«Упрямица»

Величественный особняк Нортхэд стоял на берегу фа­садом к морю, к его несмолкаемому шуму, и через огром­ные окна первого этажа было видно, как бурное море неутомимо накатывает свои волны на гранитные скалы и отмель, покрытую мелкой галькой. В течение столетий бесчисленные штормы и щедрое солнце делали свою рабо­ту, и стены особняка приобрели наконец теплый розовый оттенок и выглядели прочными и неподвластными невзго­дам, внушая чувство защищенности и покоя поселившим­ся за этими стенами людям. Непоколебимо прочные гранитные скалы, на которых возвышался дом, подчерки­вали красоту и своеобразное изящество здания.

К западу от Нортхэда располагался мыс Лэндз-Энд, или Край света, как называли его англичане. Это была граница Англии с Корнуоллом, и здесь над всей мес­тностью с ее плодородными фермерскими угодьями и об­ширными вересковыми пустошами безраздельно царил Нортхэд – казалось, что за его массивными стенами кончается цивилизация.

Забранные решетками стрельчатые окна Нортхэда, легко пропускавшие солнце, и умело разбитые и ухожен­ные парки делали дом еще величественнее. Как могучий великан на краю земли, вздымался он из морских волн, а его башни-близнецы, сложенные из теплого светло-жел­того камня, словно стражники охраняли главное здание. С вершины башен хорошо просматривались не только мыс Лэндз-Энд на западе, но и полоса Атлантического океана с бурлящей пеной гребешков на серой воде. А на востоке от дома виднелась неподалеку рыбачья деревушка Сент-Айвз, где гранитные скалы Корнуолла переходили в жи­вописнейшую панораму пустошей и террас спускающихся и поднимающихся лугов.

Уже более двух столетий Нортхэд был семейным гнез­дом Бэрренкортов, влиятельной и уважаемой семьи в древнейшем графстве; род этот издавна слыл таким же гордым, стойким и несокрушимым, как и сам Корнуолл. Ни гражданская война и мятежи, ни житейские невзгоды не сло­мили духа семьи, и среди старожилов господствовало мнение, что все Бэрренкорты рождались с каплей волшеб­ной крови в сердце. Иначе никак не объяснишь то, что Нортхэд, пережив все беды в прошлом, продолжал про­цветать. Тут без чуда не обойдешься. Радость и любовь, коварство и насильственную смерть – все повидали эти древние стены, видели они и высоты человеческого духа, и мерзкие пороки, ибо все Бэрренкорты рождались с ощу­щением неиссякаемой жажды жизни и всего, что она мог­ла предложить.