«Ты прекрасна!»

Ты прекрасна! (fb2) - Ты прекрасна! [You're So Fine - ru] (пер. Анна Юрьевна Фролова) 1568K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Киран Крамер

Киран Крамер Ты прекрасна!

Kieran Kramer

YOU’RE SO FINE

Печатается с разрешения издательства St. Martin’s Press, LLC и литературного агентства Nova Littera SIA.

© Kieran Kramer, 2015

© Издание на русском языке AST Publishers, 2016

* * *

Глава 1

Лейси Кларк выросла на Юге, поэтому знала все о Скарлетт О’Хара и Таре и о том, как выжить в трудные времена. В Лос-Анджелесе ей удалось избежать падения на самое дно, но она все равно вернулась домой; причем в таком же положении, в каком и уехала – то есть имея лишь несколько долларов в кармане.

Зато теперь у нее был Генри, ее пятилетний сын.

Она уложила малыша в постель в крошечной комнатушке на маяке, заботливо подоткнула старое лоскутное одеяльце и почувствовала, как ее сердце сжалось от всепоглощающей любви. Любовь была настолько сильной, что Лейси окончательно осознала: она справится со всеми испытаниями, которые приготовила ей жизнь, – ведь у нее была любовь этого малыша.

Генри доверчиво вложил свою ручонку ей в ладонь, а его губки, пухлые и сухие – все же три тысячи миль окно в машине оставалось открытым, – были розовыми как кусочки арбуза.

– Расскажи мне какую-нибудь историю, мама, – чуть хрипловатым голоском попросил Генри.

Дождь лил как из ведра, но диктор по радио сказал, что к утру прояснится, и это была хорошая новость. Даже несмотря на то что ей, Лейси, предстояло начать строительство новой жизни на пустом месте.

– Как насчет истории о храбром маленьком мальчике, который пересек всю страну в старом санитарном автомобиле и все это время жил на пончиках и хот-догах?

– Эй, так это же я! – воскликнул Генри.

– Ну да… – Лейси погладила малыша по волосикам. – Конечно, можешь думать, что это ты, но того мальчика звали Фрэнк. И он был тайным агентом.

Охо-хо… Жаль, что у нее не было навыков тайного агента в Лос-Анджелесе. И она не позволила себе зацепиться за шикарную жизнь, которой жила последние пять лет. Наверное, сразу надо было понять: все это лишь мираж, глупая игра, в которую она продолжала играть. В общем, все было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой. Какая мать-одиночка позволит себе подобный образ жизни?

Больше никогда!

– Где наш дом, мама? – Карие глаза мальчика наполнились тревогой. – Ты сказала, что мы можем остаться здесь надолго. Хорошо бы…

– Дом там, где мы с тобой вместе, разве не так? – Лейси ласково улыбнулась сыну. Удивительно, что у нее, такой юной и наивной девушки, оказалась целая бездна мудрости, позволившая ей принять самое верное в жизни решение. Она усыновила младенца – сына ее бывшего голливудского бойфренда. Этот честолюбивый актер обманул ее с семнадцатилетней фанаткой и стал «счастливым» отцом.

Генри все еще был встревожен, и Лейси пояснила:

– Мы проведем здесь шесть недель, а потом двинемся дальше.

«Здесь» – это Индиго-бич в Южной Каролине, в самом дешевом из сдаваемых внаем неотапливаемых помещений. Имени Лейси не было в договоре аренды; в нем значилось «Ноуп Каллум» – так подписывался ее последний, теперь уже бывший, бойфренд. Но, как бы то ни было, они с Генри имели крышу над головой.

Что же касается Каллума… Неудачник по уши влюбился в ее бывшую хозяйку Моник, подающую надежды французскую актрису, нанявшую Лейси на должность личной ассистентки. И у Моник, и у Каллума были роли в фильме, снимавшемся в Индиго, но оба послушались зова своих эгоистичных голливудских сердец и сбежали в Италию, где фильм был рангом выше, а роли – больше и выгоднее. Они поручили своим адвокатам и агентам улаживать последствия со студией. А Лейси оставалось только ругать себя за то, что ничему не научилась, – если иметь в виду интрижки с актерами…

И в результате…

Ох, в какую же сложную ситуацию она угодила. Даже думать не хотелось о том, как много ей предстояло сделать. Следовало найти временную работу и заработать немного, чтобы можно было уехать куда-нибудь в другое место, где цены ниже и где они с Генри смогут начать все сначала.

– Я хочу здесь остаться, – заявил Генри. – Мне здесь нравится.

– Но ты же видел только бензоколонку! – Лейси усмехнулась; сквозь шум дождя она услышала, как хлопнула дверца машины.

– Что это? – Генри наморщил лобик и внимательно посмотрел на нее – точно так же, как тогда, когда она впервые взяла его на руки в больнице. Тогда его большие темно-карие глаза казались не по возрасту взрослыми – ему ведь было всего несколько дней от роду. И он словно понимал, что у него нет ни отца, ни матери, которые любили бы его. «Я люблю тебя больше жизни», – подумала тогда Лейси, безмерно удивив саму себя, и внезапно осознала, что наконец-то нашла свое место, получила свою звездную роль.

– Ну… не знаю… – Лейси нахмурилась. – Видишь ли, я думала, что сюда какое-то время никто не будет приходить. – Она встала с кровати. – Возможно, это доставщик пиццы ошибся адресом. – Внезапно сердце ее тревожно забилось, и она добавила: – Так что не беспокойся, малыш. Закрывай глазки и спи. А я обо всем позабочусь. – Лейси наклонилась и задула свечу на подоконнике. – Спокойной ночи. Обещаю, что утром я закончу историю о Фрэнке.

– Да… – Ребенок зевнул и закрыл глаза. – Спокойной ночи, мамочка.

Лейси закрыла дверь, прошла через свою комнату, смежную с комнатой ребенка, и быстро сбежала по винтовой лестнице, радуясь, что за шумом ливня ее шагов почти не слышно. «Господи, пошли ему спокойные и добрые сны. Пусть его убаюкает дождь», – твердила она мысленно.

У подножья лестницы, на кухонном столе, стояла уютная медная лампа, светившая из-под старого абажура приятным желтым светом. Лейси прошла мимо дощатого стола и услышала сначала чье-то ворчание, а потом – лязг метала о металл. Представив себе страшного убийцу с топором, она судорожно сжала фонарик – первое, что попалось под руку.

Спустя секунду Лейси уже стояла у массивной деревянной двери. В двери не было глазка, да и окна рядом тоже не было. Снаружи имелся небольшой навес, но того, кто сейчас стоял под ним, он не мог защитить от проливного дождя.

Лейси почувствовала себя Трусливым Львом, но тут же подумала о Генри, и страх сразу прошел. Теперь она была Индианой Джонсом и Грязным Гарри в одном лице.

– Кто там?! – крикнула она.

– Ради бога, помогите мне открыть этот проклятый замок! – заорал мужчина за дверью. В замочной скважине снова лязгнул ключ, однако дверь оставалась закрытой.

Лейси знала этот голос. Точно знала. Но она не испугалась. Разве что была раздражена.

Хм… откуда она знала этот голос? А что, если…

Лейси нахмурилась и прокричала:

– Вы ошиблись адресом! Это частное жилье!

– Да, я знаю. Поторопитесь, пожалуйста. Козырек не спасает от дождя, а эта сумка от Луи Виттона совсем не дешевая.

Мужчина говорил с безмятежностью настоящего южанина, не забивавшего себе голову грамматикой. На Юге и джентльмены, и неотесанная деревенщина – все точно знали: истинная ценность человека определяется вовсе не его выговором, а также не счетом в банке или именами предков. Главное – умение держать в руках ружье, пить бурбон и рассказывать захватывающие истории.

Немного успокоившись, Лейси проговорила:

– Мне очень жаль, что вам так плохо, но я вас не впущу в дом. В наши дни ни один разумный человек не откроет дверь незнакомцу. – Тем более женщина, у которой наверху спит ребенок.

Лейси не выпускала из рук фонарь. Если этот мужчина вломится в дверь, она стукнет его по голове.

– Вы считаете, что маньяк стал бы тратить время на беседу с вами? Послушайте, вы не можете оставить меня на улице! Я промок и заболею. Или уйду – и заблужусь…

– Ничем не могу помочь, сэр. Я же сказала, что не впущу вас. Уходите – или я позвоню в полицию. Так что лучше смывайтесь, пока не поздно.

– Смываться?.. – Мужчина изо всех сил ударил по двери, вероятно – ногой. – Хм… и правда. Еще немного воды на мою голову, еще немного унижений – за последние дни я вынес их немало, – и меня и впрямь можно будет смывать.

У Лейси была своя собственная невеселая история, поэтому она вовсе не собиралась ему сочувствовать. Но почему-то посочувствовала. Все мужчины-южане знали, как разговаривать с женщинами – это у них в крови.

«Не дури! Будь твердой!» – прикрикнула она на себя.

– Вам следует вернуться в машину, – сказала Лейси. – Меня не касается, как сильно вы промокли и… В общем, ясно, да? Когда, наконец, вы, мужчины, станете отвечать за свои поступки? Почему вы всегда ждете, что женщины окружат вас материнской заботой? Надоело, ей-богу! – Она тяжело дышала, и ее южный выговор стал более заметным.

– Не надо переносить свои напасти с мужчинами на меня, девушка. И лучше было бы оставить в покое мою мать. – Снаружи блеснула молния, и тут же раздался оглушительный удар грома. – А теперь… Откройте, наконец, эту проклятую дверь!

Лейси судорожно сглотнула. Черт бы побрал эту предательскую дрожь в коленках! Она опасалась молнии. И не желала нести ответственность за человека… поджаренного на ее пороге. Но она не поддастся панике. Не могла себе этого позволить.

– Ваши ключи не открывают дверь, – сообщила она, – потому что вы перепутали адрес. Этот дом арендую я. – Ложь, конечно… Но не следовало забывать, что она, Лейси, являлась бывшей любовницей, которой абсолютно некуда идти.

– Вот именно! – воскликнул незнакомец за дверью. – Не открывают! А я ведь приехал к Каллуму!

Глаза Лейси округлились.

– Вы знаете Каллума?.. – пробормотала она.

– Разумеется, я его знаю. Иначе какого черта я бы здесь делал? А вы-то знаете его?

– Да, но… – Каллум жил на западном побережье. Местные жители его не знали. Если только не имели отношения к кино.

Лейси тяжело вздохнула. Она-то надеялась как можно дальше удалиться от кино… и всей суматохи, с ним связанной.

– Эй, леди?! – послышалось из-за двери.

– Да, слушаю, – пробормотала Лейси. Интересно, что он теперь скажет, чтобы убедить ее открыть дверь?

– Я же говорю вам!.. – Теперь в голосе незнакомца появились нотки угрозы. – Я совершенно не собираюсь тащиться в паршивый клоповник, по недоразумению названный гостиницей «Бич-Бам-инн», и разбираться со всей этой чертовщиной утром. Мне необходимо как можно раньше приступить к работе, а для этого я должен выспаться. Каллум сказал, что здесь никого нет и я могу чувствовать себя как дома. И я намерен сюда войти. С вашего разрешения – или без него. И с ключами или без них.

Лейси вздохнула.

– Я впущу вас, – сообщила она, – но только на минуту.

– Давно пора.

Дрожащими руками – но готовая в любой момент дать отпор – Лейси открыла дверь. Прямо у нее над головой полыхнула молния. А удар грома был так силен, что заложило уши.

– Добро пожаловать в мое жилище, – сказал незнакомец и решительно прошел в дом, вернее – проскочил как грузовой поезд без тормозов, несущийся вниз по склону. На мужчине были старые джинсы, дорогие ботинки и коричневая куртка с поднятым воротником – чтобы вода не заливалась за шиворот. Под курткой был вязаный жилет отвратительного горчичного цвета с кожаными пуговицами, а также рубашка с расстегнутым воротом.

Незнакомец был примерно того же возраста, что и она, и он прямо-таки кипел от злости; это стало совершенно очевидно, когда он повернулся и пристально уставился на нее. Его красивое лицо с высокими скулами было залито водой, стекавшей с провисших полей мягкой фетровой шляпы.

У Лейси на мгновение остановилось сердце – ведь это был…

Да-да, это был Бо Уайлдер! Тот самый Бо Уайлдер! Суперзвезда! Он снимался сначала в комедиях и боевиках, потом – в триллерах, исторических и приключенческих фильмах. В Голливуде теперь почти не ставили романтических комедий, но если такой фильм появлялся, то героя-любовника в нем играл только Бо Уайлдер.

– Черт побери… – пробормотала Лейси в растерянности.

– Да, понимаю, – буркнул гость. Он давно уже не брился, но все равно был красив как Ральф Лорен[1] – высокий, широкоплечий, импозантный. Пожалуй, даже изысканный и элегантный – таким бывает вспотевший и покрытый пылью мускулистый конь, выигрывающий дерби в Кентукки.

Шок и – чего греха таить? – благоговение быстро сменились негодованием. Ведь у мужчины были красные глаза, и от него разило перегаром.

– У меня для вас плохие новости, мистер Уайлдер. – Голос Лейси слегка дрогнул, но она все же смело заявила: – Это не ваш дом, ясно?

– На следующие два месяца – мой, – отрезал гость и уронил сумку на пол – при этом явно постарался уронить ее так, чтобы она не попала в лужу, успевшую скопиться под его башмаками. – Я отдал Каллуму четыре места в первом ряду на игру «Лейкерсов»[2], чтобы получить это жилье. Это коммерческая сделка, ясно? И у меня есть права.

– Вы же не думаете, что я куплюсь на это? – пробурчала Лейси. – Место, где мы сейчас находимся, называется маяк, а не суд. Я не преступница. А вы пьяны! – добавила она, нервно переступая с ноги на ногу.

Гость неожиданно обрадовался, и его глаза засветились зеленовато-золотистым светом – как болотная трава, на которую упал луч солнца.

– Черт меня подери! – воскликнул он. – Да ведь вы – та самая горячая штучка из «Инопланетян на мотоциклах»!

Вышедший на экраны пять лет назад фильм сразу стал хитом, но не в лучшем смысле слова. Поэтому Лейси больше не была натуральной блондинкой.

– Со мной эти сексистские штучки не проходят, мистер Стад Маффин[3], – пробурчала она.

– Грета, это же комплимент! – воскликнул Уайлдер.

Лейси тихонько вздохнула. Пусть сейчас он для нее – заноза в заднице, но, боже правый, какой мужчина! И к тому же видел ее фильм… Тело Лейси помимо ее воли отреагировало на новую энергию, исходившую от гостя. Увы, приходилось признать, что ей – да-да! – всегда нравились плохие парни. Действительно плохие. Не те, которые бунтовали, чтобы привлечь к себе внимание, а те, что выступали против системы, потому что были слишком умны, чтобы долго терпеть скуку, и слишком эгоистичны, чтобы упустить возможность развлечься. Как и она…

Но с нее хватит! Хватит плохих парней и волнений, которые они принесли в ее жизнь. Ради Генри она решила научиться скучать. И в этом, наверное, тоже что-то есть…

– Сейчас вы выглядите как героиня из «Я люблю Люси»[4], – заявил гость. – Но на самом деле вы все еще Грета Гильденстерм. Вы никуда не спрячете эти свои глаза и эти… эти…

Уайлдер смотрел на нее так, словно она была лакомым десертом, а он – ложкой, чтобы ее съесть. Наверное, это должно было показаться лестным. Да только она уже покончила со всей этой мишурой и этими людьми – пусть даже с такими уникальными индивидами, как Бо Уайлдер.

– Ее звали Люси Рикардо, – почему-то пробормотала Лейси и нахмурилась. Она отказывалась говорить о своей героине в «Инопланетянах». И будет отказываться вспоминать о ней до своего смертного часа. Даже после смерти, если такое возможно. Более того, она будет являться в кошмарах всем тем, кто осмелится соединить ее и Грету Гильденстерм.

– Она всегда будет для меня «Я люблю Люси». – Этот мужчина был щеголеватым, немного пьяным… и чертовски привлекательным. Ну и, ясное дело, плохим парнем.

О боже! Хуже не придумаешь.

И еще он был лучшим в мире актером.

Лейси скрестила руки на своих пышных грудях, которые в свое время наотрез отказалась уменьшить. А зачем? Ей и так вполне комфортно, спина не болит. Не ее вина, что Господь создал ее именно такой. К тому же она панически боялось докторов, скальпелей – и вообще всего связанного с медициной (включая лейкопластыри и «вишневые подушечки» от кашля, которыми однажды подавилась, когда ей было пять лет).

Так что скорее ад замерзнет, чем она согласится на уменьшение груди.

– Хотелось бы кое-что уточнить, – сказала Лейси. – Если вы встретите человека, похожего на Теодора Кливера, то скажете, что он выглядит как «Проделки Бивера»? Разве в этом есть смысл?

Но Уайлдер, казалось, не слышал ее.

– Вы были в центре внимания, дорогая. Сексапильная брюнетка вылила целый кувшин «маргариты» на голову Каллума в ресторане, когда он сидел рядом с Моник Бонне. Только не говорите, что вы хотели разлучить этих влюбленных голубков. Они заслуживают друг друга. – Уайлдер достал из кармана мокрую сигару, поднес ее к губам и ухмыльнулся. – «Инопланетяне» и Грета Гильденстерм в тот день побили все рекорды популярности в «Твиттере».

Но не Лейси Кларк. Никто не знал ее настоящего имени – ведь она не являлась известной актрисой, не была «незабываемой» – так… одной из многих. – Она даже не получила приглашения ни в одно более или менее престижное голливудское реалити-шоу, скажем, из списка А или Б. Скорее всего, она значилась в списке Н – то есть в списке неудачников. Были и другие, более грубые слова для определения ее актерской карьеры, но она – леди и не станет их употреблять.

– Можете катиться ко всем чертям, – заявила Лейси, мотнув головой в сторону открытой двери. – И по дороге выкурите свою мерзкую сигару.

Гость нахмурился, а мокрая сигара полетела под дождь.

– А вы умеете испортить человеку настроение, – проворчал он.

– Между прочим, я ни вам, ни вам подобным свое общество не навязывала!

– Мне подобным?

Бо Уайлдер явно не считал, что он один из многих. Конечно же, он явно был из тех богатых и привлекательных мужчин, которые называли себя Актерами – это слово Лейси не могла произносить, не приходя в ярость. Она не станет об этом говорить. Подобные люди слишком заносчивы, чтобы понять ее.

– Каллум, возможно, тупой осел, – продолжал Уайлдер. – Но я – не Каллум. Так что оставьте свои замашки из серии «Я ненавижу мужчин», пока не встретите мужчину, который действительно вас обидел. Хорошо?

– Ладно… – Лейси ощутила слабый укол вины, но вовсе не из-за Бо Уайлдера. Он всего лишь напомнил ей, что Каллум слишком легко отделался. – Я постараюсь не замечать ваших недостатков и даже приготовлю вам чашку кофе. – Возможно, ей удастся выяснить, насколько хорошо он знал Каллума. – Но потом вы уйдете. А если вы недостаточно трезвы, чтобы вести машину в течение тридцати минут, то я позвоню шерифу. И тогда вас доставят по назначению. Вот в «Твиттере» обрадуются. Кстати, можете войти в него прямо сейчас и сообщить, что ехали сюда в состоянии сильного алкогольного опьянения.

Дождь не прекращался, хотя уже начал ослабевать. Лейси пожала плечами.

– Я не вел машину, – буркнул Уайлдер. – И я никуда не уйду. Да, кстати… Я не общаюсь в «Твиттере». Этим занимается моя ассистентка. – Он подошел к двери и крикнул: – Спасибо, куколка! – И послал воздушный поцелуй.

Послышался автомобильный гудок, затем – шум взревевшего двигателя.

– Эй, подождите! – Лейси метнулась мимо него к двери. – Там ваша ассистентка? – В тусклом свете лампы над крыльцом она увидела пышную прическу за стеклом водительского сиденья массивного белого «форда». Разбрасывая из-под колес песок, машина сорвалась с места. Благодаря очень большим колесам и высокой раме плохая дорога не являлась для этого пикапа препятствием.

«Все-таки странно… – подумала Лейси. – Почему так много девиц предпочитает носиться на гигантских машинах?»

За ее спиной Бо Уайлдер проворковал:

– Можете называть ее ассистенткой, если хотите. В сущности, последние двадцать четыре часа она исполняла свои обязанности… некоторые.

– О ч-черт… – проворчала Лейси.

