«Будет все, как ты захочешь!»

Шел четвертый день моего вынужденного отдыха. Я успела побывать в гостях у Светки, а она – нанести мне ответный визит. Я рассказала ей, как провела свое последнее дело, а она мне… Нет, я даже не берусь вспомнить все, что она «слила» мне в нашу последнюю встречу. Такое количество информации достойно хорошего романа. Еще я съездила на неделю в Турцию, поплавала в Черном море.

И вот сейчас, отдохнувшая и загоревшая, я лежала на диване и от скуки пробовала читать. Но детектив мне попался не очень… Не то чтобы неинтересный, просто преступника я вычислила уже во второй главе, а читать о том, что известно, скучно. Я полистала книгу еще немного, потом отбросила ее в сторону. Пожалуй, стоит пойти и приготовить себе кофе. Я уже отправилась на кухню, как вдруг раздался звонок в дверь. Это еще кто? Не люблю незапланированных гостей.

За дверью оказалась соседка, что жила напротив. Одинокая женщина лет тридцати с хвостиком. Какого размера был этот хвостик, оставалось лишь догадываться. Соседку звали Леной, но про себя я называла ее Масяня, потому что она была какая-то нелепая. Одевалась в то, что ей совершенно не шло, прически делала только такие, которые уже вышли из моды. Вот и сейчас Масяня с извиняющейся улыбкой смотрела на меня и, поправляя копну на голове, спрашивала:

– Ну, как? Мне идет?

– Что? – не поняла я.

– Цвет.

Я посмотрела на ее пестрый японский халат, потом на огненно-рыжие тапочки.

– М-м-м… – я тянула время.

– Волосы! – восторженно воскликнула соседка. – Я волосы покрасила.

Я подняла глаза на ее прическу. Цвет… ну, что сказать? Спелый баклажан, причем изрядно подпорченный. Масяня кокетливо поворачивалась ко мне то правым, то левым ухом.

– Ну, что? Мне идет?

«Паранджа тебе идет!» – подумала я, а вслух сказала:

– Ничего… освежает.

Масяня засветилась от счастья:

– Правда? А я купила новую краску, дай, думаю, попробую. Такой необыкновенный цвет!

Звонок моего телефона прервал ее воркование.

– Извини, – сказала я, с трудом скрывая радость, – мне звонят.

– Ничего, ничего, – Масяня пошла к себе.

Я вздохнула с облегчением. Никогда не знала, как с такими разговаривать.

В трубке был взволнованный мужской голос.