«Месть и любовь»

Бостон, 1812 г.

Грубоватый голос прорвался сквозь душную пелену сна, и Найл услышал:

– Вставайте, сэр! Лейтенант Кэрри, вставайте.

– Убирайся, – пробормотал Найл, поворачиваясь спиной и отмахиваясь от кого-то, кто тряс его за плечо.

– Сэр, – продолжал тот же смутно знакомый голос, – капитан вызывает вас к себе.

Слова доносились до его сознания словно сквозь густую пелену. Пошатываясь и не соображая где находится, Найл попытался сесть. Все поплыло перед его глазами при попытке немного выпрямиться и оглядеться. Усилия не пропали даром – он находился в собственной каюте. Найл поморщился и откинул прядь густых черных волос. Глаза горели от боли, а в голове гудело так, словно корабль дал по ней залп из всех орудий. Привкус во рту был таким отвратительным, будто весь Королевский флот скинул туда свои отбросы и мусор.

Что происходит? За двадцать семь лет своей жизни Найл никогда еще не чувствовал себя так скверно после ночного кутежа. Кажется, он кутил всю ночь. Должно быть, между тем моментом, когда он закончил развлекаться с проституткой, и теперешним, когда матрос тряс его за плечо, выпито было много больше нормы. Пить приходилось и раньше, но впервые он… не мог вспомнить, чем занимался накануне.

– Сэр! – вновь вторгся в сознание Найла голос матроса. – Капитан приказал вам явиться немедленно.

В каюту проникал тусклый утренний свет. Найл еще раз огляделся и, прищурившись, наконец узнал Монти Гриффа, который с обеспокоенным лицом переминался с ноги на ногу.

– Спасибо, Монти, – с трудом выдавил Найл, чувствуя, что во рту у него пересохло. – Сейчас я оденусь и приду.

– Прошу прощения, сэр, – произнес Монти, – но капитан приказал вам явиться таким как есть, не задерживаясь, сэр.

Найл нахмурился и тут же пожалел об этом – в голову словно вонзились раскаленные клещи. Да, ночка, надо полагать, была просто дьявольской, раз он ничего не помнит после своего ухода от той девицы.

Заставляя себя подняться с узкой койки, Найл заскрежетал зубами от подкатившей дурноты. Обычно он не спал в одежде, но сейчас с удивлением обнаружил на себе форменные брюки.

– Сэр?

Настойчивость Монти вернула Найла к реальности.

– Я только надену чистую рубашку и побреюсь, – ответил он и заковылял к маленькому столику, не слушая возражений матроса.