«Ночная танцовщица»

Эмили Брэдшоу Ночная танцовщица

Часть I ДИКИЙ ЗАПАД

ГЛАВА 1

Если ангел-хранитель Магдалены Терезы Марии Монтойи, к которому она так часто взывала, существовал на самом деле, то в этот поздний холодный ноябрьский вечер 1882 года он, должно быть, уже спал. Это был зловещий вечер. Леденящий восточный ветер метался по грязным улицам Денвера, срывая с деревьев последнюю листву. На западе над горами нависли низкие темные тучи. Казалось, на город вот-вот обрушится первый снегопад.

– Сомневаюсь, что это мудрое решение, Магдалена, – Луиза Гутиеррес плотнее укуталась в шерстяное пальто и с сожалением посмотрела вслед уходящему трамваю.

– Тебе не нужно было идти. Я могу все уладить сама.

– В самом деле? Мне кажется, ты ошибаешься. Лукавая улыбка, озарившая лицо Мэгги, сделала девушку даже моложе ее двадцати лет.

– Но до сих пор все было хорошо, не так ли? Луиза скептически подняла брови.

– Дело не в том, что я не ценю твое присутствие, – начала Мэгги.

Луиза фыркнула.

– Ты настоящее сокровище, девочка. И если настаиваешь на том, чтобы выполнить свой план, то в моих интересах сохранить тебя целой и невредимой.

– Говори, что хочешь, – Мэгги ласково посмотрела на свою спутницу. – Мы ведь никому не расскажем, что ты проявила мягкосердечие? – она рассмеялась, глядя на строгое лицо Луизы. – Идем. У меня только полтора часа. Если я опоздаю на работу, ты вычтешь эту сумму из моего жалованья.

– Можешь быть уверена, я сделаю именно так.

Женщины шли по грязному тротуару. Магдалена взглянула на вывеску с названием улицы. Грант-стрит. Кэпитол-Хилл. Никогда прежде ей не доводилось бывать в этом богатом районе. Такие люди, как Магдалена Монтойя, жили там, где родились, – в бедной части города. Но Мэгги не собиралась провести всю жизнь в бедности. Когда-нибудь она будет носить шелковые платья и разъезжать в красивых экипажах. Вроде того, что только что пронесся по улице. Спины ухоженных лошадей блестели в свете фонарей. Мэгги представила себя одетой в шелка и кружева важной дамой, сидящей за шторками кареты. Бриллианты на шее и руках…

– Если ты будешь останавливаться и глазеть на каждый проезжающий экипаж, мы никогда не сделаем то, что хотим, – заметила Луиза.

Мэгги поспешила за спутницей.

– Я не глазела. Просто думала, какой экипаж будет у меня, когда прославлюсь на сцене Сан-Франциско. Или Нью-Йорка. Я слышала много хорошего о Нью-Йорке.

– Сомневаюсь, что ты знаешь, где он находится.

– Конечно, знаю. На востоке. Не такая уж я глупая.

Они долго шли, пока не оказались у впечатляющего двухэтажного особняка, обнесенного изгородью из кованного железа. Луиза вздохнула.

– Этот дом?

– 1682. Этот.

Ступени вели к просторной веранде. Со всех сторон дом окружал живописный сад.

Мэгги глубоко вздохнула, открыла ворота и, поднявшись по ступеням, постучала в огромную дубовую дверь с отделкой из дорогого витражного стекла. Про себя девушка молилась своему ангелу-хранителю, тому, кто всегда оберегал ее от неприятностей.

Задвижка щелкнула, и дверь открылась. Перед ними стояла сурового вида женщина, одетая во все черное.

– Да?

– Мы пришли к мистеру Стоуну, – смело заявила Мэгги.

Служанка смерила женщин презрительным взглядом.

– Я могу узнать, кто его спрашивает?

– Знакомые. По важному делу.

Мэгги с вызовом смотрела на женщину, хотя это было нелегко, ведь ее нос был на уровне плеча служанки.

Но эту черную ворону, накрахмаленную, как и ее фартук, ничего не задело.

– Сейчас узнаю, дома ли мистер Стоун.

– Он дома. – Но дверь захлопнулась перед самым носом Мэгги. Девушка фыркнула. – Он, наверное, с прошлой недели все еще пьет. Боже! Никогда не видела, чтобы столько пили. Просто омерзительно!

Луиза чуть улыбнулась.

– Девочка, ты говоришь об одном из наших постоянных клиентов.

– Он отвратителен!

Дверь резко распахнулась и из-за нее показалось красное лицо мистера Арнольда Стоуна.

– Мэгги? Какого черта… Луиза? Какого черта вы тут делаете?

Мэгги терпеть не могла, когда кто-нибудь, кроме Луизы, называл ее так. Но сейчас она не собиралась спорить. Девушка думала о более важном деле. Она гордо выпрямилась.

– Я пришла поговорить о…

Прежде, чем она успела закончить, хозяин втащил их в дом.

– …о деле, – договорила Мэгги, оказавшись в темной гостиной.

– О чем вы думали, заявившись сюда таким образом? – Стоун зажег лампу. Мягкий свет упал на массивный дубовый стол, осветил стены, вдоль которых стояли полки пыльных книг, и огромный камин с мраморной облицовкой, над которым висели два охотничьих ружья. – Я не могу позволить, чтобы две проститутки стучались в мой дом, как будто их приглашали.

Луиза смерила его холодным взглядом.

– Как тебе хорошо известно, Арнольд, мы не проститутки. И тебя несколько раз выводили из моего заведения именно потому, что ты этого не понял. Магдалена здесь действительно по делу, а я – для того, чтобы ее поддержать. От Стоуна сильно пахло виски.

– Вы должны мне пять долларов, – напомнила девушка. – С тех пор, как я танцевала перед вашими друзьями, прошла целая неделя, а вы до сих пор не заплатили.

– И ты явилась сюда из-за паршивых пяти долларов? – грозно проорал Арнольд.

Но Мэгги не испугалась.

– Мистер Стоун, мне нужны деньги. Сейчас. У меня тоже есть свои дела.

– Я сказал, что расплачусь в следующий раз, когда приду в «Госпожу Удачу».

– Но мне необходимо получить деньги сейчас. Лицо Стоуна потемнело. Он достал из ящика стола бутылку и налил себе виски.

– А ты еще та штучка, малышка Мэгги. Заявляешься в мой дом, как важная особа, а не грязная танцовщица из питейного заведения. Требуешь денег.

Мэгги поняла, что сейчас взорвется от злости.

– Лучше быть танцовщицей питейного заведения, чем отвратительным пропойцей, который бьет шлюх, когда слишком много выпьет. Или негодяем, не отдающим долги.

– Ты маленькая дрянь! – Стоун плеснул себе еще виски. – Кто ты такая, чтобы ругать меня? Убирайся из моего дома, пока я не вышвырнул тебя отсюда!

– Сначала отдайте деньги!

– Ты получишь свои чертовы деньги, когда мне будет угодно, когда я захочу их отдать!

– А ну-ка, успокойтесь, – вмешалась Луиза, но ее голос потонул в криках Мэгги и Стоуна.

Девушке почти удалось перекричать Стоуна, но она понимала – следует отступить, если хочет получить деньги. Арнольд Стоун пьян и глух к ее требованию. Но теперь, в этом споре, денежный вопрос был уже не так важен. Обзывать ее шлюхой и дрянью – только подливать масла в огонь. А Арнольд не переставал выкрикивать оскорбления. Она покажет, что тоже может оскорбить. Арнольд Стоун узнает – С Магдаленой Монтойя не стоит связываться, и это не первый человек, которому она преподаст урок.

Луиза снова попыталась вмешаться.

– Арнольд, все соседи подумают, что здесь кого-то убивают. Магдалена, успокойся. Орешь, как ошпаренная кошка.

– Не вмешивайся! – одновременно завопили на нее противники.

– Повторяю – убирайтесь отсюда! – рявкнул Арнольд. – Я расплачусь, когда сам этого захочу! Ни одна дешевая шлюха не смеет устраивать скандал в моем доме и требовать деньги!

– Отдай долг и я уйду, пьяный подлец!

– Ты должна знать свое место! Черт! Нужно было преподать тебе урок, еще когда ты вертела передо мной своим задом, а потом убеждала, что он не продается.

И он схватил девушку. Ошеломленная быстрым переходом от слов к делу, Мэгги не успела уклониться. Толстые пальцы Стоуна крепко сдавили ее шею.

Мэгги издала какой-то непонятный звук и ударила его сначала по голени, а потом коленом в пах.

Стоун зарычал от боли, но руки не разжал. Девушка почувствовала, как от него сильно пахнет виски и потом. Рот Стоуна был полуоткрыт, и Мэгги видела желтоватые зубы. Раскрасневшееся лицо мужчины блестело от пота. Он все крепче сжимал руки, не обращая внимания на то, что Мэгги вцепилась в них ногтями.

Легким девушки не хватало воздуха. Перед глазами поплыли радужные круги. Слабо, будто издалека, она слышала, как кричит Луиза.

И вдруг пальцы мужчины разжались, свежий воздух наполнил легкие.

– Магдалена! С тобой все в порядке? Мэгги удивилась тому, что лежит на полу. Она закашлялась и потерла шею. Затем ее взгляд упал на распростертое рядом тело Арнольда Стоуна.

– Боже, Луиза! Что ты с ним сделала?

– Ударила кочергой от камина.

– О Господи! – Мэгги подползла к Стоуну. Половина лица мужчины была алой от крови.

– Он мертв?

– Не знаю.

Мэгги робко попыталась нащупать пульс.

– Мертв.

Луиза молчала. Ее лицо было бледным и хмурым.

– Он хотел убить меня.

– Ты была бы не первой, кого он убил в пьяном припадке.

Глаза Мэгги расширились от удивления.

– Кэрри, прошлой весной в «Флауэр Гарден». Она умерла не от того, что упала с лестницы, а потому, что ее избил пьяный клиент. Закон всегда становится на сторону богатого джентльмена.

– Что же делать?

– Уходим. Немедленно.

– Нас видела служанка.

– Она не знает, как нас зовут, – Луиза помогла Мэгги встать на ноги. – Я оказалась права – это было не очень мудрое решение.

* * *

Салун «Госпожа Удача» располагался на Маркет-стрит и был одним из немногих заведений, которые не являлись борделями. Его владелица, Луиза Гутиеррес, предлагала выпивку и развлечения, карты и рискованные сделки, по желанию клиент мог получить еду. Но вход клиентам в комнаты наверху был строго воспрещен, а женщины, работавшие в баре, продавали только напитки. Если клиенту хотелось провести ночку с девушкой, то на Маркет-стрит было достаточно мест, но не в салуне Луизы Гутиеррес.

В последний год «Госпожа Удача» стала родным домом и настоящим раем для Магдалены Монтойи. С четырнадцати лет обреченная на самостоятельную жизнь, Мэгги мыла полы и посуду, убирала спальни, стирала белье почти во всех борделях на Маркет-стрит. Однажды даже получила должность кухарки, но длилось это недолго, пока одна из девушек заведения не попробовала ее твердое, как камень, печенье, сырые оладьи и бифштекс, напоминавший подошву. Много раз проститутки, на которых она работала, подбивали ее перенять их «профессию», но Мэгги не хотела зарабатывать на жизнь проституцией, хотя это обеспечивало постоянный кусок хлеба и крышу над головой. Девушка была твердо убеждена – в жизни есть нечто большее, чем торговля своим телом.

Год назад все изменилось. Мэгги стала подавать напитки в «Госпоже Удаче». Владелица заведения обнаружила, что девушка умеет танцевать, а не просто задирать ноги и вертеть задом, что многие называли «танцем». Мэгги прекрасно исполняла испанский танец, в котором сочетались изящество, драматизм и соблазн. Она танцевала с детства, буквально с первых шагов, это было их с матерью любимое развлечение, дававшее наслаждение и отдых. Танец служил только удовольствием, пока Луиза не предложила исполнять три танца каждую ночь и еще четыре по пятницам и субботам. Хозяйка повысила девушке жалованье, выделила кровать в одной из комнат и взяла на себя ответственность за благополучие Мэгги.

Посетители «Госпожи Удачи» полюбили девушку. Когда она танцевала, все разговоры стихали, игра в карты прекращалась, про спиртное забывали. А Мэгги упивалась вниманием и осмеливалась мечтать, что однажды будет танцевать в каком-нибудь более шикарном месте, чем салун на Маркет-стрит. Например, в «Тейбор Гранд Опера» Денвера, затем в экзотических городах вроде Сан-Франциско. Она купит себе шикарные платья, собственный экипаж, вокруг воцарится праздничная атмосфера, и это будет означать, что Мэгги пользуется успехом в мире искусства.

Однако мечты о прекрасном будущем не мешали Мэгги наслаждаться танцем сейчас. Она так любила танцевать, что ей ни разу не захотелось отказаться от этого.

Но только не сегодня. Случившееся вечером полностью выбило ее из колеи. Не хотелось видеть лица посетителей, вдыхать запах спиртного, который напоминал об Арнольде Стоуне. Она не хотела видеть пьяные глаза, следящие за каждым ее движением. Клиенты увидят синяки на шее, покрасневшее лицо и заподозрят неладное. Обвинят в том, что произошло.

Вслед за стуком в дверь раздался тихий голос Луизы.

– Входи, – ответила Мэгги.

– Тебе помочь застегнуть платье?

По глазам Луизы ничего нельзя было прочесть. Мэгги поразилась ее спокойствию после случившегося. Пятнадцать минут назад они бежали по темным улицам города, чтобы вернуться в салун незамеченными. А сейчас Луиза выглядела так, словно это самая обычная ночь, а единственное ее беспокойство – буйные посетители.

Мэгги повернулась к подруге спиной.

– Я не хочу танцевать.

– Нам часто приходится делать то, что не хочется, – Луиза помолчала. – Сегодня в баре Джек Морли.

Именно из-за Джека Морли Мэгги требовала деньги у Стоуна. Три недели назад Джек заплатил ей вперед огромную сумму – десять долларов, чтобы девушка составила ему компанию в игорном доме на Лаример-стрит. Но затем попытался склонить к более интимному занятию, чем сидеть рядом за карточным столом, привлекая удачу, как он сам это называл. Когда Мэгги отказалась спать с ним, Морли потребовал деньги назад, но она почти все уже потратила. С тех пор Джек преследовал Мэгги.

– Я могу отдать ему только два доллара, – девушка проклинала себя за то, что не хватило ума взять деньги в доме Стоуна до того, как они оттуда сбежали. В конце концов, что значит воровство по сравнению с убийством?

– Могу одолжить тебе денег, – Луиза застегнула последнюю пуговицу на платье девушки.

– Взять твои деньги и отдать этому ублюдку? Нет. Только Богу известно, когда я смогу рассчитаться. – Мэгги зачесала назад густые вьющиеся волосы и приколола поверх берет из серебряной ткани – одна из немногих вещиц, оставшихся от матери. – Я выполнила все, за что мне заплатили. Не понимаю, почему после этого должна возвращать деньги.

– Потому, что он будет портить твою жизнь, пока не получит свое.

– А как же насчет твоего обязательства заботиться сначала о себе, а потом о других? – Мэгги хитро посмотрела на старшую подругу. – Луиза, ты проговорилась, да?

– Если я дам тебе аванс в десять долларов, то от этого не попаду в долговую яму.

– Я говорю не о десяти долларах. Брови Луизы в удивлении поднялись.

– Ты берешь деньги или нет?

– Разочаровать Джека Морли? Нет, черт возьми, – Мэгги наморщила лоб. – Думаю, ему больше нравится приставать ко мне, чем иметь десять долларов.

– Будь осторожна, Магдалена. С ним лучше не связываться. Я тебя и раньше предупреждала, да ты не слушала.

Как могла Мэгги думать о проблемах с Джеком, если находилась под впечатлением смерти Арнольда Стоуна? Конечно, если бы Морли не был таким подлецом, она ни за что бы не связалась со Стоуном ради этих пяти долларов. Одно повлекло за собой другое. Мэгги вздохнула и опустилась на стул.

– Нет, сегодня мне не хочется танцевать.

Но, тем не менее, она танцевала. Как обычно, не обращая внимания ни на дым сигарет, ни на запах пота, ни на звон бокалов, громкие разговоры и хриплый смех посетителей.

Зазвучали аккорды гитары, и ее тело откликнулось на знакомые звуки. Ступая в такт музыке, Мэгги изящно подняла руки, плавно покачивая бедрами. Через несколько минут в зале стихли разговоры, и глаза присутствующих следили за представлением. Темп музыки нарастал. Яркие юбки Мэгги развевались вокруг колен, обнажая стройные икры. Тишина в зале стала благоговейной, сейчас ее нарушали лишь звуки гитары.

Мэгги старалась отвлечься от своих мыслей, но против воли то и дело встречалась взглядом с Джеком Морли, сидящим за первым столиком. Его мрачного вида было достаточно, чтобы Мэгги сбилась с ритма. Проклятый подлец! Она ведь сделала то, за что он заплатил. По крайней мере, Мэгги считала, что он платит лишь за ее присутствие на игре. Не будь у него такой дурной характер, она не стала бы и думать про эти проклятые деньги.

Девушка перевела взгляд с Джека на других посетителей. В сигаретном дыму трудно различались лица, однако один посетитель привлек внимание. Девушка выполнила каскад грациозных па и снова посмотрела в сторону незнакомца. Тот сидел за дальним столиком в самом конце зала, однако выделялся из грубой толпы, как выделяется одинокая сосна на холме среди кустов. Гладко выбритый, черноволосый, с аккуратной прической. Классические черты лица были непроницаемы, и непонятно, нравится ему танец Мэгги или нет. У незнакомца красивый, чувственный рот, а во взгляде угадывался интерес к девушке.

Мэгги решила, что лучше смотреть на незнакомца, чем на Джека Морли. Она отбросила все мрачные мысли и решила танцевать только для черноволосого молодого человека. Музыка звучала только для них двоих. Ее улыбка, движения рук, плавные повороты тела посвящались только тому, кого она выбрала. Темп нарастал, танец подходил к развязке, и Мэгги представила, что сжатые губы незнакомца приоткрылись и он заинтересованно поднял брови. Она воображала – его сердце бьется чаще от того, что глаза следят за развевающейся юбкой, из-под которой мелькают обнаженные ноги. Губы растянулись в восхищенной улыбке. Было ли это плодом воображения или бесстрастное лицо посетителя на самом деле смягчилось?

В эту игру Мэгги играла не в первый раз, если хотела отвлечься от грустных мыслей. Обратить внимание на одного человека, зажечь его своим танцем – это помогало сконцентрироваться, и танец словно исполнялся сам собой. Проблемы с Джеком Морли и Арнольдом Стоуном перестали существовать. Сейчас Магдалена Монтойя превратилась в гордую прекрасную женщину, танцующую не на крошечной сцене старого салуна, а в центре вселенной, и на нее смотрит весь мир. Казалось, весь земной шар рукоплескал, когда девушка выполняла финальные па. Гитара издала заключительный аккорд. В знак благодарности Мэгги низко поклонилась. Танец закончился, и она снова очутилась в реальном мире, слыша аплодисменты и одобрительный топот. Выпрямившись, девушка улыбнулась, но на Джека Морли так и не взглянула.

Мэгги сидела в своей маленькой спальне и обтирала губкой пот с шеи и лица, когда в дверь постучали.

– Войдите.

В комнату заглянула Луиза, и Мэгги улыбнулась. Наверное, ни один хозяин заведения не станет баловать своих подчиненных такими правилами вежливости, как стук в дверь. К тому же комната служила одновременно и кладовой, а такая особа, как Мэгги, вряд ли заслужила право на уединение.

– Ты сегодня всем очень понравилась, – улыбнулась Луиза. – У тебя всегда найдутся почитатели.

В голосе Луизы чувствовалось напряжение.

– С тобой все в порядке? – спросила Мэгги.

– Конечно.

Говорить о том, чего они боялись, не было смысла.

– Луиза… – Мэгги не могла подобрать слов.

– Он хотел убить тебя, – в безжизненном голосе женщины слышалась усталость.

Мэгги стукнула кулаком по туалетному столику, сколоченному из деревянных ящиков.

– Если бы я не была так глупа, ничего бы не случилось. Иногда мне кажется, что я не могу не влипнуть в какую-нибудь историю.

Луиза резко изменила тему разговора.

– С тобой хочет поговорить один посетитель. Прошло несколько секунд, прежде чем Мэгги смогла отвлечься от вечернего происшествия и сообразить, о чем говорит Луиза.

– Морли? – наконец спросила девушка. – Я поговорю с ним, когда у меня будут деньги, не раньше. Нет смысла выслушивать его угрозы.

– Нет, не он. Джентльмен, которого я раньше не видела. Джентльмен в полном смысле слова. Выглядит так, будто у него больше денег, чем у Гораса Тейбора, если, конечно, это возможно.

Мэгги с изумлением смотрела на подругу.

– Ты же знаешь, я не встречаюсь с посетителями.

– Не думаю, что он хочет развлечься с тобой.

– Почему ты так решила? Луиза пожала плечами.

– У него такой вид. Если бы ему нужна была женщина, сомневаюсь, что он пришел бы за этим сюда, на Маркет-стрит. Человек с такой внешностью может позволить себе что-нибудь получше.

Мэгги пришлось согласиться, и обе спустились в бар. Мужчина, пожелавший видеть Мэгги, оказался тем самым молодым человеком, для которого она танцевала, чтобы забыть о Морли. Совершенно очевидно, он не гоняется за дешевыми проститутками. И скорее всего, даже может позволить себе развлечение в «Зеркальном доме» Дженни Роджерс, самом роскошном заведении между Сан-Франциско и Сент-Луисом. Этим заведением гордились даже те девушки, которые там работали.

– Он не сказал, чего хочет?

– Придется выяснить тебе самой. Мэгги нахмурилась.

– Ладно. Но пусть Большой Джон не спускает с нас глаз. Несмотря на дорогую одежду, в которой этот парень выглядит как джентльмен, ему может не понравится слово «нет». – Мэгги не выжила бы на суровых улицах Денвера, не зная, что на свете существуют люди, с которыми трудно иметь дело.

Когда Луиза представила Мэгги, мужчина встал, показав учтивость, которой редко удостаиваются танцовщицы салунов. Второй мужчина, сидевший за столом, тоже встал. Луиза отошла, ободряюще улыбнувшись девушке.

Когда Мэгги впервые обратила внимание на черноволосого незнакомца, она даже не заметила, что он за столиком не один. Обычно она более внимательна. Второй мужчина также выглядел прилично, как и мистер Черные Волосы, но был старше и казался более худым. Оба одеты в дорогие костюмы приятного цвета, слишком шикарные на фоне окружающей обстановки. Пожилой прищурился и улыбнулся в знак приветствия. Черноволосый тоже улыбнулся, но игривости в его взгляде не было. Он окинул ее оценивающим взглядом, отчего Мэгги показалось, что она лошадь на аукционе. Лошадь, не вполне соответствующая стандартам.

– Спасибо, что вышли к нам, мисс Монтойя, – сказал пожилой, когда Луиза ушла. И слегка подтолкнул молодого, который нахмурился.

– Мэгги Монтойя? – уточнил он.

– Магдалена. Предпочитаю это имя. Черноволосый откашлялся. Мэгги заметила, что его глаза такие же темные, как и волосы, и столь глубоко посажены, что кажется – вокруг них темные круги. Густые высокие черные брови изящными дугами оттеняли глаза. Ноздри узкого аристократического носа слегка вздрагивали, будто незнакомец ощущал неприятный запах немытых тел, дыма и спиртного. Красиво очерченный рот был плотно сжат. Лицо, которое не часто улыбалось.

– Пожалуйста, садитесь, мисс Монтойя, – пригласил он. Странный акцент выдавал иностранца.

Мэгги села, мужчины тоже. Целую вечность, длившуюся минуты две, они молчали, и Мэгги решила, что господа просто хотят посмотреть на нее. Несмотря на нетактичное поведение посетителей, она чувствовала себя свободно и тоже принялась их рассматривать. Девушка уже составила собственное мнение о черноволосом мужчине. Несмотря на хорошую одежду, красивую прическу, ухоженные руки, он был человеком, с которым ей не хотелось бы проводить время. Отлично сшитое пальто скрывало широкие плечи и мощную грудь. Волевые черты лица не очень гармонировали с цивилизованным внешним видом. Он принимает свою силу, как физическую, так и ту, что дают деньги, как само собой разумеющееся. И прекрасно умеет управлять этой силой.

Кажется, его друг более приветлив и мягкосердечен.

Седоватый, худой, хорошо сложенный. Он слегка походил на сову – круглое интеллигентное лицо, большие глаза, светящиеся умом, а на узких губах застыла удивленная улыбка.

От того, как мужчины откровенно изучали ее, Мэгги вдруг почувствовала себя неловко. Обычно она мало думала о своей внешности, но знала, что ее лицо и фигуру современная мода не считает красивыми. От жизни впроголодь фигура стала слишком тонкой, хотя и мускулистой. Руки огрубели от многолетнего мытья полов и посуды. На лице отразились холодные зимние ветры, жаркое летнее солнце, пыль и копоть салунов и борделей, где Мэгги прежде работала. Жизнь девушки достаточно тяжела, и с первого взгляда это было заметно. Единственным вызовом красоте служили густые вьющиеся волосы, черными волнами спадающие на плечи. Нет, не только волосы, но глаза тоже были красивы. Однажды один парень зашел слишком далеко и сравнил их со звездами, сияющими на ночном небосклоне. Но Магдалена прекрасно помнила – парень в этот момент был изрядно пьян и вряд ли сам понимал, что говорит.

– Простите нас за неучтивость, мисс Монтойя, – нарушил тишину черноволосый. – Мы давно хотели познакомиться с вами, и… я должен сказать, что вы и ваш танец производят захватывающее впечатление.

Улыбка пожилого мужчины, казалось, стала еще загадочнее.

– Меня зовут Кристофер Бэрроуз Тэлбот, – представился черноволосый. – Мой спутник – Питер Скаборо.

– Очень рад с вами познакомиться, дорогая леди, – с акцентом произнес тот.

Еще один иностранец. И не просто иностранец, а к тому же неопытный человек. Сразу видно, что они нездешние, иначе не называли бы ее «леди».

– Луиза передала, что вы хотите поговорить со мной, но должна сразу сказать, я не принимаю у себя мужчин. Если вы за этим, здесь полно мест, где можно потратить деньги на подобные развлечения. Но я не имею отношения к проституции.

Тэлбот поднял брови.

– Ну, тогда это многое облегчает. Скаборо усмехнулся.

– Дорогая, уверяю, желая поговорить с вами, мы не имели никаких дурных намерений.

– Где здесь можно побеседовать без посторонних? – Тэлбот осмотрел переполненный бар и нахмурился.

– Здесь нет такого места. – Они, наверное, думают, что Мэгги такая глупая и попадется на эту удочку. – Слушайте, господа, если вы хотите говорить, то давайте. Я не собираюсь сидеть с вами всю ночь.

– Говорить здесь? – губы Тэлбота растянулись в улыбке.

– Ну да. Что вы хотите? Тэлбот покачал головой.

– Я просто уверен, что наш разговор вам на руку, но здесь не место для этого. Будьте спокойны – у нас нет дурных намерений. С нами вам нечего бояться.

Как же. Беззащитная женщина в таком городе, как этот, Мэгги по глазам мужчин научилась определять, чего они хотят. Этот спесивец вел себя так, будто она ему и вправду неинтересна. Но девушка прекрасно понимала, что он не так равнодушен к ней, как хочет показать.

– Лучше говорить здесь.

– В самом деле, мисс Монтойя…

Все сказанное дальше пронеслось мимо ее ушей. Мэгги заметила Джека Морли, который пробирался к их столику. Чертов подлец. Подонок. А она надеялась, что он подождет несколько дней, пока она не соберет сумму, которую, как он считает, девушка должна ему. Нет, он решительно пробирался к их столику с видом разъяренного медведя.

Мэгги резко встала, едва не опрокинув стул.

– Идемте, – сказала она Тэлботу.

– Что?

– Вы хотели поговорить где-нибудь в другом месте. Идем.

Мужчины тоже встали, удивленные такой резкой переменой.

– У вас есть верхняя одежда? – спросил Тэлбот.

– Что?

– Пальто. Шаль. На улице холодно.

– Нет. – Девушка направилась к двери. Морли был совсем близко. – Идемте же!

– Вы замерзнете. Мы можем подождать, пока вы оденетесь.

Она подхватила их под руки и потащила к выходу.

– Не волнуйтесь, я закаленная.

– Так я и думал, – мрачно сказал Тэлбот. Мэгги была так поглощена своими мыслями, что даже не ощутила холода. Они быстро шли по грязным улицам в центр города. Оглянувшись, девушка заметила, что, вопреки ее опасениям, Джек не идет за ними.

По дороге никто не встретился. Теперь нужно быстрее отвязаться от иностранцев. Если Мэгги пропустит следующее шоу, Луиза вычтет это из ее жалованья, несмотря на то, что они подруги. И, естественно, будет волноваться, если узнает, что Мэгги ушла из салуна. Луиза, конечно, понимает – девушка может постоять за себя, но сегодня особенная ночь. Роковая ночь, когда удача отвернулась от них, а ужасный кошмар стал явью.

Прежде чем Мэгги успела придумать подходящий предлог и повернуть обратно, они подошли к роскошному отелю «Винздор», расположенному неподалеку от Маркет-стрит. Проходя через двойные двери, Мэгги не могла скрыть удивления. Ее ноги утопали в дорогом ковре красного цвета. Мебель вокруг была слишком изысканной, на стенах, оклеенных красивыми обоями, висели огромные зеркала. Через приоткрытую дверь девушка увидела танцевальный зал с паркетным полом и хрустальными люстрами.

Люди в роскошном холле выглядели так же изысканно, как и окружающий их интерьер. На одном из диванов представительный господин читал газету. Несомненно, он одет для торжественного обеда. Белоснежная рубашка с накрахмаленным воротничком создавала резкий контраст дорогому черному пальто. Поверх воротничка был повязан элегантный шелковый галстук. Рядом на диване лежала шапка из бобрового меха. Неподалеку от джентльмена стояла дама, одетая в вечернее платье. Она нетерпеливо теребила перчатки, пока служанка сдувала пылинки с ее пальто. Еще несколько хорошо одетых ухоженных господ и дам сидели в креслах.

– О Боже! – у Мэгги не нашлось слов, чтобы выразить свое удивление.

– Идем, – Кристофер подтолкнул девушку вперед. Он обращался с ней, как с ребенком.

На них сосредоточились взгляды всех присутствующих, когда они вошли в холл. Лица застыли, все от удивления подняли брови. Дама с перчатками от негодования поднесла руку к носу, будто почувствовала отвратительный запах.

– Скажите, сэр, – лицо клерка за стойкой оставалось невозмутимым. Кристофер взял протянутый ключ. – Лорд Тэлбот…

Лорд Тэлбот? Мэгги вздрогнула. Куда она попала?

– А…эта… молодая особа… вряд ли она…

Он осекся, не закончив, когда Кристофер смерил его надменным взглядом, присущим исключительно лордам.

– Мы дорожим своей репутацией, – поколебавшись, продолжил клерк. – Это приличный отель. Мы не можем впускать сюда всех подряд.

Мэгги не расслышала, что ответил Кристофер, но заметила, как клерк побледнел. Когда все трое подошли к лестнице, он почтительно склонил голову. Зная, что, скорее всего, больше никогда не окажется в подобной ситуации, Мэгги ощутила удовлетворение, свысока посмотрев на бедного служащего и вообразив себя знатной дамой, затем послала ему такой взгляд, что клерк только неодобрительно нахмурился. Некоторые люди, решила девушка, просто лишены чувства юмора.

Пройдя два пролета лестницы, устланной коврами, мужчины привели Мэгги в комнату, размером раз в десять больше ее спальни. Мебель здесь была такой же роскошной, как и внизу.

– Ух ты! – воскликнула девушка. – Эта комната только для двоих?

– Это мой номер, – объяснил Кристофер. – Мистер Скаборо живет в соседнем.

– Вам не кажется, что слишком много места пропадает понапрасну?

Кристофер вздохнул. Питер Скаборо выглядел озадаченным.

– Вы и в самом деле лорд?

– Лордом Кристофера называют из вежливости, – сообщил Скаборо. – Его отец – пэр королевства. Точнее, герцог Торрингтонский. Но Кристофер – обыкновенный человек, как и вы.

– Не уверен, что я зашел так далеко, – усмехнулся Кристофер.

– Что значит пэр королевства?

– Титулованная особа. Дворянин, – терпеливо объяснил Скаборо. Кристофер промолчал.

– Какого королевства?

– Англии, мисс Монтойя. Вы знаете, где находится Англия?

– Конечно! – Но вряд ли у нее было хотя бы отдаленное представление. Это дальше, чем Нью-Йорк – в этом Мэгги уверена.

Скаборо озабоченно нахмурился.

– Мой мальчик, я не уверен, что здесь подходящее место для разговора. Не дело приводить незамужнюю девушку в комнату мужчины.

Кристофер усмехнулся.

– Не думаю, что от этого репутация мисс Монтойи слишком пострадает.

– У меня хорошая репутация! – Мэгги не понравилось, как он произнес это слово. Как будто насмехался.

– Уверен, что хорошая, – Кристофер взял со стола бутылку и налил себе бренди.

Но Мэгги не понравился его тон. Она начала понимать, что и сам Кристофер ей не нравится. Она сложила руки на груди.

– Ну вот, я здесь. Никто не мешает беседе. О чем вы хотели поговорить?

Английский лорд сделал глоток и поставил стакан на стол. Затем бросил на девушку оценивающий взгляд, который привел ее в негодование еще в салуне. Улыбка слегка коснулась губ, а в глубине глаз Мэгги почудилось нечто такое, от чего по коже пробежали мурашки.

– Совершенно верно, мисс Монтойя. Пора переходить к делу.

ГЛАВА 2

Мэгги робко присела на стул, обтянутый узорчатым шелком. Не девушка, а оборвыш с широко раскрытыми от возбуждения глазами и роскошной гривой растрепанных волос. Конечно, она мало похожа на последнего представителя знатного испанского рода. Если бы Кристофер лично не видел документы, никогда бы в это не поверил.

Он вздохнул и принялся расхаживать по комнате.

– К делу, мисс Монтойя. Для вас у меня хорошие новости. Так уж вышло. Изнурительные поиски мистера Скаборо подтверждают, что вы являетесь прямой наследницей огромных земель в Нью-Мексико. Точнее, пятисот тысяч акров[1] земли. Случилось так, что у меня к этой земле особый интерес, и поэтому мне выгодно помочь вам восстановить титул и право на наследство.

Девушка побледнела и замерла, но уже через секунду пришла в себя. Она наклонила голову и по-кошачьи сузила глаза.

– Вы думаете, я в это поверю?

– Не в моих привычках врать, мисс. Конечно, вы поверите.

Мэгги усмехнулась, а потом открыто рассмеялась. Кристофера охватило раздражение. Эта маленькая кокетка ничего не боится. Ее ничего не трогает. Женщин впечатляет его титул, мужчин – крепкое телосложение. Американцы верят в то, что титул перед именем приравнивает человека к Богу. Но только не эта нищая девчонка.

– Вы нашли смешными мои слова?

– Я нахожу смешным ВАС, – она передразнила Кристофера, в точности повторив его акцент. – Неопытные люди и иностранцы всегда кажутся странными, а вы похожи на сумасшедшую корову, которая наелась астрагала,[2] – девушка резко встала. – Вы рассмешили меня, господа. Но теперь я тороплюсь на выступление.

– Пожалуйста, мисс Монтойя, – голос Питера прозвучал очень убедительно. – Мы нашли вас, приложив немало усилий. Вы действительно единственная наследница огромной территории в Нью-Мексико.

– Уверена в этом, – девушка повернулась к ним спиной и, подойдя к двери, взялась за ручку. – А еще я кузина английской королевы. Послушайте, Ваша Светлость, или кто вы там на самом деле, у меня сегодня жуткая ночь. Почему бы вам не пошутить над кем-нибудь еще? В городе найдется немало девушек, которым понравится такая игра.

– Это не игра. – Вдруг Кристоферу очень захотелось, чтобы на месте Мэгги действительно была другая девушка. Мэгги Монтойя оказалась совсем не такой, как он ожидал. Он представлял себе кого угодно – тихую старую деву, молодую жену, обвешанную детьми, даже опустившуюся наркоманку-проститутку. Но с действительностью это не имело ничего общего. Единственное, чем была «обвешана» эта девчонка, – похотливые взгляды мужчин – завсегдатаев салуна «Госпожа Удача».

– Садитесь!

К удовольствию Кристофера Мэгги подпрыгнула, услышав резкий тон, и оторопело уставилась на него.

– Сядьте.

Она отошла от двери и неуверенно присела на стул.

– Поверьте, мисс, вы не идеальный человек для того, чтобы стать наследницей земель Монтойи, но, к сожалению, вы – единственная, кого нам удалось отыскать.

– Таких фамилий в стране много.

– Верно. Но ВЫ – единственная Монтойя, дочь Альберто Монтойи и Кармен Эстады. Ваша мать была танцовщицей в салуне, не так ли?

Этот факт соответствовал ее биографии. Мэгги нахмурилась.

Магдалена Тереза Мария Монтойя – знатное имя казалось слишком длинным для этой девчонки.

– Тебя зовут Мэгги, не так ли?

Глаза девушки вспыхнули, а подбородок вызывающе дернулся вверх.

– Меня зовут Магдалена, а не Мэгги. Кристофер с удовольствием заметил, что задел ее, и улыбнулся.

– Имя Мэгги подходит тебе больше.

Девушка взглянула на дверь, у которой предусмотрительно стал Питер. Затем эта маленькая мегера посмотрела на Кристофера. Казалось, она взвешивает его слова.

– Итак, вы знаете мое имя и имя родителей. Но это ничего не доказывает.

– Не доказывает? – удивленно переспросил лорд.

– Нет, – передразнивая, она так же подняла брови от изумления.

Кристофер скривил губы в усмешке.

– А что ты знаешь о своей семье, МЭГГИ? – он специально назвал ее так, чтобы увидеть, как вспыхнут глаза девушки. Все же у нее очень красивые глаза.

– Достаточно.

Кристофер широко улыбнулся, а она посмотрела на него подозрительно.

– Питер, думаю, мисс Монтойя хочет узнать все подробности. Так как ты занимался поисками, расскажи о ее семье.

Питер взял со столика стопку бумаг и быстро пролистал документы.

– Хорошо. Давайте посмотрим. Записи о рождении, генеалогическое дерево, показания свидетелей, официальное заявление губернатора. А! Я помню, где-то был краткий отчет, – он обошел стул, на котором сидела Мэгги, и расположился напротив. – Как видите, мы имеем документы. Хотите на них взглянуть?

Девушка посмотрела на бумаги и покраснела.

– Я плохо читаю. Особенно такие длинные слова.

Питер сочувственно улыбнулся.

– Хорошо, я обобщу факты. Эта земля принадлежала вашему деду, дону Рамону де Монтойя, прямому наследнику второго испанского губернатора Нью-Мексико, дона Педро де Перальто. Ваш дед был доверенным лицом и другом последнего губернатора Нью-Мексико, Мануэля Армихо. Семья Монтойя получила землю от испанского короля, а Армихо подарил Рамону еще несколько участков. Таким образом, вся площадь в Льяно-Эстакадо составляет пятьсот тысяч акров.

– Где это Льяно-Эта… Эстадо?

– Льяно-Эстакадо, – поправил Кристофер. – Одно из лучших равнинных пастбищ в этой стране.

– Монтойя никогда не занимались обработкой земель, – продолжал Питер. – Они воевали, их больше интересовала война с индейцами. Таким же был и ваш дед. Он умер в Санта-Фе, когда штат Нью-Мексико вошел в состав Соединенных Штатов. Его вдова переехала назад в Мехико со своими детьми, в том числе и с вашим отцом, Альберто.

Девушка была смущена, и Кристофер решил, что прошлое этой семьи было для нее новостью.

– В 1859 году Альберто вернулся в Соединенные Штаты, чтобы осмотреть землю, которой владел. Проезжая через Денвер, он влюбился в танцовщицу из салуна по имени Кармен Эстэда. Они поженились.

«Если девушка похожа на свою мать, – вдруг подумал Кристофер, – то вполне понятно, почему Альберто влюбился». Буйные цыганские волосы, лицо, как у котенка, производят впечатление на мужчину, если это в его вкусе. К счастью, у него другой идеал.

– Они поженились, – повторил Питер. – Мы думаем, что семья Альберто отказалась от него из-за такого недостойного брака, так как жили ваши родители бедно. Вы родились в 1862 году, а через год Альберто умер при подозрительных обстоятельствах.

– Драка в пивной, – горько произнесла девушка. – Мать говорила, его убили в драке.

– Да. О вашей матери мы больше ничего не узнали, кроме того, что она умерла на ранчо неподалеку отсюда.

– Ранчо Тони Альвареса. Она была его любовницей те последние четыре года, когда я работала на него не покладая рук. Пасла коров и мыла полы, – Мэгги с вызовом посмотрела на Кристофера, ожидая, как он воспримет ее слова, но тот никак не прореагировал.

Несмотря на нищенский вид, Мэгги обладала гордостью аристократки. Он даже не знал, нравится ему это или нет.

– Когда мама умерла, вам было четырнадцать лет, – продолжал Скаборо. – И вы покинули ранчо.

– Да, черт возьми! Я ушла оттуда! Старый Альварес хотел, чтобы я заняла место матери.

– Что было с вами потом, нам неизвестно. Мы решили, что вы вернулись в Денвер, поэтому искали здесь. К счастью, ваше имя известно мужчинам, которые часто… ну… посещают заведения на Лаример – и Маркет-стрит.

Кристофер внимательно наблюдал за реакцией девушки. Без колебаний и стыда, почти с вызовом в голосе она добавляла детали, которые были им неизвестны. Гордо подняв Подбородок, глядя прямо перед собой, Мэгги не производила впечатление слабой женщины. Мэгги Монтойя, решил он, чрезвычайно трудно соблазнить, но еще труднее контролировать ее. Кристофер понял, что ему не терпится осуществить проект, которого он сам страшится.

– Итак, моя семья получила эту землю. Почему ВЫ интересуетесь этим и… мной?

– Дело в том, что вашей семье эта земля в данный момент не принадлежит, – Кристофер облокотился о спинку стула и скрестил руки на груди. – Большая часть земли – сотни тысяч акров – находилась в пользовании моего брата Стефана. В прошлом году карточный шулер по имени Теодор Харли подружился с моим братом, а затем ободрал его в карточной игре, как липку. Я хочу увидеть, как мистер Харли уберется с земли, доставшейся ему обманным путем.

– И вы нашли меня, чтобы я выгнала этого человека с земли, которую выиграли в карты? Все это из-за того, что этот прохвост надул вашего брата?

– Два месяца назад, потеряв землю, мой брат пустил себе пулю в лоб, – сказал. Кристофер.

– Ох, – но никаких слов соболезнования Мэгги не сказала. Выражение ее лица не изменилось, но Кристофер понял – этот бродячий котенок думает. Если не хочешь сгореть – держись от огня подальше. В другой ситуации он согласился бы с этой мудростью, но сейчас дело касается родного брата.

– Как я могу получить эту землю?

– По условиям договора Соединенных Штатов с Мексикой и Испанией мексиканские земельные угодья признаны правительством Штатов. Работая по поручению моей семьи, мистер Скаборо собрал более чем достаточно документов, которые подтверждают ваш титул и право на собственность.

Но Мэгги сомневалась.

– Если Харли должен передать землю мне, то какая от этого польза вам? Земля-то будет моей.

Очень осторожно, словно шагая навстречу дикому животному и стараясь не напугать его, Кристофер ответил:

– Надо ли говорить, что я получу огромное удовлетворение, когда увижу, как Харли потеряет землю?

– Если дело в этом, то вы глупее, чем выглядите.

Кристофер удивленно поднял брови.

– Думаю, вы не считаете меня глупым человеком, мисс Монтойя. К тому же я хорошо благодарю тех, кто мне оказывает услуги.

Мэгги скептически улыбнулась.

– Позвольте узнать, какую услугу с моей стороны вы имеете в виду?

– Я хочу сделать из вас леди, которую можно безоговорочно представить как наследницу знатного испанского рода. Хочу, чтобы вы получили титул и все права на наследство и вышвырнули Харли с этой земли.

– А потом?

«А она не глупа, – с невольным уважением отметил про себя Кристофер. – Неухоженная, грубая, необразованная, гордая. Но не глупая».

– Детали обсудим позже.

– Мы могли бы сделать это сейчас.

– Сначала посмотрим, как решится вопрос о земле, Мэгги.

Ее глаза с вызовом сверкнули. Так-так, девушка не любит, когда ее провоцируют.

– Завтра я уеду в Санта-Фе и представлю документы инспектору геодезии. Вы останетесь с мистером Скаборо. За несколько месяцев вам предстоит научиться тому, что большинство леди изучают всю жизнь. Думаю, у вас будет много дел.

Мэгги никак не могла решиться. Впервые за все время в ее глазах появился страх.

– Мне нужно остаться здесь?

– Мистер Скаборо снимет дом. – Интересно, почему она не хочет возвращаться в свое заведение? Кристофер интуитивно чувствовал, что Мэгги будет с ним заодно. – С этих пор, – заманчиво продолжал он, – вы будете почтенной дамой. Никому не нужно знать о танцовщице из салуна. Отныне вы – Магдалена Монтойя, богатая наследница. А Мэгги Монтойя, которая частенько бродила по темным аллеям Денвера, должна исчезнуть навсегда.

Девушка задумчиво прищурила глаза.

– Мне нужна компаньонка. Кристофер попытался скрыть удивление.

– Думаю, это можно устроить.

– Луиза Гутиеррес, – Мэгги произнесла это имя таким тоном, против которого трудно было что-либо возразить.

– И кто же эта Луиза.

– Подруга из «Госпожи Удачи».

– Дорогая, – в разговор вмешался Питер. – Вряд ли танцовщице из салуна подойдет роль компаньонки. Но я готов согласиться, что будет разумно подыскать достойную, не очень молодую женщину.

– Луиза не танцовщица. Она вдова, пожилого возраста.

Кристофер заметил, что Мэгги упрямо поджала губы. Да, эта крошка – игрок, который знает, как выигрывать. А Кристофер – человек, который знает, что не стоит спорить по пустякам.

– Очень хорошо. Скажите, как мне отыскать это сокровище.

– Вы уже видели ее. Она хозяйка «Госпожи Удачи». Скажите, что я жду ее, и она придет.

Девушки такого пошиба редко придавали большое значение приличиям. В просьбе этого бездомного котенка иметь компаньонку было нечто большее. Когда Кристофер понял, в чем дело, то решил воспользоваться этим в свою пользу.

– Я пошлю за нею, и если она пожелает, пусть приходит. Мы не хотим, чтобы вы опасались за свое целомудрие, – согласился он.

Кристофер взял пальто и шляпу.

– Питер, мой друг, мисс Монтойя будет под вашей опекой, пока я не вернусь из Санта-Фе. Постарайся переделать ее так, чтобы моя жизнь не превратилась в ад, ладно?

Он закрыл за собой дверь, чтобы не видеть ярость в глазах девушки. Этот маленький заброшенный котенок будет для него нелегкой задачей.

* * *

Для марта этот день был необычайно теплым, и разводить огонь в камине библиотеки не было никакой необходимости, но Питер настоял на своем. Англичане во многом отличаются от других людей – так решила Мэгги несколько недель назад. Особая любовь к огню и каминам. Наверное, Англия – холодная страна. Должно быть, еще там любят все показное.

«Хвастовство». «Показной». Эти слова Мэгги выучила только день назад. Ей нравилось, как они звучат, и наверняка подойдут к описанию страны, о которой рассказывал Питер, – огромные особняки и ухоженные поместья. Девушка считала, что их дом на 14-й улице был шикарным, но Питер пренебрежительно называл его «коттеджем». Населил этот дом армией слуг и жаловался, что «все не так, как дома». Боже, чего еще он хочет? Нанял повара, садовника, кучера, который следил за личным элегантным экипажем, конюха, служанку для кухни, другую – для мытья полов, еще одну – для уборки лестниц и, наконец, экономку, в чьи обязанности входило следить за работой всех слуг.

Питер хотел нанять еще горничную, которая помогала бы Мэгги и Луизе следить за туалетами и делать прически, но подруги восстали.

– Магдалена, вы не слушаете.

– Что? – девушка вздрогнула и отвела взгляд от окна.

Питер с упреком вздохнул.

– Ваше чтение достаточно хорошо, но поведение и внимание оставляют желать лучшего. Продолжим декламировать?

Мэгги нахмурилась. Она любила чтение, хотя до сих пор попадались незнакомые слова. Книги открыли ей мир, о существовании которого она не знала. Но с Оливером Твистом борьба была бесполезной и скучной, если сравнить эту книгу с другими томами библиотеки этого дома. Мэгги наслаждалась Томом Сойером и с удивлением узнала, что Лью Уоллис был губернатором Нью-Мексико. Совсем недавно она прочла роман «Маленькие женщины» и несколько рассказов Брета Гарта. Больше всего ей понравился «Случай в загородном доме». Все эти рассказы гораздо занимательнее, чем сухие английские произведения, на чтении которых настаивал Питер.

– Начинайте с пятой главы.

Питер слушал монотонное чтение Мэгги, поправляя произношение или объясняя слова, которых она не знала. Его поражало, насколько девушка умна и какой сложный и строптивый у нее характер. Мэгги отказывалась заниматься со всеми, кого Питер нанимал для нее. Один преподаватель ушел после того, как девушка с помощью только что выученных слов дала точное описание интеллекта своего наставника. Тот счел это оскорблением. Хотя и в самом деле был слишком медлительным.

Второго учителя Мэгги обидела еще сильнее, так как он сделал ей неприличное предложение. Питер, конечно, не оправдывал недостойное поведение мужчины, но и смотреть сквозь пальцы на выходки своей подопечной не собирался.

После этого случая Мэгги не соглашалась заниматься ни с кем. Питер принял на себя роль опекуна, воспитателя, преподавателя и, совсем неожиданно, тюремщика. Ни профессия адвоката, ни склонность к поискам приключений, не помогли ему в выполнении всех этих задач. Питер был благодарен судьбе за то, что девчонка взяла к себе Луизу, ведь порой та была единственным человеком, которого слушалась эта бесовка.

Питер посмотрел на Мэгги, продолжавшую чтение. Он вдруг вспомнил, как девушка описала свою будущую компаньонку – пожилая и достойная. Питер улыбнулся. Луиза оказалась намного порядочнее, чем можно было ожидать от хозяйки салуна. Но пожилой ее не назовешь. Совсем нет.

Мэгги дочитала главу и остановилась.

– Нельзя ли заняться чем-нибудь другим?

– Если хотите, – внимание Питера вновь переключилось на ученицу. – Вы отлично читаете, Магдалена. Я рад, что ваше произношение значительно улучшилось и расширился словарный запас. Возможно, на этот раз мы продолжим беседу о нормах поведения.

Мэгги вытаращила глаза.

– Почему эти чертовы правила поведения касаются только женщин, а не мужчин?

– Пожалуйста, прекратите говорить это слово, Магдалена. Оно никуда не годится.

– Какое слово? – глаза Мэгги блестели.

– Вы сами хорошо знаете. – Питер пытался казаться суровым. Эта девчонка знала, как заставить его улыбаться. Но для ее же блага он не должен поощрять подобные выходки. – Что касается правил поведения, то могу сказать: как мужчины, так и женщины должны соблюдать определенные нормы. Но женщины намного уязвимее и более утонченные, к тому же на них лежит ответственность за воспитание детей, поэтому они особенно должны уметь вести себя.

– Женщины нисколько не утонченнее мужчин, – не согласилась Мэгги. – Мне кажется, им лучше самим заботиться о себе.

– Вы заблуждаетесь, и это вполне естественно. У вас была тяжелая жизнь, приходилось существовать в условиях, когда женщина должна многое делать сама, а это выше ее возможностей. Но в обществе мужчин, вы поймете это позже, дам защищают. Женщины не думают о таких вещах, как деньги, собственность, политика, и поэтому занимаются более тонким делом – воспитанием детей, созданием домашнего уюта для своих мужей.

Луиза отвлеклась от чтения, легкая улыбка коснулась ее обычно строгих губ.

– Женщины духовно поддерживают общество, – убежденно продолжал Питер. – Они делают этот мир чище, мягче. От их добродетели, невинности мир становится красивее. В обществе женщина – слабое существо. Она не пробивает себе дорогу и не вмешивается в вопросы, в которых некомпетентна. Прислушивается к советам отца, мужа, брата или наставника. И если ведет себя, как подобает, достигает высокого положения в цивилизованном мире. Это очень важно и для нее самой, и для следующих поколений.

– В самом деле? – Мэгги недоверчиво подняла брови. Питер понял, что за серьезностью и блеском глаз девушка прячет улыбку. Сжатые губы с трудом удерживали неуважительный смех. Как же научить эту девчонку быть леди, если она совершенно непочтительно относится к правилам приличия?

– Да, Магдалена. Так живет весь мир, за исключением низших слоев общества, куда, к несчастью, злой рок занес вас. Теперь, как мне кажется, вы не имеете серьезных возражений, и мы можем перейти к занятию танцами.

Мэгги оживилась.

– Вы хотите научиться танцевать? Питер почти вышел из себя.

– Нет. Это ВАС нужно научить танцевать.

– Я умею. Как только научилась стоять, мама сразу же стала учить меня танцам.

– Я имею в виду не то, что исполняют в салунах. Вы должны освоить танцы, принятые в обществе, которые танцуют мужчины и женщины, выезжая в свет.

– Испанский танец тоже принят обществом. Мама говорила, что его всегда танцевали в Андалусии, в Испании.

Питер мог бы назвать множество вещей, принятых в Испании, но не являющихся социально приемлемыми. Но спорить было бесполезно.

– Разрешите показать, – он повел девушку в залитую солнечным светом комнату, где дубовый пол был отполирован до блеска. Отодвинув кресла, Питер осторожно взял Мэгги за правую руку, а свою положил на ее талию.

– А теперь считайте. Раз, два, три, теперь назад, в сторону, – он вел Мэгги, напевая мотив вальса.

Девушка старалась уловить ритм, но он был совершенно не таким, к какому привыкло ее тело, непонятным и неинтересным. Без огня, без чувств. Он подходит только этим холодным англичанам с их примитивными представлениями о добродетели и пристойности.

Мэгги наступила Питеру на ногу. Но его терпение было воистину стоическим.

– Извините, – пробормотала девушка.

– Ничего, не забывайте считать. Раз, два, три – ой!

Голос Луизы прервал их занятие:

– Магдалена, ты решила покалечить мистера Скаборо? Трудно поверить, что с твоей грацией и умением танцевать фламенко, ты вальсируешь так неуклюже.

– Да это не танец, а похоронный марш!

– Вальс – красивый танец. Возможно, мистер Скаборо позволит показать, – она подошла к Питеру и подала ему свою руку.

– Вы так добры, мадам.

Мэгги с удивлением отметила, что Питер при этом покраснел. Девушка села в одно из кресел.

На этот раз напевала Луиза. Чисто и звучно она выводила мелодию, а Питер улыбался.

– А, Штраус.

– Под какую же еще музыку можно танцевать вальс?

Они поплыли в танце, который только что неудачно пробовала исполнять Мэгги. Следуя ритму, оба двигались слаженно, словно один человек. Рука Питера лежала на талии Луизы, тела были так близко, что грудь женщины касалась рубашки мужчины. Звучало легкое контральто Луизы, ее голос слегка дрожал. Англичанин улыбался, чуть прищурив глаза.

Мэгги ухмыльнулась. И такой танец принят в обществе? Наверное, она получила неправильное представление об идеалах добродетели и правилах приличия.

Вдруг вальсирующие запнулись и остановились, финал танца был очень странным. Казалось, только теперь они осознали, что близки друг другу, несмотря на прежние прохладные отношения. Луиза покраснела, как юная девушка, а Питер закашлялся и опустил глаза.

– Да, – смущенно сказал он. – Так следует… ну… танцевать вальс. Спасибо, миссис Гутиеррес.

– Пожалуйста, мистер Скаборо. Мне это доставило удовольствие. Я любила танцевать вальс, когда еще была девчонкой. Магдалена, тебе нужно постараться и научиться его танцевать. Очень красивый танец.

Девушка вдруг представила, что вальсирует с Кристофером. Его рука прижимает Мэгги к себе, их тела слегка соприкасаются. Ее голова едва достает до плеча молодого человека, а Кристофер сверху смотрит на Мэгги. По взгляду заметно, как он удивлен и обрадован, что она превратилась в прекрасную леди.

Девушка тут же нахмурилась и постаралась отбросить подобные мысли. Такая ерунда, наверное, пришла в голову оттого, что она недавно съела незрелое яблоко. Но теперь уже с большим желанием, чем прежде, подошла к Питеру.

– Хорошо. Научите меня танцевать вальс.

* * *

Шли дни, похожие один на другой. Мэгги одолела Оливера Твиста и увлеклась приключениями и романтикой. Она слушала лекции Питера о добродетели и этикете, проявляя интерес к рисованию, – англичанин расценил его, как бесполезное занятие, так как курс обучения был краток. Луиза учила рукоделию. Подруга и бывшая хозяйка обладала способностями и умениями, о которых Мэгги никогда не подозревала. Девушка задавала множество разных вопросов, постоянно отвлекая Луизу от занятий, и вскоре поняла, что у наставницы характер не лучше, чем у Питера.

Волей-неволей Мэгги пришлось изучать историю, литературу, искусство, а также этикет, и казалось, она больше не выдержит. Еще несколько месяцев назад девушка была уверена, что в этом мире занимает свое место. Конечно, место не слишком шикарное, но это ЕЕ место. Она знала себя, свои способности и сама решала свои проблемы. Ее единственное оружие – дерзость и помощь ангела-хранителя. Импульсивность и наглость тоже служили неплохо, она не только выжила, но и была счастлива.

Теперь же те, конечно незначительные, знания, которые приобрела Мэгги, лишили ее самонадеянности. Место в новом мире пока не определено, да и сам мир был не таким знакомым, здесь существовали невообразимые дали, странные люди, непонятные идеи. Старые представления о добре и зле, то, что раньше казалось важным и существенным, оказалось полностью разрушенным. Неразбериха лишила Мэгги уверенности в себе, и девушке это не нравилось. Теперь ей хотелось, чтобы Кристофер поскорее вернулся, все документы на владение землей были оформлены. Затем он отомстит за своего брата, а Мэгги опять станет сама собой. Может быть. Если сможет себя найти.

Мэгги не осознавала, что, приняв предложение иностранцев, они с Луизой получили счастливую возможность затаиться, ведь Арнольд Стоун мертв. Все последние месяцы, сидя над уроками, она регулярно слушала отчеты Питера о том, как у Кристофера идут дела в Санта-Фе. Наконец, все, что они говорили о земле в Нью-Мексико, о картежнике, который превратился в хозяина ранчо, стало для девушки реальным. Кристофер Тэлбот и его желание отомстить за брата – этого более чем достаточно, чтобы уехать из Денвера.

Кристофер Тэлбот. Она видела его только один раз, но и этого оказалось довольно, чтобы Мэгги думала о нем больше, чем тот заслуживал.

Его Надменное Высочество – впечатляющий человек, решила девушка. Мэгги поразили его темные глаза и аура могущества. Нельзя сказать, чтобы он был красив. Насколько она помнила, у него нос с небольшой горбинкой, губы слишком тонкие, а брови слишком высокие. Возможно, именно эти дьявольские брови придавали Кристоферу надменный вид.

Мэгги запомнила Тэлбота грубым и высокомерным, в целом – неприятным. Во время беседы в отеле один раз он обратился к ней так презрительно, будто она – кусок уличной грязи, а в другой – посмотрел, как на лошадь, которую хочет купить. Он совсем ей не понравился, и девушка была рада его трехмесячному отсутствию.

И все же что-то ускользало от нее. Мэгги обнаружила, что все чаще думает о незнакомце, который ворвался в ее жизнь, полностью изменил ее, а затем исчез. Вальс получался намного лучше, когда Мэгги представляла, что танцует не с Питером, а с Кристофером. Она слушала очень внимательно, когда Питер вслух читал письма Кристофера. Те всегда заканчивались указаниями передать привет Мэгги. А девушке казалось, что она видит усмешку на аристократическом лице. Мэгги пыталась злиться, но, если быть честной по отношению к себе, она была вынуждена признать – ей нравилось, когда Кристофер дразнил ее.

Дни шли, Мэгги много думала – ее мучила неопределенность, а сдерживать свое нетерпение девушка больше не могла.

– Давай прогуляемся, – однажды предложила она Луизе. – На улице так хорошо.

Луиза положила книгу и выглянула в окно. Над горами ослепительно сиял закат, а пронзительный ветер стих.

– Куда ты хочешь пойти? Мэгги пожала плечами.

– Думаю, нам обеим будет полезно подышать свежим воздухом. А ты, я вижу, собралась идти независимо от того, пойду ли я.

Девушка усмехнулась.

– Хорошо. Возможно, я спасу тебя от неприятностей.

Вечер был удивительно свеж, на деревьях набухали почки, просыпалась новая жизнь. На замороженной колее впервые подтаял лед. Когда подруги шли по саду, а затем вдоль кирпичных домов, Мэгги вдруг болезненно захотелось вернуться на узкие улочки с грязными домами.

– Давай сходим в «Госпожу Удачу». Проверим, не обманывает ли тебя с деньгами Джон Трэвис, – предложила девушка.

– Не обманывает. Возможно, он работает даже лучше, чем я.

– Ты не скучаешь по салуну? – Мэгги была задумчива.

– Нет. Нисколько. Салун для меня – средство к существованию, единственное, что оставил мне муж после двадцати лет замужества. Но не могу сказать, что мне нравится ежедневно иметь дело с пьяницами, картежниками, типа Джека Морли, а также…

Луиза замолчала, но Мэгги знала имя, которое та не произнесла. Арнольд Стоун. На следующий день все газеты Денвера – «Ньюс», «Таймс», «Трибюн» – опубликовали статьи о необъяснимом убийстве. Луиза прочла Мэгги одну – в ней давалось очень смутное описание двух дам. Именно они, по словам экономки, совершили гнусное убийство. К огорчению полиции, подозреваемые были одеты в пальто с капюшонами. Экономка могла дать только очень расплывчатое описание.

После той ночи ни Луиза, ни Мэгги не говорили об Арнольде Стоуне. Но Мэгги знала, что заставляет их отсиживаться в доме на 14-й улице. Однажды экономка может вспомнить, как ветер выбил из-под капюшона Мэгги прядь кудрявых черных волос. Когда-нибудь двое пьяниц, мимо которых они пронеслись, будто за ними гнался сам черт, тоже их вспомнят. Тогда капюшон Мэгги сдуло ветром, и ее лицо было хорошо видно в свете фонаря.

Если наступит этот день, обеим лучше быть в Нью-Мексико. Мэгги уже не могла вернуться в прежнюю жизнь, даже если бы и хотела. Луиза тоже.

Они перешли Бродвей и направились в район Маркет-стрит. Кирпичные особняки уступали место магазинам и лавкам. Чем ближе подходили они к Маркет-стрит, тем сильнее Мэгги хотелось увидеть грязные, пользующиеся дурной славой улицы, где прошла большая часть ее жизни.

– Магдалена, нужно возвращаться. Миссис Колби подаст ужин, и мистер Скаборо удивится, что нас нет.

– Пошел он к черту. Пусть поймет, что мы не должны беспрекословно подчиняться ему. Ой, смотри, булочная старого Сэндовала. Неплохо бы съесть булочку.

– У нас нет денег. Мэгги засмеялась.

– Когда меня это останавливало? Кроме того, из-за него у меня прошлым летом были неприятности. Помнишь? Он должен мне больше, чем булочку.

– Магдалена!

Но девушка уже не слышала предостережения Луизы. В ней проснулся чертенок и гнал вперед. Его так долго сдерживали!

– Идем! – Мэгги посмотрела в окно булочной. – Сэндовал у себя в комнате.

– Магдалена! Не смей!

На цыпочках девушка вошла в магазин, вдохнула теплый аромат выпечки. Вдоль стен стояли витрины с подносами разнообразных булочек, печенья, пирожных и хлеба. Сначала Мэгги не могла решить, что выбрать.

Сэндовал чем-то стучал у себя в комнате.

– Выбирайте! – крикнул он.

– Магдалена, выходи немедленно! – прошептала Луиза.

Булочка, решила Мэгги. Она хотела мягкую, пышную, золотистую булочку. Мэгги протянула руку и взяла то, что хотела. В этот момент в магазин вошел невысокий толстый булочник. У Мэгги от ужаса расширились глаза. С воровской усмешкой она стремительно понеслась прочь.

– Эй! Стой! – заорал Сэндовал. – Вернись! Мэгги неслась по улице с булочкой в руке. За нею в белом развевающемся фартуке бежал булочник, пыхтя, как паровоз. Мэгги на секунду остановилась и прокричала:

– Сэндовал, ты должен мне! – И побежала дальше. Такой прыти она не чувствовала в себе уже несколько месяцев.

– Мэгги Монтойя! Ты – бродяжка! – Сэндовал остановился и погрозил ей кулаком. – Если я снова увижу тебя в своем магазине, то…

Мэгги не стала останавливаться и выслушивать угрозы. Радостными прыжками она скакала вперед, повернув на Лаример-стрит. Зажиточные лавочники уже закрывали свои магазины, и она сбавила шаг. Затем быстро свернула в аллею между двумя игорными домами. Сэндовал, скорее всего, прекратил погоню. Но осторожность никогда не помешает.

Прислонившись спиной к кирпичной стене, Мэгги радостно откусила ворованное лакомство. Ничто так не бывает вкусно, как пища, добытая с риском. Когда шесть лет назад осиротевшая Мэгги оказалась на улицах Денвера, она была слишком горда, чтобы заниматься проституцией. Поэтому приходилось воровать. После всего, что случилось за последние месяцы, было приятно осознавать, что она не утратила воровских навыков. Даже мысли о разъяренной Луизе и Питере Скаборо не омрачали радость.

Мэгги собралась еще раз откусить булочку, когда сердитые голоса дерущихся заставили отступить в тень. На аллее дрались двое.

– Я научу тебя, как подтасовывать карты, ты, ублюдок!

Мужчина ударил противника увесистым кулаком, тот застонал.

Притихнув, как мышь, Мэгги прижалась к стене. Но было еще недостаточно темно. Один из мужчин выпрямился. Его жертва валялась в грязи.

– Хорошо. А тут кто?

В наступивших сумерках Мэгги не видела лица мужчины. Но голос узнала сразу. Это был Джек Морли.

ГЛАВА 3

Кристофер вышел из экипажа и дважды сверил адрес дома.

– Это нужный вам дом, ваша честь.

Тэлбот расплатился с извозчиком, открыл железные ворота и направился к крыльцу. Американцев не обвинишь в том, что у них плохой вкус, все же дома здесь не мрачные. Крыльцо поддерживали искусно выполненные столбики. Золоченая резьба украшала крыши и ставни, шестиугольная башенка начиналась на уровне сада и возвышалась над соседней крышей.

Приземистая седовласая женщина открыла дверь.

– Да, сэр?

– Я…

– Кристофер! Ты вернулся! – радостный возглас Питера не дал ему возможности назвать себя. – Замечательно! Я уже начал беспокоиться – вдруг на тебя напали бандиты или индейцы.

Тэлбот протянул служанке пальто и шляпу.

– Я хотел написать, но решил, что доберусь быстрее, чем придет письмо. И вот я здесь.

– Проходи в гостиную. Места не много, но достаточно. К сожалению, это все, что я смог снять. Как поездка?

Кристофер огляделся. Комната была обставлена массивной ореховой мебелью. Восточные ковры и тяжелые портьеры, картины сомнительного качества, зеркало в резной оправе, тяжелая хрустальная люстра.

– Как я понимаю, дом уже был обставлен.

Питер ухмыльнулся.

– Это сразу видно. Садись и расскажи, что ты нал. Хочешь выпить? Ужин будет через полчаса.

– Спасибо, я могу подождать, – он выбрал кресло поудобнее и сел. – Новости хорошие. Эта страна годится для помещения капитала. Единственное что требуется – деньги. Я видел собственность в Орегоне, Северной Калифорнии и Нью-Мексико Деньги можно хорошо вложить и получить прибыль не только в скотоводстве, но и на заготовках леса в импорте, экспорте. Возможностей сотни. Если бы мой брат не был таким легкомысленным… – Он помолчал. Уже прошел год, как нет Стефана, но боль утраты еще не стихла.

Кристофер увидел, как отразились его собственные чувства на лице Питера. Многие годы адвокат был другом и помощником семьи Тэлботов, а для Стефана значил даже больше, чем брат.

Кристофер провел молодые годы в армии, сначала в Африке, затем в Индии. Тот факт, что он мало знал Стефана, делал потерю еще тягостнее.

– Теперь о деле. Я подал заявление по поводу земельного участка Монтойи в управление геодезии Санта-Фе. Дело уже почти подготовлено, но потребуется еще какое-то время на формальности Мне сказали, некоторые дела решаются годами но чиновник, с которым я разговаривал, отметил, что у нас собраны все необходимые документы. Как всегда, Питер, ты проделал работу, достойную похвалы. А если бы всегда применял свои профессиональные таланты, то, несомненно, быстро разбогател бы.

Питер покачал головой и улыбнулся.

– Что касается юриспруденции, да, ты прав, но быть адвокатом смертельно скучно.

Кристофер удивленно вскинул брови.

– Твой труд здесь более интересен?

– Время от времени.

– А как же наша маленькая наследница? – до сих пор Кристофер боялся затрагивать эту тему.

Мэгги Монтойя, эта дерзкая девчонка, заставит любого мужчину задуматься, прав ли был Всевышний, создавая противоположный пол. Еще больше Кристофера смущало, что за неопрятной внешностью девушки он мгновенно распознал соблазнительную чувственность. А это, пожалуй, еще опаснее, чем ее язвительность и дерзость. Досадно, что им придется превратить эту бродяжку в знатную даму, ведь тогда она станет такой же скучной, как все остальные леди высшего общества.

– Мисс Монтойя хорошо со всем справляется. Думаю, мой мальчик, ты будешь приятно удивлен. Она очень смышленая. В самом деле, умница. Так быстро научилась читать и писать, что я сам с трудом в это поверил. Хуже успехи в математике, но все же неплохо. Манеры…

Питер запнулся, а Кристофер еле сдержал себя. Привить этой девчонке манеры стоит многого.

– Она добросердечная и порядочная девушка, – осторожно подбирая слова, продолжал Скаборо. – Со временем, уверен, она поймет, как правильно себя вести. Несмотря на многие положительные качества, к несчастью, ей присуще упрямство, так характерное для большинства женщин. Иногда она забывает обо всем, это случается, как правило, в порыве злости.

Кристофер вздохнул.

– Я боялся, что ты скажешь что-нибудь в этом роде.

– Нужно помнить, эта девушка вообще не получила никакого воспитания, и еще несколько месяцев назад жила в ужасных условиях.

– Хватит теории, происхождение еще себя покажет. Два поколения назад семья Монтойя считалась аристократической. Голубая испанская кровь. Да, я считаю, что через несколько месяцев мы с ней поладим.

Питер внимательно посмотрел на Кристофера.

– Мальчик мой, ты уверен, что все хорошо обдумал? Мне кажется, ты идешь на слишком большую жертву. А понимаешь, какие могут быть последствия? Магдалена может отказаться от всего, если узнает, чего от нее хотят на самом деле.

Кристофер потер висок.

– Я ценю твою заботу. Но дело не только в семейной чести. Странно, слово «честь» часто употребляется как синоним к слову «месть». Семейное благополучие требует решительных шагов. Кризис в сельском хозяйстве сильно ударил по нашему благосостоянию.

– А как же мисс Монтойя?

«Вот тут загвоздка», – признался себе Кристофер. На этот счет у него были угрызения совести. Он попытался отбросить сомнения и одновременно успокоить Питера.

– Мисс Монтойя – бродячий кот, оказавшийся в бочке сметаны. Она больше никогда не вернется ни к танцам, ни к другим недостойным занятиям, чтобы зарабатывать себе на жизнь. Думаю, тебе не стоит беспокоиться о ней, – он посмотрел на лестницу. – А где же эта маленькая плутовка?

– Скорее всего, в своей комнате, болтает с миссис Гутиеррес, – лицо Питера потеплело. – Кстати, та оказывает немалую помощь. Надеюсь, ты согласишься, что она заслуживает похвалы.

– Я забочусь о тех, кто мне служит. И ты это знаешь.

Питер улыбнулся, позвонил и тут же появилась служанка. Ясно, она стояла за дверью, и Кристофер не сомневался, что их подслушивали. Американская прислуга не отличается хорошими манерами.

– Миссис Колби, пожалуйста, пригласите сюда мисс Монтойю. Скажите, что вернулся лорд Кристофер и желает видеть ее.

– Но мисс нет дома. Она ушла вместе с миссис Гутиеррес.

Питер очень удивился.

– Как давно, миссис Колби? Женщина пожала плечами.

– Не знаю. Час назад. Может быть, больше. Миссис Гутиеррес обещала, что они вернутся к ужину. Кстати, ужин готов.

Питер вздохнул.

– Хотел бы я знать, куда они отправились. Хотя, уверен, с ними все в порядке. Даже в таком ужасном городе, как этот, к добродетельной женщине любой отнесется учтиво.

– Это касается только добродетельных женщин, – Кристофер вернулся в холл, взял пальто и шляпу. У него возникли плохие предчувствия. – Вы забыли, мой друг, что женщину, о которой мы говорили, вряд ли можно считать добродетельной.

* * *

– Привет, Джек, – Мэгги старалась не смотреть на него.

– Мэгги! Малышка! Я думал, ты скрылась, не расплатившись со мной. Где ты была, крошка?

Мэгги посмотрела ему в глаза.

– Была там, где хотела. Это тебя не касается. Получишь свои деньги, когда они у меня будут.

– Не нравится мне, как ты разговариваешь. – Невдалеке проехал какой-то экипаж. Если бы удалось убежать… – Слушай, Мэгги, мне не нравится твое наглое поведение.

Джек подошел ближе, отрезав путь к спасению. Девушка ощутила запах виски. Джек не шатался, но по походке было заметно, что он пьян. Дело плохо. Пьяный, этот ублюдок еще страшнее, чем трезвый.

Мэгги прижалась к стене.

– Если ударишь меня, то никогда не получишь свои чертовы деньги.

– Я не хочу бить тебя, крошка. Просто мне пришло в голову, что у тебя проблемы с деньгами. Может, мы договоримся? Я рассудительный человек, заключим сделку. Ты поделишься со мною кое-чем, и все.

– Никогда не соглашусь спать с тобой, деревенщина!

– Если женщина сидит с мужчиной за игорным столом, тут все ясно.

– Только не со мной. Ты прекрасно знаешь, я не продаюсь. А если бы даже и так, я бы имела больше, чем твои грязные десять долларов.

– Не своди меня с ума, крошка, – Морли кивнул в сторону тела, валявшегося в грязи. – Он меня допек, и вот что из этого вышло.

– Убирайся, ублюдок, а не то закричу.

– И кто это услышит?

Мэгги закричала. Морли подпрыгнул, удивившись, что девушка заорала так громко. Джек сильно ударил ее, затем крепко схватил, чтобы она не смогла вырваться, и зажал ладонью рот. Мэгги снова почувствовала запах спиртного. Другой рукой Джек нащупал грудь девушки и сильно сдавил ее. Изо всех сил Мэгги укусила грязную руку, закрывавшую ее рот.

– Дрянь! Маленькая сука! Черт возьми, ты об этом пожалеешь! Я сделаю из тебя кровавое месиво! Изнасилую, а потом так разрисую ножом лицо, что ни один мужчина на тебя больше не посмотрит!

Морли увернулся от удара коленом, который должен был достигнуть паха. Прижав к стене, он крепко поцеловал Мэгги. Девушка чуть не задохнулась от запаха сигарет и виски. Она попыталась вырваться, но когда это не удалось, впилась ногтями в лицо Джека. Затем все поплыло перед глазами, и Мэгги потеряла сознание…

* * *

– И где же эта маленькая проказница? – бормотал Кристофер. Вечерние тени поглотила ночь. Тусклые фонари на Лаример-стрит слабо освещали грязные улицы, закрытые лавки, игорные дома. Но нигде не было видно ни маленькой женщины с кудрявыми волосами, ни разгневанного булочника. – Когда мы найдем ее, клянусь…

Короткий женский крик разорвал тишину.

– Сюда! – Кристофер рванулся к темной аллее, но вынужден был остановиться. Рядом с ним тяжело дышал Питер.

Свет фонарей почти не проникал сюда, и Кристофер оказался в кромешной тьме. Затем черные тени приобрели очертания, и он увидел, как дерутся двое. Почему-то Кристофер был уверен, что Мэгги – там. Маленького уличного котенка схватила дворняга. От ненависти вдруг закипела кровь.

– Останься здесь! – приказал он Питеру.

– С радостью.

Гонимый ненавистью, Кристофер побежал по аллее. Он схватил того, кто был сверху, и оттащил от жертвы. Прежде, чем Тэлбот смог нанести мерзавцу удар, тот сумел вырваться. Краем глаза Кристофер заметил, что на земле лежит Мэгги.

– Что, черт побери, ты делаешь? – прорычал Джек. – Никто от меня так просто не уйдет!

– Если ты, мерзавец, ударил ее, тебе достанется!

Морли скривился и выхватил нож. Кристофер оказался быстрее. Его руки молниеносным движением, сравнимым лишь с броском змеи, перехватили руку Морли с ножом. Мужчины сцепились. Кристофер сжал кисть Джека, и тот скривился от боли. Хрустнула кость, и нож упал. Кристофер приподнял противника за отвороты куртки и тряхнул так, что его голова откинулась назад.

– Ладно, ладно, ты выиграл, – прохрипел Морли. Кристофер с пренебрежением поставил его на ноги.

– Осел! – Морли пнул Тэлбота в живот, тот скорчился от боли и захлестнувшей ярости. Собрав все силы, он нанес короткий удар в челюсть Джека.

Морли отлетел к стене и приземлился неподалеку от Мэгги. Та встала с земли и внесла свою лепту – пнула Джека в пах.

– Подонок, дерьмо! – с радостью пнула еще раз. – Змея! Собака!

Она нагнулась, чтобы ударить кулаком в лицо, но сильная рука схватила ее за кисть.

– Хватит, Мэгги!

Тогда она наступила Морли на ногу. На Джека это произвело мало впечатления – он был обут, зато доставило большое удовольствие девушке.

– Я сказал, хватит!

Мэгги взвыла, когда Кристофер оттащил ее от жертвы, и в ярости оглянулась, но, увидев лицо своего спасителя, осеклась.

– Ты! – от удивления у нее открылся рот. Кристофер коснулся пальцем ее подбородка.