А Уайлдер ухмыльнулся и добавил:

– Люблю женщин, которые водят машину так, словно удирают от чертей в аду. И еще умеют готовить. На завтрак – домашние лепешки и ветчина. А еще – персиковый джем ее мамы. Оч-чень сладко…

Этот тип явно имел в виду не джем – в том не было никаких сомнений.

Лейси все происходящее ужасно надоело, и она заявила:

– Вам придется идти пешком. Хотя можете отправить эсэмэску вашей ассистентке – чтобы заехала за вами. Если ее не будет здесь через полчаса, я вызываю полицию.

Уайлдер достал телефон.

– Не советую, дорогая. Это вы нарушаете закон, а вовсе не я. – Он набрал номер и прижал телефон к уху.

– Кому вы звоните? – Сердце Лейси на мгновение замерло.

– В офис шерифа, конечно. – Его лицо оставалось невозмутимым.

– Нет! – Она попыталась отобрать у него телефон, но ничего не вышло.

– Почему же, дорогая? Вы ведь все равно собирались туда звонить…

– Мы можем договориться, – выпалила Лейси, слишком поздно сообразив, что он только сделал вид, что звонит. – Зачем сообщать об этом деле властям? – добавила она, глядя на него пристально.

– Думаете, не надо? – спросил Уайлдер с усмешкой.

Лейси молчала; при этом стояла, подбоченившись и чуть отставив левую ногу.

Уайлдер же окинул ее суровым взглядом и, убрав телефон в карман, добавил:

– Кажется, в прошлой жизни вы были учительницей первоклашек. Сейчас вы выглядите в точности так же, как миссис Биддл. Это из-за нее я по сей день ненавижу дневной сон и молоко в маленьких картонных коробочках.

– Надо полагать, вы все время болтали. Я угадала? Или были озорником, который имел обыкновение прятаться на детской площадке после звонка на урок?

– Не заговаривайте мне зубы. Вы же сами только что хотели вызвать полицию. Почему передумали?

Лейси ощутила жар, заливающий лицо и шею.

– Вовсе я не передумала. У меня есть договор об аренде. У вас его нет. Так что ваш утешительный приз – чашка кофе. А потом вам придется отсюда убраться.

– Так вот, юная леди!.. – Он расстегнул куртку и достал из ее недр пластиковый пакет из продуктового магазина, в котором лежало что-то продолговатое. – Я нахожусь именно там, где должен находиться! А вы, между прочим, весьма привлекательная… Когда не злитесь, конечно. И обратите внимание: я изо всех сил пытаюсь быть терпеливым. У меня есть с собой стейк, и я намерен его приготовить. А потом сяду и буду наслаждаться своим новым жилищем. Я… и «Джим Бим»[5]. – Бросив пакет на стол, Уайлдер достал из другого кармана плоскую фляжку, сбросил мокрую шляпу и сделал большой глоток из фляги. – Уж простите, но вы не приглашены. Хотя можете попробовать уговорить меня – возможно, передумаю. – И он окинул ее своим знаменитым экранным взглядом первого любовника.

– Забудьте об этом, – буркнула Лейси.

– Вы серьезно?

– Абсолютно.

Их взгляды встретились, и на долю секунды Лейси показалось, что он прочел в ее глазах все тайные мысли, которые она так тщательно старалась скрыть. А затем он двинулся к ней – шагал медленно и осторожно. Лейси не сомневалась: физическая опасность ей не грозила. У него была походка человека не вполне трезвого, но вовсе не агрессивного. Более того, он приближался к ней с тем же выражением лица, с которым шел к несчастной больной лошади из единственного в своей актерской карьере вестерна.

Лейси вскинула подбородок. Не было никаких оснований ее жалеть! У нее все прекрасно! Голова на плечах имелась, и это позволило ей пройти через мясорубку самого безумного города на западном побережье и выйти из этого испытания… не совсем сломленной. А ведь этот город перемалывал даже очень крепких людей…

Но только голливудское безумие не сравнится с южным безумием. Поэтому она, Лейси, справится со всеми испытаниями, в том числе и с этим мужчиной.

Тут Уайлдер вдруг остановился и проговорил:

– Если вы надеетесь на появление Каллума… Боюсь вас огорчить, но он не приедет. Впрочем, вы можете составить компанию мне… на ближайшие часы. Бедняжка, наверное ваше сердце разбито. – Он легонько коснулся кончиком пальца ее подбородка. – Может, именно это – причина вашей раздражительности?

Лейси сделала шаг в сторону и дрожащими руками расправила салфетки на столе. Веселенький рисунок – танцующий синий краб и креветка. Генри они очень нравились.

– Мое сердце в целости и сохранности. – Она взглянула на Уайлдера в упор. – А вы, оказывается, бабник. Эта черта в мужчине представляется мне отталкивающей. Кстати, откуда вы знаете Каллума?

– Он с достойным лучшего применения упорством постоянно сталкивается со мной в спортзале. Говорит, что хочет, как и я, поднимать тяжести. Но он слишком занят целованием моей задницы и забывает о спорте. Буквально преследует моего агента, страстно желая попасть в ближний круг.

– Потому он и дал вам ключи от этого дома?

– Возможно. Но я отдал ему билеты на «Лейкерсов», поэтому не считаю, что чем-то ему обязан. И я не собираюсь рекомендовать его своему агенту. А что вы здесь делаете?

Лейси невольно вздохнула. Что ж, он ей все объяснил и теперь имеел право задавать вопросы.

– Он остался мне должен, – ответила она.

– Разве вы не отомстили ему тогда в ресторане?

– Да что вы об этом знаете?! – Лейси одарила собеседника самым испепеляющим взглядом из своего арсенала. – И вообще, мне не нужны здесь актеры. – Ей нужен был здоровый сон, соленый воздух, ветер… и Генри. И, конечно же, ей требовалась работа.

– Кто, кому и где нужен – вопрос спорный. В любом случае вы здесь не останетесь.

– Еще как останусь, – заявила Лейси с непоколебимой уверенностью, которой не чувствовала. – Пусть вы – кинозвезда, но я сюда приехала первая. По закону это имеет значение. Вам придется применить силу, чтобы выкинуть меня отсюда, или потратить много времени на выселение по решению суда. Представляю себе газетные заголовки…

Уголки его рта дернулись.

– Ваша проблема, Грета, в том, что вы переигрываете. Это свойственно всем южанам. Нам всем свойственно стремиться к сказке. И не важно, откуда ты появился – со стоянки трейлеров или из шикарного особняка. Это у нас в крови. Но есть один секрет: если хочешь добиться чего-то в Голливуде, надо поглубже упрятать свое сердце. Мне проще. У меня такого органа вообще нет.

– Не надо устраивать здесь театр одного актера. – Лейси поморщилась. – У вас есть сердце. Оно имеется у всех. Вы бы не смогли столь блистательно сыграть множество ролей, если бы его у вас не было.

– Хотите сказать, что я хорош в своем деле?

– Нет. – Лейси невесело хохотнула. Он что, дурачится? Она ни за что не скажет ничего подобного – тем более сейчас, когда он заявил, что вышвырнет ее из дома. – Я только хочу сказать, что, возможно, понимаю, почему вы заколачиваете огромные деньги.

Лейси снова поморщилась. Она не сказала абсолютно ничего смешного и потому ужасно разозлилась, когда Уайлдер вдруг рассмеялся.

Взяв сковороду, висевшую над мойкой, он подбросил ее, поймал над самой плитой и поставил на конфорку.

– Я не привык делиться, мисс Грета, – заявил он и снова рассмеялся.

«Большой ребенок», – подумала Лейси, но эта характеристика не соответствовала его умелым действиям в кухне, хотя… Возможно. У него случайно все так ловко выходило.

Уайлдер зажег газ – под сковородой появилось яркое синее пламя – и проговорил:

– Этот ваш маяк располагается в стороне от людных мест и… знаете ли, здесь есть место только для одного человека – для меня. Я всегда жарю стейк вечером, накануне начала работы над новым фильмом. И всегда даю дамам с разбитыми сердцами дополнительное время, по крайней мере до утра. Особенно в тех случаях, когда они склонны к сотрудничеству. Так что вы успеете собраться.

Он посыпал сковороду солью, потом развернул стейк, то есть просто взял пакет за один край – и вывалил мясо на сковороду.

Почувствовав восхитительный запах жареной говядины, Лейси поняла, что голодна. Последнее время она старалась есть поменьше, чтобы сэкономить деньги на качественную еду для Генри. Сегодня она приготовила ему яичницу, и после этого осталось только три яйца, так что она отложила их ему на завтра, а сама съела лишь сандвич с арахисовым маслом.

– Значит… – Лейси в возмущении фыркнула. – Значит, по вашему мнению, солнце всходит только для того, чтобы услышать ваше карканье… или кукареканье, мистер Уайлдер? Но хватит с меня ваших разговоров! Если вы всерьез решили остаться, я иду наверх. И не смейте курить в доме, оставлять плиту включенной, бросать грязную посуду в мойке и расхаживать по дому голым. Предупреждаю, у меня есть кольт сорок пятого калибра, и я не побоюсь им воспользоваться!

С этими словами она гордо развернулась на пятках, отчаянно надеясь, что этот мужчина поверил ее лжи относительно оружия. И, конечно же, она не скажет ему и о кетчупе «Хайнц», который накануне нашла в буфете. Пусть жрет свой проклятый стейк без приправ!

Глава 2

Бо, конечно, был немного пьян, но он видел, что Лейси Кларк не играла, когда изображала Грету – она действительно была ею, этакая обожженная южным солнцем версия Кейт Аптон с небольшой примесью Мэрилин Монро и, наверное, Шер. Да, конечно, в ней было что-то от многословной Шер. Сексапильная штучка. От нее так и веяло чувственностью. Такую женщину любой мужчина захотел бы видеть в своей постели. Вовсе не вешалка. У нее достаточно мяса на костях, а лицо… Такое лицо лишит покоя даже столетнего старика. Надменная и заносчивая красотка, а в следующий момент – невинная деревенская девочка.

А какая непредсказуемость!.. Никогда не знаешь, каким будет ее следующий шаг. Такая женщина заставляет мужчину ждать… А чего, собственно, мужчина может от нее ждать? Вероятно, чего угодно. Но какому мужчине не нравится привкус интриги?

Да, необычная женщина. Но ему такая не нужна. Так что лучше уж сосредоточиться на приготовлении стейка. Запах жареной говядины напоминал об отце – тот каждую пятницу требовал на ужин огромный кусок филе. Бо помнил, как Теу резал мясо, стуча ножом и вилкой по любимым фарфоровым тарелкам мамы.

– Вам достанется маленькая комната, – сказала Грета, подходя к лестнице. – Я заслужила большую – годами тяжелого труда, оставшегося неоцененным. А вы здесь только потому, что достаточно богаты для покупки билетов на «Лейкерсов».

– Пойдет, – кивнул Бо, даже не взглянув на женщину. Он чувствовал ее возмущение и чувствовал исходившую от нее энергию. Хм… возможно, она рассматривала его задницу. Женщины часто уделяют ей повышенное внимание. – Знаете что… – Бо резко развернулся и уставился ей в глаза.

Лейси порозовела.

– Что?.. Что-то еще?

– Вы не будете тут командовать – даже не надейтесь! Возможно, я сегодня слегка перебрал с виски – разве что самую малость, – но у меня есть столько же прав находиться здесь, сколько и у вас. Боле того, подозреваю, что даже больше. – Мистер Уайлдер снова повернулся к сковороде. Краем глаза продолжая следить за девушкой, он добавил: – Ну, что скажете?

– Думаю, завтра на рассвете за вами приедет лимузин, чтобы отвезти на студию, – презрительно фыркнув, проговорила Лейси.

– Не угадали! – Бо весело рассмеялся. – До студии я доберусь бегом.

– Но ведь это… несколько миль отсюда.

– Ничего, я захватил с собой кроссовки.

– Звезды не бегают на съемочную площадку.

– Я – бегаю. – Он перевернул стейк. – Вы слишком долго вращались в испорченной голливудской тусовке, мисс Гильденстерм. Это наложило на вас отпечаток.

Лейси сделала несколько шагов к собеседнику.

– Но ведь вы и есть та самая «испорченная голливудская тусовка». Я читаю газеты, мистер Французский Замок.

– Вы меня уличили. Я – настоящий сукин сын, когда приезжаю туда. Слуги обязаны называть меня «месье» и жарить стейки по-американски с французскими трюфелями. Они это ненавидят.

Лейси неопределенно хмыкнула – вероятно, не нашла слов.

Бо мысленно улыбнулся. Ох, как же ее легко разозлить!

В следующее мгновение она взбежала, нет – взлетела вверх по лестнице. «Гибкая и светлая» – именно эти слова пришли ему на ум. А забавно… Думая о Грете Гильденстерм, он употреблял совсем другие прилагательные – чувственная и темная.

Отец после ужина со стейком, как правило, удалялся в библиотеку и закрывал за собой дверь. А наутро он, Бо и его лучший друг Рикки шли в лес на охоту или просто на долгую прогулку.

Маленькие ритуалы. Они заставляют тебя чувствовать что-то хорошее, надежное, безопасное… Но, увы, в конечном итоге ничего не значат.

Бо положил мясо на тарелку, нашел лист фольги, завернул его – и сунул в холодильник. К дьяволу стейк! К дьяволу все, кроме новой работы, которая должна была стать… редкостным дерьмом, и с этим ничего не поделаешь.

Бо вымыл сковородку, выпил два стакана воды из-под крана – удивительно вкусной – и минут пять расхаживал по кухне, методично открывая и закрывая ящики, бессмысленно таращась на их содержимое, а также на обои, стол и старую лампу, которую, кстати, вполне можно было бы выключить. Потом он прошел мимо винтовой лестницы и вошел в полутемную гостиную, освещенную только лунным светом, каким-то образом пробивавшимся сквозь грозовые облака.

Он сел на диван, протестующе заскрипевший старыми пружинами, откинулся на спинку и несколько минут глубоко и ровно дышал, закрыв глаза и думая… ни о чем и обо всем сразу. В мозгу теснились образы: Имоджен, старая верная подруга, никогда не устававшая о нем заботиться; темноглазая Грета Гильденстерм из сериала, а также – ее подправленная версия в жизни, более вспыльчивая и раздражительная, чем политик, ожидающий парламентских слушаний. И еще – проклятье! – предстоящий фильм…

Подумав о старом контракте, связавшем его по рукам и ногам, Бо тяжко вздохнул. Похоже, ничего нельзя сделать. Или можно?.. Быть может, его агент прозаседает всю ночь с адвокатами и разработает план спасения?

Телефонный номер Бо помнил наизусть.

– Эй, Сьюзен… – проговорил он, когда она наконец ответила.

– Слишком поздно! – немедленно выпалила Сьюзен. – Мы прочесали весь контракт густым гребнем, но ничего не обнаружили, ни одной зацепки.

Бо услышал веселые голоса ее дочерей – одиннадцатилетних близняшек.

– А если я разорву контракт?..

– Получишь серьезные проблемы с законом. И сольешь некоторых студийных старожилов, в том числе – нескольких режиссеров. Возможно, они больше не снимают, но их мнение оказывает существенное влияние на молодых. Так что лучше забудь.

– Убить бы этого Рэнди.

– Он и так уже труп. Что, не помнишь?

– Да, знаю. – Бо чувствовал себя идиотом, испытывая столь сильную ненависть к покойнику. Но с другой стороны… Ведь только клинический идиот мог позволить своему бывшему агенту подложить ему такую свинью.

– Не ругай себя, – раздался в трубке голос Сьюзен. – Ты был молод, честолюбив и наивен. Ты же знаешь, в этом бизнесе случается всякое. Тебе просто не повезло.

– Я должен был обдумать каждое слово. – Отец тогда предложил оплатить юриста, который проверил бы контракт, но он, Бо, отказался – не желал ничего получать от отца, считал, что сам в состоянии разобраться со своими делами.

– Повторяю: забудь, – снова послышался голос Сьюзен. – Ведь это всего шесть недель.

– Шесть недель ада, – проворчал Бо. – Кроме того, есть один нюанс… Я хочу поспешить в аэропорт, чтобы завоевать девочку. Или все разрушить. Ну… ты же знаешь…

– Мы не всегда получаем то, чего хотим.

Бо вдруг подумал о своей неожиданной соседке.

– Эй, Сьюзен, послушай… Ты когда-нибудь слышала об «Инопланетянах на мотоциклах»? Там есть персонаж – Грета Гильденстерм.

– Что-то припоминаю, но смутно. Кажется, я слышала об этой актрисе, но сейчас не могу вспомнить, кто она и в чем там было дело. А почему ты спрашиваешь?

– Просто интересно. Она здесь. Так вышло, что мы оказались в одном доме. По крайней мере на сегодня. Это – дом-маяк. Вышла большая путаница.

– Вы живете на маяке? Вместе? – Сьюзен насторожилась. – А она… тоже снимается?

– Ух, прости, подруга, я должен идти. Чайник на плите закипел. – Бо отключился и, весьма довольный собой, убрал телефон в карман. Ничего, пусть Сьюзен немного помучается…

Он бы предпочел помучить Рэнди – и вовсе не немного. Ох, не следовало принимать абсолютно все, что тот говорил, за чистую монету. Но Рэнди казался таким знающим, таким смекалистым… А его агентство проводило все контракты через юридическую фирму, много десятилетий работавшую в индустрии развлечений Лос-Анджелеса. В общем, придраться было не к чему.

Но только Рэнди ни словом не обмолвился о небольшом дополнении, согласно которому он, Бо, тогда начинающий актер, обязан был в течение восьми лет сделать фильм с экспериментальной продюсерской компанией под названием «Уилбур Иэз».

И вот теперь… Бо на прошлой неделе получил весьма странный сценарий от «Уилбур Иэз» и, как обычно, отослал его обратно, недоумевая, – мол, какого черта они к нему пристали. И на этот раз компания не приняла отказа – заявила, что он будет сниматься в фильме под названием «Цветы от сердца».

Одно только название заставляло Бо скрипеть зубами от злости. Но если он скажет «нет», то нарушит давно подписанный контракт. И теперь ему некуда было деваться – разве что сигануть со скалы.

Бо взял сумку, брошенную у двери, и медленно пошел вверх по винтовой лестнице к комнате с широко открытой дверью. Выключатель на стене оказался с характером. Но в конце концов он все же включил старую лампу – кораблик в бутылке, отбросившую широкую дугу света и теней на скошенный потолок. Двуспальная кровать, покрытая старым лоскутным покрывалом, напомнила ему о годах юности. «Надо не забыть, что на этой развалине нельзя заниматься безумным сексом», – подумал он. Иначе дело могло бы закончиться серьезной травмой.

Еще одна дверь, расположенная рядом с его комнатой, была чуть приоткрыта. Бо вошел туда, осмотрел крошечную ванную комнату и честно попытался восхититься ее старомодным шармом. Он не считал себя снобом, хотя и любил удобства. А тот старый дом, в котором он вырос… В общем, эта ванная вполне его устраивала.

Сама же ванна, беловато-серая, с пятнами ржавчины, стоявшая на причудливо изогнутых ножках, занимала целую стену. А над ней свисала с потолка белая пластиковая занавеска, вероятно, купленная в магазине, где все по одному доллару.

Бо представил за этой занавеской обнаженную Грету – и помотал головой.

Нет-нет, подобные мысли сейчас совершенно неуместны! Он заставил себя думать о неутомимых тружениках – смотрителях маяка, которые жили здесь годами. Им приходилось беспокоиться об опасных мелях и шквалистых ветрах, о сохранности лодок. Им было не до женщин – следовало заниматься делом.

И он тоже будет заниматься делом.

Через несколько минут, уже проваливаясь в сон, Бо пробормотал:

– А эта Грета… она ураган, а не женщина…

«С чего это тебя так разобрало?» – спрашивала себя Лейси, на следующее утро, глядя в зеркало. Она аккуратно нанесла на губы ярко-розовую помаду, а затем подвела глаза в стиле Софи Лорен, используя жалкие остатки туши для ресниц. После чего зачесала волосы назад и собрала их в высокий хвост, закрепив лентой с монограммой «Л» – подарком самой себе из магазина аксессуаров для детей. И, наконец, надела золотые сережки, крупными кольцами, свой любимый желтый сарафан и золотисто-кремовые сандалии из крокодиловой кожи, доставшиеся ей от Моник.

Лейси сама делала маникюр и педикюр – в этом она была мастерица. Ногти на руках и ногах у нее всегда были идеальными – скорректированные в форме изящных овалов и покрытые одинаковым розовым лаком. Они смотрелись замечательно. Обычно она пользовалась дешевым лосьоном, и он ее вполне устраивал, но сегодня ей захотелось воспользоваться кокосовым маслом, одной чайной ложки которого хватало надолго, если расходовать экономно.

