«Надежду убивают первой»

Вениамин прыгал последним. Он был инструктором и раскрывать свой парашют мог, лишь убедившись в том, что у остальных все в норме. Об этом он узнавал по маленьким вытяжным куполам, вспыхивавшим под ним. А если вдруг окажется, что не все в порядке, то он должен был, сгруппировавшись, догнать в воздухе гибнущего человека, крепко обхватить его и приземлиться вдвоем на одном парашюте. Это его обязанность!

Все шло как обычно. Вениамин шагнул в пустоту. Ударивший в лицо воздушный поток вызвал в нем неописуемый восторг. Он, с наслаждением расправив руки и ноги, распластался в воздухе, стараясь замедлить падение, потом огляделся и увидел слева и справа под собой раскрывшиеся купола. Нескольких мгновений ему хватило, чтобы догнать спортсменов. Свободный полет! Ради этого люди и рискуют своей жизнью.

Пора было открывать парашют. Вениамин дернул кольцо и тут же почувствовал, что происходит что-то не то. Он по-прежнему летел вниз, вокруг все свистело, а динамического удара так и не последовало. Тряхнуло чуть-чуть — и только! Вениамин поднял голову и увидел, что купол из ранца вышел, но не раскрывается — его перехлестнуло стропой. Сердце ушло в пятки.

«Спокойно, дружок, спокойно!» — убеждал себя Вениамин.

Он попытался отцепить парашют, но бесполезно. Инструктор знал, что основной купол, зацепившись за люверс, ни за что не раскроется даже при правильно выполненной отцепке. Оставалось только надеяться на чудо. Руки предательски дрожали, он обливался холодным потом, заполнившим изнутри весь комбинезон. Все было напрасно. Не помог и запасной парашют, который запутался с основным куполом, болтавшимся у Вениамина за спиной. Чуда не произошло.

Вениамин понимал, что погибнет. Ему оставалось покорно наблюдать за зловещим приближением земли. В это мгновение у него необычно обострился слух, и он отчетливо, сквозь завывание и свист в ушах, услышал тоненький голосок девушки, призывающий Господа. Такое обостренное восприятие чувств бывает перед смертью. Последними мыслями, промелькнувшими в его голове, были сожаления о том, что он так и не женился на любимой женщине и, главное, не успел оставить после себя наследника.

Парашютист лежал на земле, покрытой жесткой пыльной травой. Правая нога его была нелепо вывернута, левая — поджата под себя. Но достаточно было посмотреть на сломанную шею, чтобы понять, что больше он не поднимется никогда.