«Море огня»

Кристина Дорсей Море огня

Пролог

Сентябрь 1686 года Порт-Ройял, Каролина

— Послушай, как он храпит во сне. Дать ему хорошего тычка, так он бы зашевелился.

Джек Блэкстоун наклонился и всмотрелся вниз. Он и Нафкиби вскарабкались по толстому дубу, затем пробрались по изогнутому мощному суку почти до его конца, чтобы взглянуть на дремлющего внизу, в траве соленого болота, аллигатора.

Над ними в небе пролетел краснохвостый ястреб, и Нафкиби проследил за ним своими темными глазами. Спутник Джека ― Нафкиби был из племени керо, и ему исполнилось уже пятнадцать лет, он был старше и осторожнее друга.

— Будь осторожен: и не заметишь, как он сделает выпад, Джек, — предупредил он друга на своем языке.

Откинув назад волосы, совершенно вызолоченные солнцем, Джек заулыбался с дерзкой самонадеянностью, свойственной юности:

— А что? Я бы ему показал! — он потянулся и достал из-за спины кожаный мешочек. Вынув оттуда горстку камешков, Джек стал бросать их, целясь в точку, находящуюся в дюйме от головы грозного пресмыкающегося. Ничто не промелькнуло в глазах животного, которые одни только и были видны из темной воды.

Пожав плечами, Джек уселся на сук верхом:

— Мне пора домой. Отец думает, что я рублю дрова. —Именно этим он занимался, когда услышал условный сигнал Нафкиби — клекот дикой индюшки, который был так похож на настоящий, что в Стюарт-Тауне никому, кроме Джека, и в голову не приходило, что это не птица. Джек же сразу бросил топор и заторопился в лес на зов друга.

—Элспет догнала меня уже на опушке, — сказал Джек, спрыгивая на покрытую мягким мхом землю. — Она хотела повидать тебя, но я уверил ее, что это слишком опасно.

Мальчики понимающе усмехнулись друг другу. Сестре Джека было только пять, для них она была младенцем, но она могла заморочить голову кому угодно. Однажды Джек на одну из своих встреч с Нафкиби притащил ее с собой, и Элспет своей болтовней свела молчаливого индейца с ума. Договорившись с Нафкиби встретиться через три дня, Джек поспешил по индейской тропе домой.

С 1683 года Джек жил в Стюарт-Тауне. В этом году его отец, шотландский дворянин и виг до мозга костей, спасаясь от преследований со стороны короля Джеймса II, решил покинуть свою родную землю. Вместе с девятью такими же семьями он приехал на южную границу Каролины. Каждой семье выделили по двенадцать тысяч акров земли в Порт-Ройяле и позволили жить вдали от правительства.

Жизнь новой колонии была весьма трудной. Болезни точили тело, а отсутствие обещанной поддержки из Чарлз-Тауна ослабляло дух. С юга вечно угрожали испанцы, с моря нападали пираты. Но отец Джека внушал сыну, что земля стоит усилий, которые они прилагают. Однажды Джек обсуждал эту отцовскую теорию с Нафкиби, который покачал головой и промолвил, что земля не принадлежит человеку. Джек улыбнулся, вспомнив их разговор, но в то же мгновение улыбка его застыла: он услышал выстрелы, от которых содрогнулся лес и в голубое и спокойное сентябрьское небо взлетела стая голубей.

Джек кинулся домой, а когда стрельба усилилась, побежал еще быстрее. Свернув с тропы, он понесся прямо через лес. Ветки рвали его одежду, легкие горели, он судорожно глотал пахнущий страхом воздух.

Первое, что он увидел в гавани, были три, судя по виду испанских, корабля. Выбежав на опушку, мальчик услышал жалобные крики. Над поселком стоял густой черный дым, все вокруг было охвачено пламенем. Джек бросился к своему дому. Его мать лежала на пороге — ее белый передник был весь в красных пятнах.

Собственная кровь гулко застучала у Джека в ушах, и он с рыданием упал на колени. Но слезы, которые душили его, тут же испарились от ярости, и он побежал к причалу, где были слышны крики испанской солдатни. Всюду лежали трупы. Мальчик огляделся и увидел отца. Он остановился только, чтобы взять мушкет из вялых безжизненных пальцев. Он кинулся на испанцев с яростью, которая потрясла его врагов. Отец его умер, не успев перезарядить ружье, и Джек орудовал им как дубинкой. Он бился, и треск костей и звук рвущейся плоти противника вызывали у него удовлетворение.

Испанцы что-то кричали ему, но Джек продолжал сражаться как настоящий мужчина, а не как подросток, каким он был. Кто-то все-таки схватил его сзади, Джек обернулся и вдруг увидел свою младшую сестренку. Она плакала навзрыд и рвалась из рук большущего испанца. Джек стремительно прыгнул на очередного врага, но его оглушили, и он упал на землю с глухим стуком. Его перевернули носком кованого сапога, и, перед тем как провалиться в небытие, Джек увидел лицо человека, которое ему было суждено запомнить на веки вечные и пронести, через все страдания ада.

Глава 1

Май 1699 года

— Смотри-ка, капитан, они подняли флаг с крестом св. Георга. Это похоже на проклятых испанцев. Они пытаются выдать себя за других.

Опустив свою подзорную трубу, капитан Джек Блэкстоун отвлекся от бригантины, танцевавшей перед ним на волнах с белыми барашками, и перевел взгляд на своего рулевого. Финеас Шарп стоял рядом с Джеком на шканцах «Морского ястреба» и возмущался. Джек, указав на красно-белый флаг, развевавшийся на кок-рее судна, которое они преследовали, хихикнул:

— Не нам их осуждать.

И он, и Фин прекрасно знали, что английский флаг их собственного судна также не был им вручен Британским Адмиралтейством.

— Кэп, что и говорить, совсем другой коленкор. Законы не для таких, как мы.

Фин скривился, когда произносил слово «законы», как будто оно само по себе жгло ему язык.

— Ты прав, — Джек облокотился локтями о полированные поручни. От жизни по законам он отказался много лет назад. Вернее, не отказался, а был вынужден это сделать. Он глубоко вдохнул соленый воздух.

— Но знаешь, на том судне настоящие, их собственные цвета.

— Оно английское? — в голосе Фина явно сквозило недоверие.

— Ну да, — Джек оттолкнулся от поручней.

— Но… — Фин поспешил за своим капитаном к трапу, ведущему на главную палубу. Там царила обычная суматоха: команда подкатывала пушки к планширу, готовила запасные ядра, заглушая шум ветра, трепавшего паруса.

Финеас догнал капитана у грот-мачты.

— Но если судно английское, то почему…

— Законы не для нас. Разве не ты это сказал?

— Ну я, капитан, но это же другое. Не то чтобы меня это трогало, я не возражаю, капитан, ведь я бился и с англичанами, но ты же сам…

— …запретил охотиться на них, — закончил за него Джек, проведя загорелой рукой по своим золотым волосам. Финеас имел полное право удивляться. С того момента как Джек стал капитаном «Морского ястреба», он твердо стоял на том, чтобы ни под каким видом не нападать на английские суда. Они с улюлюканьем охотились за испанскими галеонами. Французские каперы[1] были желанной добычей их пушек, но англичане — никогда! До сегодняшнего дня. Джек сверху вниз посмотрел на своего рулевого. Несмотря на свой ужасающий вид, загорелое до черноты лицо и грубый голос, Фин обладал нежной душой и верным сердцем, особенно когда это касалось Джека. Эта привязанность возникла давно, одиннадцать лет назад, когда Джек, напуганный и одинокий, впервые вступил на палубу «Морского ястреба».

Глубоко посаженные голубые глаза Фина с тревогой и недоумением смотрели на капитана.

— Я слышал, что на борту есть один испанец… Он как будто направляется в Сан-Августин.

— Неужели де Сеговия?

Пальцы Джека сжались в кулак: «Возможно. Нафкиби сказал, что ожидается его возвращение из Испании. Он должен стать во главе гарнизона замка Сан Маркос». Джек казался вполне спокойным, но в душе его бушевала буря. Неужели возмездие так близко? После стольких лет ожидания.

— Сэр, мы уже с ними борт о борт.

Джек кивнул главному канониру Кингу Табрю. Кинг вернулся к своим пушкам, его мощные мускулы ходили под блестящей черной кожей.

Джек поднял руку, но медлил — он спиной чувствовал испытующий взгляд Фина. Сомнения шевелились в его душе, и от этого лицо его еще больше посуровело. В конце концов, кто он такой, «совестливый пират»? Джек готов был иронически рассмеяться. Ну и что, что корабль английский, но если есть хоть маленькая надежда, что на нем окажется дон Диего де Сеговия, если есть шанс, что, наконец, удастся его найти, то он им воспользуется.

И тут из глубины памяти явились непрошеные воспоминания, панические вопли, жалобные стоны. Джек невольно проглотил слюну, зажмурился, попытавшись прогнать уже скрытые за дымкой времени образы. Когда он снова открыл свои зеленые глаза, взгляд их был холоден и решителен. Броситься вперед очертя голову было просто, так же просто, как много лет назад, когда ему было всего четырнадцать.

Рука Джека рубанула насыщенный ожиданием атаки воздух, и его слова гулко прозвучали над посыпанной песком палубой.

— Огонь!

―Итак, Ньютон[2] доказывает таким образом, что…

Миранда Чадвик пожевала немного кончик своего пера, затем снова взглянула в «Начала». Книга лежала перед ней на грубо отесанном столе. Дон Луис де Мансера сидел перед ней как птица на насесте, на краю какой-то корзины, в тесной, загроможденной вещами каюте. Выражение его морщинистого лица заставило ее улыбнуться. Как он похож на дедушку!

Вернее, совсем не похож, если иметь в виду только внешность, на человека, который ее воспитал. Дедушка был высокого роста и сухощавого телосложения. Его жидкие седые волосы торчали во все стороны под самыми немыслимыми углами. Скромная одежда без всякой отделки и кружев болталась на нем как на вешалке.

Дон Луис же, напротив, был ростом ниже пяти футов и почти таким же в ширину. Его длинный, тщательно завитый парик обрамлял румяное лицо, а одет он был скорее как придворный, нежели как ученый с большой буквы, каким он на самом деле являлся. Вместе дон Луис и дедушка составляли весьма любопытное зрелище и были странной с виду парой. Но, несмотря на внешность и разные национальности, они были самыми лучшими друзьями — собратьями по духу.

— Великолепно, Миранда! — Дон Луис даже прищелкнул своими пухлыми пальцами, кружевные манжеты при этом заколыхались — они были столь длинными, что почти закрывали кисти рук. — Твое понимание теории Ньютона выше всяких похвал. Дедушка бы тобой гордился.

Слезы навернулись Миранде на глаза, но она поспешила вновь склониться над книгой и пальцем нашла место, на котором остановилась при чтении. Дедушка умер пять месяцев назад, и разум твердил ей, что пора перестать скорбеть о его смерти. Он сам все ей объяснил в строго научных выражениях.

Она все понимала. Понимала, что тело просто состоит из мускулов, костей и крови. Что кровь изменяет свой цвет, обогатившись воздухом в легких. Она читала Галлея и его «Таблицы» и понимала, что порог смерти связан с возрастом. Дедушке было уже 83, когда он умер от воспаления легких. «Все и всегда можно объяснить с научной точки зрения», — часто повторял он. За долгие годы, проведенные около дедушки (Миранда всегда следовала за ним по пятам) в его лаборатории в Лондоне, она привыкла воспринимать его слова как истину, лежащую в основе мироздания. Но теперь ничто не могло развеять ее печаль.

Миранда вздохнула и попыталась отвлечься от запаха трюмной воды и дегтя, который просачивался в каюту откуда-то снизу. Под неровным мерцающим светом фонаря она переводила дону Луису труды Ньютона с латинского на испанский. Истинный гений в математике, дон Луис из всех языков мира знал только родной. Заглянув в текст, Миранда спросила:

— Как вы полагаете, мысль Ньютона о…

В этот момент неожиданно раздался взрыв. Темные глаза Миранды широко распахнулись, а вопрос замер на устах. Каюта и все, что в ней было, каким-то образом накренилось. Миранда успела только поймать бесценный том, когда он стал съезжать со стола на пол.

— Что это было?

Дон Луис вместо ответа бросился к двери и открыл ее. Проход был забит матросами, которые спешили к люку. Шум и суматоха ворвались и в каюту. Дон Луис тут же захлопнул дверь и навалился на нее. Он тяжело дышал.

— Что там такое, дон Луис? С вами все в порядке? — Миранда все еще прижимала к груди «Начала» Ньютона. Тут раздался еще один взрыв, и она упала на скамейку.

— На нас напали, — испанец достал надушенный платок и вытер со лба пот.

— Напали? Кто мог это сделать?

— Пираты! — Дон Луис с трудом отошел от двери. — Как ни плохо я понимаю английский, это слово я знаю.

— Пираты? — почти прошептала Миранда. Да конечно, она знала о подобных вещах. Но они были так далеки от ее размеренной, заполненной наукой жизни, что ей даже в голову не приходило, что она может с этим столкнуться. Что должен делать человек при встрече с пиратами?

— Я не должен был везти тебя сюда, — печально проговорил дон Луис.

— Это было мое решение, — напомнила Миранда. Она напряженно ждала еще одного залпа, но было тихо, и она промолвила: — Может они передумали?

Но тут судно еще раз накренилось, и Миранда поняла, как наивно прозвучали ее слова.

— Я думаю, что они берут нас на абордаж, — глаза дона Луиса метнулись к Миранде. — Ты должна спрятаться.

Точно. Спрятаться. Вот оно решение. Девушка повернулась, ее тяжелые юбки взметнулись от резкого движения.

— Куда?

Каюта дона Луиса была такой маленькой! Кроме того, она была набита доверху ящиками с книгами и оборудованием. Не было никакой возможности протиснуться между ними и переборкой.

В этот момент их внимание было привлечено эхом громких шагов, быстро приближающихся к каюте. Дон Луис, высоко взмахнув рукой, вытащил саблю из ножен, висевших на его необъятной талии.

— Я поклялся твоему дедушке защищать тебя, пока жив, — провозгласил он, и тут дверь распахнулась настежь.

Миранда приготовилась было звать на помощь, но крик замер на ее устах. Удивление ее было так велико, что даже страх рассеялся. Кровь отхлынула от ее лица, а ногти вонзились в кожаный переплет «Начал».

Пират был таким огромным! Он почти согнулся пополам, когда входил в каюту. Теперь он стоял у двери, широко расставив ноги в больших сапожищах. Его короткие черные штаны облегали мощные ноги. Широкую грудь обтягивал короткий кожаный жилет, а сильные мускулистые руки были обнажены. Легкие волосы разметал ветер, а взгляд был тяжелым и страшным. Миранда еще никогда в жизни не видела такого большого и грозного человека, она даже не могла представить, что такие существуют. Пират, похоже, ее даже не заметил. Его внимание было целиком обращено на дона Луиса. Миранда поняла, что рост и размеры пирата тоже произвели впечатление на испанца. Дон Луис непроизвольно сглотнул слюну, его подбородок дрожал, когда он поднял свою саблю. Это движение сразу заставило девушку прийти в себя, и крик, который она подавила, теперь вырвался истошным, пронзительным воплем. Звук привлек внимание пирата, казалось, он только сейчас ее заметил. Пират посмотрел на нее таким тяжелым взглядом, что она замолчала.

Он пристально смотрел на Миранду, и ей ничего не оставалось делать, как тоже уставиться на него. Девушке показалось, что прошло несколько минут, но тут она обернулась, скорее почувствовав, чем услышав, какое-то движение рядом с собой. Сначала она не могла поверить в то, что случилось через несколько секунд. Ни один человек будучи в здравом уме не решился бы воевать с этим пиратом. Никто, кроме того, который обещал защищать ее, пока жив.

Дон Луис сделал выпад, пытаясь воспроизвести когда-то грозные приемы далекой теперь молодости. Но годы и сладкое взяли свое, и атака не получилась. Хотя испанец метил в сердце, ему удалось слегка задеть руку пирата. Тоненькая красная царапина появилась на загорелой коже.

— Ух черт! — Джек сделал ложный выпад в сторону, но наскочил на женщину. Он едва оправился от разочарования, что этот коротышка-испанец не де Сеговия. А этот дурачок вздумал атаковать! Теперь все чего он хотел, это выбраться отсюда. Но маленький испанец что-то кричал, и, хотя Джек пытался забыть испанский, который он выучил в плену, он все-таки понял такие слова, как «убить» и «ублюдок». Джек попытался взмахнуть руками, но практически от боли не смог этого сделать. Опустив глаза, он увидел, как кровь струйкой бежит по предплечью. Джек опять чертыхнулся и отпрянул назад: старик снова бросился вперед со своей саблей. На этот раз он избежал стали, но ударился головой о низкую переборку. Боже, как он ненавидел этих испанцев! Джек с трудом поборол себя, чтобы не выхватить пистолет из-за пояса, но вместо этого снова слегка отступил назад и, сосредоточившись, обрушил на этого зануду мощь своего кулака. Сабля с глухим стуком упала, за ней осел на пол и ее владелец.

Носком сапога Джек оттолкнул подальше саблю старинного образца и хотел помочь своему противнику встать, когда услышал за спиной чьи-то возмущенные слова, вернее, целую речь на испанском языке, и тут же вслед за этим почувствовал сталь, правда теперь уже на другой руке.

— Кровь Христова! — Джек так резко повернулся, что женщине пришлось отскочить назад, но при этом она не выпустила саблю, которую подобрала на полу. Было видно, что она напугана. Темные глаза ее были широко распахнуты, но клинок она направляла ему в грудь. В отличие от отца, или кем там ей приходился старик, она не собиралась нападать. Джек шагнул вперед. Миранда попятилась, руки ее дрожали от тяжести оружия. Как хорошо было бы бросить его и бежать. Но пират поймает ее. И если даже и не поймает, то она не может оставить дона Луиса наедине с этим монстром.

Пират пристально рассматривал ее, скрестив могучие руки на груди. Кровь струилась из ран, которые ему нанесли дон Луис и она, но он, казалось, даже не замечал этого. Он смотрел и смотрел на нее. У него были глаза цвета самого глубокого моря.

Вдруг пират стремительно передвинулся вправо. Тихонько вскрикнув от неожиданности, Миранда попыталась повторить его движение своей саблей, но, до того как она поняла свою ошибку, он отклонился назад, резко поднырнул под клинок и выбил его. Миранда взвизгнула, пират придвинулся к ней, явно собираясь поймать. В отчаянном стремлении избежать его объятий Миранда охнула и рванулась в сторону, но нога ее запуталась в юбках, и девушка упала. Пират, который уже было схватил ее, тоже потерял равновесие и рухнул за ней на пол.

Миранде показалось, что тяжесть его массивного тела выдавила воздух из ее легких. Она пыталась вздохнуть и не могла, попыталась пошевелиться, ей и этого не удалось сделать. Под ней было неподатливое дерево, сверху столь же неумолимая тяжесть. Итак, она сейчас примет смерть.

Миранда попыталась напомнить себе, что тело это только мускулы и кости, что явление смерти можно объяснить научно, поэтому бояться совершенно нечего. Но это не помогло. Она сейчас должна умереть — она пригвождена пиратом к полу, — а она этого совершенно не хочет.

Затем неожиданно тяжесть шевельнулась, и Миранда судорожно вздохнула и усиленно заморгала, чтобы скрыть слезы облегчения. В конце концов, она, кажется, не будет раздавлена и еще поживет. Но пират…

Девушка сдула с лица растрепавшиеся пряди черных волос и посмотрела на него. А он разглядывал ее в ответ. Солнце отражалось от золотой серьги в его левом ухе. Пока он наблюдал за ней, раздражение на его лице сменялось другим, куда менее приятным для нее чувством. Его, оказывается, все это забавляет! Как он смеет насмехаться над ней! Если он хочет убить ее, то, разумеется, она ничего не сможет сделать, но она не будет терпеть, когда над ней издеваются!

Гнев охватил девушку. У Миранды был ровный, спокойный характер: ее дедушка даже говорил, будто она не замечает того, что происходит вокруг нее. Правда, он добавлял при этом, что если все-таки долго сдерживаемый темперамент прорывается наружу, то он мстит за то, что так долго был подавлен. Сейчас был как раз такой случай.

— Убирайся, чудовище.

— Никогда не понимал по-испански, — ответил Джек не шелохнувшись. На самом деле, конечно, он уловил слово «чудовище». Да, действительно, оно присутствовало в ее яркой речи, на сей раз она говорила на языке, с которым у него не было трудностей.

— Так-то лучше. Маленькая испанская герцогиня владеет языком короля. Отлично, — Джек не смог сдержать улыбки.

— Естественно. Убирайся. Миранда скрипнула зубами и стала колотить кулачками в его грудь. Кожа его была гладкой и теплой. Он даже не пошевелился. Наоборот, устроился поудобней. Девушка все-таки попыталась освободиться, но вскоре, услышав его смешок, замерла, хотя по инерции еще упиралась руками в его грудь.

— Как мне ни нравятся твои объятия, должен заметить, что вряд ли ты так от меня избавишься.

— Ох, — с негодованием выдохнула Миранда. Она не помнила, чтобы когда-нибудь была так сердита, так переполнена бессильной яростью. Поведение этого пирата нельзя было объяснить ни с точки зрения науки, ни с точки зрения логики, если честно, то ни с какой точки зрения. И это ей совсем не нравилось.

А глаза у нее, оказывается, совсем не коричневые, а удивительно синие, темно-синие. Джек так и не понял, почему он вообще обратил внимание на это, разве что потому, что сначала ему так показалось. Они просто такие большие и темные. Она пристально смотрит на него, и во взгляде столько бессильного гнева, что он был искренне позабавлен. Она должна была бы быть напуганной. Он-то не хотел делать ей больно, но она этого не знала. У Джека была определенная репутация. Страх заставлял его жертвы сдаваться без боя. Ему это нравилось, так как вело к наименьшему кровопролитию. Но если бы капитаны кораблей позаимствовали бы у этой чертовки ее бойцовский дух, они сражались бы до последней капли крови. Он посмотрел на свои раны. Да, крови было бы больше.

— А знаешь ли ты, кто я такой, моя маленькая испанская герцогиня? — Пожалуй, стоит попугать девчонку.

— Я… не… испанская… герцогиня. — Миранда опять попыталась высвободиться, затем хрипло сказала: — И мне абсолютно наплевать, кто ты такой.

— Может статься, напрасно.

Она была такая мягкая и нежная, что Джек почувствовал прилив желания и понял, что, пожалуй, лучше и правда встать и убраться восвояси, тем более что де Сеговии здесь нет. Но дьявол шепнул ему, чтобы он побыл еще немного.

— У вас тут все в порядке, капитан?

Джек повернул голову и увидел в дверях Фина. Его пистолет был направлен на испанца, который медленно поднимался с полу, но глаза были прикованы к Джеку и женщине под ним.

— Простите, я не хотел ничему помешать. Думал, нужна помощь, — ухмылка Фина была такой широкой, что обнаружилось отсутствие во рту целых трех зубов, — я должен был сам догадаться, что здесь лишний.

Джек сердито сверкнул глазами в сторону своего рулевого и резко поднялся. Миранда встала сама, сделав вид, что не видит протянутой ей руки. Она сразу поспешила к старому гранду. Джек наблюдал, как она усаживает его в кресло, ласково гладит по щеке, поправляет парик. Затем она повернулась к пиратам с высоко поднятой головой и гордо сказала:

— Делайте то, за чем пришли, но делайте это быстро.

У Джека брови поднялись вверх от удивления. Она ему приказывает! Ему! У нее был такой вид, как будто она готова к худшему. Внезапно Джек представил себе, что мог бы схватить ее, перекинуть через плечо и унести на борт «Морского ястреба». Но он быстро прогнал это видение. Он может быть пиратом, но он не может насильно похищать женщин. Черт, да ему это и ни к чему. Кроме того, эта-то ему зачем? Одета она без всякого вкуса, прически нет, все что нужно, не очень-то круглое, вернее, не такое, чтобы возбуждать. Однако, похоже, они не могли оторвать друг от друга глаз.

— Что мы будем с ними делать, капитан?

— Что? — На лице Фина было такое выражение, которое ясно говорило Джеку, что его рулевой понимает его трудности, поэтому он снова, уже жестче повторил: — Что?

Фин не обиделся. Годы научили его, что капитан отходчив, гнев его быстро проходит, если только он не обращен против испанцев. Их Джек преследовал без устали и беспощадно.

— Капитан, я тут поговорил с капитаном этой посудины. Он поклялся, что это — единственный испанец у него на борту. — Фин ласково погладил дуло своего пистолета. — Почему-то я думаю, что он сказал правду. — Жестом он показал на дона Луиса. — Это же не тот?

— Нет, — Джек повернулся к двери, и Фин буквально рот открыл от удивления.

— Проклятье, капитан, что это с тобой? Ты весь исколот как рождественский гусь.

Посмотрев на руки, Джек хмыкнул, мотнув головой в сторону Миранды:

— Да эти двое решили подраться немного.

— Вот наказание, никогда не видел у тебя ничего, кроме царапин.

— У меня и сейчас царапины, — подчеркнул Джек, хотя руки сильно болели, он не хотел при женщине в этом признаваться.

— Как скажешь, капитан. Что ты хочешь, чтобы я сделал с этими испанцами?

— Ничего, — Джек как раз обернулся на вопрос Фина и увидел, как блеснули глаза женщины.

— Ничего? Совсем ничего?

— Ни с ними, ни с кораблем.

— Но, капитан…

— Мы уходим, мистер Шарп. Соберите людей. То, что капитан назвал его мистером Шарпом, показывало, что он говорит абсолютно серьезно. Но это не остановило Фина.

— Команде это совсем не понравится, капитан. Мы честно заработали это корыто. Тут есть чем поживиться, зуб даю. — Глаза Фина забегали по каюте. — Только посмотри на ящики. Может, там золото, бриллианты.

— Не смейте ничего трогать.

В мгновение ока Миранда оказалась у сундука и стала над ним с таким видом, будто готова была отдать за него жизнь.

На самом деле Джек уже хотел и уйти из каюты, и покинуть судно, невзирая на то, что скажет Фин или хоть вся команда целиком. Но глядя на то, как она закудахтала над своими коробами, он решил узнать, в чем дело, любопытство его разгорелось. Он сложил руки на груди и спросил:

—Что там?

Она задрала свой подбородок еще выше:

— Ничего, что бы вы могли понять.

Она не сказала «ничего ценного» или «ничего, что вам нужно», а именно «что бы вы могли понять». Женщина сошла с ума: так с ним разговаривать! Джеку опять явилось видение: он хватает ее, но на этот раз бросает за борт. Он отогнал эти мысли и заговорил. На этот раз каюта наполнилась раскатами его громового голоса:

— Я спросил, что в ящиках? Вот в этом? — Джек указал на ящик, который она закрывала своим телом.

Кровь отхлынула от ее лица, и Джек с трудом подавил довольную улыбку. Наконец-то он ее напугал. Однако дальнейшие слова заставили его нахмуриться.

— Это микроскоп Левенгука[3] .

На какое-то мгновение ему показалось, что она вновь перешла на испанский, но он быстро понял, что слово «это» он понял, а слово «микроскоп» показалось ему знакомым. Конечно, он не знал, что это. Обучать его чему бы то ни было никогда не входило в планы де Сеговии.

— Для изучения простейших существ, — добавила Миранда, как будто прочитав его мысли.

Джек перевел глаза с деревянного ящика на лицо женщины, и встретился взглядом с ее темно-синими глазами.

— Ах вот что, — сказал он, хотя ничего не понял. Джек стиснул зубы и вдруг, неожиданно для себя, спросил:

— А где они, эти простейшие?

Вероятно, она говорит о каких-то животных, о которых он никогда не слышал. Может, в джунглях или еще где.

— Они всюду, в реке, в океане, даже в воде, которую вы пьете.

— Черт побери, о чем она? — воскликнул Фин. — У нас есть, конечно, червяки в сухарях, но я бы никогда не стал пить ничего, ни с какими существами. Я бы увидел и выплеснул их.

Несмотря на то положение, в котором она находилась, Миранда рассмеялась. Маленький пират так ужаснулся тому, что пьет воду с какими-то неведомыми существами, что она решила ему объяснить:

— Да нет, вы не понимаете. Мы не можем увидеть простейших.

— Тогда откуда известно, что они там есть? «Прекрасный вопрос», — подумал Джек, обменявшись взглядом со своим первым помощником.

— Дайте мне объяснить. Вы не можете их увидеть невооруженным глазом. Но если у вас есть один из микроскопов Левенгука, вы сможете сами во всем убедиться. Левенгук берет линзы, обтачивает их…

— Хватит!

Рев Джека озадачил Фина и женщину, а старик подскочил в кресле. Но он добился своего: привлек их внимание. Это было просто смешно. Она читала им лекцию, как когда-то его учитель в Шотландии, а Фин, открыв рот, слушал ее. Дьявол ее побери, они — пираты, и здесь не за тем, чтобы слушать всякую ерунду о невидимых существах.

— Фин, поднимись на палубу, собери людей и учти, я не потерплю никакого грабежа!

— Но, капитан, может, мы возьмем эту штуковину — микроскоп, я бы хотел сам посмотреть, что там есть в воде.

— Нет! — Джек несколько раз глубоко вздохнул, но это не рассеяло его гнев. — Мы ничего не будем здесь брать. И ради Бога, Фин, да нет никаких таких существ.

— Они есть! Их очень четко видно в…

Выразительный и властный взгляд большого пирата заставил ее замолчать. И действительно, что это она? Она же не собирается просвещать шайку морских разбойников. Тем более она не хочет, чтобы они украли у нее микроскоп.

К большому облегчению Миранды, они и правда собрались уходить и оставить ее, ее вещи и дона Луиса в покое. Миранда смотрела им вслед. Сначала маленький и грязный, потом большой пират — капитан. Их глаза встретились, и ей показалось, что его взгляд смягчился перед тем, как он захлопнул дверь.

Пока Миранда разговаривала с пиратами, она твердо держалась на ногах, но, как только дверь за ними закрылась, колени ее подкосились, и она вынуждена была опереться о ящик, который так мужественно только что защищала.

— Боже мой! — дон Луис еще глубже откинулся в кресло. — Я был уверен, что они убьют нас.

— Да, — согласилась Миранда, — я сама этого боялась.

— И не без оснований. Когда я увидел, что этот варвар сделал с тобой, сшиб с ног… Ты бледная как привидение.

— Да, — ответила девушка со слабой улыбкой, которая должна была подкрепить ее ответ. — А вы не пострадали?

— Нет! — Дон Луис выпрямился, насколько ему позволяла его комплекция, поправил парик и расправил жабо. — Двух флибустьеров недостаточно, чтобы справиться со мной.

На сей раз Миранда легко, без усилий, улыбнулась, увидев, что к дону Луису вернулись его самодовольство и уверенность в себе. Она отошла от сундука и подняла с пола свои дорогие «Начала», подумав, что Ньютон, дон Луис и она удачно прошли через это испытание. Миранда уселась за стол, ее почтенный друг наклонился и ободряюще ее похлопал.

— Сейчас я схожу на палубу и узнаю подробности. Я думаю, что мы должны обо всем этом забыть.

— Совершенно с вами согласна, дон Луис. Миранда осторожно открыла «Начала». Мудрые ясные слова, растолковывавшие законы движения, успокоили ее. Ньютон объяснял, какого рода притяжение существует между Землей и ее спутником. Девушка закрыла глаза и попыталась сосредоточиться на законе всеобщего тяготения. Но это ей не удалось. Огромный пират с золотыми волосами стоял перед ее мысленным взором. Надо сказать, что на какое-то мгновение, когда они лежали там, на полу, она почувствовала, что между ними есть какое-то почти неуловимое «тяготение». Миранда была так потрясена собственными мыслями, что даже закашлялась. Что, кроме презрения, она могла испытывать к пирату? Он был груб и отвратителен. Высокомерный невежда. Это просто не имело никакого смысла, не допускало никакого логического истолкования.

Таким образом, этого и не было. Довольная, что она разрешила свою задачу, Миранда окончательно выбросила пирата из головы и сосредоточилась на притяжении, которое могла объяснить и понять: на законе всемирного тяготения.

Глава 2

— Ну что, все, как ты ожидала?

Дон Луис подошел с этими словами к Миранде, которая стояла на палубе и наблюдала за тем, как их корабль приближается к Чарлз-Тауну.

Обернувшись, Миранда пожала плечами и откинула с лица прядь волос, совершенно растрепавшихся от ветра.

— Не совсем.

Ее взор вернулся к видневшемуся берегу, и девушка легко перешла на родной язык своего спутника.

— Но, пожалуй, я и не знала, чего мне ожидать.

Подняв руку, она заслонила глаза от нестерпимого блеска моря, переливавшегося в лучах восходящего солнца. Свежий бриз наполнил паруса корабля, спешившего в гавань.

— Я читала отчеты Сандфорда о его путешествиях, и отец мне несколько раз писал о Чарлз-Тауне, — Миранда помедлила и, крепче схватившись за поручни, продолжала: — Что, если отец не хочет, чтобы я к нему приезжала? Наверное, мне следовало дождаться ответа на свое письмо.

— Глупости. Он будет счастлив встретиться с тобой. А город, посмотри, не такой уж и маленький! Вон шпиль церкви. Там, где церковь пускает свои корни, цивилизация процветает.

Миранда рассмеялась над его попыткой ободрить ее. Дон Луис не мог понять, какие чувства она испытывает сейчас. Он, очевидно, приписывал ее смутное настроение тому, что она обеспокоена теми условиями, в которых будет жить в Новом Свете. Кроме того, он, по всей видимости, раздумывал насчет того, шпиль какой именно церкви они только что видели.

Дон Луис был преданнейшим католиком. И хотя население Каролины во многом исповедовало взгляды Джона Локка на религиозную терпимость, Миранда весьма сомневалась, чтобы в Чарлз-Тауне была католическая церковь. Сейчас Испания и Англия — союзники в войне с Францией, но отношения между ними остаются, мягко говоря, натянутыми. Именно поэтому дружба дона Луиса с ее дедушкой была таким необычным и редким явлением.

— Как бы мне хотелось, чтобы вы остались здесь, со мной, — произнесла Миранда, с нежностью взяв старика за руку.

— Тебе будет очень хорошо с отцом.

— Но…

— Мы будем обмениваться письмами, я буду сообщать тебе о своих наблюдениях над звездами, а ты…

— …буду наблюдать в микроскоп простейших, — закончила за него Миранда улыбаясь. — Я буду изучать здесь растительный мир. Посмотрите на те странные деревья. — Лицо Миранды просветлело при взгляде на темно-зеленые пальмы вокруг городской стены. — Я буду описывать все свои находки.

—А я буду посылать их в Королевское общество[4] . — Дон Луис покачал головой. — Как жаль, что ты не можешь сама стать его членом просто потому, что ты — женщина.

Миранда пожала плечами.

— Может, когда-нибудь это и случится, а сейчас я буду учиться всему, чему смогу. Отсюда слишком далеко и до Англии, и до Королевского общества.

Именно сейчас ей было не до этих августейших особ. Она преодолела более трех тысяч миль, чтобы встретиться с отцом, которого почти не помнит. Он уехал в Новый Свет, когда она была совсем крошкой. Быть может, отец вообще не хочет ее видеть. Что, если он неслучайно оставил их с матерью в Старом Свете?

Внизу слышались команды, матросы суетились, готовясь причалить и убирая паруса.

— О пожалуйста, будьте осторожны. Внутри чрезвычайно ценный микроскоп, линзы были выточены самим Левенгуком.

Матрос посмотрел на нее с таким видом, как будто она говорила на иностранном языке, хотя она была уверена, что произнесла просьбу на английском. Он, кажется, рассердился, но ей показалось, что он осторожно поставил коробку на свое коричневое плечо. Девушка шла за ним по пятам по сходням, только на минутку остановившись, чтобы привыкнуть к земле. На причале было много народу, Миранда еле провела матроса через толпу к коляске, которую наняла. Дон Луис стоял, прячась от солнца, под сенью огромного дерева. Он обмахивался своим кружевным платком в тщетной надежде глотнуть свежего воздуха или хотя бы отогнать насекомых.

— Жарко, — посочувствовала ему Миранда, когда ее микроскоп был в целости и сохранности донесен до экипажа, а матрос отправился за остальным багажом. Она ненадолго остановилась под тенистым деревом.

— Вы думаете здесь всегда так? — Девушка вздохнула, вспомнив свой маленький садик в Эссексе. Прозрачный и прохладный ручей, небольшая рощица и гладкий как стекло небольшой пруд. Пруд, полный крошечных простейших существ, видимых только под микроскопом.

Миранда огляделась и сразу заметила небольшой водоем, заросший болотной травой. Мысль о том, что она может исследовать под микроскопом капельку этой воды, вернула ее глазам блеск. Она снова пошла к кораблю, на этот раз более уверенной походкой, несмотря на то, что ей было ужасно жарко и неудобно в тесном корсете. Погруженная в свои мысли, она не заметила капитана корабля, на котором она добралась из Европы сюда, пока тот не окликнул ее по имени.

— Вот госпожа Чадвик.

Миранда повернулась, услышав свое имя, но ее внимание было сразу поглощено человеком, который стоял рядом с ним и смотрел на нее такими же, как у нее, синими глазами. Она будто приросла к месту.

— Миранда?

Человек подошел ближе. Он слегка нагнулся, и девушка отметила про себя, какой он высокий и крепкий. Ведь для женщины она была достаточно высокого роста. Он был очень загорелым, черты лица, по сравнению с лицом на фарфоровой миниатюре, приколотой к ее платью, были гораздо определеннее и мужественнее. Он явно был не в своей тарелке.

— Да, это я, — Миранда стиснула руки и подумала, заметил ли отец, как сильно дрожит ее голос. Она ничего не боялась, пока добиралась сюда, пересекала океан. Даже столкновение с пиратом не вызвало столько волнений, сколько эта встреча. Она гадала, как же все-таки отец относится к ней.

Дедушка не раз рассказывал ей о том, как она и ее мать переехали к нему жить. О том, как ее отец покинул Англию после казни Карла I. Он был убежденный роялист и истинный искатель приключений и в поисках лучшей жизни для себя и своей молодой семьи уехал на Барбадос. Потом хотел послать за женой и маленькой дочерью, но мать Миранды умерла. Вскоре Генри Чадвик оставил перенаселенный сахарный остров и переехал в Каролину, быть может навсегда отказавшись от мысли послать за дочерью.

Миранда чуть не задохнулась от волнения и незаметно вытерла руки о юбку. Сквозь ресницы она видела, что отец рассматривает ее так же пристально, как она изучает простейших под микроскопом.

— Но… но как же это? Что ты здесь делаешь? Как это получилось?

Генри был известен в Чарлз-Тауне как большой любитель поговорить, но сейчас он почти заикался.

— Дедушка умер, — выпалила Миранда, затем отвела глаза в сторону пыльной улицы. — Я могу вернуться в Англию, если тебе так будет лучше.

Девушка прикусила нижнюю губу. Провести еще два месяца в душной и тесной каюте не так тяжело, как видеть, что твой отец отказывается от тебя. Именно так она себя чувствовала, видя, как он стоит и просто смотрит на нее. Быть может, дедушка был не прав тогда, много лет назад, когда отвечал на ее вопросы о причинах отъезда Генри? Он сказал тогда:

— Твой отец любит тебя, но он не мог остаться в Англии и в то же время был уверен, что Каролина не лучшее место для маленького ребенка. Особенно, когда твоя мать умерла.

Миранда поверила ему от всей души, ведь ей так хотелось, чтобы это было правдой. Проходили годы, отец почти никогда не писал, она обвиняла в этом те ужасные условия, в которых он оказался. В конце концов, дедушка же сказал ей, что отец любит ее. Но теперь она стояла на совершенно чужой земле. Ее единственный друг здесь — испанец, вряд ли ему окажут лучший прием. Миранда вспомнила теперь, как далек был дедушка от реальной жизни, он был не способен разобраться в человеческих чувствах. Его это совсем не занимало. Он вечно корпел над каким-нибудь очередным научным опытом.

Но тут могучие руки обняли Миранду, отец крепко прижал ее к своей груди.

— Никогда не думал, что увижу тебя снова, — шепнул он ей на ухо. — Как ты похожа на свою мать.

Столь же неожиданно как и обняли, ее поставили на место, обратно на пыльную дорогу. Отец улыбался ей, она тоже улыбалась в ответ, на сердце стало так легко, как когда-то, когда дедушка был жив.

— Идем, нам надо добраться домой, сесть и поговорить. Тебе не следует находиться так долго на солнце.

Генри обнял ее за плечи и повел с пристани.

— Подожди минуточку. Мои вещи и… — Миранда повернулась к своей коляске.

— Амос о них позаботится.

— Но там что-нибудь разобьется!

— Не беспокойся. Я еще не такой дикарь, чтобы забыть, как вы, женщины, любите свои безделушки. Миранда даже остановилась от возмущения.

— Никакие это не безделушки. Я привезла с собой микроскоп, и, хотя он очень хрупкий, я уберегла его от волн и пиратов.

— Пиратов?!

— Да, пиратов! — Миранда просияла, увидев, как беспокоится за нее отец. Но она не хотела ненужных страхов. — Они отвратительные создания, но тебе не о чем волноваться. Они не тронули мой микроскоп.

Генри потряс немного головой, пытаясь упорядочить мысли. Он совершенно не понял, о чем она говорит, кроме того, что она рисковала жизнью, чтобы добраться до него.

— С тобой все в порядке? Пираты тебя не тронули?

— Нет… ну, один из них… уронил меня, если так можно выразиться, но мы прогнали его.

— Мы?

— О, как я могла забыть!

Миранда немедленно повернулась и побежала обратно, к дону Луису. Схватив его за руку, она потянула его к отцу.

— Я так была взбудоражена нашей встречей, что… — Миранда широко развела руками. — Вот человек, который помог мне избавиться от чудовищной опасности, спас меня от пирата. Отец, это — дон Луис де Мансера.

Миранда повернулась к испанцу и представила ему своего отца на его родном языке. Когда она оглянулась на отца, то увидела, что доброжелательная улыбка растаяла, а глаза, минуту назад излучавшие радость, были холодны как лед.

— Он — испанец!

Оглянувшись вокруг, девушка увидела, что тон отца и то, что он сказал, привлекло внимание окружающих, и они даже подошли поближе. Миранда тогда сделала шаг назад, к дону Луису, взяла его за рукав и сказала:

— Дон Луис — мой друг.

— Миранда, здесь, в Каролине, от испанцев нам одни неприятности. Я не понимаю…

— Уверяю тебя, что дон Луис не собирается причинять неприятности ни тебе, ни Каролине.

— Да, но…

— Он — мой друг, папа. Он был другом дедушки. И сопровождал меня сюда. Защитил меня от пирата.

Генри застыл на минуту, затем, пожав плечами, поклонился гостю.

— Ну хорошо, надеюсь, Джек об этом не узнает. Генри всегда быстро ориентировался в обстановке, он знал, когда он побеждает, а когда проигрывает. И он сразу понял, что ошибся, когда дочь спросила его:

—Что ты хочешь сказать? Кто такой Джек?

— Неважно, — Генри снова взял руки дочери в свои, — твоему другу в моем доме окажут наилучший прием.

— Спасибо, папа, — Миранда осторожно перевела приветствие своего отца дону Луису, умолчав обо всем том, что могло задеть гордость ее друга.

Дон Луис пробыл в Чарлз-Тауне недолго. Через неделю судно было разгружено и в свою очередь наполнено рисом. Дон Луис хотел как можно скорее попасть в Сан-Августин. Он хотел продолжить свои наблюдения над Юпитером, теперь уже в Новом Свете, и сравнить их с теми, которые он сделал в Мадриде.

К тому времени когда дон Луис уезжал, Миранда уже не могла и припомнить, почему она сомневалась в любви отца.

Генри все делал для своей дочери. Ее комната наверху его дома на Трэдд-стрит была великолепно обставлена. Он принес ей со своего склада легкие шелка и прекрасное белье, заказал дочери, хотя она и протестовала, новый гардероб, более подходящий для жаркого климата. Генри также щедро уделял ей свое время. Он и Миранда часами сидели на веранде, наслаждаясь прохладным бризом, и беседовали.

— Нам надо все наверстать, — говорил Генри, — ты должна мне все рассказать о твоей жизни в Англии.

И она рассказывала. Он слушал внимательно, хотя Миранда подозревала, что он не все понимает из ее речей. Но тем не менее она подробно говорила ему о тех опытах, которые они проводили вместе с дедушкой. Однажды Генри откинулся на стуле и, скрестив руки на животе, задал наконец вопрос, долго его терзавший.

— Ну а как же общество? Твой дедушка был графом. Он представил тебя ко двору?

— Нет, а зачем? Мы жили тихо и спокойно, в сельской местности, дедушка ездил иногда в Лондон на заседания Королевского общества, — Миранда улыбнулась, заметив недовольное выражение лица отца. — У нас бывали гости: Исаак Ньютон, Неемия Грю[5] , ботаник…

— А балы? Вечеринки?

— Да нет. С какой стати? — Миранда пожала плечами, похоже, отец был недоволен.

Генри вскочил со стула, отбросил его в сторону, прошелся по веранде и облокотился на один из белых столбиков, поддерживающих крышу.

— Я оставил тебя в Англии, потому что был уверен, что твой дедушка способен лучше воспитать тебя, чем я, — покачав головой, он взглянул на Миранду. — Разумеется, я знал о его увлечениях, но мне и в голову не приходило, что он сделает это и твоей жизнью.

— Но изучение наук — самое захватывающее занятие на земле, — глаза Миранды сияли, она рассеянно отбросила прядь волос со лба. — Еще столько всего впереди, хотя науке известно уже очень многое, больше, чем ты можешь себе представить, но поле деятельности так широко…

— А замужество?

— При чем тут замужество? — Руки Миранды бессильно упали на колени.

— Разве ты не хочешь замуж? Не хочешь детей?

— Ну да, я думаю, что да, — Миранда наклонила набок голову. — Я никогда об этом не думала.

— Никогда об этом не думала! — Генри качался на каблуках, мысленно проклиная старого дурака, который ее воспитал, и себя за то, что это допустил. Один взгляд в широко распахнутые глаза Миранды сказал ему, что она не находит ничего странного в том, что человек может не думать о замужестве.

Все эти годы, с тех пор как он уехал, Генри представлял себе дочь в Англии, веселящуюся на балах, окруженную толпой поклонников. А вместо этого она сидела скрючившись над микроскопом, обсуждая Бог знает что, черт знает с кем.

Его дорогая, так рано ушедшая жена пришла бы в ужас, если бы узнала. Единственный раз в жизни Генри был рад, что она не дожила до этого дня. Благодаря Богу Миранда добралась до него, пока еще не поздно. Генри мягко взял ее за руку.

— Не волнуйся, у такой хорошенькой, как ты, будет в Каролине целая толпа женихов.

Миранда не была уверена, что ей нужна толпа женихов, но она с удивлением услышала, что отец считает ее хорошенькой. Может быть, он просто снисходителен, как все родители? Совершенно точно, что ни один человек раньше не говорил ей, что у нее привлекательная наружность. Она, конечно, сама понимала, что у нее правильные черты лица, а кожа — чистая, что она не безобразна. Но и только. Дедушка всегда хвалил ее способности, умение логически мыслить, он никогда и никому не льстил. Но хорошенькая? Миранда решила, что надо будет выделить какое-то время вечером и поизучать самое себя в зеркале, в своей комнате.

Интересно, она показалась хорошенькой пирату? Миранда никак не могла объяснить себе, как ей пришла в голову эта мысль. Неожиданно, просто возникла, и все. Надо признаться, что в самые неподходящие минуты она вдруг его вспоминала. Миранда встряхнула головой, пытаясь избавиться от непрошеного образа.

— Что случилось? Ты чем-то расстроена? Девушка посмотрела на встревоженного отца и сказала:

— Ничего особенного.

Генри взял стул и поставил его поближе к дочери.

— Что-то не верится. Ты внезапно помрачнела. Тебя беспокоит мысль о замужестве?

— Нет, по крайней мере я так не думаю. Кстати, об этом тоже надо подумать, когда будет время.

— Тогда в чем дело?

— Я вспомнила о пирате, — честно призналась Миранда, потом спохватилась, что не надо было этого говорить. Что бы, интересно, сказал отец, если бы узнал, как часто этот варвар вторгается в ее мысли? Она поторопилась добавить:

— Как ты думаешь, что заставляет людей заниматься этим отвратительным промыслом?

— Алчность, я полагаю, — Генри отвернулся и посмотрел на гладь залива, искренне сожалея, что ему так хорошо известен ответ на этот вопрос. — Мне так жаль, что тебе довелось все это перенести.

Генри ничего против пиратов не имел, но его преследовал образ его дочери с занесенным над ее головой кинжалом. Он никак не мог догадаться, кем же был этот разбойник. Генри знал практически всех флибустьеров, бороздящих эти воды, но никто из них не подходил под описание, которое дала ему Миранда. Он жалел, что не расспросил подробнее капитана корабля Миранды, а также о том, что в Чарлз-Тауне сейчас не было Джека.

Да, Джек точно бы узнал, кто посмел тронуть Миранду, и по-свойски занялся бы этим ублюдком. Но Джека не было, и было неизвестно, когда он может вернуться. Генри со вздохом откинулся на стуле и подумал, что надо бы собрать как можно больше сведений о нем.

— Расскажи-ка мне снова об этом пирате.

— Я же говорила тебе, папа, что вряд ли смогу точно рассказать. Я была очень испугана. — Миранда набрала в грудь воздуха и повторила все, что запомнила.

— Он был высокого роста, нет, огромного роста со злыми глазами и гадкой усмешкой, от которой человека просто воротит. Он угрожал взять мой микроскоп. Один из них, по крайней мере, чуть не взял, — закончила она и сложила руки на коленях. Очевидно, это последнее было самым страшным в глазах Миранды обвинением.

— Ты говорила, что капитан пиратов сшиб тебя с ног?

— Некоторым образом.

— Возможно, он пытался убить тебя?

— Раздавить, — поправила Миранда.

— Но ты не можешь больше ничего вспомнить о его внешности?

Миранда закрыла глаза, и тотчас же перед ее мысленным взором появился пират. Он усмехался своей вызывающей улыбкой, золотые волосы обрамляли бронзовое лицо. Настоящий дикарь. И очень красивый. Уму непостижимо, почему она об этом подумала. Это было совершенно нелогично. Глаза девушки открылись.

— Нет, папа, больше я ничего не могу сказать. — Девушка встала и пошла к двери. — Мне надо почитать перед обедом. Не думай об этих пиратах. Я уверена, что мы никогда их больше не увидим.

— Как хорошо снова вернуться домой, Фин. Джек стоял на юте, следя за тем, как судно причаливает в гавани Чарлз-Тауна.

— Да уж, капитан, уж точно, иногда хорошо бывает, — Финеас ухмыльнулся, — встряхнуть дамочек.

— Только встряхнуть? — Джек хихикнул. — Надеюсь, будешь осторожен? Иди лучше сразу в портовую таверну к нашим знакомым. Я не хочу повторения того, что было на Барбадосе.

— Ну капитан, я не виноват! Бабенка с ума по мне сходила.

— Во всяком случае так думал ее муж. Фин сморщил лицо:

— Мы же нашли выход? Или нет?

— Мы едва ноги унесли.

— Именно, ты же не будешь сейчас меня ругать, капитан?

— Да нет, черт подери, — Джек посмотрел на своего рулевого, — но я не хочу неприятностей в Чарлз-Тауне. Здесь сейчас королевский сборщик податей, у меня и так вот здесь побаливает от этих мыслей, — Джек потер шею для вящей наглядности. — Я не хочу болтаться на виселице на площади.

— Бог мой, капитан, ты слишком умен для этого.

— Умен или нет, а я хочу, чтобы судно разгрузили как можно скорее. Незачем сборщику ходить и вынюхивать вокруг.

— Ты прав, капитан. Он может удивиться тому, где это мы наторговали столько испанского золота и шелка.

Улыбка Джека обнажила ряд безукоризненно ровных белых зубов.

— Пожалуй, — Джек оттолкнулся от поручней и пошел к трапу. — Пойду повидаю Чадвика и расскажу, что мы ему привезли.

— Передавай привет.

— Обязательно, ваша милость, — Джек отвесил рулевому шутливый поклон и подмигнул, — а ты передавай привет девочкам, скажи, скоро буду, стереги для меня тех, кто посвежее.

Спустившись на причал, Джек вдохнул полной грудью запахи земли и олеандра, перемешанные с соленым воздухом океана. Это напомнило ему то далекое, самое первое путешествие в Каролину. Он прибыл сюда, когда ему было всего десять лет, и, хотя путешествие из Шотландии было очень утомительным, Джек прекрасно помнил радостное возбуждение, которое его тогда охватило.

— Новая земля. Новое начало, — сказал его отец, когда колонисты высадились в Порт-Ройяле, на юге от Чарлз-Тауна. Правда, новое начало обернулось трагическим концом, а новая земля обагрилась кровью семейства Блэкстоунов. Джек отогнал воспоминания и направился по Уолтер-стрит. К чему сожалеть о прошлом? Уже много лет назад он понял, что это не принесет ему ничего хорошего. Кроме того, был прекрасный день, он привез много товаров, стал еще богаче, и, если судить по тому приему, который ему оказывали жители Чарлз-Тауна, то здесь никого не волновало, как они ему достались.

Поворачивая на Трэдд-стрит, он с улыбкой ответил на приветствие одной почтенной горожанки. Воздух уже посвежел от легкого бриза, когда он постучал в дверь дома Генри Чадвика.

— О масса Джек, это вы?

— Ну а кто же еще? — Джек закружил по комнате служанку Генри Клоэ, затем, сжав в объятиях, приподнял старушку.

— Сейчас же поставьте меня на место, масса Джек. Сколько раз вам говорила, что не люблю этого.

Однако беззубая улыбка водворенной на прежнее место Клоэ говорила об обратном.

— Генри дома?

Джек пошел за черной служанкой.

— Да, сэр, и давно ждет вас.

— В чем дело?

Они с Генри были друзьями и вместе получали большие деньги, но Клоэ, видимо, говорила не о делах.

— Ох, я думаю, масса Генри сам все расскажет, — сказала она, тихонько постучав в дверь библиотеки.

Выражение лица Генри сразу подтвердило догадку Джека, что что-то произошло.

— Джек! — Генри вскочил с кожаного кресла, на котором сидел, затащил своего молодого гостя в комнату и плотно закрыл за ним дверь. Затем, повернувшись к Джеку, окинул его критическим взглядом: от тщательно расчесанных золотых волос до начищенных черных башмаков. Джек был в прекрасном темно-синем шелковом сюртуке. Видимо, Генри остался доволен, так как, повернувшись на каблуках, вздохнул и сказал:

— Надеюсь, она не заподозрит правды.

— Какой правды?

— То, что ты пират, мой мальчик, — Генри говорил приглушенным тоном, — хотя выглядишь приличным горожанином.

Джек от души рассмеялся, и смех гулко прозвучал в большой комнате, Генри тут же бросился к нему с увещеваниями:

— Тише-тише, она же может услышать тебя.

— Да кто меня услышит? Что здесь происходит? На кого бы я ни был похож, ты себя ведешь по-дурацки, Генри.

Все еще не успокоившись, Генри указал Джеку на стул, и сам придвинулся к нему поближе.

— Моя дочь здесь.

— Твоя дочь?

— Да, уверен, что рассказывал тебе о ней, — Генри пригнулся и говорил почти шепотом. — Она жила с отцом моей жены, лордом Вэйверли.

— А почему же она тогда здесь?

— Ее дедушка умер, — Генри сжал руки. — Я точно не знаю, почему она приехала, но она это сделала. Она думает, что я честный купец.

Джек нахмурился:

— Ты и есть купец.

— Я сказал «честный», Джек. Миранду воспитывали, — Генри замялся, подыскивая нужное слово, — в очень деликатных условиях. Она и не подозревает о жестокости жизни.

— Об алчности и скупости? — издевательски усмехнулся Джек.

— Я имел в виду такие вещи, как Билль о мореплавании и то, что колонии не способны ввозить даже самое необходимое, но и оно достается им по воровским ценам.

—Ах об этом!

— Побереги свой сарказм для другого раза, — Генри стал ходить перед камином, не в силах усидеть на месте. — Я очень серьезно тебя прошу.

— Это очевидно, — слова Джека снова вызвали гримасу на лице Генри, — Генри, сядь же наконец. Кровь Христова! О чем ты беспокоишься? — Теперь вскочил Джек. — Неужели ты думаешь, что я, знакомясь с твоей дочерью, первым делом скажу ей, что я тот самый Джентльмен Джек Блэкстоун, жуткий пират и бич семи морей?

— Ты не способен говорить тише? — снова цыкнул Генри. — Я просто не хочу, чтобы она знала.

— Хорошо, клянусь береговым братством, что с моих губ не сорвется ни слова о дележе добычи и о том, как мой корабль бороздит Испанский Мэйн[6] .

— Ты можешь не ерничать хотя бы сейчас?

Джек поднял руку с умоляющим видом и абсолютно серьезным тоном сказал:

— Подумай сам, вряд ли в моих интересах объявлять на каждом углу, что я вор и пират.

— Хорошо, — Генри со вздохом откинулся на стуле.

Джек, устроившись напротив, с удивлением спросил:

— Ты что, на самом деле думал, что я выдам тебя и себя?

— Разумеется нет, — Генри закрыл лицо руками, — все это потому, что я оставил Миранду, когда она была крошкой.

— Это было сделано из лучших побуждений.

— Да, но ей кажется, что я покинул их.

— Она сама тебе об этом сказала? Генри покачал головой:

— Нет, может моя нечистая совесть твердит мне, что она так чувствует.

— Генри, ты…

— Я не буду сейчас объяснять, почему я оставил ее на руках дедушки. Суть в том, что она — здесь, и я не хочу, чтобы она знала обо мне правду.

Джек помолчал немного, глядя на озабоченное, но решительное лицо друга, потом кивнул.

— От меня она ничего не узнает. Но я все-таки думаю, что ты слишком строг к себе.

— Ты не понимаешь. Миранда презирает пиратов. И не без оснований. На ее корабль напали.

— Она… пострадала? — Джек не знал, как еще можно спросить у отца, не случилось ли чего с молодой девушкой, находившейся в руках пиратов. Если бы в его руках! Тогда бы ни о чем подобном не могло быть и речи. Джек гордился своим галантным обращением со слабым полом. Он хоть и пират, но ни одна девица не отдала ему своей добродетели… если только сама этого не хотела.

— Нет, слава Богу. Из того, что она рассказывала, я понял, что ее спутник спас ее от… от того, что… Не хочу и думать, что могло произойти. И Миранда не любит об этом говорить.

— Это естественно.

— Прошу тебя помочь мне узнать, кто это сделал.

— И примерно наказать, — добавил Джек оживившись.

Теперь Генри был больше похож на себя.

— Может быть, — улыбнулся хозяин. — Трудность в том, что очень мало примет. Описание, которое дала мне Миранда, не подходит ни к кому, кого я знаю. Может быть, есть какие-то новые капитаны?

— Я ничего не слышал. Но меня не было в Карибском море две недели. Как он выглядит?

Выслушав Генри, Джек присвистнул и сказал ухмыляясь:

— Немного, прямо скажу. Огромный и жестокий! Но я все равно поспрашиваю. Не поверишь, как много знают девчонки в портовых притонах.

Генри подмигнул в ответ:

— Я знаю, что если можно что-нибудь отыскать, то ты найдешь какую-нибудь зацепку.

— Совершенно верно. Так я буду иметь честь познакомиться с твоей дочерью?

Генри кивнул, ударил себя по коленям и встал. Уже пройдя полпути к двери, он остановился и, помедлив, сказал:

— Джек, мне не надо напоминать, что Миранда — моя дочь, а не…

— Портовая девка?

— Знаешь, у тебя есть определенная репутация среди женщин.

— Учти, женщин, желающих моего общества. Но при чем тут твоя дочь? — поспешно сказал Джек и чуть не рассмеялся, увидев просветлевшее лицо Друга.

Наверняка, она ужасная пуританка, если Генри в таком отчаянии. Ради него Джек решил быть милым и очаровательным до тех пор, пока не найдется какой-нибудь приличный предлог, чтобы уйти пораньше. Он и так торопился к некой известной ему особе, от которой ему нужны были не только сведения о новых пиратских кораблях, но и кое-что другое.

В ожидании Миранды Джек расхаживал по библиотеке. Окна были открыты, и в них дул приятный ветерок. На столике из красного дерева он заметил какой-то новый небольшой предмет цилиндрической формы. Ничего подобного он раньше в доме Генри не видел. Генри взглянул через его плечо и сказал:

— Эта штуковина принадлежит Миранде. Постой, как она ее называет? Ах да, микроскоп.

—Что???

— Микроскоп. Это для изучения… Что с тобой? Но прежде чем Джек ответил, дверь распахнулась, и в комнату вошла Миранда. На устах играла приветливая улыбка, которая, впрочем, сразу замерзла, как только она увидела гостя отца. Она смотрела на Джека, а Джек смотрел на нее. Сначала она еще была неспособна понять очевидное. Затем глаза ее округлились, и она сжала горло рукой.

— Боже мой, это же пират!

Глава 3

— Это твоя дочь?

— Что здесь делает этот негодяй?

— Как ты мог, Джек?

Взволнованные, они говорили все разом, не слушая друг друга. Миранда, казалось, сейчас упадет в обморок. Генри кинулся усаживать ее на кушетку. Джек вынужден был ослабить немного галстук, странным образом вдруг сдавивший шею.

— Я ничего не понимаю, — говорила Миранда, отталкивая отца, старавшегося устроить ее поудобнее. — Что он здесь делает? Клоэ сказала, что меня представят твоему другу.

— Здесь какая-то ошибка, — Генри озирался в растерянности, затем схватил со стола принесенный Джеком счет за груз и стал обмахивать Миранду.

— Никакой ошибки, — девушка выхватила бумагу из рук отца, смяла ее и швырнула на пол. — Это пират, о котором я тебе говорила.

Две пары глаз, одни — обвиняющие, другие — вопрошающие, обратились на Джека. Тот мог только пожать плечами.

— Ты видишь, он даже не пытается отрицать того, что он со мной сделал.

— Что я с тобой сделал? — Джек угрожающе шагнул к кушетке, но Генри тут же встал на его пути. — Черт меня возьми, если я хоть пальцем тебя тронул.

— Ну, Джек, не обязательно сквернословить.

— Проклятье ада! Совершенно нет никаких причин, — проворчал Джек, направляясь к двери.

— Ты позволишь ему уйти? — Миранда резко вскочила. — Это преступник, и он должен быть наказан.

— Ну… да… нет, гм, — Генри никогда еще не был в такой неловкой ситуации. — Ты уверена, что с тобой все будет в порядке, если я уйду?

— Естественно. Со мной все в полном порядке. Только сделай что-нибудь с этим пиратом. Один из его людей угрожал, что заберет мой микроскоп.

Слова дочери отдавались в ушах Генри, когда он поспешил к двери. Он нашел Джека на веранде, где тот весьма нервно прохаживался.

— Что ты сделал с моей дочерью? — спросил Генри без всяких околичностей.

Джек, нахмурившись, посмотрел ему прямо в глаза:

— Я ни черта не сделал с твоей драгоценной дочерью.

— Но она сказала…

— Мне наплевать, что она там тебе сказала. А откуда у тебя испанская дочь?

— Она не испанка.

— Но она говорит по-испански, я слышал своими ушами.

Увидев недоверчивое лицо своего собеседника, Генри промямлил:

— Она еще говорит по-английски, по-французски и на латыни. Дедушка научил ее языкам и многому другому. — Тут Генри расправил плечи и подошел к Джеку поближе, — но это неважно. Меня интересует по-настоящему только одно: что сделал ты с моей дочерью.

— Нет! — прямо в лицо своему старшему другу резко бросил Джек. — Важно то, почему ты мне не веришь, если я сказал тебе, что совершенно ничего с ней не сделал.

С этими словами Джек повернулся на каблуках и, хлопнув дверью, вышел на яркий солнечный свет.

Джек сидел в одном маленьком кабаке в порту, медленно пил крепкий эль и оплакивал себя. Это происходило с ним не первый раз в жизни, и он уже знал все симптомы этой опасной жалости. Ему было ясно, что он должен на что-нибудь решиться, но вместо этого он делал еще один глоток из своей оловянной кружки. Он находился здесь уже… черт знает сколько времени и успел выпить порядочное количество эля. Джек поставил со стуком кружку на грубо оструганный стол. Смешно сидеть здесь и набираться вместо того, чтобы готовиться к отходу из Чарлз-Тауна. «Морской ястреб» должен уйти отсюда навсегда. Когда дочь Генри покончит с его репутацией, он не сможет появляться в городе, как бы жители ни нуждались в его товарах. Горожане закрывали глаза на его настоящую профессию, пока это было возможно, но если кто-нибудь начнет вопить, «что он пират» — а именно так и поступит дочь Генри, — они не смогут больше этого делать.

Если он не выберется отсюда, он кончит свои дни на виселице, как старина Джон Спарс. Джек расслабил узел галстука, его шикарный сюртук был давно скомкан и лежал на скамье рядом с ним. Пожалуй, надо зайти попрощаться с дядей и уходить в море. Джек снова отхлебнул из кружки и уронил голову на руки. Как ему не хотелось бросать Чарлз-Таун!

— В чем дело, Джек? — чьи-то руки обвили его шею и скользнули под рубашку. — Бьюсь об заклад, Лотти может тебе помочь. — Джек поднял голову, и руки юркнули ниже. — Смотри, глупышка, — Лотти сильно прижалась своей полной грудью к плечу Джека и провела рукой по его бедру. — Тебе уже лучше?

— Мне лучше, Лотти, но я боюсь…

— Джек, мне надо с тобой поговорить. Джек поднял красные воспаленные глаза и увидел Генри, который теребил в смущении свою шляпу. Красивые черты лица пирата вдруг обострились:

— Ты пришел арестовать меня. Генри?

— Не смеши меня, — взгляд Генри остановился на Лотти, которая все еще хотела добиться от Джека своего.

— Мне надо поговорить с тобой наедине.

Джек взял Лотти за талию и попытался подтолкнуть ее по направлению к стойке.

— Будь хорошей девочкой, Лотти, принеси моему другу выпить.

— Но, Джек, — девчонка в это время покусывала его ухо и, оторвавшись от своего занятия, капризно проворковала: — Я думала, мы поднимемся наверх.

— Может быть позже, — ответил Джек, в глубине души уверенный, что времени у него едва хватит для поспешного бегства из города.

— Я всюду искал тебя, — сказал Генри, придвигая стул поближе.

— Я был здесь.

— Это заметно. Сколько ты выпил? — Генри помахал рукой. — Впрочем, это неважно. — Он набрал в грудь воздуха и выпалил: — Я поговорил с Мирандой.

Джек поднял брови:

— А это важно?

— Не ехидничай, Джек. Она хочет, чтобы тебя наказали.

— Знаешь, мне неприятно разочаровывать твою милую дочь, но я намереваюсь уехать отсюда задолго до того, как это случится. — Джек встретился взглядом с Генри. — Если, конечно, она не послала тебя посмотреть, чтобы я не сбежал.

— Не будь дураком, — Генри снова набрал в грудь воздуха, — хотя сейчас она и думает, что я пошел за констеблем.

— Что?! — Кулак Джека со свистом рассек воздух и опустился на стол так, что все подпрыгнуло и из кружек вылилось содержимое.

— Говори тише, — Генри нервно оглянулся. Кругом шумели клиенты, в основном моряки, и никто, разумеется, ничего не заметил. — Я же ничего этого не делаю.

— Какой ты милый! Слава Богу, какое облегчение! — Джек допил свой эль, с вызовом глядя на Генри.

— Издевайся, сколько хочешь, но дочь все время говорит о справедливости, о науке, о законах логики и еще черт знает о чем.

Джек взял свой сюртук и стал неверными движениями разглаживать его.

— Хорошо, пусть она заботится о справедливости, а я уйду в это время в открытое море. Меня это устраивает.

Отчаявшись разгладить сюртук, Джек перекинул его через руку и попытался встать. Но Генри остановил его.

— Ты не можешь уйти.

Шлепнувшись с размаху обратно на стул, Джек уставился на Генри непонимающими глазами.

— Что, черт подери, ты говоришь? Я не собираюсь подставлять свою шею, чтобы угодить твоей жеманнице.

Генри моментально разобиделся:

— Будь любезен, следи за своими словами.

— Боже, спаси меня от заботливых отцов!

— Когда станешь отцом, тогда сразу все поймешь.

— А еще. Боже, избавь меня от назиданий! Генри нагнулся к столу.

— Ты не можешь быть серьезным?

— Проклятье ада! Я серьезен как никогда. Твоя дочь пытается отправить меня на виселицу, а я совершенно серьезно пытаюсь спастись, — Джек встал. — Пойдем со мной на пирс и посмотрим, сколько ты мне должен за товар. Я надеюсь, мои люди выгрузили хотя бы половину.

— Нет.

— Что ты имеешь в виду? — Джек снова опустился на свое место и наклонился так, что лица их совсем сблизились. — Мои люди рисковали своей жизнью из-за этого груза, и я намереваюсь им заплатить.

— О, я заплачу тебе. Разве когда-нибудь было по-другому?

Генри пропустил мимо ушей замечание Джека о том, что это было до того, как тот стал счастливым отцом.

— Я имею в виду, что ты не можешь вот так уехать. По крайней мере сейчас. Это ничего не решит.

— Это, черт возьми, поможет мне сохранить свою шею в натуральном виде.

— Да, а что же будет со мной? — Голос Генри дрогнул на последнем слове.

— С тобой? — Джек мотнул головой. — Ты же не пират.

— Верно, но я имею дело с пиратами, и в первую очередь с тобой, — добавил Генри с убитым видом.

