«Женщина его мечты»

Виктория Александер Женщина его мечты

Пролог

Январь 1820 года

Могли он в самом деле изменить свою жизнь?

Он вглядывался в темную ночь и в мрачные морские воды, настороженно прислушиваясь к каждому звуку и улавливая малейшие движения в отдаленной части пристаней Дувра. В сегодняшний вечер, как и всегда, его жизнь зависела от бдительности, и любая небрежность была чревата провалом со смертельным исходом. Он прислонился к сложенным в штабеля ящикам, прячась в ночном мраке. Он привык к ожиданию чего-то неизвестного и испытывал даже некое странное удовольствие, стоя здесь в одиночестве в непроглядной тьме. В такие моменты ему никто не мешал предаваться своим мыслям.

Или она уже изменила ее?

Даже сейчас, когда он не мог позволить себе расслабиться, подобный вопрос занимал его. Он не думал, что она вторгнется в его жизнь, считая, что никогда не сможет использовать ее для получения необходимой информации. Тем более у него не возникало намерения жениться на ней.

Однако женщина оказалась просто потрясающей! Она пробудила в нем чувства, которые, как он полагал, давно умерли и похоронены в его душе. Она распознала в нем нечто отличное от сложившегося образа распутного негодяя и волокиты, которого общество терпело только благодаря его происхождению и титулу. Она увидела в нем благородного человека, каким он считался когда-то. И может быть, сумеет снова стать таким.

Нет. Он так или иначе обязательно должен измениться в лучшую сторону.

Многое зависело от сегодняшнего вечера. Он никогда прежде не задумывался, о том, чтобы оставить работу, которой занимался более десяти лет. Не так-то просто порвать отношения с секретной службой, тайно созданной после войны. Однако кто еще среди бравых безумцев, с которыми он работал, смог бы сделать такой удачный ход, какой сделал он? Может быть, только Сент-Стивенс.

— Полагаю, ты принес деньги.

Из темноты, словно призрак, сотканный из тумана, неожиданно возникла женщина. Он с трудом скрыл потрясение, увидев ее. Конечно, он мог бы давно разобраться в ее истинной сущности. И оттого что не разобрался, почувствовал раздражение. К тому же сейчас он не заметил ее приближения, занятый другими мыслями, что представляло для человека его профессии большую опасность, как и женщина, стоящая перед ним.

— Мне следовало бы догадаться о твоем участии в деле, — произнес он небрежным тоном, как будто они встретились во время дневной прогулки в парке, а не на пристани Дувра поздно ночью.

— Я удивлена, что ты не догадался раньше, — ответила женщина таким же тоном. Даже при слабом свете он смог увидеть ее слабую улыбку. — Не сомневаюсь, что последнее время твоя голова занята мыслями о новобрачной.

Он пожал плечами.

— Меня удивило также, что ты отважился на такой шаг. — В ее голосе звучало искреннее любопытство. — Не думала, что ты из тех, кто способен на брак.

— Возможно, потому, что ты не знала меня достаточно хорошо.

— Возможно. — Она немного помолчала. — Я не предполагала, что ты, чтобы согревать свою постель, выберешь в жены женщину именно такого типа.

Он с трудом сдержал удовлетворенную улыбку. Внутренний голос велел ему следить за своими словами, однако он проигнорировал его.

— Женщину, которую выбирают согревать постель, редко берут в жены.

Он услышал, как она резко втянула воздух, и почувствовал угрозу. С его стороны глупо насмехаться над ней. Впрочем, она не хуже его знала, что их прежние встречи — не что иное, как приятное времяпрепровождение, и ее реакция на его женитьбу выглядела довольно странно.

— Полагаю, у тебя есть кое-что для меня. — Ее голос оживился и сделался деловитым, однако в нем чувствовались резкие нотки, не предвещавшие ничего хорошего.

Он снова постарался скрыть свое удивление. Если она знала, какой информацией он владел, встреча становилась еще более опасной, чем он ожидал.

— Я принес деньги, — осторожно сказал он.

— Прекрасно. А я готова передать документы. Но прежде хочу получить находящуюся у тебя тетрадь с информацией.

Ему следовало бы уделить больше внимания содержанию тетради, но он не успел. Лишь мельком заглянув в нес, он спрятал тетрадь в надежное место.

Он опять пожал плечами:

— Не понимаю, о чем ты говоришь.

— Я не верю тебе.

Ее взгляд скользнул мимо него, и он тотчас понял, что она здесь не одна. Он почувствовал, как сильные руки обхватили его с обеих сторон, и понял, что в такой ситуации сопротивляться бессмысленно. Надо что-то придумать!

— Я здесь для того, чтобы получить документы, и не для чего более. — Он посмотрел на вооруженных и явно превосходящих его по росту и силе мужчин. Возможность бежать казалась весьма сомнительной. Тем не менее надо попытаться. — Если джентльмены отпустят меня, я принесу деньги, лежащие в моей карете. Она внимательно посмотрела на него:

— Я тебе не верю.

Затем кивнула мужчине справа, который оставил его и направился к карете. Другой заломил ему руки за спину и продолжал крепко держать их. По крайней мере теперь шансы на освобождение возросли. Карета его находилась в отдалении, и ее сообщнику потребовалось время, чтобы дойти туда и вернуться обратно. Конечно, женщина имела основание не доверять ему. Деньги находились при нем.

— Итак, мне нужна тетрадь.

— Я не представляю… — Мужчина позади него рванул его руки назад, и он сморщился отболи. — Не очень вежливо с твоей стороны.

— У меня нет настроения миндальничать с тобой. — Она подошла ближе, и при лунном свете в ее руке блеснул нож. Он не удивился. Она всегда умела хорошо владеть ножом.

— Я не могу дать тебе то, чего не имею, — резко ответил он. Посмотрев на нее, он подумал, что верный способ избежать опасности — найти с ней общий язык, и смягчил тон: — Но мы всегда могли доставить друг другу удовольствие. Нам ведь было хорошо вместе. Неужели ты забыла?

— Я ничего не забыла.

— И наши отношения не должны измениться только потому, что я теперь женат.

— А как же твоя жена?

— Она всего лишь необходимость. — Он придал своему голосу небрежный тон. — Мужчина с моим положением должен иметь богатую респектабельную жену и наследника. Моя женитьба не означает ничего более.

Женщина придвинулась к нему ближе — настолько близко, что он мог ее поцеловать.

— Я опять не верю тебе.

Однако по тону ее голоса он понял, что ей очень хотелось бы поверить ему. Признак одновременно и хороший, и грозящий еще большей опасностью, поскольку эмоции всегда увеличивают риск.

— Поверь мне, дорогая. Ты для меня единственная женщина на свете. — Он потянулся к ее губам.

— Ты любишь ее? — прошептала она, касаясь его губ. Он колебался не более секунды, которая оказалась для него роковой.

— Нет, — произнес он в тот момент, когда нож глубоко вонзился ему в живот; от острой боли у него перехватило дыхание и подогнулись колени.

— Избавьтесь от него, — приказала она холодным твердым голосом.

— Но ведь при нем деньги… — напомнил ее помощник.

— Они меня не волнуют, — резко заявила она. Мужчина отпустил его, и он подумал, что его уловка, рассчитанная на освобождение, сработала. Даже когда он упал в холодную воду и начал терять сознание, его не покидала уверенность в своей неуязвимости и в своих способностях выкручиваться из самых трудных положений.

Он не должен умереть таким образом. Не здесь и не сегодня. Ему удавалось выжить прежде, и он снова выживет. Теперь у него появилось то, ради чего стоило жить.

Теперь у него была жена.

Глава 1

Июнь 1820 года

«Дорогая Кэсси!

Я наконец вернулась в Лондон, чтобы обосноваться в доме моего мужа. Я знаю, что мама пока еще не простила мои прегрешения и продолжает запрещать тебе даже разговаривать со мной, но если все-таки у тебя есть возможность, не могла бы ты навестить меня сегодня днем? Я ужасно соскучилась по тебе, дорогая сестричка. Я прибыла сюда три дня назад, и мне не с кем поговорить, кроме слуг, а они, разумеется, не очень подходящая компания…»

— Как ты думаешь, неужели мама наконец заговорит со мной, ведь прошло столько времени? — спросила леди Филадельфия Уилмонт, стараясь придать голосу оттенок спокойствия.

Полгода назад, до вступления в брак, она носила фамилию Эффингтон, ближайшие друзья звали ее просто Делия. Сейчас она сидела в гостиной городского дома своего бывшего мужа, непроизвольно теребя выбившуюся нитку на подлокотнике старого дивана.

— Думаю, еще нет. Она продолжает игнорировать тебя гораздо дольше, чем я ожидала. — Кассандра Эффингтон, младшая сестра Делии, родившаяся на две минуты позже, задумчиво сдвинула брови. — Ты знаешь нашу мать. Она воспринимает все как оскорбление, нанесенное звездам, неповиновение судьбе и тому подобное.

— Да, она остается все такой же, не правда ли? — Делия тяжело вздохнула.

— В конце концов ее отношение к тебе изменится к лучшему. — Кэсси придвинулась ближе к сестре-близнецу и похлопала ее по руке. — По правде говоря, я думаю, что теперь, когда ты вернулась из ссылки…

— Какая ссылка, Кэсси! Я находилась всего лишь в Озерном краю.

Кэсси усмехнулась:

— Для меня Озерный край зимой — все равно что ссылка.

— Вовсе нет. Меня навещали наши братья, а папа присылал письма.

— И все-таки большую часть времени ты жила так далеко от своих родственников, что мы почти ничего не слышали о тебе.

— Наша двоюродная бабушка Сесили любезно приняла меня, хотя почти не разговаривала со мной. Впрочем, меня ее отношение вполне устраивало, так как я хотела какое-то время побыть одна, подальше от Лондона с его сплетнями и скандалами.

— Может быть, нам следует отправить маму в Озерный край? Ей потребуется немало времени, чтобы справиться со своим…

— Гневом? Возмущением? Замешательством?

— Да, конечно. — Кэсси махнула рукой. — Думаю, мама переживет и гнев, и возмущение, и замешательство, и унижение, и позор, и бесчестье…

— Кажется, я не говорила об унижении, позоре и бесчестье, — пробормотала Делия.

— Говорила или нет, они тем не менее присутствуют, — твердо заявила Кэсси. — Однако, по-моему, мама сумеет совладать со всеми трудностями. Она носит фамилию Эффингтон, а Эффингтоны привыкли иметь дело с различными мелкими проблемами и пустячными скандалами.

— Значит, ты считаешь случившееся пустячным скандалом? — Делия распрямила спину.

— О Боже, нет. — Кэсси энергично покачала головой. — Нет, когда девушка из семьи Эффингтон сбегает с таким негодяем, как лорд Уилмонт, известным своей ужасной репутацией, она нарывается на грандиознейший скандал года.

— Я тоже так думаю. — Делия опустила плечи, невольно приняв прежнюю позу. Мисс Филадельфия Эффингтон никогда не сутулилась, зато леди Уилмонт могла позволить себе такое.

— Пожалуй, скандал вышел за последние несколько лет самый большой, — добавила Кэсси. — Я не припомню ничего подобного прежде. Хотя полагаю…

— Ну хватит. — Делия опять вздохнула и, сгорбившись еще больше, погрузилась в подушки дивана. Хорошо воспитанная молодая двадцатидвухлетняя женщина уже не имела моральных сил сохранять безупречную осанку.

— О, дорогая, похоже, я не очень-то способна утешить тебя? Что ж, возможно, я преувеличиваю, и скандал только казался грандиозным, поскольку произошел в декабре и в обществе другого предмета обсуждения не нашлось. — Кэсси сочувственно посмотрела на сестру. — Прошу прощения, дорогая, просто мне трудно представить, как можно оказаться в таком положении. Откровенно говоря, я думаю, и маме тоже. Она, как и все, считала, что ни с одной из нас не может случиться что-то предосудительное…

— Могло произойти и хуже. Я все-таки вышла замуж за него, — заметила Делия.

— Смею сказать, подобное обстоятельство только больше навредило тебе, — возразила Кэсси. — До сих пор не понимаю, зачем ты так сделала.

— Я тоже не понимаю, — еле слышно произнесла Делия. Она не знала, как можно объяснить то безумие, которое охватило ее в течение нескольких недель до и после Рождества, приведшее в конечном счете к скандалу и к нынешнему странному положению вдовы почти сразу после замужества.

С тех пор прошло шесть месяцев. Казалось, не такой уж большой срок, чтобы жизнь могла так существенно измениться. Шесть месяцев назад она совершенно беззаботно занималась лишь вопросами, касающимися погоды и вероятности найти ей или ее сестре подходящего жениха в текущем году.

— Твои письма не сообщали ничего существенного. И мы с тобой не имели возможности поговорить, с тех пор как ты уехала. — Кэсси пожала плечами. — Ты исчезла так быстро…

— Я не исчезла.. Я… — Делия сморщила нос, — просто сбежала. Знаю, что проявила банальную трусость, но я находилась в то время в подавленном состоянии от сознания, что своим поступком окончательно разрушила свою жизнь.

— Твоя жизнь не совсем разрушена. Ведь ты вышла замуж за него.

— Но ты сказала, что замужество еще больше навредило мне.

— Я так сказала, неужели? Ну, значит, я ошиблась. Делия пренебрежительно фыркнула, что совсем не шло мисс Филадельфии Эффингтон, но было вполне допустимо для вдовствующей леди Уилмонт.

Кэсси внимательно посмотрела на сестру:

— Я до сих пор очень терпеливо ждала твоего рассказа. Теперь пришло время рассказать мне обо всем.

— Обо всем? Кэсси кивнула:

— Абсолютно. Со всеми подробностями. Не упуская ни одной детали. Твой рассказ будет самое меньшое, чем ты можешь загладить свою вину передо мной. — Она скрестила руки на груди, откинулась на спинку кресла и уставилась на сестру. — Ты не представляешь, какие чувства возникают, когда однажды утром обнаруживаешь, что твоя сестра-близнец сбежала с каким-то мужчиной…

— С Чарлзом, — тихо вставила Делия. Кэсси не обратила внимание на ее замечание.

— …а ты ничего не знаешь. Тебе даже не намекнули на побег. Скажу прямо, я очень огорчилась. К тому же никто в доме не верил, что я не имела никакого отношения к твоему поступку и даже не подозревала о твоих намерениях.

Делия поморщилась:

— Я сожалею.

— Отец и мать допрашивали меня, как будто я сама подговорила тебя к измене.

— Могу представить.

— Нет, Делия, думаю, не можешь. Ты никогда не находилась в таком положении, потому что между нами никогда не существовало секретов. По крайней мере я ничего не скрывала от тебя.

— Я тоже, — быстро проговорила Делия. — До того момента.

Кэсси фыркнула:

— Я до сих пор не уверена, что когда-нибудь прощу тебя.

— Но я же извинилась. — Делия не могла упрекать сестру за ее отношение к ней.

— Ты можешь начать исправлять свою ошибку, поведав мне обо всем. Правда, у меня нет достаточно времени, чтобы выслушать тебя. Мама не знает, что я здесь.

— Ужасно нелепо. Мама считает нас еще детьми. — Делия посмотрела на сестру. — Должна сказать, твоя готовность следовать ее строгим указаниям удивляет меня.

Кэсси рассмеялась, и на ее левой щеке обозначилась ямочка, которая была будто зеркальным отражением такой же ямочки на правой щеке Делии.

— Я сама удивляюсь, поскольку мое поведение всегда граничило с непослушанием, а ты являла собой пример хорошего поведения и ходила в любимчиках…

— Теперь все в прошлом!

— Наверное. — Кэсси пожала плечами. — Тем не менее мне доставляло удовольствие выступать в роли добродетельной сестры в твое отсутствие, хотя я поступала не совсем честно. Я всегда утверждала, что различия между нами минимальны. — Она улыбнулась. — И я ценю то, что ты признаешь подобный факт.

— Рада, что хоть чем-то могу угодить, — усмехнулась Делия.

Возможно, Кэсси действительно права, хотя Делия не думала о таком вопросе до настоящего времени.

Внешне сестры походили друг на друга, как две горошины в стручке, за исключением того, что Делия — правша, а Кэсси — левша. Кэсси утверждала, что они также схожи по характеру, а различия между ними незначительны. Лишь в отдельных нюансах, если хотите. Она считала себя чуть-чуть более импульсивной, более откровенной и смелой, чем ее сестра, но только чуть-чуть. Делия редко не соглашалась с ее утверждением вслух, но про себя думала, что различий у них гораздо больше, чем чуть-чуть. Ей казалось, что она намного спокойнее, сдержаннее и осмотрительнее своей сестры.

— Итак, можешь начать с того момента, когда ты познакомилась с Уилмонтом, — подбодрила Кэсси, откинувшись на спинку своего кресла. — Ну, давай.

— Хорошо. — Делия покорно вздохнула. — Ты помнишь рождественский бал у леди Стенли? Ужасное количество народу и духота…

— На всех балах бывает примерно то же самое.

— В тот вечер зал был особенно переполнен. Мне захотелось подышать свежим воздухом, и я вышла на террасу.

Делия до сих пор помнила ту чудесную зимнюю ночь. Казалось, в холодном воздухе в свете звезд и в перспективе приближающейся весны таилось что-то необыкновенное. Нечто новое, неизведанное и волнующее. Какое-то магическое обаяние или, может быть, то, чего она давно жаждала, но не осознавала до настоящего момента.

— И тогда ты встретилась с Уилмонтом?

— Да. — С лордом Уилмонтом. Бароном Уилмонтом. Чарлзом.

— И?

— И… мы обменялись любезностями. — Он появился из тени, как будто ожидал ее.

— Любезностями?

— Полагаю, его поведение можно назвать чем-то вроде флирта.

Уилмонт вел себя довольно решительно, пренебрегая приличиями, однако казался очень близким и дружелюбным. Он снял свой фрак и накинул ей на плечи, что выглядело ужасно скандально, но в то же время очень и очень приятно.

Кэсси удивленно приподняла бровь:

— О? И ты отвечала на его ухаживания?

— Должно быть. — Делия небрежно пожала плечами. В тот вечер она вела себя весьма уверенно и раскрепощенно, хотя обычно отличалась сдержанностью. В глубине души она удивлялась, что, черт побери, на нее нашло, но тем не менее испытывала удовольствие от происходящего. — Кажется, немного.

— Понятно. — Кэсси изучающе посмотрела на сестру, и Делия с трудом удержалась от того, чтобы не съежиться под ее взглядом. — И что потом?

— Потом?

— Да, потом. Если ты не решила в тот же момент на террасе леди Стенли сбежать с ним, то вполне очевидно, что такое желание возникло после встречи. Когда ты увиделась с ним еще раз?

— На следующий день. У торговца книгами Хетчарда. — Войдя, Уилмонт едва обозначил их знакомство, слегка приподняв шляпу в знак приветствия. Затем он вежливо рекомендовал ей книгу со стихами и протянул ее, когда уходил. Внутри она обнаружила клочок бумаги со словами «До встречи» и его подписью. — А потом на званом вечере у леди Конкорд-Смайт… — Там он снова передал ей книгу.

Чарлз, лорд Уилмонт, не относился к тому типу мужчины, который мог всецело увлечься мисс Филадельфией Эффингтон, и, как она теперь поняла, подобное обстоятельство делало его более привлекательным для нее, хотя его репутация безответственного мота и азартного игрока сопровождалась репутацией отъявленного волокиты. Ходили слухи, что он разрушил жизнь не одной молодой женщины. В результате теперь ни одна респектабельная леди не оказывает ему внимания, игнорируя даже приглашение на танец. Его частые отъезды из Лондона на длительный период в течение последних десяти лет еще больше подпитывали сплетни о нем.

И все же, когда Уилмонт появлялся в свете, его принадлежность к безупречной семье позволяла ему входить в тесный круг лондонского высшего общества. Конечно, леди не могли не замечать, что он очень красив: с золотистыми волосами, порочным блеском в глазах и улыбкой, которая, казалось, предназначалась каждой женщине, и только ей одной. Джентльменам довольно было того, что он, несмотря на все разговоры о нем, всегда исправно расплачивался по долгам. К тому же лорд Уилмонт обладал значительным состоянием и древним почетным титулом, который, возможно, немного потускнел из-за его поведения.

Что касается его репутации, Делия относила ее только к досужим сплетням, слухам и инсинуациям. Она почему-то ни разу никого не встречала, кто пострадал бы от него. Истории, которые рассказывали о нем, могли относиться к выдумкам тех, кто завидовал его внешности, богатству и знатности.

Отсутствие достоверной информации о личности лорда Уилмонта делало его еще более таинственным, опасным и волнующим.

И такой мужчина желал ее. С момента их первой встречи сознание его чувства к ней вселило в Делию некое безрассудство и смелость, не присущие прежде ее натуре. Она испытывала удовольствие от перемены, которая происходила с ним при встрече, а также от мысли, что опасный повеса желал ее не потому, что она подходящая пара для брака, а потому, что он видел в ней настоящую женщину, сам являясь истинным мужчиной. В ней пробудилось пьянящее непреодолимое чувство, какого она прежде никогда не переживала.

— Потом мы встретились на новогоднем балу у леди Брэдборн и… — Делия слабо улыбнулась, — еще несколько раз.

— Боже милостивый! — Кэсси всплеснула руками, с изумлением глядя на сестру. — Не могу поверить, чтобы никто ничего не заметил.

— Ты бы удивилась, узнав, как легко можно незаметно ускользнуть из переполненного зала в библиотеку или пустую гостиную. — Делия взволнованно забарабанила пальцами по подлокотнику дивана. Она поделилась с сестрой секретом, который скрывала долгое время от всех, и сейчас, раскрыв его, она чувствовала себя крайне неловко даже перед Кэсси — единственным человеком, от которого никогда ничего не утаивала.

— Я подозреваю, ты могла бы многому научить меня, дорогая сестричка. — В глазах Кэсси отражались зависть и восхищение.

— О сокровенном очень трудно говорить. — Делия встала и зашагала по комнате, рассеянно сжимая руки. — Я думала, по прошествии значительного времени мне будет легче рассказать тебе обо всем, однако чувствую, что совсем не готова к исповеди.

— Говорят, признание облегчает душу, — назидательно напомнила Кэсси.

— Сомневаюсь. На душе у меня не становится лучше. Я чувствую себя ужасно глупой.

— Ерунда. Здесь нет ничего глупого, — парировала Кэсси. — Просто ты ничего не могла поделать с собой, влюбившись в этого человека.

Делия остановилась и посмотрела на сестру. Затем слова помимо воли сорвались с ее губ:

— Видишь ли, я совсем не влюбилась в него. В голосе Кэсси послышалось замешательство:

— А я думала…

— О, я знаю. — Делия жестом прервала сестру. — Я тоже подумала бы, что поступить так, как я, может только безумно влюбленная девушка, потерявшая представление о надлежащем поведении. Однако все не так.

— Я даже боюсь спрашивать, чем же тогда объяснить твой поступок.

— Дело в том, что… — Делия сцепила руки, набираясь храбрости. — Произошло необычайно волнующее событие в моей однообразной жизни. Рискованное приключение, о каком я всегда мечтала.

— Приключение?

— Я не знаю, как еще объяснить. — Делия пыталась найти подходящие слова. — Возникшее у меня тогда ощущение можно сравнить с быстрой скачкой. Ты знаешь, что опасно и может плохо кончиться, но на тебя она действует так опьяняюще, что забываешь об опасности.

Делия вернулась к дивану и присела на краешек.

— Знаю, мой поступок безумен, но Чарлз совсем не походил на других мужчин, которые обычно интересовались мной. Ты должна признать, что моими поклонниками всегда оказывались, как правило, угрюмые, не в меру серьезные, требовательные, озабоченные поисками подходящей жены мужчины. И все как один ужасно скучные.

— Да, пожалуй…

— А вот джентльмены, которые ищут твоей благосклонности, почему-то обычно отличаются завидной лихостью и часто окружены ореолом таящейся опасности.

— Я сама ничего не понимаю, — Кэсси покачала головой, — ведь мы внешне очень похожи друг на друга.

— Да, но, по-видимому, в тебе есть что-то такое, что привлекает именно таких мужчин. — Делия внимательно посмотрела на сестру, пытаясь выразить словами свои наблюдения. — Когда я смотрю на тебя, мне кажется, что я смотрю в зеркало, однако есть какое-то отличие. Может, во взгляде или в улыбке. Нечто едва уловимое, таящее чуть заметный вызов и говорящее о том, что ты можешь вести себя ужасно предосудительно. — Она вздохнула и откинулась на спинку дивана. — Очевидно, я выгляжу так, будто бы даже подумать не могу о чем-то недостойном.

— Внешность бывает обманчивой. Я, например, никогда не совершала ничего предосудительного, а ты умудрилась стать центром большого скандала.

— Но я вышла замуж за него.

— И все недоумевали почему. Боже милостивый, Делия, люди задавали себе вопрос: Уилмонт женился на тебе из-за респектабельности твоей семьи или из-за денег…

— Что касается денег, то его адвокат сообщил мне о предназначающемся мне наследстве. Теперь я, по-видимому, хорошо обеспечена, — тихо вставила Делия.

— …или чтобы спасти твою честь? Конечно, последнее характеризовало бы его с положительной стороны, о которой никто не подозревал…

Делия густо покраснела.

— Делия!

Делия вскочила и устремилась в противоположный конец комнаты в тщетной попытке избежать неизбежного.

— Филадельфия Эффингтон! — Кэсси была потрясена. — Не могу поверить…

Делия повернулась лицом к сестре:

— Кажется, я говорила тебе о том возбуждении, которое вызывает быстрая скачка?

— Сейчас речь идет о чувствах, а раньше, черт побери, ты говорила о лошади! По крайней мере я думала, что ты имеешь в виду лошадь. — Кэсси потрясенно смотрела на сестру широко раскрытыми глазами. — Не может быть, Делия. Ведь я знаю тебя. Ты не могла…

— Смогла вот. — Делия сделала вид, что изучает свои ногти. — Один раз.

В комнате воцарилась тишина.

— Как? — наконец спросила Кэсси. Делия бросила на нее взгляд:

— Что значит как?

— Как ты ухитрилась сделать это? — Кэсси сузила глаза. — Ты ведь, разумеется, не устраивала скачки…

— Кэсси!

Сестра не обратила на ее возглас внимания.

— …в библиотеке или пустой гостиной.

— Конечно, нет. — В голосе Делии чувствовалось негодование. — Было бы слишком неприлично.

Кэсси покачала головой, не веря своим ушам. Делия продолжала:

— Помнишь тот вечер, когда я притворилась больной, а ты и все остальные члены семьи уехали на какой-то прием?

— Смутно.

— Я наняла карету, которая ожидала меня, чтобы доставить сюда. В дом Чарлза.

— О, уж в таком поступке, конечно, не заключалось ничего неприличного, — с сарказмом проговорила Кэсси.

Делия подняла руки, сдаваясь.

— А потом Чарлз настоял на браке со мной.

— Понятно. — Выражение лица Кэсси стало раздражающе неопределенным.

— Я хочу, чтобы ты не относилась к этому, как к скачке верхом. — Делия нахмурилась. — Звучит… крайне непристойно.

— Не будем больше об этом. — Кэсси встала. — Я действительно ошибалась. Очень хорошо, что он женился на тебе. Жаль только, что его убили через неделю.

— Да, жаль. — Делия почувствовала знакомые угрызения совести. Она испытывала сожаление, оттого что Уилмонта больше нет и она уже не могла позаботиться о нем так, как всегда мечтала заботиться о человеке, за которого выйдет замуж Однако, — заметила Кэсси, надевая шляпу и поправляя ее под нужным углом, — от его смерти есть некоторая польза.

— Я не очень-то понимаю…

— А тебе и не надо ничего понимать, потому что у тебя есть я. — Кэсси неторопливо натянула перчатки. — Никто не знает, что ваш брак не основывался на любви, какие знала и я несколько минут назад. — Она бросила на сестру осуждающий взгляд. — Я говорила, какие бессодержательные ты писала письма?

— Кажется, да.

— Поэтому из-за отсутствия информации, полагаю, с твоим возвращением может возобновиться обсуждение сравнительно недавнего скандала, который, должна сказать, благополучно стих. Учитывая ситуацию, я беру на себя задачу ее исправить.

— Что ты имеешь в виду под словом «исправить»? — медленно произнесла Делия.

— Ничего особенного. Если в разговорах тут и там осторожно вставить несколько замечаний, общество может взглянуть на твой инцидент совсем по-другому. Ты перестанешь слыть объектом возмущения, и тебе начнут сочувствовать.

— Кэсси, что ты…

— Очевидно, твой повеса охмурил тебя и сам влюбился по уши. Иначе нельзя объяснить, чтобы мужчина с такой ужасной репутацией, как у Уилмонта, женился на тебе, — пояснила Кэсси, явно довольная собой. — Жаль, что мне ничего подобного не приходило в голову раньше, пока я не узнала о твоем возвращении домой. Ты так повлияла на Уилмонта, что он стал порядочным человеком, но, прежде чем ты успела насладиться обретенной любовью, он трагически погиб. Испытывая необычайное горе, ты решила пережить его в одиночестве и потому добровольно отправилась в ссылку…

— Озерный край не ссылка.

— …пока ты не обретешь силы снова предстать перед обществом.

— В твоих словах есть доля правды, хотя мной руководило замешательство, а не горе…

— Но моя версия превосходна и очень романтична. Трагедия в сочетании с любовью действует неотразимо.

— Не думаю…

— Она может даже умерить в какой-то степени осуждение Уилмонта за то, что он покинул тебя так быстро после свадьбы, отправившись во Францию на небольшом суденышке один.

— Ерунда, — решительно прервала сестру Делия. — Чарлз имел деловые интересы во Франции и не считал уместным для меня сопровождать его. — Делия не хотела признаться, что недостаточно хорошо знала мужа, чтобы утверждать, сказал ли он ей правду о цели своего путешествия. Учитывая его поведение после свадьбы, она тоже размышляла, не бросил ли он ее. Какова бы ни была цель его путешествия, она стоила ему жизни — корабль утонул во время шторма в проливе, как ей сообщили.

— Тем не менее моя идея превосходна, и ты будешь благодарить меня потом. Возможно даже, мама скоро простит тебя. Полагаю, ей предпочтительнее считаться матерью вдовы, трагически потерявшей мужа и пожертвовавшей всем ради любви, чем матерью…

— Хорошо, хорошо, — быстро согласилась Делия. — Полагаю, во всяком случае, стоит попытаться.

Кэсси широко улыбнулась:

— Я сделаю больше, чем просто попытку, дорогая сестричка. Я соберу всех женщин из семейства Эффингтон, за исключением мамы, конечно, и приложу все силы, чтобы повернуть поток сплетен в твою пользу. Я нисколько не сомневаюсь в успехе нашего дела.

Впервые за долгое время Делия рассмеялась:

— Твое предприятие, безусловно, потребует от тебя немало сил.

Женщины из семьи Эффингтон славились твердостью характера и такими качествами, как настойчивость или назойливость, в зависимости от точки зрения. Они давно усвоили, что прочность их семьи держится не только на власти мужчин, но и на влиянии женщин.

Кэсси натянула перчатки и направилась к двери.

— Ты уже уходишь? — В голосе Делии прозвучала паника. — Ты так недолго побыла со мной. Мне будет без тебя ужасно одиноко.

— Я не хочу уходить, однако, — Кэсси вздохнула, — мама следит за мной внимательнее, чем обычно. Она твердо верит, что если бы в свое время проявила большую бдительность по отношению к тебе, то ничего бы такого не случилось. — Кэсси посмотрела сестру. — Знаешь, ты могла бы пойти со мной. Папа принял бы тебя радушно, и тогда маме оказалось бы трудно избежать общения с тобой дома. Сейчас ей легко, пока ты находишься здесь.

— Я хотела бы, но… — Мысль показалась соблазнительной. Вернуться домой и сделать вид, будто ничего не случилось. Однако за время своего уединения Делия поняла, что ее жизнь безвозвратно изменилась, и смирилась с этим. Кроме того, в ее жилах текла кровь не одного поколения женщин Эффингтон, и пришло время со всей смелостью проявить себя. — Я выбрала свой путь и теперь должна идти по нему.

— Я знала, что ты так скажешь, и меня бы крайне удивило, если бы ты поступила по-другому. — Кэсси покачала головой и улыбнулась. — Должна сказать, я ужасно завидую тебе.

— Чему же тут завидовать, черт побери?

— Как вдова, ты больше не подвержена ограничениям, которые распространяются на мою жизнь. Возможно, ты еще не осознаешь в данный момент, дорогая сестричка, но ты свободна.

— Свободна? — Делия сложила руки на груди. — Я бы не назвала ограничения, связанные с трауром, свободой. Просто одни правила сменились другими, не менее строгими.

— Но траур скоро кончится, и ты сможешь делать все, что захочешь. — Глаза Кэсси весело блеснули. — Может, мне тоже выйти замуж за какого-нибудь богатого распутника, который затем благополучно отправится к праотцам? Найду себе дряхлого старичка, который едва ковыляет, чтобы иметь ближайшую перспективу остаться вдовой.

— Кэсси! — Делия пыталась, но не смогла удержаться от смеха.

— Я шучу, но по крайней мере я тебя рассмешила. — Кэсси обняла сестру. — Не знаю, когда смогу снова навестить тебя, однако буду писать тебе и отправлять письма со слугой. Каждый день, если хочешь.

— Чудесно! — воскликнула Делия с облегчением. — Я чувствую себя здесь совершенно изолированной от мира. Дом не очень большой, но ужасно пустой.

— Надеюсь, у Уилмонта есть слуги?

— Только экономка, которая к тому же служила кухаркой, и дворецкий. Они оба покинули дом, как только мне сообщили о смерти Чарлза. Когда я уехала, отец закрыл дом. Что касается моей личной служанки… помнишь Марту?

Кэсси кивнула.

— Она познакомилась с фермером в Озерном краю и вышла за него замуж, а я вернулась в Лондон. Поэтому мне нужна другая служанка. Я говорила тебе, что дом взломали, пока я отсутствовала?

Кэсси удивленно раскрыла рот:

— О Боже!

— Воры оставили ужасный беспорядок, и, должна признаться, меня их нашествие очень расстроило. Не осталось ни одной комнаты, которую бы они не тронули. Все книги в библиотеке сброшены с полок, все ящики выдвинуты, мебель перевернута. В общем, полный хаос.

Делия, ты уверена, что находишься в безопасности здесь? Делия махнула рукой.

— Конечно. Такие вещи случаются, когда дом остается надолго пустым. К счастью, в тот же самый день, когда я вернулась, прибыл новый дворецкий, которого, полагаю, прислало бюро по найму. Я сразу наняла его, а он, в свою очередь, быстро нашел экономку и лакея. Они провели последние несколько дней, приводя все в порядок, в то время как я пыталась определить, что пропало.

— Хорошо, что у тебя есть помощники, однако странно, что слуги появились у тебя как по мановению волшебной палочки.

— Ничего волшебного нет. Несомненно, прежние слуги уведомили бюро по найму о своем увольнении, и там только ждали, когда я вернусь, чтобы прислать мне кого-нибудь. — Делия покачала головой. — По крайней мере я не возражаю против нового штата слуг. Кроме того, у них превосходные рекомендации.

— Я встретила дворецкого, когда прибыла сюда. Мне кажется, он староват.

— И потому имеет большой опыт. Он послужит пока, — уверила Делия. Ей совершенно не хотелось заниматься наймом слуг. — К тому же у него отличные рекомендации.

— Что ж, очень существенно. — Кэсси хотела открыть дверь, но остановилась и встретилась взглядом с сестрой. — Делия, как это произошло?

— Что значит это?

— Ты знаешь, что я имею в виду. — Кэсси осторожно посмотрела на сестру. — Ну… с ним.

Делия внезапно поняла, и лицо ее вспыхнуло.

— Ах, это. — Да.

— Это было… — Делия пыталась найти подходящие слова, — интересно и довольно приятно…

— И больно, как говорят? — поинтересовалась Кэсси обыденным тоном, но лицо ее выражало крайнее любопытство. — В первый раз?

— Не очень. Странное ощущение, вызывающее некоторое неудобство, однако…

— А потом?

Делия не хотела признаться даже Кэсси, что после первого раза не испытала никаких особых чувств и не нашла в этом ничего восхитительного и волнующего, как она ожидала. Делия глубоко вздохнула:

— В общем, я бы определила ощущение многообещающим.

— Многообещающим?

— Да, — подтвердила Делия.

— Многообещающим, — тихо повторила Кэсси. — Интересно. — Спустя несколько секунд она поцеловала сестру в щеку и вышла из комнаты.

Делия задержалась у двери гостиной достаточно долго, наблюдая, как ее новый дворецкий Гордон проводил сестру к выходу, затем она закрыла дверь и прислонилась к ней.

Тяжело чувствовать себя отвергнутой семьей. Она сожалела об этом, но уже не так сильно.

Даже в нынешнем положении Делия знала, что, если бы ей представилась возможность повернуть время вспять, она сделала бы тот же выбор. О, она сумела бы предотвратить смерть Чарлза и добиться, чтобы между ними возникла настоящая любовь из того, что вначале можно было назвать только страстью.

За двадцать два года своей жизни Делия усвоила, что ей, как и ее сестре, судьбой предназначено нравиться мужчинам, стараясь выглядеть как можно привлекательнее, и исполнять роль хозяйки дома, найдя превосходную пару для замужества. Какой иной выбор, кроме замужества, мог быть у дочерей лорда Уильяма Эффингтона, брата герцога Роксборо?

Сестры часто обсуждали свою участь и жаловались на судьбу, которая не предписывала им никакой иной цели в жизни, кроме брака и воспитания детей. Они завидовали своим братьям и кузенам, имевшим возможность свободно познавать мир и вести увлекательный образ жизни, изобилующий рискованными приключениями. С возрастом сестры обнаружили, что в их однообразной жизни им приходится довольствоваться только волнующими моментами, связанными с кокетливой улыбкой, подаренной красивым лордом, или восхищенным взглядом, брошенным лукавым джентльменом через переполненный бальный зал. Однако до появления Чарлза подобные знаки внимания не соблазняли Делию.

Впоследствии она размышляла, всегда ли оставался без ответа закипавший под ее спокойной внешностью протест, выраженный в безрассудном желании испытать рискованные приключения. Не порождало ли потребность к ним сознание того, что она быстро приближается к возрасту, когда не сможет дольше избегать брака, будь он по любви или без нее. С Чарлзом она наконец познала желанные острые ощущения и опасность, не сознавая до встречи с лордом, что именно к ним всегда стремилась.

Независимо от исхода произошедшее стало самым значительным событием в ее жизни.

И теперь она должна просто жить, невзирая на тягостные последствия.

Глава 2

Когда дверь закрылась за одной из сестер Эффингтон, он с облегчением тихо вздохнул.

Проклятие! Он ничего не знал о чертовой должности дворецкого, кроме того, что должен постоянно находиться в распоряжении хозяйки и в то же время оставаться фактически невидимым.

Энтони Артемис Гордон Сент-Стивенс, новоявленный виконт Сент-Стивенс, в течение последних лет много раз попадал в затруднительные и опасные ситуации, но не в такую неприятную, как нынешняя. Он мог владеть собой и действовать в самых ужасных условиях, однако вести себя надлежащим образом в качестве вышколенного дворецкого не входило в его функции. Возможно, если бы в детстве слуг в доме его отца не так хорошо обучили бы, он мог бы что-либо знать об их деятельности, хотя едва ли — он рос не слишком наблюдательным ребенком.

Гордон отошел от двери и направился к заднему холлу. Мисс Эффингтон — нет, леди Уилмонт — недостаточно опытная хозяйка дома, чтобы заметить отсутствие у него надлежащей выучки. По крайней мере пока. И он надеялся, что завершит свою миссию к тому времени, когда она заметит некоторые странности своего дворецкого.

Тони рассеянно почесал макушку, затем опомнился и смахнул с сюртука пудру. Он пудрил волосы, делая их седыми, что его крайне раздражало, как и фальшивые усы, накладные брови и очки, которые он использовал, чтобы создать впечатление пожилого человека. Кроме того, он подкладывал кусочки ваты под щеки, чтобы изменить лицо, и менял тембр голоса.

По правде говоря, во всем виноват Уилмонт. Если бы он не отступал от намеченного плана и действовал согласно предписанию, Тони не попал бы сейчас в такое дурацкое положение. Уилмонт не только неожиданно женился на Филадельфии Эффингтон, но и заполучил ценную информацию, помимо своих штатных изысканий. К сожалению, причины его столь внезапной женитьбы остались неизвестными, и добытая информация, якобы подробно изложенная в тетради, потерялась после его смерти.

Тони постарался избавиться от сожалений, которые терзали его каждый раз, когда он вспоминал, что Уилмонт погиб. Казалось, можно привыкнуть к смерти на войне, но в мирное время гибель друзей особенно огорчала.

— Гордон! — позвала его леди Уилмонт, стоя у двери гостиной.

Тони раздраженно поправил очки и усы, стиснул зубы и ответил:

— Да, миледи?

— Вы не могли бы пройти со мной в библиотеку?

— Конечно, мэм.

Она пересекла холл и открыла перед ним дверь библиотеки. Проклятие. Ведь дверь должен открывать дворецкий. Однако он совсем не представлял, с какой скоростью должны передвигаться слуги, чтобы повсюду успевать, особенно в доме, где, кроме него, обслуживающий персонал состоял лишь из миссис Миллер, выполнявшей обязанности экономки и кухарки, а также лакея Джона Макферсона. Причем, похоже, в своем деле они обладали не большим опытом, чем Тони. Он ясно видел, что в доме необходим дополнительный умелый персонал, включающий еще одного лакея, а также одну или более служанок, особенно учитывая хаос, с которым леди Уилмонт столкнулась после возвращения. Здесь явно что-то искали. Однако пока все обязанности по дому приходилось выполнять Тони, Маку и миссис Миллер.

Тони следовало делать свое дело в качестве дворецкого гораздо лучше. Нельзя допустить, чтобы его уволили прежде, чем он выполнит поставленную перед ним задачу. Конечно, леди Уилмонт должна знать, как следует вести себя дворецкому, хотя что можно ожидать от женщины, вышедшей замуж за человека, которого знала менее месяца. Такая женщина или невероятно глупа, или крайне наивна, или безумно романтична. Возможно, ей присуще и то, и другое, и третье.

Леди Уилмонт села за письменный стол мужа, беспокойно положила руки поверх беспорядочной кипы бумаг и тяжело вздохнула. Тони остановился перед столом, держа руки сцепленными за спиной, как положено дворецкому, и ждал. Наконец она подняла голову и нерешительно улыбнулась, глядя на него своими большими глазами с соблазнительной синевой. Странно, но до сих пор он не замечал, какие у нее обольстительные глаза. Вероятно, всего лишь результат причудливого освещения в библиотеке на закате дня. Должно быть, освещение виновато и в том, что ее светлые волосы выглядели сейчас золотистыми, образуя ореол вокруг головы. Ему показалось подобное видение некоторой насмешкой, так как он не сомневался, что она слишком далека от ангельского образа.

— Гордон, я должна сделать признание. Он весь напрягся.

— Да, миледи?

— Не знаю, как сказать. — На лице ее отразилась беспомощность, и Тони интуитивно понял, что ее признание не относится к его пребыванию в доме. Он усилием воли постарался не проявлять удивительным образом возникшей симпатии к ней. Что бы там ни было, она потеряла мужа и вряд ли вышла бы замуж за Уилмонта, если бы хоть немного не любила его.

— Да? — повторил Гордон.

— Я не имею ни малейшего представления, что делать с бумагами. — Она махнула рукой на лежащие на столе кипы бумаг.

— Простите, миледи, но я не уверен, что понимаю вас, — медленно произнес он.

— Бумаги ожидали моего возвращения, и надо что-то делать с ними. Здесь векселя, банковские счета, документы, касающиеся имущественных прав лорда Уилмонта, и бог знает что еще. — В голосе ее звучала паника. — Я просто не знаю, с чего начать.

— Может, адвокат лорда Уилмонта помог бы…

— Нет, нет. — Она отвергла его предложение решительным жестом. — Я встречалась с ним вчера, и он мне не понравился. Нет, я выразилась неточно. Просто я.-.. — она задумалась на мгновение, — не доверяю ему. Вероятно, мои слова звучат глупо, поскольку лорд Уилмонт оказывал ему доверие, однако в нем есть что-то такое…

При всех возможных недостатках леди Уилмонт обладала превосходной интуицией. По крайней мере в отношении адвоката. По соображениям безопасности адвокат Уилмонта, мистер Эдмунд Данверс, занимался финансовыми делами как Тони, так и других людей секретной службы. По сути, он являлся сотрудником департамента, однако Данверс казался странным типом, и Тони никак не мог отделаться от ощущения дискомфорта, общаясь с ним. • Он сам не мог полностью доверять ему.

— Тогда, может быть, кто-нибудь из членов вашей семьи…

— Нет. — Леди Уилмонт слегка приподняла подбородок, и глаза ее вызывающе сверкнули. — Я предпочла бы никого из них не привлекать к делам моего покойного мужа. — Она посмотрела на бумаги, лежащие на столе, и добавила смиренным голосом: — Кроме того, они не слишком жалуют меня в данное время.

Тон ее голоса подействовал смягчающе на Гордона, и он испытал странный порыв утешить ее. Затем решительно отбросил подобную мысль. Он здесь только для того, чтобы защитить ее и, если повезет, выведать, что ей известно о работе мужа и об информации, которую тот раздобыл. Кроме того, он ее слуга, а не друг.

— Конечно, правильнее всего…

— Гордон, — перебила она его, посмотрев ему в глаза, — вам известны мои обстоятельства?

Разумеется, он знал, что с ней произошло. Кому в Лондоне не известно о ее положении?

Тем не менее Гордон проявил осторожность:

— Я знаю только, что вы недавно потеряли своего мужа. Она усмехнулась:

— Итак, к делу, Гордон. Я плохо разбираюсь в финансовых вопросах, касающихся ведения домашнего хозяйства, хотя, должна сказать, планирую устраивать надлежащие обеденные приемы и музыкальные вечера, а также намерена заняться разведением цветов. Правда, признано, что я обладаю сравнительно никчемными организаторскими способностями. — Она иронически улыбнулась. — Я знаю, слуги обмениваются информацией между собой и им известно все, что происходит в окружающем их мире.

— До меня тоже доходили слухи, миледи, но я не обращал на них внимания.

— В таком случае вы, наверное, единственный, кто игнорировал их. К сожалению, хотя, вероятно, история обрастает выдумками по мере пересказа, существуют неоспоримые факты. Мой брак совершился внезапно и… опрометчиво с моей стороны. С его, несомненно, тоже. И к несчастью, он вскоре погиб. — Леди Уилмонт немного помолчала, вспоминая или, может быть, сожалея о событиях, которые привели ее к нынешнему положению, и тяжело вздохнула. — Я чувствую себя очень одинокой, Гордон. Моя семья не отказалась полностью от меня, но, возможно, должно пройти некоторое время, прежде чем изменится их отношение ко мне, вернее, отношение моей матери, и я снова буду радушно принята. — Она улыбнулась, и Гордон подумал, как могла бы ее улыбка зажечь ее глаза, если бы не была такой грустной. — Я должна в полной мере расплатиться за свои грехи. И с достоинством выйти из создавшегося положения. — Она полистала лежащие перед ней бумаги и выбрала один документ. — Я недавно еще раз просматривала ваши рекомендации.

— Вас что-то смущает, миледи? — Он знал, что его рекомендации составлены превосходно. Полностью фальшивы, но прекрасно изготовлены. Написанные умелой рукой мистера Алистера Приббла подделки никто не мог отличить от подлинных документов.

— Вовсе нет. Однако что касается рекомендации от управляющего поместьем лорда Марчанта… — Она подняла глаза. — Я что-то не слышала такого имени.

— Он очень стар, миледи, и давно не появляется в обществе. — Ложь без задержки слетела с его языка. — Поэтому неудивительно, что вы не знаете его. — Особенно учитывая, что лорд Марчант вообще никогда не существовал.

— Ясно. — Леди Уилмонт продолжила изучение рекомендаций. — Здесь говорится, что вы умеете особенно хорошо управляться с цифрами и занимались счетами домашнего хозяйства, когда работали у его светлости. Здесь сказано также, что его светлость безоговорочно доверял вам.

— В самом деле? — невольно вырвалось у Гордона. Проклятый Приббл. Он проявлял несомненный талант в подделке документов или подписей под важными бумагами, но имел скверное чувство юмора. В департаменте все знали, что Тони не в ладу с числами, хотя и обладал некоторыми представлениями о ведении бухгалтерского учета, но не более. Впрочем, он сам виноват в случившемся, поскольку никогда не думал, что надо внимательно читать рекомендации, сфабрикованные Прибблом. И еще Тони никогда не представлял, что обязанности дворецкого такие сложные.

— Да, тут так написано, — пробормотала она, продолжая внимательно изучать рекомендации.

— Прошло столько лет с тех пор, мэм, — быстро отреагировал он. — Я очень многое позабыл.

— Пустяки, Гордон, — твердо произнесла леди Уилмонт и посмотрела на него. — Способность считать — одна из немногих в жизни, которая не пропадаете годами. Один плюс один всегда будет два.

— Да, миледи, однако…

— Я понимаю, что вы не так молоды, — добавила она доброжелательно, — и знаю, что вы недолго прослужите у меня, но я не заметила ничего такого, что привело бы меня к мысли об ошибке при найме вас в качестве дворецкого.

— Не заметили? — По-видимому, она не очень-то наблюдательна.

— Вы кажетесь мне вполне компетентным в своей должности.

— В самом деле? Она кивнула:

— Конечно. Более того, полагаю, ваш возраст и, что самое важное, ваш опыт являются для меня ценными качествами, поскольку я хочу привести в порядок домашнее хозяйство и начать новую, совершенно самостоятельную жизнь.

— Но ваша семья…

— Я же сказала, что на нее нельзя рассчитывать в данный момент, — прервала она его. — Мне следует надеяться только на себя. Хочу заметить, Гордон, я не собираюсь полностью возлагать на вас все финансовые дела.

— Не собираетесь? — Он постарался скрыть в своем голосе чувство облегчения.

— Я тоже достаточно хорошо разбираюсь в финансовых документах, однако здесь все так перемешано, что мне нужен помощник, чтобы рассортировать бумаги. — Она наморщила лоб. — Чем больше я стараюсь создать некое подобие системы, тем больше путаюсь. Я нуждаюсь в вашей помощи и надеюсь, что вы приведете документы в разумный порядок. В дальнейшем, уверена, я смогу одна вести документацию.

Довольно наглое создание. Она слишком энергично вмешалась в дела Уилмонта, и Гордон испытывал раздражение, наблюдая, как она распоряжается документами его друга. Однако слабый голос где-то в глубине сознания говорил, что эта женщина имеет право так поступать. Возможно, она непредвиденно вторглась в жизнь Уилмонта, но, что бы там ни было, была его женой.

— Гордон! — Леди Уилмонт подняла голову и посмотрела на него с легкой улыбкой на губах. Он снова подумал, что, наверное, освещение опять виновато, создавая впечатление, будто губы у нее такие яркие, сочные, манящие. — Я понимаю, что разбирать документы не входит в обязанности дворецкого, которые вы…

— Я готов оказать вам помощь по мере своих возможностей, хотя они весьма ограниченны.

У него не оставалось выбора, учитывая рекомендации, сфабрикованные Прибблом. Кроме того, внимательное чтение личных и финансовых бумаг Уилмонта могло принести некоторую пользу. Каким бы ни был Данверс в жизни, он отличный адвокат и бесспорно предан департаменту. Если бы где-нибудь в документе закралась какая-то ошибка, он мгновенно поставил бы в известность Уилмонта.

— Прекрасно. — Она с облегчением вздохнула. — Я бесконечно благодарна вам, Гордон. В таком случае мы можем начать…

— Прошу прощения, мэм, вы хотите начать прямо сейчас? — Годы тренировок позволили ему ничем не выдать своего волнения. — День уже на исходе, и я думаю, такое дело лучше начинать с утра.

— Возможно, при других обстоятельствах, но… — В ее голосе послышались нотки досады и беспомощности, затем он приобрел твердость. — Чем дольше я откладываю, тем больше возрастает путаница. Я хотела бы приступить к работе прямо сейчас. К тому же мне больше нечем заняться. Однако вы правы, Гордон, день близится к концу, и я предвижу, что нам придется работать вечером. Не могли бы вы попросить миссис Миллер приготовить легкий ужин, — она посмотрела на часы, стоящие на каминной полке, — где-то около семи и подать его сюда?

— Хорошо, мэм. — Гордон повернулся и направился к двери.

К счастью, он имел достаточный опыт в решении задач, которые требовали определенной систематизации. В прошлом ему часто приходилось собирать воедино отдельные сведения, которые сами по себе не имели смысла, пока он не выстраивал их в логическую цепочку либо на бумаге, либо в уме. Тони рассматривал подобную задачу как некую картинку-загадку и всегда получал удовлетворение, видя, как отдельные кусочки занимают свои места. И хотя его способности к вычислениям весьма невелики, нельзя сказать, чтобы они вовсе отсутствовали. А если в данном случае расчеты займут у него несколько больше времени, чем требуется, он всегда может сослаться на свой возраст.

— Гордон.

Он повернулся:

— Да, миледи?

— Скажите миссис Миллер, чтобы она приготовила прибор и для вас. — Леди Уилмонт сделала паузу, и лицо ее приняло извиняющееся выражение. — Если вы, конечно, не возражаете. Я понимаю, что моя просьба присоединиться ко мне за ужином выглядит весьма необычно, однако полагаю, тут нет ничего предосудительного, учитывая, как мало нас здесь. Впрочем, если вы испытываете неловкость и предпочтете ужинать один, я пойму вас.

— С удовольствием присоединюсь к вам, мэм.

— И я буду вам очень благодарна. — Она улыбнулась, и Гордона странным образом тронуло выражение признательности на ее лице.

Он вышел из комнаты и направился к лестнице в задней части дома, затем спустился в кухню. Дом Уилмонта, довольно просторный, но не слишком большой, вполне подходил для неженатого и не очень требовательного мужчины.

Дворецкий Уилмонта и служанка оставили дом после смерти хозяина, потому что тоже находились на службе секретного департамента и получили новое назначение. Такие люди, как Уилмонт и Тони, должны постоянно находиться под прикрытием тех, кто всегда был начеку на случай непредвиденных событий и кому можно безоговорочно доверять, чья лояльность не вызывала сомнений.

Дом, конечно, тщательно обследовали после смерти Уилмонта, что считалось обычным делом для департамента, который ничего существенного не обнаружил, хотя никто толком не знал, что следует искать.

Гордон открыл дверь кухни:

— Миссис Миллер!

Сидящая за столом женщина посмотрела на него с улыбкой:

— Да?

Миссис Миллер — одна из тех редких женщин, которые могли становиться кем угодно по своему желанию с минимальной затратой усилий. Она работала сотрудницей департамента так же долго, как и Тони, и, когда требовалось изменить свою внешность, она меняла ее с не меньшим, а возможно, даже с большим успехом, чем он. Тони знал, что она могла выглядеть и ошеломляюще обольстительной, и обыкновенной, ничем не выделяющейся.

Для данного задания миссис Миллер приняла вид совершенно незаметной женщины, не привлекающей к себе внимания, возраст которой колебался где-то между тридцатью и шестьюдесятью годами. Ее волосы выглядели тусклыми, фигура — коренастой, одежда — плохо подогнанной. В общем, она сделалась неприметной и незапоминаемой. Тони, как всегда, поразился ее способности перевоплощаться.

— Леди Уилмонт просила приготовить легкий ужин и подать его в библиотеку часам к семи. Я буду ужинать вместе с ней.

Миссис Миллер удивленно приподняла бровь:

— О, вместе с ней? Все произошло гораздо быстрее, чем я ожидала.

— Она хочет заняться бумагами Уилмонта и намерена приступить к делу немедленно, — раздраженно вздохнул Тони. — В моих рекомендациях Приббл отметил, что я прекрасно разбираюсь в финансовых делах.

Миссис Миллер рассмеялась:

— Приббл — большой шутник. — Она задумчиво посмотрела на Тони. — Кстати, неизвестно, что можно обнаружить в его бумагах.

Тони встретился с ней взглядом:

— Я не думаю, что там есть нечто заслуживающее особого внимания.

Надо признаться, у Тони однажды возникла мысль о том, что Уилмонт, возможно, жив и исчез с крупной суммой денег, способной ввести в искушение даже самого надежного человека. Правда, он ее тотчас отверг. Несмотря на ответственное задание, Уилмонт дал бы знать о себе к настоящему времени, если бы остался жив. А его верность короне никогда не вызывала сомнений.

— И все же, — медленно произнесла миссис Миллер, — вещи не всегда таковы, какими кажутся.

— Я уверен, что Уилмонт никогда не предал бы свою страну, — твердо заявил Тони.

Чарлз Уилмонт считался его ближайшим и, пожалуй, единственным другом. Они работали вместе во время войны и продолжали после, не раз спасая жизнь друг другу. Уилмонт имел общительный характер и любил компании, в то время как Тони отличался сдержанностью и стремлением к уединению. Однако им нравилось разнообразие в характерах друг друга.

— Пусть Мак тоже поест, когда ужин будет готов. — Тони печально улыбнулся. — Надеюсь, еда будет удобоваримой?

Миссис Миллер усмехнулась:

— Возможно, нет.

Говорили, что миссис Миллер инструктировали в департаменте в области кулинарного искусства, однако она всячески противилась получению знаний такого рода. Миссис Миллер считала, что, если освоит кулинарию, ей навсегда определят роль кухарки и будут использовать в таком качестве каждый раз, когда возникнет необходимость. Она обычно старалась избегать роли домашней прислуги, однако в данном случае проявила странную активность, поскольку нельзя сказать, что департамент настаивал на ее участии, зная ее поварские способности.

— Может быть, мы найдем кого-нибудь, кто умеет лучше готовить? — предположил Тони с надеждой.

Он предпочел бы иметь более подходящего повара, однако в доме должна находиться хотя бы еще одна женщина, кроме леди Уилмонт, а в департаменте с ограниченным штатом для такой роли подходила только миссис Миллер.

— При нашей работе мужчина нуждается прежде всего в приличной еде, — отозвался Джон Макферсон, входя в кухню. — Мне кажется, знающий повар стоит соответствующих затрат. — Мак подмигнул миссис Миллер: — По-моему, вы обладаете другими ценными качествами, которые могут восполнить отсутствие кулинарных способностей.

— Полагаю, ты не имеешь в виду ее способности в качестве экономки, — усмехнулся Тони.

— Если бы я хотела провести свою жизнь, занимаясь готовкой и уборкой дома, — молвила миссис Миллер высокомерно, — то мистер Миллер оставался бы до сих пор с нами.

Тони и Мак обменялись взглядами. Их давно занимал вопрос о судьбе мифического мистера Миллера. Никто не знал о прошлом миссис Миллер ничего, кроме того, что она работала на Англию, блестяще добывая информацию в тылу врага. Она свободно говорила на нескольких языках, не имела ни малейшего пристрастия к работе по дому и имела довольно соблазнительную внешность, что заставляло многих мужчин в департаменте завидовать безвременно скончавшемуся мистеру Миллеру.

Тони откашлялся.

— Лучше делать то, что умеешь. Миссис Миллер засмеялась:

— Вам нечего опасаться, Сент-Стивенс. Хочу заметить, я пока еще никого не отравила своей стряпней.

— Но такое однажды не исключено, — тихо произнес Мак.

Тони подавил смех. Если над миссис Миллер витал ореол таинственности, то Джон Макферсон представлял собой открытую книгу. Тони и Мак вместе служили во время войны и в последующие годы, и Мак — один из немногих людей, кому Тони мог бы доверить свою жизнь.

Тони отправился назад в библиотеку. Его мысли вернулись к недавно происшедшим событиям, и он никак не мог понять, почему ситуация вышла из-под контроля.

Уилмонт первоначально имел задание узнать правду относительно распространения слухов, касающихся старших членов семьи Эффингтон, особенно самого герцога и его братьев. Подтверждение правоты подобных заявлений, по общему мнению, содержалось в корреспонденции, которая в настоящее время находилась в руках неизвестных лиц, предлагавших ее правительству за очень большую сумму денег. Поскольку политическое влияние семьи Эффингтон считалось весьма значительным, то информация, будь она истинной или ложной, содержащаяся в так называемых документах Эффингтонов, могла вызвать огромный скандал, угрожающий стабильности самого правительства. Сомнений в необходимости выкупить документы не возникло, однако Уилмонт, начальник Тони лорд Кимберли, а также человек, перед которым тот отчитывался в секретном отделении министерства иностранных дел, решили предварительно выяснить, являются ли предъявленные Эффингтонам обвинения истинными.

Уилмонт полагал, что добиться результата можно путем ухаживания за одной из незамужних девиц Эффингтон. Став желанным гостем семьи, он мог получить возможность узнать кое-что из разговоров во время семейных собраний. Джентльмен, активно ухаживающий за незамужней женщиной в светском кругу, обычно получал приглашения на различные семейные приемы, и, возможно, Уилмонт мог бы посещать Эффингтон-Холл — загородное поместье герцога Роксборо. Ведь даже если джентльмен имеет сомнительную репутацию, у него остаются превосходные шансы на то, что влиятельная семья захочет познакомиться с поклонником их дочери.

Для такой цели самой подходящей кандидатурой оказалась одна из племянниц-близнецов герцога Роксборо, тем более что девушки находились в том возрасте, когда они начинают задумываться о перспективах замужества. Такой мужчина, как Уилмонт, несмотря на его репутацию, представлял весьма большой интерес для молодых женщин.

Тони удивился, когда Уилмонт сосредоточил свое внимание на мисс Филадельфии Эффингтон, которая казалась более хладнокровной, чем ее сестра, и должна бы отнестись скептически к проявлениям внимания со стороны известного повесы. В тот день, когда в департаменте узнали о выборе Уилмонта, среди сотрудников делались ставки в отношении его успеха. Однако Уилмонт не предполагал жениться на ней. Его ухаживания не давали повода для брака.

Однако события быстро вышли из-под контроля. Уилмонт заявил, что ему удалось установить непосредственную связь с теми, кто собирается продать документы Эффингтонов, и настоял на том, чтобы ему позволили самому осуществить покупку, возможно, потому что он женился и стал членом их семьи. Ему передали пятьдесят тысяч фунтов стерлингов в виде банкнот. Обмен решили совершить на борту судна, направлявшегося во Францию, однако после гибели Уилмонта не нашли ни денег, ни документов. Пропала также связь с теми, кто, по сведениям секретного департамента, находился с ним рядом. Предположили, что они утонули вместе с Уилмонтом в проливе, и вопрос закрыли.

Однако на прошлой неделе появилась информация, что Уилмонта видели в порту Дувра с женщиной и что он вовсе не появлялся на борту злосчастного судна. Теперь внимание переключили на его вдову и дом. Возник вопрос, погиб ли он вообще.

Тотчас послали людей в небольшую деревушку вблизи Грасмира, где проживала леди Уилмонт, чтобы удостовериться, не появлялся ли там ее муж или, может быть, даже не находился ли в тот момент вместе с ней. Ничего подозрительного не обнаружили. Установили, что леди Уилмонт провела последние несколько месяцев в уединении, нарушаемом только продолжительными прогулками и визитами ее братьев.

Однако ее возвращение в Лондон совпало с донесением, что женщина, которую видели вместе с Уилмонтом, тоже находится в Лондоне. Источники сообщали об отсутствии у нее искомой тетради, которую она стремится найти. Содержимое тетради уже стоило жизни Уилмонту, и никто в департаменте не сомневался, что жизнь его жены также в опасности. Поскольку леди Уилмонт оказалась в положении вдовы исключительно по вине правительства и учитывая, что она племянница влиятельного герцога, приняли все необходимые меры для ее защиты. Самым разумным способом осуществления подобных мероприятий стало поселить в ее доме надежных агентов под видом обслуживающего персонала. Разумеется, без ведома леди Уилмонт.

В данный момент, когда Тони тихо вернулся в комнату, Делия внимательно изучала бумаги Уилмонта. Тони опять обратил внимание, как она мила, хотя она и ее сестра не отличались необыкновенной красотой, однако явно превосходили средний уровень. Сестра Кассандра, как уже говорилось, имела более импульсивный и откровенный из них двоих характер, однако Тони заметил, что его мнение могло быть ошибочным. Порой возникавший блеск в глазах леди Уилмонт и гордо поднятый подбородок свидетельствовали о том, что она обладала более твердым и решительным характером, чем он предполагал.

— Итак, Гордон, — произнесла Делия, не глядя в его сторону, — если вы будете так добры присоединиться ко мне, мы можем начать.

Он нерешительно подошел к письменному столу. Энтони Сент-Стивенс никогда в жизни не сомневался, как ему следует вести себя, но в данный момент не представлял, что делать. Следует ли ему остаться стоять? Или Сесть? Склониться ли над ее плечом? Однако не будет ли подобное положение явным нахальством не только для слуги, но для любого мужчины?

Он пытался внушить себе, что его маскировка под пожилого слугу — обычная уловка, ничем не отличающаяся от тех, к каким ему приходилось прибегать раньше в процессе его работы. Но в данном случае он чувствовал существенное отличие. В прошлом, являясь сотрудником службы национальной безопасности, ему приходилось иметь дело с преступниками или с предателями, работающими на иностранную разведку, но не с введенной в заблуждение дочерью одной из самых влиятельных семей Британии. На сей раз его маскарад казался не только бесчестным, но и не оправданным в моральном отношении.

— Садитесь, Гордон и перестаньте топтаться на месте, — тихо предложила леди Уилмонт. — Не могу терпеть, когда кто-то маячит передо мной.

— Да, мэм. — Он сделал глубокий вдох и сел рядом за стол справа от нее на почтительном расстоянии, но достаточно близко, чтобы видеть бумаги, разложенные перед ней.

Она посмотрела на него и улыбнулась:

— Прекрасно! — Ее взгляд вернулся к многочисленным документам. — Я думаю начать отсюда. Кажется, они относятся к владению имуществом, но я совершенно не понимаю…

Задача оказалась более сложной, чем Гордон ожидал, и через несколько минут он погрузился в запутанные финансовые дела Уилмонта. Интересы его друга оказались гораздо разнообразнее и обширнее, чем Тони представлял, и лежащие перед ним документы полностью завладели его вниманием. Вместе с тем он старался не замечать тонкого цветочного аромата духов леди Уилмонт и тревожного блеска голубых глаз, когда она встречалась с ним озадаченным взглядом, а также интригующую ямочку, которая появлялась на ее правой щеке в тех редких случаях, когда она улыбалась.

В глубине его сознания вертелась мысль: такова ли леди Уилмонт на самом деле, какой кажется на первый взгляд?

Гордон с удивлением подумал, почему данный вопрос так интересует его.

Глава 3

— Пожалуй, единственное блюдо, которое ей не удалось испортить, — печально констатировала Делия, глядя на кусочек сыра, который держала между пальцев.

Гордон хмыкнул, соглашаясь, затем быстро извинился:

— Прошу прощения, мэм.

— Ничего, Гордон. Ваша реакция вполне естественна, учитывая полное отсутствие кулинарных способностей у миссис Миллер. — Она отправила кусочек сыра в рот, затем откинулась на спинку стула и посмотрела на кушанья, приготовленные экономкой. Холодное мясо, сыр и хлеб — совсем не то, что имела в виду Делия, когда говорила о легком ужине. В доме ее семьи повар в таких случаях готовил аппетитное мясо кролика, приправленное ароматным пряным соусом. Делия вздохнула.

— Простите за напоминание, мэм, но, возможно, лучше, если бы вы позволили мне нанять кого-то в помощь миссис Миллер в части приготовления пищи, — предложил Гордон с бесстрастным выражением лица.

Она посмотрела на него и рассмеялась:

— Надеюсь, у нас хватит сил протянуть еще немного, однако согласитесь, миссис Миллер недостаточно компетентна, не правда ли?

— Что касается кухни, мэм.

— Я очень разочарована, поскольку вы сказали, что у нее отличные рекомендации.

— Рекомендации могут быть ошибочными, — заметил он твердо.

— Да, но я полагала, что вы знаток в своем деле. Мохнатые брови Гордона сошлись над очками.

— Что вы имеете в виду, мэм?

— Вам же поручили нанять других слуг, не так ли?

— Да, конечно. — В его голосе прозвучала едва заметная нотка облегчения.

Делия задумчиво посмотрела на него. Бедный старик. Возможно, его способности дворецкого действительно потускнели. Однако она не видела оснований для такого вывода, судя по работе, которую они делали весь вечер, — у него был острый ум, дающий фору многим молодым людям. И все же с момента его прибытия она замечала, что порой он казался рассеянным и неуверенным в выполнении своих обязанностей.

Она тихо вздохнула. Ее домашнюю прислугу в самом деле можно назвать необычной: кухарка и экономка, не умеющая готовить и как следует прибираться в доме, шотландец с непонятным блеском в глазах, отличающийся довольно развязным поведением для лакея, и с трудом передвигающийся старик. Она, конечно, позволит ему найти кого-нибудь помогать миссис Миллер, которая располагала к себе довольно приятными манерами и доброжелательностью. Если она не слишком компетентна в своем деле, то ее дружелюбие и покладистость компенсировали такой недостаток. Ей просто нужно время, чтобы освоиться в домашнем хозяйстве, как и всем остальным, и ее умение выполнять свои обязанности, несомненно, улучшится.

Что касается Гордона, то пусть он тоже остается в доме сколько пожелает. Он добрый, старательный и, очевидно, нуждается в должности. Учитывая его возраст, вероятно, ее дом — последнее место его службы. Может быть, нужно найти ему помощника или еще одного лакея. Нанимая Гордона, а также миссис Миллер и Макферсона, Делия взяла на себя определенные обязательства и будет выполнять их. Тот, кто принимает на работу слугу, несет за него ответственность. Очень часто нанятые работники становятся не просто обслуживающим персоналом, но как бы членами семьи. Хотя Делия еще не очень хорошо знала свой обслуживающий персонал, она ни минуты не сомневалась, что все трое будут преданы ей.

— Могу я задать вам личный вопрос, Гордон? — спросила Делия.

Он немного поколебался, затем ответил:

— Как вам угодно, мэм.

— Зачем вы пудрите волосы и усы? Вы ориентируетесь на устаревшую моду, которая делает вас старше. У вас обилие волос на голове, и многие мужчины, включая моего отца, — она улыбнулась, — все отдали бы, чтобы иметь такую шевелюру.

— Благодарю, миледи. — Гордон сделал паузу, собираясь с мыслями. — В мои годы, мэм, ношение парика или припудривание волос считалось обязательным требованием для дворецкого. Похоже, я просто следую ему до сих пор. Что касается усов, то мне так нравится. Я не могу отказаться от подобной привычки.

— Сколько же вам лет? — Она поморщилась. — Я, наверное, задаю слишком личный вопрос?

— Вовсе нет, мэм, — ответил он не колеблясь. — Мне шестьдесят один год.

— Так много, — тихо произнесла она. Признание удивило ее, поскольку она заметила, что, несмотря на возраст, он двигался с грацией молодого человека.

— Пока еще я могу выполнять свои обязанности, — заявил он твердо.

Делия почувствовала раскаяние.

— Конечно, можете. Я не подразумевала ничего иного. — Она импульсивно подалась вперед и накрыла его руку своей ладонью. — Вы будете занимать свою должность здесь сколько пожелаете.

Он вежливо убрал свою руку.

— Я очень благодарен вам, миледи.

— Когда все образуется, вы сможете подыскать повара, чтобы освободить миссис Миллер от приготовления пищи. А пока придется потерпеть. — Она покачала головой. — Будет нелегко, но я уверена, мы выдержим.

Как вам угодно. — В голосе Гордона отчетливо прозвучали мрачные нотки, и Делия подавила улыбку. Дворецкий никогда не будет открыто выражать свое мнение, но она не сомневалась, что он всегда даст понять, что думает по тому или иному вопросу.

Ее больно кольнула мысль о том, что Гордон, пожалуй, единственный человек, с которым она могла общаться сейчас.

Он встал, собрал приборы, неумело сложил их и поместил на поднос, оставленный Макферсоном. Делия всю свою жизнь провела в окружении слуг, которые всегда действовали очень профессионально, и удивилась тому, как ей не повезло.

Она поднялась.

— Позвольте, я помогу вам. — Делия обогнула письменный стол и протянула руку, чтобы поддержать накренившийся поднос.

Он потянул его на себя и сделал шаг назад, так что посуда угрожающе зашаталась.

— Я ценю вашу помощь, мэм, однако могу управиться и сам.

Гордон зашагал к выходу, неловко балансируя с подносом в одной руке. Другой рукой он потянул на себя дверь и подпер ее ногой, держа открытой. Прежде чем Делия успела что-то сказать, он вышел, а она продолжала удивленно смотреть ему вслед.

Гордон определенно двигался довольно быстро для человека его возраста. Несмотря на то что с годами реакция его стала замедленной, физически он находился, по-видимому, в хорошей форме. По крайней мере ей не придется беспокоиться о том, что его обязанности слишком обременительны для него и что он может упасть, накрывая чай. Правда, она заметила что-то странное в облике Гордона, но что именно — никак не могла понять. Вероятно, не столь существенное, чтобы придавать этому значение.

Делия вернулась к своему стулу и устало вздохнула. К настоящему моменту она и Гордон сумели рассортировать документы, относящиеся к имуществу Чарлза. Впереди еще много работы, но теперь она уже имела представление о богатстве Чарлза — ее богатстве, и оно значительно больше, чем она думала. Не такое, как состояние Эффингтонов, но тем не менее весьма впечатляющее. Можно сказать, теперь она очень богатая женщина. Богатая и независимая.

Богатая вдова со всеми свободами, которые дают вдовство и приличное состояние.

И несмотря ни на что, она променяла бы все полученное богатство за возможность вернуть мужа.

О, конечно, его нельзя назвать любовью ее жизни, иона не сомневалась, что он тоже по-настоящему не любил ее, но между ними существовала взаимная симпатия, во всяком случае, до того как они поженились.

