«Франческа»

Джоан Смит Франческа

ГЛАВА 1

Леди Кэмден, известная в кругу близких друзей как Френки Дэвлин, последний раз взглянула в зеркало. Темная голубизна платья, слегка оттененная фиолетовым, удачно сочеталась с цветом ее глаз. Платье было вызывающе декольтировано, обнажая начинающуюся округлость кремовой груди. Распущенные блестящие черные волосы, с легкомысленными завитками вокруг лица, делали ее особенно бледной.

Леди Кэмден вернулась к туалетному столику, аккуратно нанесла на щеки немного румян. Подумать только – всего двадцать пять, а она уже вынуждена прибегать к баночке с румянами, чтобы придать лицу свежесть и большую выразительность! А виной всему эти поздние ночные развлечения… Но ведь надо же получать от жизни хоть какое-то удовольствие! По крайней мере, она всегда высыпалась после подобных вечеров.

Возле двери появилась тень и вошла пожилая леди. Это была высокого роста женщина, худая, с седеющими волосами, связанными в узел под белым чепцом. Она хмуро сдвинула брови, увидев отраженный в зеркале глубокий вырез на платье своей племянницы.

– Ты с кем уходишь сегодня вечером, Френ? – спросила она.

– С майором Стэнби, – ответила Френки через плечо. Миссис Дэнвер попыталась улыбнуться, но улыбка получилась натянутой.

– Снова майор Стэнби? Вот как? Похоже, твое увлечение становится серьезным, – сказала она с надеждой в голосе.

Леди Кэмден боялась встретиться взглядом со своей собеседницей.

– Он просто друг, тетушка. Пожалуйста, прошу тебя, не строй никаких планов на этот счет. С меня достаточно одного замужества.

Ее срывающийся голос говорил о том, что даже одного замужества было более чем достаточно.

– Майор Стэнби в ближайшие дни возвращается на Пиренейский полуостров.

– Куда же вы собираетесь сегодня вечером?

Леди Кэмден безразлично повела плечами, еще больше обнажая при этом грудь, что явно не нравилось миссис Дэнвер.

– Я не знаю, куда-нибудь. Стэнби сказал захватить с собой маску, так что мы, возможно, зайдем в Собрание.

Миссис Дэнвер в испуге приложила руку к губам.

– Собрание?! Моя дорогая, ведь это не самое подходящее место. Говорят, что мужчины ищут там – э-э… легкомысленных женщин.

– Они находят там также и настоящих леди, которых трудно распознать сразу. Не беспокойся. И пожалуйста, не жди меня, тетушка. Возможно, я вернусь поздно.

Миссис Дэнвер покачала головой, глядя на отражение племянницы в зеркале. И как это хорошенькая маленькая Френ могла превратиться в такую – ну, если не «легкого поведения», то уж, по крайней мере, легкомысленную женщину?…

– Эти поздние ночи начинают сказываться на тебе, Френ. Ты похудела – хотя, должна сказать, все еще неплохо выглядишь.

Леди Кэмден аккуратно закрыла баночку с румянами и бросила ее в сумочку. «Ничего шокирующего для бедной тетушки».

– Ну, спасибо. Поздние вечера, как видишь, идут мне на пользу. А теперь я ухожу.

Взмахнув кончиками пальцев и вспорхнув голубым шелком платья, Франческа выскользнула из комнаты. Миссис Дэнвер с грустью посмотрела ей вслед. Бедная девушка! Она старалась, как только могла, забыть прошлое, но это ей не удавалось. Когда получили известие с Пиренейского полуострова о том, что Лорд Кэмден убит, Франческа превратилась в тень. Его смерть была насколько неожиданной, настолько и невероятной. Кэмден был даже не офицером, а гражданским служащим, назначенным на должность посредника между военными кругами и правительством. Это назначение казалось поначалу безопасным, хотя Франческа и умоляла его не уезжать. Для Кэмдена было очень необычно занять такое положение, но ему были свойственны безответственность и нежелание чем-либо долго довольствоваться, включая женитьбу.

Они были женаты только шесть месяцев. Однажды пасмурным днем Кэмден приехал в Суррей и завоевал там сердце Франчески, простой сельской девушки.

Она не смогла устоять перед его обаянием, хорошей внешностью и титулом. Они стали супругами через два месяца, несмотря на неодобрение обеими семьями столь поспешного решения.

Кэмден немедленно увез её в Лондон к началу первого увеселительного сезона. Письма Франчески домой были полны радости и восхищения. Дэвид смог представить ее при дворе, она встречалась с принцем Уэльским, посещала балы, вечера и театр. Для Франчески все это больше походило на сон.

И вот, также неожиданно, как они поженились, лорд Кэмден отплыл на корабле в Испанию и был убит. Будь у Франчески ребенок – она более стойко выдержала бы все испытания. Обладая сильным характером, она со временем перенесла бы потерю мужа, но, к несчастью, она узнала нечто иное… Именно тогда она превратилась в беззаботную Франческу, не слишком задумывающуюся о пристойности своего поведения.

«Если мужчины больше предпочитают легкомысленных женщин своим женам, так тому и быть. У меня будет целая дюжина легких знакомств и я буду развлекаться так, как это делал Дэвид», – твердо решила Франческа, узнав о супружеской неверности мужа.

Миссис Дэнвер хорошо помнит тот день, когда Франческа узнала правду – ее драгоценный муж заводил знакомства с женщинами легкого поведения уже на второй месяц после женитьбы. Френ не знала этого, пока они были женаты, и даже спустя шесть месяцев после получения из Уайтхолла извещения о гибели Дэвида, не ведала об этом. Некая миссис Ритчи, выступающая в роли друга, сказала ей правду о Дэвиде:

– Бедная Франческа! Нам так не хватает твоего милого мужа! Он был душой всех наших собраний и вечеров. Дэвид рассказывал тебе когда-нибудь о дуэли из-за Синтии, очень хорошенькой актрисы на Друри Лэйн? Он околачивался возле ее артистического фойе, как щенок, ожидая, когда она появится и бросит ему кость. Разумеется, дуэль была затеяна не с целью убийства – в конце концов было бы нелепо умирать из-за проститутки! Но тогда он получил довольно серьезное ранение в плечо.

Франческа не вымолвила ни слова. Потрясенная, она смотрела во все глаза, будто солнце упало с небес. Миссис Дэнвер припоминает, что об этом плечевом ранении Дэвид говорил, как об увечье, якобы полученном во время несчастного случая на охоте. Это было как раз в тот месяц, когда она приехала, чтобы пожить с ними. Дэвид был тогда «так занят» по вечерам в Уайтхолле, что захотел найти для Франчески какое-нибудь женское общество. Теперь-то и она, и Франческа прекрасно знали, что это была за работа!

Разве можно было осуждать девушку за то, что она любила немного покрасоваться в обществе – она была так безумно влюблена в Дэвида. Но когда ее глаза открылись на случившееся, она вскоре поняла, что актриса на Друри Лэйн была далеко не единственной его любовницей.

Франческа нашла ключ к запертому письменному столу и, открыв его, тщательнейшим образом просмотрела все бумаги мужа. Она нашла довольно много любовных писем и счета на драгоценности, которых никогда не получала. Не было смысла отрицать горькую правду – ее муж был безнравственным человеком и самым настоящим распутником.

Почти месяц Франческа ходила как неживая, словно статуя, но постепенно гнев занял место отчаяния и печали. Она была молода. Жизнь продолжается. И она насладится тем, что оставлено для нее в этой жизни! Как только закончился траур, она пустилась в такое веселое времяпрепровождение, что, пожалуй, это стало угрожать не только ее репутации, но и здоровью. Френки Дэвлин могла появиться в вызывающем наряде в любом обществе и ее веселье могло быть самым неистовым. Она стала презирать свой титул и хотела, чтобы друзья называли ее просто Френки. То, чего она тогда хотела, по мнению миссис Дэнвер, больше всего, так это быть мужчиной, чтобы в полной мере обладать той свободой, которой они обладают. Франческа старалась приобрести поверхностный блеск, особенно в одежде, за которым она смогла бы спрятать внутреннюю боль. В последнее время в разряд ее легких знакомств попал майор Стэнби, герой войны.

– И как же он выглядит? – допытывалась миссис Дэнвер, когда майор стал фаворитом Франчески.

– Ужасно красив, тетушка. Когда он входит куда-нибудь в своей ярко-красной полковой форме, все глазеют на него. Клянусь тебе, все женщины влюблены в него.

– Я не имею в виду его внешность, Френ. Что он вообще за человек?

Франческа беззаботно подернула плечами – это ее движение тетушка начинала почти ненавидеть.

– Мужчины не заслуживают большого внимания. Он красив, забавен, без особых притязаний – этого вполне достаточно.

Последняя фраза была брошена как бы невзначай. Она означала, что майор не настаивал на полных привилегиях любовника. Насколько было известно миссис Дэнвер, Франческа еще не пала так низко, чтобы иметь интимные отношения со своими поклонниками, но это могло произойти рано или поздно, если она будет продолжать вести себя так свободно. Единственной поддержкой и утешением миссис Дэнвер во всех этих тревогах был Селби Кейн. Он знал Франческу с колыбели и всячески старался оберегать ее.

В тот вечер, как обычно, он зашел в девять, и миссис Дэнвер встретила его в голубом салоне. Это была небольшая комната, причем не самая изысканная. Отец лорда Кэмдена, лорд Мондли владел небольшим домом на Хаф Мун Стрит и предоставил его Кэмдену и его невесте, когда те приехали в Лондон. Мондли предполагал, что Франческа переедет к нему в особняк на Беркли Сквер после отъезда Дэвида в Испанию, но поскольку эта поездка должна была продлиться всего три месяца, Франческа предпочла остаться в своем доме. А сейчас, ведя такой образ жизни, она тем более ни за что бы не переехала к лорду и леди Мондли.

Они бы устроили ей скандал, по сути дела он уже начал разгораться. Отношения поддерживались лишь ежемесячными визитами лорда Мондли на Хаф Мун Стрит.

Состояние жены лорда Мондли резко ухудшилось после известия о смерти Дэвида. Она не выходила из дома и никого не принимала у себя.

Мистер Кейн, войдя, как обычно, поклонился. Это был скромный сельский джентльмен среднего роста, шатен, с суровым, строгим лицом и мрачным выражением глаз. В тридцать семь лет он все еще был холостяком. К Франческе он не испытывал никакого романтического интереса. Скорее он был для нее братом. Франческа и Мэри Трэверс, его сестра, были близкими подругами еще в Суррее, они были подружками невесты на свадьбах друг у друга и все еще переписывались, хотя партия Мэри была не такой выгодной, как у подруги.

– Ну, как она сегодня? – сурово спросил мистер Кейн. У него была отвратительная привычка, способная вывести из себя любого – стоять во время всех своих визитов, монотонно раскачиваясь, как тростник на ветру, взад-вперед, по мере того, как он начинал о чем-либо говорить.

– Да сядьте же, наконец, мистер Кейн! Игнорируя это замечание, он продолжал раскачиваться.

– Кажется, она чувствует себя, как обычно. Собирается хорошо провести время, но, видимо, не надеется получить от этого удовольствия.

– В том обществе, где она вращается, нельзя получить удовольствие. Она сказала Вам, куда идет?

– Возможно, в Пантеон – она взяла домино. Мистер Кейн, тяжело вздохнув, начал раскачиваться.

Эта его манера всегда напоминала миссис Дэнвер об одном морском путешествии, во время которого она испытывала приступы морской болезни. И теперь, глядя на него, она чувствовала в себе отзвук той тошноты.

– Вновь с майором Стэнби? Дама кивнула.

– Она едва ли могла найти худшую компанию – солдат в отпуске, собирающийся хорошо провести время. Что, кроме вреда, может принести ей эта встреча?! А Пантеон – это просто притон самых беспутных развратников всего Лондона – и Френ собирается идти туда с солдатом, отпущенным в отпуск!

– Кажется, Стэнби довольно порядочный парень. Конечно, очень молод… но безумно влюблен в Френ.

– Сомневаюсь, чтобы он думал о женитьбе. Если к тому же у него нет какой-нибудь черноглазой женушки, ожидающей его в Испании, более чем уверен.

Из– за нервозности его покачивание возрастало.

– Я не думаю о нем так скверно, но в любом случае, Френ и не думает о замужестве.

Мистер Кейн обреченно вздохнул.

– А почему она должна стремиться к замужеству после всего того, что пережила? Самое лучшее в ее встрече с офицером, это то, что он скоро покидает Лондон? И кого только она подцепит следующего?! Боюсь, что в конце концов мы увидим ее покинутой всеми поклонниками, с полным домом детишек и отсутствием денег для их воспитания. Она может вернуться домой в Уайт Оукс?

Миссис Дэнвер попыталась проигнорировать его мрачные прогнозы.

– Сомневаюсь. По-видимому, она намерена сама устроить свою судьбу и не хочет своим возвращением домой поставить семью в неловкое положение.

– Когда сезон будет окончен, Френ все-таки вынуждена будет подумать о дальнейшей жизни, хотя, разумеется, женщине, привыкшей к злачным местам Лондона, будет непросто вновь вернуться домой, да еще в Уайт Оукс! – и снова жить под пятой отца. Ее родители живут обычной, уединенной жизнью, а Френ от нее уже отвыкла. Уж и не знаю, миссис Дэнвер, что с нею будет!

– Меня тоже тревожит это, – ответила леди мрачным тоном. Она машинально следила за раскачиванием мистера Кейна и вновь предложила ему присесть.

– Я должен идти с ней и в случае необходимости предотвратить какие-либо серьезные неприятности. Вы сказали – Пантеон?

– Что-то вроде этого. Вам лучше знать, чем мне, мистер Кейн.

– Мне абсолютно все понятно, – сказал он обреченным голосом. Мистер Кейн ушел, а миссис Дэнвер, пытаясь хоть на некоторое время забыть об ужасной судьбе, ожидавшей племянницу, поднялась в свою комнату и стала читать роман. Мистер Кейн был так добр и всегда готов придти на помощь, что миссис Дэнвер почувствовала себя виноватой в том, что не любила его.

Экипаж майора Стэнби остановился напротив здания, построенного в классическом стиле, на южной стороне Оксфорд Стрит. Леди Кэмден надела голубое домино и вошла в Пантеон, гордо держа майора под руку. Помещение поражало взгляд своей роскошью. Канделябры отбрасывали цветные блики на позолоченный интерьер и разноцветные домино внизу, в зале. Оттуда, где танцевали пары, доносилась музыка. Друзья приветствовали их, а совершенно незнакомые люди нежно поглядывали на красивую пару – офицера в красной полковой форме и элегантную леди в голубом.

Франческа отбросила все свои давние опасения, мучительно терзавшие ее воспитанную в духе благопристойности души, и попыталась убедить себя в том, что она счастлива. Будет просто божественно повальсировать с Арнольдом! Все будут смотреть на них. После нескольких бокалов вина она сбросит с себя это чертово домино и будет восхитительна.

Майор проводил ее к столику в уединенном уголке и заказал шампанского. Свет свечей мерцал на его полумаске, на губах, подпрыгивая вслед за улыбкой, обнажающей белые зубы. «За нас!» – сказал он и дотронулся до бокал своим. Она жадно стала пить, опустошив бокал и подавая его майору, чтобы наполнить вновь.

– Ну, Френки, не заставляй меня напиваться, – игриво сказал он. – Ночь только началась, и до того, как она кончится, мне хотелось бы спросить тебя о чем-то важном.

Стэнби наполнил ее бокал и Френ стала пить уже медленно, маленькими глотками. «Он собирается просить меня выйти за него замуж», – подумала она. Боже мой! Она боялась этого. Арнольд был прекрасный мужчина и Френ не хотелось причинять ему боль.

– Давай потанцуем! – беззаботно сказала она, стараясь быть веселой.

– Да, но прежде чем мы пойдем танцевать… – он протянул руки через стол и дотронулся до ее рук. Она торопливо отдернула их, хватаясь за бокал, как за спасение. Приподняв его, стала пить.

– Не говори ни о чем серьезном, Арнольд, – сказала она мягко. – Давай просто насладимся нашими последними совместными вечерами.

– Но я уезжаю послезавтра!

– Я знаю. Я буду скучать по тебе. Мы ведь хорошо проводили время, не так ли? Надеюсь, наша дружба была тебе приятна?

– Дружба! – воскликнул он с удивлением.

– Давай потанцуем, – повторила она и поднялась. Стэнби надеялся, что вальс смягчит нрав его партнерши, чего не сделало шампанское. Он привлек ее к себе и стал кружить в вальсе среди незнакомых пар, танцующих в масках и домино. Почувствовав прильнувшие к ее лбу теплые губы, Франческа ощутила что-то, похожее на раздражение. Она отпрянула назад, но он вскоре вновь крепко прижал ее к себе. Музыка смолкла и они вернулись к своему столику. Краем глаза она заметила Селби Кейна, своего ангела-хранителя, и с облегчением вздохнула. Если случится что-то плохое – по крайней мере, домой она доберется в безопасности. Она кивнула, Кейн с суровым видом ответил ей кивком головы, но не подошел. Конечно, странно, но у него всегда был такой вид, словно он на похоронах. Даже в этом шумном месте он был как будто на похоронах.

Леди Кэмден не заметила высокого мужчину, стоявшего в тени возле Селби и наблюдавшего за ней, да она и не узнала бы лорда Дивэйна. Дивэйн не вращался в том кругу беспутных молодых людей, к которому относился ее муж. Он занимал довольно высокое положение в обществе, что, впрочем, не мешало ему посещать такие притоны, как Пантеон. На лице его играла сардоническая, что-то предвещавшая улыбка, он почти собрался уходить, но все еще медлил. Леди в голубом домино показалась довольно интересно. Новое приключение на этот сезон. Дивэйн приблизился к столу, за которым сидели майор и Франческа.

Тем временем майор не захотел откладывать начатый до вальса разговор.

– Дорогая, я должен поговорить с тобой, – начал он голосом, говорящим о его глубоком чувстве к Франческе.

– Я не хочу слушать это, Арнольд.

– Но в конце концов, мы были вместе, ты позволяла страстно целовать тебя. – Ему трудно было поверить в ее отказ и голос не мог скрыть сильного волнения.

– Несколько поцелуев не значат, что я хочу выйти за тебя замуж. Я намного старше тебя, тем более уже была замужем. Твоя семья будет презирать меня.

– Нет необходимости говорить им обо всем, пока мы не поженимся, – настаивал майор. – Мы можем получить специальное разрешение и пожениться до того, как я уеду.

Франческа допустила ошибку, пытаясь убедить ослепленного от любви мужчину в необходимости разумных поступков.

– Какой в этом смысл? Всего на один день? Ты можешь быть занят на службе несколько лет, и где я буду жить все это время, пока тебя не будет рядом, Арнольд?

– Ну, с мамой и отцом в Йоркшире. Когда мы будем женаты, им придется принять тебя. Ты поживешь там всего несколько лет.

Она сказала тоном, говорящим об усталости от жизни и делающим весь этот разговор бесполезным:

– В Йоркшире? Но, мой дорогой, какой же жизнью живут там люди, так далеко от Лондона?

– Ну, почему же, мы бываем во многих семействах.

– Во многих семействах! Боже мой, как ты настойчив! Стэнби почувствовал, как кровь внезапно прилила к лицу.

– Конечно, это не то, к чему ты привыкла, но…

– Совсем не то, к чему я привыкла и не то, к чему собираюсь привыкать. Если бы ты любил меня, то не стал бы просить отказаться от всех друзей и удовольствий и удалиться в деревню на долгие годы, в одиночество, в семью, которая не будет ко мне благосклонна.

– Зачем же ты давала мне надежду? – не отказываясь от своих намерений и становясь угрюмым, настаивал Стэнби.

Она оглянулась и заметила, что Селби все еще болтался возле двери, ожидая ее. Лучше порвать с этой дружбой прямо сейчас. В конце концов, быстрый разрыв будет менее болезненным.

– Мне просто было хорошо и весело с тобой. Но ты слишком быстро становишься страшным занудой, поэтому я ухожу.

После этих отрывисто резких слов она поднялась, взяла сумочку и собралась уходить.

Майор Стэнби был в двух шагах от нее. Легкое опьянение и разочарование ввели его в полное замешательство, он едва понимал, что говорит. Он знал только, что самая замечательная женщина в мире отвергла его после того, как в течение трех недель давала надежду на нечто большее. Как безответственно она поступала! Стэнби схватил ее за локоть и резко развернул к себе: «Френки, не уходи так!».

Она почувствовала в его голосе боль, и хотя на сердце было тяжело, – успокаивать его – значило лишь усилить эту боль. Стэнби – мужчина. Он не будет переживать слишком долго.

– Отпусти мою руку! – сказала она холодно, пытаясь выдернуть руку из тисков. Тогда он схватил ее за оба запястья.

Неожиданно из полумрака появилась темная фигура, и, прежде чем майор осознал, что происходит, этот некто отдернул его руку, державшую Франческу за локоть и довольно жестоко вывернул ее:

– Леди сказала «нет», – холодно заметил лорд Дивэйн. – Вы, джентльмен, сэр, или только офицер?

Франческа развернулась посмотреть на своего спасителя.

– Пожалуйста, будьте осторожны! У майора ранено плечо…

Дивэйн сразу же отпустил руку майора, бросив при этом на него угрожающий взгляд.

– Думаю, Вы не заставите меня повредить Вам и другое плечо?

– Успокойся, Арнольд, – добавила Франческа. – Нет смысла дальше выяснять отношения. Мне жаль, что ты неправильно понял меня.

Юношеские губы майора скривились в презрительную усмешку.

– Как скажете, мадам. Но я должен дать Вам совет. Вы и дальше будете наталкиваться на недоразумения, если поведете себя со своими будущими поклонниками так же свободно, как и со мной.

При этом он подчеркнуто церемонно поклонился и ушел. Франческа видела, как он едва сдерживал слезы.

Друзья майора говорили ему, что леди Кэмден доставляет много хлопот, и они были правы. В какой-то мере он почувствовал облегчение оттого, что не женился помимо воли родителей. Что бы они делали с Френки Дэвлин? Но она всегда останется для него той девушкой, о которой можно будет вспоминать и рассказывать друзьям по возвращении на Пиренейский полуостров.

ГЛАВА 2

– Ну что, мне пойти за этим щенком и поучить его некоторым манерам? – спросил лорд Дивэйн голосом, в котором чувствовалась угроза.

– Нет, пусть он уходит.

Франческа подняла глаза, чтобы лучше рассмотреть своего спасителя. Она увидела голову четко очерченной формы с аккуратно подстриженными, очень черными волосами. Верхняя часть лица была скрыта под черной маской, оставлявшей открытыми лишь блестящие темные глаза, тонкие губы придавали лицу высокомерное выражение. Он был не молод: по смуглым щекам уже начинали разбегаться морщинки. Франческа узнала работу Вестона в его элегантном черном пиджаке, а замысловатый галстук с рубином говорил о тонком вкусе в выборе наряда. Он был высокого роста, атлетического телосложения, широк в плечах.

– Я так признательна Вам, сэр, – сказала она и повернулась, собираясь уходить.

Он невольно протянул руку, на мизинце которой было кольцо с изумрудом, чтобы задержать Франческу. Он твердо, почти жестоко сжал ее руку.

– Подождите минутку, чтобы он убрался. Он может ожидать Вас.

Его голос был хотя и тихий, но глубокий и весомый. Такой голос не нужно повышать, чтобы добиться внимания. Кто бы это мог быть? Конечно он был прав – Арнольд мог ожидать ее на подходе. Он был способен на такие детские поступки. Про себя Франческа отметила, что ей следует переходить к поклонникам с более изысканными манерами. Такого рода мальчишки, как Стэнби, начинали ей надоедать.

– Я могу Вам предложить бокал шампанского, сэр' – Франческа указала на стол, где стояла начатая бутылка.

Шампанское или какое-либо другое вино не было той наградой, которую ожидал лорд Дивэйн. В любом случае он ни за что не станет допивать чьи-то остатки. Но он не спешил. Ему доставляли удовольствие предвкушения любви. Взмахом руки он заказал чистый стакан и новую бутылку вина.

– Я предпочитаю портвейн. А Вы будете пить шампанское, – сказал он, пододвигая ей стул.

Как только он сел, сразу же снял маску.

– Мне нечего скрывать. А Вам? – спросил он, намекая на то, что она должна последовать его примеру.

Франческа почувствовала, что ее открыто разглядывают пронзительные орлиные глаза. Взгляд был таким пристальным, что у нее по рукам пробежали мурашки. Размах черных бровей придавал ее спасителю угрожающий вид. Она дотронулась до своей маски, но не сняла ее. Дивэйн бросил взгляд на ее левую руку и заметил отсутствие кольца. /Она перестала носить кольцо, когда узнала о неверности Дэвида/. Одинокие знатные дамы не приходят в подобные притоны.

Следовательно, она относится к женщинам легкого поведения и при этом чертовски хороша, судя по вишневым губкам. Ее подбородок был маленький и слегка заостренный. Ему очень хотелось заставить ее улыбнуться, чтобы посмотреть на зубы. Он обычно придавал большое значение тому, какие у девушки зубы. Гибкую фигуру и облегающее платье он заметил еще тогда, когда она танцевала.

– Ну?

– Мне не следовало приходить сюда, – нервно заговорила она. Его пронзительный взгляд загнал ее в угол.

_ Я никому не скажу об этом, если Вы сами этого не сделаете. Как Вас зовут?

После таких нескольких скандальных слов Арнольда, ей совсем не хотелось называть настоящее имя.

– Бидди, – сказала она, выхватив из далекого прошлого детское имя.

– Бидди. А фамилия?

– Вильсон. – Ее девичья фамилия все равно ни о чем ему не будет говорить. – А кому я обязана за свое спасение?

Он отметил ее правильную речь, хотя, возможно, немного напоминавшую речь людей, живущих в сельской местности. Наверное, она какая-нибудь малоизвестная актриса, мечтающая сыграть роль леди в Ковент Гарден.

– Дивэйн.

У нее перехватило дыхание. Это был знаменитый Дивэйн! Она знала это имя из журналов и слышала ранее разговоры о нем. Дивэйн не был членом правительства, она смутно представляла себе, что он был известный либерал. Она знала об этом его титуле, но не могла припомнить, был ли он герцогом, или маркизом. А возможно, даже графом?

– Мой друг несколько импульсивно вел себя… – как бы извиняясь, сказала она.

– Женщине следует быть осторожнее в выборе друзей.

– Да.

Принесли чистый стакан и портвейн, и некоторое время они пили молча.

– Майор уезжает на Пиренейский полуостров через несколько дней, – сказала она, чтобы как-то прервать затянувшееся молчание.

– И ему захотелось захватить с собой несколько приятных воспоминаний? – заметил Дивэйн не без намека.

Ей не понравился его тонн и сама тема разговора.

– Он хотел, чтобы я вышла за него замуж. Дивэйн усмехнулся.

– А кто же станет упрекать и осуждать его за это?! Драгуны всегда были известны своим отличным вкусом при выборе женщин. «После скольких бутылок вина этот идиот предложил ей пожениться, если он в самом деле сделал это?»

– Он очень молод… – сказала она и в свойственной ей манере подернула плечами. Дивэйн опустил глаза, уцепившись взглядом за место, где при этом движении чуть больше показалась ее грудь.

– Надеюсь, не моложе Вас. Вам не больше… – он заколебался. Трудно судить о возрасте, когда глаза скрыты под маской, но, безусловно, она была еще довольно молода. Ее подбородок был упругим и гладким.

– О, я очень стара, – сказала она и засмеялась. Ее голос отдавался в воздухе каким-то серебристым звоном. Она чувствовала себя так, как будто ей сто лет, но, следя за подвижными губами своего собеседника, поняла, что он был старше. Должно быть, ему лет тридцать. Женское самолюбие заставило ее подчеркнуть это.

– Возможно, я не могу сравниться с Вами, но уже многое повидала в этой жизни. Я вдова.

Он не обратил внимания на эти ее слова, поскольку она не носила кольца. Странно, что она признала то, что она старше, чем он мог подумать. Дивэйн настаивал на просьбе снять маску. Это был приказ, отданный в вежливой форме, и такова была сила его личности, что рука сама поднялась, чтобы выполнить его просьбу. Тем не менее она сдержала себя.

– Леди в моем положении не следует бывать в местах, подобных этому. Было глупо с моей стороны придти сюда.

– Все мы время от времени совершаем глупые поступки. Я сам сегодня вечером чувствую себя глупцом. Может быть, немного потанцуем?

– Мне действительно нужно идти.

– Вы не можете идти домой одна.

– У меня здесь есть друг. – Она обвела взглядом весь зал и сразу же заметила Селби, стоявшего на своем посту и наблюдавшего за ней с мрачным выражением лица, будто говорившем о его дурных предчувствиях. Она помахала ему.

Дивэйн взглянула в ту сторону и заметил возле двери, где стоял Селби, двух женщин.

Ее вкрадчивое напоминание о друге было доказательство того, что это женщина легкого поведения. Теперь Дивэйн окончательно убедился в этом. Подобные женщины расхаживают по злачным местам парами либо большими компаниями, если только их не сопровождает покровитель.

– Вы теперь понимаете, почему я отказался от Вашего предложения выпить шампанского? Я хотел, чтобы Вы оставались у меня в долгу. Женщина всегда расплачивается за свои долги. Я Вас спас, и Вы должны мне танец.

– Ну хорошо, только один, – сказала она, поднимаясь. Какой ужасный был этот вечер! Миссис Дэнвер будет рада ее раннему возвращению.

Звучал вальс. Вальсам в Пантеоне отводилось особое место, поскольку они позволяли покровителям женщин чувствовать себя более свободно. Танцующие были опьянены легкостью этого танца. Суховатые менуэт или котильон очень проигрывали вальсу.

Дивэйн вывел ее на площадку для танцующих, где шумные, постоянно сталкивающиеся пары беспощадно задевали их локтями, и то, что Дивэйн держал ее в танце довольно близко к себе, было похоже всего лишь на защиту настоящего джентльмена.

Но по мере приближения танца к концу его мысль о роли защитника совсем исчезла.

– Почему бы нам не пойти отсюда куда-нибудь, где мы бы смогли остаться одни? – сказал он прямо, почувствовав, как вся она сжалась.

– Я действительно должна идти! – вымолвила Франческа, уходя с танцевальной площадки. Она подошла к столику, чтобы взять сумочку. Дивэйн шел за ней.

– Вы плохо себя чувствуете? – Слишком быстро и жадно она пила шампанское, если только не была уже законченной алкоголичкой в самом начале своей «карьеры».

– Я должна идти! – повторила она.

– Что случилось? У Вас уже есть покровитель? – прямо спросил он.

И хотя она была знакома с этим словом, было неловко услышать его в свой адрес.

– Что Вы имеете в виду?

– Я имею в виду, что Вы уже заангажированы?

– Нет, я же Вам говорила, что я – вдова.

– Тогда в чем же дело, миссис Вильсон? Мы поедем в какую-нибудь спокойную, частную гостиницу. Я знаю одно такое местечко на Челси Роуд.

Больше не приходилось сомневаться в его намерениях. Он принял ее за проститутку! Селби уже предупреждал ее о такой возможности, но она никогда не придавала его словам значения. Она почувствовала острый стыд, но была слишком скромна, чтобы показать свое возмущение. А этот Дивэйн, однако, так настойчив. Придется хитрить, чтобы избавиться от него…

– Ну что ж, почему бы Вам тогда не подогнать свой экипаж, пока я немного припудрюсь, – сказала она, обольстительно улыбаясь. Ответом была улыбка, говорящая о полном триумфе.

– Через пять минут, у входа.

Дивэйн ушел, а Франческа кивком головы подозвала Селби, который тотчас же подошел к ней.

– Увези меня отсюда! Дивэйн пошел за экипажем. Он думает, что я поеду с ним.

– Он знает, кто ты?

– Нет.

– Хорошо. Идем со мной.

Мистер Кейн взял ее за руку и быстро повел вдоль стены зала, пока они не увидели коридор, ведущий в заднюю часть здания. Они вышли через запасную дверь и шли, пока не поймали подходящий экипаж. По дороге домой Селби не упустил возможности прочитать ей суровую лекцию. К тому же он был раздосадован вдвойне – придется возвращаться назад за фаэтоном, оставленным возле Пантеона.

– А что у тебя произошло с майором?

– Этот глупый мальчишка вбил себе в голову желание жениться на мне и ни за что не хотел слышать отказ. Дивэйн помог выпроводить его, ну а затем вышло так, что мне пришлось избавляться от самого лорда. Но он наверняка не знает, кто я.

– Он не спрашивал твоего имени?

– Спрашивал, но я представилась как некая Бидди Вильсон. Как бы мне хотелось вновь стать Бидди Вильсон! – с раздражением сказала Франческа.

– Но ты уже не та девочка, моя дорогая, что была раньше. Ты – леди, и пора уже вести себя как подобает настоящей леди, вместо того, чтобы навлекать на себя подобные несчастья и вести себя, как беспутная девчонка. Сегодня ты имела дело с лордом Дивэйном.

– Да, он называл свое имя. Ну и что из того?

– Он слишком недоступен для тебя, Френ. С подобными людьми ты не можешь вести себя, как с молодыми поклонниками. С лордом шутки плохи. Это как раз то, о чем я тебя предупреждал в последнее время.

Франческа почувствовала, как румянец залил ее щеки. Она не рассказала Селби о предложении Дивэйна. Это бы усилило его гнев и затянуло нравоучения. По спине пробежал почти ощутимый холодок ужаса при воспоминании о холодных темных глазах Дивэйна, пристально рассматривающих ее.

– Он не имеет представления, кто я такая. Он не принадлежит к моему кругу. Я буду сторониться его, если встречу где-нибудь.

– Я бы очень советовал тебе поступать именно так. Твое вдовство не защитит тебя от такого человека, как Дивэйн. Я не думаю, что он станет волочиться за каждой девчонкой, но молоденькая вдовушка для подобных ему людей – возможность неплохо поразвлечься. Он вращается в кругу самых заядлых кутил Лондона.

– Интересно, почему меня не представили ему, когда еще Дэвид вращался в этой компании? – съязвила Франческа. – Похоже, они одного поля ягоды. Как раз тот тип мужчин, который я презираю.

– Именно этот тип мужчин будет обращать на тебя внимание, если будешь вести себя подобным образом. Разве тебе не надоело заводить любовные интрижки и вести безнравственную жизнь, Френ? Это не принесет ничего, кроме горя. И если ты не собираешься уезжать домой в деревню, то, ради бога, найди себе приличного человека и выходи за него замуж.

– Тогда я буду связана по рукам и ногам, а он станет заводить любовные интрижки! Нет уж, спасибо!

– Ну, по крайней мере, сторонись лорда Дивэйна.

После таких нравоучений к Франческе обычно всегда возвращалось бодрое настроение.

– Знаешь, Селби, я не думаю, что уже пора возвращаться домой. Всего десять часов. Давай лучше поедем на какой-нибудь вечерний прием.

– Нет, я отвезу тебя домой, – возразил он.

На углу Бону Стрит и Пиккадили Франческа увидела экипаж своих друзей. Она дернула за шнурок и выскочила из кареты.

– Спасибо, мой ангел-хранитель. Не беспокойся, я буду с семейством Маккормикс.

Она послала ему воздушный поцелуй и побежала к ожидавшему экипажу. Селби глубоко и обреченно вздохнул. Ну, что же, по крайней мере, Маккормиксы были лучшей компанией, чем кто-либо из друзей. Он сам познакомил Френ с ними. Друзья Селби знали о его заботе и помогали присматривать за леди Кэмден. Алфред Маккормикс оградит Франческу от нежелательных знакомств.

Селби попросил водителя отвезти его обратно к пантеону, чтобы забрать свой экипаж и поехать в Брукс Клаб, где провести остаток вечера за игрой в карты, если, конечно, найдутся желающие поиграть на небольшие суммы. Мистер Кейн не был человеком, безумно отдающимся азартной игре.

Франческа сбросила домино и маску и стала гостьей небольшого званного вечера, где встретила многих своих поклонников. Вечер прошел шумно, она смеялась и танцевала, к тому же выпила еще немного вина.

Подобные развлечения не привлекали лорда Дивэйна. Он подождал пять минут напротив Пантеона, и когда миссис Вильсон не вышла, зашел поискать ее. Он обошел весь зал, вернулся к своему столику. Пожалуй, он чувствовал не столько оскорбление, сколько любопытство от всей этой истории, но все же раздражение брало верх. Почему она встретилась с ним? Он отвечал интересам самой легкомысленной женщины подобного поведения: его богатство удовлетворило бы любые запросы, он был в известной степени даже щедр, с довольно веселым характером. Конечно, не Адонис, но никто бы не назвал его безобразным. За все свои многочисленные качества он требовал от любовниц хотя бы подобия хороших манер, а миссис Вильсон, несомненно, ими обладала. Конечно, он требовал и постоянства. Ведь никто не станет покупать цыпленка, чтобы обеспечивать кого-то омлетами. Ведь взамен он бы предоставил дом, деньги на наряды, наличные деньги и даже драгоценности.

Может быть, она ненормальная? Такого джентльмена как лорд Дивэйн, еще никто не бросал, тем более в притоне, подобном Пантеону…

Через пару минут к нему подсела одна знакомая, давно не спускавшая с Дивэйна глаз. Пег Клэнси была очень хороша, но это была самая обычная проститутка из варьете, не представлявшая интереса для Дивэйна. Он попросил ее поискать миссис Вильсон в дамской комнате. Она умчалась и вернулась через минуту.

– Нет. Там ее нет.

– А ты когда-нибудь встречалась с миссис Вильсон? Это новая дама в нашем городе.

– Не думаю, чтобы я ее знала…

– Она темноволосая, у нее правильная, хорошая речь…

– А, это та дама, с которой Вы танцевали вальс?

– Именно.

– Не хотите ли Вы сказать что она покорила Ваше сердце? – Пег громко захохотала. – Я ее совсем не знаю, но, видимо, она в неведении, кто Вы такой.

– Если тебе удастся узнать о ней что-нибудь, напиши вот по этому адресу, – сказал Дивэйн и передал ей карточку, сопроводив ее золотой монетой. – А когда я получу от тебя информацию, к этой монете прибавится другая.

– Да я не умею писать! Лучше Вам заехать завтра вечером, и я расскажу все, что удастся разузнать.

– Согласен.

Он ушел, а Пег подозвала кивком головы свою подружку Молли, чтобы допить вместе едва начатую бутылку портвейна.

– Ты ничего не знаешь о девчонке, назвавшейся миссис Вильсон? – спросила она.

– Ты имеешь в виду Гарриет Вильсон?

– Да нет же! Как будто Дивэйн не знает эту Вильсон! Та, которая его интересует, моложе и очень хороша собой. Поспрашивай. Если удастся что-нибудь узнать о ней – нам кое-что перепадет.

Но к концу вечера о таинственной миссис Вильсон так и не удалось ничего узнать.

ГЛАВА 3

Наступил уик-энд, влекущий за собой и быстрое окончание увеселительного сезона. Франческа часто вспоминала о майоре Стэнби. Он на следующий день должен был уезжать в Испанию. Возможно, никогда не вернется назад живым, бедняга… Интересно, как долго он будет помнить ее?… Но в ее памяти также часто возникали и грубые, резкие очертания лица лорда Дивэйна, как она и не старалась забыть его. Ведь он был из того типа мужчин, которых она презирала. Единственная разница между ним и Дэвидом – Дивэйн и не старается скрывать какие-то стороны своего поведения, как, впрочем, скорее всего поступал и Дэвид, только в кругу своих низкопробных подружек. Интересно, женат ли Дивэйн? Если да, то Франческе было жаль его жену.

В понедельник днем она поехала прогуляться по парку с миссис Дэнвер. Там Франческа встретила друзей и они договорились о планах на вечер. Сначала посмотрят новую комедию на Друри Лейн, а затем заедут на бал к Листерсам. У Франчески в театре была своя ложа и там было оставлено одно свободное место. Поэтому, она пригласила Селби присоединиться к их компании, ведь он был так добр к ней! Правда, она боялась, что на банкете его сочтут за привидение.

Готовясь к вечеру, она думала о том, как произвести на всех благоприятное впечатление и привлечь к себе внимание какого-нибудь нового поклонника. Она надела изумрудно-зеленое платье, подчеркивающее выразительность ее больших, широко поставленных глаз. Насыщенный цвет платья резко контрастировал с кремовостью шеи и рук. Платье плотно облегало фигуру, подчеркивая красоту высокой груди. При каждом движении складки шелка издавали трогательный шелест.

– Если бы Дэвид оставил мне мои драгоценности, уезжая в Испанию… – сказала она миссис Дэнвер, заканчивая свой туалет. – А теперь мне остается везде носить только вот эту поношенную ниточку жемчуга.

Миссис Дэнвер знала, что речь идет о драгоценностях, записанных по наследству. Френ не упоминала о свадебном подарке Дэвида – бриллиантовых серьгах, браслете и броши. Она никогда не носила их и хранила в нижнем ящике. Может быть, поэтому она не вспомнила о них.

Жемчуг красиво поблескивал на ее шее, но это украшение едва ли можно было разглядеть издалека. Франческа взяла керамическую брошь и прицепила ее к ожерелью, словно подвеску.

Миссис Дэнвер покачала головой, осуждая эту затею. Безусловно, это выглядело странно, но могло ввести новую моду. Франческа была способна на фантазии и всякие причуды. Она, например, собственноручно возродила модную прическу времен Французской революции. Эта же самая брошка, висящая сейчас на ожерелье, две недели назад появлялась на перчатках, и эта затея была подхвачена целой дюжиной глупых барышень. Или, например, она начинала вдруг носить кольца поверх перчаток. Миссис Дэнвер искоса посмотрела на коробочку с мушками, стоявшую на туалетном столике, в глубине души надеясь, что ее воспитанница все же не станет носить мушки.

– Драгоценности записаны на наследника, – напомнила миссис Дэнвер. – Они будут принадлежать брату Дэвида, когда он женится.

– Но Хортону всего семнадцать лет, поэтому не думаю, чтобы они понадобились ему раньше, чем лет через десять. Я бы попросила его отца дать мне их поносить, если бы он не был таким тупицей. – В течение этих слов Франческа извлекла из коробочки маленькую черную мушку и примерила ее на внешней стороне левого глаза.

