь у костра. Хотя солнце уже взошло, свет был еще тусклым, а воздух прохладным. Оглянувшись на звук, он увидел Рами, который нес завернутого в одеяло ребенка.

– Боди? – Рами подошел к костру. Он опустился на корточки перед человеком, которого почитал как отца. – Боди, я хочу, чтобы вы увезли ребенка из Индии и обеспечили его безопасность.

Боди опустил руки на плечи Рами.

– Ты ее отец, Рами, и ты должен…

– Нет! Она не переживет Шивы, вы же знаете это Боди!

Боди кивнул. Это было правдой, если их обнаружат, смерть грозит всем. Рами стоял, протянув ему ребенка, и Боди взял сверток, из которого выглядывало крошечное личико.

– А ты? Что ты…

– Вот… – Рами протянул пакет, перевязанный ремешком. – Это для нее. – Он наклонился и коснулся пальцем щечки. – Это ее наследство. – Он сунул пакет в руки Боди. – Теперь ступайте, Боди, – сказал он с жаром. – Времени мало.

Боди взглянул на Рами, лицо которого было освещено костром. Его глаза как-то странно горели, и это испугало Боди. Он устало поднялся. Рами был прав, времени было немного.

– Рами?

Рами оглянулся, отойдя к тому времени в тень, так что Боди с трудом мог видеть его.

– Рами, как ты назвал дочь?

Рами вышел на свет, и Боди увидел у него на лице такую боль, что его сердце заныло.

– Я назвал ее Инди, – ответил Рами и скрылся в тени.

Боди, напрягая глаза, смотрел ему вслед – он любил Рами и знал, что больше никогда его не увидит.

Во второй половине дня доктор Хейз стоял и, заслонив рукой глаза от солнца, смотрел на реку в долине и на юношу, который нес к легкой лодочке тело своей жены-англичанки. Это был индийский обычай – предавать тело воде.

Рами осторожно положил тело Джейн, завернутое в ткань, на дно лодки и забрался следом. Оттолкнувшись от берега, он направил лодку вниз по течению и на середину реки. Он открыл лицо Джейн и стал на колени.

Связав ее и свои лодыжки, он привязал веревки к камням, которые взял с собой. Затем схватил шест, пробил дыру в днище и стал смотреть, как прибывает вода. Рами лег лицом к лицу Джейн, так что их губы почти касались, и перерезал себе вены на запястье правой руки. Сморщившись от боли, он глянул на хлынувшую кровь и перерезал вены на другой руке.

Он обнял свою любовь и закрыл глаза. Вода закружила вокруг их тел, медленно окрашиваясь в красный цвет, и Рами соединился с Джейн в вечности.

Доктор Хейз смотрел, как лодочка двигается вниз по течению. Солнце уже склонилось, и в его роскошном золотом свете все виделось нечетко. На какой-то миг он отвернулся, а когда вновь посмотрел на реку, лодка исчезла. По крутому каменистому склону он кинулся к реке, оглядывая ее поверхность, но, пробежав несколько сот ярдов, остановился. Без толку. Он в последний раз глянул на воду, прикрыв рукой глаза от солнца. Лодка пропала. Некоторое время он глядел на воду, думая о Боди Ядаве, об Инди, затем пошел обратно в колонию. Он был опечален, но одновременно и окрылен той силой любви, свидетелем которой оказался. Он сдержит свое обещание Боди. Никто и никогда не узнает о случившемся здесь, жизнь и смерть останутся незарегистрированными, и тайна будет сохранена.

Сохранена, пока не придет ее время выйти наружу.

Глава 24

Дели, 1967 год

Шива Рай вышел из офиса британского консула и направился к ожидавшей его машине. Он кивнул водителю, открывшему перед ним дверцу, и сел в салон. Он устал, дело вымотало его, и он, закрыв глаза, откинул голову на кожаное сиденье. Шива нашел, что хотел, нашел бригадира Джона Бенета, то единственное место, где мог быть ребенок, если он выжил.

– Куда, Шиваджи? – оглянулся на него водитель.

– К моему поверенному, – ответил он, не открывая глаз. – В старый квартал.

В кармане были бумаги, которые он подписал с облегчением.

Он передавал все кузену, все, что осталось, включая долговые обязательства. Теперь надо было убрать бумаги подальше, чтобы имя наследника не стало известно до его смерти. Из суеверия он похлопал по карману.

Он был слишком стар, его жизненная энергия была на исходе, но кузен, жадный и злой человек, сделает это, он закончит дело. Шива был упорен в этом, потому и выбрал его. Он сделает. Окончательно.

Шива открыл глаза и стал смотреть на широкие улицы нового Дели, на памятники и государственные учреждения. Он улыбнулся. Его согрела мысль, что он может спокойно умереть в мире и почете.

Улицы сузились, мостовые заполнились людьми – они въезжали в старый квартал. Это была Индия, старая Индия, Индия благородства и позора, справедливости и мести. Та Индия, которую он знал, она не умерла, она просто ждала своего времени. Он позаботился о будущем, он сделал все, чтобы это время пришло.

Часть III

Глава 25

Бомбей, июнь 1989 года

Джимми Стоун вошел в бар отеля «Морская скала» и назвал официанту свое имя. Его провели к столику и попросили подождать – человек, с которым была назначена встреча, еще не пришел. Усевшись, он заказал джин с тоником, положил ногу на ногу и стал разглядывать свои новые туфли – ручная работа, крокодиловая кожа и золотые пряжки. Они были куплены на аванс за предстоящее дело. Наклонившись, он обмахнул туфли носовым платком, удаляя пылинки с блестящей черной поверхности, и, довольный, оглядел комнату.

Индиец заметил Джимми еще от двери. Он улыбнулся, удовлетворенно оценивая его. Прекрасно выглядит, очаровательный, признанный лжец и самый необязательный человек. Индиец сел к Джимми за столик.

– Джимми?

– Да, верно! – Джимми встал, улыбнулся и протянул руку.

Индиец ответил кратким, сухим пожатием и сел. Он позвал официанта, заказал выпить, затем положил на колени портфель и вытащил конверт.

– Все, о чем мы говорили, здесь, – сказал он, подавая конверт Джимми, который тут же собрался открыть его. – Пожалуйста, – индиец положил руку на плечо Джимми, – вскройте, когда будете один.

Джимми кивнул и, сложив конверт вдвое, сунул его в карман пиджака, сшитого из легкой серой шерсти и тоже в счет аванса.

– Итак, я только подписываю счета, а вы их оплачиваете, правильно? – Он улыбнулся. – Сколько бы я ни потратил?

– Правильно. – Индиец отвел взгляд. Этот Стоун был высокомерный дурак худшего пошиба. – Делайте, как знаете. Мы вам полностью доверяем.

– А окончательная плата? – Джимми продолжал улыбаться.

– Когда вернетесь в Индию, как и договорились. – Индиец поднял бокал. – За успешное путешествие.

Джимми чокнулся с собеседником.

– Да, и за чудесные денежки.

Суссекс, июнь 1989 года

Джон Бенет налил кипяток в две чашечки с растворимым кофе, добавил молоко, сахар и открыл коробку с бисквитами. Он поставил все на поднос, опустил его на стол и вышел в сад. Миновав расцветающие розы, Джон подошел к новому сараю, в котором выращивалась рассада. Он постучал в дверь.

– Инди! Кофе готов!

Он подождал. Лето было прохладным, моросило, и ему не терпелось вернуться в дом. Он постучал вторично, на этот раз громче и нетерпеливее.

– Инди!

Дверь распахнулась.

– Привет, дедуля! – Инди Бенет стояла в, двери, стирая грязь с лица. Она вытерла руки о джинсы, и Джон ахнул: стирка была на нем.

– Что ты здесь делаешь? – ворчливо спросил он, сунув руки в карманы. Она стала очень скрытной последнее время, и это его забавляло.

Инди улыбнулась:

– Ничего. – Затем она рассмеялась. – Не сердись, скоро ты все узнаешь! – Она вышла и взяла его под руку. – Верно ли я расслышала про кофе?

– Гм… – Джон попытался заглянуть в сарай.

– Дедуля! Нельзя! – Инди рывком захлопнула дверь. – Это сюрприз! Не вздумай его испортить. – Она сузила глаза и улыбнулась. – Ведешь себя иногда, как хитрый старый лис.

Джон расхохотался:

– Ну, уж и старый, Инди Бенет.

Она всегда была исключительно жизнерадостна, и он не уставал восхищаться ее остроумием.

– Кофе в доме, готов. Идем. – Он повернулся к дому и похлопал Инди по руке. – Слушай, я застрял на кроссворде. Может быть, хочешь взглянуть?

– Угу, нет проблем! – Инди обожала кроссворды. – Этот ведь простенький, а, дедуля? – И она засмеялась в ответ на притворный ужас, который он изобразил на лице.

Гостиная за прошедшие годы поблекла, розы на ситце выцвели, вельвет потерся, но полировка блестела по-прежнему, ковры были в порядке, камин прочищался, и каждое утро в очаге горел огонь. Каролина Бенет скончалась десять лет тому назад, и Джон с армейской тщательностью вел сам все хозяйство.

Инди плюхнулась на диван и поставила ноги на стул, а Джон принес поднос и пододвинул ей тарелку с бисквитами. Дедушка хорошо выглядел в свои семьдесят два, он был сильным, энергичным и вел активную жизнь. Он нравился Инди.

Она принялась жевать бисквит, глядя на деда, и нечаянно уронила крошки на пол. Извинившись, она наклонилась подобрать их.

Джон покачал головой и улыбнулся, затем молча протянул ей тарелку.

– Спасибо.

Он сел напротив нее, взял чашку с кофе и, вытянув длинные ноги, откинулся на спинку кресла.

– Итак, – произнес он, глядя на Инди, – какие у тебя мысли насчет летних каникул? – Он отпил кофе и поставил чашку на салфетку. – Тебе нужно чем-то заняться, не можешь же ты просидеть все каникулы в Суссексе? Начнешь работать и света белого не увидишь месяцами… – Он улыбнулся. – Возможно, годами.

Инди улыбнулась в ответ. Она подобрала ноги, длинные и стройные, как у Джона, как у матери, и помолчала, согревая ладони чашечкой кофе.

– По правде сказать, я не знаю, что делать. – Она стала вращать чашку в ладонях. – Я здесь совершенно счастлива. У меня есть хор, сад. – Она улыбнулась. – У меня есть ты, дедуля. Чего еще мне хотеть?

Джон ничего не ответил. Инди Бенет исполнилось двадцать три, она только что сдала экзамены по медицине и должна была в сентябре приступить к работе в клинике св. Фомы. Сколько он помнил, она всегда была занята только учебой: естественные науки, математика, медицина. Еще она пела в Лондоне в хоре, и у нее была страсть к розам, но это были преходящие увлечения. Ни приятелей, ни бунтов, ни модных нарядов, только пара джинсов и целая коллекция старых рубашек Джона, ни макияжа, ни прически, лишь копна темно-коричневых локонов и чистая кожа медового цвета. Был, правда, небольшой круг близких друзей, все девушки, а читала она «Новый политик», «Частный взгляд» и «Британский медицинский журнал».

Прежде чем заговорить, Джон допил кофе. Он не собирался ее никуда выталкивать, он любил ее общество, любил, когда она рядом, но его беспокоило, что она не знает жизни по-настоящему и слишком наивна. Он хотел, чтобы она поехала во Флоренцию или Венецию, попутешествовала по Европе, пережила что-нибудь, прежде чем начнет вкалывать по шестнадцать часов в сутки в клинике.

– Ты подумала о предложении Фразеров посетить их в Тоскане? – Сослуживец Джона по полку после отставки жил в Италии. – Они будут тебе рады, и тебе предоставят полную свободу, в твоем распоряжении будет студия у них на ферме. – Он пытался убедить ее, но заметил, что Инди на него не смотрит, а трогает лепестки розы, растущей в горшочке.

– Это Бинтоновская серебряная медаль? – спросила она, оборачиваясь к деду.

Джон тяжело вздохнул:

– Да, Инди, ты, черт побери, это хорошо знаешь.

– Прекрасный запах. – Она растерла лепестки между пальцев и вдохнула их запах. – Почти перечный. – Инди улыбнулась деду. – Одна из лучших у тебя, дедуля, не так ли?

Джон покачал головой, но не мог сдержать улыбки. Она была упряма и порой занудлива, но никогда не грубила и не была резкой.

– Хорошо, Инди, будем считать, что разговор окончен. Тетя Клэр приезжает в воскресенье, может быть, она убедит тебя.

У Инди вытянулось лицо. Единственное, в чем Клэр ее убедила, – так это то, что при покупках действует закон джунглей. Она ходила по магазинам, словно зверь, выслеживающий добычу.

Инди встала и залпом допила кофе.

– Не очень-то рассчитывай на это. – Она обошла стол и наклонилась поцеловать Джона в щеку. – Пожалуйста, не тревожься обо мне, дедуля, мне нравится с тобой и всегда нравилось.

– Я знаю, потому и беспокоюсь.

– Ты бы больше беспокоился, если бы я бегала по Лондону с кольцом в носу, безработная, и меняла ухажеров чаще, чем штаны.

– Инди!

– Да, это правда! – Она улыбнулась. – Теперь благослови меня, надень, дедуля.

Джон взял ее руку и сжал.

– Да, да, я благословляю.

Глава 26

Инди запела руки за спину, опустила плечо и ухватилась, наконец, за язычок «молнии». Она с усилием рванула его, «молния» подалась, и платье на спине расстегнулось.

– Слава Богу! – Она вылезла из рукавов, скинула платье на пол, шагнула из него и, наклонившись, подобрала.

– Если ты носишь все то же платье, которое носила и в школе, то нет ничего удивительного, что оно тебе тесно, – заметила ее подружка Мэри.

– Тесно! Я могу добраться в нем даже до верхнего «ми»!

Мэри улыбнулась и покачала головой. Она застегнула длинное черное платье и засунула внутрь вешалку. Инди натянула джинсы, майку и просторный джемпер, затем сунула платье в футляр.

– Ты прямо домой? – обратилась она к Мэри.

Мэри, стоя с перекинутым через руку тщательно упакованным в целлофан платьем, неодобрительно смотрела на Инди.

– Да, домой, – ответила она, ахнув про себя, и повернулась к вешалке. Как Инди Бенет умудряется явиться на концерт в мятом платье, без косметики, с неприглаженными волосами – ей это было непонятно. Мэри повесила платье на вешалку, надела плащ, застегнула все пуговицы и затянула пояс. Она взяла платье, снова аккуратно перекинула его через руку.

– Увидимся на репетиции в среду?

Инди кивнула. Она провела гребнем по волосам и кинула на Мэри быстрый взгляд.

– Угу, увидимся! – отозвалась она. – Хорошего уик-энда, Мэри.

– Спасибо, Инди, и тебе. – Мэри улыбнулась и, оставив Инди в одиночестве в раздевалке, как всегда, последнюю, вышла на свежий ночной воздух.

Инди пожелала спокойной ночи швейцару и, прежде чем шагнуть под моросящий дождь, открыла зонт. Спасаясь от холодного сырого воздуха, она спустила закатанные рукава свитера. Затем двинулась к метро, перепрыгивая через лужи и напевая мелодии прошедшего концерта.

– Эй? Послушайте! – Позади нее раздались оклики. Инди обернулась. – Да подождите же!

Инди была уже у перекрестка, где дорога от театра пересекалась с магистралью. Оглянувшись, она увидела спешащего за ней человека. Она заколебалась – не лучше ли не обращать внимания?

Слишком поздно, молодой человек был достаточно проворен и догнал ее раньше, чем она успела что-либо сообразить.

– Привет! Боже, я думал, что упущу вас. Я ждал не у той двери, видите ли, и когда вы не вышли, я спросил, мне указали вход, и я побежал изо всех сил… – Молодой человек остановился и перевел дыхание. – Я поймал вас как раз вовремя! – Он улыбнулся. – Удачно, а?

Он стоял перед ней, задыхаясь, лицо от дождя было мокрое, на вьющихся светлых волосах в лучах уличных фонарей блестели капли дождя. Сунув руку в карман плаща, он вытащил и протянул ей засушенную розу, перевязанную шелковой нитью. Лепестки пахли увядшим летом.

– Это вам, от поклонника.

Инди взяла цветок и сильно покраснела. Она отвела взгляд, не зная, что сказать.

– Я три раза был на концерте, когда вы пели, – продолжал он. – По-моему, это прекрасно, я могу выделить ваш голос среди других. У вас великолепное контральто, не так ли?

– Ну не совсем великолепное. – Инди улыбнулась.

– Говорю вам, я же чувствую, это совершенство.

Инди не сдержалась и рассмеялась.

– Это очень любезно с вашей стороны, но, очевидно, вы не большой знаток музыки.

Молодой человек улыбнулся.

– Честно говоря, я только начал ходить на концерты. У меня курс обучения классической музыке… – Он остановился. – Вы смеетесь надо мной.

Инди коснулась его руки:

– Вовсе нет! Каждый должен с чего-либо начинать, это здорово, что вы так заинтересовались.

– Я думаю, вы знаете о классике все.

Инди снова рассмеялась:

– Я знаю то, что пою, но боюсь, что этим все и ограничивается. – Она понюхала розу, еще слегка благоухающую. – Вот розы – это предмет, о котором я знаю все.

На этот раз рассмеялся молодой человек:

– Розы?

– Да! Розы! Я вместе с моим дедом выращиваю розы, это дома, в Суссексе. Мы участвуем в конкурсах и иногда даже побеждаем. Мы часто… – Инди запнулась. Собеседник уставился на нее, и это ее смутило. – Впрочем, мне пора, уже поздно, я должна успеть на последний поезд, – скороговоркой сказала она.

Молодой человек покачал головой, как бы сбрасывая с себя оцепенение.

– Простите, – сказал он, – мой взгляд смутил вас?

– Да. – Инди отвернулась.

– Я не хотел, просто вы такая хорошенькая, вот и все.

Инди повернулась к нему. У нее было множество знакомых в медицинском колледже, она знала все штучки и как их игнорировать, но в этом человеке была какая-то необычная честность, что-то весьма наивное и трогательное. Она улыбнулась, он в ответ тоже, кожа вокруг глаз пошла морщинками, а на щеках появились небольшие ямочки. Улыбка была мальчишеской, простой и привлекательной.

– Вы поете в следующий уик-энд, на фестивале в Вестминстере?

Инди кивнула.

– Не согласитесь ли вы перед концертом выпить со мной кофе?

Она заколебалась. Она не ходила на свидания.

– Я не знаю, я…

– Было бы здорово, если бы у вас нашлось время, вы могли бы рассказать мне что-нибудь о том, что будете петь. – Он вопросительно посмотрел на нее.

– Ладно, хорошо, – сказала она, наконец, улыбнувшись. – Спасибо.

– Я встречу вас у входа?

– Да, заранее, мне нужна уйма времени на приготовления.

– Тогда в какое время?

– В шесть?

– Годится! Итак, в шесть. – Он сунул руки в карманы. – Спасибо, Инди, я буду ждать встречи.

Озадаченная, Инди посмотрела на него:

– Откуда вы знаете мое имя?

Он пожал плечами:

– Я же говорил, я ваш поклонник. – Затем, увидев вдали свободное такси, он бросился на мостовую и замахал. – Иначе опоздаете на поезд, – сказал он ей, склоняясь к подъехавшей машине. – Какой вокзал?

– Виктория.

– Вокзал Виктория, приятель, – сказал он таксисту и протянул ему десятку. – Сдачу оставишь себе.

– Пожалуйста, не надо! – попыталась протестовать Инди. – Я могу на метро, честно!

– Поздно, мне бы не хотелось, чтобы вы опоздали на поезд. – Он открыл дверцу и подождал, пока Инди сядет в машину.

– Действительно, не стоит этого делать, – сказала она, усаживаясь и открывая окошко.

– Но мне бы этого хотелось. – Он захлопнул дверцу. – Тогда до следующей субботы?

– Да, созвонимся в субботу.

Он отступил и помахал рукой.

– Подождите! – закричала Инди, высовываясь из окошка. – Я даже не знаю вашего имени!

Молодой человек рассмеялся.

– Джимми Стоун, – крикнул он вслед отъезжающей машине. – Джимми Александр Стоун! – Он сунул руки в карманы, повернулся и пошел своей дорогой.

Джон услышал, как хлопнула дверь, и стал лениво перелистывать журнал. Инди бросила вещи в прихожей и заглянула в гостиную.

– Привет, дедуля! – Улыбаясь, она покачала головой. – Ты не должен меня дожидаться, ты же знаешь.

– Я знаю, я и не ждал! – Он кинул журнал на диван. – Как все прошло?

– Как обычно, хорошо. – Инди приблизилась и оперлась на кресло рядом с Джоном. – Я встретила поклонника после концерта. Он ждал меня у выхода и подарил розу.

– Как ловко. – Джон улыбнулся.

– Нет, вовсе нет, он был… – Она прервалась, подыскивая слова. – Он был мил. Без претензий, приятный.

– Уф! Избегай приятных людей, Инди, за этим скрываются или зло, или скука!

– Когда это ты стал таким специалистом по людям?

– Не специалистом, просто циником.

– Что ж, я дам тебе знать, если это обернется злом или скукой. В следующее воскресенье мы с ним пьем кофе перед концертом.

– Серьезно? – Джон поднял брови.

– Серьезно. – Она встала. – И не делай вид, что это тебе неприятно, дедуля, тебя выдает самодовольная улыбка!

Джон рассмеялся:

– Хорошо, я доволен! Теперь ступай в постель.

Это было правдой, он был удовлетворен, он хотел, чтобы Инди больше встречалась с молодыми людьми, выходила из дома.

– Спокойной ночи, дедуля, – пожелала Инди, поворачиваясь к двери.

– И тебе, Инди. – Он встал и потянулся к лампе, чтобы выключить.

– Спасибо, что подождал.

– Я же говорил тебе…

– Я знаю, – прервала она его, – ты не ждал! – И, послав ему воздушный поцелуй, отправилась в постель.

– Угу, последний поезд, дедуля, в 12.45. Нет, я возьму такси до вокзала. Не беспокойся, пожалуйста, это будет действительно поздно. Да, о'кей… – Она улыбнулась. – Угу, сделаю, спасибо… Пока!

Инди повесила трубку и подождала, пока лишний двадцатипенсовик не выкатится из автомата. Он щелкнул о лоток, и она сунула монетку в карман джинсов, пожалев при этом, что не надела чего-нибудь понаряднее. Направляясь в раздевалку, Инди глянула на часы, соображая, сможет ли она еще застать Мэри. Она рассчитывала на это, так как у нее с собой не было даже расчески.

– Привет, Мэри! Прекрасно выглядишь.

– Что ты хочешь, Инди? – Мэри отвернулась от маленького треснутого зеркала и сунула в сумочку щетку для волос, затем взяла помаду.

– Могу я одолжить твою щетку и косметичку? – спросила Инди, проскользнув в комнату.

Мэри подняла на нее взгляд, вынимая щетку.

– Ты же никогда не пользуешься косметикой!

– Да, но я подумала, что могу попробовать помаду и тени? – Иыди принялась расчесывать локоны, и Мэри в который раз поразилась красоте ее волос.

– По какому случаю?

– Обед с другом.

Мэри улыбнулась:

– Друг мужского рода? Может быть, тот молодой человек, с которым ты раньше пила кофе?

– Да. – Инди покраснела.

– Иди сюда. – Мэри вытащила из сумочки косметичку и отодвинула кресло. – Садись. Я сделаю.

– Чудесно! Спасибо, Мэри. – Инди плюхнулась в кресло.

– Что насчет одежды?

– А что не так с моей одеждой?

– Ничего, я только…

Инди повернулась в кресле.

– Я ужасно выгляжу, да? – Она прикусила губу.

Мэри положила руки ей на плечи и развернула к себе.

– Ты вовсе не выглядишь ужасно, – честно признала она. – Я не знаю, как ты этого добиваешься, но на тебе даже эти поношенные джинсы не смотрятся так скверно, как должны были бы. – Она приподняла лицо Инди, быстро наложила тушь, румяна и мазнула блестящей помадой. – Вот!

Инди встала и посмотрела в зеркало.

– Спасибо, Мэри, мне очень нравится. Изменения были совсем небольшие, Мэри только подчеркнула форму глаз, щек и губ. Инди закончила причесывать волосы.

– Куда вы пойдете?

– Я не знаю, это все решилось в последнюю минуту, только сегодня вечером, у нас будет просто свидание.

– Он мил, правда? И конечно, хорошо выглядит. – Мэри и себе накрасила губы и взглянула на Инди в зеркало.

– О да! Он очарователен, он… – Инди умолкла и застенчиво улыбнулась. – Он очень мил, спасибо, Мэри. – Она сняла с вешалки пиджак и подняла сумку с платьем. – В среду репетиция?

– Я буду! – Мэри сняла с вешалки плащ и аккуратно перекинула через руку.

– До среды, Мэри! – Инди кинулась к двери. – Пока!

Мэри хотела пожелать ей удачи, но она уже исчезла. «Да, увидимся в среду, Инди», – подумала она про себя.