— Ты, между прочим, провел время не без пользы и порядком на этом разбогател.

— Знаю-знаю, но Миранде это неизвестно. Она думает, что я порядочный купец, и восторгается мной.

Джек ничего не ответил. Он просто ждал, что Генри скажет дальше, и старался сам себя убедить, что его шея вовсе не ноет и ничего ему не предвещает.

— Если она обратится к королевскому сборщику податей, то он займется дознанием… даже когда ты уйдешь, и меня, наверняка, осудят.

Джек молча смотрел на своего друга: ему было немного жаль Генри. Но если все так и произойдет, то Генри только пожурят, он не рискует своей шеей. Чего он впал в такую меланхолию, ему-то не о чем горевать!

— Но Миранда все узнает! — с отчаянием воскликнул Генри.

Джек вздохнул и откинулся назад.

— Она — твоя дочь, она просто не поверит тому, кто будет плохо о тебе говорить.

— Нет-нет, — Генри покачал головой. — Я не могу рисковать, я не хочу, чтобы она даже слышала об этом от кого-нибудь.

— Тогда скажи ей сам. Упади ей в ноги и проси прощения.

Джек давно отработал этот прием, и он его никогда не подводил. Но по лицу Генри было видно, что он не воспримет этот добрый совет как руководство к действию.

— Нет, мне это не поможет. Если бы ты знал, как она относится к пиратам, — Генри опустил глаза, — она думает, что это язва рода человеческого.

Джек снова глубоко вздохнул, стараясь сохранять спокойствие.

— Мне кажется, что твоей дочери настала пора проснуться и оглянуться вокруг.

— Боюсь, она немного… Как бы это сказать…

— Странная? — подсказал Джек.

— Категорически возражаю, чтобы ты так называл мою дочь. В конце концов, она, действительно, многое пережила по твоей милости. Ты напал на ее судно, английское судно между прочим, да еще повалил ее на пол! Джек, это все так на тебя не похоже.

— Я не повалил ее, мы просто упали! Что касается моего нападения на корабль, так ведь они сдались, и никакого боя не было. А когда я увидел твою замечательную дочь, она была с испанцем.

— Гм, с доном Луисом, — согласился Генри и подвинул стул поближе. — Эти споры нас ни к чему не приведут. Я все обдумал, и теперь у меня есть решение нашей общей задачи.

—Нашей?

Пропустив мимо ушей это саркастическое замечание, Генри сказал:

— Я хочу, чтобы ты увез Миранду.

— Увез? Ты в своем уме?

— Говори потише и сядь на место.

Джек машинально снова уселся на стул, который упал, когда он вскакивал на ноги.

— Ну же, я знаю, что это выглядит несколько необычно, но…

— Какого черта, почему ты хочешь, чтобы я увез твою дочь? — Джек почти прошептал эти слова, повинуясь цыканью Генри.

— Успокойся немного, и я все тебе объясню.

Джек вдруг схватил его за руку.

— Подожди-подожди, я вообще ничего не хочу знать. Я хочу уйти с вечерним отливом.

— Пожалуйста, Джек. Я не вынесу, если она узнает про меня.

Мольба Генри тронула пирата. Джек закрыл глаза и с сожалением подумал о том, что его мать была неправа, когда говорила, что нужно помогать людям.

— Хорошо, — сказал он, — я выслушаю, но я не буду похищать твою дочь.

Генри устроился поудобнее и начал:

— Миранда хочет пойти к королевскому сборщику податей и открыть ему правду.

Тут он остановился, очевидно в ожидании ответа, и Джек кивнул и сказал:

— Так ты говоришь…

Генри поджал губы, но продолжил:

— Джошуа Питерсон, королевский сборщик податей уезжает в Англию примерно через две недели.

Джек сел на стуле поудобнее и стал качаться на двух его задних ножках. Повеселев, он предложил:

— Закрой Миранду в комнате на месяц-другой.

— Я не могу этого сделать. Джек пожал плечами.

— В любом случае, пока новый сборщик не приедет, место Джошуа займет Натан Пибоди.

— Натан! — Джек засмеялся. — Да он по уши замешан в это дело.

— Именно, его можно не бояться. — Генри скрестил руки и улыбнулся. — Если Миранда пойдет к нему, он вежливо ее выслушает, успокоит и совершенно ничего не предпримет. Миранда будет счастлива, она никогда не узнает обо мне, а ты сможешь продолжать торговать с Чарлз-Тауном, конечно так, чтобы она не знала.

— Хорошо, но в твоем плане есть одна маленькая неувязка. Что я буду делать с твоей дочерью целых две недели?

Генри по-женски всплеснул руками.

— Я не знаю. Ты будешь держать ее взаперти… но смотри, не сделай ей ничего плохого.

— Куда подевался тот благородный отец, который только что обвинял меня в том, что его дочь бросили на пол?

— На самом деле я никогда так не думал. Разве не я сказал, что это на тебя не похоже? Пускай она живет в каюте и давай ей дышать свежим морским воздухом, — лицо Генри просветлело от неожиданной мысли, — и скажи ей, что держишь ее из-за выкупа. Да, вот именно. Я заплачу выкуп, и она узнает, как я ее люблю и дорожу ее безопасностью.

— А она сделает все, чтобы повесить меня!

— Она и сейчас готова это сделать, — справедливо подтвердил Генри.

Возразить было нечего, но это не значило, что Джеку больше нечего было сказать. Скрестив руки на груди, он пристально взглянул на друга.

— Есть еще кое-что, о чем ты не подумал. Лицо Генри выражало недоумение, когда он спросил:

— А что такое?

— Где, например, будет жить твоя очаровательная дочь на корабле, полном пиратов?

Довольная улыбка осветила лицо Джека, когда он указал Генри на существенный недостаток его плана.

— Я думал, что она разместится в твоей каюте. Она самая лучшая. Миранда не должна испытывать неудобств.

— К дьяволу! А я где буду спать?

— Не сомневаюсь, что ты найдешь себе место, — ответил Генри с такой невозмутимостью, что Джек на минуту потерял дар речи. Однако, обретя его вновь, он почти завопил: — А как с моей командой? Они не привыкли к тому, что на борту — женщина, а они-таки пираты. Клянусь кровью Христовой!

— Ты опять кричишь! Хочешь, чтобы все были в курсе? — Генри исподтишка огляделся вокруг.

— Нет, эту честь мы оставим твоей любимице.

— Твои насмешки заведут нас в никуда, — спокойно заявил Генри.

— А твои глупости куда нас приведут?

— Джек, прекрати, — Генри помолчал немного. — А что касается чести моей дочери, то я вверяю ее тебе.

— Проклятье ада! Я боялся, что ты так скажешь, — со вздохом Джек выпрямился. — Послушай, не знаю, как тебе сказать… Скажу как есть. Генри, я не хочу быть около твоей дочери целых две недели. Черт меня побери, если я две минуты согласен провести рядом с ней!

Джек закатал рукава своей белой полотняной рубашки. На загорелых руках ярко выделялись две свежие царапины, каждая длиной дюймов шесть.

— Посмотри, что она сделала.

— Это Миранда сделала? — Генри не пытался скрыть гордости, прозвучавшей в его голосе.

— Она и ее испанский друг, — возмутился Джек. Генри прочистил горло, чтобы скрыть довольный смешок.

— Ну, мы просто должны убрать острые предметы.

Опустив рукава, Джек поднялся и сурово сказал:

— Речи о «нас» просто не идет, Генри. Она — твоя дочь, и тебе самому следует заботиться о ней.

— Я надеялся, что мне не придется напоминать тебе кое о чем.

Джек, который уже сделал шаг по направлению к двери, остановился, в душе, однако, проклиная себя за это.

— Что ты этим хочешь сказать?

— Вспомни о нашей дружбе, — Генри поднял голову, — о том, что я всегда помогал тебе. Мои люди должны были разыскать тебя и твою сестру и отомстить испанцам, которые убили твоих родителей.

Все, о чем говорил Генри, было истинной правдой. Когда Джек убежал из плена и вернулся в Чарлз-Таун, он узнал, что была организована целая экспедиция, чтобы напасть на Сан-Августин и отомстить испанцам за то, что они устроили набег на шотландское поселение Порт-Ройяль. Однако этот план не был осуществлен, так как в Чарлз-Таун назначили нового губернатора Джеймса Кольтона, который своей властью запретил этот карательный рейд. Генри боролся с этим решением изо всех сил, и не его вина, что ничего не получилось. Да и с тех самых пор Чадвик всегда помогал Джеку и делал все от него зависящее, чтобы помочь найти де Сеговию, того самого, который был повинен в смерти родителей Джека и который взял в плен его и сестру.

Но одно дело помнить, что он обязан Генри многим, а другое — признаться себе, что пришла пора заплатить старый долг. Джек проворчал что-то нечленораздельное и упал на стул, показывая, что мирится с неизбежным.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Я знал, что, в конце концов, ты одобришь мой план.

— Нет уж, Генри, давай проясним кое-что до конца. Я, напротив, считаю, что ты просто обезумел, если тебе приходит подобное в голову! Как ты решаешься мне предлагать такое. Я нисколько не сомневаюсь, что это палка о двух концах и вторым концом она ударит нам по головам. И, — Джек ткнул Генри пальцем в грудь, — я продолжаю считать, что ты как отец должен строго поговорить с Мирандой, а если она не послушается, запереть девчонку в комнате и держать под замком. Знаю-знаю, — Джек поднял руки, заранее предупреждая возражения Чадвика, — ты не хочешь, чтобы я так говорил об этом воплощении женственности. Отныне и впредь я буду ее дико уважать, охранять ее светлость даже ценой своей ничтожной жизни. Относиться так, как я относился бы к собственной сестре. — Торжественно провозгласив все это, Джек склонился к Генри и продолжал: — Ну теперь говори быстро, пока я не передумал. Излагай свой идиотский план.

Миранда не могла заснуть. Она пыталась убедить себя, что это из-за жары, но прохладный морской бриз слегка шевелил сетку от москитов, которая ниспадала широкими складками с балдахина над кроватью.

— Тогда постель слишком мягкая, — бормотала Миранда, ворочаясь с боку на бок, хотя еще вчера она находила ее очень удобной.

В конце концов, Миранда поступила так, как учил ее дедушка: кратчайший путь решить какую-нибудь проблему — это обозначить ее. Миранда призналась самой себе, что она была слишком взбудоражена, чтобы сон пришел к ней, была слишком занята мыслями о главаре пиратов. Как он посмел прийти в дом ее отца? Да еще притворился порядочным гражданином! Это просто не укладывалось ни в какие рамки. С другой стороны, человек, который занимается пиратским промыслом, способен на что угодно! Ведь он ворует, убивает, калечит людей. Ей просто повезло, что все так кончилось.

Миранда облокотилась на ореховую спинку кровати и подтянула коленки к подбородку. Завтра же она пойдет к королевскому сборщику податей — отец обещал ее отвести, — и тот велит схватить пирата. Жаль, что вечером ему не удалось найти ни констебля, ни кого-нибудь другого, кто мог бы это сделать сегодня, но на всякий случай она посылала слугу в порт проверить, не ушел ли пират в море. Нет, его судно спокойно стояло в гавани.

Да, завтра его арестуют, затем осудят, конечно признают виновным, и потом… подумав об этом «потом», Миранда выпрямилась на кровати. Раньше Миранда никогда не видела пиратов, но она прекрасно помнила, как они с дедушкой рассуждали об этих людях, когда был пойман и предан суду один известный пират.

Он был повешен.

В цепях.

Тело его раскачивалось на ветру в гавани как предупреждение другим.

Миранда в задумчивости стала кусать ноготь большого пальца. А что же будет с ее пиратом? Она не могла себе его представить в оковах, тем более его прекрасное лицо, изуродованное веревкой. Жуткая картина, промелькнувшая перед ее мысленным взором, заставила Миранду содрогнуться. Со сдавленным звуком, весьма похожим на рыдание, она крепко зажмурилась, пытаясь прогнать этот кошмар. Как можно решиться на это?

Откинув в сторону тонкую, похожую на паутинку сетку, Миранда вскочила с кровати. Она сейчас же пойдет к отцу и скажет, чтобы он забыл об этом деле. Она не хочет быть виновной в смерти другого человека.

Миранда, не теряя времени на то, чтобы зажечь свечу у кровати, поспешила к двери, но, уже взявшись за ручку, остановилась, пораженная новой мыслью. Он же сам виноват в том положении, в котором оказался! Наверняка он знал о том, что его ждет, когда брался за свое гнусное ремесло! Он пренебрег обществом, и, значит, следовательно, если он будет повешен, то это целиком его вина. Кроме того, может его и не повесят, может в Каролине по-другому наказывают за морской разбой! Как-нибудь, Миранда потерла собственную шею, помягче.

Логическая цепь рассуждений успокоила Миранду, и она утвердилась в своем решении идти завтра на поиски справедливости, а чтобы заснуть, девушка решила сходить за своими любимыми «Началами», которые остались внизу и немного почитать.

— Капитан, ты уверен, что я тебе не понадоблюсь?

Джек пригнулся, пытаясь разглядеть в темноте своего верного рулевого. На небе светился тонюсенький серпик луны, почти ничего не было видно. Джек отметил про себя, что кромешная тьма соответствует его настроению.

— Нет, мне не нужна помощь, чтобы упаковать девчонку.

Джек тут же вспомнил свое обещание относиться к дочери Генри с уважением, и, поморщившись, вынужден был поправиться:

— Я могу и сам справиться с леди, ты стой внизу и жди у лестницы.

С этими словами он поднялся на первую шаткую ступеньку.

— Лучше бы ты позволил мне пойти с тобой, капитан.

Джек сердито перебил Фина:

— Нет, я тебе сказал.

— Но девчонка задала тебе перцу в прошлый раз на том английском судне.

— Кровь Христова! Она подошла со своей саблей сзади. И потом это простая царапина. Кроме того, в это время она должна спать, если только ее не разбудили некоторые заядлые спорщики.

Очевидно, такой намек был слишком тонок, так как Фин вместо того чтобы замолчать, продолжал свои расспросы:

— А что, если Генри или слуги вмешаются?

— Я сказал тебе, что слугам дан свободный вечер, а Генри закроется в комнате, пока все не будет кончено. Ну что, все? Могу я подниматься?

— Капитан, но ты не сделаешь ей больно?

— Нет, — не ожидая ответа, Джек стал карабкаться по лестнице к окну Миранды. Генри уверил его, что оно будет открыто.

— Миранда не боится ночного воздуха, — сказал он с глупой, по мнению Джека, отцовской гордостью.

— Какая кому разница, чего там этот ребенок боится, — бормотал он про себя, осторожно отодвигая легкую ткань, которая закрывала окно и еле втискиваясь в комнату. Глаза Джека некоторое время привыкали к темноте комнаты. Через несколько мгновений он уже различал большую, богато украшенную резьбой кровать, стоявшую посередине. Со злорадной улыбкой он стал подбираться ближе, достав одновременно из-за пояса приготовленный огромный мешок.

Он забросит ее на плечо и будет со своей ношей на борту «Морского ястреба» как раз вовремя, чтобы отчалить с утренним отливом. Джек посмотрел на кровать. Девчонка хоть и маленькая, но не могла же она совсем исчезнуть под покрывалом. Он снова, насколько это было возможно, уставился на кровать. Затем похлопал ладонью по постели. Никого!

— Проклятье!

Обернувшись, Джек обыскал всю комнату, пытаясь найти свою добычу в темных углах. Вдруг она услышала, как он приближался, и спряталась? В отчании он высек искру кремнем и зажег свечу около кровати. Миранды не было.

Джек уже хотел было уйти и забыть это немыслимое предприятие как кошмарный сон, но тут он услышал шум на лестнице и затем увидел, как ручка двери поворачивается. Быстро загасив пальцами пламя, Джек прижался к стене и обнажил свою саблю. Если тут кроется измена, то он устроит Генри преисподнюю, друг он ему или враг. Джек задержал дыхание и приготовился броситься на констебля и его подручных, как только дверь откроется, и драться не на жизнь, а на смерть. Но в комнату никто, как видно, и не думал врываться. Дверь тихонько отворилась, и вошла Миранда, что-то потихоньку напевая. На ней было надето что-то белое и летящее, четко выделявшееся в темноте, и ее было хорошо видно.

Джек как только мог осторожно вложил саблю обратно в ножны и стал приближаться к Миранде, которая пыталась нащупать свечу и вслух вопрошала себя, куда та подевалась. Конечно, все складывалось не самым лучшим образом, спокойнее было бы захватить ее во время сна, но похоже на то, что планировать что-нибудь в отношении Миранды Чадвик — пустое времяпрепровождение.

Девушка вдруг словно окаменела. Она почувствовала, что в комнате кто-то есть и, кто бы это ни был, он подбирается к ней ближе и ближе. Она слышала его дыхание, чувствовала жар его присутствия. Во рту у нее пересохло. Миранда хотела завопить, позвать на помощь, но у нее ничего не получилось. Что же делать? За спиной скрипнула половица, и она поняла, что «он» сейчас набросится на нее. Руки Миранды крепко сжали толстый том Ньютона, она резко повернулась и ударила книгой что было сил. Девушка услышала звук от удара и стон, бросила «Начала» на пол и кинулась к двери.

Джек почти согнулся пополам. На секунду в глазах его потемнело, низ живота пронзила мучительная боль, затем он вдруг отчетливо увидел собственные ботинки и застонал вслух, а услышав собственный стон, пришел в ярость. Проклятая девчонка ударила его, да еще куда! Если только она повредила его фамильные драгоценности, мало ей не будет! Миранда открывала уже дверь на лестницу, но Джек схватил ее за одежду, и вместе с треском рвущейся материи ночную тишину взорвали крики о помощи. Намотав ее платье на кулак, Джек разогнулся и схватил-таки ее за руку. Истошные вопли стали еще громче, она, не переставая, лупила его свободной рукой.

— Да успокойся ты! — проговорил сквозь сжатые зубы Джек.

Она не очень-то беспокоила его своими ударами, но сильно раздражала криками. Вдруг Миранда резко замолчала, и Джек даже удивился, что она так быстро послушалась его приказа.

Неожиданно Миранда узнала этот голос. Ее и без того ужасное положение еще более ухудшилось. Зачем здесь этот гнусный пират? Только одно объяснение возможно. Он пришел убить ее. А почему же нет отца? Почему он не выскочил на ее крики? Неужели он уже пал жертвой разбойника? Она набросилась на пирата с новой, удвоенной силой. Пират может убить ее, но она не сдастся и не будет облегчать ему задачу, добровольно идя на заклание.

Проклятье! Проклятье! Проклятье! Чертовка изгибается во все стороны, и ему никак не удается надеть ей мешок на голову. Ох уж эти вопли! Он спокойно выдерживал пушечную канонаду, но залпы тысячи орудий так не терзали его, как донимают эти крики. Он бы мог заставить ее замолчать одним ударом, но мать учила его, что женщин бить нельзя. Дочь Генри начала жутко царапаться, но Джек только скрипел зубами. Если когда-нибудь в жизни ему и хотелось стукнуть женщину, то он с удовольствием бы отшлепал преподобную Чадвик. Миранда вновь заколотила рукой в грудь пирата и вдруг резко толкнула его, и уже во второй раз за столь короткое знакомство они рухнули на пол.

Он снова приземлился на нее сверху. И опять воздух с шумом покинул ее грудь, казалось навсегда, но на этот раз Джек быстро вскочил и, широко расставив ноги, поднял Миранду. Девушка, охваченная ужасом, закричала:

— Я не позволю тебе… — ударом колена она хотела показать, что это не пустая угроза.

— Ну нет, на этот раз это я тебе не позволю, — сказал Джек, проворно уворачиваясь от удара. Затем отвел ее руки за спину. — Бога ради, помолчи, я не собираюсь тебя насиловать.

Да, он победил. Больше она ничего не может сделать. Ее горло уже саднило от крика, глаза были полны слез. Она не хотела, чтобы он увидел ее слабость. Миранда пыталась успокоить себя, что с научной точки зрения человек — это всего лишь мускулы, кости, кровь и ткани. Нет, она не хотела умирать. К ее стыду, у нее неожиданно вырвались эти самые слова:

— Я не хочу умирать!

Пират уже что-то натягивал ей на голову, Миранде показалось, что он обещает сохранить ей жизнь, но как можно доверять пирату?

Глава 4

Итак, вот какова смерть. Миранда стала раздумывать об этом явлении, с удовольствием отмечая про себя, что способна рационально мыслить после смерти. Она куда-то плыла. Нет, это слово не совсем подходило, чтобы выразить то, что она чувствовала. Скорее, она качалась. И она была голодна. Голодна? А почему на небесах пахнет соленой водой? А что там потрескивает? Глаза Миранды широко распахнулись. Вовсе здесь не рай, хотя и не ад. Впрочем, окружающее было больше похоже на преисподнюю, чем на райские кущи. Совсем она и не умерла!

Непонятно, почему ей так почудилось. Миранда села, спустила ноги на пол и попыталась вспомнить все, что с ней произошло. Она была в своей комнате в доме отца, и там был пират. Он пытался убить ее, а потом… Больше, как ни старалась, она не могла ничего вспомнить.

Встав с места, она огляделась. Она явно была в каюте корабля, гораздо большей по размеру, чем на корабле, который доставил ее в Новый Свет, но она, безусловно, находилась в море. Неожиданно Миранду охватила паника. Она должна выбраться отсюда, пока корабль не покинул гавань Чарлз-Тауна. Не обращая внимания на то, что на ней была надета только рваная и грязная ночная рубашка, Миранда побежала к двери и схватилась за ручку.

Проклятая дверь была заперта!

Тогда Миранда бросилась к окнам и выглянула наружу. Слезы сразу заволокли ее глаза: перед ней в кильваторе судна простирался бесконечный океан. Девушка без сил опустилась на скамью и зарыдала. Конечно, это трусость так предаваться отчаянию, плакать, вместо того чтобы искать выход из положения. Как, однако, она могла бы себе помочь? Услышав, что в коридоре как-то странно скребутся, она уставилась на дверь, которая вскоре распахнулась. Миранда встала, еле успев вытереть рваным рукавом лицо. Когда человек вошел, глаза ее широко раскрылись:

— Ты!

Джек не смог не ухмыльнуться, услышав в этом единственном слове настоящее проклятье! Когда он входил в собственную каюту, первым делом он посмотрел, нет ли в руках его пленницы оружия. Ему неприятно было, что это так его беспокоит, но, увидев, что Миранда безоружна, он тем не менее испытал некоторое облегчение.

— Ну, ты прекрасно выглядишь сегодня, — на самом же деле он подумал, что она похожа на черта:

волосы ее были страшно спутаны, лицо и руки грязные. — Хорошо спала?

— …Ты…Ты… — Миранде от возмущения не хватало слов.

Даже не попытавшись обдумать, что она делает, девушка бросилась на него. Джек легко перехватил ее, взяв за запястья и из предосторожности удерживая на расстоянии вытянутых рук.

— Ну-ну, мы сегодня опять нервничаем?

Миранда сердито сдунула прядь волос с лица и заявила:

— Я требую, чтобы мне сказали, где я нахожусь.

Джек ехидно засмеялся, и Миранда опять попробовала вырваться из его железных рук.

— Мы требуем? Неужели? Как вы полагаете, где вы находитесь? — Джек сам на себя удивлялся, почему ему нравится мучить эту женщину.

— Я не… — Миранда осеклась. Он же пират, и простая логика подсказывает ей, где она находится, — о нет, — она вся как-то сникла, — я на пиратском корабле.

— Ну вот. «Морской ястреб» — отличный корабль, — сказал Джек с гордостью.

— Куда вы меня везете и почему убили моего отца? — последние слова она произнесла с рыданием.

— Убили отца? — Джек даже выпустил руку Миранды и отвел в сторону черные кудри, снова упавшие ей на лицо. Он, и правда, хотел ей слегка насолить за все те неприятности, которые она ему причинила, особенно когда двинула книгой последний раз, но ему совсем не хотелось, чтобы она плакала. И тем более, чтобы она считала его убийцей Генри.

— Твой отец жив.

— Не лги лучше. — Миранда вырвала свою вторую руку, чтобы утереть непрошеные слезы, — Я знаю, ты убил его.

— Кровь Христова! Я и не думал убивать его.

— Тогда почему он не пришел ко мне на помощь?

— Почему?

— Да, почему? — спросила Миранда высоко подняв подбородок и с вызовом глядя ему в глаза, уверенная, что ему не выпутаться из собственного вранья.

Какое-то мгновение Джек просто молча глазел на нее. Что ей сказать? Настоящая причина, естественно, отпадает. Генри его никогда не простит, если он сейчас расскажет правду: Генри нарочно спрятался, не говоря уже о том, что сам спланировал это похищение. Поскольку это объяснение не подходило, Джек ляпнул не раздумывая:

— Я его связал.

— Что? ― переспросила Миранда.

— Связал, сунул кляп ему в рот, — Джек стоял, широко расставив ноги и сцепив руки за спиной. Он решил добавить несколько живописных деталей: — Я предупредил его, что может случиться, если он не послушается.

— Но зачем я вам? — Эта история с отцом, казалось, была хоть правдоподобной. По крайней мере, Миранде от всей души хотелось в это верить. Но сейчас ей нужно было беспокоиться о себе.

— Из-за выкупа.

— Я не понимаю.

— Из-за денег, — повторил Джек, — я похитил тебя. Твой отец заплатит мне, и ты будешь свободна. Кровь Христова! Пираты все время так поступают.

Он-то, понятно, делал это впервые в жизни, и если с этими выкупами всегда такая морока, то Джек намеревался держаться от них подальше и в будущем.

— Ясно.

Джек смотрел на нее в упор, пока ему не показалось, что она достаточно напугана.

— Ну вот и хорошо. Вещи вон там.

Он указал на груду, лежащую на скамье. Перед отходом он посылал Фина к Генри за одеждой для пленницы. Джек был рад, что ей есть что переодеть:

чем скорее она снимет свою разорванную рубашку, сквозь которую видно практически все ее тело, тем быстрее он перестанет думать об одном приятном способе заставить замолчать эти хорошенькие губы. Черт возьми, он и не замечал раньше, какая она красивая. Или, может быть, замечал, но не хотел в этом признаваться. Во всяком случае, он будет несказанно рад, когда сможет вернуть ее под отцовский кров.

Миранда стала быстро просматривать вещи на скамье. Вдруг лицо ее просияло улыбкой.

— О, вы захватили мой микроскоп!

— Я?! Ну да, принес.

Какого черта! Откуда тут эта штуковина? Он же сказал, чтобы Генри дал ей одежду и все. Видимо, внимательный отец решил доставить дочери все возможные удобства. Удачно еще, что он не настаивал, чтобы кухарка и горничная сопровождали Миранду во время ее похищения. Похоже, микроскоп ее осчастливил, она не проявила никакого интереса к тем платьям, которые ей принесли. Может, если она будет в хорошем настроении…

— Что такое? — спросил он. На лице пленницы появилась вдруг гримаса отвращения. Джек был вынужден себе признаться, что улыбка ему нравилась больше.

— Я все поняла. Вы хотите украсть его, да?

— Что? Микроскоп? — Джек был поражен тем, с какой нежностью она прижимает к груди эту дурацкую штуку, как мать новорожденное дитя. — Не будь идиоткой. Зачем он мне?

— Почему же нет? Во-первых, микроскоп страшно дорогой. Во-вторых, с его помощью можно исследовать все виды насекомых и растений. В одной капле воды…

— Знаю-знаю, кто-то там плавает у меня в кружке, — скептически ухмыльнулся Джек.

— Простейшие. И они там есть!

Как он непереносимо дерзок! Миранда подумала с сожалением, как он ошеломляюще красив. Боже, почему это ее занимает?

— Это я уже слышал.

«Каков невежда», — решила про себя Миранда. Кажется, его это устраивает.

— Любой человек с малейшими признаками разума захотел бы увидеть сам.

Ее изящные брови слегка поднялись, она самодовольно усмехнулась.

Она назвала его дураком. Его! Джек почувствовал, что гнев овладевает им как наступающий прилив. Он, разумеется, не очень образован. Воспитание его прервали испанцы когда-то давно в Порт-Ройяле, но он уж точно не дурак. Он может вести корабль и перехитрить врага, вычислить ночью путь по звездам, не говоря уж о том, что всегда точно знает, какова ценность захваченной добычи. Вдобавок он же захватил ее в плен!

Джек подумал, что, к сожалению, это не самый удачный пример для доказательства глубины его ума. Напротив, это похищение доказывает, что она права. В любом случае надо быть полной дурой, чтобы в ее положении дразнить его.

Джек скрестил руки на груди и стал смотреть ей пристально в глаза.

— Все, что мне нужно знать о воде, — это то, что она утоляет жажду и подгоняет мой корабль.

Джек повернулся на каблуках и с шумом вышел из каюты, давая себе слово не иметь с ней дела, пока не настанет тот день, когда он вручит ее Генри обратно.

Миранда стояла и смотрела ему вслед, покусывая в задумчивости ноготь своего большого пальца. Она рассердила пирата по-настоящему. Она заметила, как он покраснел от гнева, несмотря на загар, и сжал челюсти. Мускулы его напряглись. Она смеялась над его невежеством, а сама! Она вела себя совершенно неразумно. Как она могла позволить себе смеяться? Ведь ее жизнь в его огромных руках. Миранда встряхнула головой. Объясняя ему, в чем ценность микроскопа, она словно уговаривала отобрать его. Миранда упала в кресло и задумалась.

Если верить пирату — а Миранде хотелось ему верить, — ее отец был в безопасности, и сама она будет отпущена на волю, когда за нее будет внесен выкуп.

Девушка пожалела, что не спросила, что он думает по поводу того, когда приблизительно деньги будут доставлены. Но она тут же одернула себя. Ни к чему испытывать судьбу, все время задавая вопросы. Кроме того — тут она огляделась вокруг с удовлетворением, — каюта была вполне неплохой, и у нее был микроскоп для занятий и работы.

Девушка встала. Сначала надо одеться. Первый раз за это утро она посмотрела на себя и — ужаснулась. Ее ночная сорочка была совершенно порвана. Покраснев от смущения, она стала натягивать ее на грудь, сознавая, что, пожалуй, уже слишком поздно. Неудивительно, что глаза пирата все время как-то странно косили, а она еще удивлялась, куда он смотрит. Мерзавец! Подлец! Ублюдок! Она не могла подыскать слово, которое передало бы все ее возмущение.

—Какого дьявола ты притащил микроскоп на судно?

Финеас сидел на солнышке и чинил такелаж. Увидев Джека, он заулыбался своей беззубой улыбкой.

— И тебе тоже доброе утро, капитан. Джек сделал вид, что не замечает насмешки. Джеку не надо было напоминать своему рулевому о подобающем уважении. Кого надо было бы проучить, так это одну девушку внизу. Но Джек прогнал эти мысли, все равно он и этого не сделает.

— Я задал тебе вопрос, Фин.

Фин немного помедлил и ответил:

— Я делал, что ты приказал, капитан, — затем еще раз подчеркнул: — Сам приказал.

― Я прекрасно помню, что сам приказал, но это не распространялось на этот проклятый инструмент.

Фин пожал плечами:

— Мистер Чадвик, должно быть, запаковал это вместе с остальными вещами.

— А ты и понятия не имел, что он там? — подбоченился Джек. — Ты хочешь сказать, что среди платьев не заметил деревянного ящика?

— Ну, — Фин хитренько сморщился, — может я и догадался, что это не простая коробка, но я что-то не припоминаю, как ты сказал мне, чтобы я не приносил его.

Джек только молча воззрился на своего помощника.

— И, капитан, разве тебе нисколько не интересно поглядеть на малюток?

Джек от негодования закрыл глаза:

—Кровь Христова! Только не ты! Когда он открыл их, его взгляд заставил бы содрогнуться и самого храброго!

— Последний раз тебе говорю: да нет никаких невидимых существ!

— Но она сказала…

— Фин, — Джек вздохнул и спокойно продолжил, — больше чтобы я об этом не слышал. Ты меня понял?

— Да, сэр.

Выглядел помощник не столь убедительно, как прозвучали его слова, но Джек сделал вид, что поверил.

— Хорошо. Теперь иди и отнеси завтрак нашей пленнице.

— Да, сэр!

Этот ответ прозвучал гораздо радостнее, чем предыдущий.

— Нет, погоди, — Джек схватил Фина за рукав. — Дай ей еще четверть часа.

Джек ничего не имел против того, чтобы самому любоваться полураздетой девицей. Надо признаться, что ему это даже было очень приятно, но чтобы посторонний глазел на такую картину! Этого ему вовсе не хотелось. Джек не стал доискиваться почему.

На этот раз повороту ключа в замке предшествовал громкий стук. Миранда, подняв глаза тем не менее ожидала увидеть в дверях капитана пиратов. Она и сама удивилась своему разочарованию, когда вместо него в проеме появилась лохматая седая голова маленького, но жилистого человека.

— Принес тут кое-что, — объявил он, проталкиваясь в комнату. — Немного, конечно, но мы отходили в такой спешке, некогда было о припасах заботиться.

Морщинистый маленький человек смотрел на Миранду с таким видом, как будто она была во всем виновата. Он, казалось, ждал какого-то ответа. Протягивая девушке поднос, этот чудак чуть не уронил его, и какая-то жидкая, подозрительного серо-зеленого цвета кашица пролилась на него из грубой тарелки.

Прочистив горло, Миранда сказала:

— Я уверена, что это будет вкусно.

— Но вы же еще не попробовали.

Если бы Миранда не была так голодна, она бы и не отважилась на это. Справедливости ради надо сказать, что пища никогда не имела для нее большого значения, только поддерживала тело, поэтому она только махнула рукой и ничего не сказала. В конце концов, она не собирается вечно сидеть в плену. Миранда предполагала, что этот загорелый до черноты пират уйдет, но он продолжал стоять на месте и глазеть на деревянный ящик на скамье.

— Там, это, ну, то…скоп? — спросил он наконец, отчаянно скребя своим шишковатым пальцем седую щетину на подбородке.

— Да, это мой микроскоп, — ответила Миранда с сомнением. Она только что его узнала. Это же тот самый, второй пират, которого она видела во время схватки на судне, когда она ехала из Англии. Тот, который хотел украсть у нее прибор. Миранда подвинулась немного, так чтобы стать между разбойником и микроскопом.

Пират, кажется, не обратил внимания. Он все еще был занят своим подбородком и одновременно качался то на пятках, то на носках своих рваных ботинок.

— Вы не против, если бы я…

— Микроскоп — мой.

Даже капитан пиратов не претендовал на него. Черные глаза Фина с удивлением уставились на нее.

— Я… я только посмотреть хотел, как они… эти плавают.

— Простейшие?

— Да-да, простые. Мне интересно было бы их увидеть.

— Вам? Ну да, конечно. Всем интересно.

Может ли этот отщепенец обладать любознательностью ученого? Впрочем, почему бы ей сомневаться? Ведь она точно знала, что неизведанное восхищало ее самое, любопытство всегда толкало ее идти вперед. В этом человеке ей почудилась родственная душа.

— Подождите минутку, и я все покажу.

Миранда смахнула со стола на пол карты и бумаги и установила микроскоп. Затем она взяла немного воды из ведра, стоящего у двери, и сказала:

— Если вы зажжете свечи, то вам лучше будет видно.

Девушка долго возилась, настраивая линзы и подыскивая наилучшее место для обзора. Наконец, она отодвинулась в сторону и рукой дала понять Фину, чтобы он занял ее место.

— Не бойтесь.

Фин выпрямился как от удара.

— Я никого и никогда не боялся, — сказал он, — и не собираюсь.

— Конечно. Я просто имела в виду, что очень часто то, чего мы не понимаем, представляется нам загадочным и пугающим. — Миранда объяснила все это несколько торопливо, так как понимала, что задела его гордость. — Это касается людей вообще, я думаю. Настоящие храбрецы, они, как вы, все равно идут вперед, несмотря ни на что. А вот трусы уходят с дороги. Они не хотят ничему научиться, даже если у них есть такая возможность.

— Капитан не трус.

— Я не имела в виду… — Миранда запнулась, так как у нее появилось подозрение, что именно о нем она и говорила, а врать она не любила.

— Никто не видел, чтобы он хоть раз дрогнул в сражении.

— Не сомневаюсь, что он — отличный боец. Очевидно, этот человек без ума от своего капитана.

— Даже когда он был безусым юнцом и убежал от проклятых кровожадных испанцев, он ни в чем не уступал даже настоящим мужчинам.

Девушка вообще не хотела слушать никаких пиратских историй и никаких рассказов о его кумире.

— Подойдите вот сюда. Держите так. Зажмурьте один глаз, другим смотрите в эту маленькую дырочку, — направляла и подбадривала она Фина.

Пират следовал ее указаниям, правда как будто с некоторой неохотой. Наблюдавшая за ним Миранда легко угадала то мгновение, когда он увидел под микроскопом каплю воды. Он почти подпрыгнул, лицо его казалось воплощением недоверчивости.

— Это вы их туда подсунули, — обвинил он девушку.

— Да нет же, — Миранда с трудом подавила улыбку, — это обыкновенная капля воды.

Он снова приблизился к микроскопу, на этот раз смотрел гораздо дольше. Затем подозрительно спросил:

— Они что, безвкусные? Я не чувствую, как они ползают во рту.

Он как-то страшно сморщился, и Миранде показалось, что он сейчас сплюнет на пол.

— Потому что они слишком малы. Вы же не можете их даже увидеть без микроскопа. Их невозможно различить невооруженным глазом.

— Но…

— У вашего капитана есть ведь подзорная труба? Вы когда-нибудь заглядывали в нее?

— Да, — пират закивал для верности головой.

— Она приближает то, что кажется далеким. Она их увеличивает. Микроскоп делает то же самое. В нем используются специально отточенные линзы, и все, что мы рассматриваем, выглядит больше. — Она не была убеждена, что пират понял ее объяснения. Он в ответ только пожал плечами и стал снова заглядывать в трубку.

— Конечно, есть самые разные виды простейших. Их обнаружили и в дождевой воде, и в морской.

— Я бы их тоже посмотрел.

— Боюсь, здесь, в каюте, ничего, кроме пресной воды, нет.

— Можно же выйти на палубу. Там соленой воды столько, что не знаешь куда деваться.

— Я бы с удовольствием, однако ваш капитан приказал мне сидеть в каюте.

— Правда? — Фин опять потер подбородок. — Однако не берите в голову. Я сам поговорю с ним. — Он взглянул еще разок в трубку. — Мне лучше идти, ваша милость. Мое имя — Фин. Я еще вернусь, миледи.

Миранда не могла понять, как Фину это удалось, но уже на следующее утро он вернулся, сказав, что пришел проводить ее на палубу для утренней прогулки. Он, кроме того, доверительно сообщил ей, что будет и вечерний променад.

Солнце светило ярко, дул теплый приятный ветер, который гудел в парусах, одним словом, Миранда была счастлива, что оказалась на палубе. Если бы она не знала совершенно точно, где находится, то могла бы подумать, что это обыкновенное судно. Команда выглядела как-то диковато, но если вспомнить матросов с корабля, который доставил ее из Англии, то совсем чуть-чуть. Миранда приставила козырьком руку к глазам и стала осматривать палубу корабля. Правда, когда она поняла, что ищет глазами золотоволосого капитана, то заставила себя остановиться и опустила руку. Да что с ней такое? Она, напротив, должна была бы изо всех сил избегать встречи с этим нахалом. Она не видела его со вчерашнего утра и прекрасно провела без него целый день. Ей не нужны никакие встречи, она не хочет его видеть. И совершенно непонятно, почему он снился ей целую ночь.

— Фин правду говорит?

Миранда резко обернулась на звук приятного баса и почти уткнулась носом в обнаженную черную грудь. Она подняла глаза и увидела такого огромного негра, что инстинктивно сделала шаг назад. Он был ростом чуть выше пиратского капитана, хотя минуту назад она полагала, что это невозможно. Лицо его и тело были покрыты татуировкой.

Он смотрел на нее так же пристально, как и она на него, и, хотя вид у него был угрожающим, он не приближался к ней, а просто стоял и смотрел.

— Ты что, не видишь, что напугал ее милость? — Фин даже слегка толкнул черного гиганта. — Это, тут, он — Кинг, миледи. Я, здесь, это, сказал ему, что видел кое-кого, там, в воде.

Миранда выпрямилась как могла и расправила свои юбки.

— Вы совсем не испугали меня, мистер Кинг, клянусь. — Миранда не всегда говорила правду. — Да, действительно, мистер Фин наблюдал вчера в воде простейших. Знаете, мы ведь вышли на палубу взять воды из-за борта, чтобы сравнить с пресной водой.

К тому времени, когда Миранде было пора спускаться в каюту, она пообещала показать свой зоосад не только Кингу, но и еще нескольким пиратам. Раскрыть им секреты, которые она узнала с помощью своего микроскопа.

— Я не подозревала, что команда так заинтересуется наукой, — сказала она Фину, когда тот ее провожал.

— Ваша милость, я сказал им, что видел сам, и им стало тоже интересно.

— Хорошо, я думаю… — Миранда не договорила, потому что с удивлением заметила, что дверь каюты раскрыта настежь. Опрометью пробежав остаток пути, Миранда остановилась на пороге и подбоченилась. Глаза ее сверкали гневом: она увидела, что до ее драгоценного инструмента дотрагивались и даже держат в руках!

— Что вы тут делаете? Вам нет оправданий!

Джек выпрямился и посмотрел на рассерженную женщину ледяным взглядом.

Миранда вздернула подбородок.

— Я поняла, что вы дали свое разрешение на мои экскурсии. Но, несмотря на это, вы не имеете права…

— Мне наплевать на ваши экскурсии, как вы выражаетесь.

На самом деле ему было далеко не наплевать. Когда Фин заговорил с ним об этих прогулках, Джек решил, что наконец ему представляется прекрасная возможность попасть в свою каюту, не рискуя встретить там свою пленницу.

— Однако я желаю знать, что вы сделали с моими картами и бумагами.

Каждое слово звучало громче предыдущего, и в конце предложения Джек уже кричал. А он очень редко кричал на кого-нибудь. Ведь недаром его прозвали Джентльмен Джек Блэкстоун.

— Они были ваши?

— Ой-ой-ой, мои! А вы что думали? И куда они теперь подевались?

— Капитан, необязательно…

Казалось, Джек взглядом пригвоздил Фина к стене, он только что заметил своего рулевого.

— У вас, мистер Шарп, нет никаких дел на палубе?

— О капитан, но…

—Фин!

Миранда видела, как пират, которого она уже считала своим союзником, поспешно ретировался, аккуратно прикрыв за собой дверь. Когда она повернулась к капитану пиратов, оказалось, что тот смотрит на нее пристальным взглядом.

—Ну?

— Я положила их вон в тот сундук, — сказала Миранда, показав на рундук под койкой. Но перед тем как пират пошел в указанном направлении, она спросила: — Не могли бы вы положить мой микроскоп на место осторожно?

Джек совершенно забыл, что все еще держит в руках проклятую штуковину, но он сделал так, как она просила: положил микроскоп и отвесил ему церемонный поклон. Затем пошел к своим картам. Они действительно были аккуратно сложены в том самом рундуке. Джек через плечо отметил, что она осматривает микроскоп, как будто он мог осквернить его прикосновением.

— В будущем, — сказал он, — воздержитесь от того, чтобы трогать мои вещи.

Она встретила его взгляд спокойно:

— В таком случае предлагаю вам убрать ваши вещи из моей каюты.

— Из чьей каюты? — Джек даже выронил карты. — Это моя каюта.

— Ваша?

— А вы думали?

— Я не знаю, — тут Миранда погрызла свой палец и сказала: — Я думала, что тут живут люди, которых вы похищаете из-за выкупа. Вы же сказали, что все время этим занимаетесь, и вряд ли вы всегда уступаете собственную каюту.

— Я не говорил, что занимаюсь этим все время, — .поправил ее Джек, — на самом деле это первый раз. И честно говоря, надеюсь, он будет последним.

Миранда спокойно пожала плечами:

— И это к лучшему.

— Уверен в этом, — Джек начал перебирать бумаги. — А пока уберите ваши вещи с моего стола, чтобы я мог…

— А куда же я поставлю микроскоп? Джек закрыл глаза и глубоко вздохнул.

— Вот этого я даже знать не желаю. Миранда поняла, что он рассердился… очень рассердился. Его внушительные размеры вселяли робость и отбивали охоту спорить. С большой осторожностью она взяла микроскоп в руки и уложила в ящик.

Капитан пиратов улыбнулся, разложил свои карты, оседлал стул и стал их прилежно изучать. Миранда стояла в стороне и невольно, сама того не желая, не в силах отвести взгляд, принялась его рассматривать. Легкая ткань не могла скрыть мощных мускулов. Миранда вспомнила зарисовки человеческого тела и мускулатуры, сделанные Леонардо да Винчи, которые ей довелось увидеть, но такой великолепной модели она нигде не встречала. Капитана пиратов следовало запечатлеть для потомства, но так как этим явно никто никогда не занимался, то, может быть, она сама могла бы попробовать его нарисовать.

Дедушка всегда говорил, что она прекрасно рисует. Разумеется, ей следовало приступить к этому делу потихоньку, чтобы пират не догадался, что у нее на уме, и если она будет внимательно смотреть» то у нее скорее всего получится. Сегодня на нем была белая рубашка с воланами, но она прекрасно помнила, как выглядят его обнаженная грудь и руки.

Миранда непроизвольно проглотила слюну. Раньше, когда она изучала этюды и различные наброски, она никогда не испытывала чувств, подобных тем, какие возникают, когда она смотрит на пирата. Эта непонятная дрожь и слабость…

— Чем это вы занимаетесь?

Миранда вздрогнула и столкнулась взглядом с капитаном. Краска бросилась ей в лицо. Он смотрел на нее так, что лед внутри нее совершенно растаял и заполнил всю ее душу.

—Я… я… — начала запинаться Миранда. У нее не было никакого логического объяснения тому, что она делала, ведь она и сама этого не знала.

— Что бы это ни было, неплохо бы вам помнить, что я — пират, а вы — пленница, и прекратить смотреть на меня подобным образом.

— Я… не знаю, о чем вы говорите.

Джек встал, и Миранда с трудом удержалась, чтобы не отступить назад.

— А я думаю, что знаешь. И если ты не хочешь, чтобы я положил тебя поперек колена, задрав юбки, то запомни мой совет.

Миранда покраснела еще гуще. Как он смеет оскорблять ее. Какая низость! Вот мерзавец, пользуется ее положением.

— Вы, кажется, уверяли, что я могу не опасаться за свою честь.

— Я говорю о другом, госпожа Чадвик, и, по-моему, мы оба это знаем.

На сей раз Миранда действительно сделала шаг назад. Затем еще один. Он в ответ прищурился, и на его лице появилось удовлетворенное выражение, которое ей было отвратительно.

— Я не имею ни малейшего представления… Он так быстро очутился рядом, что у Миранды не осталось времени спросить, каковы же все-таки его намерения.

— Вы врете слишком неискусно, — с этими словами он ее поцеловал.

Она слышала и раньше о том, что то, как целовал ее дедушка, благословляя на ночь, не имеет ничего общего с поцелуями мужчин и женщин. Но она даже предположить не могла, как это происходит на самом деле. Те странные чувства, которые она пыталась контролировать, расцвели непрошеным цветом. Поцелуй был тяжелым и горячим, Миранде казалось, что она чувствует все мускулы его тела, а сама она буквально таяла от наплыва новых ощущений.

Он схватил ее за руки, чувственность поцелуя все возрастала, и вдруг он перестал ее целовать и отодвинулся.

Миранда в полной растерянности смотрела на него. Боже, что же произошло? Она пыталась найти какое-нибудь разумное объяснение своим чувствам и не могла. Она только твердо знала, что еще чуть-чуть, и она повиснет у него на шее и будет умолять поцеловать ее еще раз. Впрочем, у него был такой вид, как будто он готов это проделать и без просьбы. Вместо этого он повернулся и с шумом закрыл за собой дверь, предоставив Миранде возможность самой найти объяснение тому, что случилось.

Глава 5

—Черт возьми!

Джек даже ударил от досады кулаком по переборке и снова выругался. Какого дьявола! Что с ним происходит? Как он мог выкинуть такую глупую штуку? Ну хорошо. Он и раньше делал глупости. Но поцеловать Миранду Чадвик! Это просто рекорд. Она же дочь Генри. Если этого мало, то она сама по себе такая необычная. Странная и сложная натура. Джека никогда не интересовало, есть ли у женщины душа. Он не помнит, чтобы он был влюблен в какую-нибудь непонятную особу, он всегда довольствовался приятной, простой, сердечной толстушкой и горя не знал.

Почему же его мысли так заняты пленницей? Наружность ее можно назвать приятной. Но даже большие синие-пресиние глаза и розовый ротик не должны заставить его забыть ее непонятное поведение и тем более то, кто она такая. Он, конечно, любит покувыркаться, как любой другой, ну может чуть больше, чем остальные, но сдержать-то себя он может. В любом случае он не собирается соблазнять дочь Генри Чадвика. Тогда к чему этот поцелуй?

— Может, я устал от ее ученого вида и проклятого микроскопа?

— Что такое, капитан?

Джек обернулся и увидел идущего по коридору Смита, по прозвищу Шрам. Колеблющееся пламя фонаря отбрасывало жуткие тени на его изуродованную щеку, из-за которой его так и прозвали.

— Ничего, — буркнул Джек, поворачиваясь к трапу, ведущему на палубу, — ничего.

Ну вот, он теперь еще и говорит сам с собой! Кровь Христова! Все идет наперекосяк с той самой минуты, когда он решил напасть на английское судно и встретил Миранду Чадвик.

Де Сеговии, вопреки ожиданиям Джека, на борту не было. Затем он направился на юг разузнать что-нибудь о возвращении де Сеговии в Сан-Августин — и ничего не узнал. Правда, потом им повезло, и они с боем взяли испанский галеон, иначе рейс был бы совсем пустым.

В конце концов, добравшись до Чарлз-Тауна, они надеялись на отдых и покой, не говоря уже о наслаждении женским обществом, а натолкнулись на Генри и его безумный план.

Джек встряхнул головой и вышел на палубу. Ничего удивительного в том, что он не может отвлечься от Миранды. Он слишком давно обходился без женщин. Надо скорее поискать противоядие в ближайшем порту.

Объяснив себе таким образом поцелуй, Джек поднял глаза к парусам. Он решительно отогнал от себя мысль о том, что причины глубже, и тем более о том, что когда он целовал ее, во всем его теле поднялась волна острого желания.

— Ну, что вы на это скажете? — Миранда поднялась с кресла и посадила на свое место Фина. Кинг и другой пират, представленный ей как Шрам, стояли с другой стороны стола.

— Бог мой, жуткий вид, — лицо Фина сморщилось от омерзения.

— Подними свою задницу, дай мне посмотреть. — Шрам тряс Фина за плечо, и Миранда испытала острое желание схватить микроскоп и прижать его к своей груди. Но Фин быстро встал, видимо желая, чтобы на это адское существо поглазел еще кто-нибудь.

— О-ох! — лицо Шрама исказилось от отвращения.

— Только подумать, сколько я съел их за годы! Ох, сейчас стравлю. Посмотри на них, Кинг.

Огромный негр уселся к микроскопу, и хотя, по всей видимости, вид личинки мясной мухи доставил ему столько же удовольствия, как и остальным, он промолчал.

Затем Миранда заняла свое место за микроскопом, положила рядом кусок пергамента и окунула перо в чернильницу.

— А что вы теперь делаете?

— Я хочу зарисовать то, что видела, — объяснила Миранда пиратам, которые придвинулись ближе.

Последние четыре дня, с тех пор как Фин первый раз заглянул в микроскоп, в ее каюте все время толпились пираты, чтобы самим убедиться, правду ли сказал рулевой. Большинство членов команды выказывало интерес к тому, что делает Миранда, и она все время радовалась этой любознательности, хотя они задавали столько вопросов и так часто смотрели в микроскоп, что самой Миранде не хватало времени для собственных наблюдений. Все равно она не возражала. Но не все пираты ее навещали. Капитан ни разу не зашел полюбопытствовать. Миранда не видела его с того самого дня, когда он ее поцеловал. Даже когда она поднималась на палубу, его нигде не было видно. «Морской ястреб» не такой большой корабль, поэтому очевидно, что он ее избегает.

Ну, положим, это ее тоже устраивало. Она столько же хотела находиться в его обществе, сколько он в ее. Ее бросало в краску только при воспоминании о том, как этот наглец поцеловал ее. И еще сделал вид, что она сама этого хочет. Миранду просто трясло от ярости. Она должна была дать ему пощечину. Да, именно так. Она бы так и поступила, если бы не слабость в коленках, которая не дала ей положить подобающий конец бесстыдству. Миранда даже не помнила, как капитан пиратов вышел из каюты.

Миранда мигнула, посмотрела на пиратов — те сосредоточенно ждали. Только тогда она поняла, что сидит неподвижно, погруженная в свои думы, перо замерло в руке. Она стала делать быстрые зарисовки личинки.

Но в тот момент, когда кончик пера коснулся листа раздался такой громкий крик, что Миранда вздрогнула, посадила кляксу и испортила рисунок.

Пираты, от огромного Кинга до маленького Фина, застыли на месте, и тут крик раздался снова.

— Фин, куда ты, к дьяволу, запропастился? Где все?

— Бог мой, меня же капитан послал за картой.

— А меня послал за тобой, — признался Кинг.

— Капитан думает, что я драю палубу, — пожал плечами Шрам.

Миранда переводила взгляд с одного на другого. Несмотря на загар, все они заметно побледнели, кроме Кинга, но он также выглядел расстроенным. И все потому, что они провели с ней немного времени. Быть может, чуть больше, чем немного, но это не повод…

— Я уверена, что капитан все поймет, когда я ему объясню. Я расскажу ему, как вы заинтересовались.

— Великий Боже, ваша милость, только не это, не делайте этого, — Фин изо всех сил искал на столе среди карт и бумаг то, за чем его послали. Миранда же сложила все бумаги на другой стороне стола. Они мешали ей работать, но она побоялась убрать их снова.

Тут лицо Фина просияло: он нашел то, что было нужно капитану.

— Вы просто побудьте здесь, ваша милость, порисуйте. За нас не беспокойтесь. Все будет хорошо.

Кинг и Шрам поддержали Фина, и они, все трое, заторопились к выходу. А Миранда, глядя им вслед, стала раздумывать, чем так их держит капитан, что такие отпетые разбойники дрожат, заслышав его требовательный голос.

— Где тебя черти носили? — Джек воззрился на Фина, карабкавшегося по трапу на ют. — Я чуть не пропустил полуденное солнцестояние.

— Прости, капитан.

Джек покачал головой, взял квадрант и занялся определением местоположения судна. Он, правда, считал, что отчасти это и его вина, ведь он мог спуститься вниз и сам взять бумаги. Но он не хотел видеть Миранду Чадвик. Господи Боже, из-за этой женщины он даже не может спуститься в собственную каюту. Как будто — Джек усмехнулся — боится ее! Кровь Христова, ведь он же пират! Он никого не боится. Наверняка, он не боится и этой девчонки.

Джек не помнил другого такого времени, когда бы его люди так плохо ели и были бы так разборчивы. Джек откусил большой кусок мяса и стал жевать… жевать и жевать. Что еще остается, ведь солонина была как старая веревка. Но, судя по физиономиям Фина, Кинга и других, так это просто яд какой-то. Может, они всегда так едят? Просто раньше он с этим не сталкивался. До этого идиотского похищения (так Джек про себя называл затею Генри Чадвика) он ел в своей каюте, теперь этой привилегией завладела Миранда.

Есть в трюме с командой на грубом столе было неудобно, но все же несмертельно. К сожалению, Джеку приходилось и спать с матросами. Когда он был моложе и меньше ростом, до того как стал капитаном «Морского ястреба», это не доставляло ему таких неудобств. Но теперь, когда он уже привык к своей койке, которую когда-то подогнали под его рост, и к пуховой перине, гамак размером шесть на три фута был для него настоящей мукой. Согнув в три погибели свое огромное тело (рост его был 6 футов и 4 дюйма), Джек с трудом залезал в полотняный мешок и под храп экипажа пытался хоть немного поспать.

Он представлял себе, как спит на его постели Миранда Чадвик. Ей-то мягко и тепло. Джек ворочался и представлял, что неплохо было бы оказаться там и прижаться к ней поближе. Почувствовать ее гладкую бледную кожу и теплый, такой женский запах. Потом он поцеловал бы ее как в прошлый раз. Она с еле слышным вздохом обвила бы его руками. У нее, кстати, такой нежный голос, ну, конечно, не тогда когда она шипит на него или болтает на проклятом испанском.

Джек встряхнул головой, в очередной раз пытаясь избавиться от пустых мечтаний. Кровь Христова, надо держать себя в руках и не думать об этой девушке. Тут его взгляд сосредоточился на Фине, и Джек гневно нахмурился.

— Что это ты делаешь, Фин?

Фин, виновато взглянув на капитана, попытался незаметно смахнуть крошки от галет под стол.

— Ничего такого не делаю, капитан.

— Да? Мне показалось, что…

— Я… это… смахивал личинки, если ты уж так хочешь знать, — прервал его Фин.

— За каким чертом тебе это надо?

Лицо Фина выразило недоумение:

— Не очень-то мне нравится их есть.

Джек взглянул на собственный сухарь и подумал, что вряд ли он чем-нибудь отличается от тысячи таких же съеденных им за эти годы, затем он уставился на Фина.

— Я ничего не понимаю.

— Если бы вы видели капитан, видели этих тварей, у вас бы тоже охота пропала, — вставил Шрам.

— Что ты такое болтаешь?

Его команда все больше и больше его удивляла.

— Ничего. Он вообще ничего и не говорил, — сказал Фин, двинув Шрама хорошенько под столом по голени. Затем он встал, добавив:

— Я больше не голоден. Лучше пойду прогуляюсь. Джек хотел все выспросить у Шрама и Кинга, но они усердно жевали, правда, с таким видом, как будто их сейчас стошнит. Неожиданно Джеку и самому стало как-то нехорошо, когда он повнимательнее посмотрел на то, что ел. Отодвинув еду в сторону, он направился на палубу.

Каюта была переполнена — негде яблоку упасть. Миранда встала со своего места и пустила к микроскопу Беспалого — его прозвище не нуждалось в долгих объяснениях. Она не знала, сколько человек сейчас находится в каюте капитана, но думала, что, наверное, не меньше дюжины.

Они пришли поговорить о том, что такое свет, вернее, они пришли, чтобы она им объяснила, как Ремер[7] измерил скорость света. Миранда вчера вскользь рассказала Фину, как датский астроном наблюдал за спутниками Юпитера и как он понял, что свету требуется тем больше времени, чтобы дойти от Юпитера до Луны, чем дальше планеты находятся друг от друга. Фин стал ее расспрашивать подробнее, но вечером у нее не было времени все ему растолковать. Они договорились, что утром она продолжит свои объяснения. Но Фин явился не один, а привел с собой целую толпу.

— Они тоже хотели узнать, — попытался он объяснить их приход.

Но один из них. Беспалый, еще не видел простейших под микроскопом, поэтому девушка настроила для него инструмент.

— Что там Фин говорит, что свет движется? Он или есть, или его нет, — провозгласил Шрам, когда Беспалый перестал толковать о том, что видел.

— Да, так нам кажется, — объясняла Миранда, — но это только потому, что свет движется гораздо быстрее, чем я или вы можем себе представить.

— «Морской ястреб» — быстроходное судно. Когда все паруса подняты, он кого хочешь обставит в здешних водах. Да, мы это частенько проделывали, — со смешком вмешался Шрам.

— Нисколько не сомневаюсь, — улыбнулась Миранда, — но я говорю о другом. Это гораздо быстрее, чем все, что мы можем себе представить.

Поднялся шум, и девушка подняла руки ладонями вверх, пытаясь успокоить свою необычную аудиторию.

— Я знаю, о чем вы думаете, ― сказала она, и слушатели утихомирились. — То, чего мы не видим, как бы не существует. Но мы же с вами знаем, что это не всегда так. Мы не видим простейших без микроскопа, но это не значит, что их нет.

— Ее милость права. Тут она в точку попала, —сказал Фин, и раздался одобрительный гул.

— Тот факт, что свет перемещается, очень трудно доказать. Галилей [8] пытался это сделать, но…

— Это что за парень?

— Галилей. Он был астроном и жил лет пятьдесят назад. Он пытался измерить скорость света с помощью фонарей. Он и его друг стояли на двух холмах и… впрочем, все равно у него ничего не вышло. Но в 1675 году Ремер сделал открытие, которое неопровержимо доказывает, что свет движется, и мало того, скорость его можно измерить.

Собравшиеся, затаив дыхание, слушали Миранду. Она рассказывала им об удивительном открытии датского астронома. Тот проверял наблюдения Кассини[9] за движением спутников Юпитера, которые то появляются, то скрываются за своей планетой.

— Что такое спутник?

— Это как наша Луна, центр ее орбиты Земля. А спутники Юпитера, естественно, вращаются вокруг Юпитера.

Миранде бросилось в глаза выражение лица Фина, и она подумала, что, кажется, он не все понял, но решила продолжать. Она договорила до конца, и вся просияла улыбкой от того, что поделилась своими знаниями.

На какое-то мгновение воцарилась тишина, и Миранда стала всматриваться в лица, надеясь найти хоть в чьих-то глазах понимание. Тут и посыпались вопросы и недоуменные восклицания ее растерявшейся аудитории.

— Я не понял.

— Ну и что? Это ничего не доказывает.

— О чем она говорит?

Они все говорили разом, и Миранде не удавалось их успокоить. Шум становился все громче, старания девушки ни к чему не приводили. Она уже хотела сдаться и подождать, пока ее необузданные слушатели не утихомирятся сами по себе, как вдруг дверь каюты растворилась настежь, и вопрос, который задали с порога, заставил всех сразу умолкнуть.

Миранда смотрела в разгневанное лицо капитана пиратов. Его голова и плечи, как и следовало ожидать, касались притолоки, он казался таким огромным, что Миранде захотелось спрятаться куда-нибудь. На нем была белая рубашка с воланами, распахнутая до пояса, и узкие черные бриджи.

Девушка украдкой оглянулась вокруг, и если бы ее не удерживал страх, она бы рассмеялась. Это было похоже на театральную сцену. Пираты, все как один, стояли, открыв рты, и в ужасе смотрели на своего капитана.

Фин выступил вперед, и Миранда отметила, что кадык на его шее ходит ходуном.

— Мы уже как раз хотели уходить, капитан.

— Ах вот как? Неужели? — спокойный голос Джека, как ни странно, только подчеркивал его гнев.

— Да, капитан. Мы с ребятами как раз…

— Пока вы с ребятами пьете тут чай, кто, по-вашему, ведет «Морской ястреб»?

— Мы не пили чай, капитан, — вставил слово Шрам, и Миранда съежилась, Джек, казалось, метал молнии.

— Шрам имеет в виду… — начал было Фин, затем понял, что он не в силах объяснить, о чем говорил Шрам, и, самое главное, что они тут делают. — Капитан, мы просто не подумали, это больше не повторится.

— Надеюсь.

Сурово нахмурившись, Джек обвел глазами всех присутствующих, и никто не выдержал его взгляда. Все опускали глаза или вообще смотрели в другую сторону. Он не взглянул только в сторону темно-голубых глаз, широко раскрытых ему навстречу.

Джек набрал в грудь воздуха и заговорил:

— Нам дико повезло, что мы не встретились ни с испанским галеоном, ни с французским капером, пока вы здесь вели светские беседы. Вы все нарушили ваш долг, и мне бы следовало каждого из вас подвергнуть порке.

— Он что, способен на это? — Миранда хотела спросить об этом Фина потихоньку, но в мертвой тишине, которая последовала за словами капитана, ее шепот прозвучал слишком громко и отчетливо и легко донесся до ушей капитана. Джек не мог больше делать вид, что ничего не замечает. Дошла очередь и до нее. Пронзив девушку взглядом, он сказал:

— Мне следовало догадаться, кто за этим стоит.

— Капитан, она ничего такого не делала.

— Спасибо, Фин, — Миранда гордо подняла подбородок повыше, — я сумею за себя постоять. Видите ли, капитан…

— Так, мы поговорим, но позже, с глазу на глаз. Вы все, отправляйтесь наверх. И чтобы никаких хождений в эту каюту. Это касается всех. Я хочу, чтобы судно блестело как новенький золотой дублон.

— Да, сэр.

— Как алмаз, капитан.

Пираты заторопились к двери выполнять приказ, только Фин все медлил. Остановившись, он спросил:

— Капитан, ты ничего ей не сделаешь? Правда?

Джек от досады закрыл глаза и постарался успокоиться. Его помощник просто с ума сошел. Уж Фин-то знает, что он ни на кого никогда не поднимал руку, кроме как в бою. Тем более на женщину! Но Фин почему-то воображает, что эту чертовку надо охранять от него. Проклятье, эта девица встает между ним и его командой.

— Не сделаю.

— Честное слово пирата?

— Фин!!!

Джек развернулся к рулевому, но тот выскочил за дверь.

— Не следует кричать на него. Он же только пытался…

— Я прекрасно понимаю, что он делал. И мне совершенно не нужны советы, как мне обращаться со своими людьми и добиваться повиновения.

Кровь Христова! Когда он находится рядом с ней, то никак не может удержаться от крика.

— Как скажете, капитан.

Ей удалось вложить в это последнее слово столько иронии и презрения, что Джек скривился и с трудом заставил себя говорить спокойно.

— Быть может, вы не против того, чтобы рассказать мне, что мои люди здесь делали?

— Нисколько, — Миранда сложила руки. — Мы обсуждали скорость света.

— Что?

— Скорость света. Я рассказывала о наблюдениях Ремера над спутниками Юпитера, — затем поспешно добавила: — Юпитер — это такая планета.

— Я знаю, что такое Юпитер!

— Ремер обнаружил, что чем дальше Земля от Юпитера…

— Минутку-минутку, — Джек поднял руку. Она опять его дурачит. — Вы пытаетесь сказать мне, что Шрам, Беспалый, Фин и все остальные сидели здесь и говорили о Ремере и о том, с какой скоростью свет идет от Юпитера.

— На самом деле они меня слушали. — Ей показалось, что капитан-то может понять всю значимость открытия Ремера, не то что его команда. — Честно говоря, я не могу точно сказать, чтобы они поняли, хотя бы в общих чертах.

Не удержавшись, Джек откинул голову назад и невольно расхохотался. Неожиданно он понял, что смеется первый раз со дня похищения. Он также заметил, что Миранда Чадвик улыбается ему. Боже, как она красива, когда улыбается! Эта мысль моментально его отрезвила. Ему-то что, как она выглядит. Вот что она вытворяет с его командой, — это его дело.

Джек подошел к ней.

— Ты что, хочешь, чтобы я поверил всей этой чуши, которой ты меня тут кормишь?

Миранда вздернула подбородок, но, к своему огорчению, все-таки отступила на шаг.

— Я уверяю вас, что это правда, может быть только не совсем вся.

— Ага! — Сейчас-то он услышит, чем они тут на самом деле занимались, хотя ему даже в голову не могло прийти, о чем может идти речь.

— Иногда, когда ваши люди собирались, они смотрели по очереди в микроскоп.

Гнев Джека вспыхнул с новой силой. Она лжет и не краснеет! Это она о пиратах или о ком? Какой может быть интерес у банды кровожадных разбойников к науке?

— Они особенно интересуются наблюдениями за простейшими и личинками мясной и сырной мухи. Джек почувствовал, что кровь отлила от его лица.

— Что ты сказала?

— Я сказала, что они интересовались…

— Нет, — Джек опять подошел к ней на шаг ближе. — Личинки. Что ты сказала о личинках?

— Они очень любят смотреть на них.

— Да, но есть они их не любят. — Джек потер подбородок и с сожалением подумал, что не брился по-настоящему уже несколько дней с тех пор, как лишился не только каюты, но и своего зеркала.

— Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь в здравом уме захотел их есть, рассмотрев их как следует под микроскопом. Знаете, они потом превращаются в мух.

Джек устало вздохнул:

— Это ты тоже им рассказала?

Склонив голову слегка набок, Миранда начала добросовестно вспоминать то, что она говорила:

— Нет, не думаю. Но я уверена, что их это очень заинтригует.

— Они будут в таком восторге, что совершенно откажутся есть, — произнес Джек. Немного помолчав, он решил все-таки спросить ее: — Ты хоть представляешь, что ты наделала?

Непонимающие, широко открытые, честные глаза Миранды Чадвик только подстегнули Джека. Не может она не знать о влиянии, которое имеет на его людей, на него самого! Последнее соображение взбесило его еще больше. Размахивая руками, он бегал по каюте, иногда взглядывая на нее.

— Фин, Кинг, Шрам, да, черт побери, все без исключения, пытаются выковыривать личинки из своей солонины, — сказал Джек наконец, повернувшись к ней лицом.

— Ну что ж, это вполне понятно. Не хотите взглянуть? Я сделала зарисовки того, что мы наблюдали с помощью микроскопа.

— Черт побери, нет! Я не хочу смотреть ни на рисунки, ни на микроскоп, — Джек наклонился к ее лицу так резко, что чуть не столкнулся с ней носом. — О проклятых личинках я даже думать не хочу.

Слова замерли у него на устах. Он стоял как вкопанный и просто смотрел на нее. Он был так близко, что ее нежный запах ударил ему в голову и одурманил его.

— Кровь Христова!

Внезапно выпрямившись, Джек отошел к кормовым окнам и взглянул на безбрежный океан. Когда он находился рядом с Мирандой и смотрел в ее глаза цвета предзакатного неба над Карибским морем, он забывал решительно обо всем, и тем более о личинках и о том, что она сделала с его командой. Только отойдя к окну, подальше от нее, Джек смог сосредоточиться, как-то подхлестнуть свой гнев, впрочем, даже там ему это не удалось. Оглянувшись, он тихо сказал:

— Вы что, думаете, мне нравится питаться чем попало? Нет. Но в море нет выбора. Вам приходится или есть, или умирать от голода. — Голос его смягчился. — Мне совершенно не хочется, чтобы мои люди пали жертвой науки.