– Френ, пожалуйста, не надо! Ты только делаешь из себя посмешище, – взмолилась миссис Дэнвер. – Это просто дурной тон – привлекать к себе внимание такими трюками.

– Тетушка, ты не видела мой веер?

Миссис Дэнвер пошла за веером, и не успела она отвернуться, как Франческа прикрепила мушку на внутренний изгиб груди, намереваясь пересадить ее на лицо позже. Она торопливо набросила длинную мантилью, чтобы спрятать от тети пресловутую штучку.

Миссис Дэнвер насладилась спокойным вечером, зная, что рядом с воспитанницей был мистер Кейн, который мог причинить единственное страдание – скуку. Ничто не могло ей повредить и в театре – а они пробудут там большую часть вечера. Майор Стэнби уехал. Франческе понадобится несколько дней, чтобы найти новое любовное приключение, после чего опять начнется беспокойство. Если бы она только могла полюбить мистера Кейна! Но он, бедняжка, такой зануда и так любит эти утомительные нравоучения. Ему следовало бы стать епископом…

Франческа едва ли помнила о существовании Селби, приложив к глазам театральный бинокль и пристально разглядывая все ложи. Она совсем забыла пересадить куда-нибудь мушку с груди. Она заметила, что некоторые дамы пристально рассматривают ее новую подвеску к ожерелью и невольно улыбнулась, увидев, как мисс Дробишер сняла брошь с перчатки и прицепила ее к своим бриллиантам, где она смотрелась довольно ужасно. Мисс Дробишер была самая обычная овца. Она все еще носила брошь поверх перчатки, когда это уже две недели как вышло из моды. А некоторые из последовательниц леди Кэмден все еще носили кольца поверх перчаток.

Она не заметила лорда Дивэйна, сидящего в глубине ложи на противоположной стороне зала и наводившего на нее свой бинокль. Он же сразу узнал ее черные взъерошенные кудри и вызывающе открытые плечи. Осторожные расспросы в разных кварталах города не принесли ничего нового о миссис Вильсон. Некоторые интересовались, не имеет ли он в виду Гарриет Вильсон? Было ли совпадением, что Бидди использовала это имя, или же это значило, что она собирается стать самой известной куртизанкой этого сезона? Если это была шутка, то ему она показалась блестящей. Сейчас ему импонировала ее беззаботность и особенно мушка на груди. Именно эта мушка говорила о беспечности ее характера. Он смог довольно хорошо рассмотреть ее молодую и упругую грудь. А не означала ли мушка на левой стороне, что она была либералкой?

Интересно – если девчонка умна, смела и достаточно честолюбива, чтобы изобрести свой неповторимый стиль, то маловероятно, что она не узнала его в тот вечер. Скорее всего, она схитрила, чтобы подогреть его пыл и интерес. И черт возьми, ей это удалось! Он повернул бинокль, рассматривая ее друзей. Опять этот неопределенного вида, с печальными глазами джентльмен. Не он ли стоял среди прочих девушек в тот вечер в Пантеоне и не ему ли махала миссис Вильсон? Какие у них отношения? Впрочем это неважно, она наверняка его скоро бросит. Ведь она не откажется от нарядов, от нового дома, от экипажа… Это были естественные желания любой женщины, а богатому графу они не принесут чрезмерного беспокойства.

Он довольно усмехнулся и, приподняв бинокль, стал разглядывать лицо миссис Вильсон, с восторгом обнаружив, что она была более прекрасна, чем он себе представлял. Выражение и цвет ее глаз трудно было различить издалека, но он заметил, что они большие, широко посаженные и темные. Носик прямой, на самом кончике слегка опущен вниз. Сама она назвала себя «пожилой женщиной». Конечно, она не девочка, но едва ли ей было много лет. Двадцать четыре или двадцать пять. В своих похождениях он предпочитал иметь дело даже с более опытными женщинами.

Дивэйн пришел на спектакль вместе со своей сестрой, ее мужем и всем семейством Морганов. Если он покинет их сразу после спектакля, Мэри не обидится, а лорд Морган будет просто в восторге, если ему позволят сразу поехать домой и лечь спать. Он уже клевал носом. Дивэйн решил, что будет следовать за экипажем миссис Вильсон и проследит, где она живет. Не было смысла расспрашивать Мэри о миссис Вильсон. Леди Морган едва ли даже слышала имя Гарриет Вильсон, самой пресловутой куртизанки со времен Нел Твитес. Мэри знала все светские сплетни, но женщины легкого поведения оставались за пределами ее интересов. И самым страшным обвинением, которое могло сорваться с ее уст, было «такой-то содержит женщину».

Пьеса казалась длинной и скучной. Во время антракта у Моргана была привычка выпить вина, а поскольку в ложу зашли их друзья, Дивэйн был вынужден остаться.

Франческа вышла в фойе выпить стакан вина и немного прогуляться. Она заметила мужские взгляды, бросаемые на ее грудь и вспомнила о мушке. Лидия Форсиз сделала ей по этому поводу комплимент и с ревностью заметила:

– Ты превзошла себя сегодня, Френки! Честно говоря, я не представляю, как тебе приходят в голову такие замечательные идеи. И где, интересно, можно купить такие мушки?

Вопрос говорил о намерении последовать подобной моде, поэтому Франческа решила оставить мушку на груди. Она даже и не думала искать в зале Дивэйна, поскольку совершенно забыла о нем.

Было довольно сложно проследить за экипажем миссис Вильсон в царящей после спектакля суматохе, но опытный кучер Дивэйна был в этом отношении просто волшебником. И когда экипаж леди повернул на Гросвенор Сквер, экипаж лорда был всего на расстоянии трех карет. Дивэйн нахмурился, заметив, что экипаж остановился напротив довольно респектабельного дома сэра Тилса и леди Листер. Естественно, эта крошка не достаточно смела, чтобы придти без приглашения в приличное общество! Видимо, в светское общество вхож сопровождающий ее повсюду шатен. Листерсы не были людьми, которых включают в круг друзей, но их ни в коем случае нельзя было назвать отбросами общества.

Дивэйн видел, как этот ничтожный шатен подал руку миссис Вильсон при выходе из экипажа. Выглядели они довольно респектабельно. К тому времени, как он вошел в зал, миссис Вильсон не только была представлена присутствующим, но уже и присоединилась к танцующим контрданс.

Она услышала, как назвали новое имя: «Лорд Дивэйн!» и закрутила головой по сторонам, высматривая его. Лорд стоял, держась за железные перила, на самом верху невысокой лестницы, гордо обозревая зал, будто весь он принадлежал ему. Вид у него был гордый и высокомерный. Она быстро повернулась к нему спиной. От нервного напряжения пересохло во рту. Нет, он не может узнать ее! Ведь она не снимала маску в Пантеоне. Возможно, он найдет какое-то сходство, но когда услышит, как друзья называют ее Френки или леди Кэмден, поймет, что ошибся. А если он подойдет, она сделает вид, что не замечает его. Впрочем, о чем ей беспокоиться? Ведь это он вел себя возмутительно! И все-таки она чувствовала себя виноватой и возмущенной. И зачем он пришел сюда? Она не припомнит, чтобы он посещал вечера, на которых бывала она. Очевидно, они вращались в разных кругах. Он был один, без леди Дивэйн, если таковая существовала. Внезапно ее поразила ужасная мысль – он мог преследовать ее.

Начавшийся танец в какой-то степени отвлек ее от этих мыслей. Она хотела посмотреть, к кому из танцующих он присоединится, но не смогла найти его взглядом. Возможно, он был в гостиной, где играли в карты. Она бросила взгляд в сторону главного входа. Он вертелся именно там, откровенно и вызывающе разглядывая ее в бинокль. Весь в черном, он был похож на ястреба. Она поспешно отвела взгляд и старалась больше не смотреть в ту сторону. Но это оказалось сделать сложно. Она вновь поймала этот взгляд. Он пристально смотрел на нее, сардонически улыбаясь при этом. Больше она на него не взглянет! Ведь он может принять эти взгляды за одобрение. Даже не глядя, она кожей чувствовала, что черный ястреб за все это время даже не шелохнулся. К концу танца, ее нервы были напряжены, словно струны. Она решилась последний раз мельком взглянуть на него и в то же мгновение облегченно вздохнула. Он ушел.

И вдруг… она увидела, как раздвигая толпу, он шел прямо к ней. Кровь застыла в жилах. Она повернулась к Селби, желая схватить его за руку, но он оказался несколько в стороне. Вся компания направилась в гостиную, где подавали закуски, а Франческа словно остолбенела. Дивэйн тем временем приближался. Оказавшись рядом, он учтиво поклонился.

– Добрый вечер, миссис Вильсон. Вот мы и встретились вновь.

Эти слова были похожи на вызов, а искорки в его глазах говорили именно о таком настрое. Едва ли имело смысл притворяться, но она все-таки приподняла подбородок и, почти не дыша, сказала голосом, не способным обмануть и ребенка.

– Прошу прощения. Вы говорите со мной, сэр?

Он усмехнулся и посмотрел вокруг – рядом с ними уже никого не было.

– Похоже на то, не правда ли? Конечно, для меня не лестно, что Вы так быстро забыли меня, миссис Вильсон. Буду иметь в виду, что у Вас плохая память. Вы к тому же забыли вернуться из дамской комнаты в тот вечер, когда я ждал Вас.

– Не понимаю, о чем Вы говорите. Никогда в жизни не была в Пантеоне.

Его улыбка перешла в ухмылку.

– Почему Вы тогда решили, что я говорю о Пантеоне? – спросил он. Она с раздражением вздохнула. – Ну, сударыня, после такого промаха уклоняться уже бесполезно. Все прояснилось. Вы есть Вы, а я есть я. Не стоит нагнетать страсти, но, думаю, Вы все же должны мне все объяснить.

– Не понимаю, о чем Вы говорите, – настаивала она, покраснев при этом.

– Позвольте Вам заметить, миссис Вильсон, что Вы жалкая лгунишка и Ваше объяснение никуда не годится. Но если Вы поддержите его вальсом со мной, так и быть, я его принимаю. – В свете канделябров сверкнул изумруд его перстня, когда он протянул ей руку. Он словно заключил ее руку в наручники. Франческа взглянула в его темные глаза, над которыми разлетались брови, придающие ему вид сатира.

«О господи! Да она испугалась меня!». Мгновение Дивэйн пристально смотрел ей в глаза, желая понять, не притворялась ли она. Но в ее напряженном бледном лице не было и тени ложной застенчивости и заигрывания. Его резкие черты моментально смягчились, он улыбнулся, а когда заговорил, голос был мягким. Она уже не слышала в его вкрадчивом голосе затаенной угрозы, в нем появилась теплота и нежность.

– Как Вы понимаете, я не кусаюсь. И меня считают неплохим танцором. Всего один танец, и если Вас не очарует мое танцевальное мастерство, я отпущу Вас – правда, с большим нежеланием.

Он внимательно наблюдал за ней, глядя, как она прикусила нижнюю губку и затем в задумчивости выпрямила ее.

– Ну что же, хорошо, один танец, – сказала она, застенчиво улыбаясь.

– Если только Вас не разочарует работа моих ног, и в этом случае я буду надоедать Вам с просьбой подарить мне еще один вальс. Вы не должны судить обо мне по той перепалке в Пантеоне.

– А почему Вы решили, что это будет непременно вальс?

– Я это устроил.

– Вы же не отходили от той стены. Я видела, как мы рассматривали меня в свой бинокль. Не понимаю, зачем они только нужны мужчинам?…

– Для того, чтобы лучше видеть Вас, дорогая. Я послал в оркестр мальчика, дав ему полкроны. Как видите, я не жалею ни денег, ни усилий, если по-настоящему интересуюсь дамой.

Она взглянула на него украдкой и заметила, что Дивэйн косится на ее мушку. Как жаль, что она не убрала ее! Ей самой это вдруг показалось самой настоящей дешевкой. Дивэйн, однако, не был столь непреклонным, как она опасалась, и она решила, что простейший способ выйти из этой ситуации – подарить ему танец и превратить в шутку все произошедшее тем вечером.

– Целые полкроны! Боже мой, это так безрассудно с Вашей стороны, лорд Дивэйн.

– О, Вы мне стоили намного дороже, а мы еще даже и не танцевали вальс. Признаюсь, что пытался разузнать, где могу найти Вас.

– Очень лестно. Вы заставляете меня чувствовать себя предательницей.

– Вы слишком строги к себе. Я бы назвал Вас дезертиром.

– А леди Дивэйн известно, как расточительно Вы ведете себя с другими дамами? – В ее словах почувствовался легкий холодок, как это всегда бывало при напоминании о Дэвиде.

– Несомненно, она хмурится, глядя на меня сверху. Франческа взглянула на верхнюю площадку, где собирались вновь прибывшие.

– Нет, выше, – сказал он. – Я имел в виду, может быть, это не самое удобное время говорить об этом, но моей мамы уже нет в живых. Но Вы, по-видимому, спрашивали – женат ли я? Я не женат.

То, что он был холост, слегка растопило лед в ее душе. Заиграла музыка, он подхватил ее в объятия, начиная танец. В столь приличном месте он держался с ней очень почтительно, на расстоянии целого дюйма. Он не хвастал по поводу своего умения танцевать. Двигался он очень легко и грациозно, умудряясь при этом болтать.

– Вы давно уже в Лондоне, миссис Вильсон?

– Уже три года, но это только мой второй сезон. В прошлом году я носила траур по мужу. Он был убит на Пиренейском полуострове.

Дивэйн расценил это как доверие к нему. Странно, что она не носила кольца, но она могла быть замужем за офицером. Молодые джентльмены, собирающиеся покинуть страну, часто женились бездумно, а их женам, носящим тонкий покров респектабельности позволялось делать i обществе что угодно. И, будучи такими хорошенькими, как миссис Вильсон, они могли войти во вкус. Для них желательно было выйти удачно второй раз замуж, чтобы улучшить социальное положение. То, что миссис Вильсон поинтересовалась, холостяк ли он, наводило на мысль об этом, а ее пребывание в Пантеоне говорило о том, что, с другой стороны, она не связывала себя серьезными любовными связями, если вообще интересовалась этим.

– Странно, что мы с Вами раньше не встречались, – сказал он.

– Наверное, мы посещали разные вечера. Тем не менее я слышала о Вас.

– Надеюсь, ничего плохого?

– В основном, все из области политики. Вы, я слышала, либерал?

– Так и есть, а Ваша мушка говорит мне о том, что у нас есть нечто общее.

Она почувствовала себя неловко при упоминании о мушке и постаралась переменить тему.

– Да нет, это просто такая мода. Дэвид, мой муж, и его семья принадлежит к партии Тори. А мой отец вовсе не интересуется политикой. Он фермер. – Поскольку лорд Дивэйн вел себя, как настоящий джентльмен, она решила, что должна пояснить, почему в тот вечер назвалась Бидди Вильсон.

Он наклонил голову и вновь посмотрел на нее с обезоруживающей улыбкой.

– И каков же я зануда, что обсуждаю политические дела с дамой да еще во время вальса.

– Думаю, Вы лицемерите, извиняясь передо мной. Ведь я первая начала говорить на эту тему.

– Я слышал о лицемерных комплиментах, но никогда не слышал о лицемерных извинениях. Вы думали, что я браню Вас, скрываясь при этом за извинениями. Нет слов, виноват.

– Вы уже дважды сказали мне то, о чем я думала. Вы что, читаете мысли, лорд Дивэйн?

Он взглянул ей прямо в глаза и заискивающе улыбнулся.

– Я называю это интерпретацией женского языка. Для многих мужчин этот язык совершенно незнаком. Я же им несколько владею. Например, если дама говорит «Я смешно выгляжу», это означает «Я приложила к своему туалету немало усилий и хочу, чтобы мне сделали комплимент». А если она, к примеру, горестно восклицает «Как рано ты пришел!» – значит «Я опоздала».

– А если это сказано не горестно?

– Ну, тогда это значит, что дама рада Вас видеть.

– Говорят, что в переводе всегда что-то теряется, – сказала она, посмеиваясь.

– Вы должны поступать так почаще, миссис Вильсон. Я имею в виду – улыбаться. У Вас восхитительная улыбка. «Ты не похожа на женщину, предназначенную только для удовольствия», – отметил он про себя. Да, очень приятная улыбка.

– А вот Вам еще кое-что, требующее перевода. Я не та, за кого Вы меня принимаете.

– Не миссис, или не Вильсон?

– Ни то и ни другое, – задумчиво проговорила она. Вальс подходил к концу. – И я оставляю Вас с этой головоломкой, чтобы Вам было что интерпретировать.

Дивэйн поклонился, все еще держа ее за руку.

– Не беспокойтесь, я не собираюсь забывать Вас, Бидди. Она улыбнулась и сделала реверанс.

– Спасибо за приятный танец, лорд Дивэйн.

– Вам действительно было приятно танцевать со мной?

– Вы можете также перевести на свой язык и это, – подразнила она его и, освободив руку, повернулась, собираясь уходить.

Дивэйн последовал за ней с танцевальной площадки.

– Я расцениваю это как то, что мое танцевальное мастерство очаровало Вас. А наша сделка состояла в том, что, если это случится, Вы подарите мне еще один танец.

– Я не это имела в виду. Вам еще следует подучиться переводу с женского языка. Извините, – слегка махнув кончиками пальцев, она поспешно ушла.

Леди Листер была несомненно польщена тем, что известный лорд Дивэйн почтил своим присутствием ее бал. Сразу же после ухода Франчески она метнулась к нему, подхватив под руку, повела по залу.

– Я вижу, Вы познакомились с леди Кэмден? – сказала она. – Очаровательная девушка!

Дивэйн был моментально шокирован: «Леди Кэмден?!»

– Да, вдова лорда Кэмдена, сына старого Мондли. Ее муж был убит на Пиренейском полуострове. Он был не совсем военным человеком. Его послали туда с каким-то правительственным поручением, там и настигла его руля. Франческа тяжело перенесла это, но в этом году она удивительным образом ожила.

Возможно ли, чтобы леди Листер ошибалась?

– Мне показалось, она упомянула имя Вильсон…

– Вильсон она была до замужества. Вильсон из Суррея, дочь сэра Грегори. А ее мама принадлежит к семейству Беофорт. Дэвид был замечательный партией для нее. Она такая хорошенькая. Идемте, я должна познакомить Вас с супругами Ландрис.

Она повела его дальше и, пока он кланялся, улыбался и болтал о чем-то с гостями понял, что Бидди была леди и действительно вдова. Единственного он не мог понять – что делала респектабельная, благородная молодая вдова в Пантеоне? В девчонке несомненно была какая-то чертова жилка, иначе такой кутила и развратник, каким был молодой барон Кэмден, никогда не обратил бы на нее внимания. И то, что она носила мушку в таком месте, было тоже легкомысленно. Леди в ее положении следует вести себя более осмотрительно. Что же, он должен изменить тактику и вести себя утонченнее, нежели предполагал ранее, и более осторожно. Она должна будет присоединиться к его компании, или ему придется присоединяться к ней. Обычно протекцию подобным его любовным связям составляли вечера в больших, знаменитых домах, хозяйки которых с пониманием относились к такого рода приключениям. В ближайшее время он уже приглашен на два или три таких вечера.

Покинув Дивэйна, Франческа поспешила в гостиную, где подавали закуски. Там она нашла Селби.

– Что еще говорил тебе Дивэйн? – обеспокоенно спросил он.

– Он узнал тебя?

– Да, но я сумела отделаться от него. Не думаю, что стоит опасаться каких-либо неприятностей с его стороны. Он показался довольно приятным при близком знакомстве.

Мистер Кейн предположил, что Дивэйн узнал ее настоящее имя и извинился за свое поведение в Пантеоне. Он видел, как тот пригласил ее на следующий танец и благополучно проводил после этого. Дивэйн не спускал с нее глаз, но так и не подошел больше. Было очень важно, чтобы никто из светской публики сейчас не заподозрил возникших между ними отношений. Репутация дамы должна оставаться незапятнанной, особенно в амурных делах.

Но тем не менее, увидев ее выходящей из танцевальной гостиной. Дивэйн отправился следом и встал на ее пути уже у выхода.

– Надеюсь, Вы еще не уходите, леди Кэмден?

– А, так Вы уже все разузнали? – сказала она, засмеявшись.

– Не понимаю, зачем Вам понадобилось скрывать такое респектабельное имя?

– Ну, просто потому, что я тогда попала в скандальную ситуацию.

– Ну, хорошо. Тогда возникает вопрос – что Вы там делали? Что, просто устроили себе бурный веселенький вечер?

Она устало вздохнула.

– Ну, иногда все эти сухие светские развлечения так надоедают…

Он кивнул в знак согласия.

– В этот уик-энд я приглашен на неофициальный вечер в дом герцога Тавистока в его поместье в Кенте. Может, Вы присоединитесь ко мне?

Она выглядела встревоженной, даже пожалуй, испуганной.

– О, нет! Я ведь даже не знаю его.

– Но Вы знаете меня.

Дивэйн, казалось, раздваивался на двух совершенно разных людей. Один из них был высокомерным хищником, познакомившимся с ней в Пантеоне, а другой – вежливый лорд, с которым она встретилась этим вечером. Мужчина, разговаривавший с ней сейчас, был высокомерным хищником. Его взгляд так и соскальзывал на ее грудь. А, эта проклятая мушка! Она приподняла руку, чтобы немного прикрыть лиф платья.

– Я, к сожалению, занята в этот уик-энд.

– Тогда, может, в следующий уик-энд, в доме леди Джерси?

Она не сочла нужным даже притвориться вежливой.

– Нет! – твердо сказала, она. – Нет, благодарю Вас, – несколько изменив тон, повторила Франческа, увидев его сердитый взгляд. – Я… Я не люблю посещать такие вечера.

– Какие же развлечения Вы предпочитаете, леди Кэмден? Я мог бы предложить Вам и другие загородные прогулки.

– Не стоит, – сердито сказала она и стала подниматься по лестнице.

Дивэйн проводил ее взглядом, оставаясь на месте. Вид у него был задумчивый и хмурый. Возможно, он ошибся в отношении леди Кэмден, и ее не так-то легко соблазнить. Видимо, так. А он не любил навязываться там, где не был желаем.

Но когда он в тот вечер вернулся домой, ему вновь припомнились ее сердитые ответы на все его предложения. И если она не была заинтересована в любовном приключении, но возможность заполучить чрезвычайно подходящего лорда в качестве мужа наверняка должна была ее заинтересовать. Его попытки завязать с ней дружбу были честными и благопристойными. У нее не было оснований думать иначе. Пантеон, допустим, был оплошностью, но она здесь была так же виновата, как и он. А этим вечером он вел себя прилично. Почему же тогда она пренебрегла его вниманием? Этого, черт возьми, было достаточно, чтобы заставить мужчину задуматься – не теряет ли он свою хватку?

ГЛАВА 4

Следующим утром леди Кэмден ожидал крайне неприятный сюрприз. Он был настолько впечатляющ что начисто выбил из ее головы все воспоминания о лорде Дивэйне.

В то утро ее посетителем был лорд Мондли, обычно заходивший раз в месяц засвидетельствовать свое почтение. Это был крайне аскетичный джентльмен, так сильно во всем непохожий со своим беспутным сыном, что было трудно поверить в существование какого-либо родства между ними. Он был высокого роста, худой, с седыми волосами, зачесанными с высокого лба назад. Во время своего прошлого визита он расспрашивал Франческу о записанных на Давида по праву наследования драгоценностях, которые он давал ей. Тогда она пояснила, что Дэвид хранил эти драгоценности у себя и не отдал их ей, уезжая в Испанию. Они тогда договорились, что лорд Мондли зайдет в банк и проверит личный счет Дэвида, чтобы узнать, не положил ли он драгоценности на сохранение в банк.

Больше Франческа об этом ничего не слышала и предполагала, что драгоценности были в сохранности.

Однако оказалось, что лорд Мондли обнаружил пропажу самой ценной вещи из всей коллекции – бриллиантового ожерелья.

– Я не видела его с тех пор, как Дэвид уехал, – сказала она.

– Да и надевала я его всего два раза – когда меня представляли при дворе и на балу, который устраивала леди Мондли перед отъездом Дэвида.

– Да, я помню, что ожерелье было на Вас в тот вечер, – согласился Мондли. – Может быть. Вы просмотрите еще раз все свои вещи – нет ли его где-нибудь?

– Но это было так давно, лорд Мондли! Если бы ожерелье было у меня, я бы его уже обнаружила. Тем более, я прекрасно помню, как Дэвид взял его у меня сразу же после бала и положил в свою шкатулку вместе с другими драгоценностями. Честно говоря, я думала, что он отдал шкатулку Вам до того, как уехал. Он еще спросил меня, не хочу ли я оставить себе что-нибудь поносить, пока его не будет, но сезон уже заканчивался, как Вы помните, и, тем более, все мы думали, что он месяца через три вернется. Я храню у себя только кольцо, брошь и серьги, которые он подарил мне на свадьбу, они не были записаны в завещании.

– Но тем не менее, бриллиантового ожерелья нет в шкатулке. Что же могло с ним произойти? – с подозрительностью выспрашивал он. А его пронзительные голубые глаза почти говорили, что это она украла ожерелье.

Франческа даже побагровела от гнева и резко сказала:

– Не имею ни малейшего представления. У меня нет Вашего ожерелья. Я даже не видела его с тех пор, как лично в руку отдала Дэвиду в тот вечер, когда состоялся прощальный бал.

– После этого до его отъезда в Испанию прошло еще два дня. Вы уверены, что он не давал Вам ожерелье снова?

– Абсолютно уверена. В этом не было необходимости. В те два вечера мы никуда не выходили. У Дэвида были встречи в Уайтхолле в первый из вечеров, а что касается второго – в тот день Вы с леди Мондли обедали у нас. Ни в первом, ни во втором случае я не надевала ожерелья.

– Меня все это очень беспокоит, – сказал он, потирая сухой бледной рукой подбородок. – Я все-таки настаиваю, чтобы Вы тщательно просмотрели все свои вещи и вещи Дэвида.

– Личные вещи Дэвида я отдала Хортону. Кое-что из одежды. Но прежде, чем отдавать, я все внимательно просматривала.

– И кому Вы отдали его вещи? – лорд Мондли не прекращал мучительный допрос.

– Кузену Дэвида, Джорджу Девлину, – резко ответила Франческа. В то время ей показалось довольно отвратительным желание Джорджа взять себе, пусть и элегантную, но одежду человека, которого уже не было в живых.

– Нам надо осмотреть все, что только возможно – его комнату, письменный стол, верхние этажи дома. Ведь должно же ожерелье где-то быть, если его нет с остальными драгоценностями! После обеда я пришлю к Вам своего человека для помощи в поисках.

– Не стоит. Мой слуга все внимательно просмотрит, – холодно ответила она.

Но вскоре после ухода лорда Мондли прибыл его камердинер с указанием осмотреть все комнаты и шкафы лорда Кэмдена. Франческа вспыхнула от возмущения, но миссис Дэнвер решила, что если они запретят сделать это, может показаться, будто они действительно что-то спрятали, поэтому камердинера лорда Мондли проводили в комнату Дэвида, затем на верхние этажи дома, где он мог рыться, сколько угодно.

В этот день леди никуда не выходили. Они провели несколько часов в совершенно бесполезном обшаривании всех своих пожиток. Позднее, за чаем, они сели рядом, прижавшись друг к другу и обсуждая досадный инцидент.

– Вероятно, он отдал ожерелье одной из своих любовниц, – с горечью сказала Франческа. – Больше с ожерельем ничего не могло произойти. В тот вечер, накануне отъезда, он сказал, что был в Уайтхолле, но сомневаюсь, чтобы он мог быть там до трех ночи. А именно в три он приехал домой. А я, такая наивная, помню, ждала его, жалела его…

– Этот неожиданный инцидент вдруг поднял на поверхность затаенную старую боль.

– И кто была та женщина? – спросила миссис Дэнвер.

– Если я правильно поняла, накануне, за месяц до отъезда, он порвал отношения с миссис Ритчи. Я нашла записку в одном из жакетов, которые он надевал в то время. Записка была подписана «Рита».

– В ней ничего не говорилось об ожерелье?

– Нет. – Она тотчас же покраснела, вспомнив содержание записки. «Моя восхитительная, моя дорогая – прошлой ночью ты была изумительна…» Затем записка носила такой интимный характер, что Франческа едва могла поверить своим глазам, читая ее.

– Я уверена, что он не был совершенным дураком, чтобы дарить фамильные драгоценности проститутке, – сделала вывод миссис Дэнвер.

– Но ведь он мог дать ожерелье для временного пользования. Не мог же он знать, что ему никогда не суждено будет вернуться назад.

– Если дела обстоят так, как ты предполагаешь, кто-нибудь должен был видеть на ней ожерелье за все это время. Может, мистер Кейн смог бы заняться этим делом?

– Возможно, девица продала ожерелье, узнав о смерти Дэвида, – нерешительно сказала Франческа.

– Тебе придется обо всем рассказать лорду Мондли.

– О, нет! Он же ничего не знает о связях Дэвида с женщинами. Это просто разобьет его сердце, если он, к тому же, поверит мне.

Миссис Дэнвер, обеспокоенно нахмурившись, сказала:

– А власти прислали назад из Испании все его вещи? Я подумала – вдруг он брал ожерелье с собой.

– Да уж, и для чего – ты можешь себе представить! Ожерелье не было возвращено с его личным имуществом. А если он подарил его какой-нибудь там сеньорите – считайте, что оно потеряно навсегда.

В четыре часа камердинер лорда Мондли появился на пороге и сообщил, что не нашел ожерелья.

– Я сообщу об этом лорду Мондли, – важно сказал и ушел.

А лорд Дивэйн в этот вечер тщетно рыскал по Лондону в поисках леди Кэмден. Что касается леди Кэмден, то она в это время дома обсуждала с Селби Кейном и тетушкой случившееся. Мистер Кейн был в своей стихии, входя в потенциально трагедийную роль.

– Я неоднократно предупреждал тебя, что все это плохо кончится, Френ. И вот, свершилось! Ты говоришь, ту леди звали Рита? Ты не знаешь ее фамилию?

– Понятия не имею. – угрюмо ответила Франческа.

– Я совершенно не знаком с такого рода дамочками и считаю их падшими особами. Это отбросы общества! Не имею с ними никаких отношений. Может быть, Джон Ирвин сможет помочь мне в этом деле, – сказал он, называя имя друга, вращавшегося в более высоких кругах, чем сам мистер Кейн. – Обычно по вечерам его нужно искать в доме Бруки. По крайней мере, это охраняет его от общения с дурной компанией. Я зайду к нему и узнаю, что он думает по этому поводу.

Мистер Ирвин, щегольски одетый, очень энергичный джентльмен с мигающими голубыми глазами и прекрасным чувством юмора, зашел вместе с мистером Кейном на следующий день. В отличие от Кейна, мистер Ирвин считал себя способным на всякого рода уловки. Он владел жаргонными словечками, словно филолог латинским, и страстно желал предоставить себя в распоряжение леди Кэмден.

– Цепочка некрупных бриллиантов небольшой длины с коронообразной подвеской из более крупных. Ах да, на застежке сзади – несколько рубиновых камней.

– Ну что ж, очень характерный вид. Его нетрудно будет узнать.

– Вам нигде не случалось видеть такое ожерелье? – спросила миссис Дэнвер.

– Дамочка, видимо, моментально припрятала его куда-нибудь как только услышала о смерти Кэмдена.

– Или же продала его, – уныло добавил мистер Кейн.

– Не думаю. Эти драгоценности зарегистрированы наряду с другими ценными вещами в наследственном завещании. Она, скорее всего прячет эту добычу, приберегая ее на черный день. Эти женщины непредсказуемы. А посредники воров в подобных притонах не дадут ей и одной десятой стоимости ожерелья.

У миссис Дэнвер был очень слабый слух и, приложив руку к уху, она переспросила: «Прошу прощенья, мистер Ирвин. Я не совсем поняла Вас».

– Я имел в виду, что она заложила ожерелье в каком-нибудь воровском убежище.

– А где это?

Мистер Ирвин с пониманием рассмеялся.

– Извините, мадам, что я пользуюсь жаргоном. Я хотел сказать, что эта пресловутая особа могла отдать ожерелье посреднику, имеющему дело с украденными вещами. За это он, видимо, заплатил ей небольшую часть стоимости всего украшения, разъединил ожерелье и продал его по отдельности.

– Но тогда нам никогда не удастся вернуть ожерелье! – чуть не плача, сказала Франческа.

– Я нередко предупреждал тебя, что ты ходишь по тонкому льду, – мрачно сказал мистер Кейн. Его покачивание напоминало движения дамского веера по мере того, как он ходил взад и вперед.

– Ради бога, сядь, Селби! – отрывисто сказала Франческа Мистер Ирвин бодро и со знанием дела продолжал свои рассуждения.

– Да, несомненно, этот воровской притон, вероятно, единственное место, куда может заглянуть эта дамочка. Но, конечно, если она какая-нибудь неповоротливая простофиля, то просто держит ожерелье у себя дома Думаю, что оно станет хорошим сбережением на черный день в старости. Клянусь, что это так Ну, не волнуйтесь, милые дамы, мы подсуетимся и непременно найдем вашу вещицу. Я зайду в притон к этим проходимцам и разыграю такого проныру, что ни один хитрец не догадается, кто я есть на самом деле. Если ожерелье уже попало туда, я уверен, что узнаю об этом. Вы не могли бы подготовить несколько золотых на случай, если укрыватель краденного не захочет расставаться с ожерельем и потребует большого выкупа?

– Ты не мог бы говорить на нормальном английском, без твоих словечек, Джон? – спросил Селби.

– Бы имеете в виду, что потребуются деньги для выкупа ожерелья? – спросила Франческа Ирвина.

– Именно.

– Сколько они могут запросить? – с испугом спросила миссис Дэнвер.

– Я дам вам знать.

– Не понимаю, почему я должна платить! – возмутилась Франческа.

– Безусловно, Вы не должны. Пусть Мондли делает это.

– О, но ведь он ничего не знает о проделках моего бывшего мужа.

– Ну что ж, прочистим ему уши. Тем более, что весь город знает об этом. Но прежде, чем встречусь с обитателями притона воришек и мошенников, мне надо повидаться с приятелями, которые преотменно осведомлены об этой компании барышень легкого поведения. Может, мне удастся выведать, кто такая – Рита. Поговорю с Досоном Эзерингтоном, Дивэйном.

«Нет!» – невольно громко вырвалось у леди Кэмден. Это привлекло внимание всех присутствующих. А Франческа добавила: «Я не хотела бы привлекать к делу Дивэйна». В разговор вступил заинтересованный Ирвин: «Но почему же?» – не произошло ли здесь чего-либо такого, о чем не знает он?

– Мы полагаем, что Дивэйн питает какой-то интерес к леди Кэмден, – туманно предположил Кейн.

– А я и сказал Франческе, что он не для нее, совсем из другого круга.

Ирвин вскинул брови, выказывая этим крайнее удивление:

– Не уверен, что от него следует что-то скрывать. Это чрезвычайно порядочный и надежный человек. Вот уже несколько сезонов – самая выгодная партия для многих девушек, желающих выйти замуж.

Леди Кэмден горячо стояла на своем:

– Он вовсе не интересный человек, но я не желаю вовлекать его в эту игру.

– Как велите, мадам, – примирительно заключил Ирвин. – Но вы ничего не будете иметь против моего разговора с Досоном и лордом Эзерингтоном?

Франческа облегченно вздохнула:

– Абсолютно ничего, да еще стану следить во все глаза за этим. Приближается бал у четы Киприен, и наша танцующая Рита может осмелиться придти туда, украсив себя ожерельем. Конечно, она будет в кругу своей компании. Но будьте уверены, скоро всем станет не секретом, что ожерелье именно у нее.

Вскоре мистер Ирвин ушел, чтоб с готовностью заняться наведением справок. А мистер Кейн остался прочитать дамам очередную лекцию. Но разговор снова перекинулся на прежнее. Миссис Денвер спросила:

– А есть уверенность, что можно положиться на этого джентльмена, его благоразумие?

Мистера Селби, которого заставили-таки сесть, высказал свое мнение:

– У него доброе сердце. Правда, не знаю – умеет ли он держать язык за зубами. Но надо ж что-то предпринимать. У меня не так много знакомых, которые были бы знакомы с какими-либо проститутками. Но если ожерелье не будет найдено – слухи расползутся. Уж лучше всеобщее негодование обрушится на кого следует и так, а не на Френ. Ведь в противном случае ее репутация окончательно будет загублена.

– Ну… а если случится самое худшее, и тебе придется признаться Мондли, рассказав всю правду? – устало вздохнула миссис Денвер.

Франческа взвешивала все услышанное. Казалось, старые боль и печаль заново в ней ожили, заледенили сердце. Для строгих родителей Дэвиде утаенное покажется чем-то более странным. Зачем подвергать старика и его больную жену этой душевной пытке, если ее можно избежать? Она с радостью пожертвует подаренными ей к свадьбе драгоценностями, чтобы выкупить ожерелье, если это станет единственной возможностью замять историю. Жаль, что подарок Дэвида не покроет стоимости ожерелья. Однако, надеюсь, что до такого исхода не дойдет.

Видя внутреннее огорчение Френ, Селби предложил:

– А как насчет того, чтобы прогуляться сегодня вечером и забыть обо всех неприятностях на часок-другой?

Он так сочувствовал ей!

Ее плечи поникли. Лицо напряжено. Все свидетельствовало о сильном беспокойстве. Она с удивлением подняла глаза, поскольку такое предложение редко когда исходило от мистера Кейна. «Спасибо, Селби! Сегодня что-то не хочется».

– Я имел в виду только концерт античной музыки. Мне кажется, композиторы тех времен успокаивают нервы. Но как хочешь, – ответил он, стараясь скрыть, что почувствовал облегчение, получив отказ. И ушел. Получив освобождение от необходимости защищать даму, попавшую в беду, Селби весь вечер провел в Брукс клаб, где встретил мистера Ирвина. Они поприветствовали друг друга и, присев за отдельный столик, заговорили о пресловутом деле.

– Ну что, Джон, есть хоть какие новости? – с интересом начал Селби.

– Ты когда-либо замечал, как вертятся одни и те же имена в течение сезона? – казалось бы, загадочно ответил Ирвин. И продолжал: «Я имею в виду, что здесь следуют моде. Скажем, сотни девушек называют себя Джорджианами – по имени герцогини Девонширской. Иные решают называться Шарлоттами и Каролинами, следуя примеру королевской семьи. А иногда по неведомой причине станет модным имя Арабелла. Ныне не часто услышишь имя Анна или Мэри».

Селби слушал странные рассуждения Ирвина и не выдержал, желая напомнить приятелю, так сказать, о насущной проблеме:

– Но слышал ли ты что-либо о Рите? Ирвин ответил:

– Это как раз то, к чему я клоню. Рита, оказывается, самое модное имя для всех проституток в этом сезоне. Ты же знаешь, они все меняют свои имена.

– Возможно… От этих бесстыдниц всего можно ожидать. Но как ты говоришь, – их всех зовут Ритами? Это что ж, их нарицательные имена? Подобно тому, как Джонами мы называем всех кучеров?

– Нет, это просто такая мода. Очевидно, имя Рита привлекает их своим иностранным происхождением. В этой компании есть Рита Делани и Рита Лифроу, и Маргарита Салливан – но ее ближайшие друзья зовут тоже Ритой.

– Любопытно, конечно… Но есть какие-то основания думать, что Кэмден проводил время с одной из них?

Ирвин, не задумываясь, ответил:

– По крайней мере, не с Делани. Когда-то ее вытащил из страшной грязи лорд Манстер, и она более или менее верна ему. Что касается Риты Морроу – такая возможность не исключена. Как и в отношение Салливан. Эти иногда меняют партнеров. Завтра я встречусь с Ритой Морроу. Конечно, не сболтну сразу же: «Нет ли у Вас бриллиантового ожерелья, принадлежащего леди Кэмден?» Но постараюсь все возможное разнюхать. А вот к Маргарите Салливан сложнее подобраться, ведь ей покровительствует старый сэр Перси. Этот ревнив, как султан! Готов проткнуть ржавой шпагой любого, кто стал бы привязываться к ней. Одно утешение: может этого не заметить – слеп на один глаз, а другим еле видит.

Селби подивился такой осведомленности друга и полюбопытствовал: «Слушай, а ты – что, бывал в воровском притоне?» На что Ирвин охотно пояснил:

– Мой добрый друг, туда никто не ходит днем. Только с наступлением темноты можно кое о чем договориться. В полночь я встречаюсь с одним висельником. Он там самый главный каторжник.

Мистер Кейн вопрошающе посмотрел на друга.

– Но разве ты ничего не знаешь, Кейн? Они колотят окна и потом смываются с награбленным. Не хочешь со мной на эту встречу?

– Лишь в случае, если буду нужен, – с неохотой процедил мистер Кейн.

– Не обязательно… Но в таких местах лучше, если слышат два уха, а не четыре – это верно. Я просто подумал, что такой блестящий парень, как ты, не прочь немного повеселиться. А?

Селби был откровенно польщен, что его назвали блестящим парнем, ведь он всегда предпочитал избегать любых шумных развлечений, а тех увеселений, что приходилось разделять в обществе Франчески, было вполне ему достаточно. И ответил: «Спасибо. Если не особенно нужен тебе – не пойду».

– Ну хорошо. А скажи мне: что делает, черт возьми, такой парень, как ты, увиваясь за такой особой, как Френки Девлин, если ты не очень-то интересуешься распутницами? Я хотел сказать, что она – не такая уж скромница, а?

– Нет… Она просто бедняжка, на нее так и сваливаются несчастья. Честно говоря, уже начинаю уставать, постоянно вытаскивая для нее каштаны из огня. А что касается меня лично – она не в моем вкусе. Слишком фривольна. Страсть как любит завлекать мужчин. Но в конечном счете, она не порочна. Ее невинность вводит ее в заблуждение. Не могу сказать в ее адрес ничего дурного… Все. Зайду к тебе завтра, если ты свободен?

Ирвин согласно кивнул: «Только, если можно, не раньше полудня. Я никогда не поднимаюсь и никогда не пью до того, как солнце взойдет».