Лейси нравилось хорошо одеваться и выделяться из толпы, но она вовсе не была тщеславной – просто любила яркие цвета и веселье. Любила то, чего так тщательно избегала ее мать Шина.

Спустившись в кухню она стала выдвигать ящики и открывать дверцы шкафчиков в поисках кофе, решив, что ее нынешнее раздражение объяснялось нехваткой кофеина. Истина, однако, заключалась в том, что она ужасно злилась на себя. В эту ночь ей приснился Бо Уайлдер – не реальный Бо Уайлдер, конечно, а причудливое смешение его киногероев. Это был совершенно невероятный, но очень приятный сон, в котором они занимались любовью.

Лейси проснулась, ощущая пульсирующую тяжесть внизу живота; и она не могла думать ни о чем, кроме потрясающего киношного мужчины – горячего и страстного, сексуального и заботливого, желавшего только ее. Проснувшись, Лейси села в кровати и нахмурилась, внезапно осознав, что она отчаянно одинока. Да-да, одинока – даже несмотря на то, что у нее был Генри.

Тут Лейси вспомнила, что хотела позвонить матери и сообщить о своем приезде – ведь Генри нужна бабушка, не так ли?

Стоя у кухонного окна, она несколько минут в задумчивости наблюдала, как волны монотонно накатываются на берег. А потом позвонила матери.

– Алло? – послышалось в трубке. Если бы женщина на известной картине «Американская готика» могла сойти с полотна, то это была бы мама Лейси.

– Привет, Шина, это я, Лейси. – Она в миллионный уже раз подумала: как ее унылой матери могли дать столь экстравагантное имя – Шина? И почему мать требовала, чтобы дочери называли ее по имени?

Надолго воцарилась тишина. А потом послышался металлический лязг – кажется, мать поставила сковородку в раковину и спросила:

– Все в порядке?

Лейси с облегчением вздохнула.

– Да, все нормально. – Она не сводила глаз с линии горизонта – там море встречалось с небом. – У меня новости. Мы с Генри приехали… в эти места. Возможно – навсегда.

– Правда?

– Да. Хватит с нас Калифорнии.

– Я рада. – В голосе Шины не было никаких эмоций. Ни намека на них. – Где вы?

Лейси помедлила с ответом. Ведь пока что ничего не изменилось.

– Ну… пока в Индиго-бич. – Возможно, когда-нибудь ее мать проснется и одарит ее материнской любовью.

– Это недалеко от нас. Сколько вы там пробудете?

– Шесть недель. Наверное…

– Понятно. А потом?

– Не знаю. Но это место ничуть не хуже любого другого. Здесь тоже можно начать новую жизнь.

Последовала долгая пауза и тяжкий вздох.

– О, Лейси, я беспокоюсь за тебя. – Слова эти прозвучали скорее как критика или осуждение.

– Не стоит беспокоиться. Я достаточно разумна, так что справлюсь. – Немного помолчав, Лейси спросила: – А где Уолт?

– В мастерской.

Лейси снова помолчала.

– Как у него дела?

– Хорошо. У него, похоже, прошла тахикардия. Лекарства помогают.

– Рада, что ему лучше. – По правде говоря, Лейси было наплевать на Уолтера и его здоровье. Да, он оставался единственным из пяти братьев Томпсонов – только ему удалось выжить, работая в шахте. Но это ничего не меняло. Он был настоящей задницей, и ее раздражало, что мать вечно сюсюкала с ним. – Где вы все сейчас?

– «Миртл Бичкрафт-Экспо».

– Надо же… Вы действительно очень близко. – С тем же успехом Шина могла бы находиться в Алабаме или в Теннесси. – Я отлично помню это место. – На стоянке трейлеров оборудование площадки для отдыха было всегда сломано. И каждый год надменная женщина в роскошной черной шляпе с лебедиными перьями проверяла билеты на входе. Она ненавидела детей торговцев, которые бегали туда и обратно и все время визжали.

– Вы с Деврой любили бесплатный горячий шоколад, – сказала Шина.

Лейси почувствовала, что мать улыбается, и тоже улыбнулась.

– Да, любили. – А почему бы и нет? По правде говоря, им нравилось самим смешивать напиток на прилавке у торговца. Водянистый, едва теплый, зато бесплатный. «Бесплатно» – самое значимое слово в их детстве. – Как Девра?

– Хорошо. Кевин недавно купил лицензию на дилерское распространение пылесосов «Рейнбоу» в Таскалусе. Они продали свой маленький «хендай» и приобрели желтый «Понтиак Гранд Ам», чтобы производить более внушительное впечатление на потенциальных покупателей.

– Рада за них, – отозвалась Лейси и задумалась. Хм… а что она знала о покупателях пылесосов и их автомобильных вкусах?

– Она не беременна, если ты думаешь об этом, – проговорила мать.

– Нет, не об этом. Но я надеюсь, что скоро она забеременеет. – Перед окном мелькнула чайка. – Я знаю, как сильно она хочет ребенка.

– В свое время, – вздохнула Шина, – у нее будет целый выводок.

Кузены для Генри! Однако Лейси и Девра не были близки. Видит бог, она пыталась подружиться с маленькой сводной сестрой, но ничего не получилось. Во всем виноват Уолт, который был абсолютно безразличен к любому ребенку, зачатому не от него, и совершенно избаловал, пожалуй, даже испортил, единственного своего.

Лейси взгрустнулось. Они с Деврой много лет спали на одной раскладной кровати – ну и что?

– Удалось что-нибудь продать? – спросила она. Это была вполне безопасная тема.

– Два лоскутных покрывала.

– Замечательно! – воскликнула Лейси. Лоскутные покрывала Шины стоили не меньше четырех сотен долларов, а стоимость самых больших и красивых доходила до тысячи.

– Давай лучше поговорим о тебе, – сказала Шина. – Ты нашла хорошего мужчину?

Лейси невольно вздохнула.

– Нет еще. Знаешь, я бы предпочла поговорить о твоей торговле. Ты и сейчас продаешь те маленькие узелки – кошелечки с завязками? – Связывание тканевых квадратиков в яркие привлекательные кошелечки было любимым занятием Лейси в детстве. Как правило, она работала, слушая аудиокниги на стареньком сиди-плеере.

– И даже очень много. Это мой самый ходовой товар. А вот ты… Ведь ты не становишься моложе, дорогая. – Голос Шины дрогнул – тема была для нее слишком больной. Обычно она ее не затрагивала, если Уолт находился неподалеку.

– Никто из нас не становится моложе. А меня вполне устраивает моя жизнь, – пробормотала Лейси.

Но мать ее, похоже, не слушала.

– Я знаю по опыту, что с ребенком на руках найти подходящего мужчину намного сложнее.

– Но мне не нужен мужчина!

– Не говори так. – Шина понизила голос – словно опасалась, что ее подслушивают.

– Почему же? – Лейси невесело рассмеялась. – Конечно, я люблю мужчин. Как и многое другое из того, что не приносит мне никакой пользы. Например, шоколадное мороженое. Скажи лучше, что Уолт сделал для тебя?

– Кроме того, что он был твоим отчимом, подарил мне вторую дочь и поддерживал меня все эти годы?

– Он никогда не поддерживал тебя так, как должен был.

– Лейси, я уже не раз говорила, что не желаю слышать подобные речи, – проворчала Шина. – Ты ужасно неблагодарная. А я – вовсе не из тех, за которых все должен делать муж. Твои калифорнийцы, возможно, отличные парни, но это еще не повод оскорблять меня.

– Извини, я ничего дурного не имела в виду. Я всего лишь хотела сказать, что ты заслуживаешь лучшего.

– Лучшего? Но я благодарна судьбе и за то, что имею. Мои ценности выдержали проверку временем, детка. Ты могла бы кое-чему у меня поучиться.

Лейси училась. Но было очень больно смотреть, как с каждым прожитым годом гаснет свет в глазах матери.

– Ладно, Шина, не будем об этом. – Ей вовсе не хотелось ругаться с матерью. – Надеюсь, я еще встречу человека, который сумеет полюбить Генри и зажжет огонь в моем сердце. Но если нет… Нам будет сказочно прекрасно и вдвоем. А ты будешь радоваться за меня.

– Не понимаю я вас, современных женщин.

– Ничего страшного. Возможно, еще поймешь. Шина, я надеюсь, ты сумеешь продать побольше покрывал на «Экспо». – Жизнь ее матери была бы совсем другой, если бы она не связала свои финансовые дела с делами Уолта.

– Я тоже надеюсь. – Мать, похоже, смягчилась. – Но ты пытаешься уйти от проблемы. Я была бы намного счастливее, если бы ты не болталась по свету. Это неправильно.

– Тебя смущает, что твоя дочь – мать-одиночка?

Шина промолчала.

«Спроси же о Генри!» – мысленно воскликнула Лейси.

Но мать не спросила, и Лейси пробурчала:

– У твоего внука все хорошо.

– Я рада.

– Его зовут Генри. Ты помнишь?

– Конечно, помню. – В голосе матери не было ни намека на какие-либо чувства. – Передай ему привет.

И это все. Каждый год Шина отправляла ему на день рождения открытку – из тех, что в почтовых отделениях можно было взять бесплатно. Их распространяла организация под названием «Спасите китов». На открытке она неизменно писала: «Генри, прими поздравления с днем рождения от Шины и Уолта». Она ни разу не назвала себя бабушкой и ни разу не отправила ему хотя бы один доллар.

Переступив с ноги на ногу, Лейси проговорила:

– Ты можешь увидеть его. До нас всего два часа езды. После окончания ярмарки вы вполне могли бы заехать, чтобы повидаться с внуком.

– Нам надо ехать в Бирмингем, а потом – в Таскалусу, на открытие магазина «Рейнбоу».

– Ох, Шина, но я ведь больше ни о чем не прошу и…

– А почему вы не можете приехать сюда? – перебила мать. Вероятно, она считала, что от нее слишком многого требуют. – Мы очень заняты. Разве ты не понимаешь? Когда продажи закончатся, надо будет паковаться.

Лейси почувствовала, что к глазам подступили слезы.

– Я знаю, ты хочешь его увидеть, – прошептала она. – Потому что ты – моя мать. А он – мой сын. Но я не понимаю, почему ты ищешь отговорки, почему не хочешь приехать? Ведь упаковаться можно за час. Я не раз видела, что тебе вполне хватало этого времени. Скажи Уолту, что хочешь приехать.

Впезапно послышался лязг и журчание воды.

– Не уверена, что он согласится, – ответила мать.

Ну вот опять… Ничего не изменилось.

– Скажи ему, что тебе очень хочется побыть с собственным внуком, – сказала Лейси.

– Ты не должна была его усыновлять. Это был глупый поступок.

Слова матери показались Лейси пощечиной.

– Ты сама так думаешь? Или Уолт подсказал?

– Его сейчас нет рядом.

– Что-то не верится. Поговори со мной, Шина. Я хочу знать, что думаешь ты, а не он.

Воцарилось молчание.

– Может быть, Уолт нервничает? – спросила наконец Лейси. – Может, боится, что рядом с Генри будет выглядеть развалиной? Мой мальчик очень загорел. Я ведь посылала тебе фотографии… Ты их повесила куда-нибудь? У него такие крепкие ножки и ручки! Такие сияющие глаза!..

– Ты не замужем и у тебя нет мужчины. Поэтому было неразумно его усыновлять.

Лейси судорожно сглотнула.

– Став матерью Генри, я совершила единственный разумный поступок в своей жизни. Я усыновила его, поскольку точно знаю, что такое одиночество. Никто на свете не должен быть одиноким, тем более невинный ребенок. А теперь порадуйся за меня, Шина. Тебе лучше порадоваться за меня, иначе…

Иначе – что? Лейси не собиралась бросать трубку. Ни за что. И все же она никогда не чувствовала себя более несчастной, чем сейчас, когда беседовала с матерью.

– Почему ты вернулась на Восток? – спросила Шина. – Из-за того, что случилось в том ресторане?

– Ты тоже об этом слышала?

– Конечно.

Лейси со вздохом опустилась на стул.

– Я порвала с Каллумом. И решила начать все сначала. Теперь буду искать работу. Хорошую постоянную работу – как у всех.

– Значит, ты наконец разделалась с Голливудом? А эта Моник…

– Ты была права, – перебила Лейси. – Ей нельзя было доверять.

– Конечно, я права. Любая женщина, которая может позволить себе выбросить новую пару туфель…

– Да, она расточительна. И испорчена. Я знаю это. Точнее – всегда знала. Просто я думала, что меня это не коснется. – Что ж, по крайней мере, Лейси заполучила шикарные туфли.

– У тебя есть деньги?

– Немного. Чем раньше я найду работу, тем лучше. Прости, но я не могу сейчас приехать, чтобы повидаться с вами. А ты обязательно должна увидеть, где мы сейчас живем. Тут очень красиво. Приезжай ненадолго, чтобы познакомиться с Генри. Проведешь день на пляже…

– Ты знаешь, что твой отец родился в Индиго-бич? – неожиданно спросила мать.

Лейси замерла на мгновение. Она почти не помнила отца – только его добрые серые глаза и очень большие руки, которыми он поднимал ее высоко над головой.

– Правда?

– Кажется, его родители навещали своих друзей и остановились в Индиго по дороге во Флориду. Он родился на шесть недель раньше срока. Едва выжил.

Слава богу! Если бы отец не выжил, у Генри была бы другая мать – не она, не Лейси.

Ей было трудно заговорить. Всякий раз, когда речь заходила об отце, в душе поднимался ураган эмоций.

А Шина вздохнула и добавила:

– Я поговорю с Уолтом о нашем приезде.

Лейси невольно улыбнулась.

– Ох, спасибо!

– Но я ничего не обещаю, – заявила мать.

Она никогда ничего не обещала. Наверное, ни разу в жизни. Но разве не это должны делать родители? Разве не должны брать на себя обязательства, призывая Господа в свидетели и показывая детям, что те могут на них положиться в любой ситуации?

Лейси взглянула на свои поношенные сандалии и пробормотала:

– У тебя есть мой номер, если что… – «Семья – это очень трудно», – подумала она, глядя на телефон. Теперь у нее имелась собственная семья, то есть Генри. И она, Лейси, целиком посвятит себя ему…

Наверху распахнулась дверь – мистер Бо Уайлдер проснулся, – и Лейси насторожилась. Через несколько секунд захлопнулась дверь ванной, а затем послышался шум воды.

«Возможно, это круто, когда один из самых известных в мире мужчин раздевается донага в твоей ванной», – промелькнуло у Лейси. Только вот этот мужчина хотел от нее избавиться.

Но что же делать?

Может, сфотографировать его в чем мать родила, а потом шантажировать, чтобы перестал говорить о ее уходе? Что ж, неплохая идея. Отжать ломиком замок – раз плюнуть. Он даже не успеет понять, что происходит.

Но он ведь бросится за ней в погоню, не так ли? Это раньше можно было спрятать коробку с пленкой в банковскую ячейку и шантажировать кого-либо. А теперь достаточно выхватить у нее из рук телефон – и дело сделано. Однако же… Гоняясь за ней, Уайлдер наверняка завернется в полотенце. Забавно, пожалуй. Хотя…

Нет, он не в ее вкусе. И вообще, все актеры – не в ее вкусе, особенно такой… секс-символ. Даже думать не хочется о том, что может произойти. Возможно, он даже захочет, чтобы она выложила фото в Интернет. Интересно, его мужское достоинство впечатляет размерами?

– Все они одинаковые, эти мужчины, – проворчала Лейси, взбивая оставшиеся три яйца и стараясь не думать о нагом Бо Уайлдере. Ей лучше подумать о поисках работы. И о Генри. Этим она и займется.

Тем не менее Лейси поймала себя на том, что рассматривает свое отражение в оконном стекле и поправляет прическу. Нет-нет, вовсе не для Бо Уайлдера. Все девушки с Юга любят прихорашиваться. К тому же она, Лейси, – женщина изголодавшаяся по любви и сексуально неудовлетворенная. Женщина, у которой нет ни малейшей надежды на личное счастье, по крайней мере до тех пор, пока Генри не вырастет и не заживет своей собственной жизнью.

Но к тому времени она уже утратит сексуальную привлекательность.

«Твоя работа – не сжечь тосты, – напомнила себе Лейси. – Твоя работа, мамочка, – позаботиться о сыне».

Она накрыла стол на троих, потому что их было трое – одна мамочка и два голодных парня, и сделала вид, что ей это совершенно не нравилось.

Глава 3

– Кто тут? – громко спросил Бо Уайледр, открыв утром глаза и отбросив одеяло. Он готов был сразиться с ниндзя или террористами – кто раньше появится. Но никого не было. Только теплый солнечный луч согревал ноги да шум прибоя желал ему доброго утра.

А потом Бо все вспомнил. Он находился в Южной Каролине и собирался играть главную роль в сентиментальной мелодраме о любви, приправленной – чтобы зрители не уснули – толикой шантажа и предательства. И где-то здесь присутствовала Грета – горячая и взрывоопасная, с голосом, напоминавшим сладкую черную патоку, с голосом, от которого путались мысли и возникали желания, совершенно неуместные в данной ситуации.

Несмотря на похмелье, с которым ему удалось справиться под холодным душем (после пробежки душ понадобится снова, на сей раз – теплый), Бо понял, что с огромным нетерпением ждет встречи с этой женщиной. И еще ему не терпелось осмотреть маяк, судя по всему – настоящее произведение искусства.

Сегодня было солнечно. Значит, важно не забыть солнечные очки. Если яркое солнце светит прямо в глаза, похмелье может вернуться.

Бо всегда испытывал почтение к маякам. Это не гигантские трансформеры, конечно, но колоссальные башни, господствовавшие над океаном.

Маяк, в котором он сейчас находился, больше не работал. А жаль… но все же, оказавшись здесь, Бо ужасно обрадовался. Он представил себя грозным смотрителем маяка – и улыбнулся. Здесь можно было стать кем угодно – водителем огромного грузовика, оператором гигантского парового экскаватора, глубоководным бурильщиком…

Все эти мальчишеские фантазии промелькнули перед его мысленным взором, и Бо снова улыбнулся, растираясь жестким белым полотенцем. Здесь явно не пользовались кондиционером для белья. Но именно таким полотенцем и должен растираться мужчина, находясь на маяке.

– Эй, Генри! – вдруг послышался голос Греты.

Что за черт?! Бо замер в изумлении. Он вовсе не Генри! Он только Бо – и никто другой! Кстати, очень известный, можно сказать, знаменитый Бо. А может, она вспомнила о его герое Хэнке Маккормике из того фильма об ограблении банка?.. Черт, забыл название. Там Хэнк – прозвище, а на самом деле героя звали Генри.

Он все еще не мог поверить, что Грета Гильденстерм здесь, совсем рядом. Бо хорошо помнил ту сцену из «Инопланетян», где она стояла на коленях в коляске мотоцикла. На ней тогда был ярко-красный шлем, а также майка на тонких бретельках и короткие шортики. И она расстреливала оранжевых пришельцев, гнавшихся за ней по Тихоокеанскому шоссе.

– Генри!..

Он скорчил рожу в затуманившееся зеркало.

– Я Бо, – сообщил он своему отражению. И тут же крикнул: – В чем дело?!

Тут кто-то попытался открыть дверь.

– Эй, минутку! – Бо поспешно обмотал полотенце вокруг бедер и тотчас опустил его пониже, чтобы выглядеть сексуальнее. – Подождите! Я сейчас!

Она была на редкость бесцеремонна. Впрочем, ему это понравилось и захотелось снова пободаться с ней.

– Поторопитесь! – раздался голос из-за двери. Детский голос!

Накануне Бо даже в голову не приходило, что в доме находился кто-то еще, тем более ребенок. Он повесил полотенце на сушитель и стал поспешно одеваться.

– Я уже выхожу. Дайте мне минуту.

– Мне нужно сейчас! Мама, кто заперся в ванной?

«Спокойно, – сказал себе Бо. – Ребенок не виноват, что нарушил все мои планы». Он распахнул дверь ванной, и на него уставился маленький мальчик с всклокоченными вьющимися волосами-пружинками и кожей цвета кофе с молоком. Мальчик был в старенькой пижаме с изображением железного человека на груди. В его больших карих глазах читался вызов, – мол, мне наплевать, кто ты такой!

– Привет, – сказал Бо.

– Привет, – буркнул мальчик, приплясывая и с тоской глядя на унитаз.

– Поспеши, парень, – сказал Бо и отступил в сторону. Они познакомятся позже.

