«Горец и леди»

Патриция Грассо Горец и леди

1

Англия, май 1564

Легкий моросящий дождь, прозрачный, как фата невесты, наполнял теплый воздух серебряным светом. На юг Англии пришло лето. Замок Басилдон, родовое поместье графов Басилдон, вставал сквозь пелену дождя, словно окутанный призрачной дымкой.

Молодая женщина задумчиво смотрела вдаль с одной из башен замка. В каком-то тревожном ожидании она не сводила глаз с дороги, петляющей среди ярко зеленевших полей. Она стояла здесь уже, видимо, давно, но дорога была пуста: ни путника, ни кареты. Глубоко вздохнув, она уже собралась, было спуститься вниз, но что-то задержало ее. Леди Бригитта Деверо увидела вдруг то, что заставило ее сердце сжаться от волнения. Группа всадников, галопом вылетев из-за холмов, направлялась прямо к замку. Бригитта на мгновение замерла – все в ее жизни должно было измениться раз и навсегда с приездом этих гостей.

– Ага! Вот и женишок едет! – прозвенел над самым ее ухом чей-то язвительный голосок, и, повернувшись, она оказалась лицом к лицу со своей младшей сестрой Хэтти.

– И тебе недолго вольничать, – сердито ответила Бригитта. – Как только я выйду замуж, королева сразу же займется тобой. И ты, несносная девчонка, будешь следующей.

– Это еще когда будет… – насмешливо заметила Хэтти. – А вот помню, когда нашу Катрин выдали за того ирландца, ты не очень-то лестно отзывалась о нем. А сама выходишь Бог весть за кого, за какого-то дикого горца из Шотландии.

– В один прекрасный день Йен Макартур станет графом Данриджем, а это что-нибудь да значит, – заявила Бригитта, стараясь произнести это с самодовольством, которого на самом деле не ощущала. – Он, слава Богу, не изменник короне, как муж Катрин, не мятежник.

– Он хуже, – небрежно бросила Хэтти, пожав плечами. – Те хотя бы убивают ради своей свободы, а горцы – ради развлечения.

– Лгунья! – воскликнула взбешенная Бригитта. – Ты гнусная конопатая лгунья!

Она попала не в бровь, а в глаз. Хэтти взвизгнула от ярости и уже размахнулась, чтобы ударить сестру, но кто-то схватил ее сзади за руку.

– Перестань! – сказала подошедшая незаметно Сприн, кузина Хэтти. – Прекрати сейчас же!..

– Пусти меня! – завизжала Хэтти, вырываясь. – Оставь меня, ты, незаконное отродье!

Бригитта слегка побледнела, услышав такое, а руки Сприн бессильно опустились. Разъяренная Хэтти повернулась к кузине, и гнев ее тут же остыл. Невоздержанная на язык, но, в сущности, добрая девушка собралась, было как-то поправить дело, но Сприн ее опередила.

– Да, миледи, – холодно сказала она. – Я всего лишь ваша незаконнорожденная кузина и камеристка леди Бригитты. Я никогда об этом не забываю.

– Извини меня. Я не хотела… – все же пролепетала Хэтти, но Сприн уже не слушала ее.

– Графиня хочет, чтобы ты спустилась, – обратилась она к Бригитте, – приехал твой жених.

Все три девушки с любопытством поглядели вниз через зубчатый парапет башни: внизу, во дворе, готовясь встретить долгожданных гостей, стояли сэр Генри Бейджнел, леди Луиза Деверо, мать Бригитты и Хэтти, и их брат, юный граф Ричард. Копыта лошадей простучали по мосту через ров, окружавший замок, всадники рысью проехали в ворота, и решетка за ними тут же опустилась. Гости спешились и прошли во внутренний двор. Впереди всех, сняв шляпу, шел высокий красивый шотландец. Подойдя ближе к хозяевам замка Басилдон, он поклонился, приветствуя благородных лордов и леди. Граф Ричард по примеру сэра Генри отдал ответный поклон. Гость почтительно склонился над рукой, которую ему протянула вдовствующая графиня.

– Это, должно быть, Йен, – прошептала Бригитта.

– Ну, Бри, королева постаралась для тебя, – сказала Сприн с легкой завистью. – Жених твой настоящий красавец.

– Вы только поглядите, как наш братец Ричард упивается тем, что он теперь граф, – ехидно заметила Хэтти. – Если бы лорд Макартур поклонился чуть пониже, думаю, новоиспеченный граф Басилдон лопнул бы от гордости.

Сприн хмыкнула, но Бригитта молчала, будто не слыша, и продолжала неотрывно разглядывать человека, который должен был вскоре стать ее мужем. Хэтти и Сприн многозначительно переглянулись за ее спиной.

– Наконец-то ее язычок отдыхает, – язвительно бросила неугомонная Хэтти.

Бригитта встрепенулась и с торжествующей улыбкой повернулась к ним.

– Пора идти. Сэр Генри представит мне моего жениха, – бросила она и горделивой поступью начала спускаться с башни.

Но очень скоро, не выдержав, помчалась вниз по ступенькам, мгновенно очутившись внизу. Тут она секунду постояла, отдышалась и вышла во двор так чинно и степенно, будто вовсе и не мчалась сюда сломя голову.

Невысокого роста, очень грациозная, она казалась воплощением хрупкой и нежной женственности, когда, чувствуя направленные на нее взгляды, не спеша, пересекла двор. Особенно кроткое выражение лицу придавали глаза, целомудренно опущенные долу. Они блестели от возбуждения, но лучше никому этого не видеть. Несколько непослушных локонов цвета меди, выбившихся из прически, довершали облик покорной невинности.

Бригитта остановилась возле матери и, тут же забыв все приличия, уставилась на жениха. Глаза ее цепко осмотрели шотландца с головы до ног и встретились с его заинтересованным взглядом.

Он был высок и строен. Широкие плечи говорили о крепком сложении. А светло-каштановые волосы и синие глаза, в которых горели веселые искорки, делали его очень обаятельным. Бригитта молча, возблагодарила судьбу, пославшую ей такого молодого и красивого мужа, – ведь он вполне мог бы оказаться старым, хромым или горбатым. Внешность мужчины не бралась в расчет при заключении брака.

Внезапно осознав, что все эти мысли можно прочитать у нее на лице, она покраснела от неловкости, смутилась и, желая скрыть это, присела в реверансе.

Сэр Генри откашлялся, прежде чем заговорить.

– Бригитта, перед тобой Перси Макартур, брат твоего жениха.

– Леди Бригитта, – почтительно произнес шотландец, взяв ее руку. – Этот пасмурный день сразу стал светлее с вашим появлением.

– Ой!.. – Бригитта так стремительно выдернула свою руку, точно обожглась. Перси добродушно улыбнулся, а она, пунцовая от смущения, растерянно оглядела двор. – Но где же…

– Мой брат остался в Шотландии, – сказал Перси. Улыбка его поблекла при виде ее нахмурившегося лица.

– Лорд Йен не смог приехать, – пояснил сэр Генри, – но он прислал вместо себя лорда Перси.

– И что же, теперь я должна выйти замуж за лорда Перси? – холодно спросила Бригитта.

Перси хмыкнул, среди сопровождавших его шотландцев раздались сдавленные смешки. Леди Луиза неодобрительно покачала головой, а молодой граф Ричард болезненно поморщился.

– К моему величайшему сожалению, вы должны выйти замуж за Йена, – с полупоклоном промолвил Перси.

– Бри, моя дорогая, – вмешалась леди Деверо, – Бог с тобой, что ты говоришь? Лорд Перси будет представлять на церемонии своего брата. Это называется бракосочетанием по доверенности.

– По доверенности?! – вскричала Бригитта вне себя от возмущения. – Ну, уж нет! Я не выйду замуж за нахала, присылающего вместо себя на свадьбу доверенное лицо. Не найти времени на собственную свадьбу! – Ее сверкающие зеленые глаза встретились с взглядом Перси, взиравшего на нее со спокойствием античной статуи. – Никакого бракосочетания не будет!

– Бригитта!.. – Леди Деверо повысила голос.

– Это пожелание королевы, чтобы ты вышла замуж за лорда Йена, – многозначительно напомнил сэр Генри.

– Вот пусть сама за него и выходит! – недолго думая, отрезала Бригитта.

Лорд Перси не выдержал и расхохотался.

– Бри! – вмешался в перепалку ее двенадцатилетний брат Ричард. – Я граф Басилдон и, значит, твой сеньор. Ты выйдешь замуж за Йена Макартура и перестань возражать.

– Черта с два!.. – выпалила в ответ Бригитта и, повернувшись к ним спиной, гордо зашагала прочь.

– Ты сделаешь, как я сказал! – закричал ей вслед Ричард. – Или, вот увидишь, я засажу тебя в темницу, где ты быстро одумаешься.

Бригитта лишь ускорила шаг, не удостоив младшего брата ответом. И англичане, и шотландцы едва сдерживали смех при виде разъяренного двенадцатилетнего мальчика, требующего от старшей сестры повиновения. Глядя, как Бригитта удаляется, Перси подумал, что будущая графиня Данридж только называется английской леди, но гордости и упрямства у нее, как у истинной шотландки. Вот будет для Йена сюрприз!

Когда в тот же вечер Бригитта вошла в большой зал, лицо ее было холодным и замкнутым. Весь день она провела у себя в комнате, но в одиночестве ее не оставили.

Первой к ней явилась мать и устроила страшный нагоняй. «Твое поведение, Бригитта, – сказала она, – не приличествует леди и не подобает дочери графа. Где твоя гордость и чувство долга?» В заключение леди Деверо потребовала от дочери совершенно иного поведения за ужином, чтобы образ вздорной молодой особы, которая совершенно не умеет себя вести, исчез из памяти шотландских гостей, как туман при первых порывах ветра.

Потом к ней тайком пробрались Хэтти и Сприн, которые все же посочувствовали ей. Сприн посоветовала кузине узнать у лорда Перси, что же помешало его брату присутствовать на своей собственной свадьбе. А Хэтти, со своей стороны, добавила практические соображения. «Положение вещей таково, – сказала она, – что у тебя есть только два выхода: либо выходить замуж за Йена, либо удалиться в монастырь». Оба варианта не очень-то устраивали ее, но первый все же был предпочтительней для ее необузданной натуры.

– Не навлекай позора на нашу семью, – ещё раз предупредила дочь графиня, перехватив Бригитту у входа в большой зал. – Помни, что я тебе говорила днем.

Бригитта лишь молча, кивнула.

– И придержи свой язык, сестра, – шепнул ей Ричард, когда она проходила мимо, направляясь к своему месту за главным столом.

Но эти слова своего несовершеннолетнего брата она просто проигнорировала.

Лорд Перси предупредительно поднялся, когда Бригитта подошла к предназначенному для нее месту между ним и сэром Генри. Она весело улыбнулась в ответ.

– Извините, что утром я была с вами недостаточно любезна, – проговорила она. – Мне не хотелось бы, чтобы вы приняли это на свой счет.

– Не стоит вспоминать об этом, – успокоил ее Перси. – Брак дело нелегкое и…

– Нелегкое? – переспросила Бригитта, встревожившись.

– Ну… я имел в виду не сам брак, а все эти церемонии. – Он неопределенно взмахнул рукой.

– Ах!.. – Бригитта вспыхнула. – Но, насколько я понимаю, вы не пользуетесь никаким влиянием на своего брата, и, значит, не можете отвечать за его поступки.

Перси едва не подавился куском. Слышал бы Йен, что говорит о нем невеста.

– Я имею в виду…

– Я понял, что вы имели в виду, – прервал он ее.

– А у вас довольно странный акцент, – заметила Бригитта, решив уйти от неприятной темы. – Вы говорите, точно иностранец.

– Ошибаетесь, – отшутился он. – Вот приедете в Хайленд, там увидим, кто из нас говорит с акцентом.

Бригитта улыбнулась, довольная находчивостью Перси. Она почувствовала себя с ним свободнее. Ощущение, что ее намеренно унизили, прошло. Ведь и, правда, чем виноват лорд Перси?

– Расскажите мне о ваших краях, милорд, – попросила она. – Я не бывала нигде дальше Эссекса.

– О, Хайленд – прекрасная земля. – В глазах Перси появилась мечтательная задумчивость. – Наши горы ни с чем не сравнимы. Их сверкающие под солнцем белоснежные вершины великолепны. Долины зелены и благоуханны, а голубые озера… – Но тут он заметил преувеличенно благоговейное выражение лица Бригитты и улыбнулся. – А не надо было спрашивать. Шотландцы – поэты родных мест. Я еще вовремя остановился. Мы не любим, покидать родину, леди Бригитта, нам тоскливо без наших гор.

– Все это очень мило, но я ведь буду жить в замке?

– Да, конечно. Мы отправимся в замок Данридж. Отныне там будет ваш дом, разумеется, если вы выйдете замуж за моего брата. Замок стоит на берегу озера Эйв в графстве Арджил, – рассказывал Перси. – На противоположном берегу находится Инверари, резиденция герцога Арджила. Это глава клана Кэмпбелов, к которому принадлежат и Макартуры. Сейчас, когда наша добрая королева Мария вернулась из Франции,[1] герцог…

– А вы встречались с королевой? – перебила Бригитта, и ее большие зеленые глаза зажглись неподдельным интересом.

– Нет еще. Если возникает необходимость, в Эдинбург ездят Черный Джек или Йен.

– Черный Джек?..

– Так называют моего отца. Знаете, я впервые в Англии, – продолжал Перси. – Я хотел бы посмотреть ваши владения. Вы могли бы покататься со мной верхом завтра утром?

– Да, но только если вы будете называть меня Бри – как все мои друзья, – улыбнулась она.

– Бри?.. – хмыкнул Перси. – Это ведь такой сорт сыра, довольно острый, не правда ли?

Шотландец так развеселил девушку, что смех ее привлек внимание всех сидящих за большим столом. К леди Бригитте явно вернулось хорошее настроение, и гости из Шотландии обменялись многозначительными взглядами. Если уж Перси удалось так быстро обаять эту своенравную девицу, то Йену тем более не составит труда приручить ее.

– Ну вот, наконец-то наступило настоящее лето, – сказала Бригитта, когда ранним утром они с Перси выехали верхом из замка Басилдон.

– Почему вы так решили?

– Разве вы не чувствуете? Стало совсем тепло! Дожди, наконец, прекратились, а листья на деревьях, смотрите, они уже совсем большие.

Перси улыбнулся.

– Если вам нравится английский климат, – заметил он, – вы полюбите и шотландский. У нас, правда, немного прохладнее, но зелени летом еще больше, чем у вас.

– Я терпеть не могу холода, – передернула плечами Бригитта. Она вновь вспомнила об этом лорде Йене, не соизволившем явиться на свою свадьбу.

– А зелень? Ведь ее же больше!.. – мягко пошутил Перси.

Девушка смерила его грозным взглядом, но ее спутник так кротко улыбнулся, что ответная улыбка засияла сама собой. Он ведь и вправду был очень мил с нею.

Бригитте стало неудобно, что она так резко оборвала его.

– Извините, – пробормотала она.

– Не надо извиняться, Бри. Я понимаю ваше состояние. Вы на пороге таких значительных перемен и, конечно, очень взволнованы. Я не обижаюсь.

– У меня все равно ведь нет выбора…

Но не успела она договорить начатой фразы, как позади них послышался топот копыт.

– Бри!.. Бри!.. – По зеленой лужайке во весь опор скакал молодой граф Басилдон. – О чем ты думаешь, когда отправляешься кататься верхом без провожатого? – набросился Ричард на сестру, едва приблизившись. – Ты не представляешь, в каком мама бешенстве.

– Но леди Бригитта со мной, а значит, в безопасности, – невозмутимо заметил Перси.

– О! – смутился Ричард. – Я… я не то имел в виду…

Шотландец, весело расхохотался.

– У вас, англичан, просто очаровательная привычка постоянно извиняться за то, что вы не имели в виду. Давайте лучше покатаемся немного вместе, – предложил он. – Бри еще успеет приготовиться к свадьбе.

Не зная, что ответить, Ричард неуверенно взглянул на сестру, но та молчала. Тогда юный граф согласно кивнул. Некоторое время все трое ехали, молча, любуясь природой, празднующей начало лета.

– Как давно эти земли принадлежат вашей семье? – прервал, наконец, молчание Перси.

– Мы владеем Басилдоном с тех пор, как один из наших предков перебрался сюда вместе с Тюдором, – ответил Ричард.

– Еще с прадедом нашей королевы, – уточнила Бригитта. – В качестве награды за верную службу он получил в жены одну из родственниц, короля, наследницу всего, что вы видите вокруг.

– Так что мы с Елизаветой в дальнем родстве, – с гордостью вставил Ричард.

– Но ваша мать – француженка?

– Да, – ответил Ричард. – Отец был во Франции по делам короля Генриха[2] и там женился.

– Без королевского разрешения, – вмешалась Бригитта.

Перси улыбнулся, подумав, что дети явно пошли в отца, который, судя по всему, был мужчиной весьма своенравным.

– Но король простил ему эту выходку, – продолжил за сестру Ричард, – и поэтому мы по-прежнему живем здесь.

– Три года назад отец был убит охотившимися в нашем лесу браконьерами, и с тех пор мы находимся под опекой королевы, – сказала Бригитта. – А у вас в Шотландии тоже есть браконьеры?

– У нас в Хайленде, – угрюмо ответил ей Перси, – один клан совершает набеги на другой. Это посерьезнее любых браконьеров.

– Набеги!.. – Представив себе это, Бригитта невольно содрогнулась.

– Да. Поэтому Йен и остался в Шотландии оборонять наш замок. – Перси придержал коня, чтобы ехать с ней вровень. – Клан Менци напал на нашу территорию. Отец был в Эдинбурге, и Йену пришлось заниматься обороной Данриджа. Весна, лето и осень у нас неспокойное время.

– Значит, горцы и вправду убивают ради развлечения? – не смогла удержаться Бригитта.

Перси бросил на нее острый взгляд, но сдержался и мягко возразил:

– Ни один человек в здравом уме не убивает ради развлечения, миледи. Вражда кланов дело давнее. Все не так просто. Но я надеюсь, что отсутствие Йена не настроило вас против него?

– А почему вы не остались в Данридже вместо брата? – выпалила она напрямик.

– А не пора ли нам возвращаться домой? – спросил Перси, не отвечая на ее вопрос. – Иначе мы опоздаем на вашу свадьбу, миледи, и заставим всех ждать.

Ему не хотелось признаваться своей будущей невестке, что отец и брат посчитали его слишком легкомысленным, чтобы доверить ему оборону Данриджа.

День клонился к вечеру, и тени в кабинете графа сгустились по углам. Сэр Генри и священник, прибывший на церемонию бракосочетания, мирно беседовали у камина, в то время как Ричард и Хэтти нетерпеливо мерили шагами комнату из конца в конец. Время от времени сэр Генри бросал взгляд на вдовствующую графиню, чьи глаза были с беспокойством устремлены на дверь. Бригитта опаздывала на церемонию, которая должна была связать ее узами брака с Йеном Макартуром, и эта задержка становилась уже неприлично долгой.

«Господи, разве такая свадьба должна быть у дочери графа?» – с грустью думала леди Деверо. Черт бы побрал этого Йена Макартура! А если Бог ее услышит, то не поздоровится и королеве, которая устроила этот не очень-то желанный брак, настояв к тому же, чтобы бракосочетание состоялось безотлагательно. Сочетаться браком по доверенности – большего оскорбления для гордости ее своенравной дочери и придумать было нельзя.

– Где же она? – не выдержал, наконец, Ричард, раздосадованный столь долгим ожиданием.

– Опаздывать – это привилегия невесты, – сказал ему Перси примирительным тоном. – Мало ли какие затруднения могут…

– Боже мой! – вскричала вдруг Хэтти, отшатнувшись от двери.

А в следующее мгновение Бригитту увидели все.

С головы до ног невеста была одета в черное – на ней было одно из тех траурных платьев, которые носила после смерти мужа ее мать. Роскошные золотистые волосы были строго зачесаны назад и прикрыты черной вуалью. Что ж, если ее и принудили к браку с этим заносчивым шотландцем, то пусть, по крайней мере, видят, как она этим обрадована.

Для пущего эффекта Бригитта отрешенно постояла на пороге. Потом ее дерзкие зеленые глаза загорелись вызовом, точно предупреждая, что она сейчас же даст отпор всякому, кто позволит себе хоть в чем-то не одобрить ее свадебный наряд.

– Бригитта!.. – возмущенно начала графиня.

– А что? Я должна сиять от радости при отсутствии жениха?

Ричард шагнул, было вперед, намереваясь немедленно отправить сестру наверх, чтобы она переоделась, но Перси удержал его за руку. Ничего страшного. Лучше позволить девушке дать выход своему гневу еще до того, как она встретится со своим мужем, чем терпеть такие сцены потом. Йен был добрый малый, но вряд ли ему понравились бы подобные выходки своей невесты.

Пройдя несколько шагов навстречу Бригитте, Перси, как ни в чем не бывало, протянул ей руку и одобряюще улыбнулся. Слегка удивленная тем, что он не рассердился и даже ни словом не упрекнул ее, Бригитта положила свою руку на его ладонь. Вместе они подошли к преподобному отцу Дауду.

Престарелый священник смерил невесту неодобрительным взглядом и покачал головой. Но свадебная церемония все-таки началась.

Когда подошел момент произнести брачные обеты, Бригитта не смогла выговорить нужные слова – от волнения, в котором она не желала признаться даже себе, у нее пропал голос. Она растерянно посмотрела на мать, которая ответила ей строгим взглядом, потом на сэра Генри, который в замешательстве отвел глаза. Никто не мог стать для нее поддержкой в этот момент – рассчитывать она могла лишь на себя. А когда она все же прошептала слова клятвы, навеки связывающие ее с этим Йеном Макартуром, каким-то неведомым ей полудиким горцем, ее охватила такая тоска, что захотелось тут же расплакаться.

Но все слова были сказаны, и сэр Генри повел ее и Перси к столу, чтобы подписать необходимые документы. Первым от имени королевы подписался он сам, потом передал перо Перси, который поставил подпись вместо Йена Макартура. А когда перо протянули Бригитте, она, пребывая в каком-то странном оцепенении, непонимающим взглядом уставилась на него.

Вдовствующая графиня уже открыла рот, чтобы выбранить дочь, но Перси мягко вложил перо в руку невесты и жестом показал на брачный контракт. Смирившись со своей судьбой, Бригитта размашисто поставила свою подпись. Отныне она была уже не девица Деверо, а леди Макартур, ни больше, ни меньше.

Вдовствующая графиня схватила дочь за руку и, не давая ей опомниться, потащила к двери.

– Я думаю, – с нажимом говорила она по дороге, – что тебе надо надеть к ужину другое платье, моя дорогая. Что, если то розовое, с оборочками?..

Почувствовав в этих материнских словах свойственную графине твердость, Бригитта лишь молча, кивала, покорно следуя за ней. А едва они вышли в вестибюль, как за спиной у них раздался сочный мужской смех. Это Перси, в конце концов, не выдержал и дал себе волю.

2

Как по мановению волшебной палочки, ночной туман исчез на рассвете, что предвещало солнечный день. Все собравшиеся во дворе замка заметили это и сочли благоприятным предзнаменованием. Бригитта отправлялась в Хайленд к своему мужу. Шотландцы, давно готовые к отъезду, теперь бесцельно слонялись по двору, ожидая появления леди Макартур.

Но первой с озабоченным выражением на лице появилась Сприн.

– Бригитты нет в ее комнате, – негромко сказала она графине.

Леди Деверо и стоявший рядом Перси обменялись тревожными взглядами.

– Если она сбежала, – воскликнул Ричард, в силу возраста начисто лишенный дипломатических способностей, – ей не поздоровится!

– Ну, вот еще! – насмешливо фыркнула Хэтти. – Бри на такое не способна… А вот и она.

Одетая в темное дорожное платье и плащ, Бригитта вышла во двор из замковой церкви и с извиняющейся улыбкой направилась к ним.

– Они, представь, подумали, что ты сбежала! – воскликнула Хэтти. – Я им говорила…

– Я просто ходила попрощаться с отцом, – остановила ее неуместные излияния Бригитта.

Выражение лица графини сразу смягчилось, и она раскрыла дочери свои объятия. Словно прощаясь с матерью навсегда, Бригитта прижалась к ней. Она закрыла глаза, чувствуя нежность материнской любви и сознавая, что уже завтра все в ее жизни переменится. Уехав из Басилдона, она расстанется со своим детством навсегда.

– Мне страшно, мама, – прошептала она. Мать подняла ее лицо за подбородок и грустно улыбнулась.

– Не надо бояться, дитя мое. По словам лорда Перси, твой муж хороший и добрый человек. Ты можешь обещать мне одну вещь, Бри?

Бригитта с готовностью кивнула.

– Да… все, что угодно.

– Ты временами бываешь слишком резка, – сказала леди Деверо. – Прежде чем сказать или сделать что-нибудь решительное, вспомни, что ты дочь графа. Можешь ты сделать это ради меня?

– Да, обещаю, – сказала дочь.

Графиня поцеловала ее и нежно прижала к своей груди, впрочем, сильно сомневаясь, что обещание будет выполнено.

– А теперь попрощайся с братом и сестрой, – прошептала она, отпуская дочь.

Бригитта повернулась к Хэтти. Вытирая слезы, сестры бросились друг другу в объятия.

– Я не хотела пугать тебя, – всхлипнула Хэтти. – Я думаю все-таки, что лорд Макартур никого не убивает для развлечения. Ты меня прощаешь?

– И ты прости, что я обидела тебя, – сокрушенно вздохнула Бригитта. – Мне нравятся твои веснушки, Хэтти. Ты будешь мне писать?

Хэтти кивнула, и сестры крепко обняли друг друга.

Бригитта обернулась к брату. Губы его дрожали. Он изо всех сил старался соблюсти достоинство и не расплакаться.

Бригитта присела в реверансе. Именно так следовало прощаться с хозяином замка – графом Басилдоном, пусть и несовершеннолетним.

Но слишком юн был Ричард, и слишком печальна была предстоящая разлука. Он бросился в объятия сестры, почти повиснув на ней в полном расстройстве.

– Я буду скучать по тебе, Бри, – прошептал он. – Мне так будет не хватать тебя!

– Хорошо учись, Рик, – сказала Бригитта, крепко обнимая его, – и ты вырастешь таким же замечательным человеком, каким был наш отец.

– Обещаю, – сказал Ричард и бросил косой взгляд на Перси. – Если я тебе понадоблюсь, сестра, – шепнул он ей на ухо, – дай мне знать, пришли только весточку.

Потом Бригитта подошла к сэру Генри и расцеловала его в обе щеки.

– Прощайте, милорд, – проговорила она. – Все последние годы вы были для нас вместо отца. Благодарю вас за вашу заботу.

– Будь счастлива, Бри.

Бригитта грустно посмотрела на него и повернулась к Перси.

– Ну, я готова, – сказала она, сопровождая свои слова глубоким вздохом.

Перси помог ей сесть на лошадь и ловко вскочил верхом на своего жеребца. Видя, как один из шотландцев, по имени Джеми, помогает Сприн сесть в седло, Бригитта еще раз порадовалась, что кузина едет вместе с ней. По крайней мере, будет хоть один друг в чужом для нее доме мужа.

В последний раз, оглядев своих людей, Перси дал, наконец, сигнал к отправлению. И, окруженная слугами своего мужа, леди Макартур начала свое долгое путешествие в Шотландию. Они молча ехали неторопливым шагом, и Бригитта внимательно вглядывалась в родные окрестности, пытаясь запечатлеть их в памяти навсегда. Когда-то еще сможет она снова увидеть родные края.

По мере того как разгорался день, облака таяли, небо светлело, и настроение Бригитты понемногу поднялось. «Ничего, – решила она, – не так страшен черт, как его малюют». Как же станет она терпеть своего будущего мужа, если он окажется невежей и грубияном, каким, впрочем, Бригитта считала его уже заранее. Ну, уж нет! «Если жизнь с этим варваром станет нестерпимой, – заключила она, – я сбегу!»

Словно одобряя эту ее вновь обретенную уверенность в себе, солнце окончательно воцарилось на небосводе и засияло в полном блеске. Чувствуя, как возбуждение от встречи с чем-то неизведанным захватывает ее, Бригитта засмеялась и в порыве ребяческой шалости пустила свою лошадь вскачь. Точно соревнуясь с невидимым соперником, она галопом вырвалась вперед и опередила всех остальных спутников. С проклятиями Перси бросился вдогонку.

Видя, что он настигает ее, Бригитта пришпорила свою лошадь, но скачка была недолгой. Вскоре Перси догнал ее и весьма решительно вырвал из рук поводья. Он заставил ее лошадь замедлить бег, а потом и вовсе остановиться.

– Никогда не уезжай вперед одна, – набросился он на девушку. – Это опасно! Ты и сама должна понимать.

– Ах, солнце светит так ярко, и так прекрасно жить! – воскликнула она весело, отнюдь не испуганная его суровостью.

Ее радость была так заразительна, что Перси и сам помимо своей воли улыбнулся. Бригитта же, оглянувшись на приближающийся сзади эскорт, неожиданно заявила:

– Мне не нравится, как этот ваш Джеми пожирает глазами Сприн.

– Я не слышал, чтобы она на это жаловалась, – усмехнулся Перси. – Но ты очень ловко переменила тему.

– Какой ты наблюдательный!

– Ты не должна ни на шаг удаляться от остальных, – неумолимо продолжал он. – Мы же не сможем прийти на помощь, если на тебя нападут. А тут могут рыскать разбойники.

– Ой! – Бригитта подалась к нему и испуганно оглянулась кругом, словно ожидая, что из-за кустов прямо сейчас выскочат обещанные бандиты.

– Перси, – спросила она вдруг, – а почему лорд Йен захотел для себя именно английскую невесту?

– А… Это наш отец, Черный Джек. Тут замешана политика, я полагаю.

– Политика?

– Ну да. А почему ваша королева выдала тебя за шотландца?

– Возможно, она хотела, чтобы в Англии поубавилось католиков. Все меньше беспокойства, – сухо ответила Бригитта.

– Ну, вот я и говорю – политика.

С каждой милей, которую они проезжали, настроение Бригитты ухудшалось, и с наступлением сумерек от ее утреннего возбуждения не осталось и следа. На ночь они остановились в Сент-Олбансе, небольшом городишке на реке Вер.

Остановив лошадей перед гостиницей «Красный лев», где их уже ожидали, поскольку один из людей Макартуров поехал вперед, чтобы позаботиться о ночлеге, путники стали неторопливо спешиваться. Слишком усталая, чтобы спуститься на землю, Бригитта вдруг покачнулась в седле.

– Давай я помогу, – предложил Перси.

Он легко снял ее с седла и внес на руках в гостиницу. Хозяин, мрачный, коренастый мужчина, тут же провел их в комнату, предназначенную для Бригитты. Не менее измученная, Сприн последовала за ними.

– Нет! – шутливо запротестовала Бригитта, когда Перси захотел посадить ее на кровать. – Я не буду ни есть, ни спать, пока не увижу своего суженого.

Пряча улыбку, Перси повернулся к Сприн.

– Сейчас Джеми принесет вам ужин. Отдохните, как следует, подкрепитесь и будьте готовы выехать на рассвете.

Едва за ним закрылась дверь, Бригитта, не раздеваясь, бросилась ничком на постель.

– Ох, мне сейчас не до ужина, кузина. Я так устала, что даже жевать не смогу.

И, едва проговорив эти последние слова, она тут же крепко заснула.

Проведя, пять дней в седле, обе девушки просто изнемогали от усталости. Тяготы долгого пути сделали их мрачными и раздраженными. Направляясь, все время на север, они проехали Лестер, Шеффилд, Дерби и старинный город Йорк, который показался Бригитте концом цивилизованного мира. Ночью она и Сприн спали уже не в гостинице, а в палатке, поставленной шотландцами. Походные койки с непривычки показались крайне неудобными. Их неприхотливые спутники просто завернулись в свои черные с зеленым пледы и преспокойно уснули прямо на голой земле.

Жалуясь на усталость и обсуждая, покажется ли когда-нибудь снова солнце, Бригитта и Сприн ехали рядом, окруженные со всех сторон людьми из клана Макартуров. Взглянув вперед, Бригитта замерла, пораженная открывшимся перед ней видом.

Далеко, до самого горизонта, расстилался лиловый ковер цветущего вереска, а дальше, покрытые зеленью лесов, вставали величественные горы.

– Посмотрите! – вскричала она, указывая вперед.

Встревоженные мужчины тут же схватились за оружие, но, поняв, что никакой опасности нет, Перси приказал им вложить мечи в ножны. Пришпорив коня, он подъехал к девушкам.

– Как прекрасен ваш Хайленд! – воскликнула Бригитта.

– Хайленд? – удивился Перси.

– Разве мы не приехали?

– Еще нет! – рассмеялся Перси. – Мы же только что оставили позади Англию. Это Шевиотские горы, Бри. Пограничная территория – владения Босвела.

– Какого Босвела?

– Графа Босвела, – ответил он. – К сожалению, мы не сможем воспользоваться его гостеприимством. Он сейчас гостит у королевы Елизаветы, в Тауэре, но, по слухам, скоро выйдет на свободу.

– За что же его посадили в Тауэр?

– За что? – пожал плечами Перси. – Говорят, ни за что.

– Тогда почему же…

– А вашей королеве и не нужна причина, – сердито прервал ее Перси. – Я же говорил тебе – политика.

– О!..

– Я послал своего человека вперед предупредить слуг графа, что мы здесь, в его лесах, – добавил он. – Я не хочу, чтобы на нас напали.

– Кто? – испуганно воскликнула Сприн. Перси искоса взглянул на камеристку своей невестки.

– Люди графа – отчаянные головорезы.

– А горные перевалы на границе – излюбленное место для их засад, – вмешался оказавшийся рядом Джеми, придержав поводья своего коня возле Сприн. – Но не беспокойтесь, красавица. Я буду защищать вас, не щадя своей жизни.

Сприн лучезарно улыбнулась ему, а Джеми бросил на Перси торжествующий взгляд победителя.

– Может быть, мы продолжим путь? – предложил Перси, обращаясь к Бригитте. – А я, если хочешь, немного расскажу об истории Шотландии, это сократит нам дорогу.

Они галопом поскакали вперед и, отъехав немного, пустили лошадей спокойным шагом, чтобы оставаться на виду у своих спутников. Бригитта с выжидательной улыбкой посмотрела на Перси.

– Самым великим героем в Шотландии считается Роберт Брюс, который одолел английские войска у Баннокберна, – начал он.

– Ни за что не поверю! – негодующе вскричала Бригитта. – Я никогда не слышала, чтобы шотландцы побили англичан.

– Неудивительно, – отпарировал Перси, – но, тем не менее, это правда. Вот от этого Брюса и пошли все шотландские короли. Династия Стюартов, надо заметить, никогда не отличалась удачливостью. Отец королевы Марии умер сразу после ее рождения. Неизвестно от чего. Злые языки говорят, что от горя – ведь он так и не смог произвести на свет законного наследника мужского пола. А бастардов он оставил множество – одни им признаны, другие нет.

– Как это грустно, – вздохнула Бригитта.

– Я надеюсь, – ответил на это Перси, – что проклятие, тяготеющее над семьей Стюартов, прервется на нашей доброй королеве Марии.

– Было бы мудро с ее стороны, – заметила Бригитта, – не называть своего сына Яковом. Ведь именно это имя носили все ваши монархи?

– Да, это так, – усмехнулся Перси ее неожиданной рассудительности.

«Что могла знать она, эта английская леди, о могущественной силе кланов?» – подумал он. Это особые отношения любви-ненависти, накрепко связавшие поколения королей из династии Стюартов с предводителями горных кланов, каждый из которых был своего рода независимым монархом на своих землях. Кто знает, может быть, участь, постигшая Стюартов, была не так уж случайна.

– Ну что же, Бри, – переменил он тему, – еще два дня пути – и мы увидим Данридж.

– Так скоро? – В голосе Бригитты прозвучала легкая тревога.

– Не беспокойся, – сказал ей Перси. – Йен добрый малый. По правде говоря, я буду удивлен, если мы не увидим его еще раньше.

– Да?

– Конечно. Как только Черный Джек вернется, Йен сразу же поскачет тебе навстречу. Я уверен, что ему не терпится увидеть свою невесту.

На другое утро Джеми, как обычно, ожидал появления Сприн, слоняясь около палатки. С довольным, но несколько застенчивым видом девушка, улыбаясь, подошла к нему.

– Весна-красна, – пошутил Джеми. – Как прекрасно звучит твое имя.[3] Весна – мое любимое время года.

Сприн густо покраснела.

– Вот не знала, что шотландцы такие бессовестные льстецы.

– Это чистая, правда. И имя прекрасно, и ты сама как весна. – Джеми нежно взял ее за подбородок. – У тебя дома есть еще такие же красавицы, как ты?

– Три сводных сестры, – прошептала она, смутившись от его прикосновения.

– Целых три? А почему сводных? Твоя мать умерла?

– Нет. – Сприн в замешательстве отвела глаза. – Мы от разных отцов.

– Мне очень жаль, что ты лишилась отца, – мягко сказал он.

– Я никогда не знала его.

– В таком случае жаль еще больше. – Джеми погладил ее по щеке, отчего Сприн только сильнее зарделась. – Я не хотел огорчать тебя, извини.

– Джеми! – громко окликнул его Перси. – Прекрати флиртовать с девушкой, лучше помоги ей сесть на лошадь.

Теперь пришел черед Джеми покраснеть. Его лицо стало почти под цвет его огненно-рыжих волос. Сприн лукаво поглядывала на смутившегося шотландца. Не говоря ни слова, Джеми подсадил ее в седло.

День был облачный и холодный. Настроение Бригитты было переменчиво, как здешняя погода. Ее охватывала тревога, потом восторг, потом полное равнодушие ко всему. Она молча скакала рядом с Перси. Как бы то ни было, но завтра они прибудут в замок Данридж, и она сможет, наконец, вымыться и как следует отдохнуть. Похоже, к концу пути она просто ни о чем другом думать не сможет.

– У вас в Шотландии принято мыться? – внезапно прервав молчание, озабоченно обратилась она к Перси.

Губы его дрогнули в улыбке.

– Да, разумеется.

– Это хорошо. – В тоне Бригитты прозвучало удовлетворение. Она уже почти ощущала прикосновение горячей воды к коже, смывающей не только дорожную пыль с тела, но и все боли и тревоги с души.

К полудню они въехали в Арджил, родовое владение Макартуров. Из-за низко нависших туч сумерки сгустились так быстро, что лагерь разбили раньше обычного. Мужчины разделились на две группы. Одни ставили палатку для Бригитты и ее кузины, а другие занялись разведением костров и приготовлением ужина.

Когда палатка была укреплена, Сприн пошла приготовить на ночь постели. Бригитта осталась сидеть у огня и вскоре от усталости и тепла впала в дремоту. Веки у нее отяжелели, и глаза закрылись сами собой. Внезапно в ее сон ворвался громкий крик, она вскочила и прислушалась. Неужели на них напали? Но звуков схватки не слышно, доносился только дружный мужской смех. Кажется, кто-то приехал и там, в отдалении, идет бурный, как это всегда у мужчин, обмен приветствиями. «А вдруг это мой муж?» – подумала она. Бригитта заметалась в нерешительности. Что же ей делать? Уйти в палатку или остаться здесь, у костра?.. Пожалуй, лучше всего выйти ему навстречу. Достойно, но чуть холодновато. Ведь он же все-таки виноват перед ней. О! Она сумеет поставить Йена Макартура на место. Бригитта не спеша, подошла к смеющимся, тщательно сохраняя надменный вид.

Перси стоял к ней спиной, приветствуя какого-то рыжеволосого человека, только что соскочившего с коня. Бригитта разглядела уже знакомый ей зеленый в черную клетку плед Макартуров. Она остановилась, приготовившись к встрече, но, услышав их разговор, замерла, потихоньку приходя в негодование.

– Привет, Даджи, – сказал Перси, хлопая новоприбывшего по плечу. – А где Йен?

– Его с нами нет, – отвечал Даджи. – Нас послали проводить вас в замок.

– Что, Черный Джек еще не вернулся из Эдинбурга?

– Нет, хозяин вернулся.

– Тогда где же Йен?

– У леди Антонии. Там что-то случилось с малышкой Глендой, – Даджи усмехнулся. – Не знаю, что именно, но, похоже, нашего Йена вновь провели, словно желторотого юнца. – Он поднял голову и только тут заметил Бригитту. – А это и есть его английская невеста?

Перси обернулся. Лицо Бригитты было бледным, она вся дрожала от ярости. Так вот чем занимается ее муж в ожидании приезда жены. Не слишком-то он сгорает от нетерпения ее увидеть. Губы ее скривились в презрительной усмешке, и, повернувшись, Бригитта решительно зашагала прочь.

Для любой женщины нет большей обиды, чем пренебрежение со стороны мужа, и Бригитта Деверо-Макартур не была исключением. Словно буря, ворвалась она в палатку, чувствуя, как лицо пылает от гнева.

– Что случилось? – воскликнула Сприн, встревоженная ее состоянием.

– Он оскорбляет меня на каждом шагу!

– Кто?

– Мой муж! – взорвалась Бригитта. – Он прислал своих людей, но сам не соизволил приехать. Очевидно, лорд Макартур не считает наш брак очень уж важным событием в своей жизни. Да и я для него не та персона, чтобы особенно церемониться.

– Но может быть, ему что-то помешало…

– Ничего подобного, – бросила Бригитта. – Его посланный заявил, что мой супруг прекрасно проводит время в обществе некоей леди Антонии! И к тому же этот человек смеялся. Надо мной!

– О! Но, возможно…

– Не выдумывай оправдания там, где их не может быть! – бушевала Бригитта. – Ты, на чьей стороне, в конце концов?

– А разве у нас война? – сердито спросила кузина.

– Нет уж, – угрожающе понизив голос, проговорила Бригитта. – Для этого надо хотя бы что-то знать о враге. А мне до сих пор неведомо, каков он, этот Йен Макартур. Я больше не намерена это терпеть.

– Так что же ты…

– Бри!.. – послышался возле палатки голос Перси.

– Скажи Перси, что я хочу побыть одна, – твердо приказала Бригитта.

Сприн вздохнула и вышла наружу.

– Она желает побыть одна, милорд.

– Я хотел бы объяснить, что задержало Йена. Это Антония…

– Антония?! – Вопрос прозвучал очень выразительно.

– Да, вдова нашего брата Малкольма, – объяснил Перси. – Из-за нее, вернее, из-за ее заболевшей дочери, Йен не смог приехать. Он очень привязан к девочке.

– Бри не в настроении, – предупредила его Сприн. – Может, лучше дать ей отдохнуть? Утром она проявит больше понимания.

– Пожалуй, – неохотно согласился Перси. – Возможно, ты и права.

3

– Ну, что? – спросила Сприн, глядя на Бригитту, мрачно сидящую в палатке на одной из походных коек. – Надеюсь, никаких безрассудных поступков не будет?

При звуке голоса кузины Бригитта подняла отсутствующий взгляд, не сразу очнувшись от глубокой задумчивости.

– Пока нет, – медленно произнесла она. – Почему бы тебе не поужинать вместе с Джеми? А я посижу тут, подумаю, что мне делать.

Кузина покорно вздохнула и, ничего не сказав, вышла. Оставшись одна, Бригитта прилегла; мысли ее вернулись в прежнее мрачное русло. Как все-таки унизительно. На бракосочетание ее будущий муж не явился, прислав вместо себя брата, выехать ей навстречу не торопится. Ну что ж…

Внезапно на ее губах заиграла довольная улыбка, и Бригитта решительно тряхнула головой. Йен Макартур, несомненно, нуждается в хорошем уроке. Она ему покажет, что не следует пренебрегать женой. Она сейчас же отправится домой и не вернется до тех пор, пока этот невежа на коленях не будет умолять ее о прощении!

Бригитта принялась лихорадочно рыться в дорожном сундуке Сприн, пока не нашла одно из скромных платьев своей кузины. Нельзя быть в собственной одежде по дороге домой; никто не должен догадаться, что она знатная леди.

Спрятав платье под другой одеждой, Бригитта вновь задумалась. В лагере расставлены часовые, и, значит, она не сможет взять лошадь. Бригитта недовольно поджала губы, ну что же, она отправится пешком до самого замка Басилдон. Сколько бы ни пришлось идти – она доберется. А о еде и о ночлеге она даже не подумала, легкомысленно решив, что это как-нибудь устроится само собой.

Проснувшись среди ночи, Бригитта поняла, что проспала очень долго и едва не упустила шанс убежать. Сприн безмятежно спала, свернувшись калачиком.

Тихо встав, Бригитта вытащила из-под койки припрятанное с вечера платье кузины и, стараясь не шуметь, переоделась. На цыпочках она подошла к пологу палатки и прислушалась: можно ли выходить или нет? Все было тихо, но часовые, должно быть, где-то поблизости.

Ею овладела внезапная нерешительность. Сприн застонала во сне, и Бригитта замерла, вглядываясь в темноту палатки.

Но Сприн не проснулась, она только поворочалась на койке и затихла вновь. Подойдя к задней стенке палатки, Бригитта встала на колени и приподняла парусину. Она немного подождала, присматриваясь. Поблизости, кажется, никого не было. Она осторожно поползла на четвереньках к лесу. Добравшись до первых деревьев, Бригитта остановилась и прислушалась. В лагере по-прежнему было тихо. Уф… никто ничего не заметил. Осмелев, Бригитта поднялась на ноги и быстро углубилась в лес.

В лесу было довольно светло – в небе стояла полная луна, но как только позади померк свет костров, Бригиттой овладел страх. Собираясь бежать, она и не представляла себе, как жутко оказаться ночью в одиночестве в густом лесу. Совсем рядом зловеще заухал филин. Бригитта вздрогнула, и сердце ее лихорадочно забилось. Захотелось бежать сломя голову, все равно куда, лишь бы не стоять здесь, прислушиваясь к каждому шороху. Раздался тоскливый волчий вой, и девушка оцепенела, слишком испуганная, чтобы сделать еще хотя бы шаг.

Чувствуя, что ноги не слушаются ее, Бригитта прислонилась к дереву. Ей мучительно захотелось вернуться. «О Боже, какой позор! – подумала она. – Приползу как побитая собака!» Но, в конце концов, разве не глупо подвергать себя опасности из-за какого-то безмозглого шотландца, которого она даже, ни разу не видела, что же теперь делать?.. Всхлипнув, она кое-как устроилась под деревом и закрыла глаза. Вроде бы не так страшно. Оставалось лишь ждать рассвета.

Было еще темно, когда Бригитта, задремавшая было в довольно неудобной позе, встрепенулась и открыла глаза. Вздрогнув, она подобрала под себя ноги и крепче прижалась спиной к стволу, едва не завизжав. Из-за кустов на нее пристально смотрели блестящие глаза.

Она готова была уже вскочить и броситься бежать, но тут луна величаво выплыла из-за облаков, и Бригитта с облегчением перевела дух. Ее пристально разглядывал маленький лисенок, затаившийся под ближайшим кустом. Он был еще слишком неопытен, этот звереныш, чтобы бояться человека.

– Ах ты, хитрец, – изумленно прошептала она и протянула руку.

Любопытный, как все малыши, лисенок шагнул к ней, но тут же остановился и понюхал воздух, смешно шевеля носом. Потом, решив, что в Бригитте нет ничего опасного, подошел поближе.

– Ты, наверное, потерял свою мать? – Девушка поманила его к себе. Рыжеватая шерстка лисенка цветом напоминала ее собственные волосы. – Ну, иди, иди сюда.

Чувствуя себя уже не такой одинокой, Бригитта осторожно погладила зверька. И, отвечая на ласковое прикосновение, он доверчиво пристроился рядом с ней, ощутив благодатное тепло. Так вместе они и коротали время холода и страха.

Рассвет уже пробивался сквозь темную пелену ночи, но все, кроме часовых, в лагере Макартуров еще спали. Одинокий всадник, скакавший размеренным галопом, ворвался в центр лагеря. Приветствуя стражников, он спешился и неторопливо прошел к костру.

Шести футов росту, крепко сложенный и мускулистый, Йен Макартур был строен и статен. Он казался сухощавым, но, столкнувшись с ним в смертельной схватке, его враги скоро понимали, что силы ему не занимать. Недооценившие его обычно недолго сожалели об этом. Волосы и глаза Йена были черны, как безлунная ночь, а длинный прямой нос и полные губы делали его похожим на древних античных героев. Загорелое, обветренное смуглое его лицо и мужественный облик роковым образом привлекали женщин, а грубоватая чувственность, сквозившая в любом жесте, делала его особенно неотразимым.

Взглянув на Перси, спящего у костра, Йен присел на корточки рядом с братом. Как сильно Перси напоминал сейчас их покойную мать. Наклонившись к самому уху брата, Йен громко произнес:

– С добрым утром, братец!

Перси вздрогнул во сне и сел, протирая глаза. Увидев брата, он сразу расплылся в улыбке.

– Йен!..

– Я так и знал, что ты тут дрыхнешь, – весело заявил тот. – Такой же лежебока, как в детстве.

Перси не спеша, поднялся и, зевая, накинул на себя плед. Потом с ухмылкой повернулся к Йену.

– Поздравляю тебя, брат, ты теперь женатый человек. Как прошла твоя брачная ночь?

– А разве я не поручил тебе и это по доверенности? – с улыбкой отшутился Йен. – Должно быть, я просто забыл в спешке. Но где же моя невеста, ради встречи с которой я без остановки скакал всю ночь?

– Спит, наверное, – ответил Перси, указав глазами на единственную палатку. – Тебе повезло, Бригитта – красивая девушка.

– Тогда разбудим ее, чтобы я сам мог в этом убедиться.

– Но сначала я тебе кое-что скажу.

– Ну, слушаю.

– Терпение – это не главная твоя добродетель, брат, – начал Перси, – но со своей невестой будь поосторожнее. Она хоть и очень мила, но характер у нее под стать твоему.

– Ну что ж, темпераментные девушки мне по душе, – небрежно отмахнулся Йен. – Пошли. Я сумею поладить с ней.

– Не спеши, не спеши, брат. – Перси взял его за локоть. – Я знаю, ты ловок с женщинами, но тут дело другое. Свадьба по доверенности явно задела ее гордость, Бригитта затаила обиду на тебя. Не забывай, что она как-никак дочь графа.

– Ну и что? – Йену не терпелось увидеть свою английскую красавицу. Право, Перси, что-то непривычно болтлив сегодня.

Перси между тем продолжал увещевать брата:

– На церемонию она оделась во все черное. Похоже, она не питает к тебе особенно теплых чувств. А вчера ночью…

Шум возле палатки заставил его замолчать, и оба они повернулись в ту сторону. Быстрым шагом подошел взволнованный Джеми, сопровождаемый близкой к истерике Сприн.

– Англичанка пропала, – отрывисто сообщил он, и камеристка закивала в знак подтверждения, вытирая льющиеся из глаз слезы.

– К-когда я п-проснулась, – всхлипнула она, – Бри… Бригитты рядом уже не было. – И девушка разрыдалась.

– Черт бы ее побрал! – выругался Йен. – Найду – проучу, как следует.

Он бегом бросился к своей лошади и одним махом вскочил в седло.

– Он даже не знает, как она выглядит, – пробормотал Перси и тоже бросился к своему коню. – Отвези Сприн в Данридж. Встретимся там! – крикнул он Джеми уже на скаку.

Бригитта проснулась рано. Первое, что она увидела, был лисенок, свернувшийся клубочком у ее ног. Она улыбнулась, глядя на пушистый рыжий комочек, и медленно поднялась, чувствуя, как затекли все мышцы. За ночь она здорово проголодалась. «Надо поискать ручей, – подумала она. – Попью воды, а там найду и чего-нибудь посущественней».

Не зная, куда, собственно, идти, Бригитта отправилась наугад через лес. Оглянувшись назад, она увидела, что лисенок следует за ней. Когда она обернулась, он тут же остановился.

– Ну, иди, иди сюда, рыженький. – Бригитта приглашающе вытянула руку, и лисенок подошел ближе. – Я буду звать тебя Хитрец, – добавила она, поглядев на него. – Ну как, согласен?

Хитрец ответил ей понимающим взглядом, и Бригитта испытала странное удовольствие от того, что зверек так привязался к ней.

Чувствуя, как голод все больше усиливается, Бригитта сорвала по дороге несколько ягод, но они лишь разожгли ее аппетит. Ей страстно хотелось сочный кусок говядины, а Хитрец, наверное, мечтал о жирном кролике или цыпленке.

Побродив по лесу достаточно долго, злополучные странники остановились. Бригитта внимательно прислушалась. И тут ей повезло – совсем рядом журчал ручей. Она поманила Хитреца за собой и поспешила вместе с ним к воде.

Увидев весело несущуюся по камням воду, они с лисенком наперегонки побежали к живительному источнику. Хитрец осторожно наклонился и стал торопливо лакать, а Бригитта опустилась на колени и, погрузив в прохладную воду пылающее лицо, блаженно улыбнулась. «Я нашла ручей, – радостно подумала она. – Скоро найду кого-нибудь, кто поможет мне добраться до дома!»

Утолив жажду, она взглянула на Хитреца. Шерсть у него на загривке стояла дыбом. «Опасность!..» – мелькнула тревожная мысль, и девушка резко подняла голову. Какой-то смуглый черноволосый всадник на вороном коне молча наблюдал за ней с лесной поляны. «Это сам дьявол!» – подумала она, и сердце ее сжалось от страха.

– Эй, красавица!.. – окликнул ее Йен, но Бригитта, уставившись на него, молчала.

Йен спешился, и тут Бригитта словно очнулась. Она вскочила на ноги и бросилась бежать, как вспугнутая лань. Йен кинулся в погоню. Бригитта с ужасом оглянулась, слыша за собой тяжелые шаги, и тут же споткнулась о поваленное дерево. Мгновение – и девушка без чувств упала на землю.

Опустившись рядом с ней на колени, Йен смотрел на беглянку. Какое нежное лицо, подбородок упрямый, но прелестной формы. Маленький носик, слегка вздернутый кверху, придавал лицу шаловливое выражение. Пухлые розовые губы словно были созданы для поцелуев. На лбу у нее уже вспухла шишка, а под левым глазом красовался здоровенный синяк.

«Интересно, какого цвета у нее глаза? – подумал он. – Видимо, это и есть моя жена, кому тут еще бегать по лесам? Такая маленькая, хрупкая. Перси, право, шутник! Разве сможет такое миниатюрное создание хоть в чем-нибудь противостоять моей воле?»

Услышав за спиной топот копыт, Йен быстро оглянулся.

– Я вижу, ты уже отыскал свою красавицу, – сказал ему Перси, спрыгивая с коня. Присмотревшись к бледному лицу и синяку под глазом у девушки, он испуганно воскликнул: – Боже! Что ты с ней сделал, Йен?

– Ничего, – прорычал тот. – Она сама налетела на этот проклятый сук, удирая от меня. Я отвезу ее в охотничий домик. Вот и познакомимся, вдали от посторонних глаз. Скажи Черному Джеку, что я там.

– Но как ты удержишь ее, когда она придет в себя? – с сомнением спросил Перси. – Ее же не свяжешь, не будешь держать как пленницу. А ведь твоя жена, похоже, просто ненавидит тебя. Не обижай ее, Йен.

– Не беспокойся, брат, – улыбнулся тот. – Я не скажу ей, кто я. Я выдам себя за Росса Макартура, якобы незаконного сына Черного Джека. Я стану ее спасителем и помогу ей скрываться от злого Йена.

Перси покрутил головой и невольно расхохотался. Ох, и выдумщик его старший брат!

– И сделай одолжение, – добавил Йен, – не говори Антонии, где я.

– Боишься, фурия примчится и туда? – ехидно осведомился Перси.

Бригитта лежала в охотничьем домике на единственной имевшейся кровати. Она была по-прежнему без сознания. Йен сидел рядом и прикладывал мокрую тряпку к ее лбу. «А она очень красивая, – подумал он. – С невестой мне повезло, Перси прав».

Бригитта глубоко вздохнула, и глаза ее медленно открылись. Муж и жена молча смотрели друг на друга. «Так у нее зеленые глаза!» – восхитился он.

– Как вы себя чувствуете? – первым прервал молчание Йен.

Бригитта подняла руку и, поморщившись от боли, потрогала лоб.

– Голова болит, – пожаловалась она.

– Вы сильно ударились, – сказал он. – Мне очень жаль, что я напугал вас и стал причиной вашего падения. Кто вы такая? Молодая женщина, одна в лесу, что вы здесь делаете?

– А вы кто? – настороженно спросила она. В его вопросе таилась опасность. Кто бы он ни был, этот человек, но он носил цвета клана Макартуров и, значит, наверняка знал ее мужа.

– Я Росс Макартур, незаконный сын графа Данриджа, к вашим услугам, – улыбнулся Йен.

– Макартур?

– Да, Росс Макартур. Ну а вы, моя таинственная красавица, откройте же ваше имя.

– Я… я не могу вспомнить. – Бригитта замялась, испытующе глядя на него из-под длинных густых ресниц. Поверит ли он в ту чудовищную ложь, которую она собиралась ему преподнести? – Я цыганка!.. Но я не помню, где мой табор, как я здесь оказалась. Я ничего не помню больше! Ничего!..

Йену удалось сдержать смех, и выражение его лица осталось все таким же сочувственным, но глаза искрились весельем.

– Похоже, тебя и вправду здорово шарахнуло, – грубовато сказал он. – Но ничего, скоро ты вспомнишь, кто ты такая. А пока глотни-ка этого лекарства.

Он помог Бригитте сесть и протянул ей стакан. Девушка сделала большой глоток и чуть не задохнулась, когда огненное виски обожгло внутренности. Бригитта поперхнулась, закашлялась, прижав руку к груди, и вдруг поняла, что платья-то на ней нет, и сорочки нет и ничего нет.

– Ой, я же совершенно голая! – вскрикнула она, натягивая одеяло до самого подбородка.

– Тебя нельзя было класть на постель в твоей одежде, – усмехнулся Йен и дружески похлопал ее по руке. – Не беспокойся. Я повидал немало голых женщин в своей жизни, так что мне не в диковинку.

Бригитта вспыхнула, вот, значит, как – не в диковинку! Какой нахал! Похоже, все эти Макартуры не отличались хорошим воспитанием. Она готова уже была выплеснуть всю свою ярость на этого невесть откуда взявшегося незнакомца, но Йен как ни в чем не бывало, уложил ее на подушку и ласково отвел непокорные пряди рыжих волос с ее лба.

– Закрой глаза и спи. Когда ты проснешься, тебе будет гораздо лучше.

Проснувшись часа через два, Бригитта и в самом деле почувствовала себя лучше. Голова почти не болела, а слабость ощущалась совсем чуть-чуть. Подняв голову, она огляделась, но ее непрошеного спасителя нигде не было видно.

Чувствуя легкое головокружение, Бригитта все же попыталась встать. Она все еще рассчитывала добраться до замка Басилдон. Но, видимо, эту идею следовало оставить в покое, по крайней мере, на пару-тройку дней. Силы еще не вернулись к Бригитте, и она снова упала на подушку. Закрыв глаза, она отдышалась, преодолевая неприятную дрожь во всем теле. Потом, уже не пытаясь встать, стала осматривать свое временное убежище.

Комната, видимо, здесь была одна, но большая. Кровать стояла у боковой стены, а ближе к входу располагался очаг, в котором весело потрескивал огонь. Что-то булькало в закопченном горшке. Аппетитный запах плыл по дому, и Бригитта почувствовала, как рот ее наполняется слюной.

Посреди комнаты на полу лежало несколько звериных шкур, у придвинутого к стене дубового стола стояли два стула, простых, но добротно сработанных. В дальнем конце комнаты виднелась входная дверь. Едва Бригитта посмотрела на нее, как дверь тут же распахнулась и на пороге показался Йен.

– А-а, ты уже проснулась, – улыбнулся он, входя. – Ну, как, полегчало немного?

– Да, – слабо улыбнулась в ответ Бригитта. Йен взял со стола миску, налил в нее суп из горшка и, подойдя к постели, сел на край.

– На, – сказал он, – поешь.

Бригитта протянула руку, но Йен вдруг застыл, каким-то странным взглядом уставившись на нее. Бригитта проследила за его взглядом и едва не задохнулась от смущения. Одеяло соскользнуло, обнажив ее груди. Покраснев до корней волос, Бригитта быстро подтянула одеяло повыше, не смея поднять глаз.

– Я же говорил, что мне случалось видеть немало… – проговорил сдавленным голосом Йен.

– Это я уже слышала! – резко перебила она. Мысль о том, что этот Росс Макартур видел много красивых обнаженных женщин, по какой-то непонятной причине была неприятна ей.

Черные глаза Йена сузились, он не привык к подобному тону. Но, вспомнив, что причиной ее раздражительности была скорее всего головная боль, он тут же взял себя в руки.

– Ты еще не вспомнила свое имя? – спросил он, поднося к ее губам ложку с супом.

Бригитта проглотила суп и нехотя сообщила наскоро придуманное:

– Брия.

– Брия? – Йен спрятал улыбку. – Кажется, так называется какой-то сорт сыра. Или по-другому? В общем, очень похоже. А почему ты одна?

Бригитта заколебалась, раздумывая, что бы сказать.

– Одна?! Не знаю. Я цыганка!

– С рыжими волосами и зелеными глазами? – усмехнулся он.

– Я похожа на свою мать, – недолго думая, ответила Бригитта. – А она француженка.

– Ну вот, видишь. Тебе явно лучше! Так, значит, твоя мать француженка?

– Да. Отец женился на ней, когда ездил во Францию.

«Если во лжи содержится, хоть часть правды, ее будет легче запомнить», – подумала она.

Йен, словно в раздумье, потер свой небритый подбородок.

– Что-то я не слышал, чтобы здесь у нас кочевали цыгане. Как ты оказалась в наших краях?

– Мы направлялись в… Эдинбург, по дороге я отстала и заблудилась.

– В Эдинбург, говоришь? – Йен едва сдерживал душивший его смех. – Это же в другой части Шотландии. Далековато отсюда.

– Но я же говорю, что заблудилась! – твердо стояла на своем Бригитта.

Он ничего не ответил, но посмотрел на нее так пристально, что у Бригитты возникло жуткое ощущение, будто он легко читает в ее душе и на самом деле узнает всю правду. Но это же невозможно!

– Если ты мне покажешь, куда идти, – задумчиво произнесла она, – то завтра с утра я, пожалуй, отправилась бы на поиски своих.

– Э, нет! – решительно возразил Йен. – Тебе еще рано пускаться в путь.

– Но…

– И не думай об этом, – Йен повысил голос. – Я позабочусь о тебе. Сначала тебе надо окрепнуть, а потом я помогу тебе.

– Но…

– Больше ни слова, – строго прервал он. – Тебе нужно отдохнуть. Утром я отправлюсь на охоту, и на обед у нас будет тушеный кролик. А теперь снова ложись и отдыхай.

Бригитта послушно закрыла глаза и тут же провалилась в глубокий сон.

«Цыганка!» – усмехнулся про себя Йен, вспоминая историю, которую она сочинила. Он поднялся, пододвинул к очагу стул и уселся у огня со стаканом виски.

«Какая она все-таки красавица!» – подумал он. Ему хотелось взять ее прямо сейчас! При одном воспоминании о ее прекрасном теле желание разбушевалось в нем с новой силой. И все же жалок тот, кто не способен сдерживать свое вожделение. «Но будь я проклят, если буду спать на стуле сегодня ночью!» – решил он наконец.

Йен встал, разделся и вытянулся рядом с Бригиттой, которая спала так крепко, что даже не пошевелилась, когда он лег. Он заставил себя заснуть, но вскоре, почувствовав, что жена тесно прижалась к нему, пробудился. Она уткнулась лицом ему в грудь, а одну ногу закинула на его мускулистое бедро.

Это прикосновение было для него сладкой пыткой, но и на этот раз Йен сдержал себя. Он лишь погладил Бригитту по спине, наслаждаясь шелковистой нежностью кожи. С ее губ сорвался легкий вздох. Йен улыбнулся в темноте и, закрыв глаза, крепко уснул.

На другое утро Бригитта проснулась от аппетитного запаха. Она повела носом и немедленно открыла глаза.

– Доброе утро. – Йен стоял у очага, что-то помешивая в котелке.

– Доброе утро. – Вовремя вспомнив о своей наготе, Бригитта сразу посмотрела вниз. Одеяло было на месте. – Я бы хотела одеться, – сказала она.

Упершись руками в бока, Йен, словно в раздумье, посмотрел на нее.

– Тебе стоило бы провести в постели весь день, но если ты чувствуешь себя хорошо… – Пожав плечами, он отвернулся, чтобы в очередной раз помешать овсяную кашу.

– А моя… одежда? – нерешительно спросила Бригитта.

– Вон на стуле, – не поворачиваясь, бросил он. Бригитта перевела взгляд с его спины на стул в дальнем углу комнаты, потом снова на Йена. Замешательство ее росло. Не слыша никакого движения за спиной, он обернулся.

– Милорд, – прошептала она, заливаясь краской, – у меня есть и другие нужды.

Йен понимающе взглянул на нее, потом усмехнулся.

– Я вернусь через несколько минут, – сказал он и неторопливо пошел к двери. – Ночной горшок под кроватью.

Бригитта подумала, что сейчас умрет от унижения. Как он мог столь открыто говорить о таких интимных вещах? Оставшись одна, она засуетилась. Одна мысль, что он может войти и застать ее за таким занятием, бросала ее в дрожь. Наконец она стремглав бросилась к стулу и торопливо оделась. Почувствовав головокружение от этой спешки, она опустилась на стул почти без сил.

Дверь открылась, и, посмеиваясь, в дом вошел Йен. В руках у него был какой-то комочек рыжей шерсти.

– Смотри, что я нашел! Ты когда-нибудь ела тушеного лисенка, Брия? Хочешь попробовать?

– Хитрец!.. – вскочила со стула Бригитта.

Хитрец спрыгнул с рук Йена и бросился к Бригитте, которая встала на колени и схватила его в объятия.

– Вот ты где, ты пришел за мной! – приговаривала она, гладя испуганного зверька.

– Смотри-ка, он тебя узнал! – удивился Йен.

– Это мой любимец! – сердито заявила Бригитта, бросая на Йена возмущенный взгляд.

«Ишь ты, – подумал Йен, – как грозно!» Того гляди кинется в драку, дразня его блеском своих зеленых глаз. Очевидно, Перси был прав, когда говорил, что его жена не робкого десятка и умеет постоять за себя.

– Хитрец нашел меня, когда я блуждала по лесу, с тех пор мы вместе, – уже более спокойно добавила она.

Йен усмехнулся.

– Ну что ж, значит, нам не придется отведать тушеного лисенка?

– Неужели ты и в самом деле способен убить осиротевшего малыша? Даже шотландский горец не может быть таким жестоким.

Глаза Йена тут же потеряли свой веселый блеск. Он нахмурился. Право, эта английская леди весьма своенравна. Испугавшись, Бригитта поняла, что зашла слишком далеко, и попыталась исправить положение.

– Извини, – быстро произнесла она. – Язык мой – враг мой. Может, мы покормим Хитреца?

Йен положил в миску немного овсяной каши, чтобы быстрей остыла, и опустился на колени рядом с девушкой и лисенком.

– Иди-ка сюда, малыш, – поманил он зверька, поставив миску на пол. – Вот твой завтрак.

Через голову Хитреца Йен и Бригитта поглядели друг на друга. Ее взгляд словно угодил в западню, утонув в темной напряженной глубине его глаз. Йен придвинулся ближе, и его губы мягко коснулись ее рта. Властным движением он притянул ее к себе, раздвинув языком ее губы, скользнул внутрь, заманивая Бригитту в неведомый ей мир страсти.

Когда Йен, наконец, отпустил ее, Бригитта была ошеломлена. Она потрясенно смотрела на него – ведь это был ее первый в жизни поцелуй. Йен усмехнулся и вопросительно посмотрел на нее.

– Какая невинная цыганка! – шутливо сказал он. Бригитта залилась краской.

– Ерунда!

– О! Меня не обманешь, я знаю толк в поцелуях…

– Ну и ладно, спасибо за приют и заботу, – прервала Бригитта его совершенно, на ее взгляд, неуместные излияния, – нам с Хитрецом пора идти.

– Ты никуда не пойдешь, пока не почувствуешь себя лучше.

– Но я не могу здесь оставаться.

– Очень даже можешь. Я не позволю тебе скитаться в горах, ты же едва на ногах держишься. Сейчас отойдешь на два шага от крыльца, а потом тащи тебя обратно, голубушка, – решительно возразил Йен. – Ну, нет! Я сам скажу, когда тебе можно будет отправиться в путь.

– Ты что же, будешь решать за меня, когда мне станет лучше? – изумилась Бригитта.

– Вот именно!

– Ну, знаешь…

– А теперь давай-ка позавтракаем, – не допускающим возражений тоном сказал он.

Поглаживая лисенка, Бригитта смотрела, как Йен накладывает в миски овсянку. «Он даже не стал слушать меня! – с растущим негодованием подумала она. – Как же я могу победить его в споре, если он отказывается даже спорить со мной?»

Укладываясь в постель в тот вечер, Бригитта не стала снимать нижнюю сорочку. Лежа без сна, она смотрела на Йена. Тот мирно сидел на стуле возле очага. Хитрец свернулся клубочком на полу возле него.

Сладко зевнув, Йен встал и начал раздеваться. Бригитта тут же зажмурила глаза. Это еще что такое? Она никогда не видела мужчину раздетым. Неужели он собирается голым спать на стуле?! А кстати, где он спал прошлой ночью?

Кровать протяжно заскрипела, когда Йен молча улегся рядом с ней.

– Ты что?! – вскочив, взвизгнула Бригитта.

– В чем дело? – лениво спросил Йен. – Укладываюсь спать, а ты кричишь, будто тебя режут.

– Где? Где ты будешь спать?! Здесь? Со мной? – не унималась Бригитта.

– А ты видишь в доме еще одну кровать?

– Это в высшей степени неприлично! – заявила она, непримиримо задирая свой и без того вздернутый носик. – Если ты не можешь вести себя, как полагается джентльмену, я буду спать в другом месте.

Она собралась было встать, но Йен схватил ее и резко потянул назад. Бригитта попыталась вырваться, но он держал ее мертвой хваткой.

– Ты должна доверять мне, Брия. Я не сделаю тебе ничего дурного, но спать ты будешь здесь. Все!

Он поцеловал ее в макушку и демонстративно отвернулся. Постепенно Бригитта успокоилась и смирилась. А когда почувствовала, что на нее наплывает сон, то, вздохнув, бессознательно притулилась к его боку. Но уже в следующее мгновение глаза ее широко открылись, а дыхание замерло. О Боже, что она делает! Она лежит в постели со сводным братом своего мужа! Как это могло случиться?!