Мистер Кейн поблагодарил друга за встречу и ушел. Ушел в глубоком раздумье. Он практически не представлял, как сможет помочь разыскать ожерелье. Одно знал, что часто женщины легкого поведения болтаются возле Пантеона и отправился туда, чтобы украдкой поглядеть на тех дам в надежде обнаружить на одной из них ожерелье. Лишь в полночь вернулся домой. С тревогой думал о мистере Ирвине, который в это самое время, очевидно, встречается с преступниками и хулиганами. Он не оставит Франческу тогда, когда она нуждается в его помощи. Но как только эта кутерьма завершится, мистер Кейн вернется домой в Суррей. В конце концов, какое ему дело до ее бесконечных проблем. К тому ж, он страшно устал от Лондона.

ГЛАВА 5

Лорд Дивэйн, сидевший за столиком в середине комнаты, заметив, что мистер Кейн ушел, небрежной походкой направился к мистеру Ирвину. Он слегка знал его – по крайней мере, чтоб кивнуть при встрече – но имени не мог припомнить. Он так же узнал в молодом шатене друга леди Кэмден. «Место свободно?» «А, лорд Дивэйн! Ради Бога, присаживайтесь. Очень рад. Стакан бренди?» Ирвин попросил шестой стакан и налил немного своему гостю.

– А разве Ваш друг, тот джентльмен, который только что ушел, не составлял подходящей компании? – вкрадчивым голосом спросил Дивэйн.

– Отчего же, Селби Кейн достоин любой хорошей компании. Но может ли страдалец долго оставаться веселым? Я за всю свою жизнь не видел, чтобы Кейн улыбался, хотя, видит Бог, он неплохой парень.

– Так что ж его беспокоит?

– Весь мир беспокоит его, милорд. А тогда найдешь себе несчастье везде, в чем угодно. Я думаю, он предпочел бы жить в монастыре, или в келье отшельника. И как он только связался с леди Кэмден?

Лорд Дивэйн осведомился:

– А, это, наверно, та молодая леди, с которой я его видел? Очень эффектная брюнетка.

Мистер Ирвин согласился: «Приметная девушка, леди Кэмден. Я встретил ее раз или два». «Она немного проказница, эта Френки Девлин». «Это что – ее настоящее имя, Френки?» «Ее обычно зовут Франческа или Френ. Но когда стало известно о проделках Кэмдена, она превратилась в сущую хулиганку и поменяла свое имя на Френки. Старина Кейн сыт по горло ее выходками. Ах, Боже, он просил не говорить об этом. Вычеркните это из памяти, лорд Дивэйн!»

– Считайте, что я все забыл, – лорд Дивэйн наклонил вперед голову в доверительной манере – а это было чрезвычайно важно для Ирвина, особенно если такая доверительность исходила от самого Дивэйна. – И что, эта дамочка слегка… легкомысленная особа, правда?

– Ну, Вирсавией ее не назовешь. Так я могу сказать, не шокируя даже мистера Кейна. На прошлой неделе она разделалась с молодым Стэнби. Короче говоря, милорд, она известна тем, что заводит легкие романы. Кейн же уверяет, что она не порочна. Что ж, она, видно, выпускает наружу весь свой порок!

Дивэйн не хотел, чтоб узнали его истинные намерения и потому на минуту оставил эту тему. Зато Ирвин не оставлял разговора об именах: «Рита – очень популярное имя…» И налил еще стакан, добавил Дивэйну. «Вы хорошо знакомы с леди Кэмден?» При этих словах Ирвин стал улыбаться менее уверенно: «Она… моя первая знакомая, но я узнаю ее лучше после того, как… скоро…» «А-а…» – это единственно, что стало выражением заговорщического джентльменского взаимопонимания. Ирвин слегка постучал себе пальцем по носу. «Бриллианты», – произнес, чуть кивая головой. У него сразу же спросили: «Что вы имеете в виду? Леди очень любит бриллианты?» «Но разве не все женщины любят бриллианты?» – с деланным лукавством переспросил Ирвин. «Да, пожалуй, это их всех привлекает». «Но хотели бы Вы сыграть партию в карты, Дивэйн?» – предложил мистер Ирвин. «С удовольствием».

– Но который час? – Ирвин вытащил из кармана часы. – Ах, нет, черт побери! Должен уже идти в притон воришек за этими самыми бриллиантами. У меня там встреча с одним перекупщиком. В другой раз, Дивэйн! Было приятно поболтать с вами.

Он поднялся, поклонился два или три раза и стал удаляться неуверенной поступью. До Дивэйна донеслось, как кто-то окликнул уходящего: «Ирвин!»

Дивэйн остался за столиком, думая о своем. До него и раньше доходили слухи, что леди Кэмден сама создает себе другой образ. Самое плохое, что узнал из разговора, было то, что она заводит легкие романы. А что она собиралась получить бриллиантовое ожерелье от Ирвина, говорило о том, что флирт переходит в более серьезное развлечение. А Ирвин, глупец, собирается получить эту взятку, предназначенную для Франчески, в притоне для воришек. Он может считать себя счастливчиком, если не окажется, в конце концов, в Ньюгейтской тюрьме за покупку краденного.

Вскоре направление мыслей Дивэйна совершенно изменилось. Он побывал на нескольких званых вечерах и собраниях в поисках Франчески. У него в голове так и вертелось это имя. Мягкое сплетение звуков его так и гармонировало с образом самой женщины. А имя Френки, с другой стороны, заключало в себе что-то резкое и буйное. Когда он станет ей покровительствовать, будет называть только Франческа. И где же она скрывается? Неужто эта девчонка нарочно сторонится его, чтоб возбудить сильнее аппетит?

Она отклонила приглашение на два вечера в очень благородных семействах, но, очевидно, без особых церемоний приняла цепочку бриллиантов от какого-то мистера Ирвина. Либо она сумасшедшая, либо считает себя слишком умной. А может, она воспользовалась Ирвином, чтоб заставить его, Дивэйна, ревновать?

Однажды он сделал вывод, что именно эту тактику она выбрала, и решил: они оба могут поиграть в такую игру. Например, он будет везде, прилюдно, показываться с хорошенькой проституткой в этом сезоне. Может, с Мэри Мондейл? Он станет сопровождать ее в Ковент Гарден завтра же вечером. И ежели там не окажется леди Кэмден, по крайней мере, ей об этом скажут. Пускай она поймет, что ей еще придется добиваться своего.

На следующее утро мистер Кейн и мистер Ирвин явились с визитом на Хаф Мун Стрит.

«Бриллианты никто не приносил продавать в этот притон, – сразу же сообщил Ирвин. – И, видимо, та дамочка, которой они отданы, просто прячет до поры до времени у себя дома. Правда, я еще не разузнал, кто эта Рита, с которой встречался Кэмден, но сразу же от вас я поспешу на встречу с Ритой Морроу. Да, нет уверенности, что это – именно та Рита: слишком много таких имен в этом сезоне. Когда вернусь, извещу вас, как развивались события, леди Кэмден».

– Вы так добры, мистер Ирвин, – улыбнулась она, выражая большую свою благодарность. – Мне только неловко приносить вам большие беспокойства.

– Мне даже приятно помочь даме, попавшей в беду.

– И все же, у вас столько хлопот.

– Если хотите вознаградить меня, поедем немного прогуляться, но уже после моего возвращения. Возможно, обдумаем другие способы вернуть ожерелье.

– Буду весьма рада.

Во время всего этого разговора мистер Кейн стоял в углу, с явным беспокойством на лице. Ушли они вдвоем, после чего миссис Денвер сказала: «Мистер Ирвин положил на тебя глаз, Френ. Ты не должна давать ему повода, если не…»

– Ты имеешь в виду, если не хочу заводить с ним роман? Нет, этого я никогда не сделаю, ведь он так добр ко мне и так помогает!

– Ну, то, что сказано тобой, звучит так, будто остальным мужчинам ты заговариваешь зубы и морочишь голову лишь за тем, что терпеть их не можешь. Так?

Франческа посмеялась этому, но после – когда осталась одна – вспомнила и удивилась: действительно все так и шло. У нее выявилось два требования для заведения легких знакомств. Первое: чтоб ее поклонник был послушным и сговорчивым, поскольку не позволяла обожателям обманывать себя. И второе: уверенность, что она никогда по-настоящему не полюбит этого человека. А если у обожателя обнаруживался налет благовидного лицемерия, каким обладал Дэвид, то тем и лучше. Через таких она могла наказать и самого Дэвида.

Вскоре Франческа забыла о мистере Ирвине. Он не был похож на Дэвида. А вот о лорде Дивэйне она больше вообще не думала. Да, это было похоже на Дэвида попыткой завязывать легкие знакомства, но он не отвечал ее другому критерию – с ним было опасно шутить. К тому же она ничего не слышала о нем с тех пор, как он узнал, что Франческа порядочная женщина, леди, и считала, что с этим делом покончено.

Более всего на данный момент ее занимало бриллиантовое ожерелье. Это вызывало жгучее беспокойство. Лорд Мондли прислал ей короткую, но довольно резкую записку: «Вы были последним человеком, который видел бриллианты, и я считаю, что ответственность за них лежит на вас. В случае, если они не будут найдены, я потребую от вас возмещения убытков». Слова похожи на угрозу. Вероятно лорд думал, что бриллианты Франческа укрывает у себя.

Обед прошел в обстановке внутреннего напряжения. Миссис Денвер и Франческа ели совсем мало. «Надеюсь, мистер Ирвин узнает что-либо об этой Рите», – произнесла Франческа.

– Но он же не сможет расспрашивать ее в первый же вечер, – заметила миссис Денвер, – потребуется несколько встреч, чтобы задобрить ее. Ну хотя бы так.

– Любопытно, когда Мондли начнет предпринимать что-либо?

– Да это сущий блеф. Что он может сделать, когда уже все сказано и сделано?

– Что? Нанять адвоката и изматывать мне душу.

– Тогда придется рассказать адвокату, что произошло с ожерельем на самом деле.

– Но в таком случае адвокат поставит в известность Мондли, а мне вовсе не хотелось, чтобы они волновались – особенно леди Мондли. Она так любила Дэвида. Это разобьет ее сердце.

– Пусть это лучше разобьет ее сердце, чем твою репутацию!

Франческа закрыла лицо руками и даже слегка застонала от подавленности: «Мало того, что Дэвид был еще при жизни постоянным источником раздражения и всяческих неприятностей, так он и сейчас ввергает меня в ад!» Она поднялась из-за стола и пошла наверх.

Миссис Денвер поняла, что Франческе хочется выплакаться. И оставила ее в покое. Но когда Франческа спустилась вниз, на глазах ее не заметно было и следа слез. Правда, она с трудом улыбалась, однако с надеждой в голосе заговорила о том, что мистер Ирвин, возможно, поможет.

И когда этот господин заехал за ней, она уже выглядела очень хорошенькой в своей желтой соломенной шляпке и легкой мантилье: «Удачно прошла встреча с Ритой Морроу, мистер Ирвин?» Прежде, чем уехать, она не хотела оставлять миссис Денвер в томительном ожидании.

Он покачал головой: «Боюсь, что ничего определенного…»

Уехали в Гайд Парк, где предались забвению от всех забот, очарованные голубыми небесами, ровным парадом деревьев и легким весенним ветерком. Мистер Ирвин старался смягчить ее опасения, с надеждой строя другие планы выхода из положения. Например, он собирался заехать во все ювелирные магазины города и расспросить об ожерелье: «Ни один ювелир не стал бы покупать его, но это не значит, что ему не предлагали эту вещь. А если так, возможно напасть на след того, кто приносил ожерелье в магазин».

Франческа спросила:

– Неужели ювелиры не дали бы знать лорду Мондли, что в драгоценности признали фамильную ценность?

– Конечно, должны были бы… Но если предлагавший – их постоянный и хороший покупатель, тогда… вероятно, воздержались бы.

– Но в таком случае, вам тем более не скажут! Мистер Ирвин считал, что женщины не всегда здраво рассуждают, и попытался выкрутиться малозначащим ответом: «Ничего, существуют способы припугнуть…»

Франческа удивилась, что мистер Ирвин собирался в такой грубой форме обращаться с беспринципным продавцом драгоценностей в ювелирном магазине: «Вы имеете в виду – угрозы?»

Ему это как раз не приходило в голову, но он вдруг ухватился за эту мысль и решительно кивнул головой, словно подтверждая сказанное: «Я также не стану упускать из виду всех этих подружек из компании проституток. Это не значит, что я специально буду встречаться с ними – ведь им нет числа». Ирвин нахмурился, словно воочию презирая отбросы общества, как только мог себе позволить мистер Кейн.

Франческа вздохнула:

– Сомневаюсь, чтоб хоть одна женщина прилюдно носила ожерелье.

– Но ведь прошел уже год, а никто не поднимает тревогу. Сегодня вечером в Кавент Гарден все сливки этой веселенькой компании будут на открытии премьерного спектакля Кэмби «Синяя Борода». Кстати, это будет довольно расточительное представление с участием слонов и шестнадцати лошадей. Надеюсь, вы там будете?

«Нет, – апатично ответила Франческа. – Пока это дело не будет решено, у меня нет желания посещать подобные представления».

Он решил, что следует подбодрить даму, и начал поднимать ей настроение: «Ужели вы думаете спасовать перед какой-то там проституткой, к тому ж воровкой? Вздор! Чтобы женщина, подобная ей, заставляла вас прятаться от общества! Вы непременно поедете в Ковент Гарден со мной сегодня вечером. Мы не станем смотреть на сцену, а направим бинокли на все, что хоть как-то сверкает на шеях дам. Ну соглашайтесь же, леди Кэмден!»

– Я не уверена, что готова к этому.

– Ну, в таком случае, вы дадите Мондли понять, что приняли его угрозу всерьез. Он придумывает обвинения в преступлении, а вы принимаете все близко к сердцу. С вашей стороны это похоже на то, что вы сдаетесь, если отойдете в сторону. Он станет думать, что виновны именно вы. А ему надо показать, что все его громкие слова гроша ломаного не стоят.

– Мне не хотелось бы, чтоб вы поверили, будто я боюсь его.

– Отлично! Тогда сегодня вечером я отведу вас в Ковент Гарден. И, если можно, давайте не брать с собой ворчуна Кейна. Повеселимся, после устроим небольшой обед в Кларендоне, куда позовем некоторых близких людей.

В тот момент, когда фаэтон мистера Ирвина выезжал из парка, мимо них промчался черный экипаж с ромбовидной эмблемой на дверце. Внимание мистера Ирвина привлекла быстро бегущая упряжка на шесть лошадей, а у Франчески перехватило дыхание от того, что джентльмен, сидевший в черном экипаже, кивнул ей в знак приветствия. Это был лорд Дивэйн, с ним рядом очень красивая женщина. Лорд поклонился Франческе с холодной вежливостью.

Франческа взволнованно прошептала Ирвину: «Это был лорд Дивэйн!» «Вы узнали даму, что сидела рядом? У нее рыжеватые волосы, она очень хороша».

– Я лишь мельком увидел… Похоже, что Мери Мондейл, одна из самых признанных красавиц этого сезона.

– Мери Мондейл? Что-то не припомню такого имени.

– И не пытайтесь, моя дорогая. Она не совсем леди, если вы понимаете, о чем я говорю. Таких можно встретить повсюду.

Франческа ощутила необыкновенное раздражение от того, что Дивэйн так очевидно разъезжает с проституткой по знаменитому парку. Именно так частенько поступал и Дэвид. Они одного поля ягодка. Она почти не слышала, как Ирвин расхваливал гнедых лошадей. Франческа думала о том, что лорд Дивэйн не должен был так публично привлекать к себе любовницу, если он питал к ней какой-то интерес. Ведь он дал ей понять на балу в тот вечер, что интересуется ею. Он преследовал ее повсюду, платил музыкантам, чтобы те играли вальс, и пытался даже пригласить ее танцевать с ним во второй раз. Все это свидетельствовало о сильном влечении, но стоило ей только отвернуться, как он уже разгуливает с проститутками!

– Поедем домой, – сердито бросила Франческа мистеру Ирвину. Он не соглашался. Он находил, что вдова весьма привлекательна, и надеялся завоевать ее благосклонность, вернув ожерелье. Он непременно зайдет в Канделл и Бриджис, и в другие ювелирные магазины, чтобы навести справки. И если владельцы даже не известят о том, что видели ожерелье, они – по крайней мере! – смогут описать ту вещь, ведь им известны все самые замечательные фамильные драгоценности. И Ирвин будет иметь возможность знать то, что ищет.

Миссис Денвер была удивлена, услышав, что Франческа собирается выехать вечером, но когда услышала объяснение причины, кивнула в знак согласия. Она надеялась, что мистеру Ирвину повезет, и он станет героем, по крайней мере, настолько долго, насколько это необходимо, чтобы Франческа приняла его предложение. Она видела в замужестве разрешение проблем своей любимицы.

ГЛАВА 6

Леди Кэмден пошла в театр, даже и не думая насладиться представлением – разве что мельком взглянуть на сцену. Но оказалось, что просто невозможно игнорировать то, что делалось в спектакле, где в одном из экстравагантных номеров гвоздем программы были слон и шестнадцать лошадей. Раньше Франческа никогда не видела живого слона и смотрела на него изумленная, подобно другим в зале.

«Синяя Борода» имела такой успех и оказалась таким развлечением, что только в антракте Франческа вспомнила, что ей надлежало присматриваться, на ком из женщин могли светиться ее бриллианты.

Лорд Дивэйн был более пресыщен радостями жизни. И раньше он видел слонов в различных представлениях, и пока толпа сидящих в зале, раскрыв от изумления рты, смотрела на сцену – на весь ее зверинец, лорд приподнял бинокль и внимательно разглядывал ложи. Да, вот и она, а с ней мистер Ирвин и мистер Кейн. Все это довольно странно! Он опустил бинокль чуть ниже, чтоб разглядеть ее кремовую грудь, и обнаружил, что на Франческе не бриллиантовое ожерелье, а ничего из себя не представляющая нитка жемчуга. Видимо, бывший муж оставил ее без особых средств к существованию, иначе она носила бы бриллианты. И, видно, мистеру Ирвину не удалось достать ей украшения в том сомнительном месте, куда он собирался.

Дивэйн опустил бинокль еще ниже – не убрала ли она мушку? Мушки не было, хотя некоторые дамы уже подхватили моду, введенную несравненной.

Он долго рассматривал ее, запоминая каждую черточку лица и каждый предмет туалета. Сегодня она не демонстрировала ничего нового. Ее туалет был безупречен, но в нем не хватало характерной для нее авантюрной нотки. Он обратил внимание на совсем еще детскую улыбку, игравшую у нее на губах, когда она с восторгом смотрела на сцену. В ней было что-то от девчонки и это нравилось ему. Все это было хорошо, если, конечно, это не какая-либо пресытившаяся, лишенная естественной красоты подделка.

Мистер Ирвин тщательно продумал программу этого вечера, чтобы никто не смог посягать на внимание леди Кэмден и составить ему, таким образом, конкуренцию. Его сестра, толстушка, попросила уговорить мистера Кейна сопровождать ее. Находить сопровождающих для Лавинии всегда было проблемой и ему иногда приходилось подсуетиться. Единственный комментарий мистера Кейна после первого акта состоял в том, что, по его мнению постановка всей пьесы должна стоить больших денег, и вероятно, даже полный зал не сможет покрыть расходы. В их компании была также молодая супружеская пара, некий мистер Грант с женой, весьма респектабельные, но не современные.

Когда перед первым антрактом опустился занавес, мистер Ирвин наклонился к леди Кэмден и сказал: «Вот теперь мы можем рассмотреть в бинокль всех дам. Вы внимательно просмотрите левую часть театра, а я – правую. Особое внимание обратите на ложи. Не теряйте времени».

Неужели любовницы Дэвида занимали столь престижное положение, что могли сидеть в ложах, а не где-нибудь еще? В зале началась суета, люди стали подниматься со своих мест, чтобы немного прогуляться в холле, встретиться с друзьями, да и просто размять ноги. Трудно было определить – откуда начать поиски. Драгоценности поблескивали повсюду, а свет люстры только усиливал это мерцание и блеск. Камни – бриллианты, сапфиры, рубины, иногда в сочетании друг с другом – все они блестели, поэтому трудно было определить бриллианты на расстоянии.

Франческа нашла довольно эффективный способ выйти из создавшегося положения. Она решила сперва смотреть на лица дам, и признав в них респектабельность леди, рассматривать других. Например, не было смысла предполагать, что леди Джерси или леди Кастлриф будут носить украденные драгоценности. К своему ужасу, она вскоре поняла, что половина присутствовавших дам не были настоящими леди, что делало необходимым осмотр множества украшений.

Из своей ложи на правой стороне она направила бинокль на левую сторону. Одна из лож привлекла ее особое внимание. В ней сидели три щеголя и три очень хорошеньких молодых женщины, которых она когда-то видела, но не узнала с первого раза. Франческа направила бинокль на их украшения. На одной из них, блондинке, были украшения из сапфиров. На брюнетке был жемчуг, а третья, рыжеволосая была с бриллиантами. Беглый взгляд навел Франческу на мысль о некотором сходстве этих бриллиантов с ее ожерельем. Она подкрутила бинокль, чтобы рассмотреть их отчетливее. Нет, просто похожи. Совсем не то нужно найти. В этот момент, глядя в бинокль, Франческа заметила появление чьей-то руки на белом плече рыжеволосой красотки. Рука слегка сжала плечо, подчеркивая близость и симпатию, а на мизинце Франческа разглядела перстень с изумрудом. Изумленный вздох невольно сорвался с ее губ и она перевела бинокль на лицо мужчины. Довольно близко она увидела лорда Дивэйна. Его губы говорили что-то ласковое своей даме, потом он заулыбался. Вот так же он улыбался и ей на балу… Дивэйн не замечал Франческу. Он еще ближе наклонился к рыжеволосой красотке, получше наведя фокус, Франческа узнала женщину, с которой лорд Дивэйн ехал в экипаже. Мэри Мондейл – так назвал ее мистер Ирвин. Франческа не могла отрицать, что Дивэйн выглядел весьма привлекательно – темные волосы и резкие черты лица придавали ему несколько суровый вид. Сидящая рядом с ним женщина слегка приоткрыла рот, показывая безупречно белые зубы и, стараясь привлечь его внимание, засмеялась над чем-то, глядя прямо в лицо. Дивэйн наклонился и дотронулся губами до ее оголенного плеча. Дама поднялась, и они вышли из ложи. Дивэйн вел ее под руку.

Франческа поспешно передвинула бинокль, прежде чем Дивэйн заметил ее. Франческу взбесило, конечно, не то, что Дивэйн ничем не интересуется, кроме сидящей рядом женщины. Просто она почувствовала внутри какую-то необъяснимую ярость. Такого с ней не било с того момента, когда открылась измена Дэвида. Все мужчины похожи! Мало того, что заводят все эти неприятные любовные интриги, так еще и выставляют напоказ своих любовниц перед почтенными людьми! Ее грудь вздымалась от негодования. Франческа просто подпрыгнула от неожиданности, когда мистер Ирвин протянул руку и дотронулся до ее плеча: «На этой стороне – ничего. А как Вы? Удачно пошарили по залу?»

– Нет.

– Может пойдем и выпьем стакан вина?

– Спасибо, я лучше останусь здесь. В фойе можно встретить таких неприятных типов. «Типов, подобных Дивэйну и его любовнице».

– Ну тогда, может быть, принести Вам стакан вина сюда?

– Спасибо, если Вас не затруднит.

Мистер Кейн и мисс Ирвин ушли еще раньше, но Гранты остались поддержать компанию леди Кэмден. Вся их болтовня была о пьесе.

Мистер Грант считал, что знает мнение о пьесе наиболее требовательных критиков. «Конечно, это неплохое развлечение, но едва ли все происходящее можно назвать пьесой», – возразил он. – «Бедные Кембл должны владельцам театра целое состояние, а все сводится к таким приманкам для публики, таким шоу, как это. Боюсь, что мы еще долго не сможем увидеть „Макбет“ или „Короля Лира“.

– Ну и прекрасно, – довольно резко сказала его жена. – Вы видели, как слон ударил вон того актера хоботом? Я даже думала, что он упадет со сцены. Изумительное зрелище! Вы согласны, леди Кэмден?

– Да, все замечательно.

К счастью, возбужденная болтовня миссис Грант скрывала недостаток эмоций и отрешенность Франчески. Она не хочет слышать о каких-то слонах до тех пор, пока не увидит руку с кольцом, крепко держащуюся за белое плечо. Его губы касаются этого плеча… У нее пробежали мурашки по коже. Она почти физически ощущала ласковое прикосновение этих губ к собственному телу. Он ужасный, распутный человек! Такие интимные удовольствия можно позволять себе только в будуаре и только, если бы они были женаты.

Мистер Ирвин вернулся со стаканом вина и разговор продолжал вращаться вокруг пьесы. „Боюсь, подобные постановки говорят о том, что настоящим драматическим спектаклям пришел конец“, – высказал свое мнение мистер Кейн. – „Так легко загубить вкус публики к настоящим произведениям, а привить его снова почти невозможно. Что покажет нам Кембл в следующем году? Диких тигров, обезьян? Не хочу даже думать об этом“.

Во время следующего антракта мистер Ирвин снова предложил прогуляться и снова леди Кэмден отклонила его предложение, добавив: „А Вы идите, мистер Ирвин“.

– Но я не могу оставить Вас одну. Ведь остальные ушли. У входа в их ложу началась какая-то суета, послышались голоса и вошла молодая пара. Это были сэр Бедфорд и леди Харкорт, друзья Франчески. Теперь мистер Ирвин мог с достоинством удалиться.

– Мы заметили Вас с другой стороны зала и решили зайти, – леди Харкорт улыбнулась. – Восхитительная пьеса, не правда ли?

– Очень забавно, и так необычно, – ответила Франческа.

– Я никогда раньше не видела живых слонов.

Они поболтали пару минут. Харкортсы пожелали навестить и других своих друзей, но не хотели оставлять Франческу одну. Но когда в дверь вошел еще один гость, они поспешно распрощались. В полумраке возле входа Франческа увидела лорда Дивэйна. Сердце у нее заколотилось, захотелось убежать вслед за Харкортсами, но было уже поздно – они ушли.

На суровом лице Дивэйна играла улыбка, когда он вышел из полумрака к передней части ложи.

– Добрый вечер, леди Кэмден. Ну разве я не счастливчик, что нашел Вас здесь одну? Я даже и не мечтал о такой удаче.

Ее губы и ноздри невольно сжались, а голос стал ледяным.

– Добрый вечер, лорд Дивэйн.

– Вы, наверное, единственная дама в этом зале, которая не улыбается, глядя на это восхитительное представление, – сказал он, слегка игриво наклоняя голову, чтобы лучше рассмотреть ее. Ах, да, она, должно быть видела его с Мэри, нет сомнения. Иначе отчего бы она бросала сейчас такие гневные взгляды? Отлично!

– Вы так думаете? Сомневаюсь, чтобы Ваша подруга улыбалась в данный момент, когда Вы оставили ее во время антракта.

– Я оставил ее не одну. Мэри сейчас с друзьями.

– Но ведь она не с тем джентльменом, который привел ее сюда?

– Так же как и Вы. Это такая нерадивость со стороны мистера Ирвина – оставлять Вас одну.

– Но я не была одна! Я была со своими друзьями, пока Вы не спугнули их.

– Но мне показалось, что они уже выходили из Вашей ложи. Можно присесть? – Он положил руку на спинку стоящего рядом с ней стула и сел, не дождавшись приглашения. Очевидно, он не мог оставить ее одну.

– Что привело Вас в такое взволнованное состояние, мадам? Не собираетесь ли Вы рассказать мне, как Кембл ставили драму сто лет назад?

– До Шекспира это не дотягивает, согласны?

– Надо уметь довольствоваться малым и быть благодарным. Самое лучшее из созданного для нас Шекспиром – это медведь в его „Зимней сказке“.

– Если Вам так нравится смотреть на диких животных, Вам следует ходить в зоопарк, – неожиданно резко ответила она, натягивая шаль на плечи.

– Обезьяны похожи друг на друга, а от гиппопотамов быстро устаешь. А вот мне всегда хотелось приноровиться к какой-нибудь дикой кошке, – добавил он с нагловатой усмешкой, глядя ей прямо в глаза, затем так же откровенно перевел взгляд на ее нос и, наконец, на губы.

– Если Вы думаете, что я буду публично выпускать когти, спешу Вас разочаровать: некоторые вещи следует делать без чужих глаз, – сказала она, враждебно глядя на Дивэйна.

– Это легко устроить.

– Тогда могу ли я надеяться, что Вы заберете Вашу даму в свое пристанище на Челси Роуд? Мы пришли сюда смотреть пьесу на сцене, а не в ложах.

– Значит, Вы направляли свой бинокль не туда, куда следует, мадам. Моя ложа расположена в нескольких ярдах от сцены, – он взглядом указал через весь зал, – к тому же она расположена в довольно темном месте. Мне особенно лестно, что Вы своим вниманием выделили именно ее. Если бы я мог предполагать такое, то вел бы себя более осторожно.

– Сомневаюсь.

– Впереди еще один акт. Вы можете понаблюдать через бинокль – я веду себя чрезвычайно осторожно и прилично. Хотя не могу ручаться за свою партнершу! Мэри такая страстная…

У Франчески кровь была готова закипеть, но лицо ее казалось ледяным. Она была рада, что он замолчал, но с другой стороны ей нравился этот словесный поединок с лордом Дивэйном. Ах, если бы ей удалось превзойти его в этом поединке!

– А, вот и мистер Ирвин, принес вино. А Вам, сударь, я предлагаю вернуться к своей Мэри, пока ее кровь совсем не дошла до кипения. Всего доброго, сэр. Было так приятно побеседовать с вами.

– Думаю, что не ошибусь, если скажу, что приятно было только мне, мадам. – Он грациозно поклонился и, кивнув в знак прощения мистеру Ирвину, ушел.

– Что, черт побери, здесь делал Дивэйн? – спросил мистер Ирвин. Его интересовало, представлял ли для него опасность этот знаменитый джентльмен? Как он относится к Франческе? Правда, он несколько успокоился, заметив, что леди Кэмден не понравился его визит.

– Он зашел поздороваться.

– Вчера вечером мне показалось, что он не настолько хорошо знаком с Вами.

Леди Кэмден с досадой посмотрела ему в глаза. „Что Вы имеете в виду – прошлым вечером? Он что, спрашивал обо мне?“

– Всего одно слово, и то невзначай. Мы случайно встретились с ним в Брукс Клаб. Он видел меня раньше с Кейном, и Ваше имя как-то всплыло в разговоре. Он сам упомянул, что видел мистера Кейна с очаровательной дамой – что-то в этом роде. Я помню, как Вы настойчиво отговаривали меня не просить помощи именно у него.

– Мы познакомились всего несколько дней назад. Мне не хотелось бы, чтобы Вы докучали вопросами об этом простом знакомстве. И что же он говорил обо мне?

– Ничего такого, что бы могло Вас ввести в замешательство или волнение, моя дорогая. Клянусь Вам, Ферн едва упомянул Ваше имя. Не стоит опасаться его. Конечно, он не ханжа, но никогда не позволит себе оскорбить женщину с незапятнанной репутацией. Среди его знакомых достаточно дамочек легкого поведения, так что ему нет надобности портить репутацию настоящих леди. Ну, и в конце концов, он ведь холостяк и довольно подходящий для наших невест. Он владеет Аббатством Святого Албана и имением в Сомерсете, не говоря уже об охотничьем домике и особняке в Лондоне.

Франческа была вознаграждена за все, услышав о том, она привлекла внимание такого состоятельного джентльмена и решила прекратить разговор на эту тему.

– Интересно, а с кем это он сегодня? – спросил мистер Ирвин.

Франческа указала ему на соответствующую ложу, но сама старалась не смотреть туда весь остаток вечера. Тем не менее, она предполагала, что лорд Дивэйн мог бросить на нее случайный взгляд, поэтому осторожно флиртовала с мистером Ирвином.

Лорд Дивэйн действительно взглянул на ее ложу один раз, но не более. Он был слишком умен и слишком орд, чтобы позволять пренебрежительное отношение к себе. Он угадал ее трюк и был уверен, что завоевал ее интерес. После окончания спектакля обе компании разъехались по разным отелям пообедать, и больше они в этот вечер не видели друг друга.

Миссис Денвер уже легла спать к тому времени, когда Франческа приехала домой, поэтому она тоже сразу легла.

Вечер не удался, если говорить о поисках ожерелья, но леди Кэмден вовсе не была расстроена. Она еще так молода, и то, что ею заинтересовался самый подходящий холостяк в этом сезоне, конечно, приподняло ее настроение. Первоначальные опасения, что она не сможет справиться с ним, сразу ослабели после заверений мистера Ирвина в том, что репутация Дивэйна безупречна и он порядочный человек. Пожалуй при следующей встрече она немного пококетничает с ним. Но замуж за такого, как он, ни за что никогда она не выйдет. Одного Дэвида ей было более чем достаточно на всю оставшуюся жизнь.

ГЛАВА 7

Миссис Денвер была счастлива, увидев свою воспитанницу на следующее утро в хорошем настроении. „Что, выход в театр был удачным?“ – сразу же спросила она.

– Ожерелья мы не увидели, но пьеса оказалась очень интересной. Миссис Денвер, на сцене был живой слон! Вы тоже должны посмотреть эту пьесу.

– Но ведь это даже опасно. А что, если он развяжется и станет делать все, что ему захочется?!

– Ничего подобного не произошло. Мистер Ирвин собирается сегодня утром посетить все ювелирные магазины и попытаться разузнать что-либо об ожерелье.

– Как это мило с его сторон! – Кажется, мистер Ирвин начинает завоевывать ее благосклонность. Ей следует побольше разузнать о нем у мистера Кейна, прежде чем дело примет серьезный оборот. – А позднее ты едешь с ним прогуляться?

– Нет, сегодня я останусь дома. Честно говоря, мне надоело все это веселье и разъезды по городу.

– Да, пожалуй, ты слишком щеголяешь, – согласилась миссис Денвер, насколько возможно скрывая удивление. Да, это увлечение не было похоже на страстную влюбленность. Миссис Денвер чувствовала что предложения прогуляться не было сделано, но если бы так случилось – Френ, несомненно, приняла бы его. Но, к удивлению миссис Денвер, Франческа этого не сделала, когда мистер Ирвин действительно заехал к ним и пригласил ее погулять. Она несколько раз показала, что не желает этого и ему, наконец, пришлось смириться.

– Ты не должна отказывать только потому, что ему не удалось разузнать что-либо о драгоценностях, Френ, – предостерегала миссис Денвер. – Этот человек старается сделать для тебя все возможное. Он провел все утро, работая на тебя.

– Но разве я была груба с ним? – спросила Франческа. – Я выеду с ним погулять как-нибудь в другой раз, когда он пригласит.

– Но почему бы тебе не поехать сегодня?

– Прости, но сегодня мне не хочется никуда выезжать. Все мои мысли заняты этим ожерельем, эта проблема не выходит у меня из головы, – ответила Франческа в надежде, что тетя не станет расспрашивать дальше. Самой себе она созналась – дома удерживала вероятность того, что может зайти лорд Дивэйн. Конечно, он не спрашивал у нее позволения на это, но ведь он из такой породы людей, которые едва ли станут на что-то спрашивать разрешения. А визит лорда Дивэйна она могла бы считать за честь.

С двух до трех часов время просто тянулось, и Франческа была вынуждена притворяться, что ей нравится так проводить его. Она рассеянно перелистывала модные журналы и не могла ни на чем остановить свое внимание. В три часа, минута в минуту, зазвучал звонок, возвещая о приходе посетителя, и она даже подпрыгнула со стула. „Кто бы это мог быть?“

– Вероятно, мистер Кейн, – сказала миссис Денвер. Она не узнала низкий голос лорда Дивэйна, а Франческа, несомненно, сразу же его узнала и постаралась принять скучающий вид, хотя глаза предательски блестели.

Нежелание уходить из дома исчезло сразу же, как только Дивэйн упомянул о прогулке в парт, и Франческа послала прислугу за соломенной шляпкой и мантильей. Миссис Денвер оставалось только с удивлением и тревогой смотреть на все это. Этот человек едва ли был похож на тех мужчин, с которыми Френ обычно безобидно и весело иногда проводила время. А этот – известный во всем городе светский господин – чего он хочет от Френ? Он не настолько подл и низок, чтобы планировать какие-либо позорные для Френ действия. Что же касается Франчески – она была для него не очень подходящая партия и на серьезные отношения вряд ли можно было рассчитывать. Миссис Денвер особенно беспокоил взволнованный, возбужденный вид Франчески. Так вот почему она не захотела поехать с мистером Ирвином! До чего же противоречива эта девчонка!

– Гайд Парк совсем в другом направлении, лорд Дивэйн, – указала рукой Франческа, когда Дивэйн направил своих лошадей к западу на Охсфорд Стрит и далее кТибурн Роуд.

– Я планировал совершить небольшую прогулку за город, если это предложение будет Вами одобрено, сударыня, – очень вежливо пояснил он. – Вчера вечером я доставил Вам неприятности, ведя себя так запальчиво на глазах у всех. Позвольте же мне восстановить свое доброе имя в Ваших глазах, прежде чем нас увидят вместе.

– Довольно любопытно, ведь обычно репутация мужчины ни от чего никогда не страдает. Разве не так? – спросила она.

– Да, Вы правы. Безусловно, в этом есть какая-то несправедливость.

– Я бы даже сказала – беззаконие и зло.

– Вы завидуете нашей большой социальной свободе, не так ли? – отшутился Дивэйн, хотя сам насторожился, ожидая ее ответа.

– Меня всегда поражало такое положение женщин своей несправедливостью.

– Существует очень простой способ обойти несправедливость в Вашем положении. Женщинам, попавшим в такую ситуацию, как Ваша, надо вести себя более осторожно. Замужняя или овдовевшая женщина может позволить себе слишком мало свободы. В противном случае все ее поступки будут немедленно замечены светской публикой. А такое положение дел всегда является губительным для репутации любой дамы.

– Я не говорила именно о себе. Я просто думала о том, что если мужчинам позволено вести себя вызывающе без последующего осуждения, то женщины должны иметь ту же привилегию.

Дивэйн повернулся и внимательно посмотрел на нее.

– И это Ваше решение проблемы? А некоторые леди считают, что надо мужчин заставлять вести себя подобающим образом.

– Насколько мне известно, никому еще не удавалось научить летать собаку, – сказала она, подернув, как обычно, плечами.

– Вы необыкновенно снисходительны, сударыня. Вы снимаете с нас, таким образом, груз вины. Ведь мы поступаем так, как нам предопределила природа: птицы летают, рыбы плавают, а мужчины, – увы! – … Франческа быстро заговорила, чтобы предотвратить завершение спорной темы и избежать каких-либо выводов.

– Я не говорила обо всех мужчинах, лорд Дивэйн, а только о распутниках, к которым Вы, я уверена, не принадлежите, – добавила она, вспыхнув смущенным румянцем, поскольку разговор вдруг принял такой поворот, какого она не ожидала и не хотела.

– А мужчины восхищаются прекрасными женщинами – вот что собирался сказать, – закончил он с притворной скромностью.

Франческа лихорадочно искала хоть какую-нибудь тему для разговора и сделала свой выбор на погоде. „Какой сегодня замечательный день!“ Целое сборище каких-то черных птиц парило в голубом небе над раскинувшимся вязом, скрывшись затем в его густой листве. Когда они выехали за пределы Лондона, движение стало не столь интенсивным и по обеим сторонам дороги появились зеленые насаждения, листва которых так и играла отблесками солнечного света. Вдоль всей дороги были разбросаны фермы и коттеджи. На полях мирно работали фермеры.

– Это все напоминает мне Уайт Оукс, место, где я родилась в Суррее, – вспомнила Франческа. – А где Вы родились, лорд Дивэйн?

– В Кенте, – коротко ответил он.

– Я помню, мистер Ирвин говорил, что у Вас есть еще и другое имение?

– Да, а также охотничий домик в Котсволд Хиллс и особняк в Лондоне, – сказал он, изучая ее вблизи. Дивэйн знал, что существуют два способа ухаживания за женщинами. Самые отъявленные проститутки обычно брали наличные деньги. Более достойные дамы, если только они не были слишком уж привязаны к кошельку, могли позволить себе роскошь притвориться равнодушными к деньгам и брать плату в виде драгоценностей. Дивэйн предположил, что Франческа относится ко второй категории. И видимо, желание обсудить его имущество было ничем иным, как забрасыванием удочки. Она хотела узнать, что она могла бы заполучить от него. Это явно не понравилось Дивэйну, а когда ему что-то не нравилось, он обычно хмурил брови.

– Кажется, Вы не очень довольны тем, что так богаты? – пожурила она его.

– Нет, почему же, мне это нравится. Я ценю деньги и богатство, так как это дает возможность хорошо и полноценно жить.

– У Вас такой замечательный экипаж, – сказала Франческа. – В нем почти не чувствуешь тряски.

– Все зависит от лошадей, насколько плавно будет ехать экипаж. Ну и конечно, от кучера, – добавил Дивэйн с усмешкой. – А Вы ездите верхом, леди Кэмден?

– Только самую малость, да и то, шутя. Это было еще на папиной ферме, У меня никогда не было своего собственного фаэтона. Мой бывший муж не был слишком обеспеченным человеком. У его отца, я думаю, довольно много денег, но лорд Мондли – потрясающий скряга.

Дивэйн свернул на обочину дороги, под высокий дуб, и повернулся к ней. Неожиданно его лицо стало серьезным. Солнечный свет, проникающий сквозь колышущиеся ветви дуба, отражался на ее лице пропадающими солнечными зайчиками, придавая ему беспокойное выражение.

– Должно быть, Вам было очень трудно пережить потерю мужа в то время, когда вы были практически молодоженами?

Любое упоминание о Дэвиде приводило Франческу в ярость. Она не любила разыгрывать вдову с разбитым сердцем, но, конечно, и не рассказывала демонстративно всем о его измене. Об этом знали только близкие друзья. Даже ее собственная семья не имела о случившемся ни малейшего представления.

– Да, это было трудное время, – сказала она холодно. Дивэйн предположил, что она все еще не может воспрянуть от горя полностью и поспешил перевести разговор на другую тему.

– Вы знаете, зачем я остановил экипаж? Я подумал – может быть Вы захотите поуправлять лошадьми.

– Нет, спасибо. Если я иногда и ставлю себя в глупое положение, то предпочитаю, чтобы меня при этом никто не видел.