Генри пробежал мимо него, обернулся и выпалил:

– Я обладаю суперсилой! – После этого он захлопнул дверь.

«Что ж, ладно…» – сказал себе Бо и осмотрелся. Он стоял на площадке перед винтовой лестницей, ведущей вверх – к куполу маяка. Обойдя лестницу справа, он окажется перед дверью в свою комнату, а если слева – попадет на запретную территорию. На противоположной двери висела табличка с надписью «Берегись!» и изображением черепа и перекрещенных костей. Правда, череп имел глаза с черными точками вместо зрачков и острые ресницы. Работа Греты?

Бо взялся за перила и сделал шаг вверх, перепрыгнув через ступеньку. Он пойдет наверх, хотя запах пожаренного хлеба и бекона настойчиво звал его вниз.

– Кажется, вы говорили, что должны уйти рано, – сказала Лейси, стоявшая у подножья лестницы.

При звуках ее чуть хрипловатого голоса – она, как все южанки, немного растягивала слова – Бо остановился. Внезапно сообразив, что ему требуется кофе. К сожалению, накануне вечером он не увидел в кухне кофейника. Ему даже думать не хотелось о том, что кофейника, скорее всего, вообще не было. На студии-то кофе определенно имелся, но от похмелья ему хотелось окончательно избавиться уже сейчас. А впрочем…

Помимо кофеина, имелось и другое средство, которое помогло бы им обоим почувствовать себя гораздо лучше.

По-прежнему держась за перила, Бо проговорил:

– Рано – это в десять, а очень рано – в восемь.

– Странно… По-моему, рано – это на восходе солнца, – заявила Лейси.

Внезапно дверь ванной с грохотом распахнулась, и Генри, вылетевший на площадку, проговорил:

– Ты не должен туда ходить. Ты здесь даже не живешь. Сначала надо спросить разрешения.

Бо спустился к первой ступеньке и, протянув мальчику руку ладонью вверх, с серьезнейшим видом представился:

– Меня зовут Бо.

Генри пристально посмотрел ему в глаза и спросил:

– А кто ты такой?

– Я – хороший парень, – ответил Бо. И очень тихо, тоном заговорщика, добавил: – Поверь, у меня нет никаких планов на твою мать.

Лицо мальчика вытянулось.

– Это значит, что она – не моя подружка, – объяснил Бо. – И я не собираюсь просить ее ею стать.

– Значит, из-за тебя она не будет плакать? – спросил Генри.

«Умный паренек», – подумал Бо. И вдруг понял, что ему нравится этот малыш. И Грета тоже, разумеется.

– Не будет. Могу поклясться, – ответил Бо.

Мальчик потряс его руку и представился:

– Меня зовут Генри Кларк.

– Хорошее имя. Жаль, что ты не знал о моем приезде. Вероятно, ты испугался, когда проснулся утром и увидел чужого дядю.

– Вовсе я не испугался. И я ничего не имею против. Особенно… если у тебя тоже есть суперсила.

– Кажется, нет. По крайней мере, мне об этом ничего не известно.

Генри промолчал, а Бо спросил:

– Ты когда-нибудь видел прожектор на маяке?

– Конечно. – Генри сунул палец в нос, но почти сразу, вероятно, вспомнив о хороших манерах, вытащил палец и убрал руки за спину.

А Бо, вспомнив о цене, которую ему пришлось заплатить, чтобы попасть на маяк – все же четыре билета на «Лейкерсов»! – не почувствовал никаких сожалений. Улыбнувшись мальчику, он сказал:

– Тогда я сбегаю туда, посмотрю и сразу вернусь. Ничего не смогу делать, пока не увижу прожектор. Можешь пойти со мной, если хочешь. И если мама разрешит.

– Мама! – завопил Генри. – Я должен показать Бо Уайлдеру большую лампочку! Это очень важно!

– Хорошо, – ответила Лейси. – Ты вечером слышал шум?

– Да, – ответил Генри.

– Это был мистер Бо Уайлдер. Он знает тех же людей в Голливуде, что и мы. Они и ему тоже дали ключ от маяка.

– А сами не приехали… – Бо пожал плечами. – По-моему, это очень глупо с их стороны.

– Верно, – согласился Генри. – Они тупые.

– Идите наверх и сразу спускайтесь обратно, – сказала Лейси строгим, но в то же время ласковым голосом – настоящая мамочка. Бо представил, как она говорит примерно такие же слова, стоя на крыльце, а Генри прячется от нее в ветвях деревьев. – После завтрака нам надо отправляться на поиски работы, – добавила она.

Мальчик насупился и пробурчал:

– А как же поиски мертвых крабов?

– Мы займемся этим, когда вернемся.

– Обещаешь?

– Конечно. А сейчас поторопитесь. Я готовлю омлет. – Лейси улыбнулась.

– С сыром? – Очевидно, Генри во всем любил точность.

– Разумеется.

Бо надеялся, что она приготовит завтрак и на его долю тоже, но если нет – он перехватит чего-нибудь на съемочной площадке. Там всегда неплохо кормили.

Он взял солнечные очки, надел носки и кроссовки, повесил на плечо легкий рюкзак и, пропустив вперед Генри, зашагал вверх по лестнице. Они быстро поднялись на следующий этаж – в круглый купол с наклонной лестницей, ведущей непосредственно к прожектору.

– Вот это да… – протянул Бо, с восторгом глядя снизу вверх на прожектор. Он выглядел лучше, чем самый изысканный канделябр – слои толстого стекла, отливающие синевой. – Замечательно!

– Да уж… – кивнул Генри. После чего все же спросил: – А зачем он?

– Чтобы звать людей домой. Когда моряки плывут в темноте и не знают, где находятся, они замечают свет и точно узнают, что если поплывут на него, то найдут безопасную гавань.

– А что такое гавань?

– Место, где стоят корабли, когда они не в море. Идем выше?

– Мама сказала, что туда нельзя лазить без взрослых.

– Она права. Но я взрослый, так что все в порядке.

На лице Генри отразилось некоторое сомнение, и Бо поспешно добавил:

– Если честно, то я, наверное, даже старше твоей мамы.

– Тогда ладно… – отозвался мальчик.

На этот раз Бо пошел первый. Забравшись наверх, он потянулся к Генри и, подхватив его, поставил рядом с собой.

– Ты поднял меня в воздух, – сообщил мальчик.

– Знаю. Но ведь не над ямой с крокодилами, правда?

– Жаль… Наверное, было бы интересно…

– Да, наверное.

Они стояли у поручней, окружавших купол, а перед ними расстилалась невыразимо прекрасная Атлантика. Волны величаво катились к берегу и оставались на песке молочно-белой пеной – словно кто-то разлил ванильный коктейль.

– Красиво, – проговорил Бо. Он всегда очень любил побережье Южной Каролины. В Калифорнии пейзаж был не такой мирный – волны намного больше. А в этих местах… тут чувствовалось что-то особенное, умиротворяющее…

– Я не хочу отсюда уезжать, – заявил Генри.

В данный момент Бо тоже никуда не хотелось уезжать. Он уловил неподдельную искренность в голосе малыша и решил запомнить эти интонации – возможно, пригодится на съемочной площадке.

«Спасибо тебе, Каллум, за то, что ты такая задница», – с усмешкой подумал Бо. Было совершенно очевидно, что Каллум обманул Грету. Вероятно, она теперь оказалась в непростом положении, да еще с ребенком на руках.

Получалось, что он, Бо, не мог от нее избавиться. Не выставишь же ее на улицу с малышом…

Что ж, ничего страшного. Ведь речь идет всего лишь о шести неделях. Придется ему обойтись без веселых вечеринок, что, несомненно, пойдет на пользу его брюшному прессу, который становится слишком мягким и дряблым, если много пить.

Они поговорили несколько минут о «кривизне земной поверхности» и о гигантских морских монстрах, после чего отправились обратно. Вниз по лестнице Бо спускался первым. Генри же взахлеб рассказывал о медузе, которую накануне проткнул стеблем камыша.

Как выяснилось, Грета все же накрыла стол на троих. Бо оценил этот поступок по достоинству. Высоко оценил. Она вовсе не обязана была это делать, но тем не менее сделала.

А потом он сообразил: подать ему завтрак – самый на-дежный способ убедить его в том, что ее, Греты, пребывание в доме имело смысл. Умная девочка… Он едва не повелся…

Генри уселся за стол, а Бо – нет. Пока нет. Он снял темные очки и сказал:

– Боюсь, я не запомнил вашего имени.

– Лейси Кларк.

Имя ему понравилось. Оно удивительно подходило этому солнечному созданию с пышными волосами и в желтом сарафане. Хотя ее глаза и ярко-розовые губы показались ему слишком вызывающими для раннего утра на морском побережье. Хотя… Кто их поймет, этих женщин? Он же на Юге, а южанки, похоже, с рождения до смерти не выпускают из рук губную помаду. Он даже знал, как назывался цвет, который всегда использовала его мать. «Персиковая лагуна»!

Держа в руках сковороду, Лейси чуть нахмурилась – так, чтобы Генри ни о чем не догадался, но все же достаточно явно, чтобы это заметил Бо.

– Видите ли, мистер Уайлдер, – проговорила она, – нельзя не пригласить человека за стол, иначе будешь гореть в аду, чего, как вы сами понимаете, мне не хотелось бы.

Понятно. Значит, он должен молча поесть и убраться.

– Вероятно, я нечасто буду здесь есть, – ответил Бо.

– Почему? – тут же спросил Генри.

– Знаешь ли, парень, киношники обычно едят на съемочной площадке. Там у них всякая экзотическая еда вроде равиоли с грибами, сандвичами с филе… и прочее.

– Думаю, это плохо, – объявил Генри. Он схватил с тарелки треугольный тост и откусил ровно половину. – Надо есть пиццу.

– Ее там тоже едят. Правда, называют иначе. Например, лаваш с копченым лососем и каперсами. Или фокачча с козьим сыром и оливками.

– Какая мерзость! – воскликнул мальчик.

– Генри, веди себя прилично, – сказала Лейси и покосилась на Бо. – Мы увидим вас за столом, когда на съемочной площадке не будет еды. – Она положила небольшие кусочки омлета на тарелки мужчин, добавила бекон, после чего поставила тарелки на салфетки с забавными рисунками и налила три стакана апельсинового сока.

– Мама, а где твой омлет? – спросил Генри.

– Сегодня мне не хочется есть. – На ее тарелке лежал сандвич с арахисовым маслом.

– Но ты же любишь омлет! – воскликнул Генри, державший вилку как копье.

– Только не по вторникам, – пробормотала Лейси и подняла глаза на Бо. – Садитесь и ешьте.

Генри энергично жевал уже третий кусочек бекона. Упоминание о приличиях явно не испортило ему аппетит.

А Бо ждал, когда сядет Лейси, – он всего лишь пытался быть вежливым, но ей это явно не нравилось. Тем не менее, он упорно не садился.

Она отвела глаза и наконец-то села. Нервно комкая салфетку, отпила немного сока. «Растерянная мамочка… не привыкла к мужчинам, знающим этикет», – с усмешкой подумал Бо. Он хотел предложить ей свою порцию омлета, но вовремя понял: она откусит ему голову, если поймет, что он догадался об отсутствии продуктов у нее в холодильнике. А их там, увы, не было. Ему следовало уйти пораньше, чтобы она не чувствовала себя обязанной его кормить.

– Где вы учились? – спросил он, чтобы не молчать. Чувство вины боролось в нем с желанием показать, что эта женщина – гостья в его владениях.

Лейси нахмурилась и тихо сказала:

– Я получила домашнее образование. – Вот и все. Вопрос закрыт.

– Интересно… – протянул Бо.

Генри на одном дыхании опорожнил стакан сока. Мальчик так спешил, что едва не подавился. Бо взял свой стакан и тоже отпил сока. А Генри, поглядывая на него, снова принялся есть, причем очень быстро.

Омлет был очень вкусный, и Бо хотелось проглотить его с такой же быстротой, но он сдержался.

– Генри, не торопись, – сказала Лейси.

Мальчик взглянул на мать и пробормотал:

– Но мне надо бежать за увеличительным стеклом.

– За чем?.. – переспросил Бо. – За стеклом?

Генри кивнул и тут же пояснил:

– Иначе как ты попадешь в тело другого человека? Натан Риттер сказал, что в телах Плуто и Дональда Дака живут настоящие люди. И еще я знаю, что в человеке может жить собака. – Мальчик повернул голову и уставился на мать. – Ма, давай позвоним Натану.

– Ох, Генри… – Лейси вздохнула. – Не болтай глупости.

– А где твое увеличительное стекло? – спросил Генри, обращаясь к Бо. – Давай за ним сходим.

Бо перестал жевать. «Все-таки судьба – настоящая ведьма», – промелькнуло у него.

– С вами все в порядке, мистер Уайлдер? – спросила Лейси.

– В порядке, – просипел Бо. Он называл ее здесь Гретой. Но ведь он тогда был пьян, а теперь… теперь…

– Это же Дадли, пес-детектив, – сказал Генри, обращаясь к матери. – И я рад, так рад!.. Ведь из всех людей на свете он выбрал именно нас!

Глава 4

– О боже! – воскликнула Лейси, уставившись на гостя. – Ах, конечно, вы – Дадли. – И действительно, никто другой не мог произнести его коронное слово – «интересно» – с такой неповторимой интонацией.

Лейси прикрыла рот ладонью и покачала головой. «Дадли» – это были любимые мультфильмы Генри. Их сняли шестнадцать серий, которые показывали семь или восемь лет назад, еще до рождения Генри, но у них имелся дивиди-диск. Генри смотрел эти фильмы бесконечно, и Лейси даже купила ему в интернет-магазине футболку Дадли и его цепочку для ключей, которые подарила малышу на прошлое Рождество.

– Ты видишь, ма?! – Генри от восторга задрыгал ногами и весьма ощутимо стукнул ее по колену.

Бо несколько минут молча переводил глаза с матери на сына. Потом сказал:

– Это было очень давно. – Его голос был ровным и каким-то… бесцветным. – Вы, наверное, смотрели фильм в повторном прокате.

– Да, – кивнула Лейси и помассировала коленку.

– То была моя первая большая работа, – со вздохом сказал Бо. – Надо же с чего-то начинать… Вспомните хотя бы Брэда Питта. Он носил костюм цыпленка Эль Поло Локо на бульваре Сансет.

– Да, я знаю. – Лейси постаралась спрятать усмешку.

– Этой информации нет даже в Википедии, – продолжал Бо. – Я воспользовался другим именем. Никто ничего не знает, кроме моего агента и создателя фильма. – Его рука, до того лежавшая на краю стола, внезапно сжалась в кулак, и Генри легонько его погладил.

Мистер Уайлдер вздрогнул и в изумлении уставился на малыша, ласкавшего его так, словно он действительно был не человеком, а собакой.

– Все хорошо, Дадли, – проворковал Генри, – все хорошо, не волнуйся. Ты прячешься от Барбеллы?

Барбелла – злобная белка, совершившая множество преступлений в мультфильмах о Дадли.

– Нет-нет, – буркнул Бо. Но он не мог злиться на малыша, поэтому бросил сердитый взгляд в сторону Лейси и встал. – Мне пора идти.

О, месть сладка. И она отомстила Дадли, самому крутому псу-детективу на планете. Он обладал злобным чувством юмора, походкой вразвалочку и пальто, которое носил, высунув хвост в специальное отверстие, что придавало ему невероятно сексуальный вид. Для собаки, конечно.

Но самое лучшее в Дадли – его голос: в нем была спокойная уверенность и одновременно – сумасбродный авантюризм.

– Где Барбелла? – спросил Генри, заглядывая в глаза Бо.

Тот дернул себя за ухо и, усмехнувшись, сказал:

– Спроси у мамы. Она знает.

Лейси невольно вздохнула. Теперь ей придется объясняться с Генри. Она взглянула на личико малыша – радостное и вдохновенное – и решила, что месть, возможно, не так уж сладка.

– Барбелла?.. Ну… она все еще в Бумтауне. Она всегда там прячется.

– Она боится Дадли? – Генри даже дыхание затаил от восторга.

Лейси с Бо обменялись взглядами, и его физиономия при этом оставалась непроницаемой. «Возможно, снова думает, как избавиться от нас», – промелькнуло у Лейси.

– Похоже, его все боятся, – ответила она малышу, не сводя взгляда с Уайлдера. Ах, ведь ей ужасно нравился Дадли – милый привлекательный персонаж с достаточно наплевательским отношенем ко всем жизненным трудностям…. и потому заставлявший зрителей смеяться. Но ей и во сне не могло присниться, что она когда-нибудь с ним познакомится. – Генри, может быть, хватит пока о Дадли?

Уайлдер же подхватил свой рюкзачок, перекинул его через плечо и направился к двери. Потом вдруг оглянулся и сказал:

– Доска для серфинга, стоящая за входной дверью, – моя. Прошу ее не трогать.

– Доска для серфинга? – Генри скатился со стула и бросился к двери. – Ма, ты только взгляни!

Дадли был эксцентричной натурой; к тому же, когда речь заходила о важных для него вещах (к примеру, он каждый день надевал новые цветные носки с разноцветными ромбиками), он проявлял непоколебимость. Что же касается носков, то они придавали ему неповторимый шик.

Лейси не собиралась показывать заинтересованность, однако же…

Ей ужасно захотелось посмотреть на доску для серфинга. Она шагнула к двери и увидела ярко-красную доску с желтой полосой посредине. Доска была очень большая.

– Ты серфер? – с восторгом спросил Генри.

«Серферы сексуальны. И возмутительны… – думала Лейси. – Поэтому мистер Уайлдер, разумеется…».

– Да, я серфер! – объявил Бо. – И привез эту доску из Лос-Анджелеса.

Лейси решила не спрашивать, почему он относится к этой штуковине так, словно она сделана из золота.

– Почему мы не должны ее трогать? – спросил Генри. – Я хочу. Я же ничего с ней не сделаю.

Уайлдер тяжело вздохнул.

– Я только что покрыл ее воском. И вообще… она сделана специально для меня. Но я понимаю, что ты с ней ничего не сделаешь. Скоро ее можно будет трогать, парень.

«Скоро?.. Это значит, он больше не собирается нас прогонять?» – думала Лейси.

В этот момент Бо сделал Генри подножку, но тот ловко увернулся и, смеясь, убежал. А у Лейси внезапно заныло сердце. Мальчику требовалось общение с мужчиной, но где же его взять?

– Вы не боитесь оставлять столь ценную для вас доску на улице? – спросила Лейси, хотя и понимала, что это не ее дело. В конце концов, они с ним вовсе не друзья, так… соседи по дому. И она больше не будет заговаривать о его отъезде. Поскольку даже если и попробует, он ведь все равно не тронется с места, не так ли?

Бо пожал плечами.

– Я подготовил ее к местным климатическим условиям. Пусть один день побудет на этом воздухе. А потом я буду заносить ее в свою комнату.

– И как вы намерены затаскивать ее по винтовой лестнице? – полюбопытствовала Лейси.

Бо засмеялся.

– Если не получится, я всегда могу втянуть ее через окно на веревке.

– Втяни меня тоже! – завопил Генри.

«Ну, это уже слишком…» – мысленно проворчала его мать.

– Да, конечно, – кивнул Бо.

– Ни в коем случае, – заявила Лейси, одарив соседа по дому строгим взглядом. Впрочем, не слишком строгим. Просто ей хотелось напомнить ему, что он не делал ей никакого одолжения. Наоборот, это она сделала ему одолжение, позволив остаться.

– Ты будешь на ней спать? – спросил Генри, покосившись на своего нового друга.

– Я не собираюсь на ней спать, но она будет радовать мой взор, когда я буду возвращаться после работы. – Он опустился на корточки рядом с Генри. – Надеюсь, ты поможешь сегодня маме в поисках работы. Ведь так?

– Конечно, Дадли. – Глаза Генри восторженно сияли. – А знаешь что?

– Что?

– Ты – не первая собака, которая занимается серфингом. Мы с мамой видели еще одну в Интернете.

«О боже!..» – мысленно воскликнула Лейси. Было ясно, что малыш путал реальность с вымыслом. Что ж, пять лет – волшебный возраст. Лейси невольно улыбнулась, глядя на Генри, побежавшего по берегу за чайкой. Из-под его маленьких ножек летел песок.

– Мисс Кларк, – сказал Бо, – я оставляю на ваше усмотрение решение… определенного вопроса. Подумайте, пока я буду отсутствовать.

Лейси похолодела. Неужели он опять передумал? Неужели ей придется увезти Генри из этого великолепного места? Нет, она не сделает этого!