Чарлз получил специальное разрешение, и они спокойно обвенчались рано утром через два дня после того, как она переспала с ним. Затем он настоял на том, чтобы предстать перед ее семьей. Тот бесконечно длинный день явился для нее сущим наказанием. Отец и братья с мрачными лицами и весьма угрожающим видом, мать со слезами на глазах и в отчаянии, предвидя неминуемый скандал в связи с поспешным браком между женщиной из семьи Эффингтон и этим… этим… типом. Разве могла свадьба, состоявшаяся с нарушением всех традиций, завершиться чем-то иным, кроме катастрофы. Кэсси тоже выглядела явно обиженной, потому что сестра утаила от нее такое потрясающее событие. Чарлз оставался холоден и сдержан, и Делия гордилась его поведением.

Когда же они вновь остались наедине, отношение Чарлза к ней резко изменилось, и она поняла, какую ошибку совершила. О, дело вовсе не в том, что она пожертвовала своей девственностью. Для кого-то, возможно, такое событие считалось очень важным, но только не для нее. Делия давно отметила, что большинство мужчин, выражавших желание жениться на ней, интересовались прежде всего ее семьей, положением и приданым, не придавая значения целомудрию.

Нет, ее ошибка заключалась в том, что она в действительности не знала человека, с которым связала свою жизнь. Чарлз становился все более и более озабоченным чем-то, отдаляясь от нее, словно что-то угнетало его. Однако он не хотел делиться ней своими проблемами, надолго исчезал из дома, а когда появлялся, вел себя с ней резко и холодно, неохотно разговаривая и как бы не замечая ее. Казалось, женившись, он больше не хотел иметь с ней дела и как будто сожалел, что вообще познакомился с ней. К тому же она спала одна.

Его поведение смущало ее, вызывало боль и немного пугало. Всякая надежда у нее на взаимное влечение и даже любовь увяла. Она ощущала постоянную тяжесть в груди и искала средство избавиться от ужасной ситуации, в которой оказалась. Делия отбросила мысль вернуться в семью, что означало бы не только признание своей ошибки, но полный крах. А в семье Эффингтон даже женщины никогда не признавали своих неудач. Нет, она останется с Чарлзом, и, если их брак означает не что иное, как проживание под одной крышей двух совершенно чужих людей, пусть так и будет. И все-таки она надеялась, что со временем их дружеские отношения и страсть, которую они разделяли, возобновятся.

Делия никогда не думала, что на возникновение отношений может не хватить времени.

Она не желала смерти Чарлза, однако его безвременная кончина освободила ее от супружеских клятв. Женившись на ней, он полностью изменил сложившийся уклад ее существования, а когда оставил вдовой, она получила от него в дар свободу и совершенно новую жизнь, в которой могла делать все, что пожелает. И хотя за его дар ей приходилось расплачиваться постоянно гнетущим чувством вины и сожаления, тяжелым грузом давящим сердце, она тем не менее должна продолжать жить. Другого выбора ей не представлялось.

— Леди Уилмонт, — прозвучал голос вернувшегося дворецкого. — Мне не хотелось бы выглядеть слишком самонадеянным, мэм, и я понимаю, что вы пытались только помочь, однако позвольте мне впредь самому выполнять свои обязанности и… — Его брови удивленно взметнулись вверх, и он сделал шаг вперед. — Прошу прощения, мэм, что-то случилось?

Делия внезапно осознала, что ее щеки мокры от слез, которые текли помимо ее воли. Она вытерла их тыльной стороной ладони.

— Слезы сожаления, Гордон, и ничего более. — Ее взгляд упал на бумаги на столе, и она начала бесцельно перекладывать их. — А когда ничего нельзя изменить, сожаления становятся бессмысленными.

— Понимаю, — тихо произнес он.

В течении нескольких минут Делия перебирала документы, стараясь восстановить спокойствие. Она не плакала с того дня, когда ей сообщили о смерти Чарлза, и даже тогда не сознавала, лила ли она слезы по нему или по себе самой. Проклятие. Что она натворила! И опять ее мучило чувство вины, оттого что он умер. Будто то, что она вышла за него замуж без любви, каким-то образом привело его к гибели. Если бы она любила его, разве он оставил бы ее ради злосчастного путешествия во Францию? Такое предположение, конечно, кажется нелепым и является всего лишь домыслом. Чарлз тоже не любил ее. Правда, ей известно, что очень многие женятся по причинам, не имеющим ничего общего с любовью.

Делия сделала глубокий успокаивающий вдох, и голос ее оживился:

— Вы, правы, Гордон, вы вполне можете справляться со своей работой без моей помощи. Вы отличный дворецкий, и мне не следовало…

— Прошу прощения, миледи.

Она подняла голову. Гордон стоял перед столом с выражением озабоченности и раскаяния на лице.

— Примите мои извинения, мэм. Наверное, я должен более снисходительно относиться к людям в мои годы.

Вы пытались помочь мне, и я вам благодарен.

— Извинения приняты. — Он действительно очень славный человек, и если порой с обидой воспринимал ссылки на его возраст, то такие вещи следовало не замечать. — Итак…

— Простите, миледи, но… — Он сделал паузу, очевидно подыскивая нужные слова. — Я понимаю, вы оказались в очень трудном положении без поддержки вашей семьи, и мне хотелось бы предложить вам свое содействие во всем, что вам потребуется.

Она признательно улыбнулась:

— Вы очень добры, Гордон. Вы уже оказываете мне большую помощь, и я высоко ценю ее.

— Если вы испытываете потребность поговорить с кем-нибудь, — Гордон слегка распрямил плечи, — я сочту за честь составить вам компанию. Я достаточно благоразумен м умею соблюдать такт. — Он немного помолчал. — Лорд Марчант считал меня своим ближайшим доверенным лицом.

Делия внимательно посмотрела на него. Наверное, такому человеку, как Гордон, нелегко далось предложить ей свое общество. По своему опыту она знала, что слуги определенного возраста и положения не предлагают помощь личного характера. Очевидно, добросердечность Гордона возобладала над ограничениями, присущими должности дворецкого.

Или, может быть, она выглядит такой жалкой, что не выдерживают даже самые твердые сердца. Тем не менее, если такой милый пожилой человек отважился сделать ей подобное предложение, она должна непременно принять его. Ей довольно приятно находиться в его компании, он представал перед ней просто кладезем мудрости и знаний.

После скандала со свадьбой и во время траура она фактически оставалась изолированной от общества и совершенно не знала, как проводить время. Ее не особенно интересовало вышивание. Она мечтала только искать что-нибудь занимательное в библиотеке. Пребывание в течение долгих месяцев в живописном Озерном краю с этюдником убедило ее, что она владеет кистью и карандашом далеко не так, как сестра. Ей удавалось каким-то образом заполнять бесконечно длинные часы во время своего добровольного изгнания или, точнее, плыть по течению, но сейчас она не представляла, что делать со своим временем. По се мнению, она испытывала своеобразное наказание за то, что вышла замуж за человека, которого не любила, и сейчас находится в трауре не по реальному, а по воображаемому лицу.

Делия широко улыбнулась своему дворецкому.

— Я буду иметь ваше предложение в виду, Гордон. А сейчас, — она кивнула на его стул, — вернемся к нашей работе.

— Конечно, мэм. — Гордон занял свое место и начал сортировать счета, укладывая их в стопки: одни счета — относящиеся к расходам на домашнее хозяйство, другие — имеющие личный характер, третьи — не подходящие ни к одной из первых двух категорий.

Делия наблюдала за ним с чувством удовлетворения. За год, в течение которого она наделала множество глупостей, прием на работу Гордона — единственно разумное решение. Несмотря на свой возраст, некоторое замешательство в ряде случаев и проявление оскорбленного самолюбия, когда дело касалось его внешности, он определенно хорошо разбирался в систематизации финансовых документов. Кроме того, он добр, хотя немного и странен. Тем не менее она не сомневалась, что они прекрасно поладят. И если у нее действительно возникнет потребность в сочувствии, она непременно обратится к нему.

В данный момент он единственное светлое пятно в ее жизни.

Он негодяй. Скотина. Подлейшее создание.

Голова леди Уилмонт склонилась над бумагами, лежащими перед ней, но она намеревалась упорно продолжать работу, которую они начали три вечера назад. Свет лампы освещал пряди ее волос, которые выбились из прически, придав ее облику подлинно ангельский вид.

Однако Тони чувствовал себя злодеем, извергом, воплощением дьявола.

Приступы его ненависти к себе сопровождались раскатами грома снаружи и шумом дождя, стучавшего в окно. Разгул стихии резко контрастировал с теплом и уютом, царящими в библиотеке Уилмонта.

Леди Уилмонт очень одинока и беззащитна, и ей не к кому обратиться. Как он случайно узнал, даже сестра не могла навещать ее достаточно часто. С того дня, когда они начали работать с документами Уилмонта, сестра так ни разу не появилась. Пришло лишь одно или пара коротких писем и больше ничего.

И вообще, хоть кто-то из членов семьи посетил ее? Конечно, она стала центром скандала, но прошло уже несколько месяцев. К тому же женщина потеряла мужа, и хотелось думать, что теперь семья должна простить ее и принять в свой круг. Очевидно, Эффингтоны, в сущности, относились равнодушно друг к другу.

А разве он лучше их? Разве он не воспользовался ее положением для своих ничтожных целей, какими бы оправданными они ни казались?

Да, он в самом деле негодяй, прохвост, участник грязного дела. Эффингтоны — невинные младенцы по сравнению с ним.

Тони никогда не думал, что его мнение о леди Уилмонт может так резко и быстро измениться, что он мог так ошибиться и что он будет чувствовать себя ужасно скверно, обманывая ее. За те дни, когда Тони и леди Уилмонт работали бок о бок, сортируя бумаги ее мужа, он получил более ясное представление о женщине, на которой женился его друг. Она совсем не такая, как он думал, хотя пока не оказывала ему того доверия, на которое он рассчитывал, вела себя довольно сдержанно и предпочитала хранить молчание, но он не сомневался, что ее мысли постоянно возвращались к Уилмонту.

Черт бы его побрал! Теперь для Тони совершенно ясно, что Уилмонт зашел слишком далеко в своем ухаживании и, вероятно, соблазнил ее. Другой причины для их брака он не видел, несмотря на то что раньше Уилмонт никогда не женился ни на одной из соблазненных им женщин, которых он знал великое множество.

Тони хорошо изучил характер леди Уилмонт, неизменно доброй и милой. Поскольку она считала его пожилым человеком, который старался добросовестно служить, хотя порой не так умело, как когда-то, в ее отношении к нему проявлялись сердечность и забота.

Проклятие! Леди Уилмонт к тому же чертовски хороша собой.

И удивительно умна. Совсем непонятно, почему она увлеклась Уилмонтом. Она явно не из тех, кто способен, поддавшись сиюминутному чувству, без оглядки сбежать с мужчиной, особенно с таким повесой, как Уилмонт. Она, безусловно, не заслуживала того, чтобы он играл с ней в подобные игры.

Но Тони не лучше!

— Значит, такие вот дела? — Она решительно положила карандаш на стол и откинулась на спинку стула.

— Что вы имеете в виду, миледи?

— Сейчас скажу. — Она устало потерла лоб. — Нам удалось отделить документы, касающиеся имущества Чарлза, от долговых обязательств и от прочих бумаг. Счета упорядочены, векселя оплачены, капиталовложения и земельная собственность определены. В общем, дело сделано. — Леди Уилмонт улыбнулась. — Я не смогла бы справиться со всем без вашей помощи, Гордон. Я очень вам признательна.

— Для меня было большим удовольствием работать с вами, мэм.

Произнеся свои слова, он внезапно осознал, как правдивы они. Он действительно испытывал удовольствие, находясь долгие часы в ее компании. Тони всегда предпочитал иметь дело с умными женщинами, а не с теми, кто только суетится и глупо улыбается. Умные женщины являлись для него своеобразным вызовом, который воспламенял кровь. А если они к тому же хорошенькие, тем лучше.

Его избранницей, на которой он мог бы жениться в один прекрасный день, могла быть женщина, которая способна не только привлечь физически, но всецело завладеть его мыслями.

К сожалению, та, что находилась поблизости, недоступна для него. Подобная мысль вызвала в нем странное чувство дискомфорта.

— Каким все-таки утомительным оказалось дело. — Леди Уилмонт закрыла глаза и потерла ладонью затылок, наклонив голову вперед и взъерошив свои светлые волосы.

Тони едва сдержался, чтобы не протянуть руку и не погрузить пальцы в ее шелковистые пряди.

— У меня такое ощущение, словно я несколько раз совершила путешествие от дома двоюродной бабушки Сесили до деревни и обратно, — пробормотала она.

Как ему хотелось коснуться теплой гладкой кожи ее шеи…

— Хотя то, что мы делали, не является тяжелым физическим трудом.

…и почувствовать ладонями расслабленные мышцы ее плеч.

— А как вы себя чувствуете, Гордон?

— Я? — Он вздрогнул от неожиданности и откашлялся в надежде, что она ничего не заметила. — Что вы имеете в виду, мэм?

Делия подняла голову и устало улыбнулась ему:

— Вы тоже утомились?

— Вовсе нет.

Она удивленно приподняла брови:

— Вы очень выносливы для человека вашего возраста, Гордон. Чем вы объясняете вашу неутомимость?

Он сказал первое, что пришло ему в голову:

— Благородной жизнью, миледи.

— Благородной жизнью? Как интересно. — Она помолчала некоторое время с задумчивым выражением лица. Затем быстро взглянула на него. — Гордон, вы не знаете, есть ли в доме что-нибудь похожее на хорошее бренди? Думаю, лорд Уилмонт должен иметь спиртные напитки поблизости. В погребах есть внушительная коллекция вин, но я еще не имела возможности заглянуть во все закоулки дома и подумала, может, вы случайно наткнулись на что-то интересное. — Она тяжело вздохнула. — Я так устала, что едва ли смогу уснуть. Мне надо расслабиться, я себя чувствую словно сжатая пружина. Раньше бренди всегда помогало мне, однако в последнее время я почти не спала.

— Позвольте, миледи! — Он встал, пересек узкую библиотеку и открыл один из небольших шкафчиков, которые располагались по периметру комнаты и отделяли верхние книжные полки от нижних. Затем достал одной рукой графин, а другой — бокал.

— Прекрасно! — Делия восхищенно посмотрела на него. — Присоединяйтесь ко мне. Отметим завершение работы, в которой вы участвовали не меньше, чем я.

— Как пожелаете, мэм. — Гордон неуклюже подхватил второй бокал и вернулся, поставив на стол графин с бренди и бокалы.

Губы ее тронула легкая улыбка.

Черт побери! Настоящий дворецкий воспользовался бы подносом. Слава Богу, что она приписывает его просчеты старости, а не отсутствию компетенции. И слава Богу, что она не спросила, как он узнал, где следует искать бренди. Тони распил не одну бутылку с Уилмонтом в этой самой комнате.

Он осторожно наполнил бокалы и занял свое место.

Леди Уилмонт сделала глоток и вздохнула:

— Превосходное бренди, и иначе не могло быть. Хотя я мало знала своего мужа, но то, что он обладал исключительным вкусом, мне известно. — Она задержала взгляд на янтарной жидкости в бокале, как будто там таился ответ на многочисленные вопросы, касающиеся человека, за которого она вышла замуж. — Что делает жизнь благородной, Гордон?

— Думаю, честность во всем. — «Если только, — мысленно добавил он, — честность не вступает в конфликт с высшей целью: такой, например, как служение своему королю и своей стране». — Надо оставаться верным Себе и своим принципам. — «И принципы должны соответствовать интересам короля и страны».

— Как вы думаете, Гордон, лорд Уилмонт жил благородной жизнью?

— Не мне судить, мэм, — осторожно ответил он.

— И все же вы ведь помогали мне систематизировать то, что непосредственно связано с его жизнью. Разве у вас не сформировалось мнение о нем?

— Я бы не рискнул…

— Пустяки. — В ее голосе звучало нетерпение. Она оперлась локтями о стол, держа в ладонях бокал, и внимательно смотрела на него. — Вы человек с огромным опытом и, полагаю, весьма наблюдательный. Вы не заметили ничего такого, что свидетельствовало бы о неблагородной жизни моего мужа?

— Нет, миледи. Вовсе нет, — со всей искренностью высказался он. Тони не представлял, что можно ожидать от бумаг Уилмонта, и, конечно, не предполагал полного отсутствия в них признаков сомнительной деятельности. Он сам в ряде случаев заключал не совсем честные сделки.

— Вы знаете, он имел ужасную репутацию. Речь идет о его пристрастии к азартным играм, о его беспутной жизни, пьянстве, — она пожала плечами, — и увлечении женщинами.

— Репутации не всегда соответствуют действительности, мэм, — проговорил Тони решительно. Он не мог защитить Уилмонта в данный момент. Кое-что в репутации Уилмонта, несомненно, преувеличено, чтобы скрыть его истинную деятельность, однако многое он заслужил своим поведением. Тем не менее Тони считал, что не стоило судить своего друга слишком сурово.

— Он женился на мне, — холодно произнесла леди Уилмонт, — и, вероятно, подобный поступок положительно характеризует его. — Она внезапно встала и зашагала по комнате.

Тони вскочил вслед за ней.

— О, Гордон, сядьте, — заметила она, сопровождая свои слова нетерпеливым жестом. — Я не могу спокойно сидеть, но вам не стоит беспокоиться.

— Я не могу сидеть, когда вы стоите, мэм, — произнес он беспокойным голосом, в котором отсутствовало притворство.

Она досадливо подняла глаза к потолку.

— Ну ладно.

Леди Уилмонт бесцельно ходила из конца в конец комнаты, держа в руке бокал с бренди и поглядывая на книжные полки, как будто выискивая там что-то интересное, однако се напряженность и стремительная походка говорили о том, что мысли ее заняты чем-то иным. Вдруг остановившись и внимательно приглядевшись, она выбрала книгу, после чего взглянула на Гордона.

— Вам нравятся произведения лорда Байрона?

— Мне трудно судить о них, миледи. — На самом деле он считал, что и поэта, и его стихи неоправданно восхваляют сверх всякой меры.

Леди Уилмонт усмехнулась:

— Разумеется, вы просто не можете судить о них, не так ли? — Она сделала глоток бренди, поставила бокал на полку и открыла книгу. — Я лично не очень люблю его политические суждения, но некоторые стихи производят большое впечатление. — Леди Уилмонт перелистала несколько страниц, остановившись на одной:

Она идет во всей красе -

Светла, как ночь ее страны.

А Тони мысленно продолжил:

Вся глубь небес и звезды все

В ее очах заключены…

— Прекрасно, мэм.

Она прочитала строки Байрона, действительно нравившиеся ему и находившие отклик в романтической стороне его натуры, которую он обычно скрывал.

— Вы так считаете? — Делия молча пробежала дальше глазами по тексту, сосредоточенно сдвинув брови, потом снова прочитала вслух:

А этот взгляд, и цвет ланит,

И легкий смех, как всплеск морской,

Все в ней о мире говорит.

Она в душе хранит покой…

1

Она посмотрела на него.

— Как вы думаете, Гордон, есть ли на свете хоть одна душа, чья любовь невинна? И вообще существует ли любовь?

— Боюсь, вы ставите меня в затруднительное положение, мэм, — осторожно промолвил он. — Я не совсем уверен, что понимаю, о чем идет речь.

Леди Уилмонт печально улыбнулась:

— Я тоже не понимаю, Гордон. — Она захлопнула книгу и протянула ему. — Почему бы вам не взять ее? Вы найдете там много приятного. У меня есть еще один экземпляр.

Гордон подошел к ней и взял книгу.

— Благодарю, миледи. Я непременно почитаю ее.

— Потом расскажете, понравилась ли она вам. Я знаю, что могла бы найти здесь немало интересного для чтения, чтобы занять свои мысли. — Она взяла бокал с полки и вздохнула. — Должна сказать, что, наверное, мое необычное настроение обусловлено усталостью, долгим пребыванием в доме и грозой. Или, может быть, сознанием того, что работа по систематизации документов Чарлза, внесшая определенное разнообразие в мою скучную жизнь, завершена и необычайное приключение закончилось.

Тони насторожился, стараясь понять скрытый смысл ее слов:

— Что значит приключение, мэм?

— Сейчас объясню… — Леди Уилмонт покачала головой. — Я в смятении, Гордон, что в общем-то необычно для меня. Я никогда прежде не находилась в таком состоянии. Порой мне кажется, что я делаю вещи, которые прежде ни за что не позволила бы себе. — Она задумчиво глотнула бренди. — Полагаю, вам известно, что теперь я обладаю значительным состоянием.

— Я знаю, миледи. — Благодаря состоянию семьи Уилмонта и нескольким удачным капиталовложениям Чарлз удивительно богат. Для него ничего не стоило потратить пятьдесят тысяч фунтов на благое или дурное дело.

— Возможно, я воспользуюсь деньгами для путешествий. Я никогда никуда не выезжала, кроме Англии, а мир огромен и может предложить много интересного богатой вдове. Я хотела бы увидеть каналы Венеции и развалины Рима. Ваш лорд Марчант часто путешествовал, Гордон? Он брал вас с собой посмотреть замки, соборы, высочайшие горы и бескрайние океаны? Вы путешествовали на корабле?

— Нет, миледи, — не колеблясь ответил Тони. В действительности ему пришлось побывать во многих местах за долгие годы войны. Он рисковал жизнью, посещая мрачные улочки и пользующиеся дурной репутацией районы Парижа и Марселя, где покупалась и продавалась информация. Он видел поля сражений в Испании и Португалии, а также скрытые убежища партизан и наемников, готовых оказать помощь, оплаченную деньгами или кровью.

После войны, когда военная разведка потеряла актуальность, он стал сотрудником вновь образованного отдела при министерстве иностранных дел, носящего невинное название Департамент внутренних и международных дел. Он служил в единственной в своем роде службе разведки, направленной на защиту национальных интересов страны как от внутренних, так и от внешних угроз. Рядом с такими людьми, как Уилмонт и Мак, кому он доверял свою жизнь в борьбе с Наполеоном.

— Полагаю, завтра будет достаточно времени, чтобы подумать, чем мне следует заняться в дальнейшем. — Леди Уилмонт подошла к письменному столу и засунула аккуратно сложенные документы в большую книгу счетов. — Надеюсь, впереди у меня еще долгая жизнь.

Она держалась со смиренным достоинством, которое глубоко тронуло Тони. Им овладело желание заключить ее в свои объятия и утешить. Сказать, что ее жизнь повернется к лучшему. Убедить, что он, и только он один, способен все исправить. И если его губы коснутся ее губ…

Нет, он, конечно, не мог допустить ничего подобного Не мог обнять и поцеловать эту женщину в губы, ощутив вкус бренди и жар ее тела, прижатого к нему, или почувствовать биение ее сердца у своей груди. Леди Уилмонт — лишь часть его работы и ничего более. Как ни неприятно, но она являлась своеобразной приманкой для противника, затаившегося неизвестно где. И не важно, что он находил ее весьма соблазнительной. Она вдова, бывшая жена его лучшего друга. Мертвый или нет, Уилмонт заслуживал уважительного отношения к его жене со стороны Тони.

И все же, находясь в уютной комнате, когда снаружи бушует гроза, а в ее голубых глазах отражается смирение и покорность судьбе, легко забыть, кто он и зачем находится здесь.

Агент правительства ее величества, представлявшийся пожилым дворецким, имел здесь одну цель — обеспечить защиту леди Уилмонт.

Однако, учитывая, что он не старик и не слуга, спасать ее в настоящее время, наверное, следовало только от него самого.

Глава 4

Делия внезапно проснулась среди ночи и села в постели, тяжело дыша. Сердце ее глухо стучало в груди, кровь шумела в ушах. Окруженная темнотой, она какое-то мгновение не могла понять, где находится и что с ней происходит, испытывая странное волнение.

Она сжала кулаки и сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться. Ей следовало бы уже научиться справляться со своим непонятным, безрассудным чувством, которое сродни страху, заставлявшему ее просыпаться каждую ночь, с тех пор как погиб Чарлз. Каждую ночь она лежала без сна долгие часы, стараясь понять, почему какое-то ужасное чувство охватывает ее.

Казалось, ей нечего бояться, кроме одиночества. Возможно, здесь не столько страх, сколько чувство вины, которое не проявлялось днем, но возникало ночью, когда она беззащитна перед ним. Однако определение проблемы не давало никаких рецептов для ее решения.

Нынешняя ночь отличалась от предыдущих. Вместе с замедлением пульса и нормализацией дыхания появилась решимость. И вспыхнул гнев. Резкий, безудержный, неумолимый гнев. Пришло время привести в порядок то, что не имело отношения ни к банковским счетам, ни к векселям, ни к имущественным документам.

Она отбросила одеяло и пересекла свою спальню, которая соединялась со спальней Чарлза через гардеробную. Открыв дверь гардеробной, она, поколебавшись лишь секунду, резким движением распахнула дверь, ведущую в спальню Чарлза.

Гроза кончилась, небо прояснилось, и лунный свет, струящийся через высокие окна, освещал мужскую комнату с дорогой массивной мебелью и тяжелыми шторами из узорчатой ткани, придавая окружающей обстановке серебристо-серые и темно-синие оттенки. Делия не приходила сюда с той ночи, когда разделила с ним постель.

Неистовый гнев увлек ее к середине спальни.

— Хватит, Чарлз. Ты достаточно помучил меня. — Ее слова гулко прозвучали в тишине комнаты. — Я не хочу больше играть в твою игру. Я отдала тебе полгода за одну только ночь. Мой долг оплачен. Ты умер, и я очень сожалею об этом. Но я ни в чем не виновата перед тобой и не хочу постоянно испытывать чувство вины из-за твоей смерти. Я не буду больше казнить себя, потому что между нами не существовало настоящей любви. По-видимому, из нас двоих только я думала, что по крайней мере между нами существует взаимное влечение. Я стала бы для тебя превосходной женой и предприняла бы все зависящее от меня, чтобы нашу совместную жизнь сделать счастливой. — Делия обхватила себя руками и продолжила, глядя в темноту: — Зачем ты женился на мне? Я не требовала и даже не ожидала такого поступка. Я вполне отдавала себе отчет в том, что делаю, когда пришла сюда, в твою постель. Я не глупа и понимала, какие будут последствия, но тем не менее доверилась тебе. Ты пробудил во мне такие чувства, о которых я не подозревала. С тобой я стала совсем другой личностью. — Ее гнев нарастал. — Я обрела уверенность в себе, и, черт побери, Чарлз, во мне проснулась страсть, которая овладела мной не только в твоей постели, но вообще в жизни. С тобой я почувствовала себя так, как никогда прежде, и мне понравилось такое состояние. Мне понравились таинственность, рискованность и недозволенность наших отношений. Мне понравилось принимать собственные решения и выбирать свой путь в жизни, невзирая на запреты и правила приличия. Я чувствовала себя великолепно и сейчас не позволю тебе лишить меня этого чувства. Я не буду больше скромной и сдержанной, как раньше. Никогда! Хотя ты пытался отнять у меня все это, не так ли? Почему? — Она понизила голос. — Когда мы поженились, ты обращался со мной так, будто я не имела для тебя никакого значения, будто тебе на все наплевать. Я не ждала от тебя любви, Чарлз, однако ожидала, — она задумалась, подыскивая подходящие слова, — чего-то иного, кроме вежливой терпимости. Чего-то вроде влечения и желания, которые ты проявлял по отношению ко мне до свадьбы. Яне понимала твоего поведения раньше и не понимаю теперь. Ты пожалел о нашем браке в тот момент, когда мы произнесли клятвы? Ты понял, что совершил ужасную ошибку? Я разонравилась тебе настолько, что ты не мог терпеть моего присутствия? Ты бросил меня?

Делия сделала паузу, чтобы перевести дыхание. Может, гнев в большей степени, чем чувство вины, не давал ей уснуть каждую ночь?

Она заставила себя говорить более спокойным голосом: — Ты оставил мне огромное состояние, Чарлз, позволяющее вести независимый образ жизни. Мне не надо теперь стремиться выйти замуж за какого-нибудь состоятельного, но смертельно скучного джентльмена. Ты дал мне возможность выбирать, и я тебе очень благодарна. Я оплакиваю тебя, конечно, но не того человека, которого совсем не знала, как я поняла теперь. Я сожалею о том, что не состоялось между нами, и за это, мой неверный муж, я виню тебя. Мы могли бы обрести очень многое вместе и могли бы со временем полюбить друг друга. Ты мне очень нравился, и, думаю, я тоже нравилась тебе.

Делия вызывающе приподняла подбородок.

— Ты умер, и я в последний раз скажу тебе здесь и сейчас, что очень сожалею о твоей смерти. Но у меня впереди целая жизнь, и я не буду стесняться прожить ее до конца.

Ее охватила настоятельная потребность действовать, и она не задумываясь подошла к кровати, ухватилась за драпировку, свисающую с карниза балдахина, и с силой дернула ее. Материал какое-то мгновение оказывал сопротивление, затем разорвался с шумом, отразившимся эхом в ночи. Делия продолжала срывать кроватные драпировки, пока они все не оказались на полу. Затем потянула покрывала и подушки и отбросила их в сторону, после чего подошла к окну и сорвала шторы. Она хотела сорвать даже обои со стен руками. И с каждым действием, с каждым куском ткани, медленно падающим на пол, груз, давивший ее долгие шесть месяцев, становился все легче и легче.

Делия остановилась посередине комнаты, тяжело дыша и обозревая плоды своих трудов. Результат ее действий выглядел нелепо. Она не представляла, что нашло на нес. Она никогда не имела склонности к проявлению гнева и неистовства. Но ей требовался выход из эмоционального тупика, и она его нашла.

Ткани, валявшиеся на полу по всей комнате, казались в лунном свете мягкими сугробами и представляли собой удивительно мирную сцену. И в душу Делии тоже пришло спокойствие.

Где-то вдалеке, а возможно, только в ее сознании, она услышала звуки веселого смеха — смеха Чарлза. Не холодного, отдалившегося мужа, каким он стал, а того беспутного повесы, который очаровывал ее в уединенных гостиных, поддразнивал во время сдержанных свиданий, посвятил в таинства любви в этой самой комнате. И если не завладел ее сердцем, то по крайней мере пробудил в ней женское начало. В данный момент ее не покидала странная уверенность, что он поддержал бы ее действия. Несмотря на его прохладное отношение к ней после свадьбы, Делия верила: он бы не воспротивился ее желанию устроить свою дальнейшую жизнь по собственному усмотрению.

Конечно, мысль о погроме, который сделала она в его комнате, он бы не одобрил, назвал бы ее абсурдной. Однако разве нельзя назвать абсурдом то, что происходило между ними с первого до последнего момента?

— Чарлз… — Она покачала головой и улыбнулась. — Ведь я никогда не знала, что в тебе истинно, а что притворство, не так ли?

Делия медленно направилась в свою комнату. Утром она начнет новую жизнь. И впервые со дня вступления в брак у нес появилась уверенность в будущем.

Дойдя до двери гардеробной, Делия оглянулась на спальню мужа. Завтра она сделает ее своей комнатой.

— Спасибо, Чарлз, — тихо произнесла она и решительно закрыла за собой дверь.

Она выглядела ужасно в черном.

Делия рассматривала свое отражение в большом зеркале в комнате Чарлза — нет, в своей комнате. Или по крайней мере его комната будет теперь ее, как только сменят обои на стенах, заменят драпировки и шторы и установят новую мебель.

После минувшей ночи она стала уже другой женщиной. Женщиной, готовой встретиться лицом к лицу с угрожающим миром лондонского общества. Она стала леди Уилмонт. И тогда как мисс Филадельфия Эффингтон колебалась бы в отношении возможности пренебречь условностями, с которыми ее вынуждали считаться всю жизнь, леди Уилмонт не имела на этот счет никаких сомнений.

Она лукаво улыбнулась своему отражению и поморщилась. Черный цвет совершенно не подходил ей. Он слишком контрастировал с цветом ее лица, подчеркивая его белизну. Она выглядела как покойница.

Почему она не замечала этого раньше? Она носила черное уже несколько месяцев. Правда, у нее не оставалось времени даже на то, чтобы распаковать одежду, присланную из дома родителей после свадьбы, потому что она надела траур. Платья, которые она носила до свадьбы и вдовства, все еще упакованы в сундуки, стоявшие в ее комнате. Делия смиренно вздохнула. По-видимому, они останутся лежать там до конца года.

Она и так прославилась в обществе как объект скандала и сплетен, а что будет, если она нарушит обычай и наденет яркую одежду? Делия сморщила нос. Едва ли стоило усугублять тяжесть своего положения. Несмотря на свою решимость, она не готова играть перед светом роль скандальной леди Уилмонт. Хотя если она смогла разрушить свою репутацию, то сможет и улучшить ее. Но как, оставалось вопросом.

Послышался сдержанный стук в дверь.

— Войдите, — отозвалась она.

Дверь медленно открылась, и она увидела в зеркале Гордона. Он вошел в комнату и остановился. Затем огляделся, и на лице его промелькнула озабоченность, которая быстро сменилась обычным бесстрастным выражением. Делия подавила усмешку. Комната Чарлза выглядела так, словно ее обыскивали, и днем разгром выглядел более ужасным, чем ночью.

— Здесь небольшой беспорядок, Гордон, — повернулась она к нему, жестом указав на спальню. — На меня снизошло откровение минувшей ночью.

— Так вот что называется откровением? — произнес он скептически.

— Именно так. — Делия решительно кивнула. — Моя жизнь приобрела драматический характер в последние месяцы, но для того, чтобы до конца осознать его драматизм, мне потребовалось вернуться сюда. — Она неуверенной по ходкой прошлась по комнате, избегая разбросанные по полу простыни. — Конечно, совершившееся — всецело моя ошибка, и у меня нет каких-либо оправданий. Однако пришло время все изменить. Я богатая вдова, и впереди у меня целая жизнь. Я отныне начинаю жить пионовому.

— И как вы предполагаете, — он откашлялся, — жить теперь, мэм?

— Прежде всего… — Она сделала паузу и оглядела комнату, устроенную всецело по мужскому вкусу. — Дом теперь мой, и я намерена обставить его по-своему. Каждую комнату. Я составила список. — Делия подошла к кровати, взяла свои записи и пробежала глазами по аккуратно выведенным словам. — Я хочу, чтобы вы пригласили столяров-краснодеревщиков. Хотя мебель здесь превосходного качества, она очень громоздка и слишком устарела. Кроме того, я хочу подобрать материал для покрывал, драпировок, штор и обивки. Меня интересуют также ковры, обои и краски. — Она взглянула на Гордона: — Я ничего не забыла?

В его глазах появилось что-то от загнанного зверя, однако лицо хранило невозмутимость.

— Мне так не кажется, мэм.

— Тогда пойдемте со мной, Гордон. Нам предстоит большое дело. — Она улыбнулась ему и направилась к двери. — Мы будем переходить из комнаты в комнату и делать заметки об изменениях, которые я хочу произвести, чтобы отделать и обставить дом по моему вкусу, но я не хочу превращать его в чисто женское жилище. Я не склонна к пестроте и обилию цветов в доме, хотя не могу того же сказать об окружающей местности. Вы могли бы оказать мне существенную помощь, выражая мужскую точку зрения, поскольку я очень ценю ваше мнение. — Она резко остановилась и повернулась к нему: — Надеюсь, вы будете абсолютно откровенны со мной.

— Постараюсь, мэм. — Голос его оставался спокойным, но глаза, прикрытые очками, выражали явную тревогу.

Пойдемте, Гордон. — Делия улыбнулась. — Думаю, дело не такое уж плохое. Оно кажется даже весьма забавным. Конечно, не настоящее приключение, но по крайней мере займет мое время на ближайшие несколько месяцев. — Она повернулась и снова двинулась к двери. — У меня теперь много свободного времени, и я хочу использовать его продуктивно.

— Я понял так, что снизошедшее на вас откровение касается смены домашней обстановки, миледи?

— Все только начинается, Гордон. — Делия снова остановилась и так резко повернулась к нему, что он едва не наткнулся на нее. Она обратила внимание, что дворецкий существенно выше ее ростом, и подумала, что, наверное, в молодости он представлялся весьма привлекательным мужчиной. Гордон быстро отступил назад, и она отбросила свое бессмысленное предположение.

— Нет, Гордон, мое откровение касается моей жизни и моего бывшего мужа. — Она сдвинула брови. — Понимаете, я недостаточно хорошо знала лорда Уилмонта, когда выходила за него замуж, в чем и состояла моя ошибка. Я знала о его репутации, но пренебрегла распространяемыми слухами и сплетнями. Он покорил меня очень эффектным и очаровательным ухаживанием, и я думала, что между нами существовало взаимное влечение. По крайней мере до свадьбы. А потом… — Делия покачала головой, стараясь избавиться от воспоминаний о своем кратковременном браке. — Достаточно сказать, что я храню память о человеке, которого знала до нашей свадьбы, а он не пожелал бы, чтобы я чахла в одиночестве в период траура, являющегося всего лишь демонстрацией соблюдения правил приличия и более ничем. Чарлз, завладевший, — она запнулась, подыскивая правильное слово, — моей рукой, прославился своим беспечным поведением, безрассудным растрачиванием состояния и соблазнением женщин. Поскольку я не собираюсь всецело следовать его примеру, то воспользуюсь его деньгами — моими деньгами — по-своему. Я уверена, Чарлз согласился бы со мной, и, пока он не восстанет из могилы, чтобы остановить меня, я буду руководствоваться принятым решением.

— Понятно. — Гордон внимательно посмотрел на нее. — Могу я говорить с вами откровенно?

— Пожалуйста.

— Тогда хочу спросить, в какой степени вы решили следовать его примеру относительно траты денег? Предполагаемое вами обновление дома поражает меня своей несвоевременностью и возможными скандальными последствиями, поскольку в обществе снова возникнут сплетни о новоявленной богатой вдове, которая не задумываясь растрачивает состояние покойного мужа…

— Вы знаете, Гордон, как в наше время люди называют женщин, которые выходят замуж ради денег?

— Не осмелюсь сказать.

— Их называют умницами. — Делия слегка улыбнулась и пожала плечами. — Но я совершенно не думала о состоянии своего мужа. Благодаря моему приданому и будущему наследству от моей семьи я не нуждалась в его богатстве. Поэтому, сомневаюсь, что меня сочтут умницей. Однако его деньги дали мне независимость. — Она подняла подбородок и прищурилась. — Вы хотите еще что-то сказать, Гордон?

— Еще я подумал, мэм, не вызовут ли также очередного скандала ваши намерения начать новую активную жизнь? Относительно траура и поведения вдов существуют определенные правила, которые общество не позволит так легко нарушать.

Я хорошо их знаю, и меня не особенно волнует, что будут говорить обо мне. Я достаточно долго жила, соблюдая правила приличия, но теперь мне не хочется возвращаться к прошлой жизни. — Она прижала блокнот с записями к груди и прислонилась к дверному косяку. — Должна признаться, мои намерения не ограничиваются преобразованиями в доме. Я нахожусь в положении вдовы дольше, чем была женой, и предполагаю исполнить последнюю роль значительно лучше первой в соответствии с моими, а не общепринятыми представлениями. — Она выпрямилась. — В данный момент я еще не знаю, что конкретно сделаю, однако если в прошедшие несколько месяцев у меня не возникло никаких планов, то сейчас я хочу испытать волнующие приключения, о каких никогда прежде не думала. Чарлз обеспечил меня средствами. Я начинаю осуществлять свой план, Гордон, по которому вся моя дальнейшая жизнь должна измениться. — Она сделала паузу. — И прежде всего я хочу привести в порядок дом. Если вам не по нраву мои начинания и вы будете испытывать дискомфорт при новых обстоятельствах, я, разумеется, приму вашу отставку и отпущу вас со значительным выходным пособием и прекрасными рекомендациями.

Гордон смотрел на нее, явно потрясенный, и Делия постаралась подавить угрызения совести. Ей вовсе не хотелось увольнять пожилого слугу, поскольку он в какой-то степени скрашивал ее одиночество, а его спокойствие и благородство вселяли в нее уверенность. И все же в дальнейшем она приготовилась принимать критику извне, но считала недопустимым неодобрение ее действий в своем доме.

— Я останусь здесь так долго, как вы пожелаете, миледи, — твердо ответил он. — Но при одном условии.

Она удивленно взглянула на него:

— Условии, Гордон?

— Вы сказали, что я могу вам все говорить откровенно.

— Да, именно так. Говорите же.

— За время моей службы в вашем доме вы как-то упомянули, что цените мой опыт и мои советы, а также ту мудрость, которую я приобрел за долгие годы.

— Да, я помню.

— Так вот. Мое условие состоит в следующем: вы будете и впредь позволять мне выражать свое мнение и, кроме того, следовать моим советам, которые отвечают вашим интересам.

Делия рассмеялась:

— Я всей душой принимаю первую часть вашего условия. Что касается второй части, я согласна выслушать ваш совет со всем моим уважением, однако не обещаю слепо следовать ему. — Она подалась навстречу Гордону. — Я буду жить так, как считаю нужным, Гордон, и, возможно, совершать ошибки, но пусть они будут моими, независимо ни от кого. Вы не согласны со мной?

— Я просто хотел бы предостеречь вас от всего, что могло бы сделать вас несчастной или причинить какой-либо вред, миледи, — решительно заявил он.

Ее охватило теплое чувство к старику. Какой он милый.

— Спасибо, Гордон. Значит, вы остаетесь у меня?

— Столько, сколько смогу служить. — Его голос прозвучал с оттенком патетики, которую Делия отнесла к несомненной лояльности. Она действительно поступила правильно, наняв его.

— Прекрасно. Итак, если у вас ко мне больше нет ничего…

— Есть, миледи. — Он держал в руке письмо, которое она прежде не заметила. — Его принесли несколько минут назад.

Делия передала ему блокнот, взяла письмо и быстро распечатала его.

— Письмо от моей сестры.

«Дорогая Делия!

Дело принимает благоприятный оборот. Вчера во время конной прогулки в парке ко мне приблизилась леди Хитон со своей дочерью и попросила передать соболезнования по поводу смерти твоего мужа. Молодая леди отметила трагичность и романтичность обстоятельств твоей нынешней жизни, а ее мать выражала сочувствие по поводу так внезапно и печально прерванной истинной любви. Это были не единственные комментарии с их стороны.

Должна сказать, я с трудом сдерживала смех, довольная результатом. Мой план сработал гораздо лучше и быстрее, чем я ожидала. Скоро ты, дорогая моя сестричка, станешь символом утраченной любви и превзойдешь саму Джульетту. Даже мама, кажется, смягчилась, хотя, возможно, это связано с изменением положения звезд. Отец раздражается ее упорством, видя, что она явно скучает по тебе, но отказывается признаться в этом.

Есть еще новости. Мы получили письмо от бабушки, которая настаивает на твоем присутствии в Эффингтон-Холле в конце недели. Там состоятся скачки, а на следующий день вечером, как всегда, бал. Мама, конечно, была против твоего присутствия — все дело в трауре, как ты понимаешь, однако не могла пойти против желания бабушки. Она написала, что нельзя так долго отделять тебя от семьи и, более того, она желает поговорить с тобой лично. Она посылает даже свою карету для тебя.

Сейчас я уже нахожусь вне города и с нетерпением жду твоего прибытия.

ТвояКассандра».

— Прекрасные новости, Гордон. — Делия улыбнулась дворецкому. — Я собираюсь поехать за город на несколько дней по просьбе моей бабушки.

— Значит, все в порядке в отношениях с вашей семьей, мэм? — осторожно спросил он.

— Думаю, будет в порядке. — В ее голосе прозвучала уверенность. Эффингтон-Холл — превосходное место, где можно встретиться лицом к лицу с матерью. Так или иначе, прошло достаточно времени, чтобы Джорджина, леди Уильям, поняла, что ее дочь имеет право жить собственной жизнью. И черт бы побрал влияние звезд. — Есть все основания думать так. Через несколько дней состоятся Роксборские скачки, Гордон. — Делия направилась в холл. — Традиционные конные состязания, которые моя семья проводит каждый год. В них проходят испытания как лошади, так и наездники. Участие в состязаниях является весьма волнующим событием, как и бал, который обычно устраивают вечером следующего дня. Я сомневаюсь, что смогу составить серьезную конкуренцию в этом году, хотя вполне возможно. — Делия повернулась к нему. — Еще вчера я даже не могла помыслить о подобном, но сегодня у меня великолепное настроение, и передо мной открывается мир новых возможностей. А какое у вас настроение?

— Настороженное, мэм. Она засмеялась:

— Разумеется, так и должно быть. — Делия снова двинулась вперед. — Мне хотелось бы, чтобы в мое отсутствие вы начали договариваться относительно обновления дома, и, кроме того, нам необходимо увеличить обслуживающий персонал. Я ужасно нуждаюсь в личной служанке, и мне хотелось бы иметь в доме еще одну, а также лакея или двух. И подыщите хорошего повара. Я прямо в отчаянии от нынешней стряпни.

Делия подошла к следующей комнате, и Гордон остановился позади нее. Она делала краткие записи в своем блокноте, зарисовки окна и части мебели, но ее мысли витали далеко отсюда. Вопросы Гордона засели в ее подсознании, и она не могла игнорировать их.

«Не вызовут ли очередного скандала ваши намерения начать новую активную жизнь?»

Может быть, действительно вызовут?

Она думала о его словах, когда говорила, что не знает, как обернутся дела. Или когда говорила, что будет жить в соответствии со своими собственными представлениями о жизни, не подчиняясь общепринятым правилам. И разве она уже не нарушила их, когда пришла в постель к Чарлзу, согласуя этот поступок только со своим желанием, не ожидая брака и хорошо зная последствия такого сближения?

Делия не испытывала никакого желания вновь выходить замуж. Она только начала вкушать прелести независимости и полагала, что будет еще лучше.

«В какой степени вы решили следовать его примеру?..»

Действительно, в какой?

Ответ мог звучать одновременно и безнравственно, и восхитительно.

За последнее время она успела вкусить не только прелести независимости. Ей очень понравились отношения с мужем, несмотря на их краткость, и она подозревала, что в будущем она сможет испытать еще более острые ощущения. Как она говорила своей сестре, любовные ласки многообещающи. Очень многообещающи. Ей повезло, что она не забеременела, и Делия знала, что существуют способы, с помощью которых опытная женщина может избежать подобной проблемы. Конечно, она еще не является опытной женщиной, однако в глазах общества статус вдовы предполагал ее причисление к таковым.

Может, лучше всего начать с большого приключения, которое сулит ей будущая жизнь, чтобы стать такой, какой ее считает общество.

То есть опытной женщиной.

Глава 5

— Мне кажется, сюда подходит голубой цвет.

— Голубой цвет будет исключительно хорош, миледи, — пробормотал Тони и внутренне содрогнулся. Все происходящее казалось ему нелепым и смешным, однако он влип в него по самую задницу.

— Может быть, лучше темно-синий? — Леди Уилмонт стояла посередине спальни, которая находилась рядом со спальней мужа, и задумчиво осматривала комнату. — Не такой темный, как ночное небо, но и не светлый, как утро. Что-то больше похожее на… на что, Гордон?

«На ваши глаза, миледи», — мысленно произнес он, а вслух ответил:

— Может, на море?

— Море. Именно то, о чем я подумала. Благодарю. — Она мечтательно вздохнула. — О, мне очень нравится морская синева.

«Ее цвет прекрасно сочетается с цветом ваших волос», — снова подумал Тони.

— Могу я предложить вам, мэм, использовать голубые тона в комнате, которую вы намереваетесь сделать своей, а здесь пусть будет приятный, — он с трудом выдавливал из себя слова, — солнечно-желтый цвет?

— Желтый? О желтом я не подумала. — Она кивнула на окно. — Впрочем, здесь всего одно окно, и желтый цвет будет способствовать дополнительному освещению. Значит, остановимся на желтом. — Делия одарила его улыбкой, и лицо ее просияло. Ни одна краска не могла произвести такого эффекта. Она сделала пометку в своем блокноте.

О чем он только думал? Вся эта новая кутерьма создаст лишь дополнительные проблемы, а он и без того с трудом справлялся со своими непосредственными обязанностями.

Тони ругал себя с того момента, когда вошел в комнату Уилмонта и увидел там беспорядок. Он мог бы услышать то, что она творила, и остановить ее, но его комнаты находились в задней части дома на первом этаже. И, черт побери, после долгих дней и ночей, в течение которых пришлось заниматься упорядочением финансовых документов Уилмонта, он ужасно устал. Конечно, его такая причина не оправдывает. Он все время должен оставаться начеку.

— Мебель в комнате безнадежно устарела, и… Кто-нибудь может незаметно проскользнуть сюда среди ночи. С сегодняшнего дня, после того как она отправится в постель, он будет спать в одной из комнат на этом этаже.

— …ковер изношен настолько, что стал совершенно непригодным…

Пока не произошло ни одного неприятного инцидента, с тех пор как леди Уилмонт вернулась сюда. Вполне возможно, что кто-то уже обыскал дом до ее возвращения и нашел злополучную тетрадь.

— …и я хочу сказать, что больше нет нужды в… Однако, если тетрадь все еще не найдена, существует большая вероятность проникновения сюда того, кто хочет завладеть ею, предполагая, что леди Уилмонт знает о ее местонахождении.

— Полагаю, с одной комнатой покончено. — Делия посмотрела на Гордона: — Я ничего не пропустила?

— Кажется, нет, мэм.

Она улыбнулась и покачала головой:

— Похоже, вас не очень-то увлекают мои планы?

— Ну что вы, миледи, я внимательно вас слушаю, — решительно отозвался он.

Конечно, он лукавил, хотя ему действительно не казалось тяжким испытанием следовать за ней из комнаты в комнату, слыша соблазнительное шуршание ее темных юбок во время ходьбы. Однако он не мог, как ни старался, сосредоточиться на чем-то ином, кроме привлекательной фигуры, которую ее юбки скрывали.

— Вы не очень хороший обманщик, Гордон. — Она засмеялась, положив руку на его предплечье, и доверительно понизила голос: — Но я очень признательна вам за то, что вы захотели успокоить меня.

Женщины в черном никогда не очаровывали его, но в данном случае черный цвет очень шел ей. Бледное лицо леди Уилмонт прекрасно контрастировало с темной одеждой, отчего она выглядела хрупкой, уязвимой и вместе с тем необычайно прелестной. Ее голубые глаза отличались особенной выразительностью на фоне матовой кожи, а светлые волосы, казалось, излучали сияние. Она выглядела гораздо милее, чем он думал вначале. Видел ли ее такой Уилмонт? Женился ли он на ней, руководствуясь чем-то иным, кроме долга чести? Очаровали ли его ее прелести и незаурядный ум, от которых можно потерять голову?

Вздор. Уилмонт не из тех мужчин, кто способен решиться на брак, соблазнившись хорошеньким личиком и приятными манерами.

Делия убрала свою руку и направилась к выходу из комнаты.

— Поскольку с этим этажом покончено, перейдем вниз и посмотрим, что можно сделать с гостиными. Думаю, скоро я буду устраивать здесь большие приемы и нам потребуется…

Тони наблюдал, как она идет по коридору, соблазнительно покачивая бедрами. Его предплечье еще хранило тепло ее руки, и внутри у него все сжалось. Он сделал глубокий вдох.

Она совершенно очаровала его, и он желал ее, как ни одну другую женщину прежде. Тем не менее он никогда раньше не мог позволить себе заигрывать с женой друга, независимо от того, жив он или нет, и сейчас он с решимостью отметал такие намерения. И все же его отношение к леди Уилмонт явно выходило за рамки простого увлечения. Чувство, которое он питал к ней, гораздо серьезнее и глубже.

Не испытывал ли Уилмонт нечто подобное?

— У вас есть какие-нибудь предложения по этой комнате, Гордон? — Делия стояла в дверном проеме, наклонив голову.

— Здесь подойдет красный цвет, — не колеблясь высказался он.

— Красный? — Делия сдвинула брови и внимательно оглядела комнату. — Красный. Интересная мысль.

— Красный цвет создает ощущение… основательности, миледи, — пробормотал он. Ему все равно, будет ли эта или любая другая комната красной, фиолетовой или клетчатой. Он просто говорил первое, что приходило в голову по существу данного вопроса.

— Остановимся на красном цвете. Мне нравится ваша идея, — проговорила она задумчиво. — Мне кажется, я смогу уговорить сестру тоже помочь мне. Ее художественный вкус гораздо лучше моего.

В настоящее время долг Тони состоял в том, чтобы наблюдать за этой женщиной, и больше ничего. Желание обладать ею возникло исключительно благодаря их близкому общению. Вероятно, то же самое произошло бы с любой другой достаточно привлекательной женщиной, если бы он постоянно находился в ее компании. Он не мог, не должен позволить себе испортить чистые отношения безответственным желанием. Нельзя допустить, чтобы чресла управляли его головой, независимо оттого, насколько приятной он находил Делию, Филадельфию, леди Уилмонт.

— Я поговорю с ней обо всем при встрече, — поведала леди Уилмонт, решительно кивнув. — Разумеется, ей трудно будет пойти против строгого указания матери, но полагаю, через неделю или чуть более Кэсси снова будет послушной дочерью. Кроме того, я возлагаю большие надежды на визит в Эффингтон-Холл и в случае удачи хотя бы частично верну расположение своей семьи к тому времени, когда вернусь сюда. — Она повернулась. — Я составлю список для вас, включающий, что следует сделать за время моего отсутствия. Надеюсь, вы с этим справитесь.

Черт побери! Он совсем забыл о ее путешествии за город. Он не должен выпускать ее из поля зрения и в то же время не мог оставаться рядом с ней. По крайней мере в роли дворецкого.

— Безусловно, мэм, — ответил Тони.

Правда, вдовствующая герцогиня посылает личную карету за леди Уилмонт, и она отправится в путь днем, так что будет в достаточной безопасности. И все же надо обратиться в департамент, чтобы там выделили людей, которые будут охранять ее во время путешествия, а также тех, кто в качестве слуг обеспечит ее безопасность в Эффингтон-Холле. Однако лакеи или конюхи не смогут находиться в непосредственной близости от нее, как загримированный дворецкий. Что касается бала у вдовствующей герцогини, то…

Гордон не имел возможности присутствовать там, а вот лорд Сент-Стивенс определенно мог. Получить приглашение на бал довольно легко. Тони до настоящего момента не особенно стремился пользоваться своим положением, чтобы бывать в обществе. Он начал служить короне еще до наступления совершеннолетия и совсем не думал, что, когда-нибудь получит титул. Если бы не недавняя смерть старшего брата, он даже не предполагал, что однажды может стать виконтом Сент-Стивенсом. Теперь он мог пользоваться своим званием титулованного лорда в светском обществе.

Департамент, несомненно, устроит ему приглашение, и, пока он будет отсутствовать, кто-нибудь другой может заняться краснодеревщиками и прочими мастерами, которых леди Уилмонт пожелала нанять. Лорд Кимберли, мистер Приббл и секретарь департамента — достаточно опытные люди. Каждый из них — надежный, компетентный профессионал. Они вполне могли справиться с таким простым делом, как обновление дома.

Тони подумал, как бы Уилмонт отнесся к тому, что затеяла жена в его доме, и впервые после его смерти мысль о старом друге вызвала улыбку на его лице.

— Я сказала что-то забавное? — спросила леди Уилмонт, недоуменно глядя на него.

— Вовсе нет, мэм. — Он лихорадочно подыскивал подходящий предлог. — Просто я подумал о том, каким чудесным будет дом после его обновления.

Она громко рассмеялась:

— Я еще раз говорю, Гордон, вы плохой обманщик. Однако пусть ваши мысли остаются при вас, какими бы забавными они ни были.

— Благодарю, миледи, — искренне ответил он и вздохнул с облегчением.

— Нам предстоит выполнить большую работу, и я хотела бы по крайней мере представить, что можно сделать до моего отъезда.

Делия пересекла холл и вошла в другую комнату, не переставая говорить о красках, материалах и бог знает о чем еще. Тони следовал за ней, слушая с притворным вниманием, кивая в нужные моменты и высказывая время от времени бессмысленные предложения.

На его взгляд, обновление — абсолютно бесполезная трата времени и денег. Разве имели какое-то значение различия в оттенках зеленого цвета? Кого они могли волновать и кто их заметит?

А вот ей небезразлично, и она занималась столь абсурдным делом с большим увлечением. Ее деятельность напоминала серьезное мероприятие, которое совершенно не увлекало дворецкого. Он думал, что может произойти, когда они встретятся на балу у герцогини. Тони уверен, что она до сих пор не распознала его истинного лица, скрытого гримом, и не подозревала, что он совсем не тот, за кого выдавал себя.

Его не оставляла также мысль, с какой страстностью она подходит к делу выбора материала.

И какой страстной она может предстать в делах любви.

Делия не любила есть одна.

Она сидела за столом, медленно водя пальцем по краю бокала с мадерой. Ей вообще наскучило жить одной в течение долгих месяцев. Одиночество ее тяготило.

В доме своей семьи она никогда не находилась одна. С ней были или родители, или сестра, или один из трех братьев, и, кроме того, в доме полно прислуги. Тогда ей не очень нравилось постоянно находиться среди людей, и она ценила редкие моменты уединения. Теперь же дом настолько пуст, что малейшие звуки отдавались эхом. Конечно, ситуация изменится, когда Гордон наймет дополнительных слуг, но сейчас стояла такая тишина, что, казалось, она могла слышать собственные мысли.

Однако, встрепенулась Делия, надо приготовиться к предстоящей поездке в Эффингтон-Холл. Ежегодный визит за город на торжества, связанные с Роксборскими скачками, всегда считался очень веселым праздником. Раз в году там собирались под одной крышей почти все члены семейства, и в Эффингтон-Холле скучать в одиночестве не приходилось.

События, обычно происходящие на празднестве, надолго запоминались Делии. Однажды кузен Томас упал, пытаясь забраться на стену, увитую плющом, и все думали, что он разбился насмерть. В другой раз она и Кэсси стали свидетельницами того, как все трагически переживали известие о смерти первого мужа кузины Джиллиан, погибшего в сражении с Наполеоном. А не так давно кузина Пандора затеяла забавную игру с очаровательным графом и проиграла, а может, выиграла, поскольку вышла замуж за лихого лорда.

Делия тяжело вздохнула. На сей раз традиционное мероприятие, несомненно, будет знаменательно ее скандальным замужеством.

А потом она вернется сюда, в свой дом, к новой жизни.

Она смотрела на вино в своем бокале, продолжая водить пальцем по краю, отчего стекло издавало легкий звук. Ее решение стать опытной женщиной одновременно и волновало и пугало ее. Как, черт побери, происходят подобные вещи? Она не собиралась бросаться в объятия первому попавшемуся мужчине, зная, что многие заинтересуются ею как молодой богатой вдовой. Делия надеялась, что найдутся поклонники, не такие скучные, как те, что ухаживали за ней до замужества. Нет, конечно, респектабельные надоедливые джентльмены, безусловно, будут соблюдать ограничения, связанные с трауром, и избегать ее. Мужчина же, с которым она хотела бы начать приобретать опыт, не станет серьезно считаться со всякими условностями.

— На сегодняшний вечер все, мэм?

Делия подняла голову. Перед ней стоял Гордон. Он уже справился с тем, что только с большой долей оптимизма можно назвать ужином, и собрал тарелки. Она снова обратила внимание на его рост. Он казался еще выше.

— Думаю, да. — Делия вздохнула и встала из-за стола. Сегодня день прошел очень напряженно. Она и Гордон обследовали каждую комнату в доме и оценили объем работ, за исключением комнат миссис Миллер, Макферсона и апартаментов, предназначенных для слуг на верхнем этаже, а также комнаты Гордона на первом этаже и кухонных помещений внизу. Делия посчитала, что вес они нуждаются по меньшей мере в свежей покраске. Она не представляла, как Чарлз ухитрялся обходиться всего лишь двумя слугами. Когда появятся дополнительные слуги, их комнаты можно будет обставить мебелью из спален и гостиных, которая еще достаточно прочная и могла бы послужить. Спальни и гостиные она намеревалась оборудовать новой мебелью.

Делия взяла бокал и направилась в библиотеку. Она уже заменила книгу, которую дала Гордону, другим экземпляром, подаренным Чарлзом, — это единственная вещь, которую она достала из своих сундуков. Кроме нее и еще нескольких книг, которые уже прочитала, она не нашла ничего интересного на полках. Здесь еще оставалось много томов, среди которых, несомненно, скрывалось что-то способное поразить ее воображение. Слишком возбужденная, чтобы ложиться спать, она надеялась, что чем позже ляжет, тем скорее и крепче заснет. Ей не хотелось снова проснуться среди ночи, охваченной безотчетными страхами и опасениями.

— Если у вас больше нет никаких пожеланий, миледи, то…

— Нет. — Она проведет в библиотеке час или около того, перебирая книги, пока не устанет настолько, чтобы пойти спать. Внезапно в голову пришла неожиданная мысль, и она обратилась к дворецкому: — Гордон, вы играете в триктрак?

— Иногда, мэм.

— Хотите сыграть? Он заколебался.

— Я понимаю, что. опять нарушаю традиционные границы, связанные с различием в нашем общественном положении, однако… — она сделала глубокий вдох, — ну их к черту, Гордон, мне ужасно наскучило мое одиночество, я не смогу уснуть и, наверное, сойду с ума, если не поговорю с кем-нибудь и… и…

— В таком случае я считаю своим долгом присоединиться к вам. — Гордон немного помолчал, затем добавил: — Но при одном условии.

— Опять условия, Гордон? — Она с улыбкой покачала головой. — А мне казалось, что только я перехожу установленные границы.

— Да, именно вы, миледи, — заверил он в надлежащей дворецкому манере. — И поскольку вы это себе позволяете, я хотел бы попросить вас воздержаться от употребления таких выражений, как «ну их к черту». Я считаю их неподобающими для женщины с вашим положением.

— Вы совершенно правы. — Делия подавила улыбку. Очевидно, чувство приобретенной независимости спровоцировало ее на использование таких слов, хотя она и ее сестра иногда позволяли себе употреблять нечто неподобающее в высказываниях, испытывая озорное чувство удовлетворения. Тем не менее, учитывая возраст дворецкого, его опыт и знание правил приличия, она не могла винить его за то, что он сделал ей выговор. — В будущем я постараюсь сдерживаться. — Делия снова двинулась к библиотеке и продолжала: — Однако должна вас предупредить: хотя я разбираюсь в игре и иногда играла в нее, тем не менее не овладела ею в совершенстве.

— Прекрасно, миледи. — Он умело обошел ее и открыл дверь библиотеки, прежде чем она подошла к ней. Его быстрота и ловкость не переставали изумлять ее. — А я в отличие от вас играю очень хорошо.

Уголки его рта, прикрытые усами, слегка приподнялись, что обозначало улыбку.

— Вы шутите, Гордон?

— Возможно.

Спустя несколько минут они уселись напротив друг друга в небольшой библиотеке, где все для игры в триктрак было оборудовано в наилучшем виде: стол, за которым они сидели, инкрустирован красным деревом и древесиной других красных тропических пород, шашки, сделанные из черного дерева и слоновой кости, приятно холодили руки. Делия ничего иного не ожидала от Чарлза. Намечая замену обстановки в доме, она вынуждена была признать, что вся мебель превосходного качества. По-видимому, Чарлз тратил деньги не только на прожигание жизни.

Они играли молча несколько минут. Игра шла быстро и с равными шансами на победу.

— Вы обманули меня, миледи, — пробормотал Гордон, не отрывая взгляда от доски.

— Разве? — Она улыбнулась.

— Вы играете намного лучше, хотя пытались убедить меня в обратном.

— Я решила пошутить, Гордон.

— Конечно. — Он бросил кости. — Однако, — передвинув свою шашку, он поставил одну из ее шашек на борт, — здесь надо уметь рисковать. Есть, конечно, элемент везения, но мастерство заключается в том, как наилучшим образом воспользоваться выпавшей удачей.

Делия положила кости в чашку, бросила их, затем переместила свою шашку на доске, стараясь не улыбаться.

— Вы имели в виду то, что я сейчас сделала?

— Точно. — Дворецкий сосредоточил все свое внимание на доске.

— Вы должны знать, что Эффингтоны никогда не проигрывают. Выигрыш — в нашей крови.

— В таком случае результат игры будет неожиданным для вас, миледи.

Через несколько ходов стало ясно, что он хорошо знал, как лучше воспользоваться удачей, предоставленной костями. Делии оставалось утешаться только тем, что он морально не травмировал ее своей победой.

— Еще партию, миледи? — предложил он невинным голосом, и она не заметила на его лице даже намека на улыбку.

— Несомненно, — твердо ответила Делия. Она не привыкла проигрывать, как любой из Эффингтонов.

Они поменялись шашками и начали снова. Гордон играл хорошо, но и она не хуже. Делия наблюдала за тем, как он не колеблясь передвигал шашки твердыми и уверенными руками, совсем непохожими на руки пожилого человека. Она много раз играла с отцом, и его руки выглядели более старыми по сравнению с руками дворецкого, хотя ее отец значительно моложе Гордона. Странно, как по-разному проявляется возраст у людей. Ее бабушке восемьдесят лет, но у нее ясный и острый ум, как у Гордона, когда он играет в триктрак или когда занимался сортировкой финансовых документов; однако тот же Гордон, казалось, немного путался при выполнении своих обязанностей, хотя прослужил в должности дворецкого большую часть своей жизни.

— У вас есть семья, Гордон? — спросила она между делом.

— Я один на свете, мэм, — тихо ответил он, все свое внимание сосредоточив на игре.

— О, дорогой, я вам сочувствую. — Даже теперь она не могла представить себя без единого родственника.

— Что поделаешь!

— Вы всегда хотели служить дворецким?

— Я пошел по линии отца и деда, которые занимали должность дворецкого. — Он внимательно изучал доску. — Я не представлял для себя ничего другого.

— Вам нравится ваша работа?

— Я нахожу большое удовлетворение в службе, миледи. Годы, проведенные с лордом Марчантом, — одни из лучших. — Поглощенный игрой, он говорил без запинки, заученным тоном. — Я очень доволен своей жизнью.

— А если бы у вас появилась возможность заниматься чем-то другим, чем бы вы заинтересовались? — настойчиво продолжала расспрашивать Делия.

— Я бы предпочел плавать по морям и исследовать неоткрытые земли, — ответил он не задумываясь.

Она с удивлением посмотрела на него:

— В самом деле?

Он испуганно поднял голову, как будто его застигли врасплох.

— Почему же вы тогда не стали заниматься любимым делом?

— Я… — Казалось, он на мгновение растерялся и попытался что-то вспомнить, но не мог. — Я в юности много мечтал о приключениях, миледи, и больше ничего.

— И вы не стремились реализовать свою мечту?

— Я вырос и стал практичнее смотреть на жизнь, — проговорил он твердым тоном.

— Моя сестра и я тоже мечтали о приключениях. Мы считали нечестным, что только мальчики имеют возможность путешествовать. — Она сделала паузу. — Почему все-таки вы не сделали того, чего хотели в жизни?

Он посмотрел на нее так, будто она немного не в своем уме.

— Существуют обязанности. Ответственность перед чьей-то семьей и особенно перед работодателями. Я чувствую, что делал именно то, чего хотел. — Его взгляд вернулся к доске. — Ваш ход.

Леди Уилмонт бросила кости и передвинула шашку.

— А что мне делать со своей жизнью, Гордон? — тихо спросила она.

— Думаю, прежде всего обновить дом, — ответил он мягким тоном.

— У меня останутся годы, после того как обновление дома завершится. Я еще не так стара и не страдаю старческим слабоумием. — Дворецкий ужасно упрямый человек. До сих пор, насколько она знала его, он всегда имел вполне определенное мнение по любому вопросу. Нужно только суметь вытянуть его из него. — Дом не особенно большой, и работа в нем займет не более нескольких месяцев. Что мне делать потом?

— Я не могу советовать вам, мэм.

— Но у вас, конечно, есть свои соображения? — Делия тяжело дышала, испытывая раздражение. — Мне очень хотелось бы выслушать их.

— Ваш ход.

Она потрясла чашку гораздо интенсивнее, чем требовалось, и бросила кости на стол, затем передвинула шашку.

— Вы уверены, что желаете выслушать меня?

— Да, — резко ответила она.

Он посмотрел на нее, удивленно приподняв бровь:

— У вас что-то неладно. Она молча смотрела на него.

— Должен сказать, миледи, вы очень настойчивы. Ну что же. — Он оперся на спинку стула, сцепил руки и положил их на стол. — Я должен признаться, что ваше утреннее заявление о том, что вы хотите превратить вашу жизнь в серию разнообразных приключений, поразило меня, поскольку такая жизнь полна опасностей, о которых вы не подозреваете. Я всегда считал, что каждый должен жить той жизнью, какая уготована ему природой и традициями. Я, например, следовал по стопам своего отца и деда.

— А что предназначено мне?

— Быть хорошей женой и, Бог даст, матерью. Именно то, что вы наследуете от своей семьи. Если вы хотите знать, что вам следует делать со своей жизнью, то я посоветовал бы вам снова выйти замуж. Женщина не должна всю жизнь жить одна. Ей необходимы советы и руководство мужа.

Делию охватило огромное желание встряхнуть милого старика так, чтобы у него застучали зубы. Она, конечно, никогда не „обидела бы его, каким бы раздражающим и ханжеским ни звучал его голос, от которого у нее скрежетали зубы.

— Я подозревала, что вы чрезмерно самоуверенный человек, но не представляла, что вы к тому же ужасно консервативны и придерживаетесь старомодных взглядов.

— Я восхищаюсь вашей проницательностью относительно моего характера, миледи.

Она посмотрела на него и неожиданно рассмеялась:

— Я чрезвычайно рада, что смогла заставить вас говорить откровенно.

— А я рад, что не сказал ничего обидевшего вас.

— Я совсем не обиделась. Мне нравится прямой разговор. — Она сделала паузу, собираясь с мыслями. — А что, если я не захочу снова выходить замуж? Что, если я пожелаю следовать в жизни тем курсом, о каком вы мечтали, будучи мальчиком?

— Вздор. Нелепое сумасбродство. — Он пренебрежительно фыркнул. — Вы должны понять: приключения не для женщин. Они слишком опасны для прекрасного пола. Нет, только брак является единственной правильной целью в жизни для женщин.

Делия внимательно посмотрела на него:

— Вы были когда-нибудь женаты, Гордон? — Нет.

— Понятно. Выходит, таким образом вы лишили одну из несчастных женщин возможности добиться правильной цели в жизни, — заметила она невинным тоном.

— Возможно. — Он приподнял бровь. — А может, и уберег ее от долгой жизни с самоуверенным, консервативным мужем со старомодными взглядами.

Делия рассмеялась:

— Вы никогда не хотели жениться?

— Никогда.

— И никогда не влюблялись?

— Нет, миледи.

— Но, наверное, в прошлом вы увлекались какой-нибудь миловидной горничной?

— Даже несколько раз, мэм, — холодно произнес он. — Однако ни одна из них не тронула моего сердца.

Делия усмехнулась:

— Несомненно, к их сожалению. — Да.

— Не могу поверить, что вы ни разу не стали жертвой женских чар. Возможно, какой-нибудь экономки? Или полненькой кухарки?

— Конечно, для такой цели всегда можно найти кухарку с подходящей фигурой, — пробормотал он.

Она опять засмеялась, и ее раздражение улетучилось; он очень забавен, когда его поддразнивают.

— Мне кажется, вы слишком отпираетесь, Гордон. Я не верю, что в вашей прошлой жизни не случилось утраченной любви. — Делия облокотилась на стол, поддерживая подбородок ладонями. — Может, к дочери какого-нибудь фермера?

— Нет.

— Понимаю. — Она озорно улыбнулась. — А к сестре приходского священника?

Он немного помолчал, и уголки его губ слегка дрогнули, как будто он сдерживал улыбку.

— Не помню такого.

— Значит, к гувернантке? — Нет.

— Купеческой вдове? — Нет.

— Пастушке? — Нет.

— Леди — хозяйке дома?

Его взгляд встретился с ее взглядом. На мгновение внешность пожилого дворецкого исчезла и, казалось, годы отступили. В его глазах промелькнула искра, отчего у Делии перехватило дыхание. Передней внезапно возник образ мужчины, каким Гордон, должно быть, когда-то был.

— Нет. — Он опустил голову и бросил кости, продолжая играть как ни в чем не бывало.

Делия перешагнула барьеры между хозяйкой и слугой. Нет, она просто перепрыгнула через них. Бедный старик неумышленно открыл душу перед ней. Из-за ее любопытства он неосторожно выдал свою тайну.

По его взгляду она догадалась, что он когда-то влюбился в женщину, занимающую более высокое социальное положение. Очевидно, эта женщина разбила его сердце. И Делия почувствовала, как в ней нарастает праведный гнев в защиту несчастного дворецкого.

Она бросила кости и постаралась придать своему голосу небрежный тон:

— Она тоже любила вас?

— Свое сердце она отдала другому, — произнес он сдавленным голосом.

— Понимаю. — Делия передвинула свою шашку на семь позиций, заняв превосходное положение на доске, но все ее внимание поглотил человек, сидящий напротив. — Значит, она любила кого-то другого?

— Леди Уилмонт. — Гордон положил руки на стол и решительно посмотрел ей в глаза. — Поскольку все произошло очень, очень давно, я едва ли смогу вспомнить подробности. Моя прошлая жизнь осталась в прошлом, и я предпочитаю не вспоминать о ней.

— Конечно, — тихо произнесла Делия и замолчала. Гордон не желает обсуждать свое прошлое. И все же… — Так, значит, она любила кого-то другого? — повторила она свой вопрос.

Он передвинул свои шашки, не глядя на нее.

— Она была вдовой и продолжала любить своего покойного мужа.

— Понятно. — Делия попыталась придержать язык, но безуспешно. — И вы отказались от надежды, что со временем…

— Обстоятельства оказались довольно необычными. Я не отказался, а лишь принял ситуацию такой, какая она есть. — Он твердо поставил чашку с костями перед ней. — Если мы будем продолжать исследовать уязвимые места моего прошлого, то я должен сказать вам о своем предпочтении играть в триктрак в более мирной обстановке. И в тишине.