– Но я же с Вами и помогу в случае необходимости.

– Ваша упряжка слишком шустрая для начинающих.

– Не ожидал, что живая и стремительная Френки Девлин откажется воспользоваться таким шансом, – язвительно заметил Дивэйн.

– Я пользуюсь случаем только тогда, когда я сама или мое имущество в опасности. Но в данной ситуации – упряжка лошадей Ваша. Если я покалечу их, буду Вашей должницей. У меня и без того достаточно долгов, чтобы влезать в новые, – добавила она, думая об ожерелье. – Я уверена, что Вы потребуете возмездия… /Дэвид говорил ей, что бриллианты стоят пять тысяч гиней/.

Так вот что оно! Эта леди залезла в долг! Не это ли было причиной того, что она сбилась с истинного пути?

– Проиграли в карты? – резко спросил он. Голос его в этот момент был грубоватым, а глаза так и сверлили ее.

– Нет, что Вы! Я не играю в азартные игры, за исключением игры в вист с друзьями.

– Как же Вам тогда удалось залезть в долг?

Его тон и эти слова начинали злить ее. „Прошу Вас, не касайтесь моих личных проблем,“ – сказала она, гордо вскинув голову.

– Я надеюсь, что смогу сделать Ваши проблемы своими, леди Кэмден. Правда, сознаюсь, мне антипатичны женщины, играющие в азартные игры, при недостатке средств для этого.

– А вот и еще один порок, сохранившийся за мужчинами, – резко ответила Франческа. Ее глаза разгорелись от ярости. К большому удивлению Дивэйна, она полностью проигнорировала намек на обещанную поддержку во всех проблемах. – Ну что, мы поедем дальше или же так и будем сидеть здесь и спорить?

Он неохотно улыбнулся и, сверкнув своими темными глазами, сказал: „Показываете характер?! Ну что ж, прекрасно. Я сам склонен к таким поступкам.“ Он слегка ударил хлыстом и упряжка лошадей вновь потрусила рысцой. Дивэйн начал вежливую беседу о сельской местности и разных социальных делах.

– Чуть дальше по этой дороге есть очень тихая и уютная таверна, – позднее сказал он. – Может, заедем выпить что-нибудь? В таких поездках всегда очень хочется пить.

– Я бы с удовольствием выпила что-нибудь, – согласилась она.

Таверна, со старинным кирпичным фасадом и крышей, покрытой соломой, была похожа на сельский коттедж. Цыплята, свободно разгуливающие по двору, усиливали это впечатление. К тому на двери не было никакой вывески, указывающей на принадлежность этого заведения к торговле. „Вы уверены, что это таверна?“ – спросила Франческа.

– Уверен. Но в ней всего три столика. Мы одни из немногих, кто обнаружил ее и держит это в секрете. Джек Пакл варит здесь самое хорошее пиво в Англии.

Вышел мальчик и распряг лошадей. Дивэйн провел леди Кэмден через такую низкую дверь, что ему пришлось нагнуться, чтобы войти. Внутри казалось очень темно после яркого солнечного света. Войдя, Франческа увидела, что гостиная дома была переделана в маленький пивной бар. Здесь было три стола из хвойной древесины и по четыре стула возле каждого. Стены украшали рисунки на охотничью тему, а тусклый блеск оловянных кружек слегка оживлял деревянный буфет. За одним из столиков сидели два джентльмена, остальные столы были свободны.

– Вы уверены, что это подходящее место для дам? – спросила Франческа, оглядываясь по сторонам.

– Вполне. А если бы даже и не так, кто Вас здесь увидит?

– Порок не состоит в том, чтобы быть замеченным, лорд Дивэйн, – заметила она, правда, довольно игриво.

– Исключение могут составить общественные правила. Ведь нельзя же считать преступлением Ваше желание выпить что-нибудь даже в таком небольшом баре для мужчин. Но, как я уже говорил, он открыт для широкой публики.

Пока он говорил, вошла молодая сельская пара, нагруженная всевозможными свертками. Они заняли последний столик.

– Ну, теперь Вы можете расслабиться, – Дивэйн протянул руку через столик и успокаивающе похлопал ее по ладоням.

Вошла сельская девушка-служанка с очень свежим лицом и приняла у них заказ. „Две порции вашего знаменитого пива“, – сказал Дивэйн. „Я не пью пиво! Можно мне чай?“

– Но пиво Пакла так славится своими качествами! Иногда я специально заезжаю сюда, чтобы получить удовольствие, выпив его. Два пива и чай, – сказа он, обратившись к служанке. Девушка ушла.

– Боже мой! Вы испытываете такую жажду?! Заказали сразу две кружки пива, – удивилась Франческа.

– Одна – для Вас. Я настаиваю, чтобы Вы его попробовали.

– Я попробую, но заранее уверена, что оно мне не понравится.

Он согнулся над столом и заглянул ей в глаза.

– Вы не должны судить о чем-то однозначно, пока сами не попробуете, леди Кэмден. – В его словах прозвучал некоторый вызов.

Принесли пиво и чай. Темная жидкость в стакане, который ей передал Дивэйн, выглядела смертельной. „Это оно просто так выглядит, а вкус у него замечательный,“ – пояснил Дивэйн.

Она сделала несколько глотков и нашла, что на вкус пиво было таким же резким и с металлическим привкусом, как и другие сорта, которые она пробовала раньше.

– Извините, лорд Дивэйн. Это не моя чашка чая. Вот она, – добавила Франческа, протягивая руку за чаем. Дивэйн наблюдал за ее движениями, слегка ошеломленный тем, как изящно приподняла она маленький чайник и стала наливать горячую жидкость себе в чашку.

– Ну что же, по крайней мере, Вы попробовали его. А Вам, наверное, часто не хватает силы духа, чтобы испробовать что-то новое? Это не в Вашу пользу.

– Например, мое нежелание калечить Вашу упряжку лошадей, – дерзко ответила она.

– По крайней мере, Вы немного покатались на ферме своего отца, но это все равно, что выпить чашку чая, а вот управлять упряжкой чистокровных лошадей – это подобно прекрасному вину. А ведь Вы дама, на мой взгляд, предпочитающая в жизнь что-то утонченное. – В его тоне, по крайней мере, прозвучал потенциальный комплимент. Франческа на мгновение задумалась.

– Не знаю, почему Вы так решили, я как раз больше привыкла к простым вещам. Когда я жила в деревне – меня очень устраивала та жизнь: вечера, компании, местные щеголи, иногда заезжие актеры или музыканты. Приехав в Лондон, я стала слишком высокомерно смотреть на все эти радости деревенской жизни. Но теперь я понимаю, что была слишком строга и несправедлива к этим сельским развлечениям. Светское общество состоит из таких же обычных людей, просто одетых в шелка и драгоценности. Их доходы выше, а нравственность ниже. Ни в чем другом я не вижу разницы между этими людьми.

Дивэйн довольно долго молчал. Он не ожидал таких философских рассуждений от этой молодой озорницы, а еще больше был поражен ее мудрыми суждениями.

– А Вам не хотелось бы снова поехать в деревню?

– Возможно, только не в дом моего отца. Он слишком строг. Он не радовался моему замужеству, хотя и ожидал этого. После того, как женщина сама была хозяйкой в своем доме, ей будет нелегко вернуться в родной дом и стать покорной дочерью. Я очень серьезно думаю о возвращении в деревню в ближайшее время. Думаю, что мы с миссис Денвер заведем свое хозяйство.

Миссис Денвер время от времени выдвигала этот план, и по мере того, как неприятности у Франчески увеличивались, она начинала относится к этой идее все с большей благосклонностью.

Дивэйн предположил, что она вынуждена жить в деревне из-за какого-то затруднительного положения.

– В конечном счете, я думаю, что жизнь в деревне будет намного дешевле и экономнее.

– Я говорила совсем не о деньгах. Мондли владеет домом, в котором я живу в Лондоне, поэтому это обходится бесплатно.

Дивэйн удивленно взглянул на нее: „Понимаю“. В какой-то миг он подумал, что молодая леди пытается заставить его немедленно сделать ей предложение. По мере того, как он наблюдал за тем, как она маленькими глотками пьет чай, и слушал ее здравые рассуждения, ему неожиданно пришла в голову мысль – а что, если она поставила перед собой цель выйти за него замуж, а не просто стать любовницей. Но женитьба его сейчас совсем не интересовала.

– Вы надеетесь найти подходящих друзей и поклонников в деревне? Ведь Вы уже так привыкли к светскому обществу и к легким знакомствам…

– Вы намекаете на нашу первую встречу в Пантеоне? Майор Стэнби, тот джентльмен, с которым я была в тот вечер, был моим новым другом. Он хотел жениться на мне. Я отклонила его предложение, а он вдруг стал так неприятно настойчив. Мне вообще не следовало бы ходить туда, но было просто любопытно посетить все увеселительные места Лондона. Я думаю, туда ходят многие дамы.

– Да, многие, и довольно легкого поведения, – согласился он. – Если место, куда идет женщина, имеет сомнительную репутацию, у нее, по крайней мере, должен быть надежный провожатый. Мудрая дама никогда не станет брать на себя ответственность за два сомнительных фактора сразу.

– Благодарю Вас за такое предостережение, лорд Дивэйн. – Казалось, что с ним легко разговаривать и Франческа решила, что может позволить себе легкое, очень осторожное кокетство. – Ну, теперь я понимаю, почему Вы привели меня в это довольно сомнительное заведение. Только лишь оттого, что на этот раз у меня столь безупречный провожатый. Это комплимент, лорд Дивэйн. – Она улыбнулась.

В ответ на его смуглом лице вспыхнула ослепительная улыбка. „Такие комплименты практически лишают меня возможности плохо вести себя, даже если бы в будущем мне действительно что-либо взбрело в голову.

Франческа слегка улыбнулась.

– Сомневаюсь, чтобы Вы пришли сюда с намерением вести себя неприлично. Едва ли эта лачуга может стать райским уголком блаженства. Ой, Дивэйн, посмотрите! Цыпленок забрался прямо в пивную!

Рябая курица – черная с белым – что-то поклевывая на полу, направлялась к их столику. Дойдя и подняв голову, уставилась на людей любопытными глазками.

– У меня тетя смотрит иногда именно так, – тихо засмеялась Франческа.

– А мне это напоминает графиню Ливен.

– Да уж, настолько пронзительные у нее глаза… Для этой породы кур характерно, что они хорошие несушки. Хотя, правда, едят больше остальных.

Вбежала служанка, вытолкнула ногой курицу за дверь.

– А вот мне не хватает животных в доме, – мягко и задумчиво произнесла Франческа. – У меня когда-то была старая собака Смоки. Дворняжка с серо-голубыми глазами. Очень умная. Мы держали ее, чтобы оберегать курятник от лисиц. Увы, случилось так, что Смоки сам пристрастился к куриным яйцам.

– И вам пришлось избавиться от него?

– Да нет, просто стали держать дверь курятника на запоре. И позволяли собачке лишь иногда слопать кое-какое разбившееся яйцо. А вы, лорд Дивэйн, любите собак?

– О, у меня прекрасная свора гончих, но душой я к ним не привязан. Вот когда я был помоложе, у меня действительно был любимый щенок. Желтовато-коричневый терьер с длинными ушами и печальными глазами. Любил прятаться под столом в зале на верхнем этаже до тех пор, пока отец не закрывал на ночь дверь своей спальни. Сразу же щенок украдкой забегал ко мне в комнату, где его не всегда желали видеть. Дело в том, что хоть это была и довольно умная собака, но имела дурную привычку: жевала концы перинного матраса и разбрасывала перья по всей комнате.

– И что же Вы сделали с этим проказником?

– Пришлось повару полить чехол матраса какой-то дурно пахнущей жидкостью, тем и отучили.

Они поговорили о других любимцах, вспомнили разные случаи из детства. Это получился совсем не такой разговор, какой предполагал завести лорд Дивэйн, когда предлагал леди Кэмден проехаться. Услышав, как она проплакала неделю, узнав, что отец утопил котят, и приняла близко к сердцу рассказ о том, как его осел хромал и потому его должны были пристрелить, – да, после всего этого лорду Дивэйну было тяжело и неловко даже намекать на какую-то там свободу действий. Он решил, что подыщет себе любовницу где-либо еще. И повез леди Кэмден домой. Что касается драгоценностей – она решила, что лорд Дивэйн очень мил, если поближе узнать его. Может, пришло время прекратить мстить Дэвиду и устроить жизнь с новым мужем?

О лорде Дивэйне стоило подумать. Правда, и у него были некоторые привычки – непостоянство и неуравновешенность – как у Дэвида, но он был старше Дэвида. Возможно, в чем-то его характер уже перебесился, и лорд Дивэйн сумеет заключить достойный брак. По крайней мере, он интересный человек – и, конечно, подходящий и достойный жених.

ГЛАВА 8

Вернувшись домой после прогулки с лордом Дивэйном, Франческа выглядела такой же беззаботной, какой она была до всех своих неприятностей. Ее щеки порозовели, а улыбка была неподдельной, совсем не похожей на характерную для нее в последнее время сардоническую улыбку. Миссис Денвер не хотелось сообщать плохие новости, но за время отсутствия Франчески случилась беда, и мысль о новых неприятностях терзала миссис Денвер все время, прошедшее после визита лорда Мондли. Не успела Франческа снять шляпку, как была приглашена в гостиную, где ее встретила бледная миссис Денвер.

– В чем дело?! – сразу же с тревогой в голосе спросила Френ. – Папа?! Он не болен?!

– Нет, моя дорогая. Тебя еще раз удостоил своим визитом Мондли.

– Ах, это! – усмехнулась Франческа.

– Он практически обвинил тебя в краже ожерелья. Он говорит, если ты не вернешь ожерелье немедленно, он будет вынужден передать дело в судебные органы.

Франческа почувствовала внутри какую-то отвратительную дрожь.

– Дайте я посмотрю это письмо, – сказала она, протягивая руку за зловещей бумагой. Дрожащими пальцами развернула ее и прочла короткую и довольно резкую записку:

"Я проконсультировался с моим адвокатом, который посоветовал мне – и я имею на это право – потребовать немедленного возвращения фамильной драгоценности. В случае, если этого не произойдет, из Вашей доли, причитающейся Вам как вдове, будет урезана эта сумма. К тому же, мне хотелось бы, чтобы Вы освободили мой дом на Хаф Мун Стрит, как только это будет удобно для Вас, но не позднее конца мая. Я убедительно советую Вам вернуть ожерелье. Ваша репутация и так не достаточно безупречна, чтобы вынести еще и этот удар.

Искренне Ваш,

Лорд Мондли".

Она передала записку миссис Денвер, которая очень внимательно прочла ее.

Лорд Мондли никогда не был очень дружелюбным, но эта записка уже говорила о самой непримиримой ненависти с его стороны. А это его необоснованное оскорбление ее репутации – это было просто возмутительно!

– У меня есть всего десять тысяч, – подавленным голосом сказала Франческа. – Если он возьмет половину этих денег, мы даже не сможем себе позволить жить здесь.

– Особенно, если нам придется ко всему еще и платить за жилье. Мы окажемся в очень трудном финансовом положении, даже если и уедем в деревню.

– Это просто неслыханная наглость! – она от раздражения даже притопнула своей изящной ножкой.

– Тебе придется рассказать ему правду, Френ.

– Следовало бы рассказать все ему в самом начале. А сейчас… он просто не поверит. Вы обратили внимание на эту колкость по поводу моей репутации!? Интересно, кто доносит ему эти сплетни?

– Что ты собираешься делать?

Франческа нахмурилась, затем ее губы сжались и она холодно сказала: "Я собираюсь спросить совета у лорда Дивэйна."

– Только не у него!

– Но почему же? Он самый опытный и знающий из всех моих знакомых. Он мог бы узнать, кому Дэвид дал ожерелье или, в крайнем случае, дал бы мне хороший совет. Он светский человек, он старше и опытнее меня…

Франческе еще раньше хотелось поделиться с ним своими тревогами. Разве он не показал некоторую готовность помочь ей, когда она косвенно намекнула, что находится в трудном положении? Ей казалось странным принимать от него сочувствие по поводу смерти Дэвида, ведь сама она считала это скорее облегчением для себя, нежели трагедией.

– Я думаю, тебе следует поговорить с мистером Кейном, или, возможно, мистер Ирвин в чем-то поможет…

– Они уже пытались мне помочь, тетушка. У них всех хорошие намерения, но не достает силы и напористости.

Селби просто не в силах вести дела такого рода. А Дивэйн наверняка будет знать, что делать в такой ситуации.

– Не знаю, что хорошего может из этого получиться, Френ. Ты ведь едва знаешь этого человека. Думаю, мы должны как можно меньше рассказывать об этом деле.

– Я могу доверять Дивэйну. Он действительно очень приятный человек, тетушка. У нас была сейчас такая хорошая прогулка, мы говорили о собаках и – о, он совсем не тот человек, каким я его представляла в первый момент. Может, мне написать ему записку?

Миссис Денвер прикусила губы и покачала головой.

– Нет, думаю, этого пока не стоит делать. Сегодня вечером я выеду и постараюсь поговорить с ним наедине, или, в крайнем случае, попрошу его заехать к нам завтра утром. Где мои визитные карточки?

Она подошла к полочке над камином, взяла стопку карточек и быстро стала их перетасовывать. "Вероятно, сегодня он будет на вечере у леди Джерси, а если его там не окажется, я попытаюсь заехать на собрание к Грэхамсам. Он наверняка будет или там, или там. А Селби заходил?"

– Да, он вошел, нахмурился, почти десять минут покачался из стороны в сторону – но все это было до того, как пришло письмо от Мондли. Он сказал, что зайдет, как обычно, в девять.

– Отлично. Тогда он и будет сопровождать меня сегодня вечером.

Миссис Денвер была как на иголках, а Франческа, как ни странно, оставалась относительно спокойной. Она была почти уверена, что лорд Дивэйн непременно найдет выход. Наверняка, он уже встречался в прошлом и с более трудными проблемами. И уж, по крайней мере, с сожалением отметила она про себя, у него есть близкие знакомые женщины в этой компании развратников, и таким образом он сможет узнать личность этой таинственной Риты, если он ее уже не знал. После того, как проблема уладится, она непременно подколет его на этот счет.

В этот вечер, прежде чем позвать Франческу вниз в гостиную, миссис Денвер минутку поговорила наедине с мистером Кейном, рассказав ему обо всем. "Ну вот, цыплята возвращаются народной насест. Пусть она теперь не говорит, что я не предупреждал ее", – вздохнул Селби.

Он был так же взволнован, как и миссис Денвер, но Франческа казалась почти торжествующей, выходя из дома с ним под руку. Мистер Кейн считал, что с ее стороны очень легкомысленно – втягивать в эту сложную ситуацию лорда Дивэйна, но тем не менее Селби согласился, что у Дивэйна будет гораздо больше шансов узнать что-либо об ожерелье, чем это удалось ему или мистеру Ирвину. "Конечно, мне не хотелось бы быть в долгу у этого человека, но, по крайней мере, он никогда не называл тебя воровкой". Вот те слова, которые Франческе удалось вытянуть из Селби.

Они сразу же наткнулись на лорда Дивэйна, на вечере у леди Джерси. Как и на любом вечере, устраиваемом этой патронессой, там было очень много гостей. Франческа не бывала здесь с тех пор, как Дэвид уехал в Испанию. Вероятно, она бы и не посетила больше такого модного и престижного вечера. Хозяйка холодно поприветствовала ее и Франческа восприняла это как упрек в редком посещении этих вечеров. Здесь было несколько ее друзей, но Дивэйна она заметила сразу же, как вошла в зал. Его темная голова выделялась над толпой. Он бросил на нее беглый взгляд, но поскольку Франческа была ниже ростом, она подумала, что он, возможно, не заметил ее.

Никто из знакомых мужчин не бросился к ней с приветствием, поэтому Франческа встала потанцевать котильон с мистером Кейном. Теперь Дивэйн несомненно должен заметить ее и, вероятно, подойти после танца. Однако, перестала звучать музыка, а лорд Дивэйн остался в своем круге танцующих, только обменялся партнершей с другим джентльменом. Ни один из знакомых Франчески не пригласил ее на второй танец. Уловив взгляд Дивэйна, она помахала ему, радостно приветствуя. Дивэйн поклонился, но улыбнулся довольно скупо. Он надеялся, что леди Кэмден не станет ему очень надоедать. Вероятно, она была непрошенной гостьей. Но тогда почему леди Джерси пригласила ее?

Он изо всех сил старался избежать встречи с Франческой до первого перерыва танцев. Но в гостиной, где подавали закуски, сделать этого не удалось. Франческа вновь кивнула ему – уже из другого конца зала. Дивэйн извинился перед своими друзьями и пошел к ней, резко вышагивая.

– Добрый вечер, сударыня, – сказал с натянутой улыбкой. – Вы хотели поговорить со мной?

Его холодный тон поверг Франческу в неловкость. Но она не отступила:

– Мне бы хотелось поговорить с Вами наедине, если возможно.

Улыбка, даже холодноватая, сбежала с его лица, он нахмурил брови:

– Едва ли это подходящее время и место для частной беседы.

– Хорошо, а не могли бы Вы заехать ко мне завтра?

– Боюсь, что завтра буду в Ньюмаркете, леди Кэмден. Думаю, лучше Вам обсудить проблему с мистером Кейном, или, возможно, с лордом Мондли. Всего доброго!

Он довольно вежливо поклонился: "Приятно было встретиться с Вами еще раз". И ушел. Франческа стояла рядом с Селби, щеки ее багровели от стыда. Прикусила нижнюю губу, чтоб не расплакаться. Она ж так хвалила Дивэйна миссис Денвер и Селби, говорила, что он – такой приятный человек. А получилось так ужасно!

Наверно, он не поступил бы так подло даже с незнакомым человеком, а вот с ней!… Франческа, резко дернув плечами, сказала: "Уйдем отсюда!" Взяла под руку мистера Кейна и направилась к выходу, даже не попрощавшись ни с одним из гостей. И совсем позабыв о хозяйке. И в довершении ее состояния – встреча у двери с лордом Дивэйном. Он ожидал свой экипаж. И, похоже, тоже не желал ее видеть. Но произнес, несколько смущаясь: "У меня занят весь вечер". Добавил: "Разгар сезона, надо посетить сегодня еще несколько мест". "Что ж, не задерживайтесь", – процедила леди Кэмден сквозь зубы, даже не взглянув на него.

– Мой экипаж еще не прибыл.

Он понял ее волнение и на какое-то мгновение ощутил угрызения совести, что так грубо обошелся с женщиной. Наверно-таки, она хотела поговорить о чем-то важном и неотложном. А может, о пустяке – чтоб достал билет на вечер, представил кому-то. И произнес осторожно: "О чем Вы хотели поговорить со мной, леди Кэмден?" В ответ – быстрый сердитый взгляд: "О чем бы я попросила только друга. Извините, что побеспокоила". Повернулась спиной. И беседовала с Селби до тех пор, пока не прибыл экипаж Дивэйна. Он обернулся, желая попрощаться. Тщетно. Франческа не поглядела в его сторону.

Дивэйн отправлялся на бал к миссис Трэхэм. Сидя в экипаже, чувствовал, что сильно возбужден. Ах, как плохо вел себя! Леди Кэмден, возможно, тоже туда отправится. Он улучит момент, чтобы извиниться. Она, конечно, не та женщина, с которой он хотел бы иметь дело: и слишком респектабельна для легких отношений, и для чего-то серьезного не подходит. Но ведь это не дает право вести так грубо с ней.

На балу у миссис Трэхэм он понял, что Франчески здесь нет. Но имя ее услышал. Оно обсуждалось. До него дошли крайне неприятные слухи. Какая-то грязная история, связанная с бриллиантовым ожерельем. Старый лорд Мондли тоже фигурировал в разговорах. Будто бы леди Кэмден, после смерти ее мужа, отказалась вернуть лорду Мондли это злополучное ожерелье. Так как не было у нее наследника, которому по праву принадлежала бы фамильная драгоценность, то ожерелье должно было вернуться к Мондли. Пока его младший сын станет взрослым. Лорд Дивэйн подумал: "Не слишком ли и это грубо со стороны Мондли – ну, почему бы не поносить леди это украшение? До совершеннолетия Мондли-младшего? Он учится еще в школе – и ожерелье не понадобится, по крайней мере, лет десять".

Дивэйн рано уехал, решил посетить другой раут. Но и там история с ожерельем переходила из уст в уста. Некая миссис Мак Тиллис увлекла под руку Дивэйна и зашептала на ухо: "Если эта вещь у леди Кэмден, почему бы ей не вернуть ожерелье?" И продолжала: "Вот что думаю на этот счет. Она продала драгоценность, чтобы заплатить долги, которых понаделала, играя в азартные игры".

Лорд ответил:

– Не уверен, что эта дама играет в азартные игры, разве что в вист, да и то в дружеской компании." И еще он предположил: в таких обвинениях – либо веские доказательства, либо отказ от напраслины. Но миссис не унималась:

– Она вообще ведет себя так, как не следует. Она просто ужасная кокетка, меняет мужчин, как перчатки. Вскружит им голову и бросает. Старый Мондли сыт по горло ее причудами. Собирается выселить ее из своего дома, Вы слышали? Видимо, у него есть на то основания, иначе не принимал бы столь жестокого решения.

– Мне даже не верится, что ей будут так жестоко мстить.

Но дама уже покинула лорда Дивэйна, чтоб донести свои россказни до других ушей. А Дивэйн уединился в тихий уголок, чтобы обдумать услышанное. Если леди Кэмден действительно настолько алчная, то ему счастливо повезло, что не связался с ней. Когда они выезжали прогуляться, леди Кэмден упоминала о каких-то финансовых трудностях, но когда он попросил ее быть откровенной – замолчала и замкнулась. Это красноречиво свидетельствовало, что она не собирается воспользоваться случаем.

Но вот сегодня – зачем-то понадобилась его помощь? А, леди Кэмден собиралась обсудить с ним историю с ожерельем… Дивэйн заново прокрутил в уме их разговор, ища ключ к разгадке. Она говорила, что хочет уехать в деревню. Был ли то намек, что ей требуется покровитель?

Неужели эта жизнелюбивая Френки покинет общество и уединится в деревенскую тишину? Скорее похоже на то, что она продала ожерелье, чтоб выпутаться с долгами. Может, и вправду были азартные игры, долги – ну, а потом желание найти покровителя, который бы погасил затраты в ответ на благосклонность. А такая побрякушка, которой было ожерелье Мондли, стоит несколько тысяч гиней. Это уж слишком… Да, леди Кэмден не была похожа на других.

Завтра же он поедет к леди Кэмден и узнает все от нее самой! Приняв такое решение, лорд Дивэйн перестал терзаться догадками. И отбыл с визитом на третий вечер, где совсем неплохо провел время с представленной ему дамой.

А мистер Кейн повез леди Кэмден прямо домой. Она с порога ушла в свою комнату, а миссис Денвер и мистер Кейн остались поговорить.

Миссис Денвер:

– Что с ней? Она смертельно бледна.

– Да поговорила с Дивэйном – и вот, пожалуйста… Этому мужчине нет до нее ни малейшего дела. С чего она взяла, что Дивэйн – приятный человек? Вел себя с ней крайне грубо.

– Как однако страшно!

Хождение из стороны в сторону, как он всегда это делал, чтоб снять нервное напряжение, стало для Селби не достаточным. Ему нужна была уже вся комната:

– Я начинаю подозревать, что в обществе уже поговаривают о трюке, который выкинул старый Мондли по отношению к Франческе. Френ была слишком увлечена Дивэйном, чтобы заметить это. Но некоторые дамы, прикрываясь веерами, с удивлением поглядывали на Франческу и шептались. Сама леди Джерси, известная болтунья, была на редкость молчаливой. Ничто не могло остудить интереса Дивэйна так быстро, как этот отвратительный скандал. Похоже, в этом причина необычной его холодности к Франческе.

– Бедная девочка! Ей теперь трудно осмелиться появиться в обществе. Как мы хотели помочь ей, мистер Кейн!

– Если не предпринять чего-либо, ее репутация погибнет. Не поговорить ли с лордом Мондли?

Кейн, повернувшись спиной к миссис Денвер, спросил через плечо: "Что Вы думаете об этом?" Денвер неуверенно: "Вы собираетесь поведать ему об отношениях Дэвида с некоей женщиной Ритой?" "Не вижу иного выхода. У Франчески сохранились письма Дэвида?" "Нет, Френ бросила их в камин". "Жаль, это лишает даже доказательств. Но попробовать все же стоит". "Френ особенно не хотела тревожить леди Мондли". И с надеждой добавила:

– Не могли бы Вы попросить лорда Мондли ничего не говорить о разговоре его жене?

– Ему и не следует этого делпть. Объясню, что именно нежелание огорчить их послужило причиной, по которой Френ утаила печальную для всех тему. Конечно, меня ждет крайне неприятный разговор.

Кейн насупился. Миссис Денвер попросила:

– Крайне неприятный… А Вы не могли бы зайти сегодня вечером и сообщить, как прошла встреча с Мондли?

– Безусловно зайду. Думаю, это не займет много времени.

Мистер Кейн ушел, а миссис Денвер так и осталась внизу, в гостиной, – ждать его. От волнения она даже выпила большой стакан шерри, что, впрочем, мало чем ей помогло. Она знала – Френ будет недовольна, узнав о предпринимаемых за ее спиной действиях, но из этой трясины иначе невозможно было выпутаться. А когда она услышит извинения Мондли, то почувствует на душе такое облегчение, что будет даже благодарить мистера Кейна.

Никогда еще сорок пять минут не казались миссис Денвер такими нескончаемыми и ужасными, чем те, которые она провела в ожидании мистера Кейна. Страх сжимал сердце, вызывая боль в груди. Больше она не вынесет такого легкомысленного поведения, и, если бы Френ продолжала жить в Лондоне – ей пришлось бы поискать другую компаньонку. Как бы сильно она не любила Френ – вгонять себя в могилу из-за нее она не могла.

Услышав стук в дверь, миссис Денвер сама пошла открывать. По выражению лица мистера Кейна она поняла, что разговор не увенчался успехом. "Его не оказалось дома?" – спросила она.

Они прошли в салон, где мистер Кейн сразу же принялся ходить из стороны в сторону.

– Нет, почему же, он был дома, но Мондли не поверил ни единому моему слову. Он сразу же захотел знать, где в таком случае находятся письма от предполагаемых любовниц его сына. И почему это леди Кэмден ничего не говорила ему об этом раньше? И, прежде, чем я ушел, он бросил мне в лицо слово "клевета!" Он пользовался такими, например, фразами – "обесчестить память погибшего героя, который уже не может себя защитить", "если леди Кэмден позволит себе вымолвить хоть одно словечко из этой непристойной лжи – я подам в суд на эту воровку". Это были его последние слова. Я больше не мог оставаться там и выслушивать подобное. Вы знаете, миссис Денвер, что я не отношусь к горячим людям, но я едва удержался, чтобы не ударить его и поэтому ушел.

Лицо у миссис Денвер стало мертвенно-бледным. "Что же теперь делать моей бедной девочке?"

– Ничего. Мондли является опекуном ее денежного фонда. Он урежет его на пять тысяч и выселит ее из этого дома. Каким будет финансовое положение Френ после этого?

– Останется всего пять тысяч. У нее нет ни гроша за душой, а к отцу она ни за что не обратиться за помощью. Мондли сможет взять ее деньги? Это ведь было приданое… Эти деньги были у нее еще до Кэмдена. Ничего, кроме титула и несчастной жизни, он ей не дал…

– После замужества деньги, по закону, стали принадлежать и Кэмдену. К счастью, сэр Грегори получил от него обещание, что если с Кэмденом что-то случится, деньги будут возвращены Френ без каких-либо условий.

– Это так несправедливо…

– Безусловно. Правосудие – это только иллюзия. Весь город поверит выдумке Мондли – если уже не поверили. А это начисто лишит Френ возможности когда-нибудь удачно выйти замуж. Я вижу единственно разумное решение – отвезти ее к отцу.

– Она ни за что не поедет, мистер Кейн. И я не могу ее просить об этом. Она и раньше не была там счастлива, а с этим новым поворотом в судьбе – тем более. Отец станет ее отчитывать и совершенно выведет бедную девочку из себя. Нет уж, мы должны ухитриться как-то прожить на пять тысяч фунтов.

– Вряд ли она сможет сама платить ренту, не говоря уже о прислуге и других ежедневных расходах.

– Она должна жить по имеющимся средствам, к тому же, я думаю, можно вполне прилично жить в деревне.

– Да, в меблированных комнатах или в небольшом коттедже, – ответил он мрачно. Затем глубоко вздохнул и сказал: "Вы думаете, я должен предложить ей выйти за меня замуж?"

Было заметно, как трудно ему произнести эти слова. Миссис Денвер покачала головой: "Вы и так слишком много сделали для нее, мистер Кейн. А браки такого рода никогда не бывают счастливыми. Я ничего не стану говорить ей сегодня вечером. Пусть спит спокойно. Все плохие новости сообщу завтра утром."

– Я зайду еще, может быть, потребуется моя помощь.

– Вы так добры – не знаю, что бы мы делали без Вас. Несчастное выражение ее лица подразумевало, что даже с его помощью дела достигли столь невозможного состояния. Миссис Денвер пошла наверх, легла спать, но провела бессонную ночь, пытаясь выстроить планы на будущее. В глубине души она почувствовала небольшое облегчение из-за того, что Френ придется покинуть Лондон. Конечно, девочка будет горевать, но, по крайней мере, она будет изолирована от легкомысленной компании, с которой имеет дело здесь. Это окружение может окончательно погубить такую простую деревенскую девочку, какой является Френ. Компания, где есть такие люди, как лорд Мондли и лорд Дивэйн.

ГЛАВА 9

Лорд Мондли был в бешенстве, в своем гневе он даже не колебался, очерняя репутацию леди Кэмден, ведь она запятнала своей грязной ложью память его сына. Он не поверил ни единому слову, сказанному этой воровкой против Дэвида. Ничего, кроме горя, она не принесла их семье. Ничего из себя не представляющая, деревенская девчонка, просто ничтожество! А ведь Дэвид мог жениться на дочери герцога! Эта девчонка даже не подарила ему сына! Утром он пошел прямо к своему адвокату и стал искать юридические операции, которые помогли бы ему изъять у Франчески стоимость ожерелья. Он даже не станет больше встречаться с этой женщиной. Все делалось сейчас по закону, и чем раньше в обществе узнают, что она из себя представляет, тем лучше.

В то утро леди Кэмден спустилась к завтраку поздно. Лицо ее было бледным, а лиловые круги под глазами говорили о бессонной ночи. Она казалась странно апатичной, даже тогда, когда миссис Денвер призналась о визите мистера Кейна к лорду Мондли.

– Я уверена, что вы оба думали, что так будет лучше, тетушка, сказала она ничего не выражающим голосом. Ее глаза отчаянно замигали, когда она услышала, как называл ее Мондли, но даже это она приняла без истерики.

– Всегда надо принимать во внимание то, кто тебя оскорбляет, – сказала она, нервно подергивая, как обычно, плечами.

Миссис Денвер не стала подчеркивать, что в данном случае источником оскорблений был не кто-то, а имеющий большой вес в обществе лорд Мондли.

Мистер Кейн, как и обещал, зашел утром. После нескольких минут своего обычного выражения недовольства, он перешел прямо к делу.

– Я много думал об этом проклятом деле и пришел к выводу, что ты должна нанять себе адвоката, Френ, и хорошего адвоката. Конечно, эти гонорары адвокатам тебя просто погубят, но что же делать – ты должна защищаться. Тебе понадобятся свидетели с хорошей репутацией. Я буду рад выступить на твоей стороне. Мы должны найти людей, которые смогут подтвердить, что Дэвид не был настоящим ангелом.

Леди Кэмден с отвращением скривила губы. Выносить все эти грязные семейные дела в суд? "Если уж лорду Мондли так хочется украсть мои пять тысяч фунтов, то пусть так и будет. Я не появлюсь в суде. Это слишком унизительно."

Мистер Кейн убеждал ее постоять за себя, а миссис Денвер колебалась. "Мондли станет говорить, что Френ заводила романы с дюжиной мужчин," – напомнила она. – "И этого нельзя отрицать, мистер Кейн. Конечно, все они были совершенно безобидными, но в суде это не будет выглядеть так безобидно. Лучше будет позволить ему урезать эту сумму со счета Френ, и мы спокойно уедем в деревню."

– Над Вашими словами стоит задуматься. Доброе имя не купишь ни за какие деньги.

– Нет, – спокойно сказала Франческа. – То, что мы должны сейчас сделать – это найти ожерелье.

– Но мы уже пытались это сделать, – напомнил ей мистер Кейн.

– Ожерелье никто не закладывал из скупщиков краденого, следовательно, эта женщина все еще хранит его дома. Я непременно должна узнать эту Риту и вернуть ожерелье. Я отнесу тогда это ожерелье лорду Мондли и брошу прямо в лицо – публично. Может быть, это произойдет возле Палаты Лордов, – сказала она, злобно улыбаясь.

– Да, а он скажет, что ты держала его все это время у себя, – заметил Кейн. – И как ты планируешь найти ожерелье?

– Понятия не имею. Я должна все тщательно продумать и найти какое-то решение. – Завершив свою смелую речь, Франческа подчеркнуто вежливо поблагодарила мистера Кейна за помощь и ушла.

– Любой план поиска этой проклятой вещи потребует общения Френ с сомнительными личностями. Учитывая ее нынешнее настроение, я даже боюсь думать о том, что ей взбредет в голову, – взволнованно сказал мистер Кейн.

– Чем скорее мы увезем ее из Лондона, тем лучше, – предположила миссис Денвер. – Мы увезем ее достаточно далеко, чтобы она не смогла вернуться и натворить еще больше бед. Возможно, куда-нибудь в Суррей, но не слишком близко к дому. Имею в виду – достаточно близко, чтобы она могла навещать родителей, но не быть от них в зависимости. Я думаю, нам надо поговорить с агентом, ведающим вопросами собственности в деревне.

– Это Вебер, на Ковентри Стрит, – сказал мистер Кейн, – А пока, интересно, не захочет ли Френ навестить мою сестру? Мэри с удовольствием встретится с ней. Они не виделись с тех пор, когда мы с Френ стояли в роли крестных родителей для Гарри. Эта встреча, думаю, отвлечет Френ от неприятностей.

– Неплохая идея. Я поговорю с ней об этом. Мне сходить к Веберу, мистер Кейн, или…?

– Почему бы нам не сходить туда сейчас вдвоем, пока она занята? Уверен, что она не спустится вниз со своим планом до самого ленча.

– Я только захвачу свою мантилью. Я скажу прислуге, что мы собираемся в библиотеку, на случай, если Френ вдруг спустится в гостиную и спросит про нас.

В то утро лорд Дивэйн шел с важным напыщенным видом по Бонд Стрит, где намеревался пополнить запасы нюхательного табака и поболтать с друзьями. Он любил тщательно выбирать себе табак. Ему нравилось смешивать некрепкий Мартиник с десятой частью очень крепкого, крупно порезанного бразильского табака. Войдя в магазин, он стал читать наклейки на глянцевых металлических банках: Макуба, Спэтин Брен, Вайолит Страссбург – дамский табак. Дивэйн мог слышать, как вокруг раскручивались сплетни. И единственной темой, бывшей у всех на устах, было дело леди Кэмден. На этот раз Френки действительно попала в затруднительное положение. "Бедная девушка, мне почти жаль ее. Что же ей теперь делать? Ей придется уехать из Лондона, согласны? Ведь старик Мондли выгоняет ее из дома. На ее месте я бы уехала сразу же, никому не хочется быть мишенью для насмешек и издевок".

Дрожь опасения неожиданно пронзила Дивэйна. Он строил свои планы и решил дать леди Кэмден несколько дней повариться в собственном соусе, но не подумал, что она может уехать, не поговорив с ним. Дивэйн купил табак и вышел на улицу, где запрыгнул в свой экипаж и бросил ожидавшему его ливрейному груму "Хаф Мун Стрит". Позволив Груму управлять лошадьми, сам стал готовить речь. Немного извинений за некоторую бесцеремонность на последнем вечере. Надо также придумать объяснение тому, что он все еще в городе, поскольку говорил ей о поездке в Нью-Маркет. Мимолетное, косвенное напоминание о ее затруднительном положении. Он не стане постоянно твердить ей об этом деле. Надо надеяться, что она не заплачет – он терпеть не мог плакс. Но, несомненно, она будет в глубоком расстройстве, и вот тогда-то он начнет обсуждать с ней свой план спасения.

Он собирался быть не только щедрым, но и расточительным: он заплатит за украденное ожерелье и обеспечит ей проживание в Лондоне. Ее репутация от этого нисколько не пострадает, напротив. Она ведь вдова, а не какая-нибудь дебютантка. Официально они будут хорошими друзьями, но узкий круг знакомых, конечно, будет знать об их отношениях. И это не станет препятствием тому, чтобы леди Кэмден принимали повсюду. Адюльтер обычно терпят во всех кругах общества, если все делается со вкусом и осторожностью. Если их связь прервется, она будет вольна выйти замуж. Намного лучшее положение, чем нынешнее. Да, несомненно, она с радостью примет это предложение.

Лорд Дивэйн совсем не опасался получить отказ в тот момент, когда дергал за медное дверное кольцо высокого узкого дома на Хаф Мун Стрит. Не слишком-то хороший дом… Он предоставит ей что-нибудь получше. "Лорд Дивэйн с визитом к леди Кэмден", – сказал он, когда дворецкий ответил на его звонок. Лакей ничего не знал об отношении своей хозяйки к лорду Дивэйну и пошел в гостиную объявить гостя. Леди Кэмден только что спустилась вниз. Дворецкий предположил, что дело касается поместья. В прихожей Дивэйн слышал, как называют его имя, затем последовала гробовая тишина. После долгого молчания он услышал голос леди Кэмден: "Меня нет дома для лорда Дивэйна, Полтер." Франческа была в ярости и даже не пыталась понизить голос. Пусть он слышит, что она не позволит ему войти. Как он только осмелился прийти сюда, после столь бесцеремонного поведения!

– Хорошо, мадам, – Полтер повернулся, чтобы пойти и сказать гостю результат, но тут же оказался лицом к лицу с очень высоким, широкоплечим дворянином, который сардонически усмехался: "Спасибо, Полтер," – сказал Дивэйн и пошел прямо в гостиную. Полтер беспомощно покачал головой и удалился.