Миранда молчала, она не знала, что сказать. Покраснев вся, до кончиков ушей, девушка смотрела на него. Как он красив! Кожа была загорелой, с бронзовым отливом, великолепные волосы казались почти золотыми. Мускулистое тело было напряжено — ей, совершенно не вовремя, захотелось нарисовать его. В лице его было что-то высокомерное, какой-то дерзкий огонек горел в зеленых глазах. Но когда капитан пиратов заговорил о своих людях, он показался ей совсем другим, больше походил на обыкновенного человека и не был таким уж невежественным.

Он указал ей на то, о чем она совершенно не подумала. Миранда была достаточно умна, чтобы понимать, что на свете существует много такого, о чем она и не подозревает. Она очень страдала от того, что больше никогда не услышит объяснений дедушки или какого-либо другого члена Королевского общества. Однако ей и в голову не приходило, что она кое-что сможет почерпнуть и у капитана пиратов.

Он был прав. Она не учла последствий демонстрации личинок или простейших команде корабля.

Она-то сама знала все это с детства, привыкла к этому знанию, и сведения такого рода ее нисколько не беспокоили. Но эти люди… Очевидно, что она слишком безответственно обрушила на их головы совершенно ненужные им сведения об их еде и воде.

— Мне очень жаль.

Джек резко обернулся:

— Что вы сказали?

— Извините меня за то, что я причинила вам эти неприятности. Я не хотела, чтобы ваши люди стали по-другому относиться к еде.

Миранда опустила глаза и смотрела в пол и поэтому не видела удивленного выражения на красивом лице капитана пиратов. Он не ожидал, что девушка способна извиниться и вести себя так разумно. Джек также не подозревал, как она будет убита своей оплошностью. Плечи и голова ее были опущены. Пират еле удержался, чтобы не подойти и не обнять ее, откинув с лица пряди блестящих черных волос.

Джек сжал кулаки и пошел к двери, в душе признавая, однако, что, несмотря на то, что Миранда хотела, чтобы его повесили, она неплохой человек, и поэтому, поколебавшись минуту, повернулся к ней лицом и сказал:

— Я уверен, скоро они перестанут беспокоиться и начнут есть как прежде.

Миранда подняла голову и взглянула на него:

— Я так на это надеюсь.

Джек смотрел, как она закинула прядки волос за свое хорошенькое ушко, затем взялся за щеколду.

— Капитан Блэкстоун…

— Да? — Джек с удивлением отметил, что она знает его имя.

— Я подумала…

Тут Миранда остановилась в нерешительности, и Джек кивнул, чтобы подбодрить ее.

— Вы сказали, что никто из команды не должен здесь появляться, — она чуть наклонила голову набок. — Кто же будет приносить мне еду?

На какое-то мгновение Джек онемел. Жаль, тут нет переборки, чтобы стукнуть по ней кулаком! Он не учел это, когда распорядился, чтобы его люди держались от каюты подальше. А она подумала, и гордость Джека была уязвлена. Ему надо было или изменить свой приказ, или… Сжав зубы, он процедил:

— Я позабочусь о том, чтобы вас кормили. Теперь он должен будет сам присматривать за этим.

— Спасибо, капитан. И… — Джек уже был около самой двери, но внезапно остановился и повернулся к ней лицом. Теперь его глаза были совершенно другими, холодными и отчужденными.

Миранда съежилась, но все-таки договорила до конца:

— Мне можно будет выходить на палубу?

— Я подумаю и об этом, — отрезал Джек, с ужасом представив, что придется и на палубу ее сопровождать. Кровь Христова! Он с неудовольствием отметил про себя, что его слишком беспокоит все это.

— Я не буду ни с кем разговаривать, — предложила она, увидев, что он ужасно разозлился.

— Разговаривайте, сколько хотите, но…

— Только не о личинках.

— И не о том, что там плавает в воде.

— Клянусь, ни за что на свете не упоминать простейших.

— Договорились?

— О да, вполне, — Миранда улыбнулась, и Джек вывалился из каюты, почти сорвав дверь с петель.

Едва выбравшись в коридор. Джентльмен Джек сразу что было силы ударил кулаком по переборке.

Глава 6

Они изменили направление.

Еще когда Миранде разрешили гулять по палубе, она заметила, что «Морской ястреб» идет на север. Сегодня, когда она поднималась из люка, то обратила внимание на то, что солнце светит ей в спину, а это значит, что они теперь идут на восток.

Она подала руку капитану, и он помог ей выбраться из люка. Вот уже два дня между ними царило перемирие. Он разрешал ей свободно передвигаться по судну, а она не произносила ни одного слова ни о личинках, ни о простейших.

Капитан Блэкстоун может, оказывается, при желании быть очаровательным. Хотя Миранде и не хотелось в этом признаваться, но это было правдой. Фин проговорился, что у капитана есть прозвище — Джентльмен Джек, которое объясняется именно его прекрасными манерами. Да, Миранда могла в это поверить. Он ей улыбался, и она вынуждена была все время напоминать себе, что он, во-первых, пират и что, во-вторых, он похитил ее.

— Мы идем к берегу, капитан?

Джек обернулся. Он только что устроил ее недалеко от грот-мачты. Ему нужно было многое сделать, и он всегда мог быть уверен в том, что она найдет себе занятие. Она вечно была чем-нибудь занята. Рисовала или болтала с командой.

О чем она могла с ними толковать? Джек даже не догадывался. Но у него больше не было проблем с едой и питьем. Люди снова ели солонину и пили воду. Очевидно, он принял правильное решение, когда не позволил им больше приходить к ней в каюту, а разрешил свободно беседовать с ней на палубе во время прогулки.

— Да, мы направляемся к берегу и должны быть там до заката, — ответил он на ее вопрос, не спрашивая, как она это узнала.

— Это город?

— Нет, это маленькая укромная бухта, которую я отыскал несколько лет назад, — Джек решил последовать совету Генри и приготовить судно к очистке киля от наросшей на нем дряни. Он заставит команду заняться делом, пока они будут дожидаться условленного времени, чтобы вернуть пленницу в Чарлз-Таун. Люди будут скрести борта и избавляться от ракушек, и, таким образом, он не потеряет драгоценного времени.

— Мы идем туда за выкупом? — прервала Миранда его размышления.

— Что? Ах да, за выкупом! — Черт, он чуть было не забыл о второй части плана Генри. Он же похитил ее из-за выкупа! — Да, Чадвик доставит туда деньги.

— Я смогу его увидеть? И поехать с ним домой?

— Нет. Он пришлет кого-нибудь. — Она задает чертову прорву вопросов!

— Я могу с этим гонцом уехать?

— Нет, черт побери! — Джек чувствовал, что совершает промах за промахом, но не знал, как выкрутиться.

— Но я не понимаю почему? Разве вы не будете счастливы избавиться от меня, получив деньги?

С этим трудно спорить. Хорошо еще ей неизвестно, что никаких денег он и не ждет! От этого плана у него одни неприятности.

Джек практически не спал с тех пор, как они вышли из Чарлз-Тауна. Джек не мог уже обвинять в этом свой гамак или храп экипажа. Он не спал из-за того, что ему снились эротические сны, он просыпался от собственных стонов, весь в поту. Все они были о Миранде Чадвик, и это было самое странное. Не то чтобы она не была привлекательной. По-своему она была очень хороша. Но ведь ему обычно нравились женщины с более выразительными формами и, уж разумеется, не те, которые задавали ему тысячи вопросов. Как бы это ни объяснялось, каждую ночь он бредил своей пленницей, обнимал ее во сне, целовал, проделывал всякие дикие штучки, от которых она наяву, наверное, только молчала бы и краснела.

Джек пытался избавиться от своих снов. Сначала он избегал ее — это не помогало. Вчера он решил не обращать внимания на ее странности и вести себя с ней так, как с любой другой женщиной. Может быть, он был не прав, и то, что он держался на расстоянии, и разжигало его интерес. Было слишком рано гадать, поможет ли ему это или нет, но уже сейчас он мог сказать, что отвечать на ее бесчисленные вопросы, мягко говоря, нелегко.

Джек глубоко вздохнул.

— Нет, потому что так не делается.

Миранда хотела что-то возразить, но он, не дав ей вставить ни слова, поднял руку и продолжил:

— Пират из нас двоих — я, запомни. И я уж знаю, как похищают людей.

Он немного нервничал под ее пристальным взглядом. Как прекрасны ее голубые глаза! Они как лазоревые сумерки, только чуть ярче. А при солнечном свете они и сами светлеют. Уму непостижимо, почему это его так занимает.

— Итак, если у вас больше нет вопросов, то вы позволите мне вернуться к моим обязанностям?

С этими словами Джек повернулся и пошел на ют. Он обязательно должен что-нибудь предпринять, чтобы выбросить эту девушку из головы. Пока он видел только один выход: броситься за борт и доплыть до ближайшей земли.

— Не волнуйтесь, ваша милость. Тот капитан, что громче лает, никого не кусает.

Миранда обернулась и, увидев Фина, дружелюбно улыбнулась.

— Я знаю, ― сказала она, — по крайней мере, думаю, что знаю.

Она не могла не вспоминать тот поцелуй. Он может сделать с ней все, что захочет и когда захочет. Лучше ему не надоедать.

Сейчас ей больше всего хотелось лечь на спину и наслаждаться погодой, солнышком, легким ветерком, развевающим волосы. Она встретилась глазами с Фином.

— Капитан сказал мне, что мы напрвляемся к берегу.

— Да, в бухту Снибли-Крик.

— Надеюсь, там богатая флора и фауна. — Увидев изумленное лицо Фина, она пояснила: — Животные и растения.

— В самое яблочко, ваша милость. Там столько цветов и всяких там жуков, да таких больших, как птицы настоящие.

— Боже праведный, — сказала Миранда, склонив голову к плечу. — Похоже, мне не потребуется мой микроскоп.

Фин густо покраснел. Это было видно даже сквозь густой загар. Миранда засмеялась и поправила на голове свою соломенную шляпку.

— А вы еще рисовали потом личинок?

— Я же предупреждала, что мы не можем об этом больше говорить.

— Но я не собираюсь голодать.

— Все это хорошо, но я обещала капитану Блэкстоуну, что не буду рассказывать его команде ни о личинках, ни о простейших. Я не собираюсь нарушать свое слово, даже данное пирату. — Миранда замолчала и чуть прикусила губу. — Извини, Фин, я не хотела тебя оскорбить.

Несмотря на недостойный промысел Фина, Кинга, Шрама и всех остальных, Миранда очень к ним привязалась. Особенно легко ей было с Фином.

— Я не обижаюсь, — лицо Фина сморщилось, и он с заминкой проговорил: — Просто и мне, и ребятам очень нравится слушать про всякие такие вещи.

— Я знаю, но я обещала, — вздохнула Миранда, и вдруг ее лицо просияло. — Ничто, однако, не мешает нам обсуждать другие темы.

— Да, ваша милость.

— Мы, разумеется, будем вести наши разговоры на палубе, но я не думаю, что ваш капитан будет возражать, если, конечно, вы будете выполнять свою работу.

— Может, вы еще раз нам расскажете про свет. Сам-то я не очень понял. Свет, он либо есть, либо нет.

Через четверть часа, когда Джек проходил по палубе мимо своей пленницы, она, сидя на канатах, с увлечением что-то чертила на куске пергамента, а Фин и Беспалый сидели у ее ног.

— Рисунок должен вам помочь, — говорила Миранда, изобразив Солнце и планеты.

Морщины на лице Фина от усиленных раздумий стали еще глубже.

— Нет, до меня не дошло, — он склонил голову набок и тут увидел Джека. — Капитан, ну что ты об этом думаешь?

Миранда тоже увидела капитана, и, как всегда, у нее перехватило дыхание: до чего же он высокий, какие великолепные у него волосы цвета настоящего золота. Впрочем, она была убеждена, что его совершенно не интересует наука, а особенно то, что она может сказать по этому поводу, тем более что он только что сказал ей, что занят. Конечно, он будет недоволен тем, что ему помешали. Миранда думала, что сейчас услышит его недовольное рычание, он однажды сказал Фину, чтобы тот его не беспокоил своими глупостями. Но не тут-то было. Напротив, он присел рядом с ней, да еще так близко, что она через тонкую ткань юбки чувствовала его мускулистое бедро. Взяв в руки пергамент, он расправил его на коленях и стал серьезно изучать.

— Что это? — спросил он, и Миранда с трудом заставила себя сосредоточиться на рисунке, а не на человеке, который задал вопрос.

— Юпитер.

Только сейчас Миранда разглядела в зелени его глаз маленькие изумрудные и серебряные призмочки.

— А это его луна.

— Я так полагаю, что это изображена Земля? А кто на ней?

— Это Оле Ремер смотрит в телескоп, — Миранда замолчала, потом чуть слышно добавила: — Думаю, получилось не очень похоже.

— Будем надеяться, хотя бы ради старины Оле.

Миранда улыбнулась, Джек в ответ довольно хмыкнул.

— Что он делает?

— Он вычисляет затмение, капитан.

Джек с удивлением обернулся — он совершенно забыл, что Фин и Беспалый здесь:

— Зачем он это делает? Фин почесал подбородок.

— Точно не могу сказать, капитан.

— Он отмечает разницу во времени, когда Юпитер ближе всего подходит к Земле — тогда Луна находится за своей планетой, и когда он от нее на самом большом расстоянии.

— И что дальше?

Похоже, капитан понимал ее! Миранда наклонилась к рисунку.

— Он обнаружил, чем ближе мы к Юпитеру… Ремер находился тогда в Парижской обсерватории…

— Лягушатник! — Фин даже сплюнул от разочарования.

— Да нет, Ремер — датчанин. А тогда он просто был в Париже, впрочем, нам сейчас неважно почему.

Миранда глубоко вздохнула, удивляясь про себя, что она так долго владеет вниманием капитана.

— Ремер обнаружил, что когда Земля на той же стороне от Солнца, что и Юпитер, то затмение луны Юпитера происходит раньше, чем когда Земля и Юпитер находятся по разные стороны от Солнца. Это значит, что свет от луны Юпитера приходит к нам быстрее, когда расстояние, которое ему нужно пройти, короче.

— Капитан, ты что-нибудь понял? — Фин с надеждой смотрел на Джека.

— Кое-что, — Джек пожал плечами и снова посмотрел на рисунок.

Он решил, что, если свет идет из двух точек, которые ближе к друг другу, значит, свет движется с определенной скоростью. Если знать расстояние между точками, можно определить скорость его движения. Пожалуй, это можно сравнить с тем, что ему нужно больше времени, чтобы дойти из Барбадоса в Чарлз-Таун, чем из Чарлз-Тауна в Снибли-Крик.

Джек выложил все это Миранде, и чуть не лопнул от гордости, когда увидел ее восхищенный взгляд. Ее глаза сияли, будто он открыл ей все тайны мироздания. Он бы должен был обидеться: она, очевидно, считала, что он не способен ничего понять. Но вместо этого Джек спросил:

— А этот датчанин высчитал скорость света?

Сам Джек при желании мог в любую минуту узнать, какова скорость «Морского ястреба». Конечно» в небесах между Землей и Юпитером лаг не опустишь.

— Да, Ремер определил ее. — Миранда не верила сама себе. Она не сомневалась, что капитан не только понял, о чем она говорила, но и даже, кажется, выказывал некоторый интерес. — Вычислив разницу во времени движения света от спутников Юпитера до Земли и зная расстояние, Ремер определил, что она равна 141 тысяче миль в секунду.

Джек присвистнул свозь зубы.

Фин опять не утерпел и спросил:

— Капитан, ты веришь в это? Разве может что-нибудь двигаться так быстро?

— Н-не знаю, — Джек вернул пергамент Фину и встал. — А что такое свет? Что движется?

Миранда смотрела на него с благоговением. Вот вопрос, над которым они с дедушкой бились часами.

— Никто точно не знает этого. Ньютон, правда, думает, что свет состоит из частиц. Гюйгенс[10] настаивает на том, что это волны.

— Как в океане? — спросил Фин.

— Что-то в этом роде. Только эти волны движутся в одном-единственном направлении.

Капитан, казалось, раздумывает над ее словами. Через минуту, посмотрев ей в глаза, он поинтересовался:

— А что вы думаете?

Миранда удивилась, услышав этот вопрос, и одновременно была довольна тем, что он интересуется ее мнением, хотя ей и пришлось признаться, что она не знает, какой точке зрения отдать предпочтение.

Джек пожал плечами:

— Ну что бы то ни было, скорость большая.

— Да, свет передвигается так быстро, что мы не можем это увидеть.

На лице Фина было написано недоумение.

— Как это, быстрее взгляда?

— Да, следует помнить, что есть вещи, которые мы вообще не можем увидеть.

— О, например простейших.

Миранда испуганно посмотрела на Джека, тот воззрился на нее с подозрением, а Фин, осознав свою оплошность, попытался исправить положение.

— Да я ничего не имел в виду, капитан. Джек с трудом подавил улыбку.

— Вы хотите сейчас вернуться в мою… вашу каюту? — спросил он Миранду.

— Нет, если только мне не следует это сделать.

Она не поняла, рассердился он или нет за то, что Фин заговорил о простейших. Скорее всего нет. Капитан приветливо улыбнулся и сказал ей, чтобы она поступала как хочет. Миранда отметила про себя, что вряд ли все пираты обращаются со своими пленниками так изысканно вежливо.

Когда капитан Блэкстоун попросил извинения за то, что ему необходимо уйти, Миранда испытала непонятное разочарование. Так приятно было обсуждать открытия Ремера с человеком, который понимает, о чем идет речь.

Может быть, она сама виновата: плохо объясняет свои мысли слушателям. У Фина и Беспалого все еще был вид людей, которые ничего не поняли. Миранда попыталась объяснить еще раз, стараясь излагать свои мысли более простым языком, но они почти хором заявили, что об этом можно поговорить еще раз попозже. Было ясно, что им проще рассуждать об увеличенных личинках, чем о том, чего нельзя увидеть.

Пираты отправились работать, а Миранда стала перебирать свои черновые записи и удовлетворенно улыбнулась, когда нашла то, что хотела. Это был набросок мужчины, точнее, капитана Блэкстоуна. Никто, конечно, не мог бы догадаться об этом. Она, по крайней мере, на это надеялась. Черты неразборчивы, но она и не стремилась к портретному сходству. Ей хотелось зарисовать его мускулы. Такого натурщика не было у самого Леонардо да Винчи. Миранда изучала свой этюд. Она без ложной скромности могла сказать, что грудь и руки получились неплохо. Когда он сидел перед ней на корточках, она успела рассмотреть и мускулы бедер, но все остальное…

Если бы он согласился позировать! Миранда вздохнула: это было маловероятно, хотя он и выказал сегодня некоторый интерес к скорости света. Вряд ли он будет сидеть перед ней спокойно и позволит рисовать себя, тем более… обнаженным.

Миранда заерзала на своем неудобном сиденье. Почему сама мысль о капитане пиратов, который к тому же снял бы одежду, вызывает у нее определенного рода беспокойство и тяжесть где-то внизу живота? Ведь, в конце концов, она изучала в свое время наброски обнаженного тела во всех видах у многих художников. Например, в свое время она видела атлас Борелли[11]«Demotumanimalium »[12]. Тогда почему ей так трудно рисовать самой?

— Что мы тут делаем?

Миранда подпрыгнула от испуга и поспешно закрыла рукавом набросок. Шрам заглядывал ей через плечо, и Миранда всполошилась, испугавшись, что он увидел рисунок, но он ни о чем не стал спрашивать, и она успокоилась. Шрам вытер грязным красным платком лицо и добавил:

— Ух, жарко сегодня!

— Да, тепло, — согласилась Миранда. На самом деле, сидя в тени мачты на ветерке, она почти не замечала жары. Но, разумеется, другое дело — Шрам. Он работал на самом солнцепеке.

— Когда я только привыкну! Там, откуда я, сроду не бывает так жарко. Там даже холоднее, чем нужно человеку.

— Откуда ты?

Спрашивая, Миранда вдруг подумала, что никогда не задавалась таким вопросом раньше. Все эти пираты должны ведь быть откуда-то, из каких-то мест. Все они были кем-то, до того как стали морскими разбойниками. Никто же не рождается пиратом… даже капитан Блэкстоун.

— Я из Лондона, родился в доках. Вначале у меня все было хорошо. До 65-го года я продавал пироги, которые пекла матушка. Но потом пришла чума и унесла всю мою семью, только я и остался.

Он пожал плечами и снова обвязал платок вокруг шеи.

— Ты тогда стал пиратом?

— Не-а. ― Шрам глубоко вздохнул соленый воздух. — Я записался на один из кораблей его величества. Юнгой.

— О, как чудесно! — Миранда даже представить себе не могла, что же могло заставить Шрама отказаться от службы в королевском флоте и стать флибустьером.

— Однако не так хорошо, как кажется вашей милости. Проклятый капитан жутко любил свою плетку и регулярно нас избивал. Но это было не самое страшное, — Шрам придвинулся ближе и сказал громким шепотом: — Он был не совсем мужчина, если вы понимаете, о чем я.

Миранда не сомневалась, что понимает, но ее улыбка стала неуверенной, она отшатнулась от Шрама и слегка покраснела, он же ничего не заметил.

— Вот где я это заполучил, — сказал пират, проведя пальцем по рубцу на лице и скривив его в гримасе. — Да, не очень-то капитан Шерри обрадовался, когда я отказал ему, намекнув, что не хочу быть таким же странным, как и он.

— Да уж, ему это по душе не пришлось.

— Опять в точку, ваша милость. Он выхватил саблю и перекроил мне физиономию по своему вкусу. — Шрам глубоко вздохнул, задумался, очевидно вспоминая, и, помолчав немного, добавил: — Потом я прятался от него, пока мы не дошли до Барбадоса, а там я прыгнул прямо за борт и доплыл до берега. В порту я встретился с Редом Макнейлом, он был капитаном «Морского ястреба» до Джека Блэкстоуна. Ред взял меня к себе. И я не жалею ни о чем.

Прекрасно, ведь она хотела узнать, как он стал пиратом, вот и получила его историю. Быть может, она и не рассчитывала услышать именно такой рассказ, но тем не менее была рада, что Шрам разговорился. Теперь она иначе будет относиться к нему.

— А ты счастлив, я хотела сказать, ты рад, что стал пиратом?

Шрам провел рукой по изуродованной щеке.

— Не могу сказать, что я не тоскую по Англии. Вот, возьмите погоду. Еще как жарко бывает. Я не жалуюсь. Капитан Блэкстоун — хороший человек. Во всяком случае с ним не приходится опасаться за себя и свою честь. Странным его точно не назовешь.

Последние слова Шрам произнес с убийственной, но комичной серьезностью.

— Да, — согласилась Миранда, — об этом можно не волноваться.

Когда девушка спустилась в каюту, она села за свой стол, заваленный бумагами и книгами, и принялась размышлять. Мысли ее вертелись вокруг капитана «Морского ястреба». Любопытно, какова его история, как он стал пиратом. Совершенно ясно, что у него были на то какие-то причины. В то же время Миранда осознавала, что никогда не спросит ни у него самого, ни у кого-либо из команды. Она не станет удовлетворять свое любопытство, она даже не хотела, чтобы они догадывались о том, что ей это интересно.

Миранда достала свой эскиз и стала вносить в него все то, что смогла запомнить сегодня. На следующее утро Миранда увидела на судне маленькую птичку, а к полудню на горизонте показался берег. Первую половину дня на судне все были заняты, но после обеда, состоявшего из соленой свинины и гороховой каши, многие члены команды, включая Фина, Шрама, Кинга и Беспалого, расселись вокруг Миранды на бочках.

Капитан Блэкстоун ушел с палубы, но его пленница предпочла остаться отдыхать в тени грот-мачты под свежим ветерком.

— Значит, ваша милость, вы говорите, что Земля не круглая? — Физиономия Фина выдавала напряженную работу мысли, ведь даже он слышал о том, как некоторые храбрецы плавали вокруг всего света.

— Не совсем.

— Но она ведь не плоская? — поинтересовался Беспалый.

— Боже милосердный! Разумеется нет, — рассмеялась Миранда. — Она относительно круглая, это скорее эллипс, да нет, это плохое объяснение. — Миранда покусала немного свой большой палец. — Земля имеет форму яйца.

— Хорошо бы яичко сейчас захавать.

— Заткнись, Шрам, дай ее милости закончить. Миранда вздохнула. Как хорошо, если бы у нее сейчас в руках было яйцо. Не для того, чтобы его проглотить, хотя после всей этой солонины съесть что-нибудь приличное было бы наслаждением. Ей бы хотелось, чтобы ее пытливые ученики получили бы наглядное пособие, если можно так выразиться. Она уже не раз замечала, что на примерах объяснять проще, да и люди понимают скорее.

Вместо этого она сложила руки так, чтобы показать, как выглядит Земля, по мнению Ньютона.

— Конечно, он не может этого доказать, — продолжала Миранда, — но Земля тоже испытывает на себе силу притяжения, и на экваторе она больше.

— Это что еще за затяжение?

— Сила притяжения, Шрам, — это сила, которая удерживает нас на поверхности Земли и не дает упасть.

— Упасть? Мы что, можем упасть?

— Не переживайте так. Мы и не собираемся. Притяжение центра Земли удерживает все, что есть на ее поверхности.

Миранда едва не рассмеялась, заметив радостные улыбки на лицах слушателей. Чтобы совсем их успокоить, девушка решила привести несколько примеров. В противном случае они все побегут к своему капитану с криками, что падают в пространство.

— Хоть раз все вы бросали что-нибудь в воздух — камень, палку, ну что угодно, да? — Пираты переглянулись и кивнули. — И что же при этом происходило? Разве брошенный предмет улетал в воздух навсегда?

— Черт возьми, нет конечно. Зазеваешься, и тебя тут же стукнет по макушке.

— Именно. Это происходит из-за силы притяжения. Земля притягивает к себе все предметы. — Миранда пожала плечами. — Та же самая сила удерживает и нас с вами на поверхности.

— Н-да. — Фин почесал бороду. — Вот почему огромные камни, которые мы используем для балласта, так быстро падают вниз.

— На самом деле неважно, сколько весит тот или иной предмет. Все падает на Землю с одной скоростью.

Слушатели Миранды были потрясены ее новым откровением, но отнеслись к ее словам с недоверием.

— Ваша милость хочет сказать, что большой камень и маленький падают одинаково?

— Я знаю, кажется, что тяжелый предмет падает быстрее, чем легкий, но это не так. Первым это доказал Галилей.

— Гал… кто? Что-то знакомое.

— Да, я уже вам о нем говорила. Он был великим ученым. Так или иначе, но он доказал, что два предмета падают на землю с одинаковой скоростью независимо от их веса. Позднее, когда Герике[13] изобрел воздушный насос, то доказали…

— Как он это сделал?

— Что сделал, Беспалый?

— Как этот Галилей доказал, что тяжелая штука падает одинаково с легкой? Я этому вообще не верю, — сказал пират, скрестив руки на своей могучей груди.

— Ну хорошо. Послушайте. Он пошел на вершину высокой башни, и он взял… Подождите-ка, — Миранда неожиданно посмотрела вверх, и улыбка расплылась по ее лицу. Ей пришла в голову великолепная мысль. Теперь она знала, как им объяснить.

Снова обернувшись к пиратам, она стала, загибая пальцы, перечислять то, что ей было нужно:

— Два мешочка, немного дроби, галеты.

Закончив записывать в бортовом журнале цифры, Джек откинулся на спинку стула и положил ноги на край стола. Он уже устал от своих занятий, но, по крайней мере, на сей раз каюта капитана корабля используется по назначению. Ему удалось подсчитать все, что Генри был ему должен за товары, которые он с такой поспешностью выгрузил в последний раз в Чарлз-Тауне. Он довольно усмехнулся, вспомнив, какая кругленькая сумма у него получилась. В целом — неплохо, но Джек не мог не думать о том, что времена, к сожалению, меняются. Испанские галеоны больше не лопаются от переполняющего их золота. И их уже не так просто захватить как раньше. А французы?! На эти жалкие суденышки не стоит тратить пороха: слишком редко в них есть что-нибудь стоящее.

Джек задумался и стал качаться на стуле. Последнее время Фин говорит только о том, чтобы отправиться в Индийский океан на промысел. Говорят, там много добычи и ее легко захватить. Но Джеку это было не по душе. Во-первых, Индийский океан слишком далеко от Сан-Августина и даже Испании. Если он надеется когда-нибудь разыскать сестру и отомстить де Сеговии, он не должен уезжать. Другая причина кроется в том, что последнее время шею все чаще ломит от неприятных предчувствий.

Недавно, когда он был в Чарлз-Тауне, он даже говорил со своим дядей о том, что пора ему отказаться от этого опасного ремесла, ведь он не нуждается, в конце концов, в деньгах: у него же есть плантация.

Джек встряхнул головой. Он не даст себя повесить. Он все сделает для того, чтобы его не поймали. Когда он похищал Миранду Чадвик, им владело единственное желание избежать виселицы.

Тут его красивое лицо омрачилось. Завтра утром они дойдут до бухты. Затем через несколько дней уже можно будет трогаться в обратный путь и избавиться от девицы. Джек решил, что надо будет как можно скорее взять свежей воды, пополнить запасы продовольствия и отчалить в Сан-Августин на поиски сестры. Кто-то же там знает, где ее найти, и на этот раз он без нее не уйдет. Пригладив пальцами свои длинные, до плеч, волосы, Джек выпрямился на стуле и, с тоской взглянув на свою бывшую кровать, встал, но вдруг заметил на столе набросок человеческого торса. Джек пожал плечами и вышел.

У Миранды Чадвик все-таки странные вкусы и занятия. Когда он впервые увидел эти рисунки, то решил, что она рисует чей-то портрет. Но, приглядевшись, он понял, что голова занимает ее меньше всего остального. Она пыталась изобразить тело, было, впрочем, понятно, что с некоторыми его частями она не знакома. Джек ухмыльнулся, решив, что, по всей вероятности, она не в курсе того, как выглядит мужчина ниже пояса.

Джек поднялся по трапу и, выглянув из люка, огляделся. Он осматривал палубу, недоумевая, куда все подевались. Перед ним стояло ведро с водой и валялись куски пемзы. Естественно, что в команде не было сумасшедших, которые бы только и мечтали о том, как бы подраить палубу, но ведь они все договорились, что будут по очереди это делать.

Вдруг за его спиной раздался какой-то шум. Джек обернулся и увидел всех своих матросов, до единого, столпившихся у мачты.

— Какого дьявола вы тут топчетесь? Что происходит?

На звук его голоса пираты обернулись. Джек, к своему удивлению, увидел виноватые, застенчивые лица, и, пока он подходил ближе, все расступались перед ним, пока, наконец, он не встретился глазами с Фином.

— Что вы тут делаете? — повторил Джек. — Кто, черт побери, стоит на руле?

— Н-ну, капитан, мы… мы…

— Я хочу услышать ответ. Сейчас же! — Тут ему пришла в голову одна ужасная мысль, и он нервно обернулся. — А где госпожа Чадвик?

Мелкого дрожания век Фина было достаточно, чтобы Джек посмотрел вверх. Тут же сердце его словно оборвалось.

— Кровь Христова! — загремел Джек. — Что она там делает?

Однако он не стал ждать ответа, а повторил свой вопрос, теперь уже обращаясь к своей неугомонной пленнице:

— Какого черта ты там делаешь?

Миранда Чадвик находилась на вантах на высоте, по крайней мере, тридцати футов над палубой. Ее волосы и юбки трепал ветер, и все присутствующие могли свободно любоваться ее обнаженными до неприличия ногами. Джеку показалось, что она что-то опять лепечет про силу притяжения и про Галилея, но он не намерен был стоять и слушать. Взявшись за пеньковый канат, он стал стремительно подниматься наверх, крича при этом:

— Только не двигайся! Ни в коем случае не двигайся. Благодаря многолетней тренировке Джек взбирался очень быстро. Как только судно получало крен, он сразу смотрел наверх, на Минанду, как она там, и с каждым шагом думал о том, что дубовая палуба остается слишком далеко внизу.

Раньше Джек никогда не задумывался о том, как высоко вверх по отвесной лестнице поднимаются матросы во время работы, но сейчас, перепугавшись, что Миранда Чадвик может упасть, он вообще не мог ни о чем думать, разве что о том, как он сдерет со своих бродяг кожу с живых за то, что они позволили ей свалять такого дурака. Ну еще о том, как он отшлепает ее самое. Конечно, когда доставит в каюту в целости и сохранности.

Миранда смотрела на капитана сверху и удивлялась, как быстро он преодолевает разделяющее их пространство. Увидев, как он разгневан, она с трудом подавила в себе желание забраться еще выше. В этом не было никакого смысла. Во-первых, он все равно ее быстро настигнет, во-вторых — незачем сердить его еще сильнее. Поэтому она замерла на прежнем месте, держась за канат одной рукой. В другой руке она держала два мешочка: в одном были галеты, в другом — дробь. Она хотела бросить их с высоты одновременно и доказать теорию Галилея. Вместо этого она как зачарованная уставилась на капитана Блэкстоуна, наблюдая, как в лучах заходящего солнца его волосы становятся совсем золотыми.

— Я могу вам все объяснить, капитан Блэкстоун. Понимаете…

Она не смогла договорить, так как в это время он обхватил ее за талию своей железной рукой и приказал тоном, не допускающим никаких возражений:

— Держитесь за мою шею.

Миранда ухватилась за него. Ветер свистел вокруг, и запах его тела привел девушку в смятение, столь же сильное, как и его объятие. Миранда была во власти неясных ей ощущений.

Джек добрался до бакштага[14], и они заскользили вниз. Это, честно говоря, было даже не скольжение, а, скорее, головокружительный полет. Но он очень скоро закончился, когда ноги капитана уперлись в палубу. Не говоря ни слова, Джек чуть наклонился и перекинул Миранду через плечо. Кровь бросилась ей в лицо, но девушка не посмела сопротивляться. Отдавая на ходу приказы, он направился к люку.

Глава 7

— Негодяй! Мерзавец! Кретин!

Едва успев приземлиться, Миранда откинула свои черные волосы и бросилась на Джека. Она никогда еще себя не чувствовала столь униженной. Пожалуй, ее вообще никто никогда не унижал, во всяком случае, пока она не встретила этого отвратительного пирата.

Капитан Блэкстоун просто взял ее за руки, полностью избавив себя от ударов. Миранда попыталась пнуть его ногой, но, стукнув его по сапогу, скривилась от боли: она ведь сняла туфли, когда пошла на штурм мачты.

— Ох! — скривилась она, — посмотри, что ты сделал, — продолжала Миранда, пытаясь скакать на одной ноге, а другой бить его. Но капитан Блэкстоун держал ее словно в железных тисках.

— Что я сделал? Я? — Джеку хотелось сжать ее гладкую нежную шею руками и слегка придушить. Вместо этого он резко отпустил ее руки и отошел к кормовым окнам. Мирное спокойное море расстилалось перед его взором. Через минуту он обернулся и серьезно спросил:

— А как насчет того, что вы сделали?

Миранда, перестав приплясывать, повернулась и посмотрела на него:

— А я ничего не сделала.

— Ничего? — Джек в отчаянии взъерошил волосы и заметался по каюте. — Как тогда назвать прогулку по рее?

Миранда скрестила руки на груди, не обращая внимания на ушибленную ногу. Пока капитан нес ее на плече, заколка на волосах расстегнулась и сейчас свисала откуда-то сбоку, Миранда мотнула головой, чтобы отбросить ее, и заявила:

— Я хотела продемонстрировать закон свободного падения на земную поверхность.

— Вам для опыта потребовалось собственное тело?

—  — Я вовсе не собиралась падать с реи. Миранде очень хотелось, чтобы капитан успокоился хоть немного: он метался по тесной каюте как тигр в клетке. Она постаралась взять себя в руки и заговорила обычным своим тоном, протягивая ему маленькие кожаные мешочки, которые все еще сжимала в руке:

— Я собиралась бросить два груза. Вот здесь у меня галеты, здесь — дробь. Это был обыкновенный опыт. Он никому не принес бы вреда.

Джек склонился к ней так неожиданно и быстро, что они едва не столкнулись нос к носу.

— Никакого вреда? А что случилось бы, если бы кое-кто свалился вниз?

Джек еще как будто чувствовал обуявшую его панику, когда увидел ее на вантах.

— Но я не собиралась падать, — повторила она. Капитан хмыкнул и отошел, девушка поспешила за ним с объяснениями.

— Я очень хорошо лазаю по деревьям. В Англии я часто это делала потому, что собирала образцы для дедушкиных опытов.

Джек упрямо кивнул головой, и его бешеный взгляд впился в нее.

— Так, на моем судне я за вас отвечаю, и нигде, вы слышали, нигде и ничего вы собирать не будете. Это понятно?

Миранда вздернула подбородок.

— Гораздо большая опасность подстерегала меня, когда вы перекинули меня через плечо, как тюк с тряпьем.

— Это понятно, я спрашиваю? — повторил он. Она хотела продолжать спор и дальше, но капитан был к этому не расположен. Он стоял как скала, широко расставив ноги в сапогах и скрестив руки на груди, и ожидал ее ответа, до кончиков волос — воплощение безжалостного пирата. Неохотно Миранда кивнула:

— Я все поняла.

— Хорошо. — Казалось его лицо еще больше окаменело. — С сегодняшнего дня никаких разговоров с командой.

— Что? — закричала Миранда во весь голос и бросила свои мешочки, при этом не обратив никакого внимания на то, одновременно они упали на пол или нет. — Но это несправедливо.

— Я предупреждал.

— Вы сказали, что я не должна говорить о личинках и простейших. Я так и поступила.

— Да, но вы не можете усидеть на месте, когда они рядом. Вечно вы попадаете в беду.

— Во-первых, мне ничего не угрожало. А во-вторых, — Миранда опустила плечи, — они очень интересуются наукой.

— Они скорее всего интересуются женской анатомией. — Его взгляд упал на ее ноги, и Миранда покраснела. Она заметила, что глаза его зажглись от желания, и тут только девушка сообразила, что ее юбки подоткнуты и открывают ноги выше колен. Она поспешно расправила подол.

— Вы отвратительны.

— Не отрицаю, но я, по крайней мере, не делаю вид, что мне страшно интересно, как там дела у Юпитера и его лун, чтобы спокойно любоваться чьими-то большими голубыми глазами.

Большие голубые глаза Миранды распахнулись, казалось, еще шире. Она была потрясена.

— Они не из-за этого.

Кровь Христова! Может и так. Может статься, он один не может насмотреться на нее. Но, черт возьми, как она стояла там на рее: ее длинные стройные ноги были видны всей команде.

— Нет, не из-за этого, — настаивала тем временем Миранда, — Фин очень интересуется скоростью света. И Шрам, и Кинг, и Беспалый, и все остальные.

— Ну хорошо. Может быть. — Ну и настойчивая она. — К сожалению, придется им остаться неучами. Я отвечаю за вас и настаиваю на своем.

— Но я думаю…

И тут Джек закрыл ей рот поцелуем. Это, конечно, избавило его от дальнейших доводов, какими бы они ни были. Он, в сущности, не думал успокаивать ее таким способом, так уж получилось. Сначала он просто стоял с ней рядом и вдруг, притянув ее к себе, крепко прижался губами и погрузил руки в роскошные волосы. Она была такой нежной и мягкой, что сразу развеяла его дурное настроение. Он, пират, был напуган до смерти, когда она оказалась так высоко. Только прижав ее к себе, он смог немного расслабиться.

Миранда говорила себе, что должна остановить его, но когда она подняла руки, чтобы оттолкнуть пирата, то почему-то схватила его вместо этого за рубашку и сильнее прижалась к нему. Он был такого огромного роста и такой сильный, что одно это страшно возбуждало ее и восхищало. Разумеется, она должна позволить этот поцелуй — в качестве опыта, конечно. Но тут неожиданно его язык раздвинул ее губы, и Миранда забыла обо всем, и о научном исследовании в частности. Она тихонько застонала, поднялась на цыпочки и обхватила его за шею. Вдруг его губы оставили ее и обрушились на щеки, нос, дрожащие веки, шею. У Миранды опять появились те странные ощущения внизу живота, что и раньше. Голова ее откинулась назад, она попыталась вздохнуть, но не смогла, так как он нежно целовал ее где-то около уха. Она почувствовала дрожь в коленях и решила, что наверное упала бы, если бы ее не держали столь сильные руки. Затем вдруг он поднял ее в воздух, но совсем не так, как пять минут назад, а нежно прижав к груди. Его губы опять нашли ее рот и прижались к ее губам, страстно желая утолить свой голод. Джек положил ее на постель, прижав сверху своим телом. Она не отстранялась, а наоборот хотела еще более тесных объятий. Ее невинные движения и нежные стоны сводили его с ума. Он дотронулся до ее груди и вздохнул, когда сквозь шелк платья ощутил, что сосок напрягся под его рукой. Он еще погладил его немного большим пальцем и почувствовал, что она выгнулась под ним, еще теснее прижимаясь к нему.

Боже правый, он не должен этого делать. Мысль пришла из небытия, и Джек попытался оттолкнуть ее. Поддразнивая, он легонько покусывал ее губы и обрадовался, когда она раскрыла их, отвечая. Язык Джека встретился с языком Миранды, и они соединились в едином ритме, который сводил их с ума.

У Джека все болело от желания, но он не мог избавиться от сознания, что не должен этого делать. Да, он не может этого сделать. Со стоном Джек поднялся и сел на краю постели. Дыхание его были неровным, прерывистым, он уронил голову на руки, с трудом приходя в себя. Со стороны Миранды долетел какой-то тихий шорох, и Джек обернулся, а обернувшись, сразу чуть не забыл о своей решимости. Черные-черные волосы были рассыпаны по всей подушке. Глаза с тяжелыми веками и темные от страсти вопрошали его. Но, в отличие от ее обычных вопросов, этот не был так неприятен. Она заслуживала ответа на этот невысказанный вопрос. Но, к сожалению, у него не было готовых ответов.

Он не мог сказать ей, почему начал ее целовать и, проклятье ада, тем более почему перестал.

Закрыв глаза и глубоко вздохнув, Джек сказал каким-то придушенным голосом:

— Приношу свои извинения, — затем поднял руки и снова положил их на колени.

— Я… — Миранда приподнялась на локте, — я не знаю, что сказать.

Это все было так ново для нее. Миранда знала, как животные и люди размножаются, и дедушка объяснил ей это однажды, правда мимоходом, когда они обсуждали последние открытия Грю — двудомность и однодомность растений.

Миранде было тогда одиннадцать лет. Она слушала слова дедушки с обычным для нее прилежанием и интересом, задавая вопросы, и пришла к выводу, что акт репродукции не очень-то приятное дело. Она понимала, что, как говорится, когда-нибудь примет в этом участие, ведь крайне важно, чтобы Земля не опустела.

Но ей и в голову не приходило, что она займется репродукцией с пиратом. Хотя то, что они делали, весьма мало походило на слова дедушки, Миранда не сомневалась, что это и было то самое воспроизведение рода человеческого.

И, Боже спаси ее, она не смогла бы остановиться, если бы пират не сделал этого сам. Она даже призналась себе, что сожалеет о том, что они так неожиданно все закончили. Джек внимательно посмотрел на Миранду и встал.

— Тебе и не нужно ничего говорить. Это целиком моя вина. Кровь Христова! Пират я или нет, в конце концов?

Черт подери, пираты только и делают, что грабят и насилуют. Джеку это было не по душе, а не потому, что не мог бы, если бы захотел. Джек твердо знал, что это не было насилием. Он быстро взглянул на Миранду и понял, что она это знает. Ему следует держаться от нее как можно дальше.

— Мне не следовало похищать тебя, но раз уж я…

— А почему ты… похитил меня? — Миранда села на постели и спустила ноги.

— Ну во всяком случае, это не моя идея, — как только слова сорвались у него с языка, Джек понял, что сказал не то, что нужно. Сейчас она пристанет к нему как репей, и от нее так просто не отвяжешься.

—А чья это была идея?

— Ничья, — Джек поднял руку. — Я хотел сказать, что это была не самая моя удачная мысль. Не будем об этом говорить. Через недельку, совсем скоро, не успеешь глазом моргнуть, как окажешься дома.

Джек вышел из каюты, не дожидаясь неминуемого града вопросов.

— Капитан, ты не очень того с ней? — спросил Фин, едва голова Джека показалась из люка. Очевидно, он все это время поджидал его.

— Не сомневаюсь, что она даже не знала, насколько опасно там, наверху, когда дует ветер, — голос Джека был обманчиво спокоен. — Но ты, Фин, прекрасно это знаешь, и ты позволил ей подняться на ванты.

— Ох, капитан, она сказала, что умеет лазать, и не обманула. Ты бы видел, как быстро она туда добралась. Клянусь могилой моей матушки, она ведь не предупредила, что будет делать, просто скинула туфли — и раз!

Джек уныло вздохнул. Зная Миранду, он легко поверил объяснениям Фина.

— Что было, то было. Слава Богу, девчонка не свалилась.

Произнеся эти слова, он сразу вспомнил, как они лежали вместе на его кровати, и представил то, чем он хотел бы с ней заняться. Генри пришел бы в ужас, если б узнал об этом. Покачав головой, Джек обернулся к берегу, поросшему пальмами и соснами. Они уже приближались к укромному месту, к узкой, но глубокой бухте, которую он обнаружил однажды, когда спасался бегством от английского фрегата. С тех пор он часто пользовался этим безопасным убежищем. Там его команда должна была заняться чисткой днища «Морского ястреба». Он заставит их работать очень быстро. Чем раньше он вернет госпожу Миранду в любящие руки ее папаши, тем лучше. И тем лучше будет для него самого.

К пяти склянкам «Морской ястреб» пришвартовался к берегу. Дно бухты было каменистым и довольно ровным. Когда начался отлив, команда принялась за работу. Чистить днище корабля — тяжелый труд, но это насущная потребность. Флибустьерское судно как никакое другое должно быть быстроходным, и поэтому за ним необходимо ухаживать как можно тщательнее.

Миранда наблюдала за пиратами из кормовых окон. Сначала ей было интересно смотреть, как они скребут борта судна, повиснув на веревочных петлях. Но вскоре она обнаружила, что в основном ее взгляд блуждает вдоль берега. Легкий бриз шевелил блестящую зеленую листву и высокую траву. Миранда, покусывая ноготь большого пальца, с вожделением уставилась на тропическую растительность, о которой столько слышала и так давно мечтала. Сколько образцов она могла бы собрать, какие открытия совершить под пологом этого девственного леса!

Если бы она могла, как Джон Рей[15] в Англии, исследовать в Каролине богатую южную флору!

Плечи девушки опустились, когда она подумала, что ей необходимо заняться чем-нибудь, чтобы… не думать непрестанно о своей встрече с капитаном Блэкстоуном. Вот и сейчас ее охватила волна возбуждения. Это ужасно. Она не может отвлечься ни на минуту. Она думает только о нем. О том, как он выглядел. Как ей было хорошо, когда он ее обнял, а потом поцеловал. И почему он ушел так неожиданно.

Миранда пошла к двери. Обычно ее голова была занята мыслями о предметах и понятиях возвышенных. Она часто раздумывала об устройстве Вселенной, о жизни растений и животных, о земном притяжении и природе света — о вещах важных и удивительных с ее точки зрения.

А теперь целыми днями она только и делает, что думает о капитане пиратов. С ней что-то случилось. Что-то странное и необъяснимое. Что-то неправильное. Единственное, что она могла предпринять в данной ситуации, это посвятить себя полностью какому-нибудь новому занятию. Например, исследовать растительный мир на берегу. Миранда вернулась к окнам и упала на сиденье. Капитан же не запрещал ей сойти на берег. Девушка вскочила и высунулась в открытое окно. Судно стояло так близко от песчаного пляжа, что, казалось, туда можно дойти. Кроме того, она умеет плавать, если уж на то пошло.

Взяв с собой бумагу, Миранда пошла к двери. Она попросит капитана. И все. Он говорил ей, чтобы она не разговаривала с командой, но не запрещал выходить из каюты.

На палубе его не было. Никого не было. Закрыв лицо рукой от жгучего солнца, Миранда шла вдоль борта, высматривая капитана. Она заметила Фина и уже хотела было окликнуть его, но передумала — капитану это вряд ли понравилось бы. Вместо этого она двинулась дальше и наконец нашла его возле грот-мачты. Как и другие, он очищал от раковин борт «Морского ястреба». Казалось, он полностью поглощен работой. Его мускулы блестели от пота в лучах солнца. Миранда поколебалась, но, вспомнив, что иначе ей придется вернуться в душную каюту и в одиночестве думать о капитане, взяла себя в руки.

— Капитан Блэкстоун! — Миранде пришлось дважды позвать его, прежде чем он обернулся. ― Можно мне поговорить с вами?

Кровь Христова! Что ей опять надо? Джек в сердцах последний раз провел скребком по борту и обернулся.

— В чем дело, госпожа Чадвик?

— Нельзя ли мне сойти на берег?

— Нет.

Нет?! Просто «нет». Не «позвольте мне обдумать», не «пожалуйста, будьте любезны объяснить, зачем вы желаете сойти на берег»? Просто «нет»! Миранда совсем перегнулась через борт и продолжила:

— Мне необходимо собрать образцы флоры… для изучения под микроскопом.

Джек закрыл глаза и глубоко вздохнул. Немного успокоившись, он взглянул на девушку. Сегодня она подвязала волосы лентой, но густые локоны падали ей на плечи блестящей черной как вороново крыло волной.

Больше всего Джеку хотелось запустить в них руки, но он, естественно, сдержался и, перечислив про себя все ее прегрешения и дурацкие привычки, например бомбить вопросами, когда он занят, весьма холодно заметил:

— Что-то я не помню, чтобы я спросил, почему вы хотите на берег, мне это неинтересно. Мне гораздо проще и удобнее следить за вами, когда вы под замком на моем корабле.

— Я не знала, что вы считаете необходимым присматривать за мной.

В конце концов, минуту назад она еще была в его каюте. Как и все остальные пираты, Джек сидел на небольшой деревянной доске, которая держалась в веревочной петле. Не обращая на нее никакого внимания, он снова взялся за работу.

Миранда привыкла совсем к другому обращению. Обычно она на равных участвовала в обсуждении разных мнений, имела дело с фактами и логическими заключениями. Метод капитана Блэкстоуна — делать вид, что раздражающих тебя обстоятельств просто не существует, — был ей глубоко чужд. Ей не нравилось также, что с ней обращаются как с ребенком и что ей надо постоянно спрашивать разрешения, можно ли сделать то или другое. Дедушка никогда не вмешивался в ее занятия. Возобновив попытки, Миранда еще больше свесилась с поручня.

— На самом деле следить за мной станет легче, если я буду на пляже. Посмотрите! — Теперь только кончики ее туфель касались палубы. — Вам нужно будет только повернуть голову, и вы увидите меня.

Джек машинально посмотрел в сторону берега, хотя и не собирался этого делать. Ему действительно хорошо был виден песчаный пляж, отделявший береговые заросли от тихо плещущей воды. Хороший обзор, но это не повод, чтобы отпустить Миранду с судна. Он взглянул на нее, и во рту у него опять пересохло.

— Что вы делаете? Вы хотите упасть в воду? Она так далеко перегнулась через поручни, что, казалось, вот-вот нырнет в воду. Миранда отступила на шаг назад.

— Не стоит беспокоиться. Я умею плавать.

— Замечательное утешение, — Джек почувствовал, что сердце немного успокаивается.

— Если вам некогда отвезти меня, я могу доплыть до берега и сама.

— Мне некогда, но это не значит, что я позволю вам добираться до берега вплавь.

Джек подвесил инструмент к поясу и взялся за канат. Если он хочет, чтобы работа двигалась, вероятно, проще ее отвезти, она устроится в тени и там найдет себе занятие, каким бы оно ни было, и, наконец, отстанет от него.

Миранда смотрела, как он поднимается по пеньковому канату, и тут же вспомнила, как они летели над палубой и о том, что случилось потом, в каюте. Наконец Джек добрался до палубы, и Миранда в очередной раз удивилась, какой он все-таки большой. Может быть, на сей раз она так подумала, потому что на нем не было рубашки, только парусиновые штаны, обуви тоже не было. Миранда, как зачарованная, смотрела на его бронзовую грудь, блестевшую от пота, плоский живот и внушительные мускулы. Капитан молча отвернулся и пошел по палубе. Миранда заспешила вслед.

— Возьмите с собой все, что хотите, а я пока спущу лодку.

Они были очень близко от берега, и это расстояние можно было проплыть, но он не мог допустить, чтобы Генри обвинил его в недостаточном внимании к его дочери. Пока Джек работал с командой, он вспоминал о том, что он обещал другу. Он говорил, что будет обращаться с ней как с сестрой, но когда он вчера целовал Миранду Чадвик, то меньше всего думал о ней как о сестре.

— Я готова.

Джек обернулся и окинул ее взглядом. На голову девушка надела соломенную шляпку, а в руках держала одеяло, бумагу и мелки для рисования. Джек хотел было спросить, что за странный рисунок он видел у нее на столе, но раздумал, так как не хотел, чтобы она решила, что он интересуется ее занятиями.

Всю короткую дорогу на берег Джек твердил ей, как она себя должна вести.

— Будьте на пляже. Никуда не ходите. Ничего не делайте. Сидите смирно. О, и не приближайтесь к воде, — добавил Джек в последний момент, вспомнив, как она уверяла, что умеет плавать, и предположив, что она-таки попробует. — Я приеду через два часа. Если по какой-нибудь причине вы захотите раньше вернуться на судно, просто крикните мне.

— Спасибо, капитан. Со мной все будет в порядке. Миранда расстелила на песке одеяло и уселась на него в тени огромного дуба, с нижних ветвей которого свисали тончайшие занавеси из мха.

Капитан пиратов вытащил лодку подальше на берег, еще раз напомнил Миранде, чтобы она сидела на месте, и поплыл к кораблю. Несколько взмахов, и вот он уже у якоря. Его могучие руки схватили веревку, и он занял свое место на деревянной доске. Перед тем как приняться за работу, он повернул голову и посмотрел на Миранду. Она помахала ему, но он не ответил.

На берегу девушку ожидали самые разнообразные занятия. Все те растения, которые она начала изучать перед похищением, здесь произрастали во множестве. У нее дух захватывало от пестрых красок и узорчатых листьев. Куда бы она ни посмотрела, всюду было что-нибудь новое и интересное. Тогда .почему она тратит столь драгоценное время, необходимое ей для исследования, на то, чтобы наблюдать за единственным, интересующим ее объектом — капитаном пиратов? Миранда сама себе внушала, что она только изучает мускулатуру, поэтому и наблюдает, как он склонился над своей работой. Она достала мелки и решила сделать с него не один, а целую серию набросков. Но вскоре она застала себя за тем, что пытается изобразить его аристократический нос и великолепную линию рта, что никак, нельзя назвать изучением анатомии.

В отчаянии Миранда отбросила мелок. Ну что с ней творится? Она же пленница этого проклятого пирата. Она должна бы сейчас изыскивать способы побега. Если разобраться, она должна поверить ему на слово, что он доставит ее в Чарлз-Таун, к отцу. А что, если отец не сможет заплатить выкуп? А что, если гонец не найдет эту бухту? Она оглянулась вокруг. Такое глухое место! Похоже, сюда можно добраться только морем. Никаких признаков того, что гонец прибыл… или что его вообще ждут, нет. А ведь капитан совершенно точно сказал, что именно здесь он получит деньги.

Но кто же их доставит? Миранда встала, решив прогуляться по маленькому пляжу, окруженному плотным кольцом леса и кустарника. Она не могла найти никакой тропы. Девушка испытывала беспокойство, что посланный не сможет обнаружить их. Нет. Это нелогично. Миранда встряхнула головой, пытаясь отогнать эти мысли, ибо о логике здесь даже не могло быть и речи. А ее отношения с капитаном Блэкстоуном? Полный абсурд!

Со вздохом Миранда опустилась обратно на одеяло, которое уже оказалось на солнце, снова перенесла его в тень и начала рисовать пальму справа от себя.

Даже в тени было жарко, и глаза ее закрывались сами собой. Но ведь она не хотела спать, поэтому она выпрямилась и вдруг увидела маленькую ящерицу, сидевшую на одеяле. Раньше она встречала ящериц, но ни разу ей не довелось рассматривать их так близко. Она была дюйма три в длину, яркого изумрудного цвета, и высовывала язычок часто-часто. Очень медленно Миранда подкрадывалась к ящерице. Она уже почти потрогала ее, но та ускользнула с одеяла в песок. Миранда вскочила на ноги и увидела, что ящерица исчезла в кустарнике. Не долго думая, вернее, думая только о том, чтобы не упустить ящерицу, Миранда бросилась за ней.

— Что у вас тут за шум? — Джек вылез из-за поручней и направился прямо в центр кучки пиратов, окружавших Шрама и Беспалого.

Эти двое, один — большой и темный, другой — светлый и сухопарый, стояли и угрюмо смотрели друг на друга. Обычно Джек не вмешивался в их междуусобицы, предоставляя им самим разбираться. Но на этот раз шум, который производили все остальные, был так велик, что он не мог пройти мимо. Джек находился за бортом, занимаясь очисткой корпуса судна, когда услышал эти крики. Он взглянул на берег, чтобы убедиться, что Миранда Чадвик к этой заварухе не имеет отношения. Она сидела на своем одеяле и, похоже, ведать ни о чем не ведала. Джек усмехнулся, рассматривая эту мирную картину. Миранда наклонилась над чем-то около нее и внимательно это рассматривала. Но Джек не мог себе позволить ею любоваться, так как крики на палубе снова привлекли его внимание. В чем же дело? Почему они прохлаждаются на палубе? Кому было приказано быстрее чистить борта, чтобы они смогли закончить работу и вернуться в Чарлз-Таун. Теперь они не только бросили свое занятие и бездельничали, но и только что не дрались.

— Хорошо. Я хочу знать, что тут происходит. — Джек раздвинул плечом ссорившихся. — Ну?

Беспалый выпятил свой небритый подбородок:

— Этот безмозглый сукин сын болтает, что скоро земля разверзнется и нас засосет внутрь.

— Что? — Джек даже ушам своим не поверил. Последнее время его люди увлекаются какими-то странными идеями. Но это переходит все границы.

— Шрам, ты что, белены объелся?

— Да не я это придумал. Госпожа Миранда нам все объяснила.

Это сообщение вызвало бурю протеста, кажется целиком обращенную на голову Шрама. Все это рассмешило бы Джека в другой раз, но сейчас он только стоял и в недоумении смотрел на них. Затем, глубоко вздохнув, он призвал их к тишине:

— Кровь Христова! Помолчите! Все!

Рты позакрывались, и пираты, все разом, обернулись к Джеку. Он посмотрел им в глаза, затем тихо, но внушительно, когда установилась тишина, произнес:

— Теперь Фин, расскажи мне, в чем дело, — Джек решил, что только его рулевой способен ему что-нибудь объяснить.

— Да я и сам толком не знаю, капитан. Шрам вот говорит, что ее милость Миранда говорит, что нас в землю засосет…

— Я это уже слышал. Когда же, интересно, она об этом вещала?

Кулаки Джека сжались сами собой. Дьявол ее побери, если она у него за спиной не продолжала плести эту чушь команде. Он ей покажет! Боже, на самом деле он и не представлял, что можно с ней сделать.

— В том-то и дело, капитан. Ее милость вообще об этом не говорила. Она нам рассказывала о притяжении, — Фин помолчал, чтобы все заметили, какое он мудреное слово употребил. — Но дело было, когда она поднялась… ну вы знаете куда.

Да, Джек знал. Те минуты навечно врезались в его память. Когда он поднял голову и увидел, как она кувыркается на высоте тридцати футов, сердце его замерло, и эта картина и сейчас стоит у него перед глазами.

— Она больше не разглагольствовала на эту тему? С тех пор?

— Да нет же, капитан. Никто из нас не разговаривал с ней, только видели издалека. Я думаю, что здесь-то и зарыта собака.

Джек вынужден был опять засомневаться в том, что слышит.

— Что? Что ты болтаешь?

Именно то, что все они слушали эту чушь, и привело к этим печальным последствиям.

— Если бы она сама нам все объяснила, то и у Шрама бы все в башке не смешалось.

— Ничего я не перепутал, она сама…

— Спокойно! — Уперев руки в бока, Джек сказал: — Давайте все выясним. Значит, вы все хотите слушать, что она… эта девица может сказать, даже если она болтает о личинках и о том, что вы скоро провалитесь под землю?

— Она ничего подобного не говорила. И мы хотим ее слушать, что бы она ни говорила.

Послышался одобрительный гул голосов, к которому присоединился даже Шрам. Джеку только оставалось поражаться тому, что произошло с его командой. Кровь Христова! Они же пираты! Не какие-нибудь зеленые школяры. Но если они хотят слушать, то с этим ничего не поделаешь. Он был уверен только в одном. Не стоило ждать, чтобы на его «Морском ястребе» вспыхнул бунт из-за того, что Миранда Чадвик молчит.

— Хорошо. Я позволю ей снова выходить на палубу и говорить с вами. Но не забывайте, что ничто не освобождает вас от работы и выполнения моих требований.

Боже милосердный, они были до смешного рады, услышав его решение.

— Я поговорю с ней, уверен, она согласится.

— А где ее милость, капитан?

— Она вон там… — Джек поперхнулся, не успев показать Фину место. На песке лежало одеяло, валялась соломенная шляпка и… ничего больше.

— Боже всемогущий! — Джек перепрыгнул через поручни и нырнул в воду.

Глава 8

Там была тропинка.

Как только Миранда преодолела первые заросли, она сразу ее обнаружила: тропинка вела прямо в глубину леса. Миранда, конечно же, потеряла ящерицу, но в чаще было так интересно!

Свежий ветер с океана не мог преодолеть барьер тропического леса, и воздух в глубине был тяжелым и густым. Вокруг было множество насекомых. Казалось, что мох, свисающий с деревьев, был ими полон.

Миранда стояла посреди тропинки и рассматривала все вокруг. Солнце пробивалось через листву, все кругом так было не похоже на английские леса. Все: растения, насекомые, птицы, прыгавшие на ветках, разительно отличалось и было еще никем не изучено.

Покусывая ноготь большого пальца, Миранда оглянулась на то место, где она прошла через кусты, и затем осмотрела тропинку. Она не была столь невежественна, чтобы позволить себе заблудиться, потеряться, поэтому еще на опушке стала обламывать по пути ветки, чтобы иметь возможность быстро найти обратную дорогу к пляжу. Но теперь, когда она вышла на торную тропу, это было необязательно, просто надо было держаться неподалеку.

Миранда вспомнила о капитане Блэкстоуне, и ее охватила нерешительность. Что, если он заметит ее отсутствие? Скорее всего он знает о тропе и поймет, что она пошла прогуляться. Она же ненадолго. Вряд ли у нее будет в ближайшем будущем такая возможность. Дедушка позволял ей многое ради исследований, а отец все время оберегает ее, не дает свободы действий.

Миранда пошла по песчаной тропе, решив про себя, что она ничего не должна капитану пиратов. Ведь он похитил ее. Боже всемогущий! И, кроме того, это не побег. Она вернется обязательно. А пока она может собрать великолепные образцы. Она уже взяла несколько листьев плюща, обвивавших огромный ствол дуба. Правда, у нее не было с собой сумки для сбора образцов, но она подобрала немного спереди юбку и сделала как бы карман для образцов. Жаль только, что она не захватила бумагу, чтобы описать свои находки. Вместо этого Миранда все время разговаривала сама с собой, описывая все, что видела вокруг: и стволы деревьев, и то, как корни выглядывают из почвы, — она хотела запомнить все как можно лучше.

Миранда держалась тропинки, раздумывая, как далеко она отошла от пляжа. Ей было неловко, что она отсутствует столько времени. Пират капитан Блэкстоун или нет, ей не хотелось, чтобы он напрасно беспокоился. Миранда считала, что ей не на что особенно пожаловаться, она не могла, положа руку на сердце, сказать, что он плохо к ней относится, напротив, последнее время он вел себя безупречно, но девушка подозревала, что ей не следует рассчитывать на то, что он будет всегда только целовать ее, когда будет разгневан. Со вздохом она наклонилась, чтобы собрать последний экземпляр какого-то яркого дикого цветка, и вдруг осознала, что прямо перед собой она видит чьи-то босые ноги. Они были большие, коричневые и жутко грязные. Она подняла глаза, и у нее дух захватило, Миранда чуть не упала и не выронила свои образцы. Перед ней стоял человек, почти такой же высокий, как капитан. На нем не было одежды, разве что грудь и лицо были раскрашены. Он сказал ей что-то на каком-то гортанном языке, Миранда не поняла что, затем скрестил руки на груди, как будто ждал ответа.

— Я не понимаю, — сказала она по-английски, затем по-французски и по-испански.

Темные брови аборигена явно поднялись вверх, когда она говорила по-испански, но он не сделал никакого знака, что понимает ее. Человек продолжал смотреть ей прямо в лицо своими темными глазами, цвета пасмурного неба. Он просто смотрел на нее, и Миранда пожалела, что не находится сейчас на борту «Морского ястреба».

— Кто вы такой? — наконец спросила Миранда.

Его ответ мог быть именем, а мог быть чем угодно. Девушка никогда не сталкивалась с таким языком.

Мужчина, конечно, был индейцем, она была уверена, ибо читала отчеты путешественников и видела рисунки. Если бы только она могла поговорить с ним, быть может, они смогли бы как-то…

Индеец схватил ее так быстро, что у Миранды не было времени даже позвать на помощь. Ее образцы полетели на землю. Она попыталась показать ему, что никуда без них не уйдет, но он зажал ей рукой рот и потащил в кусты.

Неожиданно потеря коллекции перестала ее волновать. Он же сейчас убьет ее. Она попыталась бороться, но он только сильнее зажимал ей рот. Миранде пришлось покориться, а индеец, казалось, хотел ей что-то сказать, кивая в сторону тропы. Но что?

Он бросился в кусты и потащил Миранду за собой. Колючки вонзались ей в руки, и слезы выступили на глазах. О Боже, сначала пират захватил, теперь — индеец. Она ожидала, что он что-нибудь начнет делать, но он, наоборот, казалось, прислушивался, наклонив слегка голову. Миранда решила подождать. Кто-то бежал по тропинке прямо к ним. Надежды ожили в ее груди. Вдруг это капитан Блэкстоун? Если это он, то что будет делать индеец? Убьет его? Шаги все громче, все ближе. Миранде казалось, что ее сердце бьется в одном ритме с этими звуками. Вдруг она услышала, что кто-то проходит мимо того места, где они укрылись. Она даже не видела точно, кто это. Может, это другой индеец. Скорее всего, потому что ее индеец вдруг потащил ее за собой и выкрикнул что-то похожее на приветствие. Шаги остановились, но Миранда больше не желала видеть никаких индейцев. Она закрыла глаза и стала молиться, чтобы ее похитители предали ее быстрой смерти.

— Кровь Христова!

Этот голос! Эти слова! Миранда с готовностью открыла глаза. Впрочем, особенно радоваться было нечему. Капитан смотрел на нее так же грозно и хмурился, как и индеец. Тем не менее девушка испустила вздох облегчения.

Индеец снова заговорил на своем гортанном языке. К удивлению Миранды, капитан ответил ему. Они вели себя так, как будто были знакомы. Вскоре индеец слегка разжал свои железные объятия и заговорил снова. Капитан скрестил руки на груди и кивнул, как ей показалось, неохотно, потом что-то сказал, что рассмешило индейца, и тот отпустил Миранду. Колени ее подогнулись, капитан не сделал никакой попытки помочь ей. Она упала бы, если бы не схватилась за индейца. Оба, казалось, находили это забавным. Неожиданно получив свободу, Миранда хотела броситься к капитану и спрятаться за него, но сдержалась. Тем более что мужчины очень серьезно о чем-то беседовали. Как досадно было не понимать ни одного слова!

Миранда пыталась уловить хоть что-нибудь, но так и не смогла. Она считала, что капитан мог бы сказать ей, что за переговоры тут ведутся, но он не обращал на нее внимания, впрочем, как и индеец. Все-таки почему-то она решила, что речь идет не о ней.

Может, они таким образом готовятся к какому-то состязанию или битве. Миранда пыталась по лицу капитана догадаться, в чем дело. Было ясно, что с каждой минутой его ярость становится все сильнее и сильнее, но враждебность его не имела отношения к индейцу.

Она задумалась также над тем, что у него нет оружия. На нем не было решительно ничего, кроме мокрых штанов, облегающих его как вторая кожа. На индейце не было одежды, но на поясе висел нож в кожаном футляре.

Миранда потихоньку отодвинулась от индейца, в полной уверенности, что никто этого не заметит, но пират остановил ее яростным взглядом. Она застыла на месте. Оказывается, капитан Блэкстоун все-таки следил за ней, хотя и не показывал вида. Это соображение почему-то подействовало на нее ободряюще, хотя ясно было, что он ужасно сердит.

Беседа тем временем продолжалась, дополняемая жестами и мимикой. Неожиданно индеец повернулся и пошел по тропе в глубь леса. Широко открыв глаза от изумления, Миранда смотрела, как он исчезает за поворотом тропы. Затем она слегка скосила глаза, чтобы посмотреть на капитана. Он смотрел вслед индейцу с каменным выражением на красивом лице. Быстро обдумав свое положение, Миранда почти упала на колени и принялась собирать образцы, которые растеряла, когда индеец схватил ее.

— Какого черта вы тут делаете?

Вопрос прозвучал так резко и громко, что Миранда опять выронила цветы и листья, с трудом подавив крик. Она подняла глаза и увидела, что капитан, уперев руки в бока, навис над ней сверху.