– Приятного вечера.

– Спасибо, Мэри, я надеюсь.

Инди встретила Джимми у входа в собор, он ждал ее на лестнице. Он улыбнулся ей – руки, как всегда, в карманах, плащ распахнут, а воротник поднят. Он сбежал по лестнице, перепрыгивая через ступеньки.

– Готова?

– Угу, готова. – Инди просунула руку под его локоть.

– Увидишь такси, визжи!

Инди рассмеялась, затем внезапно заметила свободное такси.

– Ах! – Это был пронзительный крик.

Джимми бросился на дорогу и остановил машину.

– Я не имел в виду буквально, – заметил он, усаживая ее в салон. – Бог мой, что за голос!

Инди хихикнула. Джимми назвал ресторан, а она откинулась на сиденье и стала глядеть в окно. Из темной машины Лондон смотрелся совершенно иначе, это был совсем другой город. Инди наслаждалась поездкой на такси, она редко позволяла себе это. На Пиккадилли машина остановилась, Джимми выскочил, распахнул дверцу и помог ей выйти.

– Надеюсь, ты любишь устрицы.

Он заплатил таксисту и повел ее под руку в ресторан.

– Я заказал столик на двоих, – сказал он метрдотелю, – Стоун, 10.30.

– Да, мистер Стоун, сюда, пожалуйста.

У Инди перехватило дыхание. Она узнала известного актера в обществе молодой особы из королевской семьи и вспыхнула, проходя мимо их столика.

– Джимми! – прошептала она, когда они уселись. – Как ты мог выбрать подобное место!

Джимми улыбнулся.

– Не задавай никаких вопросов и не услышишь никакой лжи.

Она прищурилась.

– Серьезно.

– Если серьезно, я снимаю: фотографии путешествий, для альбомов по Африке, дворцы Венеции и тому подобное. Мне хорошо платят, к тому же у меня остается много свободного времени.

– Чтобы изучать классическую музыку? – В ее голосе послышался сарказм. Он хочет ее увлечь, это было очевидно.

Он коснулся ее руки.

– Да, изучать классику. Я окончил школу в семнадцать с тремя «нолями», в том числе и по фотоделу. Я сделал чертовски много за десять лет, но многого не знаю – музыку и литературу, классику, такого рода вещи.

Инди отвела взгляд в сторону.

– Прости, я не хотела быть грубой.

– Грубой? – Джимми улыбнулся. – Ты бы послушала этих сукиных сынов – деятелей искусства, с которыми я имею дело. Вот там грубость.

Инди улыбнулась в ответ.

– Итак, теперь ты, Инди Бенет. Что ты делала последние десять лет?

Инди пожала плечами. Она стеснялась говорить о себе и редко делала это.

– Учеба, экзамены, пела в хоре.

Джимми поднял руки вверх:

– Подожди! Какие экзамены? Не спеши.

– Уровня О и А, медицина. Я при клинике св. Фомы, в сентябре я начинаю работать там врачом.

Джимми присвистнул.

– Я не спешу туда! Сорокачасовая неделя, стресс, усталость, жизнь на пончиках.

– Пончики!

– Да, это единственное, что я люблю брать с собой.

Они рассмеялись.

– И ты наполовину азиатка, возможно индианка, я прав? Откуда твои родители?

Инди опустила глаза. Какое-то время она теребила салфетку на коленях.

– Да, ты прав, я наполовину индианка. Мой отец был из Балистана.

Джимми потянулся через стол и взял ее за руку. Он посмотрел ей в лицо.

– Это прекрасная часть Индии, у меня задание вскоре ехать туда – снимки для альбома по индийской архитектуре. Ты сказала, что твой отец был оттуда?

– Да, мои родители погибли в автокатастрофе сразу после моего рождения. – Инди терпеть не могла говорить об этом, это всегда вызывало ответную реакцию, чаще жалость. – Я прожила всю жизнь с дедом, пока не отправилась учиться медицине.

– Понимаю. – Официант принес меню, и Джимми молчал, пока тот не отошел. – А как насчет твоей индийской родни? Со стороны твоего отца?

– Не знаю, я никогда не спрашивала. – Она пожала плечами. – Об этом никогда не говорили, поэтому я не очень задумывалась. – Говоря об этом сейчас, она вдруг подумала, что ее слова прозвучали очень легкомысленно, но на самом деле это было запретной темой, которой она старалась не затрагивать в разговорах с дедом. Джон умалчивал о ее родителях, был до странности скрытным, она знала, что ее вопросы его расстраивают.

– Ты когда-нибудь была в Индии? Там, где ты родилась?

– Нет, я… – Она улыбнулась. – Прости, это тебе скучно, не так ли?

– Вовсе нет! – Джимми кивнул официанту. – Можем заказывать?

– Да, да, пожалуйста.

Инди посмотрела меню, затем подняла взгляд на Джимми. Она радовалась, что трудный вопрос позади, и ей было приятно, что он не сказал «прости» или «какой ужас», как делали многие другие. Ей нравится Джимми Стоун, решила она, выбирая, мидии и камбалу. Он не был похож на ее знакомых – честный, без претензий.

– Инди?

Она подняла взгляд и увидела официанта у столика.

– Ох, простите. – Она заказала блюда и закрыла меню.

– Вино?

– Нет, спасибо, я бы предпочла шипучку.

Он заказал большую бутылку и посмотрел на нее.

– Ты знаешь, а ведь придется, – сказал он.

– Придется что?

– Поехать в Индию, – продолжил он, – посмотреть, где ты родилась. Тебе понравится, возможно, ты даже почувствуешь себя там дома.

Она пожала плечами:

– Может быть. – Не то чтобы это никогда не приходило ей на ум, но это был больше вопрос времени, взаимоотношений, вопрос бережного отношения к деду. Она улыбнулась. – Я подумаю об этом.

– Подумай. Я в любую минуту могу уехать туда снимать. Ждать я не могу.

– Ты хорошо знаешь Индию?

– Довольно хорошо. Я попутешествовал между делами.

– Что насчет твоей семьи?

– Что насчет них? Боюсь, об этом можно сказать очень немного.

Смутившись, Инди опустила взгляд. Джимми взял ее руку и стал рассматривать ладонь.

– Очень интересно, – проговорил он, прищурив глаза. – Мне кажется, тебя ждет встреча с очаровательным молодым человеком, в чьем имени есть «Д»… – Он поглядел на нее и улыбнулся. – И что с ним тебе предстоит что-то такое приятное, чего, я думаю, ты не имела до этого в большом количестве!

Инди потянула руку к себе, но рассмеялась.

– Мне доставляет удовольствие петь! – запротестовала она. – Я люблю медицину, садоводство!

Джимми закатил глаза, затем откинулся на спинку кресла, обмякнув всем телом.

– Джимми!

Он оставался в том же виде, только его язык вывалился наружу.

– Джимми, пожалуйста! – яростно прошептала Инди. На них уже начали оглядываться. Инди почувствовала себя неловко. Она перегнулась через стол и мягко толкнулаДжимми. Внезапно он наклонился вперед и поймал ее за руку. Она вскрикнула.

Джимми разразился хохотом, и Инди после внезапного испуга тоже начала смеяться.

– Боже, какой ты противный! – закричала она. – Серьезно!

Держа ее руку, он бережно поднес ее к губам. Поцелуй был быстрым, мягким и теплым, и он отозвался дрожью во всем ее теле.

– Прости. – Он отпустил ее руку, и она отдернула ее и коснулась под столом места, куда он ее поцеловал.

– Ты всегда такой сумасшедший?

– Всегда, – кивнув, подтвердил он. – Жизнь слишком коротка, чтобы принимать ее всерьез.

– Да?

– Точно!

Официант принес напитки, и Джимми откинулся назад, пока тот разливал воду.

– Ну, – спросил он, отпивая, – как тебе нравится?

Инди поднесла бокал к губам.

– Я не знаю, – честно ответила она. – В самом деле, я не вполне уверена.

На следующее утро Инди, лежа в постели, прислушивалась к звуку кофемолки на кухне внизу. Это был ритуал воскресного утра – свежий кофе, булочки, церковь, «Санди таймс» и несколько часов в молчании. До нее доносился запах булочек из духовки, но вставать не хотелось. Она хотела лежать в постели и думать о прошлом вечере, припомнить каждую мелочь и попытаться составить мнение о Джимми Стоуне перед тем, как поговорить о нем с дедом. Но Инди слышала, как Джон наполняет кувшин для кофейника, открывает дверцу духовки, вынимает тарелки, и, вздохнув, села и спустила ноги с кровати. Она никогда не пропускала воскресного завтрака с Джоном и не собиралась делать этого сегодня. Накинув халат, она встала и направилась в ванную.

– Привет, дорогая. – Оглянувшись на нее, Джон улыбнулся, затем наклонился и вытащил из духовки горячие булочки.

– Мм, запах восхитительный! – сказала она.

– Домашние.

– Не ври, дедуля! – Инди поцеловала его в щеку, подобрала упаковку и выкинула ее в мусорницу. Она заметила, что Джон улыбается.

– Ну, как прошел вечер?

– Было хорошо, вечер был прекрасный.

– Прекрасный?

– Да, забавно. По-разному.

Джон поставил тарелку с булочками и кофейник на стол и придвинул ей кресло.

– Садись и расскажи мне, Инди, как это – по-разному?

Он уселся сам, развернул салфетку и потянулся за булочкой.

– Вообще-то не уверена. Если честно, я не могу составить мнение о нем. Он ужасно симпатичный, забавный, яркий. Он фотограф, делает снимки для книг по архитектуре, истории искусств, но он не задается, не высокомерен. – Она остановилась и посмотрела на Джона. – Мы много говорили об Индии, дедуля, летом он едет туда работать.

Хотя на лице Джона ничего не отразилось, и он продолжал, есть булочку, внутри у него все напряглось. Индия – это слово он переносил с трудом, с тех пор как Джейн исчезла там, а с Филиппом произошла эта ужасная история.

– Так почему ты не можешь составить мнение о нем, если он такой хороший и скромный?

– Я не знаю. Просто у меня какое-то ощущение, что-то вроде шестого чувства. Возможно, это только воображение, но я как-то не могу полностью поверить, что он реален.

Джон закончил есть и налил кофе.

– Тогда забудь его. Здесь полно молодых людей, и, возможно, есть один для такой особы, как ты! – Подавая ей молочник, Джон улыбнулся. – Твое время драгоценно, Инди, и не трать его на того, кто этого не заслуживает.

Она потягивала кофе и играла булочкой на тарелке. Джимми просил ее о вечере понедельника, но она не дала окончательного ответа, сказала, что позвонит ему. Возможно, дед был прав, не стоит беспокоиться, надо только позвонить, поблагодарить и отказаться – она занята в этот вечер. Подняв глаза, она увидела, что Джон наблюдает за ней, и спросила:

– С тобой все в порядке, дедуля?

Он кивнул и похлопал ее по руке. Затем встал и подошел к холодильнику долить молочник, хотя там было еще больше половины. Он не хотел, чтобы Инди снова встречалась с этим молодым человеком, не хотел, чтобы в голове у нее были мысли об Индии и ее корнях. Он не хотел травмировать ее психику. Ей не следовало знать о Джейн и Филиппе, пока рано, не нужно говорить ей до тех пор, пока у нее все не образуется, пока не появится кто-то, кто полюбит ее и сможет смягчить удар. Он оглянулся и посмотрел на ее затылок. Он любил внучку до боли и лгал ради нее, ради ее защиты, обо всем знали только он и Каролина, и он надеялся, что Господь поможет ей понять это.

Джон подошел к ней и взъерошил ей волосы.

– Итак, каков приговор? Собираешься увидеться с ним снова? – Он сел и поставил между ними молочник.

– А ты как думаешь? – спросила Инди, улыбаясь.

– О, меня это не беспокоит. – Он был уверен, что молодой человек очень мил, но хотел, чтобы его внучка была как можно дальше от всего, что хоть как-то связано с Индией.

– Нет, может быть, и нет. – Инди налила себе еще кофе. – Я думаю, следует пойти сейчас и позвонить ему.

– Сейчас? – Джон посмотрел на нее снизу вверх, когда она встала.

– Я вернусь через минуту. Возьми мою булочку, дедуля, я не могу доесть ее. – И она выскочила за дверь.

Джимми лежал в кровати и курил. Он был доволен, все шло хорошо. Он сможет сделать дело за месяц, если будет расторопен. Конечно, это было не очень важно, у него не было ограничений во времени, просто впереди был отличный жирный чек на предъявителя. Когда зазвонил телефон, он улыбнулся и, свесившись с постели, потянулся к аппарату.

– Алло? – Он присел. – Доброе утро, Инди, как поживаешь? Хорошо, рад это слышать! – Почесав подмышку, он стряхнул пепел в остатки кофе. – Что, понедельник? – спросил он, уловив по голосу ее колебания. – Да, это так! – солгал он. – Но я не скажу, это сюрприз.

Он ткнул окурок в чашку, и там зашипело. Наклонившись, потянулся за газетой, быстро соображая.

– Это весьма трудно отменить, но думаю, что если понадобится, я смогу избавиться от билетов. – Джимми просматривал страницу развлечений. – Как, разве ты не хочешь пойти? – Он наткнулся на нужное объявление. – О, Инди, серьезно? Нет, наверное, нет, но это обидно, я с таким трудом достал билеты в Королевскую оперу, они все распроданы. – Он подождал, на другом конце было молчание. Ему нужен был вечер понедельника, будет трудно начинать все сначала, если она сейчас ускользнет. – Инди, ты еще здесь? – Он с облегчением вздохнул. – Если ты действительно не можешь, нет проблем, я избавлюсь от билетов. – Его прошиб пот. – Но это ужасно обидно, я так ждал этого. – Он укусил ноготь на большом пальце. – Ты можешь? – Его захлестнула волна адреналина. – Великолепно! Я рад. – Джимми достал сигареты и закурил. – Встретимся в Ковент-Гардене? – Он почувствовал, что Инди опять колеблется. Все оказалось сложнее, чем казалось вначале. – Что, если у самой оперы, снаружи, в семь? Хорошо, так и сделаем. – Он встал с кровати. – Я действительно рад, что ты можешь, Инди, действительно рад. – Он наклонился, поднял аппарат, прижав трубку ухом к плечу, и подошел к окну. Открыв жалюзи, поглядел наружу. – О'кей, Инди, тогда завтра увидимся. Пока! – Джимми положил трубку. – Дерьмо! – произнес он громко. – Сука!

Он поставил телефон на подоконник и прошел в гостиную.

Джимми снимал квартиру без мебели с телефоном, телевизором и кроватью. В пустой кухне он открыл все ящики, ища «Желтые страницы», и обнаружил книгу под мойкой. Он отнес ее в спальню, нашел билетных агентов и набрал первый же номер.

– Алло, надеюсь, вы сможете. Мне нужны два билета на «Мадам Баттерфляй» в Королевскую оперу на завтрашний вечер. – Он опять стал обкусывать ноготь. – Нет, цена меня не волнует. – Он раздраженно огрызнулся. – Я заплачу, сколько бы ни потребовалось.

Глава 27

Во второй половине июня лето оправдало все ожидания.

Лазурное небо было испещрено перистыми облаками, сияло солнце, а с побережья тянул легкий ветерок.

Инди Бенет лежала на спине в поле в тени старого дуба и рассматривала листву на фоне небесной синевы. Под головой у нее была подушка, а пальцы ног скользили по мягкой шерстяной подстилке. Потянувшись вбок, она нащупала бокал, осторожно поднесла к губам и отпила шампанское. Затем закрыла глаза и вздохнула.

– Инди, ты что, собираешься заснуть?

Не открывая глаз, она улыбнулась.

– Нет, я просто отдыхаю, устала смотреть.

Джимми повернулся на бок и посмотрел на нее.

Она была прекрасна – наполовину индийский жасмин, наполовину английская роза, пьянящая смесь экзотики и утонченности. Кончиком пальца он провел по ее лицу от бровей до подбородка, и она открыла один глаз.

– Эй, – усмехнулась она, – я тут пытаюсь расслабиться, мистер Стоун, не вы ли мне говорили, что собираетесь прохлаждаться, помните?

Джимми улыбнулся и убрал руку. Он присел, вытащил бутылку шампанского из сумки-холодильника и налил себе. Вокруг на траве были раскиданы остатки пикника – открытая корзина с едой, тарелки, ножи и использованные салфетки. Джимми вытащил яблоко и впился в него зубами.

– Ты думала над моим предложением, Инди? – спросил он, усаживаясь в позу лотоса.

Инди открыла глаза и скосила взгляд на Джимми.

– Да нет, пожалуй. А что?

– Задание получено – Балистан, дворцы Могула в Балистане.

Инди села.

– Серьезно? – Она хлопнула его по ноге. – Джимми! Почему ты раньше не сказал?

– Хотел, чтобы все устроилось окончательно. Расслабься, сейчас еще не время решать.

Инди наклонилась и легонько поцеловала его.

– Ты прелесть, – сказала она.

Он положил руку ей на затылок и приблизил лицо к себе, но она смотрела в сторону, прикрыв глаза и откидываясь назад.

Он отпустил ее.

– О'кей, делай, как знаешь. – Улыбнувшись, он опять откусил от яблока.

– Ты не против?

Он пожал плечами:

– С чего бы мне? Твое дело, меня это не беспокоит. – Он посмотрел на яблоко, решая, где кусать дальше. – Это разочаровывает меня, но не расстраивает.

Это не расстраивало его ни в малейшей степени, он был здесь ради денег и ничего более. Переспать с ней было бы славно, побочный доход от работы, но он не собирался настаивать на этом. Он не мог позволить себе такой риск.

– Итак, когда ты отбываешь?

– В конце месяца. – Он быстро глянул на нее, чтобы проверить реакцию. Она была в раздумье, нахмурила лоб, уголки губ опустились. Он коснулся ее руки. – О чем задумалась?

– Да уж есть о чем, Джимми! – Инди налила себе шампанского, встала и отошла вниз по склону. Усевшись на траву, она стала глядеть по сторонам. Она не знала, что делать.

За последние две недели Инди много раз виделась с Джимми. Она была свободна, а он был настойчив, постоянно что-то для нее организовывал – необычные забавы, увеселительные прогулки и поездки, о которых мужчина ее возраста никогда бы не подумал. Он ей нравился, с ним было легко и приятно. Он резко отличался от всех ее прежних знакомых. И теперь он попросил ее ехать с ним в Индию, все расходы оплачиваются и никаких обязательств, только ради компании, ради дружеской болтовни. Он уезжал через пару недель, а она еще ничего не сказала Джону: ни нет, ни да. Она не могла принять решение, боясь ошибиться. Инди почувствовала, что Джимми приблизился к ней сзади. Он сел на землю и взял ее за руку.

– Мне видится большая зарубежная поездка, – сказал он, разглядывая ее ладонь, – с очаровательным молодым человеком.

Инди продолжала улыбаться и смотреть на природу вокруг.

– От этого предложения ты не можешь отказаться, – продолжал он. – Такой шанс дается раз в жизни.

Инди осторожно высвободила руку.

– Не надо, Джимми! Я пытаюсь обдумать.

Некоторое время он молчал, затем сказал:

– Я не вижу, Инди, в чем проблема, право, не вижу. Все, о чем я прошу – поехать со мной в Индию ненадолго, на сколько захочешь. Я куплю билет с открытой датой, ты сможешь вернуться домой, когда пожелаешь. Это будет весело, Инди, по-настоящему весело! Ты мне нравишься, работа там будет намного радостнее, если ты будешь со мной. – Он опять взял ее за руку. – В чем проблема, а? Я не могу иначе.

Инди улыбнулась:

– Нет, не можешь. Это я понимаю, это просто… – Она тяжело вздохнула. – Ну, я не знаю… – У нее вытянулось лицо. Она знала, совершенно точно знала, что ее удерживает, но не хотела об этом говорить. Она не могла говорить о деде.

– Итак, ты едешь?

– Может быть… может быть, и нет.

Джон ненавидел Индию, он всегда ясно давал понять, что не хочет, чтобы Инди ехала туда или как-то иначе связывалась с этой страной. Она предполагала, что причиной тому потеря Джейн, хотя могло быть и что-то еще. Что бы то ни было, она знала, что он крайне отрицательно отнесется к этому путешествию. Очень плохо отнесется.

Джимми встал и протянул к ней руки. Он знал, что нельзя торопить ход вещей, он был вынужден двигаться медленно, осторожно, чтобы она не почувствовала принуждения. Инди ухватилась за его руки, и он помог ей встать.

– Сбежим вниз? – предложил он.

– Ну, давай… Эй!

Он рванулся вниз с холма, и она устремилась за ним.

Ее голые ноги легко скользили по траве, а тонкая ситцевая юбка развевалась позади.

За пикником последовала долгая прогулка, затем они собрали весь мусор и отправились в паб возле реки. Они сидели на берегу и наблюдали, как гаснет день, как прохладные сумерки поглощают его и наступает ночь с ее тенями.

Джимми отвез Инди домой. Она приглашала его зайти, но он отказался, у него в Лондоне была назначена встреча на раннее утро, и он должен был вернуться. Она выбралась из машины, тихо прикрыла дверцу, помахала рукой и скрылась в тем ноте. Когда он отъехал, Инди отперла дверь и вошла в дом. В гостиной горел свет.

– Привет, дедуля.

– Привет. – Джон отложил газету. – Хорошо ли ты провела день?

– Да, вполне, была на пикнике, затем выпивали на берегу реки.

– Замечательно. – Он посмотрел на ее лицо, загоревшее на солнце, медовый цвет сменился на темновато-коричневый – цвет сандалового дерева, и она улыбнулась ему в ответ теплой приятельской улыбкой, честной и ясной, как всегда. – Ты вдоволь насмотрелась на этого Джимми Стоуна? Он хорош собой, не так ли?

– Гм. – Инди рассматривала заголовок в дедушкиной газете.

– Ведь это несерьезно?

Инди быстро подняла взгляд.

– Нет! Конечно, нет! – Она покраснела, и Джон, рассмеявшись, коснулся ее руки.

– Ты должна научиться не краснеть, Инди. Никто из твоих пациентов не будет воспринимать тебя всерьез, если ты будешь покрываться румянцем каждый раз, когда смущаешься.

Инди улыбнулась и села на скамеечку, обняв колени. Когда Джон взялся снова за газету, она сказала:

– Джимми хочет, чтобы я поехала с ним в Индию недели через две.

Джон окаменел.

– Он хочет? – Еще несколько секунд он прикрывал лицо газетой, собираясь с духом, затем отложил ее. – И что ты ему ответила?

– Я еще ничего ему не сказала, хотела сначала переговорить с тобой.

– Понимаю. – Спокойствие, говорил ему внутренний голос, ради Бога, спокойно. – А кто он, этот парень? Что ты о нем знаешь?

– Я же говорила тебе, он фотограф, работает по контракту на несколько издательств, ему двадцать семь, он живет в Лондоне.

– Это все?

– Нет! Это не все, дедуля! Мы говорили о множестве вещей – что он любит, что он делал в жизни, где путешествовал.

Джон кивнул, стараясь сохранить хладнокровие.

– А что его родители? Происхождение, школа?

– Не могу поверить, что ты об этом спрашиваешь! Какое значение имеет все это?

– Небольшое, но, по крайней мере, ты должна знать, откуда он явился!

Инди хотела ответить резкостью, но сдержалась.

– О своих родителях он не говорит, как, впрочем, и некоторые другие. И он не рассказывал о школе, так что вряд ли это был Итон!

– Не надо сарказма, Инди! – отрезал Джон. – Я спрашиваю, потому что желаю тебе добра.

– Серьезно?

– Серьезно! Подумай об этом. Индия – это не Блэкпул, это сложная страна, а ты едва знаешь человека! Пожалуйста, будь благоразумной.

– Я благоразумна! Я хочу ехать.

– Это очевидно!

Они смотрели друг на друга какое-то время, затем Инди отвернулась. Она никогда не ссорилась с дедом, никогда! И с трудом могла припомнить какое-либо противоречие между ними. Она повернулась к деду и сказала:

– Дедуля, прости меня, просто я думаю, что мне понравится эта поездка, посмотрю, где я родилась, побуду чуток независимой. Я не хотела тебя расстроить, честное слово, не хотела.

Джон услышал мольбу в ее голосе, но не осознал смысла ее слов; он боялся и по-глупому разразился упреками:

– Если ты уедешь в Индию, меня это расстроит!

– Но почему? – Инди воздела руки к небу. – Ты никогда ничего не рассказывал мне об Индии, о моих родителях, только то, что в 1966-м они погибли в автокатастрофе! Это все, что ты мне сказал! Я не понимаю, почему ты не хочешь, чтобы я ехала, откуда у тебя эта нелюбовь к стране, в которой ты ни разу не был!

Джон молчал и смотрел в сторону. Как он мог объяснить? И все же, как он мог рискнуть позволить ей поехать в Индию и самой все узнать? Что он мог рассказать ей? О ее матери, об ужасном кровавом убийстве Филиппа Милза? Что Джейн сбежала. Что она была беременна от любовника-индийца и, подозреваемая в убийстве мужа, сбежала рожать. Что ее и любовника убили, а ребенка вывезли из страны в Англию к нему и Каролине. Вот и все, что он сам знал, и как он теперь мог ей это рассказать? Без подготовки, без смягчения? Он повернулся к ней.