Дивэйн педантично поклонился и подчеркнуто вежливо стал говорить.

– Мне было неприятно слышать о Вашем нежелании видеть меня, леди Кэмден.

Она поднялась с софы, бледная, как призрак, оцепеневшая, не веря во все происходящее. На ее совершенно белом лице темные, горящие от гнева глаза были похожи на раскаленные угли. "Убирайтесь!" – сказала она.

Дивэйн продолжал идти к ней.

– Я пришел извиниться за то, что грубо вел себя на прошлом вечере и, возможно, причинил Вам боль. Можете себе представить, что я почувствовал, увидев Вас снова с мистером Кейном! – Ему вдруг вздумалось изобразить ревность.

– Убирайтесь! Повторяю Вам! – воскликнула Франческа, показывая пальцем на дверь.

– Но позвольте же мне все-таки сказать слово. Каждая собака кусается по-своему, а мы с Вами убежденные любители собак, Вы и я. Ну, успокойтесь, нет необходимости применять ко мне такие суровые меры, Франческа.

Немного успокоившись от его извинений и раздираемая любопытством, она присела. Дивэйн сел на стул, стоявший к ней ближе всего и дотронулся до ее руки. Это уж было слишком и Франческа отдернула руку. "Говорите, что Вы хотели и уходите," – сказала она холодно.

– Я пришел поговорить об ожерелье, – он посмотрел ей в глаза. Да, это задело ее.

Она взглянула на него беспомощно. Но, тем не менее, с какой-то надеждой.

– Ах, и Вы слышали об этой истории?…

Только этих слов ему и надо было. Он пересел к ней на софу, подбадривающе обнимая ее за плечи. "Бедная девочка. Весь Лондон знает об этом. На Бонд Стрит ни о чем другом сегодня и не говорили." Она глубоко вздохнула и слегка отодвинулась от него. Было заметно, как напряглась кожа на ее лице. Она прикусила губы и с удивлением посмотрела на него.

– Полагаю, Вы именно об этом хотели поговорить со мной вчера вечером? – спросил он мягко.

– Да, я собиралась попросить у Вас помощи, – она робко взглянула на него.

– Я действительно очень хочу помочь Вам, но терпеть не могу обсуждать подобные вопросы при всех.

– Но Вы говорили, что Вам надо быть сегодня в Нью-Маркете.

– Я не поехал туда, увидев, что Вы действительно нуждаетесь во мне.

Неуверенная улыбка появилась на ее губах, а выражение глаз смягчилось.

– А, так вот в чем дело, мне и самой было трудно поверить, что Вы могли так неожиданно изменить свое отношение ко мне.

– Мои чувства к Вам не изменились, Франческа. Вы не против, если я буду так называть? – Она только улыбнулась, а он продолжал: "Вы помните о моих словах, что я очень хочу помочь Вам? Это действительно так".

– О, спасибо, Мондли ведет себя по отношению ко мне просто ужасно! Он крадет мои деньги и заставляет меня покинуть этот дом.

– Тогда ему придется иметь дело со мной. Я не позволю изводить Вас подобным образом! Предоставьте Мондли мне.

Ей показалось, что невыносимый груз упал с плеч. Слезы застыли у нее в глазах и она даже не знала, что сказать. Франческа всегда почти инстинктивно чувствовала, что Дивэйн все-таки может найти выход из самого затруднительного положения. "Спасибо" – сказала она мягко.

Сквозь пелену слез Франческа увидела, как его голова наклонилась к ней и в глазах его не таилось никакой опасности. Он радостно улыбнулся ей. Его губы вдруг прикоснулись к ее губам так нежно, что это было похоже на легкое прикосновение крыльев бабочки. Он так же нежно обнял ее, но поцелуй стал более страстным.

Франческа чувствовала себя словно во сне. Дивэйн хочет спасти ее. Он любит ее. Отвечая на страсть, она тоже обняла его. Неожиданно Дивэйн сжал Франческу в своих объятиях так крепко, что у нее перехватило дыхание, и она с ужасом осознала, что полностью отдается этой страсти. Она тут же отпрянула от него, тяжело дыша, явно смущенная.

– Что Вы станете думать после этого обо мне? – спросила она с дрожью в голосе и смущенно улыбаясь.

– Я думаю, что Вы самая восхитительная дама, с которой я когда-нибудь имел удовольствие встречаться и помогать ей во всех несчастьях. Вы говорили – Мондли выгоняет Вас из дома? Нам придется найти для Вас другой дом. Должен сказать, что невестка Мондли живет не в очень-то хороших условиях.

– Он всегда был очень прижимист, – глубоко вздохнув, сказала она.

– На пожилых мужчин не слишком действует шарм молоденьких женщин, – ласково сказал Дивэйн. – Ну, а теперь об этом злосчастном ожерелье. Где оно?

– Я не знаю. Думаю, что мой бывший муж отдал его своей любовнице.

Дивэйн пронзительно посмотрел ей в глаза.

– Послушайте, если Вы хотите, чтобы я Вам помог, то должны вести со мной честную игру, Франческа. Я оплачу Мондли Ваш долг за эту безделушку, или же я верну ожерелье ему, а Вам куплю новое, но между нами не должно быть какого-то увиливания от правды.

Франческа почувствовала какие-то двойственные оттенки его слишком уж доброго предложения.

– Я не смогла бы позволить Вам заплатить за ожерелье. Оно стоит пять тысяч гиней. Я только надеялась, что Вы поможете мне найти женщину, которой Дэвид отдал драгоценность и вернуть ее.

– Я думаю, что мы оба знаем – кому он ее отдал, – сказал он, цинично глядя на нее.

– Но я действительно не знаю этого. Зачем бы я просила Вас о помощи, если бы знала правду?

– Хотя бы потому, что я богат и Вы нравитесь мне. Я надеюсь, что мы с Вами очень хорошо поладим, но я настаиваю на правде.

Сердце Франчески на мгновение замерло, но слово "нравитесь", к тому же произнесенное с холодным выражением лица, не оставляло надежды на то, что он собирался делать предложение.

– Что именно Вы имели в виду, лорд Дивэйн?

– Я предлагаю Вам дом в Уэст-Энде, довольно щедрое содержание, всяческое уважение к Вашей репутации. К тому берусь так или иначе уладить проблему, связанную с ожерельем. Сомневаюсь, что Вы найдете много таких щедрых мужчин.

В ушах у нее зазвенело и голова пошла кругом.

– Фактически… Вы предлагаете мне стать Вашей любовницей?

Он слегка наклонил голову в знак согласия.

Он вел себя совершенно неприлично, даже не покраснев при этом. Дивэйн разглядывал ее, словно телку, выставленную для продажи с аукциона.

– Будьте любезны немедленно покинуть этот дом. Я не стану рассказывать мистеру Кейну о Вашем предложении, иначе он будет настаивать на дуэли, а я не желаю, чтобы кто-то был убит из-за меня. Но если в городе он услышит хоть одно словечко об этом оскорблении – непременно вызовет Вас на дуэль. А он, к Вашему сведению, весьма неплохой стрелок, – добавила она, хотя и сомневалась, что Селби когда-либо в жизни держал в руках пистолет.

Дивэйн выслушал все это довольно равнодушно, не показывая, что оскорблен.

– Надеюсь, Вы не ожидали предложения выйти за меня замуж?

Она покраснела от стыда, но собралась с духом и сказала:

– Конечно, я подумала не об этом. Я надеялась, что Ваше предложение помочь мне – это предложение незаинтересованного в чем-либо друга. Но я также не ожидала и этого…этого… оскорбления.

Дивэйн встал.

– Вы слишком пылко ведете себя с незаинтересованными друзьями. После того, как спокойно обдумаете – было ли это оскорблением, Вы, возможно, измените тон. А знаете ли Вы, что Ваше имя стало олицетворением распутства и расточительности, именно это сейчас у всех на устах в городе, Френки.

Ее щеки вновь загорелись от стыда, но она сдержала слезы. Они поблескивали подобно слюде в глазах, но ни одна слезинка так и не упала.

– Несомненно, это-то Вас и привлекло ко мне. Он слегка дернул плечами.

– Как видите. Вас вот-вот выселят из дома, финансы Ваши в плачевном состоянии, а Ваша репутация оставляет желать лучшего. Раньше Вы говорили мне о нежелании возвращаться в дом отца. Какой же у Вас есть еще выбор?

– А Вы, с Вашей добротой пришли воспользоваться беспомощностью женщины! Господи! А я еще считала Дэвида подлым человеком. По крайней мере, он не терзал душу порядочным женщинам. Я скорее буду доить коров и мыть посуду, зарабатывая себе на жизнь, чем жить с Вами.

– Ну почему же, я думаю – мы бы прекрасно поладили. Вдова, которая клевещет на репутацию своего погибшего мужа и с такой легкостью и забывчивостью кокетничает с другими, а также сама ставит клеймо на безупречную репутацию, украв фамильные драгоценности – такая женщина едва ли может ожидать предложения от священника. Имейте в виду – у Вас больше не будет столь щедрого предложения.

– Я не могу считать щедрым и великодушным какое-нибудь предложение, кроме замужества, сэр. И если Вы верите всему тому, что обо мне говорят, я удивляюсь, что Вы вообще делаете мне какое-то предложение.

– Меня не интересует Ваша репутация. Фактически меня бы больше устроила какая-нибудь искусная кокетка, которая проще на все это смотрит.

– Такие женщины обычно более требовательны, чем Вы думаете. А подобные мне требуют, по крайней мере, одного – приличного обхождения с собой. Всего доброго.

Она даже не стала опять просить его уйти – вместо этого сама направилась к выходу, величаво проходя мимо него и придерживая юбки, чтобы не загрязнить их. Однако взгляд ее был потухшим.

Дивэйн на минуту присел, обдумывая произошедшее. Несомненно, он чем-то все испортил! А ведь поначалу казалось, что все обстоит достаточно благополучно. Неужели она думала, что он сделает предложение женщине, о которой говорит весь город? Но, очевидно, именно об этом она думала, несмотря на теории о незаинтересованной дружбе. А этот поцелуй? Тут простой дружбой и не пахло. Но тем не менее, ей было противно слышать его предложение. Как же глупа это девчонка! Он медленно поднялся и ушел. Хотя он нисколько не опасался выдающихся способностей мистера Кейна в стрельбе – у него совершенно не было желания ввязываться в скандальную дуэль.

Дивэйн направился в свой клуб, послушать последние сплетни, касающиеся леди Кэмден. Он встретил мистера Ирвина и заговорил с ним, как с человеком, вероятнее всего имеющим какую-то информацию на этот счет.

– Я должен еще угостить Вас, мистер Ирвин, – сказал он. Мистер Ирвин улыбнулся в знак согласия. – Сегодня вечером мы сможем продолжить наш разговор, а в прошлый раз мне надо было срочно уехать по делам, Они присели за столик и заказали вина. – Это было что-то, связанное с бриллиантовым ожерельем и воровским притоном, не так ли? Звучит интригующе. Расскажите мне эту историю.

– Смею заметить, что уже никому не смогу причинить вред, если расскажу обо всем, так как об этой истории только и говорит весь Лондон. Правда, в том виде, как ее представил сам Мондли. А дело, видите ли, вот в чет. Этот распутник Кэмден, у которого явно не хватало чего-то в голове, отдал фамильные бриллианты своей любовнице, а старый Мондли боится, что леди Кэмден взяла их себе.

– Именно так думает весь город.

– Оттого, что так сказал Мондли. Леди Кэмден слишком молода и неопытна, чтобы твердо стоять на своем и приводить доказательства обратного. Она нашла любовные письма в личных вещах Кэмдена, когда перебирала их после его гибели. Этот глупый осел крутил любовь с какой-то девицей по имени Рита и забыл спрятать эти ее записки. Само собой разумеется, что отдал бриллианты этой проститутке. Я уверен, что он надеялся приехать домой и вернуть ожерелье, но тут его настигла пуля на Пиренейском полуострове и вот, пожалуйста, результат – такой скандал.

– А леди Кэмден не рассказывала лорду Мондли об этом?

– Она не хочет, чтобы родители знали, каким негодяем был их сын. Правда, Кейн рассказал об этом Мондли, когда тот стал угрожать леди Кэмден. Но сейчас уже Мондли в это не поверил. Возможно, если бы леди Кэмден пришла к нему с этими письмами сразу же, все сложилось бы иначе, но, понимаете, она и понятия не имела о том, что бриллианты пропали, поэтому какой смысл было расстраивать его родителей? А сейчас Мондли не хочет слышать ни единого слова против Кэмдена.

Дивэйн внимательно слушал, потом сказал: "Ни для кого не секрет, что Кэмден заводил любовные романы, даже после женитьбы. Кажется, я припоминаю эту самую миссис Ритчи."

– Нет, видимо, это не она. Ту женщину звали Рита. Во всяком случае, она так подписывала любовные письма. Я пытался что-нибудь узнать о ней, но Вы же знаете, как трудно разобраться в этой распутной компании.

– И все же, если то, о чем Вы мне рассказали – правда, – сказал Дивэйн задумчиво, – я думаю, мы сможем узнать – кто эта женщина. Похоже, что она все еще держит эту побрякушку у себя. Едва ли она станет продавать известную фамильную драгоценность, во всяком случае, она не сможет ее продать ни одному знаменитому ювелиру в городе.

– Нет, конечно. Да и в воровской притон она его тоже, видимо, не понесет. Я был там. Именно туда я и отправлялся в тот вечер, когда мы встретились.

– Вы хотели попытаться вернуть бриллианты леди Кэмден?

– Нет, я хотел вернуть их лорду Мондли! – ответил он, нахмурившись. – Простая и неопытная, леди Кэмден не способна иметь дело с таким пронырой, как Мондли.

– Едва ли ее можно назвать неопытной…

– Да нет же, поверьте мне, что это так, – твердо сказал мистер Ирвин. – Она никогда не имела кавалеров до встречи с Кэмденом. Он привез ее в Лондон совсем еще чистой и наивной девушкой из самых глубин Суррея. Она безумно влюбилась в него. Конечно, она была совершенно разбита, когда его убили, и до тех пор, пока не узнала, что у него были другие женщины, она была ему так же верна, как если бы он был жив. И только после того, как узнала всю правду, она стала так отчаянно забавляться, словно хотела отомстить ему. Но это все невинные забавы, Дивэйн, такие невинные, как кокетство начинающей девушки. Но поскольку она уже вдова, некоторые злые языки и стали сплетничать. И что самое страшное – в городе есть негодяи, которые захотят воспользоваться женщиной, попавшей в такое положение.

Дивэйн молча потягивал вино, но он почувствовал себя неловко, услышав, что его называют негодяем.

– И кто станет ее защищать, – продолжал мистер Ирвин, – мистер Кейн – еще один неопытный и наивный человек, тем более уже после всего случавшегося. Да он не будет знать, как поступить с какой-нибудь проституткой, бросившей носовой платок на его пути. Он подберет его, вернет ей и пойдет дальше.

– А что из себя представляет этот мистер Кейн и какие у них отношения?

– Он ей друг и сосед из Суррея. В некотором роде брат. Леди Кэмден и его младшая сестра были закадычными подругами. Сейчас, кажется, Кейн уже сыт по горло всем этим делом. Я разговаривал с ним сегодня утром. Он надеется уговорить Франческу уехать в деревню.

– В таком случае, он не является ее поклонником?

– Нет, он скорее всего женится на какой-нибудь дочери епископа, если, конечно, найдет такую отчаянную, которая согласится выйти за него замуж.

– Хм…Если леди Кэмден уедет из города с этой грозовой тучей, висящей над ее головой – она никогда не сможет вернуться вновь.

– А она действительно уедет. Старый Мондли вышвыривает ее из своего дома и урезает из ее приданого стоимость ожерелья. Это оставляет ей слишком мало средств, чтобы жить в Лондоне, даже если бы она этого захотела.

– А Вы что, давний друг леди Кэмден? – спросил Дивэйн, чтобы удостовериться в том, что этот человек знает, о чем говорит.

– Нет, я недавно познакомился с ней, но я знаком с Селби Кейном черт знает сколько лет. Мы вместе учились в Гарроу и Оксфорде. Соль земли. Ему и в голову не могло придти говорить мне неправду, даже при всем желании. Кроме того, Вам стоит лишь пять минут поговорить с Френ – леди Кэмден – чтобы понять, что у нее еще молоко на губах не обсохло.

Дивэйн вдруг отчетливо вспомнил цыпленка, подошедшего к их столу в пивном баре и как Франческа заулыбалась, глядя на него. Она говорила о воспитании и продолжала рассказывать о своем доме. В тот день он был уверен, что все, о чем она говорила – правда. "Но что же можно сделать?" – пробормотал он больше себе под нос, чем своему собеседнику.

– Мондли уже что-то предпринимает, не так ли? Он нанял адвоката и обвинил ее в краже.

– Я имею в виду – что можно сделать, чтобы вернуть ожерелье?

– Я сделал все возможное, но столкнулся с каменной стеной, Дивэйн. Ожерелье где-то надежно спрятано или разбито на отдельные бриллианты и каждый камень продан отдельно.

Дивэйн вдруг принял какое-то решение и неожиданно поднялся.

– Спасибо за угощение.

– Вы сами за все заплатили.

– Ну, в таком случае, спасибо за приятную компанию и за информацию.

– И куда Вы направляетесь, Дивэйн?

– Я должен встретиться с одной женщиной и поговорить с ней о бриллиантах.

Вина и стыд боролись в сердце Дивэйна, когда он подходил к экипажу. Он оскорбил респектабельную леди, и к тому же леди, попавшую в беду. Попытка воспользоваться ее шатким положением уже была оскорблением. Чтобы не потерять честь, Дивэйн должен был заплатить за оскорбление, нанесенное женскому достоинству. Он мог только удивляться, что Кейн и Ирвин не смогли справиться с таким пустячным делом, тем не менее Дивэйн был рад, что им это не удалось. Возвращение бриллиантового ожерелья станет своего рода извинением перед леди Кэмден. И возможно, однажды она даже простит его.

ГЛАВА 10

"Глупости!" – заявила леди Кэмден, когда миссис Денвер и мистер Кейн вернулись и рассказали ей о перспективе аренды домика в Кроли, местечке, расположенном недалеко, но и не слишком близко к ее родному дому. "Если я сейчас уеду, все будут думать, что я действительно виновата. Я должна остаться и защитить свое доброе имя!"

– И что ты предлагаешь для этого сделать? – потребовала объяснений миссис Денвер.

– У меня есть друзья. Я подниму их всех на ноги, чтобы узнать все возможное об этой проклятой подружке Дэвида. Кто-то же должен знать, кто она такая!? Я была до сих пор слишком наивной, пытаясь сберечь нервы леди Мондли. Сами Мондли ни в чем не жалеют меня, а поэтому я начну принимать против них активные меры.

– Даже если тебе и удастся узнать, кто эта женщина, Френ, – она наверняка где-нибудь надежно припрячет ожерелье. Ты никогда не сможешь доказать, что Дэвид отдавал ей драгоценность, – заметил мистер Кейн.

– Об этом я стану беспокоиться после того, как узнаю, кто она такая, – непреклонно ответила Франческа. – Я не позволю, чтобы эти ужасные люди называли меня воровкой или говорили что-нибудь похуже. Я приму помощь от любого из моих друзей, кто захочет поддержать меня.

В это утро никто больше не пришел. Миссис Денвер и мистер Кейн тщетно пытались расхваливать преимущества жизни в тихом и спокойном местечке Кроли.

– Думаю, что мы в достаточной степени пользуемся этими преимуществами и здесь, – сказала Франческа, нахмурившись. В какой-то степени ей самой хотелось сбежать от неприятностей, свалившихся ей на голову, но, с другой стороны, она ни за что не позволит таким, как лорд Дивэйн порочить ее имя. По крайней мере, она попытается доказать, что является порядочной женщиной. А как только ей удастся это сделать – она, тем не менее, надолго уедет из Лондона.

– Как ты отнесешься к тому, чтобы навестить Мэри? – предложил мистер Кейн, надеясь, что такая формулировка будет звучать мягче, нежели предложение уехать совсем.

– Я с удовольствием это сделаю – после того, как найду ожерелье.

Мистер Кейн остался на ленч, поскольку не хотел оставлять миссис Денвер одну со своей неуправляемой воспитанницей. Похоже, бедная миссис Денвер итак уже была на грани полного упадка сил. В два тридцать послышался долгожданный звонок в дверь и Франческа с триумфом улыбнулась. "Я же говорила Вам, что мои друзья не оставят меня в беде." Она даже на мгновение не позволяла себе подумать, что это пришел с извинениями лорд Дивэйн.

Это был мистер Ирвин. По тому, как в ожидании замерло ее сердце. Франческа поняла, что, несмотря ни на что, в ней живет надежда.

– Я пришел узнать – не могу ли еще чем-нибудь быть Вам полезен в трудное время, как-то утешить Вас? – сказал мистер Ирвин таким тоном, будто в их доме был покойник.

Мистер Кейн, с готовностью принимая на себя привычную для него роль главного плакальщика, ответил: "Очень любезно с твоей стороны, Джон. Пожалуйста, присаживайся."

– Вы можете предложить мне больше, чем соболезнование, сэр. Вы действительно можете помочь мне, – сказала леди Кэмден, предлагая ему место возле себя.

– Для меня ничего не может быть приятнее, мадам. Скажите только слово, и я все сделаю.

– Я предлагаю совершить прогулку, – ответила она. – Возьмите меня на небольшую прогулку в парк. Мне бы хотелось встретиться со своими друзьями и попытаться сбить вокруг себя круг людей, готовый помочь в этой сложной ситуации.

– Нет, она просто сошла с ума! – сказал мистер Кейн в сторону, обращаясь к миссис Денвер. Мистер Ирвин тоже выглядел ошеломленным. "Вы хотите показаться в обществе!? Не думаю, что это хорошая идея, леди Кэмден. Куда ни глянь – всюду целый водоворот сплетен вокруг Вашего имени. Думаю, что почувствуете себя очень неловко, когда увидите, как на Вас глазеют и шепчутся.

– Я не сделала ничего плохого. И я не собираюсь прятаться от этих злобных сплетников! Ну что, Вы поедете со мной или мне ехать одной? – Ее смелый, надменный взгляд говорил, что она способна и на это. Мистер Ирвин посмотрел на остальных, ища у них поддержки, но все они, видимо, были слишком утомлены, чтобы продолжать спор.

– Поезжайте, – сказала миссис Денвер. – Пусть она сама убедится в том, на что идет.

– Но я еду в открытом экипаже…

– Хорошо, – сказала Франческа.

Придя в свою комнату, чтобы немного поправить прическу, Франческа едва могла узнать в зеркале свое бледное, опустошенное лицо. Румяна несколько вернули ему здоровый цвет, а ее замечательная шляпка, соломенные поля которой создавали над глазами тень, хоть отчасти скрывала остановившийся взгляд. Но уголки губ устало опустились вниз. Больше она не может вынести все это… Может быть, ей действительно стоит уехать? И только воспоминание о презрительно усмехающемся, ненавистном ей лице Дивэйна давало Франческе силу продолжать задуманное. Она добьется извинения от этого ничтожества, если даже ей самой придется прочесать каждый публичный дом в Лондоне, чтобы найти ожерелье…

С высоко поднятой головой Франческа спустилась вниз. На ее лице играла какая-то нездорово радостная почти лихорадочная улыбка. "Все готово!"

Проехав лишь один квартал города, Франческа поняла, что прогулка станет для нее тяжелым испытанием. Ее непосредственные соседи отводили взгляд, чтобы избежать необходимости приветствовать ее. А ведь среди всех них она была одной из самых благородных дам! А раньше соседи приоткрывали окна и вытягивали шеи в надежде, что она остановится хоть на минутку поговорить с ними.

– Плебеи! – с насмешкой сказал мистер Ирвин.

– Давайте поедем по Пикадилли и дальше в Сейнт Джеймс Парк. Там мы сможем встретить чуть ли не полгорода.

Не успели они отъехать слишком далеко, как встретили экипаж, в котором были сэр Эдмунд и леди Трир, – старые друзья Франчески еще с первого ее сезона в Лондоне. Они намерено отвели взгляд и стали смотреть в другую сторону.

– Они были больше друзьями Дэвида, чем моими, – пояснила леди Кэмден. – Мондли добрался и до них.

В следующем экипаже были друзья, с которыми Франческа познакомилась сравнительно недавно, уже после смерти Дэвида. Миссис Снекинс на четверть дюйма кивнула ей головой, но с таким ледяным выражением, что лучше бы она этого не делала совсем. А ее муж и вовсе смотрел прямо перед собой. Эта история с небольшими вариациями повторялась с каждым экипажем, показавшимся на их пути.

Когда они подъехали к Моллу, Мистер Ирвин спросил: "Ну что, с Вас достаточно? Поедем домой?"

Франческа испытывала сильное желание повернуть назад, но отчаяние добавило ей храбрости. "Нет, я могу ехать дальше. И если так обстоят дела, я должна об этом знать. Вы согласны ехать дальше?"

– Что же тут поделаешь, – покорно сказал мистер Ирвин и дернул за поводья. Ему было жаль леди Кэмден, но он уже начал беспокоиться и о своей собственной репутации. Все-таки, это было так отважно с его стороны – быть рядом с дамой, находящейся с таком затруднительном положении. Самое худшее, что могли о нем говорить – глупый дурачок попал в сети к своей несравненной. Во всем этом была даже какая-то романтика.

Казалось, дела несколько пошли на лад, когда они въехали в парк. Движение здесь было весьма интенсивным, и не чувствовалось, что они привлекают к себе много внимания. Ни один из экипажей не остановился, но мисс Перкинс попросила ехать чуть медленнее и сказала Франческе, высунувшись из окошка: "Мне так жаль, Френки. Поверь, очень жаль". Тут же ее экипаж стремительно помчался дальше.

Мистер Ирвин слышал, как Франческа глубоко и горестно вздохнула и почувстовал, что его сердце разорвется.

– Довольно! Я везу Вас домой. Я не позволю, чтобы с Вами обращались подобным образом такие как мисс Перкинс, и не позволю, чтобы Вас оскорбил кто-либо еще.

– Да, отвезите, пожалуйста, – сказала она умирающим голосом.

– Черт побери! Дивэйн!

Франческа резко повернула голову и заметила на некотором расстоянии от них поблескивающий желтый экипаж и упряжку стремительных серых лошадей Дивэйна, приближающихся к ним. Она постаралась взять себя в руки и бросила взгляд на сидевшую рядом с Дивэйном женщину. Увиденное заставило заледенеть ее кровь. Это была рћжеволосая, очень красивая женщина. Не Мария Мондейл, а миссис Ритчи, одна из бывших любовниц Дэвида. Можно было предположить, что Дивэйн сделал это специально. Он поймал ее взгляд и смотрел прямо на нее. Конечно, он не мог не заметить экипаж, только что проехавший мимо Франчески. Сидевшие в нем совершенно проигнорировали ее. Франческа почувствовала, как ею целиком овладел стыд.

Дивэйн не остановил своего экипажа и даже не замедлил ход, но, проезжая мимо, кивнул и громко сказал, в довольно дружелюбном тоне: "Добрый день, леди Кэмден. Какой чудесный день сегодня". Она кивнула ему в ответ. Для Франчески было унизительно, что он видит ее позор. "Развернитесь на следующем повороте и отвезите меня домой, пожалуйста".

– Ну почему же, кажется, дела меняются к лучшему! Это был Дивэйн и он говорил с Вами довольно прилично. Если бы он не был с той женщиной, я уверен – он остановился поговорить с Вами.

– Это его новая любовница?

– Должно быть так. Хотя, насколько мне известно, у него нет сейчас какой-то постоянной любовницы. Его видят с самыми разными женщинами. Та женщина, с которой мы его видели, не совсем проститутка, хотя и ведет себя подобно им. Я встречался с ней несколько раз на различных респектабельных вечерах.

– Я знаю, кто она такая. Я просто не знала, является ли она любовницей Дивэйна. Ее зовут миссис Ритчи.

– Он всегда выбирает самых красивых дам… а… женщин. Единственно как могла она ответить на все это – рассмеяться, но по мере того, как смех усиливался и нес в себе некий оттенок истерии, мистер Ирвин испугался, как бы его спутница не упала в обморок. Он заехал под широко раскинувшийся вяз, давая ей возможность немного успокоиться и после сразу повез ее домой. Франческа сидела в экипаже с безразличным видом, даже не желая знать, кивают ли ей проезжающие мимо и хотят ли они с ней поговорить. Возможно, она даже уснула, устав от всех этих волнений.

А голова Франчески была занята другими мыслями. Как же мало времени понадобилось Дивэйну, чтобы найти себе другую любовницу! Франческе казалось странным, что он так подчеркнуто проявлял к ней интерес, но теперь она поняла, что его необъяснимо тянуло к самым разным женщинам, и в этом он был похож на Дэвида. Будучи столь же порочным, Дивэйн, тем не менее, умел проводить грань между настоящей леди и такой женщиной, как миссис Ритчи, которую можно было просто купить, если устраивала цена. По крайней мере, Дэвид, в отличие от Дивэйна, предложил выйти за него замуж.

Когда Ирвин доставил Франческу домой на Хаф Мун Стрит, она сразу же отправилась в свою комнату в каком-то полубессознательном состоянии. Мистер Ирвин остался в гостиной объяснить миссис Денвер и Селби, что произошло.

– Что же все-таки случилось? – испуганно спрашивала миссис Денвер. – Как прошла прогулка?

– Произошло самое худшее, я бы сказал – неотвратимая беда – от нее все отвернулись.

– Я так и знал, что что-то произойдет. Френ сама ищет на свою голову неприятности, – добавил мистер Кейн, раскачиваясь из стороны в сторону в своем медленном, размеренном ритме и глядя на каминную решетку.

– Но во всей этой ситуации есть одно преимущество, – заметил мистер Ирвин. – Я сомневаюсь, что Франческа теперь захочет остаться в городе.

– Я поднимусь к ней, – сказал миссис Денвер.

– Оставьте ее. Я думаю, ей хочется побыть одной. Разве только отнести немного бренди?…

– Боже мой! Неужели дела обстоят так плохо?!

– Она держала себя в руках до тех пор, пока мы не встретили Дивэйна и миссис Ритчи, и тогда…

– Миссис Ритчи! – воскликнул Кейн. – Господи, так вот что сделало ее такой несчастной! Эта миссис Ритчи была любовницей Дэвида.

– Это не та ли женщина, которая урвала себе бриллианты? – спросил мистер Ирвин.

– Нет, эта женщина была у Дэвида еще до той неизвестной воровки.

– А-а.

Мистер Ирвин ушел, чувствуя, что он сделал все, что требовалось от настоящего друга и даже больше. Он надеялся встретить Дивэйна в своем клубе и подбодрить его в намерении оказать поддержку леди Кэмден. Однако Дивэйна в клубе не оказалось.

Дивэйн проводил время с наибольшей пользой, расспрашивая миссис Ритчи, пытаясь узнать у нее – к каким еще женщинам за последнее время лорд Кэмден проявлял благосклонность и интерес. Миссис Ритчи отвечала довольно неопределенно, за исключением вопросов, касавшихся темы "кто кого оставил".

– После того, как я бросила Кэмдена, он заводил романы чуть ли не с дюжиной девок и, наконец, стал увиваться за какой-то смазливой блондинкой.

– Чувствуется, что он тяготел к разнообразию.

– Любил всех, кроме брюнеток… Его жена – брюнетка, как Вам известно. Возможно, он хотел забыть ее, – усмехнулась миссис Ритчи.

Дивэйн подавил в себе гнев и произнес: "А Вы не помните имени той блондинки, или знаете о ней что-то?"

Собеседница кокетливо взглянула на Дивэйна своими порочными зелеными глазами: "Неужто, милорд, это надо понимать, что Вы устали от женщин с таким цветом волос, как у меня?"

– Как Вы могли подумать?… Но вернемся к той блондинке.

– А… я мало общаюсь с такими откровенными проститутками из варьете, как женщина, которой вы интересуетесь. Кто-то мне говорил, что она из Лейк Дистрикта.

Дивэйн отметил, что миссис Ритчи обижалась, когда ее ставили в ряд с известными всем любовницами. И вот сейчас она все еще цеплялась за остатки респектабельности. Но она и не расскажет ничего по сути, поскольку боится соперничества блондинки. Видно, что она озлоблена, что Кэмден бросил ее ради другой, А теперь, хоть и по мелочам, старается той мстить. Дивэйн был уверен: если и существует хоть один человек, который бы остался счастливым, оказав блондинке Рите дурную услугу – она, миссис Ритчи. Дивэйн старался очаровать ее, добиваясь своей цели.

– Конечно, Вы и не могли иметь ничего общего с распутной компанией, но когда леди имеет столько знакомых в обществе, как Вы, – мимо такой леди не пройдут мимо никакие слухи. Мой интерес к этой даме не любовного характера, поверьте.

Умные зеленые глаза с удивлением распахнулись на него:

– Какой же тогда интерес? Не имеет ли он отношения к ожерелью, о котором все судачат в городе?

– Именно.

– Если я расскажу что-нибудь, меня отправят в Ковентри.

– Но я уже знаю, что ожерелье у нее, имя же мог бы узнать из любого другого источника. Кому какое дело, кто меня осведомил? Ваше имя не появится в этой истории.

– Ну…

– Сто гиней, – подстегнул решимость миссис Ритчи лорд Дивэйн.

У нее гордость боролась с алчностью и гордость проиграла. Миссис Ритчи перестала играть утонченную леди: "Полторы!" "Скрепим ладони, что сделка состоялась". "Но запомните, Вы от меня ничего не слышали. Имя этой женщины… Маргарита Салливан. Ей покровительствует сейчас сэр Перси Кругер."

– У Вас есть предположения, где она хранит ожерелье?

– Нет, мы не настолько близки. Но я бы на ее месте – запрятала куда подальше, ведь она понимает, что ее ждет, если бриллианты найдут.

– Драгоценность ей отдали. Она же не крала. Ей придется только признаться, что ничего не знала о занесении ожерелья в завещание о наследстве.

Миссис Ритчи была даже слегка разочарована, услышав такое заключение. И с жаром выдохнула: "Она наверняка знала! Да и какая польза держать у себя драгоценность, если ее не нацепить? Я даже слышала, что уже после смерти Дэвида она хвасталась, что ожерелье у нее. такие, как Рита, и подрывают авторитет веселенькой компании.

– Ну ладно… Знаете ли, где она живет?

– Дом 2/4 на Сохо Сквер, насколько мне известно.

– Премного благодарен! Где Вас высадить?

– Возле любого дома после того, как Вы заедете в Ваш банк.

Дивэйн с улыбкой похлопал по бумажнику: "Я пришел на встречу подготовленным". Миссис Ритчи бросила на него застенчивый, но вместе с тем лукавый взгляд: "Я тоже, но, как вы понимаете, не для этого". Она запихнула в карман свой так легко полученный заработок и отправилась за покупками, чтобы ими облегчить чувство вины, что провела женщину, подобную себе. Длинное, изумрудного цвета шелковое платье и соломенная шляпка оказались эффектны для избавления от вины.

А лорд Дивэйн поехал по Сохо Сквер. И узнал, где живет мисс Салливан. Но в тот вечер не навестит ее. Вначале надо было приготовиться к визиту. Кое-что подразузнать о блондинке Рите, пополнить бумажник, если эта дамочка окажется невосприимчивой к его угрозам.

ГЛАВА 11

Лорд Мондли считал ниже своего достоинства встречаться со своей жертвой и послал адвоката, чтоб тот обговорил с Франческой предпринимаемые им меры. Мистер Рафферти выглядел довольно сомнительным типом, больше похожим на капитана Шарпа, чем на адвоката. Черноволосый, с темными глазами и желтоватого оттенка лицом. Он попросил встречи в леди Кэмден, которую с ее стороны поддерживали миссис Денвер и всегда преданный им мистер Кейн. Листая дело клиента мистер Рафферти пользовался какими-то латинскими выражениями и цитатами из свода законов, при этом не забыв напомнить Франческе – как бы мимоходом! – что стоимость пропавшего ожерелья будет вычтена из причитающегося ей, как вдове, суммы. Присутствующие остались ошеломленные таким известием, а адвокат быстрехонько сунул на подпись документы: "Я освобождаю вас от необходимости присутствовать на суде, только подпишите вот здесь".

Мистер Кейн бурно выразил протест против уменьшения наследства, ведь леди Кэмден потеряет пять тысяч фунтов. А ничего еще не доказано! Пусть выдвигают официальные обвинения!

Леди Кэмден, бледная и пораженная происходящим, дотронулась до руки мистера Кейна: "Мне не хочется доводить дело до того, чтобы являться в суд".

На что последовали новые негодования:

– Но это же нарушение всяких законов! Он не вправе просто затак отхватить у тебя пять тысяч фунтов! Из-за того, что ты уклонишься от судебных процедур. Ведь доказательств-то нет! Мондли пользуется лишь тем, что он опекун твоих денег. Все не законно, не законно!

– Если леди подпишет сейчас бумагу, – подталкивая Франческе документ, торопился Рафферти, – она избежит личных проблем.

– Не подписывай этого, Френ! – настаивал мистер Кейн. Ты даже не прочла документ. Подпись – равносильна признанию вины. Оставьте документ, сэр, а мы отдадим его на рассмотрение адвокату, которого выберет леди Кэмден.

Мистер Рафферти покорно вздохнул. У него сложилось очень плохое мнение о них, если бы они не настояли на предосторожности. Жаль, что здесь присутствует этот джентльмен. Если бы дама осталась одна – подписала бы, несомненно. И вслух сказал:

– Этот документ составлен для того, чтобы избежать публичной огласки дела – обвинения в воровстве. Но, если желаете, чтобы Ваш адвокат внимательно ознакомился… Оставляю бумагу. А что касается Вашего жительства здесь – это полностью за лордом Мондли. Вы занимали этот дом без уплаты ренты благодаря его воле. Когда Вам будет удобно переехать, леди Кэмден? Это помещение желает занять – и как можно скорее! – сестра лорда.

Это была самая откровенная и очевидная уловка со стороны Мондли. Его сестра живет с ним уже двадцать лет.

Старая дева, которой за шестьдесят, вряд ли неотложно возжелает собственного жилья.

– Надеюсь, Вы понимаете, что она не в самом подходящем возрасте для переезда? – воскликнула миссис Денвер.

Франческа выглядела так, будто ее больную подняли с постели, что, впрочем, было недалеко от истины.

– Я действительно заболею, если эту грязь придется выносить еще куда-нибудь. Мы освободим помещение на этой неделе, мистер Рафферти.

Он осклабился:

– Вам не стоит беспокоиться о перевозке мебели, все принадлежит лорду Мондли. Может завтра начнете переезд?

– В один из дней на этой неделе, – твердо повторил мистер Кейн. – А если лорд Мондли захочет прислать сюда судебного пристава, он сам будет обвинен…" – от волнения мистеру Кейну не приходило в голову никакое обвинение, которое можно предъявить Мондли.

– Давайте договоримся на послезавтра, – предложил мистер Рафферти, при сем на его желтоватом лице стала появляться зловещая ухмылка.

– Подходит, – заключила леди Кэмден.

После того, как мрачный посетитель удалился, Франческа совершенно убитым голосом попросила: "Не будешь ли так добр, Селби, снять для нас дом в Кроли?… Сколько это стоит?"

Кейн назвал довольно скромную плату. Франческа кивнула: "Подходит. К тому же, как заявил адвокат, перевозить нечего. Я сейчас же иду укладывать вещи".

– Ложитесь спать, Френ. Прислуга займется, – сказала миссис Денвер. Она волновалась и за физическое, и за душевное состояние Франчески.

– Правда, – согласилась Франческа, – отдохну, прежде чем собираться.

Подписала чек, отдала Селби.

Упадок сил был полнейшим. Ей даже наверх представлялось подняться невозможно, словно дикий груз привязан к ногам. Что скажут отец и мать, узнав о таком позоре. Можно ли скрыть от них случившееся? Пять тысяч фунтов, с таким неимоверным трудом ими заработанных, будут пущены на ветер лишь потому, что она вышла замуж за никудышного расточительного человека.

Уехать из Лондона казалось самым разумным решением. Она – в подобных мыслях – еще долга лежала, уставив в потолок невидящие глаза. Лондон – ужасное место, а самым ужасным в нем представлялся лорд Дивэйн. Если бы она осталась здесь дольше, самое лучшее, на что можно было бы решиться – на предложение Дивэйна. Впрочем, станут ли они щедрее теперь? Конечно, среди знакомых ей мужчин были и порядочные. Мистер Ирвин, например. Но он не принадлежит к тому типу мужчин, за которых хочется выйти замуж. Во-первых, он и не делал предложения. Во-вторых, и мысли не допускал, чтобы его имя хоть малейше запятналось. Ее веки сами собой сомкнулись, и Франческа впала в какой-то неестественный, лихорадочный сон.

Через полчаса мистер Кейн вернулся к миссис Денвер после разговора с агентом по недвижимому имуществу: "Тот домик в Кроли уже куплен. Я принес перечень других мест, куда Френ сможет переехать. Но, боюсь, что с ее возможностями позволить себе на самое необходимое две тысячи пятьдесят фунтов в год… Френ придется поселиться в небольшой квартире".

– Она терпеть не может всякого рода квартиры, – вздохнула миссис Денвер, И стала читать список. "Ничего подходящего для нас… Во всяком случае, до первого июня. А мы должны покинуть этот дом уже послезавтра. Если прожить эти недели – в отеле? Слишком дорого. Не говоря уже о прислуге".

– Мери будет весьма рада, если Френ приедет к ней в Элмс. А там достаточно места и для Вас, Миссис Денвер. У Рональда, ее супруга, довольно места для всех. И маленький Гарри отвлечет Френ от дурных мыслей. Это как раз то, что необходимо Франческе. Она была буквально очарована этим ребенком, как только увидела. Я приглашу их в гости. Их жительство недалеко от Уайт Оукс. Не будет конца дружеским отношениям.

– Не знаю, стоит ли приглашать… А вот место, где живет Мери, превосходно подойдет. Вы напишете сестре?

– Я сейчас же напишу и отправлю письмо. А еще надо обговорить с адвокатом о той бумаге, которую оставил Рафферти. Каков негодяй!