— Как интересно! — Она взяла чашку и бросила кости, продолжая разговаривать: — А я всегда считала, что беседа, как и игра, способствует приятному времяпрепровождению.

— Для меня такой факт весьма удивителен, — тихо произнес Гордон.

Она слегка улыбнулась. Представлял он или нет, насколько он забавен? Какой странный оборот приняла ее жизнь! Дворецкий становился ее ближайшим другом.

Может, к подобному располагал поздний час, или уютная, интимная обстановка библиотеки, или добродушное подшучивание, сопровождавшее их игру. Ей внезапно пришло в голову, что искренние отношения, сложившиеся между ней и пожилым человеком, оказались самыми приятными товарищескими отношениями, которые она хотела бы иметь когда-нибудь с мужчиной, но более молодым. В своем воображении она представляла себя играющей в триктрак поздно вечером, беседуя, смеясь и поддразнивая друг друга с пока еще неизвестным молодым джентльменом. В настоящее время она не знала, как он будет выглядеть, но отчетливо видела его руки: сильные, уверенные и решительные.

Очень похожие на руки Гордона, но, конечно, они будут принадлежать тому молодому человеку, которого она полюбит.

Глава 6

Делия вошла в прихожую Эффингтон-Холла и глубоко вдохнула воздух, насыщенный запахами, пробудившими воспоминания о детстве. Благодатные ароматы старинного дома, содержащие тонкие оттенки корицы и гвоздики, растительных масел и свечей, напоминающие о давно ушедших днях и о привязанности, остающейся навсегда.

Несмотря на то что Делия почувствовала себя так же хорошо, как и раньше, она не могла отделаться от мучительного смятения. Разумеется, она и должна ожидать чего-то подобного, поскольку впервые после замужества встречалась с большинством членов своей семьи и не представляла, как ее примут. Бабушка, безусловно, желала ее присутствия здесь, но как отнесутся к ней остальные?

Делия воспринимала свой приезд сюда как своеобразное испытание, хотя сама идея пренебречь обычаем и открыто игнорировать правила соблюдения траура казалась неприемлемой. Ей недоставало духу пройти через предстоящее испытание.

— Не могу поверить, что ты так долго отсутствовала, — проговорила Кэсси, заключая сестру в объятия. — Я ждала тебя в течение двух дней и боялась, что ты вообще не приедешь.

— Бабушка требовала моего присутствия, и я не могла отказать ей. В отличие от моих прочих преступлений такое я бы себе не простила. — Делия высвободилась из объятий сестры. — Полагаю, мама тоже здесь?

— Конечно. — Кэсси окинула взглядом сестру, и ее брови сошлись вместе. — Боже, ты ужасно выглядишь в черном. Я заметила тогда, у тебя, еще раньше, но не хотела ничего говорить.

— Спасибо за сдержанность.

— Сейчас тебе не стоит придерживаться такого тона. — Кэсси улыбнулась. — Удивительно, но черный цвет мне очень идет.

Делия ответила ей мягкой улыбкой.

— Тогда тебе надо стать вдовой.

— Именно такая мысль у меня в голове, — подтвердила Кэсси с насмешливым выражением глаз.

— Что ты хочешь сказать? — Делия не первый раз слышала от сестры подобные слова, и они не нравились ей.

— У нас будет время для объяснений позднее. — Кэсси взяла сестру под руку и повела ее к лестнице. — Твоя комната готова. Она соединяется с моей, так что мы сможем обсудить все, что произошло.

— Мои новости займут не более двух минут. — Делия вздохнула и начала подниматься по лестнице вслед за сестрой. — В моей жизни не произошло ничего особенного со времени нашего последнего разговора, если не считать, что я решила потратить деньги Чарлза на обновление дома и очень хотела бы, чтобы ты помогла мне.

— Как здорово! Я с удовольствием помогу. В твоем доме довольно мрачновато и мебель тяжеловесна, на мой вкус. На твой тоже, насколько я представляю. Кроме того, теперь ты имеешь полное право переделать его на свой лад.

— Однако я чувствую некоторые угрызения совести. Кэсси остановилась и посмотрела на сестру:

— Какого черта ты должна испытывать угрызения совести? Чарлз обошелся с тобой не лучшим образом, а потом погиб. Я полагаю, использование его состояния по своему усмотрению — самое малое, что ты можешь извлечь из нынешней ситуации.

— Кэсси!

— О, дорогая, мои слова звучат весьма корыстно и несимпатично, не так ли?

— Разумеется.

— Извини, дорогая, но именно так я думаю обо всем случившемся. Твой муж плохо обошелся с тобой…

— Но он женился на мне.

— Тем самым дал тебе право наследовать его состояние. Чертовски благородно с его стороны сделать тебе единственное одолжение при всем своем безобразном поведении. — Кэсси продолжала подниматься по лестнице. — Ты хочешь, чтобы я оставалась откровенна с тобой, не так ли?

— Не всегда, — тихо пролепетала Делия. Сестра рассмеялась:

— Сейчас ты устроишься и освежишься после дороги, а потом, о, чуть не забыла, — умышленно небрежным тоном проговорила она, — бабушка ждет встречи с тобой.

— Что? — Делия остановилась и недоверчиво посмотрела на Кэсси. — Прямо сейчас?

— Не сию минуту, конечно. — Кэсси сморщила носик, — однако как можно быстрее. Как только твоя карета появилась вдалеке, бабушка послала меня встретить тебя и собрать всех остальных…

— Всех? — удивленно воскликнула Делия. — Что значит всех?

— Ну, не совсем всех, разумеется. Не будет отца, герцога и других дядей, кузена Томаса и…

— Кто же тогда будет?

— Тетя Кэтрин, конечно, тетя Эбигейл, тетя Грейс и…

— А мама? Кэсси кивнула.

— Боже праведный! — Внутри у Делии все сжалось. Она знала, что тягостный момент наступит. Ради такой встречи вдовствующая герцогиня и настояла на ее присутствии в Эффингтон-Холле, где соберется вся семья. И главное — женская половина.

— Будут и Джиллиан, и Пандора, и Марианна.

— Конечно, они тоже включены в список, не так ли? — В голосе Делии звучали мрачные нотки. — Они ведь новые члены клуба эффингтонских матрон. — Она с трудом поднималась по лестнице, словно взбиралась на эшафот.

Кэсси следовала за ней.

— Да, но они настроены сочувственно к твоей, ммм…

— Неприятности, которую я сама создала в своей жизни?

— Я не уверена, что выразилась бы именно так… Пойдем, Делия, тебе нечего опасаться, — успокоила ее Кэсси наигранно-оптимистичным тоном. — Соберется всего лишь твоя семья, которая желает тебе…

— Они устроят настоящее судилище, Кэсси, — пробормотала Делия сквозь стиснутые зубы. Как она могла поступить так глупо, не поняв раньше их замысла? Она ни за что не приехала бы сюда, если бы представляла, что ее ждет здесь. — Ты знаешь все не хуже меня.

— Судилище — слишком резкое слово, — тихо произнесла Кэсси. — Я бы так не сказала. Собрание — более подходящее определение. Собрание дам, какое бывает в светском обществе. Можно назвать клубом или чем-то в таком роде. О, по-моему, общество женщин семьи Эффингтон. Нуда, конечно, так мне больше нравится. Звучит довольно мило.

— Ну прямо как трель малиновки. — Делия тяжело вздохнула. — Похоже, я обречена.

Делия и Кэсси заметили еще несколько лет назад, что их бабушка собирала всех женщин вместе, когда возникала важная причина, касающаяся кого-то из членов семьи. Мужчины никогда не включались в число судей, и Делия полагала, что они только радовались подобному обстоятельству.

Сестры под влиянием занятий французским языком между собой называли их собрания трибуналом, частично оттого что оно выглядело очень грозным, частично оттого что все происходящее на нем не выходило за пределы комнаты. Ни бабушка, ни мать, ни тети даже намеком ни разу не обмолвились, что обсуждалось на том или ином собрании. Такая секретность выглядела весьма зловещей, особенно среди женщин Эффингтонов.

Согласно наблюдениям сестер, трибунал собирался в случаях скандалов, неприятных событий или представления будущих супругов. Перед свадьбой Пандоры ее будущего мужа женщины вызвали на собрание, предварительно взяв с него клятву не разглашать то, что ему станет известно в дамской гостиной Эффингтон-Холла.

— «Обречена» — тоже довольно резкое слово. — Кэсси вздохнула. — Если от моего присутствия тебе станет легче, то знай, что я буду рядом с тобой.

— Почему? — Делия подозрительно посмотрела на сестру.

— Потому что я твоя сестра и ближайшая подруга. — Кэсси гордо подняла подбородок. — Потому что, невзирая на то что ты сделала, я буду стоять рядом с тобой, ведь между нами существует связь, которую никто не сможет разорвать.

— Потому что никто не верит, что ты непричастна к моему скандальному поступку? — насмешливо спросила Делия.

— Да, поэтому тоже. — Кэсси пожала плечами. — Во всяком случае, все давно считали, что если кто-то из нас двоих способен совершить поступок, достаточно серьезный для трибунала, то скорее всего я. Поскольку ты когда-то обещала быть рядом со мной, я сделаю то же самое для тебя.

Опасения Делии немного уменьшились. Она и ее сестра всегда составляли единую команду, участвуя в детских проступках, и оставались верными союзниками в отстаивании своих прав. Вместе с Кэсси она могла встретить любую опасность. Даже трибунал. Она импульсивно обняла сестру.

— Не могу выразить, как много твой поступок значит для меня.

— Кроме того, — Кэсси улыбнулась, — мне представлялась единственная возможность узнать, что же происходит в таинственной гостиной, не заработав привилегии находиться там в числе судей.

Делия посмотрела на нее и рассмеялась:

— Мне следовало догадаться о твоих мыслях.

— Ты знаешь, что я шучу, хотя, полагаю, если однажды мне самой придется предстать перед трибуналом, я буду к нему лучше готова, чем ты. Я всегда думала, что мне не избежать его, тогда как оказалось, что ты..-.

— Да, да. — Делия вздохнула. — Никто не ожидал, что я могу нарушить правила приличия.

Женщины достигли верхней площадки лестницы и, свернув в фамильное крыло, двинулись по коридору, увешанному портретами представителей различных поколений Эффингтонов. В юности сестрам казалось, что лица, смотрящие на них, имели угрожающий и даже осуждающий вид, словно предки выносили свой приговор потомкам.

Однако когда девочки стали постарше, они заметили в лицах предков намек на улыбку, веселый блеск в глазах и стали относиться к ним по-другому. Они изучали наследие и традиции Эффингтонов не только потому, что надо было следовать им, но в большей степени потоку, что им доставляло удовольствие подобное изучение, которое накладывало отпечаток на их воспитание и предопределяло, кем они могут стать.

И если когда-то лица, смотрящие с портретов, казались устрашающими, то сегодня они вливали в сестер дополнительные силы, как будто больше не относились к ним критически, а, наоборот, поддерживали их. Конечно, Делия допускала в своей жизни ошибки, но разве никто из изображенных на портретах людей не делал их? И Делия улыбнулась своим предкам.

— Однако теперь, когда я пополнила ряды Эффингтонов, которые жили не совсем так, как предписано, — Делия расправила плечи и посмотрела в глаза сестре, — первым шагом на пути к большому приключению в моей новой жизни является необходимость набраться храбрости, чтобы встретиться лицом к лицу с последствиями моей ошибки.

Кэсси настороженно посмотрела на нее:

— К большому приключению?

Делия улыбнулась и взяла сестру под руку:

— Я очень много размышляла в одиночестве и все объясню тебе потом. А сейчас я хотела бы освежиться, прежде чем предстать перед трибуналом.

— Мы вместе будем там, — твердо проговорила Кэсси. Делия с чувством сжала руку сестры.

— Несмотря на то что ты узнала о предстоящем судилище раньше меня, я сомневаюсь: есть ли у тебя план защиты? Какие-нибудь предложения или мудрые советы?

— Нет. Хотя я слышала, что, когда тебе угрожает опасность, ни в коем случае нельзя показывать свой страх. Кроме того, полагаю, у меня хватит мудрости не употреблять такой термин, как, — Кэсси усмехнулась, — трибунал.

Делия и Кэсси обменялись осторожными взглядами. Они сидели рядом на небольшом диванчике перед остальными женщинами — членами семьи Эффингтон. Непосвященный человек мог бы подумать, что в подобном расположении сидений нет ничего зловещего и мебель поставлена просто для обыденной беседы.

И действительно, в данный момент обстановка не выглядела угрожающей. Напротив, все больше походило на обычное собрание светских дам, чем на судилище, обладающее властью отправить на гильотину, в переносном смысле, конечно.

Бабушка, как всегда, восседала по-королевски в середине алого дивана, справа от нее — тетя Кэтрин и герцогиня, слева — тетя Эбигейл и леди Эдвард. Тетя Грейс и леди Гарольд устроились на подлокотнике, а мать стояла позади них, очевидно, слишком взволнованная, чтобы сидеть. Жена кузена Томаса, Марианна, леди Хелмсли, кузина Джиллиан, леди Шелбрук, а также кузина Пандора и леди Трент сидели в стороне. Пандора уловила взгляд Делии и подмигнула ей в знак поддержки.

Собрание выглядело достаточно миролюбивым, однако тигр-людоед тоже не кажется слишком страшным, пока не откроет пасть.

— Не стоит так волноваться, — успокоила Делию тетя Кэтрин, мило улыбаясь. — Ты выглядишь так, словно тебя должны судить. Мы собрались совсем не для того.

— А для чего? — спросила Делия.

— Нас беспокоит твоя жизнь, Филадельфия, — твердо произнесла бабушка.

— Я так и думала и очень сожалею о том, что стала причиной скандала, и…

— Пустяки. — Бабушка махнула рукой. — Прошлое уже не имеет особого значения.

— И все-таки минувшее событие можно назвать самым впечатляющим из тех, в которое меня вовлекли, — тихо пробормотала Пандора, обращаясь к Джиллиан. Та сокрушенно посмотрела на нее.

Бабушка не обратила внимания на ее реплику.

— В настоящее время, Делия, поскольку твой муж погиб, мы не станем обсуждать твой выбор, однако твое поведение, приведшее к скандальному замужеству, весьма огорчительно подействовало на нас.

— Я знаю, бабушка, но я никогда не хотела…

— Правда, — продолжила бабушка, — среди здесь присутствующих нет никого, кто бы в свое время не грешил неподобающим или неблагоразумным или даже скандальным поведением.

— И тетя Кэтрин тоже? — спросила Кэсси. Бабушка кивнула:

— Особенно тетя Кэтрин.

— Я бы не сказала, что особенно, — тихо возразила тетя Кэтрин, выглядевшая сейчас скорее как наказанная школьница, нежели как правящая герцогиня Роксборо.

— Но вы-то, конечно, никогда… — начала Делия, не подумав. — Я хотела сказать…

— Моя дорогая Филадельфия, как ни трудно сознавать сейчас, но я не всегда обладала такой мудростью, почтенным возрастом и безупречностью поведения. — В глазах бабушки промелькнули озорные искорки. — У меня тоже случались рискованные приключения в молодости, но я пережила их, и ты переживешь.

Делия внимательно посмотрела на нее и пролепетала, тщательно выбирая слова:

— Боюсь, я не понимаю, бабушка. Значит, вы не сердитесь на меня?

— О, мы никогда не сердились на тебя, Делия, — быстро выпалила тетя Эбигейл. — Мы хорошо понимаем, какой импульсивной бывает молодость.

— Мама тоже не сердится, — подтвердила Кэсси многозначительно.

Все в комнате, за исключением вдовствующей герцогини, как по команде повернулись к Джорджине, которая стояла, взволнованно скрестив руки на груди.

— Конечно, она не сердится, — невозмутимо согласилась бабушка. — Также, как и все остальные.

— В самом деле? — Делия посмотрела на мать.

— Возможно, — высокомерно ответила та.

Тетя Грейс подавила смех. Тетя Кэтрин и тетя Эбигейл обменялись понимающими взглядами. Бабушка выглядела невинной, и Делия не имела ни малейшего представления, какой смысл таился в их словах. Да она и не хотела знать о возможных неосмотрительных поступках, совершенных в молодости, или о рискованных приключениях своей молодой когда-то бабушки, и даже мысль о возможных прегрешениях матери в давние времена вызывала у нес мучительные спазмы в животе. И все же сознание того, что стремление совершать безумные поступки, очевидно, перешло к ней по наследству, доставляло Делии некоторое утешение.

— По-видимому, твое неблаговидное поведение — продолжение фамильной традиции, — чуть слышно пролепетала Кэсси, наклоняясь к сестре.

— Нет ничего неизбежного, Кассандра, кроме смерти, — возразила бабушка, пронзив ее острым взглядом. Кэсси благоразумно приняла огорченный вид. — Не принимай то, что ты слышала сегодня здесь, как санкцию на неуместное поведение. Тот факт, что мыс пониманием относимся к ошибкам молодости, не означает, что мы одобряем их.

— Разумеется, мэм, — пробормотала Кэсси, и щеки ее залил румянец.

Делия пожала руку сестры в знак молчаливой поддержки.

Бедная Кэсси. Ее беда, что она не умеет держать язык за зубами.

— Дорогая Кассандра, я не понимаю, о чем ты беспокоишься. Я никогда особенно не волновалась за твое будущее. — Бабушка слегка подалась вперед, словно она и Кэсси остались наедине и вели конфиденциальный разговор. — Нас всегда настораживают те, кто ведет себя тихо и спокойно. Ты же никогда не отличалась спокойствием. Ты честная, открытая и достаточно умная девушка. По правде говоря, ты напоминаешь мне меня в молодости. — Она выпрямилась и заговорщически улыбнулась внучке. — Возможно, у тебя есть о чем беспокоиться. Однако ни твое поведение, ни твое будущее не являются предметом нашего разговора сегодня, — продолжала бабушка, взглянув на Делию. — Филадельфия, у тебя есть уже какие-то соображения относительно твоего будущего?

Делия твердо решила в глубине души стать опытной женщиной, однако совершенно уверенная в том, что подобные мысли о будущем едва ли найдут здесь понимание и одобрение, не стала их афишировать.

— Нет еще, бабушка, — ответила она.

— Понятно. Данного ответа следовало ожидать. Твоя жизнь круто изменилась в течение короткого времени. — Бабушка долго смотрела на нее изучающе. Наконец она проговорила, словно решив что-то про себя: — Если ты нуждаешься в совете или помощи, знай, ты всегда можешь получить их от каждой из нас. Мы твоя семья, и ты должна рассчитывать на нас. Мы все считали твой брак глупостью. Если бы ты доверилась нам, прежде чем совершить необдуманный поступок, мы, несомненно, попытались бы отговорить тебя от замужества с лордом Уилмонтом. Однако сделанного не воротишь. Тем не менее, думаю, ты должна извиниться за свой поступок.

— Конечно. — Делия сделала глубокий вдох. — Примите мое смиренное извинение…

— Нет, дорогая, — перебила бабушка. — Не твое извинение.

Все снова повернулись к Джорджине.

— Хорошо. — Мать Делии воздела глаза кверху, словно прося звезды о помощи, затем расправила плечи и встретилась взглядом с дочерью. — Я… так сказать…

Делия вскочила и бросилась через комнату в объятия матери.

— Мама, прости меня!

— Нет, дорогая, виновата я. — В голосе матери послышалось всхлипывание. — Мне следовало всегда находиться рядом с тобой, а не бросать тебя…

— Но я заслужила неодобрение всей семьи. Я ввела тебя в заблуждение…

— Ты мой ребенок и, несмотря ни на что, навсегда останешься моим ребенком. Но меня беспокоило, что ты отказалась следовать предначертанию звезд.

— Суеверный вздор, — пробормотала бабушка.

— Вовсе нет, — возразила Джорджина со страдальческим вздохом. — Некоторые прогрессивные мыслители нашего времени подтверждают влияние звезд на нашу жизнь.

— Абсолютная чушь, — резюмировала бабушка. Джорджина пристально посмотрела на свою свекровь. Ее суеверные взгляды, особенно приверженность к астрологии, всегда служили причиной препирательств между ней и остальными членами семьи. Отец Делии посмеивался над своей женой, дети тоже, но бабушка и остальные Эффингтоны считали абсурдом увлечение Джорджины астрологией и другими видами предсказания будущего. Никто всерьез не считал мадам Пруше — астролога Джорджины — истинной провидицей. Мадам Пруше представляла собой дружелюбную, розовощекую женщину, которая жила в небольшом коттедже в тихой деревушке, расположенной вблизи Лондона.

— Наши поступки определяются не звездами, а нами самими, — тихо высказала свое мнение тетя Грейс.

— Возможно, но звезды сильно влияют на поступки, — резко воспротивилась Джорджина.

— Тем не менее, — громко заявила бабушка, — мы не должны допускать ни скандалов, ни бесчестья, ни того, чтобы небеса стали причиной раздора в семье.

Джорджина кивнула в знак согласия:

— Вы, как всегда, правы. Бабушка одарила ее нежной улыбкой:

— Я знаю, дорогая.

В комнате все облегченно вздохнули.

— Итак, — обратилась бабушка ко всем собравшимся, — если вы будете столь любезны удалиться, я хотела бы обсудить кое-что с моей внучкой наедине.

Дамы поколебались секунду или две, испытывая естественное любопытство и желание не пропустить что-то очень интересное, затем встали и, попрощавшись, направились к выходу, обмениваясь мнениями.

— Должна сказать, я разочарована, — заявила Пандора, обращаясь к Марианне. — Я впервые присутствовала на столь необычном собрании и ожидала чего-то более волнующего.

Марианна пожала плечами:

— Может быть, следующий скандал тебя удовлетворит.

— Кэсси вечно нас обнадеживает, — улыбнулась кузине Джиллиан.

— В следующий раз постараюсь оправдать ваши ожидания, — насмешливо ответила Кэсси.

Джорджина, прежде чем уйти, снова обняла Делию.

— Мы поговорим позднее, дорогая. — Она кивнула свекрови и последовала за остальными женщинами. Тетя Кэтрин вышла последней и закрыла за собой дверь.

— Ты доставила всем нам много неприятностей своим поступком, не так ли? — Бабушка кивком пригласила Делию сесть. Делия вернулась к диванчику и опустилась на него. — Что ты скажешь в свое оправдание? — Она вопросительно приподняла бровь.

— Да, — ответила Делия, тяжело вздохнув. — Я доставила много неприятностей вам.

— Однако благодаря усилиям твоей сестры этот безрассудный поступок теперь воспринимается как романтический. А ты стала у нас трагической героиней.

— Да, но… — Делия взволнованно пощипывала обивку дивана. Ей не нравилось, что ее воспринимают не такой, какая она есть на самом деле.

— В действительности же то, что тебе пришлось пережить, называется позором. Я имею в виду скандал, траур и прочее.

Должно быть, — тихо произнесла Делия. Ее постигло своеобразное наказание, и, вероятно, она ЮЗ заслужила его. Бабушка права: она испытала позор, который останется с ней навсегда.

— Другое дело, если бы ты любила этого человека. Делия посмотрела в глаза бабушки. Между тем та продолжала:

— Думаю, тогда ты выглядела бы безмерно подавленной. Делия осторожно спросила:

— Почему вы считаете, что я не подавлена?

— Дорогая деточка, ты можешь дурачить кого угодно рассказами о необыкновенной любви, но меня ты не можешь обмануть. Я слишком хорошо знаю тебя. — Бабушка сложила свои руки на коленях. — Во-первых, твои глаза не покраснели от слез.

— Я оплакивала его, — возмущенно воспротивилась Делия. «Или, может быть, утраченную возможность быть вместе», — подумала она.

— Конечно, дорогая. Я удивилась бы, если бы ты не страдала. Смерть любого известного нам человека огорчает нас так или иначе. Но когда кто-то теряет любовь, в душе возникает пустота, и горе не ослабевает со временем. Как давно он погиб?

— Более шести месяцев назад. — Делия вдруг осознала, как на самом деле мало времени прошло после смерти Чарлза.

— Всего полгода? — тихо подтвердила бабушка, явно подразумевая, что шесть месяцев — незначительный срок, чтобы забыть о потери настоящей любви. — Во-вторых, я хорошо знаю твою мать. Она очень добрая женщина, хотя с некоторыми странностями, касающимися судьбы, звезд и всякой всячины. Любая мать всегда знает, когда в сердце ее ребенка вселяется любовь. Джорджина не вела бы себя с тобой так строго, если бы верила, что ты действительно страдаешь. И в-третьих, признавая свою ошибку, ты ни разу не обмолвилась о любви.

— Я просто не хотела выставлять свои чувства на показ.

Бабушка снисходительно улыбнулась. Делия вздохнула:

— Что ж, признаюсь, я действительно не очень горевала о смерти Чарлза, хотя сожалела о случившемся. — Она встала и прошлась по комнате. — Он, вероятно, заслуживал лучшей жены, чем я. Я не могу даже по-настоящему оплакать его. Я чувствую себя ужасно в такой ситуации.

— Значит, ты не любила его?

— Нет, не любила. — Делия обхватила себя руками. — Я даже не знала его как следует.

— Очень многие женятся без любви, недостаточно зная партнера. Любовь приходит со временем.

— Именно на такой оборот событий я надеялась, но у нас не оказалось времени… — Делия покачала головой. — Я не знаю, как все произошло, бабушка. События развивались так быстро… — Она посмотрела в глаза собеседнице. — Трудно объяснить.

— Прошло очень много времени с тех пор, как мне минуло двадцать два года и за мной ухаживали порядочные молодые люди, но без тени волнения в глазах и без страсти к приключениям в душе, — поведала бабушка будничным тоном, явно предаваясь воспоминаниям.

Делия не отрываясь смотрела на нее.

— Не удивляйся. Молодые люди всегда склонны думать, что они и их обстоятельства уникальны. Что никто в мире не изведывал их чувств, страданий, волнений. Возможно, ты не испытывала страстной влюбленности, но ты не первая женщина, стремившаяся познать эмоциональный накал чувств и искавшая приключений в объятиях красивого повесы.

— Бабушка! — воскликнула потрясенная Делия.

— Не думаю, что шокировала тебя, — бабушка прищурилась и внимательно посмотрела на внучку, — но, возможно, все совсем не так?

— Нет, нет, все так, — призналась Делия, и щеки ее покраснели. — Просто странно слышать это от вас.

— Я стара, детка, но еще не мертва. Иногда я помню дни моей юности лучше, чем то, что случилось на прошлой неделе. — Она помолчала, очевидно, вспоминая далекое прошлое, затем усмехнулась совсем не по-стариковски. — Хорошие были времена!

Делия засмеялась и присела на диван рядом с бабушкой.

— Я совершила ужасную ошибку, — заметила она.

— Конечно, дорогая. Но ты все-таки вышла замуж за него. В жизни можно совершать бесчисленное множество ошибок и заслужить прощение, как только исправишь их согласно правилам общества, установленным для соответствующих вещей. Молодая женщина, ищущая запретных приключений…

— Бабушка, — прошептала Делия, чувствуя, как ее щеки снова краснеют.

— …должна в конечном счете выйти замуж. Фактически это единственное правило, которое служит женщинам и часто выручает их гораздо лучше, чем мужчин, поэтому мы не должны слишком громко протестовать против него. — Она похлопала внучку по щеке. — Что касается скандала, даже полгода назад его нельзя было назвать таким уж крупным, как могло показаться. В Лондоне достаточно пикантных новостей, которые быстро обрастают сплетнями. Не далее как сегодня Эбигейл рассказала мне об инциденте в Лондоне, участниками которого оказались несчастный лорд Брумфилд и вдовствующая леди Форест, которая обладает огромным богатством и не знает, что с ним делать. История с ними напоминает мне… — Бабушка остановилась и нахмурилась. — Насколько мне известно, Уилмонт оставил тебе большое состояние.

Делия кивнула.

— Понятно. — Бабушка задумчиво смотрела на нее некоторое время. — Ты богата, независима и молода — великолепное сочетание, однако чреватое соблазнами и опасностями.

— Бабушка, я…

— Я окажу тебе поддержку, но надеюсь на твой ум, данный тебе от рождения, чтобы ты могла следовать правильным курсом в опасных водах, лежащих впереди. Будь осторожной, дорогая. — Бабушка посмотрела в глаза Делии и мудро улыбнулась. — Хотя ты, конечно, пренебрежешь моим советом.

— Вы не хотите присоединиться к моей матери в предсказании будущего? — насмешливо предложила Делия. — Почему вы так решили?

— Потому что ты очень похожа на меня.

— А я думала, Кэсси имеет больше сходства с вами.

— Сознаешь ты или нет, но твое сходство с сестрой не ограничивается только внешним видом. Кассандра всегда обладала большой моральной силой, которую ты при желании обнаружишь в себе. Я вижу себя в вас обеих. — Бабушка печально улыбнулась. — Да поможет нам всем Бог.

Глава 7

Тони никогда особенно не задумывался о таком предмете, как совесть, и вообще сомневался, есть ли она у него. Однако в настоящее время что-то в глубине его сознания или души вызывало мучительные мысли днем и ночью.

Он поправил сложный узел галстука, который один из лакеев Эффингтонов повязал ему, и поморщился, глядя на свое отражение в зеркале комнаты, которую ему предоставили в Эффингтон-Холле. Он давно уже отказался от услуг камердинера, считая, что в нем нет необходимости. Тем не менее, существуя в обществе, он вынужден соответствовать его строгим положениям. Внезапно он подумал, что мир, который до сих пор не представлял для него интереса, находится в тесной взаимосвязи с наследием титула, который также мало интересовал его. Однако, имея титул, он неизбежно входил в чопорный и высокий мир света.

Сегодня он впервые появился в обществе в качестве новоявленного виконта Сент-Стивенса. По его спине пробежала странная нервная дрожь. Смешно, конечно. В прошлом он много раз бывал в опасных ситуациях, когда одно неосторожное слово могло стоить жизни, но никогда не испытывал такого состояния, как сейчас. А ведь он приехал всего лишь на загородный бал.

О, здесь будет она. Делия. Как Тони ни старался, он не мог больше думать о ней как о леди Уилмонт. Сегодня вечером они могут встретиться лицом к лицу без маскировки и притворства с его стороны.

Он пропустил вчерашние знаменитые Роксборские скачки. У него ушло гораздо больше времени, чем он предполагал, на то, чтобы устроить все так, как он намечал. Департамент без проблем выделил людей для незаметного сопровождения кареты Делии и для внедрения в ряды эффингтонских слуг в холле. Лорд Кимберли ухитрился обеспечить Тони не только доступ на бал, но и персональное приглашение остановиться в гостевом крыле Эффингтон-Холла.

Учитывая легкость, с какой лорд Кимберли устроил его приезд сюда, Тони не мог понять, почему тот не сделал того же самого для Уилмонта. Тогда у того отпала бы необходимость ухаживать за Делией ради проникновения в дом Эффингтонов. Почему он не смог избежать такого скандального брака? Женщина могла бы продолжать жить так, как она жила до вторжения в ее жизнь Уилмонта.

Тони стиснул зубы. Делия не заслуживала подобной участи. И конечно, теперь она не заслуживает, чтобы он обманывал ее. В какой-то момент она узнает правду, и тогда трудно даже представить ее реакцию.

Он внимательно посмотрел на свое отражение в зеркале. Если бы кто-то специально пригляделся к нему, то мог бы подумать, что лорд Сент-Стивенс и дворецкий Гордон имеют некоторое сходство, особенно его выдавали глаза. Усы, которые он носил, будучи Гордоном, прикрывали его верхнюю губу, кусочки ваты, подложенные за щеки, изменяли форму лица, пудра в волосах скрывала их естественный цвет, а накладные брови и очки затемняли глаза. Кроме того, он по опыту знал, что люди редко пытаются сравнивать кого-то с кем-то без особой надобности. Нет, Делия не должна распознать его.

К тому же он не рассчитывал приближаться к ней. Он будет только наблюдать за происходящим в зале, и больше ничего.

Тони сделал глубокий вдох, поправил манжеты своего сюртука и направился к двери.

До приезда в Эффингтон-Холл он имел продолжительный разговор с лордом Кимберли и высказал соображение, что, возможно, пора отказаться от придуманной ими уловки с мнимым дворецким. Или по крайней мере информировать леди Уилмонт о том, кем в действительности является Тони, и об истинной цели его пребывания в доме. Он отметил, что, после того как кто-то обшарил ее комнаты, никаких признаков дальнейших попыток не повторялось и ничего не говорило о том, что она подвергается опасности. Надо отдать должное лорду Кимберли: он внимательно выслушал Тони и признал, что, возможно, тот прав. Однако пока ему приказано оставаться на месте в целях предосторожности.

Тони знал, что Делия ничего не ведала о работе Уилмонта, о документах Эффингтонов и о пропавшей тетради. Она не имела никакого отношения к перечисленным делам. Однако не они, по сути, стали причиной угрызений его совести. Сомневаться в необходимости выполнения возложенных на него обязанностей заставляла сама женщина.

Она была чертовски хороша и обращалась с ним, то есть со своим дворецким, слугой, так, словно он достоин большего, нежели только выполнения своих непосредственных обязанностей. Как будто он для нее член семьи, о котором надо заботиться. Какая другая женщина стала бы так беспокоиться о дворецком, прослужившем в доме менее месяца? Она либо совершенно глупа, либо добрейшее создание, какое он когда-либо встречал. Но он убедился, что ее никак нельзя назвать глупой.

Тони двинулся по коридору к центральной части дома. Другой гость, возможно, испытывал бы потребность в сопровождении, но Тони запомнил каждый поворот, каждый дверной проем и прочие ориентиры, когда его вели в предназначенные ему комнаты.

Как будет чувствовать себя Делия, когда узнает правду? О своем муже… О дворецком… И о виконте Сент-Стивенсе.

Она скорее всего возненавидит его, и он не станет винить ее. Впрочем, когда все так или иначе разрешится, она продолжит жить своей жизнью, которая представляется ей большим приключением, а он пойдет своей дорогой. Должно быть, их пути никогда больше не пересекутся, если, конечно, не придет время оставить службу в департаменте и принять на себя обязанности, определенные его титулом.

Он предпочитал оставить подобные мысли, но переключиться не мог. Возможность встретить Делию в будущем, когда исчезнет необходимость лгать ей, его удивительно привлекала. Хотя такое едва ли осуществимо. Если он расскажет ей правду, она никогда не простит его. Да и почему она должна прощать?

Тони спустился по лестнице и присоединился к толпе, собравшейся у входа в бальный зал, затем ловко обошел слугу, объявлявшего имена гостей, и проскользнул в помещение. Он не хотел, чтобы о нем заявляли публично, уверенный в том, что кто-то из членов семьи должен знать о его присутствии. Не хотел привлекать к себе внимание, поскольку известность не отвечала его целям. Кроме того, он еще не освоился со своим новым титулом, и роль виконта казалась ему такой же маскарадной, как роль Гордона.

Тони взял бокал шампанского у проходящего НО мимо официанта и небрежно двинулся вдоль зала, отмечая входы и выходы, окидывая взглядом толпу в поисках знакомых или подозрительных лиц. Обменявшись взглядами с несколькими людьми из департамента, расположившимися по периметру комнаты, он отметил, что шансы на непредвиденные происшествия практически равны нулю. Однако нельзя терять бдительность, и надо быть ко всему готовым.

Он почти сразу заметил Делию. Она стояла рядом с сидевшей пожилой женщиной, вероятно, вдовствующей герцогиней. В черном кружевном платье, которое даже он мог определить как сшитое по последней моде, она представляла собой потрясающее зрелище. Ее кожа сияла белизной, а волосы обрамляли голову светлым неземным ореолом. Она выглядела очень изящной и нежной, но немного стесненной. Ей хотелось приключений, и она чувствовала себя явно смущенной, находясь в обществе пожилой герцогини. Тем не менее на ее лице блуждала улыбка, а подбородок был высоко поднят. Сердце его учащенно забилось. Ей потребовалось немало мужества, чтобы бросить вызов существующим правилам траура и появиться на публике, даже за городом в доме ее семьи, чтобы признать свои ошибки и двигаться вперед, невзирая ни на что. Нет, она определенно заслуживала лучшей участи, чем та, которую уготовил ей Уилмонт. Да и он тоже.

Тони увидел, как се сестра приблизилась к ней, и вскоре обе женщины засмеялись. Вместе они создавали поразительную картину, дополняющую и одновременно контрастную друг другу. Одна была одета в светло-зеленую пышную одежду, другая — в темную, с едва уловимым оттенком эротичности.

— Милорд! — раздался голос позади него. Тони обернулся:

— Да?

Один из лакеев поклонился ему:

— Его светлость просит вас присоединиться к нему в библиотеке.

Герцог Роксборо? Внутри у Тони все сжалось, но он ничем не выдал своего удивления.

— Хорошо.

— Будьте столь любезны следовать за мной, милорд. — Лакей повернулся и, умело лавируя, двинулся через толпу, не оглядываясь назад, чтобы убедиться, следует ли Тони за ним. Да и зачем оглядываться? Вызов герцога по своей значимости стоял на втором месте после приказа короля.

Лакей прошел, придерживаясь ближе к стене комнаты, и открыл дверь, которая на первый взгляд выглядела как одна из панелей, украшавших стены. Не скрытый ничем и в то же время не выделяющийся вход в комнату поражал хорошо продуманной маскировкой, и Тони выругал себя за то, что не обнаружил его при первом осмотре помещения. Он проследовал за слугой по коридору к двери, которая, по его предположению, вела в библиотеку. Лакей открыл дверь и отошел в сторону, пропуская Тони, затем закрыл ее за ним.

Тони остановился, окинув взглядом огромную, с рядами книг комнату. По сравнению с библиотекой Эффингтон-Холла библиотека в Сент-Стивенс-Корте выглядела довольно убогой. Библиотека в Эффингтоне имела великолепную обстановку. Одну стену целиком занимали высокие окна, с других стен на него осуждающе смотрели портреты представителей различных поколений Эффингтонов.

— Все выискиваете убийц, Сент-Стивенс?

Взгляд Тони устремился на высокого джентльмена, стоящего перед внушительным письменным столом красного дерева. Он никогда прежде не встречался с герцогом, однако не сомневался, что перед ним герцог Роксборо.

— Можете не беспокоиться, ваша светлость, особенно в таком месте, где ничего неблагоприятного не предвидится.

— Конечно. — Герцог усмехнулся. — Иного я от вас не ожидал.

— В самом деле?

— Я хорошо осведомлен о вашей работе и о вашей репутации. Она образцовая. Весьма впечатляющая.

— Благодарю вас, ваша светлость. — Мысли Тони вертелись в голове с бешеной скоростью. Он прекрасно понимал, что встреча не простая.

— Проходите и садитесь. — Герцог кивнул на пару кресел перед столом. — Уверяю вас, я не кусаюсь. — Он шутливо улыбнулся. — Пока.

Тони подошел к креслу и осторожно присел. Герцог взял со стола графин, наполнил два бокала и протянул Тони один из них.

— Мне кажется, вы из тех, кто может оценить хорошее бренди.

— Да, сэр. — Тони взял бокал и попробовал напиток. — Превосходное бренди, сэр.

— Конечно. — Герцог оперся бедром о стол, сделал глоток и внимательно посмотрел на Тони поверх бокала. Позиция герцога заставляла Тони смотреть на него снизу вверх, что вызывало в нем некоторое замешательство. Тони понял, что именно такого положения добивался герцог по отношению к нему. Он не смог удержаться от того, чтобы не заерзать на своем сиденье. — Вы знаете имя начальника лорда Кимберли? Или человека, стоящего над ним?

Вопрос прозвучал резко и неожиданно. Интересно, что известно герцогу о работе Кимберли?

— Нет, сэр, — осторожно ответил Тони.

— Вам и не следует знать. — Улыбка герцога сделалась шире. — Хотя я уверен, вам известно о закрытом характере департамента внутренних и международных дел?

— Разумеется, сэр.

— Я всеми силами поддерживаю страну и короля, однако порой бездарность тех, кто находится у власти, лишает меня дара речи. — Герцог покачал головой. — Идея сбора сведений не имеет смысла в мирное время, является близорукой и, по-моему, абсолютно глупой. Вы знаете, что хранилище военной информации стало не более чем складским помещением для хранения карт и укомплектовано в основном младшими клерками?

— Да, сэр.

Герцог сокрушенно вздохнул:

— У Англии есть враги как внутри страны, так и за границей, мой мальчик, и лучший способ защититься от них — точно знать, что они замышляют. Я благодарю Бога за то, что на государственной службе есть достаточное количество разумных людей, которые понимают обстановку. Наш департамент является лучшей защитой для страны от тех, кто подрывает стабильность правительства.

— Что вы имеете в виду, говоря «наш департамент», ваша светлость?

— Я бы крайне разочаровался, если бы вы действительно не поняли ничего. — Герцог некоторое время пристально изучал Тони, потягивая бренди. — Разумеется, мы на одной стороне, Сент-Стивенс. Что касается моего служебного положения в Департаменте внутренних и международных дел, то достаточно сказать, что я стоял у истоков его создания.

Герцог Роксборо? Занимался сбором информации? Шпионажем? Едва ли. По крайней мере не в настоящее время, но, возможно, когда-то?

— Вы обладаете незаурядным умом и способностью справляться с задачами, решение которых не лежит на поверхности, однако предупреждаю вас: не пытайтесь найти ответы на вопросы, касающиеся вашего руководства. Допустим на мгновение, что я знаю гораздо больше вас о деятельности департамента, его интересах, целях и исследованиях.

— Вы, сэр? — Проклятие. Ведь семья герцога оказалась предметом того самого исследования, в процессе которого за последнее время возникло столько нежелательных обстоятельств. Но если герцог в курсе последних событий, значит, нет необходимости доказывать свою невиновность. — Тогда смею предположить, что вы знаете о характере моего нынешнего задания, — осторожно намекнул Тони.

— Я знаю также, почему оно возникло. Существуют якобы документы — вероятно, корреспонденция, — которые свидетельствуют, что один из членов моей семьи оказывал поддержку французам в 1814 году. Тогда, как и сейчас, пост премьер-министра занимал лорд Ливерпул. Хотя я считаю, что он управляет внутренними делами отвратительно, нанося стране даже вред, в настоящее время он является самым подходящим человеком для такой работы. Или по крайней мере лучшим из тех, кого мы имеем сегодня. Я возлагал большие надежды на Веллингтона, когда тот вошел в правительство, однако… — Герцог покачал головой. — Политика очень необычная штука, Сент-Стивенс. В ней человек, которого вы считаете умным и дальновидным, порой наделе оказывается ограниченным, отставшим от времени и не желающим понять, что мир быстро меняется.

— Однако, думаю, мы здесь не для того чтобы обсуждать характер нынешнего правительства. Скажите, сэр, какова цель нашей встречи? — спросил Тони ровным голосом.

— Мне стало известно о грязных попытках продать так называемые обвинительные документы после смерти Уилмонта. Понимаете, Сент-Стивенс, — голубые со стальным отливом глаза герцога устремились на Тони, — даже если мое участие в деятельности департамента не слишком известно, я считаю себя ответственным за жизнь каждого человека, состоящего на службе в нем. Когда Уилмонта убили, я сразу узнал о причинах его убийства. Лорд Кимберли и те, кто стоит над ним, доложили мне суть дела.

— И вы разгневались, сэр?

— И да, и нет. — Герцог немного помедлил, выбирая слова. — Я чувствовал себя неприятно, когда узнал, что моя семья может подозреваться в сотрудничестве с врагами Англии, и тем не менее я остался доволен честностью службы, которая не исключает даже меня из числа подозреваемых.

Значит, герцог не просто участвовал в работе департамента, а возглавлял его.

— Вы решили закрыть дело, сэр? — спросил Тони, обдумывая каждое слово.

— Вовсе нет. Я убежден, что документы, если они вообще существуют, являются фальшивыми. Я ни на секунду не сомневаюсь, что мои братья и лично я бесконечно преданы своей стране. Однако, фальшивые документы или нет, из-за тесной связи моей семьи с действующим правительством и премьер-министром предание их гласности нанесет неизмеримый вред стране и вызовет опасный скандал, который может привести к отставке нынешнего правительства. У оппозиции в руках окажется мощное оружие. Хотя в настоящее время мне не очень нравится наше правительство, страна сейчас крайне нуждается в стабильности.

— Уилмонту поручили купить упомянутые документы, сэр.

— И мы не знаем, выполнил ли он задание.

— Нет, сэр, не знаем. — Тони наклонился вперед. — По правде говоря, мы незнаем, произвел ли он обмен, получил ли бумаги, или деньги украдены. Ни документы, ни деньги, которые выдали ему для покупки, нигде не обнаружены. Мы полагаем, они пропали вместе с Уилмонтом. Теперь выяснилось, что Уилмонт не присутствовал на борту судна, и мы не представляем, где они могут находиться сейчас. Надо отметить, что до сих пор документы Эффингтонов никто не предлагал для продажи.

— Документы Эффингтонов? — с изумлением повторил герцог. — Звучит довольно драматично, как вы считаете?

Тони поморщился:

— Да, сэр.

— И у вас до сих пор нет информации относительно важности таинственной тетради, которую Уилмонт якобы обнаружил?

— Нет, сэр.

— И вы устроили маскарад, представившись дворецким моей племянницы…

Тони постарался не выдать своего волнения.

— …чтобы тщательно обыскать дом.

— Тетрадь искали сразу после смерти Уилмонта, сэр, и кто-то обшарил дом до возвращения леди Уилмонт. Мы надеемся, что неизвестный снова вернется, полагая, что тетрадь все еще находится в доме или даже в распоряжении леди Уилмонт.

— В самом деле?

— Мы не знаем ничего точно, сэр, однако вполне возможно, что тетрадь хранится непосредственно у нее или она имеет какую-то информацию о ней, но сама ни о чем не подозревает.

Герцог внимательно посмотрел на Тони:

— Какова ваша оценка ситуации, Сент-Стивенс? Тони постарался собраться с мыслями:

— Поскольку Уилмонта не обнаружили на судне, мы подумали, что, возможно, по каким-то причинам он решил симулировать свою смерть. Однако прошло более шести месяцев, но он нигде не объявился, и мы отбросили такую мысль.

— Он мог просто выжидать подходящего момента.

— Не исключено. — Тони кивнул. — Однако, несмотря на то что он вел себя довольно опрометчиво и непредсказуемо в своей личной жизни, ничего подобного я не замечал за ним в профессиональной деятельности. Хотя сдержанность не являлась одним из его качеств, он считался хорошим исполнителем, и его нельзя ни в чем упрекнуть.

— Я знаю.

— Тем не менее он не выполнил задания, как планировалось. — Тони обхватил себя руками. — Он ухаживал за вашей племянницей с целью сблизиться с членами вашей семьи, чтобы установить, могли или нет интересующие документы являться действительно обоснованными.

— Чертовски глупая идея, Стивене! — резко произнес герцог.

— Теперь понятно, сэр. — Тони глубоко вздохнул. — Признаюсь, она вызывала у меня сомнения, но в то время мы не видели другого способа докопаться до правды и точно определить, с чем мы имеем дело. Никто из нас не имел намерения причинить вред… леди Уилмонт.

— Учитывая, что в вашей схеме участвовали вы, Кимберли и кто-то еще, думаю, что брак Уилмонта не входил в ваши планы.

— Нет, сэр. Абсолютно нет. — Тони решительно замотал головой. — Я не представляю, как такое могло случиться. У меня не было возможности поговорить с Уилмонтом на данную тему сразу после свадьбы. Однако я заметил, что он стал очень странным, не походил на себя и казался отрешенным, словно постоянно обдумывал что-то. Кроме того, в нем появилась сдержанность в разговоре со мной относительно предстоящего дела. Все его поведение выглядело чрезвычайно подозрительным. — Тони немного подумал и продолжил: — Скажу честно, сэр, Уилмонт был моим другом, и если бы я верил, что он жив, то следовало бы предположить, что он инсценировал свою смерть с гнусной целью. Но поскольку я не могу допустить ничего подобного, я уверен, что он мертв.

— А если он все-таки жив и бумаги при нем, он может их опубликовать?

— Я не могу даже предположить такое. Однако, — Тони с трудом выдавил из себя следующие слова, — если он действительно жив, то, значит, я совсем не знаю своего друга и не представляю, что он может сделать.

— Давайте вообразим на минуту, что ваш друг, по-прежнему преданный агент, действительно жив. — Герцог прищурился. — Что может дать ему обладание документами Эффингтонов?

— Власть, — не колеблясь ответил Тони. — Я знаю, что он не нуждается в деньгах, так как у него достаточно большое состояние. Поэтому власть — единственное, чего он захочет добиваться. Возможно, в составе нового правительства?

— Подобного оборота дела я и опасаюсь, — мрачно покачал головой герцог. — Человек, который может дать оппозиции основания для формирования нового правительства, несомненно, захочет играть в нем значительную роль. Уилмонт выражал когда-нибудь политические амбиции перед вами?

— Нет, не припомню такого. — Тони задумался. — Я много размышлял над тем, что произошло, сэр, и подозреваю, что брак мог изменить даже такого человека, как Уилмонт. Я не вижу другого логического объяснения, почему он женился на вашей племяннице, кроме единственного: Уилмонт по-настоящему влюбился в нее. А если мы имеем дело с чувствами, — Тони покачал головой, — то трудно предсказать, что может случиться в дальнейшем.

— Вы полагаете, моя племянница находится в опасности?

— Опасность исходит не от Уилмонта, сэр, — решительно возразил Тони. — Я уверен: если бы он остался жив, то дал бы знать о себе к настоящему времени. Я бы и сейчас, как и в прошлом, доверил ему свою жизнь и готов держать пари, сделав на нее ставку, что он мертв.

Герцог задумчиво посмотрел на Тони:

— Значит, вы убеждены, что он скорее погиб, чем стал предателем?

— Я не могу думать о нем иначе, сэр.

— Понятно. — Герцог помедлил минуту. — Вы считаете, что моей племяннице угрожает опасность из-за тетради, которая находилась у Уилмонта?

— Боюсь, что да, сэр.

— Но вы не знаете, где тетрадь и что в ней?

— Нет, сэр, не знаю.

— Для человека, чья работа заключается в сборе информации, вы не слишком-то осведомлены, — резко отчитал герцог виконта.

— Да, сэр.

— Мне ваш ответ не нравится. — Герцог прошелся по комнате. — Мне не нравится, что моя племянница вышла замуж за человека, который то ли жив, то ли мертв. Не нравится, что вы живете в ее доме в качестве дворецкого или еще кого-то. Не нравится, что вы используете ее в качестве приманки для того, кто охотится за тетрадью и, по-видимому, является убийцей ее мужа, если тот действительно мертв. Мне не нравится обман, который окружает ее.

— Сэр. — Тони встал. — Я предлагал лорду Кимберли рассказать леди Уилмонт всю правду и включить ее в число наших помощников.

Герцог посмотрел на него как на умалишенного:

— Вы знаете хоть что-нибудь о женщинах, Сент-Стивенс?

— Смею сказать, что знаю…

— Я сомневаюсь. Вы хотите рассказать моей племяннице, что ее муж работал агентом британского правительству и что его ухаживание за ней — часть плана обнаружения тайного предательства ее отца или дядей?

— Когда вы так говорите, сэр, все выглядит…

— Более того, вы сообщите ей, что ее дворецкий вовсе не ковыляющий старик…

Тони поморщился:

— Выходит, вы и обо мне знаете, сэр.

— Я знаю все, что касается моей семьи, — отчеканил герцог. — Или по крайней мере столько же, сколько вы.

— Да, сэр.

— А потом нанесете заключительный удар, сказав ей, что ее жизнь находится в опасности из-за какой-то тетради, местонахождение которой неизвестно. — Герцог презрительно фыркнул. — Вы полагаете, что после вашего признания она будет сотрудничать с вами?

— Наверное, нет. — Конечно же, не будет. Неужели он совершенно потерял разум в вопросах, касающихся Делии? Она, безусловно, хорошая женщина, но такое откровение может шокировать кого угодно.

— Кроме того, — продолжал герцог, — она одна из женщин, рожденных и воспитанных в традициях Эффингтонов. Все они, как правило, ужасно упрямые, самоуверенные и склонные делать только то, что им нравится. — Он осушил свой бокал. — Я не знаю, какое безумие владеет мужчинами в нашей семье, но ни один из нас не выбрал себе в жены какую-нибудь милую, послушную женщину. Я подозреваю, что Господь посылает нам испытания. Наша жизнь — постоянное состязание равных соперников, если хотите. — Уголки его губ тронула легкая улыбка. — Ничего подобного я не встречал в других семьях. — Лицо его приняло серьезное выражение. — Я не сомневаюсь, моя племянница отвергнет ваше предложение, и вы знаете, на кого обрушится ее гнев, не так ли?

— А вы знаете, сэр?

Герцог пристально посмотрел на него, затем разразился смехом.

— Очень забавно, Сент-Стивенс. Давно я так не смеялся. — Он снова сделался серьезным. — Моя племянница и никто из членов моей семьи никогда не узнает, что я имею хоть малейшее отношение к данному делу. Никто даже не подозревает о моей связи с департаментом, включая мою жену, сына и моих братьев. Жена думает, что я просто исключительно осведомленный человек. Вы, Сент-Стивенс, теперь один из тех нескольких избранных людей, кому известно о моей работе. — Он слегка сузил глаза. — Вы понимаете, о чем я говорю?

В его словах слышалась угроза — не прямая, но Тони явственно ощутил ее.

— Да, ваша светлость.

Моей племяннице пока ничего не надо говорить. Вы продолжите выполнять обязанности дворецкого, а департамент обеспечит дополнительный обслуживающий персонал из числа наших людей, конечно. Я хочу, чтобы чертову тетрадь нашли, а того, кто охотится за ней, арестовали. — Герцог посмотрел в глаза Тони. — Я также предпочел бы считать Уилмонта мертвым, а не предателем, но, если он жив, я хочу, чтобы его тоже поймали.

— Разумеется, сэр.

— Вы должны знать, что я недоволен тем, что происходит. Я считаю вашу затею с переодеванием такой же абсурдной, как и первоначальный план Уилмонта. Однако в данный момент ничего лучшего я не могу придумать. Когда кто-то глубоко завяз в грязи, ничего не остается делать, кроме как прилагать все усилия для продвижения вперед. И еще усвойте, Сент-Стивенс, я возлагаю на вас персональную ответственность за безопасность леди Уилмонт.

— Я уже взял на себя такую ответственность.

— Вы должны также понимать, что, если кто-нибудь узнает, кем вы являетесь на самом деле, ее репутация будет разрушена.

— Прошу прощения, ваша светлость, но ведь ее репутация уже разрушена…

— Разве? — Он нахмурился. — А я слышал о взаимной любви. О том, что бывший повеса стал совсем другим человеком и все такое. Что произошла очень романтическая и трагическая история.

— Да, сэр.

— Учитывая прошлое, ей будет трудно восстановить свое доброе имя, если к тому же станет известно, что виконт Сент-Стивенс, в каком бы обличье он ни представал, проживает в доме леди Уилмонт наедине с ней. Я не хочу, чтобы она снова стала объектом скандала. Поэтому, полагаю, если что-то станет известно о подобном деле, вы поступите благородным образом.

— Что вы имеете в виду, сэр?

Герцог поднял бокал. Лицо его расплылось в самодовольной улыбке, а в глазах появился странный блеск, выражавший одновременно и веселость, и предупреждение. — Будем считать, мой мальчик, что игра началась.

Глава 8

— Я никогда в жизни не чувствовала себя так неловко, — произнесла Делия, сохраняя приятную улыбку на лице. — Все смотрят на меня.

— Не говори чепухи, — отмахнулась Кэсси, точно также улыбаясь. — Не все.

— Я знала, что мне не следует приходить сюда, — прошептала Делия. Ей потребовалась вся се решимость, чтобы надеть платье, которое Кэсси и бабушка заказали для нее, и появиться на балу. Черный кружевной наряд выглядел не очень скромным. Когда она смотрела на себя в зеркало, то напоминала опытную женщину. И цвет лица не казался таким уж бледным, как обычно. Однако теперь, когда Делия оказалась на публике, она уже сомневалась, что у нее хватит смелости пренебречь традициями и действовать, как подобает опытной женщине. Она призвала всю свою волю, чтобы не повернуться и не убежать сию же минуту.

— Вздор, моя детка, здесь дом твоей семьи, и ты имеешь полное право находиться в нем, — убедила ее бабушка.

— Сомневаюсь, что гости разделяют твое мнение, бабушка, ведь я формально все еще нахожусь в трауре по мужу, умершему всего полгода назад.

— Но ты же не танцуешь на его могиле. И надо иметь в виду, что ты находишься в положении вдовы дольше, чем была женой. Никто не считает, что ты обязана вести затворнический образ жизни. — Бабушка самодовольно улыбнулась. — Кроме того, я думаю, что ни здесь, нив Лондоне никто не осмелится задаваться вопросом о пристойности твоего присутствия на балу, пока я благословляю твое поведение, а я именно так и делаю. Твой траур еще не кончился, но в нашем доме действуют мои правила. И еще хочу сказать: мне кажется, что правила, определяющие поведение женщины в период траура, установлены мужчинами только для того, чтобы жены не прикончили их раньше времени.

— Бабушка! — Кэсси в изумлении широко раскрыла глаза. — Не могу поверить, что вы говорите такие вещи.

— Я шокировала тебя, Кассандра? Превосходно. — Бабушка усмехнулась. — Мне доставляет удовольствие шокировать молодых людей. Я чувствую себя мудрой, что весьма приятно. Так о чем я говорила?

— Что-то о женщинах, которые приканчивают своих мужей, — тихо подсказала Делия.

— Ну да. — Бабушка кивнула. — Думаю, ни одна женщина в здравом уме не будет не считаться с тем, что ей придется одеваться в черное и избегать всевозможных приятных мероприятий в течение целого года.

— Конечно, сознание того, что я буду выглядеть ужасно, остановит меня от убийства мужа, — пробормотала Кэсси.

— И я уверена, в таком случае мужчины могут спать спокойно. — Бабушка кивнула на танцующих в.середине зала. — Почему бы тебе не потанцевать, Кассандра? Танцевать гораздо приятнее, чем сидеть в нашей компании.

— Я бы тоже потанцевала, если бы представилась такая возможность. — Делия попыталась, но безуспешно, скрыть грусть в своем голосе. Впрочем, если она действительно решила участвовать в рискованных приключениях и не бояться скандального поведения, то танцы во время траура не такое уж значительное событие.

— А мне доставляет удовольствие ваша компания. — Кэсси наклонилась и поцеловала бабушку в щеку. — Ваши взгляды на мир и суждения о жизни всегда очень интересны.

— Конечно. Мой возраст имеет некоторое преимущество, поскольку позволяет мне говорить то, что я думаю.

— Вы еще достаточно молоды. — Делия нежно улыбнулась бабушке.

— Возможно, только душой, моя дорогая.

— И мы очень благодарны вам за нее, — ласково сказала Делия. — Однако я чувствую, что уже достаточно поприсутствовала на балу и мне пора удалиться.

— Еще слишком рано, чтобы ретироваться после первой вылазки в общество, Филадельфия, — мягко остановила ее бабушка. — Неужели твоя храбрость так быстро улетучилась?

— Да. — Делия пожала плечами. — Не думала, что мне будет так тяжело здесь. В действительности, как всегда, все оказывается гораздо сложнее, чем можно себе представить.

— Все дело в черном одеянии. — Кэсси окинула взглядом сестру. — Хотя твое платье лучше всех тех, какие я видела у тебя, черный цвет тебе не идет.

— Она будет гораздо лучше выглядеть в платье такого цвета, как у тебя, Кассандра. — Бабушка посмотрела на Кэсси. — Как ты думаешь?

— Я не сомневаюсь, — твердо ответила Кэсси.

Ее сшитое по последней моде платье было нежно-зеленого цвета с мягкими оттенками морской волны. Материал переливался и, казалось, мерцал сам по себе. Делия вздохнула:

— Может, и я надену такое когда-нибудь.

— Если вы извините нас, бабушка, я провожу сестру в наши комнаты, — неожиданно объявила Кэсси. — Я вспомнила, что хотела показать ей кое-что.

— Ноты собираешься вернуться? — спросила бабушка.

— Конечно. Впереди целый вечер, и я хочу весело провести его, — решительно сказала Кэсси. — Здесь столько джентльменов, которые еще не приглашали меня танцевать. — Она улыбнулась, и на щеке ее обозначилась ямочка.

— Желаю приятно провести вечер, — Делия наклонилась, поцеловала бабушку в щеку и прошептала ей на ухо: — Спасибо за все.

— Дорогая моя детка, я хотела бы сделать больше для тебя, но, возможно, твоя сестра… — Бабушка посмотрела на Кэсси, которая невинно улыбалась. Бабушка многозначительно отвела взгляд. — Я отказываюсь оправдывать или порицать что-либо в сегодняшний вечер.

— Что значат твои слова? — Делия в замешательстве сдвинула брови.

— Не обращай внимания. — Бабушка помахала им рукой. — Идите и отдыхайте.

Сестры попрощались и пошли, раздавая направо и налево приветственные поклоны и улыбки. Они покинули бальный зал и начали подниматься по лестнице.

— Что ты хочешь показать мне? — спросила Делия, взглянув на сестру.

— Потерпи, дорогая. — Кэсси улыбнулась таинственной улыбкой, не сулившей ничего хорошего. Она не сказала больше ни слова, пока они не оказались в ее комнате, плотно закрыв за собой дверь.

— Ну? — Делия скрестила руки на груди. — Что ты хотела показать мне?

— Вот, смотри. — Кэсси кивнула в сторону кровати и улыбнулась.

Делия сделала шаг к кровати, и у нее перехватило дыхание. Она не верила своим глазам.

— Что это?

— Платье для тебя. — Кэсси осторожно подняла платье из легкого мерцающего материала зеленоватого цвета с оттенками морской волны — точную копию того, что надето на ней.

— Что ты задумала? — медленно произнесла Делия.

— Ты не хуже меня знаешь, что я имею в виду. Делия покачала головой:

— Я не могу так сделать.

— О, — Кэсси заманчиво протянула ей платье, — ты можешь.

— Ни за что…

— Можешь. — Кэсси подошла к ней ближе, словно предлагая запретное угощение.

Делия протянула руку и осторожно потрогала мягкий и нежный шелк.

— Оно не черного цвета, а все считают, что я должна носить черное…

— А я так не считаю. — Голос Кэсси сделался искушающим.

Делия взглянула на сестру:

— Пусть сегодня будет что-то вроде приключения. Кэсси кивнула:

— А разве не ты говорила мне, что хотела бы жить жизнью, похожей на большое приключение?

— Да, конечно, но… — Делия снова посмотрела на платье, которое так и манило ее.

— Никто не узнает, Делия.

— Если так… — Платье притягивало ее.

— Я останусь здесь до твоего возвращения, — уверила ее сестра. — Что бы там ни было…

— Кэсси!..

— Не теряй времени. — Кэсси нахмурилась. — Я спрячусь в библиотеке. В случае если у тебя возникнут проблемы…

— Какие проблемы?

— Ну, поскольку я не побывала объектом скандала, у меня недавно появились новые знакомые. К тому же встречаются и старые друзья…

— Есть кто-нибудь особенный, кого я должна знать?

— Нет. Возможно, есть только джентльмены, о которых я упоминала прошлым вечером, но с ними у меня лишь легкий флирт, насколько я помню. — Кэсси задумалась на минуту, затем покачала головой. — Нет, я уверена, опасаться нечего.

— Ты всегда плохо помнила подробности.

— Но я хорошо помню интересных мужчин. Из нас двоих я в большей степени интересовалась замужеством и потому привыкла замечать достоинства и недостатки перспективного джентльмена. А если я не помню человека, то, значит, он не стоит того, чтобы его помнили.

— Превосходный довод, — пробормотала Делия.

— Однако если все-таки возникнет пикантная ситуация, просто подними повыше голову, широко раскрой глаза и скажи: «Сэр, вы ставите меня в затруднительное положение».

— И срабатывает?

— Всегда.

— Почему ты не говорила мне такого раньше?

— Раньше не было нужды. Вспомни, до лорда Уилмонта — твои поклонники вели себя в высшей степени респектабельно…

— Вернее, скучно, — тихо уточнила Делия.

— …и поэтому ты никогда не попадала в затруднительное положение и не имела возможности познать различные ухищрения флирта. Теперь ты будешь выступать вместо меня, и тебе надо знать, как вести себя соответственно. — Кэсси усмехнулась. — Посмотришь, какое будет забавное приключение.

— Сомневаюсь. — Делия покачала головой.

— Все честно, Делия. — Кэсси пристально посмотрела на нее. — Прошло уже много месяцев, в течение которых ты не носила ничего, кроме черного, или того, что имело лишь отдаленную схожесть с более интересной одеждой. Ты полгода вела уединенный образ жизни и выглядела безупречной вдовушкой. Расплачиваться за короткое замужество бесконечно долго просто несправедливо. Кажется, бабушка говорила то же самое…

— Ну хватит! — решительно прервала ее Делия.

— Нет, не хватит! — резко возразила Кэсси. — Мы еще не договорили. И я хочу сказать…

— Кэсси, — перебила ее Делия холодным ровным тоном, — если ты сейчас же не замолчишь и не поможешь мне надеть платье, — Делия усмехнулась, — я не смогу вернуться в бальный зал.

«Будем считать, что игра началась».

Тони вернулся в бальный зал, но зловещая фраза не выходила у него из головы.

«Будем считать, что игра началась».

Едва ли эти слова имели какое-то значение; никто никогда не разоблачит его в облике Гордона. И все же разве плохо, если бы обстоятельства вынудили его поступить благородно в отношении Делии? Разве не… восхитительно?

Он улыбнулся при такой мысли и вошел в зал, едва не столкнувшись с сестрой Делии.

— О Боже!

Широко раскрытые голубые глаза, точно такие же, как у сестры, удивленно смотрели на него. Как они невероятно похожи! От нее исходил даже такой же аромат, как от Делии.

— Прошу прощения. Кажется, я немного зазевалась.

— Не имеет значения, мисс Эффингтон, — проговорил он твердо. — На самом деле должен извиниться я.

— За что?

— За то, что не знал, где в данный момент находится самая очаровательная женщина сегодняшнего бала. — Он взял ее руку в перчатке и поднес к своим губам.

Она пристально посмотрела на него, затем рассмеялась. Ее смех проник ему в самую душу.

— Ваши слова такие же изысканные, как и ваши манеры, сэр. — Она убрала свою руку. — А теперь, если позволите…

— Но вы ведь не уйдете, пока мы не станцуем наш танец? — Его слова вырвались сами собой. Впрочем, почему бы не потанцевать с мисс Эффингтон? Вполне вероятно, он сможет узнать от нее что-нибудь полезное о сестре.

— Наш танец? — В ее глазах промелькнуло что-то похожее на панику, затем почти мгновенно лицо приняло решительное выражение, и подбородок слегка приподнялся. — Я и не помышляла уйти, пока мы не станцуем вместе. — Она улыбнулась ему, и на щеке ее появилась ямочка. — Но вы должны простить меня, потому что я, кажется, забыла ваше имя.

— Энтони Сент-Стивенс, — медленно произнес он. Конечно, она не могла помнить его имени, потому что они никогда не встречались. — Или виконт Сент-Стивенс. — Он покачал головой. — Не знаю, как правильнее представиться… Вы должны простить меня. Я только недавно унаследовал титул и, боюсь, еще не привык к нему.

— Я тоже всегда считала, что титулы вызывают некоторое затруднение. Существует множество правил относительно того, как следует представляться. Если бы нам не прививали их с рождения, мы не могли бы разобраться в них. И даже сейчас, — на ее правой щеке появилась ямочка, когда она снова улыбнулась, — сложности такого рода порой приводят в замешательство.

— Действительно, миле… — он поймал себя на том, что где-то в глубине сознания ему открылась истина, — мисс Эффингтон.

Передним не мисс Кассандра Эффингтон. И подтверждением явились ямочка на правой щеке, ее синие бездонные глаза, приподнятый подбородок и духи.

Его могли бы шокировать ее уловки и откровенное пренебрежение правилами приличия, но вопреки всему он вдруг почувствовал странное предвкушение неведомого доселе блаженства. Зал заполнили звуки вальса, и кровь Сент-Стивенса забурлила при мысли о том, что сейчас желанная им женщина окажется в его объятиях.

— Кажется, наш танец. — Он протянул ей руку.

— Я тоже так думаю, милорд. — Делия улыбнулась и мягко подала ему свою руку.

Они заняли место среди танцующих. Она шагнула в его объятия, и его охватило предчувствие чего-то прекрасного и необыкновенного, словно они созданы друг для друга. Он едва сдерживался, чтобы не прижать ее к себе.

Они танцевали с потрясающей легкостью. Ее движения отличались необычайной грациозностью и плавностью. Он никогда прежде не имел такой партнерши. Можно подумать, что они давно привыкли танцевать вместе. Казалось, им предназначено самой судьбой танцевать друг с другом не только весь нынешний вечер, но и всю жизнь.

Она посмотрела на него с любопытной улыбкой:

— Вы очень хорошо танцуете, милорд.

— У нас отлично получается, мисс Эффингтон. — Тони улыбнулся и не смог удержаться от желания разоблачить ее. — Как всегда.

В ее глазах промелькнуло смутное беспокойство, однако она не растерялась:

— В самом деле?

— Конечно. И с каждым разом я становлюсь все увереннее, когда мы выходим на середину зала. Такая мысль мне пришла в голову еще на прошлой неделе, когда мы танцевали на празднестве у леди Локсли, затем на балу у лорда и леди Чалмер, ну и, конечно, на праздновании дня рождения миссис Хантли. По правде говоря, я думаю, нам предназначено судьбой танцевать вместе.

— Вы действительно так считаете, милорд? Я же отношу нашу слаженность в танце в большей степени, — Делия невинно улыбнулась, — к практике.

Тони засмеялся:

— Вы, как всегда, очаровательны, мисс Эффингтон.

— А вы, как всегда, слишком самоуверенны. — В ее тоне содержался явный вызов, и внезапно он понял, что она испытывает удовольствие от необычной ситуации. Почему бы нет? Разве она не заслужила нескольких минут развлечения? Так же как и он?

— Вы очень ошибаетесь, мисс Эффингтон. — Он нарочито тяжело вздохнул. — Вы обратили внимание на мое поведение, которое не является естественным для меня. На самом деле я очень скромный, и некоторые считают меня даже консервативным человеком со старомодными взглядами.

— Не могу такого представить, — улыбнулась Делия.

— Я говорю правду, хотя, должен сказать, мне нравится, что вы обнаружили во мне некоторую самоуверенность.

Она удивленно приподняла брови:

— Неужели?

— Да.

Они некоторое время смотрели друг другу в глаза, и его сердце гулко стучало в груди. Казалось, комната вокруг них потускнела и исчезла. Весь мир отошел на второй план, и все сделалось незначительным, кроме них двоих.

Сент-Стивенс едва заметил, что музыка смолкла. Он неохотно отпустил партнершу и сделал шаг назад.

— Странно, я никак не могу отдышаться, — тихо проронила она. — Я так давно не танцевала вальс. — Заметив свою ошибку, она улыбнулась ему соблазнительной улыбкой. — По крайней мере четверть часа или около того.

— Тогда вы, наверное, предпочтете подышать свежим воздухом. — Он предложил ей свою руку. — Не хотите ли пройти со мной на террасу?

— У меня с террасой связано много неприятных воспоминаний, — отозвалась она.

— Сегодня чудесный вечер, — настаивал Тони искушающе.

— Да, милорд, однако, — она наклонилась к нему и продолжила конфиденциально, — вы должны понимать: если заметят, что мы удалились вместе, моя репутация будет разрушена.

— Да, конечно. — Он смиренно улыбнулся ей и подавил свою досаду. Он не мог винить ее. В конце концов, на карту поставлена не се репутация, а репутация сестры.

— И все же… — Делия замолчала, и он мог заметить по ее глазам, что ее терзают нерешительность и соблазн, и наконец она решилась.

Его надежды возросли.

— …если вы испытываете потребность в свежем воздухе, я поддержу ваше желание удалиться на террасу. — Она смотрела ему в глаза с невинной улыбкой, медленно и соблазнительно помахивая веером перед своим лицом, отчего возникло легкое движение воздуха, а внутри у него вес затрепетало от предвкушения. — Не исключено ведь, что кто-то, кроме вас, тоже испытывает такую потребность.

— Ясно. — Он понимающе кивнул. — Позвольте, я захвачу с собой бокал шампанского?

— Или два. Чтобы поддержать вас на свежем воздухе.

— Конечно. — Сент-Стивенс взял ее руку и поднес к губам, не отрывая взгляда от ее глаз, в которых возникло легкое замешательство и опасение. Он ощутил аромат, который посещал его во сне, тепло ее руки согревало его сквозь перчатку, и он утонул в глубине ее голубых глаз.

Ее взгляд встретился с его взглядом, и казалось, момент блаженства длился бесконечно. Ему захотелось привлечь ее в свои объятия прямо здесь и сейчас, ощутить вкус ее губ, почувствовать тепло ее кожи под своими руками и прильнуть к ней всем телом. И пусть весь мир катится к черту. Ему наплевать на правила приличия, на ее дядю, на свою работу, на ее мужа и его друга. Он понял по ее глазам, по слегка прерывистому дыханию, по теплу, возникшему между ними, что она, несомненно, тоже испытывает влечение к нему.

Он задержал ее руку дольше, чем следует, а она отняла ее чуть позднее, чем надлежит.

— Я… — Делия слегка тряхнула головой, как бы приходя в себя, и он удержался, чтобы не сделать то же самое. — Я должна ненадолго отлучиться, но, полагаю, мы еще увидимся, милорд.

— И чем скорее, тем лучше.

Она кивнула, улыбнулась и удалилась в некотором смущении. Он остался бы доволен результатом своих действий, если бы не дурман общения с обольстительной женщиной.

Что здесь, собственно, произошло? Они играли в своеобразную игру, называемую легким флиртом. По крайней мере все начиналось как игра. И довольно опасная игра.