– Я же говорила вам, мистер Уайлдер…

– Просто объясните ему…

– Попробовали бы вы сами объяснить жизненные реалии маленькому мальчику. Он счастлив здесь и сейчас. И для меня это – главное.

Бо несколько секунд молчал. Потом его лоб прорезала морщинка, и он со вздохом сказал:

– Но ведь даже в таком возрасте он не должен всерьез считать, что я на самом деле собака Дадли.

Лейси в растерянности заморгала. Значит, он говорил не об их отъезде?

А Бо, почесав в затылке, добавил:

– Сегодня он меня гладил, а завтра захочет надеть поводок и вывести на прогулку.

Лейси с облегчением вздохнула и, не удержавшись, хихикнула. А мистер Уайлдер продолжал:

– Мне кажется, мальчик уже достаточно взрослый, чтобы понимать такие вещи. – Он подбоченился и взглянул на Генри. – Надо только правильно объяснить, вот и все.

– Да, конечно. – Лейси кивнула. – Я справлюсь. – Она пока не знала, как именно, но понимала, что это – ее долг.

Немного помедлив, Бо достал из рюкзачка бумажник и извлек оттуда две новенькие стодолларовые купюры.

– Купите, пожалуйста, продуктов.

Лейси молча уставилась на деньги. Как же они прекрасны!

– Возьмите, мисс Кларк. Я не буду есть здесь часто, но всегда пью очень много молока и люблю разные снэки, особенно – крекеры с сыром. И арахисовое масло. Да, чуть не забыл… – Он достал еще одну сотню и протянул ей. – Если сможете найти скромную кофеварку, кофемолку и немного кофе в зернах. Тем самым вы спасете мою жизнь.

Лейси взяла деньги и проговорила:

– Я не очень-то хорошая хозяйка, но это сделаю.

– Понадобится побольше денег – дам побольше, – продолжал Бо. – Если честно, ненавижу пустые ящики в кухне.

– Буду иметь в виду. – Лейси старалась говорить спокойно, деловым тоном – так же она говорила, когда работала ассистенткой у Моник. Но ей не терпелось добраться до магазина и купить цыплят, бобы, коричневый рис, овощи, бананы…

Какое-то время они стояли молча. Стояли, внимательно глядя друг на друга. И наконец он едва заметно улыбнулся и сказал:

– Впредь называйте меня Бо. А я буду звать вас Лейси. Мисс Кларк – длинно и скучно.

Она молча кивнула. А он тотчас удалился. Удалился бегом. Генри с восторогом смотрел, как Бо бежал. Лейси же, стоя в дверях, намеренно хмурилась – ей надо было дать понять сыну, что она не в таком уж восторге от мужчины, неожиданно вторгшегося в их жизнь.

Хотя следовало отдать должное мистеру Уайлдеру – выглядел он на все сто. Держал себя в отличной спортивной форме. Был ловкий, сильный и решительный – как тот морской пехотинец, которого он сыграл несколько лет назад. К тому же он когда-то чудесно озвучил собаку в известном мультфильме. А теперь играл главную роль в ленте «Цветы от сердца». Хм… странно… Что же он делал в фильме с таким названием?

Моник не могла дождаться, когда начнет сниматься в этой мелодраме. А Каллум получил роль второго плана только благодаря ей, Лейси. Она три месяца убеждала Моник, что он очарователен и талантлив и что необходимо замолвить за него словечко режиссеру.

Но случилось так, что Моник и Каллум сбежали в Италию, чтобы сниматься в другом фильме. И пока ничто не указывало на их намерение вернуться. В газетах же напечатали их фотографии в международном аэропорту Лос-Анджелеса и в Риме.

Но ведь все это неправильно! Несправедливо! Почему так часто испорченные люди получают все, что хотят, а другие работают день и ночь – и все зря?

И самое интересное: что же Бо Уайлдер делал в такой слащавой мыльной опере? Лейси умирала от желания спросить его об этом.

– Генри, давай осмотрим Индиго-бич. – Она больше не станет терять время, размышляя о Бо, своей бывшей работодательнице, бывшем любовнике и отсутствии каких-либо перспектив в данный момент. Подобные размышления ни к чему хорошему не приведут. Если она чему-то и научилась у Шины, то лишь одному: делай то, что должна делать, – и будь, что будет. А пока следовало побыстрее почистить зубы и заправить постели.

Через двадцать минут после ухода Бо Лейси с сыном уже ехали в Индиго-бич на бело-оранжевом «кадиллаке» 1977 года – санитарной машине, которую она позаимствовала у своего друга Патрика. Да, это был странный вид транспорта, но колеса у него имелись, и он исправно ездил. Патрик, реставрировавший транспортные средства для киносъемок уже сорок лет, обещал забрать машину через несколько месяцев. К тому времени ей придется обзавестись собственной машиной.

«Что ж, нет проблем», – подумала Лейси и жизнерадостно улыбнулась, вернее – попыталась. На самом же деле она была испугана. По-настоящему испугана. И не желала, чтобы Генри об этом догадался.

Они въехали на Герон-авеню. Слева от них тянулся длинный ряд трехэтажных домов, построенных в самых разных – порой причудливых – стилях. Все они были обращены фасадами к океану. Справа тоже стояли дома, и почти все имели «вдовьи площадки» – огороженные места на крышах, откуда обитатели могли полюбоваться океаном.

Лейси, конечно, привыкла к виду богатства в Голливуде, но здесь было нечто иное. Здесь чувствовалась основательность. В этих местах зарабатывали деньги физическим трудом, особенно в летние месяцы.

Первую остановку они сделали у бутика, имевшего весьма многообещающее название – «Превосходные вещи». На улице перед входом были вывешены красивые пляжные сари, трепетавшие под никогда не прекращавшимся в этих местах ветром с моря. За прилавком же стояла изящная блондинка – воплощение южной элегантности. Она была в сшитом на заказ голубом льняном костюме и со множеством золотых украшений.

– Привет! – сказала блондинка, приветствовав Лейси улыбкой, не затронувшей ее глаза. – У меня продолжается большая распродажа.

Собравшись с духом, Лейси улыбнулась в ответ и проговорила:

– Привет, я Лейси Кларк. Мы с сыном Генри недавно приехали из Лос-Анджелеса. Я выросла на Юге, а теперь вернулась домой. Сейчас ищу работу и зашла узнать, не нужна ли вам помощь.

Улыбка женщины померкла. Возможно, она была разочарована тем, что Лейси – не покупательница. Во всяком случае, она не потрудилась представиться. А Лейси смело продолжала:

– Скоро начнется летний сезон, я сумею позаботиться о том, чтобы ваш бутик стал популярным у клиентов. В этом можете не сомневаться.

– Боюсь, я ничего не могу вам предложить. – В голосе блондинки не было ни нотки дружелюбия.

– Понимаю. – Лейси сделала попытку еще раз улыбнуться. – Что ж, если что-то изменится… Я могла бы оставить вам свой номер телефона?

– Не думаю. – Блондинка покачала головой и встала. – Надеюсь, вы меня извините. Дела.

Генри взглянул на мать и спросил:

– Мы уже можем идти, ма?

– Да, конечно.

Лейси уже собиралась выйти, но тут женщина сказала:

– В «Бич-Бам-инн», кажется, ищут горничных. Туда часто обращаются матери-одиночки. Но если это вас не устраивает, то можете попытать счастья подальше от моря. Там легче найти работу женщинам… таким, как вы.

– С чего вы взяли, что я мать-одиночка? И я, между прочим, работала личным ассистентом…

– Приберегите ваш рассказ для других, – заявила гарпия. – А мне нужно привлекать только самых лучших клиентов.

– Неужели? – усмехнулась Лейси. Она уже собралась ответить должным образом… и вдруг поняла, что ей не хватает решительности. Вероятно, что-то у нее в душе надломилось, когда Каллум ее бросил. Исчез кураж.

А женщина подошла к ней поближе и, понизив голос, спросила:

– Вы ведь живете на маяке? – Она смотрела на нее с явным неодобрением.

– Да, на маяке.

– Понятно… – протянула женщина. Интересно, что именно ей было понятно?

– Откуда вы знаете? – поинтересовалась Лейси.

– Индиго-бич – маленький городок. – Блондинка вскинула голову, и пучок волос у нее на голове, густо покрытый лаком, даже не шевельнулся. – Поэтому я всегда знаю, что и где здесь происходит.

– Генри, – сказала Лейси, не глядя на него, – подожди меня, пожалуйста, на крыльце. Только не спускайся с него.

– Хорошо, ма. – Мальчик быстро покинул магазин – ему тут было ужасно скучно.

Лейси же, взглянув прямо в глаза женщины, тихо проговорила:

– Вы меня совсем не знаете, но уже очень невзлюбили. Почему?

Блондинка злобно хохотнула.

– Вряд ли стоит так себя вести, когда у тебя ребенок.

– Вы о чем?

– Я слышала, что Бо Уайлдер был сильно пьян вчера вечером, когда забрел в винный магазин с повисшей на нем шлюхой. – Хозяйка бутика отвернулась и стала перевешивать одежду.

Лейси уставилась на блондинку с удивлением. Про какую шлюху она говорила? Неужели про нее, Лейси?

– Я не была с Бо Уайлдером в винном магазине, – спокойно проговорила она и порадовалась, что ее голос не дрогнул. Но руки, к сожалению, дрожали. – Если этот город действительно очень мал, то все должны знать, что он был там с блондинкой, а я – рыжая.

Хозяйка бутика бросила на нее взгляд через плечо.

– Ну да, пожалуй. У такого мужчины наверняка много женщин. Вас это не смущает?

– Если и так, то это – его личное дело, а не ваше. Что же до меня, то я не из его женщин. Мы просто живем в одном доме. Как друзья.

– Друзья? – Женщина взглянула на нее насмешливо. – Ладно, хорошо. Давайте называть вещи своими именами. Так вот, нам не нужны в Индиго-бич такие, как вы. Тут семейное место. И у нас – традиционные ценности. Так что вам и вашему ребенку лучше попытать счастья в другом городе.

«Скажи что-нибудь. Ты же Грета, – говорила себе Лейси. – Ты же расстреливала инопланетян и выливала ледяной коктейль на головы неприятных тебе людей».

Но она стояла с закрытым ртом, не в силах произнести ни слова. Лейси никак не ожидала, что найдет в этом симпатичном магазинчике злую ведьму. Она уже успела позабыть, какими бывают южные красотки не первой молодости. Заставила себя забыть. Ей много раз приходилось видеть, как то же самое происходило с Шиной – столько раз, что не сосчитать. Высокомерные матроны с презрением разглядывали на ярмарках лоскутное шитье матери и уходили, обозвав ее произведения жалкими тряпками. И многие из женщин не скрывали своего отвращения к неопрятным волосам Шины и ее застиранным вискозным платьям.

– У вас плохо со слухом, милочка? – спросила вдруг хозяйка бутика.

Лейси резко развернулась и вышла. Схватив Генри за руку, сказала:

– Пойдем.

Малыш не произнес ни слова. Он всегда чувствовал, когда что-то шло не так. Мальчик был очень чувствительный, и это означало, что ей придется изрядно потрудиться, чтобы защитить его от дурного окружения.

Подойдя к видавшему виды санитарному автомобилю, она открыла дверцу пассажирского сидения и улыбнулась, глядя, как ее радость, смысл ее жизни усаживается на свое место.

Мальчик искоса глянул на нее и засмеялся.

– Я готов, ма!

– Вот и хорошо. – Она ласково улыбнулась сыну, радуясь, что тот ничего не слышал, и закрыла дверцу. Никто не унизит малыша, оскорбив ее, его мать.

Даже не взглянув в сторону магазина, Лейси уселась за руль и завела двигатель.

– Поедем дальше, – сказала она с улыбкой.

Глава 5

Пробежка по пляжу не доставила Бо никакого удовольствия. Несмотря на свежий ветерок, красивый вид на Атлантику и безоблачное голубое небо, он не мог избавиться от стресса, что было совершенно ему не свойственно. Пришлось обратиться к фактам. Итак, ему предстояло сниматься в плохом кино, и теперь он жил с семьей. Но он не знал, что такое семья, тем более любящая. А его маяк – гигантская игровая площадка – теперь превратился в то, чем он должен поделиться. Все это означало следующее: ему придется стать правильным парнем.

Перспектива не вдохновляла. Он давно уже не был правильным парнем.

Немного подумав, Бо позвонил своему рекламному агенту Оливеру.

– Ты когда-нибудь слышал о Грете Гильденстерм?

– Кто же не слышал? – Оливер усмехнулся. – Взрывная штучка. Но плохая актриса. Каждую фразу произносит так, словно она – Скарлетт О’Хара, сражающаяся с янки. Кто играет ее теперь?

– Не важно. Она здесь.

– Что значит здесь? На съемочной площадке? – В голосе Оливера прозвучало раздражение, что было совсем для него нехарактерно; он считался самым спокойным рекламным агентом в Лос-Анджелесе и почти всегда сохранял полнейшую невозмутимость.

– Нет, не на площадке, – ответил Бо, продолжая бежать. – Она оказалась в моем маяке, когда я приехал. В общем, путаница в жизненных ситуациях. Я ничего не смог с этим поделать. Она отказалась уехать. Я тоже. Пришлось заключить перемирие.

Он не стал говорить, что Лейси пригрозила устроить шумиху в прессе, если он, Бо, ее вышвырнет. Оливер, скорее всего, понял бы это неправильно и обратил бы весь свой бойцовский пыл на мать-одиночку.

– Странно все это, – отозвался Оливер. – Впрочем, не важно. Если мне не изменяет память, она красотка.

– Память тебе никогда не изменяет. – Бо неожиданно почувствовал, что одна только мысль о Лейси возбуждает его, что было совершенно неуместно во время пробежки на общественном пляже.

– Главное – не пускай ее на площадку, – сказал Оливер.

– Я и не собирался. А почему не пускать?

– Неужели не знаешь?

– Нет. Говори же, Олли!

– Она приносит неудачу. Всякий раз, когда появляется на площадке, съемки идут кувырком.

– Неопытные актеры часто появляются в провальных фильмах, – пробормотал Бо. У него самого, разумеется, не было провальных фильмов. Пока не было. В данный момент он бежал к первому из них.

– Да, знаю, – усмехнулся Оливер. – Но говорят, с ней были и другие проблемы. Один режиссер с нервным срывом угодил в психушку, другой ушел из бизнеса. А у третьего начались неприятности с налоговой службой.

– А при чем здесь она?

– Понятия не имею. Но, помимо сомнительного актерского дарования, что, как мы оба знаем, не является определяющим фактором для некоторых режиссеров, после того, как тот бедняга отправился за решетку за уклонение от уплаты налогов, в Голливуде ее все обходят стороной. Предрассудки, наверное. Но все же… Видишь ли, она была единственной актрисой, занятой во всех трех фильмах. И кто-то сопоставил факты. Кстати, я слышал, что девица весьма самоуверенная. Баламутила всех на площадке.

Что ж, ничего удивительного. Эта девочка открыто бросила вызов Каллуму. И отчаянно сражалась, чтобы выжить его с маяка. Но он из-за этого не беспокоился.

– Спасибо за советы, Олли. Оказывается, я плачу тебе еще и как психотерапевту.

– Этот совет – бесплатно.

Они еще немного поговорили о спорте. Бо всегда болел за «Челси», что вызывало бурное негодование Оливера, который был страстным болельщиком «Ливерпуля». После этого разговор пришлось прервать – зазвонил телефон второй линии. Это оказалась Сара, его двадцатидвухлетняя кузина.

– Эй, Бо!

– Черт бы меня побрал! Моя любимая кузина!

– Твоя единственная кузина.

Бо ухмыльнулся. Он был один на пустынном пляже, но и здесь его нашли. Недостатки мобильной связи.

– Рад слышать твой голос, дорогая.

– Лично я слышу твой голос постоянно. Грейди непрерывно смотрит «Шторм на Юпитере». А теперь еще и «Сердцеед». Ты на самом деле свалился на грузовике с пирса?

– Нет, остановился в десяти футах от края. А дальше трюк снимали с дублером. Но я все равно лихой парень, правда? Я же пережил бал Святой Сесилии.

– И танцевальные карточки, заполненные именами самых грозных огнедышащих драконих Чарлстона, – проговорила Сара со смешком.

– Извини, что пропустил твой выпускной вечер, дорогая.

– Я же сказала, что ты прощен. Ожерелье и тур на Багамы, конечно, тебя не заменят, но все же они заставили меня почувствовать себя особенной. Спасибо.

– Я рад. – Сара заменила ему младшую сестренку, которой у него никогда не было. Она была единственной из членов семьи, о ком он думал, бывая в Лос-Анджелесе. Ему часто хотелось жить поближе к ней. – У тебя и Грейди все в порядке?

– Конечно. – Ее голос звучал чуть хрипловато. – Я слышала, ты в городе из-за очередного фильма. Об этом утром говорили по радио. Кто-то видел тебя – очень нетрезвым – в винном магазине в Индиго-бич.

– Мама знает?

– Даже не сомневайся. Но я звоню не из-за этого.

– Да, слушаю тебя. – Бо догадывался, что Сара хочет ему сказать. Голос у нее был радостный, пожалуй, даже торжествующий.

– Я замужем! – выкрикнула она. – Мы с Грейди слетали в Париж и произнесли брачные обеты в соборе Парижской Богоматери. Представляешь?! Мама и папа в шоке, но рады.

Бо громко рассмеялся.

– Счастливчик Грейди! Увел из-под носа всех чарлстонских женихов самую красивую невесту.

Сара тоже засмеялась.

– Ты же знаешь, что я не красавица.

– Определенно – красавица. Когда хочешь ею быть. Вы только недавно вернулись?

– Два дня назад. И представь себе, у нас будет свадебный бал! Очень скоро. Надеюсь, ты сможешь приехать. – И она назвала дату.

– Я обязательно буду. – В конце концов, по такому случаю он поговорит с Майком – режиссером – об изменении в расписании съемок.

– Боже мой, Бо, я уверена: все наши друзья – и мои, и мамины – оборвут нам телефон, чтобы узнать, будешь ли ты.

– Напоминай всем, что я не ищу подружку.

– И даже не прельстишься одной ночью запретных наслаждений? – Сара снова рассмеялась. – Ты же знаешь, будет очень много женщин, готовых тебе их предложить. Причем мои подружки в том числе. Даже самые скромные из них становятся бесстыдницами, когда речь заходит о тебе.

– Это их проблемы. На сегодняшний день я очень занятой человек, и у меня нет времени на женщин.

– Ладно-ладно. Не могу дождаться, когда, наконец, тебя увижу. Да, и знаешь что, Бо?

– Что?

– Шарлотта Уоллис будет здесь.

– Ну и пусть. – Они встречались, когда им было по семнадцать лет, и у них были танцы по выходным, а также вечеринки во время рождественских и летних каникул. Потом, когда обоим исполнилось по двадцать пять, они провели безумную неделю в Аспене[6]. Отличный секс – и ничего больше. Никто из них тогда не был заинтересован в более серьезных отношениях. По крайней мере, в этом Бо уверяла Шарлотта.

Но в последние годы она не раз намекала его матери, что так и не смогла его забыть.

– Твоя мать считает, что она из-за тебя так и не вышла замуж, – сказала Сара. – И она – самая для тебя подходящая женщина в Чарлстоне.

– Я знаю. Мама напоминает мне об этом в каждом разговоре.

Сара опять засмеялась.

– Оказывается, все будет еще интереснее, чем я рассчитывала.

– Эй, мероприятие будет посвящено только тебе и Грейди. А я буду стоять у стены, сливаясь с обоями.

– Да, разумеется. Как же иначе?

Бо твердо решил, что постарается сделать все от него зависящее, чтобы так и вышло. Он не посещал чарлстонских приемов с тех пор, как стал актером, и сейчас не поехал бы, если бы не Сара – она для него слишком много значила. Ее мать была сестрой его матери, и обе являлись ревностными поборницами социальных условностей. Отец Сары был очень известным адвокатом, ни разу в жизни не совершившим неверного шага. Девочка полжизни провела в закрытых пансионах, прекрасно ездила верхом, и если и имела глубокие чувства к семье, то никогда их не прявляла.

Завершив разговор, Бо решил взять более высокий темп и в конце устроил спринт. Студия уже находилась прямо перед ним, и, добравшись до нее, он остановился, чтобы отдышаться.

