«Во власти наслаждения»

— Теперь, Шарлотта, — решительно заявила леди Аделаида, — мы должны немедленно заняться подготовкой к твоему дебюту. Кстати, я случайно узнала, что леди Ридлфорд, мать Изабеллы, уже назначила бал на девятнадцатое августа, воскресенье, а именно в этот день я собиралась устроить твой бал, дорогая. Так что мы должны выбрать время немедленно и объявить о нем. Я подумала об уикэнде неделей раньше. Как ты считаешь, милочка?

Шарлотта не ответила. Она думала о своей последней картине. Но Аделаида привыкла, что Шарлотта может внезапно уйти в себя, и просто продолжала излагать свои планы…

Когда Шарлотта вошла в зал, который ее брат Хорэс называл «фруктовым садом» (длинный ряд картин в восточном крыле), она заметила, что часы, проведенные за рисованием под руководством мисс Фролип, не пропали для нее даром: бесформенные апельсины превратились в круглые; яблоки утратили ядовито-красный цвет и стали похожи на настоящие.

Сейчас она работала именно над цветом. Цвет так сложен: например, апельсины. Закрывая глаза, она представляла ярко светящиеся апельсины. Она часами смешивала и смешивала немножко желтого, синего, коричневого, но тот апельсин, который она видела мысленным взором, не получался. Настоящие апельсины сверху имели легкий коричневатый оттенок и темные прожилки: эти цвета пахли солнцем, теплыми морями, фруктовыми садами, а не длинными залами или белыми комнатами.

Но Шарлотта после приезда в Калверстилл-Хаус с трудом находила время для рисования. Она терпеливо проводила часы с портнихами, которые вертели ее и кололи булавками, и целыми днями обсуждала планы своей матери.

— Дорогая моя, — объявила мать, — дельфиниумы!

Шарлотта уставилась на нее:

— Что — дельфиниумы, мама? — наконец спросила она.

— Дельфиниумы! Они будут твоим цветком на балу! Я ломала голову… Ты знаешь, я выбрала для бала Виолетты лилии. Мне пришлось отказаться от других цветов — из-за ее имени, но дельфиниумы обладают таким приятным голубым цветом. Они будут прекрасным фоном для твоих волос.