«Серебряный огонь»

Август 1594 года – Сюрвилье

Гроза с ливнем, напоминавшим всемирный потоп, довершила разрушения, начатые людьми. Окруженные плетеной изгородью поля, серо-коричневые, покрытые слоем грязи, словно перепаханные рукой взбесившегося великана, представляли собой жалкое зрелище. Охота, устроенная владельцем Сюрвилье для себя и своих друзей, закончилась, и для жнецов этим летом не осталось работы.

Безудержная кавалькада благородных господ и их егерей, разрушая на своем пути плетни, пронеслась подобно шторму по золотому морю спелой пшеницы. Уцелевших колосьев едва ли хватило бы для утоления голода будущей зимой. Но и эти жалкие остатки уже несколько часов утопали в грязных потоках.

Затуманенный взор Фелины был направлен поверх полуразрушенной стены из валунов, отделявшей сельскую церковь и крохотное кладбище от пашни. Она не замечала ни опустошений на полях вблизи кладбища, ни наскоро вырытой могилы возле своих босых ног. Очертания грубо сколоченного креста растворялись в летящей с небес воде.

Могила стала прибежищем лишь для растоптанного тела. Сердце ее отца осталось там, снаружи, среди уничтоженных надежд на добрый урожай. Оно прекратило биться прежде, чем он в порыве безысходного отчаяния бросился навстречу лошадям графа и его егерей.

Однако влага на щеках Фелины означала лишь следы ливня, а не следы печали. В девушке пылал огонь, способный высушить любые слезы и свести на нет любое горе.

От застывших пальцев на ногах до последнего, промокшего насквозь локона она была полна ненависти и гнева, которые ей хотелось выкрикнуть наружу, чтобы избавиться от их непомерного давления, спиравшего воздух в груди. Однако таким выкриком она, вероятно, огорчила бы доброго аббата Видама, который всегда старался внушить ей смирение, столь нужное, по его мнению, Фелине.

Смирение! Само это слово распрямило ее плечи и заставило сжаться в узкую щель побледневшие губы.

Может быть, ей еще и спасибо сказать за то, что граф де Сюрвилье не считал нужным соблюдать указ короля. Разве Генрих IV в числе первых указов не запретил с марта месяца охоту на вспаханных полях и виноградниках во всем Французском королевстве? Кто он такой, этот граф, позволивший себе попросту забыть об этом указе своего повелителя? И где судья, способный наказать графа за убийство ее отца, за лишение Бландины надежды на будущее, за изгнание самой Фелины из родных мест?