«Прикосновение волшебства»

Патриция Райс Прикосновение волшебства

Глава 1

Высокие мраморные колонны, увенчанные позолоченными фигурками граций, привлекали взгляд к сводчатому потолку, обильно украшенному изображениями греческих божеств. В просторном зале с обитыми парчой и бархатом стенами чинно расхаживали джентльмены в строгих черных фраках и дамы в роскошных туалетах. Разговоры велись вполголоса, как того требовали правила хорошего тона.

В центре зала на натертом до зеркального блеска полу пары изящно двигались в такт хорошо знакомой мелодии. Танец даже отдаленно не напоминал вульгарный вальс, который принц-регент взел в моду на придворных балах два года назад. И чопорные музыканты в париках, и сами танцующие были исполнены красоты и гармонии. В лондонском особняке герцога Роксбери царили идеальный порядок и благопристойность, как и полагается в лучших аристократических домах.

Поэтому лишь немногие обернулись, когда из-за скульптуры полуобнаженной Дианы неожиданно ураганом пронесся шуршащий шелк. Однако успели заметить лишь копну золотисто-рыжих волос и стройную женскую фигурку в ярко-желтом наряде, в мгновение ока скрывшуюся в дверях. Кассандра! Гости покачали головами, пошептались и вернулись к своим разговорам.

В просторном холле эта очаровательная золотая комета столкнулась с толпой только прибывших гостей. Сняв цилиндры и подбитые мехом накидки, опоздавшие обменивались приветствиями со старыми знакомыми и вежливо улыбались новым. Но стоило мимо них пронестись золотисто-огненному облачку по имени Кассандра, как все эти джентльмены в черных фраках и шелковых панталонах застыли на месте. Однако, поймав на себе неодобрительные взгляды спутниц, поспешили принять равнодушный вид.

Посреди холла некий джентльмен броской наружности на мгновение остановился, чтобы помочь своей даме поправить длинную кашмирскую шаль. Эта невысокого роста особа что-то щебетала ему по поводу полученного приглашения и предстоящего вечера, однако лицо джентльмена сохраняло невозмутимое выражение. Что касается дамы, то в отличие от него она хоть и не была уродлива, но красотой не блистала, однако держала себя гордо и уверенно, поскольку непривлекательную внешность с лихвой компенсировало громкое имя и тугой кошелек. Даже посторонний и тот наверняка заметил бы, что эта особа знает себе цену — по крайней мере в собственных глазах.

Неожиданно огненный ураган резко замер на месте — как раз рядом с этой оригинальной парой. Более того, чтобы не упасть при этом, шальной комете пришлось ухватить джентльмена за руку — к вящему изумлению его самого и его спутницы.

— Уайатт! Слава Богу! Вы непременно должны мне помочь! Скажите ему, что вы уже записались на мой следующий танец. А потом я уж как-нибудь сама постараюсь от него убежать! Умоляю вас, Уайатт, поживее, не стойте как истукан. Сделайте вид, будто рады меня видеть! Иначе он вам не поверит!

Взглянув на божественные черты лица рыжеволосой нимфы, которая обратилась к нему со столь странной мольбой, да еще при этом вцепилась ему в руку, высокий джентльмен растерялся еще сильнее. Неужели это сама Диана, неожиданно ожив, снизошла со своего пьедестала? Произойди нечто подобное, он ничуть не удивился бы! Прекрасно осознавая, чего ожидает в столь щекотливых ситуациях общество, он учтиво положил пальцы на тонкую, затянутую в перчатку руку и заставил себя улыбнуться:

— Прошу прощения, мисс. Разве мы с вами знакомы?

— Уайатт! Да это же Кассандра! Или ты совсем потерял память? — еле слышно прошипела его спутница.

— Кассандра! Разрази меня гром, малышка Кассандра! — воскликнул джентльмен, устремив удивленный взгляд на золотоволосую богиню, которая повисла у него на руке. — Что-то не припомню, когда видел тебя в последний раз! Ведь ты тогда была…

Огненно-рыжее подобие Дианы довольно бесцеремонно оборвало его на полуслове:

— Не далее как в прошлую среду. Я тогда обещала вам этот танец. Да улыбнитесь же вы, Меррик, черт возьми! Незачем строить из себя бог знает кого! — просияла она ослепительной улыбкой.

— Леди Кассандра, вот вы где! А я вас повсюду ищу! Лорд Эддингс сказал, что этот танец вы дарите мне! — послышался мужской голос, и рядом с девушкой вырос сухощавый джентльмен в черных панталонах и белом атласном жилете. Наряд этого франта можно было бы назвать безукоризненным, если бы не обилие золотых украшений — в этом он мог бы потягаться с потолком танцевального зала. Несмотря на его щеголеватый вид, лицо джентльмена носило на себе явные следы распутной жизни. В руках он держал бокал, от которого пахло чем-то более крепким, чем пунш.

Кассандра бросила на него беглый взгляд.

— Сэр Руперт! Какая приятная неожиданность! Прошу меня извинить, но этот танец я уже обещала своему соседу. Уайатт, Кэтрин, вы знакомы с сэром Рупертом?

Лорд Меррик напрягся, однако постарался придать лицу учтивое выражение, хотя ничего, кроме презрения, не испытывал.

— Да-да, леди Кассандра, мы знакомы с сэром Рупертом. Прошу меня извинить, но я намеревался познакомить леди Кэтрин с одним из моих старых друзей. Он как раз направляется к нам.

С этими словами лорд помахал некоему молодому джентльмену атлетического сложения, который тотчас направился в их сторону.

— Мои сожалении, Руперт, но мы с леди Кассандрой уже пообещали друг другу этот танец.

Меррик наверняка не остался глух к возмущенному возгласу одной дамы и радостному — второй, однако, следует отдать ему должное, сохранил при этом полную невозмутимость. Руперт запротестовал было, но в этот момент к ним подоспел коренастый светловолосый джентльмен, которого подозвал Меррик.

— Шеффинг, будь любезен, составь компанию леди Кэтрин. Она хотела бы выпить пунша, пока мы с Кассандрой станцуем.

С этими словами он ловким движением подвёл свою невысокую спутницу к другу, а сам с рыжеволосой красавицей прошествовал мимо растерянного Руперта. Тот одарил их испепеляющим взглядом, но, увы, был бессилен что-либо сделать. Не под силу какому-то там захудалому баронету тягаться с графом, тем более если этот граф — Уайатт Мэннеринг, лорд Меррик. Даже такая своенравная особа, как Кассандра, и та не осмелилась бы перечить человеку столь благородного происхождения — и это при том, что ее собственный отец носил более древнее и благородное имя. Руперт проводил Кассандру и ее спутника недовольным взглядом. Когда они шествовали по просторному холлу, толпа расступалась перед ними. Ангел на пару с дьяволом, в сердцах окрестил он их про себя, когда пара исчезла за дверьми танцевального зала. Нет, эта дочь сатаны никакой не ангел.

Но и выражение лица графа тоже было далеко не ангельским, когда он с высоты своего роста бросил взгляд на невесть откуда появившуюся партнершу. В этом взгляде не было ни симпатии, ни антипатии к юной красавице, и все же в уголках рта графа залегли суровые складки. Танец оказался медленным, и граф воспользовался им для того, чтобы получше рассмотреть свою даму.

— Не объясните ли мне, в чем, собственно, дело? — поинтересовался граф.

Слова эти прозвучали скорее как приказ, нежели как вопрос.

— Неужели вы так и не поняли? — ответила та, сверкнув глазами, с присущей ей дерзостью. — Дункан пообещал этому распутнику, что я буду с ним танцевать, но у меня на сей счет собственное мнение. К сожалению, я не успела взять накидку и вызвать экипаж. И если вы будете так добры и после танца проводите меня до лестницы, я притворюсь, будто мне нужно припудрить носик, и убегу. Спасибо, что согласились выручить меня, это так благородно с вашей стороны! Я всегда знала, что вы из породы истинных рыцарей.

— Только не надо мне льстить, миледи, — осторожно возразил лорд.

Дело заключалось не в том, что он был на десять лет ее старше, и даже не в том, что привык к знакам почтения, которые другие оказывали его особе. Просто он запомнил Кассандру своенравной, упрямой девчонкой, какой она была лет этак пять-шесть назад, когда он видел ее в последний раз. И вот теперь фамильярность, с какой она обращалась к нему, не на шутку задела графа. Он серьезно вознамерился осадить невоспитанную девицу.

— Коль ваш брат выступает в роли вашего опекуна, вы обязаны подчиняться его требованиям. Кстати, я что-то не припомню, чтобы вы получили от меня разрешение обращаться ко мне по имени, не говоря уж о том, чтобы так навязчиво приставать ко мне в публичных местах. Поэтому надеюсь получить более подробные объяснения, нежели те, что уже слышал от вас.

Кассандра вздохнула и подняла на своего визави небесно-голубые глаза.

— Вы никак не можете простить мне, что я похитила яблоки из вашего сада? Подобной мелочности я от вас не ожидала.

— Яблоки, о которых вы говорите, — результат многолетних опытов. Увы, из-за ваших детских шалостей я больше не, смогу его достичь. На той яблоне было всего три таких яблока. Вам не следовало срывать все три. Но дел о даже не в этом.

Заметив досаду на его лице, Кассандра улыбнулась:

— Не понимаю, какой прок от яблони, которая приносит всего три яблока?! И вообще, если в этом

году яблок нет, они наверняка будут в следующем. Уверена, через год эта яблоня будет плодоносить лучше. И чем же закончились ваши опыты?

— Тем, что яблоня принесла слишком много яблок, но я, как назло, был в отъезде, а садовник не сумел правильно сделать привой. Дерево раскололось и погибло.

Кассандра рассмеялась, продолжая кружиться в танце. Лорд Меррик оказался хорошим танцором.

— И все яблоки пропали! Какая жалость! Жаль, что меня тогда не было дома, уверена, дерево можно было спасти — я бы сорвала столько, чтобы оно не погибло. Вдова Джонс всегда говорила, что ваши яблоки — самые вкусные во всем графстве.

— Ах вот как! То-то я всегда подозревал, что одна девчонка не могла сразу украсть так много. Сказали бы мне, кому они предназначались. Я бы с удовольствием помог вам набрать еще. Ведь вдова Джонс всегда угощала меня своими отменными пирогами.

— Скажи я вам, было бы совсем не интересно, — ответила Кассандра, просияв улыбкой. Но на графа эта улыбка не произвела впечатления, он лишь вопросительно выгнул бровь. Кассандра поспешила принять серьезный вид. — К тому же на следующий год вдова Джонс умерла, и мы уехали из ваших краев, — простодушно добавила она.

И пространные объяснения, как и почему, тотчас сделались не нужны. Еще шесть лет назад это был ребенок, которому ничего не стоило украсть яблоки из соседского сада. А сам сосед, кстати сказать, в ту пору был уже женат и счастлив в семейной жизни. Еще год, и Кассандра уехала, не стало его жены, а также вдовы Джонс. Воистину тот год оказался судьбоносным, только судьба была горькой. Уайатт поспешил сменить тему:

— А где же ваша компаньонка? Уж если вы решили насолить сэру Руперту, то почему она не позаботилась, чтобы вам подали ваш экипаж?

Кассандра отмахнулась от его вопроса.

— О, пусть это вас не заботит, милорд, — заявила она, сделав акцент на последнем слове. Она явно давала понять, что усвоила только что преподанный ей урок. — Вы и без того были ко мне добры. Просто проводите меня до лестницы, а там я как-нибудь позабочусь о себе сама.

С момента их последней встречи пролетело шесть лет, однако Уайатт поймал себя на том, что его одолевает тревога. И пусть худенький голенастый подросток теперь превратился в цветущую юную красавицу, граф почему-то никакие мог избавиться от ощущения, что Кассандра так и осталась все тем же очаровательным проказливым чертенком, что и прежде. С какой стати ей меняться? Тем более что Говарды если чем и славились, то лишь своенравным характером. Лорд нахмурился:

— То есть, если я вас правильно понял, вы намерены отправиться домой одна?

Опекуном Кассандры был ее брат, но она не имела ни малейшего желания спрашивать его разрешения. Вопрос был щекотливый, и девушка поспешила сменить тему:

— Вы с леди Кэтрин уже договорились о дате? Насколько я понимаю, она и ваш друг Шеффинг нашли общий язык.

Меррик тотчас повернул голову в сторону, куда был устремлен взгляд девушки. За все время своего довольно продолжительного ухаживания за Кэтрин ему так и не удалось добиться от нее хотя бы одной улыбки. А вот Шеффинг всего за несколько минут, похоже, сделал невозможное — Кэтрин буквально сияла от радости. Ну а поскольку лорду было доподлинно известно, что его приятель хотя и веселый добрый малый, но недалек умом, надо полагать, что Кэтрин поддалась очарованию лишь его смазливой физиономии и галантных манер. Отлично осознавая, что это именно то, чего ему самому недостает, Меррик поспешил вновь обернуться к рыжеволосой красавице, чья рука все так же касалась его руки. Да, время сотворило с ней истинные чудеса. Лорд заставил себя отвести взгляд от полной девичьей груди, которую подчеркивало бальное платье, и посмотрел Кассандре в глаза.

— Кэтрин и Берти знакомы уже давно, или вы забыли об этом? Странно, если принять во внимание, что вы покинули Кент совсем недавно. Кстати, где ваш брат? Я должен увидеть его, прежде чем вы уйдете.

— Боже, неужели и вы намерены обращаться со мной как с ребенком? Дункан за карточным столом. Где же еще ему быть? Между прочим, танец уже закончился, и Руперт поджидает меня у входа. Прошу вас, милорд, проводите меня до дверей. И поскорее, иначе он догадается, что я хочу уйти!

Меррику ничего не оставалось, как выполнить ее просьбу. Едва музыка смолкла, Кассандра схватила его за рукав, и Уайатт, которому меньше всего хотелось привлекать к себе внимание гостей, был вынужден последовать за ней к выходу.

— Я вам очень благодарна, милорд, — улыбнулась ему Кассандра, когда они подошли к лестнице. Без всякого предупреждения она наклонилась к Уайатту, который с хмурым видом стоял несколькими ступенями ниже, и поцеловала его. — Кэти вас недостойна! — прошептала она и, взбежав вверх по ступенькам, скрылась из виду.

Несколько шокированный столь неожиданным проявлением чувств, Меррик постоял в растерянности, глядя ей вслед, словно влюбленный школьник. Однако тотчас же взял себя в руки и, придав лицу обычное равнодушное выражение, вернулся в зал. Он ничуть не сомневался в том, что именно стояло за этой выходкой с ее стороны, и как бывший сосед и джентльмен поклялся, что больше не допустит ничего подобного.

Он непременно найдет Дункана Говарда, чтобы отчитать новоявленного лорда за неподобающее поведение сестры, однако ему тотчас вспомнился Дункан Говард не столь далеких дней его молодости. У этого щенка щепетильности не больше, чем у Руперта. Лишь безумец, в коего превратился на склоне лет старый маркиз, мог поручить заботу о юном и невинном существе такому беспринципному типу, как Дункан Говард. Правда, Уайатт сильно сомневался в том, что Кассандре подходит определение «невинная».

Не желая дальше предаваться размышлениям о нравственном облике особы, которую он не видел уже много лет, Уайатт поступил так, как и должен был поступить джентльмен по отношению к даме. Он поспешил в заполненный гостями зал и, отыскав глазами Шеффинга, подозвал его к себе.

Они встретились у входа в дальней части зала. Надо сказать, что Кэтрин была далеко не в восторге от того, что ее, словно марионетку, таскают за собой по всему залу. Однако граф уже решил для себя, что в данный момент главное — быстрота принимаемых решений, и поэтому проигнорировал ее протесты. Кстати, именно в этом заключалось одно из преимуществ помолвки с женщиной, которую он знал всю свою жизнь. За это время Уайатт успел изучить характер Кэтрин и знал, как она поведет себя в той или иной ситуации.

— Берти, Кэтрин, я должен прийти на выручку одной даме и потому вынужден увести вас отсюда, хотя, насколько я понимаю, вам здесь нравится. Однако я обязан доставить Кассандру домой. Надеюсь, вам известно, что представляет собой Дункан? — спросил он, однако слова его прозвучали отнюдь не как вопрос. В Лондоне не нашлось бы никого, кто не был бы наслышан о беспутстве молодого маркиза Эддингса.

— Мне известно, что собой представляет Кассандра, — раздраженно ответила Кэтрин. — Интересно, как она все эти годы обходилась без вашей помощи? Я бы не советовала вам идти на поводу у этой притворщицы, Уайатт. К тому же у меня нет ни малейшего намерения уходить отсюда раньше времени. Она сама найдет дорогу домой.

Меррик напрягся;

— Но она — молоденькая неопытная девушка. И я не смогу жить в ладу с собственной совестью, если с ней что-то случится лишь потому, что я не выполнил свой долг джентльмена. Шеффинг, прошу вас, уделите все ваше внимание Кэтрин. Я скоро вернусь.

С этими словами граф зашагал к выходу.

— Кэти, не мне вам объяснять, что долг для моего друга превыше всего на свете, — шепнул Шеффинг на ухо Кэтрин. — Так что, хотите вы того или нет, вам придется с этим смириться. Тем более что вы прекрасно знали, что вас ждет, когда приняли предложение его руки.

Что сказала в ответ на эту тираду Кэтрин, никто не услышал, потому что в этот момент граф распахнул дверь и решительно зашагал к лестнице, ведущей в фойе.

Будь он чуть ниже ростом, его аристократическая внешность не так бросалась бы в глаза и ему наверняка пришлось бы прокладывать себе путь сквозь толпу, однако, завидев приближение темноволосого красавца графа, гости поспешно расступались. Меррик в считанные мгновения преодолел пространство фойе. Он ничуть не сомневался, что Кассандра тоже не теряла зря времени. Меррик на всякий случай бросил через плечо взгляд в сторону лестницы, желая убедиться, что она не спряталась где-нибудь наверху. Затем поспешил вниз по высоким каменным ступеням парадного крыльца, туда, где стояли кареты гостей.

Он тотчас увидел стройный силуэт в накидке с капюшоном. На ходу бросив распоряжение лакею, он устремился ей вслед. Вот где пригодились графу его длинные ноги, угнаться за ним смогли бы не многие. Что касается Кассандры, то, хотя она и была довольно высокого роста, узкое платье и бальные туфельки замедляли ее шаг.

Меррик поймал ее за руку и резко повернул к себе лицом. Надо сказать, он редко позволял себе с дамами подобные вольности. Но коль скоро этой особе вздумалось вести себя подобно капризному ребенку, то и он имеет полное право обращаться с ней соответственно.

— Я провожу вас домой, — решительно заявил он и повел к лестнице.

Кассандра уставилась на него в немом изумлении. Впервые за вечер она смотрела на него как на мужчину и теперь не знала, что ей думать по этому поводу. Ей вспомнился совершенно другой Уайатт Мэннеринг — спокойный и уравновешенный, редко поднимавший голос даже для того, чтобы приструнить шаловливого ребенка. Тогда она воспринимала эту учтивость как признак слабости, которой при необходимости не грех и злоупотребить. И вот теперь то, с какой силой он схватил ее за руку, как, невзирая на ее протесты, препроводил в поджидающий экипаж, заставило девушку призадуматься. Наверное, все-таки она ошиблась, полагая, что из такого, как он, можно вить веревки.

— В этом нет никакой необходимости, милорд, — пролепетала Кассандра, на мгновение застыв перед открытой дверцей экипажа.

— Наоборот, так мне будет спокойней на душе. А теперь садитесь, или я буду вынужден внести вас в карету на руках.

Надо сказать, что Кассандра привыкла к довольно резкому обхождению с ней со стороны мужчин. С тех пор как они переехали в Лондон, у нее не было гувернантки. Когда же ей порой случалось чем-то рассердить отца или брата, те неизменно разговаривали с ней суровым приказным тоном. Но никогда не выполняли своих угроз. Другое дело — лорд Меррик. Поняв, что на его снисхождение рассчитывать не приходится, девушка послушно села в карету и пришла в неописуемый восторг, как только увидела ее внутреннее убранство. Стоило ей опуститься на мягкое, обтянутое бархатом сиденье, как под ним негромко вздохнули рессоры: Занавески были в тон обивке, окна застеклены, и при желании можно было полюбоваться шумными городскими улицами. Кроме того, возле каждого сиденья стояла вазочка с красной гвоздикой. Кассандра совершенно по-детски схватила цветок и воткнула в прическу. Затем покрутила ручку газового фонаря, сначала приглушив освещение, затем снова сделав его ярче.

Меррик сел рядом, сложив на груди руки, и молча, хотя и не без улыбки, наблюдал за ней. Она действительно совсем еще ребенок. О чем думает Эддингс, позволяя ей показываться на публике одной?

— Я бы сама, без вашей помощи, наняла себе извозчика, — вывел его из задумчивости голос девушки. — Потому что теперь Кэтрин не будет разговаривать с вами по меньшей мере неделю. К чему вам лишние хлопоты?

Эта своенравная девчонка умеет задеть, что называется, за живое. Граф холодно посмотрел на нее. Однако Кассандра уже успела снова приглушить в лампе огонь и теперь думала о чем-то своем.

— Извозчика? Посреди ночи? Или вы, сударыня, окончательно утратили способность трезво мыслить?

— Нет, конечно, — отозвалась она и обернулась к нему, сияя улыбкой. — Я постоянно так делаю. Стой лишь разницей, что сегодня у меня нет ни гроша, чтобы заплатить извозчику. И все потому, что в бальных платьях нет карманов, куда можно было бы спрятать монетки. Особенно в этом. Лишний вес и… — Кассандра, смеясь, жестом продемонстрировала, что может произойти с чересчур откровенным декольте.

В свою очередь, Меррик представил себе, как лиф платья скользит вниз, обнажал восхитительную грудь, и поспешил перевести взгляд на потолок. Да, воспитанием Кассандры явно никто не занимался все эти годы, подумал граф.

От Кассандры не ускользнуло выражение его лица.

— Мне не следовало разговаривать с вами в таком фривольном тоне. Дункан предупреждал меня, что вы не понимаете шуток, но я ему не поверила. Прошу меня простить, это не повторится. И спасибо вам за то, что вы вызвались доставить меня домой.

С этими словами она откинулась на обтянутые бархатом подушки, сложила на коленях руки и устремила взгляд на пустое сиденье напротив. Гвоздика выскользнула из ее растрепавшейся прически и повисла над щекой..

Уайатт вытащил запутавшийся в волосах цветок и невзначай коснулся ее лица.

— Позвольте не согласиться с тем, что я не понимаю шуток. Однако считаю своим долгом объяснить, как следует себя вести с джентльменом, с которым вы едва знакомы.

С этими словами он вложил гвоздику ей в руки.

— Ерунда! — воскликнула Кассандра. — Я знакома с вами ближе, чем Кэтрин. Вы просто не желаете признать, что я уже не ребенок. Вы, Меррик, слишком много о себе воображаете, вас прямо-таки распирает от собственной значимости. Я знаю, что такое хорошие манеры, и соблюдаю их, когда считаю нужным. Но только не со старыми соседями.

Экипаж остановился у лондонского особняка маркиза Эддингса. Этот дом Меррик помнил с детства. Он был расположен на менее престижной стороне Сент-Джеймсского парка, и многие из соседних с ним особняков уже давно были перестроены и превращены в доходные дома. Однако Меррик придерживался того взгляда, что новое еще не значит лучшее. От старых георгианских особняков веяло неким старомодным благородством.

Граф подождал, пока лакей откроет дверь, после чего взглянул на Кассандру.

— Мы уже давно перестали быть соседями, Кассандра. Кроме того, в ту пору вы были слишком юны, чтобы состоять со мной в дружеских отношениях. Кстати, я бы не сказал, что мы с вашим братом на короткой ноге, однако, если мне вновь станет известно, что вы в одиночку разгуливаете на публике, я буду вынужден поставить его об этом в известность.

С этими словами он вышел из экипажа и подал Кассандре руку. Та изящно, не выше, чем то диктовали правила хорошего тона, приподняла подол платья и накидки и с видом уязвленной гордости ступила на мостовую. Меррик предложил ей согнутую в локте руку, чтобы проводить ее в дом, но Кассандра одарила его ледяным взглядом.

— Я бы посоветовала вам не мешкая вернуться на бал, милорд, иначе ваша кроткая невеста покажет вам свои острые зубки и коготки. Позвольте пожелать вам всего хорошего.

И, не дожидаясь, когда ей откроют, Кассандра сама взялась за дверную ручку. Затем шагнула в дом, захлопнув дверь прямо перед носом изумленного графа.

Лишь сев в карету, Меррик понял, что имела в виду Кассандра, говоря про острые коготки. Она явно намекала на имя его невесты — Кэт, то есть кошка. Что ж, у него самого под лайковыми перчатками не менее острые когти. Граф устало откинулся на бархатные подушки.

«Ох уж эти женщины!» — подумал он.

Глава 2

Кассандру почти не раздражал густой табачный дым, что повис над столом, — в отличие от резкого запаха алкоголя. Ее брат налил себе уже второй стакан портвейна. Однако Кассандра не позволила эмоциям взять над собой верх и, сделав равнодушное лицо, заглянула Дункану через плечо, надеясь в тусклом свете чадящей лампы рассмотреть карты в его руке. Кассандра давно научилась угадывать масть даже по смутным очертаниям. Дункан проигрывал, и шансы изменить ситуацию в свою пользу были ничтожны. Кассандра незаметно для других поцарапала пальцем по сюртуку, однако брат проигнорировал ее предупреждение, что случалось в последнее время все чаще и чаще. Почему-то он вбил себе в голову, что чем больше он будет блефовать, тем скорее ему улыбнется удача. Поэтому на подсказки сестры не обращал никакого внимания. Заметив это, Кассандра пожала плечами и отошла к занавесу, отделявшему остальную часть комнаты от тускло освещенного ломберного стола.

Ей не раз приходилось бывать здесь. Отец в свое время почему-то вообразил, что присутствие дочери приносит ему удачу. Поначалу это касалось только родного дома, а затем вошло в привычку и за его стенами.

Зная вспыльчивый нрав отца и то, что от удачи в картах зависело его настроение, а значит, и настроение в их доме, Кассандра быстро уяснила/каким образом можно повлиять на исход игры. И потому не видела в этих маленьких хитростях ничего предосудительного. Наоборот, считала своим дочерним долгом помогать отцу. Если отец выиграет, мама не будет плакать. Позднее она также заметила, что от удачи старого маркиза зависит вся их жизнь — останутся слуги или уйдут, будет на обед мясо или сыр, и как быстро опорожнится бутылка с портвейном в буфете. И девочка решила, что ей стоит и дальше оттачивать свои таланты. Чем и занималась все эти годы.

И вот теперь ей восемнадцать. Она уже далеко не та наивная девчушка и знает, что поступает дурно. Быстрый взгляд, брошенный на карты другого игрока, только им с братом понятный знак, указывающий на то, что сделан неверный ход, легкая улыбка — все эти невинные уловки, которыми она с блеском овладела, лорд Меррик и ему подобные считали настоящим шулерством. Когда год назад умер отец, Кассандра подумала, что с картами покончено. Однако Дункан пошел по его стопам.

Не желая расстраиваться из-за брата, Кассандра, чтобы отвлечься, стала рассматривать собравшихся.

Большинство мужчин были ей знакомы, мало кто из них принадлежал к привилегированному сословию. Случалось, сюда заглядывала компания юных щеголей с деньгами в кармане или же заходил одинокий игрок. И тем не менее в светском обществе этот картежный притон пользовался дурной репутацией. Дункан бывал здесь не часто.

Как правило, Кассандра чувствовала себя в подобных местах в безопасности — титул отца служил ей надежной защитой. Но в последнее время она все чаще ощущала себя здесь чужой. Она не могла не заметить, что отношение к ней собиравшихся тут людей изменилось. Если раньше самое большее, что они могли себе позволить, это легонько ущипнуть ее за ухо или же погладить по голове, то теперь норовили усадить к себе на колени и пьяно облобызать. А то и пускали в ход руки. Она обычно отвечала смехом на подобные вольности, хотя ей было совсем не смешно. А призадумайся она над своей жизнью, наверняка стало бы страшно.

Внезапно ее внимание привлекла высокая мужская фигура, показавшаяся ей смутно знакомой, хотя вошедший и был закутан в плащ. В руках у него была трость, которая почему-то скорее смотрелась как оружие, а не как обычное дополнение к костюму. Незнакомец решительно прокладывал себе дорогу через задымленный зал. Неожиданно, наткнувшись на чей-то локоть, он замер на месте, и в этот момент Кассандра поняла, кто перед ней. Да, сегодня вечером ее явно ждут приключения.

Дункан не обратил внимания на то, когда она проскользнула за занавеску. Зеленое бархатное платье, в котором Кассандра пришла сюда, было не столь откровенным, как желтое, в котором она отправилась на бал, но даже в тускло освещенной комнате оно приковывало к себе взгляды. Не в силах противостоять соблазну красоты юной женщины, мужчины буквально пожирали ее глазами, когда Кассандра проходила мимо их столиков. Но стоило какому-нибудь наглецу потянуться к ней, как рука застывала в воздухе, остановленная ледяным взглядом ее голубых глаз.

На счастье Кассандры, таких развязных типов сегодня не было. Любители острых ощущений уехали на боксерский поединок, о котором гудел весь город, и потому за столиками сидели лишь заядлые игроки. Но и они то и дело обменивались замечаниями о предстоящем поединке и его возможном исходе. Тут же заключались пари — на то они и заядлые игроки, чтобы делать ставки на что угодно, включая дату кончины собственной бабушки.

Кассандру подозвал один из приятелей Дункана, пожелавший спросить ее совета, заключать ему пари или нет. Она жестом показала ему, чтобы тот ставил на Райта по кличке Мельничный Жернов. По залу пронесся гул недоумения — судя по всему, игроки предпочитали его противника, однако по совету дамы начали делать ставки на Жернова. Кассандра улыбнулась и повернулась к грузному мужчине, который разливал пиво'. Тот кивнул ей и одобрительно щелкнул пальцами. Что ж, судя по всему, сегодня Дункан сделает хорошие деньги. Накануне он уверил сестру, что Жернов непременно проиграет.

Пройдя через зал, Кассандра приблизилась к человеку в плаще.

— Вы кого-то ищете, милорд? — поинтересовалась она. Лорд Меррик изумленно выгнул бровь, словно увидел бриллиант, который каким-то непостижимым образом оказался среди отбросов общества.

— Кассандра? Какого дьявола?.. — воскликнул он и уже вежливее добавил: — Что вы здесь делаете?

— Боюсь, этот вопрос касается скорее вас, а не меня, милорд. Ведь я здесь не впервые в отличие от вас.

С этими словами она взяла графа под руку, ответив при этом кивком на приветствие с соседнего столика.

Меррик не сразу нашелся с ответом. Подумать только, мысленно ужаснулся он, оказывается, в этом жутком притоне Кассандра — свой человек, знается с карточными шулерами и мотами. Он отказывался верить собственным глазам. Боже, неужели все эти двусмысленные подмигивания и сальные ухмылки не оскорбляют ее? Ведь она дочь маркиза, черт побери! Меррику страшно было подумать, что скрывается за всем этим.

—Я ищу младшего брата моего приятеля. Пообещал присмотреть за ним сегодня вечером, но этот шалопай… от меня удрал. Кстати, вы не знакомы с младшим братом Гёрти? Он примерно вашего возраста.

Кассандра отметила про себя, что граф явно не в своей тарелке. Наконец он вспомнил, что в присутствии дамы полагается снять цилиндр, и теперь стоял перед ней, одаривая ледяным взглядом тех, кто осмеливался оказать ей знаки внимания. Сам он при этом упорно смотрел ей в лицо, не смея опустить глаза ниже. Кассандра поняла почему — виной всему ее соблазнительные формы. До сих пор никто из мужчин не заставлял ее задуматься о том, что из голенастой девчонки она превратилась в женщину, и вот теперь граф… Кассандра попыталась изобразить обольстительную улыбку и удовлетворенно отметила про себя, что Меррик слегка покраснел, однако взгляда не отвел.

— Боюсь, я не знаю никаких молодых людей моего возраста, милорд. Ведь, насколько я могу судить, им не полагается бывать в местах, подобных этому. Однако он здесь, и мне известно, где его можно найти. Пойдемте, я провожу вас.

Довольная тем, что может продемонстрировать графу свое превосходство в этой непривычной для него обстановке, Кассандра повела его через весь зал в дальний угол. Здесь за шатким круглым столом расположились четверо игроков. На деревянной столешнице виднелись пятна от пролитого пива, но игроки, казалось, ничего этого не замечали, равно как и кружек, которые вновь и вновь наполняла неряшливая девица.

— Итак, вам нужен тот светловолосый юноша, что сидит к нам спиной?

Меррик с первого взгляда узнал Шеффинга-младшего. Вся мужская половина их семейства телосложением напоминала быков. Однако их характеры имели мало общего с внешностью. Подозрительными, упрямыми, вспыльчивыми — вот какими им полагалось быть. Они же все как один отличались щедростью и добротой. Меррик с подозрением посмотрел на высокую стопку фишек напротив сидящего в самом углу игрока в шикарном, но безвкусном костюме. Кассандра ответила на его немой вопрос прежде, чем он успел его произнести.

— Нортон обирает до нитки любого юнца, стоит тому переступить порог заведения. Это предмет его особой гордости. Он полагает, что преподносит им ценный урок, — шепнула ему Кассандра.

— Томас только что получил трехмесячное содержание, и я опасаюсь, как бы этот урок не обошелся ему слишком дорого. Имея пятерых сыновей, его родители вряд ли могут позволить себе сорить деньгами.

Не успел Меррик закончить фразу, как Кассандра уже направилась к столику. Каков же был его ужас, когда игрок, которого она назвала Нортоном, улыбнулся ей едва ли не отеческой улыбкой и жестом пригласил сесть рядом. Граф растерялся, однако заставил себя подойти ближе и встал позади ее стула.

— Кассандра, я бы вам не советовал, — шепнул он, когда девушка потянулась за картами.

— Чушь, Меррик. Я играла с Нортоном, еще когда была девчонкой. Надеюсь, вы не против? — спросила она щегольски разодетого шулера и мило улыбнулась.

— Разумеется, нет, леди Касси. Вы ведь лучшая ученица госпожи Удачи. И вы тоже присаживайтесь, милорд. Мы тут все свои.

Меррик посмотрел в тусклые глаза Нортона и покачал головой:

— Из меня игрок никакой. Я просто понаблюдаю, с вашего позволения.

Граф бросил на юношу укоризненный взгляд, уверенный, что тот сейчас проиграет все до последнего пенни. Что ж, пусть учится на горьком опыте. Граф ничем не может ему помочь. Тем более что не слишком хорошо разбирается в правилах игры. Оставалось только следить за тем, чтобы юный мот не ставил на кон крупные суммы — ведь на столе перед ним оставалось всего несколько монет.

Кассандра тем временем, почти не глядя в свои карты, завела разговор о боксерском поединке. Затем ей тоже захотелось сделать ставку. Она подняла руку ладонью вверх и выразительно пошевелила пальцами. Граф растерялся, однако положил ей в ладонь золотую гинею. Кассандра подозрительно посмотрела на монету и как ни в чем не бывало сделала ставку — словно ей ничего не стоило поставить на кон сумму, равную полугодовому жалованью горничной.

Юный Томас, казалось, еще больше вжался в стул. Кассандра рассмеялась, поддразнивая начинающего игрока, затем снова взглянула на свои карты и попросила у графа еще одну монету. Теперь все взгляды были прикованы к ней, а не к бедному юноше, чье трехмесячное содержание испарилось буквально на глазах. Перед Томасом на столе оставалась одна жалкая серебряная монета.

Но как только в игру вступила Кассандра, удача неожиданно улыбнулась ему. Сначала понемногу, а затем все чаще и чаще монеты, лежавшие перед другими игроками, начали перекочевывать к Томасу. Правда, мало кто это заметил, потому что если кому госпожа Удача и улыбалась по-настоящему, так это Кассандре. Она от души расхохоталась, когда ей досталась кругленькая сумма, и даже предложила поделить деньги между игроками. Те что-то добродушно проворчали, а один вышел из игры. Нортон одарил ее колючим взглядом и покачал головой. Впрочем, ему по-прежнему причиталась внушительная сумма.

— Вот если бы вашему брату везло так, как вам, миледи! Слава Богу, вы не часто садитесь за игорный стол!

— Ах, вам просто завидно, потому что сегодня удача улыбнулась мне, а не вам! Может, вы снова хотите сдавать? — ответила ему с улыбкой Кассандра.

Слегка оскорбленный ее намеком, что она жульничает более умело, чем он, Нортон что-то буркнул в ответ.

— Нет, дитя мое, пусть этот юноша испытает свое счастье. У него еще осталось несколько монет.

Меррик не верил собственным ушам. Ему уже стукнуло тридцать, несколько лет назад он стал полноправным обладателем графского титула и даже считал себя искушенным в хитросплетениях светской жизни. И все-таки был удивлен. Разумеется, в этот район Лондона он предпочитал не заглядывать, ведь на то, чтобы предаваться порокам, у него попросту не было времени, да и желания тоже. Тем не менее внутреннее чутье подсказывало графу, что Кассандра жульничает, причем самым бессовестным образом. Он не мог понять одного — почему Нортон, которому все известно, не сказал ни слова?

Разумеется, если копнуть глубже, то наверняка возник бы вопрос, где и как девушка из приличной семьи научилась шулерским уловкам и что вообще она делает в этом притоне. Но об этом лучше задуматься позже. Вряд ли Кассандре будет приятно, если он на виду у всех станет донимать ее расспросами. Тем более что остальные игроки не видят в ее поведении ничего странного.

Теперь карты сдавал Томас, и все равно горка монет перед Кассандрой продолжала расти. Сама она при этом заливалась смехом, словно невинное дитя, и по доброте душевной ссудила юноше несколько монет, чтобы тот тоже мог сделать ставки. Другие игроки постепенно выбыли из игры, лишь Томас, не обращая внимания на присутствие графа, оставался за столом.

Наконец Меррик не выдержал и положил руки на плечи им обоим — юноше и девушке.

— Пожалуй, я устал от подобного времяпрепровождения. Прошу вас, миледи, и вас, Томас, попрощайтесь со своими друзьями, и пойдемте поищем развлечений где-нибудь в другом месте.

От графа не укрылось, что Нортон с облегчением вздохнул и поспешил взять из рук Кассандры колоду карт. Та, в свою очередь, одарила графа сердитым взглядом, однако Томас нехотя поднялся из-за стола.

Меррик быстро сгреб со стола выигрыш Кассандры и завязал в носовой платок. Ему показалось, что девушка не слишком рада своей сегодняшней удаче — это было заметно по ее глазам. Тут в зале раздались крики, которые отвлекли его от раздумий.

— Жернов победил! Нокаут в трех раундах! Ура, друзья мои, теперь я богатый человек!

Меррик не смог разглядеть, кто этот счастливец, однако от него не укрылось, как, услышав эту весть, побледнела Кассандра. Меррик машинально нащупал платок с монетами, притворившись, будто не замечает, что она расстроена. Кассандра, в свою очередь, поспешила изобразить улыбку и взяла его под руку.

— Да, милорд, полагаю, вы поставили на того, кого нужно. Жернов в последнее время выбился в фавориты, — произнесла она, наблюдая за тем, как люди в зале размахивали пачками денег, радуясь привалившему им счастью. То здесь, то там раздавался звон кружек — это те, кому повезло, обмывали свой куш.

А один не первой молодости джентльмен, чем-то напоминавший пингвина, вразвалку подошел к Кассандре и, звучно чмокнув ее в щеку, положил ей в ладонь монету.

— Это вам за правильную подсказку, милочка. Вы у нас умница. — Он бросил взгляд в сторону Меррика. — Смотрите не вздумайте обижать нашу крошку, не то вам придется иметь дело с Тимоти О'Лири.

Граф не стал вступать в разговоры с пропахшим виски старым распутником и поспешно направился к выходу, увлекая за собой Кассандру и Томаса. В зале, похоже, назревало побоище. Те, кому повезло, весело размахивали бутылками; те, кто остался с носом, бросались пивными кружками — кто разбивал ни в чем не повинные емкости о стенку, кто — о головы победителей. В углу уже завязалась потасовка, и Меррик ускорил шаг, подталкивая шедшую впереди Кассандру. Все трое наконец протиснулись сквозь толпу в дверь и вышли на воздух.

Им пришлось пройти темный переулок, прежде чем они очутились на ярко освещенной улице, где их поджидала карета. Здесь не было слышно шума побоища, однако тишина пустынных улиц оказалась не менее гнетущей. Меррик выругался про себя — ну кто бы мог подумать, что ему выпадет возможность спасать из лап порока две юные заблудшие души! Однако граф тут же напомнил себе, что каждый из них оказался в притоне добровольно, так что испуг пойдет им только на пользу.

Однако его подопечные если и испугались, то не слишком сильно. Это стало ясно, как только они сели в карету. Кассандра весело шлепнулась на сиденье, Томас весь сиял, восторженно глядя на нее.

— Ну, ты молодчина! Сколько всяких уловок знаешь! Я не переставал поражаться. Может, ты и меня им научишь? Кстати, откуда тебе было известно, что победит именно Жернов? Черт, познакомься я с тобой раньше, давно бы уже разбогател.

— Томас, вы прожигатель жизни, да еще и с дурными манерами. Когда вы до последнего пенни промотаете свое содержание за следующие три месяца, надеюсь, это навсегда отобьет у вас охоту садиться за карточный стол.

С этими словами Меррик уселся на сиденье рядом с Кассандрой.

— Сейчас я отвезу вас обоих домой и сдам на руки вашим родственникам. Тогда моя совесть будет чиста. Уж если ваша семья не способна научить вас здравому смыслу, то я и подавно не намерен этим заниматься.

Пристыженный, Томас сник. Кассандра же как ни в чем не бывало протянула Меррику руку:

— Мой выигрыш, милорд.

Граф пристально посмотрел на нее — в полумраке кареты он не увидел в голубых глазах девушки никаких эмоций. Меррик вынул из кармана завязанный узлом платок и положил ей на ладонь.

— Думаю, молодой человек не догадывается, почему вам сегодня так чертовски везло.

Ему показалось, что его слова задели Кассандру за живое. Девушка поморщилась, однако поспешила взять себя в руки и расцвела счастливой улыбкой. Вернее сказать, фальшивой, в этом Меррик не сомневался.

— Надеюсь, вы ему сами все объясните, — ответила она и повернулась к юноше. — Сколько вы сегодня проиграли Нортону?

Томас озадаченно перевел взгляд от благодетеля к очаровательной особе, сидевшей напротив. Он уже успел прийти в себя и, кажется, не видел ничего странного в том, что оказался в одной компании со столь непохожими друг на друга персонами. Меррик сидел нахмурившись, однако Томас знал, что на самом деле граф — человек добрый. И, если родной отец мог от увещеваний сына перейти к более решительным действиям, то самое большее, на что был способен граф, — это укоризненный взгляд. Тем более удивительно, как мог этот аристократ до мозга костей оказаться в одной компании с рыжеволосой нимфой. Хотя, с другой стороны, почему бы и нет? Красота способна поразить в самое сердце даже такого, как он. И хотя внешность у Меррика была довольно ординарная, под ней скрывались отзывчивая душа и благородное сердце. Рядом с таким, как он, любая женщина будет чувствовать себя в безопасности. Томас также заметил, что отношения сидящей перед ним пары далеки от дружеских.

Он поспешил перевести взгляд на даму.

— Пожалуйста, не огорчайтесь из-за моего проигрыша, миледи. Я как-нибудь с этим справлюсь, И позвольте поздравить вас с блестящим выигрышем.

Меррик с изумлением отметил про себя, что на улыбку Кассандры словно набежала грозовая туча. Она порывисто развязала узел и высыпала себе на колени горсть монет.

— Скажите, Меррик, сколько я у него украла? Не стесняйтесь, называйте сумму. Я не отнимаю леденцы у желторотых юнцов.

Томас оскорбился. Однако Меррик спокойно назвал сумму, и примерно половина монет, что лежали на платье у Кассандры, перекочевали к юноше. Графу стоило немалых усилий не расхохотаться, когда он увидел, как у Томаса вытянулось от удивления лицо.

— Смею напомнить, что и мне вы тоже кое-что должны, — добавил он и протянул затянутую в перчатку руку.

Девушка с презрением посмотрела на его ладонь и как ни в чем не бывало принялась укладывать монеты назад в платок.

— Мне это причитается в качестве вознаграждения за находку. Ваш платок отдам в стирку и завтра верну.

— Отлично, миледи. Я это учту. Скажите, а у вас имеется прейскурант на другие оказываемые вами услуги? — спросил он и, заметив вызов в глазах Кассандры, улыбнулся.

Нет, ему не следовало этого говорить. Он и без того уже не раз погладил ее против шерсти. Увы, соблазн был велик — Кассандра разбудила в нем воспоминания о давно ушедшей юности и ребяческих проделках того благословенного времени. Однако грозовая туча моментально исчезла с ее лица, и девушка понимающе улыбнулась ему. Но лишь на мгновение, потому что на лице Кассандры появилось томное выражение, и она придвинулась к нему ближе.

— Разумеется, милорд. Может, вам стоит зайти ко мне, чтобы убедиться самому? Если хотите, захватите с собой вашего друга. Уверена, дальнейшие уроки пойдут ему только на пользу.

Да, кажется, в своих шутках они зашли слишком далеко. Не обращая внимания на испуганное лицо Томаса, Меррик, словно котенка, схватил Кассандру за шею и отстранил от себя.

— Миледи, вы заслуживаете хорошей трепки. Утром я зайду, чтобы поговорить с вашим братом.

В ответ на его резкость Кассандра улыбнулась и откинулась на сиденье. Графу ничего не оставалось, как отпустить ее.

— Дункан остался за карточным столом и, полагаю, не вернется домой до утра. К тому же вряд ли ему захочется выслушивать перечень моих недостатков. Но попытаться вы можете. Я даже готова продавать пригласительные билеты.

— Вы хотите сказать, что вам и в самом деле недостает хороших манер? — невозмутимо спросил Меррик.

— А вы и в самом деле такой жуткий зануда? В таком случае мы квиты.

Томас отказывался верить собственным ушам и глазам. Не стесняясь его присутствия, граф и золотоволосая красотка обменивались колкостями. Причем делали это с завидным хладнокровием. Казалось, еще мгновение, и оба вытащат из-под плаща кинжалы. В то же время Томас чувствовал себя лишним в карете. Он даже подумал, что, не будь его здесь, граф вряд ли держал бы руки на набалдашнике трости.

Эта мысль показалась Томасу безумной, видимо, он хлебнул лишнего. Меррик не из тех, кто распускает руки с женщинами. У графа даже нет любовницы. От приятелей Томас слышал, что за рыцарское отношение к женщинам Меррика за глаза называют Святой. Граф придерживался довольно странных взглядов, считая, что женщины созданы отнюдь не для того, чтобы быть игрушками в руках мужчин. При этом он имел в виду женщин вообще, а не только дам из высшего общества. Выскажи граф эти взгляды вслух, его тотчас исключили бы из любого лондонского клуба.

Карета наконец, прогромыхав по мостовой, остановилась у дома Кассандры. Томас поднял занавеску, чтобы посмотреть, куда они приехали. Несмотря на нанесенное ему этой красоткой оскорбление, он был не прочь продолжить с ней знакомство. Она определенно нуждалась в покровителе, Меррик же явно не спешил взять на себя эту роль. Кстати, увидев рядом с домом еще один экипаж, граф нахмурился, но ничего не сказал. Кто знает, может, в этой части Лондона принято разъезжать по городу по ночам.

Томас галантно взял даму за руку, шепотом произнося все известные ему учтивые фразы. Однако Меррик оттеснил его и сам проводил Кассандру до двери. Томас не знал, что и думать об отношениях этой пары. У него и без того голова шла кругом.

Однако граф быстро вернулся в карету. Юноша облегченно вздохнул и заметил, словно невзначай:

— Кстати, Уайатт, это, случайно, не экипаж Руперта? Мне казалось, у старого развратника хватает деньжат, чтобы жить в месте поприличнее этого.

Меррик негромко выругался и выглянул из окна кареты. Верно, экипаж, стоявший на другой стороне улицы, принадлежал Руперту. Граф вспомнил, какие события недавно свели их с Кассандрой, и у него появилось дурное предчувствие. Не успел Томас и глазом моргнуть, как Меррик снова вышел из кареты.

Неожиданно до него донесся приглушенный женский крик. Томас побледнел и поспешил за графом.

Кассандра стояла, прижав ладони к губам, словно не веря, что баронет осмелился поцеловать ее. Она никак не ожидала, что Руперт устроит ей засаду. Чтобы как-то постоять за себя, Кассандра со злостью наступила баронету на ногу. Увы, тот был в сапогах и почти не почувствовал легкой девичьей ножки, обутой в туфельку, Руперт наклонился, касаясь губами ее шеи. Кассандра отбивалась как могла. В доме маркиза Эддингса слуг можно было пересчитать по пальцам, да и те, что имелись, наверняка уже спали мертвецким сном где-нибудь в подвале, предварительно пропустив стаканчик-другой виски. Фактически она находилась в доме совсем одна, и вызволить ее из беды было некому. Оставалось полагаться только на себя.

Рука Руперта потянулась к вырезу платья, но в этот момент входная дверь распахнулась и в прихожей появилась высокая мужская фигура. Граф. Да, это был он.

Кассандра едва ли не кожей почувствовала охватившее Меррика отвращение, когда тот увидел ее в объятиях Руперта. Она была примерно того же роста, что и баронет, и ее рука, оказавшаяся в его волосах, со стороны могла произвести впечатление ласкового жеста. Пойманная, словно в тиски, в объятия баронета, девушка отчаянно пыталась вырваться. Платье соскользнуло с плеча, обнажив грудь. В ужасе от того, что может сейчас подумать о ней Меррик, Кассандра попыталась поправить одежду. Увы, Руперт еще раз нагло облапил ее на глазах у графа.

Вслед за Мерриком в прихожую ввалился Томас, однако граф, выпрямившись во весь рост, брезгливо произнес:

— Пойдемте отсюда, молодой человек. Боюсь, мы здесь лишние.

И они бы ушли, если б не вопль о помощи, вырвавшийся из груди девушки.

— Черт побери, Уайатт, спасите меня! — крикнула Кассандра, впившись ногтями в шею Руперта.

Меррик застыл на месте и присмотрелся внимательнее. В настенном бра горела одна единственная свеча, однако даже в ее тусклом свете граф понял, что тут происходит. И конечно же, не мог остаться безразличным к унижению девушки. Он решительно шагнул вперед, всем своим видом показывая, что готов вступиться за честь дамы.

— Насколько я понимаю, Руперт, леди не нравятся ваши объятия. Я бы посоветовал вам ее отпустить.

От баронета сильно пахло спиртным. Он бросил в сторону графа презрительный взгляд и еще сильнее обнял Кассандру.

— Она мне обещала. И пусть отбивается сколько хочет, у меня имеется разрешение ее брата. Так что теперь она моя, а спесь я с нее сгоню, дайте только время!

Кассандра со злостью дернула обидчика за волосы и, притянув к себе его голову, исхитрилась больно укусить за нос. Баронет взвыл от боли и резко отпустил ее. Кассандра едва не упала.

Меррик успел ее подхватить, и девушка уцепилась за его жилет с такой силой, словно от этого зависела ее жизнь. Руперт тем временем принялся на ощупь искать носовой платок, чтобы остановить кровь. Граф почувствовал, что Кассандра вся дрожит. Или это он сам дрожал, только не от страха, а от негодования. Давно он не был так зол. Хотя явно ввязался не в свое дело, не имея на это никакого права. Его так и подмывало хорошенько врезать этому мерзкому развратнику по физиономии. Пусть запомнит на всю жизнь. Тут он заметил, что по-прежнему обнимает Кассандру одной рукой, хотя девушке уже ничто не угрожало.

— Томас, будьте добры, проводите джентльмена до его экипажа, — попросил граф своего юного приятеля.

Томас увел баронета. Оставшись наедине с Кассандрой, граф быстро отстранился от нее. Превозмогая сомнения и растерянность, Кассандра заставила себя улыбнуться:

— Прошу простить меня, граф, что посмела повысить на вас голос. Но шутки моего брата порой выводят меня из себя.

Она явно лгала. Однако Меррик решил развить эту тему:

— Вы хотите сказать, что не помолвлены с баронетом? В таком случае ваш брат обязан вызвать его на дуэль за нанесенное вам оскорбление.

Кассандра глубоко вздохнула, чтобы окончательно успокоиться, а заодно найти выход из столь щекотливой ситуации.

— О да, Дункан обещал ему меня, но еще пара недель, и мой острый язычок ему надоест. И тогда Дункану придется вернуть полученный залог, а Руперт исчезнет, как и все остальные до него. Порой бывает ужасно забавно смотреть на эти игры, но, надо сказать, большинство джентльменов не нарушают правил. Видимо, сэр Руперт слишком буквально понял слова моего брата. Может, вы выкупите меня, милорд? После сегодняшней ночи моему брату лишние деньги не помешают. Только не надейтесь получить назад полную сумму, если я и вас укушу за нос.

Она рассмеялась, но в ее смехе прозвучали грустные нотки. Меррик был наслышан о причудах Говардов и не мог понять, разыгрывает она его или же говорит всерьез. Ведь все сказанное ею вполне могло оказаться правдой. Впрочем, кто может поручиться, что это не фарс, жестокий и хорошо разыгранный? Чем эта девушка лучше своего брата?

— В любом случае до моего носа вам будет не так-то легко дотянуться, миледи, — ответил он со всей серьезностью. — Кстати, если в доме, кроме вас, никого нет, позвольте отвезти вас к родителям Томаса. Там вы вряд ли станете жертвой чьих-то глупых розыгрышей.

Кассандра, сложив на груди руки, смело посмотрела графу в глаза.

— Весьма предусмотрительно с вашей стороны! Но в этом нет никакой необходимости. Моя мать сейчас дома и спит на втором этаже. Я запру за вами дверь, а брату в отместку размажу по простыне целую банку джема. Спасибо, что проводили меня до дома. Надеюсь, я не наговорила вам грубостей.

Граф подумал, что эти учтивые фразы не что иное, как хорошо заученная ложь. Он не первый год вращается в обществе, чтобы не понять, что его просят уйти.

— Хорошо, миледи. — Он отвесил учтивый поклон. — В свою очередь, позвольте поблагодарить вас зато, что спасли моего юного друга от полного разорения. Если не возражаете, утром я нанесу вам и вашей матери визит, чтобы засвидетельствовать мое почтение, а заодно убедиться в том, что с вами все в порядке.

Улыбка Кассандры сделалась несколько натянутой.

— Разумеется, милорд. А сейчас позвольте пожелать вам доброй ночи.

Кассандра проследила за тем, как Меррик закрыл за собой дверь, после чего заперла ее на засов. В следующее мгновение она почувствовала, что дрожит всем телом. На глаза навернулись предательские слезы, но девушка усилием воли взяла себя в руки. Она сильная. Умеет постоять за себя. Одна из всей семьи.

И, гордо вздернув подбородок, Кассандра поднялась в спальню матери. Погоди, братец, и на тебя отыщется управа. Она что-нибудь обязательно придумает.

Глава 3

— Я этого не потерплю, слышишь, не потерплю! — Кассандра с такой силой сунула в подставку железную кочергу, что та накренилась и едва не упала. На какое-то мгновение девушка подумала, а не употребить ли ей сей незатейливый инструмент для того, чтобы вправить брату мозги.

Маркиз Эддингс сидел за письменным столом, сложив руки на груди. Это был крепкого телосложения молодой мужчина. Панталоны плотно облегали его мускулистые ноги. На мощных плечах безупречно сидел темно-синий сюртук. На его аристократическом лице, казалось, навсегда застыла ироническая усмешка. Впечатление портили разве что мешки под глазами — свидетельство не одной бессонной ночи пьяного разгула.

— В данном случае у тебя нет права выбора, дорогая сестрица. Твои элегантные наряды мне больше не по карману. Руперт же готов закрыть глаза на то, что за тобой нет приданого, не говоря уже про репутацию нашей семьи и твой несносный характер. Скажи, найдется ли среди знатных джентльменов хоть один, готовый пойти на такие уступки?

Кассандра расправила плечи и одарила брата презрительным взглядом.

— Сомневаюсь, что дело только в приданом. Да и семья наша не из безродных выскочек. У нас есть имя и титул. Все дело в тебе, в твоем безудержном мотовстве. Вот почему тебе понадобилась я. Ты хочешь набить деньгами Руперта собственные карманы. Я, между прочим, согласна помочь тебе пополнить наши средства, но ты слушать меня не желаешь!

Дункан усмехнулся:

— Не обманывай себя, сестричка. Можно подумать, ты не знаешь, в чем дело. Ведь у тебя не язык, а змеиное жало, да и характер — хуже не бывает. В тех редких домах, куда нас с тобой приглашали, твое поведение в лучшем случае вызывало недоумение. И если даже ты постараешься вести себя, как подобает истинной леди, скоро все равно всему городу станет известно, что ты бываешь в самых низкопробных картежных клубах. Погоди немного, и ты увидишь, что наш благородный титул и наше громкое имя больше не смогут служить оправданием твоей распущенности!

— Я вовсе не распущенная, а вот ты, ты — развратник и мот! Это ты пытаешься толкнуть меня в объятия твоих гнусных дружков! Я отказываюсь вместе с тобой посещать эти притоны! Все равно я там предоставлена самой себе, пока ты часами просиживаешь за карточным столом. Почему бы тебе не взять меня с собой в какое-нибудь приличное место? Почему ты лишаешь меня возможности найти себе достойного жениха? Тем более что заявляешь, будто я разоряю тебя!

Дункан встал и направился к двери.

— Неужели ты рассчитываешь, что на тебя позарится приличный джентльмен со средствами? Даже не мечтай! И вообще мы с Рупертом уже договорились. Когда ты поселишься в его элегантном особняке и будешь ходить в мехах и шелках, сама поймешь, что старина Руперт не так уж и плох. А после того как родишь ему наследника, тебе ничто не помешает подыскать себе мужчину по душе.

Кассандра в сердцах запустила в брата книгой, но тот уже закрыл за собой дверь, и книга с глухим стуком упала на пол.

Ни за что она не выйдет за этого развратника! Интересно, как тогда поступит с ней брат? Об этом Кассандре не хотелось думать. Брат наверняка предусмотрел такое развитие событий. И на этот случай у него имелся план — ее опоят каким-нибудь зельем и отвезут в Гретна-Грин, где ее и Руперта в считанные минуты сочетают законным браком.

И дело не в том, что Дункан ее не любит, подумала Кассандра, направляясь к спальне матери. Просто ему не ведомо, что такое настоящая любовь. От отца ее брат унаследовал не только громкий титул, наполовину разоренное поместье и пустые сундуки, но и склонность к пороку. На протяжении вот уже нескольких поколений Говарды все как один были запойными пьяницами. И если отец когда-нибудь вел душевную беседу с сыном, то только за бутылкой вина. А от пьянства всего один шаг до азартных игр и других пороков. Так продолжалось до тех пор, пока у брата за душой не осталось ни гроша.

Кассандра была не настолько наивна, чтобы не понимать( что на ее репутации лежит позорное пятно. Родись она мужчиной, тоже пошла бы по стопам отца. Ее спасением стала лишь принадлежность к женскому полу и благотворное влияние матери. Ведь истинные леди никогда не прикладываются к рюмке. Мать всегда предостерегала дочь от пагубного влияния крепких напитков. Увы, материнское слово не уберегло ее брата.

По пути к спальне матери она наткнулась на лакея в поношенной ливрее. Этот лакей где-то пропадал несколько дней и вид имел помятый. Кассандра хотела было спросить, в чем дело, но передумала — ведь и без того все ясно.

— Миледи, вас внизу спрашивают два джентльмена.

С этими словами он отвесил поклон, словно с опозданием вспомнив про те крохи воспитания, что когда-то получил в более приличных домах.

— Два джентльмена? Спрашивают меня? Или лорда Эддингса?

Интересно, кто мог к ним пожаловать? Ее мать вот уже несколько лет как не встает с постели. Приятели же брата не из той породы, чтобы наносить официальные визиты. У нее самой нет никаких знакомых. Ведь ее ни разу никому не представили, как это принято в обществе. А друзья детства остались в далеком Кенте.

— Вас, миледи, — подтвердил лакей.

Странно, подумала Кассандра, однако быстро спустилась вслед за ним вниз. Это не Руперт. Накануне он был пьян и вряд ли уже пришел в себя. Да и вообще сомнительно, чтобы у этого чудовища были друзья. К тому же лакей сказал, что ее ждут два джентльмена. Даже плохо вышколенный слуга мог с первого взгляда понять, кто к ним пожаловал.

Воздух в гостиной был затхлый, и Кассандра поморщилась. Окна в доме обычно держали зашторенными; здесь давно не проветривали и не убирали. Кассандра посмотрела на гостей, и сердце у нее болезненно сжалось.

— Лорд Меррик! Мистер Шеффинг! Ну кто бы мог подумать! Рада вас видеть!

Кассандра сделала учтивый поклон в надежде, что хорошие манеры хоть немного восполнят недостаток чистоты и элегантности в доме. К тому же она не забыла язвительное замечание брата по поводу недостатка воспитания.

— Кассандра, нет необходимости соблюдать формальности со старыми знакомыми! — воскликнул Шеффинг-старший, пожимая ей руку. — Мы ведь давно знакомы!

Кассандра бросила взгляд на высокую фигуру его спутника.

— Да, но вы не один, сэр, и я должна держать себя как истинная леди. Не желаете ли присесть? Позвольте, я отдерну шторы, здесь чересчур темно.

С этими словами она направилась к окну и потянула за массивную парчовую занавеску. Увы, как оказалось, уже старую и ветхую. Кусок ткани остался у Кассандры в руке, а сверху на нее опустилось облако пыли.

Неожиданно откуда-то из-за ее плеча показалась мужская рука, которая приподняла тяжелую ткань и положила на бюро красного дерева. Надо сказать, что предмет столь элегантной мебели сохранился в доме лишь по причине глубокой царапины на боку. Кассандра осторожно отступила в сторону, и Меррик отдернул вторую половину шторы, опустив ее край на кресло с львиными ножками, стоявшее по другую сторону окна.

— Да будет свет! — произнес он и жестом предложил Кассандре опуститься в старомодное кресло, некогда предназначавшееся для дам в платьях с фижмами. В давно не мытые окна проник слабый свет.

И хотя в душе Кассандра чувствовала себя ужасно сконфуженной, она решила не подавать виду. Усевшись в кресло, она гордо расправила складки простенького муслинового платья, словно это был дорогой шелк, и жестом указала гостям на два простых стула.

— Они не очень пыльные, — сказала девушка, — в отличие от остальной мебели… и вполне крепкие.

Сарказм из уст столь юного создания прозвучал довольно неуместно, однако оба джентльмена приняли приглашение и сели.

— Извините, господа, я не привыкла принимать гостей, тем более мужчин. Скажите, о чем принято беседовать в таких случаях?

Меррику было больно смотреть на ее улыбку; вместе с тем он откровенно любовался солнечными бликами на огненных волосах девушки. Он обвел взглядом комнату. Брошенные Кассандрой слова оказались сущей правдой — в доме царило настоящее запустение. Однако графу не столько стало жаль девушку, сколько захотелось собственными руками придушить ее брата.

— Вы прекрасно понимаете причину нашего визита, Кассандра, — обратился к ней Шеффинг, оставляя без внимания возникшую неловкость. — Я должен выразить вам благодарность за то, что прошлым вечером вы, можно сказать, спасли моего брата. К сожалению, Томас в Лондоне недавно и еще не знает, какие опасности подстерегают здесь таких, как он. Но вчера он получил хороший урок, так что, надеюсь, впредь будет вести себя осмотрительнее. Он бы и сам засвидетельствовал вам свое почтение, чтобы поблагодарить вас, однако получил от отца нагоняй и теперь сидит под домашним арестом.

Улыбка Кассандры стала несколько растерянной — девушка явно не знала, как реагировать на слова благодарности.

— Надеюсь, он не винит меня в своем проигрыше. Нортон — старый друг моего отца. И мне хорошо известны все его шулерские уловки.

Меррик не стал скрывать от друга всех обстоятельств вчерашнего вечера и поспешил рассеять сомнения Кассандры.

— Мы еще никому ничего не рассказывали. К тому же мы в курсе привычек маркиза. Томас же готов и дальше поддерживать с вами знакомство и наверняка засвидетельствует вам свое почтение, как только отец вновь разрешит ему выходить из дома. А пока мы с Берти решили сделать это вместо него.

Кассандра вопросительно посмотрела на графа. Ей было прекрасно известно, что граф — человек со средствами, однако не в его привычках тратить время на женщин, тем более таких, которые еще не представлены в свете. Ей показалось, будто в его темных глазах она прочла воспоминание о той сцене, которой он вчера стал невольным свидетелем — Руперт, бесцеремонно обнимающий ее. Тем не менее, как хозяйка дома, она нашла в себе силы ответить Меррику гордой улыбкой.

— О, это восхитительно! — рассмеялась она. — Выходит, теперь мне можно рассчитывать на то, что вы попеременно станете сопровождать меня по воскресеньям во время прогулок по парку? Прохожие свернут себе шеи, глядя, как два солидных джентльмена сопровождают никому не известную юную особу!

— Я бы с удовольствием сопровождал вас во время прогулки по парку каждый день, — откликнулся Берти. — Черт возьми, мы бы с вами отлично смотрелись вместе.

Меррик бросил на приятеля укоризненный взгляд. До чего же тот непонятлив! Неужто ему невдомек, что Кассандра упрекает их обоих за благие намерения? Но с другой стороны, откуда Берти знать о ее бедственном положении, равно как и о том, как обманчивы ее речи? Граф сердито взглянул на девушку.

— Ваша матушка больна и не может сопровождать вас, когда вы выезжаете в свет. Мы поговорили между собой и решили, что вас может взять под свое крыло сестра Берти. Она уже год как замужем. К тому же постоянно твердит, что ей надоело общество мужчин, которыми она окружена в семье. Думаю, ей будет приятно обзавестись юной подругой.

Меррик сообщил ей это известие с видом человека, решившего облагодетельствовать ближнего независимо оттого, нужно это тому или нет. Было видно, что Кассандра вот-вот взорвется — еще бы, строптивица не привыкла, чтобы ею командовали, однако граф вознамерился обучить ее приличным манерам. Со своей стороны Кассандра решила доказать графу, что не нуждается в его помощи. Однако она была не столь наивна, чтобы открыто демонстрировать свои истинные чувства, и потому, как и полагается благовоспитанной барышне, улыбнулась и сложила на коленях руки.

— Как это великодушно с вашей стороны, милорд. Вы учли буквально все. Насколько мне известно, теперь ее зовут леди Каннингэм. Не сомневаюсь, что мы с ней поладим. Я могу обучить ее игре в карты и ругательствам. А Берти и все его младшие братья могут сопровождать меня во время прогулок по городу. Что касается лорда Каннингэма, то он вполне может вступить в препирательства с Дунканом, когда тот придет искать меня. Нет, план действительно замечательный.

Увидев в глазах Берти неподдельный ужас, Кассандра расхохоталась. Однако посмотреть в глаза Меррику не осмелилась.

— Извините меня, Берти, я пошутила.

Тот попытался что-то промямлить в ответ, но это вызвало у нее очередной приступ смеха.

— Нет-нет, мне никак нельзя подшучивать над вами. Ваше предложение весьма великодушно, но я должна оставаться рядом с мамой.

Раскрасневшийся Берти потянул свой галстук.

— Послушайте, Касс, вы с Кристой отлично поладите, — попробовал он переубедить ее.

— Нехорошо все время сидеть в четырех стенах. Надо чаще показываться на людях. Или вы все еще в трауре?

Девушка едва удержалась от язвительной реплики о том, что траура по отцу не было вообще, однако, заметив взгляд Меррика, прикусила язык. Этот визит целиком и полностью его затея. Граф не собирался скрывать, что с неодобрением относится к ее семье и воспитанию. И хотя славное имя Говардов и титул маркизов уходили в глубь веков, предки Уайатта с их пуританскими взглядами были равнодушны к подобным вещам. Наверное, дело в его доброте, именно поэтому он взялся спасать ее от самой себя. Правда, пыталась убедить себя Кассандра, причиной этому скорее всего является чувство морального превосходства. Она на собственном опыте убедилась, что в Лондоне доброта сродни заморской диковинке.

И она попыталась вежливо сменить тему разговора:

— Благодарю вас, Берти, вы так добры ко мне, однако в этом нет никакой необходимости. Мама вскоре поправится, и тогда я выйду в свет. Я давно не видела Кристу, и вы можете взять меня с собой к ней в гости. Кстати, не желаете ли чаю?

В душе она молила Бога, чтобы гости отказались. Ведь в противном случае ей пришлось бы самой пойти в кухню и приготовить чай. Подать к чаю было нечего.

Лорд Меррик поднялся и отвесил поклон.

— Нас ждут неотложные дела, леди Кассандра. Если не возражаете, я готов заехать за вами в это же самое время и отвезти к леди Каннингэм. Уверен, она вам обрадуется.

Граф был сама учтивость, и Кассандра тотчас ощутила себя дурно воспитанной девчонкой. Тем не менее она протянула ему руку. Его рукопожатие оказалось крепким, и девушка в душе смутилась, хотя виду не подала.

— Благодарю вас, милорд. Была рада вас видеть.

В отличие от младшего брата Берти был не столь чувствителен к искрам, которые, казалось, вспыхивали между графом и рыжеволосой красавицей, поэтому с нетерпением ждал своей очереди пожать ей на прощание руку.

— Послушать вас, Меррик, так моя сестра — царица египетская.

Кассандра поспешила подать руку второму гостю. Она по-прежнему ощущала на себе пристальный взгляд графа, хотя не могла понять, что он обозначает. Впрочем, зачем ей знать, что граф о ней думает?..

Как только гости ушли, Кассандра опустилась в кресло и уставилась на светлое пятно на стене, где когда-то висел портрет. Ей по-прежнему не давала покоя утренняя ссора с Дунканом. Девушка сидела, нервно сжимая и разжимая пальцы, стараясь придумать выход из создавшейся ситуации. Ей не следовало с ходу отвергать предложение графа о том, чтобы леди Каннингэм взяла ее под свое крыло. Кто знает, вдруг это помогло бы ей познакомиться с достойным молодым человеком. Хотя, наверное, Дункан все же прав. Ее имя, равно как и имя всей их семьи, запятнано, и ей не стоит даже надеяться найти себе хорошего мужа. Кассандра никогда не видела ничего дурного в том, что ей приходилось сопровождать отца, когда тот отправлялся в игорные притоны. Ей казалось, что это всего лишь незначительные забавные приключения. Интересно, что подумали бы люди, если б им стало известно, что она знакома с гречанкой, которая последние три года была любовницей ее отца? Нет, наверное, она все-таки низменное существо. И нечего надеяться, что она будет принята в обществе. Да и нужно ли ей это?

Наверное, нужно. Ей всегда хотелось самого малого — чтобы родители были счастливы, а их дом стал уютным гнездышком. И пусть то, что жизнь ее повернулась совсем по-другому, послужит для нее серьезным уроком. Как жаль, что она поняла это слишком поздно и теперь ей уже не выбраться из той пропасти, в которую она по наивности угодила. В глазах людей она так же порочна, как ее отец и брат. Кассандра поднялась со стула и принялась мерить шагами комнату. Возможно, она вела себя не самым лучшим образом на тех немногих приемах, куда ее брал с собой Дункан, опять таки не для того, чтобы ввести в светское общество, а в качестве приманки для своих приятелей-картежников. Нет, такое не для нее! Ведь она знает, что такое хорошие манеры. Главное, чтобы нашелся достойный джентльмен, который согласился бы вытащить ее из этого ада, и тогда она станет воплощением благовоспитанности. Она увезет отсюда мать, и они будут жить вместе. Если, конечно, ей удастся осуществить свой план.

Кассандра знала, что спасти ее может человек состоятельный, с прочным положением в обществе, стоящий выше предрассудков и светских сплетен. Приняв решение, Кассандра улыбнулась и направилась на поиски горничной.

Лотта была незаконной дочерью их бывшей старшей горничной, которая к этому времени уже ушла в мир иной. Она прожила у них в доме всю свою жизнь. Поговаривали, будто в жилах Лотты течет та же старинная аристократическая кровь, что у Кассандры и ее брата, однако обе девушки склонялись к тому, что здесь явно не обошлось без участия одного из многочисленных приятелей старого маркиза. И хотя Кассандра внешностью пошла в мать и мало чем напоминала своего темноволосого отца, у Лотты не было ничего общего ни с кем, даже со своей покойной матерью. Ее округлое приветливое лицо и светлые волосы скорее наводили на мысль о каком-нибудь добром йомене, нежели о представителе аристократического семейства. С другой стороны, обе девушки пребывали в уверенности, что мать Лотты вряд ли пожертвовала бы своей добродетелью ради какого-то там фермера. Где-то в дальнем уголке страны наверняка жил какой-нибудь круглолицый аристократ крепкого, крестьянского сложения, но его дочь о нем ничего не знала.

Уж не отец ли это Берти, подумала Кассандра и отправилась на кухню. Вот удивилась бы леди Каннингэм, узнай она, что у нее есть сестра, которая все дни проводит у корыта в подвале! И верно, она застала Лотту с деревянной мешалкой для белья в руке. Горничная пыталась прогнать кота от чего мыльная пена разбрызгалась по всему скользкому полу.

— Лотта, не хочешь надеть свой лучший капор и немного прогуляться?

Горничная тотчас навострила уши. Она выпустила мешалку и вытерла руки о фартук.

— Это кто должен прогуляться, вы или я?

— Мы обе. Но сначала надо выяснить, где мне найти моего суженого. Здесь ты и пригодишься — тебе надо будет расспросить слуг его милости. Ведь ты наверняка знакома с кем-нибудь из прислуги лорда Меррика.

Услышав столь громкое имя, Лотта удивленно округлила глаза, однако воздержалась от дальнейших расспросов. Она была убеждена, что Кассандра, если захочет, добьется своего. Достаточно было взглянуть на ее огненные волосы и решительный подбородок. Такие, как она, не привыкли отступать. Лотта была рада в душе, что в качестве заветной цели Кассандра избрала графа.

— Даже если и не знакома, то обязательно познакомлюсь. Вы не одолжите мне свои перчатки, чтобы вид у меня был пристойный?

Услышав такие речи, Кассандра довольно улыбнулась. Значит, ее план уже действует. Остальное — вопрос времени.

Лотта давно вернулась с печальным известием, когда Кассандра направилась в комнату матери, захватив поднос с чаем. Леди Эддингс, как всегда, лежала в постели. Пусть она лучше не знает, какие надежды возлагала дочь на этот их разговор.

— О, мне всего этого не съесть! Или ты ждешь кого-то в гости, дитя мое? — Леди Эддингс аккуратно разложила салфетку поверх атласной ночной сорочки и подняла на дочь выразительные голубые глаза. Она не переставала удивляться, каким образом при всех ее хворях ей удалось произвести на свет двух крепких, здоровых детей. У нее было слабое сердце и целый букет прочих недугов. Даже не верилось, что ее дети пышут здоровьем.

— Никого я не жду, мама. Просто ты должна лучше есть, если хочешь поправиться. Сколько тебе кусочков сахара, один или два? — спросила Кассандра, опускаясь на стул рядом с постелью матери. Той требовался постоянный уход, однако сиделки в доме не задерживались, поскольку жалованье им платили нерегулярно.

— Хватит одного, дорогая. Лотта рассказала, что утром к тебе с визитом пожаловали два джентльмена. Надеюсь, они держали себя достойно. Леди не подобает встречать мужчин одной, без наперсницы или горничной, —сказала леди Эддингс, внимательно глядя на дочь. Ведь Кассандра, как дочь маркиза, имела право на все привилегии, которые предусматривал их высокий титул. Увы, в том, что Кассандра была вынуждена довольствоваться жалкими крохами вместо причитающегося ей большого пирога, была и ее вина, а не только вина покойного мужа. Будь она здорова, сделала бы все для того, чтобы вывезти Кассандру в свет, даже при их скромных средствах. Увы, она прикована к постели и ничем не может помочь дочери.

— Мама, не стоит беспокоиться о приличиях. Лорд Меррик — человек воспитанный. Он собирался нанести визит нам обеим, но я объяснила ему, что ты не можешь его принять. Ты помнишь лорда Меррика и мистера Шеффинга?

Леди Эддингс слабо улыбнулась — в голосе дочери ей послышалось воодушевление.

— Это который мистер Шеффинг? Такое впечатление, что их была целая дюжина. Замечательное семейство, насколько я помню.

— Альберт, мама, кто же еще. Если не ошибаюсь, он немного младше лорда Меррика.

Мать понимающе кивнула:

— Насколько я помню, он никогда не был женат. Достойный молодой человек. Семья их далеко не богата, но Берти сумеет себя прокормить. Бывают ситуации и похуже. Он собирался снова зайти?

Кассандра вздохнула и нетерпеливо поерзала — разговор пошел явно не в том направлении.