Все здесь было хорошо ему знакомо, хотя скромные размеры студии, казались не очень-то привычными. Тут были трейлеры и два больших склада, на фоне которых одноэтажный офис, пристроенный к стене одного из них, выглядел совсем крошечным. У двери склада лежало какое-то киношное оборудование, которое еще не внесли внутрь. На фронтоне же склада виднелась вывеска – «СТУДИЯ ИНДИГО-БИЧ» – выполненная крупными синими буквами.

Бо сильно вспотел и утер лицо полой рубашки. Да, он много работал, чтобы добиться всего, что имел, но все же он – счастливый человек. Ему сопутствовала удача, и он не собирался с ней расставаться.

Глава 6

Женщина в «Превосходных вещах» – настоящая стерва, – решила Лейси.

Словно прочитав ее мысли, Генри сообщил:

– Мне она не понравилась, ма, потому что мы не понравились ей.

Бедный малыш… Он почувствовал враждебность этой женщины.

– Милый, мне очень жаль, но не все люди добры и приветливы. Но мы не сдадимся, правда?

– Правда.

Они припарковались у счетчика на оживленном перекрестке Герон-авеню и Сентр-стрит. Последняя заканчивалась длинным рыболовным пирсом, выдававшимся в море. Сентр-стрит являлась центром городской жизни и для гостей, и для местных жителей. Иди на запад по Сентр-стрит – и попадешь с островка, минуя узкий залив, прямо в Чарлстон.

Никто не обращал внимания на санитарную машину. Здесь вообще было довольно много самого разного транспорта. Лейси заметила несколько спортивных дюноходов и множество мотоциклов, некоторые – с колясками; были также тандемы и велорикши.

В одном конце перекрестка находилась почта, в противоположном – магазин морских деликатесов. Кроме того, тут имелось какое-то заведение для серферов и еще – заправка. Накануне Лейси с сыном купили на заправке два хот-дога, по доллару каждый; они тогда только приехали в городок – ужасно уставшие и голодные после того, как провели в дороге четырнадцать часов.

Они вскоре обошли все магазины и офисы в округе, но Лейси так и не нашла работу.

– Ма, что будем делать? – спросил Генри.

– Все были с нами очень милы, – с улыбкой сказала Лейси. – Все, за исключением женщины из «Превосходных вещей».

Заправщик угостил Генри ириской, а в магазине морских деликатесов продавщица дала Лейси телефон женщины на Лорел-стрит – та присматривала за ее ребенком такого же возраста, как Генри.

– Это чудесная женщина, – заверила продавщица. – Я бы ни за что не доверила своего ребенка какой-либо другой.

Лейси поблагодарила за информацию и тут же спросила:

– Ты живешь на Индиго?

– Да, в дальнем конце. – Продавщица ухмыльнулась. – У нас, конечно, есть приезжие богачи, но местные не позволяют им превратить Сентр-стрит в Пятое авеню. Наш мэр – островитянин в пятом поколении.

Лейси снова улыбнулась. Слова собеседницы вселяли надежду.

– Пройдись по острову, – продолжала она. – Обязательно что-нибудь найдешь.

Лейси невольно вздохнула.

– Я уже была в «Превосходных вещах».

Женщина засмеялась.

– Тебе не повезло. Угодила прямо в змеиное логово. Это Бидди, настоящая ведьма. Она уверена, что сделала нам большое одолжение, когда несколько лет назад перебралась сюда из Чарлстона. Желает превратить островок в модный курорт. Если ты никак не пересечешься с ее кругом, все будет в порядке.

– Спасибо за совет, – ответила Лейси.

– Не позволяй Бидди вмешиваться в твою жизнь, – сказала напоследок продавщица.

Через несколько минут Лейси и Генри зашли в маленькую лавчонку, где купили хлеб, молоко, яйца и арахисовое масло. К сожалению, здесь тоже не было никакой работы, по крайней мере на ближайший месяц. Ей предложили наведаться попозже. За магазинчиком находились два ресторана – один мексиканский, другой рыбный, а также два бара, переманивавшие друг у друга клиентов, и скобяная лавка, на стене которой был изображен гигантский красный краб.

– Ого!.. – Генри даже рот раскрыл, глядя на морское чудовище.

Лейси была рада, что малыш не капризничал. Было нелегко увезти его из Лос-Анджелеса, где он проживал все пять лет своей жизни.

В скобяной лавке работники также не требовались. В бары Лейси решила не соваться – слишком много проблем. А в рыбном ресторане сообщили, что действительно набирали персонал, но они отдавали предпочтение студентам колледжей, искавшим подработки на лето, причем ждали уже знакомых – тех, кто работал у них в прошлом году. Зато в мексиканском ресторане ей сразу предложили работу.

– Можете начать сегодня же, – сказала менеджер. – Мы неожиданно лишились работника.

– Вы не возражаете, если я сначала договорюсь с няней для ребенка? – Она взглянула на Генри – тот сидел, болтая ногами, на скамейке во дворе и не слышал разговора.

– Вы хотите сказать, что у вас нет няни?

Лейси кивнула.

– Пока нет, но у меня есть телефон женщины, которая присматривает за детьми. О ней очень хорошие отзывы.

Менеджер нахмурилась и пробормотала:

– Что ж, возвращайтесь, когда решите все ваши личные проблемы. И тогда, если место еще не будет занято, поговорим, хорошо?

– Я позвоню ей прямо сейчас, – выпалила Лейси.

– Ладно, хорошо, я подожду, – ответила менеджер со вздохом. Но Лейси не обиделась; она прекрасно понимала, что эта женщина думала о деле, а вот ей следовало подготовиться получше к этому разговору. Вероятно, она слишком спешила начать новую жизнь.

У няни не было ни одного свободного места до осени.

– Так что извините. – В трубке слышались веселые детские голоса. – Жаль, что я не могу вам помочь.

Лейси улыбнулась собеседнице, в упор смотревшей на нее, хотя ее разочарование было безмерным.

– Возможно, вы сможете порекомендовать мне что-нибудь другое? – с надеждой в голосе спросила она.

– Есть дневной детский сад на Герон-авеню. – Женщина сделала паузу. – Но я не стала бы вам его рекомендовать.

– Почему?

– Слишком много детей. Недостаточный присмотр. Поймите, я тоже мать. И я понимаю, что ребенку нужен нормальный уход. Вам следует переехать через мост. Там, в нескольких милях по шоссе, есть хорошее место. Но на оформление уйдет не меньше двух недель.

Тихонько вздохнув, Лейси проговорила:

– Но если так, если я могу устроить малыша только через две недели… Не могли бы вы придержать для меня это место? Я вас очень прошу.

Менеджер решительно покачала головой.

– К сожалению, не могу. Мне надо думать о деле. Если хотите, возвращайтесь через две недели. Кто знает, как сложатся дела…

Лейси молча кивнула. Значит, отныне и впредь она должна сообщать потенциальным работодателям, что сможет приступить к работе только через две недели. К тому же еще неизвестно, понравится ли ей то место, где придется устроить Генри.

Завтра утром они вместе отправятся туда и все увидят собственными глазами. А на сегодня поиски работы придется прекратить.

Они вернулись к машине, и Лейси осмотрелась. Все остальные дома на улице были жилыми. Только в самом конце находилось киностудия – так ей сказали в рыбном магазине.

– Посмотрим? – спросила она у Генри.

– Да, конечно! – воскликнул мальчик.

«Действительно, почему бы и нет?» – собравшись с духом, сказала себе Лейси.

Она покатила к киностудии и вдруг сообразила: «Ведь там Бо!»

Она вспомнила про хрустящие стодолларовые купюры, которые он вручил утром, и твердо решила, что больше никогда и ни от кого не будет зависеть. Да, конечно, его появление на маяке можно было считать везением, однако… Он же актер! А с нее, Лейси, довольно актеров. Она теперь стала совершенно другим человеком.

Подъезжая к студии, Лейси сбавила скорость и, повернувшись к сыну, сказала:

– Здесь работает мистер Уайлдер. – Она нахмурилась, почувствовав, как сильно забилось сердце.

– Ему довольно далеко сюда бежать, – заметил Генри.

– Точно, – кивнула Лейси. – Мистер Уайлдер – актер. Ты понимаешь, что это значит?

– Нет. – Генри открыл отделение для перчаток и тут же захлопнул крышку.

– Это значит, что он притворяется… изображает других людей. И ему за это платят. Он играет роли в кино, а иногда выступает по телевизору.

– Да?.. – Генри наморщил лобик. – Но это же замечательно! Я тоже стану актером. Буду изображать Канатоходца или Железного Дровосека.

Довольная тем, что мальчик ее понял, Лейси с воодушевлением продолжала:

– Так вот, много лет назад мистер Уайлдер изобразил собаку в мультфильме. Пса Дадли, если точно. Сначала его работа заключалась в том, чтобы говорить голосом Дадли. А потом… – Она на мгновение задумалась. – Потом для Дадли придумали тело. Ведь если бы у него был только голос – было бы неинтересно. Поэтому его нарисовали на бумаге и раскрасили волшебными фломастерами. И он стал персонажем мультика.

Генри в недоумении посмотрел на мать.

– Но мистер Уайлдер настоящий, – продолжила Лейси. – Он не мультяшный герой. Он родился, потом стал мальчиком – таким, как ты, а после уже – взрослым человеком. Теперь он мужчина. – Да еще какой мужчина! Лейси нервно откашлялась. – Ты меня понял?

– Да, конечно.

«Интересно, что именно он понял?» – подумала Лейси. Выражение лица Генри оставалось непроницаемым, и она, чуть помедлив, снова заговорила:

– Значит, тебе ясно, что мистер Уайлдер на самом деле вовсе не Дадли? Хотя без него Дадли бы не было. Он помог создать его – и появился мультфильм, который нам с тобой очень нравится. Мистер Уайлдер говорил в микрофон все, что произносил Дадли в мультфильме.

– Я понял. – Генри, похоже, совсем не расстроился.

Лейси улыбнулась, испытывая облегчение. Хорошо, что ей удалось все так толково и доходчиво объяснить мальчику. А тот вдруг спросил:

– Значит, я больше не могу его гладить?

Лейси со вздохом нажала на тормоз.

– Дадли не живет внутри мистера Уайлдера, малыш. И если ты гладишь мистера Уайлдера… то ты гладишь мистера Уайлдера, а не мультяшного пса.

Генри замер на мгновение. Потом вдруг со вздохом запрокинул голову, раскинул руки в стороны и уставился в потолок машины – вылитый «Мистер Драма».

Лейси насторожилась. Неужели ее объяснения огорчили мальчика, лишили иллюзий?

– Как глупо, – изрек он наконец и, взглянув на мать, рассмеялся.

Лейси тоже рассмеялась.

– Забавно, верно? – спросила она.

– Да, очень, а что же подумал мистер Уайлдер?

– Он подумал, что ты решил, будто он собака.

– Я так и решил, – пробормотал малыш.

– Я знаю.

Несколько секунд мать и сын смотрели друг на друга и улыбались.

Господи, как же она любила этого малыша! И, похоже, он все понял правильно. Так что зря она беспокоилась. Лейси понимала, что придавала всему, что связано с Генри, слишком большое значение, но ничего не могла с собой поделать. Возможно, если бы рядом с ней был мужчина, все выглядело бы иначе. Но отец Генри не хотел и слышать о ребенке, и она прекрасно понимала, что Каллум никогда не станет мальчику отцом – не тот он был человек.

Да и существовал ли вообще тот человек? Лейси понимала, что бездумный оптимизм – вовсе не выход. Она постаралась не думать о недавнем предательстве Каллума и поблагодарила Бога за то, что Генри всегда относился к отцу с безразличием.

Немного подумав, Лейси развернула машину и поехала обратно по Герон-авеню в сторону Сентр-стрит. Вскоре перед ними появились магазинчики розничной торговли, детский сад, спортзал, а также небольшие кафе и закусочные – в том числе лавка, в которой продавались пончики.

– Работай здесь! – завопил Генри.

– С удовольствием, – с улыбкой ответила Лейси.

На Лорел-стрит тоже стояли весьма внушительные дома, может быть, не такие вычурные, как на Герон-авеню, но крепкие и основательные, что свидетельствовало о достатке их обитателей.

– Красиво здесь, – пробормотал Генри, когда они проехали мимо небольшого пансиона, во дворе которого были расставлены розовые пластиковые фламинго.

– Мне тоже нравится, – совершенно искренне сказала Лейси.

Забавное место – городок Индиго-бич на острове Индиго. Неудивительно, что люди стекались сюда чуть ли не со всей Америки.

После Лорел-стрит следующей улицей, параллельной Герон-авеню, была Калико-стрит. К ней прилегали болота и соленый залив. На Калико находились начальная школа, небольшая клиника, кабинет дантиста и приют для бездомных животных. Но в основном здесь стояли скромные кирпичные или обшитые досками дома, где жили те, кто зарабатывал себе на жизнь тяжким трудом.

Калико-стрит вела к пристани и яхт-клубу. Здесь иногда попадались дома на колесах. И имелось одно недостроенное бетонное сооружение – Лейси не смогла определить его назначение.

В дальней части острова виды были такими же захватывающими, как и виды на океан. Через узкий залив протянулся мост, и повсюду стояли лодки и яхты – и на стороне Индиго-бич, и на противоположной. А с материковой стороны стояли в доке два рыболовецких траулера.

– Я рад, что мы сюда приехали, – сказал Генри. – Мне здесь нравится. Я бы хотел остаться здесь навсегда.

У Лейси заныло сердце.

– Я тоже, милый, – прошептала она.

– А нам обязательно отсюда уезжать, ма?

Лейси осмотрелась. Солнечные лучи отражались от зеркальной поверхности воды. Ей здесь очень нравилось. Она снова на Юге. Снова дома. Именно на этом участке атлантического побережья были ее корни. Ведь здесь родился ее отец…

– Пожалуйста, найди дом, в котором мы могли бы жить, – сказал Генри. – Я хочу покрасить свою комнату как футбольное поле. И хочу собаку. Мы с ней будем каждый день бегать по берегу.

Лейси хотела того же для своего малыша. Желала этого так сильно, что у нее задрожали пальцы, сжимавшие руль.

– Я обязательно уложу тебя в твою собственную постель, которая будет стоять в твоей комнате, в твоем доме. В нем будет коричневая входная дверь и будут цветы в синих глиняных горшках по обеим сторонам от нее. Ты вырастешь в этом доме, а когда станешь взрослым мужчиной и уйдешь в большой мир, чтобы вершить великие дела, я буду тебя ждать. Потом ты вернешься, и мы встретимся. Ты, наверное, женишься и приведешь в наш дом жену и детей.

Генри улыбнулся.

– Ненавижу девчонок. И я никогда тебя не оставлю.

– Тебе так нравится мое шоколадное печенье?

– Ага, – кивнул малыш.

– Наверное, нам придется начать с квартиры. Точнее – с квартирки. Маленькой. Но тем больше будет радости, когда у нас, наконец, появится дом.

Малыш взял ее за руку. Его ладошка была горячей и влажной.

– Ма, мне хотелось бы поплавать с дельфинами, которых я сегодня видел.

– Мне тоже.

– Значит, поплаваем? Обещаешь, ма?

Лейси с улыбкой посмотрела на своего маленького мальчика. И впервые в жизни поняла, что это значит – дать священную клятву. Она почувствовала, как по спине ее пробежали мурашки. И еще чувствовала любовь – огромную, как океан. Кроме того, она была уверена, что сумеет преодолеть все препятствия на своем пути. Лейси знала, что должна быть твердой и правдивой до конца.

– Конечно, малыш, – ответила она. – Обещаю. – Сказав это, Лейси поняла, что теперь у нее не было выбора. Обещания следовало выполнять. И она твердо решила, что выполнит свое обещание. Непременно выполнит. И не важно, через что ей для этого придется пройти.

Вскоре машина поехала обратно к Сентр-стрит. Генри то и дело подпрыгивал на оранжевом виниловом сиденье.

– Включи сирену, ма. Пусть нас все пропускают.

Лейси улыбнулась.

– Ты же знаешь, маленький, что мы не можем это сделать. А если сделаем, у нас будут неприятности.

Лейси вдруг почувствовала стеснение в груди. А ладони стали липкими. Ох, куда же она сейчас направлялась? Она посматривала то направо, то налево, надеясь увидеть место, где ей дадут работу. «Мне нужен знак», – подумала Лейси. Нужен был хоть какой-нибудь ориентир, чтобы не чувствовать себя такой потерянной, никому не нужной. Она не станет прятаться. Не должна. Она будет смелой.

Знак, нужен знак…

Сердце забилось чаще, и Лейси судорожно вцепилась в руль, стараясь не смотреть на Генри. Он всецело доверял ей, она не должна обмануть его доверие. А малыш, чуть приоткрыв рот, глазел по сторонам, хлопая длинными ресницами. На его милом личике не было тревоги – только неистребимое любопытство.

– Смотри! – вдруг завопил он, тыча куда-то пальчиком. – Я же говорил, что ты должна работать там!

В следующее мгновение Лейси увидела Бо Уайлдера в окне магазинчика, торговавшего пончиками.

Глава 7

Бо столкнулся с новыми для него правилами. Горячие завтраки на съемочной площадке? Ничего подобного. Личный ассистент, решающий все бытовые вопросы? И его тоже не было. В конце концов он сам отвез своих коллег-актеров во главе с режиссером в магазин пончиков. И никто не посчитал чем-то из ряда вон выходящим, что признанная звезда – Бо Уайлдер – сидел за рулем студийного фургона. Кстати, открыв дверцу, он обнаружил на водительском сиденье старый картонный стаканчик от кофе, а с приборной панели пришлось убрать мусор, чтобы можно было ехать в город.

Если это место можно назвать городом. Индиго-бич – сложная мешанина из торговых компаний и жилых домов, сконцентрированных на краю земли, а его рыболовный пирс – гигантский деревянный восклицательный знак. На любого человека, оказавшегося здесь впервые, обрушивается бесконечное разнообразие цветов и оттенков, красочных вывесок и знаков; его не может не ошеломить множество самых разных людей, которых он увидит всего лишь за десять минут из окна магазинчика, торгующего пончиками. Но островок мал, и через некоторое время сумятица сглаживается, приобретает очертания некой упорядоченности.

Он мог бы представить себя жителем в Индиго-бич… мог бы, не будь он Бо Уайлдером.

– В душе твоего героя есть дыра, – сказал Майк Картер, режиссер. И очертил пончиком, покрытым шоколадом, круг в воздухе. Голос у него был глубокий и рокочущий – как гул мотора «харлея». – Большая круглая дыра, которую можно заполнить только…

В этот момент Бо увидел в окне, на другой стороне улицы, Генри и Лейси Кларк. Она показалась ему очень красивой. Этакой скромницей и одновременно женщиной-вамп. Генри же был похож на маленького босса – в солнечных очках, как у авиатора, и в шортах. Бо ухмыльнулся, прикрыв рот ладонью.

– Эй, Бо!.. – Майк – крупный мужчина с окладистой рыжей бородой – был в черной кожаной куртке с надписью «Mike’s Pools» на спине и в такой же черной бейсболке.

– Я слышу, – сказал Бо, с трудом заставив себя вернуться к разговору за столом. – Я – как пончик. Мы все – большие пончики.

Почему-то никто не засмеялся. Бо покосился на двух других актеров, сидевших за столом. Симона Дэвис и Адам Монро молча кивали – словно старые мудрецы. Симона исполняла роль Моник, а Адам – Каллума.

Бо слизнул сахарную пудру с мизинца и отпил из чашки кофе. Авангардное кинопроизводство на постоянной основе сводило его с ума. Он надеялся, что найдет общий язык с другими актерами и между ними завяжутся дружеские отношения хотя бы на время; это компенсировало бы странности и нелепости происходящего. Но пока ничего не выходило…

Симона – главная героиня-любовница. Разумный выбор. Она была красива, как и Моник, но относилась к совершенно иному типу. В отличие от коротко стриженной блондинки Моник, она имела длинные иссиня-черные волосы. Фиалковые глаза были густо подведены, а в носу – бриллиант. Когда Бо задал ей простой вопрос – спросил, откуда она родом, – девушка ответила: «Я знаю, что я не Моник».

– Ну и что? Нам не нужна Моник. Ты тоже по-своему хороша.

– Пеория, штат Иллинойс. Но я не хочу об этом говорить, – заявила девица. И с тех пор она взирала на него с явным подозрением. Бо привык к восхищенным взглядам, и это было для него внове, даже слегка раздражало.