– Инди, я запрещаю тебе ехать в Индию, – сказал он, сознавая, что для него нет другого выхода. – Я категорически запрещаю тебе!

Инди посмотрела на него недоверчиво:

– Как ты можешь? Как ты можешь запретить мне? Мне двадцать три, я могу делать, что захочу! – Она встала и кинулась к двери. – Ведь это ты мне сказал, чтобы я уехала куда-нибудь на каникулы, и теперь, когда я хочу поехать в Индию на несколько недель, самое большое – на месяц, ты внезапно изменил мнение! – Она в раздражении покачала головой. – Я тебя не понимаю, дедуля, просто не понимаю!

– Я и не ожидал, что поймешь! – Неожиданно Джон перешел на крик. – Но у меня есть причины!

Он встал и, отодвинув газету, отошел к окну. Повернувшись к ней спиной, он смотрел на темный сад. Глубоко в душе он сознавал, что следовало все ей рассказать, но ему это было просто не по силам. Без боли об этом невозможно было даже думать, не то чтобы рассказывать. Он замкнулся и молчал.

– Я не хочу ехать без твоего одобрения, – спокойно сказала Инди, – но я хочу ехать, я хочу посмотреть, где я родилась, я хочу ехать…

– Но моего одобрения не будет, знай, что ты делаешь меня несчастным!

Инди покачала головой.

– Ну и поезжай! – закричал Джон, оборачиваясь к ней.

– Пожалуйста, не заставляй меня чувствовать себя виноватой, не обременяй меня этим, – пробормотала она. – Расскажи мне обо всем, пожалуйста, объясни, дедуля.

Но Джон был стар, он перенес страшную потерю своей любимой дочери, позор обвинений против нее и очень устал, эмоции были уже не для него.

– Прости, Инди, но я не буду ничего объяснять, и, если ты едешь в Индию, на меня больше не рассчитывай. – Не в силах смотреть ей в лицо, он отвернулся. – Так-то вот, если поедешь – ты останешься одна. Попадешь в беду – рассчитывай на себя.

Инди зажала рот рукой, подавив рыдание. Она ничего не понимала, все это было ужасно. При таких обстоятельствах как она могла ехать? И все-таки… Слова Джимми вертелись у нее в голове. Ей было двадцать три, она самостоятельный человек, только начала жить, ей надо было вырваться на свободу! Пока есть шанс повидать мир. Открыв дверь, она собралась выйти из комнаты. Инди окликнула деда, но голос сорвался. Она тихонечко поднялась к себе в комнату и, не зажигая света, свернулась в клубок на кровати и заплакала сердитыми слезами.

Джон приготовил утренний чай, поставил чашку и блюдце с бисквитами на поднос и, подобрав «Таймс» с пола в прихожей, положил газету туда же. Завтрак он отнес к себе в спальню. Вставать еще не было смысла, поэтому он поставил поднос на столик возле кровати, скинул тапочки и лег обратно в постель. Посмотрев на дату на газете, он тяжело вздохнул. Был только вторник, Инди уехала к Клэр почти две недели назад, но казалось, что прошел уже месяц. Он посмотрел в окно. В этот день она собиралась отправиться в Дели, и, несмотря на сияние солнца, он чувствовал себя несчастным.

Джон встал. Не притронувшись к чаю, он прошел в спальню Инди и с тоской оглядел груду бумаг, книг и одежды на полу. Чтобы проветрить комнату и как-то оживить ее, он распахнул окно и услышал почтальона.

– Любопытно, – громко проговорил он, – как важна, становится почта, когда больше нечем занять мысли. – И, бережно закрыв за собой дверь, он с нетерпением спустился вниз за письмами.

Первое вскрытое им письмо было из Ассоциации любителей роз. Оно было адресовано И. Бенет, но он был единственным в доме членом ассоциации и это, очевидно, было ошибкой, адресатом должен быть он. Джон развернул лист и начал читать. На половине он остановился, осмотрелся, вернулся к первой строке и медленно перечитал. Опустившись на ступеньку, он закрыл глаза. Письмо было адресовано Инди, он открыл его по ошибке. Это был акт регистрации ее первого гибрида – «Розы Джона Бенета». С трудом сглотнув, он встал, держась за перила, и сунулся в карман за платком. Прочистив нос, он через заднюю дверь вышел в сад. Там, в сарае, где у Инди были горшочки, он увидел результат ее длительных таинственных трудов – ярко-красный цветок его имени.

Через минуту Джон был дома, душ был включен, а он искал что-то, спрятанное много лет назад в старом чемодане, который валялся под кроватью. В 9.30 он был вымыт, побрит и одет. Он выкатил машину из гаража, завел мотор и кинулся в сарай. Наконец все было готово, он уселся в машину и направился в Лондон.

Инди засунула последние рубашки в сумку и позвала Джимми, который пил кофе в обществе тети Клэр, помочь закрыть ее. Он примчался бегом и заключил Инди в объятия.

– Джимми! Прекрати! – взмолилась она.

Он отпустил ее, шлепнул себя по руке и опустился на колени возле сумки. Настроение у него было праздничное. Он предпринял все возможное, все до последней капли, чтобы она поехала, и вот операция удалась. Они были в пути, и ничто уже не могло их остановить.

– Это все?

– Думаю, что да.

– Хорошо бы, черт побери, а то я ее не расстегну потом, так она набита!

Инди опустилась на пол рядом.

– Прости, пожалуйста, – смущенно сказала она.

Он был прав: ей следовало учесть размер сумки. Она сжала сумку, а Джимми изо всех сил потянул за «молнию». Борьба, сопровождаемая их пыхтением, закончилась победой. Инди была собрана. Она проверила сумочку с необходимыми вещами и ценностями и посмотрела на Джимми:

– Я готова. Идем!

Он подхватил сумку, крякнув от тяжести, и, усмехнувшись, пошел за ней.

– Инди? – Стоя в двери кухни, тетя Клэр смотрела, как Инди запивает водой пилюлю от тошноты в самолете. Поколебавшись, она спросила: – Инди, я как раз подумала, может быть, ты хочешь позвонить дедушке?

Увидев выражение тетиного лица, Инди вздохнула.

– Я устала, – спокойно сказала она. – Три раза на этой неделе. Никакого ответа.

– Попробуй в последний раз.

Инди заколебалась. Она ничего не понимала, и это причиняло ей такую же боль, как и две недели назад.

– Я не знаю. – Она пожала плечами. – Я не понимаю его, Клэр, я не делаю ничего такого, просто хочу чуть-чуть независимости.

– У него свои причины. – Клэр коснулась ее плеча.

– Да, именно это он и сказал. – Инди помолчала. – Могу я воспользоваться телефоном?

Клэр улыбнулась:

– Давай, у нас есть еще минут пять.

Инди из прихожей набрала Западный Соммертон. Прислонясь к стене, она слушала гудки, затем повесила трубку.

– Нет ответа, – печально сказала она.

– Хорошо! – Клэр постаралась скрыть разочарование. – Тогда отправляемся, у нас будет больше времени на оформление.

Инди улыбнулась:

– Спасибо за все, Клэр, и спасибо, что провожаешь нас.

Клэр подошла и поцеловала Инди в щеку.

– Мне будет тебя не хватать, как и папе. – И она обняла свою любимицу. Они вышли в прихожую, где Джимми ожидал их с сумками.

Джон оставил машину на стоянке и поспешил в аэропорт, молясь о том, чтобы они еще не прошли регистрацию. Он увидел в зале стойку «Бритиш Эйруэйз», надел очки и разглядел Инди. Он закричал, замахал ей рукой и, когда она обернулась к нему, бросился навстречу. В центре зала они упали друг другу в объятия.

– Инди! – Прижав ее к себе, Джон на секунду закрыл глаза. Затем отстранился и посмотрел на нее. – Я думал, что не увижу тебя!

Инди вытащила платок из рукава и громко высморкалась.

– Все-таки успел, – сказала она. Улыбнувшись, она снова обняла его. – Слава Богу! – Она взяла его за руку. – Хочешь повидать Джимми? Он уже зарегистрировался.

– Да, да, конечно! – Джон чуть отстранил ее и полез в карман. – Инди, у меня есть кое-что для тебя, это важно. – Он вытащил пакет, перевязанный кожаным ремешком.

– Что это? Это не приведет меня к нарушению обычаев?

– Инди, будь серьезной, это важно. Я получил это, когда ты оказалась в Англии. Я никогда не открывал это, я не знаю, что там, я могу только предположить, что это связано с твоими родителями. Это принадлежит тебе, я хранил у себя, пока… – Он прервался. – Пока я не понял, что ты готова к этому. Вот. – Он подал ей пакет. – Бери, бережно храни и посмотри, когда захочешь.

Инди взяла пакет, расстегнула внутренний карман сумочки, сунула его туда и поблагодарила. Джон наклонился и поцеловал ее.

– Всегда помни, кто ты, Инди. – Он бережно заправил выбившуюся прядь волос ей за ухо. – И что ты значишь для меня. Помни также, что у тебя всегда есть я, здесь. – Он отступил на шаг. – А теперь, я полагаю, мне следует повидать твоего молодого человека.

– Он вовсе не мой, дедуля, он мне просто друг, вот и все!

– Хорошо! Тогда я встречусь с этим твоим молодым человеком, который не твой, если можно так выразиться, но просто друг!

– Вот он, с Клэр.

Джон миг колебался.

– Ах да, Инди, я кое-что забыл. – Он опять полез в карман и на этот раз вытащил ярко-красную розу. Он вставил ее в петлицу на лацкане ее пиджака.

– Роза Джон Бенет. Носи с гордостью, она очень красива.

Приподняв цветок, Инди понюхала его и улыбнулась:

– Тебе она понравилась?

– Я полюбил ее! – И Джон, подавив печаль, обнял внучку за плечи и повел ее к стойке, на регистрацию рейса в Дели.

Глава 28

Инди ухватилась за подлокотник и стиснула зубы. Она крепко зажмурила глаза, задержала дыхание на вздохе и, подавляя бурю в желудке, дожидалась момента, когда колеса ударятся о землю. Самолет «Эйр Индиа» нырнул, затем вроде бы снова собрался воспарить в небо, потом внезапно рухнул камнем на посадочную полосу. Удар был сильным, фюзеляж подбросило, в животе у Инди екнуло. Неожиданные аплодисменты вокруг заставили ее открыть глаза. Двигатели заработали на реверс, включились тормоза, и самолет вырулил к предангарной площадке. Внутри все так качало и бросало, что несколько верхних полок для багажа распахнулись, а на соседа Инди упала сумка и больно ударила его по колену. Движение замедлилось, и через минуту самолет остановился. Она встала с кресла и посмотрела на Джимми. Все это время он благополучно проспал.

– Джимми! – Она слегка тряхнула его. – Джимми, мы в Байджуре.

Инди вытащила платок и вытерла сильно вспотевшие ладони.

Джимми открыл глаза и протер их, потягиваясь и зевая.

– Мы вроде сели, а?

– Слава Богу, да!

– Ты неважно перенесла полет? – спросил он покровительственным тоном.

– Нет, без проблем. – Она сдержанно улыбнулась, больше от чувства облегчения.

Инди ждала, когда сосед освободит кресло, чтобы протиснуться в проход и достать сумку. Вокруг была толкотня и давка, пришлось подождать, пока схлынет поток людей, потом она потеряла терпение и, орудуя локтями, достала-таки свою сумку. Преградив дорогу толпе, она позволила Джимми выкарабкаться из кресла и взять свой багаж, после этого они благополучно достигли выхода.

На трапе в лицо ударил жаркий воздух, она окунулась в запахи индийского ветра, а сверху навалилось ясное голубое небо. Прикрыв рукой глаза от солнца, она, широко улыбаясь, оглянулась на Джимми.

– Едва верится, что я уже здесь! – крикнула она ему, перекрывая шум аэропорта. Он кивнул, и, взяв ее за руку, потянул в автобус.

Когда они миновали отделение для прибывающих, Джимми взял такси и поспешил первым залезть внутрь, явно стремясь поскорее уехать.

– Давай, Инди, – окликнул он ее через окно, – не волынь!

Она встала на цыпочки, оглядываясь кругом и разинув рот, как и полагается туристу, и это начинало действовать ему на нервы.

– Поспеши-ка!

Инди уселась в машину позади него.

– Что будет с аппаратурой, Джимми?

– Я уже распорядился, – резко ответил он. – Ее пришлют в отель.

Инди насмешливо поглядела на него, затем откинулась на сиденье. После приземления в Дели он был в плохом настроении, нетерпелив, утратил обычное для него чувство юмора. Она думала, что это, вероятно, связано с аппаратурой, он выслал все вперед, но в Дели она не обнаружилась, и сейчас ее тоже не было.

Чтобы забыть о его плохом настроении, она решила глядеть в окно. Машина тронулась, она взглядом удостоверилась, что сумочка при ней, и стала обозревать виды. Они ехали в молчании. Возбуждение Инди одержало верх над напряженностью Джимми. Он вытащил ножнички для ногтей и сосредоточился на них. Он почти завершил дело, еще несколько часов, и все будет кончено.

Такси остановилось у лодочной пристани, перед ними в лучах солнца сверкало озеро, а посредине его плавал белый дворец.

Пока Джимми расплачивался, Инди вылезла из машины и подошла к ограде.

– Бог мой! Невероятно! – крикнула она через плечо.

Джимми приблизился и проследил за ее взглядом.

– Да, это так.

Он стал спускаться по склону к пристани, и Инди поспешила за ним.

– Джимми! Куда мы идем?

– Взять лодку, вперед!

Инди вцепилась в него:

– Что ты имеешь в виду? Куда мы едем?

Джимми остановился и обернулся к ней.

– Здесь мы остановимся, в отеле «Озерный дворец».

– Это отель?

– Да, – отрезал он, внезапно ощутив страшную усталость, желая одного – чтобы все уже кончилось. – Это отель!

Он снова двинулся вниз, сзади таксист волочил их сумки. Их ждала лодка, два лодочника в форме были готовы помочь им взобраться на борт. Усмехнувшись, она покачала головой:

– Не могу поверить. Джимми, это восхитительно!

Джимми был уже в лодке.

– Да, положим, что так! – Он взглянул на отель и впервые за все утро улыбнулся.

Слуга внес ее сумку в комнату, и Инди подала ему несколько рупий, полученных от Джимми. У нее были с собой дорожные чеки, но она еще не успела получить по ним наличные, поэтому взяла у Джимми двадцать фунтов в индийской валюте и теперь использовала эти деньги. Она вышла на балкон, висевший высоко над водой, насладиться видом.

– Как ты это находишь?

Она обернулась. В дверях номера стоял Джимми и смотрел на нее.

– Просто великолепно!

– Так, дама удовлетворена. – Он вошел и плюхнулся на ее кровать, проверяя пружины матраса.

– Аппаратура прибыла? – Инди глядела на него, опершись на перила балкона.

– Камеры? – Он тупо глядел какое-то мгновение, затем улыбнулся. – А, да, они ждали меня в номере.

– Ага, значит, господин тоже удовлетворен. – Инди вошла в комнату. – Итак, что мы собираемся сегодня делать?

Лицо Джимми вытянулось.

– Боже, Инди, разве я тебе не сказал? – Он стукнул себя по лбу. – У меня деловая встреча в городе, мне была оставлена записка у администратора.

– Не важно, – сказала она, подавив разочарование.

– Да нет, это важно! – Джимми какое-то время раздумывал. – Послушай, почему бы мне не заказать тебе гида, ты смогла бы несколько часов погулять, осмотреть Байджур?

Теперь лицо вытянулось у Инди.

– Ох, я не знаю, Джимми.

Он вскочил.

– Вперед, Инди, обещаю тебе, ты роскошно проведешь время. Эти гиды великолепны, а я выпрошу самого лучшего.

Она улыбнулась, его напору противостоять было трудно.

– О'кей. Спасибо, мне это по душе.

– Прекрасно! – Он направился к двери. – Я пойду и все устрою. – В дверях он обернулся. – Инди, мне понадобится минут десять, надо еще переодеться, почему бы тебе не освежиться, может быть, вызовешь горничную, а я тебе позвоню, когда появится гид. – Он вернулся и поцеловал ее в щеку. – Моя дорогая девочка, я встречусь с тобой позже.

Инди улыбнулась. Когда он снова направился к двери, она позвала его:

– Джимми? – Он обернул голову. – Когда ты сегодня вернешься?

Он пожал плечами и закатил глаза.

– Если честно, Инди, я не знаю наверняка. Такие вещи могут занять и час, и двадцать, если директор по художественной части начнет возить по всем местам, чтобы составить представление в целом! Если я не вернусь к обеду, ешь без меня, а утром увидимся. О'кей?

Она кивнула.

– Да, и дай мне паспорт и драгоценности, я сдам их и сейф отеля на время, пока мы оба будем отсутствовать.

Инди достала из сумки портмоне с документами. Там были авиабилет, паспорт, справка о прививке и дорожные чеки; все это она подала ему. Он легко потрепал ее по подбородку.

– Так будет лучше. И помни, что ты здесь на каникулах, а я, к несчастью, на работе!

– Знаю, знаю! – Она несильно толкнула его. – Тогда иди, работай. Не хочу, чтобы ты опоздал на встречу!

– Тогда пока. – Он сунул к себе ее портмоне и послал воздушный поцелуй.

– Пока!

Через мгновение он исчез.

Гид Инди, индийский юноша, помог ей усесться на сиденье моторикши и несколько минут договаривался с водителем. Инди прикрыла лицо носовым платком. Дорога была забита, клубилась пыль, чернели выхлопные газы. У нее буквально перехватило дыхание от бурления города, шума, запахов, красок и ритма. Она помахала группке грязных ребятишек, бегущих мимо, и швырнула им горсть конфет, купленных у дороги. Оглянувшись на гида, она поняла, что цена согласована, она возвращалась в «Озерный дворец».

– Спасибо, Ашок. – Она протянула гиду руку. – Вы были очень добры, мне очень понравилась прогулка.

Он бережно пожал ее руку, затем сложил ладони и склонил голову.

– Если захотите еще посмотреть город, мисс Бенет, буду рад показать его вам. – Он вытащил визитную карточку и протянул ей.

– Доктор Ядав? – Инди подняла взгляд от карточки. – Вы доктор чего?

– Медицины, как раз получил степень; мне удается заработать на плату в колледже, работая гидом.

– Я тоже только что получила диплом врача, – улыбнулась Инди.

– О, это очень значительное совпадение, мисс Бенет! Действительно очень значительное. – Он просиял, и Инди ответила ему улыбкой.

– Да. Ну, удачи вам, Ашок, в работе гидом и в медицине.

Гид опять склонил голову, на этот раз чуть ниже, улыбнулся и закивал головой:

– Спасибо, мисс Бенет, и я вам желаю того же.

Он произнес несколько слов на хинди, водитель кивнул и включил маленький, но шумный двигатель.

– До свидания, Ашок! И спасибо.

Ее прервал громкий выхлоп мотора. Ашок зажал уши руками, а затем прокричал, перекрывая мотор:

– До свидания, мисс Бенет! Может быть, еще увидимся?

Повозка тронулась, Инди потеряла равновесие и привалилась к боковой стенке коляски. Распрямившись, она помахала рукой.

– Я надеюсь! – закричала она. – До свидания!

Она смотрела, как Ашок машет ей рукой, – единственная неподвижная фигура среди уличного движения. Рикша резко завернул за угол, и Ашок исчез из виду. Инди стала смотреть вперед, держась за верхние поручни, стиснув зубы из-за тряски на дороге.

На пристани она выбралась из коляски, поблагодарила водителя и дала ему на чай; сама же плата за проезд входила в дневную оплату гида. Было уже поздно, воздух стал прохладнее, солнце садилось. Усевшись в лодку, она сняла темные очки и стала рассматривать воду, отражающую красно-золотые лучи заката.

День был долгим, она устала, так как еще не отошла полностью от десятичасового перелета в Дели, но ничто не могло затмить впечатления от ветерка, плывущего дворца и неба, синего и темно-фиолетового с оранжевыми полосками. Инди уселась поудобнее, кивнула другим пассажирам и улыбнулась. Это было странно, но с момента прибытия в Байджур она, к своему удивлению, чувствовала себя как дома.

Час спустя, пока бой накрывал на стол, Инди еще раз набрала номер Джимми. Она долго держала трубку, но безуспешно. Поблагодарив за чаевые, бой удалился. После горячей ванны разочарование было побеждено сонливостью, поэтому она, лежа в кровати, поковырялась немного в пище и, решив, что она слишком устала для еды, поставила поднос на пол. В ожидании Джимми Инди немного попереключала каналы телевизора, посмотрев индийские фильмы без звука, но уже через двадцать минут она спала.

– Что? – Инди перевернулась и сбросила простыню с лица.

Она опять услышала стук в дверь и поморгала глазами. Наконец, вздохнув, широко распахнула глаза, и ей предстало утро в полном разгаре.

Стук повторился, на этот раз громче.

– Да, – хрипло отозвалась она, – я иду!

Откинув покрывало, она убедилась, что спала одетой. Чистая одежда, надетая после ванны, за ночь смялась. Очевидно, она заснула при включенном телевизоре, и инстинктивно натянула покрывало. Телевизор еще работал. Перешагнув через поднос с остатками еды, Инди подошла к двери.

– Да?

– Пожалуйста, госпожа, уборка комнаты.

Инди вздохнула:

– Послушайте нельзя ли попозже? Я не одета.

– Нет, госпожа, уборка сейчас.

Ее сон был глубоким и тяжелым, и она чувствовала себя разбитой.

Взявшись за ручку двери, она сказала:

– Простите, но я еще не хочу, чтобы мою комнату убирали. Приходите позже.

– Пожалуйста, госпожа, прибывают новые гости! Нужно убрать комнату!

Инди открыла дверь.

– Что значит – новые гости? Я сняла номер на две недели! – Увидев недоумевающее лицо уборщика, она поняла, что его знание английского ограничивается одним предложением. – Подождите, я сейчас позвоню управляющему. – Она подняла руки. – Подождите здесь, хорошо? Я собираюсь позвонить боссу. – Она выполнила все пришедшие на ум жесты, и, наконец, человек кивнул. Она захлопнула дверь.

Инди спешно позвонила и попросила соединить ее с номером 117. Она долго слушала гудки, пока ее не разъединили, и на нее нахлынул страх. «Успокойся, – сказала она себе. – Это глупое недоразумение».

Ее прошиб пот. Она набрала контору.

– Алло, это мисс Бенет из 134-го номера, могу я переговорить с управляющим? – Она подождала соединения. – А, доброе утро! – сказала она как можно более бодро. – У меня возникла небольшая проблема, в 134-м номере, я интересуюсь, не могли бы вы разъяснить ситуацию?..

Десятью минутами позже несчастная Инди сидела в офисе управляющего и смотрела, как он звонит в полицию. Сердце ее стучало, ладони вспотели, во всем теле разлилась смертельная слабость. Ничего не понимая, она вслушивалась в речь на хинди и думала: «Глупышка ты, глупышка! Что ты знала о Джимми Стоуне? Что тебе Джон пытался растолковать? Глупая девчонка!»

Управляющий повесил трубку.

– Мисс Бенет, полиция уже выехала. Пожалуйста, еще раз мне все расскажите, чтобы к моменту, когда они прибудут, все было ясно.

Инди сглотнула и нервно затеребила подол платья.

– Я, ну… – Она остановилась и прокашлялась, голос изменил ей. – Я, ну… прибыла в Индию с мистером Стоуном, мы поселились в отеле вчера утром. Он объяснил мне, что у него здесь работа, что у него назначена встреча, и он взял мои документы, чтобы положить в сейф отеля, перед тем как мы выйдем на день. – Она остановилась и перевела дух. Было невыносимо трудно говорить, сохраняя самообладание, слезы уже подступили, и ее достоинство висело на волоске. Она стиснула руки. – Когда вчера вечером я вернулась, я пыталась позвонить в его комнату, но ответа не было, и то же самое было утром…

– Таким образом, вы не знали, что мистер Стоун выписался вчера днем?

– Нет! Я… – Инди закрыла лицо руками. Как она может это знать? Что же произошло? – Нет, – продолжала она окрепшим голосом, – я понятия не имела, что он выписался. Он сказал мне, что мы будем здесь две недели. Он платил за мое пребывание, он был… – Инди прервалась, ужаснувшись выражению лица управляющего. – Да не так это было! – закричала она. – Он был моим приятелем в Лондоне, он хотел, чтобы я ему составила компанию на время работы здесь! Он… О Боже! – Не в силах больше сдерживать поток слез, она закрыла лицо руками. – С ним что-то случилось. – Она всхлипнула. – Здесь, должно быть, какая-то ошибка, я не могу поверить… – Прикусив губу, она попыталась прекратить плакать. – Я всего не понимаю, – сказала она, высморкавшись, – но тут что-то не так.