— Не знаю, мама, он просто знакомый. Я же собираюсь поговорить с тобой о лорде Меррике. Мне бы хотелось обратить на себя его внимание, но он собирается уехать на неделю с друзьями в Хемптон-Корт и, боюсь, за это время успеет меня забыть.

Сказать по правде, она ничуть в этом не сомневалась. Лотте от слуг удалось узнать, что лорд Меррик намерен сочетаться браком с Кэтрин. Бракосочетание должно состояться до окончания сезона. И вот теперь, пока дело не дошло до свадебных колоколов, Кассандра горела желанием расстроить эту помолвку.

Леди Эддингс, как и полагалось благовоспитанной даме, не выказала своего удивления. Вряд ли ее строптивица дочь способна питать интерес к такому человеку, как Меррик, и наоборот. Она посмотрела на Кассандру с легким подозрением.

— Уайатт Мэннеринг слишком стар для тебя и не станет менять своих привычек. Его первая жена была этакой серой мышкой, которая во всем слушалась мужа. Его маменька об этом позаботилась. Кроме того, он обручен с леди Кэтрин, как ты сама мне говорила. Странная пара, должна сказать, но их состояния отлично поладят между собой.

Кассандра не помнила ни мать графа, ни его первую жену, поскольку в то время была еще ребенком. С Уайаттом она познакомилась через Дункана и других молодых людей в их округе. Почему-то ей не стоило большого труда завести с ними дружбу. Она куда увереннее чувствовала себя в их обществе, нежели в обществе юных барышень, которым родители разрешали навещать Эддингс-Холл. Это было еще до того, как случился пожар, но события тех дней запали ей в память.

— С Кэти он счастлив не будет. Кстати, наши владения тоже могли бы отлично поладить. Да и титул у нас будет повыше, чем у Монткриффов. Не понимаю, чем я хуже ее? Подумай, мама, мы могли бы вернуться в Кент, и все было бы как в старые добрые времена.

Кассандра произнесла эти слова с таким пылом, что это заметила даже ее мать. Но увы, план дочери — чистой воды фантазия, ей даже думать о графе не стоит. Ведь они совсем не пара. Ее девочка лишь мечтает о том, чтобы вернуть прошлое. Впрочем, подумала леди Эддингс, в этом нет ничего дурного, пусть помечтает.

Она с нежностью посмотрела на дочь. Как она похожа на отца! Такая же взбалмошная и упрямая. Всякий раз, когда леди Эддингс смотрела на Кассандру, сердце у нее обливалось кровью.

Кто знает, вдруг, пока она будет пытаться привлечь к себе внимание Меррика, ей встретится кто-то другой? Например, Альберт. Чем не жених? Как было бы славно, если бы Кассандре на время удалось уехать из дома, подальше от Дункана. Да-да, Кассандре пора подыскать себе мужа, который взял бы на себя заботу о ней.

— Хорошо, дитя мое, если ты так решила, я напишу тетушке Матильде. Сейчас она редко бывает в свете, зато по-прежнему дружна с леди Хэмптон. Уверена, там будут рады твоему приезду. Пододвинь ко мне поближе секретер.

Кассандра едва не захлопала в ладоши от радости. Она добилась своего! Она проведет неделю рядом с Уайаттом! И постарается привлечь к себе его внимание! Главное — знать расклад карт и делать правильные ходы.

Тогда выигрыш по праву будет принадлежать ей, а это сулит сытую спокойную жизнь и уютный дом в Кенте для нее и для матери. А об обязанностях замужней женщины она подумает в другой раз.

Глава 4

Не успела Кассандра ступить под своды Хэмптон-Корта, как в ее сердце закралось подозрение, что она совершила чудовищную ошибку. Пожилой дворецкий приветствовал ее тетку почтительным кивком, а ее, казалось, не заметил. К ним навстречу, словно из глубины прошлого века, вышла, шурша шелками, пожилая дама в тюрбане. Она тотчас взяла тетушку Матильду за руку, увлекая ее за собой. Кассандра была вынуждена молча последовать за ними.

Оскорбленная в лучших чувствах, она вслушивалась в голоса и веселый смех, доносившиеся со всех концов этого огромного строения, однако никто не вышел поприветствовать ее, а леди Хэмптон даже не сочла нужным представить ее гостям.

Что ж, ей не привыкать. Придется самой о себе позаботиться. Ведь она дочь маркиза. И рано или поздно о ней узнают. И тогда она покажет Меррику, кто она такая на самом деле. И он поймет, что ему нужна она, а не Кэтрин.

Тем не менее вечер начался для нее неудачно. Дункан наотрез отказался выделить ей денег на новые наряды, и ей ничего не оставалось, как взять свои два самых лучших платья, желтое и зеленое. Меррик видел ее и в том, и в другом, поэтому ей следует хорошенько подумать, как преподнести себя за обедом. Кассандра решила надеть желтое. Конечно, это скорее бальное платье, нежели вечернее, зато оно идет к ее золотым волосам. Прической ей тоже пришлось заняться самой — она уложила непослушные локоны в некое подобие узла, оставив лишь несколько кокетливых прядей. После чего спустилась вниз, чтобы встретиться с тетушкой.

До ее ушей тотчас донеслись смешки и сдавленные возгласы ужаса, однако она, гордо вскинув подбородок, обвела взглядом гостиную, словно искала тетушку. На самом деле она искала угол, в который можно забиться.

Ее промах в выборе наряда скрыть было невозможно. Большинство женщин были гораздо старше ее и кое-кто из них тоже выставил напоказ свои прелести, причем с той же откровенностью, однако одного взгляда было достаточно, чтобы понять — здесь это считается дурным вкусом, вернее, полным его отсутствием. Были здесь одна или две барышни ее возраста в скромных муслиновых платьях неброской расцветки, с такими же неяркими лентами в волосах. И никаких декольте. Более того, плечи прикрывала шаль. На их фоне броский и откровенный наряд Кассандры скорее наводил на мысль о доступных женщинах полусвета, каких предпочитал ее брат. Ну почему она никогда не замечала этого раньше?

Спрятаться было негде. Кассандра утешала себя тем, что носит славное имя Говард и титул куда более высокий, чем кто-либо из собравшихся в этой гостиной. Так что ей ничего не оставалось, как с победоносным видом, сияя улыбкой, пройти через весь зал.

Она не заметила Меррика, пока откуда-то сзади до нее не донесся его низкий голос. Затем почувствовала, как ей на локоть легла его большая ладонь.

— Здесь довольно сыро. Позвольте, я принесу вам шаль. — В его голосе она не услышала ни насмешки, ни теплоты.

Кассандра сделала вид, будто не заметила его укоризненного взгляда, и посмотрела ему прямо в глаза. К ее удивлению, лицо графа оставалось бесстрастным, хотя было видно, что он хочет услышать ее ответ.

— Да-да, будьте любезны, — кивнула она. — В спешке я не подумала об этом.

И хотя Меррик сомневался в душе, что Кассандра стала бы надевать шаль, он тем не менее подозвал лакея и отправил его с поручением принести ей что-нибудь на плечи. Оставалось только надеяться, что лакей окажется смышленым и что-нибудь придумает.

— Надеюсь, вы в этих благородных стенах не одна, миледи? Кстати, не желаете ли представить меня той, кого вы ищете?

Его вкрадчивый голос почему-то смутил Кассандру, однако она дала себе слово держаться, как и подобает истинной леди. Заметив, что к ним приближается Кэтрин, она одарила графа ослепительной улыбкой.

— Если вы поможете мне отыскать здесь тетушку Матильду, я непременно представлю вас ей. Возможно, она греется у камина. Тетушка ужасно боится простуды.

Кассандра ловко повернула Меррика спиной к приближающейся Кэтрин. Ничего, граф скоро поймет, кого выбрал себе в жены, и тогда…

Они не прошли и нескольких шагов, как перед ними выросла Кэтрин, лицо ее было перекошено от злости. Она бросила испепеляющий взгляд на Кассандру, затем укоризненно посмотрела на графа.

— Уайатт, вы делаете из себя посмешище, — сказала она и снова со злостью взглянула на соперницу. — А вам, милочка, я бы посоветовала поужинать в комнате вашей тетушки. Мужское общество здесь состоит исключительно из джентльменов. Не надейтесь на внимание с их стороны.

В глазах Кассандры вспыхнул презрительный огонь, а на губах заиграла язвительная улыбка.

— Кэт, ты ничуть не изменилась. Скажи, ты до сих пор засовываешь носовые платки под корсет? — спросила она и, не дожидаясь ответной колкости, учтиво поклонилась. От нее не укрылось, что взгляд графа задержался на ее бюсте. Выпрямившись, она многозначительно посмотрела ему в глаза. — Была рада снова увидеть вас, милорд. Не хочу мешать вашей беседе. Желаю приятно провести время.

Меррик с трудом удержался, чтобы не схватить нахалку за руку и не отчитать, как она того заслуживала, однако поймал себя на том, что перед его мысленным взором возникла сцена несколько иного характера. Леди Кассандра Говард не своенравная девчонка, а взрослая женщина. Меррик представил себе, как увещевает ее, впрочем, его увещевания скорее напоминали страстные ласки. Неожиданно он понял, что Кассандре польстил его откровенный взгляд. Знай Кэтрин, какие мысли роились у него в голове, наверняка влепила бы ему пощечину. А Кассандра расхохоталась бы и состроила ему глазки. Граф до того ужаснулся своим низменным желаниям, что даже не слышал того, что говорила ему Кэтрин. Нет, ему надо как можно скорее жениться, чтобы его физические потребности наконец нашли выход. Иначе он за себя не ручается. Граф взглядом проводил Кассандру. К ней как раз подоспел лакей, предложивший ей шаль.

Увы, этот ее небольшой триумф померк на фоне других неудач, сделала грустный вывод Кассандра, вернувшись к себе в комнату. Чтобы ее не попросили сыграть на рояле, ей пришлось выйти с довольно приличного вида джентльменом на террасу, где она положила конец его домогательствам, влепив ему пощечину. Увы, с небольшим опозданием, потому что Меррик стал свидетелем этой сцены. Он не преминул отчитать ее и велел идти к себе в комнату, однако Кассандра и ухом не повела. После чего последовало публичное унижение, когда хозяйка дома при всех намекнула ей, — разумеется, с подачи графа, — что, мол, ее тетушка скучает у себя в комнате. Кассандра едва удержалась, чтобы не вспылить. И вот сейчас до нее доносились голоса гостей — смех, пение, разговоры, и при одной мысли об этом она чувствовала, как у нее горят уши. Но ведь она уже не ребенок! Она взрослая женщина! Когда же они наконец это поймут?

Тетушка ее уже лежала в постели и не выказала ни малейшего намерения спуститься вместе с ней вниз. Кассандра вздернула подбородок и приготовилась к штурму крепости. Пусть знают, кто она такая!

Найти бильярдную не составило особого труда. В свое время Кассандра провела немало вечеров, оттачивая удар кием по белым шарам. Не важно, что дамам якобы не к лицу играть в подобные игры! Кто выдумал эти глупые правила?

Два джентльмена лениво гоняли по зеленому сукну одинокий шар. Каково же было их изумление, когда Кассандра тоже взяла в руки кий и принялась натирать его мелом. Вскоре весть об этом распространилась среди мужской половины гостей, и они незаметно перетекли в бильярдную, чтобы испробовать свои силы в поединке со взбалмошной девчонкой. При этом сыграл роль и тот факт, что Кассандра сбросила шаль и присутствующие могли лицезреть то, чем сполна одарила ее природа.

Успех вскружил Кассандре голову, и она не заметила, что в бильярдной воцарилось молчание, а рядом с ней выросла хорошо ей знакомая мужская фигура, чье появление не предвещало ничего доброго. Любители бильярда, а заодно и женских прелестей, поспешно отпрянули от стола, забившись в темные углы комнаты.

Кассандра подняла взгляд, лишь когда рядом с ней на зеленое сукно упала ее шаль, от чего шары раскатились в разные стороны. Девушка вздрогнула и увидела устремленный на нее взгляд графа. Казалось, тот сейчас взорвется от негодования.

— Если не ошибаюсь, миледи, ваша тетушка разыскивает вас.

В голосе графа слышались стальные нотки. Будь перед ней Дункан или кто-то из его дружков, она наверняка бы воспротивилась столь бесцеремонному обхождению и даже пригласила бы сыграть партию. Увы, перед ней стоял Меррик, тот самый граф, за которого она мечтала выйти замуж, хотя в данную минуту и не могла вспомнить почему. Как бы то ни было, она поставила перед собой цель и не отступится от нее.

Театральным жестом накинув на плечи шаль, Кассандра поклонилась и улыбнулась:

— Благодарю вас, милорд. Как благородно с вашей стороны взять на себя обязанности мальчика на побегушках. Позвольте пожелать вам доброй ночи! — последние слова предназначались всем присутствующим.

Гордо вскинув голову, она вышла из бильярдной.

Однако стоило ей вспомнить выражение лица графа и его взгляд, как она ускорила шаг. Кассандра была не настолько наивна, чтобы не понимать — так мог на нее смотреть только настоящий мужчина, и она не была уверена в том, что выдержала это испытание. Что, если в его глазах она полное ничтожество? И как ему доказать, что это не так?

Неделя в Хэмптон-Корте продолжалась, и Кассандре со всей очевидностью стало ясно, что ее план провалился. Недостаток полученного ею воспитания проявился не только в том, что она не умела играть на рояле. Она не умела кокетливо обмахиваться веером, строя из-за него глазки, не умела разговаривать театральным полушепотом. Она не знала, как можно высидеть несколько часов кряду, болтая ни о чем в женской компании, пока мужчины не соизволят присоединиться к дамам. Лично она предпочла бы общество мужчин — ездила бы вместе с ними верхом, охотилась, играла в бильярд, как в старые добрые времена. Но всякий раз, когда она пыталась найти себе занятие по душе, Меррик указывал ей ее место.

Вспомнить только, какими проклятиями она разразилась про себя, когда однажды, тоскливым дождливым днем, он выставил ее из-за карточного стола! Женщины сидели за вышивкой в гостиной, попивая чай и перемывая косточки своим знакомым, которых в данный момент здесь не было. Что до Кассандры, ей были глубоко безразличны как сами жертвы этих сплетен, так и их моральный облик и финансовое положение.

Чем больше она размышляла о своем пребывании в Хэмптон-Корте, тем больше убеждалась в бессмысленности своей затеи. Более того, она почти не сомневалась, что письмо, которое сегодня тетушка Матильда получила утром от Дункана, было нечем иным, как приказом вернуться домой. Она прекрасно знала, что за этим стоит, и ей стало страшно.

Проходя мимо библиотеки, она услышала, как кто-то упомянул ее имя, и не устояла перед искушением выяснить, кто же это о ней говорит. Боже, застань она Уайатта одного, ей наверняка удалось бы поговорить с ним! Она не сомневалась в том, что они с Кэтрин не любят друг друга. Более того, ей не раз доводилось слышать от Кэтрин, что, как только они с Уайаттом поженятся, она тотчас возьмется за перевоспитание мужа. Вряд ли граф обрадовался бы, узнай он о намерении невесты! Кассандра услышала, как один из говоривших рассмеялся:

— Да, штучка еще та! Говорят, что она сопровождает своего брата, когда тот ходит по притонам! Ты еще не пробовал затащить ее в постель?

— Боже упаси! Мэгги выцарапает мне глаза. Тем более что Говарды всегда отличались болтливостью. Не успеешь испробовать прелестей этой красотки, как она тут же растрезвонит об этом по всему Лондону. Говорят, она обещана Руперту. А тому, кто случайно забредет в его законные владения, явно не поздоровится.

— Я тут слышал недавно, как он похвалялся своей последней победой. Но мне и в голову не пришло, что он имеет ввиду ее. Значит, он ее все-таки заполучил. Вот уж никогда бы не подумал! Что ж, с чем его и поздравляю. Посмотрим, с кем она наставит ему рога, как только отзвонят свадебные колокола. Ты обратил внимание, в каком наряде она на днях спустилась вниз? Я с трудом удержался, чтобы не затащить эту красотку в кусты.

— Да, это настоящий змей-искуситель в юбке! Готов поспорить, что в постели она…

Почувствовав, что на глаза навернулись слезы, Кассандра бросилась прочь от библиотеки. Любители подслушивать чужие разговоры, как правило, узнают о себе самую горькую правду, так что поделом ей. И все равно Кассандре было обидно. Змей-искуситель в юбке! Да как они смеют говорить о ней, словно о продажной девке! Боже, зачем она приехала сюда? Выставила себя на посмешище! Но вместо того чтобы устыдиться, она почувствовала, как ее душит злость. Ara, значит, Руперт похвалялся своими победами? И все поверили, будто дочь маркиза Эддингса настолько бедна, что готова броситься в объятия болтливого распутника? Да она скорее выцарапала бы ему глаза! Проткнула бы этого развратника его же шпагой, разделала на мелкие куски и выбросила собакам! Нет, замуж она выйдет только за Меррика, и ни за кого другого. Эта мысль пронзила ее подобно молнии, на лбу выступили бисеринки пота. Уайатт никому не позволит дурно отзываться о ней! Он вырвет их подлые грязные языки, чтоб неповадно было. Хотят они того или нет, но им придется оказывать супруге графа Меррика знаки почтения. И окрыленная Кассандра взбежала по лестнице. Надо спешить. Ведь граф ни за что не нарушит своего обещания жениться на Кэтрин, тем более ради девицы с подмоченной репутацией. Значит, надо что-то придумать. Ведь она и раньше попадала в щекотливые ситуации, из которых всегда находился выход. Полагаться она может только на себя. И в случае неудачи винить тоже себя. Но неудачи не будет.

Кассандра почти час металась из угла в угол своей комнаты, прежде чем ей в голову пришло решение. Если все правильно продумать, то успех обеспечен. Уайатт, конечно, рассвирепеет, но это мелочи. Да как он посмел не обращать на нее внимания целую неделю? Даже не смотрел в ее сторону, не говоря уж о том, чтобы побеседовать с ней. Постепенно на смену унижению и злости пришло возбуждение. Теперь ей не давали покоя тайны супружеской постели. Что ж, скоро она их узнает. Ведь Уайатт наверняка сочтет ее привлекательной, как и те два наглеца в библиотеке. Мужчинам нравятся хорошенькие женщины. Когда же они поженятся, она постарается удовлетворять все его прихоти и желания. И тогда у нее будет дом и семья. А что еще нужно женщине?

Кассандра села к небольшому столику и быстро набросала записки, которые, как ей казалось, будут способствовать осуществлению ее плана. Воображение уже рисовало ей картины светлого будущего — уютный дом, где не пьют и не предаются порокам. Где не будут повышать друг на друга голос и хлопать дверьми. Где не придется считать последние гроши, ломая голову, что купить на обед и с кем из кредиторов рассчитаться в первую очередь.

Будь у нее настоящий дом, ее матери больше не надо было бы прятаться у себя в комнате, принимая успокоительное. Она выйдет из своей спальни, и они вновь станут лучшими подругами, как когда-то до переезда в Лондон. Мужчины в доме станут оказывать им. знаки внимания. Никто не будет осыпать их ругательствами, не посмеет поднять на них руку. Кассандра была уверена — в доме Уайатта она будет в безопасности. Ради всего этого она готова пойти на любой риск. Вряд ли ее репутация пострадает больше, чем уже пострадала к настоящему времени. Нет, Уайатт, конечно же, разгневается на нее, но он не посмеет поднять на нее руку. Он, безусловно, поступит как истинный джентльмен, и тогда она объяснит ему, что вынудило ее пойти на этот шаг. Он все поймет, и от его гнева не останется и следа. Кассандра в этом не сомневалась.

Запечатав обе записки, Кассандра вызвала горничную. Жаль, что здесь нет ее верной Лотты и приходится довольствоваться услугами чужого человека, моля Бога, чтобы все вышло так, как она задумала. Это ее единственный шанс. Второго не будет.

Как только горничная ушла, Кассандра в волнении стала расхаживать по комнате. Было уже довольно темно. Гости успели отобедать, и из салона на первом этаже доносились их веселые голоса. Вряд ли кто-нибудь заметил ее отсутствие. Что же ей теперь делать? Прежде всего надо взять себя в руки, тогда в голову придет стоящая мысль. В каком наряде ей встретить Уайатта, когда тот придет к ней?

Он уже видел все ее платья. Зато не видел ночной сорочки. Интересно, придет ли он в ужас, когда увидит ее в столь откровенном наряде? Осуществится ли вторая часть плана сама собой? Или же это его отпугнет? Идея! Поверх сорочки она наденет халат! Это, конечно, тоже насторожит его, однако любопытство должно взять верх. Меррик — человек честный до такой степени, что не в состоянии подозревать в коварстве других, особенно такое юное существо, как она. Что ж, Кассандра откроет ему глаза.

Кассандра быстро расстегнула платье, и оно упало к ее ногам. И все-таки это бесстыдство — встречать джентльмена в одной сорочке. Но не надевать же под нее нижнюю рубашку? Чтобы соблазнить Меррика, надо выставить напоказ все свои прелести. Как это делают развратные женщины.

Нижняя рубашка упала к ее ногам рядом с платьем. Из комода Кассандра вытащила пахнущую лавандой ночную сорочку. Она тесновата в груди, но если немного ослабить ленту…

Ее размышления прервал стук в дверь. Кассандра ногой задвинула одежду под кровать и выхватила из платяного шкафа атласный халат, быстро завязала под грудью пояс и, чтобы успокоиться, сделала глубокий вдох. Стук повторился, и ее стала бить дрожь. Это он! Кассандра не задумываясь распахнула дверь и отступила в сторону, впуская ночного гостя.

Царивший в комнате полумрак заставил Меррика насторожиться. Лишь в углу на столе горела одинокая свеча. В тусклом свете коридорной лампы он увидел, что пол не застелен ковром. А ведь Кассандре, как дочери маркиза, полагались куда более шикарные апартаменты. Наконец граф разглядел и ее саму. Кассандра с растерянным видом стояла, прижавшись к стене рядом с дверью. Поморгав, чтобы глаза привыкли к темноте, он сделал шаг ей навстречу.

— Касси? Почему вы сидите при свече? Где лампа? И что за срочное дело у вас ко мне? Почему вы не спустились в кабинет, чтобы мы могли поговорить с вами с глазу на глаз, не нарушая приличий? Уж не заболели ли вы?

В ответ он услышал лишь сдавленный всхлип и сделал еще один шаг. Вероятно, ей больше не к кому обратиться, решил граф. И что бы там ни говорили о Кассандре, он знал, что перед ним испуганный и растерянный ребенок, гордая душа, которой приходится одной сражаться с целым миром. Может, она узнала, что ей перемывают косточки в гостиной, и не осмелилась спуститься вниз? Меррик не знал, что и думать, а главное, как поступить в такой ситуации.

Он услышал, как за ним закрылась дверь, и обернулся, чтобы открыть ее вновь, однако Кассандра бросилась ему на шею, и он был вынужден обхватить ее обеими руками.

— Касси, в чем дело? Ради Бога, объясните! Где ваша тетушка? Позвольте, я пошлю за ней.

Но она повисла на нем, и граф ощутил прижатое к нему юное гибкое тело. Кассандра была тонкой и стройной, как тростинка. Аромат ее нежных духов приятно будоражил и туманил мысли. Меррик чувствовал, как ее локоны щекочут ему кожу, как ее девичья грудь прижимается к нему. Он подумал, что впервые держит в объятиях столь восхитительное создание. Кассандра была довольно высокого роста для женщины, но в фигуре ее не было ничего мальчишеского. Ее тело имело приятные выпуклости, хотя оформилось еще не до конца. Интересно, какой будет эта девчонка, когда превратится в женщину, о которой мечтает каждый мужчина?.. Однако граф прогнал эту мысль.

— Касси, немедленно отвечайте! Вы меня пугаете. Объясните же наконец, в чем дело?

Она легонько оттолкнула его от себя и подняла к нему лицо, казавшееся призрачным в полумраке комнаты. Боже, какая у нее нежная, шелковистая кожа! Граф с трудом удержался, чтобы не погладить ее по щеке. Но вместо этого взял ее за подбородок и приподнял его.

— Отвечайте, Кассандра, или я задушу вас.

Она улыбнулась ему хорошо знакомой обольстительной улыбкой.

— Вы не посмеете, милорд. Вернее, у вас возникнет такое желание, но я верю в вашу порядочность. Дункан наверняка устроит мне за это выволочку.

В душе Меррика шевельнулось дурное предчувствие. Он с самого начала решил, что в его готовности броситься ей на помощь есть что-то странное, и сейчас его наихудшие опасения оправдались. Судя по всему, ему придется защищать себя самого.

Схватив Кассандру за волосы, он заставил ее посмотреть себе в глаза.

— Что вы замышляете? Я не собираюсь передавать вас вашему брату, a-хорошую выволочку вы можете получить и от меня.

Улыбка с ее лица на мгновение исчезла.

— Я полагала, что у вас рука не поднимется на женщину! Увы, я была о вас слишком высокого мнения и потому заслужила ваш гнев. Уверяю вас, я не стану жаловаться, но вы добьетесь гораздо большего, если проявите ко мне снисхождение.

— Что за бред вы несете, черт возьми? — крикнул Меррик. Похоже, он был прав в своих подозрениях. Он тотчас отпустил ее, асам шагнул к двери.

Кассандра бросилась в противоположный конец комнаты, к окну. Уайатт взялся за ручку двери и обнаружил, что она заперта. В следующее мгновение он услышал, как в кусты, звякнув, упал ключ.

Глава 5

Уайатт обернулся, поняв, что угодил в западню. Шумно вздохнув, он в несколько шагов очутился рядом с Кассандрой и, обхватив ее за талию, выглянул в окно. Нечего даже думать о том, чтобы спрыгнуть вниз. Комната на третьем этаже, достаточно высоко.

Меррик перевел гневный взгляд на рыжеволосую чертовку, но та сделала невинное лицо. В какой-то момент ему захотелось хорошенько встряхнуть ее, но скорее всего именно этого она и ждала от него. От девушки исходило какое-то поразительное спокойствие, и граф тотчас отказался от мысли проучить негодяйку. Судя по всему, на этот шаг ее толкнуло отчаяние.

Он отпустил руки и, чтобы не поддаться искушению, отошел в сторону. Ему на глаза наконец попалась лампа, и он ее зажег от свечи, пытаясь при этом собраться с мыслями. Если только он не найдет выход из создавшегося положения, их ждет громкий скандал. И тогда о Кэтрин придется забыть.

При этой мысли он почему-то моментально поднял голову и взглянул на обворожительное создание, которое, казалось, застыло в ожидании его последующих действий. То, что Уайатт произнес в следующее мгновение, удивило даже его самого.

— Касс, но почему я? Ведь я гожусь вам чуть ли не в отцы. Я не модник, не щеголь. Не заблуждаюсь относительно своей внешности. Я, можно сказать, обыкновенный сельский сквайр. Правда, имею титул. Впрочем, для дочери маркиза титул — не самое главное.

Не веря своим ушам, Кассандра застыла. Она была уверена, что он разгневается, придет в неописуемую ярость. Словом, ожидала чего угодно, только не самоуничижения.

— Мне через месяц стукнет девятнадцать. Вам нет еще и тридцати. Будь вы моим отцом, я бы сказала, что в юности вы позволяли себе немалые вольности. Уайатт, поверьте, я не хотела, чтобы так получилось, но иначе вы ни за что не разорвали бы вашу помолвку с Кэтрин. Так что мне не оставалось ничего другого, как…

Уайатта так и подмывало уложить эту чертовку на кровать и хорошенько всыпать ей по мягкому месту, но его изголодавшееся по женским ласкам тело требовало иного. Графу стоило неимоверных усилий не рассматривать в упор очертания девичьей фигуры, что вырисовывались под тонкой сорочкой. Нет, не девичьей, уже вполне женской. Граф был не большой любитель предаваться наслаждениям плоти. И даже успел забыть, когда в последний раз видел рядом с собой такую красавицу. Он вновь подумал о том, чтобы уложить ее на кровать, но совесть тотчас приструнила плотские желания. Боже, какой хотел ее! Но что все-таки она в нем нашла?

— Не смешите меня, Кассандра. Наверняка имеется второй ключ. Отдайте его мне, и давайте забудем о том, что произошло. Вы не слишком тщательно продумали свой план. Я женюсь на Кэтрин потому, что эта женитьба почти ничего не изменит в моей жизни. Просто мне нужен наследник, и она его мне подарит. К тому же наши владения расположены по соседству и ими легко будет управлять. Я не намерен разрывать нашу с ней помолвку. И пока вы окончательно не покрыли себя позором, позвольте мне тихо уйти отсюда.

В ответ Кассандра лишь пожала плечами. Ей хотелось зарыться лицом в ладони и разрыдаться, однако ока поступила с точностью до наоборот. Она уселась на край массивной, с парчовым балдахином, кровати и распахнула халат. Атласное одеяние тотчас соскользнуло вниз, и взгляду графа предстала лишь полупрозрачная ночная сорочка. Сама Кассандра при этом даже не повела бровью.

— Ошибаетесь, Уайатт, это я не намерена ничего менять в вашей жизни в отличие от Кэтрин. Кент ей наскучил, и она мечтает поскорее окунуться в светскую жизнь, стать графиней и принимать у себя весь аристократический Лондон. У меня таких стремлений нет. Кстати, милорд, не кажется ли вам, что Кэтрин уже старовата для того, чтобы родить вам здорового наследника? По крайней мере так говорит тетя Матильда. Что мешает вам обзавестись наследником с моей помощью? Тем более что наши земли тоже расположены по соседству?

Земли ее брата, подумал Уайатт, однако промолчал. Кассандра подалась вперед, выставляя все свои прелести. Несколько непослушных локонов выбились из прически и теперь кокетливо обвились вокруг шеи. И все-таки в глазах графа она оставалась наивным ребенком. Вряд ли ей известно, что ее ждет, если она действительно хочет произвести на свет наследника графского титула.

Но почему он в этом так уверен? У него имелся небольшой опыт общения с так называемыми невинными созданиями, и он не торопился его повторить. Не отводя глаз от представшей его взгляду картины, Граф решительно шагнул вперед.

— Ах вот оно что, миледи! И на какие же жертвы вы готовы, дабы осчастливить меня наследником? Признайтесь, Кассандра.

Та, как настоящая искусительница, наклонилась к нему еще ближе.

— Поцелуйте меня, Уайатт, и я покажу вам.

Она закрыла глаза и подставила ему губы. Граф растерялся.

— А что еще, Касс? Покажите мне, как вы подарите мне наследника?

Кассандра открыла глаза и с недоумением посмотрела на Меррика. По правде говоря, она имела весьма смутное представление о том, откуда берутся наследники. Более того, она вообще об этом не задумывалась. Дункан был наследником ее отца, так что, судя по всему, весь секрет в мальчиках. Правда, до сих пор ей вообще не приходилось иметь дело с малыми детьми. Она понятия не имела, откуда они берутся, да и не хотела знать. Но Меррик наверняка осведомлен о таких вещах и обучит ее, когда они поженятся. Зачем же он спрашивает ее об этом сейчас?

— Поскольку это полагается знать именно вам, милорд, то вам и решать. — С этими словами она, скрестив ноги, уселась на кровати и подняла взгляд на Меррика. Тот, сунув руки в карманы, навис над ней подобно сказочному великану. Почему-то ей показалось, что он смеется над ней, хотя взгляд его был скорее задумчив, нежели насмешлив. — Как бы то ни было, это не важно. Все равно нас сейчас хватятся и придут искать. И тогда вам не останется ничего другого, как поступить благородно по отношению ко мне. Или вы боитесь потерять Кэтрин?

Интересно, подумал Меррик, что будет, если ответить утвердительно? Устыдится ли она? Выпустит ли его из этой западни? Не похоже. Ведь она обдуманно пошла на такой шаг, поэтому отсутствие взаимности с его стороны вряд ли ее остановит. И сильно ли он расстроится, если место Кэтрин рядом с ним займет эта прекрасная юная нимфа? Его мать, конечно же, упадет в обморок. Слуги сбегут буквально на следующий день — не выдержат эскапад его молодой жены. Его репутации будет нанесен непоправимый ущерб. Однако графа это мало беспокоило. За свои тридцать лет он научился относиться к жизни по-философски. Поэтому перспектива стать мужем женщины-ребенка его почти не смущала. Правда, кое на чем он все же будет настаивать, хотя вряд ли Кассандра об этом задумывалась.

— Значит, вы хотите связать свою жизнь с тем, кто предпочитает городской суете одиночество сельской жизни и верную супругу? Я вас верно понял, леди Кассандра? Я не пью, не увлекаюсь азартными играми, не люблю принимать гостей и не ищу удовольствий в постели других женщин. Уверяю вас, такая жизнь покажется вам скучной и утомительной в сравнении с той, какую вы ведете в Лондоне. Почему бы вам, Кассандра, не открыть дверь? Давайте закончим этот спектакль! И если вам что-то нужно, я убежден, мы сможем найти решение, устраивающее нас обоих:

Неожиданно графа посетила ужасная мысль.

— Вы, случайно, не беременны? — смущенно произнес он.

— Разумеется, нет! — поспешила заверить его Кассандра, хотя толком не знала, что это значит. Судя по испуганному выражению лица графа, это было что-то страшное. — А что касается деревенской скуки, то меня она не пугает, Уайатт. Мне нравится жить в деревне. Только обещайте, что купите мне лошадь и собаку. И я не буду вам докучать. Вот увидите, я знаю, как себя вести.

Меррик нахмурился и лишь плотнее сжал губы, словно ждал, когда она одумается.

— Речь идет о супружеской жизни, Кассандра, — произнес он наконец, почти вплотную приблизив к ней лицо, — а не веселой поездке в деревню. Ведь нам предстоит провести целую жизнь вместе — есть за одним столом, спать в одной постели, тратить деньги из одного кармана. Захочется ли вам, просыпаясь утром, каждый день видеть рядом с собой мое лицо? Вы задумывались об этом?

В ответ Кассандра улыбнулась и погладила его подбородок.

— Уж лучше ваше, чем лицо Руперта. В любом случае брак — это как карты, кому как повезет. И я предпочитаю ваши карты вместо карт Руперта. Жаль только, что у Кэтрин сейчас масть лучше моей. Однако готова спорить на что угодно, что вы ошибаетесь.

Уайатт закрыл глаза, лишь бы не видеть рядом с собой восхитительные женские округлости. Лучи заходящего солнца окрасили волосы Кассандры в огненные тона, а от ее тела исходил нежный аромат, от которого кружилась голова. Граф поймал себя на том, что невольно подался вперед, желая ощутить свежесть дыхания Кассандры, отведать вкус ее сочных губ. Господи, почему он пытается оттолкнуть ее от себя?

Словно почувствовав его внутренние сомнения, Кассандра тоже подалась ему навстречу. Уайатт уже почти ощущал на щеке тепло ее губ. Он слегка повернул голову, и их губы соприкоснулись.

Чтобы сохранить равновесие, он привлек девушку к себе. Кассандра не сопротивлялась, только сжала пальцы в кулачки. Граф впился ей в губы жадным поцелуем.

В какой-то момент ему показалось, будто она не поняла, чего ему от нее нужно. Но уже в следующий раскрыла губы ему навстречу, впуская его горячий язык к себе в рот. Из глубины ее груди вырвался стон, и пальцы впились ему в плечи. Меррик тем временем продолжал пить с ее губ пьянящий нектар.

Раньше такие поцелуи ему дарили только продажные женщины. Но они были бессильны подарить ему то блаженство, какое он испытывал в эти мгновения. Он ощутил, как его собственное тело моментально отреагировало на эти ласки, и тотчас позабыл о предосторожности. Он сильнее схватил ее за плечи и крепко прижал к себе, чувствуя упругую девичью грудь и жадно впиваясь в губы. В следующий момент граф ощутил, как ее язык сначала робко, а затем уже смелее устремился навстречу его языку, и его, подобно молнии, пронзило желание. Весь остальной мир моментально отступил на второй план. Теперь для него существовала только она — ее тело, ее волосы, ее пьянящий аромат.

Его руки скользнули ей на спину, гладя, лаская, изучая изгибы ее стройной девичьей фигурки. Атласный халат распахнулся и соскользнул вниз. Уайатт едва удержался, чтобы не прижать к себе ее бедра. Он хотел, чтобы она ощутила его возбуждение, однако опасался отпугнуть ее. К тому же она такая горячая, так легко откликается на его ласки. Кстати, это явилось для него полной неожиданностью — он даже представить себе не мог, что от одного поцелуя и прикосновения его рук в ней вспыхнет огонь страсти. В глубине души он осознавал, что поступает дурно, и презирал себя за это, однако ничего не мог с собой поделать. Его рука легла ей на грудь, и Кассандра тихо застонала. Когда же сквозь тонкий батист он нащупал затвердевший сосок, по телу девушки пробежала дрожь. Где-то в глубине своего естества она ощутила огонь, обжигающее пламя, которое толкало ее в объятия Меррика, и она еще сильнее прижалась к нему. Его руки тем временем продолжали нежно исследовать ее тело.

Они не сразу услышали, как кто-то робко постучал в дверь. Неудивительно, ведь к этому моменту шпильки уже выскользнули и волосы волной упали на обнаженные плечи. Сначала Кассандра рассердилась, что кто-то посмел нарушить их уединение, но стук повторился, и это привело ее в чувство. Однако она продолжала прижиматься к Уайатту.

На сей раз стук прозвучал громче и требовательнее. Меррика словно окатили холодной водой, и он отстранил от себя Кассандру. Его первая жена никогда не позволяла ему подобных вольностей, а опыт общения с продажными женщинами оставил неприятный осадок. Но как ни странно, сегодня он испытывал невыразимое блаженство и, когда снова раздался стук, а за дверью послышались голоса, не почувствовал и капли раскаяния.

Пожав плечами, он усадил Кассандру на кровать и улыбнулся ей.

— Кажется, ваши мечты сбываются, миледи. Надеюсь, вы понимаете, чем все это может кончиться?

Кассандра вцепилась ему в руку, словно силы оставили ее. Чтобы успокоиться, она закрыла глаза, однако голова по-прежнему шла кругом, а в теле ощущалась приятная истома.

— Ответьте, милорд, боюсь, я не в состоянии этого сделать.

Уайатт нежно погладил ее по щеке и, превозмогая желание, заставил себя сделать шаг к двери.

— Дверь заперта! — бросил он через плечо, когда стук повторился. — Вам придется найти ключ.

Из-за двери донеслись изумленные возгласы, но Уайатт пропустил их мимо ушей. Его тело — впервые за много лет — отказывалось внимать голосу разума. Граф ощущал себя юнцом, который не в состоянии совладать с плотским желанием. Для человека, умевшего держать страсти в узде, не было ничего унизительнее.

— Милорд, Кассандра у себя? Что случилось? Почему вы не открываете? — прозвучал из-за двери пронзительный голос тетушки Матильды.

Меррик недовольно поморщился.

— Извините, леди Матильда, но случилось недоразумение. С Кассандрой все в порядке. Просто ключ упал в кусты под окном. Надеюсь, у дворецкого есть запасной.

Меррик обернулся и выразительно посмотрел на Кассандру. Та не сразу поняла, чего он от нее хочет.

— Со мной все в порядке, тетушка Матильда, — откликнулась она наконец. — Дверь захлопнуло сквозняком, вот и все. Граф ведет себя как истинный джентльмен.

Последнюю фразу она произнесла явно не подумав. Однако ничего лучшего ей в голову не пришло. Меррик набрал в грудь воздуха и подошел к открытому окну. Чресла его продолжал жечь огонь неудовлетворенной страсти, однако он старался об этом не думать. И вообще ни о чем не думать. Этим приемом он пользовался еще со времен своей юности, и весьма успешно, спасаясь от язвительных замечаний матери. Что касается данной ситуации, то исход ее ясен. Тогда тем более незачем о ней думать.

— Я бы советовал вам привести в порядок волосы, — произнес граф. Он не стал оборачиваться к растерянному простоволосому созданию, восседавшему посередине кровати. Зачем? Его мысленному взору предстала белоснежная шелковистая кожа, на фоне которой пламенели огненно-рыжие локоны. Еще несколько минут — и свидетелями этого зрелища станет толпа любопытных, которые томятся за дверью.

Кассандра покорно собрала шпильки и попыталась скрутить волосы в узел. Увы, рядом с ней не было горничной, и результат ее усилий оказался плачевным: упрямые волосы отказывались укладываться в прическу. Но ведь она дала Меррику слово, что будет во всем его слушаться. Волей-неволей придется его держать, и она взялась кое-как довести дело до конца, хотя и без особого успеха. От графа, казалось, исходил ледяной холод. Кассандра ощущала его едва ли не кожей.

Вскоре в замке повернулся ключ, и девушка от ужаса застыла на месте. Атласный халат соскользнул с плеч, открыв взору тесный лиф ночной сорочки. Граф с трудом сдержал стон, и в этот момент дверь распахнулась.

Первой в спальню вошла старенькая, седая и согбенная тетушка Матильда. Глаза ее, скрытые за толстыми стеклами очков, не выражали никаких эмоций. Впрочем, ничего другого Меррик и не ожидал; В конце концов, в Кассандре течет кровь Говардов. Тетушка же была не слишком высокого мнения о своих титулованных родственниках. Затем старушка перевела взгляд на мужскую фигуру у окна. Ни единый мускул не дрогнул в лице Уайатта.

В дверном проеме толпились любопытные, еще вчера — друзья и добрые знакомые.

— Уайатт! — прорезал гнетущую тишину крик Кэтрин, а затем сдавленный стон. Это взору его невесты предстало скандальное зрелище — сидящая на кровати простоволосая соперница. И хотя Кассандра пришла в себя и поспешила опустить руки, стон Кэтрин тотчас сменился обмороком. Мужчины подхватили его нареченную на руки и, холодно кивнув ему, унесли прочь. Что ж, Рэндольф давно ищет богатую невесту. Они с Кэтрин отлично поладят, подумал Меррик без всякого сожаления.

Затем сквозь толпу протиснулась хозяйка дома. Она с нескрываемым ужасом посмотрела на графа, пробормотав что-то про «объяснение», после чего вежливо, но настойчиво выпроводила любопытных вон из комнаты, оставив только тетушку Матильду.

Уайатт отошел от окна и отвесил учтивый поклон.

— Приношу свои извинения, миледи. Поверьте, это не более чем недоразумение, хотя я отдаю себе отчет в том, какой урон нанесен репутации вашей внучатой племянницы. Я беру на себя всю ответственность за случившееся и, как только вернусь в Лондон, буду просить у лорда Эддингса ее руки. Полагаю, по доброте душевной вы простите меня за то, что вам представляется скандальной ситуацией…

Матильда пристально посмотрела на графа, но не произнесла ни слова, лишь фыркнула и брезгливо сморщила нос. Надо сказать, что Меррик являл собой довольно неприглядное зрелище: галстук съехал набок, волосы взъерошены.

— Не пытайтесь водить меня за нос, граф. Уж что-что, а скандальную ситуацию я отличу с первого взгляда. Однако сдается мне — как это ни прискорбно, — что в данном случае пострадавшей стороной являетесь именно вы.

Она бросила суровый взгляд на внучатую племянницу. Как только гости ушли, та спустила ноги с кровати и теперь, стояла перед ней с растерянным видом. Тетушка фыркнула еще раз, после чего вновь повернулась к графу.

— Впрочем, милорд, вы взрослый человек и отдаете себе отчет в своих действиях. Тем не менее я бы рекомендовала вам уехать сегодня же вечером, еще до того, как ваша невеста на людях закатит вам истерику.

— Но, миледи, это попахивает трусостью, — пробормотал Меррик, хотя в душе был целиком и полностью согласен с тетушкой. Он хорошо знал повадки Кэтрин и не сомневался, что именно так она и поступит. «Истерика» — это мягко сказано, ему предстоит вынести еще одно унижение. — Тем не менее я просто обязан принести Кэтрин мои извинения. Мне кажется, будет лучше, если мы уедем все вместе завтра утром — вы с Кассандрой и я.

Тетушка в очередной раз презрительно фыркнула.

— Нет уж, пусть Кассандра сполна заплатит за эту свою эскападу. Уж слишком большую свободу она получила в последнее время. Пора научиться отвечать за последствия своих необдуманных поступков. Я заставлю ее извиниться перед Кэтрин. Вы же напишете своей невесте краткую записку, где будет сказано, что если Кэтрин сочтет нужным разорвать помолвку, то вы ее поймете. Правда, до того, как она примет окончательное решение, ваше положение будет оставаться щекотливым, но ничего не поделаешь. В конце концов Кэтрин одумается. Главное, не позволяйте Говарду вытянуть из вас больше денег, чем требуется. Все равно он спустит их за карточным столом.

Меррик не нашелся что сказать в ответ на столь справедливое замечание. Тетушка права, давать деньги Дункану было бы непростительной глупостью. Граф перевел взгляд на Кассандру и невольно, хотя и с болью в сердце, залюбовался ее красотой. Господи, неужели это создание будет принадлежать ему? По идее ему следовало бы устыдиться подобных мыслей, но почему-то душа его пела. Он прожил почти что монахом все эти годы и теперь за это вознагражден.

Но он скрыл свое ликование, как умел скрывать все свои чувства и мысли. Подойдя к Кассандре он взял ее холодную руку и поклонился, глядя в бездонные Глубины ее бирюзовых глаз. Поначалу он думал, что глаза у нее голубые, и только теперь разглядел в окаймлении длинных ресниц зеленоватую синеву океана.

— Завтра, как только вы вернетесь в город, я нанесу вам визит, миледи. Нам надо многое обсудить.

— Простите меня, Меррик, — прошептала Кассандра, не отваживаясь посмотреть ему в глаза. — Мне очень жаль.

— А мне нет, — произнес он и сам ужаснулся своим словам. Ведь перед ним лживое, хитрое, изворотливое существо, которое превратит его жизнь в сущий ад. Однако стоило ему подумать, что эта чертовка вскоре будет в его постели, как кровь начинала бурлить и по телу разливался огонь. Первый раз он женился, подчинившись доводам разума, и был несчастлив. Так почему бы не жениться, подчиняясь зову сердца? Почему наконец не обрести счастье?

Кассандра испуганно посмотрела на него и опустила ресницы. Она наверняка призадумается о последствиях своего поступка, решил граф. Он не мог с уверенностью сказать, девственница она или нет, но, как ни странно, это нисколько не волновало его.

Меррику казалось, будто за спиной у него выросли крылья, его подхватил ураган и несет неизвестно куда. Поклонившись обеим женщинам, граф вышел из комнаты. Ему требовалось время, чтобы обдумать сложившуюся ситуацию. Да и Кассандре тоже. Пусть осознает, в какие цепи заковала себя. Графа не оставляло предчувствие, что для него настали не лучшие дни, зато ночи?..

Достаточно было вспомнить их страстный поцелуй, и становилось понятно — ночи рядом с Кассандрой стоят всех неурядиц днем. Главное, чтобы она оставалась с ним.

Глава 6

Дункан Говард мучился жестоким похмельем. Меррик понял это, как только переступил порог его кабинета. Дункан был всего на пару лет моложе его. Их детские годы, можно сказать, протекали рядом, пока в возрасте двенадцати лет Меррик не унаследовал земли и титул, и с тех пор их жизненные пути разошлись. Дункан предпочел общество таких же, . как он сам, титулованных бездельников и прожигателей жизни, не знающих, чем занять себя от скуки, пока их отцы не отойдут в мир иной, оставив им в наследство свои несметные состояния. Меррик же стал управлять своими владениями, но их границы изучил лишь годам к двадцати. В принципе такое развитие событий не трудно было предугадать, подумал граф. Его суровые, благочестивые предки-пуритане являли собой полную противоположность транжирам и распутникам Говардам, жившим по соседству.

Увидев Меррика, Дункан нахмурился и даже не протянул ему руку.

— Интересно, чем сегодня ты недоволен, что готов достать меня даже из-под земли? Или на твой чертов турнепс с моего участка обрушилось сгнившее дерево? И не вздумай уверять меня, будто кто-то из моих арендаторов браконьерствовал на твоей земле, потому что их у меня не осталось.

Вряд ли такое начало разговора благоприятствовало брачному предложению, однако Уайатт утешал себя тем, 66 что как только Дункан поймет, что ему предлагают сбыть с рук такую обременительную вещь, как Кассандра, он тотчас заговорит по-иному.

— Я здесь не для того, чтобы обсуждать наши владения, Эддингс, по крайней мере не наши с тобой земли и что на них растет. Кстати, могу я сесть или же должен вести разговор стоя?

Дункан нехотя поднялся из-за письменного стола и указал на стул. Меррик отметил про себя, что новоявленный маркиз явно не привык держаться соответственно своему титулу — казалось, будто он примерил туфли отца и, к своей досаде, обнаружил, что они ему велики. Как и его сестру, природа наделила Дункана внешней привлекательностью. Однако продолжительные возлияния оставили под глазами мешки, а капризный рот выдавал в нем избалованного порочного ребенка. Меррик молил Бога, чтобы семейные пороки не передались Кассандре.

Он сел на предложенный ему стул и на минуту задумался, с чего начать.

— Я пришел поговорить насчет леди Кассандры, — произнес он наконец. Эти слова прозвучали довольно сдержанно.

Дункан что-то пробурчал себе под нос и заметно расслабился.

— Да, красотка еще та! — согласился он и потянулся за графином с бренди. — Удивительно, что ее не отправили домой раньше! Но я бы советовал тебе не слишком беспокоиться по этому поводу я велел ей возвращаться домой. Так что можешь забыть про эту историю.

— Я имел в виду нечто иное, — произнес Меррик, злясь в душе, что вынужден извиняться перед этим ничтожеством Эддингсом за свою минутную слабость. Не менее зол он был и на Кассандру — за то, что та заманила его в этот капкан. Увы, как истинный джентльмен, он обязан отвечать за свой порыв. — Я пришел просить у тебя ее руки.

Дункан от удивления поперхнулся бренди и во все глаза уставился на графа.

— Руки? Кассандры? Зачем тебе это понадобилось? Или эта чертовка тебя подставила?

Дункан знал свою сестру и представлял, на что та способна. Меррик лишь поморщился и сложил на груди руки.

— Произошел незначительный, недовольно неприятный инцидент, и мой долг — загладить свою вину. Даю слово джентльмена заботиться о твоей сестре, чтобы она ни в чем не знала нужды. Более того, готов дать тебе за нее в качестве компенсации приличную сумму. Думаю, будет лучше, если мы с ней как можно скорее поженимся и уедем в деревню. Городская жизнь ей не по нраву.

Дункан расплылся в довольной ухмылке.

— Похоже, ты готов купить себе чистую совесть. Но ведь она еще не выходила в свет, Меррик. Зачем тебе понадобилась эта девчонка? И вообще она тебе не пара.

Уайатт напрягся:

— Согласен, Кассандра еще юна и легко поддается порывам. Но пройдет какое-то время, и мы привыкнем друг к другу. А сейчас главное — избежать скандала!

Маркиз откинулся на стуле и с нескрываемым злорадством посмотрел на графа.

— Самое главное сейчас, Меррик, это сумма, которую ты мне предложишь. Эта чертовка почти полностью разорила меня, и я готов признать, что нуждаюсь в деньгах. Что касается моей сестры, то она красотка, черт возьми, и уже многие положили на нее глаз. Скандал их не отпугнет, если, конечно, ты не сделал ей ребенка, в чем я очень сомневаюсь.

Граф почувствовал, как его душит злость. Он не слишком часто бывал в Лондоне, однако знал, что говорят у него за спиной. Чего стоило одно только прозвище Святой. От первого брака у графа не было детей, что тоже давало пищу для сплетен, И вот теперь Эддингс не упустил случая съязвить по этому поводу.

— Если не ошибаюсь, речь идет о твоей сестре, а не о скаковой лошади, — холодно заметил Меррик. — И у меня есть все основания полагать, что ей нравятся знаки внимания с моей стороны. И хотя в мои планы не входит выложить тебе непомерно завышенную сумму, тем не менее я готов уже с сегодняшнего дня взять на себя заботу о ней. Я обеспечу твоей сестре достойный доход, а также выделю приличную сумму тебе и твоей матери. Обещаю, твоя сестра не будет ни в чем нуждаться, тебе не придется беспокоиться о ней.

— А я никогда и не беспокоился. Тем более что Касс сама умеет о себе позаботиться. Но почему вдруг она выбрала тебя? Ума не приложу! Впрочем, вольному воля. Главное, чтобы ты раскошелился так же, как и другие претенденты на ее руку.

Дункан откинулся в кресле и, расплывшись в ухмылке, заломил сумму, которая дважды могла покрыть все его долги. Меррик холодно улыбнулся:

— Я, конечно, не беден, Эддингс, но не потерял голову от любви. Названную тобой сумму заплатит лишь тот, кто намерен купить твое молчание. — С этими словами граф наклонился через стол и написал на листке бумаги другую цифру. — И я не собираюсь с тобой торговаться. В конце концов, мучиться угрызениями совести придется тебе, а не мне. Но помни, со мной твоя сестра будет чувствовать себя в безопасности.

Дункан посмотрел на листок бумаги и пожал плечами:

— Как я уже сказал, Касс в состоянии сама позаботиться о себе. Может, ты и не беден, Меррик, но Руперт готов нарядить ее в шелка и бриллианты. Да и жить с ним в столице — это не то, что с тобой в деревне. С какой стати мне мучиться угрызениями совести? Руперт подходит Касс куда больше, чем ты. Думаю, на этом наш разговор окончен.

Дункан поднялся из-за стола. Граф тоже поднялся. Ему стоило немалых усилий скрыть душивший его гнев.

— Руперт — распутник и мот, не ведающий, что такое со-, весть и честь. Ты, конечно, волен согласиться на его предложение, но, повторяю, твой судья — твоя совесть. Если передумаешь, ты знаешь, где меня найти.

С этими словами граф вышел вон. Дункан присвистнул ему вслед. Он надеялся, что Меррик окажется более сговорчивым и раскошелится на названную сумму, особенно если намекнуть, что Руперт готов выложить больше. Что ж, этот номер не прошел, но Руперт в любом случае готов дать за Кассандру больше. А это самое главное. К тому же, подумал Дункан, если понадобится, он сможет выжать из Руперта еще немного в отличие от скупердяя Меррика. Он правильно сделал, отказав графу. От этого зануды Кассандра сбежала бы уже через пару недель. С Рупертом будет спокойнее. Тот сумеет держать эту чертовку в узде.

Сцена, устроенная Кэтрин, оставила в душе Кассандры неприятный осадок. Всю дорогу до Лондона они с тетушкой ехали молча. Что ж, Кэтрин имела полное право рассвирепеть, однако она наговорила про них с Мерриком непростительные вещи. Кассандра была готова признать, что да, она взбалмошное, распущенное существо. Но разве она потаскуха? И как только у Кэтрин повернулся язык обозвать Меррика старым похотливым козлом, гнусным развратником, совратителем малолетних детей? Увы, вынуждена была признать Кассандра, то же самое у них за спиной будут говорить и другие люди.

Уайатт — человек гордый и порядочный, и Кассандре было больно при мысли о том, что на его репутацию легло пятно позора. И зачем только она попыталась поймать его в свои сети?

Потому что у нее не было выбора. За всю дорогу тетушка Матильда произнесла лишь пару слов. Нечего даже рассчитывать на ее сочувствие, И не только на ее. Ну как объяснить людям, что при одном лишь упоминании о Руперте у нее мурашки начинают бегать по телу? Все считают, что она должна подчиниться воле брата. Нет, только не это! Она уже сделала выбор и добьется своей цели. Уж лучше ответить за собственные ошибки, чем расплачиваться за чужие.

К тому времени как они прибыли в Лондон, Кассандра приняла твердое решение стоять до конца. Уайатт уже наверняка переговорил с ее братом и на следующее утро придет к ней с визитом. Разумеется, он все еще зол и потому будет держаться холодно, однако она не в обиде. Ведь теперь он принадлежит ей. Кассандра вспомнила, как его страстный поцелуй застал ее врасплох. Ей ужасно хотелось узнать, что за этим последует. Не просто узнать, а почувствовать, она ни разу не испытывала ничего подобного. Неизвестно, хорошо это или дурно, но поцелуй Уайатта был столь восхитителен, столь сладок, что она мечтала о повторении, надеясь, что Уайатт не придет в ужас, если узнает о ее ощущениях. Вдруг настоящей леди они не к лицу? Наверняка не к лицу, в этом Кассандра не сомневалась. Она даже представить себе не могла в подобной ситуации свою мать или ту же тетушку Матильду. Это были истинные леди, идеальный пример для подражания. Кассандра даже рассмеялась своим мыслям. Пусть она взбалмошная, распущенная девчонка, но граф тоже показал себя с неожиданной стороны.

Вот такие мысли роились у нее в голове-, когда под зорким оком тетушки она прошествовала в спальню матери. Леди Говард была бледнее обычного. Кассандра с радостной улыбкой присела на край кровати и убрала с лица матери выбившуюся прядь.

— Мама, прошу тебя, не переживай. Со мной все в порядке. Вот увидишь, скандал скоро забудется, как только я выйду замуж.

Глаза — некогда небесно-голубые, а теперь печальные и выцветшие — пытливо посмотрели ей в лицо.

— Похоже, ты даже рада тому, что произошло! Ах, ты еще так юна! Но мне почему-то казалось, что ты достаточно благоразумна. Или тебе известно нечто такое, чего не знаю я?

Это была знакомая фраза — Кассандра слышала ее от матери всякий раз, как только речь заходила о замужестве.

— Как ты думаешь, мама, из него выйдет хороший муж? Мне казалось, ты будешь рада. Он уже приходил просить моей руки? Ведь он обещал.

Кассандра пыталась скрыть нотки тревоги в голосе. Хотя вряд ли такой человек, как Уайатт, пойдет на попятную. Такому, как он, не страшны пересуды за его спиной.

— Но мне казалось… ведь он гораздо старше тебя, гораздо опытнее, — пролепетала леди Говард, буквально съежившись под колючим взглядом тетушки. — Неужели визит оказался неудачным? Почему ты вернулась так быстро? Я надеялась… Кассандра, я так мечтала…

Кассандра привыкла к тому, что мать обрывает предложения на полуслове, но сегодня в голос леди Говард закрались тревожные потки. Судя по всему, Меррик умолчал о причине своего предложения. Как это похоже на него! И тем не менее Кассандру что-то насторожило. Ей не хотелось первой заводить речь о скандале, но все же что недоговаривала мать?

И тогда инициативу взяла в свои руки тетушка Матильда.

— Твоя дочь проявила себя истинной представительницей Говардов, — сообщила она, покосившись на Кассандру. — И ее с позором отправили домой. Надеюсь, молодой человек сдержал свое обещание. Иначе нам ничего не остается, как отправить ее куда-нибудь подальше. Ведь здесь, в Лондоне, она не посмеет смотреть людям в глаза.

Кассандра едва сдержалась, чтобы не вставить какую-нибудь колкость. Господи, мать побледнела как полотно, неужели тетушка этого не замечает?

— Все в порядке, мама. Меррик согласен взять меня в жены, так что никакого скандала не, будет. И мы с ним ничего дурного не сделали. Это обычное недоразумение. Ты ведь знаешь, он истинный джентльмен и станет мне хорошим мужем. А я буду графиней!

Казалось, леди Говард вот-вот упадет в обморок.

— Меррик? Меррик предложил тебе руку? Но ведь ты обещана Руперту!

— Неправда! С какой стати мне выходить за Руперта? У него мерзкие липкие руки! — Почему-то ей вдруг стало не по себе, и она испуганно переспросила: Ведь Уайатт приходил просить моей руки? Скажи, мама, приходил? Он джентльмен, он должен сдержать свое слово.

— Касси, Дункан только что показал мне объявление о твоей помолвке с Рупертом. Неужели тебе об этом ничего не известно? Ведь даже Дункан не может выдать тебя замуж, не назвав имени твоего жениха.

Казалось, мать ждала от дочери поддержки, но та лишь с недоумением смотрела на нее, не веря собственным ушам, Дункан показал объявление о ее помолвке? Не может быть! Как он посмел? А как же Меррик?

Не проронив ни слова, Кассандра направилась к двери.

«Погоди, дорогой братец, сейчас ты у меня получишь! Я возьму раскаленную кочергу и проломлю тебе голову. Или всажу нож в твое бездушное сердце. Я убью тебя, и будь что будет!» — кипятилась про себя Кассандра.

Она подстерегла брата, когда тот вечером собрался выехать в город. Испуганно взглянув на девушку, лакей поспешно отступил, оставив в покое и без того безупречно повязанный галстук на шее хозяина. Было во взгляде Кассандры нечто такое, что заставило его как можно скорее унести ноги.

Взяв в руки трость с золотым набалдашником и бобровую шапку, Дункан вопросительно посмотрел на сестру.

— Значит, тебя выставили? — спросил он и нарочито медленно принялся застегивать пуговицы на перчатке.

— Скажи, Меррик приходил свататься? Признайся, Дункан, Только не надо мне л гать. Я же знаю, что приходил. Он — джентльмен, чего тебе никогда не понять. Я знаю точно, он просил у тебя моей руки.

Дункан удивленно выгнул бровь.

— Вижу, ты еще не избавилась от своих детских капризов. Да, он приходил и просил твоей руки, но предложенная им сумма меня не устроила. В отличие от суммы, предложенной Рупертом, несмотря на скандал. Кстати, когда я последний раз его видел, он как раз собирался получить брачную лицензию. Он сказал, что свадебное путешествие разумнее продлить, пока не утихнет скандал, и лишь затем возвратиться в Лондон. Как это тактично с его стороны!

Кассандра схватила со стола табакерку и запустила ею в брата, целясь в лицо.

— Нет! Тысячу раз нет! Ты меня слышишь, Дункан? Я не выйду замуж за этого развратника! Я скорее убегу с Мерриком, чем позволю этой жабе дотронуться до меня! И ты меня не заставишь!

Вслед за табакеркой полетели щетка для волос и колода карт. Щетка сбила с головы Дункана бобровую шапку, карты разлетелись по полу. Дункан бросился к ней, но Кассандра отгородилась от него старинным ночным столиком и теперь судорожно нащупывала очередное оружие.

Ее рука наткнулась на горящую лампу у нее за спиной. Кассандра на ощупь схватила хрустальный абажур и не глядя запустила им в брата. Абажур отскочил от широкой груди Дункана, не причинив тому никакого вреда, и осколками рассыпался по полу. Звон бьющегося стекла был слышен по всему дому, однако слуги, как обычно, предпочли не вмешиваться.

— Касс, ты попусту тратишь время, свое и мое. Ты ведь не хуже меня знаешь, что я могу выдать тебя замуж, хочешь ты того или нет. Так что прекрати ломать мебель, не то у матери начнется нервный припадок.

Кассандра замерла на месте. Боже, ведь, кроме матери, у нее никого не осталось! Девушка жила в страхе перед очередным ее приступом. В такие минуты лицо матери синело, она начинала задыхаться. Кассандра всякий раз обещала себе сдерживать свой гнев. Но сегодня не чувствовала за собой вины, поскольку была уверена в собственной правоте.

— Посмей только тронуть хотя бы волос на моей голове — и я подниму на ноги весь дом. Тетушка Матильда все еще здесь, — заявила Кассандра, смерив брата презрительным взглядом. — Если она узнает, что ты меня бьешь, она не отпишет тебе в наследство ни пенса!

— Нашла чем пугать! От этой старой карги дождешься разве что нравоучений. А на твои истерики у меня просто нет времени. Я сегодня встречаюсь с Рупертом, он должен передать мне деньги. Надеюсь, он выбьет из тебя твою детскую дурь и капризы.

Кассандра потянулась за тяжелой шкатулкой, но Дункан перехватил ее руку.

— Что касается Меррика, то, пока он не назовет большую сумму, пусть не надеется. Ты уже обещана Руперту. Тебе же я советую научиться держать себя в руках. Даю тебе на это неделю. Предупреждаю, что не собираюсь приходить тебе на выручку, если твоему муженьку захочется вправить тебе мозги. Мои симпатии целиком и полностью на его стороне.

Дункан ей угрожал и не скрывал этого. Впрочем, так было всегда. Отец несколько раз поднял на нее руку, чего никогда не позволял Дункану. Скорее, старый маркиз поощрял соперничество между братом и сестрой, пока один из них не побеждал другого в борьбе за отцовскую благосклонность. Но отца не стало, и власть перешла к Дункану.

Тот однажды замахнулся на сестру, однако Кассандра старалась не попадать ему под горячую руку.

— Ты не можешь насильно выдать меня замуж, — прошептала она. — Ведь если я выйду за Меррика, ты навсегда избавишься от меня.

— Я бы тебя с радостью за него выдал, не окажись он таким жмотом. Впрочем, тебя следовало бы выдать за этого скупердяя — интересно, что бы ты потом запела? Вряд ли он стал бы тратить деньги на твои наряды и женские прихоти. И вообще советую тебе заняться подвенечным платьем, потому что бракосочетание назначено на ближайшую субботу.

Кассандра побледнела как полотно. Боже, до свадьбы осталось меньше недели! Ей следует срочно разыскать Меррика и бежать с ним из Лондона. Ведь он приходил свататься и готов сдержать свое слово.

Словно прочитав мысли сестры, Дункан усмехнулся и выпустил ее руку.

— Даже не думай, Касс. Стоит мне сказать Меррику, кто твой настоящий отец, и он отвернется от тебя. Ты же не хочешь, чтобы об этом узнал весь Лондон? Хотя бы ради матери!

С этими словами он надел шляпу и вышел. Кассандра осталась стоять в растерянности посреди комнаты, глядя на портрет покойного маркиза, висевший над камином. Так кто же ее настоящий отец — этот черноволосый дьявол или кто-то другой?

Кассандра содрогнулась и, опустившись на пол у двери, сжалась в комок. Нет, никто не сможет спасти ее — только она сама!

Глава 7

Меррик поднял хрустальный бокал, любуясь искрящимися в отблесках камина гранями, и сделал глоток. Золотистая жидкость приятно обожгла рот. Совсем недавно он отведал другой огонь. Граф все еще ощущал на губах поцелуй Кассандры, шелк ее огненно-рыжих волос на своих ладонях. Боже, это был всего лишь миг, который тогда показался ему вечностью. Но что такое жизнь? Череда мимолетных мгновений. Нет, он уже давно не ожидал ничего большего.

Граф вздохнул и глотнул еще бренди. Он давно взял за правило не увлекаться спиртным. Но иногда это просто необходимо. Близился день бракосочетания той, которая судьбой была предназначена ему.

— Эх, до чего же хороша была невеста! Согласись, дружище. Нет, такую красавицу мы давно не видели и еще не скоро увидим. И как только ты ее упустил, Уайатт? Руперт ее недостоин. Касс не для него. Да, Кассандра своенравна и упряма, но ведь она еще ребенок. Придет время, и она сама все поймет. Что случилось, Уайатт? Почему она предпочла Руперта?

Граф мысленно послал Берти к черту, но вслух ничего не сказал. Вдруг тот обидится и уйдет, и тогда ему придется пить в одиночку. А этого ему хотелось меньше всего. Он вновь поднес к губам бокал, но тот оказался пуст. Меррик несколько мгновений тупо смотрел на него, а затем тряхнул головой, словно отгоняя наваждение.

— Она не про нас, Берти. Никогда не предназначалась для таких, как мы. Она из семейства Говардов, и этим все сказано. Мы с тобой добропорядочные сельские сквайры. Она же сейчас, насколько мне известно, готовится к свадебному путешествию в Париж. Скажи, ты бы рискнул поехать с ней в Париж? Я бы ни за что. Там совсем еще недавно шли уличные бои. Нет, мой друг, мы с тобой старые зануды. Нам давно пора остепениться, обзавестись семьей, заиметь кучу детей, а не гоняться за светскими красотками. Кассандра? Это был лишь сон, наваждение.

— Хорошее наваждение. Кстати, ты обратил внимание, как она прошествовала к алтарю? — задумчиво произнес Берти. — Даже не взяла Эддингса под руку. Шла одна, гордо, как королева. Да, Руперту досталась дорогая вещь. Что, скажу тебе, друг мой, несправедливо, потому что, в сущности, она еще ребенок. Кстати, что там произошло в Хэмптон-Корте? Все рассказывают об этом по-разному.

Погруженный в собственные мысли, Меррик пропустил мимо ушей слова друга.

— Порой кажется, будто ты знаешь женщин, а на поверку оказывается, что это совсем не так. Взять, к примеру, Кэтрин. Вот кого, казалось бы, я успел изучить. Мы выросли рядом, почти как брат и сестра. Внешне — ничего примечательного, простая сельская девушка, кстати, если на то пошло, уже не первой молодости, — произнес Меррик и, поняв, что повторил некогда брошенную Кассандрой в адрес Кэтрин колкость, поспешил наполнить бокал. — Она была рада выйти замуж, обзавестись детьми, принимать гостей. Но чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь, что Касс была права. Кэтрин — это кошка, готовая пустить в ход свои острые коготки. Окажись у нее на пальце обручальное кольцо, она бы тотчас упорхнула в Лондон, только ее и видели.

Берти не слишком элегантно отрыгнул и тоже потянулся к графину.

— Кошки не порхают, друг мой, — философски заметил он.

— Кошки не выходят замуж, — парировал Меррик.

— Еще как выходят! Особенно Кэтрин! Только пожелай, и она тотчас вернется к тебе. Спроси ее, и сам в этом убедишься! — Берти с довольным видом сделал глоток дорогого французского коньяка. Меррик предлагал гостям изысканные напитки лишь в исключительных случаях.

— Касс тоже из кошачьей породы, — продолжил Меррик, словно не слыша замечания друга. — Стоит увидеть ее за зеленым сукном в каком-нибудь притоне, и не возникнет сомнений, что о.на прошла огонь, воду и медные трубы. Но когда она начинает ходить за тобой хвостом, словно бездомный котенок, сразу становится ясно, что она ребенок, не получивший должного воспитания, черт бы побрал старого маркиза!

— Я ничего такого не знаю. Только с твоих слов, — сказал Берти.

— И тут выясняется, что у нее сводит живот от голода и она ищет того, кто ее накормит. Неудивительно, что она досталась тому, кто дал за нее больше денег. Черт, все равно не могу в это поверить! — воскликнул Меррик и с досадой тряхнул головой, однако туман, застилавший его сознание, еще сильнее сгустился. Видимо, самое время пропустить еще бокал. — Я тогда подумал — вот бедняжка! Иначе с какой стати ей было цепляться за меня? И что же? Буквально на следующий день читаю в газете объявление о помолвке. Я решил, что все это проделки ее братца, и бросаюсь ее выручать. Но ей моя помощь не нужна. Ты в состоянии это понять? Она сидит, на вид — само спокойствие, улыбается, словно наконец нашла свое счастье, и заявляет, что все, что между нами произошло, — обычное недоразумение. Недоразумение? Хотел бы я, чтобы это было недоразумением! Нет, ты только подумай! Заперлась со мной в комнате, — такого скандала Лондон не знал уже лет десять, — а потом заявила, что все это пустячок, недоразумение! Позволь спросить тебя, Берти, твоя сестра позволяла себе нечто подобное, когда ей было восемнадцать? Да это просто в голове не укладывается!

— Может, оно и к лучшему, с глаз долой — из сердца вон, иначе, приятель, тебе пришлось бы всюду бегать за ней. Пусть уж лучше это делает Руперт, если ему нравится. Без нее тебе будет спокойнее.

— Мать была права, — мрачно заметил Меррик, — когда говорила, что на хорошеньких женятся только болваны. Они упиваются собственной красотой, а остальное их не интересует.

— Послушай, а давай пригласим хорошеньких женщин и как следует отдохнем! Вино, женщины, музыка — что может быть лучше?

Вино, женщины, музыка… Меррик рассеянно смотрел в камин. Совсем недавно у него было все — женщины, вернее, женщина, она же музыка и вино. Раньше в его жизни не было ничего подобного. И будет ли снова?

В следующее мгновение хрустальный бокал, наполненный золотистой жидкостью, полетел в камин.

На другом конце Лондона высокий тощий человек обвел хмурым взглядом грязные стены убогой комнаты. Перед ним стояли худощавая женщина болезненного вида, вдвое ниже его, и маленький мальчуган, который испуганно прятался за юбку матери, разглядывая незнакомца с любопытством и страхом. В этих четырех тесных стенах помещались узкая кровать, колченогий стол и шаткий стул, на который пришедший предпочел не садиться, оставшись стоять посреди убогого жилища.

— Он не посмеет! — воскликнула женщина. Несмотря на болезненный вид, голос ее звучал пронзительно. — Это неблагочестиво! Ты должен ему воспрепятствовать!

Но мужчина пожал плечами и еще больше насупился:

— Сомневаюсь! Слишком поздно. Она лишь одна из тех, кто получил по заслугам. Поэтому за нее нам нечего волноваться. Послушай, Люсинда, мне не нравится твой кашель. Вот что должно тебя волновать в первую очередь. Я принес вам с мальчиком немного деньжат. Поезжай вместе с ним в деревню, на свежий воздух. И не переживай, я сделаю все, что надо, главное — выждать момент. А пока нужно набраться терпения, вот и все.

— Когда-то ты был другим, — сокрушенно произнесла женщина. — Ты зачерствел сердцем, Джейк. Что, если бы сегодня свадебные колокола звонили ради меня? Что бы ты тогда сделал?

Отчаяние во взгляде мужчины сменилось гневом.

— Я убью его, но невесту не трону и пальцем, она здесь ни при чем. А о тебе, Люси, я позабочусь, — добавил он, глядя на некогда красивую, но рано увядшую женщину. — Главное — набраться терпения.

— Сегодня до моих ушей дошла одна история, и, должен сказать, она мне совсем не понравилась! — С этими словами маркиз Эддингс припер своего зятя к стене, не обращая внимания на заполонивших зал гостей. Дункан был выше ростом и крепче сложением, чем Руперт, и ему не составило особого труда завладеть вниманием своего новоиспеченного родственника.

Тот расправил кружевной воротник и бросил взгляд на манжеты, всем своим видом давая понять, что Дункан для него нечто вроде назойливой мухи.

— Неужели? Надеюсь, ты не стал распространять эту историю?

— Нет, но прежде, чем ты поднимешься к моей сестре, ты либо ее подтвердишь, либо опровергнешь!

В голосе Дункана слышалась нескрываемая угроза, и в душе Руперта шевельнулось дурное предчувствие. Дункан тем временем изложил ему то, что слышал. Хитрые глазки жениха забегали — он явно желал убедиться, что их никто не подслушивает. Интересно, кто поведал маркизу эту историю и, главное, с какой целью? Ведь никому ничего не известно. Ни одна живая душа в этом зале не знает правды. Значит, где-то объявился предатель.

Когда пьяный маркиз, икая, закончил свой рассказ, Руперт изобразил холодную улыбку и подозвал слугу, чтобы тот принес шампанского.

— Не смешите меня, Эддингс. Подумайте сами, неужели я предложил бы вам кругленькую сумму, будь это правдой? Лучше выпейте еще бокал и пожелайте мне счастья. Уверяю вас, ваша сестра не будет сожалеть о том, что выбрала меня в мужья.

Маркиз, пошатываясь, пошел прочь с бокалом в руке. Руперт же сжал свой с такой силой, что отломилась ножка. Подобно Меррику на другом конце Лондона он с силой запустил» бокалом в стену, после чего подозвал оказавшегося поблизости лакея и что-то прошептал ему на ухо.

Слуга тотчас бросился выполнять его поручение.

Кассандра думала о своем бедственном положении и ничего не замечала вокруг. Пьяные голоса внизу наконец стихли, значит, скоро гости начнут расходиться. Это она знала по опыту. Когда был жив отец, его приятели по карточному столу засиживались допоздна. Потом, когда отца не стало, эту традицию продолжил Дункан. Так было всегда; сначала пьяный хохот и звон бокалов, затем возбужденные голоса — не иначе как кто-то выяснял отношения, а потом гости стали прощаться. Значит, Руперт с минуты на минуту поднимется к ней. Руперт. Ее муж.

Кассандра нервно обернулась и бросила взгляд на зеркало, занимавшее почти всю стену между туалетным столиком и платяным шкафом. В ярком свете хрустальной люстры его позолоченная рама резала глаз. Кассандра не знала, следует ли ей позвать дворецкого, чтобы тот загасил свечи, или же оставить их гореть всю ночь. Пусть уж лучше горят, подумала она.

Она взглянула на свое отражение — на нее смотрел бледный призрак с испуганными глазами — и поспешила отвернуться. Сейчас ей как никогда требуется мужество. Точнее, его остатки. Так что лучше не смотреть на себя в зеркало, чтобы не растерять и их. Сейчас ее жизнь зависит от того, сумеет ли она пережить эту ночь. Вот почему так важно оставаться уверенной в своей победе.

Кассандра повыше подтянула лиф подвенечного платья, но тот был скроен так, что оставлял грудь полуобнаженной. Разрази гром Дункана вместе с его модисткой! Открыв платяной шкаф, Кассандра вытащила шаль и набросила на плечи. Слуги уже распаковали ее скудные пожитки. Правда, это ничуть не избавило ее от ощущения, что она находится в чужом доме. Эта комната была такой же чужой, холодной и враждебной, как и ее муж. Но ничего, скоро она оставит и эту холодную спальню, и ее владельца. Кассандра молила Бога, чтобы слуги не унесли сундук — это сорвало бы задуманный ею план.