— Итак? Я жду объяснений.

— Я… я… ну, я собирала некоторые виды цветов и листьев и выронила их…

— Растения? Это то, чем вы тут занимаетесь? Цветы собираете?

Его голос поднимался выше и выше с каждым словом. Миранда в ответ только кивала.

— Кровь Христова! — Он воздел руки к небесам, как будто умоляя объяснить ему странное поведение пленницы. — Вы рисковали жизнью из-за нескольких листочков? Вас могли похитить индейцы, уже не говоря о том, что я испугался до полусмерти. ― Джек стал ходить по дорожке взад и вперед, затем, резко повернувшись, подошел к девушке вплотную и выпалил: — Вы не в своем уме!

— Я в своем уме, — гордо ответила Миранда, отряхивая свою юбку и забыв о том, что она так тщательно собирала.

Джек подошел ближе.

—Непохоже!

Миранда стояла так близко, что чувствовала запах его кожи и морской соли, блестевшей на могучем теле. Она скрестила руки и опять повторила:

— Я не сумасшедшая.

Для Миранды подобная беседа была в диковинку. Обычно она в спорах обсуждала научные истины, пользуясь доказательствами и логикой. Теперь, после встречи с пиратом, ей придется привыкнуть к коротким доводам.

— Нет, сумасшедшая. Хуже бешеной крысы. Бегать по лесам среди индейцев! Миранда вздернула подбородок:

— Нет никаких научных доказательств того, что крысы бешеные.

Джек только хмыкнул. Надо позволить этой дамочке говорить всякие нелепицы.

— Да, — продолжала Миранда, — кроме того, никто мне не сказал, что здесь есть индейцы.

Джек глубоко вздохнул и, пристально посмотрев на Миранду, в глубине души согласился с ней.

— Вам и не надо было бы ни о чем знать, если бы вы сидели там, где я вас оставил.

Глаза Миранды сузились. Она не вещь! Ее нельзя положить или привязать… как собаку.

— Я и была…

— Ха! — Смех Джека был громким и коротким. — Вы что, будете утверждать, что вы занимались своим делом и Нафкиби нашел вас на пляже? Не торопитесь мне врать, ибо он сказал мне, что встретил вас на тропе.

— Я говорю, что находилась какое-то время на пляже, а потом решила немного пройтись.

— Немного? Мы на расстоянии мили от бухты. Миранда сделала вид, что не заметила иронии.

— Тот индеец… как его звали?

— Нафкиби.

— Нафкиби, — медленно повторила она, — ну все равно, Нафкиби не мог меня найти потому, что я вовсе не терялась. Я занималась своими делами, когда он меня схватил.

— Нафкиби был прав, — покачал головой Джек. — когда сказал, что необходимо за вами присматривать. — На самом деле друг выбранил его за то, что он не смотрит за своей женщиной, а когда Джек стал отнекиваться, что это вовсе не его женщина, индеец просто пожал плечами, как делал всегда, когда хотел показать, что не верит Джеку.

— В чем я не нуждаюсь, так это в чьей-либо опеке, — сказала Миранда, поворачиваясь спиной к Джеку и направляясь по тропинке.

— Неужели? — Джек преградил ей путь.

—Нет!

— Как насчет того, что сейчас произошло?

— А что особенного произошло? — Миранда остановилась и искоса посмотрела на Джека из-под ресниц. — Почему он отпустил меня, когда вас увидел?

— Нафкиби — мой друг. Но вас могли похитить и дикие индейцы.

— Вы имеете в виду похитить, как вы похитили меня? — спросила Миранда и опять пошла по тропинке.

Джек сначала смутился, но потом выражение его лица стало суровым, он расправил плечи и повернул Миранду к себе.

— Это совсем другое.

— Почему же? Мне представляется, что это абсолютно одно и то же. Пират среди ночи заявляется ко мне в спальню и уносит меня. Так где же разница?

— Я не причиню вам вреда.

— Да, вы так говорите. — Миранда встряхнула головой, и ее черные локоны растрепались по плечам. — Вы о многом мне говорили, но никаких доказательств вашим словам я не вижу.

— А что такое? — Не считая того незначительного нарушения приличий с его стороны, Джеку казалось, что он довольно сносно придерживается плана, насколько Миранда ему позволяет, конечно.

— Взять хотя бы гонца, который должен доставить мой выкуп. Я думаю, вы все это придумали, — Миранда с вызовом посмотрела на него. — Вы вообще не собираетесь возвращать меня отцу.

— Вы ошибаетесь. Мы отправляемся в Чарлз-Таун завтра утром. — Неужели она может серьезно думать, что он хочет ее удержать?

— Завтра? Это правда?

— Да.

— А судно? Вы не успеете закончить ваши работы.

— Да, но меня это больше не волнует, — Джек повернулся и направился к берегу. Почему интересно, когда он оказывается так близко от нее, ему становится на все наплевать и он думает только о том, чтобы привлечь ее к себе и поцеловать? Особенно сейчас. А ведь сейчас ему, мягко говоря, есть над чем подумать.

— Почему?

— Что почему?

Она опять остановилась.

— Почему мы возвращаемся так быстро? Гонец принес деньги?

Черт возьми, вечно она обо всем спрашивает. Джек вздохнул.

— Нет, выкупа пока нет. — Он поднял руку, чтобы остановить возможный град вопросов. — У меня изменились планы. Я везу вас домой, вот и все.

После того, что сказал ему Нафкиби, он не собирается сидеть здесь еще неделю. Генри пускай сам стережет свою дочь и следит, чтобы она не увиделась с королевским сборщиком податей.

— Мы уходим в море, потому что я ушла с берега?

— Нет, это никакого отношения к нашему отходу не имеет.

Джек взъерошил волосы и решил схитрить:

— Послушайте, я думал, вы хотите вернуться в Чарлз-Таун.

— Да. Просто…

— Тогда никаких вопросов, — повысил голос Джек.

Миранда опустила глаза и тихо сказала:

— Я просто не понимаю.

— Кровь Христова! Женщина, совсем не обязательно, чтобы вы все понимали.

Кровь отхлынула от ее лица, Миранда молча смотрела на него своими глубокими синими глазами. Джек чертыхнулся про себя. Как он ни был зол на нее, из-за того, что она устроила, ему не хотелось огорчать ее.

— Нам лучше вернуться из-за этого, — сказал он неопределенно и помахал в воздухе рукой.

— Чего? — растерялась Миранда. Сейчас он не был похож на высокомерного пирата.

— Ну этого, — сказал Джек увереннее. — Того, что существует между нами. Влечения. Только не говори мне, что я один это чувствую.

Миранда в задумчивости укусила свой палец, затем кивнула.

— Нет, этого я утверждать не могу. Джек удовлетворенно улыбнулся.

— Я даже не знаю, лучше мне от этого или хуже. Опустив глаза, Миранда сказала куда-то в сторону:

— Я этого не понимаю.

Джек засмеялся. Такая уж она, эта Миранда Чадвик, чтобы всему искать объяснения.

— Не так уж это и сложно. Я — мужчина, а ты — женщина.

Миранда нахмурилась, сосредоточенно раздумывая над его словами.

—И все?

Джек пожал плечами.

— Более или менее. — Он попытался найти еще какие-то слова. — Это вожделение, я думаю.

— Совокупление?

Джек от неожиданности чуть не покраснел.

— Можно и так сказать. — Когда она перестанет удивлять его?

— Я знаю, люди нуждаются в продолжении рода. Этот инстинкт подобен сношениям животных.

— Кровь Христова! Женщина! При чем тут продолжение рода? Вот уж чего я совсем не хочу.

— А ты чувствуешь подобное в отношении всех женщин?

— Что подобное?

Он уже почти отчаялся что-либо объяснить и что-либо понять, затем почесал в затылке и продолжил:

— Ну да. То есть нет. Не ко всем. — Помолчав, признался: — Ну, ко многим.

— Понятно.

— Пират я или кто?

— Да-да, разумеется.

Господи, он что, извиняется за то, что его тянет к другим женщинам? Похоже, ей это не очень понравилось. А чего она ожидала? Если уж быть совершенно откровенным, то следовало признаться самому себе, что к ней он, и правда, испытывал особенное притяжение. По всей видимости, потому, что она была вне его досягаемости. Чем еще это можно объяснить? Ведь Миранда совсем не походила на других. Женщины обычно понимают малейший намек на чувства, вожделеют его столь же откровенно, как он их, и сами идут ему навстречу.

— Я понимаю, — протянула Миранда скорее как бы про себя. Она не могла сдержать себя, но совершенно вразрез с доводами логики и рациональным мышлением, ей была очень неприятна сама мысль о других женщинах рядом с ним. Абсолютно точно, что она никогда не испытывала ничего подобного к другим мужчинам. Может быть, потому, что все они были гораздо старше ее. Миранда раньше всегда восхищалась мужским умом, а не тем, как блестит на солнце бронзовая от загара кожа. Ни у кого прежде она не видела золотой серьги в ухе, которая была бы совершенно одного цвета с волосами. Миранда опустила голову и стала рассматривать землю, но Джек взял ее за подбородок и посмотрел прямо в глаза.

— Что ты понимаешь?

— Насчет воспроизведения, продолжения рода и сово…

— Откуда ты это знаешь? — поспешил он перебить ее.

До того, как они затеяли этот глупейший разговор, он готов был поспорить на всю свою долю добычи, что она вообще наивна и тем более невинна. Но сейчас…

Глаза ее вдруг широко распахнулись.

— А как же?Я читала об этом. Не говоря уже о великом открытии Левенгука!

Джек застонал и процедил сквозь зубы:

— Ничего не хочу об этом слышать.

— Напрасно, это крайне любопытно.

— Уверен, что очень интересно.

У Джека никогда ни с кем не было еще такой странной беседы. Он едва мог поверить, что они стоят посреди леса и говорят о любви такими странными сухими словами. Но желание мучило его с еще большей силой.

— Нам нужно возвращаться на «Морской ястреб».

— Полагаю, да.

— Да. Мы должны это сделать.

Он произносил эти слова, но, Боже спаси, ноги не сдвинулись ни на йоту.

— Теперь, когда мы все так хорошо понимаем, нам будет совсем просто находиться рядом.

Миранда подумала, что, кажется, она перестает его понимать, потому что Джек машинально стал ласково касаться уже не подбородка, а плеча и шеи. У девушки перехватило дыхание. Она подумала, что то, что она считала заботой о продолжении рода, даже отдаленно не походило на то, что она сейчас испытывала.

— Не смотри на меня так, — вырвалось у Джека. Она смотрела на него своим пристальным, изучающим взглядом, и ему очень хотелось забыть обо всем, что их разделяет, и сжать ее в объятиях.

— Я просто думала…

— О чем?

Она слегка качнулась вперед, и Джек схватил ее за плечи, чтобы заглянуть в синие глаза.

— Теперь, когда все так ясно, может быть, мы могли бы… я хочу сказать, не мог бы ты поцеловать меня так, как тогда? Просто ради эксперимента, — последние слова Миранда добавила, чтобы не выглядеть так вызывающе.

— Один поцелуй не повредит, — Джек нагнулся к ней.

— Да, — серьезно поддержала его Миранда, — он не может повредить.

Губы их встретились. Первые две секунды Миранда еще собиралась запоминать этот эксперимент шаг за шагом, но вскоре она уже вообще не могла ни о чем думать. Все ее существо растворилось в незнакомых волнах чувства. Весь мир вокруг вдруг сосредоточился в Джеке. Его мужской запах вытеснил все остальные. Вкус его поцелуя ошеломил ее, властно заставив желать его повторения еще и еще. Она чувствовала все его тело, огромное и горячее, так близко, а он сжимал ее все сильнее, и все теснее она прижималась к нему.

Наконец она смогла дотронуться до его мускулистых плеч и запустить пальцы в золото его волос. Поцелуй углубился, Джек, казалось, хотел растворить ее в себе, сначала проникая языком глубоко, затем поддразнивая и уводя за собой, но двигаясь в одном ритме с кровью, стучавшей в висках.

Вдруг его губы покинули ее, Миранда не успела вздохнуть от разочарования, как Джек стал целовать ее шею так мягко и нежно, что она вся задрожала. Небольшая щетина на его подбородке слегка царапала ее кожу, но Миранда от этого только больше хотела его поцелуев, сразу смягчавших огонь. Все ее тело давно горело и жаждало нежных объятий. Джек взял ее руками за талию, одновременно целуя все ниже и ниже. Он задел верх ее платья, и Миранде сразу захотелось избавиться от этой обременительной преграды, разделяющей их. Но ни ткань платья, ни сорочка не остановили Джека, его алчущие губы пробирались все ниже, дошли до ложбинки между грудей, сосредоточились на одном соске, затем на другом. Голова Миранды откинулась назад, Джек слегка покусывал ее соски, и чувственный стон сорвался с ее губ, немало ее удивив.

Он рванул на себя ее бедра, приблизился и стал сильно прижиматься к ней. Во рту Миранды пересохло, ей показалось, что вся влага, которая была в теле, сосредоточилась теперь между ее ног. Она даже не заметила, да и не стремилась узнать, когда он расстегнул крючки на ее платье, но вдруг почувствовала, что тело ее свободно. Теплый влажный воздух приветствовал ее обнаженную кожу. Его горячий рот то успокаивал, то сильнее возбуждал ее. Язык его как пламя разжигал ее страсть. Платье Миранды теперь держалось только на предплечьях и связывало движения, она рванулась, чтобы скорее освободить руки, жалея то время, которое ушло на это бесполезное занятие, а могло быть потрачено на то, чтобы ласкать мускулистое тело Джека. Миранда не уставала поражаться тому, какая нежная и гладкая у него кожа. Он обжигал ее поцелуями, спускаясь все ниже и ниже, нетерпеливо освобождая себя от одежды и приветствуя каждую пядь ее плоти. Джек упал на колени на землю, продолжая целовать ее. У нее была бледная восхитительно-шелковистая кожа. Руки его, нежно лаская, слегка раздвинули ее бедра, и пламя ее желания уже невозможно было потушить. Миранда вскрикнула, почувствовав, что язык его коснулся ее. Она задрожала и мягко осела вниз, ноги больше не держали ее. Она легла на горячий песок и, схватив Джека за плечи, с силой притянула к себе, не в состоянии расстаться с ним ни на минуту.

Его язык не оставлял ее ни на мгновение, приводя во все больший восторг, с уст ее то и дело срывались вздохи и негромкие стоны. Подняв голову, Джек снова стал целовать ее грудь, при этом его пальцы ворвались в нежную, влажную жару ее бедер. Дыхание его стало прерывистым, тело слилось с ее телом, рот — с ее изголодавшимися губами, и одновременно одним мощным движением он вошел в нее.

Боль пронзила ее, резкая и неожиданная, как и любая другая. Она была острой и горькой, но приятной. Миранда ловила ртом воздух, но пират не дал ей времени на боль и раздумья. Непрестанное дикое желание слиться с его телом в одно не давало ей возможности подумать о чем-то другом. Ее распростертое тело принимало всю тяжесть, упивалось ею. Он входил в нее еще и еще раз, глубже и глубже, сильнее и сильнее. Миранда вся изогнулась, встречая его, отдаваясь страсти все полнее и полнее. Ее ноги, казалось, действуя сами по себе, обняли его тело, и их движения стали неистовыми. С трудом дыша, она вцепилась в его плечи как безумная. Ее мир раздвоился, ее уносило куда-то на волнах немыслимого наслаждения, она парила над землей, поднимаясь все выше и выше. Вдруг на нее нахлынули новые впечатления. Она дрожала, ее тело отрицало логику и разум. Миранда крепко держала Джека в объятиях, когда услышала его крик, и догадалась, что он пережил момент неизъяснимого удовольствия. На какой-то момент они без сил застыли на песке, не разжимая рук. Джек едва мог дышать, его охватил какой-то странный сон наяву, но все-таки он смог удержаться на локтях, ему представилось, что иначе он может раздавить Миранду. Действительность, осознание содеянного начинали проникать в его голову, еще одурманенную страстью.

Кровь Христова! Это Миранда Чадвик. Дочь Генри, честь которой он поклялся защищать даже ценой собственной жизни. И Боже помоги ему, если он не готов сейчас же взять ее снова… и снова.

Он встряхнул головой, чтобы отогнать эти несуразные мысли, и его волосы от движения упали ей на щеку. Медленно Миранда открыла глаза. Они были столь же глубоки, как всегда, но слегка подернуты дымкой и смотрели на него открыто и простодушно. Она высунула изо рта свой розовый язычок и облизала губы. Затем вздохнула и спросила:

— Что произошло? Что это было?

Глаза Джека расширились, и, несмотря на чувство вины и обуревавшее его раскаяние, он рассмеялся.

Только Миранда Чадвик, еще не остыв от страсти, может задавать вопросы! Неожиданный конец!

Глава 9

Что случилось?

Слова Миранды молотом стучали в его голове. Джек протрезвел так же быстро, как и поддался искушению. Сначала он хотел как-то объяснить то странное влечение, которое они оба испытывают, но внезапно рассудок самоустранился с силой разорвавшейся петарды. Джек посмотрел ей в лицо. Ее губы слегка распухли от поцелуев, но, похоже, с них уже готов слететь очередной вопрос, а он с удовольствием предупредил бы его одним-единственным верным способом.

— Кровь Христова!

Джек перекатился на бок и рывком рванул на себя штаны. Сев, он на какое-то время закрыл лицо руками, но потом, решив, что если он хочет предупредить ее вопрос, то лучше ответить, стараясь не покраснеть. По крайней мере, она не интересуется, почему и как это произошло.

— Мы занимались любовью, — сказал он просто, зная, что ничего простого на самом деле не произошло.

— Да, это я знаю.

Миранда приподнялась на локте, Джек потянулся к ней и натянул на нее тонкую льняную сорочку и платье. Его руки дрожали.

— Я понимаю, что такое размножение, что такое снош…

— Да-да, ты уже говорила. А в чем тогда дело?

— Я о другом. — Миранда поднялась, хотя колени ее дрожали, и посмотрела ему в лицо. — Чувство полета. Я знаю, это невозможно, но я на самом деле чувствовала, что лечу, что невесома, как будто сила тяжести уже не держит меня на Земле. — Она замолчала и склонила голову к плечу. — А ты не чувствовал этого?

Кровь Христова! Может ли быть, что она говорит о том, о чем он думает, она говорит? Джек непроизвольно сглотнул слюну. Множество раз женщины говорили ему прежде, каков он в постели, какой он замечательный любовник. Но никогда его не хвалили так просто и так честно.

— Да, — он отвернулся, чтобы скрыть непроизвольную улыбку польщенного мужчины, — я тоже почувствовал.

Казалось, она обрадовалась его ответу, но это не спасло его от следующего вопроса.

— А что это, было? Ты думаешь, Ньютон знает про такие исключения? Джек уставился на нее.

— Исаак Ньютон, — стала объяснять Миранда, — это…

— Я знаю, кто такой Ньютон, — взорвался Джек. Неужели она думает, что он забыл всю ту чушь, какой забита ее голова.

—А-а.

— Я только не знаю, какого черта его вспоминать сейчас в связи с тем, что произошло.

Миранда опустила глаза. Он опять начинает сердиться.

— Да, Ньютон никакого отношения к этому не имеет, — признала она.

— Вот именно, ― Джек вскочил и сделал шаг к тропе, затем так резко повернулся обратно, что Миранда даже невольно зажмурилась. — Ты хоть понимаешь, что мы сделали?

«Что я сделал», — добавил он про себя. Проведя рукой по волосам, он опередил ее, догадавшись, что она опять хочет что-то сказать.

— И я не обсуждаю сейчас возможность исключений из теории земного притяжения.

— Да, я знаю, — сказала Миранда тихо, а когда она подняла глаза, то они были полны непролитых слез.

Теперь была очередь Джека закрыть глаза. Глубоко вздохнув, он упал перед ней на колени. Он хотел, чтобы она осознала, что произошло и что они сделали, не обсуждая это так, как если бы она описывала поставленный ими эксперимент. Но теперь, когда он добился своего, то был как никогда огорчен. Он хотел коснуться ее, но рука его упала.

— Это полностью моя вина, — выражение ее лица не изменилось, и Джек продолжал: — Боюсь, ничего другого нельзя было ожидать от пирата.

— Нельзя сказать, что полностью, — тихо произнесла Миранда, — ведь я ничего не сделала, чтобы остановить тебя.

— Вряд ли бы это помогло, — Джек искренне хотел бы иметь возможность думать иначе. Если бы даже она попросила, мог ли он остановиться?

— Все-таки… — Миранда слабо улыбнулась. Она чувствовала, что слезы опять наворачиваются ей на глаза, и никак не могла уяснить почему. Она же все знала про воспроизведение рода людского. Все имеет свое логическое объяснение. Тогда почему она так взволнована? Прочистив горло, она призналась: — Это я попросила тебя поцеловать меня.

— Пожалуй, я все равно бы это сделал, — пристально посмотрел на нее Джек, сердце его при этом учащенно билось, он отвел глаза в сторону и повторил, не в силах придумать ничего другого: — Ведь я — пират, в конце концов.

Миранда про себя решила, что это совершенно неудовлетворительное объяснение, и хотела заявить ему об этом, но тут вдалеке послышались голоса.

— Капитан, капитан! Ты нашел ее?

— Кровь Христова! — процедил Джек сквозь зубы и вскочил, потом рывком поставил Миранду на ноги, натянул на нее платье, заставив себя не обращать внимание на то, что коснулся пальцами нежной теплой кожи. Затем он повернул ее кругом, несмотря на ее протест, и стряхнул песок с измятой юбки. Руками поправил черные локоны, при этом сосновые иголки посыпались из волос. И только он успел развернуть ее к себе лицом, показались Фин и Шрам.

— Вот вы где, капитан. Нашли ее.

— Да, — Джек хотел поддержать ее за талию, но раздумал и взял за руку. — Она пошла прогуляться, чтобы собрать… как это называется?

Миранда посмотрела на него своими синими глазами, и Джек почувствовал, что кровь приливает к его лицу. О чем она думает? Черт, хотелось бы знать, что она скажет, пока у нее еще не было возможности вставить слово. Одно ее слово, и Шрам, и Фин… Кровь Христова! А что они будут делать? Впрочем, что бы они ни сделали, это ничто по сравнению с отцовским чувством Генри. Только одно слово.

Но Миранда ничего не сказала, напротив, она нежно улыбнулась Шраму и Фину:

— Образцы. Я собирала образцы, чтобы изучать их под микроскопом.

Взглянув на руки Миранды, Фин спросил:

— А где же они?

— М-м… — Миранда взглянула на песчаную дорожку и покраснела. Все листья и цветы валялись там и были скомканы. Не надо долго думать, чтобы догадаться, что она лежала на них, когда они с капитаном…

— Она их выронила, когда я подошел сюда. Боюсь, я испугал ее, хотя это невысокая цена за побег, — Джек остановился и откашлялся. Господи, он смущен как юнец, которого застукали со служанкой.

— Ваша милость, мы со Шрамом поможем вам собрать их.

Фин хотел опуститься на колени, но рука Джека остановила его:

— Это необязательно. Нам нужно вернуться на «Морской ястреб».

Миранда хотела возразить, но капитан, видно, почувствовал это и бросил на нее такой взгляд, что она сразу передумала. Удивительно, но она молчала всю дорогу, пока они возвращались, Фин со Шрамом впереди, затем Миранда, за ней капитан. Миранда чувствовала, что Джек все время смотрит ей в спину, но ни разу не обернулась. Она не ответила и на его взгляд, когда он помог ей сесть в лодку, хотя от его прикосновения у Миранды замерло сердце.

Когда они вернулись на корабль, Миранда укрылась в капитанской каюте и была рада остаться наедине со своими мыслями, которые находились в полном беспорядке.

Джек глубоко вздохнул и постучал в дверь. Черт подери, он нервничает, входя в собственную каюту. Но когда он услышал мягкое «войдите», то вынужден был сделать усилие, чтобы не сбежать.

Миранда подняла глаза, когда он вошел, и Джек заметил, что она порозовела от смущения, что очень ей шло. Быстро отогнав эти мысли, он закрыл за собой дверь.

— Я подумал, что нам нужно поговорить. Но если сейчас не до меня, то я приду позже.

— Я… нет… пожалуйста, — запиналась Миранда. Она хотела подняться, но, когда он приблизился, упала обратно на стул. Сидя одна в каюте, Миранда пыталась собраться с мыслями и как-то оценить случившееся. Она пришла к выводу, что ее прежние поступки были абсолютно неправильными и нелогичными. Все было ею разложено по полочкам, но, как только она увидела капитана, она сразу забыла свою решимость и почувствовала то же странное сжатие внизу живота, которое всегда испытывала при виде капитана. Она могла бы еще объяснить это, если бы на нем были бы надеты только парусиновые штаны. Но он, напротив, был похож на придворного, в белоснежной рубашке и сюртуке из тонкого синего шелка. Даже серьги в ухе не было. Если бы не блеск его глаз, можно было бы забыть, что он пират.

— Почему такой напуганный вид? Я не причиню зла.

Боже, он чуть было не сказал: «опять».

— Я никого не боюсь.

Джек, не зная, чем себя занять, подошел к кормовым окнам и стал смотреть на зеленый берег. Скоро будет прилив, и им можно будет сниматься с якоря. Скоро «Морской ястреб» отправится в Чарлз-Таун. Ему было наплевать, что они вернутся в гавань раньше, чем на две недели, которые он обещал Генри. Если Миранда пойдет к сборщику податей, а она это сделает, он не будет ничего предпринимать, чтобы остановить ее. Конечно, он не будет дожидаться, пока за ним придут.

— Мы уходим с вечерним приливом. Джек бросил на Миранду взгляд украдкой и с неудовольствием заметил, что она наблюдает за ним.

— В Чарлз-Таун?

—Да.

По ее лицу было видно, что она не верит, и Джек с сожалением признался, что она имеет на это право. Он обещал, что не причинит ей зла, но гнев все равно поднимался в нем.

— Мы выходим сейчас же и придем туда через два-три дня.

— Почему сюда мы добирались почти неделю, а на обратный путь нам понадобится всего два дня?

Джек заскрежетал зубами. Он хотел подбодрить ее и, как всегда, получил вопрос за свою любезность.

— Так получилось, что я не спешил в бухту. — Лучше бы он поторопился. Если бы он знал, что его ждет Нафкиби и что ему скажет, он бы шел на всех парусах и, кстати, успел бы очистить днище.

— Но теперь надо поскорее вернуться в Чарлз-Таун?

—Да!

— Чтобы избавиться от меня? — Миранда сама не поняла, как это сорвалось с ее уст. Ведь нет же никакой разницы, почему он возвращается в Чарлз-Таун, он это делает, и все. Больше ее ничего не должно волновать. И чем скорее, тем лучше.

— Нет, — ответил Джек, затем, решив быть честным до конца, добавил: — Не только поэтому.

Он опять подумал о записке, которую передал ему Нафкиби, о записке дяди. Руки его сами собой сжались в кулаки, глаза сузились, когда он вспомнил слова Нафкиби о де Сеговии.

— А как же выкуп?

— Выкуп? — переспросил Джек, подняв голову, — она вернула его к действительности своими словами. Сначала он не понял, о чем она, в его ушах снова звучали давние крики родителей, сестры, его собственные. — Ах да, выкуп. Никуда он от меня не денется. Чадвик мне заплатит.

— Но совсем недавно…

— Довольно. — Капитан обжег ее своими зелеными глазами, да и тон его был таким суровым, что Миранда на какое-то время замолчала. Кроме того, Джек никак не мог точно вспомнить, что же он говорил ей. Что-то о том, что должен встретить гонца, но тот не появился.

Ложь была ему, можно сказать, привычна. Он лгал и раньше, и, безусловно, довольно удачно, лгал всем, начиная с горожан и сборщиков податей и кончая знакомыми женщинами, когда шептал им пустые слова о любви. Иногда Джек думал, что вся его жизнь — сплошная ложь, вернее, была ложью с тех пор, как он встретил де Сеговию.

Но лгать Миранде Чадвик было занятием не из легких. Она ничему не верила на слово. Ничего не упуская, задавала вопросы до тех пор, пока не обнаруживала брешь в заслоне из лжи, и тогда уже не отступала. Это была ее самая неприятная черта. И в то же время это его восхищало.

Но не только это. Ему очень нравились ее глубокие синие глаза, изящная линия шеи, облако чудесных черных волос и вкус полных губ. Джек с трудом остановился. Кровь Христова! Что у него опять в голове? Именно такие рассуждения уже привели его однажды к тому, что он овладел ею прямо на песчаной тропе.

Вот настоящая причина, по которой он здесь. Вот почему он мямлит что-то, не в силах подобрать слова, как незрелый юнец. Он опять взглянул на нее и увидел на лице смесь тревоги и вызова. Ему показалось, однако, что это ложная бравада.

— Я не причиню тебе никакого вреда, — слова вырвались у него неожиданно. Джек прекрасно понимал, что уже говорил это и нарушил свое обещание.

Миранда тоже, видимо, это понимала. Тогда Джек решил исправить положение и пояснил:

— Я хочу сказать, что мы на самом деле возвращаемся в Чарлз-Таун.

Он коротко кивнул в подтверждение своих слов и стал ходить по каюте, заложив руки за спину. Он знал, что повторяется, и знал, что ситуация становится все более неловкой.

— Нам необходимо поговорить о том, что произошло на берегу, — быстро выпалил он, чтобы отрезать себе путь к отступлению и не сбежать из каюты.

Он, само собой, пират и негодяй, но кое-какая совесть у него есть. Джек не мог не думать о том, что, быть может, именно это случилось и с его сестрой.

— Почему? — спросила Миранда.

— Что почему?

— Почему мы должны об этом говорить?

Кровь Христова! Разве все должно иметь объяснение?

— Потому что мы… потому что я… нарушил твою девственность, и…

— Я думаю, следует просто забыть о том, что случилось.

Джек тоже так думал, но считал это невозможным.

— Но это случилось, — мягко сказал он.

— Правда, — подтвердила Миранда и хотела было пройтись по каюте к окнам, но передумала, так как именно там находился капитан пиратов, и осталась на месте, около стола. — Это неоспоримый факт, но, я уверена, лучше о нем не вспоминать.

Миранда прикусила нижнюю губу. Она не стала говорить о том, что никак не может найти к случившемуся научный логический подход. Каждый раз, когда она вспоминает о том, как ей было хорошо с ним и как она парила в небесах, чувства сразу пересиливают разум, и рассудок ничего не может с этим поделать. А она не собирается иметь дело с тем, что неподвластно логике, а значит, ей нечего иметь дело и с пиратом.

— Не вспоминать? — Джек схватился за голову.

— Да, — сложила руки Миранда. — Я предлагаю сделать вид, что этого вовсе не было.

Тут неожиданно ей в голову пришла одна странная мысль. Пират выглядел озабоченным, он, казалось, был обеспокоен тем, что они сделали. Не очень-то это было похоже на то, что она слышала о пиратах. Может, он переживает, что выкуп будет меньше, раз она уже не девушка? А может, он теперь считает, что и возвращать-то ее не имеет смысла.

— Не думайте, что я расскажу о том, что произошло. Я имею в виду моего отца. Частично это моя вина, — она опустила ресницы.

— Нет, ты ни в чем не виновата, а встреча с твоим отцом меня не волнует.

Кровь Христова! Опять ложь. Надо отдать должное Джеку: это действительно не было основной причиной его беспокойства.

— Я же пират.

— Именно, — Миранда кивнула, — наверное, что-нибудь в этом роде происходит постоянно, ― кажется, она ожидала подтверждения, и Джек кивнул.

— Иногда, — на самом деле с ним никогда ничего подобного не происходило, ведь раньше он никого и не думал похищать. И если бы не Генри Чадвик и его дочь, этого бы вообще не случилось.

— Я так и думала. Но со мной этого не случалось никогда. — Миранда прикусила ноготь большого пальца, и Джек содрогнулся. За то короткое время, что он знал ее, он успел заметить, что после этого жеста следует вопрос.

— Полагаю, ты это знал?

— Знал что? — Хотя бы раз он был готов хоть к одному из мириады ее вопросов.

— Что я никогда прежде не снош… не участвовала в размножении.

—Да, знал.

— Я пришла к этому выводу, потому что ты, наверное, понял, когда мы…

— Я сказал же, что знал! — прервал он ее. Боже всемогущий! Он был готов к рыданиям с ее стороны, обвинениям, мольбам, к такого рода вещам, но только не к такой холодной, без искры чувства, беседе.

— О! — Миранда слегка отступила назад, хотя и давала себе слово встретить пирата с высоко поднятой головой. Она никак не могла привыкнуть к тому, что он так все время повышает голос. Ее дедушка никогда не кричал, ну разве только, когда ему неожиданно везло и он находил решение какой-нибудь новой научной задачи. Но это был радостный, а не яростный вопль. Почему он злится? По его собственным словам, это с ним случается. А она? У нее все по-другому. Слезы опять подступили к глазам, и Миранда в который уже раз вынуждена была напомнить себе, что продолжение рода — это научно объяснимое явление, совершенно естественное.

Джек, со своей стороны, пытался, наклонившись к окну и созерцая вид берега, взять себя в руки и говорить спокойно.

— Я не нахожу…

— А я уверена в одном, что не собираюсь больше вести эти разговоры.

В горле у Миранды встал комок, и она почувствовала, что сейчас заплачет. Она заморгала, чтобы избавиться от слез, и сказала нетвердым голосом:

— Если мы дальше будем спорить, то это ни к чему не приведет, не правда ли?

— Пожалуй, — ответил Джек, понимая, что наконец он может ответить хотя бы на один из вопросов, впрочем, это его не утешило.

— Значит, нам надо поступить так, как я и предлагала с самого начала. Надо просто забыть о случившемся.

Джек молча смотрел на нее. Он заметил, что ее нижняя губа еле заметно дрожит, а глубокие синие глаза стараются, но не могут встретиться с ним взглядом.

Джек понял, что она не так равнодушна к тому, что произошло, как хочет показать. Но спорить с ней было трудно. Словами, она права, горю не поможешь. Он тихо вздохнул и сказал:

— Как хочешь.

— Вот и прекрасно.

Миранда потихоньку вытерла влажные ладони о юбку, надеясь, что сейчас он просто уйдет. Наверняка, он догадался, о чем она без слов его просит, потому что направился к двери, но остановился на пороге.

— Только еще одну минуту. Он, что, никогда не уйдет, ведь она с таким трудом сдерживается!

— Я говорил с командой, с Фином, Шрамом и с остальными.

Забыв о слезах, Миранда взглянула на него с ужасом и недоверием. Неужели он им все рассказал? Но нет, вздох облегчения вырвался из ее груди, когда она поняла, что капитан Блэкстоун говорит о том, что пираты хотели бы слушать ее рассказы о силе тяжести и скорости света. Миранда кивнула, а капитан продолжал:

— Но на мачту больше не карабкаться и не доказывать матросам, что в их гроге кто-то там плавает.

— Да разумеется.

— Если ты не хочешь говорить с ними, то я тебя не заставляю.

— Нет, очень хочу.

Уж лучше говорить о науке с пиратами, чем думать об их капитане.

Джеку показалось, что она очень рада его сообщению, и ему оставалось только повернуться и выйти. Он сделал все, что мог. Во всяком случае, он старался себя в этом убедить. Когда он поднялся на палубу, вода была уже высоко и его команда готовилась к отходу. Вскоре они доберутся к выходу из бухты и пойдут в Чарлз-Таун, а затем в Сан-Августин.

Вернуть старый долг Диего де Сеговии.

— Она кому хочешь даст сто очков вперед. Джек повернулся, посмотрел на своего рулевого и сердито проворчал:

— Кто?

На лице Фина было явно написано, что если Джеку вздумается кого-то дурачить, то с ним это не пройдет.

— Я видел, как ты, капитан, смотришь на нее. Если бы я не знал, что тебе такие не нравятся, я мог бы поклясться, что ты на крючке.

— Слава Богу, ты в курсе, кто мне нравится.

Джек не ответил на беззубую улыбку и оперся о поручни. Он, действительно, наблюдал за Мирандой. Она, как всегда, уселась у мачты на канаты и что-то рисовала и, похоже, совсем не возражала, что ее часто отвлекали. Кто бы ни проходил мимо, обязательно задавал ей вопрос, а она, улыбаясь, терпеливо отвечала.

Каждый проклятый пират на этой чертовой посудине, кроме него, был у нее на крючке. Джек говорил себе, что он просто сердит, но только не мог понять почему.

Учитывая обстоятельства, все сложилось не так уж плохо, лучше, чем он ожидал. Ее отношение к тому, что они сделали, удивляло его. Но, положа руку на сердце, Джек должен был признать, что все в ней поражало его. Выйдя на палубу, сразу после того как они отчалили, Миранда Чадвик ни разу не упомянула об их встрече в лесу. Кровь Христова, она ни разу ничем не показала, что вообще что-то произошло. Боже упаси, ему не хотелось никаких слез или истерик, но ее поведение просто нелепо!

С того самого момента, как он ушел из своей… ее каюты, Миранда ведет себя как ни в чем не бывало. Как только она поднялась на палубу, она задает вопросы всем и каждому обо всем, что видит. Не ему, конечно. Нельзя сказать, что она совсем его не замечает, но довольно равнодушна. Ну и к лучшему. Он уже решил, что нужно только выдержать ближайшие два-три дня, сдать ее на руки любящему папаше и смыться. Если бы ему только совсем не надо было с ней разговаривать.

— Знаешь, капитан…

Джек обернулся. Он забыл, что Фин стоит рядом.

— …если ты говоришь, что она тебе не нравится, то не смотри так на нее. У тебя вид как у больного.

Глаза Джека яростно сверкнули.

— Ничего подобного я не делаю.

Фин поскреб подбородок, закатил глаза в небо и пожал плечами.

— Я тебе сказал, нет! — Сразу несколько голов повернулись в их сторону, и даже та леди, о которой они говорили, снизошла до того, чтобы обратить на них внимание. Джек понизил голос. — Ты не знаешь, о чем ты говоришь. От этой женщины, кроме беспокойства и неприятностей, я ничего не жду.

— Не знаю, ― протянул Фин, — мне она нравится.

— Хорошо. Отлично. Прекрасно.

Каждое слово Джек говорил громче предыдущего. Он уперся руками в бока.

— Хоть все с ума тут посходите. Мне — наплевать. Сплю и вижу, как бы вернуть ее домой к папочке и разделаться с этим дурацким похищением.

— Мы поэтому с такой скоростью помчались в Чарлз-Таун, даже днище не дочистили?

— Нет, — неохотно ответил Джек. Он облокотился на поручни и смотрел на паруса, наполнявшиеся ветром. Вода стояла очень высоко, и они легко продвигались к выходу из бухты. Джек никому не объяснил причину внезапного отправления. Вздохнув, он признался своему рулевому:

— Де Сеговия вернулся в Сан-Августин. Фин сильно прищурился — одни зрачки были видны в щелочках между веками — и спросил:

— Откуда ты узнал?

— Я встретил в лесу Нафкиби. У него есть знакомое племя на дальнем юге, на земле испанцев. Они сказали ему, что де Сеговия вернулся в Сан-Августин. Он возглавляет теперь гарнизон крепости.

— А откуда Нафкиби узнал, где тебя найти?

— Роберт сказал ему.

— Твой дядя?

— Да, когда уходили из Чарлз-Тауна, я сказал дяде Роберту об этом «похищении», — Джек сделал гримасу, — и о том, что мы направляемся в Снибли-Крик, и, когда Нафкиби не нашел меня в Чарлз-Тауне, он пошел к Роберту, и тот сказал ему, где меня искать. Он прислал еще мне записку, чтобы мы немедленно возвращались.

Фин, казалось, пережевывает то, что услышал, наконец он покачал головой и сказал:

— Ах вот почему ты так странно ведешь себя.

— Какого дьявола ты болтаешь?

— Да, капитан. Когда мы встретили вас с ее милостью в лесу, ты был все равно как сумасшедший. Джек стиснул челюсти.

— Я хочу найти де Сеговию и узнать, где моя сестра.

— Знаю, капитан.

Выражение лица старого пирата было торжественным, и Джеку захотелось объяснить, что он беспокоится не только о том, чтобы разыскать де Сеговию. Это было бы нечестно по отношению к Миранде, и, кроме того, Джек не знал, что скажет Фин. Их обоих в каждом порту встречало по нескольку женщин, но Фин — это другое. Фин, по его собственным словам, был в восторге от Миранды, но, скорее, по-стариковски, как понимал его слова Джек. Он относился к их пленнице как к дочери и вряд ли бы одобрил, если кто-нибудь, даже его капитан, обидел ее.

— Боже, спаси меня от отцов, — пробормотал Джек.

— Что такое, капитан?

— Ничего. Нам просто необходимо попасть как можно скорее в Чарлз-Таун.

— А что скажет Чадвик?

— Что он может сказать? И говори потише. Джек посмотрел в сторону Миранды. Она о чем-то беседовала со Шрамом. Тот факт, что Шрам вообще может о чем-то увлеченно говорить, сам по себе уже был чудом.

— Она не услышит, капитан.

— Может и нет. Генри не поблагодарит нас, если его дочь узнает, насколько хорошо мы знакомы с ее отцом.

— А что же он скажет, когда мы приведем ее раньше чем обещали. Если сборщик подати еще не уехал?

— Это забота Генри, — сказал Джек, хотя и знал, что это и его головная боль. Он ослабил галстук и продолжил: — Неужели он не сможет попросить собственную дочь не говорить о нас никому несколько дней?

— Не знаю, — с сомнением протянул Фин, — она, видно, ждет не дождется как бы поскорее вернуться домой. Что они там, в Чарлз-Тауне, подумали о похищении, неизвестно. Вряд ли в ладоши захлопали.

— Ты прав. Фин.

Про себя Джек добавил: «Ты еще и половины не знаешь». Быть может, через какое-то время Миранда передумает и не захочет забыть то, что произошло в лесу? Джек посмотрел на нее. Она улыбалась Шраму. А что, если эта бесстрастная маска будет сорвана? Неизвестно, что еще может произойти. Трусливый голосочек в его душе подавал надежду, что он, Джек, уже уйдет в это время в Сан-Августин, а Генри пусть сам о себе позаботится. Правда, ему придется забыть после этого дорогу в Чарлз-Таун. Подумав об этом, Джек закрыл лицо руками.

— Что с тобой, капитан? Ты болен?

— Да нет, — выпрямился Джек. — Просто…

— Парус! — вдруг раздался крик дозорного из «вороньего гнезда».

Джек с недоумением посмотрел вверх. О чем он, черт побери? Они собирались выходить из бухты, о которой на всем белом свете знали несколько человек. Где он мог увидеть парус? Джек уже открыл рот, чтобы крикнуть, когда пират, находившийся на вантах, удивил его еще больше.

— Похож на испанца, капитан.

Глава 10

— Что такое? Что происходит?

Миранда с трудом протискивалась среди матросов, снующих по палубе. Некоторые опрометью бежали вниз, другие хватали мушкеты из длинного деревянного ящика, третьи занимались парусами. Казалось, все вдруг заспешили как на пожар и все как один перестали ее замечать. Подобрав юбки, Миранда поднялась по трапу на ют. Капитан пиратов стоял, широко расставив ноги, и осматривал горизонт в подзорную трубу. Он ее даже и не замечал, пока она не схватила его за руку. Выражение его лица было суровым, точеные черты бронзового лица сразу как-то обострились. Он ничуть не смягчился, когда увидел, кто перед ним. Наоборот, еще сильнее стиснул зубы.

— Какого дьявола ты тут делаешь?

Кровь Христова! Мало ему неприятностей, он еще должен с этой нянчиться. По правде говоря, он так был погружен в свои мысли об испанском корабле, что совершенно забыл о своей прекрасной пленнице.

Отшатнувшись от его холодных слов и взгляда, Миранда с трудом заставила себя расправить плечи и не показать испуг.

— Я хочу знать, почему все забегали взад и вперед. Что происходит?

Джек, также с трудом взяв себя в руки, усмирил свой гнев (так или иначе, не она была его причиной, а то положение, в котором они все очутились) и ответил просто:

— Они готовятся к бою.

— К бою?

— Да, или к отступлению, или к тому, что мы сможем сделать, чтобы удрать от испанцев.

У Миранды перехватило дыхание, но она прикрыла рукой глаза от солнца и посмотрела туда, куда он показывал. Она почти ничего не увидела сквозь листву перешейка, кроме самих парусов.

— Как вы узнали, что это испанский корабль? Может, это англичане, которые проходят мимо?

Джек не стал говорить ей, что для них английское судно, блокирующее им выход из устья, так же опасно, как и испанское. Он протянул ей подзорную трубу.

— Кстати, вы любите, чтобы предметы были больше самой жизни, госпожа Чадвик.

Миранде сразу бросился в глаза испанский стяг, и, опустив трубу, она увидела, что капитан выжидающе смотрит на нее.

— Мы не воюем с Испанией.

— Вы — нет, а я — да! — Джек отбросил со лба прядь волос. — И они со мной — тоже, я вас уверяю.

Тут внимание Миранды привлек шум, раздавшийся со стороны полубака. Там готовили орудия к бою. Она разглядела Фина, который кричал что-то полуобнаженным пиратам, которые тащили огромные черные пушки и укладывали ядра горками. Некоторые посыпали деревянную палубу песком. От тревоги у Миранды засосало под ложечкой.

— Вы будете сражаться с ними?

Она выглядела такой испуганной, а ее синие глаза округлились и стали как золотые монеты, что Джеку захотелось солгать ей и успокоить, но, зная Миранду, он не стал этого делать. Все равно, рано или поздно, она догадается. Кроме того, несмотря на свой вид, подбородок она держала, как всегда, высоко.

— Я буду сражаться, только если они меня вынудят к этому, — сказал Джек, затем честно признался: — Пока я не вижу другого выхода.

— Мы можем вернуться в бухту. Наверняка, они не…

— Погонятся за нами? ― Джек покачал головой. — Скорее всего, но скоро вода уйдет, и мы окажемся на мели, на днище. Им стоит только послать людей на лодках и взять нас. У меня маленькая команда. То же самое относится и к тому, чтобы остаться на месте или даже подойти ближе к фрегату. До тех пор, пока мы не доберемся до открытого моря вместе с отливом, мы уязвимы.

— А испанский корабль? Разве он не в таком же положении?

— Нет. Он стоит в узком проходе, где глубина гораздо больше. И он стережет нас и закрывает путь к морю.

Судя по тому, как расположено испанское судно, мог бы добавить Джек, испанец прекрасно знает, что делает. Все-таки странно, как им стало известно об этом безопасном убежище. Они столько лет им пользовались, и оно никогда их не подводило. Джек мог бы поклясться, что никто о нем не знает, за исключением команды и близких ему людей: его дяди Роберта и отца Миранды Генри. Джек встряхнул головой. Как он мог об этом подумать? Генри никогда бы этого не сделал.

— У нас есть надежда?

— Надежда всегда есть, — ответил Джек, все еще думая о Чадвике. Услышав вздох Миранды, он взглянул на нее и сказал: — Не беспокойся. Клянусь, я выбирался и из худших переделок.

Это была чистейшая правда, он всегда выходил победителем, но сейчас он предпочел бы не рисковать так.

— Спускайся вниз, — Джек отцепил пистолет со своей перевязи и вручил его Миранде. — Возьми это с собой.

— Но…

— Я полагаю, он тебе не пригодится. Однако в крайнем случае пистолет надежнее ржавого клинка.

Миранда порозовела от смущения, когда он напомнил ей обстоятельства их первой встречи и ее нелепую попытку сражаться с помощью сабли. Она осмотрела тяжелый пистолет. Полированная ручка и дуло поблескивали в лучах послеполуденного солнца.

— Я не умею им пользоваться.

— Он заряжен и готов к стрельбе. Надо будет только взвести его. — Джек взял ее руки в свои и показал, как это делается. — Целься и нажимай на курок. Но не стреляй до последнего, даже если испанцам удастся… — Джек осекся. Он рассуждает, как будто прикидывает, что будет, если они потерпят поражение. Так нельзя. — Ты будешь в безопасности, кто бы ни победил сегодня.

Джек взял Миранду за плечи, повернул и нежно подтолкнул к трапу.

— Сейчас иди вниз и оставайся в моей каюте, что бы ни случилось. Ты поняла?

Конечно она поняла. Капитан думает, что она не в состоянии понять простой приказ. Она не любит, когда ей выкрикивают команду, это верно. Но когда просят, это совсем другое дело. Коротко кивнув, Миранда спустилась на главную палубу, прошла между пиратами (никто ее даже не заметил, так все были заняты своими делами) и нырнула в люк. Джек следил за ней глазами, пока она не исчезла из вида, а потом снова повернулся в сторону корабля, который заблокировал выход из бухты.

— Капитан, все к бою готовы. Мы оставили все порты закрытыми, как ты приказал, — на юте показалась голова Фина. — Что ты думаешь делать? Ясно, что они нас увидели.

— Не сомневаюсь в этом.

«Морской ястреб» только что сделал последний поворот и сейчас был виден как на ладони на корабле, который находился на расстоянии одной мили к югу.

— Как ты думаешь, что они там задумали? — Фин сморщился, разглядывая вражеское судно.

— Они делают именно то, что мы думаем. Они пытаются не дать нам выйти в открытое море.

Судно стояло на якоре слегка под углом. Большие черные как смола пушки выглядывали из портов, и зрелище это было внушительным, как и мощная крепость, охраняющая гавань.

— Но как они узнали об этом месте? Раньше у нас все и всегда проходило гладко.

— Не знаю, — бросил Джек.

Сейчас не время задаваться этим вопросом. Его можно отложить до лучших времен. Позже надо будет взвесить все «как» и «почему». А сейчас нужно выбираться из этой ловушки.

— Убрать паруса и бросить якорь! Я хочу, чтобы это выглядело так, как будто мы их только что увидели и сразу останавливаемся.

— Капитан, у нас не так много времени. Скоро вода спадет, а ты же знаешь, что с нами тогда будет.

— Да, знаю, не волнуйся.

Они сядут на мель и станут легкой добычей для испанцев, что бы те ни задумали. Такой же беззащитной жертвой, каким был Порт-Ройял и его жители много лет назад. Джек развернул карту и проверил себя.

— У нас есть еще немного времени. Но не так много. Джек поднял голову, подставив лицо свежему бризу, и улыбнулся. Тени удлиннялись, с севера задул крепкий ветер. Он имел то же направление, что и течение из бухты, и он понесет судно под полными парусами прямо в открытое море.

— Фин, расставь команду как следует. Все, кроме канониров и тех, у кого ружья, должны управлять парусами. Когда я подам сигнал, надо будет поднять все паруса. Причем сделать это быстро, от этого будет зависеть наша жизнь.

— Ты хочешь проскользнуть мимо испанцев?

— Да, именно так. — Джек смотрел на врага в подзорную трубу. — Как они чертовски уверены в себе и в том, что мы в ловушке.

Опустив трубу, Джек похлопал ею по открытой ладони левой руки:

— Нелегко придется.

— А крови будет! Капитан, а сколько народу поставить с мушкетами? Человек двадцать?

— Да, примерно. Надеюсь, мы уже достигнем цели и они не смогут нам нанести большого вреда.

Джек отвернулся и закрыл глаза. Он редко молился с того самого дня, когда испанцы погубили его семью, но сегодня он вознес небу краткую молитву, правда, в ней оказалось больше требовании, чем мольбы, но Джек надеялся, что Бог его простит.

Тени высоких сосен, стоящих на берегу, наконец достигли палубы «Морского ястреба», а солнце опустилось к самому лесу. Сверчки и цикады завели свои нескончаемые песни, и только на борту пиратского корабля царила мертвая тишина. Все замерли на своих постах в напряженном ожидании. Они ждали приказа отдать все рифы разом и понестись вместе с течением вперед, к испанскому кораблю, под возможный удар его убийственных орудий.

На «Морском ястребе» все как один знали, что действуют по обдуманному плану и риск, которому они подвергнутся, рассчитан, насколько это возможно. Несведущему наблюдателю может показаться, что пираты только и делают, что рискуют: к этому обязывает их жизнь, но на самом деле это далеко не так: флибустьерам больше греют душу верные дела и проторенные к добыче тропы. К сожалению, сейчас приходилось полагаться на удачу, ибо из ловушек не строят дорог. Пираты, покорные судьбе, доверяли своему капитану и ожидали, что он сможет извлечь из их положения все, что можно.

Джек тоже верил в судьбу и в божественное Провидение. Кроме того, удача до сих пор не изменяла ему. Он подождал еще немного, и когда ветер заметно посвежел (Джек решил, что на больший рассчитывать не приходится), а сумерки только-только начали сгущаться и вода в бухте стала понижаться, Джек повернулся к Фину. Видимо, неподвижность «Морского ястреба» все-таки усыпила испанцев, и они поверили, что пиратов обуял панический ужас и они ничего сегодня не собираются предпринимать.

Там, на фрегате, безусловно, поверили, что малочисленный враг не помнит себя от страха, но экипаж «Морского ястреба» не собирался сдаваться.

— Пора, Фин! — Джек подал команду приглушенным голосом, Фин поднял руку: заранее обусловленный сигнал стал передаваться от матроса к матросу, и через минуту все уже знали, что пора действовать. Одновременно фок и бизань закрепили на деревянных блоках. В тот же момент Кинг взмахнул абордажным топором и навсегда похоронил в водах бухты якорь, удерживавший «Морской ястреб».

Судно сначала качнулось, потом застонало, затем рванулось вперед, когда главные паруса поймали ветер, и вот они уже заскользили по направлению к испанскому кораблю.

Джек пытался в надвигающихся сумерках разглядеть в подзорную трубу, когда враг заметит их маневр. Сначала испанцы не поняли, что произошло и чего добиваются их противники, но вскоре Джек заметил суету на орудийной палубе. Там заряжали пушки, и спустя некоторое время раздался залп. Огонь и дым, как понял Джек, должны были ему показать, что ждет пиратов, когда они подойдут в зону действия испанских пушек.

— Держи руль прямо, Фин, — Джек опустил трубу и посмотрел своему помощнику в глаза. — Что бы ни случилось, мы должны идти ровно посередине между испанцами и берегом.

— Да, капитан, — Фин вцепился в рулевое колесо. — Я думаю, течение из бухты довольно сильное.

— Ты правильно думаешь, — ответил Джек, искренне надеясь, что они оба правы. Он рванул из-за пояса пистолет, парный которому вручил не так давно Миранде.

«Морской ястреб» быстро приближался к линии огня. Полоса воды, разделявшая корабли, становилась все уже и в тоже время вздувалась от ядер под последними лучами заходящего солнца.

Джек дождался, когда залп испанских пушек раздался совсем близко и разрывы ложились уже перед носом корабля. Затем, бросив Фину последний раз приказ держать курс, он бросился к канонирам и закричал что было сил:

— Огонь! Прямой наводкой! Отставить целиться! Залп, который прозвучал в ответ, был воистину оглушающим. Джек расставил ноги пошире, чтобы удержаться при внезапном крене судна. Все кругом заволокло дымом, и он перестал видеть своих людей, но слышал, как они трудятся, не жалея сил, охлаждают стволы, орудуют банниками и перезаряжают пушки.

Глаза жгло от селитры и серы, но Джек через клубы дыма все время смотрел на полоску воды между испанским судном и берегом, поросшим зеленой травой. Канал на дне моря, появившийся за несколько столетий из-за приливов и отливов, был очень глубоким, но узким. Испанец довольно точно все рассчитал, когда перегораживал его своим судном. Дьявол его побери, цена за выход в море слишком высока!

Теперь они находились в пределах досягаемости вражеских орудий. Джек сразу это почувствовал, и вскоре «Морской ястреб» весь содрогнулся, когда первое ядро разорвалось на его палубе. Схватив ведро с водой, Джек понесся туда и с одним из матросов потушил пламя. Но передышки не было, залп следовал за залпом.

— Смелей, ребята! — кричал Джек своим, когда они пробивались сквозь настоящий град из огня, дыма, неприятельских ядер, осколков рангоута. Горло его жгло, голос стал сиплым, но он продолжал подбадривать людей, носиться между орудиями, оказывая помощь там, где она была нужна.

Они давно перестали целиться и палили наугад в сторону противника. Сейчас два корабля находились практически борт о борт и поливали друг друга шквальным огнем в упор.

Меткие стрелки, которых Джек разместил на вантах, не давали испанцам передохнуть и прикрывали своих канониров. Можно сказать, что самое худшее — лобовая атака — было уже позади, они проскользнули мимо своего врага. «Морской ястреб» продолжал вести огонь, но практически неподвижный испанец уже почти ничего не мог сделать. На корабле не было кормовых портов, так что он не мог вести продолжительный огонь. Пиратское судно как бы попало в мертвую зону, получив небольшую передышку от смертоносного дождя.

Только Джек подумал, что, кажется, они прорвались, как вдруг «Морской ястреб» стал сильно крениться. Первая мысль была, что они тонут, но уже через мгновение Джек понял, что корабль ткнулся в берег.

— Фин! Фин! — закричал он и побежал по скользкой палубе к трапу, на ходу перепрыгнув через матроса, который лежал около грот-мачты весь в крови и громко стонал. Одним рывком поднявшись наверх, Джек выругался, увидев своего помощника почти висящим на. рулевом колесе. Для жалости не было времени и, освободив Фина, Джек опустил его на палубу, а сам изо всех сил налег на руль. Во что бы то ни стало необходимо было выровнять судно. Весь покрытый копотью и потом, Джек боролся с судном, руки и ноги его дрожали от напряжения. «Морской ястреб» стонал и жаловался, увязал в иле, но наконец, поймав порыв ветра парусами, последний раз накренился и вернулся на прежний курс. Но чтобы окончательно вырваться из засады, нужно еще было преодолеть огонь орудий другого борта вражеского корабля, с подветренной стороны. И не успел «Морской ястреб» порадоваться глубокой воде, как его накрыл залп испанца. Но обстрел не был уже таким смертоносным, теперь на стороне пиратов было течение из бухты в открытое море и маневренность их судна, в то время как противник должен был неминуемо замешкаться. На сей раз его длина только помешает ему. Команда не сможет поднять якорь, отверповать судно, поставить паруса и быстро выбраться из бухты. К тому времени ночь накроет море спасительным одеялом, и пиратское судно будет уже далеко.

Радостные приветственные крики огласили воздух. Пираты поняли, что они спасены, — они выскользнули из ловушки, и теперь их судно неслось по волнам в сторону от побережья. Теперь испанская погоня не была им серьезной угрозой. Как только все успокоились, Джек прокричал, чтобы пришли помочь Фину. Рулевой со стоном повернулся на бок. Увидав лужу крови, Джек завопил уже во всю глотку:

— Эй, кто-нибудь! Срочно сюда! Джек не мог сейчас бросить руль, но если он никого не дождется, то сделает это.

— Что такое, капитан? Ты ранен? — На трапе показалась Миранда и обомлела, увидев раненого Фина. Подобрав юбки, она бросилась к нему.

— Его ранило? — спросила она и осторожно перевернула старого пирата.

— Наверное, его задело падающими обломками рангоута. А ты какого черта на палубе?

Миранда сделала вид, что не слышит последних слов, и, устроив Фина поудобнее, сняла с него порванную кровавую рубашку.

— Фин, ты меня слышишь?

Веки раненого задрожали и приоткрылись, но глаза были затуманены болью.

— Ваша милость, — пробормотал он и прикусил нижнюю губу.

— Я знаю, тебе будет больно, Фин, но ты скоро поправишься, обещаю. Все будет хорошо.

Миранда приподняла платье и оторвала одну полосу от нижней юбки, горячо надеясь, что это обещание она сможет сдержать. Она заметила несколько зазубренных щепок, торчащих из груди Фина. Девушка не могла, разумеется, определить, как глубоко вонзились они в тело, но, когда она стала вынимать первую, опять хлынула кровь.

Промокнув ее куском нижней юбки, Миранда внимательно осмотрела щепку, нашла то, за что можно ухватиться рукой, и потянула сильнее. Фин застонал и потерял сознание, когда она, сделав последнее усилие, вытащила обломок из груди и быстро приложила к этому месту скомканную ткань.

— Кровь Христова! Что там происходит? — Джек весь извернулся, чтобы самому увидеть, что она делает с его другом. — А где доктор?

— Боюсь, он погиб.

Миранда посмотрела на капитана через плечо, казалось, он был сильно огорчен. Наверное, надо было как-то поделикатнее выразиться, но у нее не было времени.

— Только не говори мне, что ты еще и врач! Похоже, эта женщина — кладезь премудрости.

— Не совсем так, — Миранда ухватилась за еще одну щепку. — Просто я имею понятие об анатомии.

К тому времени, когда она вытащила все осколки из ран Фина и перевязала их обрывками своей нижней юбки, на ют пришел Кинг и сменил Джека у руля. Он же и доложил капитану о потерях. Погибли двое, один из них был врачом на судне. На самом деле он был плотником, но из всей команды «Морского ястреба» он стоял к медицине ближе всех, потому что отпиливал раздробленные руки и ноги и делал лубки для переломанных конечностей. Он был хорошим моряком, как и Чарли Стоун, другой погибший.

Джек подумал, что при перевесе сил, что был у противника, можно считать чудом, что у них только двое погибших. Он остро переживал их смерть, и счет, который он собирался предъявить когда-нибудь испанцам, все увеличивался. Кроме того, количество погибших может еще возрасти. Фин лежал бледный как полотно на палубе, освещенной лучами заходящего солнца. Джек с ужасом спросил Миранду, глядя на Фина:

— А он?..

— Я думаю, все будет в порядке, — Миранда вытерла свои окровавленные руки о подол платья. И только тогда Джек увидел ее — по-настоящему рассмотрел.

— Боже милостивый! Ты ранена?

— Нет, почему ты так решил?

— Ты вся в крови.

— О, — Миранда впервые посмотрела на себя. — Это не моя кровь. Я перевязывала раненых. Их несколько человек.

— Ты хочешь сказать, что Фин не первый, кому ты помогла? — Джек говорил обманчиво-спокойным голосом.

— Нет, разумеется. Еще Эду Спивли и…

— Но мы вышли из-под огня несколько минут назад, — по мере того как капитан пиратов говорил, он все в более ярких красках представлял себе картину того, что могло произойти, он все больше повышал голос и под конец просто гремел: — Ты хочешь сказать, что была на палубе, когда шел бой?

Миранда стояла, опустив руки, и смотрела на него молча, темные глаза были размером с хорошее блюдце. Джеку не надо было никаких доказательств. Ее вид был признанием.

— Кровь Христова! Женщина, ты хоть представляешь, что с тобой могло случиться? — Джек в отчании схватился за голову.

— То же самое, что с Чарли Стоуном наверное, — спокойно ответила она.

— Вот именно с ним, или с доктором, или с Эдом.

— Или с Фином, — еще спокойнее продолжила Миранда. — Тебе не кажется, что его надо отнести вниз?

— Да, черт возьми, кажется, — Джек стоял, уперев руки в бока, и смотрел на Миранду. Во время боя не было времени о ней думать, но перед самым прорывом он подумал, что она в безопасности, в каюте, и уж никак не на скользкой от крови палубе под градом вражеских ядер. Ему захотелось задушить ее!

— Капитан, я бы мог снести Фина вниз.

Джек глубоко вздохнул и обернулся к Кингу.

— Нет, я сам, — тут он указал пальцем на Миранду, — а ты иди со мной.

— Нет, я осмотрю сначала других раненых. Некоторые еще нуждаются в помощи.

— Миранда!

С трудом сдерживаемый гнев в его голосе заставил Миранду остановиться у трапа. Она встряхнула головой, вздохнула, сказала, что скоро придет вниз, и исчезла.

А Джек с открытым ртом смотрел на то место, где она только что была.

— У нее своя голова на плечах.

Джек закрыл рот и повернулся к Кингу.

— Я научу эту женщину слушаться моих приказов.

Кинг пожал плечами и заметил:

— Один из вас точно нуждается в том, чтобы его научили, как себя вести.

— Что, интересно, ты имеешь в виду?

— Ничего, — белозубая улыбка блеснула на черном лице, — ты, капитан, просто переволновался за нее и приказываешь ей то, чего не следует.

— Ты чертовски прав, я очень боялся за нее. Джек нагнулся и, осторожно подняв Фина на руки, пошел к трапу, бормоча себе под нос: «А кто бы, находясь в здравом уме, не переживал?»

Лазарет был устроен в трюме под бизанью, за перегородкой. Гладкие доски на бочках служили койками. Там был только один мужчина, вернее, мальчик. Он сидел на краю доски, и его тонкие ноги свешивались вниз. Когда Джек вошел в помещение с Фином на руках, Миранда была уже там. Она пыталась уговорить его лечь.

— Будет гораздо легче, Нэт, если ты дашь мне посмотреть, в чем дело.

— Со мной не произошло ничего особенного, но я, черт побери, не хочу, чтобы ваша милость смотрели.

— Нэт! — Джек опустил Фина на доски и повернулся к юнге. — Какие ты слова говоришь при леди?

— Ничего плохого я не хотел сказать, капитан.

— Может и нет, однако… Почему ты улыбаешься? Миранда с трудом сдерживалась, чтобы не засмеяться. И он же еще делает замечания! Из всей команды именно капитан при каждой встрече обжигал ее уши проклятиями. Сейчас она не собиралась говорить об этом, особенно в присутствии юнги.

— Я вообще не улыбаюсь, я только хочу осмотреть рану этого мальчика.

Черт побери, можно подумать, что он не видит, когда Миранда Чадвик улыбается, но Джек решил сейчас не обращать на это внимания, а просто приказал Нэту показать свою рану, затем повернулся к Фину, который пытался привстать.

— Ну как ты чувствуешь себя, старый морской волк?

Джек старался не думать о том, какая паника его обуяла, когда он увидел своего друга в крови на палубе.

— Как ты думаешь, я могу себя чувствовать? Проклятые испанские ублюдки!

— Ничего, они свое получат.

Джеку опять пришлось обернуться на громкий спор между Мирандой и Нэтом. Нэт уже не сидел, а стоял, кровь ручьем лила по ноге, а Миранда держала его за руку. Парень пытался вырваться, но женщина не отпускала локоть.

— Какого черта тут происходит? — Джек взял Нэта за плечо.

— Капитан, я не хочу, чтобы она смотрела, — умолял юнга, его голубые глаза смотрели просительно.

— Но его рана кровоточит, — говорила Миранда. Джек посмотрел на обоих и сказал примирительно:

— Она права, Нэт, покажи ей.

— Нет! Я этого не сделаю! Меня никто не заставит.

— Неужели? — нахмурился Джек. Хватит с него на сегодня непослушания. Конечно, на своем судне он не тиран, но не потерпит капризов ни юнги, ни пленницы. Он положит этому конец. Схватив паренька под мышки, он приподнял его и хотел уже водрузить на койку, когда услышал умоляющий шепот Нэта:

— Но, капитан, моя царапина в таком месте, что никакая женщина, тем более ее милость, не должна видеть.

— Ой, ну просто смешно, — сказала Миранда, — как будто я никогда не видела…

— Довольно! — прервал ее Джек громовым голосом. Боже всемогущий! Что она хотела этим сказать? Она способна сейчас, не моргнув глазом, все им рассказать, чтобы перевязать еще одну рану. Очень на нее похоже. — Иди взгляни, как там Фин. Он очнулся.

— Но, капитан Блэкстоун…

— Я сам тут посмотрю.

Джек подождал, пока Миранда отойдет, и сделал знак Нэту. Тот спустил штаны из мешковины.

— Это просто царапина, капитан, не знаю, почему ее милость так настаивала.

Джек пробормотал в ответ что-то неразборчивое и стал рассматривать окровавленное бедро.

— Что-то мне не кажется, что это пустяк, Нэт.

Джек обработал рану, как сумел, не очень хорошо, ведь практики у него не было. Затем он все-таки предложил позвать Миранду. Но Нэт так просил, что Джек махнул рукой, и велел ему лежать. Он еще посмотрел, как дела у Фина. Тот спал. Миранды в лазарете уже не было, и Джек поднялся на палубу. Он прошелся по кораблю. Часть команды пыталась чинить сломанный рангоут, другая с помощью пеньки латала снасти. Некоторые отмывали палубу от крови и песка. На юте лежали два тела, зашитые в парусину.

Шрам подошел к Джеку и сказал, показывая на них:

― Тебя ждали, капитан, чтобы похоронить как надо. Но сам знаешь, держать-то их на судне тоже ни к чему.

Церемония была короткой. Джек и еще некоторые сказали пару слов, и потом тела плавно соскользнули в морскую волну.

— Надо лоб крестить, что их только двое, капитан. Слова Шрама были справедливы, он и сам так думал, но Джек не ответил ему, только молча смотрел на то, как луна отражается на бесконечной глади океана. Когда-нибудь и он найдет в море свою могилу, если только избежит пенькового галстука. Джек, как всегда при этой мысли, потер затылок.

— Как там старина Фин?

Джек с трудом оторвал взгляд от водяной могилы.

— Думаю, с ним все будет в порядке. Он слишком хорош, чтобы умереть. — Шрам хихикнул, провел пальцем по своему рубцу и неожиданно добавил: — Хорошо, что с нами ее милость. Ее нам Бог послал.

— Не знаю, я бы так не сказал.

— Точно, капитан, — продолжал Шрам, — что бы мы без нее делали, она занималась ранеными, особенно когда доктора не стало.

Джек посмотрел Шраму в глаза.

— Когда она поднялась на палубу?

— Точно не знаю, — потер подбородок Шрам. — Я видел ее на полубаке вскоре после того, как эти дьяволы стали нас обстреливать.

— Видел? Сам видел?

Значит, с самого начала боя. Она ослушалась его и подвергалась опасности с первой минуты. Джек рванулся к люку, сжав кулаки и стиснув зубы.

— Куда ты, капитан?

Не останавливаясь, он бросил на ходу:

— Хочу поговорить с госпожой Чадвик.