Отодвинувшись от Йена на самый краешек кровати, она повернулась к нему спиной. Теперь, по крайней мере, их тела больше не соприкасались. Решив во что бы то ни стало оберегать свою добродетель и быть настороже всю ночь, Бригитта уставилась в стену широко раскрытыми глазами.

– Ты никогда не оправишься настолько, чтобы ехать в Эдинбург, если не будешь спать ночами, – предупреждающе прозвучал голос Йена в темноте. – Не беспокойся за свою невинность. Со мной ты в безопасности.

– Это уж я сама буду судить, – проворчала девушка, но все же закрыла глаза. «Вот как! Он-то, оказывается, не спит», – сонно подумала она, погружаясь в дремотное забытье.

Между обманщиком-мужем и ничего не подозревающей женой воцарилось хрупкое перемирие. Бригитта больше не заговаривала о своем уходе, а Йен не настаивал на дальнейшей близости. Она, когда хотела, могла гулять по ближайшим окрестностям, впрочем, он всегда сопровождал ее, чтобы не сбежала. Они весело разговаривали и как-то умудрялись не ссориться, отчасти благодаря очень удачной способности Хитреца рассмешить их в нужный момент.

Так прошла неделя. Однажды утром Йен решил наведаться в Данридж. Нужно было пополнить запасы охотничьего домика. Он собирался привезти еду, одежду и виски. Ему не хотелось оставлять Бригитту здесь одну. Бог весть, что может натворить эта взбалмошная девчонка. Кроме того, он опасался, как бы она вообще не сбежала в его отсутствие.

В то утро они сидели за своим обычным завтраком – овсяной кашей. Хитрец гремел миской на полу.

– Сегодня я еду в Данридж, – словно, между прочим, обронил Йен. – Может быть, ты поедешь со мной?

– Н-нет, – Бригитта едва не подавилась. – Д-думаю, не стоит.

Йен едва сдержал улыбку.

– Меня не будет почти весь день. Не боишься остаться здесь одна?

– Нет, нет! Ничуть, – торопливо заверила его Бригитта. – Я даже не буду выходить из домика. И не забудь, что со мной Хитрец. Он защитит меня.

Йен с сомнением взглянул на маленького лисенка, который явно не годился на роль защитника.

– Ну что ж, ты можешь пока тут прибраться, а заодно и приготовь нам обед.

– Я должна убираться и стряпать? – Бригитта была поражена таким предложением.

Йен кивнул, изобразив некоторое недоумение:

– Конечно… А в чем дело?

– Но… но я не знаю, как… я не умею готовить.

– Вот так так! Цыганка – и не умеет готовить? – В его глазах блеснул веселый огонек.

Встретив насмешливый взгляд Йена, Бригитта вспыхнула от негодования.

– Ах, Боже мой, что тут непонятного? – И объяснила снисходительным тоном: – Мой отец – цыганский барон. Поэтому мне, никогда не приходилось заниматься хозяйством. На это у нас были слуги.

Забавляясь ее изворотливостью, как, впрочем, и слабым знанием жизни, Йен едва сдержал смех, готовый вырваться из груди. Да, женушка его бойка на язык и хитра, как этот рыжий зверек, которого она называла своим любимцем.

– А может, все-таки попытаешься? – поинтересовался он.

– Ну что ж, рискну, – с облегчением пообещала Бригитта, весьма довольная тем, что он легко проглотил еще одну ее ложь.

Йен удивленно поднял брови, уверенный, что она шутит. Он встал, но вдруг наклонился и поцеловал ее в лоб.

– Я скоро вернусь.

Едва он ускакал, Бригитта почувствовала себя одинокой и покинутой. Она взяла Хитреца на колени и начала гладить его, скорее для собственного успокоения, чем для его удовольствия. Росс словно бы заполнял собой этот домик, и без него он казался пустым.

О Боже, что за мысли приходят ей в голову! С чего ей беспокоиться о брате своего мужа! Только головную боль себе наживешь. Лучше заняться домашними хлопотами, вроде готовки или уборки – от этого сразу станет легче.

Но легко сказать, а как за это взяться? Впрочем, если слуги могли это делать, то и для нее не составит труда. Решив так, Бригитта принялась мыть миски, а когда завершила это благое дело, почувствовала несомненное удовлетворение. Ну вот, и ничего такого сложного. Теперь можно и постель убрать. Покончив и с этим, она решила, что, несмотря на насмешки этого Макартура, все-таки приготовит обед. Правда, о том, как это делается, она не имела ни малейшего понятия. Ну не Бог весть какие тут тайны – когда мясо тушится, оно должно кипеть. Всех и сложностей-то. И чем дольше кипит, тем лучше.

Разведя огонь в очаге, Бригитта положила в горшок все, что было необходимо для жаркого, как на ее глазах не раз делал Йен, а когда горшок был поставлен на огонь и закипел, она решила, что пора и отдохнуть. Занятия эти, конечно, полезны, но ужасно утомительны. Сделано, слава Богу, вполне достаточно. Так что и полежать не грех. Бригитта уютно устроилась рядом с Хитрецом и тут же крепко заснула.

Уже вечерело, когда вернулся Йен. Что ж, надо признать, съездил он не зря. Первым делом он доложил отцу, что скоро можно ждать их с Бригиттой в Данридже. Однако предпочел не пускаться в объяснения, почему они с женой остаются в охотничьем домике. Он и сам толком не смог бы объяснить это.

Собрав с помощью Перси все, за чем, собственно, и приезжал, включая добрый запас виски, он тут же отправился обратно. Ему удалось улизнуть из Данриджа вовремя, избежав встречи с Антонией, которая так и не узнала, что он был здесь. Именно это и радовало его больше всего.

Насвистывая какой-то веселый мотивчик, Йен спешился и вошел в охотничий домик. В нос ему сразу же ударил соблазнительный запах тушеного мяса, наполнявший комнату, – его жене явно удались кулинарные опыты.

Он присел на край кровати и посмотрел на спящую Бригитту. Волосы ее были в беспорядке, щеки пламенели румянцем, а влажные губы были полураскрыты, точно в безмолвном приглашении. Йен медленно наклонился и коснулся губами ее нежного рта.

Ее изумрудно-зеленые глаза тотчас удивленно открылись, и она улыбнулась.

– Как вкусно пахнет, – сказал он. – Я так проголодался, что готов проглотить тебя.

Бригитта засмеялась, Хитрец вскочил Йену на колени, требуя свою долю внимания. Чувствуя, что голод уже нестерпимо начинает терзать его, Йен сел за стол, нетерпеливо глядя, как Бригитта орудует у очага.

– Я привез тебе смену одежды, – сказал он ей.

Бригитта понимала, что он, скорее всего, уже слышал о сбежавшей невесте Йена, и ей хотелось знать, что в замке говорят об этом.

– Как дела в Данридже? – небрежным тоном спросила она, ставя перед ним дымящуюся миску. Она села на свое место за столом, выжидательно глядя на него.

– Все как обычно. – Йен пододвинул к себе миску и попробовал. – Брия, – обратился к ней он, удивленно приподняв брови. – Ты обещала приготовить жаркое. А я не пойму, это суп или просто вода с приправами?

– Это тушеное мясо! – обиженно заявила Бригитта, поджав губы.

– Тогда где же оно? И где овощи?

– Черт побери! Они в котелке! – Бригитта чуть не плакала.

– Что за чудеса! Но им место в миске.

– Я не могла их достать!

– То есть как? Ничего не понимаю.

– Мясо и овощи прилипли ко дну, – нехотя выдавила из себя Бригитта. – И я не смогла их вытащить оттуда.

Йен откинулся на спинку стула и разразился громким смехом. Бригитта обиженно надулась, окончательно расстроилась и уже собралась выскочить за дверь, но…

– Я смеюсь не над тобой, – сказал он, оправдываясь. – Представь, то же самое было и когда я в первый раз готовил жаркое.

– В самом деле?

– Да, но мое варево еще и отвратительно воняло, а твое пахнет просто замечательно.

– Правда? – Глаза Бригитты заблестели, как изумруды.

– Честное слово, – подтвердил Йен, – я никогда не пробовал более вкусного бульона, чем твой.

В этот момент Бригитта подумала, что Росс Макартур, наверное, самый лучший человек в Шотландии, а может быть, и в Англии. Оценив выражение ее лица, Йен в мыслях удовлетворенно потер руки.

Спустя несколько дней он позвал Бригитту покататься верхом. Она согласилась, хотя и не очень охотно, боясь, что по дороге они могут встретить ее мужа. Поскольку лошадь была только одна, Йен посадил Бригитту перед собой, и они отправились на прогулку.

С одной стороны, Бригитта понимала, что давно уже пора, как и было, задумано, возвращаться в Англию, а с другой… О! Ей так не хотелось уезжать.

При мысли о том, что она никогда больше не увидит Росса Макартура, сердце ее сжималось. Ах, если бы не этот ее злосчастный брак по доверенности!..

Наслаждаясь прогулкой и тем, как нежно Йен прижимает ее к себе, Бригитта склонила голову ему на плечо. Близость ее тела действовала на Йена весьма возбуждающе. Нежный аромат ее волос волновал его, и Йену страстно хотелось стащить ее с лошади и упасть вместе с нею в придорожную траву, но он понимал, что пожалеет потом о своей поспешности.

Они выехали на прогалину, которая переходила в просторную лощину, и тут Бригитта напряженно застыла. Прямо на них скакала группа всадников, одетых в цвета клана Макартуров.

В панике она уткнулась лицом в грудь Йена, но краем глаза продолжала следить за приближением всадников. Среди них был и Перси, а он-то наверняка узнает ее. Одни ее рыжие волосы сразу привлекут его внимание.

Это конец! Ее отвезут, как пленницу, в замок Данридж! А что будет с Россом? Разумеется, его ждет гнев графа за то, что он помогал ей скрываться! Кто знает, что выдумает этот суровый старик.

Неожиданно Макартуры повернули лошадей и поскакали в прямо противоположном направлении. Бригитта, переведя дыхание, едва не упала в обморок от пережитого напряжения. Она чуть было не соскользнула с коня, но Йен вовремя удержал ее. «Не иначе кто-то свыше помог мне», – решила она, крепче прижимаясь к его груди. А на его лицо стоило поглядеть, так хитро блестели его глаза, и на губах сияла довольная улыбка. Бригитта потеряла шанс увидеть, что дело нечисто.

Остановившись у какой-то лесной речушки, они спешились и уселись на берегу под деревом.

– Росс, – не в силах сдержать любопытство, спросила Бригитта, – а почему Перси не поздоровался с тобой?

– Перси?

– Ну да, твой брат Перси.

«Ага, – подумал Йен, – попалась! Вот теперь-то я добьюсь от тебя правды!»

– А откуда тебе вообще известно, что у меня есть брат, да еще именно Перси? – спросил он, удивленно подняв брови. – И как ты узнала, что он был среди тех людей?

Бригитта похолодела, поняв свою ошибку, и лихорадочно пыталась придумать вразумительный ответ. Это у нее не получилось, но внезапно новая, совершенно безумная идея сверкнула в ее мозгу, и глаза ее задорно сверкнули.

– А я… ясновидящая. Разве я не говорила тебе об этом раньше?

– Ух, ты! А я и не знал, что у тебя есть такой дар, – сказал Йен, а сам подумал: «Ловка, ничего не скажешь. За такой женой нужен глаз да глаз!»

– У нас, цыган, это не такая уж редкость.

– А теперь, значит, и в Хайленде завелась одна такая, – проворчал Йен.

– Но ты не ответил на мой вопрос, – напомнила ему Бригитта.

– Какой вопрос? – Йен был явно занят другими мыслями.

– Ну почему Перси сделал вид, что не заметил тебя в долине?

Йен сделался нарочито серьезным.

– Я ведь незаконный сын, дорогая, и…

– Да знаю я, что ты бастард, – прервала Бригитта, небрежно отмахнувшись. – Ты мне об этом все уши прожужжал. – Йен так грубо схватил ее за руку, что она удивленно взглянула на него. – Ой! Я просто пошутила. Что с тобой?

– Когда ты станешь постарше, – наставительно произнес он, – ты, надеюсь, поймешь, что незаконное рождение не повод для шуток.

– Вот уж никогда не думала, что жизнь незаконного сына так тяжела. Граф что, суровый человек?

– Граф делает все, чтобы выжить и защитить своих близких.

– Кого же из сыновей он предпочитает?

– Сыновей?.. – Йен насмешливо поднял брови. – От тебя и впрямь ничего не скроешь!

Бригитта улыбнулась, и он не в силах был удержаться от смеха. Но Боже, каким же дураком она его считает? Ведь только круглый идиот мог поверить в такую неприкрытую ложь! Она даже не дает себе труда подумать, несет первую пришедшую в голову чушь, авось сойдет!

– Перси везет во всем: на войне, в жизни, в любви, – подавив в себе гнев, сказал Йен. – Он, можно сказать, настоящий баловень судьбы. Да это и естественно для младшего сына.

– А… а тот, другой?

– Йен? Ну, этот парень серьезный. Мы с ним ближе, чем братья. Иногда кажется, что мы с ним одно. Он строг, но справедлив… и… благороден.

– Подумать только. Просто образцовый мужчина!

– Да, пожалуй, что и так.

Йен наклонился ниже, так что его рот встретился с губами Бригитты, вызывая в ней упоительное трепещущее ощущение тепла. Она не отстранилась, и он целовал ее долго, долго… куда дольше, чем в прошлый раз. Твердой рукой он прижимал ее к себе, точно боясь, что она может вырваться. Но, покоренная этой внезапной близостью, Бригитта уступила его властной силе. Руки ее поднялись и сами собой обвились вокруг его шеи.

Он быстро провел языком по ее вздрагивающим губам, как бы подсказывая ей, что делать.

Губы ее мгновенно раскрылись ему навстречу, и Йен скользнул языком внутрь. Бригитта растворялась в этом поцелуе, чувствуя во всем теле жар и холод одновременно.

Йен стал покрывать легчайшими поцелуями ее веки, виски и шею. Они опустились на траву, он тяжело придавил ее всем телом к земле. Губы Йена снова нашли ее жаждущий рот, и она ощутила себя покоренной, словно он овладел ее душой.

Слабый ветерок овевал ее обнаженную грудь, но Бригитта была слишком возбуждена, чтобы обращать на это внимание. Йен склонился над ней, его властные губы коснулись ее груди. Покрывая поцелуями женскую плоть, он, наконец, наткнулся на чувствительный сосок, отвердевший от возбуждения.

Когда его губы завладели им, Бригитта застонала, переполненная восторгом. Но вдруг сладостная пелена спала с глаз, и она осознала, что происходит между ними.

– Пусти! – вскрикнула Бригитта и оттолкнула Йена. – Держись от меня подальше, лжец!

– Что?! – спросил он, зло сощурившись и пожирая ее горящими глазами.

– Ты сказал, что я буду с тобой в безопасности, а теперь пытаешься обольстить меня, – обвиняющим тоном сказала она, приводя в порядок свою одежду.

– Я не пытался тебя обольстить, – оправдывался он. – Тобой соблазнится всякий, кто тебя видит. Я еще невероятно терпелив.

– Ничего подобного!

Пробормотав вполголоса проклятие, Йен пожалел, что не сделал то, что собирался с самого начала: найдя свою строптивую невесту, силком притащить ее в Данридж!

– К ругательствам прибегает тот, у кого недостает твердости духа, – холодно изрекла Бригитта.

Йен смерил ее испепеляющим взглядом: «Вот ведь наказание Господне!» – и резко бросил:

– Идем домой!

– Нет! – запальчиво возразила она. – Я не могу теперь чувствовать себя в безопасности наедине с тобой.

Черт побери! Эта английская невеста способна довести его до белого каления. Как бы ей не пожалеть об этом! Йен мысленно сосчитал до десяти, потом, для верности, еще до двадцати.

– Клянусь святой душой моей матери, что буду защищать твою невинность даже от себя самого, – пообещал он голосом, звенящим от сарказма.

– Как может женщина, родившая ребенка вне брака, быть святой? – отпарировала Бригитта.

– Не испытывай мое терпение, – прорычал Йен, еще больше помрачнев. – Я даю слово чести! Ты должна мне верить.

– Ну ладно, – наконец неохотно согласилась она. – Но предупреждаю: я вполне способна защитить себя.

– И на здоровье, – усмехнулся Йен. И впрямь, угроза, исходившая от столь слабого на вид создания, была презабавна. – Уверяю тебя, что и твоя добродетель, и моя жизнь в полной безопасности. – На мгновение он сам засомневался в этом, но, тем не менее, встал и помог ей подняться.

На другое утро Йен отправился рыбачить. Оставив лошадь пастись на берегу, он сел возле самой воды на камень и задумался: что ему делать со своей женой? Может, вернуться в охотничий домик и рассказать ей всю правду? Нет, сначала нужно вызвать в ней ответную страсть, обольстить ее. Тогда она будет в его власти и сложностей с ее чертовым характером будет меньше.

Услышав позади себя топот копыт, он оглянулся и увидел Перси, только, что соскочившего с коня.

– Какие новости из Данриджа? – спросил он.

– Все как обычно, – ответил Перси. – Черный Джек хочет, наконец, знать, когда вы вернетесь, а Антония горит желанием познакомиться с твоей невестой. Приключение что-то затягивается. – И добавил лукаво: – А ты выказал вчера необыкновенную выдержку. Как это тебе удалось?

– Не понимаю, о чем ты. Перси хитро усмехнулся.

– Джеми говорит, что граф, который тискает свою графиню прямо под деревом, – это хороший пример для подражания.

– Вы что, следили за нами?

– Мы охраняли вас, – протестующе возразил Перси, но глаза его искрились весельем. – И что же, она так горяча, что ты не мог дождаться, пока вы окажетесь в постели?

Застонав от досады, Йен отвернулся, а Перси схватил брата за руку и испытующе посмотрел в его исказившееся лицо.

– Так она все еще девственница?! – поразился он, расхохотавшись. – Ну и ну, старина! Неужели ты разучился обращаться с девицами?

Ни слова не говоря, Йен коротко размахнулся и двинул брата кулаком в челюсть. Перси мгновенно оказался на земле. Рука у Йена была тяжелая.

– Это ты разучился владеть своим языком! – проревел он. – Еще хоть слово на эту тему – считай себя мертвецом.

Выкрикнув это, Йен вскочил на лошадь и погнал ее галопом, но насмешливый смех Перси еще долго слышался за его спиной.

4

Прошло несколько дней, и младший брат явился прямо в охотничий домик.

– Ты? – удивился Йен. – Что ты здесь делаешь?

– Поздоровайся сначала, – весело сказал Перси, сходя с лошади у крыльца, а глаза его быстро оглядели двор. – И где же она?

– Собирает ягоды в лесу, – проворчал Йен и добавил: – Тебе не следует приезжать сюда.

– Ты все еще не стал ей настоящим мужем? – напрямик спросил Перси.

– Это не твое дело, – раздраженно ответил Йен. – Мотай отсюда подобру-поздорову.

– Меня послал за тобой Черный Джек, – сказал Перси, игнорируя замечание брата. – Уже август, понимаешь? Урожай созрел, скот нагулял жирок, и Менци стали объявляться в наших владениях все чаще.

– Где?

– На северо-западе, там, где граница ближе всего к землям Менци. Урожай там сгорел, и часть нашего скота исчезла. Но это еще не самое худшее. Несколько наших арендаторов были убиты, когда защищали свои поля. А их жены и дети погибли во время пожара прямо в своих домах!

– Господи Иисусе! – Йен был потрясен этой жестокостью. – Мардок Менци хуже зверя. Только самый последний негодяй мог приказать сжечь беспомощных женщин и невинных детей.

– Черный Джек нуждается в твоей помощи, – бросил Перси, берясь за поводья и вскакивая на коня. – Он ждет тебя домой, Йен! Слышишь?!

– Мы приедем завтра утром, – заверил его Йен.

– Ну что ж, – Перси улыбнулся, поглядев на брата. – Желаю тебе удачного дня и еще более удачной ночи.

Йен задумчиво вернулся в дом и уселся перед потушенным очагом. Ему хотелось посидеть и подумать в одиночестве, прежде чем вернется Бригитта.

Йен всегда добивался от женщин того, чего желал, и не слишком много задумывался об этом. Но с Бригиттой было по-другому. Она была очень молода и неопытна. Мало того, она была его законной женой, поэтому Йен не мог дать волю своим страстям, нимало не заботясь о последствиях. Нельзя грубостью и хотя бы тенью насилия испортить те отношения, которые возникли между ними. Он должен был добиться любви Бригитты, ее привязанности и уважения, а не только обладания ее телом. Хотя вожделение его росло и грозило стать неуправляемым.

С раннего детства Йен усвоил, что мир вокруг замка Данридж опасен и жесток. Ему нужна была жена, с которой он мог бы жить в мире и согласии, мог отдохнуть от постоянной борьбы и бесконечных политических интриг. Но это невозможно, если жена не будет доверять ему.

Он видел, что делает с мужчиной неудачный брак. Когда его брат Малкольм безвременно скончался, это стало для бедняги избавлением от его жены Антонии. «Ну и стерва! – вспомнив о ней, усмехнулся Йен. – Впрочем, как и почти все женщины! Все они вероломны и готовы предать…» Но не его Бригитта. Она тоже, конечно, умеет лгать, но и в этом она так очаровательно наивна. «Уверен, что она лгала только для того, чтобы защитить себя, – подумал он. – И она начинает любить меня. Нет, – поправился Йен, – начинает любить Росса».

Его размышления прервал звук открываемой двери. Вошла Бригитта, за нею через порог перепрыгнул Хитрец. Повернувшись к ним, Йен сказал:

– Положи ягоды на стол, дорогая. Мы поедем кататься верхом.

– Куда?

– Не знаю. Поедем просто, куда глаза глядят. Бригитта улыбнулась.

– У тебя зубы красные, – хмыкнул он.

– Это от ягод, – засмеялась она. – А у Хитреца язык стал такой пунцовый, какого я никогда не видела.

Йен слегка обнял и целомудренно поцеловал ее в губы.

– О, и на вкус ты тоже восхитительна.

– Вчера вечером я обнаружил несколько кусочков мяса, плавающих в моем супе, – пошутил Йен, помогая Бригитте сесть на лошадь. – Ты явно совершенствуешься в стряпне.

– Это вышло случайно, уверяю тебя.

Весело болтая, они отправились верхом через долину, которая вела прямо к речке, к тому месту на берегу, где теперь они часто бывали. Это был укромный уголок, и здесь можно было не опасаться неожиданной встречи.

Бригитте казалось странным поведение людей из клана Макартуров. Проезжая вместе с Россом через долину, она иногда видела их издали. Всадники всякий раз поспешно скрывались, словно избегая встречи с ними. Не может быть, чтобы Макартуры не узнали ее. Так почему же они ничего не предпринимают? Это было совершенно непонятно. Но она и не собиралась задумываться над всем этим, предпочитая просто наслаждаться тем временем, которое ей осталось еще провести вместе с Россом.

«Возможно, – думала она иногда, – Росс бы захотел остаться со мной. Похоже, я ему нравлюсь, хотя он бывает иногда грубоват и резок, ну такой уж характер, ничего не поделаешь!»

Да, она не стала бы возражать против такого неожиданного оборота, но, увы, они были обречены. Ведь она принадлежала Йену Макартуру, этому варвару из Данриджа! Если только…

При мысли об этом по лицу Бригитты пробежала улыбка, и она теснее прижалась к Россу, сидевшему на лошади за ее спиной. Ведь брак не может считаться законным, пока они не осуществили его на деле. А Йен Макартур ее еще даже в глаза не видел. «Если я отдамся Россу, станет ли Йен настаивать на браке? – подумала она. – И что он сделает: отпустит ли меня или убьет нас обоих?» Да, тут было над чем поразмыслить…

– Ты цыганка и, наверное, повидала мир, – сказал Йен, задумчиво бросая в воду мелкие камешки. Они уже спешились и медленно брели по берегу реки. – Тебе нравится Хайленд?

– Да, здесь прекрасно!

– А ты не хотела бы жить здесь? Я имею в виду остаться навсегда?

– Мне кажется, – тихо ответила Бригитта, – что женщина может быть счастлива везде, если только она счастлива в браке.

«Он меня любит! – решила она, но тут же в душу ее закрался страх. – Как же мы с Россом поселимся здесь, если мой муж живет рядом? Может быть, граф позволит нам остаться, выделив часть имущества?»

Повернувшись к ней, Йен заметил тень печали, затуманившей ее глаза.

– В чем дело, дорогая? – ласково спросил он.

– Да так, ничего. – Она еще не успела решить для себя, как быть.

«Это нежные чувства к Россу делают ее такой грустной, – решил Йен. – Когда она узнает, что я и есть ее муж, то-то будет радости!» Если бы только она сама призналась ему в своей лжи, как все было бы просто.

– Не верю, что ты хмуришься из-за пустяков, – сказал он мягко. – Что за тревоги у тебя на душе?

Бригитта заставила себя улыбнуться.

– Видишь, никаких тревог уже нет.

Они спешились у прозрачной горной речушки.

– Хочешь посмотреть, как я ловлю форель руками? – спросил Йен, стараясь развеселить ее.

Он шагнул в воду прямо в кожаных сапогах, бросив через плечо:

– Стой спокойно и не двигайся, поняла?

Заинтригованная, Бригитта только кивнула головой.

Наклонившись, Йен медленно, очень медленно погрузил руку в холодную воду и застыл неподвижно, как статуя. Довольно крупная рыбина приблизилась к нему и несколько раз проплыла вокруг его ног, будто проверяя, что это такое. Йен осторожно вытянул палец и погладил ее по брюшку, щекоча его.

– Что ты там делаешь? – вытянув шею, нетерпеливо крикнула Бригитта в тот самый момент, когда он уже собирался схватить рыбу. – Мне не видно!

Рыба испуганно метнулась в сторону и тут же исчезла. Йен тихо выругался, укоризненно глядя на Бригитту, которая и сама уже поняла свою оплошность.

– Извини, – пробормотала она. – А можно я попробую?

– Ну что ж, давай.

Бригитта сбросила туфли, потом аккуратно подоткнула юбку, позволив Йену лицезреть свои стройные ноги. Она вошла в реку, слегка поеживаясь от холода, и вопросительно взглянула на него.

– Наклонись, – начал поучать он. – А теперь медленно опускай руку в воду.

– А дальше что?

– Теперь жди. Когда рыба подплывет, ласково пощекочи ей под брюхом пальцем. Когда она замрет от удовольствия, быстро хватай и выбрасывай ее на берег.

Бригитта замерла в ожидании, а он откровенно любовался ее соблазнительным задом, обтянутым юбкой.

Одна из рыб отделилась от стайки и медленно подплывала все ближе и ближе к ногам Бригитты. Девушка потянулась, чтобы погладить ее.

– Ой! – Она вдруг неловко отпрыгнула назад, и рыба тут же исчезла.

Йен попытался подхватить потерявшую равновесие Бригитту, но было уже слишком поздно! Подняв тучу брызг, она плюхнулась в речку, а Йен, не выдержав, закатился от смеха.

– Чего ты хохочешь? – возмущенно закричала она. – Это ты виноват! Подговорил меня потрогать эту скользкую тварь!

– Ничего подобного. Ты сама напросилась. Бригитта притворно улыбнулась и протянула ему.

– Помоги-ка.

А когда Йен подал ей свою руку, она вдруг дернула его изо всей силы. И с таким же шумом он плюхнулся в воду рядом с ней! Бригитта громко расхохоталась.

– Ах, так! Ну, я сейчас тебе задам! Бригитта тут же вскочила на ноги и пустилась наутек, а Йен бросился за ней в погоню. Едва она выскочила на берег, как он уже схватил ее за локоть и резким движением развернул к себе лицом. С размаху она уткнулась в его широкую грудь, и Йен крепко обнял ее, не давая упасть.

Всякие мысли о возмездии тут же покинули его, как только взгляд его погрузился в бездонные глубины ее зеленых глаз.

– Я собирался отшлепать тебя, – прошептал он, – но, пожалуй, вместо этого лучше поцелую.

Когда она подняла лицо, так что он мог легко коснуться ее рта, Йен застонал. Губы их слились в бесконечном умопомрачительном страстном поцелуе, поглотившем их обоих.

Отпрянув, наконец, чтобы перевести дыхание, Йен увидел ошеломленное выражение на лице Бригитты и понял, что пришло время сделать ее своей женой на самом деле.

– Пошли домой, дорогая, – прошептал он. – Там мы согреемся.

Хитрец встретил трясущуюся от холода парочку радостным повизгиванием. Бригитта рассмеялась, тронутая такой преданностью, а Йен улыбнулся, глядя на ее счастливое лицо. Он надеялся, что завтра утром, когда они уладят свои отношения, его жена будет так же счастлива, как сейчас.

– Раздевайся и завернись вот в это, – приказал он, сунув в руки Бригитте одеяло, и добавил: – Оно согреет тебя, пока я разведу огонь.

Бригитта стояла неподвижно, ожидая, когда он уйдет, но Йен только отвернулся, встав на колени перед очагом.

– Выйди, пожалуйста, чтобы я могла переодеться.

– Не беспокойся, я не буду подглядывать, – ответил он, не поворачивая головы.

Не желая затевать спор, тем более что она очень замерзла, Бригитта быстро скинула свою мокрую одежду и завернулась в одеяло. Потом села на расстеленную на полу шкуру и подозвала к себе Хитреца.

Йен развел в очаге огонь, завернулся в плед и устроился на шкуре рядом с ней.

– На, выпей вот это, – сказал он и сунул ей в руки флягу с виски. – Это тебя согреет.

Она немного отхлебнула, рассеянно вернув ему флягу, и уставилась в гипнотически-зачаровывающее пламя очага. Йен тоже приложился к виски разок-другой, поглядывая на Бригитту. Та лениво поглаживала пушистую шерсть лисенка. Чувствовалось какое-то умиротворение в ее расслабленной позе. Непринужденно, словно бы случайно, Йен обнял ее за голые плечи и притянул поближе к себе. Она подняла глаза на него так невинно, что ему стало жаль нарушать эту установившуюся между ними гармонию. Но делать нечего: он должен предпринять решительные действия – больше откладывать было нельзя.

– Я когда-нибудь рассказывал тебе, – начал он, – славную историю клана Макартуров? Бригитта отрицательно покачала головой.

– В былые времена, – начал он, – Макартуры были первым по знатности родом в Шотландии, конечно, после Стюартов. Мы возглавляли то, что сейчас называется кланом Кэмпбел. Однако в течение последних двух веков произошло много всякого. Теперь Макартуры уже не возглавляют клан, хотя и сохранили все свои владения, а также особые привилегии, дарованные нашей семье много лет назад.

– Это какие же? – спросила Бригитта.

– Видишь ли, очень давно, – вкрадчиво заговорил Йен, и его рука, лежащая на плече Бригитты, начала медленно поглаживать его, – король Малкольм пожаловал особые привилегии Макартурам и их потомкам. В любом сражении, когда развернуто королевское знамя, Макартуры ведут шотландскую армию.

– Быть первым в сражении – не очень завидная роль.

– Это только если ты трус, – возразил Йен, ласково целуя ее в лоб, – или женщина, но Макартуры издавна известны своей храбростью. Однако есть и другое. Когда коронуют короля или королеву, глава Макартуров, граф Данридж, возлагает корону на голову помазанника Божия.

– В самом деле? – удивилась Бригитта.

– Граф Данридж, – продолжая нежно поглаживать ее плечо, говорил Йен, – имеет право садиться без разрешения в присутствии шотландского короля. И, когда коронуется новый монарх, граф первым делом так и поступает, чтобы Стюарты ничего не забыли. Это даже стало предметом шуток среди вождей шотландских кланов.

– А почему?

– Все уже заранее знают, что, когда коронуется король или королева, первое, что делает Макартур, – это садится в присутствии их величеств. А когда появляется новый граф Данридж, то первое, что он делает, прибыв ко двору, – это садится в присутствии короля. Особенно забавно, когда громко ахает кто-нибудь из несведущих.

Бригитта засмеялась, а потом спросила:

– Но если Макартуры стояли во главе клана, то, как же могло произойти их смещение? Разве это чье-то право, назначать вождя?

– Мы родоначальники клана Кэмпбел, – ответил Йен. – Джон Макартур, выдающийся человек, предводитель тысячи воинов. Он правил кланом в царствование короля Якова Первого. Преданность Макартура не вызывала сомнений, так же как и его могущество. Увы, король Яков был слишком ревнив к таким вещам.

– И что произошло?

– Король приказал отрубить Джону Макартуру голову, а руководство кланом перешло к семье Кэмпбел.

– Грустно… – Бригитта повернула голову и взглянула на Йена.

Они сидели так близко, что их тела соприкасались. Она улыбнулась и, как бы желая забыть эту печальную историю, потерлась щекой о его плечо.

Прижав ее к себе покрепче, Йен заглянул в ее неправдоподобно зеленые глаза, которые светились любовью. И, утопая в этом бездонном омуте, он непослушным от волнения голосом произнес:

– Я люблю тебя, дорогая.

Его губы слились с ее губами, вкладывая все чувство, переполнявшее его сердце, в этот единственный, упоительный поцелуй. И, как цветок под солнечными лучами, нежный рот Бригитты полураскрылся навстречу его неуемной страсти. Поцелуй длился так долго, что взаимное желание стало нестерпимым.

Не в силах больше сдерживаться, они упали на расстеленную, на полу шкуру. Йен лихорадочно покрывал поцелуями ее виски, глаза, шею. А потом, не отрываясь от ее восхитительно горячих губ, медленно развернул одеяло, заменяющее ей одежду. О, как она была великолепна, вся пылающая от смущения. Нагота ее сияла, ослепляя взор совершенством.

– Ты настоящая красавица, – прошептал он, задыхаясь от вожделения.

Его руки скользили по ее телу, наслаждаясь шелковистостью ее кожи, глаза потемнели от страсти, дыхание стало прерывистым и тяжелым. Он гладил ее груди, дразня розовые соски, пока они не затвердели от возбуждения, а когда Йен опустил голову, проводя языком по этим трепещущим бугоркам, у Бригитты занялось дыхание и стон желания вырвался из груди.

Рука Йена скользнула ниже, по ее животу. И, будоража ее чувственность, нежно поглаживала кожу с внутренней стороны бедер. Бригитта вздрогнула, прислушиваясь к новым ощущениям.

Он что-то шептал ей в самое ухо, слегка касаясь языком, а пальцы его продолжали свое медленное чувственное кружение по ее телу.

Он искусно заставлял ее смущение отступать, завоевывая все новые и новые места, подчиненные отныне только его властному зову. Наконец он коснулся средоточия ее чувственности. Бригитта задрожала, и вспышка жаркого чувства взорвалась в этом крошечном центре ее существа. Она закрыла глаза, готовая на все, лишь бы не прекращались его ласки, лишь бы не опадала эта волна возбуждения, которая несла ее к неведомым вершинам сладострастия.

– Ты хочешь этого? – тихо спросил Йен. Пылая от желания, Бригитта не отвечала. Она лишь слегка развела ноги, приподнимаясь навстречу его ласкающим пальцам, и этого было достаточно. Она почувствовала на себе тяжесть его крупного мускулистого тела.

– Я люблю тебя.

Он глубоко вошел в нее, одним мощным толчком разрушив преграду, и это произошло так быстро, что Бригитта не сразу почувствовала боль. Она вскрикнула, слезы брызнули из ее глаз, но губы Йена ласкали ее рот, руки его нежно касались ее грудей, поглаживая и успокаивая. Несмотря на безумное желание, Йен лежал неподвижно, позволяя ей забыть о боли и ощутить, наконец-то, другое, для чего, собственно, он все и затевал. Йен хотел доставить ей удовольствие в первую же их ночь, чтобы потом оно никогда не покидало их брачное ложе.

Он начал двигаться, делая это медленно и осторожно. Бригитта судорожно и прерывисто задышала, а чувство острого наслаждения становилось все жарче и жарче с каждым его движением.

– Обвей меня ногами, – приказал он. А когда она послушалась, его толчки стали глубже и быстрей.

Проснувшийся инстинкт безошибочно вел ее к наиболее полному удовлетворению неистовой жажды. Бригитта приподняла бедра, встречая его каждый толчок, испытывая такое острое сладострастное напряжение, которое, казалось, должно было убить ее. Она взлетала на самый высокий гребень волны океана наслаждений и еще… и еще.

Вздрагивая всем телом, она почувствовала, как Йен напрягся и, застонав, извергнул в нее свое семя. Слившись в одно целое, они какое-то время лежали неподвижно. Потом Йен поцеловал ее благодарным коротким поцелуем, но Бригитта уже ничего не сознавала. Мягкий сон окутал ее, сон пресыщения.

Чувствуя, как что-то теплое и влажное щекочет ей лицо, Бригитта шевельнулась во сне и натянула одеяло до бровей.

– Не надо, Росс, – сонно пробормотала она и услышала его веселый смех.

– Я тут ни при чем, – сказал он, а щекотка продолжалась.

Морщась, она открыла глаза, и все сразу стало ясно: это Хитрец лизал ее щеку.

– Я выйду с ним, – сказала Бригитта.

Она встала с постели и, завернувшись в одеяло, вышла с лисенком из дома.

С удовольствием вдыхая свежий утренний воздух, Бригитта постояла на крыльце, дожидаясь, пока Хитрец нагуляется, и вернулась в дом. Там она опять улеглась на расстеленную, на полу шкуру, чувствуя истому во всем теле. Йен устроился рядом с ней и нежно поцеловал в губы.

– Я знаю, что женщина не должна быть слишком нетерпеливой, – сказала Бригитта, первой начав неизбежный разговор, – но я хочу, чтобы мы поженились.

– А мы уже сделали это, – ответил он и добавил, как нечто само собой разумеющееся: – Сегодня утром мы возвращаемся в Данридж.

– Что?.. – Бригитта непонимающе уставилась на него.

– Мы возвращаемся в Данридж, дорогая, и сегодня же утром.

– Но нам нельзя ехать туда! Ты разве забыл, кто я?

Йен рассмеялся и ласково обнял ее.

– Я прекрасно знаю, кто ты. Ты леди Бригитта, Моя жена.

– То есть как? Ты понимаешь, что говоришь?! – Она была ошеломлена. – Я жена твоего брата.

– Ты вовсе не жена моего брата, дорогая. Ты моя жена!

– Но ведь нас же… – запротестовала она и вскочила. – Нас с Йеном поженили по доверенности еще в Англии…

– Ну, вот видишь, дорогая, – мягко, но настойчиво прервал он. – А поскольку я и есть тот самый Йен Макартур, то, значит, я твой единственный и законный муж.

– Но ты же говорил, что ты Росс Макартур, побочный сын графа Данриджа…

– Меня зовут Йен Росс Макартур, так что это правда. Хотя я наследник графа Данриджа, – улыбаясь, сказал он. – А ты моя законная жена, графиня Данридж. – Его рука потянулась, чтобы погладить ее по щеке.

И тут Бригитта, наконец, все поняла. Она резко отбросила его руку и, вне себя от бешенства, взглянула на него.

– Ах, так?.. Значит, ты лжец… обманщик… Ты вероломный предатель!.. – закричала она, подыскивая самые оскорбительные слова, чтобы сильнее уязвить его.

Йен поднялся и встал во весь рост, нависая над ней. Вид у него был угрожающий. Улыбка исчезла с его лица, а глаза, еще недавно горевшие любовью, смотрели холодно и сурово.

– Это ты осмеливаешься называть меня обманщиком и лжецом? – сказал он. – Ты, которая твердила: «Я дочь цыганского барона… У меня много слуг. Я ясновидящая…» – издевательски передразнил он ее. – И теперь упрекаешь меня в обмане?!

Испугавшись, Бригитта отступила на шаг, но Йен железной хваткой схватил ее за руку.

– Мы возвращаемся в Данридж сегодня же, – повторил он.

– Я не поеду! – с вызовом заявила Бригитта, задетая его властным тоном. Никто, за исключением разве что самой королевы, не смел, разговаривать с Деверо таким тоном. – Я возвращаюсь в Англию, – уже более спокойно добавила она. – А брак наш будет аннулирован.

– Замолчи! – взревел Йен. – Наш брак осуществился – так что о расторжении его и речи быть не может.

– Негодяй! – взорвалась Бригитта. – Ты подлый, мерзкий, гнусный негодяй! Я ненавижу тебя!

Услышав это, Йен схватил ее за плечи и яростно тряхнул, впившись пальцами в ее нежную кожу.

– Ах, так?! Ты меня ненавидишь? – опасно понизив голос, с ледяным спокойствием спросил он. – Ну что ж, моя крошка, тогда тебе предстоит узнать, каково жить с мужем, который не любит тебя.

Сорвав одеяло с ее дрожащего тела, Йен протащил ее через комнату и швырнул на кровать.

– Когда мужчина вынужден жить с женщиной, которая его ненавидит, она становится для него лишь породистой самкой, предназначенной для рождения наследников, – мрачно проговорил он. – Сейчас ты увидишь, как это делается.

– Не надо! Пожалуйста, не надо! – взмолилась Бригитта со слезами на глазах.

Йен остановился, как будто только сейчас осознав, что намеревался сделать с женщиной, которую любил.

– Черт бы тебя побрал! – выругался он и, повернувшись, выскочил из домика, хлопнув дверью.

Уязвленная до глубины души, Бригитта сжалась на кровати, глотая слезы. Потом подобрала одеяло и вновь завернулась в него. Она сидела, уставившись в одну точку, и проклинала тот день, когда впервые услышала имя Макартура.

– Какие же они вероломные обманщики! – простонала она и, не выдержав, разразилась бурными рыданиями.

Как ужасно, что она отдала свое тело и свое сердце этому Россу, который внезапно превратился в чудовище по имени Йен. Права была ее сестра Хэтти: эти горцы убивают ради развлечения. И мучают для собственного удовольствия ничего не подозревающих невинных людей!

Вернувшись в дом, Йен уселся за стол и молча смотрел на всхлипывающую Бригитту. Понемногу его начали мучить угрызения совести за то, что он так жестоко обошелся с ней. Он ведь понимал, что, несмотря на свою зрелую красоту, жена его была все еще ребенком, не знающим жизни, не знающим мужчин. Но сам-то он взрослый человек и должен был бы владеть собой. Ему следовало бы проявить больше терпения, но эти в запальчивости, брошенные ею, слова о ненависти совершенно лишили его способности здраво рассуждать. Теперь он уже сожалел об этом.

Нагнувшись, Йен потянулся, чтобы погладить лисенка, но Хитрец вдруг оскалил зубы и угрожающе зарычал. А затем прыгнул на кровать к своей хозяйке, злобно сверкая глазами.

По мере того как утихал гнев в душе, Йену захотелось приласкать жену, но разум возобладал над этим сердечным порывом. Бригитта должна научиться слушаться и уважать мужа, его молодая жена сама должна сделать первый шаг к примирению, а уж потом и он проявит к ней участие. А если она этого не сделает?.. Но Йен отказывался даже вообразить себе такое. Этого просто не могло быть.

Впервые за все время они провели ночь порознь – она, всхлипывая во сне на кровати, а он без сна, завернувшись в свой плед, на полу.

5

– Вставай!

Услышав сквозь сон этот приказ, Бригитта покрепче зажмурила глаза и притворилась, что спит. Перевернувшись на бок, она натянула на голову одеяло.

– Вставай, я сказал! – Йен сдернул с нее одеяло, и, ошеломленная, она села, сердито уставившись на него.

Несмотря на свои опухшие покрасневшие глаза, Бригитта выглядела очень соблазнительно, словно только что встала с ложа любви. Йен почувствовал, как им вновь овладевает желание, но усилием воли сдержал этот порыв. Впереди у них дальняя дорога, целый день придется ехать верхом, а потом у него будет еще много ночей, чтобы не спеша, с чувством удовлетворить свои желания.

– Каша готова, – сказал он, с сожалением отворачиваясь от жены. – Поторопись. Нам пора выезжать.

Бригитта спустила ноги с кровати и встала. Взяв свою рубашку, она натянула ее через голову и с хмурым видом села за стол. У нее совершенно не было аппетита.

«Росс – нет, Йен – он лгал мне, – молча, размышляла она. – Он разыграл меня, как дурочку».

– Я выйду на минуту, – резко сказал Йен, он вообще теперь был весьма холоден и даже грубоват, – а ты быстрее собирайся.

Перед тем как выйти, он задержался в дверях и долгим взглядом посмотрел на жену, но она так и не подняла на него глаза.

Слезы гнева и отчаяния душили ее, но Бригитта сдержала себя. Она, давясь, доела овсянку, потом оделась и занялась уборкой в комнате в тщетной надежде отогнать печальные мысли. Не хотелось думать о той долгой и несчастной жизни, которая ей предстояла. «Мне только семнадцать лет, – трагически размышляла она, – и сколько же еще мне придется терпеть своего мужа, пока смерть наконец не освободит меня от него?» Будущее рисовалось ей в мрачных тонах, но и настоящее было ничем не лучше – ведь она лишилась человека, которого успела уже полюбить. «Что за чушь! – оборвала она себя. – Росс никогда не существовал». Ах, что за дурой она была!

Йен вернулся и погасил все еще тлеющий огонь в очаге. Они вышли из охотничьего домика, лисенок не отставал от них.

– Ты будешь вести себя тихо всю дорогу. Иначе я свяжу тебя и перекину через седло, словно тюк, – пригрозил Йен. – Ты поняла?

Бригитта только кивнула в ответ.

Он помог ей сесть в седло и уже было собрался вскочить на коня позади нее, но Бригитта его остановила.

– Хитрец не сможет пробежать такое большое расстояние. Подай мне его, пожалуйста.

Йен хмуро посмотрел ей прямо в глаза.

– Лисенок останется здесь.

– Что? – Этого она никак не ожидала.

– Что слышала, – холодно сказал он. – Зверь останется в лесу, где ему и положено жить.

– Хитрец мой друг!

– Не смей разговаривать со мной таким сварливым тоном, – предупредил Йен. – Данридж не подходящее место для лис. Там у тебя найдутся более важные дела, и вряд ли останется время для капризов.

– Ну, пожалуйста, – взмолилась она. – Хитрец ведь не выживет здесь один. – Йен, не обращая внимания на ее слова, вскочил в седло. Она тихо пробормотала: – Я тебя ненавижу.

– Чем чаще ты это повторяешь, – с угрозой прошептал он ей прямо в ухо, – тем больше вредишь себе.

Они отъехали от охотничьего домика. Слезы безостановочно катились по щекам Бригитты, она не в силах была заглушить рыдания, сотрясавшие ее. Хитрец, затрусил вслед за ними, временами сворачивая с дороги, но всегда возвращаясь, чтобы следовать за лошадью.

Увидев, что Хитрец не отстает, Бригитта, наконец, перестала плакать. Она поминутно оглядывалась, чтобы посмотреть, где ее рыжий любимец. «Но что будет с ним, когда мы приедем в Данридж?» – подумала она. Если это чудовище, которое называет себя ее мужем, станет причиной гибели лисенка, то… «То я сделаю так, – поклялась себе Бригитта, – что он будет жалеть об этом до конца своих дней».

С каждой последующей милей лисенок все больше уставал, а его хозяйка все больше беспокоилась. Наконец за спиной раздался жалобный визг, и Бригитта оцепенела. Йен остановил лошадь. Оглянувшись, они увидели, что Хитрец в изнеможении растянулся прямо посреди дороги.

– Он слишком устал, чтобы бежать дальше, – сказала Бригитта. – И я уверена, что одному ему не выжить, он слишком мал.

– Ну что ж, – угрюмо произнес Йен, – подожди минуту, только не сходи с лошади.

Он спешился и вытащил из ножен кинжал, вызвав испуганный вздох Бригитты.

– Если ты сделаешь это, – ахнув от ужаса, пригрозила она, – то клянусь, при первой же возможности я сделаю с тобой то же самое.

– Закрой рот, или ты пожалеешь об этом. Намеренно неторопливым шагом Йен направился к лисенку, который, видя это, радостно замахал своим пушистым хвостом. Он перекатился на спину, глядя на Йена снизу вверх черными глазами-бусинами.

Оглянувшись на Бригитту, плечи которой горестно вздрагивали от рыданий, Йен посмотрел вниз на зверька. Потом сунул кинжал в ножны и взял Хитреца на руки, слегка потрепав его по загривку.

– Перси поднимет меня на смех, – пробормотал он себе под нос, когда, вернувшись к лошади, положил Хитреца Бригитте на колени.

Удивленная, она подняла глаза и сквозь слезы благодарно улыбнулась ему, еще не веря своему счастью.

– Спасибо, – прошептала она, губы ее еще слегка дрожали.

Йен коротко кивнул и вскочил на коня. Прижав своего любимца к груди, Бригитта успокоилась и теснее прижалась к мужу. «Ну что ж, – решил он, сдерживая довольную улыбку, – пускай смеются, но, пожалуй, я поступил сейчас мудро».

Уже наступил полдень, когда впереди показался замок Данридж. Выстроенный в средние века, он показался Бригитте довольно мрачным, хотя сама она всю жизнь прожила в таком же старинном замке Басилдон.

Не доезжая немного до наружных ворот, Йен остановил коня.

– Добро пожаловать в ваш новый дом, миледи. – Голос его прозвучал почти дружелюбно.

– А где озеро Лох-Эйв?

– Там, позади замка, – ответил он, довольный, что жена выказала интерес к своему новому жилищу. – Кстати, ты должна вести себя в замке как подобает леди, хозяйке и госпоже, – добавил Йен назидательным тоном. – И не позорь меня перед моими…

Сразу помрачнев, Бригитта бросила на него колючий взгляд. Да, пожалуй, он говорит совсем не то, что надо. Йен осекся и тронул поводья коня.

По подъемному мосту они въехали во внешний двор. Часовые встретили Йена радостными криками. Пока лорд проезжал мимо, они провожали взглядами Бригитту и пушистый рыжий комочек у нее на руках. Во внутреннем дворе Йен остановил коня перед входом в главное здание.

– Наконец-то! – бросился к ним Перси. – Добро пожаловать. С приездом!

Йен спешился и помог сойти с коня жене, которая тепло улыбнулась его брату. По мнению Йена, даже слишком тепло.

– А что это у тебя? – поинтересовался Перси.

– Это мой ручной лисенок.

Но не успела Бригитта договорить, как одна из охотничьих собак, живущих тут же в замке, кинулась к ним, заметив повизгивающий рыжий комочек. Вздыбив шерсть на загривке, собака грозно зарычала на лису, а потом громко залаяла. Испугавшись, Хитрец спрыгнул с рук Бригитты и кинулся наутек.

– Стой!.. – закричала она и бросилась за ним вдогонку.

Йен и Перси припустились следом.

Гончая неслась за лисенком по пятам, но Хитрец был быстрее. Он стремительно обогнул главное здание и кинулся к караульному помещению, обитатели которого, заслышав шум, тут же высыпали наружу.

Их глазам предстало весьма странное зрелище. По пятам за невесть откуда взявшимся в замке маленьким лисенком гналась одна из охотничьих собак, за ней с истошным криком мчалась растрепанная женщина, за которой, в свою очередь, гнались двое мужчин. В одном они тут же узнали Перси, другим оказался Йен. Вот чудеса!

Хитрец бросился в сад и там быстро шмыгнул в щель между лежащими на земле бревнами. Разъяренная гончая запрыгала перед узким отверстием и яростно залаяла, не в силах добраться до зверька.

Объятая ужасом при мысли, что ее любимца могут разорвать на куски, Бригитта вбежала в сад следом за собакой, но, запутавшись в подоле юбки, потеряла равновесие и упала в густую траву. Испуганный визг лисенка и бешеный лай собаки вконец лишили ее присутствия духа. От стыда и бессилия она уткнулась лицом в траву и безутешно зарыдала.

Наконец появились Йен и Перси. Они вихрем ворвались в сад. Сразу за ними показалось несколько солдат из замковой стражи, остановившиеся при виде такой сцены. Йен подбежал к лежащей в траве Бригитте, в то время как Перси бросился унимать собаку.

– Джеми! – крикнул он, оттаскивая гончую от бревен, под которыми прятался лисенок. – Уведи ее обратно на псарню. Да следите, черт возьми, за собаками!

Сильными руками Йен поднял жену с земли. Близкая к истерике, Бригитта горестно рыдала в его объятиях, и вид у нее был весьма плачевный: юбка порвана, лицо испачкано грязью и залито слезами, волосы в беспорядке.

– Тебе больно? – спросил он.

Бригитта отрицательно покачала головой и, не переставая всхлипывать, бессвязно пробормотала:

– Х-х-хитрец…

– Он в полном порядке, – заверил жену Йен.

Тут подошел Перси и положил дрожащего лисенка ей на руки. Уткнувшись лицом в грудь мужа, Бригитта облегченно вздохнула. Зажатый между их телами, Хитрец царапался и ерзал, пытаясь вырваться. Чтобы успокоить жену, Йен поцеловал ее в макушку, а потом бросил на непрошеных зрителей предостерегающий взгляд. Солдаты неохотно разошлись.

– Черный Джек хочет немедленно вас видеть, – сообщил им Перси. – Лучше не заставлять его ждать. Ему не терпится познакомиться с твоей женой.

Йен поднял лицо Бригитты за подбородок и ободряюще улыбнулся ей.

– Ты готова, дорогая?

Все еще всхлипывая, она кивнула. Зная, что отец предпочтет встретиться с ними наедине, Йен отправился не в главный зал, а в кабинет графа, ведя за собой Бригитту.

Когда они вошли, старик поднялся с кресла, стоящего перед камином. Джон Эндрю Макартур, по прозвищу Черный Джек, выглядел в свои годы весьма внушительно. Очень высокий, больше шести футов ростом, он был крепок, как столетний дуб. У него были такие же, как у сына, жгуче-черные глаза, в волосах все же, как дань возрасту, блестела седина, лицо было загорелым и обветренным. В этом старом человеке не было, однако, и намека на дряхлость.

С удивлением граф уставился на двух растрепанных, перепачканных путешественников и на их пушистого рыжего спутника. Рядом с сыном стояла миниатюрная молодая женщина, хорошенькая с виду, но какая-то взъерошенная и грязная, скорее похожая на нищенку. Неужели это дочь покойного графа Деверо, за которой он посылал в Англию?

Граф прищурился и перевел взгляд на сына.

– Это и есть твоя жена? – удивленно и недоверчиво спросил он.

– Отец, позволь представить тебе леди Бригитту, – непринужденно улыбнувшись, сказал ему Йен. – Миледи, это мой отец, граф Данридж.

Бригитта смутилась, сознавая, как непрезентабельно она сейчас выглядит. Робко улыбнувшись, она неловко присела в реверансе, не выпуская из рук лисенка.

– Что ты с ней сделал? – напрямик спросил Черный Джек, глядя на сына. – Что случилось?

Йен открыл, было, рот, чтобы объяснить, но Бригитта опередила его:

– Ничего не случилось, милорд. Я упала в саду, – сказала она.

Йен отвернулся, чтобы скрыть улыбку, довольный тем, что жена так рьяно бросилась на его защиту.

– Тебя-то кто спрашивает?.. – оборвал ее граф.

Бригитта едва не задохнулась от такой грубости, и ее зеленые глаза недовольно сощурились.

– Все так и было, как она сказала, – подтвердил Йен.

– А что это у нее в руках? – Граф недовольно глянул на лисенка.

Предполагая, что отец будет так же неуступчив, как и сын, Бригитта посмотрела ему прямо в лицо и решительно расправила плечи, готовая на все, чтобы отстоять своего любимца.

– Это мой ручной лисенок, Хитрец.

– Выброси его, Йен.

– Черта с два! – выпалила Бригитта, а Йен просто не знал куда деваться, так ему хотелось расхохотаться.

– Что ты сказала? – не поверил своим ушам Черный Джек.

– Я сказала: черта с два! – повторила она и спокойно добавила: – Хитрец мой. И вы не посмеете его прогнать.

– Вот как, не посмею?! – повысил голос хозяин Данриджа.

– Не посмеете! – воскликнула Бригитта, яростно сверкая глазами.

– Бригитта, – вмешался Йен, встав между ними, – приди в себя, опомнись. Ты разговариваешь с моим отцом.

– Я возвращаюсь в Англию, – заявила Бригитта, выступив из-за спины мужа. Йен посмотрел на нее весьма красноречиво, глаза его потеряли веселый блеск. – У меня нет ни малейшего желания продолжать эту канитель, особенно после того, что случилось прошлой ночью.

– Прошлой ночью?.. – удивленно поднял брови Черный Джек.

– Ваш сын почти изнасиловал меня.

Йен разразился хохотом, а граф, раскрыв рот, в изумлении уставился на свою невестку. Потом громким шепотом спросил сына:

– Она что, с придурью?

– Я с придурью? Ах ты, болтливый старик!..

– Болтливый старик?! – Граф Данриджа остолбенел.

– Хватит! – заорал Йен, поворачиваясь к жене. – Не болтай чепухи, Бригитта. Муж не может изнасиловать свою жену.

– Но ты почти силой вынудил меня…

– Муж имеет право спать со своей женой, когда ему заблагорассудится, – оборвал ее он. – Это закон.

– Закон! Ты хочешь, чтобы я признала этот ваш шотландский закон? Я…

– Это божеский закон, а не шотландский, – вмешался Черный Джек, совершенно оправившийся от изумления неожиданными выходками своей невестки. И весело спросил: – А что, англичане не чтут божеские законы?

Лицо Бригитты пошло пятнами от гнева и унижения, но Йен ловко поправил дело.

– Поскольку клятвы произнесены и брак осуществился, ни о каком возвращении в Англию и речи быть не может. Эй, Мойра!

Какая-то женщина средних лет, очевидно, подслушивающая у двери, тут же появилась как по волшебству.

– Бригитта, – сказал он, не дав жене времени возразить, – это Мойра, мать Даджи и Джеми. Она проводит тебя наверх и приведет к тебе твою камеристку.

Улыбка женщины была располагающей и дружелюбной, и, помедлив, Бригитта молча двинулась за ней.

– Если я и останусь тут на некоторое время, – сказала она, задержавшись у двери и оглянувшись на графа, – то прошу вас сделать так, чтобы ваши гончие всегда были привязаны. Я не хочу, чтобы они пугали моего Хитреца.

– Ты что, действительно позволил ей держать при себе этого зверя? – спросил Черный Джек, когда она ушла.

– У меня не было выбора, – улыбнувшись, пожал плечами Йен. – Она пригрозила, что проткнет меня моим собственным кинжалом, если я причиню вред ее драгоценному лисенку.

Черный Джек откинул голову и громко расхохотался.

– А она не робкого десятка и будет тебе под стать, – убежденно заявил он.

– С чего ты взял? – недоверчиво возразил Йен. – Она просто своенравная дикая кошка.

– Похоже, что так, – согласился граф. – Но это не худо. Как только ты приручишь ее, она родит нам дюжину сорванцов, которые будут носить имя Макартуров. То-то! И не качай головой, словно я уже выжил из ума.

Уже очень немолодая, Мойра все еще хранила следы былой красоты. Милая женщина с мягкими манерами, небольшого роста, веселая и дружелюбная, она обладала проницательными синими глазами, в которых читалась та внутренняя сила, что зовется волей к жизни. Но без упрямства и сумасбродства, что были так свойственны ее новой хозяйке. Ее каштановые волосы, слегка тронутые серебром, были гладко причесаны и стянуты на затылке узлом.

«Эта женщина здесь не просто служанка, – решила Бригитта, – а скорее домоправительница, с мнением которой считаются». Только заручившись поддержкой Мойры, она сама могла бы действительно стать госпожой в Данридже.

– А вы и в самом деле не робкого десятка, – усмехнулась экономка, ведя Бригитту через вестибюль к лестнице. – И этот молодой повеса, ваш муж, не должен забывать этого, хоть ему и непривычно. И правильно, что вы не стушевались перед графом, – продолжала болтать Мойра. – У него старомодные понятия относительно женщин, а Йен похож на него в этом отношении. Но мне кажется, хозяин уже на вашей стороне.

Покои Йена находились на самом верху. Прежде чем войти, Мойра задержалась и указала на другую дверь.

– Вот эта комната приготовлена для вас, но я сомневаюсь, что вы будете спать в ней. Ваш пылкий супруг уж, конечно, будет настаивать, чтобы вы спали с ним каждую ночь. А там лучше устроить детскую, как только у вас появится малыш.

Услышав это, Бригитта поморщилась. Она была уже по горло сыта Макартурами, а тут еще толкуют про малышей. «А я Деверо, – гордо сказала она про себя. – Что мне эти грубые мужланы в клетчатых пледах!»

– А я жду не дождусь еще одного маленького, с которым можно понянчиться, – сказала ей Мойра. – Он будет славным приятелем для нашей Гленды.

– Гленды?

– Это племянница Йена, – ответила экономка, открывая дверь. – Вот мы и пришли.

В комнате их ждала Сприн. Кузины бросились друг другу в объятия, но тут же разомкнули их и засмеялись. Бригитта все еще держала на руках лисенка, он и помешал обниматься.

– А у вас симпатичный зверек, леди Бригитта, – сказала Мойра, уходя. – Но все же не стоит брать его с собой вниз. Я принесу ему поесть сюда.

Познакомив Сприн со своим питомцем, Бригитта опустила его на пол и крепко обняла кузину. Наконец-то она видит родное лицо!

– Ох, дорогая, – воскликнула она, – как я рада тебя видеть!

– Ты зря убежала ночью из палатки, – укоризненно сказала Сприн. – Я так беспокоилась.

– У меня не было выбора. Но мне очень жаль, что я покинула тебя, оставив наедине с этими… этими…

– Людьми, Бри. Они очень милые люди.

– Как ты можешь говорить так? – вскричала Бригитта. – А ты знаешь, что граф…

– Ворчливый и резкий, – вставила Сприн. – Но, тем не менее, в душе он добрый человек. Так почему ты убежала?

– Ты же знаешь, что мой муж меня оскорбил.

– Ах, какая ты глупая! Если бы ты только подождала…

– Не будем говорить об этом, – прервала Бригитта. – Что сделано, то сделано.

– Но вы простили друг друга?

– Нет, вы только подумайте! Простили! За что?..

– Ты простила лорда Макартура за…

– Он-то, конечно, виноват, – прервала Бригитта, – но за что меня-то прощать? Я ничего дурного не сделала.

Сприн уже начинала терять терпение.

– За то, что ты убежала!

– Это приготовлено для меня? – резко спросила Бригитта, показав на лохань с горячей водой.

Неодобрительно покачав головой, Сприн поняла, однако, намек кузины.

– Да, и я вижу, что тебе не терпится залезть туда.

Сбросив с себя платье и забравшись в теплую воду с отваром ароматных трав, Бригитта даже засмеялась от удовольствия. Понежившись немного, она начала мыться.

– А кстати, я у тебя в долгу, – сказала она кузине. – Я воспользовалась твоей одеждой.

– Пустяки! Ты ведь взяла только старые тряпки.

– Ну и что. А как у тебя дела с Джеми? Сприн покраснела.

– Пожалуй, я к нему неравнодушна, – произнесла она, совсем смутившись.

– А он к тебе? – поддразнила Бригитта, забавляясь тем, как быстро ей удалось вогнать свою кузину в краску.

– Он, кажется, тоже. – Лицо Сприн стало совсем пунцовым. – А как у тебя дела с лордом Макартуром? – вдруг оживилась она.

Не зная, как ответить на этот вопрос, Бригитта окунулась в воду с головой, но тут… Сприн удивленно обернулась, когда открылась дверь, и взгляд Бригитты последовал за ней. Вот уж легок на помине.

– М-м-милорд, – растерявшись, пролепетала она, – я… я моюсь.

– Я вижу, – улыбнулся Йен, входя в комнату.

– А вы что, недовольны? – заносчиво спросила Бригитта, подняв брови.

– Вовсе нет, – миролюбиво ответил он, садясь на край кровати и с удовольствием глядя на нее. – Но раз уж ты моешься первой, то оставь и мне теплой воды.

Вытянув длинные ноги, Йен откинулся на постели и задумчиво любовался женой.

Делать было нечего, и Бригитта решила просто не замечать его присутствия или хотя бы изобразить безразличие. Потому что на самом-то деле забыть о том, что Йен здесь, она была не в силах. Быстро помывшись, она вылезла из божественно теплой воды и, поеживаясь, позволила Сприн вытереть себя полотенцем. Она чувствовала себя неловко под жадными взглядами мужа, не отводившего от нее глаз. Когда же кузина потянулась за халатом, Йен остановил ее.

– Не беспокойся об этом, милочка.

Он встал и, бросив на камеристку многозначительный взгляд, начал медленно раздеваться. Взвизгнув от испуга, Сприн тут же вылетела из комнаты. А Йен посмотрел на Бригитту, которая стояла, оцепенев, обнаженная, посреди комнаты, и небрежно бросил:

– Ступай в постель.

– Ч-что?!

– У тебя уши заложило? – насмешливо спросил он. – Я сказал: ступай в постель. – На мгновение взгляды их скрестились. Его черные глаза властно в упор глядели в ее зеленые, желая наконец утихомирить эту строптивицу.

– Поездка меня порядком утомила, – сказала Бригитта, поворачиваясь, чтобы забраться в постель. – Я сделаю это, но по своей воле, а не потому, что ты мне приказываешь.

И с этими словами она натянула одеяло до самого подбородка. Хитрец тут же прыгнул к ней на постель.

Йен как будто и не услышал ее замечания. Он забрался в еще не остывшую воду и стонал от удовольствия, погружаясь всем телом в блаженное тепло.

– А ты могла бы и поблагодарить меня за то, что я спас твоего друга, – пробормотал он, бросив укоризненный взгляд на Бригитту, которая настороженно наблюдала за ним.

– Благодарю вас, милорд.

– Первое, что мы сделаем завтра утром, – продолжал он, – это раздобудем для Хитреца ошейник. Ни к чему, чтобы народ в замке хватался за оружие всякий раз, как завидит его.

– Еще раз благодарю вас, милорд.

Не смущаясь своей наготы, Йен вылез и неторопливо стал вытираться.

– А ты понравилась отцу, – как бы, между прочим, сообщил он.

– Да?.. Что ты говоришь?! – От удивления Бригитта широко раскрыла глаза, но тут же зажмурила их при виде столь бесстыдно обнаженного мужского тела. Она-то предполагала, что старик сразу же невзлюбил ее за дерзость.

Уперев руки в бока, Йен стоял уже возле кровати и смотрел на Бригитту.

– Нет, у тебя явно что-то не в порядке со слухом. Ты вообще способна отвечать на вопросы?

Бригитта кивнула, боясь спорить. Взгляд ее упал на его весьма внушительного вида мужское достоинство. Воспоминания о близости с мужем заставили ее слегка покраснеть.

Как бы угадав ее фривольные мысли, Йен усмехнулся.

– Вчера ты сказала Россу, что любишь его, – проговорил он. – Но ведь я и есть Росс, дорогая, и я ни чуточки не изменился. Почему же ты сердишься на меня?

– Ты мне лгал. – Она обиженно отвернулась. Йен поднял с постели лисенка и опустил на пол.

Ласково разжав пальцы Бригитты, впившиеся в край одеяла, он лег рядом с ней.

– Ты тоже мне лгала, – напомнил он без всякой злобы.

– Но ты ведь это знал! – выпалила она.

– Что знал? – не понял он.

– Ты знал, что я лгу.

– Ну вот! – хмыкнул Йен. – Ты сердишься на меня за то, что я знал о твоей лжи, в то время как ты не предполагала, что я тоже не очень-то правдив. Так?

– Ну… да… – пробормотала она, отводя глаза. В свете того, что он только что сказал, ее праведный гнев показался ей ребяческим.

Йен мягко приподнял лицо жены, чтобы видеть ее глаза. Он улыбнулся ей почти нежно.

– Скажи, почему ты лгала с самого начала и почему ты убежала?

Смущенная, Бригитта попыталась отвести взгляд, но он не позволил ей этого.

– Нам предстоит долгая супружеская жизнь, дорогая, и я хочу, чтобы все недоразумения остались позади.

– Я… я была оскорблена тем, что ты не присутствовал на нашей свадьбе. И даже не выехал мне навстречу, чтобы приветствовать меня, – она чуть не плакала от досады.

– Клянусь, что мне помешали обстоятельства, дорогая. Я был бы рад присутствовать на нашей свадьбе и скакал всю ночь, чтобы к утру поспеть в ваш лагерь. Но твой след простыл.

– О! – Смущенная, Бригитта не знала, что сказать на это. – Но я же не знала, что ты утром приедешь.

Притянув ближе, Йен поцеловал ее в лоб.

– А теперь ты спрашивай меня. – И когда она отвела глаза, добавил: – Ну, давай, не стесняйся.

– Почему ты мне лгал? – преодолев замешательство, спросила она. Она чувствовала себя престранно. Бригитта не привыкла что-либо обсуждать, раздумывать. Она привыкла действовать.

– Дорогая, я полагал, что ты в обиде на меня. И решил, что самое лучшее – познакомиться с тобой под вымышленным именем. Так тебе было бы легче полюбить меня.

– Но… – Бригитта замолчала.

– Продолжай, – настаивал Йен. – Если есть что-то еще, что тебя беспокоит, я хочу знать об этом.

Смутившись, Бригитта уставилась на завитки черных волос на его груди.

– П-почему ты так грубо обошелся со мной вчера?

Йен нахмурился, сердясь на самого себя.

– Я сожалею об этом, дорогая. Но когда ты сказала, что ненавидишь меня, я просто перестал владеть собой, так тяжело мне было это слышать.

– Но я сказала неправду. – Бригитта подняла глаза и встретилась с ним взглядом. – Во мне говорил тогда гнев.

Йен улыбнулся.

– Так ты не ощущала ненависти ко мне?

– Нет, – прошептала она, словно маленькая девочка, замотав головой.

– Ну что ж, тем лучше для нас.

Йен неожиданно опустил голову и приник к ее губам. Чувствуя, как она вздрогнула, он поцеловал ее нежно, очень нежно.

Когда они оторвались друг от друга, чтобы набрать в легкие воздуха, Йен торжественно сказал:

– Клянусь, что никогда больше не причиню тебе боли, дорогая, никогда не обойдусь с тобой грубо. – А затем снова поцеловал ее, на этот раз более глубоко и страстно. – Бригитта…

– Бри… – шепнула она у его губ.

– Что?

– Называй меня Бри – как все мои друзья.

– Бри, – прошептал Йен, приникая к ее жаждущему рту.

Губы Бригитты вновь раскрылись влажными лепестками, и язык его скользнул внутрь, лаская, вовлекая в любовную игру, обещая блаженство. Опьяненная затянувшимся поцелуем, Бригитта вскинула руки и крепко обняла его за шею, а потом провела ладонями по его широким мускулистым плечам. Его язык, вырвавшись из жаркого плена ее губ, заскользил к маленькому ушку, а потом вниз по нежной коже шеи, вызвав сладостную дрожь во всем теле.

Руки его коснулись ее грудей, лаская и точно взвешивая на ладонях. Его голова опустилась ниже, и горячие губы прошлись по ее мягким холмам. Приподняв голову, Йен залюбовался ими, наслаждаясь, он обвел кончиком пальца розоватый сосок.