Впрочем, Бог с ним, с сундуком. Сегодня она покажет всему миру, что способна постоять за себя. Уж если родной брат счел себя вправе продать ее в пожизненное рабство, значит, ни одному мужчине нельзя доверять. Сегодня ей наконец стало понятно, что скрывалось за сальными взглядами, какими одаривали ее дружки Дункана, и это открытие оставило в ее душе горький привкус. Даже Меррик и тот видел в ней лишь соблазнительное тело, игрушку для своих желаний.

Кассандра стиснула зубы и постаралась не думать о предостережениях матери относительно физической стороны брака. Новобрачной до сих пор было неведомо, к чему вели поцелуи, однако мать дала ей понять, что это нечто малоприятное, что следует терпеть, ибо так хочет муж. По-видимому, именно это пытался втолковать ей Меррик. Что ж, ему следует отдать должное — он по крайней мере был с ней честен. Впрочем, то же пытался ей объяснить и Руперт, только менее галантным образом. Наверное, в этом и заключалась разница между ними. Один будет с ней жесток, другой был бы ласков и нежен. Однако и тому, и другому от нее нужно одно и то же — нечто противное, омерзительное, нечто такое, что нельзя назвать приличным словом.

Кассандра бросила взгляд на свое декольте — туда, где над золотой тканью начиналась ложбинка между грудей. Она уже давно заметила, что мужчины — большие любители заглядываться на эту ложбинку. Руперт же дал ей однозначно понять, что не удовольствуется одним только взглядом. Кассандра с содроганием вспомнила, как он в тот раз облапил ее, однако, судя по всему, мать имела в виду нечто еще более страшное, когда слабым шепотом пыталась давать дочери наставления. Ну ладно, вскоре ей предстоит узнать, что же это такое, о чем нельзя говорить вслух. Хотя нет, она не намерена здесь оставаться и с ужасом ждать неизбежного. Она непременно сбежит. А как только окажется на свободе, купит себе платье из грубой материи с застежкой под самое горло. И тогда можно будет не бояться мужчин — ни их липких взглядов, ни их липких рук.

Кассандра так увлеклась, строя планы побега, что не услышала шаги на лестнице. Дверь распахнулась, и в спальню вошел Руперт. Сердце у Кассандры забилось, как пойманная птица.

Руперт был не так высок, как ее брат, однако походка выдавала в нем силу и ловкость. Как и подобает жениху, Руперт был в элегантном наряде — белый галстук, черный фрак, шелковые панталоны. Если бы внешний вид соответствовал его сущности, все женщины мира были бы у его ног. Однако одного взгляда на полуопущенные веки было достаточно, чтобы понять — за внешностью джентльмена скрывается отъявленный мерзавец.

Кассандре стоило немалых усилий выдержать его взгляд и не попятиться к стене. Ей показалось, будто Руперт недоволен тем, что застал ее одетой и стоящей посреди комнаты в ярком свете люстры. Кассандра поняла это по тому, как он прищурился, как бросил взгляд на застеленную постель. Он сделал шаг ей навстречу, на ходу ослабив узел галстука.

— Вот уж не думал, миледи, что вы окажетесь такой скромницей. Надеюсь, вы простите меня за то, что я задержался внизу с гостями. Послать за горничной, чтобы она помогла вам раздеться, или вы предоставите это удовольствие мне?

Сальный — единственное слово, которое пришло Кассандре в голову.

— Я должна вам кое-что сказать, Руперт, — ответила она, вздернув подбородок и стараясь не выдать дрожи в голосе, а сама тем временем отодвинулась к туалетному столику. Рука нащупала щетку для волос.

Руперт с ухмылкой наблюдал за ней. Сам он не терял времени даром — развязал галстук и теперь расстегивал рубашку.

— Как вам будет угодно.

— Я не намерена становиться вашей женой.

Кассандра произнесла эту фразу резко и холодно. Руперт явно не ожидал такого заявления с ее стороны. Перед ним стояло юное, неопытное создание, однако было в Кассандре нечто такое, что насторожило его.

— Вам следовало подумать об этом раньше, — спокойно произнес он, пожав плечами, — пока вы не согласились пойти со мной к алтарю. Вы передумали слишком поздно.

— Я не передумала. Я никогда не хотела замуж за вас, Руперт! Меня заставил Дункан! Он и вам лгал, говоря о моем согласии. Он не подпускал меня к вам, чтобы я не сказала вам правду.

Руперт никак не отреагировал на ее слова, и Кассандра с ужасом увидела, что он продолжает раздеваться. Один только вид его голой волосатой груди вызвал у нее отвращение. Она ухватилась за край стола, чтобы не упасть.

— У меня и в мыслях не было доставлять неприятности кому бы то ни было. Вам же, Руперт, следовало в первую очередь спросить меня. И тогда этот наш сегодняшний разговор просто не состоялся бы.

Руперт холодно посмотрел на нее и принялся расстегивать манжеты.

— Какой еще разговор? Мы поженились. Я — ваш муж. Вы нервничаете, чего я, признаться, никак от вас не ожидал. Конечно, я знал, что вы неопытны. Но это даже лучше. Ночью вы станете моей женой, а утром мы отправимся в свадебное путешествие в Париж. Вы будете одеты по последней моде. Мы будем вращаться в самых знатных кругах. С вашим титулом и моим состоянием нас примут в резиденции Бурбонов.

Кассандра попыталась взять себя в руки. Руперт подошел к ней чересчур близко, от чего ей стало не по себе, но пока не предпринимал никаких действий. Кассандра подумала, что, возможно, ей удастся его убедить.

— Извините меня, Руперт. Уверена, вы не испытываете недостатка в женщинах. Наверняка найдется такая, которая готова выполнить все ваши прихоти и с радостью отправится с вами в Париж. Мне же не нужны модные наряды, и я смутно представляю себе, что такое резиденция Бурбонов. Единственное, чего я хочу, — это вместе с матерью вернуться домой в Кент. Мне не нужен муж. И я подумала… я поговорила с одним человеком, и мне сказали…

Кассандра не договорила, поскольку Руперт сорвал с ее плеч шаль и бросил на пол. Слава Богу, на ней еще оставалось платье, однако Руперт схватил ее за руку и привлек к себе. Хватка его была жестокой и сильной.

— Хватит болтать, Кассандра! Мы поженились, и этим все сказано. А теперь поцелуй меня, как и полагается жене.

Кассандра мотнула головой, ощущая на себе его пьяное дыхание. Руперт грубо схватил ее за лицо и повернул к себе. Девушка едва не лишилась чувств, однако губы ее беспомощно раскрылись и его язык проник к ней в рот. Кассандру чуть не стошнило. Руперт прижал девушку к комоду, навалившись на нее всем телом. «Неужели это и есть радости супружеской жизни?» — в ужасе подумала Кассандра.

Руперт убрал от ее лица руку. Кассандра мотнула головой и оттолкнула его.

— Поймите, я не намерена становиться вашей женой! Отпустите меня, прежде чем Дункан выдоит из вас новые суммы в обмен на ласки, которых вы от меня не дождетесь. Ведь я пытаюсь помочь вам! Почему вы не хотите меня выслушать?

— Потому что получил то, что хотел, Касси. А теперь будь умницей, ложись в постель, и я докажу тебе, что меня не надо бояться. Я опытный любовник. Ты наслушалась разговоров о радостях супружества. Все это не досужие вымыслы. Ты будешь просить меня еще и еще.

Руки Руперта потянулись к ее груди, а губы прильнули к ее губам. Ее новоявленный муж был пьян, плохо соображал, и убеждать его в чем-либо не имело смысла.

Кассандра пыталась действовать рассудительно, старалась объяснить ему, что он тоже обманут. Но как только Руперт потянул вниз лиф ее платья, страх и отвращение взяли верх над доводами рассудка. Кассандра резко выбросила вперед колено — как когда-то ее научила любовница отца. Целилась ока наугад, однако маневр удался. Руперт взвыл от боли и, отпустив ее, схватился за пах.

Но в следующий момент вновь подскочил к ней и, схватив за руку, толкнул к кровати. Девушка зацепилась за подол платья, тонкий шелк треснул, и она упала. Попыталась подняться, но Руперт навалился на нее, прижав к полу.

Кассандра издала истошный вопль, и ее пальцы впились Руперту в грудь, но тот перехватил ее руку, вывернул назад и накрыл ее губы своими губами. Высвободив руку, она в ярости схватила его за волосы и что было сил дернула. Руперт охнул.

— Я тебя проучу! — Он с размаху ударил ее по лицу.

На какой-то миг все поплыло у нее перед глазами, но когда Руперт стал срывать с нее платье, она пришла в себя и снова пнула его ногой в пах, а затем толкнула в грудь с такой силой, что он отлетел к умывальнику. Подхватив подол платья, она с трудом поднялась.

Осознав, что ни о каких разговорах не может быть и речи, Кассандра решила бежать.

Внизу слуги убирали зал, однако никто из них даже бровью не повел, когда по лестнице стрелой пронеслась новобрачная в порванном платье. Наутро злые языки будут перемывать ей косточки, но сейчас ни один из слуг не остановил ее. Не получив насей счет никаких распоряжений, они просто уставились на нее, раскрыв от удивления рты, пока она пыталась справиться с тяжелой парадной дверью. Наконец дверь распахнулась, и Кассандра оказалась на свободе.

Холодный воздух ударил ей в лицо так же больно, как и рука мужа, и у Кассандры на мгновение перехватило дыхание. На ней не было даже шали, чтобы прикрыть обнаженные плечи. Позади слышались пьяные выкрики Руперта, и Кассандра со всех ног бросилась бежать по пустынной улице.

Главное — оторваться от погони, затеряться в лабиринте улиц и не угодить снова в лапы Руперту. Увы, улицы Мейфэра были ярко освещены, и только слепой мог не заметить ее. Она снова услышала крики Руперта и побежала быстрее. От удара болело лицо, она задыхалась и вскоре поняла, что ей не уйти от своего преследователя.

Неожиданно Кассандра налетела на какого-то мужчину. Незнакомец схватил ее и, покачнувшись, прислонился спиной к калитке, из которой только что вышел.

— Разрази меня гром! — воскликнул он, когда оба пытались восстановить равновесие.

Голос показался Кассандре знакомым, и она подняла глаза.

— Томас! Слава Богу, это вы! Помогите! Спрячьте меня! Прошу вас!

— Леди Кассандра? — В этот момент Руперт настиг ее и протянул к ней руку. Кассандра оттолкнула Томаса и скользнула в калитку.

— Отпусти ее, — на удивление спокойно произнес Руперт.

Томас вопросительно посмотрел на него, однако порванное платье девушки говорило само за себя. Томас заслонил беглянку своей мощной грудью.

— Вы нанесли оскорбление леди.

Томас вступился за ее честь? Достаточно и того, что она спряталась за его широкой спиной. Ведь он еще юн, порывист и может из-за нее пострадать.

В этот момент она услышала пьяный хохот Руперта:

— Заткнись, сопливый щенок, она моя жена! Я могу вызвать тебя на дуэль.

— Вас следует пристрелить за то, что вы с ней сделали! — заявил Томас.

Кассандра попыталась прикрыть ему рот рукой, но опоздала. Руперт тут же сообразил, что его беглая супруга знакома с молодым человеком.

— Дома у меня есть пистолеты, — произнес он, не скрывая злорадства в голосе. — Может, испробуем их прямо сейчас?

— Томас, не смей! — крикнула Кассандра, вырываясь от него. — Он пьян! Он тебя убьет! Не вмешивайся в это дело!

Руперт поймал ее за руку и попытался привлечь к себе, однако Кассандра принялась не глядя размахивать кулаками. Один удар пришелся Руперту в плечо. Он было занес руку, чтобы влепить ей пощечину, но тут на него набросился Томас.

— Беги, Касс! — крикнул юноша.

И Кассандра побежала, оставив Томаса разбираться с Рупертом. Другого выхода не было. Кассандра слышала, что ее муж опытный дуэлянт, однако не придала этим слухам значения.

Неожиданно она поняла, куда ей бежать. Уайатт спас юного Томаса, когда тот едва не проиграл все деньги. Господи, где же его дом? Все эти элегантные особняки были похожи как две капли воды. Но дом графа Меррика самый внушительный, самый элегантный, вот только где он? На какой улице?

Ноги принесли Кассандру к перекрестку, который показался ей знакомым. Улицу освещали газовые фонари, однако окна в домах по обе стороны были темными. Лишь в одном доме на первом этаже горел свет. Это был тот самый дом.

У Кассандры отлегло от сердца. Значит, Уайатт у себя.

Кассандра кое-как добрела до крыльца и схватилась за дверной молоток. Постучала раз, другой. Ни звука.

Слуги наверняка уже спят в столь поздний час. Она снова постучала.

Наконец дверь резко распахнулась, и Кассандра едва не упала. Сильные руки подхватили ее и внесли в дом.

Глава 8

— Кассандра! — удивленно воскликнул Меррик, глядя на испуганную девушку, которую держал на руках. Ее золотые кудри растрепались, на лице темнел огромный кровоподтек. Голубые глаза на мгновение приоткрылись и тотчас снова закрылись. Чувствуя, как внутри его нарастает волна ярости, Меррик понес Кассандру в кабинет. Там горел камин и было тепло. Порванное платье, синяки на лице и теле девушки моментально протрезвили графа. И хотя его душил гнев, он постарался взять себя в руки.

Увидев графа со странной ношей на руках, Шеффинг пошатываясь поднялся на ноги — Господи, это же потерянная невеста! Вспомнив, как он уговаривал графа провести ночь в обществе вина, женщин и музыки, Шеффинг вздохнул и подумал, что его друг был прав, оставшись дома. Или Меррик знал, что Кассандра вернется к нему?

Уайатт усадил девушку в кресло поближе к камину, однако, превозмогая слабость, она поднялась и даже сделала шаг навстречу Шеффингу.

— Томас! Он его убьет! Помогите ему, пока не поздно! Кассандра покачнулась, Меррик поймал ее за руку, а Шеффинг поспешил поднести девушке бокал бренди.

— Сделайте глоток, успокойтесь, а потом расскажете.

В нос Кассандре ударил запах алкоголя. Она устало оттолкнула руку Шеффинга, однако тот поднес бокал к ее губам и заставил сделать глоток. Огненная жидкость обожгла ей горло, по телу разлилось приятное тепло. И Кассандра сделала еще один глоток.

— Думаю, с нее хватит. Я бы не хотел, чтобы она опьянела. Кассандра, что случилось? Где Томас? Что с ним?

Меррик заглянул в глаза девушке и все понял. Ее ужас моментально передался ему. Странно, ведь эта женщина с улыбкой переступала порог самых низкопробных притонов!

Однако было в ее глазах нечто такое, чего Меррик раньше в них не замечал. Он тотчас ощутил укоры совести. Господи, ведь это же ее первая брачная ночь, или, вернее, утро этой ночи. Порванное подвенечное платье говорило само за себя. Меррик не мог поверить, что Руперт оказался настолько низок, что попытался взять молодую жену силой, однако другого объяснения этому не нашел. Без ответа оставался лишь один вопрос — какое отношение ко всему этому имеет Томас?

— Вам не надо ничего объяснять, Касс, — твердо произнес граф. — Скажите только, что с Томасом? Мы его найдем.

У Кассандры тотчас отлегло от сердца. Наконец-то кто-то поможет ей, возьмет ее под свое крыло! Она даже закрыла глаза — как приятно чувствовать сильные руки Меррика! Граф когда-то пытался преподать ей урок, однако в конечном итоге это сделал Руперт. Теперь ей понятна разница.

— Томас там, на улице! Руперт вызвал его на дуэль. Прошу вас, поторопитесь, Уайатт. Иначе он его убьет! — воскликнула она и тотчас услышала, как испуганно ахнул Шеффинг.

Наверное, только Дункан имеет право вмешиваться в ее отношения с Рупертом, подумала девушка и попыталась встать.

— Я пойду с вами!

Меррик усадил ее на место, чтобы лучше разглядеть кровоподтеки на бледном лице.

— Позвольте, я позову горничную. Она поможет вам привести себя в порядок. А мы поищем Томаса.

— Нет, даже не думайте! Руперт вас не послушает. Ему нужна я. Дайте мне ваш плащ! — произнесла она, протягивая руку. Боже, с чего она решила, что бегство ее спасет? И не она ли сама когда-то считала, что, выйдя замуж за Руперта, решит все свои проблемы? И строила несбыточные планы. Боже, какой она была наивной!

Меррик растерянно смотрел на нее, и тогда Кассандра., приподняв оторванный подол, встала.

— Я не могу здесь оставаться. Вам придется пойти со мной.

Смысла в этом не больше, чем во всем, что произошло в эту ночь, мрачно подумал Меррик. Сняв сюртук, он накинул его девушке на плечи, и они вместе направились к двери. Наверное, ему следовало позвать горничную и врача, но куда важнее было убедиться, что с Томасом все в порядке. Времени на пререкания не было.

Как и на то, чтобы распорядиться подать карету или оседлать лошадь. Все вместе они вышли в холодную ночь. Мужчины на морозном воздухе сразу протрезвели. Взяв Кассандру под руки, они не то повели, не то потащили ее по улице к тому месту, откуда она только что прибежала.

У высокой стены, где Кассандра оставила мужа и Томаса, никого не было. Кассандра бессильно повисла на руке графа, силы ее были на исходе. Кровоподтеки на лице давали о себе знать пульсирующей болью, волдыри на ногах превращали каждый шаг в пытку.

Заметив ее состояние, Меррик быстро подхватил ее на руки.

— Придется послать за каретой, Берти, и съездить к тебе и к Руперту — узнать, где они. Леди Кассандру следует отвезти домой.

Кассандра содрогнулась при мысли о том, что ей придется возвращаться к Дункану, но возражать не стала. Руперт наверняка попросит Дункана быть у него секундантом.

Подали карету, и вскоре они подъехали к дому Говардов. Дункана не застали — тот отбыл куда-то по срочному делу. Друзья поняли, по какому именно. Кассандра настояла на том, чтобы поехать вместе с ними.

— Уайатт, нужно их остановить! Ведь все случилось из-за меня. Я не могу оставаться дома и ждать. Надо торопиться!

Девушка умоляюще заглянула графу в глаза. Прежде чем выйти из дома, Меррик накинул на себя плащ, однако под ним белела только рубашка, от чего граф казался еще шире в плечах и выше ростом.

— Я не могу всю ночь возить вас по городу, вам требуется помощь врача, — сказал граф.

Кассандра была на грани истерики. Можно подумать, Меррик не знает, что единственная прислуга в доме это вечно ухмыляющийся лакей! Шеффинг еще раньше взял одну из лошадей графа и помчался на розыски, чтобы остановить брата.

Граф засомневался, стоит ли ему возвращаться в дом Руперта. Инстинкт подсказывал ему, что разумнее всего отвезти Кассандру к Шеффингам, где она будет в безопасности. Они и без того потеряли слишком много времени, однако ответ можно найти только в доме Руперта. И граф погнал лошадей туда, не уверенный в том, что поступает правильно. Кассандра вышла замуж за безумца. И рано или поздно поплатится за свой выбор.

Карета остановилась у крыльца. Дверь особняка распахнулась, и им навстречу выбежала горничная.

— Миледи! Он уехал. Джейкоб говорит, что он в бешенстве! Я думала, он бросился искать вас. Слава Богу, с вами ничего не случилось.

Горничная наверняка вскочила бы в карету, после того как оттуда вышел Меррик, однако Кассандра взяла в руки вожжи.

— Куда он уехал, Лотта?

Горничная с опаской покосилась на графа — тот не выпускал из руки кнут — и ответила:

— В Сент-Джеймсский парк. Это недалеко отсюда. Сэр Руперт сказал, что ему некогда ехать за город, чтобы все было как полагается. Джейкоб говорит, что там есть один уголок, где никто ничего не заметит.

— Я знаю это место. — Уайатт вскочил в карету и взял вожжи из рук Кассандры. Если у Руперта нет времени, то у них тем более. А эту упрямицу придется взять с собой, подумал он.

И карета понеслась по пустынным улицам в направлении Сент-Джеймсского парка. Небо начало светлеть — скоро утро, но Кассандре казалось, будто в ее жизни наступила глубокая ночь. Могла ли она предполагать, что случившееся будет следствием ее решения стать самостоятельной? Такое ей даже в голову не приходило. Но может быть, все это кошмар, наваждение? Она проснется, и все снова будет хорошо. С Томасом они едва знакомы. Господи, возможно, юноша одумается, прежде чем стреляться с Рупертом? Или его остановят родственники?

Ее размышления прервал щебет птиц. Неожиданно Кассандра увидела, что к ним несется всадник, и в следующий момент узнала Берти. Меррик тоже узнал друга. Берти был один. Либо юный Томас вернулся домой, либо его так и не удалось отговорить. Граф вновь подстегнул лошадь.

Достигнув небольшой рощицы в дальнем конце парка, Меррик осадил лошадь и, передав поводья Кассандре, спрыгнул на землю. В следующее мгновение мимо них пронесся Берти.

Кассандра выпустила из рук поводья и, выйдя из экипажа, на ватных ногах засеменила вслед за ними. Если понадобится, она упадет перед Рупертом на колени и будет умолять его пощадить юношу, а ее пусть пристрелит. Она готова на все, даже стать его женой, только бы благородный Томас остался цел и невредим. Она никогда не простит себе, если он погибнет. Меррик и Шеффинг тоже ее не простят. Она сама во всем виновата. До чего же она глупа! Надеялась натравить Руперта на Дункана.

Берти, приблизившись к рощице, спрыгнул с коня. Меррик скрылся среди деревьев. Не успела она броситься им вдогонку, как где-то рядом грянул выстрел.

Второго не последовало. Похолодев от дурного предчувствия, Кассандра бросилась в рощу. Вскоре ноги вынесли ее на небольшую поляну.

Руперт стоял в дальнем ее конце. В руке у него дымился пистолет. Берти с криком опустился на колени рядом с распростертым на земле младшим братом. Меррик бросился на Руперта и Дункана с кулаками. Кассандра не стала ждать, чем все это закончится. И без того понятно — Руперт жив, а бедняга Томас мертв. Делать ей здесь больше нечего. И она вновь бросилась бежать — на сей раз назад, к карете.

Меррик уже почти вплотную подошел к Руперту. Дункан схватил его за руку и стал что-то шептать ему на ухо. Руперт кивнул и быстро зашагал к деревьям. Тогда Меррик переключил внимание на Дункана.

— Не думал, что можно так низко пасть. Ты превзошел самого себя. Скажи, это ты послал своего дружка домой, чтобы он вновь попытался взять силой твою сестру?

— Руперту нет нужды кого-то брать силой. Что касается Касс, то она позаботится о себе. Уже к вечеру они будут в Кале, а завтра — в Париже. Разумеется, этот глупый инцидент не позволит им в ближайшее время вернуться в Лондон. Кстати, я пытался его остановить, но молодой человек был настроен воинственно. Честно говоря, не ожидал, что у Касс окажется так много поклонников.

— Если он умрет, я лично прослежу за тем, чтобы тебя перестали принимать в приличном обществе, Говард! — Меррик не стал говорить ему, что Кассандра сидит в карете всего в сотне ярдов отсюда. Так что пусть Руперт отправляется в Париж один. На этот раз ему не одурачить очередную наивную жертву. Ладно, с Рупертом он еще рассчитается, подумал Меррик и, резко повернувшись, зашагал к Берти — тот уже поднял брата на руки. Раненому срочно требовался врач, да и Кассандру надо немедленно переправить в надежное место, а уж потом разделаться с этим гнусным негодяем Рупертом.

Меррик даже не подумал о том, что будет делать с потрясающе прекрасной, но уже потерявшей невинность леди Кассандрой.

Что же касается прекрасной леди Кассандры, то она отнюдь не собиралась ждать, пока герои вернутся домой. И хотя по ее щекам все еще катились слезы, она довольно спокойно оторвала подол подвенечного платья и села верхом на лошадь Берти. Карета понадобится, чтобы отвезти домой истекающего кровью Томаса.

В том, что произошло, несомненно, есть ее вина. Она не подумала о последствиях своего поступка. И теперь из-за нее Томас умирает, лежа на холодной земле.

Кассандра устала заниматься самобичеванием. Вскоре Руперт вновь явится за ней. Значит, ей нужно как можно скорее исчезнуть из города. Он ни за что не согласится на расторжение брака. Не станет участвовать и в ее планах разорить Дункана. Кассандра намеревалась отомстить брату за то, что он выдал ее замуж, не спросив на то согласия. Господи, как она была наивна, полагая, что Руперт услышит ее мольбы и не тронет ее. Наивна? Да нет, просто глупа. Она повидала в жизни такое, чего не видела ни одна уважающая себя леди, побывала в местах, куда не осмелится войти ни один уважающий себя джентльмен. Но при этом не знала ни жизни, ни людей.

Подъехав к конюшне позади дома Руперта, беглянка спешилась. Все лошади были на месте, значит, хозяина еще нет. Что ж, быть может, ей повезет и она сумеет сбежать, прежде чем он вернется.

Лотта испуганно вскрикнула, увидев Кассандру. С дивана тотчас вскочила высокая, худощавая фигура. Кассандра презрительно посмотрела на горничную и ее худосочного любовника. Эти двое не теряли времени и, вместо того чтобы оплакивать исчезновение хозяйки, предались любовным утехам.

— Быстро собери все мои вещи. Мы уезжаем.

У нее не осталось ни времени, ни сил, чтобы отчитать горничную за скандальное поведение. По крайней мере эти двое хотя бы одеты. И на том спасибо. Кассандра подошла к платяному шкафу и вытащила оттуда то, что могло сойти за дорожное платье.

— Куда мы? — переполошилась Лотта. Подбежав к комоду, она принялась собирать белье хозяйки. Слава Богу, вещей было не много. Лакей тем временем бросился на поиски дорожной сумки.

— Пока не знаю. — Кассандра сбросила с себя то, что еще час назад было подвенечным платьем, и взяла старую накидку для верховой езды. Накидка, хотя и оказалась мала, была теплой. Кто знает, вдруг им придется идти до Кента пешком?

Кассандра уже надела юбку, когда лакей негромко постучал в дверь. Лотта впустила его и вопросительно посмотрела на хозяйку.

— Как мы будем добираться?

Кассандре нельзя было отказать в изобретательности, но и она не была волшебницей, чтобы тотчас подать к крыльцу карету. Лотта же не имела ни малейшего понятия о том, что произошло ночью. Правда, кровоподтек на лице девушки говорил о многом. Лотта была готова следовать за хозяйкой хоть на край света, но хотела знать, куда именно они отправятся.

Кассандра принялась один за другим выдвигать ящики комода. Она не сомневалась, что это спальня Руперта. Вряд ли в планы мужа входило выделить ей ее собственную комнату.

Тощий лакей беспристрастно наблюдал за тем, как Кассандра выбрасывает на пол содержимое ящиков. Высокий, ростом более шести футов, поджарый, с изможденным лицом, он казался гораздо старше своих лет. Лакей сразу сообразил, что она ищет.

— В боковой стенке письменного стола есть дверца, миледи. Там вы найдете шкатулку с деньгами.

Кассандра бросила в сторону лакея благодарный взгляд и пробежала пальцами по полированному дереву. Вскоре она нащупала небольшой запор — точно такой же когда-то имелся в столе ее отца. Дверца тотчас открылась. Кассандра просунула внутрь руку и вытащила шкатулку. На ее счастье, Руперт не хранил деньги в банке, используя для этой цели кошелек. Кассандра, не пересчитывая монеты, схватила его, поставила шкатулку на место и закрыла потайную дверцу.

— Пойдемте.

Спрятав кошелек, подхватив полы накидки, не обращая внимания на растрепанные волосы, падавшие на глаза, Кассандра шагнула к двери. Горничная, бросив на лакея вопросительный взгляд, последовала за ней.

— Как мы поедем, миледи? Мы не можем путешествовать одни, без провожатого.

Кассандра смерила Лотту презрительным взглядом.

— Нашим провожатым станет Руперт, если мы не поторопимся уйти отсюда. Так ты идешь со мной?

Вперед выступил тощий лакей и, отвесив поклон, сказал:

— Миледи, в гардеробе есть пистолеты.

Кассандре стало не по себе.

— Их там больше нет, — произнесла она глухо и, не оборачиваясь, зашагала к двери.

Лотта бросила на лакея умоляющий взгляд. Тот пожал плечами и последовал за ними.

Глава 9

— Уайатт! Ты меня не слушаешь? — Старая графиня возмущенно вздернула усыпанный бородавками подбородок и сердито посмотрела на единственного сына, вернее, на его темную шевелюру, ибо лицо его было скрыто газетой.

— Нет, мама, — рассеянно ответил граф.

— Уайатт, немедленно отложи газету и выслушай меня! Ты слишком долго отсутствовал и сейчас должен исправить ситуацию. Она поступила подло. Ты должен ее остановить! Ты ведь магистрат, это твоя первейшая обязанность!

— Да, мама. — Граф пропустил мимо ушей гневную тираду матери и, потягивая кофе, продолжил просматривать утреннюю газету. Скандал, вызванный женитьбой сэра Руперта и исчезновением леди Кассандры в первую же брачную ночь, наконец утих, хотя первые дни не сходил со страниц светской хроники. Замять эту историю не удалось: Многочисленное семейство Томаса устроил о шум на всю Боу-стрит, требуя наказать виновного. Вопрос ставился даже в парламенте. Слуги Руперта, рассчитывая заработать лишний шиллинг, рассказывали о своем хозяине репортерам газет всевозможные небылицы. Дункан заявил, что ему ничего не известно, что еще больше возмутило как благородное семейство, так и прочую публику. Меррик со вздохом отложил газету. Оставалось лишь надеяться, что Кассандра не угодила в устроенную Рупертом западню. Дункан клялся, что баронет отплыл в Париж один. Последние дни Дункан ходил мрачнее тучи, и граф склонен был ему поверить.

Меррик отложил очки и повертел в руках пустую чашку. В принципе какое ему дело до того, куда исчезла леди Кассандра? И все-таки его не оставляли дурные предчувствия. В ту ночь они вместе с Дунканом вернулись в дом Руперта, однако Кассандры там не нашли, вместе с ней исчезли горничная и лакей. Меррик настоял, чтобы наняли сыщиков — следовало убедиться, что девушку не увезли силой.

За последние две недели сыщики раздобыли самые противоречивые сведения. В настоящий момент Меррику было точно известно лишь, что Кассандра не уехала с Рупертом в Париж, а посылать туда сыщиков — дорогое удовольствие. Он стал подниматься с места, когда снова услышал материнские упреки:

— Опять куда-то собрался? Ее следует отправить назад к брату или же к этому монстру, за которого она вышла замуж. Не пойму, почему Шеффинги не требуют ее ареста?

— Чьего ареста, мама? — удивился Меррик.

В ответ графиня наградила его возмущенным взглядом.

— Этой своенравной девицы. Извини, Уайатт, но мне порой кажется, что ты меня не слушаешь. Я уже давно жду, когда ты съездишь к ней домой и все уладишь. Признайся честно, что ты намерен предпринять?

Меррик наконец заставил себя прислушаться к словам матери, и ему стало не по себе. Последние недели он только тем и занимался, что прочесывал Лондон вдоль и поперек, в то время как эта чертовка была у него едва ли не под носом. Невозможно! Кэтрин ее никогда не пустила бы к себе, Шеффинги моментально поставили бы его в известность. Так что вряд ли она поселилась в деревне.

— Что я должен предпринять, будь добра, объясни, — устало произнес он. Мать вполне могла попросить его скупить все газеты, которые писали о разразившемся скандале, но, поскольку замужество Кассандры Говард никак не могло отразиться ни на состоянии, ни на репутации Мерриков, Уайатт сильно сомневался, что она имеет в виду именно это. Не иди речь о Кассандре, разве стал бы он слушать мать? Да и вообще — какое ему дело до того, что она говорит о девушке? Мол, не прошло и суток с момента бракосочетания, а из-за этой чертовки уже стрелялись. Слава Богу, он тут ни причем.

— Итак, что ты намерен предпринять в связи с тем, что Кассандра Говард поселилась в полуразрушенном доме и переманивает к себе наших арендаторов, раздавая направо и налево обещания, которые не в состоянии выполнить?

Графиня четко проговаривала каждое слово, словно обращалась к малому ребенку.

— Не смеши меня, мама. Даже цыгане и те обходят стороной это место. Кто-то наговорил тебе небылиц.

С этими словами Меррик сложил газету и вышел из комнаты. Не может быть, чтобы Касс поселилась среди груды замшелых камней и полуобгоревших досок. Правда, она вполне могла поселиться где-то поблизости. Что ж, может, стоит съездить туда и проверить?

В юношеские годы он изредка прислушивался к материнским наставлениям, касавшимся управления поместьем или его личной жизни. А теперь мать никак не может понять, что он больше не нуждается в ее советах. Последний раз он внял ей, когда сделал предложение Кэтрин Монткрифф, но лишь потому, что это совпадало с его собственными планами. Однако недавно граф сильно засомневался в своей способности выбрать супругу, но пока воздерживался сообщить об этом матери. Ведь та уже давно подталкивала его к женитьбе на Кэтрин.

Уайатт распорядился подать оседланную лошадь, решив объехать владения. Хотя управляющий исправно выполняла свои обязанности, граф, пока шли весенние работы на полях, обычно оставался в деревне. Ему с трудом верилось, что в его отсутствие дела там будут идти своим чередом. Признаться в этом — значит, признаться в собственной бесполезности.

Ближе к краю поля, где вовсю шел сев, он заметил коренастую фигуру управляющего, Джона Макгрегора. Тот разговаривал с какой-то женщиной — примерно того же роста, что и он сам, но в отличие от него изящной и стройной. Было в ее движениях что-то знакомое. Странно, подумал граф, с какой стати Макгрегор вдруг заговорил с женщиной — управляющий слыл на всю округу неисправимым женоненавистником. Неожиданно у Уайатта перехватило дыхание, и он подстегнул лошадь. Нет, леди Кассандра Говард-Персиваль, тотчас поправился граф, не носит ситцевых платьев из грубой материи. Она — звезда на небосклоне, а не поденщица с черными от земли руками. Эта девушка наверняка приезжая, однако он, как владелец поместья, должен с ней поздороваться.

Уайатт, еще не успев доскакать до края поля, почувствовал, как бешено бьется в груди сердце. Что, если это все-таки Кассандра? Такого волнения он уже давно не испытывал, с тех самых пор, как вышел из юношеского возраста, и очень удивился. Граф насупил брови и спешился.

Его встретил взгляд небесно-голубых, как весеннее небо, глаз, и от неожиданности у графа подогнулись колени. Ей всего восемнадцать, и она уже замужем за другим, тотчас напомнила ему совесть, но чувства взяли свое. Он ощущал исходивший от нее аромат, любовался нежной припухлостью губ, представлял, как впивается в них поцелуем, ласкал глазами изгибы тела, испытывая неодолимое желание заключить ее в объятия.

Он, должно быть, безумец! И все же он не мог оторвать взгляда от ее лица, на котором еще виднелись следы синяков. Руки его сжались в кулаки — только бы не поддаться соблазну прикоснуться к ней. Уайатт молчал, и Кассандра слегка растерялась. Впрочем, как и сам граф. Он не привык вести светские разговоры.

— Лорд Меррик? — Ее голос прошелестел подобно шороху ветра в листве.

— Леди Кассандра, — учтиво произнес граф и поклонился. — Я не знал, что вы вернулись.

Он не стал говорить о том, что последние три недели они с Дунканом искали ее.

— О, как я не догадалась уведомить вас об этом! — Кассандра улыбнулась, и на ее щеках обозначились очаровательные ямочки. Присутствие Макгрегора явно мешало ей рассказать все, что она хотела, и она покосилась в сторону управляющего, чтобы граф это понял.

Меррик проигнорировал ее намек, равно как и улыбку.

— Джон, насколько я понимаю, вы знакомы следи Кассандрой? — обратился он к управляющему. Макгрегор кивнул, удивившись, что хозяин говорит с ним официальным тоном.

— Конечно, знаком! Давно ли она топтала мою пшеницу, когда устраивала тайники для своих кукол! Мы как раз говорили о том, какое из принадлежащих ей полей засевать первым. Думаю, дальнее, где арендаторы раньше пасли скот.

Меррик изумленно выгнул бровь и посмотрел на Кассандру.

— Ваш брат намерен вновь заняться поместьем? В глазах Кассандры плясали насмешливые искры.

— Я намерена заняться поместьем, милорд. Мой дражайший брат не имеет к этому никакого отношения. Как вы думаете, смогу я заработать денег, чтобы полностью выкупить у него поместье?

Граф и управляющий уставились на нее, словно на помешанную. Наверное, так оно и было. Последние три недели были самыми нелегкими и одновременно самыми счастливыми в ее жизни. Ей до сих пор было не по себе, что она стала причиной гибели славного юноши. Сколько раз она с криком просыпалась ночью, увидев во сне дымящийся пистолет и бездыханное тело Томаса в луже крови. Эта картина будет преследовать ее до конца жизни. Кассандра еще не решила, каким образом она проявит свое сочувствие его родным. Но она поклялась, что из-за нее никто больше не умрет.

Теперь Кассандра была счастлива. Она имела свой дом. И у нее появилась надежда на лучшее будущее. В память о Томасе она будет делать добрые дела, чтобы его безвременная кончина не была напрасной.

Ей придется много трудиться. Кассандра посмотрела в холодные глаза Меррика и прочла в них презрение. Что ж, она переживет и это. В один прекрасный день граф, это олицетворение добродетели, посмотрит на нее с уважением. Она этого обязательно добьется.

Пока же ей захотелось просто рассмешить его. В последнее время он стал таким чопорным, напыщенным! Он считает ее падшей женщиной. Ну и пусть. Все равно она заставит его улыбнуться. Он даже не знает, какая обворожительная у него улыбка.

Кассандра отпустила управляющего, взяла Меррика под руку и повела к живой изгороди, разделявшей их земли.

— Как по-вашему, женщине под силу справиться с этими владениями?

— Скорее всего нет. Даже не знаю, кто в состоянии это сделать. Здесь нужны деньги и люди. Или ваш супруг снабдил вас суммой?

Меррик отлично знал, что Руперт ни за что не расстанется со своими деньгами, тем более ради какого-то поместья, но ему надо было как-то продолжить разговор. В это мгновение он вспомнил о страстном поцелуе и вместо весенней прохлады ощутил жар тела той, что когда-то подарила ему этот поцелуй.

Кассандра нахмурилась и махнула рукой, давая понять, что ее муж здесь ни при чем.

— Руперт ничего не подозревает. И вообще я бы просила вас не упоминать при мне ни его имени, ни имени моего брата. Я не желаю о них говорить. А поместьем занимаюсь сама, без чьей-либо помощи.

Меррик скептически покачал головой:

— Леди Кассандра, вы даже не представляете себе, за какое неподъемное дело взялись. Земли и дома арендаторов в запустении вот уже много лет. Вам ведь самой негде жить. Кстати, можно узнать, где вы поселились? Все это время брат вас искал, но так и не смог найти.

При упоминании о брате Кассандра вырвала руку и снова нахмурилась:

— Еще бы меня ему не искать! Но тут я ему не помощник. А если вы намерены меня отговаривать, милорд, то давайте лучше распрощаемся.

Уайатт понимал, что ничего другого ему не остается. Вряд ли ей. захочется выслушать то, что он собирался сказать. Но даже те три недели, что он провел в ее поисках, подарили ему больше воспоминаний, чем вся его предыдущая жизнь. Он вспомнил, как она бросилась ему в объятия, как гордо шла к алтарю в подвенечном наряде, как умоляла его спасти жизнь Томаса. Она не рыдала, не впала в истерику. Уже за одно только мужество она достойна всяческого уважения.

Граф взял Кассандру под локоть, удерживая рядом с собой.

— Позвольте проводить вас, миледи. Я бы не советовал вам бродить по полям одной.

Кассандре было приятно его прикосновение. Ей не хотелось терять в лице Уайатта друга. Вот и сейчас, помогая ей перебраться по каменным ступенькам через живую изгородь, разделяющую их владения, он поддержал ее под локоть. Ей никогда никто не помогал, постоянно приходилось самой заботиться о себе. И бывали моменты, когда она чувствовала себя бесконечно одинокой.

— Не хочу быть невежливой, милорд, но я устала от постоянных напоминаний, что делаю все не так.

— Когда-то вы называли меня Уайатт. Почему бы нам снова не стать друзьями?

Кассандра одарила его взглядом своих небесно-голубых глаз. В уголках ее губ играла улыбка.

— Милорд, вы уверены, что готовы назвать другом такую, как я? Или же вы решили прочесть мне очередное нравоучение?

Уловив иронию в голосе девушки, Меррик вопросительно посмотрел на нее.

— Было бы не по-джентльменски с моей стороны упрекать вас в том, что вы сделали.

Кассандра вдруг поняла, что Меррик оскорблен в лучших чувствах — ведь он предлагал ей руку и сердце. Но в тот момент ей показалось, что им движет чувство долга. Впрочем, лучше об этом не думать. Он просто шутит. Скрывая душевную боль, Кассандра с улыбкой повернулась к графу.

— Не могу согласиться с вами. Мужья приходят и уходят, а друзья остаются. Мне бы не хотелось терять вашу дружбу, став вашей женой.

Сказав это, она не покривила душой, и Меррик это понял. Но откуда у восемнадцатилетней девушки столько житейской мудрости? Он с трудом сдержал улыбку, чтобы не обидеть ее, и покачал головой:

— Не хотел бы обсуждать с вами банальности. Лучше скажите, где вы поселились, чтобы я мог отчитать вашу хозяйку за то, что разрешает вам в одиночестве разгуливать по полям. Или я должен взять под защиту поля, а не вас?

Кассандра недоверчиво покосилась на графа.

— В глазах людей я все еще замужняя дама, — осторожно начала она, — надеюсь, милорд, вы этого не забыли. И мне надлежит иметь свой собственный дом.

— Вы хотите сказать, что поселились в зарослях жимолости и роз? — пошутил Меррик, когда они пересекли заброшенное поле и направились в сторону ее бывшего дома.

— Что-то в этом роде, — ответила Кассандра, подумав, не совершает ли ошибку, позволив графу проводить ее. Ведь он может написать Дункану. Скорее всего так и будет. Глупо надеяться на то, что ее никогда не найдут. Боже, неужели она сейчас лишится своего убежища, сейчас, когда наконец обрела покой?

Войдя в поросший травой заброшенный каретный двор, они остановились. На фоне ослепительно голубого неба резко выделялись потемневшие от непогоды стены конюшен. Большую часть разрушений скрывали плющи столь же буйно разросшийся вьюнок. Некогда содержавшиеся в образцовом порядке конюшни вернулись в объятия матери-природы. Но Кассандра не жалела об этом. В памяти сохранилось немногое — пустые стойла, после того как все лошади были распроданы, нагоняй от отца, когда она закатила истерику, узнав, что ее любимый пони тоже продан…

Кассандра протянула графу руку.

— Спасибо, что проводили меня, милорд. Надеюсь, вы не станете возражать, если я время от времени буду отнимать у вас мистера Макгрегора. Обещаю не злоупотреблять его добротой.

Уайатт перевел взгляд с заросших плющом развалин на голые стены огромного особняка. Когда-то один из маркизов Эддингс доставил с севера в Кейт массивные глыбы известняка, чтобы выстроить настоящий дворец. Видимо, эта затея и положила начало финансовому крушению Говардов. Величественное здание затмевало собой все вокруг, однако армию лакеев, поваров, камердинеров и горничных надо было содержать. Недаром говорят, что гордыня предшествует падению.

— Позвольте проводить вас до самых дверей дома, миледи. Эти руины кажутся мне довольно опасным местом. Такое впечатление, что крыша вот-вот рухнет, а малейшего шепота достаточно, чтобы стены превратились в груду камней. Вы, конечно, питаете к этому месту нежные чувства, однако дом давно пора снести. Я уже не раз говорил об этом Дункану. Местные ребятишки любят здесь играть, и мне бы не хотелось, чтобы дело кончилось несчастным случаем.

Кассандра кисло улыбнулась:

— Совершенно с вами согласна. И потому не раз напоминала отважным юношам, что неприлично являться в чужой дом без приглашения. Мне кажется, они меня поняли.

Зато Уайатт ее почему-то не понял. Кассандра по неизвестной причине упорно отказывалась возвращаться в гостиницу или в дом, где она жила. Вместо этого она осталась стоять на мощенном булыжником дворе. За спиной ее виднелись серые стены полуразрушенного особняка. Она сняла с головы косынку, и теперь на фоне пышной зелени и потемневших бревен ее волосы отливали золотом. Уайатт заглянул в небесно-голубые глаза и прочел в них ответ на свой вопрос.

— Надеюсь, вы живете не здесь? — хрипло прошептал он.

— Нет, если вам от этого легче, — пожала плечами Кассандра. — А сейчас давайте попрощаемся. Думаю, для вас лучше оставаться в неведении. Я бы не хотела, чтобы Дункану и моему мужу стало известно о моем местонахождении. Ни сейчас, ни потом.

Граф пришел в ярость. Боже, как он переживал за нее! Все это время упрекал себя в том, что оставил ее одну в карете, что не вынудил Дункана дать согласие на брак. В общем, не сделал многое из того, что следовало бы сделать в ту страшную ночь, чтобы предотвратить трагедию. Тяжело было подумать, что невинность девушки принесена в жертву этому похотливому животному, Руперту. Граф тогда опасался, как бы Кассандра не наложила на себя руки. Однако тело ее не было найдено, и это вселяло в него надежду, что она жива. Кассандра превратила его жизнь, правильную и упорядоченную, в настоящий хаос. И теперь, когда все постепенно становится на свои места, эта чертовка пожимает плечами, будто не понимает, сколько страданий причинила ему. Схватив Кассандру за руку, он, не обращая внимания на ее умоляющий взгляд, потащил девушку к груде камней, которые некогда гордо именовались фамильным особняком.

— Покажите мне, где вы живете! Я хочу убедиться, что вам ничто не угрожает!

Кассандра вырвала руку.

— Вас это не касается. Целых девятнадцать лет на меня было всем наплевать — всем, кроме матери. Так что поздно вы спохватились, милорд!

Девятнадцать, Сейчас середина мая. Уайатт смутно помнил дни рождения, которые устраивались здесь много лет назад примерно в это время года. Видимо, она отметила свой день рождения одна, среди заросших плющом руин. Граф устремился за Кассандрой, но та уже скрылась за углом.

Меррик обогнул голые стены кухонь — вход в них был погребен под грудой камней — и вышел к колоннам фасада. Судя по всему, огонь, уничтоживший дом, сильнее всего полыхал в дальней его половине и почти не затронул фасад, однако внимательный глаз тотчас различил бы глазницы окон, сквозь которые виднелось небо. Крыша провалилась. Не может быть, чтобы Кассандра поселилась среди этих руин.

Наполовину прикрытая плющом, входная дверь зияла, как вход в пещеру. Слегка пригнувшись, Меррик шагнул в некогда блиставший пышным убранством холл. Над головой голубело небо, кругом валялись куски штукатурки. От былой роскоши не осталось и следа. То, чего не уничтожил огонь, было разворовано. Даже камни. Их грузили на тачки, а потом использовали при постройке хозяйственных помещений. Мозаичный пол растрескался под тяжестью травы и кустарника. Где-то в глубине дома послышались голоса — и тогда все встало на свои места. Осторожно переступая через балки обрушившегося перекрытия, Меррик двинулся вперед.

Смех, который разносился над этими развалинами, мог принадлежать только одному человеку. Меррик на мгновение остановился у подножия лестницы — разумеется, без перил. Кассандра не пригласила его войти в дом. И он не вправе вторгаться без приглашения. Впитанные едва ли не с молоком матери моральные принципы требовали, чтобы он немедленно ушел отсюда.

Но вместо этого он сделал еще шаг и распахнул обугленную дверь, которая вела на террасу, а оттуда — в оранжерею.

Кассандра замерла, держа в руке ярко-красный тюльпан, — граф застал ее в тот момент, когда она ставила в вазу цветы. Их наверняка сорвала горничная, которая сейчас весело смеялась вместе со своей хозяйкой. Меррик поймал на себе взгляд голубых глаз — в них не было удивления, только любопытство.

Лотта поприветствовала его и удалилась, однако Меррик этого, можно сказать, даже не заметил. Взгляд его скользнул по чистому полу, затем по обугленным стенам, после чего переместился к растрескавшимся херувимам на потолке. Несколько окон, выходивших в парк, были забиты досками. То же самое граф заметил и в оранжерее. Доски, хотя и защищали от ветра и дождя, напрочь лишали внутренние помещения света. Поэтому везде были расставлены лампы.

— Прошу прощения за вторжение, миледи, — произнес Меррик, отвечая на немой вопрос в глазах девушки. — Я никак не мог оставить вас в неведении относительно риска, которому вы себя подвергаете в этих полуразрушенных стенах.

— Это мои стены. — Кассандра поставила цветок в вазу, покрытую трещинами. — Право, моя безопасность вас не касается.

Меррик ощутил, что последние капли терпения на исходе.

— Кассандра, вы ведете себя как ребенок. Подвергаете опасности не только свою жизнь, но так же жизнь вашей горничной. Я с удовольствием предоставлю вам кров. Скажите, где бы вы хотели поселиться? Поедемте ко мне домой и все спокойно обсудим.

Кассандра бросила на него колючий взгляд.

— К вам домой? К вашей матери? Не она ли в свое время спустила на меня всех собак? Ну уж нет, покорно благодарю, милорд. Мне и здесь хорошо.

Меррику ничего не оставалось, как уйти, но он не мог бросить ее на произвол судьбы.

Неожиданно появился лакей. Тощий как скелет. Следом за ним — горничная.

— Мне проводить вас, милорд? — Лакей отвесил учтивый поклон, однако в голосе его слышалась насмешка. — Для посторонних тропинка таит немало неприятностей. Позвольте, я провожу вас. — И он, прищурившись, посмотрел на графа.

Oro, ему указали на дверь! Граф повернулся к Кассандре, но она лишь слегка кивнула, давая понять, что слуги только выполняют ее волю.

Что еще ему оставалось делать? Граф резко повернулся и зашагал вслед за тощим лакеем, очень напоминавшим разбойника с большой дороги.

Боже! Прекрасная дочь покойного маркиза Эддингса, супруга баснословно богатого сэра Руперта Персиваля — та, что могла бы стать украшением лондонского общества, — живет отшельницей среди почерневших от пожара развалин, имея в услужении лишь горничную и лакея. Нет, на такое способны только Говарды!

Покачав головой, граф шагнул из-под развалин навстречу весеннему солнцу. Интересно, подумал он, откуда ждать грозовых туч?

Глава 10

Кассандра прищурилась — через трещину в потолке бил в глаза солнечный луч. Когда-то здесь было два этажа и крыша. Сейчас же ей меньше всего хотелось думать о том, что отделяет ее от внешнего мира.

И Кассандра еще глубже зарылась в перину на гусином пуху. Надо отдать должное Лотте и Джейкобу — слуги проявляли чудеса изобретательности. Кассандре до сих пор не давал покоя вопрос, как им удалось уговорить фермершу расстаться с такой роскошной периной, однако она не решилась его задать. Можно подумать, она не знает Лотту с ее мелкими хитростями. Но ее сообщником стал Джейкоб, человек, правильный во всех отношениях. И это не укладывалось в голове у Кассандры. Тем не менее она была благодарна этой странной паре.

Размышляя о том, каким образом жизнь свела цветущую, пышнотелую Лотту с поджарым Джейкобом, этим ходячим воплощением праведности, Кассандра не сразу обратила внимание на удары топора и визг пилы. Затем в дверь постучали.

— Миледи Касс, вы уже проснулись?

Они с Лоттой так давно знали друг друга, что излишние формальности были ни к чему. Кассандра натянула на плечи одеяло. Весенние ночи были прохладными, а они пока не придумали безопасного способа протопить продуваемые всеми ветрами развалины. Остатки дымохода превратились в обиталище воробьев и стрижей, и ни один, даже самый отважный, трубочист не рискнул бы взобраться на крышу, чтобы выкурить оттуда обнаглевших пернатых. Ладно, впереди целое лето, до зимы они непременно что-нибудь придумают.

— В чем дело, Лотта? Что там за шум? Неужели Джейкоб пытается залатать стены? — Кассандра с содроганием вспомнила день, когда лакей, а теперь мастер на все руки, попытался забить зияющее пустотой окно. Вскоре стало ясно, что они, не могут лишиться единственной пары мужских рук и им в срочном порядке придется звать на помощь мастеровых.

Лотта слегка приподняла висевшую на ржавых петлях дверь и через образовавшуюся щель проскользнула внутрь, единственным источником света в комнате служили солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь трещины в потолке. — На крыше сидят мастеровые и дружно стучат молотками. Уж не Дункан ли их прислал, как вы думаете?

Кассандра переполошилась, но, поразмыслив, покачала головой. Она не знала, сколько денег Дункан выманил у Руперта до свадьбы, но после свадьбы он не получил ни гроша — в этом она не сомневалась. Так что вряд ли брат станет на нее тратиться.

— Пусть Джейкоб выяснит, кто их прислал. Я, кажется, догадываюсь, чьих это рук дело. — С этими словами Кассандра потянулась за простеньким платьем из грубого хлопка. В шелковых нарядах несподручно выдергивать из пола траву или обметать в углах паутину. В таком виде Кассандру вполне можно было принять за служанку, и это ее радовало. Теперь по крайней мере никто не станет из-за нее стреляться. Одевшись и перевязав волосы лентой, она вышла в дверь, лишь недавно появившуюся в дальнем конце оранжереи. Плиточный пол, некогда сохранявший прохладу и влагу даже летом, почти не пострадал во время пожара. Радостно похлопав ладонью каменные стены, Кассандра шагнула навстречу солнечному свету.

На низкой крыше флигеля, служившего ей временным пристанищем, копошились с полдюжины мастеровых. Они уже выровняли верхний край стен и приготовились класть перекрытия, бревна для них пилили внизу их товарищи.

Предпринять нечто подобное мог только граф. И Кассандра ничуть не удивилась, когда к ней подбежал запыхавшийся Джейкоб и выпалил:

— Это Меррик! Их якобы прислал сюда граф, миледи. И они не уйдут, пока не получат от него соответствующего распоряжения.

Кассандра прикусила губу, чтобы не чертыхнуться, — она ничуть не сомневалась, что Джейкоб ей не все сказал. Получить заказ на работу в их краях нелегко, и эти люди не уйдут, пока не получат за свой труд пусть даже сущие гроши.

Почему бы Меррику не найти для них работу в своем поместье, раз уж он занимается благотворительностью? Ей же их помощь не по карману. А в подачках она не нуждается. И вообще ей в срочном порядке требовались арендаторы, а не плотники. По крайней мере пока.

Поднеся к глазам ладонь, чтобы загородиться от солнца, она посмотрела на крышу.

— Ладно, Джейкоб, я сама разберусь. А ты вели Лотте проверить, снесла наконец эта ленивая курица яйца или нет. Когда вернусь с полей, хотелось бы сытно поесть.

Джейкоб задумчиво посмотрел на нее из-под полуопущенных век.

— Его светлость приносит извинения за вчерашнее вторжение. Как по-вашему, может быть, стоит принять такое необычное извинение?

Кассандра нахмурилась:

— Согласна, дырявая крыша нам ни к чему, однако я не намерена жертвовать своей репутацией, как, впрочем, и репутацией графа. Мы оба не раз рисковали своим добрым именем. К тому же джентльмен, как правило, ждет оплаты оказанных им услуг. Я в этом убеждена. Так что благодарю вас, Джейкоб. Я не мой брат и не Руперт, мне не нужны подачки. Я постараюсь накопить денег, чтобы как полагается рассчитаться с тобой и Лоттой за ваши услуги. А если вы захотите перейти к кому-нибудь в услужение, предоставлю необходимые рекомендации.

— Ничуть в этом не сомневаюсь, — натянуто ответил лакей. — Просто я хотел как лучше. Но вы правы. Прошу меня извинить.

Кассандра сделала вид, что не замечает его истинных чувств. За свой короткий век она насмотрелась на столько слуг, сколько иной не увидит и за сто лет. И с первого взгляда умела распознать притворство. Еще бы, она и сама не раз пользовалась этой маленькой хитростью. Одарив Джейкоба улыбкой, она направилась через поля к фамильной усадьбе графа Меррика. То-то удивится старая графиня, когда увидит ее!

И верно. Когда объявили о визите леди Кассандры Говард-Персиваль, графиня Меррик не поверила собственным ушам, как не поверила и собственным глазам, когда, меча громы и молнии, ворвалась в гостиную. Перед ней стояла та самая мерзавка, из-за которой на их доброе имя легло несмываемое пятно. Боже, в каком виде она была! В грубом хлопчатобумажном платье, которое пристало носить разве что кухарке, оскорбляя своим видом обитые шелком стены графской гостиной.

— Доброе утро, миледи! — Кассандра как ни в чем не бывало вежливо улыбнулась хозяйке дома. — Прошу извинить, что не сразу нанесла вам визит. Всему виной суета, связанная со спешным переездом из города в деревню. Полагаю, вам не приходилось сталкиваться с чем-либо подобным.

Уловив за учтивыми словами плохо скрываемый намек, графиня выпрямилась.

— О да, я бы никогда не стала сниматься с места в такой спешке. Надеюсь, мои слуги сказали вам, что сегодня мы не принимаем?

— Я пришла не без причины, миледи, — ответила Кассандра и, хотя графиня не предложила ей сесть, опустилась на стул и обвела взглядом комнату.

Мебель была старой, шторы выцвели, в углах скопились комочки пыли, а на ковре виднелись проплешины. Уайатт, разумеется, поглощен своими делами, но его мать, хозяйка дома, не могла этого не замечать. Кассандра была наслышана о старой мегере, которую Уайатт называл матерью.

— Я хочу повидать лорда Меррика, у меня к нему дело. И я намерена дождаться, пока он меня примет.

Боже, что за дурные манеры! Челюсть вдовы отвисла, а глаза буквально полезли на лоб.

— Даже не надейтесь! Я передам Уайатту, что вы хотели его видеть, и он нанесет вам визит, как только найдет время. Он очень, очень занят, поэтому нечего надоедать ему всякой ерундой.

Кассандра пригладила подол платья, как будто это был дорогой шелк, и, подняв ресницы, приторно улыбнулась графине:

— Боже, а я уже считала вас свекровью! Может, нам с вами стоит судиться?

С губ графини сорвался возмущенный визг. В следующее мгновение словно из-под земли вырос лакей, а откуда-то из глубины дома донесся раздраженный мужской голос:

— А теперь что не так? Хенли, пойди проверь, в чем там дело. А ты, Джеймс, займись каретой. Черт побери, ни минуты покоя…

Уайатт шагнул в гостиную и оторопел. Его мать укладывают на кушетку, а на стуле сидит и улыбается некая небезызвестная ему особа. При виде этой сцены он застыл, натянув перчатку лишь на одну руку. Господи, что здесь произошло?..

— Леди Кассандра, — наконец пришел он в себя.

— Лорд Меррик, — передразнила та его учтивую интонацию с игривой улыбкой. Больше она ничего не сказала, предоставив ему самому выпутываться из щекотливой ситуации.

Но за Меррика это сделала его мать.

— Немедленно выставь эту интриганку за дверь! Чтоб ноги ее здесь не было! Пусть отправляется к мужу!

Интриганку? Меррик хмуро посмотрел на родительницу, после чего вопросительно воззрился на Кассандру, но та сделала невинное лицо.

— Миледи, предлагаю вместе подышать свежим воздухом. Это пойдет нам обоим на пользу.

— Отличное предложение, милорд, — произнесла Кассандра, поднявшись с поистине королевским видом. Взяв Меррика под руку, она остановилась возле старой графини, которой в эту минуту горничная подавала нюхательную соль.

— Вам бы тоже пошел на пользу глоток свежего воздуха, леди Меррик. Благодарю вас за гостеприимство. С удовольствием нанесу вам визит при более благоприятных обстоятельствах.

Опершись на руку графа и сияя улыбкой, она покинула гостиную, ощущая на себе изумленные взгляды прислуги — еще бы, на фоне безукоризненного костюма графа ее ситцевое платье выглядело убогим и жалким. Но в нем Кассандра чувствовала себя гораздо лучше, чем в вызывающих нарядах, которые покупал ей Дункан. По крайней мере никто не станет раздевать ее глазами или заглядывать в декольте.

Знай Кассандра, какое впечатление произвела на графа Меррика, она не была бы уверена в своем последнем предположении. Ведь распалить воображение мужчины способно не только глубокое декольте или облегающий силуэт. Меррик чувствовал прикосновение ее тонких, длинных пальцев у себя на руке, ощущал рядом с собой ее изящное тело, легкое колыхание ее груди и прикосновение ее бедер, вдыхал исходивший от нее аромат сирени. Ему даже не надо было смотреть на нее, чтобы в нем пробудилось желание.

Подавив его, Меррик остановился у широкой лестницы, где их уже ожидала карета, и повернулся к Кассандре;

— Чем обязан этому визиту?

Улыбка сбежала с ее лица, однако она не отвела глаз.

— Вы сами это прекрасно знаете, Уайатт. Ничего подобного я от вас не ожидала и потому не стану приносить извинений за то, что расстроила вашу мать. Я требую, чтобы вы тотчас отозвали мастеровых. Я сама рассчитаюсь с ними за работу, даже если они ее не закончили. Найдите для них другое занятие, но только не пытайтесь восстановить свою репутацию за счет моей.

Уайатт не поверил собственным ушам — он никак не ожидал подобной тирады от столь юной и, казалось бы, беспомощной особы, однако, вспомнив, с кем имеет дело, тотчас взял себя в руки. Безусловно, самое ценное, что есть у Кассандры, — это ее красота, хотя и не в привычном смысле этого слова. Слов нет, она прекрасна, однако Уайатт и раньше встречал красивых женщин, но почему-то они не волновали его. В Кассандре же подкупала ее невинность. Подкупала и в то же время обманывала. Не стоит забывать, однако, что эта подкупающая детскость, если только поддаться ее очарованию, способна пустить по миру богача, а зрелого мужчину превратить в безумца. Только этим Меррик мог объяснить тот кошмар, который произошел в ее первую брачную ночь.

— У меня и в мыслях не было навязывать вам что-либо, за исключением добрососедской помощи, миледи, — спокойно отреагировал Меррик. — Как вы сами только что сказали, эти люди искали работу, и я ее им предложил. Я бы поступил так не только ради вас.

— Тогда отправьте их починить курятник у миссис Смит, туда повадилась лиса. Того и гляди перетаскает всех кур. Но чтобы в моих владениях их не было!

Она топнула ножкой и, подбоченившись, одарила Меррика таким свирепым взглядом, которому позавидовал бы даже ее брат. Однако граф лишь улыбнулся.

— Поскольку ваша просьба выражена столь учтивым образом, миледи, мы можем вдвоем доехать до вашего дома, если вы соизволите составить мне компанию.

— Я пойду пешком. — Кассандра попыталась устоять перед соблазном. Достаточно и того, что вчера она уступила ему, радуясь его дружбе, чем он и не преминул воспользоваться. Нет, больше это не повторится. Кассандра обернулась к графу, полыхая яростью, и встретила взгляд его карих глаз, проницательный и слегка лукавый.

— Касс, вы только и делаете, что пытаетесь настоять на своем. Но не надейтесь на победу. Ваше хорошенькое личико и острый язык мне не страшны. И если вы согласны, чтобы я проводил вас до дома, примите мои условия.

Услышав такие речи, Кассандра вновь гордо вскинула подбородок.

— А я-то думала, что вы джентльмен, Уайатт Мэннеринг! Вы перевернули мой дом вверх дном и теперь отказываетесь навести там порядок. Не понимаю, почему я должна терпеть ваше общество!

Уайатт тоже этого не понимал, однако твердо стоял на своем:

— Никак не могу взять в толк, почему вам не нравится такая безобидная вещь, как прогулка в карете? Я не собираюсь вас похищать.

Спор действительно шел из-за мелочей, и Кассандра это понимала, но уступать не хотела. Она едва не сказала графу, что погорячилась и пусть мастеровые продолжают трудиться в ее доме, но вовремя спохватилась. Однако в карету все же села.

Правда, сама, словно не заметив услужливо поданной ей руки. Уайатт сел с ней рядом, но Кассандра смотрела вперед, притворяясь, будто его нет. Что ей оставалось делать — граф был в достаточной степени осведомлен о том, как обстоят ее дела, от чего в его присутствии Кассандра чувствовала себя довольно неуютно. Ей было страшно признаться ему, как сильно переживает она гибель юного Томаса. Нет, с графом у них нет ничего общего. Как только ее угораздило вбить себе в голову, что из него получился бы идеальный муж?

— Касс, настоящая леди обычно скрывает свою досаду, чего не скажешь о вас. И все же я не пойму, почему вы отказываетесь от моей помощи? Мы ведь соседи, а значит, друзья.

— Будь на моем месте Дункан, вы бы прислали мастеровых ремонтировать ему крышу?

Меррик тихо присвистнул и натянул поводья. Лошади затрусили по дороге, тянувшейся вдоль границы их владений.

— Об этом я, признаться, не думал. Скорее всего нет. Что мне за дело до Дункана? Он сам заварил кашу, пусть сам и расхлебывает.

— Вы полагаете, что в моем нынешнем положении нет ни грана моей вины? — язвительно спросила Кассандра. — Плохо вы знаете женщин, милорд. Я здесь по своей воле, мне самой решать, как быть дальше. Ваша помощь мне не нужна.

Что он мог ей сказать? Ведь по сути она права. От его покровительства она отказалась. Да и по силам ли ему тягаться с Рупертом — в отличие от ее мужа он не мог похвастаться ни броской внешностью, ни манерами, ни состоянием. Более того, Руперт на пару лет его моложе. И если посмотреть на ситуацию глазами молоденькой девушки, отказ Кассандры станет ясен, И все же Меррик отказывался ей верить. Ведь это она целовала его так, как никакая другая женщина, однако этот поцелуй для нее ровным счетом ничего не значил. Хватит ему жить отшельником. Пора обзавестись любовницей.

Оставшийся до развалин Эддингс-Холла путь они проделали в молчании.

Глава 11

— Прошу простить меня, милорд, но я вряд ли смогу помочь вам в этом году с севом. Видите ли, мы с Мэг решили пожениться. А поскольку я обещал помочь леди Касс, то мы обзаведемся своим домом лишь к осени. Так что я не буду в обиде, если вы захотите сдать наш дом кому-то еще. Я знаю, ваша матушка будет возражать, но ничего, мы как-нибудь протянем до холодов. Кстати, ваша матушка сказала, что при желании я могу выбрать место для нового дома. Вот такие дела, ваша милость. Каждый заботится о себе как может.

Меррик поглядывал на молодого фермера, задумчиво постукивая стеком о голенище сапога. Уиггинтон был одним из его лучших арендаторов — ответственным, трудолюбивым, непьющим. Такого не хотелось бы терять. Интересно, что пообещала ему Кассандра, если он клюнул на ее предложение?

— Я все понимаю, Уиггинтон. Каждый заботится о себе как может. И все-таки чем вас соблазнила леди Кассандра?

Уиггинтон носком ботинка ковырял землю, не осмеливаясь посмотреть Меррику в глаза.

— Она пообещала мне половину собранного урожая. Я знаю, земля у нее давно лежит под паром и на богатый урожай рассчитывать не приходится, но все же я надеюсь кое-что собрать. Таких условий мне еще никто не предлагал.

В голосе фермера неожиданно прозвучали резкие нотки. И Меррик понял, в чем дело: как хозяин земли, он предоставляет арендаторам крышу над головой, инвентарь, семена. Однако все это заметно уменьшает их доходы. Что касается Кассандры, то, сделав столь щедрое предложение, она, в сущности, ничего не теряла. Более того, научила молодого фермера простой истине — что риск того стоит.

— А чем же ты вспашешь поля? — поинтересовался Уайатт.

Уиггинтон расправил плечи и осмелился посмотреть графу в глаза.

— Мой дед собственными руками смастерил плуг. Понятно, что он не идет ни в какое сравнение с вашим инвентарем, зато он крепкий и работать им можно. А если удастся скопить деньжат, тогда к следующей осени куплю другой.

— Что ж, Уиггинтон, жаль, конечно, тебя терять. Но если захочешь вернуться — я буду рад. Такие работники, как ты, — на вес золота. Скажи, а другие тоже приняли предложение леди Кассандры?

Молодой человек снова уставился себе под ноги.

— Один или двое, насколько мне известно, все холостые. Такое предложение получаешь не каждый день. Ведь это куда лучше, чем гробить здоровье в шахте.

— Что ж, отлично тебя понимаю. Желаю удачи, Уиггинтон. Кстати, можешь еще пожить в своем доме, мне он не скоро понадобится. Рассчитаешься со мной, когда продашь урожай.

— Спасибо вам, милорд! — Уиггинтон на радостях стал приглаживать чуб.

Уайатт негромко присвистнул и пошел к стоявшему в отдалении скакуну. Теперь понятно, почему его мать приняла возвращение Кассандры в штыки. Леди Меррик никогда не совала нос даже в самые скандальные дела соседей, если те не касались непосредственно семьи или фамильных владений. Вздумай Касс устраивать ночные оргии, занимайся она черной магией — титулованная вдова, конечно, нахмурила бы брови, однако тотчас поспешила бы сделать вид, будто ничего не замечает. Так что репутация Кассандры здесь ни при чем. Все дело в том, что она переманивает арендаторов. Это неслыханная дерзость, попахивает большим скандалом. Уайатт поймал себя на том, что тоже раздражен.

Что ж, следует воздать этой чертовке должное — у нее острый ум. Коттеджи, которые еще оставались стоять на землях Говардов, являли собой печальное зрелище — заброшенные и полуразрушенные. Животные и инвентарь были пущены с молотка много лет назад. Угодья заросли кустарником и сорняками, однако земля под ними плодородная. Уайатт сам был не прочь прикупить ее к своим владениям. Собственно, землей Кассандра и соблазнила его арендаторов. Как сказал Уиггинтон, в первый год на щедрый урожай рассчитывать не приходится, но если как следует потрудиться и если повезет с погодой, то в последующие годы дела пойдут на лад. Причем не только у арендаторов, но и у самой Кассандры.

Правда, до богатства ей еще будет далеко, подумал Уайатт, направляясь к деревне. Только землей не прокормишься, особенно если привык жить на широкую ногу. Один неурожайный год и можно закладывать поместье. Но Кассандра привыкла рисковать. И пусть карта у нее пока не козырная, она своего не упустит.

«Эх, знай я истинное положение вещей, уговорил бы Дункана продать землю!» — мысленно корил себя Меррик. Но брат Кассандры никогда не закладывал семейных владений и не проигрывал их в карты. Узнай Дункан о планах сестры, наверняка пришел бы в ярость. При мысли об этом граф почему-то еще больше нахмурился. Его долг — написать Дункану, сообщить о местонахождении сестры. Маркиз наверняка встревожен ее исчезновением, хотя не перестает твердить, что Кассандра сама о себе позаботится. Каковы бы ни были отношения между братом и сестрой, он обязан поставить Дункана в известность. И то, что он этого еще не сделал, не давало ему покоя. Уайатт пытался убедить себя, что не имеет права вмешиваться в жизнь Кассандры. Ведь то же самое ему сказал Дункан, когда отказался дать согласие на их брак. С другой стороны, недопустимо, чтобы она жила среди развалин, имея в услужении лишь горничную и лакея. Брата следует уведомить ради ее же безопасности. Таким образом он решит все свои проблемы. Однако по мере приближения к деревне граф поймал себя на том, что его решимости явно поубавилось, тем более что в глаза ему сразу бросилась Кассандра, в яркой юбке, с корзинкой для покупок в руке.

Кассандра тоже заметила графа верхом на породистом скакуне. Граф ехал по узкой деревенской улочке, застроенной низкими домами под соломенными крышами. И хотя ради вылазки в деревню Меррик не стал надевать шляпу и повязывать галстук, в нем с первого взгляда можно было распознать аристократа. Чего стоили одни сапоги, начищенные до блеска, здесь явно не обошлось без трудолюбивых рук лакея. Взглянув на графа, Кассандра моментально почувствовала себя деревенской замарашкой. Она резко повернулась и быстро зашагала прочь, в направлении булочной.

Но тут ее окликнул знакомый голос, и она вынуждена была оглянуться. Нет, Меррик ни за что не опустился бы до крика, но зато Берти не видел в этом ничего дурного. Он поспешил вдогонку Кассандре, и Меррику ничего не оставалось, как спешиться и броситься за ним следом. Кассандра оробела и поначалу не осмеливалась посмотреть в сторону графа, но в следующее мгновение взяла себя в руки. Не успел Меррик подойти к ней, как она шагнула навстречу Берти и протянула ему руку.

— Мне, право, жаль, Берти, — произнесла она хрипловатым шепотом. — Я так и не сказала вам, что…

Она не договорила и, отпустив руку Берти, отвернулась, чтобы тот не заметил ее слез. В следующий момент с ними поравнялся Меррик.

— Не стоит лить слезы, Касс! — стал успокаивать ее Берти. — Том сам виноват, нечего было задираться. И вообще, сидел бы себе дома, вместо того чтобы шляться по улицам. Случившееся послужит ему хорошим уроком.

«Как можно быть таким бессердечным по отношению к своему покойному брату?» — удивилась Кассандра, вытерла слезы и с недоумением посмотрела на Берти.

— Уроком? Но, Берти, ваш брат был так храбр, так благороден…

— Скажем так, он был редкостным идиотом, — договорил за нее Меррик и многозначительно посмотрел на Берти. — Леди Кассандра не в курсе последних лондонских новостей.

Кассандра смерила его презрительным взглядом.

— Как вы смеете говорить о Томасе в таком тоне? Я обязана ему жизнью и намерена возместить его семье нанесенный урон, даже если для этого мне потребуются годы.

Берти расплылся в улыбке.

— Зачем ждать так долго? Можете приехать к нам, когда захотите, и дать моей матушке короткую передышку. Томас ее замучил и будет только рад, если вы на время станете его сиделкой.

Кассандра не верила собственным ушам и продолжала смотреть на Берти в немом изумлении.

— Альберт, по вашей вине леди Кассандра лишилась дара речи. До сих пор она пребывала в заблуждении, будто из-за нее ваш брат превратился в мученика.

Слова графа больно задели Кассандру. Она не давала ему повода для подобных оскорблений. Хотя в свое время унизила его. Но что ей оставалось делать? Позже она всеми силами старалась загладить свою вину. Предоставила ему свободу. А он даже не потрудился сообщить ей, что бедный Томас жив. Кассандра бросила на графа испепеляющий взгляд.

— Мой брат был прав. Вы действительно чудовище! — бросила она ему, после чего повернулась к Берти. — Расскажите мне про Томаса. Или давайте сделаем так — заглянем в гости к миссис Сингер, и за чашечкой чая вы мне расскажете всю эту историю. Вы просто не представляете, как я…

Берти пришел в ужас от перспективы провести время в обществе дочери маркиза.

— Послушайте, Меррик, пойдемте с нами. Вы сумеете все объяснить лучше меня. — Он повернулся к другу, ища у того поддержки.

Уайатт не сводил глаз с Кассандры, ее лицо пылало гневом. Он затруднялся сказать, что стояло за ее словами — мелкая, низменная натура или же обида. Иначе почему она произнесла первое, что пришло в голову? Придется преподнести ей очередной урок. Пусть поймет, что необдуманная фраза может ей дорого стоить.

— Мне нечего объяснять, Шеффинг. Чем меньше будет сказано слов, тем лучше, особенно в том, что касается леди Кассандры. Как я уже говорил, глупо обсуждать то, что уже произошло. Пересудов с лихвой хватило и без наших с тобой разговоров. Что касается Томаса, то ему повезло, что власти закрыли глаза на эту дуэль. Готов поспорить, что леди Кассандра вряд ли обрадовалась тому, что ваш брат остался жив. Кто знает, вдруг Руперт захочет вернуться, и тогда неизвестно, чем кончится вся эта история.

Кассандра побледнела, услышав такие речи, однако гордо вскинула голову.

— У меня нет ни малейшего намерения ставить в известность этого мерзавца о чем бы то ни было. Не вижу также причин, почему мне нельзя помочь ухаживать за Томасом. Более того, уверена, что это мой долг.

Меррик хмуро покосился на друга:

— Ну кто тянул тебя за язык? Ведь она ему не сестра, не мать, не жена и не имеет права ухаживать за холостым джентльменом.

— Я поступлю так, как сочту нужным, милорд. Теперь я замужняя дама, и тем более не ваша жена, чтобы вы могли мне приказывать. И я намерена сию же минуту отправиться к Томасу, чтобы выразить ему мою благодарность.

Кассандра, подхватив юбки, заторопилась вдоль улицы.

— Только попробуйте докучать своим присутствием Шеффингам, и я сообщу вашему брату, где вас найти! — бросил ей вслед Меррик.

Девушка на мгновение замедлила шаг, однако останавливаться не стала.

Граф раздраженно прорычал что-то нечленораздельное. Берти стоял в полной растерянности.