– Значит, вы не знали, что номер снят только на одну ночь?

– Нет! Может быть, у него изменились намерения, может…

– Заказ был сделан несколько недель назад, мисс Бенет. – Управляющий поглядел на распечатку. – Это был заказ по телефону из Бомбея.

У Инди дернулась голова.

– Бомбей! Что за…

– Да, совершенно верно, из Бомбея. Когда мистер Стоун выехал, он оплатил только один счет.

У Инди закружилась голова, на секунду она закрыла глаза. Она ничего не понимала, Джимми исчез, забрав ее паспорт, деньги и билет, а управляющий говорил о Бомбее и бронировании.

Она провела руками по лицу и сказала:

– Послушайте, могу я снять другую комнату на сутки или около того? Я уверена, что все это недоразумение, я… – Увидев выражение лица управляющего, она осеклась.

– У нас нет в распоряжении комнат, следующий месяц полностью оплачен. Мне очень жаль, но у нас разгар туристического сезона.

– Но где я… – Инди уперлась взглядом в колени. Так прошло несколько минут, она была парализована от отчаяния. Наконец она подняла глаза. – Пожалуйста, могу я позвонить по телефону?

Управляющий в упор разглядывал ее. С европейскими путешественниками в Индии случалось полно неприятностей. Без гроша в кармане они являлись в отель и исчезали, не заплатив, в середине ночи. Он успел на это насмотреться, наслушаться лживых россказней, и этот случай не был чем-то особенным. Он постучал ручкой по столу.

– Я вынужден просить вас заплатить за звонок, мисс Бенет.

Инди сглотнула слюну. Она вытащила кошелек из сумочки, у нее оставалось два фунта в рупиях.

– Полагаю, мне хватит, чтобы позвонить в британское консульство в Дели, – сказала она тихим голосом.

С каменным лицом управляющий глядел, как Инди выкладывает деньги, затем кивнул и придвинул к ней телефон.

– Давайте, мисс Бенет, оператор соединит вас.

Оливеру Хиксу предстоял годичный отпуск, после которого он должен был решить, покинет ли армию или будет дальше продвигаться по службе. Он выполнял легкую и скучную работу на службе у отца, скорее для знакомства с Индией, чем собственно для работы. Он сидел в тесном офисе в консульстве, положив ноги на стол, и дремал с приоткрытым ртом, откинув голову. Босс отсутствовал, а Оливер выполнил все порученное ему перед отпуском. Было жарко, вентилятор гонял воздух по комнате, приводя бумаги в беспорядок, отчего ему становилось еще более неуютно. Оливер дремал, разомлев, не в силах открыть глаза.

В одиннадцать десять раздался звонок.

Оливер очнулся и сел прямо, не соображая, что к чему, затем потянулся к телефону.

– Алло! Паспортная служба, Оливер Хикс слушает. – Он помотал головой, несколько раз мигнул и сдержал зевок. – Алло?

– Да, алло? Я обращаюсь к вам, хотя и не уверена, что это по адресу, но у меня украли паспорт и деньги, и я… – Голос был женский, молодой.

Оливер взял блокнот.

– Вы бы хотели сообщить детали, мисс?

– Да, я…

Раздался треск, и Оливер тряхнул трубку. Было, похоже, что девушка плачет.

– С вами все в порядке? – спросил он. – Послушайте, почему бы вам не рассказать мне, что случилось, а я заполню несколько форм.

– Я прибыла в Байджур с приятелем, Джимми Стоуном, и сейчас он исчез, прихватив мой паспорт, деньги, все!

Оливер закатил глаза. «Так, еще одна жертва любви».

– У вас есть какие-нибудь деньги?

– Нет! Не на что даже где-нибудь остановиться! Я…

– Хорошо, успокойтесь. Послушайте, я могу позвонить вашим близким в Англию, и вам вышлют денег, если вы мне дадите номер телефона и адрес в Байджуре. Годится?

– Да…

Она молчала, но у Оливера было ощущение, что она плачет.

– Вы в порядке?

– Да…

Раздался громкий звук – она прочистила нос, – и Оливер улыбнулся.

– Мой дедушка мог бы выслать денег. Это бригадир Джон Бенет, номер в Западном Соммертоне… – Оливер уставился на имя. – Вы записали?

– Ох, да… – Он лихорадочно записывал. – Да, все! Где же вы?

– Я в Байджуре, отель «Озерный дворец», номер… Подождите секунду!

В голове Оливера роились мысли. Он знал бригадира Бенета. Господи! Бригадир Бенет, кавалер орденов «За безупречную службу» и «Британской империи» 4-й степени, командовал полком Оливера с шестьдесят третьего по шестьдесят восьмой! После ужасного скандала он стал одним из главных правительственных советников по обороне. Вот это вояка! Боже, внучка Бенета! Какое совпадение!

– Алло?

– Да, алло! – Оливер прыжком вернулся в настоящее.

– Я узнаю номер… – Она зачитала. – У меня здесь нет комнаты, но управляющий сказал, что я могу подождать вашего звонка.

– Прекрасно. Могу ли я спросить, Бенет – это тот самый бригадир из полка ее величества?

– Да.

– Отлично! – Оливер едва верил в происходящее. – Можете вы назвать мне ваше полное имя?

– Да, Инди Бенет. Нужен ли мой домашний адрес?

– Нет, только адрес вашего деда.

– Они совпадают. Это Тернлайк-Хаус, Западный Соммертон, Западный Суссекс.

– О'кей, записал. Послушайте, хотите, я поговорю с управляющим, сообщу, что мы поможем вам?

Это уже было не его дело, но Оливер внезапно ощутил личную ответственность за эту девушку. Внучка бригадира Бенета! Поразительно!

– Не надо. Все в порядке, я сейчас в его офисе, он слышит наш разговор. Вот если бы вы могли позвонить моему деду!

– Хорошо, я прямо сейчас так и сделаю, а потом перезвоню вам. – Опять-таки это не было его работой, но сейчас это не имело значения. – Повесьте трубку и ни о чем не беспокойтесь, все будет прекрасно.

Девушка опять заплакала, и сердце Оливера устремилось к ней.

– Все о'кей. Не беспокойтесь, мы все устроим. – Он услышал, как она снова высморкалась.

– Спасибо, – ответила она.

– Я перезвоню вам, о'кей? – повторил Оливер. – А сейчас пока.

Не ожидая ее ответа, он повесил трубку. Сунувшись в письменный стол за британским телефонным справочником, он извлек его вместе с различным хламом и стал искать код Западного Соммертона. Он записал его рядом с номером бригадира Бенета, затем поднял трубку и вызвал оператора.

– Внешнюю линию, пожалуйста. – После переключения он набрал код Великобритании и через несколько секунд соединился с Суссексом.

Звонок телефона в прихожей разбудил Джона. Он поспешно вскочил с кровати, ожидая, что это звонит Инди, накинул халат и не в силах отыскать тапочки при слабом рассветном освещении спустился вниз босиком. Подняв трубку, он включил лампу. Было 6.45.

– Алло? – Слышимость была плохая, несколько секунд раздавался сплошной треск. – Алло?

– Алло, это бригадир Бенет?

– Да, я слушаю. – Он почувствовал, как у него от страха забилось сердце.

– Доброе утро, меня зовут капитан Оливер Хикс, я работаю в британском консульстве в Дели и звоню насчет вашей внучки, сэр, Инди Бенет.

– Да. – Джон сжал трубку. – Что случилось?

– С ней все в порядке, сэр, но я звоню потому, что у нее в Байджуре украли паспорт и деньги. Возможно ли будет сделать сегодня перевод на банк в Байджуре, чтобы поддержать ее, пока мы ей оформим путевые документы?

– Да, да, конечно! Я буду в банке к открытию. С ней все в порядке, да? Ей не причинили вреда?

Джон сел на ступеньку лестницы, от внезапного испуга он разом ослабел.

– Нет, насколько я знаю, ничего такого. – После паузы молодой человек добавил: – Во второй половине дня я собираюсь в Байджур, сэр, чтобы убедиться, что все в порядке.

– Да? – с удивлением спросил Джон.

– Да, – и после колебаний Оливер подтвердил, – я еду!

– Это очень благородно с вашей стороны! Я не запомнил вашего имени.

– Капитан Оливер Хикс, сэр, Девятая кавалерийская дивизия.

– Слышу. – Джон почувствовал колоссальное облегчение, как будто этот молодой человек оказался его знакомым. Он тоже служил в этой дивизии. – Спасибо, капитан, я весьма признателен за помощь.

– Все в полном порядке, сэр, у меня ожидается увольнительная. Могу я передать вам банковские реквизиты?

– Да, да, пожалуйста. Не могли бы вы подождать секунду, пока я возьму ручку? – Джон встал, взял блокнот и ручку и снова сел. – Ну, капитан, давайте! – И он старческими каракулями записал название банка и все остальное.

Оливер повесил трубку и трахнул кулаком по столу.

– О, черт! Дерьмо!

Затем он хлопнул себя ладонью по лбу. Почему? Почему он это сделал? Какого черта он раскрыл рот? Зачем было вмешиваться? Как это вышло, что он проявил такое рвение помочь этой глупой девчонке в счет трехдневной увольнительной, заработанной с таким трудом? Почему он не мог промолчать?

Он встал и принялся вышагивать по комнате. Придется отменить все планы на вечер, надо купить билет на самолет, а если не будет, то на поезд.

О Боже! Он упал в кресло. Его всегда подводила импульсивность натуры, в этом была его беда, хотя университет и пять лет в армии должны были научить его думать, прежде чем что-то сделать. Вместо этого он оставался все тем же стариной Оли, готовым всегда ринуться вниз головой и разбить ее одно или схватить простуду от холодной воды!

Он тяжело вздохнул и потянулся к телефону. Лучше сначала заказать билет, потом позвонить в Байджур. Он сам обрек себя, и теперь независимо оттого, хороша ли была идея, ее следовало довести до конца, черт бы ее побрал.

Инди сидела на веранде под тентом и читала старый «Таймс».

Ей хотелось пить, но не было денег, она устала – стресс и плач истощили ее. Она была возбуждена и уязвлена случившимся. Одним глазом она поглядывала на коридор, чтобы не пропустить человека из консульства, стараясь не обращать внимания на навязчивые взгляды постояльцев отеля. Когда она заметила, что на нее уставился высокий молодой человек с короткой стрижкой слегка вьющихся светло-коричневых волос, то по его озадаченному выражению лица решила, что он имеет на нее виды, и прикрылась газетой. Если бы она не была так расстроена и взволнована, то, конечно, заметила бы его привлекательность. Но сейчас его внимание только раздражало ее. Листая «Таймс», Инди нервно вздохнула, закинула ногу на ногу и стиснула зубы. Когда приблизились шаги, она приготовилась дать отпор нахалу.

– Простите? – Оливер остановился перед газетой и опустил взгляд на длинные стройные ноги, выглядывавшие из-под «Таймс», сквозь прозрачную ткань индийской юбки были четко видны контуры бедер. Очаровательное зрелище, но ему было не до удовольствий. Он перевел взгляд на газету. Черт! Англия с разгромным счетом проиграла Австралии. Черт побери! Он постарался взять себя в руки. – Послушайте, я разыскиваю…

– Какая разница кого, – отрезала Инди, опустив газету, – я уверена, что не могу ничем помочь! – Она обратила внимание на его живые ярко-зеленые глаза. – Простите, – язвительно сказала она, – сейчас не могу, если вы не имеете ничего против. – Она опять скрылась за газетой.

Оливер отошел. Он был в скверном настроении, полет прошел ужасно, ему было жарко, он устал и меньше всего на свете ему хотелось быть в Байджуре. Грубиянка! Хотелось ей хорошенько ответить, но не драться же с ней! Поскорее бы найти Инди Бенет, устроить ее и вылететь обратно! Он направился к отелю. Нужно спросить управляющего, где она, это лучше, чем нарваться опять на какую-нибудь сварливую отпускницу.

Через пять минут он стоял перед той же молодой женщиной. Он вежливо кашлянул и подождал, чтобы она опустила газету.

Оливер заметил, как она поспешно прикрылась ею, когда он приблизился к ней, это его позабавило. Как будто такое высокомерие может его заинтересовать! Он предпочитал мягких женщин, и, несмотря на ее привлекательность, такая агрессивность была ему не по нутру.

– Извините, – холодно сказал он, – но я разыскиваю молодую женщину по имени Инди Бенет. Я из консульства в Дели. Не знаете ли, где я ее могу найти? – Он заметил, как рука, держащая газету, дрогнула. Он опять кашлянул. Через мгновение газета была отложена.

– Вы нашли ее, – ответила Инди тихонечко. – Это я. – Она бросила на него взгляд, отвела глаза и густо покраснела.

– Ага, я вижу. – Оливер наслаждался ситуацией. – Капитан Оливер Хикс. Мыс вами говорили по телефону.

– Да, конечно. – Инди не поднимала глаз, лицо ее продолжало гореть, она сцепила руки на коленях.

Оливер уселся в кресло рядом. По крайней мере, ей хватило такта, чтобы смутиться. Он положил портфель на колени.

– Есть ряд форм, мисс Бенет, в связи с путевыми документами, – объявил он. – Их надо заполнить, а затем я их увезу на оформление в Дели. Хорошо?

– Да, прекрасно. – Инди подняла глаза и встретила взгляд Оливера.

Впервые он разглядел очертания ее лица, темную кожу медового цвета, карие глаза, казавшиеся нереальными. Она прикусила губу, и в месте прикуса темно-красная кожа побелела. В животе у него екнуло, он заерзал на стуле, стараясь скрыть возбуждение. Он опустил взгляд, уперся в ее ноги и тотчас забыл, зачем он здесь. Он сглотнул слюну.

– Не хотите ли чего-нибудь выпить? Пока мы этим займемся?

Инди улыбнулась и поправила прическу.

– Да, благодарю, с удовольствием. Я умираю от жажды, а все мои рупии потрачены на телефонный звонок. У меня буквально нет ни пенни!

Оливер беспричинно, как ему показалось, рассмеялся и позвал официанта.

– Что бы вы хотели?

– Апельсиновый сок, пожалуйста.

Он распорядился, затем вытащил ручку, чтобы заполнить формы.

– Кстати, о рупиях, чек в банк поступил?

Инди опустила глаза.

– Я не знаю. У меня нет денег доехать до города. – Она снова посмотрела на него. – Надеюсь, вы не будете возражать, но я ждала вашего прибытия, чтобы мы поехали туда вместе.

Оливер отвел взгляд.

– Да, конечно.

Несколько минут он перебирал бумаги. Его раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, он не желал быть здесь, он обещал приятелям вернуться поскорее и уже купил обратный билет на вечерний рейс. С другой стороны, его зацепили эти лицо и ноги, и он был не прочь поухаживать за дамой. Оливер заметил, что она наблюдает за ним. Боже, она действительно прекрасна!

– Все в порядке, да? – нервно спросила Инди.

– Да, да, конечно! – вырвалось у него. Черт, он упустил свой шанс! Он засунул формы в портфель и застегнул его. – Тогда идемте?

Инди кивнула. Она склонилась к сумке, и разошедшийся ворот ее рубашки представил ему ее грудь. Он вскочил и стал глядеть на озеро. Меньше всего он нуждался в том, чтобы воспылать страстью к внучке Бенета!

– Готовы? – спросил он, резко оборачиваясь.

– Угу, я готова, – ответила Инди.

И они вместе пошли в отель, погруженные каждый в свои мысли, и никто из них не обратил внимания на человека, следовавшего за ними в некотором отдалении.

Банковский клерк покачал головой. Он все время делал это последние пять минут, несмотря на протесты Оливера. Чек должен быть акцептован в делийском банке, надо заполнить формы, получить подписи, далее все передается в Байджур, где заполняются дополнительные формы, и только после этого можно получить наличные. Нет, он не знал, сколько это займет времени, может быть, день, а то и все три. Такие вещи не делаются быстро, в Индии даже срочные переводы требуют времени.

Оливер от отчаяния трахнул кулаком по стойке, но взгляд клерка по-прежнему был пуст. Он покачал головой и пожал плечами. Он был готов повторить прежние извинения, но Оливер прервал его:

– Не беспокойтесь! Я понимаю ваши трудности!

Он подошел к несчастной Инди, в глазах которой застыла мука.

– Денег нет. Простите.

Она вскочила в ярости и, распахнув дверь, бросилась на улицу. Инди была готова зарыдать; остановившись и спрятав лицо в ладони, она принялась считать до ста.

– Эй! – Подошедший Оливер коснулся сзади ее плеча. – Все не так скверно!

– Не так скверно? – Инди обернулась. – Как вы можете это говорить? Я без денег, прикована, пока мой чек продерется через эту проклятую индийскую процедуру, мне же негде остановиться! – Она поперхнулась всхлипом. – А вы считаете, что это не так плохо!

– Подождите-ка минутку. – Терпение Оливера тоже иссякало. Он безрезультатно провел два часа в банке, вне всякого сомнения, опоздал на свой рейс, на нем повисла ответственность, в которой он не нуждался, и в довершение всего эта девчонка кричит на него посреди улицы! Как будто он в чем-нибудь виноват!

Глубоко вздохнув, он сказал: у.

– Послушайте, я извиняюсь и все такое, но действительно все не так безнадежно…

– Откуда вы это знаете? – закричала Инди. – Что вы вообще обо всем этом знаете?

– Ничего! – Внезапно Оливер тоже перешел на крик. – Но я здесь, чтобы помочь, и вы, по крайней мере, могли бы быть капельку благодарны!

– Благодарна! Ха! Я не просила вас приезжать, разве не так? – Инди совсем утратила чувство меры. Стресс и тревога, накопившиеся за день, прорвались и излились кипящей лавой. – Скажем прямо, – кричала она. – Вы приехали сами, я не просила об этом, о'кей?

– Нет! Что бы вы делали без меня, черт побери?! – завопил Оливер. С него хватило. Приезд сюда был проклятой ошибкой, это был чертовски неверный порыв. Глаза б ее не видели, несносная маленькая корова! – Если бы не ваш дед, я бы и не подумал побеспокоиться. И честно говоря, я бы предпочел, чтобы этого не произошло!

Лицо Инди горело от негодования, грудь вздымалась.

– И я бы тоже хотела этого! – отрезала она, чуть успокаиваясь.

– Хорошо! В этом мы согласны.

– Да, мнения совпадают!

Их противостояние длилось еще минуту, затем Оливер сердито сказал:

– Предлагаю вернуться в отель, собрать ваши вещи и поискать, где можно остановиться. Идет?

Инди возмутил его саркастический тон.

– Да, – холодно ответила она, – это подходит.

– Хорошо. – Оливер двинулся вдоль улицы. – Давайте.

– Все в порядке! Я иду! – Она последовала за ним в двух шагах сзади, пока они не наткнулись на моторикшу, который отвез их в отель.

В скверном расположении духа они ожидали в холле отеля; – пока служащий обзванивал другие гостиницы. Было лето, в Байджур съехались полчища туристов из Европы, все было переполнено. В отелях высшего и среднего разряда не было свободных мест, от низкоразрядных гостиниц Оливер отказался, не желая быть искусанным блохами.

– Простите, сэр, но ничего не удается.

Оливер вздохнул. Логичный конец для такого дня, только этого еще и не хватало!

– Ничего?

– Нет, сэр, к сожалению.

Оливер искоса взглянул на Инди, повернувшуюся к нему спиной.

– Может быть, что-нибудь все же найдется?

Клерк пробежался с карандашом в руке по распечатке и покачал головой:

– Ни одной комнаты, сэр, приношу глубокие извинения.

Оливер перегнулся через стойку и заглянул в лист.

– Совсем ничего? Мы снимем любую комнату.

Клерк обратился к другому списку. Неожиданно он улыбнулся:

– Ага! Кое-что нашел, сэр! Королевские апартаменты свободны вот уже несколько дней.

Оливер сглотнул слюну.

– Королевские апартаменты? – Его голос прозвучал тоньше обычного.

– О, да, это очень, очень хороший номер. Настоятельно рекомендую вам его, сэр. О, да!

Инди обернулась.

– У них есть комнаты? – На ее лице читалось облегчение.

– Да, королевские апартаменты, – ответил Оливер.

– Мы возьмем их, – сказала она служащему.

– Это очень дорого, – прошипел Оливер.

– Тогда за них заплачу я! Ради Бога, ведь это все, что есть!

Оливер повернулся к служащему:

– Спасибо, мы согласны. Можно посмотреть прямо сейчас?

– Да, да, сэр, конечно! – Служащий кликнул боя и дал ему указания. Они резко выросли в его глазах, теперь с ними стоило считаться. – Пожалуйста, бой покажет вам все.

Оливер и Инди одновременно двинулись и столкнулись, потом мгновенно разошлись в стороны и, не извинившись друг перед другом, в сердитом молчании последовали за боем.

Оливер проснулся посреди ночи. Глянув на светящийся циферблат часов, он перевернулся на другой бок и решил заснуть снова. Натягивая простыню, он скосил глаза на Инди, лежавшую на другом конце громадной кровати, поистине королевских размеров; между ними лежал валик. Ее сторона постели была скомкана и смята, из-под простыни выглядывала длинная коричневая нога, обнаженная до самого бедра. Оливер прикрыл глаза и вздохнул, недоумевая про себя, какого черта он тут делает.

– Вы проснулись, капитан Хикс?

Он снова открыл глаза.

– Да. – Он успел остыть и больше не хотел напряженности. – Я Оливер, а не капитан Хикс.

– Хорошо, Оливер. – Инди перевернулась, чтобы видеть его лицо. – Что вы имели в виду, говоря тогда о моем деде? Что, если бы не он?

– Я помню, – прервал ее Оливер. – Я из Девятой кавалерийской дивизии, а бригадир Бенет… – Он остановился. – Он герой полка, его все знают и глубоко уважают. Когда вы назвали его имя… – Он опять запнулся, удивившись сам себе. – Это звучит глупо, но мне захотелось как-то помочь, чтобы произвести на него впечатление.

Инди в ответ улыбнулась:

– Нет, это не глупо. – Она коснулась его руки. – Спасибо вам.

Оливер разглядел длинные тонкие пальцы с коротко подстриженными ногтями без лака.

– Все в порядке, мисс Бенет, – ответил он и отодвинулся подальше.

– Просто Инди, – спокойно сказала она, – а не мисс Бенет.

– Тогда спокойной ночи, Инди, – прошептал он.

– Спокойной ночи, – ответила она. – Приятного сна.

Но Оливер так и не смог заснуть. Лежа в темноте, он прислушивался к легкому дыханию Инди и снова думал о том, что же он здесь делает. Инди Бенет была не похожа на всех известных ему женщин, и она заслонила перед ним горизонт. За десять часов она успела его рассердить, возмутить, вдохновить и очаровать. Она была прекрасным экзотическим цветком, сильной и чувственной, но она была опасна. А опасность ни в какой форме ему не нужна.

Глава 29

На следующее утро, когда Оливер кончил завтракать, а Инди принимала душ, в номере раздался телефонный звонок. Пришло сообщение из банка, что чек получен и после открытия их могут обслужить. Оливер ощутил и облегчение, и разочарование. Раз деньги прибыли, Инди может остаться на сколь угодно долгий срок, нужды в его помощи больше не было. Он позвонил в аэропорт и на вокзал. Авиарейсов не было, но в середине дня уходил поезд, так что он принялся укладывать сумку, кроме того, он хотел еще раз выверить содержание форм. Инди вышла из ванной.

– Оливер? Что случилось? – На ней был белый купальный халат, стянутый на тонкой талии, волосы были влажными.

Оливеру показалось, что более прекрасного зрелища он никогда не видел. Он вспыхнул и отвернулся в сторону.

– Звонили из банка, – ответил он, запихивая свитер в сумку. – Деньги пришли. Я звонил на вокзал, в полдень есть поезд на Дели, и я еду.

– Ясно. – Инди, вытерев голову полотенцем, села на постель. – Как ты думаешь, сколько мне ждать до прихода документов?!

– Недолго, максимум неделю. – Оливер застегнул сумку и швырнул ее на кровать. – Я мог бы уже идти. Желаю справиться со всем!

Инди пожала плечами, она вовсе не была уверена, что хотела его ухода. Она поглядела, как он складывает бумаги в портфель, и неожиданно предложила:

– Если ты не против подождать пять минут, я могу выйти вместе с тобой и проводить. – Наклонившись, она достала из сумки блузку. – В конце концов, я должна получить деньги.

– О'кей. – Оливер не очень понимал, как ему следует отреагировать. – Согласен. Спасибо.

Инди распрямилась, держа в руках чистую одежду.

– Я сейчас. – Она направилась в ванную. – Не уходи!

Оливер рассмеялся и сел на край кровати. В ожидании он переводил взгляд с рук на окно и обратно. Ему хотелось уйти, покинуть Байджур, быть подальше от Инди Бенет до того, как он успеет все обдумать. Он боялся увлечься ею сильнее, чем теперь, – Инди была слишком привлекательна и сложна, чтобы просто флиртовать с ней.

Минутой позже она появилась в комнате.

– О'кей, я готова.