Имеет ли он право встречаться с ней в своем настоящем облике, не как слуга? Куда их могут завести возникшие отношения? Чем может кончиться связь леди Уилмонт с виконтом Сент-Стивенсом? Не являются ли его действия ошибкой? Он не знал ответов на свои вопросы. Их близость казалась неизбежной.

Тони вышел на террасу и улыбнулся, сдерживая странное желание громко свистнуть.

«Будем считать, что игра началась».

Глава 9

— Я не совсем уверен, что мы раньше встречались.

— Я тоже не совсем уверена. — Делия потягивала шампанское и с любопытством поглядывала на виконта. Какую игру он затеял? Впрочем, она не очень волновалась, позволяя себе просто испытывать удовольствие от подобного общения.

Уйдя от виконта на некоторое время, Делия нашла Кэсси в библиотеке и рассказала ей об очаровательном джентльмене. Кэсси не могла припомнить его имени и еще раз подчеркнула, что не помнит тех, кто недостоин запоминания.

Однако Делия считала, что в данном случае Кэсси ошибается.

В настоящий момент она и виконт стояли в дальнем углу террасы, куда не доходил свет от люстр, расположенных вдоль балюстрады. Делия и Кэсси давно знали о преимуществах данного местечка, укромного, но неизолированного, с удобно расположенной каменной скамьей. Если кто-то хотел пренебречь осторожностью и уединиться, то в саду находилось много подобных мест. Место на террасе являлось наиболее удобным для свиданий, если кто-то не хотел слишком рисковать, например в случае, когда женщина выдает себя за свою сестру, из-за плохой памяти которой неизвестно, как далеко могут зайти отношения с ухаживающим за ней джентльменом.

Сент-Стивенс усмехнулся:

— Не могу сказать определенно, доволен я или разочарован вашей нерешительностью.

— Довольны, милорд? — удивилась она. — Потому что вы консервативный человек со старомодными взглядами?

— Я вам открыл мой самый огромный недостаток, — признался он с тяжелым вздохом.

— Я почему-то сомневаюсь в ваших словах, — насмешливо заметила Делия.

Он явно не такой консервативный, как заявлял. Со старомодными взглядами он не стал бы встречаться с незамужней женщиной в уединенном месте.

По правде говоря, он довольно забавен, неизвестный ей лорд, который, по-видимому, убежден, что успешно флиртует с ее сестрой. Она и Кэсси долго беседовали прошлым вечером, и Кэсси рассказала о нескольких перспективных поклонниках, которые могут оказаться подходящими кандидатурами в начинающемся сезоне и которые стоят того, чтобы заняться ими, но имени Сент-Стивенса она не упомянула. Значит, он не вызвал у Кэсси симпатий. Непонятно только почему.

— А что вы скажете относительно вашего разочарования?

Поскольку Кэсси не упомянула Сент-Стивенса даже мимоходом, он казался весьма таинственной личностью. Поразительно красивого, высокого виконта с интригующим блеском в глазах просто невозможно не заметить. Его взгляд как будто пронизывал насквозь, выведывая все се секреты.

— Причина разочарования, дорогая мисс Эффингтон, очевидна.

— И в чем же она?

— Я очень дорожу возможностью побыть с вами наедине.

— Почему?

— Почему? — повторил он и задумчиво сдвинул брови, как будто она задала вопрос на непонятном языке.

Да. — Делия еле сдерживала улыбку. Она не имела достаточного опыта в общении с мужчинами до встречи с Чарлзом. Сейчас ситуация развивалась вполне естественно, и разговор доставлял ей удовольствие. — Почему вы дорожите возможностью побыть со мной наедине?

— Ну, потому что… — Он задумался, отчаянно ища подходящую причину, объясняющую, почему он хочет побыть наедине с женщиной в укромном уголке террасы. — Вы очень милы.

— О, милорд. — Она насмешливо покачала головой с поддельным испугом. — Все, что вы могли придумать? Я ожидала от вас чего-то более оригинального.

— В самом деле? Хорошо. Не буду вас разочаровывать. — Тони поставил бокал на скамью, прислонился к балюстраде и скрестил руки на груди. — Дайте еще немного подумать.

— Пожалуйста. — Она сморщила носик и сделала глоток шампанского.

— Мою заинтересованность совсем нетрудно объяснить. Просто мне очень приятно находиться в вашем обществе.

— Понятно. Значит, я должна поддерживать беседу? Кэсси обычно, флиртуя с мужчиной, провоцировала его на обсуждение любимых тем, и мужчина, как правило, заводил разговор о себе. Сент-Стивенс кивнул:

— Да, конечно.

— Вас, несомненно, интересует мое отношение к текущим событиям?

Интерес Кэсси относительно того, что происходит в мире, распространялся не дальше последних сплетен и новейшей моды.

— Совершенно верно.

— А так же мое понимание устройства Вселенной? — насмешливо продолжала она.

— Устройства Вселенной? — Он нахмурился. — Я не уверен…

— Ну, вы понимаете. — Она подняла глаза к небу.

Речь идет о звездах, луне и прочих подобных вещах. — Вовсе нет.

— Нет? А я думала, вы ухватитесь за столь интересную тему и выскажете свое особое мнение.

— Нет, — решительно заявил виконт. — Находясь на террасе в такой вечер с вами, мисс Эффингтон, я не могу думать ни о чем другом. Я замечаю звезды, только когда они отражаются в ваших глазах.

— В моих глазах?

— Да. — Он выпрямился и подошел к ней ближе. — Я не вижу их в данный момент, но знаю, какие они, потому что уже смотрел в них. Ваши глаза голубые, как океан. И здесь в темноте звезды светятся в них, как волшебные огоньки в воде.

— Волшебные огоньки, говорите?

Флирт с виконтом продолжался. Всего лишь флирт! И все же трудно не поддаться очарованию его слов. И еще труднее противиться серьезным нотам, которые проскальзывали в этих словах.

— Мне всегда очень нравились волшебные огоньки, — тихо проговорил виконт, подходя еще ближе и глядя на нее. — И конечно, луна. Лунный свет касается ваших волос, создавая какое-то волшебство.

— Волшебство? — Он, безусловно, хорош в умении делать комплименты. — Но сегодня нет лунного света, милорд.

— И все же я вижу его. — Голос звучал тихо, искушающе… неотразимо.

Он склонил голову к ней, и она вся напряглась, подавшись навстречу ему.

Внезапно Делия осознала, что однажды уже попадала в подобную ситуацию. Она резко втянула воздух, отступила назад и допила свое шампанское.

— Сэр, — Делия поставила бокал на балюстраду, — боюсь, вы ставите меня в затруднительное положение.

Он прищурился, явно смущенный. — Что?

— Я сказала, сэр, — она проглотила подступивший к горлу ком, — что вы ставите меня в неловкое положение. — Делия нарочито захлопала ресницами.

Сент-Стивенс нахмурился:

— Вам что-то попало в глаз? — Он приблизился к ней. — Могу я помочь?

— У меня нет ничего в глазу. — Она раздраженно отступила назад. — Попытаюсь объяснить еще раз. — Делия расправила плечи. — Сэр, боюсь, вы ставите меня в затруднительное положение.

— Черт возьми, о чем вы говорите? — Он пристально посмотрел на нес. — Яне вижу, чтобы каким-то образом обидел вас. По правде говоря, мисс Эффингтон, скорее вы ставите меня в неловкое положение.

Наконец она поняла всю нелепость ситуации и рассмеялась:

— Может быть, вы правы, милорд. И что вы испытываете в такой ситуации?

— Смущение, досаду, раздражение. — Он нехотя улыбнулся. — И интерес.

— Если у вас есть интерес ко мне, то вы должно быть, сможете оценить то, что я вам скажу. — Она тяжело вздохнула. — Я должна признаться, хотя мне и нелегко.

— Я польщен тем, что вы оказываете мне доверие.

— Надеюсь, вы не будете чувствовать себя оскорбленным. Видите ли, милорд, боюсь, моя память подводит меня. — Делия сделала паузу, собираясь с духом. Плохо, конечно, что она представлялась той, кем не была на самом деле, однако ей не хотелось множить свои грехи дополнительным притворством. Кроме того, Кэсси действительно не помнила его. — Примите мои искренние извинения, но я не помню, чтобы мы когда-либо встречались до сегодняшнего вечера.

Его глаза удивленно расширились.

— Вы не помните, как мы танцевали вместе? Она покачала головой:

— Извините, не помню.

— Но тогда вы должны помнить, что мы не первый раз уединяемся на террасе. — Неужели?

— Значит, не помните. — Виконт разочарованно вздохнул. — Предупреждаю вас, мисс Эффингтон, вы окончательно убьете меня, если скажете, что не помните, как мы целовались на террасе, похожей на эту, под такими же звездами.

— Боюсь, что нет. — Кэсси не помнила. — Вы уверены?

— Более чем.

— Может быть, вы путаете меня с какой-то другой женщиной?

— Ни в коем случае, — твердо заявил он.

— Не могу представить, чтобы кто-то мог забыть такую вещь, как поцелуй, — тихо произнесла она.

— Я тоже не могу представить. Довольно нелестно слышать такие слова. Мужчине хочется думать, что его поцелуи незабываемы.

Делия решила, что задушит свою сестру, когда увидит ее.

— Я не знаю, что вам сказать.

— Не надо ничего говорить. Я просто раздавлен. — Его плечи опустились с тяжелым вздохом, затем он выпрямился. — Может, вам необходимо освежить вашу память. — Он взял ее руку и поднес к своим губам. Его взгляд встретился с ее взглядом, и ее охватило странное чувство, которое она уже испытала сегодня, когда впервые заглянула ему в глаза и услышала его низкий, глубокий и сокровенный голос. — Я уверен, что никогда не забуду вашего поцелуя.

Какое-то мгновение, показавшееся вечностью, она пристально смотрела ему в глаза. Она уже однажды допустила ошибку с мужчиной, который изменил всю ее жизнь, и, несмотря на привлекательность идеи стать опытной женщиной, не хотела совершить новую ошибку. Внутренний голос, тот самый, который предупреждал ее относительно связи с Чарлзом, громко кричал сейчас о том, что человек рядом с ней опасен. И даже очень. Тем не менее что-то в глубине души побуждало ее пойти ему навстречу, и почему-то ей казалось, что она не делает ничего плохого.

Его губы коснулись ее губ, и она закрыла глаза. Все ее тело обмякло, и она поняла, что теряет контроль над собой. Он оторвался от ее губ, и она ощутила его дыхание.

— Кажется, я тоже должен сделать признание, мисс Эффингтон.

Ее глаза резко открылись.

— Прямо сейчас?

— Пожалуй, да.

Они оба оставались неподвижными, взволнованно дыша.

— Вы уверены?

— К сожалению, да, — ответил он извиняющимся тоном. Стоило ей чуть податься вперед, и их губы встретились бы вновь. Интересно, стал бы он тогда настаивать на признании?

— Если вы скажете, что я ставлю вас в затруднительное положение, я не поверю вам.

— Речь не о том, хотя, по правде говоря, я поступил не очень хорошо по отношению к вам.

Она положила руки на лацканы его сюртука, и от ее прикосновения все мышцы его напряглись.

— Не хотите ли сначала еще раз поцеловать меня, а потом уж признаваться?

— О Боже, конечно, хочу.

— Прекрасно. — Она прижалась губами к его губам. Он поколебался немного, затем слегка отстранился.

— Я не могу больше обманывать. Ваша память не подводила вас, мисс Эффингтон. — Она почувствовала, как он собирается с духом. — Мы действительно никогда не встречались прежде. — Сент-Стивенс затаил дыхание.

— Понятно, — медленно произнесла она. — Но зачем…

— Не знаю. — Он тяжело вздохнул. — Сначала мне казалось все забавным, и я с любопытством ждал, когда вы наконец признаетесь, что не помните меня. Прошло довольно много времени, как вы знаете.

— Я старалась не показаться невежливой, — объяснила она надменно.

— Вы чрезвычайно учтивы. Произошла глупая игра, но тем не менее довольно забавная. — Виконт застенчиво улыбнулся. — Я слишком увлекся ею и прошу простить меня.

Казалось, Делия должна испытывать раздражение из-за его обмана, но вместо раздражения она почувствовала облегчение и даже удовольствие. Одно дело — флиртовать с мужчиной, который раньше целовался с твоей сестрой, и совсем другое дело — целовать мужчину, который никогда не встречался с ней.

— Значит, мы никогда не танцевали вместе до сегодняшнего вечера?

— Нет.

На балу, однако, они танцевали сегодня с необычайной легкостью, которая достигается только практикой или дается от природы. Словно они предназначены судьбой танцевать вместе.

— И не встречались прежде на террасе под звездами? Он отрицательно покачал головой:

— Я очень сожалею, но таких встреч тоже не было.

Между ними вместе с тем не существовало никакой неловкости, которая обычно бывает при первых встречах. Как будто они действительно встречались и беседовали раньше.

— И никогда не целовались?

— Нет, к моему огромному сожалению.

— Понятно.

После такого признания она вполне могла положить конец их свиданию. Сейчас, сию же минуту. Повернуться и уйти, и он не стал бы винить ее. Признаться в обмане — дело его чести. За такой поступок мужчина должен получить награду или по крайней мере возможность искупить свои грехи.

— Значит, сегодня, сейчас, — Делия подняла руки и обвила его шею, — наше первое свидание. — Ее губы прильнули к его губам.

Он колебался не более секунды, затем обнял ее и прижал к себе. Его губы, теплые и твердые, имели вкус шампанского или, может быть, света звезд. Несмотря на решительность ее действий и их обоюдное желание, они касались друг друга лишь слегка и очень осторожно. В прошлом поцелуи пробудили в ней страсть и в конечном счете привели к скандалу. Теперь она не представляла, куда они могут завести ее. Его губы сильнее прижались к ее губам, и она перестала думать о возможных последствиях. Ее охватило страстное желание и потребность в ласках. Все тело напряглось. Она хотела его. Хотела ощущать его губы и язык, встретившийся с ее языком, его сильное тело, прижимающееся к ней.

Его рука скользнула по ее спине и с силой притянула к себе. Она же, обнимая его за шею, прильнула к нему всем телом, словно он стал для нее подарком судьбы. Сент-Стивенс целовал ее все крепче и крепче, отчего она едва не теряла сознание, ощущая необычайное блаженство в его объятиях.

Наконец он медленно оторвался от ее губ и поднял голову.

— О…

— Боже праведный, — прошептала она с благоговением.

— Я уверен, что всегда буду помнить ваш поцелуй, — произнес он чуть слышно.

— Я тоже. — Делия вздохнула, не испытывая никакого иного желания, кроме как оставаться в его теплых объятиях. Навечно.

Он неохотно отпустил ее. Они отошли друг от друга, и она затаила дыхание.

Наступило долгое неловкое молчание. Делия не могла понять, что произошло сейчас, но, очевидно, нечто большее, чем просто поцелуй. Ее колени ослабели, и удары сердца отдавались в ушах. Она испытывала страсть и желание прежде, но в данном случае ее чувства существенно отличались. Сейчас ее желание напоминало нечто более глубокое, сильное и пугающее, проникшее в самую душу. Что за человек вызвал его?

Она посмотрела на него и подумала, что, возможно, он испытывал подобные чувства, которые отражались в его глазах. Считал ли он происшедшее между ними чем-то более значительным, чем просто поцелуй украдкой при звездах? Или это всего лишь часть флирта?

Очевидно, надо многое выяснить. Она хотела поговорить, но боялась начать. Делия сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Разумеется опытная женщина не стала бы так волноваться, несмотря на впечатляющий поцелуй, слабость в коленях и внутренний трепет. Но возможно, у нее нет природных качеств, необходимых для действительно опытной женщины.

— Теперь я должна… — Она сделала шаг к свету.

— Несомненно. — Он откашлялся. — Так же, как и я… Делия сделала еще шаг. Она не уверена, есть ли у нее желание, чтобы он остановил ее или позволил уйти.

— Думаю, будет лучше…

— Я хочу увидеться с вами еще раз, — внезапно проговорил он и сократил расстояние между ними. Их взгляды встретились, и даже при тусклом свете она увидела напряженность в его глазах, которая одновременно и волновала, и пугала.

Делия сделала шаг назад и сказала слегка насмешливо:

— Возможно, на какой-нибудь террасе, при звездах? Он глубоко вдохнул и ответил в тон ей:

— Или еще где-нибудь, мисс Эффингтон.

Между ними осталось множество невысказанных мыслей, заверений и вопросов.

Что бы сделала опытная женщина в данном случае?

— Я не хочу давать обещаний на будущее. Никто не знает, что будет завтра. — Ее голос звучал удивительно ровно. — Что касается возможности увидеться снова, — она пожала плечами, — думаю, мы увидимся, милорд. — Она кокетливо улыбнулась ему, повернулась и направилась в бальный зал.

Вслед ей раздался его низкий смех:

— Разумеется, мисс Эффингтон. Конечно, мы увидимся.

Она удержала себя от желания оглянуться и возвратиться. Ей хотелось броситься в его объятия, целовать его, пока он не поднимет ее на руки и не унесет в свою постель. И в свою жизнь.

Как ни странно, почти те же чувства она испытывала и с Чарлзом, но с существенным отличием. Она не могла сказать точно, в чем разница — в любопытстве, возбуждении или в чем-то еще… более глубоком, совершенном и особенном.

Нелепо, конечно! Совершенно незнакомый мужчина не казался таковым. У нее появилось странное чувство, что она знала его раньше, разговаривала и даже делилась секретами. Абсурдное чувство! Она непременно запомнила бы Сент-Стивенса.

Виконта она выбрала как средство стать опытной женщиной. Возможно, он будет ее очередной ошибкой. Как Чарлз.

Нет. То, что она делила постель с Чарлзом, не являлось ошибкой. Она не сожалела о сделанном. Ошибка заключалась в том, что она на мгновение поверила, будто у нее с ним нечто большее, чем просто вожделение. Подобную ошибку она больше не допустит.

Проблема не в том, чтобы лечь с незаурядным мужчиной в постель.

Проблема в том, чтобы полюбить его всем сердцем.

Глава 10

«Дорогая Кэсси!

Должна признаться, что испытываю нетерпение и жажду узнать, не обнаружила ли ты по моей просьбе что-нибудь интересное относительно моего нового знакомого. Мне очень хотелось бы как можно скорее снова увидеть его.

До настоящего времени я всегда считала себя довольно терпеливой, но, по-видимому, утратила и эту добродетель за последние месяцы…»

— Лососевый или кремовый? — неуверенно произнесла Делия себе под нос. Она стояла в центре гостиной, осматривая стены, которые в данный момент покрывали тусклые обои неопределенного зеленовато-коричневого цвета.

Оранжево-розовый или кремовый оттенок для нее не имел принципиального значения. Она сокрушенно вздохнула. Ее мысли витали далеко от выбора цвета, материала и прочих вещей, которые занимали ее до посещения Эффингтон-Холла. За три дня после возвращения в Лондон она так и не приняла ни одного решения относительно обновления дома. Однако приняла решение, касающееся ее жизни.

Леди Уилмонт хотела снова видеть виконта Сент-Стивенса.

Она не знала точно, зачем он нужен ей и какие намерения, благородные или постыдные, она испытывала в отношении него. Она хотела видеть его и понять, почему у нес возникло такое желание. Она не представляла, как устроить встречу с ним и даже как найти его. Кэсси обещала осторожно навести справки о нем, но пока Делия не получила от нее никакой информации.

Она взяла книгу с образцами обоев, перелистала ее, наверное, уже в сотый раз, затем бросила на диван. Обновление дома совершенно перестало интересовать ее. Ее мысли не покидал высокий, темноволосый, загадочный виконт. Делия вспоминала свое идиотское поведение на балу. Не поцелуй на террасе, а поспешное бегство потом, подобно испуганной лани.

Что, черт возьми, на нее нашло? Невинный поцелуй! Ничего особенного в нем не было. Она целовалась еще до Чарлза. Не слишком часто и не без разбора, вероятно, меньше, чем Кэсси, но такое случалось, и не один раз.

Поцелуи Чарлза привлекали ее обещанием волнующего приключения. Поцелуй Сент-Стивенса, тоже интригующий, обещал нечто эфемерное, неуловимое, чего нельзя определить на ощупь. Кроме того, виконт, которого она едва знала, вызывал странное ощущение, что они давно знакомы. Возможно, ей что-то напоминали тембр его голоса или манера двигаться. Как будто они встречались раньше, и их встреча предопределена судьбой или расположением звезд. Разве такое не понравилось бы маме?

— Чем ты тут занимаешься? — раздался голос Кэсси у двери гостиной.

— Пытаюсь сделать выбор между сомоном и кремовым. — Делия махнула рукой в сторону книги с образцами цветовых оттенков, которая ненадежно возвышалась на стопке подобных каталогов, лежащих на приставном столике. — Я пытаюсь решить, какого цвета выбрать здесь обои.

— Сомон слишком розоват для комнаты, а крем слишком бледен. — Кэсси шагнула в центр гостиной, бросив еще один фолиант на шаткую стопку на столике, сняла шляпу, поправила прическу и оглядела комнату. — Если ты остановилась на розовом или бледном цвете, дорогая, то я подоспела вовремя. — Она медленно стянула перчатку, переводя взгляд со стены на стену. — Вопрос о цвете является первостепенным, особенно в гостиной. Именно с нее мы и начнем.

Делия с удивлением смотрела на сестру.

— Ты уже придумала что-то, не так ли?

— Есть кое-какие соображения. — Кэсси сняла вторую перчатку. — Сомон или крем. — Она пренебрежительно фыркнула.

— Мне нравится сомон, — тихо определила Делия.

— Как рыба, возможно, но для комнаты такой цвет не подходит. Ты хозяйка дома, и его комнаты должны говорить о твоем вкусе. Особенно гостиная, куда обычно будут приглашаться гости. Ты ведь собираешься в будущем устраивать большие приемы, не так ли?

— Я выгляжу достаточно хорошо в розовом, — произнесла Делия высокомерно.

— Конечно. Ты выглядишь в нем просто невинной девушкой, — согласилась Кэсси, шлепнув перчатками по своей ладони.

Делия пристально посмотрела на сестру.

— Но мы ведь не собираемся никого вводить в заблуждение теперь?

— Пойми, Делия, я совсем не то имела в виду, или по крайней мере не совсем то.

Делия скрестила руки на груди.

— А что ты имела в виду?

— Нельзя быть такой обидчивой. Я просто хотела сказать, что ты независимая женщина, имеющая состояние и положение, и обстановка, в которой ты живешь, должна отражать твою суть. Не нужно ничего претенциозного, — Кэсси еще раз оглядела комнату, — все должно выглядеть изысканным и элегантным. Сейчас покажу тебе.

Она взяла книгу, которую принесла с собой, и начала листать ее.

— Посмотрим каталог мистера Хоупса, посвященный дизайну комнат. Кое-что здесь может показаться слишком экстравагантным на твой вкус, но в основном в нем представлены довольно милые образцы. Я подумала, что из него можно почерпнуть какие-нибудь идеи, которые тебе понравятся.

— Я вряд ли смогу воспользоваться им, однако очень ценю твою помощь. — Делия вздохнула и покачала головой. — Должна признаться, что после возвращения из Эффингтон-Холла дом мало интересует меня.

Кэсси прищурилась.

— Только, пожалуйста, не говори, что ты все еще думаешь о виконте.

— Хорошо. Не буду. — Делия встретилась взглядом с сестрой и поморщилась. — Но я думаю о нем.

— Делия! .

Делия не обратила внимание на предупреждение:

— Ты узнала что-нибудь о нем?

Кэсси едва заметно заколебалась. Затем она покачала головой и твердо ответила: — Нет. Делия подозрительно сузила глаза.

— Ты, конечно, узнала.

Кэсси упрямо сжала губы и прижала к себе каталог.

— Я же сказала, что нет.

— Ты не умеешь лгать.

— Только потому, что не привыкла лгать, в отличие от тебя, — резко дала отпор Кэсси.

Сестры некоторое время напряженно смотрели друг на друга. Наконец Делия глубоко вздохнула и пробормотала:

— Я тоже не лгала тебе…

— Умалчивать о чем-то — в некотором роде тоже ложь.

— Хорошо. Я постараюсь впредь никогда не лгать тебе путем умолчания. Я сожалею о сделанном, ты же знаешь, не так ли?

— Конечно, знаю. И прошу прощения, что подняла этот вопрос. Но я не могу не думать о том, что если бы мне стало известно о твоих отношениях с Уилмонтом, если бы ты не обманывала меня, то все могло произойти иначе. А теперь появился новый джентльмен, который, очевидно, вскружил тебе голову, всего лишь раз потанцевав с тобой, немного побеседовав и просто поцеловав.

— Поцелуй оказался весьма впечатляющий. — Делия не могла отрицать, что поцелуй Сент-Стивенса не выходил у нее из головы и продолжал сниться по ночам.

— Едва ли он имеет большое значение, пусть даже самый прекрасный поцелуй со времен Адама и Евы. Ведь всего лишь один поцелуй, Делия! Ты не имеешь права менять свою жизнь из-за одного поцелуя.

— Поцелуй совсем не простой. — Делия ходила по комнате, стараясь собраться с мыслями. — Не знаю, как объяснить. Когда мы разговаривали и когда он целовал меня, я испытывала странное чувство… неизбежности нашего сближения. Возможно, судьба! И у меня возникло удивительное ощущение, что мы встречались и разговаривали друг с другом прежде. Что я уже смотрела когда-то в его темные глаза. — Она взглянула на сестру. — Я говорила тебе, какие у него глаза?

— Несколько раз.

— И какой он высокий?

— Тоже не один раз.

— И как мы прекрасно танцевали?

— Да, да, тоже говорила.

— Я понимаю, ты считаешь мое поведение нелепым. Я только познакомилась с виконтом, и он вполне может стать еще одной моей величайшей ошибкой в жизни…

— Я склонна думать, что Уилмонт заслуживает такой характеристики, — чуть слышно произнесла Кэсси.

Делия покачала головой:

— Но если он, то есть Сент-Стивенс, не является ошибкой и я пройду мимо него, то никогда не узнаю, созданы мы друг для друга или нет. Я буду продолжать жить, терзаясь сомнениями, что, возможно, рассталась с единственным человеком, который предназначен мне судьбой…

— Он унаследовал свой титул около двух месяцев назад, когда скончался его брат, — поведала Кэсси со смиренным выражением лица. — Брат Сент-Стивенса был значительно старше его, кажется, лет на десять или более. Сент-Стивенс честно служил в армии во время войны, правда, я не знаю, в каком полку. Моя информация весьма неопределенна, но известно, что он получил несколько благодарностей.

— Черт возьми, как тебе удалось узнать все так быстро? — Делия с восхищением посмотрела на сестру.

— Не слишком трудно. — Кэсси пожала плечами. — Он не женат и, судя по тому, что ты не раз повторяла мне, довольно привлекателен…

— Очень привлекателен, и у него удивительно заманчивая улыбка.

— Понятно. — Кэсси тяжело вздохнула и продолжила: — Сент-Стивенс редко появлялся в обществе, как, по-видимому, и его брат, однако тот факт, что у него имеется приличное состояние и поместье то ли в графстве Суррей, то ли в Суссексе, то ли в Гэмпшире — не помню точно, — является более чем достаточным основанием, для того чтобы любая мать в Англии, имеющая дочь на выданье, приметила его и задалась определенной целью. Хотя он, кажется, чрезвычайно уклончив, — задумчиво добавила Кэсси. — Многие увидели его впервые только на балу у бабушки, хотя кто-то в нашей семье должен знать его довольно хорошо.

— Почему?

— Он остановился в гостевом крыле Эффингтон-Холла.

— А я не имела понятия об этом. — Делию охватило острое чувство разочарования.

— Если бы ты знала, то все равно ничего бы не изменилось, — твердо проговорила Кэсси. — Мне известно, что он уехал рано утром после бала.

Брови Делии сошлись на переносице.

— Откуда ты узнала?

— От многих, прежде чем мы покинули Эффингтон-Холл. В первую очередь от тети Кэтрин.

— Почему ты не сказала мне ничего тогда?

— Потому что, — Кэсси озабоченно посмотрела на сестру, — я беспокоилась о тебе.

— Почему? — недоуменно спросила Делия.

— Я не знала, что ты можешь сделать в следующий момент. Ты говорила мне, что решила стать опытной женщиной. Твое заявление вначале не вызвало у меня тревоги, и я даже заставила тебя надеть приличное платье и притвориться мной на несколько минут.

— Кажется, я поблагодарила тебя за твои усилия? — Делия улыбнулась сестре невинной улыбкой.

— Да, но я никогда не поощряла тебя заигрывать с незнакомцем на террасе, — пояснила Кэсси. Делия рассмеялась:

— Я вовсе не заигрывала.

— Однако продолжаешь бесконечно говорить о своем лорде Мистери…

— Мистери? — Делия засмеялась. — Мне нравится твое определение.

— …йотом, какой он удивительный…

— Возможно, он не удивительный, Кэсси, но я очень хотела бы найти его.

— Делия, — Кэсси внимательно посмотрела на сестру, — если бы ты знала, что он остановился в поместье, ты сделала бы что-нибудь неблагоразумное? — Ее голос казался небрежным. — Бросилась бы не задумываясь в его постель или совершила бы что-нибудь в таком роде? — Кэсси вопросительно приподняла бровь. — Не так ли?

— Конечно, нет. Я ведь только познакомилась с ним и совершенно не собиралась бросаться в его или чью-то другую постель. Хотя, — она лукаво улыбнулась сестре, — мысль о постели лорда Мистери чрезвычайно соблазнительна.

— О Боже! — Кэсси села на диван и посмотрела на сестру. — Я хочу, чтобы каждый из членов моей семьи, кто думал, что именно я на пути к гибели, услышал бы тебя сейчас.

Делия усмехнулась:

— Тебя шокируют мои слова?

— И пугают.

— Почему? — Делия плюхнулась в соседнее кресло. — Если я решила стать опытной женщиной, Сент-Стивенс для меня прекрасное начало. Я нахожу его ужасно привлекательным. По-видимому, он к тому же весьма порядочный человек, учитывая его семью, титул и прочее. Ты говорила, что он богат, значит, он не будет заинтересован в моих деньгах. И тот, кто целуется так хорошо, очевидно, имеет большой опыт в подобных делах.

Кэсси застонала.

— Я ведь хотела иметь практику и могла бы начать с кого-то гораздо худшего, чем Сент-Стивенс, — задумчиво проронила Делия. — Поэтому считаю, что если женщина хочет приобрести опыт, то лучше всего с опытным мужчиной. Я могла бы многому научиться у него.

— Филадельфия Эффингтон! — Кэсси ошеломленно смотрела на сестру, не веря своим ушам. — Я даже не могла представить, что у тебя в голове. Очевидно, на твои мозги отрицательно подействовали неудачный брак, скандал и ссылка на край земли. Разговоры об опытной женщине нелепы, смешны и… и… — Она замолчала, и глаза ее расширились, как будто в голову ей внезапно пришла ужасная мысль. — И я никогда никому так не завидовала за всю свою жизнь.

— Что?

— Я только сейчас поняла, — в голосе Кэсси чувствовалось потрясение, — что ужасно завидую тебе.

— В самом деле? — Делия усмехнулась. — Как мило!

— Нет, тут нет ничего хорошего. Ты на пути к новому скандалу и опустошению.

— Я уже прошла через все скандалы, и что бы я ни сделала теперь, такого интереса ко мне, как полгода назад, уже не будет.

— Все-таки не совсем справедливо по отношению ко мне, — посетовала Кэсси. — Ты обладаешь независимостью, богатством и свободой. Черт побери, Делия, у тебя в распоряжении будет целый табун скакунов, и я подозреваю, что ты намерена устроить грандиозные скачки верхом!

Делия взглянула на сестру, затем разразилась смехом Кэсси закрыла лицо руками:

— Не могу поверить, что я такое сказала.

— Я тоже не могу поверить. Кэсси подняла голову:

— Я не имела в виду то, что прозвучало. Делия вытерла глаза и фыркнула:

— Слава Богу.

— Но ты действительно планируешь… — Кэсси беспомощно махнула рукой.

— Беспорядочную езду верхом? — Делия постаралась придать своему голосу невинный тон.

Кэсси поморщилась:

— Скажем так за отсутствием более подходящего выражения.

Делия взглянула на сестру:

— Не знаю. Как ты заметила, мне потребовалась от тебя большая поддержка, даже для того чтобы притвориться тобой. Я сомневаюсь, что у меня хватит храбрости стать опытной женщиной.

Кэсси облегченно вздохнула, затем нахмурилась:

— Твои слова вызывают у меня одновременно и одобрение, и разочарование.

Делия засмеялась:

— Извини. Но может, тебе станет легче, если я скажу, что вместо беспорядочной езды верхом, — она сделала глубокий вдох, — я хотела бы… заняться кое-чем с Сент-Стивенсом.

— Ты уверена?

— Как никогда.

— Хорошо. Тогда я передаю тебе послание. — Кэсси раскрыла свой каталог и извлекла из него сложенную записку. — Она пришла на мое имя сегодня, но предназначена тебе. Должна сказать, что долго размышляла, передавать ее тебе или нет. — Кэсси протянула записку сестре. — Она от твоего лорда Мистери.

— Он вовсе не мой. — Делия взяла записку, развернула ее и быстро пробежала глазами послание. — Ты читала ее?

— Она же адресована мне.

— Нуда, — пробормотала Делия и снова прочитала короткие строчки. Затем взглянула на сестру. — Тебе понравились цветы?

— Они прекрасны. Мне всегда нравились розы.. Я хотела принести их с собой, но подумала, — Кэсси пожала плечами, — что тоже заслужила их.

— Он хочет встретиться со мной на приеме у лорда и леди Пагет сегодня вечером. — Она нахмурилась. — Как, черт побери, я смогу попасть туда?

— Точно так же, как при первой встрече с ним. — Кэсси укоризненно покачала головой. — Ты снова займешь мое место.

— Я не думаю…

— Однако я разрешаю тебе в последний раз, и у меня есть условия.

— Какие?

— Не забывай, дорогая сестрица, что в твоих руках моя репутация. И, несмотря на то что я завидую твоей независимости и всему, что связано с ней, я все-таки надеюсь на порядочный брак, предпочтительно с человеком, которого полюблю. Ты хочешь набираться опыта, а я пока стремлюсь к замужеству и не готова следовать по твоим стопам.

— Я буду беречь твою репутацию, как свою собственную.

— О, пожалуйста, береги ее лучше, чем свою.

— Есть у тебя еще условие?

— Да. — Кэсси наклонилась вперед и сказала очень серьезным тоном: — Я хочу, чтобы ты использовала свою встречу с Сент-Стивенсом для своеобразной проверки.

Делия нахмурилась:

— Какой проверки?

— Его натуры, характера и прочего. — Кэсси задумалась на секунду. — Ведь он не знает, что ты вдова, он думает, что ты — я. Уединенное свидание на террасе и даже несколько поцелуев вполне простительны, однако если мужчина продолжает подвергать риску репутацию леди на грани скандала…

— Как Чарлз, — вставила Делия. На лице Кэсси отразилось отчаяние.

— О, дорогая, я не хотела…

— Ты совершенно права, — отметила Делия. — Я знала о репутации Чарлза с самого начала, но мне нравились наши тайные свидания, похожие для меня на рискованные приключения, как ты помнишь. Поэтому в значительной степени вина за все происшедшее лежит на мне. Вопрос заключается в том, имел ли право по-настоящему порядочный человек продолжать рискованные тайные свидания.

— Но он поступил вполне благородно в конце концов. Он женился на тебе и спас тебя от бесчестья. — Кэсси немного помолчала. — Может быть, он спасал и себя?

— Возможно. — И стал холодным и отчужденным после свадьбы. — Как ты думаешь, Кэсси, брак меняет характер мужчины?

— Бабушка сказала бы, что на подобное можно только надеяться.

Делия рассмеялась.

Кэсси задумчиво посмотрела на нее:

— О своих отношениях с Уилмонтом ты пока не решилась рассказать мне все, не так ли?

Делия пожала плечами:

— Не могу вспомнить ничего существенного.

— Ты говорила, что не люби…

— Нет, не любила, — прервала ее Делия на полуслове и вздохнула. — Но я могла бы, вероятно, полюбить его в конце концов.

— А что ты испытываешь по отношению к Сент-Стивенсу?

— Не знаю. Мне очень хотелось бы самой понять. Кэсси задумалась, затем сказала:

— Ты должна рассказать ему, кем являешься на самом деле.

Делия вскинула брови:

— Еще одно твое условие?

— Совершенно верно, — подтвердила Кэсси, кивнув. — Если он действительно порядочный человек, а я полагаю, что, несмотря на свои намерения, ты не станешь связываться с непорядочным, то чем дольше будет продолжаться твой обман, тем больше будут его досада и разочарование, когда он узнает правду. Ты можешь потерять его навсегда.

— Ты права. Я не подумала. Я обязательно расскажу ему правду.

— Когда?

— Когда будет подходящий момент.

Кэсси сузила глаза. Делия вздохнула:

— Полагаю, такой момент наступит очень скоро.

— Я буду настаивать на нем, потому что не желаю сидеть дома, пока ты вместо меня будешь посещать балы и приемы.

— Конечно, совсем несправедливо. Обещаю, что меняюсь с тобой местами в последний раз. Кроме того, — Делия улыбнулась сестре, — я не смогу стать опытной женщиной, притворяясь тобой.

Их замысел включал переодевания в поношенные платья, две уединенные, как бы случайные встречи и бог знает что еще. Тони покинул свою предусмотрительно занятую позицию у слегка приоткрытой двери и постарался сдержать улыбку. То, что задумали женщины с целью поменяться местами на сегодняшний вечер, должно хорошо сработать. Делия и ее сестра-близнец вместе представляли собой довольно интересную компанию и при других обстоятельствах могли бы вполне успешно действовать в той области, где он выполнял свою основную работу.

Тони сделал знак лакею, который ожидал в холле около задней лестницы. Тот мгновенно занял позицию у парадной двери. Лакей оказался одним из полудюжины новых слуг, которых Делия обнаружила в доме, вернувшись из Эффингтон-Холла, хотя как будто не обратила на них никакого внимания.

Теперь в доме были лакеи, служанки, помощник дворецкого, а также приходящая помощница кухарки. Согласно приказам герцога весь дополнительный обслуживающий персонал набрали из числа сотрудников департамента, имевшего задание охранять Делию, за исключением помощницы кухарки. Ее наняли, чтобы сохранить желудки всех питающихся в доме, и миссис Миллер с удовольствием возложила на нее основную работу по кухне.

Жизнь в доме Делии с новыми слугами, которые хорошо играли свои роли, стала более оживленной Делия постоянно принимала различных торговцев, которым в конечном счете уделяла весьма ограниченное внимание. Заниматься ими и другими делами, связанными с обновлением дома, приходилось в основном Тони, но теперь такое занятие не вызывало у него досады. Ничего необычного в домене происходило, и никаких признаков того, что Делия находится в опасности, не наблюдалось. Тони подумал, не введен ли департамент в заблуждение. Однако ему приказано оставаться на месте, и он оставался.

После возвращения из Эффингтон-Холла Делию все время волновали мысли о новом знакомом. И Гордона ее состояние вполне устраивало. Он вернулся в Лондон задень до нее, чтобы успеть выполнить приказы герцога относительно слуг, а также указания Делии по поводу обновления дома и различных встреч. Приказы герцога легко выполнимы. Указания же Делии оказались более утомительными для него и департамента.

Он вошел в библиотеку, закрыл за собой дверь и пересек комнату, чтобы занять место за письменным столом. Делия будет занята со своей сестрой по крайней мере ближайшие полчаса, а ему надо разобраться с собственной корреспонденцией и принять решение.

Он разложил бумаги и уставился на них невидящим взором.

Вероятно, сейчас он участвует в последней операции по заданию департамента. Разумеется, герцог Роксборо мог позволить себе возглавлять секретную службу британского правительства и в то же время выполнять обязанности, соответствующие его титулу. Он имел людские ресурсы, включающие, помимо Тони, обширную семью Эффингтонов, а также четырех преданных и компетентных братьев. Тони же один на целом свете. Герцог с детства прекрасно знал, что однажды титул Роксборо и связанные с ним обязанности перейдут к нему. Он воспитывался и обучался соответствующим образом. Тони не представлял, что его брат, которого он едва знал, станет жертвой внезапной болезни и умрет, не имея сыновей.

В одном из писем, отправленных из его поместья управляющим брата, перед ним ставились имущественные вопросы, на которые Тони не знал, как ответить. Он всегда считал себя опытным, компетентным и способным разобраться в любой ситуации. Он мог незаметно проникнуть в осажденный врагом город и принять такой облик, что даже родная мать не узнала бы его. При необходимости он мог убить человека, не производя шума, но он не имел ни малейшего представления, что должен делать английский лорд.

Тем не менее нельзя больше откладывать выполнение своих обязанностей. Он всегда служил верой и правдой своей стране и своему королю. Однако ему трудно представить, что теперь есть люди, которые зависят от его действий, решений и покровительства. Слуги, фермеры, арендующие землю, и бог знает кто еще.

Тони тяжело вздохнул и провел рукой по волосам. За последнее время он изучил, каковы обязанности виконта Сент-Стивенса в отношении семьи, наследства, титула и будущего, которое требовало гарантий, чтобы его род и титул не кончились вместе с ним. Нравилось ему или нет, но обеспечение будущего означало только одно: необходимо обзавестись женой.

До сих пор Тони не думал о браке. В свои почти тридцать лет он не видел особой пользы в нем-, но тем не менее полагал, что придет время, когда он женится на какой-нибудь приятной, послушной женщине, которая будет проводить свои дни в заботах о нем. Однако сейчас его жизнь приняла непредвиденный оборот. Отныне он отвечал не только за себя. Теперь жена стала уже не каким-то смутным, отдаленным понятием, а реальной необходимостью.

Думал ли Уилмонт точно так же? Понимал ли он тоже, что для него пришло время заняться обязанностями, соответствующими его положению? Решил ли он, что Делия — подходящая кандидатура для жены?

Тони задумчиво барабанил пальцами по столу. Почему Уилмонт женился на Делии, оставалось для него загадкой. Но если он решил, что она будет превосходной женой, не для агента британской короны, а для барона, имеющего состояние и ответственность перед своими подопечными, а также желающего стать членом влиятельного семейства, то тогда их брак имел определенный смысл. Если Уилмонт пришел к такому заключению, то, возможно, принял такое же решение, как и Тони.

Испытывал ли Уилмонт такое же желание покончить со своей работой на департамент?

Подобная мысль объясняла странное поведение Уилмонта после свадьбы до дня его смерти. Как могло все так исказиться? Тони хорошо знал, что первоначальный план не предполагал брака, тем более с таким финалом. Если… Пальцы Тони замерли.

Если Уилмонт не обнаружил, что попал в собственную западню.

Наконец множество отрывочных мыслей, блуждавших в голове Тони в течение шести месяцев, выстроились в одну логическую цепочку.

Барон Уилмонт, Чарлз, влюбился в Филадельфию Эффингтон — единственное разумное объяснение его странного поведения. Тони не мог прийти к такому выводу раньше, потому что не знал, что она за женщина. Теперь он мог понять, что даже один из самых пресыщенных мужчин способен поддаться ее чарам, когда она смеялась или когда находилась в его объятиях.

Она обладала именно такими качествами, какие Тони всегда желал найти в женщине, на которой хотел бы жениться.

Понимала ли Делия или нет, что все ее разговоры о независимости вдовы — просто вздор, и ей, как и любой женщине, нужен мужчина, который заботился бы о ней? Почему бы ему не стать таким мужчиной? Он знает, что она проводит много времени, думая о нем после их свидания на террасе, и она тоже не выходит у него из головы. Она стала предметом его мечтаний.

Кроме того, Тони — друг ее покойного мужа и по крайней мере мог сделать для Уилмонта доброе дело, позаботившись о его жене. Тогда подобный шаг выглядел не предательством, а священным долгом. Однако возможен ли еще один драматический поворот в ее жизни уже по его вине? И в таком случае должен ли он считать себя обязанным… жениться на ней?

Внутри у него все сжалось от такой мысли. Брак — нечто долговременное, а он, несмотря на изменение статуса и признание необходимости иметь жену, не до конца уверен, что готов к женитьбе. И все же он не мог допустить, чтобы его предполагаемая жена приобретала опыт в общении с другим мужчиной, кроме него. Он считал своим долгом уберечь ее от самой себя и от тех, кто подстерегает хорошенькую, одинокую, богатую вдову. Лучший способ защитить ее — заполнить собой все ее время и мысли, а также постель, если придется. Он просто обязан так сделать.

Поскольку она, по-видимому, выбрала его в качестве первого шага на пути приобретения опыта, ему остается только посодействовать ей начиная с сегодняшнего вечера. Если она решила иметь дело с порядочным человеком, он не сомневался, что она получит именно такого. Несмотря на обман, к которому ему приходилось прибегать, изображая дворецкого, он на самом деле очень честный человек и будет вести себя соответствующим образом сегодня вечером. Но как Делия ответит на его поведение? Он усмехнулся. Скоро будет ясно.

Тони очень хотелось встретиться с Делией в своем настоящем облике. Ему нравилось беседовать с ней, танцевать и особенно целоваться. Они провели вместе слишком мало времени, и, как ни странно, с каждым прошедшим днем он испытывал все большую зависть к Гордону. То есть к самому себе. С каждым днем ему все труднее сдерживать себя от того, чтобы не заключить ее в свои объятия.

Она действовала на него странным образом с самого первого момента, когда он заглянул в ее голубые глаза. Он желал ее, как мужчины желают женщин, имеющих приятную внешность, веселый нрав и незаурядный ум. Однако его отношение к ней определялось не только желанием. Он намеревался осуществить очень волнующее дело. И очень рискованное.

Если Уилмонт действительно любил ее, то понятно, почему он женился на ней. Но вышла ли она замуж за него по той же причине? Любила ли Делия своего мужа?

И главное, любит ли она его до сих пор?

Глава 11

Все могло оказаться огромной ошибкой или действительно чрезвычайно волнующим приключением.

Делия вошла в большую гостиную леди Пагет с таким видом, будто бы вернулась из дамской комнаты, а не прибыла только что. Она улыбнулась самоуверенной улыбкой, присущей Кэсси, присоединилась к потоку гостей, циркулирующих по комнате, затем выскользнула из толпы и вошла в большую круглую нишу с высокими окнами от пола до потолка, свет от которых падал на группу пальм в горшках и другие экзотические растения, расположенные в центре. В дневные часы через окна открывалась панорама впечатляющего сада леди Пагет.

Делия бывала и раньше на празднествах у лорда и леди Пагет и знала, что отсюда удобно обозревать гостиную. Здесь можно даже на виду у всех собравшихся вести приватную беседу, если кто-то не вознамерится полюбоваться садом из окон. В таком случае желающий будет вынужден обогнуть пальмы, которые обеспечивают относительное уединение. Делия должна прежде всего беречь репутацию Кэсси. Она поняла, что слишком мало знает о своей сестре. Ниша, где она стояла, — несомненно общедоступное место, и никто не мог упрекнуть молодую женщину за то, что она беседует здесь с джентльменом. Если, конечно, найдется такой джентльмен.

Делия обвела бальный зал взглядом, ища высокого, темноволосого незнакомца. Лорда Мистери. Она улыбнулась, вспомнив прозвище виконта. Оно очень подходило для Сент-Стивенса.

Кэсси, конечно, удалось узнать основные подробности его жизни, однако все-таки никто толком его не знал. Делия не была уверена, является подобное обстоятельство положительным или отрицательным. Ей импонировала мысль, что за таинственным джентльменом не тянется хвост сомнительного прошлого, и нравилась идея считать его лордом Мистери.

Конечно, в настоящее время таинственный джентльмен — самая подходящая кандидатура, учитывая ухищрения, к которым ей и Кэсси пришлось прибегнуть, чтобы она могла оказаться здесь.

Кэсси и ее родители должны прибыть на прием к Пагетам и планировали побыть здесь совсем недолго, поскольку они торопились посетить еще одно собрание общества. В последнюю минуту Кэсси заявила, что у нее порвалось платье, и настояла, чтобы родители ехали к Пагетам без нее, обещая присоединиться к ним на другом приеме. В сопровождении служанки она отправилась в карете к Делии, где та ждала ее уже одетая в платье, которое извлекла из почти забытого сундука. Кэсси осталась в доме Делии, а сестра отправилась на прием к Пагетам, пообещав вернуться через два часа.

Делия едва сдерживала желание расхохотаться вслух. Вечер сулил, несомненно, захватывающее приключение. Она давно так не развлекалась, с тех пор как тайно встречалась с Чарлзом. Правда, со дня их встреч прошла целая вечность.

С Чарлзом она с самого начала полностью понимала свои чувства. Правильно или нет, но она рассматривала его как последний шанс внести волнующее разнообразие в свою жизнь и вступила с ним в связь с ясным сознанием, на что идет. В их отношениях она поступала весьма практично.

Что касается Сент-Стивенса, Делия не могла дать точного определения своему приятному, благоговейному томлению к нему. Ее чувства объяснялись не только простым физическим желанием узнать побольше о таких вещах, в которые Чарлз кратко посвятил ее, хотя и такое тоже присутствовало. Нет, она испытывала более глубокое чувство. Очень острое и немного пугающее. С Сент-Стивенсом она ощущала какую-то неясную угрозу, не имеющую отношения к скандалу.

— Я боялся, что вы не придете, — послышался голос Сент-Стивенса с другой стороны пальм, и по спине Делии пробежали мурашки от предвкушения встречи.

— Выходит, я преподнесла вам сюрприз. — Делия быстро взглянула на него, и ей показалось, что его ответный жгучий взгляд проник в самое ее естество. Однако нельзя подавать виду. Она окинула взором толпу и постаралась придать своему голосу небрежный тон: — Разве я могла отказаться от такого очаровательного приглашения?

— Вам понравились цветы?

— Они прелестны. — Разумеется, розы всегда прелестны. — Я очень люблю розы.

— Я надеялся, что они понравятся вам. — Он подошел к ней. — И особенно их цвет.

Делия постаралась сдержать улыбку и позволила себе лишь легкий намек на нее.

— Да, вы выбрали мой излюбленный цвет. .

— В самом деле? — Сент-Стивенс внимательно посмотрел на нее. — Я знал, что большинство женщин предпочитает красный цвет.

— Вполне возможно, но уверяю вас, я не такая, как большинство женщин. — Она произнесла свои слова прохладным тоном, который свидетельствовал о том, что ей, то есть Кэсси, известно, какого цвета он прислал цветы, и она не желает тратить драгоценное время на обсуждение таких пустяков.

— Я в этом нисколько не сомневаюсь. — Он усмехнулся весьма интимным и соблазнительным образом, явно выходя за рамки приличия.

Делия улыбнулась ему в отчет, затем подошла к окнам и посмотрела в сад, подсвечиваемый вечером фонарями, установленными среди растений.

— Посмотрите, милорд. В саду светятся волшебные огни.

— Мне всегда нравились волшебные огни, — пробормотал он.

Она уловила его взгляд в отражении оконного стекла.

— Вы даже не взглянули на них. Он медленно покачал головой.

— Зачем мне смотреть в окно, когда я могу увидеть их в ваших глазах?

Она долго зачарованно смотрела на темное окно, в котором отражались его глаза, огни бального зала и толпа гостей. В отражении заключалось что-то магическое.

Делия заставила себя оторваться от созерцания и, повернувшись к нему, оживленно спросила:

— Какое у вас впечатление от Лондона, милорд?

Он насмешливо приподнял бровь, удивляясь, почему она сменила тему разговора. Казалось, он знал, какие чувства владеют ею.

— Такое же, как всегда.

— Вы долго пробудете в городе?

— Некоторое время. — Он подошел ближе, взял ее руку и поднес к своим губам. — Хотелось бы подольше. В Лондоне есть чем восхищаться.

— О? — По руке се пробежала дрожь возбуждения от его прикосновения, однако она постаралась придать своему голосу холодный тон. — И что же вызывает у вас восхищение?

— Различные достопримечательности, мисс Эффингтон, — ответил Сент-Стивенс низким голосом. — Я высоко ценю достопримечательности Лондона.

Делия неохотно, но твердо убрала свою руку.

— И что особенно нравится вам?

— Есть одна достопримечательность, которая вызывает у меня особый интерес. — Он пристально посмотрел на нее.

— Какая же? — В ее голосе возникло странное напряжение.

— Мисс Эффингтон, я хочу задать вам один вопрос. — Он неотрывно смотрел на нее, и ее сердце бешено забилось.

— Да?

— Я очень хотел бы…

«Увести меня в сад и овладеть мной там прямо сейчас?» — Да?

Он слегка расправил плечи, и у нее возникло отчетливое впечатление, что лорд Мистери чего-то опасается.

— Я очень хотел бы поговорить с вашим отцом и попросить разрешения навещать вас официально.

Делия ошеломленно смотрела на него некоторое время, не в силах что-либо сказать.

— Мисс Эффингтон?

— Зачем? — вырвалось у нее наконец.

— Зачем? — удивленно повторил Сент-Стивенс, сдвинув брови. — Так обычно поступают в подобной ситуации.

Она подозрительно изучала его.

— Какой ситуации?

— Когда джентльмен… — он сделал глубокий вдох, как бы собираясь с мыслями, — встречает леди, без которой не может жить.

— В самом деле? — спросила она с восторгом в глазах.

— Да. — Он кивнул и подошел к ней еще ближе. — Вы не выходите у меня из головы, мисс Эффингтон.

— Неужели? — Она непроизвольно сделала шаг назад.

Он снова нетерпеливо приблизился к ней:

— Я думаю о вас день и ночь. Вы являетесь ко мне во сне. Я не могу полноценно отдыхать. Я схожу с ума.

— Мне нравится мысль о том, что я свела мужчину с ума. — Она небрежно пожала плечами и снова отошла на шаг назад. Ей хотелось большего, чем просто поцелуй с ним, но, вероятно, для большего еще не пришло время. — Значит, вы сошли с ума, милорд?

— Да, черт возьми, — он огляделся вокруг, — и причиной являетесь вы, мисс Эффингтон, — признался Сент-Стивенс, взяв ее за плечи.

Он притянул Делию к себе и поцеловал долгим крепким поцелуем, пока у нее не возникло ощущения, что сейчас она от слабости рухнет к его ногам. Вполне возможно, что уже наступило время для большего.

Он резко отпустил ее, и она увидела их отражение в окнах, отметив в глубине сознания, что тот, кто в данный момент находился в саду, мог стать свидетелем их поцелуя. Однако сейчас она меньше всего думала о репутации Кэсси.

Делия посмотрела на него и чуть слышно произнесла:

— Неужели я?

— Да, вы. — Он поправил манжеты своей рубашки, не зная, куда девать руки. Она подозревала, что ему просто необходимо время, чтобы отдышаться, как и ей. — И именно поэтому, мисс Эффингтон, я настаиваю на встрече с вашими родителями.

— Я не думаю, что им понравится то, что мы делали за пальмами, — чуть слышно пролепетала она, все еще опьяненная его поцелуем.

Второй поцелуй длился меньше, и он произвел на нее неизгладимое впечатление. Она жаждала испытать третий, четвертый и все последующие поцелуи.

— Но у меня нет желания целовать ваших родителей за пальмами или еще где-то. — Он покачал головой. — Должен признаться, я не хочу сейчас говорить ни о чем другом, кроме…

— Происходит какое-то безумие, милорд? — спросила Делия невинным голосом.

— Полное. — Он печально улыбнулся и взял ее руку. — И я боюсь, что такого рода недуг надолго поразил меня.

— Вы хорошо умеете выражаться иносказательно.

— Благодарю. — Он внимательно взглянул ей в глаза. — Теперь скажите, что вы думаете по поводу моего разговора с вашим отцом.

— Я предпочла бы, чтобы вы не обращались к нему. — Она покачала головой. — Однако я признательна вам за ваше намерение, которое очень положительно характеризует вас. Я бы ставила высшую оценку тем мужчинам, которые поступают так, как вы. — Делия улыбнулась.

— Рад, что отвечаю вашим требованиям, мисс Эффингтон, но меня интересует нечто большее, чем ваше одобрение. Я хочу… то есть предпочитаю… вернее, желаю… — Он выглядел крайне раздосадованным. — Черт возьми, мисс Эффингтон, я хочу вашей руки.

— Моей руки? Вы имеете в виду женитьбу? — В ее голосе звучал странный ужас.

Сент-Стивенс тоже выглядел потрясенным своим заявлением, как и она.

— Нуда, кажется, я имел в виду именно женитьбу. — Он потряс головой, словно не веря, что сказал такое. — Но она не входила в мои планы.

Делия вопросительно выгнула бровь.

— То есть пока. Вы способны сбить с толку любого мужчину, мисс Эффингтон.

— Сначала я свожу вас с ума, затем путаю ваши мысли. — Она скрестила руки на груди. — И вы действительно хотите жениться на такой женщине, милорд?

Ни в малейшей степени. Я вообще не собирался жениться, но теперь мои планы изменились. — Он смотрел на нее, и она заметила решимость в его глазах. — Черт возьми, мисс Эффингтон, почему бы нет? Наверное, наша участь неотвратима. Судьба и все такое. Я почувствовал это с первой нашей встречи. И знаю, что вы чувствуете то же самое.

Он сделал шаг к ней, и она снова отступила назад. Ей необходимо обдумать весь разговор с ним на свежую голову, но, когда он снова взял ее руку, она перестала ясно мыслить.

— Я признаюсь, что, возможно, испытываю подобное чувство…

— Ха! Можно обойтись без слова «возможно». Мне все ясно по вашим глазам, по вашему тону, по страсти вашего поцелуя.

— Я отвечала бы с таким же пылом на поцелуй любого, кто целуется так же хорошо, как вы.

— Ну, ну, мисс Эффингтон. Не забывайте о своей репутации, — заявил он с самодовольной улыбкой, вызывающей раздражение. — Что могут подумать люди, если узнают о вашей несдержанности…

Она потрясенно расширила глаза.

— Вы, конечно, не станете…

— Никогда, — твердо обещал он, затем улыбнулся, и ее раздражение улетучилось. — Однако я весьма польщен комплиментом и обещаю улучшить свои способности целоваться практическими занятиями.

— О Боже! — Она посмотрела на него, с трудом сдерживаясь, чтобы не сказать, с каким удовольствием занялась бы с ним такой практикой. Затем призвала на помошь всю свою волю и подняла подбородок. — Я тоже признательна вам за ваше намерение жениться на мне, но должна сказать, милорд, что в данный момент брак не особенно интересует меня.

Он усмехнулся:

— Не говорите чепухи. Замужество интересует каждую женщину.

— А меня — нет, — твердо заверила она. — По крайней мере в настоящее время. — Почему не интересует?

— Потому что я… — Делия вовремя спохватилась. Не могла же она поведать ему, что не интересуется браком, потому что ее первое замужество продлилось меньше недели и ее муж скончался чуть более полугода назад. Она чуть не сказала, что, каким бы хорошим ни оказался мужчина и как бы ни приятно с ним находиться рядом, она слишком мало знает его. А ее первый брак оказался самой большой ошибкой в жизни, и она не хочет снова ошибиться.

Она, конечно, не решилась бы открыть ему, что не интересуется браком, потому что совсем недавно начала новую жизнь независимой вдовы и хочет стать опытной женщиной.

— Просто я не вижу ничего привлекательного в замужестве, никаких выгод.

— Какие выгоды в браке? По-моему, ясно каждой женщине, что, нося имя мужа, она находится под его защитой. Кроме того, она занимает респектабельное положение, имеет детей, дружеское общение, любовь. — Сент-Стивенс с любопытством посмотрел на нее. — Разве вы не хотите любви?

— Конечно, хочу, но…

— Вы влюблялись когда-нибудь, мисс Эффингтон? Она отрицательно покачала головой:

— Нет.

На лице его отразилось удивление.

— Нет?

— Нет. А вы?

— Тоже, но уверен, что способен распознать любовь, встретив ее.

— Одну минуту, сэр. — Она прервала его, приложив руку к его груди. — Вы хотите сказать, что влюблены в меня?

Он задумался:

— Пожалуй, это вполне возможно.

— Но не уверены?

— Конечно, не уверен. — Он раздраженно наморщил лоб. — Как я могу быть уверен, если никогда прежде не испытывал, такого чувства? Но если я не влюблен… — Он взял ее руку, поднес к своим губам и поцеловал в ладонь. Его взгляд встретился с ее взглядом. — Тогда, должно быть, я действительно сошел с ума.

Она сдержала желание упасть в его объятия и вырвала свою руку.

— Вполне возможно, и мне кажется, такое состояние является большой проблемой.

— Для вас? — В его глазах промелькнули озорные искорки.

— Вовсе нет, я… — Она взглянула на него и смягчилась. — Ну, пусть для меня. Для нас обоих.

— Приятно слышать, что хоть в чем-то мы согласны. — Он усмехнулся. — Мы очень подходим друг другу, мисс Эффингтон.

— Прекрасное заявление, но вы не знаете меня достаточно хорошо, чтобы делать вывод, подходим мы друг другу или нет. — Где-то в глубине души ей хотелось отбросить всякую предосторожность и очертя голову согласиться на брак с виконтом, не думая о возможной ошибке, за которую ей придется расплачиваться всю оставшуюся жизнь.

— О, я достаточно знаю вас. Мне известны ваша доброта и отзывчивость. Я знаю, что вы заботливы, великодушны и умны. Мне приятно слышать ваш смех, и я восхищаюсь вашим голосом, когда в нем звучит решительность. Я знаю…

Делия пристально посмотрела на него, и голос его дрогнул.

Он пожал плечами с извиняющейся улыбкой:

— Или, может быть, я вообще ничего не знаю. Может быть, мне только показалось, что знаю.

— Вы произвели на меня большое впечатление, милорд, и я польщена… — Делия покачала головой. Она не помышляла о браке, но очень хотела, чтобы он находился рядом с ней в ее жизни. Кто знает, что может случиться в будущем? Она никогда не встречала мужчину, который влюбился бы в нее. Или сходил с ума по ней. И не важно, на самом деле он влюблен в нее до безумия или нет, но она никогда не встречала мужчину, который заставлял бы ее испытывать такое необыкновенное чувство, какое она испытывала в объятиях Сент-Стивенса.

Конечно, она не могла решиться на какие-то серьезные отношения с ним, пока не расскажет ему всей правды.

— Милорд, — Делия посмотрела ему в глаза, — я должна сделать еще одно признание.

— О? — Он насмешливо улыбнулся. — Я знаю, что оно дается вам с трудом, и у вас не очень хорошо получается.

— Да, но в данном случае, надеюсь, получится лучше. Практика, несомненно, идет на пользу, — тихо определила Делия. Она сделала глубокий вдох и расправила плечи. — Я должна сказать вам…

— Кассандра! — послышался знакомый голос позади нее.

Сердце Делии упало. Она бросила на Сент-Стивенса извиняющийся взгляд и медленно повернулась:

— Добрый вечер, мама.

Позади пальм стояли лорд и леди Уильям. Мать Делии выглядела явно раздраженной, а отец страдальчески улыбался в своем обычном парадном наряде.

— Я не ожидала увидеть тебя здесь, дорогая, — проронила мать, переводя взгляд с Делии на Сент-Стивенса и обратно. — Излишне говорить, что, когда один из гостей, решивших прогуляться по саду, заявил, что видел тебя через окна в довольно-таки компрометирующей ситуации, я не поверила, поскольку ты вообще не должна находиться здесь. — Она задумчиво посмотрела на дочь. — Можешь представить мое удивление, когда оказалось, что я ошиблась.

— Могу, — ответила Делия слабым голосом.

— Тем не менее я… — Мать резко втянула воздух, и глаза ее удивленно расширились. — Боже праведный. Фила…

Леди Уильям, — прервал ее Сент-Стивенс ровным голосом, выступая вперед. — Уверяю вас, что ничего плохого здесь не случилось. Ваша дочь и я просто приятно беседовали, и я подозреваю, что тот, кто увидел нечто иное, на самом деле увидел изображение, искаженное стеклом.

Делия насторожилась, затаив дыхание, и облегченно вздохнула, когда услышала объяснения Сент-Стивенса.

— Очень хорошо, — тихо произнес отец. Сент-Стивенс повернулся к нему:

— Сэр, я не уверен, что вы помните меня, но мы встречались на прошлой неделе в Эффингтон-Холле.

Ее отец слегка прищурился, затем кивнул:

— Конечно. Вы Сент-Стивенс, не так ли? Мой брат высоко отзывается о вас.

— Я польщен, сэр. Я хотел поговорить с вами на днях, но, кажется, сейчас подходящий момент. — Сент-Стивенс слегка улыбнулся Делии. — Я хотел бы попросить вашего разрешения навещать мисс Эффинггон.

— Мисс Эффинггон? Вы имеете в виду Кассандру? — Отец бросил взгляд на дочь, и та смущенно улыбнулась. Насколько она помнила, он всегда мог сразу отличить своих дочерей друг от друга. Он говорил, что в их глазах есть определенное отличие. Отец слегка закашлялся, хотя его кашель очень походил на смех.

— Сэр! — встревоженно обратился к нему Сент-Стивенс. — Вы здоровы?

— Я уже многие годы не чувствую себя здоровым. — Он многозначительно посмотрел на дочь. — С тех пор как заимел детей, особенно дочерей. Они чертовски трудные создания. От них стареешь преждевременно.

— Ну спасибо, отец, — пробормотала Делия.

— Я учту ваши слова, сэр, — заметил Сент-Стивенс. — Так что вы скажете относительно вашей дочери?

— Мне нечего сказать в данный момент. — Отец посмотрел на Делию пристальным взглядом. — Думаю, она должна многое сказать.

— И многое объяснить, — добавила мать, также глядя на нее.

— А я вспомнил, что в библиотеке есть сигары, куда я и отправлюсь сейчас. Так что, если позволите… — Отец взял руки Делии и, наклонившись к ней, сказал низким голосом, чтобы могла слышать только она: — Ты понимаешь, что тебя ждет суровая расплата за такие проделки? Тебе уже известно, какой она может быть. Стоит ли так рисковать?

— Честно говоря, отец, я не знаю, но мне очень хотелось бы узнать.

— Будь осторожна, дорогая. — Он заглянул ей в глаза. — Думаю, все будет в порядке. Ты имела тяжелые уроки и, надеюсь, хорошо усвоила их.

Она вздохнула:

— Я тоже надеюсь, отец.

Он улыбнулся и отошел от нее.

— Несмотря на то что у лорда Пагета превосходные сигары, боюсь, я не смогу воспользоваться ими. У нас еще одна встреча и нам пора, да, Джорджина?

Мать не отрывала от Делии многозначительного взгляда.

— Полагаю, ты составишь нам компанию? — спросила она у дочери.

— Вздор, — быстро отреагировал отец. — Вероятно, ее ждет карета, и она сейчас отправится домой тем же путем, каким прибыла сюда.

— Спасибо, отец, — поблагодарила Делия с явным облегчением.

— Очень хорошо, — согласилась мать. — Сейчас уже поздно, и мы поговорим завтра.

— Да, конечно. — Делия постаралась улыбнуться, да и почему бы не улыбнуться сейчас? Завтра будет не до улыбок. — Я предвижу, какой разговор ждет меня.

Мать приблизилась к Делии и поцеловала ее в щеку.

— Я не стала бы улыбаться на твоем месте.

Лорд и леди Уильям попрощались и направились к выходу.

— Ваши родители всегда ведут себя так загадочно? — спросил Сент-Стивенс.

— Обычно они вполне открыты, какой и мне следует быть. Однако моя мать права. Уже довольно поздно, и я должна удалиться.

— А как же насчет вашего признания? Вы ведь не собираетесь оставить меня, не удовлетворив мое го любопытства? Разве можно так дразнить человека?

— О, мне доставляет удовольствие поддразнивать вас, милорд, — заметила она небрежным тоном, хотя в душе ее царило смятение.

До появления родителей она решила признаться ему, что на самом деле она не мисс Эффингтон, а леди Уилмонт, но теперь, когда он попросил разрешения официально навещать ее, признание звучало бы некстати. Делия тем самым, наверное, смутила бы его и даже оскорбила. И вполне возможно, узнав правду, он не захотел бы больше встречаться с ней. Но не потому, что она являлась вдовой, вовлеченной в скандал в прошлом, а потому, что лгала ему. Сент-Стивенс, насколько ей известно, обладал обостренным чувством собственного достоинства, и она не могла допустить, чтобы он испытывал замешательство на публике.

Делия на мгновение задумалась.

— Моя… моя сестра пригласила нескольких гостей на обед завтра вечером, и мне очень хотелось бы, чтобы вы тоже присутствовали там.

— Только при одном условии.

— О, вы тоже. — Она вздохнула. Неужели все на свете должны предъявлять ей условия? — Ну хорошо.

— Я приду, если вы обещаете во всем признаться, хотя мне трудно представить, какие грехи вы могли совершить. Ваше прошлое признание касалось всего лишь забывчивости, хотя на самом деле, — он весело улыбнулся, — шутка принадлежала мне. Если, конечно, сейчас, — он посмотрел ей в глаза, — вы не хотите признаться, что не испытываете ко мне никаких чувств.

— А что, если мое признание заключается именно в этом?

— Вы разобьете мое сердце, мисс Эффингтон. — Он драматично вздохнул. — И не оставите мне иного выхода.

— О?

Сент-Стивенс покачал головой с притворным раскаянием:

— Я буду вынужден устроить такую атаку, в сравнении с которой даже веллингтонская кампания покажется бледной.

Она засмеялась:

— Хотела бы я посмотреть на нее.

— О, вы увидите, если возникнет такая необходимость, мисс Эффингтон. — Он придвинулся к ней, сверкая глазами, и она затаила дыхание. — Вы узнаете, что не только Эффингтоны не желают проигрывать.

Глава 12

Благодаря сообразительности Тони сумел быстро вернуться домой, успев за несколько минут из молодого виконта превратиться в пожилого дворецкого.

Тони посмотрел на себя в зеркало в позолоченной оправе у парадного входа и удовлетворенно кивнул. Каждый волосок на голове Гордона лежал на своем месте. Он уловил взгляд Мака, стоявшего у входной двери. Тот почти незаметно одобрительно кивнул. Тони с трудом удержался от того, чтобы не рассмеяться вслух.

Вечер с Делией прошел гораздо лучше, чем он рассчитывал. Она безусловно не распознала его, и ему было чрезвычайно приятно находиться в ее обществе в своем естественном облике. А этот инцидент с родителями! Он едва снова не рассмеялся. Что ж, она заслужила его. Надо ведь устроить такое: выдать себя за свою сестру и появиться в обществе, игнорируя существующие традиции, связанные с трауром. Впрочем, она уже сделала то же самое в Эффингтон-Холле, однако там все-таки находился дом ее семьи.

Мак открыл дверь, и Делия быстро вошла в прихожую.

— Добрый вечер, — Тони на мгновение замялся, — миледи.

— Добрый вечер, Гордон. — Она слегка кивнула ему. — Моя сестра в гостиной?

— Да, мэм.

— Прекрасно. — Она направилась в гостиную. Он оказался у двери на шаг раньше и открыл ее. Она переступила порог и остановилась. — Вы знаете, кто я?

— Конечно, леди Уилмонт.

Она подозрительно посмотрела на него:

— А как вы определили?

— По вашим глазам, мэм, — пояснил он с невозмутимой манерой дворецкого. — Глядя в них, трудно ошибиться.

— Прелестно, — пробормотала Делия и повернулась лицом к комнате. Он закрыл за ней дверь, оставив небольшую щель, чтобы можно было услышать разговор, и занял позицию рядом.

— Ну, как прошел вечер? — послышался голос мисс Эффингтон.

— Сначала все было великолепно, но потом пошло не так, как я планировала. — Делия вздохнула. — Я столкнулась с неожиданной проблемой.

Тони мог представить, какое выражение приняло сейчас лицо сестры.

— Какой проблемой? Надеюсь, ты не опозорила меня?

— Нет, конечно. Не говори глупости. — Делия немного помолчала, очевидно, собираясь с духом. — Сядь, Кэсси, я должна многое рассказать тебе.

Делия понизила голос, и, как Тони ни напрягался, он не мог расслышать ее слов. Он ожидал, что в любую минуту может раздаться пронзительный крик, полагая, что мисс Эффингтон будет чрезвычайно расстроена неожиданными проблемами, с которыми столкнулась сестра хотя она виновата не меньше Делии. Инцидент будет хорошим уроком для них обеих, чтобы в будущем они не занимались обманом с перевоплощением.

Тони остановил себя, отбросив лицемерную критику. Прежде всего он сам занимался перевоплощением, чтобы вторгнуться в дом Делии, в ее личную жизнь, чтобы войти к ней в доверие. Он понимал, что ее грехи менее значительны, чем его собственные. Можно, конечно, возразить, что она руководствовалась личными интересами, а он высшими целями и в первую очередь обеспечением ее безопасности. Можно даже сказать, что его уловка предпринята с целью обеспечения безопасности страны. С его точки зрения, обманывать ее — его патриотический долг.

Но, несмотря ни на что, его доводы не срабатывали. Он считал, что она никогда не простит его.

Его душа наполнилась свинцовой тяжестью. По всей вероятности, она будет презирать его. Он обманывал ее, лгал ей с самого первого момента, когда, перешагнув порог ее дома, втерся к ней в доверие и добился ее расположения. А сегодня вечером он лишь усугубил свои грехи.

Из гостиной донесся звонкий хохот. Тони и Мак переглянулись. «Смех — хороший признак или очень плохой?» — задался вопросом Тони.

Он не собирался говорить Делии, что, возможно, любит ее, поскольку на самом деле сам не мог решить такой вопрос для себя. И он, конечно, не планировал довести дело до брака. Одна только мысль о женитьбе, о постоянстве, об обязательствах и об ограничении свободы вселяла холод в его душу. Однако возможность всегда оставаться рядом с ней имела интригующую привлекательность. И все же он не мог понять, почему заговорил с Делией о браке, хотя последнее время мысль о нем не выходила у него из головы. Он просто увлекся ею в данный момент. Немного переиграл, настаивая на встрече с ее родителями, на необходимости просить разрешения отца официально встречаться с ней, подчеркивая свою честность. Тони весь съежился от подобной мысли. Разумеется, он имел вполне определенное понятие о честности, но Делия едва ли поймет его, если узнает правду.