Глава 11

— Ой, — вскрикнула Миранда и обернулась, быстро прижав к груди свое платье, все в пятнах крови. Дверь распахнулась настежь. Только один человек на этом корабле позволял себе не стучать в дверь, поэтому девушка не удивилась, когда увидела капитана. Однако на его красивом лице было написано удивление.

— Прошу прощения. — Джек почувствовал, что краснеет, и это смущало его даже больше, чем то, что он вошел, когда она переодевалась. Он прокашлялся. — Мне надо поговорить с тобой.

— Может мы поговорим чуть позже? Джек смотрел на нее, и Миранда ощущала его взгляд как прикосновение. Рваное платье не скрывало от его глаз сорочку, а та не могла укрыть тело.

— Нет, нам надо поговорить сейчас.

— Мне надо сменить платье, — Миранде не верилось, что ей вслух нужно подтверждать то, что и так очевидно. Но даже это не смутило пирата. — А дверь в коридор открыта. — Наверняка, он должен понимать, как неподобающе себя ведет.

Джек повернулся и… закрыл дверь! Он остался в каюте, у Миранды от изумления приоткрылся рот.

— Я должна переодеться.

— Это не займет много времени.

Джек был настроен решительно и хотел сам себе доказать, что он может сохранить присутствие духа, когда дело касается Миранды Чадвик. Он просто скажет то, что должен сказать, и затем уйдет. Джек снова откашлялся, удивляясь, почему у него голос вдруг стал таким хриплым.

— Итак, если ты помнишь, я распорядился, чтобы ты оставалась в каюте во время…

— Ах, ты об этом? — Миранда облегченно вздохнула, невольно выпустив платье из рук.

Джек поклялся, что он не будет замечать нежной линии шеи и мягких очертаний груди этой самой Миранды.

— Да, об ослушании. О чем ты подумала?

— Ты вошел так внезапно, — платье сползло еще ниже, — я напугалась, что Фин… я подумала, что он…

Она чуть не плакала — Джек видел, как сверкают слезы на ее густых ресницах, и так растроился, что она переживает за старого негодяя, что поспешил успокоить ее:

— Да нет, все прекрасно. Когда я уходил, он проснулся и стал ругаться, орать, что не собирается умирать голодной смертью.

— Я так рада! Не потому, что он ругается, а потому, что все хорошо.

— Мы все рады.

Проклятое платье перестало скрывать что бы то ни было, а она даже этого не замечала и стояла, уже полностью опустив руки, почти голая, по привычке теребя ноготь большого пальца в задумчивости. Кровь бросилась Джеку в голову, острое желание переполняло его. Не в силах больше терпеть всего этого, он резко повернулся на каблуках и отошел к кормовым окнам. Ловко он доказал, что может быть спокоен, находясь с ней рядом!

Все так же стоя к ней спиной, он сказал:

— Лучше тебе, пожалуй, одеться. — Он услышал, как она охнула, осознав, в каком она виде, и схватила другое платье. Затем до него долетел шорох шелка, когда она стала натягивать платье, и он закрыл глаза, пытаясь как-то совладать с желанием, которое охватило его. Потом ему показалось, что он успокоился, и он открыл глаза. В оконном стекле как в зеркале Джек увидел Миранду. На этот раз он застонал и сразу закашлялся, чтобы она ничего не поняла. Руки его сжались в кулаки, он резко обернулся и сказал:

— На судне ты не можешь вести себя так, как тебе захочется.

Его слова прозвучали так внезапно и были произнесены таким тоном, что Миранда непроизвольно вздрогнула, глаза ее раскрылись, и она стала поправлять верх платья.

— Оденься наконец, ради Бога!

За всю свою жизнь он никогда не выглядел таким дураком. Он смотрел, как она пытается застегнуть сзади платье, и вдруг предложил:

— Дай мне. Я тебе помогу.

Джек подошел поближе и взялся за крючки и завязки, но, когда его пальцы коснулись ее спины, Миранда вздрогнула, а у него пересохло во рту. Кожа была нежной и теплой.

— Так вот о том, как ты меня слушаешься, — снова начал он, — во время боя капитан пользуется неограниченной властью на своем корабле.

— А в остальное время разве нет? — Миранда повернула голову, и темные кудри стали щекотать его руки.

— Не совсем. Пиратское судно отличается от других. Люди на нем более независимы. Это скорее братство, но во время боя…

— Тебя слушаются всегда.

— В общем да, ― Джек рассеянно провел пальцем по ее плечу. — Но они слушаются меня по нашему общему согласию. Они выполняют то, о чем я прошу, потому что, так или иначе, они понимают, что это должно быть сделано.

— Понятно, — на самом деле Миранда мало что понимала из того, что он говорит, так как одновременно он продолжал гладить ее плечо, и способность соображать куда-то испарилась.

— На «Морском ястребе» нет тиранов и дрожащих рабов, повиновения которых добиваются кнутом.

Джек изо всех сил старался сосредоточиться на том, чтобы завязать ленты на платье Миранды, но его пальцы не слушались. Оставалось только удивляться, как это ему удавалось раньше, ведь скольких он одел и раздел без всякого труда.

— Но во время боя все по-другому? Тогда у тебя полная власть?

Неужели этот едва слышный томный голос принадлежит ей, Миранде Чадвик?

— Что? Ах да… Полная власть.

Какая нежная и приятная у нее кожа! Джек перестал притворяться, что застегивает ее платье, а просто стал гладить гладкие плечи, руки и взволнованно вздрагивавшую грудь. Одновременно он стал ласкать губами ее стройную шею, целовать где-то около уха.

— О! — казалось, это был просто вздох, Миранда придерживала платье на груди руками, и тут она разжала пальцы, легкая ткань выскользнула. Миранда отклонилась назад, ее голова лежала теперь на его мощной груди. Джек слегка прикасался к ней губами, чуть покусывая, и возбуждение передавалось всему ее телу. Миранда даже не заметила, когда узкий лиф ее платья распахнулся и как мягкая ткань сменилась жаркими прикосновениями больших рук пирата. Колени ее задрожали, но она осталась стоять, прижавшись к нему, поддерживаемая его силой. Он целовал ее маленькое розовое ушко, а Миранда как будто кружилась в глубоком водовороте. Грудь ее болела и томилась, она изогнулась, чтобы теснее прижаться к его рукам. И он обнимал ее с жадной готовностью и страстью, приподнимал и парил вместе с ней, дразнил и искушал ее. Она была так близко, что чувствовала, как его мужское начало требует близости все сильнее и сильнее. Его пальцы, легкие как крылышки птички, словно танцевали вокруг ее сосков. Миранда издала чувственный стон, и, казалось, сам этот звук подвиг его на еще более изощренные сладостные пытки.

Одной рукой он стащил платье с ее бедер, и оно с тихим шелестом упало на пол. А Джек обнаружил, что оно скрывало желанный влажный огонь, в который можно броситься, уже не раздумывая. Вдруг Миранда услышала, что ее собственный вздох уже больше похож на рыдание. Она просто не могла поверить, что это происходит с ней, и тут она увидела свое отражение в оконном стекле, глаза ее распахнулись сами собой. Там, за окном, на фоне черного океана были мужчина и женщина. Она узнала в мужчине пирата. Еще бы, она узнала бы его из тысячи других. Высокий и могучий, он был дик, как всегда. Его бесподобные золотые волосы и красивое лицо ни с кем не спутаешь.

Но женщина! Неужели это она сама? Это темноволосое существо, обвивающее пирата и обезумевшее от чувственности, может ли быть Мирандой Чадвик? Должно быть, это она, ведь она чувствует все, что с ней происходит, когда он касается ее тела. Его руки обнимают ее бедра, отодвигают сорочку, и вот уже снова это блаженное ощущение полета охватывает ее. Снова этот странный и чудесный полет на небеса. Действительность отошла куда-то на задний план. Джек держал ее так близко, что ее маленькое тело напряглось, затем она задрожала, и он понял, что больше не в силах ждать захватывающего дух облегчения, которое они получили в прошлый раз. Он немного отстранился от нее и замешкался с собственными завязками.

Миранда тихонько ахнула от разочарования, он стал уговаривать ее, что-то шептать ей, утешать, и она успокоилась. Что Джек говорил, он и сам не знал, им владело одно жгучее желание стать с ней одним целым. Кровь стучала в его висках так сильно, что он не сразу понял, что кто-то и в самом деле барабанит в дверь каюты.

Кровь Христова! Что он тут делает? Он начал с того, что помогал ей застегнуть платье и объяснял, почему она должна слушаться его, а через несколько минут она уже совсем без платья, и он чуть ли не занимается с ней опять любовью.

— Кто там? — Джек постарался сказать эти слова спокойно, но он знал, что у него это не получилось.

— Это я, капитан, Шрам. Принес ее милости поесть.

— Боже мой, — простонал Джек куда-то в волосы девушке. Он сделал шаг назад, стараясь смотреть Миранде в глаза, когда она повернулась. Она рывком натянула сорочку, затем платье. Все это время она смотрела на него с каким-то странным выражением своих синих глаз.

— Поднос этот чертовски тяжелый, капитан, может, я и очень похож на служанку, но это не так.

— Я буду есть вместе со всеми.

Миранда вырвала свою руку, Джек пытался помешать ей и тряс головой, но она не обратила никакого внимания и открыла дверь.

— Извини, что тебе пришлось сюда это тащить. Я забыла сказать на камбузе Саймону.

— Конечно, ваша милость. Ерунда. Чертовски рад, что вы будете есть с нами.

Миранда улыбнулась ему и затворила дверь, привалилась к ней и закрыла глаза. Чувство облегчения, правда, длилось недолго.

— Какого черта, что тебе в голову взбрело? Ты не можешь там есть.

Глубоко вздохнув и отойдя от двери, Миранда спросила:

— Интересно почему?

— Они — пираты, черт подери!

— Как и ты, — Миранда опять стала застегивать платье.

— Вот именно, — он хотел помочь ей, но она рванулась в сторону, и это было справедливо. — Мы же пираты, изгнанники всех семи морей. Ты — другая.

— Надо было раньше об этом подумать, когда ты меня похищал. Я надеюсь, мы возвращаемся в Чарлз-Таун…

— Да, мы идем туда, — уверил ее капитан. Что он мог ей возразить?

— Вот и хорошо. Я думаю, будет лучше, если мы будем держаться подальше друг от друга.

Джек прекрасно понимал, что это правильно. Он не мог объяснить, что опять произошло между ними, но на этот раз он даже не пытался, просто повернулся и вышел из каюты.

Если она хочет есть с командой, это ее дело. Она им, кажется, нравится. По какой-то, непонятной ему, причине и они ей тоже. Не то чтобы он думал, что его команда так уж плоха. Хоть они и пираты, они хорошие ребята, но это не самая приличная компания для леди. Впрочем, Миранда не самая обыкновенная леди.

Она такая леди, которая может свести его с ума очень даже просто. Джек сначала клялся, что будет есть у себя в каюте, на палубе или сидя на канатах, в любом месте, где он не увидит Миранду Чадвик. Но, когда наступило обеденное время, он решил лучше пойти на камбуз и самому приглядеть за пленницей.

Она сидела за грубым столом между Шрамом и Кингом, пила что-то из фаянсовой кружки и рассуждала про силу притяжения. Джек сел за стол с другой стороны, с торца, и смотрел, как свет фонаря отражается чем-то синим в ее волосах. Он вспомнил ее слова о том, как она говорила, что любовь отрицает закон всемирного тяготения. Боже, когда же он доставит ее в Чарлз-Таун?

Миранда опять перевернулась на другой бок. Волосы ее уже совершенно перепутались, и она никак не могла найти себе удобное положение. Она не спала уже две ночи, и все из-за капитана Блэкстоуна.

Каждый раз, когда она забывалась сном, она грезила о капитане, о том, как он ласкает ее. Она с ужасом думала, что совсем отупела. Сегодня Нэт спросил ее, как ученые определили, какова скорость света. Она стала говорить и запуталась, не могла ничего вспомнить. Это было так не похоже на нее. Нет, не похоже.

Ей казалось, что с ней столько всего произошло, что и неудивительно, что она кое-что подзабыла. Но весь этот кошмар скоро кончится. Капитан пиратов сказал ей сегодня, что завтра они будут в Чарлз-Тауне.

Она скоро сможет забыть об этом, как только вернется к отцу. Миранда была в этом твердо уверена. Вскоре она закрыла глаза и, наверное, уснула, потому что сразу оказалась в объятиях пирата. Он гладил ее, целовал и нежно обнимал.

Миранда улыбнулась, когда он назвал ее по имени, она чувствовала его дыхание на своей щеке. Ее сны оказывали на нее странное действие, они расстраивали ее, но в то же время были очень приятными.

— Миранда, Миранда, проснись.

Она сопротивлялась сколько могла, но все-таки ей пришлось открыть глаза. Это был не сон, а явь. Миранда поднялась рывком и, натянув простыню, откатилась в угол постели.

— Что ты тут делаешь? Что ты хочешь? — Нет, это был не сон.

— Мы в Чарлз-Тауне. Сейчас я отведу тебя к отцу.

— Ночью?

— Самое удобное время.

«Морской ястреб» вошел в гавань под покровом ночи, именно так, как хотел Джек.

— Вставай и одевайся.

— Мы на самом деле прибыли? Я ничего не понимаю. Ты же сказал, что мы придем завтра.

— Мы в Чарлз-Тауне, здесь и сейчас, и если ты перестанешь задавать вопросы и оденешься, то скоро окажешься в объятиях любящего папочки.

А он уже будет далеко и перестанет постоянно думать о ней.

— А как же выкуп?

Джек закрыл глаза. Боже милосердный, неужели она не перестанет задавать вопросы?

— Я заберу его, когда мы придем к твоему отцу.

— Ты уверен?

— Конечно, я уверен, — Джек заскрипел зубами. — В конце концов, я же…

— Пират, да-да, я знаю. Но я просто отказываюсь понимать, где мой отец возьмет деньги. Ты же ведешь меня в его дом, не так ли?

— Да, если ты совершенно случайно когда-нибудь соберешься, — Джек опустил на нее глаза, — Однако, если ты будешь упорствовать, я, пожалуй, приду к выводу, что ты не желаешь покидать наше милое судно, и буду счастлив взять тебя с собой в Сан-Августин.

Он шутил. Миранда была в этом почти уверена, хотя выражение его прекрасного лица было отнюдь не радостным, но она сочла, что не стоит слишком долго испытывать его терпение, и передвинулась еще ближе к краю кровати, надеясь, что он уйдет.

Он, действительно, отошел. Казалось, он тоже, как и она, волнуется, если оказывается слишком близко. Она, правда, не могла сказать, что ей не понравилось то, чем они занимались, но…

— Ты собираешься вставать или нет?

Джек поставил фонарь и отошел к кормовым окнам. Заложив руки за спину, он стоял и смотрел в темноту. Боже, как ему хотелось плюнуть на все, на этот гнусный Чарлз-Таун, схватить ее и остаться в каюте, забраться в постель и забыть обо всем.

Джек встряхнул головой. О чем он думает? То, чего он хочет, должен хотеть по крайней мере, это избавиться от девчонки, быстро загрузить провиант, воду и лететь на всех парусах в Сан-Августин. Его руки сами собой сжались в кулаки, как только он подумал о де Сеговии.

Двенадцать лет он ждал этой минуты. Он сможет отомстить и, если ему повезет, отыскать сестру. Двенадцать лет. И если Нафкиби сказал правду, то ему не придется долго ждать. Кто-то кашлянул за его спиной, и Джек обернулся.

Миранда стояла в своей белой ночной рубашке и шерстяной шали. Ее черные волосы вились по плечам. Она выглядела такой нежной и невинной, что Джек непроизвольно сделал к ней шаг, но в ее глазах промелькнуло что-то тревожное.

— Могу я переодеться?

Она просила, но в то же время ее упрямый подбородок был вызывающе вздернут вверх.

Джек скрестил руки на груди, чтобы не схватить ее в объятия и не сказать ей, что он все равно видел ее всю, а чего не видел, то подсказали ему чувственные сны. Но он кивнул и вышел из каюты.

Джек поджидал Миранду на палубе, и не успел он еще прождать и пяти минут, как услышал, что она выходит из каюты. На ней было платье нежно-розового цвета, которого он еще никогда не видел. Оно было более нарядным, чем те, которые она обычно носила. Спереди его украшали маленькие бантики, а юбка была с пышными фижмами. На голову она надела модную шляпку, скрывавшую ее роскошные волосы, может быть поэтому ее хорошенькое личико казалось бледным в неясном свете фонаря.

— Ты готова?

—Да.

Джек повернулся чтобы идти первым, но вдруг она взяла его за руку и остановила.

— Ты поможешь мне?

Миранда пошла обратно к каюте, и Джек сморщился, увидев сколько у нее вещей.

— Если это слишком тяжело, я могу оставить платья, но мне необходим мой…

— …микроскоп, — закончил за нее Джек.

Он вернулся в каюту, схватил деревянный ящик с микроскопом, сгреб все платья и водрузил их

сверху.

— Мы возьмем все, — сказал он, шагая вслед за Мирандой.

— Я могу помочь.

— Нет, — процедил сквозь зубы Джек, скрытый под горой кружев.

Выглянув из люка, Миранда увидела Фина и с удовольствием ему улыбнулась. Здоровой рукой он держал фонарь, другая все еще была на перевязи.

— Я боялась, что мне не удастся попрощаться, — сказала Миранда и отдвинулась в сторону, давая дорогу Джеку.

— Ох, ваша милость, неужели вы думали, что я не выйду вас проводить?

Поддавшись порыву, Миранда осторожно обняла старика, стараясь не причинить ему боли.

— Я буду скучать по тебе, Фин.

— Совершенно ни к чему так распускать нюни.

Джеку показалось, что Фин покраснел, хотя при тусклом свете фонаря нельзя было сказать наверное. Фин потер подбородок и с чувством сказал:

— Ваша милость — правильная женщина.

— Спасибо, Фин, — Миранда была растрогана и опять почувствовала опасную близость нелогичных слез. Ведь она должна быть счастлива, что может завершить, наконец, этот эксперимент. Она смогла попрощаться также и со Шрамом.

Капитан и Шрам сидели на веслах по пути в порт. Фонарь, привязанный на носу лодки, и огни зданий на берегу освещали им путь.

Когда они достигли берега, то оставили Шрама стеречь шлюпку, а сами пошли по Уотер-стрит. Миранда несла фонарь, а капитан все остальное. На улице не было ни души. Девушка все время раздумывала, который теперь час, она даже спросила своего спутника, но тот в ответ буркнул что-то неразборчивое. Казалось, капитан Блэкстоун знает дорогу к дому ее отца лучше, чем она. Когда они пришли к дому Генри Чадвика, Миранда хотела постучать, но Джек остановил ее.

— Еще только не хватало, чтобы пираты стучались и спрашивали, можно ли войти, — сказал он, положив свертки на траву у порога, затем немного повозился с засовом, и дверь распахнулась.

— Как ты это сделал? — спросила Миранда, подняв ящик с микроскопом. Джек заметил, что она опять оставила ему платья.

— Она была не заперта. — Джек сначала шел за ней, но в доме взял ее за руку. ― Я тебя проведу, если не возражаешь. — С этими словами он бросил платья в кучу на пол и жестом предложил ей сделать то же самое, но Миранда нагнулась и осторожно поставила микроскоп. Но тут Джек рванул ее за руки и, услышав, что у Миранды перехватило от неожиданности дыхание, шикнул на нее, напоминая о необходимости соблюдать тишину. Капитан тащил ее за собой через спящий дом вверх по лестнице, в полной темноте. Он остановился в дверях комнаты и наклонился к Миранде. К этому времени ее глаза привыкли к темноте, но она по-прежнему видела только его блестящие глаза.

— Стой сзади меня, — бросил он и украдкой стал открывать замок.

Комнату освещал лунный свет. Миранда догадалась, где стоит кровать ее отца по легкой ткани, натянутой над ней в виде полога. Она подошла ближе, на расстояние вытянутой руки от капитана, который крепко держал ее за запястье.

Джек поднял завесу, и Миранда увидела отца. Он спал в сбившемся ночном колпаке, похрапывая, с открытым ртом. Улыбка застыла на ее губах, когда она увидела, что капитан пиратов вытащил из-за пояса… пистолет!

Миранда так и не поняла, ее ли вздох или прикосновение холодной стали разбудило ее отца, но внезапно его глаза открылись и сверкнули в темноте.

— В чем дело?

— Это я, Джек Блэкстоун, привел тебе дочь! — Голос Джека был обманчиво-безмятежен.

— Джек? — Генри протер глаза и попытался сесть.

— Мне немедленно нужен выкуп.

Джек выпустил руку Миранды и выудил из кармана кусочек бумаги.

— Вот тут записано, сколько ты мне должен.

Генри машинально взял бумажку, положил на покрывало и стал растерянно говорить:

— Но я ничего не понимаю. Ты же должен был…

— Со мной твоя дочь, — выразительно объявил Джек, выводя Миранду вперед. Генри как будто подбросило. Он резко выпрямился и оттолкнул пистолет в сторону.

— Миранда, с тобой все в порядке?

— Да. Да, папа, все хорошо.

Миранда заулыбалась, когда отец схватил ее за плечи, всматриваясь ей в глаза, затем порывисто прижал к себе.

— Я так волновался за тебя, — пожаловался Генри.

У Миранды запершило в горле.

Джек закатил глаза и напомнил о себе.

— Может, мы займемся выкупом?

— Ах да, выкуп.

Генри долго возился с кремнем, наконец ему удалось зажечь свечу. Он осветил Миранду и спросил еще раз:

— С тобой все в порядке?

— Да, папа, я в этом уверена.

— Может, ты поднимешься к себе, а я и Дж… и этот отвратительный пират обсудим условия выкупа.

Миранда быстро перевела взгляд на капитана. Он стоял, скрестив руки на груди и опираясь о стойку умывальника. Дуло пистолета смотрело куда-то вверх. Неожиданно ей пришло в голову, что она, может быть, его никогда больше не увидит. И, хотя это было именно то, чего она должна была бы желать, она почувствовала искреннее сожаление.

— Ты слышишь меня, Миранда? Генри соскользнул с кровати, рывком убрав с колен ночную рубашку.

— Иди отдохни, а я обо всем позабочусь.

— Хорошо, папа, — Миранда повернулась и пошла к двери. Она должна была пройти мимо капитана, но не смогла не остановиться.

Видит Бог, ему так хотелось коснуться ее. Хотелось притянуть ее в свои объятия и похитить снова. Джеку едва удалось взять себя в руки. Он совсем рассудок потерял! Он стоял, смотрел ей в глаза и думал, как ему удержаться.

В этот момент Генри взял ее за локоть и проводил к двери, а Джек заставил себя думать о де Сеговии и о том, какой вред нанесла и может еще нанести ему Миранда Чадвик. Когда Генри закрыл дверь на засов, Джек, напустив на себя безразличный вид, спросил:

— С какой стати ты назвал меня отвратительным пиратом?

Генри, не отвечая, стоял со свечой в руке и смотрел на него. Затем вдруг задал вопрос:

— Что произошло между тобой и Мирандой?

Джеку показалось, что каждое слово как будто бьет его в лицо. Он невольно поперхнулся и попытался все отрицать:

— Не знаю, о чем ты говоришь, я похитил ее по твоей воле.

— Не ври мне, Джек. Мы слишком давно знаем друг друга, — Генри глубоко вздохнул. — Я не слепой. Я видел, какими взглядами вы обменялись.

— Не знаю я, что ты там видел, — начал было Джек, но остановился, голос его упал. Он повернулся, пересек комнату, высунулся в открытое окно. Что он мог сказать этому человеку? Он не мог придумать, как и чем оправдать себя. Оправданий этому не могло и быть. Джек закрыл глаза, затем повернулся лицом к Генри, который все еще смотрел на него и не верил.

— Генри, я…

— Я доверял тебе, Джек.

— Да, я злоупотребил твоим доверием.

— Почему?

«Почему?» Он и сам задавал себе этот проклятый вопрос бессчетное число раз. К сожалению, на него было никакого ответа. Джек медленно покачал головой.

— Боже праведный! — Генри в бессильной ярости ударил кулаком по крышке своего бюро и смахнул серебряный колокольчик. — Боже мой, я не могу поверить, что ты это сделал.

— Я беру на себя всю ответственность за то, что произошло. — Джеку показалось, что ему опять двенадцать лет и его отчитывают за то, что он связал в узел косы сестры. Хотя то, в чем он тогда провинился, и не сравнить с тем, что случилось сейчас.

— Еще бы! Будь уверен. А что случилось? Нет, подожди, я ничего не хочу знать. Боже! Боже! — Генри обхватил голову руками. — Ты изнасиловал ее?

— Черт, конечно нет! Как это пришло тебе в голову? — Джек остановился. Он вдруг подумал, что, может, для Миранды будет лучше, если ее отец будет уверен, что ее изнасиловали. Но Генри уже сам отбросил эту идею.

— Что это было, Джек? Ты пытался доказать, что можешь соблазнить любую? — Джек ничего не ответил, и Генри продолжал: — Надеюсь, ты сделаешь для Миранды то, что должен.

— А я и делаю то, что должен. Я привез ее домой и ухожу из ее жизни. Ты можешь ей позволить пойти донести на меня. Мне все равно. Я собираюсь держаться подальше от Чарлз-Тауна в будущем.

Сказав эту небольшую речь, Джек пошел к двери.

— Ну нет. Ты не уйдешь так просто. Ты женишься на ней!

— Жениться? — Джек остановился на полдороге. — Ты с ума сошел? Ты хочешь сказать, что согласен отдать за меня свою дочь?

— Ты прав. Я чертовски не хочу! Но у меня нет иного выхода, — Генри отошел к камину. — Ты сам виноват, ты не оставил мне выбора, Джек.

— Генри, я…

— Я никогда не был хорошим отцом для Миранды, но сейчас я не предам ее. Ты должен жениться на ней!

Джек дернул себя за галстук.

— Разве так себя ведут хорошие отцы? Заставляют своих дочерей выходить замуж за пиратов? Боже мой. Генри, я сейчас возьму продовольствие, воду, и «Морской ястреб» направится в Сан-Августин. Меня могут убить, взять в плен или повесить.

— Хорошо.

— Хорошо? Хорошо! — Джек резко повернулся к Генри: —Как ты можешь так говорить?

— Я и не стремлюсь к тому, чтобы ты жил с ней. Мне наплевать, что ты будешь делать после того, как вы поженитесь. Но вы должны пожениться!

— Кровь Христова! ― Джек бросился в кресло около камина и уронил голову на руки. — На тебя опять не подействуют никакие мои доводы. История опять повторяется. Ты опять защитился, как в прошлый раз, когда пришел ко мне со своей безумной идеей о похищении. «Увези ее недельки на две, она не должна добраться до властей, не хочу, чтобы она узнала, что я якшаюсь с пиратами. Ничего страшного не произойдет. Все пойдет по плану». Ты помнишь, что ты говорил? Все произошло не так, как ты это задумал.

— А чья эта вина?

— Моя. Моя. Я во всем виноват!

— Тогда женись на ней.

—Нет.

— Ты похитил ее добродетель.

Джек склонил голову. Больше всего в мире он хотел бы сейчас иметь право все отрицать. Но он не мог протестовать, ибо ему нечего было возразить.

— Хорошо, — коротко кивнул Генри. — Я знал, что ты поймешь, в чем состоит твой долг. Ты, Джек, порядочный человек.

— Хотя и отвратительный пират! Генри не стал отвечать, а надел шелковый халат и пошел к двери.

— Пойдем скорее, скажем Миранде, что мы решили. Я уверен, что она испытает облегчение.

— Ох, и я убежден, что она будет счастлива. Джек не сомневался, что Генри не поймет его иронию. Все шло не так, как хотелось бы. С того самого момента, когда он впервые увидел Миранду Чадвик. И вот сейчас он уже на ней женится. Кровь Христова! У Джека было желание броситься вон из этого дома и никогда не возвращаться в Каролину. Но он подумал, что Генри прав. Его долг — жениться на Миранде, но то, что у него не было выхода, дико раздражало его и уязвляло его гордость. Со смиренным вздохом Джек поплелся за Генри, но, когда тот распахнул дверь, на них смотрело дуло пистолета.

Глава 12

— Миранда, опусти пистолет, — Джек шагнул к ней, но внезапно остановился: девушка выбросила вперед руку, пистолет уперся прямо ему в грудь.

— Миранда, — Генри попытался взять огонь на себя и заговорил мягко и умоляюще, — что ты делаешь, дорогая? Дай мне пистолет. Я позабочусь об этом негодяе. Мы даже уже кое-что придумали, чтобы утешить тебя.

— Брак поневоле? — Миранда была очень довольна, увидев озадаченное выражение на их лицах. — Не думаю, что меня это устроит, — дулом она приказала им садиться. — На кровать, пожалуйста, а вы, капитан Блэкстоун, положите свой пистолет туда, на столик.

Джек сделал, что ему было приказано, он был очень недоволен собой: когда он увидел Миранду Чадвик с пистолетом, он даже забыл, что вооружен. Эта женщина не перестает его удивлять! Он отложил оружие, прекрасно понимая, что все равно не воспользовался бы им. Он также надеялся, что и она вряд ли пустит свое в ход.

Впрочем, все бывает на свете. Кроме того, она так судорожно вцепилась в пистолет, а ее изящные белые пальчики были так напряжены, что поневоле задумаешься, что она может выкинуть.

— Миранда, — спокойно сказал Джек, — опусти пистолет, пока ничего не случилось. Ты же не умеешь им пользоваться.

— Нет, умею. Ты же сам мне показал, помнишь?

— Ты научил мою дочь стрелять? — с ужасом воскликнул Генри, разворачиваясь на кровати лицом к Джеку. Тот вынужден был объяснить:

— На нас напали испанцы в Снибли-Крик. Если Джек и подозревал ранее Генри в предательстве — ему казалось, что тот выдал испанцам их убежище, — то его недоверие сейчас окончательно рассеялось, когда он увидел ужас на лице друга.

— Да, он научил меня, — Миранда заставила их вспомнить о себе. — Но даже если бы и не научил, то я сама догадалась бы. Принцип на самом деле очень простой. Искры от кремня воспламеняют порох, который в свою очередь… — Миранда остановилась, заметив в этот момент, как они смотрят на нее. — Неважно. Короче, я знаю, как устроен пистолет.

— Знать, как это делается, и выстрелить в человека, — это совсем разные вещи, Миранда, — твердо сказал Джек и посмотрел ей в глаза.

— Понимаю, и у меня нет желания стрелять, — однако Миранда, не опуская пистолет, продолжала целиться Джеку в грудь, потому что он хотел встать со своего места, — если вы меня не вынудите.

— Миранда, это заходит слишком далеко. Как твой отец, я прошу тебя опустить оружие и прислушаться к голосу рассудка.

— О чем ты, папа? — ствол не опустился ни на йоту.

— Ну, я… — Генри замешкался, потом начал снова, — об этой свадьбе, хотя я не понимаю, как ты об этом узнала.

— Подслушала, разумеется.

— Миранда! — сказал Генри дрожащим голосом и провел рукой по своим редким волосам. — Леди так не поступают.

— Может быть, однако после этого издевательского похищения, я думаю, это естественно с моей стороны.

—Что такое? Что за слова? Какое еще издевательство?

— Да ладно тебе. Генри, ― вздохнул Джек. — Ты же видишь, она все знает.

— Конечно, — Миранда попыталась не показать им своего гнева, — да и кто бы не догадался? Кто, вооруженный теорией об индукции Бэкона[16] и способностью мыслить логически, плутал бы во мраке и не мог бы соотнести причину и следствие?

Она начала бегать по комнате, но тут же обернулась, услышав шорох на кровати. Джек поднял руки, сдаваясь.

— О чем она говорит? — растерянно проговорил Генри.

— Понятия не имею. Но, зная твою дочь, не сомневаюсь, что сейчас она приступит к объяснениям и все нам растолкует.

Миранда вздернула подбородок.

— А я и не собираюсь этого делать.

— Пожалуйста, просвети нас, — Джек и не старался скрыть издевку, — вдруг знания помогут мне в следующий раз, когда я буду ставить этот, как ты говорила, фарс?

Миранда откликнулась на это слишком сладкой улыбкой.

— Я просто сделала обобщение, основываясь на некоторых наблюдениях.

Джек поднял бровь золотого цвета.

— Каких, например?

— Во-первых, очевидно, что вы были хорошо знакомы, вернее, были друзьями. Как это, папа, ты мог не знать о том, что он — пират?

Генри хотел что-то сказать, но Миранда не дала ему.

— Слишком нелогично было бы это даже предполагать. Таким образом, меня похитили из моего собственного дома, а мой отец даже ничего не предпринял, чтобы помешать этому, — тут она встретилась взглядом с Джеком, — хотя сначала я поверила в то, что его связали.

Джек слегка поклонился, чтобы приветствовать ее умозаключение.

— Однако, учитывая все обстоятельства, я пришла к выводу, что это была ложь.

— А что еще? — Джек восхищался тем, как она раскрыла обман, несмотря на то, что она держала его на мушке.

— Выкуп, например. Сначала его должны были получить в бухте, затем это оказалось не так. Ты совсем не стремился его получить. Не думаю, что так обстояло бы дело в настоящем похищении. Ты также был слишком озабочен моим благополучием. Хотя у меня не было никакого опыта общения с пиратами, но я сильно сомневаюсь, что ты и твои люди — мои единственные знакомцы — так тряслись бы надо мной и так обо мне заботились, если бы меня похитили из-за денег.

— А что, если я переживал из-за того, чтобы сберечь свои деньги?

— Я думала об этом, особенно после того, как мы сово… занимались любовью, ты был так рассеян.

— Кровь Христова! Вовсе нет!

Джек вскочил с кровати, не обращая внимания на пистолет. Как она, черт возьми, решается об этом говорить?

Миранда только пожала плечами.

— Мне так показалось.

— Ты видишь, что я пережил? — Он обратился к Генри, который все еще сидел на кровати.

— Мне кажется, что вы вдвоем заставили меня многое пережить.

— Миранда, я же твой отец.

— Именно поэтому мне сейчас так больно. Все эти годы, пока я жила в Англии, я воображала, что ты меня любишь и ждешь.

— Я очень люблю тебя. Очень. — Генри тоже вскочил, и сейчас они с Джеком стояли рядом. — Я просто не мог смириться с тем, что ты узнаешь правду обо мне.

— Что ты с пиратом заодно?

— Джек, проклятье, зачем ты ей все рассказал?

— Ничего я ей не говорил, — Джек скрестил руки на груди. — Ты еще не понял, что твоя дочь все и всегда знает? Особенно когда подслушивает у двери. Видимо, самое существенное сейчас то, что ты собираешься делать?

— Я еще не решила, — Миранда подумала: как жаль, что у нее нет времени спокойно во всем разобраться. В одном она была уверена: — Я не собираюсь выходить за тебя замуж.

— Если бы ты через замочную скважину слушала внимательно, то знала бы, что не я это предложил.

Она так себя вела, как будто быть его женой было самой незавидной долей на свете.

— Вот и хорошо, потому что этого не будет, хотя, быть может, это и было бы справедливым наказанием.

— Пиратов обычно вешают, а не держат в неволе.

Сказав эти слова, Джек тут же пожалел об этом, потому что краска отхлынула от ее лица. Несмотря на оружие и на то, что она рассматривала брак с ним как кару с небес, он не хотел ее обижать. Да и, кроме того, он считал, что у нее есть право чувствовать нечто подобное после того, что она испытала. Он только сожалел, что сам так сильно увяз в этой истории. Особенно теперь, когда Генри вошел в роль разъяренного отца.

— Я все-таки думаю, что брак — наилучшее решение. Это единственный путь, чтобы исправить зло, которое причинил тебе Джек. — Генри зашлепал босыми ногами к окну.

— Нельзя сказать, что вся вина лежит на капитане Блэкстоуне. — Миранда была очень сердита, но она хотела быть честной до конца.

— На ком же еще? Я полностью ее признаю, — настаивал Джек. Не мог же он допустить, чтобы Миранда еще брала на себя ответственность.

— Эти споры никуда нас не приведут, — Генри умоляюще сложил руки, обращаясь к дочери. — Я хочу тебе только добра. И я хочу знать, сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?

Миранда открыла рот, чтобы ответить, но остановилась, потому что на самом деле она еще не знала, что ей сказать. Но тут внизу раздался стук во входную дверь. Она повернулась на каблуках и в этот момент почувствовала, что пистолет испарился из ее рук.

— Он тебе больше не понадобится, — пояснил Джек, засовывая его за пояс.

— Какого черта, кто это может быть? Генри вышел в коридор и перегнулся через поручень.

— Только Шрам знает, где я, и он бы не пришел, если бы что-нибудь не случилось, — сказал ему Джек и сбежал с лестницы. Он хотел добраться до двери, пока шум не разбудил весь дом. Он как раз спускался с последних ступенек, как из своей комнаты показалась Клоэ.

— В чем дело? Что за шум? — бормотала негритянка, шаркая к парадному входу. — Все мертвецы проснутся.

— Тебе не нужно это брать в голову, — сказал Джек, слегка обняв ее за плечи и отодвигая от двери. — Отправляйся-ка спать.

— Ну-ну, масса Джек. Надо было мне, старой, и самой догадаться, что без вас тут не обошлось, — ответила она, направляясь обратно к себе.

Джек распахнул дверь на террасу, пробежал по ней, выскочил на деревянное крыльцо, отворил входную дверь и рывком втащил Шрама, да так быстро, что лицо его как бы застыло.

— Ты что? Что ты стучишь как сумасшедший? Разве я не сказал тебе, что мы должны буквально проползти к дому Чадвика?

— Именно, капитан. Они все знают, и они идут сюда.

— Кто идет? О ком ты говоришь?

Джек взял Шрама за ворот его пыльной рубахи и приподнял так, что только носки его башмаков касались пола.

— Джошуа Питерсон, королевский сборщик податей.

Джек опустил Шрама на пол и взглянул на Генри.

— Он все еще в Чарлз-Тауне. Ты отсутствовал недостаточно долго. Я же говорил тебе, что до его отъезда еще две недели.

Генри и Миранда тоже поспешили спуститься вниз.

— Но это все равно ничего не объясняет. Почему он пришел именно сюда и именно за мной? Разве что… — Джек снова встретился взглядом с Генри. — Ты говорил кому-нибудь, что твою дочь похитили?

— Нет, я сказал, что у нее лихорадка. Даже подозрений не возникало, что она может быть где-то в другом месте, кроме своей комнаты.

— А слуги?

— Они точно ничего не знают, кроме того, это верные люди.

С этим Джек не мог спорить. Но если Генри ничего никому не говорил, то остается… Глаза его с подозрением остановились на Миранде.

— Неужели ты поэтому держала меня на мушке? Поджидала, пока они не придут?

— Нет, — ответила Миранда, но под его пристальным взглядом не могла сдержать дрожи в голосе, хотя и знала, что ни в чем не виновата, — я была здесь, с вами, не так ли?

— Тебя ведь отослали отдыхать, так?

— А я вместо этого стала слушать у дверей, исключая только то время, пока бегала за пистолетом, — напомнила Миранда.

Джек машинально взъерошил волосы, тяжело вздохнул и обратился к Шраму, который все еще одергивал свою одежду:

— Ну хорошо, расскажи, что ты видел.

— Видеть, капитан, я ничего не видел, но зато я кое-что слышал. Несколько человек, которые вывалились из «Ржавого пеликана», болтали между собой, но, когда они увидели наш корабль, капитан, они побежали к констеблю и в таможню.

— Но какого же дьявола, чума их разбери, мы все время торчим в порту, почему они сейчас к нам привязались?

— Похищение, — Шрам с горечью выплюнул это слово, — они все об этом говорили. Они знают о ее милости, и о нас, и о Генри.

— Что насчет меня? — тут же спросил Генри.

— О том, что ты с нами заодно, что ты на крючке вместе с Джеком.

У Джека опять заныла шея, но он был сейчас слишком занят, чтобы обращать на это внимание. Он расхаживал по двору и напряженно думал, кто же так старается, чтобы он угодил на виселицу, впрочем, у него и на эти догадки не было времени.

Джек схватил Шрама за руку.

— Нам надо срочно вернуться на корабль и просить небо, чтобы мы успели поднять паруса.

—А как же я? — Генри закрыл им путь к отступлению своим телом. — Если они знают, что я в доле, они меня сцапают и притянут к суду.

— Пошли с нами, — сказал Джек и отодвинул его с дороги.

—А Миранда?

— Кровь Христова! Возьми и ее.

В это невозможно поверить! Констебль и его помощники, быть может, уже сейчас подбираются к «Морскому ястребу» или идут сюда, а он тут дурака валяет.

— Никто никуда не пойдет.

Джек даже съежился от скверного предчувствия. Обернувшись, он увидел именно то, чего так опасался.

— Миранда, опусти пистолет. Его пистолет. Тот самый, который он так неосторожно оставил на тумбочке у кровати Генри.

— И не подумаю, пока вы не выслушаете меня. Совершенно нет никаких причин бежать. Я просто скажу констеблю, что меня никто не похищал.

Джек смерил ее взглядом.

— Ты действительно пойдешь на это?

Он слишком хорошо помнил, что они похитили ее именно для того, чтобы помешать ей донести о них властям. Можно ли ей сейчас доверять?

— Ради папы я готова. Все говорит за то, что он замешан в эту историю. Я не могу допустить, чтобы с ним что-нибудь случилось.

— Миранда! — воскликнул Генри, заключая дочь в объятия. Она, однако, не преминула при этом следить за тем, чтобы дуло пистолета смотрело прямо на Джека.

Тот стоял, подбоченившись, и с раздражением наблюдал за очередным нелепым проявлением великой отцовской любви.

— Все-таки мне и Шраму лучше удалиться. Генри, ты видишь, тебе не о чем беспокоиться, доказательства у тебя в руках, дочь в безопасности и заявит, что ты не виновен.

— Я сказала, что никто никуда не уйдет, — напомнила Миранда Джеку. — Ты мне нужен, чтобы мне поверили.

— Какого черта, — Джек двинулся на нее. Он сейчас просто возьмет у нее пистолет и пойдет своей дорогой. Она не нажмет на курок. Он был почти уверен. Вдруг Шрам застыл на месте и уцепился за рукав своего капитана.

— Они идут, капитан. Целая толпа!

— Кровь Христова!

Около десяти человек направлялось к дому Генри. В руках они держали горящие факелы, и, по всей вероятности, шли они явно не веселиться. Джек сразу узнал Джошуа Петерсона, королевского сборщика податей. Все они собрались около входной двери. Джек отвел Шрама в сторону и, указав ему на выход с другой половины дома, велел добраться до «Морского ястреба».

— Генри Чадвик, ты дома?

Миранда схватила отца за руку и стала шепотом убеждать его, что ничего страшного не случится.

Тогда почему так и тянет потереть шею руками в том самом месте… Но бежать уже все равно поздно. Ничего не поделаешь, придется встречаться с констеблем и с остальными, поверив в то, что Миранда Чадвик сдержит свое слово.

Джек кивнул Генри:

— Впусти их.

Генри открыл дверь и вышел за порог, освещенный пламенем факелов. Из толпы послышались недовольные выкрики, но Генри воздел руки к небу, чтобы успокоить пришедших:

— Джентльмены, чему обязан? — в его голосе не было ни капли страха.

— Мы пришли за Джеком Блэкстоуном. Мы знаем, что он здесь, — последние слова принадлежали Грэхему Хиксу, городскому констеблю.

— За Джеком? Что значит «за»? Он здесь, но сейчас не время для визитов. Может, лучше вы придете утром?

— А он в это время смоется, поднимет паруса и был таков. Снова будет бороздить воды Испанского Мэйна, — прохрипел кто-то из собравшихся, а остальные поддержали его.

Но констебль Хикс успокоил толпу и снисходительно объяснил Генри, что это не визит вежливости, а кое-что другое.

— У нас есть данные, что капитан Блэкстоун виноват в похищении… среди прочего, — сказал Питерсон, — и я действую от имени короля.

— Добро пожаловать, — Генри бросился открывать и впустил королевского сборщика и констебля внутрь, но оставил всю остальную шайку головорезов за порогом.

— Больше здесь никто не нужен, — сказал Генри, хлопнув дверью у них перед носом, и пошел к гостиной, объявив Хиксу и Питерсону, что Джек там. По крайней мере, он очень на это надеялся, так как Генри вдруг пришло в голову, что Джек мог и убежать под шумок, если Миранда, разумеется, перестала в него целиться.

Но когда он ввел своих «гостей» в комнату, на душе у него стало легче. Там сидели рядышком на диване Джек и Миранда. Они выглядели спокойными и были погружены в беседу, никакого пистолета не было и в помине.

— Как поживаете, джентльмены? Какой сюрприз! — Джек встал и поклонился, — Правда уже поздно, но, быть может, вы все же выпьете по рюмке мадеры?

— Мы пришли не за этим.

—Я должен арестовать вас именем короля, — Джошуа Питерсон вышел вперед. Он был ниже Джека ростом на целую голову, но грудь его была колесом и, казалось, он сейчас лопнет от сознания собственной важности. — На этот раз вам не уйти от ответа, Джек. Мы все знаем о вас и о Миранде Чадвик.

Джек поднял брови:

— Неужели?

— Да, и думаю, когда мы наденем на вас кандалы, то выяснятся и другие детали вашей биографии, которые заинтересуют Адмиралтейство.

Джек пожалел, что так туго затянул свой галстук, но он не стал ослаблять узел, а только улыбнулся в ответ, хотя глаза его и оставались серьезными.

— Мои отношения с Мирандой Чадвик никого не касаются. Это мое личное дело. Вы можете видеть, что она здесь и в полной безопасности.

— Только потому, что вы привезли ее обратно, — вставил Питерсон.

— Значит, вы все знаете, — Миранда встала и поднесла к сухим глазам кружевной платок.

Джек повернулся и воззрился на нее. Он с трудом удержался, чтобы не придушить ее немного. Они ведь договорились, вернее, он потребовал, чтобы она сидела смирно до тех пор, пока ей не нужно будет непременно заговорить. Сейчас же, черт побери, было совершенно неподходящее время для этого. Кроме того, она заговорила слишком мягко, как будто желая подтвердить слова Питерсона.

— Миранда, — Джек сделал шаг к девушке и с неудовольствием отметил, что Хикс тоже выступил вперед, как бы защищая Миранду. — Ты не обязана ничего им говорить.

— Нет, я должна, — она слегка опустила платок, и Джек убедился еще раз, что в ее глазах нет ни слезинки. Миранда явно встала так, чтобы он не мог до нее добраться. — Я должна, Джек, сказать правду.

Кровь Христова! Что еще за правда? Джек чуть было не задохнулся, и все-таки не выдержал, рывком ослабил галстук.

— Генри, — сказал он таким голосом, что тот сразу подскочил к дочери. В конце концов, может этот благородный отец хоть раз в жизни унять свою дочь?!

— Миранда, дорогая, тебе лучше пойти наверх и отдохнуть в своей комнате, — быстро проговорил Чадвик.

— Нет, — Миранде удалось каким-то образом избежать объятий отца. — Я намерена все им рассказать.

Она тихонько вздохнула, согнав с лица улыбку. И пират, и ее отец, казалось, были готовы взорваться от обуревавшего их гнева. Миранда отвернулась от них и заявила:

— Я убежала из дома с Джеком Блэкстоуном.

—Что?

Миранда с трудом подавила смех: по комнате прокатилось эхо из четырех голосов.

— Джек не хотел, чтобы кто-нибудь узнал об этом, — продолжала она как ни в чем не бывало, — он так заботился о моей репутации, однако истина в том, что я падшая женщина.

Ее заявление ошеломило всех присутствующих, все как будто онемели. Джошуа Питерсон заговорил первым:

— Но как же так, очень надежные люди сказали мне, что вы были похищены.

— Это Джек сам всем рассказал, — спокойно сказала Миранда, — он хотел, чтобы никто не знал правды, поэтому мы и спустились на берег среди ночи и сейчас здесь. Он настоял, чтобы мы вернулись к отцу, — Миранда искоса посмотрела на пирата, чрезвычайно довольная, что тот никак не может понять, как себя вести. Тут она решила схитрить, ей захотелось увидеть, как он растеряется окончательно и бесповоротно, и слегка отыграться за то, что она испытала по его вине.

— Он, разумеется, настаивает, чтобы мы поженились, — лицо Джека было именно таким, о каком она мечтала. — И мы, быть может, и поженимся… когда-нибудь.

— Что значит «когда-нибудь»? — заговорил Генри, — мы же условились на завтра.

—Завтра?

—Да, завтра!

Джек и Миранда одновременно повернулись к Генри.

— Кровь Христова! — не смог удержаться Джек.

— Да нет, папа, мы не назначали дату, — испугалась Миранда, которая затеяла все это, чтобы поддразнить капитана. Несмотря на то, что с ним она пережила приятнейшие мгновения, она не собиралась выходить замуж за изгоя.

— Не понимаю, о чем вы здесь рассуждаете? ― заговорил Грэхем Хикс, принимая бокал вина у Генри. — Ведь вы же убежали из дома ради капитана Блэкстоуна, разве нет?

— Ну… да.

— Она почти разбила мое сердце, — вставил Генри, подавая бокал Джошуа Питерсону, при этом сделав вид, что не замечает гневных взглядов дочери.

— Капитан Блэкстоун! — воскликнул королевский сборщик податей, отхлебывая мадеру. — Вы привезли госпожу Чадвик обратно, чтобы жениться на ней, не так ли?

Джек посмотрел на Питерсона, затем на Хикса, почесал в затылке и медленно проговорил:

— Да, именно этого я и хотел.

— Тогда зачем медлить? — оживился Генри, который на всякий случай встал между блюстителями закона. — Особенно в данных обстоятельствах.

Боже, спаси и сохрани от любящих отцов. Джек стиснул челюсти. Вот-вот. Он должен сейчас заплатить сполна за то, что соблазнил дочь Генри. Брак. И это еще не самая большая цена за его жизнь. В конце концов, он уже примирился с тем, что ему придется жениться на Миранде Чадвик, хотя бы потому, что он чувствует себя виноватым в том, что произошло. Впрочем, его нареченная явно не горит желанием сочетаться с ним законным браком. Ее отказ все еще звучит у него в ушах. А по ее виду — огромные глаза распахнуты как чайные блюдца, подбородок высоко вздернут — можно сказать, что она, того и гляди, скажет об этом вслух.

И что тогда? Каковы будут последствия, если она при всех откажется от своих слов? Джошуа Питерсон и Грэхем Хикс далеко не глупцы. Если Миранда будет отказываться от замужества, то у них возникнут подозрения, а затем и естественный вывод о том, что она солгала, сказав, что убежала с ним. Да и кто, будучи в здравом уме, бежит из дома на пиратском корабле?

Улыбаясь, Джек подошел к Миранде поближе. Он сделал вид, что не замечает ее волнения, и обнял девушку за талию. Ее глаза были полны бессильного гнева. Он решил, в свою очередь, посмеяться над ней.

— Все к лучшему, дорогая, — сказал он, с трудом сдерживая смех при виде того, как она ощетинилась.

— Что к лучшему? Я…

— Да-да, — поспешил перебить ее Джек. — События разворачиваются слишком стремительно, я знаю, вы, женщины, любите посплетничать и подготовиться как следует к такому событию, но я же моряк!

— В жизни никогда не сплетничала, — возмущенно ответила Миранда.

Сплетни — это для глупеньких служанок, которым нечем заняться. Ее мысли полны наукой и другими, столь же возвышенными материями. Боже всемогущий, пират и ее собственный отец толкают ее к замужеству, которого она не хочет. Миранда вздохнула. Она и сама тоже виновата. Только как бы теперь выпутаться? Может быть, ей удалось бы что-нибудь придумать, если бы капитан Блэкстоун не держал ее так близко.

— Да, она права, — Джек поцеловал ее в лоб по-отечески. — Она просто сокровище! — Его пальцы еще крепче обхватили ее за пояс. — Как жаль, джентльмены, что вас вытащили из постели посреди ночи. Вы и сами видите, что пришли напрасно.

— Особенно теперь, когда вы знаете, что завтра свадьба, — охотно продолжил мысль Генри и стал подталкивать посетителей к двери. — Надеюсь, завтра во второй половине дня, вы найдете время, чтобы прийти к нам на свадьбу. — В восторге от того, что все прошло довольно гладко, отец Миранды позволил себе быть великодушным.

Закрыв дверь. Генри стал прислушиваться к крикам толпы, которой констебль объяснял, почему они вышли из дома одни. Однако недовольство быстро сменилось столь же бурной радостью, когда Хикс от имени Чадвика предложил отпраздновать помолвку в ближайшей таверне.

Джек наблюдал через щелку в занавеси за тем, как толпа удаляется в сторону порта. Когда он обернулся, то стал пристально разглядывать Генри. Тот спокойно отпил глоток янтарной жидкости из своего бокала и затем поставил его на стол.

— Да, недурственно мы разрубили этот узел. — Генри даже потер руки от удовольствия.

— Да, — сказал Джек, — только кое-кому из нас не удастся выйти сухим из воды.

— Папа, как ты мог?

— А что такое? — Генри умоляюще сложил руки. — Что «как ты мог»?

— Не притворяйся, ты знаешь, о чем я говорю. Как ты мог устроить эту смехотворную свадьбу?

— Доченька, если я правильно понял, именно ты заговорила в присутствии констебля о свадьбе.

— Ты прекрасно знал, что я ломала эту комедию, чтобы спасти твоего партнера от виселицы, — Миранда упала в кресло. — Перед этим я дала тебе понять, как отношусь к свадьбе.

— Теперь подумаем о том, что надо сделать.

Джек метался по комнате, сцепив руки за спиной.

— Над этим вообще не надо думать. Вы двое завтра поженитесь.

Джек внезапно остановился.

— Кровь Христова! Когда ты перестанешь это повторять?

— Почему же я должен молчать? Ты должен признаться, что ты уже согласился на эту свадьбу.

Да, Боже всемогущий, от этого ему не отвертеться. Тут не поспоришь, поэтому он перешел к фактам.

— Мы уйдем из Чарлз-Тауна, как только запасем провизию.

— А кто против? Все — за.

Миранда встала и подошла к Джеку.

— Ты согласен?

— У меня нет выбора.

— Должен же быть какой-нибудь выход. Мне надо немножко спокойно подумать, и я уверена, что смогу найти какое-нибудь решение.

Джек пожал плечами. Он уже столько об этом думал, столько переживал, что ответил:

— Мне нужно добраться до «Морского ястреба». Нам еще надо разгрузить судно. — Джек кивнул Генри. — На том клочке бумаги было написано, сколько ты мне должен.

— Завтра я тебе все отдам.

— До завтра, — сказал Джек, открыл засов и исчез в ночи.

— Ну вот, — Миранда пересекла комнату и выглянула в окно. — Вот выход из положения.

— О чем ты говоришь, Миранда?

— Пират ушел. Надеюсь, ты понимаешь, что мы его больше не увидим.

Глава 13

— Джек придет.

Миранда пристально посмотрела на отца. Тот, не отводя глаз, сделал еще один глоток вина.

— Почему ты так уверен?

Девушка всерьез была убеждена, что, воспользовавшись предрассветным туманом, капитан Блэкстоун потихоньку отчалит в неизвестном направлении.

— Я знаю Джека.

— Ты совершенно убежден? Ты что, совсем не сомневаешься в нем? — Она встряхнула головой и прикусила губу. — Вы, кажется, друзья, но, папа, он же просто негодяй.

Генри тут же посерьезнел:

— Он тебя сильно обидел, девочка моя?

— Н-нет, папа.

Миранда смутилась ив отчаянии сжала руки: ей все время приходилось напоминать себе, что стремиться к продолжению рода — это так же естественно, как есть или пить. Когда дедушка объяснял ей, как все происходит у человеческих особей, она не чувствовала никакого смущения. Однако сейчас, когда отец смотрел ей в глаза и внимательно слушал, она замешкалась, покраснела и с трудом могла выдавить из себя что-то нечленораздельное. Миранда подумала, что причина ее скованности в самом капитане Блэкстоуне. Из-за него она не могла проще относиться к этому инстинкту. Ее обуревали чувства, и чего-чего, а равнодушию не было места в ее сердце. Миранда откашлялась и сказала:

— Капитан Блэкстоун не причинил мне вреда, но он мне соврал и попытался меня обмануть.

Генри откинулся на мягкие подушки из красного вельвета.

— Это моя вина. Джек и слышать не хотел, я его заставил.

— Неизвестно, какие у него были побуждения.

Она не могла забыть, как он ее сначала невзлюбил.

— Какие бы ни были, это ничего не меняет, я во всем виноват.

— Папа, — Миранда подумала, что он прав, ей просто не хотелось, чтобы пират оказался ни при чем. Но почувствовав, что отца убивает эта мысль, она не выдержала и упала на колени перед его креслом. — Все будет хорошо. Ничего ужасного не произошло. Я познакомилась с интересными людьми, которые, кстати, очень интересовались наукой и моим микроскопом. Я наблюдала интересную флору и фауну, — тут Миранда вздохнула, — жаль только, что я потеряла несколько образцов, когда меня схватил индеец…

— Боже всемогущий! — Генри весь встрепенулся. — На тебя напали индейцы?

— Не то чтобы напали, выяснилось, что это знакомый капитана Блэкстоуна, так что ничего страшного, за исключением того, что я растеряла то, что успела собрать.

Генри наклонился и взял дочь за руки. Она была для него настоящей загадкой, но он безумно любил ее и дорожил ею.

— Доченька, — начал он мягко, — ты потеряла кое-что более существенное, чем несколько растений, ты потеряла свою девственность, — Миранда попыталась встать, но Генри удержал ее. — Я виню за это только себя. Быть может, если бы я взял твою мать и тебя с собой в Новый Свет, этого никогда бы не случилось. Вместо этого я позволил тебе расти рядом с человеком, который, видимо, ничего не смыслил в воспитании детей.

— Дедушка был удивительным человеком. Великим ученым. У него был потрясающий ум.

— В этом я нисколько не сомневаюсь и уверен в том, что он очень любил тебя. Но он должен был заботиться не только о книгах и о занятиях наукой. Тогда бы ты знала, как обращаться с Джеком.

Миранда глубоко вздохнула и решила, что должна дать честный ответ, чего бы ей это ни стоило.

— Капитан Блэкстоун не принуждал меня, папа.

— Я это знаю, дитя мое. Джек всегда ведет себя иначе.

— Я попросила его поцеловать меня. Ради эксперимента. А потом…

Генри нервно вскочил и стал расхаживать по комнате.

— Мне необязательно знать все. Главное в том, что Джек будет здесь завтра. Он обещал — и придет. И ты выйдешь за него замуж.

Все еще стоя на коленях, Миранда с удивлением смотрела на отца. Она не привыкла к приказам. Дедушка обычно подсказывал ей, что делать, но никогда не требовал.

— Но, папа…

— Ты выслушаешь меня до конца! ― Генри прикрыл глаза и постарался смягчить суровость своих слов. — Миранда, дорогая. Чарлз-Таун — маленький городок. К завтрашнему дню все о твоем побеге с капитаном Блэкстоуном будет известно. Ты поступила очень благородно, пожертвовав своей репутацией ради меня и Джека, но одновременно и глупо. Теперь у тебя нет выбора. Вы должны пожениться.

Генри с грустью смотрел, как низко склонилась голова Миранды, он погладил ее по блестящим черным волосам и сказал, надеясь утешить:

— Тебе не нужно будет быть с ним рядом. Джек уйдет в Сан-Августин через несколько дней, а до этого… — Генри заколебался, не зная, как объяснить дочери, что ее брак будет формальным.

— А до этого?

— …он будет занят подготовкой своего корабля к плаванию, — закончил Генри, улыбаясь и будучи весьма довольным собой.

— Вот оно что. Он меня оставит, — Миранда подняла глаза и добавила: — Как ты покинул мою мать.

Затем она молча встала, подошла к нему, приподнялась на цыпочки, поцеловала в лоб и вышла из комнаты. Генри растерянно наблюдал за ней. Ему хотелось вернуть ее, приласкать, объяснить, что его давний поступок совсем тут ни при чем. Но он сдержался, решив не напоминать ей лишний раз, что от этого брака не следует ожидать ни взаимной привязанности, ни любви.

— Капитан, ты меня дурачишь.

— Неужели я похож на шутника? — Джек еще раз провел по щеке бритвой и повернулся к Фину.

Беззубая улыбка медленно исчезла с лица верного рулевого.

— Черт подери, капитан, не очень, прямо скажем. У тебя какой-то больной вид.

— Вовсе я не болен. Так выглядят люди, смирившиеся со своей участью, — Джек снова посмотрел в крохотное зеркальце, прибитое к переборке.

Прошедшую ночь он — наконец-то — провел в собственной постели, его быстро одолел тревожный сон, и утром он проснулся с мыслью, которая, казалось, не оставляла его и во сне. Как он мог попасть в такое положение?

— Ну, капитан, то, что ты сказал мне, сразу и не переваришь. Нельзя рано утром выплескивать на человека такую новость без всякой подготовки, — Фин начинал, по всей видимости, верить словам Джека. Он почесал заросший седой щетиной подбородок и задумчиво протянул: — Никогда бы не подумал, что ее милость согласится выйти за тебя замуж. Еще вчера бы этому ни за что бы не поверил.

— Что? Кровь Христова! — Джек вздрогнул и порезался.

Резко обернувшись к Фину, он подозрительно поинтересовался:

— Что это ты имеешь в виду?

— Я не хотел тебя обидеть, капитан, но ты сам понимаешь, госпожа Чадвик — благородная леди.

— Ну да… — протянул неуверенно Джек. Он хотел добавить кое-что нелестное в адрес своей нареченной, ибо был сильно раздражен, но неожиданно понял, что не может найти слов против нее. Джек стал молча заканчивать бритье.

— Я не говорю, что ты ей не годишься. Ты вообще-то мужик хоть куда, просто…

Джек остановил его взмахом руки и льняным полотенцем стер с лица оставшуюся пену.

— Не стоит объяснять. Я не жду, что ты начнешь тараторить как сорока и перечислять мои достоинства, как бы короток ни был список. Я все тебе рассказал, чтобы ты был в курсе, где я буду днем.

— А ночью, капитан?

Джек почувствовал, что лицо его начинает гореть. Но это смешно: пираты не краснеют! Он схватил чистую рубашку и сказал, как только мог, спокойно:

— С утренним приливом мы уходим в Сан-Августин. Слишком много времени и так потрачено зря. Я жду не дождусь как бы скорей добраться до де Сеговии.

Фин опять поскреб свою щетину.

— Ты считаешь, мы можем поверить Нафкиби, что де Сеговия вернулся?

Джек на какое-то мгновение перестал завязывать галстук, а затем продолжил:

— Нафкиби можно доверять.

— Похоже, что среди нас есть кто-то, кому и нельзя.

— Да, среди нас есть предатель. Мне надо хорошенько подумать и постараться найти его. — Джек зачесал волосы назад. — Совершенно невероятно, что испанский галеон просто слонялся по океану и на всякий случай ждал кого-то в Снибли-Крик. И еще одно. Кто-то хорошо поработал, чтобы притащить сюда королевского сборщика податей и доказать, что я похитил Миранду Чадвик.

— Не думаю, что это кто-то из команды. Я за любого ручаюсь головой.

— А если бы ты этого не сделал, то я бы предложил свою. — Джек натянул блестящие черные сапоги. Посмотрев на Фина, он сморщил брови и подтвердил:

— Нет, никто из них не стал бы этого делать. Таких дураков, которые бы сами себя продали испанцам, у нас нет.

—Точно!

— А тех, кто знает про существование Снибли-Крик, можно по пальцам пересчитать. — Джек продел руки в рукава своего лучшего синего костюма. — Мы уже договорились, что команду в расчет не берем. Кто же будет рисковать собственной шеей? Затем — Генри.

Темные глаза Фина расширились от изумления.

— Но ты же не думаешь, что Генри способен на это?

— Нет, Генри я тоже исключаю. Он не мог подставить Миранду.

— Тогда я ничего не понимаю. Кто же донес испанцам? И как он это сделал?

— Да, дорогой мой Фин, этого я, естественно как и ты, не знаю, — с этими словами Джек надел немного набекрень шляпу с пером и поправил саблю.

— Капитан, ты прямо сейчас идешь в церковь?

— Нет, — Джек глубоко вздохнул. — Я получил записку от Генри, свадьба будет днем, в четыре часа. Сейчас я иду в дом к дяде.

Фин поднял палец со значительным видом.

— Кстати, твой дядя тоже знает о бухте.

— Да, ты прав, — сказал Джек с деланно-равнодушным видом.

Джек шел по Кумберленд-стрит, стараясь доказать себе, что нет никакого смысла спрашивать дядю и что идет он не за этим. Он просто хочет нанести обычный визит вежливости своему единственному родственнику. В конце концов, Джек всегда его навещал, а сегодня, в день его свадьбы, ему и положено быть с семьей.

Был погожий день, приятный бриз дул со стороны реки. Отовсюду был слышен стук и визжание пил. В феврале в городе был большой пожар, разрушивший почти половину домов, и теперь жители медленно отвоевывали у пепелищ свой город, и он снова начинал расти. Джек, кроме того, замечал в Чарлз-Тауне и другие перемены. Он был этому рад, но в то же время понимал, что с пиратством скоро будет покончено. Доходы от торговли росли, и люди больше не нуждались в товарах, которые добывали пираты, а следовательно, как сказала бы Миранда, и в самих пиратах.

Так бормотал про себя Джек, сворачивая на грязную дорогу, ведущую к дому дяди.

Резиденция Блэкстоунов была построена из кирпича, выглядела добротно и совсем не пострадала от огня. Вскоре Джек вошел в дом, послал за дядей слугу и уселся в кресло.

— Джек, рад тебя видеть, — Джек поднялся, когда в комнату вошел его дядя Роберт. — Я уже слышал, что сегодня для тебя великий день.

Улыбка Блэкстоуна-младшего была искренней, и он даже почувствовал, что напряжение, в котором он находился, постепенно отпускает его. Как мог он подозревать этого человека в предательстве? Брата своего отца! Достаточно одного беглого взгляда, чтобы заметить сходство с отцом Джека — те же темно-каштановые волосы и те же светло-зеленые глаза. Если и есть кто-то на Земле, кто ненавидит де Сеговию так же сильно, как Джек, так это его дядя. Если бы не прихоть судьбы, Роберт тоже оказался бы в тот ужасный день в 1686 году в Порт-Ройяле, когда испанцы напали на маленькое шотландское поселение. Тогда бы он тоже был убит или взят в плен. Роберт чуть не погиб, когда доставлял сообщение о резне губернатору в Чарлз-Таун.

Джек встряхнул головой. Он никогда не поверит, что этот человек мог предать. Должно быть какое-то другое объяснение. Он взял хрустальный бокал с вином и уселся напротив дяди.

— Ну, Джек, расскажи, как это на моего племянника удалось накинуть удавку и поволочь к алтарю?

Отхлебнув вина — оно было из партии мадеры, которую он привез, когда был последний раз в Чарлз-Тауне, — Джек нахмурился.

— Ты, кажется, все знаешь лучше меня, может, меня просветишь?

— Разразился скандал: молодая девушка влюбилась в моего красавца-племянника и последовала за ним в море — вот, что рассказала мне пять минут назад миссис Депли, которая навестила меня до тебя.

— А миссис Депли! — Джек поднял свой бокал и насмешливо поклонился. — Проклятые сплетницы опять ошибаются.

— Я и сам сомневался.

Джек опять откинулся на подушки.

— Я рассказывал тебе о том, что Генри попросил меня похитить его дочь?

— Твоя свадьба — это результат того, что ты проиграл? Если помнишь, я был против.

— Мне надо было непременно тебя послушаться. — Тут он остановился, сам не зная почему. Джеку стало как-то не по себе. Если быть откровенным, то он испытывал неловкость и смущение из-за того, что нечестно ведет себя по отношению к своей невесте. Странное чувство, ведь этот брак навязан ему, но он не мог от него отделаться. Джек встал и, погруженный в свои мысли, начал машинально водить пальцем по мраморной, украшенной резьбой, каминной полке, затем тихо добавил:

— Это не такая уж плохая партия. Миранда Чадвик — красивая девушка.

— Да, мне это тоже говорили, но я надеюсь и сам с ней познакомиться. — Роберт разглядывал Джека поверх своего бокала. — Кажется, она тебе очень нравится.

Нравится? Неужели? Джек и сам не мог точно сказать. Он считал, что она и интересная, и очень привлекательная, но пока, впрочем, она была только обузой. Джек пожал плечами и, помолчав, повернулся к дяде:

— Меня нашел Нафкиби. Думаю, он рассказал тебе о де Сеговии.

— Естественно, поэтому я так и изумлен, что ты вдруг собрался жениться.

— Мои планы нисколько от этого не изменятся, на рассвете я отплываю в Сан-Августин. — Заметив недоверие на лице Роберта, Джек изумился: — Ты что, сомневаешься в моих словах?

— Я верю, что ты собираешься это сделать, однако…

Роберт замолчал и отошел к окну.

— Чего-то ты не договариваешь! — Джек очень хорошо знал своего дядю. Обычно тот прямо выражал свои мысли.

— Да ничего особенного. — Рука в кружевах поднялась и бессильно опустилась. Тут настроение его снова переменилось, и он договорил: — Просто я не совсем понимаю, насколько серьезно ты хочешь найти де Сеговию и наказать его.

— Ты еще спрашиваешь? С какой стати ты сомневаешься, что я отомщу за свою семью? Ради этого я пожертвовал всем.

— Да, это правда. ― Роберт задумчиво провел пальцем по носу. — Однако ты женишься сегодня.

— Я уже сказал тебе, что это никак не скажется на выполнении моего долга.