На ней были юбка и блузка, она завязала сандалии и пригладила влажные волосы и теперь выглядела естественной, бодрой и безумно сексуальной.

Оливер прочистил горло и встал, закинув сумку на плечо.

– Хорошо, – хрипло сказал он, – идем!

У двери он подождал, пока она соберет вещи в сумку. Она присоединилась к нему, и они спустились вниз.

– Извините. Мисс Бенет? Пожалуйста, госпожа, извините.

Инди оглянулась:

– Да?

Это был бой с запиской в руке.

– Пожалуйста, для мисс Бенет, сообщение.

Инди дала бою на чай и развернула записку.

– Мне звонили. Может быть, это дедушка. Я, пожалуй, вернусь и подожду.

Оливер кивнул:

– Я должен идти, не хочу опоздать на поезд.

– Конечно. – Несколько секунд Инди смотрела в сторону. – Что делать с деньгами, которые я одолжила у тебя?

– Пошли почтовым переводом или завезешь в консульство на обратном пути.

– О'кей.

Молчание между ними затянулось.

– Ну, хорошо, – произнес первым Оливер.

– Да. – Инди протянула ему руку для пожатия. – Спасибо, капитан Хикс. – Она улыбнулась. – Я, пожалуй, пойду.

– Да, тебе нужно идти. – Оливер тоже улыбнулся в ответ. – Прощай, Инди. Рад был встретить тебя.

– Мне тоже было очень приятно.

Они продолжали стоять.

– Тогда пока. – Инди отступила на шаг.

– Да, пока. – Оливер стоял неподвижно. Если бы на ее месте была любая другая женщина, он бы ее поцеловал, но с Инди он даже не хотел пробовать. Бог ведает, к чему это может привести.

– Пока! – снова бросила она, помахав рукой.

– Прощай!

Наконец она исчезла в конце коридора, а Оливер вышел из отеля и направился к пристани. В ответ на его знак лодочник попросил подождать других пассажиров.

– О'кей. Прекрасно.

Оливер скинул сумку на землю и сел на нее. Впереди, в мареве жары, виднелся Байджур. Что ж, по крайней мере, он повидал последний штат Индии, сохранивший княжескую власть, и помог внучке Бенета. Несмотря на удачную поездку, он чувствовал легкое неудовольствие. Истина заключалась в том, что он не хотел уезжать.

Инди подошла к своему бывшему номеру и обнаружила, что дверь приоткрыта. Она подумала, что там убирают, и, распахнув дверь настежь, пошла в комнату. Кинув сумку на диван, она пошла к телефону. В этот момент ее настиг удар сзади.

У нее подкосились ноги, и она рухнула на диван, цепляясь за него изо всех сил. Вздохнув, она попыталась приподняться и дотянуться до сумки, но то же самое сделал и нападавший. Приподнявшись, Инди сумела нанести удар головой по почкам, а затем кулаком в пах. Человек упал, и она вскочила, схватив сумку. На подгибающихся ногах и едва дыша, она выскочила из номера и бросилась бежать.

– Оливер! – закричала она, продираясь через группу людей на пристани. – Оливер! – Ноги подвели, и она рухнула на колени, продолжая звать его.

Когда ее крик донесся до Оливера, лодка была в пятидесяти футах от берега. Он обернулся, окрикнув лодочника, и вскочил, пробормотав слова извинения другим пассажирам.

– Инди, держись! – отозвался он, перекрывая криком двигатель. – Держись, я сейчас! – Он очень испугался, увидев, как она опустилась на колени. – Скорее! – крикнул он лодочнику. – Твоя калоша не может быстрее?!

Через несколько минут они были на пристани. Спрыгнув с лодки на причал, он подбежал к ней, опустился рядом на колени и обнял ее.

– Боже, что случилось? Инди, что случилось?

Несмотря на пережитый шок, она не плакала, но лицо ее было бледным, и все тело сотрясала дрожь.

– Там, в номере, мужчина, он напал на меня и ударил… – Она приложила руку к шее.

Оливер осторожно приподнял волосы.

– Боже! Идем назад, надо хорошенько осмотреть тебя. – Он помог ей подняться на ноги и, поддерживая, довел до кресел в холле отеля. – Вот посиди тут, а я позвоню врачу.

– Не надо. Все в порядке, я чувствую, швы мне не понадобятся.

– Откуда ты можешь знать? Я вызову врача, не спорь.

– Я сама врач, – ответила она, касаясь его руки. – Ну, по крайней мере, наполовину.

– Ты? – До него дошло, что он о ней не знал самого главного.

– Да. – Она улыбнулась, увидев выражение его лица. – А ты меня считал глупой малышкой?

– Нет! Конечно, нет, я… – Он сел рядом с ней. – Если честно, я не знаю, что ты из себя представляешь. До сих пор не знаю.

Они оба улыбнулись.

– Слушай, я принесу тебе чего-нибудь? Может, выпить?

– Нет, а вот лед пригодился бы. – Она коснулась шеи. – Сюда вот.

Оливер знаком подозвал боя.

– Ты не хочешь мне рассказать, что случилось? – Он велел принести чай и лед. – Нужно сообщить управляющему. Тебе повезло, все могло обернуться гораздо хуже. Конечно, нападения на туристов нередки, особенно в Индии, но не в комнате отеля! Нужно сообщить управляющему и в полицию. Ты успела разглядеть его? Наверное, все это было очень быстро, но… – Он прервался. – Инди? Ты в порядке?

Бой принес питье и лед. Оливер завернул лед в салфетку и подал Инди.

– Ты от меня что-то скрываешь? Почему у меня такое ощущение, будто здесь что-то не так?

Инди ничего не ответила. Она молча прижимала лед к шее, ей нечего было добавить.

– Инди? Ведь это не связано с Джимми Стоуном? Ты ведь не думаешь, что он мог…

– Нет, мне кажется, что это могло быть… Ох! На самом деле я не понимаю, что происходит! Я вошла в комнату, и кто-то толкнул меня сзади. Он хотел вырвать у меня сумку, но я держала ее очень крепко и вдобавок ударила его в пах! Что смешного?

– Звучит очень забавно!

– Это было совсем не забавно! – возразила Инди и тоже расхохоталась. – Я вмазала изо всех сил! Вот так! – Она ткнула кулаком в воздух, и хохот ее усилился. – Боже! Это… должно быть… жутко больно! – Внезапно хохот перешел в истерику со слезами.

Оливер быстренько подал ей носовой платок.

– Все в порядке, – успокаивающе сказал он. – Так часто бывает, это у тебя шок.

Инди громко высморкалась, и Оливер вспомнил ее телефонный звонок.

– Очаровательный звук, – сказал он, улыбаясь.

Инди улыбнулась в ответ и вытерла лицо.

– Одно из моих милых качеств. – Она с сопением отхлебнула чай. – Я не хочу обманывать себя, я очень напугана случившимся.

– Ты не обманываешь себя. Послушай, я дойду до конторы, проверю твой звонок, а затем давай-ка начнем все с самого начала, как ты встретила Стоуна, когда, о поездке, обо всем. Давай попробуем разобраться. Угу?

Она кивнула. Все это было немного странно и пугающе.

– Хорошо.

И после возвращения Оливера она пересказала ему все: от красной розы в подарок до ее последних слов Джимми.

Час спустя Оливер попросил еще чаю. Он не понимал, какой вывод следует из всей этой истории, но было ясно, что концы с концами не сходятся. Кроме телефонного звонка от бригадира Бенета, ничему нельзя было верить.

– Итак, Стоун вывез тебя в Индию, доставил в Байджур, затем исчез со всеми твоими документами и деньгами, оставив тебя на мели. Так?

Инди кивнула.

– Затем ты возвращаешься в комнату, случайно застаешь там кого-то, и он пытается стащить у тебя сумку?

– Мне кажется, что он пришел за сумкой, но я не уверена полностью. Он мог обыскать комнату, а мог охотиться за мной. – Инди вздрогнула.

Какое-то время Оливер раздумывал.

– Твои родители? Твой отец был индийцем, так? Как думаешь, могло быть это связано с ним?

– Вряд ли. Я о нем почти ничего не знаю. Я даже фото никогда не видела. Как это может быть связано с ним?

Оливер пожал плечами:

– Я не знаю. Просто я пытаюсь найти какой-либо смысл. – Помолчав, он сказал: – Слушай, а что, если семья твоего отца или кто-то, связанный с ним, хотели, чтобы ты попала в Индию? Что, если они послали Стоуна, чтобы завлечь тебя сюда?

– Что за дичь? Как они могли узнать обо мне? Я о них ничего не знаю.

– О'кей, тогда что, если Стоун был вовлечен во что-то дурное, опасное. Что, если он спрятал что-то тебе в сумку и послал забрать это?

– Нет, он не мог этого сделать! Я складывала все сама, там не было ничего лишнего. Я видела все содержимое.

– Ты уверена?

– Да!

– Тем не менее, имело смысл держать тебя здесь, пока товар не будет взят.

– Товар? Ты имеешь в виду наркотики?

– Да, такая возможность существует. – Оливер растер лицо. – Мог он спрятать что-то еще куда-нибудь?

Внезапно они оба обратили внимание на сумочку-рюкзак.

– Сюда? – Она схватила ее. – Конечно, нет, я… – Инди начала вытряхивать сумку, но Оливер остановил ее:

– Это нужно сделать наедине.

Она согласилась:

– Может, вернуться в номер?

– Да.

Оглядываясь, Оливер повел ее обратно в королевские апартаменты. Здесь он взял у Инди ключ и вошел в номер первым.

– О, черт! – вскрикнула Инди, входя вслед за ним.

В комнате был погром. Дверцы распахнуты, ящики выдвинуты, все перевернуто. По спальне была разбросана одежда, купальные принадлежности валялись на полу.

Инди кинула сумочку на кровать и в отчаянии присела, спрятав лицо в ладони. Оливер дал ей пару минут прийти в себя. Затем она выпрямилась и, перевернув сумочку, высыпала все содержимое на колени.

– Что-нибудь есть?

Она покачала головой. Оливер посмотрел на вещи.

– А есть в сумочке потайное отделение?

– Нет, только карман на «молнии» под клапаном. – Инди расстегнула его и извлекла пакет, который передал ей дед.

– Боже, что это?

– Не волнуйся так, мне дал его дедушка. – Она начала развязывать ремешок. – Это принадлежало моему отцу, он хотел, чтобы это было у меня. – Она вытащила книгу. – Это что-то вроде дневника. – Инди открыла первую страницу с акварельным изображением слона и показала Оливеру.

– Прекрасно, а что здесь сказано?

– Это на хинди, я не знаю. – Она пролистала страницы. – Есть несколько стихов на английском. – Она продолжала листать. – И еще рисунки. – Она пристально вгляделась в один из них. – Боже мой! Это рисунки моей мамы. Смотри, вот! Подписано Дж. М. Так звали мою маму – Джейн Милз. – Инди улыбнулась. – Возможно, поэтому дед хотел, чтобы книга была у меня. Я видела дома парочку ее акварелей, но там не было ничего подобного. – Она взглянула на Оливера. – Прекрасная вещь.

Оливер взял книжицу и стал смотреть.

– Ты права, это очаровательно. – Он перевернул пару страниц. – Все датировано, стихи и картинки дополняют друг друга.

– Давай посмотрим. – Она следила за датами, пока он листал страницы. – Интересно, что это значит? Это что-то типа рассказа?

Оливер отдал ей книжку.

– Вряд ли это имеет какую-либо ценность.

– Пожалуй. – Инди села рядом с ним на кровать. – А почему?

– Я вот думаю, не за этим ли сюда приходили?

Инди повертела книжку в руках.

– Сомневаюсь. – Она глянула на него. – Но даже если и так, мы не можем знать этого наверняка.

Он подумал несколько секунд.

– Может быть, знай, мы больше о твоих родителях, это дало бы нам ключ. – Он встал и принялся собирать вещи в сумку. – Одно я тебе скажу, Инди: все это становится весьма любопытно, по меньшей мере. Конечно, если это не просто совпадение. Но я в этом сильно сомневаюсь.

– Итак, что дальше?

– Ну, во-первых, давай проверим, что Джимми Стоун – реальное лицо и исчез из-за несчастного случая. Ты можешь позвонить деду и попросить его связаться с издательством Стоуна?

– Конечно.

– А можешь ты получить от него еще какие-нибудь сведения о своих родителях?

– Нет, не думаю. Он никогда об этом не говорил, и я не хочу его просить. Он ненавидит Индию, разговоры о ней выводят его из себя.

Оливер коснулся ее плеча.

– О'кей, у меня есть приятель, который может нам помочь. Роб Джоунз работает в МИДе, и он мог бы посмотреть архивы. – Он встал и протянул ей руку. – Давай звони, а я приберусь здесь.

Инди сунула книжку обратно в кармашек сумки и встала, опираясь на руку Оливера.

– Оливер, а что с твоим поездом?

Он пожал плечами и улыбнулся.

– Что с поездом? – переспросил он и наклонился, чтобы собрать вещи с пола.

Джон повесил трубку после звонка к «Бекмэн и Стин», последнему издателю из списка. Тяжело вздохнув, он опустился в кресло. Никто ничего не слышал о Джимми Стоуне, и никто не готовил книгу по архитектуре Байджура. Во всяком случае, к художественной фотографии этот молодой человек отношения не имел. Черт подери! Джон спрятал лицо в ладони.

Он должен был все разузнать еще неделю назад, должен был удостовериться, что все честь по чести, прежде чем позволить ей уехать с этим болваном.

Джон тяжело вздохнул. Что ж, надо звонить, по крайней мере, он расскажет им о том немногом, что узнал сам. Он снял трубку, смотря на записанные в блокнот код и номер телефона в Байджуре. Настало время провести собственное небольшое расследование. Если Стоун вывез Инди в это забытое Богом место, значит, на то была причина, и он собирался ее установить.

Внезапно он бросил трубку и прошел в свой кабинет. Было только одно место, с которого нужно было начинать. Он отпер стол и вытащил тяжелую кипу газет, перевязанных веревкой, он собрал ее много лет назад, все публикации «Таймс» за почти два месяца. Джон разрезал веревку и взял первый лист. История, подумал он, глядя на газету, история, к которой у него никогда не было сил обратиться. Он сел за стол, надел очки и начал читать.

Оливер глянул на часы и подавил зевок. Ему было скучно; в клубе было жарко, и это начинало действовать на нервы.

Он искоса глянул на Инди, погрузившуюся в разговор со случайно встреченным индийским парнем, он укорял себя за то, что предложил это место. Его порекомендовал в утреннем телефонном разговоре Роб Джоунз, но все превратилось в двухчасовое общение с доктором Ядавом. Не то чтобы Оливер имел что-то против Ашока Ядава, просто он не был врачом и не понимал многого из того, о чем они говорили за ленчем. Кроме того, этот Ашок хорошо выглядел и был слишком любезен с Инди, чтобы понравиться Оливеру. Его чувства к девушке не испарились, ничего подобного. Но он чувствовал громадную ответственность, а она нуждалась в его помощи, это было очевидно. Но и не более того, постоянно убеждал он себя. Стоило ему взглянуть на нее, как он мгновенно возбуждался. Что ж, он любил привлекательных женщин, вот и все, а кто не любил?

Оливер кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание. Инди взглянула на него и улыбнулась.

– Ашок, мне кажется, нам пора идти. Так, Оливер?

– Да, извините, но нам пора. – Он с трудом заставлял себя оставаться вежливым, и Инди сморщила лоб. – Ты готова?

– Да, конечно, – сказала она, вставая, и Ашок поднялся вместе с ней.

– Сегодняшняя встреча с вами, Инди, была счастливейшим подарком судьбы, – сказал Ашок. – Наш разговор доставил мне много радости.

– Спасибо, Ашок, и мне тоже. – Она кинула взгляд на Оливера, подсказывая ему должное поведение.

– О, я тоже очень рад! – Он протянул руку, и мужчины обменялись рукопожатием.

Ашок повернулся к Инди и сложил ладони.

– Если вам потребуется моя помощь в любое время, не сомневайтесь и обращайтесь ко мне.

– Спасибо, – улыбаясь, поблагодарила Инди и наклонилась к сумке. – Ох, Ашок, – внезапно сказала она, – вы можете кое-что сделать для меня?

– Да, да, конечно. Что именно?

Инди расстегнула карман сумочки и вытащила книжку.

– Ашок, можете вы прочитать для меня надпись на первой странице, она на хинди.

– Да, конечно, с удовольствием. – Он взял книжку и раскрыл ее. – Это прекрасная надпись. – Он прочитал и немного помолчал. – Тут сказано: «О, роза, ты больна! Во мраке ночи бурной…»

– «Разведал червь тайник, – продолжил Оливер, – любви твоей пурпурной. И он туда проник, незримый, ненасытный. И жизнь твою сгубил своей любовью скрытной».

Инди посмотрела на Оливера.

– Блейк, – добавил он, – «Песни неведения и познания».

– Я знаю. – Она перевела взгляд на Ашока. – И это все, что написано?

Он прочитал строчку внизу страницы и дату:

– Внизу сказано: «Инди от отца» и датировано – март 1966.

Инди взяла книгу. Она посмотрела на надпись, затем на рисунок, но ничего не сказала, закрыла книгу и убрала.

– Спасибо, Ашок, я вам очень признательна.

Они обменялись рукопожатием.

– Мы можем снова увидеться, я, наверное, пробуду в Байджуре еще несколько дней.

– Вполне возможно, я надеюсь на это, Инди.

Инди и Оливер повернулись к двери.

– До свидания, Ашок.

– До свидания, Инди и Оливер.

Ашок поклонился и помахал им на прощание; они взяли моторикшу. Затем он направился к телефону, вытащил записную книжку и набрал номер знакомого журналиста. Он не мог терять время, ему нужны были факты. Он должен был увериться, что они обладали именно тем, что он предполагал, а если это так, лишнего времени не было.

Пока они отсутствовали, в отель звонил Роб Джоунз, и Оливер должен был теперь позвонить ему. Инди ушла в спальню заканчивать уборку, а он набрал Дели, дозвонился до коммутатора и, наконец, соединился с Робом.

– Алло? Роб? Это Оливер, ты звонил… прости друг, мы выходили.

– Нет проблем, Оли. Я тут кое-что нашел, но, боюсь, это не слишком большие новости.

Оливер взял ручку и бумагу.

– О'кей, давай.

– Ну, тут все не так просто, Оли, я пошлю тебе несколько газетных вырезок, чтобы ты все понял. Если вкратце, то Джейн Милз, о которой ты хотел знать, вовсе не попала в автомобильную аварию, насколько я выяснил. Если здесь речь идет о ней, в чем, впрочем, я вполне уверен, она подозревалась в убийстве своего мужа, майора Филиппа Милза, и его любовницы, одной индианки, в Байджуре в октябре 1966 года.

Оливер вжался в кресло.

– О Господи, – пробормотал он.

– Сразу же после этого она бесследно исчезла. Посчитали, что она умерла или покончила с собой. За двадцать лет о ней не было ни звука. Оли? Ты здесь?

Оливер взлохматил себе волосы и глубоко вздохнул.

– Угу, тут. Да, Роб, это мрак какой-то.

– Да, могу представить себе. Слушай, я пошлю вырезки экспресс-почтой, они помогут составить общую картину. В то время был жуткий скандал, она застала мужа в постели с любовницей, и была раздута газетная история.

– Я думаю!

– Прости, Оливер, но больше ничего не могу тебе сказать.

– Ну и я тоже. – Оливер бессмысленно уставился на бумагу, которую он разрисовал изображениями слезинок. – Что в конторе? Есть что-нибудь для меня? – Он бросил ручку и скатал из листа бумаги шарик. – Нет, нет еще. Наверное, вернусь завтра, если нет, то позвоню шефу сам. – Он швырнул шарик в мусорную корзину. – Слушай, спасибо, дружище, я благодарен. Скоро увидимся.

– О'кей. Если я за сутки еще что-нибудь раскопаю, я тебе позвоню.

– Отлично, спасибо. Тогда пока. – Оливер повесил трубку.

Обернувшись, он увидел, что Инди, стоя у двери, смотрит на него.

– Итак? – Она оперлась на дверной косяк. – Что он сказал?

Оливер подошел к ней и коснулся ее плеча.

– Оливер! Что он сказал? Давай, говори!

– Он сказал, что Джейн Милз подозревалась в убийстве мужа, майора Филиппа Милза, и его любовницы в Байджуре в октябре 1966 года. Она исчезла сразу же после обнаружения тел, и ее не нашли. – Он смотрел в пол, затем поднял взгляд. – Мне очень жаль, Инди, искренне. Я…

– Кончай! – Она сбросила его руку. – Мне не нужна твоя жалость!

Отпихнув его, она вышла на балкон, повернулась к нему спиной и уставилась на воду. Он не знал, что делать, и пошел за ней.

– Я понимаю, каково тебе, Инди, я…

– Понимаешь? – Она обернулась. – О, как ты догадлив!

Он видел, что она плачет, что она не в себе.

– Мой дед лгал мне! Он говорил мне всякую чушь, превозносил мораль и всю жизнь лгал мне! Он должен был знать, он должен… – Она прервалась и вытерла нос рукой. Лицо ее было залито слезами, так что она с трудом могла видеть.

– Предположим, он не мог сказать тебе. – Оливер шагнул к ней. Она была в опасной близости от края балкона, и это его беспокоило. – Может быть, он хотел защитить тебя, Инди. – Он приблизился к ней. – Делал то, что считал правильным.

– Правильным! – Она отпрянула от него. – Правильным!

Внезапно она оступилась и потеряла равновесие. Она вскрикнула, и Оливер в броске схватил ее.

– Боже! – Он стиснул ее в объятии, сердце бешено стучало. – Я едва не потерял тебя.

Она разрыдалась.

– Эй, все в порядке. – Он бережно погладил ее по голове, перебирая локоны. – Ну, Инди, не плачь.

Инди высвободилась.

– Прости, – невнятно произнесла она. Оливер второй раз за день подал ей свой носовой платок, и она высморкалась. – Спасибо.

Она вернула ему платок, и они оба улыбнулись.

– Слушай, я закажу нам обоим выпить. – Оливер взял ее за руку и провел в комнату.

Чуть позже, когда им принесли выпить, он налил ей виски.

– Ну, ты в порядке?

– Да, кажется.

Инди сделала глоток, затем забыла про бокал и, резко поднявшись, подошла к сумочке. Она достала книжку и села с ней на диван.

– Возможно, это означает больше, чем мы думали, – заметила она, листая страницы. Она выглядела странно – возбужденной, сердитой и собранной. – Возможно, это как-то связано с моими родителями. Это должно быть так, Оливер!

Оливер подошел к ней.

– Возможно, это так. – Он забрал у нее книжку и закрыл ее. – Но сейчас давай оставим это. – Он хотел коснуться ее, ощутить ее физически, но она отшатнулась, и он отступил. – Допивай, и пойдем в ресторан. Хочется чего-нибудь острого и горячего.

Наконец Инди улыбнулась.

– Что бы это ни значило, – он постучал по книжке, – это может подождать.

– О'кей. – Она замерла на секунду. – Но мы должны будем к этому вернуться, нужно все выяснить.

Оливер кивнул:

– Мы это сделаем, обещаю тебе. – Он одним глотком допил виски. – Вперед, – сказал он, чувствуя, что больше не в силах оставаться с ней наедине, – идем!

Сквозь некрепкий сон Оливер ощутил холодок на спине и перевернулся. Увидев, что другая половина кровати пуста, он окончательно проснулся и присел.

– Инди?

Он спустил ноги на пол, обвязал вокруг бедер полотенце и вышел на балкон.

– Инди? С тобой все в порядке?

Она обернулась к нему. На ней была длинная тонкая муслиновая рубашка, сквозь которую просвечивало тело. Оливер отвел глаза.

– Знаешь, – сказала она, – я все думаю об этом стихотворении в книге. Почему он поместил его на первой странице? Оно, очевидно, должно было быть в конце, оно датировано более поздней датой, чем последний рисунок, и, тем не менее, помещено вначале. – Она поглядела на книгу, лежавшую на плетеном столике. – Я этого не понимаю, Оливер, хотя думаю, что у него на то была своя причина. Эти мысли не дают мне заснуть. Кто это был? Что все это значит?

Оливер вытащил кресло на балкон и сел. Чтобы взбодриться, он потер руками лицо и стал по памяти читать тот самый стих Блейка.

– Это из сборника «Песни Познания», переход от неведения к познанию. Переход этот тревожен, ибо в познании скрыта темная сила, развращенность. Что это значит? По правде говоря, Инди, это может значить все, что ты захочешь. Если бы мы смогли это привязать к обстоятельствам жизни твоих родителей, то нам раскрылось бы истинное содержание. – Он остановился, какое-то время раздумывал, затем поднял на нее взгляд. – Что случилось?

Инди глядела на него с таким выражением, как будто он был пришельцем с другой планеты.

– Откуда ты все это знаешь, капитан Хикс?