– Да, я, – он посмотрел на Морли. – Это булочник?

– Что? Как?..

– Возле дома мы встретили миссис Гутиеррес. Она рассказала, что ты стянула булочку и за тобой гонится булочник.

– Сэндовал? Нет, я убежала от него. Это Джек Морли.

– А кто лежит на земле?

– Джек с ним дрался.

– Хорошие у тебя друзья!

Морли встал, его глаза угрожающе сверкали. Он сделал попытку удрать, но Кристофер отбросил его к стене.

– Стой!

В этот момент из темноты вышел Питер.

– Хорошее представление, мой друг. Я всегда знал, что в армии время даром не проходит, хотя леди Торрингтон этому не верит.

– Почему вы не помогли Кристоферу? – спросила Мэгги.

– Дорогая, двое против одного – вряд ли это хорошо. Я никогда не сомневался, что лорд Кристофер справится с этим негодяем, – он бросил пренебрежительный взгляд на Морли. – Меня все это разочаровало. Я думал, что даже плохо воспитанные люди не нападают на добродетельных женщин.

Мэгги объяснила:

– Он считает, что я должна ему десять долларов. Вот уб…

Взгляд Кристофера заставил ее прикусить язык.

– Ты должна ему деньги? – холодно спросил лорд.

– Нет, это он так считает…

– Эта грязная шлюха получила деньги за… но она…

Локоть Кристофера прошелся по ребрам Морли, и тот умолк.

– Следите за своей речью, мистер Морли, иначе мне придется преподать вам урок хороших манер. Сейчас. – Он повернулся к Мэгги, которая смотрела на него широко раскрытыми глазами. Представление о мужчине, которого она впервые увидела в салуне, оказалось правильным. Он не из тех, кого можно злить. – Сколько ты должна?

– Нисколько! – Мэгги абсолютно не хотелось, чтобы Кристофер решил, что она проститутка. – Он заплатил, чтобы я сидела за карточным столом, а не за то, чтобы я легла в его грязную постель!

Кристофер вздохнул.

– Десять долларов? Это все? – он достал бумажник, отсчитал несколько купюр и засунул их в карман Морли. – Это завершит спор.

Мэгги вытерла рот.

– Не нужно было давать ему деньги. Он скотина.

Кристофер проигнорировал этот выпад.

– Ну, мистер Морли, теперь вы получили деньги. Если снова попытаетесь беспокоить мисс Монтойю, это будет в последний раз. Вы поняли?

Мэгги удивилась, что тихие спокойные слова прозвучали столь угрожающе.

Морли посмотрел на англичанина и фыркнул.

– Она не стоит того, чтобы у меня были неприятности.

– Просто помните это, – Кристофер перевел взгляд на Мэгги. – Что касается вас, думаю, у нас будет о чем поговорить, когда мы вернемся домой.

* * *

– Насколько я вижу, время и усилия мистера Скаборо, посвященные вашему воспитанию и образованию, прошли впустую, – с непроницаемым лицом Кристофер прохаживался перед камином. Мэгги сидела в глубоком кресле, и от этого казалась еще меньше ростом. Ее ноги едва касались ковра. Крепко сжав на коленях кулачки и высоко подняв голову, она выглядела напроказившей ученицей перед строгим учителем. Но глаза выражали открытое неповиновение. Кристофер не понимал, как эта маленькая чертовка может выглядеть такой невинной.

– Я не виновата.

– Ходить туда, где тебе нечего делать, и не считать себя виноватой? Воровать и не быть виноватой?

– Чушь! Я просто пошутила. Старый Сэндовал гнался за мной только для вида.

– А почему бы ему за тобой не гнаться, ведь ты стащила у него товар?

– Он знает, что заслужил это. Не будет допекать меня, когда я танцую.

– Ты больше не танцовщица салуна. Дамы не воруют, как уличные бродяжки. А что касается мистера Морли…

– Но тут я правда не виновата! Вы можете спросить у Луизы. Он заплатил, чтобы я составила ему компанию за карточным столом, но потом этот ублюдок попытался…

Кристофер неодобрительно поднял брови, но Мэгги округлила глаза.

– Да, так и было! Грязная собака, он пытался… ну… это!

– Могу себе представить, – холодно заверил лорд.

Мэгги нахмурилась. Взгляд, брошенный в сторону Луизы в поисках поддержки, остался без ответа.

– Тэлбот, не будь так строг к девушке, – скорее с удивленным, чем с недовольным видом произнес Скаборо. – За одну ночь, так же, как и за несколько месяцев, дикого котенка нельзя превратить в благородного домашнего кота. Частично в этом моя вина. Я держал ее дома, думая, что она будет рада такому времяпрепровождению. Но ведь она привыкла…

– Мы знаем, к чему привыкла мисс Монтойя.

– К более активному образу жизни, – мягко закончил Питер. – Дай ей шанс, и ты будешь доволен увиденным.

Для себя Кристофер уже признал – Мэгги очень изменилась.

Вернувшись домой, он получил возможность внимательно рассмотреть ее и заметил, что угловатая девчонка превратилась в изящную даму. Тяжелые пряди темных вьющихся волос каскадом спадали на плечи, огромные глаза сияли. И если лицо с широким ртом, упрямым подбородком и вздернутым носом не отвечало общепринятым нормам красоты, то поражало силой и чистотой аристократических линий.

Мэгги продолжала вести себя, как танцовщица, но уже больше не была на нее похожа. Надо отдать должное ее древнему роду и имени. Магдалена Монтойя должна выглядеть, как леди. Не важно, голубая ли кровь течет в ее жилах и насколько убедительны документы, собранные Питером. Ни одно влиятельное лицо в Санта-Фе не поверит, что она является последним потомком знаменитой семьи, если будет вести себя, как бродяжка с помойки.

– Питер, почему ты позволяешь Мэгги одеваться, как беспризорнице? Неужели в этом городе нет приличных магазинов?

На девушке было платье из тонкого хлопка с мексиканским корсажем и глубоким вырезом. Кружевная косынка прикрывала грудь и плечи, и Кристофер нашел это очень соблазнительным.

Простого покроя юбка спускалась чуть ниже колен. Расшитый корсаж приподнимал очаровательную грудь. Ни один мужчина не останется равнодушным к такому.

– У нее есть более подходящая одежда, но Мэгги предпочитает эту… более привычную. Не знаю, как изменить ее мнение относительно одежды.

– Питер, ты ведешь себя слишком по-рыцарски, – он указал пальцем в сторону Мэгги. – Завтра ты будешь одета, как настоящая леди, или я сам сниму с тебя этот хлам.

– Вы не посмеете! – произнесла Мэгги уверенным тоном, но Кристофер с удовольствием отметил, что в ее глазах мелькнула тень сомнения.

– Можешь проверить. Надень завтра что-нибудь подобное и увидишь.

Их воинственные взгляды встретились, и Кристоферу показалось, что он нырнул в сияющую глубину ее глаз, придававших маленькому лицу живительную силу. И вот густые ресницы опустились.

Питер вздохнул.

– Уже поздно, и, кажется, мы все раздражены. Поблагодарим счастливую судьбу за то, что миссис Гутиеррес быстро нашла нас и сообщила, где Магдалена. Мы благодарны вам, Луиза… извините, миссис Гутиеррес. Теперь всем необходим отдых. Продолжим разговор завтра утром.

Кристофер проводил взглядом Магдалену и ее «компаньонку». Миссис Гутиеррес, более высокая, чем Мэгги, наклонилась к девушке и что-то прошептала ей на ухо. Не скрывая недовольства, Мэгги гордо выпрямилась и поднялась по лестнице воистину с королевским достоинством.

Подняв брови от удивления, Кристофер покачал головой.

– Что делать с женщиной, когда она одновременно ведет себя как шлюха и как королева?

* * *

Почти час поразмышляв о том, блефовал ли Тэлбот, когда говорил о ее платье, Мэгги все же появилась за завтраком в более приличном наряде. Зеленого цвета платье, украшенное темными лентами, плотно облегало талию, подчеркивая стройную фигуру. Свободная прямая юбка со скромным шлейфом, который девушка тащила за собой, как свинцовую гирю.

В этом наряде Мэгги чувствовала себя подавленной и стесненной. Ее собственная одежда – одежду, которую выбрали для нее Питер с Луизой, она не считала своей – была куда удобнее, но что-то в поведении Кристофера заставило надеть новое.

Пока Мэгги сидела за столом, Кристофер с явным одобрением рассматривал ее наряд. Луиза тоже улыбалась. Она целый час выслушивала жалобы, ворчание и недовольство, пока застегивала корсаж, в котором Мэгги так прекрасно выглядела.

– Магдалена, тебе очень идет это платье, – сказала Луиза.

– Да, просто прекрасно, – одобрил Питер. – Кристофер, разве ты не согласен?

Молодой человек улыбнулся. В его взгляде Мэгги уловила тепло.

– Определенный прогресс. А если еще надеть поводок и вставить в рот кляп, то вполне можно представить, как леди.

Нож Мэгги стукнул по тарелке, когда она слишком глубоко воткнула его в кусок ветчины. Отправив в рот большой кусок, девушка с негодованием возразила:

– Кажется, в обществе только и делают, что обсуждают манеры дам. Однако я почему-то думаю, что джентльмены этим не занимаются.

Питер не выдержал.

– Магдалена, пожалуйста. Мы уже обсуждали правила беседы за столом. Кристофер, мальчик мой, не злись. Предлагаю проверить, как мисс Монтойя продемонстрирует искусство общения.

– В самом деле?

Мэгги не понравилась интонация, с которой Кристофер это произнес. У нее не было ни малейшего желания показывать себя перед ненавистным лордом. Пока его не было, девушка с нетерпением ожидала встречи – хотелось удивить тем, какая она теперь леди. А сейчас из-за одной ерундовой выходки он обращается с нею, как будто подобрал на помойке.

Питер продолжил:

– Сенатор Тейбор вернулся из Вашингтона с Элизабет Маккорт Доу.

– А, да, слышал, – Кристофера это мало заинтересовало. – Насколько я понимаю, это очередной скандал. У американцев просто нюх на скандалы.

– Я думаю, не больше, чем у англичан, просто мы менее открыты. Тейбор дает банкет в честь своего возвращения, и я получил приглашения. Сенатор узнал, что сын герцога в Денвере, и теперь настаивает, чтобы ты обязательно присутствовал.

Дурное настроение Мэгги улетучилось.

– Крошка Доу? Горас Тейбор наконец-то женился на Крошке Доу? Ах, как романтично!

– А светское общество Денвера так не думает, – Кристофер отпил глоток кофе. – Хотя, там соберутся все.

– Конечно, – согласился Питер. – Вот прекрасная возможность проверить на этой вечеринке навыки нашей юной леди. Кроме того, мне кажется, ей вряд ли удастся когда-нибудь попасть на более солидное сборище.

– Ах, как бы мне хотелось пойти туда! – Мэгги едва удержалась, чтобы не подпрыгнуть на стуле. – Увидеть Крошку Доу, Гораса Тейбора, всех остальных! Обещаю, что буду хорошо вести себя. – Перспектива такого захватывающего приключения свела на нет весь ее гнев.

Мэгги слышала рассказы о Крошке Доу от проституток на Маркет-стрит, посетителей «Госпожи Удачи» и торговцев на Лаример-стрит. Почти весь Денвер называл Элизабет Маккорт Доу проституткой. Но Мэгги считала ее историю скорее романтичной, чем порочной. Самую красивую женщину штата Колорадо бросил муж. В нее влюбился богатый человек – Серебряный Король, состоявший в браке без любви. Его жена презирала богатство мужа и его образ жизни. Мэгги не могла назвать Крошку Доу шлюхой, потому что та влюбилась, не могла осуждать за то, что любовник снял для нее номер в дорогом отеле. А теперь они поженятся – триумф любви над всеми жизненными традициями.

Мэгги была в восторге, а Кристофер наблюдал за ней.

– Если мы пойдем, ты будешь делать все, что я скажу. И без возражений.

– Конечно!

Англичанин смотрел на нее недоверчиво.

– Буду, буду!

* * *

– Мэгги, не ожидай слишком многого от этой вечеринки. Неприятно, когда такие ожидания не оправдываются, – Луиза затягивала корсет из китового уса, который девушка послушно согласилась надеть. Мэгги прерывисто дышала, ее лицо было бледным.

– Какая глупость!

– Нет, не глупость, это мода.

– Наверное, одно другого стоит, – усмехнулась Мэгги. – Если бы я знала, что Его Светлость вернет мне наследство таким путем, то проявила бы больше старания на уроках. Я думала, мы просто поедем на ранчо в Нью-Мексико.

– Не будь такой впечатлительной. Светские люди такие же, как мы с тобой. Но, тем не менее, некоторых из них я бы не пустила даже на порог «Госпожи Удачи». Прислушайся к моему совету, не жди слишком многого.

Луиза подняла над головой Мэгги вечернее платье. Оно скользнуло по тугому корсету и нижним юбкам. Глубокий вырез отделан мехом, рукава лежат изящными складками. Турнюр платья был больше обычного, и Мэгги чувствовала себя уткой, но это модно, а значит считается, что красиво.

– Я хочу, чтобы ты поехала с нами. Мистер Скаборо будет сопровождать тебя.

– У меня нет ни малейшего желания общаться со снобами, дорогая. Я достаточно повидала этого в Молодости. Разбираться с пьянчужками в салуне гораздо приятнее. Те, по крайней мере, понимают, кто они и откуда вышли.

Глаза Мэгги блеснули, улыбка стала ехидной.

– Ты становишься циничной.

– Не циничной. Разумной.

– Ну, а у меня разума совсем нет! Я всегда хотела посмотреть, как развлекаются богачи. А сейчас даже попаду в их компанию.

– Если будешь вести себя, как говорит лорд Кристофер, то, возможно, и сама разбогатеешь.

– А потом буду делать все, что хочу, – Мэгги усмехнулась и расправила плечи. – Как я выгляжу?

– Любой мужчина обратит на тебя внимание.

– Правда?

– Их жены тоже.

Луиза оказалась права. На Мэгги обратили внимание почти все мужчины, находившиеся в роскошном банкетном зале гостиницы «Винздор». Их жены тоже с важным видом разглядывали девушку. Но Мэгги была не единственной мишенью, которую обстреливали колючие взгляды светских дам. Крошка Доу Тейбор выглядела просто шикарно. Рыжие волосы, уложенные в прическу по последней моде, и очень модное платье. Но если бы всем взглядам, которые останавливались на ней, придать физическую силу, тело Крошки Доу покрылось бы синяками и кровоподтеками. Сливки общества Денвера не простили ей незаконной связи с Серебряным Королем. Тот факт, что теперь она была миссис Горас Тейбор, не давал пропуска в высшие круги Денвера. Даже то, что сам президент Артур присутствовал на церемонии бракосочетания, не заставило высший свет принять ее в свои ряды. А бросаемые украдкой взгляды мужчин только усилили враждебность светских дам.

Роскошный обед был настоящим событием, которое Мэгги никогда не приходилось ни видеть, ни пробовать. Конечно, никто из присутствующих не пытался отведать все блюда, но только не Мэгги.

Много лет живя впроголодь, теперь она не могла видеть, как пропадает такое изобилие пищи.

Сидевший рядом Кристофер с удивлением смотрел, как девушка буквально атаковала каждое блюдо, и Мэгги поняла – леди не должна иметь хороший аппетит. Она подозревала, что все, связанное с развлечениями и удовольствием, не присуще леди.

Вот сплетни – это да, по крайней мере, так она решила, услышав разговоры вокруг. Дамы, сидевшие за столом, не обращали внимания на своих мужей, с жаром обсуждавших шансы сенатора Тейбора на победу в президентской борьбе. Предметом разговора женщин, конечно, была Крошка Доу. Как эта проститутка приехала за Тейбором из Лед-вилла в Денвер, когда ее возлюбленный стал губернатором. Как обманным путем добилась его развода с женой – они тайно поженились в Сент-Луисе, и униженная, заплаканная Августа, узнав о двоеженстве мужа, была вынуждена подать на развод. Она плакала и в суде и во всеуслышание сообщила, что по своей воле никогда бы не развелась.

– Подумать только, после всего эти грешники обвенчались в церкви! – сказала одна дама, накладывая еду на тарелку. – Не понимаю, как они смеют показываться на людях, да еще ожидать, что их примет приличное общество!

А сидеть за их столом и кушать то, чем угощали эти грешники, по мнению леди, предосудительным не было.

Мэгги посмотрела в ту сторону, где рядом с мужем сидела Крошка Доу. Рыжеволосая красавица не была похожа на шлюху. Взгляды, которые невеста бросала на жениха, были полны любви, хотя лицо казалось грустным. Мэгги недоумевала, о чем Крошке Доу Тейбор грустить? Теперь у нее есть все – богатство, любящий муж, так неужели стоит обращать внимание на грязные языки старых сплетниц?

Когда начались танцы, Мэгги обнаружила, что эти самые дамы не спускают с нее глаз, а перед Кристофером лебезят, восхищаясь его титулом и английским акцентом. Можно подумать, что титул перед именем давал ему нечто большее, чем обычному смертному. Но эта лесть не относилась к Мэгги.

– Я вас прежде не видела, дорогая, – сказала одна матрона и подняла лорнет, чтобы получше рассмотреть девушку.

– Мисс Монтойя из Нью-Мексико, – спокойно объяснил Кристофер. – В Денвере она живет с друзьями, но они не часто выезжают в свет. К счастью, мы познакомились в одной из контор моего брата, когда он получал большой участок земли возле Санта-Роса.

Внимание матроны переключилось на Кристофера, и она улыбнулась:

– Как приятно, что вы здесь, ваше сиятельство. Как вам нравится наш город? Представляю, как здесь скучно после Лондона.

– Совсем нет, мадам. Все в вашей стране восхищает. Я надеюсь узнать о ней больше.

Женщина притворно улыбнулась.

– Особенно очаровывают дамы.

– Ах, ваше сиятельство, конечно, вы мне льстите!

Когда дама отошла, Мэгги рассмеялась.

– Какая чушь! Почему вы говорите такие вещи?

– В светском разговоре употребляют общепринятые стандарты. Особенно с женщинами.

Быть честным и говорить правду не стоит. Пока все понимают, что с ними говорят уклончиво, никакой беды не произойдет.

– Это слишком сложно для меня.

– Знаешь ли, ты отлично танцуешь.

– Еще одна уклон… уклончи… фраза?

– Уклончивая.

– Правильно. Еще одна?

– Нет. Мой комплимент по поводу твоего танца совершенно искренен.

Лицо Мэгги прояснилось.

– После первого урока танцев у мистера Скаборо до сих пор болит нога. Я привыкла танцевать одна, без партнера.

– Но у тебя хорошо получается.

– Танцевать в паре в самом деле не очень трудно, – согласилась девушка.

Нетрудно, но Мэгги была очень рассеянна, даже больше, чем когда представляла, что кружится в танце с Кристофером. Она все время ощущала его руку на своей талии и даже через перчатку чувствовала тепло тела молодого человека. От подобной близости девушка растерялась и даже несколько раз споткнулась. Еще хуже было то, что она не знала, куда девать глаза. Ее взгляд все время упирался прямо в его широкую грудь. Если же посмотреть чуть выше – перед нею волевой подбородок, еще выше – глаза. Лицо Кристофера она помнила хорошо. Ямочки на щеках, резкие черты – по мнению Мэгги, не очень красивое лицо. Но сейчас оно так близко, что девушка почти забыла танцевальные па.

Музыка смолкла. Кристофер улыбнулся без привычной кривой усмешки, и непрошеное тепло смягчило сердце девушки.

– Ты сегодня очень красива.

По выражению его лица она поняла, что в этих словах нет лести. Не раз за вечер Мэгги замечала в глазах Кристофера огонек желания. Сегодня он не обращался с ней, как с бродяжкой. Мэгги почувствовала себя увереннее.

В своей прошлой жизни почти каждую ночь она видела похотливые взгляды мужчин, но ничего, кроме отвращения, не испытывала. А Кристофер Тэлбот – лошадка совсем другой масти. Его желания были тайными, о них можно только догадываться. Скрытность и постоянный контроль над собой – преграды, которые он возводил в отношениях с людьми. Сегодня, видно, бдительность покинула его, и теперь ясно, у него такие же обыкновенные желания, как и у других мужчин.

– Тебе не хочется пропустить один танец и посидеть? Я принесу чего-нибудь выпить, – предложил Тэлбот.

– Да, пожалуй.

– Сейчас вернусь.

Мэгги шла к стульям, стоявшим вдоль стены. Новые туфли сдавили пальцы, от шелковых чулок горели пятки. Как было бы здорово сбросить туфли и походить босиком по холодному полу! Но Мэгги решила, что такое поведение недостойно леди. Его Светлость не простит подобное.

Но когда порыв прохладного свежего воздуха проник в душный зал, Мэгги все-таки решила это сделать. Она огляделась и заметила двойную стеклянную дверь. А за нею – сад.

Девушка подошла к двери и выглянула в сад. На крошечной лужайке росли цветущие деревья. Осторожно приоткрыла дверь. Аромат вишни смешался со свежим прохладным воздухом. Молодая весенняя трава радостно пробивалась из земли после мрачной зимы.

Мэгги оглянулась в поисках Кристофера, но тот, кажется, забыл о своем обещании принести напитки и был занят разговором с самим Горасом Тейбором. Девушка с тоской посмотрела в сад. Туфли давили на пальцы, а по шее из-под тяжелых волос на спину текла тонкая струйка пота. Прохладный бодрящий воздух манил выйти. Конечно, ничего плохого в том, что она немного расслабится, отвлечется от толпы людей в зале, не будет. Совсем ничего плохого.

ГЛАВА 4

Мэгги вышла в сад, закрыла за собой дверь и, не раздумывая ни минуты, сняла туфли и чулки. Для апреля ночь была необычайно теплой, молодая травка приятно ласкала усталые ноги. Держа туфли в одной руке, чулки – в другой, девушка присела под деревом, неожиданно почувствовав непреодолимую усталость. Она устала больше, чем за ночь в «Госпоже Удаче», давая по четыре представления.

Сад был освещен лишь одним фонарем, и Мэгги решила, что из зала ее никто не увидит. Она посидит здесь совсем немножко, потом снова наденет чулки и туфли и превратится в леди. На миг ей стало жаль Его Светлость, который, наверное, никогда не испытывал такого удовольствия – ходить босиком по траве. Он постоянно так занят, что просто не остается времени вдыхать аромат цветущих садов.

И все же, несмотря на строгое соблюдение правил хорошего тона, острый язык и колкий юмор, Кристофер Тэлбот не такой уж плохой, как другие мужчины. Весь вечер он был очень вежлив, от улыбки и тепла его глаз, обращенных к Мэгги, та почувствовала себя глупой. Если мужчина хочет очаровать, он это обязательно сделает. Мэгги решила, что не должна влюбляться в Кристофера.

А почему не должна? Порой, конечно, он ведет себя, как осел. Это так. Но они с Питером дали ей будущее, открыли новую волнующую жизнь. Лорд Кристофер честен во всех своих действиях.

Мэгги всегда считала мужчин своими врагами. Грубые, жестокие, лживые существа, которые всегда охотятся за женщинами. Конечно, иногда с ними можно повеселиться, но в общем Мэгги мужчинам не доверяла.

Мэгги не доверяла и Кристоферу. Но, черт возьми, когда лорд защитил ее от Джека Морли, это произвело большое впечатление. Мэгги еще никогда не выручали из беды. Более того, танцуя с ним сегодня, она была счастлива, и от этого даже закружилась голова. Мэгги, маленькая Мэгги, редко считала себя маленькой. Но рядом с Кристофером ощущала себя слабой, изящной, женственной, и это было приятно. Хотелось положить голову на его широкую грудь и расслабиться. Совершенно незнакомое чувство, и она решила помечтать, прежде чем признать, как это нелепо и опасно.

– О-о-о, кого я вижу! Мисс Монтойя, не так ли?

Изумленная Мэгги оглянулась и под одним из деревьев увидела молодого человека. Мятое пальто, наполовину расстегнутые брюки. Девушка улыбнулась: она помешала одному из членов светского общества Денвера. Правда, того тошнило в кустах.

Мэгги прикрыла босые ноги краем юбки.

– Ах, не обращайте на меня внимания. У вас красивые ноги, – пробормотал мужчина.

– Вы много таких видели? – дружелюбно спросила девушка, и тут же пожалела. Леди не задают таких вопросов. И еще их глубоко оскорбляет, если мужчина выглядит неподобающим образом.

– Толь… только несколько, – без всякого приглашения он уселся рядом. – Как хорошо посидеть на траве. Вы это здорово придумали. Может, и мне снять ботинки? – молодой человек икнул. – Там жарко, как в преисподней. Голова идет кругом…

Даже в полутьме девушка видела, как он позеленел. Мэгги помахала рукой перед его лицом.

– Дышите глубже.

Молодой человек последовал совету.

– Правильно. Так лучше?

– Да. Вы прелесть. Большинство дам падают в обморок, когда мужчину тошнит.

– А я совсем недавно стала дамой, – призналась Мегги.

– Ну-ну, кто вам поверит, – мужчина усмехнулся. – Вы знаете себе цену, потому и заманили в ловушку этого англичанина. А ведь за ним увиваются все здешние дамы, – он посмотрел на Мэгги и вдруг добавил: – Конечно, увидев вас так близко, понимаю, что у бедняги не было никакого шанса на спасение.

– Что?

– Сами знаете, – он опять икнул. – Я говорю о вашем fiance’,[3] перед именем которого пишут слово «лорд».

– Мой fiance’? – Мэгги даже слова такого не знала.

– Ну да, это всем известно. А что, здесь какой-то секрет? Если бы это было так, его сиятельство не сказал бы об этом Миллисент Поттсдам. Старуха в розовом. Не упустите шанс посмотреть на нее – даме уже шестьдесят, а хочет выглядеть на семнадцать. Она и выбалтывает все чужие секреты.

Кристофер делился своими планами с этой женщиной?

– Что значит…

– Мэгги!

На траве появилась четкая тень. Девушка увидела Кристофера, фигура которого загораживала единственный фонарь. У него был вид грозовой тучи, из которой сейчас засверкают молнии.

– Надо же, – сказал пьяный, и его снова стошнило.

Кристофер чуть не взорвался, когда Мэгги посмотрела на молодого человека с сочувствием. У этой нахалки даже совести нет. Совсем не смутилась. Его глаза взирали на туфли и чулки, беззаботно брошенные на траву. Юбка в беспорядке, рядом – мужчина в наполовину расстегнутых брюках.

– Убирайся отсюда, пока цел, – с угрозой произнес Кристофер.

Молодой человек, хотя и был сильно пьян, но правильно оценил ситуацию. Он с трудом встал и, пошатываясь, отправился к дверям в зал.

Мэгги это задело.

– Не надо было с ним так грубо. Он отличный парень.

– С этим можно поспорить. А ты решила подзаработать немного на стороне?

Ее глаза широко раскрылись, лицо побледнело. Девушка выглядела так, словно ее ударили.

– Что вы сказали?

– Ты слышала, что я сказал, – ее предательство, да, иначе это не назовешь, задело Кристофера больше всего – ведь сегодня Мэгги продемонстрировала, что ее можно представить в обществе, как леди. Разговор девушки за столом был оценен по достоинству, танцевала она прекрасно. Платье, выбранное Луизой, говорило о хорошем вкусе. В нем Мэгги походила на ангела. Черноволосая, с кошачьим разрезом глаз. И этот босоногий ангел улегся с первым встречным под дерево. Конечно, за деньги.

Кристофер протянул руку, чтобы помочь встать. Она оттолкнула ее, тогда он схватил Мэгги за плечи. Та попыталась вырваться, но Кристофер был сильнее.

– Мы заключили сделку, Мэгги! Я помогаю тебе разбогатеть, а ты учишься играть роль светской дамы!

– Дайте мне пройти!

– Дамы не воруют, не встречаются в темных аллеях с бандитами, готовыми на убийство за десять долларов! Дамы не уходят с бала, чтобы валяться на траве с пьяными мужчинами, у которых случайно не застегнуты брюки!

– Я не…

– Твоя цена до сих пор десять долларов? – Кристофера занесло.

– Осел! – прошипела Мэгги. – Вы ревнуете! – Наконец-то ее осенило. – Ваша Светлость, вы сошли с ума! Вы ревнуете!

Может, это и так. Сегодня, когда они танцевали, Мэгги была такой нежной… Глаза ярко сверкали, она улыбалась, как улыбаются дети на Рождество.

Мэгги принимала все вокруг с неподдельным восхищением, но тепло ее улыбки предназначалось только Кристоферу. Желание таилось в нем, он понял – еще один танец, и разразится катастрофа.

Но маленькая Мэгги явно не подозревала, какой разожгла костер.

– Я спросил, изменилась ли твоя цена, – хрипло продолжал Кристофер.

– Моя цена? – голос дрожал от негодования. – Я стою больше, чем ты можешь себе позволить, проклятый ублю…

Поцелуй Кристофера не дал ей договорить. Он силой заставил девушку разжать губы и обрадовался ее изумленной растерянности. Целуя все крепче, прижал Мэгги к дереву, и в тени их совсем не было видно. Когда их губы разомкнулись, Мэгги секунду не шевелилась, а затем исступленно оттолкнула Кристофера.

– Перестань! – тихо приказал он и снова поцеловал, только намного нежнее. Девушка повиновалась. Ее губы, совершенно безжизненные, были холодны, как лед. Медленно, но этот лед начал таять. Губы раскрылись, язык осторожно коснулся его языка. От Мэгги пахло сладостью и цветами вишни, прохладная кожа напоминала бархат. В душе Кристофера проснулась странная нежность, которую эта плутовка не заслужила. Мэгги – бродяжка, в один миг попавшая из низов в аристократические круги. С одной стороны, Кристофер хотел беречь и защищать ее, с другой – поднять юбки и закончить то, что начал этот пьяный нахал.

Мысль, что Мэгги лежала на траве с грязным пьяницей, остудила пыл Кристофера, но он продолжал крепко держать девушку в объятиях.

– Можешь записать свои услуги на мой счет. Мэгги изумленно посмотрела на него, но ничего не сказала.

– И с этих пор, котенок Мэгги, когда тебе захочется заняться старым ремеслом, можешь ограничить себя одним клиентом. Мною. Теперь я понимаю, что ты никогда не станешь светской дамой. Но, по крайней мере, мы сохраним от всех в секрете, кто ты на самом деле, – девушка по-прежнему не отвечала. – А теперь одевайся, чтобы мы могли попрощаться с хозяевами. Думаю, за одну ночь ты показала все свои светские манеры.

* * *

Мэгги шумно спустилась по лестнице и ворвалась в гостиную. Луиза едва поспевала за девушкой и только беспомощно разводила руками. Ей едва удалось протиснуться в дверь, которую Мэгги захлопнула за собой.

– Вы знаете, что означает fiance’? – требовательно спросила девушка.

Кристофер и Питер отвлеклись от чтения. Солнечные лучи пригревали сквозь стекло. Питер покраснел. Лицо Кристофера превратилось в ничего не выражающую маску.

– Луиза мне только что рассказала. Это значит женитьба! – чуть не кричала Мэгги. С позором привезенная домой, кипя от злости полночи и все утро, она наконец-таки спросила Луизу, что означает странное слово «fiance’». – Женитьба! Ты никогда, НИКОГДА ничего не говорил о том, что женитьба – часть этой сделки!

Кристофер был невозмутим.

– Насколько мне помнится, я говорил, что детали соглашения обсудим позднее. Кажется, ты была с этим согласна.

– И когда же вы собирались рассказать обо всем? Змея! Подлец! Жалкий, подлый обманщик! Трусливый пес!

– Видимо, на банкете у Тейбора кто-то сообщил тебе об этом, ну что ж, значит, пришло время все обсудить.

Подумать только, она уже почти доверяла этому человеку! Он даже начал ей нравиться, в холодных глазах Мэгги уже видела чувственность, а в улыбке – доброту. Но тут Кристофер решил, что она проститутка, недостойная чистить его ботинки, и целовал, как шлюху – без разрешения и приятных слов. От воспоминания о грубом, жестоком поцелуе по телу Мэгги пробежала теплая волна, голова закружилась. Она хотела драться, но если к этому призывала гордость, то тело сдалось. Этот человек доказал слабость Мэгги и утвердился в своей силе. Конечно, он наслаждается своим превосходством.

– Да! Рассказывайте сейчас же! – и язвительно добавила: – Только постарайтесь не забыть о ВСЕХ деталях, которые держите в секрете.

Жениться! Мэгги не льстила себя мыслью, что проклятому англичанину нужна именно она. Пятьсот тысяч акров земли в Нью-Мексико – вот за чем он охотится. Мэгги – ничто. Хуже, чем ничто – грязная танцовщица. Ее чувства, желания, заботы – все ничто. Она представляет собой право собственности на землю, не более того.

– Думаю, мы обсудим это наедине, – предложил Кристофер.

Питер встал с явным облегчением, но Мэгги удержала Луизу.

– Нет, я хочу, чтобы все слышали то, что вы будете говорить.

– Магдалена, не кипятись. Я уверена, что лорд Кристофер не хочет тебя обмануть.

– Но уже сделал это. – Кристофер встал и подошел к окну. Глядя на солнце, простоял там несколько минут. А когда повернулся и посмотрел в глаза Мэгги, та с негодованием отметила, что в его взгляде нет ни капли раскаяния. Она не видела ни злости, ни даже страсти, которой он пылал прошлым вечером.

– Когда мы нашли тебя, Магдалена, я не имел четкого представления, насколько реален наш план. Чиновники в Санта-Фе могли отказать в рассмотрении дела, или ты оказалась бы совершенно неподходящей для этой роли. К тому же, если бы я в первый же вечер сказал, что хочу жениться на тебе и принести землю Стефана моей семье, ты посчитала бы меня сумасшедшим.

– Я до сих пор так думаю, – мрачно отозвалась девушка.

Кристофер усмехнулся.

– Я не сумасшедший. В моей стране браки, совершаемые с целью приобретения земли, – распространенное дело. И мне кажется, они больше, чем ты думаешь, распространены и здесь.

– Для чего вам эта земля? Английскому лорду, сыну герцога, конечно, не нужны пастбища в Нью-Мексико, – спросила Луиза.

– Как раз наоборот, миссис Гутиеррес. По экономическим соображениям наша семья нуждается в новых источниках дохода. По этой причине мой брат Стефан прибыл в вашу страну. Эта земля – одно из богатейших пастбищ в Нью-Мексико. Рынок скота здесь хороший, а со временем будет еще лучше. Если удачно вкладывать доход с этой земли, можно приобрести другую собственность. Умный человек, начав с одного большого ранчо, может создать целую империю.

– Это мое ранчо, – резко напомнила Мэгги.

– Ранчо, о котором ты никогда бы не узнала и которое никогда бы не получила, если бы не я.

– Так вы не только хотите отомстить за брата…

– Я хочу отстоять честь моей семьи.

– Ну, Ваше Хитрое Лживое Высочество, ваша семья не знает, что такое честь. Хорошо, конечно, жить и ни о чем не думать, но даже у меня есть гордость. Не важно, что вы думаете на мой счет, но я никогда не продавалась ни на улицах, ни в отелях. И не продамся из-за куска земли!

– Магдалена, не нужно считать, что ты продаешь себя. Конечно, ты расстроена, если так грубо говоришь об этой ситуации. Но брак – чистая формальность. Ты будешь защищена всю оставшуюся жизнь, будешь носить достойное имя, иметь хороший дом, – пояснил Питер.

– Я думаю, вы в доле?

– Лорд Кристофер заплатил мне за услуги.

– Чем? По окончании сделки вы тоже получите жену?

Питер вспыхнул, и Мэгги на секунду пожалела о сказанном. Питер Скаборо всегда по-доброму относился к ней.

– Извините, я хотела сказать другое.

– Мэгги, сядь, – сказал Кристофер тоном, которым пользуются, чтобы успокоить ребенка. – Естественно, в этом плане женитьба – не единственная цель. Не наши желания, а обстоятельства диктуют необходимость брака. Нам нужно будет пожить вместе всего несколько месяцев. Потом я вернусь в Англию, а ты останешься здесь и будешь делать все, что заблагорассудится. Не надо думать, что я разыграл всю ситуацию только ради женитьбы на тебе.

– Конечно, нет, – фыркнула Мэгги. – Чтобы вы пожертвовали своей чертовой семейной честью и считали, что поступаете благородно, женившись на… – она не могла назвать себя проституткой после того, как много лет не желала следовать этой профессии. – Так что можете упаковать свою честь и забрать с собой в Англию. Лучше жить на улицах Денвера, чем с вами!

– Вот к чему привело твое глупое упрямство!

– Я думаю, глупое упрямство присуще светским дамам, – Мэгги повернулась и, гордо выпрямившись, пошла к двери. Луиза, посмотрев на Питера, покачала головой и пошла следом.

– К несчастью, – заключил Кристофер, как только за женщинами захлопнулась Дверь, – глупое упрямство, кажется, характерная черта всех женщин.

Питер тяжело опустился в кресло.

– Ты, мой друг, трактуешь все это с юмором. Но целый год работы пошел насмарку из-за того, что женщина разгневалась.

– Просто у девчонки трудный характер.

– Конечно, ты ведь даже нисколько не потрудился поухаживать за ней.

– Поухаживать? Тогда она права, обзывая меня лжецом. Это не роман, Питер, а только деловое соглашение.

– В постель к мужчине по деловому соглашению ложится только шлюха. Большинство женщин хочет, если не любви, то, по крайней мере, хотя бы привязанности.

Кристофер молчал. Питер нерешительно спросил:

– Что случилось на банкете у Тейборов? Я слышал, как, вернувшись, ты метался по комнате. Топал, как полк солдат. Я так и ждал, что раздастся взрыв артиллерийской пушки.

– Ничего не случилось. Твоя ученица показала, какая она великолепная актриса, а затем доказала то, что я и ожидал увидеть.

– Что же?

– То, что тигр – или бродячий кот – редко меняет свои полоски.

– Понятно.

– Сомневаюсь, что тебе понятно. Ты слишком добр, Питер. Но думаю, тебе не нужно переживать о чувствах Мэгги. Немного пофыркав и пошипев, чтобы спасти свою честь, наш маленький котенок спрячет коготки и, мурлыкая, вернется. Она достаточно умна, чтобы понять – этот брак выгоден ей так же, как и мне.

– Большинство женщин наряду с выгодой хотят любви.

Кристофер усмехнулся.

– А ты гораздо больший идеалист, чем я думал.

– Я считаю, что ты заинтересован и в Мэгги, а не только в ее земле.

Кристофер почувствовал, как кровь прилила к лицу.

– Но она чертовски привлекательна! Как же ты хочешь, чтобы молодой мужчина смотрел на нее.

– Тогда почему бы тебе не сказать девушке, что она привлекательна?

– Наш брак не для этого. Она не должна ждать романтики, я не готов к таким отношениям. Это будет несправедливо по отношению к Мэгги. Ты думаешь, я смогу взять ее с собой в Лондон? Можешь представить, какая это будет катастрофа для нас обоих?

Питер пожал плечами. Улыбка застыла в его глазах и коснулась губ.

– Любопытно, мой мальчик. Я знаю тебя с детства и еще ни разу не видел, чтобы ты хорохорился перед женщиной. Интересно, что же такое есть в этой малышке, чего нет в других дамах?

Кристофер уныло посмотрел на друга, но промолчал. Он не собирался спорить весь день, хотя сам задавал себе подобный вопрос.

* * *

В это время наверху, в спальне, Луиза пыталась успокоить заплаканную Мэгги.

– Успокойся, Магдалена. Никогда не думала, что ты такая дура. Вместо слез возьми себя в руки и подумай здраво.

– Здраво? Чушь! Он невыносим!

– Мужчины часто бывают невыносимыми. Тебе надо к этому привыкнуть.

– Я думала, что из всех мужчин Кристофер Тэлбот самый… самый…

– Самый… что? – улыбнулась Луиза.

– Он… самый отвратительный лжец, которого я знаю. Низкий человек!

– Конечно, зато ты – настоящее сокровище. Скажи еще, что была честна с ним.

– Да, была! Почти. Я не рассказала о Стоуне, но хотела.

Взгляд Луизы был беспощаден.

– Ладно, ладно. Я иногда бываю грубой с мистером Скаборо, и той ночью в городе совершила ошибку, или даже две, и причинила много хлопот. Конечно, вчера мне не стоило сидеть на траве и болтать с пьяным, да еще наполовину раздетым, парнем.

– Дальше.

– Но это не дает права Его Светлости говорить отвратительные вещи. И, конечно, он не должен был позволять себе такую вольность, как поцелуй.

Луиза удивленно подняла брови.

– Это становится интересным.

– Это не интересно! Это жутко! Он учит меня манерам, говорит о морали, а потом хватает и целует там, где любой мог увидеть! Он считает меня шлюхой!

– Думаю, ты больше значишь для лорда Тэлбота, чем сама об этом знаешь.

– Я значу? Да, моя цена – немного земли и месть Харли. А еще он получает удобного компаньона в постели. Какая удачная сделка!

– Не могу понять, почему ты расстроена, Мэгги. Лорд тебе противен?

Девушка попыталась придать лицу равнодушное выражение. Не стоит говорить, что иногда и червяка можно назвать привлекательным, или что один-единственный страстный поцелуй едва не свел ее с ума. Мэгги очень хотелось прильнуть к широкой груди Кристофера. Но ей не нужен мужчина, и она не позволит, чтобы ее использовали в корыстных целях.

– Или он тебе нравится?

– Конечно, нет!

– Может быть, ты не была бы такой расстроенной, если бы он сказал, какая грациозная и красивая дама получилась из прежней Мэгги, и объявил, что ты нужна ему по любви.

– Это глупо!

– Правда?

– Чертов иностранец! – Но Мэгги нравился его акцент. – Дурацкий хвастун! Он омерзителен. И думает, что я проститутка.

– О том, что это не так, он очень скоро узнает. Мэгги удивилась этому замечанию и покраснела.

– Мне наплевать, что думает Его Всемогущая Светлость. Я лучше останусь свободной. Свободной…

– И бедной, – напомнила Луиза.

– Незамужней.

– Беззащитной. Мэгги, ты не думаешь своей головой. Без Кристофера у тебя нет надежды на хорошее будущее.

– Я буду танцевать в Сан-Франциско или Нью-Йорке. Это мое будущее.

– Детская мечта. Без денег и имени тебе придется с вечера до поздней ночи танцевать в «Госпоже Удаче», пока посетители не устанут от тебя, и мне придется предложить им другое развлечение. А что будешь делать потом? Сдашься и станешь проституткой? Или, может, тебе посчастливится выйти замуж за какого-нибудь шахтера. Будете жить в жалкой хижине, ты станешь стирать его грязное белье и возиться с кучей детишек, у которых никогда не появится никакого шанса жить лучше, чем родители.

Мэгги опустила глаза. Луиза сказала о том, что девушка видела в ночных кошмарах, – черные мысли так пугали ее, что она редко осмеливалась думать об этом.

– Магдалена, ведь есть еще и другие веские причины, почему ты не можешь вернуться к прежней жизни.

– Да, я помню.

Луиза не назвала имени Арнольда Стоуна, но обе знали, что убийство на их совести. Мертвец вынуждает их изменить привычный ход жизни. Они никогда не согласились бы на сделку с лордом, если бы не случившееся той ужасной ночью. Кроме одного-единственного сообщения, об убийстве в газетах больше ничего не было. Возможно, полицейское расследование ни к чему не привело. Но все равно, скорее всего, полиция продолжает поиски. В Нью-Мексико они с Луизой будут в безопасности. Никто не подумает, что воспитанная молодая дама, невеста английского лорда – бывшая танцовщица салуна, которая приходила к Арнольду Стоуну требовать долг. Никто не поймет, что женщина, сопровождающая ее, – бывшая хозяйка «Госпожи Удачи», которая убила человека, чтобы спасти жизнь подруги. Даже Джон Тревис, управляющий салуном, не знал, куда ходила Луиза.

– Да, кажется, у меня нет выбора, – сердце защемило, как только Мэгги поняла, что ее загнали в угол. Придется действовать по плану Кристофера – подарить ему свое тело и жизнь. Этому хладнокровному англичанину, уверенному, что можно сломать чужую жизнь ради того, чтобы вернуть землю брата. В любых обстоятельствах он извлекал удовольствие из жизни и считал, что Мэгги будет делать то же самое. Кристофер хочет, чтобы она вела себя в обществе, как леди, а наедине будет насмехаться. Жить с ним – все равно, что улыбаться, прогуливаясь босиком по колючкам.

Если бы еще от его улыбки тело не покрывалось «гусиной кожей», а сердце бешено не колотилось от звука голоса! Жизнь была бы менее сложна, если бы Мэгги на самом деле искренне ненавидела Кристофера.

– Не будь такой мрачной. На Маркет-стрит полно девчонок, которые были бы более чем счастливы, оказавшись на твоем месте. Как будто лорд весь в бородавках или от него дурно пахнет.

– Нет. – Но, наверное, Мэгги было бы легче, если бы так было на самом деле.

* * *

Через неделю Мэгги распрощалась с Денвером. Сердце девушки бешено заколотилось, когда Кристофер посадил ее в вагон поезда, принадлежавший лично Горасу Тейбору. Богач настоял, чтобы они ехали в Санта-Фе в его вагоне. Три года Мэгги никуда не выезжала из Денвера. В этом городе из невинного ребенка она превратилась в сироту, копавшуюся в отбросах, а затем в женщину, зарабатывающую себе на жизнь. Не очень богатая жизнь, но все же у нее имелись собственные деньги. Денвер не всегда был добр к ней – трудности, проблемы и даже враги. Однако что ждет Мэгги в Нью-Мексико, пока неизвестно.

– Отлично, похоже, путешествие будет приятным, – сказал Кристофер, идя за девушкой по вагону.

Питер тоже удивленно вздохнул, следуя за Луизой.

– Эти ребята умеют нужно путешествовать.

Только не надо говорить об этом Родни, иначе он тоже захочет себе такой же вагон.

Мэгги разглядывала окружавшую ее роскошь. Путешествие в этом вагоне было чем-то похоже на экзотическое приключение, о котором она читала в книгах библиотеки на 14-й улице. Как не стыдно четверым занимать пространство, где могли бы уместиться сорок человек. В вагоне были напитки, карты и книги. Обитые плюшем стулья и диваны сделают долгое путешествие приятным.

– Здесь все, как в «Зеркальном доме», – сказала девушка.

Три пары глаз удивленно уставились на нее.

– В самом деле? – ехидно отозвался Кристофер.

– Да, понимаю. Леди даже не должны знать, что существуют такие заведения, как публичный дом.

Взгляд, который Мэгги послала Кристоферу, был скорее проказливым, чем извиняющимся. Шесть дней назад, когда девушка сообщила, что приняла его предложение, она поклялась не позволять лорду унижать ее. Но и не позволит ограничивать себя узкими рамками правил поведения. Если ему нужна ее земля, придется принять Мэгги такой, какая есть. К черту, что он думает о ней. Девушка не могла ничего поделать. Из ловушки, куда она угодила, никак не выбраться, так что нужно извлекать пользу из создавшегося положения.

– Англичанам, должно быть, хорошо удается хранить от жен свои тайны и держать их в неведении, – непочтительно продолжила Мэгги.

– Думаю, в вашем браке это не будет проблемой, – прокомментировал Питер. Его глаза при этом улыбались.

Кристофер с негодованием посмотрел на друга, а Мэгги усмехнулась. Чем больше она узнавала Питера, тем больше он ей нравился.

Весь день Кристофер был спокоен, хотя время от времени Мэгги ловила на себе его подозрительные взгляды, опровергающие безразличие к девушке. Последняя неделя была настоящим поединком – кто дольше сможет продержаться на расстоянии. На всех приемах они разыгрывали счастливую парочку. После того, как официально объявили о помолвке, со всех сторон посыпались приглашения. Каждая знатная дама Денвера непременно хотела повидаться с английским лордом до его отъезда. Мэгги вела себя превосходно, а Кристофер был галантен.

Но наедине между ними возникала стена взаимного недоверия. Мэгги находила определенное удовлетворение в том, что Кристофера раздражали некоторые ее выходки, например, появление в гостиной босиком или в старом платье. В свою очередь, он не упускал возможности напомнить девушке, что они всего-навсего заключили сделку. Но Кристофер старался делать вид, что не обращает внимания на поведение девушки, и это ее беспокоило. Он молча наблюдал, как Питер обучает Мэгги литературе и философии, умению вести себя. От присутствия лорда девушка чувствовала себя неловко и была уверена – он это делает нарочно.

К счастью, больше не было никаких поцелуев и банкетов, где пришлось бы танцевать вместе. Ничто больше не напоминало, какой она может быть слабой, если Кристофер захочет «прорвать оборону».

Из всех аспектов новой жизни Магдалена больше всего боялась личного обаяния лорда. Целую неделю после банкета у Тейборов она, как хитрый индеец, спасающийся от преследования, внимательно наблюдала за ним, изучая его силу и слабости. Мэгги узнала, как быстро меняется настроение Кристофера, как велики его терпение и выдержка. Девушка видела, с какой теплотой лорд относится к Питеру, хотя тот утверждал, что не принадлежит к социальному классу Тэлботов. Мэгги завидовала тому, что Кристофер уважительно относится к Луизе, и удивлялась, как вежливо он ведет себя со слугами. Когда служанка впустила в дом одну из бродячих собак, сотнями бегающих по улицам города, Мэгги поразило, как ласково Его Светлость смотрел на щенка, грызущего косточку.

Если бы Кристофер хоть раз так посмотрел на Мэгги, может, девушка и попыталась бы забыть старое и начать все заново. Но тот слишком часто смотрел на нее, как на товар, купленный слишком поспешно. Эти взгляды ясно говорили – Мэгги всего лишь приложение к земельному участку.

Поезд мчался на юг. Справа возвышались горы, а слева – равнина, напоминающая огромный разноцветный ковер. Колеса отстукивали монотонную мелодию, которая через несколько часов стала восприниматься, как колыбельная.

Мэгги зевнула и отложила книгу, которую читала уже во второй раз. По ее просьбе удивленный Кристофер купил ей один роман и по собственной инициативе еще несколько книг Жюля Верна. Пару дней назад он оставил книги в ее комнате и сопроводил запиской, что, возможно Мэгги они понравятся.

Этот подарок удивил девушку. Действительно, светские мужчины – загадка!

– Книга такая забавная? – спросила Луиза. Почти всю дорогу она беседовала с Питером.

– Что?

– Ты улыбаешься. Это из-за книги? Мэгги нахмурилась.

– Я не читала. Думала о… – она взглянула на Кристофера, который уткнулся в газету, – …мужчинах.

– Особенно об одном?

– Возможно, о том, что все они очень досаждают.

– Ясно.

– А ты, кажется, подружилась с мистером Скаборо.

Луиза натянуто улыбнулась.

– Да?

Мэгги поняла, что дальше говорить на эту тему не стоит. Когда губы Луизы сжимались таким образом, было ясно – больше она не проронит ни слова, даже если ее будут пытать.

– Я рада, что ты с нами. Мне было бы одиноко без тебя, – сказал Мэгги.

Подруга улыбнулась.

– Сомневаюсь, что ты долго будешь одинокой, ты ведь невеста.

Мэгги презрительно фыркнула.

– Ты нравишься жениху. Ты просто его напугала, сказав «да». Когда мужчины боятся, они ведут себя, как ослы.

– Я его напугала? Но этот план – его идея.

– Магдалена, тебе предстоит многое узнать о мужчинах.

Мэгги состроила гримасу.

– Я и так много о них знаю. Не уверена, что хочу еще.

– Ты ничего не знаешь о мужчинах, глупышка. Но не волнуйся, выйдешь замуж – узнаешь. Как большинство женщин.

В стуке колес Мэгги вдруг послышался ироничный смешок. Затем она увидела, что Кристофер уже не читает, а смотрит на нее. Вздохнув, девушка решила, что с каждым днем жизнь становится все сложнее.

ГЛАВА 5

Санта-Фе оказался не таким, как ожидала Мэгги. В отличие от молодого Денвера с его безликой новизной, в Санта-Фе была завершенность почти трехсотлетней истории. Город, расположенный в высокогорной долине, окружали хорошо обработанные поля, поросшие соснами горы и пустыня. Величественная древность и безвкусная новизна спорили между собой на каждом шагу. Старая капелла Святого Мигеля конкурировала с новой церковью Святого Франциска.

Резиденция губернатора представляла собой скромное одноэтажное кирпичное здание, в котором, начиная с семнадцатого века, жили все правители Нью-Мексико. Офисы и гостиницы вдоль Plaza выглядели, будто были построены во времена испанского нашествия. Особняки в викторианском стиле и коммерческие здания выделялись на фоне величественной испанской архитектуры. Названия многих учреждений свидетельствовали о том, что Санта-Фе, как и многие новые американские города, стал смешением разных культур. На вывесках было столько же английских, немецких, еврейских названий, сколько и испанских. И хотя здесь доминировала католическая церковь, можно было встретить представителей епископальной церкви, баптистов, методистов, пресвитерианцев.

Экипаж доставил четверых путешественников к огромному кирпичному дому, располагавшемуся к востоку от деловой части города. Дом, окруженный можжевельником, стоял на вершине холма. Отсюда открывался прекрасный вид на реку Санта-Фе и горы на северо-востоке. Вид на пустыню – с юга и запада. Внимание Мэгги сразу же привлекли керамические колокольчики, свисающие с крыши веранды и позвякивающие при каждом дуновении ветра. Кристофер видел, как девушка дотронулась до колокольчика, прислушалась к чистому звону и радостно рассмеялась.

– Вверх по дороге живет человек, который их делает, – объяснил Тэлбот, удивившись, как ему приятна ребяческая радость девушки.

Мэгги с изумлением увидела, что массивная дубовая дверь открылась и полная седая мексиканка почтительно склонила голову.

– Здравствуйте! – довольно бесцеремонно поприветствовала она хозяина.

– Мы вас разбудили? Извините, – Кристофер улыбнулся.

– Добрый вечер, сеньорита, – настороженно обратилась к Мэгги служанка, большую часть жизни прислуживавшая господам самых богатых сословий. – Мы ждали вас.

– Buenos noches, Изабелла, – английский акцент Кристофера как-то странно смешался с испанским.

– Сеньор, – служанка опять поклонилась. – Мы получили ваше сообщение о приезде, Жуан приготовил ужин и готов подать его, когда пожелаете.

– Спасибо, Изабелла. Педро здесь?

– Он в кухне.

– Попроси его принести наши чемоданы.

– Да, сеньор, – бросив любопытный взгляд на новую любовницу хозяина, Изабелла кивнула и удалилась.

Мэгги вошла в большую светлую комнату, которая одновременно служила и гостиной, и холлом. Деревянные панели до половины закрывали побеленные стены. Только большие окна со ставнями и жалюзи смягчали пустоту помещения. Отполированные, ничем не покрытые деревянные полы блестели.

– В крыле четыре комнаты, – объяснил Кристофер. – Эта комната, библиотека, столовая и комната для завтрака. А через внутренний двор расположены пять спален.

– Несколько пусто, не правда ли? – сказал Питер.

– В спальнях есть мебель, хотя они обставлены в спартанском стиле. Я считал, что Мэгги захочет сама обставить дом, в собственном вкусе. У меня пока нет определенных планов. Нам будет необходим дом более городского типа, чем ранчо.

– Я обставлю дом по своему вкусу? – восторженно воскликнула Мэгги. Сейчас она походила на ребенка, который получил подарок, – глаза засияли, губы расплылись в широкой улыбке. – Но у меня нет вкуса! Единственная мебель, которую я когда-то выбирала, – раскладушка.

Кристофер напустил на себя мрачный вид. Нельзя улыбаться в ответ на такую реплику шлюхи.

– Думаю, кое-какой вкус у тебя все же имеется. Просто ты еще его не нашла. Миссис Гутиеррес поможет.

– А денег у вас достаточно? Вы говорили, вашей семье приходится туго.

– Уверен, что достаточно, чтобы обставить такой маленький дом.

– Вы считаете этот дом маленьким? – Мэгги развела руками.

– Конечно.

Он наблюдал, как девушка ходит от окна к окну. У одного она открыла жалюзи и вдохнула прохладный воздух, удивляясь его свежести. У другого остановилась и посмотрела на луну.

– Вон та дверь выходит в placita – так местные жители называют внутренний двор. Дом построен вокруг него. Спальни находятся по ту сторону двора.

Девушка открыла дверь и, увидев во дворе маленький фонтан, деревья и кустарники, радостно захлопала в ладоши. Вернувшись в комнату, Мэгги задумчиво окинула ее взглядом, покачав головой. Кристофер решил, что девушка обдумывает, как потратить его деньги на ковры, картины и мебель, и отчаянно надеялся, что в результате дом не станет походить на бордель. Но в принципе это не важно. Мэгги будет жить здесь намного дольше, чем он, так пусть ей будет удобно. Если все пойдет, как запланировано, и он вернется в Англию, ему не придется беспокоиться о манерах, вкусе Мэгги, ее дерзости и фамильярности в отношениях со слугами.

К своему удивлению, Кристофер обнаружил, что его мучают совесть и сожаление. Проблем было бы гораздо меньше, будь Мэгги неприятной, непривлекательной или, наоборот, очень красивой. Кристофер считал красивых женщин скучными – они слишком много думают о своей внешности и очень редко интересуются чем-то иным.

Мэгги Монтойя не была скучной и не принадлежала ни к одному типу женщин, которых он знал. Несмотря на «голубую» кровь, аристократические замашки полностью отсутствовали. Девушка была совершенно непредсказуемой, чужда условностям, порой груба, часто ее плохие манеры не соответствовали внешности и стилю одежды. С другой стороны, Мэгги приятно откровенна, любознательна. Она может быть проказливой и чувственной в зависимости от настроения, однако благородная кровь, несмотря на суровую жизнь, не позволила девушке безнадежно опуститься. Аристократические предки наградили ее прекрасными чертами, ясным, пытливым умом и гордостью, которая переходила все грани разумного.

Мэгги особенная – досадная и пленительная одновременно. Она не поддавалась никакой классификации. Но, во всяком случае, совершенно не была скучной, хотя Кристофер желал бы этого.

Ужин быстро накрыли в кухне, единственном помещении, где стоял стол. Несмотря на роскошь вагона, поездка оказалась довольно утомительной, начавшись ранним утром, а закончившись поздним вечером.

Путешественники мало говорили, поглощая холодную говядину, сыр и овощи. Как только слуги накрыли на стол, Кристофер сразу же отпустил их.

После ужина он проводил Мэгги и Луизу в спальню, обставленную в спартанском стиле. В этой комнате подругам предстояло провести целую неделю, пока не состоится брачная церемония. Спальня Питера располагалась на противоположной стороне. Сам Кристофер остановился в гостинице – он хотел, чтобы ни у кого в Санта-Фе не возникли сомнения в порядочности невесты. Любая тень на чести Магдалены может усложнить положение с землей. Показав женщинам их спальню, Кристофер пригласил Мэгги в гостиную.

– Почему вы решили отправиться в гостиницу? – с прямотой, неподобающей леди, спросила девушка.

– Мое пребывание здесь до женитьбы сочтут неприличным.

– Но Питер остается.

– Он не собирается жениться. Кроме того, он будет спать в другом конце дома.

– Вы тоже могли бы остаться там.

– Нет, лучше, если меня вообще не будет в доме. После венчания мы переберемся в хозяйские комнаты.

Увидев ироничную усмешку, Кристофер решил, что девушке не по себе от упоминания, что после свадьбы им придется спать в одной постели. Интересно, какие жестокости она испытала в своей убогой жизни? Вместо насмешки в нем пробудилась жалость.

– Я как раз хочу поговорить с тобой о правилах приличия.

Мэгги вздохнула.

– Потерпи еще немного. Я потерял надежду, что ты будешь вести себя как дама, воспитанная в светском обществе. С моей стороны просто неразумно ожидать подобного.

– Но я могу изображать из себя леди!

– В этом нет сомнения. Ты талантливая актриса. Но это далось тебе не естественным путем, не так ли?

Она пожала плечами.

– Я считаю, затягиваться в корсеты и носить турнюры – глупо. Вести вежливую беседу и притворяться – вот что значит быть леди. Но не волнуйтесь. Мы заключили сделку, и со своей стороны я выполню все условия.

– Не сомневаюсь. Однако, пока вопрос о земле решится в твою пользу, ты должна прилагать все усилия, чтобы соответствовать своей фамилии. Никто не должен сомневаться, что ты действительно внучка Рамона Батисты де Монтойя. Это так и есть, но некоторые могут не поверить, если узнают, что женщина, претендующая на огромные территории в Нью-Мексико, была танцовщицей салуна в Денвере.

– Я не стыжусь своей жизни, – Мэгги задумалась, нахмурив брови, и Кристофер вспомнил, как искушал ее в день первой встречи. Он втянул девушку в эту сделку и пообещал, что танцовщица из «Госпожи Удачи» навсегда исчезнет.

– Дело не в стыде. Нужно играть осторожно. Мы не должны давать неприятелю никаких преимуществ.

– Какому неприятелю?

– Уверен, Харли сделает все возможное, чтобы сохранить землю за собой.

Мэгги молчала.

– Не будем скрывать, что после смерти матери ты жила в Денвере с друзьями. Не полная правда, но близко к ней.

– А Луиза?

– Дальняя родственница и компаньонка.

Вдруг хитрая улыбка стерла тень заботы с лица девушки.

– Знаете, несмотря на то, что вы все время говорите о честности, морали и тому подобном, на самом деле у вас этих качеств не так много, не больше, чем у меня. Правда?

Это был скорее комплимент, чем осуждение. Напевая какую-то мелодию, улыбаясь и пританцовывая, Мэгги удалилась из комнаты.

Кристофер смотрел вслед девушке. Нет, никогда он не понимал женщин, и больше не будет пытаться. Особенно эту.

* * *

Венчание было назначено на 16 апреля в епископальной церкви. Мэгги не думала о предстоящем событии, не до того. Нужно выбрать свадебное платье и подогнать его по фигуре. Нужно обставить дом, обойти магазины, внимательно выбрать в каталогах стулья, столы, диваны, буфет, портьеры, ковры и картины. Кристофер безоговорочно одобрял любую покупку Мэгги. Сначала ей льстило такое доверие, но потом она поняла – ему все равно. Этот яркий, залитый солнечным светом дом с многочисленными окнами, уютным двориком, можжевеловыми кустами, спускающимися прямо к реке Санта-Фе, для Кристофера не станет домом. Его дом – Англия, где множество красивейших особняков и светских дам.

За два дня до бракосочетания в губернаторском дворце территориальный губернатор устроил сыну герцога и его невесте прием.

Здание занимало всю северную часть Plaza и являлось одновременно правительственным учреждением и резиденцией губернатора. Это здание, построенное испанскими завоевателями в начале семнадцатого века, было результатом различных культур. К кирпичному фасаду пристроено крыльцо, витые столбы и балюстрада которого выполнены в викторианском стиле.

– На этот раз не снимай туфли, – предупредил Кристофер, когда экипаж, купленный всего день назад, остановился на Plaza.

Вспоминая банкет Тейборов в Денвере, Мэгги с ужасом думала о предстоящем вечере. Опять дамы будут щебетать льстивые слова Кристоферу, а на нее смотреть, как на ничтожество.

– Не волнуйтесь, ваше сиятельство, сегодня слишком холодно, чтобы ходить босиком.

– Или валяться на траве.

Его голос звучал так напряженно, что Мэгги решила – Кристофер помнит тот поцелуй на банкете и чувствует себя так же неловко, как и она.

– Кстати, так как мы скоро поженимся, тебе следует называть меня по имени.

– Да, Ваша Всемогущая Светлость.

– Мэгги!

– Да… Кристофер, – ей нравилось выводить его из себя. В таком состоянии он был менее пугающим. – Но дамы без ума от вашего титула. Наверное, мне тоже стоит им восхищаться?

– Мэгги, веди себя прилично.

На самом деле Кристофер не боялся, что девушка будет неподобающе вести себя. Несмотря на заявление об американцах, обожающих титулы, почти все гости на приеме захотят познакомиться не только с сыном герцога, но и с претенденткой на одно из самых больших земельных угодий в Нью-Мексико. Этот прием был важен и для того, чтобы вопрос о наследстве решился в ее пользу, и Мэгги знала об этом. Она будет паинькой. Но все же Кристофер решил не спускать с нее глаз.

Их встретил лично губернатор Лайонел Шелдон. Сердечно обменявшись рукопожатием, он решил обойтись с Кристофером без формальностей.

– Кристофер, я рад, что вы с нами. Очень многие хотят познакомиться с вами, – затем с любопытством посмотрел на Мэгги. – Так вот какой сюрприз вы так долго прятали от посторонних глаз. Мисс Монтойя, как приятно с вами познакомиться. Жаль, что такая красивая леди представлена здесь лишь для того, чтобы ее похитил иностранец.

Мэгги улыбнулась.

– Вы мне льстите, ваша честь.

– Совсем нет, Мэгги. Можно я буду называть вас Мэгги?

– Вообще-то мое имя Магдалена. Но мне будет приятно, если вы станете называть меня Мэгги.

Кристофер заметил, как блеснули глаза девушки, и сжал ее руку.

– Я ненадолго украду ее у вас. Сегодня на приеме присутствует господин, который был знаком с дедушкой Мэгги. Я хочу представить их друг другу. И… – его глаза лукаво заблестели. – Здесь также множество дам, которым не терпится познакомиться с настоящим английским лордом.

– Конечно, вы можете увести ее. Но скоро я объявлю на свою невесту монополию.

– Вот молодец! Я позабочусь о ней, обещаю. Губернатор взял девушку за руку.

– Сюда, дорогая. Как жаль, что все эти годы вы провели в Денвере и не знали о богатстве, принадлежащем вашей семье. Если бы вы жили в Санта-Фе…

Кристофер уже не слышал слов губернатора, а только видел, как Мэгги наклонила голову и вежливо улыбалась. Она сделала то же самое, когда ее представили паре, выглядевшей, как испанские завоеватели.

– Лорд Кристофер, рады видеть вас в Нью-Мексико.

Кристофер оглянулся. Рядом с ним стояла миссис Мануэль Коригес, с которой он познакомился во время своего первого визита в город. Дама счастливо улыбнулась и указала на стоящую рядом женщину.

– Разрешите представить вам мисс Консуэло Чевес. Ее семья живет в Санта-Фе с 1680 года.

Кристофер поцеловал руку мисс Чевес.

– Счастлив познакомиться с вами. Когда мне удастся увести мою невесту от губернатора, уверен, она тоже будет рада знакомству с вами. История ее семьи тоже уходит далеко в историческое прошлое, – краем глаза Кристофер видел, как Мэгги успешно общается с гостями. Пока он беседовал с миссис Коригес и мисс Чевес, вокруг собралась целая толпа, чтобы поглазеть на английского лорда. Мэгги же была само очарование.

Луиза умело уложила черные кудрявые волосы девушки в прическу, молодившую Мэгги, а скромное платье с рукавами до локтя и кружевной оборкой вокруг шеи придавало невинный вид, который она, по мнению Кристофера, не заслуживала. Все дамы были готовы обнять девушку, как собственную дочь, а мужчины… Ну, в их улыбках не было ничего отеческого. Кристофер признал, что слегка ревнует. Эта бродяжка превратилась в леди, которую может ревновать лорд! Его семья, увидев Мэгги сейчас, решила бы, что Кристофер не только вернет землю брата, но и приобретет прекрасную жену. Мало кто знал, что скрывается за столь привлекательной и невинной внешностью.

Находясь далеко от Кристофера, в другой части зала, Мэгги вдруг с удивлением обнаружила, что ей нравится этот прием. Общество Санта-Фе, несмотря на древнее наследие, было менее придирчиво, чем самозваные аристократы Денвера. Она встретила людей, предки которых – первые испанские поселенцы, прибывшие сюда завоевывать новые территории. Это были праправнуки испанских грандов.

Публика на приеме была довольно пестрой – немецкие купцы, банкиры с востока, владелец скота, недавно приехавший в Санта-Фе, и даже один очаровательный антрепренер, с гордостью заявивший, что он – еврей. Испанские семьи общались преимущественно между собой, но никто не смотрел на Мэгги свысока, как в Денвере. Дамы не рассматривали ее в лорнеты, не бросали неодобрительных взглядов только потому, что девушка не принадлежала к их клану, а были добры и обходительны. Мужчины обращались галантно, но не скрывали восхищения. От этого Мэгги почувствовала себя женственной и привлекательной, ведь похотливые посетители «Госпожи Удачи» никогда не вели себя так. Конечно, эти люди считают, что она принадлежит к аристократической семье, как и они сами, и даже не подозревают: девушка – не только танцовщица салуна, но и дочь танцовщицы. Но об этом Мэгги никому не собиралась рассказывать.

– Тебе здесь нравится, дорогая? – голос Кристофера вклинился в паузу разговора Мэгги с молодым помощником губернатора.

Девушка победоносно улыбнулась, надеясь, что Кристофер заметил благосклонное отношение к ней всех гостей.

– Мне здесь очень нравится, – ей показалось, что в глазах лорда сверкнула злость.

– Прекрасно.

– Ты уже познакомился с мистером Маккоски из кабинета губернатора?

– Еще не успел.

Когда мужчины пожимали руки, Мэгги заметила, что с лица Маккоски исчезла улыбка. Во взгляде Кристофера было нечто такое, от чего молодой человек почувствовал себя неловко. К тому же англичанин, как собственник, положил руку на талию девушки. Мэгги едва не подпрыгнула от неожиданности. Возможно, Кристофер не так равнодушен к ней, как хочет показать.

– А! – радостно воскликнул Маккоски, делая вид, что счастлив увидеть знакомого. – Сюда идет Андерсон.

– Здравствуйте, Ваша Светлость. Это мисс Монтойя? – поинтересовался Андерсон, инспектор геодезии.

– Да, это моя невеста, Магдалена Тереза Мария Монтойя.

– Рад с вами познакомиться, мисс Монтойя. Очень приятно, что древний род представляет такая прекрасная леди.

Мэгги с трудом сдержалась, чтобы не показать Кристоферу язык.

– Ваша Светлость, хочу, чтобы вы пояснили некоторые факты, на которые я обратил внимание только на прошлой неделе.

– Попробую.

– Как мы выяснили несколько месяцев назад, единственные люди, работающие сейчас на земле Монтойя, это Теодор Харли и его сын Тод. И вы знали молодого человека, ранее владевшего этой землей.

– Да, это так.

У Мэгги сжалось сердце. Их план раскрыт, придется удирать из Нью-Мексико.

– По случайному стечению обстоятельств имя бывшего владельца – Стефан Тэлбот. Около года назад он передал Харли право на владение землей и исчез.

Лицо Кристофера превратилось в неподвижную маску, рука сжала талию девушки.

– Проиграв землю в покер Теодору Харли, Стефан Тэлбот покончил с собой. Он был моим младшим братом.

Андерсон кивнул, будто пояснения Тэлбота его не удивили.

– Мои соболезнования, Ваша Светлость. Я не мог понять, почему иностранец-англичанин тратит столько времени и сил, чтобы восстановить право на наследство.

– Тэлботы не позволят, чтобы такое оскорбление сошло Харли с рук. Но, тем не менее, мои намерения не противоречат законности требований мисс Монтойи.

– Не вижу причин оспаривать ни происхождение мисс Монтойи, ни ее право на наследство, ни достоверность представленных документов.

Мэгги облегченно вздохнула. Ей с трудом верилось, что Кристофер, несмотря на двуличность, оказался таким честным.

– Должен поздравить вас, сэр, вы нашли умный способ вернуть земли, утраченные вашим братом. В этой местности вряд ли найдется человек, сочувствующий Харли. С Тодом все в порядке, а о Теодоре отзываются плохо. Слишком многие знают его, как карточного шулера. Земли Монтойя – одно из лучших пастбищ на всей территории штата. И скотоводы не понимают, как человек, владеющий всем этим, совсем не разводит скот, а лишь наполняет дом дорогими вещами.

Мэгги слушала и все больше удивлялась. Мужчины начали с разговора о ней, а потом переключились на землю. Андерсон, конечно же, понял, что Кристофер женится лишь потому, что хочет вернуть драгоценную землю, и даже не скрывает этого. Что еще хуже, Андерсон, кажется, даже восхищен таким хитрым планом.

Мэгги с разочарованием заметила, что многие слушают их разговор. Девушке показалось – женщины, смотревшие на нее с завистью, теперь явно сочувствуют. А мужчины – черт бы побрал эти продажные шкуры! – восхищенно кивали, когда Кристофер дал понять, что его брак – не более, чем способ приобретения земли. Если до этого Мэгги верила людям, которых уважала, и лелеяла надежду, что Кристофер Тэлбот может оценить в ней что-нибудь, кроме наследства, то теперь была поставлена перед действительностью. Ее цена – пятьсот тысяч акров пастбищной земли. Как женщина, как человек она ничто, по крайней мере, в глазах будущего мужа. В своих намерениях он был честен, это правда, но как он смеет объявлять ее цену всем и каждому. Ведь кто-то же может считать, что она сама по себе заслуживает уважения. Подонок!

– Кристофер, – с презрением, на которое только была способна, произнесла Мэгги. Он хотел, чтобы его звали по имени, так пусть слышит, как невеста к нему относится. – У меня страшно разболелась голова. Я хочу уехать.

Он недоуменно приподнял брови и посмотрел на девушку. Мэгги прищурила глаза.

– Если мы немедленно не уедем, боюсь, мне станет совсем плохо.

– Тогда, – сдержанно сказал Кристофер, – мы попрощаемся. Извините нас, пожалуйста, – Мэгги показалось, что ее руку сдавили тисками. Когда они отправились на поиски губернатора и его жены, девушка чувствовала на себе взгляды собравшихся. Все жалели бедняжку, которая была воплощением уличной грязи.

* * *

На улице было темно, как в преисподней. Еще большая тьма царила в сердце у Мэгги. Прошли сутки с тех пор, как Его Светлость Каменное Сердце представил светскому обществу Санта-Фе свою невесту, цена которой – участок земли. Ее гневу не было предела. Целый день она бесновалась, отказываясь выйти из комнаты. Ужасно, что жених обращается с ней в такой манере. Теперь об этом знает весь Нью-Мексико. Просто смерти подобно.

Но еще хуже – Его Омерзительная Светлость даже не подозревает, что довел ее до такого состояния. Вернувшись домой, Кристофер потребовал объяснений, но девушка только презрительно фыркнула. Если этот безмозглый дурак ничего не понял, она не намерена объяснять.

Мэгги удивилась реакции Луизы, разочаровавшись в подруге. Выслушав все подробности, та не поняла, почему Мэгги злится. Немногие женятся по любви, объяснила она. Никто не подумает ничего плохого о невесте – ведь она привносит в брак нечто большее, чем только себя. Луиза решила, что у девушки перед свадьбой просто расшалились нервы. Накануне венчания часто шутят невпопад и немного срываются.

Мэгги задумчиво смотрела в темноту за окном. Интересно, хоть кто-нибудь считает, что Магдалена Монтойя достойна внимания сама по себе, и без приданого чего-то стоит? Всю свою жизнь она считала себя необыкновенной. Ангел-хранитель защищал ее, спасая в разных ситуациях, которые могли стоить жизни. Такое случилось, когда Мэгги было семь лет. Ее мать танцевала, где только представлялась возможность, но они голодали, и девочка украла из кухни ресторана «Карусель» кусок мяса. Разозленный повар бросился за ней с разделочным ножом в руке. Он оказался быстрее маленькой девочки, но она нашла место, где укрыться, и, конечно, не случайно, а с чьей-то помощью, Мэгги была в этом уверена.

Или взять ту ночь, когда она сбежала с ранчо Тони Альвареса. Еще и суток не прошло, как похоронили мать, а старик приказал, чтобы девушка пришла в его постель. В тот же час Мэгги украла лошадь и скрылась. В течение двух суток без пищи добиралась она до Денвера. И не простудилась, не заблудилась, и ее никто не поймал. Здесь тоже не обошлось без помощи ангела. А если человек достоин такого внимания, значит, чего-то да стоит.

Мэгги встала перед овальным зеркалом. Она никогда не обращала слишком много внимания на свою внешность. Интересно, неужели в ней совершенно нет ничего привлекательного, если лорд Кристофер Тэлбот и все остальные считают, что ее единственное достоинство – наследство. Из зеркала на нее смотрели темные лучистые глаза, и Мэгги всегда считала их красивыми. Рот немного широковат, это правда. С буйной гривой кудрявых волос ничего нельзя сделать. Только Луиза могла укротить волосы Мэгги. Но все, вместе взятое, было очень даже привлекательным. Однако Мэгги так не считала.

Затем девушка хорошенько рассмотрела фигуру. Она вертелась перед зеркалом и так, и этак. Надо признать, с тех пор, как питание стало регулярным, фигура значительно улучшилась. Сборчатая юбка, которую так не выносил Кристофер, подчеркивала тонкую талию и стройные бедра. Свободная блуза из хлопка открывала округлую грудь. Мэгги отвела назад плечи, хмуро рассматривая себя. Она совсем не похожа на дорогую проститутку, но любой мужчина сразу заметит ее женственность.

Мэгги не понимала, как можно осуждать за то, что она женственна. Эта мысль принесла сладкую и удивительную боль желания, чтобы Кристофер нуждался в ней. Но нет, это говорит только уязвленная гордость. Лорд ей совсем не нужен.

– Я не буду с этим мириться! – выпалила она, поднимая глаза вверх и обращаясь к ангелу-хранителю. – Все это – неудачная идея. Мне лучше оставаться в Денвере и рассчитывать только на себя.

Мэгги вытащила из-под кровати чемодан и начала бросать на кровать сорочки, панталоны, чулки, корсеты.

А как же Луиза? Отгоняя возникшую мысль, девушка захлопнула чемодан, открыла шкаф и стала доставать платья.

А как же Луиза?

Мэгги вспомнила подругу с кочергой в руке. Да, в Денвере Луизу поджидает большая опасность, чем Мэгги.

– Вот черт! Ладно! – Иногда ангелы-хранители бывают такими досадными… Мэгги открыла чемодан, выбросила белье на кровать, а платья повесила обратно в шкаф. Темнота ночи, казалось, злорадствовала. Выгляни из окна и поймешь, что ТВОЕ БУДУЩЕЕ ТАКОЕ ЖЕ ЧЕРНОЕ И ПУСТОЕ.

Мэгги подошла к окну и положила руки на подоконник. Ночь поглотила холмы, деревья и реку. Ничего, кроме тьмы.

– Луиза может остаться здесь, – сказала она в темноту. – Ей будет хорошо.

Луизе не нужно выходить замуж за человека, который считает ее прошлое грязным, который украл ее сердце и ничего не дал взамен, кроме пустоты. Стыдясь, Мэгги признала, что в этом суть дела.

Широкоплечий, с искрящимися глазами и циничной улыбкой, с едким острым умом, Кристофер Тэлбот занял непозволительно большую часть ее глупого сердца.