— О, — Роберт воздел руки к небу, — ведь это только легко сказать сейчас, когда кровь твоя холодна, но ночью, в объятиях молодой жены, все переменится или может перемениться. Женщины могут добиться всего, чего захотят. Твоя мать, например…

— Сразу после церемонии «Морской ястреб» покидает гавань, — решительно произнес Джек.

— Великолепно.

Улыбка Роберта выдавала затаенную злобу и ненависть. Джек подумал про себя, что его дядя одержим местью, так же как и он сам. У них в жизни одна цель. Но все-таки Джек был рад, что не позволил ему ничего сказать про свою мать. Роберт когда-то любил ее. Джек узнал об этом не так давно, год назад, и не успел еще привыкнуть к этой мысли. Красавица Флора, по словам Роберта, сначала поощряла ухаживания младшего отпрыска благородного семейства, но, встретив его старшего брата, отвергла младшего. С тех пор как Роберт рассказал ему про этот трагический треугольник, Джек не переставал удивляться, почему его дядя приехал в Каролину с его родителями. Роберт был, вероятно, привязан к отцу Джека и все еще переживал его гибель.

Как и сам Джек. Сможет ли он когда-нибудь спокойно, без этой сжигающей ярости, думать о де Сеговии? Джек вздохнул и сказал:

— Скоро, дядя. Теперь уже скоро. Я вернусь из Сан-Августина с хорошими новостями, — Джек сжал кулаки. — Я убью этого ублюдка.

— Это будет великий день. День, которого мы ждем уже столько лет, — Роберт взял племянника за плечо.

Джек посидел еще у дяди. Они говорили о плантации Ройял-Оук, расположенной к югу от Чарлз-Тауна. Эта земля была пожалована отцу Джека, когда он приехал в Порт-Ройяль, но Джек был все время в море, и ею управлял Роберт.

Разговаривая с дядей, Джек думал о том, как была бы удивлена Миранда, если бы ей сказали, что ее нареченный не только пират, но и состоятельный землевладелец. Но он тут же пришел к выводу, что ей было бы ровным счетом на это наплевать.

Все-таки интересно, согласилась бы она жить с ним на плантации? Что, если ему бросить свое опасное дело и сосредоточить все силы на том, чтобы выращивать рис? Он даже обсудил это с дядей. Но, конечно, сначала он разделается с де Сеговией. Вдруг ему удастся найти сестру. После этого надо будет как следует подумать, что предпринять дальше. Может, следует заняться каким-нибудь тихим делом, тогда и шея перестанет напоминать ему об обычном конце карьеры пирата.

— Джек, ты слушаешь меня?

— Да, — Джек обдумал то, что сказал Роберт. — Ты хочешь увеличить посевы. Думаю, это разумно. Рис приносит неплохие деньги.

— К тому же он не интересует пиратов.

— Вот именно, — Джек рассмеялся. Он встал и подошел к окну. Ему пора было идти к Чадвикам, но он счел, что нужно еще кое о чем спросить Роберта.

— «Морской ястреб» был атакован испанским судном три дня тому назад.

Джек не удержался и пристально посмотрел на дядю. Он, казалось, искренне удивился.

— Боже мой, когда? Я думал, это ты их подцепил.

— На этот раз все было иначе, — он сделал паузу и многозначительно сказал: — В устье бухты Снибли-Крик.

Роберт покачал головой.

— Ужасно. Но, похоже, ты вышел сухим из воды.

— Двое моих людей погибли.

Роберт прищелкнул языком:

— Печально, но это неизбежно на пиратском судне.

— Разумеется, но мы всегда чувствовали себя там в полной безопасности.

— Потому что бухта — укромное место?

— Да, и, кроме того, потому, что так мало людей знают о нем. — Джек подумал, что пора остановиться, но что-то заставило его продолжить. — Причем ты один из них, дядя Роберт.

— Да, ты мне говорил, где Снибли-Крик. Насколько я помню, и Генри Чадвику это известно.

— Да, он знает.

Роберт пересек комнату, чтобы налить себе еще вина. Джек отрицательно покачал головой в ответ на молчаливое приглашение Роберта присоединиться к нему.

— Но послушай, если ты нашел уютный заливчик, то и всякий другой мог это сделать с таким же успехом.

— Да, тут ты прав, мог.

«Только они нас там „ждали“, — подумал Джек про себя. Но он не стал произносить это вслух. Он и так переживал, что сказал слишком много. Он не то чтобы верил, что его дядя может предать его, но просто в душе не мог найти ответа на закономерный вопрос: „А кто же тогда это сделал?“

— Ну ладно, мне нужно идти.

— Ты приглашаешь меня на свадьбу или нет?

— Да, — Джек замялся, пытаясь прогнать назойливые мрачные мысли. Господи, это же его родная кровь! — Я за этим и приходил.

Миранду никогда еще столько не толкали и не вертели, как в этот день. Ей хотелось только одного: чтобы ее оставили в покое и она могла бы посвятить себя своим занятиям — или микроскопу, или чтению, или рисованию. Вместо этого две служанки делали ей тугую замысловатую прическу. Несколько локонов оставили спереди, так что они спускались как челка, а все остальные пряди зачесали наверх и украсили таким количеством кружев и лент, что Миранда даже стала выше ростом.

Ее корсет был зашнурован чрезвычайно туго. Платье было из тончайшего ярко-красного шелка и спереди украшено бантиками цвета слоновой кости. Кроме того, сзади на платье был шлейф, и Миранда не сомневалась, что из-за него она споткнется и упадет в самый неподходящий момент.

— Ее светлость выглядит восхитительно, — произнесла служанка миссис Депли — Молли, которую Генри «позаимствовал» у нее на время свадьбы.

— И в самом деле, ― подтвердил Чадвик, заглядывая в комнату с порога. — Можно войти?

— Конечно, папа, — Миранда повернулась к своим мучительницам. — Вы закончили? — спросила она со страхом, в душе надеясь на то, что ее испытаниям пришел конец и в то же время опасаясь новой пытки.

Девушки кивнули одновременно и, сделав реверанс, вышли.

— Джек пришел. Он ждет внизу.

— Да?

Ее отец был с самого начала уверен, что пират не нарушит слова, но девушка ожидала этого. Может быть, какая-то часть ее души и протестовала против того, чтобы он так явно ее отверг, но все-таки она предпочитала неудавшуюся свадьбу насильному браку.

Вздохнув, она решила попробовать предпринять последнюю попытку избегнуть того, что должно было неминуемо произойти. Даже призвав на помощь логику и свои способности к рациональным умозаключениям, она не могла ничего придумать. Может, если она и капитан пиратов объединят свои усилия, то что-нибудь получится.

— Как ты полагаешь, могу я здесь поговорить с капитаном Блэкстоуном?

— В твоей комнате? — Генри был обескуражен такой просьбой. Он даже не мог предположить, что ей придет это в голову.

— На самом деле это не обязательно должно произойти именно в моей комнате, но, папа, что может случиться? Меня так запеленали этими тряпками, что я едва двигаюсь, — Миранда заметила, что щеки отца побагровели, и стала говорить еще мягче: — Мне надо с ним поговорить наедине.

Отец был недоволен и даже опечален, но ушел и через минуту вернулся с капитаном. Разумеется, сейчас он был совершенно не похож на пирата. Высокий и красивый, он вошел в комнату в костюме, сшитом по последней моде, который подчеркивал его стройную фигуру. Золотые волосы были аккуратно причесаны. Сердце девушки учащенно забилось. Он вошел в комнату, закрыв за собой дверь. Генри только успел что-то пробормотать о том, что будет поблизости.

— Ты хотела меня видеть?

—Да.

Теперь, когда он был так близко, в одной с ней комнате, мужество покинуло ее. Думать было куда проще, когда его не было рядом. Она понимала теперь, что ошиблась. Он по-прежнему походил на пирата, хотя и был блестяще одет и чисто выбрит. Весь шелк Китая не мог скрыть необузданность его диких страстей.

Миранда поспешила отойти подальше от него, к камину. Когда она обернулась, то увидела, что капитан Блэкстоун следит за ней глазами, и узнала этот голодный блеск. Может, папа был прав, не желая встречи с глазу на глаз, так как ею владело только одно желание: освободиться от дурацкой одежды и прильнуть к нему, кем бы он ни был — пиратом или кем-то другим.

Она взяла себя в руки и заявила достаточно твердо:

— Мы должны найти какой-нибудь выход и повлиять на отца, чтобы он отменил эту свадьбу.

— Почему?

«Почему?» Что же он имеет в виду? Это она всегда задавала вопросы.

— Потому что мы оба этого не хотим, — сказала Миранда, удивившись, что нужно вслух повторять то, что и так очевидно.

— Может быть, — согласился Джек. Однако сам себе он вынужден был признаться, что сейчас, глядя на нее, уже невозможно понять, что, собственно, он имеет против этого брака.

— Иногда мы делаем что-то потому, что должны именно так и поступать.

Девушка даже приоткрыла рот от изумления.

— Как странно слышать от тебя эти слова.

— Неужели?

— Ну, я имею в виду, что ты…

Про себя она отметила, что это не очень удачное начало разговора. Ей не хотелось обижать его. Кажется, он не был оскорблен. Улыбнувшись, он продолжил за нее:

— ..пират.

— Да, я это имела в виду.

Все равно ей и самой легче не притворяться.

— Ты поэтому не хочешь выходить за меня замуж?

— Нет… да… не только из-за этого, — Миранда поспешно добавила: — Это не главная причина.

—А главная?

— Я ни за кого не хочу выходить замуж. — Миранда умоляюще сложила руки. — Никто из нас не хочет. Должен же быть какой-нибудь другой способ для решения этой задачи. Нам просто нужно применить дедуктивный метод.

— Боюсь, это не поможет.

Джек ухмыльнулся, увидев выражение ее лица, когда она услышала это замечание. Можно подумать, он предложил ей прыгнуть из окна.

— Но это смешно. Логика и дедукция…

— …не всегда помогают, когда имеешь дело с человеческими чувствами. А сейчас, Миранда, речь идет о них. — Джек глубоко вздохнул и задумался, как бы ей все попонятнее изложить. Его будущая жена все знала о движении планет и силе тяжести, о растениях и животных, о простейших неведомых существах, но обыкновенные человеческие отношения были для нее загадкой.

— То, что мы сделали, — хочу подчеркнуть, что я беру на себя ответственность за это, — обычно делается людьми, которые женаты. Конечно, иногда бывают исключения, — тут Джек поднял руку, чтобы предупредить ее возражения, — однако об этом не говорят вслух.

Капитан остановился, а Миранда продолжала пристально смотреть на него, но он молчал, и она решила подбодрить его.

—Ну и?..

— Раз ты рассказала констеблю и сборщику податей, что убежала со мной, они, естественно, поняли, чем мы там занимались.

Миранда теребила бантики на своем платье, затем в негодовании повернулась и сказала:

— Все-таки я не понимаю…

— Кровь Христова! Твоя репутация будет погублена, если мы не поженимся. А твой отец, который тебя безумно любит, будет безутешен, — Джек сказал сквозь зубы: — Больше тебе не надо ничего понимать.

Интересно, может ли он вообще говорить спокойно, а не кричать? Миранда постаралась ответить как можно тише и спокойнее:

— Я не забываю и о том, что если мы не поженимся, то моей истории о побеге с тобой никто не поверит.

— Это верно, — признал Джек. — Но если бы я волновался только о том, чтобы спастись самому, я отчалил бы прошлой ночью, а не нынешней.

— Ты сегодня уходишь? — Она спросила его так тихо, что у него в груди что-то замерло.

— Да, тебе не придется волноваться — после церемонии я отправляюсь.

— Разбойничать?

Миранда сама не понимала, отчего ей так грустно. Она была разочарована тем, что он совсем не побудет с ней.

— Да, именно, — сказал Джек, но он чуть запнулся и помедлил, Миранда могла бы поклясться, что он не говорит ей правды. Она молча наблюдала, как он резко повернулся и вышел из комнаты уже без всяких дальнейших объяснений. Ее последняя надежда не оправдалась, и Миранда поняла, что ей придется-таки выйти за него замуж. А затем он покинет ее. Она должна бы радоваться, но вместо этого была печальна, и образ матери почему-то не покидал ее. Ее мать тоже вот так когда-то бросили после свадьбы. Конечно, все было по-другому. Мать и отец любили друг друга, отец уехал в поисках лучшей жизни и не взял с собой жену из-за грозивших им в Новом Свете опасностей. Но мать Миранды умерла в одиночестве, вдалеке от любимого мужа.

— Это совсем другое дело, — твердила себе под нос Миранда, спускаясь вслед за капитаном вниз. Но как бы там ни было, она решила узнать, куда он направляется.

Глава 14

Однако если и существовала какая-то тайна, то разгадывать ее пока было некогда. Едва Миранда показалась внизу, Генри взял ее под руку.

— Дорогая, пойдем, экипаж уже подан.

До церкви Святого Филиппа было недалеко, но Миранда, затянутая в корсет, да еще в платье со шлейфом, не возражала против того, чтобы доехать туда. Она сидела рядом с отцом, а напротив расположился капитан Блэкстоун. Он не сказал ни одного слова. Девушка также сидела молча, разглядывая свои перчатки.

Генри, напротив, не мог сидеть молча ни одной минуты. Он тараторил, не умолкая, о погоде, об урожае риса, о чем угодно, лишь бы разрядить обстановку. Кажется, он был рад больше всех сидящих в экипаже, что они подъехали, наконец, к темному зданию церкви.

Миранда подумала, что отец волнуется, не передумает ли вступать в брак кто-нибудь из них или оба сразу. Улыбаясь, Миранда представила, как она выпрыгивает из экипажа на ходу, шлейф застревает в дверцах, а она падает в кучу прямо на грязную дорогу. Как только экипаж остановился, Генри быстро вскочил и проворно вышел, затем подал Миранде руку, незаметно пожав ее. Тут Миранда подняла голову, посмотрела вверх и встретилась глазами с капитаном. Первый раз после их встречи в спальне она заглянула в эту бездонную зелень и никак не могла оторваться, пока Генри не потянул ее легонько за кончики пальцев.

Выйдя из полумрака, царившего в карете, на солнечный свет, Миранда зажмурилась: таким ярким, оказывается, был день.

Когда она открыла глаза, то была изумлена тем, сколько народу ожидало их у церкви. Ей показалось, что она грезит наяву: большинство из них было добропорядочными гражданами Чарлз-Тауна, друзьями ее отца, но в стороне стояли все ее знакомцы — пираты, в грубых, но чистых одеждах. Миранда улыбнулась, когда они огласили воздух громкими приветствиями.

— Какого черта… — начал было Джек, появляясь в дверях кареты под крики толпы. Он быстро подошел к своим людям.

— Что вы здесь, интересно, делаете?

—Пришли поздравить тебя, капитан, — ответил Фин, улыбаясь своим беззубым ртом. — Тебя и ее светлость.

До того как Миранда смогла что-нибудь сказать, Джек схватил Фина за руку и потащил за собой в сторону. Он нагнулся к самому уху своего рулевого:

— Какого черта вы тут делаете? Кто разгружает судно и берет припасы? Мы должны отойти, как только закончится эта свадьба.

— Не бойся, капитан. Я прослежу. Парни все сделают. Вечером «Морской ястреб» будет готов.

Джек хотел объяснить своему помощнику: так, мол, пиратов и ловят, когда они бражничают за одним столом с горожанами, — у него и и без того шея заныла, когда он увидел свою команду, но его остановила Миранда. Девушка протолкалась к ним, схватила его за руку и сильно потянула к себе. Джек был так удивлен, что выпустил Фина.

— Капитан Блэкстоун, может, не стоит кричать на него сегодня? Я очень рада всем гостям. Это я их пригласила.

— Ты? Ты их пригласила? Да какое ты имеешь право распоряжаться моей командой?

— Они могут быть командой, но они — мои друзья, неважно, что они… — глаза Джека расширились, и Миранда вовремя спохватилась и не сказала слово, которое уже висело на кончике ее языка, — моряки. В любом случае я имею право приглашать на свою свадьбу кого захочу.

— Неужели? Позволь мне сказать тебе… — Джек уже почти кричал, заглядывая своей невесте прямо в глаза.

Тут за его спиной Генри весьма нервно закашлялся, и это заставило Джека обратить внимание на то, что никто из окружающих даже не пытался скрыть интерес к происходящему и к тем словам, которые он сейчас произнесет. Среди толпы горожан краем глаза Джек увидел Грэхема Хикса, констебля, и Джошуа Питерсона, королевского сборщика податей.

Джеку пришлось немедленно перестроиться, и он, наклонив голову еще ниже и слегка коснувшись губами ее щеки, вдруг закончил свою тираду следующими словами:

— …что ты, как всегда, на высоте, любимая. Ты — молодец, что обо всем позаботилась. Какая ты умница, что их пригласила.

Выражение ужаса на лице Миранды, когда он поцеловал ее в щеку, и явное изумление, каким она встретила его слова, вознаградили Джека сторицей за то, что он пережил по ее вине. Тут он подхватил Миранду под руку и стал подталкивать ко входу в церковь, прошептав ей на ухо:

— Не стоять же нам здесь вечно?

Собравшиеся чинно проследовали за женихом и невестой в прохладу церкви, и Джек испустил вздох облегчения, решив, что если сегодня не арестуют, то, значит, он и вправду в рубашке родился. Пока все шло хорошо.

Генри представил их священнику. Это был человек маленького роста и с таким выражением лица, как будто он только что съел лимон. Но зато он ничего не спросил ни о том, почему он никогда не видел Джека раньше, ни об обстоятельствах свадьбы.

Генри снова взял на себя заботу о поддержании разговора, Джек был ему благодарен. Он страстно хотел, чтобы все расселись на свои места и можно было бы начинать. Но тут сзади послышался какой-то шум, Джек оглянулся через плечо, увидел несколько человек у входа и расслышал гневные слова. В следующее мгновение он узнал голос своего рулевого.

— Кровь Христова! — пробормотал Джек и двинулся к двери по центральному проходу, не обращая внимания на упрек в глазах священника.

— Что такое? Что тут происходит?

Вся его команда столпилась у дверей. Несмотря на чистую одежду, они выглядели вылитыми пиратами, каковыми и были на самом деле. Констебль Хикс загораживал им вход.

— Мы не оставим его здесь, капитан. Наплевать нам на то, что тут говорит констебль.

Джеку показалось, что Фин вот-вот плюнет прямо на пол церкви, но, к счастью, этого не произошло.

— Кого не оставите? О чем вы говорите?

— Капитан, все нормально. Я здесь подожду, — проговорил Кинг как бы в ответ.

Чрезвычайно высокий и широкоплечий, он стоял, спокойно скрестив руки на мощной груди.

— Этот чертов негр не должен входить в церковь, ― объяснил Хикс.

Джек посмотрел на него, потом на Кинга, затем опять перевел взгляд и сказал деланно-спокойным тоном:

— Мистер Хикс, кажется, вы не понимаете. Кинг — член моей команды и мой гость.

— Это совершенно неважно. Он — негр, да еще может оказаться беглым рабом.

— Мистер Кинг — свободный человек. Даю вам слово.

Констебль хмыкнул, показывая, что не очень-то верит этим словам, а Джек в ответ положил руку на эфес шпаги. Хикс немедленно схватился за свою, но в этот момент между ними встала Миранда и быстро, почти не делая пауз, заговорила:

— Мне так жаль, господин констебль. Джек, дорогой, в чем дело? Из-за чего ты задержался? Папа уже бегает как тигр в клетке. О, привет, Кинг. Как я рада, что ты смог прийти ко мне на свадьбу!

Произнося эти слова, Миранда постепенно разводила мужчин в разные стороны, одновременно она подхватила негра за руку и, слегка подталкивая, повела по проходу, с важным видом сообщая всем присутствующим, что сама подыщет ему место.

Хикс отступил, а пираты гурьбой повалили вслед за Мирандой и ее темнокожим спутником в церковь. Джеку не оставалось ничего другого, как только пойти за ними.

К тому времени, когда церемония все-таки началась, Миранда уже была так раздражена и так устала, что ей хотелось только одного: уединиться со своими мыслями и книгами в каком-нибудь укромном уголке. Под сводами церкви мерно звучал голос священника, и Миранда вздохнула: все это было так глупо.

Они с дедушкой часто обсуждали вопросы веры и религии, в основном, разумеется, об отношении веры к науке. У Миранды не было своего мнения, какая же религия самая истинная, потому что она изучала несколько верований. Дон Луис был католиком, и, хотя она знала, что некоторые страны воюют между собой, чтобы доказать главенство своей веры, Миранда находила это глупым. Она-то сама, конечно, не была религиозным фанатиком, и быть может поэтому ее чувства так удивляли ее самое.

Миранда слегка повернула голову и встретилась взглядом с Джеком. В эту минуту она почувствовала нечто совсем особенное, с ней случилось что-то совершенно необыкновенное, чего нельзя было объяснить даже с помощью логики и философии. Она как будто только сейчас поняла, что делает. Она выходит замуж за капитана Блэкстоуна перед Богом и людьми.

Слова священника вдруг зазвучали так торжественно. Любовь, честь, повиновение и прощение. Перед Богом и людьми она клялась в этом капитану Блэкстоуну, и он точно так же обещал ей любовь и прощение. Он держал ее за руку так, как ему велели это сделать. Но никто не говорил ему, чтобы он нежно пожимал ее пальцы или внимательно смотрел ей в глаза. Он делал это так, как будто чувствовал то же самое. Они стояли рядом, перед алтарем, и Миранда не могла теперь расслышать слова службы. Ей казалось, что удары его сердца передаются ей через кончики пальцев, и самое чудесное то, что их ритм совпадает с ее пульсом.

Ей казалось, что от него веет свободой и тем диким восторгом, который охватывал ее в его объятиях. Она живо вспомнила его прикосновения. Внезапно она поняла, что сейчас, в церкви, они тоже как бы становятся единым целым. Это было нечто мистическое, неподвластное разуму и анализу.

Священник сложил руки и перестал говорить, Миранда ожидала, что чувства, охватившие ее, пройдут, но этого не случилось, наоборот, она улыбалась в ответ на его улыбку и даже склонилась к нему, когда он ее крепко обнял.

Затем отец подошел поцеловать ее, вокруг толпились еще какие-то люди, все поздравляли ее, и гости отделили Миранду от ее мужа. Она снова очутилась с ним рядом, когда они возвращались из церкви домой. Она сидела рядом с отцом. На этот раз с ними ехал Роберт Блэкстоун, который совершенно завладел вниманием племянника. Они разговаривали о Сан-Августине, и Миранда, хотя и усердно делала вид, что слушает отца, по обрывкам разговора поняла, что дядя почему-то очень хочет, чтобы Джек как можно скорее туда отправился.

Было совершенно очевидно, что это не имеет ничего общего с обычным пиратским рейдом. Миранда сквозь ресницы наблюдала за ними. Ее муж стиснул челюсти, лицо его потемнело то ярости. Она уже однажды видела такое выражение на его лице. Тогда он слушал Нафкиби. Сразу же после этого он решил возвращаться в Чарлз-Таун.

— Ты слушаешь меня, дорогая?

— О да, что ты говоришь, папа?

— Я сказал, что это была прекрасная свадьба. Теперь все будет хорошо, я уверен.

К счастью, Миранда могла не отвечать, потому что они как раз в это время подъезжали к огромной магнолии, которая стояла прямо перед их домом. Капитан Блэкстоун выскочил и даже не сразу сообразил, что нужно подать ей руку. Ясно, что если он и чувствовал к ней что-то во время церемонии в церкви, то это испарилось от его гнева. Почему он так рассердился? Она не могла знать наверняка, но была почти уверена, что это из-за того, куда он направляется. Миранда подумала, что перед ней как бы фрагменты загадки, у нее есть некоторые факты, и с помощью логики ей надо восполнить недостающие части мозаики.

Свадебный прием в доме отца был не самым удачным временем для проведения научного эксперимента. В саду за домом было очень много гостей, и Миранде было некогда искать разгадку поведения капитана. Когда ее мать была жива, она иногда устраивала вечера под открытым небом в своем поместье, в Эссексе, но они разительно отличались от этого, быть может потому, что госпожа Чадвик не приглашала пиратов. Она подошла поболтать немного с Фином. Он стоял .опершись о колонну. С ним был Нэт. Оба они нажимали на ветчину, причем Миранда заметила, что карманы их топорщатся от кусков, взятых про запас.

— Хочу снова поблагодарить тебя, Фин, за то, что ты пришел и привел остальных.

— Я, мэм… — Фин никак не мог прожевать то, что успел набить в рот. Наконец, наскоро проглотив мясо, он сказал:

— Так здорово, что ваша милость нас пригласила.

— Мне показалось, что я должна так поступить, раз вы мои друзья, а… — Миранда не смогла сказать «муж», — капитан Блэкстоун — ваш капитан.

Фин довольно ухмыльнулся и взял со стола несколько кусков пирога. Набравшись смелости, Миранда глубоко вздохнула и спросила:

— Я все думаю, куда вы теперь направляетесь?

— В Сан-Августин. — Сахарная пудра с пирогов сделала бороду Фина совсем белой.

— Да, именно. Почему вы его выбрали? — она поколебалась немного. — Это же испанский город.

— Да, и де Сеговия — испанец.

Фин прямо выплюнул это имя, и Миранда стала перебирать в памяти, где она слышала это имя.

— А кто…

— Как тут у вас все вкусно, мэм, — сказал Фин, прищурив глаза, но сдержав улыбку. — Ваша милость хочет знать про этого проклятого испанца? Я думаю, вам лучше будет спросить у своего мужа.

Фин назвал капитана мужем Миранды, по всей видимости не испытывая никакой неловкости. Девушка облизнула губы, внезапно ставшие сухими, и кивнула:

— Может ты и прав.

Но капитан был занят. Он оживленно беседовал с ее отцом, и они вряд ли бы обрадовались, если бы им помешали. Кроме того, у нее появилась блестящая идея. Обойдя несколько местных кумушек, она направилась к Роберту Блэкстоуну. Высокого роста, как и племянник, но все-таки не такой огромный, он наблюдал, как она приближалась, склонив голову набок. Миранда вдруг подумала, что совершенно равнодушна к нему. С ней это редко случалось. Конечно, бывало, что она не ладила с людьми. Ей были знакомы и неприязнь, и искреннее расположение. Сначала она презирала пиратов из-за их ужасного ремесла, но здесь она столкнулась с чем-то другим. Ее равнодушие, а скорее неприязнь, было невозможно объяснить, оно шло из глубины души. Роберт понял, что она идет к нему, пошел ей навстречу и любезно поклонился. И все-таки она не могла избавиться от неприятных ощущений. Дедушка отнес бы это к интуиции и затем отверг бы. Миранда тоже попыталась, но не смогла.

— До сегодняшнего вечера я и не знала, что у моего мужа есть дядя в Чарлз-Тауне, — произнесла Миранда с заминкой на этом непривычном для нее слове, а про себя добавила, что она многого не знает о капитане пиратов.

— О да, боюсь, я и Джек — это все, что осталось от Блэкстоунов, которые переселились сюда из Шотландии.

— Мне так стыдно, а сколько же их было?

— Мой брат, его жена и дети, ― Роберт Блэкстоун улыбнулся ей и объяснил: — Джек с сестрой. Мы приехали в Новый Свет в поисках лучшей жизни, но увы, окончилось это трагически.

— А что произошло?

Роберт вздохнул.

— Испанцы из Сан-Августина напали на наш поселок и почти всех перебили, а оставшихся дон Диего де Сеговия увел с собой в рабство.

— Вас тоже взяли в плен?

— Нет, — его улыбка вдруг превратилась в страшную гримасу, — меня не было в тот день в поселке.

— О, понимаю.

— С того дня мне приходится жить воспоминаниями.

— Что случилось с капитаном Блэкстоуном?

— Почему бы вам не задать этот вопрос своему мужу?

Миранда окаменела, услышав низкий голос, прозвучавший у самого ее уха. Она обернулась и уставилась на Джека. Он улыбался, но в его зеленых глазах не было и искорки смеха.

—Я только…

— Я слышал, что ты сказала.

Естественно, ему не понравилось, что они говорили о нем.

— Твой отец хочет с тобой поговорить, — Джек схватил Миранду за руку. — Дядя Роберт нас простит.

— Но папа… он же занят своим пуншем, — пыталась протестовать Миранда, пока Джек тащил ее на веранду. Он не обращал ни на кого внимания, кратко отвечая на поздравления некоторых гостей. Закрыв за собой дверь, Джек повернулся к своей невесте.

— Что ты хочешь узнать?

— Я… я не понимаю.

Его светлые брови поднялись.

— Ты забываешь, что я тебя уже немного знаю. Ты задаешь вопросы обо мне Фину, Роберту. Может, лучше спросить меня?

Миранда вздернула подбородок. Она не могла забыть, как он ей лгал.

— А что, ты скажешь правду?

— Может быть, — уголки его губ приподнялись.

— Я хочу узнать о де Сеговии.

Она увидела, как улыбка исчезла с его лица и оно потемнело от гнева.

—Почему?

Миранда заколебалась. Она не могла вразумительно ответить на этот вопрос. Просто хотела знать, и все.

— Я думаю, что ты пытаешься найти его. Джек встретился с ней взглядом.

—Тебе-то что?

— Между прочим, я — твоя жена, — эти слова сорвались с ее губ прежде, чем Миранда успела сообразить, что говорит. Она видела, что они поразили капитана точно так же, как и ее. — Я имею в виду… — Она не могла ничего придумать.

— Это тебя действительно не касается, Миранда.

— Ты хотел знать, почему я не спросила тебя, — Миранда отвернулась. — Вот почему: я знала, что ты мне все равно не скажешь.

Он удержал ее за руку прежде, чем она успела отойти.

— Этот человек убил моих родителей и взял меня и сестру в плен, — Джек проговорил это очень быстро, сам себе удивляясь, что взял на себя труд объяснять свои поступки.

— Тебе удалось убежать?

— Очевидно.

Девушка сделала вид, что не замечает насмешки.

— Почему ты его сейчас ищешь?

— Моя сестра осталась в плену. Миранда машинально стала грызть ноготь своего большого пальца.

— С ней могло случиться все что угодно. Как давно это было?

— Двенадцать лет назад.

— Целых двенадцать лет? Но ты не можешь, в самом деле…

Глаза Миранды широко распахнулись от удивления.

— Ты спросила, зачем мне де Сеговия, и я ответил.

Она могла бы задавать вопросы еще и еще, но Джек сделал рукой такой жест, что она поняла, больше он говорить ничего не намерен. Миранда вздохнула и потащилась за ним в сад.

— Вот вы где, — закричал Фин, как только дверь открылась. — Я уж думал, что вы улизнули потихоньку и мне не удастся поднять тост за вас.

По мнению Миранды, Фин уже столько раз поднимал руку с бокалом, что следующая здравица способна была уже повалить его на землю. Но Фин как ни в чем не бывало повел и ее и капитана к накрытым столам, по пути объясняя, что каждый уважающий себя рулевой просто обязан выпить за здоровье и благополучие новобрачных.

— Фин, не думаю, что тебе следует…

— Капитан, Фин знает свой долг!

С этими словами Фин стал подталкивать Миранду и Джека, пока они не оказались друг у друга в объятиях. В этот момент Фин что-то прокричал и свистнул по-разбойничьи.

— За здоровье капитана и его невесты! Фин поднял свой серебряный бокал, выглядевший игрушечным в его руке, и опрокинул содержимое в рот одним глотком. Большинство гостей переглянулись и стали ждать продолжения, которое не заставило себя ждать.

— Теперь, капитан, тебе надо как следует поцеловать ее.

Фин попытался приблизить их друг к другу.

— Ты слишком много выпил.

— Что ты так разволновался, капитан, ты же знаешь, что на вахте я никогда не злоупотребляю этим делом. Кроме того, на выпивку имеет право даже самый последний пи…

— Ну если вы хотите поцелуй, то вы его получите, — закричал Джек, пытаясь заглушить последнее слово своего подвыпившего рулевого.

Кровь Христова! Несчастный болтун! Джек схватил Миранду, надеясь изо всех сил, что констебль не услышал того, Что сорвалось у Фина с языка.

Команда приветствовала его, некоторые из присутствующих дам ахнули, гости были шокированы, но Джек уже тесно прижимал к себе Миранду и звонко целовал в губы.

У Миранды вылетел вздох удивления, но губы ее нежно раскрылись, и ничто больше не смогло бы удержать Джека от того, чтобы целовать ее по-настоящему. Ее тело задрожало, затем, казалось, растворилось в его объятиях. Он почувствовал, что она тоже обняла его за шею и погрузила свои пальцы ему в волосы. Сразу же всякие раздумья о том, что он делает, улетучились из его головы.

Она была такой нежной и сладкой, как самый легкий мед, аромат ее был сильнее запахов цветущего сада. Ему стало так легко, он вспомнил, как лежал с ней рядом, лаская ее изящное тело и погружаясь в него. Кровь застучала у него в висках, закипела в жилах и во всем теле. Вдруг кто-то сильно схватил его за плечо, Джек повернулся. Настоящее властно напомнило ему о себе. Это был Генри, и улыбка на его губах не могла скрыть обуревавшего его гнева.

Миранда тяжело дышала и была вся розовая от смущения, но Джек ясно увидел по ее лицу, что она сейчас опять задаст очередной вопрос. Что-нибудь вроде: «Что случилось?» Боже милосердный! Он и сам бы желал это знать. Сначала он хотел остановить Фина, чтобы их всех не повесили, затем через мгновение он уже звонко целовал жену на глазах у толпы растерявшихся людей.

Джек перевел глаза на присутствующих. Все без исключения собравшиеся в саду под сенью могучих дубов были ошеломлены, включая его команду. Кровь Христова! Банда пиратов и то рты разинула! Джек деланно засмеялся и проговорил весьма хриплым голосом:

— Вы, кажется, хотели поцелуй? Вот и получили!

Сначала воцарилось молчание, затем, постепенно, люди засмеялись, а потом стали переходить к столам, ломившимся от разнообразных закусок. Все, кроме Генри. Он стоял и исподлобья смотрел на Джека, правда, сняв руку с его плеча. Но тон его вопроса выдавал бурлившее в нем возмущение. Впрочем, он старался говорить тише, чтобы его не услышали посторонние.

— Что, черт побери, ты себе вообразил? Что ты наделал?

— Поцеловал собственную жену, — процедил Джек и хотел уйти, однако Генри встал на его пути. Его можно было-бы и отодвинуть, но это снова привлекло бы внимание.

— Ты грубо обращаешься с моей дочерью!

— Нет, — Джек прищурился, но заставил себя отвечать спокойно, — я поцеловал жену. Послушай, Генри, Фин чуть всех нас не выдал: он прямо объявил, что мы — пираты. Что мне было делать? Надо было срочно отвлечь их внимание. Если ты еще помнишь, то именно ты настоял на свадьбе. Так что придется тебе смириться.

Джек ушел, и Генри повернулся к дочери. Он вздохнул, плечи его опустились.

— Прости, дорогая. Если бы я мог представить себе, чем это кончится. Я все бы отдал, чтобы ты не страдала так.

— Я знаю, папа, все хорошо, не волнуйся, — Миранда ободряюще улыбнулась, хотя у нее и подкашивались коленки. — В конце концов, это был только поцелуй.

Отец кивнул соглашаясь, но Миранда не поверила ему, ведь она и сама понимала, что это не так. Капитан Блэкстоун только дотронулся до нее, а она сразу позабыла обо всем на свете.

— Папа, это чистая правда, что Фин чуть не проболтался. Он чуть всех их не выдал, — прошептала Миранда.

Генри глубоко вздохнул и сказал:

— Я должен был рассказать тебе о своих делах с самого начала. Это я во всем виноват.

— Ничего плохого не случилось, — Миранда нежно взяла его за руку, — правда.

Джек наблюдал за ними со стороны. Конечно, ему следовало попросить у нее прощения. Но это значило бы снова подойти к ней, а когда она рядом, с ним происходит что-то странное.

— Капитан.

Джек обернулся и увидел стоящего рядом убитого горем Фина. Голова у него была низко опущена, в руках он теребил свою шляпу.

— Прости меня за то, что я совершил. Из-за меня всех бы могли арестовать.

— Да, ты виноват. Фин.

— Это все выпивка, капитан. Я понимаю, вы не можете меня простить, — Фин переминался с ноги на ногу.

— Ладно, забудем это, Фин. Все мы здесь чужие, и чем скорее уйдем в море, тем лучше.

— «Морской ястреб» готов.

— Хорошо, значит, отчалим утром с приливом.

Джек с трудом оторвал взгляд от Миранды и улыбнулся Фину.

— Капитан, не думай, я не забыл, что ты мне говорил раньше, но, знаешь, тебе совсем не обязательно ночевать на судне.

— Что??? Позволь мне самому принимать решения. Я и сам в состоянии разобраться со своими делами.

— Конечно, капитан. Побей меня Бог, если я хоть когда-то в этом сомневался. Просто хотел, чтобы ты знал, что я думаю.

Вскоре после того как Фин попытался дать свой знаменательный совет, гости стали разъезжаться. Пираты ушли первыми. Джек мог поздравить себя с тем, что его людям удалось пробыть три часа в высшем свете Чарлз-Тауна и за это время их не схватили по обвинению в разбое. Вдруг он заметил, что Беспалый и констебль Хикс что-то обсуждают и очень при этом горячатся.

— Кровь Христова! Почему он еще здесь? Джек чуть не бегом бросился к спорящим, чуть не сбив с ног какую-то почтенную матрону, которая изо всех сил отгоняла веером первых ночных москитов.

— Лесли, — вкрадчиво сказал Джек, взяв матроса за плечо. Тот, не глядя, дернулся, сбросил руку и обернулся, гневно сверкая глазами. Он ненавидел, когда к нему обращались, называя его настоящим именем. Джек сделал это намеренно, чтобы отвлечь Беспалого от Хикса. Пускай лучше спорит со своим капитаном, нежели с констеблем. Это безопаснее для них всех.

— Что случилось, капитан? — угрюмо спросил он.

— Не лучше ли тебе попрощаться? Разве ты не видишь, что все уже ушли. Тебе следует возвращаться на корабль.

Это был приказ. Тон Джека не оставлял сомнений. На какое-то мгновение, однако, Джеку показалось, что пират начнет с ним спорить. Он несколько дольше, чем следовало, смотрел капитану в глаза. Затем все же опустил взгляд и вздохнул.

— Понял, капитан. Но скажи этому кроту земляному, что в воде есть существа, которых не видно. Он мне не верит.

— Вы об этом спорили? — Джек сразу почувствовал облегчение, шея перестала противно ныть.

— Ну да, — Беспалый был возмущен до крайности, — как будто я не видел их собственными глазами.

Джек, с трудом удерживаясь от смеха, сказал:

— Знаете, констебль, а ведь он прав, они называются… подождите немного. Вот давайте спросим у моей жены. Она знает все и обо всем. Дорогая, господин Хикс хотел бы сам услышать из твоих уст про твоих невидимок.

Джек почти поволок Беспалого к выходу, а изумленный констебль остался слушать объяснения Миранды.

Слуги уже погасили свечи почти во всем доме, гости разошлись, и в гостиной остались только Миранда, Джек и Генри. Этот длинный-длинный день наконец кончился. Миранда очень устала. Она так и не выяснила ничего толком. Теперь ей уже никогда не узнать, зачем он отправляется в Сан-Августин, Джек собирался уходить и говорил о том, что «Морской ястреб» отправляется рано утром. Миранда непроизвольно вздохнула, мужчины одновременно обернулись к ней.

— Я, пожалуй, поднимусь в свою комнату. Наступило неловкое молчание. Надо было прощаться, но Миранда была совсем не уверена, хочется ли ей расставаться с пиратом. А он, казалось, ждет не дождется, когда же можно будет уйти. Джек без устали ходил по гостиной, как дикий зверь, помыслы которого заключаются только в одном — в свободе.

Миранда встала, зашелестев своими шелковыми юбками. Поцеловав отца в щеку, она пожелала ему спокойной ночи, затем пристально посмотрела на мужа и сказала:

— До свидания, капитан Блэкстоун. Желаю вам успеха.

— Меня зовут Джек. Мы женаты теперь, и я думаю, что ты могла бы меня так называть.

— Хорошо, ― Миранда протянула ему руку, и, как только он взял ее, знакомый жар охватил ее всю целиком. Миранда постаралась не думать об этом, все равно это было необъяснимо. Она отстранилась от него и пошла в холл, к лестнице, но внезапно что-то вспомнив, обернулась, улыбаясь: — Джек, а констебль Хикс, и правда, очень заинтересовался простейшими.

Он невольно пошел за ней, поддавшись порыву теплых чувств. Джек был очень смущен, ведь он использовал ее для того, чтобы отвлечь констебля от Беспалого, и был, более того, уверен, что она прекрасно это поняла. Джек был ей очень благодарен. Неожиданно он понял, что, возможно, никогда не увидит ее, поэтому ни о чем не думая, двинулся следом, но его остановил Генри. Чадвик стал благодарить его, повторяя, что он правильно поступил.

— Ты не будешь жалеть об этом, Джек. Ты просто исправил то зло, которое причинил. Эта женитьба не помешает твоей жизни.

Когда Джек обернулся, Миранды уже не было. Генри проводил его до дверей, причем говорил не умолкая, то желая счастливого пути, то опять рассуждая о том, какой правильный поступок совершил Джек. Потом Генри быстро заплатил ему все деньги, которые был должен за товар, доставленный из порта на его склад, и сразу после этого закрыл за зятем дверь.

Очутившись на улице, Джек постоял, вдыхая терпкий ночной воздух, пахнущий океаном, и пошел на судно. Внезапно руки его сжались в кулаки, и он мысленно отругал себя за слабость. Не только море влекло его к себе. Было еще что-то, вернее, кто-то, против кого он не мог устоять. Повернувшись на каблуках, Джек в три прыжка вернулся к парадному входу в дом и ногой отворил дверь.

— Что такое? Джек, что случилось? Чего ты хочешь? — закудахтал Генри, выглядывая в холл.

— Я пришел к своей жене, — отрывисто бросил ему Джек и поспешил к лестнице.

Глава 15

Джек быстро поднимался по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Он остановился только один раз, на площадке, когда услышал жалобные слова Генри.

— У тебя нет никакого права.

— Наоборот, у меня есть решительно все права, — Джек повернулся к Чадвику, стоящему у нижней ступеньки. — Мы повенчаны перед Богом и людьми. — Джек провел рукой по своим золотым волосам и повторил уже мягче:— Я имею полное право.

К счастью, Генри не стал его догонять, ибо Джек все равно уже решил, что это не приведет ни к чему хорошему. Он хотел Миранду и намерен был ее получить. Он прогнал мысль о том, что, быть может, она его и не желает.

Дойдя до комнаты жены, Джек помедлил, раздумывая, не постучать ли, он даже поднял руку, но передумал и распахнул дверь настежь. Пираты, черт побери, не стучат. Именно сейчас он ощутил себя пиратом, диким и свободным.

Миранда подскочила на месте — так резко и внезапно он появился в дверях. Она стояла у окна и рассеянно смотрела в ночь, расстегнув узкое платье и придерживая его еще на груди. Широко открыв глаза, она смотрела на него, не зная, что предпринять. Мерцающее пламя одинокой свечи, которую она успела зажечь, прыгало в его золотых волосах. Он был одет как цивилизованный человек, но выглядел как настоящий дикарь. Ноздри его раздувались, челюсти были крепко стиснуты.

Ногой он захлопнул дверь, вышел на середину комнаты. Джек смотрел на нее с вызовом, посмеет ли она спросить его, почему он здесь, имеет ли он на это право. Миранда, однако, молча смотрела на него и ждала. Вся она была как в огне, дыхание прерывалось, кожа горела.

— Я пришел воспользоваться своими супружескими правами, — проговорил он глухим голосом.

Миранда продолжала молча смотреть на него. У нее пересохли губы, она облизнула их и внезапно уронила свое платье, протянув к нему руки. Джек и сам не заметил, как очутился подле нее и поднял на руки. Губы ее были такими упругими и теплыми, что когда Джек коснулся их, то невольно застонал. Поцелуй становился все глубже и глубже, и, наконец, Джек и Миранда упали на ее кровать.

Легкие настоятельно требовали воздуха. Джек поднял голову, ее дыхание было столь же прерывистым, как и у него. Волосы ее растеряли все шпильки и украшения и в беспорядке разметались на бледно-розовой подушке. Ее влажные губы самой совершенной формы раскрылись, и, зная Миранду, Джек подумал, что сейчас она задаст ему какой-нибудь из своих бесконечных вопросов, но она не спросила, а потребовала.

Она властно притянула его к себе, и Джек потерял счет времени и отбросил всякие попытки держать себя в руках, повинуясь одному-единственному желанию. Он целовал теперь ее изящную шейку, поражаясь нежности ее кожи, мягкой как лепестки цветов. Да, вся она источала аромат каких-то диковинных приятных цветов: магнолии и жасмина, сирени и медуницы и чего-то еще более легкого и неуловимого.

Когда Джек понял, что сорочка еще разделяет их, он разорвал ее, не раздумывая, как всегда действовал в рукопашном бою.

Миранда прогнулась, когда он стал целовать ее грудь, застонала и схватила его за плечи, Джек попытался разорвать корсет, но хотя он и нашел ленты, они все перепутались, и он никак не мог с ними справиться, потому что не в силах был оторваться от нее.

— Ты не могла бы… — сипло попросил он.

— Дай, я… — это были даже не слова, а вздох. Она попыталась сама развязать корсет за спиной и приподнялась, но это движение только раззадорило его жадные губы. Миранда застонала и стала вместо своих срывать его одежды. Шелковый сюртук легко соскользнул с могучих плеч, также быстро ей удалось расстегнуть и рубашку. Джек в это время решил больше не тратить времени на корсет и обнял ее бедра. Ноги ее раскрылись, и он, уже больше ни о чем не думая, вошел в нее. Одновременно они облегченно вздохнули, но тут же бешеный ритм захватил их и увлек за собой. Джек в порыве страсти двигался все быстрее, проникая все глубже, а Миранда отвечала на его прикосновения, не испытывая никакого стыда и стеснения. Ей казалось, что она поднимается и парит над землей, летит в желтых, красных, лиловых облаках, переливающихся всеми цветами радуги. Джек понял ее состояние, ощущение полета передалось и ему. Его охватило желание зарыться лицом в ее великолепные волосы. Сердце перестало биться так учащенно. Джек попытался хоть немного взять себя в руки, но в то же время ему хотелось заглянуть в ее глаза и снова целовать нежные губы. Он приподнялся на локтях и стал смотреть ей в лицо. Ему чертовски приятно было увидеть, что и она не скрывает своих чувств. Джек ласково целовал ее глаза, щеки и лукаво спросил:

— Ну как там с законом всемирного тяготения? Исключения бывают?

Миранда опустила ресницы и выдохнула:

— Ньютон был бы потрясен. Джек засмеялся, а Миранда еще крепче обняла его ногами.

— Что это за чувство?

Он легко улыбнулся и ответил, нежно коснувшись кончика ее носа. Пожалуй, он даже не возражал сейчас против ее вопросов.

— Это — райское блаженство.

Кажется, она была согласна с его словами. Джек потерся щекой о ее лоб, поцеловал мочку маленького ушка, подбородок и вдруг снова почувствовал, как в нем закипает желание. Наконец он нашел губами ее рот и понял, что сейчас опять овладеет ею, что не сможет остановиться, так сильно их влечет друг к другу. Но все-таки на этот раз Джек решил, что прежде чем заняться любовью, стоит, наконец, раздеться до конца, ну или, по крайней мере, скинуть сапоги. Он вздохнул и для начала обнял ее покрепче. Миранда скривилась, и Джек ахнул от раскаяния. Кровь Христова! Должно быть, он сделал ей больно.

—Что такое?

— Это из-за корсета. Я совсем к нему не привыкла. Дедушка всегда говорил, что природу человеческую не следует держать в оковах.

— Думаю, мне понравился бы твой дедушка. Джек облокотился о локоть.

— Повернись и дай мне освободить тебя. На этот раз Джек развязал тесемки с первой попытки, хотя он с большим трудом заставил себя не обращать внимание на круглое плечико и пьянящий запах ее кожи. Миранда вздохнула с видимым облегчением, когда он снял с нее корсет, затем он стащил с нее и разорванную сорочку. Залюбовавшись ею, он остановился и спросил:

— Может быть, снять и чулки?

Она кивнула в ответ, но Джек этого не видел, он целовал ее колени, а его волосы шептались о чем-то с ее кожей.

— Ямочки! На коленях! — бормотал он, пока возился с подвязками и снимал чулки. Джек пощекотал ее и ухмыльнулся довольной улыбкой, когда она отдернула ноги. Миранда лежала перед ним на сбитых простынях обнаженная и такая красивая, что у него перехватило дыхание.

Когда Джек возвращался в дом Чадвиков, у него не было никаких определенных планов по отношению к Миранде. Он только хотел воспользоваться своими правами и скорее всего быстро вернуться на корабль.

Теперь он решил пробыть возле нее всю ночь, не только заниматься любовью, но и держать ее в своих объятиях, пока она спит, и самому разбудить ее и любить снова. Несмотря на то, что это было глупо, это было самое заветное его желание, и что, собственно, могло ему помешать?

Он прекрасно успеет попасть на корабль к утреннему приливу.

Джек сбросил сапоги, снял расстегнутые брюки, порванную рубашку и жилет и направился к двери.

— Что ты делаешь?

Он повернул ключ в замке и, не торопясь, ответил:

— Хочу убедиться, что никто не сможет войти. Генри весьма неодобрительно отнесся к его возвращению, и хотя он вряд ли бы стал врываться в комнату Миранды, но нежелательные сюрпризы им ни к чему. Джек услышал, что его жена хихикнула, и понял, что она придерживается того же мнения.

Миранда лежала, приподнявшись на локтях. Улыбка исчезла с ее лица, глаза потемнели, и Джек;

наслаждаясь ее откровенным любующимся взглядом, весь переполнился законной мужской гордостью.

— Ты гораздо красивее, чем «Давид», — вдруг прошептала она, и Джек чуть не упал.

— Кто это, черт возьми, такой?

В два прыжка он был уже у постели и, стоя на коленях, заглядывал ей в лицо.

— Ну как же? «Давид» Микеланджело[17]. Статуя. Она считается выражением мужской красоты. В чем дело? Ты что, не слышал о Микеланджело?

— Да ладно, знаю я, кто это.

Джек что-то припомнил, правда весьма смутно, из слов своего наставника. Но это было так давнее еще в Шотландии, да и Джек никогда не был прилежным учеником. Немного успокоившись, Джек устроился рядом с ней.

—Похоже, ты усердно его изучала.

Миранда запротестовала, но Джеку показалось, что щеки ее порозовели. Он пристально посмотрел нанеси сказал:

— Ты много о нем знаешь.

— Просто я видела рисунок с этой скульптуры. У него прекрасно развитая мускулатура.

Миранда опустила глаза, Джек так пристально смотрел на нее, что она вся невольно зарделась.

— Мускулатура? — Джек медленно провел пальцем от ее ключицы до груди. — У меня тоже есть мускулы.

— Я знаю, — вздохнула Миранда. Сосок ее напрягся и отвердел. Его пальцы спустились ниже, к животу, и Миранде удалось только прошептать:

— М-м, у тебя вообще все очень большое.

— Тебе холодно? — Джек натянул простыню повыше и придвинулся к Миранде. Они так и лежали в объятиях друг друга, ее голова покоилась у него на груди. Джек думал, что ей удобно, однако она вздрогнула, и он забеспокоился.

— Нет, — голос ее был сонным, и неудивительно — было очень поздно. Свеча догорела и погасла, комнату освещал только лунный свет. — Эта ночь кажется мне ненастоящей.

— И поэтому ты дрожишь?

Миранда подняла голову.

— Мне трудно объяснить и понять, что я чувствую.

Джек вздохнул и снова положил ее голову себе на грудь.

— Да, я тоже ничего не могу понять. Ночь, и правда, какая-то ненастоящая. Но ничего, завтра, с восходом солнца, ты вернешься к обычной жизни.

Джек ласково провел рукой по ее волосам.

— Я не говорила, что хочу именно этого. Миранда устроилась поудобнее. Ее ноги переплелись с его ногами, она погладила его сильные руки и могучую шею. Джек потянулся к ней губами. На этот раз он любил ее медленно и нежно. Когда они снова мирно лежали рядом, Миранда спросила:

— Никто не узнает, что ты — пират. Я никому не скажу, и, наверняка, папа не скажет. Ты можешь остаться в Чарлз-Тауне.

— Миранда, послушай…

— Я знаю, что де Сеговия погубил твою семью, и мне на самом деле очень жаль. Но ведь если ты убьешь его, ничего не изменится. А вдруг ты погибнешь?

Миранда чуть не плакала, это были совершенно нелепые и необъяснимые слезы, но она с трудом сдерживалась. Она чуть было не попросила его остаться с ней.

— Я тоже не хочу, чтобы эта ночь кончалась, — прошептал Джек около ее виска, — но двенадцать лет назад испанцы не только убили моих родителей, а меня взяли в рабство. Они увели в плен и мою сестру. Я видел, как один солдат уносил ее на плече.

Джек отвернулся, взбил подушки и слегка приподнялся. Миранда тоже передвинулась вслед за ним и снова устроилась у него на груди.

— Я больше никогда не видел Элспет.

— Но, Джек, — она слегка колебалась, — ведь твоя сестра могла погибнуть, погибнуть в плену.

— Нет, я слышал о ней, когда еще сам был в Сан-Августине. Де Сеговия или кто-нибудь другой увез ее с собой в Испанию.

— Почему ты так думаешь?

— Я был в Сан-Августине, — Джек помолчал немного, — когда стал капитаном «Морского ястреба». Мы напали тогда на форт. Элспет там больше не было, как и де Сеговии.

— Но теперь он снова вернулся в Новый Свет.

— Да, ― Джек стиснул кулаки, — он здесь.

«Он не может спокойно рассуждать, когда речь идет о де Сеговии или его сестре», — думала Миранда, прислушиваясь к ровному биению сердца своего мужа. Она решила, что это правильно, в этом его нельзя винить. Однако без логического метода нельзя решить ни одну задачу. Миранда попыталась сама обдумать создавшееся положение, когда Джек уснул. Ей бы очень хотелось найти какое-нибудь решение. Вернее, она быстро поняла, чего хочет сама.

Во-первых, она боялась, что с Джеком что-нибудь случится, пока он будет гоняться за де Сеговией. А во-вторых, ей была невыносима сама мысль о разлуке с мужем. Как бы это ни было нелогично, Миранда хотела быть с ним рядом. Именно этой ночью она поняла, насколько это серьезно.

Когда она попросила его об этом, он в ответ нежно ее поцеловал, но ничего не пообещал, только пробормотал, что он «пират, в конце концов», закрыл глаза и уснул. Джек спал беспокойно, а Миранда, повернув голову, смотрела на него. На щеках его за ночь появилась щетина, более темная, чем волосы. Во сне он не был таким грозным, хотя в лице его было что-то дикое, но ей и это нравилось.

Джек проснулся, когда рассвет уже посеребрил комнату. Кровь Христова! «Морскому ястребу» скоро в путь, а он лежит тут, нежится на постели. Он хотел вскочить на ноги, но только повернулся на бок, решив разбудить Миранду поцелуем. Однако он обнаружил, что она проснулась и смотрит на него.

— Я должен идти, — невнятно проговорил он, страстно желая остаться.

— Я знаю, — Миранда улыбнулась и села на кровати. Простыня, закрывающая ее, упала, но она даже не заметила. Она не обратила внимания и на то, что, поднимаясь, задела плечом Джека, который хотел поцеловать ее. — Ты, наверное, спешишь?

Что случилось? Что произошло с этой женщиной? Вчера она не помнила себя от страсти. Не хотела, чтобы он оставлял ее.

— Да. Фин, верно, беспокоится, не случилось ли чего со мной.

— Конечно, — Миранда принялась расчесывать волосы. — Твоя одежда — там.

— Моя одежда? — Джек посмотрел, куда она ему указывала. Его вещи лежали в углу, в полном беспорядке. Она вела себя так, что трудно было поверить, что вчера они срывали их друг с друга в порыве страстного желания. Он следил за ней глазами, недоумевая, что произошло, и стараясь не обращать внимания на ее молочно-белые плечи и круглые бедра. Джек чуть не застонал вслух, когда она нагнулась за его рубашкой. У него же есть еще немного времени. Ему захотелось схватить ее сзади, погрузиться поглубже и стереть с ее лица маску равнодушия.

Впрочем, она была решительно не в настроении. Не успел Джек свесить ноги с постели, как она уже надела сорочку и простое платье. Открыв рот от удивления, Джек смотрел, как она пытается завязать сзади ленты.

Наконец она подняла глаза. Он еще не думал одеваться. У Миранды закружилась голова, а сердце забилось сильнее, но она строго сказала себе, что сейчас не время для любви, хотя муж, по всей видимости, так не считает. Похоже, его плоть была согласна с ним. Миранда чуть не упала в его объятия, но у нее было еще много дел, и она попыталась сказать:

— А ты… ты, что… не собираешься одеваться?

Кровь Христова! Она холодна как лед! В его жизни не было случая, чтобы кто-нибудь так хотел избавиться от него. Хорошо же, он тоже может показать ей, что прошлой ночи вовсе не было. Джек стал одеваться. Желания его, однако, еще не испарились до конца, и он, ругаясь себе под нос, еле затолкал себя в бриджи. На измятой рубашке не хватало пуговиц, но ему было наплевать. Джеку хотелось быть таким же холодным, как Миранда. Что же все-таки с ней случилось? Должно быть, утром она вспомнила, что он — пират и ей не пара. Неужели она настолько занята своими мыслями, что даже не попрощается с ним? Со все возрастающим удивлением он смотрел, как она ищет в своем шкафу какие-то книги. Боже милостивый, она, кажется, собирается приняться за чтение, не дожидаясь его ухода.

Джек так торопился, что натянул на себя сапоги и сюртук почти одновременно.

— Не надо меня провожать, — сказал Джек, чтобы привлечь ее внимание. Миранда собиралась что-то писать и хотела обмакнуть перо в чернильницу.

— А, — произнесла она рассеянно, — хорошо.

— Хорошо? — взорвался Джек. — Это все, что ты можешь мне сказать после того, чем была для нас прошлая ночь?

Миранда посмотрела на него широко раскрытыми голубыми глазами.

— Что ты хочешь, чтобы я сказала?

— Что я?.. — Джек от бешенства брызгал слюной как ненормальный и бормотал что-то бессвязное, до такой степени он был поражен.

Что, черт побери, он вообразил себе ночью? Ему показалось, что он влюбился в нее. В Миранду Чадвик! Нет, не Чадвик, а Блэкстоун. Если судить по тому, сколько внимания она уделила ему утром, он мог с таким же успехом жениться на книге. На книге, которая умеет задавать вопросы.

Прицепив шпагу, Джек рванулся к двери. Она не подняла глаз до тех пор, пока он не взялся за ручку.

— Джек.

— Да? — Он так обрадовался, услышав свое имя из ее уст.

— Счастливого пути и удачи, — не успела она произнести эти слова, как опять склонилась к своим бумагам.

Он стиснул руки в кулаки, повернулся на каблуках и хлопнул дверью, никогда он не был так зол ни на одну женщину. Джек почти скатился по лестнице, проклиная себя, свою жену и брак в целом. Когда он достиг нижней площадки и увидел своего тестя, то добавил и его в список.

А в это время Миранда грызла ноготь большого пальца и задумчиво смотрела на чистый лист перед собой. Затем написала «Папа» и остановилась. Слезы полились у нее из глаз. Она не знала, как лучше объяснить то, что она хотела выразить. Наконец на бумаге появились слова: «Мое место рядом с ним…»

— Черт тебя возьми, Генри! Что ты делаешь тут так рано?

— Разве это не очевидно? Тебя жду. Я просидел здесь всю ночь.

— Напрасно потерял время, ― Джек попытался обойти его стороной. — Мне надо на «Морской ястреб».

— А мне наплевать на твое проклятое судно! Мы должны поговорить.

Мало кто мог похвастаться, что преградил путь Джеку Блэкстоуну и остался в живых, чтобы это рассказать. Джек схватился за свою саблю, но опустил ее, вспомнив про их многолетнюю дружбу. В его голосе послышались жесткие металлические нотки.

— Мы уходим с утренним приливом.

— Ты должен мне…

— Я ничего тебе не должен. Все долги отданы тебе вчера.

— Да? А как же быть с этой ночью?

Джек резко сбросил руку Генри и отвернулся. Не так-то легко было смотреть в глаза друга.

— Как ты мог? Я доверял тебе.

Плечи Генри опустились, руки безжизненно повисли, он отвернулся и пошел в гостиную.

— Какого черта! — Джек нехотя последовал за ним. ― Я женился на ней. Что тебе еще нужно?

— Но ты не должен был делить с ней ложе! — с пафосом воскликнул Генри. — Мы так не договаривались.

— Мы и договаривались из-за того, что я спал с ней, если помнишь? — сказал Джек, пытаясь оставаться спокойным. Он пытался смотреть на это как бы с другой стороны, но, по правде говоря, ему порядком надоело вникать в положение Генри. Именно благодаря тому, что он пытался разделить точку зрения отца Миранды, он и влип в эту историю.

— Я не позволю тебе говорить о моей дочери в таких выражениях.

Джек вздохнул и взглянул на потолок, он хотел напомнить, что речь идет не столько о дочери Генри, сколько о его жене, но передумал, а вместо этого поднял руку, пытаясь успокоить Чадвика, и сказал примирительно:

— Послушай. С кем, с кем, а с Мирандой-то — все в порядке.

Он не стал вдаваться в объяснения, что после этой ночи, кажется, он сам теперь пострадавшая сторона.

Генри отошел к камину и возопил:

— В порядке? Как ты можешь быть таким бесчувственным. Бедное дитя! Я уверен, она невыразимо страдает. Так мы не договаривались! Ваш брак должен был оставаться браком только на бумаге.

— Ну так теперь это брак в полном смысле слова. И я последний раз говорю тебе, что она ни капельки не страдает.

Джек снова представил себе, как она сидела у себя за столом и даже не потрудилась проводить его, не кивнула на прощание. И это после волшебной ночи, когда они не могли оторваться друг от друга ни на секунду. Он стиснул зубы и повернулся к Генри лицом.

Миранда только и ждала, когда он встанет лицом к двери, чтобы проскользнуть мимо. Она очень осторожно подняла засов и выбежала на улицу. Солнце еще не показалось, но уже окрасило небо мягким розовым светом. Девушка бежала по направлению к порту изо всех сил. У нее в руках были книги и ее вещи, поэтому руки гудели от напряжения. Она не могла остановиться и отдохнуть, потому что не была уверена, сколько времени еще отец будет разговаривать с Джеком. Муж, кажется, не был расположен долго выслушивать его жалобы. При мысли об отце на глаза Миранды навернулись слезы, и она усиленно заморгала. Он поймет. Он должен ее понять. Он так часто повторял, что жалеет о том, что не взял Миранду и ее мать с собой. «Муж и жена не должны быть в разлуке», — оплакивал он преждевременную смерть жены.

Миранда была убеждена, что она и ее собственный муж не должны повторить судьбу ее родителей. Не то чтобы она собиралась умереть. Она даже не болела никогда, но Джек такой неосторожный. Он способен на любой опрометчивый поступок. Лежа рядом с ним ночью, она представила себе все опасности, которым он мог подвергнуться, и решила, что он нуждается в ней. Она сможет помочь ему.

К сожалению, он вряд ли так думает. Он такой упрямый! Ей нужно его перехитрить. Но Миранда понимала, что Джек ужасно рассердится, когда все узнает, и очень этого боялась. Вообразив его в гневе, она даже выронила книги, и одна ударила ее по ноге.

— Кровь Христова! — проворчала Миранда вполголоса, наспех собрала свою связку и вступила на деревянный причал.

В этот ранний час на пристанях уже кипела работа. Матросы суетились, выполняя команды помощников капитанов, раздавались крики, грузчики носили какие-то бочки и ящики. Миранда узнала «Морской ястреб» и побежала к нему.

— Ваша милость! — окликнул ее Фин, спускаясь к ней по сходням. — Если вы к капитану, то он… еще не встал.

Не мог же Фин сказать новобрачной, что ее муж где-то шлялся всю ночь и так и не пришел на корабль. Он надеялся, что капитан внял его совету и провел ночь со своей невестой, но то, что она была здесь одна и в такой час, явно указывало на другой исход дела.

— Я вовсе не ищу капитана Блэкстоуна. Фин, возьми у меня, пожалуйста, эти книги.

Миранда вручила ошеломленному пирату свои вещи, подхватила свои юбки и взошла на палубу «Морского ястреба». Рулевой покорно пошел за ней.

— Ваша милость, — Фин мялся и не знал как быть. — Я не совсем понял, что вы тут делаете.

— Я хочу, чтобы ты меня спрятал. Наверное, лучше всего в трюме, но ты скажи сам, где лучше. Фин открыл рот от изумления, выпучил глаза:

—Что?!

— Придумай сам, где меня спрячешь, — повторила Миранда. — Но только поторопись, капитан может прийти в любую минуту.

— Я сказал же вам, что он спит в каюте.

— Фин, — Миранда взяла его за руку. — Тебе нет смысла врать мне. Капитан Блэкстоун провел ночь в моем доме. Его просто задержал мой отец, поэтому я убежала украдкой и опередила его. Я хочу поехать с ним.

— Капитан ни за что не возьмет вас с собой в Сан-Августин.

— Этого я и боюсь, поэтому ты и должен меня спрятать.

— Капитан правильно поступит. Вам не место здесь.

— Фин, послушай меня. Я знаю, что делаю. Миранда положила вещи на палубу. Некоторые из членов команды остановились поздороваться с ней. Когда они с Фином снова остались одни, девушка заговорила:

— Капитану в поисках сестры потребуется моя помощь.

— Но…

— Никаких «но». Я могу ему помочь. Он сам потом будет тебе благодарен. Он же не допустит, чтобы со мной что-нибудь случилось.

— Ох не знаю, ваша милость.

Миранде показалось, что сопротивление Фина слабеет, но у нее не было времени на уговоры.

— Фин, веди меня вниз!

— Но, ваша милость…

— Делай, что я тебе сказала. Фин. Неси вещи, только осторожно. — Старый пират послушался ее командного голоса, как она и надеялась. Все еще продолжая ворчать, он поднял ее узлы и стал спускаться вниз по трапу. Фин взял с собой фонарь, но он не мог рассеять кромешную тьму. Все равно им было практически ничего не видно. В трюме было ужасно сыро, пахло смолой и солью. Миранда вздохнула и первый раз засомневалась в успехе своего предприятия. Но она быстро взяла себя в руки и велела Фину помогать.

— Это только на короткое время. Мы выйдем в море, и я признаюсь капитану во всем, — Миранда села на бочку и продолжала. — Ты будешь иногда приносить мне еду, и, главное, скажи тем, кто меня видел, чтобы помалкивали.

— О ребятах не беспокойтесь. Вот как мы будем ответ держать перед капитаном, это сложнее.

— Я справлюсь с капитаном Блэкстоуном, — храбро заявила Миранда, но, когда она осталась одна наедине со своими мыслями при скудном свете фонаря, то уже была совсем не уверена в этом.

Глава 16

— Куда это ты направляешься? — Джек отхлебнул еще глоток грога. — Зачем тебе мясо?

Фин остановился, виновато посмотрел вниз, на карман. А ведь ему казалось, что он незаметно спрятал там еду. Затем взглянул в глаза капитану. Он сидел, откинувшись на переборку, и внимательно смотрел на Фина. Неожиданно шум разговора утих, и Джеку показалось, что пираты, еще минуту назад шумно поглощавшие свой ужин, замерли и затаили дыхание как один человек. Прошло три дня с того момента, как они вышли из Чарлз-Тауна, и Фин потихоньку таскает еду в карманах, которые уже потемнели от жира.

— Да нет, капитан, я никуда особенно и не иду. Просто подумал, что могу прикончить свою порцию на свежем воздухе.

— Ага! Понятно, — кивнул Джек. Нельзя сказать, чтобы Фин был талантливым актером. — Последнее время ты что-то стал много есть.

— Я не наедаюсь, — Фин поскреб заросший седой щетиной подбородок. — А если ты на меня за это зуб держишь, так я и сам могу из своей доли платить за пропитание.

— Нет, — Джек махнул рукой и поднял свою грубую кружку в знак приветствия. — При чем тут это? Ты и так работаешь за двоих. Я удивлен, вот и все.

— А что тут странного?

— Теперь я вижу, — улыбнулся Джек.

— Я должен идти.

— Прекрасно, конечно иди, — Джек опять оперся локтями на грубо отесанный стол, и матросы, не сговариваясь, одновременно начали работать челюстями.

Джек дождался, пока Фин уйдет, и встал.

— Мы вот тут думали, капитан, — Шрам схватил его за рукав и отпустил только тогда, когда увидел удивленное лицо и нахмуренные брови Джека.

— Что такое, Шрам?

Если это не было попыткой отвлечь его от того, куда пошел Фин, Джек был готов прыгнуть в море с верхушки грот-мачты.

— Насчет нашего рейда в Сан-Августин. Какая же, интересно, будет добыча?

Джек натянуто улыбнулся, внимательно посмотрел на спрашивающего и сказал:

— Честно говоря, не знаю. Но мы же уже обсуждали этот вопрос?

— Правда, капитан? А я и забыл!

Шрам вернулся к прерванной трапезе видимо ретив, что капитана теперь уже можно и отпустить. Джек с грохотом встал, скамейка на которой он сидел, перевернулась. Никто не решался поднять на него глаза.

Нагнув голову, чтобы не задевать низкий потолок, он вышел. Что-то произошло. Он подозревал, что что-то не так, теперь он был в этом уверен. Пока он только не знал, в чем дело. На борту судна бунт может вспыхнуть в любую минуту. Но Джек не верил, что его команда на это способна. Кроме того, если бы они что-то замышляли, они бы заявили об этом, а не стали бы таскать с камбуза пищу.