Ему повезет, если он вообще останется в живых после всего сделанного. Тони бывал в опасной ситуации раньше, но не в такой потенциально смертельной игре, которую затеял сейчас, не ограничившись заданием департамента.

«Будем считать, что игра началась».

Может, виноват во всем герцог? Намеренно ли его светлость насаждал тогда в сознание Тони мысль о браке? Его явно раздражало, что его племянница вовлечена в историю с пропавшей тетрадью. Вероятно, стремление герцога связать Тони браком являлось его своеобразной местью. Герцог — настоящий дьявол.

Нет, на самом деле вина лежала не на герцоге. Не на Делии, не на ее сестре. Во всем, возможно, виноваты судьба и странная последовательность событий, которая началась полгода назад после гибели Уилмонта и привела к нынешней ситуации. Он, несомненно, влюблен в женщину, которую вынужден постоянно обманывать, и, более того, хочет провести с ней всю свою оставшуюся жизнь.

Однако она может существенно сократить ее, когда узнает правду. Вероятно, она не менее коварна, чем ее дядя. Достаточно иметь в виду, какой сложный и вполне успешный план она и ее сестра состряпали за один вечер. В их жилах наверняка течет дьявольская кровь.

Из создавшейся опасной ситуации пока не просматривалось приемлемого выхода. Признание с его стороны могло погубить репутацию Делии. Герцог ожидал, что Тони поступит как порядочный человек, если его уловка с дворецким станет достоянием гласности. Однако если Тони не против связать свое будущее с ней, то она, узнав о его обмане, ни за что не согласится на брак. К тому же теперь Делия богата и независима, и он ни на минуту не сомневался, что она не станет делать что-либо вопреки своему желанию.

А она желала стать опытной женщиной, но не женой.

Все же, несмотря на ее планы, он уверен, что она не относится к тому типу женщин, которым доставляют удовольствие лишь плотские стороны опыта без участия глубоких чувств. Если он поможет ей успешно достичь своей цели, то, когда придет время рассказать ей правду, она будет влюблена в него так же, как он в нее.

Слава Богу, решение найдено. Он предпримет атаку на ее сердце, которая превзойдет веллингтонскую, приведшую к поражению Наполеона. Хотя и неохотно, но он вынужден признать, что она завладела его сердцем, что он полюбил ее и не хочет потерять. Теперь ему нетрудно понять, почему Уилмонт мог влюбиться в нее.

И все же… Он даже расправил плечи при такой мысли. Она не любила Уилмонта. Она сама сказала об этом сегодня вечером. Если ее слова правдивы, то становится ясно, что она вышла замуж за него не по любви, а по необходимости. Уилмонт обесчестил ее, и у нее не осталось другого выбора. Тони уже пришел к выводу, что Уилмонт, вполне возможно, полюбил Делию, но теперь его занимал вопрос, что первично для нее — обольщение или чувства?

Если она не соблюдала траур по мужу, то, вполне возможно, в ее сердце нашлось место для Тони.

Внезапно голоса в комнате стали громче, и Тони отошел от двери. Минуту спустя дверь открылась, и Делия и ее сестра вышли в прихожую.

Мисс Эффингтон одарила его милой улыбкой:

— Приятно видеть вас, Гордон. Надеюсь, вы чувствуете себя лучше?

— Да, мисс. Благодарю за внимание, — вежливо отозвался Тони.

Делия нахмурилась:

— О чем вы говорите? Вы больны?

Один из слуг сообщил ее сестре, что Гордон почувствовал себя неважно и лег в постель. Она не видела его весь вечер и сейчас внимательно изучала дворецкого. Тони не мог понять, поверила она в историю с недомоганием или считала его просто лодырем.

— О, дорогой. — Делия озабоченно посмотрела на Гордона. — Вы в порядке? Может быть, вам следует пойти к себе?

— Я вполне здоров, мэм. Ничего особенного со мной не случилось. — Голос его звучал твердо. — Наверное, я съел что-нибудь не то.

— А мне кажется, что еда стала намного лучше, — тихо сообщила Делия, пристально разглядывая его. — Хорошо, если вы уверены, что с вами все в порядке. — Она повернулась к сестре: — Спасибо тебе еще раз. Если тебе понадобится моя помощь…

— Думаю, что нет. — Мисс Эффингтон улыбнулась. — Я сама поговорю с мамой. По правде говоря, я предвидела такую развязку. И надо сказать, мое желание исполнять роль хорошей сестры уже истощилось.

— Я так и думала, — насмешливо подтвердила Делия. Спустя несколько минут мисс Эффингтон ушла.

— Хорошо ли, — Гордон откашлялся, — прошел вечер, мэм?

— Вечер не обошелся без положительных и отрицательных моментов. — Делия скрестила руки на груди. — Вы не одобряете?

— В моем положении я не смею одобрять или не одобрять что-либо, миледи.

— Понятно, — задумчиво пробормотала Делия. Она повернулась и направилась в библиотеку. — Не хотите ли присоединиться ко мне, Гордон, чтобы выпить по бокалу бренди и немного поиграть в триктрак? Я слишком возбуждена, чтобы ложиться спать. Бренди и пара партий должны успокоить меня.

— Как пожелаете. — Тони подошел к двери и открыл ее, мысленно поздравив себя с тем, что научился открывать ее своевременно. Затем последовал за ней в комнату. Делия подошла к игорному столу, в то время как Тони устремился к графину со спиртным. Он наполнил бокалы, затем присоединился к ней за столом и рассеянно протянул ей бренди.

Она сделала несколько глотков. Они начали игру в относительной тишине и продолжали ее, подолгу делая ход за ходом. Для женщины, заявившей, что она слишком возбуждена, чтобы ложиться спать, Делия выглядела необычайно подавленной. Вообще после возвращения в Лондон из Эффингтон-Холла она стала какой-то тихой. Тони думал, что в роли Гордона он овладел искусством терпения, и до настоящего времени не упрекал Делию за ее поведение, но, по-видимому, его терпение тоже имело предел.

— Я вас обидел каким-то образом, леди Уилмонт? — спросил он, придав своему голосу озабоченный тон.

— Вы имеете в виду, что постоянно обыгрываете меня в последние три вечера? Нет, я нисколько не обижена. — Делия не отрывала глаз от игорного стола. — А почему вы задаете такой вопрос?

— Вы выглядите слишком тихой и задумчивой после возвращения из Эффингтон-Холла и сегодня тоже.

— Мне казалось, что вы предпочитаете тишину во время игры.

— Тишина при общении с вами беспокоит больше, чем шум.

Она взглянула на него:

— Простите, Гордон. В последнее время моя голова занята другими заботами.

— Простите меня, миледи, если я перешел границы дозволенного.

— Вовсе нет, — твердо заметила она. — Я же позволила вам откровенно высказывать свое мнение и не меняю своего решения только потому, что озабочена своими проблемами.

— В таком случае могу я спросить вас, не случилось ли что-нибудь во время вашего пребывания в Эффингтон-Холле? Или, может быть, сегодня вечером?

— Кое-что произошло в Эффингтон-Холле. — Она задумчиво глотнула бренди. — Я узнала, что моя семья в отличие от меня уже нисколько не расстроена моим замужеством и скандалом, который оно вызвало. Я также узнала, что скандал не был таким грандиозным, как я представляла. Вам не кажется это странным?

— Ничуть. Мы все склонны преувеличивать свои драмы.

— Пожалуй. Вы ужасно проницательны, Гордон.

— Благодарю, миледи. — Он слегка улыбнулся. — Я стараюсь казаться проницательным.

Делия засмеялась, и ее смех приятно подействовал на Гордона.

— Гордон, — медленно произнесла она, обдумывая свой следующий ход, — вы помните, как сказали, что мне следует найти мужа, а я ответила, что замужество меня не очень интересует?

— Прекрасно помню.

— Честно говоря, я не знаю, хочу ли я иметь нового мужа. Я не исключаю полностью замужества, но не уверена, что испытываю желание немедленно вступить в брак. По крайней мере в настоящее время. Однако я чувствую себя ужасно одинокой и хочу… ну… то есть…

— Да? — подбодрил он ее.

— Мужчину, Гордон. — Она вздохнула. — Я хотела бы иметь мужчину в своей жизни.

— Какого-то особенного или любого мужчину, мэм?

— У меня есть на примете один. Вполне определенный. — Она засмеялась странным тихим смехом, как бы неуверенная в том, что сказанное ею забавно или грустно. — И я полагаю… нет, я знаю, что он тоже думает обо мне.

— И подобный факт огорчает вас? Делия посмотрела ему в глаза:

— Нет. Наоборот, все замечательно. Он удивительный человек. — Понятно. — Гордон задумчиво кивнул.

— Тогда не будете ли столь добры объяснить мне, что вам понятно?

— Ваша проблема состоит в том, что вы испытываете определенные чувства к этому человеку, хотя не прошло еще и года после смерти вашего мужа.

— Значит, вы полагаете, что меня мучит чувство вины? — Она откинулась на спинку стула и пристально посмотрела на него. — Вы очень проницательны, Гордон. Я действительно испытываю некоторое чувство вины, однако… — Делия сделала длительную паузу. — Мое замужество оказалось ужасной ошибкой. Я едва знала своего мужа.

— И вы не хотите снова совершить подобную ошибку?

— О Боже, нет. — Она допила бренди, поставила бокал на стол, подалась вперед. — Я больше ни за что не сделаю такой ужасной ошибки. Не хочу. Брак должен длиться долго. И нельзя рассчитывать, что муж благополучно умрет вскоре после свадьбы. — Глаза ее расширились, и она раскрыла рот, потрясенная своими словами. — Я не имела в виду… то есть я никогда… о Боже. — Делия закрыла лицо руками. — Я отвратительная личность.

Тони встал, захватил графин с бренди и вернулся на свое место.

— Я бы сказал, мэм, что в ваших словах нет ничего необычного.

— О… — Она застонала, продолжая закрывать лицо руками. — Значит, мир полон отвратительных людей.

— Мне кажется, каждый обладает неприятными чертами характера, которые могут проявляться в некоторых случаях, — мягко поведал он, вновь наполняя ее бокал. — То, что один считает бесчестным, другой может воспринимать как вынужденный грех. Например, во имя служения своей стране или что-то в таком роде.

Делия подняла голову и смущенно посмотрела на своего дворецкого:

— О чем вы говорите?

— Так, случайные мысли, миледи, ничего более. — Он протянул ей бокал.

— Я всегда считала себя порядочной женщиной, и очень неприятно сознавать, что ошибалась. — Делия покачала головой и сделала большой, бодрящий глоток. — Не могу поверить, что я сказала такое. Какая женщина способна думать подобным образом?

«Женщина, которая вышла замуж за нелюбимого человека», — мысленно ответил Тони.

— Отвратительная женщина. Вот какая. — Она подняла бокал, взглянув на него.

— Вовсе нет, — решительно возразил он. — Такое может сказать молодая женщина, попавшая в неприемлемую ситуацию и не знающая, как выйти из нее.

— Но я действительно не желала его смерти!

— Конечно, нет. — Он внимательно посмотрел на нее. — Людям вообще присуще искать выгоду даже при самых плохих обстоятельствах.

Делия сморщила нос.

— Не кажется ли вам, что у вас слишком хитроумная философия, Гордон?

— Каждый рассуждает как может. — Несмотря на то что Тони многое выяснил благодаря состоявшемуся разговору, он бы хотел развить совсем другую тему. — Могу я спросить, как вы намерены поступить с упомянутым джентльменом?

— С джентльменом… — Она задумалась, выбирая слова или стараясь привести свои мысли в порядок. Тони затаил дыхание. — Я очень опасаюсь совершить еще одну большую ошибку в своей жизни и сознаю, что знаю упомянутого джентльмена так же мало, как своего мужа, когда вступала с ним в брак, но при всем при том у меня возникает такое чувство, будто бы я давно знакома с ним. — Она поставила локоть на стол, не обращая внимания на шашки, и подперла ладонью подбородок. — Я не знаю почему, Гордон, но он кажется мне удивительно знакомым. Может, все дело в его осанке или высоком росте.

Гордон непроизвольно слегка осел в своем кресле.

— Может, в тембре его голоса или интонации.

— Возможно, — произнес он более глухим голосом, чем обычно.

— Или, может, в его глазах. Они такие темно-карие, каких я никогда прежде не видела. Похожи на ваши, — задумчиво промолвила она. — Хотя ваши трудно разглядеть из-за очков.

— Печальное следствие возраста. — Тони мысленно воздал небесам благодарность за то, что Господь надоумил его предусмотрительно добавить очки к прочей маскировке.

Делия взболтнула бренди в своем бокале.

— И когда мы беседуем, возникает странное ощущение, будто бы мы уже разговаривали раньше. Долго и доверительно. Но я знаю, что мы никогда не встречались прежде. И все же… — Она вздохнула. — Все сказанное одновременно приводит в замешательство и вызывает приятное чувство.

Тони меньше всего хотелось, чтобы она задерживала свое внимание на вопросе, почему упомянутый джентльмен казался ей таким знакомым, и в конце концов докопалась до правды. Конечно, результат будет достаточно плохим и в том случае, если он сам обо всем расскажет ей, но по крайней мере тогда он будет контролировать ситуацию. По своему опыту он знал, что нет ничего хуже, чем неожиданные открытия.

— Очень многие на свете, — проговорил он задумчиво, — верят, что душа никогда не умирает, что она возрождается снова и снова, и мы живем не одну жизнь.

— Такая теория называется реинкарнацией, — согласилась Делия, кивнув. — Моя мама рассказывала о ней. Она верит в нее, как и во многие подобные вещи.

— Согласно этой теории, те, кого мы знаем в нынешней жизни, возможно, встречались нам в прошлом и станут известны в будущем. Поэтому иногда люди, которых мы никогда не встречали, кажутся нам знакомыми.

— Вы хотите сказать, что таких людей мы знали в прошлой жизни? Я никогда раньше не придавала подобным умозаключениям значения, но идея прелестная. Значит, тех, кого мы любим в теперешней жизни…

— Мы любили когда-то в прошлом.

— Как романтично. Кому-то судьбой предназначено быть вместе целую вечность, хотя человек может совершать одни и те же ошибки снова и снова.

— Насколько я понимаю, в каждой новой жизни человек имеет возможность искупить прошлые грехи.

— Приятно слышать. — Она улыбнулась ему. — И все же здесь есть что-то забавное. Как вы считаете? Мы знакомимся или только хотим познакомиться с человеком, а оказывается, что мы уже знаем его по прошлой жизни. Такое обстоятельство лишает нашу жизнь элемента волнующего приключения.

— Волнующее приключение всегда можно создать самим, мэм.

Она засмеялась:

— Вы воодушевили меня, Гордон.

— В таком случае можно считать, что я выполнил свою задачу на сегодняшний вечер, — подытожил он с улыбкой. Он радовался, что поднял ее настроение, даже несмотря на то что представлялся для нее всего лишь дворецким, а не виконтом Сент-Стивенсом. Ему нравилось, как она слушала его, как смотрела на него, словно он мог ответить на все жизненные вопросы. Он опять почувствовал странный приступ зависти к Гордону.

— А теперь ответьте мне еще на один вопрос.

— Постараюсь.

— Отбросив предположение, что джентльмен и я могли встречаться раньше, в данный момент мне необходимо найти способ объяснить ему… ну… — Она сморщила нос.

— Что вы не являетесь вашей сестрой? Делия кивнула.

— Простите мою дерзость, если я дам вам шокирующий совет…

— Шокирующие советы уже давно не смущают меня. Что вы предлагаете?

— Сказать ему правду, миледи. Лицо ее исказилось.

— Действительно, звучит шокирующе.

— Вы будете удивлены, узнав, как высоко джентльмены ценят честность. Если он именно такой человек, каким вы его себе представляете, если он достоин вашей любви, он отнесется к вам великодушно.

— Вы действительно так думаете?

— Миледи, я готов поставить на спор свою месячную зарплату.

Делия долго, внимательно смотрела на него.

— Вы правы, и я начинаю верить, что вы правы всегда. Я пыталась объясниться сегодня вечером, но… — она пожала плечами, — все пошло не так, как я планировала. Теперь я не вижу возможности продолжать общаться с ним, представляясь своей сестрой, и не хочу просить ее поддерживать этот маскарад. — Она откинулась на спинку кресла и решительно приподняла подбородок. — Я откроюсь ему завтра вечером. Признаюсь во всем и буду надеяться на лучшее.

— Я уверен, что все будет хорошо, миледи. Разумеется, Тони мог гарантировать ей хороший конец.

Он сделает все, чтобы облегчить ей признание, не открывая своих секретов. Он сделает вид, что удивлен ее признанием, но не обидится за ее обман. Он будет великодушен, обаятелен и даже весел. Вероятно, они вместе посмеются над ее уловкой и весьма полезно и приятно проведут вечер.

— Кажется, я должна двигать шашки. — Делия посмотрела на доску и улыбнулась. — Мне почему-то хочется все смешать и перевернуть доску. Предлагаю начать новую партию. У меня появился интерес к игре, и должна предупредить, что я намерена победить. Более того, — глаза ее оживленно блеснули, — я не собираюсь больше хандрить.

Глава 13

«Дорогая Делия!

Несмотря на желание не высказывать своего удивления, должна признаться, что была весьма шокирована сегодня. Речь идет о наших родителях, которые привели меня в такое состояние своим до сих пор совершенно непонятным мне поведением.

Не знаю точно, что стало им известно, но отец сказал матери, что ты уже миновала тот возраст, когда должна на все просить разрешения родителей, и заслужила право делать свои собственные ошибки. Более того, отец заявил, что, даже если я не замужем и живу с ними под одной крышей, мне уже тоже достаточно лет, чтобы совершать свои ошибки, хотя, уверяю тебя, у меня нет никакого желания делать их.

Мама восприняла его слова с необычным спокойствием, какое я редко наблюдала у нее. Наверное, звезды изменили свое расположение на небесах, или в аду стало заметно холоднее, или свиньи скоро начнут летать…»

— Темно-красный или бледно-желтый цвет? — тихо произнесла Делия, расхаживая по гостиной со сцепленными руками.

Нелепо, конечно, но, решая вопрос о преобладающем цвете той или иной обновленной комнаты, она не могла избавиться от мысли, что в любую минуту здесь может появиться Сент-Стивенс. Даже табун буйствующих лошадей в прихожей или летающие свиньи, о которых упомянула сестра, не могли бы отвлечь ее от мысли о предстоящем визите Сент-Стивенса.

Делия, конечно, подготовилась как могла. Она надела черное кружевное платье, в котором танцевала на балу у бабушки, зная, что хорошо выглядит в черном. Предвкушение и некоторое опасение грядущего вечера окрасили румянцем ее щеки. В течение дня она перебирала множество вариантов, что и как она скажет ему.

— Темно-красный или бледно-желтый? — повторила она, а мыслями находилась далеко от проблем ремонта комнаты.

Что, если он решил вообще не приезжать? — думала она. Разумеется, тогда бы он прислал записку. Он не тот человек, который может принять приглашение, а потом отказаться от визита без уважительной причины. Сент-Стивенс считал себя слишком старомодным. Она улыбнулась. На самом деле он ничуть не старомоден и назвать его таковым мог только безумец.

— Темно-красный или бледно-желтый? Темно-красный или бледно-желтый…

Конечно, если он узнал, что она не мисс Эффингтон, то, возможно, слишком разгневался, чтобы приехать. Или оскорбился. Она могла представить, каким одураченным он чувствовал себя, особенно после встречи с ее родителями. Он мог подумать, что она просто затеяла с ним кокетливую игру. Боже, ведь он говорил о браке и о возможной любви — несомненно, очень трудной теме для мужчины, чтобы обсуждать ее вслух при любых обстоятельствах. У нее сжалось сердце при мысли, что, возможно, она никогда больше не увидит его.

Лорд Мистери. Прозвище очень подходит ему. Очевидно, у него есть какие-то секреты. Впрочем, отсутствие достаточной информации о нем делало его еще более интересным. Он вполне мог стать началом ее новой жизни с волнующими приключениями, одновременно привлекательными и пугающими. Хотя она подозревала, что Сент-Стивенса едва ли устроила бы роль первой ступени на ее пути приобретения опыта. Она полагала, что и ее тоже вряд ли устроит такой расклад. Как ни странно, но подобная мысль вызвала у нее волнение.

— Миледи, — обратился к ней Макферсон, войдя в гостиную, — прибыл лорд Сент-Стивенс.

— Превосходно, — вздохнула она с облегчением. — Пожалуйста, проводите его.

Лакей повернулся к двери, а Делия подошла к камину и заняла заранее продуманную позицию, которая обеспечивала ей выгодное положение, затем сложила руки на груди и изобразила на лице улыбку, много раз отрепетированную перед зеркалом в течение дня. Неожиданно она осознала, что чего-то не хватает.

— Минуточку. А где мистер Гордон?

— Он нездоров, миледи, — спокойно известил Макферсон.

Делия нахмурилась:

— Что-нибудь серьезное?

— Не думаю, мэм. Он будет… — Макферсон закашлялся. — Прошу прощения, мэм. Мистер Гордон полагает, что к утру все будет в порядке.

— Благодарю вас. Макферсон кивнул и вышел.

Тем не менее Делия решила послать кого-нибудь проведать Гордона позже. Она навестила бы его сама, но посещение его комнаты уж слишком выходило за рамки традиционного общения между хозяйкой и слугой. Она и так уже нарушила существующие границы и подозревала, что даже Гордон сочтет ее появление в его комнате более чем излишним. Нет, его положение слуги не допускает подобного.

С некоторых пор он стал ее ближайшим другом. О, конечно, теперь, когда к ней вернулось хорошее расположение ее семьи, она могла свободно общаться с Кэсси и другими родственниками. Однако все они не жили с ней вместе, и, как ни приятно принимать гостей, они неизменно возвращались в свои дома. Ей иногда приходило в голову, что она здесь находится почти в такой же ссылке, как в Озерном краю, хотя обе ссылки были добровольными.

Отважившись пригласить Сент-Стивенса в гости, Делия тем самым как бы открывала для себя страницу новой жизни.

— Леди Уилмонт! — Сент-Стивенс вошел в комнату с улыбкой, которая тронула ее душу.

— Лорд Сент-Стивенс, — улыбнулась в ответ Делия с самым доброжелательным выражением лица. — Я рада, что вы нашли возможность принять мое приглашение.

— Как я мог отказаться от приглашения столь прелестной хозяйки? — Он взял ее руку и поднес к своим губам, глядя ей в глаза.

— От ваших слов, милорд, у меня начинает кружиться голова, — Делия принужденно засмеялась, почувствовав некоторое смятение.

Он огляделся вокруг.

— Кажется, я прибыл первым?

— Да, кстати…

— Простите меня за назойливость, леди Уилмонт. — Он пристально оглядел ее. — Но сходство между вами и вашей сестрой весьма примечательно.

Она опять рассмеялась:

— Я слышу такие слова всю свою жизнь, милорд, однако между нами, конечно, существуют отличия. Мы являемся не точной копией, а скорее зеркальным отражением друг друга. Например, моя сестра предпочитает действовать левой рукой, а я правой.

— В самом деле? — Сент-Стивенс сдвинул брови. — Я всегда считал себя очень наблюдательным человеком и уверен, что именно мисс Эффингтон правша.

— Вы, наверное, действительно очень наблюдательны, но моя сестра левша, — твердо заявила Делия, рассчитывая, что если он понял смысл ее утверждения, то ей не придется признаваться. А делать очередное признание нелегко, даже имея некоторую практику. — Правша я.

— Боюсь, я в некотором замешательстве. — Сент-Стивенс сузил глаза. — Или, вернее, боюсь, что вы ставите меня в неловкое положение.

— Что ж, наступила моя очередь, не так ли?

тихо произнесла Делия и тяжело вздохнула, затем расправила плечи и посмотрела ему прямо в глаза. — Я должна сделать признание, милорд.

— Вы тоже?

Ее брови сошлись, выражая недоумение.

— Что значит: я тоже?

— Вчера вечером ваша сестра тоже сказала мне, что хочет сделать признание.

Делия махнула рукой:

— В нашей семье полно секретов.

Делия повернулась и прошлась по комнате, стараясь собраться с духом. Ей следовало сразу выложить всю правду, а сейчас ее начали беспокоить мысли о том, как он отреагирует на ее признание и извинение, какие будут последствия…

— Ну?

— Что ну?

— Где же признание?

— Да, конечно. — Она посмотрела на него. — Я говорила вам, что мне нелегко признаваться.

— Ваша сестра тоже говорила что-то такое. — Он скрестил руки на груди и прислонился к каминной полке. — Должен сказать, леди Уилмонт, я нахожу это весьма забавным.

— Да? — Она резко остановилась и пристально посмотрела на него. — Что именно вы находите забавным?

— Вы, миледи, стараетесь набраться храбрости, что выглядит весьма очаровательно.

— Я рада, что хотя бы одному из нас мое волнение доставляет удовольствие. — Ее голос прозвучал немного резче, чем она того хотела, и Делия почувствовала, что ее тревога сменилась раздражением. — Итак, милорд…

— Я постараюсь сберечь ваши дальнейшие усилия. Она сузила глаза.

— Я очень признательна вам, однако как, черт побери? Он пожал плечами.

— Начнем с того, что вам не надо признаваться, поскольку я точно знаю, что вы скажете. — Знаете? — Сердце ее упало.

— Разумеется. — Его губы тронула легкая улыбка. — Вы хотите сказать, что женщина, с которой я танцевал в Эффингтон-Холле и встречался еще раз вчера вечером, которую я воспринимал как мисс Эффингтон, мисс Кассандру Эффингтон, на самом деле леди Уилмонт, бывшая мисс Филадельфия Эффингтон. То есть вы.

Делия вздрогнула:

— Да, вы правы. Как давно вы поняли подмену?

— В тот момент, когда вы настаивали, что из двух сестер правшой являетесь вы. Я горжусь своей наблюдательностью, леди Уилмонт, и хорошо помню, что женщина, с которой я общался, предпочитала действовать правой рукой.

Делия почувствовала некоторое облегчение и в то же время легкое раздражение его высокомерием.

— Мне кажется, вы слишком самоуверенны, милорд. На лице его промелькнула озорная улыбка.

— Да, я такой.

Она пристально посмотрела на него:

— Кажется, вы совсем не рассержены подобным обстоятельством.

— О, должен признаться, я почувствовал приступ раздражения, когда обнаружил ваш обман. Но я разумный человек и нахожу даже более привлекательным ухаживать за вдовой, чем за женщиной, никогда не бывавшей замужем. Здесь есть свои преимущества. — Он нахмурился. — Если, конечно, вы не руководствовались жестокой игрой со стороны вас и вашей сестры.

— Уверяю вас, я бы никогда не допустила ничего подобного, — быстро заверила Делия. — По правде говоря, в Эффингтон-Холле я хотела покинуть бальный зал, когда мы встретились, потому что решила, что у меня не хватит храбрости притворяться той, кем я не являлась на самом деле.

— Я рад, что вы не ушли. — За словами виконта скрывалась странная напряженность. Сердце Делии затрепетало.

Я тоже рада. — Она улыбнулась. — Должна признаться, мне стало значительно легче. Я не представляла, как вы отнесетесь к моему заявлению… — Она замолчала, изучая его. — Какие преимущества вы имели в виду? Сент-Стивенс рассмеялся:

— Прежде всего не надо просить разрешения у вашей семьи навещать вас.

— Хотя вы уже попросили его, — заметила она.

— Но ваш отец ответил, что ему нечего сказать в отношении вас. Мне следовало еще тогда обратить внимание на смысл его ответа. — Он поморщился и покачал головой. — Вы могли бы уберечь меня от больших переживаний. Должен сказать, что тогда мое сердце ушло в пятки. Вы представляете, как трудно мужчине просить разрешение у отца навещать его дочь?

Делия усмехнулась:

— Но у вас получилось очень неплохо.

— Однако больше я никогда не стану повторять подобную просьбу, — многозначительно известил он. — Достаточно одного раза.

— Возможно, такой поступок принес вам пользу, укрепил ваш характер и все такое. — Делия кивнула на графин и бокалы, удобно поставленные около окна. — Не хотите ли хереса?

— Да, благодарю вас.

— Итак, милорд, скажите, какие еще преимущества вы видите в ухаживании за вдовой, помимо избежания необходимости просить родительского разрешения? — Делия наполнила один бокал для него, другой для себя.

Она протянула ему бокал, и его пальцы слегка коснулись ее пальцев. По ее руке пробежала дрожь. Она быстро сделала глоток и закашлялась.

— О, это бренди. Сент-Стивенс тоже глотнул и кивнул:

— Действительно бренди, и великолепное бренди. Делия посмотрела на бокал и нахмурилась.

— Я вполне ясно сказала Гордону — это мой дворецкий — поставить сюда графин с хересом.

— Может, он решил, что мужчины в основном предпочитают бренди.

— Может быть. — Она покачала головой. — Он недавно почувствовал себя неважно. Ему уже немало лет, и, признаюсь, я немного беспокоюсь о нем.

— Уверен, что с ним все будет в порядке, — заметил Сент-Стивенс твердо.

— Да, конечно. — И все же она решила послать кого-нибудь проведать его вечером.

— Когда я увижу вашего дворецкого, то выражу ему свою благодарность, что он уберег меня от хереса. — Сент-Стивенс улыбнулся, и Делия нашла его улыбку очень заразительной.

За несколько минут ему удалось рассеять все ее опасения. Он воспринял ее признание гораздо лучше, чем она могла предположить, и отнесся к ее обману так, словно он не имел никакого значения. Очень благородно с его стороны. Она бы восприняла такое признание не столь снисходительно. Может, потому что он лучше ее. Его реакция сегодня в совокупности с его благородным поведением прошлым вечером, когда он настаивал на необходимости поговорить с ее отцом, согревали сердце Делии. В общем, лорд Мистери — прекрасный джентльмен.

Она сделала еще глоток бренди и посмотрела ему в глаза поверх бокала.

— Какие еще преимущества?

— В ухаживании за вдовой? Она кивнула.

— За любой или конкретной вдовой? — Его голос звучал холодно, но пронзительный взгляд излучал тепло.

— Думаю, за одной конкретной вдовой..

О, преимущества в ухаживании за прелестной леди Уилмонт настолько многочисленны, что их невозможно перечислить, но я все-таки попытаюсь. — Он глотнул бренди и посмотрел на нее так, словно видел ее без черных кружев. — Как вдова, вы имеете больше свобод, чем незамужняя женщина. Вы независимы. У вас есть свой собственный дом, и нет нужды в сопровождающих дамах. Вы можете во многих случаях жить по своим правилам.

— Однако существуют правила общества, которые обязательны для всех, — заметила она высокомерно. — Я не хотела бы навлечь на себя скандал.

Сент-Стивенс вопросительно приподнял брови. Очевидно, он знал о ее прошлом.

— Хорошо. Я не хотела бы навлечь на себя еще один скандал.

— Учитывая ваш недавний обман, мне трудно поверить вашим словам.

— Вздор. Я действовала очень осмотрительно. — Делия самодовольно улыбнулась ему. — Вы, милорд, ничего не заподозрили.

— К моему великому стыду. — Он поднял свой бокал. — И вы, вероятно, не позволите мне забыть когда-нибудь такой неудачный инцидент.

— Не позволю. — Она засмеялась. — Признаюсь, меня не очень беспокоит скандал. Я уже испытала его и пришла к убеждению, что ничье мнение относительно моих поступков не имеет такого значения, как мое собственное. Я намерена прожить свою жизнь в согласии с собой, а не с кем-то еще.

— Думаю, так и будет. — В его голосе чувствовалось восхищение.

— Однако я боюсь, что легче сказать, чем сделать. Я не уверена полностью, что у меня хватит смелости пренебречь правилами общества, в котором я прожила всю свою жизнь.

— Приятно слышать.

— Почему?

— Ну, потому что я не хотел бы, чтобы моя будущая жена стала героиней скандалов. — Он мрачно покачал головой, и она решила, что ей только показалось, будто в его глазах промелькнули веселые искорки. — Подумать только, ведь такое поведение может плохо отразиться на детях.

— На детях? — Она удивленно вскинула брови. — Я не говорила, что выйду замуж за вас, и, если мне не изменяет память, вы даже не просили моей руки.

— Вы правы. — Он широко раскрыл глаза с притворным удивлением. — Не могу представить, чтобы я забыл такую вещь, как обращение к вам с просьбой выйти замуж за меня. Очень хорошо, тогда я беру назад.

— Что берете назад?

— Свои слова, и вы можете участвовать в скандалах сколько пожелаете.

— О, благодарю за милостивое разрешение, — сухо промолвила Делия.

— Не стоит благодарности, — ответил Сент-Стивенс со снисходительным жестом. — Я уже предвижу ваше скандальное поведение. — Он подался вперед, так что его губы оказались в дюйме от ее губ. Неужели он собирался поцеловать ее? — И оно пока ограничивается только общением со мной.

— С вами, милорд?

— Я Энтони, — представился он, переводя взгляд с ее глаз на губы и обратно. — А друзья зовут меня просто Тони.

— Значит, я буду вашим другом? — Ей очень хотелось, чтобы он поцеловал ее.

— Конечно. — Он наклонился ближе, и его губы слегка коснулись ее губ.

Поцелуй был особенный, в значительной степени отличающийся от прошлого поцелуя.

— Я Делия, — также представилась она не задумываясь. — Или на самом деле Филадельфия. Но мои ближайшие друзья и родственники зовут меня Делией. Если я буду звать вас Тони, то вам следует называть меня Делией.

Сначала они звали друг друга как леди Уилмонт и лорд Сент-Стивенс.

— Очень хорошо, Делия. — Он произнес ее имя словно драгоценный подарок или ответ на молитву.

Затем они стали Филадельфией и Энтони.

— Конечно, в высшей степени неприлично называть друг друга просто по имени.

Теперь Делия и Тони.

— Кажется, ты говоришь вздор, Делия, — отметил он с медленной соблазнительной улыбкой.

— Я никогда не говорю вздор. — Чего же он ждет?

— Может, пришло время сделать то, чего ты никогда не делала. — Его голос звучал низко и искушающе.

— Может быть. — Она заглянула в его темные глаза и захотела всего того, что они обещали. — Что ты предлагаешь?

— Для начала я предложил бы поцелуй.

— Но он уже был. Ты ведь целовал меня раньше.

— Да. — Он задумчиво кивнул. — Но наш поцелуй в Эффингтон-Холле не считается, потому что там я принимал тебя не за ту, кто ты есть на самом деле. Более того, первый поцелуй не имеет особого значения.

— Не имеет значения? — Ее взгляд скользнул к его губам. — Я бы так не сказала. Для меня он показался очень значительным.

— Его значительность заключается в том, что он первый.

— Насколько я помню, не только, — тихо уточнила она.

— Тем не менее я не назвал бы его лучшим.

— По-моему, ты целовался неплохо.

— Я польщен, хотя способен на большее.

— Не сомневаюсь. — Она рассмеялась. —А о втором поцелуе можно говорить как о мимолетном.

— Совершенно верно. Едва ли он стоит упоминания.

— Тогда выходит, что мы остаемся?..

— Ни с чем. — Он пожал плечами.

— Боже, какая досада!

— Однако в таком случае поцелуй можно включить в список того, что ты еще не делала. — Он поставил свой бокал на стол, взял из ее руки другой бокал и поставил его рядом со своим.

— Действительно можно. — Сердце ее учащенно забилось в предвкушении.

— И пришла пора исправить положение.

Тони обнял ее и, притянув к себе, нежно поцеловал. Его губы, твердые, с привкусом бренди, казались таинственными и многообещающими. Она обвила руками его шею, и его поцелуй стал настойчивее. Ее губы приоткрылись, и его язык встретился с ее языком. Внутри ее поднялась горячая волна желания. Делия крепко прижалась к нему, ощущая биение своего сердца в ушах и его сердца в своей крови. Ей хотелось забыться в его объятиях, испытывая необычайное возбуждение от слияния их губ, от прикосновения к его сильному телу. Ей хотелось… всего.

Он оторвался от ее губ и уткнулся носом в ее шею.

— Должен сказать, поцелуй превзошел все мои ожидания.

— Я тоже так считаю, — согласилась она, тяжело дыша.

— Что еще ты никогда не делала, Делия? — прошептал он, не отрываясь от ее шеи.

— Я еще не разделила с тобой постель, — поведала она без всякого стеснения.

Тони поднял голову и удивленно посмотрел на нее.

— Я думал только начать приближаться к данному вопросу. — Он озорно приподнял брови. — Хотя я не прочь.

— О, конечно. — Делия снова потянулась к его губам. Ей хотелось чувствовать их вкус, упиваться ими, прикасаться к нему и ощущать его прикосновения. Ей хотелось отдать ему всю свою душу. Сейчас. И навсегда.

Он поцеловал ее в уголок рта.

— И заметь, не только из праздного любопытства. — Он прошелся вдоль скулы и достиг очаровательного местечка ниже мочки уха.

Его пальцы погрузились в ее волосы, и она отклонила голову.

— Да, конечно… — Его губы скользнули к основанию ее шеи, и она судорожно втянула воздух. — Я всегда хотела, чтобы моя жизнь… наполнилась волнующими приключениями.

— Какими приключениями?

— Волнующими, — прошептала она.

— А какими конкретно?

— Например, я хотела бы… ммм… — В данный момент трудно мыслить рационально, и она сказала первое, что пришло ей в голову: — Покататься верхом на верблюде… — Его рука ласкала ее грудь, и она затаила дыхание.

— Как интересно. — Он горячо дышал ей в шею. — А еще?

— Я хотела бы… — Ее соски затвердели под корсажем. — Плыть по течению… Нила… — У нее вертелась в голове мысль, сорвет ли он с нее платье. — Я слышала, что Нил прекрасен в любое время года.

Как бы ей поощрить его сделать то, что она хочет? Он обхватил ладонью ее грудь.

— Есть еще пожелания?

— Еще? — Она учащенно дышала, и голова ее туманилась. — Да… конечно… должны быть… Я… —Делия прижалась к нему всем телом. Его возбуждение явно проявлялось сквозь его и ее одежду. И она хотела его…

Тони оторвался от ее губ.

— Что еще? — Его голос глухо прозвучал над самым ее ухом. — Чего еще ты никогда не делала?

— Чего не делала?.. — Она с трудом соображала. — Я никогда… никогда… — «Я никогда не делила с тобой постель». Почему только эта мысль лезет ей в голову?

Он отклонился назад и внимательно посмотрел на нее:

— Чего еще ты никогда не делала?

Она тряхнула головой и заглянула в его глаза:

— Ты хочешь, чтобы я ответила серьезно? Прямо сейчас? Он слегка улыбнулся:

— Да.

— Твои способности все замечать, возможно, не так хороши, как ты думаешь, — проговорила она чуть слышно.

Неужели он не понимает, что в данный момент вполне может добиться того, к чему стремится? Она ведь, кажется, дала ему ясно понять. Она не только не протестовала, но, наоборот, испытывала страстное желание и нетерпение. Однако, к его чести, он не воспользовался ее расслабленным состоянием. Он действительно благородный человек. Как жаль.

— Итак. — Она сделала глубокий вдох и неохотно отошла от него. — То, что я хотела бы испытать, существенно отличается от моего прежнего опыта, хотя я никогда до сих пор не обсуждала серьезно свои пожелания.

Тони взял ее бокал и передал ей.

— В таком случае у тебя есть возможность сказать о своем желании сейчас.

— Если ты настаиваешь. — Делия быстро пригубила бренди, заметив дрожание своей руки и ощутив еще более сильную дрожь внутри. — Боюсь, мои слова будут выглядеть нелепо.

— Я знаю по своему опыту, что все мои рискованные приключения кажутся смехотворными, когда рассказываешь о них. — Он взял бокал в руку.

— О? И много ли у тебя таких приключений?

Он сделал глоток бренди с явно насмешливым видом.

— Одно или два.

— Расскажи мне о них.

Он засмеялся и покачал головой:

— Нет. В данный момент мы обсуждаем твои пожелания.

— Хорошо. — Она задумалась. — Я никогда не декламировала Шекспира со сцены.

— А еще?

Она улыбнулась:

— Никогда не обедала с шейхом.

— Уверен, что есть еще пожелания. Теперь она задумалась дольше.

— Я никогда не покидала берегов Англии. Никогда не пела на публике. — Она говорила все быстрее и быстрее. — Никогда не видела своего имени в книге. — Глаза ее расширились. — Никогда не написала ни одной книги.

Он усмехнулся: — Все?

— Нет, думаю, не все.

Твой список становится довольно длинным. — Сам спровоцировал меня. — Делия сосредоточенно сдвинула брови и попыталась отсеять бесчисленное множество волнующих идей, витающих в голове. — Я никогда не позировала для картины одна, без родителей или сестры, и без одежды.

Тони рассмеялся:

— Приятно узнать такие подробности.

— Почему?

Он только многозначительно вскинул брови.

— Впрочем, не важно. — Она насмешливо улыбнулась ему. — Я знаю почему. И все же, — она приняла классическую позу, — думаю, если бы меня изобразили без одежды, словно греческую богиню, для меня такое событие стало бы довольно волнующим.

— Наверное, как богиню любви?

— Если, конечно, нет богини рискованных приключений. — Ее распирало от смеха.

— Интересно, куда бы повесили такой портрет? — тихо спросил он.

Она подалась вперед и слегка коснулась губами его губ.

— Думаю, в чью-нибудь спальню.

Он засмеялся и протянул к ней руки. Она отступила назад.

— Ну-ну, милорд, вы сами начали.

— И хотел бы закончить! — прорычал он угрожающе и ужасно волнующе. — Есть ли еще что-нибудь, чего вы никогда не делали и хотели бы сделать?

— Да, — подтвердила она. — Очень многое на самом деле. Он застонал и закатил глаза к потолку:

— Боюсь, я открыл ящик Пандоры.

— Именно так. — Делия допила бренди, отставила бокал в сторону и начала загибать пальцы. — Я никогда не мчалась наперегонки в карете по улицам Лондона. Никогда не танцевала в фонтане…

— В одежде или без нее?

— И так и эдак. А что касается одежды, то я никогда не одевалась как мужчина и не проникала в священные чертоги клуба для джентльменов.

— Ты удивляешь меня, — покачал он головой. — Что же необычного в перечисленном тобой? Разве не каждая женщина имеет тайное желание проникнуть в запретные для нее места?

— Вероятно. Я озвучила совсем не то, что особенно хочу сделать, но я никогда этого не делала и сочла нужным упомянуть. — Она посмотрела на него. — Или я должна ограничить список только тем, что хотела бы сделать, не включая того, чего никогда не делала?

— Думаю, именно так. Каждый должен ограничивать себя в чем-то.

— Ограничения, дорогой лорд Сент-Стивенс, то есть Тони, не имеют места в списке волнующих желаний. — Она задумалась на секунду, затем улыбнулась. — Например, я бы очень хотела забраться на вершину мира, чтобы оттуда полюбоваться восходом или закатом солнца и всем остальным. Может быть, коснуться звезд, хотя это невозможно осуществить, но тем не менее является желанием.

— Да, конечно. — Он взял Делию за руку и притянул к себе. — Теперь, когда ты составила список своих пожеланий…

— Необычных пожеланий, если не возражаешь.

— В чем заключается отличие необычных пожеланий от обычных?

— Не могу представить, чтобы настоящее приключение относилось к заурядным. Что делает его необычным, я не знаю, но уверена, что определю его, когда оно случится. Полагаю, я никогда не стану увлекаться чем-то заурядным. — Она задумчиво посмотрела на него. — Надеюсь, ты понимаешь, что я назвала лишь поверхностный список? Я уверена, что смогу добавить к нему еще много других пожеланий.

— Куда же делся пункт, в котором говорится о том, чтобы разделить со мной постель? — Он улыбнулся. — Можно ли перенести его вверх или сначала надо выполнить все предыдущие?

Трудно сказать, — насмешливо заметила она и обвила руками его шею. — Если я скажу, чтобы ты передвинул его на самый верх списка, то, учитывая твой самонадеянный характер, ты слишком возомнишь о себе. Кроме того, ты можешь подумать, что я слишком желаю тебя, а насколько я знаю мужчин, они не ценят того, что им легко дается.

— В данном случае такой мужчина оказался бы глупцом.

— Однако если я скажу, что ты стоишь у меня в списке после катания на верблюде, ты можешь очень разочароваться.

— Я испытываю разочарование каждое мгновение, когда ты не в моих объятиях. — Он снова страстно поцеловал Делию, отчего у нее перехватило дыхание, затем неохотно отпустил ее.

— Я не хотела бы слишком разочаровывать тебя, — прошептала она, тяжело дыша. Затем коротко добавила: — Ты будешь четвертым.

— Что значит четвертым? — Его брови сошлись на переносице.

— Четвертым пунктом в моем списке. — Она улыбнулась. — Твой номер четвертый.

— Четвертый? Понятно. — Он задумчиво кивнул. — Вполне осуществимо.

— Что ты имеешь в виду?

— Я должен идти, — решительно заявил он.

— Идти? Сейчас? Прежде чем… — Она смотрела на него, не веря своим ушам. — Теперь я разочарована. Ты не хочешь даже поцеловать меня и пожелать спокойной ночи?

— Поверь, мне трудно расстаться с тобой так же, как и тебе со мной. Однако, — он улыбнулся, — мой уход только укрепит твой характер.

— Но мы даже еще не… — «насладились восхитительной страстью в постели», — пообедали. Да, конечно, мы даже не пообедали. Ты же приглашен на обед. — Ей не хотелось его отпускать. Ни сейчас, ни позже. Никогда.

— Я чувствую, что мой аппетит, — он откашлялся, — пропал. И у меня есть еще планы.

— Какие планы? — Она настороженно посмотрела на него.

— Планы, касающиеся необычайных приключений — Он взял ее руку и поднес к своим губам. — Одной из составляющих забавного приключения является сюрприз. Мне не хотелось бы испортить его.

— Да, конечно. — Она посмотрела в его темные глаза и увидела в них обещание приключений, не значащихся в ее списке.

— Через три дня — нет, через четыре — через четыре дня я вернусь и…

— Через четыре дня? — Она ухватилась за лацканы его сюртука, глядя ему в лицо. — Целых четыре дня? Ты с ума сошел?

Он слабо улыбнулся:

— Возможно.

— Четыре дня? Звучит как целая жизнь.

— Делия, — он обнял ее и привлек к себе, — твоя жизнь круто изменилась за прошедший год. Сознаешь ты или нет, но твое желание испытать необычайные приключения, твое намерение делать все, что пожелаешь, не заботясь о последствиях, могут причинить тебе непоправимый вред.

— Меня не волнует ни моя репутация, ни скандал, ни…

— Зато меня волнует. Я не хочу, чтобы ты беспечно разбрасывалась тем, что невозможно восстановить. Кроме того… — Его взгляд встретился с ее взглядом. — Черт побери, Делия, я хочу находиться рядом с тобой, как ни с одной другой женщиной прежде, и мне очень трудно оставить тебя в данный момент. Но я чувствую, что так надо.

— Возможно, ты ошибаешься. — В ее голосе прозвучала надежда.

— Нет, — покачал он головой. — Я не хочу, чтобы потом ты сожалела о нашей связи. Ты не знала достаточно хорошо своего мужа, когда выходила за него. Я хочу, чтобы ты узнала меня как следует, прежде чем решиться на брак со мной. Я хочу удостовериться, что ты желаешь провести со мной всю свою оставшуюся жизнь, и предупреждаю, что намерен жить долго.

— О Боже! — Она проглотила подступивший к горлу ком. — Я не знаю, что ответить тебе.

— Пожелай мне доброй ночи. — Он поцеловал ее в кончик носа, затем повернулся и направился к двери.

— Спи спокойно, — пожелала она без малейшего намека на искренность.

— Сомневаюсь, что смогу. — Тони подошел к двери и обернулся. — Я хочу разделить с тобой не только постель, Делия, но также твои приключения и всю жизнь. — Он озорно улыбнулся ей. — И через четыре дня намерен приступить к выполнению твоих пожеланий.

Глава 14

«Дорогая Кэсси!

Мне очень нужна твоя помощь. Ты должна как можно скорее навестить меня.

Пожалуйста, не медли. Время имеет большое значение…»

— Это все, что ты хотела? — Кэсси удивленно посмотрела на сестру. — Боже милостивый, я думала, что по меньшей мере в опасности твоя жизнь.

— Так и есть, — решительно заявила Делия. — Ну, если, может быть, не сама жизнь, то определенно мое будущее.

Делия оглядела большую комнату, которая когда-то служила Чарлзу спальней, а теперь стала ее. Окна без штор, кровать ничем не прикрыта. Все драпировки и постельные принадлежности, которые она сорвала, убраны во время ее отсутствия знающим свое дело персоналом. На кровати остался только пуховый матрац. Она заметила дырку на одной его стороне, которая напоминала разрез, и удивилась, почему не увидела ее раньше. Впрочем, видимо, матрац порвался случайно.

— Нам надо обустроить комнату всего за три дня. Кэсси скрестила руки на груди.

— Почему ты хочешь что-то менять?

— Комнату занимал Чарлз, и в прежней обстановке я чувствую себя не совсем комфортно. Однако у него самая большая спальня, и я хочу оборудовать ее по своему вкусу.

Несмотря на то что Делия давно приняла решение сделать комнату Чарлза своей, она до сих пор не переселилась в нее. Мысль о том, чтобы спать в постели, которую она, хотя и недолго, делила с Чарлзом, беспокоила ее, и она не могла заставить себя снова лечь в нее.

— Полагаю, тут есть над чем подумать. — Кэсси осторожно посмотрела на сестру. — Но почему все надо сделать за три дня?

— Просто мне кажется, что чем быстрее, тем лучше. — Делия сама почувствовала, что ее объяснение звучит довольно неубедительно.

Кэсси подозрительно прищурилась, и Делия смиренно вздохнула:

— Ну ладно. Дело в том что через четыре дня Тони… э-э-э… лорд Сент-Стивенс…

— Тони? — удивилась Кэсси. — Он уже для тебя Тони?

— Вполне соответствует сложившейся ситуации, — чуть слышно произнесла Делия.

Кэсси пристально посмотрела на нее, и Делия едва сдержалась, чтобы не съежиться под ее критическим взглядом. В следующий момент глаза сестры расширились, и она резко втянула воздух.

— Филадельфия Эффингтон!

— Леди Уилмонт, — быстро поправила ее Делия, — для которой правила поведения совсем иные.

Кэсси проигнорировала ее слова.

— Этот мужчина, этот Тони, он твой первый… твой следующий…

— Что значит следующий? На твоем месте я бы поосторожнее выбирала слова.

— Но я не ты, хотя ты притворялась мной! — задыхаясь выпалила Кэсси. — Надеюсь, он не считает, что ты — это я?

— Нет, конечно, — возмущенно ответила Делия. — Я бы никогда не стала рисковать твоей репутацией.

— Прости меня, я совсем потеряла голову на какое-то мгновение. Вероятно, до сих пор не могу забыть тот инцидент. Подумать только, тебя видели, когда ты целовалась у окна на приеме у Пагетов, так замечательно заботясь о моей репутации!

— Не надо сарказма.

— Должна сказать тебе, дорогая сестра, сарказм — самое меньшее из того, что мне следовало бы выразить тебе. — Кэсси сделала драматическую паузу, пристально глядя на Делию. — Видимо, тебе нужна жертва!

Делия сурово сдвинула брови: — Что?

— Жертва. Иначе не назовешь. И Сент-Стивенс — первая жертва на твоем пути приобретения опыта.

— Едва ли его можно назвать жертвой. — Делия не могла удержаться от удовлетворенной улыбки. — Но даже если так, то он самая желанная жертва.

— Делия!

— Не возмущайся так.

— Я не возмущаюсь, — резко возразила Кэсси. Затем вздохнула. — Ну, может быть, только совсем немного. Я помню, ты говорила, что хочешь стать опытной женщиной, но не думала, что ты так быстро приступишь к реализации своих намерений с первым попавшимся джентльменом.

— Я тоже не думала, что так получится, и не планировала. Но так случилось. Мама назвала бы нашу встречу судьбой.

— Думаю, мама назвала бы все это по-другому, — пробормотала Кэсси.

— Возможно. Однако мама у нас непредсказуема. Если она уверует, что здесь замешана судьба, то ничуть не возмутится.

Кэсси фыркнула.

— Впрочем, маловероятно. — Делия посмотрела на сестру извиняющимся взглядом. — Мне понятна твоя реакция. Я тоже, наверное, возмутилась бы, если бы мы поменялись местами.

— Да, ты всегда ожидала подобного поведения от меня, хотя я его не заслужила.

— Я знаю, с моей стороны ужасно нечестно. — Делия взяла сестру под руку и повела ее к центру комнаты. — Однако, поскольку ничего уже не поделаешь, давай лучше обсудим, что можно здесь сделать.

Кэсси оглядела комнату:

— Я не совсем уверена, как следует отделать ее, чтобы она служила для обольщения.

— Ее не надо отделывать для обольщения. Подумай, как она должна выглядеть для меня. Обольщение вторично.

— Значит, ты хочешь соблазнить его. Здесь. — Кэсси сморщила нос. — С моей помощью.

— Думаю, мне для такого дела вряд ли потребуется твоя помощь, — усмехнулась Делия.

Кэсси проигнорировала ее сарказм.

— Если, конечно, ты уже не соблазнила его.

— Не говори глупости. — Делия пожала плечами. — Я едва знаю этого человека.

— И притом…

— Не волнуйся, я не допущу повторения своей ошибки. — Она улыбнулась, словно вспомнив что-то. — Он не позволит мне.

— В самом деле? — Лицо Кэсси выражало явный скептицизм. — Какое счастье, что твоя первая жертва является таким образцовым мужчиной.

— Вполне возможно, что он именно такой, — самодовольно оценила Делия. — Может быть, он действительно безупречный мужчина.

— Безупречный? — Кэсси усмехнулась. — Такого не бывает.

— Наверное. Однако он очень хорош.

— Но ты ведь ничего не знаешь о нем.

— Знаю. И вполне достаточно. Отец говорит, что дядя Филип хорошо отзывается о нем, а дядя — герцог, и ему можно доверять. К тому же Тони настаивал на встрече с семьей. Такое желание очень хорошо характеризует его.

— Да. — Кэсси подошла к кровати, села на нее и решила сменить тему. — Итак, ты хочешь изменить здесь обстановку? Заменить ее менее угрожающей, я полагаю?

— Она действительно выглядит довольно угрожающей, не так ли? — Здесь и вправду мрачновато, витает мужской дух и общий вид напоминает времена Тюдоров.

— Хотя мебель тут очень ценная. — Кэсси кивнула на кровать с балдахином. — Резная работа на стойках весьма сложная.

— Чарлз обладал превосходным вкусом.

— А также очень любил комфорт. — Кэсси похлопала по кровати рядом с собой.

Делия немного поколебалась, затем глубоко вздохнула и села на кровать рядом с сестрой.

— Жалко избавляться от таких вещей. — Кэсси повалилась на спину. — Должна сказать, кровать представляет собой историческую ценность.

— Наверное. — Делия последовала примеру сестры и легла на спину, глядя в потолок, украшенный лепниной. — Однако я предпочитаю с твоей помощью забыть о своей истории в этой комнате.

Как хорошо лежать здесь рядом с Кэсси, глядя в никуда, и разговаривать, как в юные годы. Они проводили долгие часы, обсуждая свою жизнь, делясь своими надеждами и мечтами, которые могли или не могли осуществиться в будущем. Неожиданно Делии показалось, что они вновь вернулись к тем временам.

— Можешь себе представить, сколько соблазнили женщин на этой кровати за последние три века? — задумчиво промолвила Кэсси.

— Сколько невинных девушек лишились здесь девственности, — добавила Делия. — Сколько брачных церемоний доводили здесь до конца.

— Меня удивляет, что кровать до сих пор сохранила свою форму. Она поразительно крепкая.

— Знаешь, я не собиралась соблазнять здесь Сент-Стивенса, — медленно произнесла Делия.

— Нет?

— Вовсе нет. — Делия улыбнулась, продолжая смотреть в потолок. — Я хочу позволить ему соблазнить меня.

На несколько секунд воцарилась напряженная тишина, затем Кэсси разразилась звонким смехом. Делия присоединилась к ней, и они долго смеялись вместе. Такой веселый заразительный смех обычно бывает в компании только с тем, кого знаешь так же хорошо, как самого себя. Они давно уже не были вместе, как сейчас, и Делия очень скучала по сестре-близняшке.

— Делия. — Кэсси перекатилась на бок, оперлась на локоть и с любопытством посмотрела на сестру. — На что похоже, когда тебя соблазняют?

— Кэсси! — Делия закрыла лицо руками. — Ты не должна спрашивать меня о таком.

— Но я хочу знать. Думаю, мне следует приготовиться.

— Для чего? — Делия взглянула на нее сквозь пальцы. — Надеюсь, ты не собираешься совершить опрометчивый поступок?

— Пока нет, а там кто знает. — Кэсси пожала плечами. — Мы одного с тобой возраста, и я хочу выйти замуж, правда, пока не вижу ни одной интересной кандидатуры. Можешь себе представить, после того как ты вышла замуж, все занудные ухажеры, которых ты игнорировала, сосредоточили свое внимание на мне.

Делия рассмеялась и повернулась к Кэсси, подперев голову рукой, тем самым как бы сделавшись зеркальным отражением позы сестры.

— Я искренне сожалею.

— Твоего сожаления недостаточно. — Кэсси возмущенно фыркнула. — Самое меньшее, что ты можешь сделать для меня, — рассказать, что же я все-таки упускаю. Очень волнующее и немного странное чувство, но тем не менее прекрасное. Оно очень… — Делия старалась найти правильные слова, — необычное. Пожалуй, только так можно выразить интимные отношения с мужчиной. Однако очень… приятные.

— Ты говорила, что чувствовала многообещающее ощущение.

— Я не уверена, что могу объяснить его как-то иначе. — Делия рассеянно пощипывала пуховый матрац. — Что касается Чарлза, то я определенно знала, что меня привело в его постель главным образом желание испытать неизведанное волнующее ощущение. Разумеется, он мне очень нравился, но я никогда не думала, что выйду за него замуж. — Она посмотрела на сестру. — Все выглядит ужасно возмутительно, не так ли?

Кэсси кивнула:

— Безусловно. Однако продолжай. „ Делия улыбнулась:

— Наши тайные свидания и даже то, что я спала с ним, — для меня часть необычайного приключения. И мне казалось, что оно будет продолжаться бесконечно. Я знала, что после него, возможно, никогда не выйду замуж, но меня ничего не беспокоило. Я всегда считала замужество неизбежным, но оно никогда особенно не интересовало меня. Наверное, из-за невзрачности окружающих меня поклонников.

Кэсси с любопытством посмотрела на нее:

— Почему ты никогда не рассказывала мне о своем пристрастии к приключениям?

— Я не думала, что смогу реализовать что-либо, пока не представился случай сам собой.

— В виде Уилмонта?

— Наверное. — Делия пожала плечами. — Я имела достаточно времени в последние шесть месяцев, чтобы проанализировать свои действия и решения. Можно сказать, даже слишком много времени. И я пришла к выводу, что с каждым годом становилась все более и более озабоченной.

— Я тоже испытываю нечто подобное, однако не бросаюсь в постель к первому попавшемуся прохвосту.

— Может быть, потому что ты всегда имела такую возможность, а я нет. — Делия медленно улыбнулась. — Я никогда не считала себя достаточно смелой и теперь хочу многое совершить, познать и испытать.

— Например, с лордом Мистери. Делия засмеялась:

— Он в моем списке приключений.

— Ты соображаешь, что делаешь?

— Не совсем. — Делия нахмурилась и попыталась найти подходящее объяснение. — По сравнению с Чарлзом с ним у меня все по-другому. Когда я встречалась с Чарлзом, мысль о том, что запретные отношения носят скандальный характер, казалась интригующей. С Тони почти нет никакого риска, но все же общение с ним более волнующее.

— Но ты все еще в трауре. Если тебя увидят с ним, непременно разразится новый скандал.

— Да, но едва ли он будет иметь в данном случае существенное значение. Я уже пережила все пересуды и сплетни и ничего не боюсь. К тому же думаю, что ради Тони стоит рисковать. — Делия села прямо и продолжила: — С Тони даже простая беседа и танец возбуждают меня. Подозреваю, что прогулка в парке с ним будет для меня необычайным приключением. Мое сердце начинает биться быстрее, когда я вижу его. Внутри у меня все трепещет, и становится трудно дышать, возникает такое чувство, которое трудно передать словами.

— Похоже, он гораздо опаснее Уилмонта, — прошептала Кэсси.

— Возможно. — Делия встретилась взглядом с сестрой. — Кэсси, он не станет моим первым шагом.

— Он станет твоей первой жертвой, — уточнила Кэсси с усмешкой.

— Нет, шагом, — твердо заявила Делия и задержала дыхание. — Но не первым, а последним.

Кэсси долго смотрела на нее, затем задумчиво кивнула:

— Голубой. Делия нахмурилась:

— Что голубой?

— Подходящий цвет для этой комнаты. Думаю, цвет морской волны. Густой, но не слишком темный. — Кэсси соскользнула с кровати и прошла к центру комнаты, окидывая критическим взглядом стены и мебель. — Только не знаю, сможем ли мы уложиться в три дня, как ты наметила. — Она посмотрела на сестру. — Чтобы обновить комнату быстро, потребуется много денег.

Делия рассмеялась:

— У меня их достаточно.

— Знаю, — улыбнулась Кэсси. — И для меня будет большим развлечением тратить их. Итак, чтобы не терять попусту время, предлагаю посетить магазины, сделать заказы и начать переустройство. При наличии Удачи и денег завтра здесь уже будут действовать рабочие.

— Превосходно. — Делия просияла. — В таком случае я попрошу Гордона сказать кучеру твоей кареты, чтобы тот подготовился. — Делия поднялась и направилась к двери. — Почему все-таки голубой?

— Приятный цвет для спальни. Мне кажется, он не слишком бросается в глаза и в то же время достаточно интенсивный. Кроме того, он хорошо сочетается с цветом твоих глаз. — Кэсси кивнула сестре с удовлетворенной улыбкой на лице. — Мы сделаем так, что лорд Мистери немедленно соблазнит тебя.

Тони отошел от двери и постарался скрыть удовлетворенную улыбку, которая не покидала его во время разговора между сестрами. То, что Делия решила заняться обновлением спальни с мыслью о соблазнении с его стороны, — пожалуй, самое приятное, что он когда-либо слышал. Его план заставить Делию полюбить его начал реализовываться гораздо эффективнее и быстрее, чем он ожидал.

— Гордон. — Делия вышла в холл, за ней следовала сестра. — Мы уедем ненадолго, вероятно, до полудня.

— Хорошо, миледи.

— В течение следующих трех дней здесь будет вестись довольно интенсивная работа, которая очень необходима, — сообщила Делия, охваченная энтузиазмом. — Она не создаст в доме серьезных проблем, как вы считаете?

— Вовсе нет, мэм, — ответил он тоном сведущего дворецкого.

— Прекрасно. — Делия наклонилась к нему и доверительно произнесла: — Мы решили отделать комнату в голубом цвете, как вы предлагали.

— Я рад, что смог помочь, мэм.

— Вы сегодня чувствуете себя лучше, Гордон? — Мисс Эффингтон бросила на него испытующий взгляд, и он понял, что она не доверяет ему, хотя, вероятно, сама не знает почему. Конечно, такое поведение очень мудро с ее стороны, однако вызывало у Тони досаду.

— Я вполне здоров. Благодарю за внимание, мисс.

— Хорошо. Мне очень не хотелось бы, чтобы с вами что-то случилось. — Делия ласково улыбнулась ему, и он почувствовал угрызения совести, но постарался заглушить их. — Пойдем, Кэсси. — Делия взяла сестру за руку и фактически утянула ее к лестнице. — У нас много дел впереди, и надо как можно быстрее успеть их сделать.

Мисс Эффингтон пробормотала что-то, чего Тони не расслышал, и подумал, что к лучшему. Тон мисс Эффингтон не такой бодрый, как у Делии.

Мак встретил дам в холле, и после небольшой суеты женщины покинули дом. Тони облегченно вздохнул. У него много дел впереди, но он ничего не мог делать, пока Делия находилась в доме. Во-первых, он решил, что лучше лично поговорить с лордом Кимберли, чем отвечать на его последнюю записку с посыльным. Во-вторых, надо организовать кое-что, касающееся необычайных приключений Делии, и нельзя терять ни минуты.

Тони не знал точно, какие из приключений сможет устроить, хотя у него был» несколько превосходных идей. Однако важно реализовать их так, чтобы Делия опять не попала в центр публичного скандала. Несмотря на ее заявление о том, что она не боится никаких скандалов, он не хотел создавать для нее очередные проблемы.

Он игнорировал тот факт, что его общение с ней то в роли Гордона, то в роли Сент-Стивенса подвергает ее постоянной угрозе скандала.

— Она явно недолюбливает вас, не так ли, сэр? — мягко заметил Мак. — Я имею в виду сестру.

— Да, я тоже так думаю.

Мисс Эффингтон стала проблемой для Тони. Она относилась с подозрением к Гордону и, судя по тому, что он услышал, не разделяла интерес Делии к Сент-Стивенсу. Вероятно, ее отношение к нему создаст большие трудности, когда он станет членом их семьи.

Конечно, в случае удачи мисс Эффингтон никогда не узнает о том, что он выступал в роли Гордона.

— Сэр, — обратился к нему Мак, нахмурившись, — конечно, не мое дело вмешиваться, поскольку вы отвечаете за все, однако…

— Что?

— Ну, я и остальные люди хотели бы знать… — Он на мгновение сделал паузу. — Разумно ли…

— Ухаживать за леди Уилмонт? Мак кивнул.

— Может вызвать вопросы у начальства, сэр.

— Думаю, нет. — Тони устало потер руками глаза. — Если потребуются объяснения, то можно сказать, что, проводя с ней время в качестве дворецкого или в своем собственном облике, я обеспечиваю ее безопасность.

— Но так ли происходит на самом деле?

— Да, такие ответы действительно ложь. — Тони скрестил руки на груди и прислонился к дверному косяку. — Сначала все выглядело невинно и объяснялось необходимостью, но теперь…

— Что теперь? Тони поморщился:

— Теперь я собираюсь жениться на ней. Мак усмехнулся:

— А не староваты ли вы для нее, сэр?

— Староват?

Мак кивнул на зеркало, и Тони увидел себя с мохнатыми бровями, усами, седыми волосами и в очках. Он печально рассмеялся:

— Я понял тебя.

— Могу ли я спросить, что думает лорд Кимберли о вашем намерении?

— Я еще не говорил ему. — Тони содрогнулся. — И не уверен, что собираюсь поставить его в известность относительно своих планов.

— Сэр? — Мак удивленно поднял брови. — Разумно ли так поступать?

— В данный момент мне кажется, я не особенно способен на разумные вещи. — Тони покачал головой. — Ты когда-нибудь влюблялся, Мак?

— Все зависит оттого, что вы подразумеваете под этим, сэр.

— А что ты подразумеваешь?

— Я имел дело со многими женщинами и проводил время иногда то с одной, то с другой, но никогда не испытывал желания связать себя с какой-нибудь из них на всю жизнь. — Мак пожал плечами. — Если бы такое желание появилось, то я назвал бы его любовью.

— Должно быть, ты прав. Надо признаться, что мысль о браке всегда чертовски пугала меня. Однако с леди Уилмонт брачные узы кажутся мне… — Тони распрямился и расправил плечи со смиренным вздохом, — желанными.

— Похоже, у вас действительно любовь. — Мак немного помолчал, затем спросил: — А что вы собираетесь сделать с Гордоном, сэр? Она, кажется, привязалась к нему.

Трудная и неприятная проблема, и пока я не знаю, как поступить, хотя очень скоро придется что-то придумать. Мы находимся в ее доме уже более двух недель, и здесь абсолютно ничего не случилось. Нет даже признаков того, что леди Уилмонт угрожает какая-то опасность. — Тем не менее где-то в глубине его души таилось странное чувство, что опасность все-таки существует, но он считал ее порождением инстинкта, с которым считался всю свою жизнь. А может, это объяснялось любовью к Делии. — В последней записке лорда Кимберли говорится, что, возможно, скоро дело будет прекращено. Если, конечно, ни ты, ни остальные присутствующие здесь сотрудники не заметили ничего подозрительного.

— Ничего, сэр.

— Однако будь настороже. Мы должны продолжать наблюдать за леди Уилмонт, в чем я вынужден, хотя и неохотно, согласиться с лордом Кимберли.

— Как потом вы расскажете ей?

— Ты имеешь в виду правду? — Тони покачал головой. — Сейчас не имею ни малейшего представления, но, думаю, подберу способ. В прошлом мне всегда удавалось найти правильное решение.

— Прошу прощения, но разве нынешнее положение не отличается разительно оттого, что случилось в прошлом?

— Да, очень отличается. — Тони внимательно посмотрел в глаза Маку. — Пожалуй, я все расскажу Кимберли. Надеюсь, он мудрее меня и найдет выход из положения.

— Знаете, сэр, — задумчиво произнес Мак, — если весь ее новый обслуживающий персонал уйдет в отставку, его уход не вызовет особого любопытства. Мы ведь недолго находимся у нее на службе. А Гордон может заявить о необходимости уехать к дальней родственнице, скажем, к пожилой тете…

— В таком случае тетя у него уже очень древняя старушка.

— …живущей, например, в Эдинбурге.

— Почему в Эдинбурге?

— Во-первых, Гордон — древнее шотландское имя, а во-вторых, у меня самого есть тетя, живущая близ Эдинбурга. Вы можете использовать ее. — Мак усмехнулся. — Она старая пройдоха.

— Спасибо за предложение, — поблагодарил Тони с кривой усмешкой.

Но Гордон уже сообщил леди Уилмонт, что у него нет родственников.

— Я думаю, зачем вообще говорить ей правду о нашей миссии? Мы уволимся, а Гордон уедет, чтобы позаботиться о своей несчастной старой тетушке, или вы можете придумать что-то другое. Леди Уилмонт ни о чем не догадается.

— Интересная идея, но… — Тони покачал головой, — она не кажется мне правильной. Она выглядит так…

— Как если бы вы солгали ей, сэр? Тони пристально посмотрел на Мака:

— Я понимаю, что ты хочешь сказать, но не желаю наслаивать одну ложь на другую. Леди Уилмонт заслуживает знать правду.

— Прошу прощения, сэр, но если вы не против выслушать мое мнение, то я скажу, что вы совершаете величайшую глупость, какую мне когда-либо приходилось слышать. — Мак покачал головой с сочувственным выражением лица. Очевидно, из-за отсутствия у Тони достаточного разума. — Мой опыт общения с женщинами говорит о том, что чем меньше они знают, тем меньше могут воздействовать на мужчину. Откровенно говоря, сэр, ваша избранница имеет достаточно оснований, чтобы сделать всю вашу оставшуюся жизнь несчастной.

— Спасибо, Мак, я подумаю, — сухо заявил Тони. — Ты предсказал мне интересную перспективу.

— Когда речь идет о женщинах, иногда надо вести себя честно, а иногда лучше держать рот на замке.

— Вероятно, ты прав. Я учту. Твое решение более мудрое, чем то, которого я придерживался до сих пор.

На самом деле он принял единственное решение — заставить Делию влюбиться в него в надежде, что потом она все простит ему. Он считал, что его план имел ряд достоинств, хотя допускал возможность провала. Тем не менее он категорически не хотел начинать их совместную жизнь с обмана. Он любил ее.

Может быть, лорд Кимберли предложит как-нибудь иначе выйти из затруднительного положения, если, конечно, он не пристрелит Тони за то, что тот испортил все дело.

С другой стороны, возможно, его решение стало бы наилучшим выходом из всех проблем.

— Она еще не вернулась? — спросил Тони, входя в дом и закрывая за собой дверь. Он отсутствовал значительную часть дня. Мак, как всегда, находился на своем месте.

— Нет, сэр. — Мак с любопытством посмотрел на него. — Могу я спросить, как прошла встреча с его светлостью?

— Нехорошо, совсем нехорошо, — ответил Тони и направился в свою комнату. В данный момент ему хотелось побыть одному, чтобы собраться с мыслями и решить, что делать дальше.

Сказать, что лорд Кимберли не слишком хорошо воспринял признание Тони, значит ничего не сказать. Даже сейчас, спустя несколько часов, Тони все еще никак не мог отойти после головомойки начальника. Конечно, он заслужил ее. До сих пор никогда не возникало проблем с женщинами. Разрешалось даже переспать с той или иной в ходе выполнения задания, особенно если такой подход к делу способствовал приобретению нужной информации. Но в данном случае речь шла не об обычной женщине, а о племяннице герцога Роксборо — не просто влиятельного человека, а главы их организации. Он уже имел печальный опыт с использованием своей племянницы в расследовании, которое затянулось более чем на полгода, стоило жизни хорошему сотруднику, разрушило репутацию молодой женщины, подвергло ее риску нового скандала, а также реальной опасности и, кроме того, потребовало значительных ресурсов департамента.

Тони неблагоразумно заметил, что он не виноват в происшедшем, что Кимберли воспринял как оскорбление. Однако надо отдать ему должное: он отнесся с некоторым сочувствием к затруднительному положению Тони и к его решению, что брак с леди Уилмонт — самый хороший выход после завершения дела, в котором заинтересован герцог. Кимберли хотел, чтобы Тони и остальные сотрудники продолжали выполнять свое задание под видом обслуживающего персонала. Как и Тони, он испытывал чувство, что в доме леди Уилмонт что-то неладно, хотя убедительных оснований для такого подозрения не существовало. Тем не менее они привыкли прислушиваться к своему внутреннему голосу.

Кимберли совсем не обрадовало, что Тони собирается оставить службу в департаменте по завершении дела, и высказался по данному поводу очень резко. В общем, встреча прошла не очень приятно.