Если они поженятся, ей, вероятно, не удастся устоять перед его чарами.

– Я уезжаю! – крикнула Мэгги ангелу-хранителю. – И не собираюсь связывать себя с человеком, который считает, что я – кусок земли, пусть даже и большой! Я женщина! – Она обернулась и посмотрела в зеркало. – Да, я женщина! Молодая и красивая. У меня есть таланты, о которых Кристофер Тэлбот даже не подозревает. Я обойдусь без него, и Луиза поймет меня!

Мэгги снова стала кидать вещи в чемодан. Вытащив еще и саквояж, она положила в него три платья. Когда у нее будет работа, она пришлет деньги за эту одежду.

ТЫ СБЕГАЕШЬ, укорил внутренний голос.

Мэгги надела часы, взяла чемодан и саквояж, погасила лампу.

– Я не убегаю, но с меня хватит потерь!

На лестнице было темно, и она на цыпочках пошла вниз. В гостиной тоже царила темнота. Каминные часы, которые они купили с Луизой, пробили полночь. Все спали, отдыхая перед завтрашней свадьбой. Когда Луиза проснется, Мэгги будет уже далеко. Она уедет поездом, но только не в Денвер. Может, это будет Сан-Франциско или город на Востоке. Найдет работу танцовщицы, возможно, даже хорошо оплачиваемую, и разбогатеет. Луиза не права, говоря, что ее мечты – детские фантазии.

Мэгги поставила вещи у входа, скользнула в библиотеку и открыла ящик стола, где хранились деньги. Девушка вытащила двадцать долларов, успокаивая себя тем, что вернет их Кристоферу, когда получит работу.

ТРУСИХА, обвиняла темнота.

– Нет, не трусиха! – зло прошептала Мэгги. – Я не боюсь Кристофера. Просто не хочу выходить замуж за этого осла.

ТРУСИХА.

Но ангелы-хранители не спорят с теми, кого охраняют, не так ли?

ТЫ НИКОГДА НИ ОТ КОГО НЕ УБЕГАЛА, настаивал голос.

– Потому что раньше не была знакома с Кристофером.

РЕБЕНОК.

Ах так! Никто не называл ее ребенком, даже ангел-хранитель.

– Я не ребенок! – взвыла девушка, бросаясь к двери. – Я просто… – она посмотрела на чемоданы. Завтра свадьба. Мэгги пообещала Кристоферу выйти за него замуж, и все-все в Санта-Фе завтра утром придут в церковь, чтобы посмотреть на сына герцога и наследницу пятисот тысяч акров земли. Она обещала. Дала слово. Совершила сделку, а теперь убегает. – Да, я ребенок, – горькое признание.

Никогда в жизни Мэгги не решала проблемы таким способом. Она всегда знала – если человек начал убегать, то будет бежать до конца своих дней. В такое не стоит впутываться.

Девушка села на чемодан и подперла подбородок рукой.

ТЫ МОЖЕШЬ ПОБЕДИТЬ ЕГО В ЭТОЙ ИГРЕ. МУЖЧИНА, НЕ ПРИЗНАЮЩИЙСЯ В ТОМ, ЧТО У НЕГО ЕСТЬ СЕРДЦЕ, ОЧЕНЬ ЧАСТО ЗАБЫВАЕТ ЕГО ОХРАНЯТЬ.

Наверное, ее ангел-хранитель – женщина, решила Мэгги. Но умная женщина. Это предположение воодушевило. Кристофер считает, что ему нужна только земля. Он так уверен в себе. Будет настоящий триумф, если он станет добиваться расположения Мэгги.

ВОТ ЭТО МЫСЛЬ.

Месть за все унижения будет сладкой. Его сердце поддастся чарам Мэгги, и вот все вокруг узнают, что она вышла замуж за Кристофера, только чтобы получить землю. Девушка улыбнулась. Может быть, даже удастся публично унизить его. Потом она может позволить себе полюбить лорда. Но только потом. Все зависит, как Кристофер будет извиняться.

ТЫ МОЖЕШЬ ЗАСТАВИТЬ ЕГО ПОЛЮБИТЬ СЕБЯ, снова услышала Мэгги. ТЫ СДЕЛАЕШЬ ЕМУ ОДОЛЖЕНИЕ.

Конечно, ее ангел-хранитель – женщина, у которой при жизни были проблемы с мужчинами.

Девушка взяла чемоданы и на цыпочках поднялась наверх. Завтра свадьба, это только начало. Кристофер Тэлбот не знает, с чем ему придется столкнуться.

ГЛАВА 6

Утро в день свадьбы выдалось скверное. Всю ночь из долины дул холодный ветер, он принес с собой тучи, затянувшие горы, повисшие над городом тяжелой пеленой.

– Боюсь, к концу дня пойдет снег, – Питер выглянул из окна.

– Снег в апреле? – Кристофер покачал головой.

– Эта страна такая же непредсказуемая, как и ее народ. Поправь мне галстук, а то здесь нет зеркала.

Рано утром они приехали в церковь, чтобы проверить, все ли готово к свадьбе. Священник предложил зайти к нему переодеться.

– Кстати, о непредсказуемости. Надеюсь, ты прав, миссис Гутиеррес оказывает влияние на Мэгги. Свадьба не может состояться без невесты.

– Луиза уверяет, что Мэгги просто волнуется перед торжественным событием.

Кристофер что-то пробормотал в ответ. Мэгги – загадка: шарм, улыбки, любознательность, но через мгновение – ледяные колючие взгляды, упрямое, злое молчание. Как непостоянность пейзажа в этой стране, где она выросла, – горы и равнины – Мэгги в мгновение ока менялась от приветливой до нелюдимой, от спокойствия к взрыву. После того, как на приеме у нее внезапно изменилось настроение, она ни словом не обмолвилась с Кристофером. Как обиженный ребенок, забилась в свою комнату, а когда он потребовал объяснений, Мэгги одарила его таким взглядом, что Кристоферу показалось это просто оскорблением. Женщины. Кто их поймет?

– Уверен, что поступаешь правильно? – Питер поправил жениху галстук. – Ты не похож на счастливого новобрачного.

Кристофер улыбнулся.

– Я не чувствую себя женихом. Это сделка, а не настоящая свадьба. Впрочем, как и многие другие свадьбы.

– Откуда такой цинизм?

– Я не циник, друг мой, а реалист.

– Тогда разумнее жениться после того, как Магдалена получит землю и титул.

– Когда рыба попалась на крючок, – Кристофер цинично усмехнулся, – нужно быстрее вытащить ее из воды, иначе она сорвется с крючка и уплывет.

– Ах, как романтично!

– Ты ищешь романтику там, где ее не может быть. Не ожидал от такого закоренелого холостяка, как ты.

– А что будет, если Мэгги не получит титул и землю.

– Но в управлении геодезии меня заверили, что все в порядке.

– Да, мой мальчик. Ну, а все-таки, если все решится по-другому?

Кристофер вздрогнул.

– Тогда ничего не поделаешь.

В дверь постучал преподобный Дэниел Уикхэм.

– Извините, господа. Прибыла невеста. Все гости на местах. Если вы готовы, можем начать церемонию.

Питер усмехнулся, а Кристофер удивленно приподнял брови – судя по настроению Мэгги в последний день, он был почти уверен, что девушка не придет.

– Мы готовы.

Пятьсот тысяч акров отличной пастбищной земли, крепкая база для маленькой финансовой империи, уже почти его. Это поддержит положение семьи в следующие годы. Направляясь к двери, Кристофер удивился, почему, несмотря на все заявления Питеру, он чувствовал, что женится, а не заключает деловое соглашение.

* * *

– Господи! Посмотри, сколько людей!

– Спокойно, девочка, они не кусаются. Мэгги метнула в сторону Питера злой взгляд.

– Я не имела в виду, что они кусаются. Боже! После церемонии мы должны всех угощать? А Кристофер говорил, что его семья в затруднительном положении. К тому же, – добавила она кисло, – он раззвонил на весь мир, что женится ради приданого.

– Постарайся простить его, детка. О Кристофере не скажешь, что он невоспитан. Просто не понимает, что такое женская чувствительность.

– Насколько я вижу, он вообще мало что понимает.

Питер вздохнул, наполовину сочувственно, наполовину расстроенно.

– Если у него затруднения, почему не обойтись только церемонией? Зачем приглашать на банкет полгорода?

– Думаю, у вас разные понятия о затруднительном положении.

– Более чем, – Мэгги посмотрела в щелку на буквально забитую людьми церковь. Лица всех присутствующих слились в одно, но лицо Тэлбота, стоявшего перед алтарем рядом со священником, девушка видела четко. Внутри все задрожало, но она старалась не обращать на это внимания. – Похоже, он хочет, чтобы весь город знал – мы женимся, потому что у нас все хорошо.

– Думаю, это так.

Питер пожал руку Мэгги, и девушка поняла, что он сочувствует ей. Но она не нуждается в сочувствии. А вот Кристофер, наверное, да.

– Мне кажется, все ждут невесту.

– Давайте не будем их разочаровывать. Питер взял ее под руку, и Мэгги неожиданно поняла, с какой теплотой относится к человеку, который терпеливо воспитывал и обучал ее эти долгие месяцы. Она улыбнулась.

– Питер, как бы мне хотелось, чтобы мой отец был похож на вас.

– Спасибо, дорогая. Если бы у меня была такая умная и красивая дочь, я бы гордился ею.

Они медленно пошли по проходу к алтарю. Гости встали. Мэгги думала только об одном – все знают, что Кристофера Тэлбота интересует не невеста, а только приданое. Но теперь это уже не важно. Мэгги знала, кто она такая, знала себе цену и была уверена – Кристофер тоже однажды поймет это.

Казалось, они шли целую вечность. Высокий кружевной воротник платья был жестким и колючим, корсет – неудобным, шлейф шелкового платья персикового цвета, казалось, сделан из свинца. Мэгги чувствовала на себе взгляды – оценивающие, завистливые и любопытные. Самым тяжелым был взгляд Кристофера. Высокий, подтянутый, во всем черном. Элегантный фрак подчеркивает широкие плечи и узкую талию. Покрой брюк не скрывает длинные мускулистые ноги. Но Мэгги удивило выражение его лица. Кристофер смотрел на приближающуюся невесту с какой-то особой сосредоточенностью, которую Мэгги не могла понять. Он казался неуязвимым, неприступным и устрашающим.

На какой-то миг Мэгги захотелось убежать, но остановила гордость. К черту всех, особенно Тэлбота. Девушка гордо подняла подбородок, широко улыбнулась – сегодня она королева.

Они подошли к алтарю. Питер вложил руку Мэгги в руку Кристофера. На мгновение девушка почувствовала себя до нелепости беспомощной, но сдержалась. Кристофер улыбнулся невесте, но ответной улыбки не увидел.

– Думал, я сбегу, не так ли? – тихо прошептала Мэгги.

Лицо жениха выразило удивление, но он продолжал улыбаться.

– Никогда не сомневался, что ты человек слова. – Можешь даже поспорить на это, – Мэгги вспомнила о данном себе обещании.

Однажды Кристофер Тэлбот захочет взять обратно свои слова насчет того, что стремится завладеть только землей.

– Дорогие возлюбленные, мы собрались здесь… – начал священник.

Кристофер нежно пожал руку Мэгги. Но та не поняла, что это значило – успокоение или предупреждение. Слова священника эхом отдались в ее голове. Любить и хранить. Да. Кристофер не любит ее, а она – его. Что за наказание – стоять перед лицом Господа и говорить о любви, если ее нет?

В болезни и добром здравии. В богатстве и бедности. Это просто шутка, глупая шутка. Сейчас она бедна, как церковная мышь, но скоро станет богатой. Кристофер берет ее в жены, чтобы дать ей богатство, но ничего больше. Только поэтому он женится. Это знают и священник, и все гости. Господь тоже должен это знать. Что Он думает об этом розыгрыше?

– Если кому-нибудь из присутствующих известны причины, по которым эти мужчина и женщина не могут вступить в священный брак…

Мэгги были известны многие причины. Она почувствовала сильное пожатие Кристофера. Разве он может читать мысли?

– Вы, Кристофер Бэрроуз Тэлбот, берете эту женщину…

Несмотря на оцепенение, Мэгги услышала спокойный уверенный ответ жениха.

– Вы, Магдалена Тереза Мария Монтойя, берете этого мужчину…

Она открыла рот, но не смогла произнести ни звука. Священник ободряюще улыбнулся, губы Кристофера едва заметно сжались.

ПУСТЬ ЕГО СВЕТЛОСТЬ – ОХОТНИК ЗА ЗЕМЛЕЙ – ПОДОЖДЕТ. ПУСТЬ ПОПОТЕЕТ НЕСКОЛЬКО СЕКУНД.

– Мисс Монтойя? – в голосе священника слышалось напряжение.

– Что?

– Согласны? – подсказал он.

– Согласна, – она вздохнула.

Кристофер напряженно посмотрел на Мэгги, но та лишь невинно улыбнулась.

– Властью, данной мне, – священник произнес речь, согласно которой они с Кристофером связаны до конца дней. Но Мэгги не чувствовала себя женой. Она чувствовала себя дурой.

Пальцы Кристофера осторожно приподняли лицо невесты. Теплые сухие губы герцога дотронулись до ее губ. Сначала это было простое прикосновение, но затем он быстро открыл рот и заставил и Мэгги раскрыть губы. Она почувствовала запах бренди, мужское нетерпение и порыв страсти. Затем Кристофер отпустил ее – между ними снова был холод. По крайней мере, так казалось Мэгги. Вдруг совершенно четко она поняла, что попала из одного опасного мира в другой, не менее опасный.

* * *

Ночь была под стать зловещему дню – сбылись прогнозы Питера. Большие тяжелые хлопья снега летели из туманной высоты и покрывали деревья. Выглянув из окна номера гостиницы, где жил Кристофер, Мэгги вздрогнула, будто холодный ветер ворвался в сердце. Хотя в камине потрескивали поленья, руки Мэгги были ледяными, а в желудке, казалось, лежит камень. Она тяжело дышала.

Наконец, девушка отвернулась от окна и задернула шторы. Всем сердцем она хотела, чтобы Луиза была здесь, чтобы расспросить подругу, как невеста должна встречать супруга в первую брачную ночь. Но Луиза далеко, в доме у реки Санта-Фе. А сама Мэгги не знала ответа на вопрос – что делают девушки, когда заканчивается торжество? Обед и прием завершены, жених оставил ее в комнате, чтобы она приготовилась к первой брачной ночи.

Когда придет Кристофер, ей нужно быть в постели? Или она должна ждать его, скромно сидя в кресле в свадебном платье? От Мэгги ждут, что она разденется сама, или это сделает муж? Стоит ли надевать смешную ночную сорочку, которую Луиза заставила ее купить? Может, вообще ничего не надевать и лежать под одеялом голой? Как узнать, чего мужчины хотят от своих жен? Почему Кристофер был так резок, когда приказал Мэгги приготовиться и оставил одну? На обеде он был весел, с радостью принимал поздравления гостей.

Мэгги вздохнула и принялась расстегивать туго облегающий лиф платья. К черту неопределенности. Она весь день была в свадебном наряде, и от этого у нее по всему телу зуд. С пуговицами на спине Мэгги справилась, а с теми, которые на шее, пришлось повозиться – узкая пройма рукавов не позволяла высоко поднимать руки.

– Вот черт! – выругавшись, Мэгги прикусила язык. Если нужно завоевать мужа, придется быть осторожнее. Дамы не ругаются – так все время говорит Питер. А что они делают, если их что-то раздражает или злит, так и не сказал. Ну уж вряд ли дают волю языкам.

Мэгги знала, ругательства – не единственное, что не позволено дамам. Знакомые шлюхи с Маркет-стрит очень подробно рассказывали, чего дамы не делают в постели со своими мужьями, и поэтому мужья покупают проституток, которые не боятся быть настоящими женщинами. Мужчины охотятся за девушками, женятся на них, укладывают в постель, а потом забывают. Жены не знают, как удовлетворить мужей, даже не знают, как удовлетворить себя. Путь к сердцу мужчины лежит не через желудок, как гласит всем известная мудрость, а через некоторую анатомическую часть тела ниже желудка.

Мэгги ходила перед камином, обдумывая эту мысль. Конечно, Кристофер не охотился за ней. Если только в смысле охоты за драгоценной землей. Между ними не было даже намека на симпатию, и, кажется, он даже не очень хочет спать с нею – привел в комнату час назад и до сих пор отсутствует. Ясно, танцовщица из салуна – не в его вкусе, ведь он привык к воспитанным дамам. А если представить, что у нее есть преимущество перед утонченными леди с деликатными манерами? Может ли борющаяся женщина быть права? Вдруг путь к сердцу мужчины – это не светские манеры и обладание навыками домашнего хозяйства, а бурная ночь?

Об этом Мэгги раньше никогда не думала. С тех пор, как у нее сформировалась грудь, девушка избегала мыслей на эту тему. Моя полы и убирая комнаты в домах свиданий, она стала экспертом в этой области, но только теоретически. Можно ли воспользоваться этим преимуществом по отношению к ничего не подозревающему мужу? И что она потеряет, если попробует – ведь все равно придется лечь с Кристофером в постель?

Конечно, Мэгги нервничала от такой перспективы. И боялась? Магдалена Монтойя – ах, нет, Магдалена Тэлбот в отличие от светских дам не боялась ничего, или почти ничего. Но любой девушке позволено быть неуверенной в первую ночь с мужчиной. Особенно, если он не относится к ней с уважением.

Стук в дверь прервал размышления.

– Мэгги? Ты готова?

Готова, как никогда, сказала себе девушка.

– Входи.

Кристофер осторожно закрыл за собой дверь и удивленно посмотрел на жену.

– Я думал… ты уже переоделась для сна.

– Не могу расстегнуть пуговицы. У платья очень узкие рукава, – она слабо улыбнулась.

Кристофер закашлялся, и Мэгги подумала, что ему так же не по себе, как и ей.

– Да, конечно, надо было прислать тебе служанку.

Мгновение они стояли, молча глядя друг на друга, затем Кристофер вздохнул.

– Повернись.

Мэгги ощущала, как его пальцы расстегнули пуговицы, одну за другой. Конечно, он не в первый раз имеет дело с женской одеждой. Воздух прохладной струйкой пробежал по спине, плечам, груди. Затылком она ощущала теплое дыхание Кристофера, и вдруг вздрогнула.

– Хочешь, чтобы я ушел, пока ты раздеваешься?

Если он снова уйдет на час, она потеряет всю свою храбрость.

– Нет. Все же мы женаты.

– Да.

– Мне… надеть ночную сорочку?

– Это необязательно, но если хочешь, то, конечно.

Его голос был так безразличен, будто он обсуждал с Питером цены на английскую шерсть.

Мэгги повернулась. Кристофер снял фрак и, как ни в чем не бывало, расстегивал рубашку.

– Выключить свет?

– Нет, – она должна видеть, во что впуталась. Нелли, одна из девушек, работавших в борделе, однажды сказала, что мужчины любят, когда их раздевают женщины. Постоянный клиент Нелли обещал удвоить оплату, если она расстегнет его брюки ртом. Она потом рассказывала, что пришлось изрядно потрудиться, но дело того стоило.

– Хочешь, я помогу? – Мэгги не стала дожидаться ответа, отвела его руки и сама принялась за дело. Кристофер вздрогнул, когда ее пальцы коснулись его кожи. Бросив быстрый взгляд на лицо мужчины, девушка решила больше не встречаться с ним глазами. Вместо того Мэгги уставилась на черные вьющиеся волосы, показавшиеся из-под рубашки. Кто бы мог подумать, у этого англичанина кожа настоящего мужчины.

Мэгги расстегнула запонки и стащила с плеч Кристофера дорогую шелковую рубашку. До него было невозможно дотронуться: кожа горячая, но нежная, как атлас. Руки сильные, мускулистые. Плотные мышцы широкой груди переходили в тонкую талию. Густые черные волосы здесь были реже – их узкая дорожка убегала под пояс брюк.

Мэгги не смотрела на Кристофера, но чувствовала его взгляд. Казалось, стало теплее. Как только девушка протянула руки к брюкам, он оттолкнул ее.

– Ты хочешь закончить все слишком быстро, – голос был хриплым, а дыхание прерывистым, как будто лорд пробежал длинную дистанцию. – Кажется, пора помочь тебе, жена.

«Жена». Это слово показалось Мэгги странным, возможно, из-за интонации, с которой Кристофер его произнес. Оно прозвучало скорее насмешливо, чем нежно. Насмешка над ней или над самим собой?

Медленно Кристофер стащил расстегнутый лиф платья вниз. Ткань сорочки была такой тонкой, что сквозь нее просвечивала упругая грудь. Кристофер опустил руки, разглядывая жену.

Теперь ее очередь, решила Мэгги и потянулась к пуговицам его брюк, но немного замешкалась, когда заметила, что материал натянулся. Удовлетворение при виде реакции мужа смешалось с Мрачным предчувствием, от которого по спине побежали мурашки. Мужчины быстро заводятся.

Кристофер остановил ее.

– Пока не надо. На тебе больше одежды, чем на мне. Продолжим.

Мэгги улыбнулась, надеясь, что это будет интересно, и в ответ получила искрящийся взгляд темных глаз. Кристофер взялся за ленты, стягивающие юбки на талии. Лицо Мэгги почти касалось его груди. Перед ее удивленными глазами оказался твердый мужской сосок.

– Женщины всегда носят слишком много нижних юбок, – посетовал Кристофер. И вот одна юбка упала к ногам, а пальцы ловко расстегивали следующую. Мэгги осторожно провела пальцем по волосам на груди Кристофера. Тот буквально подпрыгнул и схватил ее руку.

– Это действует на мужчин!

– Я этого и хочу.

– Ты привыкла делать все слишком быстро. Гораздо приятнее, если не спешить.

Мэгги не поняла, что это значит.

Кристофер все еще продолжал возиться с юбками, но уже через несколько мгновений Мэгги стояла перед ним лишь в сорочке, корсете и чулках. Под испепеляющим мужским взглядом белье, казалось, сгорит. Девушка покраснела.

– Моя очередь! – громко заявила она, пытаясь скрыть смущение.

На этот раз Кристофер не возражал, когда Мэгги принялась расстегивать его брюки. Руки девушки дрожали. Мышцы живота лорда напряглись, будто перед ударом, и она это почувствовала. Его дыхание становилось все чаще. Наконец, брюки соскользнули с бедер и были отброшены в сторону.

– Это все? – напряженно спросил Кристофер. Он не носил длинные мужские кальсоны, а только короткие трусы. Стройные мускулистые ноги были покрыты такими же темными волосами, как и грудь.

Казалось, у Мэгги парализовало руки. Ее план бесстыдного соблазнения мужа можно было сравнить с прыжком человека, не умеющего плавать, в глубокий бассейн. А Кристофер, кажется, попался на ее удочку. С озорным видом он взял руку жены и положил на резинку трусов.

– Ты забыла, что нужно делать дальше? Отступать некуда. Девушка потянула ткань вниз, и рука скользнула по обнаженному бедру. Последний предмет одежды сброшен. Кристофер стоял перед Мэгги во всей своей красе, совершенно не смутившись, как будто каждый день привык демонстрировать свои прелести женщинам. И Мэгги завороженно рассматривала его. Раньше ей приходилось прогонять из постелей проституток нежелающих уходить клиентов, так что представление о мужской анатомии девушка имела. Но вид мужа произвел на нее впечатление. – Ну, и… – его губы изогнулись в усмешке.

– Теперь продолжим с твоей одеждой. Первым желанием Мэгги при приближении Кристофера было убежать. Его член был направлен на нее, как копье. Мелькнула мысль – а Нелли не убежала бы. И француженка Мари, и Жемчужинка… Мэгги знала, что они сделали бы. Все, что угодно, лишь бы мужчина не скучал.

Сердце девушки учащенно билось, когда она протянула руку к его груди. Пальцы медленно скользнули по густым зарослям волос и устремились вниз. Когда она коснулась оружия любви, Кристофер сделал резкий вздох.

– Да, да, маленький котик. Сейчас моя очередь.

Он медленно расстегнул и отбросил в сторону корсет, положил руки на ее грудь, и девушка почувствовала, как сквозь тонкую ткань большой палец Кристофера легко гладит напрягшийся сосок.

Незнакомое тепло охватило Мэгги от груди до бедер, она вздохнула и закрыла глаза.

– Тебе нравится? – тихо спросил Кристофер, Она улыбнулась. Будь Мэгги кошкой, замурлыкала бы. Брать в жены даму, которая не боится, не хнычет, как девственница, и не кичится нравственностью – большое преимущество. Его голос был хриплым от желания:

– Дотронься до меня, Мэгги.

Она открыла глаза и увидела, что Кристофер дрожит от страсти.

– Дотронься!

Теперь план соблазнения казался смешным. Ее телом управляло нарастающее желание. Из памяти стерлись и планы, и честолюбие. Ее, как магнитом, тянуло к Кристоферу, руки снова поглаживали его грудь и живот.

– Мэгги… – Вдруг резким движением руки Кристофер сорвал с нее сорочку, обнажая грудь.

– Я куплю тебе еще десяток, – пообещал он, увидев изумленный взгляд.

Мгновение он стоял, не в силах отвести глаз от ее груди. Когда их взгляды встретились, Мэгги бросило в жар.

– Иди сюда.

Та, не мешкая, подошла. Напряженные соски коснулись груди Кристофера, и она почувствовала, как возбужденный член уткнулся ей в живот.

– Открой рот, Мэгги. Мне нравятся поцелуи жаркие и страстные.

Она повиновалась. Ее язык пришел в действие, которое можно было бы посчитать смешным и омерзительным, но все оказалось не так. Настоящая одержимость, требовательная, мужская, и Мэгги захотела, чтобы ею обладали. Она хотела раствориться в муже, слиться в одно целое и никогда не разделяться.

Не прекращая поцелуя, Кристофер поднял жену на руки. Инстинктивно ноги Мэгги сомкнулись вокруг его бедер. Девушка почувствовала, как пальцы мужчины коснулись ее панталон. Мэгги задохнулась от желания, которое, словно кинжалом, пронзило тело. Как дикое животное, ищущее выход неуправляемому инстинкту, она прижалась к его телу.

– Ласкать тебя – все равно, что поднести спичку к стогу сена, – прошептал Кристофер на ухо.

Он уложил Мэгги на постель, не убирая руки с панталон.

– Нет, – его брови изогнулись, когда она попыталась снять последнее препятствие. – Иногда сокровища более привлекают, если на какое-то время скрыты от взора.

Кристофер наклонился и поцеловал ее грудь, и Мэгги вздрогнула от желания и нетерпения. Прижав девушку к постели, он несколько раз поцеловал сначала одну грудь, затем другую, шею и, наконец, губы.

– Ты страстна, но немного нетерпелива! – Его рука скользнула внутрь панталон и нащупала влажную, жаждущую плоть. Один, затем другой палец проникли внутрь. Мэгги испустила радостный вздох сладкого облегчения и тихо застонала.

– Подожди! – в его голосе послышались новые нотки, отчего она задрожала. Одним быстрым движением Кристофер сдернул панталоны и чулки, присел на корточки и принялся разглядывать ее тело.

Мэгги вдруг почувствовала себя оскорбленной и попыталась соединить ноги, но Кристофер встал на колени между ее ногами.

– Мне нравится. Кажется, целую вечность я представлял тебя вот так: ты, голая, лежишь на постели, ноги врозь и взгляд точно такой, как у тебя сейчас. Это еще лучше, чем я думал, котенок.

Он наклонился и поцеловал ее в ложбинку живота, затем еще ниже, где черные волосы скрывали самое сокровенное.

– Раздвинь ноги шире. Да. Как ты красива! Мэгги вздрогнула от удивления, когда язык Кристофера коснулся ее влажной трепещущей плоти.

Ласки были подобны удару молнии. Снова и снова язык Кристофера находил ту тропинку, которая вела к пику страстного желания.

– Ах, Мэгги! – раздался охрипший голос, когда Кристофер был совсем близко. – Я думаю, мы достаточно наигрались.

Нестерпимое желание заставило Мэгги чуть не просить Кристофера взять ее и покончить с мучениями. Но именно этого он и ожидает: лежать под ним, как покорная жена. А вдруг его можно заинтересовать еще больше? Кристофер поцеловал девушку. Язык ощутил страсть и выдавал желание. Член Кристофера уже был совсем рядом с той тропинкой, которую исследовал язык.

– Еще не все, – прошептала она и улыбнулась, увидев удивленный взгляд. Воспользовавшись моментом, когда он потерял равновесие, столкнула его с себя на кровать. – Ты горяч и нетерпелив? – поддразнила она.

Мэгги поцеловала Кристофера, и тот, обхватив ее голову обеими руками, страстно ответил на поцелуй.

– Ты маленькая ведьма, Магдалена Монтойя.

– Магдалена Тэлбот, – измученная ласками, она смотрела ему в лицо, а пальцы тем временем пробирались по волосатой груди, очертили круг вокруг пупка и двинулись ниже. Из горла Кристофера донеслось глухое рычание – Мэгги наклонилась над ним, и ее грудь коснулась его жаждущей плоти.

– Мэгги!

Та соблазнительно улыбнулась и дотронулась губами до алой башни, возвышающейся среди темных волос.

– О Боже! – простонал Кристофер.

Как любопытный котенок, она провела по члену языком, удивляясь его нежной упругости. Прерывистое дыхание Кристофера воодушевило на дальнейшие поиски. Вдруг изучению пришел конец: ее резко бросили на спину.

– Хватит, женщина! Я сейчас кончу либо на простыни, либо в твой жадный ротик.

Мэгги была довольна – мужчина не скучал. – Сейчас ты будешь вознаграждена за свои проказы.

Без предупреждения он раздвинул ее ноги и вонзил свой член. Мэгги задохнулась от боли и закричала. Ей показалось, что ее проткнули ножом. Забыв о своей клятве быть искусительницей, она попыталась столкнуть с себя Кристофера. Проститутки никогда не говорили, что это так больно!

Кристофер был уже на полпути к блаженству, всем своим естеством готовясь впиться в горячую трепещущую плоть жены. Но упругая преграда и крик Мэгги остановили его. В это невозможно было поверить, однако, действительно, танцовщица из салуна, сводившая мужчин с ума соблазнительными танцами, маленькая пылкая искусительница, от которой Кристофер чуть не потерял над собой контроль, оказалась девственницей. Он взял ее как шлюху, а девушка была невинна.

– Черт! – злость на самого себя вылилась на нее. – Маленькая ведьма! Почему ты ничего не сказала?

– Я говорила.

Она действительно говорила, но он не поверил, будучи уверен, что любая женщина, работающая в салуне, – проститутка. – Прости, – Кристофер поддержал ее за бедра и сделал быстрый толчок. Мэгги вскрикнула, но он уже не мог себя контролировать. – Самое худшее позади, клянусь, – он отчаянно пытался не двигаться, пока Мэгги не привыкнет к вторжению. Она совсем близко. Жаркая, с нежной кожей – мечта любого мужчины.

– Все в порядке, правда, – ее голос прозвучал тихо, и сначала он не поверил, но затем принял заверение, потому что сильно хотел Мэгги.

Кристофер сделал осторожное движение. Мэгги нетерпеливо извивалась.

– Еще.

Кристофер хотел подарить девушке наслаждение. Боже, как он хотел видеть ее лицо, освещенное огнем желания, который возбуждал его самого. Еще один толчок, еще. Стройные ноги Мэгги обвились вокруг его талии, она еще крепче прижалась к нему. Кристофер застонал.

– Ах, Мэгги! – он не мог больше сдерживаться, снова и снова делая толчки. Мэгги обвила его руками, стараясь заставить двигаться быстрее и резче. Кровать дрожала в такт ритму страсти. Мэгги вскрикнула, но на этот раз не от боли. Все мышцы напряглись в экстазе – она ощутила блаженство. Ее горячее тело сливалось с телом Кристофера в пульсирующем танце страсти.

– Боже!

Кристофер, совсем обессиленный, упал на Мэгги, но та не возражала.

– Мэгги?

Не услышав ответа, Тэлбот приподнялся на руках и с удивлением обнаружил, что она спит, несмотря на то, что их тела еще вместе.

– Магдалена?

С довольной улыбкой та только тихо вздохнула.

Он осторожно снял ее ноги со своей талии. Бережно, чтобы не разбудить, вытер кровь и сперму с нежной кожи бедер. Роскошные кудри Мэгги разметались по подушке, она походила на невинное дитя.

Девственница. Она была девственницей, а Кристофер отнесся к ней, как к шлюхе. Удовлетворил похоть так, как ни один джентльмен не позволит сделать со своей женой.

Но Мэгги не вела себя, как девственница. Кристофер почувствовал новый прилив страсти, смешанный с уважением. Он не может позволить себе ни страсти, ни любви. Свадьба с этой женщиной – деловое соглашение. Осуществление брачных отношений необходимо, чтобы узаконить их отношения. Но впускать ее в свою жизнь – жестоко, и он на это не пойдет. Через полгода Кристофер уедет домой, а Мэгги останется здесь. Обременять ее своей страстью, возможностью иметь детей – просто безответственно.

Он провел с нею одну ночь, но больше этого не повторится. Кристофер укрылся простыней.

Мэгги повернулась, довольно вздохнула и прижалась к нему всем телом. Тэлбот сдавленно выругался. Следующие месяцы представлялись уже не очень спокойными – искушение день за днем. Интересно, не слишком ли много он хочет от своей мужской чести?

ГЛАВА 7

Солнечный свет, проникший сквозь плотно задернутые шторы, ярким лучом прополз по полу гостиничного номера, медленно перебрался на кровать и ласково пощекотал щеку Мэгги.

– М-м-м… – она с головой укрылась простыней и зарылась лицом в подушку. При воспоминании о прошлой ночи на губах заиграла улыбка.

– М-м-м? – Мэгги повернулась и коснулась рукой мужа, но ощутила только прохладную пустоту. Кристофера не было. Она открыла глаза и вздрогнула.

– Кристофер? – недоуменно обвела взглядом комнату – мужа не было.

Раздался стук в дверь.

– Миссис Тэлбот?

– Войдите.

В комнату вошла горничная.

– Мистер Тэлбот прислал меня узнать, проснулись ли вы, мадам.

– Где он?

– В столовой. Заказал вам завтрак. Вам помочь одеться?

– Нет, спасибо, – у англичан странные представления насчет того, что люди могут делать сами, а что нет. Но потом вспомнила, с каким трудом вчера расстегнула платье. – Подождите, возможно, вам придется помочь мне застегнуть пуговицы.

– Да, мадам.

Мэгги торопливо надела сорочку, нижние юбки, корсет, выбрала легкое габардиновое платье, которое привезли накануне. Ей хотелось хоть минутку побыть одной и в подробностях вспомнить, что произошло ночью. Но пока горничная была в комнате, этого нельзя позволить – столь сокровенные мысли можно прочесть по глазам. Но вот застегнута последняя пуговица.

– Спасибо. Буду благодарна, если вы скажете мистеру Тэлботу, что я сейчас спущусь.

– Хорошо, мадам.

Служанка ушла, и Мэгги усмехнулась. Никогда прежде ее не называли «мадам». Если бы горничная знала, кто Мэгги на самом деле и чем занималась пять месяцев назад, то, наверное, упала бы в обморок от изумления.

Мэгги решительно взялась за прическу. Распутывая волосы, она улыбалась. Но вот прическа готова. Все волосы убраны назад, только на висках несколько завитков. Мэгги выглядела сегодня почти так же, как всегда, но чувствовала себя по-другому. Она чувствовала себя женщиной, женой английского лорда. Ей понравилось заниматься любовью с Кристофером. Никогда, даже в самых сокровенных мечтах, она не представляла такого желания, такого трепетного экстаза и такого счастья. А Кристофер! Несмотря на то, что он был приятным мужчиной и даже умел драться, как сам дьявол, до последней ночи Мэгги считала его чопорным из-за манер, разговора и сурового вида, который он напускал на себя. Но на самом деле оказался мужчиной, которого страстно желает любая женщина.

Мэгги обхватила плечи руками и сделала пируэт. Ей понравилось замужество, и она была готова полюбить свою жизнь с Его Величественной Светлостью. А вдруг она уже полюбила Кристофера?

От этих мыслей Мэгги радостно закружилась. Она любит Кристофера? За свою недолгую жизнь девушка видела много похоти, но мало любви. Она не знала, верит ли в любовь, и даже не подозревала, какие чувства испытывает влюбленный человек. И хотя Кристофер уже давно стал частью ее жизни, до этой ночи она намного лучше знала Питера Скаборо.

Однако теперь Кристофер был для нее ближе, чем кто-либо во всем мире. Вспомнив мужа, Мэгги замурлыкала, как кот при виде сметаны. Ей было наплевать, любовь это или что-то другое. Чем бы это ни было, ей это нравилось.

С бьющимся от волнения сердцем Мэгги вошла в столовую. Как встретит ее Кристофер, что она прочтет в его глазах? Конечно, после всего, что было между ними, он будет больше ценить лично Мэгги, а не драгоценную землю.

Кристофер сидел за угловым столом. В белой накрахмаленной рубашке, на фоне белоснежной скатерти, он смотрелся очень загорелым, а глаза казались темнее обычного. Когда Мэгги шла к столу, в знак вежливости он встал. Лицо непроницаемо, как камень, незаметно ни тени приветливости, как перед свадьбой. Черные глаза ничего не выражают. Мэгги почувствовала себя шаром, из которого выпустили воздух.

– Доброе утро, – он выдвинул для нее стул. Она села.

– Доброе утро.

– Ты хорошо спала?

Ей показалось, что в черных глазах блеснул огонек. Конечно, показалось, ведь в словах слышалась лишь ледяная учтивость.

– Да, спасибо, – как будто ночью они не обнимали друг друга в страстном порыве. Будто она не позволила ему обладать каждой частичкой ее тела. Будто он не касался самых интимных ее мест и не сливался в экстазе страсти. – Я прекрасно спала.

– Хорошо. Я заказал тебе бифштекс и омлет.

– Отлично.

За столом повисло тяжелое молчание. Взгляд Мэгги спрашивал, но глаза Кристофера ничего не отвечали. Как мужчина может быть всю ночь страстным, а днем – спокойным и равнодушным? Господа великосветского круга не только загадочны, но и ведут себя противоестественно.

Когда принесли завтрак, Мэгги вздохнула с облегчением. По крайней мере, можно заняться едой. Конечно, разговора не будет.

– Как твой бифштекс?

– Отличный, – она отчаянно пыталась поймать мясо вилкой. Что ж, Мэгги будет такой же чопорной.

– А твой?

– Немного сыроват.

– Это плохо, – нож стукнул по тарелке.

К счастью, завтрак быстро закончился. Кристофер собрал свои чемоданы, подхватил небольшой саквояж Мэгги и нанял экипаж, чтобы доехать до дома. Под весенним солнцем снег, выпавший накануне, почти растаял. Никогда никого в жизни Мэгги не хотела увидеть так сильно, как Луизу. У нее есть несколько вопросов о замужестве и мужчинах.

Кристофер задержался в доме лишь для того, чтобы помочь Мэгги выйти из экипажа и внести чемоданы. Ничего не объясняя, он сказал, что его не будет весь день. Отказался он и от предложения Питера составить ему компанию. Мэгги вполне устраивала перспектива несколько часов не видеть мужа.

– Радуйтесь, что не пошли с ним, – сказала она Питеру. – Он сегодня так же дружелюбен, как медведь.

Питер и Луиза обменялись тревожными взглядами.

– Что… что-нибудь случилось? – деликатно поинтересовался Питер.

– И он еще спрашивает? – зло выкрикнула Мэгги. – Вы ведь тоже мужчина! – последнее слово она произнесла, как ругательство.

Луиза взяла Мэгги за руку и повела к хозяйской спальне. Мэгги хмуро рассматривала огромную кровать, супружеское ложе, на котором она будет спать вместе с Кристофером. Сегодняшняя ночь окажется такой же прекрасной, как предыдущая? Растает ли от страсти лед? Как узнать? Она недоуменно поджала губы.

– Магдалена, в чем дело? Кристофер плохо с тобой обошелся? Он был груб? Я думала, тебя не нужно предупреждать о страстях мужчин, но все же, видимо, следовало поговорить. Что случилось?

– Он не причинил мне боли, – нетерпеливо возразила Мэгги. – Ну, это ложь, – она подняла глаза и задумчиво продолжила: – Он такой большой, что может сделать больно даже корове.

– Магдалена!

– Ах, эти англичане… по крайней мере, этот не такой чопорный, как я думала.

– Дорогая, женщине всегда больно, когда она впервые спит с мужчиной.

– Я не жалуюсь, – приятное воспоминание улучшило настроение. – Спать с мужчиной, – она лукаво усмехнулась, – все равно, что есть вишневый пирог, даже лучше. Намного лучше.

Луиза застенчиво улыбнулась.

– Да, дорогая. Я овдовела не так давно, чтобы забыть.

Мэгги изменилась в лице.

– Тогда скажи, почему сегодня Кристофер ведет себя так, будто мы едва знакомы?

– Да, он будто аршин проглотил, – задумчиво согласилась Луиза.

– После вчерашней ночи я думала… думала… что постель сближает людей. Я думала, наша близость не исчезнет с рассветом.

Луиза сочувственно кивнула.

– Мэгги, детка, до сих пор ты видела в мужчинах только плохое, но даже сейчас у тебя остались иллюзии. Для многих мужчин это все равно, что выпить стакан воды. А кто предлагает этот стакан, им совершенно безразлично.

Мэгги вспомнила, как горящий взгляд Кристофера проник прямо в душу, его дьявольскую усмешку, как он нежно дразнил ее и называл красивой.

– Не знаю, верить ли твоим словам.

– Верь, детка. Ты вышла замуж за достойного человека, который не унизит себя тем, что ударит женщину. Тебя ждет богатое наследство и красивый муж. Это больше, чем многие женщины на этой земле осмеливаются мечтать. Но не жди чуда.

Не жди любви, так поняла Мэгги. Когда она стала думать о Кристофере и связывать с ним слово «любовь»? Еще вчера клялась, что англичанин поплатится за все жестокие слова в ее адрес, ответит за боль, которую причинил, объявив всем, что женится из-за земли. Но, оказалось, этого совершенно недостаточно. Теперь Мэгги хотела, чтобы Кристофер любил ее.

Не ждать чуда, сказала Луиза. Может, и так. Но чудеса иногда случаются.

* * *

Кристофер доехал в наемном экипаже до Plaza. В городе у него сегодня не было никаких дел, но дома ждало много работы. Нужно ответить на письма адвоката, бухгалтера, делового партнера по фирме «Питни и Тэлбот. Наем судов для перевозки грузов». Необходимо решить, стоит ли ремонтировать самые старые, совсем износившиеся корабли, продавать ли собственность, унаследованную от дяди, или придержать для более выгодного покупателя, и как избавиться от дамы, которая имеет виды на его младшего брата Родни.

К тому же пришло письмо от Амелии Хортон. Сплошные сплетни и последние светские новости – непоследовательная чушь, которую дамы считают очень важной. Как всегда, Амелия нежно сетует на его долгое отсутствие. Но если так скучает без него, почему отказала, когда Кристофер сделал ей предложение год назад? Сейчас ее отказ не имеет такого значения, как прежде, когда он уезжал из Англии. Но, читая письмо Амелии, Кристофер почувствовал в сердце тяжесть.

Также расстроило письмо от матери, сообщившей об ухудшающемся здоровье отца. Мать интересовалась мнением Кристофера о молодом враче, которого тот едва знал. Стоит ли обратиться к нему? Кристофер понимал – мать не столько интересуется его мнением насчет компетентности доктора Холлоуэя, сколько хочет напомнить о состоянии здоровья отца. Вся семья решила, что его поездка в Америку необходима, но в то же время мать хотела, чтобы он поскорее вернулся в Лондон и снял с нее груз семейных проблем. Старший брат Кристофера Джеймс, наследник титула, слишком занят развлечениями и любовницами, ему не до семейных тягот. Младший брат, Родни, увлечен картами и спиртным. Сестра Элизабет наиболее уравновешенная, но она женщина и не может повлиять на братьев.

Кристофер вспомнил последнюю строчку письма матери. ЗАКАНЧИВАЙ СВОИ ДЕЛА В МЕХИКО (она не видела разницы между Нью-Мексико и Мехико) И ВОЗВРАЩАЙСЯ ДОМОЙ. МЫ С ОТЦОМ ХОТИМ, ЧТОБЫ В САМЫЙ ТЯЖЕЛЫЙ МОМЕНТ НАШИ ДЕТИ БЫЛИ С НАМИ. Кристофер не знал, какой момент для матери наиболее тяжелый – серьезное финансовое осложнение или слабое здоровье отца. Но, как бы то ни было, мать желает его возвращения, чтобы семья смогла опереться на него.

Кристофер бесцельно бродил по Plaza. Ему бы сейчас быть дома, сидеть за столом в библиотеке, решать все эти вопросы и отвечать на письма. Но там Мэгги, а ему нужно побыть одному после ночи с этой соблазнительной и обманчивой дамой. Ведь говорила же она, что не обслуживает мужчин, а он не верил. Но какой разумный человек поверит, что танцовщица салуна – девственница? Прошлой ночью он был убежден – она опытная шлюха. Ведь Мэгги вела себя не как девственница. Была активна, делала непристойные вещи. Ни капли скромности, ни тени девичьей застенчивости, никакого сопротивления, пока ей не стало больно. Даже когда он лишил ее девственности, тут же опомнилась и довела его до совершенно неконтролируемого состояния. Такого Кристофер еще не знал.

От этой мысли он вздрогнул. Если бы он знал, что Мэгги девственница, то вел бы себя сдержаннее. Он покачал головой, признаваясь, что полностью потерял тогда над собой контроль. Мэгги намеренно возбуждала его, соблазняла, а это ни одна воспитанная дама себе не позволит. Ее прекрасная грудь, округлые ягодицы, атласная кожа, вьющиеся шелковистые волосы – все это чертовски соблазнительно. Еще до женитьбы он чувствовал, что она очаровала его. И теперь единственный способ не усложнять отношения – держаться от Мэгги на расстоянии. Но нужна помощь всех святых, чтобы отдалиться от нее.

Однако все планы на получение земли значительно усложнились. Кристофер предполагал, что найти наследницу будет трудно. Они с Питером разработали десяток альтернативных планов на каждый случай: что делать, если не найдут ее, обнаружат мертвой или ни при каких условиях она не подойдет для женитьбы. Но Кристофер никак не рассчитывал, что встретится с упрямой, соблазнительной и вредной девчонкой, способной разжечь в мужчине пожар страстей. С такой женщиной Тэлбот никогда не сталкивался – не светская дама, но не шлюха, невежественная, но умная, целомудренная и в то же время пошлая. Такой маленький воробушек с сердцем орла. Суматошная, привлекательная. Опасная.

Да, опасная, вынужден был признать Кристофер. Если бы он не выработал в себе дисциплинированность, то со всеми планами произошла бы полная катастрофа.

Он во второй раз обошел Plaza. Скамейки все еще были мокрыми от растаявшего снега, хотя вовсю светило солнце. О том, чтобы посидеть и отдохнуть, не может быть и речи. К тому же это противоречит его натуре. В городе делать нечего. Узнавать, как продвигается дело о земле, нельзя – он уже справлялся два дня назад. Единственный разумный выход – идти домой. Но Кристофер все еще не готов ко встрече с женой. Еле удалось сдержать себя за завтраком, чтобы не протянуть руку в знак признания восторженной близости, страстно связывавшей их ночью.

Ее недоуменный взгляд был укором, но чем скорее Мэгги вспомнит, что их брак сделка, а не любовное соглашение, тем счастливее будет.

Остальное утро Кристофер потратил на прогулку по магазинам, прилегающим к Plaza. У него не было никаких намерений, пока на глаза не попалось серебряное ожерелье с ониксом. Черный камень напомнил глаза Мэгги, а полированное серебро будет хорошо смотреться на смуглой коже. Почти против воли он купил подарок и сунул в карман, убеждая себя, что это – свадебный подарок, не более того. Даже в браке по расчету следует соблюдать приличия.

Остальное время он провел в игорном доме. Кристофер редко посещал такие места, но сегодня ему нужно было выпить. Он нашел типичное заведение – игорные столы, бар. Это напомнило «Госпожу Удачу». И Мэгги. Каждая проклятая мелочь напоминала о ней. Даже когда он не видит жену, ее образ все равно стоит перед глазами. Очень легко представить недавнее прошлое – маленькая танцовщица на сцене, которая была всей ее жизнью.

Около получаса Кристофер сидел один, потягивая виски. Потом какой-то мужчина, которого он едва узнал, подсел за столик, будто его приглашали.

– Лорд… э… Тэлбот, правильно? Кристофер рассеянно улыбнулся.

– Мистер Тэлбот.

– Извините, я совсем не разбираюсь в титулах.

– Ничего, я и не ожидал, что американцы будут знать все тонкости. Дело в том, что младшего сына герцога называют «лорд» только с именем, но не с фамилией.

– Что вы говорите! Как сложно!

– На самом деле все это чертовски смешно. Мне начинает нравиться, как обращаются у вас: мистер, миссис или мисс.

– Да, об этом можно говорить долго. Кстати, меня зовут Томас Килгор. Мы встречались несколько дней назад на приеме у губернатора и еще вчера, на вашей свадьбе.

– Ваше лицо мне знакомо. Обычно я хорошо запоминаю людей и имена, но сегодня немного рассеян.

Килгор усмехнулся.

– Это все из-за женитьбы. Вы привыкнете. Кристофер надеялся, что этого не случится.

Еще несколько месяцев назад его и Мэгги разделял целый океан.

– Мои друзья интересуются, не сыграете ли вы с нами в покер.

Губы Кристофера растянулись в улыбке.

– Надеетесь подцепить новичка? Килгор рассмеялся.

– Ничего подобного. Ставки по пять долларов. Это любительская игра, а не профессиональная.

– Не могу сказать, что умею играть в покер.

– Рад буду научить вас.

– Попробую сделать ставку.

– Это только часть игры.

Друзьями Томаса Килгора были Сайлас Колби, местный торговец, и Дерек Слейтер – владелец ранчо на северо-востоке от города. Игра была дружеской. Мужчины обыграли Кристофера на пятьдесят долларов, прежде чем объяснили все тонкости игры, которые не описывают в книгах. И вместо того, чтобы постоянно проигрывать, удивительно скоро Тэлбот начал выигрывать.

– Чертов счастливчик, – сокрушался Колби после кона, в котором Кристофер удачно выставил двух дам против трех пятерок.

– Нужно его проверить, он прирожденный игрок! – воскликнул Слейтер.

– На другой день после свадьбы человек не может быть таким собранным, – с усмешкой прокомментировал Килгор.

На самом деле Кристофер не был собран. Игра часто прерывалась, так как на сцене выступали женщины. В представлении было два акта. Сначала молодая стройная женщина с отличным сопрано пела английские и французские песни. Затем пятеро полногрудых девиц исполнили канкан – задирание ног и демонстрация нижнего белья. Ни один номер не был таким по-настоящему захватывающим, как танец Мэгги. Одетая в закрытое платье, она выглядела куда более чувственно, чем эта дрыгающая ногами пятерка. Что касается певицы – конечно, приятная, женственная, до сладости женственная, но если сравнить с его женой – смертельно скучная. Из-за этого представления образ Мэгги еще больше занял его мысли. Кристофер был рад, что покер, когда он его раскусил, оказался сравнительно легкой игрой, иначе он просадил бы все деньги.

К концу вечера Тэлбот выиграл семьдесят пять долларов. Но, к счастью, его партнеры были настроены дружелюбно.

– Ты уверен, что не играл прежде? – по-доброму спросил Килгор, когда уже настала ночь.

– Игра в карты – распространенное занятие в Англии, но с этой игрой я познакомился только что.

Килгор покачал головой.

– Это хорошо, что вы не стремитесь стать профессионалом.

– Есть более интересные способы зарабатывать деньги, – улыбнулся Кристофер.

– Я рад, что вы так думаете.

– Скажите, мистер Тэлбот, – вмешался Дерек Слейтер. – Томас рассказал, что вы тот самый парень, который будет владеть поместьем Монтойи у реки Пеко.

– Если подтвердят документы. Наследница – моя жена.

– Правда? Вы вчера поженились?

– Да, – Кристофер уловил язвительный намек.

Когда они шли к выходу, Слейтер оказался рядом с Кристофером.

– Вы жили когда-нибудь на ферме в тех краях?

– Никогда и нигде не жил на ферме. Слейтер сочувственно покачал головой.

– Тогда, скорее всего, не представляете, во что ввязались. Зимы на Льяно-Эстакадо – не приведи Господи. По долине гуляют сильные северные ветры, снег идет такой, что не видно пальцев протянутой руки. Скот замерзает прямо на ходу. А летом так жарко, что на камнях можно жарить яичницу. Можно скакать несколько дней и не увидеть ни одного деревца, ничего, кроме травы. А когда считаешь, что приближаешься к дереву, оказывается, это просто кустарник или тощий можжевельник. Чтобы там жить, нужно специально подготовиться.

За дверью их встретила холодная весенняя ночь. Небо над головами освещали звезды Млечного Пути. Они здесь гораздо ярче, чем в Англии. Колби и Килгор попрощались с Кристофером, поклявшись отыграться. Слейтер шел рядом в сторону Plaza.

– Наверное, вы правы, – Кристофер поддержал разговор Слейтера. Он не стал говорить о том, что у него нет никаких намерений жить в Льяно-Эстакадо. – Я был во многих странах и понял, что везде свои опасности. Человек, вторгающийся на незнакомую землю, к чужим людям, напрашивается на неприятности.

Слейтер кивнул.

– Это правда.

– В мои планы входит нанять управляющего ранчо, который будет заниматься собственностью моей жены. Если, конечно, ее титул подтвердится. Я был бы дураком, если бы сам начал неумело вести хозяйство.

– Вы, англичане, более разумны, чем я думал, – в голосе Слейтера послышалось уважение.

– А вы, американцы, более интересны, чем я думал, – особенно, одна американка. Он уже проклинал эту женщину за то, что ее образ постоянно возникал в памяти.

– Черт побери, я думаю, такой парень, как вы, должен сам во всем разобраться. Я вот что скажу, почему бы вам с женой не приехать к нам на ранчо на недельку? Мы живем не на равнине, но ранчо – есть ранчо. Мне будет приятно научить вас чему-нибудь, – он усмехнулся. – А то и осла с коровой можно спутать. Мы сможем поездить верхом, а моей Дженни всегда так не хватает женского общества. От города до нас всего день пути.

С губ Кристофера уже был готов сорваться отказ, но вдруг он передумал. Хотя Тэлбот не представлял себе, что может спутать осла с коровой, как колоритно выразился Слейтер, получить кое-какие знания о скотоводстве – неплохая идея. Все же лучше, чем ничего не делать и ждать решения по вопросу о наследстве. К тому же пусть Мэгги развлекается сама. Жена Слейтера может оказаться хорошим примером замужней дамы. Сам же Слейтер производил впечатление решительного и мужественного человека.

Деревья на Plaza приняли неясные очертания, желтый свет фонарей пронзал темноту сквозь голые ветки.

– Спасибо за приглашение, мистер Слейтер, я с удовольствием приму его.

– Мы будем вам рады. В этих местах, где все занимаются скотоводством, компании собираются очень редко. Вы скоро поймете это. Я остановился в отеле, вот там, на углу, и буду в городе еще пару дней. Повезу с собой вагон припасов, так что и для вас двоих место найдется. Сообщите, если поедете.

– Договорились. – После того, как Слейтер ушел, Кристофер еще немного погулял, вдыхая холодный чистый воздух. Может, верховая езда измотает его так, что на соблазнительный вид жены не останется сил?

* * *

Мэгги промучилась весь день. Разговор с Луизой оказался бесполезным. О чем бы они ни говорили, Мэгги жаловалась, что муж оставил ее одну дома. Она ненавидела сочувствующих. До сих пор ее девизом были сила духа и надежда на будущее. Мэгги и сама удивилась тому, что настолько расстроена пренебрежительным отношением Кристофера, но никак не могла успокоиться.

Луиза, казалось, не разделяла страданий подруги. Она почему-то решила, что после замужества больше не нужна Мэгги. Обеспокоенная мыслью, что Луиза может вернуться в Денвер, Мэгги просила ее не делать этого. В Денвере для обеих существовала опасность, и девушка не хотела, чтобы судьба подруги оказалась на ее совести. Кроме того, когда уладится вопрос с землей, кто-то должен обучить ее вести домашнее хозяйство.

Луиза не поддавалась, и тогда Мэгги сказала, что без нее будет скучать Питер. Та покраснела, и Мэгги пожалела о сказанном. Чувствуя, что выбрала неверную тактику, она попросила, чтобы подруга не бросала ее в незнакомой жизни. После долгой паузы Луиза согласилась. Задумчивая и чем-то обеспокоенная, она предоставила Мэгги самой себе.

И девушка решила скоротать время чтением. Книга Жюля Верна «Вокруг света за восемьдесят дней» была увлекательной, но не настолько, чтобы Мэгги не отрывалась от нее каждые пять минут. Где муж? На половине второй главы отложила книгу, но ничем не могла себя занять. Оказалось, жена Его Всемогущей Светлости не может заниматься домашними делами. Хуан – король кухни – прогонял ее каждый раз, когда она там появлялась. Изабель, грозная дама (хотя по ее виду этого не скажешь), правила остальной часть дома, а Педро хозяйничал во дворе. Для хозяйки дома считалось недопустимым поднять ведро воды или взять в руки тряпку, и Изабель без всяких колебаний объяснила это Мэгги.

Жаль, что новая хозяйка дома располагала свободным временем. Прохаживаясь по библиотеке, Мэгги задавала себе вопрос: чего она ждет от Кристофера? Что одна-единственная ночь любви изменит его отношение? Что огонь страсти перейдет в тепло уважения? Но ведь рассчитывать на подобное – значит, быть глупой и наивной. Нет, она не настолько наивна, чтобы обманывать себя и думать, что физическая близость меняет отношение мужчины к женщине.

Но Мэгги не из тех, кто сдается. Все же она миссис Кристофер Тэлбот, а так как он английский лорд, Магдалена теперь тоже обладательница титула. В любом случае, они женаты официально. Она повязана с ним и намеревается одержать победу, даже если придется встать на голову и ногами держать английский флаг, чтобы привлечь внимание мужа. Он не сможет жить без нее!

Мэгги наконец осознала, как долго отсутствует Кристофер – пора ложиться спать, а его все нет. Часы пробили полночь. Не желая показывать прислуге, как она обеспокоена, Мэгги легла в постель еще в десять, но потом села у окна и печально смотрела на дорожку лунного света, мерцающую на водах Санта-Фе. Затем луна исчезла, серебристая полоса света – тоже. В доме все стихло. Еще через полчаса Мэгги достала кружевную сорочку, которую не пришлось надеть прошлой ночью. Похоже, сегодня она проспит в ней всю ночь.

Забравшись в постель, Мэгги принялась ожесточенно колотить кулаками подушку – она была уверена, что ко сну Кристофер все-таки явится.

Девушка не спала, когда часы пробили три и появился Кристофер. Звук шагов гулко отзывался в ее сердце. Несколько секунд он стоял возле кровати, не двигаясь. Затем Мэгги слышала, как он раздевается, тихо вешает одежду в шкаф. Девушка знала, что Его Светлость делает это очень аккуратно, в соответствии с дурацкими правилами – дамы и господа не бросают одежду где попало. Хотя прошлой ночью он совсем не беспокоился о предметах туалета, это уж точно.

Кровать прогнулась под его весом. Мэгги тут же ощутила тепло его тела. Хотя кровать была широкой, но Кристофер Тэлбот не маленький – высокий и крепкий. Мэгги улыбнулась, подумав, что его ноги, наверное, свисают с края кровати.

Она хотела посмотреть и даже потрогать. Боже, как хотелось коснуться его!

А почему бы нет? Они женаты. Мужья и жены дотрагиваются друг до друга, особенно ночью, в кровати. Мужья устают от тех жен, которые лежат и ждут, когда им доставят удовольствие.

Мэгги протянула руку и дотронулась до плеча мужа. Кристофер вздрогнул, будто прикосновение обожгло его.

– Спокойной ночи, Мэгги.

Его голос был напряженным, и она забеспокоилась. Наверное, у него что-то болит.

– С тобой все в порядке?

– Да, спокойной ночи.

Он произнес это так, что у нее замерло сердце. После одной-единственной ночи она ему уже надоела, если вообще когда-либо интересовала.

– Спокойной ночи, – нежно сказала Мэгги.

– Через несколько дней мы поедем на соседнее ранчо.

– Зачем?

– Я хочу научиться вести хозяйство. Еще там есть дама, которой не хватает женского общества. Да и тебе будет чему поучиться.

Чему бы ей хотелось научиться – как вдохнуть жизнь в этот кусок льда, лежащий рядом. Если Мэгги предстоит сделать из Кристофера Тэлбота человека, придется потрудиться.

ГЛАВА 8

Центральная усадьба ранчо «Рокин Р» находилась на широкой плоской равнине, поросшей кустарником, на расстоянии одного дня езды от Санта-Фе. В просторном одноэтажном деревянном доме жила семья Слейтеров – Дерек, Дженни и их трое детей, которые приветствовали Кристофера и Мэгги по очереди – от самого младшего до самого старшего.

Марте, самой младшей, исполнилось три года. Представляясь, девочка присела в реверансе, взмахнув одной рукой (другую она засунула себе в рот), и захихикала над акцентом Кристофера, когда тот с серьезным видом поздоровался с малышкой. Рыжеволосому Рою было семь лет. Локти поцарапаны, все лицо в веснушках, на глаза падает прядь рыжих волос. Он тоже засмеялся в ответ на приветствие Кристофера.

– Ты забавно разговариваешь, – с детской непосредственностью сказал мальчик.

– Рой! – одернула его мать.

– Я говорю так, потому что приехал из другой страны.

– О, – этот довод не слишком убедил Роя. – О'кей.

Кристофер вырос в глазах Мэгги, когда без колебаний пожал грязную маленькую ручку Роя и пересилил желание вытереть свою ладонь после столь негигиеничного рукопожатия.

Самого старшего из детей звали Бак, и в свои четырнадцать лет он был почти шесть футов[4] ростом. На самом деле его звали Корнелиус, а прозвище дали из-за зубов, которые мальчик бессовестным образом продемонстрировал.

После того, как дети познакомились с гостями, мать отослала их заниматься домашними делами, предупредив мальчиков, чтобы присматривали за малышкой.

– Какие чудесные дети, – с легкой тоской в голосе проговорила Мэгги.

– Наша гордость и радость, – Дженни Слейтер восторженно пожала руку Мэгги, словно та была давней подругой и они не виделись много лет. – Как хорошо, что вы приехали! Мне так редко выпадает возможность пообщаться с женщинами. Это просто наслаждение. Иногда у меня появляется такое ощущение, что весь окружающий мир, кроме нашего ранчо, куда-то исчез.

Мэгги сразу же пришлась по душе эта женщина, высокая и тонкая, даже можно сказать худая. У нее были такие же рыжие волосы, как у Роя, и множество веснушек. Широкая улыбка, которой она приветствовала гостей, подчеркивала каждую веснушку на лице.

– Вы очень добры, миссис Слейтер, позволив нам вот так запросто заявиться в гости, – сказал Кристофер.

Изысканные манеры лорда и его акцент сделали улыбку женщины еще шире.

– Просто Дженни. Меня все так зовут. Я считаю, что, называя по имени, вы тем самым окажете свое уважение.

Удивление Кристофера уловила только Мэгги – его брови едва заметно приподнялись. Обучая девушку правилам этикета, они с Питером учили никогда не называть человека по имени, кроме близких друзей и родственников. И вот перед ней Дженни Слейтер, и ее примеру, по желанию Кристофера, Мэгги должна подражать – быть такой же дружелюбной и приветливой, как виляющий хвостом щенок. Мэгги сразу же решила, что Дженни Слейтер ей очень понравилась, но засомневалась, что эта леди обучит ее тому, чего хочет Кристофер.

Если лорда, воспитанного в спартанском духе, и привели в уныние домочадцы Слейтера, то он это никак не показал. Дом был просторным и чистым, с большой гостиной, спальнями, комнатой для гостей и мансардой над кухней, служившей детской комнатой. Вся мебель из некрашеной сосны и дуба была самодельной. Единственным намеком на изысканность служило пианино, которое Дженни привезла из дома своей бабушки в Сент-Луисе.

Дженни с гордостью показывала кухню. Над плитой, топившейся дровами, висел набор красивых медных котлов и кастрюль, выписанный от «Сиерса и Ройбака», а на открытых полках стояли железные жаровни и кастрюльки с длинными ручками. Ручной насос доставлял воду из колодца прямо в две раковины под окнами. Большую часть кухни занимал сияющий чистотой сосновый стол, за которым обедала вся семья.

Мэгги подумала, что для человека, привыкшего к слугам, пуховым перинам, китайскому фарфору и турецким коврам, Кристофер держался очень хорошо, когда им показали комнату для гостей чуть больше кладовки, с узкой пружинной кроватью и некрашеным сосновым комодом. Единственными удобствами служили оловянный кувшин и таз для умывания, но Дженни заверила, что поставит под кровать ночной горшок.

Когда хозяйка вышла, Мэгги со смехом повалилась на кровать.

– Это напоминает мне дом, – заметив, как брови Кристофера вопросительно взметнулись вверх, пояснила: – Мою комнату в «Госпоже Удаче».

Кристофер оглянулся по сторонам.

– Мне доводилось спать в местах и похуже.

– Тебе?!

– Да, да, мне. Сначала в Оксфорде, где получал патент на офицерский чин в конный полк Королевской Армии, затем недолго служил в Африке и несколько лет в Индии. Я спал в палатке и под открытым небом, иногда в грязи, иногда под дождем, с целой армией насекомых, жаждущих моей крови гораздо сильнее, чем бандиты, на которых мы охотились, – он улыбнулся. – Однажды я даже спал на дереве в самом центре джунглей.

В глазах Мэгги он снова возвысился на ступень. Она вспомнила его гладкие упругие мускулы и силу хватки. Ей следовало бы догадаться, что мужчина, попивающий чай из фарфоровой чашки в английской гостиной, не разовьет сильную мускулатуру.

– Я тоже спала под дождем и в грязи, даже раз или два на снегу. Но никогда на дереве в джунглях.

– И не рекомендую, – Кристофер выглядел более расслабленным. Резкие черты смягчились от воспоминаний. Но вдруг их глаза встретились. Напряжение, возникшее на его лице, было почти неуловимым, но сам Кристофер изменился. Он снова стал чопорным джентльменом. Мэгги задумалась, действительно ли она ему так не нравится. Возможно, страсть в брачную ночь – нормальная реакция мужчины на любую женщину, независимо от того, кто она. Скорее всего, Мэгги просто дура, посчитав, что между ними произошло что-то особенное и личное.

Кристофер снял пальто и, немного поколебавшись, достал из кармана маленькую коробочку.

– Я забыл утром отдать тебе это.

Мэгги взяла коробочку. Внутри лежало самое прекрасное ожерелье, которое ей доводилось видеть, – черный оникс в серебре.

– Когда вернемся в Санта-Фе, я куплю тебе платье к этому ожерелью. Нужно будет найти что-то особенное, чтобы отпраздновать возвращение земли Монтойя.

Внезапно подарок потерял свою привлекательность. Именно о земле думал Кристофер, когда покупал ожерелье. Всегда только о земле.

* * *

Дерек Слейтер не стал откладывать знакомство гостей с суровой жизнью на ранчо. В первое же утро они проснулись задолго до рассвета от звуков ударов железной палки по металлическому треугольнику, висящему на центральном крыльце. Кристофер подскочил, словно его ужалила змея, затем застонал и устало опустился на узкую кровать.

– Доброе утро, – пропела Мэгги, намеренно демонстрируя свое бодрое состояние. Если он провел бессонную ночь, то исключительно благодаря своему ослиному упрямству. На столь узкой кровати два человека могли разместиться только, если бы легли друг на друга. Мэгги была не против такого удобного расположения, некоторое время оно устраивало и Кристофера. Она скользнула под одеяло спиной к нему, и сразу почувствовала его реакцию. Возбужденный член улегся прямо между ее обнаженными ягодицами (ночная сорочка с небольшой помощью Мэгги очень удобно задралась вверх). Его рука довольно грубо легла на ее грудь. Однако Кристофер не был груб – большая рука погладила сначала грудь, потом скользнула вниз. Когда он добрался до чувственных кудряшек, охраняющих самое интимное место, Мэгги застонала от ожидания. Звук, столь неподобающий леди, разрушил все очарование момента. Кристофер стиснул ее бедро, а потом отодвинулся, не желая больше прикасаться к жене.

– Спокойной ночи, – окончательность и бесповоротность своего решения Кристофер подтвердил, поворачиваясь к ней спиной.

Мэгги фыркнула от возмущения – еще один звук, неподобающий леди. Пришлось уцепиться за матрас, чтобы не упасть на пол. Разозлившись, Мэгги проигнорировала столь явное пренебрежение к своей персоне и постаралась удобно устроиться, прижавшись грудью к его мускулистой спине и подтянув колени к его ягодицам. Только в таком положении они могли удержаться на узком матрасе. И если Кристофера не устраивала навязанная ему интимность – черт с ним. Его Светлость так и оставался в напряжении, пока Мэгги заснула, согретая теплом его тела.

Когда рано утром загремел гонг, она не испытывала сочувствия к мужу. То, что он оказался не в состоянии заснуть, возможно, послужит уроком не обращаться с женой, как с прокаженной. С энергией, намеренно противоположной его инертности и вялости, Мэгги соскочила с кровати и запрыгала по полу, почувствовав под ногами холодные половицы.

– Разве ты не собираешься вставать? – весело прощебетала она. – Ведь именно тебе принадлежит идея изучить жизнь на ранчо.

– Мне нужно лишь несколько минут, – прорычал Кристофер.

– Я чувствую запах кофе.

– Пф…

Мэгги оделась и вышла из комнаты, оставив мужа одного. Дженни Слейтер приветствовала ее чашкой дымящегося кофе, с сомнением посмотрев на наряд Мэгги – блузка с длинными рукавами, плотно обтягивающая грудь, и юбка из тонкой легкой шерсти.

– Знаю, это ужасно, – Мэгги поморщилась. – Я даже не смогла застегнуть пуговицы, – она повернулась. – Не поможете мне?

Дженни исполнила просьбу.

– Кристофер сам выбирает мою одежду. Англичане понятия не имеют о практичности.

– Я подумала, что вы, возможно, захотите утром проехаться на лошадях вместе с мужчинами. Нет, на самом деле я подумала, что мы обе можем проехаться, – Дженни застегнула последнюю пуговицу.

– Мне бы очень хотелось, – несколько лет прожив на ранчо Тони Альвареса, Мэгги нисколько не удивилась, что жена Слейтера умеет ездить на лошадях наравне с ковбоями, как мужчина. Она сама выполняла мужскую работу и никто никогда не удивлялся, что девушка-подросток возит продовольствие и пасет скот. Так было до тех пор, пока Альварес не решил, что настало время уложить ее в свою постель.

– Хотя я не сидела на лошади с четырнадцати лет.

– О, если вы умеете ездить верхом, то никогда не разучитесь, это на всю жизнь, – Дженни разглядывала платье Мэгги. – Однако не в этом платье. У меня есть рубашка из плотного хлопка и шерстяная юбка-брюки. Мне юбка только до половины икр – вам, вероятно, до лодыжек. Но это нормально. Когда я вышла замуж за Дерека, то попыталась пасти стадо, сидя в дамском седле. Это оказалось не слишком удобно, – Дженни усмехнулась. – Поэтому я решила сшить себе юбку-брюки.

– И что сказал ваш муж? Глаза Дженни засияли.

– Он сказал, ему нравится, как она обтягивает некоторые места.

Мэгги рассмеялась. Ей захотелось, чтобы Кристофер так же оценил свою жену в юбке-брюках, но сомневалась в этом.

Небо на востоке еще чуть порозовело, когда работники «Рокин Р» выехали группами по двое-трое, чтобы приступить к работе. Кристофер и Мэгги ехали вместе с Дереком, Дженни, семилетним Рыжим Роем и коренастым ковбоем по имени Кучерявый Симс.

Когда они направились к загону для животных, Кристофер впервые обратил внимание, что Мэгги и Дженни одеты в юбки-брюки (зад Мэгги они обтягивали так же здорово, как и зад Дженни), и впервые за утро полностью открыл глаза. Так как их хозяйка была одета точно так же, он не мог отчитать Мэгги, что леди не носят такую одежду. На укоризненный взгляд та ответила дерзкой улыбкой и пируэтом, чтобы он смог получить полное представление, как идет ей этот наряд. Когда она перекинула ногу через седло, чтобы сесть на лошадь, то заметила, как неодобрительно изогнулись брови мужа. Мэгги снова улыбнулась, но здравомыслие упрекнуло, напомнив, что, выставляя напоказ свои прелести, она не завоюет расположение Его Светлости, однако побыстрее отбросила эти мысли – сейчас наступил важный этап в их отношениях, и отступать нельзя.

Большая часть работников будет осушать болото, так сказал Дерек Кристоферу. Трое отправятся прочесывать равнины и поросшие лесом холмы в поисках неклейменых телят и сонь. Неклейменый теленок, объяснил Слейтер, оторвался от матери до того, как его успели заклеймить. На открытом пастбище такой малыш становился легкой добычей любого фермера, который сумеет заклеймить его и тем самым присвоить. Соня – это маленький теленок еще с матерью, но уже способный выжить без материнского молока. Люди, ворующие чужой скот, наносят на уши таких телят метку, чтобы животное выглядело клейменым, а потом при удобном случае заменяют метку на свое клеймо и присваивают теленка себе.

– Если не следить за приплодом, можно лишиться приличной части стада, – заметил Слейтер. – Родившихся весной телят мы собираемся клеймить недели через три, но даже после этого должны быть настороже. Очень легко просмотреть и не заклеймить какого-нибудь соню. Мы считаем, что метка на животном все равно, что клеймо, но это не всегда так.

Мэгги молча слушала разговор мужчин, но думала вовсе не о потерявшихся телятах. Она была занята тем, что восхищалась, как прекрасно Кристофер держится в седле – словно рожден с ним. При выезде с ранчо он поинтересовался, для чего предназначен выступ на седле и возвышающаяся подпруга. Это говорило, что он не знаком с таким типом седла, но ехал так, словно родился на ранчо. На мгновение Мэгги испытала гордость, что замужем за этим мужчиной.

Они скакали более часа на северо-восток, то поднимаясь на заросшие можжевельником холмы, разбросанные тут и там по пустыне, то двигались по лесистой равнине.

– Удивительно, как вам удается сохранить свой скот на этих диких просторах, – заметил Кристофер. – Никаких заборов или стен. Удивительно.

Дерек поморщился при упоминании о заборах.

– Есть люди, огораживающие свои земли, но обычно забор обходится гораздо дороже самой земли. Открытое пастбище остается самым лучшим выходом. Конечно, на ваших землях в Стейкт-Плейнс проблем из-за того, что скот потеряется в кустах или заблудится в горах, гораздо меньше. Отъедь чуть к востоку от Пекоса и вряд ли увидишь дерево или кустарник. Глазу не за что зацепиться. Насколько мне известно, в этой равнинной стране невозможно отличить один участок от другого на расстоянии сотни миль.[5] Даже не знаю, каким образом можно отличить свои пастбища от соседских. Я без холмов не могу.

– А пастбища на Льяно-Эстакадо тоже открытые? – спросила Мэгги.

– Большинство, да. Некоторые фермеры, имеющие пастбища подобно моим, пытаются обнести забором свои владения, но это не приживется. Скорее всего, в один прекрасный день они обнаружат, что их заборы снесены. – Дерек помолчал, затем показал рукой вдаль. – Посмотрите вон туда.

Мэгги посмотрела в направлении его руки и увидела два коричневых пятнышка.

– Вот и наши первые подопечные за сегодняшний день. – Махнув гостям, чтобы ехали вперед, Слейтер пустил коня легким галопом.

Коричневые пятнышки оказались коровой и теленком. Корова барахталась в довольно большой яме, наполненной грязью. Маленький теленок на длинных тонких ножках и с симпатичной мордочкой стоял на краю ямы и жалобно мычал.

– Вам повезло, – Слейтер размотал лассо. – Сейчас вы узнаете, как вытаскивать скот из болота. Когда земля влажная, как сейчас, эти глупые коровы ничего не придумывают лучше, чем забрести в трясину и там увязнуть. В большинстве своем они не любят, когда их вытаскивают, что показывает – в голове у этих животных не слишком много мозгов. – Он дважды крутанул лассо, и петля упала прямо на рога.

– Дженни, любимая, почему ты не набросишь веревку на теленка, пока ему не пришла в голову глупая идея присоединиться к своей мамаше?

Дженни отвязала лассо и с улыбкой передала Мэгги.

– Вы говорили, что когда-то делали такую работу. Не хотите попробовать?

– О, да!

Кристофер одарил обеих скептическим взглядом, отчего Мэгги захотелось вместо теленка связать своего мужа.

– Просто аккуратно набросьте петлю ему на голову, – проинструктировала Дженни, – а конец веревки обмотайте вокруг выступа на своем седле.

Мэгги направилась к теленку, с улыбкой подумав, как удивился бы Кристофер, если бы вместо животного она повернула бы к нему. Лассо привычно лежало в ее руке. Это напомнило о ранчо, на котором прошли четыре года жизни. Мэгги не любила Альвареса и то, как мать старалась услужить этому мерзавцу, но работа, хотя и трудная, оставила самые приятные воспоминания. Мэгги вытаскивала скот из болота, искала сонь и неклейменых телят, доставляла в фургонах почту и продовольствие. Она была не единственным ребенком или особой женского пола, которые работали вместе с мужчинами. На ранчо в пограничных штатах каждый исполнял свою долю работы.

Мэгги покрутила лассо над головой, тщательно прицелилась и бросила. Веревка повисла на одном ухе, теленок замотал головой, и петля надежно легла вокруг его шеи.

– Выполнено отлично! – сделал комплимент Рыжий Рой.

– Хорошая работа! – поддержал его Слейтер. Мэгги показалось, что в глазах хозяина ранчо промелькнуло удовольствие от хорошей работы. Удивление – вот все, на что она могла рассчитывать со стороны мужа.

– Отведите теленка от края ямы, – направлял Слейтер. – Рой, помоги.

Маленький Рой очень легко набросил свое лассо на шею теленка, и они вместе с Мэгги оттащили сопротивляющегося малыша от опасной ямы, а Слейтер вступил в борьбу с его матерью. Корова мычала и брыкалась в то время, как хорошо обученная лошадь Слейтера постепенно натягивала веревку. Вместо того, чтобы вылезти из грязи, корова все глубже погружалась в нее.

– Кучерявый, бросай еще одну веревку. Пожалуй, тут работы на двоих, она действительно завязла.