Мистер Кейн заторопился – и письмо отправить, и с адвокатом мистером Дунканом выяснить дело. Дункан не был ни бесчестным, ни глупым человеком. Поначалу выслушал, что поведал мистер Кейн, лишь прерывая вопросами, а затем внимательно и с явным любопытством ознакомился с документом, издавая по ходу чтения некое хмыканье. А мистер Кейн стоял у окна, разглядывая улицу, или принимался расхаживать по комнате.

Прочитав бумагу, мистер Дункан сказал:

– Я не рекомендую леди Кэмбен подписывать эту бумагу, если она сама не решает подписать себе приговор. Подписание означает, что ожерелье взяла она. А это в свою очередь даст возможность лорду Мондли удержать из ее денег стоимость драгоценности. Она этого хочет?

– Разумеется, ей претит подписать. Леди Кэмбен не брала ожерелье.

Нет, мистер Дункан не стал, как обычно пишут, потирать руки в предвидении чего-то занимательного, но весь его вид красноречиво показывал, что таковое предстоит.

– А занимательно, когда дело становится запутанным. Вы желаете, чтобы я взялся за разбирательство? Я организую встречу с мистером Рафферти.

– Безусловно! Леди Кэмден решалась заплатить деньги, чтоб только избежать скандала. Это не означает, что она в чем-то признается.

– Да, можно закрыть глаза на предрассудки и пойти в суд, но думаю и другое: дело леди возможно устроить гораздо благополучным образом. Выплата ею денег – равносильно признанию в воровстве. У Мондли никаких доказательств. И никто ничего не видел. Обвинение голословно. Где беспристрастные свидетели за столь долгое время? И где доказательства, что ожерелье у леди Кэмден? Кто, кроме него самого, станет утверждать, что лорд Кэмден был совершенно чистым, непорочным? А если есть хоть тень сомнения…

– Но если Кэмден как раз и не хочет выставлять в суде семейные грязные дела.

– Да ведь и Мондли не захочет! Он слишком консервативен, чтобы выставлять такое на публичный парад. Он лишь надеется тайком погреть руки. Мондли притворяется, разыгрывая потерпевшего. В самом худшем случае – а я не допускаю худшего! – моя клиентка сможет пообедать за деньги, которые придется заплатить: тысячу гиней.

Мистер Кейн широко улыбнулся, услыхав такую весть. И поспешил на Хаер Мун Стрит обсудить новость с миссис Денвер.

Она насторожилась:

– Услуги мистера Дункана, очевидно, слишком дорого стоят?

– Да, недешево. Но это же не пять тысяч гиней. И надо учитывать суть дела.

– Понимаю. Но позорное пятно останется на Френ. Люди всегда говорят: "Нет дыма без огня".

Мистер Кейн принял несвойственную роль подбадривателя: "Ну и что? Скоро Франческа будет далеко от этих мест. И ничего не услышит. А здешнее общество переключится еще на какое-нибудь чудо света. Скажем, дама бросит мужа или убьет его, любовника – и сплетники забудут историю леди Кэмден… Отчего бы не сообщить Френ хорошее? Исстрадалась, бедняжка!"

– Я заглянула в ее комнату. Френ спит. Вы так добры к нам, мистер Кейн и так много сделали. Наши сердца просто не выдержали бы.

– Всегда счастлив помочь! Письмо Мери я уже отправил. Скоро ждать ответа. Уверен, что Мери будет рада увидеть Френ. Послезавтра и отправимся.

– Ох, пережить бы эти сорок восемь часов!

– Даже меньше, – бодро сказал Кейн. – Мы выедем на рассвете.

– Вы с нами?

– Сопровождающим. Да и мне хочется повидать Мери и Рональда. И с моим крестником. Уже оттуда – домой, в деревню.

– Мы, мистер Кейн, совершенно испортили Вам сезон.

– И ничего подобного! Я сам испытывал смертельную скуку в течение всего сезона. Я даже сомневаюсь: стоит ли мне приезжать в Лондон? Возможно, в следующем году останусь в деревне.

Когда мистер Кейн ушел, миссис Денвер дала указание прислуге упаковывать вещи, а заодно и дом привести в порядок. Ей необыкновенно хотелось забрать с собой каждую крупинку, что хранилось в погребах – картофель, прочую снедь… И она сделала бы это, но стыдилась опуститься до уровня лорда Мондли.

Франческа вышла к обеду и приободрилась, услышав, как развиваются события. Но миссис Денвер ожидала увидеть на ее лице большую радость. Казалось, Франческу беспокоит еще что-то.

– Мне думается, ты сожалеешь, что приходится уезжать? Из лондонского общества в самый разгар сезона? Не так ли?

Франческа рассеянно ответила:

– Нет, что ты! С нетерпением жду, когда распрощаюсь с этим домом.

Миссис Денвер успокоительно согласилась:

– Уверена, Френ, что ты отыщешь себе небольшой справный домик. И не придется застрять в неуютной квартире.

– Знаешь, еще хочу небольшой садик. Приобретем все это – и не придется мне признаваться папе, что выбросила на ветер его деньги из-за проклятой истории с ожерельем.

Миссис Денвер снова завела излюбленную свою шарманку:

– А когда все утрясется, ты познакомишься в приятным джентльменом…

– …Никогда! – почти выкрикнула Франческа. – Двух было достаточно!

– Двух? Как понимать?

Щеки Франчески порозовели, и она промолвила смущенно: "Я имею в виду, что со мной обошлись безобразно Кэмден и его отец". "А… понимаю… Я-то вдруг подумала, ты думаешь о мистере Ирвине", – миссис Денвер слишком уж пристально посмотрела на Франческу. Та, не моргнув глазом, отрезала: "Конечно, его я не имею в виду. Он хороший друг, я благодарна ему. Они принимает в нашем деле почти столько же участия, как и мистер Кейн. А если учесть, что прошло совсем мало времени, как мы познакомились, – его любезность особенно заметна. Миссис Денвер думала свое: "интересно, получала ли Френ предложение от мистера Ирвина?" Франческа пролепетала почти беспечно: "Возможно, мистер Ирвин заедет сегодня вечером…" Миссис Денвер рассудила: " Во всяком случае, ты обязана написать ему и поблагодарить за помощь. И потом: он должен знать, что ты уезжаешь". "Я уже поблагодарила его. А Селби скажет, куда мы едем".

Франческа болтала, чтобы скрыть свою недавнюю оплошность. Для миссис Денвер это была самая приятная трапеза за последнее время. А у Франчески каждый кусок застревал в горле, будто она глотала комки. Ведь думала о том, что пообещала лорду Дивэйну отплатить за оскорбление, а теперь вот не будет возможности. Одно утешение – она покидает ужасный город. И дело устраивается так, что не придется платить лорду Мондли за ожерелье. Оттого Франческа с двойной радостью ждала встречи с Мери.

ГЛАВА 12

Лорд Дивэйн, прежде чем встретиться с Маргаритой Салливан и попытаться взять у нее ожерелье, день провел в своих обычных делах. Узнал, что покровитель Салливан имел обычай заходить к ней каждый вечер в восемь. Лорд Дивэйн был возле ее жилья на Площади Сохо в половине восьмого.

Сэр Перси Кругер, человек крутого нрава, не потерпел бы у своей любовницы таких недостатков как воровство. Дивэйн же решил действовать кнутом и пряником. Запугать Маргариту, объяснив ей опасность ситуации, когда она могла быть схваченной с незаконно приобретенным сокровищем, ведь хранение краденого – наказуемое преступление. Она не могла носить ожерелье и не могла продать. Храня у себя, леди Салливан приобретет репутацию алчной женщины, а такое оскорбительно и для дамы легкого поведения, не только для настоящей леди.

Она потеряет сегодняшнего покровителя и обретет мало надежды на будущего.

Угрозы должны были ослабить ее решительность, а если понадобиться – подслащены взяткой. Ну, скажем, в триста гиней. Если и это не возымеет действия, Дивэйн пойдет на крайние меры: договорится со знакомым судьей и получит ордер на обыск во владениях Салливан. Он прихватил с собой ордер, а заодно пригласил служащего юридической конторы – на случай, если мисс Салливан спрячет ожерелье вне дома.

Внешний вид здания ни в коей мере не отражал барочную изысканность ей позолотой и красным плюмажем повсюду внутри дома. Сэр Перси со своей стороны сделал все возможное. У нее не было нужды в ожерелье. Туалет ее так же был восхитительным. Как и они сама. Маленькая блондинка, очень изящная, очень хорошенькая и вовсе не глупая, хотя производила впечатление решимой простодушности, что без осечки срабатывало в общении с мужчинами. С таким же простодушием она расширила от удивления глаза, когда Дивэйн вынул содержимое своего бумажника, но оценив при этом ситуацию, что в углу стоял посыльный, держащий в руках какой-то документ.

– Я на понимаю таких длинных слов, которые Вы употребляете, лорд Дивэйн. Незаконно присвоено? Что это значит? Разве Вы не знаете, что лорд Кэмден дал мне это маленькое ожерелье в знак своего уважения ко мне?

Разговор она вела, кокетливо подрагивая ресницами.

– Он несомненно одолжил его Вам. Но дело в том, что ожерелье не принадлежало ему. И лорд Кэмден не мог дарить, поскольку оно – фамильная драгоценность и закреплена за наследником.

– И что из этого следует?

– А то, что сейчас ожерелье принадлежит лорду Мондли, пока его младший сын не достигнет совершеннолетия. Лорд Мондли – не самый подходящий для Вас джентльмен, с которым Вы вступили бы в конфликт.

Леди Салливан притворно надула губки:

– В таком случае… кто мне заплатит за бриллианты?

– А никто. Вы храните краденое, что является преступлением.

– Но это не так! Я даже не имела представления, что ожерелье закреплено за наследником! – горячо отпарировала она. Но быстро вернув ускользающую от нее невиновность, добавила. – Дэвид ничего не говорил такого.

– Безусловно, поступок неосмотрительный с его стороны. Но две оплошности не ведут к исчезновению их и решению проблемы. Не Дэвида станут судить, а Вас. И суд может рассмотреть дело под таким углом, что Вы знали – ожерелье крадено. Иначе, почему Вы не надевали его? Вы ж без колебаний носите подарки сэра Перси!

На ее прелестной шее поблескивали сапфиры. Нервно подрагивающие пальчики мисс Салливан, машинально поигрывающие веером, показывали, что она лихорадочно ищет выхода, как правильно вести себя в ситуации?

– А… сэр Перси просто доходит до бешенства в своей ревности: требует, чтобы я носила только его подарки.

– Уверен, его еще больше взбесит, если он узнает, что его любовница вовлечена в скандал, в котором замешен другой мужчина. мисс Салливан поняла, что иного выхода нет, как прибегнуть к слезам. Прикрыла рукой глаза. С ее губок стали срываться всхлипывания: "Но что же мне делать, лорд Дивэйн? по правде говоря, до меня доходили слухи – но всего лишь слухи! – что ожерелье принадлежит леди Кэмден. Я давно хочу вернуть его, но… едва ли могу осмелиться зайти в леди Кэмден".

– Следовало привлечь на помощь посредника. Того же сэра Перси.

– Он же ничего не знает об этом проклятом деле! Дивэйн заговорщически подмигнул:

– А нам и не стоит посвящать его.

Леди Салливан беспомощно, но чуть приободренно улыбнулась".

– Так будет лучше? Никакого скандала Никакого скандала?

– Если Вы напишите лорду Мондли короткую записку, где объясните недоразумение, уверяю – никакого скандала не случится. Ведь не захочет же Мондли, чтоб свет узнал, что его сын был негодяем? Негодяем… с отличным вкусом, если Вы не возражаете, что я так говорю, – добавил Дивэйн, галантно поклонившись.

Она мягко улыбнулась: "Не хотите ли стакан вина?… Пока моя служанка сходит за ожерельем".

Она дернула за шнурок и дала указание вышедшей служанке принести бриллиантовое ожерелье, которое лежит в голубой бархатной коробке. Когда ожерелье оказалось в руках Дивэйна, Маргарита сказала: "Может, теперь этот человек с Боу Стрит, что поодаль от нас, уйдет?"

– Согласен, но сперва напишите объяснительное письмо. Мисс Салливан села за письменный стол в углу гостиной и написала все, прибавив глубокое извинение. Дивэйн бегло прочитал и положил записку в карман. "Подождите меня на улице", – сказал он офицеру, выпил вина, преподнесенного мисс Салливан.

– Я очень рада, что нам удалось решить этот вопрос так полюбовно, – сказала она. – Но от чьего имени вы действуете, лорд Дивэйн?

– От имени леди Кэмден.

– А-а… И есть возможность заключения союза между вами?

– Все возможно. Я буду Вам признателен, если о нашем разговоре никому не расскажете.

– Так вы не собираетесь покровительствовать миссис Ритчи? – пытаясь спрятать все свое ликование под личиной безразличия. Мисс Салливан слышала о поездке в парк с миссис Ритчи. И у нее зародились подозрения, где Дивэйн получил интересующие его сведения.

– Мне сейчас не до этого.

– Я уверена, что мы все пожалеем о такой потере, – сказала она, пристально глядя ему в глаза. Увы, мисс Салливан было нечем поживиться, но, по крайней мере – думала она – миссис Ритчи, эта проклятая хищница, не получит своего…

Дивэйн поспешно допил вино и поднялся. "Судя по Вашему туалету, вы собираетесь куда-то. Не смею задерживать. Очень приятно было познакомиться", при этом он засунул триста гиней в карман в некоторой нерешительности: следует ли ему дать Маргарите сколько-нибудь за помощь? Но, взглянув на блеск ее сапфиров, на роскошь обстановки, которую обеспечил сэр Перси, Дивэйн решил, что лучше потратить деньги с большей пользой в другом месте.

Он отправился к лорду Мондли. Но его не оказалось дома – был на вечернем заседании в палате лордов. Дивэйну хотелось поскорей загладить свое скандальное поведение перед леди Кэмден, представив ей объяснение, что произошло, к тому ж, вдобавок, извинительное письмо лорда Мондли. Дивэйн надеялся, что это вернет ему благосклонность Франчески. Или позволит встречаться, что положит конец ссоре.

Но Мондли пока нет. Надо ждать до утра. Он провел довольно приятное время в своем клубе. Мистера Ирвина там не оказалось, потому Дивэйн побыл в клубе около часа. Дальше идти куда-то не хотелось. Бессмысленное кружение настолько наскучило, что он потерял к вечерам всякий интерес. А встреча с мисс Саллиман вызвала вообще отвращение к женщинам легкого поведения. Появилось даже желание надежно и стойко обосноваться в жизни. И чем больше думал о будущей спутнице, тем больше убеждался: только она, леди Кэмден.

Он мог понять ее поспешные попытки найти развлечение. Он даже это одобрял. Ему даже нравился в дамах огненный порыв. Она не кисейная барышня, которая снесет грубость мужчины.

А тем временем леди Кэмден завершала подготовку к переезду в Суррей. С Дивэйном встретиться и не думала. Даже не хотела, чтоб это произошло. Но как только звякнет дверной звонок, сердце Франчески начинало неистово колотиться. Но приходил либо мистер Ирвин, чтоб попрощаться, либо Селби – сообщить, что получен ответ Мери. И договориться, когда лучше отправляться.

– Чем раньше, тем лучше, – настаивала Френ. И она действительно думала так.

До Эллиса – имения Мери и Рональда – можно легко добраться к полудню, если выбраться пораньше. Оставалось несколько мелких дел: оплатить необходимые счета, отменить встречи, вернуть книги в библиотеку. Мистер Кейн помогал. Вызвался даже сделать покупки для Гарри. В свои восемнадцать месяцев отроду, малыш уже проявлял живой интерес к лошадям, и мистер Кейн купил ему замечательную, вырезанную из дерева лошадку.

Кейн пообедал с Франческой и миссис Денвер, послал домой слугу, чтоб тот приготовил все к отъезду на несколько дней. Чувствуя, что и одного пессимиста на обеде предостаточно, старался изо всех сил развеселить маленькую компанию, не раз повторял: "Мистер Дункан считает, что дело не дойдет до суда. А если найдут ожерелье, никакого обвинения не будет тебе предъявлено, Френ".

Франческа заметила:

– Если только люди не скажут, что лорд Мондли вынудил меня вернуть бриллианты, чтоб избежать судебного преследования. Но я безумно хочу, чтоб ожерелье нашлось!

Мистер Кейн покачал головой, подумав: "Из проституток не вытянешь слова. Я никогда не общался с этими тварями. Не знаю, с чего и начать, коль случится разговор".

Леди Кэмден о своем: "Ты сделал для меня больше, чем мог. Я столько принесла тебе неприятностей. Зачем ты упорно нянчился со мной?" Солби покраснел и решил перевести разговор на другую тему:

– Я спросил адвоката Дункана, какие юридические меры мы можем предпринять, чтоб вернуть ожерелье? Ведь должны же существовать какие-то законы! Думаю, что вся эта компания распутников зашевелится, когда познакомится с соответствующими судебными предписаниями.

Миссис Денвер заметила:

– Уверена, что это случится скоро. А пока мы уезжаем из всей этой неразберихи.

Но, оставшись одна, Франческа вновь смутно и тайно почувствовала нежелание уезжать. Попыталась отвлечь себя надеждой, что ожерелье будет найдено, а ее доброе имя восстановлено. Тогда возможно и возвращение в Лондон. И даже встретиться с лордом Дивэйном. И обязательно посмотрит на него так, будто смотрит через грязное оконное стекло.

Однако, все эти утешения не казались достаточно убедительными, чтобы успокоить. Ей надо было и дальше придумывать месть Дивэйну: оскорбить его, унизить – как это в свое время сделал он с ней.

Назавтра все встали в половине восьмого. Несмотря на спешку, дом был приведен в полный порядок. Экипажи выехали из Лондона. Экипаж мистера Кейна – впереди. К десяти они уже достигли лесистой местности вдали от городского шума. Мимо проплывали вереницы восхитительных деревушек, где дети играли на лужайках в крикет, а шпили старинных церквушек, вонзенные в голубые небеса, создавали ощущение величественности – Франческа ощутила, как умиротворение и покой завладевают ее истерзанной душой. Ей бы вообще не оставаться после смерти Дэвида в Лондоне!

Путешественники остановились пообедать в Кройдоне, а к полудню проехали Рейгейт. Элмс, который находился на краю Нос Даунса, оставался в четырех милях отсюда. Мистер Кейн показал, откуда начинались владения Рональда Трэверса. Аккуратные постройки ферм, взятые в аренду, лепились друг к другу вдоль всего берега реки, скот укрылся под тенистыми деревьями, ища защиты от знойного дня. Элмс виднелся на пригорке.

Это был каменный дом, состоящий как бы из трех кубов, самый большой из которых выдавался вперед, два поменьше – обочь его. Вязы, давшие название местности, создавали особую обстановку красоты и прохлады. Конечно, ничем не примечательный дом. Не величественный, как владение Мондли, в котором жила бы Франческа, будь жив Дэвид. Но после всех потрясений, Франческа не смогла бы отыскать для будущей жизни места более подходящего, чем деревня, где неплохо обзавестись мужем и семьей, делить с ними простые радости и обязанности.

Ее прошлая жизнь показалась бессмыслицей. Для Дэвида она была игрушкой, куклой, которую можно превосходно наряжать и показывать друзьям. А как все насмотрятся – купить новую куклу. Никогда больше Франческа не сведет судьбу с таким пустомелей и ненадежным человеком! И если она выйдет замуж здесь, ее избранником станет непременно добропорядочный фермер. Как Рональд Трэверс.

В идиллической тишине, где слышалось лишь легкое постукивание колес экипажа, смешанное с мычанием скота и криком грачей, будущее не казалось Франческе безнадежным.

Экипажи подъехали к дому. Радостная мери выбежала встречать гостей. Женщины тепло обнялись.

– Ну, дай же я на тебя посмотрю! – восклицала Мери. – Как ты осунулась, Френ! И выглядишь усталой. Ничего, мы прибавим румянца твоим щечкам, быстро поправишься. О, вы только гляньте, какая у нее чудная соломенная шляпка! Замечательно! Наверно, последний писк моды?

Она поприветствовала миссис Денвер и мистера Кейна. То есть, своего брата Селби.

Френ уважала свою старую подругу, хотя та была полной противоположностью Кэмден. Пока Франческа попусту тратила время, превращаясь в изможденную женщину от бесконечных беспокойств, Мери процветала, становилась уверенной в себе дамой и матерью. Ее устроенность и довольство выдавали розовые губки и полноватая фигура. Конечно, ее платье и прическа заставили бы хихикать модниц лондонских салонов, у Франчески вызвали одобрение и умиление. Себя же чувствовала здесь неуместно разодетой. И с завистью следила за искрометностью подруги.

– Ты замечательно выглядишь, Мери! А где Гарри? Я так хочу обнять крестника!

– Спит. Но скоро его приведут в гостиную. Идемте в дом. Повар приготовил особенный обед. Твое любимое блюдо: имбирные орешки и взбитые сливки. Уж это-то поможет тебе поправиться! Да гляди, не располней, как я! Правда, Рон утверждает, что меня еще можно обнять.

– Нет, нет, Мери, ты в самый раз.

Так, весело болтая, взявшись под руки, они вошли в дом. Миссис Денвер и мистер Кейн обменивались многозначительными взглядами, говорящими, что довольны переменой Френ. Значит, идея приехать сюда была самой удачной. А за обедом настроение и окончательно улучшилось. Франческа давно не ела с таким аппетитом. Ветчина с горчицей и простой хлеб казались слаще любых столичных пирожных. И хотя Франческа до отвала наелась, ей пришлось попробовать еще имбирных орешков со взбитыми сливками.

– Ну, а сейчас к нам приведут самого маленького из семейства, – счастливо сказала Мери.

Гарри и впрямь был обворожителен. Все лучшее взял от родителей. Карие глаза и темные волосы – от них, а очарование озорного характера – только от самого себя. В несколько минут от умудрился размазать по всей одежде крем и сливки. В полной восторженности от своей же проделки стал громко смеяться и веселиться. За столом все только и задабривали Гарри, чтоб он произнес несколько своих слов: "Мама, папа, бу-бу, та-та".

– Прежде, чем ты уедешь отсюда, Френ, мы все услышим, как он заговорит, – пообещала счастливая мама.

Рональд занимался делами хозяйства. Но к обеду вернулся, что позволило организовать еще один веселый обед, во время которого Франческа уминала еду, как пахарь.

– Ого, видно, дорога тебя так проголодала, – простодушно удивился Рональд. Это был мужчина, всю жизнь проживший в деревне и не отличавшийся изяществом выражений, но у него было приятное лицо, крепкая фигура, достаточно житейского опыта, чтобы пользоваться уважением у друзей и в собственной семье.

– Нет, сэр, – смеялась Франческа. – Это Ваши отличные продукты. Такой пищи не найдешь в Лондоне.

После обеда дамы оставили джентльменов пить портвейн, чтобы самим, наедине, хорошенько посплетничать, как подобает давним подружкам. Пришлось-таки подождать, пока миссис Денвер ушла соснуть, сославшись на последорожную усталость.

– Ну, а сейчас все поведай об этом Мондли и его ожерелье.

Мери подвинулась ближе к Франческе.

– Селби мне только в двух словечках намекнул в письме.

Что Франческе утаивать от подруги, которая ей ближе сестры? ничего. Кроме имени лорда Дивэйна. Ей сразу стало легче. Она с охотой освободила душу от тяжести, не скрывая то, что таила от остальных подруг.

– Ну и негодяй же твой свекр.

– Во всем виноват Дэвид. В нем все дело. Мой папа был прав. Мне не стоило выходить за него замуж. Вскружили голову его смешливое лицо, модный вид, титул. Какой глупышкой я была!

– А я завидовала тебе, когда ты писала о балах и театрах.

– Тщеславие, тщеславие, одно тщеславие в Лондоне. Слава Богу, излечилась от него. У вас все, что мне отныне надо.

И верно. Самое изысканное, оставшееся там, вдруг лишилось для Франчески всякого очарования. Отделанные позолотой особняки, набитые всяческим добром, так же не казались ей заветными. Дом мистера Трэверса процветал, но без себялюбивой показухи. Дом был довольно внушительным, удобным и добротным, а его обитатели любили друг друга и были счастливы.

В конце разговора Мери лукаво и чуть шаловливо сказала Франческе:

– Ну тогда мне придется подсуетиться и подыскать тебе мужа.

– Нет, я решила, что буду счастлива, если останусь вдовой.

– Ах, Френ, к чему высокопарные речи? Ты же сама знаешь, что муж нужен. Состариться в одиночестве? Ты обязана иметь семью, детей поставить на ноги.

– Ребенка хотелось бы… Но не следует спешить. Я сняла неподалеку домик, его подготовят в июле. А если решусь выйти замуж, впредь буду осторожной. Все вызнаю о своем избраннике!

– Я своего Рональда знаю пятнадцать лет. Никаких ужасных сюрпризов не преподносил. Я довольна.

Франческа засмеялась:

– Ну, мне не очень-то подходит перспектива ждать целых пятнадцать лет!

– Но ты забыла, что у Рональда есть кузен, которого ты знаешь уже десять лет? – подсказала Мери и блеск ее глаз красноречиво показывал, что она довольна своей мудростью.

– Артур Трэверс?

– Он.

Франческе приятно было вспомнить об этом человеке. Но что-то внутри противилось даже мысли выйти замуж за Артура. Он отвечал всем ее требованиям: справный, благородный фермер, с отличным характером, к тому же – владелец процветающего хозяйства. Но Франческе к такой характеристике необходимо добавить еще одно: человек, которого она может полюбить. А это, похоже, проблема.

ГЛАВА 13

Лорд Дивэйн, которому не терпелось встретиться с Мондли, натолкнулся на него прямо на Уайтхолле. И без обиняков вручил ему в руки ожерелье, вместе с ним – записку от мисс Салливан. Он с интересом наблюдал, как Мондли нервно теребил пальцами бриллианты и уже второй раз читал запуску. Его лицо не выражало ни удовольствия, по поводу того, что ему возвращено его добро, ни печали оттого, что так заставил страдать свою невинную невестку. Единственным чувством, присутствие которого не вызывало сомнений – был гнев.

– Я вижу во всем какой-то план, подстроенный леди Кэмден, – сказал он.

– Вы ошибаетесь. Леди Кэмден даже пока и не знает о возвращении бриллиантов. Я предпринял все эти действия исключительно из собственных намерений.

Мондли хотел назвать Дивэйна лжецом, но решился заходить так далеко. И так его близкие друзья пришли в ужас, узнав о том, как он поступил с вдовой Дэвида. Наиболее храбрые даже намекали, что, возможно, леди Кэмден говорила правду. Мондли не слишком был удивлен таким исходом дела – он был просто убит горем.

– Ну что ж, пусть так. Мой сын был не лучше и не хуже других, – сказал он, пытаясь скрыть свои чувства.

– Я не совсем это имел в виду, сэр. Я понимаю, как Вы шокированы, узнав правду о лорде Кэмдене, но сейчас я говорю о прекращении судебного дела. Вы должны поговорить со своим адвокатом. И поскольку Вы настоящий джентльмен – я уверен, что Вы захотите извиниться перед леди Кэмден и попросить у нее прощения за бессовестное поведение, так оскорбившее ее.

Мондли поднял на Дивэйна усталые глаза и яростная вспышка гнева моментально отразилась в них.

– Если бы она была для него подходящей и порядочной женой – ничего этого не случилось бы.

– Насколько я понимаю – леди Кэмден именно такой порядочной женой и была, да и порядочной вдовой до тех пор, пока не узнала о его любовных похождениях. Я знаю, что Вам трудно это признать, но если во всем несправедливо обвинять Вашу невестку – Вам не станет легче перенести этот удар. – Дивэйн высказал бы больше, если бы не понимал, каким огромным горем было все это для Мондли. Не время беспокоить его, но необходимо все же получить извинение и передать его Франческе. К счастью, Мондли сам предложил это.

– Да, конечно. Я напишу леди Кэмден сейчас же. Поскольку вы так желаете ей помочь, хотя она об этом и не знает, то может быть Вы согласитесь передать леди Кэмден мое письменное извинение?

Дивэйн сдержанно наклонил голову в знак согласия. "Собственно за этим я сюда и пришел, сэр".

Мондли написал довольно сухую записку и с болью в душе добавил, что леди Кэмден может вернуться в дом на Хаф Мун Стрит, если того пожелает. Он предполагал, что Дивэйн знает ее новый адрес. Мондли также написал письмо своему адвокату, прося его не продолжить дело Первое письмо он отдал Дивэйну для передачи Франческе. "Я надеюсь, Вам известно, где ее найти?"

– Безусловно, спасибо, сэр.

Мондли ничего не ответил, а только молча кивнул, поскольку был в совершенно подавленном состоянии. А Дивэйн легко запрыгнул в свой экипаж и помчался на Хаф Мун Стрит.

Сестра Мондли должна была поселиться в этом доме на несколько недель и ее слуга, уже прибывший сюда, открыл Дивэйну дверь. "Леди Кэмден?" – переспросил он испуганно. – "Но она уже здесь не живет, она уехала".

Дивэйн был потрясен и почувствовал ужас своего положения. Он так предвкушал наступление той минуты, когда отдаст Франческе письмо от Мондли Несколько раз он уже представлял себе, как сначала она рассердится, увидев его, затем удивится, начав читать письмо; затем удивление сменится благодарностью к нему и радостью и, наконец, ее раскаянием. Он очень рассчитывал на раскаяние Франчески, это поможет положить конец этой ссоре.

– Не могли бы Вы дать мне ее новый адрес?

– Мне неизвестно, куда она уехала.

– Не могли бы Вы спросить об этом Вашу хозяйку? – попросил Дивэйн, чувствуя, как нетерпение нарастает в нем от каждого нового препятствия. Слуга, ушел, но через минуту вернулся. "Она тоже ничего не знает. Леди Кэмден не оставила здесь своего нового адреса".

– Возможно лорд Мондли… – пробормотал он смущенно.

– Он тоже не знает. Она никому ничего не сказала.

– Понимаю, – он подавил в себе нарастающее нетерпение и раздражение и вернулся к своему экипажу.

Мистер Ирвин и мистер Кейн были, пожалуй, единственными, кто мог помочь ему в этом затруднительном положении. Он уже знал, где живет Ирвин. К несчастью, его не оказалось дома. Но, неумолимый в своем намерении, Дивэйн взял у дворецкого адрес мистера Кейна и помчался в Элбани, недалеко от Пиккадилли, где проживали многие холостяки. Приехав туда и позвонив в дверь, Дивэйн не получил никакого ответа, что показалось ему странным. Обычно дворецкий выходит открыть дверь, даже если хозяина нет дома. Он позвонил в соседнюю дверь и ему сказали, что мистер Кейн уехал из города.

– Когда вернется?

– Вероятно, в этом сезоне он уже не вернется. Он уже сдал свою квартиру.

– Благодарю Вас.

Остаток дня Дивэйн полностью потратил на разговоры с друзьями, не имевшими ни малейшего представления о том, куда уехали леди Кэмден или мистер Кейн. От каждой новой неудачи надежды Дивэйна найти Франческу все больше и больше рушились. Но в один прекрасный вечер ему все же удалось узнать ее таинственное местонахождение. Эту весть ему принес мистер Ирвин, случайно встреченный в Брукс Клаб. Дивэйн сразу же бросился к его столику. Кажется, мистеру Ирвину известны все тонкости этого дела.

– Мистер Кейн отвез леди Кэмден в деревню, а сам пока будет пытаться выиграть судебный процесс с адвокатом Мондли, Рафферти. Рафферти пытался вынудить леди Кэмден подписать документ, по которому половина ее приданого урезалась в пользу Мондли, но Кейн делает все возможное, чтобы не допустить этого. Ведь в противном случае это будет по сути дела признанием того, что Франческа украла эту побрякушку. Кейн нанял адвоката Дункана. Это отличный парень. Может, Вы знаете его?

– Да.

– Думаю, что дела устраиваются к лучшему. Франческа может отделаться уплатой всего лишь одной тысячи.

Дивэйн видел, как его слава иссякает прямо на глазах. Ему показалось, что для просто незаинтересованного друга мистер Кейн тратил слишком много сил на проблемы леди Кэмден. Вероятно, этот человек влюблен в нее.

– Ей ничего не придется платить. Дело в том, что эта дамочка, бывшая возлюбленная Кэмдена, сегодня вернула ожерелье Сондли, – сказал он сердито.

– Неужели! И кто же она? – спросил Ирвин.

– Кажется, ее зовут Рита, – ответил Дивэйн неопределенно. – А что конкретно Вы имеете в виду, сказав, что Кейн отвез леди Кэмден в деревню? Куда они поехали, к ее родителям, или, может быть, к нему?…

– Нет, нет, она ни за что не захочет поехать домой, и едва ли возможно, что Кейн отвез к себе.

– Но она могла туда поехать со своей компаньонкой, если уже состоялась помолвка с мистером Кейном.

– Но помолвки не было. Кейн что-то говорил о своей замужней сестре. Некая миссис Трэверс.

– У Вас есть ее адрес?

– Нет, я не подумал о том, чтобы взять адрес, но мистер Кейн должен написать мне. Они где-то в Суррее.

– Благодарю Вас, мистер Ирвин. Как всегда, вы мне очень помогли. Могу ли я обратиться к вам с еще одной просьбой? Как только Вы получите письмо от мистера Кейна, не будете ли Вы так добры сообщить мне адрес леди Кэмден?

– Разумеется, лорд Дивэйн, – сказал он, слегка нахмурившись от любопытства. – Но имейте в виду, это, видимо, будет только через несколько дней.

"Несколько дней!" Казалось, что ему никогда не суждено найти ее. – Может быть, Вы хотя бы знаете, в какой части Суррея живет миссис Трэверс?

Почесав затылок и задумавшись, мистер Ирвин решил, что вроде бы слышал, как Кейн упоминал Рейгейт. "Разумеется, не могу в этом поклясться, но мне помнится, он говорил что-то о Редхилле – что это очень удобное место и что там много хороших магазинов. Да, я уверен, он говорил что-то о замке Рейгейт, я припоминаю. Имею в виду то, что раньше называлось замком Рейгейт. Думаю, что там сейчас ничего нет, кроме груды булыжников. Это там расположена старинная готическая арка?

– Готическая арка была построена всего несколько десятилетий назад.

– Значит, это там.

– Вы не знаете, как называется имение?

– Что-то связанное с названием деревьев – кажется "Белые дубы". Ах, нет, это место, где живут родные Франчески.

– Тополь, Шелковица, Кедр… – Нет, звучит как-то не так. Но, думаю, Вы найдете это место, Дивэйн. Не может же быть много подобных названий возле замка Рейгейт. Я имел в виду – названий, связанных с деревьями. Посмотрите метрические книги в церковном приходе.

– Да, прекрасная идея.

Дивэйн поехал прямо домой, планируя сделать еще один шаг навстречу Франческе. Конечно, он уже не был прежним рыцарем в блестящих доспехах, но по крайней мере, он превзошел мистера Кейна. Он вернул проклятое ожерелье, и к тому же у него было письменное извинение Мондли в кармане, в то время, как Кейн всего лишь нанял адвоката. Дивэйн уже пожалел, что сказал Ирвину, будто дело кончено. Он получит письмо от Кейна и передаст ему эти новости. Это лишит Дивэйна столь трудно полученной возможности произвести благоприятное впечатление на леди Кэмден. Но у Кейна не было одного преимущества – письменного извинения Мондли, а если бы он не написал Ирвину в течение нескольких дней… Но тогда Ирвин не сможет быстро дать ему ответ.

Огромное желание получить одобрение Франчески было главным стимулом во всех его поступках. Дивэйн хотел быть единственным, кто рассказал бы ей обо всем, ему хотелось видеть ее лицо, когда она услышит эти новости и прочтет письмо. Если он поедет в Рейгейт сейчас, то доберется туда к утру. А уже к обеду он даже сможет найти Франческу. Дивэйн позвал своего камердинера и кучера и приказал им немедленно подготовить все к отъезду. Придется ехать ночью в темноте, но он поедет в своем экипаже и постарается немного вздремнуть в дороге.

Слуги лорда Дивэйна были слишком исполнительны, чтобы возражать словесно, но, всячески мешкая, они явно показывали свое недовольство тем, что их срывают с места посреди ночи. Камердинер стал заниматься подготовкой одежды и укладкой вещей.

– Как долго Вы собираетесь пробыть там, милорд?

– Три или четыре дня.

– Вам понадобится какая-либо одежда для охоты?

– Хаддер, в Рейгейт никто не ездит на охоту.

– Приготовить штаны из оленьей кожи и высокие сапоги или…

– Бриджи и ботфорты.

– Вам потребуется вечерняя одежда, милорд?

– Конечно. Я думаю, в Рейгейте тоже устраивают вечера, а? Приготовь также рубашки и галстуки, чулки и белье. Господи, неужели ты раньше никогда не собирал мне все необходимое в дорогу!

Хаддер расценил вспышку раздражения как указание действовать по своему усмотрению и продолжал укладывать вещи. Затем пришел грум – спросить: какие нужны экипажи и верховые лошади.

– Я планирую ехать в походном экипаже, – ответил Дивэйн с сильной иронией в голосе. – Хаддер и ливрейный лакей могут следовать за мной в экипаже. Мне может понадобиться ливрейный лакей.

– А Вам понадобятся верховые лошади?

– Нет, только карета для поездок и мой экипаж. Через час экипаж был готов к поездке, и Дивэйн довольно уютно устроился в нем, захватив с собой подушку и одеяло. Он надеялся хотя бы несколько часов поспать в дороге. Как только лошади окунулись в темную бездну ночи, Дивэйн закрыл глаза, но уснуть было не так просто.

Мысли стали блуждать, возвращаясь к событиям последних дней. Дивэйн удивился – как он смог добавить столько сложностей к довольно простому делу. Как это он, джентльмен с большим жизненным опытом, мог принять Франческу за кого-то еще, а не за настоящую леди? Самое ее большое преступление – поход в Пантеон. Едва ли в Лондоне была хоть одна дама, не побывавшая там. По своей неопытности Франческа пошла в Пантеон с каким-то щенком, избравшим публичное место для попытки заставить ее выйти за него замуж. Ах да! Еще один грех! Она нацепила мушку на грудь! Кстати, очень привлекательная мушка. А если вдуматься, то и очень привлекательная грудь. А что касается всего остального – это россказни Мондли об украденных бриллиантах сделали свое пагубное дело. Черт возьми этого старикашку! Конечно, его можно пожалеть, зная, что его любимый сын оказался мошенником и негодяем. Говорили, что его младший отпрыск – Хортон, что ли, – более примерный и способный. Конечно, полностью репутация леди Кэмден разрушена не была, но явно оказалась под угрозой. Ее отъезд был первым свидетельством вины. Мистер Кейн очень необдуманно поступил в этом отношении. Ему не следовало так быстро увозить ее из города.

Нужно попытаться вернуть ее обратно, а если он станет везде ее сопровождать, леди Кэмден не только вновь завоюет уважение, но и превзойдет всех дам в обществе. Он непременно вытянет ее из этой компании Кэмдена, где она проводила время. Пока Дивэйн не произносит слово "женитьба" даже самому себе, но именно об этом он подсознательно думал. Кто лучше и надежнее мужа сможет заботиться о ней, поможет разбираться во всех делах и сделает самой элегантной и изысканной в городе? На какое-то время Дивэйн уснул и был разбужен криком петуха. В темноте надо было ехать медленно и они уже приближались к Рейгейту. Восходящее солнце окрасило горизонт в багряный цвет.

Искать Франческу в пять часов утра было бессмысленно, поэтому Дивэйн снял комнату в Своне и проспал там несколько часов. В восемь он поднялся, принял ванну, оделся, быстро позавтракал и отправился в ближайшую церковь, чтобы внимательно прочитать там метрическую книгу. Он начал с прихода церкви Святой Марии Магдалины, а к ленчу уже побывал во всех местных церквях. Он нашел несколько семей по фамилии Трэверс, но ни одна из них не отвечала его интересам. К несчастью, по крайней мере знал, что ищет Трэверса, сравнительно недавно женившегося на мисс Кейн.

Купив карту, во время ленча он сосредоточенно рассматривал ее, с ужасом осознавая, как много мест придется посетить. Таттон, Лей Чег, Чарлвуд Чег и немного дальше – Бакленд, Бегвез Брокхэм Грин. Это может занять несколько дней. Следует разделить всю территорию на части и послать слуг, чтобы они внимательно просмотрели все метрические книги в тех приходах. А он пока постарается порасспрашивать у кого-нибудь в городе. Если Трэверсы живут поблизости, они наверняка посещают местные магазины, а у мистера Трэверса наверное, бывают какие-либо дела в городе.

Днем он начал свои поиски на конных дворах, оттуда отправился на постоялые дворы. Временами казалось, что он достиг цели. "Мистер Трэверс? А, да, он иногда оставляет здесь лошадей. Вы имеете в виду старого Мака, а не Теда Трэверса?" "Нет, это довольно молодой мужчина, он женат на некой мисс Кейн". "Ах вот как, не думаю, что я мог бы назвать Мака молодым – ему где-то около семидесяти, а молодому Теду – что-то около пятидесяти, не больше, и Вы бы посмотрели, какой он еще проворный". "У Теда есть сын?" "Нет, все дочери. И все старые девы, все пятеро. Что их портит – так это их косоглазие, бедняжки!"

Затем Дивэйн также безуспешно пытался разузнать на постоялых дворах. Он разговаривал с агентами по недвижимости, с адвокатами и докторами. Казалось, все профессионалы и бизнесмены Рейгейта только и делами, что общались с людьми по имени Трэверс, но: как оказывалось, никогда не имели дела с Трэверсом, которого искал Дивэйн. Слуги, посланные в другие места, также не имели успеха и к обеду лорд Дивэйн уже начал опасаться, что мистер Ирвин сбил его с пути, назвав совсем не то место.

Некоторое время Дивэйн чувствовал себя подавленным, пока ему не пришло в голову, что брак мог быть зарегистрирован в приходе мисс Кейн. Он не знал его точного местонахождения, но по крайней мере, было известно, что он находится недалеко о Уайт Оукс, имения Вильсон.

И в тот же вечер, в пивной местечка Свои, Дивэйну совершенно случайно удалось все разузнать. Зайдя выпить несколько кружек пива перед сном, он присел за один столик с мистером Йорком, преуспевающим фермером, который почти сразу же после знакомства напомнил Дивэйну о его деле.