– Мне нравятся твои груди, – прошептал он, – такие мягкие и упругие. У тебя большие соски, они хороши и чтобы возбуждать мужчину, и выкармливать младенца.

Бригитта затрепетала от этих слов, чувствуя, как уже знакомое томление распространилось по всему ее телу.

А Йен зарылся лицом в ложбинку меж ее пышных грудей, потом губами ухватил чувствительный сосок, дразня кончиком языка отвердевший бутон. Бригитта застонала от удовольствия. Испугавшись, что Йен прервет ласку, она схватилась за плечи мужа и выгнулась вверх, почти с отчаянием прижимая его голову к своей груди.

Рука Йена скользнула вниз, и Бригитта раздвинула ноги от его легкого, но властного прикосновения. Возбуждение обоих достигло предела. Она чувствовала такую желанную тяжесть его тела, ощущала его нетерпение, силу его страсти. Она сама едва сдерживалась, желание заполнить пустоту, почувствовать в себе его напряженную горячую плоть руководило ею. Удовольствие от их соединения волнами накатывало на тело Бригитты, заставляя его выгибаться ему навстречу.

Она на мгновение открыла глаза, и этот взгляд, затуманенный страстью, совершенно свел Йена с ума. Он и сам сгорал от желания вонзить свой меч по самую рукоятку в ее самой природой созданные ножны. Он слегка отпрянул и сильным толчком вошел в нее, а потом снова и снова.

Тело Бригитты раз за разом приподнималось, чтобы встретить его мощный напор. Она выкрикивала что-то бессвязное, уносимая волной бесконечно блаженного ощущения. Крепко держа ее, Йен замер, а потом задрожал, затопив ее трепещущее лоно, которое впитывало в себя каждую каплю той жизни, которая потом возвращалась миру новым человеческим существом.

Спустя несколько мгновений Йен отстранился от Бригитты и поцеловал. Этот поцелуй был так нежен, что слезы медленно заструились по ее пылающим щекам. Заметив это, Йен ласково стер их и снова лег, тесно прижав жену к себе, словно не желая расставаться с ней никогда.

Оба они молчали, не желая разрушать очарование того, что только что произошло между ними.

Усталость и истома взяли свое, и, в конце концов, они заснули.

6

Держа лисенка на руках, Йен открыл дверь и тихо вошел в комнату. Опустив Хитреца на пол, он взглянул на кровать, где спала Бригитта.

Хитрец затрусил через комнату и, вспрыгнув на кровать, уютно устроился возле своей хозяйки. Йен тоже не стал бороться с желанием быть поближе к Бригитте.

Сев на край постели, он стал пристально разглядывать спящую жену. Ее рыжие волосы разметались в очаровательном беспорядке, а молочно-белая кожа и розовые губы дразнили воспоминаниями о прошедшей ночи. Маленький вздернутый носик Бригитты в сочетании с нежным, слегка выступающим вперед подбородком обнаруживал ее независимый, свободолюбивый характер.

Йен слегка улыбнулся, поймав себя на мысли, что он был бы не прочь так же внимательно разглядеть и то, что скрывается под одеялом, причем немедленно. Влажные губы Бригитты были полураскрыты, словно маня его к себе. Он наклонился и прижался к этому сладчайшему искушению.

Ресницы Бригитты затрепетали, и она открыла глаза. Огромные и удивительно ясные, напоминающие своим цветом горные склоны Хайленда в начале лета.

– Что, ужин? – сонно спросила она.

– Был вчера вечером. Ты его проспала.

– Ой, а Хитрец?

– Рядом с тобой.

Бригитта пошарила рукой и, нащупав рядом лисенка, удовлетворенно улыбнулась.

– Мы будем завтракать вместе со всеми в большом зале, – сказал Йен. – Ты должна познакомиться с теми, кто живет в замке.

Бригитта кивнула. Йен погладил ее по щеке, а она, повернув голову, поцеловала его в ладонь.

– После завтрака мы отправимся на озеро Лох-Эйв, – продолжал он, с трудом сдержавшись, чтобы не ответить на эту невинную ласку. – А позднее навестим нескольких наших арендаторов, чтобы и они могли познакомиться с новой хозяйкой Данриджа.

– Хитрец, наверное, совсем исстрадался, – вдруг сказала она, подумав, что лисенок всю ночь просидел взаперти в комнате.

– Я только что выводил его погулять, – сказал Йен и хмыкнул. – А он уже успел подружиться с Мойрой. Утром в его углу стояла дочиста вылизанная миска. О, чуть не забыл. – Йен достал из кармана собачий ошейник. – Это для Хитреца.

Ошейник был новенький, из блестящей желтой кожи.

– Какой красивый! – обрадовалась Бригитта. – Надеюсь, Хитрецу понравится.

– Как бы то ни было, а носить придется. Иначе, не дай Бог, его могут принять за дикого лиса.

Согласно кивнув, Бригитта села в постели, и соскользнувшее одеяло обнажило восхитительные округлости ее грудей. Протянув руку, она успокаивающе погладила лисенка, а Йен закрепил блестящий желтый ошейник на шее Хитреца.

– Ему очень идет, – похвалила она. – Он теперь самый заметный зверь в этом королевстве. А ты что скажешь, Йен?

– Очень славный, – согласился он, когда Хитрец после тщетной попытки сорвать с себя ошейник спрыгнул с постели. – Все хайлендские лисы лопнут от зависти, когда увидят его. Ну что, позвать тебе Сприн, дорогая?

В зеленых глазах Бригитты сверкнула лукавая искорка, и она позволила одеялу спуститься до самой талии, соблазнительно выставив свои груди. Правая рука ее скользнула вверх, чтобы погладить Йена по щеке.

– Неужели уже так поздно? – промурлыкала она. – И нам непременно надо идти завтракать?

Ничего, не отвечая, Йен уставился на ее влекущие розовые соски. Со стоном, больше напоминающим рычание, он толкнул ее на подушки, но Бригитта сразу вытянула руки, чтобы удержать его на расстоянии.

– Что ты?.. Нас ведь дожидаются в большом зале? Это же очень важно! – с притворной наивностью округлила она глаза.

– Нет. – Он прижался к ее губам в бесконечном жадном поцелуе. – Знать ничего не хочу!

Утро уже неизбежно переходило в день, когда они с Йеном вошли в большой зал, все еще полный народу. Чувствуя на себе множество любопытных взглядов, Бригитта на долю секунды заколебалась.

– Не волнуйся, – шепнул Йен. – Черный Джек – это самый страшный человек в Данридже, а ты уже с честью выдержала столкновение с ним.

– Вот еще, – ответила она, вздернув подбородок. – Я просто удивлена, увидев так много людей, собравшихся здесь в такое время.

– Неужели? – Он поднял брови с шутливой подозрительностью. – Значит, ты не случайно соблазняла меня сегодня утром?

Кровь бросилась ей в лицо, но, прежде чем она успела ответить, перед ними появился Перси.

– Доброе утро, брат, – поздоровался он. – Леди Бригитта…

– Бри, – поправила она, тепло, улыбаясь ему. – Зови меня просто Бри. Помнишь?

– Я не забыл. – Перси взглянул на Йена. – Как видишь, все, кто мог, собрались здесь, чтобы хотя бы одним глазком взглянуть на твою жену. Ведь вчера вечером вы так и не дали лицезреть себя, уединившись в своих покоях.

Йен слегка нахмурился на шутку брата.

– А где твой любимец? – как ни в чем не бывало, обратился тот к невестке.

Вспомнив о вчерашнем происшествии, Бригитта покраснела и, запинаясь, пробормотала:

– Йен… я… мы подумали, что лучше всего будет оставить его наверху.

– Зачем же? По Данриджу уже разнеслись слухи, и многие пришли сюда, чтобы своими глазами увидеть твоего прирученного зверька.

– Ну, хватит, – проворчал Йен. – Мы с Бри очень проголодались и хотим поесть спокойно. Ты понял?

– Ну, разумеется, – ухмыльнулся Перси. – В особенности учитывая те изнурительные занятия, которым вы, должно быть, предавались, не удостоив нас своим появлением на ужине.

Бригитта вспыхнула от смущения, а Йен нахмурился, осознав, что, наверное, всему замку известно уже, сколько раз он имел за прошедшие сутки свою жену. Не сказав больше брату ни слова, он повел Бригитту к столу.

Бригитта насторожилась, увидев, что на месте, которое обычно предназначается для хозяйки замка, сидит красивая молодая женщина. В качестве жены наследника Данриджа этой хозяйкой была она, Бригитта. Если только…

– Твой отец что, женился вторично? – шептала она.

– Нет.

Йен проследил за ее взглядом и понял, кого именно она имела в виду. «Черт бы побрал эту Антонию!» – выругался он про себя.

Подойдя к столу, Йен почтительно приветствовал отца. Бригитта, не уверенная еще в добром отношении к себе графа, скромно присела в реверансе и промолчала.

Черный Джек кивнул ей, потом посмотрел на сына.

– Ну что ж, похоже, вы неплохо отдохнули.

– Да, – серьезно ответил Йен, не принимая несколько игривый тон отца. – И мне нужно еще несколько часов, чтобы еще кое-что показать Бригитте. Если только нет ничего более срочного.

– Теперь, когда ты вернулся, времени, чтобы заняться делами, будет достаточно. – Черный Джек перевел взгляд на Бригитту. – А ты выглядишь свежее, милая. Где твой любимец?

– Заперт в нашей комнате. Там и надо было бы держать его с самого нашего возвращения.

Черный Джек добродушно рассмеялся.

– На этот счет не беспокойся, – заверил он ее. – Твой муж решает все сам. Если он позволяет тебе держать этого зверька, значит, все в порядке. – Черный Джек метнул взгляд на сына и сухо добавил: – Я ведь всего только граф и его отец.

Стоящий рядом Перси сдавленно рассмеялся, но граф бросил на младшего сына укоризненный взгляд, и тот сразу же сделался серьезным.

Йен понял, что не может больше оттягивать неизбежное. Он повернулся, чтобы представить женщину, сидящую рядом с Черным Джеком.

– Бригитта, представляю тебе леди Антонию, вдову моего брата Малкольма, – чопорно произнес он. – Антония, это леди Бригитта.

Антония Маккинон-Макартур была цветущей стройной особой, с плавными изгибами тела и длинной холеной шеей, выступающей из стоячего воротника. Увенчивало эту гордую шею ангельски миловидное лицо. У нее были голубые глаза, маленький прямой нос и нежная кожа цвета слоновой кости. Густые белокурые волосы ее были заплетены в толстую косу, ниспадающую до самой талии.

Сразу поняв, что они соперницы, женщины смерили друг друга ледяными взглядами. Бригитта была в бешенстве, что Антония узурпировала место, принадлежащее по праву ей как хозяйке Данриджа, а та, в свою очередь, поняла, что планы стать со временем графиней Данридж теперь окончательно провалились.

Стремясь заставить свою молодую соперницу почувствовать себя здесь посторонней, Антония бросила на нее рассеянный взгляд и холодно улыбнулась. Ответив ей столь же ледяным взглядом, Бригитта не осталась в долгу и тоже едва кивнула головой.

Йен заметил все это, но надеялся, что можно будет избежать стычки, отведя Бригитту к концу стола. А позже он прикажет Антонии уступить место, которое она занимала до сего времени. Ведь Малкольм умер, а ей не удалось произвести на свет наследника, и значит, Бригитте надлежало встать выше ее.

– Ну и ну! – громко прошептала Антония графу. – Вот не знала, что англичанки не обучены хорошим манерам.

Бригитта обернулась.

– Что вы сказали?

– То, что слышали, – бросила Антония. – Вы даже не удосужились сделать реверанс, поклониться.

– Еще чего, – с нескрываемым превосходством заявила Бригитта, вызвав одобрение всей аудитории. – Я теперь хозяйка Данриджа, и вам первой следует поклониться мне.

Черный Джек и Перси громко расхохотались. Антония бросила на них презрительный взгляд и умоляюще посмотрела на Йена, словно прося его поддержки.

– Не расстраивайся из-за пустяков, дорогая, – сказал тот Бригитте. И, холодно взглянув на Антонию, добавил: – Она сидит во главе стола в последний раз.

Йен провел Бригитту в конец главного стола, где они могли бы хоть немного уединиться. Едва усевшись, он обвел многозначительным взглядом всех присутствующих в зале, и, повинуясь взгляду Йена, воины Макартуров разошлись по своим делам. Всем было ясно, что их молодому хозяину не терпится остаться со своей женой наедине.

– Доброе утро, – поздоровалась неизвестно откуда появившаяся Мойра и хмыкнула: – Вернее, то, что от него осталось.

Она поставила на стол миски с дымящейся овсяной кашей, приправленной сливками и медом. А в центре его уже стояли сыр, масло, свежевыпеченный хлеб и ломтики мяса, обложенные зеленью. Для Йена она принесла кружку темного эля, а для Бригитты – молоко.

– Терпеть не могу молоко, – заявила Бригитта. – Я бы тоже предпочла эль или вино.

– Нет, миледи, – мягко, но настойчиво возразила экономка. – Вам предстоит обзаводиться детьми. Вы должны каждый день выпивать по кружке молока. Конечно, вы будете пить его больше, когда забеременеете. А если вам так уж не нравится, то лучше всего пить именно по утрам. Тогда оно меньше будет вас раздражать.

– Ну, хорошо, хорошо, – Бригитта заставила себя улыбнуться этой женщине, которая, несомненно, желала ей добра, и, поднеся кружку к губам, попробовала молоко.

– Вы такая прекрасная пара, – не унималась Мойра. – Жду не дождусь, когда увижу ваших малышей.

Бригитта поперхнулась, а Йен, едва сдерживая смех, принялся хлопать ее по спине.

– Ну, меня ждут дела, – сказала Мойра, поворачиваясь, чтобы уйти. – Я готовлю на обед любимое блюдо Йена – хаггис.

– Хаггис? – спросила Бригитта, обращаясь к мужу. – А что это такое?

– Это шотландский деликатес.

– А из чего его делают?

– Ты уверена, что хочешь это знать? – улыбнулся Йен.

– Конечно, – удивилась Бригитта, – а что тут странного?

– Ну что ж. Все просто. Готовится фарш из бараньего ливера с курдючным салом, луком, овсяной мукой и пряностями, – пояснил Йен. – Потом берут бараний желудок, начиняют всей этой смесью и варят.

Бригитта сморщилась, почувствовав тошноту, и оттолкнула тарелку.

– Я не так голодна, как думала, – прошептала она сдавленно.

Йен откровенно веселился.

– Я тебя предупреждал. – И, помолчав, добавил: – Ну что ж, в таком случае пойдем?

Это был необычный день для Хайленда: ясное безоблачное небо, солнце слепит глаза, и легкий бодрящий ветерок, налетающий с гор, веселит душу. Буйство ярких осенних красок по берегам – пиршество для глаз. Озеро Лох-Эйв сверкало под лучами солнца, зажигающего блестки на его холодной синей воде. Бригитта была потрясена величием шотландской природы, и даже Йен, давно привыкший к этому виду, не остался к нему равнодушным.

– Впечатляюще, правда? – заметил он, видя искреннее восхищение на лице жены.

– О, да! – ответила она. – Я даже не представляла, до чего здесь красиво.

Покинув берег озера, они отправились навестить нескольких арендаторов, которые встретили их очень радушно. Последние сомнения Йена относительно жены рассеялись, когда он увидел, как очаровала она этих людей, их жен и домочадцев.

Бригитта была приятно удивлена тем непринужденным достоинством, с которым держались эти простые труженики, не получившие, казалось бы, никакого воспитания. Ее переполняла гордость при виде того, с каким подчеркнутым уважением они относились к ее мужу. Надо заметить, что он отвечал им тем же. Но самым приятным было то, что они легко приняли ее в качестве своей новой госпожи и хозяйки – это было видно по всему.

Вернувшись в Данридж, Бригитта, как только сошла с коня, сразу же помчалась в свои покои, собираясь вывести лисенка прогуляться по саду. Но, подойдя к лестнице, она лицом к лицу столкнулась со своей кузиной, несущей на руках Хитреца.

Улыбаясь, Сприн пожала плечами.

– Я больше не могла выносить его жалобного скулежа и решила сама вынести его в сад.

– Давай его мне, – сказала Бригитта и взяла лисенка на руки. – А ты пока иди к себе. Я скоро вернусь.

Выйдя в сад, она внимательно огляделась. Похоже, все собаки, живущие в замке, были, как и положено, на привязи. Значит, прогулка будет безопасной. Она опустила Хитреца на землю и тут же заметила маленькую девочку, в одиночестве сидящую на скамье. Решив, что это, должно быть, племянница Йена, Бригитта подошла и села рядом. Они обменялись приветливыми улыбками.

Пятилетняя Гленда была точной копией Антонии. Единственным отличием была россыпь веснушек на носу.

– Должно быть, ты и есть Гленда?

– Да, а вы леди Бригитта?

– Да, но ты можешь называть меня Бри – как все мои друзья.

Блеск, который появился в глазах Гленды, напомнил Бригитте озеро Лох-Эйв.

– Значит, Мы станем друзьями?

Заметив выражение надежды на восхитительном лице девочки, Бригитта ощутила, как душевное волнение стеснило ей грудь.

– Ну конечно. А ты хочешь быть моим другом?

– Да.

– Но почему ты сидишь здесь одна? – спросила Бригитта.

– Меня отпустили поиграть.

– Тогда почему же ты не играешь?

Лицо Гленды помрачнело.

– Не с кем.

– Ну, уж, не поверю, – мягко укорила ее Бригитта. – У такой милой девочки, как ты, должно быть много друзей.

– У меня теперь есть вы.

– А как же другие дети в Данридже?

– Мне не разрешают с ними играть. Я попробовала однажды, и меня наказали.

– Вот как? – удивилась Бригитта. – И кто же не позволяет тебе играть с другими детьми?

– Мама, – сказала девочка. – Она меня снова накажет, если узнает, что я играла с другими ребятами.

– Понятно. – Бригитта задумалась. Что за надменность, надо же! Антония просто с ума сошла. Ей, Бригитте, в детстве всегда разрешали играть в замке с другими детьми. Почему бы и Гленде не разрешить? Что ж в этом плохого?

Обнюхав все углы сада, Хитрец прибежал и уселся перед ними. Склонив голову набок, он дружелюбно помахивал своим пушистым хвостом.

Бригитта засмеялась.

– По-моему, Хитрец хочет с тобой познакомиться.

– Это ваша собака?

– Он, конечно, мой, – со смехом ответила она, – но это не собака. Хитрец – лисенок.

– Лисенок?! А можно мне его погладить?

– Ну конечно.

Гленда протянула руку, чтобы погладить Хитреца, и тот, воспользовавшись случаем, лизнул ее ладонь. Когда же она засмеялась от удивления и восторга, он лизнул снова и весело запрыгал вокруг девочки.

– Хитрец не простой лисенок, – начала рассказывать ей Бригитта. – Когда я однажды заблудилась в лесу, он спас мне жизнь.

– Вы заблудились в лесу? И он спас вам жизнь? Бригитта важно кивнула, готовясь всячески расцветить свою выдумку для развлечения малышки.

– А когда? Как это было?

– Ах, как трогательно! – раздался вдруг слева издевательский голос Антонии. И не успела Бригитта ответить, как та, не обращая на нее внимания, повернулась к дочери. – Противная девчонка! Я ведь предупреждала тебя, чтобы ты держалась подальше от этой особы. А ну-ка отправляйся к себе в комнату.

– Нет, останься, – приказала Бригитта и повернулась к Антонии. – Ребенок ведь не сделал ничего плохого.

– Занимайтесь своими собственными детьми, – взвизгнула та. – А с дочерью я разберусь сама.

– Что здесь такое? – прогремел, подходя к ним, Черный Джек. – Из-за чего весь этот шум?

– Англичанка пристает к моей дочери! – бушевала Антония. – Какое она имеет право?

– Мы просто разговаривали, – объяснила Бригитта. – Гленда не заслуживает наказания.

– Ну и что ты тут воюешь? – обратился Черный Джек к старшей невестке.

– Я мать Гленды, – настаивала Антония.

– Ну, об этом ты вспоминаешь лишь изредка, – сказал Черный Джек, и лицо его потемнело от гнева. – Гленда может проводить время с кем захочет. – Когда же Антония открыла рот, чтобы протестовать, он веско добавил: – Я глава семьи, и ты обязана мне подчиняться. Понятно?

Не говоря ни слова, Антония повернулась и зашагала прочь.

– Спасибо, милорд, – сказала Бригитта.

– Не обращай на нее внимания. Зла как черт, что после смерти Малкольма потеряла возможность стать графиней. – Черный Джек посмотрел на Гленду, которая взирала на него с выражением, близким к благоговению. – Ну, как, нравится тебе твоя новая английская тетя, малышка?

Гленда кивнула, робея заговорить с этим властным человеком, хоть он и был ее дедом.

– А рыженький дружок этой леди тоже здесь? Девочка опять кивнула. Заметив ее смущение, Черный Джек улыбнулся и решил проявить к внучке больше внимания.

– Не хочешь ли прогуляться со своим дедушкой? – предложил он, протягивая ей руку.

– Хочу, – прошептала она, робко кладя свою крохотную ручку на его широкую ладонь.

– Я когда-нибудь рассказывал тебе, малышка, – начал Черный Джек, уходя с ней по дорожке, – в честь кого тебя назвали?..

Взяв лисенка на руки, Бригитта не спеша, пошла к дому. Когда она поднималась по лестнице, из большого зала донесся голос Антонии, сердито распекающей кого-то. Не обратив на это внимания, Бригитта продолжала подниматься по ступенькам, но вдруг остановилась, услышав оправдывающийся голос Сприн. Что еще такое?! Как осмелилась Антония выговаривать ее кузине! С гневной решимостью Бригитта повернулась и направилась в большой зал.

– Я сказала, принеси мое рукоделие! – кричала Антония на девушку. – И побыстрее.

– Оставьте-ка лучше меня в покое, – бойко отбивалась та, – мне велено дожидаться леди Бригитту.

Антония уже подняла, было, руку, чтобы ударить Сприн по щеке, но Бригитта сзади схватила ее за запястье и резко повернула к себе.

– Сприн моя камеристка, а не служанка в замке. Что вы себе позволяете, миледи?

При этих словах Антония совсем потеряла голову. В бессильной ярости она размахнулась и ударила Бригитту по лицу. В ответ та, не задумываясь, тут же влепила пощечину Антонии.

– Что за чертовщина! Вы что?.. – крикнул Йен, широкими шагами направляясь к ним. – Совсем сбесились, дикие кошки?!

Заливаясь слезами, Антония повернулась к нему.

– Леди Бригитта ни с того ни с сего набросилась на меня, – всхлипнула она.

– А ты не командуй камеристкой моей жены, – сказал Йен, который, видимо, слышал, с чего началась ссора. – И не смей поднимать руку на Бригитту. А сейчас отправляйся в свою комнату и сиди там до самого ужина.

– Она на меня первая набросилась, – завопила Антония. – И ты на ее стороне?..

– С женой я сам разберусь, – заверил ее Йен. – Можешь быть спокойна. Больше она не тронет тебя.

– О! Значит, я еще и виновата?! – взорвалась Бригитта. – Как ты можешь…

– Ты что, не слышишь, Антония? – повторил Йен, не обращая внимания на гневную вспышку жены. – Я велел тебе уйти!

– Ну что?! – вызывающе сказала Бригитта, едва Антония, заливаясь слезами, удалилась к себе. – Меня сейчас тоже отправят в мою комнату, приказав не распускать руки?

– Ну, ну… не расходись так. Может быть, тебе уже вредно волноваться, – многозначительно улыбнувшись, сказал Йен. – Иди к себе в комнату – я скоро приду.

7

Холодным ноябрьским днем Гленда играла в саду. Листья уже облетели, и ветер постукивал голыми ветками, напоминая, что уже глубокая осень. Бросив мячик Хитрецу, Гленда смотрела, как лисенок ловко поймал его в пасть. Потом он засеменил к девочке и ткнулся ей в руку мокрым носом, приглашая повеселиться вместе. Бригитта со смехом захлопала в ладоши, радуясь этому новому трюку своего любимца.

– Время игры почти кончилось, – печально сообщила ей Гленда.

– Я знаю, – ответила Бригитта. – А не хотелось бы тебе поиграть подольше?

– Конечно, но мама рассердится.

Бригитта лукаво улыбнулась.

– Я придумала способ, как всегда делать то, что я хочу, и никогда не иметь из-за этого неприятностей.

– А как? – Глаза девочки заблестели от возбуждения.

Прежде чем заговорить, Бригитта таинственно оглянулась кругом, словно боясь, что их подслушают.

– В жизни есть два пути, которым можно следовать: длинный путь и короткий, – сказала она маленькой девочке. – Когда я сталкиваюсь с чем-то, чего я не хочу делать, то всегда выбираю длинный путь. Вот, например, когда пора кончать игру, то короткий путь домой – это прямо в ту садовую дверь. А длинный – это вокруг всего дома и через двор.

– А если мама или дедушка рассердятся на меня?

– И на этот случай есть подходящий способ действия. Если это мужчина, как, например, твой дедушка, ты должна захлопать ресницами, вот так.

И Бригитта демонстративно захлопала длинными ресницами, а Гленда, смеясь, повторила за ней.

– Превосходно! – воскликнула Бригитта. – Никогда не забывай, что красивая женщина, которая вот так мило хлопает ресницами перед мужчиной, неотразима. Это глупо, но это так.

– А что, если рассердится мама?

– Если это женщина, вроде твоей матери, – отвечала Бригитта, – ты должна сделать то же самое, что сделаешь после того, как похлопаешь ресницами перед мужчиной.

– А что именно?

– Разумеется, соврать.

– Но врать – это страшный грех! – воскликнула девочка. – Это ведь ужасно!

– Чепуха! Как есть два пути, которыми можно следовать, так есть и два рода лжи, – пояснила Бригитта. – Дурная ложь причиняет человеку боль. А добрая ложь – она для того, чтобы не рассердить или не огорчить любимого человека. Другими словами, дурная ложь приносит беду, а добрая ложь предотвращает ее.

– Я поняла, – кивнула Гленда. – Когда Мойра спросит, съела ли я кашу, надо сказать «да», даже если я отдала ее Хитрецу. Ведь, узнав правду, Мойра бы рассердилась, а мы ведь не хотим, чтобы это случилось.

– Вот и умница, – Бригитта обняла девочку. – А теперь выбор за тобой. Пойдем мы домой длинной дорогой или короткой?

Гленда хитро улыбнулась.

– Конечно, длинной.

И следом за лисенком рука об руку они с Бригиттой пошли вокруг дома. Выйдя во двор, они увидели графа, который встречал Йена и Перси, сходящих с коней.

– Ну, как все прошло? – обратился Черный Джек к старшему сыну.

Йен собрался ответить, но тут увидел жену. Улыбаясь, он смотрел, как она подходит к ним.

– Не отвлекайся от дела, черт побери! – выругался Черный Джек. – Я спрашиваю, как все прошло.

– Лучше, чем мы надеялись, – рассмеялся Йен, как видно, очень довольный вылазкой. – Мы угнали у Менци около тридцати голов скота.

– Славно. Это отучит их соваться к нам, – потер руки отец.

– А число наших стражей и пастухов я удвоил до первого снега.

Граф удовлетворенно улыбнулся.

– Правильно сделал. Я доволен тобой.

– Нет, Кевин, – послышался вдруг рассерженный голос Мойры. – Не смей беспокоить хозяина по таким пустякам. Отправляйся обратно, тебе говорю!

Граф и двое его сыновей обернулись на этот голос. По двору с насупленным видом шествовал один из помощников повара, а следом за ним шла Мойра, гневно честя его на все лады. Подойдя к графу, Кевин высоко поднял окровавленного цыпленка, чтобы все могли увидеть его.

– Уже третий за эту неделю, – объявил он. – И ни один не съеден, а просто убит.

– Извините, – вмешалась Мойра. – Я говорила, чтобы он не лез к хозяину с этими глупостями, но он упрям как осел.

– Ничего, ничего, – успокоил экономку Черный Джек. Потом перевел взгляд на Кевина. – Ну, парень, и кто же, по-твоему, мог это сделать?

– Я не смог выследить его, как ни старался, – ответил юноша. – Видно, тот, кто этим занимается, хитер, как лиса.

При этих словах все смолкли. Каждый бросил тревожный взгляд на Хитреца, а потом на его хозяйку.

– Ты что-нибудь знаешь об этом? – спросил Йен жену.

– Я?.. – возмутилась Бригитта. – Зачем мне убивать цыпленка?

– Не притворяйся, я имел в виду не тебя лично, – с мрачным видом возразил муж. – А кое-кого, кто тебе хорошо знаком.

На мгновение Бригитта задумалась, словно озадаченная таким вопросом, но потом до нее дошел смысл этих слов.

– Как ты осмелился подумать об этом! – вскричала она. – Хитрец не станет убивать просто так, а голоден он, слава Богу, никогда не бывает.

– Разве ты можешь поручиться, что тебе в любую минуту известно, где он находится? – спросил Йен.

– Могу.

– Бригитта!

– Ну ладно! – вскричала она. – Допустим, не могу, но это еще не означает…

– Хватит! – прервал он ее. – Я сразу был против того, чтобы везти его сюда, но потом уступил твоим просьбам. Вижу, что напрасно. Сейчас я исправлю свою оплошность.

Йен хотел было взять лисенка, но Бригитта оказалась проворней. Она подхватила Хитреца на руки и бросилась бежать. Йен кинулся за ней. Бригитта бежала к воротам, он преследовал ее по пятам.

– Беги, Хитрец! – закричала Бригитта и у самых ворот замка выпустила лисенка из рук.

Испуганный Хитрец проскочил мимо опешившего часового и тут же исчез в зарослях кустарника, росшего возле стен.

Бригитта остановилась и повернулась к мужу. Нет, она ни за что не смирится, она буквально дрожала от ярости. Пощечина обожгла ее щеку. Йен молча подхватил ее на руки и потащил обратно во двор. Не говоря ни слова, он пронес жену мимо графа и всех остальных, наблюдавших эту сцену.

– Не трогайте ее! – завизжала вдруг Гленда, бросаясь к Йену, но Перси перехватил непрошеную защитницу, удержав ее возле себя.

Втащив жену в дом, Йен поставил ее на ноги возле лестницы и грубо тряхнул за плечи.

– Отправляйся наверх, – сурово сказал он. – Я разберусь с тобой позже.

Ничего не ответив, с гордо поднятой головой, Бригитта взошла по лестнице и исчезла в коридоре. А Йен, проводив ее взглядом, резкими шагами направился в отцовский кабинет. Он весь кипел от гнева. Если бы он сразу прошел наверх, то не удержался бы и снова ударил ее. Ему нужно было время, чтобы немного успокоиться.

В кабинете он налил себе виски и одним глотком выпил его. Потом налил еще. Как она осмелилась прилюдно не повиноваться ему! Скрипнув зубами от ярости, он опрокинул и эту порцию и вышел из кабинета.

Как только Йен начал подниматься по лестнице к своей комнате, появились Перси и Черный Джек.

– Йен, – позвал брата Перси, надеясь замолвить пару слов в защиту своей невестки.

– Заткнись! – осадил младшего сына Черный Джек. – Пускай сам разбирается – это только его дело.

Не обращая на них внимания, Йен поднялся по ступенькам к себе в спальню. Он повернул ручку, но дверь не открылась. Жена заперлась изнутри, подлив этим масла в огонь. В раздражении Йен пнул дверь ногой. Ответом ему была тишина. Этого еще не хватало.

– Бригитта! – гаркнул он. – Открой дверь.

– Иди откуда пришел! Бессердечное чудовище! – крикнула она.

Разозлившись, Йен свирепо заколотил в дверь.

– Учти, если мне придется выломать дверь, ты пожалеешь об этом.

Подождав немного, Йен решил уже выполнить свою угрозу, но звук отодвигаемого засова охладил его пыл. Однако дверь оставалась закрытой.

Он нетерпеливо распахнул ее и вошел, но тут же резко остановился, с удивлением глядя на свою жену. Бригитта стояла посреди комнаты, в руке ее сверкал кинжал. Это был один из его собственных кинжалов. Йен грозно нахмурился и шагнул вперед.

– Не подходи, – приказала Бригитта, замахнувшись на него. – Держись от меня подальше, или я проделаю изрядную дыру в твоем теле.

Йен властно протянул руку.

– Быстро дай сюда!

– Как бы не так! Не слишком ли многого хотите, милорд?

– Я не шучу, голубушка.

– И я не шучу, голубчик, – сказала она, передразнивая его шотландский выговор. – Говори, что надо, и уходи.

«Как только я доберусь до нее, – подумал Йен, – отколочу так, что живого места не останется».

– Я не мог поступить иначе там, во дворе, – заговорил он, медленно приближаясь к ней. – Во всем виноват Хитрец. Вот что получается, дорогая, когда держат дома дикого зверя.

– Хитрец здесь ни при чем, – гневно возразила Бригитта. – И, кроме того, ты ударил меня.

– Ты не исполнила моей воли, да еще прилюдно. Ты заслужила куда большего наказания. Но я готов выслушать тебя. – Голос Йена становился все мягче и вкрадчивей, по мере того как шаг за шагом он приближался к ней. – Перестань злиться. Давай поговорим.

Внезапно он бросился вперед и ловким ударом выбил кинжал из ее руки. Бригитта взвизгнула и хотела поднять его, но Йен дернул ее назад, предупредив:

– Не размахивай зря оружием, если не умеешь пользоваться им.

В ответ Бригитта ударила его в лицо кулаком. Скорее от досады, чем от боли, Йен швырнул ее на кровать и всем телом навалился на нее сверху. В исступлении она извивалась и брыкалась под ним, изо всех сил пытаясь вырваться, но он просто держал ее и ждал, пока она устанет от этой бессмысленной борьбы. Потом, склонившись совсем близко к ее лицу, он стал поучать ее:

– Ты должна вынашивать моих сыновей и удовлетворять все мои прихоти. Если ты не понимаешь этого, то пеняй на себя – твоя жизнь будет адом и только смерть станет от него избавлением. Помни, что муж отдает приказания, а жена обязана повиноваться ему.

Йен встал, кинул с высоты своего роста суровый взгляд на лежавшую на кровати Бригитту, резко повернулся и вышел.

Оказавшись в коридоре, он остановился, прислонясь к двери, чтобы успокоиться. Из комнаты до него донеслись приглушенные рыдания жены. Угрызения совести и недопустимая для настоящего мужчины жалость с такой силой охватили его, что, стиснув зубы, он застонал, как от боли. «Господи Боже! Как я мог ударить ее? – корил он себя. – Пусть гнев мой был справедлив, но мои действия – нет. Ах, если бы Бригитта хоть немного задумывалась о последствиях, прежде чем открыть рот!»

Прислуживать за ужином в тот вечер за главным столом было неблагодарным занятием. Стул Бригитты пустовал, а Йен сидел мрачнее тучи. Черный Джек и Перси угрюмо переговаривались друг с другом тихими голосами. Отсутствие Бригитты словно набросило тень на весь зал, подействовав даже на простых воинов. Только леди Антония пребывала в прекрасном расположении духа и ела свой ужин с отменным аппетитом.

Расстроенная событиями этого дня, Мойра решительно направилась в кухню. Схватив Кевина за ухо, она потащила его к двери большого зала.

– Олух! Недоумок! – кипела она. – Взгляни, что ты натворил. Что значат несколько дохлых цыплят, когда под угрозой оказывается счастье нашей госпожи? Теперь ты понимаешь?

Кевин угрюмо взглянул на главный стол. Увидев пустой стул Бригитты и грозное лицо Йена, он еще больше помрачнел.

– Ну что, дошло, наконец? – продолжала распекать парня экономка. – Леди Бригитта плачет наверху из-за того, что лорд Йен ее ударил. В несчастливый день родила тебя мать!

– Я не виноват, – оправдывался Кевин. – Меня заставили… ой… – запоздало спохватился он.

– Ну-ка, ну-ка… Что замолчал, – наступала на него Мойра. – Заставили?! Кто заставил? Что ты плетешь, парень?

– Я боюсь, что нас подслушают, – прошептал Кевин и оглянулся кругом.

Презрительно скривив губы, Мойра поволокла его во двор.

– Ну! – угрожающе произнесла она.

– Но вы не выдадите меня, нет?

– Давай, давай, выкладывай, да поживее, – пригрозила ему Мойра. – Или я продырявлю твою шкуру кухонным ножом.

– Это все леди Антония! – Насмерть перепуганный Кевин заговорил быстро-быстро: – Она велела мне, чтобы я сам убил цыпленка, а потом свалил все на лису. Я не хотел этого делать, но она сказала, что прогонит меня. Она ведь может. Это чистая правда, поверьте мне.

– Я тебе верю, – задумчиво произнесла экономка.

– Если лорд Йен узнает правду, – простонал Кевин, – он сразу меня прогонит. Или еще хуже, до полусмерти изобьет.

– Теперь правда не поправит дела, а только внесет еще больший разлад в семью, – сказала Мойра. – Дай-ка мне подумать. – И она принялась расхаживать взад-вперед перед Кевином, словно обдумывая план сражения. – Есть у меня одна идея, но боюсь, тебе не справиться. Струсишь и испортишь все дело. Жди пока здесь, а я схожу за своим Джеми.

– Джеми? – тревожно вскинулся Кевин. Он знал, насколько тот бывал скор на расправу.

– Мой сын ухаживает за камеристкой леди Бригитты и уж помочь никак не откажется.

Несколько минут спустя Мойра вернулась вместе с Джеми и Сприн.

– Ну-ка, Кевин, расскажи еще разок свою историю.

– Леди Антония приказала мне убить цыпленка и свалить все на лису. Она пригрозила, что прогонит меня, если я этого не сделаю.

– Черт! – выругался Джеми. – Будь она проклята!

– И дважды, и трижды, – в тон ему подхватила Сприн.

– Я придумала, как поправить дело, – сказала Мойра. – Ты поможешь своей мамочке, сынок?

Джеми ухмыльнулся.

– Что за вопрос? Конечно.

Мойра удовлетворенно улыбнулась. Похоже, она в этом и не сомневалась.

– Ты должен убить какую-нибудь лису и принести ее сюда. Кевин отнесет ее лорду Йену и скажет, что выследил и поймал ту самую лису, что душила наших цыплят. Сделаешь?

– Непременно.

– Только будь внимателен, – предупредила она. – У Хитреца на шее желтый ошейник. Не спутай его с дикой лисой.

– Стоит ли все это затевать? – заметила Сприн. – Что, разве это вернет Бригитте ее Хитреца?

– Ты права, тут уж ничего не поделаешь, – согласилась Мойра, – но все же это улучшит их отношения.

– Однако не изменит того факта, что лорд Йен жестоко обошелся с ней.

– Это было его право, – горячо вмешался Джеми. – Миледи вызывающе вела себя со своим мужем и получила по заслугам!

– Ого! – Сприн была ошеломлена его словами. Губы ее сжались и побелели от гнева.

– А ну, тихо! – приказала Мойра. – Наши споры не помогут хозяину и его жене. Что ты думаешь об этом плане, Сприн?

– Ну-у, – протянула та, – по-моему, хуже не будет. И есть даже кое-какой шанс, что это поможет их помирить.

– В таком случае договорились, – заключила Мойра. – А ты, Джеми, займись этим завтра же с утра.

Следующая неделя прошла ужасно. Это осознавали и сам Йен, и его жена. Они почти не разговаривали друг с другом, и в отношениях между супругами царил холод горных ледников.

Заговорщики тоже чувствовали себя не слишком-то хорошо. Убить лисицу оказалось не таким простым делом, как они поначалу предполагали. Единственным человеком в Данридже, который был счастлив в эти дни, оставалась лишь леди Антония. Она просто сияла от удовольствия все то время, пока Йен и Бригитта были в ссоре. А поссорились они не на шутку.

Когда первый гнев все же прошел, Йен попытался помириться с женой. К несчастью, у Бригитты были другие намерения. Она невозмутимо отвергла все его попытки сблизиться вновь. Непривыкший иметь дело с неуступчивыми женщинами, Йен был порядком обескуражен: ему очень не понравилось, что его отвергли – это было для него внове, и он чувствовал себя прескверно. Однако в неповиновении Бригитту было бы трудно обвинить.

Чего не было, того не было. В один из невеселых дней Йен вынужден был признать: «Моя жена подчиняется малейшим моим приказам и готова исполнять любые мои прихоти». В самом деле, она вела себя с ним с той ледяной вежливостью, которая уже начинала выводить его из себя, не говоря уж о том, что это задевало его гордость. Теперь находиться рядом с Бригиттой было все равно что оказаться посреди снежной бури в горах.

Однажды утром он окликнул жену, когда она проходила через двор:

– Бригитта, постой.

– Да, милорд? Слушаю вас.

– Не хочешь ли прокатиться сегодня со мной верхом, дорогая? – спросил он с мягкой улыбкой.

– Нет, благодарю, – отказалась она, но тут же добавила: – Но если это приказ, я, естественно, повинуюсь.

У Йена вытянулось лицо от разочарования.

– Нет, это всего лишь приглашение.

– В таком случае прошу меня извинить.

И с этими словами Бригитта удалилась, оставив его в полной растерянности посреди почти пустого двора.

Проходя как-то днем через сад, Йен вспомнил, что в это время там обычно играет Гленда. Но с тех самых пор, как из Данриджа исчез Хитрец, веселый смех и беготня взапуски в саду прекратились. Сад был тих, словно вымер, однако Йен все же заметил там две фигуры. Выглядевшие словно два ангела, заброшенные в этот мир несправедливости и скорби, Бригитта и Гленда сидели в самом дальнем уголке зимнего сада. Именно тогда Йен и решил, что отчаянные обстоятельства требуют и отчаянных мер. Только одна вещь на свете может вернуть улыбку его жене. А пока что…

Хотя Йен поклялся себе, что не будет принуждать ее к любви насильно, спать рядом с Бригиттой и не касаться ее оказалось самым мучительным из всех испытаний. Раздражение его все усиливалось, а терпение подходило к концу. Если уж его жена решила повиноваться ему во всем, соблаговолит ли она признать и его супружеские права? Пришло время вновь испытать на ней искусство обольщения – один из многих его талантов.

Улегшись в постель, Йен решил поначалу просто поговорить. Бригитта лежала, повернувшись к нему спиной. Он приподнялся над ней и коснулся ее плеча. Удивленная, она повернулась и с недоумением взглянула на него. Йен мгновенно прижал ее спиной к подушке и в отчаянном, жадном поцелуе приник к губам Бригитты. Никакого ответа. Целовать ее было все равно что целовать камень, хотя и очень приятный на ощупь. Отпрянув, Йен встретил ледяной взгляд ее зеленых глаз.

– Мне что, теперь раздвинуть ноги? – холодно спросила она. – Как прикажешь?

У Йена тут же пропало всякое желание. Выругавшись про себя, он откатился в сторону и повернулся к ней спиной.

А Бригитта, глядя на широкие плечи мужа, терзалась болью и отчаянием. Она любила его, но могла ли она простить грубое обращение с ней и жестокость по отношению к безобидному лисенку?

Заговорщики наконец добились успеха, и зверь был пойман. Теперь оставалось только сделать это свершение общим достоянием. Действовать решили, как только подадут ужин. Находясь в разных местах большого зала, заговорщики с тревогой наблюдали за теми, кто сидел за главным столом. Бригитта безмолвствовала между свекром и мужем.

– С наступлением весны, – говорил Йен отцу, – я бы хотел прокатиться с Бри в Эдинбург. Если ты не возражаешь, конечно.

Взгляд Бригитты тотчас же обратился к Йену. А Черный Джек вопросительно поднял бровь, спрашивая себя, что за игру затеял его сын.

– Не вижу, почему бы и нет.

– Я подумал, что тебе не помешали бы несколько новых платьев и безделушек, – сказал Йен Бригитте. – А в Эдинбурге прекрасные модные лавки. Возможно, ты бы захотела приобрести для нашей спальни несколько восточных ковров?

«Подкуп», – подумала она, бесстрастно глядя на мужа. Это была совсем не та реакция, которой он ожидал.

– Как прикажете, милорд.

– Черт побери! – воскликнул Йен, хлопнув кулаком по столу. – А тебе-то самой этого хочется?

Бригитта ответила так же невозмутимо:

– Я желаю только услужить вам, милорд. Как вы соблаговолили мне объяснить, муж командует, а жена повинуется. – Она невесело улыбнулась. – И я не собираюсь оспаривать этот закон.

Черный Джек поперхнулся вином, Перси прыснул, а лицо Йена потемнело от гнева.

– Не напоминай мне об этом, – прошипел он и отвернулся.

– Как пожелаете, милорд.

В этот момент к ним и приблизилась Мойра.

– Лорд Йен, наш Кевин просит разрешения поговорить с вами. Дело срочное.

Воспользовавшись, случаем, чтобы уйти, Йен двинулся к выходу, где его дожидался Кевин. Бригитта проследила за ним взглядом, стараясь понять, о чем он разговаривает с молодым человеком. А когда Кевин высоко поднял в правой руке лису, чтобы Йен мог получше рассмотреть ее, Бригитта в ужасе едва не задохнулась и резко поднялась со своего места. Не сводя взгляда с мертвого зверька в руке Кевина, она быстро пересекла зал и подошла к мужу.

– Вот лиса, которая убивала цыплят, – сказал Йен, взглянув на нее.

– Но на Хитреце был желтый ошейник.

– Хитрец не виноват, – сказал муж, кивком отпустив Кевина. – Ну, ты довольна?

– Довольна? – Бригитта грустно усмехнулась. – Но ведь Хитреца больше нет рядом со мной. Он один в лесу – если еще жив. Я никогда не прощу тебе этого.

– Не будь смешной, – бросил Йен, схватив ее за руку. – Хитрец зверь, и относиться к нему следует соответственно. Зверь, он и есть зверь. Если тебе хочется кого-то нянчить, я сделаю тебе ребенка, твоего собственного.

Бригитта выдернула руку.

– Ты можешь распоряжаться мной во всем, но ты не можешь распоряжаться моей любовью. Я не хочу ребенка от тебя.

И с этими словами она вылетела из зала.

Следующие недели были еще более мрачными. Невыносимая тоска затянула замок как паутиной. Заговорщики были обескуражены провалом своей затеи. Мойра хотела придумать что-нибудь еще, но ей воспротивился Джеми. Они сделали, что могли, и пора Йену и Бригитте самим научиться разрешать свои супружеские проблемы. Сприн поддержала его, и Мойра неохотно уступила.

Так был упущен Йеном и Бригиттой этот маленький шанс помириться. Теперь и он отвечал жене такой же холодностью. Каждое утро, прежде чем она просыпалась, Йен уезжал из Данриджа и возвращался только к ужину. А ночью не входил в комнату, пока не был вполне уверен, что Бригитта уже спит.

После нескольких дней такого отчуждения гордость Бригитты взбунтовалась. Она все чаще спрашивала себя, куда это ее муж уезжает и с кем он проводит время. Но не доставлять же ему удовольствие, начав расспрашивать об этом. «Ведь, в конце концов, Йен оставил меня в покое, – утешала она себя, – а именно этого я и добивалась. Разве нет?..»

Зато леди Антония выглядела очень довольной и была единственным членом семьи Макартур, который с нетерпением предвкушал наступление Рождества. Казалось, ничто уже не раздражало ее. Она перестала бранить слуг, и даже время от времени улыбалась Бригитте, что еще больше настораживало ту. Неужели улыбки Антонии и исчезновения Йена как-то связаны между собой?

До Рождества оставалась всего неделя. В тот вечер Йен вернулся домой прямо к ужину, и, сидя рядом с ним, Бригитта ощущала какую-то перемену в его настроении. Он казался более расслабленным, чем бывал в последнее время, иногда на лице его даже появлялась довольная улыбка.

Это взбесило Бригитту. «Мой муж завел себе любовницу, – кипела она от злости, сердито передвигая тарелки. – Но хорошо смеется тот, кто смеется последним. Ведь от этой своей красотки он не сможет иметь законного наследника».

Покончив с едой, Йен развалился, вытянул ноги. Он прихлебывал вино и искоса поглядывал на Бригитту, которая чувствовала себя очень неуютно под его пристальными взглядами.

– Я устала, – заявила она, почувствовав, что больше не может этого выносить. – И пожалуй, пойду к себе.

– Блестящая мысль. – Йен зевнул и сладко потянулся. – Я, пожалуй, присоединюсь к тебе.

Он взял жену за руку и пожелал доброй ночи Черному Джеку и Перси, которые, пряча улыбки, наблюдали за испуганным выражением, которое появилось у Бригитты на лице.

Рука об руку, супруги молча поднялись по лестнице. Ощущение его крепкой горячей ладони вызвало у Бригитты жар во всем теле, и сердце ее забилось быстрее. Не желая помириться с мужем, она все же отчаянно хотела его. «Боже милосердный, – мысленно взмолилась она, – насколько же проще была девичья жизнь!»

Войдя в комнату, Бригитта, собираясь раздеваться, положила рядом свою сорочку, которую надевала на ночь, но Йен решительно отбросил ее.

– Ты должна спать со мной в чем мать родила, – прозвучал рядом его насмешливый голос.

– Но…

– Это приказ, дорогая. – И он злорадно ухмыльнулся. – Ты же обещала повиноваться приказам.

– Как желаете, милорд.

Бригитта разделась и быстро залезла в постель. Отодвинувшись к дальнему краю, она повернулась к мужу спиной. Йен лег рядом и придвинулся к ней вплотную, прижавшись к ее гладкой спине. Когда он провел рукой по ее телу и взял в ладонь ее грудь, Бригитта учащенно задышала и напряглась.

– Я хочу спать вот так, – прошептал он.

А несколькими минутами позже по ровному дыханию мужа она поняла, что он действительно мирно спит. Возбуждающая нагота Йена и властное прикосновение его руки заставили Бригитту еще больше жаждать того, чего она лишилась этой ночью. И прошло много, много времени, прежде чем она смогла наконец заснуть.

Проснувшись, Бригитта ощутила, что руки и ноги ее переплелись с руками и ногами Йена. Одна рука лежала у него на животе, одна нога оказалась зажатой между его мускулистых бедер. Щека была прижата к груди, буйно поросшей волосами. Открыв глаза, Бригитта уперлась взглядом в улыбающееся лицо мужа.

– Что ты здесь делаешь? – удивленно спросила она.

– Это моя постель, – возразил он. – Где же мне еще быть?

– Но ты ведь всегда уезжаешь неизвестно куда с утра пораньше.

– А! С тем делом я уже справился, – ухмыльнулся Йен, вовсе не обратив внимания на ее многозначительное «неизвестно куда». – И у меня несколько дней отдыха. Хорошая новость, не правда ли?

– Да, – выдавила она из себя. – Чудесная новость.

Днем Йен столкнулся с Бригиттой во дворе и велел ей остановиться.

– Да, милорд?

– Не хочешь ли прокатиться со мной верхом? – спросил он.

– Нет, благодарю.

– Это приказ, дорогая, а не приглашение. – Когда она испуганно открыла рот, он добавил: – Ты поедешь на моей лошади, сидя впереди меня.

Возле конюшни Йен помог жене сесть на лошадь, а сам сел позади и крепко прижал ее к себе. О, было восхитительно возбуждающе. Это было просто кошмарно. К тому времени, когда они вернулись с прогулки, Бригитта просто горела от желания – собственное тело предало ее!

За два дня до Рождества налетела первая зимняя буря. Не имея возможности гулять в саду, Бригитта вместе с Глендой сидели перед камином в большом зале. Вдруг, шумно стряхивая снег со своих пледов, в зал ввалились несколько воинов клана Макартуров, включая, Йена и Перси. Заметив двух ангелочков, сидящих перед камином, Йен направился прямо к ним.

– Прекрасный день для того, чтобы поиграть в жмурки, – сказал он. – Хотите?

Гленда с готовностью кивнула, но Бригитта отрицательно покачала головой.

– Это приказ, дорогая. – Йен широко улыбнулся в ответ на недовольную гримасу жены. – Я буду водить, завязывайте мне глаза.

Перси завязал ему глаза шарфом, и Йен начал бродить с растопыренными руками, пытаясь поймать жену. Посмеиваясь, участвуя в игре против воли, Бригитта отпрянула от него, но кто-то толкнул ее прямо в объятия мужа. Извиваясь, она попыталась выскользнуть, но хватка оказалась железной.

– Ага! – воскликнул Йен. – Интересно, кто бы это мог быть?

Одной рукой он скользнул по щеке Бригитты, потом провел ниже по шее к плечу.

– Ну-ка, ну-ка, посмотрим, посмотрим! – приговаривал Йен, бесстыдно ощупывая ее у всех на глазах. Он провел рукой по ее бедрам, потом потрогал пышную грудь. – Эти прелести я ни с чьими не спутаю – это моя жена!

Смущенная, побагровев с головы до ног, Бригитта хлопнула его по руке и вылетела из зала. И пока она бегом поднималась по лестнице, взрывы раскатистого мужского смеха преследовали ее.

В рождественский вечер Бригитта решила, что осталась в замке единственной несчастной. Даже Гленда, предвкушая праздник, уже не расстраивалась по поводу исчезновения Хитреца.

– Как вы могли позволить своим людям играть в кости накануне Рождества? – упрекнула Антония Черного Джека, когда вся семья собралась на ужин. – Это богохульство, скажу я вам.

– На Рождество все должны быть счастливы, – возразил граф. – Если игра в кости приносит им радость, пусть играют.

Антония бросила на него неодобрительный взгляд и обратилась к Бригитте:

– А где Йен?

– Он пошел за подарком для Бри, – ответил вместо нее Перси. – Чтобы она тоже была счастлива в этот вечер.

В этот момент в зал вошел Йен. А на руках его, уютно свернувшись, сидел Хитрец, украшенный яркой желтой лентой, подходящей по цвету к его ошейнику.

Онемев от удивления, Бригитта раскрыла рот. А Йен улыбнулся и положил лисенка ей на колени.

– С Рождеством тебя, дорогая, – сказал он, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в щеку.

Бригитта подняла на мужа блестящие от волнения глаза, но не произнесла ни звука.

– Этот вечер достоин того, чтобы записать его в анналы истории, – шутливо произнес Йен. – Впервые моя жена не нашлась что сказать, лишившись дара речи.

Схватив лисенка, Бригитта уткнулась лицом в его мягкую шерсть и украдкой вытерла слезы. Мужчины обменялись понимающими улыбками. Гленда перебралась поближе к Бригитте, чтобы осторожно погладить вновь обретенного рыжего приятеля. Только Антония, с холодным, надменным выражением на лице, отвернулась и вышла из зала.

– Вы что, не рады? – спросила Гленда, заметив слезы на лице у Бригитты.

– Что ты! – всхлипнула та. – Я уж-жасно с-счастлива!..

Тут уж Черный Джек и Перси просто закатились смехом.

– Пошли, – сказал Йен жене и протянул ей руку. – Я хочу поговорить с тобой наедине.

Он отвел Бригитту в кабинет отца и запер дверь на ключ.

– Я не хотел признаваться в этом при всех, – сказал он, – но я был не прав и сожалею, что ударил тебя. Ты можешь меня простить?

– Да, – отвечала Бригитта. – Я сама была не права, когда вызывающе вела себя с тобой… на людях. Ты можешь простить меня?

Йен нежно и успокоено улыбнулся, потом наклонил голову и в мягком поцелуе прильнул к ее губам. Тела их слились в долгожданном объятии, прижавшись, друг к другу так тесно, как только возможно. Поцелуй их был столь долог и страстен, что она едва не задохнулась.

– Я соскучился по тебе, – прошептал Йен, проводя языком по ее губам.

– Как и я по тебе, – призналась она, снова отдавая свой рот во власть его жадных губ.

8

Март в Хайленде был холодным, гораздо холоднее, чем на юге Англии. С раскрасневшимися щеками, Бригитта и Гленда играли в саду, перебрасываясь мячом так, чтобы его не поймал Хитрец. Устав от игры, они пошли прогуляться по длинной дорожке, ленивым шагом обходя сад, прежде чем войти во двор.

– Почки! – вскричала вдруг Бригитта, останавливаясь перед деревом.

– Что?

– Да ты только посмотри. – Она указала на одну из веток. – На этом дереве набухли почки. Знаешь, что это означает?

Гленда отрицательно покачала головой.

– Глупышка. Это означает, что весна на пороге. Девочка засмеялась.

– Она всегда приходит в это время года.

– Бри! – позвала Сприн, подбегая к ним. – Приехали гости, и ты должна быть в зале.

– Гости?.. – удивленно переспросила Бригитта. – Кто бы это мог быть?

Сприн пожала плечами.

– Какой-то важный господин. Зал прямо-таки полон людьми.

Сопровождаемая Хитрецом, Бригитта вошла в большой зал, где обычно собиралось население замка в торжественных случаях. Все действительно было заполнено незнакомыми вооруженными людьми. Оглядев помещение, она увидела Антонию, приседающую в реверансе перед пожилым человеком, что удобно расположился в кресле перед камином. Там же сидели Черный Джек, Йен и Перси.

Арчибальд Кэмпбел, герцог Арджил, был одного возраста со своим родственником Черным Джеком. Черты лица герцога были суровы, а темно-каштановые волосы, посеребренные сединой на висках, придавали ему вид весьма внушительный. Пронзительные серые глаза ничего не упускали. Обращенные с неудовольствием на какого-то человека, они, казалось, словно кинжал, могли пронзить насквозь.

– Милорд, – представил еще одну невестку Черный Джек, – это леди Бригитта, жена Йена. Бри, поприветствуй герцога Арджила, главу нашего клана Кэмпбел.

– Милорд, – улыбнулась Бригитта, присев в реверансе.

– Йен, мальчик мой, – сказал герцог, приветливо улыбнувшись Бригитте в ответ, – ты заимел славную женушку. – Взгляд его опустился на Хитреца, сидящего рядом со своей хозяйкой. – А это еще что за создание? Глазам не верю, лиса, что ли?

– Да, лиса, – суховато ответил Йен. – Этого пушистого зверька зовут Хитрец.

– Во имя всего святого, – обратился герцог к Черному Джеку, – объясни, что лиса делает в твоем доме?

– Она здесь живет, – вставил Перси, и глаза его весело блеснули.

– Живет здесь?! – с удивлением и недоверием воскликнул Кэмпбел. – Ты в своем уме, Черный Джек, что позволяешь такие вещи?

– Извините, ваша светлость, – вмешалась Бригитта, притворяясь, что не замечает предостерегающий взгляд мужа, – но Хитрец – мой любимец.

– Твой любимец? – поднял брови Кэмпбел. – Но кто тебе позволил его здесь держать?

– Это не ваш дом, – огрызнулась она, гневно сверкнув своими зелеными глазами. – А я не ваша жена. И то, как мы живем здесь, в Данридже, не ваше дело!

– Бри! – в один голос вскричали Черный Джек и Йен.

– Ничего, ничего, – успокоил их герцог, небрежно махнув рукой. – Она, конечно, дерзка, но, в конце концов, это правда. – И, наклонившись к Черному Джеку, он продолжал: – Вы бы лучше предупредили меня, что ее нрав под стать огненному цвету ее волос. Моя покойница жена тоже была рыжеволосой. А ты, парень… – Кэмпбел взглянул на Йена и сочувственно подмигнул ему, – если когда-нибудь тебе понадобится совет, учти, что у меня большой опыт по части рыжеволосых красоток.

– Мой муж в советах не нуждается, – обаятельно улыбнулась ему Бригитта. – К тому же я дочь графа Басилдона и обучена обходиться с людьми соответственно.

– Скажите на милость, «обучена обходиться соответственно»! – шутливо воскликнул герцог, и глаза его весело заблестели при воспоминании о словесных перепалках с покойной женой. – Ну, и чему ты научилась в таком случае?

Бригитта лукаво усмехнулась.

– Ничему плохому, ваша светлость, ничему плохому.

Разразившись смехом, герцог пожалел, что молодость, черт возьми, не вернешь. Молодые люди вроде Йена или его собственного сына Магнуса не могут по-настоящему оценить такие самоцветы, как леди Бригитта, подумал он. Их привлекают лишь смазливые личики и стройные фигурки. Но только умудренный жизнью человек смог бы получить удовольствие от находчивого ума этой молодой женщины, ее природной непосредственности, которая позволяла ей свободно выражать свои мысли. Редкое качество.

– Тебе можно только позавидовать, – сказал он Йену, глядя вслед уходящей Бригитте. – Представляю, какие внуки появятся скоро в твоем доме, дорогой, – повернулся он к Черному Джеку. – Мой Магнус обручен с младшей Хантли со дня рождения этой малышки, но я просто в отчаянии оттого, что он совсем не торопится жениться и подарить мне наследника.

– А как поживает кузен Магнус? – спросил Йен.

– Откуда мне знать? – сердито бросил герцог. – Он вечно в разъездах по делам королевы. И зачастую инкогнито, представьте себе.

– Ты можешь только гордиться, – сказал Черный Джек, – что воспитал в нем такую преданность королеве.

– Хотелось бы еще хотя бы капельку преданности мне, – фыркнул герцог в ответ на эти слова. – Инверари нужен наследник, а малышка Хантли уже достаточно выросла. И чего бы мне это ни стоило, я увижу Магнуса женатым на ней. А после того как она родит двух или трех ребят, он может проваливать хоть к самому дьяволу.

Черный Джек хмыкнул.

– Надо признать, что мой сын в этом отношении вполне сознает свой долг. Ты не поверишь, сколько времени он проводит в постели с женой.

Лицо Йена покраснело от смущения, а Перси залился громким смехом.

Пришел черед и герцогу хмыкнуть.

– Я уже забыл, что такое быть женатым на красотке. Должно быть, стареем, Черный Джек. Кстати, о старости, у меня печальные новости о нашем родственнике, Бредалбейне. Колин недавно заболел и умер. Ты поедешь со мной выразить наше соболезнование?

– Да, и Йен тоже поедет. – Черный Джек повернулся к младшему сыну. – Ну как, Перси, ты сможешь управиться тут без нас две недели? Я бы не хотел, вернувшись, найти фамильное гнездо разоренным и опустевшим.

Теперь Перси, в свою очередь, покраснел от смущения, а Йен расхохотался от души.

– Надолго ты уезжаешь? – спросила Бригитта, потянувшись к Йену, когда он лег в постель рядом с ней.

Он нежно поцеловал ее.

– Не больше чем на две недели, дорогая.

– Я буду скучать по тебе.

– Особенно в постели?

– Больше всего в постели.

С этими словами Бригитта толкнула его на спину и легла сверху, чувственно прижимаясь своей мягкой плотью к крепкому, сильному телу воина. Потом она приподнялась и медленно, дразняще уселась на него верхом.

Стон наслаждения вырвался из горла Йена. Его тело вытянулось, словно струна.

– Нет. Не смогу больше этого выдержать, – хрипло прошептал он и, перевернув ее на спину, мощно вонзился в самую глубь ее плоти.

– Подари мне сына, – задыхаясь, проговорил Йен.

– Да, – выдохнула Бригитта, и в тот же миг сладостное содрогание одновременно охватило обоих.

Леди Антония проснулась рано и, торопливо одевшись, тут же ринулась вниз по лестнице в большой зал. Йен должен был уехать на рассвете, и она надеялась, что Бригитта проспит его отъезд, дав ей возможность побыть с ним несколько минут наедине. Ей нужно любым способом уговорить Йена расстаться с Бригиттой, пока та еще не зачала ребенка от него. Неужто ей так и не удастся вновь разжечь те пылкие чувства, которые он некогда питал к ней? Все-таки еще можно стать со временем графиней Данридж… Ну нет, ничто на свете не остановит ее, даже если придется задушить эту дерзкую рыжую англичанку собственными руками!

Задержавшись ненадолго в дверях большого зала, леди Антония оглянулась, прекрасно понимая, что представляет собой весьма эффектное зрелище. Раннее вставание ничуть не испортило ее красоту, а некоторая сонливость лишь придала соблазнительную томность ее взгляду.

В зале было полно народу, но Йен сидел один за главным столом. Улыбнувшись, Антония присела рядом.

– Доброе утро, – весело приветствовала его она.

– Доброе, – не глядя на нее, бросил он.

– Бри тебя не провожает?

– Она сейчас спустится. – Йен искоса взглянул на нее. – А тебя-то что привело сюда в столь ранний час?

– Я должна поговорить с тобой. – Взгляд Антонии сделался умоляющим. – Это срочно.

Йен вопросительно поднял бровь.

– Я слушаю.

Антония поколебалась, окинув взглядом заполненный народом зал.

– Ну не здесь же, Йен. Пойдем куда-нибудь, где мы будем одни.

Йен несколько мгновений внимательно смотрел на нее, потом поднялся с места.

– Можно к отцу в кабинет, – нехотя согласился он.

Антония вошла первой. Зная ее повадки, Йен оставил дверь приоткрытой и встал у самого порога. Повернувшись к нему лицом, Антония вдруг увидела Хитреца, трусившего мимо по коридору в направлении выхода в сад, и поняла, что вслед за ним сейчас появится и Бригитта.

– Я люблю тебя! – громко воскликнула она.

И прежде чем Йен успел промолвить хоть слово, Антония бросилась к нему на шею и впилась в его рот страстным поцелуем. От неожиданности Йен никак не среагировал. Он стоял оцепенев, не отвечая на поцелуй, но Бригитта видела всю эту сцену именно так, как хотелось Антонии. Словно тысяча кинжалов вонзились в ее сердце, и она в отчаянии бросилась вслед за своим лисенком.

Опомнившись, Йен резко оттолкнул Антонию.

– Прекрати немедленно, ты совсем обезумела, – прорычал он.

– Но было время, когда ты любил меня.

– Да, но я был молод и глуп, – голосом, полным презрения, возразил Йен. – А тебе очень хотелось стать графиней. То, что было, прошло. Я люблю только свою жену. Запомни это наконец!

И с этими словами он резко повернулся и вышел из кабинета.

Как только Антония осталась одна, умоляющее выражение на ее лице тут же исчезло, и по губам пробежала коварная улыбка. «Ничего, когда эта англичанка исчезнет, а уж я об этом позабочусь, – подумала она, – я сумею женить на себе Йена и стану графиней Данридж. А если будут какие затруднения, напишу, пожалуй, своему брату. Финлей всегда давал мне хорошие советы».

Йен нашел Бригитту в саду. Подойдя сзади, он положил руки ей на плечи и, наклонившись, прошептал прямо в ухо:

– Я искал тебя. Но что с тобой? – спросил он, увидев слезы у нее на щеках, когда она повернулась.

– Ничего.

– Не лги мне.

– Я… я чувствую себя одиноко.

– Я вернусь через две недели, ну же, будь умницей, – сказал он и, похлопав ее по животу, усмехнулся. – А может, у тебя там малыш, что ты сделалась такой плаксивой?

– Нет, – мотнула головой она.

– А хорошо бы. Мы осчастливили бы этим Черного Джека. – Сказав это, Йен наклонил голову и нежно поцеловал ее. – Я люблю тебя, Бри.

Бригитта печально улыбнулась, глядя вслед уходящему мужу. Постояв еще минуту, она медленно пошла по саду, надеясь, что свежий утренний воздух развеет ее печаль.

Йен целовал Антонию. Эта мысль сверлила ее мозг, мучая и терзая. «Что же мне делать?» – в растерянности спрашивала себя она. Так и не найдя ответа, Бригитта присела на одиноко стоящую скамью. «Я люблю его, – думала она, – но не собираюсь делить его ни с кем, и меньше всего с Антонией. Что же мне делать?» – в отчаянии спрашивала она себя снова и снова.

Увидев свою соперницу, сидящую с убитым видом в самом дальнем уголке сада, леди Антония возликовала. «Вид у этой англичанки отнюдь не счастливый, – радостно подумала она. – Ловко же я воспользовалась так вовремя подвернувшейся возможностью! Убедить Йена расстаться с ней было бы трудно, но теперь…»

Она решительно зашагала прямо к сидящей на скамейке Бригитте. Но при ее приближении Хитрец, свирепо оскалил зубы, словно почуяв враждебность этой женщины. Антония испуганно отступила назад.

– Он не укусит?

– Нет, к сожалению.

– Не очень-то любезно с твоей стороны, Бри, – укоризненно сказала Антония.

– Леди Бригитта.

– Что?

– Зовите меня, пожалуйста, леди Бригитта. Только мои друзья называют меня Бри. – Она встала, вызывающе глядя на Антонию.

– Но разве мы не друзья? – нежно пропела та.

– Я ненавижу даже землю, на которой вы стоите, – раздельно проговорила Бригитта.

Антония невольно попятилась от горящего ненавистью взгляда соперницы. Но, взяв себя в руки, еще более вкрадчиво ответила:

– Я бы хотела быть твоим другом – если ты мне позволишь.

– Не странно ли: хотите быть другом и одновременно пытаетесь отнять у меня мужа.

– Так вот оно что! – Антония высокомерно подняла брови. – Йен наконец-то вам сказал?

– Что сказал?

Антония притворилась смущенной и растерянной.

– Видите ли, я надеялась, что мне не придется ничего объяснять. Но раз уж так вышло… Возможно, мы были несправедливы к вам, – сказала она с выражением лицемерного сочувствия на лице.

– Что бы вы ни собирались мне сообщить, – приказала ей Бригитта, – говорите сразу.

– Сказать все начистоту было бы милосердней, – согласилась та, сдерживая неодолимое желание захохотать в лицо этой бестолковой английской леди. – Мы с Йеном увлеклись друг другом еще до того, как я вышла замуж. Мы познакомились в Эдинбурге и влюбились друг в друга. Но Черный Джек уже договорился с отцом о моем браке. Я должна была выйти замуж за Малкольма. Как послушная дочь, я подчинилась. Жить под одной крышей для нас было невыносимо, но мы всегда вели себя честно.

– Очень трогательная история, – насмешливо произнесла Бригитта.

– После того как бедный Малкольм умер, – продолжала Антония, словно не замечая ее сарказма, – Йен, естественно, постарался утешить меня в моем горе.

– Естественно?..

– И вот тогда мы поняли, что еще больше любим друг друга. Но Черный Джек опять составил свой план женить Йена на вас, уж не знаю, зачем ему это понадобилось. Как благородный человек, Йен не хотел осрамить отца, разорвав контракт. Но он так и не смог побороть своего чувства ко мне. Вы понимаете?

– Отчасти, – холодно ответила Бригитта.

– Я очень сожалею, – с жаром заговорила Антония, сочувственно коснувшись ее руки, – но Йену нужно от вас лишь одно. Он хочет, чтобы вы родили ему наследника для Черного Джека, но он, конечно, не может любить вас. Наше чувство так сильно, что для другого там нет места. До чего это ужасно, если подумать, быть для мужа всего лишь породистой самкой.

Не в силах сдержать дрожание губ и горячий поток слез, готовый вот-вот пролиться из глаз, Бригитта отвернулась от соперницы. Снедаемая болью и ревностью, она даже не задала себе вопроса, а правду ли говорит ей сейчас Антония.