— Не могу позволить, чтобы она пошла одна, — пробормотал он наконец, видя, что граф не предпринимает больше попыток ее остановить.

— Если ей понадобится, она и до Лондона дойдет одна, — заявил Меррик. — Так что не будем ей мешать.

С этими словами он повернулся и зашагал в другую сторону. Какое ему дело до леди Кассандры Говард, возмущался граф. Пусть эта строптивица поступает как ей вздумается. И пусть кто-то другой, если хочет, направляет ее на путь истинный, а с него довольно. Тем более что она ему совершенно чужая.

Кассандра сидела у постели больного, глядя, как тяжело он дышит во сне, и слезы горячим потоком лились из ее глаз. Кто-то натянул одеяло Томасу почти под самое горло, и все равно литые мускулы на его плечах и груди было невозможно скрыть. Правда, Кассандра в своем горе не замечала таких подробностей. Она не знала других мужчин, за исключением отца и брата, но золотистый пушок, пробивавшийся на щеках Томаса, не шел ни в какое сравнение с темной щетиной Дункана или Меррика. Мужчины — это жестокое, почти животное племя. Не то что бедный Томас!

Кассандра порывисто взяла юношу за руку, чем переполошила Берти и горничную, которые стояли у нее за спиной. Кассандра хотела отослать их обоих, но Берти, вспомнив слова Меррика, решил, что Кассандре все же не стоит брать на себя обязанности сиделки. Более того, их мать отнеслась к этому визиту довольно холодно, и лишь воспитание не позволило ей выпроводить Кассандру за порог. Однако девушка поняла, что все семейство ждет, когда наконец она покинет их дом. Вот если бы Томас хоть на мгновение открыл глаза!

Веки юноши дрогнули, словно он прочитал ее мысли, а пальцы безжизненной руки слегка шевельнулись. Томас приоткрыл глаза и посмотрел на нее. Улыбка тотчас осветила лицо Кассандры. Она порывисто наклонилась и поцеловала юношу в щеку.

— Мой герой! — прошептала она ему на ухо. Томас улыбнулся сонной улыбкой.

— Леди Касс… Скажите, неужели я умер и уже на небесах?

— Там бы вы меня не нашли, — пошутила Кассандра. — Если хотите меня видеть, вам придется вернуться в наш грешный мир.

Взгляд юноши был прикован к ее лицу.

— Что ж, этот мир меня вполне устраивает. Главное, чтобы вы тоже в нем остались.

Услышав слова брата, Берти озабоченно шагнул к его постели.

— Леди Касс пришла проведать тебя. Теперь, когда она убедилась, что пули нам, Шеффингам, не страшны, она может спокойно вернуться домой.

Выражение лица юноши тотчас стало отрешенным, и он высвободил руку из рук Кассандры.

— О, я совсем забыл! Вы должны вернуться к мужу. Спасибо за вашу заботу. Приношу мои глубочайшие извинения за доставленное беспокойство.

Кассандра укоризненно посмотрела на Берти и вновь взяла руку Томаса в свою.

— У меня и в мыслях не было возвращаться к Руперту. Вам же, Томас, я обязана жизнью. И я непременно отплачу вам добром за то, что вы ради меня сделали.

Улыбка вернулась на лицо юноши. Он открыл глаза и вновь посмотрел на Кассандру.

— В таком случае выходите за меня замуж, и мы квиты.

Кассандра рассмеялась и, пожав руку больному, поцеловала его на прощание.

— Ну разумеется. Ни на что другое я не соглашусь. Но сейчас мне пора, пока с Берти не случился удар. Сначала вы должны встать на ноги, а потом можете за мной поухаживать.

Берти заметил, как покраснел его брат. Что ж, эта строптивица и впрямь способна творить чудеса. Склонись над ним золотоволосая нимфа, он бы тоже засиял, как фонарь. Подумать только, эта дерзкая девчонка может вскружить голову любому мужчине! Хотелось бы знать, почему Меррик так зол на нее. Впрочем, не все ли равно? Не будь Кассандра замужем, он бы сам приударил за ней. Разумеется, ему полагается найти себе супругу с приданым, но с другой стороны, богатство вряд ли интересует Кассандру. Провожая ее обратно, Берти бросил на девушку задумчивый взгляд. Жена без мужа и даже еще не представлена в свете! Как это типично для Говардов! У них все шиворот-навыворот.

Кассандра поймала на себе его пристальный взгляд.

— Я живу у друзей, Берти. Не надо за меня волноваться. Кстати, смогу я навестить Томаса еще раз?

— Это пойдет ему только на пользу, — ответил Берти, с воодушевлением кивнув. — До сих пор он жаловался, что всем в тягость, и не желал подниматься на ноги. Может, как-нибудь заехать за вами? Вы у кого остановились?

Кассандра уклонилась от ответа на этот щекотливый вопрос, лишь протянула на прощание руку.

— Я пришлю записку. Спасибо, что не держите на меня зла, Берти. Я бы на вашем месте меня возненавидела.

Берти вспыхнул как маков цвет и лишь пожал плечами:

— О, вашей вины тут нет, Касс! Как мог Дункан выдать вас замуж за Руперта? Кстати, вы уверены, что доберетесь до дома одна? Я бы не советовал вам в одиночку разгуливать по полям.

— О, я теперь замужняя дама, и здесь мой дом, так что вам нечего за меня беспокоиться. Благодарю вас, Берти, и до скорой встречи.

Она отправилась дальше по заросшей травой дороге, а Берти остался стоять в полной растерянности.

Убедившись, что за ней никто не наблюдает, Кассандра сникла. Ей было обидно, что Меррик презирает ее. Восхищения Томаса она явно не заслужила. Девушка почувствовала себя бесконечно одинокой. У нее нет друзей. Некому излить душу. Или для нее это недосягаемая роскошь?

Видимо, да. По крайней мере в нынешнем ее положении. Кассандра перевела взгляд на свое убогое жилище и печально вздохнула. Нет, перевезти сюда мать она не сможет. Возвращение в Лондон исключено. Она не в силах жить под одной крышей с Дунканом после того, как он продал ее в рабство похотливому безумцу. Это из-за него она теперь в глазах людей стала особой с непонятным статусом — не девушка и не замужняя дама.

Нет, конечно же, она девушка. Кассандра отломила сухую ветку и принялась задумчиво вертеть ее в руке. В свое время Пегги, любовница ее отца, разъяснила ей, в каких случаях брак считается недействительным. Например, если мужчина и женщина поженятся, но не лягут вместе в постель. Значит, если подать прошение, церковь признает ее брак недействительным. Именно на это и рассчитывала Кассандра — Руперт наверняка согласится за небольшое вознаграждение избавиться от нее, когда она откажется лечь с ним в постель. Насколько она помнила, Пегги ничего не говорила о том, что муж может взять жену силой. И те несколько мгновений, что она провела в постели Руперта, скорее всего не в счет. А куда именно следует подавать прошение о признании брака недействительным? Сначала, видимо, надо нанять адвоката, но на это у нее нет денег. К тому же не все ли равно, замужем она или нет, кто согласится взять в жены ту, на ком лежит несмываемое пятно позора? Пока Руперт проводит время в Париже, она может жить спокойно. Если же окружающие будут считать ее замужней женщиной, это даст ей больше свободы. А главное, тогда Дункан не станет предпринимать попыток спихнуть ее кому-то еще.

Уж лучше быть одинокой, чем несчастной, решила Кассандра и прибавила шагу. Лотте наверняка не понравится, если она опоздает к скудному ужину.

Глава 12

— Если мы будем часто захаживать к мяснику, до следующего урожая нам не протянуть. Может, попробовать поймать какую-нибудь дичь? — рассуждала Лотта за второй чашкой чая, глядя с видимым отвращением на закопченный очаг.

Джейкоб поднял свою чашку элегантным жестом лорда.

— Даже если мне повезет поймать белку или кролика, интересно, кто нам их приготовит? Неужели ты?

Лотта пропустила мимо ушей тонкий намек и с улыбкой повернулась к нему.

— Где уж мне! — подпустила она ответную шпильку. — Ведь я привыкла к праздной жизни. Интересно, ты сможешь и дальше содержать меня в такой роскоши?

Физиономия Джейкоба расплылась в добродушной ухмылке.

— Способов много. Можно поискать себе новых хозяев.

— И бросить леди Кассандру на произвол судьбы? Ни за что! Мы все друг другу нужны. А что скажут люди? Не успела я поставить в духовку тесто, как меня увольняют. Нет, покорнейше благодарю, сэр. Уж лучше я останусь здесь.

Джейкоб смерил ее сердитым взглядом.

— Не ты ли мне говорила, что неприятностей можно избежать?

Лотта склонилась над столом, от чего в вырезе платья взору Джейкоба предстали ее прелести.

— Мы все не без недостатков. А теперь скажи, где нам взять денег, чтобы жить дальше?

Не сводя жадных глаз с выреза ее платья, Джейкоб задумался.

— Можно, к примеру, продать кое-какие сведения. Наш граф мог бы заплатить за них звонкой монетой. Но он на такое ни за что не пойдет. А что до маркиза, то у того за душой ни гроша. Остается Руперт. Вот кто наверняка хочет знать, где пропадает его женушка. Но нужно ли нам это?

Лотта выпрямилась и поправила корсет.

— Вот-вот, чем меньше он знает, тем лучше, иначе нам с тобой не сносить головы за то, что мы помогли ей бежать. Если не мы, кто о ней позаботится? Нет-нет, придумай что-нибудь получше, ведь у тебя золотая голова.

— Насколько мне известно, наша леди — мастерица играть в карты, — задумчиво произнес Джейкоб.

В этот момент за дверью послышался шум, и Лотта приложила палец к губам.

— Послушай, а ты не мог бы украсть где-нибудь курицу? — шепотом спросила она. — Ведь походы к мяснику нам не по карману. Так мы совсем разоримся.

В дверном проеме показалась Кассандра. На лице ее читалось изумление. Она ожидала, что застанет Лотту у печи, ведь та собиралась печь хлеб. Джейкоб же обещал залатать прохудившуюся крышу в ее спальне. Однако их разговор за чаепитием заставил ее призадуматься.

— Красть кур у соседей нехорошо. Надо вырастить своих собственных. Не думаю, что это так уж сложно.

Лотта поспешно поднялась и отнесла тарелки в лохань для мытья посуды.

— Сегодня это нам вряд ли поможет. А до тех пор как вы намерены жить?

Неожиданно лицо Кассандры осветила счастливая улыбка.

— Рыба! Мы можем ловить рыбу! Рядом с соседним полем есть пруд, и там полно рыбы!

Джейкоб с мрачным лицом поднялся со стула.

— И наверное, вы надеетесь, что этим займусь я?

Лицо Кассандры продолжало светиться радостью.

— Разумеется, нет! Ловить рыбу стану я. А вы будете ее чистить!

Кассандра не обратила внимания на то, как изменился в лице дворецкий. Она бросилась на поиски длинной палки, которую можно было бы использовать вместо удилища. По лицу Лотты было видно: горничная не одобряет этой затеи — хотя бы потому, что вышеупомянутый пруд расположен во владениях графа Меррика. Однако Кассандре было не до юридических тонкостей. На то он и пруд, чтобы в нем водилась рыба. Точно так же как и сад, он нужен для того, чтобы в нем зрели яблоки. А кому это принадлежит, не имеет значения. Радуясь, что сможет хоть чем-то помочь их небольшой семье, Кассандра быстро собрала импровизированные снасти и отправилась прогуляться по полям. Солнце стояло высоко и пригревало вовсю. Кассандра вскоре почувствовала, что ей жарко в платье из грубого ситца, и расстегнула лиф.

Дойдя до пруда, она отыскала под буком высокий, поросший травой берег. Усевшись на кочку, разулась и сняла чулки. Зажмурившись от удовольствия, попробовала пальцем воду. Затем подняла платье, подставив ноги прохладному ветерку. Сидеть у пруда куда приятнее, чем ходить по полям, проверяя, как новые арендаторы занимаются посевными работами. Господи, какие же они все неповоротливые!

Клев выдался на славу, и вскоре у нее в воде, на леске, трепыхалось несколько пойманных рыб. Кассандра не спешила домой и решила забросить удочку еще раз — кто знает, вдруг на дне притаилась крупная форель, которая только и ждет, чтобы попасть на крючок. Ожидая, пока рыба клюнет, Кассандра что-то тихо напевала себе под нос.

Постепенно она вошла во вкус и запела еще громче. Ее звонкий голос, отражаясь от воды, разносился далеко, словно звуки хорала под сводами церкви. Тут Кассандра подумала, что не часто бывала в церкви. Но петь ей нравилось, особенно болтая ногами в прохладной воде. Сделав глубокий вдох, она завела грустную балладу о погибшем возлюбленном.

Вскоре к ней присоединился приятный баритон. Кассандра как раз пела про то, как навсегда «закрылись темные очи», и не смогла сдержать улыбки. Ее сопрано прекрасно звучало на фоне низкого, бархатистого мужского голоса. Затем она запела песню повеселее, и в этот момент рядом с ней на траву опустился граф Меррик. Сегодня граф был одет для прогулки — в суконные панталоны до колен и рубашку с открытым воротом, а потому не показался ей столь суровым, как обычно.

Его глаза светились лукавством, однако голос вторил ей нота в ноту — так гладко и точно, что Кассандра даже слегка поежилась. Она завела было очередную руладу, когда внезапно почувствовала, что рыба снова клюет. Она попыталась удержать в руках удочку и едва не свалилась в воду.

— Держитесь, я вам помогу. Кажется, старушка Бесс клюнула на ваше пение! — С этими словами Меррик одной рукой ухватился за конец удочки, а второй обнял Кассандру за талию. — Только не дергайте, не то рыба сорвется. Кстати, что у вас вместо наживки?

— Черви. А что нужно? — Рыба тянула ее в воду, и Кассандре стоило немалых усилий не выпустить из рук удочку. С помощью Уайатта ей удалось подтянуть свою добычу к берегу. Увы, в следующее мгновение удочка треснула пополам. Кассандра, потеряв равновесие, повалилась навзничь, увлекая за собой Уайатта. В конечном итоге с криком «Ой!» оба рухнули на землю.

Хихикая, Кассандра попыталась высвободиться из западни, образованной леской, обломками удочки, нижними юбками и ногами графа.

— О, милорд, из вас получилась мягчайшая подушка! — смущенно произнесла она, поднимаясь. Однако вновь потеряла равновесием, чтобы не упасть, схватила графа за бедро. Ее пальцы нащупали сталь его мускулов, ощущение было приятным, и она не сразу убрала руку. Повернулась к графу и наградила его кокетливой улыбкой.

Она открыла рот, чтобы сказать что-то шутливое, но, заметив выражение его лица, осеклась на полуслове. Граф лежал на спине, держа ее обеими руками за талию, — он явно намеревался как можно скорее снять ее с себя и таким образом избавить от двусмысленного положения. Однако в глазах его Кассандра прочла желание иного рода и слегка поежилась. Осознавая, что своим поведением нарушила все правила приличия, она тем не менее не стала вырываться. Наоборот, наклонилась и поцеловала графа в губы.

Меррик еще сильнее сжал ее талию. Еще мгновение — и она уже лежала на земле, ощущая рядом с собой его сильное мужское тело. Грудь ее упиралась в крепкую мужскую грудь, а ноги переплелись с его мускулистыми ногами. Он прильнул губами к ее губам, и Кассандра растаяла от удовольствия. Ей с трудом верилось, что такие поцелуи бывают на самом деле, а не только в любовных романах. Она раскрыла навстречу ему губы. Уайатт застонал, и его руки принялись исследовать изгибы ее фигуры. Напряжение нарастало с каждой минутой, суля все новое и новое блаженство. Увы, изведать его во всей сладостной полноте ей не пришлось, потому что в следующее мгновение откуда-то из соседних кустов мужской голос окликнул графа: «Меррик!»

Уайатт, негромко чертыхнувшись, скатился с Кассандры и вскочил на ноги, радуясь, что не успел снять штаны. Он отошел к кромке воды, подальше от лежащей на земле рыжеволосой красотки. Один только ее вид способен был загубить самые благие намерения. Стоило лишь взглянуть на выбившиеся из прически огненно-золотистые локоны и полную грудь, чтобы вновь ощутить себя рабом желания. Заметив, что Кассандра быстро приводит себя в порядок, он повернулся в ту сторону, откуда раздался голос.

— Берти, идиот, неужели ты не знаешь, что криком можно распугать всю рыбу? — рявкнул он на приятеля и наклонился, чтобы поднять сломанную удочку, но распрямляться не спешил, ведь ему надо было отдышаться и прийти в себя. Кассандра тем временем рассыпалась перед Берти в любезностях. Уайатту ничего не оставалось, как бросить обломки удочки в воду вслед коварной рыбине и нехотя присоединиться к ним.

— Вот видишь, Берти, из-за тебя она ушла! Это мой самый большой улов! А удочка, ты только взгляни, что от нее осталось! Придется возвращаться завтра с новой, — тем временем щебетала Кассандра, искоса поглядывая на Меррика. Она не могла понять, почему он злится, но ей не хотелось, чтобы его гнев обрушился на нее. То, что недавно произошло между ними, было восхитительно. Ее лицо все еще пылало от смущения и страсти.

— Если не возражаете, я принесу свои снасти, раз у Меррика они такие непрочные, что рвутся и ломаются при первой же поклевке, — произнес Берти, вопросительно глядя на друга. — К тому же ему не стоит здесь долго задерживаться. Дома уже сбились с ног, разыскивая его. Я же пришел сюда, чтобы спросить его сиятельство, не соблаговолит ли он почтить в пятницу своим присутствием наш бедный дом. Ну и поскольку я застал вас обоих, то… — с этими словами Берти покосился на босоногую девушку, сидящую по-турецки на ворохе нижних юбок, — то мое приглашение распространяется и на вас, Кассандра. Никаких торжеств — обыкновенный семейный ужин и скромное музицирование. Ну, что вы на это скажете, Касс?

Меррик резко повернулся и посмотрел на Кассандру в ожидании ответа. Девушка отвела глаза и принялась собирать то, что осталось от ее рыболовных снастей.

— С вашей стороны весьма благородно пригласить меня к себе в дом, но как это будет выглядеть со стороны? Ведь у вас соберутся достопочтенные семейства со всей округи. Хотя, скажу честно, я была бы рада вновь проведать вашего брата.

Не дожидаясь, что скажет Берти, Меррик пришел ей на выручку.

— Не волнуйся Шеффинг, она придет вместе со мной. А если Томас не возражает, мы могли бы заглянуть к нему уже сегодня, после обеда.

— Меррик! — возмутилась было Кассандра, но Берти не дал ей договорить. Расплывшись в улыбке, он помог ей подняться на ноги.

— Сделайте так, как он говорит. Можете прийти в любое время.

Кассандра поправила юбки и сердито посмотрела на обоих мужчин.

— Вам легко говорить, джентльмены. Вам не грозит, придя в гости в ситцевом платье, стать предметом всеобщих насмешек и пересудов. Меррик, я принимаю ваше приглашение проведать Томаса, однако отказываюсь от званого ужина.

Не обращая внимания на расстроенный вид друга, граф протянул Кассандре ее улов.

— Рано или поздно вам придется ближе познакомиться с соседями. Кстати, вы можете явиться на ужин в чем заблагорассудится — уверяю вас, мне все равно. Сегодня во второй половине дня я заеду за вами, и мы отправимся проведать Томаса. Но сначала мне надо выяснить, что за переполох у меня дома.

С этими словами Меррик повернулся и зашагал прочь, лишив ее возможности возразить ему. Берти какое-то время, открыв рот, растерянно смотрел вслед другу, не зная, как поступить — то ли броситься вдогонку за графом, то ли остаться в обществе Кассандры.

В конце концов он потянулся за леской с ее уловом.

— Ума не приложу, какая муха укусила нашего Уайатта. Последнее время он сам не свой, словно его подменили. Ну да Боге ним, позвольте проводить вас домой.

Кассандра с грустью посмотрела вслед удаляющемуся графу, однако заставила себя улыбнуться и отошла от Берти.

— Если моя горничная увидит, в каком виде я иду рядом с джентльменом, она отругает меня. Поэтому мне лучше пойти одной. Тем не менее благодарю вас за ваше любезное предложение.

С этими словами она поклонилась и, прежде чем Берти успел что-либо возразить, поспешила прочь.

Меррик по ступенькам спустился через живую изгородь в ухоженный парк. Старые ели, казалось, приглашали его под свою прохладную тень. Однако граф решительным шагом направился к старому пруду, озаренному солнцем.

Он сам не знал, почему вдруг его туда потянуло. Видимо, захотелось побыть одному, поразмышлять в тишине, послушать пение птиц. Он любил это тихое место. Берти об этом знал и уже сидел на берегу.

Он пришел весьма кстати. Потому что если бы не старый приятель… Меррик не стал продолжать эту мысль, лишь закрыл глаза и застонал. Коварное желание напомнило о себе. Боже, ни одна женщина не доводила его до такого безумия. Граф никогда не был рабом страстей. Время от времени он позволял себе плотские удовольствия, однако они не мешали его делам. Свою первую жену он выбирал, руководствуясь доводами разума. Граф привык добиваться поставленных целей, вот только не произвел еще на свет наследника. Ему уже стукнуло тридцать. В такие годы глупо вести себя подобно влюбленному школьнику.

Поглощенный своими мыслями, Уайатт едва не зашагал прямиком по клумбам, которыми так гордилась его мать. Но замер, залюбовавшись мотыльком, грациозно перелетавшим с тюльпана на тюльпан. Кассандра так же прекрасна, как мотылек, и так же непостоянна. Завораживает взор, но лучше не пытаться ее поймать.

Граф тряхнул головой, стараясь отогнать навязчивые мысли, и посмотрел в сторону розовых кустов, на которых уже показались бутоны. Пожалуй, лучше сравнить ее с розой. Ее корни — в топкой почве семейства Говардов, но эта почва произвела на свет прекрасную, душистую, пленительную розу. Однако ни один мужчина, если он не безумец, не захочет, чтобы острые шипы пронзили его сердце, не рискнет прижимать к груди этот яркий, экзотический цветок. Тем более что тот уже принадлежит другому мужчине.

В следующий момент Уайатт увидел, что к нему приближается мать, а вслед за ней, втянув голову в плечи, Макгрегор, а ведь управляющего нелегко запугать. Но с леди Меррик шутки плохи. Уайатт чертыхнулся и зашагал им навстречу, приготовившись к предстоящему сражению.

Мать окинула его строгим взглядом.

— Скажи на милость, где ты пропадал, да еще в таком виде — ни дать ни взять настоящий цыган! Да у тебя в волосах трава!

Уайатт устало вздохнул и провел рукой по волосам.

— Берти сказал, что у вас тут какие-то неурядицы. Надеюсь, не из-за моего внешнего вида?

— Слава Богу, нет. И вообще я не давала тебе повода дерзить мне, Уайатт. Фермеры сейчас заняты посадкой турнепса на южном поле. Но ведь мы всегда сеяли там овес. Твой отец говорил, что там лучшая почва под пашню. Немедленно прикажи им прекратить это безобразие, потому что Макгрегор отказывается. Он, видите ли, не хочет портить с ними отношения.

Граф сочувственно посмотрел на управляющего и даже незаметно кивнул ему, желая приободрить.

— Успокойся, мама. Почва на южном поле истощилась ежегодными посевами овса и не получала никаких удобрений. Поэтому я сказал Макгрегору, что там надо сажать турнепс.

В ответ мать возмущенно фыркнула. Уайатт кивком отпустил управляющего.

— Почему ты мне ничего не сказал, Уайатт? Неужели так трудно поставить меня в известность? Ты не имеешь права принимать решения за моей спиной и выставлять меня на посмешище перед слугами!

Уайатт предложил матери руку, и они вместе направились к дому.

— Лучше не вмешивайся в дела, которые тебя не касаются, мама, чтобы не проявлять свою некомпетентность. Навести подруг, попей с ними чаю, сыграй партию в карты. Ну а делами поместья займусь я.

Леди Меррик возмутилась:

— Я всегда помогала твоему отцу вести дела в поместье и не припомню случая, чтобы он возражал. Если же тебя интересуют развлечения, то скажу тебе, что сегодня вечером мы ждем гостей. Я пригласила Кэтрин и всю ее семью. Вам пора помириться. Тебе нужен наследник. Ты и сам говорил, что лучшей жены тебе не найти.

Меррик помог матери преодолеть ступеньки крыльца, и его взгляд случайно упал на чайную розу, которая расцвела раньше срока на солнцепеке у стены у основания куста, не замеченные садовниками, уже подняли головы одуванчики. Граф подавил в себе желание опуститься на колени и вырвать дерзкие сорняки. Вместо этого он машинально кивнул в знак согласия, задумавшись о том, чем ему предстоит заняться сегодня.

Он обещал помочь Кассандре навестить Томаса — задача приятная, но нелегкая, рассуждал Меррик, направляясь в карете в поместье Шеффингов. Он сменил наряд по случаю этого визита, как, впрочем, и Кассандра, которая сидела с ним рядом. Меррик отметил про себя, что Руперт, по всей видимости, не оставил ее без средств — на Кассандре было красивое муслиновое платье с высоким воротом.

— Я бы хотел принести извинения за мое сегодняшнее поведение, миледи, — произнес он, прокашлявшись.

Надо сказать, что начало этой речи он заранее репетировал на протяжении нескольких часов.

Кассандра подняла на него глаза, их голубизна могла поспорить с голубизной неба.

— О, прекрасно вас понимаю! Вы даже не представляете, в какую щекотливую ситуацию угодила я по вашей вине. Вряд ли в намерения миссис Шеффинг входило приглашать меня — ведь своим присутствием я оскорблю благопристойное общество. Мне не следовало принимать это приглашение. Все те ужасные платья, что покупал мне Дункан, остались в Лондоне. Не могу же я приехать в гости в одном из утренних нарядов, которые я захватила с собой. Я не забыла, в какое неловкое положение попала, будучи приглашена в Хэмптон-Корт. Мало того, что все шептались за моей спиной, но войти в гостиную и услышать замечания в свой адрес это уж слишком! Так что мне приятно, что вам наконец понятна причина.

Меррик покосился на свою спутницу, и губы его скривились в горькой усмешке.

— Я имел в виду другой эпизод. — Кассандра покраснела.

— Вы ни в чем не виноваты. Если кто и должен принести извинения, так это дама, за свою дерзость.

— Дерзость не женское качество, поэтому дама не должна извиняться. Скажем так, в отличие от меня вы не отдавали себе отчета в своих действиях. Так что я просто обязан принести вам извинения и клятвенно пообещать, что подобное больше не повторится.

Кассандра задумалась над его словами. Карета была небольших размеров, и она не могла не заметить, что нога Меррика находится всего в нескольких дюймах от нее, панталоны плотно обтягивали его мускулистое бедро. Кассандра, словно завороженная, смотрела, как ловко граф правит лошадьми — она знала, как сильны его руки. В том, как он обходился с ней, было нечто новое, словно он наконец понял, что рядом с ним женщина. Почему-то ей не хотелось, чтобы их отношения стали такими же, как прежде. Пусть лучше он воспринимает ее как женщину.

— Напрасно вы думаете, что я не отдавала себе отчета в своих действиях.

Меррик с растерянным видом повернулся к ней, после чего вновь устремил взгляд на дорогу и щелкнул кнутом.

— Вы еще слишком юны и многого не знаете, — сказал Меррик, а сам подумал, что Руперт уже наверняка преподнес ей урок. Однако его сердце отказывалось этому верить.

— Несмотря на это, меня выдали замуж. А замужняя дама должна отдавать себе отчет своих действиях.

— Это, право, смешно! Если вы настаиваете, я могу взять свои извинения назад, однако вам все равно придется принять приглашение на музыкальный вечер в пятницу. Вы не можете изолировать себя от общества. А в платье, которое сейчас на вас, вы затмите всех остальных дам.

Уайатт, видимо, плохо разбирается в дамской моде, подумала Кассандра. Одно дело принимать кого-то у себя дома утром — в этом случае ее платье вполне подошло бы, и совсем другое — приехать в таком наряде на званый ужин. Однако речь скорее шла не о платье, а о том, хватит ли у нее смелости переступить порог дома, где ее встретят придирчивые взгляды собравшихся там. Ее не спасет даже то, что рядом с ней будет Меррик. Так стоит ли рисковать?

— Знаете, с драконами лучше сражаться в доспехах, с мечом и в латах. Я не поеду. Передайте от меня Берти мои самые искренние извинения.

— Нет, когда я за вами заеду, вы должны быть одеты соответственно случаю и ждать меня. В противном случае, клянусь вам, вы поедете в том, что в тот момент будет на вас.

Кассандра вопросительно посмотрела на Меррика. Нет, этот человек не способен применить насилие. Правильные черты лица — почти классические, если бы не слегка крупноватый нос, каштановые, ниспадающие на лоб локоны. Ни пылающего взора, как у лорда Байрона, ни жесткой пиратской усмешки, как у простолюдина. Перед ней всего лишь Уайатт, заносчивый граф Меррик. Такой вряд ли выполнит свою угрозу.

— Я никуда не поеду, — упрямо повторила она, скрестив на груди руки.

— Это мы еще посмотрим, — ответил граф, пожав плечами.

Когда вечером того дня Уайатт вышел из конюшни и зашагал к дому, он уже почти забыл этот разговор. День выдался на редкость долгий и утомительный — утром произошел досадный случай с Кассандрой, а вечером любимая кобыла разрешилась от бремени жеребенком. Руки у Уайатта были по локоть в крови и грязи, и единственное, о чем он сейчас мечтал, — это о глотке бренди и горячей ванне.

Не успел он переступить порог, как услышал доносившиеся из гостиной голоса и, вспомнив, что говорила утром мать, застонал. В гостиной сидела Кэтрин.

Заслышав его шаги, обе женщины вышли из комнаты и направились ему навстречу. Да, теперь никуда не деться, решил про себя Уайатт, он попал в ловушку. Скорее всего дам предупредил о его возвращении какой-нибудь услужливый лакей.

Его внешний вид заставил мать издать возглас неудовольствия. Кэтрин промолчала, но ее молчание было красноречивее всяких слов. Меррик отвесил поклон.

— Простите меня, уважаемые дамы. У меня и в мыслях не было оскорбить вас моим внешним видом. Увы, мать-природа потребовала моего вмешательства. Можете сесть за стол без меня.

В холл из гостиной вышли родители Кэтрин. Меррик кивком приветствовал барона Монткриффа. Барон понимающе улыбнулся ему, а вот его супруга промолчала, сердито поджав губы. Первой заговорила Кэтрин:

— Я натерпелась от вас оскорблений, Уайатт. У вас нашлось время, чтобы прокатиться в бричке с этой шлюхой! Когда же я сижу и жду вас в гостиной, вы, вместо того чтобы поручить конюхам то, что и без того входит в их обязанности, занимаетесь несвойственными вам делами и приходите встречать гостей в таком безобразном виде. Я не позволю, чтобы со мной обращались подобным образом, ни вам, ни кому-либо другому! Я требую, чтобы вы немедленно передо мной извинились!

Интересно, как бы повела себя в такой ситуации Кассандра, подумал Уайатт. Скорее всего предложила бы нечто совершенно невообразимое — например, потребовала, чтобы ему немедленно приготовили горячую ванну, да еще предложила при этом свою помощь. От этих мыслей графу стало не по себе. Откуда они, эти блудливые картины? С каких пор они не дают ему покоя? Наверное, он просто устал.

Он посмотрел на мать — брошенные Кэтрин слова про «шлюху», с которой он якобы катался днем в бричке, сделали свое дело: лицо леди Меррик пылало негодованием. Боже, а ведь как радовался Томас приезду Кассандры, сколько радости и солнечного света она принесла с собой! Ее приезд еще долго будут с благодарностью вспоминать в доме, где вот уже несколько недель царила тревога за жизнь сына и брата. Какой бы ни была Кассандра, сердце у нее отзывчивое, не то что ледышка, которой Бог наградил Кэтрин. Граф насупился, давая понять, что оскорблен словами гостьи.

— Простите, Кэтрин, но сегодня мы уже имели разговор с моей матушкой и пришли к выводу, что каждый останется при своем мнении. Поэтому прошу меня извинить…

С этим словами он еще раз учтиво кивнул и вышел вон, предоставив матери улаживать конфуз. Нет, ему действительно нужна горячая ванна, чистые простыни и ласковая женщина. Разумеется, не Кэтрин.

Глава 13

Сверток доставили в пятницу во второй половине дня. Чумазый мальчишка, что привез его, уверял, что доставка оплачена, и тотчас ускакал на облезлой — под стать седоку — лошаденке. Лотта отнесла сверток Кассандре, но та взглянула на него с нескрываемым отвращением.

— Я ничего не заказывала у портного. Здесь какая-то ошибка.

Горничная нетерпеливо посмотрела на хозяйку.

— Зачем гадать? Если это ошибка, пусть платит кто-то другой, но не мы. Вдруг ваш брат решил истратить на вас кое-что из денежек вашего мужа? Кстати, их хватило бы не на одно платье.

Кассандра, не желая больше слышать рассуждений горничной, с опаской покосилась на предмет их спора. Обычный сверток в коричневой бумаге, откуда он? Лишь в углу виднелось одно-единственное слово: «Доспехи» — и все, ничего больше. Кассандра с трудом сдержала раздражение.

Лотта развернула бумагу и извлекла на свет симпатичное шелковое платье в голубую и белую полоску с белым кружевным лифом, пышной юбкой и небольшим шлейфом. Обе женщины замерли, любуясь изящным нарядом.

— Ты посмотри, какая пышная юбка! — восторженно прошептала Кассандра. — По самой последней моде! А отделка! Какая красота! Мои старые платья не идут ни в какое сравнение с этим платьем! Как только он мог?! — воскликнула она и прикусила язык. Не дай Бог, Лотта догадается, кто прислал ей этот наряд.

В высшей мере неприлично джентльмену дарить девушке столь дорогие подарки — если, конечно, он с ней не обручен. Боже, не иначе как у лорда Меррика помутился рассудок, раз он преподнес ей такой подарок! Ей вспомнилось, какие дорогие вещи дарили ее отец и брат дамам сердца. Что говорить, такие подарки делают только любовницам!

Кстати, Кассандра нашла эту мысль по-своему приятной. И принялась стягивать с себя уродливое ситцевое платье, в котором проходила весь день. После того жуткого вечера, когда Руперт попытался силой овладеть ею, она поклялась, что ни один мужчина не увидит ее раздетой, но женщина есть женщина. Ей хотелось восторженных взглядов и комплиментов. Одно дело, когда к тонкому шелку тянутся мерзкие лапы ненавистного Руперта, и совсем другое — когда к нему прикасаются руки Уайатта. А ведь только замужней даме пристало ходить в шелках, значит, граф признал в ней замужнюю женщину. И вместе с тем было в этом платье нечто невинное, девичье. В общем, если что и смущало ее в этом подарке, так это тот, кто его преподнес.

Впрочем, не все ли равно? Надо примерить обновку. Одного Кассандра не могла взять в толк — как деревенский портной сумел сшить платье по последней лондонской моде и, главное, по ее мерке? С помощью Лотты Кассандра примерила платье.

Сидело оно идеально, подчеркивая фигуру, но кружевная отделка придавала фасону нужную толику скромности. Под платьем оказались шелковые ленты. Кассандра с досадой бросила взгляд на свои непослушные локоны.

— Нет, их просто нужно остричь! Ты только подумай, как мне пошла бы челка и эти ленты! Почему Дункан не позволял мне пользоваться услугами парикмахера?

Если бы жестокое обращение Дункана с сестрой проявлялось лишь в этом, его можно было бы простить, поэтому Лотта пропустила слова хозяйки мимо ушей и взялась за щетку.

— Сядьте. Позвольте мне уложить вам волосы.

Благодаря ловкости рук и дюжине шпилек Лотте удалось заправить в прическу непокорные пряди. Лишь нескольким, самым упрямым, удалось выбиться наружу, и они легким золотистым облачком окутали лоб и шею Кассандры. А чтобы сие замысловатое произведение парикмахерского искусства продержалось дольше, Лотта обвила прическу лентами.

Кассандра с восторгом посмотрела на свое отражение.

— У тебя золотые руки! Теперь я настоящая светская дама!

— Что вы, миледи, куда им до вас! Все мужчины будут у ваших ног.

— Я не хочу привлекать к себе, взгляды, — с грустью возразила Кассандра и посмотрела на свое простенькое ситцевое платье, — От этого лишь одни неприятности!

Стук в дверь положил конец их спору. Женщины переглянулись. Интересно, кто бы это мог быть? Они слышали, как Джейкоб прошагал по каменным плитам оранжереи, чтобы впустить гостя. Комната, которую выбрала себе в качестве жилой Кассандра, когда-то была подсобным помещением, находившимся буквально в двух шагах от входной двери. Однако она так набухла от сырости, что ее трудно было открыть. Взоры женщин устремились к другой двери — обычно та оставалась слегка приоткрытой, ее даже нельзя было запереть на засов. Скорее всего явился очередной посыльный.

Увы, бархатистый баритон не оставил им никаких надежд. Меррик! Кассандра испуганно посмотрела в сторону прихожей. Значит, он все-таки заехал за ней, как и обещал. Она взглянула на свое платье — как удачно, однако, он выбрал момент. Наверное, проследил, когда посыльный доставит посылку, и выждал время, дав ей возможность переодеться! Как он догадался, что она захочет примерить обновку? Что не отошлет подарок назад, как того требовали приличия?

Господи, что за глупые вопросы! Кассандра слышала, как Джейкоб — так ему было велено — пытался уверить гостя, что хозяйки нет дома. Меррик что-то возразил в ответ, однако не ушел.

Стоя в дверях, граф буквально буравил тощего лакея пронзительным взглядом.

— Мы с леди Кассандрой договорились, что я заеду за ней. Позволь мне войти, я подожду ее внутри.

— У нас нет гостиной, милорд, и я не могу вас впустить. Леди Кассандра расстроится, если кто-то посторонний увидит, в каких условиях она вынуждена жить. Вам придется заехать за ней чуть позже. А пока ступайте!

— Даже не надейся, что я уйду, приятель! Если будешь упорствовать, отдеру вон те доски и все равно попаду внутрь. А Кассандра расстроится в любом случае.

А ведь граф прав, подумал лакей и посторонился. Нрав у леди Кассандры и впрямь вспыльчивый. С ней никто не может тягаться, а тем более переспорить ее.

Меррик вошел в мрачные обугленные развалины, которые Кассандра именовала своим домом. Внутри было темно, если не считать редких солнечных лучей, которые пробивались сквозь щели в стенах и потолке. Пытаясь не обращать внимания на это убожество, граф стиснул зубы и зашагал по каменным плитам пола. Он толкнул первую попавшуюся дверь, но ту заклинило. Однако он заметил, что из-под досок, которыми было заколочено соседнее окно, пробивается свет, — значит, там кто-то есть! Иначе там не горели бы свечи.

Дойдя до зиявшего дырявой крышей коридора рядом с оранжереей, Меррик свернул направо и обнаружил приоткрытую дверь — оттуда тоже лился свет. Ага, вот, значит, где они прячутся!

Он толкнул дверь — и его взору предстала пленительная картина. На фоне голубого шелка локоны Кассандры отливали скорее золотом, чем огнем. И вместе с тем в ее внешности, не было ничего вызывающе броского — любая мать пожелала бы такую невесту своему сыну. Что ж, Кассандра права. Теперь, когда доспехи на ней, она при желании может сразиться с драконом, подумал граф. Увидев эту очаровательную юную особу, его друзья потеряют дар речи.

Меррик несколько натянуто поклонился.

— Вижу, что вы уже готовы. Отлично. Карета ждет.

— Я никуда не поеду, Меррик, — ответила Кассандра. — Не хочу причинять людям неприятности. Побуду лучше одна.

Как это не похоже на Кассандру. Меррик с недоумением посмотрел на девушку.

— О чем вы говорите? Миссис Шеффинг ждет вас. Ваш внешний вид вполне соответствует случаю. К тому же там будем мы с Берти. Так какие неприятности вы имеете в виду?

— Вы только посмотрите на нее, а потом задавайте вопросы. Вот уж не думала, что вы настолько слепы! — Лотта одарила графа презрительным взглядом и демонстративно покинула комнату.

Меррик перевел взгляд на непослушные золотистые локоны, на выразительные голубые глаза, осененные длинными ресницами, на розовые губы, которые, казалось, жаждали поцелуя, на нежную кожу.

— Вы прекрасны, а я не слеп. Прекрасные женщины жили во все времена. И никогда не прятались в жутких пещерах. А теперь пойдемте, карета ждет.

— Подумайте о том, что случилось с Томасом! И все из-за меня! — в отчаянии прошептала Кассандра. — А Руперт! И снова всему виной я. Нет, я не хочу никому причинять страданий. Оставьте меня в покое, Меррик! И не приходите больше!

Увы, поздно, подумал про себя граф. Однако Кассандра действительно напугана. Чему удивляться, ведь она еще совсем ребенок! Слишком рано она повзрослела, еще не понимая, к чему приводят эти опасные игры.

Граф подошел к Кассандре и взял ее за руку.

— Касс, вы же храбрая. Я видел, как вы расхаживали по игорному салону, в тот момент от зависти к вам позеленела бы любая амазонка! Вы ведь ничего не боитесь! Что же касается замужества, то вашей вины здесь нет. Жизнь время от времени преподносит нам неприятные сюрпризы, и тут ничего не поделаешь. Предотвратить трагедию было не в ваших силах.

Неправда! Ведь она могла дать согласие стать женой Руперта, и тогда ничего бы не произошло. Правда, Кассандра не решилась произнести это вслух. Кому приятно признаваться в собственном позоре? Уж лучше молча нести свой крест.

Она заставила себя взять графа под руку и, сделав вид, будто не замечает ошарашенного Джейкоба, вышла из комнаты. Да и как накричишь при графе на слугу за то, что тот впустил его в дом? Нет, просто удивительно, как легко все сходит Уайатту с рук! Ведь он ничего особенного не сделал, а все же добился своего! Хорошо бы Дункану поучиться у него!

Обед прошел на редкость натянуто и чопорно, однако граф, как и обещал, сел рядом с ней и помог вести светскую беседу. Когда их ушей достигало особенно едкое замечание или полувопрос-полунамек, граф отвечал первым, не дожидаясь, пока острый язычок Кассандры отпустит неуместную колкость. Впервые в жизни ее опекают! От неожиданности Кассандра лишилась дара речи и почти все время молчала.

Поскольку предполагался музыкальный вечер, джентльмены не стали засиживаться за бренди и сигарами, когда женщины перешли в гостиную. Кассандра была рада этому обстоятельству, хотя успела заметить устремленные на нее косые взгляды. И все потому, что граф всецело посвятил себя ей и не оказывал знаков внимания другим дамам.

Как только они вошли в музыкальный салон, она заявила Меррику.

— Другие дамы ждут вашего внимания, милорд. Вам нет нужды проводить весь вечер со мной.

Однако у графа не было ни малейшего желания вести разговоры с другими женщинами. Тем не менее он подумал, что слишком увлекся ролью искушенного ментора. Как это глупо, если учесть, что этой красотке ничего не стоило с гордо поднятой головой пройти по пользующимся дурной славой улицам, довести ослепленных ревностью мужчин до дуэли, а потом поселиться одной среди руин сгоревшего замка. Так что вряд ли она нуждается в его опеке — ни сейчас, ни потом, и он не имеет права навязывать ей свое общество. Куда разумнее, как и прежде, соблюдать дистанцию.

Кассандра скорее почувствовала, нежели увидела, как граф вышел. Еще минуту назад он стоял рядом с ней, и вот теперь — пустота, и даже если кто-то другой заполнит это пространство, все равно ей будет не хватать Меррика. Но почему? Ведь всю жизнь она прожила одна. Не считая Лотты, у нее никогда не было близких подруг. И вообще никого, кому она могла бы доверить свои секреты. Только с графом ей хотелось быть откровенной. Почему? Кассандра не находила ответа на этот вопрос.

На музыкальном вечере рядом с ней сидел Берти, однако Кассандра так увлеклась музыкой, что не замечала его. Она мечтала о том, чтобы и ее руки могли так же легко порхать по клавишам… Увы, она могла сыграть лишь пару простейших мелодий.

Музыкальный вечер подошел к концу, и публика потребовала, чтобы и другие гости проявили свои дарования. Матери с гордостью демонстрировали таланты своих дочерей. Кассандре же показалось, что мир вокруг нее рушится. Боже, только бы не попросили ее! Хватит с нее других унижений!

Миссис Шеффинг улыбнулась ей и спросила:

— А вы, леди Кассандра, что вы нам сыграете? Помнится, ваши родители держали замечательный музыкальный салон. И вы наверняка унаследовали их любовь к музыке.

Кассандра едва сдержалась, чтобы не отпустить в ответ какую-нибудь колкость. Единственной музыкой, услаждавшей слух ее отца, были пошлые песенки, которые он горланил в таверне. А мать если когда-то и любила музыку, то теперь прикована к постели.

— Благодарю вас, миссис Шеффинг, но мне бы не хотелось портить впечатление от той божественной музыки, которая прозвучала здесь сегодня вечером. Как-нибудь в следующий раз…

Вокруг нее тотчас пробежал шепоток — гости настаивали на том, чтобы и она исполнила что-нибудь. Кассандра запаниковала, не зная, как поступить, но тут ей на помощь пришел Меррик:

— У леди Кассандры замечательный голос, миссис Шеффинг. И если мне разрешат сесть за рояль, мы сможем исполнить с ней дуэт.

Кассандра растерянно посмотрела вокруг, но собравшиеся уже зааплодировали. Упираться было глупо. Судя по всему, таланты Меррика здесь ни для кого не секрет. Кассандре ничего не оставалось, как подойти к роялю.

— Но если мы знаем разные песни? — прошептала она, чтобы не слышали гости, когда граф сел за рояль.

Меррик лишь рассмеялся в ответ:

— Уверяю вас, если песню знаете вы, то ее знаю и я. Кроме того, мне хорошо известно, какие из них лучше не исполнять в приличном обществе. Может, попробуем эту? — И он заиграл популярную мелодию. Лицо Кассандры озарилось улыбкой. Гости притихли, и граф склонился над клавиатурой.

Зазвучали первые аккорды старинной любовной баллады, и в следующее мгновение раздался нежный голос Кассандры, наполняя гостиную печальной мелодией о потерянной любви. Кое-кто из гостей незаметно вытирал слезы.

Меррик никак не ожидал такого эффекта. Он поспешно встал из-за рояля и отвесил поклон. У него создалось впечатление, будто он выставил напоказ собственное сердце. Еще ни разу граф не позволял себе ничего подобного, но неожиданно для себя он открыл в Кассандре родственную душу. Судя по ее растерянному виду, в душе у нее творилось то же самое, однако она взяла себя в руки и присела в реверансе. Аплодисменты не утихали, но граф отказался исполнить песню на бис.

Поскольку других желающих спеть или сыграть не нашлось, вечер подошел к концу. Кассандре не терпелось вновь оказаться рядом с Мерриком.

Наконец подали экипаж, прозвучали слова прощания. Кассандра и граф вместе вышли под звездное небо, так и не сказав друг другу ни слова. Меррик помог девушке сесть в карету и молча устроился рядом. Кассандра робко взяла его за руку.

— Вы так замечательно играете! — прошептала она, восхищенно глядя на графа. — Тот насмешливо выгнул бровь.

— А вы так замечательно поете! Где вы учились, позвольте полюбопытствовать? Пожалуй, даже соловьи остались посрамленными.

Боже, до чего он красив! Его взор пылает ярче, чем у лорда Байрона! Какая нежная у него улыбка! Кассандра еще крепче сжала его руку.

— Эта мелодия единственная, которую я умею играть. Но с вами мне не сравниться.

Меррик продолжал хранить молчание. Мать осуждала его за то, что он попусту тратит время, часами просиживая за роялем. Но как объяснить графине, что для него это воистину благословенные часы? Музыка поглощала его целиком, увлекала, звала за собой в иные миры. И теперь эта девушка, что сидит рядом с ним, признается, что испытывает такие же чувства, слушая музыку.

— Вы можете в любое время приехать к нам и поиграть на фортепьяно, миледи, — ответил он с нарочитой учтивостью.

Но Кассандра энергично тряхнула головой, и непокорные локоны, выбившись из прически, упали ей на плечи.

— О, мне до вас далеко! — Она незаметно покосилась на его профиль. — Может, вы сами сыграете для меня? Музыкант, которого мы сегодня слушали, конечно, талантлив, но я не знаю, что он играл. Выне могли бы научить меня играть самые простые пьесы?

Боже, только не это, подумал Меррик. Зная вспыльчивый нрав Кассандры, он легко представил себе, во что могут вылиться такие уроки — это все равно что впустить к себе в дом ураган. Граф улыбнулся и пожал ей руку.

— Будем рады видеть вас в любой вечер, когда захотите. И отрепетируем наш дуэт.

Кассандра была в восторге. Однако Меррик понимал, что совершил чудовищную глупость. Но в следующее мгновение губы Кассандры коснулись его щеки, и граф ощутил себя самым счастливым человеком на свете.

Боже, один этот невинный поцелуй возбудил его сильнее, нежели самые страстные женские ласки. Стараясь подавить в себе проснувшееся желание, Меррик в ответ легонько коснулся губами ее лба и пожелал ей спокойной ночи.

Кассандра вышла из кареты, оставив после себя нежный аромат сирени.

Глава 14

— Я не намерена играть в азартные игры! — воскликнула Кассандра и, сердито топнув ногой, посмотрела на слуг. Увы, эффект получился неубедительный, хотя бы потому, что ее собственное платье мало чем отличалось от платья Лотты, а сама она стояла посреди обгоревших руин кухни, держа над огнем сковородку.

— Для этого не обязательно ездить в игорный салон. Достаточно сыграть несколько игр в обществе. Ведь вас теперь приглашают в гости. Лишние деньги не помешали бы, иначе нам не протянуть до урожая.

Работы в полях шли медленно, так что вряд ли они осенью разбогатеют. Однако Кассандра продолжала стоять на своем:

— Ни за что! Я не стану обманывать друзей только потому, что нам с вами нечего есть!

— А вот это точно. Есть нам действительно нечего, — мрачно согласился Джейкоб. — Еще немного и умрем с голоду. Вы пустили последние деньги на латание дыр в этих развалинах и на живые изгороди. В результате мы остались без гроша в кармане. Остается уповать разве что на манну небесную.

— У нас есть сад, — возразила Кассандра. — И к осени там наверняка что-нибудь созреет, при условии, что вы с Лоттой, вместо того чтобы жаловаться на жизнь, будете за ним ухаживать.

— Миледи, мы не фермеры, — подала голос горничная. — Почему бы вам не написать вашему брату или мужу? Пусть обеспечат вас средствами к существованию. Должен же быть какой-то закон, в котором говорится, что они должны содержать вас!

Казалось, Кассандра вот-вот взорвется от негодования.

— Разумеется! И они тотчас обеспечат мне билет в один конец до Франции! Уж лучше я снова сяду за игорный стол, чем напишу любому из них! Впрочем, за игорный стол я тоже не собираюсь садиться! — поспешила добавить она, видя радостное выражение на лицах обоих слуг.

Ближе к вечеру она отправилась в гости к Меррику — брать у него урок музыки. Всю дорогу разговор со слугами не выходил у нее из головы. Она не имела права заставлять Лотту и Джейкоба голодать вместе с ней, а деньги были на исходе. Кстати, она не собиралась тратиться на живую изгородь, но так получилось, что в их владения забрели олени и едва не уничтожили посевы. Откуда ей было знать, что полевые работы потребуют таких расходов! Ей казалось, что достаточно расчистить участок земли, бросить в почву зерна, и можно отдыхать — урожай вырастет сам собой. Увы, сначала олени, потом дожди, потом жара — разве могла она все это предвидеть? Однако посевы взошли. Зато арендаторы завели разговор о том, что нужны подводы, чтобы отвезти урожай на рынок, а также разного рода инвентарь — для жатвы, для обмолота, для чего-то еще. И если сейчас у нее почти нет средств, то к концу лета их останется еще меньше.

Меррик, как обычно, встретил ее у живой изгороди, разделявшей их владения. Поначалу Кассандра уверяла его, что не стоит тратить драгоценное время, однако граф и слушать не хотел ее возражений, говоря, что небезопасно девушке одной ходить через поле и лес. Зная, что спорить бесполезно, Кассандра уступила.

Она до сих пор не могла поверить, что их отношения складываются так гладко. В ее глазах Меррик олицетворял собой все то, чего не было у нее самой. Одевался он дорого и со вкусом, ни разу не повысил голоса, распоряжения слугам отдавал негромко, но твердо — повторять не требовалось. Она же не могла справиться с прислугой всего из двух человек, то и дело срываясь на крик. А еще он был на десяток лет старше ее, успел повидать жизнь, набраться опыта, какой ей и не снился. И все-таки у рояля они понимали друг друга с полуслова.

Но сегодня у графа явно имелись иные планы. Возле живой изгороди стояли два оседланных скакуна.

— С вами кто-то еще? — спросила Кассандра.

— Нет, — ответил он.

В последнее время она заметно погрустнела и осунулась, Ее лицо лишь тогда светилось радостью, когда они садились за рояль. От арендаторов он слышал, что на ее посевы свалились самые разные напасти. Увы, тут он был бессилен ей помочь и часто задумывался, не потому ли она стала так грустна и задумчива. Расспрашивать бесполезно — Кассандра все равно ничего не скажет, он же не хотел вторгаться в ее жизнь.

— У моей матери есть старые приятельницы, большие любительницы виста. Вот я и подумал, не лучше ли нам совершить прогулку на свежем воздухе, чем терпеть их чопорное общество!

Кассандра с улыбкой погладила бархатистый нос гнедой, кобылы.

— Наконец-то графиня нашла способ выдворить нас из дома! Ваша мать — умная женщина, милорд.

— А еще она привыкла командовать, помыкает слугами и вообще ужасная зануда. Ну да хватит о ней. Если хотите, можем и сегодня заняться музыкой, но, по-моему, как-то раз вы обмолвились, что хотели бы иметь верховую лошадь. Вот я и подумал, что верховая прогулка наверняка придется вам по душе. Тем более что последнее время у вас усталый вид.

— Благодарю вас, милорд, вы умеете угодить даме, — сказала Кассандра и, заметив, что граф слегка поморщился, поспешила добавить: — Но вы правы. Я действительно немного устала, и прогулка на свежем воздухе мне не повредит.

Слова Кассандры задели его за живое. Меррик никогда не был дамским угодником, и лишь в последние несколько недель Кассандра поняла почему. Когда дело касалось женщин, граф подчас проявлял непонятную робость. Кассандра наблюдала, как вокруг него суетятся миссис Шеффинг и другие дамы — женщины добрые и отзывчивые, — но Меррик в ответ лишь учтиво кивал и предпочитал хранить молчание, даже выполняя их просьбы. Он никогда не высказывал своего мнения, никогда первым не начинал разговор и даже избегал знаков внимания со стороны девушек.

И Кассандра сделала вывод, что он робок со всеми женщинами, а не только с ней. Сначала она отказывалась это понять, но затем вспомнила свою собственную прямоту. Она никогда не давала ему повода быть робким с ней. Он же неизменно относился к ней как к лучшему другу. Их также сблизил интерес к музыке; разница в возрасте и то, что в глазах людей она была замужней дамой, также помогли преодолеть робость. Ему не было нужды ухаживать за ней, в его глазах она оставалась строптивой девчонкой и чужой женой. Впрочем, такое отношение ее вполне устраивало.

Солнце уже стояло высоко, когда они отправились на верховую прогулку. Где-то вдалеке пророкотал гром. Кассандра с тревогой и надеждой посмотрела на небо — высохшие от зноя всходы на ее полях взывали о живительной влаге. Увы, туча повисла далеко на горизонте, упорно отказываясь двигаться в их сторону.

От Меррика не укрылось, что она сникла.

— Не волнуйтесь, к концу недели обязательно пойдут дожди. У Макгрегора ноют кости — а это верный признак. Однако я бы посоветовал вам на всякий случай полить посевы. Тем более что рядом есть ручей.

Кассандра кивнула и поправила юбку. Знай она, что они отправятся на верховую прогулку, она оделась бы сообразно случаю.

— Вы сегодня такая молчаливая. Я вас чем-то обидел? Или же вы предпочли бы урок музыки? — спросил граф.

Кассандра заставила себя улыбнуться:

— Нет-нет. Давайте наперегонки?

Не успел Меррик ответить, как она поддала пятками в бока кобылы и понеслась.

Они проскакали через лес и вскоре выехали на дорогу. В верхушках деревьев пел ветер. От быстрой езды волосы Кассандры рассыпались по плечам. Меррик чуть отстал, любуясь каскадом золотых локонов, которые в свете заката отливали красной медью.

Впереди замаячил перекресток дорог. Меррик подстегнул лошадь и направил ее к берегу ручья. Вдруг у него за спиной раздался заливистый смех Кассандры, и она направила лошадь в прибрежные кусты. Он не слышал ее смеха вот уже несколько дней, и у него отлегло от сердца.

Меррик соскочил с коня, повернулся, чтобы помочь спешиться девушке, и тут понял свою ошибку. Но было поздно! Его руки уже легли ей на талию. Ее грудь коснулась его груди, ее глаза смотрели ему в глаза, а губы раскрылись в ожидании поцелуя.

Еще мгновение — и Кассандра оказалась в его объятиях. Граф мысленно отругал себя, что слишком долго оттягивал этот миг. Ее губы были теплыми и податливыми, такими, какими он видел в своих снах. Боже, какое это чудо — снова ощутить ее в своих объятиях! Куда подевались терзавшие его раньше сомнения? В эти минуты для него существовала лишь Кассандра и ее жаркий поцелуй.

Он привлек ее ближе к себе, и Кассандра всем телом прильнула к нему, положив руки ему на плечи и раскрыв губы навстречу его губам. Непокорные кудри рассыпались по плечам.

Его поцелуй был долгим и жадным. Он как будто пил нектар с ее губ, пытаясь утолить мучившую его жажду. Кассандре же показалось, что она очутилась на небесах — такое блаженство она испытала впервые. Девушка чувствовала, что он желает ее так же страстно, как она его. Кто знает, может, сегодня он ей покажет, к чему ведут поцелуй? Она не переживет, если он этого не сделает. Женское чутье подсказывало ей, что должно быть что-то еще. Ее тело трепетало, грудь высоко вздымалась. Неожиданно внутри ее словно возникла горячая волна. Эта волна едва не сбила ее с ног, ей захотелось еще крепче прижаться к графу, сбросить одежду и всю себя, без остатка, отдать ему. Только тогда она ощутит то облегчение, о котором вопиет каждая клеточка ее тела.

Меррик никак не мог справиться с застежками на ее платье. Наконец он ее раздел, и теперь тело, которым он бредил не одну ночь, принадлежало ему.

Ее длинные пальцы скользнули ему под одежду. Уайатт наконец завершил сражение с тугим корсетом, и теперь ее восхитительная грудь была свободна. Кассандра запрокинула голову, подставив его губам шею и грудь. Он обхватил губами ее сосок, и Кассандра вскрикнула, но не от боли, а от какого-то другого, неведомого ей чувства, мучительного и сладкого.

Неожиданно они услышали раскат грома, лошади испуганно заржали, а Кассандре на грудь упала крупная капля дождя. Девушка все еще дрожала в его объятиях, твердые соски упирались ему в ладони, однако гром отрезвил Уайатта, вернул к действительности. Он нежно поцеловал Кассандру в губы и натянул на место корсет.

— Я пригласил вас сюда не за этим, — хрипло промолвил он.

— Мне все равно, Уайатт, — прошептала Кассандра, прижав его руку к груди. — Прошу вас, не останавливайтесь.

— Не здесь, моя любовь. Давайте я помогу вам одеться и провожу домой, пока вы не промокли до нитки.

Кассандра вопросительно посмотрела на графа, но он не нашел слов для ответа. Не будь она замужем, он не колеблясь предложил бы ей руку и сердце. И совершил бы этот первый в его жизни безумный поступок с огромной радостью. Ведь жениться на Кассандре — все равно что взять себе в жены бурю. Эта особа и без того превратила жизнь в его в доме в кромешный ад — уже одним фактом своего существования вопреки желаниям его матери. Но увы, Кассандра замужем, а не в его правилах заводить романы с чужими женами.

— Я даже не знаю, что сказать, Кассандра. Моему поведению нет оправдания. Простите меня, если можете.

Он снова прячет голову в песок, подумала Кассандра, и ей стало грустно и горько. Но нет, он от нее не уйдет. Она этого не допустит! Ведь они были так близки к тому, чтобы обрести наконец долгожданное блаженство! Кассандра накрутила на палец манишку его рубашки и умоляюще заглянула ему в глаза.

— Не отталкивайте меня, Уайатт. Знаю, я не всегда была справедлива к вам. Поставила вас в неловкое положение в Хэмптон-Корте. Я только потому согласилась выйти за Руперта, чтобы вы не чувствовали себя мне обязанным. Я знаю, какие разговоры ведутся о нас в округе. Обещаю никогда больше не появляться с вами на людях. Только не покидайте меня, Уайатт! Обещайте, что мы будем видеться.

Меррик не знал, верить ей или нет. Этой негоднице не занимать притворства, ей ничего не стоит разыграть любую сцену. Ему не хотелось думать, что все ее слова — от первого до последнего — ложь. Но просить, умолять — не в ее характере.

— Вы хотите сказать, что вышли за Руперта лишь затем, чтобы освободить меня от данного вам слова? Извините за резкость, но не кажется ли вам, что ваш поступок разумным не назовешь?

Господи, что она наделала, ужаснулась Кассандра. Теперь он зол на нее, и как ему объяснить, что двигало ею, когда она принимала это решение? Кассандра отстранилась от графа и посмотрела на свою лошадь, которая беспокойно рыла копытом землю. Небо стало заметно темнее, однако тучи так и не пролились дождем. Кассандра мысленно молила небеса о хорошем ливне — вот что мгновенно остудило бы ее, отрезвило, привело в чувство.

— Простите, Уайатт, но у меня не было выбора. И мне не хочется сейчас говорить об этом.

Она гордо вскинула подбородок и шагнула к лошади, ожидая, что граф поможет ей сесть в седло.

Но Меррик не двинулся с места и продолжил свой допрос с пристрастием:

— Насколько я помню, я пришел к вам уже после того, как в газетах появилось объявление о вашей помолвке. Пришел для того, чтобы подтвердить мое предложение, хотя не обязан был этого делать, разве не так?

— Да, так и было, — еле слышно прошептала Кассандра.

— Однако вы сочли единственным выходом для себя выйти замуж за Руперта?

Слова графа резали по живому. Ну как ему объяснить, что для нее это действительно был единственный выход? Ведь Меррик ей все равно не поверит. Кассандра подвела свою лошадь к поваленному дереву и попыталась сесть в седло без его помощи.

Взбешенный, Меррик в два шага преодолел разделявшее их расстояние, молча помог ей сесть в седло и сам вскочил на лошадь.

Обратный путь они проделали в полном молчании. Увы, не только молчание разделяло их, но и многое другое, что осталось невысказанным. Наконец они доехали до зиявших глазницами развалин. Меррик спешился и помог своей спутнице. Но вместо того чтобы взять Кассандру за талию, предложил ей руку.

Кассандра молча приняла его руку, но на землю спустилась без его помощи. Спешившись, она заглянула ему в глаза, затем резко повернулась и зашагала к развалинам. Меррик остался стоять на месте.

Глава 15

Не в силах уснуть, Кассандра лежала в своей одинокой постели и прислушивалась к раскатам грома. Закрыв глаза, она вспоминала прикосновения Уайатта, запах его кожи, видела страсть в его взгляде. Она отдала бы все на свете, чтобы Меррик снова оказался с ней рядом. Тогда ей не было бы так одиноко.

Однажды она спросила Пегги, любовницу отца, что происходит в постели между супругами. Пегги ответила, что в постели мужья и жены обнимают и любят друг друга. Именно этого сейчас и хотелось Кассандре: чтобы ее обнимали и любили.

Кассандра вытерла скатившуюся по щеке слезу. Когда ей исполнилось двенадцать, она дала себе слово никогда не плакать. Ведь слезами горю не поможешь. Если ей хотелось плакать, она пускала в ход кулаки. После того как Дункан дал ей сдачи, она стала бить лишь неодушевленные предметы. Но с годами боль отвержения становилась все невыносимее, а сбитые костяшки пальцев не приносили никакого морального удовлетворения.

Кассандра любила своих родителей. Они были для нее всем на свете. Отец с матерью по-своему тоже любили ее. Хотя она и не была родной дочерью маркиза, он с гордостью показывал ее друзьям и называл своей маленькой принцессой. Когда у него были деньги, он покупал ей игрушки и наряды и возил рядом с собой в экипаже. Она не знала, что он ей не родной отец, до тех пор, пока об этом не сказал Дункан. Тогда Кассандра плакала последний раз.

Маркиз ничего не ответил, когда она слезно умоляла его опровергнуть слова брата. В тот вечер маркиз выпорол Дункана, а Кассандра всю ночь проплакала. Утром она пнула Дункана ногой в живот и ушла с высоко поднятой головой.

С тех пор все изменилось. Маркиз никогда не называл ее незаконнорожденной, однако, напившись, ругался и даже бил ее, как и Дункана. Чем старше она становилась, тем труднее ей было смотреть в лицо фактам, тем чаще напивался старый маркиз. И все более жестоко обращался с детьми. Кассандра не могла ударить его, поэтому научилась улыбаться в ответ. От этого маркиз начинал рыдать, словно ребенок, зато она чувствовала себя сильной. Однако боль не проходила. Слезы градом хлынули из ее глаз. Кассандра заметалась в постели, пытаясь успокоиться. Ей просто хотелось родительской любви. Ей казалось, что отец любит ее, когда она помогала ему выиграть в карты, но затем он приходил домой, и Кассандра слышала сцены, устраиваемые в комнате матери. Она знала, что разговор шел о ней. Это она была виновата в том, что отец пил, а мать постоянно болела. Она всегда была в чем-то виновата и ничего не могла с этим поделать.

Кассандра чувствовала себя совершенно беспомощной. Возможно, если бы она вела себя лучше, мать и отец любили бы ее и все было бы в порядке. Но что бы она ни делала — все получалось плохо. Если она куда-то отправлялась с отцом, плакала мать. Если оставалась дома с матерью, отец сердился, а мать снова плакала. Ей никак не удавалось завоевать их любовь, и она перестала сокрушаться по этому поводу.

А сейчас слезы нескончаемым потоком лились из ее глаз. Неужели это так плохо — желать, чтобы тебя хоть немного любили? Она была нужна Меррику так же, как он ей. Она это чувствовала сердцем. Иначе он бы так не поступил. Но она рассердила его, и теперь он никогда ее не полюбит. Все возвращается на круги своя. Почему она все делает не так?

Кассандра выглядела не лучшим образом, когда вечером следующего дня подошла к живой изгороди, разделявшей их владения. Темные круги под глазами говорили о том, что она провела бессонную ночь, а бескровные, скорбно сжатые губы свидетельствовали о душевных муках. Кассандре нелегко было прийти в условленное место, но она не могла не увидеться с Мерриком.

Однако граф не пришел, и Кассандра решила, что лучше рассердиться, чем страдать. Она не считала, что они поступили неправильно. Нет-нет, все было совершенно правильно. В этом она ничуть не сомневалась. Злясь на графа, Кассандра по каменным ступенькам перешла через живую изгородь и зашагала к особняку в центре парка.

В окнах гостиной было темно, значит, гостей в доме нет. Возможно, граф тоже ушел. Возможно, у него свидание с Кэтрин — его мать настаивала на том, чтобы он проводил время со своей невестой. Что ж, пусть женится на Кэтрин. Все, что нужно Кассандре, — это немного любви. Кэтрин никогда этого не получит.

Молоток глухо стукнул по тяжелой двери. Девушке открыл лакей и окинул ее презрительным взглядом.

— Впустите меня, Джеймс. Я хочу увидеть лорда Меррика.

— Его милости нет дома, миледи. — Лакей ничуть не сомневался, что граф обрадовался бы визиту этой странно одетой дамы, чего нельзя сказать о старой графине, и это ставило его в затруднительное положение.

— Полагаю, он скоро вернется. Я подожду его в музыкальном салоне. — Раздражение придало Кассандре храбрости.

Слуга осторожно открыл дверь пошире, но леди Меррик успела услышать их разговор и с надменным видом выплыла в холл.

— Ужасно сквозит, Джеймс, немедленно закройте дверь. — Словно только что заметив Кассандру, она удивленно всплеснула руками. — Леди Кассандра, что привело вас к нам в столь поздний час? Уайатт куда-то ушел и вряд ли скоро вернется. Мне, право, жаль, что вы зря потратили время.

Злобного блеска в глазах вдовы было достаточно, чтобы раздражение Кассандры вспыхнуло с новой силой.

— Мне жаль, что я не застала его дома, миледи, но на самом деле я пришла к вам. Я давно собиралась вас навестить, но вы постоянно заняты, и мне не хотелось быть навязчивой. Раз уж Уайатта нет дома, мы сможем мило побеседовать наедине. — Она умышленно назвала графа по имени, чтобы посмотреть на реакцию его матери.

До глубины души шокированная столь неприкрытой лестью, леди Меррик замешкалась. Воспользовавшись этим, Кассандра с гордо поднятой головой и наигранной улыбкой шагнула в холл и окинула его взглядом. Здесь не было ни ваз с цветами, ни гобеленов на стенах. Лишь несколько портретов предков, сурово взирающих с мрачных холстов.

— Так мило, что вы согласились принять меня, леди Меррик, — произнесла Кассандра. Девушке не терпелось направиться в музыкальный салон, но оттуда не доносилось ни единого звука.

— Я действительно слишком занята. У меня столько дел… — Графиня растерянно умолкла, видя, как гостья зашагала по холлу.

— Меррик говорил, что вам скучно в деревне, миледи. — Кассандра заметила в одной из комнат свет и направилась в ту сторону. — В это трудно поверить, если учесть, что ваш дом требует столько забот.

Кассандра устроилась в кресле возле чайного столика. Ее глаза вызывающе сверкали, и, приняв вызов, графиня с царственным видом уселась в соседнее кресло.

— Даже представить себе не могу, почему вы так решили, дитя мое. Вряд ли есть время скучать в таком большом поместье, как наше. Я постоянно чем-то занята. Порой не хватает времени передохнуть. Именно это я и собиралась сделать перед вашим приходом. Я настояла на том, чтобы одну неделю провести в тишине и спокойствии, и Уайатт любезно согласился.

Графиня даже не удосужилась предложить девушке чаю, и Кассандра жестом попросила дворецкого принести ей чашку. Не зря же она выросла в доме маркиза. Возможно, хорошо воспитанные барышни не отдают распоряжений чужим слугам, но Кассандру это не смущало. Она решительно кинулась в атаку.

— Не сомневаюсь, Уайатт — самый заботливый сын в мире. Он был невероятно любезен, предложив мне пользоваться его музыкальным салоном. Он очень любит музыку, не правда ли?

Подошел слуга с подносом, и графиня с недовольным видом налила непрошеной гостье чаю.

— У него хорошо получается все, за что бы он ни взялся. Но сейчас мой сын слишком занят, чтобы уделить вам время. Этой весной он чересчур долго задержался здесь, пренебрегая своими обязанностями в остальных поместьях. Не удивлюсь, если он только что отбыл в другие свои владения.

— Полагаю, у него есть управляющий, который способен самостоятельно вести дела в поместьях без постоянного надзора графа, — ответила Кассандра. — Пожалуй, ему следует заняться убранством дома. Если не ошибаюсь, вон на той парчовой гардине большое пятно. — Она указала на окно справа.

— У Уайатта есть дела посерьезнее, да и у меня тоже. Когда у нас найдется на это время, мы пригласим декоратора, который сделает все необходимое.

— Я бы на вашем месте наняла экономку, — заявила Кассандра. — Дом в запущенном состоянии и нуждается в заботливых руках, которых не знал много лет.

— Как вы смеете! — гневно воскликнула графиня, со стуком поставив чашку на стол.

В этот момент из холла донесся мужской голос, и в следующее мгновение в гостиную вошел Меррик. Волосы его растрепались от ветра. Он принес с собой запах надвигающейся грозы. В твидовой куртке и белом шейном платке он был просто неотразим. Кассандре не верилось, что этот степенный мужчина страстно ласкал ее прошлой ночью.

Граф поклонился дамам и вопросительно взглянул на Кассандру.

— У тебя гости. Я не помешал? — обратился он к матери.

— Нет, нисколько. Леди Кассандра уже уходит. Вели Джеймсу ее проводить. Мне нужно кое-что обсудить с тобой.

Кассандра не двинулась с места.

— Я не тороплюсь, милорд. Может быть, позволите мне немного поиграть на фортепьяно, пока вы с матерью будете обсуждать ваши дела?

Обстановка еще больше накалилась, и Меррик поспешил ее разрядить:

— Разумеется, миледи. Немного погодя я присоединюсь к вам. — Он жестом подозвал дворецкого. — Джеймс, проводите леди Кассандру в музыкальный салон.

Кассандра с нарочитой учтивостью поклонилась старой графине и с гордым видом выплыла из гостиной. Меррик восхищенно посмотрел ей вслед. Она была немного бледна, но в глазах светился все тот же огонь.

— Я не потерплю в своем доме эту беспутную особу, — заявила графиня, как только за Кассандрой закрылась дверь.

— Это мой дом, мама. Я приглашаю любого, кого сочту нужным.

За последнюю неделю они с матерью уже не раз спорили на эту тему. Уайатт всегда уважительно относился к родителям, но перспектива всю жизнь выслушивать наставления матери не улыбалась ему.

— Она оскорбила меня! Ты не можешь позволить, чтобы это сошло ей с рук.

Уайатт весело улыбнулся.

— Я вызову ее на дуэль. По-твоему, какое оружие она предпочтет?

— Уайатт, это очень серьезно! Она бросила вызов обществу, вынудила своего мужа скрываться, чуть не погубила несчастного юношу Шеффинга, а теперь пытается поймать в сети тебя! Ты должен выставить ее за дверь и запретить появляться в нашем доме!

— Мама, не выйди леди Кассандра за Руперта, сейчас она была бы леди Меррик. Мне кажется, ты должна перед ней извиниться. А теперь прошу прощения, но мне нужно поговорить с Кассандрой, Она к нам редко приходит без повода. — Он произнес это тоном, не терпящим возражений. Уайатт вышел из комнаты, пропустив мимо ушей истеричные мольбы матери позвать горничную и принести нюхательную соль.

До его слуха донеслись звуки фортепьяно — Кассандра пыталась подобрать свою любимую мелодию. Это робкое, неумелое исполнение пробудило в его сердце воспоминания о музыкальном вечере у Шеффингов. Как ни странно, тогда они были ближе друг к другу, чем когда оставались наедине. У графа бешено забилось сердце, словно хотело выскочить из груди. Это не что иное, как безумие, размышлял Меррик. Он заразился им от Говардов.

Кассандра склонилась над клавиатурой. В свете свечей собранные в высокий узел волосы казались нимбом вокруг ее головы. Непослушный золотистый локон, выбившись из прически, упал ей на шею. В это мгновение она казалась графу хрупким, почти неземным созданием, и он невольно залюбовался ею.

Она подняла на него взгляд и подвинулась на скамье, чтобы он мог сесть рядом. Меррик уловил нежный аромат сирени, и на него нахлынули волнующие воспоминания. Он взял аккорд и заиграл. Звуки лились из-под его пальцев легко и свободно.

Кассандра не запела, а лишь наблюдала за тем, как его руки, словно птицы, порхают по клавишам. Уайатт вскоре заиграл другую, более сложную мелодию, которая, как он считал, должна ей понравиться. Но вскоре понял свою ошибку. Ему не терпелось услышать, как Кассандра поет, потому что в ее голосе звучала любовь.

— Спойте мне, — прошептал Меррик и заиграл простенькую колыбельную.

На этот раз он выбрал мелодию правильно. В отличие от колыбельной любовная баллада наверняка заставила бы девушку расплакаться. Кассандра запела, но, увы, эффект был уже не тот.

Тогда Уайатт перешел на более энергичную мелодию, словно специально написанную для того, чтобы ее исполнять на два голоса. Кассандра поняла, чего он от нее добивается, и вполне сносно исполнила свою партию. И все же что-то было не так.

Граф понимал, чего ему недостает, однако не собирался уступать. Он выбрал еще более быструю мелодию, которая требовала от исполнителей повышенного внимания и сосредоточенности. Обычно один из исполнителей, не поспевая за бешеным темпом, сбивался, «пускал петуха», и все кончалось веселым смехом. В тот памятный вечер они с Кассандрой исполнили ее гладко, ни разу не сбившись. И все же…

Меррик захлопнул крышку фортепьяно и резко поднялся.

— Позвольте проводить вас домой, пока не разыгралась гроза, — произнес он.

Кассандра приняла протянутую ей руку. Она понимала, что в этом доме они не смогут сказать друг другу то, что хотелось бы.