– Степень бакалавра, языковедение, Даремский университет. – Он пожал плечами. – Давай посмотрим, что же мы с тобой знаем. Твои родители: Джейн Милз, англичанка, отец индиец, и они любят друг друга. Сильное чувство, это прекрасно – дар богов, такое же совершенство, как цветок розы. Но все сложно, она замужем, несчастлива. Может быть, им запрещено встречаться. Дальше – бурная ночь, может быть, это намек на убийство? – Оливер перевел дух. – О'кей, предположим, что так. Роза – совершенная любовь – больна, произошло убийство, наступил период хаоса и бури. Ей грозит опасность, Джейн скрывается, может быть, вместе с любимым, но есть червь, который их подстерегает, и он до них добрался. – Он остановился и посмотрел на нее. – Ну, как, звучит?

– Нелепость! С другой стороны, впечатляет. Продолжай.

– Ах! – У Оливера вытянулось лицо. – Больше не могу. Глубже проникнуть мне не удается.

– Итак, говоря попросту, ты считаешь, что стихотворение имеет отношение к тому, что случилось с ними? Родители, их любовь была в опасности – роза больна, и кто-то настиг их?

– Угу, более или менее верно, похоже на истину.

Инди размышляла несколько секунд.

– Это звучит правдоподобно. – Она взяла книгу и села рядом с ним; он бросил быстрый взгляд на ее бедра и отвел глаза. – Ты думаешь, что эта книга может поведать их историю, и поэтому отец хотел, чтобы она была у меня?

Оливер отчаянно пытался отвлечься, чтобы не думать о приливе крови в паху.

– Может быть, даты, стихи и рисунки обозначают ряд событий? – неожиданно пришло в голову Инди. – Что, если это головоломка, из одной вещи вытекает следующая? – Она схватила его за руку. – Оливер?

– Гм-м… может быть. – Он скрестил ноги и заерзал в кресле, отодвигаясь от нее.

– А если это так, то надо попытаться пройти вдоль этого ряда, попытаться найти смысл. – Она выжидательно поглядела на него. – Ну, что ты думаешь?

– Может быть, ты и права, и я думаю, что следовало бы пройтись по страницам, понять, к чему все это ведет. – Он вздохнул с облегчением, ему удалось овладеть собой. – Но я не исключаю, что кто-то охотится за этой книгой, и я ни в коем случае не позволю тебе заниматься этим одной!

Инди покачала головой:

– Нет, я не хочу вовлекать тебя, Оли, в это дело, я не хочу, чтобы ты считал себя обязанным делать это.

– Я не обязан, но я так хочу. – Впервые за все время он привел в порядок вихрь мыслей, роившихся у него в голове, и сразу же почувствовал себя лучше. Он хотел быть с ней, хотел сильнее, чем чего-либо ранее. Он улыбнулся ей. – Хорошо?

– Хорошо, – ответила она, улыбаясь в ответ.

Затем она потянулась к нему и мягко поцеловала его в губы, касаясь ладонью его щеки. – Спасибо тебе, – прошептала она.

Не успев осознать, что делает, Оливер схватил ее руку за запястье, поднес кисть ко рту и начал целовать кончики пальцев, глядя ей в лицо. Он не мог остановиться. Затем он притянул ее к себе и поцеловал в губы. Она тут же отозвалась, не владея собой, и приникла к нему.

– Господи, Инди… – Он погрузил руки в ее волосы и принялся целовать лицо, щеки, рот, кусая ее губы. Она подняла голову, и он нырнул ртом вдоль шеи к груди. Инди застонала, и Оливер, оставив ее волосы, опустил руки на грудь. Отчаянное желание прикоснуться к горячей влажной коже и прохладным твердым соскам заставило его рывком потянуть вверх тонкую ткань. Привстав, она придвинулась к нему и прижала свои ноги к его ногам. Она подняла руки над головой, так что он смог снять с нее рубашку и целовать ее пылающую кожу. На миг Оливер отстранил Инди от себя и приник взглядом к ее грудям, очертанию ее талии, длинным ногам, лицу, горящим зеленым светом глазам. Затем развязал на себе полотенце, отбросил прочь и потянул ее к себе, слегка приподнимая за талию.

– О… Боже, Оли… – Она отстранилась.

– Что… – Не глядя на нее, он продолжал целовать ее шею, но затем ощутил в ней перемену. Он остановился и посмотрел ей в лицо.

Инди с трудом сглотнула. Она внезапно сжалась, тело застыло, и она села прямо, прикрывай грудь.

– Извини, – сказала она, – но я не могу… не сейчас… я только…

Инди встала, подобрала рубашку, надела ее. Она стояла, опустив голову, с полными слез глазами.

– Я не могу, – пробормотала она. – О Боже. Как это ужасно… – Внезапно она бросилась бегом в спальню и захлопнула за собой дверь.

– … Черт! – Оливер еще несколько секунд сидел неподвижно, кровь стучала во всем теле, затем он встал и ударом ноги отодвинул кресло, оно врезалось в столик. Изрыгая ругательства, он вернулся в номер, с несчастным видом оглянулся и рухнул на диван. Он был в бешенстве, но не из-за нее, а от собственного поведения, от проклятой неудачи, от своей обычной привычки действовать, не подумав. – Черт, черт, черт!.. – обратился он к пустой комнате, затем закинул ноги на диван и свернулся калачиком на боку. – Черт… – пробормотал он в последний раз.

Он был дьявольски одинок в эту длинную ночь.

Инди лежала в темноте, натянув простыню до подбородка. Ее била дрожь, она не могла согреться; хотелось плакать, но слез не было. Сухими глазами она вглядывалась в тени на стенах спальни и пыталась унять сердцебиение. «Что случилось со мной, – думала она, – что? Иногда я – обычная молодая женщина, выпускница медицинского колледжа, которая проводит последнее в жизни свободное лето. Я не осознаю себя, не знаю своего происхождения, не отдаю себе отчет в своих желаниях и намерениях. – Она всхлипнула и вытерла нос краем простыни. – Ничего не знаю, кроме того, что глубоко несчастна и попала в тупик. Что я творю, ложась с первым попавшимся мужчиной?»

Она присела. Это была правда, она хотела оказаться в постели с ним. «Массу удовольствий могла бы получить, – думала она, наконец, разразившись слезами. – По уши в какой-то жуткой истории и захотела любви».

– У тебя, ее не будет, Инди Бенет! – вскрикнула она и разрыдалась во весь голос. – Мужчины всегда обманывают тебя. Всегда! – Она достала платок из-под подушки, высморкалась и вытерла лицо. – Дедушка, Джимми… – Она икнула и всхлипнула, прикрыв лицо платком, чтобы заглушить звук. – Все они! И Оливер тоже, стоит дать ему повод!

Инди тихонько плакала до тех пор, пока слезы не иссякли и тяжесть, сдавившая грудь, не ослабла. Тогда она кинула платок и высморкалась в простыню Оливера. «Сегодня, слава Богу, она ему не понадобится», – подумала она. Инди расслабилась и закрыла глаза. «Во всяком случае, все удачно обошлось», – убеждала она себя.

Проблема была только в том, что результат был больше похож на жалкое разочарование.

Глава 30

Человек был среднего роста, худой, носил бороду. У него не было мощной мускулатуры, его могущество заключалось в ноже, пристегнутом к поясу. Он был индийцем, проживал в Америке, у него была обыкновенная внешность, позволяющая сливаться с окружающей толпой. Его никогда не удавалось обнаружить, ни разу, слишком хороша была его выучка.

В конце дня в комнате второразрядного отеля он скинул рубашку и пояс с ножом на кровать. Обстановка выводила его из себя. Он хотел поскорее сделать работу и убраться отсюда. Он ненавидел жару, вонь, привык к лучшему, чем эта дерьмовая дыра, где он остановился. Он направился в ванную. Ползая по земле, скрываясь от глаз, он весь покрылся грязью, эту часть работы он презирал. Он любил убивать. Особенно женщин, это было в его духе, он считал себя профессионалом, а неудобства раздражали его.

Позвонил телефон.

Он вышел из ванной и поднял трубку:

– Да, Хан слушает.

– Хан, что у вас для меня?

– Я думаю, что-то произошло, у них есть то, что вы хотите.

– Вы думаете? – В голосе на другом конце провода прозвучала насмешка. – Я не плачу вам за мысли, Хан, хочу, чтобы вы это знали!

Хан подавил в себе ярость.

– Да. Они сегодня были в трех разных концах города, я следил за ними, сейчас они в клубе. Они идут по карте.

– Вы уверены?

– Да.

Он, черт побери, был более чем уверен, он был близок к тому, чтобы столкнуться с ними на их тропе.

– Хорошо. Но еще не время действовать.

– Вы хотите, чтобы я оставил девчонку? – Хан не скрывал своего гнева. Он терял время, нарушались его планы…

Человек на другом конце провода размышлял вслух:

– Если у нее есть то, что по праву мое, тогда да, именно этого я от вас хочу. – Человек прервался. – На данный момент. – Он подождал, чтобы его слова дошли до собеседника. – В ней самой нет нужды, и работа, о которой мы договорились, не потребуется. Если у нее нет – тогда другое дело, господин Хан. Вы поняли?

Хан промолчал.

– Я хочу, чтобы вы продолжали слежку. Я позвоню на днях.

Хан зажег вонючую сигарету.

– Мне нужно больше денег.

– Когда я прибуду, не ранее.

– Нет, сейчас! Пошлите их с кем-нибудь. Здесь мерзкое место. Я ничего не буду делать до тех пор, пока…

– Делайте, как я сказал! Стоун проявил жадность, и вы знаете, что с ним случилось.

Хан бросил сигарету на пол, затоптал пяткой и стряхнул окурок с кожи.

– А что, если они первыми обнаружат то, что вы ищете?

Собеседник помолчал.

– Тогда они наведут меня на цель, а вы их убьете.

– Что они ищут? – спросил Хан.

– Не твоего ума дело! – отрезал собеседник. – Понятно?

Хан извлек нож из ножен и метнул его вдоль комнаты. Нож вонзился в оконный переплет.

– Я все хорошо понял, господин Рай, – сказал Хан и повесил трубку.

Джон сидел на полу у себя в кабинете. Он перетащил всю мебель в коридор, а на ковре расстелил относящиеся к делу газеты, раскрытый на главе о Морапуре отчет о мятеже 1857 года и снимки ювелирной коллекции, подаренной семьей Филиппа Милза Британскому музею. Он уже три часа впитывал всю эту информацию, но еще не сделал выводов. Держа блокнот в руках, он размышлял вслух. Это был его стиль работы. С тех пор как умерла Каролина, некому было его слушать.

– Хорошо, вот отчет следствия и мнение консула о необходимости доклада независимого следователя. Затем его отчет, ясно утверждающий, что удары, обрушившиеся на Филиппа Милза, вряд ли по силе женщине такого сложения, как Джейн Милз. Далее… – Он наклонился и подобрал газету. – Вот странная вещь с найденной там индианкой. Установлено, что время ее смерти – два или три часа позже, чем Милза, и горло перерезано чисто, умело. Откуда Джейн могла знать, как это делается? – Думай, Джон, давай! – Он швырнул газету на пол и растер лицо. – Консул запросил независимый отчет, поскольку результаты следствия не казались убедительными. В отчете же поднят ряд вопросов, но ответы на них даны не были. Джейн не убивала Филиппа Милза, я знаю это, так, может быть, и они это знали? А если не Джейн убийца, то кто? – Он наклонился и заглянул в книгу о мятеже. – Человек, оставивший след в истории Индии… Полковник Реджинальд Милз… Ага, вот оно. – Джон прочитал место, виденное им раз двадцать. – Филипп знал Индию, упоминал ли он хоть раз об этом? – Джон стал вспоминать. Он встречался с Филиппом всего раза четыре или пять, и каждый раз тот был очаровательным, любезным и занимательным, но при этом весьма поверхностным. Женщины любили его, хотя Клэр считала, что он ужасен, особенно в тот раз, когда он явился на обед. – Обед! – внезапно воскликнул Джон. – Обед, вот оно. Бог мой! Эта история о его семье, она возбудила любопытство у Клэр! Господи, что он тогда говорил? – Он потер переносицу. – Дьявол, о чем все это было? – Он пополз по ковру в поисках снимков, которые сделал в Британском музее. – Вот оно! После бунта и убийства жены полковник Милз швырнул в тюрьму одного индийца, который там умер, а затем обесчестил всю его семью и лишил их имущества. Семья поклялась мстить. – Он посмотрел на снимки. – Они были ювелиры. Милз украл птичку, вот эту, одну из пары. – Джон встал и, перешагивая через бумаги, подошел к окну. Он рассматривал сад. – Да нет, конечно, нет. – Он покачал головой и сунул руки в карманы. Он слишком стар для всего этого, не продумал все тщательно, он все себе вообразил, не смог связать факты. Месть – это что-то из области фантастики, не имеющее отношения к реальной жизни. Он повернулся обратно к материалам. Но если Джейн не убивала Филиппа, тогда кто? Кто-то представил Джейн как преступницу, это было спланировано и потребовало умения и терпения. Джон обводил взглядом разбросанные на полу бумаги. Он был солдат, сражался во вторую мировую войну, он знал, на что способен человек, какое зло и страдание он может причинить. Он в последний раз взглянул на фотографии.

Итак, если он прав, тогда кто-то из мести убил Филиппа и поднял шум о Джейн, но какое все это имеет отношение к Инди? Как она оказалась втянута в дело? Какова связь, если она вообще существует? Он тяжело вздохнул и опустился на корточки.

– Тупик, – в пустоту сказал он. – Пока… – Он встал, обернулся к стеллажу с книгами и провел рукой по полкам, выискивая что-то. – Пока, пока… Давай-ка, где это? Ага!

«Цель далека, но никогда не знаешь, чем обернется», – думал он, вынимая папку. Он перелистал страницы и нашел листовку – галерея Сотби. Слава Богу, он всегда все сохранял. Он вынес ее в прихожую, схватил трубку и набрал лондонский номер.

– Алло? Я надеюсь, вы мне поможете. Мне нужен специалист по индийскому ювелирному искусству от девятнадцатого века до настоящего времени. Вы? Вас зовут? О, если это возможно, то да. Ужин, спасибо. Конечно, – Джон взял ручку и блокнот, – конечно, я выдержу, нет проблем.

Инди и Оливер сидели за угловым столиком в столовой клуба.

Они привыкли там есть, это было одно из самых лучших и дешевых мест в городе, и Оливер чувствовал себя здесь в безопасности. Тут не надо было постоянно озираться через плечо, проверять, что сзади, думать о том, что может быть впереди. Он мог расслабиться и на какое-то время забыть, что их дело таит в себе реальную опасность.

Был поздний вечер, они кончили обедать, перед ними лежали газетные вырезки, присланные Джоунзом из Дели, и ее книжка. Они читали в молчании. Оливер то и дело поглядывал на Инди – инстинктивно, он не мог побороть в себе желания проверить, как она, все ли в порядке. После того случая на другую ночь они были вместе, но не в полном смысле этого слова. Они кружили друг вокруг друга, не затрагивая ничего личного, не прикасаясь друг к другу. Шло обсуждение книги, ключа к ней, хода мыслей. Ему казалось, что он уже понял весь ужас правды, но для Инди обратиться к ней лицом было слишком тяжело. Были моменты, когда Оливеру хотелось встряхнуть ее и закричать: «Эй! Остановись, взгляни на меня, поговори со мной!» В остальное время он не отдавал себе отчета даже в собственных чувствах, не говоря о ее.

Оливер смотрел на раскрытую перед ним страницу и пытался отвлечься от мыслей о девушке, сосредоточиться на книге, на месте, где они оба прочно застряли. Он читал и перечитывал стихотворение, как он предполагал, Сафо, написанное, слава Богу, по-английски. Возможно, на то была причина? Он не был в том уверен, но сопровождавшая стих акварель в темных тонах сильно отличалась от других, это было точно. Было такое впечатление, как будто что-то вдохновило художника, приподняло его над обычным уровнем мастерства. Картина была пронизана эмоциями, жизнью. Внизу была строчка на хинди, написанная почерком, отличавшимся от остальной рукописи, и это тоже было странно. Он еще раз прочитал стихотворение, бормоча чуть слышно слова.

– Если ты придешь, я новые подушки извлеку, чтобы ты могла на них отдохнуть.

– Это прекрасно, – сказала Инди.

Оливер захлопнул книгу и забарабанил пальцами по крышке стола.

– Ты выглядишь усталой, Инди.

– Так оно и есть.

– Ты в порядке? Я имею в виду, все это в целом – не слишком для тебя?

Она покачала головой, не разрешая себе заговорить. Это было ужасно, от каждого прочитанного слова она заболевала, это было трагическое открытие самой себя, самосознание уже не было для нее прибежищем, она не была просто Инди Бенет – отныне она была дочерью убийцы. Она кашлянула.

– Обратил на это внимание, Оли? – спросила Инди, меняя тему. Она указала ему на фотографию в одной из статей. Это был групповой снимок – Джейн и Филипп Милзы, магараджа Байджура и его близкий друг Рамеш Рай.

– Странные, не правда ли, – отозвался Оливер, – эти старые черно-белые снимки? Кажется, все это так далеко от нас.

– Господи, надеюсь, что это так! – вспыхнула Инди. – Мне ненавистна мысль, что я могла бы сделать что-нибудь подобное тому, что сделала моя мать, я… – Ей отказал голос, и она резко отвернулась.

Оливер отвернулся в другую сторону, не зная, что ответить.

Внезапно Инди выбежала из-за стола. Оливер видел, как обмякли ее плечи, и знал, что она плачет. Несколько секунд он сидел неподвижно, боясь и вмешаться, и оставить ее в одиночестве, затем собрал их вещи, сказал официанту, что они вернутся, и бросился за ней.

Инди выбежала на веранду и спустилась на лужайку, где перешла постепенно на шаг.

За семьдесят лет клуб практически не изменился. Ранее доступный только англичанам, теперь он был открыт для всех. Оглянувшись, Инди поглядела на здание в старом колониальном стиле, таким же его наверняка видела мать.

– Тебе ведь не верится, что убийство совершила Джейн? – спросил догнавший ее Оливер. – После всего прочитанного, включая отчет независимого следователя? – Инди пожала плечами, и Оливер приблизился к ней. – Мне – нет. Я не могу такое представить, как и ты. – Он сцепил руки за спиной, поскольку желание схватить ее в объятия, прижать ее к себе было до боли острым. – Инди?

– Нет, – ответила она, – я не верю. Отвернувшись от него, она зашагала прочь от клуба, и Оливер пошел за ней. Луна освещала им дорогу между деревьями, затем они прошли под аркой в старой стене, густо увитой плющом. По ступенькам они спустились к пруду, в черных неподвижных водах которого отражалось небо. Они остановились, и Оливер из осторожности огляделся кругом.

Инди села на берегу пруда и стала вглядываться в свое отражение. Она видела стоявшего сзади Оливера, деревья, бледный серп луны. Вдруг она резко обернулась.

– Это же фонтанный сад! – закричала она и вырвала сумку из рук Оливера. – Вот! Подожди-ка! – Она вытащила книгу и перелистала ее. – Смотри, Оливер, вот!

Картина изображала то же самое отражение неба, луны и деревьев в воде.

Оливер опустился на землю рядом с ней.

– Черт побери! Ты права. Именно это место! – Взяв книгу, он всматривался в страницу, затем поднял на нее взгляд. – Итак? Что это значит? Место мы нашли, что дальше?

– Покажи мне стихотворение. – Инди прочитала, затем вытащила из сумки путеводитель и принялась листать его, пока не нашла, что хотела. Прочитав, она обратилась к Оливеру:

– В шестнадцатом веке могульский правитель Махмуд из Альвара влюбился в танцовщицу. Он хотел, чтобы она жила во дворце, но ему не позволили этого, и он построил любовнице дворец на холме над городом. Он соорудил для нее великолепный фонтанный сад, чтобы она спасалась там от летнего зноя, и тут сказано, что его руины все еще можно посещать. – Она рассмеялась и уронила путеводитель на землю. – Вот оно, следующее место! Об этом и стихотворение, любовь и дары. – Она прислонилась к Оливеру, заглядывая в книгу. – Прекрасно, не так ли?

Оливер улыбнулся:

– Да, это весьма разумно. Но одному Богу известно, к чему все это ведет.

– Что такое? – посуровела Инди. – Ты не удовлетворен?

– Я не знаю… Может быть, это глупость, но не могу побороть ощущения, что должно быть что-то еще, что смысл глубже, чем ключ к следующему месту.

– Почему?

– Потому, что картина так ярка, так прекрасна, а стихи говорят о любви с особой силой. Это просто мое ощущение, вот и все. – Он хотел закрыть книгу. – О, здесь подписано на хинди. Интересно, что это значит?

– Здесь сказано: «Два тела, два сердца, одна душа».

Инди и Оливер обернулись.

– Ашок?

Оливер вскочил на ноги.

– Да, и вы правы, Оливер, здесь заключается большой смысл. В этой строке речь идет о замысле творения.

Инди затаила дыхание. Внезапно чего-то испугавшись, она встала рядом с Оливером и взяла его за руку. Оливер был прав, все это было гораздо опаснее, чем она себе представляла.

– Я работаю на индийское правительство и уже сутки слежу за вами. Я знаю, что происходит, и должен вас предупредить, что ваши действия незаконны. С этого момента книга является собственностью Индии. Мы будем работать вместе.

Оливер почувствовал, как Инди сжала его пальцы.

– Таким образом, – закончил Ашок, выступая из тени от стены, – лучше всего для вас будет отдать книгу мне.

Глава 31

Джон ожидал в приемной лондонского офиса Сотби. На коленях лежал свежий номер «Деревенской жизни», но он не мог сосредоточиться для чтения. Волнуясь, он затянул потуже узел галстука. Вот уже несколько дней он не разговаривал с Инди, а сегодня ему позвонил Хикс, который сказал, что у них все в порядке и Инди позвонит, когда сможет. Джон был встревожен, хотя у него не было повода для недоверия Хиксу. Но его преследовало интуитивное ощущение опасности, и, не будь ему за семьдесят, он бы первым рейсом уже вылетел в Дели, а так он не знал, что ему предпринять.

– Господин Бенет?

– Да-да. – Он поспешил подойти к служащей.

– Господин Ротон сейчас свободен. Поднимитесь, пожалуйста, на второй этаж, и у лифта вас встретит его секретарь.

– Благодарю. Скажите, это сюда?

Девушка улыбнулась и поправила прическу.

Этот пожилой господин был чертовски привлекателен, ей нравились такие люди – яркие, мужественные.

– Да, вон туда, где двойные двери, и лифт будет справа. Хотите, чтобы я проводила вас? – спросила она с надеждой.

– Нет, благодарю вас, все в порядке. Всего хорошего. – Джон направился к лифту. Он никогда не был дамским угодником и не любил флиртовать.

– Господин Бенет! – Навстречу Джону из-за стола поднялся Ротон, который оказался довольно молодым человеком, на вид не более тридцати пяти, с академической внешностью: темный костюм и маленькие круглые очки. Они обменялись рукопожатием.

– Пожалуйста, садитесь, господин Бенет.

Пока Ротон рылся в бумагах на столе, Джон оглядел его офис, который больше напоминал кабинет ученого. Все стены были уставлены шкафами с книгами, повсюду были газеты, бумаги и фотографии.

– Ага, вот оно. – Ротон извлек папку из-под стопки книг.

– Я провел изыскания, господин Бенет, и у меня для вас есть много интересного. – Он извлек из папки несколько снимков. – Вещицы из Британского музея, снимки которых вы мне прислали, показались мне очень знакомыми, но я не смог сразу опознать их. Пришлось покопаться в наших архивах. Работа весьма необычна, прекрасное качество камней, изысканный стиль. Это великолепный экземпляр работы Индраджита Рая. Через нас проходили его работы, в том числе несколько лет назад эта пара вещей. – Джон посмотрел на фотографии. – Если не возражаете, я коснусь истории?

– Пожалуйста.

– Индраджит Рай был известным придворным ювелиром девятнадцатого века, он обслуживал ряд правителей Индии, некоторые его работы дошли до королевы Виктории. В тот период сюда доходили немногие его вещи, а лет на пятьдесят они вообще исчезли из виду. Да, – Ротон сверился с записями, – до начала столетия ничего из Индии не поступало. Не знаю почему, может быть, тут финансовые причины, но только в 1905 году на рынке вновь появились его работы или выполненные в его стиле. Оказалось, что его внук возродил дело, и великолепные изделия нашли сбыт в Европе. – Ротон показал другие снимки. – Вот часть коллекции графини Виндзор, проданной несколько месяцев назад. Она была страстной поклонницей Рая. В общем, он завоевал репутацию, аналогичную школам Картье или Фаберже.

– Так что получилось? – Джон вернул фотографии. – Почему я ничего не слышал о Рае?

– Ну, наверное, тут две причины. Во-первых, две мировые войны, Рай не был европейцем, и для него было чрезвычайно трудно преодолеть европейскую монополию в послевоенной моде, кроме того, у компании в силу диверсификации бизнеса появились другие интересы. Во-вторых, и это, я думаю, главное, компания потерпела колоссальные убытки в шестидесятые. В то время как мир переживал экономический бум и такие дома, как Картье, проникли повсюду, дом Раев оказался на грани банкротства. Они потеряли миллионы!