«Дай мне сына», – выкрикнул прошедшей ночью Йен в момент наивысшего экстаза.

«А может, у тебя там малыш?» – спросил он перед самым отъездом.

Слова Антонии погребальным звоном возвестили конец ее брака с Макартуром. Но, сделав глубокий судорожный вздох, Бригитта взяла себя в руки, и ее боль превратилась в слепящую ярость. Теперь никакие доводы разума не в силах были проникнуть в эту рыжую голову. «Ах вот как, – кипела Бригитта, еще больше взвинчивая себя, – даже не подумав о моем счастье, этот самонадеянный ублюдок женился на мне только для того, чтобы спасти отцовскую честь. Как он смел – прямо из постели лететь в объятия своей давней любовницы! Все это время вместе со своей потаскухой они просто насмехались надо мной!»

Бригитта резко повернулась к Антонии, но блондинка уже исчезла, точно растворилась в воздухе. Только Хитрец еще слегка рычал и скалил зубы ей вслед.

Постепенно в уме Бригитты созрел план мести. Посмотрим, кто посмеется последним, Йен с Антонией или она. Как это ни печально для Йена, но факт остается фактом: незаконнорожденный сын не может быть наследником. А жалкий бастард – это все, что гордые Макартуры смогут получить от Йена и Антонии. Ее же самой и ноги тут больше не будет, чтобы послушно рожать по отпрыску каждый год!

Хитрец жалобно заскулил, и Бригитта встала на колени, чтобы приласкать лисенка.

– Милый, – дрожащим голосом прошептала она ему на ухо, – я не могу взять тебя с собой. Замок Басилдон для меня закрыт: или Йен найдет меня там, или мать вернет меня в Данридж. Мой путь лежит в Лондон, малыш, а там лисенку делать совсем уж нечего. И кроме того, ведь после моего ухода Гленде нужен здесь хоть один настоящий друг.

Вернувшись в дом, она надела свое платье для верховой езды и шерстяной плащ. Уже спускаясь по лестнице, она раздумывала, где может быть сейчас Гленда. «В библиотеке, – вспомнила она, – учит там буквы вместе с отцом Капланом».

Хороший человек этот отец Каплан. Хотя и странно, что сын еврейского торговца стал священником! Но тут, наверное, вмешалась сама судьба. Сын еврея и шотландской женщины рано остался сиротой и вырос в католическом приюте.

Его влекло духовное призвание, и сразу же после своего рукоположения отец Каплан стал священником в одном из самых бедных кварталов Эдинбурга. Там, где большинство детей не знало своих отцов, никто не интересовался и его отцом. А забот у священника было много: ведь этот мир полон бедными, бездомными и покинутыми.

Тогда-то отец Каплан и повстречался с Черным Джеком Макартуром. Одна из давних приятельниц Черного Джека совершила немыслимую вещь – попытку самоубийства. Грех ее был непростителен, но Черный Джек не мог смириться с тем, что умирающая не будет исповедована и похоронена, как положено христианке. Но, узнав об обстоятельствах дела, ни один священник не согласился прийти к ней, кроме отца Каплана.

Проникшись состраданием к душевным терзаниям молодого лорда, этот священник понял, что помощь нужна и самому Черному Джеку. Ни минуты не колеблясь, отец Каплан отправился вместе с Черным Джеком в дом его родственника, где совершил все необходимые обряды, предписываемые церковью. Позднее он отслужил и панихиду на ее безымянной могиле, заслужив тем самым вечную дружбу Макар-тура.

Вскоре после этого Черный Джек предложил отцу Каплану переехать к нему в замок Данридж. Когда же священник заколебался, он заверил его, что в Арджиле полным-полно бедных арендаторов и беспутных вояк; все они нуждаются в спасении души. Так отец Каплан покинул Эдинбург и оставался в Данридже вот уже целых тридцать лет.

Бригитта с Хитрецом вошли в библиотеку, и Гленда вся засияла от радости.

– Извините, святой отец, – обратилась Бригитта к старому священнику, – но я бы хотела поговорить с Глендой наедине.

– Мы еще не совсем закончили наши занятия, – ответил тот, но, посмотрев на Бригитту, решил: – Ничего страшного – закончим на этот раз пораньше.

– Ну, как твои успехи? – спросила Бригитта, как только священник вышел.

Гленда улыбнулась и протянула ей пергамент. Там крупными буквами нетвердой детской рукой были выведены имя Бригитты и кличка Хитреца.

– Превосходно! А свое имя можешь написать?

Девочка взяла перо и, высунув язык от старания, написала на пергаменте: «Гленда». Бригитта захлопала в ладоши:

– Ну, умница, да и только! – Потом присела рядом с девочкой. – Ты ведь уже, наверное, догадалась по моему костюму, я уезжаю.

– Уезжаете? – вскричала Гленда.

– Да, на некоторое время, – сказала Бригитта, ободряюще похлопав ее по руке. – Я хочу, чтобы в мое отсутствие ты заботилась о Хитреце. Ты обещаешь мне это?

Гленда пристально посмотрела на нее, чувствуя, что что-то здесь не так. Нахмурившись, она перевела взгляд на Хитреца, потом обратно.

– Ты не хочешь заботиться о Хитреце? – удивилась Бригитта.

– Конечно, хочу, но я бы лучше поехала с вами.

– Как-нибудь в другой раз, дорогая, – возразила Бригитта. – Иногда людям нужно побыть одним и хорошенько подумать.

– О чем?

– О жизни, малышка, просто о своей жизни.

– Я бы могла вам помочь. – Гленда умоляюще посмотрела на свою старшую подругу.

– Заботясь о Хитреце, ты мне как раз и поможешь, – сказала ей Бригитта. – Согласна?

– Да.

– Ты хорошая девочка, и я тебя люблю. Обними меня.

Опечаленная, Гленда кинулась в объятия Бригитты, и они крепко обнялись, в то время как Хитрец бегал вокруг них, жалобно скуля, чтобы привлечь к себе внимание. Расцеловав девочку в обе щеки, Бригитта отпустила ее, потом, быстро присев, погладила лисенка и, не оглядываясь, вышла из библиотеки.

– Доброе утро, – остановил ее Перси, когда она уже собиралась покинуть дом. – Куда это ты?

Бригитта заколебалась.

– Я… я хочу покататься верхом.

– Я поеду с тобой.

– Нет! – Бригитта отказалась так поспешно, что Перси недовольно нахмурил брови. – Я бы хотела побыть одна, – добавила она извиняющимся тоном.

– А что случилось, Бри?

– Ничего, но я ужасно скучаю по Йену.

– Одной здесь ездить опасно, – сказал он.

– Ну, я совсем недалеко… и ненадолго… а? – заныла Бригитта.

Перси в нерешительности помолчал. Если с ней что-нибудь случится, Йен душу из него вытрясет. Это уж точно как пить дать. Последний раз, когда Бригитта оставалась на его попечении, она от него сбежала. Ну и натерпелся он тогда из-за этой ее выходки!

– Ну, пожалуйста, – не отставала она. Против воли, Перси неохотно кивнул. Однако предупредил:

– Не уезжай далеко, будь осторожна. И чтобы не дольше чем на час.

– Хорошо, мой господин, – улыбнувшись, пошутила она. – Сделаю в точности, как вы велели.

А несколько минут спустя Бригитта, помахав рукой часовым на башне, выехала за ворота. Чуть позже она остановила лошадь и с тоской оглянулась на замок Данридж.

«Йен! – кричала ее душа. – Йен! Я так тебя люблю!»

Но, вздохнув, она упрямо повернула лошадь и пустила ее галопом, с каждой минутой удаляясь от замка все дальше и дальше.

9

С тяжелым сердцем Бригитта продолжала свой одинокий путь в Лондон. День был ненастный, и к полудню она уже замерзла и проголодалась. «Что за дура, – выругала она себя. – Хватило ума, чтобы надеть теплый плащ, но взять хоть немного еды не задумалась».

Объятая тревогой, она спрашивала себя, что с ней будет, когда наступит ночь. Ясно, что придется провести ее в лесу: тут не было ни одной гостиницы, где она могла бы потратить деньги, которые захватила с собой. Только бы в этой местности не оказалось волков – ведь взять какое-нибудь оружие для защиты ей тоже не пришло в голову. Одним словом, горе-путешественница.

Вдруг за поворотом она заметила мужчину, идущего по дороге. Услышав стук копыт ее лошади, он остановился и обернулся. Бригитта осторожно поехала вперед, чувствуя смутную тревогу.

Издалека путник показался ей старым. Его походка и осанка неуловимо создавали такое впечатление. На нем была длинная, весьма поношенная одежда, а в руке он держал толстый дорожный посох.

«Какой-нибудь священник», – подумала Бригитта. Но, подъехав к нему поближе, она поняла, что мужчина этот гораздо моложе, чем казался; возможно даже, он был ровесником Йена.

Он сутулился, но был высок и широкоплеч. Его длинные косматые волосы были красивого каштанового оттенка. И только странный наряд да отросшая щетина прибавляли ему возраст.

Когда Бригитта остановила лошадь, человек с интересом посмотрел на незнакомую всадницу. Взгляды их встретились, и она была изумлена каким-то странно знакомым выражением его пронзительных серых глаз. Где же она могла видеть их прежде?

Стараясь не показаться назойливыми, эти испытующие серые глаза ничего, однако, не упустили из облика зеленоглазой красавицы, сидящей верхом на лошади и сверху вниз смотревшей на случайно встретившегося ей путника. Весьма, надо сказать, внимательного. Он заметил и тонкую выделку ее одежды, и обручальное кольцо, и лошадь с тавром Макартуров. А когда она заговорила, тут же признал и английский акцент, и аристократический выговор.

– Добрый день, миледи. – Он улыбнулся и кивнул головой.

– Добрый день, сэр, – настороженно ответила Бригитта. – Эта дорога ведет в Лондон?

Путник бросил долгий взгляд на горизонт, будто он мог отсюда видеть конец этой дороги, и снова посмотрел на Бригитту.

– Думаю, да.

– Это ведь земли Макартуров, не так ли? Мужчина еще раз оглядел Бригитту и решил, что она слишком хорошо одета, чтобы красть лошадей. Но кто же она в таком случае? Сбежавшая невеста? Насколько ему известно, ни один из его кузенов Макартуров еще не был женат.

– Мы на землях Кэмпбелов, – отвечал он между тем. – А земли Макартуров в нескольких милях позади, если вы направляетесь туда.

– Я еду в Лондон.

– Силы небесные! – воскликнул он, и обаятельная улыбка осветила его лицо. – Я тоже направляюсь в Лондон. Какое счастливое совпадение. Мы могли бы стать попутчиками. Если вы позволите сесть вместе с вами на лошадь, я обещаю всю дорогу развлекать вас всякими историями. Поверьте, я знаю пресмешные случаи. Так что путь наш будет краток и приятен.

Бригитта искоса взглянула на него и нахмурилась. Ничего себе предложение! Каков нахал!

– Меня зовут Магнус, – нисколько не смущаясь, представился встреченный ею весельчак, отвесив короткий поклон. – Мое призвание – бродяжничать. Вы, наверное, и сами уже поняли это по моему наряду?

Бригитта недоуменно уставилась на него, и Магнус рассмеялся.

– А вы что же, не знаете, кто такие бродяги? – спросил он.

– Нет.

– Бродяга потому так и зовется, что бродит по дорогам, – объяснил он, – и рассказывает людям разные истории, чтобы заработать на ужин. А вы кто?

– Бригитта Мак… Брия, – вовремя поправилась она. – Надеюсь, что я не буду упоминаться ни в одной из ваших историй.

Магнус был совершенно очарован этой таинственной зеленоглазой англичанкой.

– Ну что ж, Бригитта Макбрия, – усмехнулся он, – цена за мое молчание – езда на вашей лошади.

Опасаясь путешествовать с каким-то незнакомцем, Бригитта пребывала в нерешительности, но острая необходимость в спутнике преодолела разумную осторожность.

– Зовите меня Бри – как все мои друзья, – наконец сказала она.

Магнус ловко вспрыгнул на круп ее лошади и уселся позади. Обхватив Бригитту с обеих сторон руками, он взял поводья и тронул коня. Бригитта напряглась, и понятно, почему: ведь она никогда не была вот так близко и совсем одна с незнакомым мужчиной, за исключением «Росса» Макартура. Но они ехали, все было благополучно. Странный ее спутник молчал и сел себя вполне пристойно. Так что Бригитта постепенно успокоилась. Она расслабилась и слегка даже прислонилась к его мускулистому телу, почувствовав непреодолимую усталость.

Но у Магнуса чувство неудобства только росло. Ее гибкая спина касалась его груди, голова то и дело прислонялась к его плечу, а аромат пышных волос будоражил все его чувства. Он давно уже ощущал болезненное напряжение в паху.

– Так, значит, вы едете в Англию, – заметил Магнус, надеясь, что небрежный разговор отвлечет его от непрошеных эротических ощущений.

– Да.

– Домой, к своей семье?

– А почему вы сочли, что я англичанка? – с подозрением спросила она.

– Ну это же ясней ясного. Вы говорите не так, как урожденная шотландка.

– Неужели?

– Да уж поверьте. Всякий услышит. У вас семья в Лондоне?

– Нет.

– Ну, значит, друзья… Кто они? – спросил он и почувствовал, как она напряглась. – Возможно, я их знаю.

– Сомневаюсь в этом, – холодно ответила Бригитта.

«Значит, она в бегах», – подумал Магнус, а вслух спросил:

– И откуда вы едете?

– А вот это не ваше дело! И хочу напомнить вам, – высокомерно заявила она, – что вы едете верхом только благодаря моей любезности. Если вы окажетесь слишком назойливым, я вас просто ссажу. Понятно?

– Еще бы, – усмехнулся такой великолепной наивности Магнус, передразнив ее надменный английский выговор. «Похоже, она особа горячая», – подумал он при этом.

Они снова поехали в молчании, но некоторая настороженность не исчезла. Оба хотели выяснить друг о друге больше, не рассказав при этом ничего о себе. Наконец Магнус откашлялся и лукаво заметил:

– А ведь эта лошадь из конюшни Макартуров. Бригитта вздрогнула, и он понял, что попал в точку.

Вместо того чтобы обрушить на него гневную отповедь, Бригитта решила сыграть в ту же игру.

– А ваши руки не похожи на руки простого человека, – заметила она.

– Бродяга зарабатывает себе на пропитание языком, а не руками.

– Конечно, конечно, но вот что интересно… – Она перевернула его правую руку ладонью вверх. – Такие мозоли говорят об усиленных упражнениях со шпагой, ведь так?

Магнус хранил молчание. Бригитте страстно захотелось обернуться, чтобы взглянуть на выражение его лица.

– И в самом деле, – как ни в чем не бывало продолжала она, – хотя на первый взгляд вы показались мне пожилым, вы еще довольно молодой человек. Вы, должно быть, одного возраста с… – Она вовремя спохватилась и осеклась.

– Одного возраста с кем? – немедленно подхватил неприятную тему Магнус.

– Ни с кем, – отрезала она, поинтересовавшись в свою очередь: – А вы-то сами кто на самом деле?

– Я сильнее вас, – хрипло шепнул он ей на ухо. – И вы остаетесь в живых только благодаря моей любезности. Если вы окажетесь слишком назойливой… Вы понимаете, о чем я говорю?..

– Понимаю, – выдохнула она, покрывшись холодным потом от запоздалого страха. Что за безумие было посадить позади себя на лошадь убийцу с большой дороги! Но еще большим безумием было покинуть надежные стены Данриджа!

Магнус вдруг резко остановил лошадь, и Бригитта чуть не потеряла сознание, уверенная, что настал ее конец. Он спешился и стащил ее с седла, причем не слишком деликатно. Но когда он взглянул в ее широко раскрытые испуганные глаза, грозное выражение его лица немного смягчилось.

– Мне очень жаль, что я вас напугал, – сказал он. – Но это в порядке вещей в наше время, вы согласны?

Бригитта поспешно кивнула, и Магнус улыбнулся, видя эту внезапную готовность во всем соглашаться с ним. Что ж, значит, он пошел по правильному пути.

– У каждого из нас есть свои тайны. Разве нельзя ехать вместе и не выпытывать их друг у друга?

– Но вы же первый начали, – воспрянув духом, Бригитта немедленно перешла в наступление.

– Я решил исправиться.

Заглянув в глубину ее изумрудных глаз, он совсем уж собрался поцеловать ее, но в это время в животе Бригитты громко заурчало, и, улыбаясь, Магнус отодвинулся.

– Вы, похоже, проголодались?

– Ужасно. Просто умираю с голоду.

– Почему же вы не сказали мне раньше? – укоризненно спросил он.

– А у вас есть еда? – Глаза Бригитты загорелись от предвкушения, а рот наполнился слюной.

– Нет, – со вздохом признался Магнус, – но мы постараемся ее раздобыть.

– А как?

Он огляделся вокруг, потом взглянул на небо.

– Уже почти стемнело, – сказал он. – Пожалуй, пора остановиться на ночлег.

– Вы будете охотиться? – с надеждой спросила Бригитта.

– Нет нужды. Тут в округе полно арендаторов Кэмпбелов.

– А нам-то от этого какой прок? – Бригитта совсем приуныла. Все складывалось не в ее пользу.

– В Хайленде есть обычай предлагать гостеприимство путникам, – пояснил он.

– Я предпочитаю оставаться незамеченной.

– Об этом не тревожьтесь, моя маленькая англичанка, – игриво сказал он, нажав на кончик ее вздернутого носа. – В Хайленде есть также похвальное обыкновение не особенно интересоваться делами путников. А заодно и тем, кто они такие. Случается, выходит себе дороже. Вот люди и привыкли не совать нос не в свои дела.

Отвергнув один из двух стоящих в домике стульев, Бригитта уселась прямо на пол перед маленьким очагом, из которого шло приятное тепло, и там закончила свой ужин, состоящий из хлеба, сыра и тушеных овощей. Никогда не ела она ничего более вкусного!

Магнус оказался прав. Не задавая никаких вопросов, пожилой арендатор и его жена охотно пригласили их разделить скудный ужин и предоставили ночлег. Однако что-то в их поведении подсказывало, что Магнуса они встречали и прежде.

– А у вас хороший аппетит для такой субтильной дамы, – пошутил он, садясь с ней рядом. – Значит, это варево вам понравилось?

Бригитта покраснела от смущения.

– Я очень проголодалась. И кроме того, лучше уж это, чем шотландский хаггис.

Магнус улыбнулся.

– Ну что ж, пора спать. Мы отправляемся на рассвете.

– Можете занять нашу кровать, миледи, – предложила жена арендатора.

Поглядев на радушных хозяев, Бригитта решила, что не следует сгонять стариков на пол. Куда приличней расположиться там самой.

– Нет, благодарю вас, – отказалась она.

– Ну что ж, тогда завернитесь вот в это, – сказал арендатор, подавая Магнусу клетчатый плед Кэмпбелов. – В нем не замерзнете.

Магнус весело подмигнул Бригитте.

– Если мы вместе завернемся в него, то будет очень тепло.

– А двух тут не найдется? – покраснев, спросила она.

– Нет, только один, – лукаво ухмыльнулся Магнус.

– Ну… – нерешительно протянула она, раздумывая, можно ли считать арендатора и его жену подходящей защитой в случае чего.

– Вы мне не доверяете?

– Я… нет, доверяю.

– Для хайлендца, Бри, нет ничего более бесчестного, чем обмануть человека, который тебе доверился.

– А вы родились в Хайленде?

– Да! – торжественно произнес Магнус, хотя губы его слегка дрожали от едва сдерживаемого смеха.

Зеленые глаза встретились с серыми, и, поколебавшись, Бригитта решила: будь что будет. Робко она скользнула в его объятия. Магнус обернул вокруг них плед Кэмпбелов, чтобы не беспокоил ночной холод, и прижал ее к себе. Бригитта прислонилась головой к его груди. Ритмичное биение его сердца скоро убаюкало ее и погрузило в глубокий сон без сновидений.

Шлеп! Весьма чувствительный шлепок по заду разбудил Бригитту. «Йен! – в панике подумала она. – Йен здесь, он догнал меня!»

– Вставай! – приказал строгий голос, и, открыв глаза, она увидела возвышающийся над ней силуэт Магнуса. – Соня! Рассвело уже час назад, все Кэмпбелы давно на работе. Если ты сейчас же не встанешь, я уеду один. – Она приняла его протянутую руку и устало поднялась. – Вон тебе оставили овсянку на столе.

Каша уже остыла, но, подумав, что это, возможно, ее единственная еда на весь предстоящий день, Бригитта заставила себя поесть. Сидя за столом, она украдкой взглянула на своего спутника.

Аккуратно свернув плед Кэмпбелов, Магнус уложил его в дорожный мешок, который носил на плече, и, встретив ее вопросительный взгляд, пояснил:

– Наши хозяева настояли, чтобы мы взяли с собой этот плед и кое-что из еды. Я не стал огорчать их отказом.

– Снабжать путников припасами тоже в обычае у местных жителей?

– Нет, дорогая, это щедрость и великодушие, присущие лишь великому клану Кэмпбелов.

Уже сгущались сумерки, когда Магнус свернул с дороги и въехал в лес. Они остановились возле ручья, где можно было поить лошадей и как-то устроиться на ночь.

Магнус спешился и снял с седла обессилевшую Бригитту.

– Благодаря Кэмпбелам, – сказал он ей, – нам нет нужды охотиться сегодня вечером. Костер тоже не будем разводить.

– Но я замерзла, – жалобно захныкала она. Глаза ее наполнились слезами.

– Я знаю, – сказал он, погладив ее по щеке, – но мы уже не на землях Кэмпбелов. Так что не стоит привлекать к себе излишнее внимание. Я постараюсь, чтобы тебе не было холодно ночью. А теперь давай сходи-ка в кустики, а я пока достану нам что-нибудь на ужин.

Бригитта густо покраснела и направилась к деревьям. Поразительно все-таки бесстыдны хайлендские мужчины! Когда она вернулась, Магнус уже распаковал дорожный мешок. В молчании они поели хлеба и сыра, и Бригитта с тоской вспоминала вчерашний ночлег.

– Пора спать. – Магнус приглашающе развернул плед.

– Но… но тут с нами никого нет.

– Вряд ли нам нужен тут кто-то еще. Иди сюда, я тебя согрею.

Делать было нечего. Как и прошлой ночью, Магнус обернул Бригитту и себя пледом, а когда они улеглись на голой земле, крепко обнял ее и притянул поближе к себе. Она почувствовала, что он пристально смотрит на нее.

Зачарованная пронзительным взглядом его серых глаз, Бригитта не протестовала, когда его губы коснулись ее рта. На какую-то долю секунды она отдалась его властному поцелую, но образ Йена встал перед ней, как призрак, и разум вернулся к ней. Упершись своими маленькими кулачками Магнусу в грудь, она попыталась оттолкнуть его.

– Пожалуйста, перестаньте, не надо, – умоляюще проговорила она, когда он начал покрывать поцелуями ее глаза и щеки. – Я замужняя женщина.

– Несчастная в браке, – хрипло прошептал он, продолжая свою чувственную атаку.

– Счастливая или несчастная – это неважно, – с горечью сказала Бригитта. – Я принесла клятву перед Богом. Кроме того, я люблю своего мужа.

Магнус горестно вздохнул.

– А я, к сожалению, благородный человек. Так что со мной ты в безопасности.

И так, прижавшись, друг к другу, завернутые в один плед, они в конце концов заснули.

А две недели спустя, в довольно унылый, дождливый денек, они въехали в Лондон через ворота Бишопгейт. Широко раскрытыми от удивления глазами Бригитта разглядывала шумный суетливый город. Никогда прежде, даже в самых смелых своих фантазиях, она не представляла себе такого невообразимого многолюдья.

Толпы самого разного народу всех званий и сословий сновали туда-сюда по узким грязным улицам.

Казалось, лондонцы куда-то ужасно спешат, так быстро и размашисто они все шагали. Возможно, впрочем, они спешили закончить свои дела, чтобы наконец разбежаться по домам и спрятаться от этого мелкого нудного дождя, выматывающего душу.

Магнус остановил лошадь и спешился, потом помог сойти и Бригитте. Ноги ее тут же погрузились в уличную грязь, с кончика носа скатились капли дождя. В общем, Лондон встречал ее неприветливо.

– Слава Богу, добрались, – сказал Магнус, глядя на нее своими зачаровывающими серыми глазами.

– Да, – довольно уныло согласилась Бригитта.

– У меня тут дело, я должен встретиться с одним человеком. Так что нам придется расстаться.

– Ой!.. – вырвалось у Бригитты невольно. – А как же…

– Я мог бы проводить тебя к твоим друзьям, – предложил ей Магнус.

– Нет, нет, – быстро отказалась она, вспомнив свои далеко идущие планы. – Спасибо.

– Мне было бы нетрудно, – добавил он, не желая окончательно терять ее из виду.

– Пустяки, – с ослепительной улыбкой она махнула рукой. – Мне тут недалеко. Все будет в порядке.

– Поездка с тобой, Бри, была неповторимой в своем роде. Я запомню ее на всю жизнь, – сказал он.

Бригитта неуверенно усмехнулась.

– Это комплимент?

Магнус привлек ее в свои объятия.

– Я буду скучать по тебе, – прошептал он и, быстро поцеловав, зашагал прочь.

Как потерянная, Бригитта смотрела ему вслед. Потом повернулась и рассеянно направилась к лошади. «Лошадь!» – внезапно вспомнила она.

– Магнус! – закричала она и кинулась за ним вслед, таща за собой лошадь. – Магнус!

Он обернулся и поспешил ей навстречу.

– Что случилось? Что такое?

– Вот. – Бригитта протянула ему повод. – Это подарок от меня.

– Я не понимаю.

– Мне она уже не нужна, а тебе лошадь понадобится, когда ты соберешься вернуться.

– Ты это серьезно?

– Конечно!

– Я не забуду твою доброту. – Магнус еще раз поцеловал ее в щеку и вскочил в седло. Оглянувшись уже издали, он увидел, что Бригитта стоит, как заблудившийся ребенок, там, где он ее оставил. Магнус решительно тряхнул головой и повернул лошадь в направлении Стрэнда, самого респектабельного лондонского квартала.

Свернув со Стрэнда, Магнус поскакал по узкой дорожке, ведущей к особняку графа Леннокса, и, обогнув его, подъехал с черного хода. Он постучал, дверь отворилась, и появился угрюмый слуга.

– Добрый день, – поздоровался Магнус.

– Что надо? – недовольно пробурчал слуга. – Милостыню здесь не подают.

– Я только что приехал с севера, – сказал Магнус, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не дать ему хорошего тумака, – и у меня важное сообщение для графа.

– Вы желаете говорить с его милостью? – недоверчиво и слегка неприязненно спросил лакей. – Сомневаюсь, что он принимает.

– Он ожидает меня уже давно.

– Ожидает вас?! – с изумлением переспросил слуга, не веря своим ушам.

– Послушай. Если тебе дорого твое положение в этом доме, – сменил тон Магнус, – то поторопись, любезный!

– Сейчас, сейчас, – пробормотал тот, учуяв знакомые интонации господина по рождению.

А через несколько минут граф Леннокс, немолодой, очень элегантно одетый человек, уже испытующе смотрел на плохо одетого посетителя у своей двери.

– У меня известие для вас, Леннокс. От королевы, которая ищет себе подходящего мужа. Желаете выслушать?

– Так это вы, Кэмпбел?

– Собственной персоной, – ответил Магнус и, не дожидаясь особого приглашения, вошел.

Граф Леннокс неодобрительно покачал головой, брезгливо оглядывая поношенное платье новоприбывшего.

– Зачем вы напялили эти лохмотья? Получше ничего не нашли?

Магнус насмешливо поднял бровь.

– А в чем, по-вашему, я должен был пересечь всю Шотландию и Англию? В шелках и в бархате? Это было бы по меньшей мере неосмотрительно.

Пока Магнус не исчез из виду, Бригитта стояла все на том же месте, увязнув по щиколотку в грязи. Одинокая и несчастная, она огляделась, совершенно не представляя, куда же ей идти. Ее наспех составленный план не включал в себя, что она, собственно, будет делать в Лондоне. Идея сводилась к тому, чтобы добраться туда. И вот она здесь, и, похоже, трудности только начинаются.

«Пойду за толпой, – решила она, – а там что-нибудь придумаю». Не обращая внимания на моросящий дождь и жидкую грязь, хлюпающую под нога-ми, Бригитта двинулась вперед, но с каждым шагом мысли ее становились все мрачнее.

В душе ее зародились сомнения. Что за безрассудство с ее стороны бежать, не предусмотрев столь Многого. У каждого из этих прохожих был дом или какое-то другое место, куда можно пойти, и только у нее не было никакого пристанища. Если бы она не очутилась в этом положении сама, то никогда бы не поверила, что человек может быть настолько одинок в таком шумном и многолюдном городе.

Не зная, куда направиться, Бригитта забрела на Чипсайдский рынок, кишащий народом, несмотря на исключительно дурную погоду. Внезапно какой-то уличный мальчишка, пробегая мимо, задел ее, извинился и побежал дальше.

– Не зевай, – предупредил чей-то голос рядом, – а то вмиг карманы окажутся пусты.

Инстинктивно Бригитта сунула руку в карман. Так и есть – кошелек исчез! Разъяренная, она бросилась вдогонку за мальчишкой, уверенная, что именно он украл ее деньги.

С трудом она бежала по вязкой грязи. Конечно же, этот парень как сквозь землю провалился. Ноги путались в тяжелой намокшей юбке. В конце концов Бригитта села прямо в грязь, горестно обхватив голову руками. Усталая, голодная, продрогшая, она окончательно сдалась и, закусив от боли губу, горестно заплакала. Графская дочь – и пала так низко! Что же ей теперь делать?..

Шмяк! Кто-то наткнулся на нее и плюхнулся в грязь рядом. Сквозь слезы на глазах Бригитта увидела молодую женщину, промокшую с головы до ног, как и она сама.

– Какого черта ты здесь расселась! – заорала та, вскакивая на ноги. Она воинственно глянула на Бригитту, которая лишь еще пуще залилась слезами.

Ростом эта особа была гораздо выше Бригитты, да к тому же еще и значительно плотнее ее. Непокорные, давно не чесаные волосы женщины напоминали швабру, над неописуемо длинным носом, усеянным веснушками, блестели умные карие глаза.

Женщина внимательно оглядела Бригитту. «Ага, – подумала она, заметив ее гладкие холеные руки. – Красотка с такими нежными ручками явно не нашего поля ягода, а из тех, кто повыше, из богатеньких, конечно».

– Ты что, совсем с ума сошла! – набросилась она на отчаянно ревущую Бригитту. – Сидишь тут под дождем.

– Мне… мне некуда идти, – всхлипнула Бригитта.

Беглянка! Какой-нибудь важный лорд, пожалуй, немало заплатит тому, кто вернет ее домой. Женщина поколебалась немного, а потом протянула руку и сказала:

– Пошли пока со мной, а там видно будет. Бригитта непонимающе поглядела на протянутую руку.

– Зачем? Куда?..

– Я сказала: пошли, – повторила женщина, повышая голос, – давай-ка руку, и побыстрее, а то, гляди, передумаю.

Бригитта, испугавшись, что опять останется тут одна, приняла протянутую руку и встала.

– Меня зовут Марианной, но зови меня Рэнди – как все мои друзья, – сказала та, решительно увлекая ее за собой.

– А меня Бригитта, но мои друзья зовут меня просто Бри.

– У тебя есть друзья? – недоверчиво усмехнулась Марианна. – Ни за что бы не подумала. Чего тогда сидишь тут в грязи, словно жалкий поросенок.

– Конечно, у меня есть друзья! – с негодованием возразила Бригитта. – И много! Просто они живут не в Лондоне.

– Ну, конечно. – Марианна передразнила ее высокомерный тон. – Нижайше прошу прощения, миледи. Как глупо было с моей стороны не понять этого сразу.

Несмотря на все свои горести, Бригитта невольно рассмеялась, а Марианна весело подмигнула ей.

– Идем, идем. «Петух» как раз тут за углом?

– Петух?

– Ну да. Трактир «Королевский петух», – объяснила на ходу Марианна. – Там я живу и работаю.

В конце квартала, прежде чем свернуть за угол, Марианна потянула Бригитту в темный, вонючий переулок.

– Давай-ка лучше с черного хода, – сказала она. – Я не хочу, чтобы ты своим видом напугала наших посетителей.

Дойдя до середины переулка, Марианна толкнула в стене какую-то неприметную дверь и ввела Бригитту прямо в кухню трактира, где бесцеремонно усадила на ближайший табурет.

– Посиди-ка здесь, дорогая, – приказала она. – А я принесу тебе чего-нибудь согревающего.

Бригитта покорно сложила руки на коленях и огляделась. В нескольких шагах от нее стоял повар в белом колпаке и фартуке, пристально глядя на нее. Тяжеловесный и жирный, он чем-то походил на слона. Над тройным подбородком торчали толстые пухлые губы, а черные, словно бусины, глаза, напоминали змею. Никогда Бригитта не видела более отвратительного субъекта.

– Выпей одним махом, – вернувшись, приказала Марианна. Она протянула Бригитте рюмку виски и тут заметила повара. – Какого черта ты уставился на нее, Берти?

Берти собрался было ответить, но у Марианны язык был куда проворней – она не дала ему и рта раскрыть.

– Занимайся лучше своими делами, а не пяль глаза на молоденьких.

Бригитта поперхнулась, и Марианна так хлопнула ее по спине, что та едва не слетела с табурета.

Дверь, ведущая в общий зал трактира, открылась, и в кухню вошла белокурая женщина. Она была очень хорошенькая и отлично знала, как подчеркнуть свои прелести. Сияя откровенным вырезом, так что груди едва не вылезали наружу, она подошла поближе.

Разглядев двух мокрых от дождя и изрядно перепачканных женщин, она остановилась как вкопанная.

– Что за чудище ты привела, Рэнди? – недовольно воскликнула она. – Опять какая-нибудь нищенка, которой некуда идти?

– Заткнись, Лил, иначе ты пожалеешь об этом! – вскинулась в ответ Марианна. – И не называй меня Рэнди – это имя только для моих друзей!

– Что тут происходит! – неожиданно загремел откуда-то низкий мужской голос. Вскоре стало ясно, что принадлежал он смуглому, коренастому мужчине, который вбежал в кухню, заслышав голоса ссорящихся женщин. – У нас полно посетителей, а вы тут опять свару затеяли. Ну-ка пошевеливайтесь!

Берти мгновенно занялся своей стряпней, а Лил вернулась в общую комнату. Мужчина повернулся к Марианне.

– Что тут происходит? – снова спросил он. – А это кто такая?

– Я подобрала эту леди на улице, – с заискивающей улыбкой отвечала Марианна. – Ее зовут Бригитта. А это Бако Джаквес, владелец «Петуха».

– Бригитта Деверо-Макартур, очень приятно познакомиться, мистер Джаквес. – Слова ее прозвучали довольно нелепо на кухне лондонского трактира. Бако поначалу несколько опешил.

Потом черные глаза его недоверчиво сощурились, впившись в нее, но Марианна потянула его рукав, увлекая в сторону.

– Бако, милый, можно поговорить с тобой наедине?

Бако неохотно кивнул и отошел с ней в дальний конец кухни.

– Это не просто бродяжка, – быстро зашептала она ему на ухо, – а леди, попавшая в беду. Рано или поздно какой-нибудь богатый лорд начнет разыскивать ее. Если мы оставим ее здесь у себя, он отсыплет нам мешок золота за наши хлопоты.

– Не знаю, не знаю, – с сомнением покачал головой Бако. – Как бы неприятностей не нажить.

– А пусть-ка она поработает пока у нас. Лишняя пара рук нам не помешает. На такую красотку посетители набегут, как мухи на мед.

– А где она будет спать? – возразил он. – Ведь у нас нет свободных комнат.

Лукаво улыбнувшись, Марианна потерлась своими пышными грудями о его локоть.

– Если она разделит комнату с Лил вместо меня, мне придется спать с тобой.

– Ну что ж… – Глаза Бако заблестели от сладострастного предвкушения. – Лишняя пара рук нам и вправду не помешает. А мешок золота вместе с тобой в придачу… Чего еще человеку желать?

Бако тут же вернулся к посетителям, не подозревая, что попал в сладкую западню. А Марианна, поглядев ему вслед, взяла с плиты таз с горячей водой и приказала Бригитте:

– Пошли со мной.

Та встала и послушно отправилась вслед за своей спасительницей.

Они поднялись по узкой скрипучей лестнице, располагавшейся в дальнем конце кухни. В узком коридорчике Марианна повернула налево, и они вошли в первую дверь. В комнате, ужасно маленькой, без единого окна, больше похожей на чулан, стояли две койки, два небольших сундука и ветхий стол на расшатанных ножках.

– Ты будешь жить в этой комнате вместе с Лил, – сказала Марианна, ставя на стол таз с водой. – Это самое большее, что я могу для тебя сделать. – Она пошарила в одном из сундуков и извлекла старую поношенную ночную рубашку, потом взглянула на Бригитту, которая робко стояла у двери. – Раздевайся!

– Я… я прошу прощения?

– Проси, что хочешь, – бросила в ответ Марианна, – но снимай свою одежду и мойся. Потом надень эту рубашку.

Бригитта скинула испачканный в грязи плащ и платье и, оставшись в нижней рубашке, осторожно начала мыться.

– И это ты называешь раздеваться? – бесцеремонно спросила Марианна.

– А что?

– Раздеваться означает снять с себя все, милочка. То есть остаться голой, в чем мать родила!

– Я как-то… – Лицо Бригитты стало пунцовым от стыда.

– Ты и впрямь как невинный младенец, – хмыкнула Марианна. – Слушай, ангел, у тебя ведь нет ничего такого, чего бы не было у меня. Так чего же ты стесняешься? Давай-ка скидывай с себя все – я постираю твою одежду.

– Хорошо. – Бригитта сняла рубашку и встала, стыдясь своей наготы.

– Мойся побыстрее. – Не обращая никакого внимания на ее смущение, Марианна схватила грязную одежду и поспешила к двери. – Я принесу тебе чего-нибудь поесть.

Быстро помывшись, Бригитта надела ночную рубашку. Потом присела на краешек узкой кровати и стала ждать.

Через несколько минут вернулась Марианна, неся поднос с едой.

– А вот и я, малышка, – проворковала она. – Я принесла тебе тушеного мяса и хлеба. А еще немного сыра и подогретого вина с пряностями. Давай-ка поешь.

Марианна села на другую койку и, не переставая болтать, смотрела, как Бригитта ест.

– Я буду спать в другом конце дома. А ты не позволяй здесь Лил донимать тебя – у нее ветер в голове, а ума ни на грош. – Бригитта открыла, было, рот, собираясь что-то сказать, но Марианна прервала ее. – Ешь, – приказала она. – А разговаривать буду я. Очень уж ты тоща, надо бы тебя откормить, а то одна кожа да кости. Если хочешь знать, мужчины любят женщин в теле, – она внушительно повела пышными плечами, – а на кости только собаки бросаются.

Когда Бригитта управилась с едой, Марианна отодвинула поднос в сторону.

– Пора спать, милая. Я разбужу тебя рано. Пойдешь со мной на Чипсайдский рынок. – С материнской заботливостью она подоткнула одеяло, когда Бригитта легла.

– Вы славная женщина, – тихо сказала Бригитта, и слезы заблестели у нее на глазах. – Вы очень добры ко мне.

– Ну что же, это хорошо, что ты умеешь ценить заботу. – Марианна похлопала ее по руке.

– Смогу ли я когда-нибудь отплатить вам?

– Ну, об этом не беспокойся, – сказала Марианна и усмехнулась: – Уверена, что сможешь.

Оставшись одна в темноте, Бригитта унеслась мыслями в Шотландию, в мгновение ока оказавшись на много-много миль от Лондона.

«Неужели я никогда больше не увижу Йена?.. Вернулся ли он в Данридж?.. Узнал ли уже, что меня там нет? Что он решил?..» – думала она. И, зарывшись лицом в подушку, расплакалась. В ту ночь она плакала очень долго, пока-таки не заснула со слезами на глазах.

10

– Негодяй! Придурок!..

Кулак Йена врезался Перси в челюсть, отправив того в дальний угол кабинета, где и происходил этот бурный разговор. Шатаясь, Перси быстро вскочил на ноги и вытер показавшуюся на губе кровь. Братья закружили вокруг стола с выставленными вперед кулаками.

– Бри оставили на моем попечении, да убежала-то она не от меня, – выкрикнул в лицо брату Перси. – Ты ее до этого довел.

Разъяренный, Йен громко выругался и кинулся на брата, тот едва успел увернуться. Йен размахнулся, но ударить не успел.

– Не кипятись, – примирительно произнес за его спиной Черный Джек. – Перси болван, но, избив его, делу не поможешь. Этим жену не вернешь домой.

Спокойно сказанные отцовские слова немного усмирили ярость Йена. Он сделал несколько глубоких вздохов, чтобы охладить свой пыл, и с мрачным лицом отошел в дальний конец комнаты. Оставшись лицом к лицу с младшим сыном, Черный Джек бросил на Перси уничтожающий взгляд, куда более страшный для него, чем кулак Йена.

– Войдите! – крикнул Черный Джек, услышав чей-то нерешительный стук в дверь. На пороге показались Сприн и Мойра. – Ну-ка, – сказал он, – расскажите нам все, что вы помните об отъезде Бригитты.

– Ничего, – грустно покачала головой Мойра. – Я только знаю, что она не взяла с собой никакой еды.

– Ну а ты? Ты ведь родственница своей госпожи, – обратился Черный Джек к Сприн. – Расскажи нам, что ты обо всем этом знаешь.

– Она не взяла с собой смену одежды и даже не надела свой самый теплый плащ.

– Ты заодно с ней! – взревел Йен. – Где она?

– Клянусь, я ничего не знаю.

– Вероятно, тут какой-то обман. Все было подстроено заранее, – вслух принялся рассуждать Черный Джек. – Бри не настолько лишена здравого смысла, чтобы убежать без ничего.

– Нет, милорд, – возразила Сприн, – вот как раз на это она вполне способна.

– Я знала, что леди Бри уезжает, – прозвучал тоненький голосок. – Она мне сказала.

Глаза всех обратились к двери: на пороге кабинета стояла Гленда.

– Почему же ты не рассказала об этом дяде Перси еще две недели тому назад? – закричал Йен, напугав девочку до полусмерти. – Ну-ка, выкладывай, что тебе известно!

Лицо Гленды стало мертвенно-бледным, нижняя губа задрожала – видно было, что она вот-вот разразится потоком слез.

– Заткнись! – бросил Черный Джек, свирепо глядя на сына. Он сел в кресло перед камином и, улыбнувшись Гленде, ласково подозвал ее: – Иди сюда, милая. Не пугайся. Дядя Йен сердится просто потому, что очень тревожится за леди Бри. Садись вот сюда.

Гленда взобралась деду на колени. Обняв ее, он прижал внучку к груди и поцеловал в щеку.

– Ты скучала по мне, малышка?

– Да.

– Я тоже по тебе скучал. А теперь расскажи мне, дорогая, как уехала леди Бри.

Гленда опасливо взглянула на Йена, который нервно мерил комнату шагами, словно дикий зверь в клетке.

– Ничего не бойся, – успокоил ее Черный Джек.

– Я… я писала буквы, – сказала Гленда. – А леди Бри попросила отца Каплана выйти, чтобы она могла поговорить со мной наедине. Она велела мне заботиться о Хитреце, когда она уедет. Я хотела поехать с ней, но она сказала, что хочет побыть одна, чтобы подумать о… о жизни.

– И что ж, она ничего не сказала о том, куда направляется? – продолжал расспрашивать Черный Джек.

– Она поехала верхом.

– Понятно. – Граф улыбнулся внучке. – А ты заботилась о Хитреце?

Гленда кивнула.

– Все время.

Черный Джек обнял девочку.

– Бригитта будет довольна тобой, когда вернется.

– Значит, леди Бри вернется домой?

– Конечно, – заверил ее дед. – А разве ты сомневаешься в этом?

– Я встретил Бри внизу, – вмешался Перси. – Должно быть, она только что попрощалась с Глендой. Я предложил поехать вместе с ней, но она отказалась. Она хотела побыть одна.

– Ты должен был настоять! – вскинулся Йен.

– Разве я причина ее несчастий? – принялся защищаться Перси. – Я не собирался прибавлять ей неприятности.

– В каком она была настроении, – спросил Черный Джек, – когда ты в последний раз видел ее, Йен?

– Она была вполне довольна после наших постельных дел.

Черный Джек фыркнул.

– Так, значит, ты распрощался наверху?

– Нет, когда я уезжал, Бри спустилась в сад. Легким шагом, выдававшим ее хорошее настроение, в кабинет впорхнула Антония.

– Ох, Йен, – вздохнула она, изобразив на лице сочувствие. – Я так сожалею. Бри казалась такой милой и так ужасно поступила.

Увидев невестку, Йен вдруг вспомнил, как в тот самый день она заманила его сюда, в кабинет отца, и бросилась в его объятия.

– Что ты сделала Бригитте? – требовательно спросил он, схватил ее за плечи и крепко тряхнув.

– Ничего! – возмущенно выкрикнула Антония.

Грубо выругавшись, Йен оттолкнул ее.

– Когда ты видел Бри в саду, – продолжал расспрашивать Черный Джек, – она была так же весела?

Но Йен ничего не ответил на этот вопрос отца.

«Антония поцеловала меня, – вспомнил он, – а потом в саду я нашел Бригитту. Она пребывала в каком-то подавленном настроении. Это было так неожиданно. Чтобы попасть в сад, она должна была пройти мимо двери кабинета. Открой двери кабинета…»

– Я уверен, что моя жена вернулась в Англию, – сказал он отцу. – Будем надеяться, что она добралась туда благополучно. Завтра утром я отправлюсь туда и привезу ее домой.

– Я поеду с тобой, – предложил Перси.

Йен смерил брата испепеляющим взглядом.

– Скорей земля разверзнется у меня под ногами, чем я воспользуюсь твоей бестолковой помощью.

Утром Марианна ласково разбудила Бригитту. Приложив палец к губам, она призвала свою молодую гостью к молчанию. Лил все еще спала на соседней койке.

– Умойся и оденься, – прошептала Марианна, – а потом спускайся вниз.

Бригитта наскоро привела себя в порядок и сошла вниз по лестнице. В кухне был один только Берти. Подавив в себе антипатию к нему, Бригитта улыбнулась и спросила:

– А где Рэнди?

– Сейчас придет.

Благотворные изменения в облике Бригитты произвели на Берти впечатление. Его круглые, как бусины, глаза забегали, разглядывая ее тело так, словно перед ним была сочная котлетка. Точно предвкушая вкус ее плоти, повар причмокнул пухлыми губами, и слюна потекла по его подбородку.

– Мы бы могли с тобой подружиться, – пробормотал он, придвигаясь к Бригитте поближе. Она невольно попятилась, увидев в его змеиных глазках похотливый блеск.

С проворством, которого трудно было ожидать от мужчины его габаритов, Берти оказался почти вплотную к ней и ущипнул ее пухлую грудь. В следующее мгновение он прижал Бригитту животом к стене, но она отвесила ему славный пинок, попав по колену. Вопль обиженного самца огласил трактир.

– Что тут опять происходит, черт побери? – закричал Бако, врываясь вместе с Марианной в кухню. – Ну, ни минуты покоя.

– Он набросился на меня!

– Она сама вешалась мне на шею! – ничуть не смущаясь, заявил толстяк.

– Держи свои грязные лапы подальше от этой леди, развратник, – строгим голосом предупредила Марианна, – или будешь иметь дело с Бако и со мной. – Она повернулась к Бригитте. – Ты скажи мне, милая, если он будет к тебе приставать. Я уж наставлю этого выродка на путь истинный. Ну, бери себе на завтрак хлеба с сыром, и пойдем.

Она повела Бригитту в общую комнату. Это было довольно просторное помещение с двумя каминами. Из спальни второго этажа сюда можно было спуститься по лестнице. Стойка – владение Бако – сверкала стройными рядами бутылок всех сортов. По периметру комнаты были расставлены небольшие столы и стулья. Все вместе выглядело весьма уютно и располагало к отдыху.

Пройдя через общую комнату, они выбрались на улицу. Дождь, так мучивший вчера нашу беглянку, теперь прекратился, и Бригитта с любопытством разглядывала все вокруг. Несмотря на ранний час, узкая улица напоминала муравейник. Самый разный народ деловито сновал туда-сюда. Домохозяйки и подмастерья, уличные разносчики и торговцы, кого только не было в это утро на улице, ведущей к рынку.

– Это Фрайди-стрит,[4] – сообщила на ходу Марианна.

Бригитта засмеялась.

– Как странно называть улицу в честь дня недели.

Марианна пожала плечами.

– Бог их разберет, как назвали, так и назвали.

– Как бы то ни было, это вполне подходящий день, чтобы взглянуть на Лондон.

– Взглянуть на Лондон? – удивилась Марианна. – Ты что, никогда здесь не бывала раньше?

– Нет, я сельская жительница.

– А откуда же ты?

– Давай не будем об этом, – замялась Бригитта.

Марианна подняла бровь и несколько обиженно спросила:

– Ты что, мне не доверяешь?

– Ничего подобного, – ответила Бригитта и осторожно добавила: – Но все же лучше тебе этого не знать.

– Когда у нас выдастся свободный часок, – пообещала Марианна, – я проведу тебя по Лондону и покажу самые интересные места.

– И куда же мы с тобой тогда отправимся?

– Например, к Тауэру, куда королева отправляет людей, когда у нее дурное настроение.

– Мой отец когда-то был заключен в Тауэр, – обмолвилась Бригитта, не особо задумываясь над сказанным.

– Что?! – Марианна мысленно ахнула. В Тауэр заключали только высшую знать. – И он распростился с головой?

– Ну, все не так уж трагично, – хмыкнула Бригитта. – Его простили и выпустили на свободу.

– А кто твой отец?

– А, неважно… он умер несколько лет тому назад.

– Ага. – Марианна перешла на более приятную тему. – Видишь справа этот мост? Если мы пересечем его, то попадем в Саутварк, где устраиваются медвежьи травли. Хочешь посмотреть?

– Нет, не очень.

– Почему? Это так интересно!

– Не люблю, когда животных мучают ради забавы.

– В таком случае прогуляемся по Лондонскому мосту, – заявила Марианна. И, придвинувшись ближе, прошептала Бригитте на ухо: – Там уличные девки молят мужиков.

– Уличные девки? – Лицо Бригитты стало пунцовым. – Ты имеешь в виду, что с ними мужчина может…

– Вот именно, – усмехнулась Марианна.

– Бригитта Макбри! – окликнул вдруг сзади знакомый голос.

Бригитта тщетно оглядывала толпу в поисках его обладателя. Магнус появился совершенно внезапно, словно из ничего, буквально в двух шагах от них. Но вместо оборванного бродяги перед ней стоял эффектный, красиво одетый господин. Единственной знакомой чертой была лишь отрастающая бородка.

– Как ты мил! – воскликнула Бригитта, бросаясь к нему.

– Благодарю вас, прелестная девица. – Его взгляд остановился на Марианне, которая улыбалась, в высшей степени заинтригованная происходящим. – Я рад видеть, что ты нашла своих друзей.

– Рэнди, – повернулась к подруге Бригитта, – я хочу представить тебе Магнуса… Магнус, а это Марианна, которую друзья зовут Рэнди. Надеюсь, она позволит и тебе такую вольность.

Улыбаясь, Магнус изящно поклонился Марианне, которая просто остолбенела от столь изысканного обращения. Вряд ли когда-нибудь ей кланялись подобным образом.

– Где ты остановилась? – спросил Магнус, снова повернувшись к Бригитте.

– Я нашла работу в трактире «Королевский петух».

– На Фрайди-стрит, – добавила Марианна.

– Скоро я должен возвращаться в Шотландию, – сказал Мангус. – Но перед отъездом я непременно загляну в «Королевский петух».

– О! – воскликнула Бригитта. – Я была бы рада снова увидеть тебя.

Магнус улыбнулся и, обняв, поцеловал ее в щеку. Потом, повернувшись к Марианне, поцеловал ей руку и зашагал прочь.

– Господи Иисусе! – вырвалось у той. – Ни разу в жизни никто не целовал мне руку.

– А как же Бако?

– Бако! Помилуй, это не тот мужчина, который целует ручки, – засмеялась Марианна. – Но я все равно его люблю и непременно заставлю на себе жениться, чего бы мне это ни стоило. А ты была когда-нибудь влюблена?

Глаза Бригитты затуманились печалью.

– Была когда-то.

По унылому выражению лица подруги Марианна поняла, что здесь не обошлось без несчастной любви.

– А откуда ты знаешь этого шотландского лорда? Сама-то ты говоришь по-английски, как я.

– Мой муж – шотландец, – сдавленным голосом отвечала Бригитта, чуть не плача.

Марианна сочувственно обняла ее за плечи.

– Почему бы тебе не облегчить душу? Расскажи все своей Рэнди, глядишь, чего и придумаем вместе.

Бригитта вздохнула.

– Мне стало известно, что мой муж любит вдову своего покойного брата. У них, насколько я поняла из разговора, любовная связь.

– Он признался, что спит с ней?! – Глаза Марианны широко раскрылись от изумления.

Бригитта покраснела.

– Нет. Об этом мне сказала Антония… ну, та женщина.

– Давай-ка разберемся, – Марианна смотрела на нее с некоторым недоумением. – Значит, Антония заявила тебе, что она и твой муж – любовники?

– Вот именно! – Бригитта будто заново переживала сцену в саду.

– И ты ей поверила?

– А почему бы мне не поверить?

– Хм… – Многоопытная Марианна усмехнулась. – А что сказал он сам? – продолжала допытываться она.

– К тому времени Йен уехал.

– И ты сбежала, не поговорив с ним? – недоверчиво протянула Марианна.

– А что же мне еще оставалось делать?

– Ее задушить, а его кастрировать! – расхохоталась ее собеседница и уже серьезно добавила: – Но прежде всего поговорить с ним.

Время ужина в трактире «Королевский петух» было для прислуги самым шумным и хлопотливым. Общая комната гудела, как пчелиный улей. Все столы были заняты. В основном, конечно, веселились мужчины. Только немногие из них были в сопровождении женщин.

Марианна и Лил поделили зал пополам, оставив два столика возле стойки для Бригитты. Бако мудро решил держать ее поближе к себе, чтобы на первых порах приглядывать за своим неожиданным новым приобретением.

Бригитта довольно решительно подошла к сидящим за столиком мужчинам. Два преуспевающих на вид торговца беседовали, оживленно жестикулируя. Один из них был круглый, как боров, а его товарищ, наоборот, тощий и долговязый, с большим ястребиным носом, который выделялся на его костлявом лице. Оба были хорошо одеты, а у толстяка на пальце даже красовался бриллиант.

– Добрый вечер, господа, – Бригитта решила, что такой тон подойдет лучше всего. – Что желаете на ужин?

Реакция «господ» оказалась для нее весьма неожиданной.

– Куда это мы попали, приятель? – презрительно сказал Боров, подняв брови от удивления. – Трактирная девка и так разговаривает?

Глаза Бригитты сузились, приветливость исчезла с лица.

– Я вам не девка, – отрезала она. – А вы не выглядите джентльменом, если позволяете себе так разговаривать с женщиной, невзирая даже на блеск вашего фальшивого бриллианта.

Лицо Борова побагровело от такой отповеди, но Ястреб весело захохотал.

– Хорошо сказано, милочка, – вмешался он. – Принеси нам кувшин эля да две порции тушеного мяса.

– Сию минуту, мистер.

Бригитта направилась к стойке и передала Бако заказ.

Сидящий чуть сзади нее подвыпивший посетитель внимательно оглядел то, что предстало его взгляду, и, весьма довольный увиденным, вдруг ласково шлепнул ее по заду.

– Ой! – подскочив, вскричала Бригитта.

– Ай да огузок! – Мужчина с вожделением посмотрел на нее. – Как насчет того, чтобы отведать его после работы?

Бригитта совершенно оторопела, просто не веря своим ушам. Да и немудрено. Ни в замке Басилдон, ни в замке Данридж подобных высказываний ей слышать не приходилось. По крайней мере, в свой адрес. Бако между тем не стал дожидаться, когда она опомнится, а без лишних слов водрузил ей на поднос кувшин с элем, две кружки и приказал:

– Давай-ка неси заказ.

Бригитта довольно ловко доставила Борову и Ястребу их эль и поспешила на кухню за мясом. В этот момент в трактир вошел новый посетитель. Магнус выполнил свое обещание заглянуть в «Королевский петух». Он уселся за столик возле двери.

– Добрый вечер, сэр, – подлетела к нему Лил, восхищенная таким редким здесь богатым нарядом и привлекательной внешностью. – Чем могу услужить вам? – Она склонилась к нему так низко, что он полностью мог охватить взглядом ее роскошные груди, и без того не слишком-то прятавшиеся за низким вырезом платья.

Магнус не спеша оглядел ее соблазнительные формы и, подняв глаза, улыбнулся.

– А где ваша рыжеволосая служанка?

– Она занята, – отрезала Лил, не привыкшая к тому, чтобы ее прелести отвергали. – Вам придется довольствоваться мной.

– В таком случае кружку эля и порцию тушеного мяса.

Лил побежала к стойке, где стояла Марианна.

– Эта новая служанка никуда не годится, – раздраженно пожаловалась оскорбленная красотка. – Уже пятеро моих посетителей осведомлялись о ней. У нас трактир или бордель?

– О-о-ой! – донесся вдруг из кухни жалобный вопль Берти.

– Держи свои грязные лапы от меня подальше! – Судя по всему, Бригитта была в ярости.

Марианна поспешно бросилась на кухню, но в дверях столкнулась со своей раскрасневшейся подопечной.

– Я дала ему коленом в пах, – на ходу доложила она.

Марианна всплеснула руками и разразилась одобрительным смехом. А любвеобильные посетители, что сидели поблизости и могли их слышать, съежились, словно от боли, представив себе подобное покушение на свои драгоценные мужские принадлежности.

Поставив перед клиентами тарелки с тушеным мясом, Бригитта повернулась к следующему столу. Потом кинулась к бару за новой порцией эля. Бако вновь поставил ей на поднос полнехонький кувшин.

Бригитта повернулась, чтобы отойти от стойки. Но в этот момент стоявшая к ней спиной Марианна случайно выставила ногу прямо перед шествующей с подносом Бригиттой. Та споткнулась, поднос вылетел у нее из рук, и содержимое кувшина вылилось на Лил, проходившую мимо.

Взвизгнув, та размахнулась, чтобы нанести удар. Но Бригитта инстинктивно уклонилась, и кулак Лил попал в щеку Марианне. Разъяренная Марианна не осталась в долгу, и началось светопреставление. Обе противницы упали и покатились по полу, колотя, царапая и тузя друг друга что было сил. Увидев это, Бако перепрыгнул через стойку и попытался разнять разбушевавшихся женщин. Но куда там! Точно безумные, они дрались, визжа и чертыхаясь, на потеху публике, заполнившей зал.

А в дальнем углу трактира, никем не замеченный, смеялся до слез Магнус. Потом он встал и, бросив на стол несколько монет, незаметно выскользнул за дверь. «Когда королевское поручение будет выполнено, – решил он, – я вернусь за Бри». Черт бы побрал эту девчонку Хантли, с которой он с детства помолвлен! Тут предмет куда интереснее.

Луна, проглядывая сквозь редкие плывущие облака, заливала серебряным светом пустынные улицы Лондона, когда какой-то оборванный бродяга проехал на лошади через ворота Бишопгейт и пустился в свой долгий путь на север.

11

Этот холодный и облачный день был обычным для апреля. Согреваясь воспоминаниями о рыжеволосой женщине, одинокий бродяга ехал из Йорка по дороге, что вела на север. Это был Магнус.

«Прежде всего, конечно, отчет королеве, – размышлял он, – а потом я непременно вернусь в Лондон за Бригиттой. К тому времени ей уже изрядно надоест ее трактир. Ну, если она не захочет поехать со мной, я все равно увезу ее, хотя бы и насильно. Мы отправимся в Эдинбург и поселимся в замке Кэмпбелов. Когда я узнаю, кто ее муж, я подстрою ему несчастный случай. Этот ублюдок вполне заслуживает смерти за свое дурное обращение с женой. Таким образом Бри станет моей женой, будущей герцогиней Арджил».

Но, погруженный в столь приятные мысли, Магнус не заметил быстро приближающейся опасности. Прямо в его сторону из небольшого леска высыпала группа вооруженных всадников.

– Черт! – выругался он, внезапно осознав, что его заметили. – Господи Иисусе! – Мелькали пледы клана Макартуров, и, разумеется, воины узнали лошадь из своих конюшен.

– Хватайте его! – закричал мчавшийся впереди всех Йен. – Скачите наперерез!

Пришпорив лошадь, Магнус попытался улизнуть, но не тут-то было. Даджи бросился наперерез и, быстро догнав его лошадь, вынудил Магнуса спешиться. Прежде чем тот успел схватиться за оружие, к его груди уже было приставлено пять сверкающих мечей.

– Черт побери, Макартур! – взревел Магнус. – Убери своих головорезов!

Никто из его противников не двинулся с места, а их мечи были готовы проткнуть его насквозь. Йен спешился и пристально посмотрел на бродягу.

– Ты что, собрался убить своего собственного кузена? – спросил его Магнус.

Йен велел своим людям вложить мечи в ножны.

– Кто ты такой? – недоуменно спросил он, присматриваясь.

– Ты еще скажи, что не знаешь меня, – бросил Магнус. – Кстати, если ты убьешь меня прежде, чем я произведу наследника, мой отец, герцог Арджил, душу из тебя вытрясет.

Засмеявшись, Йен хлопнул Магнуса по плечу.

– С чего это ты так вырядился, дружище?

– Я разъезжаю по королевским делам.

Йен понимающе кивнул, но все же поинтересовался:

– А откуда у тебя моя лошадь?

На лице Магнуса появилась лукавая улыбка.

– Это подарок от одной красивой рыжеволосой бабенки, которая встретилась мне по пути.

Без предупреждения Йен вдруг выкинул вперед руку и от души заехал кузену кулаком в челюсть, отчего тот мгновенно распростерся на земле.

– Это не бабенка, – взревел он, – а моя жена!

– Твоя жена?!

Йен, конечно, тут же опомнился, осознав, что бедный Магнус знать ничего не знает о его семейных проблемах, и протянул ему руку, помогая встать.

– Да, – удрученно признался Йен. – Эта строптивая дурочка взяла и сбежала от меня.

Услышав это, Магнус захохотал, но сразу понял, что кузену-то совсем не до смеха. Увидев, как помрачнело его лицо, Магнус быстренько напялил на себя маску уныния.

– Ну, доберусь я до нее! – прорычал Йен. – Уж я выбью из нее эту дурь. Она у меня месяц сесть не сможет.

Не в силах сдержаться, Магнус снова хмыкнул.

– Похоже, она у тебя своевольная.

– Да! – рявкнул Йен. – Но до поры до времени. Где она сейчас?

– Мне очень жаль, дружище, но, подарив мне коня, моя благодетельница взяла с меня клятву не говорить, где она скрывается. – Йен, привыкший решать все просто, замахнулся, но Магнус тут же выбросил вперед руку, предупреждая новый удар. – Тихо, тихо, – быстро произнес он, – я все же не скрою от тебя, что ее необыкновенные таланты очень пригодились лондонскому трактиру «Королевский петух». На Фрайди-стрит, если быть точным.

– То есть как трактиру? – удивился Йен.

– Твоя графиня нанялась туда служанкой, – весело подтвердил Магнус.

– Я убью ее!

Воины Макартуров уже давно, пряча лица от Йена, кусали губы, давясь от смеха. Эта англичанка сумела оставить будущего графа Данриджа в дураках. Но пусть Господь Бог хранит эту леди, когда Йен наконец, поймает ее!

– Джеми, – приказал Йен, – проводи лорда Кэмпбела, а потом возвращайся в Данридж и скажи графу, что мы узнали, где скрывается моя жена.

– Я не нуждаюсь в телохранителе, – запротестовал, было, Магнус.

– Нет уж, кузен. Если я оставлю тебя одного и, не дай Бог, что-нибудь случится, герцог Арджил, как ты говорил, мне этого никогда не простит. Ведь если ты не произведешь на свет наследника, руководство кланом перейдет ко мне и моим потомкам.

– У тебя, их тоже не будет, – возразил Магнус, – если твоя жена возьмет себе привычку бегать от тебя по всяким неподходящим местам.

– Не забывай о Перси, – не сдавался Йен. – Он, конечно, болван, но это еще не значит, что у него не будет наследников.

Магнус рассмеялся.

– Когда ты вернешь свою жену, – сказал он, пожимая Йену руку, – приезжай в Эдинбург. При дворе ожидается много интересного.

По знаку Йена Макартуры, снова вскочив на коней, поскакали на юг. Глядя им вслед, Магнус с грустью подумал, что его намерение жениться на Бригитте, увы, невыполнимо. Ни один порядочный человек не убьет своего родственника, чтобы жениться на его вдове. Тряхнув головой, он очнулся от своих грез. «Надо бы, пока я буду в Эдинбурге, взглянуть на эту малышку Хантли, – решил он. – Возможно, она все-таки не такая уж дурнушка».

Сменив свои пледы на одежды по английскому образцу, Йен и Даджи вошли в общий зал трактира «Королевский петух». Их встретила какофония звуков – шум голосов, звон посуды, взрывы смеха. Терпкая смесь запахов жареного мяса, тушеных овощей и крепких напитков ударила в нос.

Ну что ж, трактир как трактир. Оглядев комнату, Йен отметил две вещи: Бригитты нигде не было видно, и комната была заполнена в основном мужчинами. Это ему не понравилось. Чтобы понаблюдать за всем, происходящим здесь, оба шотландца уселись за столик у стены, подальше от стойки и от кухни.

Столик слева был занят молодыми людьми, явно сынками богатых торговцев. Рядом с ними, улыбаясь, стояла пухлая белокурая служанка.

– Чего желаете? – привычно промурлыкала Лил.

– Мы хотим, чтобы нас обслужила рыжеволосая девушка, – ответил один из них.

– Она занята! – На такие требования Лил реагировала чрезвычайно резко. Да оно и понятно. – Вам придется иметь дело со мной.

Йен навострил уши. Его потемневшие от ярости глаза остановились на нахальном хлыще, который беззастенчиво требовал, чтобы его обслужила именно Бригитта. У парня явно на уме был не только ужин. «Черт ее подери!» – выругался про себя Йен. Не исключено, что ему предстоит кончить сегодняшний вечер крупной дракой со всеми этими бездельниками. В трактир вошли трое щеголевато одетых мужчин и уселись за столик справа от Йена.

– Что-то я ее здесь не вижу, – заявил один, вытягивая шею, чтобы оглядеть комнату.

– Ее зовут Бри, – сказал другой. – Одна из служанок так ее называла.

– Странное имя, – заметил третий. – Будто кусочек сыру.

– И очень лакомый кусочек, – закончил второй.

Его товарищ рассмеялся.

– Да, – подхватил третий, – я бы не прочь отведать его.

Готовый расправиться сразу со всеми тремя, Йен собрался уже вскочить на ноги, но Даджи вовремя удержал его за локоть. И тут впервые за целый месяц Йен увидел свою жену.

Бригитта вошла в общий зал из кухни, держа в руках поднос с едой. Она остановилась у столика возле стойки и приветливо улыбнулась сидящим за ним мужчинам. Один из них походил на борова, а у другого нос был как ястребиный клюв. Явно довольный, боров отпустил какую-то шуточку, и все трое дружески рассмеялись.

Йен сидел как на иголках, и терпение его уже было готово окончательно лопнуть, но внезапно рядом с ним возникла Лил, застенчиво улыбаясь и старательно выставляя на всеобщее обозрение свои пышные груди в обрамлении мелких рюшечек.

– Что желаете, господа? – спросила она.

Йен равнодушно окинул взглядом ее прелести, потом посмотрел в улыбающееся лицо и приказал.

– По две порции эля и говядины, – он сунул золотую монету между ее вздымающимися грудями. – И я хочу, чтобы нас обслужила та рыжеволосая девушка.

Недовольная, Лил все же кивнула и неторопливо направилась к стойке. Щедрый подарок следовало отработать.

– Бри? – Она встала возле своей прекрасной соперницы и ехидно улыбнулась. – Не можешь ли сделать мне одолжение и отнести эль и мясо двум джентльменам там, в дальнем конце?

– Ну, конечно.

Бригитта с удивлением посмотрела на нее. Обычно та лишь ворчала и никогда не просила помочь. Это была первая улыбка, которой Лил ее удостоила. Взяв эль и мясо, Бригитта пошла через зал.

Изо всех сил стараясь не расплескать что-нибудь или не дай Бог уронить, она даже не взглянула на посетителей за тем столом. А Лил отнюдь не собиралась благодушно оставить поле боя победительнице. Проходя мимо, она ловко подставила Бригитте ногу, с удовольствием предвкушая презабавную развязку. Но случившееся превзошло все ее ожидания.

– Ой! – Бригитта споткнулась, и поднос вылетел у нее из рук.

– Ты растяпа! – закричал Йен, с головы до ног облитый элем и соусом, вскакивая со стула.

Услышав знакомый голос, Бригитта наконец, посмотрела на мужчину, который только что получил свою порцию, правда, весьма своеобразно. Глаза ее расширились от удивления, а губы сложились в испуганное «о». Она в ужасе отвернулась, пытаясь убежать, но Йен схватил ее за плечи и дернул к себе так яростно, что она больно ударилась о его твердое бедро. Подхватив жену, словно мешок с мукой, он перебросил ее через плечо и пошел к лестнице.

– Пусти меня! – завизжала Бригитта, безрезультатно колотя его по спине. – Пусти, ты, ублюдок!.. – Проклятия ее перешли в болезненный вскрик, когда в ответ он крепко шлепнул ее по заду.

Наверху Йен остановился.

– Где твоя комната?

– Иди ты к черту!

Йен снова хорошенько приложил ей по мягкому месту.

– Последняя дверь в конце коридора.

Войдя в убогую комнату, Йен захлопнул дверь и бросил жену на кровать. Бригитта вскочила и попятилась к стене, одной рукой потирая свои горевший от увесистых шлепков зад. Не обращая на нее внимания, Йен быстро скинул всю свою испачканную одежду и, совершенно обнаженный, повернулся к жене, которая вся дрожала от страха.

– Ты испорченное, своевольное отродье! – бросил он, надвигаясь на нее.

– Держись от меня подальше, ты, похотливый кобель! – закричала она, стараясь выказать храбрость, которой в самом деле не чувствовала. – Катись ты ко всем чертям! Бабник! Развратник!

Не дойдя двух шагов, Йен остановился.

– Почему ты убежала от меня?