Граф велел оседлать двух лошадей. Ветер усилился и раскачивал верхушки деревьев. Тучи, словно обезумев, стремительно неслись по небу, и лишь у самого горизонта сквозь серую завесу прорвался солнечный луч. Кассандра бросила взгляд на грозовое небо и взяла графа за руку. Ни он, ни она не надели перчаток, и это прикосновение было исполнено доверия и нежности.

Вскоре привели лошадей, и один из конюхов подсадил Кассандру в седло.

— Мне не хотелось бы извиняться за то, что произошло вчера вечером, — произнес наконец граф, не осмеливаясь посмотреть ей в глаза. — Я думал, вы больше не пожелаете меня видеть.

— Тогда и я не стану перед вами извиняться. Я бы не пережила, если бы не смогла увидеть вас снова, — едва слышно произнесла Кассандра.

— Боюсь, я не совсем верно вас понял, — промолвил Меррик.

— Возможно, но это не имеет значения. Вы — мой единственный друг. И я не могу потерять вас. — В голосе Кассандры прозвучала нескрываемая боль. Она чувствовала, что больше не в силах сдерживаться — душевная боль мучительно терзала ее, рвалась из груди наружу.

Слова Кассандры озадачили графа. Значит, ей нужен друг, а не любовник, хотя одно другому не помеха. Прошлой ночью он метался из угла в угол, не в силах побороть охватившее его желание. Но к несчастью, единственная женщина в мире, которую он безумно хотел, принадлежала другому.

— Кассандра, вы должны понять несколько простых истин. На дружбу между мужчиной и женщиной в обществе смотрят с подозрением. В нее просто не верят, И в этом нет ничего удивительного. Я старше вас и не могу допустить, чтобы наши отношения переросли в нечто большее. Скажу лишь одно — в этом случае женщины выходят замуж. Кстати, замечу, как это ни прискорбно, вы выбрали не меня, а Руперта. Это он должен был посвятить вас в тайны отношений между мужчиной и женщиной.

— Вы не можете мне этого простить? — с горечью спросила Кассандра. — Я сама себя не простила. Поэтому и не виню вас. В любом случае сожалеть уже поздно, тем более что у меня не было выбора. Одного не пойму — почему я должна страдать из-за совершенной мной ошибки до конца дней?

— Я бы хотел вам помочь, Касс, но как? Должно быть, у вас были причины предпочесть Руперта. Не знаю, что произошло той ночью, но, возможно, время и терпение сделали бы свое дело. Возможно, вы не поняли…

Меррик поймал себя на том, что ему трудно говорить на столь щекотливую тему, и решил перевести разговор в иное русло.

— По всей видимости, Руперт был пьян. Но не исключено, что у него и в мыслях не было обойтись с вами столь жестоко. Порой женщина выводит мужчину из себя и сама же из-за этого страдает.

Кассандра бросила на него сердитый взгляд.

— Мужчины тоже выводят женщин из себя. Руперт был пьян и вел себя как животное. Но вы правы, я не знала, чего он ждал от меня, теперь знаю, но это не меняет дела. Он всегда вызывал у меня отвращение. Однако не все так уж плохо. Теперь я замужняя дама, и Дункан не может мной распоряжаться. Одного не могу понять — почему вы хотите прекратить нашу дружбу?

Уайатта так и подмывало спросить, чему, собственно, обучил ее Руперт. За целый день и ночь. Возможно, Руперт оттачивал на ней свое искусство разврата еще до свадьбы. Графу не хотелось думать о том, что мог сотворить Руперт с таким прекрасным и невинным созданием. Ему следовало бы посоветовать ей вернуться к мужу, но это было выше его сил.

— Вы меня неправильно поняли, Касс. Я не отказываюсь от дружбы с вами. И по первому зову готов прийти вам на помощь. Просто нам не стоит встречаться, так будет лучше для нас обоих.

Тучи сгустились и полностью скрыли закатное солнце. Меррик с Кассандрой въехали в лес. Освещаемые вспышками молний, деревья раскачивались под сильными порывами ветра. Лошади занервничали. Граф подумал, что сейчас не та обстановка, чтобы вести подобные разговоры, однако откладывать объяснение значило бы лишь усугублять ситуацию. Он ускорил было шаг, но Кассандра то и дело отставала, поглощенная своими мыслями, словно не замечая разыгравшейся бури.

— Не стоит встречаться? Что же это за дружба? Вы ведете себя как любовник, которому наскучила его пассия, и он всеми правдами и неправдами стремится отнёс избавиться. Прошу прощения, граф, но у меня и в мыслях не было навязывать вам свое общество. Мы можем расстаться прямо сейчас. Утром Джейкоб вернет вам лошадь.

С этими словами она взяла с места в карьер по узкой лесной тропинке. Над головами у них громыхнул гром, и лошадь, испугавшись, перешла на галоп. Меррик что-то крикнул ей вслед в надежде, что Кассандра услышит, но в следующее мгновение на него обрушились струи ливня.

Тропа, на которую свернула Кассандра, была непригодна для верховой езды — здесь давно не обрезали нижних ветвей. От ужаса у графа пересохло во рту. Пригнувшись к шее своего скакуна, он галопом пустился вслед за Кассандрой.

Глава 16

Молнии озаряли небо, и Уайатт разглядел силуэт Кассандры. Лошадь, на которой она сидела, вышла из повиновения — проливной дождь и раскаты грома напугали обычно спокойное животное. Кассандра же была либо разгневана, либо охвачена страхом и даже не пыталась совладать со строптивой кобылой. Судорожно вцепившись в поводья, она положилась на судьбу.

Очередная вспышка высветила сцену, от которой Меррику стало не по себе. Впереди над дорогой навис низкий сук, и девушка налетела на него. Граф устремился вперед, хотя понимал, что не в силах предотвратить неизбежное.

На полном скаку он спрыгнул с коня, разбрасывая вокруг себя грязь. Кассандра лежала на мокрой земле. Меррик с замиранием сердца опустился рядом с ней на колени. Золотистые волосы пропитаны грязной водой, по бледному лицу стекают мутные ручейки. Дрожащими руками граф поднял Кассандру с земли. Глаза ее были закрыты. Граф проклинал себя. Это он виноват в случившемся. Кассандра пришла к нему, переступив через собственную гордость, открыла ему свою ранимую душу, а он оскорбил ее. И все потому, что прислушивался к разуму, а не к сердцу. Ему всегда казалось, что это мудрейший способ существования, но оказалось, что одной мудрости недостаточно. И девичье тело у него на руках — лучшее тому подтверждение. Возможно, Кассандре недоставало мудрости, но сердце ее было исполнено любви и доброты. Только такой глупец, как он, мог этого не заметить. Щеки его увлажнились, но не от дождя.

Прежде всего надо где-то укрыться. Они оба вымокли до нитки, а в лесу становилось все холоднее. Кассандра может схватить пневмонию. Придерживая одной рукой узду, он повел своего скакуна по ближайшей короткой тропе. Где-то поблизости должен быть игровой павильон, сохранившийся еще со времен его детства. Макгрегор присматривал за всеми постройками, разбросанными в дальних концах поместья. Будь что-то не так, управляющий наверняка доложил бы об этом графу.

Очередная вспышка молнии высветила небольшой домик. Лошадь оставить было негде. Меррик на мгновение задумался, как ему поступить — верхом преодолеть оставшийся путь до дома или же отправить коня одного? Но если обе лошади вернутся в конюшню без ездоков, конюхи наверняка переполошатся. Он посмотрел на Кассандру и моментально принял решение. В летнем домике ей будет лучше — это куда безопаснее, чем скакать несколько миль по раскисшей дороге под проливным дождем.

Граф спешился и подстегнул лошадь, уповая на то, что животное самостоятельно найдет дорогу до конюшни. И тогда конюхи отправятся искать его самого.

Проклиная темноту, он внес Кассандру в дом. Боже, как давно он не был в игровом павильоне! В углу на прежнем месте стояла детская кровать, и он шагнул к ней.

Щепок или угля, чтобы растопить очаг, в домике не нашлось. Меррику тотчас вспомнились предостережения матери о том, к каким бедам приводят шалости с огнем. Но по крайней мере тут было сухо и относительно тепло. Граф положил девушку на кровать и в изножье обнаружил шерстяное одеяло.

Ткань наверняка покрыта плесенью и проедена молью, но это лучше, чем ничего. У графа от холода стучали зубы, но он не обращал на это внимания. Надо срочно согреть Кассандру, а это невозможно, пока на ней мокрая одежда. Нащупать в темноте крючки и пуговицы было чертовски трудно, зато от прикосновения к нежной девичьей коже в нем снова вспыхнул огонь желания.

Граф осторожно приспустил лиф платья. Кассандра шевельнулась и застонала. Окрыленный надеждой, граф на мгновение замер, прислушиваясь. Увы, больше она не издала ни звука. Граф приподнял ее, стащил до талии платье и нижнюю рубашку и почувствовал, как к его груди прижалась восхитительная девичья грудь, однако попытался не думать об этом. Ему было страшно вспомнить, какую страсть разожгли в ней его прикосновения накануне ночью. Не дай Бог, если это повторится. Ему удалось стащить с Кассандры мокрую одежду только до бедер, и на мгновение он заколебался, не зная, что делать дальше. Увы, придется довести дело до конца. Нельзя оставлять на ней мокрое платье. Он попытается не думать о том, к чему прикасаются его пальцы, хотя это будет нелегко. Тем более что он не прикасался к женщине вот уже несколько месяцев!

Уайатт бережно вытер тело Кассандры куском мягкой материи, обнаруженной в комоде, после чего укутал ее в одеяло. Но она так и не открыла глаз. Боже, сколько придется ждать, прежде чем их хватятся и начнут поиски? При таком ливне — не меньше чем через несколько часов.

Меррик принялся стаскивать с себя мокрую одежду. Какая досада, что здесь не разведешь огня! Холод пробирал до костей, однако ни в одном из комодов не нашлось ни сухой одежды, ни второго одеяла. Впрочем, ничего удивительного, ведь это детский игровой павильон!

Сняв рубашку, Меррик наклонился и пощупал лоб Кассандры. Он оказался пугающе холодным.

Существовал единственный способ согреть ее, однако граф отдавал себе отчет в том, каковы могут оказаться последствия. Ему ничего другого не оставалось, как ждать, когда за ними придут. Ну а если до утра никто не явится?

К черту приличия! Уайатт выпрямился и стащил с себя остальную одежду. Кассандра наверняка рассвирепеет, когда утром увидит, в каком они виде, но уж лучше сцена со слезами и упреками, чем бездыханное тело. Вытершись мокрой рубашкой, он забрался под одеяло и лег рядом с ней.

Главное, поскорее согреть ее. Кровать была узкая, и места двоим едва хватало. Уайатт повернулся к Кассандре и, обняв ее за талию, прижал к себе. Она шевельнулась и приняла более удобную позу. Уж не инсценировала ли она падение, подумал Меррик. Но какое блаженство ее обнимать! Он лежал, боясь шевельнуться, чтобы случайно не коснуться интимных частей тела, которые притягивали к себе, словно магнит.

Дождь продолжал монотонно стучать по черепичной крыше. Уайатт попытался лечь поудобнее. Пройдет еще несколько часов, прежде чем их обнаружат. До него доносилось мерное дыхание Кассандры — значит, ничего страшного не случилось.

Вскоре его сморил сон. Запахи плесени, мха, старых листьев смешались с легким ароматом сирени.

Кассандра проснулась, разбуженная барабанной дробью. Она плотно сжала веки, борясь с болью, и попыталась понять, откуда доносится этот звук. В первый момент ей подумалось, что это капли дождя барабанят по прохудившейся крыше ее спальни. Но звук раздавался гораздо ближе, воздух был сырым и липким. Перина почему-то сделалась жесткой. Девушка заворочалась, стряхнув с себя сон.

Барабанная дробь тотчас прекратилась. У Кассандры перехватило дыхание. Она обнаружила, что лежит совершенно голая, а рядом с ней на узкой жесткой кровати лежит кто-то еще, тоже без одежды!

«Руперт!» — промелькнуло у нее в голове. Но нет, было в близости этого человека нечто успокаивающее, а теплая рука, обнимавшая ее за талию, никак не могла принадлежать Руперту. На душе стало легко и спокойно, и она даже улыбнулась — Уайатт! Кассандре не хотелось расставаться с этой мечтой, и она вновь погрузилась в сон.

Было еще темно, когда Кассандра снова проснулась. Рука мужчины, лежавшего рядом, сжала ее талию еще крепче, и тогда она поняла, что он тоже проснулся.

— Уайатт? — прошептала она с опаской, осторожно прикоснувшись к его груди, находившейся всего в нескольких дюймах от ее носа.

— Слава Богу! — послышалось в ответ.

Уайатт напрягся и отодвинулся от нее. Тогда Кассандра пробежала пальцами по его волосатой груди.

— Не уходи. Мне холодно.

Уайатт не в силах был оставить ее. Вскоре Кассандра все поймет и с криком выпрыгнет из постели. Что ж, какими бы ни были последствия, он их заслужил. Значит, ему ничего не остается, как лежать, ощущая рядом с собой ее теплое, нежное тело, рисуя в воображении картины жаркой страсти.

Кассандра же, по наивности не подозревая, куда могут завести ее такие опасные игры, придвинулась к нему еще ближе. Вскоре она почувствовала, что в самый низ живота ей упирается что-то твердое. Она слегка испугалась, но это не помешало ей поискать губами его губы. Она добьется его любви. И начнет с поцелуев.

Уайатт ответил на поцелуй и стал ласкать ее страстно, неистово.

Его пальцы скользнули у нее между ног, и она инстинктивно сжала бедра. Однако Уайатт проявил настойчивость, и ей ничего не оставалось, как впустить его туда, куда ему явно не терпелось попасть.

Меррик вошел в нее, на мгновение Кассандру пронзила боль, но тут же отступила, уступив место невыразимому блаженству.

Закрыв глаза, Кассандра отдалась неведомым ей доселе ощущениям. Еще мгновение — и ей показалось, будто внутри у нее взорвался вулкан, и по всему телу пробежала сладкая судорога. Не в силах себя сдерживать, она вскрикнула. Одновременно из горла Уайатта вырвался сдавленный стон, похожий на глухой раскат грома. Кассандра почувствовала, как он до упора погрузился в нее, выпустив в ее лоно мощный фонтан горячего семени, после чего, вздрогнув еще раз, обмяк и прижался к ней всем телом.

Они лежали несколько минут, не в силах пошевелиться, пытаясь прочувствовать полностью это удивительное единение. Кассандра ощущала приятную пульсацию между ног. То, что только что произошло между ними, было так ново и так прекрасно, что ей захотелось повторить все сначала. Словно прочитав ее мысли, Уайатт исполнил ее желание.

Они вместе достигли вершины и, не в силах произнести ни слова, умиротворенные опустились на землю и погрузились в сон.

Утром Уайатт проснулся первым. Дождь прекратился, однако небо по-прежнему было затянуто тучами, и в комнате царил полумрак. Кассандра лежала, свернувшись калачиком, в его объятиях. Единственной вуалью, что закрывала ее тело, были рассыпавшиеся золотистыми волнами волосы.

Посмотрев на нее, граф ощутил укор совести. Однако предательский внутренний голос тотчас шепнул ему, что случившееся было неизбежно. Боже, ну почему с первой женой у него все было не так? Почему по-другому? Он не испытывал ни нежности, ни страсти, продолжением которой наверняка станут дети. Ведь это, пожалуй, единственное, о чем он мечтал в жизни.

Нет, он не очерствел душой. Просто он одинок. Когда-то ему казалось, что жена избавит его от одиночества, что в ее лице он обретет верную и надежную спутницу жизни. Ему не нужна была холодная красавица из тех, что привлекают к себе на балах всеобщие взгляды. Флирт и жеманные разговоры неизменно отталкивали графа. И когда он остановил свой выбор на Элис, ему казалось, что он принял правильное решение. Она была молода, впрочем, как и он сам. Невысокого роста, тихая, хотя и не дурнушка, — такая вряд ли привлечет к себе толпы поклонников, которые домогались бы ее руки и сердца. Казалось, она несказанно, рада знакам внимания с его стороны. Его предложение приняла с застенчивой улыбкой. Он сам тогда обрадовался в душе, что поиски спутницы жизни не затянулись надолго, а Элис без долгих размышлений ответила ему согласием.

И они поженились. Вот тогда-то и случилась катастрофа. До этого у графа почти не было опыта отношений с женщинами, ведь он почти все время проводил в деревне. Правда, во время редких приездов в Лондон он позволял себе развлечься с продажными женщинами, но шлюхи никогда не говорили ничего плохого о его мужских качествах, и граф решил, что у его жены тоже не будет повода жаловаться.

Увы, в первую же брачную ночь она кричала и плакала, когда он лишил ее девственности. На следующую ночь, когда он овладел ею, Элис лежала неподвижно, как статуя, с трудом скрывая отвращение. Но как только он излил в нее семя, Элис откатилась на другой край постели и расплакалась.

В первые месяцы их совместной жизни Уайатт лелеял надежду, что со временем молодая жена войдет во вкус супружеских отношений и в конечном итоге подарит ему наследника. И он регулярно наведывался в ее спальню. Но вместо того чтобы ощутить наконец удовольствие от близости с мужем, Элис замкнулась в себе и начала от него отдаляться, а их отношения стали формальными и натянутыми. Что касается супружеской постели, то напряжение это превращало минуты близости в механическую процедуру, от которой жестоко страдали оба.

В конце концов Элис все-таки забеременела, и Меррик со вздохом облегчения удалился в свои апартаменты. Но вскоре у его супруги случился выкидыш. Однако у графа не хватило духу возобновить попытки зачать еще одного ребенка. Он твердил себе, что следует подождать, пока Элис окончательно не поправится, пока сама не захочет его близости. Но этого не случилось.

Уайатт нежно привлек к себе сонную Кассандру. Боже, ну кто бы мог подумать, что он обретет счастье и душевный покой с этой рыжеволосой строптивицей, от которой хотелось бежать без оглядки. Кассандра вздохнула во сне, и он положил руку ей на грудь, не в силах выпустить ее из объятий.

К тому моменту, когда Кассандра окончательно проснулась, он успел заглушить голос разума, нашептывавший ему предостережения. Да, он лишил ее чести. И готов взять на себя ответственность за последствия.

— Как ты себя чувствуешь? — шепотом спросил он, когда Кассандра открыла глаза и одарила его счастливой безмятежной улыбкой.

Кассандра провела пальцем по его подбородку, на котором уже проступила щетина, затем по щеке, наблюдая за тем, как граф слегка зажмурился от удовольствия.

— Как в сказке, — прошептала она в ответ.

Уайатт тотчас снова ощутил, как в нем проснулось желание, однако уже рассвело, и оставаться вдвоем в постели было опасно. Ему придется на время обуздать свою страсть, чтобы дело не закончилось скандалом. Но, взглянув на Кассандру, он понял, что у нее и в мыслях ничего подобного не было. Она не считала, что они занимались чем-то предосудительным.

— Значит, ты и есть волшебница, — прошептал он ей на ухо и нежно прикоснулся к ней, словно желая убедиться, что перед ним не бесплотный призрак. — Но прежде чем ты взмахнешь волшебной палочкой и этот мир исчезнет, мы с тобой должны одеться.

Кассандра капризно надула губки. У нее не было ни малейшего желания покидать любовное гнездышко. Наоборот, она сгорала от любопытства, желая до конца разобраться в том, что произошло между ними ночью. Днем это будет сделать гораздо проще. Правда, пока что ей удалось рассмотреть только широкие плечи графа и поросшую темным пухом грудь, потому что остальная часть тела была скрыта под одеялом. Однако она чувствовала, что в ней снова вспыхнул огонь, так же как ночью. Было бы глупо вставать сейчас с постели. И Кассандра смело скользнула рукой под одеяло.

— Наша одежда еще не высохла, — заявила она, пока рука ее исследовала его затвердевшие соски, а потом устремилась ниже. Уайатт как-то странно улыбнулся. И хотя сейчас их тела лишь слегка соприкасались, Кассандре казалось, будто она вновь ощутила его внутри себя.

— Послушай, — прошептал граф, — мне надо немного остыть, да и тебе тоже.

Пристально глядя Кассандре в глаза, он поймал ее руку и вытащил из-под одеяла.

— Пойми, если мы останемся в постели, твое желание усилится. Так что закрой глаза, я встану первым.

Как и следовало ожидать, она не подчинилась.

«Черт! — мысленно выругался граф. — Ведь сюда могут прийти в любую минуту». Он зябко поежился, ощутив утренний холодок, и принялся собирать с пола влажную одежду.

Кассандра, не стесняясь, рассматривала его. И хотя тусклый свет пасмурного утра не давал возможности все разглядеть, она тем не менее увидела достаточно. Она никогда не задумывалась о физической разнице между мужчинами и женщинами — и вот теперь ей было видно, что Уайатт сложен так, чтобы наилучшим образом дополнять ее. Его тело было крепким и мускулистым. Зато ее тело — сама нежность. Ей лишь краем глаза удалось рассмотреть ту его часть, которая есть только у мужчин, но и здесь они прекрасно подходили друг другу. Ведь как замечательно они соединились ночью! Словно были созданы друг для друга.

Кассандра потянулась — тело немного побаливало, а между ног горел все тот же огонь, хотя и там немного саднило. Когда Уайатт вернулся с ее одеждой, она вновь обратила внимание на его мужское естество, тотчас задавшись вопросом, каким образом ему удалось проникнуть в нее. Неужели это и впрямь возможно? Было бы любопытно вновь это испытать. И вместо того чтобы принять из рук графа платье и ворох нижних юбок, она откинула одеяло, жестом приглашая его к себе. Когда Уайатт излил в нее горячее семя, она вздохнула от удовольствия и отчаяния, уверенная в том, что испытанное ею нынешней ночью блаженство никогда больше не повторится. В этот момент в дверь постучали.

Глава 17

Негромко чертыхнувшись, Уайатт поцеловал Кассандру в щеку и встал с постели. Он укрыл ее одеялом, а сам, натянув отвратительно холодные и липкие от сырости бриджи, шагнул к двери.

К его удивлению, за дверью стоял дворецкий Кассандры с выражением застывшей добродетели на осунувшемся, нездоровом лице. По его взгляду было ясно, что он обо всем догадался.

— Миледи не вернулась домой прошлой ночью. Что-нибудь случилось? — спросил он довольно сурово.

— Да, но сейчас с ней все в порядке. Пусть горничная соберет ей сухие вещи.

Кассандра резко села в постели. Увы, за исключением одеяла, ей было нечем прикрыть свою наготу. Вдали послышался лай собак, и она поняла, что они угодили в западню. Как только Уайатт закрыл дверь, девушка вскочила, чтобы собрать одежду.

— Вы недостаточно убедительно лжете, милорд, — упрекнула она Уайатта, торопливо надевая влажную сорочку. — Джейкоб догадался, что мы провели эту ночь вместе. Полагаю, он никому не расскажет, за исключением Лотты, но было бы лучше, если б вы позволили мне поговорить с теми, кто придет. Возвращайтесь к себе. Представляю, что скажет об этом ваша мать.

Пока Кассандра натягивала ситцевую сорочку, Уайатт стоял с притворно равнодушным видом. Ему было больно видеть, как грубая материя касается ее нежной кожи. Но собачий лай раздавался уже совсем близко. Еще пара минут — и их обнаружат. Времени послать за приличной одеждой не было. Как не было времени и на объяснения, но он, черт возьми, прекрасно знал, что не отпустит ее в эту жалкую лачугу.

— Моя мать здесь ни при чем. Этот дом мой и вскоре станет твоим. Ей придется выбирать — оставаться здесь или переезжать в другое место. — Уайатт взял рубашку и сунул руки в рукава.

Уж не спятил ли он? Похоже, что да.

— И это говорит Святой Уайатт! Ты не можешь превратить меня в любовницу и встречаться со мной на глазах у твоей матери. Если ты не уважаешь ее, уважай хотя бы меня.

Граф скорчил гримасу, но от своего решения не отказался.

— Если тебе нужна компаньонка, я пошлю за твоей матерью. На то, чтобы найти Руперта и аннулировать брак, потребуется какое-то время, и я не позволю моей будущей жене жить в полуразрушенном замке.

— Жене? Ты с ума сошел? Это невозможно. Руперт никогда на это не согласится! К тому же мы с тобой совершенно разные люди. Выбрось эту мысль из головы!

Меррик с трудом застегнул последние пуговицы и начал заправлять рубашку в бриджи. Кассандра не сводила с него взгляда.

— Руперту придется согласиться. Прошлой ночью я лишил тебя невинности. Доказательство — на этой кровати. Ваш брак недействителен. Мы поженимся, как только получим разрешение.

Кассандру охватила паника. Она взглянула на человека, которому отдала себя, и увидела в нем черты честного дворянина. Она никогда не сможет выйти замуж за графа Меррика. Стоит ему узнать, что она не дочь маркиза, а незаконный ребенок какого-то простолюдина, как Дункан начнет его шантажировать. Вдовствующую маркизу может хватить удар. Все это вызовет скандал в обществе, и имя графа будет запятнано навсегда. Да и она сама, как бы ни старалась, никогда не сможет держаться как настоящая графиня. С его стороны просто безумие даже думать об их браке. Или же он впал в такое же отчаяние, как и она, когда пыталась поймать его в ловушку. Эта мысль только укрепила решение Кассандры.

— Не говори глупостей. Я не выйду за тебя, Уайатт. Если хочешь, буду твоей любовницей, но стоит мне переехать к тебе, как твоя репутация будет окончательно запятнана. А сейчас, если ты позволишь мне пройти, я отправлюсь домой, прежде чем нас обнаружат твои люди.

Лай собак раздавался совсем близко. Пустить их сюда никак нельзя. Поймав на себе строптивый взгляд Кассандры, Уайатт ощутил, как на него накатывает волна злости.

— Ты подождешь здесь, пока я не отошлю своих людей. Мне все равно, пусть весь мир узнает, что мы провели ночь вместе, но я не потерплю, чтобы на тебя смотрели с презрением. Когда я вернусь, мы обсудим, как сообщить родственникам о моем решении. Мы поженимся, Касс. В этом нет никаких сомнений, — негромко, но твердо добавил он, увидев выражение ее лица. — Жди меня здесь.

Он вышел, но дурное предчувствие не оставляло его. Ведь есть куда лучший выход из сложившейся ситуации. При этом можно не оставлять ее одну. Ему следует лишь пронести ее, полуобнаженную, через парк и, бросив на свою постель, объявить всему миру, что она принадлежит ему. Но он всю жизнь соблюдал правила благопристойности и был не в силах нарушить их. Он должен защитить ее от возможных скандалов. Если она убежит, он бросится ей вдогонку. Со временем она все поймет.

Как только Уайатт исчез среди деревьев, Кассандра метнулась к двери. Паника вынудила ее действовать. Задумываться о последствиях было не в ее характере. Да и зачем? Ну почему Уайатт не такой, как ее отец и брат? Те спокойно пользовались первой же подвернувшейся под руку женщиной. Интересно, он предлагал руку и сердце каждой женщине, с которой ложился в постель?

Он еще даже не сделал ей предложения. Только отдал приказание. Она не сможет провести всю жизнь с человеком, который привык командовать. Она наконец ощутила вкус свободы и не готова от нее отказаться ради удовольствия, которое он ей доставил в постели.

Она забудет об этой ночи, иначе потеряет голову. Со временем Уайатт поймет, что она права, и сделает ее своей любовницей. Она не позволит ему уйти. Ни за что.

Меррик не удивился, когда, вернувшись в домик, обнаружил, что Кассандра исчезла. Однажды она уже отвергла его предложение. Граф надеялся, что за последние дни они стали ближе друг другу, а прошлая ночь окончательно связала их вместе, но как жестоко он ошибался!

Складывая простыню с доказательством их близости, Уайатт подумал о правомерности своего решения. Хотя бы в этом отношении она не оттолкнула его! Она была слишком невинна, чтобы вызывать страсть. Порой бывали и худшие причины для заключения брака. Он сам был живым тому примером.

Вернувшись домой, Уайатт сумел избежать истерических расспросов матери. Переодевшись и оседлав коня, он направился в поместье Эддингсов. Нужно же как-то убедить Кассандру одуматься.

У двери его встретил Джейкоб. Слуга даже виду не подал, что они встречались рано утром, а просто сообщил, что леди Кассандры нет дома. Уайатт стиснул зубы и не двинулся с места.

— Я должен поговорить с ней. Или же на худой конец с вами и с горничной. Сколько можно жить посреди этой груды камней?

Бесстрастное лицо Джейкоба приняло заинтересованное выражение.

— Стулья — на кухне, милорд. Других, увы, нет. Я сообщу ее милости, что вы были здесь.

— Мне уже приходилось сидеть на кухне. Это касается вас и леди Кассандры. Впустите меня, Джейкоб. Я не уйду, пока не удостоверюсь, что вы мне поможете.

Джейкоб замешкался. Затем, оглянувшись на Лотту, отступил в сторону, пропуская графа.

Меррик осмотрелся в надежде увидеть Кассандру, но понял, что в комнате ее нет. Она знала, что в первую очередь он станет искать ее именно здесь. В расстроенных чувствах граф последовал за Джейкобом туда, где после пожара осталось лишь жалкое подобие кухни.

От его взгляда не укрылось ничего — от растрескавшихся мисок, сваленных рядом с заполненным водой котлом, до напряженного выражения на лицах слуг. Служанка оказалась пышнотелой красоткой с вызывающим выражением на цветущем веснушчатом лице. Наверняка оба преданы Кассандре, иначе не жили бы здесь. Граф сразу же приступил к делу:

— Я собираюсь жениться на леди Кассандре. Ну а пока хочу быть уверен, что она в безопасности, и намерен забрать ее из этого ада. Я поселю ее, где ей будет угодно. Я прошу вас о помощи. Надеюсь, вы руководствуетесь интересами ее милости, так же как и своими собственными. Я готов прямо сейчас взять вас к себе в услужение.

Долго уговаривать слуг не пришлось. Сдержанность уступила место улыбкам; оба принялись клятвенно заверять графа в своей преданности. Повернувшись к выходу, граф едва сдержал улыбку. Строптивые слуги способны сломить сопротивление своих хозяев, даже таких, как Кассандра.

— Не говори глупостей, Лотта. Комната вовсе не сырая, так что чахотка мне не грозит. Прекрати жаловаться. Вы с Джейкобом уже несколько дней изображаете страдальцев. Какая муха вас укусила? — воскликнула Кассандра. Она надела свое лучшее утреннее платье и сама, без помощи служанки, начала застегивать корсаж.

— В последнее время у вас нездоровый вид, и мы за вас очень беспокоимся, миледи. Зачем вы целый вечер ходили под дождем? Кроме того, вам бы не помешало посетить врача. Вы наверняка захворали.

Нет, не больной чувствовала себя Кассандра, а униженной, запуганной, встревоженной, но хуже всего было то, что она тосковала по Уайатту. Она избегала его и в то же время отчаянно желала снова оказаться в его объятиях. Как заставить его одуматься? Единственное, что могло бы убедить графа в ошибочности его намерений, увы, следовало держать в тайне. И эту тайну она не хотела ему выдавать.

Она не вправе унизить спою мать, рассказав Уайатту о том неблагоразумном поступке, в результате которого она, Кассандра, появилась на свет.

— Со мной все в порядке, Лотта. Мне не нужен врач. Эта комната меня устраивает. Я не собираюсь искать себе другой дом. У нас нет денег. И давай прекратим этот разговор. Если же вы желаете уйти, я охотно дам вам самые лучшие рекомендации.

Кассандра боялась даже думать о том дне, когда Лотта и Джейкоб обратятся к ней с подобной просьбой. Она не знала, выдержит ли одиночество, когда не с кем будет перемолвиться даже словом. Лотта и Джейкоб были не просто слугами — в сложившейся ситуации они являлись ее единственными друзьями. Только им об этом лучше не знать. Эту жизнь выбрала она сама, они ни в чем не виноваты.

— Но вы не можете все время жить в таких условиях! — запротестовала Лотта. — Это просто неразумно! Вам все равно придется взяться за карты, чтобы поддерживать этот дом в более-менее сносном состоянии. Обдумайте все как следует.

То же самое Кассандра услышала и от Джейкоба, когда отправилась завтракать. Он, как и Лотта, которая в последнее время чувствовала себя неважно, начал издалека. Мол, его суставы ломит от сырости. Чтобы уберечься от болезни, нужно разжечь огонь, а где взять денег на уголь или дрова?

Кассандру так и подмывало ответить, что они могли бы пустить на дрова лес Меррика, однако слуги и без нее до этого додумались. Но если развести огонь в полуразрушенных каминах, от замка вообще ничего не останется. После того как они попытались разжечь плиту на кухне, все жилище наполнилось дымом и покрылось копотью. Однако Кассандра не сдавалась.

Теперь, когда она почувствовала себя лучше, ее уже не так пугала мысль о том, что, отправившись в деревню, она может случайно встретить Меррика. Купленные ею куры приносили несколько яиц, которые можно было обменять у деревенских жителей на масло. Она надеялась увидеть в деревне Берти, который сможет отвезти ее к Томасу больному уже наверняка разрешили вставать с постели. Кстати, она обещала показать ему несколько карточных фокусов.

Сегодня ее долготерпение было вознаграждено. Она легко нашла Берти. У нее даже возникло впечатление, будто тот специально поджидал ее. Он с радостью согласился сопровождать Кассандру при условии, что она потом тоже составит ему компанию и навестит Томаса.

Позднее Кассандра поняла, что ей следовало бы вести себя более осмотрительно, но в этот день впервые за последнее время установилась ясная, солнечная погода, и она испытывала необычайную легкость и уверенность. Ей казалось, что она сможет преодолеть все трудности и справиться со всеми неприятностями. Одарив Берти ослепительной улыбкой, она взяла его под руку. Может, она и грешная, недостойная уважения женщина, но об этом пока никто не догадывается. Кассандра все еще не могла забыть страстные объятия Меррика. Теперь она знала, что мужчина делает с телом женщины, но ведь это не написано у нее на лице! Так что не стоит ни о чем беспокоиться.

Берти какое-то время потоптался в лавке скорняка, а затем, прежде чем отправиться домой, изъявил желание попить чаю. Кассандра последовала за ним в чайную и с великим удовольствием отведала горячих блинчиков с вареньем. Она никогда не была особенно разборчивой в еде — главное, чтобы пища утоляла голод. Но после скудного рациона, к которому Кассандра привыкла за последнее время, ей очень хотелось чего-нибудь вкусненького, так что она осталась весьма довольна этим скромным угощением.

Когда они вышли на улицу, напротив чайной остановилась карета, из которой вышел Уайатт. Берти радостно поприветствовал друга. И тут Кассандра все поняла. За столом этот хитрец усадил ее так, чтобы у нее не было возможности выглянуть в окно. Она подозрительно посмотрела на счастливое лицо Берти, но, подумав, усомнилась в том, что он нарочно подстроил встречу. Откуда ему было знать, что граф окажется в эту минуту возле чайной?

Меррик отвесил Кассандре церемонный поклон, затем взял ее за руку и повернулся к Берти:

— Отлично, старина. Я как раз приехал забрать леди Кассандру. По просьбе ее брата я искал для нее подходящий дом и, кажется, нашел. А теперь горю желанием показать дом ей. Поедешь с нами?

Это была откровенная ложь, но стоило Кассандре открыть рот, чтобы возразить, как Берти перебил ее:

— Я сказал родным, что поеду прямо домой. Приезжайте к нам вдвоем после того, как осмотрите дом, а потом мы все вместе обсудим, стоит ли леди Кассандре, там поселиться. — Берти вежливо поклонился Кассандре. — Мне будет очень приятно, если вы будете жить по соседству с нами.

Что она могла на это сказать? Что Меррик собрался сделать ее своей любовницей и что ее нужно спасать? Боже, что за чудовищная мысль! Да, она мечтала стать любовницей Меррика. Но не следует забывать о том, что она терпеть не может, когда ею помыкают. Кроме того, ей не хотелось ставить графа в неловкое положение. При мысли об этом у Кассандры по телу побежали мурашки. Но не дай Бог, чтобы в дело был втянут и Берти! Это только все усложнит.

Кассандра молча кивнула, позволила Меррику помочь ей сесть в экипаж и не проронила ни слова до тех пор, пока они не отъехали на порядочное расстояние.

— Не слишком благородно с вашей стороны, милорд! — заявила Кассандра и, скрестив руки на груди, принялась разглядывать мелькавший за окном кареты пейзаж.

— Напротив, это наилучшее решение. Подожди немного, скоро ты сама увидишь дом. Он тебе понравится, — спокойно ответил Уайатт, стараясь не смотреть на очаровательное личико своей спутницы, на котором застыло упрямое, своевольное выражение. Рыжие пряди выбились из-под капора и сверкали на солнце, как раскаленная медь. Ему очень хотелось дотронуться до них, но он сосредоточил внимание на предстоящем споре.

— Я не желаю жить в доме, который ты выбрал. У меня есть свой! — решительно заявила Кассандра.

— Ты живешь в жалкой лачуге, где протекает крыша, там можно простудиться и серьезно заболеть. Я ничего от тебя не жду. Ты сама это прекрасно знаешь. Я только хочу, чтобы ты была в безопасности, пока я не улажу все вопросы с Рупертом.

— Или прекрати говорить об этом, или высади меня прямо здесь. Я не собираюсь менять одного мужа на другого! Что происходит между мной и Рупертом, тебя ни в коей мере не касается.

— Не буду спорить с тобой. Прежде всего нужно поселить тебя в приличном доме. Не думаю, что ты сразу придешь в восторг. — Уайатт направил карету по узкому проселку. — Навести там порядок у меня не было времени. Немного погодя это сделают мои люди.

Кассандра не могла скрыть своего любопытства, глядя на густые кроны вязов и пышно разросшиеся кусты рододендрона вдоль дороги. Дорога показалась смутно знакомой, но в этих краях Кассандра жила очень давно и с трудом узнавала местность. Казалось, до дома уже недалеко, но они, по всей видимости, подъезжали к нему с другой стороны.

Деревья расступились, открыв взгляду небольшую поляну. В центре стоял каменный коттедж, одна из стен была увита плющом. Соломенную крышу, видимо, починили совсем недавно, и Кассандра с удовольствием вдохнула аромат свежескошенной травы. Чисто вымытые окна ослепительно блестели. Кассандра ничуть не сомневалась, что внутри такая же безукоризненная чистота, и старалась не думать о том, что всегда тосковала именно по такому дому.

Уайатт помог ей выйти из экипажа и быстрым шагом направился к двери. Кассандра едва поспевала за ним.

— Твои земли лежат по ту сторону живой изгороди. Я приказал, чтобы через изгородь построили лесенку, так что теперь ты можешь следить за посевами. Коттедж не слишком большой, но уютный. До Макгрегора здесь жил судья со своей семьей. Некоторое время дом пустовал. Надеюсь, ты позволишь привести его в порядок.

— Уайатт, я не могу, — запротестовала Кассандра. Граф взял ее под руку, и они вместе шагнули через порог. Так муж приводит в дом молодую жену — с гордостью и радостным волнением. Однако это не дом Уайатта, а лишь одно из его владений. Ей не следует об этом забывать.

Кассандра отогнала от себя эту не слишком приятную мысль. Широкий холл с побеленными стенами вел в две передние комнаты с низкими деревянными потолками. Уайатт с гордостью показал встроенные резные шкафы ручной работы, и Кассандра принялась внимательно их разглядывать. Комнаты были такие чистые, сухие и светлые, что она не могла сдержать своего восторга. Именно о таком доме она мечтала. Здесь ей будет тепло и спокойно.

Кассандра бросилась в кухню и в помещения для слуг, затем, пританцовывая, взбежала по узкой центральной лестнице в комнаты на втором этаже. Сквозь стрельчатые окна внутрь лился яркий солнечный свет. При виде поросших ежевикой бескрайних пастбищ Кассандра ахнула от восторга.

Меррик наблюдал за ней, пока она порхала от окна к окну. Этот дом лишь временное ее пристанище. Вскоре она станет хозяйкой всех его владений.

Самую большую комнату наверху он решил показать ей напоследок. Кассандра сбросила капор и шагнула в просторную комнату с камином и кроватью, накрытой вышитым покрывалом. На окнах еще не было штор, и в солнечных лучах, свободно лившихся сквозь стекла, блестящие волосы девушки как будто вспыхнули огнем. Легкое муслиновое платье великолепно сидело на стройной девичьей фигуре. Кассандра повернулась к Меррику; на ее губах играла счастливая улыбка.

— Какая прелесть, Уайатт! Ты уверен, что сможешь убедить Дункана платить аренду? Хотя бы до конца лета. После сбора урожая я сама смогу платить за дом.

Меррик хорошо знал, что Дункан не раскошелится ради сестры, которая лишила его возможности разбогатеть. Граф не привык лгать, но если Кассандра узнает правду, то немедленно вернется в развалины. Он даже не обмолвился Дункану о том, где находится его сестра, и не собирался сообщать до тех пор, пока они с Кассандрой не заключат брак. Меррик подошел к ней и убрал прядь волос с ее щеки.

— Конечно. Арендная плата весьма умеренная, раз уж ты будешь присматривать за моей собственностью. Так ты остаешься?

Нежное прикосновение Уайатта значило для нее больше, чем его слова. Его глаза светились любовью. Ей следовало бы рассердиться на графа, но вместо этого она обняла Меррика и встала на цыпочки, чтобы поцеловать его в губы.

Внутри у нее снова вспыхнул огонь, но теперь она по крайней мере знала, что за этим последует. Она не стала сопротивляться, а еще крепче прижалась к Уайатту. У нее было все, о чем она мечтала: любимый человек, дом и свобода.

Уайатт крепко прижал ее к себе, Кассандра раскрыла губы, полностью уступая его власти. Она чувствовала его напряжение и ответила ему таким же крепким объятием. Постепенно граф немного расслабился, но его поцелуй стал еще более жадным и требовательным.

Казалось, будто они не виделись много лет и сильно истосковались друг по другу. Не успела Кассандра опомниться, как они оказались на кровати. И Уайатт стал срывать с нее одежду.

А потом увлек за собой в волшебный, фантастический мир, где не существовало ни надменного графа Меррика, ни незаконнорожденной дочери графини Эддингс. Они были просто мужчиной и женщиной, Адамом и Евой, вкушающими запретный плод. Рука Уайатта скользнула ей между бедер, и, когда он наконец излил в нее свое семя, Кассандра радостно вскрикнула и поцеловала его.

За окном запела птичка, и Кассандра бросила взгляд на дерево. Происходящее казалось ей невероятным. Уайатт, граф Меррик, — ее возлюбленный. Кассандра улыбнулась своим мыслям.

Уайатт ревниво взглянул на нее и подумал, что был бы не прочь узнать, о чем она думает. Он поцеловал ее в щеку и нежно дотронулся пальцами до соска.

— Скажи мне, о чем ты мечтаешь? — прошептал он ей на ухо.

— О тебе. О том, чтобы обнимать тебя. Чтобы ты был рядом и говорил со мной. Ты часто будешь приходить ко мне, если я соглашусь поселиться здесь? — Она хотела, чтобы он приходил каждую ночь, но знала, что это невозможно.

Уайатт перекатился на бок, увлекая ее за собой.

— Я готов проводить с тобой все ночи и дни, и ты это знаешь. И такое время скоро наступит. Обещаю тебе.

Кассандра отвела глаза.

— Такое время не наступит, — с горечью произнесла она. — Тебе никогда этого не понять. Мне будет отрадно сознавать, что ты где-то рядом. Возможно, я иногда буду приходить к тебе, чтобы мы могли вместе попеть.

Уайатт взял Кассандру за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза.

— Я не буду счастлив, зная, что ты здесь одна, и не смогу приходить к тебе тайком, скрываясь от окружающих. Одумайся, Касс. Мы должны пожениться. Позволь мне уладить все дела с Рупертом.

У графа болезненно сжалось сердце, когда он увидел, что на лице Кассандры отразилось страдание.

— Я не соглашусь на расторжение брака, если это цена, которую следует заплатить за пребывание здесь. Я уеду отсюда и больше никогда не вернусь.

Она сказала истинную правду. Уайатт понимал, что не стоит недооценивать силу воли Кассандры.

— Ты согласна обосноваться здесь только для того, чтобы стать моей любовницей? — резко спросил он, не выпуская из ладоней ее лицо.

— Для меня это не значит «обосноваться», — со слезами на глазах прошептала Кассандра. — Я просто поступила по велению сердца. Пожалуйста, Уайатт, будь моим другом. Разве тебе этого недостаточно?

Все его тело напряглось; ему стоило немалых усилий, чтобы не отвергнуть это предложение. Ему не нужен друг, ему нужна жена. И несмотря на все различия между ними и на все ее доводы против их брака, он мечтал, чтобы Кассандра стала его законной супругой.

Но если ему не удастся добиться желаемого, он согласится на ее условия. Потому что не сможет погасить в своем сердце огонь страсти к Кассандре.

— Другом и возлюбленным, — сказал Уайатт, целуя ее.

Глава 18

Уайатт в волнении мерил шагами библиотеку. Наконец остановился, раздвинул тяжелые шторы на выходящих в парк окнах и стал вглядываться во тьму.

Затем он снова задернул шторы и подошел к полке с философскими трактатами. Ему нужно было убедиться в правильности своих действий. Согласно нравам высшего общества, он поступал честно, но этого было явно недостаточно, и он чувствовал себя подлецом. Вряд ли Сократ подскажет, как вести себя в подобной ситуации, но, если повезет, греческий мудрец поможет ему уснуть. Графу казалось, будто он не спал уже целую вечность.

На самом деле прошла всего лишь неделя. Уайатт уставился на полку, забыв о том, что ищет книгу греческого философа. За исключением кратких и вежливых визитов в обществе других людей, он не видел Кассандру с тех пор, как она переселилась в коттедж. Она выглядела такой счастливой в том уютном гнездышке, которое он ей подарил. И он не хотел навязывать ей отношения, которые могли стать губительными для обоих.

И все же он вел себя неподобающим образом. И думал об этом денно и нощно. Но поступить так, как подсказывал ему внутренний голос, не мог. Моральные предписания, которых он придерживался, наводили Уайатта на мысль, что он поступает неверно. Кассандра молода, невинна и не понимает всех сложностей взаимоотношений между мужчиной и женщиной. А вдруг она в конце концов возненавидит его? Нет, такого он не допустит. Кассандре просто необходимы друзья.

Но ему никак не удавалось изгнать из памяти воспоминания о том, как она, обнаженная, лежала рядом с ним на залитой солнцем кровати, как ее волосы разметались по подушкам, как все ее тело порозовело от удовольствия, а в глазах светились желание и счастье. Презирай она его, он даже не прикоснулся бы к ней. Будь она холодной и бесчувственной или, наоборот, опытной и циничной, он не стал бы предпринимать никаких попыток взять ее силой. Но она желала его так же страстно, как и он ее, и это возбуждало его сильнее, чем любое магическое зелье. Это был настоящий вихрь чувств, и он не мог ему противостоять.

Поэтому вместо того, чтобы самому отправиться к ней, он посылал ей подарки, любую привлекшую его внимание мелочь и пытался представить ее реакцию в тот миг, когда она откроет коробку с хрустальной вазой, искрящейся в лучах солнца. Ему было приятно думать о том, что она пьет чай из фарфоровых чашек, которые он нашел в старом буфете на кухне. Это был замечательный китайский сервиз, правда, неполный. Но граф не сомневался, что сервиз этот понравится Кассандре. Он хотел наполнить ее дом музыкой, но даже если бы ему удалось доставить ей в дом пианино, то она все равно не смогла бы на нем играть. Поэтому он перевернул вверх дном весь чердак, пока не нашел деревянную музыкальную шкатулку, которую помнил еще с детства. Граф надеялся, что, когда эти подарки попадут к ней в дом без всяких сопроводительных записок, Кассандра все поймет правильно.

Но от этого беспокойство его не уменьшилось. Меррику хотелось говорить с ней, слышать ее голос, видеть ее улыбку, прикасаться к ней. Ее смех, казалось, пробудил его ото сна, ее песня затронула потаенные струны его сердца, а ее ласки прогнали прочь давнюю тоску. Кассандра являлась частью того, чего он был лишен все эти годы. Он не мог забыть той роковой ночи, когда она бросилась в его объятия. Было бы тяжело, обретя долгожданное счастье, тут же лишиться его.

Уайатт замер, услышав шаги в холле. Он принял скучающий вид и, взяв с полки книгу, открыл ее на первой попавшейся странице. Он даже не заметил, как отворилась дверь. Душевные переживания — его личное дело, никто не должен знать, что он страдает. Для всех обитателей дома он оставался все тем же сдержанным, властным графом, которого нисколько не изменили события последних недель.

Вошел дворецкий с визитной карточкой на подносе. И тотчас смутился, опасаясь побеспокоить хозяина — тот был настолько погружен в чтение, что даже не поднял головы. Лорд Меррик, будучи занятым человеком, крайне редко предавался развлечениям. Однако дворецкий peшил, что этому визиту граф будет рад. Он молча стоял до тех пор, пока лорд Меррик не удостоил его сдержанным кивком.

Граф прочитал написанное на карточке, и щека его слегка дернулась. Не сказав дворецкому ни слова, он повернулся и вышел из комнаты. Лакей с любопытством посмотрел ему вслед. Действительно ли граф слегка приосанился, когда вышел в холл? И разве не чувствовалось в его походке нетерпение? И не почудилось ли ему, что его сиятельство поднял руку, чтобы поправить и без того аккуратно подстриженные волосы?

Не обращая внимания на любопытные взгляды дворецкого, Уайатт быстро спустился по лестнице из красного дерева и увидел высокую, стройную женщину в накидке из золотистого шелка, которую заказал на прошлой неделе. Шляпки на гостье не было, и ее золотистые волосы сверкали ярче, чем дорогая ткань. Увидев Уайатта, Кассандра подняла глаза, и их взгляды встретились.

Подойдя к ней, граф взял ее за руку и повел в комнату, где они могли остаться наедине. Его душа наполнилась радостью. Он помог ей снять накидку, усадил на стул у пианино и сел рядом. Музыкой он мог выразить свои мысли лучше, чем словами, и пробежал пальцами по клавишам.

Кассандра, затаив дыхание, наблюдала за ним. Через открытые окна в комнату влетал легкий ветерок, который принес аромат сирени, хотя во дворе не было цветов. Кассандра потянулась к нотам, но Уайатт играл совсем другую мелодию. Потом он заиграл балладу, которую она знала. Когда Кассандра запела, голос ее слегка дрогнул.

Она все-таки пришла к нему. Теперь он не станет ее избегать.

Уайатт ждал в темноте возле коттеджа. Из окна Кассандры лился нежный золотистый свет. Она еще не повесила шторы, и граф видел очертания ее стройной фигуры, грациозно двигающейся по комнате. Кассандра отпустила горничную и разделась, тихо напевая мелодию, которую исполнила вместе с ним. Он сделал все возможное, чтобы не появляться здесь. Его мать с подозрением отнеслась к его решению сдать коттедж в аренду Кассандре. Соседи, которые всю неделю сновали туда-сюда, чтобы помочь ей по хозяйству, в какой-то мере развеяли эти подозрения. Его присутствие бросалось бы в глаза окружающим.

Но когда она появилась на пороге его дома этим вечером, граф понял, что не может не видеться с ней. В ее взгляде не было никакого укора, только немой вопрос. Ему не требовалось никаких приглашений, хватило одного ее взгляда.

Поэтому он и стоял сейчас здесь, притаившись, словно влюбленный мальчишка, глядя на ее окна и думая о том, как войти в свой собственный дом и оказаться с Кассандрой в одной постели, не скомпрометировав при этом ни ее, ни себя. Слуги Кассандры все понимали. Но с какой стати его должно беспокоить их мнение?

Задняя дверь отворилась и громко захлопнулась. Уайатт увидел две тени — одну высокую, другую приземистую. До графа донесся приглушенный смех. Затем он увидел, как в лунном свете парочка удалилась прочь. Это были слуги. Невозможно не узнать этих голубков, мрачно улыбнулся Уайатт. Он не знал, вознаградить их или уволить за «дезертирство», но упустить подвернувшуюся возможность было бы грешно.

Как только странная парочка скрылась в кустарнике, Уайатт шагнул к двери.

Увидев его, Кассандра радостно улыбнулась. Тонкая ночная сорочка не скрывала изящных изгибов ее стройного тела.

Меррик замешкался. В отличие от нее он понял, что отныне они всегда будут встречаться именно так. Как законные супруги. Стоило Кассандре его увидеть, как на лице ее отразилась искренняя радость. Он сделает все, чтобы она была счастлива.

Граф заключил ее в объятия и понес на постель, испытывая ни с чем не сравнимое блаженство. И пусть весь мир считает их отношения греховными. Ему до этого нет никакого дела.

Проснувшись, Кассандра увидела, как в открытое окно струятся солнечные лучи. Наконец-то настало лето, и она ощущала тепло легкого ветерка, который обдувал ее обнаженное тело. Она блаженно потянулась.

Ее нога коснулась мускулистой ноги лежащего рядом мужчины. Повернувшись, Кассандра с улыбкой посмотрела на его сонное лицо. Волосы Уайатта растрепались. Кассандра погладила их, и граф открыл глаза.

— Я рада, что ты остался, — прошептала она, целуя его. Он обхватил ее за талию и привлек к себе. Сегодня он не собирался оставаться. Он должен спать в собственной постели, иначе будет невозможно долго скрывать их отношения. Но этим утром графа не волновало мнение света. Он нежно поцеловал Кассандру и накрыл ее тело своим.

После страстных ласк напряжение между ними окончательно исчезло. Кассандра лежала, положив голову графу на плечо. Ее глаза были мечтательно закрыты, длинные пальцы Уайатта ласкали ей грудь.

Стук в дверь заставил их вздрогнуть. Кассандра в ужасе посмотрела на графа, но тот прикрыл ее простыней и приказал горничной войти.

Лотта не сумела скрыть усмешки, когда поставила на столик поднос с чаем и тостами.

— У тебя найдется кофе, Лотта? По утрам я предпочитаю кофе.

— Я куплю кофе в деревне, милорд. — Лотта сделала реверанс и ушла, закрыв за собой дверь.

Кассандра зарделась от стыда и повернулась к графу.

— Просто возмутительно с вашей стороны, милорд! — заявила она. — Лотта понятия не имеет, как варить кофе, у нас нет кофейника, и вообще мы не можем позволить себе такую роскошь!

Уайатт с улыбкой посмотрел на Кассандру, ее возмущение его только позабавило. Он подождал, пока ее гнев утихнет, и, встав с кровати, потянулся за рубашкой.

— Со временем ты привыкнешь к этому, любовь моя. Если мы собираемся отбросить все правила приличия и предстать перед миром как любовники, то почему бы заодно не извлечь и преимущества из такой ситуации? Я позабочусь обо всем, что мне нужно, чтобы чувствовать себя здесь как дома. Я вовсе не собираюсь взваливать на тебя домашние заботы.

Кассандра с подозрением выслушала его слова.

— Ты собираешься объявить всему миру, что мы любовники? — спросила она.

— Мне вовсе не обязательно что-либо говорить о наших отношениях. — Уайатт потянулся за панталонами. — Мои слуги непременно узнают, что я не спал в своей постели, и станут это обсуждать. Кто-нибудь наверняка вспомнит, что видел, как твои слуги в деревне покупали кофе. Портной вспомнит о платье, которое я заказывал для тебя. Затем об этом заговорят вслух. Вскоре о нас узнает вся округа, как бы осторожно мы себя ни вели.

Ни о чем подобном Кассандра никогда не задумывалась. Она жила одиноко и не давала пищи для сплетен и пересудов. Злые языки, конечно, судачили о ней, но ее никогда не интересовало, что о ней говорят. Поэтому, выслушав графа, она округлила глаза. Уайатт в ответ строго посмотрел на нее.

В ее глазах отразилось страдание. Он не должен ее щадить ради ее же блага. Пусть знает, к каким последствиям могут привести их отношения.

— Если хочешь, я увезу тебя в Лондон, Касс. Там к подобным вещам относятся куда терпимее. Двери всех домов для тебя будут открыты. В конце концов, ты замужняя женщина. А измена мужу — это в порядке вещей.

Кассандра медленно покачала головой:

— Я не хочу жить в Лондоне. Я хочу жить здесь. Это мои родные края.

Она в очередной раз предпочла закрыть глаза на последствия их любовной связи. Сев на кровать рядом с ней, Меррик взял ее за подбородок.

— Хочешь, чтобы я ушел? Тебе стоит лишь попросить меня об этом.

По глазам Кассандры он понял, что она растеряна.

— Мне никто не нужен, кроме тебя, —промолвила она. — Но не слишком ли тяжкую ношу ты на себя взвалил? Я не хочу, чтобы по моей вине ты стал изгоем, чтобы наша любовь запятнала твою репутацию.

Это был не совсем тот ответ, который ожидал услышать граф. Однако он понимал, что потребуется некоторое время, прежде чем она все поймет. Ну а пока он поручит адвокатам найти Руперта. Пусть начнут собирать документы, необходимые для расторжения брака.

— Я не буду изгоем ни для кого, кроме моей матери. Для мужчин существуют совсем иные правила поведения. Разве что я потеряю нимб святости. — Меррик улыбнулся, вспомнив о своей репутации «святого». — Но меня не осудят за то, что я завел любовницу. Пострадаешь именно ты. Если удастся, я постараюсь оградить тебя от любых неприятностей.

Кассандра выпрямилась и осторожно высвободилась из его объятий.

— Вряд ли я буду страдать больше, чем страдаю сейчас. Какой бы ни была моя репутация, арендаторы все равно будут работать на моих полях, рассчитывая на то, что им удастся неплохо на этом заработать. Сейчас это моя единственная забота.

— Я сделаю все возможное, чтобы пересудов было как можно меньше. Томас, правда, будет разочарован, если ты не придешь его навестить.

Это подействовало. На лице Кассандры появилось выражение ужаса. Граф почувствовал укол ревности, но не подал виду. Томас был слишком молод, чтобы думать о женитьбе. Кассандре же нужен мужчина, который стал бы ей надежной опорой. Меррик редко задумывался о том, какие выгоды приносят ему богатство и титул, однако понимал, что ей они явно пойдут на пользу. Если она станет его законной супругой, ей везде будет оказан радушный прием.

— Может, после обеда отправлю к тебе Берти, сходишь с ним на прогулку? Нам не следует слишком часто появляться вместе на людях.

Кассандра обреченно кивнула. Ей не очень хотелось провести вечер в обществе Берти. Она мечтала быть рядом с Мерриком, смеяться его шуткам, держать его за руку. Но ей не остается ничего другого, как только соглашаться с его полными здравого смысла предложениями.

Вскоре Уайатт ушел, а она занялась домашними делами. Теперь у нее было все, чего она хотела. Когда вернулась Лотта, которая принесла, кроме кофе и кофейника, еще много всего необходимого в хозяйстве, Кассандра не стала спрашивать, откуда взялись деньги. В ее жизни больше не осталось места для гордости.

Вечером Кассандра приехала навестить Томаса. Увидев его, она радостно вскрикнула и поцеловала в свежевыбритую щеку. Протягивая гостье руку, юноша поморщился от боли, но широкая улыбка на его открытом лице свидетельствовала о том, что он пошел на поправку. Вскоре он совсем выздоровеет и перестанет нуждаться в ее обществе. Но это уже не будет иметь никакого значения, потому что она окажется изолированной от общества.

Как уже вошло у них в привычку, их троица вместе с остальными представителями многочисленного семейства Шеффингов тут же взяла в руки карты и затеяла простую игру, которая состояла скорее из невинного мошенничества, нежели из правил. Кассандра надеялась научить Томаса быть внимательным в азартных играх. Никакими особыми познаниями она не обладала, но в отношении карт ей не было равных.

Достав из колоды нижнюю карту, она с гордым видом положила ее на стол.

— Я выиграла. Теперь вы должны мне полмиллиона фунтов, два поместья и трех лошадей. Сыграем на четвертую лошадь и экипаж?

— Купите их из выигранного полмиллиона, миледи, — услышала Кассандра веселый мужской голос и, даже не подняв глаз, почувствовала, что сердце ее подпрыгнуло от радости.

Уайатт выглядел столь чинно и элегантно в сером фраке, бордовом жилете и белом галстуке, что Кассандра пришла в замешательство. Неужели это тот самый мужчина, чья взъерошенная голова покоилась на ее подушке нынешним утром? Кассандра еле слышно вздохнула; по взгляду графа она поняла, что он чувствует, как ей неловко. Уайатт окинул взглядом ее зеленое утреннее платье, которое она надевала попеременно с муслиновым во время походов в гости. Но Кассандру нисколько не смущала скудность ее гардероба. И она опасалась, как бы граф не предложил купить ей новые платья.

— Мне нужно как минимум полмиллиона фунтов, чтобы я могла жить на проценты, милорд, — ответила она небрежно.

Берти позвонил в колокольчик, чтобы принесли закуски, а Томас с довольным видом тасовал карты, готовясь сыграть новую партию.

— Вы отдаете себе отчет в том, каков будет процент с этой суммы? — Уайатт, смеясь, вошел в комнату, поздоровался с Берти, похлопал по руке Томаса, который предложил ему колоду карт.

— На наряды хватит. Осмелюсь, однако, заявить, что мне понадобится еще полмиллиона на экипажи, прислугу и тому подобное. Вы пришли, чтобы проиграть свое состояние, милорд?

— Я пришел, чтобы спасти Шеффингов от банкротства и сообщить радостное известие. — Меррик подмигнул Томасу. — Твоя сестра может больше не скрываться и не читать тебе морали. Приготовься.

Прежде чем Кассандра что-либо поняла, к ним присоединились миссис Шеффинг и миловидная женщина на сносях. Светлые кудряшки и широкие скулы свидетельствовали о принадлежности к семейству Шеффингов, и Кассандра узнала Кристу, которую не видела с детства. Кассандра с удивлением посмотрела, как женщина неуклюже прошла через комнату. Легкие муслиновые юбки скорее подчеркивали, нежели скрывали ее положение.

— Карты! Не могу поверить, что это ты, Томас! Не успел выздороветь — и сразу ударился в азартные игры! Да еще сбиваешь с пути истинного благородных дам. Какой позор! — Криста наклонилась и нежно поцеловала брата в лоб. — Пожалуйста, прошу тебя, не пытайся встать. Я не могу сесть, а ты не можешь встать. До чего же мы с тобой неуклюжая парочка!

Она повернулась к Кассандре, но прежде, чем Томас успел представить их друг другу, Криста радостно воскликнула:

— Леди Кассандра! Боже мой, вы теперь взрослая барышня! Я помню вас маленькой девочкой с косичками.

Затем разговор перешел на общие темы, и, почувствовав себя лишней, Кассандра бросила на Меррика умоляющий взгляд.

Граф заметил, что Кассандра во все глаза смотрит на Кристу. Наверное, от удивления — где это видано, чтобы женщина появилась в обществе на последнем месяце беременности! Позже, когда они ехали в экипаже, его стали одолевать сомнения, так как на лице Кассандры появилось выражение крайнего замешательства.

— Криста такая милая, правда? Только вот странно, отчего она стала намного толще своей матери? Что-то я не припомню, чтобы раньше она была такой толстой.

Граф знал, что не в привычках Кассандры обсуждать чью-либо внешность. До него только сейчас дошел смысл ее слов. Уайатт с удивлением посмотрел на Кассандру.

Ему не следует забывать о том, что Кассандра на самом деле совсем еще юная и наивная. Ее выдали замуж, когда ей исполнилось восемнадцать; она ни разу не выезжала в свет, и ей приходилось общаться лишь с пьяными приятелями отца. И никогда не видела благородных дам. Уайатт мало что знал о ее матери, но предполагал, что разговоры леди Эддингс с дочерью почти всегда сводились к бесконечным жалобам вдовы на свое пошатнувшееся здоровье. Вполне возможно, что Кассандра никогда не видела беременных женщин. Она была достаточно умна, чтобы со временем самостоятельно обо всем догадаться, но Уайатт внезапно вздрогнул, осознав всю глубину ее наивного невежества. Неужели она и вправду ничего не знает?..

Уайатту и в голову не приходило, что придется объяснять молодой девушке самые простые, можно сказать, житейские вещи. Он не сразу решил, с чего следует начать, особенно если принять во внимание сложившуюся ситуацию.

— После рождения ребенка, — слегка замешкавшись, произнес граф, — она станет такой, какой была раньше. Полагаю, малыш появится на свет в самые ближайшие дни.

Кассандра спокойно восприняла сказанное. Ей хотелось задать еще дюжину вопросов, но было стыдно показать Уайатту свое невежество. Она чувствовала, что граф испытывает неловкость, и, не желая еще больше его смущать, широко улыбнулась:

— Конечно же, как глупо с моей стороны! Посмотри, как красиво цветут колокольчики. Жаль, что из них нельзя собрать букет. Они очень мило смотрелись бы на кухонном столе, правда?

Уайатт кивнул. Кассандра достаточно сообразительна и рано или поздно поймет все сама. В конце концов, она живет в деревне.

Он не стал задумываться о том, что у Кассандры не было животных и ни один фермер в здравом уме не пустит леди Кассандру в свой амбар или конюшню. Кто-нибудь рано или поздно объяснит ей все, что нужно знать о прибавлении потомства.

Глава 19

Кассандра еле слышно напевала себе под нос, ставя букет роз в красивую фарфоровую вазу, которую Меррик купил ей накануне вечером. Ей не следовало принимать от него подарки, но, когда он заверил ее, что привык видеть цветы на столе, Кассандра не могла отказаться.

Как не могла отказаться и от атласного платья абрикосового цвета, и от платья для прогулок, и от накидки для верховой езды, которые самым неожиданным образом доставлялись ей в последние недели. Возле ее двери останавливались кареты из Лондона, и из них выгружались сундуки, на которых не было никаких обозначений. Босоногие мальчишки привозили на деревянных тележках ящики с фарфоровыми сервизами, Меррик всегда выражал удивление, когда прибывали эти подарки, а затем соглашался, что она должна оставить их себе, раз уж не знает, кому их возвращать. К тому же ему было приятно видеть ее в платьях из шелка и атласа, а сам он привык есть с фарфоровой посуды.

Граф становился даже большим лжецом, чем она, но, поскольку оба знали, что он лжет, это казалось не таким уж большим грехом. Ни один его поступок не казался грехом. Вспомнив, что этот благовоспитанный граф вытворял с ней в постели накануне ночью, Кассандра ощутила, как кровь прилила к лицу. Однако воспоминание было приятным. Один лишь Уайатт имеет на это право. Пусть ее считают распутницей, главное — что этот мужчина наполнил се жизнь смыслом.

Послышался стук лошадиных копыт. Уайатт никогда не приезжал к ней днем. На людях он играл роль добропорядочного джентльмена и не посещал ее без сопровождения, поскольку у нее тоже не было компаньонки. Звук копыт означал, что прибыла очередная посылка. На этот раз Кассандра решила отказаться от подношений. До сих пор она не нуждалась во всей этой роскоши. Да и сейчас не имела на нее права. Но как отказаться от посылки, которую неизвестно кто отправил? Может, отослать ее обратно?

В дверь постучали, и Кассандра замешкалась. Джейкоб отправился в деревню, а Лотта понесла обед арендаторам, которые работали в поле. Правда, обедом это скудное угощение можно было назвать с большой натяжкой, но они были благодарны за все, что Лотта им приносила. Похоже, урожай в этом году будет неплохой. Кассандра вытерла руки полотенцем и поспешила к двери.

Девушка округлила глаза при виде высокого, безупречно одетого всадника. На мгновение Кассандра подумала — а не захлопнуть ли дверь у него перед носом? Словно прочитав ее мысли, Дункан решительно переступил через порог.

— Неплохо выглядишь, Касс. — Он кивнул ей и обвел взглядом комнату. В прихожей у одной стены стоял полированный столик, у другой — обитая атласом кушетка, с потолка свисала хрустальная люстра. Платье на Кассандре было из дорогого французского муслина. Дункан криво усмехнулся: — Вижу, ты ни в чем себе не отказываешь, сестренка. Руперт — щедрый супруг. Ты не собираешься впустить меня в дом?

— Ты и так уже вошел, — резко ответила Кассандра и пропела брата в гостиную. Мебель, которую Меррик прислал ей из своего дома, как он утверждал, до сего времени пылилась на чердаках. Она действительно была несколько старомодной, но все же достаточно дорогой, чтобы раньше, времени отправить ее на чердак.

Кассандра жестом указала на французский столик у окна.

— Посиди здесь, я принесу лимонаду. Бренди у нас нет, — солгала она.

Дункан скорчил гримасу, но ничего не сказал. Кассандра поспешила на кухню. Брат расхаживал по комнате, мысленно подсчитывая стоимость старинной кушетки и кресла, явно недешевой китайской вазы, в которой стояли простые полевые цветы, а также старого персидского ковра на полу. Все эти вещи были вполне уместны в этом доме, но сам дом наводил на размышления. Дункан обвел взглядом потемневшие от времени балки под потолком.

К тому времени, когда вернулась Кассандра, Дункан с добродушным видом сидел в кресле, покачивая ногой, и улыбался собственным мыслям.

Кассандра поставила поднос рядом с ним и, сев на кушетку, спросила:

— Что тебе нужно? Зачем ты приехал, Дункан? Или в Лондоне слишком жарко?

Дункан продолжал улыбаться.

— Спасибо, у меня все в порядке. Ты не хочешь спросить, как поживает наша родительница?

Нет, она не хотела. Кассандра почувствовала себя виноватой. Раньше ей хотелось привезти мать в деревню, чтобы та поправила свое здоровье, но в этом случае мать узнала бы, что Кассандра — любовница Меррика. А этого она не могла допустить.

— Как мама? Надеюсь, здорова? Как она себя чувствует? — спросила Кассандра.

— Вполне сносно, как обычно. Осмелюсь предположить, что ей бы здесь понравилось. Взять ее с собой, когда я в следующий раз приеду навестить тебя?

Это было бы просто замечательно. Глаза Кассандры загорелись от радости.

— С чего бы это? Что тебе здесь нужно, Дункан? Я думала, ты терпеть не можешь сельскую местность.

— Так оно и есть. — Он сделал глоток лимонада и поморщился. — Я просто хотел узнать, как поживает моя любимая сестренка. Несколько недель назад до меня дошли слухи о тебе, но я знал, что ты не пропадешь, и не беспокоился.

— Причем без твоей помощи, — любезно ответила Кассандра. Она незаметно выглянула в окно, надеясь увидеть Лотту или Джейкоба. Ей очень не хотелось находиться в обществе Дункана. Ведь он был непредсказуем.

Дункан выглядел немного похудевшим и не таким грозным, как прежде. Ростом он был, пожалуй, чуть ниже Меррика, но более широк в плечах. И хотя занимался только греблей, Кассандра не могла недооценивать его силу. Другое дело, что теперь она его не боялась. Самое худшее позади. Теперь Дункану вряд ли удастся каким-то образом ей навредить.

— Погостишь у меня? — небрежным тоном поинтересовалась Кассандра.

— Нет, я просто хотел удостовериться, что с тобой все в порядке. Никак не ожидал, учитывая некоторые обстоятельства, что Руперт так хорошо тебя обеспечил. Как это тебе удалось?

Разговор принимал опасный оборот, и Кассандра улыбнулась, чтобы скрыть замешательство. Меррик сказал, что за аренду платит Дункан. Она предполагала, что именно таким образом брат и отыскал ее. Но Меррик часто лгал, чтобы добиться своего, а она позволяла ему поступать по собственному усмотрению. Кассандра боялась, что вот-вот угодит в сети обмана.

Она равнодушно пожала плечами:

— Руперт не имеет к этому никакого отношения. Коттедж находился в плачевном состоянии, и я предложила привести его в порядок. Соседи проявили удивительную любезность и оказали мне неоценимую помощь.

— Ты всегда была бессовестной лгуньей, Касс. Не надо ничего выдумывать, со мной этот номер не пройдет. — Дункан поставил бокал на столик и стал мерить шагами комнату. — Здесь пахнет деньгами. И не пытайся уверить меня, что тебе их дали твои разлюбезные соседи. Даже Меррик не опустится до того, чтобы помогать распутнице, которая бросила мужа и стала причиной дуэли. Каким-то образом тебе удалось запустить руку в карман Руперта. Расскажи, как это у тебя получилось, Касс?

Кассандра буквально кожей ощущала нависшую над пей опасность, хотя не совсем понимала, куда клонит брат. Слава Богу, Дункан не заподозрил Меррика. Ей не хотелось, чтобы граф оказался замешанным в эти интриги. Кассандра посмотрела брату в глаза.

— Думай что хочешь, братец. Я не могу сказать тебе больше, чем мне самой известно.

Глаза Дункана зловеще блеснули. Это выражение лица сестры было ему хорошо знакомо. Она явно что-то скрывает. Кассандра могла обмануть кого угодно своими милыми улыбками и вспышками гнева, но он-то знал, что за всем этим скрываются страх и неуверенность в себе.

— Что ж, пусть у тебя будут твои маленькие тайны, Касс. У меня же имеются собственные планы. Скажу честно, своим побегом ты оказала нам обоим огромную услугу. Руперт заставил бы меня униженно вымаливать у него каждый пенни, но ты ведь не будешь этого делать, правда, Касс? Как только мы заполучим его состояние, вновь станем одной счастливой семьей. Перестроим лондонский особняк, а вы с мамой можете жить в деревне, если хотите. Что ты на это скажешь?

Кассандра подумала, что ничего, что понравилось бы Дункану, не хочет, но она решила не навязывать ему свое мнение.

— О чем ты говоришь, Дункан? Денег у меня нет, а Руперт вряд ли станет делиться со мной своим богатством. Признайся, что ты замыслил?

Дункан пожал плечами, сунул руки в карманы и посмотрел на Кассандру. Глупо было за нее переживать. Не стоило вновь ко всему этому возвращаться.

— Я выяснил, что Руперт — настоящее чудовище. Ему нравится делать другим больно. Однако ему очень нравятся женщины, так что я никогда не думал, что он сможет причинить тебе вред. Но теперь понял, что он может быть опасен. Хотя и ты не подарок.

— Я никогда не притворялась, что у меня ангельский характер, дорогой братец, — язвительно ответила Кассандра. — Так к чему ты клонишь?

— Скажи мне, где он, и я избавлю тебя от него. — Дункан выжидающе посмотрел в лицо Кассандре.

— Ты с ума сошел, — произнесла она, немного успокоившись. — Слишком поздно ты явился меня защищать. В любом случае тебя осудят за убийство или отправят в ссылку, как и его. Забудь об этом. Лучше помоги мне возродить к жизни ферму. Она может принести немалый доход. На скорое богатство, конечно, рассчитывать не приходится, но голодать, во всяком случае, мы не будем. — В голосе Кассандры слышалось радостное возбуждение. Если Дункан согласится с этим планом, они станут настоящей семьей, как Шеффинги. Но при виде презрительного выражения лица брата радость Кассандры растаяла, как снег под весенним солнцем.

— Я предпочту остаться голодным, — заявил Дункан. — Ты замужем за человеком с тугим кошельком. Рано или поздно кто-нибудь избавит мир от этого негодяя, и ты станешь богатой вдовой. Скажи мне, где Руперт, и я позабочусь о том, чтобы это произошло как можно скорее.

Кассандра с ужасом посмотрела на брата.

Первой лошадь заметила Лотта. Возвращаясь с поля, она подождала Джейкоба, и они вдвоем неторопливым шагом отправились домой выполнять свои обязанности. Увидев возле коттеджа лошадь, Лотта дернула Джейкоба за руку.

— Интересно, кто ездит на такой кляче? — поинтересовалась она.

Джейкоб смерил лошадь скептическим взглядом.

— Даже если спросить, никто не признается. Какой-нибудь извозчик.

Лотта бросила на него презрительный взгляд.

— Что ты знаешь о лошадях? Ты еще скажи, что был конюхом до того, как стал камердинером.

. — На самом деле до того, как стать камердинером, я служил в армии. Заметь, не в кавалерии, но я достаточно хорошо изучил лошадей и могу отличить плохую лошаденку от хорошей.

Лотта удивленно подняла брови:

— Все-таки интересно, чья это кляча?

— Не проще ли самим посмотреть?

Лотта взглянула на него как на сумасшедшего.

— Не проще. Особенно если нам придется спрятаться. Давай обойдем дом сзади и послушаем, о чем говорят.

Нисколько не удивившись этой странной манере приема гостей, Джейкоб обогнул дом и шагнул к двери кухни. Даже отсюда были слышны сердитые голоса, доносившиеся из гостиной. Джейкоб и Лотта переглянулись и бесшумно прошли через кухню, чтобы лучше расслышать разговор.

— Дункан! — прошептала Лотта, схватив Джейкоба за руку. — Я так и знала, что рано или поздно этот дьявол нагрянет сюда.

Джейкоб закрыл кухонную дверь.

— Ты должна предупредить графа. Нельзя допустить, чтобы он пришел сюда и наткнулся на Дункана.

— Да, я предупрежу его милость, чтобы он взял с собой оружие, — мрачно ответила Лотта. — А ты позаботься о том, чтобы защитить миледи, если понадобится. Ее братец становится сущим дьяволом, если разгневается.

— Я сделаю все, что смогу. Ты тоже поторопись, — сказал Джейкоб.