Тони вошел в свою комнату и закрыл за собой дверь. В небольшой, но вполне достаточной для его, или, вернее, Гордона, нужд комнате стояли кровать, комод и письменный стол. Ему приходилось жить в комнатах, существенно больше этой, но он очень редко бывал в них. Только с недавних пор он проводил в Лондоне больше времени, чем где-либо. Разумеется, он владел городским домом где-то в центре, который достался ему как часть его наследства, но он еще ни разу не видел его. О делах такого рода тоже надо подумать.

И все же Тони не мог сказать, что день сложился для него совершенно неудачно. Он сделал некоторые приготовления, чтобы обеспечить Делии ряд приключений, после которых, согласно ее списку, она должна разделить с ним постель. Он улыбнулся при мысли о своей задумке. Сегодняшний день она никогда не забудет, ведь он устроит для нее нечто незабываемое.

Тони сел за письменный стол, взял лист чистой бумаги и ручку, задумался и затем написал несколько строк. Он сложил письмо и запечатал его. Оно должно хорошо сработать.

Тони приладил усы, глядя в маленькое зеркальце над умывальником, проверил, расправлены ли брови, посыпал волосы дополнительно пудрой. Он уже привык использовать также кусочки ваты, подкладывая их под щеки, и очки, так что почти не замечал их, однако пудра, усы и накладные брови чертовски раздражали его. Вообще ему не нравилось гримироваться под Гордона, и он уже готов во всем признаться Делии, чтобы избавиться от роли дворецкого и воспользоваться своими шансами на успех в естественном облике Сент-Стивенса.

Конечно, его шансы могут сойти на нет, но он никогда в жизни не отступал без борьбы и не думал отступать сейчас. Он любил Делию и хотел оставаться с ней до конца своих дней.

Тони вернулся в прихожую как раз к прибытию Делии и ее сестры. Они обе пришли в хорошем настроении, и вместе с ними прибыли большие свертки.

— Гордон, у нас сегодня очень удачный день, — известила Делия, глаза которой сверкали от возбуждения. — Мы сделали множество замечательных покупок: ткани, льняное постельное белье и многое другое, чего я уже не помню. Вы не будете столь любезны распорядиться отнести все вещи наверх?

— Сию минуту, миледи. — Он протянул ей письмо. — Прибыло во время вашего отсутствия.

Делия смотрела на письмо несколько секунд, как бы обдумывая: прочитать ли его сейчас или подождать, когда она останется одна.

— Открой его сейчас, Делия, — посоветовала мисс Эффингтон с нетерпением. — Очевидно, оно от лорда Мистери.

Тони посмотрел на Мака, который всеми силами старался сдержать улыбку.

— Хорошо. — Делия развернула письмо и прочитала его про себя, после чего лицо ее расплылось в медленной удовлетворенной улыбке.

— Что там? — настойчиво поинтересовалась мисс Эффингтон.

— Короткое сообщение, — тихо проронила Делия, продолжая изучать письмо. — Карета прибудет за мной на заре через три дня. — Делия подняла голову. — Подпись «Сент-Стивенс» и все.

Она сказала сестре не все, но Тони был рад, что она не стала с ней делиться остальным.

— И никаких сведений о том, что он намеревается сделать? — Мисс Эффингтон нахмурилась, явно разочарованная. — Должна сказать, он вызывает раздражение своей лаконичностью.

— А я думаю, она только возбуждает интерес, — решительно заявила Делия. — Приключение обязательно должно содержать сюрприз.

— Нуда, — пробормотала мисс Эффингтон. Делия посмотрела на сестру:

— Кажется, ты завидуешь.

— О, Делия, я никогда в жизни никому так не завидовала, как тебе. — Мисс Эффингтон улыбнулась. — Обещай, что потом все подробно расскажешь мне.

— Со всеми подробностями? — Делия удивленно приподняла бровь. Она встретилась взглядом с сестрой, и обе женщины дружно рассмеялись.

Тони надеялся, что Делия все-таки не станет делиться всеми подробностями. Очень трудно пытаться завоевать сердце женщины, в то время как другая внимательно следит за его усилиями. Особенно если другая женщина относится к нему недоброжелательно. Нет, точнее ее отношение можно характеризовать следующим образом: если бы речь шла о спортивном соревновании, то она, несомненно, болела бы за его противника.

— Ну, мне пора. — Мисс Эффингтон обняла сестру. — Я приду завтра утром с рабочими и швеей или двумя и подумаю, что еще может потребоваться.

— Я очень признательна тебе, — улыбнулась Делия.

Дамы распрощались, и мисс Эффингтон ушла. Мак и два других лакея отнесли свертки наверх.

— Я ужасно проголодалась, Гордон, и хотела бы пообедать как можно скорее. — Делия улыбнулась. — Знаете, трата денег требует больших усилий.

— Могу представить, мэм.

Она засмеялась и начала подниматься по лестнице, затем бросила через плечо:

— Как насчет игры после обеда, Гордон?

— С удовольствием, мэм.

Внезапно она остановилась и повернулась к нему, напряженно сдвинув брови.

— Как вы себя чувствуете? Тони подавил угрызения совести.

— Я вполне здоров. Благодарю за внимание.

— Хорошо. — Она облегченно кивнула, продолжая подниматься, потом остановилась и снова повернулась. — Жизнь становится лучше, чего я даже не смела предположить. — На лице ее отразилось нечто похожее на изумление или благоговение, и сердце Тони учащенно забилось, когда он увидел выражение ее лица. — Кто бы мог подумать?

— Я желаю вам счастья, миледи, — проговорил он. — Вы заслужили его.

— Сомневаюсь, однако спасибо, Гордон. — Она тихо засмеялась и двинулась дальше по лестнице.

Тони долго смотрел ей вслед. Она явно выглядела как влюбленная женщина. Странно, но ее вид не вызвал у Тони чувства самоуверенного удовлетворения, как раньше.

Его разговор с Маком засел у него в голове. Тони страшился рассказать ей правду. Сможет ли она простить такой обман и сумеет ли после его признания полюбить его? Он очень надеялся на ее благоприятное решение и молил Бога, поставив на карту свое будущее. И свое сердце.

Однако между любовью и ненавистью тонкая грань, и вполне возможно, что, узнав правду, Делия резко изменит свое отношение к нему.

Глава 15

«Дорогая Делия!

Я оставила эту записку для тебя, потому что не совсем уверена, что ты выслушаешь меня.

Знаю, ты с нетерпением ждешь того, что лорд Мистери приготовил для тебя, и, поскольку желаю тебе добра, дорогая сестра, убедительно прошу быть крайне осторожной. Мне известно твое желание стать опытной женщиной, но боюсь, что ты готова отдать еще и свое сердце этому человеку. Я подозреваю, что ты смогла достаточно спокойно пережить потерю Уилмонта, потому что между вами не было настоящей любви, но сейчас, мне кажется, ты опасно приблизилась к тому, чтобы впервые безоглядно влюбиться.

Признаюсь, за последние несколько месяцев ты много раз удивляла меня, однако, хорошо зная тебя, могу предположить, что, если твоим сердцем завладела любовь, оно может быть легко разбито. Боюсь, мой совет слишком запоздал, и все же будь осторожной, дорогая сестра. Не допусти, чтобы твое пристрастие к приключениям привело тебя к жестокому разочарованию.

Теперь на другую тему. У меня появилось множество изумительных идей по поводу обновления оставшейся части дома. Думаю, ты, как и я, довольна результатами наших усилий по оформлению твоей спальни в нежных голубых тонах, хотя я стараюсь не думать о том, что именно может происходить в этой комнате».

Охваченная любопытством, Делия придвинулась к самому краю сиденья кареты. Она находилась одна в закрытом экипаже и немного удивилась, когда узнала, что Тони не будет сопровождать ее. Правда, его отсутствие вызывало восхитительное ощущение таинственности происходящего. Она улыбнулась. С каждым поворотом колес кареты ее волнение и предвкушение чего-то необычного возрастали.. Было очень приятно выбраться из дома в такое тихое блаженное утро. В последние дни в доме пребывало множество различных людей: маляры, обойщики, мебельщики, швеи. Правда, все они действовали под руководством Кэсси, которая походила на главнокомандующего войском, вооруженным молотками, красками и тканями. Происходящее напоминало Делии сцену из Бедлама, хотя сестра постоянно уверяла ее, что хаос находится под контролем и дела идут прекрасно. Тем не менее Делия заметила, что некоторые из ее вещей в спальне, которой она до сих пор пользовалась, стояли уже в другом месте, хотя ничего не пропало. Вероятно, похозяйничали новые служанки, и у нее появилось странное ощущение чего-то неладного.

Делия восхищалась открывшимся у Кэсси талантом к отделке комнаты. Она подстегивала своим отношением и энергией энтузиазм и решимость сестры. Конечный результат представлялся изящной гармонией голубых и золотистых тонов, шелка и атласа, из которых вырисовывалась превосходная новая спальня для независимой женщины. Женщины, склонной к искушению.

Делия выглянула в окошко кареты и заметила, что они свернули в Гайд-парк. В ранний час он выглядел пустынным и тихим.

Ее глубоко тронула забота Кэсси, но сестра зря беспокоилась. Как и с Чарлзом, Делия хорошо сознавала, на что идет. С Чарлзом она понимала, что на карту поставлены ее репутация, целомудрие и возможный скандал. С Тони все проще: в данном случае ставкой являлось только ее сердце. Она отдавала себе отчет, чем рискует, однако не боялась риска ради приключений, какие бы Тони ни приготовил для нее. И не боялась того, что собиралась сделать для него.

Карета остановилась, дверца открылась, и Тони просунул голову внутрь.

— Чудесное утро для приключения, леди Уилмонт. — Он улыбнулся и помог ей выйти из кареты в пустынном месте парка у дальнего конца озера Серпентайн, где она прежде никогда не бывала. Почти как незнакомая страна. Как волнующе. Что придумал этот мужчина?

— Действительно чудесное, лорд Сент-Стивенс. — Она задержала свою руку в его руке чуть дольше, чем надлежало, и посмотрела ему в глаза. Ее сердце учащенно забилось. — И где же мое приключение?

Он взял ее под локоть.

— Вы имеете в виду ваше необычайное приключение?

— Разумеется.

— Я вижу, вы полны решимости. — Он обогнул вместе с ней карету. — Кажется, приключение, а я убежден, что его можно отнести к категории необычайных, уже начинается.

Она проследила за его взглядом и резко остановилась:

— Что это?

— Ну, Делия, ты прекрасно знаешь, что это. — Его губы тронула удовлетворенная улыбка.

— Верблюд, — медленно произнесла она.

Очень большое светло-коричневое животное стояло около дороги, спокойно что-то жуя с довольным видом, но Делия заподозрила, что здесь кроется какая-то уловка. Такое огромное создание не могло долго оставаться совсем спокойным. Кроме того, она вычитала где-то, что верблюды — недоброжелательные животные. Улыбающийся погонщик держал поводья, и она надеялась, что держал он их крепко. Делия видела верблюдов только нарисованных в книжках или на картинах, изображающих пустыню. Она не представляла, что они могут быть такими большими и грозными.

— Да, действительно верблюд. — Тони отошел и раскинул руки на всю ширину, показав размеры огромного животного. — И он твое первое необычайное приключение.

— Прелестно, — тихо отмстила Делия.

— Ты говорила, что хотела бы покататься верхом на верблюде. — Тони снова развел руки, и Делия готова поклясться, что ей послышалось, будто бы издалека донесся трубный звук фанфар. — Вот он перед тобой.

— Я вижу. — Боже, какой он огромный. — Могу я поговорить с тобой? Наедине?

— Конечно. — Тони взглянул на погонщика и понизил голос, обращаясь к нему: — Она очень взволнована увиденным.

— Понимаю, милорд. — Мужчина продолжал улыбаться.

Делия зашла за карету, и Тони последовал за ней. Сложившаяся ситуация выглядела нелепо и смешно. Неужели он мог хотя бы на мгновение представить, что она воспользуется таким предложением?

Делия резко повернулась к нему:

— Ты с ума сошел?

— Да, я без ума от желания и страсти. — Он широко раскрыл глаза. — Возможно, даже от любви.

— Ну что ж, пожалуй, только любовь может заставить меня забраться на это… это… животное!

Тони скрестил руки на груди и прислонился к карете.

— Надеюсь, дорогая, ты не боишься сесть на него?

— Конечно, не боюсь, — солгала она. — Только мое поведение будет… — она искала подходящее слово, — весьма неуместно.

Он рассмеялся:

— Едва ли в твоем списке имеется что-либо уместное. Именно неуместность является частью приключения, как и сюрприз. — Тони пристально посмотрел на нее. — Ты удивлена, не так ли?

— О Боже, да!

— Ты говорила, что хочешь покататься на верблюде. Я отчетливо помню твои слова. Из твоих желаний оно стало первым из названных. Поэтому я решил, что оно является самым желанным приключением.

Делия фыркнула:

— Просто первое, что пришло мне в голову, а не то, чего я больше всего хотела. Я имела в виду ездить на верблюде в пустыне, в какой-нибудь экзотической стране, далеко-далеко отсюда, но не в Гайд-парке. Тогда бы можно считать его действительно приключением, а сейчас просто… э-э-э… какая-то насмешка.

— Но о пустыне ты ничего не говорила, — заметил он.

— В тот особенный момент я вообще трудно соображала и не помню, что говорила. — Она сжала руки. — Едва ли я могу отвечать за то, что произнесла не подумав, в порыве…

Он понимающе улыбнулся.

Она не хотела тешить его мужское самолюбие, произнеся слово «страсть».

— Я плохо помню, что говорила тогда.

— К счастью для нас обоих, я хорошо все помню.

— О, какая удача! — Она посмотрела на него. — Ты действительно ужасный человек, Сент-Стивенс.

— Вовсе нет. — Он широко улыбнулся. — Я замечательный человек.

— Ты слишком самоуверен и высокомерен.

Он смиренно пожал плечами, и она усомнилась в своей оценке.

— Я знаю.

Конечно, его высокомерие могло показаться немного забавным, а самоуверенность по-мальчишески восхитительной. Его улыбка заражала веселостью, и Делия постаралась сдержаться, скрестив руки на груди.

— Я не собираюсь забираться на животное.

— Как пожелаешь, — ответил он мягко. — Хотя должен сказать, я удивлен тем, что представительница семьи Эффингтон испугалась простого верблюда. Довольно много людей в мире ездит верхом на верблюдах каждый день. Мужчины, дети и даже… — он сделал многозначительную паузу, — женщины.

Он умел хорошо убеждать. Тони покачал головой.

— Я часто слышал, что женщины семьи Эффингтон существенно отличаются своей породой и воспитанием от других женщин, но, по-видимому, я ошибался. Вероятно, речь идет только о презрении правил, установленных обществом, что на самом деле не связано с риском, реальной опасностью и… необычайным приключением.

Виконт был очень хорош.

Делия сжала кулаки и направилась к верблюду.

— Если я не проедусь на верблюде, Сент-Стивенс, то буду преследовать тебя до конца твоих дней.

Позади нее раздался его смех.

Она приблизилась к верблюду и резко остановилась.

— Он линяет.

— Это верблюдица.

— Ну хорошо. Она линяет. Ее шерсть выглядит так, будто изъедена молью. Она вообще здорова? У нее нет какой-нибудь болезни?

— Она вполне здорова, — отрекомендовал животное Тони. — Я знаю, что верблюды обычно линяют в это время года.

— О, как мило. — Делия стиснула зубы и продолжала движение к верблюду. — Вы подсунули мне линяющего верблюда.

— Что смог, то и достал. Не так-то легко найти в Лондоне верблюда за короткое время. — Тони обратился к погонщику: — У верблюдицы есть имя?

— Ее зовут Бесс, милорд.

— Бесс, — повторил Тони официальным тоном, — позвольте представить вам леди Уилмонт.

Бесс проигнорировала его. Делия тоже никак не отреагировала на его слова.

— Леди Уилмонт, это мистер Томасон, замечательный парень. Он очень умелый специалист по управлению верблюдами.

Мистер Томасон почтительно приподнял шляпу:

— Приятно познакомиться, мэм.

Делия ответила слабой улыбкой, не сводя глаз с Бесс. Ей казалось, что с Бесс лучше быть все время настороже.

Тони кивнул мистеру Томасону, который немедленно выкрикнул какую-то неразборчивую команду верблюдице. По мнению Делии, он мог точно так же приказать ей сидеть, стоять или убить кого-нибудь. Бесс неохотно опустилась на колени, так что ее огромная голова оказалась на одном уровне с головой Делии.

Делия осторожно подошла ближе. У Бесс прелестнейшие глаза: большие, темно-карие, с длинными изогнутыми ресницами. Верблюдица выглядела довольно нежной и даже немного кокетливой. Но Делия решила не поддаваться ложному впечатлению.

Мистер Томасон приставил деревянные ступеньки к боку животного. На спине у Бесс лежал небольшой коврик и странное, но на вид прочное седло из кожи и дерева.

И тут в голову Делии пришла спасительная мысль.

— Я совсем не подумала о костюме для верховой езды. Тебе следовало предупредить меня. Я бы надела его. — Она с сожалением покачала головой и отошла назад. — Жаль, что я не смогу покататься на Бесс в платье.

Делия надела темно-зеленое платье для прогулки. Ей не хотелось одеваться сегодня в черное, и она меньше всего заботилась о последствиях нарушения правил траура — одного из тех строгих правил общества, о которых упомянул Тони.

— Действительно, прелестное платье, — задумчиво подтвердил Тони. — Но я думаю, ты все-таки сможешь испытать приключение.

— О, я хотела бы, однако…

Тони без предупреждения подхватил ее на руки, и не успела она запротестовать, как он взобрался по ступенькам и поместил ее в седло на спине Бесс. Он действовал удивительно быстро.

— Теперь сядь так, как садятся в дамское седло. Ты знаешь, как ездят верхом на лошади?

— Нет, — резко парировала она, затем смиренно вздохнула. — Конечно, знаю.

— Прекрасно.

Он помог ей занять правильную позицию, в результате которой у нее с виконтом возник тесный контакт, вызвавший в Делии волнующее чувство, немного сгладившее охвативший ее ужас. Сейчас в ней проснулась решимость. Она не позволит Сент-Стивенсу и его верблюду одержать над ней верх.

Мистер Томасон передал ей поводья, но, слава Богу, продолжал удерживать верблюдицу за удила.

— Если вы будете держаться за переднюю часть седла, миледи, я прикажу Бесс подняться на ноги.

Делия приподняла подбородок и постаралась придать своему голосу легкость.

— Я знаю.

Она услышала, как Тони недоверчиво фыркнул, однако не повернулась, чтобы наградить его сердитым взглядом, который он заслужил. Она решила устроить ему тоже какую-нибудь гадость, если останется живой.

Верблюдица без предупреждения поднялась на ноги, и Делия подалась вперед, крепко вцепившись в седло. Зажмурившись, она с трудом сдерживалась, чтобы не закричать. Бесс сопровождала свое движение громким фырканьем, которое не вселяло доверия.

— Для начала не так уж плохо, — послышался голос Тони откуда-то сбоку.

Делия осторожно открыла глаза. Тони сидел рядом на лошади немного ниже ее.

— Откуда у тебя взялась лошадь? Он засмеялся:

— Она находилась здесь все время. Очевидно, ты не заметила ее.

— Я занималась другим объектом, — ответила Делия высокомерно.

Сейчас она уже не испытывала прежнего ужаса. Она сидела не намного выше, чем на лошади. Правда, шея лошади находилась значительно ближе. Шея же Бесс оказалась от нее очень далеко, отчего возникало неприятное чувство пустоты. Может, ее пугала незнакомая порода животного, и она вообще не планировала приключения с его участием.

— Хорошо. — Тони кивнул. — Тогда едем!

— Что значит едем?

— Приключение предполагало катание верхом, не так ли? И ты хотела прокатиться на верблюде, а не просто сидеть на нем. — Он усмехнулся. — Стало быть, приключение только начинается.

— Чудесно. — Делия сделала глубокий вдох. Она зашла слишком далеко, и теперь придется совершить хотя бы короткую прогулку верхом на верблюде.

Погонщик повел животное вперед, и она мысленно благодарила его за то, что он не оставил ее одну. Вообще она считалась превосходной наездницей. Во всяком случае, на лошади. Насколько же отличается езда на верблюде?

— Я чувствую себя словно маленькая девочка на пони, — пробормотала она.

Разница проявилась незамедлительно. Верблюд двигался совсем не так, как лошадь. Он так странно раскачивался, что создавалось впечатление, будто находишься в лодке. Но его покачивание нельзя назвать неприятным. Напряжение Делии постепенно спало. Она вполне могла бы ездить верхом на верблюде. И даже получать удовольствие.

— Как интересно, — тихо проговорил Тони. Делия вздрогнула.

— Что-нибудь не так? Он засмеялся:

— Пустяки. Просто я заметил, что Бесс переставляет сразу обе ноги с одной стороны тела, затем обе ноги — с другой стороны. Совсем не так, как лошадь. Просто очаровательно.

— Несомненно.

Спустя несколько минут Делия почувствовала, что не так уж и очаровательно. Боковая качка при ходьбе Бесс вызвала неприятные ощущения в животе у Делии.

— Милорд, Тони. — Она старалась глубоко дышать, чтобы избежать тошноты. — Теперь я хотела бы спуститься на землю.

— Почему? Ты выглядишь очень впечатляюще наверху. Совсем как королева пустыни.

— Тем не менее мне уже достаточно.

— Но ты едва проехала несколько футов.

— И таким образом совершила поездку верхом на верблюде. — Делия не могла признаться, что чувствует себя нехорошо, и заставила себя засмеяться, правда, смех скорее напоминал жалобный писк. — Действительно, необычайное приключение, и я очень благодарна тебе за него. А теперь…

— Ну, не знаю, — уныло покачал головой Тон. — Не уверен, что такую короткую и медленную прогулку верхом можно считать настоящим приключением. Я планировал более резвую езду. Может, даже галопом или тем ходом, который считается у верблюда галопом.

— Я очень признательна за такое предложение, но…

— Меня начинает беспокоить твое поведение, и мне кажется стыдным…

— Тони, — резко произнесла она, — сними меня отсюда сейчас же!

— Хорошо, Делия… — Он присмотрелся к ней. — Ты знаешь, что выглядишь совсем зеленой?

— Я и чувствую себя соответственно.

Тони сделал знак мистеру Томасону, и Бесс остановилась, затем опустилась на колени. Тони быстро спешился и бросился помочь Делии слезть с верблюда.

Когда ноги Делии коснулись твердой почвы, колени ее подогнулись.

— Проклятие. — Тони подхватил ее. — Боже милостивый, Делия, прошу прощения.

Она застонала и поблагодарила небеса за то, что еще не ела сегодня.

Тони усадил ее на деревянные ступеньки и опустился перед ней на колени.

— Опусти голову и дыши глубже.

— Голова у меня не болит. — Тем не менее она последовала его указаниям. После нескольких глубоких вдохов желудок успокоился, и она почувствовала себя значительно лучше.

— Делия? — Тони осторожно коснулся рукой ее шеи. Она подняла голову и взглянула на него.

Его извиняющееся лицо выражало раскаяние и беспокойство, отчего она простила его немедленно. Но не совсем. Он покачал головой:

— Я очень сожалею. Никак не думал, что ты… Она прищурилась.

— Я решил, что цвет твоего лица отражает цвет твоего платья. — Беспомощный тон его голоса почти располагал к себе. Почти. — Я надеюсь… — Он замолчал с выражением нерешительности на лице. — То есть…

— Да?

— Ты ведь не держишь зла на меня? — Он нахмурился. — Я устроил такое приключение с добрыми намерениями. Я просто хотел, чтобы сегодняшний день навсегда запомнился тебе.

— Ты, безусловно, преуспел. Я его никогда не забуду. Лицо его просветлело.

— Значит, ты не сердишься на меня?

Она посмотрела на него долгим взглядом, и ее охватило искушение помучить его немного, по крайней мере пока желудок полностью не восстановится. Однако она сама говорила, что хочет покататься верхом на верблюде. Он ведь не предполагал, что желание свое она выразила импульсивно. И конечно, он не знал особенности ее организма, который не переносил подобной качки. Почему она сама не подумала о последствиях?

— Нет, конечно, не сержусь. — Делия наградила его сочувственной улыбкой. — Очевидно, тебе доставило массу хлопот осуществление задуманного. Ты неплохо справился.

Он вопросительно поднял брови.

— А что ты скажешь о необычности приключения? Она не могла сдержать смеха.

— Ода. .

— Ты лучше себя чувствуешь?

— Намного.

— Прекрасно.

Он наклонился вперед и оперся руками о деревянную ступеньку по обеим сторонам от нее, поймав ее взгляд. Затем произнес низким интимным голосом:

— Значит, теперь я поднялся на строчку выше в твоем списке? Мой номер три?

Его губы находились в нескольких дюймах от ее губ. Стоило ей чуть податься вперед, и она могла бы поцеловать его, обнять и повалиться с ним на землю здесь и сейчас. Прямо перед мистером Томасоном и Бесс, а также на глазах у любого, кто случайно мог проходить мимо. Вот тогда совершилось бы настоящее приключение, и этот день непременно запомнился бы навсегда. Может быть, следует переставить пункты в своем списке?..

— Все зависит, милорд… — Она слегка наклонилась вперед и коснулась губами его губ дразнящим образом.

— Отчего? — Тон его голоса, его глаза и вся фигура выражали искушение. Очевидно, он понятия не имел о приличии. Как восхитительно!

Делия соблазнительно улыбнулась:

— Оттого, какие еще приключения ты запланировал на сегодня.

Он засмеялся и поднял ее на ноги.

— Боюсь, еще слишком рано для следующего приключения.

— В самом деле? — Она посмотрела на него и пожалела, что еще слишком рано для другого приключения, которое пришло ей на ум. — Что мы будем делать?

— Делия, — его взгляд жадно бродил по ее телу, — ты настоящая искусительница.

Или, может быть, не рано. Она озорно улыбнулась:

— Я знаю.

Он пристально посмотрел на нее и потряс головой, как бы проясняя мозги, затем обратился к мистеру Томасону:

— Я бесконечно благодарен вам, сэр.

— Рад был оказать вам услугу, милорд. Миледи. — Он коснулся края шляпы, отдавая ей честь. — Если вам опять потребуется верблюд, сэр…

— Не потребуется, — твердо ответила Делия, — но я тоже благодарю вас.

Тони рассмеялся, пожелал мистеру Томасону доброго дня, затем предложил Делии свою руку.

— Думаю, небольшая прогулка будет полезной для нас. — Его голос казался спокойным, но глаза возбужденно блестели. — После напряженной верховой езды, я имею в виду…

— Я простила тебя, Тони, и теперь ты, несомненно, поднялся на пункт выше в моем списке, но на твоем месте я бы не стала поднимать снова данную тему, — холодно предупредила она.

Он усмехнулся:

— Наверное, ты права.

Они бесцельно брели среди деревьев вблизи озера Серпентайн.

— Где ты нашел верблюда? — спросила она.

— О, я знаю джентльмена, который знаком с другим джентльменом, а тот, в свою очередь, знаком с еще одним.

— А что, если бы я захотела покататься на слоне?

— Я знаю человека, который может устроить и это.

— Весьма неопределенный ответ.

— Мне не хотелось бы, чтобы ты знала все мои секреты. — Он улыбнулся ей. — Тогда будет неинтересно.

— А я ведь рассказала тебе свой секрет.

— Ну, тот факт, что ты не твоя сестра, являлся секретом только для меня.

Она засмеялась:

— Возможно.

— Как приятно находиться в его компании! Ей казалось, что она хорошо знает этого человека, и оттого чувствовала себя свободно и спокойно. Может быть, как полагал Гордон, они были знакомы еще в прошлой жизни. Однако в настоящей она почти ничего не знала о нем. Так какие же у тебя секреты?

— Секреты? Помимо того, где я отыскал верблюда, ты имеешь в виду? — Он с сожалением покачал головой. — Потому что тайну поиска верблюда я не могу открыть.

— Понятно. — Она тоже шутливо покачала головой. — В действительности я подразумевала нечто более обыденное — заурядные подробности твоей жизни, о которых ты пока ничего не рассказывал.

— Поскольку моя жизнь ничем не отличается от многих, я не хотел утомлять тебя скучными подробностями.

— В данном случае скука для меня желанная передышка между стремительно развивающимися событиями. — Она насмешливо улыбнулась. — Может, тогда я смогу лучше оценить приключение.

— Наверное, нам не следовало начинать с верблюда. — Он засмеялся. — Что ты хочешь знать обо мне?

— Все! — отрезала она твердым тоном — Не исключено, что я могу выйти замуж за тебя, и ты сам говорил, что я должна получше узнать будущего мужа, прежде чем принять такое важное решение.

— Какой я мудрый, — тихо произнес Тони.

— Однако я не намерена снова выходить замуж за человека, о котором почти ничего не знаю.

— Даже в том случае, если ты сочтешь меня неотразимым?

— Особенно тогда.

— Очень разумно с твоей стороны. — Он прислонился спиной к дереву, скрестил руки на груди и улыбнулся. — Я весь в вашем распоряжении, миледи. Задавайте свои вопросы.

— Прекрасно. Теперь что касается вопросов… — Она сцепила руки за спиной и начала ходить перед ним на манер школьной учительницы. — Мой дядя хорошо отзывается о тебе, так что твоя репутация и семья не вызывают сомнений. — Она взглянула на него. — Я знаю также, что ты участвовал в войне. Что ты там делал?

Он немного помолчал, как бы решая, что сказать, затем тяжело вздохнул:

— Я занимался сбором информации.

Делия резко остановилась и уставилась на него:

— Ты был шпионом?

— Можно и так назвать.

— Я никогда раньше не встречала шпиона.

— И ты находишь такое занятие привлекательным? — В его глазах промелькнули насмешливые искорки.

Она засмеялась. Увидеть шпиона действительно казалось довольно привлекательным или по крайней мере интригующим.

— Ты до сих пор являешься шпионом?

— Увы, времена шпионов в британской военной разведке закончились вместе с войной.

— Что же тогда делают шпионы в отставке?

— Каждый занимается тем, чем может, хотя, конечно, потребность в бывших шпионах невелика. По крайней мере в нашей стране. — Он пожал плечами. — Я немного путешествовал после окончания войны и делал разнообразные попытки найти себе применение. В настоящее время я оказался в необычном для меня положении, приняв титул и обязанности виконта, к чему совершенно не готов.

— Насколько мне известно, ты унаследовал титул от своего брата.

Он единокровный брат. Мой отец женился на моей матери уже в пожилом возрасте. Она не пережила моего рождения. Мой брат был на шестнадцать лет старше меня. Отец умер, когда я еще ходил в школу, и обо мне заботился брат, проявив большое великодушие со своей стороны. — Тони рассказывал о своей жизни таким лишенным эмоций тоном, словно речь шла не о его жизни, а о жизни другого человека, которого он едва знал. Он излагал факты, словно отвечал вызубренную таблицу умножения или перечислял на память континенты мира. — Жена моего брата умерла несколько лет назад, и, поскольку не имела детей, я оказался единственным наследником.

— Вы любили друг друга?

— Между нами не сложилось ни особой любви, ни особой неприязни. — Тони покачал головой. — Нас с братом ничего не связывало, кроме крови. Я, конечно, сожалел, когда он умер, хотя едва знал его.

— Очень печально, — тихо промолвила Делия.

— Почему? — В глазах его светилось любопытство. — Я не испытывал особой печали. Просто такова жизнь.

— Ты мог почувствовать себя ужасно одиноким.

— Я никогда не считал себя таковым.

— В самом деле? Как странно. — Делия посмотрела на него с любопытством. — Я не могу представить жизнь без родственников. Я всегда имела кого-то, с кем можно поговорить, поделиться своими проблемами или своими…

— Приключениями? — насмешливо вставил он.

— Разумеется. — Она улыбнулась и покачала головой. — Должна признаться, мне очень страшно без людей, без семьи, когда я не могу ни с кем поделиться своими мыслями. После смерти мужа я провела несколько месяцев с родственницей моей матери в Озерном краю. Надо сказать, она очень замкнутая личность и почти так же необщительна, как и я. Тем не менее она нуждалась в моем присутствии.

— А ты нуждалась в ней?

— Нет. Как ни странно, я хотела только побыть наедине с собой и многое обдумать. Мои поступки…

— Ты имеешь в виду брак с лордом Уилмонтом? Она кивнула:

— И кроме того, причины, по которым я пошла за него.

— Любовь всех нас делает немного глупыми.

— Да, я тоже так думаю.

Она сдержалась, чтобы не сказать ему, что с Чарлзом у нее не было любви, а лишь страстное стремление испытать нечто волнующее, а также соблазн познать вожделение, что для порядочных, хорошо воспитанных молодых женщин не полагалось знать и тем более хотеть. Какое мнение он составил о ней? Вероятно, считал, что она вдова, опытная женщина, которая многое познала и испытала желания, неприемлемые для незамужней женщины. Она сочла разумным не раскрывать того, что случилось на самом деле.

И все же она хотела, чтобы он знал, что она питает к нему такие чувства, каких еще никогда не испытывала. Они походили на странную смесь нежности и желания, которую она не хотела называть любовью, хотя подозревала, что ее чувство именно любовь.

— Я тоже чувствую себя немного глупым. — Он протянул к ней руки и привлек в свои объятия.

— Нас может кто-нибудь увидеть здесь, милорд.

— Здесь никого нет. — Он склонил голову и прижался губами к ее шее сбоку. По спине Делии пробежала дрожь. — В такой ранний час в парке никто не гуляет.

— Вот почему ты его выбрал. — Она вздохнула, наслаждаясь его близостью, его теплом… и предвкушением чего-то неизведанного.

— Конечно, — пробормотал он, касаясь губами ее шеи.

— Тони. — Она отстранилась и посмотрела ему прямо в глаза. — Я считаю месяцы, проведенные в Озерном краю, чем-то вроде добровольной ссылки, своеобразного наказания, если хочешь. Я не могла там спокойно спать и не спала нормально после возвращения.

— Наказание продолжалось? — Уголки его губ насмешливо дернулись кверху.

— Вероятно. Мое состояние не менялось, пока я полностью не распрощалась с Чарлзом…

— Что? — Он нахмурился в замешательстве. Она замотала головой.

— Глупо, конечно, и не имеет реального смысла, однако после окончательного прощания с мужем я решила жить самостоятельной жизнью по своим собственным правилам.

— Ты уже говорила о своем решении.

Делия сделала глубокий вдох, набираясь храбрости. Она дала понять ему, что решила жить по-своему, если хочет стать частью ее жизни. В противном случае лучше сразу все выяснить и расстаться.

— Моя самостоятельная жизнь включает желание стать, — она постаралась не поперхнуться словами, — опытной женщиной.

Глаза его расширились, а брови удивленно взметнулись вверх.

— В самом деле?

— Да. — Делия приподняла подбородок и посмотрела в его темные глаза, наградив самой соблазнительной улыбкой. — Поскольку еще не настало время для моего следующего приключения, я, живя по своим собственным правилам, хочу поставить в своем списке пожеланий на первое место наше обоюдное стремление разделить твою или мою постель.

Лицо Тони расплылось в улыбке.

— Я знал, что верблюд — выдающаяся идея.

— Конечно, именно верблюд убедил меня сделать перестановку пунктов в моем списке. — Затем она подняла глаза к небу. — Однако есть условия.

Он застонал, но продолжал крепко обнимать ее.

— Как всегда, условия.

— Во-первых, — она прижалась к нему и слегка коснулась губами его губ, — я не хочу отказываться от оставшихся приключений, которые ты запланировал на сегодня.

— Согласен.

— А во-вторых, я вспомнила, что упустила еще кое-что, чего никогда не делала в жизни и что ты можешь легко восполнить.

— Оно тоже зачтется как необычайное приключение?

— Все целиком зависит от тебя, дорогой лорд Сент-Стивенс. Видишь ли, — она обняла его за шею и прижалась губами к его губам, — меня еще никогда не соблазняли в карете.

Глава 16

Делия очень хотела увлечь виконта в свою постель. Прямо сейчас. Сию же минуту. Тони неловко заерзал в карете.

Он, конечно, хотел того же. Хотел почти с самого начала. Однако чувствовал себя в роли соблазняемого, что не очень нравилось ему.

Делия отвернулась от окна и многозначительно улыбнулась.

Возможно, все не так уж плохо.

Она развернулась на сиденье лицом к нему:

— Ну?

— Что — ну?

— Ну… — Она сделала неопределенный жест. — Ты собираешься… то есть… не хочешь ли…

Наконец он понял, что она на самом деле не такая самоуверенная, как могло показаться, судя по ее откровенной манере. Его смущение исчезло.

— Соблазнить тебя? — спросил он с понимающей улыбкой.

Она облегченно вздохнула и кивнула. Их взгляды встретились.

— Соблазнение, дорогая Делия, не происходит по команде, — поведал он ей назидательным тоном, не отрывая от нее глаз. Затем взял ее руку и медленно стянул перчатку. — Соблазнение — своеобразное искусство.

— Неужели?

— Разумеется. — Он отложил перчатку в сторону и легким прикосновением пальца начал описывать медленные круги на ее ладони. — И оно не нуждается в спешке.

В воздухе между ними витало предвкушение наслаждения.

— Не нуждается? — В ее голосе чувствовалось страстное желание, которое едва не лишило его самообладания. Тони напряг всю свою волю, чтобы сдержаться.

— Нет, — подтвердил он низким многозначительным голосом, ласково поглаживая ее пальцы.

Дыхание Делии сделалось коротким.

— Нисколько?

— Нисколько. — Тони поднес ее ладонь к своим губам и поцеловал. Она слегка вздрогнула. — Должен происходить естественный ход событий. Не так ли?

— Конечно, — чуть слышно прошептала она. Он поцеловал ее запястье.

— А что дальше? — спросила она с дрожью в голосе.

— Я хочу почувствовать губами биение твоего сердца, — тихо произнес Тони.

— Хочешь? — Она проглотила подступивший к горлу ком.

Он прижал к груди ее руку и накрыл своей.

— Ты чувствуешь мое сердце?

Она кивнула, широко раскрыв глаза от„. чего? Разумеется, не от страха. Может быть, от удивления? Или от любви?

— Тони, — прошептала она, чуть дыша. — Мне кажется, в естественном ходе соблазнения правильнее всего поцеловать меня сейчас.

— Ты так считаешь? — Он снова поднес ее руку к своим губам и поцеловал каждый пальчик.

Делия содрогнулась и облизнула губы.

— Ода.

Он обхватил ее одной рукой и прижал к себе. Другой рукой приподнял ее подбородок, и его губы слились с ее губами. Она закрыла глаза, ее дыхание смешалось с его дыханием. Он целовал нежно и легко, наслаждаясь вкусом ее губ, как наслаждаются прекрасным угощением. Она застонала и обвила его руками, а он продолжал упиваться ею.

Тони опустил руку и провел пальцами по внешней стороне ее бедра. Она вся напряглась и еще крепче обняла его. Он придвинулся к ней ближе и усадил ее на одно колено, ощутив, как от ее близости его плоть сделалась твердой. Его рука двинулась вниз, собирая в складки материал ее платья, пока его пальцы не коснулись покрытой чулком ноги. Она часто задышала, и ее губы стали еще требовательнее.

Рука Тони двинулась выше вдоль ее стройной ноги и достигла подвязки. Он дотронулся до ее обнаженной кожи повыше ленты, и Делия затаила дыхание. Он с трудом сдерживал желание овладеть ею прямо здесь и заставил себя медленно продолжать возбуждать ее, стараясь не доводить себя до безумия, ведь полностью овладеть ею в карете довольно опасно.

Легким движением он перенес руку вверх к изгибу ее ягодицы и окончательно усадил к себе на колени. Ее бедро прижалось к его восставшей плоти, упирающейся в материал штанов. С каждым покачиванием кареты Делия терлась об него, и он с трудом контролировал себя.

Между тем его пальцы добрались до соединения бедер и коснулись жестких волос, которые контрастировали с мягкостью кожи. Делия оторвалась от его губ и с шумом втянула воздух. Ее голова откинулась назад, и груди тяжело вздымались под платьем. Боже, как ему хотелось сорвать его и обнажить гладкую кожу. Коснуться ее грудей, попробовать их на вкус и почувствовать жар ее тела. Черт побери, почему на ней так много одежды?

Поддерживая спину Делии одной рукой, он склонился, чтобы поцеловать ее в шею. Другая его рука устроилась между ее ног, и его пальцы скользнули в горячую, влажную расселину. Она застонала, а он продолжал ласкать мягкие складки плоти, набухшие от желания, и отыскал твердый бугорок — центр ее наслаждения. Он слегка похлопал по нему пальцем, и она, вскрикнув, выгнулась вперед, а он накрыл ее рот своими губами, чтобы заглушить звук. Его большой палец продолжал ласкать самое чувствительное местечко, а два других вошли в глубину. Ее мышцы тесно, горячо и плотно сомкнулись вокруг его пальцев. Она крепко обнимала его и ерзала, прижимаясь к возбужденной плоти, пока он не начал стонать так же, как она.

Разве риск не такой же элемент приключения, как и сюрприз?

Он задрал ее юбки до талии, затем приподнял ее и усадил себе на колени. Он начал расстегивать свои штаны, но она отвела его руки и стала расстегивать их сама.

Его взгляд встретился с ее взглядом, и он увидел в се глазах возбуждение, желание и некоторое смятение. Она слегка улыбнулась и прижалась губами к его губам, затем положила руку на пульсирующую выпуклость на его штанах и слегка провела по ней ногтями, отчего по телу Тони прошла дрожь. Он почувствовал, как освободилась одна пуговица, затем другая, затем…

Внезапно карета остановилась, и не стало слышно стука копыт по мостовой и грохота экипажа.

Делия отпрянула назад и испуганно посмотрела на Тони:

— Что, черт возьми, нам делать теперь?

— Сядь на место скорее, любовь моя. Скорее. — Он сделал глубокий вдох, стараясь успокоиться. — Кажется, мы достигли конечного пункта.

— Я бы так не сказала, — пробормотала она, слезая с его колен.

Он рассмеялся, несмотря на возникшую неловкость, и начал застегивать штаны.

Делия усмехнулась и откинула волосы назад.

— По-моему, на голове у меня была шляпка, когда мы стартовали.

Тони огляделся, поднял шляпку с пола и хотел передать се Делии, но остановился, посмотрев внимательно на ее взъерошенные волосы, раскрасневшееся лицо, потемневшие глаза и припухшие губы. Она представляла собой самое соблазнительное создание, какое он когда-либо видел. Очаровательное и пленительное, желанное для любого мужчины. Может, сказать кучеру, чтобы он продолжил поездку.

— Ты отдашь мне мою шляпку? — весело улыбнулась она.

— Ода, конечно. — Он потряс головой, приходя в себя, и протянул ей шляпку, после чего ухватился за ручку дверцы, чтобы кто-нибудь не открыл ее снаружи, пока он сам не откроет. — Ты готова?

Она поправила шляпку, глубоко вздохнула и кивнула:

— Да.

— Хорошо. — Он ободряюще улыбнулся ей и начал открывать дверцу.

Делия схватила его за руку:

— Тони. — Да?

Она улыбнулась ему медленной улыбкой женщины, уверенной в непогрешимости своих действий и действий мужчины, находящегося рядом с ней.

— Все было великолепно.

— Не совсем. — Он наклонился и быстро поцеловал ее. — Но будет действительно великолепно. Обещаю.

— Надеюсь, ты выполнишь свое обещание, милорд.

— Можешь не сомневаться.

Тони выбрался из кареты и помог Делии сойти на землю. С трудом он отпускал ее, поняв, что эта женщина стала частью его существа, и теперь невозможно представить, как он сможет жить без нее. Однако сейчас не время думать о будущем.

Они двинулись к дому, и Делия заколебалась.

— Тони. — Она озабоченно сморщила лоб. — Я не знаю, как мы сможем завершить нашу встречу.

Он усмехнулся:

— Я полагал, что мы были на пути к завершению в карете.

— Я не о том. — Ее лицо очаровательно порозовело. — У меня есть превосходная идея, как завершить начатое дело, но мне ужасно не хочется шокировать Гордона. Он старомодный человек с предрассудками относительно того, что следует и не следует делать женщинам. А я собираюсь привести джентльмена в свою спальню среди бела дня…

— Я уверен, он не одобрит твоего поступка.

— Мне очень не хочется, чтобы он плохо подумал обо мне. . Делия, я не сомневаюсь, что старый джентльмен любит тебя, однако, дорогая, он слуга, а ты хозяйка дома. Дом твой и жизнь твоя, и Гордон должен понимать, что ты взрослая женщина и можешь сама принимать решения.

— Он стал моим другом, Тони, — решительно пояснила она. — И я доверяю его советам.

— И что же он посоветовал тебе?

— Он считает, что я должна снова выйти замуж.

— Я с ним единодушен. — Тони направился к двери и обнаружил, что Делия осталась на месте. Он оглянулся.

Она смотрела на него со смешанным выражением досады и раздражения на лице. Он не понял, что он такого сделал, но, очевидно, сделал что-то очень нехорошее.

— Ну хватит, милорд.

Он не представлял, о чем она говорит.

— Что хватит?

— Ты все продолжаешь и продолжаешь толковать о том, как хотел бы жениться на мне, или как желал бы добиться моей руки, или…

Тони подошел к ней ближе и понизил голос:

— Ты уверена, что хочешь обсуждать такие вопросы сейчас? Прямо на улице?

Она тоже понизила голос:

— Я вообще не собиралась их обсуждать. Впрочем, да! Давай поговорим прямо здесь и сейчас.

Тони в прошлом не раз бывал в опасных и даже смертельных ситуациях, и интуиция подсказывала ему, что их разговор может оказаться весьма коварным. И весьма важным.

— Пора, милорд, прекратить ходить вокруг да около и выяснять различными способами, хочу я или нет выйти за тебя замуж.

— Ты говорила, что в данный момент замужество не интересует тебя, — заметил он осторожно.

Она не стала отвечать на его слова. — Речь идет не обо мне, а о тебе.

— Я достаточно ясно выразил свой интерес к браку. Я говорил, что хочу разделить с тобой твою жизнь, твои приключения. — Он наклонился к ней еще ближе и тихо добавил: — И твою постель.

— Да, вот теперь мы подошли к главному, не так ли?

— К чему? — Тони считал себя достаточно умным человеком, но Делию он не понимал. Неужели все женщины такие безумные или Делия единственная в своем роде?

— К тому, чтобы войти в дом и шокировать бедного Гордона…

— Гордон переживет, — решительно проговорил Тони.

— Я все-таки хочу знать, каковы твои намерения.

Он смущенно покачал головой и начал загибать пальцы:

— Разделить твою жизнь, твои приключения, твою постель…

— Шшш!

Тони понизил голос:

— А в данный момент — завершить то, что мы начали в карете.

— Дорогой лорд Сент-Стивенс, кажется, я говорила, что собираюсь стать опытной женщиной и наполнить свою жизнь необычайными приключениями. Так вот, я теперь не уверена, что хочу осуществить свои желания с кем-нибудь, кроме тебя.

— Разве плохо? — медленно произнес он.

— Плохо! Впрочем, нет. Не совсем так. Однако ты нарушил мои планы, и я недовольна, потому что не представляю, каковы твои намерения относительно моей жизни.

— По-моему, я дал ясно понять, что собираюсь жениться? — Он почему-то непроизвольно облекал свои слова в вопросительную форму. — На тебе?

— Ты не мог бы выразиться поконкретнее?

Он не знал, что сказать, и подозревал, что любые его слова, обращенные к такой прелестной безумной женщине, будут неверными.

— Я не уверен-, что смогу.

— Хорошо, Сент-Стивенс. Очевидно, следующий ход мой. — Она сжала кулаки, и глаза ее горели огнем. — Не окажете ли вы мне честь стать моим мужем?

Наступило шокирующее молчание. Похоже, Делия сама удивилась своим импульсивно сказанным словам не меньше, чем Тони.

Он скрестил руки на груди и смотрел на нее, подавляя желание рассмеяться вслух от облегчения и еще от чего-то, подозрительно похожего на радость.

— Я не знаю.

Глаза ее расширились.

— Не знаешь? Что значит не знаешь?

— Будешь ли ты заботиться обо мне так, как я привык.

— Скорее всего нет. — Она сверкнула глазами. — Но несомненно, позволю тебе заботиться обо мне.

— Понятно. Но если я приму твое милостивое предложение, — он сделал паузу, — у меня будут»условия.

— Я так и думала, — тихо пролепетала она.

— Во-первых, все твои попытки набраться опыта с этого момента и впредь должны происходить только со мной. — Он постарался придать своему голосу строгий тон, сдерживая, однако, улыбку.

Она немного подумала.

— Согласна.

— Во-вторых, все твои приключения отныне должны происходить при моем участии.

— Яне…

— В свою очередь, я гарантирую, что их у тебя будет немало. — Он медленно улыбнулся. — Я постараюсь, чтобы каждый день ты переживала приключение.

— Необычайное? — спросила она с надеждой.

— Моя дорогая, все всецело зависит от тебя.

— Понятно, — задумчиво кивнула она. — Я нахожу твои условия вполне приемлемыми.

— В таком случае, дорогая леди Уилмонт, можете считать себя обрученной. — Он склонился к ней. — Я бы заключил тебя в объятия прямо здесь на улице и поцеловал, пока твои голубые глаза не потемнели бы до цвета штормового моря, как в самые волнующие моменты, однако такие действия могут вызвать скандал. Впрочем, я подозреваю, что в будущем нам предстоит не раз стать объектом сплетен. В погоне за приключениями, конечно.

— Несомненно. — Она посмотрела на него со страстью в глазах, подобной той, которая светилась в его взгляде.

— Поэтому будет лучше, если мы пока воздержимся от скандала.

— В интересах детей?

— Совершенно верно. И поэтому нам надо поскорее войти в дом.

— Согласна.

Она взяла его руку и поспешила подняться по ступенькам крыльца. Мак открыл им дверь.

— Добрый день, миледи, милорд, — приветствовал их Мак. — Вы довольны прогулкой верхом?

— О да! — воскликнула со смехом Делия, снимая перчатки и шаль и передавая их Маку. — Прогулка прошла незабываемо.

Тони усмехнулся.

Делия сняла шляпу и пригладила волосы, оглядывая прихожую.

— Гордон здесь?

— Нет, миледи, он… — Мак перевел взгляд с Делии на Тони, и глаза его блеснули. Он пожал плечами. — Он ушел, мэм. Забрал вещи и ушел.

— Ушел? — В голосе Делии прозвучал испуг.

— Ушел? — удивленно повторил Тони.

— Да, мэм. Сказал что-то о своей тете.

— Ты, должно быть, ошибся. Он говорил, что у него нет родственников.

Проклятие. Почему он сказал ей, что у Гордона нет родственников? Внезапно Тони осознал, что у него появилась прекрасная возможность навсегда распрощаться с ролью Гордона. Мак преподнес ее на блюдечке. Однако он сам не мог воспользоваться таким обстоятельством.

— Может быть, ты неправильно понял его? — спросил он с надеждой.

— Нет. Я отчетливо помню его слова, когда он прощался. В глазах Делии отразилась искренняя боль.

Тони не мог перенести ее боли. Он покачал головой:

— Я сомневаюсь, что он ушел навсегда.

— О нет, сэр. Он определенно ушел совсем, — решительно заявил Мак.

— А я уверен, что нет, — стиснул зубы Тони. — Готов спорить.

— Бет? — Мак встретился с ним взглядом. — Значит, вы не сомневаетесь в его возвращении?

— Не сомневаюсь.

Делия с любопытством посмотрела на него:

— Как вы можете говорить так уверенно?

— Вы сказали мне, что стали с ним друзьями. Поэтому Гордон не мог уйти просто так.

— Он прав, мэм, — вздохнул Мак. — Должно быть, я перепутал Гордона с кем-то еще. Простите, миледи.

— Как ты мог… Впрочем, не важно. — Она пришла в замешательство. — Значит, он в своей комнате?

— Нет, — быстро ответил Тони, и Делия резко посмотрела на него. — Твой слуга сказал, что Гордон вышел.

Делия сдвинула брови.

— Он сказал, что Гордон забрал вещи и ушел, потому что возникли какие-то проблемы с тетей.

— Шляпу, мэм, — быстро вставил Мак. — Он забрал свою шляпу. Вот что он сделал. И понес ее куда-то для… для…

— Починки? — предположил Тони.

— Вот именно. Для починки. — Мак облегченно вздохнул. — Мистер Гордон забрал свою шляпу, чтобы отдать ее в починку, и ушел, но он вернется.

— Понятно, — медленно произнесла Делия.

— Я перепутал тетю с шляпой, мэм. Очевидно, мне послышалось имя Шейла вместо шляпы, а Шейла — имя моей тети. — Мак с сожалением покачал головой. — У меня иногда бывает такое после ранения на войне.

— Думаю, мы можем простить его, леди Уилмонт. Он все-таки ветеран. — Тони похлопал Мака по спине. — Вероятно, тебе пришлось многое испытать, не так ли, старик?

— Более чем можно рассказать, сэр.

Делия переводила взгляд с одного мужчины на другого.

— Значит, Гордон вернется?

— Насколько мне известно, миледи. — В голосе Мака прозвучали нотки сожаления.

— Хорошо. — Она внимательно посмотрела на Мака. — Надеюсь, теперь вы чувствуете себя лучше, Макферсон.

— Я тоже надеюсь, мэм, — пробормотал Мак.

Делия немного помолчала, обдумывая, что делать дальше, затем слегка расправила плечи, исполненная решимости и пренебрежения к условностям.

— Лорд Сент-Стивенс проявил интерес к обновлению комнаты, которое я и моя сестра только что завершили.

Она кивнула на Тони с волнением и озабоченностью в глазах, не уверенная в том, что поступает правильно. Ей хотелось верить, что он поймет ее. А Тони ее невинное очарование тронуло до глубины души. Должно быть, она хотела выглядеть опытной женщиной, не заботясь о правилах приличия, однако такое поведение неестественно для нее и потому требовало большого мужества. Она просто восхитительна.

— Милорд? — Делия вопросительно приподняла брови.

— Я задержусь ненадолго. Мне надо поговорить с Макферсоном и убедиться, что он восстановился от последствия своего ранения на войне.

Очень разумно. — Она улыбнулась обоим мужчинам и начала медленно подниматься по лестнице, покачивая бедрами при каждом шаге и держа за ленты свою шляпу, которая тоже раскачивалась. Сама чувственная невинность!

Оба мужчины наблюдали за ней, пока она не исчезла на верхней площадке лестницы.

— Мне кажется, вы уже видели обновленную комнату, сэр, — мягко заметил Мак.

— Не так, как сейчас, — пробормотал Тони. — Кстати… — Тони сделал глубокий успокоительный вдох и постарался не думать о том, что его ждет в переоборудованной спальне Делии. — Я старался наблюдать за целой армией людей, которые наводнили дом в последние дни. Теперь они ушли. Ты не заметил ничего необычного?

Тони, Мак и миссис Миллер вместе с остальными «слугами» все время вели наблюдение за людьми, работавшими в доме. Если бы кто-то попытался искать здесь что-то, то ремонт — лучшая причина пробраться сюда под видом одного из рабочих.

— Ничего не заметил, сэр, хотя сегодня во время вашего отсутствия миссис Миллер обнаружила потайную нишу в панели гостиной возле камина, где Уилмонт мог хранить ценные вещи. Но там все пусто.

— Миссис Миллер обнаружила ее?

— Она занималась уборкой, сэр. — Мак поморщился. — По крайней мере она так сказала.

— Конечно. — Тони спрятал улыбку. — А какие женщины участвовали в обновлении комнаты?

Среди рабочих насчитывалось несколько женщин, занимавшихся шитьем покрывал, штор и прочих вещей, которые мисс Эффингтон считала необходимыми для комнаты.

— В их поведении не содержалось ничего подозрительного, сэр, и должен сказать: сестра леди Уилмонт установила здесь железный порядок. — Мак улыбнулся. — Мы могли бы использовать ее во время войны. С такими женщинами мы, вероятно, гораздо быстрее победили бы французов.

— Они составляют цвет британских женщин и являются силой, с которой надо считаться. — Тони рассмеялся и направился к лестнице.

— Сэр! — Мак неодобрительно сморщил лоб. — Конечно, не мое дело…

— Разумеется. — Тони пристально посмотрел на него. Очевидно, несуществующий дворецкий Делии — не единственный, кто любил леди Уилмонт и хотел бы защитить ее.

— Тем не менее… — Мак немного помолчал. — Я разговаривал с другими нашими людьми, и нам стало жалко леди Уилмонт.

— В самом деле?

— После скандала и смерти Уилмонта, по правде говоря, департамент совершил ошибку, втянув ее в свою игру, и мы все чувствуем себя ответственными за обман. И вы тоже обманываете…

— Я ценю твою попытку выпутать меня из игры.

— Не стоит благодарности. — Мак посмотрел ему прямо в глаза. — Мы беспокоимся за леди Уилмонт.

— О? — Тони удивленно приподнял брови.

— Она считает нас слугами, сэр, однако относится к каждому из нас очень доброжелательно. Совсем не так, как мы ожидали, и нам очень не хотелось бы видеть, что кто-то обижает ее.

— Да?

— Мы все единодушны, сэр, и знаем, что нас могут отправить на виселицу, но мы достаточно хитры и сделаем так, что никто ничего не узнает. Тело не найдут и все такое.

— О чем ты, Мак?

— Нам бы не хотелось совершать непоправимое, сэр, но если вы обидите ее, вызовете еще один скандал или разобьете ее сердце, — Мак распрямил плечи, — мы убьем вас.

— Понятно. — Тони внимательно посмотрел на него. Он не сомневался, что Мак и все остальные выполнят свою угрозу, и ощутил некоторые угрызения совести. В голову полезли неутешительные мысли. — А что, если она разобьет мое сердце?

— Мы поможем утопить в вине ваше горе. — Мак усмехнулся. — И не важно, сколько времени потребуется на успокоение и сколько из нас выйдет из строя.

— Я признателен вам за солидарность. — Тони не мог наказать Мака за такое откровение. Он хорошо понимал, как люди относятся к Делии. Тони сам скорее поплатился бы жизнью, чем причинил бы ей вред, хотя предпочитал жить долго и счастливо с ней. — Может быть, тебе будет легче, если ты узнаешь, что она согласилась стать моей женой?

— Конечно, сэр. — Мак облегченно вздохнул. — Нам бы очень не хотелось убивать вас.

— Приятно слышать.

— Когда?

— Что когда?

— Когда вы женитесь на ней?

— Как только все образуется, — пообещал Тони, — и я найду подходящий способ покончить с нашим обманом.

— Мы, конечно, поддержим ваше решение, но, может быть, у вас уже есть какие-нибудь соображения насчет…

— Ты имеешь в виду свое предложение вообще ничего не говорить ей? — Такая идея не покидала его голову. Но он не допускал мысли сохранить в тайне всю ложь. — Я думал об этом, однако, если она должна стать моей женой, если я люблю ее, как могу я утаить такое от нее?

— Мне кажется, сэр, — твердо проговорил Мак, — если вы любите ее, то должны скрыть свой обман.

Тони провел рукой по волосам.

— Я пока не знаю, как лучше поступить. Мак на секунду задержал на нем свой взгляд.

— Желаю вам всего наилучшего, сэр. — Он взглянул на верхнюю площадку лестницы. — И удачи во всем.

— Благодарю. Я постараюсь. — Тони начал подниматься по лестнице. — Сейчас в самый раз прочесть молитву или две.

— О да, сэр, — бросил Мак ему вслед. — Думаю, вы правы.

Глава 17

— Я хочу оставаться до конца честной с тобой. — Делил ходила по комнате, сжимая руки, — привычка, которую она не могла побороть. — Думаю, честность очень важна, когда речь идет о браке. Как ты считаешь?

Ответа, естественно, не последовало, поскольку Тони пока еще не пришел в комнату. Он и Макферсон, по-видимому, продолжали обмениваться воспоминаниями о войне, и она не возражала. Ей надо немного побыть одной. Она почему-то ужасно нервничала.

Делия не изменила своего решения разделить с Тони постель и, помимо томления и страстного желания, испытывала неясное чувство, которое, должно быть, называется любовью. Несомненно, она любила, иначе как объяснить то, что она попросила его жениться на ней? И почему она захотела отказаться от независимости, которую едва вкусила, и от желанных приключений, ради того чтобы провести оставшуюся жизнь в качестве его жены? Она не представляла, что брак сам по себе может выглядеть как приключение. Однако раньше она не думала, что выйдет замуж за человека, которого полюбит.

— Я должна сказать тебе… то есть… объяснить. Боже, она сама чувствовала, что все слова выходят ужасно нелепыми. Что же она собирается сказать?

«Тони, я не любила Чарлза и легла с ним в постель только потому, что моя жизнь была обречена на скуку, а он увлек меня волнующим, опасным и запретным приключением».

О, тогда она может показаться женщиной, лишенной всякой морали. По меньшей мере шлюхой. Глупо и наивно!

Тони характеризовал себя как консервативного человека со старомодными взглядами и, хотя он не выглядел таковым в карете, вполне мог проявить подобные качества в отношении женщины, которая должна стать его женой.

Правда, он не отшатнулся от нее, когда она сказала, что хочет стать опытной женщиной. Делия задумчиво сдвинула брови. Как странно. Тем не менее он не сомневается, что она уже приобрела некоторый опыт. Как, черт возьми, объяснить ему?

— Что объяснить?

Делия резко обернулась. Тони стоял в открытом дверном проеме, скрестив руки на груди, с понимающей улыбкой на лице.

— Как долго ты находишься здесь?

— Достаточно долго, чтобы услышать, как ты рассуждала вслух о том, чтобы что-то объяснить мне. Так давай же, объясняй.

— На самом деле я не имела в виду ничего существенного. — Она весело улыбнулась и широко развела руки. — Что ты думаешь о комнате?

— Она синяя. — Он вошел в комнату, закрыл за собой дверь и двинулся к ней, развязывая галстук. — И хорошо сочетается с цветом твоих глаз.

— Верно. — Делия сделала вид, что не обращает внимания на его приближение, в то время как он снял галстук и бросил его на единственное кресло в комнате. Внутри у нее нарастало волнение. — Мне нравится материал, который выбрала Кэсси, хотя я помогала ей также в выборе обоев для стен и…

— Ты говоришь о пустяках, Делия, — заметил он интимным тоном и мысленно добавил: «Ты же хочешь меня».

Он снял сюртук и бросил его на спинку кресла.

— Я никогда не говорю о пустяках, — прошептала она, отступая назад. Она хотела его, хотела его близости более всего на свете, но не могла подавить дрожь волнения, хотя Тони стал для нее дороже всех.

— А сейчас говоришь. — Он сел на край кресла и стянул сапоги.

«Ты хочешь, чтобы я прикоснулся к тебе, ласкал тебя».

Она старалась не обращать на него внимания.

— Особенно мне нравятся золотистые штрихи тут и там. Их не много, но достаточно, чтобы создать определенную атмосферу. Ощущение…

— Обольщения? — Тони встал, снял рубашку и бросил ее на пол. Его плечи предстали впечатляюще широкими, руки и грудь мускулистыми, а талия очень узкой. Делия проглотила подступивший к горлу ком.

«Ты испытаешь то, чего никогда не испытывала». Делия продолжала, словно не замечая, что он одет только наполовину:

— И все-таки, даже после того что мы сделали, комната кажется очень большой и пустой. Конечно, еще не все обставлено. Значительная часть мебели пока не прибыла.

— За исключением, — он насмешливо улыбнулся, — кровати. Она весьма впечатляющая.

— Впечатляющая? — Делия повернулась и поняла, что он имел в виду.

Кровать действительно весьма внушительная. Делия до настоящего момента не предполагала, что она изготовлена во французском стиле и выглядит такой импозантной с темно-синим балдахином, отделанным золотом, и шелковой драпировкой. По сравнению с кроватью Чарлза она более массивная, а в данный момент предстала огромной, необъятной, бесконечной. Казалось, пенистые морские волны манили окунуться в чувственное наслаждение. Она явно служила для соблазнения.

— Очень впечатляющая. — Голос Тони прозвучал совсем рядом.

— В самом деле? А я не заметила.

Он подошел так близко, что она почувствовала жар его тела, проникающий до самых костей, и движение его груди придыхании. Если повернуться, она соприкоснется с ним.

— Кровать создает некоторую иллюзию. — Он ласково положил руки ей на плечи.

— Иллюзию? — Она едва могла говорить. Руки Тонн скользили по ее рукам и возвращались назад к плечам. Его медленные, убаюкивающие движения явно не гармонировали с ярким дневным светом, льющимся из окон.

— Иллюзию совершенства, может быть. — Он слегка коснулся губами ее шеи сзади. Она закрыла глаза и опустила голову.

— Наверное, такое впечатление создает синий цвет в сочетании с золотом? — прошептала она, сдерживая дыхание и наслаждаясь ощущением его губ на своей коже.

— У тебя голубые глаза. — Она почувствовала легкий рывок у заднего выреза платья и поняла, что он развязал верхнюю ленту. Затем он начал расстегивать пуговицы от шеи до талии так ловко, что она ничего не чувствовала, кроме того, что корсаж перестает стягивать ее. Наконец он развязал нижнюю ленту. Очевидно, он делал это не раз. — И золотистые волосы.

Тони распахнул платье, и легкий ветерок из окна коснулся ее спины. Она вздрогнула от удовольствия, ощутив прохладу воздуха.

Он снова поцеловал ее в шею сзади и коснулся обнаженного плеча. Затем спустил ее платье ниже вдоль рук, и она нетерпеливо высвободила их, отчего платье упало к ее ногам, и она осталась только в сорочке, чулках и туфлях.

Тони осторожно привлек ее к себе, к своей обнаженной груди, горячей и твердой. Делия почувствовала его возбужденную плоть, прижимающуюся к ней. Она положила голову ему на грудь, склонив слегка набок, и он обнял ее за талию и притянул к себе еще ближе. Делия вся предалась ощущению его тела, его губ на шее и широких ладоней на своем животе.

Он медленно двинул руки кверху и обхватил ее груди пальцами, тепло которых проникало сквозь тонкую сорочку. Она затаила дыхание. Его большие пальцы начали ласкать ее соски, которые сразу напряглись.

Казалось, они стояли так целую вечность: она прижималась спиной к его груди, а он нежно ласкал ее руками. Его прикосновения казались легкими, нежными, почти благоговейными и очень умелыми. Она воспарила в блаженстве, , чувствуя биение своего и его сердец. Глаза она по-прежнему не открывала, но перед мысленным взором вздымались голубые и золотистые волны. Ощущение она испытывала великолепное, но недостаточное.

Тони повернул ее к себе лицом. Делия открыла глаза, встретилась с ним взглядом и затаила дыхание. В его потемневших глазах отражались страсть и желание. Он поцеловал ее в губы долгим, пьянящим поцелуем, поднял на руки и отнес на постель, затем медленно снял с нее туфли. Делия не представляла, что такое простое действие может оказаться чрезвычайно интимным и возбуждающим. Он развязал ее подвязки и скатал один за другим чулки такими же медленными чувственными движениями, какими снимал ее перчатки в карете.

Потом он начал расстегивать свои штаны, и она поняла, что если хочет что-то сказать ему, то сейчас самое время.

— Тони…

Его потемневшие глаза устремились на нее.

— Да, Делия?

Она оперлась на локти и сделала глубокий вдох.

— Боюсь, наступил момент, когда надо честно все сказать.

Его руки замерли на пуговицах.

— О чем ты?

— Я хочу сделать еще одно признание.

— Сейчас? — удивился он.

— Думаю, лучше сейчас, — промолвила она слабым голосом. — Я не хочу, чтобы ты разочаровался.

Он недоверчиво фыркнул:

— Невозможно, чтобы я разочаровался тобой.

— Я не такая, — она села на постели и посмотрела ему в глаза, — опытная, как ты можешь подумать.

— Но ты же была замужем, — медленно произнес он. Да, но не очень долго и не очень, — она поморщилась, — часто.

— Но ты имела… то есть делала…

— Конечно, но я не знаю, как объяснить тебе, — произнесла она едва слышно.

— Лучше побыстрее, — пробормотал он. Делия взглянула на него:

— Мне очень трудно, я смущаюсь, а ты ведешь себя крайне эгоистично.

— Да, я чувствую себя эгоистом в данный момент. Но ты едва ли можешь обвинять меня. Я не думал, что мы начнем говорить на такую тему.

— Я тоже, но я хочу оставаться честной с тобой. — Она поймала его взгляд. — Я хочу, чтобы ты стал моим мужем на всю оставшуюся жизнь, и неправильно начинать совместную жизнь, не открывшись до конца.

— Честность имеет свои положительные и отрицательные стороны, — неохотно заявил он.

— Я тоже так думаю, но полагаю, что тебе следует знать. — Она тяжело вздохнула. — Чарлз и я, ну, мы не…

— Ты ничего не делала? — Тони покраснел от потрясения.

— Успокойся и выслушай меня до конца. Мы делали это, — она задержала дыхание, — но только однажды.

— Однажды? — удивился он. — Что значит однажды?

— Именно то и значит. Кажется, все вполне понятно. Однажды, то есть один раз. Одну ночь. Одно… ммм… приключение. — Она беспомощно обвела рукой постель. — В общем, однажды.

— Но ты была замужем почти неделю?

— Точнее, четыре дня, до того как он умер.

— И он не…ты ничего не делала… — Его брови сошлись, и он пришел в явное замешательство, не в силах понять смысла ее слов. — Всего один раз? Она кивнула.

— Боже, если бы мы были женаты с тобой четыре дня, то, будь уверена, мы делали бы это не один раз. Думаю, за четыре дня мы потеряли бы счет нашим любовным ласкам.

Она улыбнулась, несмотря на смущение:

— Ты слишком самоуверен.

— Может быть, но я так считаю.

— Однако, — она глубоко вздохнула, — я не думаю, что хороша в этом деле. Тебе может не понравиться. Или мне.

Он недоверчиво посмотрел на нее, затем разразился смехом.

Она соскользнула с постели, встала, уперев руки в бока, и пристально посмотрела на него:

— Здесь нет ничего смешного!

— О, любовь моя, а мне все-таки очень смешно. — Он перестал смеяться. — Пожалуй, самая забавная вещь, какую я когда-либо слышал.

— Тони!

— Как ты можешь не понравиться? — Он покачал головой. — Если твои слова — правда, то Уилмонт либо ненормален, либо глуп, либо и то и другое.

— Приятные слова, однако… Он снова засмеялся.

— Я думаю, что все так и есть. — Он протянул руки и привлек ее в свои объятия. — А сейчас я предпочитаю лучше поговорить о том, каким привлекательным я нахожу изгиб твоей шеи, или о том, как интригующе ты задерживаешь дыхание, когда я прикасаюсь к тебе определенным образом…

— Тони! — Она тоже засмеялась, противореча себе.

— И несмотря ни на что, мне более всего хочется уложить тебя в постель и развеять твои страхи по поводу того, что ты можешь не понравиться мне. — Он потерся носом о ее шею. — Я все-таки думаю, что мы не можем продолжить, пока ты не расскажешь мне все.

— Мне нечего особенно рассказывать. — Ей удивительно легко стало говорить, находясь в его объятиях.

Я переспала с Чарлзом, и мы поженились.

— Потом?

— Да, потом, — решительно подтвердила Делия и, приподняв подбородок, посмотрела ему в глаза. — Полагаю, ты не станешь комментировать мои слова, поскольку мы еще не женаты и в нашем случае брак тоже будет потом.

— Я не собирался ничего говорить. Но мне обидно слышать, что ты могла подумать такое.

— Извини. — Она высвободилась из его объятий. — Так вот… — Делия замолчала, собираясь с мыслями. Затем обхватила себя руками и начала ходить по комнате. Она еще никому ничего не рассказывала о своем браке, даже своей сестре. — После свадьбы, казалось, я перестала интересовать его. Его целиком поглощали собственные мысли, он стал резким и даже холодным. Он почти не бывал дома.

— И ты решила, что все это происходило потому, что он разочаровался ночью, проведенной с тобой?

— Да, то есть нет. Я не знаю. — Она тяжело вздохнула и посмотрела на него. — Я понимаю, что все звучит нелепо, но поначалу я так и думала. Однако, хотя общение с Чарлзом в постели оказалось не таким великолепным, как я предполагала, нельзя сказать, что у меня остались… неприятные ощущения.

Тони подавил улыбку.

— Как интересно.

— Я полагала, что в дальнейшем будет лучше.

— Конечно, — тихо согласился Тони.

— Мне казалось, что неудовлетворенность появилась потому, что между нами не возникло любви…

— Значит, ты не любила его? — спросил он обыденным голосом, хотя глаза его напряженно блестели.

— Я знаю, что мое признание выглядит ужасно и ты можешь счесть меня легкомысленной, хотя на самом деле все не так. — Делия расправила плечи и смело посмотрела ему в глаза. — Да, я не любила его, и он тоже не любил меня, но я думала, что мы нравились друг другу. По крайней мере сначала. — Она покачала головой. — С нами произошла ужасная ошибка, и с каждым днем нашего брака я все более и более убеждалась в ней, но…

— Ты никогда не желала его смерти, — тихо вставил Тони.

— Никогда. — Она вздохнула. — Тем не менее я долгое время винила себя. Как будто его смерть явилась прямым результатом того, что я сделала, неким наказанием, ужасной судьбой, может быть, потому что я оказалась не такой, какую он желал. Или потому что отпустила его. Или потому что вообще вышла замуж за него. Или потому что не любила его.

— Ты ни в чем не виновата: ни в его поведении, ни в его смерти.

— Я знаю, — решительно ответила она. — Но потребовалось несколько месяцев, чтобы свыкнуться с такой мыслью, и я не уверена, что до конца осознала это, пока не вернулась в его дом, который теперь стал моим.

— Понятно, — задумчиво произнес Тони. Она пристально посмотрела на него:

— Ты все еще хочешь жениться на мне?

— Я не знаю. Сердце ее упало.

