«Белый лебедь»

Бостон, 1892 год

Никто из когда-либо встречавших Софи Уэнтуорт не мог забыть ее. А Грейсон Хоторн лез из кожи вон, пытаясь это сделать.

Он сидел, откинувшись на свинку стула, стоявшего у массивного стола в его конторе на Бойлстон-стрит, и думал о Софи.

Когда они были детьми, она ходила за ним с упорством бульдога. Она была неуклюжа и совсем не походила на девочку из хорошей семьи — коленки ее вечно были в ссадинах, локоны растрепаны и непослушны, — но почти никогда не расставалась с виолончелью, которая доставала ей до подбородка. Вундеркинд — вот как ее называли. У достойных бостонских матрон дочери должны были быть совсем другими.

Однако, повзрослев, она расцвела и из гадкого утенка превратилась в грациозного лебедя. У мужчин захватывало дух, когда они смотрели на нее.

Грейсон взглянул на открытый журнал, лежавший перед ним на столе. «Сенчури» — одно из новых еженедельных изданий — стал необыкновенно популярен у американских читателей. В каждом его выпуске печатались рассказы о разных известных людях и прилагались их цветные фотографии.

Бостонцы из высшего общества никогда не признавались, что читают подобные журналы, однако по неизвестной причине статья о Софи стала главной темой разговоров на всех светских сборищах с тех пор, как еженедельник появился в киосках.

Блудная дочь Бостона выросла и — прославилась. Грейсон улыбнулся, подумав о том, что Софи, подруга его детства, вызывает такое брожение в умах. Хотя, к счастью, она прославилась как исполнительница классической музыки, а не как соблазнительная звезда эстрады или театральная актриса.

Его вдруг осенило, что с тех пор, как она стала взрослой, он еще ни разу не видел ее выступлений. А впрочем, многие ли бостонцы могут похвастаться тем, что посетили ее концерты?

До прошлого года Грейсон не видел взрослую Софи. Но вот она прибыла из Европы на пароходе ради званого вечера в честь дня рождения её отца и произвела фурор в своей бархатной накидке, мерцающем платье и драгоценностях. Неуклюжего гадкого утенка больше не существовало.

Она целовала всех в щеку, держась за отцовскую руку, и одним лишь взглядом или насмешливой улыбкой ставила на место чересчур ретивых поклонников. И смеялась не переставая.