– Что вы будете делать, если не сможете вытащить ее? – спросил Кристофер.

– Пристрелим, – невозмутимо ответил Слейтер. – Нет смысла оставлять животное умирать медленной смертью. Но так или иначе мы вытащим ее.

Когда корову начали тащить, та стала сопротивляться еще сильнее. Но как только из трясины показалось ее тело, сразу же перестала брыкаться, обмякла и легла на бок.

Слейтер выругался, затем взглянул на Кристофера, и его глаза насмешливо блеснули.

– Она сдалась и решила умереть. Подтолкните ее, когда мы потянем. Станьте сзади. Это должно сработать.

Мэгги подавила ухмылку. Брови Кристофера взметнулись вверх.

– Это месть за те сорок долларов, которые я выиграл в покер, не так ли?

Слейтер усмехнулся.

Мэгги ждала, что Кристофер придумает какую-нибудь отговорку. Уважающему себя английскому лорду не пристало ковыряться в грязи и подталкивать корову в зад. Но, к ее удивлению, он спешился и зашагал в сторону ямы.

Ухмылка Слейтера стала еще шире.

– Дерните ее за хвост. Это привлечет внимание животного.

Корова громко замычала и поднялась, когда Кристофер выполнил указание.

– А теперь толкните ее как следует, – Слейтер уже почти смеялся, когда они с Кучерявым пустили лошадей вперед. Веревки туго натянулись.

– Толкайте!

Кристофер подчинился. Корова замычала и забрыкалась, а потом принялась хлестать себя хвостом, забрызгивая лицо и грудь Кристофера грязью.

– О Господи! – Мэгги закусила губу, чтобы не рассмеяться.

– Он все делает правильно, – сказал Рой со снисходительностью семилетнего ребенка.

Корова медленно вылезала из ямы. Две лошади почти отрывали ее голову. Плечи Кристофера покрыл толстый слой грязи. Когда животное почти выбралось, Тэлбот ухватил ее за хвост и позволил протащить себя по грязи.

– Неплохо для новичка, – заметил Слейтер, распутывая веревку с рогов коровы. – Теперь можно отвязать теленка.

Мэгги спрыгнула с лошади, чтобы снять лассо с малыша. Когда она справилась с задачей, Рой легким движением руки снял свое лассо.

– Неплохо для ребенка, – поддразнила девушка. Рой ухмыльнулся.

– Мэгги! Осторожно!

Она повернулась на крик Кристофера. Корова, выставив рога, бежала прямо на нее. Мэгги бросилась к лошади, а Кристофер вслед за атакующей коровой. Он поймал ее за перепачканный грязью хвост и потянул на себя.

Животное споткнулось и плюхнулось в грязь, а Кристофер приземлился в десяти футах сбоку. Корова попыталась встать, но лассо Дерека и Кучерявого не позволили сделать это.

Слейтер уже смеялся в голос.

– Господи, вот будет о чем вспомнить! Мэгги подбежала к Кристоферу, который со стоном рухнул на землю. Она опустилась перед ним на колени, ощупывая руки, ноги, не сломал ли он что-нибудь.

– С тобой все в порядке?

Он закрыл глаза от унижения. С головы до ног его покрывали грязь и навоз. Сквозь грязь из пореза над левой бровью сочилась кровь.

– О, Кристофер! Ты серьезно ранен? Ответь! Слейтер, казалось, был озабочен меньше всех.

– Не поверю, что вы пытались остановить корову, ухватившись за ее хвост! Ничего подобного в жизни не видел!

У Мэгги екнуло сердце. Кристофер пытался спасти ее! Не важно, какой бы смешной ни казалась его попытка, он хотел это сделать. Вероятно, хоть чуть-чуть, но он беспокоится о ней.

– С тобой все нормально? – хрипло спросил Кристофер.

– Конечно, все хорошо, – внезапно ее смутило выражение глаз мужа. – Спасибо, что защитил меня.

Кристофер перевел взгляд с ее лица на стоящих вокруг Слейтера, Кучерявого, Дженни и Роя, явно смеявшихся над ним. На мгновение Мэгги испугалась, что уязвленное чувство собственного достоинства толкнет англичанина на непредсказуемый поступок.

– Я атаковал корову? – голос Кристофера звучал удивленно. – Я атаковал коровий хвост.

К удивлению Мэгги, он громко рассмеялся. Грязь кусками отваливалась с его лица. Слейтер протянул руку. Кристофер поморщился, когда фермер помог ему подняться. Он замотал головой и сердито посмотрел на корову, которая стояла, удерживаемая двумя хорошо обученными лошадьми. Даже без всадников лошади продолжали туго натягивать веревки, и корова не могла двигаться.

Слейтер довольно усмехнулся.

– Как я и говорил, эти глупые животные совершенно не в состоянии оценить, когда им помогают.

– Или подталкивают сзади. Думаю, вы отбили свои сорок долларов, – Кристофер поморщился и сплюнул.

– Впредь никогда не буду совершать такие гадкие и подлые поступки.

– И если я поверю этому, без сомнения, вы продадите мне в придачу немного яду, – дружелюбно возразил Кристофер.

Рой снял с шеи платок и протянул Кристоферу.

– Мистер Тэлбот, вы не такой неженка, каким кажетесь.

Стирая с лица грязь, Кристофер украдкой бросил взгляд на Мэгги. Его глаза искрились смехом, и девушка почувствовала, как радостно забилось ее сердце.

Остаток недели прошел без происшествий.

Кристофер каждое утро уезжал вместе со Слейтером и группой ковбоев, работающих на ранчо, вечером возвращался усталым и грязным.

Сезон отела коров еще не закончился, и вдобавок к обычной работе необходимо прочесывать все пастбища в поисках заблудившихся коров и новорожденных телят. Из-за тающего снега в долине было грязно и топко, а на лесистых холмах сыро и холодно. Коровы и молодые бычки вели себя раздраженно, а буйволов приходилось опасаться. Ковбои трудились с утра до поздней ночи, вытаскивая из топи коров, борясь с хищниками, густым кустарником и снующими повсюду ворами скота.

Кристофер ездил вместе с ними и никогда ни на что не жаловался. У Мэгги создалось впечатление, что работа доставляет ему удовольствие. Кто бы мог подумать, что Его Холеная Светлость наденет на себя хозяйские брюки из грубой хлопчатобумажной ткани, фланелевую рубашку и станет возиться с вонючим и непослушным скотом? И кто бы мог подумать, что он будет так хорошо выглядеть с грязью на лице и под наманикюренными ногтями, с загоревшей шеей и полосой от шляпы на прямых черных волосах? Мэгги начала свыкаться с мыслью, что о некоторых чертах характера мужа даже не подозревала.

Иногда Мэгги и Дженни выезжали вместе с мужчинами. В другие дни женщины занимались работой по дому. Дженни умела не только бросать лассо и скакать наравне с ковбоями, но лучше всех на ранчо разбиралась в арифметике, поэтому вела все бухгалтерские книги. Она оказалась превосходной кухаркой, и хотя в кухне и по дому ей помогала немка по имени Гертруда, Дженни дважды в день готовила еду сама – завтрак и обед, которые подавали и членам семьи, и работникам. Она так же хорошо справлялась с домашним хозяйством, как и в поле со скотом, но не слишком жаловала шитье, сбивание масла, консервирование. Дженни предпочитала работать бок о бок с мужем, в поле.

Гертруда с готовностью выполняла большую часть домашней работы, а основная одежда членов семьи, белье, полотенца, покрывала и другие вещи, которые жены фермеров обычно шьют собственными руками, сошли со страниц каталогов «Сиерса и Ройбака».

– Моя Дженни – самый ценный человек на ранчо, – однажды за обедом заявил Слейтер. – Если бы не она, я бы никогда не знал, есть у нас прибыль или, наоборот, мы несем убытки. Не знал бы, какие заказывать продукты и товары, кого нанимать, а кого увольнять. У меня есть знакомые парни, которые обращаются со своими женами, как с цветами, – лелеют их, балуют, но эти цветочки сразу увядают, стоит им столкнуться с настоящей жизнью. Но они, конечно же, не живут на ранчо. Моя Дженни умнее большинства мужчин и посильнее некоторых из них, – он усмехнулся и вокруг глаз собрались морщинки. – Обо мне, конечно, речь не идет.

Дженни широко и вызывающе улыбнулась мужу.

– Это еще надо доказать. Кристофер рассмеялся.

– Миссис Слейтер, вы необыкновенная женщина. Моя мать считает себя надежной опорой семьи, но если бы увидела вас, то лишилась бы чувств. Боюсь, наши англичанки более хрупкие и утонченные, чем американки.

– Возможно, этого от них и ждут, – немного резко заметила Дженни.

Кристофер улыбнулся.

– Думаю, вы попали в самую точку.

Мэгги показалось, что он говорил не слишком убедительно. Вдруг очень захотелось встретиться с одним из таких изысканных английских «цветочков», которых ее муж считал верхом совершенства. Естественно, она никогда не встречала ни одной женщины, обладающей такими качествами, как кротость, изящество, любезность и чувствительность, чего хотели добиться от нее Кристофер с Питером. Но Мэгги была убеждена, что такая женщина – самая скучная личность, какую только можно вообразить.

Сейчас, вдали от английских утонченностей, вкус Кристофера исправится – может быть, даже настолько, что он, наконец, увидит – Мэгги не такая уж и неподходящая ему пара.

Кристофер, со своей стороны, был очень удивлен, что получил огромное удовольствие от жизни на ранчо. Слейтеры оказались очаровательной семьей. Его мать назвала бы их обыкновенными, а высшее лондонское общество не стало бы общаться с ними. Однако Кристоферу они очень нравились – вот уж чего он не ожидал. Слейтеры были честными, работящими, умными, находчивыми, обладали мужеством и силой.

Особое место в сердце Тэлбота заняли дети. Бак, вместе со всеми выезжающий каждый день, в свои четырнадцать лет выполняющий мужскую работу, Рыжий Рой со своими шалостями, Марта, таскавшаяся за ним, словно он – странное и удивительное создание, которое она только что открыла. В первый вечер Кристофер рассказал девочке сказку, ее он часто слышал в детстве от няни. С того дня Марта относилась к нему, как к своей личной собственности.

Кристофер даже и не предполагал, что любит детей. В семьях высшего английского общества родители обычно сами не воспитывают своих детей, а нанимают няню и гувернантку. Семьи, материальное положение которых не позволяет нанимать прислугу и учителей, как правило, отсылают детей на большую часть года в школы закрытого типа. На ранчо Слейтера Кристофер начал понимать, почему некоторые родители так неохотно отсылают своих отпрысков на воспитание другим.

Мэгги тоже, казалось, увлеклась детьми. Ее особую любовь заслужил Рыжий Рой. Вечером того дня, когда мальчику позволяли выезжать вместе с мужчинами, он хвастался перед Мэгги своими подвигами. Она всегда очень внимательно его выслушивала и выражала удивление и восхищение отвагой и доблестью. Наблюдая за их общением, Кристофер испытывал угрызения совести из-за того, что отказывал Мэгги в возможности иметь собственных детей. Он оправдывал себя тем, что обеспечил ей гораздо лучшую жизнь, чем она могла иметь без его вмешательства. Однако к концу недели устал от собственных отговорок.

Брак с Магдаленой Монтойя оказался гораздо сложнее, чем он рассчитывал. По ночам, лежа рядом с соблазнительной и нежной женой, Кристофер не мог заснуть. Под благовидным предлогом предоставить Мэгги больше места, он, в конце концов, начал спать на полу, что, конечно, было совсем неудобно и успокаивало только частично. Ему было бы гораздо легче справиться с собой, если бы она не выказывала столь вызывающую готовность участвовать в том, что многие воспитанные женщины считали обременительной обязанностью.

Но самое ужасное – все его аргументы, чтобы отдалить от себя Мэгги, были ложными. Уговаривая себя, что она всего лишь средство для достижения определенной цели, обыкновенная необразованная проститутка, которую слегка обтесали для ее же блага, он лгал. Во-первых, Мэгги никакая не проститутка и никогда ею не была. И не простушка. Она обладает умом, храбростью, силой духа и чувством юмора, романтикой и любовью к приключениям. Эти качества достаточно проявились, когда они с Дженни выезжали на целый день вместе с мужчинами и никогда не жаловались на холод, жару, тяжелую работу или усталость. Мэгги всегда находила повод посмеяться, и очень часто объектом ее насмешек становился муж. Кристофер немного пожалел, что не оставил жену в Санта-Фе под присмотром Питера и Луизы. Плохо, что эта маленькая негодяйка так сексуально привлекательна, однако она начинала нравиться ему как личность. Ситуация действительно оказалась чертовски сложной.

Это не реальный мир, строго напомнил себе Кристофер. Вернее, это НЕ ЕГО мир. Мэгги никогда не войдет в лондонское общество, даже если и очень захочет. И не важно, какими бы привлекательными ни казались Кристоферу эти земли в приграничном штате, он не сможет стать простым фермером. Его жизнь – в Англии, и его долг находиться там, вместе со своей семьей, иногда навещая Мэгги, чтобы защитить ее от трудностей их брака и неожиданных осложнений, способных ухудшить жизнь им обоим.

В конце недели, объявив, что на следующий день они возвращаются в Санта-Фе с фургоном, отправляющимся за провизией, Кристофер не удивился, увидев разочарование на лице жены.

– Скоро ты будешь жить на своем собственном ранчо, – нежно сказал он в утешение, – и, возможно, тебе удастся убедить миссис Слейтер навестить нас вместе с детьми.

Лицо Мэгги прояснилось.

– Вы приедете?

– Не упущу такой возможности, – Дженни улыбнулась, – я никогда не бывала в ваших краях. Говорят, там просторы от горизонта до горизонта, и мне хотелось бы взглянуть на это.

– Ладно, раз это ваш последний день на ранчо, почему бы нам не прогуляться сегодня на луга на востоке? Это самое красивое место в округе, кроме того, пару дней назад Кучерявый говорил, что несколько неотелившихся коров бродят там по лесистым холмам, но не смог их найти. Хочу сам посмотреть. Мы возьмем с собой ленч и устроим пикник.

Восточные луга находились от ранчо в трех часах езды верхом, и таких удивительно красивых мест Кристоферу еще не доводилось видеть. Луга уже начали покрываться молодой весенней травой и напоминали изумрудный бархатный ковер.

– Эти луга специально расчищали под пастбища? – спросил Кристофер.

– Нет, деревья здесь не растут, хотя вокруг их полно. И, насколько мне известно, никто не знает, почему. Мексиканцы называют такие луга Cienagas – страна великих пастбищ. Вся проблема в том, что глупые коровы любят уходить с этих лугов в лес и иногда попадают там в беду, особенно с новорожденным теленком. Давайте разобьемся по парам и поищем. Кристофер, вы научились хорошо обращаться с лассо. Почему бы вам с Мэгги не посмотреть среди деревьев вон на той возвышенности. Мы с Дженни обследуем ту сторону ручья, а ты, Бак, вместе с Рыжиком отправишься вверх по ручью. Встретимся на этом месте примерно через час.

Группа разделилась, и Кристофер с Мэгги поехали в сторону поросшей лесом возвышенности, которая плавно поднималась от ручья. Кристофер вдыхал аромат молодой травы и резкий запах хвои – Мэгги оказалась не единственным человеком, сожалеющим о предстоящем отъезде.

Мэгги словно прочитала его мысли.

– Предполагаю, нам необходимо уехать именно завтра?

– Да, нужно проверить, как идут дела с твоим иском. Кроме того, ты не думаешь, что по тебе соскучилась Луиза? Она в доме одна, и ей не с кем поговорить, кроме слуг и Питера.

Мэгги улыбнулась, в ее глазах заплясали озорные искорки.

– Не думаю, что Луиза занимается с Питером разговорами. Скорее всего, ей хотелось бы, чтобы мы отсутствовали еще по меньшей мере неделю.

Прежде, чем до Кристофера дошел смысл ее слов, внимание привлек неприятный запах. Примерно в тридцати футах от них над небольшим коричневым бугорком вился рой мух. Кристофер подъехал ближе, лошадь зафыркала и попятилась. Кобыла Мэгги тоже забеспокоилась и попыталась повернуть назад.

– Лошади чувствуют опасность, – Кристофер спешился, передал поводья Мэгги и направился туда, отмахиваясь от мух. – Это теленок. Маленький. Мертвый. Похоже, его кто-то загрыз, какой-то хищник. – Он попятился и осмотрелся по сторонам. – Интересно, а где его мамаша?

– Нужно поискать вокруг.

Вдруг лошадь Мэгги встала на дыбы. Жеребец Кристофера шарахнулся в сторону, вырвал поводья из рук Мэгги и ускакал.

– Что такое? – Мэгги пыталась успокоить свою лошадь. Она еще не видела огромного зверя, который вылез из кустов и, заметив у своей добычи людей, встал на задние лапы. Но Кристофер увидел и застыл на месте.

Перед ними стоял огромный гризли,[6] обнажая в оскале острые, как кинжалы, зубы. Раскинутые в стороны массивные передние лапы заканчивались когтями длиной не менее шести дюймов.[7]

– Мэгги, убегай! Отпусти поводья, лошадь сама унесет тебя!

Услышав полный ужаса крик Мэгги, медведь повернул в ее сторону массивную голову и зарычал.

– Нет! – громко закричал Кристофер. – Мэгги! Уходи!

Ружье, которое дал Дерек, было приторочено к седлу и находилось теперь уже в миле от него. У Мэгги не было никакого оружия. Они оказались беззащитны перед очень опасным зверем.

Каким бы неопытным ни был Кристофер, но и он знал, что медведь, несмотря на неуклюжесть, бегает быстро. С двумя всадниками у лошади гораздо меньше шансов победить в этой гонке.

– Уезжай, черт побери! Делай, как я говорю!

– Нет!

Драгоценное время было упущено. Медведь опустился на все лапы и бросился на Кристофера. Тот побежал к ближайшему дереву, хотя подозревал, что медведь может взобраться на дерево гораздо быстрее, зацепился ногой за выступающий корень. Земля стремительно приблизилась, голова ударилась обо что-то твердое, в глазах заплясали искры. Кристофер почувствовал на лице зловонное дыхание медведя. Время, казалось, остановилось, предоставляя возможность пожалеть, что он больше никогда не увидит Мэгги Монтойя, никогда ее не приласкает и не займется любовью. Мир вокруг безжалостно померк.

* * *

Когда огромный гризли бросился на Кристофера, Мэгги застыла от ужаса. У ее мужа не осталось ни единого шанса, это чудовище могло одним ударом лапы убить даже взрослого буйвола. Она так никогда и не завоюет мужчину, за которого вышла замуж, который уложил ее в свою постель, а затем отверг. Она станет вдовой, не вкусив всех прелестей замужней жизни, и теплота, радость и нежность любви, о которых она знала только понаслышке, останутся за пределами ее жизни.

Ярость охватила все ее существо, глаза застилала красная пелена. Мэгги спрыгнула на землю, отпустила взбесившуюся от страха лошадь, схватила камень и бросила его в гризли.

– Убирайся, ты, паршивый медведь!

Зверь повернул огромную голову в ее сторону.

– Уходи! Пошел прочь! – Мэгги швырнула в зверя еще один камень.

Медведь разинул зубастую пасть и зарычал. Мэгги схватила большую палку с острым концом и в ярости бросилась на зверя. Тот заворчал в некоторой растерянности.

– Уходи отсюда, блохастый мешок шерсти.

Получив сильный удар палкой по лапе размером с тарелку, медведь попятился. Мэгги орудовала палкой, как мечом, другой рукой размахивая в воздухе.

– Убирайся! Убирайся!

С последним рыком и выражением морды, ясно говорящим, что нападающий находится не в своем уме, медведь скрылся в кустах. Мэгги перестала размахивать палкой и обернулась к Кристоферу, неподвижно лежащему на земле. Рубашка на груди, лицо и шея были в крови.

– О, Господи! – Силы внезапно оставили ее, Мэгги упала на землю и зарыдала.

ГЛАВА 9

Теодор Харли смахнул пыль с пальто и продолжил сердито расхаживать по приемной.

– Как долго мне еще ждать? – спросил он у низкорослого мужчины, сидящего за маленьким столиком.

– Не могу сказать, сэр, – клерк не отрывал глаз от документа, который читал. – Вам следовало заранее договориться о встрече. Губернатор – человек очень занятой.

– Я тоже, черт побери!

Служащий бросил презрительный взгляд в сторону посетителя. Харли откашлялся, пытаясь сохранить спокойствие. Не стоит выходить из себя и терять самообладание из-за какого-то мелкого чиновника.

– Я важный человек в этом штате. Губернатор захочет со мной встретиться.

– Как я уже говорил, сейчас губернатор на собрании.

– А когда он вернется?

– Трудно сказать.

Харли уже едва сдерживался. Почему мелкие людишки всего мира всегда получают огромное удовольствие, изводя людей, превосходящих их богатством и властью? Этот жалкий человечишка в черном костюме наслаждался тем, что исподтишка одаривал Харли презрительными взглядами. Теодор решил сказать губернатору, чтобы тот уволил этого самонадеянного нахала. Раз он не может отличить надоедливого посетителя от человека, заслуживающего хоть немного уважения и подобающего отношения, ему не место в офисе губернатора.

– Вы можете присесть, мистер Харли, – секретарь снова уткнулся в бумаги. – Губернатор может отсутствовать довольно долго.

Через полтора часа губернатор Шелдон вошел в приемную.

– Макнили, дайте мне письмо… – он замолчал, увидев Харли. Его Превосходительство нахмурился, затем лицо приняло вежливое выражение и на губах заиграла улыбка.

– Здравствуйте, мистер Харли. Вы меня ожидаете?

– Ему не было назначено, – злорадно произнес Макнили.

– Это плохо. Когда мой следующий приемный день?

– Завтра.

– Завтра?! – воскликнул Харли. – Губернатор Шелдон, мне необходимо срочно поговорить с вами. Я знаю, вы очень занятой человек, но дело не терпит отлагательства.

– Мне пора отправляться на заранее назначенную встречу. Вы уверены, что ваше дело не может подождать до завтра?

– Сэр, это займет мало времени, могу вас заверить.

Губернатор вздохнул.

– Ну ладно, проходите.

Входя в дверь вслед за губернатором, Харли бросил на Макнили злобный взгляд.

– Предполагаю, что письмо, которое вы держите в руках, прибыло из офиса главного инспектора геодезии, – сказал губернатор.

– Тогда вы в курсе дела.

– Конечно. Я же губернатор, – Шелдон тяжело опустился на стул за большим полированным столом. По правую руку от него стоял флаг Соединенных Штатов, слева – флаг штата Нью-Мексико. За спиной размещались стеллажи, уставленные научными трудами по праву, Американскому Западу, опубликованные дневники участников индейских кампаний, томики американской поэзии. Деревянный пол покрывал богатый мягкий ковер, а красные тяжелые портьеры в тон ковру закрывали яркое солнце Нью-Мексико. Харли признал, что офис производит солидное впечатление, несмотря на то, что располагается в старом кирпичном здании, похожем на армейские казармы.

– Присаживайтесь. Скажите, что я могу для вас сделать?

– Расскажите о человеке, который претендует на эту чертову землю, где расположено мое ранчо.

Губернатор вздохнул. Харли принялся расхаживать перед его столом.

– Заявление Монтойи зарегистрировано уже давно. Черт побери, Харли, да сядьте вы, ради Бога.

Теодор сел.

– Никто не обращал на него внимания. Монтойя не предпринимала никаких шагов, даже когда земля принадлежала Испании и Мексике. Но сейчас она вдруг появилась и пожелала вступить во владение своей собственностью.

– Она? Женщина? О Боже!

– Ее требование вполне законно.

– Законно? – Харли фыркнул. – Вам, так же как и мне, хорошо известно – каждый мексиканец в Нью-Мексико и Аризоне мечтает прибрать к рукам землю под предлогом, что его прапрапрадед когда-то получил ее в дар. Сотни подобных требований оказались фальшивыми. Теперь вы говорите, что какая-то мексиканка думает…

– В действительности она из Денвера.

– Какая разница, откуда? Вы же не можете просто так передать около сотни, – он сверился по письму, – нет, пятьсот тысяч акров отличных пастбищ на Западе женщине, которая вдруг появилась неизвестно откуда.

Губернатор взглянул на часы.

– Мне доложили, что иск этой женщины совершенно правомерен, и, согласно нашим договорам с Мексикой, требование на владение землей признается правительством Соединенных Штатов.

У Харли появилось впечатление, что он бьется лбом об стену. Почему правительство не может назначить компетентного во всех вопросах губернатора?

– В письме говорится, что дело не решено до конца.

– Решение приняли пару дней назад, после того, как вы получили письмо. Похоже, мистер Харли, вам придется уехать.

Теодор заметил, как на лице губернатора промелькнула самодовольная усмешка, и это еще больше подтолкнуло его к той грани, когда теряют самообладание.

– Черт бы вас побрал! Неужели у граждан США нет никаких прав?

– Полагаю, вы могли бы обратиться к правительству за компенсацией.

Харли опустил голову. Ему необходимо подумать. Должен быть какой-нибудь способ разрешить эту проблему! Любую проблему можно решить. Теодор не хотел возвращаться к игре в карты как способу заработать на жизнь. Он слишком привык к роскоши обладания неограниченными богатствами щедрой земли.

– Чего добивается эта женщина?

– Могу предположить, она хочет вернуть землю своей семьи.

– Женщина не сможет управлять таким большим ранчо. Черт! Никто не сможет! Как вы думаете, сколько она возьмет за ту часть земли, которую я обрабатываю?

– Думаю, об этом вам придется договариваться с ее мужем.

– Мужем?

– Девица Монтойя вышла замуж за англичанина – чистокровного лорда. Они на несколько дней отправились погостить на север – на ранчо Дерека Слейтера. Я ожидал их возвращения пару дней назад, но, должно быть, они решили задержаться. Не сомневаюсь, что, вернувшись, они захотят поскорее вступить во владение землей. Этот парень, похоже, жаждет стать американским фермером.

– Как зовут этого англичанина?

– Кристофер Тэлбот.

Харли пытался вспомнить имя сосунка, проигравшего ему землю. Фамилия Тэлбот казалась знакомой, но, кажется, не та.

– Он женился на девушке из-за земли, да?

Губернатор снова бросил взгляд на часы.

– Это мне неизвестно, – он встал. – Тэлбот – парень честный и порядочный, и если я не разучился разбираться в людях, умный, хотя и иностранец. Я бы не стал портить с ним отношения, мистер Харли.

– Если он такой умный, то возьмет за землю приличную сумму и вернется в Англию. Это страна – не место для желторотиков.

– Я не в курсе, может, именно это он и собирается сделать.

– Не будете ли вы так любезны устроить мне встречу с мистером Тэлботом, когда он вернется в Санта-Фе? Думаю, в интересах штата оставить в своем владении такой огромный кусок земли, а не передавать ее иностранцу.

Шелдон нетерпеливо вздохнул.

– Посмотрим, что я могу сделать.

Без лишних церемоний губернатор выпроводил Харли.

– Спасибо, что уделили мне время, губернатор Шелдон. Я очень ценю вашу помощь, – Харли заискивающе улыбнулся. Не стоит настраивать губернатора против себя. Это дело необходимо разрешить любыми средствами. Харли слишком долго играл в карты, чтобы не понимать – потеря хода еще не означает проигрыш.

* * *

Мэгги сидела в кресле-качалке, которое Дженни принесла в комнату для гостей. Она задумчиво постукивала ногтем по конверту, лежащему на коленях, а сама не отрывала взгляда от спящего на кровати мужа.

Кристофер проспал весь день, не шевелясь, как мертвый. Мэгги все еще не могла поверить, что он жив. Иногда, просто чтобы убедиться, она вставала и подносила руку к его лицу, проверяя, дышит ли. Просто чудо, что им обоим удалось выжить после такого приключения. И снова ей на помощь пришел ангел-хранитель.

Мэгги до сих пор ощущала ужас и ярость, толкнувшие ее на схватку с медведем, и свое ошеломляющее удивление от того, что зверь убежал. Когда гризли ушел, ее оставили все силы. Повалившись на неподвижное тело Кристофера, она истерически зарыдала – пока не обнаружила, что тот все еще дышит. Осторожно ощупав все тело, выяснила, что грудь мужа разодрана когтями от левого плеча до ребер, на правой руке виднелись следы клыков, а на голове уже выросла огромная шишка в том месте, где Кристофер ударился об камень.

Мэгги разорвала на бинты свою нижнюю юбку и перевязала раны, затем сняла шерстяной жакет и подложила под голову мужа. Стоя на коленях на сырой земле, Мэгги пообещала ему все, что угодно, если только он выживет. Она станет лучшей в мире женой, вести себя будет так, что он обрадуется женитьбе на ней, исполнит все его желания.

Фактически Кристофер Тэлбот – совершенно незнакомый, чужой для Мэгги человек, но ей до отчаяния хотелось, чтобы он остался жив. Большую часть своей жизни Мэгги была очень одинока. Она испытывала страх перед мыслью, что может потерять Кристофера именно сейчас, когда обнаружила, каким приятным человеком он может быть.

Не прошло и получаса, как Мэгги и Кристофера обнаружил Дерек Слейтер, который привел с собой их лошадей. Бросив короткий взгляд на повязки, сооруженные Мэгги, он помрачнел и быстро огляделся вокруг.

– Что случилось с медведем?

Мэгги не спросила, откуда Дерек узнал про гризли.

– Я прогнала его, – прохрипела она осипшим от рыданий голосом.

– Что?!

– Прогнала. Я была очень зла.

– Догадываюсь. О Боже, женщина! Надеюсь ваш гнев никогда не обратится против меня, – Слейтер усмехнулся. – Этот медведь до конца своих дней будет находиться в замешательстве из-за того, что его отогнала от вкусного обеда такая малютка, как вы.

Дерек бесцеремонно перекинул Кристофера через седло и повез к дому, где Дженни зашила раны. В течение трех дней больной находился в полубессознательном состоянии, послушно принимая, из рук Мэгги пищу и стойко снося припарки и процедуры Дженни. В результате Слейтер пришел к выводу, что англичане обладают большей выдержкой, чем можно предположить. С угрюмым смущением Кристофер позволил жене ухаживать за собой, вызывая у нее смех. Как только Мэгги поняла, что муж не собирается ни умирать, ни оставаться калекой, то даже начала получать удовольствие от сложившейся ситуации. Его Всемогущая Светлость был беспомощен, как младенец, а Мэгги заботилась о нем. Она кормила его, мыла, читала главы из романа Джулиуса Верне и каталоги «Сиерса и Ройбака», а один раз даже спела колыбельную, чтобы он заснул.

Однако радость Мэгги заметно поутихла, когда она обнаружила письмо, лежавшее сейчас у нее на коленях.

Разыскивая для больного чистую рубашку, она наткнулась на письма, которые муж положил вместе с рубашками и бельем. Все письма были из Лондона. На одном красовалась восковая печать с гербом герцогини Торрингтон, другое было от человека по имени Джон Питни, еще одно – от поверенного. Но письмо, привлекшее внимание Мэгги и которое она отважилась прочесть, написала Амелия Хортон.

По-видимому, Амелия Хортон была близкой подругой Кристофера Тэлбота. Очень близкой подругой – фраза «МОЙ ДОРОГОЙ КРИСТОФЕР» ясно давала это понять. Амелия скучала по «чудесному времени», которое они проводили вместе. Она беспокоилась о благополучии друга в диких землях Америки и желала, чтобы он поскорее закончил свою миссию и вернулся. Вернулся, без сомнения, в сладостные объятия Амелии, с раздражением подумала Мэгги. Она попыталась представить, как выглядит эта Амелия: белокурые волосы, голубые глаза, кожа, как фарфор, маленький розовый ротик, губки бантиком, пухлые женские формы, затянутые шелком, кружевами и лентами. Наверняка этот английский цветочек не допустит, чтобы с красивых губок сорвалось неприличное слово, и сразу же грохнется в обморок, если джентльмен окажется недостаточно вежлив. Возможно, большая часть ее жизни проходит в ежедневных светских визитах – что, по словам Питера, делают все благовоспитанные леди.

Неужели Кристофер любит эту женщину? Любит ли она его? Неужели Кристофер бессердечный мерзавец и предал нежное сердце Амелии, чтобы обрести землю, утраченную братом?

Палец Мэгги продолжал постукивать по письму, а она все смотрела на спящего мужа, размышляя, достаточно ли он выздоровел, чтобы отколотить его. Дженни сказала, он встанет на ноги через несколько дней, но боль будет чувствовать самое малое еще несколько недель, пока раны совсем не затянутся. Шрамы, видимо, останутся. Возможно, он станет единственным английским лордом, который сможет похвастаться шрамами от схватки с медведем-гризли. Мэгги раздраженно нахмурилась. Она не будет возражать, если у Его Светлости появится еще парочка шрамов от ее ногтей.

Конверт казался холодным, как лед, или, возможно, это ее рука была холодной, когда она думала о красивой, любезной, кроткой, хорошо воспитанной скучной леди, написавшей письмо. Знает ли Амелия Хортон, что ее возлюбленный Кристофер женился? Будет ли страдать, если услышит об этом? Неужели Кристофер из тех, кто разбивает сердца? Не в этом ли причина, что со дня свадьбы он только подчеркнуто вежлив с ней? Неужели страдает из-за того, что принес Амелию в жертву?

Так и подмывало, когда Кристофер проснется, спросить о письме, но, поразмыслив, Мэгги решила, что ссора ни к чему хорошему не приведет. Если он испытывает тайную любовь к английской девушке, скандал и драка не помогут. С чувством сожаления Мэгги последний раз стукнула пальцем по письму, затем тихо, на цыпочках, подошла к комоду и положила его под сложенные рубашки вместе с другой корреспонденцией. Пришлось уступить здравому смыслу. Как следует выплакаться – и станет легче.

– Мэгги.

Она обернулась. Голос Кристофера после стольких дней молчания прозвучал хрипло.

– Что ты ищешь?

– Ничего, – Мэгги поспешно задвинула ящик. – Я… просто раскладывала твои рубашки.

– Какой сегодня день? – прохрипел он.

– Вторник, – она подошла к кровати и поправила подушку. – Нет, не пытайся встать, Дженни говорит, тебе нужно лежать и набираться сил.

Когда Кристофер нехотя опустился на подушки, Мэгги отметила, что цвет его лица улучшился. В черных глазах появился огонек.

– Нам необходимо как можно скорее вернуться в Санта-Фе.

– Хорошо, я попрошу Дерека дать нам фургон.

Кристофер улыбнулся ее саркастическому тону.

– Не сейчас, дня через два-три. В любом случае, скоро. Наверно, мне следует написать Питеру и сообщить о нашей задержке.

– Я сама напишу. Питер обучал меня грамоте и обрадуется, что его старания не пропали даром.

– Напиши, мы вернемся на этой неделе.

– Мы не уедем, пока Дженни не разрешит. Ты же не хочешь испортить те искусные швы, которые ей пришлось наложить на тебя. – Черт бы его побрал, Кристоферу не терпится узнать, как идут дела с иском Монтойя – именно ради этой земли он отверг маленькую скучную Амелию и женился на невежественной танцовщице из салуна.

Мэгги обошла кровать и пощупала его лоб.

– Температуры нет. Хорошо.

Прежде, чем она успела убрать руку, Кристофер изловчился и схватил ее за запястье – немалый подвиг для человека, который едва мог поднять руку.

– Мэгги, сядь.

Она посмотрела на кресло-качалку в пяти футах от кровати.

– Тебе придется отпустить меня.

– Не туда. Сюда, ко мне.

Она осторожно села, стараясь не задеть его израненное тело.

– Не уверен, что я как следует поблагодарил тебя за спасение моей жизни.

– Ничего выдающегося я не совершила.

– А по-моему, совершила. Мне только жаль, что я был без сознания и не смог увидеть, как ты ругалась на медведя, пока он не сбежал. Любой, кто тебя не знает, никогда не поверит в подобную басню.

– Ну, вы с Питером постоянно твердили, что, когда я рассержена, мой язычок заставит побледнеть даже мула. Догадываюсь, что медведю он тоже не понравился.

– Думаю, мне нужно радоваться, что ты рассердилась.

– Тебе нужно радоваться, что этот проклятый медведь был не слишком голоден, – Мэгги поморщилась от нелепости сказанного. – Прости.

Кристофер усмехнулся.

– Мэгги, ты и в самом деле необыкновенная женщина, – пальцы Кристофера соскользнули с ее запястья и пожали ладонь. Мэгги почувствовала теплое легкое покалывание в том месте, где только что лежала его рука.

– Я хочу, чтобы ты знала – я перед тобой в долгу за твою более чем необычайную храбрость и мужество в спасении моей жизни. Клянусь, ты никогда не пожалеешь, что доверила мне свои дела и землю.

А как насчет сердца? Мэгги так и подмывало спросить. Земля и деньги – ничто, но вот сердце… Очень особая часть личности.

– Ты можешь просить у меня что хочешь, и, если это в моих силах, просьба будет исполнена.

Мэгги улыбнулась.

– Ты ведь не знаешь, чего мне хочется на самом деле, верно?

– Скажи, и если я могу это достать, оно твое.

Кристофер, скорее всего, рассмеялся бы, признайся она, что хочет получить его сердце. Сердце нельзя купить или добыть с помощью уловок и интриг. Возможно, сердце Кристофера Тэлбота ему вовсе не принадлежит, оно, может быть, собственность английской мисс по имени Амелия.

– Когда я решу, чего хочу, сразу сообщу тебе.

Надежда все-таки осталась, твердила себе Мэгги. Как жаль, что сердцем нельзя управлять по желанию человека. Она никогда бы не отдала свое Кристоферу Тэлботу. А если бы отдала, то в награду за спасение жизни потребовала бы его собственное. Почему жизнь такая сложная штука?

* * *

Когда Кристофер и Мэгги вернулись в Санта-Фе, их уже ожидало сообщение из офиса главного инспектора геодезии. Магдалена Тэлбот, в девичестве Монтойя, утверждается в своих правах на наследование пятисот тысяч акров земли, расположенной в восточной части штата Нью-Мексико в долине реки Пекос. Кристоферу была адресована записка от губернатора, где тот спрашивал, не желает ли мистер Тэлбот встретиться с Теодором Харли.

На следующее утро после позднего прибытия, сидя вместе с Мэгги, Питером и Луизой, Кристофер держал в руке записку от губернатора и улыбался.

Мэгги бросила на него понимающий взгляд.

– У тебя вид кота, проглотившего птичку. Теперь драгоценная честь вашей семьи восстановлена?

Кристофер наслаждался победой.

– Тот, кто сказал, что месть сладка, знал в этом толк, – он взял Мэгги за руку и поднес к губам ее пальцы. – И все благодаря тебе, миссис Тэлбот.

Мэгги покраснела. Кристофер про себя отметил: ругань не лишает спокойствия его жену, но вот поцелуи – да. Он старался не показать своего удивления, пока она пыталась справиться со своими чувствами.

– О мести есть и другие высказывания. Кристофер ухмыльнулся.

– Это какие же?

– Месть принадлежит мне, сказал Господь. Тэлбот удивленно поднял брови.

– Мэгги, ты цитируешь Библию? Она пожала плечами.

– Закончив читать «За восемь дней вокруг света», я не могла найти в доме Слейтеров ничего, кроме Библии и каталогов.

– Может, месть и принадлежит Господу, но Бог помогает тем, кто сам себе помогает.

– Так говорится в Библии?

– Так говорит моя мать. Но это она не сама придумала.

– Но если в Библии об этом не сказано, откуда ты знаешь, что это правда?

– Моя мать всегда права, – усмехнулся Кристофер.

– Вот это уж точно, – с кислой миной подтвердил Питер. Мэгги, не понимающая суть шутки, бросила на мужчин раздосадованный взгляд.

В то же утро Кристофер послал сообщение в резиденцию губернатора и уже днем получил ответ. За ужином он объявил, что вечером встретится с Теодором Харли в доме губернатора.

– Ты считаешь, тебе уже можно выходить из дома? – спросила Луиза.

– Я чувствую себя отлично, хотя еще передвигаюсь, как дряхлый старик. Не думаю, что пребывание в гостиной губернатора потребует от меня больших усилий.

– Видишь, моя дорогая Луиза? – сказал Питер. – Вы, американцы, не единственные обладатели мужества и твердого характера. Кристофер может схватиться с медведем-гризли, а спустя восемь дней разделаться с мерзавцем-картежником.

Кристофер улыбнулся над местным диалектом Питера.

– Мне кажется, ты пробыл на Американском Западе слишком долго. Пора отправлять тебя назад в Англию пожить в цивилизованном мире.

– По правде говоря, мой мальчик, я уже начал привыкать к здешней жизни. Она… красочная.

– Это было действительно красочное зрелище, когда тот гризли решил скушать нас с Мэгги на ленч.

– Кстати, о гризли, – заметил Питер, – что ты ожидаешь услышать от мистера Харли?

– Думаю, он предложит сделку.

– Сделку? – переспросила Мэгги. – Какую сделку? Это моя земля, не так ли?

– Да, верно. Но если американские шулеры похожи на английских, думаю, он станет блефовать, когда его загонят в угол. Я с радостью заключу с ним сделку, как он тогда со Стефаном, но боюсь, не честно вынуждать человека стрелять в себя.

– А может, у него в рукаве припрятан козырной туз, – нахмурилась Мэгги.

– Чтобы спастись, ему понадобится что-нибудь понадежнее туза.

– Надеюсь, сегодня вечером все выяснится. Кристофер шестым чувством ощущал приближающуюся опасность.

– Мэгги, я иду на встречу один. Ты останешься дома.

Та от удивления вздрогнула.

– Что значит, я остаюсь дома? Ты ведь собираешься обсуждать вопрос о моей земле!

– Я твой муж, и это мой долг и мое право решать вопрос о твоей земле так, как я считаю наиболее выгодным.

– Вздор! Это не может быть правдой! – Мэгги посмотрела на Луизу, ища у подруги поддержки.

– Магдалена, он прав. Все, чем владеет женщина, находится на попечении ее мужа.

– Но это же нелепо!

– Для женщины есть более подходящие занятия, чем интриги в бизнесе, – возразил Кристофер.

– Какие, например?

Кристофер уже открыл рот, собираясь объявить всем известные истины о воспитании детей и ведении хозяйства, но сразу понял, как бессмысленны эти слова. Он, без сомнения, не намеревается заводить с Мэгги детей, и у них нет собственного дома.

– Женщине не место на деловых встречах.

– Не слышу причину, – язвительно улыбнулась она.

– Так заведено.

– Но земля принадлежит мне!

– А я твой муж.

Мэгги фыркнула, выражая свое отношение к серьезности этого факта.

– Ты останешься дома, – твердо заявил Кристофер. – Это окончательно и бесповоротно.

– Правда?

Тэлбот не обратил внимания на ее улыбку, но Мэгги больше ничего не сказала. Но и не надулась. Когда ужин закончился, она извинилась и отправилась наверх. Луиза отправилась за ней, подозрительно нахмурившись.

Спустя час Кристофер надел пальто и шляпу, Педро уже ждал в экипаже перед домом.

– Питер, ты уверен, что не хочешь пойти со мной? Слишком много твоего труда вложено в это дело.

– Но ты щедро платил мне, – со смешком ответил Питер. – Нет, оставляю тебе удовольствие наблюдать, как мистер Харли лишится богатства, полученного грязным путем. Единственное, о чем сожалею, что вместе с землей нельзя вернуть и Стефана.

Кристофер ощутил знакомую боль потери.

– Если бы я мог выторговать за эту проклятую землю жизнь Стефана, то сделал бы, ни секунды не колеблясь.

– Мы идем?

Мужчины в недоумении оглянулись на спускающуюся по лестнице Мэгги. Одетая в темно-синее закрытое платье с длинными рукавами, в кокетливой шляпке и с плащом, перекинутым через руку, она выглядела настоящей леди. И, одновременно, очень решительно настроенной маленькой чертовкой.

– Мэгги! – Кристофер попытался придать своему голосу угрожающий тон. – Я считал, что мы уже обсудили этот вопрос.

Его слова, кажется, совершенно не впечатлили Мэгги.

– Мы обсудили не в мою пользу.

– Да, мы обсудили в МОЮ пользу.

– Это моя земля, и я пойду с тобой, чтобы самой услышать, каким образом мистер Харли надеется сохранить ее за собой.

– Женщине не годится ходить на подобные встречи.

Мэгги нежно улыбнулась, явно получая удовольствие от сложившейся ситуации.

– Хм, не годится? Ты преувеличиваешь, Кристофер.

Кристофер смотрел на жену во все глаза. Питер засмеялся и покачал головой.

– Ну, мой мальчик, похоже, тут твоя хитрость обречена. Я знаком с силой воли и характером этой особы, когда она что-то задумает. Лучше уступи. Запереть ее в шкафу или привязать к стулу – другого способа удержать Мэгги я не вижу.

Кристофер заметил, как в глазах Питера заплясали веселые огоньки. К сожалению, адвокат был прав.

– Хорошо, можешь ехать со мной.

– Благодарю.

– Но ты НИЧЕГО НЕ ДОЛЖНА говорить.

– Я и не думала стеснять тебя. – Мэгги вздернула голову, и Кристофер понял, что у него могут возникнуть проблемы.

Войдя в гостиную, куда экономка проводила Тэлботов, губернатор Шелдон сердечно приветствовал их обоих. Если его и удивило или даже шокировало присутствие Мэгги, он дипломатично не показал этого.

– Мэгги, дорогая! – Огромная ручища поглотила ее ручку. – Я слышал о твоем подвиге в «Рокин Р». Когда новость докатилась до города, ты стала настоящей героиней. А Кристофер! У вас немного изможденный вид, мой друг. Думаю, мы сделаем из вас почетного американца в честь успешной схватки с гризли. Не многие могут этим похвастаться.

– Я выжил только потому, что медведь убежал.

– Если бы он знал, что у вашей жены такой характер, то вообще не подошел бы, – со смехом заметил Шелдон.

«Точно замечено», – подумал Кристофер. Медведь оказался умнее, чем он сам.

– Садитесь, садитесь, – Шелдон указал на плюшевый диван в викторианском стиле. – Мистер Харли прибудет с минуты на минуту. Марта принесет кофе – если только вы не желаете чаю, мои дорогие.

– Мы выпьем кофе.

– Я так рад, что ваше дело разрешилось без осложнений. Подобные дела тянутся годы, вы, наверно, слышали об этом. Очень приятно сознавать, что такая старинная испанская семья имеет корни здесь, в Нью-Мексико. Наследие испанцев и мексиканцев – вот что делает эти края уникальными, вы согласны?

Прежде чем губернатор продолжил, Кристофер попытался изменить тему разговора.

– Вы встречались с мистером Харли?

– Ну… да. Он приходил, когда вы были на «Рокин Р», и предложил организовать эту встречу. Харли очень расстроен, и это естественно. Но, с другой стороны, он не вкладывал никаких денег в покупку этого ранчо. – Шелдон бросил на Кристофера проницательный взгляд.

– Я знаю эту историю, Ваша Светлость. У меня честные намерения.

Уголком глаза Кристофер заметил, как Мэгги в раздражении нахмурила лоб. Что задумала эта чертовка?

– Не могу сказать, что кто-нибудь будет сожалеть об отъезде Харли, – продолжил губернатор. – Он гораздо лучше играет в карты, чем управляет ранчо, но та часть земли, которую он выиграл у вашего брата, имеет определенное значение для экономики штата. Надеюсь, вы справитесь лучше его. К счастью, хотя земли Монтойи гораздо больше участка, принадлежавшего Харли, он единственный, кто живет на этой территории. Больше никому не придется уезжать.

В гостиную вошла Марта, неся на подносе кофе и печенье.

– Только что приехал какой-то всадник. Возможно, это джентльмен, которого вы ждете.

– Проводи его сюда.

Кристофер встал, когда Теодор Харли вошел. Человек был не совсем таким, каким он представлял его себе, хотя и сам толком не знал, кого ожидал увидеть. Высокий, худой, с седыми волосами и приятным лицом, Харли был одет в скромный, но хорошо сшитый коричневый костюм и кожаные сапоги на высоких каблуках, какие предпочитают носить ковбои.

– Лорд Кристофер Тэлбот, позвольте представить вам мистера Теодора Харли. Мистер Харли, это леди Магдалена Монтойя Тэлбот, жена лорда Кристофера.

– Лорд Кристофер. Леди Тэлбот, – Харли поклонился.

– Можно просто мистер и миссис Тэлбот, – заявил Кристофер.

– Значит, эта очаровательная леди и есть последняя представительница семьи Монтойя? Трудно обижаться, когда теряешь землю из-за такого восхитительного создания.

Кристоферу сразу не понравилось, как Харли смотрел на его жену. Тот с восхищением оглядел Мэгги с головы до ног, а она в ответ очаровательно улыбнулась, как благовоспитанная леди. Маленькая обманщица! Но, с другой стороны, именно над ее манерами они с Питером так упорно трудились.

Губернатор пригласил мужчин сесть.

– Мистер Харли, губернатор Шелдон сообщил, что вы хотели со мной встретиться, – начал разговор Кристофер. – Уверен, вы знаете, что законность владения землей семейством Монтойя подтвердилась, главный инспектор геодезии оформляет документы на право собственности.

Харли, казалось, не мог отвести взгляд от Мэгги. Кристофер по-хозяйски обнял ее за талию, та удивленно посмотрела на мужа.

– Это очень большой участок земли для такой маленькой леди.

– У маленькой леди есть муж, который поможет ей мудро распорядиться этой землей.

Харли перевел взгляд на Кристофера. У старого картежника было бесстрастное лицо, на нем не отражались ни мысли, ни чувства.

– Понятно. Кажется, Тэлбот, вы из тех людей, которые переходят прямо к делу. Мне это нравится, не люблю ходить вокруг да около. Поэтому-то и попросил губернатора Шелдона организовать нашу встречу. У меня есть предложение.

– Слушаю вас.

– Главный инспектор геодезии проинформировал меня, что законность собственности Монтойя не будет оспариваться правительством Соединенных Штатов. Пятьсот тысяч акров земли – это очень много. Я пасу скот на территории около сотни тысяч акров и считаюсь одним из самых крупных фермеров в штате. Хочу сделать вам хорошее предложение на эти сто тысяч акров. У вас останется еще четыреста тысяч, и это гораздо больше, чем любой фермер сможет освоить и разумно управлять, а для англичанина, не знающего, как обращаться со скотом и землей… – Харли многозначительно замолчал, считая, что и так все понятно.

– Владения Максвеллов составляют более миллиона акров, – четко и уверенно заметила Мэгги.

Мужчины удивленно взглянули на нее.

– Я готов предложить вам шестьдесят тысяч долларов.

– Эта земля стоит гораздо больше, – опять возразила Мэгги.

Уважение Кристофера к деловой проницательности жены возросло, однако он послал ей предупреждающий взгляд, чтобы держала свои комментарии при себе.

– Боюсь, мистер Харли, эта земля не продается. Ни один акр. Как только документы на собственность будут готовы, мы хотим вступить во владение. Естественно, предоставляя вам достаточно времени, чтобы уехать.

Харли на мгновение нахмурился, но затем лицо его разгладилось.

– Предполагаю, ваше нежелание продать землю связано с вашим братом Стефаном.

– Конечно.

– Все думают, что вы приехали…скажем так…сводить счеты.

– Семья Тэлботов не считает, что потеря такого количества ценной земли за карточным столом – сделка, с которой мы можем смириться.

– Вы обвиняете меня в мошенничестве?

В комнате вдруг очутилось напряжение, казалось, все перестали дышать.

– Едва ли я могу обвинить вас в мошенничестве, потому что не присутствовал при той игре. Не могу обвинить вас и в том, что вы напоили моего брата, так как обо всем мне довелось услышать лишь из вторых рук. Но я хочу, чтобы вы убрались с земли моего брата. С моей земли.

Харли задумался, внимательно посмотрел на Мэгги, затем на Кристофера.

– Я слышал, Стефан застрелился, и даже представить себе не мог, что он будет так тяжело переживать эту потерю. В Америке человек, играющий на такие высокие ставки, всегда должен быть готов к возможности проиграть.

– Если он трезв и способен рассуждать здраво, – Кристофер впился в Харли взглядом, отражающим всю горечь, которую он сейчас испытывал.

В комнате повисла напряженная тишина. Губернатор чувствовал себя неловко, а Мэгги от волнения едва не прокусила нижнюю губку. Наконец, Харли вздохнул.

– Ладно, я понял, что сейчас проиграл. Но я был картежником всю свою жизнь и научился принимать плохое и хорошее. Честно говоря, мистер Тэлбот, надеюсь, вы не верите, что я жульничал в игре с вашим братом или как-то по-другому содействовал его проигрышу и последующей смерти – то есть поступил безнравственно. Если человек зарабатывает себе на жизнь за карточным столом, это еще не значит, что он нечестный и незаконопослушный гражданин.

Кристофер молчал.

– Ну что ж, в доказательство, что я не питаю никаких дурных чувств, предлагаю вам приехать на ранчо «Дель-Рио». Кстати, так назвал его ваш брат. Нам с сыном потребуется некоторое время, чтобы подготовиться к переезду, а пока можем показать всю подноготную того, на что вы себя обрекаете. – Харли улыбнулся. – Может быть, еще передумаете.

Кристофер был насторожен, на лице Мэгги тоже читалось сомнение. Но, чем быстрее он вступит во владение землей, тем быстрее сможет вернуться в Англию. Без сомнения, Харли – решительный и изобретательный подлец, мошенник и лгун, от которого можно ожидать прямого сопротивления. Конечно, этот человек все время будет пытаться доказать свою невиновность и склонять к продаже сотни тысяч акров земли, которой владел незаконно. Наблюдать, как Харли будет изворачиваться, должно быть, занимательное зрелище.

Кроме того, если Мэгги смогла прогнать медведя-гризли, интересно, что она сделает с Теодором Харли, если тот переступит черту дозволенного.

– Разумное предложение, – сказал, наконец, Кристофер.

* * *

По дороге в гостиницу Теодор Харли с удовольствием вспоминал о том, едва уловимом, напряжении между англичанином и его женой-наследницей, которое он почувствовал. В этом не было ничего особенного, но за долгую жизнь картежника Харли стал экспертом по лицам и мог разгадать тайный смысл за самым невозмутимым выражением. Это часть его ремесла. Медовый месяц Тэлботов явно складывался не совсем гладко.

Харли пришел на встречу со слабой надеждой, что Тэлбот примет его предложение о продаже земли, но человек, преследующий вопросы чести и мести, редко берет взамен деньги. Однако попытаться стоит.

В любых обстоятельствах умный игрок всегда может найти у себя в рукаве козырной туз, даже если этот туз не его.

ГЛАВА 10

Ранчо «Дель-Рио» на реке Пекос оказалось совсем не таким, как ожидала Мэгги. Долину реки затеняли деревья, а по отвесным берегам рос тощий можжевельник. На востоке лежала равнина, изредка пересекающаяся лощинами и известняковыми плоскими горами. Растительность в основном состояла из опунции,[8] юкки[9] и других сорных трав. Все это делало местность настоящим раем для скота. Дикие цветы были ярких оттенков, а юкка уже вовсю распустилась. Тонкие, длинные, иногда до шести футов в высоту, стебли с яркими цветами проглядывали сквозь кинжалообразные листья.

Мосс Райли, управляющий ранчо, встретивший чету Тэлботов на железнодорожной станции Санта-Роса, объяснил, что эти цветы погибают с наступлением лета. Длинные стебли юкки завянут, превратятся в «столб» в несколько футов высотой. Поэтому местность называется «Равниной столбов», или Льяно-Эстакадо. Юкка встречается так часто, что иногда лошадь с трудом может пробраться через заросли.

Главный дом ранчо находился на небольшом холме, выходя фасадом на реку, которая сейчас, в период таяния снегов, несла с далеких гор бурные потоки мутной воды. Неуклюже растянувшийся одноэтажный дом был сделан из самородной чилийской селитры, смешанной с известковым раствором. Крыша, покрытая черепицей, одновременно являлась и навесом над огромным каменным крыльцом, обрамляющим дом с трех сторон. Надворные постройки и загоны для скота тоже были каменными. К востоку от загонов протекала небольшая речка, Сибола-Крик, по обеим берегам которой росли плакучие ивы.

Жарким летом, рассказывал Мосс Райли, Сибола-Крик высыхает и даже Пекос сильно мелеет. Деревьям дает жизнь большое количество подземных вод.

Вблизи дом оказался не таким неуклюжим, как на первый взгляд. Известняк и темная черепица делали его частью пейзажа, а внутри дома преобладал утонченный стиль викторианской эпохи. Мебель завезена из восточных штатов и Европы – диваны, кушетки, оттоманки, стулья с изогнутыми спинками и резные столы. Камин в гостиной украшала изящная решетка. Отполированный дубовый пол покрывали турецкие ковры, в столовой стояли красивый резной стол и буфет со стеклянными дверцами. В библиотеке мебель из вишневого дерева – большой стол, книжные полки, расположенные в несколько ярусов.

Все в доме сверкало, начиная от масляных ламп и заканчивая полированным полом. Ни одна соринка не омрачала чистоты. Такое состояние дома поддерживали три горничные, одетые в накрахмаленную форму. Была и другая прислуга: повар, его помощник, посудомойка и строгого вида седовласая экономка.

Комната для гостей, куда она проводила Кристофера и Мэгги, была безукоризненно чистой. Огромную кровать с медными спинками покрывало стеганое одеяло. На туалетном столике стояли красивый фарфоровый кувшин и таз для умывания. У стены – шкаф для одежды с большим зеркалом и высокий комод на резных ножках.

– Надеюсь, вы останетесь довольны, – сухо сказала экономка.

– Очень хорошо, – отозвался Кристофер.

– Мистер Тэлбот, ваша комната внизу, рядом с холлом. Комнаты небольшие, поэтому мистер Харли решил, что лучше, если у каждого будет своя комната.

– Как все продумано, – кисло сказала Мэгги, услышав вздох облегчения Кристофера.

– Мистер Харли с сыном сейчас находятся по делам в Форт-Сомнере, – доложила экономка, – но к ужину приедут. Ужин в семь. Мистер Тэлбот, вы найдете свою комнату внизу, справа от холла.

– Не сравнить с «Рокин Р», – сказал Кристофер, когда она ушла.

– Никогда не видела ничего подобного, – отозвалась Мэгги. – Все это абсолютно нелепо, – она хихикнула. – Представь, приезжаешь вечером с пастбища, одежда в пыли, сам весь потный, ботинки в грязи – и садишься на бархатные диваны, тебе подают обед на дорогом фарфоре и хрустале.

Кристофер улыбнулся.

– Судя по всему, грязь и пот достаются работникам мистера Харли.

– Но нельзя же управлять, сидя в гостиной и восхищаясь красивой мебелью.

– Большинство английских и европейских землевладельцев так и делают, и дела у них веками идут хорошо.

Однако ранчо «Дель-Рио» было не очень хорошо содержавшимся приграничным владением, где землю обрабатывали наемные работники.

Кристофер задумался, насколько хорошо удастся управлять ранчо, если он будет жить в Англии. До сих пор ему это в голову не приходило.

– Я рада, что через пару недель приедет Луиза, – сказала Мэгги. – Когда Харли уберутся, дом сразу станет пригодным для жилья. А сейчас он выглядит таким…

– Почти таким, как маленький деревенский домик в Англии.

– Так выглядят английские особняки? – Мэгги скорчила гримасу.

– Только богаче украшены. Она наморщила нос.

– Кто же захочет жить в такой суете и хаосе?

Кристофер представил, как бы Мэгги отозвалась о городском доме герцога Торрингтона – огромном, похожем на замок в графстве Эссекс, о трех загородных виллах и ферме в Девоншире, больше похожей на особняк. К счастью, она никогда не увидит резиденций, где «невозможно» жить. Хотя с ее присутствием безжизненность поместий сразу бы исчезла.

В отличие от других ранчо на Западе, на «Дель-Рио» ели три раза в день. Так, по крайней мере, было заведено у Харли. Обед в семь часов, и Мэгги подумала – в этом доме к обеду переодеваются, как в лучших домах Денвера. И оказалась права. Теодор Харли и его сын Тод встретили Тэлботов в хорошо сшитых костюмах с шелковыми жилетами и отглаженных белых рубашках. Мэгги обрадовалась, что захватила с собой вечернее платье цвета темно-красного вина. Оно подчеркивало черные волосы и смуглую кожу. А Кристофер, ну, если нужно хорошо выглядеть, с ним никто не сравнится. Костюм на его широких плечах сидел великолепно, белая рубашка оттеняла черные волосы. Стрелки на брюках заставляли думать, что костюм не лежал в чемодане. Мэгги гордилась мужем и хотела, чтобы он тоже гордился ею.

– Извините, что не встретили вас, – приглашая сесть, сказал Теодор. – Уверен, вы понимаете обстоятельства, в которых мы оказались. До отъезда нужно закончить дела.

Тод сел за стол рядом с Мэгги, а Теодор с Кристофером – напротив.

Тод восхищенно улыбнулся.

– Не скажу, что счастлив из-за потери ранчо, но красивее вас, миссис Тэлбот, здесь никого нет. Ваша красота погасит любую обиду.

Мэгги почувствовала, как внутренне напрягся Кристофер, ее глаза сверкнули.

– Спасибо, мистер Харли. Могу я называть вас Тодом? Будет неудобно, если к вам обоим мы станем обращаться «мистер Харли».

– Пожалуйста, зовите меня Тод, – он дружески рассмеялся. – Зовите, как хотите, красавица, я сразу прибегу.

– Как лестно, – Мэгги с невинной улыбкой встретила взгляд темных глаз Кристофера. Ничего, ему полезно знать, что другие мужчины находят его жену привлекательной.

Подали суп, затем блюдо из тушеной говядины с картофелем, морковью, луком, которые с угодливым видом принесла помощница повара.

Пища была отменной, но это не помогло Кристоферу расслабиться. Он говорил сухо и вежливо, а лицо приняло просто каменное выражение, такого Мэгги еще никогда не видела. Она подозревала, что это из-за Тода. Любой американец в такой ситуации давно бы заехал Харли по носу, а то и вовсе застрелил, но англичане – цивилизованные люди, даже, когда дело касается мести. Мэгги не понимала этого, а потому решила и не пытаться понять.

Ей очень льстило рыцарское отношение Тода, настроение же Кристофера все ухудшалось. Мрачные взгляды мужа были прямо противоположны взглядам Тода и Теодора. Чувствуя себя прекрасно, Мэгги наслаждалась ревностью Кристофера и весело болтала с красивым и обаятельным Тодом, пока ее муж с трудом сдерживал гнев, сидя по другую сторону стола.

Тод был очень привлекательным: голубые глаза, вьющиеся каштановые волосы, миловидные черты лица. Его внимание утешало уязвленную гордость Мэгги. С тех пор, как ее подобрали в «Госпоже Удаче», только и делали, что критиковали: за грубую речь, отсутствие вкуса, бестактность, потрясающее невежество и детскую наивность. Даже Луиза и та порой присоединялась к голосам неодобрения. Но Питер и Луиза хотя бы критиковали мягко. Кристофер же был прямолинеен и груб. Он считал ее просто шлюхой, ничего не стоящей дурой. Убедил все общество Санта-Фе, что Мэгги достойна быть его женой только из-за земли. А хуже всего, разбудив в ней страсть, избегал самым унизительным образом, считал недостойной даже своей страсти.

Пусть Его Бессердечная Светлость страдает, видя, как другой мужчина считает его жену привлекательной. Мэгги наслаждалась этим обедом больше всего, что пришлось пережить за последние несколько недель. Ну… почти больше всего.

* * *

– Что ты о них думаешь? – Харли сидел в кожаном кресле в библиотеке. Теодор выглядел довольно веселым и совсем не походил на человека, потерявшего прекрасную собственность.

– Она совсем не такая, как я думал. И он тоже, – осторожно ответил Тод.

Теодор усмехнулся:

– Малышка Монтойя хорошенькая, не так ли?

– И умная, надо сказать.

– А ее муж – осел в этой сделке. Ты учился на Востоке, когда его брат был здесь, и незнаком с ним. У Стефана Тэлбота вообще мозгов не было. Английский болван думает, что может приехать сюда и забрать эту землю только потому, что в договоре есть непонятные пункты, до которых никому нет дела. Черт, ты считаешь, что Мексика не будет возражать Соединенным Штатам, если те хотят, чтобы земля принадлежала их гражданам? Если будут возражать, мы перейдем границу и попытаемся обойти это дело с другой стороны.

– Скажи это закону, – возразил Тод. Теодор презрительно фыркнул.

– Закон здесь ни при чем. Этой страной всегда управляли люди, которые берут все, что хотят, силой. Так я получил эту землю и так собираюсь удержать ее.

– И что ты думаешь делать? Избавиться от них и надеяться, что губернатор ничего не узнает?

– Не будь идиотом!

– Что же тогда?

– Думаю, есть несколько возможностей. Тебе придется удовлетворить эту даму. Кажется, ты ей понравился.

– Хочешь, чтобы я соблазнил ее прямо на глазах у мужа?

– А почему нет? Ты преуспел в умении таскаться за юбками. Пора извлечь из этого пользу.

Тод вздрогнул.

– Я подумаю.

– Да, черт побери, и хорошо подумай! Эта девчонка – хозяйка земли. Англичанин здесь только потому, что женился на ней. Думаю, по внешности и поведению он не идет ни в какое сравнение с тобой, а если это не так, надо подумать, где у него слабое место.

Не глядя в глаза отцу, Тод встал со стула.

– Я иду спать.

– Лучше подумай о Магдалене, слышишь? Чтобы тебе было легче, я поселил их в разные комнаты.

Тод, не дослушав, закрыл за собой дверь. Магдалена! Она просто прелесть. Красива, остроумна, смеялась над его шутками, внимательно слушала, когда он говорил о своих желаниях. Нежная кожа, водопад черных волос. Он представил, как выглядят ее волосы внизу живота – такие темные на шелковистой коже, как она, сгорая от страсти, просит Тода овладеть ею.

Молодой человек покачал головой – ну и запала же она в душу! Он никак не мог представить, что холодный англичанин может удовлетворить женщину, в жилах которой течет горячая испанская кровь. Возможно, отец прав. Было бы гораздо лучше, если бы Магдалена вышла замуж за Тода Харли, а не за Тэлбота. Всем было бы лучше. Кроме самого Тэлбота, конечно.

* * *

Кристофер мрачно смотрел в окно, в темную ночь. С тех пор, как они вышли из-за стола, прошло уже немало времени. Мэгги спала в своей комнате, ему тоже следовало спать. Одному Богу известно – он пытался уснуть, но гнев не давал сделать это. Будь проклята эта женщина! Замужние дамы не пялят глаза на посторонних мужчин. Не флиртуют, не смеются и не вздыхают от их рассказов. Ее поведение по отношению к Тоду Харли – просто вызывающее.

Кристофер заставил себя отойти от окна и принялся вышагивать туда-сюда по комнате, но затем снова уставился в темноту, которая так соответствовала его настроению. Черт его побери, если он не пытался вести себя, как цивилизованный человек. К тому же какое Кристоферу дело до того, что Мэгги ведет себя, как дурочка из пивной? Иск на землю и титул утверждены, его цель достигнута. Скоро они расстанутся, и все, что у нее останется, это его имя. Но, кажется, между ними существует взаимная симпатия.

Все к чертям! Она – его жена и должна соблюдать правила приличия, чтобы не опозорить имя Тэлботов. Правила приличия! Вот о чем он печется. Если женщина благородна, ее безуспешно будет соблазнять хоть дюжина мужчин. Однако Кристофер не думал, что после его отъезда Мэгги будет жить, как монашка. Но хотя бы маленькая ведьма подождала его отъезда!

Кристофер ударил кулаком по подоконнику.

Поведение Мэгги просто невыносимо, и он решил сказать ей об этом, прежде чем лечь спать. Если он прервет ее сон о Тоде Харли, тем лучше.

Дверь в комнату Мэгги была закрыта, внутри темно. Кристофер решил не утруждать себя стуком. Это его жена, и у него есть право входить к ней в любое время. Сначала он обрадовался, когда Харли предоставил им отдельные комнаты. Обрадовался, что сможет отдохнуть от бессонных ночей искушения. Войдя к Мэгги, сразу понял одну из причин, почему не смог заснуть, – не хватало ее запаха и тепла.

Кристофер споткнулся в темноте и упал прямо на кровать. Мэгги вздрогнула и проснулась. Он прикрыл ей рот ладонью, предупредив испуганный крик.

– Это я, твой муж, – Кристофер сделал ударение на последнем слове.

Зубы Мэгги вцепились в его руку.

– Ох, что за?..

– А, это ты.

– Конечно, я ведь сказал, – он зажег лампу. – Ну вот, довольна?

Мэгги, полусонная, прищурилась.

– Извини. Там, где я жила, было принято защищаться, если в спальне вдруг появляется мужчина. И уже потом спрашивать, кто он. А все-таки, что ты здесь делаешь?

Кристофер едва сдерживался, чтобы не наброситься на жену. Он очень хорошо помнил аромат ее пышных волос. Пуговицы ночной сорочки были расстегнуты, одно плечо оголено. Сквозь тонкую материю просвечивала упругая грудь. Сонные глаза и губы были такими страстными!

– Я… – он уже забыл свой гнев, но то, что хотел сказать, казалось очень важным. – Мне не понравилось твое поведение за столом.

Она улыбнулась, будто не понимая, о чем речь.

Злость появилась снова.

– На твой взгляд, как ты вела себя?

– Была дружелюбной! – она явно довольна собой.

– Ты вела себя, как шлюха из салуна.

У Мэгги хватило силы воли выглядеть невозмутимо. Это взбесило Кристофера еще больше.

– Замужние дамы не флиртуют с посторонними мужчинами, не строят им глазки и не смеются над дурацкими шуточками. Замужние дамы не ловят каждое слово постороннего мужчины, как будто это проповедник, и не виляют задом, черт побери, если их поманят пальцем!

– Тише. И ты обвиняешь в вульгарности МЕНЯ?

– Мэгги, иди к черту!

– Я просто говорила с ним по-дружески. Если Теодор Харли – негодяй, это не значит, что его сын такой же.

– Не в этом дело! Ты вела себя, как шлюха! Глаза Мэгги сверкнули так, будто по острому лезвию ножа промелькнул луч солнца.

– Ты-то знаешь, что я не шлюха и никогда ею не была!

– Тогда почему так себя ведешь?

– Думаю, тебе не хватает ума понять, как ведет себя шлюха. Я просто была приветлива. Здесь, на Востоке, люди относятся друг к другу дружелюбно. Мы добрые, живые, ценим компанию, не то что некоторые хладнокровные иностранцы.

– Что ты хочешь сказать?

Она спрыгнула с кровати и стала напротив.

– Хочу сказать, что женам, конечно, нужно вести себя подобающим образом, но тогда и мужья должны соблюдать правила.

К несчастью для Кристофера, лампа оказалась позади Мэгги. Мягкий свет четко выделил изящную фигурку. Теперь Кристофер буквально кипел, но уже по другой причине.

– Например, – продолжила Мэгги, – нормальный муж не обращается с женой, словно у нее проказа. Не компрометирует ее перед всем обществом Санта-Фе, заявляя, что она для него ничего не значит и ее цена – кусок земли. Порядочные мужья хотя бы притворяются перед другими, что любят своих жен, даже если это не так. И я слышала, что большинство нормальных мужчин не воюют с дамами, даже если те не слишком утонченные леди и не вполне отвечают их изысканным вкусам.

– Я пытаюсь сдерживаться!

– Чушь! У тебя достаточно крови, чтобы иметь темперамент?

– Я не хладнокровный! Что угодно, только не это! Просто цивилизованные люди не жертвуют разумом ради удовлетворения похоти! Я не хочу быть эгоистом и думаю о твоем будущем.

– Не хочешь быть эгоистом? Заботишься обо мне? Так вот ты какой. Боже! Я тебя совсем не понимаю. Насколько я вижу, вы, англичане, сложные люди. Не смей учить меня, как полагается вести себя жене, пока не уяснишь, как ведут себя мужья!

Мэгги оперлась одной рукой на бедро и негодующе вскинула голову. Кристофер понял, что она действительно разозлилась. Соблазнительность позы, негодующий голос вызвали неожиданный эффект – чем больше злилась Мэгги, тем сильнее становилось его желание, нараставшее вместе с досадой. Черт возьми эту шлюху. Она хочет объятий? Возможно, он ее обнимет. Она не понимает, что он приносит жертву! Наверное, стоит забыть добрые намерения и удовлетворить природный инстинкт. От этой мысли у Кристофера внизу живота стало жарко.

– Ты считаешь меня хладнокровным? – враждебно спросил он. – Думаешь, я каменный? Или ледяной?

Огонь его желания отразился в глазах Мэгги удивлением.

– Не надо так удивляться. Мне казалось, ты хочешь, чтобы я вел себя как муж.

Удивление Мэгги сменилось соблазнительной улыбкой. Он пытался представить, как могла бы улыбнуться в такой ситуации воспитанная леди, и вдруг понял, что сейчас ему такая не нужна. Он хотел Мэгги. Руки сомкнулись на ее талии. Она прильнула к нему, сладкая, как мед. Забыв обо всем, Кристофер приник к ее губам. Мэгги приоткрыла рот, ее язык коснулся языка Кристофера. Прикосновения превратились в стремительные атаки, от которых он застонал.

Они упали на кровать. Ночная сорочка Мэгги задралась. Бархатная теплая кожа трепетала под ищущими руками Кристофера. В одно мгновение ее ноги скрестились вокруг бедер мужа, она прижалась к его пульсирующему члену. Сквозь тон-Кий мягкий материал пижамы он почувствовал ее жаркую зовущую плоть. Стоит только снять пижаму, и через несколько секунд они сольются в страсти.

– Кристофер, я очень люблю…

Поцелуй не дал ей договорить. Однако хладнокровный ум мгновенно понял, что хотела сказать Мэгги, и так же мгновенно остудил жар тела. Кристофер не хотел услышать признание в любви, ему не нужна ее любовь. Он не хотел угодить в паутину, которую сплела жена. С усилием оторвавшись от нее, Кристофер поднялся с кровати, встряхивая головой, как только что проснувшийся человек.

– Кристофер? – на лице Мэгги застыло страдание.

Он не хотел причинять ей боль, но любить тоже не мог.

– Мэгги, – хрипло сказал Кристофер. – Ты не понимаешь.

Она поникла, как увядший цветок.

– Ты прав. Я ничего не понимаю.

Он отвернулся, не в силах смотреть ей в глаза.

– Мэгги, – Кристофер смотрел на стену. – У нас деловое соглашение, а не брак. Если не соблюдать этого, нам обоим будет только хуже.

ТРУС. Кристофер презирал себя за то, что не может смотреть жене в глаза. Он чувствовал тяжелый взгляд Мэгги.

– Ты просил меня выйти за тебя замуж. Я согласилась. Причины не важны.

В ее голосе слезы? Чертовщина какая-то. Почему она не оказалась продажной, как он подумал вначале? Тогда ситуация была бы намного проще, если вообще такое возможно.

– Мы поклялись перед лицом Господа, – напомнила она, – и ты не заставлял меня играть эту роль. Ты не купил меня, а женился. Это кое-что значит.

– Да. Значит, что я отвечаю за твое благосостояние и намерен нести эту ответственность. Мэгги, я не герой-любовник, а ты не та, кому нужны романтические бредни. Будь практичной – это самое лучшее для нас. Не воюй со мной.

– Не знала, что это война.

Он вздохнул и обернулся. Ее щеки были мокрыми от слез. Кристофер не хотел замечать этого, но заметил.

– Ты и в самом деле необычная женщина. Ты мне очень нравишься. Я в долгу перед тобой, поэтому не хочу причинять боль.

Ее молчание было обвиняющим.

– Обещаю вернуть тебе свободу и обеспечить все для счастья. Но потерпи еще немного.

– Не понимаю англичан, – прошептала Мэгги, когда он направился к выходу.

Кристофер закрыл за собой дверь и прислонился к стене, чувствуя себя так, словно только что вернулся с поля боя. В армии он командовал конным полком, и это было легче, чем то, что он сейчас испытал. Хорошо зная, что все равно не уснет, медленно поплелся в свою комнату.

Оставшись одна, Мэгги от обиды прикусила язык. Англичане – ненормальные, у них голова не в порядке. Они выглядят и говорят, как обыкновенные люди, но это не так.

Кристофер не хотел ее. Сейчас она окончательно поняла это. Его сердце, если такое вообще имеется, должно быть, принадлежит очаровательной мисс Амелии Хортон, но к Мэгги его тянет физически. Это уже кое-что.

Она не собирается сдаваться. Магдалена Монтойя не отступит от своего, ее легко не возьмешь. Если она смогла разжечь в Его Светлости страсть, то обязательно должна завоевать его сердце. К тому же она его жена. У кого еще положение выигрышнее, чем у нее? Мисс Совершенство далеко за морем.

Мэгги вернулась в постель и уткнула лицо в подушку. Кое-чего она все-таки сегодня добилась. Ревность к Тоду Харли привела Кристофера в ее объятия. Если сработала такая маленькая «доза», то большое количество того же лекарства будет как раз то, что надо. Она улыбнулась и уснула.

* * *

На следующее утро Теодор и Тод повезли новых хозяев осматривать окрестности ранчо. Мэгги чувствовала себя очень бодрой, наслаждаясь утренним пением птиц, свежим прохладным воздухом и бескрайним небом. Больше всего она радовалась, что темные круги вокруг глаз Кристофера стали еще заметнее. Вид у него был такой, словно он не спал всю ночь. Хороший знак. Она же, уверенная в своей победе, спала, как убитая.

Мэгги скакала верхом на небольшой гнедой кобылке, которая шла легким галопом. Забраться в седло ей помогал Тод, потеснив локтем Кристофера. Он выразил восхищение костюмом гостьи – на Мэгги были юбка-брюки, сшитая по выкройке Дженни Слейтер.

– Как разумно! – воскликнул Тод. – И очень вам идет.

Кристофер бросил пару мрачных взглядов, но если Тод и заметил их, то не подал вида. Мэгги просто улыбнулась мужу, как, наверное, сделала бы любая леди.

Теодор Харли и его сын, к удивлению Кристофера, не проявляли никакой враждебности из-за того, что теряют землю. С гордостью собственников они показали Тэлботам ветряк, находившийся в часе езды от дома. Здесь было мало воды, и вдали от реки Пекос скот пил воду из колодцев. Из глубины вода поднималась с помощью ветряка и наливалась в большой искусственный водоем.

– Эти ветряки здесь повсюду, – сказал Харли.

– Их строили вы? – холодно поинтересовался Кристофер.

– Нет, ваш брат.

Мэгги не удивилась. Теодор Харли напоминал ей паразита, жил на этой земле, не занимаясь ею. Несмотря на роскошный дом и отличную прислугу, ковбои, которых она видела на ранчо, показались ей угрюмыми и, вообще, плохими работниками. Она также заметила, что сарай и одну из надворных построек нужно ремонтировать.

