«Пленница моего сердца»

Мемфис, штат Теннесси

Июнь 1862 года

Самый долгий день в году с его невыносимой летней жарой наконец подошел к концу, но даже ночь не радовала прохладой. Влажный воздух, казалось, лип к коже. Шторы из дамасского шелка, обрамлявшие высокие, до самого потолка, окна, висели неподвижно, словно картонные. Даже река, протекая внизу, не дарила спасительной свежести. Невыносимо душный день сменился невыносимо душной черной ночью.

Еще немного, и эта черная духота убьет ее, решила Мэри Эллен Пребл – она не может больше здесь находиться ни одной минуты.

Остановившись посреди тускло освещенной гостиной, Мэри круто повернулась и бегом бросилась к двери, а затем миновала коридор с прохладным мраморным полом и огромные двустворчатые, с веерными витражами парадные двери.

Спускаясь по ступеням старинного семейного особняка, стоявшего на высоком берегу Миссисипи, Мэри Эллен прекрасно понимала, что не следует разведенной женщине тридцати одного года от роду одной среди ночи бродить по окрестностям, особенно сейчас, когда город оккупировали войска северян, однако июньская жара вкупе с удушающим одиночеством заставили ее забыть об осторожности.

У живой изгороди высотой в половину человеческого роста, посаженной вдоль террасы над берегом, Мэри Эллен остановилась, чтобы отдышаться. Далеко внизу катила свои воды Миссисипи.

Еще мгновение, и она, покинув пределы своей частной собственности, стала спускаться вниз, к воде.

Полная луна освещала ей путь, внизу призывно серебрилась река.

Оказавшись на берегу, Мэри Эллен сняла туфельки и чулки, затем, приподняв юбки до колен, ступила на влажный песок и вздохнула.

Песок приятно холодил горящие ступни, и она улыбнулась от удовольствия, предвкушая, как, дойдя по косе до самого конца, поплещется немного в теплой речной воде. Всего лишь пару минут. А потом ей снова придется вернуться в одинокое заточение жаркого и пустого дома, стоящего на вершине утеса.

Не пройдя и нескольких шагов, Мэри Эллен заметила валяющуюся на песке купюру. Она недоверчиво покосилась на банкноту, решив, что кто-то за ненадобностью выбросил деньги, выпущенные Конфедерацией, однако, решив убедиться в правильности своей догадки, подошла поближе, подняла банкноту и посмотрела на свет. Надо же – хрустящая купюра в пятьдесят долларов, самые настоящие деньги!