Нет никакого сомнения, что происходит что-то странное, и он намерен точно узнать что. Не очень приятно подозревать команду во всех смертных грехах, но, может быть, это отвлечет его от мыслей о жене, хотя бы ненадолго.

— Да говорю вам, он что-то знает.

Фин сидел на бочонке с водой и смотрел на Миранду, которая давилась галетами и солониной. Они разговаривали в носовой части трюма, где Фин устроил Миранду, отделив для нее уголок старой парусиной и одеялами. Там было довольно сухо и не так пахло затхлой водой.

— Расскажи мне снова, как все это было.

Миранда пыталась разгрызть не очень-то аппетитный сухарь, наконец, ей удалось отломить кусок и при этом не потерять зуб.

— Он спросил меня, куда это я иду, да еще с куском мяса, — начал Фин. — Верно я вам говорю, что он что-то заподозрил.

Миранда проглотила мясо и вздохнула.

— Надо мне признаться ему во всем, — она пожевала ноготь и задумчиво спросила: — Как ты думаешь, может он сейчас повернуть обратно?

— Не знаю, — Фин поскреб в затылке. — Капитан хочет добраться до испанца, но он вряд ли захочет тащить вас с собой. Не надо было мне пускать вас на борт.

— Не вини себя. Фин. Это я настояла.

— Какой с женщины спрос, — Фин говорил теперь твердым и решительным голосом. — Мне надо было быть умнее. Только посмотреть, как вы тут спите, в этой грязи, и укрываетесь одеялом, побитым молью. — Он остановился и с сокрушением покачал головой.

— Мне здесь не так уж плохо, — попыталась утешить его Миранда. Хотя на самом деле три дня в этой темноте и удушливом вонючем воздухе показались ей целой вечностью. Это оказалось гораздо тяжелее, чем она себе воображала.

— Нет, это я виноват, — настаивал Фин, как будто не слыша ни слова из того, что говорила Миранда. — Я просто не знаю, как буду все это объяснять капитану.

— Надо было подумать об этом раньше.

Старый парус, служивший Миранде занавесом, отлетел в сторону, и оба заговорщика замерли на месте от испуга и изумления. Перед ними стоял Джек Блэкстоун. Рука его была на эфесе короткой абордажной сабли. Однако, увидев Миранду, сам он был так удивлен, что с открытым ртом застыл на месте.

— Кровь Христова!

— К-к-капитан, я все объясню, — бестолково заикался Фин, пока вдруг не понял, что тот, кому он пытался что-то сказать, его даже не видит.

— Что ты тут делаешь, Миранда?

Ее муж, казалось, не способен был поверить своим глазам. Она заметила, что он даже прикрыл глаза, думая, что она привиделась ему. Но этого не произошло, он понял, что она существует на самом деле, и Джек тут же схватил ее за руку и потащил к люку.

— Возьми фонарь, — бросил он через плечо Фину. — Ко всем неприятностям не хватает только взлететь на воздух, если порох взорвется.

Из его «приветливой» речи Миранда сделала вывод, что она и есть «все неприятности». Девушка еле за ним поспевала, пока вдруг не вспомнила о своих пожитках. Она попыталась ухватиться за какую-нибудь балку. Это не могло остановить их движение, но капитан, должно быть, заметил ее сопротивление и обернулся, чтобы посмотреть на нее.

— Мои вещи, — начала Миранда, — я не хочу оставлять здесь книги и микроскоп.

— Мы позаботимся о них позже, — сказал Джек таким тоном, что Миранда не могла спорить.

Они добрались до трапа, Джек схватил ее в охапку и практически донес до своей каюты, ногой открыл дверь и затем с грохотом захлопнул ее за ними.

Капитан еле сдерживался. Он был готов к тому, что его команда что-то замышляет в тайне от него, но чтобы скрывать его собственную жену, — это не могло прийти ему в голову.

Боже милостливый, его корабль должен вскоре напасть на испанцев, на их исконной территории. В такие рейды ни один сумасшедший не берет женщин. Особенно таких благородных, как Миранда. Черт возьми, ее же могут убить!

Его руки сжались в кулаки от бессильной ярости, и, чтобы как-то унять свой гнев, Джек скрестил руки на груди и сказал сквозь зубы:

— Будь любезна объясниться.

Это было внушительное зрелище. Он стоял, широко расставив ноги, почти упираясь в потолок. Джек был выше ее на голову и раза в два шире в плечах. В одном ухе блестела золотая серьга. Светлые растрепанные волосы спускались до плеч. Выражение лица было суровым, даже неумолимым. Миранда удивлялась самой себе, как ей пришло в голову, что он нуждается в ее помощи. Перед ней стоял безжалостный пират, человек, который в состоянии сам позаботиться о себе. Миранда начала что-то говорить, запнулась и снова замолчала.

— Я слушаю.

— Я решила пойти с тобой.

— Что? — короткое слово эхом прокатилось по каюте. — Ты решила пойти со мной. За каким дьяволом?

Джек не мог опомниться, не мог поверить, что вся эта чертовщина происходит на самом деле.

Миранда с безразличным видом пожала плечами. Ей очень хотелось показать, что она не боится и чувствует себя нормально. Она заранее готовила себя к тому, что он будет бушевать, она только не знала, что его гнев так ее расстроит. Раньше она из-за этого совсем не переживала.

— Ну я же твоя жена, — Миранда только начала говорить, но, увидев выражение лица Джека, резко осеклась.

Он отошел к окнам, затем обернулся. Он первый раз увидел ее при естественном освещении и ахнул от жалости. Ее платье было испачкано, волосы спутаны, на шее — грязная полоса. Ему захотелось стереть с ее лица следы пребывания в трюме, ободрить, но он не позволил себе расслабиться.

— Этот брак был устроен по желанию твоего отца, и ты отлично знаешь, что он не настоящий. Ты что, решила теперь таскаться за мной повсюду?

— В ту ночь после свадьбы я что-то не заметила, что наш брак остался только на бумаге, — сказала она без всякого смущения.

— Это совсем другое дело. Это было… — Джек замолчал, его охватили воспоминания, поэтому он отвернулся и стал смотреть на океан.

— Ясно, — ответила она, как будто поняла, что он хотел сказать, и это еще больше вывело Джека из себя.

— Не делай вид, что ты хотела этой свадьбы. Если помнишь, ты возражала даже больше моего. Боже мой, в то утро, когда я уходил от тебя, ты едва подняла глаза, чтобы попрощаться со мной.

Миранда была изумлена. На какой-то момент ей показалось, что он обижен тем, как она себя вела. Но еле уловимая боль, промелькнувшая на его лице, быстро исчезла и сменилась мрачной гримасой. Миранде оставалось лишь гадать, не привиделось ли ей все это?

Глубоко вздохнув, она сказала:

— У меня было очень много дел, и, кроме того, я была уверена, что мы расстаемся ненадолго.

— Ах вот как! Ты была уверена! На этот раз разумнее тебе будет заранее попрощаться.

Она хочет играть с ним! Джек рванулся к двери и взялся за засов.

— Что ты собираешься делать?

— Я должен был это сделать, как только увидел тебя. Повернуть обратно.

— А как же де Сеговия?

— Кровь Христова! Я так и знал, что не стоило об этом говорить тебе. ― Почему ему тогда показалось, что ничего нет естественней, чем все ей рассказать? — Об этом можешь не волноваться. Я его найду.

— Я могу помочь тебе, — мягко сказала Миранда.

— Что? — Джек был вынужден повернуться лицом к жене. — Кровь Христова! Женщина, о чем ты говоришь? Я, между прочим, Джек Блэкстоун, капитан пиратского судна. «Морского ястреба» боятся все на Испанском Мэйне. Мне не надо помощи девчонки.

Миранда спокойно ждала, пока муж выдохнется и закончит свою речь, затем спросила:

— Знаешь ли ты, где де Сеговия?

— Конечно. В Сан-Августине.

— Да, но где в Сан-Августине?

— Я найду его. Даже если мне придется вырвать пальму за пальмой в этом городишке.

— А ты не подумал, что может произойти с твоей сестрой, пока ты расправляешься с ни в чем не повинными растениями?

Джек уставился на нее. Лицо его исказилось. Как он ненавидел эти бесконечные вопросы. Вообще-то он не хотел просто нападать на город при ярком свете дня. Его план был другим, но он не хотел сознаваться в этом и поддаваться ее разумному тону.

— Я найду, как вытащить ее.

— Но я могу помочь тебе, — быстро проговорила Миранда, чтобы он не успел возразить. — Я свободно говорю по-испански. Ты сам принял меня за испанку тогда, и если я сойду на берег в Сан-Августине…

— Кровь Христова! — Джек так быстро приблизился к ней, что она невольно отшатнулась. — Неужели ты всерьез думаешь, что я отпущу тебя в пасть льва?

Она сумасшедшая. Он и раньше это подозревал, просто их влечение друг к другу мешало ему осознать это раньше. Но теперь он в этом убежден.

— Испанцы ничем не отличаются ни от тебя, ни от меня. Один из самых лучших и верных друзей дедушки — испанец.

— Они — кровожадные дьяволы, — настаивал Джек. Он не верил своим ушам: она защищает тех, кто убил его родителей.

— Некоторые — да. Но большинство из них— нормальные люди, как дон Луис. Зато некоторые англичане или шотландцы — воплощенное зло.

Только Джек хотел ответить ей, что он думает о ее логических выводах, как вдруг в дверь забарабанили.

— Что там еще? ― закричал Джек, распахивая дверь.

На пороге толпились Фин, Шрам, Кинг и Беспалый, они не решались войти в каюту, но и не уходили, хотя капитан буквально прожигал их взглядом.

— Какого черта вам надо? — Джеку совсем не хотелось сейчас с ними разговаривать.

— Капитан, тут какие-то крики были. Мы только посмотреть, как тут ее милость.

— Ее милости здесь очень хорошо, не то что в трюме, где ее кое-кто прятал.

Фин покраснел так, что это было видно даже сквозь его загар.

— Капитан, не я это придумал. Джек, взглянув на Миранду, ответил:

— Ни капельки в этом не сомневаюсь. Однако ты позволил ей выполнить ее план. — Джек снова представил себе, как его хрупкая жена спит в темном, полном крыс трюме, и разозлился еще сильнее. Он снова скрестил руки на груди. — Кроме того, я почти уверен, что вы все были в этом замешаны. — Про себя он поклялся всех их наказать за этот бунт.

— Знаешь, капитан, — Шрам выдвинулся чуть вперед, — не могу тебе сказать, что взять ее милость с собой такая уж плохая идея. Она же поможет нам найти де Сеговию.

Джек встретился с Мирандой глазами:

— Скольких людей ты посвятила в свой хитроумный план?

— Только Фина и тебя.

— А Фин, в свою очередь, поговорил со всей остальной командой, я полагаю, — и Джек наградил рулевого ледяным взглядом.

— Да, капитан, надо применить здесь логический метод.

Джек поперхнулся. Он догадывался, где они нахватались подобных слов.

— Ты хочешь отомстить испанцу, и никто из нас тебя за это не винит. — Послышался одобрительный гул. — Но пока нам не очень-то везло.

— Я же не знал, где он.

— Да, действительно, но ты же и сейчас не уверен. Ты же не знаешь, где он в Сан-Августине. И потом, мы же не можем гоняться за ним всю жизнь.

Джек не верил своим ушам.

— Может, вы позабыли, что пока мы его ищем, вы стали немножко побогаче.

— Опять твоя правда, — присутствующие закивали головами, а Фин добавил: — Но ты же знаешь, что добыча теперь уже не та. Испанские галеоны не везут столько золота, как раньше. Нам надо уходить в другие моря.

— Думаю, ты говоришь об Индийском океане.

— Да, капитан, ― заговорил и Шрам. — Говорят, там любой пират может стать таким богатым, как Мидас, и качать золото из судов Великих Моголов.

Джек ничего не ответил. Он пытался привести в порядок свои мысли.

— Капитан, мы не говорим, что надо бросить поиски де Сеговии. Нам известно, как важно для тебя убить его. Но ведь чем скорее мы это сделаем, тем лучше.

Фину было неловко под пристальным взглядом капитана, но он собрал все свое мужество и добавил:

— Мы думаем, что лучше будет позволить ее милости помочь нам.

Это был бунт. Настоящий бунт. И его жена была в центре этого заговора. Джек повернулся к ней, но Миранда не могла выдержать его взгляда и стояла, опустив глаза. Фин чувствовал себя ужасно, но он все-таки нашел в себе силы не изучать носки ботинок, чем отважно занималась Миранда.

Голос Джека, когда он заговорил, был тихим и спокойным. Слишком спокойным. Постороннему человеку могло показаться, что он с удовольствием принимает участие в обсуждении. Но пираты знали его давно, да и Миранду провести было непросто.

— Я так понял, что все вы с этим согласны и не хотите считаться с моим мнением и моими желаниями.

— Нет, капитан, что ты! Это совсем не так. Мы знаем, что ты чувствуешь, как ты жаждешь отомстить и выручить сестру, и мы хотим тебе помочь.

Джек сделал вид, что не слышит этих объяснений.

— Вы все это придумали, видимо, забыв, кто капитан корабля.

— Нет, не забыли, — вставил Шрам.

— Хорошо, тогда делаем поворот и возвращаемся. Надо доставить мою жену в Чарлз-Таун.

Никто не двинулся с места. Казалось, в воздухе каюты собирается гроза, и сейчас сверкнет молния, и мир разорвется пополам. Джек стоял не шевелясь, но ему самому казалось, что почва уходит из-под ног. В этот момент выступил Кинг. Именно он заговорил о договоре. Все остальные расступились, чтобы дать ему дорогу, и Джек предположил, что они заранее условились об этом. Большой черный человек медленно поднял руку. Он был почти такой же огромный, как и капитан, хотя немножко уже в плечах и груди, и выглядел очень внушительно и свирепо. Несмотря на свои татуировки и шрамы и на то, что он был пират как все, у Кинга было нежное сердце, верное и любящее, и чувство сильной обиды от этого двойного предательства охватило Джека.

— В нашем договоре сказано, что если мы будем голосовать, то у каждого из нас один голос.

— А вы уже голосовали?

— Да нет, капитан, нет, — заторопился успокоить его Фин. Было видно, как он страдает и как смущен из-за этих разговоров. — Но знаешь, я почти не сомневаюсь, как оно пройдет.

Да, Джек тоже не сомневался, он отвернулся и отошел в глубь каюты. Пираты последовали за ним.

— Не вынуждай нас, капитан, — Кинг даже взял Джека за руку. — У людей в глазах блестит золото Востока.

Джек набрал воздуху в грудь и, наконец, ответил:

— Похоже, у меня нет выбора.

Кому как не капитану «Морского ястреба» было знать, что главное в управлении судном. Он сам участвовал в разработке статей договора. До сегодняшнего дня у них никогда еще не было предусмотренного там голосования. В прошлом Джек предоставил своей команде возможность не согласиться с ним, но они никогда не пользовались столь крайним средством. Их подвиги в Карибском море проистекали из желания Джека найти де Сеговию. Все члены его команды обогатились во время этих поисков, и им не на что было жаловаться. Но сейчас они бросили ему вызов, а он не имел никакого понятия, что же ему делать.

— Капитан, мы не отказываемся идти в Сан-Августин, нет, мы не уклоняемся, мы с тобой.

— Да, капитан, ты можешь рассчитывать на мою саблю.

«Но не на тебя», — подумал Джек, хотя и промолчал.

—Мы только хотим, чтобы всем было хорошо и чтобы мы могли быть вместе и дальше.

— Вот именно, ― согласился Беспалый, — мы хотим успеть, а то золото кончится ив Индийском океане.

Джеку хотелось сказать им, чтобы они вместе с «Морским ястребом» отправлялись на Восток и оставили бы его в покое. Но он не мог позволить себе этого. Во-первых, он слишком давно стал пиратом, чтобы не знать, что решает большинство. Идти в одиночку против большинства нельзя, даже если ты — капитан. Во-вторых, Бог ему судья, но ему необходима была их помощь, чтобы идти в Сан-Августин. Без корабля и без команды он не сможет ни отыскать сестру, ни отомстить за смерть родителей.

Но ему было наплевать на то, что они там говорили. Он не будет подвергать Миранду опасности, несмотря на то, что она была причиной всего этого.

— Ну, я думаю, мы тебя сейчас оставим, капитан, — сказал Фин и стал пятиться к двери, другие стали тоже уходить. Когда дверь за ними закрылась, Миранда повернулась к мужу.

— О чем они говорили? О каком голосовании? Я ничего не поняла.

Как Джеку не хотелось говорить с ней сейчас! А тем более отвечать на ее многочисленные вопросы, но он заставил себя все ей объяснить.

— Пираты — люди независимые. Они не любят правил и законов, да и законодателей, ведь они преступают их, когда становятся морскими разбойниками. Они не любят подчиняться и выполнять чьи бы то ни было приказы, — Джек начал собирать свои вещи, пока произносил эту небольшую речь.

— Но ты же их капитан.

— Да, потому что они меня выбрали. В любой момент они могут и передумать.

— Они этим тебе и угрожали?

Джек оторвался от укладывания своего бритвенного прибора и взглянул на Миранду.

— Какая ты умная!

Ирония в его голосе была столь очевидна, что Миранда вздернула подбородок и гордо заявила:

— Это не моя вина. Я никогда им этого не предлагала или, тем более, не уговаривала их перебираться на Восток.

— Нет! — Джек положил полотняный мешок со своими пожитками на рундук. — Но ты пробралась на корабль без моего ведома и заставила команду скрыть это от меня.

— Я сделала это потому, что хотела помочь.

— Замечательно, но я не нуждаюсь в твоей помощи и ее не просил, — Джек схватил свои вещи и направился к двери, бормоча себе под нос: — Господи, как меня угораздило напасть на то проклятое английское судно!

—Куда ты идешь? — воскликнула Миранда, встав у него на пути. Все шло совсем не так, как бы ей хотелось. Она знала, что он ужасно сердит, но все-таки надеялась, что если бы им удалось поговорить спокойно и рационально…

— В трюм, — Джек спокойно отодвинул ее. — Каюта в твоем распоряжении.

— Но она — твоя, — Миранда чувствовала приближение глупых, ничем не объяснимых, нелогичных слез.

— Будучи в здравом уме, я не позволю тебе спать в трюме. Хотя я отдаю себе отчет в том, кто из нас у них свет в окошке, я не считаю приличным, чтобы ты проводила с командой день и ночь.

— Но я думала… я думала, что мы можем тут оставаться… вместе, — щеки ее порозовели от смущения.

Джек внимательно посмотрел на нее и ответил спокойно:

— Не думаю, что это твоя самая блестящая мысль.

Затем он повернулся и молча вышел.

— Вы, ваша милость, выглядите сегодня получше. Слава Богу, что вы выбрались из этой проклятой дыры. Трюм не пошел вам на пользу.

— О да, Фин, — Миранда стояла на палубе, держась руками за поручни, ветер трепал ее распущенные волосы. Когда она проснулась сегодня утром, то почувствовала, что ей нужно выйти на солнышко, и до сих пор она стояла на палубе не в состоянии надышаться как следует.

Ей, конечно, стало легче, но настроение у нее было отвратительное по одной-единственной причине. Миранда хотела посмотреть на ют, но вовремя опомнилась. Она сообразила, что Фин наблюдает за ней.

— Вы поссорились с капитаном, — спросил тем не менее Фин и поскреб бороду.

Девушка подумала, что вряд ли это можно назвать «ссорой».

— Он очень сердит на меня.

— Бьюсь об заклад, что он прав.

— Что? — Миранда возмутилась. — Я думала, ты на моей стороне. Ты же сам сказал, что я должна помочь ему найти де Сеговию. Ты сказал…

— Что я говорил, не имеет никакого значения, — Фин тоже оперся о поручень. Он все еще доверял больше своей левой руке, хотя правая, благодаря Миранде, быстро поправлялась.

—Но…

— Не к чему тут расстраиваться, ваша милость. Я и сейчас думаю, что вы могли бы помочь капитану, и клянусь Божьим зубом, ему очень нужно разделаться с проклятым испанцем. Но это не значит, что он обиделся без всяких причин. Он прав. Я знаю его с тех пор, когда он был еще подростком. Он считает, что мы все солгали ему и предали его.

— Но мы же хотели как лучше, — Миранда, скосив глаза в сторону капитана, выпалила, не думая о том, что говорит.

— Правда. Я его люблю больше всех на свете. Да и многие его обожают. Но это не значит, что ему не больно. Он задет, он гордый человек, и ему обидно, что мы прятали вас от него. :

Сколько же можно повторять, что она только пыталась помочь? Слова казались пустыми, Хотя и шли из самого сердца. Кроме того, Миранда точно знала, что она проникла на «Морской ястреб» не только для того, чтобы искать де Сеговию.

Фин ушел куда-то по делам, а девушка осталась гадать, сказать ли ей всю правду мужу или нет. Она побаивалась, разумеется, быть откровенной до конца. Ведь она же не знала, что он ответит. Она раньше имела дело только с логикой и рассудком, а в ее чувствах к капитану не было ни того, ни другого. Дедушка очень любил ее, и он всегда был частью ее жизни, и его любовь поддерживала и хранила ее. Миранда не знала, можно ли назвать любовью ее чувство, но она безумно хотела быть с Джеком рядом.

Набравшись смелости, Миранда подошла к трапу и стала подниматься на шканцы. Джек стоял у рулевого колеса. Выражение лица его было серьезным. Сначала он не заметил ее, и Миранда некоторое время еще стояла, не решаясь сделать последние шаги, и смотрела на него. Она не могла перестать им любоваться. Наконец он заметил ее и спросил сразу, без всяких предисловий:

— Тебе что-нибудь нужно?

— Да, мне нужна возможность объяснить тебе…

— По-моему, ты вчера мне уже все сказала, — перебил ее Джек, переступив с ноги на ногу.

— Но я не успела объяснить все до конца.

— Ты не собираешься раскрывать мне все тайны мироздания и закон тяготения в частности?

— Нет, — Миранда слегка улыбнулась. Ей показалось, что уголки губ Джека тоже приподнялись в несмелой улыбке. — Я хотела рассказать тебе то, что я думаю о браке.

Это привлекло его внимание. Он повернулся к ней.

— О каком браке?

— О нашем и о браке моих родителей, — Миранда посмотрела на него. — Не знаю, что говорил тебе мой отец обо мне и о моей матери, может быть и ничего.

— Он часто говорил о вас. Откровенно говоря, он совсем замучил меня своими рассказами о дочери, которая живет в Англии.

Миранда улыбнулась от удовольствия.

— Говорил ли он, почему мы не приехали вместе с ним в Новый Свет?

Джек пожал плечами.

— Да, потому что он считал это слишком опасным. Сначала он приехал на Барбадос, затем уже попал в Каролину.

— Он намеревался вернуться за нами, когда наступит подходящий момент, — Миранда отошла к перилам и затем обернулась. — Но это время так никогда и не наступило. Я была очень маленькой, но прекрасно помню отчаяние мамы. Она была больна от того, что они разлучены. Она умерла, как ты знаешь. Я не сомневаюсь, что она не смогла победить лихорадку потому, что жила вдали от своего мужа. Это правда. Отец хотел, чтобы мы были в безопасности, а вместо этого мама погибла.

Джек взглянул Миранде в глаза.

— Ведь это же не одно и то же. Наш брак и брак твоих родителей.

— Может быть, — вздохнула Миранда.

— Кровь Христова! Никто из нас не хотел свадьбы, — мягко сказал Джек. — Находиться на пиратском корабле гораздо опаснее, чем добираться до Нового Света.

— Согласна. Я больше не буду повторять, что берусь помочь тебе найти де Сеговию.

— Хорошо.

— Я хотела, чтобы ты понял, почему я попросила, чтобы меня спрятали, и чтобы ты простил меня за те неприятности, которые я тебе причинила.

Прежде чем Джек успел что-либо ответить, Миранда побежала к трапу в каюте. Она слишком много ему сказала и была этим крайне смущена. Как только она закрывала глаза, она представляла себе, как он повторяет, что никто не стремился к этой свадьбе. Она знала, что это было правдой. Но все равно ей больно было это слышать.

Когда Нэт принес ей еду — это была картошка с мясом, она съела очень мало. Кто-то, наверное Фин, принес ее книги, микроскоп и несколько платьев. Миранда попыталась читать, но не смогла. Мысли ее бродили где-то далеко.

Почему она оказалась здесь? Почему она не продумала все это заранее? Надо было признаться себе, что капитану она не нужна.

Когда стемнело, Миранда поняла, что она так устала от собственных мыслей, что ей необходимо забыться. Она разделась и почти упала на кровать. Но сон не шел к ней. Она лежала и прислушивалась к плеску волн и потрескиванию деревянной обшивки, поэтому не сразу различила звук приближающихся шагов. Только когда они замерли перед ее дверью, она поняла, что кто-то стоит у порога.

Миранда приподнялась на локте и смотрела на дверь не отрываясь. Наконец она распахнулась. Лунный свет проникал в каюту и освещал ее. На пороге неподвижно стоял Джек, его золотые волосы сияли в лучах ночного светила. В полумраке Миранда не видела выражения его лица, но она знала, что он смотрит на нее. Она замерла и кровь бросилась в голову, когда он медленно и осторожно закрыл за собой дверь.

— Я не мог не прийти, — сказал он, пересекая комнату.

Глава 17

Рядом с постелью Джек остановился и, казалось, заколебался. Он не был уверен в том, как она его примет. Миранда искренне удивилась: неужели он сомневается, что она хочет его? Ее пресловутая осмотрительность! Девушка подумала, что когда дело касается пирата, то логики и рассудительности нет и в помине, и ее обуревают необъяснимо сильные чувства и страсти. Миранда подняла руку ему навстречу. Он взял ее пальцы в свои и присел на край кровати.

— Мне не следовало приходить, — прошептал он, поднося ее руку к губам. Затем словно облако пролетело по его нахмуренному лицу, и он чуть слышно добавил: — Черт меня возьми совсем, зачем ты здесь?

— Но как же я могла остаться дома, ведь мне так хочется помочь тебе, — слова Миранды потонули в медленном поцелуе, который был только прелюдией и обещал ей ни с чем не сравнимое блаженство. Вскоре она почувствовала на своих губах его улыбку.

— Только никаких вопросов. Пожалуйста, сегодня не надо вопросов.

Не дав ей возможности что-либо сказать, если бы даже она и придумала что-нибудь в ответ, Джек подтолкнул ее слегка своим телом, а Миранда, схватившись руками за пряди его длинных волос, притянула его к себе.

Целовать ее было наслаждением. Напрасно он пытался обманывать себя двадцать минут назад, шагая по палубе взад и вперед и воображая, что ее запах и нежность лишь плод его воображения. Там наверху, на палубе, он проклинал свою слабость и то, что он вообще раздумывает о том, спускаться ли ему к жене. Здесь, в спальне, Джек мог признаться себе в том, что их тянуло друг к другу с неизмеримой силой, и его воспоминания бледнели перед настоящим огнем, который охватывал их обоих.

Когда-нибудь на досуге он, по примеру Миранды, поразмышляет о страсти, которая пожирает их как лесной пожар, но только не теперь.

Сейчас он не может отвлечься ни на минуту. Ее тело как бы воспламеняло его собственное, желания переполняли его. Она властно влекла к себе особой мягкостью и теплотой, раскрывалась ему навстречу, и волосы ее, и сама она пахли настолько тонко и приятно, что Джек стал целовать изящный изгиб шеи, нежную кожу плеча.

— Встань на секунду.

Джек встал и потянул Миранду за собой, потом стянул с нее через голову сорочку и залюбовался ее прекрасным телом, кончиком пальца водя вокруг крепкой округлости грудей. Затем нагнулся и поймал ртом торчащий сосок и подразнил его языком, наслаждаясь ее сладострастным стоном.

― О, Джек!

Рука Миранды скользнула по его волосам, щеке, шее и стала теребить ворот рубашки. Повинуясь ее невысказанной просьбе, Джек сдернул с себя рубашку и на какой-то миг неохотно отодвинулся и выпустил ее из своих объятий. Он сел на край постели и скинул сапоги. Один за другим, хотя и не так быстро как бы ему хотелось, они упали-таки на пол. Джек нетерпеливо обернулся к Миранде, которая все это время касалась его бедра ногой. Рывком он приблизил ее к себе и уткнулся лицом в низ ее упругого живота. Затем слегка покусывая, дошел до упругих кудрявых завитков. Миранда едва дышала от новых впечатлений, нахлынувших на нее. Джек, казалось, молил ее, и она вняла просьбе, раскрыв ноги. И они оба утонули в глубоком и новом для них поцелуе, заставившем его окунуться в океан страсти и потерять в нем себя. Не в силах сдержаться, Миранда закричала и вцепилась Джеку в плечи, принуждая прижиматься все ближе и ближе. Наконец он опустил ее на кровать, оба тяжело и прерывисто дышали, Джеку так было нужно освободиться от сковывавшего его напряжения, что он вошел в нее сразу, одним мощным движением. Миранда вдруг как будто закаменела, Джек, испугавшись, что сделал ей больно, слишком быстро овладев ею, окликнул ее шепотом.

Ресницы ее вздрогнули, она успокоительно улыбнулась, уловив дрожь в его голосе, и он улыбнулся ей в ответ.

Она так крепко обнимала его ногами, встречала с такой радостью, что он двигался все быстрее и быстрее. И вот Джек почувствовал, как неугомонный ритм передался Миранде, ее тело вздрогнуло, она вскрикнула, и пришло облегчение, волны восхитительного наслаждения, упоения жизнью подхватили их обоих, казалось, это будет длиться вечно. Удовольствие было столь совершенным, что слов для его описания и не существовало.

Джек упал рядом с ней на постель, счастливый и опустошенный, ему едва хватило сил привлечь Миранду к себе и укрыть их обоих простыней. Едва дыша, она уткнулась ему в бок. Он закрыл глаза, но тут же снова открыл их и сказал:

— Это все равно ничего не меняет. Миранда, ты не должна была бы быть здесь.

—М-м.

Джек попытался заглянуть ей в лицо, но увидел только спутанную гриву темных волос.

— Ты поняла меня, Миранда? Я, возможно, не смогу доставить тебя обратно в Чарлз-Таун прямо сейчас, но я…

Тут Джек запнулся, потому что рука Миранды внезапно упала ему на живот.

— Ты не спишь?

В ответ она слабо шевельнулась, то ли вздохнула, то ли шепнула что-то.

— Хорошо. Я хочу, чтобы ты поняла, что ты не сойдешь на берег в Сан-Августине.

Вот так. Он произнес это и был собой очень доволен. Доволен, пока Миранда вдруг не откатилась от него, натянув на себя простыню и не спросила совершенно спокойно:

— Почему же нет?

Джек мягко позвал ее и взял за руку, но она и не думала уступать.

— Почему ты не хочешь дать мне сойти на берег? Джек устало закрыл глаза. Надо было просто уснуть, не говоря ни слова и не заводя дурацких разговоров. Лучше было объявить ей об этом, добравшись до Сан-Августина. Он тоже сел и не просто взял ее за руку, а стал поглаживать грудь.

— Давай не будем говорить об этом сегодня.

— Но, Джек, ведь я и вправду могу помочь, ты только… — тут ей пришлось все-таки замолчать, потому что ее муж тем временем перешел к ее уже напряженным соскам. — Джек?

—М-м?

Вскоре Миранде уже было не до Сан-Августина.

Джек проснулся, когда били восемь склянок полуночной вахты. В каюте царила кромешная тьма, и не было ни малейшего признака рассвета, а луна скрылась в облаках. Он оделся, найдя свою одежду на полу на ощупь. Можно было зажечь фонарь, но Джеку не хотелось будить Миранду, и он потихоньку выбрался из люка на палубу и встал у перил, с жадностью вдыхая морской воздух. Свежий бриз дул ему в лицо, и губы его сами собой расплылись в улыбке. Несмотря на то, что случилось, ему было очень хорошо. «И это неудивительно», — бормотал он про себя. Пират он или нет? Он всегда был чувствителен к удовольствиям плоти, никогда не притворялся пуританином. Да с его женой никто бы не смог не поддаться искушению. Недаром он переживал сейчас такой подъем. Джек вздохнул полной грудью и поздравил себя с тем, что нашел объяснение своему влечению к Миранде. Это зов плоти, только и всего. А раз так, то надо воспользоваться тем обстоятельством, что она здесь, и не обращать внимания на ее странности. Разумеется, кое-что ужасно его раздражает. Ничего хорошего в ее учености нет, или взять хотя бы то, что она не в состоянии выполнить ни один его приказ.

Вспоминая бесчисленные «прегрешения» Миранды, Джек чуть было не вышел из себя, но вовремя остановился. Она же уже на судне. С этим ничего нельзя поделать, лучше принять все как есть. Кроме того, он решил, пожалуй, воспользоваться ее помощью. Боже упаси, конечно, брать ее с собой в Сан-Августин, но взять у нее несколько уроков испанского. Он же слышал, что она говорит на этом проклятом языке как на родном. Если бы только он потрудился выучить испанский, пока был пленником де Сеговии! Насколько ему сейчас было бы легче, никакие уроки не были бы нужны. Но он так презирал все кастильское, что душа его была как будто запечатана. Только теперь он понял, как важно уметь разговаривать с врагом.

— Капитан, ты не затаил зла на нас?

Джек повернулся и увидел Фина. На небе появилась узкая бледная полоска, начинался рассвет, и его несмелые лучи освещали озабоченное лицо старого пирата.

— Я знаю, все прошло из рук вон плохо, но мы не хотим никого другого, кроме тебя.

Джек внимательно посмотрел на него, потом пожал плечами.

— Я ценю это, Фин, и не сержусь.

Капитан отвернулся и стал любоваться рассветом.

Он действительно сердился на них сначала, но этой ночью он много думал, и, в частности, о своих людях. Все они были охотниками за удачей, и он должен быть им благодарен за то, что они просили его принять помощь в поисках де Сеговии, а не отказывались от рейда в Сан-Августин.

— Ты же знаешь, что все мы, как и ты, хотим выпустить кровь этому подлому убийце.

Джек в этом сомневался, но ему ничего не оставалось, как ухмыльнуться и похлопать по спине своего помощника.

— Я знал, что ты не злопамятен, капитан, и я так рад этому, — Фин раздвинул в улыбке свой беззубый рот. — Ты увидишь, у нас все будет хорошо, мы доберемся до Индийского океана. Ты хоть слышал, сколько взяли наши на «Эмити» в последнем рейсе?

Фина уже было не остановить. Он оседлал своего любимого конька и стал пространно подсчитывать, какова может быть добыча, каковы потери, что делать с богатством Великих Моголов и тд. и т.п. Джек вежливо кивал, время от времени задавал вопрос, но, честно говоря, ему было совершенно наплевать. Впрочем, его равнодушие изумляло его самого. Жизнь флибустьера устраивала его с тех пор, как он убежал из плена; но она была наполнена жаждой отмщения. Теперь, когда он надеялся, что час возмездия пробил, Джека не волновали богатства, ожидающие его в далеких морях. Что толку переживать об этом сейчас? Хотя он знает, где де Сеговия, ему предстоит немало трудов, чтобы найти сестру и отомстить за смерть родителей, так что самое время заняться испанским, а не делить с Фином шкуру неубитого медведя. Джек поболтал еще немного со своим другом и спустился в каюту, где засел за свои карты и работал над ними, пока не решил, что уже можно разбудить жену.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал? — ошарашенно спросил Джек.

Он не верил своим ушам. Он попросил жену об услуге, а она… она огорошила его своими словами. Боже всемогущий, он не какой-нибудь фарисей, но такое!.. Джек нервно пригладил волосы и отошел к окну. Миранда вздохнула и тоже встала, со скрипом отодвинув стул, на котором сидела. Она не ожидала, что он будет так взволнован, и, более того, не придавала никакого значения своей просьбе. А ведь и правда, не все же пираты такие просвещенные!

Она закрыла книгу, которую изучала.

— Напрасно ты так волнуешься, мне пришло в голову, что, пока я занимаюсь с тобой испанским, ты тоже можешь сделать что-нибудь для меня.

Джек перестал ходить.

— Вовсе я не разволновался. Ты меня захватила врасплох, я удивлен, вот и все, — заявил Джек с уверенным видом, хотя не испытывал ничего подобного.

Миранда улыбнулась.

— Значит, ты не возражаешь? Я пыталась рисовать тебя, и у меня неплохо получились грудь и руки, но ниже пояса ничего не вышло, ведь я не представляю, как за это взяться.

— Миранда, — простонал Джек гроза морей, — что значит, ты не представляешь? Я имею в виду, что… мы же занимались любовью днем. Наверняка, ты видела… — Джек запинался как желторотый юнец и от этого смущался еще сильнее.

— Я хочу сделать наброски твоей мускулатуры.

— Моей… чего?

— Мускулов. Ты — прекрасная модель.

— Ты хочешь зарисовать мои мускулы?

— Ну да, — Миранда достала свои этюды и пока зала их Джеку.

—Это ― я?

Какая она все-таки странная! Неужели эти линии, пересекающиеся в таком замысловатом беспорядке, кажутся ей мускулатурой?

— Да. Во всяком случае, мне кое-что удалось, — Миранда прикусила верхнюю губу и добавила с сомнением. — Однако если тебе это так неприятно…

— Ничего. Я согласен при условии, что мы будем заниматься испанским.

— Обязательно, — Миранда уселась за стол и приготовила бумагу и кусок угля. — Думаю, мы начнем с простых вопросов. — Девушка подняла глаза и велела ему раздеваться.

— Каких вопросов? Ты что, имеешь в виду, все снимать?

— В противном случае ты не разденешься, не так ли? — задала Миранда один из своих логичных вопросов.

— Именно, ты действительно хочешь, чтобы я позировал тебе обнаженным? — Джек стащил через голову рубашку.

Миранда ждала. Он снял сапоги, у нее почему-то пересохло во рту. Ей пришлось напомнить себе, что она делает это ради науки. Джек потянулся к поясу своих холщовых штанов, Миранда заерзала на стуле и попыталась вспомнить какую-нибудь простейшую испанскую фразу, но не смогла вспомнить ни слова. Тогда она схватила свой уголь и попыталась провести какую-нибудь линию, но ладонь почему-то была такой влажной, что уголь выпал на стол. Миранда услышала, как зашелестела ткань, и подняла глаза. Она замерла. Он стоял перед ней как статуя золотого бога.

— Ну хорошо, давай рисуй, — приказал Джек. Ничего более глупого он в жизни своей не делал.

Если об этом кто-нибудь узнает, он станет «притчей во языцех» до конца дней своих.

— Рисовать?.. Ах да! — Миранда опять взялась за уголь. Собрав всю свою волю она нагнулась к своему листу и стала внушать себе, что она может это сделать и сделает, чего бы это ей ни стоило. Но каждый раз, когда девушка поднимала глаза, чтобы посмотреть на свою натуру, силы изменяли ей, и какой-то подозрительный туман застилал ей взор. Пока наконец она не закрыла глаза.

— Что-нибудь не так? — Джек с трудом сдерживал желание закрыться руками. Он очень старался стоять ровно, чтобы она могла рисовать, и не думать о том, что он совершенно раздет, но у него плохо получалось.

Он наблюдал, как она работает, смотрел на склоненную головку и упавшую прядь черных как смоль волос, и жалел только о том, что она полностью одета.

Миранда вдруг резко поднялась из-за стола и стала сбивчиво объяснять:

— Все дело в свете. Мне ничего не видно. Вернее, мне видно, но света мало для того, чтобы рисовать.

Она снова посмотрела на Джека, и вдруг глаза ее широко раскрылись, она воочию увидела его возбуждение и быстро отвела взгляд. Миранда обошла стол и, встав спиной к Джеку, начала разбирать свои бумаги.

— О-о, ты можешь одеться.

Она так же стеснялась, как и он. Джек удовлетворенно хмыкнул потому, что его собственное смущение прошло. Молча он подошел сзади и прижался к ней. Миранда очутилась между ним и столом. Он обнял ее и стал водить носом около ее уха, приговаривая:

— Что-то я не понял, почему ты не учила меня испанскому? Например, как вот это называется?

Джек сжал в руках ее груди и начал большими пальцами делать круги вокруг ее напрягшихся сосков. Миранда застонала и откинулась на него.

— Вряд ли тебе это понадобится.

—Кто знает…

Миранда склонила голову немного набок, Джек целовал ее шею, слегка покусывая, а рука его скользнула вниз и раздвинула ее ноги.

— А как насчет этого?

— Джек… — Миранда почти не дышала. — Сейчас же разгар дня.

— Я знаю, — Джек поднял ее юбки и сильно прижался к ней сзади. Какая гладкая и упругая, какая божественная кожа!

— О Джек, — выдохнула Миранда, вся изогнувшись в сладострастной истоме. Его пальцы медленно гладили внутреннюю поверхность бедер перебирая завитки волос, потом перебрались глубже. Силы совсем покинули Миранду, колени задрожали и она упала бы, но сильные руки поддержали ее.

— Нагнись вперед.

— Что? — Вопрос прозвучал как стон. Она уже давно потеряла всякую способность мыслить логически.

—Вот так, — одним движением Джек смахнул карты и рисунки, они полетели на пол. Затем он подтолкнул дрожащую Миранду к столу (она не решалась спросить, что он делает), и она, положив щеку на согнутую руку, почти легла на дубовые доски стола. Джек, стоя за ее спиной, любовался на нее и с трудом сдерживался, чтобы не овладеть ею быстро и со всей силой, он хотел сделать все медленно и осторожно, но для исполнения своего желания ему потребовалась вся его решимость: Миранда была такой чувственной и желанной, что сдерживаться было мучительно, и наступил момент, когда это стало невыносимо. Их движения стали все ускоряться, и скоро они забыли обо всем на свете.

Когда Миранда пришла в себя и открыла глаза, они лежали друг у друга в объятиях, лицом к лицу. Только сейчас она заметила, как неудобно лежать на столе, однако она тут же забыла об этом, когда золотые ресницы задрожали и на лице появилась улыбка. Подмигнув ей, Джек вдруг прошептал:

— Кровь Христова, не знаю, что на меня нашло.

Он легко поднялся, игриво шлепнул ее и сел на край стола. Миранда расправила складки своей юбки, сердце ее все еще сильно билось в груди, она пыталась выровнять дыхание.

— Что это было? Что мы делали?

Джек рассмеялся, Миранда откинула со лба растрепавшиеся волосы, не переставая пристально смотреть на него.

— Мы занимались любовью, — Джек наклонился и нежно поцеловал ее.

— Но это было… по-другому.

— Миранда, тебе еще столько предстоит узнать, ты же любишь учиться, — поддразнил ее Джек, надевая рубашку. — И я тебе покажу все, что знаю сам, но сначала мне надо поучиться у тебя испанскому.

— Повтори еще раз. Слово должно скатиться с кончика твоего языка, — Миранда вздохнула и показала ему снова.

У Джека решительно ничего не получалось, он и сам это понимал.

— Кровь Христова! Почему они не могут говорить на каком-нибудь человеческом языке! Английском или кельтском. Мне они хорошо давались.

— Или на индейском, — напомнила ему Миранда, — я слышала, как ты говорил в лесу с Нафкиби, и не могла догадаться, о чем вы.

— Нафкиби из племени керо. Я выучил его язык, когда был мальчишкой еще до набега испанцев, — он нахмурился. — Не знаю почему, но этот проклятый испанский не лезет мне в голову.

Миранда устроилась на сиденье около окна в капитанской каюте. Они работали уже больше часа после того, как занимались любовью.

— Если бы ты только позволил мне сопровождать тебя…

— Ми-ран-да! — почти угрожающе протянул Джек.

Она всплеснула в отчаянии руками.

— Ты хочешь сойти на берег в испанском поселении, найти сестру, хотя не говоришь на кастильском наречии и, мягко говоря, не похож на испанца. Даже если ты найдешь де Сеговию, он же узнает тебя!

— Сомневаюсь.

Миранда посмотрела на него.

— Ты вряд ли переменился с тех пор, как тебе исполнилось шестнадцать лет.

— Внешне, может, и нет, но свободный человек и раб — это совсем разные люди. Де Сеговия узнает меня, но будет уже поздно.

— Для него или для тебя? — Миранда вздохнула, когда в ответ получила свирепый взгляд. — Какой ты упрямый!

— Я? — Джек даже вскочил. ― Это ты обманула меня, пробралась на корабль и настаиваешь на своем дурацком плане. — Джек закрыл глаза и постарался успокоиться. Было от чего прийти в отчаяние, но ведь он знал это с самого начала, вряд ли когда-нибудь ему удастся ее перевоспитать. — Но я тебе докажу, кто из нас упрямый. Я подумаю об этом. Теперь мы можем продолжать уроки? — Он сел и придвинул обратно стул.

Миранда бросила на него взгляд исподлобья:

— Ты обещаешь взять меня с собой?

— Я только сказал, что подумаю, — Джек решил оставить для себя лазейку. — Ну так как мне спросить, где я могу найти молодую сеньориту?

Миранда машинально ответила ему. Она ничуть не поверила, что он и вправду обдумывает, взять ее с собой или нет. Она уже слишком хорошо его знала, он явно не из тех, кто легко меняет свое мнение.

Она слушала, как он запинается на следующем испанском предложении, и прикидывала, как ей поступить. Вскоре она пришла к выводу, что, чего бы это ей ни стоило, она пойдет с ним.

Вечером этого дня «Морской ястреб» встал на якорь в маленькой уединенной бухточке среди скал на восточном берегу острова Анастасии, напротив Сан-Августина. Пираты спустили паруса и теперь слонялись без дела по палубе. Кто пил, кто дремал, кто ругал жару, но каждый думал о предстоящем деле, хотя никто в этом не признавался.

У себя в каюте лежа на постели, Джек думал о том же. Если то, что сказал Нафкиби, правда, то завтра он отомстит за смерть родителей.

Непрошеные ужасные воспоминания о том дне в Порт-Ройяле овладели им, и он вздрогнул.

— Что-нибудь случилось? — Миранда приподнялась на локте, откинув волосы со щеки.

Джек повернул голову, чтобы посмотреть на жену. Ее черные волосы ниспадали на обнаженные плечи. У нее был вид соблазненной и совращенной монашенки, которая познала вкус греха. Глаза ее горели ненасытным огнем. Где-то в глубине души Джеку было стыдно. Не потому, что вид ее не был соблазнителен (они уже дважды занимались любовью, но прикосновение ее мягкой груди к его обнаженному плечу опять будило желание), не потому, что видеть ее, пробовать ее, сливаться с ней в одно целое не становилось для него таким же важным делом, как и дышать; а потому, что он пришел сюда, чтобы обмануть ее. Будь проклята его никчемная жизнь, ему было не по нутру обманывать ее. Хотя Джек и был уверен, что делает это для ее же пользы, душа его протестовала.

— Нет, — сообразив, что Миранда изучает его своими умными глазами, он опомнился, что ему нужно отвлечь ее, а не давать повод для подозрений, поднял руку и погладил ее по щеке. — Какая ты красивая! — Джек закрыл глаза, так у него заныло под ложечкой. Разумеется не потому, что она была некрасивой, а потому, что ему было слишком хорошо известно, почему он это говорит.

Миранда наградила его легким поцелуем и ответила:

— Ты тоже очень хорош собой. Джек приоткрыл один глаз и, невольно развеселившись, спросил с двусмысленной улыбкой:

— Это что, еще одна попытка заставить меня позировать обнаженным?

— Нет, — звонко расхохоталась Миранда, — пускай другие рисуют мужчин с натуры.

— Замечательная мысль. Впрочем, надо признать, что сегодняшний день не прошел зря, — Джек, не теряя времени даром, стал потихоньку ласкать жену.

— Гм, — подперев подбородок рукой, она сделала вид, что вспоминает. — Да, ты продемонстрировал мне наглядно, что есть и другие способы…

— Да-да, — прервал он Миранду. Никогда не знаешь, что она скажет, ее определений лучше не дожидаться.

― Ты — прекрасный учитель, — заметила она и удивилась, что ее похвала так его обрадовала. — Никогда бы не подумала, что можно, стоя, упираясь в дверь…

Джек опять заторопился и закрыл жене рот поцелуем.

Он на самом деле занимался с ней любовью у двери, когда недавно спустился в каюту, она как раз собиралась выходить на палубу, а Джеку это было не на руку.

От поцелуя у них опять пошла голова кругом, и Джек стал меньше думать о своем плане, а больше о женщине, на которой женился. Он поднял ее и положил на себя.

В глубоких синих глазах сначала промелькнуло удивление, потом они просияли.

— Еще один способ?

— Да, Миранда.

Джеку не пришлось ее подталкивать. Ноги ее раздвинулись, и она обняла его бедрами. Если он был хорошим учителем, то она была блестящей ученицей. Джек не переставал удивляться страстностью жены. Он обнял ее, устроив поудобнее. Ее груди были слаще меда, когда он приподнял голову и попробовал их вкус. Все посторонние мысли давно отлетели, страсть захватила его без остатка. Она была отличной наездницей, и вскоре они забыли обо всем на свете.

Джек инстинктивно притянул ее к себе и прижал крепко-крепко. Только когда она слабо охнула, он понял, что перестарался и сделал это слишком сильно, и, расслабившись, нежно положил ее рядом и укрыл простыней.

В каюте постепенно сгущался ночной мрак, но Джек не пытался зажечь свечу. Вместо этого он нашептывал Миранде на ухо:

— Поспи, я знаю, ты устала. В конце концов, он сделал для этого все возможное и невозможное.

— Джек, — ее голос был ужасно сонным, — ты возьмешь меня с собой?

Ее вздох снова наполнил его чувством вины. Все-таки он надеялся, что она не спросит, хотя, зная Миранду, был готов к самому худшему.

— Да, — выдавил он. — А теперь усни, мы отправимся рано утром.

Она придвинулась к нему близко-близко.

— Увидишь, я тебе пригожусь.

Джек ничего не ответил. Он лежал и ждал, когда появится луна, затем потихоньку отодвинулся от Миранды и встал с постели, бесшумно собрал вещи, которые валялись на полу вперемешку с одеждой Миранды. Она не шевельнулась, когда Джек поднимал засов двери. Очутившись в коридоре, он оделся и поспешил к люку, отряд ждал его на палубе.

Он солгал ей дважды. Он не собирался брать ее с собой, и они отправлялись ночью, а не на рассвете, как он ей сказал. Джек сам себе был противен из-за этого вранья, потому что относился к ней по-настоящему хорошо. Он заботился о ней и не хотел, чтобы де Сеговия причинил ей хотя бы малейший вред.

Глава 18

Когда Миранда проснулась, она сразу увидела, что Джек уже встал, и от души пожалела его. Он так нервничал ночью. Наверное, не мог уснуть.

Она еще потянулась в постели немного, затем вскочила. Было еще очень рано, за окнами чуть брезжил рассвет, но она торопилась. Ей нужно было привести себя в порядок. Она зачесала волосы наверх, сделала высокую прическу, украсив ее гребнями. Последнее время на корабле она просто подвязывала локоны лентой, но сегодня ей надо было выглядеть придворной испанской дамой.

Она выбрала лучшее из тех, что взяла с собой, платье красивого изумрудно-зеленого цвета с лифом из парчи. Сверху она накинула шелковую мантилью, украшенную кружевами, и решила, что готова.

Только на палубе у Миранды закралось подозрение, что что-то не так. Конечно, утренняя вахта между четырьмя и восьмью склянками — не самое напряженное время на пиратском корабле, но сегодня все должно было быть по-другому, ведь планировалась высадка на берег. Миранде показалось, что она знает разгадку. Они, видимо, уже и высадились, тем более что лодки нигде не было видно.

— Ах вот вы где, ваша милость. Надеюсь, вам лучше.

Миранда повернулась на звук голоса Фина.

— А ты остался?

— Капитан решил, что я должен остаться на борту, раз плечо у меня еще побаливает.

— А когда они отправились?

— Когда пробило полночь.

Значит, Джек ушел сразу после того, как они любили друг друга. Миранда постаралась переключиться на задачу, которую необходимо было решить немедленно, но этот гнусный обман затуманивал ее логическое мышление. Он лгал ей и раньше, но тогда она этого ожидала. Ее обманывал пират, которому было наплевать на нее, и она это понимала, хотя и прощала.

Но теперь все было по-другому, по крайней мере она так думала. Очевидно, ей только показалось, что его отношение к ней изменилось. Миранда постаралась не предаваться грусти.

— Ты что-то сказал о том, что я себя лучше чувствую?

— Да, капитан сказал, что ваша милость недомогает и чтобы вас не беспокоили.

— Вчера вечером на меня и правда напала какая-то слабость, но сегодня все прошло.

Придется и ей солгать, хотя это ужасно неприятно говорить неправду старому товарищу. Она бы многое могла высказать Джеку и наврать ему в ответ, но перед Фином ей было неловко.

— Я так переживаю. Если Джека схватят, это будет по моей вине, из-за того, что я проболела и не смогла пойти с ними.

— Не волнуйтесь так из-за капитана, он способен сам о себе позаботиться.

— Да, это так. Но сейчас он рассчитывал, что я буду ему переводить. Фин, не мог бы ты отвезти меня в город? Или на берег? Мне было бы спокойнее, если бы я оказалась рядом с ним.

Убедить Фина отвезти ее было совсем нелегко, но не так уж и трудно, как она ожидала, вспоминала Миранда, когда стучала в обшитую досками дверь. Она постучала еще раз, сильнее, и ей показалось, что в доме кто-то зашевелился.

Миранда подождала еще и оглянулась. Улица была такой узкой, что ей пришлось почти распластаться по стене, сложенной из желтого песчаника, когда мимо проехала повозка, запряженная ослом. Она зачихала от пыли, поднятой колесами, и забарабанила в дверь. Наконец Миранда услышала над головой какой-то шум. Венецианские жалюзи на третьем этаже открылись и из окна высунулась чья-то лысая голова.

— Кто там? Я не могу и не буду отрываться от опытов по пустякам! Святая Божья Матерь, Миранда, ты ли это?

— Да, дон Луис! — заулыбалась Миранда, увидев озадаченное выражение на лице своего друга. Она нашла убежище дона Луиса после недолгих расспросов.

— Но что ты здесь делаешь? Ты одна в Сан-Августине? Где твой отец?

— Это очень длинная история. Может, вы меня впустите в дом?

На девушку надвигалась еще одна телега, и она совсем прижалась к стене.

— О конечно, моя дорогая. Подожди чуть-чуть, я спущусь.

Когда дон Луис открыл дверь, то Миранда увидела, что он успел одеться и нацепить парик. Он схватил девушку за руку и внимательно осмотрел улицу.

— Ты действительно одна?

— В некотором роде.

Она оставила Фина на набережной, обещав быстро вернуться назад.

— Входи скорее. Солнце печет здесь сильнее, чем в Мадриде, а тем более в Лондоне. Поторопись.

Дон Луис провел ее через большую прихожую, всю загроможденную какими-то вещами, во внутренний дворик. Там было свежо и тихо. Цвели тропические растения, и журчал небольшой фонтан. Там, в тени большой магнолии, стояли кресла и небольшой столик. Все было завалено книгами. Дон Луис освободил ей место и усадил.

— Расскажи мне все подробно, что с тобой случилось и что привело тебя сюда.

Тут дон Луис протянул ей бокал вина, чтобы подкрепить силы.

Миранда посоветовала дону Луису тоже сесть и начала свое длинное повествование. Ее друг все время прерывал ее вопросами.

— Пират тебя увез?

— Да, но это было не совсем похищение. Я рассказывала вам, что его устроил мой собственный отец.

Испанец истово перекрестился.

— Подумать только, что я привез тебя к такому человеку. Неудивительно, что ты сбежала.

— Да нет, дон Луис, вы не поняли, отец — прекрасный человек и любит меня, он просто не хотел, чтобы я узнала про его прошлое, про то, что он и пират — друзья.

Миранда так торопилась, что опустила все детали в своем рассказе, решив, что ей не хватит и дня, чтобы описывать все свои приключения подробно. Но не проговорила она и пяти минут, как дон Луис опять запричитал:

— Как? Ты вышла замуж за пирата? Миранда подвинула свой нетронутый бокал к дону Луису, который схватил его за ножку своими пухлыми пальцами и выпил содержимое одним глотком. Потом достал кружевной носовой платок и стал обмахиваться им.

— Мне так жаль, я не хотела вас расстраивать.

— Боже мой, дорогая моя девочка, сколько ты пережила! Недаром ты спаслась бегством из этого вертепа.

— Да нет, дон Луис, я не убегала от пирата. Кстати, его зовут Джек.

Миранда задумалась, наклонила голову слегка набок и стала покусывать ноготь большого пальца, затем приняла решение открыться своему другу.

— Я люблю, понимаете? И поэтому я здесь. Я хочу ему помочь. — Миранда в двух словах рассказала дону Луису историю жизни своего мужа. — Вот почему я пришла к вам. Я думала, вы могли бы помочь мне найти…

— Что же это за мужчина? Он посылает свою жену на поиски убийцы родителей? Меня не волнует, что он — пират, но то, что он не заботится о тебе, это очевидно.

—Заботится.

— Что?

— Я сказала, что он, напротив, очень волновался за меня. Джек не знает, что я здесь. Он оставил меня на корабле, но я-то знаю, что могу ему помочь, и поэтому я убежала с корабля на берег.

— Миранда, твой бедный дедушка, должно быть, переворачивается в гробу.

— Ох не надо, дон Луис, вы же знаете, что это невозможно. — Миранда взяла в руки кувшин с вином и налила ему еще один бокал, который мгновенно исчез вслед за первым.

Когда дон Луис слегка успокоился, Миранда продолжала наступление:

— Если вы только мне укажете…

— Я знаю майора де Сеговию. Это жестокий человек. Ты не справишься с ним, Миранда.

— А я и не собираюсь. Я хочу найти сестру Джека. Пока Элспет не будет в безопасности, он ничего не предпримет.

— Ах, значит, этот твой пират собирается разрушить весь город? Я этого не допущу.

— Нет, — уверила его Миранда, надеясь, что говорит правду. — Ему нужно найти сестру и уничтожить человека, который убил его родителей и держал его самого в плену. Он не собирается воевать с целым городом.

Девушка затаила дыхание в ожидании ответа старого ученого.

— Да, это звучит справедливо.

— Дон Луис, пожалуйста, — в другое время Миранда с удовольствием бы поддержала такого рода беседу, но сейчас она не могла себе этого позволить, — не знаете ли вы, где сестра Джека?

Старик наклонился, видимо, не обидевшись за то, что она его прервала.

— Дай мне подумать. Ты говоришь, ее имя — Элспет?

— Так назвали ее родители, но кто знает; что с ней случилось, когда она попала в плен. Честно говоря, ее уже может не быть в живых.

— Я так не думаю. Здесь есть одна молодая женщина. А сколько ей примерно лет?

— Быть может, семнадцать. Джеку было четырнадцать, когда его взяли в плен, а его сестре на девять лет меньше.

— Да, похоже. Волосы у нее цвета…

— Рыжие. Джек сказал мне, что у нее рыжие волосы, цвета осенних листьев. Вы знаете ее. Я вижу по вашему лицу.

— Да. Мне знакома эта женщина.

— Тогда ведите меня к ней, — Миранда вскочила и побежала к двери, но вдруг остановилась, когда поняла, что дон Луис и не думает следовать за ней. затем обернулась и удивленно спросила: — Что такое?

— Я не буду участвовать в похищении.

— При чем тут похищение? Джек и не думает ее похищать. Он хочет спасти ее.

— А если она не хочет, чтобы ее спасали?

— Но это смешно! Как же может быть иначе? — Миранда вернулась и упала в кресло.

— Двенадцать лет — это очень большой срок.

Девушка встретила его взгляд.

— Почему вы думаете, что выбор будет не за ней?

— Ты можешь мне обещать, что она будет решать свою судьбу сама?

— Конечно.

Жаль, что ей приходится давать столько обещаний, выполнять которые будет ее муж.

— Очень хорошо, — дон Луис с трудом поднялся из кресла, — полагаю, она имеет право знать.

Пока они шли в предместье Сан-Августина, дон Луис рассказывал девушке о своих последних наблюдениях, о своем телескопе и карте южного неба.

— А ты, Миранда? Ты сделала что-нибудь, о чем бы можно написать в Королевское общество? Я недавно получил письмо от Кристофера Рена[18]. Он спрашивал о тебе.

— Правда? — Миранда не могла сдержать счастливой улыбки. Сам президент Королевского общества интересовался ею! Но радость ее длилась недолго. — Я совсем мало занималась и почти ничего не сделала с тех пор, как приехала в Новый Свет.

Это было не совсем так, если учесть, что она познакомилась с отцом, была похищена, вышла замуж и тд. и т.п. Но Миранда не стала об этом говорить.

— Здесь живет сестра Джека?

Они остановились около небольшого дома, стоявшего несколько в стороне от дороги. К дому вела посыпанная гравием аллея. Миранда последовали за доном Луисом, но вскоре остановила его за рукав.

— А де Сеговии тут нет?

— В этом доме живут Исабель Кадис и ее муж.

—Муж?

Миранда не успела ничего больше спросить, как дон Луис постучал в дверь. Им открыла полная жеищина, в ее черных волосах уже пробивалась седина. Она провела их в большую, хорошо обставленную комнату, где им навстречу поднялась совсем молодая и очень приятная женщина с рыжими волосами.

— Дон Луис! — обрадованно сказала она. — Как мило, что вы зашли навестить меня. Вы не один?

— Познакомься, Исабель. Это Миранда Чадвик.

— Вы — англичанка? — ее улыбка стала еще шире.

— Я недавно приехала из Лондона, — ответила ей Миранда по-испански.

— Я тоже недавно совершила путешествие из Старого Света, из Испании, — застенчиво сказала Исабель. — Пожалуйста, присядьте. — Она указала на красивые резные стулья. — А зачем вы сейчас приехали в Сан-Августин? Повидаться с доном Луисом?

Миранда оглянулась на дона Луиса, но он просто пожал плечами и вышел в сад, оставив ее и Элспет наедине. Миранда, сосредоточившись, бросилась напрямую.

— Я приехала только из-за вас, — Элспет смотрела на нее с выражением полного недоумения. — Меня уже больше не зовут Мирандой Чадвик. Я недавно вышла замуж.

— Я ничего не понимаю. Какое это имеет отношение ко мне?

Миранда изучающе смотрела на нее. Она была маленького роста. У нее были рыжие волосы, а Джек — блондин, только глаза были того же цвета, редкого оттенка зеленой глубины моря, и той же формы.

— Моего мужа зовут Джек Блэкстоун.

Что-то в зеленой глубине ее глаз дрогнуло. По крайней мере, так показалось Миранде, но женщина только улыбнулась и предложила гостье чая. Та взяла чашку, но отставила ее в сторону.

— Джек Блэкстоун, — медленно повторила она, — вы должны его помнить. Он — ваш брат.

— У меня нет брата.

Можно было бы поверить ей, если бы чашка Элспет так не стучала по блюдцу.

— Нет есть! — Миранда упала перед ней на колени.

— Он выжил тогда, в Порт-Ройяле. Испанцы держали его в плену два года, а затем, во время пиратского рейда, он сбежал. Он вернулся за вами в Сан-Августин, сразу, как только смог, но уже не нашел, вы, видимо, уехали.

Элспет так энергично затрясла головой, что ее рыжие кудри рассыпались по спине. Она хотела заткнуть уши, но Миранда не дала ей этого сделать и заставила ее слушать.

— Ты должна его помнить. Ты — Элспет Блэкстоун, а твой брат — Джек Блэкстоун.

— Хватит, Миранда, — это в комнату вошел дон Луис и положил руки ей на плечи. — Этого я не могу разрешить. Твой дедушка этого не позволил бы.

— Но разве вы не видите, она…

— Я только вижу, что ты ее ужасно расстроила, а ее отец, мой хороший знакомый и собеседник, недавно сообщил мне, что она ждет ребенка.

— Ее отец не мог ничего сказать, потому что он убит испанцами в 1686 году, — Миранда вырвала у него свою руку и повернулась к Элспет, полная решимости продолжать уговаривать ее.

Но внезапно она замерла на месте: Элспет тихо плакала, закрыв лицо руками. Миранда остановилась, она-не захотела причинять ей еще более сильную боль, и, когда дон Луис предложил ей уйти, она согласилась. Они были почти у двери, когда Элспет позвала ее голосом, полным боли и слез.

— Не уходите, пожалуйста, мы должны поговорить, — она вытерла щеки и глаза носовым платком и снова повторила, указывая на стул, на котором сидела Миранда: — Пожалуйста.

— Да, вы правы, — начала она, когда Миранда села, а дон Луис снова отправился в сад, — у меня есть брат, вернее, был когда-то.

— Он сейчас в Сан-Августине и ищет вас.

Пальцы Элспет застыли на месте, а на глаза снова навернулись слезы.

— Я думала, он погиб вместе со всеми, — она закрыла глаза.

Миранда мягко взяла ее за руку.

— Нет, он не погиб.

Элспет кивнула, потом вздохнула и стала рассказывать.

— Мне было всего пять лет, когда это случилось. По правде говоря, я почти ничего не помню, кроме криков. Все кругом кричали, а я никак не могла понять почему. Я тоже плакала очень громко и очень долго. Когда я проснулась, было темно, и я нигде не могла найти маму. Потом, когда я стала старше, я догадалась по обрывкам воспоминаний, что произошло. Но тогда я была так сильно напугана и совсем ничего не понимала. Дон Карлос и его жена взяли меня к себе и обращались со мной как с дочерью, они помогли мне все забыть. Когда дона Карлоса вызвали в Испанию, они взяли меня с собой.

Теперь Элспет взяла Миранду за руку.

— Вы должны меня понять. В глубине души я знала, что они не настоящие мои родители, но они заботились обо мне и любили меня, и я их люблю.

— Я понимаю, — Миранда накрыла ладонью их соединенные руки. — Но это все позади. Джек приехал, чтобы увезти тебя домой.

— Но я дома.

— Да, конечно.

— Нет, правда. Это действительно мой дом. Я, конечно, хочу увидеть Джека, но я не уеду с ним из Сан-Августина. Мой муж, моя семья здесь. Это моя жизнь и дорогие мне люди.

Выслушав Элспет, Миранда убедилась, что сестра Джека счастлива. Человек, которого она считала своим отцом, недавно овдовел и вернулся в Сан-Августин вместе с Исабель и ее мужем. Зимой она ждала своего первого ребенка, и где же, как не рядом с мужем, ей было воспитывать его?

Миранда понимала ее чувства, ей оставалось только гадать, разделит ли их Джек, проведший столько лет в поисках сестры.

— Итак, что ты теперь собираешься делать? — спросил дон Луис Миранду.

Они стояли рядом с домом Исабель Кадис, и девушка и сама задавала себе этот вопрос.

— Думаю, пойду к причалу. Меня там ждет Финеас, может быть, вместе мы сумеем найти моего мужа, ― она вздохнула. — Хотела бы я знать, где Джек.

— Тебе надо вернуться на корабль, пусть он сам разбирается со своими делами.

— Наверное вы правы, хотя мне хотелось бы рассказать ему о сестре, — Миранда повернулась к своему другу. — А где, интересно, де Сеговия? Вы не знаете?

—Майор де Сеговия — командующий гарнизоном крепости Сан-Маркос, — дон Луис указал ей на громадное сооружение, возвышавшееся над городом на севере. — Я надеюсь, ты не собираешься искать его? Де Сеговия — очень опасный человек.

Миранда приставила ладонь к глазам, прикрывая их от яркого солнца, и принялась рассматривать крепость, построенную из местного песчаника серого цвета.

— Миранда, ты ни в коем случае не должна даже думать…

— Нет-нет, не беспокойтесь, — заверила его Миранда, — Я возвращаюсь на «Морской ястреб».

— Я в этом не уверен.

— Не волнуйтесь, дон Луис. Это будет нелогично с моей стороны, а ведь вы знаете, что я не совершаю необдуманных поступков, поэтому я никуда не пойду, а сейчас же отправлюсь в порт.

Пока Миранда прощалась с доном Луисом, она и на самом деле верила в то, что говорила. Она пошла по направлению к гавани, но вскоре бессознательно повернулась, и ноги сами понесли ее на север.

Когда Миранда поняла, что она пробирается к каменной махине, то остановилась и попыталась привести в порядок свои мысли. Встряхнув головой, она пришла к выводу, что заразилась от пирата и теперь, как и он, врет не задумываясь, когда это выгодно. Главное, что ей абсолютно необходимо было найти Джека. И если она знает его — вообще-то она решила, что не очень хорошо понимает мужа, — то он сейчас должен быть где-то здесь, рядом с крепостью. Она внушала себе, что хочет одного: рассказать ему о Элспет, то есть Исабель, и затем вернуться на корабль. У ее мужа было достаточно причин ненавидеть де Сеговию, однако ей не хотелось присутствовать при их схватке. Конечно, она не сомневалась, что Джек победит в честном бою, но вокруг крепости и в ней самой было столько испанских солдат!

Как раз сейчас два солдата слишком пристально наблюдали за ней. Она заметила их, еще когда прощалась с доном Луисом, но не придала этому значения. Миранда остановилась, сделав вид, что ей нужны какие-то фрукты на рынке. Один, темноволосый, с глубоко посаженными, глазами был повыше другого, того с седыми волосами. Оба внимательно смотрели на нее. Что им нужно? Миранда для отвода глаз поговорила о чем-то с женщиной, продававшей овощи, и попыталась смешаться с толпой на рынке. Она не оглядывалась на солдат и почти убедила себя, что все это ей показалось. В конце концов, она ничем не отличалась от женщин, делавших покупки. Тем временем, двигаясь в сторону крепости, Миранда обошла почти все прилавки, обогнув последний, она столкнулась лицом к лицу с теми самыми солдатами. Стараясь не показать охватившего ее страха, Миранда извинилась и попыталась пройти мимо. Вдруг грязные руки схватили ее за рукав.