Тод скакал рядом с Мэгги и рассказывал об отсутствии энтузиазма у отца. Молодой Харли решил не отступать от гостьи ни на шаг, как только началась прогулка.

– В душе отец – городской житель. Любит хорошие вина, дорогую одежду, поклоны слуг. Он не любит пачкать руки, – рассказывал Тод.

– А вы?

– Я? Мне здесь нравится, я все время езжу верхом и многое бы переделал, если бы позволил отец.

Тод не сказал, что именно, но горящий взгляд, блуждающий по пастбищу, говорил сам за себя.

– Если бы у меня были деньги и власть, я бы превратил это в первоклассное ранчо, не то что у отца, всего две фермы. Но ему достаточно, чтобы жить в роскоши.

Он обратил на Мэгги пылающий взгляд, и ей даже стало не по себе.

Однако она все же была рада видеть каменное лицо Кристофера. Каждый раз, глядя на жену, он бесился от ревности, по крайней мере, Мэгги надеялась, что его угрюмый взгляд означает именно ревность.

Почти целый день они осматривали ветряки, разгоняли скот, скакали по бескрайним пастбищам. Местами зоны обитания антилоп совпадали с пастбищами скота. Не раз Мэгги видела бегущего темно-желтого койота и американского кролика. Тод предупредил, что нужно опасаться ядовитых животных – гремучих змей, тарантулов, скорпионов. Последние, по его словам, живут даже в стенах ранчо. Еще опасны рыжая рысь и пума. А если спать под открытым небом, то много хлопот доставляют скунсы. И волки. Но молодой человек заверил, что волки никогда не нападают на людей, а предпочитают охотиться на старых и слабых животных, плетущихся позади стада.

Ближе к обеду они увидели в траве бегущую стайку койотов. Тод решил, что это подходящая мишень, чтобы попрактиковаться в метании камней. Намерения убить животное у него не было. Мэгги пыталась не улыбаться, понимая, что это глупость, и была «за» койотов.

– В этих тварей попасть труднее, чем в кого-либо другого. Посмотрите на этих дьяволов. Возвращаются, чтобы дать мне еще один шанс, – Тод улыбнулся. – Мистер Тэлбот, почему бы вам не попробовать? – он кивнул на кольт, висевший на бедре Кристофера. На том, чтобы взять оружие, настоял Теодор, объясняя, что в этой стране ни один человек не ходит без револьвера. – Думаете, попадете? – снисходительно спросил Тод.

– Не понимаю, почему нужно это делать. Звери угрожают стаду?

– Нет, просто их можно использовать как мишень.

– Мне не хочется практиковаться на мишенях, которые будут истекать кровью.

Тод презрительно фыркнул.

– Вам следует быть менее щепетильным. Здесь люди выживают только благодаря уму и оружию. Кто не умеет держать в руках оружие, не может считаться мужчиной.

Тод посмотрел на Мэгги – задело ли ее это замечание, но эффект от сказанного разрушил тихий смех Тэлбота.

– А мне всегда было интересно, почему это каждый мужчина здесь носит револьвер у ноги. Это доказательство мужества, да? Нам в Англии не нужно так вульгарно демонстрировать силу.

Мэгги чуть не рассмеялась, увидев, как сконфузился Тод. Молодой Харли считал, что сам нанес оскорбление, но сейчас уже не был в этом уверен.

Обедали они в небольшой хижине. Там никто не жил, но имелся запас вяленой говядины, свинина, бобы и мука для тех путников, которые едут этой дорогой и могут здесь заночевать. Размеры ранчо «Дель-Рио» были так велики, что зачастую ковбои не могли добраться с пастбищ до дома несколько дней, поэтому на всей территории тут и там были устроены такие пристанища.

Мэгги увидела в муке паутину, в бобах – жучков, а мясо было изгрызено четвероногими животными, следы которых виднелись на полу. Интересно, сколько времени прошло с тех пор, как сюда кто-нибудь заглядывал? И не хотел ли Тод что-то изменить именно здесь?

После обеда небо заволокли темные тучи, висевшие с утра на востоке. Стало холодно и пошел дождь, от которого не было укрытия ни животным, ни людям. Мэгги была счастлива, когда они въехали во двор ранчо и подросток-мексиканец повел лошадей в сарай. Она хотела принять ванну и пообедать.

– Вы даже не видели, где кончается ваша земля, – сказал Тод, идя к дому рядом с Мэгги. – Она простирается гораздо дальше того места, где пасут скот. Я слышал, тянется от реки Пекос до самых гор, – и с улыбкой добавил: – Надеюсь, ваш муж все приведет в порядок, когда займется ранчо. Никто и не думал, что англичане знают, как обращаться с ранчо.

Умываясь над медным тазом в своей комнате, Мэгги вдруг вспомнила, что за целый день вряд ли перемолвилась с мужем хоть одним словом. Тод завоевал ее внимание. Быть объектом восхищения мужчины – приятная перемена после холодного отношения Кристофера.

Однако, слушая Тода, она не упускала и разговора Харли и Кристофера. Те обговаривали сумму, которую нужно заплатить за скот и возделывание земли. Сумма, о которой в документах ничего не сказано.

Мэгги поняла – Стефан проиграл не только землю, но и все, что было на ней. Кристофер пытался склонить Харли к разумной цене, и тот обещал подумать.

Англичанин многому научился от Слейтеров. Может, он и осел, но все же приятный осел. Мэгги не могла не гордиться его сообразительностью. Тод ошибается, Кристофер будет хорошим хозяином ранчо.

Если бы только Мэгги могла сделать из него хорошего мужа!

ГЛАВА 11

В семь часов подали ужин. Мэгги чувствовала себя усталой, как никогда. Она совсем забыла, что день, проведенный в седле, изматывает и человека, а не только лошадь.

Тод тепло приветствовал Мэгги, когда та появилась в столовой. Он рванулся ей навстречу, но Кристофер вежливо преградил путь.

– Надеюсь, вы не возражаете, – с холодной учтивостью произнес Тэлбот.

– Конечно, нет, – сделав обиженное лицо, Тод уселся напротив Тэлботов.

Мэгги была рада, что ни Тод, ни Кристофер не докучают ей разговорами. Она слишком устала, а между мужчинами воцарилось враждебное молчание. Теодор довольно улыбался, наблюдая за напряженной обстановкой за столом. Мэгги поняла – Харли больше всего хочется, чтобы она влюбилась в его сыночка и вычеркнула Кристофера из своей жизни. Пусть убирается обратно в Англию. Но этого не произойдет. Конечно, Тод хорош собой. Красивый, привлекательный – он сделает счастливой любую женщину. Но не Мэгги. Несмотря на недостатки, Кристофер глубоко запал ей в душу, чего раньше не удавалось ни одному мужчине. Тод казался каким-то ненастоящим, словно сделанным из полированного дерева. Кристофер – строг и суров, но у него есть сердце и ум. Он докажет это, если захочет.

После того, как подали основное блюдо – жареных цыплят, – Мэгги заметила, что в голове у нее шумит, несмотря на отсутствие разговора. Она посмотрела на стакан: выпито уже два или три? Мэгги не помнила. Хорошо еще, что никто не предложил прокатиться верхом после ужина.

Когда подали яблочный пирог, Теодор сделал попытку начать разговор.

– Миссис Тэлбот, где вы жили в Денвере до того, как встретили своего мужа? Я знаю этот город. Он мне нравится.

– На 14-й улице, – не раздумывая, солгала Мэгги. – После смерти матери я жила там с подругой.

– Наверное, вы тяжело пережили потерю родственников. Как я понял, ваш отец умер, когда вы были совсем крошкой.

– Мне был только год. А когда исполнилось четырнадцать, от воспаления легких умерла мать.

– Она больше не выходила замуж?

– Нет. Она… была… профессиональной танцовщицей.

Кристофер бросил на нее колкий взгляд.

– Ваша мать танцевала на сцене? – спросил Харли.

– Да. Она была очень знаменита, – Мэгги решила, что не будет большой беды, если она немного приукрасит действительность.

– Восхитительно! Вы, должно быть, видели, как она танцует?

– Постоянно. Иногда даже сама танцевала с нею. С первых шагов мать учила меня танцу, который с давних времен исполняют в Андалусии.

– Фламенко? – спросил Тод.

– Да, – вино освежило ее память, но Мэгги забыла грязные пивные и пошлую публику, а также залитую пивом сцену, если это вообще можно назвать сценой, помнила только, как танцевала со своей красавицей матерью, как рукоплескали зрители. – Людям нравилось, как мы танцуем вместе.

– Я в восторге, – объявил Тод.

Зато Кристофер явно был не в восторге, Мэгги увидела в его глазах предостережение.

– Я неплохо играю на гитаре, – сказал Тод. – Вы станцуете для нас под мой аккомпанемент? Мы с отцом будем польщены.

– Магдалена, это неприлично, – вмешался Кристофер.

Опять это слово. ПРИЛИЧНО. Все в мире должно быть прилично.

– Не глупи, Кристофер. Танец не может быть неприличным.

Мэгги проигнорировала недовольный взгляд мужа. Вино победило разум, ведь танец – часть ее жизни. Тогда мир был более суровым, но не таким сложным. Непреодолимое желание охватило ее.

– Конечно, я станцую.

Мэгги танцевала от души. Тод оказался лучшим гитаристом, чем она предположила, – знал все мелодии, которые она танцевала в «Госпоже Удаче», даже те, которые исполняла мать. После пяти минут разминки Мэгги сбросила туфли и серьезно взялась за дело. Музыка захватила, как это часто бывало раньше, заставляя забыть, кто она и где находится. Усталость улетучилась, все проблемы растворились в музыке. Она не видела гневного взгляда Кристофера, не помнила, как ходила к себе переодеться в свободные блузу и юбку (не может же она танцевать в узком облегающем платье!), которые муж категорически запретил надевать, чтобы не выставлять себя напоказ. Кристофер еще не усвоил – если Мэгги что-то запретить, она точно это сделает. Не замечала она и подозрительного взгляда Теодора Харли, и пристального внимания его сына, пока тот перебирал струны гитары. Мэгги танцевала и была счастлива.

Камни во внутреннем дворике кололи подошвы босых ног. Прохлада ночи ласкала кожу. Мэгги кружилась, делала пируэты, руки взлетали в грациозных движениях. Как же она соскучилась по танцам! Хотя и сама этого не понимала. Отдавшись танцу целиком, снова почувствовала себя живой. Но вот музыка закончилась, на какой-то момент танцовщица застыла. Казалось, музыка оживила ее, а когда звуки смолкли – Мэгги превратилась в статую из слоновой кости.

Мужчины зааплодировали, вернув ее в реальный мир. Лицо и глаза Тода горели. Кристофер хлопал лишь из вежливости, Мэгги видела, как сильно сжаты его челюсти. Он зло смотрел на жену, было видно, что его душат и ярость, и страсть. Мэгги возбудила его своим танцем, и Кристофер ненавидел ее за это. Внезапно в голову пришла догадка – Кристофер не только не любит ее, но и не хочет любить. Мэгги для него никто, просто грязь. Он не касается ее, потому что боится испачкаться. Чем большее желание разжигала она, тем сильнее он ненавидел ее.

Она резко отвернулась. Осознание ужасной правды вызвало слезы. Но нет, нельзя позволить себе такую слабость. Мэгги подняла голову и улыбнулась.

– Вот так меня учила танцевать мама. Но я и в подметки ей не гожусь.

– Тогда, наверное, она была настоящим чудом, – заметил Тод.

– Да, в самом деле, – согласился Теодор.

– Дорогая, вы могли бы танцевать на сцене Сан-Франциско или Нью-Йорка.

Мэгги была не в состоянии слушать повторение ее детских фантазий. Хотелось побыть одной, поплакать, не видеть больше Кристофера, его злые, презрительные взгляды. Она постаралась взять себя в руки.

– Спасибо за комплименты. А теперь, господа, если вы не против, я пойду к себе. Был тяжелый день, и я устала.

Мэгги ожидала, что в ее комнату явится Кристофер. Теперь она не надеялась, как раньше, что он придет в ее объятия, нет. Он проучит ее, будет ругать за флирт с Тодом, за неприличное поведение, за вызывающий, неподобающий леди танец. И вообще, что можно ожидать от танцовщицы салуна?

Настроения и так не было, а пока Мэгги ждала Кристофера, испортилось окончательно – он не пришел. Мэгги натянула сорочку, причесалась, умылась холодной водой, а он все не шел. Может быть, Кристофер ненавидит ее так, что даже не доверяет себе, опасаясь убить? Хотя, если убьет, его права на землю будут под сомнением.

Мэгги погасила лампу и легла. Сколько времени пролежала без сна, неизвестно. Может быть, несколько минут, а может быть, и больше часа. Печальные мысли гнали сон прочь. Как жить дальше с мужем, который презирает ее, а с каждой вспышкой естественной страсти презирает еще больше? Как общаться с любимым, который никогда ее не любил и никогда не полюбит? Постоянно ощущать, что она не достойна его внимания. Почему Мэгги была такой глупой и полюбила Кристофера?

И на этот раз ее ангел-хранитель спал.

В конце концов, усталая и несчастная, Мэгги встала, набросила халат и, прихватив лампу, вышла во двор, где еще недавно так вдохновенно танцевала. Под деревьями стояли скамейки. Она выбрала самую дальнюю от дома и села, погасив лампу. Прохладный легкий ветерок был еще чуть влажным, хотя тучи давно ушли. Ярко светила луна, звезды усыпали небо от горизонта до горизонта.

Мэгги поджала под себя ноги, только сейчас осознав, что вышла босиком. Даже за миллион лет она не научится вести себя, как леди. Кристофер прав, она родилась в грязи, грязью и останется. Неудивительно, что он боится испачкаться рядом с ней.

– Мэгги?

Она вздрогнула, услышав голос Тода. Неужели человека нельзя оставить в покое, чтобы тот мог поплакать и пожалеть себя в одиночестве?

– Я был в кухне и увидел, как ты вышла. Тебе плохо?

– Со мной все в порядке. – И подумала: «ОСТАВЬ МЕНЯ В ПОКОЕ».

– Мы, конечно, тебя сегодня измучили. С моей стороны было эгоизмом просить танцевать. Ты от усталости не можешь уснуть?

– Со мной все в порядке, – настаивала Мэгги. УХОДИ ЖЕ.

Без приглашения Тод сел рядом. Он все еще был в костюме, который надел к ужину, и, судя по запаху, свежевыбрит. Зачем мужчине бриться так поздно ночью?

– Что это? – его палец коснулся щеки Мэгги. Удивленная, она отстранилась. – Ты плачешь?

Она не сознавала, что плачет, но так и было.

– Этот ублюдок плохо обращается с тобой?

– Тод!

– Извини, я не хотел в присутствии дамы выражаться так грубо, но очень зол оттого, что этот иностранец оскорбляет тебя!

– Он не оскорбляет!

– Тогда почему ты плачешь? Я видел, как он злился. Ревнует? Какие его слова так тебя расстроили?

– Он ничего не сказал. – По крайней мере, сегодня. Раньше он много чего говорил, но только сейчас Мэгги поняла смысл этих слов. Она встала.

– Мэгги, не уходи, я не хотел напугать тебя.

– Глупости, ты не напугал…

– Тогда сядь.

Мэгги послушно села – не хотелось снова тщетно пытаться уснуть. Ей показалось, что Тод придвинулся ближе.

– Мэгги, мне больно говорить это, а тебе, наверно, еще больнее слушать, но, кажется, Кристофер Тэлбот женился только из-за твоей земли.

Мэгги усмехнулась, но слова Тода болью отозвались в сердце.

– Тод, не твоя забота, почему мы с Кристофером поженились.

– Это становится моей заботой. Я знаком с тобой только один день, но чувствую… что необычайно привязался к тебе.

Мэгги с трудом удержалась от смеха. Что это – наивность? Романтичность? Или еще один охотник за землей?

– Тод…

– Нет, Мэгги, послушай. Любой мужчина, заставляющий жену плакать, – плохой человек. Ты заслуживаешь лучшей жизни.

– Почему ты думаешь, что я плачу из-за Кристофера?

– Я же вижу, как он обращается с тобой. Ах, Мэгги, тебе необходимы тепло, забота, страсть.

Осторожно прикоснувшись пальцами к подбородку, он повернул ее лицо к себе. Мэгги поняла, что сейчас Тод поцелует, но не попыталась уклониться. Интересно, как целуются другие мужчины? Может быть, она из тех женщин, у которых в присутствии мужчин поднимается температура? Может быть, Кристофер для нее не единственный?

Тод поцеловал нежно и осторожно, но, видя, что она не возражает, стал более требовательным. Крепко прижал Мэгги к себе, языком разжал ее губы и скользнул в рот. Мэгги терпела. Едва не задохнулась, но терпела.

Когда Тод разжал руки, у Мэгги возникло непреодолимое желание умыться, стереть с губ его поцелуй. Но это слишком жестоко по отношению к молодому мужчине. Ничего отвратительного или невыносимого в поцелуе не было, за тем лишь исключением – это не Кристофер. Поцелуй Тода был каким-то слюнявым и неуклюжим, поцелуи Кристофера – божественными.

– Тод… ты очень привлекательный мужчина, ты мне нравишься, но я замужем и не имею права дружить с тобой. Если ты решил, что мне нужен мужчина… Это не так.

– Ты позволишь Тэлботу всю жизнь унижать тебя?

– Да… нет. Конечно, нет! Ни один мужчина не может сделать мою жизнь жалкой! – пылко возразила Мэгги. – Я – не слабая женщина, неумеющая жить самостоятельно, без чужой подсказки.

– Но ты не любишь мужа.

Лицо Тода выражало нежность и сочувствие. Ну почему она не полюбила вот такого, знающего, что нужно женщине, как с нею обращаться?

– Нет, я люблю Кристофера… Не знаю… Да, очень люблю, – уже более уверенно повторила Мэгги.

Тода это не убедило. Он наклонился для второго поцелуя, но Мэгги чуть отвернулась, и поцелуй пришелся в щеку.

– Я думаю, ты не знаешь своего сердца, моя прекрасная, грустная Мэгги. Я здесь, рядом, позови, как только пожелаешь. Если бы ты вышла замуж за меня, у тебя никогда не было бы повода грустить.

– Спокойной ночи, Тод.

Тод долго смотрел ей вслед. С его внешностью и обаянием соблазнить женщину не составляло большого труда. Обольщение – одно из немногого, чем он владел в совершенстве. Но Мэгги Монтойя – крепкий орешек, добиться ее нелегко, однако она стоит потраченных усилий. Да, эта женщина стоит больше, чем ее земля и хитрые планы отца.

* * *

На следующее утро Кристофера разбудил осторожный стук в дверь.

– Кто?

– Миссис Джонсон, экономка. Завтрак готов. Мистер Харли хочет рано поехать на пастбище и предлагает вам отправиться вместе с ним.

– Отлично. Я встаю.

В комнате еще было темно, за окном чернело небо. После бессонной ночи веки казались налитыми свинцом. Почему-то на ранчо «Дель-Рио» Кристофер не чувствовал себя таким бодрым, как у Слейтеров. Он посмотрелся в зеркало и вздрогнул – вид такой же плохой, как и самочувствие. Плечо и бок занемели, на лице красные рубцы от подушки. Щетина покрыла щеки и подбородок.

– Чертов трус, – пробормотал он, обращаясь к отражению в зеркале. – Глупый трус.

Намыливая лицо для бритья, размышлял о событиях предыдущего вечера. Он обидел Мэгги? До сих пор Кристофер даже не предполагал, как трудно бывает контролировать жену. Он всегда с презрением относился к слабым и глупым мужчинам, жены которых брали бразды правления в свои руки, а они ходили, прикусив язык. И вот теперь у него жена, которая не только не следует его курсу, но и атакует с флангов.

Кристофер сбрил щетину, вымыл бритву и тяжело вздохнул. Нужно было активно противостоять Мэгги, но он оказался трусом. Сколько раз находил в себе мужество в боях, лицом к лицу со смертью, а вот выдержки на такое безобидное существо, как женщина, было не больше, чем у трусливого кролика.

А может быть, это мудрость взяла верх над гневом? Весь вчерашний день он наблюдал за Мэгги и Тодом. Маленькая ведьма намеренно провоцировала мужа своей вопиющей «дружелюбностью» к сыну хозяина. А потом стала танцевать. Господи, как она танцует!

Танец ни в коей мере не был пошлым. Мэгги талантлива, грациозна, музыкальна. Но весь танец – сплошной соблазн, особенно для того, кто к ней уже неравнодушен. Мэгги, конечно, могла считать, что играет с молодым Харли в невинную игру, но Кристофер не видел невинности в похотливом взгляде мужчины. Тод хотел ее и добьется своего, если она не очень будет возражать.

Наблюдая за танцем, Кристофер чуть не потерял над собой контроль. Гнев, страсть и ревность объединились; если бы он пошел к ней ночью, одному Богу известно, что могло бы произойти. Самообладание разбилось в пух и прах, он был динамитом, фитиль которого уже горел.

Зачем же, черт возьми, Бог создал женщину? Разве нельзя было сотворить более сговорчивое существо?

Несмотря на бурю чувств, за время бритья Кристофер порезался лишь дважды, но сомневался, что весь день пройдет с таким минимальным ущербом.

За завтраком все молчали, даже Мэгги. Казалось, Теодор с сыном немного поссорились, и Тод хмурился. Когда завтрак закончился, Теодор вытер рот, бросил на сына недовольный взгляд и впервые после того, как пожелал доброго утра, обратился к Кристоферу.

– Сегодня начнем весеннее клеймение. Еще несколько рановато, но это необходимо сделать до того, как вы вступите во владение ранчо.

– Вы согласны на мою цену? – спросил Кристофер.

– Возможно. На рынке я, конечно, получил бы больше, но до осени покупателей не будет. Наверно, вам нужно самому понаблюдать за клеймением. Некоторые работники захотят у вас остаться, вы посмотрите, какую работу они выполняют. А миссис Тэлбот лучше побыть дома, клеймение – неприятное зрелище для дамы.

– Я много раз видела, как клеймят скот, и поеду с вами.

– Ты уверена, что тебе не станет плохо? – обеспокоенно спросил Тод. – Оставайся, миссис Джонсон покажет, что и как делается в доме. Если хочешь, я составлю тебе компанию.

Кристофер буквально перестал дышать. К его удивлению, Мэгги не бросила кокетливый взгляд на Тода и не согласилась с предложением.

– Нет, я лучше поеду.

Кристоферу почудилась в ее ответе какая-то напряженность. Возможно, она устала от своей игры. Он также заметил, что старший Харли не светится от радости, что Мэгги едет с ними.

Когда они прибыли к месту «работы» – так ковбои называли клеймение скота, – Кристофер понял, почему Харли не по себе от присутствия Мэгги. Здесь было множество весьма неприятных запахов и зрелищ. Кристофер знал о клеймении по рассказам Дерека Слейтера, но видел впервые. Дважды в год, объяснял Слейтер, скот сгоняли в одно большое стадо и «работали» с ним. Весной клеймили родившихся телят и осматривали всех животных на предмет болезней, травм и других неприятностей. Осенью опять проводили осмотр стада, клеймили тех, кто не был «обработан» весной. Ковбои получали зарплату постоянно, но во время «работы» – вдвое больше.

Участок, куда собрали скот, был окружен густым кустарником. Под копытами лошадей, сгонявших стадо, клубами вилась пыль. Коровы, оставшиеся без телят, жалобно мычали, а их малыши мычали еще жалобнее.

Они будут плакать еще громче, когда их свяжут, положат на землю и раскаленным железом выжгут клеймо. Но когда их развязывали, телята молниеносно вскакивали, встряхивались и галопом бежали к своим мамашам. Казалось, они тут же забывали о перенесенной боли. Телята не были такими чувствительными, как его жена.

Кристофер пнул каблуком свою лошадь, и та послушно подошла к Мэгги.

– Ты вся зеленая. Тебе плохо?

– Все отлично, – фыркнула она. Кристофер удивленно приподнял брови, Мэгги в ответ скорчила гримасу.

– Мне, конечно, жалко животных.

– Но ты ведь говорила, что несколько лет жила на ранчо.

– Да, с десяти до четырнадцати лет. И работала точно так же, как эти ребята.

– Юной девушке позволяли делать такое? – он кивнул в сторону рабочих, которые кастрировали бычков и клеймили телят.

– Конечно, я сама не кастрировала, но помогала ловить убегавших животных. Все, кто может держаться на лошади, работают. И мне никогда не доставляло удовольствия наблюдать, как клеймят, хотя расстраиваться по этому поводу глупо.

– Переживать за то, как мучается животное – не глупо, – и с сарказмом подумал, что излишне сентиментальничает. Однако у его своевольной жены доброе сердце.

– Когда клеймит опытный человек, теленку не очень больно. Вон тот парень, похоже, знает свое дело – он прикладывает клеймо ровно настолько, чтобы не росла шерсть, но не сгорела кожа. Когда Харли уедут, этого парня нужно оставить.

Кристофер улыбнулся. Управляющему ранчо, которого он наймет, придется смириться с советами женщины. Кристофер видел, Мэгги все здесь интересует, и это не удивительно. Она никогда не была застенчива и любит, чтобы ее слушали. Когда он вернется в Англию, ему будет недоставать болтовни Мэгги. Мужчина никогда не узнает, о чем думают английские леди, они говорят только то, что хочет услышать мужчина, их собственные мысли – загадка. До недавнего времени Кристофер принимал это, как само собой разумеющееся. Однако теперь он будет скучать по болтушке Мэгги, хотя и не хочет признать это.

– В делах ранчо ты понимаешь больше моего. Видишь еще кого-нибудь стоящего?

Мэгги удивленно посмотрела на мужа, явно не ожидая, что он будет спрашивать ее совета.

– Ну… у Харли слишком много работников. Тот пожилой мужчина, что встречал нас с поезда, думаю, тоже знает свое дело. По-моему, его зовут Мосс Райли. Кажется, он не слишком высокого мнения о Харли.

Кристофер отметил про себя, что Мэгги все утро сдержанна, ни разу не спровоцировала его, не подшучивала, не дразнила. И почти не разговаривала с Тодом. Наверно, ее пыл остыл, вылившись во вчерашний соблазнительный танец. С другой стороны, она не совсем искренна, ее поведение наводит на мысль, что это временное отступление. Странно, отступление бывает в сражении, а они ведь не воюют. Или он ошибается? Подъехал Теодор и прервал размышления.

– Ну, что, уезжаем? Миссис Тэлбот что-то бледна. Я же говорил, здесь не место для леди.

– Никто не утверждает, что я леди, мистер Харли.

От горечи, прозвучавшей в ее словах, Харли слегка улыбнулся, но возразил:

– Я не хотел оскорбить вас, мадам.

Мэгги не смотрела ни на мужа, ни на Харли. Кристофер понял – ее сегодняшнее поведение объясняется не жалостью к страдающим животным, но не мог отгадать истинную причину. Какой мужчина поймет женщину, особенно, такую противоречивую, как Мэгги? Только не он.

Они поехали не на ранчо, а на север, где Харли хотел осмотреть один из ветряков, качающих воду для животных.

– Конечно, теперь ветряки – ваша забота, – сказал Харли.

Кристофер удивился, услышав его радостный тон. Харли – самый необычный из всех проигравших, которых он видел, либо еще не все карты выложены на стол. По тому, как нахмурилась Мэгги, он понял – ей пришли на ум те же мысли. Даже Тод обеспокоенно посмотрел на отца.

Они осмотрели ветряк. Кристофер не заметил никаких неполадок. Вроде бы все работает отлично, по крайней мере, лопасти медленно вращались.

– Чувствуете запах дыма? – спросил Теодор, принюхиваясь.

– Это клеймят скот, – предположила Мэгги.

– Слишком далеко и не в том направлении. Ветер дует с запада.

Ветер донес слабый запах горелого. Теодор нахмурился, но как-то неестественно, Кристофер – с тревогой. Тод заерзал в седле.

– Может, рыбаки развели костер.

– Наверняка это те, кто ворует скот, – сказал Харли-старший.

– Воровать среди бела дня? – усомнилась Мэгги.

– Они знают, что все заняты. Порой воры наглеют. Сейчас мы это выясним. – Он поскакал вперед.

Кристофер поравнялся с Мэгги.

– Держись за мной. Не нравится мне все это.

– Не волнуйся, воры предпочитают сбегать, а не быть пойманными. Они не станут лезть в драку.

– Следуй за мной.

Мэгги послушалась, но с таким видом, будто смеялась над невежеством мужа. Кристофер уже не в первый раз попадал в неприятные ситуации и знал – если ему что-то не нравится, нужно быть осторожным. В бою он привык полагаться на свою интуицию.

Они ехали на запах гари, пока не увидели столб серого дыма. В излучине реки, в глубоком овраге, трое клеймили скот. Взглянув наверх и увидев на обрыве четверых всадников, бросили инструменты и схватились за оружие. Засвистели пули.

Кристофер слышал, как выругался Тод, но на Теодора не обратил внимания. Он волновался только за Мэгги.

– Слезай с лошади! Скорей! – крикнул он жене. На открытой местности, кроме высокой травы, спрятаться было негде. Как только Мэгги спрыгнула с лошади, Кристофер толкнул ее на землю.

– Лежи!

– Нет, я…

– Лежи, черт возьми!

Придерживая жену, Кристофер быстро осмотрелся. В воздухе гремели выстрелы, пули летели со всех сторон. Но попаданий не было. Казалось, никто не хотел никого убивать, лишь делали вид. Бандиты не побежали к лошадям, чтобы спастись бегством, вопреки утверждению Мэгги, что в таких ситуациях воры удирают.

– Ложись! Ложись! – Теодор размахивал руками, чтобы Кристофер спрятался. Но тот понял – Харли специально выдает его. Внимание бандитов переключилось на англичанина. Один выстрелил наугад, не целясь, но пуля пролетела в дюйме от уха Кристофера. Тот упал на землю и достал свое оружие. А уж владеть им он умел.

Он выглянул из травы и быстро оценил ситуацию. Мужчина, уже стрелявший в него, выстрелил снова, но уже целясь точнее. Кристофер встал, спокойно прицелился. Бандит сделал еще один выстрел, но, к счастью, промахнулся. Кристофер спустил курок.

– Черт возьми! – выругался кто-то. – Этот англичанин попал Джеймсу прямо в лоб!

Второй бандит склонился над телом.

– Вот дерьмо! Уходим!

Отец и сын Харли широко раскрытыми глазами смотрели на Кристофера. Мэгги, на крики бандитов выглянувшая из травы, казалась не менее удивленной. Харли, похоже, были намерены дать уйти уцелевшим ворам, но у Кристофера не было таких благотворительных желаний. Подозрение, что в этой перестрелке не все чисто, подтвердилось, когда один из бандитов назвал его англичанином. Теперь Тэлбот хотел довести игру до конца.

– В погоню! – приказал он, взяв командование на себя. Это ему было не впервой – три года командовал конным полком.

– Мы их никогда не поймаем, – Теодор не двинулся с места. Казалось, он потерял интерес к поимке негодяев.

Те подбежали к лошадям и вскочили в седла. Кристофер взлетел на свою лошадь.

– Нет, только не один! – закричала Мэгги.

– Оставайся здесь. – Однако его лошадь едва бежала, и Кристофер понял, что Теодор прав – ему их не поймать. Он остановил коня, прицелился и выстрелил вслед бандитам. Один упал, другой так и не остановился. Кристофер пустил лошадь вперед, надеясь, что жертва жива.

Мужчина стонал, лежа на земле, левая рука и бок были в крови. Кристофер подъехал к нему раньше Харли и приставил дуло револьвера к виску.

– Ты не бандит, приятель?

Тот молчал, изо рта сочилась кровь.

– Говори, или умрешь.

– Это ловушка. Западня. Харли, – он пугливо скосил глаза в сторону, где хозяин слезал с лошади. – Это Харли подстроил. Думал, что… Не позволяй ему…

Кристофер оглянулся и увидел, что Теодор вскинул ружье, прогремел выстрел, пуля угодила бедняге в грудь. Он вздрогнул, глаза закатились.

Кристофер выпрямился.

– Непорядочно с вашей стороны, Харли.

Тот презрительно скривился и снова поднял оружие.

– Брось револьвер, Тэлбот. Если бы я знал, что ты и вправду умеешь стрелять, никогда не дал бы его тебе. К счастью, кроме умения владеть оружием, ты – круглый дурак. Тод, поставь девчонку рядом с ее мужем.

Кристофер бросил револьвер на землю. У него не было выбора – Тод направил оружие в сторону Мэгги. Молодой Харли обеспокоенно спросил отца:

– Но ведь ее ты не будешь убивать?

– Придется. Если бы она осталась дома, мы могли бы сказать, что ее мужа убили бандиты. И если бы Джесс стрелял лучше, она и не догадалась бы, что у нас с негодяями сговор. А сейчас…

– Не нужно, отец. Если англичанин умрет, ей ничего не останется, как выйти замуж за меня. Скажи ему, Мэгги!

– Ты еще глупее Тэлбота. Она сразу же пойдет к шерифу или губернатору, в первую же минуту, как только ты отвернешься. Ставь ее к Тэлботу.

Тод подошел к Мэгги.

– Если бы ты вчера была умной! Бог мой, Мэгги!

Теодор улыбнулся Кристоферу.

– Ты думал, я сдался и упущу ранчо? Так дела не делают, англичанин. Здесь люди живут своим умом, а не по глупым законам.

– Ты никогда не выпутаешься, Харли. Твой мотив убийства слишком очевиден.

– С двумя мертвыми бандитами, без свидетелей – никто ничего не докажет. Тод, хватит болтать с девчонкой, веди ее сюда.

Кристофер ругал себя последними словами. Он недооценил врага и совершил роковую ошибку. Хуже того, втянул Мэгги в смертельную опасность. Он видел, как та в отчаянии что-то говорит Тоду. Пытается спасти свою жизнь? Он не осудит ее за это.

– Тод! Веди девчонку! Пора с этим кончать! У тебя был шанс соблазнить эту шлюху, но ты упустил его. Если бы ты был хоть наполовину так хорош с женщинами, как думаешь, все было бы намного проще.

Мэгги с негодованием взглянула на Теодора.

– Я не шлюха!

– Тод!

Внезапно Мэгги ударила Тода по голени ногой в ботинке, а когда тот схватился за ногу, пнула коленом в пах.

Тод вскрикнул, и Теодор оглянулся. Кристофер воспользовался шансом и бросился вперед, но Харли тут же обернулся к пленнику.

– Ты, сукин… – Теодор согнулся, когда Кристофер бросился на него всем телом и нанес удар в живот. Затем последовал удар в челюсть, и ружье Харли отлетело в сторону.

– Ты лучше планируешь заговор, чем выполняешь его, – холодно произнес Кристофер. Пока Харли приходил в себя, Тэлбот вооружился. Краем глаза он видел, что ухмыляющаяся Мэгги держит револьвер у живота Тода. Юноша потирал ушибы. – К счастью для меня, моя жена имеет навыки общения с такими дураками, как вы.

Мэгги посмотрела на мужа и улыбнулась. Кристофер заметил, что ее глаза засияли, как раньше.

– Иногда даже хорошо, что ты ведешь себя не как леди.

ГЛАВА 12

Кристофер вздохнул и потер лоб. С раннего утра он занимался бухгалтерией, и цифры уже сливались перед глазами. Он откинулся на спинку стула и выглянул из окна библиотеки. Был прекрасный июльский день. Раскаленное лазурное небо украшали пушистые облачка. Ветерок, залетевший через окно, принес с собой аромат травы и лесных цветов. В такой день невозможно сидеть в душном кабинете и сверять счета.

Кристофер бегло просмотрел цифры, над которыми работал. Все счета в порядке.

Он, Питер и Луиза, у которых обнаружился дар к счету, за последние несколько недель навели в делах полный порядок. Из хаоса, доставшегося от Теодора Харли, который не интересовался доходностью ранчо, они привели в порядок все записи. Статьи расходов и доходов были точно расписаны. Уже получены заказы на продажу скота осенью. Большой заказ сделала армия и рынки на Западном и Восточном побережьях. В этом году ранчо должно принести внушительный доход, который поможет вытащить его семью из финансовых затруднений и позволит разработать план расширения ранчо.

Итак, с удовлетворением подумал Кристофер, захлопнув бухгалтерскую книгу, он заслужил пару часов отдыха.

Выходя из холла, встретил Луизу.

– Я хочу прогуляться.

– Если встретите Мэгги, передайте, чтобы она вернулась к обеду к четырем. Девчонка теряет чувство времени, когда возится с малышами. Она сама, как ребенок, ничуть не лучше.

– М-м, – проворчал Кристофер.

Он оседлал свою лошадь – длинноногого серого жеребца, которого приобрел в Санта-Росе, – и направился к реке. С июня уровень воды упал. Весной это был грязный бурный поток, сейчас река плавно текла в своих берегах. Дожди, прошедшие накануне, не сыграли никакой роли, уровень воды снижался. Кристофер был рад, что колодцы зависят от дождя меньше, чем река.

За последние шесть недель он узнал о скотоводстве больше, чем за всю жизнь. Следуя совету Мэгги, оставил Мосса Райли управляющим, и тот доказал, что не зря его высоко ценят.

Мосс назначил бригадиром Грея Ститерса, порекомендовал Кристоферу оставить еще нескольких работников, а остальных уволить. Уволенных Тэлбот обеспечил хорошими деньгами. Для оставшихся на ранчо выстроили несколько домов. Ковбои, имеющие семьи, получили отдельное жилье. Холостяки разместились в доме, где стояли только кровати, но жены других ковбоев заботились и о них – готовили еду, стирали белье.

Теперь на ранчо работает команда, которой можно доверять, с удовлетворением подумал Кристофер. Он научился ценить деловые качества этих грубых людей, населявших Американский Запад. Большей частью они были неотесанны и неграмотны, обладали ужасными манерами и жутко сквернословили, но не в присутствии женщин. Прошлое – сомнительное, вернее, совершенно неизвестно. Кристофер обнаружил, что на Западе вопрос о прошлом – одно из серьезных нарушений этикета, относится это к мужчине или женщине.

Мэгги также была занята. Они с Луизой сменили обстановку, и теперь дом производил впечатление мексиканского жилища, а не загородного английского особняка. Она уволила экономку, помощника повара и двух из трех горничных. Изменила меню, чтобы оно больше соответствовало рабочему дню ковбоев, и приказала повару готовить для семьи те же блюда, что и для рабочих. Кристофера радовало, что Мэгги с большим энтузиазмом приняла жизнь на ранчо. Еще недавно его грызла совесть относительно дальнейшей судьбы жены, но ее откровенная радость по поводу новой жизни облегчила душу. Он вырвал девушку из ее убогого мира, обеспечил будущее, купил одежду, книги. Почему же он чувствует себя виноватым?

Кристофер, конечно, жестоко использовал Мэгги для достижения своих целей. Этого нельзя отрицать. Но он был честен, объясняя мотив своих поступков, и заботился о Мэгги, от чего та только выиграла. Сколько мужчин сдерживали бы свои физические потребности только ради того, чтобы жена потом не осталась с лишними проблемами? Они занимали отдельные комнаты с тех пор, как поселились на ранчо «Дель-Рио», и ни одного раза Кристофер не посетил жену ночью. Он даже гордился собой, потому что желание было сильным.

Кристофер всегда тщательно выбирал женщин.

Сексуальный аппетит сочетался с благоразумием, у него никогда не возникало трудностей с тем, чтобы при необходимости подавить природный инстинкт. Но Мэгги провоцировала неразумные желания. Не только своим телом – хотя оно было восхитительным, – но и настойчивым желанием наслаждаться жизнью независимо от обстоятельств, эмоциональной ранимостью, которую она не хотела признавать, мужеством, даже детской непосредственностью.

Кристофер признался себе – он страдает от того, что Мэгги вскружила ему голову. Интересно, сохранила бы она свою привлекательность, если бы они встретились в Англии, где вокруг множество изысканных леди. Возможно, и там она привлекла бы его. Леди или нет, Мэгги – необычная женщина, похожая на страну, где родилась, – красивая, открытая, честная, грубая и легко возбуждаемая. Мэгги будет счастлива здесь, на ранчо. Будет королевой, владея территорией, большей, чем некоторые европейские страны. Она уже начинает чувствовать себя хозяйкой. Именно Мэгги предложила семьям ковбоев переехать на ранчо. Аккуратные маленькие домики – ее идея. А сейчас извела Питера просьбой открыть школу для детей ковбоев. Луиза учила ее вести бухгалтерские счета, основам бизнеса, а Мэгги жадно глотала новые знания, как и те книги, которые покупал Кристофер.

Мысли о жене вдруг прервал ее смех. Деревья на берегу реки затеняли небольшой заливчик, пользующийся популярностью у ковбоев и их семей. Сегодня Мэгги привела сюда детей на пикник. В тени деревьев стоял столик, часть компании разместилась за ним. Между песчаными отмелями образовался небольшой бассейн, вокруг которого мелькали фигурки. Ни один из участников пикника не заметил Кристофера – им было слишком весело. К тому же его скрывали деревья. Молодая женщина, жена одного из ковбоев, раскладывала пироги, хлеб, варенье и яблоки, а Мэгги следила за купающимися детьми. При этом она вела себя, как подруга, а не хозяйка. Босоногая, в выцветшей юбке с подоткнутым подолом, она была такой же мокрой, как и дети. Даже блузка прилипла к телу, делая ее еще более соблазнительной. Мальчик лет восьми зачерпнул воду ладонями и облил Мэгги с головы до ног. Та пронзительно завизжала от восторга, а дети весело рассмеялись.

– Я проучу тебя! – Мэгги кинулась за шалуном и тоже облила его. Тот завопил, и снова все рассмеялись.

– Меня следующего! Меня следующего! – кричали они и брызгались. Кристофер слышал, как смех Мэгги звенит над детскими голосами – чистый, сладкий звон колокольчика. Улыбаясь, он повернул коня и поехал на восток, в лагерь, где ковбои должны собраться на обед. Он не мог определить направление по солнцу, как многие местные жители, и от реки поехал по компасу, который значительно облегчил ему передвижение по огромной территории ранчо.

Детские голоса и смех стихли, только легкое дуновение ветерка покачивало траву, изредка слышались крики птиц. Кристофер остановился. Удивительно, как эта дикая земля действовала на него. Он полюбил безмолвные луга, голубой свод неба, запах пыли и травы. Как это отличается от переполненного людьми Лондона с его душными гостиными и скучными людьми.

Кристофер вздрогнул. Это СВОИХ БЛИЗКИХ он называет скучными – друзей, семью, коллег по бизнесу. Людей, которых уважает, которыми восхищается, а сейчас так несправедливо о них думает.

Перед ним снова возник образ Мэгги. Босые ноги, мокрые юбка и блузка, облепившие фигуру, звонкий смех и ясная улыбка. По сравнению с Мэгги настоящая английская леди казалась бы бесцветной. Такая мысль – измена по отношению к предкам, но что делать, это факт. Хорошо, что он скоро вернется в Англию, в цивилизованный мир. А то уже становится похожим на варвара, как любой американец. Что еще хуже – ему это нравится.

Следующим вечером на ранчо «Дель-Рио» состоялось официальное вступление в должность нового хозяина. Праздник проводился по неписаным законам штата. Дощатая пристройка к дому, украшенная зеленью и цветами, – идеальное место для танцев. Повозки и экипажи гостей стояли у старого сарая. Во дворе на костре жарили мясо, внутри на самодельной стойке стояло пиво, дорогое вино. Пол был тщательно подметен. Оркестр, состоящий из необычной комбинации двух скрипок, пианиста, прибывшего из Санта-Фе, флейты и двух гитар, выдавал такую музыку, что даже самые вялые ноги просились в пляс.

Кристофер стоял возле импровизированного бара со стаканом бренди в руке и смотрел на гостей. Вечеринка совсем не походила на знаменитые балы его матери, но он никогда не видел, чтобы люди так веселились. Гости собрались весьма уважаемые – губернатор Шелдон, Максвелл, владелец имения даже большего, чем земли Монтойи, а также другие хозяева ранчо – известные и не очень. Без сомнения, всем было любопытно посмотреть на иностранца, поселившегося в штате. Мэгги послала приглашение Слейтерам, но маленькая Марта была больна, и те не смогли приехать.

– Какое празднество, – губернатор Шелдон похлопал Кристофера по плечу. – Столько «шишек» в одном месте не видел с тех пор, как был в столице.

– Ну уж, не такой большой прием, – с улыбкой ответил Кристофер. – Я хотел, чтобы все вокруг знали – здесь новый хозяин.

– Без сомнения, это всем известно. Какой позор, что Харли так низко повел себя. По правде говоря, он мне никогда не нравился, но не думал, что он способен на убийство.

– Тысячи людей убивают за меньшее.

– Это правда. У нас так много земли, что порой мы забываем, как дорого она стоит. На прошлой неделе Харли перевели в окружную тюрьму, думаю, вы об этом знаете. Вот где Тод, не знаю. С вашей стороны было очень благородно не выдвигать против него обвинения.

– Мэгги убедила меня, что в заговоре он не участвовал. А без отца Тод – пустое место.

– Ваша жена, Тэлбот, удивительная женщина.

Видя, как Мэгги прекрасно играет роль хозяйки, Кристофер был вынужден согласиться. Она чудесно выглядела в платье из зеленого шелка, черные кудри аккуратно уложены в высокую прическу. Он вспомнил ее удивление, когда заказал десяток рулонов ткани у торговца, проезжавшего через ранчо в Форт-Саммер, и нанял портных, чтобы обновить гардероб жены.

– В Англии, – пояснил он, – дамы меняют наряды дважды в год.

– Это смешно, и здесь не Англия, – но Мэгги улыбалась, разглядывая отличную ткань. Кроме практичных платьев, юбок, юбок-брюк, рубашек на каждый день, она заказала два вечерних платья из зеленого шелка и красное кружевное, в которых выглядела чертовски соблазнительно. По крайней мере, в глазах Кристофера. Он был рад, что сегодня Мэгги надела зеленое платье, которое очень шло ей, но не возбуждало его так, как красное. Пройдет всего несколько дней, и уже не придется подавлять желание обладать ею – он уедет.

Губернатор продолжал восхищаться Мэгги.

– Имея такую жену, вы счастливый человек. Земля, ум, прекрасный характер. Счастливчик!

Кристофер усомнился, расхваливал бы губернатор нрав Мэгги, если бы ему пришлось жить с нею. И в то же время ловил себя на мысли – он сожалеет, что скоро покинет ее, не останется хозяином ранчо вместе с очаровательной, хотя и трудно управляемой женой.

– Да, ваша честь, я счастливый человек. Если вы позволите, я приглашу на танец даму, которая делает меня счастливым.

– Конечно, – усмехнулся Шелдон. – Будьте молодыми, пока это возможно.

Кристофер не мог удержаться, чтобы не пригласить Мэгги. Та притягивала его, как мотылька огонек свечи. Мэгги выглядела совсем как леди, но ее глаза сверкали таким дерзким озорством, что было ясно – долго играть эту роль она не сможет. Кристофер дотронулся до ее руки, когда она отходила от жены доктора из Санта-Фе.

– Давай потанцуем.

– Да? – Озорство исчезло. Последние дни она смотрела на Кристофера безжизненными пустыми глазами. Он не знал точно, отчего Мэгги так несчастлива, но делал все возможное, чтобы не причинять лишнюю боль. Несомненно, она обрадуется, когда он объявит, что уезжает в Англию. Оставаться дольше нет смысла, все, что он хотел осуществить, сделано.

– Хочу, чтобы это был мой танец, – нежно сказал он.

Без слов она скользнула в его объятия, и под звуки пианино они закружились в вальсе. Кристофер сразу же понял, что совершил большую ошибку. Под шелком платья его руки чувствовали теплую нежную кожу. От Мэгги слабо пахло сиренью, аромат смешался со свежим воздухом и запахом вина, которое она пила. Танец едва начался, а он уже хотел ее так, что все тело ныло. Нужно увести Мэгги, но он не мог себе этого позволить. Он ведь мужчина, а не святой!

Мэгги радовалась, что танцует с Кристофером. Кругом слышались разговоры, но все, что она могла чувствовать, видеть или слышать, был Кристофер.

Прошло уже много времени с тех пор, как муж прикасался к ней. Когда они переехали на ранчо «Дель-Рио», он занял комнату, в которой жил Тод. Слишком гордая, чтобы показать обиду, Мэгги не стала возражать. Ни Луиза, ни Питер ничего не сказали, и хотя подруга сочувственно посматривала на Мэгги, та уже не делилась с ней тайными обидами. Мэгги недоставало Кристофера в постели. Даже если он не хочет заниматься любовью, жать с ним рядом все равно приятно. Одно расстройство, но все-таки приятное. Теперь у нее не было даже этого.

Казалось, с каждым днем Кристофер все сильнее забывает о присутствии жены. Он занят тем, что превращает ранчо в доходный, хорошо отлаженный бизнес. Проводит много времени с Луизой и Питером за счетами, с Моссом Райли на пастбище, наедине с Мэгги – ни минуты. Но ненавидеть Кристофера было превыше ее сил.

– Ты сегодня очень красива, – он посмотрел на жену и улыбнулся. Такого тепла в его глазах она не видела давно. Да он и не подходил так близко, чтобы их рассмотреть. – Когда захочешь, ты можешь быть настоящей леди.

Мэгги возмутилась:

– Не надо говорить мне комплименты по поводу манер. Это звучит как похвала дрессированной собаке. Теперь я знаю, что такое манеры и когда они нужны.

– Я не хотел оскорбить тебя.

Он сказал это искренне, но Мэгги попыталась отстраниться.

– Извини, корсет слишком туго затянут. – Это было правдой, но все-таки тесный корсет здесь ни при чем.

Кристофер улыбнулся.

– Мэгги, ты просто прелесть.

– К счастью для тебя, – ответила она с горечью. Руки Кристофера крепче сжали ее талию, и у Мэгги чаще забилось сердце, когда они в такт музыке продолжали вальсировать. Она воспользовалась редким моментом и представила, что действительно выглядит в его глазах красивой, желанной и любимой. Хотя бы на миг обмануть себя – у них с Кристофером настоящий брак. Сегодня ночью, когда все закончится и гости уснут, он обнимет ее, и для них откроется собственный мир. Их тела будут рядом, а души соединит страстная любовь. Несколько минут в танце она может помечтать об этом. Возможно, если очень захотеть, мечты сбудутся.

Луиза и Питер стояли, наблюдая за танцующими. Кристофер танцевал с Мэгги, не отрывая от нее глаз, и это было странно для всех, кто хорошо знал их отношения. Его лицо напоминало каменную маску, но это была только маска. Луиза знала – англичане прячут под такой маской естественные желания. Мэгги смотрела на мужа, как дети смотрят на сладости, которые не могут достать.

– Кристофер – дурак, – тихо сказала Луиза. – Странно, я не раз объясняла Мэгги, что мужчины – ослы и многого от них ожидать нельзя. Но не думала, что он будет сопротивляться так долго. И в самом деле осел.

У Питера взыграла его английская гордость.

– Лорд Кристофер – джентльмен. У него по отношению к Мэгги лучшие намерения.

Луиза фыркнула:

– Может, спросим Мэгги, что она думает о его лучших намерениях?

– Давайте выйдем. Луиза замялась.

– Я хочу поговорить наедине, чтобы никто не слышал, – Питер предложил ей руку.

День давно закончился, но жара еще не спала. Дома и постройки вокруг заливал яркий свет луны.

– Эта страна действительно очень красива, – вздохнул Питер, – мне будет жаль уезжать. Думаю, Кристоферу тоже.

– Он все еще собирается уезжать? А я надеялась, что решит остаться. Кажется, ему здесь нравится. И Мэгги думает, что он останется.

– Луиза, Кристофер не может остаться. Наша жизнь – в Лондоне. Лорд Кристофер с самого начала говорил, что уедет, как только все наладится.

Луиза смутно помнила – он действительно говорил это. Но подозревала, что после всех событий Мэгги забыла об этом.

– Жестоко оставлять ее здесь. Вы не согласны?

Питер вздохнул:

– Луиза, вы на самом деле думаете, что Мэгги будет счастлива в Лондоне? Думаете, она будет рада жить в обществе, где одно опрометчивое слово или шаг могут повредить человеку?

– Не могу представить себе такое место.

– Потому что никогда не были ни в Европе, ни в Англии. Под безупречными манерами и внешней благопристойностью могут скрываться люди, опаснее, чем волки.

Луиза подумала, что Магдалена может выступить против кого угодно, даже против стаи волков.

– Надеюсь, Кристофер сообщит ей об отъезде до того, как станет собирать чемоданы.

– Луиза, пусть Кристофер решает сам. Их отношения – это их отношения. Я хотел поговорить о себе. Я завтра уезжаю.

– Знаю, – сухо ответила она.

– В Нью-Йорке у меня есть деловые партнеры, которых необходимо увидеть до отплытия в Англию.

Луиза молчала. Вопреки здравому смыслу, она страшилась того момента, когда Питер Скаборо исчезнет из ее жизни. Между ними, конечно, ничего нет, ничего, кроме дружеских взглядов, приятных бесед, это была дружба двух одинаково мыслящих людей, которая не переросла ни во что более серьезное. Оба знали – продолжение отношений невозможно.

– Луиза, я хочу сказать… уже несколько раз хотел сказать, что мне приятно ваше общество. Я помог Кристоферу только из любви к нему и его семье, однако у меня уже вошло в привычку пускаться в приключения. Без них моя жизнь была бы пустой и скучной. У меня нет семьи, и я никогда не был женат. Дамы никогда не обращали на меня внимания. Думаю, во мне нет шарма.

– Вы недооцениваете себя. Питер откашлялся.

– Дорогая, вы очень добры. Но хочу сказать, мне будет очень недоставать вашего общества. Вы должны знать – старый холостяк навсегда запомнит наше короткое знакомство. Это один из дорогих моментов моей жизни.

– Я бы не смогла жить в Лондоне, – почти беззвучно прошептала Луиза.

– Чтобы выжить в определенном обществе с его особенностями, нужно в нем родиться. Жаль, но это так.

Луиза долго смотрела на Питера. Седые волосы, добрые голубые глаза, морщинки вокруг глаз, ласковая улыбка. Несмотря на утверждение об отсутствии шарма, по мнению Луизы, он был одним из самых привлекательных мужчин. Какие качества английские дамы называют шармом, если считают, что его нет у Питера?

Между ними словно пробежал электрический разряд. Питер наклонился вперед, как будто для поцелуя. Луиза замерла в приятном ожидании, но он остановился до того, как их губы соприкоснулись.

– Вы самая красивая и великодушная дама, которую я только встречал, – нежно сказал он. – Но я не могу предложить вам будущее, поэтому удержусь от вольностей.

Луиза попыталась скрыть разочарование. Романтические мечты – только мечты, и она достаточно опытна, чтобы знать это.

– Наверное, сдержанное поведение Кристофера так же объясняется благородством, как и ваше.

– А Мэгги такая же мудрая, как и вы, дорогая Луиза.

Луиза не считала себя мудрой. Она чувствовала себя старой, унылой и глупой.

* * *

Вечер закончился. Гостей распихали по комнатам темного дома, как спички в коробок. В хозяйских апартаментах на широкой кровати громко храпели три женщины, еще две беспокойно ворочались на полу. Только Мэгги не спала. Ее постель комом валялась в углу комнаты, а сама она сидела у окна и любовалась луной, не в силах забыть танец с Кристофером – ощущение его сильных рук, широкой груди, нежной улыбки. Сколько еще Его Всемогущая Светлость будет делать ее жизнь жалкой? Она умела преодолевать трудности, всегда находила повод порадоваться независимо от обстоятельств, а сейчас обеспечена несравнимо лучше, чем раньше, – уютный дом, много еды и одежды, не изношенной до дыр и не перештопанной десятки раз, но одна маленькая деталь – отсутствие любви мужа – делает ее жизнь жалкой. Мэгги раньше никогда не испытывала любви к мужчине, возможно, поэтому не знала, как быть в этом конкретном случае.

Жена администратора железной дороги беспокойно пошевелилась и захрапела. Женщины, лежавшие вместе с ней в постели, захрапели еще дружнее. Мэгги вздохнула. Именно сегодня ей необходимо побыть одной – жалость к себе лучше пережить наедине. Она вдруг вспомнила, что работавший у Харли кузнец уехал неделю назад, а новый, которого нанял Мосс, приедет только через несколько дней. Значит, постель кузнеца в конюшне свободна.

Мэгги натянула поверх ночной сорочки халат и на цыпочках вышла из спальни. В холле сунула ноги в какие-то ботинки. Это оказались ботинки Кристофера, но сейчас Мэгги не интересовало, как она выглядит. Тихо открыла дверь и вышла во двор, не заметив, что за ней наблюдают.

Кристофер не лег после того, как Мэгги ушла с другими женщинами в спальню. Спать в комнате вместе с шестью мужчинами он не мог, поэтому отправился в библиотеку, чтобы без помех помечтать об Англии, своем доме и семье. К несчастью, мысли постоянно возвращались к жене. Сегодня вечером Мэгги вела себя, как настоящая леди – красивая, благовоспитанная, элегантная.

Обычно она была просто дерзкой девчонкой, хотя и очень красивой. Красоту Мэгги ничего не портило – ни простая одежда, иногда мокрая и грязная, ни дурацкая юбка-брюки, ни растрепанные волосы, небрежно свисающие на лицо.

Он будет скучать без нее. Боже, как ему будет недоставать Мэгги! Она смешила, злила, провоцировала, проявляла мужество – словно птичка, которую не удается ни приручить, ни запереть в клетку. Нельзя угадать, какая она будет завтра или даже через час – пострел, чертенок, соблазнительная дама или маленькая скромная девочка.

Кристофер вздохнул. Сегодня Мэгги казалась счастливой в роли хозяйки. Возможно, наступила пора поговорить о ее дальнейшей жизни после его отъезда в Англию. Хватит откладывать, нужно сделать это прямо сейчас.

Увидев Мэгги, выходившую из холла во двор, он пошел следом, решив, что она будет любоваться звездами, как делала очень часто. Но во дворе ее не оказалось. Кристофер был ошеломлен и даже заволновался, пока не нашел жену в конюшне. Он увидел, что Мэгги расстилает одеяло на кровати кузнеца в отгороженном углу конюшни.

– Мэгги!

Она буквально подпрыгнула от неожиданности.

– Ах, Кристофер, ты испугал меня.

– Извини.

Мэгги смотрела на мужа, как на призрак, появившийся из прекрасного сна, а может быть, из ночного кошмара.

– Я вижу, ты тоже не можешь уснуть. Возможно, это подходящий случай поговорить. Получается, что мы оба целый день заняты…

– Поговорить?

Кристофер сел напротив жены на табуретку.

– Завтра Питер уезжает в Нью-Йорк…

– Знаю.

– Через неделю я тоже уезжаю. Мэгги буквально остолбенела:

– Ты?

– Все дела улажены, документы оформлены. Ранчо в порядке, Мосс Райли хорошо со всем справляется, и я ему доверяю. У тебя началась хорошая жизнь, и ты будешь счастлива. Мне нет смысла оставаться здесь дольше, в Лондоне ждут другие дела.

Глаза Мэгги расширились от удивления:

– Я думала…

– Ты же знаешь, я планировал уехать сразу, как все уладится.

– Ну… я… ты, действительно, говорил что-то такое… но когда мы поженились… все изменилось…

– Мэгги, я всегда был честен с тобой.

– Какая чушь! – она была в ярости. – Ты не честен даже по отношению к самому себе!

Кристофер обиделся.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ты приехал в бедную примитивную Америку, чтобы наказать картежника, обманувшего твоего брата. Вытащил меня из салуна и убедил нас обоих, что я всего лишь пешка в твоей игре. Но я не пешка, и тебе придется с этим согласиться! Потом ты хлопочешь о земле и понимаешь, что для вашей аристократической семьи это целое состояние, но это ты тоже не хочешь признать. Лондон – единственное, что стоит внимания, это твой мир и тебя больше ничего не интересует. И вот ты бежишь от выбора, когда начинаешь понимать – тебе здесь нравится, бежишь от меня, потому что боишься привязаться к грязной шлюхе. Не этого ли ты боишься больше всего?

Кристофер попытался быть сдержанным и благоразумным в ответ на такую вспышку гнева.

– Мэгги, ты сама не понимаешь, что говоришь.

– Не понимаю?

– Я, конечно, не считаю тебя…какой колоритный термин ты использовала? Грязная…

– Шлюха, – резко закончила Мэгги.

– Не говори так о себе! Ты не шлюха! – Кристофер разозлился больше из-за того, как она обзывала себя, а не из-за обвинений, предъявленных ему.

– Ну хорошо, пусть я не шлюха, но, конечно, все равно не гожусь тебе в жены! Ты ведь так считал с самого начала. Заявил во всеуслышание, что женишься на мне только ради земли. Не можешь заставить себя спать с женой, чтобы брак был настоящим, а теперь один уезжаешь в свой распрекрасный Лондон. Конечно, светские дамы помогут забыть, что ты вынужден был играть роль мужа грязной танцовщицы из пивной!

– Мэгги! Предупреждаю, не заходи так далеко. Но по глазам понял, что Мэгги вне себя. Несколько мгновений она молчала, затем выпалила:

– Я тоже хочу поехать в Лондон, ведь я твоя жена. Да, да, земля досталась тебе вот такой ужасной ценой, но у меня есть право всегда быть рядом с тобой.

Кристофер понял, что надвигается катастрофа.

– Твое упрямство лишит тебя счастья, – он хотел, чтобы слова звучали убедительно, но в глубине души сам был неблагоразумен. Очень странно, но его глупое сердце радостно подпрыгнуло от предложения Мэгги.

– Я не боюсь Лондона.

– Здесь тебе будет гораздо лучше, поверь.

– Вы, англичане, считаете, что все знаете лучше всех. Но я решила окончательно.

– Я действительно знаю, где тебе будет лучше, поэтому в Лондон не возьму.

Мэгги усмехнулась, в глазах мелькнул опасный огонек.

– Если оставишь меня здесь, я с тобой разведусь.

– Что?!

– В Нью-Мексико развестись не так уж трудно, здесь ничего не нужно долго ждать. Все будет моим. Представь – Магдалена Монтойя, богатая владелица ранчо. Может, я встречу мужчину, который не побоится полюбить танцовщицу салуна.

Кристофер не осознал, что она сказала о разводе, но о территориальных притязаниях, которыми может закончиться их нелепый брак, услышал. Законодательная власть не будет на стороне иностранца, когда речь идет о таком большом количестве земли, она поддержит Мэгги.

Он попытался успокоиться и мыслить логично.

– Мэгги, почему ты хочешь в Лондон? Здесь есть все необходимое, чтобы ты была счастлива. – Ее глаза потемнели, но Кристофер продолжил: – В Лондоне ты будешь никем.

– Может быть, я хочу завести дружбу с аристократами.

– Они тебе не понравятся.

– Мне уже нравится один из них – ты. – Мэгги скривилась, как будто сказала неправду. – К тому же это не важно. Если ты едешь в Лондон – я с тобой. Ты хотел иметь делового партнера, но я решила, что хочу быть замужем по-настоящему. Ты не откажешься от земли, мы повязаны.

Она решительно скрестила руки не груди, а Кристофер почувствовал, что не может сдержать раздражение. Он не привык, чтобы над ним брали верх, а эта прохвостка уже не первый раз обвела его вокруг пальца. Но хуже всего, что большинство ее обвинений болезненно правдивы, события последних месяцев оставили в его душе неизгладимый след.

– Ты хочешь, чтобы у нас был настоящий брак? Хорошо, будет тебе настоящий брак. Если хочешь быть женой, тогда я воспользуюсь правами мужа. – Кристофер сделал шаг вперед, Мэгги застыла, как кролик перед удавом. – Я испытывал угрызения совести и хотел избавить тебя от осложнений брака, считая неприличным оставлять тебя беременной. Но обычно у мужей нет такого страха.

Выражение лица Мэгги изменилось, она сделала шаг назад.

– Ты хочешь наказать меня, занимаясь со мной любовью? – в голосе звучало негодование. – Сколько раз я предлагала себя, но ты отвергал. Щадил? – Мэгги уже громко кричала.

– Так ты считаешь близость со мной наказанием? И поэтому искусно проверяла меня? У меня давно не было женщины, хватит пятиться, иди сюда!

– Давно не было женщины?! А я и не женщина, только твоя проклятая жена. – В глазах заблестел мстительный огонек. – Думаю, твое лекарство полезно и тебе самому. Спокойной ночи, Кристофер.

Кристофер усмехнулся – все ночи он отвергал ее этими словами.

– Жены не выбирают, где и когда отдаваться своим мужьям, – колко возразил он. Гнев в глазах Мэгги только разжигал его, пламя желания разгоралось все сильнее.

– У МЕНЯ всегда есть выбор.

– Ты только что сделала свой выбор, жена. Совсем не по-женски Мэгги набросилась на мужа с кулаками. Все отчаяние, смятение, негодование последних недель сконцентрировалось в ударе, направленном в его лицо. Кристофер успел перехватить кулак.

– Спокойно, спокойно, леди не бросаются на своих мужей.

– Пусть идут к черту твои мерзкие леди! Ах, извините – пусть отправляются в ад. Так звучит приличнее?

Она с силой оттолкнула Кристофера, все еще с гневом глядя ему в глаза. Но губы дрогнули, казалось, Мэгги борется сама с собой, затем сдалась и рассмеялась. Словно пронеслась гроза и на небе засияла радуга.

Гнев Кристофера тут же сменился острым желанием. Мэгги, действительно, хотела быть его женой. Маленькая ведьма даже требовала этого. Теперь ничто не сдерживало исполнение обязанностей мужа. Несколько мгновений Кристофер любовался румянцем, окрасившим щеки жены, блеском глаз, затем шагнул к ней. Мэгги перестала смеяться, но не отступила. Ее губы приоткрылись, она ждала, призывно глядя на мужа, а его переполняло такое желание, что он чуть не застонал от боли. Кристофер не хотел спешить, но Мэгги не позволила медлить. Он старался быть джентльменом, несмотря на требования тела, однако жена была слишком нетерпелива. – Быстрее! Кристофер, пожалуйста, быстрее! Эта мольба уничтожила последние остатки контроля над собой. Напряженная плоть буквально врезалась во влажную жаждущую глубину. Кровать скрипела и тряслась от неистовства страсти. Весь мир перестал существовать, осталось только напряженное тело мужчины и женщина под ним, извивающаяся от наслаждения. Дорога в рай была короткой, но бурной. Вершины страсти они достигли одновременно, и это было восхитительно.

Вместе они спустились на землю. Неспособный говорить, едва дышащий Кристофер лег на бок, крепко прижимая к себе жену. Он понял, что «боролся» с ураганом. Все его планы были расстроены, будущее оказалось под вопросом, но в этот момент ему было на все наплевать. Никогда в жизни Кристоферу не было так хорошо.

Мэгги проснулась через несколько часов от холода. Тепло ночи растаяло с наступлением прохладного рассвета. Рядом спал Кристофер, крепко прижимая жену к себе.

Мэгги не двигалась, боясь разбудить Его Светлость. Завершение торжественного приема напоминало мечту. Она попыталась вспомнить все по порядку, чтобы удостовериться – все случившееся реально. Если бы рядом не было мускулистого тела и боли от непривычной близости, Мэгги не вспомнила бы, как попала в конюшню и что случилось.

Она отвоевала свои права и едет с Кристофером в Англию. Мучительный выбор – остаться в Нью-Мексико богатой владелицей ранчо или последовать за мужем в неизвестную страну, где, по его уверениям, она не приживется, – наконец, сделан.

Возможно, это глупое решение, но она любит этого человека и не сдастся. Отступать не в ее характере.

Мэгги со страхом думала о далекой стране и неизвестных трудностях, с которыми ей придется столкнуться.

Часть II ЛОНДОН

ГЛАВА 13

Мэгги считала, что много путешествовала. Ей еще не было и восьми лет, когда она ездила по поручению матери из одного конца города в другой, а когда исполнилось десять, ехала целых пятьдесят миль на юго-запад на ранчо Альвареса. Четыре года спустя благополучно вернулась в Денвер тем же путем. Если этого недостаточно, чтобы назвать ее путешественницей с опытом, тогда можно добавить поездку в Санта-Фе, на ранчо Слейтеров и переезд на ранчо «Дель-Рио». Мэгги ездила больше всех своих знакомых, за исключением Кристофера и Питера, которых она относила к неординарным людям, ведь они – англичане.

Луиза превзошла ее по этой части, ведь она приехала в Америку из Мехико, а Мэгги даже понятия не имела, где это.

В любом случае, она считала, что много видела, или, по крайней мере, думала так, пока не отправилась в Англию. Ничего подобного этому путешествию она не переживала – эмоциональные пики и срывы следовали один за другим. Трудно было уезжать из «Дель-Рио», прощаться с Луизой – еще труднее. И все же Магдалене было спокойнее оставить подругу на ранчо. К радости Мэгги, Кристофер убедил Луизу не возвращаться в Денвер, а остаться вести хозяйство и бухгалтерию.

Дорога от Нью-Мексико до Лондона была полна сюрпризов и откровений. Нью-Йорк оказался намного больше, чем представляла Мэгги, и дальше. Людская суета, повозки, шум, огромные здания. Мэгги была рада, что уезжает, а огромный корабль, на борт которого они поднялись в порту, показался слишком маленьким на фоне бескрайнего моря и более хрупким, когда земля осталась позади, и кроме воды, бескрайней воды, поднимающихся и опускающихся волн вокруг ничего не было видно.

В пути Кристофер уверял, что на этот раз огромный Атлантический океан спокоен по сравнению с другими путешествиями. Но желудок Мэгги с этим был категорически не согласен. Когда лайнер, наконец, зашел в гавань Лондона, она была так измучена, что суета порта не произвела на нее никакого впечатления. Однако когда Мэгги спустилась на землю, пейзажи, звуки, запахи Лондона возвратили остроту ощущения.

Закопченные дома, тесно прижавшиеся друг к другу, дымный зловонный воздух, наполнивший легкие и резавший глаза, крики уличных торговцев, предлагавших товар. Она увидела людей, что-то кричавших с верхних этажей зданий, кучеров, покрикивающих на лошадей, экипажи, дребезжащие по булыжной мостовой. Мэгги ощутила желание закрыть глаза и уши. Так плохо не было даже в Нью-Йорке. К тому же все кричали и орали, переговаривались на языке, усложненном произношением, казавшимся даже более странным, чем у Кристофера. Некоторые фразы она вообще не понимала.

Когда экипаж остановился у дома герцога Торрингтона в Кенсингтоне, Мэгги почувствовала себя Алисой в Стране Чудес. Только еще не поняла, была ли Страна Чудес кошмаром или мечтой.

У двери их встретил высокий мужчина, которого Мэгги приняла за герцога, отца Кристофера. Когда тот взял шляпу Кристофера и пальто Мэгги, она подумала, что для благородного герцога это чрезвычайно учтиво. Из опыта общения со светским обществом в Денвере девушка знала – в высших кругах общества люди такого высокого мнения о себе, что не желают быть вежливыми. Кристофер поставил все на свои места.

– Мэгги, это Грейс, дворецкий. Следит за порядком в доме. Когда тебе что-нибудь понадобится, скажи ему. Он молодец.

– Спасибо, лорд Кристофер. Наш дом ждет вас, леди Кристофер.

Мэгги оглянулась: где эта леди Кристофер? Затем поняла, что дворецкий обращается к ней.

– М-м… Спасибо, мистер Грейс.

Брови Грейса изогнулись, а уголком глаза Мэгги заметила улыбку Кристофера. Она уже сделала ошибку, но понятия не имела, какую. У дома есть имя, дворецкий выглядит, как герцог, а она едва понимает слова, которые произносят англичане.

– Ее Светлость и леди Стефан ушли с визитом, ваши братья в клубе. Леди Элизабет дома, я сообщу ей о вашем приезде.

Когда дворецкий ушел, Кристофер тихо сказал:

– Зови его просто Грейс, а не мистер Грейс.

– Но это грубо.

– Он привык.

– А ты всегда меня учишь манерам. Кристофер отвел ее в комнату, которая называлась маленькой гостиной.

– Она менее официальна, чем большая гостиная.

Что значит быть менее официальной гостиной, оказалось выше понимания Мэгги. Интерьер ранчо Харли можно назвать совсем простеньким по сравнению с этим.

Стены были выкрашены в бледно-розовый цвет. Портьеры и обивка мебели создавали контраст ярко-розового с зеленым. Огромный камин из розового мрамора. Каждый угол занимали красивые резные столы и стулья. Среди мебели тут и там стояли скульптуры белого, розового и серого мрамора. Одна из скульптур представляла собой крошечный фонтан – струйка воды текла изо рта херувима и падала к его ногам. В бассейне плавала стайка крошечных рыбок.

– Это… поразительно.

– Я так и думал, что тебе понравится, – ответил Кристофер.

Мэгги почувствовала, что в этом великолепии ей нечем дышать. Зеленые шторы были задернуты, не пропуская лучи солнца. Тяжелые дубовые двери изолировали гостиную от остального дома, который, несомненно, окажется таким же закрытым и тесным. Возможно, из-за того, что Англия очень маленькая страна (Кристофер показывал ее на карте), англичане вынуждены жить в таких тесных помещениях, забитых стульями, столами, кушетками и статуэтками.

Вдруг дубовая дверь открылась, и подобно свежему ветерку в комнату ворвалась девушка – белокожая блондинка. Элегантное шелковое платье очень шло к светло-голубым глазам.

– Кристофер! Я думала, ты никогда не вернешься!

Девушка с радостью бросилась в объятия Кристофера, и Мэгги решила, что это, должно быть, та самая Безупречная Мисс Хортон, такая же совершенная, как она и предполагала.

Кристофер обнял девушку.

– Мэгги, это Элизабет, моя сестра.

У Мэгги вырвался вздох облегчения. Сестру пусть обнимает сколько угодно.

– Элизабет, познакомься с Магдаленой Монтойя Тэлбот, моей женой.

Та на мгновение остолбенела, затем улыбнулась. Улыбка девушки – умная, изысканная, искренняя – заставила Мэгги сразу же полюбить ее.

– Магдалена, какое красивое имя! – Элизабет взяла Мэгги за руки. Кожа англичанки была нежной, как шелк. – Добро пожаловать в Лондон, сестра. Наверное, вы устали после поездки. Кристофер, негодник, почему ты не сообщил, что жена едет с тобой.

Кристофер поднял брови, но прежде, чем успел ответить, Мэгги пояснила:

– Я решила поехать в самую последнюю минуту, а Кристофер не смог меня отговорить.

– Тем лучше! Так приятно познакомиться с женщиной, которая хоть как-то может повлиять на моего угрюмого братца. Нас ведь не очень много. Ты можешь занять французскую спальню. Я попрошу миссис Скрабз проверить, все ли там в порядке, и ты отдохнешь. Зная Кристофера, думаю, он вряд ли беспокоился о твоем удобстве на корабле. Мужчины просто не понимают, насколько хрупки женщины.

– Мэгги будет жить в моих комнатах, со мной, – прервал сестру Кристофер. – Со мной, – повторил он, давая понять, что разговор окончен.

Брови Элизабет взметнулись вверх. Она слегка покраснела.

– Кристофер, у дамы должны быть свои покои, а французская спальня – рядом с твоими комнатами, если ты помнишь.

– Я предпочитаю, чтобы моя жена жила со мной. Не притворяйся, что шокирована. В Америке у всех так.

– У матери будет истерика.

– У нее будет истерика не только по этому поводу. Мои комнаты готовы?

– Конечно. Мы ждем тебя уже неделю.

– Хорошо. Я хочу вздремнуть. Мэгги, я покажу куда идти, – он чмокнул сестру в щеку. – Пока, увидимся за ужином.

Мэгги не поняла, что шокировало Элизабет. Все-таки они женаты.

По сравнению с остальным домом комнаты Кристофера имели спартанский вид. Спальня, гостиная, туалетная комната и ванная обставлены и украшены в коричнево-голубых тонах. Немного простой мебели – два стула, обтянутых голубым ситцем, диван и журнальный столик – вся обстановка гостиной. В спальне стояла большая дубовая кровать с балдахином. Еще здесь было только самое необходимое – резной дубовый шкаф для одежды, туалетный столик и высокий комод. Ванная комната оказалась для Мэгги в диковинку. Отполированная медная ванна стояла на платформе из кафеля. Рядом – ведра для воды. Возле стены – умывальник с раковиной и красивым китайским кувшином. Рядом висело большое зеркало.

– Если хочешь что-то изменить по своему вкусу, – предложил Кристофер, – пожалуйста. Мы не будем здесь долго. У меня свой дом в Линкольн Ин Филдз, но его переделывали, и он будет готов только через несколько недель.

Мэгги осматривала спальню. Конечно, это комната мужчины, не терпящего беспорядка. И понравилась ей больше гостиной и всего остального в доме, что успела увидеть. Да, определенно, в таких апартаментах она никогда еще не жила.

Мэгги оглянулась и поймала пристальный взгляд Кристофера.

– Сейчас тебе лучше?

– Кажется, дом качается, как корабль. Но мне лучше. Я голодна и съела бы целого быка. Когда ужин?

– Не раньше восьми.

– Я умру от голода.

– Не умрешь. Я прикажу подать чай. Мэгги недоставало свободы, которая царила на ранчо.

– Почему бы не сделать налет на кухню? Или сестра будет слишком шокирована?

– Будет, – Кристофер улыбнулся. – Но она была бы шокирована еще больше, если бы узнала, что я намерен сделать.

Он шагнул вперед прежде, чем Мэгги поняла смысл слов. Во время поездки ее все время тошнило и никаких сил ни на что не оставалось. Сейчас взгляд мужа зажег в ней огонь, пробежавший от груди к самому интимному месту.

– Но сейчас белый день!

– Тем полнее я смогу насладиться твоей красотой.

Мэгги попыталась подавить усмешку. Мужчины не терпят, когда над ними смеются, особенно, когда хотят заняться любовью. Это она узнала в «Госпоже Удаче».

– Может, лучше поспим? Ты ведь сказал сестре, что хочешь вздремнуть.

– К черту сестру. Я хочу тебя, и прямо сейчас. Не разыгрывай из себя скромницу. Слишком долго мы спали рядом, и я даже не касался тебя.

Мэгги отступала, пока не оказалась у стены.

– До сих пор это тебя не волновало.

Он поцеловал ее, и Мэгги растаяла. Она уже успела забыть, что поцелуи так приятны. Нежные губы Кристофера исследовали все ее тело, и от этого внизу живота, казалось, разгорелось пламя.

– М-м… – пробормотала она, когда Кристофер прервал поцелуи. – Я уже не чувствую себя такой усталой.

– Я тоже. К тому же мне очень хочется в постель.

Его пальцы быстро расстегнули пуговицы корсажа, платье упало с плеч, грудь обнажилась.

– Очень хочу тебя, – прошептал на ухо Кристофер.