– Почему?! – переспросила Бригитта, и в голосе ее прозвучал праведный гнев. – Ты еще спрашиваешь, почему? Я все о тебе знаю. – И презрительно усмехнулась. – Я видела, как ты целовал Антонию.

– Ну, положим, это Антония меня целовала.

– Чума вас забери! А мне-то какая разница? – бросила ему в лицо Бригитта, топнув для убедительности ногой.

Йен потянулся вперед и, схватив ее за руку, грубо тряхнул.

– Кто научил тебя таким словам?

Он уселся на край кровати и, положив ее животом на колени, задрал ей юбку.

– Сейчас я научу тебя уважению к мужу, – прорычал он и обрушил град полновесных шлепков на ее аппетитную попку. Завизжав, Бригитта попыталась вырваться, но вырваться из сильных рук мужа было невозможно. Йен как следует отделал белоснежный гладкий зад непокорной жены, доведя его до ровного красного цвета. Изнемогая, Бригитта постепенно перестала барахтаться, а ее возмущенные визги перешли в душераздирающие рыдания.

– Что у вас там происходит? – неистово заколотила в дверь Марианна. – Откройте, или я позову стражников.

Проклиная всех англичан на свете, Йен торопливо опустил Бригитту на кровать и пошел к двери.

Когда дверь открылась, взгляд Марианны уперся в волосатый мускулистый торс неизвестного мужчины. Надо признать, сложен был незнакомец великолепно. Марианна даже немного постояла молча, переводя дыхание при столь неожиданном зрелище. Потом, решив, что вниз в данной ситуации смотреть не стоит, она твердо взглянула мужчине в лицо и спросила:

– Кто вы такой? – Она старалась говорить вызывающе и громко, подкрепляя в себе уверенность в праве спрашивать.

– Йен Макартур. – Он кинул ей в руки свою испачканную одежду и приказал: – Позаботься, чтобы ее привели в порядок, а то я, пожалуй, проучу и тебя. Моя жена сыплет непристойностями, будто выросла Бог знает где. Это не иначе твоих рук дело.

И захлопнул дверь перед носом у изумленной Марианны. Кажется, та впервые в жизни не нашлась с ответом.

Вернувшись к своей плачущей жене, Йен почувствовал, что гнев его почти весь испарился. Черт, а ведь он любит эту своенравную девчонку и, если честно, жизни без нее не представляет. По губам его пробежала улыбка. Как же ей удалось добраться целой и невредимой до Лондона? Хотя, без всякого сомнения, ей помог в этом Магнус. Улыбка Йена тут же растаяла. Тут ведь не один день пути – как же, интересно, они проводили ночи по дороге?..

Отогнав эту тревожную мысль, Йен сел на кровать и привлек Бригитту к себе. Ласково он стер слезы с ее лица, потом заглянул в затуманенную глубину ее зеленых глаз.

– Я ведь чуть с ума не сошел от беспокойства, – признался он.

– Обо мне?

Йен кивнул.

– И едва не убил Перси, когда узнал, что ты убежала.

– О, мне очень жаль.

– Разве Перси единственный, кто заслуживает твоего извинения? – спросил Йен.

Бригитта, словно провинившийся ребенок, отвела глаза в сторону.

– Если бы только ты задержалась тогда у отцовского кабинета на несколько секунд дольше.

– У меня нет привычки подслушивать, – горячо возразила Бригитта. Зато привычка быстро впадать в негодование у нее уж точно была.

– Я ни в чем не обвиняю тебя, – мягко сказал Йен, – но если бы ты все-таки задержалась тогда подольше, ты бы увидела, что я оттолкнул Антонию.

– Ты ее оттолкнул?!

– Конечно.

– Ты ее не любишь?

– Я люблю тебя, дорогая. – В голосе Йена звучала искренняя нежность. – Иначе зачем бы я так неистово разыскивал тебя?

– Значит, я целый месяц испытывала несказанные мучения из-за ничего! – воскликнула Бригитта. Но тут же, не желая сдаться так просто, подозрительно взглянула на мужа и спросила: – Я не знаю, можно ли тебе верить?

– Вот как! Разве моего слова недостаточно? – вскинулся Йен. И, видя, что она все-таки остается безмолвной, сдержанно добавил: – Я попрошу отца отослать Антонию обратно Маккинонам.

– Нет, я буду скучать по Гленде. А ты что, побывал в Басилдоне? Как ты вообще нашел меня?

– Я встретил по дороге одного нашего общего друга, – язвительно ответил Йен.

– Общего друга? – озадаченно переспросила она.

– Моего кузена, сына герцога Арджила.

– Я никогда не встречала…

– Магнуса Кэмпбела, – прервал Йен.

– Так Магнус – это…

Но не в силах больше сдерживаться, Йен наклонил голову и впился в ее губы жадным поцелуем. Язык его проник ей в рот, мягко касаясь, чувственно скользя, всячески призывая к любовной игре. Бригитта, прерывисто дыша, обняла его за шею и всем телом прижалась к нему.

– Я изголодался по тебе, – шепнул он возле ее губ.

Освободить красивую женщину от одежды пустяк для страстно жаждущего любви мужчины. Совершенно нагая Бригитта лежала на кровати, и Йен задержался на долю секунды, любуясь ее редкой красотой, которая принадлежала ему одному.

Но вид ее совершенного тела, такого нежного, теплого, такого близкого – только руку протянуть – возбуждал стосковавшегося Йена все больше. Он вытянулся рядом с ней, потом тяжело придавил ее к кровати в неутолимом желании слиться как можно теснее и припал к ее губам в долгом поцелуе, в который вложил всю свою страсть, копившуюся в течение этого бесконечного месяца. Они целовались, наслаждаясь дразнящими, упоительными прикосновениями, ласками и ненасытной жадностью друг друга.

Бригитта почувствовала, как нарастает его напряжение. Долгое воздержание лишило Йена терпения, он не мог больше сдерживаться. Йен раздвинул ей ноги и лег между ними.

– Он как злой дракон, готовый наброситься и растерзать, – прошептала Бригитта, имея в виду его твердую горячую плоть.

– Нет, дорогая, это чудовище только жаждет попасть к себе домой, – сказал Йен и вошел в нее с безудержной страстью.

Бригитта вскрикнула, но не от боли, а от острого наслаждения. Забыв себя, забыв обо всем на свете, словно первый и последний раз в жизни, они упоенно сливались с экстазе. Бригитта, приподнимаясь, встречала каждый глубокий мощный толчок Йена, а когда наслаждение сделалось непереносимым, они словно бы взлетели на головокружительную высоту и медленно поплыли в нескончаемом блаженстве.

Слегка отдышавшись, Йен откатился в сторону и едва не свалился при этом с узкой кровати. С испуганным смехом Бригитта схватила его за руку.

– Как ты умудряешься здесь спать? – с удивлением спросил он.

– Я не такая широкая, как ты.

Он провел рукой вдоль ее спины и обхватил ладонью округлые ягодицы.

– Ты восхитительна, любовь моя.

– Я люблю тебя, – сказала Бригитта, поцеловав его в кончик носа. – А что касается кровати, то я теперь поняла, когда наработался и устал, можно прекрасно выспаться где угодно.

– Ну да? А ты, похоже, стала заправской трактирной служанкой.

– Что-что?.. – Бригитта притворилась рассерженной и замахнулась, чтобы ударить его. Но Йен поймал ее руку и, прижав локтем к своему мускулистому телу, с нескрываемой нежностью поцеловал.

– Бри! – прошептал он, наслаждаясь ее близостью. – Душа моя! Поклянись, что никогда больше не покинешь меня.

– Клянусь, – от всего сердца ответила она.

В этой комнатке без окон, где спали Йен и Бригитта, ночь длилась бесконечно – дневной свет не проникал в нее. Хотя кровать была слишком узкой для двоих, вновь соединившиеся любовники не желали спать отдельно. Когда Бригитта свалилась на пол уже в который раз, она выругалась и хотела устроиться на второй, пустующей кровати, но Йен потянул ее обратно и положил прямо на себя.

Когда Йен проснулся и открыл глаза, гадая, день сейчас или ночь, Бригитта все еще лежала поверх него, словно теплое шелковистое одеяло, и ее легкое дыхание щекотало ему шею. Дракон, уставший и умиротворенный, все еще покоился в жарких складках своего логова.

А не разбудить ли жену неожиданной любовной атакой? Эта очень соблазнительная мысль пробудила дракона, и, обхватив руками ягодицы жены, Йен осторожно задвигался внутри ее.

– М-м, – простонала Бригитта во сне, но глаз не открыла.

В это время кто-то громко постучал в дверь. Пробормотав проклятие, Йен выскользнул из-под спящей жены и, пройдя через комнату, открыл непрошеному гостю.

На пороге стоял Даджи, держа в руках таз с горячей водой и какой-то сверток под мышкой.

– Доброе утро, – поздоровался Даджи. – Я принес чистую одежду.

– Поставь таз на стол, – приказал Йен, беря сверток.

Даджи не удержался и украдкой взглянул на кровать. Бригитта лежала, нисколько не смущаясь, что ее нагота выставлена на всеобщее обозрение.

– Она спит, – прошептал Йен, лукаво усмехнувшись. – Не бойся, я не скажу ей, что ты был здесь.

Когда дверь за Даджи закрылась, Йен оделся и присел на край кровати рядом со спящей женой. Наклонившись, он провел языком по нежной коже ее шеи. Она вздрогнула и перевернулась на спину. Потом сонно улыбнулась мужу, который был не в силах устоять перед искушением уткнуться в ее груди и поцеловать розовые соски. Дыхание Бригитты стало прерывистым и частым.

– Твое тело может распалить даже монаха, – сказал Йен и, засмеявшись, добавил: – За твоими прелестями даже Папа Римский последовал бы сквозь врата ада.

– А ты?

– К несчастью, – ответил он, теребя большим пальцем ее сосок, – я должен отложить это до вечера. Нас ждет Даджи. – Заметив ее явное разочарование, Йен коротко хохотнул. – Вот здесь, в свертке, твоя одежда, и не тяни время: нам сегодня предстоит проехать порядочное расстояние.

Уходя, Йен остановился в дверях и бросил взгляд на кровать. И как только они с Бригиттой умудрились заниматься любовью на такой узкой кровати!

– А знаешь, – объявил он, – я обязательно куплю такую же кровать для нашей спальни в Данридже.

В приподнятом настроении, чуть не вприпрыжку он спустился вниз по лестнице и вошел в общий зал. Но уже на пороге понял, что тут царит довольно напряженная атмосфера. Даджи сидел за одним столом, а Бако невдалеке от него за другим. Эти двое весьма неприязненно поглядывали друг на друга и, похоже, собирались перейти к более решительным действиям.

Бросив вопросительный взгляд на своего слугу, Йен подсел к трактирщику.

– Благодарю вас за заботу, которую вы проявили к моей жене.

– Хм, – фыркнул Бако.

– Что тут у вас? Что-нибудь не так?

– Да уж, не так! – Бако хлопнул кулаком по столу. – Ваш парень вел себя слишком развязно вчера с моей женщиной!

Озадаченный, Йен вопросительно взглянул на Даджи, потом снова на Бако.

– С той блондинкой?

– Нет, с другой.

– Она же не ваша собственность, – неудачно вставил Даджи, приведя Бако совсем в дурное настроение.

– Он что, позволил себе вольности с вашей женой? – строго спросил Йен.

– Ну… – Бако слегка откашлялся. – Пока что Рэнди мне еще не жена…

– Вы помолвлены?

– О нет!

– Но как же так, дружище! – воскликнул Йен. – Вы не можете называть ее своей, пока не женились на ней.

– Я собираюсь жениться, – ответил Бако, – но нужно сначала объявить о помолвке.

– Чепуха! Хотите стать женатым прямо сегодня? Я вам быстренько это устрою. Вы католик или нет?

– Нет.

– Даджи, – позвал Йен, – найди какого-нибудь священника, дай ему денег, достаточно для того, чтобы он поженил этого парня с его дамой без оглашения.

Даджи кивнул улыбнувшись, вышел. Обрадованный Бако выставил бутыль виски. Они дружески подняли стаканы за здоровье своих дам.

– Пусть ваша супруга рожает вам здоровых сыновей каждую пару лет, – пожелал Йен.

– И вам того же, – вернул тост Бако, выпив залпом свой стакан. – Право, жаль, что Бри покидает нас. Ваша миловидная женушка радовала взоры посетителей в моем скромном заведении.

– Послушайте, – вдруг вспомнил Йен, – а это не ваша нареченная колотила к Бригитте в дверь вчера ночью? Вы что, не могли укротить ее?

– Да разве ее остановишь!

– Как же так? Вы что, собираетесь доверить ей управлять своим трактиром? Она, значит, будет самовластно распоряжаться тут?

– Ну уж нет! – негодующе вскинулся Бако, но тут же более миролюбиво добавил: – Правда, бывают случаи, когда с Рэнди не сладишь.

Йен дружески похлопал хозяина по плечу.

– Мы должны быть тверды со своими женами, дружище, иначе тут же окажемся у них под каблуком. Иной раз можно и трепку задать – не слишком сильную, конечно, – но чтобы помнили о власти мужа.

– Можно-то можно, но почему же тогда ваша жена сбежала от вас?

Глаза Йена потемнели.

– А-а, там было просто недоразумение, – махнул рукой он. – С каждым может случиться. Она решила, что я изменяю ей с другой.

Бако открыл, было, рот, чтоб продолжить разговор, но тут дверь трактира торжественно распахнулась, и вошли Даджи и священник. В следующее мгновение на лестнице показались Бригитта с Марианной.

Марианна тут же повернулась к Бако.

– Какого черта… откуда взялся…

– Помолчи, – строго приказал Бако, но, спохватившись, добавил куда более мягким тоном: – Этот священник пришел, чтобы поженить нас. Желаешь ты этого или нет?

Марианна явно не ожидала такой расторопности и стояла, не зная, что сказать.

– Она желает, – ответила за подругу Бригитта. В присутствии Макартуров в качестве свидетелей Бако и Марианна, без дальнейших проволочек, были соединены священными узами брака. Звеня в кармане монетами, полученными от Йена, священник покинул свадебную церемонию, а две супружеские пары, вместе с Даджи и Берти уселись за импровизированный праздничный обед.

– Где ты пропадала всю ночь? – спросил Бако, когда в таверну влетела Лил. – Бери стул и присоединяйся к нам.

– А что это вы празднуете? – огрызнулась та. – Счастливое расставание, что ли?

Марианна одарила ее победной улыбкой.

– Мы с Бако поженились, честь по чести, со священником.

– Ну и черт с вами! – отмахнулась Лил, но тут же остановилась как вкопанная, и лицо ее слегка побледнело. Потом она повернулась и стремглав выскочила из трактира.

– Ну, теперь я задам ей жару! – сказала Бригитте Марианна. – Она заплатит мне за каждое бранное слово, которое я от нее слышала.

– Ты не станешь делать ничего без моего разрешения, – твердо заявил Бако.

Марианна открыла, было, рот, чтобы съязвить по давней привычке, но, взглянув на его суровое лицо, благоразумно решила пока не спорить.

– Спасибо вам за заботу о моей жене, – прервал напряженное молчание Йен, решив теперь поблагодарить Марианну.

– Это было непросто, – лукаво заметила та. – Особенно трудно было заставить Берти держаться от нее подальше.

Повар заерзал на своем стуле, когда суровый взгляд Йена обратился на него.

– Пойду-ка я на кухню готовить мясо к вечеру, – произнес он, глядя куда-то в сторону, и торопливо удалился.

Бако хмыкнул.

– Трактир на сегодня закрыт.

– Что? – спросила Марианна.

Бако ничего не ответил. Став главой семьи, он приобрел вдруг необычайную важность.

– Бако, друг мой, – сказал Йен, доставая увесистый кошель с деньгами. – Это тебе за хлопоты о моей жене и в качестве свадебного подарка.

– Я не возьму награды за заботу о таком ангеле, как ваша жена, – отказался трактирщик. – Женитьба на Рэнди – достаточное вознаграждение.

– Молчи, – прошипела Марианна и, взяв кошель, сладким голосом добавила: – Спасибо. Вы очень добры, милорд. – Потом повернулась к мужу. – Трактир сегодня будет открыт. Подумай, какой мы потерпим убыток, если закроем его на целый день!

– Деньги не самое важное в жизни, дорогая, – проворчал Бако.

– Ах, скажите пожалуйста, что же может быть важнее?! – взяла прежний тон Марианна.

– Сделать полдюжины здоровых парней, которые помогут нам вести дело.

Марианна открыла было рот, чтобы возразить, но Бако заключил ее в свои объятия и принялся целовать, не давая ей и словечка вставить. Йен засмеялся и показал ему большой палец.

Бригитта посмотрела на мужа, подозревая, что эта неожиданная перемена в характере Бако связана именно с его приездом. И словно в подтверждение, Йен лукаво подмигнул ей.

– Давай прощаться наконец, дорогая.

– Не знаю, как и благодарить тебя, – сказала Бригитта, обнимая Марианну. – Если когда-нибудь окажешься в нужде, приезжай ко мне в Данридж.

– Хорошо, – сказала Марианна и, взглянув искоса на Йена, добавила: – А если он станет обращаться с тобой не как должно, ты всегда можешь найти приют у нас в «Королевском петухе».

12

– Бри! Просыпайся, Бри. – Хрипловатый голос мужа проник в ее затуманенное сознание, как шелест листьев на слабом ветерке. Прикорнув на его груди, Бригитта пробормотала что-то невнятное во сне.

– Мы приехали, – прошептал Йен. – Просыпайся, Бри.

– Приехали?.. – Бригитта неохотно открыла глаза и выпрямилась.

– Да, ты проспала все время, пока мы ехали по Эдинбургу. Ну вот, гляди, перед нами особняк Кэмпбела.

Въехав во двор, Йен спешился и снял с лошади Бригитту. Она зевнула и сладко потянулась самым неподобающим для леди образом. Потом взяла Йена за руку, и они вместе чинно отправились в сторону дома.

– Бригитта Макбри! – окликнул ее знакомый голос.

С обворожительной улыбкой на лице к ним спешил Магнус.

– Магнус! – радостно встрепенулась она. И, отпустив руку мужа, побежала к своему давнему попутчику, который, смеясь, обнял ее. Когда же он поцеловал ее прямо в губы, Йен нахмурился и в сотый раз уже спросил себя, как же они ночевали по дороге в Лондон.

– Я рад, что вы навестили меня, – сказал Магнус, пожимая Йену руку. – Входите. Милости прошу.

Он провел их в большой зал, и все трое уселись перед камином. Слуга принес им имбирного печенья и вина.

– Не думал, честно говоря, что ты примешь мое приглашение, – заметил Магнус, чокнувшись с Йеном.

– А я уже давно обещал Бри свозить ее в Эдинбург, – сказал Йен. – Твое приглашение пришлось весьма кстати.

– Йен обещал мне новые платья и всяческие безделушки, – вмешалась Бригитта с лукавым блеском в глазах. – Мой муж всегда держит свое слово – не то, что некоторые мои знакомые.

– Я очень сожалею, что не мог сохранить тайну, – повинился Магнус, однако ухмылка на его лице вовсе не говорила об искреннем раскаянии. – Знаешь ли, когда твоему мужу перечат, он приходит в неистовство. А самое главное, ведь все разрешилось наилучшим образом. Не так ли?

– Да. – Румянец залил бледные щеки Бригитты.

– Ну и славно, – подмигнул ей Магнус.

– Рад приветствовать будущих графа и графиню Данридж, – раздался у них за спиной чей-то веселый голос.

Удивленные, Йен и Бригитта разом обернулись.

– Какого черта ты здесь делаешь? – набросился Йен на брата.

Перси усмехнулся.

– А что, только тебе можно весело проводить время? Я тоже хочу побывать при дворе и встретиться с нашей доброй королевой.

– Ты оказался ни на что не способен даже дома, – непримиримо заявил Йен. – Неужели ты рассчитываешь на что-то при дворе?

– Он не виноват в том, что я убежала, – Бригитта весело улыбнулась своему деверю. – Ты простишь меня за то, что я доставила тебе столько неприятностей, Перси?

– Черт побери, Бригитта! – вскинулся Йен. – Ты извиняешься перед Перси, но так и не извинилась передо мной!

– А я не сделала тебе ничего такого, за что следовало бы извиняться.

– Ты ничего не сделала?

Бригитта сладко улыбнулась ему.

– Но ведь ты целовал Антонию.

– Я не целовал Антонию.

– Ах, прошу прощения, – ехидно сказала она. – Это Антония целовала тебя.

Перси и Магнус немедленно разразились хохотом, чем заслужили неодобрительный взгляд Йена.

– Да, кстати, Менци сейчас при дворе, – сообщил брату Перси. – И вовсю втирается в доверие к королеве, интригуя против нас.

– То есть? – насторожился Йен.

– Недавно из Лондона прибыли граф Леннокс и его сын, лорд Дарнлей. Дарнлей у королевы в милости.

– А что он за человек?

– Боюсь, он не оправдывает наших ожиданий, – сказал Магнус. – Я уже сожалею, что способствовал его приезду сюда. На первый взгляд он человек посредственный, даже мелкий, можно сказать. Он не станет для нашей королевы хорошим мужем и не принесет пользы Шотландии. Тем более нам, горцам, Хайленду.

– В таком случае, чем же он очаровал ее?

– Она уверила себя, что влюблена в него.

После этих слов все погрузились в задумчивое молчание.

– Женщины – упрямые создания, – заметил наконец Йен, – а женщины влюбленные – вдвойне. Надеюсь, Дарнлей потерпит крах без нашего участия. – Он повернулся к Бригитте. – Тебе нужен подходящий наряд, чтобы появиться при дворе.

– Я буду сопровождать тебя? – приятно удивленная, спросила Бригитта. – И познакомлюсь с королевой?

– Разумеется, любовь моя, а как же ты думала?

– Когда мы туда поедем? – Бригитта очень оживилась.

– Как только приобретем все необходимое, дорогая.

– Хотя сегодня я слишком устала, чтобы ходить по магазинам, – зевнув, созналась Бригитта. – Я бы предпочла лечь и уснуть.

– Эджи проводит тебя в твою комнату, – сказал Магнус. А как только экономка вместе с Бригиттой вышли из зала, он повернулся к Йену. – Послушай, Бри неважно выглядит. Ее кожа потеряла свой здоровый румянец.

– У нее темные круги под глазами, – добавил Перси.

– Да, я заметил, – согласился Йен. – Бри – хрупкое создание. Длительное путешествие и тяжелая работа подорвали ее слабое здоровье.

– Тяжелая работа?

– Убежав из Данриджа, Бри, оказывается, не вернулась в Басилдон, – сказал Йен брату.

– Она нашла себе работу в Лондоне, – вставил Магнус. – В трактире «Королевский петух».

– В трактире?! – Перси немного постоял, переваривая новость, и покатился со смеху, Магнус, разумеется, присоединился к нему. Йен же стал мрачнее тучи. Он не находил ничего смешного в том, что графиня была трактирной служанкой. Тем более, когда эта графиня – его собственная жена.

Йен открыл глаза. Прижавшись лицом к его груди, Бригитта уютно устроилась возле него. Одна ее нога лежала на его мускулистых бедрах.

Йен медленно провел рукой по ее спине, мягко погладил пышные ягодицы. Бригитта слегка пошевелилась, но не проснулась. Тогда он осторожно перевернул ее на спину и наклонил голову к ее груди. Его язык коснулся одного из сосков, Йен втянул нежную розовую плоть губами.

– Мммм, – вырвался у Бригитты стон удовольствия. Она обняла мужа за шею, чтобы крепче прижать к груди его голову. – Возьми меня, – вздохнула она, изгибаясь от желания.

Привстав, Йен всем телом опустился на нее, но тут заскрипела открывающаяся дверь.

– Ой! – воскликнула Бригитта, и жгучее возбуждение сменилось досадой и испугом.

Вошли слуги Кэмпбелов. Йен быстро отпрянул, шепнув:

– До вечера, любовь моя.

Полог кровати раздвинулся, и появилась молодая служанка, держащая поднос с едой. Лицо ее покраснело от смущения, когда она увидела, что они лежат обнаженные.

– Простите, м-милорд, – запинаясь, проговорила она. – Лорд Магнус велел справиться, не надо ли вам чего-нибудь. Он подумал, что вы захотите позавтракать в постели, пока для миледи греют воду.

Супруги уселись, задрапировавшись каждый на свой лад. Бригитта подоткнула одеяло со всех сторон, оставив только голые плечи, а Йен, слегка прикрыв свои бедра, поставил поднос на колени.

– Я буду пить молоко, – сказала Бригитта, глядя, как служанка начала наливать воду в большую лохань перед камином.

Йен удивленно поднял брови.

– Я думал, что ты его не любишь.

– Не люблю, но сегодня мне так хочется, – немного капризно протянула Бригитта.

– На. – Йен протянул ей кружку. – И поешь чего-нибудь.

– Не буду. У меня нет аппетита.

– Съешь вот это, – приказал он, подавая ей кусок хлеба с маслом, – и не доставляй мне лишних хлопот. Ты проспала вчерашний ужин, и у тебя уже кости начинают торчать. Удивляюсь, как ты еще не оцарапала меня ими, лежа рядом со мной.

– Очень смешно. – Бригитта взяла и покорно съела кусочек хлеба.

Когда все для мытья было готово, она встала с постели и, обольстительно покачивая бедрами, медленно прошлась по комнате. Йен залюбовался ее гибкой спиной, ее восхитительными ягодицами, словно созданными для того, чтобы ласкать их.

Прежде чем заглянуть в воду, Бригитта бросила на него откровенно кокетливый взгляд, и Йен отставил в сторону поднос, не сводя глаз со своей жены, чье игривое настроение возбуждало его все сильнее.

Пока служанка терла ей спину, Бригитта вымыла одну ногу, подняв ее вверх, во всю длину, так, чтобы муж мог ею всласть полюбоваться, а когда и другая была нахально выставлена таким же манером, Йен ощутил неудержимо растущее в нем желание.

Потом Бригитта медленно намылила груди и слегка их ополоснула. При этом она украдкой взглянула на Йена и осталась весьма довольна. Муж пожирал глазами ее прелести, забыв обо всем на свете.

Бригитта поднялась, капли воды, блестя и переливаясь, делали ее кожу сияющей неземным светом. Служанка вытерла ее насухо и обернула чистым полотенцем, потом заплела ее рыжие волосы в одну длинную косу.

– Можете идти, – отпустила она служанку, видя, как Йен, совершенно обнаженный, медленно поднимается с постели.

С испуганным визгом та бросилась вон.

– Может, помочь вам, милорд? – предложила Бригитта. – Я могла бы помыть вам спину.

Усевшись в горячей воде, Йен плотоядно усмехнулся.

– Ничего иного я бы и не желал.

Неторопливо она мыла ему спину, любуясь широкими плечами и мощными мышцами, которые податливо расслаблялись под ее руками. Ополоснув спину, она перешла к его груди, и Йен улыбнулся, заметив явное предвкушение на лице жены. Бригитта игриво пошевелила густые волосы на его груди, потом погладила кончиками пальцев его соски, которые отвердели под ее прикосновением, и скользнула рукой вниз к тому, то притаилось у него в паху.

– О-ого! – Дыхание Йена участилось, когда нежные пальчики взялись за дело.

– Ну что, мне идти за покупками или вернемся в постель? – прошептала она. – Выбор за тобой.

– Может, успеешь и туда, и туда?

– Мудрое решение. – Она прильнула к его губам, раздвинула их с кошачьей ловкостью, скользнула языком в его рот.

Йен содрогнулся. Он встал из воды, намереваясь тут же отнести ее в постель, но…

Бум! Дверь с шумом распахнулась.

– О! Какая картина! – покрутил головой Магнус, восхищаясь столь откровенной сценой.

Бригитта мгновенно бросилась в постель, покраснев от смущения, а раздосадованный Йен нахмурился и спросил:

– Можно хоть на минуту уединиться в этом доме?

– К сожалению, нельзя, – ухмыльнулся Магнус. – Моя карета в вашем распоряжении. Если, конечно, Бригитта собирается в модные лавки или еще куда-нибудь.

Решив, что им все равно не дадут здесь сегодня покоя, супруги неохотно оделись и вышли во двор.

– На Хай-стрит, – приказал Йен кучеру Кэмпбелов.

На этой оживленной торговой улице Бригитта купила несколько туалетов, подходящих для представления ко двору, а Йен приобрел себе темно-синий камзол по английской моде. Зайдя в ювелирную лавку, он выбрал несколько драгоценностей, подходящих к новым нарядам Бригитты, и она была вне себя от радости.

На Лонмаркет Бригитта купила несколько отрезов тканей, которыми потом намеревалась поделиться со Сприн. Затем довольно легко она убедила мужа купить куклу для Гленды, а в кожевенной лавке – новый ошейник для Хитреца.

Последней их остановкой в то утро была мебельная мастерская, где Йен заказал кровать из мореного дуба. Озадаченная, Бригитта спросила его, зачем, но Йен лишь улыбнулся и ответил, что это сюрприз.

– Ну а теперь куда? – устало спросила она.

– Ну что, нагуляла аппетит?

– Умираю с голоду.

– Ну, тогда обедать, и как можно быстрей. Скоро чета Макартур сидела в трактире Макдональда на Принцес-стрит. Они заказали себе ячменные лепешки с медом, вареных мидий с приправами, а также фрукты и ореховый пирог. Из напитков Йен выбрал эль, а Бригитта – яблочный сидр.

– Ого! – хмыкнул он при виде проснувшегося аппетита жены. – Боюсь, что скоро не смогу прокормить тебя. Ты не ешь, а просто обжираешься.

– Не хочу проткнуть тебя костями во время сна, – язвительно отвечала она. Закончив еду, Йен бросил на стол несколько монет и встал. Потом подал руку жене, и Бригитта, опершись на нее, вышла из-за стола.

– Мы банкроты? – спросила она.

– Почти. Содержать жену обходится дороже, чем я думал.

– И ты раскаиваешься, что женился?

– Ничуть. Мне нравится тратить деньги на тебя.

Проведя Бригитту через заполненный народом трактир, Йен уже протянул руку к двери, но она вдруг неожиданно распахнулась как бы сама по себе.

На пороге стояли двое элегантно одетых мужчин, плотно загородив выход из заведения. Почувствовав, как напрягся муж, Бригитта посмотрела на них внимательно.

Один из них – ровесник Йена, такой же высокий, но более грузный. Неровный шрам пересекал его левую щеку, а взгляд был холодный и угрожающий.

Его спутник, который был, по крайней мере, лет на десять старше, излучал властное спокойствие и уверенность в себе.

Йен почтительно поклонился ему.

– Добрый день, лорд Стюарт.

– Ах, это ты, Макартур. – Взгляд Стюарта вопросительно скользнул по лицу Бригитты.

– Имею честь представить вам свою жену, леди Бригитту, – чинно произнес Йен. – Бри, это граф Моррей, брат королевы.

– Милорд. – Бригитта улыбнулась, слегка присев в реверансе, потом взглянула на спутника Моррея.

– Это лорд Менци, – холодно сказал Йен.

Бригитта кивнула, но уже без улыбки. Она вспомнила, что в доме мужа имя Менци упоминалось как ненавистное.

Обменявшись поклонами с Йеном, Стюарт и Менци вежливо отступили в сторону, давая молодым супругам дорогу. Бригитта, еще раз улыбнувшись брату королевы, шагнула, под руку с мужем, через порог.

– Моррей и Менци вместе, – вслух размышлял Йен, садясь вместе с ней в карету. – Интересно, нечего сказать.

– Это чревато неприятностями?

– Нет. – Наклонившись, Йен слегка коснулся губами ее щеки. – Это не помешает тебе, любовь моя, лечь в постель с порядком разорившимся за сегодняшний день мужем.

Бригитта вернула ему поцелуй.

– С удовольствием.

– Чего она так копается? – спросил Перси, нетерпеливо меряя шагами пространство вокруг парадной лестницы.

Они уже полчаса ждали, когда Бригитта появится из своей комнаты.

– Успокойся, – сказал ему Магнус. – Женщинам всегда нужно много времени, чтобы хорошенько принарядиться. Торопить их себе дороже. И к тому же им нравится заставлять нас ждать. Это их небольшая месть за то, что мы, мужчины, правим миром.

– Я, пожалуй, схожу за ней. – Йен двинулся к лестнице.

– Не поможет, – предупредил его кузен.

– Это мы еще посмотрим, – запальчиво возразил Йен.

Он начал торопливо подниматься по ступенькам, но замер как вкопанный при виде Бригитты, появившейся на верху лестницы.

Ее платье из ярко-зеленого атласа было роскошным, поистине королевским, а квадратный вырез оставлял обнаженными выпуклости ее грудей. Взгляды к и без того эффектному зрелищу дополнительно притягивало золотое крученое ожерелье, которое он сам ей подарил. Ее блестящие рыжие волосы были гладко зачесаны назад и уложены на затылке затейливым узлом. Щеки пылали румянцем от возбуждения, а изумрудные глаза сверкали, как драгоценные камни. Бригитта была женщиной, о которой любой мужчина может только мечтать, и грудь Йена Макартура распирало от гордости. Ведь это его жена так ослепительно прекрасна!

Как свойственно в таких случаях всем женщинам, Бригитта задержалась на мгновение, чтобы произвести большее впечатление на заждавшихся мужчин, а потом медленно и грациозно пошла, да что там, поплыла лебедем, как будто и, не касаясь ступенек. В самом низу она вдруг покачнулась от внезапного приступа головокружения, и сильная рука Йена тут же уверенно поддержала ее.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – обеспокоено спросил он.

– Да, – тихо ответила Бригитта. – Только голова кружится. Это, должно быть, от волнения.

– Ты выглядишь божественно, – шепнул он ей. Магнус ринулся вперед и почтительно поцеловал ей руку.

– Ты просто принцесса, при дворе ты затмишь всех.

– Да, – подхватил Перси. – Ожидание того стоило.

Бригитта просто расцвела от счастья.

– Я думаю, что великий клан Кэмпбелов собрал в своих рядах самых галантных мужчин во всем христианском мире.

Королева Шотландии была влюблена, и двор ее веселился. Опасных интриг и жестокого соперничества хватало, как при любом дворе, но это было искусно завуалировано, все казалось безоблачным. Когда Бригитта вместе с мужчинами из клана Кэмпбелов вошла в огромную шумную королевскую приемную, то широко раскрытыми от удивления глазами уставилась на море ярких красок, которое представляли собой собравшиеся здесь придворные.

Пышно одетый мужчина средних лет решительно направился к ним, едва они вошли. Магнус представил им графа Леннокса.

– Вы здесь тоже представляете английский двор? – спросил он Бригитту.

– Нет, милорд, – откровенно ответила та, вызвав улыбку Йена. – Я впервые при дворе.

– Ой! Я имел в виду, что мы с вами земляки, – пояснил Леннокс. – И значит, в некотором роде союзники.

Бригитта покраснела от собственной глупости.

– В этом смысле, конечно, – смущенно подтвердила она.

– Вы ведь сестра юного графа Басилдона, – продолжал граф, – а теперь замужем за молодым Макартуром. Это великолепный союз: англичанка и шотландец. Вы согласны со мной?

– Союз превосходный, – согласилась Бригитта, – но не без сложностей.

Йен фыркнул, а с лица графа Леннокса исчезла улыбка. Он хотел, чтобы его сын женился на шотландской королеве, и счел замечание о сложностях такого брака неуместным в данный момент.

– Черт побери, – выругался Магнус. – Здесь Хантли, и он направляется прямо к нам. Чтобы не встречаться с ним, пойду-ка я засвидетельствую свое почтение королеве.

– И я с тобой, – сказал Перси.

– Леди Макартур, – раздался рядом голос лорда Джеймса Стюарта, графа Моррея, появившегося неизвестно откуда. – Как я рад снова видеть ваше прелестное лицо.

– Благодарю, господин граф.

Бригитта присела в реверансе перед братом королевы.

Стюарт пожал руку Йену, потом холодно улыбнулся Ленноксу.

– Я думаю, вы уступите мне эту честь – представить леди Макартур королеве. – И повернулся к Бригитте. – Мы можем подойти к Ее Величеству прямо сейчас, если вы не против.

– Да, конечно, но я так волнуюсь.

– А вот это совершенно лишнее. Предложив Бригитте свою руку, лорд Стюарт решительно увел ее с собой.

– Моя сестра молода и будет рада познакомиться со своей сверстницей. К тому же она обожает англичанок.

Мария Стюарт царила бы среди людей, даже если бы и не была королевой по праву рождения. Высокая, стройная и грациозная в ореоле золотисто-каштановых волос, она смотрела на мир янтарного цвета глазами и сияла необыкновенно шелковистой кожей. Полная непреодолимого обаяния улыбка королевы притягивала людей, привязывая многих навек к этой необычайно пленительной женщине.

– А вот и Йен Макартур, – приветствовала их королева. – Рада вас видеть, граф.

Улыбаясь, Йен выступил вперед и низко склонился над ее рукой.

– Ваше Величество, я приготовил для вас сюрприз. – Он повернулся к Джеймсу Стюарту. – Я думаю, что вы уступите мне эту честь, милорд. – Стюарт выразил согласие, и Йен вывел Бригитту вперед. – Ваше Величество, представляю вам мою жену, леди Бригитту.

Бригитта склонилась в глубоком реверансе.

– Это самый грациозный реверанс, который я когда-либо видела, – похвалила королева.

– Ваше Величество очень добры, – потупилась Бригитта. – Я целый день провела, отрабатывая его.

Королева рассмеялась и бросила взгляд на красивого молодого мужчину, стоящего рядом с ее креслом и одетого со всею возможной роскошью.

– Мне сказали, вы англичанка.

– Да, Ваше Величество. – Поняв, что нарядный придворный кавалер – это лорд Дарнлей, Бригитта ухватилась за хорошую, как ей показалось, возможность укрепить положение своего мужа при королеве. – И находку союз между шотландцами и англичанами в высшей степени естественным, – бросив на Йена откровенно влюбленный взгляд, призналась она. – Они дополняют друг друга во всех отношениях.

Улыбка королевы стала еще более лучезарной.

«Ого!» – удивился Йен, во все глаза, глядя на жену. Из Бригитты вышла бы весьма одаренная актриса, настолько естественно она переходила от роли дочери цыганского барона к образу трактирной служанки, а теперь вот пожалуйста – ловкая придворная дама.

– Подойдите поближе и садитесь рядом со мной, – милостиво пригласила Бригитту королева Мария.

– Почту за честь, Ваше Величество. Довольная собой, Бригитта выступила вперед и уселась на обитый бархатом табурет.

– Скажите мне откровенно, – приказала королева, – как вы находите мой двор по сравнению с двором той еретички?

Как верноподданная английской королевы, Бригитта с трудом подавила свое недовольство.

– Простите великодушно, но я не могу сравнивать. Я никогда не бывала при дворе королевы Елизаветы.

– Но ваш отец граф Басилдон, разве не так?

– Да, Ваше Величество, но и он бывал при дворе только в редких случаях.

– Почему же?

– Как француженку и к тому же католичку, – сказала Бригитта, – мою мать там не слишком привечали.

– Как много у нас общего! – воскликнула Мария. – Моя мать тоже француженка. Но как уживались ваши родители? Разные религии – разве это совместимо?

– Мои родители полагали, что все могут преодолеть любовью и терпимостью друг к другу.

Королева бросила на своего брата многозначительный взгляд, потом улыбнулась Бригитте.

– Говорят, вы недавно из Лондона.

– Да, Ваше Величество.

Бригитта была удивлена, до чего же быстро распространяются новости при дворе. Она вопросительно взглянула на мужа и заметила, что Йен беспокойно шевельнулся. Стеснение его еще больше усугубил Джеймс Стюарт.

– А что вы делали в Лондоне, леди Макартур? – поинтересовался он.

«Ой, похоже, я слишком много наговорила, – поняла Бригитта. – Нужно как-то выкручиваться из положения».

– Это было дело чрезвычайно личного свойства, милорд.

Она снова взглянула на королеву, которая была явно недовольна ее ответом. «Ах, нет, лучше прослыть дурой, – решила Бригитта, – чем созданием опасным и непредсказуемым. Никому еще не отрубили голову за то, что он просто болван».

– Это очень трудно объяснить, – призналась она, – но я, пожалуй, совершила большую ошибку. Видите ли, я поссорилась с Йеном и убежала домой, в Англию. Муж, естественно, последовал за мной, и теперь, как видите, мы помирились и снова счастливы вместе.

– Вы путешествовали одна? – Королева была явно поражена столь откровенным признанием.

– Я путешествовала инкогнито.

– Инкогнито?

– Да, я бежала в своей самой старой одежде. – Бригитта прямо взглянула на Йена, который выразительно смотрел на нее, призывая прекратить этот нелепый разговор. – А в Лондоне я устроилась служанкой в трактир.

Обычно сдержанный, даже мрачный, Джеймс Стюарт вдруг разразился таким хохотом, что привлек к себе внимание придворных.

– Я восхищаюсь вашей храбростью! – Янтарные глаза королевы тоже заискрились весельем. – Вы, леди Бригитта, просто восхитительны. Йен, вы часто будете привозить жену ко двору?

– Как пожелает Ваше Величество, – почтительно поклонился лорд Макартур.

В переполненной народом бальном зале Магнус был наконец загнан в угол настойчиво преследовавшим его графом Хантли. Этого человека было не так-то легко перехитрить.

– Магнус, сынок… – Голос Хантли был мягким и дружелюбным. – Я все искал случая поговорить с тобой с самого твоего приезда.

Магнус старательно изобразил на лице приятную улыбку и солгал:

– Я и не знал, что вы в Эдинбурге.

– Ну конечно, сынок. – Улыбка Хантли была столь же неискренней. – Если бы ты это знал, то, разумеется, разыскал бы меня. Ты ведь понимаешь, что нам многое надо обсудить.

– Нам? – Магнус картинно недоумевал.

– Разумеется. Ты ведь собирался жениться на Эврил?

– Эврил?.. – На этот раз замешательство Магнуса было абсолютно искренним.

– На моей дочери, Эврил Гордон, – пояснил Хантли, удивленно глядя на молодого человека. – На твоей нареченной.

Магнус покраснел. После стольких лет, когда он называл ее не иначе, как «отродье Хантли», он попросту позабыл ее имя.

– Ах да, сэр, – запинаясь, проговорил он, – я еще не обдумал все как следует. Очень много королевских поручений и других дел. Неужели она уже выросла? Не припомню, когда же я видел ее в последний раз.

– Десять лет назад, – фыркнул Хантли. – И ей тогда было семь лет.

– Боже мой! Так давно? – Магнус изобразил на лице подходящее случаю выражение. – Неудивительно, что девочка уже повзрослела!

– Да, теперь она выросла, – ответил Хантли, – и мне нужно точно знать твои намерения. За нее сватается Менци, но, из уважения к твоему отцу и, учитывая вашу давнюю помолвку, я оставляю выбор за тобой. Но, если ты не намерен сейчас жениться, что ж – разойдемся без всякой обиды. Помолвку ведь можно и расторгнуть.

Магнус нахмурился.

– Вы говорите, сватается Менци?

– Да.

Некоторое время оба хранили молчание. Хантли, как опытный рыболов, не зря закинул удочку. Но, считая, что голого крючка еще недостаточно для успеха, он еще подбросил и недурную приманку. Достав из кармана миниатюрный портрет дочери, он вложил его в руку молодому человеку.

– Это Эврил.

Едва Магнус взглянул на миниатюру, как был пойман, как юный, не знающий жизни пескарь.

Эврил Гордон была необыкновенной красавицей. Своими томными чертами она напоминала Бригитту, но глаза были яркой голубизны, словно летнее небо в Хайленде. У нее было премилое личико сердечком, упрямый острый подбородок и маленький носик.

– Какой она стала красивой!

– К тому же она мягкая, скромная и послушная.

– Я не дурак, Хантли, – проворчал Магнус. – Никогда не поверю, что девушка с таким лицом очень уж скромная и послушная.

Хантли пожал плечами.

– Жизнь бывает скучна, если в ней нет немного перца.

– Согласен с вами. – Магнус протянул руку. – Герцог Арджил будет от нее в восторге.

– Значит, ты женишься на Эврил?

– Какие могут быть сомнения? – ухмыльнулся Магнус. – Поженимся сразу после сбора урожая. Эврил будет готова к этому времени?

– Она будет готова, когда я ей прикажу.

А в другом углу зала Перси беседовал с одним из придворных. Это был Дэвид Риччио, итальянский музыкант, к которому королева Мария благоволила настолько, что сделала его своим личным секретарем, к великому негодованию многих.

– Ну что, – говорил Риччио, – вам понравился первый вечер вашего пребывания при дворе?

– Какая прелесть! – мечтательно произнес Перси, словно не слыша его.

– Что-что?.. – удивленно переспросил Риччио, озадаченный таким странным ответом.

Но, проследив за его взглядом, итальянец все прекрасно понял и безусловно согласился с младшим Макартуром. В нескольких шагах от них стояла молодая красивая женщина. Она была трогательно миниатюрна, а ее кожа цвета слоновой кости, со слабым румянцем на щеках, резко контрастировала с черными, как смоль, волосами и такими же черными глазами. Она походила на очаровательную лесную нимфу, и Перси был явно околдован ею.

– Ради Бога, – шепнул он, – скажите, кто она, та черноволосая красавица?

– Которая?

Перси перевел сердитый взгляд на Риччио, который явно подшучивал над ним.

– Неужели вы сами не понимаете?

– Это Шена Менци, – ответил Риччио. – Она лишь недавно появилась при дворе.

– Менци? – Перси явно упал духом. – Менци… Как мне не повезло!

– А в чем дело?

– Да в том, что Макартуры и Менци – смертельные враги, и, значит, она не захочет даже познакомиться со мной, не говоря уже о прочем.

– Не унывайте, – хлопнул его по плечу Риччио. – Я представлю вас. И если вы не станете прямо сразу объявлять свою фамилию, у вас непременно завяжется роман. А уж влюбившейся женщине совершенно безразлично, кто именно ее возлюбленный, будь он хоть сын самого сатаны. Это вам может подтвердить любой итальянец. – И королевский секретарь решительно потащил Перси за собой. – Леди Шена?..

– Добрый вечер, милорд Риччио, – приветствовала она итальянца нежным мелодичным голоском.

– Разрешите вам представить лорда Перси. Он восхищен вашей красотой.

Шена вспыхнула. Она взглянула на Перси, который сразу потерялся в черных таинственных глубинах ее глаз. Придя в себя, он поклонился:

– Миледи, у меня нет слов…

Шена застенчиво улыбнулась. Живя в глуши со своим суровым и резким братом Мардоком, она не привыкла к светскому обращению и была сразу же очарована мягким деликатным тоном Перси и его обаятельной улыбкой.

– Милорд…

– Зовите меня Перси, – сказал он, когда Риччио оставил их. – Как все мои друзья.

В ответ она благодарно улыбнулась.

– В таком случае вы должны звать меня Шена.

– Как все ваши друзья?

– Увы, у меня нет друзей, – грустно произнесла красавица.

– Этого просто не может быть, – усомнился Перси. – Такая девушка, как вы, должна иметь кучу друзей.

– Я ведь только недавно приехала в Эдинбург из замка Вим, – сказала Шена. – Мы жили там очень уединенно. А вы откуда?

– Не хотите ли потанцевать? – спросил Перси, уходя от ответа.

– Да, с удовольствием.

И рука об руку они присоединились к танцующим.

Среди всеобщего веселья Джеймс Стюарт и Мардок Менци были увлечены важным для обоих разговором.

– Вы оказались правы, как всегда, – говорил Стюарт. – В поездке Макартура в Англию не было ничего тайного. Она не связана с заговором.

От напряжения шрам на лице Менци побелел.

– Что же он там делал?

– Гонялся за своей непокорной женой, – насмешливо фыркнул Стюарт. – Такое упрямство не слишком хороший пример для моей сестры.

Менци открыл было рот, чтобы ответить, но не издал ни звука. Взгляд его был устремлен туда, где на другом конце зала его сестра Шена танцевала с младшим Макартуром. Не говоря ни слова, Менци сделал шаг в ту сторону, намереваясь разлучить эту парочку, которая, казалось, ничего вокруг не замечала.

Стюарт задержал его.

– Не устраивайте скандала в присутствии королевы, – предупредил он и вкрадчиво добавил: – Если лорд Макартур может танцевать с Шеной Менци, почему бы Мардоку Менци не потанцевать с леди Макартур?

Мардок непонимающе уставился на него.

– Ну же, пойдите и пригласите леди Макартур на следующий танец, – подтолкнул его Стюарт. – Лорд Йен ничего не может сделать, пока его брат танцует с вашей сестрой.

Понимающая улыбка пробежала по лицу Менци, недобрый огонек блеснул в глубине его черных глаз. Он кивнул Стюарту и отошел в сторону, выбирая позицию, с которой было бы удобнее поймать свою жертву.

Когда музыка кончилась, Бригитта вымученно улыбнулась графу Ленноксу, с которым танцевала, и оглядела зал в поисках Йена. Ее уже изрядно мутило от всех пережитых волнений этого дня, а голова просто раскалывалась от боли. В зале было слишком людно и шумно, и ей отчаянно хотелось глотнуть свежего воздуха – она чувствовала себя на редкость скверно.

– Леди Макартур? – Менци легко коснулся ее руки. – Не окажете ли мне честь потанцевать со мной?

Бригитта узнала человека со шрамом из трактира Макдональда.

– Я… я… – запинаясь, произнесла она, не зная, что делать. – Я не думаю…

– Ну что вы, – прервал Менци. – Этот танец может стать началом на пути улучшения отношений между нашими кланами.

Вопреки своему желанию, Бригитта почему-то кивнула головой и приняла протянутую руку. Однако желудок оказался неподвластен ей, и она с большим трудом сдерживала тошноту, подступавшую к горлу.

Пока они танцевали, Менци изучающе глядел на нее из-под полуопущенных век. Ее зеленые глаза, огненные волосы и соблазнительная грудь являли собой восхитительное сочетание. «Леди Макартур очаровательна, – заключил он, – и гораздо больше, чем ее муж заслуживает. Если бы только она не была так бледна».

– Я слышал, вы недавно путешествовали в Англию, – заметил Менци, пытаясь выведать скрытую причину этой поездки.

– Да. – Голос Бригитты был не громче шепота.

– Навестить свою семью?

– В некотором роде. – Отвечать уклончиво на вопросы ей было так же тяжело, как дышать спертым воздухом бального зала.

Менци удивленно поднял бровь.

– Самое загадочное утверждение, которое я когда-либо слышал.

В следующий момент ей стало настолько плохо, что с гримасой страдания на лице Бригитта отшатнулась вдруг от Менци и сделала шаг в сторону, намереваясь уйти. Удивленный, он схватил ее за локоть, и это вышло довольно грубо.

– Ой! – Бригитта вскрикнула и зашаталась, теряя сознание.

Приобретший в многочисленных схватках мгновенную реакцию, Менци поймал свою партнершу за мгновение до того, как она рухнула на пол.

– Что ты сделал с моей женой? – Йен появился как из-под земли, почуяв неладное.

– Ничего! – искренне недоумевая, сказал Менци.

– Как ничего?.. – Йен сжал кулаки. – Это ты называешь «ничего».

– Сейчас не время для обвинений, – раздался вдруг голос королевы. – Отнесите ее в мои покои. Позовите моего лекаря, он поможет ей.

Йен подхватил Бригитту на руки и через приемную внес ее в личные апартаменты королевы. Следом появилась и сама Мария Стюарт в окружении нескольких придворных дам. Йен осторожно уложил жену на кушетку.

Лорд Рэмси, личный лекарь королевы, уже входил в комнату.

– Подождите за дверью, так будет лучше, – сказал он Йену категорическим тоном.

Тот собрался было возразить, но в присутствии королевы не решился на это.

– Во всем виноват Менци, – проворчал он, проходя мимо нее к двери.

Лорд Рэмси поднес к носу Бригитты флакон с нюхательной солью, и, приходя в себя, она сморщилась от едкого запаха. Потом открыла глаза и в растерянности уставилась на собравшихся.

– Как вы себя чувствуете?

– Ужасно.

– Я хочу вас осмотреть, – пояснил лекарь, – и задать вам несколько вопросов.

– Да, конечно, – слабо произнесла Бригитта.

А в это время Йен нетерпеливо мерил шагами королевскую приемную, а Магнус, Перси и Джеймс Стюарт озабоченно наблюдали за ним.

– Это все проделки проклятого Менци, – неустанно повторял Йен, окончательно теряя самообладание.

Едва он снова произнес эти слова, как дверь открылась. В приемную вышли королева и лорд Рэмси.

– Ну что? – бросился к ним Йен.

– Я искренне надеюсь, что к этому недомоганию вашей жены Менци не имеет ни малейшего отношения, – заметил лекарь с легкой усмешкой.

– Да не томите его, Рэмси, – сказала королева, глаза которой искрились весельем. – Скажите же бедняге, в чем дело.

Йен в недоумении смотрел на них.

– Леди Бригитта беременна, – напрямик объявил Рэмси.

– Беременна? – Йен был изумлен. Он взглянул на улыбающиеся лица Перси и Магнуса, потом снова перевел взгляд на королеву. – В таком случае я бы хотел, с вашего разрешения, увезти свою жену домой, в Данридж.

– Нет, лорд Макартур, – предостерег его лекарь. – Советую подождать месяца три. Тогда путешествие не будет опасно для нее и ребенка.

– Пойдем, – сказала королева, повернувшись к брату. – Сообщим придворным, что все в порядке.

Йен вошел в покои королевы. Придворные дамы тут же вышли за дверь, обмениваясь многозначительными улыбками. Йен присел на край кушетки и улыбнулся Бригитте.

– О Боже, из-за этого обморока я стала посмешищем! – простонала она.

– Вовсе нет. – Йен протянул руку и слегка погладил ее по щеке. – Вот я точно буду теперь всеобщим посмешищем.

– Почему? – удивилась Бригитта. Йен с досадой махнул рукой.

– С того самого момента, как ты упала в обморок, я без конца всем твердил, что во всем виноват Менци.

Несмотря на то, что в лице ее не было ни кровинки, Бригитта не могла удержаться от смеха.

А Йен наклонился и поцеловал ее в лоб. Бригитта коснулась ладонью его щеки и тревожно заглянула в глаза.

– Ты рад этому, Йен?

– Что за вопрос? – ответил он. – Я хочу девочку, такую же бедовую, как ее мать. – А когда Бригитта улыбнулась, успокоенная, тут же добавил: – Но девочку, разумеется, лишь после того, как ты подаришь мне нескольких сыновей, чтобы помогали держать ее в узде.

Бригитта почувствовала себя совершенно счастливой.

– Я люблю тебя, Йен.

– И я тебя, – прошептал он, приникая к ее губам.

В те дни, накануне оглашения брака между королевой Марией и лордом Дарнлеем, Макартуры и их родственник Кэмпбел стали частыми гостями при дворе. Бригитта искренне сочувствовала безнадежной страсти Перси к сестре их семейного врага. Для начала она решила, во что бы то ни стало подружиться с Шеной Менци. Противоположность темпераментов не стала препятствием этому. Шена в чем-то заменила Бригитте отсутствующую Сприн, а юная леди Макартур стала для Шены сестрой, которой та никогда не имела.

Как-то в один из дождливых дней Бригитта заметила, что Перси приуныл. Он сидел в зале в полном одиночестве, подавленно уставясь в потухший камин.

– Как поживаешь, Перси? – окликнула она. – Что делаешь?

– Ничего, – не поднимая головы, ответил он. Губы ее дрогнули в улыбке.

– Тебе палаш или кинжал?

– Что?.. – встрепенулся он.

– Ты похож на человека, замышляющего самоубийство. Вот я и спрашиваю, что тебе принести, палаш или кинжал. А может, лучше какого-нибудь яду?

Перси горестно покачала головой.

– И почему это в жизни так много сложностей?

– Жизнь проста, – возразила Бригитта, – если мы сами не создаем себе препятствий.

– Беременные женщины всегда всем довольны, – вздохнул он, небрежно махнув рукой.

– Что за чушь ты несешь!..

– Тебе легко говорить, что жизнь проста. – Перси явно был настроен пожаловаться на судьбу. – Ты же не влюблена в Шену Менци.

– Йен бы меня страшно ревновал, – пошутила Бригитта.

Перси невольно хмыкнул вопреки своему похоронному настроению.

– Знаешь, я не стала бы тебе это говорить, – продолжала она с деланным безразличием. – Я, в общем-то, не люблю обманывать доверие своих подруг…

– А в чем дело? – насторожился Перси. Бригитта на секунду заколебалась, но потом все же сжалилась над ним.

– Шена мне призналась, что влюблена в тебя.

Перси вскочил с места, подхватив невестку, закружил ее над полом и, поставив на ноги, звонко расцеловал в обе щеки.

– Ты оживила во мне надежду. Я во что бы то ни стало заполучу Шену, даже если мне придется для этого прибегнуть к древнему обычаю горцев.

– Какому древнему обычаю?

– Похищению!

Перси как сумасшедший промчался по залу и в дверях едва не сбил с ног старшего брата.

– Что тут происходит? – спросил Йен. Бригитта взглянула на пустой дверной проем, потом на мужа.

– Перси влюблен.

Йен округлил глаза.

– И кто же эта счастливая избранница?

– Шена Менци.

Улыбка исчезла с его лица. Взгляд Йена сделался серьезным, даже суровым.

«Этот взгляд не предвещает ничего хорошего, – подумала Бригитта. – Но как знать…»

Двадцать девятого июля королева Мария торжественно сочеталась браком с лордом Дарнлеем. А на другой день Макартуры покинули Эдинбург и отправились в свой замок Данридж. Перси же, с благословения брата, остался продолжать свои ухаживания за Шеной Менци.

13

Сад замка Данридж был в полном цвету. Приглядевшись, среди ярких красок и зелени в нем можно было заметить две белокурых головы. Это леди Антония и ее брат Финлей о чем-то беседовали приглушенными голосами.

– Ужасно, что Йен женился на этой англичанке, – жаловалась брату Антония. – Я попыталась разлучить их, но ничего не вышло. Когда она сбежала, Йен, представь, помчался за ней. Теперь они оба в Эдинбурге. Как он мог простить такое?

– Не повезло, что и говорить, – посочувствовал брат.

Финлей Маккинон был слаб и душой, и телом. Ростом он был ниже своей сестры и имел очень хрупкое сложение. Он унаследовал те же самые светлые волосы и голубые глаза, но кожа его была болезненно-бледной. Честолюбивый, но при этом трусливый и жестокий, Финлей был готов на все, чтобы помочь сестре получить титул.

– Я все равно должна стать графиней! – воскликнула Антония. – Что мы можем предпринять для этого?

– Дай мне минутку подумать.

В это время в сад на свою ежедневную прогулку с Глендой и Хитрецом вышел Черный Джек.

– Финлей! – окликнул он. – Давненько я тебя не видел. Когда ты приехал?

– Сегодня утром. – Финлей поклонился графу. – Вы выглядите здоровым и бодрым, милорд.

– Да, чувствую себя неплохо, – ответил тот. И, взглянув на Гленду, сказал: – Поздоровайся с дядей Финлеем, малышка.

Испытующе поглядев на брата своей матери, Гленда почувствовала, что он ей не нравится, и невольно прижалась к дедушке.

– Добрый день, дядя Финлей, – тем не менее послушно прошептала она.

– А ты хорошенькая, совсем как твоя мама. – Финлей улыбнулся девочке, так похожей на его любимую сестру, и ласково протянул ей руку: – Хочешь, прогуляемся по саду и познакомимся поближе?

Гленда мрачно посмотрела на его руку, потом на него самого.

– Нет, не хочу, – и отвернулась.

Антония недовольно поджала губы, явно осуждая такую невоспитанность дочери, но скандала при свекре поднимать не стала. У Финлея улыбка погасла. Черный Джек легонько хмыкнул, может быть, порадовавшись, что внучка любит его больше других.

– Она немного робеет, – объяснил он обескураженному Финлею.

– Ну что ж, робость женщине не вредит, – философски заметил тот. – А что это за дикий зверь бродит по замку?

– Хитрец вовсе не дикий зверь, – вступилась Гленда.

– Это любимец леди Бригитты, – неодобрительным тоном добавила Антония.

– Кстати, из Эдинбурга только что прибыл гонец, – сказал им Черный Джек. – Йен и Бри будут дома еще до конца недели.

– Какая чудесная новость! – воскликнула Антония.

– И это еще не самое главное. Леди Бригитта носит ребенка. – Черный Джек повернулся к Финлею. – Ты надолго останешься у нас?

– Только на ночь.

– Рад буду увидеть тебя снова.

И, сопровождаемый Глендой и Хитрецом, Черный Джек зашагал прочь.

– Пропади она пропадом! – вырвалось в сердцах у Антонии. – Теперь я уже никогда не стану графиней.

– Ну, это еще неизвестно, – возразил Финлей.

– Что ты имеешь в виду?

Он холодно улыбнулся.

– Если с англичанкой произойдет несчастный случай, путь к сердцу и титулу Йена будет открыт.

– А если она еще и младенца родит, – сказала Антония, возвращая брату улыбку, – совсем хорошо: мне не придется самой ходить с пузом и возиться с пеленками. Ну, что ты задумал? Говори.

– Я полагаю, – ответил Финлей, – что впереди у этой леди роковое свидание с Женской скалой.

– Женской скалой?

– Помнишь старую историю о том, что Маклин сделал со своей женой из клана Кэмпбелов, когда она ему надоела?

– Нет, не помню.

– Возле Длинного мыса есть небольшая скала, которая во время прилива оказывается полностью под водой.

– Очень умно и надежно придумано, – усмехнулась Антония, сразу поняв дьявольский план брата. – Там и тела не найдешь.

Финлей самодовольно усмехнулся, гордясь похвалой сестры.

– Правда, – добавил он со вздохом, – та история закончилась не так, как хотел Маклин. Двое случайно оказавшихся там рыбаков спасли эту женщину, и Кэмпбелы отомстили за нее, убив самого Маклина. Но не может ведь одна и та же история повториться два раза?

– Все равно, зачем искушать судьбу? – возразила ему Антония. – Отпусти лучше бороду и надень плед Менци. Если Бри удастся спастись, то вина падет на кого-нибудь из них.

Финлей кивнул.

– Дай мне знать, когда она произведет на свет свое отродье. И опиши, как она выглядит.

– Ну… ростом Бригитта намного ниже меня, – начала Антония. – Волосы у нее рыжие, глаза зеленые…

– Зеленые глаза! – Финлей в ужасе перекрестился. – Это верный признак, что она ведьма.

– Не болтай чепухи. Никаких ведьм не бывает.

– Нет, бывают, – настаивал он. – Ты хочешь, чтобы я имел дело с ведьмой? Она убьет меня своим колдовством, прежде чем я даже подумаю причинить ей зло. Побойся Бога, сестра!

– Финлей! – с преувеличенным негодованием вскричала Антония. И более мягко добавила: – Неужели ты и в самом деле думаешь, что я могу послать тебя на смерть?

– Нет, конечно, – уныло протянул тот, но страх сквозил в каждом его жесте.

– В этой англичанке нет ничего колдовского, – между тем успокаивала брата Антония. – Поверь мне. Я тоже доставляла ей… им… некоторые неприятности и, как видишь, жива-здорова.

Часовые, охраняющие стены Данриджа, первыми разразились радостными криками и замахали руками, заметив издали кавалькаду всадников, приближающихся к замку. Отряд въехал через ворота и направился во внутренний двор, где уже собрались в ожидании вся семья и члены клана, чтобы встретить Йена и Бригитту, вернувшихся из Эдинбурга домой.

В порыве радости Гленда вместе с Хитрецом бросились вперед, рискуя быть затоптанными лошадьми. Черный Джек вовремя перехватил визжащую внучку, в то время как Сприн ловко удержала Хитреца за ошейник.

Йен спешился и повернулся, чтобы помочь сойти Бригитте, но она, вне себе от счастья вновь видеть родные лица, соскочила сама. Убедившись, что во дворе безопасно, Черный Джек и Сприн отпустили своих отчаянно сопротивляющихся пленников. Гленда тут же бросилась в объятия Бригитты.

Все глаза были устремлены на трогательную картину: женщина и девочка стояли, прижавшись друг к другу, в то время как лисенок бегал вокруг, скуля и требуя внимания.

Встав на колени прямо посреди двора, Бригитта схватила в объятия сразу и девочку, и лисенка. Глаза ее наполнились слезами, а из горла вырвалось сдавленное рыдание.

– Вы меня бросили, – всхлипывая, упрекнула Гленда, – а я ужасно скучала без вас.

– Я тоже скучала по тебе, – говорила Бригитта сквозь слезы. – Я привезла тебе замечательный подарок. Ты меня простишь, малышка?

– А вы обещаете никогда больше не покидать меня?

– Обещаю.

Гленда перевела взгляд на лисенка.

– Хитрец все время грустил.

Губы Бригитты дрогнули от волнения.

– Я и ему привезла подарок. Как ты думаешь, он меня простит?

– Думаю, да.

Бригитта от полноты чувств расцеловала Гленду в обе щеки. Хитрец беспокойно завозился на руках у вернувшейся хозяйки. К великому удивлению всех, за исключением девочки, Бригитта поцеловала его восторженно задранную мордочку.

Наконец она поднялась и обняла Сприн, лицо которой было мокрым от слез.

– Я была вне себя от беспокойства, когда ты исчезла, – призналась девушка, пытаясь сердито нахмуриться.

– Извини меня, дорогая, – проговорила Бригитта, искоса взглянув на Антонию, только что показавшуюся во дворе. – Произошло ужасное недоразумение. Ну, скажи, что прощаешь меня?

– Я еще не решила, – шутливо ответила Сприн. – А мне ты тоже привезла взятку?

– Ну конечно, – засмеялась Бригитта. – Я накупила в Эдинбурге разных тканей и думаю, что мы их поделим.

– В таком случае я прощаю тебя.

Наконец Бригитта подошла к Черному Джеку, который о чем-то разговаривал с Йеном.

– Простите меня, – неуверенно начала она, не зная, как отнесется к ней свекор.

– А-а, вот и наша беглянка! Ну смотри, чтобы больше такого не повторялось, – мягко укорил ее граф, а потом привлек к себе и поцеловал в щеку. – Малыш, которого ты носишь, более чем достаточное искупление за твою глупость. – Он похлопал ее по руке, потом оглядел заполненный людьми двор. – Но я не вижу Перси. Где он?

– Перси остался в Эдинбурге, – сказал отцу Йен.

– Почему? – удивился тот.

– Перси влюблен, – поспешила сообщить Бригитта.

– Влюблен? – громко рассмеялся Черный Джек. – Это славно! И кто же дама его сердца?

– Шена Менци, – промямлил Йен, надеясь, что отец не расслышит ненавистную фамилию. – Она состоит при королеве.

– Кто? Шена Менци?! – не веря своим ушам, переспросил Черный Джек.

– Да. Она такая милая девушка, изумительная красавица, – затараторила Бригитта. – Если бы вы ее только увидели, то, конечно, гордились… выбором своего сына.

– Чего только не взбредет в глупую башку этого Перси! – проворчал Черный Джек, с досадой махнув рукою. – Ну ладно, я с ним еще поговорю.

– Дорогая, – обратился к жене Йен, – можешь сделать мне одно одолжение?

– Какое?

– Вымой себе рот, прежде чем я тебя поцелую. Я не выношу лисьего привкуса.

– А теперь пора подкрепиться с дороги! – весело крикнула Антония, решившая вести себя так, словно невестка бежала из Данриджа вовсе не по ее вине. – Милости просим к столу!

С шутками и смехом все направились в большой зал. Гленда не выпускала руку Бригитты, а лисенок все время терся об ноги, словно кот. Бригитте было трудно идти, но ни девочка, ни Хитрец не желали отойти от нее ни на шаг, словно боясь потерять ее снова.

Все уселись за главный стол, за исключением Сприн, которая предпочла сидеть вместе с Джеми. Как только Бригитта уселась на свое место, Гленда вскарабкалась к ней на колени.

– А ну-ка слезь! – прикрикнул Йен на племянницу.

От недоумения и обиды у девочки задрожали губы.

– Что ты так шумишь? – спросила мужа Бригитта, обнимая Гленду рукой.

– Она может повредить ребенку, – недовольно проворчал тот.

Черный Джек, сидящий рядом с невесткой, лишь весело хмыкнул, видя такую ревнивую озабоченность сына. Но, припомнив прежние времена, когда сам впервые готовился стать отцом, он понял, что беспокойство Йена будет только возрастать с каждым месяцем.

– Гленда сидит очень спокойно, – заверила Бригитта мужа. – А я не такая хрупкая, как ты думаешь, и наш ребенок также.

– Какой ребенок? – немедленно спросила Гленда, любопытная, как все дети.

Бригитта провела ее рукой по своему мягко округлившемуся животу.

– У меня там внутри растет ребенок – твой новый кузен или кузина. – Лицо маленькой девочки при этих словах просветлело от восторга. – Скоро он появится на свет, и тогда мы все будем вместе играть в саду: ты, Хитрец, мой малыш и я. Ну как, ты будешь играть с ним?

– Конечно. Но где же он был прежде?

– С ангелами на небесах.

Гленда призадумалась.

– А как же он попал с небес к вам в живот?

Черный Джек и Йен громко фыркнули, давясь от смеха.

– Это сделал дядя Йен, – покраснев, ответила Бригитта. Потом ехидно улыбнулась мужу и добавила: – Расскажите ей, дядя Йен, как это ребеночек оказался у меня в животе.

Йен растерянно потер подбородок.

– Это случилось, Гленда, когда я выказывал леди Бри свою любовь.

– Я понимаю, – сказала Гленда.

Йен самодовольно улыбнулся, но едва не свалился со стула, услышав следующие слова своей племянницы:

– А у меня в животе нет ребенка, – громко сказала она. – Значит, меня ты не любишь, дядя Йен?

Бригитта ахнула, но тут же нашлась:

– Любовь дяди к племяннице – это совсем другая любовь, мой ангел.

– Ага. – Это, казалось, удовлетворило Гленду, но она тут же пристально взглянула на Бригитту: – Но как же малыш выберется из вашего живота?

– Йен, я думаю, пора раздать подарки, – предложила Бригитта, надеясь таким образом отвлечь девочку.

– Конечно, – облегченно вздохнул тот. – Давно пора.

Подозвав слугу, Йен велел принести подарки, которые они привезли из Эдинбурга. Гленда захлопала в ладоши от радости при виде новой куклы, которую тут же назвала леди Осень, или Отма. Все очень удивились необычности этого имени. Тогда малышка объяснила, что это в честь возвращения ее любимой Бри в Данридж.

– Это же случилось осенью, правда? – весело щебетала она. – Я хочу навсегда запомнить этот счастливый день.

Никто не заметил, как губы Антонии скривились в молчаливой усмешке, когда та услышала слова дочери.