— В чем дело, любезнейший? — спросила Миранда как можно более возмущенным голосом, безуспешно пытаясь выдернуть свою руку.

— Пройдемте с нами, пожалуйста, — проговорил тот, что был высокого роста.

— С какой стати я пойду с вами? ― Миранда украдкой огляделась, не идет ли кто ей на помощь.

У нее было такое впечатление, что ни одна живая душа не находит в ее положении ничего необычного. Тот, что пониже, уже тянул ее изо всех сил в сторону крепости.

— Я сказала, что мне нечего делать в вашем обществе. Я не пойду. На помощь!

Когда Миранда закричала, высокий солдат тоже схватил ее за руку, завел за спину и заломил. Миранда замолчала от удивления и боли.

— Мне наплевать, хочешь ты или не хочешь, — он скрипнул своими желтоватыми зубами. — Ты задавала слишком много вопросов и теперь пойдешь с нами.

Он завел руку девушке еще выше, и на глаза Миранде навернулись слезы. Но она не заплакала, она даже говорить не могла.

— Тебе, видно, приглянулся наш замок. Может, и тюрьма понравится.

Джек поднял голову и взглянул на тяжелую дубовую дверь. Он услышал, как ключ поворачивается в замке. В помещение проникла узкая полоска света. Он сидел на грязной соломе прямо на полу, но, увидев отворяющуюся дверь, встал и приготовился к новым побоям.

Он находился здесь уже более пяти часов по его собственным подсчетам, хотя он, разумеется, мог и ошибаться. Его допрашивали уже несколько раз.

— Ну где же твои люди, капитан Блэкстоун?

— Как это ты осмелился появиться в Сан-Августине?

Каждый вопрос, на который он Отказывался отвечать, сопровождался ударом по бокам, плечам, животу. Бил его начальник стражи, а двое солдат держали. Голова страшно болела, ребра саднили, но он не сказал ни единого слова. Опять Он был в плену у проклятых испанцев! Хорошо хоть его люди были в безопасности. Рано или поздно они поймут, что он не вернется на «Морской ястреб», и перестанут его ждать. Его только утешала мысль, что Миранду его люди отвезут в Чарлз-Таун, и все они будут спасены.

Дверь внезапно открылась, и Джек зажмурился от света, показавшегося ему ослепительно ярким.

— Кровь Христова! — пробормотал он и рванулся к двери, успев подхватить свою жену, которая падала. Стражники втолкнули ее в камеру.

Джек поддержал ее, а потом бросился на обидчиков, но солдаты быстро захлопнули дверь. Он колотил в нее кулаками и слышал, как они там хохотали.

— Думаю, это не поможет.

— Нет? — закричал Джек, он был вне себя от гнева. — Похоже, хуже не бывает. Боже мой, Миранда, что ты тут делаешь?

— Мне трудно ответить. Я просто шла по рынку и искала тебя, и тут меня захватили солдаты.

С каждым ее словом пират подходил все ближе. Миранда все выше задирала подбородок. Когда она закончила свой короткий рассказ, то уже больше не могла рассмотреть его лица, а очутилась в его объятиях, прижалась к широкой груди, закрыла глаза и успокоенно прислушивалась к ровному биению его сердца.

— О Миранда, Миранда! — Джек прошептал прямо ей в волосы. Ее высокая прическа съехала на левый бок, а с правой стороны кудри падали на плечи. — Почему ты ушла с корабля?

Миранда сразу отпрянула от него и пошла в наступление.

— Ты солгал мне.

— Что? — Джек был ошеломлен быстрым изменением ее тона — с ласкового на обвиняющий.

— Ты солгал мне. Сказал, что я могу пойти с тобой, а сам в глухую полночь убежал, бросив меня.

Джек коротко рассмеялся и забегал по камере как тигр в клетке, затем обернулся и гневно на нее взглянул.

— Ты права, я солгал, и разреши тебе сказать, — тут он помахал в воздухе перед ее носом пальцем, — я поступлю так снова, хотя мне и это не поможет. — Он сложил молитвенно руки. — Разве ты теперь не видишь сама, почему я так хотел, чтобы ты меня послушалась?

Миранда обвела взглядом камеру, перый раз заметив сырые каменные стены и гнилую солому на полу. Да, он тоже в чем-то был прав.

— Может быть, я смогла бы тебе помочь?

— Сомневаюсь, — Джек подошел и обнял ее за плечи. — Испанцы окружили меня сразу же, как будто ждали. Такое впечатление, что они все знали.

— Откуда они могли узнать? Я хочу сказать, что «Морской ястреб», по-моему, надежно спрятан.

— Да, клянусь, они не знают, где судно. У Джека были подозрения, каким образом испанцы узнали про его экспедицию, он много думал об этом с тех пор, как попал в плен, но он не хотел верить очевидному.

— А что с твоей командой? Они где-нибудь здесь, в крепости?

Джек покачал головой.

— Насколько я знаю, они в безопасности. Мы разделились как раз перед тем, как меня схватили. Надеюсь, им удалось вернуться на «Морской ястреб».

— Наверняка, они придут за тобой. Ты же их капитан.

Джек закрыл глаза, притянул ее еще ближе, ему так не хотелось огорчать ее и открывать ей правду.

— Нет, дорогая моя, они не придут.

Но-Джек прикоснулся к ее нижней губе.

— У нас есть неписаный закон. Нельзя жертвовать всей командой из-за одного человека. — Он провел кончиком пальца по ее щеке. — Миранда, мне так жаль! Прости меня за то, что я втянул тебя в эту историю. Господи, как я мог это допустить?

— Не надо, — Миранда обхватила его за талию. —Должен же быть какой-нибудь выход. Надо только подумать как следует.

— Ох дорогая Миранда, — Джек целовал ее лоб, глаза, кончик носа. Он колебался, сказать ли ей, что он только и делал здесь, как пытался найти выход из этого положения. Джек наклонился было, чтобы покрепче прижать ее к себе, как она вдруг сказала ему такое, что он сразу выпрямился и стал переспрашивать.

— Ты нашла мою сестру?

— Да. Интересно, сможет ли она вытащить нас отсюда? Дело, правда, в том, что она не знает, что мы здесь. Однако…

— Расскажи мне о ней, — Джек взял жену за плечи. Миранда взглянула в его глаза и улыбнулась. Он так ждал ее слов!

— У нее все хорошо. Она счастлива. Она замужем и ждет ребенка.

— Что? — закричал Джек и отдернул руки, как будто обжегся. — Что ты говоришь?

— Джек, — Миранда дотронулась до его руки, она хотела, чтобы он снова посмотрел на нее. — Послушай меня.

— Нет, это не правда. Ты говорила с кем-нибудь другим. Элспет не могла бы…

— Не могла бы быть счастлива?

Джек затряс головой.

— Только не с испанцем. Боже, она не могла бы!

— Джек, подумай, это было двенадцать лет назад. Двенадцать лет.

— Мне наплевать, сколько лет прошло.

— Но она была ребенком. Время смягчило боль. Может быть и тебе пора забыть.

Джек резко повернулся к ней.

— Забыть? Я не могу забыть о своей ненависти. Миранда, я снова в плену в этой проклятой испанской крепости! Скажи, как можно забыть?

— Я не знаю, — прошептала она.

Джек взглянул на нее, и его гнев улетучился.

— Прости меня, это не твоя вина. Я схожу с ума, что втянул тебя. Для меня испанское рабство не новость. — Он постучал по серой стене. — Я ведь сам это строил.

На него нахлынули воспоминания, но Джек прогнал их, обнял Миранду. Необязательно, чтобы она слышала про ужасы застенков именно сейчас, и сказал улыбаясь:

— Ничего, жена, как-нибудь выкрутимся.

Миранда взглянула на него, и Джек даже не удивился, когда она спросила, как он собирается это устроить. Было бы странно для его жены пропустить возможность задать вопрос, и она не стала его повторять, когда Джек начал ее целовать. Но они оба понимали, что это не ответ.

Глава 19

— Тебе удобно?

Миранда устроилась в его объятиях и вздохнула. Ей тут же стало стыдно, и она переспросила:

— А тебе?

— Вполне, — заверил ее Джек и прижал ее голову опять к своей груди.

Они устроились в углу камеры. Первый день их пребывания узниками крепости закончился, и Джек приготовил место для сна. Они уже все кругом осмотрели в поисках выхода, поэтому точно знали, где самая приличная солома. Сапогом Джек расчистил место и затем натаскал туда все, что можно было найти, чтобы устроиться поудобней, потом уселся и посадил Миранду себе на колени, обняв ее руками.

Он был уверен, что де Сеговия не будет сегодня ничего предпринимать. Испанец решит, что для него будет большим мучением ждать рассвета и страшиться своей участи. Именно этим Джек и занимался, так что расчеты мучителя оправдались, ведь он беспокоился не из-за своей участи, а из-за того, что ожидало Миранду. В груди его болело, в голове все мутилось от жутких картин, от видений веревки на шее жены. Наконец, не выдержав, Джек заговорил:

— Миранда, завтра или когда они там за нами придут, я хочу, чтобы мы попытались бежать.

Зная де Сеговию, он был уверен, что будет столкновение лицом к лицу. Тот не упустит своего шанса.

— Но…

— Это будет нелегко, — прервал ее Джек, сознательно не обращая внимания на вопрос, прозвучавший в ее тоне. — Ты должна сделать все именно так, как я тебе скажу. — Он подождал, но ответа так и не последовало.

—Миранда!

— Да, Джек, я сделаю все, как ты велишь.

— Хорошо. Я постараюсь поднять шум…

— Какой шум?

— Не знаю точно, учиню какой-нибудь скандал, брошусь на часового или на де Сеговию, как получится, чтобы отвлечь их от тебя. — Джек переменил положение, взял ее лицо в свои руки, стараясь разглядеть ее в темноте. — А потом я хочу, чтобы ты побежала изо всех сил как ветер. Ты сможешь найти выход?

— Смогу, а что будет с тобой?

— А я за тобой. Или убегу как-нибудь в следующий раз.

— Но Джек…

— Нет, Миранда. Ты не можешь сейчас задавать вопросы или сомневаться, сделай, как я тебе говорю. Ты меня понимаешь?

Девушка не видела лица пирата, но его слова дышали силой и страстью.

— Ты поняла меня?

— Да.

— Хорошо, — Джек снова прижал ее к груди. — Когда ты выберешься из крепости, спрячься, затем тебе надо будет как-то пересечь залив и найти за островом «Морской ястреб». Там ты встретишь Шрама и всех остальных. Они доставят тебя в Чарлз-Таун.

Джек очень на это надеялся. Миранда ничего не ответила, а он пустился в какие-то дикие рассуждения о том, как он выберется попозже и встретится с ней в Чарлз-Тауне. Она не поверила ни единому слову. Более того, она знала, что и он сам себе не верит, просто хочет, чтобы она попыталась убежать. Ведь у него самого не было ни одного шанса. В конце своей путаной речи Джек сжал ее в объятиях еще пуще прежнего и попросил:

— Обещай, что ты сделаешь это. Миранда. Обещай мне.

— Обещаю, — сказала она твердо, затем вдруг спросила уже совсем шепотом: — Джек?

Он приготовился, что сейчас они будут яростно спорить, и ему придется гнуть ее в бараний рог, чтобы она согласилась.

Он понял, что может смириться с неизбежностью собственной судьбы, но за нее он будет бороться до конца. Но ее слова ошеломили его, к ним он не был готов.

— Я так рада, что вышла за тебя замуж, — Миранда услышала, как он задохнулся от удивления. — Я знаю, что была для тебя сущим наказанием.

— Нет-нет, — Джек пожал плечами.

— Не спорь. Единственное, что меня оправдывает, это то, что я этого не хотела. Я рада, что мы женаты, и даже тому, что ты похитил меня.

— Это может показаться странным, но я тоже, — признался Джек.

С этими словами он откинулся к стене и постарался успокоиться, внушая себе, что лучше помолчать. Кровь Христова! Быть может, у него не будет другой возможности сказать ей. Он открыл уже рот, но снова закрыл его, испугавшись. Безжалостный пират, он боится сказать три слова этой девчонке, своей жене!

—Миранда!

— Да?

Джек глубоко вздохнул и словно бросился с головой в омут:

— Я люблю тебя.

Ответа не было. Джек уставился в мокрый пол и считал мгновения. Боже, почему она ничего не отвечает? Может, она думает, что глупо с его стороны, со стороны человека, стоящего вне закона, испытывать подобное чувство? На самом деле он и сам был потрясен, когда понял, что то, что он испытывает по отношению к ней, нельзя объяснить ни похотью, ни нежностью. Это нечто гораздо большее.

— Ты слышала, что я сказал?

— Да, — прошептала Миранда. Она просто не сразу пришла в себя после его объяснения. — Я тоже люблю тебя.

— Правда? — Джек был безумно счастлив, особенно учитывая окружающую обстановку. Он слишком долго не позволял себе даже думать о любви, а тем более надеяться на ответное чувство. Он повернул Миранду к себе лицом, поцеловал в лоб, и потом сказал: — Тогда хорошо, что мы женаты.

Губы их встретились, поцелуй становился все глубже и глубже, пока хватало дыхания, руки Джека запутались в юбках Миранды, но вскоре добрались до изысканного изгиба ее бедер.

— Пожалуй, ты вышла замуж за чересчур сластолюбивого пирата, — выдохнул Джек.

— Кажется, — согласилась она. ― Но, Джек, как же мы можем здесь? — Миранда поняла, что муж ее, как обычно, не остановится на полпути.

— Ш-ш, ты задаешь слишком много вопросов.

— Но я не представляю, как же… О… Джек…

— Подвинься немножко. Вот так.

Полулежа, Джек умудрился и себя освободить, и окончательно разобраться с юбками жены. Она едва его различала, так темно было в камере. Поэтому она просто закрыла глаза и вдохнула его пряный мужской запах, и подумала, что никакой другой не будет действовать на нее так сильно. Миранда расстегнула ему рубашку, обняла за талию, стала водить кончиком пальцев по ребрам, потом по плоскому животу. То ли из-за кромешной тьмы, то ли в ужасе перед завтрашним днем, но Миранда осмелела ее пальцы спускались все ниже, к узким бедрам и к тому, что давало ей такое острое наслаждение. Ее несмелые попытки новых ласк подействовали на Джека так возбуждающе, что он изогнулся, поставив Миранду на колени, и уже не мог остановиться.

— Боже, Миранда, ты сделаешь из меня женщину.

— Ну, об этом я не волнуюсь.

Она сказала это, наклонившись к нему, поддразнивая язычком и предвкушая момент соединения в одно с ним существо, и когда он пришел, холодные камни серых стен, камера отступили, и весь мир перестал существовать, остались только чувственные звуки, невесомые вздохи и эротические стоны.

Это было мощное соединение их тел и душ в одно, более полное и в то же время хрупкое, чем все, что они испытали до сих пор.

Миранда загадала, что это начало. Так или иначе, но она была уверена, что их совместная жизнь только начинается. Но ее муж, закаленный и ожесточенный жизнью пират, в то же самое время сказал бы по-другому. Это был конец.

Когда они немного успокоились и Миранда снова пригрелась на его широкой груди, Джек поправил свою одежду, расправил ее юбки и прижал к своему сердцу.

— Спи, Миранда, завтра нам понадобятся все наши силы.

Сам Джек был не в состоянии воспользоваться этой передышкой. Миранда вскоре забылась спокойным сном, она ровно и мерно дышала, а Джек, прислонившись к каменной стене, все думал о завтрашнем дне, так и эдак прикидывая, как ему надлежит поступить. Он хотел все предвидеть, а главное, не упустить никакой возможности для побега Миранды.

Он, видимо, все-таки заснул, так как его разбудил шум открывающейся двери, Джек вскочил, поднял Миранду и спрятал ее позади себя. Она поправила волосы и выглядывала из-за его плеча, когда камеру осветили фонарем из коридора. За ними пришли трое стражников. У каждого на боку висела сабля. Тот, который держал фонарь, был главным, и он кивком приказал пленникам выходить. Миранда схватила Джека за руку.

— Помни о своем обещании, — только успел сказать Джек, направляясь к двери.

Они вышли в мрачный коридор, который был скудно освещен. В его стены были вделаны грубые железные подсвечники.

Один из стражников шел впереди Джека и Миранды, он отдавал приказы, которые девушка переводила, за ними следом шли еще двое солдат.

Джек помедлил немного, пока они поравнялись с дверью, открытой прямо во двор, вздохнул, пожал, прощаясь, Миранде руку и замедлил шаги.

Стражник сзади него заворчал и подтолкнул его в спину. Джек повернулся к нему и выругался. Тут, однако, Миранда взяла его за руку и удержала:

— Он хочет, чтобы ты поторопился. Джек посмотрел на нее и сказал:

— Я прекрасно знаю, чего он хочет.

Кровь Христова! Тычок в спину невозможно не понять. Похоже, его жена не понимает, что такое «шум». Он быстро показал ей глазами на открытую дверь, и вдруг ему показалось, что она передумала в отношении своего обещания, потому что она слегка покачала головой.

Джек глазами снова велел ей бежать, и в этот момент солдат в раздражении так пихнул его, что он чуть не полетел вперед.

Миранда как фурия налетела на испанца. Она что-то возмущенно тараторила, видимо, давала хорошую взбучку. Стражник оторопел от ее напора, как, впрочем, и все остальные.

Джек сразу воспользовался моментом. В мгновение ока схватил Миранду за плечи, повернул и вытолкнул во двор. Почти одновременно он сделал выпад и подставил кинувшемуся за ней солдату подножку, схватил его и бросил на остальных и сбил их с ног. На какую-то долю секунды, прежде чем захлопнуть дверь, Джек задумался, не последовать ли ему за Мирандой. Но стражники уже поднимались на ноги и хватались за оружие, и Джеку ничего не оставалось, как попытаться их задержать, тем самым дать Миранде возможность убежать. Он захлопнул дверь и закричал изо всех сил:

— Беги!

Затем заслонил проход своим могучим телом. Одного солдата он быстро сбил с ног, зато другой, обнажив саблю, бросился на него. Джек сделал ложный выпад вправо и неожиданно ударил наотмашь по запястью правой руки врага. Тот выронил свой клинок. Джек молниеносно подобрал его за эфес, пронзил солдата его собственным оружием и повернулся к следующему противнику, медлившему с атакой из-за смерти товарища. Джек ухмыльнулся, увидев его растерянность, и почувствовал прилив бодрости. Перед ним блеснул луч надежды. Если он одержит победу над еще одним противником, то у него появится возможность отомстить и присоединиться к Миранде.

Солдат вдруг бросился вперед, но Джек был быстрее и отразил удар. Затем в свою очередь сделал выпад и коснулся кончиком сабли испанца, на груди которого выступила кровь. Сражаться в узком проходе было неудобно, Джек был очень хорошим фехтовальщиком и вскоре стал теснить противника, вынуждая отступать с каждым шагом. Хорошо проведенным приемом Джек выбил из рук врага оружие. Солдат распластался по стене, на лбу его выступили капли пота.

Джек нагнулся и спросил:

— Где де Сеговия?

Затем повторил снова:

—Де Сеговия?

Солдат не подавал никаких признаков жизни, то ли не понимая, чего от него хотят, то ли притворяясь. Внезапно он бросился в сторону, намереваясь бежать, но Джек легко догнал его и сразил одним ударом.

В тот же момент Джек ощутил, что волосы его встали дыбом, он повернулся, но было слишком поздно, и он не смог увернуться от мощного удара. Его оглушили палицей. Ужасающая боль пронзила его, колени подогнулись, и он рухнул на пол. Перед тем как он потерял сознание, ему представилась Миранда такой, какой он видел ее в последний раз. Она смотрела на него с любовью и сожалением, и в глазах ее стояли слезы. Кровь Христова! Он всем сердцем надеялся, что она смогла убежать.

О вот оно, возмездие!

Джек застонал от мучительной боли. Он не сомневался, что уже умер и находится на седьмом кругу ада. Он же был пиратом.

— Я смотрю, ты пришел-таки в себя.

Джек открыл глаза и перестал оплакивать свою участь. Он узнал бы этот голос из тысячи других. Прошло двенадцать лет, и, хотя теперь его враг говорил на плохом английском, а не на своем родном языке, Джек сразу догадался, кто перед ним. Преисподняя была самым подходящим местом для де Сеговии, но ему не удалось его туда отправить. Джек напряг зрение и увидел де Сеговию. Тот сидел на деревянной скамье около двери камеры. В темных волосах виднелась седина, но в остальном он выглядел точно так же, как и тогда на берегу, в Порт-Ройяле.

Со стоном, скорее похожим на рычание, Джек попытался встать, но тут же упал, не успев подняться. Он был скован по рукам и ногам.

— Ты вечно доставляешь мне неприятности, да, Джек?

Насмешка в голосе испанца снова подвигла Джека рвануться к врагу, но судорожное движение вызвало только боль, цепи не дали ему приблизиться к горлу де Сеговии, который все понял и очень развеселился. Его дьявольский смех молотом стучал в голове Джека, смешиваясь со звуками давней резни в Порт-Ройяле.

Испанец тогда тоже смеялся, сверкая зубами и любуясь на поверженный город и подростка, лежащего у его ног.

— На этот раз ты не уйдешь, Джек. Ты попался, и я не упущу тебя, разве что предам медленной смерти за все неприятности, которые ты мне доставил.

— Низкая тварь! — скрежеща зубами, Джек опять попытался добраться до де Сеговии, но ответом ему был издевательский смех, который, казалось, вызывая эхо, сотрясал стены камеры, проникал прямо в мозг.

— Я убью тебя, кровожадный ублюдок, — прошипел Джек, когда мерзкое хихиканье затихло.

— Ты убьешь меня? Ты перепутал, ничтожество, Это я тебя убью. А кровожадными называют пиратов.

— Я может быть и пират, но я не убиваю женщин и детей.

Де Сеговия нахмурил свои густые темные брови, лицо его потемнело.

— Мы сейчас обсуждаем твои преступления. Воровство, разбой, убийства. Все они наказуемы смертью, — голос его все поднимался и поднимался, и, произнося последние слова, он уже визжал.

Он встал и подошел к Джеку, однако было заметно, что он старается на всякий случай не слишком приближаться к скованному пирату.

— Ты с самого начала причинял мне одни неудобства, надо было еще тогда прикончить тебя, но я, дурак, этого не сделал.

— Ты великодушно позволил мне гнуть на тебя спину с восхода до заката, таскать камни и копать рвы, — Джек снова вспомнил два тяжких года рабства и плена. — Скажи мне, Сеговия, ты оставил меня в живых, чтобы упражняться с кнутом?

— Тебе нельзя было доверять, — просто ответил испанец.

— Да, ты и сейчас не можешь мне доверять. Злоба в голосе Джека произвела впечатление на его врага, хотя он и засмеялся, но жилка на его лбу забилась сильнее.

— Смелые слова из уст пленника. Де Сеговия забегал по камере, как будто желая своим видом показать, что Джек — в западне.

— Я не сделаю еще одной ошибки. Никакие пиратские пушки не помогут тебе убежать на сей раз. Сейчас гарнизон крепости готов к отражению любой атаки и с суши, и с моря.

Де Сеговия подошел к пленнику совсем близко, злорадно улыбаясь:

— Десять лет назад, когда я узнал, что ты сбежал, я надеялся, что пираты убьют тебя или ты сдохнешь от малярии. Меня отозвали в Испанию, и я думал, что больше о тебе никогда не услышу. Но даже туда стали доходить сплетни о пирате, который бороздит Испанский Мэйн как хочет, о Джеке Блэкстоуне.

— Я искал тебя, де Сеговия.

— А теперь ты меня нашел, — испанец был страшно доволен своей шуткой. — К счастью, это не принесет тебе удачи.

Руки Джека сжались в кулаки, так ему хотелось вцепиться в горло своего мучителя, который наслаждался этой беседой. Он расхаживал по камере, переваливаясь всем своим бульдожьим телом и изредка поворачиваясь, чтобы видеть, какое действие производят его слова. Джек его уже почти не слушал, как вдруг до него донеслось что-то про Снибли-Крик.

— Я вижу, ты заинтересовался. Я почти поймал тебя там, но, к сожалению, ты проскользнул сквозь пальцы.

— Так это был твой галеон в Снибли-Крик? Как ты узнал?

— О твоем убежище? Ты считал свою гавань надежной? — де Сеговия хихикнул. — Теперь я могу тебе и сказать, все равно уже тебе это не пригодится, слишком поздно что-нибудь предпринимать. — Он наклонил голову. — Я получил записку от того, кого ты никогда бы и не заподозрил. У тебя гораздо больше врагов, чем ты думаешь, мой дорогой пират.

Джек слушал испанца с невыразимым чувством горечи и досады. Наконец он узнал имя предателя. Как он не догадался сам? Кровь застучала у него в висках от мыслей об этом иуде. Де Сеговия прав. Слишком поздно он узнал об этом. Ему уже не придется отомстить.

Рассвет окрасил камеру в серые краски. Рассвет нового дня, когда ему придется умереть.

Странно, но сегодня ему не надо было сдерживаться, шея не давала о себе знать. То тревожное чувство, которое беспокоило его с того дня, когда он стал пиратом, исчезло. Он всегда думал, что в такой день оно будет непереносимым. Вешать, впрочем, его не собираются, если быть точным. Это английская казнь за пиратские подвиги. Его ждет не петля, а зловещая гаррота. Де Сеговия с удовольствием расписывал ему жуткие подробности того, как все это происходит.

Гаррота. Они посадят его на стул, накинут на шею веревку и будут медленно зажимать болты и затягивать узел все сильнее и сильнее, а жизнь будет покидать его капля за каплей. Джек глубоко вздохнул, закрыл глаза и подумал про себя опять о том, как странно, что его не тянет потереть затылок. Самое страшное в смерти — это ждать ее и переживать. Скоро все будет кончено.

К сожалению, он не может умереть спокойно, без угрызений совести. Горькие сожаления и раскаяние остались его предсмертным уделом. Они обступили его как крысы, которых было полно в камере. Он проиграл. Он не смог наказать де Сеговию по справедливости, хотя это и был бы его суд, а не Божий. Он не смог спасти сестру. Пригрел змею на своей груди: не разобрался, кто предавал его. Это и были его адские муки.

Джек вздрогнул; попытался прогнать черные мысли и сразу вспомнил о Миранде. Он безумно сожалел о том, что подверг ее опасности, и, к несчастью, не был уверен, смогла ли она спастись. Он молился об этом и надеялся на ее сообразительность. Ему бы было легче умирать, если бы он точно знал, что ей удался побег.

Когда тяжелая деревянная дверь заскрипела и с шумом отворилась, Джек встал, отряхнул свою одежду от приставшей соломы и расправил плечи. Он же джентльмен, Джек Блэкстоун, черт возьми! Он примет свою смерть настолько достойно, насколько ему позволят испанцы.

За ним опять пришли три стражника, но на этот раз двое были с заряженными пистолетами и держали его на мушке, пока третий снимал ему ножные кандалы. Не успел Джек почувствовать облегчение, освободившись от широких металлических лент, снятых с его рук и ног, как ему скрутили руки за спиной и толкнули, чтобы он шел вперед.

Джек провел целых три дня в полутемной камере, и яркий солнечный свет резал ему глаза. Он зажмурился, но потом заставил себя взглянуть на мир. Двор был полон людей. Там, видимо, царило веселье как на карнавале. Вдруг внезапно кто-то его заметил, и толпа затихла.

Солдаты образовали вокруг Джека как бы два кольца, и он подумал, что они не столько охраняют толпу от него, сколько защищает его от собравшихся людей. Стражники расталкивали их, они медленно расступались, образуя как бы коридор. Их лица были полны ненависти и расходились они медленно и неохотно. Джек не понимал, что они говорили, но было ясно, что они его проклинают.

— Добрые горожане Сан-Августина ненавидят таких гнусных пиратов, как ты, — сказал ему вчера де Сеговия. — Они объявят тот день, когда ты умрешь, праздником.

Вчера от этих слов у него пробежали мурашки по всему телу, но сейчас, когда перед ним было доказательство правоты испанца, Джек только поднял подбородок выше и стал смотреть вперед. И тут он увидел «это». Они уже приближались к высокому деревянному помосту, на котором был укреплен стул и позади него — столб. Джек остановился только на мгновение, затем, уже не колеблясь, пошел навстречу судьбе.

Рядом с лестницей стоял де Сеговия. Он был одет в парадный мундир, и ветер шевелил перья на его шляпе. Яркие лучи тропического солнца играли золотом и серебром его военных регалий. Никакие драгоценные камни не могли бы украсить эту бульдожью физиономию, лопавшуюся от самодовольства. Он был очень доволен миром и собой. Джек, не задумываясь, отдал бы последние минуты жизни, чтобы стереть с его лица это мерзкое выражение. Вместо этого он спокойно стоял и ждал, пока де Сеговия замолчит, ибо он что-то пыхтел, должно быть изрыгал проклятия, доводя толпу до неистовства. Вокруг помоста тоже стояли солдаты, де Сеговия взмахнул платком и подал знак, чтобы Джек и палач, в низко надвинутом капюшоне, поднимались по неотесанным деревянным ступенькам к эшафоту. Когда Джека толкнули к стулу, он тоже поднялся на помост и, ухмыляясь, сказал:

— Не думаю, что ты исповедуешь истинную веру, и не собираюсь терять зря время, призывая к тебе священника.

Джек ничего не ответил.

— У тебя язык отсох? О чем ты тут размечтался?

— О том, как встречу тебя в аду.

Джек испытал некоторое удовлетворение, увидев, как краска отхлынула с ненавистного лица. Испанец затрясся от ненависти, повернулся к толпе и поднял руку.

— Пускай недостойная собака, презренный пират, Джек Блэкстоун, наконец умрет! — прокричал он прежде, чем спуститься с помоста. Джек обвел взглядом толпу. Это были простые крестьяне и горожане, мужчины и женщины. Джек даже подумал, нет ли тут его сестры. Но сама мысль о том, что Элспет может прийти сюда и наблюдать за его казнью, была ему ненавистна, и он быстро прогнал ее.

Его взгляд блуждал по лицам, пока не встретился с парой удивительно синих глаз.

— Кровь Христова!

Глава 20

Не успел Джек сообразить, что означает присутствие в толпе Миранды, как веревка болезненно впилась в его горло. Он судорожно вздохнул, полагая, что это его последний глоток воздуха. Но пеньковая петля вдруг ослабла и упала. Джек попытался понять, в чем дело, как вдруг услышал из-под капюшона палача удивительно знакомый голос.

— Тебе не о чем волноваться, капитан.

Тут, как по сигналу, началось нечто невообразимое. Одновременно раздалось несколько взрывов, и вверх полетели песок и пальмовые листья. Люди завопили от ужаса и стали шарахаться к углам двора. Солдаты срывали с плеча оружие, но, кажется, тоже поддались всеобщей панике.

Веревки, которыми были скручены запястья Джека, были разрезаны, и в руке его очутилась абордажная сабля. Схватив клинок, Джек стал размахивать им над головой. Раздался еще один взрыв. Джек спрыгнул с помоста, Фин — следом за ним. Пираты, еще недавно так похожие на крестьян, отбросили свои лохмотья, и в руках у них оказались сабли и пистолеты. Члены его команды расположились около оцепления и теперь накинулись на солдат с отчаянным криком.

— Поднять мост! — в испуге кричал офицер, но это был последний в его жизни приказ.

— Сюда, капитан, — Фин держал Джека за руку, подталкивая к воротам, в которых образовалась настоящая давка. — Не волнуйся, мост им не поднять! Ее милость об этом позаботилась.

— Где она? Где Миранда? — перекрывая шум, гаркнул Джек, — я видел ее в толпе.

Фин дернул плечом:

— Бьюсь об заклад, она на пути к судну.

Но Джеку было не до закладов. Он не мог рисковать жизнью Миранды. Вырвавшись, он помчался через толпу людей, спешивших к воротам. Джек словно бежал по коридору, все перед ним расступались, не желая меряться силами с капитаном пиратов.

— Миранда! — Джеку показалось, что он увидел в толпе ее блестящие волосы, и он бросился туда. Его жена, быстро взглянув на него, отвечала:

— Я держу его для тебя, Джек, я держу де Сеговию. Но в этот момент Миранда отвлеклась, и испанец ударил ее по руке и выхватил направленный на него пистолет. Одной рукой он схватил Миранду за горло, другой направил оружие на Джека. Промедлив какую-то секунду, Джек поднял саблю и угрожающе сказал:

— Отпусти ее, проклятый ублюдок!

— Я убью ее.

Объятый ужасом, де Сеговия попытался приставить пистолет к виску девушки, когда Джек выкрикнул его имя с такой силой, что рука его смертельного врага дрогнула; В это время Миранда сильно пихнула его локтем в бок, раздался выстрел, Джек ринулся вперед и нанес удар саблей такой сокрушительной силы, что де Сеговия упал, увлекая за собой Миранду. Эхо выстрела еще не рассеялось, как Джек, с удивлением отметив, что сам не ранен, оттащил тело поверженного врага в сторону на песок и кинулся к жене, даже не обратив внимание на того, отомстить которому было целью его жизни целых двенадцать лет.

Де Сеговия был мертв, алая кровь еще продолжала струиться из его груди, Миранда тоже лежала совершенно неподвижно, и у Джека похолодело все внутри.

— Боже милостивый, Миранда! — Джек упал перед ней на колени, отчаянно молясь в душе, чтобы она была жива. Девушка медленно открыла глаза и подняла голову.

— Джек, о Джек, — простонала она.

— Ты ранена? — он быстро провел руками по ее лицу и телу. Миранда сморщилась, когда Джек коснулся ее лодыжки.

— Что с тобой?

— Ничего серьезного, я подвернула ногу. — Она попыталась встать, но потеряла равновесие. Не дожидаясь второй попытки, Джек быстро склонился, взял ее на руки и опрометью кинулся к воротам крепости. Как и предсказывал Фин, они были открыты, а мост не поднят. Джек пробежал по деревянному мосту, и перед его мысленным взором встали картины прошлого, когда он был в испанском плену. Выскочив на берег, он увидел там своих матросов и понесся к ним во весь дух. На узкой песчаной полосе около небольшой рощицы из пальмовых деревьев он увидел наспех построенную баррикаду, за которой расположились Кинг, Шрам и Беспалый. Они стреляли из мушкетов, и тут только Джек заметил преследующих его испанских солдат. Один упал, другой повернул назад и побежал к крепости.

— Сюда, капитан, сюда!

— А как же вы? — Джек слегка приостановился и перехватил Миранду поудобней.

— Мы за вами, просто хотим дать вам добраться до лодки. Берегите ее милость, капитан.

Шрам сплюнул и ухмыльнулся, затем аккуратно прицелился и выстрелил. Еще один солдат уткнулся носом в песок.

Джек побежал дальше, уже не колеблясь, пообещав, однако, что вернется, как только донесет Миранду. В маленькой бухточке у лодки их ожидало еще несколько пиратов. «Морской ястреб» стоял на рейде неподалеку. Одно маленькое суденышко уже бороздило тихие воды залива, другое было готово отчалить.

— Несите ее сюда, капитан, — Фин бросился навстречу Джеку и помог ему усадить Миранду. — Ее милость в порядке?

— Я прекрасно себя чувствую, — Миранда вздохнула и тряхнула головой.

— У нее что-то с ногой, — тут же сказал Джек и, обратившись к Фину, заявил: — Позаботься о ней, я пойду посмотрю, как там дела у Кинга и остальных.

— Не надо, капитан, вон они! — Фин указал на три фигуры, которые бежали вдоль берега к лодке. — Нам надо скорее убираться отсюда.

Джек перевалился через борт, но, увидев лицо Миранды, насторожился. Она смотрела куда-то поверх его плеча. Девушка взяла его руку и молча указала на что-то сзади него.

Джек повернулся и увидел молодую женщину, стоящую на отмели. Она была небольшого роста, но очень хорошо сложена. Ее рыжие волосы ярко горели на солнце. Его внезапно бросило в жар: не надо было объяснять, кто это.

— Элспет? — Джек попытался найти в чертах молодой женщины черты той маленькой девочки, которую он потерял много лет назад.

— Я хотела увидеть тебя перед тем, как ты уедешь, ― неуверенно сказала она по-английски. — Я так счастлива, что ты в безопасности.

— Нам обоимтеперь нечего бояться, — Джек взял ее за руки. — Поехали с нами. В Чарлз-Тауне мы будем дома и в безопасности.

— Мне и здесь нечего бояться, — ответила она, убирая руки. — Мы с мужем живем здесь, в Сан-Августине, я его никогда не оставлю.

Ее слова подтвердждали то, что говорила ему Миранда, но Джек не мог с этим примириться. Столько лет он ждал этой встречи! Он схватил ее за плечи:

— Элспет, послушай меня…

— Меня зовут Исабель. Мы с твоей женой обо всем этом уже беседовали, она тоже убеждала меня уехать, но я этого не хочу. Пожалуйста, не надо терять времени, не надо спорить. Ты должен быть рад моему счастью.

— Но…

— Капитан, нам надо убираться отсюда восвояси.

— Сейчас, — крикнул Джек не оборачиваясь. Он взглянул на сестру, и все внутри у него сжалось. — Я искал тебя двенадцать лет, целых двенадцать лет, надеясь на то, что ты жива. — Джеку показалось, что он сейчас заплачет. Это просто глупо. Пират он или нет? Он грустно вздохнул и продолжал: — С того самого дня, когда испанцы напали на Порт-Ройял, с того дня, когда ты хотела увязаться за мной и Нафкиби, а я тебя не взял с собой. Я так боялся, что ты погибла… это просто выше моих сил оставить тебя здесь, во вражеском городе.

— Ты должен, — Элспет схватила его за руку, — мне здесь очень хорошо, тебе не стоит за меня бояться.

—Капитан!

— Иди. Ты подвергаешь себя и других опасности, но я так хотела тебя увидеть, поэтому пришла, а теперь, пожалуйста, уходи, — Элспет улыбнулась и слегка подтолкнула его к лодке. — Иди-иди.

У него не было выбора. С каждой минутой промедления его жена и команда подвергались все большей опасности. Но, Боже всемогущий, как это тяжело! Она снова подтолкнула его, и Джек повернулся и уже было побежал к лодке, как вдруг вернулся, обнял Элспет, прошептал: «Я люблю тебя» — и заторопился к своим. Они с Кингом столкнули лодку с берега и вскоре были далеко. Они уже почти добрались до «Морского ястреба», когда на пляж выбежали испанские солдаты и открыли огонь. Но расстояние было слишком большим, чтобы мушкетный огонь мог им повредить.

Джек, прикрыв рукой глаза, смотрел на берег, пока остальные поднимались по веревочному трапу на борт. Ему хотелось еще раз увидеть Элспет.

— Она ушла раньше, чем ты сел в лодку, — сказала Миранда. — Не беспокойся о ней. Она знает, что делает. Устроить твой побег нам помогли Элспет и дон Луис. Твоя сестра рассказывала нам о планах де Сеговии, ее муж служит у него секретарем, она страшно переживала свое «предательство», но не могла же она, сложив руки, наблюдать, как ее брата казнят. А дон Луис изобрел способ, как устроить все эти взрывы. Он подобрал именно такое количество пороха, чтобы посеять панику и в то же время никому не повредить, и был очень доволен, как удачно все получилось.

Миранда засмеялась, когда увидела его удивленное лицо. Она перегнулась к нему через сиденье и погладила небритую щеку. Немного позднее, когда они уже все перебрались на корабль и «Морской ястреб» скользил по волнам к Чарлз-Тауну, Джек и Миранда, оставшись наедине, снова заговорили о побеге.

— Невероятно, чтобы дон Луис, испанец, участвовал в подготовке моего побега.

— Зря ты так говоришь. Я все объяснила ему с позиции логики и рационального мышления Локка.

Себе Миранда могла признаться, что когда она уговаривала дона Луиса, то до Локка ей было далеко. Прибежав к своему другу прямо из крепости, она заламывала руки и рыдала навзрыд, умоляя того помочь ей спасти Джека. Она утверждала, что жизнь ее кончена, если с ее мужем что-нибудь случится.

— Кровь Христова! Но он же испанец!

— Джек, — мягко заговорила Миранда, — ведь Элспет считает себя испанкой. Она живет с семьей, которая удочерила ее, когда ей исполнилось пять лет. Они в ней души не чают. Они увезли ее с собой в Испанию и взрастили как собственную дочь.

— Но у нее была другая семья! Что же она забыла своих настоящих родителей, наш поселок? — Джек вздернул с вызовом подбородок.

— Нет. И она не забыла тебя! — Миранда заметила, что нижняя губа ее мужа дрожит. Джек отвернулся и отошел к окну. Миранде так было его жаль, что она заторопилась и стала уговаривать его дальше: — Она встретила своего мужа в Испании, затем вернулась с ним в Сан-Августин одновременно с де Сеговией. Он никогда не вызывал у нее симпатии, но она не знала, пока я ей не сказала, что именно он руководил набегом на Порт-Ройял.

— Ее муж… — Джек замолчал и повернулся к Миранде. ― Во время моего побега было убито так много испанских солдат. Ни один из них не мог быть?..

— Нет, — уверила его Миранда, — Элспет позаботилась о том, чтобы его сегодня не было в крепости. — Джек хотел, видно, задать вопрос, но не успел. Миранда пожала плечами и продолжила: — Она ждет ребенка. Наверное, она задержала его под этим предлогом.

Джек кивнул и снова уставился на море.

— Думаю, скоро у меня будет племянница-испанка или племянник — благородный дон.

Миранда ничего не ответила, и Джек оглянулся через плечо.

— Что ты, интересно, делаешь?

— Я встаю, — Миранда спустила ноги с кровати.

— Но…

— Джек, я отлично себя чувствую, — Миранда слегка оттолкнула его (Джек встал перед ней на колени). — Де Сеговия, падая, ушиб мне ногу, но теперь все хорошо.

— Ты уверена?

Миранда подобрала юбку, показалась изящная щиколотка, и она повертела ножкой, а Джек с трудом удержался, чтобы не поднять ей юбки повыше. Вместо этого он встал, скрестил руки на груди и нахмурился.

— Мне надо поговорить с тобой. Я помню, что ты мне обещала в ту ночь, которую мы провели в крепости. Ты должна была уехать из Сан-Августина, но этого не сделала.

Миранда тут же вскочила на ноги, повернулась лицом к Джеку. У нее было столь же гневное выражение, как и у него.

— Нет. Вместо этого я спасла тебя от веревки. И вот твоя благодарность!

— Если ты печешься о признательности, то ты не должна была рисковать своей шеей, чтобы спасти мою. Ты обещала…

— Как у тебя совести хватает говорить об обещаниях? Или только пиратам можно нарушать свое слово? Как насчет того, что ты обещал взять меня с собой в Сан-Августин?

Джек выпятил губы.

— Я нарушил слово ради твоего же блага. Выражение лица Миранды смягчилось.

— И я не сдержала свое ради тебя. Она сделала шаг вперед, он раскрыл ей свои объятия и притянул ближе.

— Когда я увидел тебя с де Сеговией… Когда я подумал, что он может убить тебя…

Он обнял ее еще крепче и зарылся в ее великолепные волосы.

— Теперь все кончено. Ты отомстил ему.

— Нет, это не было местью. Когда я убил его, то не думал ни о моих родителях, ни об Элспет, ни о том, что я перенес из-за него. — Он взял ее за подбородок и заглянул в глаза. — Я убил его, чтобы он не причинил тебе вреда. Из-за тебя.

— Куда ты идешь? — Миранда стояла на верхней площадке лестницы дома своего отца и смотрела вниз, Джек уже открывал там парадную дверь.

Они прибыли в Чарлз-Таун всего час назад. Джек оставил Фина за главного на «Морском ястребе», а сам с Мирандой отправился к Генри. Как только они добрались туда, муж предложил ей пойти наверх и отдохнуть.

Она, и правда, очень устала, но никак не могла уснуть. Сказывалось большое возбуждение. Миранда не раздумывала о законе всемирного тяготения или о других законах бытия. Она не думала ни о чем из того, что она почерпнула из книг. Миранда думала только о своем муже и о его поведении, которое ее серьезно беспокоило.

Девушка боялась, что он намеревается оставить ее. Она слышала, как Фин и другие говорили о богатствах, которые можно добыть в Индийском океане. Она понимала, что они — пираты и в их крови — жажда приключений и легкой добычи. В конце концов, ее муж тоже пират. Сейчас он куда-то уходит и не хочет сказать куда. В своей мягкой манере он просто хочет удрать от нее среди ночи.

Правда, сейчас утро, и солнце светит, но Миранда не собиралась позволить ему уйти. Она поспешно спустилась с лестницы.

— Куда ты идешь? — повторила она, утвердившись в своей правоте, увидев виноватое лицо.

— Погулять. В порт, — уточнил он.

— Отпусти его, дочь. Ты не можешь на всю жизнь привязать его к юбке.

Миранда повернулась и посмотрела на вышедшего в холл отца.

— Я даже и не думаю. Что же я не могу и спросить?

— Я скоро вернусь, — Джек нагнулся, наскоро поцеловал жену и вышел за дверь.

— Джек! — Миранда схватилась за засов, но отец остановил ее.

— Оставь его в покое, Миранда!

— Если только ты мне скажешь, что происходит. Я знаю, что что-то не так. Он бросил меня, да?

— Нет, — Генри был безмерно удивлен. — Как это пришло тебе в голову?

— Тогда в чем дело? Я имею право знать.

Генри вздохнул и взял ее за руку.

— Да, пожалуй.

Джек стоял перед таким знакомым домом и колебался. Настало время для решающей схватки. Он ждал и боялся этого дня с того момента, когда де Сеговия рассказал ему о предательстве.

Теперь он знал, что случилось, и хотел знать, почему это случилось.

— Масса Джек, как хорошо! А мы вас и не ждали.

— Привет, Молли, дядя дома?

— В библиотеке. Сейчас обрадую его.

— Не беспокойся, — Джек остановил негритянку за плечо. — Я сам его обрадую.

— Как скажете, масса Джек, — женщина пошла обратно в кухню и все бормотала по пути: — Как скажете.

Джек не стал стучать. Просто открыл дверь и вошел в комнату. Там стояла очень дорогая и модная мебель, привезенная за огромные деньги из Англии. Бюро, за которым сидел Роберт Блэкстоун, было добыто с испанского галеона совсем недавно.

— Джек! — Роберт даже выронил перо. Его длинные изящные пальцы разжались. — Я не ожидал снова увидеть тебя так скоро.

— Или вернее вовсе не ожидал никогда?

— Что ты хочешь сказать?

— Да, пустяки, — Джек помахал рукой и без всяких околичностей сказал: — Де Сеговия мертв. Я знаю, ты будешь рад услышать подобную новость.

— Мертв? Ты уверен?

— Да, я убил его своей собственной рукой.

— Ну что же, прекрасно. Чрезвычайно рад.

— Теперь они отомщены. Моя мать, и мой отец, и весь наш поселок.

Роберт стал вставать, но Джек подошел к столу и усадил его на место. Он неохотно сел.

— Вероятно, ты на верху блаженства.

— Ты тоже должен быть счастлив. Разумеется, ты ведь ненавидел испанца, который возглавил тогда нападавших?

— Ты сам знаешь, что это так.

— Так ты всегда утверждал.

— Что это опять значит? Послушай, Джек, мне сейчас некогда, я занят делами плантации. Давай поговорим позже.

— Нет, мы побеседуем сейчас, — говоря это, Джек опять удержал Роберта на месте. — Я расскажу тебе, как мне удалось ускользнуть из Сан-Августина. Если бы не помощь моей жены и моей команды, я был бы казнен на виду у толпы испанских зевак. Ты когда-нибудь желал для себя такой участи? Может, ты когда-нибудь не находил себе места от тревоги и беспокойства, что твоей жене не удастся сбежать? Или когда-нибудь твои последние дни были омрачены мыслью, что тебя предал твой кровный родственник?

Краска схлынула с лица Блэкстоуна-старшего. Он молча, поджав губы, смотрел на Джека.

— Ну что? Что же ты не задаешь никаких вопросов? Ты не хочешь узнать, что я имею в виду? Не так ли, Роберт?

— Я понятия не имею, что…

Джек перегнулся вперед, через стол, схватил Роберта за кружевной галстук и притянул к себе, прошипев сквозь зубы:

— После всего, что ты сделал, не вздумай еще и врать! Он мне все рассказал. Де Сеговия поведал мне о твоем письме в камере, когда я ждал казни. Это ты выдал ему меня в Снибли-Крик и в Сан-Августине. Чума тебя разрази, он все мне открыл! — В приступе гнева Джек отбросил дядю на стул, повернулся и стал ходить по комнате. — Я знаю все, что ты сделал. Теперь я хочу знать почему. Почему, черт тебя возьми совсем!

Джек повернулся и остолбенел: на него смотрело дуло пистолета.

— Он заряжен и готов выстрелить, если ты не догадываешься, зачем я целюсь в тебя.

— Ты собираешься убить меня здесь, прямо сейчас?

— Именно это я и намерен сделать. Ты мне смертельно надоел.

— Потому что я знаю о твоем предательстве?

— Частично, — Роберт встал. Он все время держал Джека на мушке. — Впрочем, я давным-давно хочу избавиться от тебя. Ты, кажется, удивлен? Напрасно. Мое послание к де Сеговии было моим первым поступком. До этого я надеялся на твой неугомонный характер и опасную профессию, но, к сожалению, мои расчеты не оправдались, — продолжал Роберт. — В скольких бы ты сражениях ни принимал участие, сколько бы подвигов ни совершал, ты мало того что каждый раз ускользал от судьбы, так еще и процветал.

— Ты захотел помочь судьбе?

— Я решил вмешаться в дела Провидения, когда ты заговорил о том, чтобы перестать плавать и начать работать на плантации. А, вижу, ты все вспомнил!

— Это же было несколько месяцев назад. Я просто поделился с тобой мимолетной мыслью.

— Да, но я понял, что ты устал от своей жизни, а я же, напротив, был очень доволен своей.

—То есть?

— У меня не было совершенно никакого желания отдавать тебе Ройял-Оук. Я все делал так, как мне этого хотелось, с тех пор как умерли твои родители, и добился процветания.

— На те деньги, которые добывал я, — вставил Джек, но его дядя сделал вид, что не слышит.

— Я не намерен после стольких лет отдать тебе все.

— Но все и никогда не было твоим. Имение перешло ко мне от родителей, оно — мое.

Роберт злорадно усмехнулся.

— Сегодня оно станет моим окончательно.

Джек хмыкнул.

— Ты что же, собираешься избавиться от меня здесь? В доме? Просто застрелишь? Разве ты не боишься констебля?

— О, я объясню ему, что ты, кровожадный пират, ворвался сюда, требуя денег. Ничего-ничего, мне все поверят, ведь я столько сил приложил, чтобы убедить горожан, что ты бандит высшей марки, — он поднял пистолет и помахал им в воздухе. — Я не слишком миндальничал, и, благодаря моим «тонким» намекам, все поняли, что ты похитил Миранду Чадвик.

— Выходит, и этим неприятностям я обязан тебе.

— Конечно, но считаю, что пора перестать болтать, — глаза Роберта сузились, и палец передвинулся к курку. Взгляд его был холоден и жесток, но вдруг, услышав какой-то шум, он слегка повернул голову к двери.

— Масса Роберт, тут какая-то женщина говорит, что она должна…

Молли, вошедшая без стука, замолкла, когда увидела пистолет. Миранда, которая пыталась из-за плеча служанки разглядеть, что происходит в комнате, решительно оттолкнула ее и вошла. Джек не стал дожидаться и обрушился через стол на дядю, он был сильнее, но пистолет Роберта сильно уменьшал его шансы. Джек сжал его руку, но дуло все равно было направлено ему в лицо. Джек почти лежал на письменном столе дяди, а тот, скрипя зубами, сидел в кресле и боролся изо всех сил. Пот показался над его верхней губой, глаза выпучились, но он держался, напрягая все мускулы и схватив Джека за руку.

Позади них раздался какой-то звук, но Джек не стал отвлекаться. Роберт же взглянул в ту сторону, и племянник получил долгожданную возможность — приподнялся на коленях и всей мощью обрушился на противника. Стул опрокинулся, и оба Блэкстоуна полетели с ним вместе. В этот момент раздался выстрел.

—Джек! Джек!

В то же мгновение Миранда оказалась у стола и упала на колени около мужа. Она попыталась оттащить его за плечи. Слезы брызнули у нее из глаз, когда она поняла, что Джек не шевелится и никак ей не помогает. Кровь была повсюду, она была жутко алого цвета и лилась прямо на ковер, но Миранда, как ни старалась, не могла обнаружить, откуда она течет. Тут она услышала стон, еще один. Джек поднял голову, и Миранда от радости так обняла его, что чуть снова не уронила на пол. У него шумело в висках, и на голове была огромная шишка, полученная при падении.

— О Джек, с тобой все в порядке?

Миранда уже рыдала по-настоящему, Джек встал и поднял ее. Роберт лежал на полу в луже крови, ненавидящие глаза смотрели в потолок. Джек прижал Миранду к груди.

— Папа сказал мне, куда ты пошел, — прошептала она куда-то в жилет мужа. — Он рассказал мне б предательстве твоего дяди.

В библиотеку на шум выстрела вбежали слуги. Джек послал за констеблем и, когда он пришел, встретил его на пороге.

— Теперь уже все хорошо, — пробормотал он Миранде. Но, внимательно посмотрев в глаза Хикса, который сначала осмотрел тело на полу, а потом поздоровался, от всей души пожелал им обоим, чтобы это было так.

Глава 21

— Уже поздно, Миранда, — Джек отвел ее локти в сторону и нежно поцеловал в затылок.

Она повернулась к нему, радостно улыбаясь.

— Ты закончил свои подсчеты?

— Да, на сегодня — все. — Джек потянул ее к себе, затем остановился. — А ты еще не готова бросить чтение?

Миранда рассмеялась. Она уже видела этот блеск в его глазах. Так повторяется каждый день. Он хочет ее. Сейчас. Черт с ними, с книгами! Таким она его и любит. Пусть таким и остается. Но ее очень умиляло, что он спрашивает.

— Я взяла книгу потому, что ждала тебя.

— М-м, — Джек целовал ее шею и одновременно возился с маленькими пуговичками ее ночной рубашки. — Господи, кто только это придумал? Еще и эти пуговицы!

— Ты бы предпочел, чтобы я сидела голой? Джек склонил голову набок, делая вид, что обдумывает вопрос.

— Да, пожалуй, это бы мне подошло. Может, я смог бы тебя нарисовать.

— Ты же не умеешь! — Миранда остановила его пальцы и принялась сама расстегивать сорочку.

— Ты права, — Джек, шутя, слегка укусил ее в плечо. — Зато я умею делать кое-что другое.

О да, с этим трудно было спорить. Голова Миранды откинулась назад, Джек взял ее на руки. Ее муж точно знал, как ласкать ее, как нежить, как сделать так, чтобы она таяла от его прикосновений. Пока Джек нес ее к широкой кровати с балдахином, Миранда запустила пальцы в его золотые волосы. Он положил ее на кровать и лег рядом. Затем нашел своими губами ее губы, и они оба утонули в чувственных восторгах. Когда Джек приподнялся и стал снимать сапоги, Миранда свернулась сзади него калачиком и стала гладить руками его широкую спину. Она просто не могла не трогать его. Озорно улыбнувшись ей, он провел пальцем по ее соску, с удовлетворением заметив про себя ее мгновенное возбуждение.

— Мы сегодня починили мост через бухту.

Когда Джек и Миранда приехали в Ройял-Оук на следующий день после смерти дяди, они были поражены тем, в каком состоянии находились имение и плантация. Очевидно, Роберт, вместо того, чтобы вкладывать деньги Джека, использовал их на обустройство собственной жизни в Чарлз-Тауне. Некоторые поля были засеяны рисом, но дом и остальные строения были в плачевном состоянии. Все восемь месяцев, которые они здесь провели, Джек работал как вол, чтобы хоть как-то все поправить.

Джек ласково провел рукой по животу Миранды и встал, чтобы раздеться.

— Ремонт моста навел меня на кое-какие размышления. Я вспомнил тот день в Сан-Августине, когда Фин уверял меня, что о подъемном мосте можно не волноваться, что ты об этом позаботишься. Я почему-то не спросил тебя сразу, а потом забыл.

— Какой подъемный мост? — Миранда нахмурилась. Она так сосредоточенно наблюдала, как ее муж раздевается, что не сразу сообразила, о чем он спрашивает. — Ах, это было нетрудно. Тот мост можно опустить, только подняв противовесы. — Миранда села на постели и откинула назад волосы. — Тебе, разумеется, некогда было разобраться в механизме, но все было устроено очень просто. Когда стражники поворачивали лебедку, сила тяжести вынуждала противовесы опускаться, и мост поднимался. — Она пожала плечами. — Нет силы тяжести — мост нельзя поднять.

— А как же ты избавилась от силы тяжести?

— С силой тяжести ничего и не произошло. ―Миранда опять устроилась поближе к мужу, когда он сел на кровать. — Дело в том, что противовесы должны были опускаться в глубокие колодцы на всю длину цепи, к которой были подвешены. И вот я и твои матросы забили крышки этих колодцев.

— Противовесы просто остались на земле?

— Именно так, без работы противовесов людям не хватило сил поднять мост. Кроме того, возникла паника, раздавались взрывы, и они не успели открыть колодцы.

— Какая ты умница!

— Кое в чем я разбираюсь.

Джек склонился к ней с поцелуем, предвкушая предстоящие удовольствия, как вдруг за окном спальни на подъездной аллее послышался стук копыт. Джек сел на постели.

— Какого черта? Что еще там такое?

— Это всадник.

Супруги быстро переглянулись. Никто не произнес ни слова, пока Джек торопливо одевался.

— Оставайся здесь, — только и бросил он перед тем, как поспешно выйти из спальни.

— Кто это был? — Миранда приподнялась на локте и вопросительно взглянула на мужа, стоящего на пороге спальни. Она лежала в центре огромной кровати и из-за тонкого занавеса, спускавшегося с балдахина, не могла хорошо разглядеть выражение его лица.

— Это гонец из Чарлз-Тауна, — ответил он, поворачиваясь и закрывая за собой дверь. Потом он пересек комнату, сел на кровать и положил рядом какой-то конверт. Они оба боялись даже смотреть на письмо и постарались заговорить о другом.

— Он так колотил в дверь, что разбудил Мисси, — сказал Джек, имея в виду служанку. ― Она сейчас даст ему поесть, а потом проводит в одну из свободных спален на втором этаже. Он хочет отдохнуть, а потом уже возвратится в город.

— Может, пойти ей помочь? — Миранда хотела встать с постели, но Джек остановил ее.

— Мисси сама справится, — его взгляд упал на конверт с королевской печатью, затем быстро переместился куда-то вверх.

Миранда, заметив его нерешительность и преисполнившись горячим сочувствием к своему дорогому мужу, сказала:

— Джек, мы должны открыть его, чтобы узнать, что там внутри.

— Знаю, — вздохнул он, — мне хотелось, чтобы все еще совсем немного оставалось по-прежнему.

Миранда прекрасно понимала, что он хочет сказать. С того дня, когда умер Роберт, их жизнь текла ровно и гладко, но она была бегством от действительности. Сначала они боялись, что констебль обвинит Джека в убийстве дяди, но страхи, слава Богу, оказались напрасными. Грэхему Хиксу пришлось поверить Миранде и Молли, что Роберт держал Джека на мушке.

Но объяснения Джека вызывали всякие сомнения и вопросы, на которые отвечать было опасно. Хикс снова заподозрил его в пиратстве, поэтому Блэкстоуны спешно упаковали вещи и отправились в Ройял-Оук. Перед отъездом они послали королю прошение о помиловании.

Приехав в имение, они трудились не покладая рук. Джек вставал очень рано и отправлялся на рисовые поля, вечером изучал отчеты и проверял счета. Миранда научилась следить за прислугой и вести хозяйство. Она окунулась в домашние хлопоты с головой и работала с таким же усердием, с каким раньше изучала научные труды. Она стала заботиться о больных и следить за изготовлением свечей. Впрочем, у нее еще оставалось немного времени на свои научные занятия. Джек выделил в их спальне самое светлое место, и там Миранда вела наблюдения с помощью микроскопа и читала.

Они были довольны жизнью, любили друг друга и были счастливы. Но прошлое Джека висело над ними как дамоклов меч. Каждый день для них был как бы последним. Они проживали его с полной отдачей, работали, а затем уходили в свою спальню и любили друг друга на большой постели под резным балдахином.

— Ну что же, ничего другого не остается, — сказал наконец Джек и вскрыл печать.

Неожиданно Миранда остановила его.

— Ты знаешь, что я буду любить тебя, каков бы ни был указ короля. Я повсюду последую за тобой.

— Да, дорогая, — Джек и сам был в этом уверен, но, бросив украдкой взгляд на ее округлившийся живот, вздохнул. Миранда носила под сердцем его ребенка. Он не хотел бы, чтобы его семья была вне закона и вынуждена была бы скитаться вместе с ним, не имея пристанища.

Он взял письмо, наклонился к свечке и начал медленно читать, сначала неуверенно, затем все шире и шире улыбаясь.

— Это прощение, — выдохнул он. — Полное помилование.

Отбросив бумагу в сторону, он схватил Миранду на руки и закружил по комнате, а она радостно смеялась и говорила:

— Я знала, я знала, что все будет хорошо. Я была уверена.

— Ты настоящий логик, — усмехнулся Джек, укладывая ее снова на кровать.

— Конечно, не мог же король наказать такого дочтенного плантатора, как ты!

— В самом деле! Однако я думаю, что самым главным было мое обещание прекратить пиратствовать, — Джек засмеялся, а Миранда ему вторила. Но когда он откинулся на подушки и обнял ее, она посерьезнела и окликнула его:

—Джек?

—М-м?

Миранда привстала на локте.

— Ты не будешь скучать? Когда Фин и все остальные отправились на «Морском ястребе» в Индийский океан, я боялась, что ты будешь сожалеть о своем решении.

— Что мне захочется с ними? — Джек коснулся кончика ее носа, когда она молча кивнула. — Нет, я нашел свою тихую, надежную гавань. — Он снова привлек ее к себе.

Устроившись в его объятиях, она сказала:

— Есть кое-что, о чем я буду жалеть.

— Правда? — Джек приподнялся и посмотрел ей в глаза. — О чем, например?

— Я была замужем за весьма сластолюбивым пиратом.

Джек перекатился на живот и поинтересовался:

— Разве у тебя есть повод думать, что плантатор из меня не такой сластолюбивый, как пират?

— Ты прав, у меня нет ни малейших оснований.

— И не будет! — торжественно заявил Джек и сразу перешел к доказательствам.

— А как же твоя золотая серьга?

Джек опять внимательно посмотрел на нее.

— Что ты имеешь в виду?

— Мне она нравилась.

— Тогда я буду ее носить. Иногда. Только для тебя. — Джек в конце каждого предложения ставил точку поцелуем. — Хорошо?

— Да.

— Больше нет вопросов?

— Нет. Хотя я всегда хотела тебе рассказать, но не было случая. Знаешь, что Левенгук обнаружил в твоей семенной жидкости?

— У меня где? — с ужасом переспросил Джек, от негодования он даже перестал ее целовать.

— Ну не у тебя конкретно. Но он наблюдал в микроскоп семенную жидкость и увидел там такие крошечные…

— Кровь Христова! Неужели мы должны сейчас это обсуждать?

Миранда потихоньку засмеялась, привлекая губы мужа к своим, и подумала, что ей действительно есть чем заняться.

Послесловие

Моим читателям

Надеюсь, вам понравилась эта история о Миранде и ее пирате-джентльмене Джеке Блэкстоуне. Мне и самой очень легко работалось над этой книгой. История семьи Блэкстоунов, конечно, вымышлена, но некоторые события происходили на самом деле. Так, например, история Каролины и Флориды знает немало набегов английских кораблей на испанских поселенцев и наоборот. Шотландское поселение лорда Кардросса в Порт-Ройяле было разрушено испанцами из Сан-Августина. Известно также, что пленники и рабы участвовали в строительстве крепости Сан-Маркос. Науку в ту пору по большей части называли философией, и интерес к ней типичен для семнадцатого века. Кроме дона Луиса, Миранды и ее дедушки, в книге упоминаются только настоящие ученые и мыслители. Ньютон, Левенгук, Рен и многие другие помогли человечеству составить достаточно стройную картину мира.

Но это было время не только великих открытий, но и жестокой борьбы. Процветало каперство, пиратов принимали во многих городах в основном по причинам экономического плана.

Колонисты были обязаны торговать только со своей метрополией по ценам, установленным английскими купцами, то есть они вынуждены были продавать свои товары по ценам ниже мировых, а покупать промышленные товары по высоким ценам, уже не говоря о таможенных пошлинах. И вот появляются пираты и начинают торговать «ввезенными» товарами якобы как честные купцы.

У пиратов все равно была большая прибыль, ведь свои товары они получали в обмен на выстрел из пушки и пот, да иногда случайную смерть.

Большинство пиратов были людьми независимыми, никому не подчиняющимися, включая даже капитанов. Жизнь их текла по законам, которые они устанавливали сами, то есть пиратская «демократия» опередила, по сути, свое время.

Следует упомянуть также о том, что пиратов действительно амнистировали. В 1699 году король Вильгельм даровал помилование всем, кто даст клятву не участвовать больше в пиратских набегах. Среди тех, кто воспользовался этой возможностью, был и Джек Блэкстоун. А многие, как и команда «Морского ястреба», отправились в Индийский океан.

Джек и Миранда Блэкстоуны — типичные неустрашимые пионеры Нового Света. Вместе они основали влиятельную династию в районе Чарлз-Тауна.

В следующем романе, который выйдет весной 1993 года, будет рассказываться о временах американской революции. Трилогия о Блэкстоунах завершится романом о гражданской войне. Надеюсь, они вам понравятся. Это рассказы о мужчинах, жизнь которых тесно связана с морем, и о женщинах, которые их любили.

Примечания

1

Каперство (от гол. капер — морской разбойник) — нападение вооруженных частных торговых судов воюющего государства с его разрешения (так называемые каперские свидетельства) на неприятельские торговые суда или суда нейтральных государств, перевозящие груз для неприятельского государства.

(обратно)

2

Ньютон Исаак (1643—1727) — английский математик, механик, астроном и физик, фундаментальные труды: «Математические начала натуральной философии» (1687) и «Оптика» (1704). Сформулировал основные законы классической механики. Открыл закон всемирного тяготения, дал теорию движения небесных тел. Пространство и время считал абсолютными.

(обратно)

3

Антони Левенгук (1632—1723) — нидерландский натуралист, один из основоположников научной микроскопии. Изготовив линзы с 150—300-кратным увеличением, впервые наблюдал и зарисовал ряд простейших, сперматозоиды, бактерии, эритроциты и их движение в капиллярах.

(обратно)

4

Лондонское Королевское общество — ведущее научное общество Великобритании, один из старейших научных центров Европы. Основано в 1660 году. Издает «философские записки» с 1665 г. — один из старейших научных журналов мира

(обратно)

5

Неемия Грю (1641—1712) — английский ботаник, один из основоположников анатомии растений. Описал микростроение корня, стебля, листьев, некоторые виды клеток (1682). Ввел понятия «ткань» и «паренхима»

(обратно)

6

(Испанский Мэйн — название, данное испанским владениям на северном побережье Южной Америки, начиная от устья реки Ориноко до полуострова Юкатан

(обратно)

7

Оле Ремер (1644—1710), датский астроном. По наблюдениям спутников Юпитера впервые определил скорость света (1675). Изобрел несколько инструментов, в том числе меридианный круг и пассажный инструмент

(обратно)

8

Галилео Галилей (1564—1642) — итальянский ученый, один из основателей точного естествознания; заложил основы современной механики: выдвинул идею об относительности движения, установил законы инерции, сводного падения и движения тел по наклонной плоскости; построил телескоп, открыл горы на Луне, четыре спутника Юпитера, фазы у Венеры, пятна на Солнце

(обратно)

9

Джованни Доменико Кассини (1625—1712) — французский астроном и геодезист, по национальности итальянец, открыл вращение Юпитера и Марса, четыре спутника Сатурна и темный промежуток в его кольце («щель Кассини»)

(обратно)

10

Христиан Гюйгенс (1629—1695) — нидерландский ученый. Изобрел маятниковые часы со спусковым механизмом, заложил основы теории удара. Создал волновую теорию света. Усовершенствовал телескоп, сконструировал окуляр. Открыл кольцо у Сатурна. Автор одного из первых трактатов по теории вероятностей

(обратно)

11

итальянский архитектор, работал в основном в Венеции

(обратно)

12

О движениях животных (лат.)

(обратно)

13

Отто фон Герике (1602—1686) — немецкий физик. Изобрел (около 1650 г.) воздушный насос и осуществил с ним ряд опытов для доказательства существования атмосферного давления. Построил электрическую машину, обнаружил электрическое отталкивание

(обратно)

14

Бакштаг — снасть (трос) для крепления судовых мачт, дымовых труб

(обратно)

15

Джон Рей (1627—1705) — английский биолог. Впервые использовал категории рода и вида в смысле, близком к современному. Первая сводка по флоре Англии (1670)

(обратно)

16

Френсис Бэкон (1561—1626) — английский философ, родоначальник английского материализма. Лорд-канцлер при короле Якове I. В трактате «Новый органон» (1620) провозгласил целью науки увеличение власти человека над природой, предложил реформу научного метода и обращение к опыту и обработке его посредством индукции, основа которой — эксперимент

(обратно)

17

Микеланджело Буонаротти (1475—1564), итальянский скульптор, живописец, архитектор, поэт, с наибольшей силой выразивший глубоко человечные, полные героического пафоса идеалы Высокого Возрождения. «Давид» — 1501-1504

(обратно)

18

Кристофер Рен (1632—1723) — английский архитектор, математики астроном

(обратно)

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Послесловие . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Реклама на сайте