Мэгги испытывала то же желание. Она помогла ему быстрее снять одежду и с радостью упала в постель. Казалось, у нее поднялась температура, когда Кристофер нежно покусывал ее грудь, живот, бедра. Он искушал ее, и Мэгги это очень нравилось. Тело выгнулось навстречу ласкам.

– Ты, как всегда, нетерпелива, – пробормотал Кристофер. – Разве не знаешь, что дамы должны ждать, пока мужчина не насытится?

– Я тоже насыщаюсь, – одними губами прошептала Мэгги. – Будь таким же непристойным, как всегда, – каждая клеточка ее тела напряглась. Губы горели от страсти.

Он устроился между ее ногами и широко раздвинул бедра. Сначала он поцеловал живот, затем темные кудряшки, скрывавшие самое сокровенное. Горячий, как пламя, язык коснулся влажной плоти. Мэгги как будто поразила молния, она откинула голову и закрыла глаза. Наслаждение, острое, как боль, окутало ее.

– Тебе хорошо? – прошептал Кристофер. Мэгги не ответила, едва дыша.

– Насколько вижу, да, – он тихо усмехнулся. Одним быстрым движением перекатился на спину и поднял Мэгги на руки. Удивленная, разморенная страстью, она позволила посадить себя сверху. – А в эту игру дамы тоже редко играют.

Его палец нащупал ее клитор и легко нажал на него. Мэгги задохнулась от наслаждения.

– Мэгги, котенок, ты так легко заводишься. Так хочешь блаженства. А теперь доставь удовольствие мне.

Он поднял ее над своим напряженным членом. Когда Мэгги поняла, чего он хочет, очень удивилась, но, не протестуя, подчинилась его рукам. Легко усевшись сверху, она выдохнула:

– Тебе нравится так?

– О, да!

Мэгги качнулась, и Кристофер застонал от удовольствия. Обрадованная новым ощущением, она сделала волнообразное движение, позволяя напряженной плоти проникнуть все глубже, приближая обоих к экстазу.

Кристофер обеими руками сжал бедра Мэгги.

– Колдунья! – простонал он. – Учить манерам тебя бесполезно.

Он приподнял бедра, делая толчок навстречу. Мэгги уловила ритм движений и откликнулась. Очень быстро они достигли экстаза. Казалось, все силы покинули Мэгги. Она наклонилась, готовая упасть, но Кристофер подхватил ее, не позволяя телам разъединиться, ловко перекатился и оказался сверху.

Мэгги несколько раз глубоко вздохнула и взглянула в напряженное лицо мужа.

– Я знаю. Леди так себя не ведут.

Улыбка Кристофера была такой теплой, что сразу развеяла все сомнения.

– Ты не раз говорила, что жена не всегда должна быть леди. Можешь поступать так, когда захочешь.

* * *

Когда Мэгги проснулась, в комнату проникали через окно бледно-розовые лучи. Она была укрыта легким пледом, место Кристофера пустовало. Мэгги села, отбросила волосы с лица и, обхватив колени, улыбнулась.

Ей нравилось быть женой. Если даже ее не любят, то, по крайней мере, страстно занимаются любовью. Страсть должна привести к любви. Мэгги знала нескольких проституток в Денвере, которым не повезло, хотя те и придерживались подобной тактики. Но с Мэгги это не должно случиться… Она разочаровалась, когда поняла – Кристофер считает ниже своего достоинства любить ее. Но сейчас она была его женой в полном смысле этого слова. Возможно, его отношение изменится.

Так как помочь застегнуть платье было некому, Мэгги натянула юбку, блузку и вышла на лестницу. Она начала понимать, почему Питер Скаборо считал дом в Денвере небольшим коттеджем.

Дом герцога был просто огромным. С площадки, на которой стояла Мэгги, одна лестница вела наверх, другая – вниз. Коридоры шли в двух направлениях, главный был скорее похож на галерею, чем на коридор. Мэгги подумала, что в особняке можно заблудиться и умереть от голода прежде, чем найдешь выход. При этой мысли в животе заурчало. Они с Кристофером были так заняты, что забыли заказать чай.

С любопытством глядя по сторонам, Мэгги спустилась с лестницы. Дом как будто вымер. Не видно ни одного слуги. Из-за закрытой двери около холла доносились голоса, значит, там кто-то есть. Один голос принадлежал Кристоферу, другой – женский – звучал визгливо.

Мэгги отогнала угрызения совести и приблизилась к двери, чтобы подслушать – любопытство победило. Она приложила ухо к двери и услышала:

– Кристофер, но это абсолютно неприемлемо. Что все скажут? Как будет выглядеть наша семья, когда придется представить обществу… как ты сказал ее зовут?

– Магдалена Тереза Мария Монтойя Тэлбот. Короче, Мэгги. Если тебя это интересует, она потомок древнего испанского рода.

Женщина громко фыркнула.

– Мэгги, – она произнесла это имя, словно выплюнула что-то отвратительное. – Неотесанная девка из Америки. Сомневаюсь, что в ее жилах течет аристократическая кровь. Кем она была, когда ты ее нашел? Актриской?

– Танцовщицей в баре. Но она очень талантлива. Увидишь.

– Сомневаюсь, что смогу оценить это. Танцовщица в баре! Боже, Кристофер! Ничего хуже не может быть. Это просто стихийное бедствие. О чем ты думал, когда вез ее сюда?

– Мама, ты знаешь, что брак с наследницей Монтойя был необходим, чтобы вернуть землю. Мы с Питером и тобой все обсудили еще до отъезда в Америку. Ты не возражала.

– Мой дорогой мальчик, ты сделал все необходимое, чтобы помочь с финансами и сохранить семейную честь. Это возможно только потому, что ты младший сын в семье и твой брак не настолько важен, как брак твоего брата Джеймса. Но это не значит, что ты должен выставлять напоказ, как мы низко пали в достижении своих целей. Некоторые союзы лучше хранить подальше от глаз общества, сам прекрасно знаешь.

– Мама, я хочу пояснить одну вещь, – твердо сказал Кристофер. – Мэгги – моя жена. Она очень храбрая женщина, умная, и не важно, где я ее нашел. Она внесла значительную долю в благосостояние семьи. Если ты хочешь принять ее землю и доход, который та приносит, должна принять и ее саму. Все члены семьи обязаны относиться к ней с почтением.

Женщина сварливо ответила.

– Как ты можешь просить меня и свою сестру о подобном? Мы хорошо воспитанные, утонченные натуры. Ты дал этой танцовщице имя и хорошее будущее. А теперь заставляешь нас пойти наперекор принципам, общаясь с подобной персоной?

Мэгги не слышала ответа Кристофера, ее лицо горело от гнева. ТАНЦОВЩИЦА в устах герцогини звучало как ругательство. ПЕРСОНА – тоже презрительно. «Утонченные натуры» нашли в этом нечто вульгарное и оскорбительное. У старой ведьмы хватает совести обсуждать жену сына, даже не встретившись с нею.

Не думая о последствиях, Мэгги открыла дверь и вошла. Вдоль стен стояли книжные полки. Больше половины комнаты занимал огромный дубовый стол, над каминной полкой висел портрет мужчины строгого вида в костюме прошлого столетия. Он смотрел прямо на Мэгги, словно требуя, чтобы она вышла из комнаты. Такое же суровое выражение лица было у темноволосой женщины, одетой в розово-лиловое платье. Она сидела на скамейке у окна с видом королевы на троне. Ее возраст выдавала проседь на висках. Острые черты лица были красивы и, казалось, выточены из холодного мрамора. Пронзительные зеленые глаза расширились при внезапном появлении Мэгги.

– Мадам, я не персона, – в это слово девушка вложила столько же презрения, сколько и дама. – Никто не смеет обзывать Магдалену Монтойя.

– В самом деле? – женщина подняла лорнет и принялась разглядывать Мэгги, будто насекомое, выползшее из-под ковра. – Как я понимаю, это та самая девушка.

Кристофер на секунду закрыл глаза, затем вздохнул.

– Мама, хочу представить свою жену, Мэгги. Мэгги, эта дама – моя мать.

– Герцогиня Торрингтонская, – прервала женщина. Она сделала паузу, ожидая увидеть эффект, который произведут эти слова на простолюдинку.

Мэгги не сказала вежливых слов «рада вас видеть». Как можно радоваться человеку, который говорит о тебе, как о грязи. Даже хуже.

– Дорогая, вы привыкли подслушивать чужие разговоры?

Мэгги не собиралась сдаваться перед холодным взглядом герцогини.

– Разговор идет обо мне, и я имею право слышать его.

– Кристофер, тебе нужно было обучить ее хотя бы каким-то манерам, прежде чем пускать в цивилизованное общество.

– Мне кажется, герцогиня, вам самой не мешает поучиться манерам.

Леди Торрингтон открыла рот. Опомнилась она лишь через несколько мгновений.

– Никогда не слышала такой наглости. В Англии, мисс, молодые люди с уважением относятся к старшим. А молодым дамам недопустимо так бесстыдно вести себя.

– На Западе уважают тех, кто этого заслуживает. И человек говорит о чем думает, если считает это правильным.

– Невыносимо! Ты представляешь, кто я? Кристофер сделал попытку вмешаться.

– Мама, пожалуйста, спокойно. Мэгги, следи за собой. Это не Нью-Мексико.

Мэгги взглянула на мужа. Он должен защищать ее, почему же не заступается?

Кристофер с упреком посмотрел на нее.

– Ты сама захотела в Лондон.

Да, он предупреждал, что Мэгги не приживется здесь, что не знает, как себя вести. Тепло, напоминавшее о занятии любовью, улетучилось.

– Мама, Мэгги – иностранка и не знает наших обычаев. Мы проживем здесь всего несколько недель. На это время я жду от тебя понимания. А от тебя, Мэгги, уважения к моей матери.

Девушка чувствовала себя; как набедокуривший ребенок. Все, что она могла сделать – надуться.

– Понятно? – Кристофер обратился сначала к Мэгги, потом к матери. – Понятно? – он требовал ответа, так как обе промолчали.

– Конечно, – резко ответила герцогиня. – Вряд ли в Лондоне найдется более понятливая дама, чем я.

– Мэгги?

– Я попытаюсь. Но ей не стоит обзывать меня.

– Она не будет.

Мэгги хотела, чтобы леди Торрингтон хоть на день приехала в Нью-Мексико. Несколько минут в коровнике пошли бы ей на пользу.

– Я буду уважать ее так, как она этого заслуживает.

Во взгляде Кристофера ясно читалось – этот ответ ему не понравился. По нахмуренному лицу герцогини было заметно то же самое. «Ну, – подумала Мэгги, – придется постараться».

За ужином Мэгги представили остальным членам семейства Тэлботов. Это формальное событие возглавлял герцог. Его жены не было – она лежала в постели с нервным приступом.

– Мама очень чувствительна, – извинилась Элизабет. – Волнение от вашего приезда вызвало нервное потрясение.

Молодой человек, которого Кристофер представил как младшего брата Родни, фыркнул при заявлении Элизабет о чувствительности матери.

– Она так же чувствительна, как дракон. Просто разыграла представление, чтобы Кристофер чувствовал себя виноватым из-за долгого отсутствия.

– Родни, как ты груб. Что подумает наша новая сестра? – спросил Джеймс, старший из братьев.

Мэгги решила, что Родни пьян. Она учуяла запах виски несмотря на то, что тот сидел далеко от нее.

– Кто? Наша новая, кто? – герцог окинул взглядом собравшихся. В черном вечернем костюме он смотрелся очень элегантно. Высокий, стройный, седовласый. Было очевидно, что решительные, сильные черты лица передались Кристоферу от отца. Слегка рассеянное выражение лица, выцветшие глаза, словно подернутые пеленой, и морщины вокруг говорили о почтенном возрасте.

– Наша новая сестра, отец, – нетерпеливо повторил Джеймс. – Кристофер женился, ты же знаешь.

– Конечно, знаю. Мелисса, Мелинда – что-то в этом роде.

– Магдалена, – подсказал Кристофер.

– О, интересное имя! Она папистка?

– Нет, папа. Она из Америки.

– Ну, тогда другое дело. Твой прапрадедушка, второй герцог Торрингтонский, подавил восстание американцев. И был убит. Хорошо, что у него остался сын, иначе нас бы не было на свете.

Мэгги почему-то почувствовала себя виноватой.

– Мне очень жаль, Ваша Светлость. Герцог с трудом пытался рассмотреть ее лицо.

– Не нужно жалеть, детка. Сомневаюсь, что его убила ты.

– Нет, сэр.

– Отец! – вмешался Родни. – Сейчас 1883 год. Она не могла убить его.

Через стол от Мэгги сидела единственная дама, которая ничего не говорила, лишь глотала пищу с каменным выражением лица. Ее представили как леди Стефан Тэлбот – Катарину, несчастную вдову Стефана. Неэмоциональная, как каменная, она была очень красива. Мягкие каштановые волосы обрамляли прекрасный овал лица. На бледной коже чуть выделялся румянец. Светло-карие глаза сочетались с цветом волос. Полные губы неодобрительно сжаты.

– Аделия! – позвал герцог. – Где Аделия?

– Мама в своей комнате. У нее опять расшалились нервы, – объяснил Джеймс.

– Нервы, что за вздор! – герцог, разрезавший пирог с говядиной, вдруг резко переменил тему. – Откуда вы?

– Из Нью-Мексико, сэр. – Если все семейные разговоры такие, как этот, то неудивительно, что Родни пьян, Джеймс слишком сдержан, Элизабет застенчива, а Катарина молчалива. – Это в Америке.

– Что вы говорите!

– И как велико ранчо моего мужа? – спросила Катарина.

– Теперь это ранчо не твоего мужа, – отрезал Джеймс. – Оно принадлежит Кристоферу и семье.

– В действительности, оно принадлежит Мэгги и мне, – вмешался Кристофер.

Джеймс бросил на брата колючий взгляд.

– Я отвечу на вопрос Катарины, – продолжил Кристофер. – Ранчо «Дель-Рио» занимает площадь сто тысяч акров. Его в свое время подарил семье Монтойя губернатор штата, а все владения Монтойя в пять раз больше. Мы постараемся разработать всю землю, но для этого нужно все хорошо спланировать.

– Планировать, как пасти скот? – с усмешкой спросил Джеймс.

– Кроме скота, есть много других работ, – не выдержала Мэгги. Все удивленно посмотрели на нее, как будто она сказала что-то не совсем приличное, затем отвернулись.

– Сколько стоит земля? – не унимался Джеймс. – Мы сейчас в затруднительном положении. Конечно, не только мы. С тех пор, как цены на сельскохозяйственную продукцию упали, стало трудно собирать арендную плату. Может быть, лучше продать землю, а деньги вложить во что-нибудь еще?

– Это неразумно! – категоричным тоном объявила Мэгги. – Моя земля – богатейшее пастбище на Западе, а рынок скота быстро растет.

Опять все уставились на нее, только Кристофер не удивился выступлению жены.

– Прости нас, Мэгги, – сказал Джеймс, – мы должны были помнить, что обсуждать дела в присутствии дам не стоит.

Разговор переключился на критику оперы, которую Джеймс и Родни смотрели несколько дней назад. Элизабет рассказала о новом артисте, восхищавшем весь Лондон. Катарина хранила молчание. Герцог пытался вставлять свои комментарии, не имеющие ничего общего с темой разговора, но на него никто не обращал внимания, и он вскоре замолчал.

Мэгги обед показался вечностью, но все когда-то кончается. Как только они с Кристофером остались одни, Мэгги с жаром набросилась на мужа:

– Ты не будешь продавать землю? Ты не можешь это сделать. Ранчо…

– Мэгги, успокойся, никто не будет продавать ранчо «Дель-Рио».

– Я категорически против продажи! Даже продав всю землю, ты не сможешь помочь ЭТОМУ! – она развела руками, имея в виду дом и всю его обстановку.

Перед обедом Элизабет показала ей дом, и Мэгги потеряла счет комнатам – для прислуги на чердаке, отдельные апартаменты для каждого члена семьи на втором этаже, общие и личные гостиные, кабинеты, библиотеки, на первом этаже – огромный холл, столовая, коридор, ведущий к бесчисленным кладовкам, помещению для мытья посуды, кухне, а в цокольном этаже еще ряд комнат – экономки, дворецкого, сапожника и еще неизвестно кого.

– Не могу понять, зачем вам нужна моя земля, такие люди должны быть богаты, как короли!

Кристофер усмехнулся.

– Когда-то Торрингтоны и были богаты, как короли. Но постепенно финансы истощились. У нас, конечно, есть источники доходов – в основном, это земля. Моя доля в корабельном бизнесе тоже помогает поддерживать семью.

Мэгги села на кровать, пытаясь понять эту странную страну и странный образ жизни английского общества.

– А что, никто из Торрингтонов не работает?

– Никто. Как ты поняла из разговора за обедом, Родни пьет и играет в карты, Джеймс проводит время, волочась за женщинами, отец впал в детство, ну а дамы заняты светскими приемами и немного благотворительностью.

– Ха! Неудивительно, что у вашей семьи нет денег!

Кристофер опять усмехнулся.

– Может, ты и права. Здесь все не так, как в Нью-Мексико.

– Мне там больше нравится.

– Ты могла остаться. Мэгги вздернула подбородок.

– Я хотела познакомиться с жизнью аристократов, но это не значит, что обязательно должна их полюбить. Я же не нравлюсь твоей семье.

– Я и не ожидал, что они тебя полюбят. Это потому, что ее не любит он? Интересно, ведь кое-когда жена ему нравится.

– Мэгги, ты приехала сюда по доброй воле и тебе будет намного легче, если постараешься побыстрее привыкнуть к английскому понятию о хороших манерах.

Ну, вот, опять Кристофер недоволен ее поведением. С другой стороны, если она решила завоевать мужа, нужно, видимо, постараться, чтобы он был доволен.

– Я подумаю.

– И, пожалуйста, не высказывай свое мнение по неженским вопросам. Оставляй их для наших личных бесед.

– Неженские вопросы?

– Земля и бизнес.

– Но твой брат говорил о продаже МОЕЙ земли, чтобы ему было чем оплачивать билеты в оперу, а Родни – карточные долги.

– Мэгги, одна из целей возвращения земли – финансовая помощь семье. Можешь быть спокойна, я не позволю ни Джеймсу, ни кому-либо другому принимать неразумные решения по поводу траты денег. Я ведь обещал, ты никогда не пожалеешь, что доверила мне землю.

– Похоже, – фыркнула Мэгги, – твоя семья нуждается в большей помощи, чем может дать земля.

Кристофер раздевался.

– Все, достаточно на эту тему. Теперь ты член нашей семьи и должна помнить о семейной преданности.

– Ха! – Пообщавшись с Тэлботами всего несколько часов, Мэгги поняла, почему американские колонии восставали против англичан.

– Перестань сердиться и иди сюда, – тихо сказал Кристофер.

Мэгги было пока не до объятий.

– Иди сюда, я помогу тебе снять платье. Она не двигалась, и Кристофер подошел сам.

От прикосновения его пальцев обида улетучилась, когда была снята последняя одежда, от Мэгги только что не шел пар. Они упали на постель и растворились в наслаждении.

Однако тревога и беспокойство вернулись. Англия оказалась более чужой, чем она себе представляла, – странная страна, населенная странными людьми. До боли захотелось вернуться на знакомые улицы Денвера, к горам и равнинам Нью-Мексико, открытым трудолюбивым людям, таким, как Слейтеры, Мосс Райли, Луиза. Как она соскучилась по Луизе и ранчо «Дель-Рио»! Как хотелось домой!

* * *

Луиза сидела в кресле-качалке перед холодным камином и задумчиво покачивалась, держа в руке письмо от Питера Скаборо. Последние лучи солнца еще проникали через окно, но прохлада сумерек уже поглотила дневную жару. Приближалась осень. Даже сейчас, в конце августа, чувствовалась перемена сезона.

В десятый раз Луиза просмотрела письмо, написанное на пути через Атлантику. Питер писал, что Кристофер много времени бродит в задумчивости по палубе. Питеру неизвестно, что беспокоит Кристофера – возвращение в семью с неподобающей женой или то, что оставил ранчо на чужих людей. Возможно, и то и другое. Мэгги все время тошнит, она ведет себя примерно, запираясь в каюте. Но Питер считал – если бы не качка, она везде совала бы свой нос. Он не знал никого более энергичного, чем Мэгги. Однако тошнота может укротить любого. Даже ему не совсем хорошо.

Луиза грустно улыбнулась. Сейчас Питер навсегда в Англии, как будто они никогда не встречались. И Мэгги с Кристофером. Интересно, как там девочка? Неужели англичанин настолько холоден, что не полюбит ее. Луиза ни к кому не питала привязанности, но Мэгги полюбила. Несмотря на дерзость, девочка была доброй, как ангел.

Дверь в гостиную приоткрылась, послышался голос Мосса:

– Миссис Луиза, где вы?

– В гостиной.

Он вошел и замялся у порога, теребя в руках шляпу.

– Добрый вечер, миссис Луиза. Я кое о чем узнал в городе и решил, что вы тоже должны знать.

– Садитесь, вы выглядите усталым. Было много работы?

– Сначала на южном берегу реки гонялся за ворами, потом за коровами, которые чего-то наелись и взбесились. И, черт возьми, – извините, мадам, – по пути из города у брички сломалось колесо. Поэтому я так поздно.

– Позвольте угостить вас лимонадом.

– С удовольствием выпью.

Луиза принесла два стакана сладкого напитка. Из-под очков краешком глаза наблюдала за Райли. Хороший человек, верный, надежный, и по-своему привлекательный. Она хотела бы заинтересоваться им так, как он интересовался ею, но не могла.

– Что же вы узнали в городе?

– Что? Ах, да. Угадайте, кто купил большой участок, граничащий с нашим ранчо на юге?

– Кто?

– Тод Харли, вот кто. Я слышал, он перенял профессию отца, выиграл в карты много денег и потратил их на землю.

– Как интересно, – и, наверное, тревожно, решила Луиза. – Вы считаете, он принесет нам беспокойство?

– Трудно сказать. Тод – не более чем тень своего отца. Но теперь, когда отец за решеткой, неизвестно, на что способен сын.

– Думаю, не стоит предвзято судить о нем. Вы правильно заметили, сын – не отец. Что плохого он может сделать?

Мосс пожал плечами.

– Трудно сказать.

ГЛАВА 14

Мэгги проснулась на рассвете. Постель рядом была пуста – Кристофер уже ушел. Интересно, когда-нибудь ей доведется проснуться вместе с мужем? Она сонно потянулась и попыталась снова уснуть, но не могла – мешало голодное урчание в животе. Ужин был обильным и вкусным, но Мэгги не могла есть – разговоры за столом не способствовали аппетиту. Может быть, удастся найти что-нибудь в кухне?

Мэгги встала, умылась холодной водой и натянула скромное платье, которое Кристофер назвал «утренним». Как только они приехали в Лондон, он сразу же купил ей дюжину готовых туалетов, как будто одежда из Нью-Мексико для Лондона не годилась. Мало того, он собирался еще заказать платья портнихе. Мэгги осуждала англичан за то, что они так беспокоятся об одежде, вынуждая работать на себя армию швей и портных. Можно подумать, она большую часть жизни проведет, меняя одежду, и от этого будет счастлива.

Внизу лестницы ее хмуро приветствовал Грейс:

– Доброе утро, леди Кристофер.

– Доброе утро, Грейс.

Интересно, что бы сказал безупречный, похожий на сову дворецкий, если бы она попросила называть ее Мэгги. Лучше этого не делать, он еще страшнее Тэлботов.

– Вы не знаете, где мой муж?

– Думаю, уехал куда-нибудь верхом. Это его обычное занятие по утрам.

– Ага. – Мэгги подумала, что Кристоферу необходимо побыть одному, чтобы сохранить здравый разум.

– Леди Элизабет в саду, с ней мисс Ракел.

– Как пройти в сад?

– Идите за мной.

В саду не было ни грядок с овощами, ни фруктовых деревьев. Это был огромный, огороженный стенами участок с аккуратно подстриженным кустарником и хорошо ухоженными клумбами, где цветы сплетались в замысловатые узоры. Двойная французская дверь вела с застекленной веранды на вымощенную плитами дорожку с каменными скамейками и небольшим фонтаном. Вдоль дорожки росли деревья, бросавшие на нее тень.

В конце дорожки у мольберта Мэгги увидела Элизабет. Рядом с ней стояла маленькая девочка с темными волосами, каждая прядь которых была накручена на кусочек ткани, чтобы получились локоны. Ребенок оглянулся, ночная сорочка взметнулась, обнажив босые ножки.

– Тетя Элизабет, кто это? Элизабет оторвалась от мольберта.

– Мэгги! Как спалось? Ты встала так рано.

– Как и ты.

– Меня зовут Ракел, – вставила девочка, – я убежала от мисс Фиссуотер. А ты кто?

– Я – Мэгги.

– Ракел, мисс Фицуотер, а не Фиссуотер. Прежде, чем говорить, нужно подумать. – Элизабет повернулась к Мэгги. – Ракел – дочь Стефана и Катарины. Ракел, Мэгги – жена твоего дяди Кристофера.

Мэгги присела перед девочкой на корточки:

– Почему тебя не представили мне вчера?

– Мисс Фиссуотер сказала, чтобы я никому не мешала.

– Мисс Фисс… ой! Теперь и я так говорю! Мисс Фицуотер – няня Ракел.

– Няня?

– Она присматривает за малышкой.

– Как мать?

– О, да!

– А Катарина?

Элизабет сдержанно улыбнулась.

– Детей аристократов всегда растят няни и гувернантки.

– Думаю, я не захочу, чтобы моих детей воспитывал кто-то чужой, – безапелляционно заявила Мэгги.

– Ты не сможешь отказаться от правил поведения ради воспитания ребенка. Нельзя забывать об общественных обязанностях, которые навязывает наше положение.

Внимание Мэгги переключилось на картину на мольберте – рассвет в саду. На фоне розового неба слабо вырисовывались силуэты деревьев. На каменной скамье лежит раскрытая книга, рядом с ней два листика, упавших с дерева. Детали не прорисованы, но общий замысел ясен. Картина была пронизана теплотой уходящего лета.

– Как красиво! – похвалила Мэгги. Элизабет смутилась и покраснела.

– Просто развлечение. Мама говорит, такое занятие поможет успокоить нервы.

– У тебя они тоже не в порядке? – Мэгги вспомнила о нервном припадке герцогини, из-за которого та не присутствовала на обеде.

Элизабет криво улыбнулась.

– Все утонченные дамы немного нервные. Мэгги продолжала любоваться картиной.

Солнце уже встало, сад приобрел другой вид, но можно было легко представить, как он выглядел на рассвете.

– Прекрасная картина!

– Ты так считаешь?

– Да, ты настоящая художница.

– Мэгги, ты мне льстишь. Мама и братья считают, что в моей жизни искусство может служить только для приятного времяпровождения. Я никогда не смогу стать настоящим художником, чьи работы украшают стены гостиных.

– Ну, что ты! Конечно сможешь. Мне лично очень бы понравилась такая картина на стене моей гостиной. Взглянешь и увидишь, как наяву, конец лета, предрассветный час.

– Тогда возьми картину в подарок.

– Я не могу это сделать.

– Нет, можешь. Пусть это будет моим свадебным подарком. – Элизабет задумчиво посмотрела на Мэгги. – Пейзажи мне не очень удаются, я всегда воображала себя портретистом. Лица так интересны, правда?

– Наверно, их трудно рисовать?

– Чтобы вышло похоже, нужно терпение. – Вдруг девушка улыбнулась. – Мэгги, хочешь, я напишу твой портрет? Ты могла бы мне позировать рано утром, когда здесь никого нет. Домашние редко встают до полудня.

– Почему ты хочешь меня рисовать?

– У тебя интересное лицо, волевое и озорное одновременно, если ты не обидишься на эти слова. Интересно, смогу ли я это передать?

– Подумать только! – Мэгги усмехнулась. – Мое лицо – на портрете! Все равно, что стать знаменитой.

– Должна предупредить, я не такой художник, кто приукрашивает модель.

– Здорово, – задумчиво протянула Мэгги, вспомнив свои мечты о том, как она танцует в Сан-Франциско и афиши с ее изображением расклеены по всему городу. – Бери кисть.

– Хорошо. Только установлю другой холст и начнем. В это время всегда хорошее освещение.

Следующий час Мэгги провела, пытаясь сидеть на каменной скамье не шевелясь. Ракел критически разглядывала работу. Магдалена изо всех сил старалась не шевелиться, но сидеть молча было просто невыносимо.

Между просьбами сидеть ровно, Элизабет рассказывала о своей семье. Герцогиню дети называли Драконом. С тех пор, как здоровье герцога ухудшилось, леди Торрингтон привыкла всеми командовать. Она хочет всем добра, уверяла Элизабет, на самом деле у матери добрейшее сердце и сильная воля.

Что касается остальных членов семьи – Джеймс, с усмешкой заключила девушка, устал от всего мира. Родни погряз в пьянках и картах, пока герцогиня не урезала его расходы. Катарина – одинока, и шансов на второе замужество у нее мало, так как Стефан все потерял в Нью-Мексико. Да и собственности у него, как у самого младшего сына, было совсем мало. Несчастная Катарина до гроба останется вдовой.

Мэгги почувствовала, что окунулась в сюжет из занимательного английского романа.

– Где же все? Неужели уже разошлись? Элизабет рассмеялась.

– Спят. Кроме, как я понимаю, Кристофера. Он уехал на прогулку.

– Не поздно ли для сна? Солнце поднялось над горизонтом почти час назад.

– Сиди, не шевелись. Ты наклонила голову. Подними подбородок. Да, так лучше.

Элизабет взглянула на Мэгги и опять принялась рисовать.

– Что касается твоего вопроса, братья и родители обычно встают поздно. Они приходят домой почти под утро. Только мне интересно видеть восход солнца, но когда я бываю в опере или на званом вечере, тоже долго сплю.

– Ясно.

– Сегодня они встанут совсем поздно, как мне кажется. Лорд Каламат дает бал в честь дебюта дочери. Он умопомрачительно богат и намерен найти мужа для бедной Марии Виктории, хотя девушка наполовину слепа и до обидного некрасива. Удивлюсь, если бал быстро закончится.

– Тогда почему ты встала так рано?

– Я никуда не иду. У меня все еще не прошел кашель после болезни, которую подхватила неделю назад. Кроме того, мой жених сейчас в деревне. Вряд ли прилично идти на бал и танцевать с другими мужчинами, пока его нет.

– Ты собираешься замуж? Как здорово!

– Не качайся! Боже мой, неужели американские леди не умеют сидеть смирно?

– Кто он?

– Кто?

– Мужчина, за которого ты выходишь замуж?

– Виконт Стэндбридж.

– Какой он? – спросила Мэгги с типично женским любопытством.

– Дружелюбный, и их семья достаточно благополучна. Когда его отец умрет, Джордж станет графом Уолфорда. Мать говорит, это выгодно. Мы поженимся следующей весной. Сейчас они с матерью и семейными адвокатами обговаривают приданое и месячное содержание после того, как я выйду замуж.

Безразличный голос Элизабет удивил Мэгги. Неужели все англичане относятся к браку, как к деловому соглашению?

– Джордж, когда смеется, похож на утку, – сообщила Ракел, обращаясь к Мэгги.

– Ракел! Так нельзя говорить!

– Он мне не нравится.

– Не тебе выходить за него замуж, – строго сказала Элизабет. – Кроме того, он очень тебя любит. Правда, Ракел самая милая из нас?

– Мисс Фиссутор так не думает, – сказала пятилетняя проказница.

– Фицуотер, – поправила Элизабет.

– Вы звали меня, леди Элизабет? – голос принадлежал худощавой женщине с каштановыми волосами, в скромном сером платье.

– Мисс Фицуотер! – со страхом прошептала Элизабет, как будто была ребенком и няня поймала ее за очередной шалостью.

– Я вижу, Ракел здесь. Извините. Она ускользнула из детской раньше, чем я проснулась. Ракел, вы же знаете, нельзя мешать взрослым, если вас не позовут. Посмотрите на себя! Вы даже не одеты толком. Юная леди пяти лет должна знать, что бегать в ночной сорочке и – о, Боже! – с голыми ногами? Леди, идите со мной. Завтрака вы не получите.

– Не нужно ее ругать, мисс Фицуотер. Ракел знает, что я здесь рисую, и пришла посмотреть, – Элизабет отложила кисть и краски. – Мэгги, дорогая, можешь расслабиться. Разреши представить тебе мисс Аделаиду Фицуотер, няню Ракел. Мисс Фицуотер, это леди Кристофер Тэлбот, жена моего брата.

Мисс Фицуотер учтиво поклонилась. Мэгги не представляла, как подобная женщина может воспитывать такого умного и живого ребенка, как Ракел. Она казалась строгой и жестокой.

– Рада с вами познакомиться, мисс Фицуотер. Кто-то упомянул завтрак? У меня разыгрался аппетит.

– Дорогая, – сказала Элизабет. – Боюсь, завтрак не подадут раньше полудня.

– Конечно, Ракел не может ждать так долго, – Мэгги подмигнула малышке, и та расплылась в улыбке.

– Ракел ест в детской, – сказала Элизабет.

– У нее не будет завтрака в наказание за плохое поведение, – напомнила няня.

– Я бы не сказала, что она плохо себя вела, – Мэгги взяла девочку за руку. – Спорим, если я найду в этом доме кухню, то смогу раздобыть что-нибудь поесть. Что ты скажешь? Пойдем в твою комнату и познакомишь меня со своими игрушками.

Ракел радостно завизжала, несмотря на возражения мисс Фицуотер.

Элизабет перевела неловкий взгляд с няни на Мэгги.

– Я тоже немного проголодалась, – призналась она. – Может, позавтракаем в детской все вместе?

Няня открыла рот, чтобы возразить, но повелительный взгляд Элизабет не позволил сделать это. Мэгги решила попросить девушку, чтобы та научила ее такому взгляду. Наверное, это входит в обучение каждой английской леди.

– Идем, Мэгги, найдем кухарку. Мисс Фицуотер, почему бы вам не отдохнуть?

Та посмотрела на Элизабет так, будто слово «отдохнуть» было выше ее понимания.

– В самом деле, мисс Фицуотер, мы с леди Кристофер присмотрим за Ракел. Матери скажу, что это моя затея.

– Если вы действительно настаиваете, леди Элизабет.

Когда она ушла, все трое обменялись заговорщическими улыбками.

Кухарка была более чем рада, когда ей велели подать завтрак в детскую: она узнала, что мисс Фицуотер там не будет. (Кухарка и гувернантка не ладили друг с другом, потихоньку от Ракел сообщила Элизабет. Мэгги удивилась, какая может быть между ними связь).

Кухарка принесла в детскую булочки, посыпанные сахаром, яблоки, апельсины, груши, блюдо с беконом, яйца, пироги, печенье и мармелад. Сев за детский столик, Элизабет с Ракел удивленно наблюдали, как Мэгги поглощала пищу с аппетитом, явно неподобающим даме.

– Ты много ешь, – откровенно сказала Ракел.

– Привычка, – смеясь, ответила Мэгги. – На ранчо мы завтракаем до восхода солнца – едим яйца, ветчину, картофель, блины, хлеб с маслом. Это на весь день, до обеда, который у нас ближе к вечеру.

Мэгги не прибавила, что до того, как Кристофер нашел ее, она при каждой возможности ела очень много, ведь такое выпадало очень редко.

– А как вы работали? – спросила Ракел.

– Да, расскажи о ранчо, – попросила Элизабет, откусывая крошечный кусочек пирога с мармеладом.

Следующие два часа Мэгги рассказывала о Нью-Мексико и Колорадо. Публика была очарована. Ракел объявила, что ей хочется научиться набрасывать лассо и связывать корову. Элизабет была шокирована тем, что многие женщины трудятся наравне с мужчинами – даже потеют – и потом тащатся домой вместе с рабочими, вместо того, чтобы управлять работой из уютного дома.

– В Англии, по-моему, делают не так?

– Дорогая Мэгги, если бы герцог, мой отец, когда-нибудь работал вместе с теми, кто трудится на его земле, то полностью потерял бы уважение этих людей.

Мэгги не понимала, почему человек может потерять уважение из-за честного труда. Но кое-что об Англии и ее жителях она уже поняла.

К полудню все встали, как и говорила Элизабет. Завтрак подали на веранду – солнечную застекленную комнату, выходившую в сад. Казалось, солнце здесь светит целый день. Стол был застелен ослепительно белой скатертью. Стулья обтянуты желтым гобеленом, на окнах такие же шторы.

Несмотря на радостную обстановку, вся семья во главе с герцогиней сидела за столом с мрачными лицами. Кристофер уже вернулся с прогулки, и в утреннем костюме выглядел очень элегантно. Мэгги восхищалась его аристократическим видом, но решила, что в рабочих брюках и ковбойских сапогах он смотрелся бы гораздо лучше.

– Ты хорошо себя чувствуешь сегодня утром? – вежливо осведомился Кристофер.

Мэгги подумала, что утро давно прошло. У англичан явно другое чувство времени, чем у американцев.

– Да, спасибо. А ты хорошо прогулялся?

– Да.

Мэгги отметила, что он не выглядит счастливым, вернувшись к прежней жизни. Скучал ли он по ней утром? Могла ли страсть ночи превратиться в утреннюю дружбу, если бы жена поехала с ним? В следующий раз, поклялась она, обязательно поеду.

Разговор за столом не клеился. Элизабет сидела на своем месте с жеманным видом. Радость, освещавшая утром ее лицо, исчезла, хотя девушка удивленно улыбнулась Мэгги, когда та положила на тарелку огромную порцию бекона. После их завтрака в детской это было уже слишком.

Родни, самый младший, вообще ничего не ел. Когда внесли пироги с фасолью, он позеленел и выскочил из-за стола.

Джеймс был чрезвычайно вежлив, интересуясь у Мэгги, как ей спалось, и предложил нанять личную горничную.

– В этом нет необходимости, – сказал Кристофер брату. – Через несколько недель мы переедем в свой дом, и я распоряжусь насчет прислуги. А пока мы здесь, ей поможет горничная Катарины или Элизабет.

– Моя Джоан достаточно занята моими делами и не сможет прислуживать еще и твоей жене, – быстро ответила Катарина.

– Я уверена, Николь не будет против, чтобы помогать и мне, и Мэгги, – с улыбкой сказала Элизабет.

– Да мне вовсе не нужна горничная, – решительно заявила Мэгги.

Катарина ужаснулась:

– Как? Конечно, нужна.

– Нет.

– Нужна, – высокомерно произнес Кристофер, даже слегка фыркнув из-за плебейского поведения жены. – Если общество узнает, что ты все делаешь сама, они посчитают тебя слишком эксцентричной. Или хуже того – что у нас нет денег нанять горничную. Это дом герцога, а ты его невестка. Не важно, какие привычки у тебя были в Нью-Мексико, теперь ты живешь в Англии.

Мэгги вскипела, но в этот момент Катарина надменно продолжила:

– И вот еще, раз уж мы заговорили о твоем поведении. Я не хочу, чтобы ты забивала голову Ракел рассказами о дикой стране, откуда приехала. Прежде, чем прийти сюда, я была у нее в детской. Ракел только и говорит какую-то чепуху об Америке. К тому же вы с Элизабет завтракали в детской, отослав мисс Фицуотер на довольно продолжительное время. Взрослые не устраивают «пикники» в детской, так что попрошу больше никогда этого не делать и не освобождать няню от ее обязанностей. Ты забиваешь голову Ракел идеями, которые могут прийти в голову только человеку из низших слоев, и я не потерплю этого. А ты, Элизабет! Я была шокирована, узнав, что и ты участвовала в этой проделке.

– Катарина, рассказы о Нью-Мексико вряд ли заразят Ракел идеями низших слоев. Американский Запад – удивительное место. Ребенку полезно узнать, что, кроме Англии, есть другие страны и другой образ жизни. Это только расширит кругозор ребенка, – спокойно рассудил Кристофер.

Катарина посмотрела на него так, словно он встал перед ней на голову.

– Все необходимое она узнает от мисс Фицуотер.

– Которая, уверен, является ценным источником знаний. Она – самая развитая и образованная особа, которую можно себе представить.

Мэгги улыбнулась сарказму Кристофера, но все остальные подозрительно смотрели на него. Наконец, свое мнение высказала герцогиня:

– Кристофер, ты зря противоречишь. Катарине лучше знать, чему учить своего ребенка. И она права. В таком юном возрасте девочкам не следует проявлять любопытство к другим странам и обычаям. Подобный интерес заставит мужчин думать, что она искательница приключений и не сможет быть хорошей женой.

– Мама, Ракел всего пять лет.

– Плохое прививается быстро, – объявила леди Торрингтон.

Когда герцогиня подняла лорнет и послала Мэгги колючий взгляд, у той появилось чувство, что жена, которую Кристофер привез из «чужой земли», представляет собой все самое плохое.

– Мама, Мэгги не хотела навредить. Ее светлость фыркнула:

– Уверена, она не знает ничего лучше. В самом деле, это так.

С этого момента герцогиня и Катарина подчеркнуто не обращали внимания на Мэгги, будто она – грязное пятно на белой скатерти, разговаривая о последних триумфах и просчетах лондонского общества. Какая-то леди быстро заставила замолчать одну герцогиню. Всемогущий лорд ругал какую-то мисс, у которой много денег. Какой стыд, что мисс Кто-то-там работает! Попадание в свет таких простаков ставило вопрос о том, куда же катится светское общество.

Вскоре разговор зашел о бале лорда Каламата. Катарину будет сопровождать Джеймс. Герцогиня надеялась, что и герцог пойдет, хотя мало в это верила.

– Я думаю, Кристофер и Мэгги тоже должны поехать, – сказала Элизабет.

За столом воцарилась тишина. У Мэгги тревожно забилось сердце. Такой бал будет отличным шансом показать мужу, что она может отлично играть роль леди. Если, конечно, постарается.

Наконец, герцогиня высказала мрачное предположение.

– Сомневаюсь, что Мэгги будет себя чувствовать уютно на балу. Не стоит ожидать от нее слишком многого.

– Согласен, – чересчур быстро сказал Кристофер. – Пусть сначала привыкнет к Лондону, прежде чем попадет в общество.

Мэгги выразительно посмотрела на мужа, но тот покачал головой. Она вздохнула. На балу, наверное, будет шумно и ужасно весело.

– Да, конечно, – согласилась Элизабет. Казалось, она уловила разочарование Мэгги. – Я забыла, вы только что проделали длинный путь. Будут и другие балы. Я не подумала, когда высказала это предположение.

Герцогиня сурово посмотрела на дочь. – Старайся думать, Элизабет, прежде чем говорить.

У Мэгги появилось дурное предчувствие. Она поклялась быть Кристоферу хорошей женой, доказать, что подойдет его высокомерным друзьям и семье, продемонстрировать – она может быть леди. И вот все ясно дают понять – она невежественная деревенщина. Мэгги покосилась на Кристофера. Тот сосредоточенно ел и, казалось, не обращал внимания на разговоры. Судя по всему, о чем-то думал.

Даже прошлой ночью Кристофер казался рассеянным. Мэгги заметила это, когда они занимались любовью. Отправившись в Англию, она надеялась стать Кристоферу настоящей женой, но он сразу же отдалился. Англия оторвала от нее мужа. Возможно, тем, что ясно показала, как Мэгги отличается от изящных дам его семьи.

Солнечный свет и яркость желтой драпировки стульев и штор вдруг померкли, а может, Мэгги это показалось.

Днем герцогиня пригласила Мэгги прокатиться вместе с остальными дамами. Мэгги надеялась, что ошиблась насчет отношения к ней леди Торрингтон. Элизабет помогла Мэгги выбрать подходящее «дневное» платье и рассказала, каких знаменитых людей они увидят на прогулке. Мэгги поклялась сыграть роль леди так, что герцогиня и высокомерная Катарина удивятся ее манерам.

Надежды развеялись холодным отношением леди Торрингтон к новой невестке, от которого, казалось, все окружающие деревья покрылись инеем. Время от времени Драконша подносила к глазам лорнет, словно не могла понять, кто сидит перед ней в экипаже.

Экипажем управлял кучер, позади кареты на маленькой ступеньке стояли два лакея. Все трое одеты в красивый наряд: полосатый жилет с серебряными пуговицами, украшенными фамильным гербом, высокие шляпы, брюки до колен и белые чулки. Мэгги с удивлением заметила, что чулки у икр набиты ватой, и тут же с гордостью подумала, что будь Кристофер лакеем, ему бы не пришлось этого делать – он прекрасно сложен. Мысли о его длинных мускулистых ногах развили воображение до такой степени, которая не свойственна леди. Ее муж днем вел себя, как джентльмен, а ночью был настоящим дикарем.

– Мэгги, ты похожа на кота, который наелся сметаны, – заметила Элизабет.

– Должно быть, ей нравится прогулка, – сказала герцогиня.

– Сегодня прекрасно дышится, – добавила Катарина.

Мэгги показалось, что воздух наполнен запахом дыма и навоза, но ей хотелось быть дружелюбной.

– Да, хорошо, – согласилась она.

Пока они ехали, Элизабет разговаривала с Мэгги. Светский сезон заканчивался, но дамы демонстрировали себя в красивых экипажах на пути от Лейдиз Майл, Серпантин, к углу Гайд-парка. Дорога была не слишком переполнена экипажами, как во время светского сезона, объяснила Элизабет, когда каждая дама, претендующая на положение в обществе, показывала себя. И все же дорога не показалась Мэгги пустынной. Она никогда не видела столь разнообразных средств передвижения. Ландо, кареты, двух– и четырехместные коляски, фаэтоны, одноконные двухместные экипажи – то немногое, что назвала Элизабет.

При всех экипажах были лакеи и конюхи, которые, казалось, соревновались друг с другом на предмет изысканности одежды. Лошадиная упряжь богато украшена серебром.

Катарина снизошла до того, чтобы объяснить породы лошадей в тщательно подобранных по масти упряжках. Самыми популярными были кливлендские гнедые и йоркширцы. Их ландо несла четверка серых йоркширцев. Лошади бежали с большим достоинством – выгнутые шеи, высоко поднятые головы, длинные хвосты развевались на ветру, как знамена. Мэгги нашла это забавным, а Элизабет объяснила: на ночь конюх надевает на шеи лошадей специальные приспособления типа арки и привязывает поводьями, а у двух лошадей фальшивые хвосты. Мэгги негодовала от того, что конюх часто натягивал поводья, и вся четверка вскидывала головы. Она считала это фальшивой показухой.

Все прогуливающиеся, казалось, хорошо знакомы друг с другом. Экипажи останавливались, дамы приветствовали друг друга и даже беседовали, не беспокоясь, что загораживают дорогу другим.

– О, посмотрите! – воскликнула Катарина. – Леди Джейн Тревуар. Я слышала, ее отцу пришлось продать семейные картины. Бедняжка. Какой стыд, что она не смогла поднять лорда Хенли на должную высоту. Все думали, что их помолвка – дело решенное.

В голосе Катарины сочувствия не слышалось, отметила Мэгги.

– Эта Виктория, которая рядом, выполняла типографские работы, – сказала герцогиня. – Они больше не могут позволить себе содержать конюшни. Какой позор! Семья Тревуар – древний и благородный род, титул получили в четырнадцатом веке. Но нынешний граф – никудышный человек.

Герцогиня не поздоровалась с леди Джейн, несмотря на то, что ее семья имеет титул с четырнадцатого века. Мэгги поняла, почему герцогиня игнорирует дочь графа. Исходя из краткого объяснения Элизабет о высших формах этикета, великосветские дамы должны приветствовать друг друга только при разговоре. Бедная леди Джейн в опале из-за того, что ее отец – никудышный человек. Мэгги подумала – все это грубо, нелепо и просто жестоко.

Послышался взволнованный голос Катарины:

– Боже мой! Едет прямо сюда! Это… Да, она. Я считала, что Амелия Хортон в деревне.

Мэгги заметила, что Элизабет не по себе. Ее сердце гулко забилось. Амелия Хортон? Та самая, что скучала по Кристоферу?

Само Совершенство мисс Амелия ехала в фаэтоне, которым правила сама. Конюх следовал верхом на лошади. Когда экипажи поравнялись, герцогиня сделала кучеру знак остановиться:

– Амелия, дорогая! Как я рада вас видеть! Я думала, вы с братом в Корнуолле и останетесь там всю осень и зиму.

– Добрый день, Ваша Светлость, леди Элизабет, леди Стефан. Я вернулась с дядей, решила, что зимой в Корнуолле скучно.

– Полностью согласна. Мы рады вашему возвращению. Без вашего присутствия зима была бы невыносимой.

Амелия с любопытством посмотрела на Мэгги.

– Амелия, дорогая, позвольте представить Магдалену Терезу… как звучит твое очаровательное имя? – обратилась к Мэгги герцогиня.

– Магдалена Тереза Мария Монтойя Тэлбот, – Мэгги сделала ударение на последнем слове. Герцогиня нахмурилась, а Амелия едва заметно нахмурила брови.

– Маленькая Мэгги – наследница большого земельного угодья в диком Нью-Мексико. Она жена Кристофера.

Разочарование, лишь мелькнув, мгновенно исчезло с лица Амелии, сменившись легкой улыбкой.

– Приятно познакомиться, леди Кристофер.

– Пожалуйста, зовите меня Мэгги.

– Тогда вы должны называть меня Амелия, – вежливо предложила та.

– Конечно, вы приглашены на бал лорда Каламата, – ласково сказала леди Торринггон.

– Да, вместе с дядей и тетей.

– Конечно, вы получили приглашение. Хотя ваша семья работает, вы воспитанная и благородная девушка в отличие от тех, кому повезло благодаря приданому. Вас пригласят на любой светский прием.

Кроткая Амелия, казалось, не обиделась на то, что Мэгги сочла бы оскорблением. Она сердечно поблагодарила герцогиню.

– Тогда увидимся вечером, – леди Торрингтон дала знак ехать дальше. Мэгги подавила желание оглянуться и посмотреть на мисс Совершенство. Та оказалась еще красивее, чем представляла Мэгги: розовые щечки, нежные губы, шелковистая кожа, золотистые волосы красиво убраны под маленькую шляпку. Костюм подчеркивал мягкие линии тела. Мэгги возненавидела ее с первого взгляда.

Она посмотрела на свекровь. Дракон желал удостовериться, что невестка знает все о Кристофере и Амелии. Мэгги взяла себя в руки.

– Амелия – такая воспитанная леди, – сообщила герцогиня. – Тебе придется очень постараться, чтобы превзойти ее, но нет, это невозможно. Конечно, надо надеяться, что ты достигнешь хотя бы ее уровня. У нее отличный музыкальный слух, и танцует она исключительно, а также свободно говорит на четырех языках. Возможно, Кристофер говорил о ней?

– Да.

– Они хорошие друзья. В прошлом году все считали, что они поженятся, но, когда случилось несчастье со Стефаном, Кристофер понял – у него другие обязательства. Мой сын выполнял долг перед семьей.

– Я знаю.

Мэгги старалась не показать, как ей больно, не хотела доставлять Драконше радость и выдать свой страх перед Амелией. Она не сомневалась – вряд ли талантливая мисс Совершенство вытащит корову, увязшую в болоте, прогонит медведя-гризли и станцует фламенко так, что вся публика будет сходить с ума. Мэгги совсем не такая, как этот бледный благородный английский цветочек.

На лице леди Торрингтон появилась ехидная усмешка. Мэгги чувствовала, как горят ее щеки, и решила, что позволила герцогине достаточно себя унизить. Она покажет всем, что не так-то просто ее перехитрить, и пойдет на бал лорда Каламата. Мэгги повернулась к Элизабет.

– Как ты думаешь, Кристофер возьмет меня на бал, если я хорошо попрошу его?

Элизабет удивилась такому желанию, но, увидев кислые физиономии леди Торрингтон и Катарины, улыбнулась.

– Уверена, он будет рад. Просто счастлив.

ГЛАВА 15

– Ой! Ты меня снова уколола!

– Перестань дергаться! – предупредила Элизабет. – Никогда не видела человека, которому так трудно спокойно постоять или посидеть.

Мэгги вздрогнула, когда Элизабет сделала последнюю складку на талии вечернего платья, предназначенного для выхода в свет, и посмотрелась в зеркало.

– Не понимаю, почему нельзя надеть красное кружевное платье, которое я привезла из Нью-Мексико.

– Именно потому, что ты привезла его из Нью-Мексико, – ответила Элизабет. – А это Лондон, дорогая.

– Я забыла.

– Это платье очень подойдет для сегодняшнего вечера.

Мэгги чувствовала себя беззащитной оттого, что Элизабет так тщательно и критически рассматривает ее. Маленькие рукава оголяли руки, вырез был таким глубоким, что открывал больше, чем хотелось Мэгги. Присобранный лиф значительно увеличивал грудь, юбка с пышными складками сзади, казалось, заставит потерять равновесие.

– Как я завидую твоей осиной талии, – вздохнула Элизабет. – Платье сидит неплохо, и складки, которые я заложила, смотрятся хорошо. Попрошу Николь зашить их. Сама я шью плохо.

– Если Николь зашьет, ты не сможешь его больше надеть.

– Для меня это не потеря. Сиреневый цвет никогда не шел мне. Тебе он идет намного больше.

– В красном я чувствовала бы себя лучше.

– Мэгги, я вижу, придется учить тебя, как подбирать наряды к разным торжествам. Ты должна попросить Кристофера купить тебе новый гардероб.

– Кристофер без просьб покупает мне одежду. Как только приехали, он сразу же купил дюжину платьев. Я даже не все надевала.

– Он неправильно их выбрал. Необходимо и его научить. Ведь ты его жена и богатая наследница. Нельзя, чтобы в обществе тебя видели не в лучшей одежде. Сегодня – исключение только потому, что слишком мало времени.

Боже! Кристофер был прав – англичанки не думают ни о чем, кроме одежды.

– Снимай платье, я отдам его Николь, – Элизабет взялась помогать. – Ох, я, кажется, пришила его к белью. Подожди, сейчас отколю сзади. Осторожно.

Мэгги удалось вылезти из платья почти без царапин.

– Наверно, перед балом ты хочешь немного отдохнуть? Около шести я пришлю к тебе кухарку с ужином. Пока…

– Элизабет, не уходи, так приятно с тобой поговорить.

Девушка присела на кровать и жестом пригласила Мэгги сесть рядом.

– Бедняжка. Кристофер должен был предупредить тебя в отношении матери и Катарины.

– В какой-то мере он это сделал.

– Никогда в жизни не видела у Кристофера такого удивленного лица, когда ты объявила, что идешь с ним на бал. Я восхищаюсь твоей смелостью. Ты ведь его даже не спрашивала, а просто объявила, и все.

– Боюсь, это плохой поступок. Вряд ли он удивился, скорее, просто запаниковал. Без сомнения, он считает меня упрямой ослицей.

– Ослицей? – Элизабет рассмеялась. – У тебя колоритная речь.

– Это из-за колоритных мыслей. Необузданных мыслей, как мне всегда внушали Кристофер и Питер.

– Ты не должна воспринимать их так серьезно. К тому же они всего лишь мужчины.

Мэгги рассмеялась, потом всхлипнула:

– Элизабет, ты знаешь, что Кристофер женился на мне только для того, чтобы вернуть землю Стефана?

– Конечно, знаю. Дорогая Мэгги, это не оскорбление. Браки чаще всего заключаются не по велению сердца, а по экономическим соображениям. Из-за этого никто на тебя косо смотреть не будет.

– А я всегда считала, если люди женятся, то только по любви, и не верила, что смогу выйти замуж. Всегда решала все проблемы сама. Быть зависимой от мужчины очень…рискованно.

– В жизни порой без зависимости не обойдешься. Особенно, если речь идет о женщине. Наш мир создан, чтобы в нем правили мужчины, но влияние оказывали женщины. А ты не согласна со мной?

Мэгги вздохнула и легла на подушки.

– Не знаю.

– Мама однажды сказала, что быть женщиной – значит находиться в состоянии равновесия идеализма и практичности, слабости и силы, невинности и мудрости. Но ждать этого слишком долго, – Элизабет вздохнула. – Хотя моя дорога легче твоей. Я всегда знала, что выйду замуж по практическим соображениям, а не по романтическим. Виконт Стэнбридж достаточно приятный человек, – она вдруг усмехнулась. – Хотя Ракел права – он похож на утку, когда смеется. Но я испытываю к нему самые добрые чувства.

Мэгги смотрела на девушку широко открытыми глазами.

– Но почему ты выходишь за него замуж? Ты говоришь, он очень богат, значит, женится на тебе не ради денег.

– Конечно, нет. Если бы он искал приданое, то мог бы жениться гораздо выгоднее, из-за спада в сельском хозяйстве наша семья теперь не очень богата. Он хочет объединиться с титулом Торрингтонов.

– У него нет своего?

– Когда-нибудь он станет графом. А я дочь герцога.

– Герцог выше?

– Значительно. Раньше отец оказывал влияние даже на парламент. Его игнорируют с тех пор, как он заболел, но когда Джеймс унаследует титул, семья опять окрепнет. Поэтому он хочет, чтобы я вышла замуж.

– И это тебя не расстраивает?

– Нисколько.

Мэгги слышала слова Элизабет, а в глазах видела другое. Себе она лжет убедительнее, чем другим.

– Но это неправильно. Все неправильно. Рука Элизабет сочувственно сжала плечо Мэгги.

– Дорогая, ты вообразила, что влюблена в моего брата?

– Я… – Мэгги замялась. Она признавалась в этом только себе, но сказать кому-то другому… Искреннее выражение лица Элизабет располагало к откровенности. – Да, я люблю Кристофера. Но сначала не любила. Считала его слишком высокомерным, упрямым и бесполезным, как револьвер без пули. А потом поняла – он лучше, чем все, кто встречался мне раньше. Я поклялась, что заставлю этого упрямца полюбить меня, и добьюсь этого.

Элизабет понимающе улыбнулась.

– Возможно, тебе это и удастся, но не надейся на слишком многое. Кристофер ограждает свое сердце от чувств, старается быть безукоризненным джентльменом. Он добрый, всегда внимателен к другим, защищает семью и друзей, но очень сдержан в эмоциях.

– И хочет, чтобы у такого джентльмена, как он, была подобающая ему дама.

– Возможно.

– Он нашел ее в лице Амелии Хортон, – грустно подытожила Мэгги. – Думаю, она – само совершенство.

Элизабет поморщилась.

– Порой мужчины так глупы. Я хорошо вижу недостатки Амелии и не понимаю, почему почти все мужчины считают ее образцом совершенства.

– Какие недостатки? – Мэгги хотелось услышать ответ, ведь сама она не видела ни одного.

– Сама увидишь, когда узнаешь ее получше.

– Я не хочу знать ее лучше.

– Не позволяй ей запугивать себя, – посоветовала Элизабет. – Кристофер искренне ею восхищался, но сомневаюсь, что она глубоко тронула его сердце.

– Почему ты так считаешь?

– Потому что мой брат вряд ли сам осознает, что творится в его сердце.

* * *

Бал у лорда Каламата превзошел все ожидания Мэгги. Она считала, что приемы, на которых ей довелось присутствовать в Денвере и Санта-Фе, были роскошными, но этот бал не шел ни в какое сравнение с ними. Огромный зал ярко освещался бессчетным количеством свечей. Элегантные мужчины в строгих костюмах, дамы в шелках, кружевах, бархате. На шеях, запястьях, пальцах и волосах дам сверкали драгоценности. Их блеск соперничал с мерцанием огромной хрустальной люстры. Паркетный пол был так отполирован, что его блеск не могли испортить даже бесчисленные подошвы гостей. И масса живых цветов.

Мэгги считала вызывающим свое бальное платье, переделанное из платья Элизабет. Она чувствовала себя неловко и из-за прически, которую сделала горничная Николь. Роскошные шелковистые кудри были зачесаны на макушку, как корона, и обильно украшены лентами. Окинув взглядом собравшихся в зале гостей, Мэгги поняла, что выглядит консервативнее всех присутствующих дам.

Когда появление семейства Тэлботов привлекло внимание гостей, сердце Мэгги вдруг сжалось от неприятного чувства. Возможно, ее появление здесь – ошибка?

Герцогиня уверенно повела свою семью через толпу. Сначала шли Джеймс и Катарина, затем Кристофер с Мэгги, замыкал шествие Родни. Герцог чувствовал себя плохо и остался дома. Кристофер сжал руку жены:

– Улыбнись, а то кажется, что тебя ведут на эшафот. Ты сама решила прийти сюда, дорогая.

Мэгги постаралась улыбнуться, но это была жалкая гримаса. Впрочем, внимание присутствующих уже переключилось на кого-то другого. Кажется, здесь всех встречают с таким любопытством, возможно, она не выглядит такой нелепой, как чувствует себя.

Бал уже начался. Леди Торрингтон считала, что на такие мероприятия чем позже появишься, тем лучше – привлечешь больше внимания. Танец, который танцевали в тот момент, был Мэгги не знаком. Питер учил ее вальсу, но такие сложные переходы, вращения и позы она видела впервые.

Кристофер взял жену за локоть:

– Мы должны поздороваться с Марией Викторией, дочерью лорда Каламата, хозяйкой бала.

Девушка, которую отец безуспешно пытается выдать замуж, вспомнила Мэгги слова Элизабет.

Несмотря на то, что Мария Виктория была окружена толпой поклонников, приглашающих ее танцевать, она встретила Кристофера приветливой улыбкой.

– Лорд Кристофер, рада снова видеть вас в Лондоне. Очень приятно, что вы не затерялись в дебрях Америки.

– И даже чувствовал себя бодро. Леди Мария, разрешите представить вам мою жену, Магдалену Терезу Марию Монтойю Тэлбот.

Мэгги мысленно поздравила мужа с тем, что он без запинки и с большим достоинством произнес ее имя, как будто был счастлив назвать эту женщину своей женой. Сердце подпрыгнуло от радости, Мэгги тепло улыбнулась хозяйке, и та ответила такой же приветливой улыбкой. Леди Мария не была такой уж некрасивой, как говорила Элизабет, а ее непривлекательное косоглазие свидетельствовало о плохом зрении.

– Приятно с вами познакомиться, леди Кристофер. Разрешите называть вас Магдалена?

– Мэгги – американка, – объяснил Кристофер, – из Нью-Мексико.

– О-о, наверно, вы очень смелая. Я читала, что индейцы часто устраивают резню и погромы.

– Ну… – Мэгги на мгновение задумалась, стоит ли поддержать это заблуждение и рассказать, как однажды ее чуть не убил индеец Пуэбло, поймав на жульничестве при игре в карты, но решила не делать этого. – Большинство индейцев мирные люди, живут в резервациях. От них нет почти никаких неприятностей.

– Вам не стоит читать такие вещи, – сказал Кристофер. – В большинстве случаев это преувеличение.

– Так и отец говорит, но мне хочется услышать из первых уст, от Магдалены.

– Тогда вы должны прийти в гости к моей жене. Уверен, леди Торрингтон будет рада.

Во время этого разговора поклонники леди Марии толпились неподалеку. Казалось, стая волков поджидает свою жертву. Элизабет сказала, лорд Каламат приготовил единственной дочери большое приданое. Знает ли Мария Виктория, что отец покупает ей мужа? Конечно, знает, решила Мэгги. Возможно, поэтому девушка так равнодушна к окружавшей ее толпе.

Следующим танцем был вальс, и Кристофер повел Мэгги танцевать. Кружась в такт музыке оркестра, он улыбнулся:

– Бал такой, как ты ожидала?

– Я даже не представляла такого великолепия. Если бы светские дамы Денвера увидели, у них бы челюсти отвисли. Даже Горас Тейбор не может позволить себе такого, хотя богат, как бог.

Кристофер усмехнулся:

– Ты очень колоритно выражаешься.

– Леди Мария Виктория кажется очень приятной.

– Это так и есть. Не все в Лондоне похожи на мою мать и Катарину. Уверен, ты многим понравишься.

На сердце у Мэгги потеплело. Рука Кристофера лежала на талии жены, и он прошептал ей на ухо:

– У тебя все очень хорошо получается, только помни – нужно вести себя, как леди.

От тепла его дыхания Мэгги напряглась, кровь забурлила. Ах, если бы можно было станцевать свой танец, а не этот скучный вальс! Но нет, она будет вести себя прилично и докажет, что такая же безукоризненная, как любая английская леди.

Но радость сразу же улетучилась, когда в толпе появился Дракон, ведя под руку Амелию Хортон.

– Кристофер, дорогой, посмотри, кого я привела – нашу милую Амелию.

К своей чести, Кристофер даже глазом не моргнул и не вздрогнул от волнения. Скорее всего, он даже не догадывался, что Мэгги все знает о нем и мисс Совершенстве, и была бы почти удовлетворена, если бы муж чувствовал себя виноватым.

– Добрый вечер, Амелия. Ты сегодня такая красивая!

«Как взбитая сахарная пена, – кисло подумала Мэгги. – Вся сладкая, и никакой сути».

– Спасибо, Кристофер. Я знала, что ты будешь здесь, встретила твою мать в парке на прогулке и очень обрадовалась, узнав о твоем возвращении.

«МОГУ ПОСПОРИТЬ, ТЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО РАДА!» – подумала Мэгги.

– Разреши представить тебе мою жену Магдалену Терезу Марию Монтойю Тэлбот.

Амелия взглянула на Мэгги с неискренней улыбкой:

– Мы уже встречались сегодня. Как приятно видеть вас снова. Вы так прекрасно выглядите! По-моему, на вас платье Элизабет, которое она надевала в прошлом сезоне на бал к Тамаре Ходжес? Оно вам очень идет.

Мэгги остолбенела, не зная, что ответить. Кристофер, как истинный джентльмен, казалось, не заметил выпада Амелии.

– Как твоя семья? – поинтересовался он.

– Отлично. Дяде Дэну повезло с кораблями. Боюсь, он может испортить бизнес компании «Питни и Тэлбот».

Кристофер спокойно улыбнулся:

– Теперь, когда я вернулся, надеюсь, все пойдет по-другому.

– Конечно. Но давайте поговорим о чем-нибудь другом, бизнес – это скучно. Тетя Кларисса планирует большой праздник Рождества в Окли-Филдз. Надеюсь, вы сможете прийти, – она смерила Мэгги оценивающим взглядом, – конечно, приглашается вся семья.

– Я принимаю приглашение от имени всех, – поспешно сказала леди Торрингтон.

Мэгги удивилась, что герцогиня приняла приглашение в дом простого торговца, хотя и очень богатого. Не хочет ли она ткнуть Кристофера носом в очарование Амелии?

– Будем ждать, – вежливо сказал Кристофер. Мэгги тоже будет ждать, как ждут удаления больного зуба.

– Мы прекрасно проведем время. Будем кататься на коньках, пить у костра сидр, гулять по заснеженному лесу…

Все это звучало поэтично, но Мэгги знала – на таких рандеву не предусматривается присутствие жены.

– Нам так много нужно обсудить, – продолжала мисс Совершенство. – Я должна все знать о твоих приключениях в Америке, ты просто обязан потанцевать со мной и рассказать об имении Стефана. – Она посмотрела на Мэгги с нескрываемой радостью. – Вы ведь не возражаете, дорогая?

Амелия утащила Кристофера прежде, чем Мэгги успела открыть рот. Улыбка удовлетворения искривила тонкие губы герцогини. Ясно, это война, и дамы пошли в первую атаку. Мэгги привыкла встречать опасность с поднятой головой, недомолвки и намеки не в ее стиле. Но сейчас, кажется, придется пока отступить. Нападение медведя-гризли ничто по сравнению с тем, что лондонская леди может сделать только одним взглядом.

Интересно, как благородная герцогиня ценит честность? Возможно, это как раз тот случай, когда нужно быть прямолинейной? Вдруг такая тактика собьет их с толку – ведь они ее никогда не использовали.

– Леди Торрингтон, – начала Мэгги спокойным деловым тоном, – вы хотите, чтобы Кристофер развелся со мной? Вы разочарованы, что он не женился на Амелии?

От взгляда герцогини мог упасть целый лес деревьев.

– Какая чушь! Магдалена, дорогая, ты не понимаешь, что говоришь!

– Я понимаю, что вы толкаете моего мужа в объятия Амелии Хортон.

У герцогини от удивления расширились глаза.

– Ты невоспитанная глупая девчонка! – Мэгги не опустила глаза. – Конечно, ни о каком разводе не может быть и речи, это слишком разорительно. Да, Кристофер выбрал в жены Амелию, но она не подошла планам нашей семьи. Хотя ее дядя респектабельный человек, у них не было возможности вернуть землю Стефана. А дело нужно было решить срочно. Нет, моя дорогая, дело не в разводе. Просто я делаю тебе одолжение и показываю, насколько ты отличаешься от женщин, которыми восхищается Кристофер. Если быть честной до конца, оставаясь в Англии, ты станешь затруднением для нашей семьи. Мой сын должен жить с тобой раздельно. Кристофер обеспечил тебе будущее, возвращайся в Америку и радуйся жизни.

– А Кристофера оставить здесь?

– Да, у каждого из вас своя жизнь. Дорогая Магдалена, попытка прыгнуть выше головы ни к чему хорошему не приводит. – Герцогиня отвернулась и ушла.

Мэгги хотелось громко выругаться, но это неприлично, хотя старая ведьма вполне заслужила. Сжав губы, чтобы они не дрожали, осмотрела большой зал, пока не увидела танцующих Кристофера и Амелию. Эта пара смотрелась очень красиво, как одно целое скользя по паркетному полу. Амелия улыбалась, а Кристофер не отводил от нее восхищенного взгляда. Мэгги пыталась успокоиться, представив, как Амелия пасет свиней на ранчо Тони Альвареса. Если бы мисс Совершенство поработала там несколько дней, то даже такая старая жаба, как Альварес, не принял бы ее за женщину. Даже он любит, чтобы от женщины был толк не только в постели.

– Мэгги! Никак не ожидал тебя здесь увидеть! Мэгги радостно оглянулась, услышав голос Питера. Рядом с адвокатом стояла высокая, стройная, темноволосая женщина с легкими морщинками в уголках ярко-голубых глаз.

– Мэгги, это моя сестра, миссис Алиса Дэнбер, вдова. Алиса, познакомься – Магдалена Монтойя Тэлбот, жена лорда Кристофера.

– Очень рада, – Алиса протянула руку. – Брат много рассказывал о вас и вашей подруге Луизе.

Питер воспользовался моментом:

– Раз мы о ней упомянули, скажи, есть от нее новости?

Мэгги улыбнулась.

– Вы имеете в виду, не пришло ли от нее письмо после нашего приезда в дом Торрингтонов? Нет, все-таки там сейчас трудное время.

– Да, – Питер вздохнул, – но надеюсь, у нее все отлично. Никогда не встречал более заботливой женщины, чем Луиза. Разве что ты, Мэгги.

Глаза Мэгги были прикованы к Кристоферу и Амелии, которые танцевали, как влюбленные. Питер проследил за ее взглядом.

– Вижу, вы встретили мисс Хортон.

– Да.

– Она тебе и в подметки не годится.

– Конечно, нет, – Мэгги натянуто улыбнулась, – я здесь самая шикарная дама и счастлива, как поросенок, лежащий в грязи. – Она встретила внимательный взгляд Питера и опустила глаза. Раньше он делал ей замечания за неженский сарказм, не говоря уже о колоритной речи, но сейчас только вздохнул.

– Как ты чувствуешь себя в Лондоне? Помнится, на наших уроках литературы ты говорила, что английские обычаи кажутся тебе чушью.

– Так и есть. Вам следовало предупредить меня в отношении женщин из высшего общества. Все заняты только тем, что ничего не делают, не в обиду вам, миссис Дэнбер.

Алиса усмехнулась:

– Да, мы особенные, леди Кристофер, но скоро вы привыкнете.

Мэгги подумала, что весь вопрос в том, привыкнет ли к ней Англия.

После танца с Амелией Кристофера остановила леди Хетрингтон, внушительного вида дама, которая когда-то прочила его в женихи своей дочери. Теперь дочь была замужем за баронетом. Избежать общества этой леди можно было, лишь очень ей нагрубив.

– Это ваша жена разговаривает с Питером Скаборо?

– Да, леди Хетрингтон.

– Боже, какая красавица эта малышка! Говорят, вы нашли ее в Америке. Кто бы мог подумать, что в дикой земле мог вырасти такой изящный цветок, здесь все восхищены ею. Наследница к тому же. Должно быть, вы очень рады, что так легко вернули землю брата?

Откровенное заявление леди, что он женился на Мэгги ради земли, неожиданно удручило Кристофера, хотя и было правдой. Он ведь сам объявил об этом во всеуслышание в Санта-Фе.

– В действительности, земля лишь незначительное дополнение к ее добродетелям. Она очень отважная, спасла меня от медведя-гризли.

– Какого медведя? – леди Хетрингтон чуть не задохнулась от изумления. – Гризли? Самое страшное живое существо, которое можно представить!

Если не считать его мать. Мэгги, кажется, не удалось справиться с герцогиней, но судя по тому, как напряженно сидит мать рядом с Катариной, Дракон тоже пострадал в стычке.

Леди Хетрингтон удовлетворенно кивнула головой.

– Думаю, ваш брак предначертан судьбой, и это так романтично!

К утру весь Лондон будет восхищаться мужеством его жены, или Кристофер плохо знает леди Хетрингтон. Возможно, его лондонские друзья поймут, что положение в обществе не обязательно должно соответствовать воспитанию. Возможно, пора и самому это понять.

– Привет, мой мальчик! – перед Кристофером появился Питер. – Добрый вечер, леди Хетрингтон. Мне кажется, вас искала мисс Ричардсон.

Когда дама удалилась, Питер с укором сказал:

– Бросил малышку Мэгги на съедение волкам?

– Что ты имеешь в виду? – резко спросил Кристофер, отыскивая взглядом жену. Она стояла с группой пожилых дам. Подбородок высоко поднят, плечи выпрямлены, на лице лучезарная улыбка – Мэгги с успехом играла роль светской дамы. Как на сцене. – Если ты имеешь в виду тех дам, то она хорошо держится.

– Ты знаешь, что я имею в виду. Думаешь, эти сплетницы не упивались твоим вальсом с Амелией, пока Мэгги с обиженным видом стояла в стороне? Они обожают такие вещи. Завтра все только и будут говорить, как ты заставил страдать жену, пока танцевал с бывшей любовью.

– Черт возьми, Питер, ты же знаешь, что все это просто чушь! Амелия – друг и ничего не имеет против моего брака. Вряд ли Мэгги что-то заподозрила.

Питер покачал головой.

– Кристофер, иногда я думаю, что ты хуже меня понимаешь женщин. И однажды можешь попасть в неприятное положение.

– Я понимаю женщин так же хорошо, как и большинство мужчин, – нетерпеливо возразил Кристофер. – Ясно одно, Мэгги нужно было оставить в Нью-Мексико. Она умеет справляться с упрямыми волами и злыми гризли, но сомневаюсь, что знает, как разговаривать с моей матерью. Мэгги никогда не будет счастлива в Англии.

– А ты здесь очень счастлив?

Кристофер не ответил. Вопрос совершенно нелепый. Да, черт возьми, он счастлив. Все-таки Англия – его дом.

– А я скучаю по Нью-Мексико. – Взгляд Питера устремился вдаль, возможно, за пределы Англии.

Кристофер нахмурился.

– Питер, о чем ты думаешь, что тебя беспокоит?

Тот вздрогнул.

– Ничего… ни о чем… Просто фантазии.

* * *

Мэгги уже не удивлялась, что семейство Тэлботов встает так поздно. Они вернулись с бала только под утро, но спать отправились не сразу. Мужчины ушли в библиотеку выпить бренди, а леди Торрингтон и Катарина сплетничали. Мэгги осталась с ними, но дамы с ней не разговаривали. Она была рада Элизабет, которая появилась в гостиной вместе с отцом. При виде мужа герцогиня недовольно нахмурилась.

– Эдвард, тебе пора быть в постели.

– Ах, Аделия, ты хочешь, чтобы я проспал всю оставшуюся жизнь. Еще высплюсь.

– Тогда иди в библиотеку к сыновьям.

– Чепуха, я уже стар для бренди. Это мой дом, а я герцог, хожу, где хочу.

– Хорошо, хорошо. Успокойся. – Глаза герцогини, обращенные на мужа, потеплели.

Кажется, старая Драконша любит его, хотя в это трудно поверить.

Герцог повернулся к Мэгги.

– Дитя, как тебе понравился первый бал в лондонском обществе?

Она улыбнулась. Казалось, герцог сейчас в здравом уме.

– Мне очень понравилось, бал был прекрасным.

– Адель всем тебя представила? Уверен, что да. Она всех знает в этом проклятом городе.

– Эдвард, следи за выражениями.

– Я слишком стар для этого. Эта девушка не упадет в обморок от крепкого слова. Готов поспорить, она не раз их слышала.

– Да, сэр. Даже иногда пользовалась ими.

– Молодец. Я знал, наш Кристофер найдет себе жену с характером. Не то, что эти ухоженные цветочки, называющие себя женщинами.

– Эдвард, – с угрозой сказала герцогиня, – ты себя утомляешь.

– Нет. – Герцог сел на диван. – Иди ко мне, детка, сядь рядом.

Мэгги послушно села. Ей уже нравился этот сварливый старик.

– Расскажи мне об этом бале, куда ты вытащила Кристофера. Обычно он не ходит на балы. Ты, наверно, совсем вскружила ему голову. Очень хорошо. Я всегда говорил, этому упрямцу попадется хорошая жена.

– Эдвард, ты заблуждаешься. Магдалена совершенно не околдовала Кристофера. Она возвращается в Америку первым же пароходом.

Мэгги вздрогнула от удивления:

– Нет. Я никуда не еду.

– Конечно, едешь, дорогая. Ты забыла о нашем разговоре?

Элизабет и герцог очень удивились, а Катарина не скрывала удовлетворения. Мэгги хотелось назвать герцогиню ведьмой прямо в наглое лицо, но в присутствии членов семьи решила промолчать. Это недостойно женщины. Она удовольствовалась мрачным взглядом.

– Вы очень хотите, чтобы я убежала от вас, но если бы знали меня получше, то поняли, что Магдалена Монтойя никогда ни от чего не бежит. – Она вздернула подбородок так же надменно, как и герцогиня.

– Что это за разговор об отъезде? Она только что приехала, – вмешался герцог.

– Она никуда НЕ ЕДЕТ.

Все посмотрели на дверь в библиотеку. Там, прислонившись к косяку и скрестив руки на груди, с мрачным видом стоял Кристофер.

– Мама, можно поговорить с тобой наедине? Герцогиня разозлилась:

– Это касается всей семьи, будем говорить здесь.

– Дело касается только меня и моей жены, но, если ты хочешь, будем говорить при всех.

В гостиную вошли Родни и Джеймс.

– Что здесь происходит? Кристофер проигнорировал их вопрос.

– Мама, я просил тебя учтиво относиться к моей жене.

– Я веду себя вежливо, – с вызовом сказала герцогиня, недовольная, что ее уличили в нарушении обещания. – Просто реально смотрю на положение дел.