Сприн пришла в восторг от прекрасных тканей. Когда спустя несколько минут она вышла из зала, чтобы отнести подарки наверх, то чуть не споткнулась на лестнице, не в силах оторвать взгляд от узорчатых материй.

А Йен поставил Хитреца на стол и, сняв с него старый желтый ошейник, застегнул вокруг шеи лисенка новый.

– Ну вот, – сказал он. – Что ты…

Хитрец высунул язык и лизнул его прямо в раскрытый рот.

– Фу! – Йен вытер губы рукавом рубашки, потом сделал глоток эля и опустил Хитреца на пол.

– Не забудь вымыть себе рот, любовь моя, – шепнула Бригитта, передразнивая его. – Я не выношу лисьего привкуса.

Собравшаяся за столом семья скоро разошлась. Гленда нехотя отправилась на урок с отцом Капланом, а Бригитта поднялась наверх, чтобы немного отдохнуть. Когда Черный Джек удалился к себе в кабинет, Йен взял кружку эля и уселся перед камином. Расслабившись, он вытянул ноги, закрыл глаза и стал представлять себе сына, которого, как он был уверен, носит Бригитта.

– Твоя жена – шлюха, – услышал он голос рядом.

Йен изумленно открыл глаза и уставился на Антонию, стоявшую перед ним.

– Что-что? – протянул он. – Ты что, с ума спятила? Да за такие слова я знаешь, что с тобой сделаю!..

– А от этого ничего не изменится, – спокойно возразила Антония. – Я говорю правду.

– Ты снова суешься в мою жизнь, – излишне размеренно произнес Йен. Антония поняла, что удар попал в цель. – Ты и так уже доставила мне достаточно неприятностей. Если это случится еще раз, я отправлю тебя к Маккинонам, обратно домой.

– И потеряешь дочь Малкольма?

– Гленда – урожденная Макартур, и она останется в Данридже.

– Ты ублюдок!

– Ошибаешься, дорогая, – язвительно сказал Йен. – Могу заверить тебя, что мой отец был женат на моей матери самым законным образом.

– А относительно ребенка, которого носит твоя жена, ты так же уверен? – небрежно бросила Антония. – Твоя супруга довольно долго странствовала, и наверняка не одна.

– Заткнись! – крикнул Йен. – При ней был Магнус Кэмпбел.

Антония иронически подняла брови.

– Вот как? А кто, позволю спросить, охранял ее от Магнуса Кэмпбела? – И с этими словами тут же исчезла.

Потрясенный, Йен бессильно откинулся на стуле. «Так как же Бригитта устраивалась на ночлег по дороге в Лондон?..» – в тысячный раз спросил он себя. Как он может быть уверен, что его первенец действительно его?

Немного вздремнув, Бригитта переоделась к ужину. В первый раз с тех пор, как они уехали из Эдинбурга, ей было хорошо и уютно. Правда, платье стало слишком тесно в талии и в бедрах. Пожалуй, надо будет в самое ближайшее время заняться шитьем.

Надеясь поговорить с графом наедине, Бригитта направилась прямиком в кабинет Черного Джека. Сидя в кресле перед камином, граф, казалось, ждал ее.

– А я тут размечтался о своем первом внуке, – сказал он ей. – Как ты себя чувствуешь?

– Неплохо, тошнота теперь прошла. Но вы не расстроитесь, если я произведу на свет девочку, не так ли?

– Конечно, нет, но не думаю, что Йен устроил такой сюрприз с первенцем.

Бригитта улыбнулась.

– Наверное, вы правы, – согласилась она, потом, запинаясь, произнесла: – Я… очень сожалею, что покинула Данридж. Я понимаю…

– Не надо, не надо, – махнув рукой, прервал ее извинения Черный Джек. – Лучше скажи мне, почему ты убежала? Вы поссорились с Йеном?

– Нет, я… я… Антония…

– О! Можешь не продолжать, – бросил граф. – Одно это имя говорит само за себя. Вероятно, мне следует отправить ее обратно Маккинонам.

– Нет! – вскричала Бригитта, удивив своей горячностью графа, который знал, что его невестки не могут быть подругами. – Я не буду счастлива без Гленды.

– Гленда – урожденная Макартур, она, конечно, не покинет Данридж.

– Но вы же не разлучите мать с ребенком, – сказала Бригитта, инстинктивно схватившись за свой живот. Такая кара даже для Антонии казалась слишком суровой.

– Ты Гленде лучшая мать, чем ее собственная.

– Но Антония не смирится с этим. Она заявит, что мы отняли у нее дочь, и это вызовет вражду между кланами.

Черный Джек кивнул.

– Ты здраво мыслишь для своих лет. Иногда. – И он лукаво посмотрел на рыжеволосую непредсказуемую женщину, которая была ему по душе, несмотря ни на что.

– Вы мне льстите. Если бы я была умна, как вы говорите, – сказала Бригитта, – я бы не сбежала из дома.

– Ну если ты сознаешь свою глупость, значит, еще не все потеряно, – добродушно улыбнулся граф. – Тебя сопровождал в Лондон Магнус Кэмпбел?

– Да, он оказался добрым другом и порядочным человеком.

– Этот парень весь в своего отца. – Некоторое время оба хранили молчание. – Я уже старый человек и много в жизни повидал, как плохого, так и хорошего, – заговорил, наконец, Черный Джек. – Мой тебе совет: забудь обо всем и постарайся родить Йену здорового наследника. Тревожиться из-за прошлого – значит вредить будущему. Ты помнишь тот день, когда ты впервые появилась в Данридже? – Черный Джек хмыкнул при этом воспоминании. – Вся растрепанная, одетая хуже нищенки, ты гордо прошествовала ко мне в кабинет и тут же приказала мне держать моих противных собак на привязи, чтобы они не пугали твоего драгоценного лисенка. Бригитта вспыхнула от смущения.

– Будь с ним терпеливой, – продолжал наставлять ее граф. – С Йеном жить нелегко, но с годами он смягчится и подобреет. А теперь не пора ли спускаться к ужину?

Бригитта улыбнулась:

– Да, пора.

Черный Джек сам проводил невестку в большой зал и, мимо Антонии, сидевшей в самом конце главного стола, подвел к месту первой леди клана. Как хозяйке Данриджа, ей полагалось сидеть между графом и Йеном. Но самого Йена почему-то нигде не было видно.

Вбежала Гленда, которой разрешили сегодня ужинать вместе со взрослыми.

– Садись со мной рядом, – позвала ее Бригитта. – А дяде Йену придется сесть на твое место. Вот будет смешно!

Самым последним явился Йен. Лицо его было необыкновенно угрюмым. Бригитта удивилась такой резкой перемене в его настроении. Взгляд ее невольно упал на Антонию, которая сидела поодаль с довольным видом. «Наверняка это опять ее штучки, – решила Бригитта. – Эта стерва бывает, счастлива только тогда, когда кто-то страдает».

Когда Йен уселся за стол, даже не поглядев на нее, Бригитта с вымученной улыбкой повернулась к Гленде.

– Я не вижу среди нас леди Отму, – сказала она, подразумевая куклу. – Где же она?

– Леди Отма ужинает с лордом Хитрецом, – ответила девочка. – Она в него влюблена.

Бригитта развеселилась.

– Да неужели?

– Да. Только не говорите об этом дедушке, – добавила Гленда, – но Хитрец позволяет себе ужасные вольности с леди Отмой.

– Какой плутишка! – воскликнула Бригитта, едва удерживаясь от того, чтобы не рассмеяться. – И что же он сделал, этот злодей?

– Он имел наглость взять ее за руку.

– Не может быть! Как же он мог это сделать? – спросила Бригитта, охотно поддерживая забавный разговор.

– Он взял ее за руку зубами.

Бригитта и Черный Джек так и покатились со смеху. Даже у Йена на лице промелькнула улыбка.

– Какая мирная картина, – заметила Мойра, появившаяся с ужином на подносе. – На ваше семейство приятно посмотреть.

Расставив блюда, она задержалась у стола, чтобы помочь Гленде. И засияла от гордости, когда Бригитта похвалила ее стряпню.

– О, как вкусно, – сказала она. – Ведь это, кажется, хаггис. Из чего же он готовится? Я забыла.

– А вы не спрашивайте, а ешьте, – проворчала Мойра.

Бригитта медленно прожевала кусочек, потом проглотила.

– Да, замечательный вкус. – Она погладила себя по животу и взглянула на мужа: – Наш малыш похож на своего шотландского отца – у него те же вкусы.

Йен холодно взглянул на нее и отвернулся. «Да, – подумал он, – хотелось бы знать, какой именно шотландец его отец?»

«Неужели он злится на меня? – спросила себя Бригитта. – Я сделала что-то не то? Чем я ему досадила?»

– Сприн уже рассказала вам новость? – громко спросила Мойра, пытаясь разрядить обстановку. – Она и мой Джеми обручились.

– Обручились? – Бригитта взглянула на Сприн, которая густо покраснела. А сидящий рядом Джеми довольно ухмыльнулся. – Это все равно, что помолвка?

– У нас это род брака, – объяснила Мойра.

Ложка, которую Бригитта подносила ко рту, замерла в воздухе, потом медленно вернулась на тарелку.

– То есть как? Брак – вещь вполне определенная.

– Да все вполне законно, уверяю вас, – попыталась успокоить ее экономка. – Они будут вместе жить год, а потом решат, соединиться им навсегда или нет.

– Так что же это получается? – разгневанная, Бригитта повернулась к мужу. – Этот парень бесчестит мою кузину! Я требую, чтобы они поженились немедленно!

Йен помрачнел еще больше.

– Джеми ни к чему не принуждает ее. А ты здесь сбоку припека и не вмешивайся в чужие дела.

– Сбоку припека?.. – Бригитта задохнулась от возмущения. Разве Сприн не ее кузина? Здесь нет больше никого из родни девушки, так разве не она, Бригитта, должна проследить, чтобы все было в порядке? Да еще этот оскорбительный тон мужа.

– Что происходит? Так нельзя, – пожаловалась она, обращаясь на этот раз к графу.

Черный Джек озабоченно нахмурился. Если он не уладит это дело сейчас, оно наверняка вызовет раздор в их семье.

– Мойра, вели Джеми и Сприн подойти сюда, – сказал он. А когда влюбленные предстали перед ним, он обратился к молодому человеку: – Хочешь ли ты, чтобы отец Каплан поженил вас?

– А кто же еще может нас поженить?

Граф, досадливо нахмурившись, пояснил:

– Я имею в виду, немедленно, сразу же после ужина.

– Вы… вы имеете в виду сегодня вечером? Но…

– Видишь, леди Бригитта недовольна, – прервал Черный Джек. – Если ты не женишься на Сприн по закону, ее отошлют домой, в Англию.

– Отошлют домой? – испуганно вскричала Сприн.

– В таком случае, – без колебаний согласился Джеми, – я готов жениться на ней хоть сейчас.

Ужин продолжился. Бригитта пристально посмотрела на Йена. Его холодный ответный взгляд ранил ее сердце, точно острый кинжал. «Если он сердится, – думала она, – то почему не скажет мне и не уладит все это?»

– Когда мы с вами разговаривали недавно, – обратилась она к Черному Джеку, – вы сказали о моем муже «помягчает с возрастом» или, наоборот, «помрачнеет»?

Черный Джек рассмеялся, и Бригитта присоединилась к нему, надеясь, что Йен как-то отзовется на шутку. Йен молча наблюдал за ними, и лицо его оставалось по-прежнему угрюмым.

– Дядя Йен недоволен, – вмешалась неугомонная Гленда.

– Да, – согласилась Бригитта, искоса взглянув на мужа.

– Когда вы уехали, – продолжала болтать девочка, – дядя Йен очень рассердился на дядю Перси. Просто ужас, что было.

– Теперь все уже позади, – попыталась закончить не очень приятный разговор Бригитта.

– А дядя Йен начал ругать меня, – не умолкал звонкий голосок, – но дедушка здесь главный, и он запретил ему это. Дедушка сказал, что дядя Йен просто заболел от беспокойства за вас.

В этот момент Бригитта поймала взгляд мужа, устремленный на ее живот.

– Если не умеешь, вести себя, болтушка, – проворчал Йен в сторону девочки, – ты больше не будешь ужинать с нами.

– Не вымещай на ребенке свое дурное настроение, – возразила Бригитта, погладив дрожащую ручку Гленды. – Это несправедливо.

Подошла Мойра, чтобы убрать со стола, и тем избавила Бригитту от перепалки. А граф подозвал отца Каплан и велел Джеми и Сприн выйти вперед.

Обряд бракосочетания прошел очень просто и занял совсем немного времени. Только страстный поцелуй жениха и невесты длился очень долго, пожалуй, дольше, чем вся церемония. Так, по крайней мере, показалось Бригитте. По мере того как этот поцелуй все длился и длился, в зале все больше разгоралось веселье. А чтобы Гленда не видела того, что ей не положено, Мойра, несмотря на шумные протесты девочки, увела ее из зала.

Граф встал и поднял тост за молодых, а осушив немалую посудину, вдребезги разбил ее о стену. Его верные вассалы и воины были более бережны с собственностью своего лорда.

Бригитта от всей души расцеловала кузину и пожелала ей счастья. Потом, намереваясь вернуться в свою комнату, она прошла вдоль главного стола.

– Фу!.. – тихо произнесла Антония.

Бригитта остановилась и резко повернулась. Ее зеленые глаза встретились с презрительным взглядом блондинки.

– Ты что-то хотела сказать?

– Не напускай на себя скромности, бродяжка, – прошипела Антония.

– О чем это ты?

Сознавая, что все глаза в этот момент устремлены на нее, Антония встала и вызывающе посмотрела на Бригитту, словно стараясь испепелить ее взглядом.

– Ты, бесстыдная потаскуха, сама-то хоть знаешь, чье отродье носишь?

– А ты… ты… – И Бригитта припечатала ее таким смачным простонародным словечком, что та даже опешила, не найдясь с ответом. А леди Макартур, повернувшись на каблуках, важно вышла из зала.

– Вы слышали, каких выражений она нахваталась? – пожаловалась Антония, обращаясь к мужчинам. – Я и слов-то таких не слыхала никогда.

Черный Джек рассмеялся, и даже Йен не смог сдержать скупую улыбку, промелькнувшую на его мрачном лице.

– Я думаю, – сообщил граф своей невестке, – что она назвала тебя просто «паршивая дрянь».

С печально поникшими плечами Бригитта сидела перед потухшим камином. Но, услышав, как открылась дверь, она выпрямилась, решив не поддаваться унынию. Зная, что это вошел муж, она взяла гребень и принялась расчесывать волосы.

Йен прошел через комнату и сел в кресло рядом с ней. Он молча наблюдал за ней, но Бригитта будто не замечала его.

– Я хочу знать… – резко начал Йен. – Мне нужен ответ – честный ответ.

Бригитта молча продолжала водить расческой по волосам.

– Черт возьми! – вскинулся он. И, протянув руку, остановил размеренные движения ее гребня. – Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю!

Она повернулась, и Йен увидел слезы на ее щеках. Он заколебался, но все же спросил:

– Ты… ты носишь моего ребенка?

Бригитта резко выдохнула и отшвырнула тяжелый гребень, задев им мужа по лицу.

– Это ребенок от Мардока Менци, ты идиот! – вне себя заорала она.

Йен схватил ее за руку и сдернул со стула, заставив упасть на колени перед ним.

– Я не шучу!

– Пойди к Антонии, она тебе все расскажет!

– Она только высказала вслух то, о чем я сам все время думал. Как вы ночевали по дороге в Лондон?

К величайшему удивлению Йена, Бригитта разразилась смехом.

– По… по дороге? – захлебывалась она от странного хохота, который грозил перейти в истерику. – Ты… ты думаешь, что М-Магнус и я?..

Йен грубо тряхнул ее. Так же неожиданно Бригитта успокоилась.

– Ты болван, – прошипела она, стирая слезы. – Магнус Кэмпбел – порядочный человек.

Йен покраснел.

– Рад это слышать, поскольку мне вовсе не улыбается убивать собственного родственника. А когда ты жила в Лондоне? – безжалостно продолжал допрашивать он. – Кто-нибудь приставал к тебе там?

Негодующее выражение ее лица послужило ясным ответом на его вопрос.

– Неужели ты думаешь, что Бако или Марианна позволили, кому бы то ни было приблизиться ко мне? – отрезала она. – Ха! Да там я была в большей безопасности, чем здесь.

– Я тебе верю.

– Ах, как великодушно с твоей стороны, – язвительно произнесла она и снова всхлипнула.

Чувствуя себя виноватым в том, что усомнился в ее верности, Йен протянул руку, чтобы дотронуться до ее плеча, но Бригитта резким движением сбросила ее.

– Ты обвинял меня в том, что я не доверяю тебе, но ведь и ты мне не доверяешь, – сказала она с пылающим от гнева лицом. – Я надеюсь, что этот малыш будет мальчиком – ради Черного Джека.

Невысказанная угроза разрыва тяжело повисла между ними. Бригитта поднялась. Йен посадил ее к себе на колени и покаянно поцеловал. Она осталась совершенно равнодушна.

– Черт возьми, Бри! – вскипел он. – Я же не могу не ревновать. Я люблю тебя.

Это признание подействовало на нее сильнее, чем самые резкие оскорбления. Бригитта уткнулась ему в грудь и разрыдалась.

– Ну, прости меня, дорогая, – тихо и проникновенно произнес Йен, чувствуя, как у него сжимается сердце при виде ее слез.

Когда всхлипывания прекратились, Йен приподнял ей подбородок и заглянул в зеленые глаза.

– Улыбнись мне, дорогая, – попросил он. Бригитта ответила дрожащей улыбкой, и Йен поцеловал ее в щеку.

– У нас был долгий и тяжелый день, – прошептал он. – Пойдем в постель.

Раздевшись, Йен повернулся к жене. Перед ним предстало не совсем обычное зрелище. Сидя на другой стороне кровати, Бригитта массировала себе живот каким-то снадобьем.

– Что ты делаешь? – спросил он, обходя кровать с другой стороны. И залюбовался перламутровым блеском, который придавала ее коже таинственная мазь.

– Мойра приготовила для меня это средство, – ответила Бригитта, окидывая взглядом его могучую фигуру в свете свечи. – Она говорит, что это сохранит мою кожу упругой. Знаешь, какой большой будет живот, ну вот, чтобы ничего не растянулось слишком сильно.

– Можно тебе помочь?

– Помоги.

Йен встал перед ней на колени, и, если бы его лицо не оказалось в тени, Бригитта могла бы заметить на его губах улыбку, полную вожделения. Йен медленно начал втирать мазь. Его поглаживания были такими нежными, что Бригитта удивлялась, как эти загрубевшие в сражениях руки могут быть столь деликатны. Глядя на Йена, погруженного в это занятие, она ласково улыбнулась.

– Просто удивительно, как подумаешь, что здесь скрывается, – прошептал Йен. – Еще пять коротких месяцев – и он появится на свет.

– Или она.

– Да, или она.

Йен потянулся к ее горячим, набухшим от беременности грудям. Бригитта в истоме закрыла глаза. Поглаживания, которые расслабляли ее округлившийся живот, теперь возбуждали ее груди, ставшие еще более чувствительными.

– У тебя соски потемнели, – прошептал он, дотрагиваясь пальцами до твердых шариков. – Они напоминают сейчас те вишни, которые мы ели в Эдинбурге.

Бригитта сдавленно застонала. Желание, которое зародилось в кончиках грудей, теперь распространилось ниже и терзало ее плоть.

Наклонившись, Йен поцеловал сначала одну ее мягкую грудь, потом другую. Немного задержавшись, словно раздумывая, какую же предпочесть, его язык коснулся отвердевшего соска и медленно спустился вниз в ложбинку. Потом вновь стал подниматься к центру второго прелестного холма, ждущего ласк. Тихо застонав, Бригитта схватила Йена за плечи. Ноги призывно раздвинулись, и Йен осторожно уложил Бригитту на постель.

Любовные выдумки его были неистощимы. Он поцеловал нежную ступню Бригитты, потом провел языком вверх до колена, поглаживая рукой кожу, приникнув поцелуем к ее животу, он прошептал:

– Я люблю тебя.

Внезапно язык его скользнул ниже, раздвигая розовые лепестки ее лона. И, вдруг вернувшись, затеял необыкновенно возбуждающую игру там, где находилась самая чувствительная точка ее тела. Бригитта ахнула, чувствуя, как язык Йена проник внутрь ее и вовсю бесчинствует там. Она таяла как воск свечи в пламени его страсти, волна за волной омывала ее неизведанным еще наслаждением, которое казалось бесконечным.

Лицо мужа возникло над ней как в тумане.

– А наш малыш?.. – прошептал он, едва сдерживаясь.

– Скучает по тебе.

Йен повернул ее на бок. И вошел в ее влажное лоно сзади, чтоб не давить на нее своим весом. Он осторожно и медленно двигался, постепенно увеличивал темп. Бригитта выгнула спину, и в безумии страсти они слились в одно целое.

Когда они отдышались, Йен набросил на себя и на жену одеяло и крепко прижал ее к себе.

– Временами я бываю глуп, как осел, – сказал он, а потом торжественно пообещал: – Пусть Бог жестоко накажет, если я когда-нибудь огорчу тебя снова.

Плечи Бригитты задрожали от беззвучного смеха.

– Ну, – поправился Йен, – если я когда-нибудь засомневаюсь в твоей любви ко мне. Так лучше?

– Гораздо лучше, – подтвердила она.

14

– Будь ты проклято! – ворчала Бригитта, пытаясь надеть платье. Ей не хотелось звать на помощь Сприн. Ведь это было первое утро после ее свадьбы. Но одеться без помощи кузины оказалось просто невозможно.

После двух-трех попыток Бригитта окончательно запуталась в просторных складках юбки, не в силах высвободиться и попасть в рукава.

Наблюдая с другого конца комнаты за суматошной борьбой, которую его жена вела со своим нарядом, Йен насмешливо улыбался, но прийти на помощь не спешил.

Наконец-то! Бригитта нашла рукава и сунула в них руки. Платье скользнуло вниз по ее телу, и все стало на свои места. Вот только пуговицы! Заведя руки назад, Бригитта нащупала застежку на талии, и борьба началась с прежним ожесточением. Она извивалась и так и эдак, но дело застопорилось. «Ну и ладно, – сказала она себе. – Начну с верха».

Застегнуть верхние пуговицы оказалось обманчиво легко, но на третьей удача иссякла. В бесплодных попытках Бригитта лишь раскраснелась и взмокла от напрасных усилий.

Наконец рука Йена коснулась ее плеча.

– Может, я помогу тебе? – спросил он, щекоча своим дыханием ей затылок.

– Да, помоги, пожалуйста.

– Правда, мои пальцы неуклюжи и не годятся для такой деликатной работы, – сказал он, пытаясь стянуть вместе края лифа. – Черт! Ну-ка, втяни живот.

– Вот так?

Потеряв терпение, Йен дернул платье изо всей силы.

– Перестань! – вскричала Бригитта. – Ты меня задушишь.

– Потерпи! – шикнул Йен. – Ты слишком толстая для этого платья.

– Это мое любимое, – всхлипнув, пожаловалась она.

– Постой-ка, у меня есть отличное решение. – И чтобы скрыть неуместный разрез на спине, Йен накинул на плечи Бригитте большую шаль, завязав концы спереди. – Ну вот и готово, – сказал он, игриво нажав ей на кончик носа. – Теперь ты в полном порядке.

В большом зале, за главным столом, сидел в одиночестве Черный Джек. Йен с Бригиттой заметили усталое и болезненное выражение на лицах остальных домочадцев и воинов. Похоже, свадьба Джеми и Сприн сопровождалась вчера огромным количеством выпивки: похмелье давало о себе знать.

– Доброе утро, – Черный Джек был явно доволен посветлевшим лицом сына.

– Доброе утро, – вместе ответили они.

– Как ты чувствуешь себя сегодня, Бри?

– Неповоротливой толстухой.

Черный Джек весело фыркнул.

– Брось. Ты очаровательна. Разве не так, сынок?

– Моя жена – само совершенство, – отозвался Йен, – но ее платья уже, чем у девственницы… гм, кое-что.

– Йен, – прервала Бригитта, – ты неисправим. – Зачем ты меня постоянно сердишь?

– Сердитая ты удивительно хорошеешь, дорогая.

– Не обращай внимания на этого грубияна, – похлопал ее по руке Черный Джек. – Широкая талия для беременной женщины вполне естественна. Как же иначе в твоем платье смогли бы поместиться двое?

– Двое?

– Ты и мой внук, – пояснил Черный Джек. – А у меня новость, от которой ты сразу почувствуешь себя лучше.

– Какая же?

– Антония не будет обедать с нами, пока не залечит свою оскорбленную гордость после того, как ты вчера так выразительно припечатала ее.

– Если бы не твоя беременность, – пошутил Йен, – я бы взял тебя с собой в очередной набег. Твой язык поражает не хуже меча.

– Кстати, – сказал граф, и Йен мысленно застонал, зная, о чем собирается говорить отец. – Уже август – и у тебя на отдых остался только один день и ночь.

– А при чем тут август? – удивилась Бригитта.

– Набеги во время сбора урожая у нас обычное дело. Это самое тревожное время в году, – пояснил ей Йен.

– Да, тут зевать не приходится, – добавил Черный Джек. – Когда клану не удается защитить свою собственность, его ждет голодная зима.

Тут подали завтрак: овсяную кашу, ячменные лепешки, эль и молоко.

– Вот ваше молоко, – напомнила Мойра, ставя перед Бригиттой кружку.

– Ты, пожалуй, начинаешь походить на нее, – засмеялся Йен, но тут же поднял руки, словно сдаваясь, когда Бригитта с негодованием повернулась к нему. – Я имею в виду, что груди у женщины то же, что вымя.

Но на этот раз Бригитта не оценила его шутку.

– Иди сюда, дорогая, – позвал Черный Джек Гленду, которая только что вошла. – Иди поздоровайся со мной.

– Доброе утро, дедушка. – Гленда вскарабкалась к нему на колени и захлопала ресницами, как учила ее Бригитта.

Он улыбнулся, потом спросил:

– Ты хорошо спала?

– Да.

Бригитта наклонилась, чтобы погладить Хитреца, сидящего на полу между их стульями, и искоса взглянула на девочку.

– Интересно, – сказала она, – почему это мой пушистый друг не спал со мной сегодня ночью?

– Лорд Хитрец просил оставить его с леди Отмой, – соврала Гленда.

– Неужели? – Бригитта недоверчиво подняла брови.

– Да, но сегодня вечером я отведу его в вашу комнату.

Бригитта сделала вид, что задумалась, а потом, улыбнувшись, сказала:

– Если лорд Хитрец предпочитает проводить ночи в твоей комнате, я не стану возражать.

– В самом деле? – взволнованно переспросила Гленда.

– Честно говоря, – прошептала Бригитта, склонившись ближе, – дядя Йен немножко ревнует, когда Хитрец спит в моей постели. Так что ты сделаешь мне большое одолжение, если…

Веселый смех и шутливые возгласы, раздавшиеся в зале, прервали ее. В дверях, красные от смущения, появились изрядно подзадержавшиеся Джеми и Сприн.

Йен усмехнулся их замешательству и подозвал к главному столу.

– Надеюсь, ты хорошо выспался, Джеми, – пошутил он. – Граф приказал нам сегодня готовиться к набегу, так что имей это в виду.

Джеми с готовностью кивнул.

– Доброе утро, Сприн, – улыбнулась кузине Бригитта. – Сегодня мне понадобится твоя помощь, чтобы расставить мои платья в боковых швах.

А Черный Джек поднялся и, усадив Гленду на свой стул, поцеловал ее в макушку.

– У меня сегодня куча дел, – объявил он. – Так что – до ужина. – Но, заметив расстроенное лицо внучки, успокоил ее: – Но с тобой-то я увижусь в обычный час в саду.

Гленда радостно улыбнулась.

– Я собираюсь устроить детскую, – сообщила Бригитта мужу. – Ты не мог бы…

Но, не обратив внимания на ее слова, Йен встал и, залпом допив свой эль, небрежно чмокнул ее в щеку и вышел.

Воины Макартуров как по команде последовали за ним во двор.

– Нас бросили, – заметила Сприн, садясь на стул, оставленный Йеном.

– Гленда, – крикнула от дверей Мойра, – тебе пора заниматься.

Но девочка притворилась, что не слышит.

– Ну-ка пойдем, – уже строго приказала экономка, подходя ближе. – И не заставляй меня кричать. Отец Каплан разыскивает тебя.

– Ой! – с невинным видом вскричала Гленда. – А я и не слышала, что ты меня зовешь.

Бригитта закусила губу, чтобы не рассмеяться. Гленда, похоже, уже начала применять на деле «добрую» ложь. И весьма усердно, как кажется.

– Ну-ка пошли, – позвала Гленда лисенка. – Нам пора заниматься.

– Нет, нет, – вмешалась Мойра. – Ты прекрасно знаешь, что отец Каплан не разрешает ему присутствовать на занятиях. Он срывает урок.

Когда Гленда ушла, лисенок забрался на колени к хозяйке. Бригитта рассеянно почесала его за ушами, и Хитрец, довольный, лизнул ее ладонь.

– Спасибо, что настояла, чтобы нас с Джеми поженили, – краснея, сказала Сприн. – Но ведь ты все равно не отправила бы меня домой, правда?

Бригитта лукаво усмехнулась.

– Я никогда и не говорила, что сделаю это.

– Да что ты?

– Очевидно, граф большой мастер улаживать дела со своими людьми.

И обе кузины весело рассмеялись.

Сидя одна в своей комнате, Антония смаковала предстоящее отмщение. «Этой англичанке еще небо с овчинку покажется, когда Финлей схватит ее, – злорадно думала она. – Хотелось бы видеть в этот момент ее лицо. Я бы убила ее своими собственными руками, но Финлей сделает это не хуже».

Пока Антония отсиживалась в своей комнате, в Данридже дни текли мирно. Однажды, когда Бригитта в сопровождении обоих своих любимцев спокойно прогуливалась по саду, перед ней неожиданно появилась Антония. Гленда, испуганная решительным блеском в глазах матери, вцепилась в руку Бригитты.

– Я хочу погулять с моей дочерью, – властно объявила Антония. – А тебя мы с собой не приглашаем. – Она протянула руку девочке. – Пойдем, Гленда.

Но та еще крепче вцепилась в руку Бригитты.

– Я не хочу гулять с тобой.

– Ты опять затеваешь скандал, – резким тоном сказала Бригитта, становясь между ними. – До сих пор ты не выказывала к Гленде никакого интереса.

– Как ты смеешь становиться между мной и моей дочерью! – угрожающе вскричала Антония. – Отпусти ее!

– Ты бы лучше шла к себе и оставила нас в покое.

Выражение лица Бригитты было столь же угрожающим. Соперницы стояли нос к носу, и ни одна не собиралась отступать.

– Ну в чем тут дело? – спросил Черный Джек, вышедший в сад для ежедневной прогулки со своей внучкой.

– Ой, Хитрец!.. – вскричала Гленда.

Три пары глаз, обратившись на нее, проследили за полным ужаса взглядом девочки. Подняв заднюю ногу, Хитрец мочился на юбку Антонии.

– Ах ты, тварь!.. – Антония отпрыгнула назад. И в бешенстве повернулась, чтобы пнуть лисенка. Хитрец припал к земле и, обнажив клыки, зарычал.

С проклятиями Антония бросилась вон из сада. А Черный Джек, Бригитта и Гленда проводили ее дружным смехом. Граф приглашающе протянул руку внучке и, подмигнув Бригитте, сказал:

– Похоже, этот проклятый зверь тоже может на что-нибудь пригодиться.

Когда пришло время сбора урожая, Йен все дни проводил, защищая территорию Макартуров, а по временам и сам, вторгаясь во владения Менци. Бригитта скучала по нему, но тоже была все время занята. Она устроила детскую рядом с их спальней и постоянно что-нибудь шила, то, готовя приданое для малыша, то, переделывая собственные платья.

Как-то в начале октября, войдя в большой зал, Бригитта увидела мужа за столом. Вместе с десятком своих воинов он сидел за необычно ранним ужином. Просияв от радости, Бригитта бросилась к нему.

– Ты уже вернулся? Как я рада! – весело выпалила она.

Йен похлопал ее по круглому животу.

– И я рад. А животик твой все тяжелеет, дорогая.

– Но почему ты ужинаешь так рано? – спросила она, никак не отвечая на шутку мужа.

– Потом не удастся. Мы отправляемся в набег сегодня вечером и вернемся только к утру.

Бригитта побледнела.

– Это не опасно?

– Ну что ты, совсем нет, дорогая, – солгал Йен с веселым лицом. – Просто далековато отсюда.

– Ты же знаешь, что я не люблю оставаться по ночам одна! – возмутилась Бригитта.

– И я никогда не любил оставлять тебя одну, дорогая, – сказал он ей, словно ребенку, – но сейчас у меня просто нет выбора. Поверь, это необходимо. Почему бы тебе не пригласить к себе Гленду и Хитреца? Переночуете вместе.

– Из-за беспокойства я не дам им уснуть всю ночь.

Бригитта расплакалась, и Йен притянул ее к себе ближе, пытаясь утешить.

«Я все равно ничего не могу сделать, чтобы удержать его, – поняла вдруг она. – Если же я сейчас разревусь, он мыслями будет здесь. Так недалеко и до беды».

Бригитта заставила себя улыбнуться и вытерла слезы.

– Не обращай на меня внимания, – пробормотала она. – Просто я стала очень плаксивой из-за малыша.

Йен улыбнулся и с чувством поцеловал ее. «Право, она у меня молодец» – подумал он, встал и вышел из-за стола. Следом за ним направились во двор и его воины.

Оставшись одна, Бригитта уселась в кресло перед камином. Упершись локтями в колени, она закрыла лицо руками и тихо заплакала.

Вдруг что-то мокрое пощекотало ей руку. Бригитта взглянула сквозь раздвинутые пальцы. Сквозь них просунулся язык Хитреца и слизнул ее соленые слезы. Когда же Бригитта погладила его, лисенок положил голову к ней на колени и вздохнул с полным удовлетворением.

А ночью тревожные мысли так и не дали ей заснуть. У себя в комнате она зажгла дюжину свечей, все, что смогла набрать, и при свете их принялась расхаживать по комнате. «Что, если Йен будет ранен?.. Или даже хуже?» – раздумывала она, почти впадая в панику от страха за его жизнь.

Час был поздний. Бригитта встала на колени возле постели, чтобы помолиться, и уснула, уронив голову на руки. Часом позже, когда она подняла голову и встала, каждый мускул в ее теле окоченел и ныл, сопротивляясь движениям. Она задула свечи одну за другой, оставив единственную на ночном столике возле кровати.

Пройдя через комнату, Бригитта выглянула в окно. Ночное небо уже серело. Положив руки на живот, она ощутила, как ребенок шевельнулся там, и, снова обратившись с мольбой к Создателю, легла в постель и наконец уснула.

Спешившись во дворе, Йен со своим отрядом направился прямиком туда, где завтракали члены семьи и домочадцы. Место Бригитты пустовало.

– Все прошло, как было задумано, – сказал Йен отцу и устало потер покрасневшие глаза. – А где Бри?

– Она еще не спускалась, – отвечал Черный Джек. – Иди отдохни пока. Поговорим позднее.

Кивнув, Йен вышел из зала. Возле двери спальни он остановился и прислушался – внутри царила тишина. Тогда он тихо открыл дверь и вошел. Бригитта спала.

Йен сморщил нос: в комнате пахло, как после молебна отца Каплана. Он огляделся и, улыбаясь, покачал головой при виде всех этих наполовину обгоревших свечей. Его бесстрашная жена боялась темноты.

Быстро раздевшись, Йен улегся в постель. Подперев голову рукой, он вгляделся в лицо Бригитты. Под глазами были заметны темные круги. Лицо жены, даже во сне, казалось грустным и заплаканным.

Пребывающие в тревоге женщины рожают болезненных детей. Его беременная жена, видно, долго не спала, ожидая его возвращения и тревожась за него.

При этой мысли какой-то комок подступил к горлу Йена.

– Бри, – прошептал он, притягивая ее в свои объятия.

Ресницы затрепетали, и зеленые глаза открылись. Сонно улыбнувшись, Бри погладила его по щеке. Йен в ответ поцеловал ладонь ее руки. Потом они уютно прижались друг к другу и заснули.

Октябрь шел на убыль, а живот Бригитты все увеличивался. Ко Дню Всех Святых она уже страшно растолстела и боялась, что скоро не сможет пролезать в дверь. А предстояли еще два месяца бесконечного ожидания.

По мере того как она раздавалась в боках, Бригитта все больше замыкалась в себе, устраняясь от каждодневной суеты, которой полна была жизнь вокруг. Казалось, она находится в каком-то коконе; ее мир замкнулся на самой себе, а все внимание сосредоточилось на ребенке, растущем внутри ее.

Видя это, Йен стал необычайно терпеливым и внимательным с Бригиттой. Беспокоясь за ее здоровье, он старался оберегать жену от любых волнений и неприятностей. Свои набеги и стычки с другими кланами он называл теперь не иначе как «проверкой караулов», чтобы, не дай Бог, не вызвать у нее тревоги.

Утром в канун Дня Всех Святых Бригитта, как обычно, сидела за главным столом между своим мужем и свекром. Она чувствовала себя усталой и подавленной. Раздражительность ее росла как на дрожжах. Когда перед ней поставили кружку молока и тарелку с овсяной кашей, она капризно оттолкнула их.

«Хочу эля, – самой себе сказала она. – Ни за что не буду больше есть кашу с молоком… А мои платья! – продолжала она терзать себя. – Я хочу носить красивые платья».

Одеяния ее теперь выглядели бесформенно, хотя и были сшиты из прекрасных тканей. Для этого ей пришлось испортить ткани, купленные в Эдинбурге, и сердце ее едва не разорвалось. Обида на весь свет переполняла ее.

Бригитта протяжно вздохнула. Разве это нормально, за такое короткое время так чудовищно растолстеть? Она даже спать не могла спокойно. Всякий раз, когда она ложилась отдыхать, ребенок принимался толкаться и пинать ее изнутри, словно наказывая за леность. Этот малыш был такой же неспокойный, как и его отец.

– Сезон набегов почти кончился, – говорил меж тем Йен отцу. – Можно уже подводить итоги.

– Да, Менци мы в этом году потрепали, – заметил Черный Джек. – Чего стоит один лишь угон скота из-под самых стен их замка. Это суровый удар по их непомерной гордости.

– Но и мы сами должны быть начеку, пока не выпадет первый снег.

– Попомни мое слово, – сказал Черный Джек, забыв о присутствии Бригитты, – они еще попытаются отплатить нам.

Бригитта охнула и побледнела. Она переводила взгляд с одного на другого, пытаясь понять, насколько опасно для Йена то, о чем она только что услышала.

– Пустяки, – успокаивающе похлопал ее по руке Черный Джек. – Ну, устроят они какую-нибудь мелкую пакость вблизи Данриджа. Досадно, конечно, но и только.

Бригитта недоверчиво взглянула на мужа, и тот согласно кивнул, подтверждая отцовские слова, но подозрение уже запало ей в душу.

– Пойду проверю караулы еще раз, – сказал Йен, поднимаясь из-за стола.

– И я с тобой. – Черный Джек встал вслед за сыном.

– Ты мало поела, – упрекнул Йен. – Не бойся, ешь досыта, а я помогу тебе подняться со стула.

– Ты еще смеешься, – огрызнулась Бригитта. – Ведь это все твои дела!

– Прошу прощения и полностью признаю свою вину, – добродушно пошутил он, но этого было недостаточно, чтобы ее успокоить.

– Я знаю, ваши люди уже заключают пари о том, сколько младенцев у меня в животе, – сварливо сказала Бригитта. – Если там больше одного, я никогда тебе этого не прощу.

– Неужели ты не хочешь мальчика для меня и девочку для себя?

– Я не хочу двойню, – простонала она с глазами, полными слез. – Я даже одного не хочу. Посмотри на меня. Я же превратилась в настоящее пугало!

– Ты никогда еще не была более прекрасной, милая. – Йен наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку. – Давай я и в самом деле помогу тебе подняться.

– Я не калека. – Бригитта сердито оттолкнула руку, которой он пытался ее поддержать. – Если у меня не хватит сил встать самой, я буду сидеть здесь, пока не разрожусь.

– Ну что ж, сиди, если не боишься отсидеть свой зад.

Как только Йен вышел, Бригитта схватила кружку эля и залпом выпила до дна. А молоко, чтобы не расстраивать Мойру, она отдала Хитрецу. Тот, что касается съестного, никогда ни от чего не отказывался.

Придерживая руками свой тяжелый живот, Бригитта вышла в сад. Осень уже оголила деревья и добавила прохлады в горный воздух. Дикие визги и сумасшедшая возня во время совместных прогулок с Глендой продолжались и теперь, но только девочка и Хитрец, с восторгом носились вокруг нее, сама же Бригитта прогуливалась степенно.

– Принеси! – приказала Гленда, бросая в сторону прутик, и, сверкая новым ошейником, лисенок бросился за ним. – Отец Каплан сказал, что сегодня утром все должны присутствовать на мессе, – сообщила девочка Бригитте. – Ведь завтра праздник Всех Святых.

– И вправду, сегодня вечером канун Дня Всех Святых, – вспомнила Бригитта. – А это колдовской вечер.

– Колдовской?! – Гленда широко раскрыла глаза.

– Да, завтра мы славим всех святых на небесах, – объяснила она, – но сегодня вечером, от наступления темноты до полуночи, по земле бродят злые духи.

– Злые духи?.. – Девочка вздрогнула. – А что они делают?

– Демоны вырываются на свободу и веселятся, – принялась расписывать Бригитта, – а с наступлением нового дня они должны возвращаться в места своего вечного проклятия.

– Д-д-демоны?

– Да.

Хитрец подбежал к ним и положил перед Глендой два прутика. Потом сел, склонив голову набок и помахивая хвостом в ожидании похвалы. Но на лисенка не обратили внимания.

Гленда робко коснулась руки Бригитты.

– Может, нам лучше пойти домой?

– Почему?

– А вдруг они явятся пораньше?

– Ну, ну, не беспокойся, – Бригитта поняла, что нагнала на малышку страху. – Духи никогда не нарушают установленного для них времени.

– Вы правду говорите? – Не слишком убежденная этими словами, Гленда покрепче вцепилась в ее руку. – А дядя Йен вас очень любит.

– Что?.. – Бригитта была удивлена такой резкой сменой темы разговора. – К чему это ты?

– У вас живот стал такой большой. Как будто вы проглотили огромную тыкву.

– Спасибо, – сухо сказала Бригитта. – Я не думала, что он настолько уж велик.

– А дедушка, наверное, сердит на меня? – сказала вдруг Гленда грустно. – Он не гулял сегодня со мной.

– Он и дядя Йен уехали рано утром. Они скоро вернутся. – Бригитта взглянула на Гленду и в удивлении подняла брови: по лицу девочки катились слезы. – Что с тобой? Почему ты плачешь?

– А вдруг д-демоны нападут на дедушку?

– Бог с тобой. Даже и не думай об этом. – Сожалея, что так сильно напугала ребенка, Бригитта попыталась успокоить девочку, но не могла опуститься на колени, чтобы обнять ее. – Дядя Йен и твой дедушка вернутся домой еще до темноты… Тс-с-с!..

Внезапно до ушей Бригитты донеслись со двора какие-то тревожные крики.

– Пошли.

Так быстро, как только позволял ей живот, Бригитта потащила Гленду в дом. Там во множестве толпились воины и слуги, охваченные волнением.

– Боже милосердный! – вскричала Бригитта, бросаясь вперед.

Навстречу ей, спотыкаясь, шел Черный Джек, поддерживаемый под руки Йеном и Джеми. Из груди его пониже плеча торчала длинная стрела; другой ее конец вылез из-под лопатки. Рубашка графа была вся в крови.

– Дедушка! – завизжала Гленда.

– Уведите ее! – крикнула Мойра, бросаясь вперед, чтобы помочь графу.

– Это все демоны натворили!.. – заходилась в крике девочка. Бригитта оцепенело смотрела на нее. Рядом появилась Сприн и буквально уволокла с собой бьющуюся в истерике Гленду. Вспомнив безвременную кончину отца, Бригитта задрожала от страха, но, пересилив себя, подошла поближе, чтобы посмотреть, как Мойра готовится перевязывать Черного Джека. Ребенок изнутри сильно пнул ее, и Бригитта едва не задохнулась, схватившись за живот.

– Вам лучше уйти отсюда тоже, леди Бри, – посоветовала экономка, уголком глаза заметив это движение. Она слегка погладила Черного Джека по щеке и спросила: – Ну, как дела?

– Господи Боже! – проревел тот. – Меня подстрелили, как кабана, а ты еще спрашиваешь, как дела! Из ума ты выжила, что ли?

– Ого! Он не изнемог еще от потери крови, – сказала Мойра Йену. – Это хорошо. Отведите его наверх, надо вытащить стрелу.

Поддерживая графа с двух сторон, Йен и Джеми поднялись по лестнице. Вне себя от волнения, Бригитта последовала за ними.

– Посадите его сюда, – приказала Мойра. – Джеми, разожги камин и вели вскипятить воду.

– Это моя вина, – простонала Бригитта. – Я накликала злые силы. Нельзя было так вольничать в разговоре в канун Дня Всех Святых.

Черный Джек взглянул на нее и слабо улыбнулся.

– Не выдумывай. Это сделал не злой дух. Да, не думал я, что Менци зайдет так далеко.

– Не разговаривай, – предупредил его Йен. – Ты потерял слишком много крови.

Поймав тревожный взгляд экономки, Черный Джек посмотрел на сноху: та была белая как полотно.

– Спуститесь вниз, леди Бригитта, – приказала Мойра. – Проследите, чтобы вскипятили достаточно воды, и соберите побольше свечей, столько, сколько сможете.

Горя желанием помочь, Бригитта поспешила из комнаты.

– Держите его крепче, – сказала Мойра. – Дай мне свой нож, Йен, и придержи эту чертову стрелу, чтобы не шаталась.

Точными движениями Мойра срезала острие и, внимательно осмотрев его, отбросила в сторону. Потом твердой рукой потянула за древко. Черный Джек застонал, кровь хлынула с обоих концов раны. Сняв с него рубашку, Мойра осторожно промокнула рану и обернулась к сыну с озабоченным лицом.

– Джеми, быстро горячей воды и все необходимое для припарок. Захвати чистые тряпки. И не позволяй леди Бригитте входить сюда.

– А почему?

– Не приставай ко мне с вопросами – время дорого.

С помощью Йена Черный Джек сел на край постели. Мойра наклонилась над ним, пытаясь остановить кровотечение. Черный Джек настойчиво смотрел ей прямо в глаза, наконец Мойра едва заметно покачала головой.

– Ну как? – спросил Йен.

– Скажи ему, прежде чем вернутся остальные, – велел Черный Джек.

Мойра взяла острие стрелы и протянула Йену, чтобы тот осмотрел его.

– Видишь? Наконечник отравлен. Яд подействует не сразу и, возможно, не очень болезненно, но конец все равно один.

– Нет! – вскричал Йен. – Неужели ничего нельзя сделать?!

Мойра сокрушенно вздохнула.

– Я задушу этого трусливого негодяя своими руками! – взревел с перекошенным лицом Йен.

– Я не сомневаюсь, что в конце концов ты убьешь его, сынок, – слабеющим голосом проговорил Черный Джек. – Но сейчас ты должен позаботиться о Данридже. – Он посмотрел на Мойру и спросил: – Сколько времени у меня еще осталось?

Глаза экономки были полны слез.

– Достаточно, чтобы передать Йену все дела.

– Хорошо. – Черный Джек улыбнулся с мрачным удовлетворением. – А хватит, чтобы увидеть моего первого внука?

Не в силах больше встретиться с его вопрошающим взглядом, Мойра пожала плечами.

– Если роды не заставят себя ждать.

Печаль промелькнула на лице графа, но тут же сменилась выражением полной покорности судьбе.

– Значит, так тому и быть, – пробормотал он со вздохом. – Когда раны перевяжут, приведите ко мне отца Каплана. Мне нужно исповедаться в своих грехах. И пусть все, что тут было сказано, останется между нами. Я не хочу, чтобы по мне носили траур раньше, чем я помру.

– А как быть с Перси? – спросил Йен.

– За ним пошли. Но, как только меня похоронят, пусть он снова возвращается в Эдинбург. Шена Менци слишком важна для нас, и он не должен ее терять.

Йен взглянул на отца. Как безмерно постарел Черный Джек за один только этот короткий день.

– Я все сделаю, как ты сказал.

– Ты был хорошим сыном и будешь достойным наследником, – сказал граф. Сам Йен не был в этом так уж уверен. – Если утром я еще буду в памяти, – добавил Черный Джек, – приведите ко мне Гленду.

Тут в комнату торопливо вбежали Джеми и Сприн. За ними, едва дыша, вошла Бригитта.

– Лучше бы вы оставались с Глендой, – сказала Мойра своему сыну и Сприн, начав промывать раны графа. – Бедная девочка, должно быть, заболела от страха. А ее мать разве сумеет утешить? Утром граф почувствует себя лучше, и тогда она сможет навестить его. И вы бы пошли к себе, леди Бригитта.

– Нет! Я ни за что не уйду.

Йен открыл было рот, чтобы приказать ей выйти из комнаты, но Черный Джек опередил его:

– Ну хорошо, иди сюда, садись рядом со мной. Мойра тем временем приготовила припарку и приложила ему к груди. Потом начала перевязывать раны.

– Успокойся, Бри, – сказал Черный Джек, понимая, что Бригитта в ужасе и это может ей повредить. – Умирать я не собираюсь. Это было бы просто нелепо, если бы Господь призвал к себе такого грешника, как я, в День Всех Святых.

– Вы не грешник, – замотала головой Бри.

– Готово, – сказала Мойра. – Подвиньтесь, леди Бригитта. А ты, Йен, помоги мне уложить его на подушку. – Вдвоем они осторожно уложили графа. – А теперь уведи свою жену. Ей давно пора спать. И займись другими делами.

Йен под руку увел оцепеневшую от всего пережитого Бригитту в их спальню. Там он помог ей раздеться и уложил в постель. Задержавшись на миг, он присел на край кровати и ласково поцеловал жену в лоб. Когда же он попытался встать, Бригитта вцепилась в его руку.

– Не уходи – в тревоге вскричала она.

– Тебе плохо, дорогая?

– Меня просто мутит от страха.

– Не бойся. – Йен собрал в кулак всю свою волю. – Мойра сказала, что Черный Джек должен скоро поправиться.

– Ты уверен? – Бригитте отчаянно хотелось верить ему. – Но ведь так же было, когда мой отец… – Она прервалась, не в силах продолжать дальше.

– Ну-ну. – Йен убрал упавшую ей на лицо прядь волос и погладил ее по щеке. – Закрой глаза и попытайся уснуть. Я пойду посижу с Черным Джеком.

Бригитта послушно закрыла глаза. А Йен, поцеловав ее в щеку, встал и вышел из комнаты.

– Он отдыхает, но не спит, – сказала Мойра, когда Йен вместе с отцом Капланом вошел в комнату графа. – Вот тут на столе снотворное, смешанное с вином. Дайте ему, когда закончите.

Присев на табурет рядом с постелью, отец Каплан взял руку графа в свои ладони. Йен собрался было выйти, но Черный Джек остановил его:

– Не уходи, сын.

Озадаченный Йен повернул назад.

– Но ведь нельзя же…

– Нет! – на удивление сильным голосом приказал Черный Джек. – Как будущий граф Данридж ты должен знать, с чего началась распря с кланом Менци.

15

– Тебе больно?

– Чуть-чуть.

– Ты умрешь?

– Не сегодня.

– Завтра?

– Не знаю. – Черный Джек улыбнулся Гленде, с серьезным лицом стоящей возле него.

– Можно я пойду с тобой? – спросила она, и искра надежды сверкнула в ее больших голубых глазах.

– Со мной? – переспросил он. – Умирание – это такое дело, которое каждый человек должен делать один, сам. Ты понимаешь?

– Нет. – Голубые глаза были полны слез.

– Присядь-ка вот здесь. – Черный Джек хлопнул по краю кровати и слегка подмигнул ей. – Я вижу, ты принесла с собой леди Отму.

– Да. – Лицо у Гленды оставалось печальным.

– Ты любишь меня, дорогая?

– Да.

– И ты мне доверяешь?

– А что это такое? – спросила девочка.

– Доверие, – объяснил Черный Джек, – это когда ты веришь тому, что другой говорит тебе.

– Тогда я тебе доверяю.

– Отлично! Ну, вот послушай: я был серьезно ранен, – сказал он девочке, – но надеюсь поправиться через несколько дней. Но я уже старик и прожил большую жизнь. Если я не поправлюсь и перейду в мир иной, я буду ждать тебя там. Твоя жизнь будет долгой-долгой, а когда она кончится, мы вместе войдем в сад Божий навеки. Ты понимаешь?

Гленда кивнула.

– Я буду скучать по тебе, если ты уйдешь.

– Ты будешь не способна видеть меня, но я всегда буду здесь, – сказал Черный Джек, приложив руку к ее сердцу.

Дверь открылась. Бригитта, бледная и отяжелевшая, вошла и улыбнулась, скрывая мучившую ее тревогу.

– Нельзя, Хитрец! – крикнула она, когда лисенок шмыгнул мимо нее в комнату.

Подбежав к кровати, он прыгнул на колени Гленде, которая наклонилась, чтобы Хитрец лизнул ее в лицо.

– Не надо выгонять его, – сказал Черный Джек Бригитте и мягко укорил внучку: – Не позволяй зверьку лизать тебя в лицо. Люди целуются с людьми, а звери – со зверями.

– А леди Бри позволяет Хитрецу целовать себя, – возразила Гленда.

Не обращая внимания на многозначительный взгляд графа, Бригитта уселась на стул возле постели, потом спросила:

– Как вы себя чувствуете сегодня?

– Гораздо лучше, – солгал он, – особенно с тех пор, как две мои любимые дамы пришли меня навестить. А ты как, Бри?

– Гораздо лучше, особенно теперь, когда я пришла навестить своего любимого свекра, – лукаво отшутилась она.

Черный Джек усмехнулся:

– Ты научилась говорить приятные вещи.

– Вы в самом деле так думаете?

Но не успел граф ответить, как раздался негодующий возглас Гленды:

– Хитрец!..

Лисенок схватил леди Отму и, словно рыжая молния, бросился вон из комнаты с куклой в зубах. Гленда кинулась было за ним, но вдруг резко остановилась на пороге и повернулась к графу.

– Хитрец влюблен в леди Отму, – сказала она ему. – А я рада, что ты не собираешься сегодня умирать. Без тебя мне будет одиноко. – Она вернулась, поцеловала его в небритую щеку и со всех ног помчалась вдогонку за похитителем.

Черный Джек и Бригитта с улыбкой переглянулись.

– Я рада, что ваша рана не так тяжела, – сказала Бригитта. – Я бы тоже тосковала по вас.

По лицу графа пробежала легкая тень и тут же исчезла.

– Я еще собираюсь подержать на руках своего внука, – сказал он. – Разве ты сомневаешься в этом?

– Нет, – покачала Бригитта головой и тут же улыбнулась, чтобы скрыть тягостное ощущение того, что все не так уж и хорошо.

Прошла неделя, но граф не поправился, как обещал. Наоборот, он, казалось, с каждым днем все больше слабел. Бригитта втайне сомневалась, что у него хватит силы, чтобы дождаться появления на свет новорожденного, но не заговаривала об этом даже с Йеном.

Каждый день она проводила долгие часы в обществе графа. Он восхищался тем, как быстро и искусно она готовит приданое для младенца, и шутил, что сам малыш так же быстро растет у нее в животе. Как только живот Бригитты начинал шевелиться, или она ойкала от неожиданного пинка младенца, лицо графа сразу светлело.

За шитьем Бригитта беседовала с ним о всяких малозначащих вещах, и это, казалось, успокаивало его. Случалось, что Черный Джек пускался в воспоминания о своих молодых годах, прожитых с матерью Йена, рассказы его были увлекательны.

В один из таких дней открылась дверь и вошли Йен с братом.

– Перси! – вскричала Бригитта, бросаясь к нему.

– Боже мой, как ты расцвела! – улыбнулся Перси, немало удивленный ее видом. – Болтушка Гленда была права, ты выглядишь так, будто проглотила огромную тыкву.

– Ну, спасибо тебе, Перси, – сухо ответила она. – А то я уже соскучилась по твоим изысканным комплиментам.

– Ты оставишь нас, Бри? – спросил Черный Джек. – Я хочу поговорить со своими сыновьями наедине.

Йен помог ей подняться и проводил до двери. Но, оказавшись в коридоре, Бригитта задержалась, прислонясь к косяку, и нахмурилась.

«Что-то здесь не так», – в сотый раз подумала она. Почему Перси покинул Эдинбург? Ведь Черный Джек вне опасности. Его могли бы вызвать только, если… Нет! Это невозможно! – замотала она головой. Йен не стал бы скрывать от нее такое. Но по какой же другой причине Перси мог вернуться?

На сердце у Бригитты было тяжело. Чтобы отвлечься, она пошла в большой зал, надеясь застать там Гленду с Хитрецом. И действительно, лисенок лежал, свернувшись, у камина, но Гленды нигде не было видно.

Как только Бригитта опустилась рядом с ним на стул, Хитрец, радостно замахал хвостом. А когда она начала поглаживать его шелковистый мех за ушами, шумно вздохнул, довольный своей жизнью.

– А-а, наконец-то ты появилась, – раздался рядом голос Антонии.

– Я была с графом. – Бригитта взглянула на невестку и добавила: – Приехал Перси.

– Я его видела. Не понимаю, зачем ты попусту тратишь время, сидя с умирающим стариком.

– Черный Джек вовсе не умирает, – сердито вскричала Бригитта. Она попыталась вскочить, чтобы быть с Антонией лицом к лицу, но ее отяжелевшее тело не слушалось ее. – И не называй его стариком.

– Ты скоро станешь графиней, – как ни в чем не бывало, продолжала Антония. – Так что его смерть в твоих интересах.

– Я никогда не могла бы пожелать ничьей смерти. Даже твоей.

Антония в раздражении отошла. От горя и отчаяния Бригитту душили слезы. Совладать со своими чувствами она не могла. Слезинки одна за другой потекли по щекам.

– Что с тобой? – спросил Йен, присаживаясь на корточки рядом с ее стулом.

– Я… я поспорила с Антонией, а когда попыталась встать, то не смогла подняться. Это было так унизительно.

Йен хмыкнул.

– Скажи, – продолжала Бригитта, – ведь Перси приехал не для того, чтобы… чтобы… – Бригитта тревожно вглядывалась в его лицо, ища ответа. – Черный Джек поправится, да?

– Конечно. – Йен ласково утер ее слезы. – Как я сказал, так и будет. Ты мне веришь?

– Верю, – без колебаний ответила она.

И, зная, что лжет, Йен почувствовал, как у него упало сердце.

Сидя за главным столом между мужем и деверем, Бригитта не прикасалась к еде. Мысли об умирающем Черном Джеке терзали ее, особенно с тех пор, как домой вернулся Перси. В самом деле, граф быстро угасал. Это уже невозможно было скрыть.

– Ты мало ешь, – заметил Йен.

– Я не голодна.

– Тебя что-то беспокоит?

– Знаешь, – Бригитта повернулась к нему со страдальческим выражением на лице. – У меня живот ужасно чешется. Это невыразимая мука, но я не осмеливаюсь почесать.

– Что за несчастье родиться женщиной, – пошутил Перси, сочувственно покачав головой. – Не устаю радоваться, что меня миновала чаша сия.

Бригитта бросила на деверя серьезный взгляд и снова обратилась к мужу:

– Наверное, мне лучше пойти к себе. Поможешь мне встать?

Выходя из зала, она знаком показала Сприн, что сопровождать ее не нужно. «Подумать только, – мрачно размышляла она, – я уже много месяцев не могу влезть в свои красивые платья. Я выгляжу как судомойка, и к тому же толстая судомойка!»

В комнате Бригитта сняла свое просторное парчовое одеяние, потом спустила бретельки нижней рубашки и позволила ей соскользнуть на пол.

Она расчесывала кожу до крови, но это не принесло ей никакого облегчения. Она села и занялась массажем, используя чудодейственное средство Мойры; это немного успокоило мучительный зуд.

Отдохнув, Бригитта надела ночную рубашку и, накинув поверх нее халат, вышла из комнаты, чтобы навестить Черного Джека.

В коридоре возле комнаты графа она столкнулась с Мойрой. Экономка несла поднос с нетронутым ужином.

– Ничего не ест, – вздохнула она.

– Это плохой признак.

– Возможно, он следует вашему примеру, – возразила Мойра. – Вы тоже не много поели сегодня вечером.

Бригитта промолчала и прошла мимо нее в спальню графа. Глаза его были полуприкрыты, он лежал неподвижно. Не говоря ни слова, Бригитта села на стул возле его постели.

– Это ты, Бри?

– Да. Как вы себя чувствуете? – Бригитта заметила странный блеск в его глазах.

– Бывало и лучше, что там говорить. Бригитта медленно поднялась со стула и пересела к нему на кровать. Положив ладонь ему на лоб, она почувствовала, что у него жар. Взяв его руки в свои, она немного поколебалась, но потом спросила:

– Вы… вы ведь знаете, что не поправитесь, так?

Только мертвец не уловил бы боли в ее словах. Черный Джек долго хранил молчание.

– Да, дорогая, – признался он наконец. – Поправиться мне не суждено.

Бригитта проглотила комок в горле, пытаясь сдержать слезы.

– Почему же Йен мне этого не сказал? – дрожащим шепотом едва проговорила она.

– Я приказал, чтобы он держал это втайне, – сказал ей граф. – Я не хотел, чтобы все, особенно ты и Гленда, оплакивали меня раньше, чем я уйду.

– Я полюбила вас, как отца. – Голос ее прерывался от волнения. – Что я буду делать без вас?

– Тот, кто умирает, переходит в лучший мир, – медленно произнес Черный Джек. – А тот, кто остается, должен брести по юдоли слез, именуемой жизнью… И я тоже полюбил тебя, как дочь, которой у меня никогда не было. А ты помнишь свой первый день в Данридже? Я решил тогда, что ты ужасная неряха – такое грязное платье было на тебе.

– А я назвала вас надоедливым стариком, – подхватила Бригитта.

При этом воспоминании умирающий граф и будущая графиня Данридж слабо улыбнулись.

Дверь тихо открылась. Вошел Йен, но остался стоять неподалеку, не желая мешать их тихой беседе.

– Об одном я только сожалею, – признался Черный Джек, – что меня не будет, когда появится мой внук.

– Но он уже есть. – Бригитта расстегнула халат, развязала завязки ночной рубашки.

– Ваш внук здесь, – сказала она, положив руку графа на свой огромный живот.

Сначала Черный Джек ничего не почувствовал. Потом слабое трепетание, мягкое шевеление. И вдруг ребенок сильно пнул ножкой изнутри.

– Ой, – вскрикнула Бригитта.

На лице графа появилось выражение несказанного счастья.

– Шустрый парнишка.

Закрыв глаза, он сосредоточился на биении будущей жизни.

Чья-то рука тронула Бригитту за плечо. Она удивленно оглянулась и увидела лицо Йена.

– Я люблю тебя, – прошептал он. Услышав голос сына, Черный Джек открыл глаза.

– Вот знакомлюсь со своим внуком, – сказал он, и Йен грустно улыбнулся. – Определенно, это мальчик. Я могу это сказать по его движениям. Под твоим руководством из него вырастет славный человек и храбрый воин.

– Мой сын не будет воином, – возразила Бригитта.

Йен и Черный Джек понимающе улыбнулись ей.

– Иди отдохни, Бри, – предложил граф. – А завтра мы с тобой, не торопясь, обсудим этот вопрос.

Бригитта кивнула и, запахнув халат, поднялась с края постели. Наклонившись, она поцеловала графа в лоб шепнула:

– Спите спокойно.

Йен присел на освободившееся место и внимательно посмотрел на отца. С уходом Бригитты лицо старика сразу осунулось.

– Она славная женщина, – заметил Черный Джек, – хотя и англичанка.

– Я благодарен тебе за то, что ты заставил меня на ней жениться, – ответил ему Йен.

– Она родит сильных сыновей.

– Да.

– А теперь выслушай меня, сынок, – попросил Черный Джек. – Антонию лучше всего отослать обратно Маккинонам, но Гленду оставь в Данридже. Она единственный ребенок твоего брата Малкольма. И не препятствуй возвращению Перси в Эдинбург. Со временем он получит Шену Менци. Она единственный порядочный человек в семье этого негодяя. Будь верен королеве, но в первую очередь ты должен быть предан нашему клану. Стюарты не всегда бывают справедливы по отношению к тем, кто служит им верой и правдой.

– Да, я слушаю тебя.

– Когда я был в твоем возрасте, – грустно усмехнулся граф, – я не думал, что доживу до старости и умру в своей постели. Так что можно сказать, что я достаточно пожил.

Горло Йена сдавило от волнения. Безысходное горе сжало его сердце так, что стало трудно дышать.

– Утром меня уже не будет с вами, – прохрипел Черный Джек. – Подержи мою руку.

Сердце Йена оборвалось. Ему страстно захотелось броситься в объятия отца и разрыдаться, как в детстве. Но вместо этого он лишь взял отцовскую руку, чтобы облегчить ему переход из этой жизни в иную. Глаза графа устало закрылись. И, сделав последний вздох, он ушел навсегда.

Судорожно вздохнув, Йен поцеловал безжизненную руку отца и, прижав ее к щеке, омыл горькими слезами. Наконец он встал, поцеловал покойника в щеку и срывающимся голосом прошептал:

– Спи с миром, отец.

Было уже далеко за полночь, когда Йен вернулся к себе в комнату. Постель была пуста. Завернувшись в одеяло, Бригитта сидела в кресле, невидящим взглядом уставясь в догорающий камин.

– Не спится. Ну, как он?

– Он… – Голос Йена дрогнул. – Он скончался.

Бригитта открыла объятия и притянула его к себе. И, прижавшись головой к ее раздувшемуся животу, Йен разрыдался вместе с Бригиттой. Это был один из тех редких случаев в их долгой-долгой совместной жизни, когда она видела своего мужа плачущим.

Колокола в церкви заунывно звонили по Джону Эндрю Макартуру, графу Данриджу. Тело графа покоилось в деревянном гробу, стоящем на козлах в большом зале.

Прежде чем люди собрались на похороны, Йен привел к гробу Бригитту и Гленду. В большом зале было пусто. Только Джеми и Даджи стояли в карауле возле гроба.

Йен встретился взглядом с Бригиттой. Она подошла, чтобы проститься с графом.

Завернутый в черно-зеленый плед, Черный Джек, казалось, спал. Он мирно перешел в лучший мир, и выражение лица его было спокойным, не искаженным предсмертными муками.

Бригитта коснулась его щеки и наклонилась, чтобы поцеловать его. Выпрямившись, она взглянула на мужа, который изо всех сил старался сохранить строгий, подобающий настоящему мужчине вид.

Следующей подошла Гленда. Йен поднял ее на руки и подержал возле гроба.

– Он спит? – громко прошептала девочка. Губы Йена дрогнули.

– Да, теперь он не проснется до дня Страшного суда.

Подражая Бригитте, девочка потянулась и поцеловала деда в щеку.

– Прощай, – серьезно произнесла она. – Значит, я буду скучать по тебе до дня Страшного суда. Жди меня, чтобы мы вместе могли войти в Божий сад, как ты обещал.

Услышав это, четверо взрослых в зале не могли сдержать слез. Йен поставил девочку на пол.

– Отведи Гленду наверх, – посоветовал он Бригитте. – Я хочу, чтобы ты отдохнула, прежде чем приедут Кэмпбелы.

Бригитта кивнула и повела Гленду с собой. До оставшихся в зале мужчин долетели слова ребенка:

– Бри, а когда будет день Страшного суда? После Рождества?..

Герцог Арджил со своей свитой, включающей и Магнуса с его молодой женой Эврил, прибыл в Данридж, когда уже начинало темнеть. Йен, Перси и Антония стояли во дворе, чтобы встретить их.

Спешившись, герцог крепко пожал руку Йену, потом Перси. Он был безмерно потрясен безвременной кончиной своего самого верного друга, к чьей помощи за все эти долгие годы прибегал не раз. В глубине души герцог чувствовал свою вину за смерть Черного Джека. В конце концов, думал он, эта распря с Менци никогда бы не началась, если бы… Черт! Эта глупость случилась с ним так давно.

– Печальное событие свело нас всех вместе, – сказал герцог. – И кто бы мог подумать? Как много моих друзей ушло в мир иной… Это, конечно, предвестие моей собственной судьбы… – старое мучительное воспоминание снова всплыло, терзая душу герцога. – Перед кончиной ваш отец не говорил вам о…

– Говорил, – перебил его Йен, – я все запомнил. За смерть моего отца Менци поплатится жизнью.

– Йен, Перси. – Магнус пожал им руки, потом подтолкнул вперед свою спутницу. – А это моя жена Эврил, урожденная Хантли. Прошу любить и жаловать.

Эврил сделала реверанс.

– Милорды. Графиня.

– Миледи, – поправила ее Антония, впрочем, весьма довольная такой ошибкой. – Графиня вот-вот выйдет.

– Это леди Антония, – представил ее Йен. – Вдова моего брата Малкольма.

Он провел гостей в зал, где был подан поминальный ужин. Несколько минут спустя в дверях появилась Бригитта. Увидев ее, Йен встал и проводил жену к главному столу.

На правах старого друга Магнус с улыбкой обнял ее.

– А ты похорошела с тех пор, как я видел тебя в последний раз.

– Спасибо, – покраснела Бригитта. – Простите, что я не могу приветствовать вас реверансом, – обратилась она к герцогу, – но, как видите, я не способна на такие движения.

– Ты славно выглядишь, – похвалил ее герцог. – Для мужчины нет более приятного зрелища, чем женщина, вынашивающая ребенка. – Он посмотрел на Йена. – Особенно когда эта женщина – его жена. Надеюсь, – добавил он, – что в скором времени наша Эврил будет выглядеть так же.

Эврил нервно сглотнула. Ее голубые глаза расширились от ужаса, когда она уставилась на огромный живот Бригитты.

– Бри, – вмешался Магнус, – познакомься с моей женой Эврил.

– Поздравляю вас, – улыбаясь, сказала Бригитта. – Жаль, что мы не могли присутствовать на свадьбе, но в моем положении трудно путешествовать.

Эврил кивнула и ответила приветливой улыбкой, с трудом оторвав испуганный взгляд от живота Бригитты.

– Наша дорогая Бри так чудовищно растолстела, – приторным голосом произнесла Антония, – что некоторые даже удивляются, а не ошиблась ли она в сроках беременности.

Значение этой фразы осталось непонятным для всех, кроме Йена и Бригитты, которые предпочли просто не заметить ее.