А Адам Монро, острый локоть которого постоянно вонзался в ребра Бо, напоминал стандартную модель из «Вог». Рубашка Адама была застегнута на все пуговицы, джинсы обтягивали его как вторая кожа, прическа же – волосок к волоску. Бо заметил, что если смотреть не прямо на него, а вроде бы мимо, так сказать, боковым зрением, то он становился немного похожим на Джеймса Дина. Больше ничего хорошего об Адаме он сказать не мог. Этот человек – нытик и претенциозный болтун. Бо решил, что будет стараться не обращать на него особого внимания.

– Так вот, насчет дыры в душе, – продолжал Майк. – Ее можно заполнить только в том случае, если герой изменится. Перемена необходима и обязательна. Ибо это суть…

– Может быть, желе или заварной крем? – ухмыльнувшись, перебил Бо, подтрунивая над Майком.

– Это суть дальнейшей жизни твоего героя, – заявил Майк, вскинув подбородок и сдвинув брови. – Может, хватит веселиться?

– Дай кофеину время! – На лице Бо играла дружелюбная улыбка, но он не собирался отступать. – Еще минута – и мы сможем поговорить о Фрейде, Адлере или даже Юнге.

Майк уперся ладонями в стол и чуть приподнялся, подавшись вперед. Стол жалобно заскрипел под тяжестью рыжебородого гиганта, голубые глаза которого лучились восторгом, даже дружелюбием.

– Ты мне нравишься, парень, – сообщил он. – Ты ведь уже играешь, разве нет? Ненавижу псевдоинтеллектуальное самодовольство. Ты это сразу ухватил. Ирония же в том, что некоторые люди считают, будто я всегда серьезен.

– Идиоты, – пробормотала Симона.

Адам тихо фыркнул, а Бо, пожав плечами, твердо решил продолжать в том же духе. И не важно, чем это кончится!

– А теперь – аутентичность. – Майк откинулся на спинку стула, и на сей раз заскрипел бедняга стул. – Аутентичность – это то, что мне нужно от актера. В роли должна быть правда, а не чушь. Чтобы не было никаких дырок от бублика… или пончика. – Он откусил сразу половину покрытого шоколадом пончика и стал энергично жевать.

«Вот как? А парень довольно наблюдателен и по-своему сообразителен», – подумал Бо. Это немного смущало и даже отчасти раздражало. Но он надеялся, что легко справится с этим эпизодом в своей карьере и вскоре забудет о нем.

Бо снова посмотрел в окно. Теперь Лейси и Генри переходили улицу. Она крепко держала сына за руку, внимательно следя за дорогой. Никто не мог не обратить на нее внимания – было невозможно не заметить волосы цвета «Я люблю Люси» и задорно покачивавшийся «конский хвост». И они явно направлялись за пончиками…

Тут Генри перехватил его взгляд и принялся размахивать рукой, подпрыгивая от возбуждения. Бо приветствовал малыша, приподняв свою чашку. Но как же он узнал в нем Дадли?

– Таким образом, ты вдохнешь в Эвана жизнь, – говорил тем временем Майк.

«Монро не смог бы вдохнуть в кого-либо жизнь, даже если бы очень этого захотел», – подумал Бо, не в силах оторвать глаз от подрагивавших при ходьбе грудей Лейси. Впечатляющее зрелище. Хорошо, что она не видела, как он пялится на них.

– Бо, черт бы тебя побрал!

Он в недоумении воззрился на режиссера.

– В чем дело?

– Я сказал, что не могу дождаться, когда ты возьмешься за Эвана.

– Не Эвана, а Ксандера, – напомнил Бо. – Главная роль. Не ахти какая, но все же лучшая из имеющихся.

– Нет! – Майк положил в свою чашку ложку сахара. – Именно Эвана.

– Повезло. – Симона ухмыльнулась. – Тебе придется умереть в конце.

– Точно! – подхватил Адам. – А вот обо мне никто не заплачет.

– Вы шутите, да? Разыгрываете меня? – Бо обвел взглядом людей, сидевших за столом. А кто играет Ксандера?

– Я, – заявил Адам.

Бо указал на него пальцем и повернулся к режиссеру.

– Он – Ксандер?

– Да. – Майк помешивал сахар в чашке с кофе. Звяканье ложки действовало Бо на нервы.

– Но как же так?.. Каллум же говорил…

– Каллум здесь не командует, – перебил Майк. Он сжал кулак и опустил его на стол. – Адам играет Ксандера. Ясно?

Бо невольно нахмурился. Выходит, Монро, этот кусок дерьма, получит девушку, а, он, Бо, умрет медленной мучительной смертью, поскольку слишком туп и не поймет, что его отравили… Но ведь он уже выучил реплики Ксандера из первой половины сценария!

Бо вскочил на ноги и сбросил на пол пончик Симоны, который она положила на край стола.

– Ничего не выйдет! – заявил он.

– Успокойся, Бо… – Борода Майка колыхнулась, потому что дверь открылась и в помещение ворвались потоки морского воздуха.

Когда же в магазинчик вошли Лейси и Генри, Бо внезапно все понял. Это она принесла ему несчастье! Достаточно было того, что он одну ночь провел с ней под одной крышей. Результат, как говорится, налицо. Да-да, именно она во всем виновата.

– Генри, подожди! – крикнула Лейси. – Мистер Уайлдер занят.

Но мальчик ее не слышал и бежал прямиком к Бо. И малыш был так взбудоражен, что не заметил, как его темные очки съехали на самый кончик носа. Он схватил актера за руку и заявил:

– Мистер Уайлдер, теперь я знаю, что ты – не собака!

Бо тихо вздохнул. Он должен был проявить терпение и дружелюбие, хотя ужасно злился на Майка. И на Лейси – тоже. Пусть даже он не верил в рассказы о людях, приносящих несчастье.

Опустившись на стул, Бо заставил себя улыбнуться малышу и сказал:

– Что ж, я очень рад.

Еще хорошо, что Генри не упомянул про мультфильм, иначе на него, на Бо, был бы навсегда навешен ярлык мультяшного пса. Хотя роль Эвана – неудачливого любовника и клинического идиота – едва ли лучше. Судя по всему, эта роль станет неизгладимым пятном в его карьере. Следовало срочно связаться с Оливером.

Тут Генри дернул его за руку и спросил:

– Ты съел пончик?

– Целых два, – ответил Бо, одновременно набирая текстовое сообщение для Оливера: «Все пошло к черту. Готовься к длительной кампании по сокращению негативных последствий». – Тут очень хорошие пончики. Особенно те, что со шпинатом.

Малыш радостно заулыбался.

– Ты шутишь, да?

Бо пожал плечами.

– Возможно.

– Я хочу, чтобы мама здесь работала, – сообщил Генри.

Бо взглянул на Лейси. Она выглядела юной и невинной. Совершенно невинной. А ведь, может быть, именно из-за нее «Инопланетяне» остались на плаву. По правде говоря, Бо нравился этот фильм. Плохой сценарий, плохой актерский состав, плохой оператор, плохой режиссер. Но именно ее присутствие придавало посредственной продукции некий шарм и даже намек на достоверность. Примерно то же происходит и в диснеевском «Маленьком мире»: ты веришь, что действительно попал в тихий мир цвета, движения и музыки, хотя точно знаешь, что на самом деле сидишь в разболтанной старой машине, которая описывает круги вокруг компании бумажных кукол. Но, к сожалению, он не видел Лейси в других фильмах.

– Генри, нам пора идти. Мистер Уайлдер занят.

Ему показалось или в ее голосе действительно прозвучал упрек?

– Нам нужно найти менеджера, – добавила она.

И тут Бо твердо решил, что не верит в людей, приносящих несчастье. Более того, слухи о подвергнутой остракизму в Голливуде Лейси Кларк даже придали ей дополнительную привлекательность, взывали его к мужским инстинктам. Ведь всем известно, что настоящие мужчины должны защищать слабых и уязвимых. Если женщина на рельсах и приближается поезд, мужчина должен спрыгнуть к ней и спасти. Однако сейчас…

Чем быстрее она вернется к поискам работы и скроется с глаз, тем лучше. А он должен немедленно сказать своим коллегам по киноискусству, чтобы катились ко всем чертям, что никто не заставит его играть эту грусную роль…

– Извини, мне надо было дописать сообщение, – сказал он мальчику.

– Ничего, все в порядке, – ответил Генри.

Разумный парень. Хотя ему всего пять лет. Бо достал бумажник, нашел пятидесятидолларовую купюру и передал малышу.

– Вот. Купи себе пончик. Сдачу оставь себе.

– Ух ты!.. Спасибо!

Но Лейси тут же взяла деньги из рук сына и протянула Бо.

– Пончик стоит намного меньше пятидесяти долларов. Но все равно спасибо. Поверьте, мы сами справимся.

Бо окинул ее пристальным взглядом и убрал купюру обратно в бумажник. Она явно не считала его себе подобным. Для нее он был представителем голливудской элиты. Увы, он не имел практики общения с покупателями в магазине пончиков или в «Макдоналдсе» и ничего не знал о принципах взаимоотношений с пятилетним ребенком.

– Сдача предназначалась для оплаты его обучения в колледже, – попытался отшутиться Бо. К сожалению, не удалось.

– Спасибо, не надо. Я обо всем позабочусь, – заявила Лейси. – А когда Генри подрастет, то сам сможет зарабатывать деньги на свое образование.

Ну-ну. Бо совершенно определенно знал, что не намерен наслаждаться ею в роли внимательной мамы. Иначе ему пришлось бы вспомнить, как неловко себя чувствовала его собственная мать в этой роли.

– Кто эти люди, Бо? – неожиданно громко спросила Симона. – Кажется, мне говорили, что ты здесь вырос. Так и есть?

– Да, – ответил Бо. Он вырос в Чарлстоне, но вовсе не собирался афишировать этот факт. К счастью, в Википедии о его детстве и юности рассказывалось без подробностей.

– Вы его старая подруга? – спросил Адам.

Некорректный вопрос. Но он был задан, так что придется отвечать. Бо и Лейси обменялись взглядами. Наверное, им следовало заранее согласовать возможные варианты, но теперь уже слишком поздно.

– О, подождите… – Адам щелкнул пальцами. – Я вас узнал!

– Я не она, – поспешно ответила Лейси. – Я всего лишь на нее похожа. – Она достала из кошелька доллар и две монеты по двадцать пять центов, отдала деньги Генри и предложила выбрать на прилавке пончик.

Мальчик резво побежал к прилавку.

– Нет, вы – это она! – Адам оказался удивительно настойчив.

Бо едва сдерживался. Он чувствовал, как его раздражение рвалось наружу.

– Ваши волосы говорят сами за себя, – добавил Адам.

– Честно говоря, я не…

– Вы – та самая девушка, которая изображена на стене ресторана в деловом центре Чарлстона, – не унимался Адам. – «Хомини-гриль», кажется.

Морщинки на лбу Лейси разгладились.

– Это точно вы, – продолжал Адам. – У вас там такой… классический облик в униформе официантки 50-х годов прошлого века. Не понимаю, с какой стати вы это отрицаете.

Симона пожала плечами.

– Кто же захочет, чтобы тебя знали как «девушку со стены»? Она ведь там ростом… футов в пятнадцать. Один только нос – шесть с половиной дюймов в ширину.

– Добросовестная работа, – заметил Майк.

– У вас прекрасный носик, – сказал Адам. – Задорный…

– А что «девушка на стене» несет в миске? – спросила Симона у Лейси.

– Кукурузную кашу, – ответил Бо. Он много раз бывал в «Хомини-гриль».

– Никогда не пробовал кукурузную кашу, – сообщил Адам.

Бо невольно поморщился, а Лейси проговорила:

– Попробуйте при случае. Это довольно вкусно.

«Странно, но, судя по выражению ее лица, у нее даже не возникло желания придушить наглеца, – подумал Бо. – Неужели он ей понравился? Быть того не может! Или может?.. При мысли об этом Бо разозлился еще больше, и ему вдруг ужасно захотелось схватить первый попавший стул, швырнуть его в окно, а затем выскочить на улицу и надрать кому-нибудь задницу. Хорошо бы сейчас случилось фальшивое ограбление на заправке или инсценированное похищение на пирсе… Тогда он смог бы разобраться с плохими парнями несколькими хорошо поставленными зрелищными ударами или холостыми выстрелами. Был бы уместен еще фон в виде взрыва. Неплохая вышла бы сцена. Лучше всего, конечно, дополненная гонораром в пятнадцать миллионов долларов.

Майк улыбнулся Лейси и спросил:

– Откуда вы знаете Бо?

Тут Генри подбежал к матери, держа в руке шоколадный пончик. Взглянув на режиссера, он сообщил:

– Мы живем вместе на маяке.

Симона хихикнула и осведомилась:

– Неужели это правда?

– Но не навсегда, – ответил Генри, радостно пританцовывая. – Когда-нибудь нам придется уехать. – Малыш тараторил и тараторил, спеша сказать как можно больше, пока его все слушали. – Но мы все равно останемся здесь, в Индиго-бич. У меня будет комната, покрашенная как футбольное поле. Мама купит дом с красной дверью и растениями в голубых кадках перед ней. – Он выдохнул и добавил: – Вы сможете к нам прийти. Мама всегда будет печь шоколадное печенье.

Глаза Лейси стали грустными, и она пробормотала:

– Когда-нибудь так и будет, малыш…

– Когда-нибудь, но очень скоро, – пояснил Генри. – Потому что мама обещала.

Выражение лица Лейси едва заметно изменилось. Теперь она выглядела жутко сексуальной, совсем как плохие девчонки из фильмов Бо. Но еще больше – как Грета Гильденстерм.

Бо почувствовал себя очень неуютно. Но надо было что-то сказать.

– Мы с Лейси давно знакомы, – сообщил он.

– Как давно? – спросила Симона.

Чуть помедлив, Лейси ответила:

– Мы жили по соседству, когда были детьми.

Бо не знал, куда их заведет эта ложь, но в конце концов… какая разница? Но лучше бы ей не говорить, что он ей как брат. На сегодня с него, пожалуй, хватит…

Майк присвистнул и пробормотал:

– Значит, вы выросли в Бэттери? В Чарлстоне? Там, где раздались первые выстрелы Гражданской войны?

– Угу, – буркнула Лейси. Ее щеки порозовели, но она решила, что ей придется держаться этой лжи.

Правда, у Бо имелись сомнения относительно ее актерских способностей.

– Там живут очень богатые люди, – заметил Адам. – Первоклассная недвижимость.

– Всякая, – ответила Лейси. – Мой дом был… очень уютным и маленьким. Ничего особенного.

– Не смущайтесь, – вмешался Майк. – Все мы знаем, что уютный дом в Бэттери – это особняк с восемью спальнями. Семья Бо – мультимиллионеры, не так ли, Бо?

– Я бы не стал утверждать, что у нас так уж много миллионов, – нахмурившись, отозвался Бо.

Лейси метнула в его сторону быстрый взгляд, но ведь не его вина, что он родился с серебряной ложкой во рту. И он не станет участвовать в отнюдь не вежливом обсуждении финансового состояния его семьи. Богатые парни с Юга не говорят о деньгах – разве что со своими биржевыми маклерами, финансовыми директорами или отцами, когда те уже на смертном одре; но даже и тогда разговор ведется благопристойно и скромно.

– Все вы здесь – очаровательные люди, – пробормотала Симона. – Готовы для Бо на что угодно. В хорошем смысле, конечно.

– Разумеется, – вклинился Адам. – И если Лейси выросла в Бэттери, то здесь, естественно, для того, чтобы поприветствовать Бо, поздравить его с возвращением в Южную Каролину, разве нет?

Лейси заправила за ухо прядь волос.

– Ну, услышав, что Бо возвращается сюда, чтобы тут сниматься, я решила, что он сможет составить нам компанию на маяке.

– Мне необходимо много внимания, – сообщил Бо. – Мы, южные парни, все такие.

– Так он острее чувствует свои корни, – добавила Лейси. – Для нас он не кинозвезда, а добрый сосед.

Бо попытался изобразить улыбку, а Генри, выглянув из-за маминой юбки, сообщил:

– И он еще не знает, есть ли у него суперсила или нет.

Через несколько секунд Лейси и Генри ушли, а Бо, проводив их, вздохнул.

– Я все понял, – заявил Майк. – Это девочка, с которой ты в детстве переговаривался через забор. Но значит ли это, что старое пламя разгорелось с новой силой?

– Мы всегда были просто друзьями. Никакого пламени. Никакого секса. Мы даже не целовались, и я ни разу не шлепнул ее по аппетитной попке.

– Зато теперь вы живете вместе, – заметила Симона. Интересно, с чего это ее так разобрало? Сцепила пальцы с такой силой, что даже костяшки побелели. А ее длинные серебристые ногти напоминали когти хищной птицы…

– Вовсе не вместе, – пробурчал Бо. – Просто в одном доме.

Но никто ему не поверил. В таких случаях говорится: этого не может быть, потому что этого не может быть никогда. Решив, что обязан довести дело до конца, чтобы коллеги перестали строить предположения, Бо обвел взглядом магазин, после чего тоном заговорщика проговорил:

– Она совсем недавно решила, что хочет жить обычной жизнью, желательно – вдали от высшего общества, в котором выросла. Поскольку же я как раз сейчас приехал сюда и некоторое время проведу здесь, то смогу немного ей помочь, пока она не освоится и не найдет работу.

– Насколько я понял, она мать-одиночка, – сказал Адам. – Наверное, родители Лейси не одобряют ее поведения, потому и выгнали из дома без единого цента.

– Не исключено, что для нее подобрали идеального во всех отношениях аристократа, – предположила Симона. – А она влюбилась в другого парня, и родители оскорблены до глубины души.

– Как в «Дневнике памяти», – добавил Майк.

– Нет, это слишком мелко, – возразила Симона. – Возможно, ее жизнь в опасности.

«Как они, однако, увлеклись» – подумал Бо. И тут же проговорил:

– Нет, Симона, ей действительно нужна работа. И больше ничего. – Ему не хотелось развивать эту тему. И вовсе не потому, что он был принципиальным противником лжи. Просто следовало согласовать свою историю с Лейси. Для этого необходимо было с ней переговорить… и тогда между ними опять полетят искры.

– Тем не менее она не просто бедная богатая девушка, – заявил Майк. – Она – «девушка со стены». В ней есть что-то от иконы. Массовая культура. Эмоции.

Бо не нравились подобные разговоры Майка. Но сейчас его главная задача – прикрыть собственную задницу, иначе репортеры из таблоидов сделают Лейси его новой подружкой и начнут придумывать истории… одна другой фантастичнее.

Осмотревшись, Бо оглянулся и увидел, что Лейси беседует с владельцем магазина. Ее губы были такого же цвета, как любимая помада его матери. Их оттенок немного диссонировал с цветом волос, но в целом образ смотрелся неплохо. Так на скатерти в красную и белую клетку хорошо смотрится любая тарелка, какую ни поставь. Потому что дело не в цвете, а в ощущении. А ощущение от Лейси – как на пикнике. Вспоминались яблочный пирог и мороженое. Возможно, еще холодное пиво и фрисби. А также хороший секс в тени развесистого дерева на берегу реки.

Неожиданно лицо Генри вытянулось. У его матери – тоже. Но она тут же взяла себя в руки и улыбнулась сыну.

О черт, похоже, Лейси не получила здесь работу. Следовательно, хозяин – глупец. Он должен был ее нанять. Хотя, возможно, ему просто не нужен еще один работник. Увы, реальность далеко не всегда такова, как хотелось бы.

Тут хозяин заведения взял из коробки шоколадный пончик и протянул его Генри. Что ж, он, Бо, сделал бы в подобной ситуации то же самое. С пончиками жизнь кажется лучше…

Генри криво улыбнулся мужчине. Мальчику его возраста трудно понять, что кто-то может не желать, чтобы его мама погружала жареный пончик в шоколад или в глазурь и посыпала чем-нибудь разноцветным.

– Я должен с ними попрощаться, – сказал Бо своим коллегам. Впрочем, он едва ли мог называть так Адама с Симоной, а вот насчет Майка вопрос оставался открытым.

Встав из-за стола, Бо с удовольствием потянулся. Он знал, что прекрасно выглядел в джинсах и в рубашке стального цвета. Элегантно и в то же время достаточно консервативно. Таков был его стиль. А почему бы и нет? В конце концов, в его родословной одни только джентльмены-южане. Но только Лейси, похоже, не обращала на него внимания. Она уже открыла дверь и приготовилась уходить.

Как? Даже не попрощавшись?

Глава 8

– Эй! – окликнул ее Бо со своего конца магазинчика.

Да, именно так – со своего конца. Место, где он находился в каждый данный момент, всегда становилось его территорией.

– Да, слушаю. – Лейси остановилась и обернулась к Бо, выглядевшему потрясающе в своем «костюме южанина», который обычно дополнялся разукрашенным ремнем. Его ремень был черный, с белыми пиратскими черепами.