Когда он вошел в комнату, неся на подносе графин с бренди, у Кассандры отлегло от сердца. В ее планы не входило угощать брата спиртным, но теперь, когда она была не одна, ей стало гораздо спокойнее.

— Спасибо, Джейкоб, — кивнула она лакею. —Очень мило с твоей стороны. Мой брат, несомненно, устал с дороги. Не приготовишь ли для него комнату?

Как только слуга ушел, Дункан налил себе бренди и укоризненно посмотрел на сестру.

— Это камердинер Руперта. И после этого ты будешь утверждать, что не знаешь, где находится твой муж?

Кассандра устало поднялась с кушетки.

— Он приехал со мной, когда я покинула Лондон. Думай что хочешь. Я должна распорядиться насчет ужина. Джейкоб проведет тебя в твою комнату.

Дункан с трудом сдержал раздражение. Нет смысла злить Кассандру. Было бы гораздо проще, если б она сказала ему, где найти Руперта, но есть и другие способы это узнать. А когда она овдовеет, он, ее единственный родственник мужского пола, станет ее опекуном. Они неплохо ладили между собой, когда совпадали их интересы. Кассандра будет слишком занята выходами в свет и роскошными туалетами, чтобы думать о том, кто распоряжается ее состоянием. И тогда он извлечет из этого немалую выгоду. И как только он не додумался до этого раньше?

К тому времени, когда Меррик получил послание Лотты, почти стемнело. Сурово поджав губы, граф вошел в салон к старой графине.

— Нам нужно нанести вечерний визит, мама. Кажется, приехал лорд Эддингс, и я должен обсудить с ним кое-какие дела. Думаю, тебе следует поехать со мной. Пока мы будем вести деловые разговоры с Дунканом, ты побеседуешь с его сестрой.

Леди Меррик окинула сына недовольным взглядом.

— Вот еще! Она каждый вечер принимает у себя неженатых джентльменов. Мне не о чем с ней разговаривать!

— Не думал, что тебе так скучно в деревне, мама, — спокойно отреагировал на ее слова Уайатт. — Пора тебе поселиться в Лондоне. Возможно, леди Кассандра могла бы порекомендовать тебе самые модные магазины. Сам я плохо в этом разбираюсь.

Графиня расценила слова сына как замаскированную угрозу, ее было не так-то легко провести.

— Хорошо, вели подать экипаж, — кивнула она. — Я не поеду в бричке.

Кассандра рот раскрыла от удивления, когда в дверях появился Уайатт, да еще под руку с леди Меррик, однако виду не подала и пригласила графиню сесть рядом с ней на кушетку. Поскольку Дункан занял единственный стул, который стоял в комнате, она не знала, куда усадить Уайатта. Однако тот легко разрешил эту проблему.

— Простите за столь поздний визит, миледи. Я не знал, что у вас гости, но какое удачное совпадение. Пока моя мать побеседуете вами о своих делах, может быть, мне удастся убедить вашего брата обсудить кое-какие вопросы?

Кассандру охватила паника при мысли о том, что могут наговорить друг другу ее брат и ее возлюбленный. Надо что-то предпринять. Дункан был раздражен, а это не предвещало ничего хорошего. И Кассандра решила взять инициативу в свои руки.

Она жестом подозвала слугу, стоявшего в дверях.

— Разве можно покинуть дам ради обсуждения каких-то дел, да еще в столь поздний час? — быстро проговорила она. — Джейкоб, пожалуйста, принесите стул для его милости.

Уайатт хотел было возразить, но Кассандра с веселым видом повернулась к графине.

— Мужчины просто невыносимы, вечно у них какие-то дела. Нельзя допускать, чтобы они пренебрегали женщинами. Не желаете ли чаю? Я знаю, что вы любите вист. Может, сыграем партию и уговорим мужчин составить нам компанию?

Дункан ухмыльнулся. Как легко Кассандра взяла в оборот этих напыщенных Мерриков. Чопорные манеры не позволяют им оскорбить Кассандру отказом, однако Дункан чувствовал, что граф еле сдерживает гнев. Он даже не догадывался о том, что замышляет сестра, но наблюдать за ней было забавно. Интересно, какие ставки предложит старая графиня?

Один только Меррик ощутил нервозность Кассандры. Бросив задумчивый взгляд на ее брата, он кивнул в знак согласия и тем самым позволил ей взять инициативу в свои руки. Вряд ли он мог сказать ее брату что-то новое. Все уже говорено-переговорено. Но он должен убедить Дункана в том, что Кассандра здесь в безопасности. Не похоже, что дело дойдет до рукоприкладства. Возможно, его предположение, что она нуждается в защите, преждевременно.

Вечер продолжался в чопорной, но все же благодушной; обстановке. Меррик с удивлением отметил, что его мать одобряет карточные таланты Кассандры. Женщины обыгрывали мужчин на несколько очков, но он ни разу не заметил, чтобы Кассандра жульничала. Не заметно этого было и за Дунканом. Со стороны казалось, будто они встретились именно так, как и должны встречаться добропорядочные семьи.

Они непременно станут семьей, если только она согласится. Хотя верилось в это с трудом. Впрочем, если они смогли найти общий язык хотя бы на один вечер, то почему такое не может быть и впредь? Только вот как убедить ее стать его женой?

Не успел Уайатт обрадоваться этой мысли, как Дункан громко хлопнул ладонью по столу. Весь вечер маркиз пил бренди, но самоконтроль покинул его только сейчас.

— Касс, чертовка ты этакая! Ты же обещала не жульничать, играя со мной! Это всего лишь несколько шиллингов! А что такое несколько шиллингов для тебя и для твоих знатных друзей? Он собирался продолжить свою тираду, но в этот момент Кассандра весело улыбнулась, кивнула слуге и разложила на столе свои карты. Все прошло так гладко, что сторонний наблюдатель ничего бы не заподозрил. Рука Джейкоба, державшая графин, дрогнула, и бренди золотой струйкой выплеснулся на колени маркизу. Кассандра спокойно встала из-за стола и протянула руку графине.

— Полагаю, миледи, сегодня мы разгромили мужчин в пух и прах. Для одного вечера более чем достаточно. — Не обращая внимания на пьяные крики и проклятия Дункана в адрес слуги, Кассандра повернулась к Меррику, который поднялся из-за стола. — Благодарю вас за компанию, милорд. Это был на редкость приятный вечер. Искренне надеюсь, что вы с леди Меррик еще раз навестите нас. Мы предоставим вам возможность отыграться. Возможно, даже дадим вам фору.

Старая графиня в изумлении взирала на слугу, который пытался салфеткой промокнуть Дункану промокшие панталоны. При виде протянутой руки и радостной улыбки Кассандры графиню охватил ужас, но врожденная вежливость одержала верх. Леди Меррик, в свою очередь, протянула Кассандре руку и тоже улыбнулась:

— Разумеется, моя дорогая, в любое время. Это был замечательный вечер. Пойдем, Уайатт, нам пора.

Кассандра проводила их до двери. Уходя, Меррик поднес ее руку к губам и прошептал:

— Мне вернуться?

Больше всего на свете Кассандре хотелось, чтобы Уайатт был рядом, особенно после того, как ей пришлось провести вечер в обществе Дункана. Но она уже приняла решение. Призвав на помощь все свое мужество, Кассандра посмотрела ему в глаза.

— Нет, — едва слышно ответила она и отвернулась, чтобы он не заметил блеснувшие в ее глазах слезы.

Глава 20

— Кто там прячется в кустах? — прошептала Лотта, торопливо подходя к задней двери дома с корзинкой яиц.

Джейкоб с тревогой выглянул из окна.

— Не знаю. Он уже давно здесь сидит. Противный, здоровенный мерзавец, правда?

— Сказать об этом леди Кассандре?

Джейкоб покачал головой:

— Мы проследим за ним. Маркиз ждать не станет. Посмотрим, пойдет ли этот мерзавец с ним.

С верхнего этажа послышались сердитые возгласы, и Лотта схватила поднос и чайник.

—Они уже спорят. Не думала, что этот негодяй так рано проснется после вчерашнего.

—Мне кажется, ему хочется поскорее уехать. — Джейкоб окинул взглядом пышнотелую Лотту. — Держись от него подальше.

Лотта лукаво улыбнулась в ответ:

— Думаешь, я не сумею за себя постоять? — Подражая своей госпоже, Лотта с гордо поднятой головой выплыла из комнаты. Пусть Джейкоб ревнует. Это ей только на пользу. Надо будет сказать об этом Кассандре, пусть возьмет на заметку.

— Не смей ничего трогать! Любую безделушку я скорее разобью о твою голову, чем отдам тебе! Здесь нет ни одной моей вещи, и я не вправе ими распоряжаться Дункан. А теперь уходи. — Кассандра отдернула руку брата от висевшей на стене акварели, подарка Меррика. Уайатт сказал ей, что приобрел картину во время путешествия по Европе, но по взгляду брата Кассандра поняла, что картина стоит недешево.

— Я никогда не попрекал тебя деньгами, Касс. Но сейчас я поиздержался, так неужели тебе жаль расстаться с парой никчемных безделушек? А твои украшения? Разве ты не захватила их с собой?

Кассандра топнула ногой и швырнула в Дункана подушкой.

— Говорю тебе, у меня ничего нет, кроме пары платьев! Если даже я их отдам, тебя это не выручит. Я приехала сюда в лохмотьях. Хочешь, чтобы я снова их надела?

Подушка не попала в Дункана и ударилась о дверь как раз в тот момент, когда в комнату с чайным подносом в руках вошла Лотта. Дункан резко повернулся и толкнул ее.

— Прочь с дороги, шлюха!

Взвизгнув от неожиданности, Лотта чуть было не уронила поднос. Содержимое чайника выплеснулось на только что отутюженные панталоны маркиза. Служанка рассыпалась в извинениях.

Джейкоб взбежал по лестнице и ворвался в комнату. Притворившись испуганной, Кассандра едва сдерживала смех. Дункан орал и чертыхался, Лотта продолжала взвизгивать, а Джейкоб разразился проклятиями.

Дункан пытался стащить панталоны с ошпаренных ног, а Джейкоб — спасти то, что упало с подноса, и утешить Лотту. Кассандра призывала всех успокоиться, но ее, как и горничную, душил смех. Теперь Дункан хорошенько подумает, прежде чем ворваться к ней в дом.

К удивлению заговорщиков, внизу послышался громкий стук, а затем тяжелые шаги по лестнице. Когда в комнату кто-то вошел, панталоны Дункана находились где-то в районе лодыжек. Увидев в руке незнакомца пистолет, Кассандра не на шутку перепугалась. Лотта мгновенно смолкла, подняла поднос и с размаху ударила им незнакомца по руке, в которой был зажат пистолет.

Пуля попала в пол. Воздух наполнился дымом и зловонным запахом серы. Незнакомец взвыл от боли и ярости, прижимая к груди ушибленную руку.

В этот момент появились Меррик и Берти с хлыстами в руках и замерли на месте, увидев открывшуюся им картину.

Волосы Кассандры были растрепаны, по щекам струились слезы, сама она старалась оттащить в сторону насмерть перепуганную Лотту. Полураздетый Дункан вместе с Джейкобом пытался скрутить непонятно откуда взявшегося незнакомца.

Изумленно глядя на весь этот бедлам, Меррик сдержал улыбку и повернулся к Берти. Тот был в полном недоумении.

—Кажется, старина, мы с тобой попали на репетицию циркового представления. Не желаешь ли заняться укрощением львов? А я пока поздравлю очаровательных гимнасток…

—Уайатт! — воскликнула Кассандра. — Выгони их скорее! Мой очаровательный коврик прострелили! Ты только взгляни! От чая на нем останутся пятна, если его сразу не почистить!

Едва сдерживая веселье, Меррик поспешил выполнить ее приказание. Как это похоже на Кассандру— среди гама и неразберихи волноваться из-за какого-то там коврика. Он еще поразмыслит об этом на досуге. Граф оттащил маркиза и дворецкого от детектива, которому поручил охранять дом. Затем бросил взгляд на двух других «воинов».

—У вас уже вошло в привычку раздеваться в присутствии дам, Эддингс? — холодным тоном поинтересовался он.

—Черт возьми, Меррик, что ты здесь делаешь?! — воскликнул Дункан. — Похоже, ты проявляешь интерес к моей сестренке, не так ли?

У Кассандры перехватило дыхание. Слова Дункана попали точно в цель. Брат торопливо собрал одежду и посмотрел на Меррика — граф загораживал ему выход.

— В деревне слухи разносятся быстро, Эддингс. Вам лучше не забывать об этом, прежде чем вновь доведете дам до истерического смеха. — Меррик учтиво кивнул и шагнул в сторону, давая Дункану пройти.

— Готов поспорить, что из вашей спальни не доносятся женские крики, Святой! Вы боитесь, что их услышат, или не знаете, как заставить женщину закричать?

Берти шагнул вперед, опасаясь, как бы Меррик не ударил Дункана. Но вместо этого граф улыбнулся:

— Надеюсь, вам предстоит приятная дорога домой, Эддингс. Может, приказать Дженкинсу проводить вас?

Дункан в ярости крикнул Джейкобу, чтобы тот привел в порядок облитую чаем одежду. Джейкоб перевел взгляд с Уайатта на Кассандру и, увидев едва заметный кивок графа, поспешил вслед за маркизом.

Граф отвесил Кассандре поклон.

— Приношу извинения за вмешательство, миледи. Нам подождать, пока слуги приведут комнату в порядок, или вы желаете, чтобы мы ушли?

Кассандра поняла, что Уайатт шутит. Однако отметила про себя, что он оставил одного из своих людей охранять дом.

— Если вы согласитесь немного подождать, — ответила она, — мы накормим вас завтраком. Или вы уже поели?

Через некоторое время в доме наконец воцарилось спокойствие. Держа Уайатта под руку, Кассандра помахала на прощание разгневанному Дункану. В присутствии Берти она чувствовала себя довольно скованно, но не настолько, чтобы соблюдать формальную дистанцию между собой и Мерриком. Она чувствовала на себе любопытный взгляд Берти, однако продолжала держать Меррика под руку, даже когда мужчины направились к своим лошадям. Только бы Уайатт не ушел. Ей необходимо с ним поговорить.

Меррик накрыл ее руку своей и внимательно посмотрел ей в глаза. Пока Берти садился на коня, Уайатт, прощаясь, шепнул Кассандре:

— Я скоро вернусь. Разучи песню и срежь для меня в саду несколько роз. Не успеешь оглянуться, как я уже буду здесь.

Кассандра облегченно вздохнула и отпустила его руку.

— Было весьма любезно с вашей стороны зайти к нам, милорд. А вы, Берти, передайте от меня привет Томасу, договорились? Постараюсь выкроить время, чтобы повидаться с ним, когда в следующий раз буду у вас.

Берти расплылся в улыбке и помахал ей рукой. Когда они с Мерриком скакали по дороге, он бросил на него сердитый взгляд.

— Что, черт возьми, здесь происходит, Уайатт? Не думай, что я слепой! Она к тебе неравнодушна, и, если не ошибаюсь, ты к ней тоже.

Уайатт смотрел вперед, не желая встретиться взглядом с Берти.

— Иногда я пытаюсь представить себе, каково это — расти с вечно пьяным, жестоким отцом, влачить жалкое, почти нищенское существование. Нужно иметь очень сильный характер, чтобы не пасть духом в таких условиях.

Берти задумчиво посмотрел на друга.

—Что может знать о любви девушка, выросшая в подобной семье? Она не поймет того, кто по-настоящему ее полюбит.

—Так оно и есть, Берти. — Не сказав больше ни слова, Меррик пришпорил коня.

Вернувшись, Меррик нашел Кассандру в розарии. За последние полтора месяца он успел привыкнуть к переменам в ее настроении, но ни разу не видел ее задумчивой, и это его встревожило. Визит Дункана, несомненно, навел ее на какие-то неприятные размышления.

Одолеваемый дурными предчувствиями, Уайатт приблизился к ней, но она его не заметила, поглощенная собственными мыслями. И это лишь подтвердило опасения Меррика. Граф сорвал желтую розу и положил в корзинку Кассандры.

Девушка подняла на него глаза, но тут же отвела их, не в силах вынести его пытливый взгляд. Взяв корзину и ножницы, Кассандра медленно зашагала по тропинке прочь от дома.

—Мне очень нужна твоя помощь, Уайатт, — еле слышно проговорила она.

—Я всегда готов помочь тебе, Касс, ты же знаешь. Только скажи, что я должен сделать?

Вместо того чтобы в знак благодарности одарить его игривым взглядом, Кассандра уставилась в одну точку.

— Попроси твоего адвоката разыскать Руперта! Сделай это ради меня. — Уайатту стало не по себе. Он взял Кассандру за плечи.

— Зачем, Касс? Скажи!

Кассандра не могла заставить себя посмотреть ему в глаза. Мысли путались. Ей не хотелось причинять Уайатту боль. Обидеть этого доброго, милого человека, который показал ей, какой могла бы быть жизнь, не носи она это проклятое имя Говард. Но она не сможет жить, зная, что на ее совести чья-то смерть. Однажды ей уже пришлось это пережить, и она поклялась, что никогда больше этого не допустит. Любовь Меррика или жизнь человека, которого она презирает, — это несправедливый выбор, но она должна его сделать.

— Это действительно имеет значение, Уайатт? Я знаю, тебе нужна жена, но мы с тобой никогда не сможем пожениться. Если ты не в состоянии мне помочь, я пойму. — Кассандра повернулась и зашагала к дому.

Борясь с отчаянием, Уайатт догнал ее и крепко обнял, словно хотел дать ей почувствовать всю силу эмоций, которые свели их вместе. Кассандра задрожала, и граф еще крепче прижал ее к себе; девушка в изнеможении положила голову ему на плечо.

— Это касается нас обоих, Касс. Я найду Руперта, но обещай, что не покинешь меня без предупреждения. Никаких побегов, никаких записок, оставленных на подушке. Придешь и скажешь, почему уходишь.

Он уже успел достаточно хорошо ее изучить. Кассандра не знала, как объяснить графу, что она не сможет стать его женой — ведь Дункан наверняка попытается его убить, чтобы прибрать к рукам поместье. Если же это у него но получится, просто разорит Уайатта. Но скажи она об этом Уайатту, он ей ни за что не поверит. Об их любовной связи рано или поздно станет известно. Дункан будет его шантажировать. Подарки Уайатта начнут исчезать из дома, чтобы утолить ненасытную жадность ее брата, и ей придется объяснять их загадочное исчезновение. В конце концов Уайатт будет вынужден вызвать Дункана на дуэль. Долгое время Кассандра не хотела думать об этом. Нет, счастье не для таких, как она.

— Ты не сможешь переубедить меня, дорогой. Мы оба знаем, что времени у нас мало. Я так надеялась… — Кассандра покачала головой. Это было что-то вроде прощания. Возможно, имосталось провести вместе всего несколько дней или недель, но мечтам больше нет места в ее жизни их вновь разбил Дункан.

Уайатт видел, что Кассандра вот-вот расплачется. Он не отпустит ее. Он отказывался верить, что их любовь оказалась всего лишь мимолетным увлечением. Было бы легче, сумей он в это поверить, будь он таким, как большинство его знакомых, которые с легкостью бросают своих любовниц. Но он не такой. Он с самого начала понимал, что Кассандра способна превратить его жизнь в ад. Но лучше жить в аду, чем без нее.

— Я не сдамся, Касс. Так и быть, я найду Руперта, но не отпущу тебя к нему. Ты заслуживаешь иной жизни и иной судьбы. Возможно, настанет день, когда ты поймешь, что жизнь не ограничивается нудными сельскими джентльменами вроде меня, но мне хотелось бы увидеть тебя счастливой, прежде чем мы расстанемся.

Кассандра кивнула, уткнувшись лицом в рукав его сюртука. Боже, Уайатт только что дал ей возможность уйти. Ради его же блага она сделает все возможное, чтобы разорвать те нити, которые их связывают. В один прекрасный день Уайатт поймет, что это было единственно верное решение.

— На этот счет можете не волноваться, милорд. Я никогда не вернусь к Руперту. Мне просто мне необходимо поговорить с ним.

Меррика было невозможно обмануть, но вечером того же дня он отправил слугу к своему адвокату. Прошло уже больше месяца с тех пор, как тому было поручено найти Руперта. Наверняка местонахождение этого негодяя уже должно быть известно.

Глава 21

— Я пойду с тобой.

Кассандра открыла глаза и удивленно взглянула на графа.

Он стоял у окна в одних панталонах. Солнечный свет подчеркивал игру мышц его великолепного сильного тела, и Кассандра ощутила гордость от того, что в нее влюбился такой красивый мужчина. Многие видели в нем степенного, чопорного аристократа. Она же имела счастье созерцать истинного Уайатта Мэннеринга. Подойдя к графу, Кассандра радостно улыбнулась.

— Ты говоришь глупости, но тем не менее спасибо за предложение.

Она провела пальцами по его груди и плечам и поцеловала в шею. Уайатт вздохнул и обнял ее за талию. Кассандра еще теснее прижалась к нему.

— Уже поздно? — прошептала она.

Действительно, было поздно. Макгрегор наверняка заждался его. Если Уайатт не появится за завтраком, старая графиня с недовольным видом уйдет к себе в комнату. Вскоре доставят почту — кстати, он ожидал несколько важных писем. Но все это не имело значения, когда он держал в своих объятиях это очаровательное юное создание. Вернее, эту женщину. Потому что Кассандра стала настоящей женщиной, причем благодаря ему.

Уайатт прикоснулся губами к ее роскошным волосам, погладил ее плечи. На Кассандре была лишь шелковая сорочка с глубоким вырезом — его подарок. Тонкая ткань не скрывала очертаний ее полной груди, и Уайатт наклонился, чтобы поцеловать ложбинку между двумя восхитительными округлостями.

Кассандра издала томный вздох, поощряя его к дальнейшим ласкам. Уайатт нашел губами напрягшиеся розовые маленькие бугорки. Кассандра попыталась высвободиться из его объятий, но затем вновь потянулась к нему. Это всегда возбуждало Уайатта — ее готовность в любое время удовлетворить его страсть.

Уайатт уложил Кассандру на скомканные простыни и спустил с ее плеч сорочку. Его взгляду предстала ее высокая, пышная грудь. К черту завтрак с молчаливой прислугой! Он ощутил неугасимый жар в чреслах, ему действительно нужно было снять напряжение. Чуть позже он напомнит Кассандре об их споре.

Наслаждение было сладким, с привкусом горечи. На короткий миг они взмыли на небеса, и возвращение на землю было смерти подобно. Когда они вместе достигли вершины блаженства, Кассандра разрыдалась. Уайатт вытер ей слезы и крепко обнял.

— Не плачь, Касс. Я не позволю, чтобы все так просто закончилось. Неужели ты еще не поняла, что я не такой, как твой брат или отец? Я счастлив, когда счастлива ты. Мы вместе будем бороться за наше счастье.

Уайатт заблуждается. Она дарит ему наслаждение, впрочем, как и любая женщина. Он слишком скромен и хорошо воспитан и не хочет обидеть ее. Может, прежде чем уехать, найти ему другую женщину? Однако, представив Меррика в объятиях какой-нибудь размалеванной красотки, Кассандра почувствовала, как болезненно сжалось сердце, и уткнулась лицом ему в плечо.

— Тебе пора. Уже поздно, — сказала она, не выпуская его из объятий.

Уайатт усмехнулся:

— Как же я пойду? Мои намерения станут известны всему миру. Того и гляди нас обоих упрячут в сумасшедший дом.

Кассандра стукнула его кулаком по плечу и скатилась на пол. Одернув сорочку, она поправила волосы.

— Там для нас самое подходящее место. Давно пора обрести здравомыслие.

Уайатт пристально смотрел на нее. За последние несколько недель Кассандра, казалось, повзрослела. Из беззаботной девушки она превратилась в женщину, осознающую последствия своих поступков. Увы, он не в силах облегчить ее страданий, потому что не знает, что стоит между цей, Рупертом и Дунканом. Он может лишь протянуть ей руку помощи или защитить от опасности.

Граф поднялся и уже во второй раз за это утро потянулся за своими панталонами.

— Я договорился о пакетботе из Дувра. Нам предоставят две самые лучшие каюты. Из Лотты компаньонка, конечно, никудышная, но ты, как замужняя женщина, можешь путешествовать со служанкой. В гостинице у нас будут отдельные номера. Придется какое-то время соблюдать приличия.

Кассандра удивленно посмотрела на графа. Но тот как ни в чем не бывало продолжал одеваться.

Она покачала головой и вздохнула:

— Не говори глупостей! Нам нельзя путешествовать вместе. Мать лишит тебя наследства. Соседи закатят грандиозный скандал. — Дункан наверняка узнает об их связи. Но об этом Кассандра предпочла промолчать.

Меррик надел рубашку и бросил на Кассандру недовольный взгляд.

— Что ж, поезжай без меня, Касс. Во Франции обстановка остается опасной. Веллингтон, возможно, положил конец наполеоновскому террору, но остались озлобленные политические фракции и множество претендентов на верховную власть, так что путешествие может оказаться довольно рискованным. Ты знаешь хотя бы слово по-французски?

Кассандра покачала головой. Ей было стыдно перед Уайтаттом за свою необразованность. Просто удивительно, как она ему до сих пор не наскучила.

— Уайатт, я не могу принять твое предложение. Я возьму с собой только Джейкоба и Лотту. Вряд ли кто-нибудь заинтересуется благородной дамой весьма скромного достатка, путешествующей в сопровождении пары слуг.

Меррик с трудом сдержал досаду. Взяв Кассандру за плечи, он повернул ее к зеркалу. В нем отражалась соблазнительная богиня солнца, только что вставшая со своей огненной постели. Ярко-рыжие волосы ниспадали на пышную грудь, раскрасневшуюся после любовных игр. Обрамленные длинными ресницами голубые глаза казались огромными на бледном аристократическом лице.

Кассандра робко перевела взгляд со своего отражения на стоящего у нее за спиной мужчину. Уайатт был на голову выше, хотя она считала, что для женщины у нее слишком высокий рост. Он крепко держал ее за плечи, и она ощущала силу его рук. Его карие глаза как-то по-особому светились, губы были сжаты. Решительность и воля были его отличительными чертами, с которыми нельзя не считаться.

Кассандра вздохнула. Он последует за ней повсюду, даже если она ночью тайком ускользнет от него.

— Нет, Уайатт. Давай лучше притворимся, будто путешествуем каждый сам по себе. Руперт не должен знать, что мы вместе.

Однако Уайатт был полон решимости поговорить с ее негодяем муженьком, как только представится возможность, но пока Кассандре не обязательно об этом знать. Уайатт нежно поцеловал ее в щеку.

— Я буду вести себя осмотрительно. Дам тебе время помириться с Рупертом, и ты решишь, что делать дальше. Но помни о своем обещании, Касс. Не уходи от меня без предупреждения.

Это было все равно что попросить ее поднести пистолет к собственному виску. Она подчинится, потому что у нее нет выбора. И не важно, здесь или там.

Кассандра кивнула, и Уайатт отпустил ее. Проблема была решена без особых споров и обидных слов, однако напряженность между ними оставалась. Оба знали, что очень скоро наступит тот миг, когда нужно будет принять решение. Меррик понял, что она уже сделала свой выбор, увы, не в его пользу, однако отказывался признать свое поражение. Какие бы преграды она ни воздвигала между ними, он все равно прорвется.

В ту ночь, подходя к двери коттеджа, Уайатт смял в своем кармане проклятое письмо. За последнюю неделю его нервы основательно расшатались. Он не понимал, почему Кассандра решила вновь увидеться со своим мужем, но догадывался, что причиной тому скорее всего Дункан. Кассандра стала постепенно отдаляться от графа и от того немноголюдного общества, которому он ее представил. Меррик был готов задушить Дункана, хотя вряд ли это решило бы все проблемы.

Стоя перед дверью, которая отделяла его от гостеприимного дома Кассандры, Уайатт заставил себя взяться за молоток и постучать. Его мечты могли вот-вот рассыпаться в прах. Он не желал делать вид, будто не осознает этого. Да и Кассандра тоже. В этих четырех стенах они могли притворяться, будто все в порядке: Будто они муж и жена. Однако граф устал от притворства, от лжи, ему надоели мелкие, жалкие уловки. Хотелось открыто делать Кассандре подарки, одевать ее в элегантные платья, вывозить на обеды и светские рауты, вместе проводить вечера за игрой на фортепьяно. Она самим Господом Богом предназначена для его дома, для его постели, она должна стать его женой, и пусть об этом знает весь мир.

Над ним станут насмехаться за выбор невесты. Ну и пусть. Кассандра молода, но уже многое повидала и испытала, в некотором смысле она даже опытнее его. Она красива, а в его внешнем виде нет ничего примечательного. Она веселая, а он скучный. Она непредсказуема, зон привык к строгому распорядку дня. Но все эти различия исчезали, когда они оказывались вместе. Он не желал больше жить без нее.

Зачем же он несет ей письмо способное разрушить их мир? Он устал от притворства, но не лучше ли притворство, чем полная пустота? Граф опасался, что между ними все будет кончено, как только он покажет ей письмо. Она приняла решение и, что бы он ни говорил, что бы ни делал, не изменит его.

Меррику претила сама мысль о том, чтобы удержать ее с помощью коварства и обмана. Именно поэтому он и пришел к ней с письмом его адвоката в кармане. Кассандра — жена Руперта и если захочет вернуться к мужу, он не сможет ей помешать. Он должен дать ей свободу. Выбор за ней.

Дверь открылась, и Кассандра бросилась в его объятия. Уайатт ощутил горечь потери даже в это мгновение счастья. Он крепко прижал Кассандру к себе, но это было все равно что ловить ветер. Видимо, он обезумел, поверив, что она останется с ним навсегда.

Прежде чем лечь в постель, он отдал ей письмо с адресом Руперта. Кассандра побледнела и, не читая его, положила на каминную полку. Повернувшись к Уайатту спиной, она произнесла слова, которые мысленно прокручивала всю неделю:

— Ты заставил меня дать обещание, что я скажу тебе, когда приму решение уехать. Сейчас я ухожу от тебя, Уайатт. Будет лучше для нас обоих, если ты позволишь мне уехать одной.

Графу показалось, будто его полоснули ножом по сердцу. Меррик ждал от нее этих слов, знал, что они справедливы, но не мог отпустить ее просто так, без борьбы.

— Мы однажды уже говорили об этом. Касс, объясни, почему ты изменила свое решение? Неужели я этого не заслужил?

Она избегала его взгляда, чтобы он не прочел в ее глазах страдание. Он просто теряет любовницу. Она же отказывается от своего счастья. Она никогда не обманывала себя. Она уйдет от Уайатта, потому что так будет лучше для них обоих. Но счастливее от этого она не станет. Напротив, будет бесконечно несчастна.

— Как я могу сказать то, что ты должен знать сам? — Кассандра вперила невидящий взгляд в пламя свечи. — Тебе нужна верная, любящая супруга, а я не могу ею стать. Думаю, тебе сейчас лучше уйти.

Это была полная чепуха, и они оба это прекрасно понимали. Уайатт подошел к Кассандре, ему хотелось положить руки ей на плечи и целовать до тех пор, пока она не одумается, не придет в себя. Граф терпеть не мог душераздирающих сцен. Кассандра с ним холодна, что же, он последует ее примеру.

— Если ты настаиваешь, я уйду. Но я не поверил ни единому твоему слову. Я уверен, тебе небезразличны мои ласки, и не только ласки. Тебе вообще со мной хорошо. Я уйду, но вернусь.

Господи, только бы он не вернулся в самый неподходящий момент. Кассандра не обернулась и не посмотрела графу вслед. Каждый его шаг был подобен удару кинжалом в сердце. Она услышала, как за ним закрылась дверь. По щекам покатились предательские слезы, Кассандра оперлась о каминную решетку, сотрясаясь от рыданий. Она знала, что поступила жестоко. Впервые в жизни. Почему же, приняв правильное решение, она чувствовала себя такой несчастной?

Глава 22

К утру Кассандра упаковала свой единственный саквояж. Письмо с адресом Руперта лежало у Джейкоба в кармане сюртука. Кассандра всеми силами пыталась уговорить слуг остаться дома, но те слушать ее не желали. И она смирилась.

— Надеюсь, в почтовой карете места хватит всем, — проворчала Кассандра, когда Лотта вошла с еще одним саквояжем в руках.

Джейкоб никак не отреагировал на слова хозяйки и открыл дверь.

— Это самая сумасбродная из всех ваших затей. Руперт не достоин ни времени, ни денег, которые вы собираетесь потратить, и я не понимаю, почему вы так торопитесь к нему.

Кассандре уже не раз приходилось выслушивать подобные нравоучения. Взяв саквояж, она быстрым шагом вышла из дома. После того как Уайатт ушел от нее прошлой ночью, Джейкоб перечил ей буквально во всем. В какой-то момент Кассандра подумала, что лакей вознамерился прочитать ей мораль, и поспешила объяснить, какое отношение ко всей этой истории имеет Дункан и почему она не может выйти замуж за Уайатта. Джейкоб умолк и заметно помрачнел. У Кассандры же не было ни малейшего желания возобновлять вчерашние споры. К тому.же она не была уверена, что сможет сейчас вспомнить все свои доводы. Ей не хотелось задумываться о том, от чего она отказывается. Она уже выплакала все слезы.

Выйдя на улицу, Кассандра испуганно вскрикнула. Ее взору предстал Уайатт, восседавший на лошади. За ним следовал запряженный четверкой лошадей экипаж.

Вид у графа был довольно хмурый. Он церемонно приподнял шляпу, отвесил поклон и без лишних слов распорядился погрузить багаж Кассандры в свою карету. Кассандра отметила про себя, что он даже не удосужился спешиться, когда слуга помог ей сесть в экипаж. Что бы ни думали об этом путешествии кучер и слуга, вряд ли они узрели в нем нечто романтическое. Кассандра и Уайатт обменялись самое большее парой слов, после чего граф дал сигнал к отправлению кареты.

Около полудня начался дождь. Легкий туман не мешал им ехать быстро. У Кассандры появились неприятные ощущения в желудке задолго до того, как они остановились на отдых. Вскоре они сделали остановку на постоялом дворе. Уайатт снял отдельную комнату, где они могли бы пообедать вместе, но Кассандра отказалась составить ему компанию. Прошлой ночью она сожгла все мосты, и в ее намерения не входило восстанавливать прежние отношения.

Кассандра понимала, что Уайатт раздражен. Он вышел из комнаты и приказал конюхам поменять лошадей. Кассандра сжала руки на коленях и устремила взгляд прямо перед собой, на противоположные сиденья. Лучше гнев, чем печаль. Пусть он гневается. Так, пожалуй, быстрее избавится от нее.

Когда дождь усилился, Кассандра подумала, что Уайатт спешится и сядет к ней в карету, но он лишь велел кучеру ехать быстрее. Карету трясло на неровной дороге, и Кассандра опасалась, что ей вот-вот станет дурно. Стало темнеть, но на этот раз они не остановились в гостинице — лишь сменили лошадей. Вскоре показались огни Дувра. Кассандра уже сказала графу, что покидает его. И не ее вина в том, что он отказывается воспринимать ее слова всерьез. Если он думает, что Кассандра и впредь будет делить с ним постель и находиться в его обществе, то глубоко ошибается. Своего решения она не изменит.

Когда карета наконец остановилась, Кассандра отправила Джейкоба в ближайшую гостиницу договориться насчет ночлега. Уайатт подошел к ней, чтобы помочь выйти из экипажа, но она отказалась подать ему руку. Граф удивленно посмотрел на нее. Он совершенно промок, вода со шляпы стекала ему на шею.

—Ты собираешься спать в экипаже?

—Я собираюсь спать в гостинице, и притом одна. Я не нуждаюсь в твоем обществе.

—Мы уже говорили об этом, Кассандра. Я не вижу никакой причины менять наши планы. На борту пакетбота есть дне хорошие каюты. Я намерен занять одну из них. Ты можешь остаться здесь на ночь, но утром, когда корабль отчалит, я отправлюсь без тебя. Нам с твоим мужем есть о чем поговорить. После этого ты тоже встретишься с ним.

С этими словами Меррик повернулся и зашагал к докам.

Уже давно он не разговаривал с ней таким тоном. Кассандра едва сдержала слезы, глядя ему вслед. Она не хотела, чтобы все было именно так. Напротив, ей хотелось, чтобы друг о друге у них остались лишь приятные воспоминания. Ну почему мужчины так непонятливы, так тяжелы в общении?

Когда вернулся Джейкоб и сообщил о том, что ни в одной гостинице нет свободных мест, Кассандра чертыхнулась. Выпрыгнув из кареты, она направилась в порт, к готовившемуся к отплытию пакетботу. Что еще ей оставалось делать? Она не допустит, чтобы Меррик первым приехал в Париж.

Прежде чем она успела подняться по трапу, послышались какие-то крики, и Кассандра увидела двух всадников. Их голоса показались ей знакомыми, и она чуть замешкалась. Джейкоб взял ее под руку и повел вперед. Лотта оглянулась, чтобы посмотреть, почему ее спутники задерживаются. Кассандра пыталась высвободиться. Всадники спешились и побежали к порту.

Вскоре крики стали слышны более отчетливо, а из тени выросла высокая фигура. Уайатт! Кассандра задрожала и инстинктивно шагнула в его сторону. Крики стали громче, и она услышала, как граф грубо выругался. При ней он никогда не позволял себе этого. Кассандра удивленно посмотрела на него — не обращая на нее внимания, он торопливо спускался вниз.

—Джейкоб, быстро отведи Кассандру на корабль! — приказал граф, но в планы беглянки не входило, чтобы от нее так легко избавились. Высвободив руку, она повернулась, чтобы видеть, куда он направляется.

—Это безобразие, Меррик! Ты не можешь так поступить! — Всадник, тот, что пониже ростом и пошире в плечах, остановился перед графом.

Берти! Не успела Кассандра и глазом моргнуть, как второй, что был повыше ростом, бросился вперед и ударил Меррика.

— Ублюдок! — В этом крике слышались скорее слезы, нежели гнев.

У Кассандры болезненно сжалось сердце, и она бросилась к мужчинам.

— Томас! Томас, немедленно прекрати! — закричала она на бегу. Удар пришелся Уайатту прямо в живот, но граф даже не попытался дать отпор нападавшему. Разгневанный юноша ударил снова, но крики Кассандры отвлекли его, и он промахнулся. Уайатт протянул руку, чем предотвратил падение Томаса на мокрый деревянный настил. Ослабев после бешеной скачки, юноша схватился за руку противника, стараясь сохранить равновесие.

— Я не допущу этого! Он не имеет права так поступить! — запротестовал Томас, когда Кассандра приблизилась к ним. Он сбросил со своего плеча руку Уайатта и, спотыкаясь, подошел к девушке.

Берти встал между Уайаттом и Кассандрой.

— Касс, зачем тебе это понадобилось? Ты можешь поехать к нам, все будут тебе рады. Моя мать всегда сокрушалась из-за того, что у нее лишь одна дочь. Она с радостью примет вторую.

Томас оттолкнул Берти и воскликнул:

— Я женюсь на вас, леди Касс! Я найду Руперта и убью его! Вам не пристало быть чьей-то любовницей.

Кассандру душили слезы. Она не могла вымолвить ни слова, лишь дотронулась до плеча Томаса и покачала головой. Боже, чем она заслужила такую преданность с его стороны? Не иначе как он тронулся умом. Однако храбрость юноши не могла не вызвать у нее умиления. Когда Томас, воспользовавшись моментом, заключил Кассандру в объятия, она лишь прижалась лицом к его широкой груди, пряча слезы.

Молчание нарушил голос Уайатта:

— Отпусти ее, юный наглец! Берти, отведи этого молокососа в гостиницу, пока я не бросил его в воду.

Томас лишь крепче обнял Кассандру, но та поспешила от него отстраниться. Она не способна творить добро — только зло. Поэтому ей самое место рядом с такими, как Руперт.

— Меррик, никогда не думал, что ты распутник! Она совсем еще юная. Найди себе другую юбку и волочись за ней сколько душе угодно, а Кассандру оставь в покое. Ей и без того не сладко. Резкий тон Берти заставил Кассандру высвободиться из объятий Томаса.

— Альберт Шеффинг, вы должны немедленно извиниться! Неужели вы считаете меня неспособной самостоятельно принимать решения?

—Касс, ступай на корабль, не то вымокнешь до нитки. Я сам разберусь, что к чему, — тихо произнес Меррик, пытаясь успокоить ее, но Кассандра пропустила мимо ушей обращенные к ней слова.

Она обернулась и бросила на графа сердитый взгляд.

— Я велела вам Оставаться дома. Сказала, что должна справиться со всем этим сама. Но вы и слушать меня не желали. О, мужчины! Посмотрите на себя — ссоритесь по пустякам, а ведь всю жизнь были лучшими друзьями. Подозреваю, что у вас уже чешутся руки взять пистолеты и разрешить спор по-джентльменски. Как вам не стыдно! Все, я умываю руки! — Подняв юбки, она гордо зашагала к пакетботу, где ее дожидались слуги.

Томас словно утратил дар речи, глядя ей вслед. Берти же бросил на Меррика многозначительный взгляд.

— Думаю, старина, тебе следует объясниться.

Уайатт медленно покачал головой и перевел взгляд на Кассандру, которую сопровождали на корабль Лотта и Джейкоб.

— Никаких объяснений, Шеффинг. Это не твое, черт побери, дело!

— Будь по-твоему! — Берти нанес графу сильный удар в челюсть. Меррик потерял равновесие и упал.

Прошло довольно много времени, прежде чем Кассандра услышала чьи-то шаги, приглушенный шепот и проклятия. Кто-то устраивался в соседней каюте. Она плотнее закуталась в одеяло и попыталась уснуть. За последние два месяца она привыкла засыпать в объятиях Уайатта. Но с этим покончено. Кассандра нахмурилась, слыша, как похрапывает в своем гамаке Лотта. После того как Меррик настоял, чтобы она разместилась в каюте Кассандры, а Джейкоб — у него, горничная не переставала ворчать и жаловаться. Но поскольку иначе ей пришлось бы отправиться в общую каюту, Лотта с недовольным видом согласилась с решением графа и быстро уснула. Кассандра лежала без сна, ожидая его возвращения.

«Почему он так расшумелся? — недоумевала она. — Наверняка выпил лишнего», — предположила Кассандра, хотя никогда не видела Меррика пьяным.

Что же толкнуло графа на такие, с позволения сказать, подвиги? На ее отца и брата алкоголь действовал плохо. Они становились шумными, заносчивыми, драчливыми. Судя по звукам, доносившимся из-за перегородки, Уайатт вел себя не лучше.

Но постепенно шум в соседней каюте стих. Кассандра лежала, прислушиваясь, и вспоминала о том, как Уайатт согревал ее в своих объятиях. На этой узкой койке для него не хватило бы места, и все же было бы прекрасно, если б он сейчас оказался здесь. Боже, зачем только она оттолкнула его?

Вспомнив Дункана и его угрозы, Кассандра с закрытыми глазами молила Бога не оставить ее своей милостью и дать ей силы справиться со всеми невзгодами. Дождь продолжал монотонно стучать в иллюминатор, и Кассандра наконец уснула.

Началась качка, и Кассандру вырвало. В каюте появились какие-то люди, чтобы навести порядок. Позвали Джейкоба. Кассандре показалось, что это голос графа, но когда она открыла глаза, то увидела небритого незнакомца с синяками на лице. Она застонала и отвернулась к стене.

Через некоторое время она попыталась немного перекусить, но ее снова вырвало.

Вечером в каюту Кассандры пришел Уайатт и сел рядом. Она со стоном металась в постели, переворачиваясь с боку на бок. Она даже не открыла глаз, чтобы посмотреть на него, лишь благодарно прижалась к нему, а когда он усадил ее к себе на колени, положила голову ему на плечо. Кассандра уснула, а Уайатт бросил колючий взгляд на Берти, когда тот заглянул в каюту. Увидев, что Кассандра мирно спит в объятиях графа, Берти тут же вышел.

В такой момент он скорее бросил бы вызов дикому льву, защищающему своего детеныша, нежели графу Меррику.

Когда Кассандра проснулась, ее уговорили выпить чаю. На вечер Меррик оставил ее под присмотром Лотты, но к утру морская болезнь снова навалилась на бедняжку. На этот раз Меррик вовремя подставил Кассандре тазик и не отходил от нее весь день.

К тому времени как пакетбот пришвартовался, Берти окончательно смирился с тем, что пытался отрицать раньше. Он вознес хвалу небесам за то, что ему удалось убедить Томаса остаться в Англии. При виде графа Меррика, который на руках нес свою даму сердца на берег, его пылкий младший брат мог бы прибегнуть к насилию. Да и сам Берти ощутил легкий укол ревности, видя, как Кассандра обнимает Уайатта за плечи.

Всю дорогу до Парижа Кассандра чувствовала себя совершенно разбитой. После того как Берти с Уайаттом подрались, а затем напились в кабачке в Дувре, речь о взаимоотношениях Кассандры и графа больше не заходила. Но лишь слепой не заметил бы озабоченное выражение лица Уайатта, когда он, выходя из экипажа, поднял Кассандру на руки и понес вверх по лестнице в ее комнату. И только дурак не догадался бы, почему каждый раз всю ночь напролет граф расхаживает взад-вперед по комнате, вместе того чтобы, как все нормальные люди, спать. Берти не был ни слепцом, ни дураком.

Меррик устроил всю компанию в самой дорогой парижской гостинице, однако Кассандра настолько устала и настолько плохо себя чувствовала, что ничего не замечала. Она сжалась в комочек на огромной кровати с периной и проспала беспробудным сном весь день и всю ночь. Берти закрыл глаза и притворился, будто не заметил, как среди ночи Меррик выскользнул из их общей комнаты и вернулся лишь на рассвете. Утром Кассандра проснулась в добром здравии и потребовала завтрак. Облегчение на лице его друга было столь искренним, что Берти устыдился своего поведения. Даже одержимый любовью, Меррик оставался истинным джентльменом. По темным кругам под глазами графа Берти понял, что Уайатт просидел у постели Кассандры всю ночь. Подобную преданность невозможно объяснить одним лишь плотским влечением.

Берти уже готов был проявить сочувствие, а не осуждать своего друга, когда они вместе с Кассандрой отправились завтракать. Уайатт выглядел просто ужасно, а вот Кассандра, как обычно, была весела и бодра. Она изумленно посмотрела на осунувшееся лицо графа, затем перевела взгляд на Берти и слегка побледнела. Когда слуга налил ей кофе, она лишь рассеянно кивнула.

— Вот уж не ожидала оказаться в столь благородной компании, джентльмены. — Кассандра терпеть не могла кофе. Не поднимая глаз на Уайатта и Берти, она с отвращением посмотрела на свою чашку.

Меррик сел на стул, отодвинул от Кассандры чашку и выпил ее кофе. При виде подобной фамильярности Берти не смог вымолвить ни слова и осторожно опустился на третий стул. К его удивлению, Кассандра посмотрела на графа с явной благодарностью. А еще его невероятно поразило нескрываемое восхищение в глазах Кассандры, когда та наблюдала за тем, как граф пил ее кофе. Уайатт нисколько не походил на Адониса, а уж тем более на лорда Байрона, чтобы смотреть на него с таким восхищением. «На меня женщины никогда так не смотрели», — с грустью подумал Берти и с отрешенным видом глотнул из чашки, которую поставил перед ним слуга.

Нежные чувства, которые эти двое, несомненно, питали друг к другу, показались ему еще более невероятными, когда Кассандра сказала:

— Мне, право, жаль, что я доставила вам столько хлопот, господа. Но теперь вам пора домой. Муж вряд ли примет меня, если я буду находиться в обществе мужчин.

У Меррика чуть заметно дрогнул на лице мускул, но он промолчал и лишь подал знак слуге принести для Кассандры горячий шоколад. Когда тот удалился, граф совершенно спокойным тоном ответил:

— Мы поговорим с Рупертом вместе с тобой.

Кассандра потянулась за своей чашкой.

— Ты не посмеешь так поступить, Уайатт. Я этого не допущу. Мои отношения с мужем тебя не касаются.

—Черта с два! — Граф перевел взгляд с Берти на Кассандру. — Ты ведешь себя словно неразумное дитя, Касс. Возвращайся к мужу, раз уж решила, я не стану тебе мешать. Но позволь мне присутствовать при твоем разговоре с ним. Если твой муж поднимет на тебя руку, будет кому за тебя постоять.

Кассандра перевела дыхание и усилием воли сдержала слезы. Боже, как ей хотелось, чтобы в тот момент, когда она предупредит Руперта о вероломстве Дункана, Уайатт был с ней! Но она тут же одернула себя. Нет, только не Уайатт. Она не вправе вовлекать его во все эти интриги. В том, что произошло, виновата она сама. И должна понести заслуженное наказание.

Взяв себя в руки, Кассандра широко улыбнулась и, произнеся пару слов в знак согласия, удалилась в свою комнату. Теперь, не дожидаясь, пока ее хватятся, она должна отправиться к Руперту. Уайатт проводит Лотту и Джейкоба домой. Она не могла позволить себе и дальше держать здесь обоих слуг. Оставалось лишь надеяться, что последних монет в кошельке Руперта хватит, чтобы продержаться до тех пор, пока она не найдет себе работу в качестве гувернантки или компаньонки. Какой-нибудь богатый горожанин, желающий дать своей дочери хорошее воспитание, наверняка оценит по достоинству ее аристократическое происхождение и благородные манеры. В крайнем случае она сможет заработать себе на жизнь игрой в карты. Она не пропадет, лишь бы только граф поскорее уехал домой, в Англию.

Надежно спрятав монеты подальше от глаз своей заботливой служанки, Кассандра незаметно выскользнула из гостиницы через черный ход. Она уже предупредила Меррика. Выполнила свое обещание. Ведь она искренне желала, чтобы он не пострадал из-за нее.

Кассандра сама не верила, что она решилась на столь смелый шаг. Вспомнив жаркие объятия Уайатта, его страстные ласки, она едва не разрыдалась.

Кассандра с трудом объяснила носильщикам портшеза, куда ее нужно доставить. Акцент ее был ужасен, а они не могли прочесть написанный на бумаге адрес. К счастью, помог какой-то прохожий, и вот уже ее несли по парижским улицам в сторону дома Руперта. По мере приближения к цели Кассандру стали терзать сомнения.

Оказавшись наконец перед нужным домом, Кассандра ощутила легкую тошноту. Но не могла же она опозориться на улице, прямо возле особняка собственного мужа! Она обязана держаться спокойно, быть уверенной в себе — несмотря ни на что.

Жаль, что она не взяла с собой Джейкоба! Тот, видимо, направился прямо к графу, чтобы предупредить о ее исчезновении. Господи, ну почему она раньше до этого не додумалась! Ведь она панически боялась Руперта. Меррик показал ей, какими могут быть отношения между мужчиной и женщиной, но Кассандра подозревала, что Руперт поведет себя с ней совершенно иначе. Нет, она не допустит, чтобы это чудовище снова прикоснулось к ней!

Был полдень. В такое время Руперт вряд ли будет пьян. Она только предупредит его и уйдет. Может быть, лучше написать ему письмо? Но поверит ли он ей? Будь она на его месте, не поверила бы ни единому слову. Нет, ей придется убедить его, заставить здраво посмотреть на вещи. Она не перенесет, если по ее вине кто-то погибнет, даже Руперт. Она сообщит ему о намерениях Дункана и тут же покинет его дом.

Кассандра храбро взялась за дверной молоток.

Дверь открыл дворецкий. Он взял у нее визитную карточку, ушел и вскоре вернулся.

Кассандра последовала за ним по пустым, устланным коврами коридорам.

Она не сразу заметила Руперта, когда дворецкий привел ее в одну из комнат с занавешенными тяжелыми портьерами окнами. Многочисленные полки с книгами и громоздкая старинная мебель занимали почти все пространство. Больше всего Кассандру поразили книги. Вот уж в чем она никогда не могла заподозрить Руперта, так это в любви к чтению. Кассандра осторожно подошла к ближайшей полке. Хотя названия на корешках были на французском, Кассандра сразу поняла, что перед ней лишь пустые переплеты. Что ж, это вполне в духе Руперта.

— Ну, женушка, ответь, ты пришла ко мне или же решила просто полюбоваться на мои книжные полки?

Голос раздался у нее за спиной, и Кассандра вздрогнула от неожиданности. Поняв, что оказалась в невыгодном положении, она повернулась лицом к своей неминуемой судьбе.

Следы беспутной жизни на лице Руперта стал и еще более заметны, но он по-прежнему оставался довольно привлекательным внешне — стройный, подтянутый. Кассандра помнила, что сил ему не занимать. И отступила в сторону.

— Если бы я знала, что книжные полки проявят больше сочувствия и здравомыслия, то заговорила бы с ними.

Руперт скрестил руки на груди и прислонился к спинке старинного деревянного кресла.

— Если ты пришла ко мне в надежде на благотворительность, то знай, ты ничего не получишь. Ни единого пенни. Ты и так украла у меня все, что могла бы получить, не вызывая моего недовольства.

Он придвинулся ближе, чем ей того хотелось, но Кассандра осталась стоять на месте.

— Если бы вы послушали меня в тот вечер, я помогла бы вам получить обратно все то, что вы дали Дункану. Уверяю вас, он бы понес суровое наказание за свои действия. То, что я взяла, едва ли можно сравнить с тем, что попытались взять вы. Однако я здесь совсем по другому делу. Я не хочу, чтобы из-за меня кто-то погиб, даже вы, Руперт. Я не знаю, что необходимо для того, чтобы расторгнуть наш брак, но предлагаю сделать это как можно быстрее. Нужно поставить Дункана в известность о том, когда именно получены документы, подтверждающие расторжение нашего брака.

Руперт удивленно поднял брови:

—Так ты предостерегаешь меня? Как интересно! Чего же ты добиваешься взамен?

—Свободы, только свободы. Больше мне ничего не нужно. Дункан стремится во что бы то ни стало заполучить ваше состояние и хочет сделать это с моей помощью. Ему ничто не мешало нанять убийц.

Руперт тряхнул головой и рассмеялся, а успокоившись, перевел взгляд на Кассандру. Она похорошела, стала куда более привлекательной, более зрелой, более желанной. Последние несколько месяцев, несомненно, пошли ей на пользу. Руперт скользнул взглядом по ее упрямому лицу, по пышной груди и недобро улыбнулся:

— Ты беспокоишься обо мне? Как это мило с твоей стороны! Жизнь бросает мне вызов, дорогая, а ты стоишь того, что бы этот вызов принять. Я слышать не желаю о расторжении нашего брака. Пора нам узнать друг друга поближе. Возможно, когда-нибудь ты овдовеешь и станешь богатой, но пока я намерен наслаждаться каждой минутой, проведенной с тобой. Давай начнем радоваться жизни прямо сейчас!..

Руперт потянулся к ней, но Кассандра ударила его по руке и бросилась к двери. Нет смысла спорить с Рупертом. Пусть сделает ее богатой вдовой, если хочет. По крайней мере Уайатт останется жив.

Руперт схватил ее сзади и, резко повернув, прижал к себе. Кассандра почувствовала запах спиртного.

— На этот раз я не дам тебе улизнуть, дорогая. Я немало заплатил за тебя и хочу посмотреть, стоишь ли ты моих денег. Признайся, ты уже побывала в чьей-нибудь постели? Набралась опыта? — Кассандра попыталась высвободиться, но Руперт вцепился ей в волосы, злобно сверкнув глазами. — Ты уже не та невинная девочка, которая от меня убежала!

Он схватил Кассандру за ягодицы и прижал к своей возбужденной плоти. Чем сильнее Кассандра сопротивлялась, тем больше возбуждался Руперт. Возможно, он изнасилует ее, а потом убьет. И именно поэтому не обратил внимания на ее предостережения.

Что она наделала! Ведь Уайатт наверняка ее хватится и придет сюда, и тогда Руперт обрушит свой гнев на него. Своим упрямством она погубит любимого человека. Она не только упряма, но и глупа. Иначе не отправилась бы к Руперту одна.

Кассандра рывком высвободила руку и ударила его кулаком в низ живота.

Все попытки Кассандры вырваться из цепких рук негодяя оказались тщетными. Она громко кричала, но никто не пришел ей на помощь. Руперт замахнулся, чтобы дать ей пощечину, но Кассандре удалось схватить с полки медную статуэтку, и Руперту пришлось отпустить ее, чтобы уклониться от удара.

Кассандра подняла юбки и бросилась со всех ног из комнаты. Руперт устремился за ней. Догнал, прижал к двери и стал срывать с нее платье.

В этот момент из холла донесся шум.

Открылась другая дверь, и в следующее мгновение чьи-то сильные руки оторвали от нее Руперта, а сама она, рыдая, опустилась на пол.

Придя в себя, Кассандра услышала разъяренное рычание Руперта и, обернувшись, увидела, как Уайатт наносит негодяю удар за ударом. Кассандра с ужасом наблюдала, как чувствительные пальцы графа, извлекавшие магические звуки из рояля, превратились в орудие смерти.

Во всем виновата она. Боже, она становится сущим проклятием для тех, кто к ней хорошо относится. За всю свою жизнь она не совершила ни одного правильного поступка и вот теперь губит любимого человека. Кассандра поднялась на ноги и огляделась — не найдется ли что-нибудь потяжелее?

Словно прочитав ее мысли, Уайатт нанес удар в челюсть противника, и Руперт без чувств рухнул на пол.

Услышав чьи-то одобрительные возгласы, Кассандра перевела взгляд с Уайатта на группу людей, появившихся в дальнем конце библиотеки. Среди них был Берти. К Кассандре бросились Лотта и Джейкоб и принялись приводить ее в чувство и поправлять разорванную одежду. Чуть поодаль в нерешительности столпились слуги Руперта.

— Уведите ее отсюда, — распорядился Меррик, жестом указав на Кассандру. — Если нужно, свяжите и посадите под замок, но не спускайте с нее глаз, пока я не вернусь.

Кассандра в изумлении открыла рот, услышав от своего кроткого возлюбленного столь жестокий приказ. Однако Уайатт уже перевел взгляд на лежавшего на полу Руперта. У Кассандры от страха сжалось сердце. Что сейчас произойдет? Она заторопилась к двери, опередив своих стражей.

Глава 23

Лакей принес воды, но Меррик жестом велел ему оставить их одних. Руперт уже почти пришел в сознание. Ничего, теперь этот мерзавец сам в состоянии держать у лица мокрый носовой платок. А лишние свидетели им ни к чему.

Руперт с подозрением посмотрел на высившуюся над ним мужскую фигуру и открыл рот, чтобы заговорить, но поморщился от боли и стал растирать ушибленную челюсть.

Меррик жестом велел ему молчать.

— Не нужно ничего говорить, просто слушай меня внимательно. Мои адвокаты пришлют тебе прошение о расторжении брака. Ты его сразу же подпишешь и отдашь посыльному. Только попробуй отказаться. Я лично вернусь с этой бумагой, и тогда уж тебе придется поставить свою подпись. Ты меня понял?

Руперт гневно сверкнул глазами. Меррик достал носовой платок, смочил водой из графина и, обмотав им костяшки пальцев, посмотрел на врага. Лицо его снова приняло обычное бесстрастное выражение.

— Если ты еще хоть раз приблизишься к Кассандре, я тебя пристрелю! Учти, Кассандра теперь находится не под защитой своего братца, а под моей, что далеко не одно и то же.

С этими словами граф повернулся и вышел из комнаты. Знай Кассандра, что он сделал, убила бы его на месте. Впрочем, он и сам готов был придушить строптивицу за то, что из-за своего сумасбродства она подвергла себя опасности.

Вернувшись в гостиницу, Меррик узнал, что Кассандре нездоровится. Ему не оставалось ничего другого, как мерить шагами коридор под дверью ее комнаты. Когда же Лотта наконец сказала, что госпожа уснула, граф устало распорядился собираться в обратный путь.

Меррик давно понял, что с Кассандрой ему придется нелегко. Она была своевольной, упрямой, необузданной. В тo же время он познал и приятные стороны ее натуры. Однако в данный момент его беспокоила не только Кассандра. Впервые в жизни он проявил жестокость. Граф даже испугался вспышки собственного гнева. Разбитые костяшки пальцев побаливали, зато как приятно было вспомнить момент, когда от удара хрустнула челюсть Руперта.

Если так и дальше пойдет, он превратится в настоящего дикаря, не сможет сдерживать свои эмоции, как Кассандра. Взглянув на дверь, за которой она находилась, граф почему-то улыбнулся этой мысли. Впервые в жизни он ощутил себя настоящим мужчиной!

Столкнувшись в коридоре нос к носу со своим лучшим другом, Меррик испытал несколько иные чувства. Взяв из рук Берти бокал вина, он ждал, пока тот заговорит. В намерения графа не входило перед кем бы то ни было оправдываться за свои действия, но терять единственного друга ему не хотелось. Ведь Берти, сколько граф себя помнил, неизменно занимал его сторону во время юношеских потасовок. Сделав глоток портвейна, граф посмотрел в лицо Берти, пытаясь прочесть на нем либо одобрение, либо осуждение.

Но ни того ни другого не заметил. Берти поднял бокал и вздохнул:

— На редкость своевольная особа, не правда ли?

У Меррика бремя свалилось с плеч. Он представил себе пылкую страсть Кассандры в любви и гневе, и на его губах появилась улыбка.

— Вот уж точно — на редкость. К счастью, Руперту не хватило ума оценить это качество по достоинству. Он согласился на расторжение брака.

Берти в изумлении поднял брови и снова наполнил бокалы.

— Ну и везет тебе, Меррик. Но как ты объяснишь это Дункану?

Граф с мрачным видом отодвинул бокал.

— Никак. Все будет сделано без него. Как по-твоему, может, послать за врачом?

Последнюю фразу услышала Лотта и решительно покачала головой:

— Никаких французских шарлатанов, милорд. Лучше увезите ее милость отсюда как можно быстрее. Дома она быстро поправится.

На лице Уайатта появилось скептическое выражение, но, к радости Лотты, немного подумав, граф согласился с ее предложением. Было решено собрать вещи и отправиться в обратный путь.

Путь домой оказался достаточно приятным. Большую часть дня путешественники радовались теплым солнечным лучам. Кассандра отдыхала в кресле на палубе, верная Лотта не отходила от нее ни на шаг. Кассандра чувствовала себя значительно лучше, но аппетит у нее пропал окончательно.

Меррик, как и обещал, не тревожил ее. Но когда однажды он все-таки подошел к ней на палубе, Кассандра почувствовала себя чрезвычайно неловко из-за немого укора, застывшего в его глазах. Боже, она покинула его, поступила наперекор его мольбам, навлекла на него столько бед! Берти, по всей вероятности, считает ее падшей женщиной и больше не впустит к себе в дом. Ну за что ей такое наказание? Почему она только и делает, что доставляет окружающим неприятности, не достигнув при этом ни одной из своих целей? Руперту по-прежнему грозит опасность со стороны Дункана, а Уайатт все еще считает, что должен всячески ее оберегать. А вдруг он возненавидел ее за то, что она внесла хаос в его спокойную, размеренную жизнь? Как теперь она посмотрит ему в глаза? Может, ей лучше вернуться в Лондон, к Дункану?

Но как только они прибыли в Дувр, сомнения Кассандры развеялись. Все проявляли о ней заботу, словно ничего не случилось. Правда, в гостинице ни одного приличного номера не нашлось, и Берти приказал Томасу освободить комнату, которую тот занимал, ожидая их возвращения. Братья решили отправиться в путь раньше, предоставив Меррику и Кассандре возможность возвратиться домой не торопясь. Темные круги под глазами Кассандры свидетельствовали о том, что она все еще нуждается в отдыхе. Пожав на прощание Уайатту руку, Берти молча кивнул. Граф, испытывая благодарность за понимание и чуткость, растроганно посмотрел вслед Шеффингам и вернулся в комнату, где отдыхала Кассандра.

Она наконец смирилась с тем, что он поселил ее здесь и приказал доставить в гостиницу багаж, хотя поначалу едва не закатила по этому поводу истерику. Хотя Кассандра сказала ему, что они никогда не будут вместе, Меррик не мог допустить, чтобы она, больная и усталая, оказалась одна в дешевой придорожной гостинице. Они еще успеют поговорить с ней на эту тему. Пусть пока отдыхает.

Когда граф вошел в номер, Кассандра спала. Рядом с ней сидела Лотта. Он отпустил служанку, попросил найти Джейкоба и стал снимать запылившийся в дороге галстук. Уайатт сел рядом с Кассандрой. Это было странное, но все же приятное ощущение — потребность защитит от жизненных невзгод этот хрупкий экзотический цветок, оградить от превратностей жестокого мира.

Меррик осторожно прикоснулся к ее лбу, и Кассандра слегка пошевелилась. Она что-то полусонно пробормотала в знак протеста, но граф с довольной улыбкой принялся снимать с себя остальную одежду. Даже во сне, с синяком на подбородке, Кассандра выглядела настоящей красавицей. Кто знает, может быть, завтра утром она навсегда покинет его, но пока что она под его защитой, а значит, принадлежит только ему.

Когда Кассандра проснулась, уже рассвело. Желудок, ее вновь взбунтовался, хоть и был пуст. Она устало потянулась за тазиком — в последние дни это повторялось каждое утро. Лишь ощутив сильную руку, поддерживавшую ее за плечи, девушка поняла, что она не одна.

Когда ее вырвало, Меррик смешал с водой несколько капель бренди и подал ей, чтобы она прополоскала рот, после чего распорядился принести теплой воды для умывания и кипяток, чтобы заварить чай.

Кассандра с усталым видом наблюдала за Уайаттом. Она заметила свежие ссадины на костяшках его пальцев, скользнула взглядом по обнаженной груди и плечам, но так и не осмелилась поднять на него глаза. После Парижа они не обменялись с ним ни единым словом. Когда граф сел рядом с ней на кровать, Кассандра почувствовала, как сильно он напряжен.

Уайатт обнял ее, и она робко прижалась к нему. Волосы огненной волной рассыпались по плечам и груди. Граф задумчиво погладил девушку по голове.

— И давно тебя тошнит по утрам? — как бы между прочим осведомился он.

Она нахмурилась и провела пальцами по его обнаженной груди.

— Обратная дорога сильно меня вымотала, только и всего. Как только вернемся домой, мне станет лучше, вот увидишь.

Но граф пропустил ее слова мимо ушей и продолжил расспросы. Похоже, он слишком долго не замечал очевидных вещей. И сейчас самое время кое-что выяснить.

— Кассандра, последнюю неделю мы не спали вместе. У тебя были месячные?

Боже, уж не ослышалась ли она? Неужели этот сдержанный, благовоспитанный граф задал ей столь интимный вопрос? Кассандра не нашлась что ответить, лишь смущенно взглянула на него. Он пристально смотрел на нее, и она решила сказать правду:

— Нет, не было… Так ты поэтому не приходил ко мне? — подавив смущение, спросила она.

Меррик взял ее за подбородок. Он и представить себе не мог, до чего она наивна.

— Твоя мать ничего не рассказывала тебе о том, что происходит в супружеской постели? — спросил он.

Кассандра пришла в еще большее замешательство.

— Она говорила, что это неприятно. Но я подумала, раз то, что было между нами…

Она умолкла, увидев на губах Уайатта легкую улыбку. Он нежно дотронулся до ее щеки.

— То, что было между нами, и есть супружеские отношения. Некоторым это неприятно. Увы, знаю по собственному опыту. К счастью, нам с тобой повезло. Но разве мать не объяснила тебе, каковы могут быть последствия? Ты же выросла в деревне, Касс, и должна знать, к чему приводит близость.

Кассандра смущенно посмотрела на графа, ожидая дальнейших объяснений. Но Меррик лишь вздохнул и поцеловал ее в лоб, а затем дотронулся до ее груди, скрытой тонкой сорочкой. Ему показалось, или грудь действительно стала немного полнее?

— Ты делила со мной постель почти два месяца, моя дорогая. Пару раз отказывала мне из-за месячных. Не помнишь, когда они были у тебя в последний раз?

К ужасу Кассандры, разговор принимал чересчур интимный характер. Она попыталась ускользнуть от графа, но тот наклонился и поцеловал ее в мочку уха. Одновременно его рука скользнула ей под сорочку, и Кассандра застонала от удовольствия, которого не испытывала уже целую неделю. Ее тело тотчас наполнилось желанием, и она, прижавшись к Уайатту, поцеловала его в шею.

— Я жду твоего ответа, Касс. Это очень важно.

— Не помню. А почему ты спрашиваешь? Хочешь сказать, что я больна?

В ее глазах Меррик прочел едва ли не детский вызов и усмехнулся, его тревога испарилась без следа. Слава Богу, к Кассандре вернулась бодрость духа. Он продолжил расстегивать бесчисленные перламутровые пуговички на ее платье.

— Нет, любовь моя, не больна. Полагаю, ты ожидаешь прибавления. Было бы хорошо, если б ты могла вспомнить несколько дат.

Прибавления? Кассандра округлила глаза: с какой стати ему вздумалось ее разыгрывать?

— Прибавления, как Криста? Но я же совсем не толстая. И к тому же не замужем. Разве я могу ожидать прибавления? Ведь это значит носить в животе ребеночка, верно? Дети бывают только у замужних женщин. Не понимаю, откуда мне ждать прибавления?

Продолжая улыбаться, Уайатт покачал головой и принялся стягивать с ее плеч платье.

— Замужние женщины и те, которые ведут себя как замужние, могут ждать ребенка. Теперь ты понимаешь, почему я хочу, чтобы ты стала моей женой? Полагаю, ты носишь под сердцем моего ребенка. У тебя нет выбора, ты должна выйти за меня замуж. — Решение принято, жребий брошен. Меррик облегченно вздохнул и продолжил раздевать Кассандру.

Потрясенная до глубины души, Кассандра даже не заметила, как платье соскользнуло с ее плеч. Разве она похожа на беременную? Уайатт просто придумал эту историю, решил ее обмануть, чтобы она приняла его предложение. Однако его вопросы продолжали беспокоить ее, даже когда граф начал овладевать ее телом, когда осыпал ее поцелуями. Она никак не могла сосредоточиться. Их разлука слишком затянулась, и желание взяло верх над разумом. Кассандра с удовольствием принимала нежные ласки графа, но при этом ей не давала покоя мысль: где-то глубоко внутри ее созревает новая жизнь. Осознание этого оказалось даже сильнее их с Мерриком влечения друг к другу. Кассандра испытывала и удовольствие, и радость. Ребенок Уайатта. Она носит под сердцем его ребенка. Эта мысль не покидала Кассандру, когда их тела двигались в едином ритме и когда он снова излил в нее семя.

Она беременна. При мысли об этом все тотчас стало на свои места, где-то глубоко внутри, там, где соединялись их тела, находится их будущий ребенок. Это казалось ей невероятным. Она, Кассандра Говард, даст жизнь ребенку лорда Меррика. Скандал будет грандиозный. Но ей нет до этого никакого дела. Повернувшись на бок, Кассандра поцеловала графа в плечо.

— Когда ты впервые повел меня в гости к Томасу, тогда и был последний раз, — сонно пробормотала она.

Уайатт крепче прижал ее к себе. Он понял, что она имеет в виду. С тех прошло более двух месяцев. Да, они не теряли времени даром, усмехнулся про себя граф. Его первая жена забеременела лишь спустя несколько месяцев, Кассандра же — через неделю или две. Уайатт возблагодарил Бога за Его милость, хотя никогда не был глубоко верующим. Но благословения судьбы снисходили на него каким-то странным образом. Оставалось лишь надеяться, что случившееся не окажется проклятием Иова. Теперь главное — оберегать Кассандру от возможного скандала.

Кассандра, такая теплая и нежная, снова в его объятиях, и, подумав о том, что впереди у них еще много таких ночей, Уайатт улыбнулся. Блаженство, которое он испытывал, стоило всех неприятностей и бед свалившихся на него.

Когда они наконец отправились из Дувра домой, Меррик окружил Кассандру таким вниманием и заботой, что у Лотты и Джейкоба невольно возникли подозрения на этот счет. Кассандра же смеялась в ответ и грозилась сесть верхом на лошадь Уайатта, оставив ему выложенный подушками экипаж. Позже она по достоинству оценила его заботу, когда от езды по ухабам испытала тошноту. Уайатт распорядился сделать остановку.

Затем они снова тронулись в путь, но уже гораздо медленнее, и Кассандра почувствовала себя немного лучше. Когда же экипаж проехал поворот к ее дому, направляясь к фамильной усадьбе Мерриков, она удивленно выглянула из окна в надежде найти графа и потребовать у него объяснений.

Все выяснилось достаточно быстро. Вскоре экипаж остановился у парадного подъезда, и Уайатт позвал дворецкого. Без всяких предупреждений он подхватил Кассандру на руки, вынес из кареты и понес в дом.

Кассандра с изумлением услышала, как он объявил слугам, что его жене нужно выпить горячего чаю и принять ванну. Она все еще была уверена, что это шутка, но он понес ее вверх по лестнице в семейные комнаты. Увы, оказавшись в его холостяцких покоях и услышав доносившиеся с нижнего этажа возгласы вдовствующей графини, Кассандра поняла, что угодила в ловушку — бежать было некуда. Уайатт усадил ее на кровать.

— Ты сделал это нарочно, да? Ты так и не простил мне, что я заперла тебя в своей спальне? — набросилась на него Кассандра.

Уайатт встретился взглядом со своей строптивой возлюбленной.

— Я не простил тебе другого — что ты ответила отказом на мое предложение, дорогая. Теперь у тебя нет выбора. — Он взял ее за плечи и, когда она попыталась встать, заботливо уложил на постель. — Всего через несколько недель мы сможем заключить брак. Не отказывай мне на этот раз, Касс. Подумай о нашем ребенке.

Ребенок. Ну конечно! Он подстроил ей ловушку! Кассандра сердито посмотрела на графа, но тут в комнату вошли слуги с ведрами и тазами. Затем они принесли чай и развели в камине огонь. С ними была и Лотта. Услышав, что к комнате приближается его мать, Уайатт кивнул Кассандре и, оставив ее с Лоттой, осторожно закрыл за собой дверь.

Кассандра пыталась найти выход из создавшейся ситуации. Наконец она решила объявить во всеуслышание, что они любовники и что он поселил ее в своем доме под носом у ничего не подозревающей матери. Пусть это будет для него уроком. Он, можно сказать, похитил ее. Это ему даром не пройдет.

Впрочем, Уайатт всегда добивается своего и за это достоин уважения. Вопреки ее желанию он соблазнил ее, предоставил ей кров, вынудил Руперта дать согласие на расторжение брака и даже стал отцом ее будущего ребенка. Кассандра уже начинала верить в то, что на свете нет ничего такого, чего бы граф не достиг, если задался целью.

Однако Кассандра не могла не думать о том, что не принадлежит к семейству Говардов. Что в жилах ее ребенка будет течь не только благородная кровь графов Мерриков, но и кровь какого-то неизвестного простолюдина, ее отца. Нужно немедленно сообщить об этом Уайатту, прежде чем он поставит их обоих в глупое положение. Когда слуги покинули комнату, Кассандра велела Лотте найти графа.

Нежась в ванне, которая наверняка служила многим поколениям Мэннерингов, Кассандра рассматривала окружающую обстановку. Так могла бы жить и она, если бы была дочерью маркиза. Раньше Кассандра не задумывалась о своем происхождении. И вряд ли рассказала бы о нем Уайатту, если б не Дункан. Но сейчас ей ничего другого не остается. Уайатт должен понять — Дункан от своего не отступится. Он разорит его, оставит без гроша в кармане.

Кассандра с тоской взглянула на массивную, задрапированную пологом кровать, стоявшую на возвышении между двумя стрельчатыми окнами. Шторы на окнах были лишь слегка раздвинуты, пропуская в комнату тонкую полоску солнечного света. Кассандра с радостью жила бы здесь, спала бы на этих подушках, занималась бы с Уайаттом любовью на этой кровати, рожала бы на ней детей. Здесь она была бы в безопасности, а ее ребенок рос бы, окруженный всеобщей заботой и любовью.

Дверь открылась, и вошел Уайатт. Он выглядел невероятно усталым, но при виде Кассандры на его губах появилась радостная улыбка.

— Мыльная пена тебе к лицу, моя дорогая. Так что это за срочный вопрос, который ты хочешь обсудить со мной, даже не выпив чаю?

Кассандра вышла из ванны, и Уайатт протянул ей полотенце. Еще ни разу ее изящная фигура не вызывала у него такого восхищения. Она показалась ему настоящей богиней, воплощением классического совершенства — от копны золотых локонов и пышной груди до длинных, изящных ног. Ему захотелось вновь ощутить, как эти стройные, сильные ноги обвивают его чресла. При одной лишь мысли об этом он ощутил прилив страсти, однако усилием воли взял себя в руки и принялся снимать запыленный дорожный сюртук и развязывать шейный платок. Кассандра напряглась. Разумеется, это его спальня, и он имеет право здесь раздеваться. Тем не менее Кассандра потянулась за халатом. Она не испытывала смущения, стоя перед ним обнаженной, но ей хотелось, чтобы он думал прежде всего о том, что она ему скажет, а не любовался ее наготой. Если же он снимет с себя одежду, ей будет трудно даже вспомнить, что она намеревалась сказать ему.