Как и положено, поминальный ужин прошел тихо. Подали лосося, жареного барашка, засахаренные фрукты и хлеб.

– Каков твой план мести? – спросил герцог.

Йен открыл было рот, чтобы ответить, но почувствовал на своем локте руку Бригитты. Он встретился с ней глазами и был не в силах устоять против ее молчаливой мольбы.

– Я еще обдумываю это, – сказал он герцогу. – Я бы хотел получить ваш совет на этот счет, когда закончатся похороны.

Герцог кивнул и перевел взгляд на Бригитту.

– А твой зверек, он все еще живет здесь?

– Какой зверек? – недоуменно спросила Эврил.

– Хитрец, мой ручной лисенок, – объяснила ей Бригитта. – Он прибился ко мне в лесу, когда я убежала от Йена.

– Вы убежали?! – Глаза Эврил заблестели, и она украдкой взглянула на собственного мужа. – Я бы никогда не решилась на такое.

– Тебе никогда и не приходилось ничего решать, дорогая, – насмешливо произнес Магнус. – У тебя ведь никогда не было никаких проблем. Хантли избаловал тебя.

В глазах Эврил сверкнул гнев, но Магнус только хмыкнул и поцеловал ее в щеку.

– Постарайся держать себя в руках, – шепнул он ей на ухо. – Помни, где мы, и веди себя соответственно.

Эврил закрыла рот, а Магнус обратился к Перси:

– Значит, ты вернулся из Эдинбурга, кузен?

– И снова уеду туда через несколько дней.

– Если хочешь, можешь остановиться там в особняке Кэмпбелов, – вмешался герцог.

– Я тоже появлюсь там после Нового года, – добавил Магнус.

Взглянув на Эврил, Бригитта подавила улыбку. Щеки молодой женщины пылали от сдерживаемой ярости. Похоже, леди Эврил останется в Инверари, в то время как ее муж будет танцевать на королевских балах.

– Только убедись, что у тебя будет наследник, прежде чем ввяжешься в очередные королевские интриги и снова начнешь рисковать своей головой, – ворчливо предупредил его герцог.

– Сделаю все, что смогу, – с улыбкой ответил Магнус.

После ужина волынщики заиграли траурную мелодию, и воины клана Макартуров, отдавая дань уважения своему павшему вождю, двинулись по залу в ритуальном похоронном танце. Исполнив его, они ушли, и осталась только семья, которая должна была провести ночь у тела графа до самого погребения на следующее утро.

– Отведи Эврил в ее комнату и сама отправляйся спать, – сказал Йен жене. – Тебе нет необходимости оставаться тут всю ночь.

– Я все-таки останусь, – упрямо сказала Бригитта.

– Я покажу леди Эврил ее комнату, – предложила Антония, которой вовсе не хотелось, изображая скорбь, сидеть возле мертвеца. К тому же она надеялась на дружбу с будущей герцогиней Арджил.

Вся семья уселась на грубую деревянную скамью, поставленную возле гроба. Первый час прошел в молчании. На втором часу Бригитта почувствовала себя нехорошо. Малыш не успокаивался ни на минуту, он то и дело ворочался в животе, смещаясь из стороны в сторону.

– Тебе плохо? – спросил ее шепотом Йен. – Иди в постель.

– Нет, я останусь, – настаивала она. – Ребенок все равно не даст мне уснуть.

Йен покачал головой, потом встал и вышел из зала. Через несколько минут он вернулся и протянул ей маленький стаканчик виски.

– От этого малыш быстрей уймется.

Бригитта зажала себе нос и одним духом проглотила виски, потом сморщилась и слегка передернула плечами. Спустя некоторое время малыш и впрямь затих, но и саму Бригитту неудержимо начало клонить в сон. Глаза ее закрылись в дремоте.

– Я отведу тебя наверх, – прошептал Йен, обнимая ее. – И не спорь со мной.

Бригитта слишком устала, чтобы протестовать. При звуке его голоса глаза ее лишь на мгновение раскрылись, но тут же закрылись снова. Он поднял ее на руки и понес наверх в спальню.

На рассвете все уже было готово для погребальной церемонии. Восемь воинов клана Макартуров, включая Даджи и Джеми, подняли на плечи гроб с телом графа и пошли к выходу. За ними следовал отец, Каплан в сопровождении семьи графа. Вслед за волынщиками, членами клана и домочадцами отдельной группой шли арендаторы, которые явились отдать дань уважения своему хозяину, всегда поступавшему с ними по справедливости.

Похоронная процессия направилась в церковь, где отец Каплан отслужил торжественную заупокойную службу по усопшему. Когда носильщики подняли гроб, чтобы поместить его в склеп, Бригитта схватилась за Йена, стоявшего рядом. Вцепившись в руку мужа, она собрала все свои силы, чтобы устоять на ногах.

После церемонии Бригитта направилась в сад, где в одиночестве, грустный оттого, что с ним никто не играет, бродил Хитрец.

Едва она появилась, как лисенок бросился к ней. Бригитта погладила его по голове и, взяв прутик, бросила в сторону. Хитрец со всех ног кинулся, чтобы принести его назад.

«Без Черного Джека жизнь в Данридже будет странной, – подумала она. – Его смерть оставила пустоту, которую ничто не сможет заполнить».

– Это и есть тот лисенок? – раздался вдруг рядом голос Эврил.

– Да.

С приветливой улыбкой Бригитта обернулась. Но улыбка тут же застыла на ее губах, когда она увидела выражение лица молодой женщины.

– Я пришла поговорить с вами начистоту, – холодно объявила ей Эврил. – Это правда, что вы носите незаконного ребенка от моего мужа?

Бригитта была ошеломлена.

– Я спрашиваю, это правда… – Эврил повысила голос.

– Вы маленькая дурочка, – бросила Бригитта, и глаза ее засверкали от негодования. – Как вы могли…

– Дурочка?!

– Конечно. Вы наслушались сплетен, которые распускает Антония, – обвиняющим тоном сказала Бригитта.

– Она ничего не утверждала, она просто упомянула о такой возможности, – призналась Эврил.

– Если вы будете слушать ее грязные вымыслы, – предупредила Бригитта, – она расстроит ваш брак, как уже пыталась расстроить мой.

– Зачем же ей мне вредить? – недоверчиво спросила Эврил. – Кроме того, вы не ответили на мой вопрос.

– Антония вредит мне, а заодно и вам. Ей очень хочется стать графиней Данридж. Ради этого она готова на все.

Несколько мгновений Эврил молчала, словно обдумывая услышанное.

– Я поверю вам, – наконец сказала она, – если вы поклянетесь, что этот ребенок не от моего мужа.

Не успела Бригитта ответить, как сильная мужская рука схватила Эврил за плечо. Магнус резко повернул ее к себе и, размахнувшись, дал ей пощечину.

– Как ты смеешь! Как ты смеешь обвинять Бри! Она уже восемь месяцев носит наследника Данриджа!

– Н-н-но…

– Заткнись! – повелительно крикнул Магнус. – Неужто ты, в самом деле, думаешь, что я способен обесчестить жену Йена? Твое поведение недостойно герцогини Арджил. Извинись немедленно.

Лицо Эврил сделалось пунцовым от стыда.

– Мне очень жаль, что я расстроила вас. Прошу меня извинить, – пробормотала она.

– Язык Антонии может быть очень ядовитым, – ответила ей Бригитта. – Я тоже не раз становилась его жертвой. Держитесь от нее подальше.

– Прости и меня, – добавил Магнус. – Я очень сожалею, что невольно огорчил тебя и Йена. Надеюсь, что с этим недоразумением покончено навсегда.

На следующей неделе разразилась первая за эту зиму снежная буря в горах. Гулять в саду было нельзя, и Бригитта с Глендой проводили свободное время, сидя перед камином в большом зале. После кончины графа жизнь в замке текла уже не так оживленно, как прежде. Не было слышно ни визгов, ни беготни, реже раздавались смех и шутки, даже собаки лаяли как-то глухо. Данридж стал похож на замок привидений. Смерть Черного Джека погрузила всех в глубокую скорбь.

Вернувшись в Эдинбург, Перси снова появился при дворе и, словно ястреб, ждал удобного момента, чтобы завладеть Шеной Менци. Йен был с головой поглощен своими новыми обязанностями в качестве графа Данриджа и главы рода Макартур.

С приближением Рождества ноша Бригитты становилась все тяжелее, делая ее еще более неуклюжей. Теперь она ходила вразвалку, передвигаясь медленно, черепашьим шагом.

Бригитта постаралась сделать праздник веселым, но потерпела в этом полный провал. Только раз ей удалось вызвать искренний смех у Гленды и мужа, когда она преподнесла Хитрецу рождественский подарок. Лисенок стал обладателем попонки, сшитой из черно-золотого пледа Макартуров, в которой выглядел преуморительно.

Ужин накануне Нового года прошел спокойно, хотя воины Макартуров здорово напились и устроили игру в кости, сопровождавшуюся криком и ссорами, не дошедшими, впрочем, до драки. Леди Антония не удостоила остальное семейство своим присутствием, предпочтя встречать Новый год в одиночестве в своей комнате, и, когда Мойра позвала Гленду спать, Йен и Бригитта остались за главным столом одни.

Украдкой взглянув на мужа, Бригитта подумала: до чего же усталый у него вид.

– Я пойду спать, – объявила она, привлекая его внимание. – У меня ужасно болит голова и спину ломит. А ты оставайся и выпей еще со своими людьми.

Йен помог ей подняться, но когда он собрался проводить ее наверх, она отказалась.

– Мне вполне может помочь Сприн, – уверила она мужа.

– Я не буду засиживаться долго. – Он поцеловал ее в щеку.

Одетая в теплый халат, Бригитта сидела перед пылающим камином. Сприн помогла ей переодеться и вышла, чтобы через несколько минут вернуться со стаканом подогретого вина. Мойра велела выпить его, чтобы облегчить головную боль. Вино нагнало сон, и глаза Бригитты медленно закрылись.

Чувствуя себя захмелевшим и расслабленным, Йен медленно поднимался по лестнице, направляясь к себе в спальню. «Отец ушел от нас, – думал он, – но скоро эту утрату восполнит мой сын. Или дочь», – напомнил он себе, входя в спальню.

– О-ох… – раздался возле камина тихий стон. Йен быстро пересек комнату и встал на колени перед Бригиттой. Резкая боль схватила ее внизу живота, заставив согнуться пополам, и дыхание у нее пресеклось.

– Из меня что-то течет, – пробормотала она, и в глазах ее метался ужас.

– Это роды! Я схожу за Мойрой, – сказал Йен, но остался стоять, словно прирос к месту.

– Да не стой же ты! Сделай что-нибудь. – В голосе Бригитты послышалась паника.

– А тебя можно оставить одну? – спросил он, чувствуя, что сейчас сойдет с ума от страха за нее.

– Приведи Мойру, иначе тебе самому придется стать повивальной бабкой. О-ох!..

Йен встрепенулся и бросился вон из комнаты. Он мгновенно вернулся вместе с Мойрой и Сприн.

– Первые роды обычно проходят медленно, – сказала экономка. – Так что у нас впереди длинная ночь.

– Я вся мокрая, – пожаловалась Бригитта.

– Принеси чистую ночную рубашку, – приказала Мойра камеристке. – И разбуди Кевина – пускай вскипятит побольше воды.

– О-ох! – Еще одна схватка скрутила Бригитту. Она застонала, как раненый зверь, и вцепилась в руку мужа.

Мойра хмыкнула, заметив побледневшее лицо Йена. Этот бесстрашный воин трепетал при виде родовых мук своей молодой жены.

– Возможно, это не продлится так долго, как я думала, – заметила она, надевая на Бригитту чистую рубашку. – Йен, помоги ей встать. Я хочу, чтобы ты походил с ней по комнате.

– Я не могу ходить! – вскричала Бригитта. – У меня же роды начались.

– Роды начались? – усмехнулась Мойра. – Ерунда. Как раз когда ходишь, тогда и легче. Когда будет схватка, обопрись на руку Йена и глубоко дыши. Ты поймешь, когда роды действительно начнутся.

– И что, станет еще хуже этого?

– Ладно, ладно, – похлопала ее по плечу Мойра. – Ты в надежных руках.

Время текло медленно. Опираясь на Йена, державшего ее в объятиях, Бригитта медленно ходила по комнате. Всякий раз, как наступала схватка, она стонала и тяжело обвисала в его крепких руках.

– Я слышу колокола, – вдруг сказала она.

– Да, – ответил он. – Это отец Каплан отмечает наступление Нового года звоном колоколов.

– Новый год и новая жизнь, – пробормотала она.

И тут мучительная боль, сильнее всех прежних, пронзила Бригитту. Она вскрикнула и едва не упала на колени.

– Уложи-ка ее в постель, – приказала Мойра.

Йен поднял и отнес Бригитту на кровать. Не думая о приличиях, экономка быстро сняла с Бригитты рубашку, обнажив ее огромный живот и вздувшиеся груди, и внимательно осмотрела ее.

– Спустись вниз, Йен, и пришли сюда Сприн с горячей водой.

Йен послушно кивнул.

– Я скоро вернусь, – заверил он Бригитту.

– Ты должен оставаться в зале вместе с мужчинами, – приказала Мойра.

– Но…

– Никаких «но». Завтра утром твоя жена не поблагодарит тебя за то, что ты наблюдал ее роды.

– Не оставляй меня, – взмолилась Бригитта, как только ее пронзила новая острая боль.

– Я не оставлю тебя, дорогая.

– Фу! – презрительно фыркнула Мойра. Рядом с мужем Бригитта теряла силу духа. В таком случае ребенок не скоро может появиться на свет. – Леди Бригитта, – строго сказала она, – сейчас же возьмите себя в руки. В Хайленде женщины храбро переносят боль. Не вы первая, не вы последняя.

– Но я же не из Хайленда, ты, старая карга! Я англичанка! Скажи ей, Йен. Скажи ей, что я англичанка!

Нелепость ее заявления вызвала невольную улыбку на лице Йена.

– Ах ты, ублюдок! – взвизгнула Бригитта. – Ты еще осмеливаешься смеяться над своей умирающей женой? Это ты виноват. Это ты сотворил со мной такое! О-охх!.. – И новый приступ боли пронизал ее.

– Дыши, – приказала Мойра. – Дыши как можно глубже.

Несмотря на терзающую ее боль, Бригитта услышала этот властный голос и подчинилась ему.

– Расслабься, – говорила Мойра, массируя ее огромный живот. – Йен должен пойти за водой, нам понадобится много воды.

Бригитта кивнула, слишком ослабевшая, чтобы возражать.

– Не возвращайся, пока я не пошлю за тобой, – украдкой шепнула Мойра Йену. – Ты понял?

Тот быстро вышел из комнаты.

Взволнованный, весь в смятении, он нашел внизу Сприн и передал ей поручение Мойры. Мужчины, собравшись группами в дальних углах зала, все еще пили и играли в кости. Йен кивком подозвал к себе Даджи и Джеми, потом сел за главный стол и налил себе эля.

– Как дела у леди Бригитты? – спросил Даджи.

– Она ужасно страдает.

– При родах так и бывает.

– Все будет в порядке, моя мать приняла не одного ребенка, – вмешался в их разговор Джеми.

– Женщины иногда умирают при родах, – с отчаянием проговорил Йен.

– Ну это так редко, что даже и не припомню случая, – возразил Джеми.

– Наша мать родила двоих, – вставил Даджи, – и, слава Богу, жива-здорова и помогает сейчас леди Бри.

Выражение лица Йена несколько прояснилось.

– Моя мать ведь тоже благополучно родила троих.

– А леди Антония родила нашу малышку Гленду, – добавил Джеми.

– А Мари де Гиз родила нашу добрую королеву Марию, – поддакнул брату Даджи.

– А любовница Папы Римского родила…

Тут уж Йен не выдержал и захохотал. А потом предложил всем троим посидеть у камина со стаканом виски.

Шли часы. Вместо того чтобы опустеть, зал все больше наполнялся людьми. Как только по Данриджу разнеслась весть о родах графини, всем замком завладело нетерпеливое ожидание.

Перед самым рассветом Йен вышел вместе с Хитрецом. Идя к выходу, он тревожно посмотрел в сторону лестницы, но подняться не посмел и направился в заснеженный сад.

Хитрец носился туда-сюда, пока изнемогающий в неведении Йен мерил шагами дорожки. Кровавые схватки, в которых он не раз принимал участие, были ничто по сравнению с муками его жены. «Самое худшее – это не знать, что там происходит, – твердил он себе. – Если бы я мог сделать это вместо нее, то предпочел бы родить сам». Он невольно улыбнулся про себя, подумав, что его жена, конечно, не согласилась бы.

Когда первые лучи зари окрасили небо на востоке, Йен позвал Хитреца, и оба они вернулись в дом, заполненный до отказа воинами клана Макартуров и домочадцами.

– Милорд! – Йен стремительно обернулся на голос Сприн. – У вас сын!

От радостных криков затряслись стропила. Йен пошатнулся от внезапно нахлынувшего волнения и ринулся из зала наверх в свои комнаты. Прыгая через две ступеньки, он, как барс, взлетел по лестнице, а когда рука его коснулась дверной ручки, то раздался жалобный крик младенца. «Мой сын!» – подумал он с удивлением и, не веря своему счастью, повторил уже вслух:

– Мой сын!

– Поздравляю, – улыбнулась Мойра. – Черный Джек гордился бы вами.

И тут же ушла, оставив супругов с их младенцем.

Бригитта сидела на постели. Правая грудь ее была обнажена, и к ней приникла крошечная с длинными черными волосами головка.

– Познакомься с нашим сыном, – сказала Бригитта с усталой и одновременно ликующей улыбкой. Она оторвала ребенка от груди и повернула его крошечное личико к отцу. – Разве он не совершенство? Он так похож на тебя.

Сев на край постели, Йен внимательно вгляделся в сына. Младенец был крупный, темноволосый, но весь красный и сморщенный, как старик.

– Да, – протянул Йен, – смуглый, как я. Но я никогда не был таким уродливым.

– Йен!

– Не волнуйся, дорогая. Его кожа разгладится со временем, я думаю.

– Йен!

Младенец вдруг захныкал, словно протестуя против отцовского вердикта, и, чтобы успокоить его, Бригитта снова дала ему грудь. Малыш тут же затих, вызвав улыбку у своего отца.

– Пусть он не красавец, но зато у него явно есть ум, – пошутил Йен, и его черные глаза засветились любовью. – Разве умный мужчина откажется попробовать на вкус твою грудь? – Он погладил жену по щеке, потом наклонился и нежно поцеловал. – Спасибо тебе за сына, любовь моя.

– Хочешь его подержать?

– Конечно. – Йен взял ребенка и неловко прижал к груди. – Его будут звать Джон Эндрю, как моего отца.

– Согласна. А кто будет его крестными?

– Магнус и Эврил Кэмпбел, – ответил Йен. – Герцог или его наследник всегда крестят наследника Данриджа. Такова традиция. Возможно, мы обручим его, когда у них родится дочь.

Бригитта удивленно взглянула на него.

– Это что, тоже традиция? Йен усмехнулся.

– Нет, дорогая, политика.

Малыш заплакал, и Бригитта протянула руки, чтобы забрать его у отца.

– Ну ты там воображай себе, что хочешь, – возразила она, – но я бы желала Джону Эндрю большего в этом мире, и уж, конечно, брака по собственному выбору.

С этими словами Бригитта дала младенцу грудь. Глядя на сына, она чувствовала, как ее переполняет радость. Рядом с мужем, с сыном на руках, Бригитта ощутила такой глубокий покой, о существовании которого даже не подозревала. Никто никогда не сможет разрушить их любовный союз и причинить им зло.

Никто и никогда!

16

Что-то защекотало Бригитте нос, и она сморщилась. Открыв глаза, она обнаружила, что уткнулась в густой покров черных волос на груди Йена. Они лежали, тесно прижавшись друг к другу, их обнаженные ноги переплелись.

Вглядевшись в лицо мужа, Бригитта поняла, что он еще спит. Лукавый огонек блеснул в ее глазах. Легким движением она скользнула рукой вдоль тела Йена и, погладив живот, дотянулась до паха и, легко касаясь, немного поиграла пальцами с тем, что всегда доставляло ей такое удовольствие. Она решила разбудить мужа, воспользовавшись таким приятным способом. Бригитта слегка погладила мужскую плоть, быстро твердеющую под ее нежными прикосновениями. Наконец в ее ладонях оказалось гладкое, крепкое, готовое к бою орудие, необыкновенно возбуждающее ее желание.

– Женщина, которая играет с огнем, рискует обжечься, – прозвучал над ее головой хриплый голос Йена.

Бригитта лукаво заглянула в его черные насмешливые глаза, но пальцы ее не прекратили свои дразнящие ласки.

– Ох, напугал, сам не обожгись, – насмешливо проговорила она.

Йен, грозно сдвинув брови, сделал движение, чтобы подмять ее под себя, но Бригитта оказалась проворней. Она опрокинула его на спину и оседлала, победно глядя на него сверху.

– Сдаюсь, – сказал Йен. – Делай со мной что хочешь.

– Ты у меня очень покладистый муж, – прошептала Бригитта и, приподнявшись, села на него. Оба выдохнули от невероятно острого наслаждения, когда женское мягкое естество соприкоснулось с твердой мужской плотью. Бригитта начала медленно двигаться вверх-вниз.

Когда же Йен провел большими пальцами по ее розовым соскам, жгучее желание пробежало в самый низ живота, и Бригитта застонала, откинувшись. Первая волна пульсирующего сладострастия накатила на нее, унося на своем безжалостном гребне.

Йен притянул ее к себе и страстно приник к налитым молоком грудям.

– Йен!.. – Бригитта вцепилась в него, оставляя следы ногтей на его плечах.

Быстрым движением Йен перевернул ее на спину и погрузился в ее горячее трепещущее лоно.

– Бри!.. – почти сразу вскрикнул он, содрогаясь всем телом.

В сладком изнеможении, тяжело дыша, они лежали неподвижно. Когда дыхание их немного выровнялось, Йен приподнялся и поцеловал жену в губы.

Потом в кончик носа. Потом он заглянул ей в глаза и улыбнулся.

– Что с моей невинной цыганкой? – удивленно спросил он.

– Это все ты виноват, обольститель.

Бум!.. Дверь спальни с шумом распахнулась, и на пороге появилась разъяренная Мойра с вопящим младенцем на руках.

– Ой! – в смущении вскрикнула Бригитта. Йен хмыкнул и, натянув одеяло до пояса, откинулся к спинке кровати.

– Только не говорите мне, что вы спали, – грозно предупредила их Мойра. – Я слышала ваши дружные стоны даже на лестнице внизу. Малышка Черный Джек проголодался и очень сердится на свою мать.

– Я уже просила тебя, – напомнила Бригитта, беря сына на руки, – чтобы ты называла Джона Эндрю Даб. А Черный Джек – неподходящее прозвище для трехмесячного малыша.

Даб с жадностью набросился на материнскую грудь, словно показывая ей, как нехорошо заставлять его дожидаться завтрака.

– А что плохого? – искренне удивилась экономка. – Даб по-шотландски означает «смуглый». Что Черный Джек, что Смуглый Джек – какая разница?

– Мы с Йеном называем его так, – настаивала Бригитта. – А мы ведь его родители, не так ли?

– Не стоит говорить со мной таким спесивым тоном, графиня, – бросила ей Мойра, остановившись в дверях. – Как-никак именно я приняла его, так что он мне не чужой. – Взгляд ее обратился на Йена. – А вас, милорд, в зале ждет гонец от Перси.

Йен протянул сыну палец и улыбнулся, когда младенец схватился за него своей крошечной ручкой. Широко раскрытыми глазами Даб смотрел на отца, но ротик его не переставая работал, поглощая материнское молоко.

– Я даже не думал, что у малыша такая хватка, – Йен был явно доволен.

Бригитта улыбнулась: все отцы одинаково удивляются своим сыновьям, особенно первенцам. Йен почмокал губами, передразнивая младенца, и, встав с постели, начал одеваться.

– Я теперь хозяйка Данриджа, а мне выказывают меньше уважения, чем когда я была всего лишь второй дочерью графа в Басилдоне, – пожаловалась Бригитта, прикладывая, Даба к другой груди.

Натянув сапоги, Йен подошел к ней и поцеловал в щеку.

– Это потому, дорогая, что, как вторую дочь графа, тебя чрезмерно баловали.

Бригитта недовольно нахмурилась, но ничего не сказала, чтобы не устраивать лишнего шума. Ведь это всего лишь шутка.

– Увидимся внизу, – сказал он, направляясь к двери. – И знаешь, дорогая, ты стала гораздо сдержаннее, чем год назад. Тогда ты непременно клюнула бы на эту шутку и затеяла бы скандал.

– Я и сейчас не люблю, когда надо мной подтрунивают, – с едва заметной улыбкой возразила она, – но твоей страдалице-жене приходится многое терпеть.

– У каждого свой крест, – философски вздохнул Йен. – У меня тоже есть свой. – И вышел из комнаты прежде, чем она успела ответить.

Накормив Даба, Бригитта отнесла его в детскую и, торопливо одевшись, спустилась в большой зал. Она села рядом с Йеном за главный стол и принялась за еду.

– Случилось непредвиденное, – сказал он ей. – Через час я уезжаю.

Ложка Бригитты застыла в воздухе и опустилась опять на тарелку.

– Что такое? – дрогнувшим голосом спросила она.

– Заговорщики из числа придворных королевы убили ее секретаря. Ты помнишь Риччио, итальянца? – Йен откинулся на стуле и коснулся ее плеча. – Королева на шестом месяце беременности, и ее удерживают как пленницу.

Бригитта была потрясена.

– Они собираются свергнуть королеву?

– Нет, на это изменники не осмелятся, – покачал головой Йен. – По крайней мере, пока она не родит наследника. Но у них хватило наглости, чтобы прикончить беднягу Риччио прямо у нее на глазах.

Они набросились все вместе и закололи его кинжалами. Но самое худшее во всем этом, что в заговоре принимал участие сам лорд Дарнлей. – Йен невесело хмыкнул. – Супруг королевы не понимает, что если Мария родит мальчика, то его собственная жизнь будет висеть на волоске.

– Но почему должен ехать ты? – запротестовала Бригитта. – Ведь Магнус…

– Магнуса нет в Эдинбурге, – прервал ее Йен. – Он уехал по королевским делам, герцог Арджил, его отец, находится в Инверари. К тому же герцог уже старик. Эти негодяи достаточно умны: они воспользовались тем, что Кэмпбелов нет в Эдинбурге.

– Но что вы с Перси можете сделать? Вы явитесь прямо в логово зверя. Вас убьют. – Голос Бригитты дрожал от страха.

– Все не так страшно, дорогая, – положил ей руку на плечо Йен. – Успокойся, а то у тебя пропадет молоко. Я вовсе не жажду быть убитым. Верные королеве люди готовят ее побег. Если Мария вырвется из западни, она будет нуждаться в каждом человеке, который может стать на ее сторону, чтобы раздавить этих негодяев. Я оставляю здесь вместо себя Джеми, но только не создавай ему лишних трудностей.

– Я? – с легкой грустью усмехнулась Бригитта. – Разве я способна причинить беспокойство хоть кому-нибудь?

Йен наклонился и своей сильной рукой привлек её к себе. Его губы коснулись ее рта.

– У тебя есть склонность к этому, так что не заблуждайся на свой счет.

Неделю спустя Бригитта сидела одна в своей комнате. Даб хорошенько наелся и теперь сладко дремал у ее мягкой груди. Она улыбнулась ему и погладила его, сонного, по щеке. «А от Йена все нет никаких вестей, – в сотый раз подумала она. – К этому времени он должен был уже приехать в Эдинбург. Господи, – вознесла она молчаливую молитву, – не сделай меня вдовой».

– Я могу чем-то помочь? – прервала размышления своей кузины впорхнувшая в комнату Сприн.

– Отчего же, можешь в следующий раз дать Дабу грудь, когда он проголодается.

– О! Даб, пожалуй, с голоду умрет у моей груди. – Сприн уселась на стул рядом с креслом Бригитты. – Как славно, что ты не доставляешь никаких хлопот, пока мой муж управляет замком.

– Что ты имеешь в виду? – с отсутствующим видом спросила Бригитта.

– Ну как же! Йен едва не убил Перси, когда ты сбежала, – ответила Сприн. – А уж Джеми он убьет без всякого сомнения. Я бы не хотела остаться вдовой.

– Я как раз подумала о том же самом, – грустно улыбнулась хозяйка Данриджа.

– Что?..

– Мне тоже не улыбается остаться вдовой, а от Йена все нет никаких известий.

– Я уверена, что все будет хорошо, – ободряюще сказала Сприн. – Когда Даб уснет, почему бы тебе не прокатиться к озеру вместе с Глендой?

– Джеми не разрешит.

– Это недалеко, здесь у нас все хорошо охраняется, – возразила Сприн. – Ты ведь графиня Данридж, не так ли?

– Ну да, кузина, – грустно усмехнулась Бригитта. – Кто осмелится перечить графине в ее собственном доме?

Уложив ребенка спать, Бригитта переоделась в старую юбку и блузу и накинула сверху свой самый потрепанный плащ. Спускаясь по лестнице в вестибюль, она услышала сердитый голос Мойры. Потом появилась и сама экономка, сопровождаемая Глендой и Хитрецом.

– Я уже говорила тебе, – выговаривала Мойра девочке, – лучше приходи сразу, как только я тебя позову. Отец Каплан ждет тебя в библиотеке.

– А я не слышала, что ты меня зовешь, – горячо оправдывалась Гленда.

– Не лги мне, испорченное дитя. Это самый страшный грех.

– Я и не лгу, – возразила Гленда. – А можно, Хитрец тоже будет заниматься?

– Нет! – твердо ответила Мойра. – Он бросается на гусиные перья, заточенные для письма, и рвет зубами пергамент.

Едва Бригитта сошла по лестнице, как Гленда бросилась к ней.

– Можно, Хитрец будет заниматься со мной? Ему это тоже нужно.

Бригитта перевела взгляд с Гленды на Мойру, но нахмуренный взгляд экономки оборвал смех, готовый вырваться из ее горла.

– Мойра сказала «нет».

– Но вы же графиня, – заспорила Гленда, – а она ваша служанка. Вы имеете право приказывать.

Глаза Мойры гневно сверкнули, и, неловко поежившись под неколебимым взглядом этой женщины, Бригитта мудро решила избежать разногласий.

– Я, конечно, графиня, – дипломатично ответила она, – но ведь графа в данный момент дома нет.

– Если дяди Йена здесь нет, – рассудила Гленда, – значит, командуете вы.

– Дядя Йен оставил вместо себя Джеми, – возразила Бригитта.

– Пусть Джеми скажет Мойре, что Хитрец может присутствовать на моих уроках, – упрямо потребовала Гленда.

– Это было бы нехорошо.

– Почему?

– Потому что яйца курицу не учат.

– Я не понимаю.

Бригитта встала перед Глендой на колени, и глаза ее оказались на уровне глаз девочки.

– Мойра – мать Джеми, и он обязан слушаться ее.

– Значит, Мойра управляет Данриджем?! – закричала Гленда.

Бригитта рассмеялась.

– Ну конечно.

– Вот чему вы научили этого некогда послушного ребенка. Это плоды вашего воспитания, – осуждающе покачала головой экономка.

– Может быть, леди Отма захочет посидеть на твоих уроках, – утешила девочку Бригитта. – А я уезжаю…

– Нет! – Гленда бросилась в ее объятия и взмолилась: – Не покидайте меня снова. Я обещаю, что буду слушаться Мойру… буду подчиняться ей во всем… Только не покидайте меня!..

Прижав девочку к себе, Бригитта принялась уговаривать ее:

– Я просто прокачусь верхом до озера и даже могу взять с собой Хитреца для компании. Ну как?

Гленда хранила молчание, уткнувшись головой в грудь Бригитты.

– Сегодня прекрасный день, дорогая, и знаешь что?

– Что?

– Даб никогда еще не видел нашего сада.

– Неужели? – удивилась Гленда.

– Представь себе! Ни разу. Когда я вернусь, давай покажем Дабу, как на деревьях распускаются почки.

– Было бы здорово.

– Гм, – неодобрительно хмыкнула Мойра. – Надеюсь, мой Джеми знает, что вы уезжаете?

– Я прежде спрошу его разрешения, – сказала Бригитта, вставая. – Пошли, Хитрец.

Выйдя во двор, Бригитта увидела, что Джеми разговаривает с несколькими воинами клана Макартуров. Остановившись неподалеку, Бригитта заколебалась, раздумывая, как бы уломать мужа своей кузины. Один из мужчин толкнул Джеми локтем и указал в ее сторону.

Джеми обернулся.

– Доброе утро, – поклонился он.

– Доброе утро. Могу я с тобой поговорить?

– Конечно. – Джеми сделал шаг навстречу ей.

– Я хочу прокатиться к озеру, – с приятной улыбкой сказала Бригитта. – Я вернусь через час или около того.

Джеми поднял брови.

– Вы спрашиваете разрешения или просто сообщаете мне?

– Спрашиваю разрешения. Ведь Йен оставил тебя управлять замком, не так ли?

– Ну если так, – спокойно ответил Джеми, – то я не думаю, что будет разумно ехать одной, особенно сейчас, когда вашего мужа здесь нет.

– А я вовсе не одна, одной скучно, – весело возразила Бригитта. – Со мной поедет Хитрец.

Взгляд Джеми упал на маленького лисенка, послушно сидевшего у ног своей хозяйки.

– Такой маленький зверек не защитит вас от опасности.

– Но ведь наши владения хорошо охраняются, правда?

– Да, это так.

– В таком случае нет никакой опасности, – заключила она. – И что вообще может случиться?

– А вы уверены, что не собираетесь снова сбежать, например, в Англию? – выпалил Джеми.

– И бросить своего сына?

– Да, конечно, – согласился он, потом тут же подозрительно спросил: – А к Йену, например, отправиться не собираетесь, опасаясь за его безопасность?

– Я не такая храбрая.

– Не знаю, не знаю, временами вы такая безрассудная.

Бригитта сделала строгое лицо, и Джеми прикусил язык.

– Ну, так уж и быть, поезжайте, – наконец сдался он. – Но если что-нибудь случится и Йен изрубит меня своим мечом, то клянусь, я буду являться к вам призраком и преследовать вас по ночам всю жизнь.

– Не беспокойся, – крикнула через плечо Бригитта, направляясь в конюшню. – Все будет хорошо.

– Как же, как же, – проворчал себе под нос Джеми. – Разве не то же самое она говорила и Перси?

Проезжая сквозь ворота, Бригитта весело помахала часовым на башне. Она чувствовала себя пленницей, вырвавшейся на свободу из этого замка, который без Йена казался ей тюрьмой.

– Ко мне, Хитрец, – крикнула она лисенку, который весело рыскал вокруг, точно так же возбужденный открывшимся простором, как и его хозяйка.

Это был редкий день для Хайленда, ясный, теплый. На ярко-голубом небе вовсю сияло солнце. Птицы громко щебетали на деревьях, строя свои гнезда, повсюду пышно распускалась молодая листва. Хитрец носился туда-сюда, обнюхивая все, что попадалось ему на глаза.

Любуясь окружающим пейзажем, Бригитта направила лошадь к озеру Лох-Эйв и пустилась по протоптанной тропинке через лес. Весь мир вокруг словно возрождался с приближением лета, и, подумав об этом, она засмеялась от радости. Впервые за долгое время она не ощущала груза ответственности, как мать, жена и хозяйка Данриджа: на несколько освежающих мгновений она снова почувствовала себя юной девушкой, выехавшей на прогулку в чудесный весенний день.

Но прошла минута-другая, и это идиллическое настроение вскоре исчезло. Бригитту вдруг охватило какое-то тревожное чувство, что за ней наблюдают. Она невольно передернула плечами, по спине пробежал неожиданный холодок. Все в ней оцепенело от беспричинного страха, но лошадь ее продолжала спокойно бежать вперед.

«Никакой опасности нет, владения моего мужа хорошо охраняются, – успокаивала себя Бригитта. – Просто я разучилась бывать одна, и у меня разыгралось воображение». Со вздохом облегчения Бригитта выехала наконец из сумрачного леса и спустилась с холма на освещенный солнцем берег озера.

Обгоняя лошадь, Хитрец пробежал мимо нее. Шерсть на загривке у лисенка была вздыблена, словно он видел какого-то неведомого врага.

Опасность! Бригитта пришпорила коня и галопом поскакала вдоль берега.

Вжик! – просвистело что-то мимо правого плеча, и тут же душераздирающий визг прорезал воздух. Хитрец упал – из его задней ноги торчала стрела.

– Пресвятая Матерь Божья! – вскричала Бригитта.

Она сильно натянула поводья и резко остановила лошадь. Потом спрыгнула с седла и побежала к своему любимцу, который выл от боли.

– Хитрец!

Бригитта встала на колени и протянула к нему дрожащую руку. Но тут чья-то тень упала на раненого лисенка, и она повернулась, чтобы увидеть того, кто посмел напасть на графиню Данридж в ее же владениях.

В глаза ей сразу бросился черно-белый плед – Менци! Бригитта подняла взгляд, но увидела лишь белокурые волосы, обрамляющие голову; лицо этого человека было в тени.

Хитрец, снова заскулил, и ярость вспыхнула в Бригитте с сокрушающей силой.

– Ты, грязный ублюдок!..

В бешенстве она вскочила на ноги, словно котенок, бросающий вызов льву. И тут же ударом кулака была снова повержена наземь.

– О-ох!.. – только и вырвалось у нее, и Бригитта потеряла сознание.

Не обращая внимания на скулящего раненого зверька, мужчина достал веревку и крепко связал Бригитте руки, потом поднял ее и перебросил через спину лошади. Но вдруг, словно почувствовав внезапную слабость, он закрыл глаза и прислонился головой к седлу. Ему пришлось так долго выжидать, чтобы застать эту проклятую англичанку одну, и вот теперь она в его руках. Он сделал то, что обещал Антонии. Почему же сейчас, именно сейчас ему стало так страшно?..

– Черт! – тихо выругался Финлей Маккинон. Все его тело покрылось холодным потом, а руки непроизвольно дрожали. Эта англичанка несомненно ведьма, с растущим трепетом думал он. Ее зеленые глаза и бешеная ярость определенно выдавали ее колдовскую природу.

Финлей в страхе перекрестился, но, взяв себя в руки, вскочил на лошадь позади своей добычи и скрылся под покровом леса.

Жалобное завывание Хитреца замерло за его спиной.

Бригитту потряхивало, и ветки задевали ее лицо.

Она медленно приходила в себя. Сначала ей показалось, что она спит, и Йен занял всю постель, заставив ее почти повиснуть на самом краю. Каждый мускул ее тела протестовал против этого неудобного положения, ей ужасно хотелось вытянуться на кровати и нормально лечь.

– Пожалуйста, – простонала она. – Ну, пожалуйста…

При звуке ее голоса Финлей натянул поводья и, спешившись, снял свою пленницу с лошади. Бригитта тут же рухнула на землю – ноги не держали ее. В отчаянии она склонила голову и тихо заплакала.

Финлей мрачно рассматривал эту женщину, лежащую у его ног. «А она хороша, – подумал он, – хоть и английская ведьма».

– Если ты поклянешься не причинять мне хлопот, – опустившись на корточки, сказал он, – я тебя развяжу.

Бригитта вскинула голову и взглянула в лицо своему мучителю. Он был худощав и женственно-хрупок, с бледной кожей, белокурыми волосами и голубыми глазами, холодно смотревшими на нее. Хотя Бригитта и была уверена, что они никогда не встречались, что-то смутно знакомое проступало в его чертах. Где-то она видела похожее лицо.

Глядя в ее колдовские зеленые глаза, Финлей боролся с желанием перекреститься. Он понимал, что будет дураком, если покажет этой фурии, что боится ее. Лишь такое дьявольское отродье, как Йен Макартур, мог иметь дело с колдуньей без страха.

– Ну что, клянешься?

Бригитта согласно кивнула. Финлей вытащил кинжал и перерезал веревки у нее на руках.

– Мой муж убьет тебя, когда настигнет, – прошипела она.

Перед мысленным взором Финлея невольно возник образ Йена Макартура с обнаженным мечом в руке, и по спине у него пробежал холодок.

– Заткнись, ведьма, – огрызнулся он, но в глазах его промелькнул ужас.

Заставив Бригитту сесть на лошадь, он сам вскочил в седло позади нее, и они поскакали по лесной дороге.

Дороге этой, казалось, не будет конца. По понятным причинам Бригитте больше не доставляло радости солнце этого прекрасного дня. Затекшие ноги болезненно покалывали, левая часть лица, куда пришелся удар, распухла – вся она казалась себе сломанной. Но самым болезненным местом были груди, отяжелевшие от прилива молока.

«Как же теперь Даб? Кто накормит его? – спрашивала она себя, и эта тревожная мысль не давала ей покоя. – И что этот Менци сделает со мной, когда привезет в замок Вим?.. А Хитрец? Мой бедный лисенок лежит на дороге раненый, а может быть, уже мертвый».

Горькие слезы заструились по лицу Бригитты. Как в тумане, она вдруг увидела, что Финлей потянулся, чтобы погладить ее грудь.

– Убери свои грязные лапы! – резко выкрикнула она. – Или ты пожалеешь об этом.

Финлей мгновенно убрал руку. С облегчением, хоть и несколько удивленная, Бригитта все же спросила себя, почему, после того как похитил и ударил ее, он испугался этой пустой угрозы?

– Зачем ты убил моего лисенка? – обвиняющим тоном спросила она.

– Ты имеешь в виду свою родню? – бросил он злобно.

– Какую родню?

– Не прикидывайся, – хмыкнул Финлей. – Ты же ведьма, и всякий зверь тебе родня.

Бригитта ничего не ответила. Ведьма?.. Родня?.. Да этот человек просто сошел с ума! Поскорей бы уж добраться до замка Вим.

День клонился к вечеру. Все тело у нее болело от быстрой скачки, ныла каждая косточка, и мысли Бригитты были только об отдыхе. Вдруг соленый ветер ударил ей в лицо, запахло морем. С каждым шагом запах этот становился все сильнее, а вскоре они выехали из леса и оказались на берегу небольшой бухты, в глубину которой уходил узкий песчаный мыс.

– Длинный мыс, – сказал Финлей, спешившись и снимая ее с лошади. – Садись.

С громким стоном Бригитта опустилась на ближайший валун. Финлей встал перед ней на колени и туго опутал веревкой ее лодыжки.

– Что ты делаешь? – запротестовала она.

– Мы не можем уйти, пока не начнется отлив, а я не хочу, чтобы ночью ты сбежала. – Финлей достал из дорожного мешка флягу. – Хлебни вот этого.

Умирая от жажды за долгую дорогу, Бригитта сделала огромный глоток. Глаза ее расширились, она поперхнулась и захрипела, когда крепкое виски обожгло ей внутренности.

Финлей рассмеялся и грубо хлопнул ее по спине, потом начал разводить костер. После того как огонь разгорелся, он снова развязал свой мешок и извлек оттуда овсяные лепешки. Несколько штук он предложил Бригитте, которая с жадностью набросилась на них.

– Как твое имя? – спросила она. Ответа не последовало.

– Кто ты такой? – не унималась пленница.

– Никто, – усмехнулся Финлей и подумал: «Не хватало еще доверить ведьме свое имя. Вот когда пропадешь-то».

Глаза Бригитты опасно прищурились.

– Я требую, чтобы ты немедленно отпустил меня! Иначе ты совершишь роковую ошибку, господин Никто.

Финлей подозрительно посмотрел на нее, пытаясь понять, откуда могла бы исходить опасность: от Йена Макартура или от ее собственной магической власти?

– Ну?..

– Закрой свой рот! – рявкнул он. – Или я сам тебе его заткну.

Бригитта благоразумно замолчала. Сгорбившись на гладком валуне, она принялась раздумывать над своим положением. Джеми был прав: ей не следовало выезжать из замка без сопровождения. Ах, и зачем только Йен отправился в Эдинбург! Будь он здесь, она была бы уже спасена. А бедный ее сын, должно быть, плачет от голода. И Хитрец!.. Бригитта уткнулась лицом в ладони и заплакала.

– А теперь в чем дело? – раздраженно спросил Финлей. Он терпеть не мог хныкающих женщин.

– Не твое дело… – сдавленным, приглушенным голосом проговорила она, – груди просто разрываются от молока – мне пора кормить моего сына.

– Расстегни свое платье, – хрипло прошептал Финлей. – Я пососу твои груди. И тебе станет легче.

Бригитта вскинула голову. Ее зеленые глаза сверкнули жуткой ненавистью, а рот скривился в безумном оскале. Финлей поспешно перекрестился и отступил.

– Ведьма! – вырвалось у него.

– Да, ведьма! И если притронешься ко мне хоть пальцем, – пригрозила Бригитта, – я превращу тебя в жабу. Это нетрудно, ты ведь на самом деле гадина.

Попятившись, Финлей отошел на безопасное, по его мнению, расстояние и обрел храбрость только на противоположной стороне костра.

– Утром ты у меня запоешь по-другому. Бригитта лишь презрительно усмехнулась и повернулась к нему спиной. Она закрыла глаза и взмолилась, чтобы воины Макартуров нашли ее до наступления утра.

Но молитва ее осталась не услышанной. На другое утро ее разбудил грубый толчок в плечо. Бригитта перевернулась на спину и открыла глаза.

– Пора, – сказал Финлей, темным силуэтом возвышаясь над ней. Не говоря больше ни слова, он отошел и вытащил из-за соседнего валуна утлую на вид лодчонку. Потом подтащил ее к краю воды.

– Я в нее не сяду! – запротестовала Бригитта. – Я не умею плавать.

Финлей злорадно усмехнулся.

– А тебе это не понадобится.

Он подошел к ней и перерезал веревки у нее на ногах, потом поднес кинжал к самому ее носу.

– Давай-ка быстро садись в лодку. Бригитта неохотно повиновалась. Зажав кинжал в зубах, Финлей столкнул лодку в воду и прыгнул в нее сам. Схватив весла, он начал грести на середину бухты по направлению к группе камней, обнажившихся, когда ушла вода. Утро было пасмурное, над головой нависли тяжелые свинцовые тучи.

– Куда ты меня везешь? – требовательно спросила Бригитта.

– Туда, где Йен Макартур никогда тебя не найдет.

Приблизившись к самому большому камню в этой группе, Финлей схватился за его край одной рукой, а другую с кинжалом приставил к горлу Бригитты.

– А ну-ка быстро залезай на него!

– Нет! – вскричала она. – Ты не можешь оставить меня здесь! Я не выйду из лодки.

– Лезь!

Бригитта похолодела – все пути к спасению были отрезаны. Испепеляя своего похитителя взглядом, она встала и полезла на покрытый водорослями камень.

– Будь ты проклят! Ты и вся твоя порода – во веки веков!..

Жуткий, сверхъестественный страх сковал Финлея: проклятие этой ведьмы будет отныне преследовать его и его род вечно.

– Возьми свои слова обратно! – закричал он, вставая, и яростно замахнулся на нее кинжалом.

Вцепившись руками в скалу, Бригитта изо всех сил пнула его ногой, попав в пах. Потеряв равновесие, Финлей зашатался, и утлый челнок перевернулся вместе с ним.

– Я не умею плавать! Спаси меня!.. – захлебываясь, завопил он. – Дай руку! Я не уме…

Отпрянув от края, Бригитта вскарабкалась на верхушку этой торчавшей над водой скалы и только тогда посмотрела вниз. Финлей исчез.

– Пресвятая Матерь Божья! – застонала она, глядя, как лодку уносит волнами. – Я одна здесь посреди моря… Помогите!.. Помогите!..

Но только парившие над морем чайки слышали ее отчаянный крик.

17

– Помогите! – из последних сил хрипела Бригитта. – Помогите кто-нибудь.

Горло ее пересохло и болело от многочасовых бесполезных криков. Дрожа от холода, она посмотрела вниз на волны, быстро поднимающиеся с приливом к вершине скалы.

«Я так молода, я не должна умереть! – в отчаянии думала она. – Господи, смилуйся надо мной, и клянусь, что стану образцовой женой, во всем послушной своему мужу. Не дай мне погибнуть здесь в одиночестве! Господи, спаси меня!..»

Сквозь слезы, застилающие ей глаза, она жадно вглядывалась в далекий горизонт в надежде увидеть какую-нибудь лодку. Наконец вдали замаячила темная точка. С каждой минутой она росла, постепенно принимая очертания парусной шхуны. Не веря своим глазам, Бригитта попыталась закричать, но голос окончательно покинул ее.

Парусник! Корабль!.. Но как привлечь его внимание? Как сделать, чтобы ее заметили на этой скале?.. И, быстро сняв с себя блузу, Бригитта начала размахивать ею над головой.

Молодой Дэнни Макдональд, стоявший на наблюдательном посту, на борту каперского судна «Усталая леди», скучал. Море было пустынным, и на берегу тоже ничто не привлекало его рассеянный взгляд. Но вдруг какое-то яркое пятно мелькнуло на темной скале, и Дэнни вгляделся пристальнее. В стороне от Длинного мыса, на верхушке скалы, почти скрывшейся под приливной водой, стояла полуголая женщина, бешено размахивающая какой-то тряпкой.

– Эй, Дад! – позвал Дэнни своего капитана. – Женская скала! На ней кто-то есть.

Стоя на капитанском мостике, Дадли Макдональд навел свою подзорную трубу на Женскую скалу.

– Что там такое? – спросил его спутник, стоявший с ним рядом в глухом парусиновом плаще.

– Да вот, взгляните сами! – И Дадли передал трубу королевскому эмиссару, Магнусу Кэмпбелу.

– Женщина на скале! Надо спасти ее.

С высоты своего гигантского роста Дад Макдональд серьезно посмотрел на посланника королевы и спросил:

– А зачем?

– Как зачем? Она ведь утонет.

Капитан небрежно пожал плечами.

– Это Женская скала. Там немало их уже нашло свой конец. Если человек желает избавиться от своей непутевой жены, зачем ему в этом мешать?

– Ты не можешь оставить ее там на верную смерть! Это бесчеловечно!

– Если она не нужна собственному мужу, – возразил ему Дадли, – то мне-то она зачем сдалась?

– Бросай якорь. Я беру ответственность на себя, – заверил его Магнус Кэмпбел.

– Ну что ж, как хотите, – пожал плечами морской разбойник, уверенный, что молодой лорд совершает большую ошибку. – Эй, Роб! Спускай вместе с Колином шлюпку на воду! – И, повернувшись к Магнусу, добавил: – Вы можете лично забрать ваш трофей.

Лодка с каждым взмахом весел приближалась к скале. Бригитта, полураздетая и кричавшая почти беззвучно, показалась, троим мужчинам полоумной. Свежий ветер развевал ее длинные волосы, скрывая лицо, а как только они приблизились, она упала на колени и истерически зарыдала.

– Плыви к лодке! – крикнул ей Роб, не желая рисковать. Здесь запросто можно было разбиться о скалу.

Бригитта в испуге уцепилась за камень.

– Я не умею… Я не умею плавать, – просипела она.

– Ну, вот еще навязалась на мою голову!

Роб быстро скинул башмаки и куртку и, чуть помедлив, прыгнул в холодную воду. Вынырнув на поверхность, он легко проплыл оставшееся расстояние до скалы и вскарабкался на ее верхушку. Здесь он помог Бригитте подняться.

– Боже мой! Какое счастье! – всхлипывала она, крепко вцепившись в него. – О, как я вам благодарна!..

Такой же высокий, как его отец, Роб посмотрел сверху вниз на миниатюрную женщину, чья голова едва доходила ему до груди.

– Ничего, теперь не пропадешь! – заверил он ее. – Мы вместе поплывем к лодке.

– Пусть она причалит сюда! – вскричала Бригитта. – Я не умею плавать.

– Давай лучше помалкивай, чем чепуху молоть. Повиснешь на мне, и доберемся потихоньку. Ты ж как пушинка, так что не бойся. А теперь башмаки долой. И юбку тоже.

– Юбку?

– Я бы на твоем месте поторапливался, – заявил он. – А тряпки твои непременно потянут нас вниз.

Бригитта послушно сняла башмаки, а потом, помедлив, и юбку. Теперь на ней не было ничего, кроме кружевной нижней рубашки.

Роб искоса взглянул на нее, любуясь плавными изгибами ее тела, потом сказал:

– Ну, слушай, я прыгну первым, а потом уж ты. Понятно?

Бригитта кивнула, с опаской глядя на волнующееся море, и Роб прочел ужас в ее глазах.

– И чтоб быстро, не раздумывая. А то, пожалуй, лучше просто столкнуть тебя, – крикнул он ей, но Бригитта избавила его от хлопот, внезапно лишившись чувств.

Перебросив ее через плечо, Роб медленно, цепляясь за скалу, спустился в ледяную воду. Он обнял Бригитту и, приподняв ей подбородок левой рукой, чтоб не захлебнулась, поплыл назад на спине, загребая правой.

Втроем они подняли ее в лодку. Магнус снял свой плащ и завернул в него лежащую без чувств женщину. Убрав с лица мокрые пряди волос, он от неожиданности чуть не выронил ее за борт.

– Господи Иисусе! Да ведь это же Бри!..

– Вы ее знаете? – спросил Роб, устраиваясь в лодке.

– Она жена моего кузена.

Роб хмыкнул.

– В таком случае едва ли он поблагодарит вас за то, что вы помешали ему от нее избавиться.

– Тут что-то не так. Я уверен, что Йен не причастен к тому, что она оказалась здесь, – задумчиво произнес Магнус.

Роб внимательно посмотрел на бледное лицо Бригитты.

– Да, пожалуй. Трудно поверить, чтобы кому-то пришло в голову губить такого ангела.

Прибыв в Обан, замок клана Макдональд, Магнус перенес полуживую Бригитту в домик, который хозяева предоставили в его распоряжение. Освободив ее от одежды, он завернул Бригитту в несколько одеял, устроил поудобнее на кровати и разжег огонь в камине. А управившись со всем этим, растерянно сел возле нее на край постели.

– Как у нее дела? – послышался с порога голос Дадли.

– По-моему, начинается лихорадка.

– Я велю кому-нибудь принести еды, – предложил капитан, проходя через комнату. – Что еще я могу сделать для вас?

– Пошлите гонца в замок Данридж, – сказал Магнус. – Сообщите графу, что его жена находится здесь. Полагаю, ее ищут.

– Так она графиня?

Удивленный, Дадли, прищурившись, посмотрел на Бригитту. Она выглядела скорее как бездомная сирота, чем как знатная женщина.

– Нет ли у вас тут повитухи, – спросил Магнус, – которая умела бы сцеживать молоко?

– Какое молоко? – озадаченно переспросил Дадли.

– Графиня недавно родила, – пояснил Магнус. – И я заметил, что ей крайне необходимо, ну… ну…

– Понял. – Дадли повернулся и, уходя, бросил: – Я пришлю свою жену.

Пока у Бригитты продолжался лихорадочный бред, Магнус почти не отходил от ее постели. Ее бил озноб – и он разводил огонь и закутывал ее в шерстяные одеяла. Бригитту бросало в жар, и она в беспамятстве сбрасывала одеяла – Магнус клал ей на лоб полотенце, смоченное холодной водой, и снова укрывал.

Он терпеливо, как ребенка, поил ее отварами трав.

Когда жена капитана, Ина, явилась в домик, она выгнала Магнуса за дверь, заявив, что сама позаботится о больной женщине. «А вы, – сказала Ина, – не должны унижать достоинство графини, хотя она и без сознания». Магнус, однако, не согласился и продолжал помогать ей по мере сил.

Проводя долгие часы возле постели больной, он раздумывал над собственной жизнью. После безвременной кончины Черного Джека он осознал, что его собственный отец не вечен. Но, прежде чем придет смертный час, герцог заслуживал того, чтобы увидеть своих внуков. «Судьба – это капризная особа, – заключил Магнус, – и куда разумнее не искушать ее». И в конце концов он принял решение: выполнив последнее поручение королевы, ему следует спешно отправиться домой, к Эврил. Раздумывая об этом, незаметно для себя он задремал, сидя возле кровати на стуле.

– Магнус… – слабо прошептала Бригитта.

При звуке ее голоса Магнус проснулся и встретил взгляд ее зеленых глаз, глубоко запавших от болезни. На миг он засомневался, может быть, она все еще бредит, но тут на лице ее появилось слабое подобие улыбки.

Магнус сел на край кровати и приложил ладонь к ее лбу.

– Как ты себя чувствуешь?

– Ужасно.

– Ничего, потерпи, – сказал он. – Ну и напугала же ты меня!

– Воды…

Магнус, приподняв Бригитте голову, поднес чашку с водой к ее раскрытым губам. Ничто не казалось Бригитте вкуснее, чем этот первый освежающий глоток.

– Как ты меня нашел? – спросила она, уверенная, что он искал ее.

– Совершенно случайно, но не будем сейчас об этом говорить. Я пришлю к тебе Ину и принесу немного бульона. Закрой глаза и отдыхай. Я скоро.

Жена Дадли велела Магнусу побыть на улице примерно час. Когда же она впустила его, Бригитта уже снова спала.

– Привет, – весело сказал Магнус, когда больная вновь открыла глаза. Присев на край кровати, он приказал: – Садись-ка, я покормлю тебя овсяной кашей.

Бригитта села, завернувшись в одеяло, оставив открытыми плечи. Когда она снова взглянула на Магнуса, то увидела, что он неотрывно смотрит на ложбинку между ее грудями.

Бригитта густо покраснела, и Магнус, увидев ее румянец, тоже залился краской. Потом оба засмеялись и, не сговариваясь, решили, что ничего и не было.

– Ты немного похудела, – заметил он, протягивая ей полную ложку каши. – И я хочу, чтобы ты съела все, что в этой миске.

– Как ты меня нашел?

– Открой рот. Вот хорошая девочка. Я вел переговоры с кланом Макдональдов по поручению королевы. Мы плыли в замок Обан, когда наткнулись на тебя. Как ты оказалась на этой скале?

Бригитта открыла, было, рот, чтобы ответить, Магнус тут же сунул ей туда очередную ложку с кашей. Она, с трудом проглотив, откинулась на подушку.

– Хватит. Я больше не могу. А на скале я оказалась, потому что меня похитил кто-то из Менци и оставил там, чтобы я утонула во время прилива.

– Менци? Ты уверена?

– На нем был плед в черно-белую клетку.

– Понятно. – Магнус протянул ей еще ложку овсяной каши. – Съешь еще немного.

– Не могу, – упрямо сказала она.

Не обращая внимания на ее слова, Магнус поднес ложку к ее губам. Она отвернулась, но ложка последовала за ней.

– Не надо! – засмеялась Бригитта, и ложка тут же скользнула ей в рот.

И в этот момент дверь неожиданно распахнулась, и на пороге появился угрюмый Йен. Он был неприятно поражен видом своей жены, которая весело смеялась и болтала с его кузеном. Причем дураку ясно, что под одеялом на ней ничего не было. На первый взгляд она совсем не казалась страдалицей.

– Йен! – воскликнула Бригитта с таким облегчением, что даже не заметила грозного блеска его глаз. Она протянула к нему руки, но, вспомнив, что не одета, тут же натянула одеяло повыше.

– Черт побери! – Йен мрачно смотрел на своего кузена. – Чем ты тут занимаешься с моей женой?

Магнус встал и повернулся к нему лицом.

– Опомнись, дорогой.

– Опомнись?! – Йен окончательно рассвирепел. – Она сидит тут голая и хихикает! И почему это именно ты всегда спасаешь ее?

– Бри была в беспамятстве от лихорадки, первый день как очнулась, – проворчал Магнус. – А спас я ее совершенно случайно. Похоже, тебе больше понравилось, если б ее смыло в море приливом?

– Смыло в море?

– Да, – с досадой бросил Магнус. – Ее оставили на скале посреди бухты. Мне, разумеется, следовало бы проплыть мимо.

– Я с ума сходил от беспокойства, – сказал Йен, протягивая ему руку извиняющимся жестом. – Я еще немного не в себе.

– Это заметно, – съязвил Магнус, похлопав его по плечу.

Отодвинув кузена, Йен сел на край кровати и заключил жену в объятия. Только сейчас он заметил, что лицо ее было бледным и осунувшимся, а глаза, всегда блестящие, казались запавшими на измученном лице. Йен с нежностью поцеловал ее.

– Тебе получше? – спросил он, крепко прижимая ее к себе.

Чувствуя себя в безопасности в объятиях мужа, Бригитта кивнула.

Йен поцеловал ее в макушку и признался:

– Мне страшно подумать, что я едва не потерял тебя, дорогая. Не знаю, что бы я делал без тебя. Ты вся моя жизнь, я только тобой и дышу.

Бригитта с улыбкой вздохнула.

– Эти слова оживили бы меня и мертвую. А я, слава Богу, не успела еще отправиться на тот свет.

– Я рад, что ты не потеряла чувства юмора, – рассмеялся Йен. И, взглянув на Магнуса, сказал: – Садись, кузен, и расскажи мне, что ты делал у Макдональдов?

– Королева отправила меня, чтобы объявить им амнистию с тем условием, чтобы они не грабили больше наши суда.

– Выполняя это поручение, ты пропустил самые волнующие события при дворе, – сказал ему Йен. – Риччио убит, а королева стала пленницей.

– Что?! – вскочил на ноги Магнус. – Надо что-то делать! Я немедленно…

– Не беспокойся, все уже сделано.

Магнус, тряхнув головой, перевел дух и снова сел.

– Так что же там произошло?

– Королева убедила своего слюнтяя-мужа, что вслед за Риччио заговорщики замышляют убить и его. Дарнлей помог ей бежать. Теперь они присоединились к Босвелу и тем, кто остался верен Ее Величеству. Заговорщики будут объявлены вне закона, но Джеми Стюарту обещано помилование.

– Простить его! Это безумие! – заявил Магнус.

– Согласен, но Джеми имеет большое влияние на сестру. Мария не понимает, как опасно для нее доверять своему жаждущему власти брату.

– А как же я? – прервала их Бригитта. – Про меня уже совсем забыли?

– Если не возражаешь, – улыбаясь, обратился Йен к Магнусу, – я бы хотел немного побыть наедине со своей бедной заброшенной женушкой.

Магнус шутливо поклонился в ответ и вышел.

– Ну расскажи мне наконец, что произошло, – сказал Йен, когда дверь за Кэмпбелом закрылась.

– Я поехала на прогулку к озеру, – начала Бригитта и содрогнулась, вспоминая тот ужасный день. – Кто-то из людей Менци похитил меня и оставил во время прилива в бухте на скале. Вода стала подниматься, я все время звала на помощь, но никого поблизости не было. Еще немного – и я бы утонула, но тут меня заметили Макдональды со своего корабля.

– Ты уверена, что человек, который хотел погубить тебя, был из клана Менци?

– На нем был черно-белый плед.

– Я убью этого негодяя голыми руками!

– Не беспокойся, – торжествующе объявила Бригитта. – Я уже расправилась с ним.

– Что-что?! – ошеломленно переспросил Йен.

– Я сама утопила его! – сообщила она мужу.

– Ну и отчаянная женщина! – Йен засмеялся и погладил ее по щеке. – А он не тронул тебя? Я имею в виду…

– Нет, я его напугала.

– Трудно поверить, дорогая. – В голосе Йена прозвучало сомнение.

– Но это чистая правда, – горячо заверила его Бригитта. – Он решил, что я ведьма, и все время жутко боялся меня… Да, знаешь, жена Макдональда поила меня травами, чтобы уменьшить количество молока. Как я теперь буду кормить Даба? – пожаловалась она, вернувшись мыслями к сыну.

– Об этом не тревожься. Мойра не даст мальчугану умереть с голоду.

– Да, я не сказала про Хитреца, – вздохнула Бригитта. – Бедняжка наверняка уже мертв!

– Вовсе нет, – засмеялся Йен. – Он жив, хотя и с перевязанной лапой. Представь, он добрался домой и на трех. Когда я уезжал из Данриджа, Гленда как раз лечила его. Они вдвоем с леди Отмой взяли на себя заботу о твоем звереныше.

Рано утром на следующий день Бригитта сидела в домике одна. Одетая в поношенную юбку и блузу, которая знавала лучшие дни, она заплетала волосы в толстую косу. Потом, скучая, решила прибрать в комнате. Когда делать больше было окончательно нечего, она села и стала ждать возвращения мужа.

– Ты готова, дорогая? – входя в дверь, спросил Йен.

– Да.

Заключив ее в объятия, Йен приник к ее губам в страстном поцелуе.

– Клянусь, что буду охранять тебя даже ценой своей жизни, – сказал он. – Ты никогда больше не испытаешь страха, обещаю тебе.

– Пожалуйста, не чувствуй себя виноватым, – попросила Бригитта. Сердце ее дрогнуло. – Это я совершила безрассудство. Я очень сожалею. Могла бы обойтись и без прогулки. Все вышло так ужасно.

Йен молча поцеловал жену еще разок и, развернув позаимствованный у Макдональдов шерстяной плащ, плотно закутал ее.

– Не снимай его. Я не хочу, чтобы ты снова простудилась.

Во дворе их уже ждали Магнус и десять воинов Макартуров, включая и Джеми, мужа ее кузины. Все верхом на лошадях. Рядом стояли Дадли, его жена и еще несколько членов клана Макдональдов. Взяв Ину за руки, Бригитта расцеловала пожилую женщину, потом поблагодарила Дадли и его сына Роба, который снял ее со скалы.

Йен посадил Бригитту на коня и повернулся к старому капитану. Достав из кармана увесистый кошелек, он протянул его Дадли и крепко пожал ему руку.

– Можете рассчитывать на мою дружбу и признательность, – с чувством сказал он.

– Вы редкий человек, Макартур, – криво усмехнувшись, заметил тот. – Многие стали бы моими смертельными врагами, спаси я ненароком их жен. Графиня, должно быть, необыкновенная женщина.

– Нет, – возразил Йен, садясь в седло позади жены. – Когда она здорова, ее язык не знает покоя, как и у прочих. Но я к этому уже, кажется, привык.

Все, за исключением Бригитты, рассмеялись, и Макартуры тронулись в путь, домой, в замок Данридж.

Прислонившись к мужу, Бригитта наслаждалась его близостью и ощущением его силы, которая внушала ей уверенность, утерянную было в ее безумных приключениях. Украдкой она взглянула на Джеми, скакавшего справа. Боже!.. Будут ли он и его жена Сприн хотя бы разговаривать с ней после всего, что она натворила? Ведь Джеми вполне мог поплатиться головой за ее безрассудство.

– Джеми, – окликнула его она, – прости, что я причинила тебе столько неприятностей.

Джеми искоса посмотрел на нее и кивнул. Он был зол, как тысяча чертей, но не мог же он, простой воин, назвать свою графиню дурой. Хотя, может быть, она это и заслужила.

– Я рада, – продолжала она, – что мой муж не изрубил тебя своим мечом.

– Ну что ты говоришь? Я слишком сдержанный человек, чтобы действовать так поспешно, – вмешался в разговор Йен.

Ехавший слева Магнус громко хмыкнул, чем заслужил осуждающий взгляд со стороны своего «сдержанного» кузена.

Несколько миль проехали молча. Ровное движение укачало Бригитту, и она невольно закрыла глаза. Но сон не шел, она впала в состояние какого-то транса, которое мешало по-настоящему уснуть.

– А что было в кошельке, который ты отдал Дадли? – сонно спросила мужа Бригитта.

– Золото. Этот мошенник намекнул, что хотел бы выкуп за твое спасение, – сказал ей Йен.

Бригитта открыла глаза и замолчала, задумавшись.

– И что? – спросила она наконец. – Сколько же я стою в золотой монете?

Йен улыбнулся, с нежностью глядя на жену. Давно привыкший к уловкам Бригитты, он знал, что за ее легким, небрежным тоном скрывается жгучее любопытство.

– Это был неравноценный обмен, дорогая, – уклончиво ответил он.

– Есть в жизни кое-что, чем мы особенно дорожим, – сказала она. – И все же, сколько я для тебя стою?

– Дорогая, это был не обмен, а так… подарок.

Бригитта нахмурилась, раздумывая, как это понимать: как комплимент или как оскорбление. «Должно быть, моя цена выше», – решила она наконец, и на губах ее появилась улыбка.

– Я уверена, – скромно сказала она, – что твое высокое мнение обо мне основывается на чувстве, а не на той цене, которую могут за меня предложить.

Хмыкнув, Йен наклонился к ее уху.

– Я люблю тебя, – шепнул он, – но я любил бы тебя больше, если бы ты обходилась мне дешевле.

– О! Ты просто невозможен! – покачала головой она.

– Но ты любишь меня?

– Как будто ты сам этого не знаешь.

В сумерках их отряд прибыл в Данридж. Ослабевшая после болезни, Бригитта задремала, прикорнув на груди Йена. Когда они проезжали в ворота и часовые, как обычно, приветствовали их криками, она пошевелилась, но не проснулась. Йену пришлось растормошить ее, когда они остановились во дворе.

– Тебя внести в дом? – спросил он.

– Нет. – Она зевнула и потянулась. – Я сама пойду.

Сопровождаемая мужем и Магнусом, Бригитта вошла в заполненный народом большой зал. Взвизгнув от радости, Гленда бросилась в ее объятия.

– Извини, что я пропадала так долго, – сказала Бригитта, прижимая к себе маленькую девочку. – Я вовсе не собиралась…

– Тот ужасный человек захватил вас! – захлебываясь и торопясь, закончила за нее Гленда.

– Да, и ты должна поблагодарить дядю Магнуса за то, что он не дал мне утонуть.

– А как же дядя Йен? – громко спросила Гленда.

Дядя Йен нахмурился. Он в этой истории оказался как бы в стороне.

– А дядя Йен нашел и привез меня домой, – поспешно добавила Бригитта, заметив, что муж помрачнел.

– Спасибо, что вы спасли леди Бри, – сказала Гленда Магнусу, потом посмотрела на Йена. – И спасибо тебе, дядя, что ты привез ее домой. – Она потянула Бригитту за рукав. – Смотрите, а вот и Хитрец.

Бум! Бум! Бум! Пушистый хвост Хитреца радостно застучал по полу, когда хозяйка присела рядом с ним. Она протянула руку, чтобы погладить его, но лисенок оказался проворней и первым лизнул ее в ладонь.

– Ах ты, бедненький, – запричитала Бригитта, осматривая его повязку и трогая лапу, которая еще не совсем зажила.

Лисенок жалобно заскулил, желая, чтоб его еще больше пожалели.

Бригитта встала, чтобы поздороваться с Мойрой и Сприн.

– Простите. Как глупо все получилось, столько хлопот, – сказала она, обнимая кузину, а потом экономку.

– Это была не ваша вина, – примирительно проворчала Мойра.

Сприн кивнула.

– Ты неважно выглядишь, Бри.

– Я была больна, но теперь мне гораздо лучше, – ответила она. – А на самом деле я умираю с голоду.

– Идите к столу, – сказала экономка, – я сейчас подам ужин.