– Каким образом?

– Если честно, я не знаю. Оказалось невозможным получить точный отчет, это была частная компания с весьма разветвленной деятельностью, а мы имеем дело только с ювелирами. Я звонил одному своему коллеге, он тоже на пенсии, живет в Виттеринге. Все это меня увлекло, кроме того, через нас проходили вещи дома Рая, и я решил докопаться до истины, чтобы быть подготовленным, если вновь появятся его работы. – Ротон снял очки, помассировал переносицу и снова надел их. – Как поведал мне мой коллега, фирма управляется кузеном Рая. Дело в том, что внук Рая в шестидесятые годы оказался втянутым в какое-то темное дело, и вот тогда-то бизнес рухнул. По слухам, Раи работали на магараджу Байджура, одного из последних независимых правителей Индии. Они копировали фамильные драгоценности в связи с обострением отношений с Пакистаном. – Ротон прервал свой рассказ. – Вы хорошо себя чувствуете, господин Бенет?

Джон кивнул. Его поразило упоминание о Байджуре. Прочистив горло, он попросил Ротона продолжать.

– Ну, Байджур расположен возле границы, и магараджа был озабочен политической нестабильностью. Очевидно, что, пока дом Рая делал копии всего богатства, этот самый внук, доверенное лицо магараджи, должен был спрятать истинные сокровища. Но он сбежал с добычей! Исчез бесследно, удрал, и никто больше не видел ни его, ни драгоценностей! – Ротон покачал головой. – Его семья была вынуждена все оплатить, и это, по-видимому, привело их к банкротству. Дьявольская история, а? – Он улыбнулся и откинулся в кресле. – Если, конечно, вы можете в это поверить!

– А вы нет?

– Ну, это индийская история, россказни, – пожал плечами Ротон. – Я не уверен, что принимаю ее слишком всерьез. Мой коллега говорит, что уверен, что этот внук записал, где он спрятал клад, но записей никто не нашел!

У Джона отчаянно колотилось сердце, его прошиб пот.

– Одному Богу известно, что могли бы предпринять некоторые, чтобы завладеть этими записями. Если, конечно, они существуют! – Ротон погасил улыбку. – Эй, господин Бенет? Вы уверены, что с вами все в порядке?

Он встал и вызвал секретаря.

– Может быть, воды?

– Да, да, пожалуйста. – Джон вытер лицо платком и склонился головой к коленям. Он никогда в жизни не испытывал такого головокружения и старался дышать ровно, чтобы справиться со слабостью.

– Господин Бенет? – Кто-то коснулся его плеча. – Ваша вода.

– Спасибо. – Джон сел прямо, глубоко вздохнул и отпил глоток. – Мне лучше. Простите. – Дрожащими руками он поставил стакан на стол. – Должно быть, здесь жарко.

Ротон немедленно открыл окно.

– Благодарю. Можно узнать, когда все это произошло? Его исчезновение и все остальное?

Ротон вернулся к столу и перелистал записи.

– Ага, вот! По имеющимся у меня сведениям, это где-то начало 1966 года, но я не знаю, насколько это соответствует истине.

Джон допил воду и встал.

– Спасибо, господин Ротон, беседа с вами оказалась весьма полезной.

– Да?

– Да, весьма полезной. – Джон протянул руку. – Я благодарен вам.

– Не стоит, господин Бенет, я был рад провести это исследование.

Джон кивнул секретарю и направился к двери, но остановился и, оглянувшись, спросил:

– Этот Индраджит Рай, кстати, был жителем Бомбея или Дели?

– Ни в коем случае, – ответил Ротон. – Не спрашивайте почему, но он всегда жил в крошечном городишке к северу от Дели, Морапуре, ничем не примечательное место.

Джон вздрогнул и заметил:

– Кроме как мятежом.

– Да, конечно, бунт 1857-го.

– Прощайте, и еще раз благодарю вас, господин Ротон.

– Прощайте. Мне было приятно побеседовать с вами.

Джон дошел до лифтов и смотрел на загорающиеся цифры, на табло. В кармане пиджака он нащупал бумажник. «Жизнь после семидесяти – неприятное дело», – подумал он, заходя в кабину. Он должен немедленно лететь в Дели, и ничто его не остановит. Инди в опасности, и будь он проклят, если потеряет еще одну дочь в этой забытой Богом стране.

Инди, повернувшись лицом к форту, разглядывала фигуру Оливера, освещенную лучами восходящего солнца. Он стоял, опершись о парапет, на фоне играющего бликами неба. Инди почувствовала, как шевельнулась знакомая боль желания. Она хотела его и отдавала себе в этом отчет, она хотела любви, но не могла позволить себе отдаться чувству, пока не могла… Оливер стал спускаться по лестнице, и она отвернулась. Может быть, и никогда не сможет. Она не была до конца уверена в своих чувствах, поскольку в ее глазах вообще вся картина мира оказалась неустойчивой.

– Инди? – Ее мысли были прерваны окликом.

– Ашок?

Они оба стали смотреть на окружавшие форт холмы.

– Кажется, мы застряли.

– Боюсь, что да, – подтвердила Инди.

Вот уже пять дней, как они работали вместе, разгадывали эту головоломку, шли, последуй вот теперь уперлись в этот форт в тридцати милях от Байджура.

Ашок обернулся к Инди:

– Инди, я должен вам кое о чем рассказать, поскольку я не был до конца честен.

Инди пожала плечами. Она до сих пор была сердита на Ашока за его признание, но он не мог ей не нравиться. Он проявил себя добрым и умным, и в других обстоятельствах они могли бы стать большими друзьями.

– Забудьте. Вы ничего не должны мне объяснять.

– Нет, должен. – Он вытащил из кармана фотографию. – Взгляните, это моя будущая жена.

– Она очень красивая, вы можете гордиться.

– Так оно и есть. – Он бережно убрал снимок обратно. – Инди, – начал он, глубоко вздохнув, – я не государственный служащий, я вам солгал. Это не официальное, а частное расследование, это связано с моей семьей.

По его лицу Инди поняла, что он говорит правду.

– Каким образом, Ашок? – Она прикусила губу от волнения. – Лучше будет, если вы сейчас все расскажете.

Не зная, как начать, Ашок покраснел.

– Мой отец умер сразу после моего рождения, и мать переехала к дяде отца, единственному мужчине на всю семью – их было пять сестер. Этот дядя, доктор Боди Ядав, принял ее и заботился о нас первые два года, я звал его дядей. В 1966-м здесь, в Байджуре, разразился большой скандал. Дядя потерпел крах, семья была обесчещена, и они уже не оправились от этого.

– Не был ли он вовлечен в убийство?.. – выдавила из себя Инди, с трудом сглотнув.

– Нет, не думаю. Была совершена кража у Викиша Сингха, магараджи Байджура, и сразу после этого дядя исчез. В это дело был замешан Рамеш Рай, близкий приятель магараджи. Он был из семьи ювелиров, они много лет работали на Сингхов. Он тоже был очень близок с Боди Ядавом, был ему как сын. В одну из ночей Рамеш исчез со всем состоянием магараджи, и никто о нем больше ничего не слышал.

Инди затаила дыхание. У нее было предощущение неизбежности следующего шага.

– Рамеш Рай работал на магараджу, – продолжил Ашок. – Он должен был спрятать сокровище и зашифровать схему поиска. Все это делалось из соображений государственной безопасности, обстановка в Байджуре была тогда предельно нестабильной.

– Этот шифр?.. – Голос отказал Инди. Она прокашлялась и глубоко вздохнула. – Схема зашифрована в виде книги?

– Думаю, что да, и эта книга сейчас у нас. Я это понял с первого взгляда… Инди?

Инди опустилась на корточки и спрятала лицо в ладони.

– Инди? С вами все в порядке? – Ашок встал рядом с ней на колени.

– Вы думаете, что Рамеш Рай – мой отец?

– Полагаю, что это так, и вы – обладательница его головоломки.

Инди заморгала, чтобы сдержать слезы. Ей было необходимо высморкаться, а для этого требовался Оливер с носовым платком.

– Почему вы мне рассказали об этом сейчас? – спросила она, используя рукав блузки в качестве платка.

– Потому что я хотел, чтобы вы знали правду. Я занимаюсь этим ради семьи. Я не могу жениться, пока мы не восстановим свою честь; семья Миры не признает меня.

Инди не смогла сдержать слезы, и они заструились по ее лицу.

– О Господи, Инди, пожалуйста, не плачьте. Не надо расстраиваться по моему поводу.

– Да это не по вашему поводу, – крикнула она; к плачу примешался смех от его нелепого предположения. – Это… Ох, забудьте об этом! – Она громко высморкалась в край блузки, но слезы продолжали течь.

Ашок ласково обнял ее.

– Пожалуйста, не расстраивайтесь. – Он погладил ее по голове. – Ну, успокойтесь. – Он легко, дружеским поцелуем коснулся ее губ в знак прощения и стер слезы с ее лица. – Идемте, надо найти Оливера. Посмотрим, сможет ли он разрешить до конца эту загадку. – Он встал и помог ей подняться на ноги. – Ну, идем.

И они двинулись искать Оливера.

Оливер отступил в тень, спрятавшись от их взглядов, и оперся о стену, весь, сжавшись от напряжения. Он был далеко от них, чтобы слышать или ясно все видеть, но он рассмотрел, что они целовались! Он опустил голову и закрыл глаза. Увиденное причинило жгучую боль. Он все знал, но не смел себе в этом признаться. Он любил ее, полюбил с первого взгляда. Глупость его состояла в том, что он вообразил, будто она может разделить его чувство, что она не такая, как другие женщины. Одна ночь, один миг страсти, и он поверил в это. Кретин! Поверил, что она… Он заставил себя прерваться и открыть глаза. Она ни когда не давала ему повода, кроме инстинктивной ответной страстности. Черт побери, они с тех пор даже не коснулись друг друга, как он мог надеяться?!

– Ты ошибся, Оливер, – вслух произнес он, – ты чертовски ошибся! Дурак!

И, сознавая, что выбора нет, он подавил боль и позвал Инди и Ашока.

– Оливер? С тобой все в порядке? – Двумя часами позже они вошли в номер, Инди кинула сумку на диван. Оливер за все это время не произнес ни слова, даже после того, как Ашок отправился домой за дневником Боди Ядава в надежде получить оттуда дополнительную информацию. Это предложил Оливер, и после этого он хранил мертвое молчание. – Оливер?

– Ну! – Он снова смотрел в сторону. Ему нечего ей сказать, почему она не может оставить его в покое?

Инди было не до него, хватало собственных забот. Она вышла из спальни, неся сумку с купальными принадлежностями.

– Пожалуй, я приму ванну, а потом посплю.

Она почти всю ночь провела на ногах, облазив окрестности форта. Инди пошла в ванную и пустила воду. Ей необходимо было расслабиться, снять усталость и все обдумать. Она разделась, попробовала воду пальцем ноги и опустилась в ванну. Через несколько секунд ей стало лучше. Тут она вспомнила, что забыла в спальне шампунь.

Оливер некоторое время смотрел на дверь ванной, а затем стал укладывать вещи. Больше он ей не нужен, они почти у финиша, и он стал лишним. У нее есть Ашок, они смогут обойтись без него и вряд ли захотят, чтобы он вмешивался в их роман. Он извлек из шкафа три сорочки, выглаженные служащими отеля, и уложил их в сумку. Ладно, он справится, ничто его не остановит.

– Оливер? Что ты делаешь? – У двери стояла Инди, ее тело было обернуто полотенцем.

– Укладываюсь, – резко ответил он, – а что? – Он не хотел разговора, он желал закончить все поскорее, в одиночестве.

– А то, что ты как будто расстроен чем-то. Почему ты не сказал мне?

– Отстань, Инди! – Ее присутствие раздражало его, казалось, что она нарочно причиняет ему боль.

Инди вошла в комнату. В ней быстро разгорался гнев. Что он себе позволяет! Не может же он просто так уехать!

– Что это значит?

– Что? Отстань? Именно то и значит!

Внезапно Инди схватила его за руку и встряхнула:

– Прекрати! Ты что, хочешь скандала?

– Я не хочу скандала, я просто уезжаю. О'кей?

– Нет! Не о'кей. Как мы справимся без тебя? Как мы двинемся дальше?

– Сами, – ответил он, собирая свои мелочи в гостиной. – Как большинство взрослых.

– Как большинство?.. – Инди онемела от возмущения, к горлу подступали рыдания. Как он мог?

– Извини. – Оливер хотел пройти мимо нее обратно в спальню. Неожиданно она толкнула его.

– Нет! Не извиню!

Толчок не причинил ему боли, но Оливер потерял равновесие, оступился и ударился о дверь. Рефлекторно он пихнул ее в ответ, так что Инди отлетела и врезалась в стену. На миг она замерла от шока, а затем завизжала:

– Негодяй! Ты осмелился…

Она бросилась на него и стала наносить удары руками и ногами. Какое-то время Оливер терпел это, а затем схватил ее за запястья. Она вырвалась, но ему удалось прижать ее руки к корпусу. Он собирался отпустить ее и уйти; он посмотрел ей в глаза.

Миг спустя они слились в поцелуе. Инди так страстно прижала его к себе, обхватив руками шею, что у него перехватило дыхание. Они опустились на пол, и он сорвал с нее полотенце. Она обвила его ногами, а его руки не оставили нетронутым ни одного местечка на ее теле. Инди стала теребить его брючный пояс.

– Подожди, – хрипло прошептал он. Отпустив ее и встав с колен, он снял рубашку и расстегнул брюки. Она нежно коснулась его плоти.

– Господи, Инди, я… – Он был не в силах продолжать, замерев от восхищения при виде красоты обнаженного тела, освещенного рассветными лучами. Он быстро разделся до конца, скатал рубашку и положил ей под голову. – Ты прекрасна.

Она поймала его руку и поцеловала запястье, потом ладонь, после чего положила ее себе на грудь.

– Тогда люби меня, – прошептала Инди. Оливер опустился, накрыл ее своим телом, и она встретила его улыбкой. Он лизнул ее грудь и нежно приласкал губами сосок. Она закинула ноги ему на бедра, и их тела полностью слились. Движения Оливера были неспешными; она вскрикнула и, шепча его имя, зарыла пальцы в его волосах.

Позже, после того, как они любили друг друга еще раз, Оливер задремал, а, проснувшись, обнаружил, что ее нет рядом. Она сидела на полу, накинув его рубашку, упершись лбом в колени. В руке у Инди была фотография, вырезанная из газеты.

– Эй, ты в порядке?

Она подняла на него глаза.

– Это мой отец, – спокойно сказала она, указывая на снимок, – Рамеш Рай, друг магараджи, соблазнитель замужней женщины, причастный, возможно, к убийству и вор. – Она снова уронила голову на колени.

Оливер подошел и опустился рядом с ней на колени.

– Ты об этом ничего не знаешь. Ты в этом не уверена.

– Я вообще ничего не знаю, а в себе не уверена больше всего, как никогда в жизни.

Оливер отвернулся. Он питал надежду, что хотя бы в одном она могла быть уверена, – в нем и в своем чувстве к нему.

Инди смахнула слезы с лица.

– Я думала, что знаю себя, свой путь. А сейчас я и следующего шага не знаю. – Она не осмеливалась заговорить о происшедшем между ними.

Оливер откинул пряди волос с ее лица.

– Тебе надо выяснить, что случилось с родителями, узнать правду. Вот твой следующий шаг.

– Каким образом? С этим фортом мы зашли в тупик.

– Слушай, не тревожься, я уверен: что-нибудь выяснится.

Инди подозрительно взглянула на него:

– Что это значит? Ты знаешь что-нибудь еще?

– Я не уверен, хотя, может быть, и так.

Она с сомнением посмотрела на него:

– Ты всегда так оптимистично настроен?

– Только после фантастического секса. Ты вернешься в постель?

– Нет, я пойду, закончу купание.

Оливер встал и стащил полотенце с кресла.

– Ты не будешь возражать, если я присоединюсь к тебе?

– Конечно, нет.

Он протянул к ней руки, и она поднялась с его помощью.

– Пойду пущу воду, – сказал он, уходя в ванную.

– Хорошо.

Инди посмотрела ему вслед и ощутила внезапную боль в груди. Она не хотела бы любви сейчас, когда в голове полный разброд. Положив фото отца в книжку, она убрала ее обратно в сумку. Нет, решила она, я не позволю себе этого, по крайней мере, не сейчас. Она вздохнула, и тут чувство, будто она проваливается в пустоту, охватило ее до глубины души. Может быть, когда-то я была права, подумала она, а может быть – никогда. И, печальная, Инди направилась в ванную.

Джон оставил сумку и пошел оформляться к стойке портье. Было чертовски трудно снять комнату, но ему удалось это сделать, переплатив за один из самых дорогих номеров, который только что освободился и был быстро убран за изрядную доплату.

Закончив дела у стойки, Джон пошел за сумкой. Второпях, он наклонился, не посмотрев перед собой, и ударился головой о голову какого-то индийца. От неожиданности Джон потерял равновесие и ухватился за его талию, но отпрянул, как только ощутил под одеждой индийца нож.

– Ох, простите, старина!

Джон взглянул человеку в лицо; оно не было неприятным, но взгляд был тяжелым.

Индиец резко отвернулся, пробормотал слова извинения и исчез, растворившись в толпе туристов.

Джон вернулся к портье:

– Простите? Этот парень – ваш гость? Мне кажется, я его знаю.

– Кто, сэр?

– Индиец, который тут был только что.

Портье пожал плечами:

– Нет, я не думаю, что это наш постоялец, сэр.

– Понимаю, спасибо. Скажите, как пройти в 135-й номер?

– Выйти на террасу, сэр, и затем повернуть направо.

Джон кивнул и направился к себе в номер.

За десять минут он умылся, переоделся и позвонил администратору справиться об Инди. Он записал номер королевских апартаментов, вырвал листок из блокнота и решил не распаковывать пока багаж, вынув, однако, браунинг, на который у него было разрешение, и заперев его в сейф. После этого он двинулся искать Инди. Ему ее не хватало, и он с нетерпением ожидал встречи.

Оливер кончил причесываться и уселся в гостиной, ожидая заказанный завтрак. Услышав стук в дверь, он бросился открывать, подгоняемый сильнейшим голодом.

– Капитан Хикс?

– Да? – Вглядевшись в лицо джентльмена, стоявшего в коридоре, Оливер узнал его.

– Я Джон Бенет, дед Инди. – Джон протянул руку.

– О, конечно, конечно! – Оливер ответил теплым рукопожатием. – Я понял это, увидев вас, такое сходство, просто поразительно! – Он отскочил в сторону. – Боже, простите, сэр, заходите, пожалуйста. – Он пропустил Джона в гостиную. – Не могли бы вы подождать секунду, я позову Инди.

– Да, конечно. – Джон расстегнул пиджак и огляделся. Он услышал шепот из спальни, затем дверь захлопнулась.

– Ради Бога, Инди, выйди встреть его, – прошипел Оливер.

– Нет. – Сидя на краю кровати, Инди уставилась в окно, рассматривая воду.

Оливер приблизился и потянул ее за руку.

– Не будь ребенком! Он проделал весь этот путь ради тебя, чтобы убедиться, что ты в порядке. Выйди и поговори.

– Я сказала – нет! – Инди вырвала руку. – Отстань от меня!

Оливер кинулся к двери и распахнул ее.

– Бригадир, Инди тут. – Он вышел из спальни и кивнул Джону. – Пожалуйста, входите. – Оливер вышел на балкон и оставил их вдвоем.

Джон видел, что внучка изменилась, повзрослела, но все так же ранима. Она не обернулась к деду.

– Ты сердишься, – начал он, – прости меня.

– А чего ты ожидал? Всю жизнь ты мне лгал. Я не должна была узнать правду вот так, ты должен был все это знать!

Джон прислонился к дверному косяку.

– Да, я знал, но я изо всех сил пытался забыть. Мне это было не по силам. – Внезапно он ощутил себя очень усталым и очень старым. Он по-прежнему боялся за нее. Только теперь он понял, что, приехав, совершил оплошность, поддался страху. Нужно было предоставить ее самой себе. – Не думаю, что тебе бы пошло на пользу это знание. Я хотел тебе счастья, а не груза чьих-то ошибок.

– Ты когда-нибудь собирался сказать мне правду?

– Да, когда ты была бы готова.

– Это когда? – Она встала, увидела Оливера на балконе и почувствовала себя одинокой, как никогда. – Тебе следует вернуться домой, дедуля. Я справлюсь сама.

– Да, наверное. Что же, по крайней мере, с тобой все в порядке. Я очень тревожился.

– Да, я в порядке. Относительном.

Джон вышел из спальни и позвал Хикса.

– Я провожу вас до номера, бригадир, – предложил Оливер.

– Зовите меня Джон.

– Хорошо, Джон, – улыбнулся Оливер и открыл дверь номера как раз в тот момент, когда слуга принес завтрак. – Давайте еду сюда, я скоро вернусь. – Пропустив Джона вперед, он последовал за ним по коридору и проводил его до номера.

Дожидаясь Оливера, Инди ходила взад и вперед: по номеру, грызя ногти. К еде она не притронулась.

– Звонил Ашок. – Этим известием она встретила Оливера. – Он что-то обнаружил в записках Боди Ядава.

Оливер присел на край дивана.

– Оказывается, он ежемесячно платил за домик в Гханерао, – продолжила Инди, – это к северу отсюда, в горах. Ашок спросил свою тетю, отдыхали ли они там когда-нибудь, и она ответила, что ни разу не слышала об этом месте! – Ее глаза горели. – Ты понимаешь? Тут должна быть связь! Возможно, он туда сбежал, возможно, он послал Рамеша Рая там спрятаться. Во всяком случае, мы должны туда ехать. Мы обязаны! – Она бросилась в спальню собирать вещи. – Ашок взял напрокат «лендровер». Он приедет сюда. Через полчаса мы должны встретиться на пристани. – Она оглянулась на Оливера, стоящего у двери. – Оли, давай-ка пошевеливайся!

– Что насчет твоего дедушки? – спросил он ее после паузы, продолжая стоять не двигаясь.

– Это мое дело, – холодно ответила она, прекратив сборы.

– Нет, это наше дело после того, что произошло утром!

Неожиданно для нее самой Инди взорвалась. Встреча с Джоном, звонок Ашока, Оливер, утро – все это вместе навалилось на нее, и она вышла из себя.

– Наше дело! – закричала она. – После сегодняшнего утра! – Она не думала, что говорит, она хотела только одного – двигаться по предназначенному маршруту! – Слушай, это был просто секс! Пожалуйста, не вкладывай в это большего смысла!

Оливер недоверчиво покачал головой. После всего случившегося с ними за прошедшую неделю, после того, что они пережили утром, это было не его делом, а только сексом! Он откинулся назад и прикрыл глаза. «Забудь это, Оливер, – повторял он про себя снова и снова, призывая все самообладание. – Забудь, наплюй! Для нее ничего не значит все, что было». Он распахнул глаза, встал и пошел собирать вещи. Беда в том, что он не мог позволить ей ехать одной. Он чувствовал ответственность перед бригадиром, перед самим собой, должен был присмотреть за ней, хотя одному Богу известно почему.

Он схватил сумку и последовал за ней в гостиную.

– Итак, ты идешь, – бросила она ему от двери номера.

– Да, похоже на то.

– Почему? – спросила она после секундной паузы.

– Потому что все становится слишком опасным и я не хочу, чтобы ты умерла у меня на руках. О'кей?

Инди проклинала себя за вопрос. Несмотря на все ею сказанное, она хотела бы слышать от него другие слова. Она пожала плечами и прикусила губу.

– О'кей, – ответила она, – идем.

Джон видел, как они вышли. Он пил чай на веранде и следил за ними издали. Господи, он верил, что Хикс знает, как о ней позаботиться! Допив чай, он поднял руку, подзывая официанта. В этот миг он заметил индийца, с которым столкнулся сегодня утром.

Оставив несколько рупий на столике, Джон встал и вошел в отель. Он видел, что индиец ждет на пристани лодку. «Это какая-то мания, – убеждал он себя, – этот человек может быть кем угодно». Но только Джон навидался таких глаз – у людей, привыкших убивать.

– Простите? Господин Бенет, сэр? Для вас записка, сэр.

Джон подошел к стойке и взял листок. В записке Хикс писал: «Уехали в Гханерао с Ашоком, могут быть сложности. Нам может понадобиться помощь. О. Хикс». Джон посмотрел на пристань и увидел, что лодка отплыла. Индиец был в ней, при нем была сумка. Очевидно, он собирался в путешествие.

– Могу я получить проводника? – спросил он у портье. – Меня интересует север, горы у границы. И еще я хочу взять напрокат джип. Портье кивнул и улыбнулся:

– О да, господин Бенет, мой сводный брат – проводник по горным местам, он будет весьма рад помочь.

Джон сунул записку в карман.

– Хорошо. Хватит часа, чтобы все устроить?

– О да, здесь нет проблем.

Джон заметил, что портье недоговаривает.

– Что еще?

– Маленькое замечание, сэр, это может вам сколько-то стоить.