— Уайатт, я не могу стать твоей женой, и на то есть веские причины. Ты должен выслушать меня и внять голосу рассудка.

Освободившись от сюртука, Уайатт начал расстегивать рубашку, затем снял жилет.

— Касс, твой брак скоро утратит силу. Да и что это был за брак! Впрочем, ты сама это прекрасно понимаешь. Не вижу больше никаких причин, мешающих тебе стать моей женой.

Кассандра закуталась в халат и умоляюще посмотрела ему в глаза. Он просто обязан выслушать ее. Да, он старше и мудрее ее, не теряет присутствия духа даже в самых сложных ситуациях. Но увы, на сей раз граф бессилен что-либо сделать.

— Уайатт, выслушай, пожалуйста, то, что я тебе скажу. Поверь, мне даже в самом страшном сне не могло присниться, что я опозорю мою мать, раскрыв ее тайну. Но я не могу и не хочу опозорить тебя, моего любимого человека, утаив правду. Когда-то мне не было до этого дела, но сейчас все стало по-другому. Так ты выслушаешь меня?

Уайатт кивнул:

— Я весь внимание, Касс, хотя сомневаюсь, что ты можешь сказать нечто такое, что заставит меня изменить свое решение.

Кассандра помолчала, собираясь с мыслями. Она не осмелится смотреть ему в глаза, рассказывая о тайне своего рождения. Она подошла к окну и посмотрела на ухоженный зеленый парк. Легкий ветерок пробежал по ветвям ивы над неглубоким прудом, вырытым для того, чтобы услаждать взор обитателей этой комнаты.

— Уайатт, я не дочь маркиза Эддингса. Посмотри на меня и вспомни, как выглядит Дункан. Вот он точная копия покойного маркиза. Ты когда-нибудь видел, чтобы у темноволосого отца был рыжеволосый ребенок? — Она повторила слова, которые когда-то бросил ей в лицо брат. Тогда они не имели для нее значения, но теперь она поняла их истинную суть. Интересно, каким будет ребенок, которого она носит под сердцем?

— Я никогда еще не видел такого чудесного рыжеволосого ребенка или такой чудесной рыжеволосой юной женщины, — сказал Уайатт и, приблизившись к Кассандре, обнял ее за талию. — Господи, какое счастье, что ты не принадлежишь к этому порочному семейству! Признаться, я даже опасался, что в один прекрасный день проснусь и увижу, что наш ребенок как две капли воды похож на Дункана.

Кассандра усмехнулась:

— Не бойся, ничего подобного не случится. Однако хотелось бы знать, кто мой отец и почему он бросил мою бедную мать… Я знаю лишь, что он не аристократ. Возможно, он был дворецким или кем-то в этом роде.

Уайатт повернул ее лицом к себе, крепко обнял и поцеловал.

— Значит, это был замечательный дворецкий, и я с радостью приму его дочь в нашу семью. Ты можешь рассказывать мне какие угодно истории, Касс, но я все равно женюсь на тебе.

Боже, он не поверил ей. Не поверит и в намерения Дункана. Может, Уайатт прав и Дункан просто блефует? Нет, слишком хорошо она знает брата. Дункану ничего не стоит превратить жизнь Уайатта в ад. Он будет шантажировать графа до тех пор, пока не получит желаемое. Да и потом не оставит в покое. Она не вправе подставлять Уайатта под удар.

Она не покинет его. Пока. Подумает об этом позже, потому что сейчас страстные поцелуи Уайатта лишили ее возможности думать.

Глава 24

— Я не верю! Он не мог на тебе жениться. Не мог совершить такую глупость. Разве что сгоряча.

Кассандра поставила розу рядом с белыми цветами, силясь вспомнить, как они называются. В библиотеке у Уайатта наверняка найдется ботанический справочник. Ей нравилось узнавать названия цветов и растений — и благородных садовых, и простых полевых.

—Вовсе не сгоряча, — спокойно ответила Кассандра и про себя улыбнулась, видя, как у графини от гнева перехватило дыхание. — Он уже несколько месяцев добивается расторжения моего нелепого брака. Неужели он не поставил вас в известность? — Вообще-то не следовало мучить бедную пожилую женщину, но графиня доводит сына до исступления своими упреками и придирками. Давно пора поставить ее на место. Уайатт заставит весь мир поверить в то, что теперь она, Кассандра, по праву носит титул графини Меррик. Мысль эта показалась ей приятной, но в то же время забавной.

— Это безобразие! Боже, куда катится мир! Раньше молодые люди не вели себя подобным образом. Уважали старших и по их совету выбирали жен.

Вдова в изнеможении опустилась на диван и принялась обмахиваться веером. Полуденное солнце заливало гостиную. Кассандра уже выиграла борьбу за портьеры, раздвигая их всякий раз, когда вдова приказывала дворецкому их задернуть.

Эту жалобу на протяжении последней недели Кассандра слышала каждый день в один и тот же час. Она вздохнула и отступила на шаг, чтобы полюбоваться букетом.

— Мои родители поженились по совету старших, и ничего хорошего из этого не вышло. Сомневаюсь, что Уайатт был счастлив в первом браке, хотя его устроили вы.

В словах Кассандры была немалая доля истины, но леди Меррик никогда не признала бы этого перед своевольной девчонкой.

— Послушайте, милочка, но ведь нельзя ставить розы вместе с полевыми цветами! Это безвкусно, даже вульгарно!

Кассандра весело улыбнулась:

—А мне нравится! — и поставила вазу на каминную полку. Не догадываясь, что улыбка Кассандры — сигнал грядущей опасности, графиня продолжала ее поучать.

—У тебя нет таланта к составлению букетов. Я занималась цветочными клумбами на протяжении десятка лет. И уж конечно, лучше тебя разбираюсь в этом!

Вызов был брошен, и Кассандре не оставалось ничего другого, как принять его.

— Парк кажется мне каким-то бездушным и излишне строгим, — заметила она. — Спрошу у Уайатта, можно ли переделать какой-нибудь его уголок по моему усмотрению.

Вдова побагровела от гнева, Кассандра с торжествующей улыбкой вышла из комнаты, приказав дворецкому принести вдовствующей графине нюхательную соль. Так повторялось изо дня в день.

Кассандра вернулась в свои покои, чтобы переодеться в платье для верховой езды. Несмотря на острый язычок, она не хотела вмешиваться в жизнь дома Мэннерингов и, чувствуя себя здесь чужой, не отдавала никаких распоряжений. Лотта доверительно сообщила ей, что за ее спиной слуги перешептываются о поспешности этого брака. Юридические тонкости их не интересовали, но чутье подсказывало, что дело попахивает скандалом. Скоропалительная женитьба графа давала пищу злым языкам.

Лотта помогла хозяйке надеть ярко-синее платье для верховой езды — разумеется, подарок Уайатта, У Кассандры тотчас улучшилось настроение. Длинный шлейф элегантно ниспадал на пол, безукоризненно сшитый жакет красиво облегал фигуру. Кассандра уже ощущала себя графиней. У нее никогда не было таких шикарных, дорогих нарядов и роскошно обставленной комнаты.

Кассандра обвела взглядом изящную мебель в стиле королевы Анны, белые кружевные занавеси на кровати, зеленые подушки и ковры, она ничего не стала здесь менять — ей все нравилось. Уайатт настоял на том, чтобы у нее были собственные покои, куда можно было бы ускользнуть в любой момент. Вначале Кассандра удивилась его настойчивости, но потом поняла, что он прав. К ней никто не мот войти без приглашения, даже Уайатт.

Однако Уайатту не требовалось приглашение. Кассандра улыбнулась, вспомнив, как прошлым вечером, когда они музицировали, он подхватил ее на руки и понес в спальню, где овладел ею прямо на покрывале роскошной кровати. Теперь она все ночи проводила в его объятиях. Счастье ее не знало границ.

Кассандра натянула перчатки и стала спускаться с лестницы. Сейчас все, что ей нужно, — это свежий воздух.

Уайатт настоял на том, чтобы во время верховых прогулок ее сопровождал конюх. Кассандра понимала — граф боится, что она может снова случайно удариться головой о нависшие над дорогой ветви деревьев. Но все равно не слишком приятно, когда кто-то постоянно ходит за тобой по пятам. Однако Уайатт сделал это ради ее же блага, так что приходилось терпеть.

Как оказалось, прутья клетки, в которую он поймал ее, оказались не такими уж жесткими. Кассандра делала все, что хотела, ходила куда хотела, однако Уайатт не выражал ни малейшего недовольства. Она не знала, насколько прочным окажется его терпение. В конце концов, если они не станут слишком часто выезжать в свет, она привыкнет к такой жизни. А Уайатт?

Этот вопрос не мог не беспокоить ее. Повернув коня в сторону яблоневого сада, Кассандра пришпорила скакуна и заставила себя выбросить из головы эту мысль.

К своему удивлению, в саду она обнаружила стайку деревенских ребятишек в старой, потрепанной одежде — они пытались сорвать с ветвей еще не созревшие яблоки. Завидев Кассандру, некоторые из них с визгом бросились наутек, остальные — правда, безуспешно — попытались укрыться в листве.

Конюх предложил стрясти с дерева «маленьких попрошаек», но Кассандра покачала головой. Подъехав к суку, на котором спряталась маленькая девочка, Кассандра обратилась к ней.

— От этих яблок у тебя разболится живот. Нужно подождать, пока они созреют. Зато я знаю, где растет замечательное вишневое дерево. Хочешь, посмотрим, не поспели ли на нем вишни? А потом попросим повара испечь нам пирожков.

Девочка ничего не ответила и испуганно уцепилась за ветку, а вот мальчик постарше окинул Кассандру недоверчивым взглядом.

—Вы кто такая? — спросил он.

—Я леди Меррик, — поспешно ответила Кассандра. — А это мои деревья. В детстве я тоже лазала по ним, но всегда ждала, пока яблоки нальются соком. Приводите своих друзей, и я покажу вам вишню. Я уже слишком большая и не могу сама лазать по веткам.

Дети с веселыми возгласами спрыгнули с деревьев и наперегонки бросились туда, куда она им указала. Судя по недовольному виду конюха, Уайатт, по всей видимости, разозлится, когда узнает о ее выходке, но Кассандра подумала, что пришло время его испытать. Если граф до сих пор не понял, что она не знает, что такое право собственности, значит, не поймет этого никогда.

К вечеру всем обитателям поместья стало ясно, что вскоре здесь будут установлены совсем другие порядки. При виде оборванцев в лохмотьях, безбожно обрывавших его знаменитые вишни, главный садовник едва не лишился чувств. Кухарка, особа куда более прозаического склада, сама имеющая детей, при виде чумазой детворы с ведерками, полными спелой и неспелой вишни, лишь сокрушенно покачала головой.

Сама же новоявленная графиня, растрепанная и запыхавшаяся, провела босоногую компанию через огромную кухню к корыту, где приказала хорошенько вымыть руки.

Шум, доносившийся из кухни, достиг ушей вдовствующей графини, и та немедленно явилась в кабинет к сыну. Услышав гневную тираду матери, Меррик вопросительно поднял брови и, пожав плечами, последовал за ней по коридорам в дальний конец дома, куда лишь изредка заходил.

Вдова бросила разгневанный взгляд в сторону, кухни — мол, полюбуйся, что тут творится. Уайатт остановился в дверях, пытаясь понять, что здесь происходит. Прежде всего он заметил Кассандру. При виде блистательной богини солнца с перепачканным мукой носом и пятнами вишневого сока на щеке он не смог сдержать улыбки.

Кассандра напевала какую-то песенку, скорее всего придуманную ею на ходу, поскольку речь в ней шла о вишнях и вишневых пирогах, но дети с восторгом подхватывали припев. Когда же он увидел деревенских ребятишек, лепивших из теста пирожки, брови его поднялись еще выше. Ему вспомнились кухонные склоки, которые случались здесь в прошлом. Но сейчас кухонная прислуга смеялась и распевала песни; все делали вид, будто не замечают графа.

С другой стороны, было ясно как божий день, что вишни обобрали подчистую, так что вишневого варенья, которое он так любил, ему не видать, а предназначенные для барского стола пирожки с вишней перекочуют в животы сельской детворы. Нет, Кассандру, конечно, следует отругать, иначе она поставит весь дом с ног на голову.

Но, глядя, как она, взяв за руку самого маленького мальчишку, делает углубления на корочке пирога, Уайатт решил промолчать. Он не мог припомнить, когда в последний раз по дому бегали дети, когда эти стены слышали заливистый, радостный смех. И граф расплылся в улыбке.

— Уайатт, ну что ты стоишь как истукан?! Если это безобразие будет продолжаться и дальше, ужина нам сегодня не видать. Вели им немедленно замолчать!

Кассандра оглянулась по сторонам, чтобы понять, откуда донесся этот голос. Однако тотчас заметила Уайатта, и лицо ее озарилось лучезарной улыбкой. Дети тоже повернулись и застыли в благоговейном молчании — еще бы, перед ними стоял сам граф!

— Я не слишком хорошо расслышал мелодию. — Уайатт шагнул в кухню, где все тотчас испуганно притихли, и замурлыкал себе под нос: — Как там: «Чудо-вишни, слаще меда, в этот дивный летний день…» — Он повторил припев песенки, которую Кассандра распевала с детишками.

Когда же Кассандра положила графу в рот спелую вишенку и у него по подбородку потек сок, дети залились радостным смехом.

Уайатт в отместку поцеловал Кассандру в щеку перепачканными вишневым соком губами. При виде этой сцены вдовствующая графиня истерично взвизгнула и, издав возмущенный возглас, удалилась. Но никто не заметил ее ухода.

Обеды подавались не вовремя, у матери ежедневно случались приступы мигрени, а соседи смотрели на него как на умалишенного. Но ничто не могло омрачить радость Уайатта. Кассандра установила свои порядки в саду, в конюшнях, на кухне. Лотта и Джейкоб назначили себя соответственно горничной и камердинером, а иногда осмеливались брать на себя полномочия экономки и дворецкого. Неудивительно, что экономка и дворецкий оскорбились их самоуправством и пригрозили уволиться. Меррик спокойно выслушал жалобы, после чего отправил обиженных к Кассандре, которая, наобещав золотые горы, уговорила их остаться. Уайатт подозревал, что жалованье слугам может удвоиться и ему придется содержать их до глубокой старости. Но он был слишком счастлив, чтобы забивать себе голову подобными пустяками. Однажды утром, напевая одну из песенок Кассандры, граф бросил утреннюю почту, в камин. Увидев это, старая графиня схватилась за сердце и во все глаза уставилась на сына.

— Что на тебя нашло, Уайатт? — удивилась она. — Ты ведешь себя как ребенок. Разве можно выбрасывать письма? Раньше ты их не оставлял без ответа. Что эта особа с тобой сделала?

Задумавшись над вопросом матери, Уайатт бросил в камин еще одно приглашение. Пожалуй, мать права — он ведет себя крайне безответственно, забывая о своих обязательствах перед обществом. Распевает глупые песенки, предается глупым фантазиям и вообще наслаждается жизнью, вместо того чтобы реально взвесить последствия своих легкомысленных поступков. А последствия эти весьма серьезны.

Но при мысли о Кассандре на лице графа появилась счастливая улыбка. Это любовь заставляла его петь и совершать безрассудные поступки. После долгих лет одиночества у него наконец будет ребенок. Он привел в свой дом красавицу жену. Комнаты больше не будут казаться холодными и пустыми. Кассандра изменила всю его жизнь, наполнила ее радостью и светом.

—Я люблю ее, мама. Ведь это прекрасно, не правда ли? С этими словами граф Меррик отправился на поиски своей возлюбленной.

— Уайатт, ты должен немедленно вразумить ее!

Дверь с шумом распахнулась, и в спальню, подобно урагану, влетела Кассандра. При виде ее Джейкоб поспешно отскочил в сторону, отчего едва не задушил графа, так как потянул за собой его галстук. Меррик повернулся и удивленно посмотрел на разгневанную Кассандру.

— Прежде чем войти, надо постучать, — проговорил он спокойным тоном, с недовольством отметив про себя, что Кассандра еще и не думала переодеваться к ужину. А ведь сегодня вечером к ним приглашены Шеффинги.

Кассандра даже не удостоила вниманием его упрек.

—Твоя мать распорядилась выбросить все мои букеты! — сердито воскликнула она, отбросив с лица непокорный локон. — Я ни на что тебе не жаловалась, но сегодня мое терпение лопнуло! Я так старалась, хотела, чтобы комнаты выглядели нарядными, а она велела все это выбросить! Я не потерплю этого, Уайатт! Слышишь?

Граф ожидал, что Кассандра сейчас в гневе топнет ногой, но она сдержалась. Уайатт нервно теребил галстук. Нет, этим женщинам никогда не найти общего языка! Он отдавал себе отчет в том, сколь многое изменилось за последнюю неделю. Существовал лишь один способ положить конец этому безобразию, но граф не торопился принимать решение. Будет лучше, если мать и Кассандра все же постараются поладить между собой.

— Мы можем поговорить об этом позже, Касс? — Он поднял голову, пытаясь как следует завязать галстук. — Шеффинги появятся с минуты на минуту.

Кассандра подошла к мужу и поправила ему галстук.

—Неужели до Джейкоба у тебя не было камердинера? —спросила она строго.

—Мать уволила его за дурные манеры. — Граф усмехнулся, видя, что Кассандра нахмурила брови. — Я дат ему хорошую рекомендацию и нашел другое место, поэтому можешь не смотреть на меня осуждающе. Как ты уже, наверное, успела заметить, моя мать привыкла поступать по-своему.

Кассандра пригладила галстук на шее мужа и повернулась к Джейкобу.

—Вас никто не уволит, разве только я сама. Вам понятно, Джейкоб?

—А мое слово ничего не значит в подобных вопросах? — с наигранной озабоченностью в голосе спросил ее граф.

Кассандра сердито отстранилась от него.

— Нет. Если твоя мать прикажет тебе уволить Джейкоба, ты ее послушаешься. Потому что идешь у нее на поводу. Сейчас я спущусь вниз и скажу ей, чтобы она не смела прикасаться к моим букетам! Иначе, когда она ляжет спать, я подожгу полог на ее кровати.

И, хлопнув дверью, Кассандра выбежала из комнаты. Джейкоб с испуганным видом повернулся к хозяину. К его удивлению тот сотрясался от хохота.

Поймав взгляд лакея, Уайатт не обратил на него никакого внимания и сквозь смех произнес:

— Насколько я ее знаю, именно так она и поступит. Кто-нибудь знает, почему сгорел старый дом?

Ответ на этот вопрос знала скорее всего только Лотта.

Спустившись вниз поприветствовать гостей, Меррик отметил про себя, что все букеты стоят на своих местах. У Кассандры, несомненно, было чувство цвета, но в самой композиции отразился ее взбалмошный характер. Полевые цветы стояли в вазах вперемешку с розами и веточками кустарников, да и составлены букеты были безвкусно. Один цветок осыпался, уронив лепестки на полированный столик. В иные времена граф распорядился бы немедленно убрать этот ужас. Но сегодня творения рук Кассандры ему нравились. Она права — эти простенькие букеты внесли яркие краски в строгий и унылый интерьер холла.

Кассандра спустилась вниз как раз в тот момент, когда прибыли гости. В блестящем светло-зеленом платье, с гладко зачесанными назад волосами, она выглядела обворожительно. Войдя в холл, Кассандра холодно посмотрела на Уайатта, но, как ни странно, на душе графа стало тепло. Граф ничуть не сомневался, что через несколько часов эта размолвка будет улажена в его постели. Ну а пока ему не оставалось ничего другого, как переключить внимание с Кассандры на гостей.

Старая графиня отказалась спуститься к ужину. Прежде чем пригласить гостей в столовую, Меррик шепотом поинтересовался у Кассандры, где мать, и она ответила:

— Заперлась у себя в спальне и отказывается спускаться к гостям. Может, подать ужин ей в комнату?

Уайатт не стал выяснять причину недовольства старой графини, лишь покачал головой и направился к миссис Шеффинг. Возможно, он ошибался, полагая, что Кассандру можно научить хорошим манерам. Вспомнив скандальные эпизоды в Хэмптон-Корте, граф невольно поежился — только Кассандра могла позволить себе отправиться играть в бильярд после ужина.

И все же, принимая поздравления по поводу женитьбы и наблюдая за тем, как Кассандра любезничает с дородным сельским сквайром, Меррик ощутил, что в нем за последнее время что-то изменилось. Как бы он ни притворялся, невозможно до бесконечности скрывать, что женщина, которую он выдает за свою жену, на самом деле его любовница, а сам он уже далеко не тот добропорядочный джентльмен, которым когда-то был в глазах окружающих.

Кассандра подняла на него глаза, и их взгляды встретились. Увидев тревогу на ее лице, граф почувствовал, как болезненно сжалось сердце. Кассандра тоже переменилась за эти дни и стала внимательнее к окружающим. Правда, не ко всем, подумал граф. Его мать пока не входила в их число.

Пару часов спустя Кассандра, как обычно, вошла в его комнату без стука. Граф кивком велел Джейкобу удалиться. Снимая жилет, он подумал о том, не сделать ли ей выговор, который она, несомненно, заслужила, но не смог произнести ни слова. Глаза Кассандры казались огромными на бледном, немного осунувшемся лице; тонкая ночная сорочка, облегающая ее стройную фигуру, напомнила ему о том, что под сердцем она носит его ребенка. Как же он может на нее сердиться? Уайатт протянул к ней руки. Кассандра подошла ближе, и он крепко ее обнял.

—Ты очень сердишься на меня? — прошептала она.

—Очень, — ответил Уайатт.

—Может, мне уйти и не мешать тебе?

Она явно имела в виду не только данный момент, но и их будущее.

— Никогда. Я устал быть один, — прошептал граф, еще крепче прижимая ее к себе.

Кассандра вздохнула:

—Я тоже устала от одиночества. Не прогоняй меня, Уайатт, и больше никогда не сердись. Я этого не вынесу.

—Да разве можно на тебя долго сердиться, дорогая, особенно мне. — Граф нежно провел рукой по еле заметной выпуклости ее живота. — Как чувствует себя наш наследник? По-прежнему не дает тебе покоя?

—Нет, он просто паинька, если не считать того, что раньше у меня никогда не было живота. — Кассандра надула губы и взглянула на мужа. — Что ты будешь делать со мной, когда я стану толстой и уродливой?

— Заниматься любовью, — быстро ответил он, за что Кассандра лягнула его босой ногой. Снова крепко обняв ее, граф спросил: — Ты считаешь, что Криста толстая и уродливая?

— Просто толстая, — улыбнулась Кассандра. — Похоже, ей неудобно ходить с таким большим животом. Как же я буду ездить верхом, когда растолстею?

Меррик взял ее на руки, положил на постель и сам лег рядом.

— Вы больше не будете ездить верхом, миледи, — произнес он с напускной суровостью. — Никакого галопа по лугам и полям. Вы меня поняли?

Он нахмурился, и Кассандра ощутила прилив нежности, прочитав в глазах мужа тревогу и заботу.

— Ребенок так важен для тебя, да? — с улыбкой спросила она, проведя рукой по его волосам.

Он хотел сказать: «Ты важнее», но не осмелился.

— Мне очень нужен этот ребенок, Кассандра. Надеюсь, я не прошу от тебя слишком многого.

— Не больше, чем вы попросили бы от себя самого, милорд.

Она улыбнулась, и их губы слились в поцелуе.

Глава 25

Известие о том, что Руперт вернулся из Франции, явилось полной неожиданностью.

Меррик не на шутку встревожился, когда его посыльные так и не явились с бумагами о расторжении брака. Весть о том, что Руперта больше нет в Париже, вызвала у него дурные предчувствия. Граф надеялся получить все необходимые бумаги еще до того, как Руперт узнает, что Томас остался жив после дуэли. Меррику казалось, будто время работает против него.

Он посмотрел на записку, которую держал в руке. Затем смял и отправил ее в мусорную корзину. Адвокаты уверяли его, что брак может быть расторгнут и без участия Руперта, но это означало, что Кассандра должна подать в суд соответствующее прошение. Однако на ее содействие особенно рассчитывать не приходилось.

Руперт вернулся в Лондон, не подписав бумаг, а это означало только одно — он готов бороться за свою супругу. Это не сулило ничего доброго.

Меррик нервно расхаживал по комнате, сжимая и разжимая кулаки. Он не был трусом — просто терпеть не мог бесцельного прожигания жизни, свойственного многим молодым аристократам. Пока его сверстники проводили время в боксерских поединках и фехтовании, он занимался своими поместьями здесь, в Кенте, а также в Суссексе и на севере Англии. Он даже унаследовал небольшое поместье в Шотландии. Хотя у графа были дельные, опытные управляющие, но и за ними требовался глаз да глаз. И в двенадцать лет, когда Уайатт только-только вступил в наследство, и даже в двадцать, когда он получил право распоряжаться им, у него не было ни минуты свободного времени.

Мысль о том, что он может потерять Кассандру и будущего ребенка, была для графа невыносима. Нужно на время отвезти Кассандру в какое-нибудь безопасное место. Возможно, теперь, когда эта упрямица знает, что беременна, будет проще уговорить ее подать прошение о расторжении брака с Рупертом.

Но тогда придется сообщить ей, что Руперт вернулся. И не исключено, что она попытается один на один выяснить с ним отношения. Кто знает, что еще ей взбредет в голову. Если она вздумает убежать, то на этот раз найти ее будет непросто. Граф до сих пор так и не понял, почему она покинула его в прошлый раз. Если причиной тому была тайна ее рождения, то, судя по всему, он успокоил Кассандру, убедив, что ей ничего не грозит. А если нет?

Из холла донесся какой-то шум, но граф сделал вид, что ничего не слышит. Кассандра с необыкновенной легкостью затевала скандалы и с той же легкостью успокаивалась. Так что вмешиваться ему приходилось редко. Даже старая графиня давно оставила всякую надежду на его помощь и сочувствие. Постоянные препирательства с Кассандрой стали для нее привычным делом, и у нее больше не было повода жаловаться на скуку.

Меррик задумался о том, как изменилась его жизнь несколько месяцев назад, когда в ней неожиданно появилась Кассандра, и его охватило отчаяние при мысли о том, что он может ее потерять. Он уже не мог вернуться к ужинам в обществе матери, обсуждать с ней, какую траву сажать на газонах. Не мог один ложиться в постель. Не представлял себе жизни без ее капризов и вспышек гнева.

Он попытается сделать Кассандру более уравновешенной. Но сейчас главное — получить документ о расторжении брака и держать Руперта на безопасном расстоянии. Заполучить Кассандру силой мерзавцу не удалось, и теперь он прибегнет к хитрости.

Эта мысль пронзила графа как молния. Ну как он раньше не подумал об этом! Такие, как Руперт и Дункан, живут по своим правилам — подличают, лгут, обманывают. Для Уайатта эти правила неприемлемы.

Джейкоб постучал в открытую дверь кабинета. Бывший солдат знал свое место и старался без нужды не беспокоить хозяина. Раньше он работал в доме Руперта, а затем стал верой и правдой служить Кассандре, что наводило на некоторые размышления. Но это не мешало Меррику считать его образцовым слугой. Граф пригласил лакея войти.

— Я прошу вас дать мне отставку, милорд. Прямо сейчас.

Граф присел на краешек письменного стола и удивленно посмотрел на камердинера.

— Позвольте поинтересоваться почему?

Джейкоб слегка покраснел.

— Мы с Лоттой работаем вместе, милорд. Но Лотту уволили. А я без нее не останусь.

— Кассандра уволила Лотту? — Граф не верил своим ушам. Горничная она никудышная, зато бесконечно предана своей госпоже.

— Нет, милорд. Ее уволила леди Меррик.

Хозяин понимающе кивнул: Кассандра вряд ли стала бы докучать ему такой просьбой. Судя по всему, Лотта серьезно провинилась. Граф пристально посмотрел на своего камердинера.

— За какую же провинность?

— Джейкоб еще сильнее покраснел.

— Она беременна, милорд.

Обычно бесстрастное выражение лица камердинера выражало бурю эмоций. Меррик с трудом сдержал смех.

— Полагаю, от вас? — поинтересовался он.

Джейкоб кивнул.

— Вы собираетесь на ней жениться? — спросил Уайатт. Тот снова кивнул:

— Если это потребуется, милорд.

Ну и дела! Жаль, что здесь нет Кассандры. Она по достоинству оценила бы вместе с ним весь комизм положения.

— Советую вам жениться, Джейкоб. Не хотите ли вместе с Лоттой отправиться со мной в Лондон?

— Почтем это за честь, милорд. Когда мы должны быть готовы к отъезду?

— Как только съездите к викарию и сообщите о вашем намерении жениться на Лотте. К тому времени, как будет объявлено о вашей помолвке, мы вернемся сюда, и вы сочетаетесь с ней браком. Я не допущу, чтобы Лотту вышвырнули на улицу.

Лакей почтительно поклонился и торопливо вышел из кабинета. Хорошо зная повадки обитателей этого дома, граф вернулся к письменному столу и стал поджидать очередных визитеров.

Долго ждать не пришлось. Старая графиня знала, что сына лучше не беспокоить, когда он работает, — в отличие от Кассандры. Та могла без всякого стеснения зайти к нему в любое время. Прежде чем Уайатт успел подняться со стула, она вихрем влетела в кабинет, обхватила его за шею и громко чмокнула в щеку. Граф обнял Кассандру и усадил к себе на колени. Она прижалась к нему и вновь поцеловала — на сей раз в подбородок.

— О, как я тебе благодарна, Уайатт! Ты просто прелесть! Лотта — моя единственная подруга, а твоя мать уволила ее из-за того, что у той закружилась голова и она нечаянно разлила чай на ее новое платье. Как ты думаешь, она прогонит меня, когда узнает, что у меня тоже будет ребенок? Ты возьмешь меня с собой в Лондон? Я уже несколько месяцев не видела свою мать и очень о ней беспокоюсь.

Ответить сразу на все вопросы было невозможно. Граф нежно провел рукой по животу Кассандры и дотронулся губами до ее лба.

— Нам пора обсудить будущее нашего ребенка, еще не много, и станет невозможно скрывать твою беременность. Думаю, нам лучше переехать в другое поместье и пожить там, пока мы не зарегистрируем наш брак. После этого отправимся в свадебное путешествие и подольше поживем за пределами Англии. Вернемся после рождения ребенка, и никому в голову не придет выяснять, когда мы с тобой поженились. Пусть люди думают что угодно, все будет выглядеть вполне, благопристойным образом. А нам только это и нужно. Ну а сейчас мне придется ненадолго оставить тебя.

Кассандра притихла. От радостного возбуждения, переполнявшего ее, когда она вбежала в его кабинет, не осталось и следа. Она прижала ладонь к груди Уайатта и попыталась успокоиться, ощущая биение его сердца.

— Не бросай меня одну. Неужели мы не можем уехать вместе? Ведь все считают, что мы женаты, — прошептала она, уткнувшись лицом ему в шею.

Граф весь напрягся и приготовился к истерике, которая вполне могла последовать за ее нежными мольбами.

— Я тебя не бросаю, Касс. Но мне необходимо съездить в Лондон. А ты пока отдохнешь от моей матери, потому что я отвезу тебя в свой дом в Суссексе. А когда вернусь из Лондона, мы отправимся в Озерный край. Летом, когда наш малыш немного подрастет, на лоне природы ты будешь чувствовать себя великолепно! Воздух там замечательный, а еще тебе наверняка понравятся тамошние вересковые пустоши. У меня и в мыслях не было покидать тебя даже на минуту!

Кассандра спрыгнула с его колен.

— Пойми, я не могу уехать до тех пор, пока на моей земле не соберут урожай. Крестьяне подумают, что я их бросила. А ведь я обещала им…

Меррик взял ее за руку.

—Не говори глупостей, Касс. Макгрегор легко управится с твоими несколькими акрами земли, да и с моими тоже. Он может дать людям в аренду любой сельскохозяйственный инвентарь. Урожай можно хранить в моих амбарах. Так что не беспокойся.

—Легко тебе говорить! Здесь все меня беспокоит, Уайатт Мэннеринг! Потому что все делается так, как захочешь ты. Во всем следует руководствоваться твоими соображениями. Твое имя не должно быть запятнано существованием беременной любовницы. Мои интересы никто не принимает в расчет. Я не хочу ехать в Суссекс. Я хочу в Лондон. И обязательно поеду туда, даже если ты откажешься взять меня с собой.

Кассандра стряхнула с плеча его руку и пулей вылетела за дверь.

Конечно же, в ее доводах есть резон, был вынужден признать Уайатт. Он знал, чего Кассандра ему не сказала: «Ты собираешься жениться, даже не спросив меня, хочу ли я этого».

Она носит под сердцем его ребенка, подумал Уайатт. Кассандра молода и взбалмошна, жизнь ее не баловала. Он даст ей все, но лишь после того, как ребенок родится и получит его имя. Хочет она того или нет, ей придется с этим смириться.

Пока же он должен придумать, как оградить ее от тревог и волнений на то время, пока будет в Лондоне. Пожалуй, он зря предложил Джейкобу поехать с ним, надо было оставить его в поместье. Из бывшего солдата вышел бы надежный дворецкий. Однако Меррик нуждался в помощи этой парочки — горничная и лакей знали дома Дункана и Руперта, в которых служили, что было крайне важно для успешного осуществления его плана. Может быть, отвезти Кассандру в Суссекс против ее воли?

Нет, лучше не искушать судьбу. Хитростью он вынудил Кассандру играть роль его жены, и, кажется, этот маленький спектакль забавлял ее. Однако вряд ли она захочет притворяться и дальше. Как еще уберечь ее от неприятностей?

Она сказала, что хотела бы встретиться со своей матерью. Леди Эддингс серьезно больна. Может, попытаться убедить ее совершить путешествие? Или все-таки отправить Кассандру в Суссекс и уговорить провести там несколько недель? Зря он упомянул о браке в связи с предстоящим путешествием.

Суссекс, конечно, не самое безопасное место в мире, но, чтобы отыскать ее там, потребуется много времени. Если Руперт задался целью найти Кассандру, он доберется и до Америки.

Поэтому необходимо срочно обезвредить Руперта. Нет смысла добиваться, чтобы Кассандра подала прошение о расторжении брака. Это должен сделать Руперт. И когда все будет улажено, пусть этот негодяй держится подальше от Кассандры.

Уайатт сел за стол, чтобы набросать на листке бумаги план предстоящих действий.

— Признаю, что плохо себя вела. Больше это не повторится, Уайатт. Ты в самом деле возьмешь меня с собой?

Кассандра бросилась в его объятия.

— Никогда не обещай того, чего не в состоянии выполнить, моя дорогая. Ты будешь еще не раз осыпать меня упреками. Главное — признать свою неправоту и извиниться, больше от тебя ничего не требуется. — Уайатт крепко обнял Кассандру. Она прильнула к нему и, встав на цыпочки, расцеловала. Граф невольно подумал, что в гневе она так же очаровательна, как и в любви.

— Наверное, я всегда буду для тебя обузой. Дункан как-то сказал, что если что-то делается не по-моему, то я становлюсь настоящей фурией. Я не хочу тебя обижать, Уайатт, честное слово, не хочу. Но меня выводит из себя, что я… что я не чувствую себя хозяйкой собственной жизни, что должна от кого-то зависеть… Тебе этого не понять.

— Да, наверное. Но я попытаюсь проявить понимание, обещаю тебе, Касс, но и ты должна пообещать мне то же самое. Я беспокоюсь о тебе, хочу, чтобы ты чувствовала себя в безопасности и была счастлива. Позволь мне самому во всем разобраться.

— Хорошо, милорд, хорошо, — пробормотала Кассандра, ощутив, что он возбужден. Уайатт прильнул к ее губам страстным поцелуем. Интересно, подумала Кассандра, не надоест ли она ему? Ее отцу и брату любовницы надоедали быстро, и они меняли их как перчатки. Ничто не вечно под луной. Надо наслаждаться каждым мгновением счастья.

В эту ночь они спали в ее комнате, не в силах преодолеть даже то малое расстояние, которое отделяло их от супружеской спальни. До того как рассвело, граф дважды доказал ей всю силу своей страсти, и Кассандра вновь испытала неземное блаженство. Она нисколько не сомневалась в том, что Уайатт так сильно хочет ее, что вряд ли скоро покинет.

В последующие несколько дней Уайатт занимался приготовлениями к отъезду и вел себя непривычно сдержанно. Но поскольку граф приходил к ней каждую ночь, Кассандра прощала ему то, что днем он уделяет ей мало внимания. У него и впрямь было много дел. Не может же он постоянно находиться рядом с ней! В конце концов, ей тоже есть чем заняться — проведать Томаса, присмотреть за работой арендаторов на полях, поискать в библиотеке книги по садоводству или поиграть на фортепьяно. Кассандре не хватало их музыкальных экзерсисов по вечерам. Но Уайатт далеко за полночь засиживался у себя в кабинете, писал бесконечные письма и распоряжения. Со стороны могло показаться, будто он готовится к войне.

Когда же они наконец отправились в путь, Лотта и Джейкоб поехали в повозке с багажом, а Кассандру Уайатт устроил в своей карете. Ей очень хотелось ехать верхом, но граф и слышать об этом не хотел. Кассандре ничего не оставалось, как скрыть свое разочарование.

Когда солнце начало клониться к закату, она выглянула в окно кареты, ожидая увидеть дым лондонских труб, но местность выглядела прежней. Кассандре показалось, что запахло морем. Она надеялась, что Уайатт подъедет к ее карете и они перекинутся парой слов, но он ехал впереди, всматриваясь в даль.

Вскоре они свернули с дороги и въехали в ворота какого-то поместья.

Прежде чем подоспел дворецкий, Уайатт вынес Кассандру из кареты, поцеловал в щеку и, взяв под руку, повел к дому. Дверь открылась. Судя по всему, их здесь ожидали. Кассандра с любопытством посмотрела на дубовые полы, начищенные до блеска и пахнущие веском, и уставленный букетами цветов холл с массивной резной лестницей. Дом был намного меньше того, в котором она жила до этого, но отличался элегантностью и очень понравился Кассандре, Слуги чинно выстроились в холле.

—Чей это дом? У меня такое чувство, будто я принцесса из сказки, — прошептала Кассандра.

—Для них ты и есть принцесса. Это одно из моих владений.

Прежде чем Кассандра успела спросить что-либо еще, Уайатт представил ее слугам, а затем велел им приготовить комнаты и внести вещи. Пожилой дворецкий повел Кассандру в боковое крыло дома.

Оказавшись в уютном салоне с желтыми шелковыми шторами, Кассандра не смогла удержаться от восторженного возгласа, С бархатной кушетки у камина до нее донесся знакомый голос.

— Мама! — Взвизгнув от восторга, она бросилась к миловидной женщине.

Уайатт с тревогой наблюдал за встречей матери и дочери. Интересно, как долго будет радоваться Кассандра после того, как узнает, что находится в Суссексе, в двух днях езды от Лондона?

Глава 26

— Ну почему, Уайатт? Почему я не могу поехать с тобой?

Граф нежно поцеловал Кассандру.

— Ты хочешь оставить свою мать здесь одну? Я скоро вернусь.

Он уже успел одеться по-дорожному: светло-серые панталоны и начищенные сапоги. Держа в руках шляпу, он склонился над постелью Кассандры, и она ощутила исходящий от него свежий запах мыла. Ей так хотелось поехать вместе с ним! Хотя в глубине души она понимала, что Уайатт прав. Он может представлять ее как супругу своим деревенским друзьям, но высший свет не обманешь. Кассандра вздохнула и села в кровати.

—Береги себя, Уайатт. Я буду по тебе скучать.

—Неужели? Я привезу тебе что-нибудь красивое. Чего бы ты хотела?

Кассандра покачала головой. Ну что он мог ей купить? Безопасность и покой нельзя положить в красивую коробочку и перевязать ленточкой.

— Мне нужны кружева для крестильной сорочки! В деревне их не найти. Я бы хотела собственными руками сшить эту вещь для нашего малыша.

Услышав столь простодушную просьбу, Уайатт почувствовал облегчение. Значит, она не сбежит и они поженятся. Она даже не сердилась на него за то, что он обманом привез ее в Суссекс. Граф улыбнулся. Боже, как ему хотелось в этот момент вновь оказаться с ней в постели!

—Я привезу самые лучшие кружева, какие только можно найти в Лондоне. Ты не будешь возражать, если я возьму с собой и Джейкоба?

—Пожалуйста, хотя не понимаю, зачем тебе понадобилась Лотта. Я знаю, что Джейкоб без нее не поедет, но бедняжке не доставит никакого удовольствия трястись в карете в ее-то положении.

—Им обоим нужно в Лондон. Скорее всего это как-то связано с их предстоящей свадьбой. Наверное, они хотят пригласить друзей и родственников.

Кассандра пожала плечами:

— Только не позволяй им втянуть тебя в неприятности. Эта пара хотя и выглядит на редкость благопристойно, но от них можно ждать чего угодно.

Уайатт улыбнулся:

— Я не настолько глуп, дорогая моя. Обними же меня на прощание.

Он уехал чересчур поспешно, грустно размышляла Кассандра, пока чопорная горничная помогала ей одеться. Все слуги считали, что они с Уайаттом муж и жена. Граф не стал лгать ее матери, но всей правды и ей не сказал. Пусть Кассандра поступит по своему усмотрению. Меррик поселил леди Эддингс на первом этаже, в стороне от покоев, где они с Кассандрой провели ночь. Он не только избавил больную женщину от утомительной необходимости спускаться по лестнице, но и обеспечил уединение для себя и Кассандры. Какая предусмотрительность!

Леди Эддингс улыбнулась. Перед ней стоял поднос с чашкой кофе, источавшим восхитительный аромат, чаем, булочками, блинчиками и тостами.

— Меня тут просто избаловали, не знаю, смогу ли я когда-нибудь уехать отсюда. Лорд Меррик ничего не говорил об этом?

Заметив темные круги под глазами дочери, мать умолкла. Обычно Кассандра энергично, как молния, врывалась к ней в комнату Накануне вечером леди Эддингс отметила про себя, что ее дочь ведет себя на удивление тихо, но приписала это усталости после долгой дороги. Однако сегодня Кассандра вновь вяло поприветствовала ее.

—Он очень добр, мама. Мне самой следовало привезти тебя сюда, вместо того чтобы ехать к тебе в Лондон. Здесь куда приятнее. Согласись, морской воздух полезен для здоровья.

—Я всегда хорошо чувствую себя там, где вижу ясное небо над головой. Но с какой стати он проявляет о нас такую заботу? Не сомневаюсь, граф вел себя безукоризненно, к все равно избежать пересудов вряд ли удастся. Я за тебя тревожусь, Кассандра.

—Почему, мама?

Леди Эддингс подозрительно посмотрела на дочь и слегка нахмурилась.

— Кассандра, ты мне никогда не лгала. Негодяй, за которого выдал тебя Дункан, вернулся, и тебя это нисколько не беспокоит?

Кассандра словно оцепенела, ее лицо покрыла мертвенная бледность.

— Кто? Руперт? Неужели Руперт в Лондоне?

Элизабет Говард тотчас пожал ела о сказанном. Лорд Меррик, видимо, предпочитал хранить это в тайне. Но почему?

— Не волнуйся. Здесь он не посмеет нас потревожить, — отмахнулась Элизабет. — Как приятно погреться на солнышке. Может, мне прогуляться по саду?

В своем лондонском доме леди Эддингс крайне редко спускалась по длинной, крутой лестнице и никогда не выходила на улицу. Осмелиться на подобное путешествие, а теперь высказать пожелание прогуляться на солнце! Значит, ей стало гораздо лучше.

Леди Эддингс молча бросила на дочь вопрошающий взгляд.

— Что? Извини, я не расслышала… Я думаю… — Кассандра попыталась встать; в голове ее вихрем пронеслись самые противоречивые мысли. Меррик все знает. Именно поэтому он спрятал ее здесь. Что он задумал? Ответов на этот вопрос бесконечное множество, но вот у Руперта наверняка имеется лишь один. Нельзя допустить, чтобы Уайатт вызвал его на дуэль.

— Кассандра!

Резкий голос матери, в котором слышался упрек, вывел девушку из задумчивости. Она растерянно посмотрела на леди Эддингс.

— Сядь, Кассандра. Нам нужно поговорить. Кассандра села рядом с ней.

— Лорд Меррик отправился в Лондон, чтобы уладить кое-какие вопросы с твоим мужем, я правильно поняла?

Кассандра кивнула.

—Зачем?

—Руперт не был мне мужем в полном смысле этого слова… — Она осеклась, не в силах договорить.

— Но если не ошибаюсь, лорд Меррик вел себя как настоящий супруг. Ты жила в его доме, верно? Так мне сказал Дункан. Кстати, это тоже одно из его поместий. Да, Кассандра?

Кассандра встала и принялась мерить шагами комнату. Это была красивая комната; в солнечном свете желтые шелковые шторы переливались мягким блеском. Изумрудная зелень парка переходила в синеву моря. Волны бились о берег где-то совсем рядом, за лужайкой и аккуратно подстриженным кустарником. Нетерпеливо тряхнув головой, она повернулась к матери.

— Если бы не Дункан и Руперт, я стала бы женой графа. Как видишь, это невозможно.

Элизабет пристально посмотрела на дочь.

— Ты мне еще не все рассказала, верно? Если ты говоришь правду, ваш брак с Рупертом можно расторгнуть. Хоть Дункан мне и сын, справиться с ним я не могу. Он весь в отца, мое мнение для него никогда ничего не значило. Но я не верю, что Дункан — единственная помеха вашему с графом браку. Неужели Меррику стало известно, что ты не из рода Говардов? И он пошел на попятную?

— Это не Меррик пошел на попятную, а я, — едва слышно прошептала Кассандра.

— Из-за твоего отца? Или из-за Дункана?

— Из-за обоих. Уайатт добрый и очень порядочный, я не хочу доставлять ему страдания.

— Ты считаешь, что не достойна его? Это явно не в духе Говардов. Ты самая лучшая из всех нас. Меррик не глуп, но яне уверена, что он наиболее подходящая для тебя партия. Ты не должна возводить преграды между вами. И пожалуйста, не думай, будто ты недостаточно для него хороша.

Кассандра сжала кулаки и посмотрела на мать.

— Если уж мы заговорили о моей жизни, то что ты скажешь о своей, мама? Кто мой настоящий отец? Неужели ты стыдишься его? И поэтому никогда мне о нем не рассказывала?

Леди Эддингс улыбнулась и жестом пригласила Кассандру сесть рядом.

— Подойди ко мне, ведь мы не чужие друг другу. Раньше ты всегда сидела возле меня.

Кассандра подошла и села у изголовья постели. Элизабет взяла дочь за руку и сделала глоток кофе.

— Не вини меня, Кассандра. Это мой позор и мое счастье. Я вышла замуж по настоянию родных и была несчастлива в браке. Я принесла мужу деньги, он мне — положение в обществе. А поскольку я родила ему наследника, то он довольно спокойно отнесся к тому, что я вступила в любовную связь с другим мужчиной. Это было лишь однажды. Неужели ты не можешь меня простить?

По сравнению с тем, что сделала она сама, Кассандра не могла не восхищаться матерью — она уступила чувствам всего один раз, оставаясь образцовой женой и матерью.

— Но ведь ты любила его, мама, верно? А он тебя бросил. На мгновение лицо Элизабет омрачилось печалью.

— Он не бросил меня. Ради меня он был готов на все. Слабость проявила я. Да, были долги. Были пьяные вечеринки, азартные игры, которыми увлекается все великосветское общество. Но не было того безденежья, которое мучает меня сейчас. Я была маркизой. У меня было все, о чем только можно мечтать, — очаровательный маленький сын, положение в обществе, всеобщее уважение. У меня даже появились поклонники. И мне это нравилось.

Кассандра с трудом подавила в себе желание встать и выйти из комнаты. Она стиснула зубы и кивнула, не в силах произнести ни слова.

Леди Эддингс бросила взгляд на дочь и продолжила:

— Я познакомилась с твоим отцом на одной из вечеринок, которые часто устраивал маркиз. Твой отец как раз приобрел последнюю долю акций корабельных компаний нашей семьи. Правда, я об этом не знала. Он приехал сюда один, поскольку его жена не любила путешествий. Дело в том, что он американец.

У Кассандры перехватило дыхание. Американец! Эта мысль никак не укладывалась у нее в голове!

— Он пробыл здесь дольше, чем намеревался, — рассказывала леди Элизабет. — Мы провели вместе замечательное лето. Он хотел, чтобы я уехала с ним, но я не смогла покинуть Англию. Ведь в этом случае нам обоим предстоял бы развод. И в этом случае мы лишились бы детей. В обществе нас навсегда заклеймили бы позором, мы стали бы настоящими изгоями. Кроме того, я не хотела ради него отказываться от жизненных благ. Я поняла, что беременна, лишь после его отъезда. Он оставил мне адрес своих лондонских адвокатов, но я ни разу не написала ему. Не сочла нужным.

В голосе матери звучало страдание, и глаза Кассандры наполнились слезами, но она по-прежнему отказывалась поверить в услышанное. Где-то за океаном живет ее отец, а также сводные братья и сестры — близкие ей люди, а она не знала об их существовании.

— Почему ты рассказала мне об этом только сейчас, мама? — спросила она.

— Потому что, когда Дункан грозился выдать тебя замуж за Руперта, я написала твоему отцу, и он ответил.

— Ответил?

— На самом деле письмо было очень кратким. Скорее даже не письмо, а записка, в которой говорилось, что он собирается в Англию. Не думаю, что он пришел в восторг, узнав, что у него здесь есть ребенок. Но поскольку я получила ответ несколько недель назад, то он, наверное, уже в пути.

Кассандра пришла в неописуемое волнение. В голове у нее роились самые разнообразные мысли. У нее есть отец. Он может забрать ее отсюда. Может возненавидеть и лишить наследства. Может выделить бывшей возлюбленной некую сумму, и тогда матери не придется думать о том, как обеспечить дочь. Возможностей бесконечно много. Но увы, слишком поздно.

Она со слезами на глазах взглянула на мать.

— Спасибо, что ты рассказала мне все, но я не рассчитываю ни на чью помощь. Прости меня, мама, но я должна предупредить Уайатта, иначе Руперт убьет его. Этого нельзя допустить, понимаешь? Я должна предотвратить убийство. Я не позволю, чтобы позор, лежащий на нашей семье, разрушил его жизнь, как когда-то разрушил твою.

С этими словами Кассандра стремительно выбежала из комнаты.

—Где она, Эддингс?! Черт возьми, где же она? — Щеголеватый мужчина с силой ударил тростью по каминной решетке. — И не вздумай сбивать меня с толку своими жалкими отговорками! Тебе, конечно же, известно, где сейчас твоя сестрица!

Дункан прислонился к письменному столу, скрестив руки на груди.

—Я понятия не имел, что она ездила в Париж и встречалась с тобой. Ты плохо знаешь Кассандру. Разве можно за ней угнаться? Лучше скажи, зачем она к тебе приезжала?

— Чтобы предупредить о твоем коварстве. Моих денег тебе, видимо, недостаточно. Тебе нужен еще и мой труп!

— Касс — идиотка, — пробормотал Дункан, бросив на незваного гостя настороженный взгляд.

— Моя жена — весьма изобретательная особа. Она умышленно задержала меня во Франции, скрывая факт выздоровления своего любовника. Она потребовала развода, заверяя меня, что в противном случае мне грозит смерть. Более того, она захватила с собой своего последнего любовника, чтобы тот подтвердил ее слова, прибегнув, если потребуется, к физической силе. Да, этой чертовке не откажешь в изобретательности.

— Последний любовник? — Дункан лихорадочно соображал, какую может извлечь пользу для себя из этой новости. — Это вполне в духе Касс — лгать без зазрения совести. Мне бы хотелось услышать более полную версию этой истории. Так в чем же ты меня обвиняешь?

Руперт зло рассмеялся.

— Я пришел сюда не затем, чтобы тебя развлекать. Хотел лишь предупредить. Запомни, моя смерть не принесет тебе никакой выгоды. Я могу быть полезен тебе и твоей сумасбродке сестре, только пока жив.

Руперт повернулся и вышел. Дункан с трудом подавил желание плюнуть ему вслед. Кассандре придется ответить за многое, но, черт возьми, он не позволит этому мерзавцу обвести себя вокруг пальца.

Несколько часов спустя в дом Уайатта прибыл незнакомец, одетый во все серое. Встретивший его лакей сообщил, что граф не сможет его принять. Незнакомец вежливо поклонился и вышел.

— Как он представился? — поинтересовался граф.

— Его зовут, кажется, Уайендотт, милорд. Я почти не знаю букв и потому не сумел прочесть, что написано на карточке. А еще маркиз велел передать, что он слишком занят и не может встретиться с вами.

Проведя около часа в бесполезных препирательствах с Дунканом, граф велел кучеру ехать в деловую часть Лондона. Обычно он предпочитал сам управлять лошадьми, но сейчас надо было, чтобы кто-то присмотрел за каретой, пока он будет решать свои дела. Тем не менее он взял в руки поводья. Однако на лице кучера появилось выражение смертельной обиды, и граф решил не искушать судьбу. За последние несколько дней, особенно-после общения с Джейкобом и Лоттой, у Уайатта не возникало желания пререкаться со слугами, да и вообще с кем бы то ни было. За эти дни он наслушался пререканий больше, чем за всю свою жизнь.

Меррик с воинственным видом вошел в кабинет адвоката.

— Итак, что вы выяснили?

При виде высокого, элегантного графа сидящий за столом человек нервно поднялся и торопливо протер стекла очков. Меррик смерил адвоката недовольным взглядом — в глазах служителя закона читалась неуверенность.

— Нам удалось многое выяснить, милорд, — почтительно пробормотал адвокат. — Но у нас было слишком мало времени… Это неприятный человек. У него сомнительная репутация, но он невероятно богат, милорд. Ваши предположения оказались верны. Ваш камердинер оказал нам неоценимую помощь. Мы напали на важный след, и если только мне удастся найти доказательства…

Уайатт нетерпеливо зашагал по комнате.

— Мне нужны факты, а не обещания, причем прямо сей час. Немедленно. Сию секунду. Есть у вас хоть что-нибудь, чем я мог бы воспользоваться, не прослыв при этом гнусным клеветником?

Адвокат вздохнул и посмотрел на папку с документами. Самые многообещающие факты могут «не только оказаться клеветой, если их невозможно доказать, но и стать причиной грандиозного скандала. Перевернув страницу, адвокат начал с более доказуемых вещей.

Глава 27

Закутанный в черное домино, граф Меррик отдавал распоряжения. По его приказу в лондонском особняке Эддингсов был наведен идеальный порядок. На окна комнат нижнего этажа повесили черные шторы, и еще до захода солнца там воцарилась тьма. На столах стояло лишь по одной свече. Меррик обратился к человеку в маске дьявола:

— Берти, эту комнату ты берешь на себя. Не забыл, что нужно говорить?

«Дьявол» кивнул:

—Черт возьми, Меррик, я же не какой-нибудь сопливый мальчишка! Ничего я не забыл. Вот только не понимаю, какой от всего этого толк?

—Что верно, то верно, Альберт. — Джентльмен в черном плаще, цилиндре и полумаске небрежно облокотился о каминную полку. — Картежный притон — отличная идея. Как я сам до этого не додумался? Но уверяю вас, для нашей жертвы это не более чем привычные декорации.

—А как же твоя душа, Эддингс? Не забывай о бессмертии души. По крайней мере ты спасешь свою жизнь. Но если подведешь меня, тебе несдобровать.

Дункан рассмеялся:

— А кто воздаст мне мщение — ты сам, Меррик? Или моя очаровательная сестренка? Это вполне в духе Кассандры — стукнуть меня по голове кочергой. Подобных выходок скорее можно ожидать от нее, нежели от тебя, Святой Уайатт.

Меррик едва сдержал гнев.

— Мы же договорились, Эддингс. Поздно выходить из игры. Нужно довести дело до конца. Хоть раз в жизни подумай о ком-нибудь, кроме себя.

Дункан пожал плечами, но промолчал, потому что в этот момент в комнату шагнул высокий римский легионер. Под шлемом было трудно разглядеть лицо Джейкоба.

— Черт побери, уже пора. — Меррик подошел к вошедшему. — А где Лотта? Женщины уже собираются в задней комнате.

—Она там с ними, милорд, — ответил Джейкоб.

—Хорошо, тогда все по местам. — Меррик повернулся к Томасу, сидевшему в дальнем углу. — Ты должен занять свое место и не шевелиться. Ты нужен мне для финальной сцены, не раньше. Ты меня понял?

—Да, сэр, — ответил Томас и, поднявшись, отправился в другую комнату, чтобы занять отведенное ему место.

Раздался стук в дверь. Граф сделал глубокий вдох и вознес молитву Всевышнему. Он чувствовал бы себя более уверенным в исходе предстоящего спектакля, будь рядом с ним Кассандра, но он не мог привести ее в компанию, где будет находиться Руперт. Слишком велик риск.

Руперт приехал вместе с незнакомым высокого роста джентльменом благообразной наружности. Маскарадных костюмов на них не было, оба ограничились полумасками.

Толстушка Клеопатра тут же принесла шампанское и проводила их в первый салон, где за карточными столами уже собралось довольно много народу. Руперт сразу присоединился к играющим, в то время как его спутник принялся с интересом наблюдать за происходящим.

Вскоре Руперт сделал для себя приятное открытие — не успел он осушить свой бокал, как его снова наполнили. Интересно, подумал Руперт, откуда у Эддингса такое количество спиртного, и, положив монеты на стол, огляделся в поисках какой-нибудь привлекательной особы женского пола.

Ему не пришлось долго искать. Закутанная в вуаль женщина подсела к нему и нежно обняла за талию. Руперт заметил внушительный бюст, ощутил исходивший от женщины аромат роз и улыбнулся. Что ж, хотя законная супруга отвергла его, но есть немало других женщин, жаждущих приятно провести время в его обществе. Руперт ущипнул женщину за пышную грудь и поднялся из-за стола.

— Позвольте мне показать вам и другие комнаты, — прошептала незнакомка, беря его под руку.

Руперта окутал пьянящий аромат роз, и он с готовностью последовал за дамой, забыв о приятеле, с которым пришел. Как известно, третий лишний. Вскоре они вошли в уединенный альков, расположенный вдали от главных комнат. Руперт довольно улыбнулся — на столике возле бархатной кушетки горела свеча. Он повернулся к даме.

Та с готовностью скользнула в его объятия и, не снимая вуали, принялась жадно целовать. Руперт ощутил нахлынувшую на него волну желания и подтолкнул женщину к кушетке.

— Ах, мой господин всегда был нетерпеливым любовником, — насмешливо пробормотала незнакомка, падая на кушетку и увлекая его за собой.

Эти слова насторожили Руперта, и он с подозрением посмотрел на закрытое вуалью лицо.

— Так ты меня знаешь?

В ответ раздался хриплый смешок.

— Я знаю вас, мой благородный баронет. Вы были у меня первым. Неужели вы забыли меня, Руперт? А я буду помнить вас до конца жизни.

Она начала извиваться под ним, расстегивая на нем одежду. Наконец Руперт сорвал с нее вуаль и выругался, увидев под ней еще одну.

— О нет, вам лучше не видеть моего лица, — запротестовала женщина. — Я уже не такая, какой была раньше. После того, что вы сделали со мной, мне пришлось продавать свое тело всем, кто мог за него заплатить. В то время я была слишком неопытна, чтобы избегать портовых таверн. Мне казалось, что все мужчины одинаковы. Не у всех были ваши безупречные манеры, но некоторые оказались значительно добрее вас.

Последняя вуаль соскользнула на пол. Женщина крепко прижалась к его возбужденной плоти. Увидев ее лицо, Руперт вскрикнул от отвращения и вскочил на ноги.

— Похоже, кто-то из матросов заразил меня французской оспой. Вы этого испугались, Руперт? Я ведь все равно хороша в постели, не правда ли? Я знаю и умею намного больше, чем в тот день, когда вы силой взяли меня. Не хотите ли узнать, чему я научилась?

Руперт готов был поклясться, что никогда не видел это существо. Похоже, эта шлюха просто тронулась умом. Но она говорила с акцентом тех краев, откуда он родом, и в памяти его всплыл солнечный день и юная пышногрудая молочница. Тогда ему было всего шестнадцать лет. Он быстро прогнал это воспоминание и, не оглядываясь, вышел из комнаты.

Нужно срочно найти Эддингса и отчитать мерзавца за то, что по дому разгуливают шлюхи с обезображенными отвратительной болезнью лицами. Господи, от одного только вида этой, с позволения сказать, красотки его чуть не вырвало. Надо же, он чуть не… Нет, лучше об этом не думать. Он вовремя вырвался из железных объятий этой особы. Вспомнив ее поцелуи, Руперт вытер рот рукавом и, увидев дворецкого с подносом, потянулся за очередным бокалом спиртного.

Черт побери этот полумрак! Совершенно невозможно различить лица! Интересно, кем сегодня нарядился Эддингс? Чертыхаясь, Руперт нетвердой походкой вошел в гостиную, где шла оживленная игра в кости. Он попросил лакея наполнить ему бокал и сделал небольшую ставку, стараясь получше рассмотреть игроков.

На свободное место рядом с ним опустился грузный мужчина в маскарадном костюме дьявола и, покачнувшись, бросил на стол горсть монет.

— Никогда не думал, что вновь начну играть, — пробормотал он, обращаясь, по всей видимости, к самому себе. — С тех пор как Тедди втянулся во все это… Какой позор! Он проиграл за карточными столами все свое состояние. Оставил мать и сестру без крыши над головой. Недавно видел, как они побирались на улицах. Я плюну в лицо этому Персивалю, попадись он мне. Этот мерзавец разорил семью, но я слышал, что деньги ему не слишком нужны. Говорят, у него самого их куры не клюют. Вы, случайно, не знакомы с этим негодяем? — обратился дьявол к Руперту.

— Впервые о нем слышу, — ответил тот и поспешил уйти. Черт подери этого Эддингса! Похоже, он собрал в своем доме всех сплетников Лондона. История с Тедди Уилойтом мало кому известна. Но если этот пьяный «дьявол» будет и дальше молоть языком, подробности жизни Руперта станут известны всему Лондону. Его отвергнет даже тот узкий круг людей, где его пока принимают. Уилойт — не более чем беспечный мот и транжир. Кому интересен его финансовый крах? И зачем вообще Эддингс затеял весь этот маскарад? Руперт не был суеверным, но у него стали сдавать нервы. Он снова попытался отыскать хозяина дома.

И наконец наткнулся на Дункана. Не успел он выговорить шурину по поводу невоспитанности его гостей, как маркиз, положив руку ему на плечо, подтолкнул Руперта в направлении гостиной.

— Я искал тебя. Здесь идет хорошая игра, тебе наверняка понравится. Не могу представить тебя, потому что сам никого толком не знаю. Но это можно легко выяснить, наблюдая, как каждый из них играет в карты.

Успокоенный сердечностью приятеля, Руперт подсел к столу. Дункан Говард, конечно же, болван, но у него масса друзей, и лишь благодаря этому он имеет доступ в высшие круги общества. Значит, подумал Руперт, как только он заполучит Кассандру, приглашения польются рекой. Пусть Говарды не имеют за душой ни гроша, но они благородного Происхождения. Это признают даже при королевском дворе. Руперт украдкой огляделся, пытаясь распознать, нет ли здесь какой-нибудь особы королевских кровей.

Узнав лишь американца, который поднялся из-за стола, чтобы уступить ему место, Руперт взял в руки карты. Азартные игры помогали ему заводить нужные знакомства. Не исключено, что с их помощью ему со временем удастся получить от вечно нуждающейся в деньгах знати более благородный титул. Что, если в обмен на внушительную сумму он станет бароном? Руперт мечтал, чтобы перед его именем появилась приставка «лорд». Как знать? Дункан — последний из рода Говардов и, кажется, пока не собирается его продолжить. Будучи мужем Кассандры, Руперт может взять себе ее имя и… Разумеется, в том случае, если с Дунканом что-нибудь случится.

Руперт проиграл первую и вторую партии, но денег считать не стал и велел лакею принести ему еще бокал вина. Он уже оставил несколько сотен фунтов на карточных столах Дункана, но ничего, он свое отыграет. Его совершенно не заботило то, что горка монет на столе перед ним стремительно тает.

Руперт вновь присмотрелся к игрокам. Человек в черном домино показался ему знакомым. Он молчал, и потому Руперту оставалось лишь догадываться, кто это такой. Четвертый игрок, судя по всему, был еще очень молод, но деньги словно сами шли к нему в руки. Кто же так профессионально играет в карты? Не многие в таком юном возрасте обладают столь выдающимися способностями. Но Руперт, как ни пытался, не мог припомнить никого, кроме Кассандры. Он ухмыльнулся. В первый раз его вероломная женушка обманом вытянула из него деньги. Он знает, где она сейчас находится. Не пройдет и нескольких дней, как она окажется в его постели. Возможно, придется поймать и связать ее, пока она не привыкнет к своей участи, но ей все равно никуда от него не деться. Руперт был готов поклясться, что Святой не ведает всех тех уловок, при помощи которых можно удержать при себе распутную женщину. При мысли о том, что он сделает со своей упрямой супругой, как только та окажется привязанной ремнями к кровати, Руперт ощутил радостное возбуждение. Он отправится к ней уже завтра. Она его жена. Никто не посмеет остановить его. Руперт усмехнулся, подумав о том, что сделает Уайатт, узнав, что его рыжеволосая любовница побывала в постели другого. При этой мысли его мрачное настроение моментально улетучилось.

Кассандра изо всех сил ударила молотком в дверь. В лондонском особняке Уайатта светилось лишь одно окно, но она знала, что граф дома. Где же еще ему быть? Она скажет ему, что между ними все кончено. Она не станет говорить, что Дункан шантажом намерен вытянуть из него все деньги. Уайатт не поверит и рассмеется ей в лицо. Ему все равно, кто ее отец, пусть даже богатый американец. Он ни за что не откажется от своего намерения на ней жениться. И это его погубит. И если она не в силах спасти себя, то спасет хотя бы его.

По пути к дому Меррика ей пришла в голову мысль сказать ему, что она любит другого. Впрочем, из этого ничего не выйдет. Круг ее знакомых не слишком широк, и граф вряд ли поверит, что она влюблена в Берти или Томаса. Но стоило ей вспомнить историю матери, как у нее появилась новая идея. Она может притвориться, что ее возлюбленный — американец, который приехал в Лондон, узнав из газет о ее помолвке.

Единственное, что ее смущало, это будущий ребенок. Их дитя, которое она носила под сердцем, казалось ей сейчас каким-то наваждением. Ведь Кассандра не могла солгать, сказав, что отец ребенка — ее американский возлюбленный. Меррик знал, что она была девственницей. Черт бы побрал ее невинность! Не будь она невинна, Меррик не стал бы настаивать на браке. Она могла бы оставаться его любовницей до конца жизни. Или до тех пор, пока не наскучила бы ему.

Только Кассандра собралась постучать в дверь еще раз, как она неожиданно открылась.

Стоявший на пороге пожилой дворецкий с любопытством посмотрел на нее. Лондонская прислуга ее не знала. Кассандра не осмелилась представиться супругой Уайатта и не стала называть свое имя.

— Мне нужно видеть лорда Меррика.

— Его милости нет дома.

— Это вопрос жизни и смерти, — нашла в себе мужество произнести Кассандра. — Я леди Кассандра Говард. Вы должны мне сказать, где я могу найти графа.

Дворецкий смутился. Джейкоб и Лотта уже не раз упоминали имя своей хозяйки. Поскольку в газетах пока не появилось объявления о помолвке и, судя по всему, не состоялось никакой брачной церемонии, то лондонская прислуга скептически отнеслась к сообщению о том, что граф женился, но никто не сомневался в том, что он без ума от своей избранницы.

Дворецкий распахнул дверь и пригласил Кассандру войти.

— Сегодня вечером должен состояться маскарад, миледи. Мы не знаем, когда его милость изволит вернуться домой. Он отпустил большую часть прислуги.

Маскарад! Кассандра места себе не находила от беспокойства, а он, оказывается, где-то играет в детские игры! Она знала, что такое маскарад, Дункан рассказывал ей. Маскарадные костюмы давали возможность вести себя постыдным образом.

— Я непременно должна его найти. Где состоится маскарад?

Помогая ей снять намокший плащ, дворецкий насторожился.

— Полагаю, у лорда Эддингса, — ответил он. Странно, леди Кассандре не известно о том, что ее брат устраивает маскарад.

Кассандра чертыхнулась, от чего брови у дворецкого удивленно поползли вверх, и направилась к лестнице.

—У вас наверняка должны быть какие-нибудь старые маскарадные костюмы. Могу я подняться на чердак? Кстати, Лотта и Джейкоб здесь? Пришлите их ко мне.

Дворецкий с покорным видом последовал за гостьей.

— Лотта и Джейкоб куда-то ушли, миледи. Я пришлю вам горничную и распоряжусь, чтобы экономка приготовила для вас комнату.

Через два часа поисков на чердаке был обнаружен костюм, который оказался Кассандре впору. Наверняка кто-то из юных представителей Мерриков когда-то надевал костюм Робин Гуда. Правда, зеленая куртка вряд ли предназначалась для женщины, но была достаточно просторной, чтобы скрыть грудь, однако, оказалась немного коротковатой. Плотно облегающее трико можно было носить только без нижней рубашки. Какое бесстыдство! Посмотрев на свои длинные ноги, обтянутые зеленым трико, Кассандра покраснела. Уайатт ее убьет.

Или же Руперт убьет Уайатта. Чувствуя, что она не в силах выбросить эту мысль из головы, Кассандра взяла коричневый домотканый плащ, который протянул ей лакей. Если поплотнее закутаться в него, ее никто не узнает. Капюшон скрывал не только волосы, но и почти все лицо.

Меррик оставил свое ландо в Суссексе, но здесь была бричка. Она не годилась для поездок под дождем, но до Сент-Джеймсского парка не так уж далеко. При мысли о том, что может произойти в лондонском доме Говардов, Кассандру охватил ужас. Возможно, Дункан и Руперт устроили Уайатту ловушку, но Меррик слишком умен, чтобы поддаться на их обман. Он знал, что маскарады у Дункана часто заканчиваются пьяными оргиями. Но тогда с какой стати он туда отправился?

Был лишь один способ это выяснить. Когда кучер высадил Кассандру возле ее бывшего дома, она удивленно посмотрела на зашторенные окна и решительно вошла внутрь. Никто не подошел к ней, чтобы принять у нее плащ, но это было вполне естественно. Если что и удивило ее, так это мрачноватое убранство комнат и толпы народу. Черные драпировки на стенах и тускло мерцающие свечи в канделябрах заставили Кассандру поежиться. Дункан никогда раньше не заходил так далеко. Это было еще хуже, чем карточный притон.

Кассандра ничего не могла разглядеть в темноте, но знала, что Меррик где-то здесь. И Дункан. И Руперт. Подумав о Руперте, Кассандра похолодела, но продолжала поиски. Всему этому нужно положить конец, и как можно скорее.

Кассандра заметила среди гостей высокого римского легионера — она готова была поклясться, что это Джейкоб, — но он быстро исчез, свернув в один из салонов. Поиски она решила начать с небольших помещений. Пробравшись сквозь толпу подвыпивших пиратов и любвеобильных рыцарей, Кассандра последовала за римским легионером.

И вскоре оказалась в комнате, освещенной лишь несколькими свечами на карточном столе. Несколько человек, прислонившись к стене, наблюдали за игрой. Присмотревшись к игрокам, Кассандра узнала Дункана и Руперта, поскольку те даже не попытались скрыть свою внешность. Одетого в маскарадное домино Меррика можно было легко узнать по росту. По крайней мере так показалось Кассандре. Но она не была уверена, что его узнали все остальные. Тем более что граф сидел в тени как раз напротив Руперта.

Кассандре все это показалось странным. Если Дункан и Руперт замыслили недоброе, то именно они должны были надеть маскарадные костюмы, чтобы не быть узнанными. Кассандра посмотрела на четвертого игрока. Он показался ей смутно знакомым, но лицо его скрывала маска. Как же увести отсюда Уайатта, не привлекая к себе внимания? Никто из мужчин не заметил, как она вошла. Они не знали, что она здесь. Нужно как-то выманить Уайатта, прежде чем капкан захлопнется. Интересно, что за коварный план замыслил Дункан?

Кассандра моментально сосчитала выигрыш каждого игрока. Горка монет перед Уайаттом была не меньше, чем перед ее братом. Дункан мог без особых усилий вынудить его делать более высокие ставки. Это был старый как мир прием, но она не успела рассказать о нем графу. Он мог выигрывать огромные суммы, а потом сразу потерять все, если у противника окажется более крупная карта.

Хотя у Руперта игра шла неважно, его, похоже, это ничуть не заботило. Перед ним стояло несколько пустых бокалов, и Кассандра поняла, что он уже изрядно пьян. А значит, опасен. Это она знала по опыту.

Наблюдая за игрой, Кассандра заметила, что ставки невероятно высоки. Дункан не мог позволить себе проигрывать такие суммы, но лежавших перед ним монет вполне хватило бы, чтобы расплатиться за пару проигранных партий. У Руперта не было таких денег, но он имел недвижимость и мог играть хоть до утра. Партнеры охотно приняли бы его расписки.

Кассандра с треногой подумала о Меррике. Она знала, что граф богат, хотя и предполагала, что большая часть его состояния — это недвижимость. И если он будет раз за разом проигрывать, ему придется расстаться с одним из поместий. Но если риск настолько велик, зачем он ввязался в игру?

Ответ на этот вопрос стал ясен во время следующей партии. Кассандра побледнела, увидев, как Руперт положил на стол свою расписку, а Меррик ее оттолкнул. Отвергнуть расписку джентльмена — дело скандальное.

— Есть только одна бумага с вашей подписью, которую я могу принять! — нарушил зловещую тишину Уайатт..

Узнав его голос, Руперт удивленно посмотрел на него. На столе передним неожиданно появилась стопка бумаг он тупо уставился на нее, даже не удосужившись прочитать хотя бы одну из них.

Кассандра подалась вперед, пытаясь получше разглядеть документы. Это было прошение о расторжении брака.

Она с трудом сдержала готовый вырваться крик и едва не перевернула стол. Как они смеют проделывать подобные вещи у нее за спиной? Ей захотелось бежать отсюда. Но так поступила бы Кассандра Говард, будь она помоложе. Теперь же она взрослая опытная дама.

Она поплотнее закуталась в плащ и шагнула вперед.

— Джентльмены, позвольте мне присоединиться к вашей игре?

Глава 28

Мужчины удивленно подняли на нее глаза. Голос незнакомца трудно было распознать за тяжелым капюшоном. Руперт презрительно взглянул на нового игрока, но не узнал его.

— Чем вас не устраивают мои расписки? — спросил он, отодвинув бумаги на середину стола, где лежали монеты. — Что за чепуха! — В действительности же Руперт пребывал в растерянности. Сначала встреча с заразной потаскухой, затем с пьяным «дьяволом». Это не могло оставить его равнодушным. Узнай об этом Эддингс или Меррик, его репутация была бы основательно подорвана и перед ним закрылись бы двери всех приличных домов Лондона. Не говоря уже о том, что если раскроются его темные делишки, ему уже ничто не поможет, даже брак с Кассандрой. Это лишь осложнит дело.

Он играл в карты с людьми, знавшими, кто он такой, в то время как сам он их не узнал, и это не сулило ничего хорошего. Руперт с подозрением оглядел окружающих. В тусклом свете свечей они казались ему призраками. Вспомнив о стоящем у стены американце, Руперт немного успокоился. По крайней мере у него здесь есть друг, если можно назвать другом того, с кем он только что познакомился. Собрав остатки мужества, Руперт бросил взгляд на Дункана. Неизвестно, чего ждать от этого мошенника. Маркиз отказался сообщить местонахождение его сестры, и документы принес не он. Так что Дункан вполне может оказаться и врагом, и другом — в зависимости от того, как лягут карты.

— Без соответствующей подписи это самый настоящий хлам. Подсунули какие-то бумажки и надеетесь выиграть со стояние. Хотите, чтобы я взял карты? — усмехнулся незнакомец в капюшоне.

Кассандра! Меррик бросил сердитый взгляд на фигуру в плаще, стоявшую рядом с Рупертом. В этой одежде она наверняка изнемогает от жары. Черт возьми, как она догадалась, что они здесь? И как добралась сюда? Как посмела подвергнуть опасности себя и будущего ребенка? Ее надо бы хорошенько встряхнуть, но прежде всего увести отсюда, пока ее не узнали.

— Ставки сделаны, сэр. Вы должны дождаться своей очереди.

Руперт ухмыльнулся. Он узнал своего противника и, чувствуя себя в безопасности, решил, что может безнаказанно посмеяться над ним.

— Чего ты боишься, Меррик? Думал, я тебя не узнаю, да? Может, пора добавить в нашу игру немного свежей крови? Давайте играть вчетвером. Дункан, почему бы тебе не встать из-за стола и не уступить место нашему новому другу?

Только не это, подумал Уайатт. Дункан был сильный игрок. Позволить Кассандре сесть за карточный стол чрезвычайно опасно, но по крайней мере она не позволит Руперту выиграть. Можно только догадываться, на что она способна, но в любом случае действовать надо быстро. Взяв Томаса под руку, граф кивком указал на темный угол комнаты.