— Очень хорошо, тогда…

— Я предпочитаю пока воздержаться от принятия решения… скажу потом. — Его голос звучал холодно, но глаза насмешливо блестели. — В случае если ты действительно разочару…

— Тони!

— Мне не хотелось бы соглашаться на брак, чтобы потом обнаружить…

— Ты ужасно безнравственный человек, лорд Сент-Стивенс.

— Ты повторяешься, и тебе следует осторожно высказывать свои мысли, потому что я начинаю верить в них.

— Правильно делаешь! — резко выпалила она. — Я излила тебе свою душу. Рассказала то, что никогда никому не рассказывала…

— Ты знаешь, что, когда ты стоишь вот так и на тебя падает свет из окон, твоя тонкая сорочка становится совершенно прозрачной?

— Боже! — воскликнула она и тотчас повернулась к нему спиной. — Ты мог бы по крайней мере не смотреть.

— Не говори глупости. Я, наоборот, не могу наглядеться и должен сказать: вид довольно привлекательный.

— Если ты истинный джентльмен, то не стал бы смотреть, — вымолвила она, повернувшись через плечо.

— Тебе чертовски повезло, что я не такой. — Прежде чем она успела возразить, он подхватил ее на руки и отнес назад к постели. — Я лишь недавно получил титул лорда и смутно представляю, как должен вести себя титулованный лорд. Однако в данном случае характеристика «истинный джентльмен» кажется мне весьма сомнительной.

Он бросил ее на постель.

— Кроме того, ты сама сказала, что я ужасно безнравственный человек. — Он склонился над кроватью и обхватил Делию одной рукой.

— Ты говорил, что ты консервативный и со старомодными взглядами.

Он усмехнулся:

— Я лгал.

— А я не очень-то верила тебе. — Она обхватила его за шею и притянула на постель. — Наверное, тебе следует доказать, что ты не такой.

— Наверное.

Он обнял ее, губы их встретились. Она с легким вздохом приоткрыла рот, и он крепко поцеловал ее. Она ответила ему и почувствовала, что желание, которое разгорелось между ними в карете, вспыхнуло с новой силой. Она ощутила настоятельную потребность, какой никогда прежде не испытывала, и наслаждалась ощущением его губ, жадно и настойчиво целовавших ее.

Делия провела рукой по изгибу его плеча; его тело, горячее и соблазнительное, притягивало. Она оторвала свои губы от его губ и стала целовать скулы и шею. Он замер под ее лаской, и ее возбуждение возросло. Она коснулась губами впадины его горла, провела языком по ключице и начала целовать плечо, слегка покусывая его.

Ее рука гладила твердую мускулистую грудь Тони, и Делия восхищалась его сильным телом. Его руки сомкнулись у нее на спине. Она слегка провела кончиками пальцев вокруг его соска, затем подвинулась ближе и коснулась его языком, отчего Тони судорожно втянул воздух.

Она начала осыпать поцелуями его грудь, в то время как ее рука скользнула по его животу к штанам. Она слегка провела кончиками ногтей по вздувшемуся бугорку и начала расстегивать штаны с растущим нетерпением. Ей очень хотелось видеть его всего, касаться его, чувствовать его.

— Подожди, — прошептал он и отстранил ее руки, затем быстро слез с постели и снял штаны.

Делия на мгновение замерла, не в силах оторвать от него взгляда. С Чарлзом она общалась темной ночью.

Тони имел великолепное сложение, и его фигура напоминала статую греческого бога, которую она когда-то видела, с длинными стройными ногами, широкими плечами, плоским животом. И то место, которое у статуи прикрывал фиговый лист, произвело на Делию волнующее впечатление.

— Делия! — Он нахмурился. — Что с тобой?

— Не знаю. — Ей следовало смутиться хотя бы немного, но она ничего такого не чувствовала. Только слегка покраснела от предвкушения. Она поднялась на ноги, сняла через голову сорочку, отбросила ее в сторону и трепетно улыбнулась ему. — Ты идешь ко мне?

В одно мгновение Делия оказалась в его объятиях, ее тело плотно прижалось к нему, почувствовав его твердую возбужденную плоть. Они повалились на постель и дали волю неистовой страсти. Ей безумно хотелось ласкать его и слиться с его телом. А он руками, губами и языком не оставлял без внимания ни одну частичку ее существа.

Он взял в рот ее грудь, отчего у нее перехватило дыхание. Языком и зубами он возбуждал ее, играл с ней, пока все существо Делии не сосредоточилось на необычайном ощущении, которое возникало от прикосновения его губ к разгоряченной чувствительной коже. Она подумала, что можно вполне умереть от такого наслаждения.

Его рука прошлась по ее животу и спустилась ниже, к завиткам волос между ног. Она выгнулась навстречу, поощряя его. Его пальцы коснулись нежных складок. Делия застонала и, в свою очередь, протянула руку, обхватив его восставший член. Дыхание Тони участилось. Она ощущала ладонью горячую твердость. Его пальцы нащупали у нее чувствительное местечко, и она охнула, широко раскрыв рот. Он ласкал ее с постепенно нарастающим ритмом, и ее дыхание все учащалось. Ее рука, непроизвольно подчиняясь ритму, двигалась вдоль его возбужденной плоти. Напряжение внутри ее нарастало, приближая ее к чему-то недостижимому, ранее недоступному. Она услышала странные стенания и поняла, что они исходят от нее.

Тони резко прекратил свои ласки и, прежде чем она успела выразить протест, раздвинул ее колени и устроился между них. Он замер на мгновение, склонясь над ней, и посмотрел ей в глаза.

— Делия, я…

— Тони! — Она вздохнула с нетерпением и, протянув руки, привлекла его к себе.

Он легко вошел в нее медленным твердым движением, и их слияние стало полным и безупречным. Какое-то время он лежал неподвижно, погрузившись в нее, и она наслаждалась незнакомым ранее прекрасным ощущением. Затем он слегка приподнялся и снова опустился, войдя в нее еще глубже. Его движения начали повторяться, становясь с каждым разом все сильнее и сильнее. Она обвила его одной ногой и двигалась навстречу ему.

Ритм возрастал, и она крепко сжимала его тело. С каждым движением где-то в глубине у нее нарастало напряжение. Он толчками входил в нее, и она выгибалась, поднимая бедра навстречу ему. Они совершали своеобразный танец, в котором двигались так же согласованно, как тогда на балу, словно слившись воедино. Он погружался в нее все сильнее и быстрее. Жар его тела распространился, обволакивая и поглощая ее. Она стонала от переполняв; шей ее радости и неослабного желания.

Он давил на нее, мял ее податливое тело, приближая к желанной вершине, к которой она стремилась.

Внезапно нарастающее напряжение достигло кульминации, и наступила благословенная разрядка. Она вскрикнула, по ее телу разлились волны блаженства, поступая в каждую клеточку. Она тяжело дышала, сердце гулко билось в груди, а перед глазами плыли синие с золотом полосы.

Тони по-прежнему крепко сжимал ее, усиливая толчки. Внезапно он застонал, его тело содрогнулось, и он наполнил ее своим теплом. Она обняла его, пока он неподвижно лежал на ней. Они постепенно начали расслабляться, и она еще некоторое время удерживала его.

Наконец он приподнялся и ошеломленно посмотрел на нее с улыбкой на лице:

— Ну как?..

— О Боже! — Она пыталась восстановить дыхание. — Это было…

Он осторожно скатился с нее, и она почувствовала сожаление. Он придвинулся к ней сбоку и подпер голову рукой.

— Что ты хотела сказать?

— О Боже, это было… — Она провела пальцем по его груди.

— Великолепно?

Ее охватило странное желание засмеяться:

— Если я скажу, то мои слова западут тебе в душу.

— Возможно. — Он усмехнулся. — Я говорил, что мне нравятся твоя кровать и твоя комната?

— Тебе они не могли не понравиться. — Она рассмеялась. — Все делалось с мыслью соблазнить тебя.

— И хорошо сработало, — тихо пробормотал он.

— В таком случае я могу предположить, что ты не разочарован?

— Ты можешь не сомневаться. А я, в свою очередь, могу предположить, что оправдал твои надежды на то, что, — он откашлялся, — мои старания можно назвать многообещающими?

— Вполне. Хотя… — Делия посмотрела на него и озорно улыбнулась. — Я подозреваю, что в дальнейшем будет гораздо лучше, чем можно себе представить. — Затем она притянула его голову и прижалась губами к его губам. — Мне кажется, сегодня случилось самое интересное и необычайное приключение, какое только могло быть.

Глава 18

— Тебе не кажется, что подниматься вслепую с повязкой на глазах — уже слишком? — обратилась Делия к Тони, цепляясь за его руку, которая поддерживала и направляла ее. Они взбирались по, казалось, бесконечным пролетам лестницы, представлявшей собой нечто изогнутое, спиралевидное, извивающееся. По крайней мере такое сложилось впечатление у Делии. — Я чувствую себя крайне нелепо.

— Вздор, ты выглядишь довольно интригующе. По крайней мере для меня, хотя, пожалуй, найдутся мужчины, которые едва ли оценят женщину с завязанными глазами, — заверил Тони, поднимаясь немного выше ее. — Впрочем, мне трудно представить, чтобы мужчина выражал недовольство тем, что женщина находится полностью в его власти. Особенно упрямая и своевольная.

— Я рада, что хотя бы одному из нас подобное путешествие доставляет удовольствие.

— Чепуха, Делия. Ты тоже должна испытывать удовольствие. Когда не знаешь, где находишься, такое состояние действует возбуждающе. — Он сжал ее руку. — Кроме того, данное приключение не произведет должного эффекта, если не будет сюрприза.

— Но люди, конечно, обратили внимание на мужчину, ведущего женщину с завязанными глазами. На улицах Лондона редко можно увидеть такое.

— Ты наверняка будешь удивлена, — усмехнулся Тони. — Однако я принял меры предосторожности, чтобы ограничить чрезмерное привлечение внимания. На голове у тебя глубокая шляпа с широкими полями, сделанная специально по моему заказу…

— И все ради приключения, — тихо отозвалась она.

— К тому же твоя повязка напоминает бинты. Я обо всем позаботился, и мы вышли из кареты прямо к…

— Куда? — Она повторяла свой вопрос уже много раз. Тони засмеялся:

— Скоро скажу, упрямое ты создание. Ты же не думаешь, что я раскрою секрет теперь, когда мы почти добрались до цели?

— Да, приключение действительно с сюрпризом, — подтвердила она.

— В такой поздний час нас никто не видел, за исключением нескольких порядочных джентльменов, которые помогли мне его устроить, и еще одного джентльмена, сопровождающего нас сейчас с фонарем. Я объяснил им, что с тобой произошел несчастный случай. — Тони остановился, наклонился к ней и понизил голос: — Весьма трагический. С верблюдом. Они все отнеслись к тебе с сочувствием.

— Я вполне заслужила их сочувствие. — Делия засмеялась.

Его отказ сказать ей, что ждет ее впереди, лишь обострил предвкушение чего-то необычного. За исключением того факта, что они никак не могут добраться до верха неизвестного ей объекта, отсутствие информации о нем и невозможность что-либо увидеть вызывали дополнительное волнение.

Делия улыбнулась. Она считала, что Тони напрасно опять устроил ей новое испытание, чтобы она пережила еще одно приключение. Он уже обеспечил ей его сегодня.

— Чему ты улыбаешься?

— Как ты думаешь, если бы я сосредоточилась, то могла бы точно определить, где мы находимся, путем простого подсчета ступенек, а потом исключить строения, которые не могут соответствовать моим подсчетам?

— Думаю, могла бы. И сколько же ты насчитала ступенек?

— Я не сказала, что сосчитала, я сказала, что могла бы сосчитать.

Делию слишком обескуражили и взволновали действия Тони, чтобы делать что-то целесообразное вроде подсчета бесконечного числа ступенек. Кроме того, она не думала о них, пока они не забрались уже на значительную высоту. Правда, она заметила, что подъем нельзя назвать непрерывным. Время от времени они оказывались на ровной площадке, пройдя по которой немного вновь начинали подниматься. Теперь она не сомневалась, что они взбираются по винтовой лестнице с площадками на разных уровнях и сейчас совершают очередной виток. И все-таки трудно понять, где они находятся, хотя она чувствовала, что забирается высоко, поэтому тяжело дышит, словно гончая собака после преследования дичи.

После очередного подъема по витку Делия подумала, что, очевидно, Тони привез ее на маяк, однако, хотя они ехали сюда около часа, она решила, что он ее обманывает и они не покидали города. Скорее всего они находятся в пределах Лондона, забравшись на очень высокое строение с бесконечной винтовой лестницей, поднимающейся до небес.

Небеса. Ну, конечно. Ответ пришел неожиданно, и ее охватила досада, оттого что она не сообразила раньше. Должно быть, они поднимаются на собор Святого Павла. Теперь Делия решила, что они на галерее, расположенной снаружи купола. Оставалось непонятным, почему Тони привез ее сюда. Она не помнила, о каких еще приключениях необдуманно высказалась в порыве страсти. Хотя на самом деле уже не важно. Правда, утренняя встреча с Бесс ошеломила ее. Тем не менее тот факт, что мужчина прилагал много усилий, чтобы она ощутила вкус созданных им приключений, казался сам по себе замечательным. Но особенно замечательным представал этот мужчина в любви.

— Вот мы и пришли, — весело констатировал Тони, и ей показалось, что он, так же как и она, испытал облегчение от достигнутой цели.

Делия услышала, как открылась тяжелая дверь, и на нее пахнуло прохладным ветерком.

— Пожалуйста, милорд, — пригласил проводник, позвякивая ключами. — Я останусь здесь и буду у двери, если понадоблюсь вам. — Мужчина понизил голос, но не настолько, чтобы она не расслышала: — Прошу прощения, сэр, считаете ли вы разумным привести сюда леди, которая ничего не видит?

— Я обещал, что приведу ее сюда еще до несчастного случая, — объяснил Тони голосом, исполненным сожаления.

— Однако я буду виноват, сэр, если она упадет вниз. Вы можете не заметить, как она опрокинется через перила.

— Не бойтесь, добрый человек, я уверен, что ничего подобного не случится. — Тони обнял Делию за талию и повел ее вперед.

Даже без скрежета закрываемой за ними двери она поняла бы, что они оказались на наружной галерее купола собора.

— Дай мне подумать. — Тони немного помолчал, затем повернулся к ней и подвинул ее на несколько шагов. — Превосходно. Теперь стой спокойно. — Он сделал шаг назад и встал позади нее, не оставив ее без поддержки, за что она была чрезвычайно благодарна ему. Вообще Делия не очень боялась высоты, но с завязанными глазами ей стало как-то не по себе, и в сердце поднялось необычайное волнение.

— Сначала надо снять шляпу. — Тони осторожно развязал ленты ее шляпы и снял ее с головы Делии. Его голос звучал у нее над ухом, вызывая приятные ощущения. — Ты готова?

— Да. — В ее голосе звучало нетерпение, и от предвкушения сюрприза кровь стремительно бежала по жилам.

— Очень хорошо.

Делия почувствовала, как он развязывает сзади узел повязки, затем снял ее. Она открыла глаза, и у нее перехватило дыхание.

У ее ног раскинулся целый мир.

— О мой Бог…

Тони крепко держал ее за талию, прижимая к себе, иона ощущала себя в полной безопасности, чувствуя его близость. Свободной рукой он указал на запад. .

— Смотри, Делия, там закат, который ты мечтала увидеть.

Солнце только зашло за горизонт, оставив на небе след в виде цветных полос. За белыми и желтыми тонами следовали розовые, переходящие постепенно в голубые и темно-синие на границе между днем и ночью.

— Зрелище… — она едва могла говорить, — просто великолепное!

— Ты говорила, что хотела бы стоять на вершине мира и наблюдать закат солнца.

— Ода, — прошептала Делия, смутно припоминая, что действительно говорила нечто подобное. Она не предполагала, что он способен осуществить ее желание.

— Значит, тебе нравится? — тихо спросил Тони. Ее охватило что-то сродни благоговению.

— Я готова любоваться этим целую вечность.

— О, целую вечность не надо.

— Ну, почти. — В ее голосе чувствовалось волнение. — Смотри, Тони, вон там Британский музей, а за ним Вестминстерское аббатство. О, я вижу Темзу и, кажется, Букингемский дворец. — Она высвободилась из его объятий, взяла Тони за руку и двинулась по узкой круглой галерее.

— Будь осторожной, Делия. Наш проводник не простит мне, если ты перевалишься через перила.

— Я не сделаю ничего подобного. — Она взглянула на него через плечо. — Ты не боишься высоты?

— Я никогда раньше не забирался так высоко. — Он подошел ближе к перилам, заглянул через них и содрогнулся. — О да, с такой высоты я никогда не смотрел на мир. Мы находимся приблизительно на высоте двести восемьдесят футов.

— Изумительно, не правда ли? Мне кажется, я способна здесь на все. Даже могу летать, если захочу.

— Потому что отсюда все выглядит нереальным.

— Верно. И все кажется возможным. Как будто мы находимся в другом мире. — Она снова взглянула на город, где только начинали зажигаться огни. — Я хотела бы полетать однажды. Пожалуй, следует занести еще одно желание в мой список.

— В таком случае я сожгу его, — пообещал Тони. — Не думаю, что человек создан летать. Я уверен, он создан твердо стоять на земле.

— Я согласна, что человек должен твердо стоять на земле, но только когда речь идет о верблюдах. — Делия засмеялась и взяла его под руку. Пространства в галерее не более ярда шириной хватало лишь для того, чтобы пройти бок о бок. — О, ты видишь Тауэр? Думаю, мой дом слишком мал, чтобы увидеть его отсюда, но, мне кажется, мы могли бы отыскать Эффингтон-Холл. Если бы не стемнело, мы могли бы увидеть также море и еще дальше. Весь путь до самой Америки.

— И, несомненно, до Франции с другой стороны. Делия не обратила внимания на насмешливые нотки в его голосе.

— Да, конечно. Жаль, что уже стемнело. Мне хотелось бы увидеть многое отсюда. — Она сжала его руку. — Действительно, необычайное приключение!

— Я хотел бы, чтобы ты увидела еще кое-что. — Тони повел ее к восточной стороне галереи, где горизонт уже окончательно потемнел и начали появляться звезды. Он встал позади нее и обнял, направив на восток. — Вот смотри.

Она устремила взгляд в темное небо.

— Как чудесно, Тони. Действительно, чудесно, но я не совсем понимаю…

— Видишь звезды, Делия? Ты говорила, что хотела бы дотронуться до них. Я приблизил тебя к ним, как только мог.

У нее перехватило дыхание, и она с трудом сдерживала желание закричать. Ее до глубины души тронул такой подарок. Ей никогда не дарили ничего подобного.

Тони положил к ее ногам Лондон и весь мир, а также преподнес звезды. Поистине необычайное приключение!

Она еле смогла сдержать подступившие к горлу слезы.

— Как прекрасно! Он тихо рассмеялся.

— Отсюда все выглядит совершенным. С высоты небес не видны проблемы на улицах и все кажется незначительным.

— По крайней мере пока мы не спустились на землю, все прекрасно.

— Все только иллюзия.

— Вздор. — Она сделала глубокий вдох. — В данный момент моя жизнь прекрасна, и она не иллюзия. Возможно, чудо. Знаешь, я помню время, когда мне казалось, что жизнь никогда уже не будет радостной для меня. А сейчас я стою на вершине мира и могу коснуться звезд благодаря человеку, которого люблю.

Он крепче прижал ее к себе.

— Ты любишь меня, Делия?

— Да, Энтони Сент-Стивенс. Я убеждена в своем чувстве. — Она немного подождала, что он ответит. — Тони?

— Да?

— Теперь твоя очередь.

— Для чего? — спросил он невинным голосом.

— Тони!

— Я полагал, что, положив целый мир к твоим ногам, я выразил свои чувства лучше всяких слов.

— Иногда нужны и слова.

— Хорошо. — Он драматично вздохнул и повернул ее к себе лицом. — Филадельфия Эффингтон Уилмонт, я люблю тебя. — Тони взял ее руку. — Я люблю твою нелепую страсть к приключениям и твое не менее пылкое желание пренебрегать правилами, даже если им трудно не следовать. Люблю твою доброту и чувство ответственности за тех, кто служит тебе. — Он посмотрел ей в глаза. — Люблю твою утонченность и то, как ты приподнимаешь подбородок в момент решимости и как сжимаешь руки, когда нервничаешь. Люблю твой ум и твое доброе сердце. Мне нравится, что ты способна признавать свои ошибки, продолжая совершать их. Но больше всего мне нравится твоя смелость, которую я в тебе не предполагал. И не представляю, что может заставить меня разлюбить тебя.

Она заглянула в его глаза и увидела в них отражавшиеся звезды.

— И меня тоже ничто не заставит разлюбить тебя.

— Ты уверена? — На его губах появилась лукавая улыбка, хотя голос оставался напряженным.

— Я никогда в жизни не была более уверена в чем-либо. Он вопросительно приподнял бровь.

— А что, если я совершу какую-нибудь гнусность?

— Я прощу тебя, — поведала она.

— А если я уже совершил что-то действительно нехорошее? В прошлом?

Я думаю, что бывший шпион небезгрешен, но меня не касается его прошлое, и мне не хочется ничего знать о нем. Если, конечно, ты не заявишь, что у тебя есть где-то жена и семеро детей. — Она пожала плечами. — Не могу представить, что ты способен сделать то, чего я не могла бы простить.

— В любом случае? — Он сосредоточил на ней свой взгляд и смотрел так долго, что у нее внутри все сжалось от нехорошего предчувствия. — Что, если я скажу…

— Да? — Она затаила дыхание.

— Вроде того, что у меня не семь, а дюжина детей и не одна жена? Ты также простишь все?

— Не знаю. — Она удержалась от смеха, почувствован облегчение, и с серьезным видом покачала головой.

— Значит, ты не любишь детей? А я надеялся, что у нас будет дюжина собственных.

— О, я очень люблю детей, хотя дюжина — многовато Восемь или около того — вполне достаточно. Но вот с другими женами мне будет трудно ужиться. — Она серьезно посмотрела на него. — У тебя действительно есть жены и дети!

— Я не думаю, однако… — Он задумчиво сморщил лоб, затем покачал головой. — Нет, я не совсем уверен, что у меня где-то не затерялись жены или дети.

— Что еще мне следует знать? Сейчас превосходный момент и подходящее место для признания.

Он рассмеялся:

— Должен сказать, что признания даются мне не легче, чем тебе.

— Тем не менее сейчас твой шанс. Возможно, единственный, который я предоставляю тебе. — Она обвили руками его шею. — Признайся мне в своих грехах, лорд Сент-Стивенс, очисти душу, расскажи мне все.

Он снова сделал паузу, гораздо более долгую, чем требовалось, по ее мнению. Вероятно, он не привык в прошлом так легко идти на откровенный разговор. И вполне понятно. Он многие годы вел скрытный образ жизни. Когда-нибудь Тони, возможно, и откроет ей свои давние секреты.

— Мне не в чем признаваться, кроме того, что я люблю тебя. — Он крепко обнял ее. — И что бы ни случилось потом, я всегда буду любить тебя.

— А я тебя, — ответила она с пылким чувством, которое переполняло ее.

Он отыскал в темноте ее губы и поцеловал так крепко, что у нее перехватило дыхание. Словно своим поцелуем он, как печатью, скреплял данное обещание. Или целовал в последний раз.

Наконец он оторвался от нее.

— Пожалуй, нам пора идти. Думаю, наш проводник заждался нас.

Она развернулась в его объятиях, чтобы перед уходом еще раз взглянуть на город. Над головой сияли звезды, а внизу светились городские огни.

— Мне все равно, Тони, иллюзия это или нет, но в данный момент нет ничего более прекрасного. Перед нами простирается город и сама жизнь с ее необычайными приключениями. И еще я думаю, что, хотя ощущение прекрасного может быть мимолетной иллюзией, мы будем жить счастливо до конца наших дней.

— Полагаю, ты абсолютно права, любовь моя. В данный момент на свете нет ничего более прекрасного, и это только начало. Хотя я вдруг вспомнил, — он потерся носом о ее шею сбоку, — что твоя спальня, так чудесно сочетающаяся с цветом твоих глаз, тоже выглядит довольно прекрасной.

— Ты уверен?

— Не совсем. По правде говоря, я не запомнил точно цвета комнаты. — Он покачал головой с притворным сожалением. — И мне хотелось бы еще раз их увидеть, чтобы убедиться в правоте своих слов. Я, кажется, сойду с ума, если не смогу попасть туда.

— Что ж, ничего не поделаешь, придется еще раз показать тебе мою спальню. — Она постаралась сдержать смех, испытывая восхитительное предвкушение, охватившее ее. Она жаждала вернуться с ним в свою спальню. — Мне очень не хотелось бы видеть тебя сумасшедшим.

— Сумасшедшим от желания, — тихо произнес он, касаясь губами ее шеи.

Она поежилась от удовольствия.

— Жаль, что мы не умеем летать. Нам не пришлось бы спускаться по бесконечным ступенькам.

— Давай не будем терять время и начнем спуск немедленно. Идем.

Тони взял ее за руку, и они осторожно двинулись по узкой галерее к двери. Стало совсем темно, и лишь звезды освещали им путь.

— Милорд, как теперь ты объяснишь джентльмену, ожидающему нас для сопровождения вниз, что я больше не страдаю от последствий несчастного случая с верблюдом?

— О, дорогая леди Уилмонт, я буду совершенно честен с ним, — улыбнулся Тони. — Я скажу ему, что произошло чудо.

Несколько часов спустя Тони лежал в постели с Делией, которая, свернувшись клубочком, прижалась к нему. Они оба утомились и испытывали необычайное удовлетворение, какого Тони раньше не мог представить.

Он никогда не верил в чудеса, судьбу или магию и никогда не предполагал, что на свете существует любовь. Но нынешней ночью, лежа с Делией в объятиях, он не сомневался, что нечто не поддающееся разумному объяснению свело их вместе. Они сошлись в результате ряда уникальных и неестественных случайностей, которые в обычной жизни могли бы никогда не произойти. Судьба, магия, чудеса казались не менее вероятными, чем любовь, а любовь существовала реально.

— Мне кажется, подобную активность трудно переоценить, — прошептала Делия с закрытыми глазами, почти засыпая. После приключения с верблюдом и подъема на купол собора, а также после некоторых других весьма энергичных действий она чрезвычайно устала.

Тони усмехнулся:

— А я думал, наши возможности безграничны. Она открыла глаза и улыбнулась ему:

— Мне кажется, милорд, что есть еще кое-что, чего я никогда не делала: я никогда прежде не засыпала в объятиях любимого мужчины.

— В таком случае мы можем закончить день подобным приключением. — Он слегка поцеловал ее в лоб.

— Прекрасно, — прошептала она, закрыла глаза и прижалась к нему еще ближе.

Он обнял ее и провел рукой по волосам. Затем продолжал гладить ее, пока по равномерному дыханию не понял, что она наконец уснула.

Черт возьми, как все усложнилось! Как он теперь скажет ей правду о своем маскараде? Вершина собора — вполне подходящее место для признания и просьбы о прощении. Она предоставила ему прекрасную возможность, хотя двести восемьдесят футов над землей не самое благоразумное место для подобных открытий. Кто знает, как она могла отреагировать? Конечно, Делия не из тех женщин, которые могут броситься вниз, но не исключено, что она могла толкнуть его через перила. И разве можно обвинить ее за такой поступок?

Хуже всего, что нельзя ограничиться только одним признанием. Одна правда тянула за собой другую. Пришлось бы объясняться и по поводу Уилмонта. Даже если женщина не испытывала любви к человеку, ей едва ли будет приятно узнать, что тот ухаживал за ней по указанию правительства.

Тони почти всю свою взрослую жизнь провел в тени, что соответствовало характеру его работы, и привык к своей незаметности, пока Делия не вывела его на свет.

Мак оказался прав: нельзя рассказывать Делии правду. И надо сделать все возможное, чтобы она никогда не узнала ее.

Избавиться от остальных слуг достаточно легко, но от дворецкого — значительно сложнее. Делия ни за что не допустит, чтобы Гордон оставил ее просто так. Он слишком стар, чтобы найти другую работу. Она, вероятно, настоит на том, чтобы выплачивать ему пенсию, и будет заботиться о нем всю его оставшуюся жизнь.

Если только…

Есть единственный приемлемый выход из положения, и Тони не видел другого решения проблемы. Гордон должен умереть.

Глава 19

— И вы пришли ко мне за советом? — Герцог Роксборо с любопытством изучал Тони. — Или вы ищете моего одобрения?

— Думаю, мне нужно и то и другое, — ответил Тони, осторожно выбирая слова.

Оба джентльмена сидели во внушительной библиотеке Эффингтон-Холла, и каждый в руке держал бокал бренди. Тони пришел, конечно, за советом старого герцога. Ему не к кому больше обратиться.

— Никто лучше вас не знает сложившуюся ситуацию, кроме лорда Кимберли, разумеется.

— Но поскольку упомянутая леди является членом моей семьи, он не может, как я, определять ее судьбу. Не так ли, Сент-Стивенс?

— Верно, сэр.

— Ваш приход ко мне, пожалуй, самое разумное, что вы могли сделать, после того как началась вся катавасия. — Герцог тяжело вздохнул. — Кимберли доложил мне о ваших чувствах к моей племяннице.

— Разумеется, — подтвердил Тони. Кимберли обо всем докладывал герцогу, потому что уверен, что тот помимо него получает информацию относительно развития событий от других.

— Племянница согласна выйти замуж за вас? — Герцог задумчиво прищурился.

— На самом деле, сэр, скорее я согласен жениться на ней.

Его светлость вопросительно поднял брови.

— Тут длинная история, — заметил Тони.

— И я предпочитаю не слышать о ней. — Герцог покачал головой. — Ох уж эти эффингтонские женщины. — Он добавил еще что-то, но так тихо, что Тони не смог разобрать. — Вы знаете, что вас ждет, после того как вы свяжетесь с ней и со всей чертовой семейкой?

— Не совсем, сэр, но вы предупреждали меня о претензиях, присущих эффингтонским женщинам.

— И вы готовы выдержать их?

— Не знаю, сэр. — Тони посмотрел прямо в глаза герцогу — Но я постараюсь сделать все возможное, чтобы удовлетворить их.

— Все, что нам остается делать. —Герцог сделал небольшую паузу. — Вы никогда, по сути, не были частью семьи, Сент-Стивенс, и это один из факторов, который делает вас очень полезным в нашей работе. Кроме того, вы, насколько мне известно — а я должен знать все о тех, кто работает на меня, — никогда серьезно не увлекались ни одной женщиной. Вы всегда оставались одиноким, как Уилмонт. И даже более. Его по крайней мере знало общество, правда, не с лучшей стороны. Он славился своей дурной репутацией. А вы вели замкнутую жизнь и занимались только своей работой. — Роксборо пристально посмотрел на него. — Вы уверены относительно брака? Относительно нее?

— Я люблю ее, сэр. — Тони пожал плечами.

— Помоги нам Бог. — Герцог допил оставшееся бренди, встал, пересек комнату и быстро вновь наполнил свой бокал. — Тогда сочетайтесь браком скорее.

Тони тоже встал.

— Женитесь на ней. И как можно скорее, — повторил он.

— Но у нее еще официально не кончился траур, сэр. Роксборо пренебрежительно фыркнул:

— Если она такая же, как остальные женщины семьи Роксборо, то подобный пустяк не остановит ее. Если, конечно… — Он нахмурился. — Она любила Уилмонта?

Тони немного помолчал, затем ответил:

— Нет, сэр.

— А вас она любит?

— Да, сэр.

— Хорошо. Я договорюсь о специальном разрешении и завтра вы поженитесь.

— Вы считаете? Разумно ли так торопиться?

— А вы полагаете, что разумно оставаться ее женихом и дворецким одновременно? Вы не можете находиться сразу в двух местах. Кстати, где она сейчас?

— Я отвез ее навестить свою семью, прежде чем явиться сюда. Я подумал, что ей лучше увидеть своих родственников, если меня там нет.

— Очень хорошо, но так долго продолжаться не может. Если она разоблачит ваш обман, возникнут большие неприятности. — Он прищурился. — Думаю, нет необходимости напоминать вам, что при любых обстоятельствах она не должна знать о моей роли во всем деле?

— Конечно, сэр. Герцог на миг задумался.

— Мы устроим свадьбу здесь.

— Здесь? — Тони удивленно посмотрел на него. — А леди Уилмонт не сочтет такое решение весьма странным?

— Ваша свадьба вообще выглядит довольно странной, мой мальчик. Но я ее дядя и глава семьи. Скажите ей, что я старый друг вашего отца или брата. Кажется, я однажды встречался с кем-то из них. — Герцог сдвинул брови и зашагал по комнате. — Она уже знает, что мы знакомы и что вы пользуетесь особым расположением, поскольку гостили в Эффингтон-Холле. Скажите ей… что приехали сюда за отеческим советом. Да, пожалуй, так. А я поддержал идею о немедленной свадьбе и даже предложил устроить ее здесь, чтобы… — Для чего, сэр?

— Чтобы… помочь упорядочить ее жизнь. Именно так. Пусть история с Уилмонтом останется позади, и она начнет новую жизнь. С вами. Звучит вполне разумно. Да, мне нравится. Кроме того, устройство церемонии здесь будет означать одобрение семьи и сведет к минимуму любые сплетни.

— Однако следует ли мне предварительно поговорить с ее отцом? Попросить ее руки?

— Такие разговоры никого не волновали при первом браке, и я не думаю, что они необходимы при втором. Вы сможете поговорить с ним во время церемонии, если пожелаете. Я уже благосклонно отзывался о вас в разговоре с ее отцом. И, насколько я знаю своего брата, он будет доволен, что его дочь выходит замуж за порядочного человека. — Его светлость бросил на Тони жесткий взгляд. — Несмотря на то что дело приобрело такой ужасно запутанный неприятный характер, я считаю вас порядочным человеком, Сент-Стивенс.

— Я вам признателен, сэр, но не слишком ли поспешно, устраивается свадьба?

Герцог вопросительно посмотрел на Тони:

— Вы изменили свое мнение?

— Вовсе нет, — решительно ответил Тони.

И действительно, он не просто решил, а всем сердцем желал сделать Делию своей женой. Он не мог представить своей жизни без нее. Однако поспешность свадьбы его не устраивала. Что значит — прямо завтра? Менее чем через двадцать четыре часа начиная с этой минуты. Всего лишь месяц назад он вообще не собирался на ком-либо жениться. А сейчас он стоял на краю зияющей пропасти, готовый броситься в нее.

— Хорошо, — согласился герцог. — По своему опыту я знаю, что чем быстрее развиваются события, тем меньше времени остается у людей на глупый вопрос: почему они женятся? Конечно, многие могут подумать, что моя племянница беременна. Но ведь для такого предположения нет оснований, не так ли?

— Нет, сэр. — Конечно, вероятность беременности не исключена, но, поскольку время их любовного общения исчисляется всего лишь несколькими днями, едва ли можно что-нибудь заметить.

— В самом деле? — Герцог скептически вздохнул. — В таком случае ответом на вопрос «почему?» может стать только любовь. Как ни смешно, но никто не подвергает сомнению любовь. — Его светлость печально усмехнулся. — Она мощное оружие. Итак, моя жена устроит все необходимое для свадьбы. Она, конечно, будет неистовствовать и превратит в ад жизнь любого, кто осмелится вмешаться в ее дела, однако герцогиня любит подобные мероприятия и превосходно справляется с ними.

— Простите, сэр, но не могли бы мы обойтись без всяких особенных приготовлений? Учитывая сложившиеся обстоятельства, я имею в виду. Может быть, лучше устроить свадьбу без особой суеты?

— Очевидно, вы плохо знаете женщин, Сент-Стивенс. Для них свадьба должна непременно сопровождаться определенными хлопотами. Что-то вроде первобытного ритуала. Так что без суеты не обойтись. Вопрос только в том, кто из членов семьи находится в городе и кого можно найти до завтра, хотя, полагаю, в такое время года многие должны быть на месте.

— Я не уверен, что скоропалительная свадьба позволит решить что-либо, сэр.

— Она решит все и наилучшим образом. Вы увезете жену в длительное свадебное путешествие, чтобы избежать сплетен, а к тому времени, когда вы вернетесь, все уже будет забыто и прощено. Я слышал, что сейчас очень хорошо в Греции. Мой брат Гарри и его жена находятся там. Они любуются древними развалинами и прочими достопримечательностями. А еще лучше увезите ее в Италию. Женщинам почему-то очень нравится Италия. Возможно, сказывается влияние негодника Байрона.

— Ей понравится путешествовать, — задумчиво высказался Тони.

— Конечно. А находясь вдали от дома, вы получите сообщение о том, что ее дорогой друг дворецкий, — герцог закатил глаза к потолку, — скончался. Вы будете рядом с ней, чтобы утешить ее и отвлечь от мыслей, — он откашлялся, — о смерти дворецкого. Трудно оплакивать его, когда вы будете так счастливы. Я думаю, вы сможете сделать ее счастливой.

— Таково мое намерение.

— И еще: если даже племянница узнает правду, что вполне возможно, пока продолжается обман, она уже будет замужем за вами. Связана до конца своих дней. По сути, окажется пойманной в ловушку.

— Звучит довольно мрачно, — тихо произнес Тони.

— Я хочу сказать, что брак сохранит ее при вас. В случае удачи она никогда не узнает правду, но если все-таки узнает, то ей ничего не останется, как простить вас. Правда, на прощение могут уйти годы, но в конечном счете у нее не будет выбора.

— Потому что она в ловушке. — Плохо, если Делия настроится против него. Однако, по правде говоря, Тони нравилась мысль о том, что она будет связана с ним так или иначе до конца их дней.

— Должен признаться, Сент-Стивенс, что я доволен тем, как поворачивается дело. Как вы знаете, я переживал, что из-за ошибки моего департамента и правительства моя племянница стала центром скандала. Что ее жизнь необратимо изменилась в худшую сторону. И теперь вы должны сделать все возможное, чтобы убедить ее немедленно вступить в брак.

— Я постараюсь.

— Кимберли сообщил мне о том, что вы хотите оставить департамент, после того как завершится порученное вам дело.

Тони кивнул:

— У меня теперь есть обязанности, которые я должен исполнять. Я не вижу другого выбора.

— Конечно, у вас нет другого выбора. Вы разумный человек. — Герцог посмотрел на Тони и одобрительно улыбнулся. — Департамент явно обеднеет без вас, но думаю, что потеря для страны обернется прибылью для моей семьи.

— Благодарю вас, ваша светлость.

— Будем надеяться на лучшее. Британское правительство ввергло вас и мою племянницу в неприятную историю, и, слава Богу, я, как представитель британского правительства, вытащу вас из нее.

— Я очень признателен вам, сэр.

— Итак, поскорее женитесь на моей племяннице и покончите с дворецким. — Герцог поднял свой бокал. — И мы все будем спать спокойно по ночам.

Неужели ее история повторяется?

Делия ходила по библиотеке, непроизвольно сжимая руки.

Неужели она обречена снова совершить огромную ошибку? И не будет ли теперь еще хуже из-за того, что она влюблена?

Она не знала ответов на свои вопросы и не уверена, что хочет знать.

— Вы желали поговорить со мной, миледи? — спросил Гордон, стоя в дверном проеме.

— Да, входите, пожалуйста, — пригласила она его жестом.

— Вы выглядите чем-то расстроенной, мэм. — »Гордон подошел к шкафчику и наполнил два бокала бренди. Делия спрятала улыбку. Бренди и игра в триктрак стали у них чем-то вроде ритуала, и ей понравилось, что Гордон принес бренди, не дожидаясь ее просьбы. Она уже соскучилась по таким вечерам.

— Благодарю. — Делия взяла предложенный бокал и сделала большой глоток. — Расстроена — не то слово. Я… я не знаю, как назвать то, что я испытываю. — Она заняла свое обычное место за игровым столиком и жестом предложила Гордону сесть в другое кресло.

Он сел и внимательно посмотрел на нее:

— Будем играть, мэм?

— Не сегодня, Гордон. Я хочу просто поговорить. — Она сосредоточила взгляд на бренди в своем бокале, словно ища ответы на свои вопросы, затем взглянула на него. — Я собираюсь выйти замуж за лорда Сент-Стивенса. Завтра.

— Примите мои поздравления, мэм. Она удивленно вскинула брови:

— Вы не считаете, что я повторно выхожу замуж слишком быстро? Прошло всего семь месяцев после смерти моего мужа. Вам такая поспешность не кажется неприличной? Я имею в виду вступление в брак до окончания траура?

— Конечно, ваше замужество выглядит довольно неприлично и скандально. Однако… — Дворецкий сделал паузу, обдумывая свои слова.

— Продолжайте.

— Вы говорили, миледи, что намерены жить по собственным правилам. Если вы действительно хотите поступать именно так…

— Да, хочу.

— Тогда у вас есть прекрасная возможность подтвердить свои слова делом. Насколько мне известно, у лорда Уилмонта нет родственников, которые могли бы осудить вас. Кроме того, ваша семья обладает большим влиянием и богатством. А таким людям подобные нарушения правил прощаются гораздо быстрее, чем другим. Если и возникнет скандал, то я не сомневаюсь, что он будет незначительным. Мне кажется, леди Уилмонт, вы должны следовать велению своего сердца. — Он посмотрел сквозь очки ей в глаза. — Ваше сердце влечет вас к Сент-Стивенсу?

— Да. — Она отвела от него взгляд и рассеянно устремила его вдаль. — Я люблю его, Гордон. Такое признание звучит довольно странно, когда произносишь его вслух. Я очень сомневалась в существовании любви, но мое чувство к нему ничем иным не объяснить. Оно не покидает меня, когда я с ним и когда он отсутствует.

— Простите меня за напоминание, мэм, но вы недостаточно хорошо знали вашего первого мужа. Знаете ли вы своего нового избранника лучше?

— Да. По крайней мере мне так кажется. — Она тихо засмеялась. — Мой дядя, герцог Роксборо, высказал свое одобрение. Он даже пригласил нас провести свадебную церемонию в Эффингтон-Холле. Поэтому можно сказать, что рекомендации Сент-Стивенса самые превосходные. Я не очень близка к дяде, однако доверяю его мнению. И… — она сделала глубокий вдох, — полагаю, что мне следует доверять своему сердцу, Сент-Стивенс — самый замечательный человек, какого я когда-либо знала… и он вызывает во мне такое чувство…

— Да?

— …словно я для него самый важный человек на свете. — В ее голосе звучал трепет. — Как будто, кроме меня, для него ничто не имеет значения. Как будто я единственная в своем роде и особенная.

— Дорогая леди Уилмонт, вы действительно такая. Она посмотрела на него и ласково улыбнулась:

— Вы хотите сказать мне только приятные слова.

— Да, правда, — решительно подтвердил он. Делия рассмеялась:

— Мне трудно воспринимать сказанное вами как истину, когда моя сестра выглядит точно так же, как я. Когда привыкаешь к тому, что тебя считают «одной из сестер-близнецов Эффингтонов». Я ничем не отличалась от Кассандры, пока не вышла замуж. — Делия задумалась. — Может. тут заключается одна из причин, почему я сошлась с Уилмонтом. Ни Уилмонт, ни Сент-Стивенс никогда не считали меня одной из пары близнецов. Правда, Сент-Стивенс даже не знаком с моей сестрой.

— Он кажется мне вполне порядочным парнем, мэм.

— Я не знала, что вы встречались с ним, — проговорила она с удивлением.

— Только мимоходом, миледи. — Гордон откашлялся.

Он несколько раз приходил в дом, и, естественно, я видел его.

Лицо Делии порозовело, но она сделала вид, что ничего не слышала. Ведь она стремилась стать опытной женщиной, и, хотя ее опыт ограничился всего одним днем, она, независимо от того, выйдет или нет замуж за упомянутого джентльмена, не должна испытывать смущение. И все же трудно игнорировать необходимость соблюдать правила приличия.

— После свадьбы Сент-Стивенс увезет меня в Италию. — Делия сморщила носик. — Мне кажется, отчасти чтобы избежать возможного скандала, вызванного нашим поспешным бракосочетанием, но также и потому, что хочет испытать необычайное приключение вместе со мной.

— Вы всегда хотели путешествовать.

— У нас все будет великолепно, Гордон. Свадьба, путешествие с человеком, который любит меня, как я его, потом, рано или поздно, появятся дети, и я буду стареть рядом с ним. Вся жизнь будет полна необычайных приключений. — Делия отбросила с лица прядь волос и заметила, что ее рука дрожит от волнения. — По правде говоря, все кажется мне чудом. — Она покачала головой.

— И вы боитесь, — тихо произнес Гордон.

— Да. Я наконец чувствую себя счастливой и боюсь, что счастье может исчезнуть. — Она пригубила бренди и надолго задумалась. — Я принимаю не особенно разумные решения, когда дело касается мужчин и брака. Во второй раз я выхожу замуж слишком поспешно.

— Но сейчас вы вступаете в брак совсем по другим причинам, не так ли?

Делия кивнула:

— Я вышла замуж за лорда Уилмонта, потому что такой поступок казался мне превосходной идеей при сложившихся тогда обстоятельствах. У меня оставался весьма ограниченный выбор, после того как я…

Делия покачала головой. Она была уверена, что Гордон давно догадался о ее любовной связи с Чарлзом до свадьбы, но она предпочла не упоминать о ней вслух.

— Но сейчас у вас есть выбор. Вы имеете собственный дом, вы богаты и независимы как вдова. Тот факт, что вы и его светлость, — Гордон откашлялся, — стали близки, не обязывает вас к браку. Мне кажется, что, поскольку вы решились на второй брак при совершенно иных обстоятельствах и руководствуетесь другими причинами, вас ожидает счастливое будущее.

— Под другими причинами вы имеете в виду любовь?

— Да, — согласился Гордон, кивнув. — Я, конечно, не имею достаточного опыта, чтобы рассуждать о таком труднообъяснимом феномене, но я много повидал и знаю, что более сильного чувства не существует.

— Ваша мудрость продолжает изумлять меня, Гордон, — засмеялась Делия.

— Тогда могу добавить, мэм, что жизнь даже в самые счастливые моменты может преподносить сюрпризы. Мужчины и основном являются весьма несовершенными созданиями в силу своей природы. — Гордон сделал паузу, размышляя. — Все они, даже очень влюбленные, совершают ошибки. Иногда ужасные и трагические, хотя часто искренне верят, что поступают правильно на благо своей семьи, бизнеса или страны. Их ошибки могут показаться непростительными на первый взгляд, однако на самом деле редко бывают таковыми.

— Очевидно, все мужчины мыслят одинаково. — Делия снова покачала головой. — Лорд Сент-Стивенс и я недавно имели подобный разговор о прощении.

— В самом деле? Вероятно, многие думают о таких вещах, но не часто говорят о них, — тихо заметил Гордон.

— Вероятно. — Делия немного помолчала, затем продолжала: — Я хотела бы обсудить с вами еще кое-что. Когда Сент-Стивенс и я вернемся из Италии, здесь произойдут большие изменения.

— Я много думал об этом, мэм.

— У Сент-Стивенса есть дом в городе, которого он еще не видел по непонятной мне причине. Кроме того, он должен принять на себя новые обязанности в связи с недавней смертью брата и наследованием его титула и имущества. А также он имеет где-то поместье. Я говорю все к тому, что мы едва ли будем жить здесь.

— Я уверен, что весь персонал и я в том числе сможем найти где-нибудь подходящую работу, мэм, — заявил Гордон со странным оттенком в голосе, похожим на облегчение.

— Не говорите вздор. — Далия посмотрела на него с упреком. — Неужели вы могли подумать, что я выставлю вас, Макферсона, миссис Миллер и других слуг на улицу?

— Нет…

— Я не брошу никого из вас. Лично вы стали для меня словно членом моей семьи. Гордон, я намерена оставить вас своим дворецким так долго, сколько вы пожелаете. А когда придет время и вы захотите уйти на покой, я подыщу для вас домик в одном из поместий мужа или моей семьи, где вы сможете жить в комфорте до конца ваших дней.

Гордон молча смотрел на нее.

— Ну что? Нечего сказать, Гордон? Нет никаких проницательных замечаний? Ни единого мудрого слова? Вы шокированы и потому молчите? — Она усмехнулась. — Я довольна так, как после победы над вами в игре.

Он медленно покачал головой:

— Я просто не знаю, что сказать, миледи. Я до глубины души тронут вашей добротой.

— Пустяки, Гордон, вы для меня гораздо больше, чем дворецкий. — Делия коснулась его руки. — Вы для меня друг. Вы всегда поддерживали меня, когда я очень нуждалась в помощи. И я в долгу перед вами.

— Благодарю вас, миледи. — Он осторожно убрал свою руку, и Делия постаралась не улыбнуться. Милый старик мог позволить себе пить бренди вместе с ней, но оставался далек от того, чтобы преодолеть барьер, существующий между хозяйкой и слугой. — Я вам очень признателен.

Однако я не уверена, что наши игры в триктрак будут продолжаться. — Она постаралась найти подходящее объяснение. — Сент-Стивенс заявил, что он консервативный человек со старомодными взглядами, и боюсь, что он сочтет наши вечера с бренди и игрой не совсем приемлемыми.

— Тогда, возможно, ваш брак не такая уж хорошая идея, — отозвался Гордон.

— О, похоже, вы лучше всех разбираетесь в данном вопросе, — насмешливо промолвила она. — А не вы ли говорили, что тоже являетесь консервативным человеком?

— Мой случай — совсем другое дело. Она засмеялась:

— Почему?

— Мои годы и должность обязывают быть старомодным. — Он сделал паузу. — Могу я предложить вам, миледи, сыграть со мной еще раз вопреки консерватизму?

— Прекрасная идея.

Он открыл ящик сбоку стола и, достав шашки, положил их на доску. Его взгляд сосредоточился на том, что он делал, а тон его голоса показался немного бесцеремонным.

— Значит, вы счастливы, миледи?

— Всего несколько месяцев назад я не представляла, что такое возможно… — Она покачала головой, все еще не в силах поверить в происшедшие изменения в ее жизни. — Мне как будто предоставлен второй шанс. Моя мама сказала бы, что мои звезды перестроились в благоприятном порядке. Как ни странно, но я готова ей поверить. У меня такое ощущение, что нечто действительно управляло мной невидимой рукой.

— Вы имеете в виду судьбу?

— Возможно. На самом деле я не знаю, что именно влияло на обстоятельства моей жизни, и не очень хочу знать. — Она пожала плечами. — Независимо от того, замешана ли тут судьба, звезды или что-то другое, приведшее меня к Сент-Стивенсу, я бесконечно благодарна им. Отвечая на ваш вопрос, скажу, — Делия встретилась с его взглядом, — я действительно счастлива. Понимаете, я нашла человека, который любит меня, несмотря на мои ошибки. По-моему, такое чрезвычайно редко встречается в мире, и я не представляю, что меня может ожидать что-то другое, кроме счастья, до конца моих дней.

Глава 20

Тони невольно напрягся в тот момент, когда переступил порог библиотеки в Эффингтон-Холле. Инстинкт подсказывал ему, что он попал в хорошо расставленную западню. На карту поставлена его жизнь или по крайней мере его будущее.

— Не стойте там, Сент-Стивенс, входите, — пригласил герцог, прислонившись к краю письменного стола. Рядом с ним находился отец Делии. Оба с бокалами. Три более молодых джентльмена стояли в нескольких шагах в стороне. — Уверяю вас, никто из нас не вооружен. — Роксборо глотнул бренди. — В данный момент.

Тони немного расслабился и, обретя уверенность, вошел в комнату. Нельзя показывать свой страх ни перед кем из них.

— Виски или бренди? — Герцог сделал знак стоящему рядом лакею, который держал поднос с графинами и бокалами. — Или предпочитаете что-нибудь еще? Сейчас подходящий момент для выпивки.

— Я выпью то, что предложено, — спокойно проговорил Тони.

— Очень хорошо. — Герцог усмехнулся. — Я не знаю, знакомы ли вы с кем-нибудь здесь, кроме моего брата, отца Делии, лорда Уильяма Эффингтона.

— Да, мы встречались при довольно необычных обстоятельствах, — заявил лорд Уильям, оценивающе глядя на Тони недоброжелательным взглядом.

Тони поблагодарил провидение за то, что в тот вечер попросил у отца Делии официального разрешения видеться с ней, хотя тогда она выступала в роли мисс Эффингтон.

— Сент-Стивенс, позвольте представить вам моих сыновей. — Лорд Уильям кивнул на молодых мужчин, занявших позицию, которую можно назвать объединенным фронтом. Подозрительным, угрожающим, внушительным фронтом. — Это Леопольд, Кристиан и Эндрю.

Братья походили на своих сестер, хотя волосы у них не были светлыми. Глаза, как и у Делии, голубые, однако у нее они не выглядели такими суровыми и холодными. Все трое отличались таким же ростом и телосложением, как Тони, и одного взгляда на них вполне достаточно, чтобы понять — в драке они будут стоять бок о бок, верные друг другу, жестокие и стойкие. Он полагал, что никто из них не уступал ему в силе.

— Джентльмены, — холодно обратился к ним Тони, переводя взгляд с одного брата на другого, — ваша сестра много рассказывала мне о вас.

— Неужели? — Леопольд прищурился. — Как интересно, но я не припомню, чтобы она рассказывала нам о вас.

— В самом деле? — Тони взял у лакея бокал и сделал глоток. Как оказалось, виски. Шотландское и превосходного качества. Он решил, что нуждается в крепком спиртном. — Значит, мое имя ни разу не упоминалось, когда вы общались с ней?

Мужчины тревожно переглянулись.

— Я разговаривал с ней в Эффингтон-Холле, — решительно заявил Кристиан. — И она ничего не сказала о вас тогда.

— Конечно. — Тони улыбнулся. — Мы впервые встретились там.

— Тогда, может быть, слишком рано говорить о браке? — Эндрю скрестил руки на груди. — Вы не считаете, что благоразумнее подождать по крайней мере до окончания траура? Прошло всего несколько месяцев.

— Нет, я так не считаю, — произнес Тони твердым голосом. — Я понимаю, что ваша озабоченность обусловлена любовью к сестре. Однако Делия уже достаточно взрослая, разумная женщина, отдающая отчет в своих поступках. Я хочу жениться на ней, а она хочет выйти за меня замуж. Все очень просто.

Кристиан бросил на него сердитый взгляд:

— Мы не хотим, чтобы она стала героиней нового скандала.

— И мы чувствуем необходимость воспрепятствовать вашей свадьбе, — добавил Эндрю с явным недовольством в голосе.

— Полагаю, что ваша обеспокоенность по поводу скандала имеет основания, поскольку у нее произойдет вторая свадьба за год, — мягко объяснил Тони. — Она знает об этом и готова ко всему, как и я.

Леопольд встретился взглядом с Тони.

— Мои братья горячатся больше, чем следует в данном случае. Но вы должны понять, что мы ничего не знали о связи Делии с Уилмонтом и нас поставили перед свершившимся фактом. Нам, конечно, надо было поговорить с ним перед их свадьбой, если бы мы знали об их желании вступить в брак. У вас есть сестры, милорд?

— Нет. — Тони готов держать пари, что Леопольд и все остальные уже знали ответ на свой вопрос, так же как и другие доступные подробности о новоиспеченном виконте Сент-Стивенсе. Он сдержал улыбку, зная, что основную часть информации о нем они не могли получить.

— Тогда вы не можете понять, какую ответственность мы испытывали, когда Делия тайно связалась с Уилмонтом, — пробурчал Леопольд.

— Нам следовало не спускать с нее глаз, — тихо добавил Кристиан.

— Или поручить следить за ней кому-нибудь. — Эндрю пренебрежительно хмыкнул. — Мы оказались слишком заняты, наблюдая за Кэсси.

— А сейчас мы не намерены позволить Делии совершить еще одну ошибку. — Леопольд улыбнулся. — Вы понимаете нас?

— Нет, боюсь, не понимаю. — Тони медленно отпил виски. — Я хочу жениться на Делии через час. Если вы считаете мое желание ошибкой, — он пожал плечами, — это ваше право.

Леопольд посмотрел на отца. Лорд Уильям покачал головой:

— Не обращайся ко мне за помощью. У нас разные мнения. Я считаю, что брак вашей сестры с лордом Сент-Стивенсом является благом для нее. Я лично очень доволен.

Кристиан нахмурился:

— Почему?

— Во-первых, потому что мой брат ручается за Сент-Стивенса, зная о его происхождении, о достойности его титула и состояния. — Лорд Уильям взглянул на своего брата с выражением почтительности и любопытства. — Я не знаю, откуда он узнал все, но мой опыт свидетельствует, что его информация никогда не бывает неверной. Более того, когда Делия исполняла роль своей сестры…

— Что? — изумился Эндрю, уставившись на отца. Леопольд закатил глаза к потолку, а Кристиан тихо пробормотал:

— Мы явно наблюдали не за той сестрой.

— Так вот, когда Делия на званом вечере выступала в роли своей сестры, Сент-Стивенс попросил у меня разрешения встречаться с ней. Такая открытость с его стороны произвела на меня впечатление. И еще я тронут тем, что он простил ее за устроенный маскарад. — Лорд Уильям сочувственно улыбнулся Тони.

Тони ответил ему слабой улыбкой, сдерживая желание встретиться взглядом с герцогом.

— Помимо прочего, — продолжал лорд Уильям, — я всегда полагал, что мои дети, достигнув определенного возраста, обязаны нести ответственность за свои поступки, хорошие или плохие, и должны самостоятельно принимать решения.

— Тем не менее, отец, — Леопольд покачал головой, решения нашей сестры, особенно касающиеся мужчин, не слишком разумные.

— Мне кажется, что твои решения в отношении женщин тоже не очень-то умные, — парировал лорд Уильям.

Кристиан и Эндрю, улыбнувшись, обменялись взглядами.

— Здесь совсем другое дело. — Леопольд решительно поднял подбородок, совсем как Делия. — Прежде всего я мужчина, поэтому мои ошибки, касающиеся женщин, простительны. Общество осуждает женщин за их промахи гораздо резче. Разумеется, мужчины должны предохранять женщин от их импульсивных решений, поскольку они руководствуются в большей степени чувствами, чем разумом.

— Хотел бы я услышать, как он скажет подобное нашей бабушке, — тихо произнес Эндрю, повернувшись к Кристиану.

— Вы должны понять, милорд, — снова обратился Леопольд к Тони, — мы озабочены благополучием нашей сестры.

Тони открыто встретил его взгляд.

— Вам не кажется, что вы немного опоздали?

— Разумеется, не кажется, — нахмурился Кристиан. — Мы допустили ее провал однажды, но не позволим, чтобы она снова потерпела неудачу.

— Говоря «однажды», вы имеете в виду Уилмонта? Эндрю хмыкнул:

— Конечно.

— Как интересно. — Тони окинул взглядом братьев. — А я думал, речь идет о времени после смерти Уилмонта, особенно когда Делия вернулась в Лондон, потому что, насколько мне известно, никто из вас ни разу не навестил ее. Вы даже не прислали ей ни единого письма и не попытались каким-то образом узнать, как она себя чувствует. Что касается вашего беспокойства о сестре сейчас, то я нахожу его весьма лицемерным.

— Мы знали, что с ней все в порядке, — сердито взглянул Леопольд на Тони. — И мы полагали, что она обратится к нам, если ей потребуется наша помощь.

На самом деле вы полагали, что она будет сидеть целый год в доме погибшего мужа и каяться в своих грехах. — Тони почувствовал, как внутри его нарастает гнев. — Вы полагали, что Делия обеспечена, находится в надежном месте и вам нечего думать о ней. Удобная для вас позиция, но вы заблуждались. В своем доме она ощущала себя в такой же ссылке, как и в Озерном краю.

— По-моему, действительно получилось несправедливо, — кивнул Кристиан с негодованием. — Каждый из нас должен был навестить ее, когда она осталась одна.

— Как разумно звучит теперь с вашей стороны, — произнес Тони с оттенком сарказма. — Даже когда она находилась в нескольких минутах езды от вас, вы не нашли времени и не проявили желания посетить ее. Вы представляете, как одиноко она чувствовала себя? Кроме меня и ее сестры, к ней никто не приходил, и она общалась в основном только со слугами. Боже милостивый, ее ближайшим другом в последние дни стал какой-то дворецкий! — Тони с презрением посмотрел на братьев. — Она всегда с гордостью говорила о вас, о многочисленных членах семьи Эффингтон и о том, как вы все близки друг к другу. Для нее семья чрезвычайно важна, хотя ее родственники, в особенности заботливые братья, фактически бросили ее. У меня лично нет родственников, — продолжал Тони, — и вплоть до настоящего момента я опасался присоединиться к вам. Мне казалось, что, став членом семьи Эффингтон даже посредством брака, я возлагаю на себя большую ответственность. Теперь я вижу, что напрасно беспокоился, потому что на самом деле в вашей семье от меня требуется только время от времени произносить угрозы и возмущаться, игнорируя любого, кто создает неудобства в моей хорошо устроенной жизни.

— Прекрасно сказано, — тихо заметил герцог. Лорд Уильям подавил улыбку.

Ошеломленные братья Делии молча смотрели на Тони.

— Я не думаю, что ваш упрек справедлив, — попытался оправдаться Кристиан.

— Хотя, — медленно произнес Эндрю, — я должен признать, что в ваших словах есть доля правды. Мы проявляли недостаточное внимание к сестре.

— Мы вообще не уделяли ей внимания, с тех пор как она вернулась в Лондон. Мы полностью предоставили ее самой себе, — согласился Леопольд с тяжелым вздохом. — Он прав. Мы уклонились от ответственности за нее как сейчас, так и в прошлом. — Леопольд пристально посмотрел на Тони. — Впредь мы недопустим подобного.

Тони стойко выдержал его взгляд.

— Я тоже не допущу.

Они долго не сводили глаз друг с друга, и у Тони возникло странное чувство, что при других обстоятельствах он вполне мог бы подружиться с этим человеком. Возможно даже, он когда-нибудь назовет его братом.

— Вы любите ее, не так ли? — спросил Леопольд, и его слова прозвучали скорее как утверждение, чем вопрос.

— Да, — решительно ответил Тони. Леопольд удовлетворенно кивнул.

— И вы намерены жениться на ней?

— Безусловно.

— Тогда вопросов больше нет. Однако, прежде чем мы примем вас в нашу семью, вы должны знать, что я и мои братья решили, — Леопольд мило улыбнулся, но Тони ни на секунду не поверил в его благожелательность, — если Делия родит ребенка раньше девяти месяцев, считая с сегодняшнего дня…

— Мы будем вынуждены прикончить вас, — улыбнулся Эндрю.

Леопольд сузил глаза.

— И если вы когда-нибудь причините ей вред, мы…

— Также убьем вас, — добавил Кристиан веселым тоном, который никак не вязался с его словами, но подчеркивал их убедительность.

— Не сомневаюсь, — пробормотал Тони.

— Если все сказано, предлагаю присоединиться к остальным, — заметил герцог и направился к двери. За ним последовали братья Делии.

Лорд Уильям немного задержался и приблизился к Тони: .

— Могу я называть вас Энтони, мой мальчик?

— Просто Тони, сэр.

— Хорошо. Добро пожаловать, Тони, в нашу семью. — Лорд Уильям наклонился к нему и заговорил на ухо низким голосом: — Вы должны понять, Тони, что мы все несем ответственность за предыдущий неудачный брак Делии, и, несмотря на то что я говорил здесь, если вы причините вред моей дочери, я присоединюсь к моим сыновьям, и вы пожалеете о том дне, когда познакомились с ней. Помните о моих словах. А сейчас, — лорд Уильям дружески похлопал его по спине и улыбнулся будущему зятю, — думаю, нам необходимо приступить к брачной церемонии.

— Полагаешь, я снова допускаю ошибку? — Делия сделала глоток шампанского и окинула взглядом группу родственников, прохаживающихся по гостиной Эффингтон-Холла в преддверии обеда.

Для большинства членов семьи подобное собрание стало обычным явлением, хотя для постороннего человека, не знающего численность родственников и их тесную связь, подобное скопление Эффингтонов могло показаться необычным. Здесь насчитывалось около двадцати человек, включая братьев Делии, герцога и герцогиню, дядю Эдварда и тетю Эбигейл, а также многочисленных кузенов и их супруг. К сожалению, бабушка отсутствовала, поскольку не оставалось времени связаться с ней и доставить ее в Лондон. Кроме того, в последние дни она редко покидала Эффингтон-Холл. Единственным, кто не имел отношения к семье, был лорд Кимберли, знакомый и с Тони, и с герцогом. Поскольку Тони не имел ни родственников, ни даже друзей из-за своей прошлой профессии, Делия с тревогой думала, как ее новый муж сможет влиться в такую большую, беспокойную и пугающую компанию Эффингтонов.

Кэсси пожала плечами:

— Не мне судить. Я просто рада, что меня пригласили на свадьбу. — Она немного подумала, затем подчеркнуто добавила: — На сей раз.

— И я рада, что ты со мной. — Делия улыбнулась. — На сей раз.

По продолжительности и по форме процедура бракосочетания ничем не отличалась от первого раза. Делии показалось даже, что священник ужасно знаком, и она подумала, неужели он осуществлял обряд, когда она сочеталась с Чарлзом, хотя все ей могло только показаться из-за ее нервного напряжения.

Однако настрой присутствующих на свадьбе отличался от первого раза. Конечно, Делия очень волновалась, когда выходила замуж за Чарлза, но, хоть она и располагала надеждами на будущее, все-таки опасалась реакции семьи и общества. Сейчас ее не беспокоило, как отреагирует общество, потому что семья была на ее стороне, а надежды на будущее безграничны.

Сегодня, когда она обещала любить Тони до конца своих дней и он поклялся ей в том же самом, ее охватило трепетное чувство. Сегодня она сочеталась браком с человеком, которого любила. Сегодня она счастлива и знала в душе, что будет счастлива в будущем.

В противоположном конце комнаты Тони беседовал с Лео, и оба мужчины выглядели вполне доброжелательными. Хороший признак. Она не поговорила ни с одним из своих братьев до церемонии, как не пришлось поговорить ни с кем из них после возвращения из Эффингтон-Холла, однако она совершенно уверена, что у них состоялся серьезный разговор с Тони.

— Давай выкладывай, Кэсси. У тебя наверняка есть свое мнение, и я хочу услышать его.

— Не знаю почему, но мне кажется, что ты нисколько не считаешься с ним. Во всяком случае, теперь поздно высказывать свое мнение. Ты уже опять замужем. — Кэсси взглянула на Тони. — А он, похоже, не собирается благополучно скончаться в ближайшее время на благо тебе.

— Кэсси!

Если ты не хочешь знать мое искреннее мнение, то не надо спрашивать. Ну хорошо. — Кэсси вздохнула. — Я не знаю, является ли твое новое замужество еще одной ошибкой или нет. Я уверена, что ты любишь его, и твое чувство значительно повышает ставки на благополучный исход. — Она посмотрела прямо в глаза сестре. — И если он тоже любит тебя, а я думаю, что так оно и есть, учитывая, как быстро он решил жениться на тебе, хотя мог продолжать делить с тобой постель, не вступая в брак…

— Кэсси! — прошипела Делия. — Говори потише.

— Что я слышу от личности, заявившей, что она желает стать опытной женщиной? — Кэсси фыркнула. — Очевидно, для тебя хорошо, что ты вышла замуж за первого попавшегося мужчину, с которым…

— Кэсси, — предупредила ее Делия.

— …в которого ты влюбилась. — Кэсси мило улыбнулась, затем сделалась серьезной. — Просто я хочу, чтобы ты была счастлива. И если Сент-Стивенс сможет сделать тебя счастливой, то он получит мое одобрение. • — Она посмотрела на Тони, и в глазах ее появился блеск. — Он, безусловно, довольно красивый мужчина.

— Разве кто-то сомневался в его внешности? — спросила их мать, появившись из-за спины Делии и взяв ее под руку. — Разумеется, одной внешности недостаточно, но я всегда считала, что приятнее иметь дело с красивым мужчиной, чем с тем, на кого лучше не смотреть при дневном освещении.

— Мама! — воскликнула Делия и рассмеялась.

— Я рассуждаю практически, дорогая. Проводить всю свою жизнь с безобразным мужчиной, несомненно, тяжело, если даже он хорош во всех других отношениях. Все мужчины семьи Эффингтон очень красивы. — Ее взгляд остановился на муже, и она удовлетворенно улыбнулась. — Твой отец исключительно привлекателен. Я нахожу даже, что потеря волос придает его внешности дополнительную индивидуальность.

— Должно быть, ты смотришь на него глазами влюбленной женщины, мама. — Кэсси внимательно посмотрела на отца. — Хотя он и в пожилом возрасте выглядит неплохо.

— Конечно. И я полагаю, Сент-Стивенс с возрастом не потеряет привлекательности. — Джорджина посмотрела на Тони оценивающим взглядом. — От него появятся прелестные дети, Делия. Наследственность сказывается. — Она нежно сжала руку дочери. — Кроме того, я думаю, он доброжелателен и учтив.

— Значит, ты одобряешь его? — спросила Кэсси.

— Безусловно. — Джорджина кивнула. — Даже если бы я не одобрила, то одобрил бы ваш отец, и, что самое главное, вашему браку благоприятствуют звезды.

— Мама, — застонала Делия. Джорджина не обратила на нее внимания.

— Как только я вчера узнала о свадьбе, я послала за мадам Пруше. Мы посовещались сегодня утром. Она накануне изучила твои звезды, Делия, и оказалось, что они предсказывали твой брак с этим человеком. Более того, она согласилась со мной, что предыдущий анализ расположения твоих звезд говорил о том, что тебе предстоит выйти замуж за таинственного человека…

— Очевидно, за Сент-Стивенса, — тихо вставила Кэсси.

— …и что ты будешь страдать от большой потери, но ты не должна расстраиваться, потому что мадам и я пришли к выводу, что предсказание относится к смерти Уилмонта, — твердо проговорила Джорджина.

— Конечно, Уилмонт тоже оказался таинственным человеком, — заметила Кэсси.

— Звезды говорят также, что ты будешь счастлива всю свою жизнь. — Джорджина радостно посмотрела на дочь.

Тони поймал взгляд Делии и улыбнулся ей. Даже на расстоянии она увидела желание и любовь в его потемневших глазах, отчего у нее перехватило дыхание.

— Мы отплываем завтра в Италию, — сообщила Делия, не отрывая глаз от Тони. Тот сказал что-то ее брату и направился через комнату к ней.

— Я очень завидую тебе, — проронила Кэсси.

— Придет и твое время, дорогая, — твердо уверила ее Джорджина. — Мадам может открыть и тебе твое будущее.

— Я не уверена, что хочу слушать ее предсказания. — Кэсси немного помолчала, затем смиренно вздохнула. — Они благоприятные?

Джорджина засмеялась, а Делия двинулась навстречу мужу.

Они встретились на середине гостиной. Она взглянула в его глаза, и комната и все присутствующие отошли на второй план.

— Как поживаете, леди Сент-Стивенс? — спросил Тони низким интимным голосом.

— О, вы очень внимательны, лорд Сент-Стивенс. — Она глубоко вздохнула. — Я счастлива.

— Просто счастлива? Делия рассмеялась:

— Не просто, и, если хотите, я скажу, что счастлива безумно, безгранично, невероятно. Я едва могу дышать от переполняющей меня радости.

— Я постараюсь сохранить твое счастье до конца жизни. — Он взял ее руку. — В противном случае твои братья пообещали убить меня.

— Неужели? Как мило с их стороны. — Она сдвинула брови. — А что, если я не сделаю тебя счастливым? Тогда не будет никаких последствий?

— Такого быть не может, — весело ответил он, заглядывая ей в глаза. — Для моего счастья достаточно твоего присутствия в моей жизни. Даже если по какой-то причине ты станешь презирать меня, я все равно буду доволен тем, что ты моя жена. Моя любовь навсегда.

— О Боже, — произнесла она едва слышно.

— Мы можем уйти прямо сейчас? Ведь мы убедили всех твоих многочисленных родственников, что все в порядке и мы действительно обвенчались? Нам надо многое сделать перед завтрашним отплытием. — Он сжал ее руки, и в его темных глазах отразилось желание. — Ночью у нас тоже будет много дел.

— К сожалению, мы не сможем уйти просто так. — Она покачала головой с искренним огорчением. — Запланирован еще ужин, и моя тетя приложила немало усилий, чтобы организовать его. Боюсь, она обидится, если мы уйдем раньше.

— Готов спорить, что герцогиня поймет нас.

— Возможно, но, — она беспомощно пожала плечами, — мы все-таки не можем уйти. Как на наш уход посмотрят мои родители, мои братья и…

— Я все понял, и ты, конечно, права. Неразумно игнорировать такое важное семейное событие. Я подозреваю, что Эффингтоны очень требовательная компания.

— Ода. — Делия облегченно улыбнулась. — И теперь ты в их числе.

— Мне повезло, — насмешливо кивнул Тони. — Однако если, чтобы войти в вашу семью, требуется цена, которую я должен заплатить за обладание тобой, — он усмехнулся, — то она незначительна.

— Думаю, я не останусь в долгу, когда все кончится и мы вернемся домой, — медленно пролепетала она.

— О?

— Видишь ли, леди Сент-Стивенс пока еще не занималась любовью со своим мужем виконтом Сент-Стивенсом. — Она посмотрела ему в глаза с выражением желания, которое он, и только он, смог пробудить в ней. — Впереди нас ждет исключительно необычайное приключение.

Глава 21

Тони плотно закрыл за собой дверь спальни и покачал головой:

— Ужасно длинный день!

— Можно сказать, бесконечный. — Делия, кружась, выплыла на середину комнаты. — Но тем не менее прекрасный. Удивительно приятно ощущать себя в кругу своей семьи. Я очень соскучилась по ней, однако дома лучше.

— Я знаю. — Тони снял сюртук и бросил его на кресло.

— Тебе не показалось, что они оказывали слишком довлеющее воздействие?

— Да, вместе они представляют собой грозную силу. — Он сел и начал стягивать сапоги. — Ты заметила, как мужчины твоей семьи моложе сорока лет смотрели на меня до, во время и после церемонии? Если бы взгляды могли убивать, то я непременно уже умер.