– О чем речь? – громко спросил Джеймс. – Я старший, будущий наследник, и имею право принимать участие в обсуждении семейных проблем.

– Джеймс, заткнись! – фыркнул герцог. – Аделия, почему девушка должна уехать? Она ведь только приехала.

– Я никуда не уезжаю!

– Мэгги, помолчи, – приказал Кристофер. И тут властно заговорила герцогиня:

– Послушай, Кристофер, и ты, муж, тоже. Кажется, мне необходимо думать за всех. Кристофер, ты всегда был послушным сыном, и теперь не могу понять, почему настаиваешь, чтобы эта персона жила с нами. У нас известная семья, на нас равняется все общество. Уверена, Магдалена может быть очень приятной, но она не умеет ни говорить, ни вести себя, ни одеваться. За несколько недель или даже месяцев этому нельзя научиться. Стать леди невозможно, ею нужно родиться.

Мэгги заставила себя не опускать глаза под злым взглядом герцогини.

– Магдалена, я не желаю тебе плохого. И уважаю тебя за то, что ты наследница древнего рода из… откуда-то там. Но здесь ты не будешь счастлива, и почему хочешь остаться – выше моего понимания. Ты мешаешь всем – Кристоферу, семье, впрочем, и самой себе. Я тебе уже говорила, что прыгать выше головы – и смешно, и жалко.

– Уверена, вы делаете все возможное, чтобы я чувствовала себя жалкой.

Пока герцогиня говорила, в душе Мэгги смешались злость и стыд. Оскорбления ее не очень волновали, она их слышала достаточно за свою жизнь. Подозрение, что Дракон права, делало ее слова мучительными. Но Мэгги старалась сейчас не думать о смысле сказанного.

– Мама! Мэгги! Хватит! – скомандовал Кристофер, видя растущее напряжение и то, как женщины обменивались взглядами. По лицу Элизабет текли слезы, даже Катарина чувствовала себя неловко. – Мы с Мэгги сами решим, что делать и где ей жить. Если она останется, ты будешь относиться к ней, как к дочери, или потеряешь и меня! Понятно?

– Аделия, ты слышишь? – прервал наступившую тишину герцог. – Кристофер, поставь старуху на место, давно пора это сделать.

Герцогиня метнула на мужа оскорбленный взгляд, подобрала юбки и гордо удалилась. За ней поспешила Катарина.

– Элизабет, отведи отца к себе, – приказал Кристофер, – по-моему, ему пора отдыхать.

Оставшись наедине с мужем, Мэгги печально смотрела в окно на черную ночь. Здесь не видны звезды, как в Колорадо или Нью-Мексико. Воздух пропитан гарью и дымом. Казалось, густая темень ее успокаивала.

– Мэгги, мне очень жаль…

Чего ему жаль? Мэгги не могла винить мужа, он противостоял матери, спасая чувства жены, отрицал, что она «не подходит» и «мешает всем». Она решила, что Кристофер не лгал – он слишком благороден для подобного.

– Идем спать.

Мэгги покорно позволила мужу увести себя, но лишь за ними закрылась дверь спальни, не удержалась:

– Почему твоя мать так ненавидит меня? Что я ей сделала?

– Она не ненавидит тебя. Постарайся понять. Вся ее жизнь – в семье и обществе.

Мэгги боролась с нахлынувшими слезами.

– Не плачь, – Кристофер пальцем смахнул слезинку.

– Я не плачу.

– Нет, плачешь. Иди сюда, малышка. Мэгги вырвалась из его объятий. Только это он и может ей дать, больше ничего. Она была дурой, когда верила, что любовь и желание связаны.

– Ты так решаешь все проблемы? Кристофер поймал ее в объятия.

– Было время, когда я считал, что не могу отдать тебе свою страсть. Вспомни.

От его нежного взгляда гнев растаял. Громко стучало сердце. Кристофер медленно склонился в поцелуе, его руки гладили бедра, шею, грудь Мэгги. Она подумала, что не сможет устоять.

Когда губы Кристофера коснулись ее губ, раздался громкий стук в дверь.

– Кристофер! – кричала герцогиня. – Помоги! У отца приступ!

ГЛАВА 16

За последние два года у старого герцога было три приступа. Доктор Томас Холлоуэй поставил диагноз – паралич мозга, нарушение работы сердца. От каждого приступа герцог становился все слабее. Последний был настолько сильным, что у врача появились сомнения, перенесет ли его больной.

Уже почти целую неделю доктор Холлоуэй дежурил возле больного, оставляя его только, чтобы поесть и немного поспать. Все домашние трезво оценивали состояние больного. Не принимались никакие светские приглашения, отменили прогулки. Единственным посетителем Торрингтон-хаус была портниха, готовившая траурный гардероб для семьи и слуг. Мэгги считала, что герцогиня несколько опережает события, а Элизабет – что мать просто практичная женщина.

– Бедный отец долго не протянет. Лучше быть готовой ко всему, – она водила кистью по холсту. – Мэгги, сиди же спокойно. Не могу рисовать, когда передо мной прыгают.

– Я не прыгаю.

Сад купался в мягких солнечных лучах, и Мэгги была вынуждена признать, что иногда и Лондон может быть красивым.

– Потерпи несколько минут, пока я не закончу.

Мэгги не раз слышала это обещание. Последние четыре дня они по нескольку часов проводили в саду. Элизабет рисовала, а Мэгги старалась сидеть не шевелясь.

– В самом деле сегодня закончишь?

– Правда. Обещаю.

– А я посмотрю?

– Разрешишь посмотреть, – поправила Элизабет. По просьбе Мэгги девушка начала учить ее, как раньше Питер. – Да, когда закончу, разрешу посмотреть. Я предупреждала, что не приукрашиваю портрет, как большинство художников.

– Мне кажется, вы прекрасно уловили образ.

Девушки оглянулись – подошел доктор Холлоуэй. Они не удивились – он часто приходил к ним по утрам. Это был молодой человек приятного вида, с пепельными волосами и аккуратными бакенбардами.

– Доктор, как вам не стыдно! Никто, кроме художника, не должен видеть портрет до конца работы.

– Не мог удержаться, чтобы не подсмотреть, – с улыбкой признался он.

Мэгги никогда не была высокого мнения о врачах. Все, кого она знала, были шарлатанами. Но доктор Холлоуэй вроде бы не такой – не торгует тонизирующими препаратами и наркотиками. Кажется, искренне заботится о пациенте. Мэгги заметила, что молодой человек переживает за леди Элизабет Тэлбот.

– Я похожа на себя? – спросила его Мэгги.

– Очень. Леди Элизабет особенно удались ваши искрящиеся глаза и волевой подбородок.

Кристофер назвал бы эти искры огоньками беспокойства. Мэгги решила, что врач сделал ей комплимент.

– Я хочу посмотреть. Если доктору можно, то мне…

– Мэгги, сиди, – приказала Элизабет. – Ты увидишь картину, когда она будет закончена. И вы, доктор, садитесь. Расскажите, что делает отец.

Еще час они провели за дружеской беседой, хотя для Мэгги было невыносимо разговаривать, не двигаясь, и она все время получала замечания от Элизабет. Насколько это возможно, герцог чувствует себя неплохо, заверил доктор. Пока он вне опасности. Доктор Холлоуэй рассказал о современном методе лечения подобных заболеваний. Он верил, что пациент может постепенно вернуться к нормальной жизни, а не валяться в постели. Мэгги заметила: этот англичанин, по крайней мере, не разделял всеобщего мужского мнения, что с женщинами не стоит обсуждать серьезные темы. Доктор обстоятельно отвечал на вопросы Элизабет и, казалось, считался с ее мнением. Он был так внимателен к разговору с девушкой, что, наверное, забыл о присутствии Мэгги.

– Портрет еще не закончен? – спросила Мэгги, прерывая спор о стиле последнего портрета королевы Виктории.

– Что? – Элизабет оценивающе посмотрела на холст. – Да. Я бы сказала, закончен.

Мэгги радостно подпрыгнула и потерла занемевшие руки. Затем обошла Элизабет, чтобы увидеть портрет.

– У вас талант, – сказал доктор Холлоуэй. – Выдающийся. Вряд ли найдется художник, способный изобразить леди Кристофер так же хорошо.

Мэгги согласилась с этим мнением. Она смотрела на портрет и видела себя. Верно переданы не только черты лица, но и все остальное – тщеславие, сомнения, радость и любовь. Неужели другим это так очевидно?

– Замечательно! Просто замечательно!

Мэгги было интересно – доктор восхищается портретом или прекрасной леди Элизабет. Он, конечно, очень приятный мужчина – воспитан, образован, красив. Она вспомнила, как Элизабет отозвалась о своем женихе, и вдруг ей стало грустно.

Шли дни, герцог немного окреп, доктор вернулся к себе, но каждый день наносил визиты. Ради мира и спокойствия в доме Мэгги и леди Торрингтон заключили перемирие. Мэгги разделяла искреннюю скорбь герцогини. Сейчас у Дракона были другие заботы, помимо того, чтобы защищать семью от опасной, неподходящей невестки. Катарина повсюду следовала за свекровью, давая понять Мэгги, что та – незваный гость. Джеймс с Кристофером проводили большую часть времени с адвокатами и нотариусами. Питер Скаборо заверил, что завещание герцога и документы о передаче поместий в наследство в порядке. Мэгги с Элизабет проводили время в беседах, читали, вместе с Ракел устраивали пикники в саду. Два дня Элизабет учила Мэгги вышивать, но вскоре бросила это пустое занятие. Сестра Кристофера была терпелива, но не до такой же степени, чтобы ученица достигла успеха.

Мэгги видела Кристофера только по ночам. С тех пор, как у отца случился приступ, он замкнулся в себе, стал молчалив. Дважды они занимались любовью, но очень быстро и без страсти, как будто он просто уступал своим слабостям. Мэгги расспрашивала об отце, и Кристофер сказал, что этот старый человек, которого предали мозг и тело, совсем не тот, кого он помнил, когда уезжал учиться в Оксфорд, а затем служил в армии.

По утрам Мэгги всегда просыпалась одна. И каждое утро мрачный Грейс сообщал, что лорд Кристофер уехал верхом. Через десять дней после приступа у герцога Мэгги проснулась еще до рассвета. Как всегда, кровать была пуста. Она сначала нахмурилась, но потом решила, что Кристофер прав. Прогулка на заре приведет в порядок и ее мысли.

Конюшни герцога были такими же совершенными, как и дом. Мэгги показалось, что лошади живут почти так же роскошно, как и члены семьи. Она сомневалась, разрешат ли ей проехать на одном из этих прекрасных животных, но конюх и глазом не моргнул, когда Мэгги попросила лошадь, и вывел лоснящуюся длинноногую серую кобылу, отполированные копыта которой блестели так же, как и его начищенные сапоги. На кобыле было дамское седло. Конечно, Мэгги и раньше видела это хитроумное приспособление. Даже в Америке приличные дамы скакали, сидя в дамском седле. Но Мэгги никогда так не ездила. Она никогда не была приличной.

Конюх помог сесть в седло, затем вскочил на гнедого мерина, такого же заспанного, как и он сам. На вопрос Мэгги, конюх откашлялся и сказал:

– Моя работа – сопровождать вас. Если хотите уединения, я буду следовать на расстоянии.

Он был таким перепуганным, что Мэгги стало его жаль – нельзя требовать от человека такой смиренности.

– Тогда едем. Как вас зовут?

– Гривс, мадам. Робби Гривс.

– Едем, мистер Гривс.

В это время суток город казался заколдованным. Мэгги поняла, почему Кристофер совершает прогулки по утрам. С началом дня воздух заполнится шумом и дымом. Мостовые задрожат от стука экипажей, и цокот копыт будет перекликаться с криками торговцев, извозчиков и покупателей. Сейчас воздух был прохладным и чистым, все замерло в ожидании восхода солнца. Мэгги сама выбирала дорогу. На тропинках Гайд-парка ей встретились всего лишь несколько всадников.

В отличие от верховых поездок в Нью-Мексико сейчас Мэгги чувствовала себя очень неуверенно. Дамское седло было неудобным, ей казалось, в любую минуту она может свалиться. Но лошадь шла легко и спокойно. Через несколько минут Мэгги решила, что, постаравшись, можно привыкнуть.

Робби Гривс молча следовал за ней. Его присутствие не мешало думать. Мэгги еще не была готова признать, что приезд в Лондон – ошибка. Ничего такого здесь нет, что не удастся завоевать. Нужно только время и немного удачи. Многое подвергается сомнению, но ничего непреодолимого нет.

Самая большая трудность – герцогиня. Она может быть едкой, как уксус. Но и у нее есть слабые места. Возможно, когда она узнает, какой воспитанной намерена стать Мэгги, то будет более приветлива. Катарина такая же неприятная, как и герцогиня, но, несмотря на враждебные взгляды и мрачную молчаливость, все же не кусается. Если леди Торрингтон переменит отношение к Мэгги, она сделает то же самое. О Джеймсе и Родни можно не волноваться. Кристофер обещал, что не позволит Джеймсу диктовать, как управлять ранчо «Дель-Рио», и Мэгги знала, он сдержит обещание. А Родни… Родни сам себе создает проблемы. Если леди Торрингтон заботится о семейных делах, то должна поговорить со своим младшим сыном.

Но потом Мэгги поняла: плохое поведение, такое, как пьянство, карты и увлечение женщинами, – распространенная форма развлечения аристократов. Человек, родившийся в высшем обществе, может делать все, что захочется. А такой простушке, как она, все равно суждено ловить на себе высокомерные взгляды, даже если отшлифует свои манеры до совершенства.

Но Мэгги победит, черт бы их всех побрал. Станет такой, что Дракон будет гордиться своей невесткой, а Кристофер недоумевать – чем его могла привлечь бледнолицая Амелия.

Вдруг до нее донесся голос мужа, словно Кристофер почувствовал, что Мэгги думает о нем. Она остановилась и увидела впереди под высоким деревом двух всадников. Их скрывали сумерки, но Мэгги узнала Кристофера и Амелию.

С болью в сердце она спешилась, привязала лошадь к живой изгороди и приказала Гривсу сделать то же самое. Мэгги подумала, что подслушивать плохо, но теперь ей было все равно.

– Кристофер, – молящим голосом говорила мисс Совершенство. – Ты должен знать, что очень мне нравишься. Я отказалась выйти за тебя замуж не потому, что не люблю тебя. Если бы я дала волю эмоциям, так, как ты хотел, то потом сам бы счел это преждевременным.

Мэгги подумала, что Амелия ведет себя нахально. Она посмотрела на конюха, отсутствующий взгляд которого говорил – он предпочитает не слышать, о чем идет речь.

– Амелия… – без воодушевления ответил Кристофер. – Что прошло, то прошло. Ты не обязана извиняться. Мои чувства к тебе…

– Ах, Кристофер! Не говори так! Я надеюсь, ты все еще привязан ко мне. Скажи, что любишь меня, хотя наши сердца принесены в жертву семейному долгу.

От долгой паузы Мэгги чуть не закричала. Всей душой она хотела, чтобы Кристофер ответил Амелии, что любит свою жену, а она пусть заберет свое жалкое сердечко и распоряжается по своему усмотрению.

– Амелия, – наконец выдавил из себя Кристофер. – Больше года прошло с тех пор, как я просил тебя стать моей женой. Ты отказалась. Теперь обстоятельства изменились. Я женат, и в долгу перед женой.

ДОЛГ. Не это слово хотела услышать Мэгги.

– Конечно, ты выполнишь его, – с пафосом заявила Амелия. – И поэтому поймешь меня. Исполняя свой долг, ты женился, чтобы вернуть землю, потерянную братом, и вернул. У меня тоже есть долг. Я должна выйти замуж за человека с титулом, чтобы улучшить семейные связи.

Мэгги почувствовала, как у нее закипает кровь. Оказывается, Кристофер сватался к прелестной Амелии, а та, глупенькая, отказала. Но, отказав, дамочка не хочет оставить его в покое.

– Кристофер, – Амелия говорила так тихо, что Мэгги едва расслышала. – Признаюсь, что выехала сегодня так рано в надежде встретить тебя. Мне нужна твоя помощь. Выслушай и не считай меня порочной, хотя я хорошо понимаю, что нарушаю правила приличия.

«Ха, эти хваленые правила приличия, кажется, разлетелись вдребезги», – подумала Мэгги.

– Я к твоим услугам, Амелия.

– Я… Мне нужно, чтобы ты подтолкнул ко мне Джеймса.

Кристофер молчал. Интересно, он так же остолбенел, как и Мэгги?

– Знаю, такая просьба звучит дико. Джеймс сопровождал меня достаточно много раз, чтобы общество сочло нас парой. Мы хорошо подходим друг другу. Но ты же знаешь Джеймса, он не хочет связывать себя обязательствами. Вашей семье нужны деньги, а Джеймс скоро станет герцогом, – поколебавшись, она добавила: – Я подумала и о нас с тобой. У замужней женщины больше свободы, чем у незамужней девушки…

Мэгги закрыла глаза, боясь услышать ответ Кристофера. И эту женщину он принимал за совершенство! Интересно, есть ли хоть какая-нибудь разница между светской дамой и шлюхой? Кажется, нет.

Кристоферу понадобилось слишком много времени на раздумье.

– Амелия, думаю, вы с Джеймсом действительно подходите друг другу. Я буду более чем счастлив намекнуть ему о тебе. А что касается свободы, мы должны пользоваться ею, если имеем.

– Я знала, ты поймешь! Знала, что на тебя можно рассчитывать.

Амелия хорошо бы преуспела на Маркет-стрит, в Денвере, горько думала Мэгги. У нее определенные наклонности.

Разговор продолжался, но Мэгги больше не слушала. Единственное, что она ощущала – как болит сердце. Когда, наконец, оглянулась, Амелии и Кристофера уже не было. По дорожкам на прогулку выехали другие всадники. Солнце уже взошло, начиналось утро, день обещал быть прекрасным, но только не для Мэгги.

Спокойная лошадь протестующе фыркнула, когда Мэгги резко дернула за поводья. Гривс неодобрительно нахмурился. Внезапно Мэгги возненавидела Гривса, Амелию, Кристофера, возненавидела Англию. Ей нестерпимо захотелось домой, в Нью-Мексико, выплакаться Луизе, мчаться на лошади, подобно ветру. Скакать, что есть сил, а потом закричать так громко, чтобы услышал сам Бог.

Проклятая Англия! Проклятый подонок! И будь проклята мисс Интриганка-Шлюха! Если Амелия Хортон – образец светской дамы, Мэгги не хочет быть светской дамой. Вдруг она почувствовала, что задыхается в этом парке, где каждому дереву отведено свое место, а живые изгороди и кустарники – творение человека, а не природы.

– Мистер Гривс, возвращайтесь в конюшню, – Мэгги спрыгнула с неудобного седла. Только светским дамам нужен конюх. Она отстегнула седло и сняла его. – Возьмите эту штуку с собой.

– Моя госпожа…

– Не называйте меня так. Никакая я не госпожа.

– Моя…а… – Гривс явно был в растерянности. Разговор Кристофера с Амелией его нисколько не шокировал, не то что поведение Мэгги.

– Ах, да, ваша работа. Хорошо, оставайтесь, но не мешайте мне.

Мэгги подобрала юбки и ловко вскочила на лошадь, обнажив икры. Едва она оказалась верхом, ноги сами собой сжали бока животного.

Мэгги не слышала слов Гривса, она ударила лошадь каблуками, и та недовольно тронулась, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Мэгги хотела нестись, как ветер, чтобы в скорости растворить свой гнев. Пусть утренний воздух умоет ее, очистит и унесет от Кристоферов и Амелий, злых герцогинь и ядовитых Катарин, бесполезных Джеймсов и Родни, от всей Англии с ее любезностями и высокомерием.

Она неслась, как демон. Лошадь учуяла настроение наездницы и скакала галопом, как мустанг, которому под хвост попала колючка. Они забрызгали грязью экипаж, из которого раздались пронзительные крики дам, выехавших на прогулку, напугали жеребцов хорошо воспитанных всадников, один из которых налетел на зеленую изгородь, а другой встал на дыбы и сбросил наездника прямо в лужу. Они летели мимо живых изгородей, мимо деревьев, мимо подстриженного газона, а когда вылетели на прямую свободную дорогу, копыта лошади сверкали, ее грива и волосы Мэгги развевались на ветру, казалось, их гонит сам дьявол. Далеко позади быстрым галопом шла лошадь Гривса, держащего перед собой дамское седло.

Они неслись подобно разбушевавшемуся урагану. Наконец, Мэгги решила остановиться, натянула поводья и пустила лошадь рысью, затем остановилась. Лошадь была в мыле, бока тяжело вздымались, а голова бессильно опустилась к земле. Мэгги наклонилась вперед, уткнулась лицом в растрепанную гриву и впервые пожалела, что вышла замуж за Тэлбота.

Она не сразу поняла, что не одна. Выпрямилась, отбросила с лица волосы и увидела несколько экипажей и верховых всадников. Все с любопытством и ужасом глазели на нее, будто увидели конец света. Гривс с невозмутимым видом держался на почтительном расстоянии.

Вдруг Мэгги почувствовала себя хорошо и улыбнулась. Волосы падали на спину и обрамляли лицо каскадом кудрей, шляпка куда-то улетела. Юбка задралась до колен. Лицо и одежда были забрызганы грязью. С одного плеча свисал плащ. Вид у нее был, как у дикого индейца, отчего некоторые из любопытствующих тоже заулыбались.

* * *

Джеймс с Кристофером сидели за ленчем в мужском клубе «Атенеум». Тэлботы состояли членами этого заведения со дня основания. Кухня была здесь лучше, чем во всех остальных клубах Лондона, но у Кристофера не было аппетита. От утренней встречи с Амелией во рту появился кисловатый привкус.

– Как ужасно, что отец снова слег именно тогда, когда ты вернулся. Все в доме опять не так, – Джеймс откусил кусок мясного пирога. – Попробуй это. Хэрэлсон сегодня превзошел сам себя.

– Последний приступ отца – самый серьезный, – заметил Кристофер.

– Да, – Джеймс снова откусил кусок пирога. – Доктор Холлоуэй удивлен, что отец перенес его. Старик, может быть, еще и протянет немного, но, в лучшем случае, до Рождества.

– Этот доктор достаточно опытен? Он так молод.

– Я бы сказал, он хороший парень. Мать нашла его через графиню Коувдейл. Холлоуэй лечил ее подагру и воспаление легких дочери. У него неплохая репутация.

– Гм…

– Не будь таким мрачным. Отец стар. Все мы когда-нибудь сыграем в ящик.

Кристофер быстро взглянул на брата.

– Не думай, что мне не терпится завладеть титулом. Просто нужно реально смотреть на вещи, и поэтому я решил с тобой поговорить. Наедине. Только ты и я. Так как я скоро стану главой семьи, думаю, нам стоит обсудить планы на освоение нашей американской земли.

Брови Кристофера удивленно изогнулись.

– Ты имеешь в виду ранчо «Дель-Рио»?

– Конечно. Считаю, мне необходимо принять участие в управлении нашими вновь приобретенными угодьями. В письмах ты писал, что эта земля может принести очень большую прибыль, если заняться ею как следует.

– Да, это так, и я намерен это сделать. Но я рассматривал это как личный проект, а не семейное дело.

Джеймс чуть не подавился.

– В самом деле? Стефан приобрел эту землю на деньги семьи.

– А я вернул ее, используя фонды моей компании «Питни и Тэлбот». Ранчо – не бездонный источник доходов. Буду рад использовать часть денег для поддержки семьи. Но ранчо принадлежит нам с Мэгги. Все решения, касающиеся земли, принимаю я и буду распределять доход, как сочту нужным.

– Вот это да! Новый поворот. Я думал, американское поместье – приобретение семьи.

– Так было, когда его купил Стефан. С тех пор обстоятельства изменились.

Джеймс нахмурился.

– Мать знает об этом?

– Знает. Но ей нечего возразить.

– Да. Ты идешь своей дорогой. Должно быть, это началось, когда ты был вдали от нас.

Кристофер проигнорировал оскорбление.

– Джеймс, советую тебе продать несколько ферм и вложить деньги в кораблестроение или железные дороги. Сельским хозяйством сейчас заниматься рискованно, прибыль очень маленькая.

– Для меня это звучит по-плебейски. Именно ты поверхностно занимаешься торговлей и тому подобным. Ты ведь второй сын, а наследник – я, поэтому меня больше должна волновать репутация семьи. Доход с земли всегда был традиционной поддержкой аристократов. Раньше или позже – цены возрастут.

– Тогда лучше начать урезать семейные расходы, если ты скоро унаследуешь титул. Я не буду тратить наследство Мэгги на то, чтобы рассчитываться с карточными долгами Родни и высокими требованиями семьи. Можно уволить несколько конюхов, продать пару экипажей. Да и дамам можно не менять гардероб дважды в год.

– Кристофер, ты хочешь, чтобы мы жили, как средний класс? Поднабрался идей в Америке, как у твоей жены. Мэгги – приятная малышка, однако, мне кажется, с твоей стороны этот брак – небольшая жертва, особенно, если дело касается постели.

От похотливого взгляда брата Кристофер пришел в ярость. Пришлось сдержаться, чтобы не схватить Джеймса за грудки и не преподать урок хороших манер. Джеймс прав – Кристофер слишком много общался с американцами, которые отстаивают мнение с помощью кулаков.

– Я не потерплю таких разговоров о Мэгги. Ни от тебя, ни от кого-то другого.

– Ну же, Кристофер, я не оскорбил ее, хотя она и не из нашего круга. Где ты ее нашел? В публичном доме?

– В салуне, – это прозвучало, как вызов. Джеймс перестал есть и следующий вопрос задал осторожно.

– Иногда с высокородными наследницами случаются разные истории, не так ли?

Остальное время ленча они молчали. Джеймс с любопытством поглядывал на Кристофера, будто тот был иностранцем. Когда братья шли на выход через читальный зал, на пути возникла какая-то суматоха. Группу мужчин окружали другие члены клуба. Слышались недовольные голоса.

– Возмутительно! Во что может превратиться этот город, если такие девицы и им подобные будут отпускать поводья и пугать людей в общественных местах? Ничего похожего в жизни не видел. Такие выходки недопустимы!

Один из мужчин усмехнулся:

– Ты неважно выглядишь, Дэнфорд. Я предупреждал тебя насчет твоей новой лошади.

– Гунтер[10] здесь ни при чем, – возмутился Дэнфорд. – Это все из-за той женщины!

– Дамы?

– Женщины. Конечно, не леди, – он обвел взглядом собравшихся и заметил Кристофера. – Его жена! Сэр! Лорд Кристофер Тэлбот! Могу я поговорить с вами?

Кристофера охватило дурное предчувствие.

Чарльз Дэнфорд, без шляпы, мокрый, весь облитый грязью, пробрался сквозь толпу любопытных прямо к Кристоферу.

– Сэр! Не более двух часов назад ваша жена безудержно носилась по Гайд-парку, забрызгивая грязью испуганных дам и джентльменов. Прямо перед носом моего гунтера ее лошадь перескочила через живую изгородь, напугала его и он сбросил меня в грязь! Мне потребовалось около часа, чтобы поймать его. Если бы я потерял эту ценную лошадь, будьте уверены, заставил бы вас выплатить компенсацию!

На помощь растерявшемуся Кристоферу пришел Джеймс.

– Это сделала жена моего брата? Вы ошибаетесь.

– Нет, она! Я присутствовал на балу лорда Каламата. Ваша жена очень привлекательна, я запомнил ее и уверен, именно она скакала, как дикарь, вырвавшийся на свободу. Более того, сидя на лошади, как мужчина, да еще без седла. Самое шокирующее из всего, что я видел. Вы вольны жить с кем угодно, но избавьте нас от ее общества. Заприте, если не можете удержать.

– Приношу свои извинения. Должно быть, Мэгги не смогла справиться с лошадью. Пожалуйста, пришлите мне счет за испорченный костюм. Надеюсь, ваша лошадь не пострадала.

Дэнфорд окончательно взбесился. Он не поверил объяснению Кристофера, а продолжал сокрушаться и жаловаться, особенно, после извинений, которые ему принес человек, обладающий более высоким титулом.

– К счастью, гунтер не пострадал. Думаю, вам стоит научить жену ездить верхом, или держите ее дома.

Кристофер поспешил исчезнуть.

– Это не могла быть Мэгги, – заявил Джеймс, когда они садились в экипаж.

– Могла. Ты ее не знаешь.

У Кристофера возникло ужасное подозрение – Мэгги решила покататься рано утром, увидела их с Амелией и вообразила худшее. Кристофера охватило сожаление, ведь отчасти это он виноват, что Мэгги пришла в отчаяние. Он старался не причинять ей боль, она этого не заслуживала. Но ведь сама, черт возьми, настояла на приезде в Англию! Ей следует научиться не взрываться, как вулкан, при всякой ерунде.

* * *

Луиза закрыла бухгалтерскую книгу и потерла усталые глаза. Последнюю неделю она много работала над счетами и составляла прогнозы расходов на предстоящую зиму, весну и лето. Кроме того, подытоживала прибыль – часть скота уже отправили покупателям. Они обсудили цифры с Моссом и сегодня вечером окончательно подведут итог. Завтра Луиза отправит Кристоферу отчет.

Она откинула голову на спинку большого кожаного кресла и задумчиво смотрела за окно, где ветер лениво шевелил ветки кустов. Завтра Луиза напишет и Питеру, хотя отвечать на его письма, скорее всего, неразумно. Она долго думала, стоит ли продолжать то, что уйдет само, но поняла – полностью выбросить Питера из головы просто не может. Их чувства, невыраженные словами, но очевидные друг для друга, ни к чему не приведут, однако это не значит, что они не могут быть друзьями. Между ними лежит океан, так что их чувства не опасны.

В дверь постучали.

– Сеньора Гутиеррес, прибыл сеньор Райли, с ним незнакомый джентльмен.

– Спасибо, Анита.

Луиза встала и выглянула из окна. Мосс вместе с толстеньким мужчиной взошли на крыльцо. По походке было видно, что у незнакомца отекли ноги. Не умеет ездить на лошади. Явно не из этих мест, где дети скачут на лошадях чаще, чем сидят на коленях у родителей. С возрастающим любопытством она поспешила в гостиную.

– Добрый день, миссис Луиза, – поздоровался Мосс. – Сегодня утром довелось встретиться с этим парнем из Санта-Фе. Он расспрашивал о вас и миссис Тэлбот.

У Луизы появилось неприятное предчувствие.

– Я решил, если он интересуется вами, то лучше пусть спросит все лично у вас.

Незнакомец снял шляпу. У него были светлые волосы, красное лицо, впечатляющие усы и бледно-голубые блестящие глаза, которые никак не вязались с его комплекцией.

– Миссис Гутиеррес, меня зовут Дэн Шифлин. Я частный детектив.

Неприятные предчувствия почти превратились в панику.

– Мосс, я разберусь сама. Спасибо.

– Как скажете, – Мосс многозначительно посмотрел на детектива. – Я буду рядом.

Луиза пригласила Шифлина сесть.

– У вас усталый вид. Выпьете чего-нибудь?

– Я принял бы как дар Божий даже простую воду.

Луиза отправила Аниту за водой, а сама села напротив.

– Чем могу быть полезна, мистер Шифлин?

– Вы не против ответить на несколько вопросов?

– О чем?

– Это вы управляли «Госпожой Удачей» в Денвере?

– Да, управляла и владела салуном. И сейчас владею, но управляет мое доверенное лицо.

Анита принесла поднос, на котором стояли кувшин с водой и два стакана.

– Спасибо, Анита, – руки Луизы дрожали, когда она наливала воду.

Детектив с благодарностью взял стакан, выпив, вытер губы рукавом.

– Хорошо, может быть, вы сможете мне помочь. Вы не помните посетителя салуна, который был убит в прошлом ноябре? Такой крупный мужчина по имени Арнольд Стоун?

ГЛАВА 17

– Извиняться? Мне? – Мэгги вскочила с кресла и встала перед Кристофером, положив руки на бедра. – Это тебе нужно извиняться. Я не встречаюсь тайком с голубоглазыми блондинками.

– Я не встречался с ней тайком!

– Значит, Амелия подстерегла тебя?

– Извини, не понял?

– Она вылезла к тебе из кустов? Устроила засаду? Или ты знал, что она хочет встретиться с тобой?

– Никакой засады не было. Не секрет, что каждое утро я прогуливаюсь верхом. Она знала, где меня найти.

– Жалко, что она не вышла за тебя. Вы стоите друг друга. Амелия была бы превосходной герцогиней Торрингтон. И твоя мать ее любит. К тому же у нее есть все необходимое для английской леди. Без сомнения, она станет твоей любовницей, как только выйдет замуж за Джеймса. Как таких женщин называют в Англии? У нас в Денвере их зовут шлюхами.

– Ты подслушивала!?

– Конечно. Только не говори, что для леди это неприлично. Если все леди такие, как Амелия, то нормы поведения слишком завышены.

Кристофер удивленно поднял брови и сложил руки на груди.

– Мэгги, сядь. Ты выглядишь, как валькирия, готовая наброситься на врага и отомстить. Тут нет врагов.

– Я выгляжу как… Кто?

– Не важно. Я куплю тебе норвежские легенды. Садись.

– Я не хочу сидеть, – Мэгги вздернула подбородок.

– Сядь!

Она села.

Кристофер предостерегающе направил палец в ее сторону.

– Теперь слушай меня. Слушай внимательно, так как я хочу, чтобы все уладилось. Между мной и Амелией Хортон нет никакой привязанности. И никогда не будет. В прошлом я восхищался ею, но теперь поумнел, да и ей нужен Джеймс. Понятно?

Мэгги несколько успокоилась. И все же, любовь не всегда зависит от здравого смысла.

– А если бы ты не был женат, любил бы ее?

– Я никогда ее не любил, лишь восхищался, но теперь – нет. Она не такая, как я думал.

– Может, я тоже не такая, как ты думаешь. Кристофер мрачно посмотрел на жену.

– Я думаю, ты – стихийное бедствие. Мэгги была в замешательстве. Кристофер не считает себя виноватым, а пытается в чем-то обвинить ее. Вот подонок!

– Что заставило тебя, как сумасшедшую, нестись по Гайд-парку? Все глазели, как ты сидишь на лошади без седла с поднятым до колен подолом. Ты понимаешь последствия своего поведения?

– Я была в ярости.

– Это не оправдание! – Он был мрачнее тучи.

– Я не сделала ничего плохого, – неубедительно возразила Мэгги.

– Из-за тебя Чарльз Дэнфорд упал с лошади, ты забрызгала грязью дам и господ, которые не имели никакого отношения к твоему гневу.

Мэгги подняла подбородок и уставилась в окно.

– Если человек скачет на норовистой лошади, он должен знать, что может упасть. А от грязи еще никому больно не было.

Кристофер ходил взад-вперед перед женой, затем сел рядом, рукой повернул ее лицо к себе, заставив посмотреть в глаза.

– Что мне с тобой делать, Мэгги, котик.

Мэгги подмывало сказать, чтобы он попытался полюбить ее, полюбить по-настоящему, но она была достаточно умна и понимала – сейчас неподходящий момент. Она видела в лице Кристофера разочарование и начала ощущать угрызения совести. Мэгги пришла к выводу, что вела себя, как ребенок. Хуже того – разочаровала Кристофера. А ведь она поклялась заставить его полюбить себя, быть хорошей женой! И вот как добивается своей цели.

– Хорошо, я извиняюсь.

– Мне не нужны твои извинения. Ты должна попросить прощения у семьи.

Мэгги изменилась в лице. Это будет труднее.

– Почему мне нужно извиняться перед ними?

– Им придется выслушивать подробности и страдать от последствий дикой езды леди Кристофер Тэлбот – видимо, это войдет в историю под таким названием.

Мэгги рассерженно фыркнула.

– Господи! Просто маленькая прогулка по парку. Не понимаю, почему из-за этого столько шума?

Кристофер покачал головой и вздохнул.

Вскоре Мэгги из первых уст узнала о последствиях своей проделки. Леди Торрингтон, Катарина и Элизабет отправились на прогулку незадолго до того, как вернулся Кристофер, а утром Мэгги удалось проникнуть в дом незамеченной, и дамы не имели понятия о случившемся. Однако по дороге в Гайд-парк были неприятно удивлены известием, что случилось нечто из ряда вон выходящее. По обрывкам разговоров о некой экстравагантной даме герцогиня догадывалась, о ком идет речь.

Оживленные голоса вернувшихся с прогулки прервали спор Кристофера и Мэгги. Кристофер удивленно поднял брови, когда дамы буквально ворвались в гостиную.

– Наверное, сейчас самое время извиниться. На каменном лице герцогини читалась только ярость. По щекам Катарины текли слезы, даже Элизабет была смущена. Увидев Мэгги, герцогиня остановилась и подняла руку в обвиняющем жесте.

– Ты! Ты… скандалистка! Я знаю, все из-за тебя! Не знаю что – но это ты сделала!

– Что сделала? – с невинным видом спросила Мэгги.

Катарина разрыдалась. Герцогиня в гневе напала и на нее.

– Перестань! Успокойся! Они никуда не денутся, еще приползут с извинениями, а я откажусь их выслушать. Их не примут ни в одной гостиной этого города!

Тон леди Торрингтон не поощрял к извинению.

– Мама, что случилось? – спросил Кристофер.

– Катастрофа! Нас «убили» леди Хетрингтон и графиня Уэстлейк. Эти старые курицы не поздоровались! Обе ниже меня по положению в обществе, и я уверена, они будут жалеть об этом до самой смерти! – ледяной взгляд кольнул Мэгги. – Твоя жена имеет к этому отношение. Когда я только увидела ее, сразу поняла, что пришла беда. Она – катастрофа для общества. Скажи, что ты сделала, ведь мне нужно знать, как защитить репутацию семьи от промаха, который ты допустила.

Мэгги посмотрела на Кристофера, но тот сложил руки на груди и ждал.

– Я не хотела никого обидеть, – осторожно начала Мэгги. – По крайней мере…

Герцогиня с ужасом слушала признание Мэгги. Признание не совсем полное, потому что Мэгги опустила роль Кристофера в этой драме. Сначала неприступная леди смотрела на невестку, словно та была мерзким насекомым, выползшим из темного угла. Затем тяжело опустилась в кресло с подлокотниками, которое служило троном на всех приемах в Торрингтон-хаус.

– Элизабет, принеси мне шерри. Катарина, закрой двери. Я не хочу, чтобы наш разговор слышали слуги, хотя об этом позоре они узнают из сплетен, – она перевела тяжелый взгляд на Мэгги. – Что тобой руководило? Даже с твоей очевидной невоспитанностью я не могла ожидать такого скандального поведения.

Прежде, чем Мэгги смогла ответить, заговорил Кристофер.

– Мэгги не все тебе рассказала. Утром она видела, как в парке я разговаривал с Амелией Хортон, решила, что у нас тайное свидание, и дала волю гневу.

Леди Торрингтон удивленно подняла брови.

– Амелия Хортон? Что за чушь – думать, что Амелия способна на неприличные поступки. Впрочем, у Магдалены печальное прошлое, она не понимает взаимоотношений людей более тонких, чем в публичном доме.

Мэгги закашлялась, а Кристофер предостерегающе покачал головой.

Герцогиня взяла шерри, принесенное Элизабет, и сделала маленький глоток.

– Хорошо, я считаю, мы должны выйти из этого положения, как можно лучше. Тебе не стоило приезжать в Лондон, но раз уж ты здесь, мы не можем отослать тебя назад. Это будет похоже на отступление. А Тэлботы никогда не отступают, ты знаешь это?

– Вы должны отправить ее назад! – воскликнула Катарина. – Она разорит нас! Я не потерплю, чтобы эта персона жила под одной крышей с моей Ракел! Ребенок уже перенимает ее грубую речь и дерзкие выходки!

– Катарина, успокойся. Пусть пока останется. Отослать ее – худший вариант. Мы должны выкрутиться. Прогулка по городу вместе с нами и бал у лорда Каламата – вот и все ее появления в свете. Если будем стоять на своем – никто из Тэлботов не способен на подобное поведение, то большинство поверит, что обвинители Мэгги просто обознались. Надеюсь, мы окажемся оскорбленной стороной, и я потребую извинения от всех, кто упомянет об этом инциденте. А ты, Кристофер, должен согласиться – твоя жена плохо приспособлена для жизни в Лондоне. В твои обязанности входит уберечь семью от дальнейших скандалов. Ты понял?

Кристофер не ответил. Пока мать разрабатывала план действий, он мысленно обращался к Мэгги. Та чувствовала теплый взгляд его темных глаз, но отвернулась.

– Кристофер, ты понял?

– Я поговорю с женой.

– Да уж, поговори, и как следует! Все зависит от этого обещания. Завтра мы едем в оперу. Магдалена тоже.

– К нам все будут пренебрежительно относиться! – взвыла Катарина. – Пожалуйста, не нужно!

– Пусть только посмеют унизить нас! – Герцогиня встала с видом королевы, отправляющей войска на битву. – В конце концов, победим мы. Ты должна знать, Катарина, и Элизабет тоже. Человек, который боится атаки, – проиграет. В такой ситуации, как эта, правда не играет никакой роли. Мы поедем в оперу, чтобы всем стало ясно – девица, учинившая безобразие в парке, не имеет никакого отношения к нашей семье. А те, кто считает иначе, – ошибаются. Я скажу Джеймсу и Родни, чтобы они подыскали себе наиболее подходящих дам. Чем надежнее мы поддержим Магдалену, тем меньше поверит общество в ее скандальное поведение.

Взмахом руки герцогиня направила «войска» на выход. Не имеет значения, как она будет поддерживать Мэгги в обществе. Она ясно дала понять, что находиться в одной комнате с «этой персоной» не желает.

У двери Катарина задержалась, бросив на Мэгги угрожающий взгляд.

– Держись подальше от Ракел, слышишь? Я не позволю тебе забивать ей голову дурацкими мыслями и смущать твоим недостатком образования и отсутствием манер.

Элизабет была единственной, кто сочувствовал Кристоферу и Мэгги. Она подошла к Мэгги и взяла ее за руку:

– Мне очень жаль, дорогая. Но они переживут. Правда, вот увидишь.

Пожав на прощание руку Мэгги, она отправилась вслед за матерью. Мэгги тяжело вздохнула.

– Кажется, я все поняла.

* * *

Поездку в оперу следующим вечером Мэгги не считала удачной идеей. Элизабет отказалась под предлогом головной боли. Мэгги поняла – недомогание является оправданием дамы, если она не хочет куда-нибудь идти. Она также подозревала, что Элизабет не изъявляет желания составить им компанию, так как хочет остаться дома с отцом. К тому же доктор Холлоуэй выразил готовность проведать герцога тем вечером.

Мэгги переживала за Элизабет даже больше, чем за себя. В Денвере и на ранчо Альвареса она привыкла к голоду, тяжелой жизни и грубым людям. Но Элизабет, которая родилась в этой странной стране, была очень ранимой к жестокости духа и сердца, а это тяжелее любых физических испытаний. Если Элизабет в самом деле нравится доктор, как считала Мэгги, то зачем девушке выбирать между сердцем и долгом?

Катарина ворчала всю дорогу до оперы. Герцогиня молчала, она внутренне собралась, напряглась, как генерал перед битвой. Кристофер вместо того, чтобы провести ночь в постели с Мэгги, был в клубе, и сейчас казался задумчиво-замкнутым. Он крепко держал жену за руку, указательный палец вычерчивал на ее ладони круги, но о чем он думал, Мэгги знать не могла. После вчерашней перепалки он вообще с нею почти не разговаривал, несмотря на обещание, данное герцогине.

Джеймс и Родни встретили их в театре. Мэгги предчувствовала трудный вечер, но не представляла, насколько трудный, пока не увидела даму, которую сопровождал Джеймс. Это был не кто другой, как сама мисс Совершенство, Амелия Хортон. Когда они с Джеймсом приветствовали в фойе герцогиню, Кристофер сжал руку Мэгги. Интересно, что он чувствовал – смущение, гнев, ревность?

– Амелия работает быстро, – сухо заметила Мэгги. – Ты не обвинишь ее в отсутствии хватки.

Кристофер посмотрел на жену, темные глаза сверкнули.

– Это я порекомендовал Джеймсу сопровождать ее.

У Мэгги сразу стало легче на сердце. Возможно, Кристофер имел в виду именно это, когда говорил, что Джеймс расположен к Амелии. Губы Мэгги изогнулись в улыбке.

– Что ты имеешь против своего брата? Кристофер нахмурился, но быстро сообразил, что это шутка.

Эта фраза была последним ярким моментом мрачного вечера. Уши Мэгги не воспринимали оперу. Некоторые из публики, казалось, слушали внимательно, но большинство были заняты тем, что разглядывали ложу герцогини Торрингтон. Мэгги слышала шепот, видела улыбки, косые любопытные взгляды. Опера не была комедией, но люди смеялись, глядя в сторону Мэгги. Все сидевшие в ложе герцогини не обращали на это внимания, но сама Мэгги чувствовала, как горит лицо. Кто бы мог подумать, что прогулка галопом по парку вызовет такой переполох.

Амелия, конечно же, слышала сплетни. Да и кто их не слышал? Она улыбнулась с таким сочувствием, что у Мэгги все внутри перевернулось.

– Люди могут быть такими жестокими, – полушепотом, чтобы слышала Мэгги, сказала она Кристоферу. – Думаешь, они сочувствуют человеку, которому недостает воспитания? Уверена, твоя Мэгги очень старается.

Джеймс явно гордился тем, что его дама такая великодушная. По лицу Кристофера ничего нельзя было прочесть, а Мэгги непреодолимо хотелось попортить некоторые черты лица Амелии. В любом заведении на Маркет-стрит в Денвере такая ведьма, как мисс Совершенство, здорово получила бы. Но Амелия – англичанка, и Англия, кажется, больше страдает от своих дам, чем Маркет-стрит от шлюх. Весь остальной вечер Мэгги представляла себе такую картину: какая-нибудь проститутка учит Амелию, как нужно себя вести.

Поздно утром семья собралась за завтраком. Это был один из тех редких дней, когда солнце пробивалось сквозь шторы, и вся семья была в сборе. Даже старый герцог вышел к столу. Элизабет, сидевшая возле отца, помогала ему есть. Она казалась очень оживленной. Герцогиня тоже была веселой. Когда принесли мясо, она отослала слуг и дала оптимистическую оценку тактической ситуации. Судя по всему, они удачно съездили в оперу. Мэгги не считала вчерашний вечер ни испытанием, ни успехом, но сейчас окончательно поняла – представления англичан по таким вопросам выше ее понимания.

– У меня отличные новости, – объявила Элизабет.

Для отличных новостей она слишком нервничает, подметила Мэгги.

– Доктор Холлоуэй заказал мне портреты его дочерей-близнецов, Адрианы и Хестер.

Леди Торрингтон едва не подавилась. Ее рот неодобрительно искривился.

– Холлоуэй? – вздохнул герцог. – Хороший парень. Не знал, что у него есть дочери. Думал, он не женат.

– Он вдовец.

– А, это другое дело. Ты будешь их рисовать? Я всегда считал, что ты рисуешь лучше тех дураков, которые называют себя художниками. Холлоуэй молодец. Очень приятный молодой человек.

– Эдвард, пожалуйста! – взмолилась герцогиня. – Элизабет, надеюсь, выражение «заказал» не подразумевает платы за портреты?

Элизабет усмехнулась.

– Он сказал, что труд человека с таким талантом должен быть оплачен. Иначе он будет чувствовать себя неловко.

– Ха! А обратившись с такой просьбой он не будет чувствовать себя неловко? Если хочешь рисовать его девочек из добрых побуждений, за то, что он наблюдает за здоровьем твоего отца, – пожалуйста. Но называть это портретом и брать за работу деньги – просто немыслимо. Подумать только! К умению рисовать леди должны относиться, как к времяпрепровождению, и не опускаться до работы. Это свойственно людям низших классов, дорогая.

Элизабет сдержала нервные движения рук и, как будто ища поддержки, украдкой посмотрела на Мэгги.

– Мама, я буду писать портреты. Иногда я думаю, что счастлива только, когда рисую. Доктор Холлоуэй – порядочный человек. Ничего плохого в том, что он дает мне заказ, нет, – девушка резко встала.

– Элизабет, сядь!

Встретившись взглядом с матерью, Элизабет объявила:

– Я буду писать портреты! Буду! – и с этими словами вышла из комнаты. Мэгги видела, как дрожат ее руки, но на бледном лице можно было видеть лишь решимость. Мэгги про себя поздравила подругу.

– Ты!

Мэгги удивленно оглянулась на леди Торрингтон.

– Это ты забиваешь голову моей дочери чепухой, не так ли? Сначала она рисовала тебя, а сейчас вообразила себя художником. Кристофер, ты тоже виноват, слишком много носился с портретом, даже повесил его в своей комнате, будто это нечто большее, чем просто мазня. Боже, сжалься! Элизабет всегда была послушной дочерью. А теперь вот что!

– Мама, – прервал ее Кристофер. – У Элизабет талант, который идет дальше простого увлечения. Тебе нужно этим гордиться. Быть признанным как художник – не позор.

– Элизабет – ЛЕДИ, а не художница. Более того, она помолвлена. Что подумает виконт Стэндбридж, когда узнает об этом? Он приезжает из поместья на этой неделе. Боже, помоги нам! Если Элизабет обидит жениха, я никогда ей этого не прощу. Его состояние просто умопомрачительно. Такой выгодный брак было нелегко организовать даже для нашей семьи. Мы будем очень богаты, – герцогиня бросила взгляд на Мэгги. – Если виконт не передумает, узнав о скандале.

– Скандал? Что за скандал? – спросил герцог.

– Нет ничего, с чем бы я не справилась, Эдвард.

Старик ударил по столу вилкой.

– Говори! Я пока еще глава семьи! Герцогиня покраснела, Кристофер пытался скрыть улыбку, а у Мэгги внутри все сжалось. Несмотря на то, что герцог все путает и еле держится на ногах, он нравился Мэгги. Несомненно, ко всем прочим неодобрительным взглядам сейчас прибавится еще один.

– Хорошо, Эдвард. Если ты настаиваешь, слушай. Вчера утром Мэгги верхом носилась по Гайд-парку. Без седла, сидя прямо на спине лошади, как первобытный дикарь. Все общество видело это. Просто сумасшедшая.

– Я не сумасшедшая. Меня видели не так уж много людей, – Мэгги казалось, что она должна защищаться.

Герцогиня фыркнула.

– Те, кто видел, разнесли новость по всему городу. Через несколько часов на нас в парке смотрели с презрением. Мы не можем выйти из дома, чтобы не стать объектом для насмешек.

Вдруг герцог громко расхохотался.

– Без седла? Скакала, как дикий индеец? Кристофер, да это же просто здорово! Мой мальчик, я всегда знал, что женщина, которая тебя очарует, будет необыкновенной!

Он смеялся так, что стал задыхаться, затем опять засмеялся, его лицо побагровело, на лбу выступил пот.

– Эдвард! Ты себя слишком утруждаешь.

Герцог не ответил, он смеялся. А Мэгги начала волноваться. Кристофер подошел к отцу и помог ему встать.

– Идем, я провожу тебя. Мэгги, ты тоже, ладно?

Та с радостью поддержала герцога, пока Кристофер выводил его из комнаты. Она чувствовала на своей спине негодующий взгляд герцогини.

Два дня спустя герцог умер. Через час после его смерти к Элизабет пришел с визитом виконт Стэндбридж. После его ухода девушка объяснила всем, что виконт разорвал помолвку, так как в данных обстоятельствах не может позволить себе общаться с Тэлботами. Через час после его возвращения в Лондон, а это было день назад, не менее трех человек пересказали ему подробности прогулки леди Кристофер Тэлбот.

Так низко Тэлботы еще никогда не падали, и Мэгги знала – причина всех неприятностей только она.

Леди Торрингтон заперлась у себя в комнате, Катарина тоже. Ракел с няней отправили к родственникам, пока в семье все не наладится. Родни наслаждался пьяными кутежами и картами, Кристофер с Джеймсом много времени проводили у семейных адвокатов. Когда Кристофер не был занят, то скакал верхом до изнеможения, будто в него вселился бес. Еще до смерти отца он был замкнутым и угрюмым. А Мэгги почти отказалась от мысли покорить его сердце.

Она осталась одна. Будучи не членом семьи, а только причиной неприятностей, Мэгги впервые в жизни растерялась и не понимала, что делать. Она беспричинно плакала, бродила по саду, сама не понимая, чего хочет.

Все осуждали ее. Портреты в галерее, стены дома, даже воздух – все было враждебным. Наконец, Мэгги поняла, как чувствовала себя Крошка Доу Тейбор, когда весь Денвер отнесся к ней как к ничтожеству, вмешавшемуся в чужие дела. Мэгги помнила, что думала тогда: красивая женщина, жена богатого человека не имеет права расстраиваться, если окружающие неодобрительно смотрят на нее. И только сейчас поняла, как была не права.

В день похорон она сослалась на недомогание, чтобы не участвовать в траурной процессии. Элизабет вошла к ней.

– Мэгги, что такое? Ты действительно больна? – девушка села на кровать рядом с плачущей Мэгги и положила руку на ее плечо. – Ты заболела?

– Нет, – выдохнула Мэгги.

– Тогда в чем дело? Кристофер с Джеймсом уже уходят. Позвать его?

– Нет.

– Позову, если не скажешь, в чем дело. Мэгги беспомощно всплеснула руками.

– Просто не могу никого видеть.

– Мэгги, ты не позволишь моей матери помыкать тобой.

– Твой отец. – Всхлипнула она. – Он смеялся и из-за этого умер. И в этом виновата я.

– Глупости. Может, отец немного перенапрягся, слушая рассказ, но ему было очень весело. Все знали, что его смерть близка. Это могло произойти когда угодно. Единственное, что ты сделала – это скрасила его последние дни.

Мэгги не прекращала винить себя.

– Бедняжка Элизабет. Виконт Стэндбридж… Я не хотела причинить тебе горе. Эта вспышка моего раздражения…

– Горе? Мне? Ты спасла меня. Все не так плохо. Мне не нравился Джордж, а с моей репутацией скоро все наладится. Более того, ты показала, что женщина должна иметь мужество, только тогда она добьется счастья. Ты сделала много волнующего, меня вдохновили рассказы о женщинах Американского Запада. Однажды я приеду туда и буду рисовать то, что увижу.

Тоска по дому прибавила слез.

– Не нужно страдать, дорогая. Пожалуйста. Клянусь, что поговорю с Кристофером после похорон. Он не обращает на тебя внимания, всегда замкнут и скуп в эмоциях, но права быть жестоким у него нет.

– Не говори ему ничего, – попросила Мэгги. Она знала – Кристофер что-то решает для себя. У нее было предчувствие, что ему нужно победить дьяволов, которые мучают его.

– Мэгги, пожалуйста, пойдем на похороны. Мы сможем поддержать друг друга. Пожалуйста, идем.

Та кивнула и позволила Элизабет вытереть ей лицо мокрой салфеткой. Держась за руки, они вместе вышли из комнаты.

Вечером, во время ужина, Джеймс, теперь уже шестой герцог Торрингтон, сделал торжественное сообщение. Мисс Амелия Хортон согласилась стать его женой.

Герцогиня кивнула. На ее губах играла грустная улыбка.

– Пока траур не завершится, мы не будем объявлять это публично. Амелия надеется, что мы поженимся на Рождество. Я понимаю, мама, тебе может показаться, мы торопимся, но я должен думать о будущем нашей семьи, о наследнике, который получит титул после меня.

Джеймс говорил о своих благородных намерениях, но Мэгги подозревала: он больше заинтересовался шелковистой кожей Амелии и соблазнительными изгибами ее тела, а не произведением на свет наследника. Новый герцог с радостью напомнил семье – у мисс Хортон не только хорошее приданое от дяди, но и солидное наследство, доставшееся от родителей. Одним дальновидным шагом на брачном поприще Джеймс, хотя бы временно, решал все финансовые проблемы Тэлботов. Значимость ранчо «Дель-Рио» оказалась в этой ситуации не так важна.

Мэгги не интересовало перечисление добродетелей невесты Джеймса и ее финансовых возможностей. Она была заинтригована тем, как побледнел Кристофер, когда Джеймс объявил о своем триумфе. Неужели он, вопреки всему, не безразличен к женщине, которая отвергла его любовь ради титула? Однако Кристофер сердечно поздравил брата, не показывая обиды, только улыбка была с примесью горечи.

– Не беспокойся за Кристофера, – подбодрила Мэгги Элизабет, когда мужчины ушли в библиотеку выпить бренди. – Он давно видит Амелию насквозь. Джеймс и Амелия стоят друг друга.

Позднее Мэгги сидела в спальне на кровати, поджав ноги и обхватив колени руками. Кристофер еще не пришел, хотя она слышала удаляющиеся шаги Джеймса и Родни довольно давно. Вдруг он сегодня вообще не придет? Сидит в библиотеке один и думает о своей обиде? Она видела боль на его лице, когда Джеймс объявил о помолвке. Хотя Кристофер утверждал, что не испытывает нежных чувств к Амелии, Мэгги не очень-то в это верила. Хотела бы верить, но не могла. Конечно, Амелия в действительности оказалась не тем совершенством, которым он восхищался, у нее душа продажной женщины, но внешность просто исключительная – одета по последней моде, безукоризненная прическа и манеры, приятная речь. Она никогда не позволит крепкому словечку попасть в ее благородный лексикон. Не то, что жена Кристофера – неэлегантная, немодная, необразованная.

Мэгги вздохнула и положила голову на колени. Последние дни она много размышляла. Интересно, семья Тэлботов постоянно находится в состоянии кризиса, или это связано с ее появлением, как заявила герцогиня? Ради любви Кристофера она очень старалась стать леди. Мысль, что ей это может не удаться, не приходила в голову. Всю свою жизнь Мэгги верила, что добьется всего, стоит только захотеть. До сих пор эта вера оправдывалась. Теперь она не только потерпела поражение, но даже не знает, что делать дальше.

Наверно, успех приходит, когда человек ценит себя сам. До встречи с Кристофером Мэгги гордилась собой, ни перед кем не опускала голову, все неодобрительные взгляды отбрасывала, как шелуху. Но вот в ее жизнь ворвался Кристофер, она решила, что ради него может стать лучше, и совершила ошибку – попыталась сделать из себя кого-то, кем не была, да и не хотела быть. Конечно, она находила себе оправдание – хотела завоевать любовь мужа!

Понимание ошибки пришло не сразу. Любовь нельзя завоевать, она должна прийти сама, свободно, как пришла к Мэгги. Скорее всего, его сердце уже заполнено любовью к другой, хотя он и не хочет признавать это. Или права Элизабет – сердце Кристофера не принадлежит никому?

Послышались тихие шаги, дверь медленно приоткрылась и в спальне появился Кристофер, принеся с собой запах бренди, Мэгги уловила его, даже сидя на кровати.

Глаза Кристофера в упор смотрели на жену, лицо напряжено. Она уже видела такой взгляд у других мужчин – взгляд хищника, ищущего жертву. Он не пьян, как она решила вначале, ему до отчаяния нужна женщина. И Мэгги единственная, кто сейчас доступен.

Она отвернулась.

ГЛАВА 18

– Мэгги, – Кристофер положил руки на плечи жены и легонько погладил. Запах бренди был сильным, но движения рук не выдавали опьянения. Тепло его тела незаметно передалось Мэгги, грозя растопить злость, которую она испытала при виде мужа, злость и боль от того, что потерпела поражение, что Кристофер никогда не ответит ей взаимностью. Он будет хорошо к ней относиться, испытывать наслаждение от близости, но никогда не полюбит.

Мэгги закрыла глаза, пытаясь отогнать первые волны страсти, исходившие от его рук, прерывистого дыхания. Ощущение, что Кристофер хочет ее, горячило кровь. С тех пор, как у герцога случился удар, страсть Кристофера была бесцеремонной, порой даже грубой, но, несмотря на такие отношения, у Мэгги радостно сжималось сердце. Сейчас он был нежен, сейчас, когда она, наконец, поняла, что никогда не сможет стать частью его жизни. Сейчас, когда ей нужен гнев, чтобы защитить свое сердце, он пришел, нежный и страстный, и от защиты ничего не осталось.

– Мэгги, не отворачивайся.

Кристофер повернул жену к себе, нежно убрал с лица тяжелые пряди и разгладил складку между бровями.

– Ты знаешь, что с каждым днем становишься все красивее?

Интересно, кому он это говорит – Мэгги или Амелии?

– Страстная малышка, – он начал целовать ее лицо. – Моя не леди Мэгги! – поцелуи покрыли брови, нос, губы. – Кажется, леди меня больше не интересуют.

Мэгги прочла боль в его глазах и не могла не откликнуться. Она коснулась щеки мужа, провела пальцем по линии бровей, погрузила руки в густые волосы и приникла к его губам. Их дыхание слилось, поцелуй стал настойчивым и страстным. Возбужденная плоть касалась ее бедер, окружающее отошло на второй план, обида и злость исчезли. Разумом Мэгги понимала – это прощание, но хотела унести с собой воспоминания восторга и наслаждения, которые останутся, когда пустота неудачи будет бередить душу.

– Кристофер, пожалуйста, люби меня! Сейчас! – она хотела его до боли.

– Я буду любить тебя, моя сладкая, буду любить всю.

Он ловко обнажил ее пылающую от желания грудь, провел пальцем вокруг затвердевшего соска. Мэгги задохнулась.

– Мой котенок, алмаз с восхитительными гранями! Смогу ли я узнать их все? – поцелуи покрыли грудь, приближаясь к соску.

Мэгги изогнулась, закрыла глаза, все чувства сосредоточились на губах и языке Кристофера, доставляющих блаженство, острое, как нож, ранящий душу.

Непреодолимое желание заставило сжать плечи Кристофера. Он вздрогнул и глубоко вздохнул. Вздох страсти или грусти? Мэгги отчаянно хотела отдать ему свою любовь, но, если он не хочет любви, она рада удовлетворить его своей страстью.

– О, Мэгги! Милая Мэгги!

Нежные поцелуи настолько возбудили ее, что она вся подалась навстречу, желая поскорее слиться с любимым, но он не позволил, молча сдерживая нетерпение, – его губы продолжали ласкать грудь, бедра, живот Мэгги. Под этими поцелуями словно вспыхивали язычки пламени. Ее кровь превратилась в сладкий мед, медленно текущий из сердца, которое билось в унисон с его поцелуями. Каждая клеточка ее тела жаждала ощущения горячей плоти Кристофера.

Наконец, он лег сверху, и Мэгги, задохнувшись от желания, обвила его бедра ногами.

– О-о, моя страстная девочка! Ты превращаешь желание в радость!

Он продолжал ласкать ее тело, оттягивая момент полной близости, доводя до экстаза только ожиданием его.

– Я так хочу тебя, ты возбуждаешь мою кровь с того момента, когда я увидел тебя впервые.

Он еще раз крепко поцеловал ее в губы, затем издал почти нечеловеческое рычание, резкое вторжение его возбужденной плоти Мэгги ощутила, как удар молнии.

Она крепче сжала ноги на бедрах Кристофера, желая лишь одного – стать его частичкой и никогда не разлучаться. Радость, смешанная с болью, пробегала по телу при каждом движении Кристофера, все мысли исчезли, уступив место ощущениям. Кровать раскачивалась от их поиска вершины наслаждения. Наконец, Кристофер сделал последний толчок и замер, крепко сжав жену в объятиях. Казалось, они растворились друг в друге, не было ни мужчины, ни женщины – одна-единая плоть, одно дыхание, один пульс, наполненный счастьем. Не существовало ничего, кроме их собственной вселенной.

Когда Мэгги открыла глаза, то обнаружила, что Кристофер, хотя по-прежнему крепко держит ее в объятиях, мирно спит. Она не могла сдержать улыбку – черты лица спящего казались намного невиннее, чем он был на самом деле. Она любит этого человека, и не только за страсть, которую он зажигал в ней, как только желал этого. Любит за глупый идеализм насчет понятия «леди», за юмор, пробивающийся сквозь постоянную сдержанность, за то, что по достоинству оценил красоту чужой страны и людей, по его понятиям, грубых и нецивилизованных. Любит за преданность семье и ответственное отношение к ней, за странные, непостижимые для Мэгги понятия чести.

Она любит Кристофера Тэлбота, Его Всемогущую Светлость. Как она его любит! А он только иногда спит с ней. Временами она ему даже немного нравится. Но ей этого недостаточно.

Осторожно, чтобы не разбудить Кристофера, Мэгги встала с постели. Она приняла решение, но, чтобы осуществить его, необходимо побыть одной, в присутствии Кристофера вся ее решимость пропадает, хочется лечь рядом, крепко прижаться к любимому и уснуть с надеждой, что все проблемы решатся сами собой.

Мэгги прошла по темному тихому дому в сад. Прохладно, к утру, скорее всего, будет мороз. Она плотнее запахнула халат и позволила холодному воздуху проветрить ее голову от сантиментов. Села на каменную скамейку, подняв голову к небу. Полная сияющая луна освещала Лондон молочным светом. Эта же луна освещает ранчо Альвареса, где похоронена мать, «Госпожу Удачу» в Денвере, Санта-Фе, ранчо «Дель-Рио», где осталась Луиза.

Вдруг Мэгги нестерпимо захотелось танцевать. Англия со всеми ее сложностями оказалась для нее неразрешимой проблемой, она хотела, как прежде, раствориться в ритме и движениях, забыть обо всем. Несмотря на холод, сбросила туфли и халат, оставшись в тонкой ночной сорочке.

Плавной походкой, как выходила на сцену «Госпожи Удачи», направилась по мощеной дорожке к фонтану. Аккомпанементом будет песня. Мэгги начала танцевать, делала различные па, кружилась, покачивалась, руки плели замысловатый, волшебный при лунном свете, узор. Распущенные волосы сверкающими волнами ниспадали на плечи, босые ноги бесшумно скользили по холодным плитам.

Мэгги закрыла глаза и представила себя танцем. Сердце – это ритм, душа – музыка. Она хотела, чтобы танец поглотил ее, как всегда бывало раньше.

Но чудесного превращения не произошло. Она напевала, руки плавно взлетали, тело послушно изгибалось и покачивалось, но это была просто танцующая Мэгги Тэлбот.

Мэгги остановилась. Ее танец перестал жить, он умер! Какое-то время она стояла, запрокинув голову и подняв руки в мольбе, затем сникла и села на скамью. Впервые в жизни танец не удался. Мэгги закрыла лицо руками – она потеряла способность танцевать, так же, как потеряла себя. Месяцами пыталась делать то, что не могла, да и не хотела, потеря танца – расплата.

Мэгги сидела очень долго, пока холод стал невыносим, затем встала. Теперь она знает, что делать, и это понимание пугало и огорчало. Где-то в глубине души еще жива прежняя Мэгги Монтойя, гордая и независимая, но, чтобы не потерять ее навсегда, необходимо возвратиться в свой мир. Мысль оставить Кристофера больно ранила сердце. Не важно, что он не любит ее и не хотел брать с собой в Лондон. Она ЛЮБИТ, отъезд оставит в сердце незаживающую рану.

Мэгги надела туфли и немного постояла, расправив плечи и гордо подняв голову. В мудром решении нет смысла, если его не выполнить. Она может избежать расставания, продолжать жить с Кристофером и становиться все слабее, пока перестанет быть сама собой. Или наберется решимости и уедет. Прежняя Мэгги Монтойя на этот счет долго не размышляла бы. Боль длинных прощаний не для нее.

* * *

Кристофер стоял не маленьком балконе, выходившем в сад. Кровь опять забурлила, когда он увидел танцующую Мэгги. Нежный голос напевал тихую мелодию, волосы блестели, как черный шелк, лицо и обнаженные руки мерцали в свете луны, стройная фигурка кружилась в ритме, от которого сонное состояние Кристофера улетучилось.

Но вдруг Мэгги остановилась, запрокинула голову и подняла руки навстречу луне. Кристофер почувствовал, что подглядывает, как человек молится, и молча вернулся в спальню. Ему казалось, он сам молится, пройдя в последние недели через чистилище. Изменилась его жизнь, изменился он сам, стал другим человеком. Он родился сыном герцога, унаследовал аристократические манеры и образ жизни, Англия была его домом. Место в жизни было определено положением семьи в обществе. Его мыслями и поступками управляли правила и приличия.

Затем возникли финансовые проблемы, Америка и Мэгги. Наверно, его привязанность к жене зародилась, когда он понял, что душа тянется к бескрайним просторам и шумной безрассудности Американского Запада. Мэгги была воплощением свободного духа – озорной, дразнящей, подающей надежду на такие нелепые понятия, как любовь и счастье. Он уверял себя, что все кончится с возвращением домой, но Мэгги оказалась более решительной. Невинная девушка всерьез восприняла их брачные клятвы и так же всерьез отправилась в Англию с надеждой построить настоящую семью.

Понимала ли она, на что обрекает себя? Надеялась, что муж защитит ее? Он не сделал этого, и сейчас ему было стыдно. Занялся своими внутренними проблемами и не замечал, что творится с Мэгги.

Англия, в которую он вернулся женатым человеком, оказалась не той, которую он помнил и о которой мечтал. Возможно, той Англии вообще не существовало. Постепенно Кристофер начал осознавать, что всю свою жизнь пытался от чего-то убежать. Оставил армию и начал совершать бесконечные поездки по делам своего бизнеса. Затем Америка. А вернувшись домой, понял, что ненавидит поверхностность отношений и чувств, строгие рамки правил поведения, лицемерие.

Это понимание далось нелегко. То, что он больше всего ценил в жизни, оказалось обманом, старые идеалы разрушились, цели не казались важными, будущее стало туманным. Кажется, это болезнь отца открыла глаза на разрушавшийся мир, который Кристофер считал своим. Теперь он понял, что смерть отца освободила его – верность и преданность прежней жизни были связаны с отцом, он уважал его и восхищался.

Странно, он всегда восхищался людьми, вместо того, чтобы любить их. Восхищался отцом или, по крайней мере, тем человеком, которым тот был когда-то. Восхищался Амелией.

ВОСХИЩАЛСЯ. Какое невыразительное слово по сравнению со словом ЛЮБИТЬ. Жалкая струйка рядом с бурлящей рекой. Мэгги показала ему, что любовь стоит напряжения сердца и чувств. Пусть будут благословенны ее упрямство и решимость, соблазнительное тело и невинное сердце. Наплевать, что кто-то его не одобряет, наплевать на сомнительную чистоту ее родословной, на отсутствие образования и хороших манер. Он любит ее улыбку, искренность, смелость, силу духа и даже озорство. Но особенно любит реакцию Мэгги на близость с ним, ее откровенную чувственность, на которую не способна ни одна леди.

Мэгги хочет настоящего замужества с ним? Он тоже. После похорон отца и свадьбы брата они уедут в Нью-Мексико, забудут про это жалкое пребывание в городе, не способном стать их домом.

Уютно улегшись на постели, еще хранившей тепло страсти, Кристофер строил планы. Ранчо «Дель-Рио» будет только началом. Он продаст свою долю в «Питни и Тэлбот – морские перевозки» и объединит капитал с доходом от ранчо. Затем можно заняться продажей леса или добычей угля. Он чувствовал, что рядом с Мэгги может завоевать весь мир.

Кристофер усмехнулся, мысли опять вернулись к Мэгги, его маленькой полуночной танцовщице. Когда она вернется, он скажет, что любит ее. Давно нужно было это сказать. Скажет и покажет, как крепко любит. Он опять хочет Мэгги.

Проснулся Кристофер на рассвете, рядом никого не было. На подушке Мэгги лежал сложенный лист бумаги. Кристофер потряс головой, чтобы прогнать сон, развернул листок и прочел тщательно выписанные, но до боли правильные слова, разбившие все его планы:

«Кристофер, извини, что уезжаю не попрощавшись, но, когда что-то заканчивается, не стоит сопротивляться. Сейчас я поняла, ты был прав – женившись ради бизнеса, не нужно привозить за собой нелюбимую жену. В Англии я приношу несчастья всем, даже себе. И тебе, в первую очередь. Я соответствую Лондону не больше, чем ты Нью-Мексико. Мы оба будем счастливы, но каждый в своей жизни. Прости, что вела себя, как ребенок, доставляя только неприятности. Моя безрассудная страсть к тебе прошла. Я поумнела и приняла единственно правильное решение – уезжаю. Да, я взяла деньги из стола в библиотеке, верну, как только приеду домой».

Кристофер скомкал записку и швырнул ее на пол. Вскочил с кровати и бросился к шкафу. Вся одежда Мэгги на месте! Нет, кое-чего не было. Любимых туфель, теплого шерстяного пальто, купленного к предстоящей зиме, скромного изумрудного платья, которое ей очень нравилось. Ну и, пожалуй, еще одного.

Кристофер долго и громко ругался самыми неприличными словами. С портрета, висевшего над камином, на него смотрели темные насмешливые глаза. Улыбка напоминала Мону Лизу, неукротимые черные волосы сверкали. Элизабет верно уловила сущность Мэгги – женщина-ребенок, фея, светящаяся жизнью и энергией. Такой она была, пока Кристофер не попытался погасить этот свет.

Он все время убеждал себя, что Мэгги не стоило приезжать в Англию, но ему никогда не приходило в голову, что она может оставить его.

Кристофер посмотрел на портрет и снова начал ругаться.

Часть III СНОВА ДОМА

ГЛАВА 19

– Мороз ослабел, – сказала Мэгги, когда они с Луизой проходили мимо загона для скота, всего лишь час назад покрытого инеем. – Будет чудесный день.

– Похоже, – согласилась Луиза.

Они остановились возле небольшого здания школы, которое строили пятеро мужчин. Стены возводились из кирпичей, крыша сначала будет затянута брезентом, но Мэгги планировала заменить ее кровельной дранкой до того, как сильно похолодает. Пленка, которой сейчас затянуты окна, тоже будет заменена настоящим стеклом.

– Мосс говорит, через несколько дней положат пол, – сказала Луиза.

– Значит, после Рождества все будет готово. Я не думала, что школу построят так быстро. Еще нужно заказать книги и грифельные доски. Скажи, какие заказывать – ведь заниматься с детьми всю зиму будешь ты. У Клива должны изготовить скамейки и столы для детей, – Мэгги загибала пальцы на руке. – Понадобится печь – я посмотрю каталоги – и большой стол для тебя. Может быть, его тоже сделает Клив. На окна нужны шторы, еще большой шкаф для хранения книг и тетрадей.

Из школы вышел Мосс Райли и направился к ним, приподняв шляпу в знак приветствия.

– Миссис Гутиеррес, миссис Тэлбот. Стоуни спрашивает, нужно ли крыльцо.

– Крыльцо? – Мэгги представила, как ребятишки сидят на крыльце и жуют завтраки. – Сколько это займет времени?

– Думаю, пару дней, если постараться.

– Тогда пусть будет.

– Хорошо, мадам, – он опять приподнял шляпу и мягкой походкой направился к школе.

– Луиза, я так рада, что ты будешь заниматься с детьми. Пройдут месяцы, прежде чем мы найдем учителя, который согласится здесь жить. Благодаря тебе детям не придется ждать, – Мэгги усмехнулась. – Думаю, что сама приду в класс, когда ты будешь объяснять счет. Я до сих пор мало что понимаю в бухгалтерских книгах.

Они отправились назад, к дому.

– Ты не думаешь, что пора успокоиться и позволить себе побыть просто хозяйкой ранчо? – осторожно спросила Луиза. – Ты вернулась месяц назад, а я до сих пор ни разу не видела, чтобы ты пила кофе или читала книги, которые купила в Нью-Йорке. Ты не позволяешь себе ни отдохнуть, ни подумать.

– Не хочу ни того ни другого.

– Ты хочешь сказать, тебе не хочется думать ни об Англии, ни о муже?

Мэгги молчала.

– Что такого произошло в Англии, если ты и думать об этом не хочешь?

– Ничего. Мне там не понравилось, поэтому я вернулась. Кристофер был более чем счастлив, когда я уехала. Да ведь он вообще не хотел, чтобы я приезжала туда.

– Итак, вы оба счастливы, что у каждого теперь своя жизнь?

– Верно.

Луиза покачала головой.

– Мне кажется, ты лгунья, Магдалена Монтойя Тэлбот.

Мэгги проигнорировала замечание.

* * *

Главный дом на ранчо «Дель-Рио» теперь мало напоминал богатое жилище, где жили отец и сын Харли. Еще до отъезда в Англию Луиза и Мэгги все переделали, а когда Мэгги вернулась, то еще раз переменила обстановку. Все, напоминавшее о Кристофере, выбросили или спрятали. Сейчас в доме стояла новая мебель из сосны и дуба. Полы украшали мексиканские ковры, а стены – гобелены и картины, купленные в Санта-Фе. Все это добавляло дому красочности.

Очистка дома от воспоминаний занимала только часть времени. Мэгги с рвением обучалась ведению бухгалтерии, но с переменным успехом – кропотливая работа с колонками цифр не давалась без ошибок. Работа на ранчо нравилась больше, и она ездила вместе с Моссом Райли по дальним выгонам, проверяя рабочих и стада. Познакомилась с планами управляющего ранчо по использованию остальной огромной территории, как увеличить стадо и каким видом скота стоит заняться. Думала о выгодном выращивании и продаже лошадей и овец, о постройке еще нескольких ранчо, чтобы лучше распоряжаться землей. Пока ранчо хорошо управляют, Кристофера не будет интересовать, как это происходит. Ведь его сердце в Англии. Какое ему дело до «Дель-Рио», если оно приносит хороший доход?

Но самым главным было то, что Мэгги решила дать образование детям, живущим на ранчо. Она сама раньше была невеждой – не могла ни читать, ни писать, пока ею не занялись Питер и Кристофер. Мэгги не видела причины, почему дети должны страдать от невежества, как в свое время она сама. И, конечно, пригласила в школу детей с соседних поместий. Мэгги рассчитывала, что учиться начнут пятнадцать детишек. Проект школы и поиски учителя тоже заняли много времени. Луиза согласилась позаниматься несколько месяцев, но Мэгги продолжала рассылать письма в надежде найти учителя, желающего жить на ранчо.

– Ты сегодня поедешь куда-нибудь? – спросила Луиза.

– Нет. У меня много дел. Счета и поставки. Луиза усмехнулась.

– Я буду в кухне с Анитой и Розой.

– Хорошо.

Мэгги была рада избежать вопросов об Англии, поэтому сразу же отправилась в библиотеку составлять список товаров, которые нужно купить к концу недели. На это ушел целый час.

Она вздохнула и потерла виски. Луиза права, нужно уделять какое-то время и себе. С тех пор, как она вернулась, жизнь закрутилась колесом, и Мэгги не сбавляла этот темп, почти не позволяя себе радоваться, что находится дома.

«Дом». Какое приятное слово. Мэгги надеялась, что возвращение залечит раны и она станет прежней. Первые дни, может неделю, так и было. Она наслаждалась свежим воздухом, ветром, простором, отсутствием людей и тишиной. Но шли дни, и она поняла, что никогда больше не станет девочкой, танцевавшей в «Госпоже Удаче», и молодой женщиной, которая приехала сюда в первый раз.