Молодой человек встал из-за стола, забрав с собой выигрыш.

— Мне этого хватит, а вашими бумагами все равно счетов не оплатишь. Если хотите, садитесь на мое место.

Кассандра нахмурилась, узнав добродушный голос Томаса, но с радостью уселась на освободившийся стул, держась от Уайатта на почтительном расстоянии. Она не сомневалась — Уайатт узнал ее и едва сдерживает гнев. Она была рассержена не меньше его. Взяв карты Томаса, она бросила на груду монет брошку, которой был застегнут ее плащ.

—Это стоит намного дороже, чем вся эта куча бумаг, — презрительно заявила она, обратившись к игрокам.

Высокий мужчина в полумаске вздрогнул и шагнул к столу, словно желая возразить, но игроки, не обратив на него никакого внимания, взялись за карты.

Игра пошла быстро. Рядом с такими умелыми игроками, как Кассандра и Дункан, у Руперта не оставалось никаких шансов на выигрыш. Согласно изначальному плану, выиграть должен был Меррик, но вмешательство Кассандры превратило игру в соревнование между братом и сестрой. За последнюю неделю Уайатт приобрел лишь основные навыки игры и еще не научился запоминать карты так же быстро, как Кассандра. Он попытался предпринять новую уловку — ему надо было непременно заполучить подпись Руперта даже в том случае, если документы перейдут в руки к другому игроку. Без подписи они не имеют никакой ценности. Он должен заставить Руперта подписать бумаги.

— Пожалуй, выигрыш мой! — объявила Кассандра. Руперт усмехнулся:

Радуйтесь своему выигрышу, сэр. Может, документы потянут на несколько фунтов.

— Вы ставили их как фишки, сэр. Любой уважающий себя джентльмен несет ответственность за свои фишки. — Кассандра протянула ему лист бумаги. — Пожалуйста, поставьте здесь свою подпись. Пусть остальные джентльмены будут свидетелями.

Руперт с недовольным видом отодвинулся от стола.

— Не будь идиотом, приятель. Я не продам свою жену ее любовнику.

—Ваша подпись, подпись джентльмена! — стояла на своем Кассандра. От страха сердце у нее ушло в пятки. Такой поворот событий нисколько не входил в ее планы. Ей хотелось лишь, чтобы Меррик не вмешивался в ее дела, но присутствие бывшего мужа пробудило в ней инстинкт самосохранения. Она должна избавиться от этого мерзавца раз и навсегда.

—Я дам вам свою расписку, — надменно повторил Руперт.

—Ваши расписки мне не нужны. Вы поставили на кон свою жену и проиграли. Подписывайте!

Кассандра и Руперт одновременно встали, она вызывающе посмотрела на него. Оскорбленный отказом принять его расписку, Руперт схватил бокал и плеснул остатки вина в лицо Кассандре.

— Я не потерплю, чтобы меня оскорблял какой-то щенок! Выбор оружия за вами!

Присутствующие ахнули от неожиданности. Меррик с силой оттолкнул стол в сторону.

— Кассандра, прекрати! Тебе нужно лишь поставить на этих бумагах свою подпись, и мои адвокаты отправят их в суд. Без его подписи можно обойтись.

Услышав имя жены, Руперт побледнел, но ярость быстро привела его в чувство. Он узнал закутанную в плащ фигуру.

— Что ж, дорогая, попробуй, и я оспорю твое прошение в любом суде. Вся Англия узнает о том, что ты превратилась в жалкую шлюху!

Берти оттолкнул Меррика в сторону, когда тот занес кулак, чтобы ударить Руперта по лицу.

Несколько стульев полетели на пол. Дункан успел подхватить Меррика, который тоже чуть было не упал. Прежде чем Кассандра решала, что ей делать — вцепиться Руперту в горло или броситься на помощь графу, — к ним неожиданно шагнул американец.

— Эддингс, вашу сестру оскорбили. Разве не вы должны защитить ее честное имя?

Дункан удивленно посмотрел на американца. Ему показалось, что где-то он его уже видел.

Крики Кассандры нарушили размышления Дункана. Руперт прилюдно оскорбил его сестру. Вопрос этот крайне щекотливый, поскольку она вступила в любовную связь с Мерриком. Но если для расторжения брака достаточно лишь подписи Кассандры на этих бумагах, то денег Руперта ему не видать как своих ушей. В следующее мгновение некто в доспехах средневекового рыцаря наклонился к нему и прошептал на ухо несколько слов. Дункан понял, что все неожиданно изменилось, и опустил голову.

—Ты не посмеешь вызвать на дуэль женщину, Персиваль, даже если она твоя жена. Я буду стреляться вместо нее. Пусть принесут Пистолеты. Мы все уладим, как подобает истинным джентльменам.

—Нет! — крикнула Кассандра. — Я не допущу дуэли! Я подпишу эту проклятую бумагу. Пусть Руперт показывает ее во всех судах, но я никогда не буду его женой!

Меррик схватил ее за плечи и стал подталкивать к двери.

—Слишком поздно, Касс. Это теперь не только твое дело. Если ты уйдешь отсюда, я попытаюсь отговорить их от дуэли.

—Нет! Я не уйду! Я останусь с тобой! Пойми же наконец! — воскликнула она. — Это мою жизнь они погубили. Из-за моей жизни они спорят. Никто из вас не должен вмешиваться в это дело. Дайте мне пистолет! Пусть уж лучше застрелят меня, чем кто-то погибнет по моей вине. Пусти меня, Уайатт!

Кассандра была на грани истерики. Она попыталась вырваться из железной хватки Меррика, но не смогла, и по щекам ее потекли слезы. Граф крепко держал Кассандру, и вскоре она немного успокоилась.

Незнакомец вновь шагнул вперед и осторожно взял ее за плечо.

— Это действительно не только ваше дело, юная леди. Это вопрос чести двух джентльменов. Не вмешивайтесь, не унижайте себя.

Кассандра обрушила весь свой гнев на незнакомца:

— У них нет чести! Позовите стражу, пусть их отправят в Ньюгейт, чтобы они немного охладили свой пыл! С ними ни чего не случится, а их мнимая честь не будет уязвлена. Я не позволю, чтобы кто-то из-за меня пострадал. Не позволю! Я не смогу жить с чувством вины! Я остригу волосы и расцарапаю себе лицо, чтобы ни один мужчина больше не взглянул на меня. Остановите их!

Все буквально оцепенели. Меррик шагнул к Кассандре, но американец не дал ему к ней приблизиться. Он откинул ее капюшон и коснулся нежной щеки Кассандры.

— Здесь нет твоей вины, малышка. Поверь мне. У этих людей своя жизнь, ими движет одна только алчность. Оставь их и иди домой.

Когда Кассандра немного успокоилась, Меррик жестом подозвал Джейкоба. Тот нехотя подошел.

— Позовите Лотту и увезите отсюда Кассандру, — распорядился граф.

Кассандра попыталась высвободиться.

— Нет, я не поеду! — закричала она, бросившись к двери. Тут все заодно, даже Меррик, которому она так доверяла.

—Ступайте же за ней, черт возьми! — воскликнул Уайатт, видя, что Джейкоб замешкался.

Камердинер сунул Дункану коробку с пистолетами, которую держал в руках, и, пробормотав: «Какая глупость!» — бросился вслед за Кассандрой.

Мужчины переглянулись. Дункан направился к двери в задней части комнаты.

— Сад позади дома — вполне подходящее место для наших целей, джентльмены. Меррик, вы будете моим секундантом?

Дело зашло слишком далеко, подумал Уайатт. Если что-то случится с ее братом, Кассандра никогда его не простит. Не простит еще и то, что произошло нынешним вечером. Любое мошенничество чуждо ему, теперь он в этом не сомневался. Граф недоверчиво посмотрел на загадочного американца, инициатора предстоящей дуэли. Джейкоб сказал, что он пришел вместе с Рупертом. Однако он не действовал в интересах Руперта. Меррик в замешательстве перевел взгляд на Дункана.

— Как ваш секундант, я должен обсудить условия дуэли с секундантом Руперта. Руперт, кого вы выбрали?

Как и подозревал Меррик, Руперт немедленно обратился к американцу:

—Уайендотт, не соблаговолите ли выступить в роли моего секунданта? Это чистая формальность.

—Не возражаю. Что ж, лорд Меррик, давайте обсудим условия.

Руперт презрительно отмахнулся:

— У нас есть пистолеты. В саду недостаточно места, не более чем на десять шагов. Тут нечего обсуждать. Давайте побыстрее разрешим наш спор, и я отправлюсь на поиски моей упрямой супруги. Давно пора ее вразумить.

Присутствующие встревожились. Оба Шеффинга повернулись к графу, поскольку именно он устроил весь этот маскарад, но Уайатт оставался невозмутим. Несмотря на исход дуэли, Меррик знал, что все равно потерпит поражение. Он непременно убьет Руперта, если этого не сделает Дункан, а по закону смертная казнь за убийство на дуэли распространяется и на аристократов.

Джейкоб догнал Кассандру, которая бежала по темной улице в противоположном от дома направлении. Еще несколько кварталов, и она окажется в трущобах у реки, где может стать жертвой грабителей или насильников. Джейкоб не осмелился остановить Кассандру — просто догнал ее и зашагал рядом.

— Вам нужно вернуться, миледи. Они собираются смухлевать. Надо поторопиться. У меня нет времени болтаться здесь попусту.

— Просторечие, на которое перешел благопристойный камердинер, привело Кассандру в чувство. Услышав предостережение Джейкоба, она повернулась и зашагала обратно. Смухлевать! Ну конечно же! Ни Дункан, ни Руперт ни разу в жизни не поступали честно. Она сама, если надо, пристрелит обоих. Именно так должна закончиться эта история.

Джейкоб облегченно вздохнул, увидев, как вспыхнули гневом глаза Кассандры. Но может быть, уже поздно. Камердинер шагал так быстро, что Кассандра едва за ним поспевала. К счастью, в трико от карнавального костюма идти было легче, чем путаться в длинных юбках.

Собравшиеся уже вышли в сад. В центре стояли дуэлянты с пистолетами в руках. Джейкоб остановил Кассандру, готовую броситься к ним.

Дуэлянты встали спина к спине. Берти начал отсчет. Дункан, в элегантном фраке, с блестящими в лунном свете черными волосами, отсчитывал шаги. Руперт, казалось, не замечал этого.

Неожиданно Руперт повернулся и при счете «девять» поднял пистолет. Дункан тоже повернулся раньше времени. Поскользнувшись на мокрой траве, он упал в тот самый момент, когда прозвучал выстрел Руперта.

Дункан выстрелил почти одновременно с ним. Руперт пошатнулся, но не упал. Свидетели подошли ближе к дуэлянтам, проклиная их коварство. Руперт достал из кармана второй пистолет и нацелил на противника.

Кассандре казалось, что это кошмарный сон. Но она бессильна была что-либо изменить. Даже не могла двинуться e места. Она с ужасом поняла, что пистолет нацелен не на Дункана, а на того, кто наклонился, чтобы помочь ему встать.

— Уайатт! — закричала она в тот самый момент, когда грянул выстрел.

За ним последовал второй. Руперт упал. Стрелял американец, стоявший с дымящимся пистолетом в руке.

Меррик ощутил резкую боль в боку и, прижав руки к ране, посмотрел на Кассандру. Боже! Как могло такое произойти? Это несправедливо. Граф с укором взглянул на американца и в изнеможении опустился на колено рядом с лежавшим на земле Дунканом. Он заметил, что Кассандра исчезла, и молил Бога, чтобы она не ушла. Только не сейчас, когда он не в состоянии броситься ей вслед!

Берти уже разрывал на бинты свою рубашку, в то время как Уайендотт хлопотал возле Дункана. Меррик пытался принять нужное решение, но не мог сосредоточиться. Перед глазами стояло искаженное ужасом лицо Кассандры. Он чувствовал, как из раны струится кровь. Оцепенение постепенно проходило, уступая место боли. Боль была невыносимой, но он остался жив. Кассандра снова исчезла. Он должен ее вернуть. Граф попытался подняться.

—У меня есть корабль, вы можете уплыть сегодня ночью, — услышал он слова американца, обращенные к Дункану. — Вам ничто не грозит, но лучше на время уехать из Англии и вернуться, когда стихнет скандал. Если в Лондоне станет известно о вашем малодушии, вас перестанут принимать в приличном обществе. Возьмите мой платок, а я пока открою бренди.

Меррик ушам своим не верил. Американец склонился над Дунканом и дал ему отхлебнуть из фляжки. Вероятно, Руперт промахнулся и выстрелил своему противнику в бедро. Удивительнее всего было то, что американец пытается свалить убийство Руперта на Дункана, который на самом деле всего лишь ранил его.

Дункан тоже это понял.

—Никуда я не поеду! Это вы его убили. Моя сестра стала вдовой. Ей понадобится моя помощь. Вы хладнокровно пристрелили Руперта! И вам грозит тюрьма.

—Ошибаетесь! Я просто предотвратил убийство. Лорд Меррик, приношу свои извинения за то, что немного опоздал. С возрастом реакция слабее. — Уайендотт взглянул на графа и снова обратился к Дункану: — Лорд Эддингс, вы поступили бесчестно. И если даже вам удастся избежать судебного преследования, вас станут презирать в обществе. Советую вам на несколько лет покинуть эти края.

—Деньги Руперта теперь мои, так что плевал я на ваше презрение! — воскликнул Дункан.

Откуда-то из темноты появился Джейкоб с фонарем в руке, рядом с ним шел врач. Услышав слова Дункана, Джейкоб громко кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание. Стоявшая позади него Кассандра отступила в тень.

— Вам не достанется ни единого шиллинга, если только у вас на документах нет его подписи, — заявил Джейкоб. — Все имущество сэра Руперта переходит его жене.

Дункан даже не удостоил его взглядом.

— Касс не может самостоятельно распоряжаться его со стоянием. Как единственный родствен — ник мужского пола, я стану ее опекуном, так что не советую тебе разевать рот на чужое добро. Уайендотт уступил место врачу.

— Я ее отец и не допущу этого, — заявил он, презрительно, глядя на маркиза.

Тут в разговор вмешался Джейкоб:

—Вдова сэра Руперта — не леди Кассандра, а моя сестра. Она вышла за него, когда ей было всего шестнадцать. Доказательством может служить брачное свидетельство и их ребенок.

Охваченный яростью, Меррик оттолкнул Шеффингов и ринулся к Джейкобу, готовый ударить его.

— Мерзавец! И ты ничего не сказал Кассандре…

Боль с новой силой дала о себе знать, и Меррик пошатнулся, но Джейкоб, уклонившись от удара, схватил его за руку, а затем осторожно отвел к Берти и Томасу.

— Я ничего не мог сделать, милорд. Я не знал госпожу до тех пор, пока она не стала женой сэра Руперта. А потом не было смысла что-либо говорить. Она вбила себе в голову, что не должна выходить за вас замуж, чтобы ее брат не обобрал вас до последнего шиллинга. У нее было бы еще больше забот, узнай она, что ее брак считается незаконным. Когда я вернулся с войны, моя сестра и ее сын остались без крова и жили на улице. О них некому было позаботиться, кроме меня. Я старался как мог. Эти пистолеты я держал под рукой, надеясь воспользоваться ими при первой же возможности. Я бы и сам вызвал на дуэль этого проходимца, но кто станет обращать внимание на простого слугу? Я сделаю все возможное, чтобы загладить свою вину перед госпожой.

Джейкоб повернулся, чтобы принести Кассандре свои извинения, но закутанная в коричневый плащ фигура исчезла.

Меррик и Уайендотт переглянулись. Уайатт заковылял в ту сторону, куда предположительно могла направиться Кассандра, но американец остановил его:

— Позвольте мне самому ее найти. Вы и так причинили ей немало страданий.

Меррик прижал руку к ране и поморщился от боли.

— Вы не знаете и половины всей правды, сэр. Она носит под сердцем моего ребенка. Я верну ее, даже если ради этого мне придется перевернуть весь мир. Но в данный момент я лишь хочу убедиться, что она в безопасности. Кассандра плохо себя чувствует и вряд ли сможет обойтись без помощи.

Уайендотт нахмурился и бросил на графа сердитый взгляд.

— Вы за это заплатите. Вы, чертовы английские аристократы!.. — Он повернулся и быстро зашагал в том направлении, в котором исчезла Кассандра.

Пошатываясь, Меррик посмотрел ему вслед. Он понимал, что потерял Кассандру, но сердце отказывалось в это верить. Она не осталась с ним. Ей нет до него никакого дела. Теперь она свободна.Вопрос лишь в том, что она будет делать с этой свободой?

Глава 29

Уэсли Уайендотт тщательно скрывал свою тревогу, глядя на поникшую фигуру дочери на противоположном сиденье экипажа. Когда он догнал ее, Кассандра последовала за ним без всякого протеста. Однако вскоре ее молчание начало казаться ему каким-то неестественным. Совсем недавно это юное создание устроило в зале настоящий переполох. Подумать только, она вызвала на дуэль своего мужа, обругала последними словами возлюбленного — и вот теперь сидит, устало склонив голову и закрыв глаза.

Мысленно Уайендотт подсчитал годы, прошедшие с тех пор, как он последний раз бывал в Англии. Получалось, что Кассандре не больше девятнадцати. Удивительно, какие вольности позволяла себе эта юная девушка, особенно последние несколько часов. И это при том, что англичане считают его родину дикой страной! Но даже в Штатах его дочери, объявив о своей беременности, удалялись в свои комнаты, и с ними обращались как с хрупким фарфором. К тому же всем его дочерям было уже за двадцать и даже за тридцать, и вокруг них суетились мужья и горничные. Как же так вышло, что его самая младшая дочь, выросшая в стране, где аристократическая традиция пустила древние корни, беременна и не замужем, да еще, одетая в какой-то дурацкий костюм, развлекает компанию картежников?

Что ж, в этом нет ничего удивительного, подумал Уайендотт, вспомнив себя в молодые годы. Кассандра должна была бы родиться мальчиком, не унаследуй она изящество своей матери. Но, с улыбкой глядя на милое лицо дочери, отец вынужден был признать, что рад этому обстоятельству.

— Ты будешь хорошей женой Меррику, — произнес он вслух.

Кассандра на мгновение открыла глаза, но в них больше не было огня. Затем она вновь опустила ресницы, и в карете воцарилась тишина.

— Рана неглубокая. Через несколько недель он поправится. Я не знаю здешних обычаев, но, мне кажется, тихое бракосочетание в сельской церкви будет вполне уместным.

На этот раз Кассандра даже не взглянула на него. Уайендотту захотелось встряхнуть ее, но Меррик говорил, что в дороге она плохо себя чувствует. У него будет еще достаточно времени, чтобы получше узнать дочь, о существовании которой он раньше даже не догадывался.

В последующие несколько недель выяснилось, что он ошибался. Кучер Меррика поспешно отвез их в поместье в Суссексе, но даже восторженный прием, который устроила им мать Кассандры, не вернул девушке прежнего жизнелюбия. Едва заметив воссоединение влюбленных родительских сердец после долгой разлуки, Кассандра поднялась по лестнице в спальню, которую когда-то делила с Мерриком.

Кассандра жила словно в каком-то забытьи. Она не отвечала на вопросы и лишь равнодушно пожимала плечами.

Элизабет беспомощно сжимала кулаки, наблюдая за бледной, словно привидение, дочерью. Кассандра каждый день в одиночестве бродила по берегу, часами глядя на море. Элизабет считала это опасным знаком. Она в отчаянии повернулась к Уайендотту, который тоже смотрел на одинокую фигуру среди скал.

—Ты должен что-то сделать, Уэсли. Напиши Меррику. Попроси его приехать. Он непременно женится на ней, разве не так? Он же не бросил ее?

—Разумеется, нет. Полагаю, он исполнит свой долг. Он осознает свои обязательства. Дуэль вызвала невероятный скандал, и он должен как-то уладить щекотливую ситуацию. Не думаю, что сейчас он в состоянии куда-то уехать. Я напишу ему, чтобы узнать, как у него дела, — произнес Уайендотт, но даже его самого едва ли утешили собственные слова. Такие понятия, как «долг» и «обязательства», вряд ли интересны девятнадцатилетней девушке. Но Меррик — светский человек и гораздо старше ее. Он не стал бы заманивать в свою постель благовоспитанную барышню, не собираясь нести ответственность за свои действия. Если только не счел ее замужней дамой.

Но это не оправдание. В тот же вечер Уайендотт отправил Меррику письмо с требованием прояснить свои намерения. Упомянул он и о том, в каком подавленном настроении пребывает Кассандра.

Со следующей почтой пришло письмо от графа, адресованное Кассандре. Увы, взяв послание из рук отца, дочь снова исчезла в своей комнате. Она посмотрела на конверт, словно пытаясь угадать содержание письма. Затем, не открывая, положила его на письменный стол.

Через неделю пришло второе письмо. Кассандра унесла его наверх, а затем, как обычно, отправилась на прогулку к морю. В ее отсутствие отец позволил себе заглянуть к ней в комнату. Там на столе он обнаружил два нераспечатанных письма.

Уайендотт выругался. Его так и подмывало вскрыть и прочитать оба, но он решил этого не делать. Уайендотт удалился, тихо закрыв за собой дверь. Ему казалось, что он вышел из дома скорби.

Стоя среди скал, Кассандра завороженно наблюдала за волнами. В небе раздавались одинокие крики чаек. Ее волосы огненным пламенем развевались на ветру, она даже не пыталась прикрыть их капором или шляпкой. На носу у нее начали появляться веснушки, но ее мало заботила собственная внешность. Постепенно становилось холоднее. Наверняка сейчас середина сентября. Кассандра прикоснулась к своему животу. Она не ощутила внутри никакой жизни и разочарованно убрала руку. А что, если Уайатт ошибся? Что, если она не носит его ребенка?

Она сидела и ждала какого-то божественного знака, который указал бы ей, что делать.

— Черт бы вас всех побрал! Я больше не могу здесь валяться! — Меррик поморщился от боли и бросил на пол кучу бумаг, пока врач, качая головой, осматривал рану.

— Если вы не полежите еще неделю, до тех пор, пока не пройдет воспаление, то лежать вам тогда в сырой земле, — сурово сообщил ему молодой доктор.

— Клянусь Богом, если бы вы только знали… — Меррик откинулся на подушки, закрыл глаза и застонал. Боль в его боку не шла ни в какое сравнение с болью, которую причиняли ему слова на страницах, что были разбросаны по полу. Этот проклятый американец грозился увезти Кассандру. Что же с ней случилось? Почему она не ответила на его письма?

Наверное, ему самому не хотелось знать ответ на этот вопрос. В отношении Кассандры слова были бесполезны. Лишь действия могли возыметь успех. А этот врач, будь он неладен, говорит, что нужно лежать в кровати еще как минимум неделю. Меррик еле слышно чертыхнулся.

— Такого я еще не слышал. — Врач закончил накладывать повязку, даже несмотря на то что с уст пациента сорвалось проклятие в адрес предков всех врачей и собак. — Такой изобретательный человек, как вы, смог бы за неделю составить сборник ругательств. Это стало бы для вас неплохим времяпрепровождением.

— Я бы лучше занялся тем, что выкатал бы в дегте и перьях того горе-лекаря, который, вместо того чтобы лечить меня, чуть было не свел на тот свет.

Врач начал собирать свой чемоданчик. Ему уже приходилось слышать нечто подобное.

— Вы бы лучше использовали свое влияние на поправки к законам о выдаче брачных лицензий. Напишите письма в парламент о шарлатанах, что бродят по улицам, прикрываясь сомнительным званием врача. Медицина — великая наука. Людям уже давным-давно пора это понять.

Меррик прорычал что-то нечленораздельное. Но, услышав шаги на лестнице, поднял голову и стал с нетерпением ждать, пока откроется дверь. При виде Берти он ощутил явное облегчение и попытался встать с кровати.

—Я тебя уже давно жду! Этот негодяй запугал слуг так, что они перестали подчиняться, Джейкоб покинул меня, а сам я не в состоянии найти даже рубашку. Поищи для меня какую-нибудь одежду, Берти. Мне нужно выбраться отсюда.

Вслед за братом в комнату вошел Томас, и оба они повернулись к молодому доктору, которого неделю назад привезли в дом Меррика. Этот врач буквально сотворил чудо, сбив лихорадку, которая много дней не отпускала графа. Теперь же они с благоговейным почтением ожидали его ответа.

—Если эта рана вновь откроется, то начнется воспаление, а граф слишком слаб, чтобы бороться с инфекцией. Даже несколько шагов могут оказаться для него роковыми. — Врач натянул перчатки, взял свой чемоданчик, кивнул Шеффингам и вышел.

—Тысяча чертей, Берти! Уж лучше отправиться к праотцам, чем лежать здесь и позволить Касс уехать. Да помогите же вы мне! — Уайатт попытался осторожно подняться с кровати. Ему, конечно, не хотелось, чтобы рана снова открылась, но он просто не мог бездействовать.

Берти взглянул на брата, и они оба бросились к кровати, чтобы вновь уложить графа на подушки.

— Ты хороший человек, Меррик, но в гробу от тебя не будет пользы ни на шиллинг. Ну что там насчет Касс? Почему она не здесь? Что случилось с тем человеком, который отправился за ней? Он утверждая, что он ее отец, да? Признавайся, старина, иначе мы сами все выясним.

Уайатт застонал и откинулся на подушки. Он больше не мог притворяться больным, чтобы избегать подобных вопросов. Но вряд ли он мог дать связный ответ хоть на один из них.

— Она в Суссексе со своей матерью. — Он начал лихорадочно думать, пытаясь связать обрывки информации в более или менее приемлемую ложь. — Уайендотт — старый друг ее отца. Он решил, что лучше увезти ее отсюда после всего того, что ей пришлось пережить той ночью. — Меррику хотелось упомянуть о ребенке, о своих опасениях за здоровье Кассандры, но он решил, что пока не имеет на это права.

— Я не сообщал ей о своей болезни. Я не хотел, чтобы она волновалась, а тут еще и Дункан… Уайатт умолк. Братья понимающе кивнули. Американец распорядился перевязать рану Дункана и, несмотря на его протесты, отправить маркиза на корабль. О его здоровье и местонахождении не будет никаких известий несколько месяцев. Этого более чем достаточно, чтобы вызвать беспокойство благородной дамы. А тут еще и ранение Меррика, и гибель Руперта. Кассандре лучше куда-нибудь уехать.

— Вскоре с Касс все будет в порядке. Можешь о ней не беспокоиться. Ее имя даже не упоминалось в клубе, так что об этом тоже не волнуйся. — Берти поудобнее устроился в кресле возле кровати. — Этот твой камердинер, или дворецкий, или кем бы он ни был, сразил всех наповал своим откровением. Теперь все думают, что Дункан заставил Руперта жениться на своей сестре, когда тот еще не избавился от своей прежней жены. Твоя добрая репутация просто спасает тебя. Ты прямо-таки герой: выгнал Руперта из Англии и собрался жениться на Кассандре, ни словом не упомянув о том, в какую веселенькую историю она тебя втянула. Тебе ничего не остается, как лежать в кровати и выздоравливать, — закончил Берти с улыбкой.

А еще не находить себе места при мысли, какое имя будет у его ребенка и где этот ребенок родится — за океаном или здесь, в Англии, и увидит ли он снова Кассандру. Скучная, однообразная жизнь привела Уайатта к тому, что он стал искать хоть немного волшебства в повседневности, но эта проклятая чародейка столь непредсказуема, что он сам не знал, в кого превратился — в лягушку или принца.

Прежде чем Берти успел ускользнуть, решив, что Уайатт уснул, тот обратился к нему:

— Забери ее, Берти. Привези обратно в Кент. Мне все равно, как ты это сделаешь, но укради ее у этого заносчивого американца и доставь сюда, потому что ее место — здесь.

Берти удивили и позабавили эти причуды его всегда столь здравомыслящего друга. Решив, что он вновь горит в лихорадке, Берти спокойно ответил:

— Конечно, старина. Разве твой камердинер Джейкоб ни чего не говорил о своей женитьбе на Лотте? Мы все поедем, чтобы поздравить счастливую пару. Будет лучше, если ты все же останешься дома, но по возвращении мы тебе обо всем расскажем.

Уайатт кивнул. Он доверял Берти. Жаль, что он не может доверять Кассандре. Ее глаза, волосы, фигура дразнили его чувства, но из головы не выходила закутанная в плащ тень. Ведьма или женщина? Узнает ли он когда-нибудь, кто она на самом деле?

Кассандра не успела убежать и спрятаться, когда в ее уединенную жизнь ворвался Берти со всей своей компанией. Когда в дверь постучали, она стояла в холле, одетая для прогулки. Прежде чем она успела скрыться, к ней уже бежали разодетые в пух и прах Лотта и Джейкоб, а Томас и Берти улыбались и кивали ее родителям.

Ее родители. Это казалось странным, но, глядя на них, Кассандра решила, что они очень подходят друг другу, даже после стольких лет разлуки. Из обрывков разговора она поняла, что Уайендотт теперь вдовец, и на щеках ее матери впервые за многие годы стал появляться румянец. С каждым днем она чувствовала себя все лучше и лучше — несомненно, во многом благодаря американцу.

Глядя на них, Кассандра испытывала душевные муки. Уайатт был попеременно то нежным, то отстраненным. От его холодного приказного тона даже цветы могли завянуть, и Кассандра знала, что это более естественная сторона его личности. Человек с тонкой и ранимой душой, который любил музыку и прикасался к Кассандре со страстью и почтением, появлялся и исчезал, словно дуновение ветерка. Наверное, он уже исчез. Событий последних недель было более чем достаточно, чтобы обратить в бегство любого разумного человека. Но все же Кассандра тосковала по той любви, наблюдая за отцом и матерью, завидовала невысказанным словам в их взглядах, когда они смотрели друг на друга.

Кассандра натянула перчатки и направилась к двери. Лотта и Джейкоб, переглянувшись, кинулись за ней вслед. Решив, что это очередной каприз Кассандры, Берти и Томас с готовностью присоединились к ним.

— А наше бракосочетание состоится в церкви, с цветами и все такое прочее. — щебетала Лотта, словно их разговор и не прерывался. — Мы еще не знаем, где остановимся. Тут столько адвокатов и нотариусов, а сестра Джейкоба до сих пор в шоке и ничего не может сама решить, поэтому мы подождем, что будет дальше. Но, Касс, ты должна пообещать, что будешь моей свидетельницей, иначе мне будет страшно. Я не была в церкви уже… — Она умолкла, пытаясь вспомнить сколько.

Томас воспользовался этой паузой, чтобы сообщить свои новости:

— А у Кристы родился ребенок! Они с Каннингэмом словно обезумели от радости, и Криста настаивает, чтобы вы с Мерриком побывали на крестинах. Она говорит, что ей очень скучно в доме нет ни одной женщины, и ей не с кем поговорить. Криста с нетерпением ждет, когда ты вернешься. На самом деле ей просто хочется похвастаться орущим младенцем. Ты же вернешься вместе с нами, правда, Касс? Меррик ждет тебя.

Кассандру охватило радостное возбуждение — услышав имя Меррика, она вздрогнула и взглянула в четыре счастливых знакомых лица, ожидающих ее ответа. Прежде чем отчаяние успело вновь окутать ее, она услышала свой собственный ответ:

— Ну конечно!..

Глава 30

— А лорд Меррик сказал, что мы можем пожить в коттедже, пока не решим, куда отправиться. Прямо как знатные господа, представь, Касс! Сама с трудом верю. Я все время щиплю себя, чтобы убедиться, не сон ли это.

Экипаж подъезжал все ближе и ближе к графству Кент, и Кассандра думала о том, специально ли Уайатт создал эту преграду, или же просто по доброте душевной предложил маленький коттедж Лотте и Джейкобу в качестве благодарности. Она не хотела мешать счастливой паре своим присутствием. Теперь она должна выбирать между руинами поместья Эддингс и домом Меррика. А без Лотты и Джейкоба она просто не может отправиться к этим зловещим развалинам.

— Ну, я уверена в том, что твой отец — один из Шеффингов, так что ты и есть знатная дама, Лотта. Держись с достоинством, и никто ничего не заподозрит.

Лотта улыбнулась, видя, как к ее госпоже возвращается привычное расположение духа. Лотта не была уверена, с чем это в первую очередь связано — с перспективой вновь увидеться с графом или возможностью повздорить со вдовствующей графиней. Здоровье пока еще не позволяет графу путешествовать, так что у Кассандры будет немало времени, чтобы пообщаться с его матерью.

Кассандра вышла из экипажа перед особняком Меррика с таким видом, словно она и есть самая настоящая графиня. Опираясь на руку Берти, она грациозно поднялась по лестнице, поприветствовала улыбающегося дворецкого и предстала перед леди Меррик в парадном холле.

— А где же Уайатт? — Удивленная тем, что ее сын не вышел из экипажа, графиня произнесла первые пришедшие на ум слова.

— Разве вам ничего не известно? — вежливо поинтересовалась Кассандра.

Берти знал, что граф всеми силами старался скрыть свое ранение от окружающих, и потому быстро вмешался в разговор:

— У него очень много дел в Лондоне. Надо уладить множество вопросов с адвокатами, а тут еще поспешный отъезд Эддингса, проблемы с его сестрой и все прочее. Вы же знаете, он ничего не оставляет без внимания. Но обещает скоро вернуться.

— Очень надеюсь. Макгрегор совершенно ни с чем не справляется. Я напишу Уайатту и потребую, чтобы он немедленно вернулся домой. — Даже не взглянув на Кассандру, леди Меррик торопливо кивнула Берти и собралась было удалиться в свою комнату.

Кассандру охватил гнев из-за столь очевидного невнимания к ее особе. Когда-то она уже решила, что должна поставить на место мать Меррика. Теперь ей представилась такая возможность. И она бросила вслед уходящей графине:

— Вы можете также написать, что его супруга просит привезти образцы материи для штор во втором салоне. Те жуткие тряпки, что висят там сейчас, нужно срочно заменить.

Леди Меррик обернулась. Кассандра была уверена, что сейчас ее поразит молния за то, что назвалась той, кем не была на самом деле. Она ждала, что вот-вот разразится скандал, но графиня лишь сверкнула глазами и произнесла:

— Попроси его об этом сама.

Кассандра улыбнулась и поцеловала Берти в ледяную щеку.

— Как приятно вновь оказаться дома.

— Раздвиньте шторы, Джеймс, — небрежно распорядилась Кассандра, приложив длинную линейку к дальней стене.

— Задёрните шторы, Джеймс, — приказала леди Меррик, ворвавшись в комнату.

Дворецкий в замешательстве посмотрел на дам.

Кассандра сердито взглянула на графиню.

— Мадам, для работы мне нужен свет. Если вы не раздвинете шторы, тогда это сделаю я. Макгрегор еще не пришел? Мне нужно поговорить с ним о моих полях.

Леди Меррик нехотя кивнула дворецкому, чтобы тот раздвинул шторы. Он со вздохом потянул тяжелую парчу, впуская в комнату солнечные лучи.

— Тебе и вправду нужно с ним поговорить. Ему и вашим глупым крестьянам взбрело в голову заняться какими-то экспериментами. Ты, несомненно, потеряешь половину своего урожая, если они не растащат то, что останется. Кто-то должен постоянно за ними присматривать.

— Я же не могу находиться в двух местах одновременно. И если вы не прикажете заменить эти шторы, значит, это сделаю я. А тогда придется заново обставлять всю комнату. Только посмотрите, как ужасно смотрится пустое место на стене, откуда сняли картину.

Леди Меррик взглянула на яркое пятно на стене, затем на стройную женщину, балансирующую на стуле.

— Распорядись, чтобы это сделали слуги. Именно для этого их тут и держат. Я прикажу подогнать к дому экипаж и покажу тебе, как я собираюсь организовать работу на этих полях.

От удивления Кассандра чуть не свалилась со стула. Она повернулась и посмотрела на графиню, заметив, что дворецкий тоже изумленно уставился на нее. Кассандра торопливо спустилась вниз и протянула блокнот Джеймсу.

— Найдите себе кого-нибудь в помощники. Может быть, миссис Марлоу сможет записывать, пока вы будете все измерять.

Леди Меррик властно кивнула и выплыла из комнаты в поисках своего капора. Переведя дыхание, Кассандра поспешила следом. Она понимала, что нервничает, но решила не придавать этому значения. Завоевать расположение матери Уайатта — значит, выиграть половину битвы. Он не сможет отказаться от нее, если мать одобрит Кассандру в качестве его супруги.

Весь день они провели в осмотре полей и спорах о наилучших методах работы. Вечером Кассандра удалилась в свою спальню. После того как горничная ушла, Кассандра с тоской посмотрела на дверь, ведущую в комнату Уайатта. Уже несколько недель они не спали вместе. Никогда еще они не разлучались на столь долгое время. Будет ли ей позволено вновь войти в его покои, или же он окончательно убедился в том, что она не может стать ему подходящей супругой?

Кассандра ощутила, что ее охватывает отчаяние. Ей не следовало убегать. Она должна была остаться с Уайаттом, выхаживать за ним, помогать решать вопросы с Дунканом и Джейкобом и поместьем Руперта. Она сама виновата в том, что он больше не хочет ее видеть.

Кассандра сама не знала, почему тогда пустилась в бегство. Все это было так ужасно. Она ничего не могла сделать. Чувство беспомощности было ей незнакомо и потому невероятно напугало ее. Она не представляла, что значит потерять близкого человека. Смерть маркиза показалась какой-то нереальной. Для нее он уже давно умер. Она часто желала Дункану смерти, но, увидев, как он упал, поняла, что это намного страшнее чем ей представлялось. А затем послышался крик раненого Уайатта… Кассандра вздрогнула, не желая больше думать о том, что ей тогда пришлось пережить.

Она подошла к окну. Уже смеркалось, и из-за холма начинала всходить луна. Кроны деревьев беспокойно шевелились от легкого ветерка. Душевная боль не давала Кассандре покоя, ей хотелось выйти на улицу и сломя голову помчаться вперед, чтобы эта боль осталась позади.

Как справиться со всем этим? Опустив штору, Кассандра вернулась к своей кровати. В ту ночь она потеряла Уайатта. Она унизила его своим вмешательством, вела себя словно капризный ребенок. А затем убежала. Но прежде чем убежать, сделала то немногое, что могла в подобной ситуации. Она не знала, как лечить раны, и потому нашла врача. Это был просто кошмар. Ей хотелось броситься к Уайатту, закричать, обнять его, но он даже не догадывался, что она была там. Не похоже, чтобы рана была очень тяжелой. Умирающий вряд ли поднялся бы, чтоб убить Джейкоба. Все это как-то странно. И она не могла смириться с тем, что из-за нее погиб человек.

А тут еще всем этим руководил импозантный джентльмен, оказавшийся ее отцом… Этого она не ожидала. Ее родной отец нажал на курок и убил ее мужа. Или ее фальшивого мужа. Она до сих пор не могла во все это поверить. Отец не производил впечатление человека, привыкшего решать все вопросы силой. А ее брак казался ей вполне реальным. Последние несколько недель отец изо всех сил старался быть с ней как можно добрее. Несомненно, мать до сих пор боготворила его. Но он убил Руперта.

Кассандра не хотела ложиться в пустую постель и потому села в кресло возле камина, устремив взгляд на затухающие угольки. Руперт был редкостным мерзавцем. Если бы он не погиб, сестра и племянник Джейкоба продолжали бы влачить нищенское существование. И он бы преследовал ее до конца жизни.

Был бы здесь Уайатт, он бы ее утешил. Кассандра была не склонна к размышлениям. В ту ночь она бы сама с радостью убила Руперта, а уж потом обдумала бы последствия.

Откинувшись на спинку кресла, Кассандра попыталась представить, что чувствовал ее отец, увидев, что Руперт выстрелил в одного человека и нацелил пистолет на другого. Наверняка он знал, что за муж достался Кассандре. На его месте она поступила бы точно так же. Теперь она знала, что унаследовала его импульсивность.

Кассандра положила руку себе на живот. Будет ли ребенок Меррика таким же? Будет ли он действовать бездумно, не боясь последствий? Или сможет заранее предугадывать разные ситуации и все держать под контролем? Даже Меррик не мог контролировать ситуацию с такими непредсказуемыми «дикарями», как она сама, ее брат и отец. Бедный Уайатт!

Хотя почему же бедный? Богатый Уайатт. У него есть все: семья, богатство, власть, ум, друзья, счастливый дом — все, о чем мечтала она сама. И при всем этом ему несвойственно высокомерие. Он был самым добрым, самым нежным, самым щедрым человеком из всех, кого ей посчастливилось встретить. А она отвергла его.

Казалось, страдание разрывает ее душу на части. Кассандре было больно даже думать о том, что она потеряла его. Уайатт был так нужен ей. Если бы в ней была хоть капля мудрости, она послушалась бы совета отца и уехала в какую-нибудь другую страну, где начала бы жизнь заново, с чистого листа. Но Кассандра могла лишь сидеть здесь, мечтая о человеке, который, возможно, сейчас презирает ее. Если нужно, она приползет к его ногам, однако предпочла бы сражаться, чтобы вновь завоевать его. Она может бросить вызов его матери, обновить убранство его дома, управлять его поместьем, развлекать его друзей, но удастся ли ей вернуть его любовь?

Кассандра даже не знала, хочет ли он этого ребенка… Наверняка хочет, если настоял на том, чтобы она вернулась. Значит, не может так легко от нее отказаться.

Это немного успокоило Кассандру. Уайатт всегда поступал по-своему и притворялся, что мир вокруг него просто не существует. Она понимала это, учитывая его прошлое и характер. Но сможет ли она сломать эту преграду и заставить Уайатта заметить ее? Нельзя падать духом, сказала себе Кассандра. Ради растущего внутри ее ребенка надо заставить его вернуться. Несмотря на то что она не самая подходящая кандидатура на рель графини Меррик, надо преодолеть все препятствия. Она станет женой Уайатта, хочет он того или нет.

В день бракосочетания с самого утра моросил дождь, но он не омрачил радость счастливой пары. По просьбе Лотты Кассандра стала подружкой невесты, а Берти вместо Меррика был шафером Джейкоба. Пришли также слуги Меррика и горожане, желающие посетить пышную церемонию и посплетничать, а уж тут было что обсудить. Присутствовала и новоиспеченная вдова — сестра Джейкоба со своим сыном.

Затем, к ужасу графини, Кассандра устроила в особняке Мерриков прием для новобрачных. Когда облака рассеялись, на газон вышли скрипачи, зажглись фонари и были выкачены бочки с пивом. Жители деревни были лишены возможности созерцать свадебную церемонию графа и новой графини, но этот праздник стал своеобразной заменой, поскольку все могли принять участие в торжествах. Кассандра с гордостью смотрела на гостей, пока Джейкоб кружил в танце Лотту.

Незаметно прибывший домой Уайатт наблюдал за всеобщим весельем из окна библиотеки. Он все еще держал в руках невероятно дорогой сверток кружева, ради которого ему пришлось обойти чуть ли не все магазины Лондона. Его взгляд немедленно отыскал Кассандру, и он уже не мог отвести глаз от своей возлюбленной.

Ее огненно-рыжие локоны были перевиты светло-желтыми лентами. Платье с высоким воротником было воплощением благопристойности, однако не скрывало ее женственных округлостей. Уайатт попытался разглядеть, изменилась ли ее фигура из-за растущего внутри ребенка, но расстояние было слишком велико, и к тому же смеркалось. Но он видел, как она задорно рассмеялась, поцеловала Джейкоба в щеку и произнесла тост в честь молодоженов. Значит, она здесь и с ней все в порядке. Чего еще можно желать?

В глазах Уайатта сверкнула ревность, когда он увидел, как Томас подошел к ней и пригласил на танец. Уайатт бросился к двери, К его удивлению, Кассандра покачала головой и со смехом подвела юношу к одной из деревенских девушек, задумчиво стоявших в стороне. Уайатта переполнила радость и гордость. Он невероятно устал после долгого пути и был с ног до головы покрыт дорожной пылью, от чего выглядел не слишком импозантно. Ему не хотелось пугать гостей своим внешним видом. Берти заверил его, что никому не известно о его болезни. Кассандра выглядела вполне довольной. Первым делом он должен привести себя в порядок.

Распорядившись приготовить ему ванну, Уайатт устало поднялся по лестнице в свою комнату. За последние недели, проведенные в кровати, граф принял несколько решений. Прежде всего он понял, что не создан для жизни, построенной на обмане и мошенничестве. Возможно, честность немного скучна, но она не приводит к дуэлям и гибели. Кассандра просто должна привыкнуть к его тихой, размеренной жизни, но сначала он сделает ее честной женщиной.

Уайатт ожидал неистового спора. Кассандра будет кричать и швырять в него все, что только попадется под руку. Сейчас здоровье ему не позволяет перебросить ее через плечо и отнести к ближайшему священнику, хотя в его кармане лежит специальная лицензия. Но он обязан одержать верх. В этом же кармане находились приглашение и согласие ее отца. Не хватало лишь согласия Кассандры. Она так и не ответила ни на одно его письмо. Он знал, что обидел ее. Он знал, что для Кассандры недавняя дуэль стала роковой. И все же не мог поверить, что она откажется дать будущему ребенку его имя. Теперь, когда все знали, что брак с Рупертом больше недействителен, Кассандра должна официально стать его женой ради ребенка. Но что за бес вселился в нее? Размышляя над странным поведением Кассандры, Уайатт разделся и сел в ванну. Он плохо понимал женщин. У него не было ни сестер, ни кузин, на примере которых можно было бы изучить женскую психологию. Мать практически была ему отцом и матерью одновременно. Так что ему было не с чем сравнить поведение Кассандры и попытаться понять, почему она не ответила на его письма. Отец Кассандры говорил, что опасается за ее здоровье, хотя сейчас она, кажется, в полном порядке. Вернулась бы она сюда, если б собиралась вновь убежать от него? Уайатт вышел из ванны и вытерся полотенцем. Ему хотелось встретиться с Кассандрой и прояснить сразу все вопросы, но он не желал портить ей праздник своим появлением. Лучше немного отдохнуть, пока гости не разъедутся по домам. Затем он отыщет ее и потребует объяснений. Уайатт потянулся за халатом.

Внизу дворецкий шепнул горничной, а та передала новость кухонной прислуге, разнесшей ее всем остальным вместе с пирожками и графинами с лимонадом. Через полчаса весть о возвращении Меррика дошла и до ушей Кассандры, Забыв обо всем, она бросилась к ближайшей двери.

Услышав эту новость, молодожены с улыбкой переглянулись. — Готов поклясться, сейчас она ему всыплет!

— Джейкоб поставил кружку на стол и обнял супругу за талию. Лотта презрительно посмотрела на него.

— А по-моему, они улягутся в постель еще быстрей, чем мы с тобой.

— Я не дам им опередить нас, — улыбнулся Джейкоб. Он поднял жену на руки и зашагал к украшенному лентами экипажу.

Гости со смехом расступились и замахали руками.За одним веселым праздником должен непременно следовать другой. Близкие друзья новобрачных начали отсчитывать месяцы и делать догадки относительно даты будущих крестин.

Долговязый бывший солдат и его веселая молодая жена были настолько увлечены друг другом, что не замечали ничего вокруг.

Глава 31

— Уайатт, как ты мог? Почему ты так поступил? Дверь распахнулась и громко захлопнулась, отчего задрожала старинная китайская ваза на каминной полке. Уайатт проснулся. В комнате было темно, но ему не нужно было никаких ламп, чтобы увидеть Кассандру. Он осторожно сел в постели.

— Как ты мог задумать такой коварный план? Он же мог убить тебя! Никогда не прощу тебя за это! Никогда! Ты ужасный человек! Я полагала, что тебе можно доверять. Думала, ты будешь разумным и серьезным и мне никогда не придется беспокоиться за тебя. Ребенок, которого я ношу под сердцем, еще до рождения мог стать сиротой! Я ненавижу тебя за то, что ты так поступил, Уайатт Мэннеринг! Как ты мог?

Кассандра металась по комнате, словно мстительный призрак. Уайатт удивленно уставился на нее, отчаянно пытаясь понять смысл ее упреков. Впервые в жизни он действительно слушал, вместо того чтобы просто слышать. Казалось, что за ее гневными репликами скрывалось еще много невысказанных эмоций.

«Ты мог погибнуть!» — кричала Кассандра, а он услышал: «Ты напугал меня!»

«Как ты мог оставить меня?» превратилось в «Я хотела, чтобы ты всегда был рядом со мной».

Уайатт покачал головой, снова услышав: «Я тебя ненавижу!» Никогда в жизни Кассандра ни к кому не испытывала ненависти.

Мужчина наверняка сказал бы: «Прости, старина, что так вышло». Он не стал бы примешивать к словам эмоции и наигранную театральность. Все эти годы женщины вводили его в заблуждение. Он должен был слышать не слова, а стоящие за ними чувства. Как ни странно, это открытие обрадовало его. Уайатт изумленно слушал, как Кассандра, готовая вот-вот разрыдаться, сердито бранит его. Ему даже казалось, что все это происходит во сне.

— Я не возражаю, когда ты такой чопорный и серьезный. Я не мешаю тебе, когда ты о чем-то думаешь и не обращаешь на меня внимания. И я действительно хочу быть такой, чтобы нравиться тебе. Но когда ты так поступаешь… — Кассандра печально всплеснула руками, в ее голосе слышались слезы. — Я подумала, что он тебя убил! И в этом была бы виновата я! Я уеду в Америку со своим отцом. Знаю, тебе наплевать на мои чувства. Но это не важно. Я просто устала чувствовать себя виноватой. Всю жизнь…

Меррик поднялся с постели и, прежде чем она успела начать очередную тираду, заключил ее в объятия.

Это было почти как поймать вихрь, особенно если учесть, что он все еще ощущал слабость после болезни. Кассандра изо всех сил вырывалась, но он крепко держал ее, поглаживая по спине. Кассандра заплакала, уткнувшись лицом в его плечо.

— Тише, Касс. Я жив, и ты рядом. Нет никаких причин чувствовать себя виноватой. Ты должна понять, что все, что я делаю, — это мой выбор. Я совершил ошибку. Возможно, я иногда и в дальнейшем буду ошибаться, но это мои ошибки, не твои. Твое чувство вины ничем не поможет мне. Ты можешь сколько угодно признавать свои ошибки, но я никогда не стану винить тебя за них. Хоть ты и красива, как богиня, но я не ожидаю от тебя безупречного поведения. Все, что я хочу, — это чтобы ты была со мной.

Кассандра сквозь слезы взглянула на него, но Уайатт не дал ей времени на ответ. Он так долго ждал, чтобы она вновь оказалась в его объятиях. Возможно, она пришла к нему не совсем с теми словами, которые он хотел услышать, но теперь, когда он почувствовал ее эмоции, слова были не нужны. В ней поразительным образом сочетались изящество, красота и вспыльчивый характер, но он был нужен ей. За ее гневными репликами слышалась страсть. Уайатт наклонился и заглушил ее протесты поцелуем.

Какой это был поцелуй! Губы Кассандры с готовностью приоткрылись, и их языки переплелись в каком-то голодном отчаянии. Кассандра привстала на цыпочки и крепче прижалась к нему. Она закрыла глаза, и ее наполнило какое-то поистине неземное блаженство.

Она вздрогнула, когда руки Уайатта нащупали завязки ее корсажа. От одного его прикосновения ярость Кассандры сменилась страстью. Ее дрожащие руки скользнули под халат Уайатта, пальцы пробежали по его мускулистым плечам.

Он поднял ее и стал целовать в грудь до тех пор, пока Кассандра не вскрикнула от удовольствия. Уайатт нетерпеливо стянул с ее плеч корсаж и сорочку, чтобы исследовать ее нежные округлости, и Кассандра прижалась к кровати.

В следующее мгновение с ее губ сорвался крик ужаса, когда она увидела на его груди забинтованную рану.

— Уайатт! Что это? Ты же ранен. Говорили, что это была просто царапина. Уайатт, ну прекрати же! Тебе будет больно. О Боже, я не могу…

Уайатт не дал ей договорить, закрыв ее рот поцелуем.

— Не отвлекай меня, Касс, — пробормотал он, проводя руками по ее бедрам и ягодицам. — Вначале я хочу заняться с тобой любовью. А уж потом ты сможешь оплакивать мое израненное тело.

— Действительно израненное, — вздохнула она, когда он прижал ее к своему возбужденному мужскому естеству. Затем их уста вновь слились в страстном поцелуе, и они закружились в водовороте страсти.

Подняв ее платье, Уайатт взял ее за нежные ягодицы и застонал, когда она сама приподнялась и прижалась к нему. Не в силах держать ее, он прислонил ее к кровати; когда-то он мечтал именно так заняться с ней любовью.

— Позволь мне любить тебя, Касс, — прошептал он, покрывая ее поцелуями.

Ему даже не нужно было просить об этом. Длинные ноги Кассандры обвились вокруг era бедер, и через мгновение он излил в нее свое семя.

У Кассандры перехватило дыхание. Теперь он находится в ней, и она ни за что не отпустит его. Она отдалась графу Меррику, зная, что он ответит страстью на ее страсть.

Позже они лежали, обнаженные, в объятиях друг друга, за время разлуки они так истосковались по нежным ласкам и прикосновениям… Кассандра осторожно дотронулась до забинтованной груди Уайатта и посмотрела ему в глаза.

— Почему все лгали мне? Мне следовало быть с тобой. Когда я увидела, как ты набросился на Джейкоба, то подумала… Я даже поверить не могла, что ты серьезно ранен.

Уайатт поцеловал ее в лоб.

— С тебя было достаточно смерти Руперта и малодушия Дункана. Я не хотел создавать для тебя еще больше проблем. Кроме того, дело было даже не в самой ране, а в некомпетентности врача, который чуть было не свел меня в могилу. Поверь, ты ничем не смогла бы мне помочь.

Кассандра поцеловала его грудь над повязкой.

—Я сама убила бы этого врача. Я приносила бы тебе цветы и пела для тебя. Я не хочу, чтобы ты лгал мне, Уайатт. Если ты испытываешь ко мне хоть какие-то чувства, поклянись всегда говорить мне только правду.

—Хоть какие-то чувства? — усмехнулся Уайатт и погладил ее по волосам. — Представляешь, как я мечтал о тебе с тех самых пор, когда ты поцеловала меня в щеку тогда на балу? Дорогая моя Кассандра, ты — воплощение моих грез, и ради тебя я готов пойти на обман, кражу и даже на убийство. Боюсь, что ты считаешь меня слишком идеальным.

—Ты мечтал обо мне? — в изумлении посмотрела на него Кассандра. — С какой стати? Любая женщина могла бы стать твоей. Лишь потому, что я так бесстыдно преследовала тебя…

Уайатт рассмеялся и крепко прижал ее к себе.

— Ты чудовищно неискушенная, любовь моя. После того, чем мы только что занимались, ты все еще сомневаешься в том, что именно я вижу в моих грезах? Раньше мне казалось, что со мной что-то не в порядке, когда я представлял, как овладеваю красивой женщиной так, как это я сейчас сделал с тобой. Когда я предложил своей первой жене заняться любовью как-нибудь по-другому — не в постели, в темноте, в ночной рубашке, — она закатила истерику и назвала меня растленным чудовищем. Стоит ли удивляться, что, когда ты при всех поцеловала меня в щеку, а затем заманила в свою спальню, меня начали преследовать разные фантазии?

Кассандра провела пальцами по волосам на его груди.

— Ты сбил меня с пути истинного, милорд. Я думала, что все, что мы делаем, благопристойно, поскольку ты принимал в этом участие, а ты ведь никогда не поступаешь неразумно. Теперь я понимаю, что ты просто хотел превратить меня в развратную женщину. Что ты будешь делать, когда я стану такой толстой, как Криста, и ты даже не сможешь подобраться ко мне? Найдешь еще одну невинную девушку, чтобы и ее сбить с толку?

Уайатт серьезно посмотрел Кассандре в глаза.

— Да, я сбил тебя с пути, и я отнюдь не горжусь тем, что доставил тебе страдания. Но поверь мне, Касс, меня привязывает к тебе не только то, чем мы занимаемся в спальне. Ты — волшебство, которое вошло в мою жизнь, песня, которая наполняет смыслом каждый день. Мне будет вполне достаточно обнимать тебя и наблюдать за тем, как растет наш ребенок. Если, конечно, ты мне позволишь.

Не в силах вымолвить ни слова, Кассандра посмотрела ему в лицо. На его лоб упала прядь волос, а в темных глазах появился какой-то магический блеск. Она нежно прикоснулась к его щеке и губам.

— Я тебе наскучу, — с несчастным видом прошептала она. — Я ведь такая невежественная. Я опозорю тебя перед твоими друзьями. Мой нрав начнет тебя раздражать. Нам будет трудно ужиться друг с другом.

Уайатт сердито взглянул на нее.

— Ты даже не читала моих писем, да? В этих письмах я открыл тебе свое сердце. Я разве что не встал на колени и не умолял тебя. А ты даже не удосужилась их прочесть. В последние несколько недель ты превратила мою жизнь в сущий ад, Кассандра Говард, и, похоже, намереваешься и впредь поступать так же. Почему ты не прочитала то, что я хотел донести до тебя? Ты же умеешь читать, не так ли?

Кассандра прикусила губу и отвела взгляд. Она слышала резкие интонации в его голосе и поняла, что заслужила это. Пришло время расставить все по своим местам, но ей не хотелось думать о том, что будет дальше. Конечно же, он не прогонит ее, но сможет ли она жить с сознанием того, что он презирает ее за невежество?

— Естественно, я умею читать, — вызывающе ответила Кассандра, а затем менее уверенным тоном добавила: — Я просто не могу разобрать твой почерк.

Уайатт нахмурился, задумавшись о том, не замышляет ли она чего-нибудь.

— Как же это понимать? Читать ты умеешь, но рукописные слова не разбираешь. Я знаю, что мой почерк не самый разборчивый, особенно если учесть, как я торопился. Но что бы понять смысл, достаточно разобрать всего несколько слов.

Кассандра откинула одеяло и попыталась слезть с кровати.

— Я предпочитаю слышать слова, — заявила она. — С какой стати я должна сидеть и разбирать твою писанину, если у тебя есть язык, которым ты почему-то не пользуешься?

Уайатт сел и обнял Кассандру.

— Прекрати ходить вокруг да около, Касс. Ты либо не могла прочитать слова, либо просто отказалась их читать. Скажи мне правду!

Кассандра скрестила руки на груди и сердито взглянула на него. Волосы волнами рассыпались по плечам, красиво оттеняя ее нежную белую кожу. Уайатт глубоко вздохнул, борясь с желанием вновь уложить ее в постель и заняться любовью. Его взгляд скользнул вниз на едва заметную выпуклость ее живота.

Он покачал головой и решил не сдаваться.

— Если ты принесешь мне эти письма, я их тебе прочитаю. Но вначале скажи мне, умеешь ли ты читать, чтобы я знал, как в дальнейшем выражать тебе свои чувства.

Кассандра настороженно посмотрела на него, ее решимость постепенно таяла. Сейчас он выяснит, что она ужасная невежа. Она не хочет, чтобы он презирал ее. Но если он собирается регулярно писать ей письма, то рано или поздно все поймет.

Кассандра накрылась одеялом.

— Мои учителя говорили, что я слишком своевольна и не поддаюсь обучению, — прошептала она.

— Несомненно, они были правы, — с готовностью согласился Уайатт. — Но ты умна и можешь учиться. Ты сказала, что училась читать.

Кассандра поджала губы.

— Печатные буквы. Я могу читать книги с картинками. Наша гувернантка учила меня читать буквы на грифельной доске. Но я не могу смотреть на книги, где очень много слов. У меня от них голова начинает болеть.

Уайатт знал, что Кассандра от природы наделена острым умом. Мало кто способен запоминать карты так хорошо, как она, а ее проницательности можно только позавидовать. А как мудро она распорядилась привести в порядок поместье Эддингсов! Пусть она упряма и своенравна, но отнюдь не глупа.

Вспомнив свою тетушку и как следует обдумав ее слова, Уайатт постепенно начал понимать, в чем дело.

— Ты можешь читать печатные буквы, но не письменные. Ты можешь читать большие буквы, написанные на грифельной доске, но не мелкий шрифт в книге. — Внезапно ему в голову пришла идея. — А ты видишь ноты на нотном листе?

Кассандра повернулась и подозрительно взглянула на него.

— Конечно же, я их вижу. Но это все равно что читать паутинки. Я просто слишком глупа, чтобы их разбирать. Я же говорю тебе, от меня совершенно никакой пользы. Я даже не смогу тебе помогать в ведении книги домашних расходов. При виде всех этих закорючек на счетах у меня голова кругом идет. Мои учителя давно поняли, что из меня толку не выйдет. Тут уж ничего не поделаешь.

Уайатт с облегчением улыбнулся и взял в руку прядь ее волос.

— Я буду писать тебе любовные письма печатными буквами и найму секретаря, чтобы вести расходы. А если мы не сможем найти увеличительное стекло, чтобы лучше видеть ноты, я попрошу написать их крупнее. Ты вовсе не глупа, дорогая, а просто плохо видишь.

Кассандра разгневанно посмотрела на него.

— Я не слепа! Я тебя хорошо вижу!

— Готов поспорить, что еще лучше ты видишь меня издалека, — пошутил он. — Я не настолько красив, но ты видишь меня довольно размыто. Ты видишь не так, как другие. Ах, Кассандра, ты просто чудо! Ну же, поцелуй меня и скажи, что будешь моей.

Она неуверенно потянулась к Уайатту. Казалось, он был вполне доволен собой и его вовсе не шокировало ее невежество. Кассандра давно прекратила все попытки читать книги, которые ее наставники давали ей в детстве. Ее мать, отчаявшись, отказалась что-либо предпринимать, когда они переехали в Лондон. У ее отца не было библиотеки, и Кассандра не испытывала особой тяги к чтению. Но Уайатт очень любил книги и проводил за ними много времени. Наверняка он сочтет ее ленивой, если не хуже.

— Ты ошибаешься, Уайатт, — пробормотала она ему в плечо, когда он крепко прижал ее к себе. — Я совсем не такая, как ты. Мне просто не хватает терпения корпеть над книгами. И я в самом деле хорошо тебя вижу. У тебя красивые густые волосы, темные глаза и губы, на которых играет милая улыбка — такая, как сейчас.

— А ты можешь сказать, где у меня родинка, которую я просто терпеть не могу?

Кассандра покачала головой и подозрительно взглянула на него.

— Какая еще родинка? Это, наверное, какая-нибудь уловка, чтобы я осмотрела все твое тело? Я не против, если ты так хочешь этого.

Уайатт рассмеялся:

— Да, это было бы неплохо. Возможно, ты найдешь родинки, о которых я даже не подозреваю. Хотя если ты не видела эту, то вряд ли увидишь какие-нибудь еще. — Он взял руку Кассандры и дотронулся ее пальцем до кожи возле своего уха. — Вот здесь, моя дорогая. Вполне заметная коричневая родинка. Принести свечу, чтобы ты получше ее разглядела?

Кассандра прищурилась и увидела, что, если хорошо приглядеться, можно заметить небольшое коричневое пятнышко.

— Кто будет замечать такие мелочи? — спросила она. — Если все только и будут делать, что рассматривать родинки друг у друга на лицах, это будет выглядеть более чем странно. Больше мне делать нечего, как разглядывать чужие лица.

— Видишь ли, Касс, другим людям нет нужды разглядывать, они и так сразу все замечают. Ты смотришь на мир со всем не так, как большинство из нас. Ты не видишь деталей и концентрируешь внимание на целом. Вот, например, твои букеты. Ты не замечаешь, что лепестки цветов рассыпаны по всей мебели. И тебе не приходит в голову, что один цветок не сочетается с другим, потому что ты видишь лишь красивый оттенок цвета. Тебе нужны очки, моя дорогая, но я все равно люблю тебя такой, какая ты есть.

Кассандра удивленно посмотрела на него. Она не знала, спорить ли с ним из-за своей слепоты или же поцеловать за слова любви. Он еще никогда не говорил, что любит ее. Это действительно так, или просто красивые слова? Джентльмены испокон веков льстили дамам. Но Уайатт не такой, как все, он особенный.

— Ты говоришь это, потому что боишься, что обидел меня, пробормотала она. — В этом нет нужды. Меня часто называли упрямой, своевольной и глупой. Вряд ли с этим может сравниться обвинение в слепоте.

Уайатт уложил ее на подушки. Склонившись над ней и перемежая слова поцелуями, он прошептал:

— Не отрицаю, ты упряма и своевольна. Порывиста, иногда чересчур безрассудна. Но не глупа. Ты щедрая, красивая, талантливая. Ты — свет моей души. И если ты не сможешь любить меня в ответ, я все пойму, но буду по-прежнему стараться, чтобы ты полюбила меня. Разве этого не достаточно для счастливого брака? Скажи, что выйдешь за меня, Кассандра… Скажи, что больше никогда не покинешь меня!

От его поцелуев у Кассандры перехватило дыхание. Это было самое необычное предложение руки и сердца. Она нежно обняла его за плечи.

— Я никогда тебя не покину, я всегда буду любить тебя, и мы до конца наших дней будем сочинять прекрасную музыку. А теперь… ты не займешься со мной любовью?

Уайатта не нужно было просить об этом дважды. Их тела соединились в порыве страсти, и они унеслись в волшебное царство, врата которого открыты всем влюбленным.

Глава 32

— Мать Кассандры пожелала, чтобы их бракосочетание прошло в приватной обстановке. Из гостей там будем только мы вдвоем. Тебе не нужно сопровождать нас, мама. — Уайатт поставил чашку на блюдце и, отложив газету, посмотрел на графиню.

— Но ты ведь только что вернулся и вот опять куда-то собираешься! Это на тебя не похоже, Уайатт. Скоро настанет время сбора урожая. Ты должен наблюдать, как идет работа на полях. Этим летом ты пренебрегал своими обязанностями в других твоих владениях. Ты же не можешь пренебречь и Мерриком. Это никуда не годится.

Кассандра положила на тарелку немного омлета. Ее волосы были собраны на затылке в аккуратный шиньон, а скромное муслиновое платье великолепно смотрелось на стройной фигуре. Всего лишь час назад они предавались страстным любовным играм, о чем ей напомнил восхищенный взгляд Уайатта, когда она подошла к столу. В результате Кассандра чувствовала себя уверенно. — Но, миледи, Уайатт может доверить надзор над поместьем вам и Макгрегору. В наше отсутствие вряд ли могут возникнуть затруднения. Самой большой проблемой будет мое приданое.

Вдовствующая графиня высокомерно фыркнула:

— Я тоже нахожу это крайне странным. С какой стати маркиз Эддингс оставил свои земли дочери, а не сыну? Не удивлюсь, если за всем этим стоит тот ужасный американец. Как может твоя мать выходить замуж за человека, который отправил в изгнание ее сына? Это вызовет жуткий скандал!

Уайатт и Кассандра переглянулись. Когда Уайатт ездил в Суссекс, чтобы сообщить родителям Кассандры о своих планах сочетаться браком с их дочерью, Уайендотт предложил в качестве приданого бывшие земли маркиза Эддингса. Уайатта это поразило, но объяснение оказалось очень простым. Когда дом сгорел, маркиз остался без гроша в кармане и выставил эти земли на продажу. Уайендотт узнал об этом от своих британских адвокатов и купил земли, даже не подозревая о том, что в Англии у него есть дочь.

Графине не стали сообщать о том, что отцом Кассандры является не маркиз Эддингс. Уайатт взял чашку кофе и, не отрывая взгляда от газеты, сказал матери:

— Уайендотт отправил распутного банкрота поучиться хорошим манерам. Поскольку он и мать Кассандры скоро вернутся в Нью-Йорк, для Дункана это не такое уж изгнание. Уайендотт — человек с железной волей. Если уж кому и под силу образумить Эддингса — так это ему. Надеюсь, ради леди Эддингс он как-то повлияет на Дункана, но вряд ли мы вправе вмешиваться в их дела.

— Но ты все равно не должен смотреть на это сквозь пальцы. Нужно столько всего сделать, прежде чем эта собственность начнет приносить доход. Полагаю, тебе все же следует остаться здесь.

Кассандра улыбнулась. Графиня очень многого не знает и, если повезет, никогда не узнает. Уайатт не счел нужным сообщать ей, что на самом деле они еще не женаты и Кассандра пока что не леди Меррик. Специальное разрешение, лежащее у него в кармане, сможет быстро все исправить, как только они покинут Кент, где их так хорошо знают.

О беременности Кассандры они тоже еще не объявляли. Все думали, что они поженились во Франции в начале августа, всего два месяца назад. Но Кассандра была беременна почти четыре месяца, такое вряд ли возможно скрывать и дальше. Пришло время объявить об их планах, но Уайатт почему-то не торопился. Кассандра задумчиво взглянула на него, ожидая его ответа на последнее требование графини.

Уайатт подмигнул Кассандре, а затем, отложив в сторону газету, спокойно взглянул на мать.

— Скорее всего, мама, я займусь приданым Кассандры не раньше следующей весны. Зимой ты можешь обсудить с Макгрегором возможности использования этих земель. Но не за бывай, что он мой управляющий и ты не можешь уволить его без моего разрешения.

Леди Меррик бросила на сына гневный взгляд.

— Не раньше следующей весны? Чем же ты будешь так занят зимой, что не сможешь сам позаботиться о своих владениях?

Уайатт встал из-за стола и, подойдя к Кассандре, с гордым видом положил руки ей на плечи. К его удивлению, лицо Кассандры залилось краской, и он нежно погладил ее по щеке.

— Я говорю о том, мама, что мы с Кассандрой так и не съездили в свадебное путешествие. А поскольку мы только что узнали, что она ждет ребенка, то решили что лучше отправиться в него сейчас. Ты же не станешь возражать?

Ребенок! Графиня от удивления открыла рот. Столько лет она ждала, когда у сына родится наследник. Первой ее реакцией была радость, сменившаяся затем трезвым расчетом. Ну конечно же, этого следовало ожидать. Уайатт уже много месяцев вел себя как одурманенный любовью школьник.

Хитро прищурившись, графиня взглянула на Кассандру и Уайатта. В длительное путешествие во время беременности не отправляются. Наверное, она еще не беременна. Разве что…

Графиня с покорным видом отложила салфетку и поднялась из-за стола.

— Ну конечно, Уайатт. Ты прав. Материнство — это огромная ответственность. А пока вам полезно немного развлечься. Полагаю, вы возьмете с собой хорошего врача. Теперь нужно будет тщательно следить за здоровьем Кассандры. Возможно, она носит под сердцем следующего графа Меррика.

— Давай не будем торопить события, мама, — ответил Уайатт. — Мы подождем виконта Свонси. Но мне бы хотелось, чтобы первой родилась девочка. Приятно, когда в доме много женщин, и я хочу, чтобы моим сыновьям было у кого поучиться хорошему поведению.

Когда графиня торопливо вышла из комнаты, Кассандра удивленно взглянула на Уайатта. Просто невероятно! Ей будет всего двадцать, когда родится первенец. У нее впереди много времени для рождения еще нескольких сыновей и дочерей. Целая жизнь, которую она проведет с Уайаттом и детьми. Это слишком прекрасно, чтобы быть правдой. Настоящий дом, настоящая семья, в которой царит мир и согласие…

Уайатт заметил, что ее глаза от счастья наполнились слезами, и, наклонившись, поцеловал ее в щеку.

— Мы еще не женаты, дорогая, — прошептал он. — Ты готова расплакаться от мысли о маленьких Мэннерингах?

— Нет, я думала вовсе не об этом, — лукаво ответила она. Уайатт улыбнулся. У них впереди будет еще много ночей, чтобы дать волю своим фантазиям. Он поцеловал ее и отошел в сторону, чтобы не поддаваться искушению.

— Как только в нашем доме станет полно детей, ты быстро утратишь ко мне интерес. Я просто хочу удостовериться, что пока ты мне не откажешь. Как насчет обеда на открытом воздухе, в дубовой роще?

По ее улыбке Уайатту стало ясно, что она его поняла. Они еще ни разу не занимались любовью под открытым небом.

Через стрельчатые окна в помещение старой церкви струился солнечный свет.

Перед викарием стояли два джентльмена. На одном из них был серый сюртук, на другом — синий. Оба были в длинных, безукоризненно сшитых панталонах. Воротнички и манжеты отличались ослепительной белизной. Золотая цепочка от часов у одного и бриллиантовые запонки у другого свидетельствовали не просто о богатстве, но об аристократическом богатстве.

Рядом с ними дамы являли собой удивительный контраст. Та, что помоложе, более высокая, стояла возле джентльмена в синем. Она с любопытством разглядывала священника, свечи в пыльных канделябрах возле алтаря, воробья, порхавшего под резным сводчатым потолком. Из-под тончайшей кружевной вуали выбивались пряди ярко-рыжих волос. Серебристо-голубое шелковое платье, подвязанное под грудью голубой лентой, выгодно подчеркивало ее изящную фигуру. Ее спутник с трудом заставлял себя внимательно слушать викария.

Дама, стоящая рядом с джентльменом в сером, выглядела более хрупкой. Она опиралась на руку своего спутника, и ее лицо светилось спокойствием. На ней было голубое платье более темного оттенка, без каких-либо лент или кружев. Единственным ее украшением была нитка жемчуга на шее. Время от времени она с гордым видом поправляла ее, словно с трудом веря в происходящее.

— Берешь ли ты, Уайатт Эвери Чарльз Свонси Мэннеринг, лорд Меррик, эту женщину в жены, чтобы любить и заботиться…

Для пары, произносящей эти слова, они были обычной формальностью. Настоящие клятвы уже сказаны и закреплены в их сердцах, душах и телах. Эта церемония лишь сделала официальным то, что сами они знали уже долгое время. Как бы сильно они ни отличались друг от друга, им самой судьбой предназначено быть вместе. Жених улыбнулся, надевая кольцо на палец своей невесте, и в ответ она одарила его ослепительной улыбкой. Викарий нервно кашлянул, заметив, какая страсть пылает в их взглядах.

Когда были произнесены последние слова, Уайатту пришлось довольствоваться лишь мимолетным поцелуем, прежде чем повернуться к родителям Кассандры. Последовали сердечные объятия и поцелуи, а затем к алтарю подошла вторая пара. Кассандра и Уайатт переглянулись и быстро поднялись на хоры.

В тот момент, когда новоиспеченные супруги склонились над книгой регистрации, чтобы записать там свои имена, неожиданно раздался какой-то громкий звук. Все озадаченно взглянули на органные трубы, занимавшие весь балкон. Последний деревенский органист умер еще в середине прошлого столетия, и с тех пор во всем приходе не было ни одного человека, кто смог бы заставить этот инструмент зазвучать. Когда из органа вновь донесся звук, гораздо тише предыдущего, священник и молодожены обменялись удивленными взглядами.

Меррик и Кассандра выбрали для бракосочетания именно эту церковь не только потому, что она располагалась в маленькой деревушке, но и за ее величественный орган, на котором собирались сыграть божественную музыку. Но, как оказалось, звук, который можно из него извлечь, способен лишь выгнать мышей из его труб.

— Ну давай же, Уайатт, попробуй еще раз. Я знаю, он обязательно заиграет, — умоляла Кассандра.

Уайатт взглянул на сияющее лицо своей невесты и поднес к губам ее руку, на пальце которой теперь сверкало обручальное кольцо.

— Если бы я мог прикоснуться к этому органу с таким же волшебством, с каким ты прикасаешься ко мне, он бы запел, как птица.

Кассандра с трудом заставила себя не расплакаться от счастья и переполнявшей ее любви. Она поцеловала Уайатта в ухо, а затем пробежала пальцами по клавишам.

— Я наделяю эту вещь своим волшебством. Заставь ее петь, сэр Уайатт.

Как только у алтаря были подписаны все брачные документы, орган наконец запел. От удивления викарий чуть было не выронил из рук книгу. Когда он вручил второй супружеской паре документ о регистрации брака, музыка уже эхом разносилась по всей церкви.

Одновременно со звучанием органа послышался ангельский голос. Молодожены чуть было не забыли поблагодарить священника, с благоговением глядя на хоры. Со слезами радости на глазах священник опустился на колени и склонил голову. Величественная музыка лилась сверху впервые за много десятилетий. Даже воробьи испуганно умолкли.

Новобрачная расплакалась от радости, когда ее муж наклонился и нежно поцеловал ее, и они рука об руку направились к двери. Это самый лучший свадебный подарок. У двери они остановились, чтобы дослушать песню.

Мистер и миссис Уайендотт подождали, пока к ним присоединятся лорд и леди Меррик, и две супружеские четы вместе вышли из церкви.

Предполагалось, что церемония их бракосочетания пройдет тайно, без всяких гостей. Однако как только они сошли вниз по ступеням, откуда-то сверху на них посыпались зерна пшеницы.

Уайатт и Кассандра подняли головы и увидели на колокольне Лотту и Джейкоба, которые сыпали из холщовых мешочков зерна первого урожая. Рассмеявшись, граф и его невеста взялись за руки и побежали к экипажу. Родители Кассандры, стоя на ступенях церкви, помахали им на прощание.

Notes

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32 .

Реклама на сайте