– Принеси мне Даба поскорей, – попросила Бригитта кузину. – А ты, – протянула она руку Гленде, – посиди со мной, пока я ем.

Хитрец, прихрамывая, заковылял за ними в зал.

Бригитта села за главный стол между Йеном и Магнусом, а Гленда втиснулась рядом с ней, прижавшись сбоку. Хитрец жалобно скулил и возился под столом, всячески привлекая внимание Бригитты. Наконец принесли Даба.

– Сынок! – воскликнула Бригитта, хватая ребенка на руки. Даб вовсю дрыгал маленькими ручками и ножками, так что ей с трудом удалось прижать его к себе покрепче. – Он меня помнит.

Йен рассмеялся.

– А ты думала, он забудет собственную мать? Бригитта поцеловала щечку малыша.

– Я скучала по тебе, сыночек.

– А по мне? – ревниво спросила Гленда.

– И по тебе я скучала ужасно, – ответила Бригитта. Хитрец высунул мордочку из-под стола, заглядывая ей в глаза. – И по тебе я тоже скучала, мой дорогой.

– А по мне? – спросил Йен, передразнивая Гленду.

Бригитта удивленно посмотрела на мужа.

– А как же, милый, особенно по тебе. И сегодня ночью ты поймешь, насколько сильно. – Она повернулась к Мойре и спросила: – А вы наняли для Даба кормилицу?

Экономка улыбнулась и покачала головой.

– Он пил теплое козье молоко из маленького бурдюка.

Появилась леди Антония, изобразив на лице явно фальшивую улыбку.

– Ах, ты уже вернулась! – обратилась она к Бригитте. – Как это чудесно!

Не желая, чтобы ей испортили настроение, Бригитта просто ничего не ответила, сделав вид, что не слышала.

– Кузен Магнус, – сказала Антония, – как я рада снова видеть тебя. Всегда-то ты знаешь, где именно надо спасать мою дорогую невестку.

Магнус усмехнулся.

– Я тоже рад видеть вас, леди Антония. Радуюсь вашему хорошему настроению и вечной жизнерадостности. А что касается остального… – Он пожал плечами. – Скажем так, это была судьба.

– Расскажите нам, как это произошло, – не унималась Антония.

– Прежде всего, – начала Бригитта, – в том, что случилось, виновата я сама. Я совершила глупость, отправившись на прогулку без провожатых. Когда я ехала к озеру, какой-то воин из клана Менци подстрелил из лука Хитреца, а потом напал на меня и, связанную, привез к Длинному мысу. Он оставил меня там, на скале в бухте. Я едва не утонула во время начавшегося прилива. Но, к счастью, вблизи оказались Макдональды, они и спасли меня.

– А вы очень испугались? – спросила Гленда, широко раскрыв глаза.

– А ты бы не испугалась? – вместо ответа спросила Бригитта.

Девочка кивнула:

– Ну еще бы!

– Неужели ты оставишь Менци безнаказанными после всего этого? – обратилась к Йену Антония.

– А ты как думаешь? – усмехнулся он.

– А что это был за человек, Бри? Ну, тот, что напал на тебя? – Антония говорила небрежным тоном. – Ты можешь его описать?

– Он того не стоит, – громко заявил Йен. – Моя жена уже расправилась с этим негодяем.

От радостных возгласов, раздавшихся в зале, казалось, задрожали стены и потолок.

Антония побледнела. Финлей!.. О, горе, эта англичанка убила ее брата! Никто не заметил, как она выскользнула из зала с внезапно изменившимся лицом.

Беседа за главным столом перешла на другие, более приятные темы. Крошка Даб переходил из рук в руки: от матери к отцу, потом к крестному, потом снова к матери.

– Пора спать, – наконец объявила Бригитта. – Маленьким детям и выздоравливающим зверям надо много спать. Спокойной ночи всем.

И вместе с Глендой, не отстающей от нее ни на шаг, Бригитта с Дабом на руках направилась к выходу. Хитрец тут же затрусил за ними.

– Даджи! Джеми! – позвал Йен и, когда братья подошли, приказал: – Первое, что надо сделать к утру, – это подготовиться к схватке.

– Отлично! – воодушевился Даджи.

– С удовольствием, – добавил Джеми, и братья вместе вышли во двор.

– Глядя на вашу счастливую семью, – заметил Магнус, – меня и самого тянет вернуться в Инверари.

– Кстати, как поживает Эврил?

– Да я не видел ее уже два месяца, – ответил он. – Но теперь, отчитавшись перед королевой, я сразу же отправлюсь домой и постараюсь осесть там надолго. Пора уже подарить отцу нескольких внуков, чтобы ему было, кого нянчить и над кем ворковать.

Йен рассмеялся.

– Не могу себе представить герцога Арджила воркующим. А не хочешь ли обручить первую из своих дочерей с моим Дабом? В конце концов она бы стала графиней.

– Договорились, – улыбнулся Магнус и, пожав кузену руку, перешел на другую тему. – Как ты собираешься выманить Менци из замка Вим?

Йен широко улыбнулся:

– Это сделает Перси.

– Перси? – с сомнением переспросил Магнус. – Этот шалопай?

– Когда увидишь его в Эдинбурге, передай ему от меня послание. Всего лишь три слова.

– Каких?

– Пора хватать добычу.

18

Эдинбургский замок

– Ты не могла бы заменить меня сегодня у королевы?

– Хорошо. Я скажу, что тебе нездоровится. Две молоденькие фрейлины походили на пару кукол, одинаково красивых, но во многом противоположных одна другой. Обе стройные, миниатюрные, но черные волосы Шены Менци резко контрастировали с белокурыми локонами и голубыми глазами Доротеи Драммонд. Как два драгоценных камня в одной оправе, они сидели, уединившись в укромном уголке комнаты.

– Как это романтично!.. – протянула Доротея, дав волю своему пылкому воображению. – У тебя с лордом Макартуром запретная любовь… тайные свидания… Ох! Как бы я хотела быть на твоем месте!

– Мы с Перси только раз погуляли вместе в парке, – засмеялась Шена. – А ты говоришь так, словно это Бог знает что.

– Ах, чарующие мгновения, – вздохнула Доротея. – Что ни говори, а это так волнующе, прятаться и скрывать свои чувства.

– В этом ты права, – согласилась Шена. – Если бы Мардок был при дворе, мы не могли бы так свободно разгуливать.

– Горцы – народ необузданный. А вдруг лорд Макартур похитит тебя и увезет в свой замок?

– Ну что ты. – В темных глазах Шены искрилось веселье. – Ведь у Перси нет своего замка. Это его брат носит титул графа и является владельцем Данриджа.

– А что бы ты сделала, – продолжала расспрашивать Доротея, – если бы он тайно увез тебя в замок своего брата?

– Ну, сначала нам, конечно, понадобился бы священник, – рассудительно заметила Шена, – а потом можно и снова ко двору.

И обе девушки весело рассмеялись.

– Ну, мне пора, – сказала Шена. – До вечера.

– До вечера.

Покинув свою комнату, Шена по длинному коридору направилась к лестнице. А, выйдя во двор, прямиком пошла к конюшне, где, как было условлено, ее уже ждала оседланная лошадь. Одарив веснушчатого грума улыбкой, она вложила ему в руку монету и легко вскочила в седло.

Перси ждал ее на эспланаде возле замка. Как обычно при виде любимого, Шена вся засветилась от радости. Его смеющиеся голубые глаза и мягкая обаятельная улыбка разительно отличались от вечно угрюмой настороженности ее брата. Мардока она всегда побаивалась и чувствовала себя рядом с ним довольно скованно.

– Куда ты меня повезешь? – спросила она, застенчиво глядя на Перси из-под черных ресниц.

– Сегодня на редкость хороший день, – ответил он, сворачивая на Хай-стрит. – Я думаю, неплохо бы прокатиться за город. Ты не возражаешь?

– Только если ты не забыл прихватить еды.

– Как ты могла подумать?! – воскликнул он, притворившись изумленным. – Разве я могу забыть о такой важной вещи, как еда?

Хотя солнце и не было видно за тонкой пеленой облаков, день оказался необычайно теплым для этого времени года. Скоро Эдинбург остался позади.

– Как хорошо кататься, не думая о том, что кто-то нас увидит, – сказала Шена, наслаждаясь этим замечательным ощущением – быть наедине с человеком, которого любишь. – Если бы Мардок вечно оставался в Виме, каждый день для нас был бы похож на этот.

– Жизнь полна этими «если бы», – философски заметил Перси. – Но люди, которые хотят добиться успеха, не должны полагаться на судьбу. Свое счастье надо ковать самим.

Съехав с дороги, они углубились в лес и вскоре остановились возле небольшой речки. Перси спешился и помог сойти Шене. Напоив лошадей, он привязал их к дереву и повесил им на шею торбы с овсом.

– Я вижу, ты обо всем подумал, – улыбнулась Шена.

– Конечно, – подмигнул он. – А теперь можно подкрепиться и нам с тобой.

Достав из одной из седельных сумок покрывало, Перси передал его Шене. А пока она расстилала его под деревом, он принес их завтрак: хлеб, сыр, ветчину и вино.

Когда они поели, Перси разлегся на покрывале, глядя в небо, а Шена принялась убирать остатки еды. Он протянул руку, чтобы погладить ее по щеке. Шена улыбнулась.

Перси, взяв ее за руку, привлек девушку к себе на грудь и приник долгим поцелуем к ее губам, потом, мягко перевернув ее на спину, принялся жарко целовать ее глаза, щеки, нежную шею.

Отпрянув, он сверкающим взглядом посмотрел в черные глаза Шены.

– Я люблю тебя, – прошептал он.

– И я люблю тебя. Если только…

– К черту все эти «если»! – прервал ее он. – Ты выйдешь за меня замуж, Шена?

– Да, – без колебаний ответила она. – Но как убедить Мардока, чтобы он разрешил нам это? Может быть, королева…

– К черту и твоего брата, и королеву! – Улыбка исчезла с лица Перси. – Я не могу больше ждать.

– Ч-что ты имеешь в виду?.. – спросила Шена, внезапно объятая каким-то смутным опасением. Вызвать гнев брата для нее было бы просто безумием, если не сказать самоубийством.

– Вот что: в Эдинбург мы не вернемся. Мы поженимся в Данридже.

– Нет! – испуганно вскрикнула она.

– Ах, нет?..

С угрюмым лицом Перси встал и молча направился к своей лошади. Шена удивленно наблюдала за ним.

Подойдя к коню, Перси вынул из седельной сумки веревку и кусок тряпки, а потом решительно зашагал обратно к ней.

– Ты поедешь добровольно или мне увезти тебя силой? – спросил он, и по лицу его было видно, что это совершенно серьезно.

Потрясенная, Шена вспомнила свой утренний разговор с Доротеей. Неужели он и в самом деле способен так поступить? Куда исчезла обычная веселость и беззаботность Перси? Где была та легкая улыбка, которая покорила ее сердце? Непреклонный, он, словно башня, возвышался над ней.

Придя в себя, Шена быстро вскочила на ноги. Она попыталась убежать, но Перси схватил ее за руку и рывком повернул к себе. Тогда она в отчаянии замахнулась, чтобы ударить его, но он грубо схватил ее за руки, быстро связал веревкой запястья, и все это без единого слова.

Шена открыла было рот, чтобы закричать, но Перси ловко сунул туда кляп, и рвущийся из груди крик превратился в какое-то бессмысленное мычание. Ее черные глаза жгли его испепеляющей яростью.

– Извини, что мне приходится так обращаться с тобой, – проговорил Перси, таща ее к лошадям, – у нас сейчас нет другого выхода.

«У кого это у нас?» – мрачно подумала Шена.

Он посадил ее на свою лошадь и вскочил в седло позади нее. Путь их лежал на запад, к замку Данридж.

Через два дня они были уже на землях графства Арджил, во владениях Кэмпбелов и Макартуров. Еще издали Перси заметил одинокого всадника, ехавшего им навстречу. «В Арджиле всегда было небезопасно, но будь что будет, – решил Перси. – Не стану же я прятаться на своей собственной земле!»

Когда всадник приблизился, лицо Перси расплылось в улыбке. Это был кузен Магнус!

Подъехав к ним, Магнус остановился и перевел взгляд с покрытого дорожной пылью Перси на растрепанную, со связанными руками девушку, сидящую перед ним, потом снова на своего кузена. И с явным удовольствием расхохотался.

– Прими мои поздравления, кузен, – наконец сказал он. – Приветствую вас, леди Менци.

Шена с кляпом во рту издала придушенный, нечленораздельный звук.

– Добрый день и тебе, – ответил Перси, внезапно подумав о том, что похищение девицы Менци было, возможно, слишком опрометчивым поступком. – Ты едешь из Данриджа?

– Да. И похоже, кузен, у тебя есть дар предвидения.

– Предвидения?

– Вот именно. Ведь Йен велел передать тебе, что пора хватать добычу… – Магнус бросил веселый взгляд на Шену. – Но, как я вижу, ты уже позаботился об этом заранее.

– И, признаться, начинаю жалеть об этом.

– Вот как? – усмехнулся Магнус и спросил: – А почему леди Менци связана и с кляпом?

– Потому что она не хотела держать рот закрытым и честила меня на все корки, – огрызнулся Перси и страдальческим тоном добавил: – Знаешь, похитить невесту не такое уж простое дело, как многие думают.

– Добыть себе любимую женщину всегда не такое уж простое дело, как многие думают, – саркастически ответил ему Магнус. – Вот леди Бригитта недавно опять заставила Йена рыскать в поисках ее по всей Шотландии и добраться аж до Обана.

– Бри?..

– Да. Кто-то из клана Менци похитил ее и попытался убить. – Услышав сдавленный звук, Магнус, слегка поклонился Шене. – Не в обиду вам будь сказано, леди.

– Но Бри не пострадала? – встревожился Перси.

– Нет, все в порядке. Ей повезло. Ну а теперь, как бы мне ни хотелось увидеть конец вашего романтического приключения, я не могу больше задерживаться. Пора в путь. – Он пожал руку Перси и насмешливо улыбнулся Шене. – Примите мои наилучшие пожелания в связи с вашей предстоящей свадьбой, леди Менци. Совет да любовь!

В ответ раздалось протестующее мычание, и, засмеявшись, Магнус поскакал дальше.

В Данридже было время ужина. Почти бегом вбежав в зал, Бригитта поспешила к главному столу.

– Опаздываешь, – заметил Йен.

– Я кормила Даба, – сказала она в свое оправдание, потянувшись за сыром. – Не могу нарадоваться, как славно он пьет из бурдюка. Боюсь только, как бы не вырос пьяницей.

– Питье козьего молока из бурдюка не обязательно ведет к пьянству.

– Ты уверен?

Йен пожал плечами.

– Надеюсь, ты не собираешься провести следующие восемнадцать лет, тревожась об этом?

Бригитта открыла было рот, но ничего не ответила. Глаза ее широко раскрылись в удивлении. Она, замерев, смотрела на входную дверь.

– Что с тобой, дорогая?

Повернувшись, Йен проследил за ее взглядом.

В дверях большого зала стоял грязный, как черт, Перси, а рядом с ним Шена Менци, такая же грязная, растрепанная, со связанными руками и кляпом во рту. Как только воины и домочадцы увидели эту необычную пару, в зале воцарилась тишина. Перси пошел, увлекая за собой свою пленницу, прямо к главному столу.

– Перси! – в ужасе вскричала Бригитта. – Как ты мог?

– Перси, каким образом ты так быстро получил мое послание? – одновременно с нею спросил Йен. – Магнус же уехал только вчера…

– Где отец Каплан? – прервал брата Перси.

– Прежде всего освободи Шену, – потребовала Бригитта, строго глядя на него.

Перси собрался было возразить, но Йен бросил на него предостерегающий взгляд.

– На твоем месте, – посоветовал он, – я бы не стал ссориться с моей женой. Она недавно прикончила одного похитителя, так что, ей Богу, это очень опасно.

Перси перевел взгляд с Йена на Бригитту. Потом неохотно развязал руки Шены и вынул кляп.

– Ты в порядке? – спросила Бригитта. Шена слабо кивнула.

– А теперь зовите священника! – приказал Перси.

– Ты негодяй! – закричала Шена, повернувшись к нему. – Ты нахал! Я бы не вышла за тебя замуж, даже если бы ты остался последним мужчиной в Шотландии!

– Ты выйдешь за меня, – угрюмо возразил Перси. – Иначе я за себя не отвечаю.

– Ни за что! – топнула ногой Шена.

– А ну, тихо! – прикрикнула на них Бригитта, вскочив с места. – О венчании и речи быть не может, пока леди Шена не приведет себя в порядок и не поест.

Перси, поколебавшись немного, согласился:

– Ну хорошо. Так и быть.

Бригитта обошла вокруг стола и, взяв девушку за руку, повела наверх, приговаривая:

– Бедная, что он с тобой сделал. Пойдем со мной.

Йен хлопнул Перси по плечу.

– Вот не думал, что тебя хватит на это, мой маленький братик. – Перси улыбнулся, ободренный шуткой. – Эта девушка, может, и выйдет за тебя, – продолжал Йен, – но я сомневаюсь, что она ляжет с тобой в постель, пока ты не помоешься.

Проворчав нечто нечленораздельное, Перси поднялся и, едва волоча ноги от усталости, вышел.

А Бригитта сидела вместе с Шеной в одной из спален наверху. На коленях девушки стояла нетронутая тарелка с едой.

– Я не хочу есть, – сказала она холодно.

– Ну и не надо, – ответила Бригитта, потом спросила: – А если честно, ты в самом деле не хочешь выходить за Перси?

– Я, кажется, уже сказала. Разве нет?

– Я знаю, что Йен не станет принуждать тебя к браку. Значит, ты Перси не любишь?

Шена промолчала.

«Господи Боже! – подумала Бригитта. – Как это напоминает меня всего год назад! А я теперь веду себя, как моя мать».

– Шена, так ты любишь Перси или нет? Черные глаза Шены без всякого выражения смотрели куда-то в угол.

– Люблю, – тяжело вздохнув, призналась она.

– Тогда в чем же дело?

– Вы еще спрашиваете? Я зла на него! – вскинулась Шена. – Он грубиян! Со мной никто еще так ужасно не обращался за всю мою жизнь.

– Жестокость и грубость не в характере Перси, – мягко возразила ей Бригитта. – Он, должно быть, очень сильно любит тебя, раз решился на такой отчаянный поступок.

– Вы в самом деле так думаете? – неуверенно спросила Шена. Ей самой эта мысль не приходила в голову.

– Конечно, – подтвердила Бригитта. – Решение за тобой, Шена. Теперь тебе осталось или выйти за Перси замуж, или навеки расстаться с ним.

Услышав это, девушка побледнела, и Бригитта решила еще слегка поднажать.

– Ну так что?

– Я… я выйду за него.

Бригитта вздохнула с облегчением. «Должно быть, – пришло ей в голову, – моя мать почувствовала то же самое, когда я подписала свой брачный контракт».

Когда горячая вода была готова и последняя служанка ушла, Шена разделась и забралась в стоящую посреди комнаты лохань. Она вздохнула, смывая с себя дорожную пыль, пережитый страх, безумную усталость.

– А правда то, что рассказал нам лорд Кэмпбел? – спросила она Бригитту. – Неужели Мардок похитил вас?

– Ну вряд ли это был сам Мардок, но кто-то из клана Менци несомненно.

– Мне очень жаль. Как же после этого вы можете быть так добры со мной?

– Что за глупость! Ты не можешь отвечать за своих родственников. На вот, завернись-ка, – протянула ей Бригитта большое полотенце, – а я вернусь через минуту.

Шена встала в ванне, вытерлась и завернулась в полотенце. Вскоре в комнату вошла Бригитта, неся на вытянутых руках роскошное платье. Это был шедевр портновского искусства, созданный из изумительного синего атласа с отделкой из великолепных кружев, украшенный россыпью мелких жемчужин.

– Вот смотри, – объявила ей Бригитта. – Это твой свадебный наряд.

– Какое красивое! Это ваше свадебное платье?

– Шилось для этого. – Бригитта задумчиво оглядывала всю эту красоту. – Но я, знаешь ли, надела черное, траурное.

– Неужели? Что вы говорите!

– Да. Я была задета тем, что Йен прислал вместо себя Перси как доверенное лицо. Чтобы показать свое неудовольствие, я нарядилась для брачной церемонии в глухое черное платье. – Бригитта улыбнулась. – Как, по-твоему, эффективный способ наказать строптивого мужа? Что ты на это скажешь?

В ответ Шена засмеялась и обняла ее.

– Я рада, что мы будем родственницами.

Слух о предстоящей свадьбе быстро распространился по замку, и большой зал вскоре наполнился до отказа. Те из домочадцев и слуг Макартуров, которые отсутствовали утром, теперь явились, чтобы поглазеть на молодых.

Отец, Каплан вместе с братьями Макартурами ждал возле камина появления невесты. Когда Бригитта вместе с Шеной появились на пороге, в зале воцарилась тишина. Перси обернулся и, увидев свою невесту, замер в восхищении.

Застенчиво улыбаясь, Шена медленно приблизилась к нему. Когда она встала перед ним, Перси не выдержал – он нагнулся и приник к ее губам в страстном поцелуе. В зале раздались одобрительные крики и восторженный свист. Отец Каплан солидно откашлялся, надеясь, что влюбленные опомнятся, но на него никто не обращал внимания.

– Перси? – Старый священник положил молодому человеку руку на плечо. – Лучше подождать еще немного и заняться этим после обряда, сын мой.

Прервав поцелуй, Перси весело улыбнулся.

– Извините, святой отец, – сказал он.

А Шена, порозовевшая и смущенная, с готовностью повернулась к священнику.

– Мы собрались здесь, – начал отец Каплан, – чтобы соединить этих молодых людей в законном браке…

Выждав паузу, Йен придвинулся к жене.

– А что, – шепнул он ей на ухо, – похоже, Перси не такой уж и шалопай, в конце концов.

Бригитта искоса взглянула на него.

– Зато такой же варвар, как и ты.

– Принеси!

Гленда бросила палочку, и Хитрец бросился за ней так быстро, как только позволяла его раненая нога.

Было еще раннее утро, и девочка с лисенком были в саду одни. Вместо того чтобы вернуть палочку, Хитрец вихрем пронесся мимо Гленды. Девочка обернулась и увидела Бригитту.

– Доброе утро, – бросаясь к ней, крикнула Гленда. – А вы сегодня рано.

– Мне не хочется встретить здесь дядю Йена.

– Почему?

– Потому что я назвала его варваром и дикарем, – не подумав, ответила Бригитта.

– А что это такое?

– Так иногда называют горца, жителя Хайленда, – солгала Бригитта и сразу переменила тему разговора. – А Хитрец уже бегает вовсю.

– Да, но все еще немного хромает.

Бригитта сделала вид, что оглядывает сад.

– Но я не вижу нигде леди Отмы.

– Она была очень усталой сегодня утром, – делая большие глаза, прошептала Гленда. – Лорд Хитрец не давал ей спать всю ночь.

Бригитта удивленно взглянула на девочку. Не могла же Гленда иметь в виду «то самое».

– И почему это лорд Хитрец не давал ей спать всю ночь?

– Он жевал ее руку.

– Ну и плутишка! – весело рассмеялась Бригитта. – А ты знаешь, что сегодня особенное утро, Гленда?

– Особенное?

– Сегодня утром у тебя появилась новая тетя.

– Правда? – Гленда выглядела удивленной и озадаченной. – И кто же она?

– Твоей новой тетей стала леди Шена, потому что она вышла замуж за дядю Перси. А не пора ли к столу?

Держась за руки, они вошли в зал, где уже расположились воины клана и домочадцы. За главным столом сидели Йен и Антония.

Бригитта усадила Гленду между собой и Йеном, а Хитрец устроился рядом с девочкой. Он знал, что Гленда обязательно бросит ему лакомый кусочек.

Гордая тем, что сидит на месте графини, Гленда важно посмотрела на Йена и, показав на дружно жующих воинов, сказала:

– Смотри, дядя, как много здесь варваров.

Ложка Йена замерла в воздухе. Он взглянул на Бригитту, которая закусила нижнюю губу, чтобы не рассмеяться, потом бросил быстрый взгляд на Антонию, которая по той же причине тоже закрыла рот рукой.

Йен улыбнулся, и Бригитта весело улыбнулась в ответ. Смущенная Гленда переводила взгляд с одного на другого.

– А вот и наш самый маленький варвар, – пошутила Бригитта, беря у кузины Даба вместе с его бурдюком.

Когда же в дверях появились улыбающийся Перси и красная от смущения Шена, в зале раздались приветственные возгласы. Как всегда по такому случаю, младший Макартур подвел жену к главному столу и познакомил сначала с Антонией, потом с Глендой.

– Вы моя новая тетя? – спросила девочка.

– Да, конечно.

Усевшись рядом с Бригиттой, Шена почувствовала себя словно в родной семье. Да, брак с Перси давал ей то, чего она лишена была всю свою жизнь: семью. До сих пор Мардок был ее единственным близким родственником, а его уж никак нельзя было назвать любящим братом.

– А этот маленький поросенок – мой сын Даб. – Бригитта повернула младенца лицом к ней.

Шена протянула ему палец, но Дабу это не понравилось. Он заплакал и в утешение получил свой любимый бурдюк с молоком.

– Какой милый малыш, – похвалила Шена ребенка, завоевав этим расположение Йена на всю жизнь. – И так похож на графа.

– Особенно когда вопит во все горло, – добавила Бригитта, бросив на мужа лукавый взгляд.

Улыбаясь, Мойра поставила перед новобрачными их завтрак.

– Это твой эль, Перси, – ставя перед ним на стол кружку. – А для вас, миледи, свежее молоко.

– Молоко? – изумилась Шена.

– Да, теперь, когда вам предстоит заводить детей, вы должны выпивать по кружке молока каждый день.

Бригитта засмеялась, увидев ошеломленное выражение на лице молодой женщины, и шепнула ей:

– Она сказала мне то же самое в первое мое утро в Данридже.

В этот момент Шена заметила Хитреца, который, выпрашивая подачку, положил свою лапу на колено Гленде.

– Боже, что тут делает дикий зверь?

– Хитрец, не дикий, – негодующе заявила Гленда.

– Это мой питомец, – объяснила Бригитта. – Я нашла его в лесу, когда он был совсем маленьким лисенком и потерял свою мать.

– А я в детстве, – задумчиво сказала Шена, – мечтала иметь котенка.

– И твое желание исполнилось, дорогая? – спросил Перси.

Шена отрицательно покачала головой и погрустнела.

– Конечно, в замке бегало много кошек, но мне хотелось иметь своего собственного любимца, чтобы он оставался со мной даже по ночам.

Она протянула руку, и Хитрец, сидевший возле стула Бригитты, лизнул ее.

– Вы понравились Хитрецу, – сказала Гленда.

– Но почему же ты не завела котенка? – спросил Перси.

– Мардок не позволил. Он накупил дорогих ковров для моей комнаты и боялся, что котенок испортит их.

– Вот противный, – Гленда бывала резка в своих оценках.

– Нельзя так говорить о родственниках, – укоризненно сказал девочке Йен. «Даже если это правда», – добавил он про себя.

Залившись румянцем, Гленда опустила голову.

– Извините меня, леди Шена.

Закончив трапезу, Перси встал из-за стола, как вдруг появился запыленный гонец, который направился прямиком к главному столу. На плаще был герб дома Деверо.

– Кто-то умер… – побледнев, прошептала Бригитта.

Остановившись перед Йеном, гонец поклонился и произнес:

– Сердечный привет вам от графа и вдовствующей графини Басилдон. Я привез письмо для графини Данридж.

– Так отдай его, – сказал Йен.

Гонец, достав письмо, протянул его Бригитте. Она быстро сломала печать и, пробежав глазами послание, с облегчением вздохнула.

– Ну, все слава Богу. У Бако и Марианны родилась дочь Тереза. А Аил вышла замуж за толстяка Берти!

Смеясь, Йен обратился к гонцу:

– Садись на свободное место в зале и поешь. Позже графиня напишет ответ.

Через несколько минут в зал вернулся Перси, неся в руках пищащий белый комочек меха.

– Ваше желание исполнено, миледи, – сказал он, кладя котенка жене на колени.

– Ой!.. – На глазах Шены показались слезы счастья. – Где ты его достал?

Перси пожал плечами.

– Этого добра здесь всегда хватает.

– Она такая милая. Или это он?

– Вот уж не знаю, – улыбнулся Перси. – Но по-моему – кошечка.

– Я назову ее Бана, – объявила Шена, лаская котенка.

– Бана? – переспросила Бригитта.

– По-кельтски это означает «красавица».

Положив голову на колени Шены, Хитрец, обнюхал дрожащий попискивающий меховой шарик. И вдруг, высунув язык, лизнул котенка.

Бригитта искоса взглянула на Гленду и заметила:

– Похоже, лорд Хитрец теперь влюблен в леди Бану.

– Вот и хорошо, – ответила девочка. – Теперь у леди Отмы будет хоть немного покоя.

Дункан, арендатор Менци, почувствовал первые приступы страха уже во внутреннем дворе. Никогда он не бывал в замке Вим, хотя много раз, еще мальчиком, мечтал об этом. Теперь Дункан искренне сожалел, что его желание исполнилось, но отступать было некуда.

Мардок Менци, граф Мейнич, был суровым человеком, а послание, которое принес Дункан, содержало плохие новости. Вдруг гнев графа обрушится на посланца, беспокоился арендатор. Стоило ли рисковать жизнью ради золотого, который вручил ему незнакомец за то, чтобы передать это известие?

Сопровождаемый двумя воинами графа, Дункан вошел в зал и невольно содрогнулся. Взгляд его скользнул вдоль длинного помещения к возвышению с главным столом, за которым восседал сам граф.

Высокий, плотного сложения, Мардок Менци был жесток и грозен на вид. Лицо его, будь оно чуть помягче, могло бы показаться даже приятным. Но неровный угловатый шрам, пересекавший всю щеку, портил дело. Но больше всего пугали людей его глаза. Это были холодные черные глаза змеи, не знающей жалости.

«Бедная жена, бедные мои дети, – повторял про себя Дункан, пока воины вели его через зал к столу графа. – Как они будут жить без меня?» Он вовсе не был трусом, но ноги у него дрожали, а в животе ощущалась какая-то противная пустота.

– Милорд, – заговорил один из воинов, когда арендатор низко склонился перед графом, – этот человек говорит, что у него есть известие для вас.

Менци взглянул на Дункана и с удовлетворением заметил, что тот поежился под его взглядом.

– Что ты должен мне передать?

– М-меня з-зовут Д-Дункан, милорд, – запинаясь, начал тот, нашаривая в кармане золотую монету. – Какой-то незнакомец дал мне вот это и просил передать вам известие. – Дункан замолчал: во рту у него пересохло, слова никак не выговаривались, застревая в горле.

– Ну, говори, – отрывисто приказал граф.

– Макартур похитил леди Шену, – одним духом выпалил арендатор. – Ее увезли в замок Данридж.

– Ты лжешь!.. – вскочил на ноги Менци с искаженным от бешенства лицом.

Дункан, умирая от страха, сделал шаг назад, испытывая сильнейшее желание убежать. Воины Менци, хоть и привыкли к постоянной опасности, тоже невольно попятились.

Суматоха, поднявшаяся у входа в зал, спасла всех троих от графского гнева. К главному столу быстрым шагом спешил гонец в плаще с гербами графа Моррея, брата королевы.

– Милорд Менци?..

Мардок кивнул, и гонец протянул ему письмо.

Менци быстро прочел послание. Неистовая ярость горела в глубине его черных змеиных глаз. И медленно, леденящим душу голосом он произнес:

– Я превращу Данридж – нет, я превращу весь Арджил – в груду пепла!

19

Весна перешла в лето, и солнце уже поднималось в небе высоко. В июне из Эдинбурга пришло известие: королева Мария родила сына, Якова, но в Данридже было не до веселья.

Между Йеном Макартуром и Мардоком Менци разгорелась новая война, на этот раз особенно яростная и непримиримая. Для женщин это было просто несчастье. Им больше не разрешалось выходить за стены замка, к великому огорчению Бригитты, которая чувствовала, что ей тесно в саду. Она так любила волю.

Однажды утром в начале июля Шена увидела, как Бригитта направляется к конюшне.

– Бри, – позвала она, подбегая, чтобы задержать ее, – куда ты идешь?

– За лошадью, чтобы прокатиться к озеру, – отвечала та. – Хочешь со мной?

– К озеру? – Шена думала, что озеро теперь будет вечно вселять в ее подругу ужас.

– Вот именно! – Бригитта была настроена весьма решительно.

– Но граф запретил нам…

– Граф болван! – отрезала Бригитта. – Я не желаю быть пленницей в своем собственном доме. Так ты едешь?

Бригитта упрямо продолжила свой путь в том же направлении, и Шена неуверенно последовала за ней. Подойдя к конюшням, они сами оседлали лошадей и, сев верхом, поскакали к воротам.

Внезапно их путь на волю оказался перекрыт. В воротах показалась группа воинов во главе с Йеном и Перси. Они выезжали, чтобы осмотреть ущерб, нанесенный Менци предыдущей ночью.

– Куда это ты собралась? – крикнул Йен жене, схватив поводья ее лошади.

– Твое требование все время оставаться за стенами замка неразумно, – сердито ответила она.

– Это был приказ, а не требование.

– Я не пленница здесь, в этом замке.

– Ты моя жена и будешь мне повиноваться. Высоко задрав подбородок, Бригитта потянула за поводья, но Йен держал их крепко своей железной хваткой. Глаза их встретились, словно в молчаливом поединке.

– Быстро слезай с лошади, – приказал он, – и возвращайся назад.

Бросив на него злой взгляд, Бригитта спешилась и побрела домой. Взгляд Йена обратился к невестке.

– И вы тоже, леди Шена.

Шена вопросительно взглянула на Перси, который, ухмыльнувшись, отвел взгляд, словно она была ему незнакома. Униженная, она молча спешилась и последовала за Бригиттой.

– Женщинам не разрешается выезжать за ворота, – крикнул Йен часовым. – Вы не должны их пропускать, что бы они там ни говорили.

– Это невыносимо… так глупо, – бормотала Бригитта, когда Шена нагнала ее.

– А мой муж даже не встал на мою защиту, – пожаловалась она.

– Я вырвусь из этого постылого замка, из этой обветшавшей груды камней, – пообещала Бригитта. – Вырвусь, даже если мне придется для этого перелезть через стены.

– И их лошади нам тоже не понадобятся, – обиженно добавила Шена. – Мы прекрасно можем прогуляться и пешком.

– Ха! Ты слышала: он же велел часовым ни за что не выпускать нас.

– Но мы могли бы выбраться через потайную калитку, – предложила Шена.

Бригитта так и просияла.

– Ну, ты более находчивая, чем я.

Шена усмехнулась:

– Спасибо за комплимент.

– Как только Гленда отправится на занятия с отцом Капланом, – сказала Бригитта, – я встречу тебя у калитки. Мы успеем вернуться раньше, чем они спохватятся. Никто ничего не узнает.

В тот день Антония заметила, как Бригитта осторожно крадется в конце коридора, и, заинтригованная, решила понаблюдать за ней. Бригитта открыла дверь в сад, огляделась и вышла наружу. Охваченная любопытством, Антония последовала за невесткой.

Оказавшись на улице, Бригитта тут же бросилась в заросли кустарника, потом пробралась в заднюю часть сада и спряталась там за дерево. А мгновением позже выскочила из своего укрытия и выбралась из замка через потайную калитку сада.

Антония добралась до дальней части сада в самое время, чтобы увидеть это. «Интересно, что затеяла эта англичанка?» – подумала она. Стараясь двигаться бесшумно, она тоже подобралась к задней калитке и осторожно приоткрыла ее. Тут же снаружи протянулась чья-то рука и рывком протащила ее через калитку.

– Какого черта ты здесь делаешь? – зло спросила Бригитта, отпуская ее.

– Я могла бы спросить то же самое у тебя, – заявила Антония, вздернув нос. Она перевела взгляд с Бригитты на Шену, стоявшую рядом, потом презрительно посмотрела на Хитреца. – Я все расскажу Йену. Он запретил выходить из замка.

Вытащив из-за пояса кинжал, Бригитта помахала им перед носом блондинки.

– Ты пойдешь с нами.

– Вот это правильно, – поддержала Шена. – Не дадим ей испортить нам удовольствие.

– А куда это вы собрались? – спросила Антония.

– К озеру и обратно, – ответила Шена.

– Ну что ж, я пойду.

– Только не болтай, – предупредила Бригитта, – иначе нас могут выследить и схватить.

В молчании они прошли через лес, и вышли на берег озера Лох-Эйв, никем не замеченные. Три женщины неторопливо шагали по берегу, наслаждаясь прекрасным летним днем, а лисенок бежал вслед за ними.

Внезапно Шена скорее почувствовала, нежели услышала, отдаленный топот копыт. Обернувшись, она увидела Хитреца, который, вздыбив шерсть, бросился в лес.

– Бежим! – взвизгнула Шена и вслед за лисенком кинулась в заросли.

Бригитта обернулась и увидела всадников, во весь опор скачущих к ним. На них были черно-белые пледы клана Менци. Она бросилась в лес следом за Шеной, но тут заметила, что Антония, объятая паникой, ничего не соображая, бежит вдоль берега озера.

– Стой! – закричала Бригитта, бросившись за ней вдогонку. – Стой! Бежим в лес!

Но не успела она пробежать и десятка шагов, как чья-то сильная рука схватила ее за талию и вздернула вверх.

– Пусти меня, негодяй! – заорала она, вырываясь.

Но тут страшной силы удар обрушился на ее голову, и Бригитта потеряла сознание.

Последние лучи солнца уже гасли на небосклоне, когда воины клана Менци, вместе со своими пленницами достигли замка Вим. Сидя впереди своего похитителя на его коне, Бригитта чувствовала себя словно в каком-то неотвязном ночном кошмаре. Единственным напоминанием о реальности была тупая головная боль. Когда они остановились во внутреннем дворе замка, Бригитта, приподнявшись, взглянула на Антонию. Блондинка вся тряслась от страха.

Военный отряд спешился. Всадник, ехавший с Бригиттой, грубо сдернул ее с седла, и она едва не упала на землю, скривившись от боли. С перекошенным ненавистью лицом она замахнулась на него, но мужчина только рассмеялся. Что она могла, здесь, в замке врага, среди толпы чужих воинов!

Схватив пленницу за локоть, он потащил ее за собой, и Бригитта поняла, что синяки от его хватки не сойдут с ее кожи еще много недель. Антония вместе с другим стражем шла рядом, остальные воины клана Менци следовали за ними по пятам.

Большой зал замка Вим был полон народу. Бригитту провели к возвышению, где стоял главный стол, и она сразу узнала сидящего за ним Мардока Менци.

– Добрый вечер, леди, – насмешливо приветствовал их Мардок. – Добро пожаловать в мой дом. Донельзя напуганная, Антония, вопреки своему обыкновению, промолчала, но Бригитта решила, что ей терять нечего. Выбралась же она в конце концов из той западни на «Длинном мысу. Может быть, и здесь ей повезет остаться в живых? Она гордо выпрямилась и презрительно окинула взглядом помещение.

– Так, значит, это и есть осиное гнездо? – пренебрежительно проговорила она, вызывающе посмотрев своими зелеными глазами на хозяина.

Менци откинулся в кресле и раскатисто засмеялся, но его черные глаза были тусклы, как всегда. Их как будто не касалось настроение хозяина. Мардок встал и обошел вокруг стола. На своем возвышении он казался огромным, и каждое его движение таило угрозу, словно у подобравшейся для броска змеи.

– Какое удовольствие снова видеть вас, графиня. Прошу прощения за те неудобства, с которыми это было для вас сопряжено, – издевательски-любезно проговорил Мардок и спросил, взглянув на Антонию: – А кто это с вами?

– Это леди Антония, – ответила Бригитта. – Моя вдовствующая невестка.

Взяв руку Антонии, Мардок галантно поднес ее к губам и проговорил:

– Если бы я знал, что в замке Данридж живет такая красавица, я бы уже давно похитил вас.

Антония ошарашено уставилась на него.

– В самом деле, – продолжал он, – мне чертовски повезло, что две такие прелестные дамы нанесли мне визит.

– Вам бы повезло еще больше, – бесстрашно возразила Бригитта, – если бы ваши люди не имели привычки рыскать по чужим владениям и хватать тех, кто попадется под руку.

– Я вижу, сложности путешествия сделали вас весьма раздражительной, – заметил Мардок. – Не хотите ли отдохнуть перед ужином?

– Я бы хотела только одного – вернуться в Данридж.

– В данный момент это невозможно. Вы уж простите мою назойливость. Вам не удастся покинуть замок Вим, пока моя сестра не вернется ко мне.

– Как бы не так! – охладила его Бригитта. – Вы что же, хотите разъединить тех, кого Господь соединил навеки?

– Что вы имеете в виду?

– Шена вышла замуж за Перси Макартура, – сообщила она. – И по своей воле, могу добавить. Если не верите мне, спросите у своих людей. Они расскажут вам, что Шена кинулась прочь, как только узнала их.

Мардок бросил вопросительный взгляд на своих воинов, которые, замявшись, отвели глаза.

– А сейчас, когда мы тут разговариваем, – храбро продолжала Бригитта, – мой муж со своим отрядом скачет к замку. И вам не удастся ваша затея, как и в прошлый раз.

– Какой еще прошлый раз? – удивленно переспросил Мардок.

– Не разыгрывайте тут оскорбленную невинность, – отрезала Бригитта. – Ведь это по вашему приказу меня оставили умирать в бухте на Женской скале. К несчастью для вас, меня спасли.

– Должно быть, у вашего мужа немало врагов, – заметил на это Мардок. – Я никогда не затевал ничего подобного. В чем другом, но в этом не виноват. – Оценивающим взглядом он медленно обвел Бригитту с головы до ног и многозначительно улыбнулся. – Я думаю, мы найдем лучший способ, как провести время с такой красивой женщиной. Но с этим успеется. Уведите их.

Бригитта с Антонией были заперты в одной из спален наверху. В то время как Антония уселась на край кровати и тупо уставилась в пустоту, Бригитта в страшном волнении расхаживала по комнате взад и вперед.

«Неужели нельзя убежать? – спрашивала она себя в который раз, лихорадочно перебирая в мозгу возможные способы побега. – Придумала!.. Я спрячусь за дверью и чем-нибудь огрею часового, когда он войдет… Нет, ничего не выйдет. Даже если мы и одолеем его, из замка-то никак не выбраться».

Взгляд Бригитты упал на Антонию. Ждать от нее помощи не приходится. Ах, если бы кузен Магнус еще раз оказался поблизости, выполняя какое-нибудь поручение!

Ключ повернулся в замке, и мгновение спустя дверь открылась. Вошла служанка, женщина средних лет, неся ведро горячей воды. С ее плеча свисало полотенце.

Женщина поставила ведро, положила на стол полотенца и повернулась к ним.

– Граф проявил заботу о вас. Возможно, вы захотите помыться перед ужином, – объяснила она.

Бригитта мрачно посмотрела на нее. Испуганная ее горящими ненавистью зелеными глазами, женщина перекрестилась, как перед нечистой силой, и торопливо удалилась, старательно заперев за собой дверь.

Похоже, их положению не позавидуешь. Бригитта вздохнула и села на кровать. Она устало закрыла глаза, но мысль о побеге не оставляла ее.

А Антония вдруг поднялась, прошла через комнату к столу и вымыла лицо. Потом оперлась на стол и задумчиво уставилась на Бригитту.

Внезапная мысль сверкнула в ее мозгу. «Менци холост, а я женщина довольно привлекательная, значит, у меня есть шанс. Ах, если бы я смогла убедить его побыстрее расправиться с этой англичанкой! В случае, если Йен потерпит поражение, я могла бы выйти замуж за Мардока и стать графиней Менци. Совсем неплохо. А если победит Йен, он будет тоже свободен и сделает меня графиней Данридж. В любом случае я не проиграю».

Придя к такому заключению, Антония резко подошла к кровати, где сидела приунывшая Бригитта.

– Ну, что ты теперь скажешь, английское отродье? – прошипела она.

Бригитта удивленно вскинула голову.

– О, я вижу, ты уже пришла в себя, – сухо заметила она.

– Это все ты виновата!

– Я?.. – широко раскрыла глаза Бригитта.

– Конечно. Если бы ты не нарушила приказание Йена, мы бы не торчали здесь в полной неизвестности, что с нами будет.

– Вот как? – Бригитта встала и двинулась грудью на Антонию. – Если бы ты не выслеживала нас, то и не была бы сейчас здесь. И если бы ты не побежала как сумасшедшая вдоль берега, меня бы тоже здесь не было. Ты просто глупая стерва, теряющая голову по пустякам, и по твоей милости мы попали в этот переплет.

Хлоп! От неожиданной размашистой пощечины голова Бригитты откинулась назад.

Хлоп! Бригитта, не задумываясь, ответила тем же.

– Леди! – воззвал с порога вошедший Мардок Менци. – Драться не приличествует женщинам. Я пришел проводить вас на ужин, – любезно добавил он, входя в комнату. – А вы выглядите гораздо лучше, леди Антония.

– Благодарю вас, милорд, – улыбаясь, ответила она.

Мардок повернулся к Бригитте.

– Я думал, вы привели себя в порядок, графиня, а вы еще не готовы.

– Я решила подождать и поужинать вместе с мужем, – зло огрызнулась она. – Йен должен быть здесь с минуты на минуту.

Мардок громко рассмеялся и предупредил:

– Вы умрете с голоду, прежде чем нога графа Данриджа ступит в замок Вим.

– В таком случае, – прошипела Бригитта, как разъяренная кошка, – я буду ужинать с тобой у дьявола в преисподней.

Веселье Мардока угасло, и шрам на его щеке побелел от ярости. Борясь с искушением хорошенько проучить эту строптивицу, он повернулся к ней спиной.

– Ну, как хотите, – холодно сказал он и, улыбаясь, предложил руку Антонии. – А вы, надеюсь, составите мне компанию.

С любезной улыбкой Антония приняла его руку. И так, рука об руку, они вышли из комнаты.

Дверь тут же захлопнулась за ними, с противным звуком заскрежетал снаружи засов.

– Антония! – заорала Бригитта, колотя в эту дверь. – Ты изменница! Ты предательница!..

Жадные ищущие губы коснулись рта Бригитты, прижимаясь с грубой настойчивостью.

– Йен… – прошептала она. – О, Йен!..

«Это сон, – подумала Бригитта, медленно просыпаясь. – Это всего лишь сон». Но чьи-то губы по-прежнему ласкали ее рот. Глаза ее открылись, и в них промелькнуло отвращение. О Господи, ее целовал Мардок Менци!

Слегка улыбнувшись, Мардок легонько провел пальцем по ее щеке. Когда же этот палец погладил ее губы, все еще горящие от поцелуя, Бригитта укусила его.

– Ах ты, дрянь! Ты маленькая стерва! – взревел он, отпрянув от нее.

Бригитта отпрыгнула на другую сторону кровати и замерла в ожидании. Солнечные лучи проникали в комнату через окно, и она поняла, что уже наступило утро.

Чтобы еще больнее задеть этого мерзавца, Бригитта вытерла рот рукавом, скривившись, словно от страшной горечи. Угрожающе заворчав, Мардок подступил ближе к ней.

– Держись от меня подальше, – предупредила она, – или я покончу с собой. Тогда у тебя больше не будет заложницы.

– Отчего же, а леди Антония?

– Мой муж не будет возражать, если ты оставишь ее себе. Этим ты даже сделаешь ему одолжение. Он все равно собирался отослать ее.

– Странно, – заметил Мардок. – Она-то как раз убеждала меня избавиться от тебя.

– Где она? – требовательно спросила Бригитта. – Что ты с ней сделал?

– Мы провели чудесную, хотя и несколько утомительную ночь в моей постели. Миледи все ещё там. – Мардок рассмеялся, увидев выражение лица Бригитты. – Ах, вы потрясены, моя дорогая. Ну что вы. Она сама была не прочь забраться ко мне в постель. И я, заметьте, не убил ее после этого, как сделал твой покойный свекор с моей теткой.

– Что?!

– Да, дорогая, с этого и началась наша вражда. Ведь Черный Джек похитил, а затем изнасиловал и убил мою тетку.

– Ты низкий лжец:

– Мне все равно, что ты думаешь, – пожав плечами, сказал Мардок. – Но советую подумать и о том, как сохранить свою жизнь.

Внутри у Бригитты все похолодело от страха, но голос остался спокойным и твердым.

– Только дотронься до меня – и я тебя убью, – пригрозила она.

– Я трепещу, я весь дрожу от страха, – издевательски проговорил он и, насмешливо улыбаясь, шагнул вперед.

Не сводя с него взгляда, Бригитта пошарила справа от себя, стараясь нащупать на столике хоть какое-то оружие. Молниеносным движением, схватив миску с водой, она выплеснула ее в лицо Менци, жалея, что вода уже остыла. Ах, если бы это был крутой кипяток!

– Тебе повезло, – сказал Мардок, быстро отступив в сторону. – Я обожаю пылких женщин. Бывает особенно приятно наблюдать, как они сдаются на милость победителя. – И, неторопливо повернувшись, добавил: – Я окажу вам особую милость, графиня.

Проклиная про себя женскую строптивость, Мардок прошел через зал и, подойдя к главному столу, уселся. Укушенный палец очень болел. Несколько его воинов, сидящих внизу, были поглощены разговором об охоте.

«Охота за ланью, – подумал Мардок с коварной улыбкой, мелькнувшей на лице. – Охота за ланью – вот что мы устроим». И приказал двум служанкам привести пленниц в зал.

Через несколько минут ввели Бригитту.

– Предательница! – прошипела она, когда Антонию поставили рядом с ней.

– Внимание! – крикнул Мардок своим людям и, обойдя вокруг стола, встал на возвышении. Потом, злорадно усмехнувшись, наклонил голову: – Доброе утро, леди.

Антония ответила на его улыбку. Бригитта же смерила его ледяным взглядом.

– Я решил устроить охоту на ланей для развлечения моих людей. Думаю, и сам я получу удовольствие, – объявил Мардок. – Мы будем охотниками, а вы, миледи, будете ланями.

– Н-но… – попыталась протестовать Антония.

Мардок размахнулся и хлестко ударил ее ладонью по лицу. Антония отшатнулась и едва не упала на Бригитту, которая поддержала ее.

– А если мы откажемся? – с вызовом спросила Бригитта.

– Не стоит задавать такой вопрос, – проскрежетал Мардок. – Не стоит, если вы не готовы услышать ответ.

– А если мы все-таки откажемся?

– Не будем зря тратить время. Считайте, что охота – это шанс убежать. Я добр сегодня.

– И как только мы побежим, вы убьете нас? – продолжала допытываться Бригитта.

– Ох, дорогая! Какой же черной вам видится моя душа! – воскликнул Мардок, притворившись испуганным. Он бесцеремонно оглядел ее с ног до головы и сказал: – Женщины созданы для другого.

Бригитта подняла бровь.

– Значит, нас изнасилуют?

Похотливая улыбка Мардока была достаточно ясным ответом.

– Имей в виду, что Йен разорвет тебя на части! – закричала она. – И вас всех на куски порубит своим мечом.

– Довольно! – оборвал Менци. – Раздевайтесь.

– Я не могу. Я вас умоляю… – разрыдалась Антония, и слезы покатились по ее лицу.

Мардок вытащил кинжал и приставил к ее горлу.

– Закрой свой рот, – приказал он, – и поспеши. А то, как бы я не рассердился.

Дрожащими руками Антония расстегнула юбку и позволила ей упасть на пол, потом сняла блузу и осталась в одной рубашке. Распаленные всем происходящим, воины разразились дикими возгласами и свистом, хлопая по столам руками.

– Теперь чулки и туфли, – приказал Мардок. Когда она повиновалась, он бросил ее кружевные подвязки орде мужчин, которые, отталкивая друг друга, бросились ловить их.

Мардок жестоко рассмеялся. Глаза его обратились на Бригитту.

– Теперь ваша очередь, графиня.

– Развратный негодяй! Чтоб тебе…

Мардок размахнулся и ударил Бригитту. От этого удара она оказалась на полу. Из углов рта показалась кровь.

– Ты у меня прикусишь свой язычок, – прошипел он. – Я тебе не Макартур, я не так мягкосердечен.

Обернувшись, он кивнул двум служанкам.

Голова Бригитты кружилась, но она заставила себя подняться. В минуту женщины стащили с нее одежду, оставив тоже только одну рубашку.

Мардок жадно пожирал ее глазами, и с губ его не сходила плотоядная ухмылка.

– У вас есть полчаса, чтобы скрыться, – сказал он, указав на выход. – А потом все мы ринемся за вами в погоню. Славная будет охота.

– Пошли, – сказала Бригитта, но Антония, скованная страхом, будто приросла к месту. Взяв невестку за руку, Бригитта потащила ее за собой.

– С блондинкой делайте что хотите, – сказал своим людям Мардок, – но эта рыжеволосая бестия – моя. Кто ее тронет, тот может считать себя мертвым.

Кожа Бригитты сразу покрылась мурашками, как только они с Антонией вышли во двор. По календарю, конечно, было лето, но погода стояла весьма прохладная. Во всяком случае, для женщин в одних рубашках.

Бригитта бросила на Антонию оценивающий взгляд и поняла, что ее изнеженная невестка не пробежит и двух шагов. Им повезет, если они успеют за эти тридцать минут хотя бы скрыться в лесных зарослях, с ужасом поняла она.

Таща за собой Антонию, она быстро вышла во двор и прямиком направилась к воротам. Часовые, предупрежденные графом, беспрепятственно пропустили их.

– Не знаю, как вы, – сказал один из этих вояк, облизнув губы, – но я, после того как граф выйдет за ворота, присоединюсь к охоте.

– А кто же будет защищать Вим? – спросил второй. – Если Макартуры нападут, пока мы…

– Дьявол позаботится о защите нашего замка, – отрезал первый. – Если бы граф беспокоился о Макартурах, он не затеял бы этой потехи.

– И то верно, – поддержал его третий часовой. – Когда еще выпадет такое развлечение?

– А что, я лично никогда не имел дела с высокородными леди, – сказал второй воин, убежденный доводами остальных. – Мне бы хотелось узнать, что при этом чувствуешь.

– Мы успеем вернуться на свой пост раньше всех, если не станем слишком увлекаться, – продолжал рассуждать первый.

– В таком случае, – заключил третий, – была не была.

Оцепеневшая от ужаса, Антония остановилась за воротами, отказываясь двинуться с места.

– Я не могу, – заплакала она.

Схватив невестку за плечи, Бригитта грубо толкнула ее вперед.

– Ты что, – сурово спросила она, – хочешь, чтобы эти негодяи изнасиловали тебя?

Антония яростно замотала головой, продолжая заливаться слезами.

– Тогда слушай меня. Мы войдем в лес вон там. А как только скроемся из виду, сделаем крюк и вернемся назад. Попробуем спрятаться на другой стороне озера.

– Какого озера?

Бригитта пожала плечами.

– Откуда я знаю? Позади замка есть озеро. Я видела его из окна. Когда стемнеет, они прекратят нас искать, и мы отправимся в Данридж.

– Но мы замерзнем там ночью, – захныкала Антония.

– Глупая голова, – оборвала ее Бригитта. – Неужели ты думаешь, что Йен уже не скачет к Виму? Мы повстречаемся с ним прежде, чем успеем замерзнуть. Пошли.

И, увлекая Антонию за собой, она бросилась в лес, росший к югу от замка. Вскоре они сошли с тропинки и бросились прямо в густые заросли. Время от времени Бригитта оглядывалась назад, чтобы проверить, поспевает ли за ней Антония. Но изнеженная красотка, не привыкшая к физическим усилиям, очень скоро устала, и у нее закололо в боку.

– Бри! – вскричала она, запнувшись о корень и падая в траву. – Не бросай меня, Бри!..

С проклятиями Бригитта вернулась к ней. Что ей еще оставалось делать? Бросить Антонию одну?

– Ты ушиблась? – спросила она. Из глаз Антонии брызнули слезы.

– Я подвернула ногу, и в боку невыносимая боль.

Бригитта помогла ей подняться.

– Обопрись рукой о мое плечо.

– Я не могу, – Антония застонала. – Спасайся сама.

Борясь с искушением именно так и сделать, Бригитта заколебалась. Без сомнения, сама Антония так бы и поступила, если бы они поменялись ролями.

– Ну?

– Заткнись! – прошипела Бригитта.

– Почему же ты не оставишь меня? – страдальческим тоном повторила Антония.

– Почему, почему? Не хочу, чтобы твой призрак являлся ко мне потом до конца моих дней. Поднимайся, и пошли.

В отдалении послышались какие-то дикие крики и громкий собачий лай. Обе женщины вздрогнули и оцепенели от страха.

– Гончие напали на наш след, – бросила Бригитта. – А ведь полчаса еще не прошло. Этот негодяй обманул нас!

– Ворота не заперты, и я не вижу часовых, – задумчиво сказал Перси. – Как ты считаешь, это западня?

Йен угрюмо пожал плечами.

– Западня или нет, мне все равно. Подобравшись вместе со своими воинами прямо к замку Вим, Макартуры разделились на две группы и притаились в густом лесу. Большая часть отряда во главе с Йеном и Перси скрытно приблизилась к главным воротам замка, а меньшая, которую вели Джеми и Даджи, направилась вокруг замка в объезд, чтобы найти потайную калитку.

– Даджи, должно быть, сейчас уже занял позицию, – сказал Перси.

Йен кивнул.

– На этот раз Менци от нас не уйдет. Жаль только, что я не могу убить его дважды и трижды.

Вытащив меч, Йен вскинул его вверх, чтобы дать сигнал своим людям, и выехал вперед. Воины, обнажив мечи, тесной группой последовали за ними. Выбравшись из-под защиты леса, они стали уязвимы для стрел, но на стенах замка Вим не было видно ни одного защитника.

Макартуры приближались к замку, но там по-прежнему царила странная, сверхъестественная тишина. Ни одного человека не показалось на стенах. Замок Вим словно вымер.

– Не нравится мне это, – прошептал Перси, когда они подъехали к самым воротам. – Что-то тут не так. Давай сначала пустим вперед наших людей.

– Нет, я войду первым. Бри моя жена.

Братья были уже во внутреннем дворе замка Вим.

Но ничего не произошло. Что-то рыжее внезапно мелькнуло у коней под ногами.

– Гляди, Хитрец! – громким шепотом воскликнул Перси.

Йен слегка улыбнулся.

– Этот мошенник, должно быть, все время следовал за нами, но не показывался нам на глаза.

Остановив коня, Йен настороженно оглядел внутренний двор. Где же Менци? И где Бригитта с Антонией?

Йен спешился. Воины последовали его примеру, хотя и неохотно, уверенные, что на них вот-вот нападут. Донесшиеся с другой стороны двора шаги заставили их насторожиться, но это оказались всего лишь воины Даджи, пробравшиеся через потайной ход и тоже нигде не натолкнувшиеся на часовых.

– Не могу поверить, но замок пуст, – сказал Даджи Йену.

– Очень странно, – вмешался Джеми. – Точно заколдованный. Меня от этого просто в дрожь бросает.

При этих словах некоторые из воинов перекрестились.

Во главе с Йеном все вошли в главное здание замка. Уловив очень слабый знакомый запах, Хитрец бросился мимо них и исчез за дверью. Он понял, что Бригитта была где-то там.

– Ай, дикий зверь! – взвизгнул за дверью какой-то женский голос.

Макартуры бросились вслед за лисенком и оказались в большом зале. Она была пуста, только где-то в дальнем углу испуганно жались друг к другу две служанки да пожилой управляющий.

– О Господи, это же Макартур! – в ужасе воскликнул старик.

– Да, это я, – прорычал Йен, взмахнув своим мечом. – Где твой хозяин?

– М-мы здесь п-просто с-слуги, – запинаясь, произнес тот. – А граф на охоте.

– На охоте?! – поразился Йен. – То что, издеваешься надо мной? Думаешь, я поверю, что он отправился на охоту, оставив замок без защиты?

– Это правда, клянусь вам!

– Отдайте пленниц! – приказал Йен.

– Я… я… я не могу этого сделать.

Глаза Йена опасно прищурились. Он кивнул Даджи и Джеми, которые тут же схватили управляющего за руки.

– Отрежьте-ка наконечник у его гарпуна, – безжалостно приказал Йен. – Это сделает его посговорчивей.

– Смотрите! – вскричал Перси, указывая на Хитреца.

Вернувшийся в зал лисенок держал в зубах какую-то тряпку. Рассмотрев ее, Йен с облегчением увидел, что на ней нет пятен крови.

– Это блуза Бригитты, – сказал он, и лицо его сделалось устрашающим. Подойдя вплотную к управляющему, он рявкнул: – Я собственными руками вспорю тебе живот и выпущу наружу кишки, если ты…

– Подожди! – вскричал управляющий, испугавшись не на шутку. – Этих дам здесь нет.

– Где же они в таком случае?

– Я точно не знаю. Граф заставил их раздеться и выйти из замка. Это на них он устроил охоту для развлечения.

– Да, милорд, – подтвердила одна из женщин. – Граф сказал, что его воины могут взять этих леди… Вы понимаете, что я имею в виду. А часовые не захотели отставать и тоже присоединились к охоте.

С проклятиями Йен выскочил из зала, сопровождаемый Хитрецом. Воины Макартуров гурьбой последовали за ним.

– Джеми, – приказал Йен, остановившись во дворе, – ты со своими людьми останешься здесь на случай, если они вернутся. – Он поднял лисенка на руки и, ткнув его носом в одежду Бригитты, скомандовал: – Ищи, Хитрец! Ищи!..

Хитрец спрыгнул с его рук и опрометью кинулся к воротам. Макартуры, вскочив на коней, помчались за ним.

Леденящие душу крики настигающей их погони раздавались уже в непосредственной близости, и, заслышав их, Антония заскулила, как раненый зверь. «Это уж слишком, – подумала Бригитта, с трудом волоча невестку, словно куль повисшую на ней. – Еще немного, еще несколько шагов», – подбадривала она себя, не сознавая еще, что на открытом месте они будут как на ладони.

– Ну, вот и озеро, – с облегчением вздохнула Бригитта, выходя из лесочка.

Из последних сил они медленно побрели к берегу в поисках подходящего укрытия. Но не успели сделать и десятка шагов, как…

– Помогите! – завопила вдруг Антония, и чьи-то сильные руки оттащили ее от Бригитты.

– Ах ты, похотливый негодяи! – взвизгнула Бригитта, приходя в неистовство при виде мужчины, вцепившегося в ее невестку.

Схватив Антонию за руку, она изо всех сил потянула ее к себе, а когда ей не удалось вырвать ее, яростно набросилась на насильника, пинаясь, царапаясь и кусаясь.

Он отпихнул Бригитту, словно назойливого комара, и она упала лицом в траву. Решив во что бы то ни стало спасти Антонию, Бригитта готова была снова вскочить и драться, но замерла, заметив пару блестящих черных сапог возле своей головы.

– Позвольте мне, графиня, – с саркастическим презрением произнес Мардок и наклонился, чтобы схватить свою добычу.

Стремительным движением Бригитта выбросила руку вверх, ткнув пальцами ему в глаза, и тут же откатилась в сторону. Потом вскочила на ноги и бросилась бежать.

Придя в себя, Мардок с проклятиями пустился в погоню. С развевающимися на ветру огненными волосами, Бригитта походила на испуганную лесную нимфу, мчащуюся вдоль берега. Настигнув ее, Мардок протянул руку, схватил длинную рыжую гриву и грубо дернул на себя. Вскрикнув от невыносимой боли, Бригитта подалась назад.

– Ах ты, стерва! – проревел Мардок, повернул ее к себе и с размаху ударил по лицу. Бригитта, охнув, потеряла сознание. Бросив свою жертву на землю, он, не теряя времени даром, начал развязывать гульфик.

– Йен! – в отчаянии вскричала Бригитта, придя в себя от падения.

В глазах ее вновь потемнело, и она уже не увидела смертоносную тучу стрел, которые полетели в сторону Мардока из леса.

– Бри! Ты меня слышишь, Бри!..

Как сквозь глухую стену, до нее донеслись эти слова. Открыв глаза, она увидела склонившееся над ней озабоченное лицо мужа. Йен с облегчением вздохнул и, словно защищая, привлек ее ближе к себе.

– Ты не ранена? – спросил он, заметив слезы у нее на щеках.

Судорожно вцепившись в него, Бригитта отрицательно покачала головой. Потом прижалась к его груди и закрыла глаза. И вдруг что-то мокрое ткнулось в ее щеку, стирая соленые слезы.

– Хитрец! – не открывая глаз, воскликнула она.

– Ты что, не видишь, брат, – прозвучал рядом с ними голос Перси, – что твоя жена почти голая. – Усмехнувшись, он протянул Йену плед и отошел.

– А где Антония? – спросила Бригитта, заворачиваясь в плед.

Йен горестно покачал головой.

– Увы, в нее попала стрела, но она почти не страдала.

– А Менци?

– Он больше не будет беспокоить нас. С ним покончено.

Йен поправил на ней плед и поднял Бригитту на руки. Многозначительно посмотрев на нее, он покачал головой и спросил:

– Вот видишь, что бывает, когда жена не слушается мужа?

– Я никогда больше не буду так поступать, обвив его шею руками, торжественно пообещала Бригитта.

По губам Йена пробежала улыбка.

– Разве ты не знаешь, любовь моя, что ложь – это такой же тяжкий грех, как и непослушание?

ЭПИЛОГ

Эдинбургский замок, декабрь 1566 года

– Да скоро ли ты там, наконец!

Услышав нетерпение в голосе мужа, Бригитта искоса взглянула на него. Неотразимо красивый, Йен стоял перед камином. На нем был черно-зеленый плед Макартуров поверх белой шелковой рубашки и темного бархатного камзола. Нахмурившись, он наблюдал за ней.

Бригитта миролюбиво улыбнулась, потом поддразнила:

– Тебе когда-нибудь говорили, что у тебя великолепные ноги? При виде их у меня дрожь пробегает по телу.

– Не раздражай меня, Бри, – огрызнулся Йен. – Давай-ка лучше поторопись.

– Подай мне, пожалуйста, платье.

Через мгновение он уже был рядом с ней, держа в руках ее новый придворный наряд: изумрудно-зеленое бархатное платье.

– Накинь его на меня через голову, – попросила Бригитта. – Только, ради Бога, не испорти прическу, иначе мне придется все начинать заново.

– Почему это я, граф Данридж, должен быть твоей камеристкой? – недовольно проворчал он. – Почему ты не привезла с собой Сприн?

Ответ Бригитты он не услышал за шуршанием ее юбки.

– Что-что?.. – переспросил он.

– Я сказала, – повторила Бригитта, выныривая из платья, – что Сприн на третьем месяце беременности.

– Ну и что из этого?

– А то, что ее все время тошнит. И может вырвать в любое время. Например, прямо на это платье.

– Ох уж эти женщины!

– И Сприн, и Шена, и Эврил – все беременны, – продолжала Бригитта. – Похоже, на младенцев год будет урожайный.

– Не забывай и о себе, – усмехнулся Йен, похлопав ее по округлившемуся животу. – Еще пять месяцев, и ты снова родишь. Это должен быть еще один мальчик.

– Четверо из нас беременные в одно и то же время. Прямо хайлендским ветром надуло.

Йен рассмеялся, но тут же сделал серьезное лицо и проворчал:

– Не говори глупостей. Это я сделал тебе ребенка. А теперь повернись – я застегну пуговицы.

– Одно я знаю наверняка, – сказала Бригитта, поворачиваясь спиной, – этим я обязана нашей проклятой кровати, которая…

Йен ухмыльнулся за ее спиной.

– Знаешь, кровать, вряд ли могла сделать тебя беременной.

– Но она очень этому способствовала. Скажешь, не так?

Покончив со своим трудным делом, Йен ласково повернул жену лицом к себе и поцеловал в кончик ее вздернутого носа.

– Ты никогда не выглядела прелестнее, дорогая.

– А все-таки кровать виновата, – упрямо повторила она. Надо сказать, ее нрав мало изменился за это время.

Бригитта повернулась и принялась изучать себя в зеркале. «А правда, я ничего», – решила она. Но тут же нахмурилась, в профиль живот уже был заметен.

– Если мы через минуту не выйдем, – сказал Йен, кусая губы от смеха, – то опоздаем на инвеституру Перси.

– Подумать только, – заметила Бригитта, – Перси будет носить титул Мардока и жить в замке Вим. Интересно, что сказал бы на это Черный Джек? Я все еще не понимаю, как это случилось.

– По шотландским законам и благодаря милости королевы, – пустился в объяснения Йен, – когда человек женится на наследнице, он может получить ее фамильный титул и все владения. Шена ведь единственная осталась в роду. По мужской линии у них больше никого нет. С сегодняшнего дня Перси становится графом Мейничем, и замок Вим будет принадлежать ему.

– У нас в Англии такого не бывает.

Йен приподнял ей подбородок и с любовью заглянул в изумрудные глаза.

– Вы, англичане, как известно, варвары.

Не желая спорить, Бригитта пропустила эту насмешку мимо ушей.

– С чего началась ваша распря с Менци? – вдруг спросила она, примеряя накидку. – Неужели Черный Джек и вправду похитил когда-то его тетку?

– Нет, хотя Мардок, возможно, и в самом деле думал, что это именно так.

– Ты говоришь загадками, дорогой?

– Черный Джек не похищал и не убивал тетку Менци. Большего я сказать не могу, поскольку герцог Арджил скончался, а дурные дела покойников пусть умрут вместе с ними, – ответил он, ведя ее под руку к двери. – Но ты мне веришь, надеюсь?

– Да, конечно.

Йен открыл дверь. Они хотели пройти в нее одновременно, но тут же застряли. Оба отступили назад и с улыбкой поглядели друг на друга.

Бригитта рассмеялась.

– На этот случай есть старая английская пословица.

– Какая же? – спросил Йен.

Бригитта переступила через порог и оглянулась, поглаживая себя по животу.

– Тот, у кого больше живот, проходит первым, а тот, у кого его нет, следует позади. Что вы скажете, ваша милость?

Улыбаясь, Йен прошел вслед за ней. А закрыв за собой дверь, обнял ее и поцеловал так долго и так крепко, что у Бригитты перехватило дыхание.

– Я люблю тебя, дорогая, – прошептал он. И, запечатлев еще один поцелуй на губах жены, добавил: – Но любил бы еще больше, не будь ты такой своенравной.

Бригитта лишь лукаво улыбнулась ему в ответ.

Примечания

1

Мария Стюарт вернулась в Шотландию после смерти своего мужа, французского короля Франциска II. (Здесь и далее прим. переводчиков).

(обратно)

2

Генрих VIII Тюдор, отец королевы Елизаветы.

(обратно)

3

Сприн – весна (англ.)

(обратно)

4

Friday – пятница (англ.)

(обратно)

Оглавление

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

ЭПИЛОГ

Реклама на сайте