Джон нетерпеливо вздохнул:

– Организуйте все, и я заплачу, сколько нужно. – Бросив быстрый взгляд на озеро, где лодка уже приближалась к дальнему берегу, он скорым шагом отправился в комнату собирать сумку. Он должен быть готов ко всем неожиданностям.

Глава 32

Инди отпила большой глоток воды из бутылки и передала ее Ашоку.

– Не понимаю, – сказала она, вытирая рот тыльной стороной ладони. – Вы что, думаете, что мой отец и Боди Ядав спланировали все заранее за много месяцев? – Ашок покачал головой. – Тогда зачем надо было арендовать дом задолго до того, как кража обнаружилась? В этом нет смысла.

Ашок допил воду и засунул бутылку в сумку.

– Я уверен, что мой дядя не мог этого сделать, – ответил он. – Если бы он планировал обокрасть магараджу, то сперва позаботился бы о своей семье, я уверен в этом. Он бы не оставил мою мать и свою собственную мать одних, без мужчины в семье.

Инди тяжело вздохнула, посмотрев в сторону переговорного пункта.

– Куда запропастился Оливер? Уже битый час его ждем.

– Он скоро вернется, – успокоил ее Ашок, дотронувшись до ее руки. Несколько дней назад он догадался об их чувствах и очень сожалел, что никому из них не хватает разума признаться себе в этом.

Инди взяла карту с переднего сиденья «лендровера».

– Что ж, когда Оливер вернется, если это когда-нибудь случится, мы еще раз посетим дом и снова поразмыслим.

Они были в Гханерао, побывали в доме и вернулись в городок. Домик был летним, его снимали богатые жители Дели на период невыносимой жары, для них он был малоинтересен.

– Ага! – Ашок помахал рукой, увидев, издали Оливера. – Вот и он!

Они с Инди двинулись через пыльную площадь ему навстречу.

– Хотите выпить? – крикнул Оливер, когда они приблизились. – Тут за углом есть магазинчик с напитками.

Инди замерла, ей не хотелось терять время. Она посмотрела на Ашока – тот пожал плечами. Оливер подошел к ним.

– Я бы сделал остановку, – сказал он. – Умираю от жажды, но зато у меня есть о чем рассказать.

– Хорошо. – Инди оглянулась на джип. – Пойду, запру машину.

– Возьми сумку, ладно? – окликнул ее Оливер.

Она подняла руку в знак согласия и ушла. Через несколько минут она вернулась, и они отправились в магазин.

Они сидели на тротуаре, Оливер держал открытую книгу на коленях и делал пометки на листе бумаги.

– Еще секунду подождите, – бросил он им, на миг, оторвавшись от дела.

Инди вздохнула и отпила йогурт. Ашок смотрел на опустевшую на полуденной жаре улицу, на ней не было ни души. Внезапно он заметил индийца, которого как будто видел раньше, но человек исчез в боковой улочке, прежде чем Ашок успел его рассмотреть.

– Вот! – Оливер распрямился, и Ашок повернулся к нему, тотчас же позабыв о том человеке.

– Вот что я обнаружил, – сказал Оливер, держа свои записи. – Это отличается оттого, что мы сначала предполагали. Я долго гадал, и, мне кажется, не все упирается в форт. Я думаю, что изначально так было, но потом обстоятельства изменились, и Рай решил сменить шифр. Он добавил стихотворение, и в нем таится ключ. Это совершенно не связано с фортом.

Инди отставила свое питье.

– Стихотворение?

– Джеральд Манли Хопкинс. – Оливер посмотрел на первую страницу записей. – У меня было странное чувство, что оно мне знакомо. Я ничего не говорил вам, поскольку не был уверен. Знакомым оказался собственно стиль, он уникален, вот в чем дело. – Он слегка улыбнулся. – Так вот, я сейчас позвонил своему приятелю Робу Джоунзу в Дели. Пока мы ехали сюда, я снова и снова повторял слова и думал, что Хопкинс мог быть единственным автором. – От волнения Оливер говорил так быстро, что Ашок с трудом понимал его. – Вот почему я так задержался! Робу пришлось сходить в библиотеку, взять стихи и перезвонить мне.

Оливер уселся в позу лотоса.

– Это должна была быть первая строфа, и ему пришлось просмотреть все первые строфы – и удача! Он нашел! Вот.

Оливер взял листок и начал читать:

– «Подобно веселому жаворонку, запертому в тесную клетку. Душа человека обитает в жалком, сложенном из костей доме. Та птица готова забыть свободный полет. И тяжелый труд с каждым прошедшим днем урезает жизнь».

Он остановился и посмотрел на них.

– Это называется «Плененный жаворонок». Это все вторая строка: «Душа человека обитает в жалком, сложенном из костей доме…». Этот стиль так присущ Джеральду Хопкинсу… – Оливер замолчал и вспыхнул. Ни Инди, ни Ашок не слушали его. – Однако стихотворение продолжается:

«Вот оба изнемогают в своих кельях Или бьются о стены в страхе и ярости».

Затем, в третьей строфе, появляется слово «тюрьма». – Оливер снова посмотрел на товарищей, но их лица ничего не выражали. – И я продолжал размышлять: это все должно было иметь значение – клетка, тюрьма, ярость, и я принялся заново изучать книгу. – Он открыл книгу на нужной странице. – Вот эта страница о любви. Это было тогда, когда Джейн Милз и Рамеш Рай предались любви. – Он искоса глянул на Инди и увидел, как она с трудом сглотнула. – Предположим, что это так. Датировано 24 июля 1965 года. Шифр продолжается до октября. Зарисовка форта относится к 29 сентября. – Оливер покачал головой, смысл был настолько ясен, что ему было странно, как он не догадался раньше. – Убийство Филиппа Милза и его любовницы произошло в начале октября. Стихотворение датировано октябрем. – Он отдышался. – Теперь я выскажу предположение, о'кей?

Инди и Ашок согласно кивнули.

– Джейн и Рамеш любят друг друга, они вместе составляют этот ребус. В конце сентября они едут в форт, Джейн рисует; затем, в начале октября, Филиппа убивают. Так вот, Джейн не убивала, я в этом полностью уверен, но она вынуждена бежать. Рамеш Рай помогает ей в этом, зная, что она не сможет доказать свою невиновность; он прибегает к помощи человека, к которому он относится как к отцу, – Боди Ядава. Боди снимает дом в горах для Джейн. Она уже беременна, должна была быть, если ты, Инди, родилась в марте, так? Таким образом, Джейн пережидает в этом доме, пока Рамеш сможет организовать дальнейший побег, может быть, в другую страну, и пока она не родит. Этот дом – тюрьма из стихотворения, а Джейн – плененный жаворонок.

– Боже мой! – Инди коснулась руки Оливера. – Это блестяще, Оливер, мне не верится, что ты до этого всего додумался.

– Итак, вы думаете, что сокровища спрятаны в окрестностях дома, где-то здесь? – спросил Ашок.

Оливер покачал головой:

– Нет. Я предполагаю только, что Рамеш намеревался спрятать сокровища магараджи здесь, в доме Джейн, и затем отослать ему книгу. Он должен был знать к тому времени, что Рамеш уехал, почти наверняка с Джейн. Возможно, Боди должен был вернуться в Байджур с посланием. Но что-то нарушило их планы. Я думаю, что в слове «страх» из стиха заключается определенный смысл, что тот, кто убил Филиппа, мог следующей жертвой выбрать Джейн. Может быть, они намеревались убить Джейн, а на ее месте оказалась любовница; не исключено, что Джейн стала свидетельницей убийства, в отчете сказано, что отпечатки ее руки были по всей стене, она могла бороться, могла знать нечто, что таило опасность. – Оливер остановился. Он потер лицо, ощутив, что столь долгая речь истощила его силы. Затем глубоко вздохнул и посмотрел на Инди. – Что ты думаешь?

– Я не знаю. В том, что ты сказал, есть глубокий смысл, но куда это нас ведет? Если это не в доме, то где?

Оливер сложил листки и спрятал их в книгу.

– Я не знаю где, но я уверен в одном: твой отец, Инди, был очень умным человеком. Его поэзия, философия посвящены любви, добру и религии. То, что он делал, было вынужденным.

– Мы должны вернуться к дому, – предложил Ашок. – Там мы обнаружим то, что поведет нас дальше.

– Да, – согласилась Инди, – он прав, следует вернуться к дому Джейн.

Оливер кивнул. Ему не хотелось зря тратить время, это его раздражало, но, поскольку для Инди и Ашока это имело значение, он посчитал, что большого вреда не будет, тем более что это можно сделать быстро.

– Хорошо, – сказал он, вставая, и протянул Инди книгу. – Вы знаете путь, Ашок, или показать по карте?

– Пожалуйста, пройдемся по карте еще раз, Оливер, – попросил Ашок, и они направились к машине.

Часом позже на пыльную площадь посреди Гханерао въехал Джон. Его проводник побежал в магазинчик запастись водой и расспросить хозяина.

Джон не заглушил мотор. Ему было жарко, он взмок от пота, чертовски трудная дорога его вымотала, но он не собирался останавливаться на отдых, слишком велик был риск. Записка Оливера, ее содержание и тон не позволяли терять время.

– Они здесь были, – через несколько минут сообщил проводник, усаживаясь в машину. – Около часа назад. Сегодня заметили четырех незнакомцев.

– Четырех? – Джон резко обернулся.

– Так говорят. Двух европейцев, двух индийцев.

– Черт! – Перед Джоном возникли глаза индийца, с которым он столкнулся. – Куда они направлялись?

– К дому в горах, сэр.

– Ты знаешь путь?

Проводник кивнул. У него были карта и компас, но Джон видел, что до сих пор он пользовался только компасом. Это был очень опытный проводник.

Джон нажал на газ. «Два индийца, – думал он, вдавливая педаль, – Ашок и кто еще?» Свежая капля пота стекла со лба. Целую вечность он не испытывал такого страха, как сейчас.

Хан лежал на животе в зарослях на склоне холма, уткнув лицо в сухую, потрескавшуюся землю, ноздри забивал запах земли. Он прислушивался к голосам, доносившимся до него с веранды дома.

Он ждал.

У него были инструкции, он знал, что следует делать, но желание действовать немедленно было до боли сильным. Мысль об убийстве возбуждала, его восставшая плоть упиралась в выжженную землю, кровь пульсировала. Он хотел, чтобы все было кончено, он жаждал облегчения.

Внезапно он услышал шум и поднял взгляд.

Девушка спустилась по склону и села в укромном месте в тени навеса над домом. Оглядевшись кругом, она сняла блузку. Ее белье было все пропитано потом. Заведя руки за спину, она расстегнула лифчик, сбросила его и достала из сумки салфетку.

Она вытерла пот с шеи, груди и живота.

Хан затаил дыхание.

Несколько секунд она сидела в неподвижности, и он потянулся к ножу, висевшему на поясе. Ухватившись за рукоятку, он продолжал наблюдение. Подняв юбку, она протерла ноги до самого верха, низ живота. Затем она убрала салфетку обратно в сумку и потянулась за лифчиком.

Хан пошевелился. На миг, закрыв глаза, он представил себе ее прекрасное тело, истекающее кровью, ноги обнажены, глаза, дикие от страха, и вздрогнул. Носком ноги он столкнул камень, и тот с шумом покатился вниз по склону. Девушка вскочила.

– Оливер! – закричала она.

– Ты в порядке, Инди?

– Да… – Она посмотрела вверх на Оливера.

Хан видел, как она подхватила одежду и побежала обратно вверх, два раза она поскользнулась. Он улыбнулся.

Глупая, глупая девчонка. Не сообразила посмотреть, откуда свалился камень. Он отпустил нож и отер пот с лица. Скоро работа будет закончена, подумал он с удовольствием, было похоже на то, что это будет самая значительная схватка. Оливер втащил Инди на площадку.

– Ты как, о'кей? Выглядишь слегка испуганной.

Она нервно хихикнула.

– Я в порядке. – Она подошла к машине. – Куда теперь? – спросила она, кидая сумку на заднее сиденье.

– Ашок изучает карту, ища вдохновения. – Оливер нервничал, им овладело нетерпение. Он не мог справиться с чувством, что удача вот-вот ускользнет из их рук.

Присев на землю, Инди из-под ладони глянула на подошедшего Ашока:

– Что-нибудь новенькое?

Тот покачал головой:

– Не хотите ли взглянуть, Оливер?

Оли взял карту и ткнул в нее пальцем:

– Эй, Ашок? Что это за крестик?

– Тут был госпиталь и колония для прокаженных. Я помню, как моя мать говорила об этом, это было всем известно. Там был английский врач.

Оливер поднял глаза, шок и возбуждение смешались в его взгляде.

– Больная роза! Невидимый червь… – Закрыв лицо руками, он, не веря себе, качал головой. – Это проказа! Колония – вот куда они направились, вот где оно!

– Я не верю! Ты уверен? – воскликнула Инди.

– Нет! Конечно, я не уверен, но это больше, чем догадка. – Он вытащил из сумки книгу и раскрыл на стихотворении. – Вот она, больная роза, последний ключ. Давайте, надо ехать.

Ашок уселся в машину.

– Инди?

Инди бросила последний взгляд на дом. От него веяло мраком, и она, несмотря на жару, задрожала.

– Хорошо, – сказала она, – едем. Оглянувшись, она заметила, как чья-то тень скользнула по дому, но приписала это своему воображению и стала смотреть вперед.

Джон и проводник свернули на грунтовую дорогу, ведущую к дому. Увидев следы шин другой машины, Джон заглушил мотор, а проводник спрыгнул на землю и всмотрелся в следы.

– Думаю, что это «лендровер», сэр, – сказал он, проведя пальцем по земле. Затем он выпрямился и прошелся вдоль следа, осматривая склоны. Это заняло несколько минут.

– Все в порядке? – Джон вылез из машины и подошел к нему.

Проводник взглянул на компас, затем вслушался.

– Другая машина, сейчас она может быть в пятнадцати – двадцати милях отсюда. Она побывала здесь.

– Какого рода машина?

Проводник опустился на колени и склонился к земле.

– Двухколесный мотоцикл с шинами для загородной местности. Вот след.

Джон встал на колени и вслед за проводником ощупал след.

– Машина для мотокросса? – Он поднялся с колен. – Что теперь? Они уехали, мотоцикл последовал за ними?

Проводник тоже поднялся. Он развернул карту и сориентировал ее по компасу. Сверив расположение ориентиров – больницы и бумажной фабрики, – он привязался к местности.

– Едем, мы двинемся наперерез. Они едут по дороге, направляясь вот сюда. – Он ткнул пальцем в карту, и Джон кивнул.

Они уселись в машину.

Джон искоса глянул на проводника. В нем поселилось подозрение, так как этот человек был слишком хорош.

– Откуда вы все это знаете? – спросил Джон.

– Я служил в индийской армии, в спецназе, – ответил проводник, – но был ранен. – Он указал на колено. – Я получил пенсию, но ее не хватает.

Джон внимательно посмотрел на него и сказал:

– Сумка на заднем сиденье.

Проводник перенес сумку на переднее сиденье и достал из нее девятимиллиметровый браунинг. Краем глаза Джон следил за его действиями.

– Вы знаете, как с ним обращаться?

Проводник, кивнув, потрогал курок.

– Да, – ответил он, засовывая пистолет за пояс, – я знаю.

Чтобы добраться до колонии, потребовалось три часа тяжелой езды. Новая дорога доходила только до фабрики, а больница была расположена выше в горах, подальше от фабричных рабочих. Теперь опасности больше не было, лекарства были доступны, Красный Крест оказывал помощь, но старые суеверия умирали с трудом. До сих пор колонию избегали.

Грязная дорога привела их к больнице. Оливер выключил мотор, и их окружила внезапная тишина. Перед Инди было ветхое здание, недавно начавшийся ремонт не был закончен. Она вышла из машины и вошла в здание.

Ашок хотел последовать за ней, но Оливер остановил его.

– Оставьте ее одну ненадолго, – сказал он. Через стеклянную дверь приемного покоя они видели, как Инди разговаривает с врачом-европейцем. Спустя несколько минут она уронила голову на грудь и закрыла лицо руками. Врач, мужчина на вид лет пятидесяти с лишним, обнял ее. Оливер отвернулся.

– Полагаю, что она узнала, – спокойно сказал он.

– Что? – спросил Ашок.

– Правду, – закончил Оливер. Затем он вылез из машины и побрел прочь.

– Оливер?

Он обернулся. Он стоял на склоне над рекой, а вдали махала рукой и звала его Инди. Он двинулся к ней.

– Ты был прав, – сказала она ему. – А теперь иди, поговори с доктором Хейзом. Он хочет что-то показать нам.

Оливер ждал, что она сделает какое-то движение, возьмет его за руку или коснется как-то иначе, но этого не произошло. Она пошла первой, ожидая, что он последует за ней. Он так и сделал.

– Это здесь, – сказал им Хейз, указывая на пещеры на скалистом склоне. Потребовалось двадцать минут ходьбы от колонии, и он задыхался, пытаясь говорить. – Думаю, что это оно. Я никогда здесь не был, не хотел нарушать слова. – Он остановился передохнуть. – Вы пойдете одни. В конце концов, это ваше дело. – Он стиснул руку Инди. – Удачи, я надеюсь, вы найдете то, что ищете.

– Спасибо, – поблагодарила она, глядя в сторону. – Я тоже надеюсь.

Хейз стал спускаться в колонию, а Инди пошла вперед к пещере. На пути она остановилась и обернулась.

– Это точно так же и ваше дело, – обратилась она к Ашоку. – Вы идете?

Ашок бросил быстрый взгляд на Оливера, затем кивнул и пошел за ней в пещеру. Оливер остался на месте.

Он сел на землю и сунул руки в карманы. «Что ж, – наигранной бодростью он хотел перебить боль, – это было прекрасно, пока длилось».

В следующий миг он ощутил, что валится на землю.

Фонарь Инди освещал пещеру. Ее окружало могильное спокойствие, воздух был душен и неподвижен. Она увидела стопки ящиков, по шесть штук в каждой. На последней стопке сверху лежал небольшой пакет, завернутый в полотно и пластик. Инди схватила его и развернула. Это был дневник ее мамы. Закрыв глаза, она на миг расслабилась. Именно это она и искала. Инди перелистала страницы. Вот она, правда.

– Ашок, – прошептала она, – все здесь, это… – Внезапно она услышала глухой удар. Стены пещеры отразили звук. Она обернулась. – Ашок? – Инди взмахнула фонарем вверх и вниз. И тут она увидала его лицо. – Боже мой!

Уронив фонарь, она попятилась назад, нащупывая дорогу. Темнота поглотила ее, Инди поскользнулась, но, ухватившись за влажную стену, устояла на ногах.

Кто-то схватил ее за плечо. Она вскрикнула. Крепкая рука сдавила ей горло.

– Не здесь… – раздался голос, – еще нет, не сейчас.

Инди почувствовала холодное острие ножа на груди и дернулась от страха. Лезвие оцарапало ее до крови.

– Дура! – прошипел голос. – Глупая девчонка!

Человек толкнул ее вперед и потащил к выходу. Инди начала плакать.

– Я хочу видеть тебя перед тем, как убью, – прошептал он, его горячее дыхание обжигало ей горло. – На свету.

Инди пыталась дышать и подавить всхлипы. Она с трудом передвигала ноги, и он был вынужден тащить ее, встряхивая каждый раз, когда ее ноги подкашивались. Камни стен пещеры рвали кожу, когда ее тело задевало за них.

– Я хочу, чтобы ты ощутила боль и страх. – Он расхохотался, и хохот сорвал с места летучих мышей, которые закружились над ними.

Джон бежал вдоль края склона, подавая знаки проводнику, который был уже выше входа в пещеру. Он упал на колени, суставы пронзила острая боль, но он пополз дальше и увидел человека у входа в пещеру. Тот тащил Инди, захватив ее шею в замок. Джон махнул рукой, проводник прицелился и выстрелил. Инди вскрикнула и повалилась на землю. Джон кинулся вперед.

Он не заметил, как человек метнул нож, но ощутил толчок в плечо и упал. Лезвие вонзилось глубоко в тело. Проводник кинулся на незнакомца и подмял его под себя.

Джон, зажав рукой рану, доковылял до внучки.

– Инди? Господи! Инди?

Она вскочила на ноги.

– Боже мой, дедуля! – Она склонилась над ним и осмотрела рану. – Слушай, ты слишком стар, чтобы играть в войну. – Затем она коснулась его лба своим. – Но видит Бог, я рада, что ты таков. – И она разрыдалась.

Двумя часами позже Оливер ожидал возле джипа проводника.

На затылке у него вскочила здоровенная шишка, но чувствовал он себя достаточно хорошо, чтобы двигаться, и собирался уехать. Он прощался.

Оливер улыбнулся Ашоку, правая рука которого была на перевязи, а голова забинтована.

– Уезжаете, Оливер!

– Да, через несколько минут.

Ашок протянул здоровую руку, Оливер тепло пожал ее.

– Что вы собираетесь делать? – Он имел в виду Инди, Оливер понял это, но не знал, что ответить.

Она в нем не нуждалась. Это причиняло ему страданий больше, чем любая рана, но что он мог поделать.

– Возвращаюсь в Дели, на службу. – По крайней мере, одна хорошая вещь случилась – он принял окончательное решение об армии. Пример Джона Бенета убедил его. Если бы он достиг хотя бы половины того, чего достиг бригадир, он был бы счастлив.

– Теперь они узнают правду, – сказал Ашок.

– Да, я рад. А что вы, Ашок?

– Поскольку правда открылась и богатства обнаружены, я смогу восстановить доброе имя семьи, и надеюсь жениться.

– Поздравляю! – улыбнулся Оливер.

Ашок поклонился и протянул Оливеру фотографию невесты – это был знак дружеского доверия.

Оливер посмотрел снимок и отдал назад.

– Вы должны очень гордиться. – Он использовал те же слова, которые и Инди раньше сказала по этому поводу. – Ну, вот и Мулраджи! – Оливер повернулся к проводнику. – Вы готовы?

Проводник улыбнулся, поклонился и забрался в машину.

Оливер посмотрел на Ашока:

– Удачи. Вам всем.

Ашок кивнул:

– Удачи и вам, капитан Хикс. – Он отступил, пропуская Оливера на водительское место, и захлопнул за ним дверцу.

– Прощайте! – крикнул Оливер. Он включил мотор и развернул джип.

– Прощайте! – ответил Ашок. – Прощайте, капитан!

Он смотрел вслед машине, пока джип не выехал на дорогу и не скрылся из виду.

Глава 33

На дворе был октябрь. Стоило Инди выйти из больницы, как пришлось поднять воротник пальто. Она была голодна, устала, болели ноги, и в придачу ко всему ей было холодно до дрожи. Она купила «Ивнинг стандарт» и быстрым шагом двинулась к метро. Было четверть седьмого, а дежурство началось в четыре утра. Настроение соответствовало пасмурной погоде.

На станции пришлось отстоять очередь за билетом, каблук попал в щель на эскалаторе; доставая билет, она выронила старые квитанции. В вагоне была давка. Наконец она отыскала крошечное свободное пространство, умудрилась вытащить газету из сумки и тяжело вздохнула.

С самого возвращения из Индии она чувствовала себя несчастной. Она собиралась продать свою долю драгоценностей из Байджура и потратить значительную сумму на благотворительность. Другая на ее месте сияла бы от радости, Инди же чувствовала себя потерянной, неудовлетворенной и одинокой. Одинокой! Ха! Никогда раньше она не чувствовала себя одинокой! Во всяком случае, до Индии.

Инди старалась читать газету. Краем глаза она заметила, что какой-то молодой человек пытается рассмотреть заголовки. В раздражении она перевернула страницу.

– Простите?

Она вздохнула и отодвинулась, чуть приподняв газету.

– Послушайте, я ищу…

Боже! Некоторые люди так навязчивы!

– Я никого тут не знаю, – постаралась отвязаться Инди, – я тут не… – Она замолчала и выпустила газету. Та скользнула на пол. – Оливер! – хрипло выкрикнула она.

Он улыбался.

– Я ищу Инди Бенет. Я хотел сказать ей, что я ее люблю.

В вагоне наступила тишина.

Инди смотрела ему в лицо, изображение расплылось, Оливер молча протянул ей носовой платок.

– Вы знаете, где я могу найти ее?

Инди высморкалась.

– Да, – прошептала она. – Здесь. – Она вытерла глаза. – Я тоже люблю тебя, – пробормотала она.

Оливер нахмурился.

– Извини, я тебя не слышу.

– Я тоже люблю тебя! – закричала она, перекрывая шум поезда.

Он покачал головой и надавил пальцем сзади на ухо.

– Я тоже люблю тебя! – неожиданно для самой себя завопила Инди.

– Хорошо! – Он улыбнулся. – Тогда все ясно.

И когда он наклонился поцеловать ее, весь вагон разразился аплодисментами.

Оглавление

Часть I

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

Часть II

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

Часть III

  Глава 25

  Глава 26

  Глава 27

  Глава 28

  Глава 29

  Глава 30

  Глава 31

  Глава 32

  Глава 33

Реклама на сайте