«Цветы подо льдом»

Особо благодарю сотрудников библиотеки г. Инвернесс и Шотландского факультета Эдинбурга – энтузиастов и корифеев, которые, жертвуя временем, великодушно делились со мной своими знаниями.

Выражаю также самую искреннюю признательность моей семье и всем моим знакомым, говорящим на гэльском языке, за помощь в работе над книгой.

Ошибки, если они и есть, исключительно мои.

Лондон, начало июня 1816 года

Майор, досточтимый Доминик Уиндхэм, брат и наследник графа Уиндраша, слыл человеком крайне извращенных вкусов и очень азартным. Еще не было случая, чтобы он отказался от вызова. Но это... Это было уж слишком! На этот раз он оказался подвешенным в пустоте, застрявшим между небом и адом.

Доминик ухватился за железный штырь у верхушки церковного шпиля и, прислонившись лбом к холодному твердому металлу, засмеялся.

Ночной воздух холодил нагую спину; внизу торчали дымовые трубы Мейфэра. Дальше был виден Сент-Джеймский парк с каналом. Необъятный небесный свод с луной и вращающимися звездами отражался в водной глади. Восточнее, на фоне переливающейся ленты Темзы, высилась громада Тауэра. Возле реки горел какой-то огонь. Остальной Лондон спал, слабо поблескивая верхушками крыш, посеребренных лунным светом. Тем, кто сейчас находился под ними, не было никакого дела до того, что происходило над их головами. Никто не знал, что там, наверху, кому-то грозит смертельная опасность.

В нем клокотало веселье – пренебрежение безумца к чудовищному риску. Сколько женщин из тех, кого он знал, сокрыто под этими крышами? Много, слишком много, черт побери!

– Я не могу, – послышался снизу задыхающийся голос. – Боже милостивый! Я сейчас упаду!

Доминик всмотрелся в темноту. Пирамидальная крыша круто уходила вниз. Зрелище отнюдь не ободряющее, но не зря он пребывал в эйфории, своего рода исступлении от собственного безрассудства. С трудом сдерживая смех, он крикнул:

– Можете, сэр! Я вам помогу. Вот, держите!

Майор загодя заготовленным перочинным ножом, пристегнутым к ремню рядом с небольшим пистолетом, разрезал рубашку на ленты, затем сплел короткую веревку, привязал к ней галстук и, укрепив на штыре, сбросил свободный конец вниз.

– Ну вот, теперь поднимайся, Стэнстед. – Это было сказано таким тоном, каким обычно понукают заупрямившуюся лошадь. – Обвяжи веревкой запястье, держись за выступы и не смотри вниз.