– Я ездил в Элмс – покупать племенную корову у Трэверса. У него отличное стадо коров.

Стакан лорда Дивэйна с глухим стуком ударился о стол.

– Мистер Трэверс? Элмс? Господи, так это же он! Мистер Йорк покосился на него.

– Вы знакомы с мистером Трэверсом? Конечно, его стадо коров самое лучшее во всей окрестности, но я, признаюсь, удивлен, услышав, что слава о нем дошла до Лондона.

– Он женат на мисс Кейн?

– Боюсь, я не знаком с его женой. Сейчас у нее гостят друзья – ее школьная подруга леди Кэмден.

– Вы должны рассказать мне, как добраться до Элмса.

– Ну, это же не секрет, милорд. Поезжайте на юго-восток и Элмс будет в пяти милях отсюда.

Дивэйн поднялся из-за стола, посмотрел на стоявшие на полке часы и сел снова. Половина десятого вечера – слишком поздно для визита. До десяти он не успеет туда добраться. Но завтра утром он уже увидит ее. "Позвольте, я угощу Вас, мистер Йорк".

Мистер Йорк посмотрел на свой полный стакан и сказал: – Ну зачем же, благодарю Вас. Может, немного позже. Скажите, милорд, поскольку Вы участвуете в заседаниях палаты лордов – какое сейчас официальное мнение о войне? По-моему, дела устраиваются к лучшему – на нашей стороне выступает Австрия, и Блюхер, командующий прусскими войсками. Вы согласны?

– Да, дела действительно устраиваются к лучшему.

ГЛАВА 14

Проснувшись на следующее утро в незнакомой комнате, Франческа сразу же почувствовала себя неуютно. Окно было не с той стороны комнаты, как у нее, и занавески… Нахлынули воспоминания и, хотя она была счастлива вновь встретиться с Мэри, Франческа чувствовала, что прошлое не покидало ее. Все еще не решена проблема с ожерельем. Тревожил поспешный отъезд из города, словно она действительно была воровкой. Но с другой стороны, оставшись там, пришлось бы сидеть в четырех стенах в столь прекрасный день, как этот. К тому же не в доме на Хаф Мун Стрит, а в какой-нибудь снятой отвратительной квартире.

Франческа отбросила покрывало и подошла к окну. Изумрудно-зеленые поля были залиты солнечным светом. Видимо, на улице был легкий ветерок – ветки вязов мягко раскачивались. Она взглянула на небо и увидела широкое облако в виде шляпки. Ей вдруг захотелось босиком пробежать по лугам, пока они еще были в росе. Она захотела нарвать полевых цветов и пройти вброд по серебристому журчащему ручейку, извилисто пробегающему по лугам. Вода там, должно быть, леденящая и светлая. Франческа отложила городские наряды в стенной шкаф и выбрала для себя простое, отделанное розовой каймой кисейное платье.

Мэри была уже за столом, когда она спустилась вниз. "Чем бы ты хотела сегодня заняться, Френ?" – спросила она, пока Франческа разглядывала сервант. На завтрак она выбрала себе яйца, бекон, гренки и даже немного любимого жареного картофеля Рона.

– У меня свободен целый день. Завтра у меня собираются дамы из церковного прихода, чтобы обсудить организацию благотворительного базара, а сегодня мы совершенно свободны. Ты не хочешь проехаться в Редхилл? У Тома свободен экипаж, мы можем им воспользоваться – в Редхилле много замечательных магазинов.

Франческа поднесла тарелку к столу и начала есть.

– Давай не поедем в магазины. Мне бы хотелось просто спокойно погулять на улице, возле дома, по парку, поговорить с коровами и немного прокатиться куда-нибудь недалеко днем.

Мэри склонила голову набок, глядя на нее, и улыбнулась.

– Это как раз то, от чего мы стремились уйти раньше. Ты помнишь, как еще в Уайт Оукс ты так жаждала попасть в волнующую атмосферу города.

– Теперь я излечилась от этого пристрастия. Я сыта по горло этой волнующей атмосферой. Там все так ужасно, Мэри!

– Но в твоих письмах все казалось таким замечательным. Ты хотела сказать, что ужасным был последний период, когда все узнала о Дэвиде?

– Думаю, что так. А сейчас мне бы хотелось жить в деревне, может быть, это поможет ожить моей истерзанной душе. Покажи мне лучше ваших цыплят. Ты ведь всегда любишь похвастаться ими. Должна признаться, что яйца от них просто восхитительны и такие свежие!

– Только сегодня утром собраны, – с гордостью сказала Мэры. – Огородом тоже я занимаюсь.

– Поскольку мы уже успели восхититься твоими цыплятами, давай теперь пойдем посмотрим ваш огород.

– Прекрасно! – сказала, смеясь, Мэри. Ей было приятно, что старая подруга не смотрит с презрением на такие простые радости жизни. По правде говоря, Мэри боялась, что Франческа превратиться в высокомерную величественную даму, но и наряды Френ, и все ее интересы развеяли этот страх.

– Не думай, что я полностью погрузилась в разведение цыплят. Ты приехала как раз вовремя. Завтра состоится вечер. Конечно, это будет не какой-нибудь там большой прием в Рейгейте – просто миссис Хаддлстон устраивает небольшой вечер для близких знакомых. Я тоже хочу устроить небольшой прием, пока ты гостишь у нас.

Все это мало занимало Франческу, но она чувствовала, что для Мэри это имеет большое значение, поэтому показала заинтересованность.

В течение дня обе дамы вновь вернулись к тем непринужденным отношениям, какие были между ними раньше. Им было так приятно проехаться на тележке, ведомой пони, по деревенским улочкам. Они беззаботно катались, прикрываясь от беспощадных солнечных лучей зонтиками.

Пока они развлекались таким образом, Селби изобретал для них другие радости – он выкопал где-то деревянные молотки для крокета, мячи, ворота, колышки и установил все это на своеобразном корте. Миссис Денвер пригласили в качестве четвертого игрока и весь день прошел за этой игрой. Вместо обычного чая Мэри днем подносила лимонад с пирожными.

Вечером Френ помогала готовить призы для благотворительного базара в церкви и отклонила пока предложение Мэри поехать в Ферибанк – навестить мистера Артура Трэверса в течение этой недели.

– Ну хорошо, – согласилась Мэри, – но я хочу предупредить тебя, что приглашу его к нам на обед в воскресенье, так что приготовь свое лучшее платье.

Следующий день они провели за сравнительно простыми развлечениями. Утром Мэри настояла на своем и повезла Френ и миссис Денвер в Редхилл – посетить магазины. С каким-то дерзким видом она предложила пообедать в трактире. Когда они вернулись в Элмс, миссис Трэверс передали, что какой-то джентльмен спрашивал леди Кэмден. Он не назвал своего имени, известно лишь, что он приехал из Лондона. Этот джентльмен пообещал зайти днем.

– Это должно быть мистер Ирвин, – сказала Франческа, услышав об этом. – Вы уверены, что он не назвал себя?

Нет, имени он не называл, но его описание, "высокий, привлекательной внешности, городского типа джентльмен", не было похоже на мистера Ирвина.

– Я рада, что он приезжает, потому что буду занята днем с этими дамами, помогающими устраивать благотворительный базар, – напомнила Мэри. – Он что, твой поклонник?

– Нет, он только друг Селби, но он помогал мне в деле, связанном с ожерельем. Может быть, он заменит тебя в игре в крокет, пока ты будешь занята на собрании.

Лорд Дивэйн, прибывший в то утро в Элмс, вычислил, что леди Кэмден должна вернуться из Редхилла часам к трем, и без пяти минут три его экипаж уже подъехал к дому в Элмсе. В ожидании гостя леди Кэмден вышла в сад почитать книгу. Не читалось и она просто сидела с книгой на коленях, почти задремав, когда к ней подошла служанка и сказала с испуганным видом: "Это лорд Дивэйн. Он хочет видеть Вас, миледи".

Книга выпала из рук Франчески, а лицо ее стало белым, как бумага.

– Как он осмелился! Меня нет дома для лорда Дивэйна. Пожалуйста, так ему и передайте.

– Но ведь он – лорд! – в ужасе ответила служанка. Провести его в дом было довольно волнительной процедурой. Как она могла так просто его выпроваживать?

– По-моему, он – идущий напролом негодяй. И если он станет неприлично себя вести – позовите мистера Кейна.

Она поднялась и пошла в дом – не для встречи с лордом Дивэйном, а для ђого, чтобы убедиться, что он не посмел туда войти.

Служанка, дрожа, ушла выполнять приказание. "Она говорит, что я должна передать Вам, будто ее нет дома. Извините, милорд", – сказала она, покраснев.

Дивэйн нахмурил свои черные брови. Он глубоко вздохнул, так хотелось выплеснуть на кого-нибудь все свое раздражение. И это была награда за то, что он мотался по всему городу и по всем этим окрестностям, чтобы помочь леди Кэмден?!

– Прошу Вас, скажите ей, что это чрезвычайно важно. Дело, которое принесет ей большую пользу, – сказал он сквозь зубы, совсем разозлившись.

Служанка побежала к леди Кэмден и застала ее в утренней гостиной. Франческу влекло к Дивэйну, как магнитом, и это было самое близкое к нему место, куда она могла придти, не будучи им замеченной. Служанка передала сказанное Дивэйном. Леди Кэмден вся напряглась и ответила:

– Пожалуйста, передайте лорду Дивэйну, что мои представления о том, что будет полезно мне, существенно отличаются от его мнения на этот счет. У меня нет желания видеть его, никогда.

– Но он утверждает, что это что-то очень важное. Чрезвычайно важное.

– Не для меня, – сказала Франческа и отвернулась, чтобы выйти из комнаты.

Служанка вернулась к Дивэйну.

– Она говорит, что Ваши и ее представления о ее пользе сильно отличаются и что она никогда не хочет видеть Вас, милорд.

Дивэйн был в ярости. Он теребил в руках письмо от Мондли и готов был пройти к леди Кэмден без разрешения.

– Можно мне, в таком случае, поговорить с миссис Трэверс?

– Она сейчас на собрании. Проходите сюда, – добавила служанка, кивнув головой в сторону гостиной. За дверью был слышен шум женских голосов. Видимо, они были заняты какой-то работой.

– Это очень важное собрание? Нельзя ли ее побеспокоить? – продолжал настаивать на своем Дивэйн.

– Нет, это благотворительное собрание. Я ее позову. Чтобы вызвать миссис Трэверс, она с важным видом сказала:

– Лорд Дивэйн хочет поговорить с Вами, мадам. Он очень настаивает.

– Лорд Дивэйн? – спросила Мэри, явно озадаченная. – Кто бы это мог быть?

– Это друг леди Кэмден, только она не хочет с ним разговаривать.

Мэри было очень любопытно и к тому же довольно приятно и лестно, что ее вызывает для разговора лорд. "Мне лучше пойти поговорить с ним и узнать, что он хочет", – сказала она, направившись к двери.

За время этой короткой паузы Дивэйн напустил на себя самый обманчивый вид. Обычно, при желании, он всегда мог очаровать дам, а теперь, кажется, ему потребуется в этом доме сообщник, чтобы добраться до Франчески.

Мэри увидела чрезвычайно элегантного джентльмена с интригующей улыбкой. Всякое выражение властности моментально исчезло с его лица, подобно весеннему соку, вытекающему из сосны. Он очень изысканно поклонился и сказал:

– Не может быть, чтобы Вы были миссис Трэверс! Я предполагал увидеть даму несколько старше.

Мэри покраснела и очень мило заулыбалась.

– Да, я действительно, миссис Трэверс, лорд Дивэйн. Чем могу быть Вам полезна?

– Не могли бы мы несколько минут поговорить с глазу на глаз?

Она провела Дивэйна в кабинет своего мужа.

– Я полагаю, это касается Фрэн, леди Кэмден?

– Именно. Мы немного поссорились с ней, – сказал он с печальной усмешкой. – Она даже отказывается видеть меня, но мне просто необходимо обсудить с ней очень важное дело. Может быть, если Вы скажете ей, что это касается бриллиантового ожерелья… – он вдруг резко замолчал.

– Она посвятила меня во все тонкости этого дела, – сказала Мэри непринужденно.

– А, хорошо, – он вновь улыбнулся, уже более естественно. – Я боялся, что не так сказал что-то. У меня есть новости, которые, уверен, она будет рада услышать.

Если Мэри и знала что-то о Френ хорошо, так это то, что она была упряма: как бык. И если уже отказалась видеть этого чертовски красивого лорда Дивэйна, никто ее не переубедит. "Не могли бы Вы рассказать мне суть дела, какие у Вас новости?…"

Дивэйн помял в руках письмо Мондли. Ему очень хотелось посмотреть, как Франческа будет читать его, но поскольку это было невозможно, он передал письмо миссис Трэверс. "Я подожду ее ответа," – сказал он.

Мэри прошла в зал, где встретила служанку. "Где леди Кэмден?

– Она ушла в свою комнату, – сказала служанка. – Мне отнести ей это письмо?

– Нет, я сама это сделаю.

Мэри помчалась наверх, постучала в дверь и ворвалась в комнату Франчески, радостно размахивая письмом.

– Френ, что у тебя произошло с лордом Дивэйном, что ты так ужасно обращаешься с ним? – сразу же стала она бранить Франческу. – Он невероятно красив, и я уверена, что он влюблен в тебя. Он передал эту записку. Здесь говорится о бриллиантах.

– Он влюблен только в себя] – резко ответила Франческа, взяв при этом письмо и развернув его. Того благодарного прилива эмоций, которого так ждал Дивэйн, не произошло. Она нахмурилась и прочитала письмо вторично, а затем и третий раз.

"Мне удалось сегодня получить обратно наше фамильное ожерелье. Я искренне прошу извинить меня за то, что думал, будто Вы вовлечены в исчезновение этой драгоценности и покорно прошу Вас простить меня. Естественно, я сообщу своему адвокату о таком повороте дел. Вы можете без стеснения вернуться в дом на Хаф Мун Стрит, если пожелаете. Искренне Ваш, Мондли."

Франческа была поражена. "Мондли получил обратно свое ожерелье," – сказала она, все еще удивляясь, как это произошло. – "Как Дивэйн узнал об этом? Какое это имеет отношение к нему. и почему это он передает мне такое письмо?!" – стала задавать она вопросы, когда любопытство уступило место раздражению.

– Держу пари, что это сам Дивэйн вернул ожерелье! Ты должна увидеться с ним, Френ. Ведь он проделал такой путь от самого Лондона!

– Но как мог вернуть ожерелье? Ведь он даже не поверил, что его кто-то украл.

– Почему бы не спросить его самого об этом? Он ждет твоего ответа внизу. Какая же ты скрытная – ни разу не назвала его имени!

– Я сказала, что не увижу его – никогда. Как он осмелился – о, он самый досадный мужчина, которого я знала. Я по крайней мере удивлена, если он выкупил ожерелье у любовницы Дэвида с целью сделать меня своей должницей.

– Неужели он отводит тебе такую роль? Интересно, почему? – спросила Мэри с лукавым видом.

– Потому, что ему бы понравилось смотреть, как. я раболепствую и пресмыкаюсь перед ним. Если у него были такие намерения – он будет обманут в своих ожиданиях. Пожалуйста, передай мою благодарность лорду Дивэйну, но я не намерена выходить к нему. Я не могу его видеть. – Она поднялась и стала ходить по комнате, борясь с сильным желанием бежать со всех ног вниз.

– Это все, что ты хочешь ему передать?

– А что еще я должна говорить только за переданное письмо?

– Ах, Френ…

Франческа гордо подняла подбородок и посмотрела в окно. В ее настроении невозможно было сомневаться.

– Очень хорошо, но я думаю, ты слишком уж упряма. Мэри вернулась вниз с намерением узнать об отношениях подруги с лордом Дивэйном. Дамы в гостиной подождут. Этот разговор был куда более важным, а дамам пока есть о чем поболтать. Ведь не каждый же раз их собрания оживлялись такими романтическими происшествиями!

Мэри довольно улыбнулась, входя в гостиную. Дивэйн не сидел, а нетерпеливо ходил взад-вперед. Она заметила, как забегали его глаза, ища рядом с ней Франческу.

– Леди Кэмден очень благодарна Вам за то, что Вы привезли это письмо, сэр! Она попросила меня сказать об этом. Могу ли я предложить Вам стакан вина?

– Спасибо.

Рональд держал у себя в кабинете не самые лучшие сорта красного сухого вина – это помогало ему в ночных битвах с бухгалтерскими делами – но Мэри все же налила два стакана такого вина и они присели.

– Что же она сказалаЮ – сразу же спросил Дивэйн.

– Я уже говорила, что она была очень довольна. И еще ей было очень любопытно узнать, почему именно Вы передаете письмо от лорда Мондли?

– Я настоял на том, чтобы он написал такое письмо, когда возвращал ожерелье.

– Это Вы вернули ему ожерелье! Как это интересно, лорд Дивэйн. Я уверена, что Френ и не думала, что может быть такое. Как же Вам удалось вернуть его?

Дивэйна легко можно было соблазнить на рассказ о своем рыцарском поведении, тем более, что он был уверен, что все это будет передано Франческе.

– Это не та история, которую я могу рассказать без стеснения, поскольку лорд Кэмден был не совсем…

Мэри печально покачала головой.

– Я знаю, он был печальным испытанием для него – конечно, уже после его смерти, что отчасти еще и хуже. Она не могла отплатить ему по заслугам. Френ чувствовала, что Дэвид отдал драгоценность…а… какой-то своей подружке, – сказала она, скромно покраснев за такую вольность в словах. Дивэйн заметил про себя, что эти деревенские девушки так невинны во всем. "Как она могла допустить подобную вещь, если Вы знаете, как строго ее воспитывали. Ее отец – просто самый настоящий пуританин".

– Да, лорд Кэмден действительно отдал ожерелье женщине. Я занялся этим и разузнал, где живет эта дама. Нанес ей визит вместе с посыльным с Боу Стрит, имея при себе ордер на обыск – и дело было сделано.

Мэри с восхищением смотрела на него.

– Но как Вам удалось узнать, кто эта женщина? Селби – мой брат, мистер Кейн, так давно пытался разузнать это.

– Всегда нужно знать, кому подмазать руку, – сказал он, не придавая этому значения.

– Это стоило Вам стольких беспокойств и расходов. Вы наверное очень высокого мнения о леди Кэмден? – сказала Мэри, пытаясь спровоцировать его назвать истинные причины его поведения.

– Боюсь, что намного более высокого, чем она думает.

– Может быть, когда я скажу ей все, о чем Вы мне рассказали… Но не стоит думать, что Френ уступит и изменит свое настроение, пока не пройдет какое-то время. Она ужасно упряма.

Дивэйн устало улыбнулся. "И к тому же имеет чертовски своенравный характер", – добавил он.

– Вы еще долго пробудете здесь?

– Пока она не удостоит меня своим вниманием, – ответил он с видом обиженного человека. Это вызвало одобрение у хозяйки.

– Завтра вечером будет устроен небольшой прием. Миссис Хаддлстон, хозяйка вечера, сейчас как раз у меня в гостиной. Если Вы захотите присутствовать на этом вечере – я уверена, она будет рада видеть Вас в качестве гостя.

"Френ едва ли сможет что-то сделать, увидев меня в таком благопристойном салоне". Он улыбнулся.

– Не покажусь ли я слишком навязчивым, приняв Ваше великодушное приглашение.

Мэри была настолько очарована Дивэйном, что он мог навязывать ей свое мнение по любому поводу.

– Вы будете содействовать успеху этого вечера. Не так уж много у нас бывает таких изысканных лордов. Леди Кэмден – лорд Дивэйн – вот кто войдет у нас в историю.

– Будем надеяться, что записанное в историю не обернется битвой. Может быть, нам пока лучше держать в секрете, что я приду на этот прием?

– Да, прекрасная мысль. Мы тоже не хотим, чтобы Френ продолжала упрямиться и оставалась дома. Где Вы остановились, лорд Дивэйн? Я бы пригласила Вас погостить у нас, но при сложившихся обстоятельствах…

– Нет, нет, об этом даже и думать не стоит. Я уже устроился в Своне, в Рейгейте. Меня можно найти там, если вдруг леди Кэмден захочет увидеть меня до вечера.

– Хорошо, если я только смогу уговорить ее не дуться на Вас. – Она вдруг почувствовала себя достаточно непринужденно с Дивэйном и добавила: – Что же Вы такое натворили, что попали в немилость к Френ? Она, конечно, упряма, но нужны обычно серьезные причины, чтобы заставить ее упрямиться до такой степени.

Дивэйн поднялся и поклонился.

– Я должен оставить Вашим дамам хоть какие-то основания для сплетен, мадам. Спросите обо всем свою подругу. Это ее секрет и она вправе решать – рассказывать об этом или нет. Но я должен признать, что она имеет довольно весомые основания не доверять мне. И если она посчитает нужным рассказать Вам о моем позорном поведении – можете передать ей мои искренние извинения. Я был не прав и глубоко сожалею об этом, о боли, которую ей причинил.

Это было так хорошо и от души сказано, что Мэри улыбнулась, как бы уже простив его, даже не зная о преступлении, совершенном Дивэйном. Она объяснила ему, как добраться до дома миссис Хаддлстон и сказала, что он непременно получит на следующий день от нее приглашение.

В тот день удалось сделать немного по устройству благотворительного базара. Вернувшись в салон, Мэри вызвала такую сенсацию, о которой только могла мечтать живущая здесь мать семейства. Конечно, она никому не рассказала об истинной причине визита Дивэйна, но после вопроса – не будет ли миссис Хаддлстон возражать против того, чтобы послать лорду Дивэйну приглашение на вечер – никто уже не сомневался, почему он был здесь. Все предположили, что это было дело, связанное с его интересом к леди Кэмден. Мэри не стала их разуверять.

Разговор перескочил к тому, чтобы подготовиться к достойному приему двух благородных гостей. К двум скрипачам и хорошему пианисту необходимо было еще добавить виолончелиста, а к оршаду непременно добавить шампанское. Каждая из присутствовавших в комнате дам вдруг захотела тут же помчаться в Редхилл и купить там себе новые перья или перчатки, или шелковые чулки – поэтому их собрание быстро закончилось и Мэри могла подняться наверх к Франческе, что ей давно хотелось сделать.

Франческа изучала письмо Мондли и пыталась понять роль Дивэйна во всей этой истории. Вероятно, он купил ожерелье у Риты, надеясь таким образом заставить ее стать его любовницей. И то, что он поехал за ней в деревню и вторгся в дом ее подруги – чем больше Франческа думала об этом, тем больше боялась, что все это действительно может закончиться дуэлью.

Она готова была вступить в сражение с кем угодно, когда Мэри постучалась к ней.

– Я наконец освободилась от дам, – сказала Мэри, садясь на кровать.

– Что сказал тебе Дивэйн? – спросила Франческа спокойным, но полным недоверия голосом.

– Он рассказал мне всю историю… Он сам захотел рассказать обо всем. – Мэри рассказал о роли Дивэйна во всей этой истории, нисколько не преуменьшая его заинтересованность и предприимчивость.

– Он не выкупил это ожерелье? Ты уверена, что он не заплатил за него?

– Да нет же. Лорд Дивэйн все продумал – когда он пошел к той женщине за ожерельем, он имел с собой ордер на обыск и посыльного с Боу Стрит. К тому же, это именно он заставил Мондли написать это письмо с извинением.

– Конечно, это очень мило с его стороны, – признала Френ, несколько уже смягчив свой гнев. – Я думаю, мне следует написать ему и за все поблагодарить.

– Он остановился в Своне, в Рейгейте, на несколько дней. Он мог бы зайти к нам…

– Нет! Нет, я должна только написать ему.

– Почему ты не желаешь видеть его, Френ?

– Мы с ним не ладим и наверняка поссоримся раньше, чем закончится встреча.

– Из-за чего ты все время с ним ссоришься? Мне он показался таким очаровательным и приятным собеседником. – Мэри сгорала от нетерпения. – Мне бы так хотелось услышать правду от тебя. Что же все-таки произошло? Но что бы это ни было, лорд Дивэйн признал свою неправоту и сказал мне, что очень сожалеет о своем поведении.

Френ с облегчением улыбнулась.

– Он так сказал? Ну что ж, возможно, я напишу ему очень хорошее письмо.

Мэри спрыгнула с кровати.

– У нас есть время добраться в Свои до обеда.

– О, нет. Я действительно хотела только написать ему. А если Дивэйн хочет и дальше продолжать начатое дело, он должен поджать хвост и придти ко мне.

– Мне показалось, что он не из тех мужчин, которые хорошо себя чувствуют, раболепствуя перед кем-то, Френ. Не позволяй своему упрямству заходить слишком далеко. Я думаю, что в Лондоне Дивэйн сможет найти себе очень много подходящих женщин. К тому же, девушек с хорошим приданым, – добавила она, напоминая своей подруге, что она вдова. Вдов обычно не так высоко ценят, как незамужних девушек.

– Господи! Я не жду от него предложения. Мэри поднялась с кровати.

– Правда? Теперь я понимаю, почему ты не хотела навестить кузена Рональда. Конечно, должна признать, что лорд Дивэйн совершенно затмевает Артура. Ну, а теперь мне пора идти. Няня будет кормить Гарри, и я никогда не пропускаю этого.

Мэри весело выбежала из комнаты. Ее голова была занята мыслями о предстоящем приеме, о романе Френ и, конечно, о Гарри. Она очень хотела научить его говорить "Френ" прежде чем подруга уедет.

ГЛАВА 15

Тот вечер в Элмсе выдался довольно скучным. Главным развлечением Франчески было написание письма Дивэйну, после чего она просто сидела и болтала с друзьями, помогая шить детские рубашки для благотворительного базара. Этот вечер был похож на вечера в Уайт Оуксе и после веселой, наполненной событиями жизни в Лондоне, нельзя было не согласиться, что здесь жизнь проходит довольно вяло и неинтересно.

Миссис Денвер и Селби уже знали о послании, которое привез лорд Дивэйн. Они оба не могли скрыть радости по поводу того, что все так хорошо устроилось.

– Френ может вернуться в Лондон, когда пожелает, – сказала миссис Денвер. – Мондли предложил ей вернуться в свой дом.

– Она уже присмотрела себе коттедж. Лучше ей держаться подальше от этого Вавилона на Темзе. Посмотрите, насколько спокойнее и счастливее она себя здесь чувствует.

Миссис Денвер, лучше знакомая с настроениями Франчески, подумала о том, что спокойствие Френ было на грани внутренней опустошенности, но она была слишком деликатна, чтобы сказать об этом вслух.

Она прекрасно понимала все преимущества замужества с таким джентльменом, как лорд Дивэйн. Ничего не зная о том, как нехорошо он поступал с Франческой, она чувствовала, что его репутация несерьезного мужчины должно быть ошибочно закрепилась за ним. Человек с плохой репутацией не смог бы вести себя так благоразумно и так помочь Френ в этом деле. Так мог поступить только влюбленный в женщину.

– Если бы у Френ был подходящий кавалер и если бы она перестала болтаться по городу со своей старой компанией – она смогла бы хорошо устроиться в Лондоне. Я уверена, что она получила хороший урок. Ей подрезали крылышки, в другой раз она не полетит так высоко.

– На Вашем месте я бы не стал ей давать никаких советов, – предостерег Селби.

Мэри временно установила в гостиной карточный столик, чтобы разложить на нем материалы для рукоделия.

– Ты хочешь, чтобы я с лакеем послала твое письмо в Свои, Френ? – спросила она, делая аккуратные стежки на голубой рубашке.

– Нет надобности так спешить. Это можно сделать и завтра. Ты же говорила, что Дивэйн останется здесь еще на несколько дней.

– Да, он так говорил.

– Ты ведь будешь завтра отправлять на продажу яйца, Мэри, – напомнил Рональд. – Нет смысла делать две поездки.

Мэри не терпелось ускорить события, но она редко противоречила решениям Рональда. Она сменила тему – стала обсуждать туалеты к предстоящему приему у миссис Хаддлстон. "Что ты собираешься надеть?"

Френ на минуту задумалась.

– Для такого небольшого вечера в сельской местности, я думаю нет необходимости надевать какой-то величественный наряд. Я надену свое голубое креповое платье и нитку жемчуга.

– Ах, Френ, но ведь здешние дамы будут ожидать твоего появления, чтобы посмотреть на лондонскую моду.

"И этого же будет ожидать лорд Дивэйн", – добавила Мэри про себя. – Не старайся держаться в тени из-за страха превзойти всех нас. Будь такой величественной, как тебе хочется.

Миссис Денвер, которая прислушивалась к этому разговору, сказала:

– Ты могла бы надеть свое новое зеленое шелковое платье с газовой верхней юбкой. А твои чудные зеленые туфельки добавят очарование лондонской моды к твоему наряду.

– И конечно, длинные лайковые перчатки, – предложила Мэри.

Франческа чувствовала, что ее хозяйка хочет отличиться на вечере, представив свою гостью во всей красе и с покорной улыбкой уступила подруге, хотя все это и казалось ей бессмысленным, поскольку никто, кроме фермеров ее на этом вечере не увидит.

Спать легли они в тот вечер довольно рано, встали на следующее утро тоже рано, проведя спокойный день, оживленный лишь подготовкой к вечеру. Днем они ездили к священнику передать полдюжины детских рубашек для благотворительного базара.

– У Рональда есть экипаж, а мы поедем на повозке, запряженной пони. Ты не возражаешь, Френ? – спросила Мэри.

– Почему это я должна возражать? – засмеялась Френ. – Я прошу тебя, не обращайся со мной, как с гостьей, Мэри.

Лорд Дивэйн тоже провел спокойный день. Он получил два письма, одно – приглашение на вечер к миссис Хаддлстон, на него надо было ответить. На другое письмо отвечать не надо было, оно было от Франчески, чрезвычайно вежливым, но написано в такой форме, что не позволяло Дивэйну чувствовать за собой свободу действий. Он прочитал письмо с некоторым удовлетворением, хотя и ожидал получить приглашение заехать.

Днем Дивэйн решил совершить прогулку на своих серых лошадях. И неслучайно он поехал в направлении Элмса. Заметив на расстоянии повозку с пони, он подумал, что это едут деревенские девушки, и не удостоил их вниманием, лишь подогнал свой экипаж к обочине, давая им возможность проехать.

Франческа узнала его. Не было сомнения – это был он, его гордо поднятая голова и упряжка чистокровных лошадей. Сердце у нее заколотилось, но она ничем не выдала тревоги, разве только слегка покраснела. "Мне кажется, это лорд Дивэйн", – сказала она Мэри. – "Пожалуйста, не останавливайся. Поедем дальше".

– Но у тебя есть такой шанс…

– Поедем дальше! – приказала Френ тонким тихим голосом.

Они уже почти проезжали мимо экипажа Дивэйна, когда ему удалось рассмотреть сидящих в повозке. Было уже слишком поздно останавливать лошадей, но попробовал, насколько ему это удалось, придержать их, приподнял шляпу в знак приветствия и громко дружелюбным голосом сказал: "Добрый день, милые дамы!"

Френ ни за что бы не позволила себе повернуться к нему и запретила это делать Мэри, но она была уверена так же твердо, как то, что ее зовут Франческа, – что Дивэйн обернулся посмотреть: не остановились ли они? Упряжка ее лошадей в это время настолько замедлила бег, что почти остановилась.

– Почему ты проехала? – недоумевала Мэри, когда всякая возможность завязать разговор среди дороги миновала.

– Он не остановился. Почему же мы должны первыми?

– Но он замедлил бег лошадей, и несомненно, остановился бы, если б ты выказала готовность. Он мог сразу и не узнать?

– Я ему все сказала в письме.

Мэри уже стала опасаться, что встреча Франчески с лордом Дивэйном на вечернем приеме окажется неприятностью для обоих, и ответила: "Надеюсь, ты не станешь обходиться с лордом Дивэйном так же грубо, как сейчас, если встретитесь в каком-либо общественном месте?"

– Будет зависеть от того, как он себя поведет.

И перевела разговор на другие темы. А Мэри утешила себя тем, что Дивэйн несомненно окажется человечным.

Прием у миссис Хаддлстон начался в восемь часов, чтобы позволить гостям прибыть до захода солнца. Всего пригласили сорок человек. С лордом Дивэйном – сорок один гость. Иногда жители здешних мест позволяли себе крупные увеселения. Весь дом был залит светом, вокруг – тоже фонари, чтоб собравшиеся чувствовали себя уютней. У входа, где Хаддлстоны встречали гостей, стояли высокие вазы с цветами, придававшие событию особенно праздничный вид. Прибывших не объявляли, они просто обменивались рукопожатиями с хозяином и хозяйкой и проходили в дом, чтобы там отдать ливрейному лакею пальто и мантильи и – пройти в танцевальный зал.

Углы его украшали пальмы в горшках, а на небольшой платформе сидели музыканты, настраивая инструменты. Неупорядоченные звуки резали слух.

Когда Трэверсы и другие гости вошли в зал, он был уже почти заполнен. Френ выглядела чудесно в зеленоватом платье с верхней газовой юбкой, украшенной блестками. Денвер сделала ей какую-то замысловатую прическу, зачесав волосы назад и закрепив заколками, украшенными жемчугом. А нитка жемчуга на шее, которая удачно гармонировала с заколками, составляла ее единственное ювелирное украшение. Дамы, не говоря уже о мужчинах, с умилением поглядывали на нее, пытаясь перенять что-нибудь новенькое в наряде и поведении.

Мэри быстро оглядела зал и поняла, что Дивэйна еще нет. Она представила гостей соседям. И, когда начался первый танец, Артур, кузен Рональда, сразу же вышел вперед и пригласил Франческу. Френ на мгновение представила себе, что ее приглашает кто-нибудь, похожий на ее будущего мужа. И невольно сравнила деревенскую стрижку Артура, покрой его костюма, неуклюжий поклон с изысканными манерами Дивэйна. Сознавала, что глупо обращать внимание на такие пустяки и старалась это делать.

На первый взгляд, его беседа была благоразумной, но после комплименту его наряду, Артур завел о скоте, о ферме, о погоде… Ну, начисто лишено романтической ауры! И самое лучшее, что она могла подумать об Артуре, что он станет замечательным мужем, но – не для нее.

После окончания сета танца Френ незаметно стала оглядывать зал в надежде найти более интересного партнера. Ничего не удалось отметить. Но едва Артур отвел Франческу в сторону, подошел Рональд и уже он пригласил на танец, Франческа взглянула на Мери, с кем она. И внутренне обмерла: Мери стояла с лордом Дивэйном, что он-то здесь делает?

Рональд подхватил ее руку и повел вдоль ряда танцующих. "Ты что, уже совсем устала, Френ?" Он засмеялся. Она слабо улыбнулась в ответ. Остаток танца Франческа едва ли понимала, что делает. Ее мысли неодолимо неслись к Дивэйну. Кто его пригласил? Знаком ли он с Хаддлстонами? Не подстроила ли все Мери? Почему ее никто не предупредил? И что она скажет, если Дивэйн подойдет? А Франческа не сомневалась, что так и случится.

Но когда начался очередной сет, к ней подошел Селби Кейн. Дивэйн же занялся хорошенькой блондинкой. С Селби не требовалось сдерживать своих чувств и она спросила: "Что здесь делает Дивэйн?".

– Так как он остановился здесь на несколько дней, миссис Хаддлстон почла долгом его пригласить… Я полагаю, что Дивэйн познакомился с Мери еще вчера. Тебе придется поблагодарить его, что он вернул бриллиантовое ожерелье, Френ. Дивэйн вытащил тебя из ужаснейшего положения. Разве ты сможешь быть к нему по-прежнему строга?

– Я вовсе не гляжу на него свирепо. В письме поблагодарила.

– Но и лично надо, если он здесь… Не стоит опасаться, что он станет преследовать. Не говори, где ты намерена жить. Я уже предупредил Мери. А к началу следующей недели он уже будет в Лондоне.

Когда сет завершился, Селби подвел Френ к Дивэйну. Какие бы чувства не испытывал Дивэйн, он скрыл их, как дипломат, и грациозно поклонился: "Добрый вечер, леди Кэмден. Рад видеть Вас!"

Франческа сделала небольшой реверанс.

– Музыканты отдыхают после третьего сета. Если желаете выпить – гостиная, где подают закуски, через зал отсюда, – подсказал Кейн и весьма деликатно удалился. Дивэйн отвел Франческу немного в сторону:

– Не желаете что-нибудь выпить?

– Немного позже, – согласилась Франческа, – когда в зале станет поменьше народа.

Она собрала воедино всю свою храбрость, чтоб сказать то, что думала: "Я хочу поблагодарить Вас, лорд Дивэйн, за неоценимую помощь. Только не понимаю: зачем столько беспокойства из-за меня?"

– Не понимаете?

Франческа чувствовала, что его темный взгляд пронзает насквозь. У нее перехватило дыхание, и ничего не шло в голову.

– Я вел себя отвратительно. И, вернув ожерелье, надеялся вернуть и Ваше уважение. "Вернуть" – это самое верное слово. Другого не нашлось. И вот завоевать – куда точней и правильней.

Дивэйн говорил в несколько игривой манере, что несколько ослабила взаимное напряжение. Франческа почувствовала, что на душе у нее полегчало. К такому разговору Франческа была готова и ответ последовал незамедлительно:

– Не только уважение, но и искренняя благодарность Вам, сэр. Вы и представить не можете, что я пережила.

– Могу представить, рад, что Вы выглядите сейчас намного лучше, чем в последний раз, когда мы встречались.

– Мери мне рассказала немного, как Вам удалось вернуть ожерелье. Но хотелось бы услышать о деталях.

– Не терпится похвастать свой доблестью, но это не к месту.

– Вы правы, лорд Дивэйн. Я была удивлена, увидев Вас здесь.

Он помахал у нее перед носом своим красивым пальцем и рассмеялся. "Нет, Леди Кэмден, Вы были не просто удивлены, Вы были шокированы! Я даже боялся, что Вы собьетесь с ритма, когда заметили меня в зале. У Вас был такой вид, будто Вы заметили превидение!"

– Да, признаться, шокирована…

– С моей стороны это было преждевременно – выпрашивать приглашение на прием к незнакомым людям, но как еще я мог поговорить с Вами? Ведь Вы отказались даже видеть меня.

Эти слова звучали уже как осуждение. Франческа поняла это.

– Я и представить себе не могла, когда читала письмо от Мондли, что Вы принимали такое горячее участие в этом деле.

– И Вы избегали встречи? Вам было неинтересно расспросить обо всем?

У нее сделалось лицо растерявшегося ребенка. И Дивэйну захотелось успокоить, погладить ее.

– Все хорошо, Френ.

– Я боялась, что Вы могли выкупить ожерелье у Риты, – признавалась она.

Дивэйн сперва смутился. Даже нахмурился. Но с пониманием рассудил:

– Я не имею права сердиться на Вас. Сам во все виноват. Но мое намерение – исправить ошибку, а не добавлять к ней новую.

– Но ведь Вы действительно предлагали заплатить за ожерелье, когда…

Он крепко взял ее ладони в свои:

– Не напоминайте мне об этом. Забудем прошлое и останемся друзьями.

– И выпьем за это, если проберемся сквозь толчею! Поскольку встреча приняла спокойный, мирный лад.

Дивэйну захотелось подольше удержать возле себя Франческу. "Подождите здесь, я принесу что-либо выпить". Он провел ее к креслу у стены, а сам отправился за вином. Франческе радостно было остаться на минутку одной, чтобы восстановить душевное равновесие, она все труднее скрывала, что пыталась все эти дни скрыть от себя, Дивэйн казался ей чертовски привлекательным. И если бы побольше с ним общалась – непременно влюбилась. Влюбилась в другого мужчину, который – по сути! – был зеркальным отражением Дэвида У Дивэйна были любовницы. Этот известный щеголь не станет хранить верность жене всю жизнь. Да и, кроме того, он по всей видимости, не собирался жениться. Ей сказал: "Постараемся быть хорошими друзьями!"

Она тревожно вздохнула. Трудно осознавать, что нельзя полюбить человека, который станет хороший станет хорошим мужем. Она с ужасом подумала, что у нее какой-то извращенный вкус к проходимцам и распутникам, оттого самое разумное – не выходить замуж. Ее приданое по-прежнему останется нетронутым, поскольку Мондли прекратил начатое против нее дело. Она и миссис Денвер смогут остаться счастливы, живя в тихом местечке: радуясь земному и простому. Конечно, ей будет не хватать волнительной обстановки сезонов в Лондоне, но недавние испытания показали, что это не слишком дорогая цена за душевное спокойствие.

Вернувшись, Дивэйн заметил у Франчески некоторое отчуждение.

– Вы собираетесь вернуться в Лондон, – спросил он чуть позже.

– Я спрашиваю, потому что надеюсь получить позволение иногда заходить к Вам.

– Я не собираюсь возвращаться, лорд Дивэйн. На лице его появилась очаровательная улыбка:

– Я считаю, что Вы уже поступили неразумно, уехав из Лондона. Сплетни о Вас поутихли. А если Вы вернетесь, Ваши друзья будут только приветствовать это.

– Такие друзья мало стоят. Достаточно вспомнить, с какой легкостью они сами забывают о дружбе. Я не вернусь в Лондон.

– Мне самому иногда нравится уезжать в деревню и пожить какое-то время. Но быстро надоедает.

– Я родилась и выросла в деревне. Мне не надоест.

– А мне казалось, что Вы превосходно чувствуете в самых увеселительных местах Лондона, мадам.

Дивэйн невольно напомнил ей о ярком прошлом.

– Таким женщинам, как я, которые легко поддаются соблазнам, может и надо подальше держаться от такого.

Дивэйн с удивлением взглянул на Франческу:

– Это естественно! Мы все легко поддаемся соблазнам и стремимся к удовольствиям.

В середине зала стали выстраиваться пары на следующий тур вальса. Взяв у нее пустой стакан, Дивэйн сказал: "Таким дамам, как Вы, необходим подходящий сопровождающий". Не желаете потанцевать?

Больше они не говорили о Лондоне, и поскольку Дивэйн не спрашивал Францеску о том, где она собирается жит в будущем, сама она постеснялась ему об этом говорить. Расставаясь в конце танцевального тура, Дивэйн попросил разрешения приезжать к ней в Элем и Франческа дала согласие.

– Как долго Вы собираетесь гостить у Трэверсов? – спросил он.