— Я очень сожалела бы об этом, господин мой муж.

— Я тоже, госпожа моя жена. — Он встал и развязал свой галстук.

— Тони… — Делия рассеянно покрутила новое кольцо на своем пальце.

— Да?

— Ты сейчас уложишь меня в постель? Он усмехнулся:

— Есть такое желание.

Делия не хотела, чтобы он подумал, будто она отклоняется от обязанностей жены и не испытывает наслаждения с ним. Их любовные ласки превосходили все ее ожидания, однако…

— Надеюсь, ты отнесешься к моим словам цивилизованно?

Тони нахмурился:

— Что ты имеешь в виду?

Она прошла в другой конец комнаты, так что накрытая голубым покрывалом кровать оказалась между ними.

— Ну, как ты знаешь, я хотела стать опытной женщиной.

— И что?

— Однако до сих пор мой опыт состоял только из общения с тобой. — Да, и так будет всегда, — проворчал он.

— Безусловно, хотя я рассчитывала, что данная сторона моей жизни, — она жестом указала на кровать, — должна немного более…

— Что более? — Тони скрестил руки на груди. — Если ты имеешь в виду нечто более возбуждающее, то оно не сулит ничего хорошего для нашей будущей совместной жизни.

— Я не то собиралась сказать, ведь нет ничего более волнующего, чем общение с тобой. Я не могла даже представить, что оно будет таким восхитительным. Лучшего нельзя желать. Просто я хотела, чтобы наша первая брачная ночь стала бы… исключительно необыкновенной.

— Значит, я должен одеться как разбойник с большой дороги? А ты будешь беглой принцессой. — Его лицо приняло злодейское выражение. — Я буду держать тебя под дулом пистолета.

— Под дулом пистолета? — Она растерялась. — Только не сегодня.

Тони рассмеялся:

— Тогда чего же ты хочешь?

. — Я хочу, чтобы ты… — Она сделала глубокий вдох. — Я хочу, чтобы ты перестал обращаться со мной так, будто я некое хрупкое изделие, способное сломаться при неосторожном движении. Я хочу, чтобы ты не проявлял слишком много мягкости, деликатности и осторожности, тактичности.

— Минуточку. — Тони сдвинул брови. — Я бы не сказал, что наши любовные ласки отличались деликатностью. Мне казалось, что в них присутствовала страсть и даже ярость.

— Да, все происходило замечательно, но…

— Мне казалось, что ты испытывала наслаждение. — В его голосе звучало негодование.

— О, конечно. Ничего подобного я никогда не испытывала, но… все не выходило за рамки приличия, а я хочу, чтобы ты… — Она задумалась на мгновение. — Потерял контроль над собой.

Тони фыркнул:

— Я и так терял контроль. Несколько раз. И с большим энтузиазмом.

— Я хочу, чтобы ты взял меня грубо, чтобы ты потерял голову от желания, чтобы ты был опасным, неистовым и… — она наклонилась вперед и положила руки на кровать, — сгорая от страсти, сорвал с меня и с себя одежду.

Тони посмотрел на свою рубашку.

— Но это моя любимая рубашка.

— Я тоже очень люблю свое платье, но тем не менее… — Делия выпрямилась. — Ты, должно быть, считаешь меня шлюхой?

— Вовсе нет.

— Но ты выглядишь явно обиженным.

— Нет. — Тони внимательно посмотрел на нее. — По правде говоря, я крайне заинтригован.

— Ты такой… э-э-э… слишком осторожный человек, и сегодня я хотела бы иметь дело… — она задержала дыхание, — со шпионом.

— Со шпионом? — медленно повторил он.

— О Боже. — Ее щеки зарделись от смущения. Делия отвернулась и закрыла лицо руками. — Не могу поверить, что сказала такое.

— Ты можешь говорить мне все, что угодно.

— Да, но что ты подумаешь обо мне…

— Я думаю, — он постарался найти подходящие слова, — что ты самая волнующая женщина, какую я когда-либо знал.

Она подняла голову:

— В самом деле?

— И еще думаю, что я необычайно счастливый человек. Внезапно комната погрузилась во тьму.

— Тони!

— Шпионы всегда действуют под покровом темноты.

— Правда?

— А находящийся здесь шпион, кажется, пренебрег своими обязанностями. — Его голос приблизился.

Делия затаила дыхание. — Почему?

— По-видимому, он недостаточно показал, как сильно желает тебя.

Он схватил ее и привлек в свои объятия. Его губы страстно слились с ее губами, и тут Делия подумала, не совершила ли она ошибку. Она хотела обнять его, но он поймал и крепко сжал ее руки.

— Нет, нет. — Его голос звучал мягко, но в нем чувствовались жесткие и чрезвычайно волнующие нотки.

Прежде чем Делия успела возразить, он чем-то обмотал ее руки и связал их вместе. Неужели галстуком?

— Тони?

— Тихо.

Он подхватил ее и бросил на кровать. Она попыталась подняться, но он оседлал ее и, заломив руки за голову, привязал их к стойке. По телу Делии пробежала сладостная дрожь.

— Ты хотела иметь дело со шпионом. — Его низкий голос походил на рычание. — Ты хотела, чтобы я стал опасным и свирепым. Так получай же.

— Может быть, я ошибалась?

— Посмотрим.

Тони слез с постели, и Делия услышала, как он снимает с себя одежду. Сердце ее бешено забилось от желания хотя бы раз в жизни почувствовать опасность, но в то же время она знала, что он не причинит ей вреда. Делия затаила дыхание в предвкушении необычайного наслаждения.

Между тем Тони вернулся в постель и занял прежнюю позицию, оседлав Делию. Его темный силуэт неясно вырисовывался над ней в ночи.

— Тони, ты…

— Я буду делать то, что мне нравится.

Он склонился к углублению у основания ее шеи, и Делия затихла. Он провел языком по ее горлу, по краю скулы, к местечку пониже уха, затем нежно укусил мочку. Ее руки Тони связал за ее головой. Груди Делии сразу приподнялись кверху, как бы предлагая себя. Тони крепко обхватил их и начал ласкать, целуя в ложбинку между грудей и там, где корсаж не прикрывал грудь. Она слегка постанывала, чувствуя, как нарастает желание. Неожиданно его руки ухватились за вырез платья и разорвали его вместе с сорочкой до самой талии. Делия охнула, потрясенная и взволнованная. Ее тело ощутило прохладный воздух. Обнаженная, она дрожала от возбуждения. Тони прикусил зубами один сосок, начал языком щекотать его, отчего Делия застонала и подалась вперед, напрягшись всем телом. Тони продолжал ласкать то одну, то другую грудь, и Делия извивалась от наслаждения.

Затем он спустился ниже и сжал коленями ее ноги. Руками он ухватился за края разорванного платья и нижнего белья, после чего рванул остатки одежды. Снова склонившись и поцеловав ее в ложбинку между грудями, он начал спускаться ниже. Внезапно он оторвался от нее, распрямившись, и Делия захныкала, лишенная ощущения его горячих чувственных губ на своей коже. Тони просунул свою руку между ее ног, и она хотела раздвинуть их для него, но он воспротивился. Его пальцы ласкали ее, доводя до безумия.

Внезапно он развел в стороны ее бедра и устроился на коленях между ними. Его язык коснулся ее живота, затем медленно и неумолимо двинулся вниз, заскользив по самому чувствительному месту. Делию пронзило острое первобытное наслаждение, и она вскрикнула. Где-то в глубине сознания внутренний голос убеждал, что так нельзя делать и ей следует остановить Тони. Но она впервые почувствовала, каким одновременно сладким и мучительным может быть совершаемый грех. Внутри ее разгорался жгучий огонь. Безумная лихорадка охватила все ее тело, распаляя его все сильнее и сильнее. Казалось, она сейчас вся вспыхнет ярким пламенем.

Неожиданно Тони прервал свою ласку, и Делия инстинктивно выгнулась вперед, ища его прикосновения. Он обхватил руками ее бедра и погрузился в нее, завладев ею, как она того хотела, с силой и страстью. Она выкрикнула его имя и потянула связанные руки, желая обнять его, однако не смогла ничего сделать. Ей пришлось ограничиться ощущением его сильного тела, сливающегося с ней. Она оказалась беспомощной, и он делал с ней все, что хотел. От его безраздельной власти у нее возникло непередаваемое чувство.

Она начала двигать бедрами вместе с ним, встречая его толчки с неистовым пылом. Он стал частью ее существа. Пылкая страсть и истинное наслаждение возносили ее все выше и выше к вершинам блаженства. Казалось, такое напряжение нельзя больше вынести, и все же она не хотела, чтобы оно прекратилось.

Внезапно Тони застонал, продолжая свои движения, и она вместе с ним ощутила блаженную разрядку с последовавшим за ней великолепным ощущением радости и восторга. Он рухнул на нее, тяжело дыша ей в ухо. Она сама едва дышала. Его сердце гулко билось рядом в унисон с ее сердцем, и она всей душой чувствовала, что так будет всегда.

Тони поднял голову, и, хотя она не могла различить черты его лица в темноте, она почувствовала усмешку в его голосе.

— Ну как, все происходило достаточно грешно и опасно?

— Да, я думаю, очень… очень… — Ее душил смех. — В общем, очень…

— Надеюсь, не очень тактично? Она рассмеялась:

— Нет, нисколько.

— Превосходно. — Он скатился с нее и лег рядом.

— Думаю, ты можешь развязать меня теперь.

— Не знаю, стоит ли. — Он провел пальцем по ее груди.

— Тони!

— Мне нравится держать тебя привязанной. Считай свое положение приключением.

— Да, его можно назвать настоящим приключением. — Она хихикнула. — Мне тоже нравится быть привязанной и чувствовать себя совершенно беспомощной.

— Ты, любовь моя, никогда не останешься без помощи.

— Может быть, я шлюшка.

— Может быть.

— Но я твоя шлюшка.

— Разумеется, отныне и навсегда. — Он крепко поцеловал ее.

— Возможно, когда-нибудь я тоже привяжу тебя.

— Конечно. — Тони засмеялся, затем протянул руку и развязал свой галстук.

Делия обняла его.

— Или, может быть, я смогу стать разбойником с большой дороги, а ты — сбежавшим принцем. — Она притянула его к себе и слегка прикусила его ухо. — Кажется, ты говорил еще что-то насчет дула пистолета.

Тони внезапно проснулся и резко сел в постели. Некоторое время он старался прийти в себя, чтобы понять, что заставило его пробудиться от глубокого удовлетворенного сна.

В воздухе стоял едкий запах дыма.

— Черт побери! — Он вскочил с постели и попытался нащупать свои штаны, валявшиеся где-то на полу.

— В чем дело? — раздался с постели голос Делии.

— Дом горит. Вставай! — Он нащупал штаны и быстро надел их. — Быстрее, Делия!

— Что?

— Одежда… Ты знаешь, где твоя одежда? — Его громкий резкий голос привел ее в чувство.

— Где-то здесь есть халат, но я не… Тони нашел халат и сунул его ей.

— Вот держи! — Дым, пока еще не очень густой, просачивался в комнату, но Тони не знал, что произойдет через несколько минут. — Быстрее, Делия!

— Тони! — Судя по голосу, она казалась явно смущенной и ошеломленной, однако поднялась на ноги и надела халат. — Я не могу идти…

— Спокойно. — Он схватил ее, перекинул через плечо и вынес из комнаты.

Внизу слышались сердитые голоса. Спустившись наполовину по лестнице, Тони заметил огонь в гостиной и, увидев, что он исходит от свечей, а не от пожара, облегченно вздохнул и поставил Делию на лестницу.

— Оставайся здесь, — приказал он.

— Почему? Если случился пожар, я должна видеть, что происходит в моем доме. Ты не должен заставлять меня оставаться здесь.

— Первый раз в нашей совместной жизни и, очень вероятно, в последний сделай так, как я говорю. — Он приподнял ее подбородок и твердо посмотрел ей в глаза. — Ты понимаешь меня? Я хочу, чтобы ты оставалась здесь, пока я не выясню, что случилось. Кроме того, — его голос смягчился, — я предпочел бы, чтобы моя жена не появлялась перед слугами в таком виде.

Делия посмотрела на него, затем неохотно кивнула и села на ступеньку.

— Предупреждаю тебя, я не стану ждать долго.

— Не сомневаюсь. — Он слегка поцеловал ее и поспешил вниз по лестнице, а потом в гостиную.

В воздухе стоял тяжелый запах дыма. Дальняя стена обгорела, и с нее на пол стекала вода, но огня уже не было. Ущерб казался минимальным.

— Вам повезло, сэр, — уведомил Мак, устало вытирая закоптелой рукой лоб. — Мы почти сразу обнаружили возгорание.

Между двумя другими мужчинами с сердитым видом стояла миссис Миллер.

— Пожар устроила миссис Миллер. — Мак с хмурым видом кивнул на женщину. — Мы поймали ее, когда она пыталась сбежать сразу после поджога. От нее все еще пахнет ламповым маслом.

Миссис Миллер отреагировала на его слова вызывающим взглядом.

— Он говорит правду? — спросил Тони, с трудом веря, что одна из сотрудниц действовала против них.

— Сэр, она держала в руках сумку, и мы обнаружили вот что. — Мак протянул Тони сверток бумаг.

Тони развязал сверток и пробежал глазами по страницам. Затем взглянул на миссис Миллер.

— Полагаю, это документы Эффингтонов? — Он снопа сосредоточился на бумагах и сжал челюсти. Его разочаровали не только действия миссис Миллер, но и он сам. Угроза Делии все время находилась рядом, под его носом, а он не заметил ее. — Где деньги?

Миссис Миллер пожала плечами.

— Вам придется многое объяснить. Она посмотрела на него и усмехнулась:

— Зачем я должна что-то объяснять вам?

— Действительно, зачем? Все и так ясно. — Его взгляд устремился на бумаги. — Они фальшивые, не так ли? И они находились при вас. Значит, вы искали не их. Тетрадь — вот что вас интересовало в доме.

— Довольно, Сент-Стивенс. Я бывала в подобном положении и знаю, как вести себя. Вы думаете, что я расколюсь и признаюсь во всем? — Миссис Миллер презрительно фыркнула. — Черта с два!

— Я никогда прежде не поднимал руку на женщину, сэр, но в данном случае, — предупредил Мак угрожающим голосом, — у меня есть огромное желание…

— В твоих действиях нет необходимости, Мак. — Тонн пристально посмотрел на миссис Миллер. — То, что она пыталась найти, очевидно, все еще в доме, или по крайней мере она думает так. Сегодня она имела последнюю возможность предпринять что-либо, поскольку завтра я и моя жена покидаем дом. Операция заканчивается, и вы все получите новое назначение. Так как миссис Миллер потерпела неудачу в своих поисках в этом доме, ей оставалось только поджечь его. — Он сузил глаза. — Вместе с нами.

— У вас нет никаких существенных доказательств, Сент-Стивенс. — Миссис Миллер самодовольно улыбнулась. — Пожар — всего лишь несчастный случай. Просто я нечаянно уронила лампу. Некоторая неловкость с моей стороны, но…

— Ничего себе несчастный случай. Чертова баба! — возмутился Мак. — Мы поймали ее с поличным, сэр.

— Я полагаю, миссис Миллер, у нас достаточно оснований выдвинуть против вас обвинения, по крайней мере в поджоге и попытке убить нас. А учитывая наличие у вас документов Эффингтонов, я подозреваю, что мы можем присовокупить к обвинению попытку вымогательства денег у правительства, подделку и, — внезапно Тони осенило и внутри у него все сжалось, — убийство Чарлза Уилмонта. Ведь он мертв, не так ли?

Она удивленно вскинула брови:

— А вы сомневались? Неужели вы могли подумать, что Уилмонт предал вас и ваш чертов департамент? Он мог поступить по-свински с женщиной, но его верность короне и достоинство оставались всегда на высоте. И если вы хоть на мгновение усомнились в его верности, то вы не такой уж хороший друг, каким мнили себя.

— Я…

— Вы не единственный, кто предал его. — Выражение се лица сделалось жестким. — Он никогда не думал жениться на ней. Его цель заключалась в том, чтобы узнать правду относительно бумаг Эффингтонов и выкупить их. Ничего более. Все получилось бы прекрасно, если бы он ограничился только своим заданием. Он никогда ничего не узнал бы обо мне. Я получила бы деньги, и мы вместе… — B ee голосе звучала горечь. — Он обещал мне, и я поверила. Я оказалась обманутой, и он заслужил то, что получил.

— Вы убили его? — прозвучал голос Делии, стоявшей в дверном проеме. — Вы убили Чарлза?

— Да, — прошипела миссис Миллер. — И очень рада.

— Я не понимаю. — Делия вошла в комнату, не сводя взгляда с миссис Миллер. — Почему?

— Из-за вас, — резко ответила миссис Миллер. — Уилмонт принадлежал мне. Вы были для него не более чем…

— Чем что? — г возвысила голос Делия.

— Мак, — быстро прервал ее Тони, — уведи миссис Миллер отсюда.

— Подождите, — остановила его Делия. — Не более чем что? Миссис Миллер самодовольно ухмыльнулась:

— Спросите своего нового мужа. А также поинтересуйтесь у него относительно своего дворецкого.

— Мак! — прорычал Тони.

— Да, сэр. — Мак кивнул мужчинам, которые поспешили вывести миссис Миллер из комнаты.

— Я ничего не понимаю. — Делия покачала головой. — Моя экономка убила моего мужа, а теперь еще, — она оглядела комнату, и глаза ее расширились, — пыталась поджечь мой дом?

— Я все объясню. — Тони подошел к Делии. Делия отступила назад.

— А что она говорила про Гордона? — Делия огляделась вокруг. — Его здесь нет. Где он?

— Делия. — Тони снова направился к ней. Она повернулась и устремилась в холл. Перед ней возник Мак, преградив ей дорогу:

— Миледи…

— Пропусти ее, Мак.

Делия бросила на него взгляд, исполненный сомнения и замешательства, затем направилась в комнату Гордона.

— Она все поймет, сэр, — тихо проговорил Мак.

— Я знаю. — Тони взял со стола серебряный подсвечник и зажег свечу от полешка из камина. Его движения, чрезвычайно замедленные, говорили о том, что ему явно не хотелось встречаться лицом к лицу с неизбежным. Он глубоко вздохнул и последовал за Делией.

Она стояла в центре комнаты дворецкого.

— Его здесь нет, Тони. — Их взгляды встретились. — И ты знал об этом, не так ли?

— Делия! — Тони поставил свечу на письменный стол.

— Где он?

Неужели она до сих пор не догадалась? Можно ли обойтись без того, чтобы открыть ей правду?

— Он ушел? Сейчас, среди ночи? Он пожилой человек, Тони. Не причинила ли ему вреда эта ведьма… — Она повернулась к комоду.

— Делия, успокойся!

— Если его вещи здесь, — она выдвинула ящик, — тогда, очевидно, он попал в какое-то ужасное положение и… — Она уставилась в ящик и застыла.

— Делия! — Тони сделал шаг к ней.

Она двумя пальцами вытащила из ящика усы и взглянула на него:

— Что это?

— Я все объясню. — Он попытался подавить отчаяние в своем голосе.

Она положила усы на комод, после чего извлекла брови и очки и поместила их рядом с усами. Делия долго смотрела на вещи, затем перевела взгляд на Тони.

— Как я могла так глупо вести себя? — холодно произнесла она.

— Это не то, что ты думаешь, — быстро проронил он.

— Кто ты?

— Я именно тот, кого ты знаешь. Энтони Сент-Стивенс. Виконт Сент-Стивенс.

— Возможно, я неправильно сформулировала вопрос, — медленно произнесла она. — Кем ты являешься?

Он тяжело вздохнул:

— Я агент правительства его величества.

— Шпион?

— Шпион — не совсем верный термин. Агент — более точное определение. Я работаю на департамент правительства, целью которого является защита, сбор информации и… — Она неотрывно смотрела на него. — Впрочем, шпион действует так же.

— Значит, Гордон, дорогой, милый старик, мой дворецкий, мой ближайший друг, никогда не существовал?

— К сожалению, нет.

Тебе следует очень сожалеть. — Делия прошла мимо него и снова направилась в гостиную. — В двери стоял Мак. Она с отвращением взглянула на него: — Вы тоже шпион?

— Я бы не стал использовать подобное слово, миледи, — посоветовал Мак. — Думаю, агент — более подходящее…

Делия застонала и вошла в комнату. Тони последовал за ней, игнорируя ободряющую улыбку Мака.

— Я хотела попросить тебя закрыть дверь, но потом передумала, поскольку Макферсон все равно будет подслушивать. Кроме того, мы можем задохнуться здесь от запаха дыма. — Она повернулась к нему, запахнув плотнее халат. — Так кем ты являешься на самом деле? Высокомерным виконтом? Некомпетентным дворецким? Или шпионом?

— Твоим мужем, — ответил он первое, что пришло ему в голову, и понял, что совершил ужасную ошибку.

— К твоему семейному статусу мы еще вернемся, — резко остановила она его. — А сейчас я хочу знать правду обо всем случившемся.

— Может быть, если ты успокоишься…

— Успокоюсь? Ты хочешь, чтобы я успокоилась? Черт побери, моя экономка убивает моего мужа, а я должна оставаться спокойной?! Я вышла замуж за своего дворецкого, и все мои слуги являются шпионами! Да, шпионами! — Глаза ее яростно сверкали. — Теперь я ни за что не успокоюсь!

— Может, поможет стаканчик бренди… — Тони направился к двери. В дверном проеме тотчас появилась рука с графином, и он взял его. Мак благоразумно оставался вне поля зрения и досягаемости.

— Бренди? Ты думаешь, бренди поможет? Мне не хватит целой бутылки, чтобы успокоиться! Если я даже напьюсь до потери сознания, то и тогда мое бесчувственное тело будет сотрясаться от гнева!

Рука невидимого Мака протянула два бокала. Тони принял их с благодарностью, подошел к столу и наполнил один.

— По своему опыту я знаю, что иногда во время большого волнения бренди помогает успокоиться и восстановить ясность ума.

Он осторожно протянул ей бокал. Она взяла его и осушила одним глотком. Затем стиснула зубы.

— Я вполне могу мыслить ясно.

Тони взял у нее бокал, вновь наполнил его и вернул ей. Он никогда прежде не пытался умышленно напоить женщину допьяна, но, видимо, пришло время начать.

— Я вполне могу мыслить ясно, — повторила она, подчеркивая каждое слово. — И сейчас, мой дорогой лорд, виконт, дворецкий, шпион, я жду от тебя ответа. Немедленно!

— Хорошо. — Тони сделал глубокий вдох. Ему следовало бы отрепетировать признание, но он надеялся, что никогда не придется делать его. — Может, ты сядешь?

Делия нахмурилась.

— Хорошо, не садись. — Объяснить все случившееся можно, только начав с самого начала. — В прошлом году, около восьми месяцев назад, мой департамент привлекли к расследованию, касающемуся бумаг, точнее, писем, в которых, как утверждают, подробно отражались деловые связи между французами и членами влиятельной британской семьи во время войны.

— Я полагаю, речь идет о моей семье? Он кивнул:

— В основном о герцоге, или о твоем отце, или об одном из твоих дядей. Во всяком случае, бумаги решили выкупить. Однако прежде необходимо было выяснить, являются ли они подлинными. Сблизившись с членами семьи, предполагалось одному из нас стать желанным гостем в Эффингтон-Холле, чтобы, не внушая подозрений, получить нужную информацию.

— Невероятная глупость, какую я когда-либо слышала.

— Действительно, идея оказалась не самой лучшей, но в то время она представлялась вполне разумной.

Делия фыркнула и допила оставшееся бренди.

— А под сближением подразумевался флирт? Ухаживание? Соблазнение?

— Нет! Не соблазнение. Боже, за кого ты нас принимаешь? .

Ее глаза расширились от возмущения.

— Не обращай внимания, — быстро поправился он. — Я задал глупый вопрос, но ты должна знать: в департаменте не могли даже предположить, что Уилмонт зайдет так далеко. Мы до сих пор не знаем, почему он женился на тебе.

— Такой комплимент может вскружить голову, милорд, — язвительно процедила Делия. — Продолжай.

— Когда пакет с бумагами утонул, мы предположили, что Уилмонт мертв и письма, которые ему поручили выкупить при встрече на борту судна, пропали вместе с ним.

— Значит, ты только предполагал, что он мертв? — Лицо ее побледнело, и она опустилась на диван. — Ты предполагал? А если он…

— Нет, он мертв. — Тони подумал, что лучше не упоминать о своем иногда возникавшем подозрении, будто бы Уилмонт жив. — Миссис Миллер убила его.

— И все же я…

— Уилмонт обнаружил еще кое-что, чего мы не знали до настоящего времени. Мы убеждены, что у него осталась некая тетрадь с информацией, не имевшей отношения к документам Эффингтонов. — Он задумчиво сдвинул брови. — Я полагаю, что теперь расследование может привести нас к миссис Миллер и еще бог знает к кому. Сначала мы думали, что и документы Эффингтонов, и тетрадь утонули во время крушения судна. Но потом узнали, что Уилмонт встречался в порту с женщиной, прежде чем отплыть на судне, которая вернулась в Лондон почти в то же самое время, что и ты. Мы опасались, что ты сознательно или несознательно хранишь найденную им тетрадь и потому подвергаешься опасности.

— И для того чтобы защитить меня, ты сделался дворецким и наводнил мой дом шпионами. — Она сурово посмотрела на Тони, и по его спине пробежал холодок. — Конечно, тот, кто убил моего мужа, несомненно, мог убить и меня.

— Да, к несчастью, ты права. — Он поежился, понимая, что вся операция оказалась плохо задуманной и безусловно провалилась.

— К несчастью? — Делия грустно усмехнулась. — Разве случившаяся история не сплошное несчастье?

— Да, я тоже так думаю, — тихо подтвердил Тони.

— В самом деле, лорд Мистери? — Она взглянула на него, и в глазах ее отразилось презрение. Сердце его упало. — Я доверяла тебе. Я полностью открылась тебе. Я впустила тебя в свой дом. Вернее, я приняла милого старика, которого на самом деле не существовало. Кстати, как ты собирался поступить с ним в конце концов?

— Он умер бы во время нашего путешествия в Италию.

— Как удобно.

— Мне казалось, неплохая идея, — тихо произнес Тони. — Он прожил хорошую полноценную жизнь и мирно скончался во сне.

— Черт тебя побери с твоей порядочностью. Меня удивляет, что ты не сбросил его с колокольни. — Делия покачала головой. — Мне следовало знать. Я могла бы догадаться о твоей уловке. Ведь проявлялись же какие-то признаки, не так ли?

— Мне казалось, что я вел себя достаточно осторожно. Делия не обратила внимание на его слова.

— Однако я замечала что-то смущавшее меня, но я пренебрегала мелочами. Я замечала сходство в твоих глазах, несмотря на твои очки. Твои руки выглядели совсем не так, как у старика. И в том, и в другом облике ты считал себя старомодным человеком, а я принимала все за совпадения, которые могли бы изобличить тебя, но не обращала на факты должного внимания.

— Люди никогда не замечают того, чего они не ожидают увидеть.

— Какой вы проницательный, милорд, — констатировала она суровым голосом, в котором звучало скорее обвинение, чем просто замечание. — Готовы ли вы поделиться еще какой-нибудь мудростью? В качестве виконта, дворецкого или шпиона?

— Да. — Тони сел рядом с ней и взял ее руку.

Я люблю тебя, Делия, и готов отдать свою жизнь ради тебя, если бы только я мог изменить положение вещей. Но к сожалению, изменить невозможно. Ты должна знать, что я давно решил оставить департамент после выполнения последнего задания. Я занимаю определенное положение в обществе и теперь обременен соответствующими обязанностями, которые должен выполнять. Мне очень хочется, чтобы ты оставалась всегда рядом со мной в качестве моей жены, леди Сент-Стивенс.

— Ты действительно считаешь, что такое возможно? — Она посмотрела на него с недоверием. — Ты только что сообщил мне, что все, касающееся тебя, Чарлза и Гордона, — ложь. Как я теперь могу оставаться твоей женой? Как могу снова доверять тебе? Господи, как я могу теперь доверять самой себе? Что касается любви… — Она пристально посмотрела на него, и он подумал, что сейчас его сердце разорвется от боли, которая отражалась в ее голубых глазах. — Боюсь, любовь — такая же иллюзия, как и все прочее, что окружало меня в этом доме. — Она сунула свой бокал ему в руки, встала и направилась к двери.

Тони тоже поднялся и последовал за ней.

— Делия…

— Я знаю, где находится упоминаемая тобой проклятая тетрадь.

Глава 22

— Очевидно, я лучше тебя могла бы выполнять шпионские задания. — В голосе Делии звучало пренебрежение. — Судя по тому, что мне пришлось видеть в своем доме, — не такая уж трудная работа.

Делия пересекла холл, уничтожающе посмотрела на Мака, который предложил ей подсвечник, и вошла в библиотеку, направившись прямо к секции полок.

Приблизив свечу, она бегло пробежала взглядом по заглавиям книг, затем выбрала одну из них. Подойдя к письменному столу, Делия поставила подсвечник и открыла книгу. Перевернула пару страниц и замерла.

— Делия…

Она не отрывала глаз от книги в своей руке.

— Я очень хотела бы ошибиться. Я лелеяла надежду, что если я ошиблась, то, возможно, все остальное, происшедшее той ночью, тоже ошибка, а не реальность, дурной сон, и я могла бы проснуться, чтобы… — Она захлопнула книгу и бросила ее на стол. — Вот. Возьми ее.

Тони поднял книгу, которая оказалась стихами Байрона.

— Кажется, ее ты предлагала мне почитать?

— Нет. Если помнишь, я говорила, что у меня есть другой экземпляр. Это именно он. — Она тяжело вздохнула. — Его подарил мне Чарлз.

Тони открыл книгу и начал листать. Первые страницы несомненно содержали труды Байрона, однако в центре тома удаленные листы заменялись страницами, исписанными ровным убористым почерком.

— Очевидно, Чарлз проделал это с книгой после нашей свадьбы. Я думала, что Байрон интересовал его как поэт и он приобщал меня к своим вкусам, когда подарил ее мне. Я брала ее с собой в Озерный край, но ни разу не открывала там.

— Определенно то, что искала миссис Миллер, — тихо проговорил Тони, бегло пробежав взглядом по записям. — Я не уверен, но кажется, здесь список известных лордов и политиков с примечаниями о том, как можно использовать имеющуюся информацию для вымогательства у них или у короны денег. По-видимому, Эффингтоны не единственная мишень в данной интриге. Интересно будет узнать, насколько подлинны и насколько фальшивы так называемые документы Эффингтонов. Как бы то ни было, все чертовски умно задумано.

— Я поставила книгу на полку, когда вернулась в Лондон. .

— И поскольку миссис Миллер уже искала здесь, ей не пришло в голову снова искать в том же месте. Можно надеяться, что теперь мы сможем узнать также, с кем работала миссис Миллер.

— Полагаю, теперь ты получил то, что хотел, и…

— Подожди, Делия, здесь есть еще кое-что. — Тони извлек из книги сложенный листок бумаги. Он быстро прочитал его и сразу же пожалел о сделанном. — Послание от Уилмонта. Адресовано мне. — Он с тяжелым сердцем заставил себя взглянуть ей в глаза. — На случай его смерти.

— Меня уже ничего не интересует, — произнесла она усталым, смиренным голосом, тронувшим его душу.

— Тем не менее тебе стоит послушать. Он сообщает о роли миссис Миллер и объясняет, какую информацию он обнаружил и занес в тетрадь…

— Я же сказала, что меня ничего не интересует.

— Он пишет здесь также и о тебе. Делия взглянула на него:

— Мне действительно надо знать, о чем он пишет?

— Да, — с тяжелым сердцем кивнул Тони. Он понимал, что признание Уилмонта могло существенно изменить отношения между ними любимой женщиной. Но он понимал также, что она заслуживала того, чтобы знать об отношении Уилмонта к ней.

Тони набрал воздуха в грудь и начал читать:

— «Что касается моей жены, то я совершил ошибку, которую мне не следовало делать, но я повторил бы ее вновь. Большая ошибка. Или, как она говорит, большое приключение. Это было самое лучшее в моей жизни. Она затронула в моей душе то, что я считал давно умершим. — Тони с трудом заставил себя продолжить. — Я знаю, ты удивлен, почему я женился на ней, поскольку это не входило в наши планы. Ответ очень прост. Я полюбил ее. К сожалению, я не говорил ей об этом и никак не проявлял своего чувства. Я даже не прикасался к ней после нашей первой ночи. Я чувствовал, что необходимо завершить наше последнее исследование, чтобы потом я мог оставить эту работу и начать новую жизнь с ней. Все мои мысли и время заняты выполнением задания, и я не могу быть для нее настоящим мужем, пока не завершу его. Я оставляю ей мое состояние и прошу тебя позаботиться о ней, мой друг. Она заслуживает лучшей участи».

Глаза Делии блестели от навернувшихся слез.

— Значит, он любил меня? — спросила она, и в ее голосе чувствовалось замешательство.

— Выходит, так, — тихо согласился Тони, кладя письмо и книгу на стол.

— И все произошло из-за меня?

— Делия… — Тони двинулся к ней.

— Нет. — Она отступила назад. — Не подходи ко мне.

— Ты не должна винить себя в том, что с ним случилось.

— Во всем виновата я. — Делия повысила голос. — С ним ничего бы не случилось. Миссис Миллер не убила бы его, если бы он не связался со мной.

— Нет. Она убила его, потому что он узнал, на кого она работает.

— Она убила его, потому что он женился на мне, потому что он полюбил меня.

— Делия… — Тони охватило чувство беспомощности. Впервые в жизни он не знал, что делать.

— Боже, как он ошибался. Я не заслужила хорошего отношения. — Она с трудом сдерживала слезы. — Зато он заслуживал лучшей участи.

— Делия, все кончено. Прошлого не переделать. Смерть Уилмонта — трагедия, но здесь нет твоей вины. У него не было никакой необходимости заканчивать то, над чем он работал. Он вполне мог передать дело кому-то другому. Например, мне. Он знал, какой риск связан с его работой. Он умер, делая то, во что верил.

— Он остался бы жив, если бы не связался со мной.

— Ты не можешь так утверждать.

— Но я знаю. Я чувствую. — Она приложила руку к своему сердцу. — Я никогда ни в чем не была так уверена, как сейчас.

Тони хотел привлечь ее в свои объятия, чтобы утешить и уверить, что все будет хорошо, однако не сомневался, что сейчас она отвергнет его. Он боялся, что теперь она вообще не позволит ему приблизиться к ней.

— Ты должна продолжать свою жизнь. Мы должны продолжать.

— Мы? — В голосе ее звучал гнев. — Никаких мы! Прошлое ушло вместе с нелепым маскарадом, обманом… вместе с Гордоном!

— Но я твой муж.

— Чарлз тоже был моим мужем. И твоим другом. — Делия сжала кулаки и судорожно втянула воздух. Их взгляды встретились, и сердце Тони сжалось. Ее обманчиво-спокойный голос и холодный взгляд говорили о многом. — Уже почти рассвело, и я хочу, чтобы ты и твоя компания шпионов, или агентов, или сотрудников, или как ты еще их называешь, покинули мой дом с восходом солнцу.

Тони взглянул на нее:

— А что, если я откажусь уйти? Она пожала плечами:

— Тогда уйду я.

— Понятно, — медленно произнес он. — И как долго ты собираешься отсутствовать?

— Я больше не хочу видеть тебя. — Ее голос звучал твердо, взгляд был спокойным. В голубых глазах не отражалось никаких эмоций. — Я хочу, чтобы ты ушел из моей жизни.

— Сейчас я уйду, но ты моя жена, неотъемлемая часть моей сущности, и я ни за что не откажусь от тебя.

— У тебя нет выбора.

— Возможно, но только в данный момент. — Его тон сделался таким же холодным, как у нее. — Я понимаю, что тебе требуется время, чтобы прийти в себя после всего случившегося, но предупреждаю тебя, Делия, я добьюсь твоего возвращения, чего бы мне ни стоило. — Он постарался скрыть свое отчаяние. — Я же говорил, что буду любить тебя вечно.

— Ты много чего говорил, и все неправда, — устало отозвалась она и села в кресло у письменного стола.

— То, что касалось моих чувств к тебе, совсем не ложь. — В душе его закипал гнев. Он оперся ладонями на стол и наклонился вперед к ней. — И пойми, леди Сент-Стивенс, что я открылся перед тобой в качестве Гордона, как никогда не открывался ни перед кем другим. В роли дворецкого я вел, себя честнее с тобой, чем с кем-либо. И я не притворялся твоим другом, а по-настоящему был им. В моей жизни я лишь с немногими вступал в такие дружеские отношения. А потом я влюбился в тебя и не мог принести в жертву свою любовь из-за необходимости обеспечивать твою безопасность, притворяясь дворецким и исполняя службу на благо моей страны. Любовь к тебе не входила в мои планы, но раз уж она случилась, я делал все возможное, чтобы ты никак не пострадала, надеясь, что ты никогда не узнаешь о моей роли.

— И о Чарлзе тоже?

— До сегодняшнего вечера я не знал, кто убил его и почему. Но если бы знал, то постарался бы скрыть от тебя.

— А если бы ты знал о чувствах Чарлза ко мне, ты рассказал бы о них?

Тони решительно посмотрел ей в глаза: — Нет.

— Понятно. — Холод, с которым она бросила ему ответ, проник в сердце Тони.

— Между нами ничего еще не кончено, Делия, и никогда не кончится. И не потому, что я люблю тебя. — Он выпрямился. — А потому, что ты тоже любишь меня. И ты знаешь, как трудно обрести настоящую любовь.

Делия сложила руки на столе и посмотрела на него так, словно они говорили о пустяках вроде обеденного меню. Как будто ее ничто не волновало.

— Уходи.

— Уйду, но лишь ненадолго.

— Навсегда.

Час спустя Тони остался последним из людей, покинувших дом. Делия, глядя в пустоту невидящим взглядом, продолжала неподвижно сидеть за письменным столом в библиотеке, где он оставил ее. Тони долго стоял в дверном проеме, наблюдая за ней. Она не обращала на него внимания, умышленно или нет, он не знал.

Он никогда прежде не любил так женщину. Никогда его сердце не разбивали так жестоко. Делия чувствовала себя оскорбленной, обиженной, испытывала боль, и он страдал, не зная, как ей помочь.

Он уверен, что она не останется одна. Ей просто надо дать столько времени, сколько потребуется, чтобы она до конца осмыслила происшедшее, или, может быть, сколько он способен выдержать. А пока он займется своими обязанностями лорда. Надо изучить все необходимое для управления поместьем, чтобы соответствовать титулу виконта и настоящего мужа — члена известной семьи.

Тони старался запомнить каждую черточку ее лица, хотя изучил его и знал не хуже своего. Он сохранит ее образ в своей памяти и в своем сердце, пока они снова не будут вместе. Он не знал, что ждет его в будущем, но не сомневался, что Делия вернется к нему. Он не допустит, чтобы их жизнь сложилась по-другому.

— До свидания, леди Сент-Стивенс, госпожа моя жена, — тихо произнес он. — Я покидаю тебя, но лишь на время.

Тони вышел из дома, решительно закрыв за собой дверь, и поклялся, что скоро вернется сюда.

Резкий звук закрывшейся входной двери отозвался эхом в пустом доме. Делия осталась совершенно одна, чего она и хотела.

Она долго безвольно сидела, не в силах пошевелиться. Застывшая, оцепеневшая… бесчувственная.

Наконец Делия встала и отправилась в гостиную. В комнате все еще стоял запах дыма, но она почти не замечала его. Она взяла графин с бренди, свой бокал и уже хотела вернуться в библиотеку, когда ее взгляд упал на обгоревшую стену. Она остановилась и пригляделась. Очевидно, огонь погасили, прежде чем он успел причинить существенный вред. Еще несколько минут, и загорелись бы шторы и ковер. Тогда сгорела бы вся комната и, возможно, весь дом. Конечно, требуется ремонт, но все окончилось благополучно.

А ведь они все могли погибнуть!

Делия отбросила гнетущую мысль и вернулась в библиотеку. В глубине сознания она отметила, что даже при дневном свете все вокруг нее казалось туманным и нереальным, похожим на сон, в котором она пребывала, лишившись всяких эмоций. Она чувствовала лишь полное опустошение. Бренди должно заглушить душевную боль. Ненадолго, не навсегда, но в данный момент оно поможет.

Делия наполнила бокал и сделала глоток, вспомнив, как потягивала бренди здесь в долгие, уютные вечера, играя в триктрак.

Она рухнула в кресло, не обращая внимания на расплескавшееся спиртное, намочившее ее пальцы. Вскоре она уже считала себя счастливой, испытывая блаженство, и перед ней открылось многообещающее, светлое будущее, в котором ее ждало самое замечательное приключение.

Почему жизнь до сих пор складывалась так ужасно плохо? С момента встречи с Чарлзом ее окружала сплошная ложь. Он познакомился с ней только для того, чтобы войти в круг влиятельной семьи, и тот факт, что он полюбил ее и в конечном счете трагически погиб, казался ей неправдоподобным.

А Тони? Он стал ее другом, когда она осталась одна и ей не к кому было обратиться. Она знала, что мало кто из ее знакомых женщин стал бы проводить вечера в обществе старого слуги. Если он с самого начала планировал свое перевоплощение с целью стать ее задушевным другом, то он преуспел в своем намерении только благодаря удаче.

Что касается всего остального… она не знала, чему верить и что делать теперь.

Тони, несомненно, прав в том, что ей необходимо время, чтобы разобраться в своих чувствах. Сейчас ею владели гнев, обида, чувство вины и боль. Она злилась на Тони за его обман и на Чарлза за запоздалое признание. Ее до сих пор не покидало чувство вины и, вероятно, никогда не покинет в той или иной степени. Если бы он сказал ей о своих чувствах, возможно, все сложилось бы по-иному.

Чарлз остался бы жив, и она никогда не знала бы Тони. Возникшие мысли вызвали новый приступ угрызений совести.

Внезапно Делия услышала, как открылась входная дверь, и сердце ее встрепенулось.

Предательское сердце. Не важно, что Тони обещал вернуться, ее жизнь с ним окончена.

— Боже милостивый! — раздался голос Кэсси из холла. Она тихо сказала еще что-то, чего Делия не расслышала, и появилась в двери библиотеки. — Какой ужасный запах в гостиной, хотя ущерб кажется незначительным.

Делия тяжело вздохнула. В данный момент ей меньше всего хотелось объясняться с сестрой. К тому же она не уверена, что смогла бы все объяснить.

— Зачем ты пришла?

— Твой муж явился в наш дом и потребовал разбудить меня в такую рань. Он сказал, что у тебя случился пожар, и настоял, чтобы я немедленно пришла сюда. — Кэсси сняла перчатки и направилась к Делии, но внезапно остановилась, прищурившись. — Ты ужасно выглядишь. — Она взглянула на графин и снова на Делию. — Ты пьешь с утра? Что случилось?

— Я снова вляпалась, Кэсси. Я снова совершила ужасную ошибку, выйдя замуж.

— Что ты имеешь в виду, черт побери? Еще вчера ты светилась от счастья.

— Вчера я не знала того, что знаю сейчас. — Несмотря на решимость Делии держаться, глаза ее наполнились слезами, и голос прерывался всхлипываниями. — Моего мужа убила моя экономка. Я вышла замуж за дворецкого, и в моем доме оказалось полно шпионов.

Кэсси уставилась на нее:

— Что?

Делия утерла слезы.

— Это длинная история.

Кэсси придвинула кресло и села в него.

— Прекрасно, у меня достаточно времени. Обычно в такой час я еще нахожусь в постели.

— И очень странная история. — Делия слизала бренди со своих пальцев. — Невероятно запутанная.

— Не сомневаюсь.

— Просто фантастическая, — задумчиво продолжала Делия. — Я бы ни за что не поверила, если бы…

— Делия! — резко прервала ее Кэсси. — Давай рассказывай и со всеми странными, запутанными, фантастическими подробностями.

— Хорошо. — Делия немного помолчала. — Но сначала ты должна поклясться, что никогда никому ничего не расскажешь о том, что узнаешь от меня.

— Почему?

— Думаю, в интересах короны, — проговорила Делия с важным видом. — Кроме того, я предпочитаю, чтобы никто в мире не знал, как меня одурачили.

— Я тебя понимаю и обещаю никому не рассказывать твою странную, запутанную, фантастическую историю.

— Не следует ли мне потребовать от тебя поклясться на крови или что-нибудь в таком роде? — пробормотала Делия скорее самой себе, чем сестре.

— Делия!

— Извини. — Делия подумала немного, набрала в легкие воздух, и затем последовал рассказ начиная с Чарлза и кончая миссис Миллер и пожаром.

— Боже! — Кэсси откинулась на спинку кресла и уставилась на сестру, широко раскрыв глаза, не в силах поверить услышанному. — Я даже не знаю, что сказать. Я просто не представляю… то есть я никогда бы…

Делия придвинула к ней графин с бренди.

— Спасибо, я не буду пить. Одна из нас должна иметь ясные мозги.

— Я вполне ясно мыслю. — Делия посмотрела на свой бокал. — Тони говорил, что бренди помогает рациональному мышлению и во время сильного волнения проясняет сознание. Думаю, он прав.

— Я чувствовала какую-то странность в твоем дворецком, — покачала головой Кэсси. — В нем заключалось что-то такое, что вызывало недоверие.

Делия тяжело вздохнула:

— А я доверяла ему.

— Я знаю. — Кэсси задумчиво посмотрела на сестру. — Я понимаю, почему ты немного расстроена.

Делия фыркнула:

— Немного?

— Скажи… когда ты его простишь?

— Тони? — Делия приподняла подбородок. — Он лживый негодяй, и я никогда, никогда не прощу его.

— Не говори ерунды.

— Он лгал мне. Он использовал меня. Он втерся ко мне в доверие в фальшивом обличье. Как я могу простить его?

— Почему бы нет? Ты ведь любишь его. Кроме того, — Кэсси нахмурилась, и Делия почти чувствовала, как сестра напряженно мыслит, — мне кажется, он, по существу, ни в чем не обманул тебя. Разве можно сбрасывать со счетов то, что он решил жениться на тебе, увезти в Италию, устроить необычайные приключения, обеспечить тебе жизнь, о которой ты всегда мечтала, и сделать тебя счастливой до конца твоих дней? Где бы мне найти такого негодяя.

— Ты ничего не понимаешь.

— Я понимаю только то, что двое разных мужчин, оба работавших на правительство, в разное время влюбились в тебя и оба женились на тебе, хотя их женитьба не была предусмотрена их работой. Бедная, бедная Делия.

— Но Тони обманул меня. Кэсси усмехнулась:

— Мужчины все время обманывают женщин. Обычно с другими женщинами. В твоем случае другой женщиной оказалась экономка, которая, как я поняла, работала на твоего очередного мужа, но, к счастью, не увлеклась им… — Она потрясла головой, как бы проясняя ее. — Все ужасно запутанно, но я права в основном, не так ли?

Делия многозначительно постучала по графину:

— Может быть, тебе все-таки стоит прояснить мозги?

— Думаю, будет лучше, если одна из нас останется с не очень просветленной головой, — насмешливо парировала Кэсси. — Я не хотела говорить, поскольку мне кажется, что ты не особенно желаешь слушать меня в данный момент, однако я считаю, что преступления Сент-Стивенса не такие уж страшные.

— Я изливала перед ним свою душу. Рассказывала ему о… о нем же. Спрашивала его совета и говорила ему, какие чувства испытываю к нему. Он нечестно воспользовался моими откровениями. — Делия не могла отойти от возмущения. — Я рассказывала ему о таких вещах, о каких никогда бы не рассказала, если бы знала, кто на самом деле сидит передо мной в облике Гордона. Я поверяла ему все о своей жизни и о своих чувствах. Он знает меня так же хорошо, как ты.

— Тем лучше. Теперь, когда все выяснилось, у вас больше нет секретов друг от друга.

— Но… но… — Делия недоверчиво взглянула на сестру. — А что ты скажешь по поводу Чарлза? — В ее голосе прозвучали некие оттенки уверенности в своей правоте. — Разве я не в долгу перед ним?

— Абсолютно нет.

— Кэсси!

Послушай, Делия. Он не воспротивился желанию переспать с тобой, хотя вполне мог бы сделать это и тем самым избежать женитьбы и всего того, что связано с ней. Кроме того, он никогда не говорил о своих чувствах и не проявлял никакой заботы о тебе. Ты же, напротив, хотела стать для него хорошей женой. И разве не ты говорила мне, что, возможно, со временем придет и любовь? Так в чем же ты виновата перед ним?

— Да, я что-то такое говорила, — согласилась Делия.

— Ты не несешь ответственности за его жизнь до встречи с тобой и не несешь ответственности за его смерть.

— И все же…

— С ним покончено.

— Но… но… — Делия села прямо и расправила плечи. — Тони разбил мое сердце. Как я могу простить его?

— Вздор. Возможно, он слегка задел твою гордость. Я сама чувствую себя одураченной, потому что не смогла раскусить его. А что касается твоего сердца, — она подалась вперед, — вот сейчас, в данный момент, что больше всего причиняет тебе боль?

— В данный момент я не испытываю особенной боли, — пробормотала Делия.

— Скажи откровенно, Делия, — резко потребовала Кэсси, — отчего тебе сейчас плохо? Оттого, что Сент-Стивенс сделал, или оттого, что ты никогда больше не будешь с ним?

Делия находилась в таких расстроенных и уязвленных чувствах, что не сразу поняла, от чего она отказалась, чем пренебрегла и что потеряла навсегда.

— О Боже, я сказала ему, что не желаю больше видеть его.

— После того как он рассказал тебе, что притворялся дворецким. — Кэсси с удивлением пожала плечами.

— Может быть, он не разбил мое сердце, и я на самом деле не хотела навсегда изгнать его из своей жизни, — медленно произнесла Делия. — Но я очень сердита на него. Просто в бешенстве.

— У тебя есть для обиды на него все основания, и ты не должна прощать его сегодня и даже завтра. Пусть он немного помучится, прежде чем ты вернешь его назад.

Делия просияла:

— Именно так я и сделаю. Но я буду чувствовать себя несчастной, если больше никогда не увижу его. Кэсси кивнула:

— Правда, если бы он остался с тобой, ты могла бы помучить его. Ну по крайней мере немного. Он чувствовал бы тогда твою власть над ним в течение всей вашей совместной жизни. Как только он проявил бы хоть малейшее раздражение, ты могла бы… — Кэсси задумалась на мгновение, затем улыбнулась. — Ты могла бы напомнить ему о Гордоне, и такого напоминания оказалось бы достаточно.

— Какая блестящая мысль. — Делия подняла бокал. — Именно за такие мысли, наверное, каждый хотел бы иметь такую сестру…

Кэсси удивленно изогнула брови.

— Может быть, не стоило бы изгонять его при данных обстоятельствах… — Делия вздохнула и подложила ладонь под подбородок. — Я так люблю его, Кэсси. И если отбросить всю чепуху, связанную с дворецким и шпионом, он на самом деле замечательный человек.

— Ты могла поступить с ним гораздо хуже.

— Да, при данных обстоятельствах вполне возможно. — Делия встретилась взглядом с сестрой, и обе женщины улыбнулись. — Должна сказать, Кэсси, сейчас я чувствую себя намного лучше.

— Очень хорошо. — Кэсси встала. — Теперь, я думаю, тебе следует отправиться в постель, потому что у тебя такой вид, как будто ты совсем не спала.

Делия тоже поднялась и зевнула:

— Я ужасно устала.

Кэсси взяла сестру под руку и повела к двери.

— Я хочу отправить карету домой с запиской для мамы… Делия застонала.

— Я ничего не скажу ей ни о дворецком, ни о шпионах и даже не упомяну о том, что ты прогнала своего нового мужа. Я просто сообщу ей, что возникла небольшая проблема и все твои слуги уволились.

— Хорошо.

И тебе нужен временный обслуживающий персонал к полудню. Я думаю, нам следует сказать остальным членам семьи, что Сент-Стивенса неожиданно вызвали в связи с какими-то срочными делами, касающимися наследства. Полагаю, ты не хочешь, чтобы они узнали правду.

— Меньше всего мне хочется, чтобы они подумали, что я снова совершила ошибку, выйдя замуж. — Делия тяжело вздохнула.

— А когда ты проснешься, мы обсудим, что делать с гостиной.

— Отделать алым или кремовым цветом, — пробормотала Делия и затем посмотрела на сестру. — Как долго, Кэсси?

— Что долго?

— Как долго мне заставлять его страдать, прежде чем вернуть назад?

Кэсси рассмеялась:

— А как долго ты сможешь обходиться без него?

— Месяц? — Делия покачала головой. — Нет, пожалуй, только две недели. Да, верно. Две недели достаточно для его страданий. — Она улыбнулась сестре. — И для моих тоже.

— Спустя неделю Делия решила, что готова милостиво простить своего мужа и радушно вернуть его в свою жизнь и в свою постель.

Но когда она приняла столь важное решение, Делия вдруг осознала, что не представляет, где его искать.

Глава 23

Два месяца спустя

«Дорогая Делия!

У меня прекрасные новости. Сегодня утром я узнала, что Сент-Стивенс вернулся в Лондон, и, более того, мне известно, где находится его городской дом. Есть еще новости, но я сообщу их при личной встрече.

Должна сказать, что эта информация получена благодаря любезности наших братьев, хотя любезность не совсем правильный термин. Лео, Крис и Дрю в ужасно плохом настроении, которое вполне соответствует их внешнему виду. Это они нашли местопребывание Сент-Стивенса и, насколько я поняла, явились к нему с целью расправы. Они сказали, что Сент-Стивенса сопровождал какой-то шотландец, и я думаю, что это был один из его бывших так называемых лакеев. Несмотря на то что твой муж и его друг были в численном меньшинстве, они, видимо, ни в чем не уступали противнику, судя по синякам на лицах наших братьев. В конце концов схватка закончилась вничью и была отмечена потреблением значительного количества спиртного, а также обещанием братьев сделать все возможное, чтобы ты поскорее простила своего мужа. Это был весьма решительный поступок с их стороны, хотя они до сих пор не знают, в чем именно провинился Сент-Стивенс.

Я думаю, Лео, Крис и Дрю поднимут вопрос о твоем примирении с мужем, когда навестят тебя в следующий раз. Удивительно, как регулярно они стали делать это в последнее время…»

— Я все думаю, когда же он намерен объявиться здесь, — обратилась Делия скорее к самой себе, чем к сестре.

Кэсси села на один из двух диванчиков в греческом стиле и с удивлением наблюдала за сестрой.

— Я подозреваю…

— И вообще намерен ли он вернуться.

Делия расхаживала по заново отделанной в темно-красных и желтых тонах гостиной, которая выглядела немного необычно, но тем не менее весьма впечатляюще. Кэсси прекрасно потрудилась здесь, как и во всех остальных комнатах дома Делии. Благодаря ее настойчивости и решительности все работы завершились в кратчайший срок. Она вникала во все детали, стараясь уберечь Делию от лишних хлопот.

— Думаю, он…

— Прошло уже два месяца, Кэсси. Вернее, два месяца и четыре дня. Два очень долгих месяца и четыре бесконечных дня. Он определенно мог бы давно уже вернуться.

Трудно предположить, что Тони отправится в свое загородное поместье, чтобы приступить к выполнению обязанностей, соответствующих новому титулу. Делия чувствовала досаду, оттого что он отнесся к своим делам слишком серьезно. Она не думала, что он покинет Лондон, и когда говорила ему, чтобы он ушел, то имела в виду из ее дома, но не из города. Учитывая его заявление о неугасимой любви и его клятву вернуться, она ожидала, что он вскоре попытается снова завоевать ее. Однако он просто исчез.

— Как он узнает, что ты готова радушно принять его? — спросила Кэсси нарочито небрежно. — Если, конечно, ты не послала ему письмо.

— Ты прекрасно знаешь, что я не писала ему, — резко ответила Делия.

По крайней мере две последние недели Кэсси почти ежедневно понуждала сестру написать письмо Тони, потому что иначе тот не узнает о том, что она прощает его. Однако Делия решительно отказывалась, считая, что он сам должен сделать первый шаг и попросить у нее извинения. Ведь он обидел ее своим поведением. И все же если бы она знала, что их разлука продлится так ужасно долго…

— А вдруг он решил, что обо мне не стоит больше беспокоиться?

Кэсси закатила глаза к потолку.

— Я знаю, знаю, что уже не раз высказывала это. — Делия быстро прервала возражения сестры. — Но ты должна признать, что наши отношения довольно необычные, если не сказать странные, и я боюсь, что…

— Ну, хватит, — твердо перебила ее Кэсси. Делия резко опустилась на другой диванчик.

— Что мне теперь делать?

— Не рискну даже предположить. Однако, — Кэсси улыбнулась, — я знаю, что он хочет предпринять.

Делия выпрямилась: — Что?

Кэсси извлекла из своей сумочки сложенный листок бумаги.

— Вот, — она искушающе помахала им перед сестрой, — записка от Сент-Стивенса.

— Для меня? Почему, черт побери, он послал записку тебе для меня? — Делия протянула руки.

— Не спеши, дорогая сестра. — Кэсси ухмыльнулась. — Письмо предназначено не тебе, а мне.

— О? — Делия удивленно вскинула брови. — И вместе с письмом он прислал розы?

— На сей раз нет. — Кэсси усмехнулась и протянула ей письмо. — Впрочем, ты можешь прочитать его.

— Как великодушно с твоей стороны. — Делия быстро прочитала короткое послание и нахмурилась. — Он пишет, что хочет посоветоваться с тобой относительно обновления своего городского дома, и просит встретиться с ним сегодня после полудня. — Она посмотрела на сестру: — Тебе не кажется его приглашение странным?

Кэсси засмеялась:

— Дорогая Делия, твоя влюбленность и отсутствие мужа, несомненно, плохо повлияли на твою сообразительность.

— Вероятно. — Делия пришла в явное замешательство. — Я абсолютно не представляю, что ты имеешь в виду.

— Очевидно, мужчина не уверен, как ты примешь его, и хочет сначала поговорить со мной, чтобы узнать о твоем настроении и, возможно, посоветоваться, как лучше приблизиться к тебе.

— Ты действительно так думаешь? Такая бы мысль меня восхитила. Но почему он обратился к тебе? Ты едва знакома с ним. И мне казалось, что ты недолюбливала его.

А к кому же еще ему обращаться? Может быть, к Лео? — Кэсси пренебрежительно хмыкнула. — И нельзя сказать, что я недолюбливала его. Просто мне не нравилось твое увлечение им. — Кэсси пожала плечами. — Ноты полюбила его, и, судя по его поступкам, он тоже любит тебя. Кроме того, мне импонирует, что он надеется с моей помощью узнать, как вернуть твое расположение.

— Его поступок действительно вызывает уважение, не правда ли? — Делия взглянула на подпись на письме, твердую и уверенную. По прошествии двух последних месяцев она поняла, как сильно соскучилась по нему и какую пустую жизнь она вела без него.

— Ты хотела бы что-нибудь передать ему через меня? — спросила Кэсси.

— Я не уверена, что хочу что-либо передавать ему, — задумчиво промолвила Делия. — Но мне многое хотелось бы узнать от него.

— Хорошо. О чем я должна спросить его?

— Именно ты, дорогая сестра, не будешь ни о чем спрашивать его.

Кэсси пристально посмотрела на нее, затем улыбнулась:

— Понятно.

— Я так и знала, что ты поймешь. — Делия улыбнулась в ответ, и ее улыбка явилась зеркальным отражением улыбки сестры. — Тони использовал Гордона, чтобы узнать о моих чувствах к нему. Будет вполне справедливо, если я тоже воспользуюсь подобным приемом.

Тони, наверное, уже в десятый раз за последние несколько минут взглянул на часы в витиеватой бронзовой оправе, стоявшие на каминной полке. В глубине сознания он снова отметил, насколько проклятые часы и все в доме не нравилось ему. Конечно, здесь будет намного приятнее, когда спальню отделают в голубых тонах, под стать голубым глазам хозяйки.

Правда, надо, чтобы сначала здесь появилась хозяйка.

Мисс Эффингтон — первый шаг на пути сближения с Делией. Сначала он хотел просто постучаться в ее дверь, однако не знал, смягчилось ли ее отношение к нему.

Прошло два бесконечных месяца, с тех пор как он видел ее последний раз, однако может пройти еще два и еще два и так далее до конца жизни, а он уже не мог вынести разлуку.

Где же мисс Эффингтон, в конце концов? Ответит ли она на его просьбу своим появлением? И если да, то не будет ли ее отношение к нему таким же, как у ее братьев?

Тони осторожно потер скулу. Братья ничего не знали о причинах разрыва между ним и Делией. Им известно только, что Делия расстроена и избегает их, а ее муж по какой-то причине расстался с ней. Тони постарался, не раскрывая всех обстоятельств, убедить мужчин, что Делия сама заставила его уйти. Правда, пришлось обменяться не только словесными, но и силовыми доводами, а потом выпить немало спиртного, однако конечный результат стоил того. Теперь он имел поддержку в лице ее братьев.

Тем не менее для него очень важно заручиться также поддержкой сестры Делии.

И тут он услышал, как она вошла в холл, и сердце его затрепетало. Даже шаги Кассандры Эффингтон звучали удивительно схоже с шагами ее сестры.

Секунду спустя в комнате появился Мак:

— Сэр, здесь мисс Эффингтон. Тони сделал глубокий вдох.

— Превосходно.

Когда Тони оставил департамент, Мак ушел вместе с ним. Он заявил, что так долго проработал с Тони, что не представляет, как будет обходиться без него. Кроме того, ему приятно было помогать Тони вести хозяйство Делии, когда тот выступал в роли дворецкого, и теперь он хотел попытаться делать то же самое в новом доме, считая, что справится с обязанностями дворецкого не хуже. Однако Тони не считал должность дворецкого для Мака подходящей, поскольку Мак для него не просто слуга, но и товарищ. По существу, шотландец являлся вторым человеком, распоряжавшимся в доме Тони и в его поместье.

— Сэр… — неуверенно обратился к нему Мак с явно озадаченным выражением лица.

Тони вопросительно взглянул на него:

— В чем дело?

— Я не совсем уверен. — Мак задумчиво покачал головой. — Вероятно, потому что я очень давно не видел мисс Эффингтон, но ее сходство с леди Сент-Стивенс просто поразительно.

— Да, и будем надеяться, что обе женщины значительно смягчили свое отношение ко мне. Проводи ее сюда, Мак.

Мак вышел из комнаты и вновь появился, распахнув дверь для сестры Делии. Мисс Эффингтон вошла в гостиную, и у Тони перехватило дыхание. Он знал, что это не его жена, но сходство действительно просто поражало.

— Добрый день, милорд. — Ее голос казался слишком оживленным, но тем не менее достаточно приятным.

— Мисс Эффингтон. — Тони кивнул, не зная, как приветствовать сестру супруги. — Я очень рад, что вы согласились встретиться со мной.

— Я не могла отказать вам. — Уголки ее губ тронула вежливая улыбка.

— Не хотите ли чаю? У меня превосходная кухарка.

— В самом деле? Она тоже, — мисс Эффингтон сделала подчеркнутую паузу, — убивает мужей?

Мак едва не поперхнулся.

— Пока нет. — Тони улыбнулся и кивнул шотландцу: — Позаботься о чае, Мак.

— Чай очень кстати, если, конечно, ему нетрудно будет подать его, учитывая боевые ранения после стычки с моими братьями.

— Я постараюсь, мисс, и благодарю за заботу, — чуть слышно сказал Мак, поспешив выйти из комнаты и радуясь возможности удалиться.

Мисс Эффингтон внимательно огляделась вокруг.

— Я, конечно, понимаю, почему вы обратились ко мне за помощью.

— Что? — Тони нахмурился в замешательстве. Неужели она догадалась, чего он хотел? — О, вы, разумеется, говорите о доме. К сожалению, он выглядит очень устаревшим. Я здесь нахожусь всего несколько дней и не мог раньше уделять ему внимание.

Она удивленно приподняла брови.

— Так сложилось… — Он тяжело вздохнул. — Думаю, вы все уже узнали обо мне, мисс Эффингтон.

— Узнать все оказалось совсем нетрудно, милорд. — Она бросила уничтожающий взгляд на потертый диван, затем осторожно присела на его краешек. — Полагаю, обновление дома не главное для вас занятие.

— Да. — Он сел на стоящий рядом стул и наклонился вперед. — Все мои мысли заняты вашей сестрой. И днем, и ночью, каждый час и каждую минуту. Я считал себя достаточно разумным человеком, однако не знал, как приблизиться к ней и как она примет меня. — Он вскочил и начал расхаживать перед ней. — О Боже, мисс Эффингтон, для меня два ужасно длинных месяца и четыре дня стали пыткой. Я не мог спать, не мог есть, не мог сосредоточиться и думать о чем-то ином, кроме нее. О, я постоянно думал только о ней.

— Может быть, на ваш образ мышления наложила отпечаток профессия шпиона? — заметила она шутливо.

— Правильнее сказать, агента, — рассеянно заметил он, затем прищурился. — Значит, вы знаете?

Она кивнула.

В тот момент, когда она упомянула об экономке-убийце, он понял, что Делия поделилась с сестрой тем, что узнала от него.

— Она вам все рассказала?

— Со всеми ужасными подробностями. — Голос мисс Эффингтон звучал холодно, но в уголках губ таилась улыбка. Женщина явно наслаждалась его дискомфортом. Ее голубые глаза весело поблескивали. Глаза Делии. Он отбросил возникшую мысль.

— Надеюсь, вы понимаете, что информация не подлежит разглашению.

Ее глаза расширились от негодования.

— Неужели вы не понимаете, что ни я и ни кто-либо другой из членов моей семьи никогда не сделает того, что противоречит интересам короны?

— Разумеется. Простоя…

— И я считаю, что разглашение информации о комедии ошибок, имевшей место в моем… то есть в доме моей сестры, безусловно относится к данной категории.

— Возможно, мы сделали все не лучшим образом. Однако наши намерения…

— Намерения? — Она фыркнула неподобающим для леди образом.

Тони с трудом удержался от резкого ответа. Он хотел прежде всего привлечь эту женщину на свою сторону.

— Простите, мисс Эффингтон. — Тони провел рукой по волосам. — Вы правы, конечно. Все выглядело ужасно с начала и до конца. Плохо задумано, плохо спланировано и, по существу, явилось безумной авантюрой. Я полностью согласен с вами и, должен признаться, очень сожалел о многом.

Она с недоверием посмотрела на него:

— Как вы можете так говорить?

— Потому что говорю правду. — Он сел и решительно посмотрел ей в глаза. — Передо мной поставили задачу обеспечить защиту Делии под видом дворецкого, и первоначально она являлось моей единственной целью. Но потом я стал ее другом, а она — моим.

— Однако все превратилось в ложь.

— В некоторых деталях, но не в моих чувствах к ней. — Тони постарался найти правильные слова. — В наших беседах содержалась только правда, по крайней мере с моей стороны. Возможно, такое сближение было неразумным, но я сам не понимаю, как оно произошло. Что касается вашей сестры… — Он покачал головой. — Она откровенная, честная и заботливая женщина. Проводя с ней время за игрой в триктрак и беседуя на самые различные темы, я незаметно влюбился в нее. В качестве ее слуги я мог наблюдать, какова она на самом деле. И она покорила мое сердце. — Тони задумчиво помолчал. — Нет, мисс Эффингтон, я не сожалею о том, что полюбил ее. Мне жаль только, что я причинил ей боль, и обещаю вам, что до конца своих дней буду стараться загладить свою вину.

— В самом деле? — Ее голос смягчился.

— Даю вам слово. — Он поймал ее взгляд. — Мисс Эффингтон, вы поможете мне?

— Милорд, я… — Она подняла подбородок. — Боюсь, мне необходимо сделать признание…

— Чай готов! — В комнату с решительным выражением лица вошел Мак, держа поднос с чайными принадлежностями. Он поставил поднос так резко, что задребезжали чашки, затем наклонился к Тони и сказал, понизив голос: — Сэр, мне надо поговорить с вами.

— Не сейчас. — Тони снова обратился к мисс Эффингтон. — Вы хотели…

— Сэр! — Мак возвысил голос. — Может быть, мисс Эффингтон сама разольет чай?

— Конечно. — Тони улыбнулся ей: — Будьте столь любезны.

Мисс Эффингтон протянула руку, затем остановилась.

— Я, пожалуй, воздержусь, если не возражаете. Я чувствую себя немного неловкой сегодня.

Губы Мака слегка тронула торжествующая улыбка. Чем, черт побери, вызвано его самодовольство?

Мак протянул мисс Эффингтон чашку, и их взгляды встретились. Шотландец улыбнулся еще шире, а мисс Эффингтон, казалось, немного волновалась. Все выглядело весьма странно: словно они оба скрывали что-то от Тони.

— Сэр, ваш чай. — Мак резко подал ему чашку, и Тони готов был поклясться, что тот сделал резкое движение умышленно. Горячая жидкость брызнула на колени Тони.

— О! — Тони вскочил, и остатки чая выплеснулись на его рубашку, штаны и на пол.

— Боже! — Мисс Эффингтон тоже поднялась.

Вы в порядке?

— Черт возьми, что ты делаешь, парень? — Тони посмотрел на Мака.

— Простите, сэр, — извинился Мак кающимся тоном, однако едва сдерживал улыбку. Взяв с подноса салфетку, он начал кое-как обмахивать влажные пятна на одежде.

— Дайте сюда. — Мисс Эффингтон выхватила у него салфетку. — Позвольте я помогу, а вы, Макферсон, принесите что-нибудь для пола. — Она продолжала промокать влажные пятна на груди Тони.

— О, не надо, в вашей заботе нет необходимости, мисс Эффингтон, — возразил он. Впрочем, ее прикосновения приятно успокаивали. Она прижимала салфетку чуть сильнее, чем требовалось.

Тони взглянул на нее, и у него перехватило дыхание. Затем он бросил взгляд поверх ее головы. Мак стоял, прислонясь к дверному косяку, с самодовольной ухмылкой на лице. Тони чуть заметно кивнул ему и тоже улыбнулся.

— Мисс Эффингтон. — Он поймал ее руку на своей груди. Ее правую руку. Его взгляд встретился с ее взглядом. — Я не думал, что вы настолько похожи с сестрой.

— Да, мы очень похожи, хотя есть некоторые отличия, — смущенно проговорила она и попыталась убрать свою руку.

Тони не отпускал ее.

— Но отличия настолько незначительны, что их трудно заметить. У вас такие же волосы, такие же глаза. — Он привлек ее в свои объятия. — И вы подходите мне так же, как она.

— Милорд, немедленно отпустите меня!

— Не могу. Без нее я просто схожу с ума. И вы такая… — Его взгляд остановился на ее губах. — Наверное, ваши губы такие же приятные на вкус, как у нее?

— Вы не посмеете! — задыхаясь воскликнула она.

— Но я все-таки попытаюсь.

— Вы… вы… вы ставите меня в неловкое положение.

— Надеюсь. — Милорд, я…

— Я намерен поцеловать вас, мисс Эффингтон, и вы тоже хотите поцеловать меня. — Он крепко сжал ее и наклонился, прижавшись носом к изгибу ее шеи. — Если вы, конечно, не предпочтете сыграть в триктрак и…

Она замерла в его объятиях.

— …в сбежавшую принцессу. Делия тяжело вздохнула:

— Ты ужасный человек, Сент-Стивенс.

— Ты сама сделала меня таким.

— Я должна признаться тебе, — быстро заявила она.

— Зачем? — пробормотал он, уткнувшись в ее теплую шелковистую шею. — В признаниях нет необходимости.

— Но тебе понравится. — Делия сделала глубокий вдох. — Я решила более или менее простить тебя.

Он отклонился и посмотрел в ее голубые глаза, которые преследовали его днем и ночью.

— Более или менее?

— Я, разумеется, не намерена позволить тебе забыть все, что произошло. — Она подняла подбородок, как обычно, когда противостояла всему миру. А сейчас, возможно, только своему будущему.

— Понятно. Значит, ты решила заставить меня расплачиваться за свои грехи всю мою оставшуюся жизнь.

— Совершенно верно. — Она решительно кивнула. Он немного помолчал, затем тоже кивнул:

— Думаю, стоит рискнуть.

— Ты предстал очаровательным стариком. — Она обвила руками его шею и улыбнулась, обозначив ямочку на правой щеке. — Но ужасно плохим дворецким.

— А ты, любовь моя, была весьма неподобающей вдовой.

— Ты все еще шпион?

— Агент, — поправил он. — Нет, теперь я просто виконт. И очень нуждаюсь в виконтессе.

— Жаль, — вздохнула она с улыбкой.

— Почему?

— Ну… — Она покачала головой с преувеличенным сожалением. — В таком случае я теряю возможность стать опытной женщиной. Хотя, когда пару месяцев назад я спала со шпионом и, проснувшись, обнаружила пожар в моем доме, такое обстоятельство, несомненно, можно назвать приключением.

Он засмеялся:

— Необычайным?

— О да, весьма необычайным. — Она посмотрела ему в глаза и сделалась серьезной. — Я ужасно скучала по тебе. И, несмотря на крайне неприятные события, приведшие нас к нынешнему положению, я не слишком сожалею о случившемся, потому что оно соединило нас и в конечном счете привело к счастью, которое будет, по-моему, самым большим приключением из всех.

— Я тоже очень скучал по тебе. Я… — Тони покачал головой. Он никогда не отличался красноречием и сейчас не мог найти нужных слов.

Делия весело засмеялась, и он тоже улыбнулся.

— Кажется, теперь я поставила тебя в затруднительное положение.

— Боюсь, оно будет продолжаться до конца наших дней.

Тони еще крепче обнял ее и склонился, чтобы поцеловать в губы. Он знал, что теперь она всегда будет в более выигрышном положении. Но он также знал, что она его любовь, его жизнь и будет принадлежать ему одному — женщина его мечты.

Примечания

1

Перевод С. Маршака.

(обратно)

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23 . .

Реклама на сайте