Чего-то недоставало, на душе было пусто. Она скучала по Кристоферу. Его не было рядом, некому было отругать ее за «красочный» язык, некому удивить теплой улыбкой, согреть ночью и унести в рай любви.

Но Мэгги не хотела думать о Кристофере. Их разделял океан, значит, так и должно быть.

В дверь постучала Анита.

– Миссис Тэлбот, к вам приехали.

– Кто?

– Мне кажется, миссис Коллинз.

– Спасибо, сейчас иду.

Радуясь, что грустные мысли прервали, Мэгги отложила бумаги и отправилась встречать гостью.

Когда она вышла на веранду, Марта Коллинз уже сидела там с Луизой. Сын Клива, Джед, помог мальчикам Коллинз распрячь лошадей и отвести их в конюшню.

– Мэгги, ты помнишь Марту Коллинз?

– Мы встречались один раз, до моего отъезда в Англию. Рада вас видеть, миссис Коллинз.

– Дорогая, зовите меня просто Мартой. Боже, как вы прекрасно выглядите! Должно быть, в Лондоне вам было очень хорошо. Мы хотим услышать о вашей поездке.

– Почти нечего рассказывать.

– Вздор! Не говорите только, что человек, побывавший в Англии и живший во дворце герцога, ничего не может рассказать. Но не буду вам надоедать. Я еду с сыновьями в Санта-Фе и решила по пути поздравить вас с возвращением. У Мэгги потеплело на сердце.

– Это очень любезно с вашей стороны.

– Мы заберем в городе почту и на обратном пути я могу остаться у вас дня на два-три. Я уже говорила Луизе, что в следующую субботу мы собираемся отпраздновать день рождения моей дочери Кати. Погода отличная, надеемся, что все гости приедут. Ждем вас обеих и вашего мужа. Привозите с собой ковбоев, если хотите.

– Мой… муж не приехал из Англии. Брови миссис Коллинз изогнулись.

– Ну что ж, когда он вернется, будет еще один повод устроить праздник.

– Будем с нетерпением ждать субботы, – быстро сказала Луиза. – С тех пор, как Мэгги вернулась, она работает не покладая рук. Отдых пойдет ей на пользу.

Марта кивнула.

– Не работай слишком много, девочка. Эта земля способна вымотать кого угодно.

Они разговаривали около часа, пока отдыхали лошади миссис Коллинз. Ее сыновья – тринадцати, пятнадцати и восемнадцати лет – уже обследовали строящуюся школу. Миссис Коллинз тактично не упоминала мужа Мэгги, тем для разговора было и так предостаточно: погода, цены на скот, индейцы, новая школа, дети и мужчины. Луиза дала новый рецепт картофельного супа.

Наконец, Марта велела сыновьям запрягать лошадей.

– Увидимся на обратном пути, а потом через неделю, в субботу. Мы становимся светскими дамами, не правда ли?

– Нам нужно чаще встречаться, – ответила Луиза. – До приезда сюда даже не предполагала, как может быть одинока женщина.

– Верно, – согласилась Марта, усаживаясь в экипаж. – Вы еще не зимовали в этих краях? Когда начинают бушевать северные ветры, вообще никто никуда не ездит. К счастью, это длится недолго. Придет весна, и мы снова соберемся все вместе.

– Мы обязательно приедем, – пообещала Луиза.

– Буду ждать.

Когда экипаж Марты отъехал, Луиза повернулась к Мэгги.

– Вечер пойдет тебе на пользу. Пока мы были в Санта-Фе, ты отказалась от двух приглашений. После приезда с тобой что-то происходит. Детка, пора вернуться к жизни. Жалеть себя никуда не годится.

Но Мэгги считала, что дело не в жалости. Просто она не знала, как жить без любви.

* * *

В день рождения Кати Коллинз погода была хорошей, и собрались все приглашенные. Это был последний повод увидеться с соседями перед долгой зимой. Приближалось Рождество, и все дети получили подарки. На столах, накрытых в большом сарае, стояли яблочные и вишневые пироги, печеная говядина, картофельный суп, соусы. Хотя солнце сияло ярко, в воздухе чувствовалась зимняя прохлада, поэтому топились две печи. На полу лежала свежая солома, сиденьями служили тюки сена. Играли две скрипки, гости беседовали и танцевали. Дети играли в мяч и повсюду совали свои носы.

– Вот это вечеринка! – задыхаясь, сказала Мэгги Моссу Райли после того, как отплясала с ним два танца.

– Других не бывает, – он помог ей сесть на тюк сена. – Извините, что стал на ногу.

– Ничего.

– Принести вам поесть?

– Да, после танцев всегда хочется чего-нибудь. Мосс направился к столам. Мэгги сидела на сене и смотрела, как резвятся соседи. Она не хотела ехать, но теперь была рада, что уступила Луизе. Танцы в сарае не имели ничего общего со светскими раутами, которые она так возненавидела в Лондоне. Люди пришли сюда повеселиться. Конечно, все оделись получше, но никто не стремился продемонстрировать наряд и шокировать им соседей. Было шумно – разговаривали друзья, которые не видели друг друга несколько недель или даже месяцев. Ничья репутация не могла пострадать от того, что кто-то не туда вставил слово или надел костюм, в котором был раньше. Этим людям нужно было выжить в суровом мире, а не думать о мелких интрижках.

Мосс вернулся к Мэгги с полной тарелкой: говядина, картофель и соус.

– Попозже будут пироги. Дайте мне знать, когда все съедите.

– Мосс, я сама возьму, если надо.

– А вот и Луиза, – лицо Мосса прояснилось. – Интересно, согласится ли она потанцевать?

Мэгги охватило сожаление, когда Мосс повел Луизу танцевать.

– Наверное, ты не привыкла к этому, – произнес кто-то рядом.

Мэгги оглянулась и увидела Тода Харли. Впервые в жизни она была в растерянности.

– А… Ну…

– Тод Харли.

– Тод, конечно, я помню тебя.

– Как ты могла забыть? – хитро усмехнулся он. – Если ты спросишь, что я здесь делаю, отвечу – я купил двадцать пять тысяч акров земли, граничащей на юге с твоей. Занимаюсь скотоводством.

Мэгги чувствовала себя идиоткой, язык буквально прилип к гортани, но что она могла сказать человеку, который в последнюю их встречу держал револьвер у ее виска? С другой стороны, ее злой взгляд, казалось, совсем не волновал Тода, хотя большинство мужчин не станут вести дружескую беседу с женщиной, которая хоть раз показала их слабое место.

– Рада узнать, что у тебя все хорошо, – в конце концов выдавила она.

– Не сказал бы, что все хорошо. Пока не все. Но будет. Я могу управлять ранчо, как хочу, и мне не нужно ни в чем убеждать отца. Боюсь, он обо мне невысокого мнения. Отец никогда меня не слушал. Но и я его тоже.

Мэгги слабо улыбнулась.

– Ты не возражаешь, если я присяду?

– Конечно, нет. Это ничего, что я ем?

– Да нет. Говядина на вид неплоха, думаю, мне тоже стоит попробовать.

Через минуту он вернулся с полной тарелкой. Мэгги надеялась, что Тод выразит желание остаться цивилизованными людьми, несмотря на печальное прошлое, но оказалось, самое меньшее, на что он согласен, – это признание дружбы.

– Мэгги, можно я буду называть тебя так?

– Да, это все же мое имя.

– Мэгги, хотя мы и соседи, но у тебя есть право ненавидеть меня. Буду говорить прямо. Не хочу, чтобы ты думала, что я был замешан в заговоре отца.

Тод был красив, как всегда: сияющие голубые глаза, густые волосы. Искреннее выражение лица подчеркивалось сожалением и обидой в голосе.

– Я не такой, как отец. И никогда не хотел походить на него. Надеюсь, ты простишь, что позволил втянуть себя в авантюру. Я бы хотел начать все сначала, если ты позволишь.

От его взгляда и мягкого голоса Мэгги стало не по себе. Она замужняя дама, а Тод смотрит на нее, как собака на сахарную кость. Когда-то она флиртовала, чтобы заставить Кристофера ревновать. Конечно, Тод все понял неправильно.

– Мы соседи. Я не возражаю против хороших отношений.

Он улыбнулся так, что, вероятно, очаровал бы всех дам от Денвера до Санта-Фе.

– Надеюсь, ты не откажешься потанцевать со мной, – он поставил тарелку и протянул руку.

Мэгги смотрела на нее, словно та была змеей. Но Тод может неправильно истолковать отказ – как знак затаенной обиды. Однако никаких претензий, по крайней мере к нему, у нее нет.

– Во время последнего танца Мосс Райли оттоптал мне ноги.

– Обещаю быть осторожным, – настаивал Тод. Его глаза бросали вызов, и она решилась.

– Только один танец. Потом я наброшусь на пирог.

– Я помогу тебе.

Скрипки фальшиво исполняли вальс Штрауса. Мэгги легко двигались под знакомую мелодию. Тод сдержал обещание и ни разу не наступил ей на ноги. Мэгги нравилось чувствовать себя в объятиях мужчины, хотя танец не радовал. Не с тем мужчиной она танцует. От него пахнет по-другому, да и чувствует она себя с ним иначе. К сожалению, это не Кристофер. Конечно, Тод красив и обаятелен, пожирает ее глазами, как будто она – единственная привлекательная женщина на земле, но на его внимание не откликаются ни разум, ни тело.

После вальса Мэгги удалось успешно убежать и взяться за желанный пирог. Она нашла Луизу, разнимавшую двух дерущихся мальчишек.

– Луиза! Ты знаешь, что Тод Харли теперь наш сосед?

Луиза отослала детей и с огорченным видом повернулась к подруге.

– Мосс говорил.

– Но почему мне не сказали?

– Потому что с тех пор, как ты вернулась, мы не говорили ни о чем, кроме как о книгах, скоте и школе.

– О чем ты еще умолчала? Луиза оглянулась.

– Если это вечер откровений, то скажу. Ко мне приезжал частный детектив. Спрашивал об Арнольде Стоуне.

– Что? – Мэгги вскрикнула.

– Тише!

– О Боже! И что ты сказала?

– Что он был частым посетителем салуна, поэтому я знаю этого человека. А что еще я могла сказать?

– А ОН?

– Он ничего не сказал, даже не ответил, на кого работает. От шерифа никто не появлялся, и надеюсь, расследование ни к чему не привело.

Мэгги выдохнула.

– Нужно было сказать мне.

Луиза с упреком посмотрела на подругу.

– Согласна, сейчас со мой нелегко говорить. Извини. Но ведь это очень важно.

– Чтобы ты переживала еще и об этом? Мэгги, мы ничего не можем сделать. Прошлое позади, и ты не должна позволить испортить себе будущее. Я тоже не хочу провести оставшуюся жизнь, убегая от призрака Арнольда Стоуна. Жизнь так коротка, – она направилась к столам. – Я хочу еще пирога. Идешь со мной?

Мэгги пошла за Луизой, желая оставить позади всех – Арнольда Стоуна, Англию, Кристофера – так же твердо, как это сделала подруга.

* * *

Через пять дней на ранчо «Дель-Рио» с дружеским визитом появился Тод Харли. Обеим дамам он привез подарки: Мэгги – томик стихов Байрона, Луизе – кружевной платок.

– Счастливого Рождества!

– Тод, это слишком щедро с твоей стороны, – сказала Мэгги.

– Я лишь пытаюсь быть хорошим соседом.

Луиза смотрела на него недоверчиво, Мэгги – с раздражением, но обе старались быть учтивыми.

Мэгги провела его по ранчо, и Тод одобрил нововведения – навес для экипажей, дома для рабочих, еще один закрытый дворик, окруженный вечнозеленым кустарником.

– Знаете, я предлагал отцу поселить семьи рабочих возле ранчо. Считаю, что женщины и дети оказывают положительное влияние на ковбоев, вы не находите? Последую вашему примеру на своем ранчо.

Он также одобрительно отозвался о смене интерьера, похвалив Мэгги за использование американского стиля и простой мебели в оформлении дома. Мэгги чувствовала, что Тод напрашивается на обед, но не собиралась приглашать его. Не хотела, чтобы он вошел в ее жизнь.

Харли попросил стакан сидра, надеясь, что Луиза оставит их наедине, но, к радости Мэгги, та дала гостю понять, что не одобряет попытки ухаживать за хозяйкой.

– Я не был удивлен, когда узнал, что из Англии ты вернулась одна, – Тод задумчиво смотрел на стакан. – Но, думаю, твой муж долго там не задержится.

– Он будет жить в Англии.

– Значит, ты приехала в гости?

– Я приехала навсегда. В Лондоне интересно, но я предпочитаю Нью-Мексико.

Харли был удивлен.

– Знаешь, Мэгги, если бы я был женат на такой прекрасной женщине, как ты, то не позволил бы ей жить на другом конце света.

– Но ты на мне не женат, – сурово сказала Мэгги. – Мы с Кристофером… независимые люди.

От настойчивого взгляда Тода ее передернуло. Тут вмешалась Луиза.

– Мистер Харли, вы обратили внимание на строящееся здание? Это будет школа.

– Как интересно, – с минуту его глаза, не мигая, смотрели на Мэгги. – Школа… Прекрасная идея.

– Этой зимой в школе будет работать Луиза. Но надеемся найти учителя, который согласится жить на ранчо. Владельцы соседних хозяйств собираются учить своих детей и будут платить учителю.

– Да, – Тод задумчиво потер подбородок. – Может, и я смогу помочь.

– Но у тебя нет детей.

– Зато у меня есть друг в книжном бизнесе. Давний приятель, еще со школьной скамьи. Может, смогу достать нужные книги.

– Это будет здорово!

Тод улыбнулся, увидев оживление Мэгги.

– Если ты согласна, я напишу письмо.

– Очень мило с твоей стороны.

– Ерунда. В этой глуши школе понадобится много книг. Я восхищаюсь твоей щедростью. У тебя ведь тоже нет детей, – он поставил стакан на стол. – Мне кажется, я отнял у вас достаточно времени. Сидр был превосходным. Спасибо.

Мэгги проводила его до двери. Наверное, она слишком строго судила Тода. До инцидента с отцом Тод казался воплощением самого обаяния. Сейчас она не была ни в чем уверена. Возможно, просто не доверяла ему.

– Я сообщу о книгах. Если могу быть полезным еще в чем-нибудь, сообщи.

– Ты очень любезен. Он хитро улыбнулся.

– Не путай меня с отцом, Мэгги. Я бы хотел забыть все, если это возможно.

– В этом нет необходимости.

Он помолчал, казалось, обдумывая слова.

– Я хочу, чтобы ты знала – никто не осудит тебя, если ты захочешь расстаться с этим бездушным англичанином. Мужчина, который не хочет быть рядом со своей женой, не заслуживает ее. А такая красивая женщина, как ты, сможет покорить любого мужчину.

– Я серьезно отношусь к брачной клятве.

– Так я и думал. Он не заслуживает тебя, Мэгги.

Она задумчиво смотрела вслед Тоду. Подошла Луиза и положила руку на плечо.

– Он прав. Никто не осудит тебя, если ты решишь, что этот брак не стоит продолжать. Если ты несчастлива…

– Нет, – Мэгги закрыла дверь. – Что заставляет тебя так думать?

– Ты, твое поведение. Мэгги покачала головой.

– Я останусь женой Кристофера хотя бы потому, что у меня будет его ребенок.

* * *

Свадьба шестого герцога Торрингтонского и мисс Амелии Хортон была событием, затмившим Рождество. Со стороны семейства Тэлботов затраты оказались минимальными – невеста была столь же богата, как и красива. Все пришли к выводу, что эту даму отличают самообладание и аристократические манеры, хотя семья всего-навсего занималась торговлей. Дамы, присутствовавшие на свадьбе, единодушно согласились – новая герцогиня прославится красотой на долгие годы. Ну не удача ли, что она такая милая, скромная и красивая! Каждому ясно – она любит герцога, и тот любит ее. Леди Хетрингтон высказала мнение своей кузине Летисии, что появление такой любящей пары среди продажного Лондона очень романтично. И это мнение быстро разнеслось среди гостей.

Одним из немногих присутствующих, кого совсем не впечатлило происходящее, был средний сын покойного герцога. После смерти отца и перехода титула к Джеймсу лорд Кристофер стал графом Данбара. К титулу прилагались отдаленные поместья на севере, которые никто не посещал по меньшей мере лет сто. Все согласились, что молодой герцог очень щедр, отдав наследство брату, который сохранит за собой титул, а вот доходы от земель достанутся герцогу. Всезнающие сплетники отметили, что у нового графа абсолютно неприступное выражение лица – еще бы, все помнили, что он не так давно ухаживал за красавицей Амелией. Сейчас граф женат на американке, ужасно скандальной и неподходящей для цивилизованного общества. Итак, герцог дает клятву верности прекрасной Амелии. Брови иронично изогнуты, головы понимающе кивают. Воображение сплетников предполагает интригу, отчего брак герцога Торрингтонского станет еще интереснее.

На самом деле Кристофер не ревновал, как это можно было предположить по его лицу. Свадьба и последующий светский прием показали, как сильно изменилось его восприятие жизни. Он абсолютно не был против, чтобы Джеймс женился на Амелии и уложил ее в свою постель. Совершенно не радовался титулу графа. Граф Данбара – граф Ничто. Чего ему хотелось больше всего, он уже имел, но потерял. Кристофер хотел, чтобы Мэгги по-настоящему стала его женой. Хотел, чтобы она дни и ночи напролет (если, конечно, согласится) проводила в его объятиях, видеть, как она полнеет, вынашивая его детей, и быть вместе до старости. Он хотел жить на огромном ранчо, стать участником начинающегося прогресса, характерного для этой новой, еще не до конца познанной земли.

Мэгги же очень четко выразила свои мысли в записке. По иронии судьбы они поменялись ролями. Ему хотелось дружбы и любви, но теперь Мэгги отказалась от всего. И он сам во всем виноват. У него был шанс, но Кристофер ничего не понял, пока не стало слишком поздно.

– Опять жалеешь себя? – спросил Питер, протягивая стакан с виски. – Я попросил лакея найти получше. То, что здесь подают, пить нельзя.

Кристофер удивился.

– Почему я должен жалеть себя?

– Я считал, что ты понял, каким был ослом, и понял – Мэгги дороже всего, нужно ее вернуть.

– Ослом? Ты нахватался в Америке словечек!

– Это приемлемое слово.

– Да, мой друг, я давно это понял.

– Тогда почему бы тебе не поехать в Нью-Мексико и не сказать жене, что ты поумнел? Женщины обычно ценят смирение.

– Что ты знаешь о женщинах? – не очень вежливо спросил Кристофер.

– Больше, чем раньше. Думаю, мой мальчик, ты поздравишь меня за храбрость. Два дня назад я послал Луизе письмо с просьбой выйти за меня замуж.

Брови Кристофера взметнулись вверх, а Питер усмехнулся.

– В этих американках что-то есть, правда?

– Питер, мои поздравления. Искренне. Луиза – красивая женщина, и очень приятная.

Он приветственно поднял бокал.

– Спасибо, мой мальчик. Теперь скажи, почему бы тебе не поехать в Нью-Мексико и не помириться с Мэгги?

Кристофер помрачнел.

– Не знал, что ты способен уйти без борьбы, – настаивал Питер.

– Я просто уважаю ее решение.

– С каких пор влюбленные женщины говорят, что ими руководят какие-то решения?

– К несчастью, Мэгги всегда говорит то, что думает.

– Может, она сама не знает, чего хочет.

– Никогда не встречал женщины, более уверенной в том, чего хочет, чем Мэгги.

Питер покачал головой.

– Вы – прекрасная пара, но оба упрямцы, – он достал из кармана пальто конверт. – Тебе стоит почитать письмо Луизы. Оно пришло в тот день, когда я написал ей о своем предложении.

Кристофер прочитал письмо и сдвинул брови, выражение лица стало еще мрачнее.

– Тод Харли… Вот ублюдок! Питер удовлетворенно улыбнулся.

ГЛАВА 20

Хорошая погода в Нью-Мексико стояла только до Рождества. Накануне праздника выпал обильный снег, а температура упала так низко, что реки покрылись толстым льдом, выдерживающим вес взрослого человека. После наступления Нового года две недели дул холодный ветер, настолько сильный, что снег не удерживался на земле, образуя высокие сугробы. Местами они перегородили дороги. На ранчо «Дель-Рио» снегом занесло две мастерские. Животные жались друг к другу, подставляя ветру только спины. Люди делали то же самое.

Когда пронеслись бури, выглянуло солнце и по-новому осветило мир. Огромное небо было чисто-лазурным, а земля покрыта ослепительно-белым холодным одеялом. Ковбои оседлали лошадей. Теплое дыхание замерзало на морозе, превращаясь в крошечные кристаллы льда. Сосульки свисали с ноздрей лошадей, густой иней покрывал бороды и усы ковбоев.

Мосс Райли похлопал себя по бокам, прогоняя холод.

– Мы согреемся, когда поедем верхом. Нужно поискать скот, отбившийся от стада из-за бурь.

Этих глупых животных ветер может гнать куда угодно.

Мэгги дрожала, даже теплый жакет из овчины и теплые перчатки не спасали от мороза.

– Странно, солнце такое яркое, а воздух – холодный.

– Это еще не сильные холода, мадам. Когда солнце взойдет выше, все эти сосульки начнут таять, – Мосс подал сигнал ковбоям. – Сегодня мы переночуем в лагере на реке Сибола. Тоби останется здесь, в помощь Кливу и Джеду. Если я буду нужен, пришлите его за мной.

Мэгги помахала рукой всадникам, копыта звонко цокали по морозной земле. Очень быстро они исчезли из виду, все стихло. Мэгги глубоко дышала, позволяя холодному ветру наполнить легкие. Когда-то в такие холодные ночи ей приходилось спать на улицах Денвера. Теперь у нее теплая постель, печь, которая все ночь защищает от холода, еда, питье, верные друзья. Чего еще можно желать?

Она положила руку на живот, по которому уже можно было заметить беременность. Чего большего, какого еще счастья может желать женщина? Перед ней возник образ Кристофера, и Мэгги подумала – ему вряд ли понравилось бы такое ясное холодное утро.

Спустя час предсказания Мосса сбылись. Солнце поднялось выше, воздух перестал обжигать, а сосульки, свисавшие отовсюду, откуда только возможно, начали таять.

Ранчо ожило. Кузнец Клив с помощью Джеда и Тоби Росса ремонтировал колеса и оси экипажей. Из домиков высыпали детишки и принялись играть в снежки и лепить снеговика. Снег был чистым и просыпался между пальцами, как песок. Луиза из окна смотрела на детские шалости.

– Скоро они будут заняты. Если на этой неделе Тод привезет книги, в понедельник начнем занятия. На уроки у них уйдет большая часть времени.

Мэгги выглянула из окна и посмотрела на ослепительное солнце.

– Я поведу детей на пикник.

– Ты с ума сошла. Холодно, нельзя и носа высунуть.

– Дети не боятся холода. Мы пойдем к заливу, где купались летом, они смогут покататься на коньках.

– Только меня в это не впутывай. У меня работа. Возьми с собой Сэди, жену Клива. Она такая же сумасшедшая, как и ты.

Луиза сочувственно покачала головой, когда Мэгги натянула пальто и сапоги и направилась к выходу.

– Подумать только, когда женщина беременна, она никак не может насладиться общением с детьми. Должно быть, суть природы в том, чтобы в мире всегда рождались дети.

Затею Мэгги дети восприняли с восторгом. Залив, который летом служил купальней, сейчас был скован льдом. Дети постарше катались на коньках, кто на металлических, кто на самодельных, деревянных. Младшие кувыркались и бегали по льду. Один мальчик нашел доску и использовал ее как санки.

Восьмилетняя девочка просто села на лед, а мальчик постарше потащил ее за полы пальто, и оба дружно хохотали.

Мэгги не принимала участия в катании, пока не заметила трехлетнего Джейка и четырехлетнюю Сару, отошедших довольно далеко от берега, рискуя зайти на слишком тонкий лед, и заторопилась к ним. Дети сразу же вцепились в ее юбки, повисли на руках, обняли за ноги, и холодный воздух наполнился веселым щебетанием.

На берегу Сэди развела костер, а Тамара – жена одного из ковбоев, готовила горячий шоколад.

Маленькая Сара шлепнулась на лед и сразу же с воем потянулась к Мэгги. Джейк с достоинством мужчины ждал, пока девочку успокоят. Но когда Сара снова развеселилась, повис на юбке Мэгги, требуя, чтобы та его обняла.

Мэгги с радостью заключила малыша в объятия. Вдруг она осознала, что ее ребенок будет расти здесь, а не в Лондоне, и очень обрадовалась – Лондон красивый город, и Англия – прекрасная страна. Но только для англичан. Мэгги – дитя огромной свободной страны и хочет, чтобы ее ребенок родился на этой земле, так же, как и она.

Единственное, что она хотела бы забрать из Англии, – Кристофер, но пройдет еще немало времени, прежде чем воспоминания о нем не будут вызывать боль.

– Обед! – закричала Сэди. – Обед!

Дети быстро откликнулись на призыв. Маленький Джейк схватил своего брата за руку, и тот потащил его по льду на берег. Сара, казалось, не хотела есть, ей понравилось с разбега скользить по льду. Она визжала от восторга и совсем не огорчалась, без конца шлепаясь. Мэгги каталась вместе с ней, радуясь, как маленькая. Только шлепнувшись в третий раз, решила, что это все-таки детская забава.

– Такая же шалунья, как и прежде.

Мэгги на мгновение решила, что ей чудится голос Кристофера, но, оглянувшись, увидела его верхом на лошади. Сердце подпрыгнуло, крик застрял в горле, несколько секунд она смотрела на него, как на привидение. А он буквально пожирал ее глазами, что было совершенно не свойственно привидениям.

– Шалунья? – повторила она, нарушив, наконец, молчание, – ты же знаешь, я всегда только такой и была.

Мэгги хотела сказать это обыденно, будто от его внезапного появления ее сердце не забилось, как рыба об лед. Но слова прозвучали слишком дерзко и громко.

– Кристофер, что ты здесь делаешь? – продолжила она более спокойно.

– Я? Кукарекаю.

– Что?!

Кристофер спрыгнул с лошади, прошел по льду и протянул руку маленькой Саре, с подозрением смотревшей на незнакомца.

– Позвольте подать вам руку, юная леди.

– Ой, как он смешно говорит.

– Да, мне необходимо научиться говорить более… красочно.

Сара состроила смешную рожицу, но позволила Кристоферу взять себя на руки.

– У нас есть школа. Вы можете увидеть ее, если хорошо попросите Мэгги.

– Да?

Малышка повернулась к Мэгги:

– Можно я пойду обедать?

– Беги, только будь осторожна на льду. Я сейчас приду.

Девочка опять подозрительно взглянула на Кристофера, осторожно шагнула пару раз, а потом со всех ног бросилась туда, где ее ждали курица, пирог и горячий шоколад.

Кристофер подал руку Мэгги. Она нерешительно приняла ее, словно эта рука могла обжечь, но Кристофер крепко обнял жену. Знакомая волна тепла окутала Мэгги при прикосновении мужа. Вот он перед ней – высокий, широкоплечий, улыбающийся. Мэгги постаралась успокоиться – его внезапное появление не означает, что их отношения изменятся. Пора перестать надеяться.

– Не ожидала тебя увидеть.

Мэгги избегала смотреть ему в глаза. Эти колдовские глаза всегда ее беспокоили – лишали разума, воспламеняли чувства.

– Не ожидала или не хотела? Она молчала.

– Мэгги, я проделал долгий путь, чтобы не из письма, а из твоих собственных уст услышать – ты по-прежнему думаешь, что нам лучше расстаться?

– Не это ли ты говорил мне все время, пока мы были вместе?

– Да, говорил, но не тебе, а нам обоим, и, кажется, тебя убедил больше, чем себя.

В сердце Мэгги затрепетала надежда. Кристофер прислонился к Дереву и криво улыбнулся.

– Могу поспорить, тебе не удастся сделать это легко.

– Что сделать?

– Съесть ворону. Мэгги, котик, ты свидетель редчайшего события – англичанин признает, что он не прав. Я вел себя глупо и бессердечно по отношению к тебе и здесь, и в Англии. Прошу прощения в надежде, что у тебя осталась хоть капля любви ко мне.

Мэгги не верила своим ушам. Если это сон, то, конечно, самый прекрасный.

– Ты написала, что не хочешь больше быть моей женой. Я считал твою влюбленность в меня детской, но сейчас ты мудрее и продолжаешь думать так же?

Мэгги хорошо помнила свое письмо, помнила, сколько слез пролила, пока писала эту ложь. Ложь, чтобы снять с Кристофера груз ответственности за дальнейшую судьбу жены. Она не стремилась убедить его в том, что больше не любит, скорее всего, хотела убедить в этом себя.

– Надеюсь, в письме написано совсем не то, что чувствует сердце.

– Почему это?

Кристофер явно чувствовал себя неловко. Ну что ж, за все ее обиды и унижения он заслуживал чувства неловкости. С другой стороны, это он открыл ей новый мир, дал землю, на которой она сейчас стоит, чувство любви и ребенка, которого она носит под сердцем. Не много, но все же.

– Кристофер, почему ты здесь? Кристофер вздохнул, Мэгги видела, что его спокойствие улетучивается.

– Я здесь, дорогая жена, потому что чертовски люблю тебя. Я ни дня не могу прожить, чтобы не думать о тебе. Ложусь в постель и мечтаю о близости с тобой. Черт возьми, ты овладела моими мыслями, ты стала моей мечтой.

– Боже мой, сэр! – насмешливо сказала Мэгги. – Вы чертыхаетесь в присутствии леди.

– К черту, ты не леди, и мне это очень нравится. Ты мне нравишься, нет, я люблю тебя, люблю такой, какая ты есть.

– И я тебя люблю. Очень давно люблю, кажется, с того мгновения, как впервые увидела в «Госпоже Удаче». Ты сидел там и выглядел белой вороной.

Кристофер взял жену за плечи, словно боялся, что она убежит.

– А то чертово письмо?

– Я солгала.

– Солгала? – его глаза опасно сверкнули. Мэгги радостно улыбнулась. – Почему солгала? Нет! Ничего не говори, мы выясним это потом, сейчас у меня есть более важное дело.

Улыбка Мэгги потускнела. Только что они признались во взаимной любви, а он уже озабочен каким-то делом.

– Лучше представь меня тем двум дамам у костра. У них такой вид, будто они застрелят меня, если я сделаю хоть одно движение в твою сторону.

– Рекомендую соблюдать правила приличия, Ваша Светлость. Вы же знаете, какие мы, американки, дикарки. – Она непочтительно усмехнулась и взяла мужа под руку.

Сэди и Тамара смотрели на них с любопытством и подозрением.

– Дамы, это мой муж, Кристофер Тэлбот. Кристофер, дама с ложкой – Сэди, жена нашего кузнеца, а это Тамара, она замужем за ковбоем.

Женщины приветливо заулыбались. Когда Кристофер заговорил, они удивленно переглянулись.

– Он очень смешно говорит, – сказала маленькая Сара, – я думаю, ему нужно ходить в нашу школу.

Сэди укоризненно посмотрела на девочку, но Мэгги весело рассмеялась.

– Сара, ему простительно так говорить. Когда я была в Англии, все считали, что это я неправильно говорю. Знаешь, они смотрели на меня так же удивленно, как ты на корову с двумя хвостами.

– Правда? – глаза девочки засияли. – А где эта Англия?

Мэгги не хотела вспоминать об этой стране, но Кристофер любит родину. Он проделал огромный путь, чтобы сказать Мэгги, что любит ее такой, как она есть. Она же любит его больше жизни, и если жить с ним означало вернуться в старую душную Англию – теперь она согласна.

– Скоро я тебе расскажу об Англии, – пообещал Кристофер. – Может быть, в один из холодных вечеров разведем костер и поговорим.

– Обещаешь? – требовательно спросила малышка.

– Обещаю. А сейчас у нас с Мэгги есть дело. Надеюсь, дамы, вы не будете против, если я украду ее у вас. – Кристофер посадил Мэгги перед собой в седло.

Интересно, какое дело он имеет в виду? Хочет познакомиться с бухгалтерскими книгами или поговорить с управляющим о расширении дела? А может, хочет побыстрее узнать, в каком состоянии находится его бесценная земля?

Но Кристофер направил лошадь не к дому. Он достал компас, тщательно сверился с ним и направился на северо-восток. Через двадцать минут на горизонте появилась хижина.

– Думаю, здесь нам никто не помешает.

– Кристофер, какое у тебя может быть дело в хижине?

– Никакого, кроме тебя.

Наконец, Мэгги поняла, чего он хочет, и сердце ее подпрыгнуло от радости.

– Ты сошел с ума, ведь очень холодно. Он самодовольно усмехнулся:

– А этот тюк одеял для чего? К тому же я собираюсь очень хорошо тебя греть.

Он сдержал обещание. Они так разогрелись, что одеяла, пожалуй, были совсем не нужны, разве что в качестве постели на полу. Одежда служила подушками, а огонь в очаге разгонял холод.

Кристофер сдерживал, как мог, свое нетерпение. С тех пор, как Мэгги уехала, женщин у него не было, и сейчас его кровь кипела. Весь долгий путь из Лондона до ранчо он провел в мечтах – заниматься с Мэгги любовью, заявить на нее свои права и объявить всему миру: Мэгги Монтойя Тэлбот – его женщина, а он – ее мужчина.

Мэгги сводила его с ума, ее поцелуи были сладкой мукой, темные глаза горели такой страстью, что он потерял контроль над собой. Как всегда, их соединение было похоже на сражение. Кристофер прижал Мэгги всем телом, желая задержать приближающуюся бурю, но она, как всегда, не позволила медлить. Обхватила ногами его бедра, маленькие руки в чувственном порыве сжали ягодицы. Кристофер задохнулся, по телу пробежал огонь страсти.

– Ты маленькая непристойная колдунья! Дьявол-искуситель!

– Может, тебе лучше было бы жениться на леди?

– Ну уж нет!

Кристофер больше не мог сдерживаться, и его напряженный член буквально вонзился в жаркую плоть. Радостный крик Мэгги отозвался в нем песней любви. Все его существо сконцентрировалось на любимой женщине и желании слиться с ней еще теснее. Стоны наслаждения и вонзившиеся в спину коготки разжигали сильнее. Никогда еще Кристофер не чувствовал себя таким сильным, всемогущим и счастливым.

Пик наивысшего наслаждения не заставил долго ждать. Кристофер ощутил себя бурной рекой, которая, наконец, нашла покой в глубинах океана. Он дома.

На ранчо они возвращались так же верхом, как и приехали в хижину. Кристофер укутал жену одеялом, но вряд ли это было нужно – тепло в душе согревает в любой холод. Интересно, размышляла Мэгги, почему она позволила своей гордости оторвать себя от человека, которого так любит? Прислонившись к широкой груди мужа, она чувствовала на своих волосах теплое дыхание.

– Почему ты лгала мне? – тихо прошептал он ей на ухо.

– Что? – она ожидала услышать совсем другие слова.

– Почему ты солгала в письме, когда сбежала от меня? Кстати, больше тебе это не удастся. Злилась на мою грубость?

– Я вообще на тебя не злилась. Злилась на себя за дурацкое поведение.

– Ничего дурацкого в твоем поведении не было.

– Было. Я вбила себе в голову, что должна заставить тебя полюбить меня, и делала все неправильно, приносила всем только неприятности. Потом поняла, что во всем не права и должна уехать. А письмо написала, чтобы ты знал – обо мне не нужно ни заботиться, ни волноваться. Кристофер посмотрел ей в глаза.

– Я полюбил тебя давно, до того, как ты уехала. Просто был глуп и упрям, чтобы признать это.

– Неужели любовь ко мне такая трагедия, с которой ты не мог примириться?

– Любовь к тебе – лучшее, что есть в моей жизни.

– Если ты действительно меня любишь, я пойду за тобой куда угодно. Даже согласна терпеть твою мать.

Кристофер засмеялся.

– Мэгги, котик, я очень тебя люблю, но, если ты не возражаешь, буду жить здесь. Боюсь, для лондонского общества у меня слишком подмоченная репутация. Ты такой яркий представитель нового мира, что я решил обратиться в твою веру. Как думаешь, сможешь помочь мне стать хорошим хозяином ранчо?

Мэгги обняла мужа.

– Я – нет, но, спорю, Мосс Райли сможет.

– Тогда дадим ему шанс.

Она крепче обняла его и лукаво спросила:

– Ты представляешь, как мужчина и женщина могут заниматься любовью верхом на лошади?

Брови Кристофера взметнулись вверх.

– Если только мужчина не боится отморозить самое чувствительную часть своего тела.

Мэгги поняла, что ее идея понравилась, и потянулась к пуговицам брюк.

Когда часом позже они прибыли на ранчо, Мэгги счастливо улыбалась, а у Кристофера был несколько ошеломленный вид. Их ласково встретила Луиза.

– Мы уже хотели посылать на розыск.

– Неправда, вы же знали, что я с Кристофером.

– Но солнце уже почти село.

Мэгги удивленно посмотрела на горизонт, где виднелся только край раскаленного шара.

– Ой, и правда!

Когда из дома вышел Питер Скаборо, она всплеснула руками от удивления.

– Питер?!

– Привет, Магдалена. Ты решила дать мужу еще один шанс?

Мэгги покраснела и посмотрела на Кристофера.

– А ты, мой мальчик, позволил жене называть тебя ослом?

Кристофер засмеялся, а Мегги не поняла шутки.

– Мэгги, мне кажется, ты простила его. Против английского шарма трудно устоять – я только что убедил Луизу стать моей женой.

Мэгги открыла рот. Кристофер закрыл его, коснувшись пальцем подбородка.

– Я бы сказал, невозможно устоять против шарма американок.

Луиза нежно улыбнулась.

– Если Мэгги вышла замуж за важного англичанина, то почему бы и мне не попробовать?

– Кристофер – не важный, он… Он ладонью прикрыл рот жены.

– Молчи, любовь моя, ты разрушишь мою репутацию. Питер еще заносчивей меня – почему он столько времени был холостяком?

– Жена быстро приберет его к рукам, – сказала Мэгги, когда Питер взял Луизу за руку и повел в дом.

Кристофер задержал Мэгги.

– Ты хочешь сказать, у бедного Питера такая же судьба, Как у меня?

Мэгги усмехнулась:

– Думаю, он будет счастлив.

Кристофер так крепко прижал жену к себе, что та едва дышала, когда он отпустил ее после поцелуя.

– Ты от меня еще не устала?

– Не устану даже за сто лет.

– Обещаешь?

– Обещаю.

Вечер они провели вчетвером в гостиной у камина. Весь мир казался спокойным, хотя за окнами завывал холодный ветер, угрожая опять принести снежную бурю. Питер и Кристофер рассказывали Луизе о лондонских приключениях Мэгги. Луиза только укоризненно покачала головой, узнав, как леди Тэлбот носилась по Гайд-парку. Кристофер рассказывал об этом с улыбкой, но Мэгги видела его извиняющийся взгляд, он чувствовал свою вину за случившееся.

– Магдалена никогда не следовала правилам, – сказала Луиза.

– Неправда, – Мэгги фыркнула. – Я могу вести себя, как положено, но англичане расстраиваются по малейшему поводу. Если ты позволишь Питеру увезти тебя в Англию, то поймешь, что я имею в виду. Там никто не делает ничего полезного, и все время стараются не допустить, чтобы человек развеселился. Особенно леди. Джентльмены иногда расслабляются – охотятся или играют в карты, но дамы целыми днями сидят в гостиных и обсуждают тех, кто нарушил их глупые правила. – Она посмотрела на Кристофера. – Если уж речь зашла о дамах. Как поживает мисс Совершенство, новая герцогиня Торрингтонская?

– Она наслаждается титулом, как утка водой.

– Понятно, – кислым тоном ответила Мэгги.

– И твердой рукой правит домом и Джеймсом.

– Ему как раз это и нужно.

– Амелия не такая уж плохая, – вставил Питер. – Строго предупредила Родни, чтобы он прекратил выпивки и игру в карты. Думаю, к следующему сезону она подберет ему умную жену, которая сможет держать его в руках. Она сумела уговорить Джеймса приструнить Катарину, ставшую почти невыносимой.

Мэгги что-то проворчала про себя.

– А что с Элизабет? Луиза, ты обязательно должна с ней познакомиться, это сестра Кристофера. Она очень приятная девушка, умеет рисовать портреты, которые выглядят, как живые.

– Она шлет тебе привет и благодарит за то, что научила ее пользоваться даром, данным Богом. Портрет дочерей доктора Холлоуэя вышел великолепно. Она получила новые заказы и… предложение от доктора стать его женой.

– Да?! И она согласилась? Замечательно! Я с первой минуты поняла, что он ее любит. Кристофер, Ты рад за нее?

– Рад я или нет, думаю, не имеет значения. С тех пор, как ты подружилась с ней, Элизабет стала независимой. К неудовольствию Катарины, ей подражает Ракел. – Он улыбнулся, увидев, что Мэгги нахмурилась. – Конечно, я доволен. Если кто и заслуживает счастья, так это Элизабет.

– Могу поспорить, твоя мать не обрадовалась такой партии для дочери. – И пояснила Луизе: – Томас Холлоуэй – очень приятный человек, но, с точки зрения происхождения, такой же простой человек, как и я.

Кристофер криво улыбнулся.

– Моя мать к старости обнаружила, что сердце значит больше, чем родословная. Она почти ни во что не вмешивается с тех пор, как Амелия взялась всем распоряжаться. А та убедила Джеймса отремонтировать дом, чтобы мать могла вести светский образ жизни, как прежде.

Мэгги поняла – по иронии судьбы изысканная Амелия победила грозного Дракона. Да, мисс Совершенство – это не нахальная американская простушка. Находясь в безопасности на своем ранчо, Мэгги подумала, что отсюда семья Тэлботов не выглядит такой устрашающей, как в Англии. Она с удивлением обнаружила, что желает им всех благ, даже старой Драконше и кислой Катарине. Сейчас мир Мэгги стал близок к совершенству, каким, собственно говоря, и должен быть, и нехорошо держать зло на других.

А вот следующий день был, мягко говоря, менее приятным. Тод Харли привез обещанные книги для школы. К счастью, Кристофер был дома – с утра занимался бухгалтерскими книгами. Когда подъехал Тод, они с Мэгги сидели на веранде.

Мэгги не могла сказать, у кого из мужчин было более мрачное лицо, когда они узнали друг друга.

– Да… ну… привет, Тэлбот. Мэгги говорила, ты в Англии.

Кристофер встал, насторожившись, как собака, учуявшая скунса.

– А ты что здесь делаешь?

– Приехал с визитом. Одинокой женщине иногда требуется помощь.

– К черту! Ей не нужна твоя помощь!

– Да успокойтесь вы оба! – потребовала Мэгги. – Тод, можно подумать, что ты помогаешь мне с чем-то еще, кроме книг. Кристофер, перестань вести себя, как разъяренный бык. У Тода друг в издательстве, и он помогает достать книги для школы. Тод, ты ведь привез учебники? – Мужчины хмуро смотрели друг на друга. – Да, Тод?

Тод первый взял себя в руки.

– Книги в фургоне. Пять ящиков.

– Кристофер, помоги перенести их на веранду. Разгружая фургон, мужчины настороженно посматривали друг на друга.

– Приехал проверить свои владения? – спросил Тод, когда с переноской книг было покончено.

– Приехал к своей жене, – с вызовом заявил Кристофер.

– Я думал, ты будешь строить свою империю, сидя в Англии.

– А я решил, что здесь сделаю это успешнее.

– Что ты говоришь!

– Кристофер, – прервала их Мэгги, – Тод мне действительно очень помог. К тому же он теперь наш сосед, его земля примыкает к нашей с юга, и все говорят, что дела идут хорошо.

Тод с улыбкой взглянул на Мэгги.

– Моя земля не такая хорошая, как твоя, и ее не так много, но я добьюсь своего, – он в упор посмотрел на Кристофера. – Я не такой мошенник, как мой отец.

– Кристофер, мы должны дружить с соседями.

– Ты не права, не стоит дружить с теми, кто направляет на тебя оружие. К тому же между нашими домами очень большое расстояние.

Лицо Тода застыло.

– Ты не думаешь, что лучше всего, если нас будет разделять океан? – он кивнул Мэгги и коснулся полей шляпы. – Сообщи, если что-нибудь понадобится, я приеду.

Когда Харли уехал, Кристофер повернулся к Мэгги.

– Будь добра, объясни, почему мы должны дружить с Харли?

– По-моему, ты не очень удивился, увидев его, – она подозрительно смотрела на мужа.

– Луиза написала Питеру, что Тод купил землю и увивается за тобой.

– Так вот ПОЧЕМУ ты вернулся? Узнал, что Тод здесь? – голос Мэгги зазвучал пронзительно.

– Черт возьми, я вернулся, потому что люблю тебя, – на его скулах заиграли желваки. – И потому, что боялся. Да, да, боялся, что Тод не простил потерю земли и может причинить тебе зло.

На мгновение Мэгги разозлилась, но не могла винить Кристофера за желание защитить свою землю. Было бы прекрасно, если бы он вернулся только ради жены, но достаточно и его признания в любви. Мэгги вздохнула.

– Тод безобиден. Вот его отец – змея. Несмотря на спокойный тон жены, Кристофер еще кипел:

– Змеи выращивают змеенышей. Тод хорошо помогал отцу. Если бы ты не ударила его, он бы убил тебя.

– Я так не думаю. – Мэгги улыбнулась. – Думаю, вы просто ревнуете, лорд Кристофер, вернее, граф Данбар!

– Мэгги, не подлизывайся. Твой язык заслуживает наказания. Ты позволяешь этому подонку виться вокруг тебя!

– А! Наказать язык! – она увернулась от протянутых рук, – звучит очень заманчиво.

– Мэгги, иди сюда! Чертовка!

Она позволила загнать себя в угол между стеной и дверью в погреб, а потом крепко поцеловала. Кристофер обнял ее бедра и прижал к себе.

– Черт возьми, Мэгги! О чем мы говорили?

– Ты обещал наказать мой язык.

Она встала на цыпочки и принялась целовать его лицо, мурлыкая, как котенок.

– Думаю, ты должен сдержать обещание.

– Ты самая невыносимая женщина из всех, кого я знаю.

– М-м, – согласилась она, покусывая его ухо.

– Ты победила, – Кристофер поднял жену на руки и понес к черному входу.

Мэгги уткнулась носом в его плечо, наслаждаясь ощущением мужской силы. Однако некоторая тревога омрачала предвкушение близости с любимым. Не стоит волноваться, убеждала она себя, Тод Харли не опасен. Совсем не опасен.

ГЛАВА 21

Ругая всех и вся на чем свет стоит, Тод Харли загонял лошадей в стойло. Нейл Кокоран вышел, чтобы помочь хозяину, и Тод отругал Нейла, ругал усталых лошадей и колесо повозки, за которое зацепился. Все еще ругаясь, вошел в дом и направился прямо к буфету, где стояло виски. Одного стакана оказалось недостаточно. От двух стаканов ярость перестала быть неистовой. Третий стакан убедил, что неудача не всегда предвещает катастрофу. Ни одна партия в покер не считается проигранной, пока игрок не выложит последнюю карту.

Тод оглянулся и фыркнул. Недавно построенный каменный дом состоял всего лишь из трех комнат: спальни, кухни и передней. На дощатых полах не лежали ковры, на окнах не было штор. Кровать, стул, несколько табуреток и буфет для провизии – вот и вся мебель.

Каждый раз, возвращаясь в свою берлогу, Харли сравнивал ее с домом на ранчо «Дель-Рио». Там был дом цивилизованного человека – ковры, мягкие кровати, удобные кресла и прекрасный фарфор. Но Тоду так и не удалось устроить для себя такую жизнь. Он не обладал таким талантом мастерства игры в карты, как отец, хотя и знал тайны этой профессии. Работа на ранчо требовала слишком много сил. Сейчас Тод застрял в лачуге, которую называл домом, ел из железных тарелок, спал на кушетке, ходил по неструганному полу и пытался создать доходное ранчо на земле, где не было ни травы, ни воды. Не то что на земле Монтойи.

Он пнул ногой табуретку, стоявшую на пути, и пошел за одним-единственным стулом. Все шло нормально, пока его планы не испортил своим возвращением проклятый англичанин. Цель покупки этой земли сводилась к тому, чтобы быть рядом с Мэгги Тэлбот. Правда, та вела себя очень сдержанно, но ведь все натворил отец, а не Тод. Постепенно он смог бы завоевать ее сердце. Тод всегда добивался благосклонности женщин, если ему этого хотелось. В конце концов, Мэгги поняла бы, что отсутствующий муж, к тому же иностранец, не заслуживает ни расположения, ни земли. Она добилась бы развода и угодила бы прямо в руки Тода.

Ранчо «Дель-Рио» – прекрасный дом, плодородная земля и опытные работники – вернулось бы опять к Харли. Это был отличный план, он, конечно, сработал бы, останься англичанин там, где ему положено. Из-за проклятого Тэлбота придется пойти на менее честный шаг.

Нехотя, Тод подошел к комоду и достал толстую связку бумаг. Не его вина, что приходится действовать по этому плану, но иногда планы меняются. Когда у игрока плохие карты, он их сбрасывает и берет другие. Если необходимо, даже подтасовывает колоду в свою пользу.

Мэгги Тэлбот должна нанести ему визит.

* * *

Мэгги не обладала талантом швеи. Она могла подшить юбку или заштопать носок, но кропотливая работа с иглой выводила ее из себя. Тем не менее необходимо научиться этому ремеслу. Скоро она станет матерью и будет проводить дома больше времени.

Уколов палец в пятый раз, Мэгги не сдержалась:

– Черт возьми!

– Мэгги! Не ты ли утром поклялась не ругаться? – спросила Луиза.

– Это была не клятва, а просто мысль. Плохая мысль. Ой! Черт! Эта игла так и жаждет моей крови.

– Твой ребенок научится богохульствовать раньше, чем говорить «мама» и «папа». Ты хочешь дать ему такой пример?

– Ребенок не понимает, что я говорю. Кроме того, Кристофер любит меня такой, какая я есть.

– Такой, какая есть, или вопреки этому?

– Ты такая же противная, как светские дамы в Лондоне. После того, как вы с Питером поженитесь, тебе стоит туда поехать. Будешь чувствовать себя там, как дома.

Луиза только улыбнулась.

– Предпочитаю Санта-Фе. Поэтому Питер и подыскивает там дом.

– Посмотри на это! Ну и чепуха! Надеюсь, родится мальчик. Я никогда не смогу научить девочку шить.

Луиза вопросительно изогнула брови.

– Кстати, о ребенке. Не пора ли сказать Кристоферу, что он скоро станет отцом.

– Нет.

Мэгги оторвала взгляд от распашонки, которую шила, и взглянула в окно. На ее губах появилась нежная улыбка.

– Иметь ребенка – что-то особенное. Когда я скажу Кристоферу – это тоже будет что-то особенное.

– Надеюсь, это произойдет до того, как ты увеличишься в размерах. Может быть, он и сам заинтересуется, почему его жена становится похожей на пивной бочонок.

– Он не заметил, что моя талия уже пополнела, – Мэгги фыркнула.

– Но глядя на вас, понимаешь – он наверстывает упущенное и не заостряет внимания на такой ерунде.

Мэгги мечтательно улыбнулась.

– Может быть.

В этот момент в дверях показался Тоби Росс.

– Миссис Тэлбот?

– Да?

– Приехал один из рабочих Харли и попросил передать вам вот это, – он протянул Мэгги бумагу.

– Спасибо.

– Да, мадам, – юноша вышел.

– Что это? – спросила Луиза.

– Думаю, после встречи с Кристофером Тод боится здесь появляться, – она принялась читать: «Привезли книги и новый каталог с образцами мебели, которая может пригодится школе. Не хочу злить твоего мужа своим появлением. Если приедешь за книгами, можешь посмотреть каталог».

– Я бы не поехала. Если Кристофер узнает, то накажет тебя.

– Пусть только попробует, – Мэгги сердито нахмурилась.

Луиза пожала плечами.

– Ну ладно, Луиза. Почему это не может быть обычным визитом? Тод прав, Кристофер не обрадуется его появлению. На следующей неделе мы откроем школу и должны забрать книги, если их привезли.

– Пошли кого-нибудь из рабочих.

– Я хочу посмотреть каталог.

– Пусть передаст его с книгами.

– Может быть, это не его каталог и он должен вернуть его, – она отложила шитье. – Отправлюсь сейчас же. Кристофер весь день будет занят, и я успею вернуться. Он даже не узнает, где я была.

Луиза покачала головой. Мэгги с вызовом подняла подбородок.

– Если бы я хотела отчитываться, куда иду и с кем разговариваю, то осталась бы в Лондоне.

Однако она пошла на уступки – убедила Луизу поехать с ней, и та взяла в сопровождение Тоби Росса и Клива Кэмпбела, кузнеца, который одним своим видом смог бы разогнать банду воинственных индейцев. Но Мэгги не ожидала неприятностей ни от индейцев, ни от Тода. Она собиралась забрать книги, полистать каталог и вернуться домой до прихода мужа. В том, что Тод не опасен, ей удалось убедить себя, но не Кристофера. Для мужчины, называющего себя джентльменом, Кристофер слишком упрям. Мэгги замечала упрямство и в себе, но на этот раз была уверена в своей правоте.

– Спасибо, – сказала Мэгги, пролистывая последние страницы каталога. – Но нам пора. Сейчас рано темнеет.

Она подняла голову и буквально остолбенела – на нее было направлено дуло револьвера 44-го калибра. Луиза недоуменно выпрямилась.

Мэгги почувствовала, как от лица отхлынула кровь. За всю жизнь ей дважды приходилось сталкиваться с угрозой оружия – один раз это был посетитель «Госпожи Удачи», пожелавший увидеть ее тело, а не танец, второй – когда Тод Харли действовал по плану отца.

– Что такое? – возмутилась она.

– Извини, Мэгги, не волнуйся, дорогая, – успокаивающе произнес Тод. – Я не причиню тебе зла.

– Что тебе надо?

– Хочу, чтобы сюда приехал твой муж и помирился со мной – я ведь ваш сосед.

– Тод, ты сошел с ума. Опусти оружие. Не отвечая, Харли повернулся к Луизе.

– Миссис Гутиеррес, забирайте тех двоих, с кем вы приехали, и отправляйтесь домой. Скажите англичанину, пусть приедет, если хочет вернуть жену. Он может приехать с двумя людьми, но без оружия. И без фокусов. Я джентльмен и честный человек, но даже честный человек может потерять рассудок и наделать глупостей. Вы поняли?

– Да, – спокойно ответила Луиза. Она бросила на Мэгги предупреждающий взгляд. – Тод, если ты ее обидишь, Кристофер разорвет тебя на куски. Не думай, что он слабак, хотя и англичанин.

– Я не причиню Мэгги никакого зла, мы с ней хорошие друзья.

Луиза презрительно посмотрела на него и вышла.

Мэгги сердито захлопнула каталог. Она не могла поверить, что так ошиблась.

– Тод, ты не лучше своего отца. Не знаю, почему считала, что вы разные.

– Нет, я не такой, как отец. Я не преступник.

– Тогда почему ты нацелил на меня оружие?

– Потому что вернулся твой муж. Это его вина. Я хотел сделать тебя счастливой. Для тебя было бы лучше быть моей женой, а не его.

Мэгги решила, что Тод сошел с ума. Впервые ей по-настоящему стало страшно.

– Мэгги, все еще можно исправить. Разведись с Тэлботом и выходи за меня. Никто ничего плохого не подумает. К тому же он иностранец. Из Англии ты приехала одна. Все и так уже решили, что ты развелась.

– Почему будет лучше, если я выйду замуж за тебя? – она сделала вид, что заинтересовалась его предложением.

– Если не выйдешь за меня, потеряешь ранчо. Мэгги с трудом понимала логику Харли. Она осторожно встала с табурета и направилась к единственному стулу. Тод все также держал ее на мушке.

– Можно сесть?

– Конечно. Устраивайся поудобнее.

– Знаешь, мне было бы спокойнее разговаривать, если бы ты не целился в меня.

– Ты будешь хорошо себя вести? – в голосе Тода звучало подозрение.

– Я не много могу сделать, не так ли?

– Верно, – он опустил револьвер, но не убрал его.

– Тод, ты понимаешь, что, прикончив Кристофера, все равно не получишь ранчо? Оно будет моим.

Харли усмехнулся и покачал головой.

– Мэгги, ты уже слышала – я не преступник и не собираюсь убивать твоего мужа.

– Тогда объясни, почему я потеряю ранчо, если не разведусь с Кристофером и не выйду за тебя?

Тод улыбнулся.

– Подожди и увидишь. Думаю, ты недооценила меня. Отец тоже. Посмотри, где он и где я.

– Это не ответ. Ты думаешь, что Кристофер подпишет дарственную на твое имя, чтобы дать мне уйти, но ты ошибаешься. Если поставить его перед выбором – я или земля, он предпочтет землю.

– Подождем и увидим. К концу вечера ты изменишь свое мнение насчет того, с кем из нас стоит жить.

* * *

Луиза никогда бы не подумала, что англичанин – представитель расы, славящейся своим хладнокровием, – может так взбеситься. Его злости хватило бы, чтобы усмирить разъяренного быка и победить медведя-гризли.

– Тупоголовая безмозглая идиотка! Волк просит ягненка прийти к нему в логово, и тот идет! Как женщины могут быть такими бестолковыми? Особенно Мэгги. Она-то не нежный цветочек, который не знает, как устроен мир. Как она могла поверить этому негодяю?

– Тод заставил ее поверить в его благие намерения, – пытаясь оправдать подругу, сказала Луиза. – Она думала, что с нами будет в безопасности.

– Маленькая чертовка ни разу в жизни не была в безопасности! Она не знает, что такое ОСТОРОЖНОСТЬ! И думает, что может делать все, что хочет, победит кого угодно! Черт! Чер-р-рт возьми! – он тут же извинился. – Прости, Луиза, но эта женщина сведет меня с ума.

Ничего. С Мэгги это тоже бывает.

– Стоило бы оставить ее с Харли. Это было бы более справедливо, чем отправлять его в тюрьму. Проведя с ней недели две, он сдастся властям и попросит присяжных повесить его.

– Ты думаешь, Тод захочет ранчо за ее освобождение? – спросила Луиза.

– Конечно. Что же еще?

Кристофер подошел к окну. Безлунная ночь, казалось, заворожила его, а Луиза чувствовала себя неловко, ведь он больше ничего не говорил. Земля слишком важна. Несмотря на примирение, Мэгги была уверена – земля для Кристофера имеет первостепенное значение. Луиза надеялась только на Питера. Наверное, он знает, как повлиять на Кристофера, когда тот в таком воинственном настроении. Сама Луиза этого не знала.

– Кристофер, ты ведь не думаешь отказываться.

– Конечно, откажусь. Не в моих привычках поддаваться на шантаж воров и негодяев.

Луиза вскочила:

– Будь проклята твоя английская гордость! А что будет с Мэгги?

– Мэгги – моя жена. Этот незаконнорожденный подлец не может понять – англичане очень бережно относятся к тому, чем обладают. Земля – моя, ранчо – мое, Мэгги – тоже моя. Посягать на это – большой риск для него.

Луиза села. Ей не нравился тон Кристофера. В этом списке собственности Мэгги стояла на последнем месте. Решит ли он пожертвовать женой, чтобы сохранить землю, если его припрут к стенке? В какой-то момент Луиза хотела сказать, что Мэгги беременна, но потом передумала. Магдалене не понравится мысль, что она дорога мужу только потому, что ждет ребенка.

– Что ты собираешься делать?

– Вернуть ее, – просто ответил Кристофер. Луиза скептически смотрела на него.

– Ты и те двое, которых он разрешил взять с собой? Безоружные?

– Придумаю что-нибудь по дороге. Кристофер усмехнулся, и Луиза подумала: это не усмешка английского герцога, нет, оскал волка, почуявшего добычу.

* * *

К тому времени, когда Кристофер, Клив и Мосс приехали на ранчо Тода Харли, наступила полночь, но желтый свет масляных ламп освещал окна дома. Их ждали. Тод правильно рассчитал – Кристофер не захочет, чтобы Мэгги провела ночь в его доме.

Ярость обуяла Тэлбота, когда он подумал о жене, находившейся во власти Тода. Всю дорогу его мучила злость, паника мешала думать. В армии он научился рассуждать спокойно, оставляя злость на сражение, и хладнокровно разрабатывать план победы. Но сейчас страх за безопасность Мэгги мешал думать. Кристофера обуревали гнев на ее глупость и беспокойство за жену. Преобладающим чувством была ярость на Тода Харли. Кристофер поклялся – если с Мэгги что-то случится, он задушит негодяя. А когда вернет Мэгги, то сделает с ней то же самое.

Перед домом их встретили двое ковбоев Тода.

Они вели себя так, словно Тэлбот приглашен на светский прием, улыбки были загадочными, но не враждебными.

– Входите, мистер Тэлбот. Мистер Харли ждет вас.

– Могу поспорить, – тихо сказал Кристофер. – Клив, оставайся с лошадьми. Мосс, пошли со мной.

Тод и Мэгги находились в комнате, назвать гостиной которую можно было, только имея богатое воображение. Три масляные лампы освещали одинокий стул, табуретки и стол.

Кристофер бросил быстрый взгляд на Мэгги. Убедившись, что она жива и здорова, переключил внимание на Тода, который с безразличным видом прислонился к каминной решетке. На лице Мэгги отразилась обида – Кристофер проявил к ней полное равнодушие. Но тот знал, что при переговорах стоит утаить свои чувства. Когда она будет в безопасности, он просто задушит в объятиях эту дурочку.

– Добрый вечер, Тэлбот. Рад, что ты здесь, – Тод кивнул на бутылку, стоящую на столе. – Налей себе виски.

– Харли, давай к делу.

– Иди сюда. Мы же соседи. Нет смысла вести себя, как полицейский. У нас будет дружеский вечер. Я не такой, как отец. Не нападаю на людей из засады и не составляю заговоры.

– Просто решаешь украсть женщину и по-дружески держишь в качестве залога.

– Никого я не похищал, – снисходительно улыбнулся Тод. – Мэгги приехала сюда забрать книги. Я пригласил тебя, чтобы ты проводил ее домой, – он подошел к столу и налил виски. – Мэгги, дорогая, выпьешь с нами?

– Нет, – одно-единственное слово прозвучало так, что, казалось, стаканы покрылись инеем.

Тод покачал головой и протянул стакан Кристоферу.

– Боюсь, твоя жена немного сердится. Возможно, ты тоже не слишком доволен мной. Или ею. Сочувствую. Большей частью женщины – дуры. Порой приятные, но обязательно втянут мужчину в неприятность. Поэтому я так и не женился, – Тод сделал глоток. – Пей, приятель. Думаешь, виски отравлено? Обещаю, что не буду так жесток.

Он подвинул табурет и сел. Пригубив, Кристофер поставил свой стакан на стол.

– Давай к делу. Что ты хочешь за освобождение Мэгги?

– Ты все еще считаешь меня негодяем, – вздохнул Харли. – Мэгги вольна идти домой когда угодно. Если ты не хочешь, чтобы она осталась, ее могут проводить домой твои люди. Но может и остаться – это будет развлечением для нее.

Кристофер не хотел отпускать Мэгги и не доверял Тоду.

– Получается, я не могу отвезти ее домой.

– Конечно, можешь. Но позже. Сейчас ты останешься, чтобы сыграть несколько партий в покер. Я настаиваю на этом.

– Покер – не моя игра.

– Какая жалость. Вы, англичане, такие скучные, потому что не умеете играть, – он усмехнулся. – Я научу тебя.

– Нет, спасибо.

– Я же сказал, что настаиваю, – Тод посмотрел на Мэгги, потом на Кристофера. – Конечно, я человек чести, и мы будем делать ставки.

Кристофер не сомневался, что будет поставлено на кон.

– Почему такие сложности? Мэгги в твоих руках. Если хочешь получить ранчо, требуй выкуп.

– Ты до сих пор не веришь мне? Я не преступник, Тэлбот. Конечно, я хочу иметь эту землю. Но честно выиграю ее, как мой отец у твоего брата. Мне нравится такая ирония судьбы. Твой брат проигрывает землю Теодору Харли, а сейчас ты проиграешь ее его сыну.

– Ты уверен в выигрыше?

– Может быть, да. А может быть, и нет. Будем молиться Удаче, – он подошел к столу и выложил колоду карт. – Бери табурет, Тэлбот. Сыграем несколько партий на что-нибудь незначительное, вроде денег, чтобы почувствовать карты. Затем поговорим о деле.

– А если я откажусь?

– Не заводи меня, – с улыбкой предупредил Тод.

Кристофер взглянул на Мэгги – ее лицо было бледным и напряженным.

– Может, сейчас тебе захочется виски.

Кристофер подумал, что ему понадобится много виски, когда закончится игра. Но с Харли он пить не станет.

– Сдавай.

Игра началась. Нейл, Мосс Райли и Мэгги смотрели за каждым ходом. Тод хотел, чтобы свидетели потом подтвердили, что он честно выиграл землю Монтойи. Кристофер проиграл несколько партий на сумму сто долларов. Он играл ловко, но карта не шла.

– Чувствуешь себя готовым к сделке?

В глазах Харли светилась уверенность. Интересно, испытывал ли Стефан такой же порыв гнева, когда играл с Теодором Харли? Нет, скорее всего, брат был пьян и хотел играть. Конечно, в такой ситуации даже самый строгий джентльмен не обязан хвалиться ставками, но Кристофер подозревал, что Харли что-то задумал.

– У меня есть выбор?

Тод улыбнулся и раздал карты.

– Пять карт. Открываем двух вальтов. Кристофер взял свои. Две четверки.

– Открываешь?

– Нет.

– Я тоже. Пересдаем. Хочешь сдавать?

У Кристофера вышло не лучше. Ни одной пары. Тод тоже сложил карты.

– Сдаю.

Кристоферу вышло две пары – дамы и пятерки. Он бросил деревянные фишки на стол.

– А! Скажем, каждая фишка стоит одну десятую твоей земли. Там, где она граничит с моей. А я ставлю сто долларов.

– Неравные ставки. Тод пожал плечами.

– Карту, – сказал Кристофер.

– А я возьму две.

Кристофер взял еще одну. Безрезультатно.

– Пас.

– Предлагаю еще сотню. Ты можешь поставить еще одну десятую земли – это будет около пятидесяти тысяч акров. Или, – он усмехнулся, – можешь прекратить игру.

– Делаю ставку.

Этот кон Кристофер выиграл. Следующие две партии – проиграл. Затем выиграл пять партий подряд. Он видел, как растет беспокойство Тода.

Когда Харли проиграл уже пятьсот долларов, а Кристофер все также являлся владельцем всей земли Монтойи, Тод решил поставить наудачу.

– Если хочешь, чтобы все было честно, должен показать хотя бы часть денег, – заявил Кристофер. Он торжествовал. – Разве это не долг чести? – спросил он свидетелей.

Нейл согласился – требование Кристофера законно. Никто не открывает кредит при игре в карты, если нет залога.

– Может, поставишь свою землю? Но у тебя только двадцать пять тысяч акров. Начни с половины.

Губы Тода сжались. Он не мог возразить, заявив, что честно выиграет землю Монтойи.

– Хорошо. Я не обманщик и буду играть честно. Ставлю все. Пять карт. Вслепую.

Кристоферу выпало три дамы, и он выиграл. Некоторое время Тод молчал, постукивая пальцем по столу.

– У меня в запасе есть еще кое-что. Еще одна партия. Все, или ничего.

– Но ты проиграл всю землю и деньги. Что еще ты можешь поставить?

На лице Тода появилась улыбка.

– Нейл, Мосс, выйдите. В этой партии свидетели не нужны. Мэгги, ты останься. Пожалуйста.

Мосс не решался выйти, но Нейл с угрозой посмотрел в его сторону.

– Идем, Райли. Делай, что говорит хозяин.

– Иди, Мосс. Найди Клива и скажи, что мы скоро уезжаем.

Когда они остались одни, Тод снова улыбнулся.

– Еще одна партия. Все, или ничего.

– Я сохранил землю Монтойи и выиграл твою. Ты так настаивал на том, что это будет честная игра. Представь, я не хочу рисковать и ставить все на кон.

– Хочешь. Вернее, захочешь, когда узнаешь мою ставку.

– И что же стоит всей этой земли? Тод усмехнулся.

– Это зависит от того, насколько дорога тебе жена, – он вышел из комнаты, а вернувшись, бросил на стол стопку бумаг. – После того, как вы упекли моего отца в тюрьму, я был в Денвере и кое-что раскопал о малышке Мэгги. Хотел найти доказательства, что ее требования на землю незаконны, и наткнулся на любопытные факты. Мэгги вовсе не была респектабельной дамой. Она – танцовщица салуна, к тому же внезапно бросила работу. Случилось это на следующий день после того, как был убит один ее дружок, Арнольд Стоун. Он задолжал ей. Конечно, подобное совпадение ничего не доказывает – поэтому я нанял частного детектива.

Он ткнул пальцем в бумаги.

– Здесь достаточно доказательств, чтобы Мэгги повесили за убийство. Скорее всего, ее, как женщину, просто посадят в тюрьму. Но насколько я слышал о тюрьмах, возможно, она предпочтет быть повешенной. Мне очень нравится Мэгги, поэтому я не выдал эти документы полиции. Теперь ставлю их против твоей земли. Если выиграешь – забирай бумаги, земля твоя, а я буду держать рот на замке. Если проиграешь – земля моя. Откажешься играть – Мэгги отправится за решетку.

Мэгги чувствовала себя так, словно ее ударили палкой по голове. Около года прошло с той ночи, она надеялась, что дело закрыто, но оказалось – нет.

Кристофер бесстрастно смотрел на нее. Мэгги чувствовала, что покраснела от стыда. Убийство совершено не ее рукой, но причиной была она.

Боже! Почему она верила, что никто не узнает правду? Мэгги могла бы рассказать о Луизе, это смягчило бы ситуацию. Нет, она не может предать подругу. Ни ради себя, ни ради драгоценной земли Кристофера.

Молчание затянулось. Кристофер, казалось, сравнивает цену земли и жены. Мэгги не знала, что перевесит. Кристофер был с нею честен – никогда не скрывал, что женился на ней ради земли. Уже потом она стала для него что-то значить. Смеет ли надеяться, что стала для Кристофера дороже земли?

Тэлбот откашлялся.

– Ну что ж, победа или проигрыш, Харли, но бумаги полетят в огонь. Если ты с этим делом пойдешь в суд, то нигде от меня не спрячешься.

Тод побледнел.

– У меня нет желания видеть Мэгги в тюрьме. Я хочу землю. Если она согласится, то станет моей женой. Может, когда ты проиграешь все, она решится на это.

– Может быть, – Кристофер совершенно бесстрастно посмотрел на Мэгги. – Но пока она моя жена, и легко ей от меня не отделаться. Сдавай.

Мэгги следила за игрой и боролась с противоречивыми чувствами, нахлынувшими на нее. Кристофер рисковал всем ради нее, значит, она добилась самой важной победы в своей жизни. Но боялась, что разбила все его мечты.

Карты ложились на стол – одна втемную. Другая в открытую. Кристоферу выпала тройка червей, у Тода был валет пик.

– Не будем торговаться. Мы знаем ставки. Сдавай остальные карты.

Тод раздал еще по три карты втемную.

– Открой.

Харли открыл даму, Кристофер – пятерку червей. Тод – десятку треф, Кристофер – вальта червей. Затем у Тода оказалась бубновая девятка. Он улыбался, думая, что выигрывает. Кристофер открыл десятку червей. И поднял брови – все карты одной масти. Пока.

Последние карты открывали вместе. Тоду выпал король, Кристоферу – четверка червей. Одна масть!

Тод побледнел и сжал губы.

– Ты проиграл, – сказал Кристофер. Мэгги вскочила с табурета.

– Бог мой! Ты выиграл! – она засмеялась. – Ты выиграл!

– Конечно, – спокойно согласился Кристофер.

– Нет. Ты проиграл, – в руке Тода появился револьвер. – Последняя карта у меня. Тебе не повезло, а жаль. Ты лишился всего.

Мэгги, не раздумывая, схватила табурет и обрушила его на голову Тода. Он рухнул, как подкошенный, и выронил револьвер. Пока Харли приходил в себя, Кристофер отбросил оружие в сторону.

– Мэгги, отойди!

Она не хотела подчиняться и, сжав кулаки, желала отдубасить Харли, как он того заслуживал.

– Ты хоть раз можешь сделать так, как я говорю?

Мэгги неохотно отошла к стене.

Кристофер сжал кулаки. Он мог просто пристрелить Тода, но у него было непреодолимое желание избить подлеца. Это желание он испытывал со дня их первой встречи.

– Англичане не умеют драться, – фыркнул Харли. – Чего ты ждешь?

Кристофер занес кулак, Харли уклонился, тогда Кристофер отступил и нанес Тоду сильный удар в живот.

– Ох! – Харли согнулся, но через секунду выпрямился и атаковал Тэлбота. Его кулак врезался в челюсть противника, но Кристофер, не обращая на это внимания, ударил Харли коленом в пах. Тод взвыл. Кристофер не дал ему опомниться, его кровь кипела. Он схватил Харли за ворот, притянул к себе и ударил кулаком в лицо. Нос и губы Тода окрасились в алый цвет. Кристофер, испытывая чувство удовлетворения, снова занес кулак.

– Кристофер!

Голос Мэгги развеял туман в голове.

– Остановись, – рука Мэгги легла на плечо мужа. – Пожалуйста.

Кровь в жилах Кристофера потекла спокойнее.

– Думаешь, ему достаточно? Тод, скажи сам. Харли сдавленно промычал что-то невнятное.

– Скажи, что никогда не будешь становится у нас на дороге.

Окровавленный Тод с готовностью покивал головой. Кристофер отпустил его.

– Я буду милостив. Даю тебе неделю, чтобы убраться с МОЕЙ земли.

Тод, шатаясь, прислонился к стене.

– Ты понял?

– Д-д-да.

– Хорошо. Осталось еще последнее дело. Тэлбот взял со стола стопку бумаг и бросил в камин. Затем посмотрел на Мэгги.

– У тебя такой довольный вид, что мне придется сказать тебе пару слов.

Мэгги вздохнула.

* * *

По дороге домой Мэгги сидела в седле перед Кристофером, прижимаясь к его широкой груди, слишком устав для разговоров. Но когда муж отослал Мосса и Клива вперед, она поняла, что пришло время выяснить подробности происшествия.

– Что сделал тот человек, если тебе пришлось убить его?

Сердце Мэгги смягчилось – Кристофер предположил, что это была самооборона.

– Я не убивала его, – и рассказала все, без утайки. Кристофер – единственный человек в мире, которому можно было доверить безопасность Луизы, не говоря уже о своей собственной.

Кристофер молчал, пока она не закончила.

– Нужно было рассказать это раньше. Это уберегло бы нас от неприятностей.

– Я тебе не доверяла, – призналась Мэгги.

– А сейчас доверяешь? Мэгги улыбнулась.

– Ты выбросил в огонь все доказательства до того, как услышал объяснения.

– Да.

– И поставил на кон землю, чтобы спасти меня. Выходит, Ваша Всемогущая Светлость, моя безопасность дороже земли?

Даже в безлунной ночи она видела блеск его глаз.

– Я знал, что выиграю.

– Нет, не знал.

– Конечно, знал. Тэлботы не проигрывают таким, как Харли. По крайней мере, в трезвом виде.

Мэгги засмеялась.

– Ты навсегда останешься английским снобом. Надеюсь, мой ребенок будет другим.

Сначала, казалось, он не расслышал, но потом сжал ее плечо.

– Ребенок?

– Ну да, сын или дочь. Наверное, поздней весной.

Кристофер улыбнулся, сверкнув в темноте белоснежными зубами.

– Сейчас я понял, почему ты полнеешь. Не будь мы так далеко от дома, я снял бы тебя с лошади и кое-что сказал бы малышу.

– Что?

– Что люблю его мать, хотя она маленькая упрямая дурочка. Что надеюсь – он унаследует мой здравый ум, ведь у его матери его нет совсем. Скажи спасибо ребенку, иначе я положил бы тебя на колено и отшлепал за непослушание и неблагоразумие.

Он повернул ее к себе и крепко поцеловал, обещая страсть.

– Думаю, пока этого достаточно.

* * *

В июне Мэгги родила сына. При родах присутствовали Луиза Скаборо, Дженни Слейтер, Элизабет Холлоуэй и ее муж, доктор Томас Холлоуэй. Рядом с взволнованным отцом были Питер Скаборо и Мосс Райли. Через два часа после благополучных родов Мэгги встала. Выглядела она куда лучше собственного мужа. Ребенка назвали Эдвард Рамон – в честь отца Кристофера и деда Мэгги.

Тод Харли купил в Санта-Фе салун, потратив на это деньги, которые Кристофер выплатил за двадцать пять тысяч акров земли. Тэлбот заставил Харли попотеть несколько месяцев, но потом решил дать честную цену за землю. Человек, имеющий такого отца, как Теодор Харли, заслуживает второй шанс. Ведь судьба дала Кристоферу второй шанс. Он благополучно жил, был строгим занудой, пока любовь к Мэгги не превратила его в настоящего американца, владельца ранчо, у которого была взбалмошная жена, совсем не похожая на английскую леди и не знающая, где ее место.

Но теперь она знала свое место. Оно было рядом с мужем.

Примечания

1

Акр – земельная мера в Англии и Америке, равная 4047 кв.м.

(обратно)

2

Ядовитое растение.

(обратно)

3

Жених (фр.).

(обратно)

4

1 фут = 30,48 см.

(обратно)

5

1 миля = 1609 м.

(обратно)

6

Северо-американский серый медведь длиной до 2,75 м.

(обратно)

7

1 дюйм = 2,54 см.

(обратно)

8

Род кактуса.

(обратно)

9

Древовидное растение сем. лилейных с плоскими колючими листьями и крупными цветами.

(обратно)

10

Верховая лошадь, предназначенная для спортивной охоты.

(обратно)

Оглавление

Часть I ДИКИЙ ЗАПАД

  ГЛАВА 1

  ГЛАВА 2

  ГЛАВА 3

  ГЛАВА 4

  ГЛАВА 5

  ГЛАВА 6

  ГЛАВА 7

  ГЛАВА 8

  ГЛАВА 9

  ГЛАВА 10

  ГЛАВА 11

  ГЛАВА 12

Часть II ЛОНДОН

  ГЛАВА 13

  ГЛАВА 14

  ГЛАВА 15

  ГЛАВА 16

  ГЛАВА 17

  ГЛАВА 18

Часть III СНОВА ДОМА

  ГЛАВА 19

  ГЛАВА 20

  ГЛАВА 21

Реклама на сайте