– Несколько недель. А Вы, как я понимаю, скоро возвращаетесь в Лондон'

– В ближайшее время – нет. Я с нетерпением буду ждать встречи с Вами завтра.

Следующий танец они не танцевали. Франческа не знала – почувствовала она облегчение или раздражение, что Дивэйн не пригласил ее на вальс, но чувствовала, что ей больно смотреть, как он танцует с привлекательной рыжеволосой девушкой. Ничего страшного, думала она, через день или два он уедет, а за эти два дня он не сможет разбить ее сердце.

ГЛАВА 16

Франческа не обманывала себя в том, будто равнодушна к Дивэйну, она совсем не собиралась влюбляться в него. Лучшим способом избежать этого было – увериться, что он освободился от всякой привязанности к ней и знать, что он уехал в Лондон.

То, что привлекло его внимание к ней в Лондоне, было понятно: будучи вдовой, она вела себя так смело и непринужденно, привлекала к себе внимание всякими глупыми выходками в одежде и легким флиртом. Со всем этим покончено. Зная, что Дивэйн должен зайти, она покопалась в своих вещах и надела простое голубое канифасовое платье, которое носила еще до замужества. Ни воротничок, ни кружева, ни брошь или ожерелье не оживляли строгости этого платья. Франческа закрутила свои черные локоны в плотный узел сзади и спустилась к завтраку.

Ее хозяйка была слишком деликатна, чтобы выразить свое удивление, и решила, что Франческа займется туалетом после завтрака. Френ любила помогать по дому и, конечно, ей не хочется надевать красивые шелковые платья для того, чтобы пойти в курятник или посидеть на крыльце, вылущивая горох для обеда.

Когда они поднялись из-за стола, Френ сказала Мэри:

– Может быть, мы немного погуляем с Гарри в парке и подышим свежим воздухом, прежде чем он ляжет спать?

– Я займусь этим, Френ. Ты, наверное, захочешь переодеться до прихода лорда Дивэйна.

– Я не собираюсь переодеваться или оставаться с ним наедине. Давай возьмем одеяло и посидим где-нибудь в саду.

Мэри взглянула на ее строгую прическу и столь же строгое платье и воскликнула:

– Ах, Френ, уж не собираешься ли ты вызвать у лорда Дивэйна отвращение к себе?

– Конечно, нет. Ну, а если он будет чувствовать ко мне отвращение – это его дело.

Тем не менее Мэри заметила, что подруга мельком взглянула в зеркало и нахмурилась.

– Неужели я выгляжу ужасно? – неуверенно спросила она.

– Нет, конечно. Но вчера вечером ты выглядела намного элегантней.

– Думаю, что все в порядке. Франческа осталась довольна свои отражением в зеркале. Этот спокойный стиль в одежде не был лишен привлекательности, тем более здесь в деревне. Конечно, элегантности в нем было мало, но он предполагал какую-то зрелость и даже слишком трезвое отношение к жизни. За несколько дней пребывания в Элмсе у Франчески зарумянились щечки, а ожидаемый визит Дивэйна придал блеск глазам.

Мэри, покачав головой, послала за Гарри и приказала принести одеяло. Они сели под широко раскинувшееся тутовое дерево, по очереди подбегая к Гарри, с которого нельзя было спускать глаз – он резвился, бегая, и особенно интересовался работой садовника. Когда желтый экипаж лорда Дивэйна стремительно подъехал к воротам, Франческа помахала ему рукой. Он остановился и крикнул:

– Не желаете немного прокатиться или мне ставить лошадей в конюшню?

– Поставьте их в конюшню, – ответила Френ.

– Конюшни с другой стороны дома, лорд Дивэйн, – добавила Мэри. Едва ли нужно было напоминать об этом, но ей хотелось соблюсти приличия и выполнить свою роль хозяйки до конца.

Подошел садовник и помог Дивэйну справиться с лошадьми. Лорд вышел из экипажа и присоединился к дамам. Если Франческа надеялась отдалить от себя Дивэйна такой домашней встречей, то вскоре она убедилась, что ошибается. После приветствий и обмена впечатлениями о вчерашнем приеме, Дивэйн подхватил Гарри на руки, посадил его к себе на плечи и стал катать, чем сразу же покорил Мэри, которой было очень приятно и лестно видеть, как сын резвиться на таких красивых и благородных плечах.

– Для холостяка Вы, кажется, слишком хорошо умеете обращаться с детьми, лорд Дивэйн, – сделала она ему комплимент.

– У меня есть опыт общения с ними. У меня два племянника и племянница. Правда, я не очень-то умею обращаться с куклами или, скажем, устраивать вечера для юношества.

– А сколько лет Вашим племянникам и племяннице? – спросила Мэри и следующие десять минут разговор шел только между ними. А Френ помогла Гарри играть деревянными лошадками и солдатиками. Это не требующее внимание занятие позволило ей задуматься над происходящим: Франческе показалось странным, что лорд Дивэйн, попросив у нее разрешения заехать в гости, разговаривает только с Мэри. Но из этой беседы она узнала, что он является братом леди Морган. Френ ранее встречалась с ней и нашла ее довольно дружелюбной и добродушной.

– Пойду скажу повару принести нам немного лимонада – или, может Вы предпочтете пиво, лорд Дивэйн? – спросила Мэри позднее.

– Если можно, пиво. Леди Кэмден знает о моем пристрастии к нему, – сказал Дивэйн, стараясь вовлечь Франческу в разговор. Она слегла улыбнулась в ответ. "Можешь не забирать с собой Гарри. Мы присмотрим за ним", – обратилась она к Мэри. Гарри пытался идти за матерью, но Дивэйн поднял его на руки и принес обратно. Он сел возле Франчески, прислонившись к стволу дерева и вытянув ноги вдоль одеяла. Гарри копошился рядом, подавая Дивэйну одну за другой свои игрушки…

– У Вас такая приятная подруга, – обратился он к Френ.

– Да, мы всегда были вместе душой, даже если вдали друг от друга. Рада, что нее складывается все хорошо.

Сказав это, она перевела взгляд на Гарри, самую большую радость Мэри. И Френ вдруг ощутила боль, что у нее нет ребенка. Как все сложилось бы по-другому, будь малыш! Она не осталась бы жить в Лондоне.

Франческа подняла глаза на Дивэйна и увидела: он пристально смотрит на нее. В его взгляде она прочла сочувствие и понимание. Чисто выбритый подбородок, блестящие черные волосы, особенно, когда на них падал солнечный луч… Дивэйн с грустью улыбнулся: "Вы еще так молоды, Франческа. И у Вас все в жизни уладится".

Она покачала головой: "Я не думаю о замужестве. Одного было достаточно".

– Браки бывают разные, – возразил он. – Не хочу проповедей, но Вы имели несчастье избрать не тот образ жизни, который достоин такой леди, как Вы. Представить не можете, чего можно ожидать от лондонского общества. На поверхности блеск и очарование. Но в глубине – темнота. Вы и натолкнулись на нее, хотя и не по своей вине.

Он, не мигая, пристальным взглядом изучал ее, пытаясь найти в этой простой деревенской девушке хотя бы эхо той стремительной энергичной леди с мушкой на груди. Перемена в ней произошла поразительная, но что удивительно – и та Франческа, и эта казались Дивэйну одинаково привлекательными и соблазнительными. Он с ужасом заметил, что леди Кэмден не делает никаких попыток привлечь его внимание. Она была искренна, когда возражала против замужества.

– К сожалению, такие женщины, как я, плохо разбираются в мужчинах. Меня никогда особенно не прельщали местные щеголи. Я всегда хотела достичь чего-то большего, с трепетным волнением отдавалась очарованию моды, но когда я достигла всего этого, поняла, что все это иллюзия, не больше.

В этих словах Дивэйн почувствовал упрек за свое поведение – и снова она говорила с ним совершенно открыто.

– Только молодые и неопытные женщины поддаются этому очарованию и блеску. Когда Вы вернетесь в Лондон, будете мудрее и оставите всякого рода болтунов и распутников тем, кто их еще не раскусил. – Говоря это, Дивэйн машинально брал у Гарри все, что тот ему давал и теперь на одеяле образовалась целая куча игрушек. Франческа подняла лошадку, а Гарри выхватил ее обратно.

– Я не планирую возвращение в Лондон, кажется, я уже говорила об этом.

– То, что она так сухо и вежливо разговаривала с ним, раздражало его. И ее нежелание возвращаться в Лондон тоже. Конечно, все это не было смыслом ее жизни, но довольно приятной ее частью.

– Шесть недель – как раз самое подходящее время для сезона. Шесть недель из пятидесяти двух, чтобы отдохнуть и насладиться обществом. Большую часть года я провожу в Эбби – это мое имение в Кенте. Оно расположено достаточно близко к Лондону и поэтому я могу приезжать домой во время Сезона, если вдруг чувствую, что мне надоел пресыщенный образ ее жизни. Удобно еще и тем, что всегда можно быстро добраться до Уайтхолла, если возникнут срочные дела.

Франческа, наклонив голову, улыбнулась, глядя на него из-под полей своей соломенной шляпки.

– Я никак не могу представить Вас, живущего в деревне. В его глазах появился отблеск каких-то отрицательных эмоций, а когда он заговорил, голос зазвучал обиженно:

– Не надо иметь богатого воображения, чтобы представить это. Вы же видите, мне здесь нравится. Или Вы думаете, что я двенадцать месяцев в году провожу в развлечениях?

Прежде чем она смогла ответить, вернулась Мэри в сопровождении слуги, несущего поднос. Всем были поданы напитки и слуга забрал Гарри, чтобы уложить его спать. Дивэйн повернулся к хозяйке и вовлек ее в разговор, намереваясь показать Франческе, что он не какой-нибудь ловелас, которого интересуют только женщины.

– У Вас такое замечательное стадо коров, миссис Трэверс. Я сразу это заметил, когда приехал сюда. Я знаю, это гернзейская порода. Сам я развожу в основном айрширскую породу.

– Вы знаете, Рональд разводит их, скрещивая с некоторыми коровами джерсейской породы, чтобы повысить жирность масла.

– Я купил несколько коров коричневой швейцарской породы, надеясь получить и молоко, и мясо, но мой управляющий имением говорит, что нужно приобрести еще несколько коров джерсейской породы. Сколько продукции Вы получаете от Ваших коров?

– Поговорите обо всем этом с Рональдом. Надеюсь, Вы останетесь с нами пообедать?

Дивэйн покосился на Френ, которая в это время собирала игрушки Гарри, не желая смотреть на него, хотя внимательно слушала и была почти уверена, что он не откажется от приглашения.

– Я не люблю никому навязываться. – Он снова посмотрел на Френ. Она все еще не желала взглянуть на него, но он заметил, как в нерешительности замерла его рука, перебирающая игрушки, пока он не ответил на приглашение.

– Правда, останьтесь. Рональду будет приятно побеседовать с Вами, – не отступала Мэри.

– Спасибо. Я должен быстро съездить в гостиницу и переодеться. – Эти пальцы, державшие деревянного солдатика, действительно дрожали, или ему показалось?

– Нет необходимости переодеваться. Вы знаете, Рональд рад любому предлогу, чтобы усесться за стол в своих штанах из оленьей кожи. Но, разумеется, он не опускается так низко, если у нас много гостей.

– Ну, тогда я не приучу его к дурным манерам. Разговор вновь вернулся к теме скота, но, заметив, что Франческа не желает включаться в него, Мэри сказала: "Пойду предупрежу повара, что Вы остаетесь обедать с нами, лорд Дивэйн". Уходя, она бросила на подругу властный, подбадривающий взгляд.

– Вы не возражаете, если я останусь на обед? – спросил Дивэйн у Фрэн.

– Конечно, нет. Почему я должна возражать?

– Мое тщеславие заставляет меня думать, что Вы были не очень рады, когда я согласился.

– Не рада? Помилуйте, но какое же это имеет отношение к тщеславию?

– Это говорит по крайней мере, хоть о каких-то чувствах ко мне. Последние полчаса мне казалось, что Вы совсем забыли о моем присутствии.

– Ах, я просто ничего не понимаю в этих разговорах о скоте.

Он улыбнулся.

– Как впрочем, и я. Но я думаю, что к концу вечера многое узнаю из этой области. По крайней мере, приглашение на обед я имею.

Франческа почувствовала смятение от таких слов, но решила подавить свои чувства.

– Любые знания, которые Вам удастся получить, пригодятся, поскольку Вы, я думаю, действительно занимаетесь разведением скота?

– Да, действительно. Я могу немного отклониться от истины, когда этого требует случай, но я никогда не лгу. Вы хотите, чтобы я сейчас ушел?

Она, как всегда, подернула плечами.

– Делайте, что хотите.

Он испытующе, пронзительно посмотрел на нее.

– Думаю, Вам не понравится, если я приму эти слова буквально. То, что мне хочется сейчас делать – так это поцеловать Вас.

Франческа сморщила губы и стала смотреть на свои нервно изгибающиеся, подобно змеям, пальцы, лежащие на коленях.

– Нет, я этого не хочу. – Она взглянула на Дивэйна и увидела, что он смотрит прямо на ее губы. Она почти физически почувствовала, как они стали дрожать от этого взгляда.

– Может быть, Вам лучше было бы уйти? Погруженный в свои мысли, Дивэйн улыбнулся. От того, что он пытался не рассмеяться, в уголках рта появились маленькие складки.

– Вы слишком все омрачаете, Фрэнки! – сказал он, наклонившись вперед и быстро поцеловал ее в уголок губ. – Я просто очарован Вашим новым стилем в одежде, но не забывайте совсем и прежний.

Франческа отшатнулась от Дивэйна, словно его губы были горячими углями.

– Это вовсе не стиль! – слабо запротестовала она.

– Если немного поработать, это станет новым стилем. Такой вид и подойдет для деревенской жизни. Мушка на вашей юбке, конечно, не так интригует меня, как та, что была у Вас на груди в театре, но зато этот вид более неподдельный.

От досады Франческа прикусила нижнюю губу. Она совсем забыла про мушку на юбке. Она пришила ее после того, как порвала юбку, перелезая через забор много лет назад в Уайт Оукс. Она несколько неуклюже справилась с этой работой, поскольку не очень была сильна в пришивании заплаток.

– Мы кормили цыплят сегодня утром. Я так и не переоделась после этого.

– Пусть Вас это не смущает и не стоит переодеваться из-за меня. А я, напротив, пообещал миссис Трэверс не приучать ее мужа к дурным манерам, поэтому должен вернуться в гостиницу и переодеться к обеду. Думаю, он состоится в обычное время?

– Мы обычно обедаем в шесть, но Мэри решила отложить обед до семи, чтобы произвести на Вас впечатление.

– Мы найдем компромисс. Я приеду в половину седьмого.

– Я скажу ей. Я Вы собираетесь рассказать мне, как удалось вернуть мое ожерелье, лорд Дивэйн?

– Вам не кажется, что уже пора отпустить слово "лорд"? Она кивнула.

– Мне особенно интересно узнать – кому Дэвид отдал ожерелье?

– Эту женщину зовут Маргарита Салливан. Думаю, друзья зовут ее просто Рита. Сейчас я припоминаю, что мистер Ирвин постоянно твердил об этом имени.

– Имя "Рита" появлялось в некоторых любовных письмах, оставшихся после Дэвида. Мы и так думали, что бриллианты у нее.

Дивэйн нахмурился, думая о таком бездушии.

– Рита Салливан… Я с ней не знакома даже наглядно, и ничего о ней не слышала, думаю, она очень красива.

– Довольно привлекательна.

Но она теряла всякую привлекательность на фоне Франчески. Лорд Кэмден был просто глупец. "Блондинка", – добавил Дивэйн.

– Как Вам удалось вернуть ожерелье?

Дивэйн кратко рассказал обо всем, не желая останавливаться на своих довольно фамильярных отношениях с подобными женщинами.

– А как Мондли восприняли это? Он, должно быть крайне расстроился, узнав правду о своем сыне. Надеюсь, он не расскажет об этом леди Мондли.

– Да, Мондли был очень расстроен. Думаю, ему есть над чем поразмыслить. С Вашей стороны так великодушно беспокоиться о нем после этого, как он скверно поступил с Вами.

– Я никогда не знала достаточно хорошо супругов Мондли. А они судили обо мне по той репутации, которую я создала после смерти Дэвида. Конечно, глупо было с моей стороны так вести себя, но сейчас с этим все кончено. Той Фрэнки уже больше нет. – В ее голосе чувствовалась горечь за свое безрассудное поведение. Дивэйн вскинул голову и усмехнулся.

– Давайте не будем хоронить ту Фрэнки слишком глубоко, мне она довольно-таки нравилась. В большинстве женщин есть что-то от той Фрэнки. Весь трюк состоит в том, чтобы не позволять им выходить из-под контроля.

Дивэйн поднялся и подал руку Фрэн, помогая ей встать. Она проводила его до дома, где стоял его экипаж. Она попросила садовника подогнать его и стала ждать вместе с Дивэйном.

Последние его слова удивили Франческу.

– My уже друзья, Франческа? – спросил он серьезно.

– Да, конечно, почему бы и нет? Вы оказали мне большую услугу. Не понимаю только, зачем Вам столько хлопот?

– Я хотел искупить вину за причиненные Вам ранее беспокойства. Надеюсь, мне это удалось. И потом… прошу Вас, не приписывайте мне все недостатки Дэвида.

Сказав это, Дивэйн запрыгнул в экипаж и, дернув за поводья, уехал, оставив ее в одиночестве думать над своими словами. Он был прав – она мысленно ставила его рядом с Дэвидом, но все-таки была большая разница в поведении этих двух людей – Дивэйн просто принял ее за женщину легкого поведения, когда случайно наткнулся на нее в Пантеоне. И это произошло не только по его вине. Ей с грустью пришлось признаться, что она выглядела и, возможно, вела себя, как женщина легкого поведения. Общение Дивэйна с женщинами такого рода не приводило ее в восторг, но он был холостяк…

Возможно, он не всегда будет искренен со своей женой, но в глубине души Франческа чувствовала, что Дивэйн никогда бы не поступил так, как Дэвид – отдать фамильную драгоценность неизвестно кому и подставить свою жену расплачиваться за это. И то, что Дивэйн так много сделал, чтобы искупить свою вину за причиненную боль – лишний раз доказывало, что у него есть совесть. Дэвид же был лицемером. Он скрывал свои похождения от родителей, и делал это довольно успешно, пока правда не свалилась на голову Мондли, как гром среди ясного неба – никто из них и не представлял, кем Дэвид был на самом деле.

Дивэйн и не претендовал на звание святого и позволял другим иметь некоторые слабости. Он в известной степени любил Фрэнки, все знали его как отъявленного холостяка. Если такие холостяки кого-то не устраивали – их можно было оставить в покое. Но Франческе показалось, что ей будет трудно расстаться с ним. Сможет ли такой холостяк стать хорошим мужем?

ГЛАВА 17

Дивэйн так очевидно посмеялся на ее заплатанной юбкой, что Франческа не могла появиться на обеде в чем-либо подобном. И все же она решила так изменить свой образ, чтобы не осталось и следа от прежней Френки Девлин. Она решила надеть свое голубое креповое платье, конечно, не последней моды, но довольно модное. Оттенок шелка – бледно-пепельно-голубой – очень гармонировал с цветом ее лица и черными волосами. Она зачесала назад свои локоны и затянула их голубой бархатной лентой. Желая отличиться, она не удовольствовалась таким украшением. Поэтому Франческа выбрала ленту подлиннее и завязала так, чтобы она свисала над левым ухом. Оба конца ленты почти касались плеча. Сама она еще не видела, чтобы кто-то носил ленты подобным образом.

В Лондоне это наверняка вошло бы в моду. Она улыбнулась своему неисправимому желанию пользоваться вниманием других и не позволила себе приколоть брошку к ленточке. "В большинстве женщин есть что-то от той Френки. Весь трюк состоит в том, чтобы не позволять им слишком увлекаться", – вспомнила она слова Дивэйна.

Франческа была в гостиной, когда приехал лорд Дивэйн. Его туалет был безупречным, без всяких уступок на то, что он находился в деревне. Он выглядел так же элегантно, как в Лондоне. Костюмы Вестона как нельзя лучше смотрелась именно на такой фигуре – высокого широкоплечего мужчины с узкой талией. Контрастное сочетание его безупречно белого воротничка с черным жакетом и смуглый цвет лица особенно радовали глаз. И хотя он был одет, как обычно, Франческа почувствовала некоторую скромность его манер. Дивэйн очень тепло поприветствовал ее и изо всех сил старался снискать милость у Рональда. Самым простым и лучшим способом добиться этого была заинтересованность делами на молочной ферме. Этот разговор завязался за шерри и продолжался почти в течение всего обеда.

Франческа заметила, что миссис Денвер и Селби слушали этот разговор с интересом и явным одобрением. Немного поговорили и о другом – несколько комплиментов хозяйке, о политике, о некоторых хозяйственных делах, о соседях. Франческе было приятно отметить, что Дивэйн может хорошо себя чувствовать и быть желанным в любой компании. Это была черта настоящего джентльмена.

После обеда дамы оставили мужчин пить портвейн, а сами пошли в гостиную. Миссис Денвер сразу же направила разговор на тему, которой Франческа больше всего боялась.

– Но почему этот лорд Дивэйн задерживается в этих местах, Френ? Он, случайно, ничего не говорил?

– Нет, ничего.

Мэри при этом тихонько засмеялась.

– Я могу догадываться об одной очень весомой причине, мадам. Должно быть, Вы уже заметили, что он по уши влюблен в Френ?

Франческа ожидала, что худенькое лицо ее компаньонки нахмурится, но с удивлением увидела на нем только интерес к обсуждаемому предмету.

– Ты тоже так думаешь? – спросила она, обращаясь к Франческе.

– Конечно, нет. И я бы не приняла его ухаживаний.

– Он вовсе не такой мужчина, каким показался нам поначалу, – заметил миссис Денвер. – Кажется, он серьезный и очень рассудительный человек. А как любезно было с его стороны помочь тебе в этой истории с ожерельем! – Конечно, миссис Денвер ничего не знала о всех нюансах поведения Дивэйна в Лондоне. – У него респектабельная репутация. Он, конечно, не святой, но никогда бы не стал губить жизнь молодым девушкам.

– Мне всегда нравилось некоторое умение флиртовать в мужчинах, – сказала Мэри. Обе женщины с удивлением посмотрели на нее. Странно было слышать такое от дамы, вышедшей замуж за Рональда Трэверса.

– Почему бы Вам не спросить его о причине задержки, миссис Денвер? Френ просить об этом бесполезно. Если рядом лорд Дивэйн – у нее даже масло во рту не тает.

– Если я вправе это сделать, – ответила миссис Денвер. – Хотя должна признать – мне все это очень любопытно.

– Тогда я спрошу его об этом, – дерзко сказала Мэри и засмеялась. – А ваша задача – отвлечь Рональда, миссис Денвер, иначе он продолбит нам все уши своими беседами про скотный двор, если мы его еще на минуту оставим с лордом Дивэйном.

Когда джентльмены присоединились к ним, Мэри сдержала свое обещание, а миссис Денвер содействовала ей, отведя Рональда в угол и начав задавать ему вопросы о маслобойне. Мэри подозревала, что Дивэйн подойдет поближе к Френ и осталась рядом. Дивэйн улыбнулся и кивнул миссис Денвер, но направился прямо к Франческе.

– Вы решили устроить передышку в обсуждении скота, лорд Дивэйн? – спросила Мэри. – Рональда ничего не может остановить, если он сядет на свою любимую лошадку.

– Надеюсь, мы не надоели Вам за обедом? Ваш муж так много знает в этой области, что я забыл о хорошем тоне и болтал о том, что другим неинтересно. Рональд продает мне племенную корову по отличной цене.

– А, так Вы здесь задержались, чтобы купить скот?! – невинно спросила она.

Дивэйн усмехнулся. "Не совсем так, миссис Трэверс". Франческа покраснела самым откровенным образом и сказала:

– Лорд Дивэйн всегда ищет предлог уехать из Лондона. Кажется, я припоминаю Ваше странное желание однажды посетить вечера в каких-то домах за городом, Дивэйн.

– И Ваше страстное желание избежать этого, мадам, – И, обращаясь к Мэри, он добавил: – Вам единственной удалось соблазнить Вашу подругу уехать из Лондона.

– Как долго Вы еще пробудете в Своне? – спросила Мэри и вдруг почувствовала себя такой смелой, что даже объяснила, почему спрашивает об этом. – Я планирую устроить прием в честь Франчески. И если Вы останетесь здесь еще на несколько дней, надеюсь не откажетесь от моего приглашения?

– Я с удовольствием приду, миссис Трэверс. Я вовсе не стремлюсь уехать от такого теплого гостеприимства.

Мэри с заговорщическим видом улыбнулась подруге и поднялась.

– Я должна проследить, как там готовят чай.

– Вы думаете – я понравилась Вашим друзьям? – откровенно спросил Дивэйн.

– Вы имеете безоговорочный успех. Не могу даже представить, зачем Вы создаете себе столько хлопот?

– Черт побери эти хлопоты! Все эти светские манеры не стоит денег. А вот корова будет стоить мне целого состояния.

От неожиданности и смущения Франческа еле выговорила: "Надеюсь, это хорошая корова?"

– Думаю, это будет очень разумным вложением капитала. Но, по крайней мере, должен же я был придумать хоть какой-то предлог своему здесь пребыванию. Вы заметили, что возникли вопросы, и можно даже сказать, ожидания.

– Ожидания чего? – спросила она и моментально пожалела об этом. Его загоревшиеся глаза были ясным ответом.

– Если бы мы были наедине, этот разговор имел бы больший успех. Может быть, Вы согласитесь прогуляться со мной завтра?

Она прикусила губку и стала думать, как избежать такой встречи.

– Должен предупредить Вас, – продолжал Дивэйн, – что я могу быть крайне назойливым. Я намерен добиться разговора с Вами наедине, даже если для этого придется купить всех коров в стаде Трэверса.

– Очень хорошо, но… – Едва ли она могла отклонить теперь сделанное предложение. – Но я действительно не собираюсь возвращаться в Лондон, – неубедительно закончила она.

Дивэйн разглядывал ее волосы и лицо. Он обратил внимание на свисающие концы бархатной ленточки, ласкающие ее подбородок. Еще одно новшество в ее туалете.

– Вы полностью отдались моде, присущей этим местам, но, думаю, эти ленточки будут отвечать и последним ее веяниям. Кстати, Вы не скучаете по прелестям светской жизни?

– Меня вполне устраивает это общество.

– Я ухвачусь за этот невольный комплимент и поблагодарю Вас, Франческа.

К ним подошел Рональд.

– Не хотите прямо сейчас взглянуть на рекорд Бесси, милорд? Я обещал Вам показать способность коровы, которую Вы покупаете. Уверен, Вы не пожалеете о покупке.

– Отлично! – Он моментально встал и поклонился Франческе, которая не смогла сдержать улыбку, видя, как элегантный лорд Дивэйн последовал за Рональдом в библиотеку, чтобы сосредоточиться над записями результатов этой дойной коровы. Это наверняка доведет Дивэйна до сумасшествия.

К тому времени, когда Дивэйну было дозволено вернуться, чай уже остыл. Мэри предложила принести свежего, но как настоящий джентльмен, он отказался и стал прощаться.

Прежде чем уйти, он подошел к Франческе: "Завтра в два часа Вас устроит?"

– Да, прекрасно.

Едва он вышел, дамы захотели узнать, о чем идет речь.

– Мы собираемся на прогулку. Вот и все.

– Я уверена, что Вы вернетесь уже помолвленными! Просто уверена, – радостно воскликнула Мэри. Миссис Денвер улыбнулась, и даже Селби не нахмурился. И только за Рональдом Трэверсом оставалось последнее слово: "Кажется, он порядочный джентльмен, и здраво обо всем рассуждает. А если взять в расчет его титул и его имения, то любая женщина проиграет перед ним".

Уже лежа в постели, Франческа все серьезно обдумала. Неужели у меня нет здравого смысла? Неужели меня ничему не научило первое замужество? Дивэйн просто бабник. Она не могла выйти за него замуж, но все-таки каждая струнка ее души хотела услышать от него предложение. Может, этот вовсе и не будет предложением. Он говорил, что они могут быть просто друзьями. Но его пламенный взгляд выражал больше, чем дружбу.

Она даст ему понять, что ее не интересует замужество, которое длится один медовый месяц, а за ним последует вереница любовниц. С Лондоном и с сезоном все было кончено. Дивэйн никогда не согласится на такие условия. Конечно, она сама будет немного скучать по жизни в Лондоне…

Франческа не заметила, как наступило утро. Помнится, она помогала Мэри писать приглашения на прием и принимала участие в обсуждении меню, включавшее в себя говядину и всевозможные десерты со сливками, все с фермы Трэверсов. Но мысли ее были неотступно с Дивэйном и ветелись вокруг предстоящей прогулки.

Казалось, до двух часов прошла целая вечность, но ровно в два стук в дверь возвестил о пунктуальности гостя.

Его встретили все обитатели Элмса, кроме Рональда, занятого делами. Франческу раздражало, что визиту была придана некая торжественность – все сидели в ожидании Дивэйна в гостиной. Тем не менее, разговор состоялся очень короткий и беспредметный. Мистер Кейн поговорил о погоде, о благоустройстве дорог для прогулок. Миссис Денвер напомнила Франческе о необходимости взять теплую мантилью, поскольку прогулка предстояла в открытом экипаже, а Мэри пригласила Дивэйна к чаю.

В течение этих разговоров Франческа украдкой рассматривала своего гостя. Дивэйн сменил вчерашний наряд на синий шерстяной жакет, соломенного цвета брюки и блестящие ботфорты. Франческа пожалела о своем не слишком модном наряде. На ней было легкое муслиновое платье с каймой и простая голубая мантилья. Вместо модной Френ надела простую круглую соломенную шляпку, которую оживлял лишь венок разноцветных цветов.

– Мы не опоздаем к чаю, – сказала она хозяйке, уходя. На голубом небе светило яркое солнце. Грачи поздно парили среди вязов, было слышно пение дрозда.

– Какой прекрасный день! – сказала Франческа, когда Дивэйн подавал ей руку, помогая сесть в экипаж.

Он игриво поклонился и, запрыгнув, сел рядом.

– Я заказал его специально для Вас. Интересно, сколько беззаботных денди говорили Вам эти слова? Наверное, Вы догадываетесь, какая это будет прогулка? Пошлости и банальности до тех пор, пока не удастся убедить Вас в том, что на самом деле Вы не простая деревенская девица, несмотря на эту отвратительную круглую соломенную шляпку. Думаю, что это не Ваш стиль. У женщины, по крайней мере, должно быть лицо ангела, чтобы носить такую своеобразную шляпку. Вам не стоит ее надевать, Френки.

– Так Вы намерены говорить пошлости и банальности, Дивэйн?

– Я передумал. – Он дернул за поводья и лошади побежали. – Приглашение вернуться к чаю заставило меня передумать. Это значительно сокращает время нашей прогулки. Я планировал заехать в Доркинг и выпить чаю там. Думаю, что спокойная гостиная в таком месте была бы более подходящей для того, чтобы сделать предложение, – закончил он, даже не изменив голоса.

Франческа сидела, как монахиня, наполовину оглушенная, но сердце бешено колотилось.

– Я слышала, что Доркинг расположен в самом отдаленном месте Суррея. У нас будет время съездить туда, я думаю – не для того, чтобы выпить там чаю.

– Вы правы. Я не уверен, что это подходящее место, где можно делать предложение, – продолжал Дивэйн так же спокойно, словно обсуждал погоду. – Но лучше всего это делать на открытом воздухе. Деревья, птицы, цветы – и все такое прочее. Мы присмотрим укромное местечко, подальше от дороги, но не слишком близко к выгону коров.

– Мы могли бы поехать в Рейгейт.

– По дороге сюда я заметил яблоневый сад. Вы не знаете, он принадлежит Трэверсам? – При этом он оторвал взгляд от дороги и посмотрел на Франческу, пытаясь спрятать улыбку. Такое чопорное лицо у нее, наверное, было только в церкви.

– Или мы можем поехать в Редхилл, говорят, там много отличных магазинов. Но не думаю, чтобы Вам было интересно делать покупки.

– Просто в этом нет необходимости. Я взял кольцо с собой.

Он при этом не добавил, что получил кольцо сегодня утром, послав грума в Лондон.

Даже эти красноречивые слова были проигнорированы, хотя это слоило Франческе неимоверных усилий.

– А, придумала! Давайте, поедем в парк, севернее Хай Стрит. Там много древних склепов, больших пещер. Я думаю, что они каким-то образом связаны с Великой хартией вольностей.

– Ну что ж, очень романтично, Френки, карабкаться по песочным ямам. Версия о том, что эти места связаны с пребыванием баронов, создавших Великую хартию вольностей – очень сомнительна.

– Ну, тогда мы можем поехать в церковь Святой Марии Магдалины.

Лорд Эдуард, который завоевал непобедимую испанскую армаду, похоронен там под алтарем.

– Я уже побывал в этой церкви, когда искал Вас.

– В церкви Святой Марии Магдалины? – переспросила она от смущения.

– Вернее сказать, я искал Трэверсов, смотрел там регистрационную книгу в приходе. Дело в том, что мистеру Ирвину была известна только их фамилия и приблизительно место проживания. Я прочесал всю окрестность в поисках их имения. Иначе что могло меня заставить так долго ехать к Вам?

Франческа восприняла этот вопрос как риторический и сказала:

– Мы могли бы поехать в Рейгейтский монастырь. Когда-то он был местом резиденции лорда Хауэлда – того самого, что победил Армаду.

– О, Господи, неужели это самое подходящее место для того, чтобы сделать предложение? Вы путаете войну с любовью!

Она перестала игнорировать его разговор о браке и, резко повернувшись к нему, стала с досадой в голосе говорить:

– Я ничего не смешиваю, сэр. Любовь ведет к браку, который ведет к войне между мужем и женой. Мне по горло хватило одной супружеской войны. Больше меня это не интересует.

Они не проехали еще и полмили. На горизонте так и не показалось ни одного романтического местечка. Волей-неволей Дивэйн продолжал вести экипаж.

– Поскольку мы пока еще не женаты, не могли бы мы заключить перемирие, хотя бы на то время, пока все обсудим спокойно, как взрослые люди?

– Нам нечего обсуждать. Умоляю, отвезите меня обратно в Элмс.

– Вряд ли миссис Трэверс так быстро успеет приготовить чай. Это признак дурного тона – ставить хозяйку в неудобное положение. Но я не буду докучать Вам разговором, который неприятен.

Минуты две они ехали молча. После чего Дивэйн сказал:

– Я думаю, что в Вашем случае отвращение к браку вызвал выбор плохого партнера.

Франческа подернула плечами.

– Мы не собирались обсуждать наш брак. Я сейчас обсуждаю Ваш.

– Все мужчины одинаковы, – а следовательно и все браки тоже.

– Ваша подруга Мэри была бы удивлена, услышав это. Не могу представить, чтобы Рональд Трэверс причинил своей жене хотя бы частицу тех неприятностей, которые выпало испытать Вам.

Она фыркнула. Как он осмелился предполагать, что она может выйти замуж за такого человека, как Рональд Трэверс?

– Какое это имеет отношение к Вам и ко мне? – спросила она, сверкнув гневным взглядом.

– Надеюсь, почти никакого, но здравомыслящая леди могла бы из этого сделать вывод, что не все мужчины одинаковы.

– Пусть так, но мне это не позволяет предположить, что у Вас есть что-то общее с Рональдом. Вы больше похожи на Дэвида.

– Так я и думал! Ну вот, теперь мы подходим к самой сути дела – сказал Дивэйн, кивая сам себе. – Конечно, мы сейчас говорим не о беспечном обращении с бриллиантами. Я допускаю, что лорд Дивэйн, холостяк, имеет что-то общее с Вашим мужем, а именно – интерес к женщинам. Но лорд Дивэйн, муж, будет совершенно другим человеком.

Франческа, несколько смягчившись, удостоила его лишь беглым недоверчивым взглядом. Одобренный этим, он повернул экипаж на дорогу, покрытую гравием. Оказалось, что она вела к воротам забора, ограждающую выгон. Мистеру Трэверсу принадлежали поля по обе стороны от дороги, и его стадо обычно паслось то с одной, то с другой стороны. Для этого и были предназначены ворота. Ничем другим, кроме пыльного поникшего дерева, перевалившегося через дорогу, природа не наделило это место. Назвать его романтичным было трудно.

Франческа холодно спросила:

"Другим человеком? И на сколько же Вас хватит? Месяц? Два? Как долго это продлится, прежде чем Вы вернетесь к своим старым привычкам?

Дивэйн бросил поводья и пристально посмотрел на нее.

– Я не более, чем Вы, могу предвидеть будущее, Франческа. Но я намерен быть верным мужем. Если Вам кажется, что верность легче сберечь здесь в Лондоне, то я готов попробовать.

Франческа недоверчиво посмотрела на него, но по его лицу было ясно, что он говорит серьезно.

– Вы действительно готовы будете отказаться от сезона в Лондоне ради меня?

– По правде говоря, я даже в, некоторой степени разделяю Ваши интересы. У Вас много друзей, – и давайте будем говорить прямо – много поклонников в Лондоне.

– Но я ни за что не буду поддерживать с ним отношения после замужества! – воскликнула Франческа, шокированная и разгневанная от такого обвинения.

– Ну, тогда, почему же Вы вообразили себе, что я буду поддерживать отношения с моими знакомыми женщинами? – просто спросил Дивэйн. – Я уже не мальчик. Я уже пятнадцать лет ищу женщину, которая могла бы наполнить смыслом и радостью мою жизнь, так же и я хочу наполнить счастьем ее жизнь. Если бы я хотел завести себе некую титулованную леди Дивэйн, которая дала бы мне сына и наследника, я мог бы жениться много лет назад. Ну, а если быть совсем искренним, может я рискую обидеть Вас, но даже сейчас я мог бы выбрать себе жену, которая бы причинила мне куда меньше хлопот и печалей.

Читая между его слов, Франческа также понимала, что он может жениться на женщине, занимающей более высокое положение в обществе, имеющей более богатое приданое, не вдове, и с незапятнанной репутацией.

– Тогда с какой стати Вы делаете мне предложение?

– А, неужели я забыл об этом сказать? Какое серьезное упущение с моей стороны Я прошу Вас стать моей женой, потому что случилось так, что я полюбил Вас и, несмотря на Ваш колючий внешний вид, подозреваю, что и Вы любите меня.

– Но Вы могли бы сделать для себя лучший выбор, Дивэйн.

– Я мог бы жениться на дочери герцога, которую я не люблю, но я не смог бы быть ей верен. И как однажды заметил французский герцог – там где есть брак без любви, всегда будет любовь без брака. Вы это рекомендуете, Франческа?

– Нет, конечно. Вы должны знать, что я как раз против этого.

– Ну, тогда нам остается выяснить один важный вопрос, не правда ли? Вы любите меня?

Это все прозвучало так просто. Он мог жениться на ком хотел и он хотел жениться на ней. Зачем бы он это делал, если бы не любил ее? А если он любит ее, то почему должен искать кого-то еще?

– Да, но… но Дэвид тоже любил меня, но не слишком долго был мне верен.

Губы ее задрожали и она обеспокоенно нахмурила брови.

Дивэйн не мог сдержать раздражения.

– Давайте не будем начинать с этого, Френ. Я не Дэвид. Не наказывайте меня за его грехи. Вы были замужем за негодяем и распутником. Я не принадлежу ни к тем, ни к другим. Я просто холостяк, который хочет устроить жизнь с женщиной, которую он любит. Согласны Вы принять меня таким, какой я есть или нет?

Минута, которую она ждала и боялась, наступила. Франческа не знала, как ей поступить. Казалось, Дивэйн говорил с ней искренне. Ведь он ничего не добился бы, женившись на ней, кроме нее самой. И если она скажет "нет", она знала, что больше его никогда не увидит. Даже сама мысль о будущем, в котором не будет Дивэйна, показалась ей невыносимой.

– Да, – сказала она тихо. – Я выйду за вас замуж, Дивэйн. – Она чуть не сказала большего. – Но если Вы когда-либо обманете меня, я…

Но эти слова остались невысказанными. Было несправедливо нагружать его наследством от Дэвида. Это было начало другой жизни, с новой верой и доверием. Да и как она могла что-то говорить, когда ее губы были охвачены в хмельном внезапном поцелуе? Он так сильно, до боли прижал Франческу к своей груди, словно не собирался никогда отпускать ее от себя.

Старые опасения растворились в новой любви. Дэвид никогда так страстно не целовал ее. Может быть, он искал именно такую страсть с теми, другими женщинами… Она забыла всякую осторожность и обняла Дивэйна за шею. Она так будет любить его, что он никогда даже и не подумает о другой женщине. Она станет ему и женой, и любовницей.

Когда Дивэйн очнулся от поцелуя, его глаза потемнели и стали какими-то дикими. Улыбка играла на его покрасневших губах.

– Лорд Кэмден был просто глупец, – сказал он. – И клянусь, что его имя последний раз срывается с моих губ.

– Такой же глупой была и я сама. Я не любила его по-настоящему. Но я не собираюсь давать Вам повод для заблуждений, сэр.

– Давайте поедем и посмотрим ту церковь, прежде чем мы сделаем что-нибудь такое, чего не следует делать.

Франческа отпустила Дивэйна из объятий и дерзко улыбнувшись, сказала: "Церковь Святой Магдалины – самое подходящее место для такой падшей женщины, как я".

– Я думаю, нам нужно поискать священника и постараться найти где-нибудь епископа, чтобы получить специальное разрешение. Потому что, если нам придется подождать чуть дольше, Френки…

Из– под коротких полей своей соломенной шляпки Франческа украдкой взглянула на него.

– Послушав нас, можно подумать, что мы не лучше, чем нам следовало быть.

– Нет, мы намного лучше. Потому что нам посчастливилось безумно влюбиться!

Оглавление

ГЛАВА 1

ГЛАВА 2

ГЛАВА 3

ГЛАВА 4

ГЛАВА 5

ГЛАВА 6

ГЛАВА 7

ГЛАВА 8

ГЛАВА 9

ГЛАВА 10

ГЛАВА 11

ГЛАВА 12

ГЛАВА 13

ГЛАВА 14

ГЛАВА 15

ГЛАВА 16

ГЛАВА 17

Реклама на сайте