– Я просто хотел пожелать вам удачи, – сказал он, но не улыбнулся.

Лейси кивнула.

– Спасибо.

И в этот момент случилось нечто необычное. Большой мужчина с бородой и в остроконечной шапочке встал из-за стола и сказал ей:

– Юная леди, я вас беру. Вы мне нужны.

Бо нахмурился, а Лейси пробормотала:

– Э?.. Меня?.. – Ей отчаянно хотелось сжать кулаки и зажмуриться, но она усилием воли оставалась спокойной.

– Именно так, – подтвердил Остроконечная Шапка. – Думаю, вы здесь мне будете очень кстати. Вы многогранны, как бриллиант.

– Я? Вы про меня? – Да он поэт, оказывается. Или просто большой фантазер.

– Жемчуга, Майк, – сказала меланхоличная черноволосая женщина, сидевшая за тем же столом. – Здесь носят жемчуга.

– На ней нет никаких жемчугов, – отметил тощий парень в застегнутой на все пуговицы рубашке.

– Это потому, что она их отвергает! – выпалила женщина. – Их и все, что с ними связано.

– И она является воплощением Настоящей Женщины, – сказал тощий парень, то есть Адам. – Отсюда и рисунок на стене.

Лейси в досаде прикусила губу. Хорошо бы знать, что Бо рассказал им о ней, кроме того, что она якобы из богатой семьи. Но если ей действительно предложили работу…

– Так вы будете работать у меня? – спросил бородатый мужчина. – Я – Майк Картер, режиссер картины «Цветы от сердца».

Надо же, режиссер!.. Получается, что она проехала почти всю страну, вернулась на восточное побережье, чтобы начать все заново – и опять оказалась в окружении киношников. И все из-за Бо! Ну почему он ворвался в ее жизнь?

Пожав плечами, Лейси пробормотала:

– Я не знаю… – Она уставилась на коробку с пончиками, яркую и бросающуюся в глаза. – То есть не знаю, что такое игра, кино, актеры… Если, конечно, не считать Бо, которого я не видела…

– Десять лет, – подсказал он.

– Да, верно. Так что я ничего не знаю о вашей работе. – Наверное, это была вполне разумная ложь, но сейчас Лейси думала вовсе не об этом. А о том, что чувствовала, находясь рядом с Бо. Похоже, в такие моменты она спрашивала себя: «Интересно, а хорошо ли он целуется?»

– Кино никогда не входило в планы Лейси, – сказал Бо, повернувшись к Майку. – Мне кажется, она больше склонна… – Он умолк, давая ей шанс с честью удалиться.

Лейси взглянула на Генри и поняла, что не может отказаться от работы. Даже от такой работы.

– Если честно, я еще не поняла, к чему больше всего склонна, – пробормотала она. И это была чистейшая правда.

– Не важно, – с улыбкой отозвался Майк. – Много денег – это всегда отвлекает. В том-то и проблема…

Увы, такой проблемы у нее никогда не было. Так что, вероятно, и оправдания тоже не было.

– Не беспокойтесь, юная леди! – Рокочущий голос Майка вступил в состязание с тарахтеньем машины с пробитым глушителем, проехавшей по улице. И Майк вышел победителем! – Вы мне не нужны на съемочной площадке, хотя, вероятно, часто будете где-то рядом.

– Да? – Лейси положили руку на плечо Генри. Ей хотелось почувствовать опору. – И где же я вам буду нужна?

Вот и настал момент истины. Сейчас он скажет, что ему нужен помощник режиссера. Все знали, что это значило. Девочка на побегушках, отвечающая за все, вынужденная обхаживать актеров и актрис, в которых не осталось ничего человеческого – только дьявольское честолюбие. Таких людей в Голливуде было великое множество.

– Мне нужна няня для близнецов, – изрек Майк.

Лейси приказала себе не волноваться. И не радоваться раньше времени. Да, Генри нужны друзья, но, возможно, эти близнецы намного старше. И если так, то она откажется (кстати, голливудская публика нередко использовала своих почти взрослых детей, чтобы совратить няню).

– А сколько им лет? – спросила Лейси. И затаила дыхание в ожидании ответа.

– Шесть.

«Аллилуйя!» – мысленно воскликнула Лейси.

– У меня мальчик и девочка, – продолжал Майк, и в его голосе слышалась такая любовь, что Лейси сразу успокоилась. Было ясно, что это достойный человек, что ему можно доверять. – Мне нужна женщина, которая присмотрела бы за ними и поддержала их тягу к чтению и играм на свежем воздухе.

– Мне нравится эта идея, – сказала Лейси. – Но почему я? Почему не проверенная няня из агентства?

– После смерти их матери за ними присматривала моя старшая сестра Джо-Джо, но она, к сожалению, уехала. – Майк помолчал. – И мы не знаем, когда она вернется. Джо-Джо сказала, что ей необходим отдых.

«Все очень плохо», – прочитала Лейси в глазах Бо. И у нее возникло такое же чувство. Ей хотелось узнать, давно ли Майк овдовел, но спрашивать было неловко. Но в любом случае она потянулась сердцем к нему и его детям.

– Мне очень жаль, – пробормотала Лейси со вздохом.

Майк пожал массивными плечами и тоже вздохнул.

– Она оставила предсмертную записку на столе в моем трейлере, а потом…Что ж, мне надо работать… – А остальное… – Он помолчал. – В общем – не важно. Я обратился к вам, поскольку увидел, что вы хорошая мать. Но у вас есть опасения, верно? Это естественно. Для вас все слишком неожиданно. Так что я, пожалуй, обращусь в местное агентство.

– Нет! – воскликнула Лейси – и сама себе удивилась. – Пожалуйста, не надо. Мне очень нужна работа. Но, конечно, мне хотелось бы узнать побольше, прежде чем я приму ваше предложение. Для начала… Сколько вы готовы платить?

Майк назвал сумму – почасовую оплату, значительно превышающую ту, на которую она могла рассчитывать, работая официанткой даже с очень хорошими чаевыми. А в магазине о такой оплате и речи быть не могло.

– Поверьте, накапливается много часов, – добавил режиссер. – Ведь иногда мне приходится работать по восемнадцать часов в сутки.

«Деньги, деньги, деньги!» – мысленно воскликнула Лейси.

– Что ж, плата кажется мне справедливой, – сказала она, стараясь не показывать нарастающего волнения. – Что еще я должна знать? – Сначала она все выяснит, а потом озвучит свое требование. Генри будет с ней, вот так-то!

Майкл улыбнулся и пробормотал:

– Знаете, есть одна сложность…

Что ж, понятно… Иначе он не предлагал бы такую высокую плату.

– Какая именно? – спросила Лейси.

– Вам придется иметь дело еще и с отцом моей покойной супруги. – Майк вздохнул. – Дики – вздорный старик. По любому поводу имеет свое мнение и всегда его высказывает. У него бывают моменты просветления, и тогда он становится даже приятным, но в основном… Для общения с ним требуется ангельское терпение, – добавил Майк, помрачнев.

– Думаю, я с этим справлюсь, – сказала Лейси.

– И еще одно…

– Что-то еще?

– Видите ли, Дики – патологический лжец. Все началось двадцать лет назад, после смерти его жены.

Лейси прикусила губу. Очень грустно. И нездорово. Интересно, как скажется на Генри то, что он будет проводить время с таким человеком?

– Ну… я не знаю…

– Все, что он говорит близнецам, у них влетает в одно ухо и тут же вылетает из другого, – заверил режиссер. – Так что за них я не тревожусь. А вот взрослых людей он иногда раздражает.

Лейси покосилась на Бо. И ей вдруг показалось, что выражение его лица изменилось, стало… как бы встревоженным. И невероятно сексуальным. Впрочем, ее это не интересовало… А вот сидевшая рядом с киношниками черноволосая девица слишком уж медленно разворачивала пластинку жевательной резинки, болтая под столом ногой. При этом тонкий высокий каблучок то появлялся в проходе, то снова исчезал. А тощий парень не отрывал глаз от своего телефона, тыча в него пальцем и не обращая внимания на окружающих. Возможно, все они знали, в какой ситуации находился Майк. Или… что-то другое?

Судорожно сглотнув, Лейси проговорила:

– Я все еще заинтересована. Итак?..

– Вы не шутите? – Лицо Майка озарила улыбка.

– Нет, не шучу. Но скажите, ваша сестра сумела найти общий язык с вашим тестем?

– Я на девяносто девять процентов уверен, что она уехала именно из-за него. А он с нами всего две недели. Я увез его с фермы в Южной Каролине, когда увидел, что перед ним стоят непосильные задачи. Несколько местных парней какое-то время будут присматривать за его фермой. Дики не должен жить один. А о пансионате для стариков он даже слышать не желает. Я пытаюсь повлиять на него, но пока безуспешно. – Майк тяжко вздохнул. – Обстоятельства не могли сложиться хуже. Дети любят тетю Джо-Джо. Но я не могу отказаться от старика.

– Да, понимаю… – пробормотала Лейси. – Но ведь у меня еще и Генри…

– Привозите его с собой, разумеется, – заявил Майк. – Я скажу Дики, чтобы следил за своими манерами и чтобы избавил вас от своих воспоминаний. Я постараюсь, чтобы вам было хорошо, дорогая. И вашему Генри – тоже.

Лейси немного расслабилась. Выходит, ей не придется тратить часть заработка на няню для Генри. И они смогут проводить много времени на пляже. А деньги будут накапливаться…

Она взглянула на Бо, но тот почему-то не радовался за нее. Но почему, собственно говоря, ее это задевало? Они ведь почти не знали друг друга. Лейси в очередной раз пожалела, что у нее нет подруги, с которой можно было бы поделиться проблемами и вместе порадоваться удачам, большим и маленьким.

– У вас будет свободный доступ в мой трейлер, – сказал Майк. – Там Генри сможет поспать, если надо. И вы оба сможете там переночевать, если мы будем снимать поздно вечером или ночью. А я могу спать на кушетке в офисе студии.

Надо же!.. Лейси была поражена. Похоже, Майк ее уговаривал и готов был на многое – только бы она сказала «да». Но все же ей следовало кое о чем подумать…

– Мы с Генри собираемся стать островитянами и остаться здесь. Поэтому мне нужна постоянная работа.

– Мы никогда отсюда не уедем, – добавил Генри.

Лейси покосилась на сына и взяла его за руку. Она понятия не имела, на какую работу могла тут рассчитывать. В общем-то, ей было все равно, чем заниматься. Ей требовалась постоянная работа, чтобы они с Генри могли спокойно жить. Хотя… Увы, в данный момент она не могла позволить себе быть привередливой. К сожалению, так случается в этой жизни…

– Вы сможете продолжать поиски постоянной работы, присматривая за детьми и Дики, – сказал Майк. – Я найду того, кто будет находиться с ним и со всеми детьми час-полтора в день. А вы в это время сможете заниматься поисками работы. – Он помолчал и добавил: – В конце концов вы найдете что-нибудь постоянное, а мне окажете огромную услугу. Так как же?..

Лейси медлила с ответом. Предложение обретало все новые привлекательные грани, но следовало предусмотреть все.

Пожав плечами, Лейси проговорила:

– Звучит очень заманчиво… Но что, если я найду хорошую работу уже завтра? Или через два дня? И вот еще что… – Лейси замялась. – А что, если ваша сестра вернется уже завтра или даже сегодня? Конечно, это будет замечательно, однако…

– Вы совершенно правы, – перебил ее Майк. – С такой работой нет никакой уверенности в завтрашнем дне. Поэтому я рад, что вы согласились. А если найдете постоянную работу, то прошу уведомить меня об этом за несколько дней до вашего ухода. Когда же вернется моя сестра – если вернется, – я выплачу вам компенсацию в размере недельного заработка. Теперь согласны?

Лейси ненадолго задумалась.

– А вы уверены, что вас это устроит?

Майк с улыбкой кивнул.

– Абсолютно. Вы можете приступить к работе прямо сейчас?

– Да, конечно. – Лейси тоже улыбнулась.

Вот так, в одночасье, может измениться судьба человека! Что ж, теперь она няня. И главное – не терять хладнокровия. Лейси надеялась, что не будет встречаться с Бо слишком уж часто – возможно, они вообще не будут сталкиваться. Он заводил ее, а ей следовало сохранять душевное спокойствие.

Майк подошел к ней и протянул руку. Лейси пожала ее и почувствовала, что приняла правильное решение. Тут режиссер протянул руку и Генри – ладонью вверх, – и малыш шлепнул по ней ладошкой, причем – довольно сильно.

– А у тебя есть мускулы, парень, – заметил Майк.

Лейси снова улыбнулась и тут же спросила:

– Где сейчас ваши дети и тесть?

– Дики спит. А дети вернулись на студию вместе с ассистенткой продюсера, которая не может работать, одновременно присматривая за детьми, – сказал Майк ухмыльнувшись.

Лейси же в очередной раз улыбнулась. Этот человек все больше ей нравился. И он вовсе не старался казаться привлекательным – он таким был.

Майк представил ее своим соседям по столу. Симона и Адам весьма прохладно и высокомерно, как это принято у актеров, сообщили, что будут с нетерпением ждать новой встречи с ней, после чего пошли за Майком к выходу.

Бо задержался. А глядя, как Генри завязывал шнурок, он проговорил:

– Поздравляю с новой работой. Хотя, если честно, работа довольно-таки странная.

– У нищих нет возможности выбирать, – ответила Лейси.

Бо нависал над ней точно строительный кран, готовый опустить тысячефунтовый груз. Мимо проскользнули две женщины, причем одна из них громко сказала:

– Боже мой, ведь это Бо Уайлдер!

– Хорошего вам дня, леди, – улыбнувшись, сказал он.

Но они не желали уходить, пока он не расписался на салфетках.

– Бо, что-нибудь еще? – тихо спросила Лейси. – Вы меня ужасно раздражаете своими постоянными ухмылками.

– Да, есть еще кое-что… Знаете, вы бы лучше держались как можно дальше от съемочной площадки.

– По-моему, это не ваше дело, – заявила Лейси. – Но могу сообщить, что у меня нет причин стремиться на съемочную площадку. Если только Майк меня туда не позовет… А вам-то что?

– Я слышал о вас самые разные истории. Скажем так: вы не очень-то популярная личность в Голливуде.

– Правда? – Лейси невольно улыбнулась. – Значит, собираете слухи?

Бо Уайлдер покачал головой.

– Как правило – нет. Но там, где есть дым, всегда может вспыхнуть огонь, особенно вокруг вас.

Генри наконец справился со шнурками и выпрямился.

– Милый, подожди меня на улице, – сказала Лейси.

– Хорошо, ма.

Мальчик вышел и направился прямо к Майку – вероятно, желал расспросить о близнецах. А Лейси подняла глаза на собеседника и проговорила:

– Неужели вы верите нелепым слухам о том, что я – причина провала трех фильмов и краха карьер их режиссеров? Если так, то вы не только собиратель слухов, но еще и суеверны. Вам что, больше заняться нечем?

– Я не верю и никогда не верил в проклятия. Но я все же считаю, что некоторые люди могут приносить несчастья.

Лейси подбоченилась и заявила:

– Если из-за меня и возникали какие-то проблемы, то теперь это в прошлом. Я уже не актриса, так что расслабьтесь. Теперь я няня и компаньонка пожилого маразматика.

– Тем не менее, я бы хотел, чтобы вы держались подальше от съемочной площадки. Это было бы неплохо… по самым разным причинам.

– Например?

– Ну… мы уже и так живем в одном доме. Не хотелось бы проводить вместе слишком много времени. Ни к чему хорошему это не привело бы.

Бо говорил просто и прямо – совсем как шериф в старом вестерне. Но она, Лейси, не была «плохим парнем» из фильма. И поэтому… Черт ее подери, если она покорно уйдет из салуна!

– Вы мне не начальник, Уайлдер, а всего лишь сосед. Если хотите, можете проводить все время в своей спальне. Возражать не буду.

– Да, понимаю, – кивнул Бо. – Но я не отшельник, поэтому буду жить на широкую ногу. То есть так, как хочу.

– Нет! Только не при Генри!

– Я всегда делаю то, что хочу. Но вам повезло, дорогая. У меня нет привычки обижать детей.

Лейси нахмурилась и проворчала:

– По каким же, интересно, еще причинам я должна держаться подальше от площадки?

Глаза Бо потемнели.

– По профессиональным.

– Ого! Возвращаетесь к вопросу о проклятиях и ведьмах?

– Нет. Вовсе нет.

– Тогда в чем дело?

– Вы отвлекаете меня, и лучше бы вам этого не делать. – Его пристальный взгляд заставил Лейси поежиться.

– Что ж… – Она не знала, что сказать. Ей было известно, что она являлась отвлекающим фактором. Так было всегда. Прежде она ждала того дня, когда станет звездой и ее не будут отгонять, словно назойливую муху. Но теперь стало ясно, что такой день никогда не настанет. Так чего же он боялся?

– Прошу прощения, дорогая, но мне надо работать.

Когда Бо прошел мимо нее – воплощение решительности, как тот генерал, которого он когда-то играл в блокбастере о межгалактических войнах, – по спине Лейси пробежали мурашки, а груди сладостно заныли. И она вдруг почувствовала, что была готова выполнять все его приказы, даже отсалютовать. О, этот мужчина был безумно харизматичным.

А потом Лейси вспомнила, что он – Дадли, милый эксцентричный Дадли.

– Я обещаю держаться от вас подальше на съемочной площадке, если вы научите Генри заниматься серфингом, – заявила она.

Бо остановился и оглянулся.

– Он хорошо плавает?

– Да.

– А вы?

– Конечно.

– Хорошо. Но только в том случае, если вы тоже будете в этом участвовать.

– Нет.

Мистер Уайлдер молча отвернулся и пошел дальше.

– Ладно, я согласна! – крикнула Лейси ему вслед. Генри бредил серфингом. И, возможно, в глубине души ей тоже хотелось научиться.

– Тогда лучше надеть бикини, – бросил Бо через плечо.

У Лейси подогнулись колени.

– Но у меня нет…

– Бикини – или я отказываюсь.

– Хорошо! – закричала она, разозлившись. – Я достану бикини!

А Бо все дальше удалялся. Но все же Лейси отчетливо расслышала его смех.

– Наглый ублюдок, – пробурчала она вполголоса.

Глава 9

Бо припарковал автомобиль в нескольких метрах от своего дома в Бэттери, построенного еще до Гражданской войны. Здесь же находился и прибрежный парк, выходивший к гавани Чарлстона и форту Самтер. Туристы тут являлись неотъемлемой частью пейзажа – как кареты, поросшие мхом дубы и множество старых пушек.

И сразу нахлынули воспоминания… Вот он едет по дорожке на велосипеде, а вот стоит, опершись о поручни, на стене Бэттери и смотрит вниз, в зеленовато-коричневые воды Атлантики – здесь встречаются реки Эшли и Купер.

Для Бо Чарлстон был местом ведения боевых действий, множества выигранных и проигранных сражений, в том числе и в его собственном доме. Он поднялся по каменным ступенькам, открыл массивную дверь, украшенную весьма впечатляющим медным дверным молотком, и, зашагав по веранде, прошел мимо двух спящих кинг-чарльз-спаниелей – растянувшиеся на полу, они походили на меховые коричневато-белые коврики.

– Эй, вы двое… Вы ведь должны сторожить дом, – с усмешкой проговорил Бо, обращаясь к собакам.

Один из псов поднял голову, негромко тявкнул и, решив, что выполнил свой долг, снова заснул.

– Совсем обленились, – констатировал Бо, открывая дверь и входя в дом своих предков – в дом, который когда-нибудь будет принадлежать ему.

Воздух тут был тяжелым, застоявшимся. На недавно отполированном столе красного дерева стоял букет пахучих цветов. Работа Анджелы. Их старая служанка, должно быть, сейчас наверху – гладит постельное белье и смотрит телешоу «Цена удачи».

Бо остановился. Справа от него располагалась парадная гостиная. Окна в ней – двенадцати футов высотой – выходили на гавань. Это была его любимая комната в доме, яркая и солнечная. Здесь на стене над камином висели три сабли времен Гражданской войны, принадлежавшие когда-то его прапрапрапрадеду, одному из генералов Джорджа Вашингтона.

Бо осмотрелся и крикнул:

– Эй, ма!..

– Я здесь! – послышался голос из кухни. У его матери был неповторимый виргинский акцент – она была родом из Ричмонда. В свое время, милостиво согласившись выйти замуж за жителя Чарлстона, в жилах которого текла голубая кровь, она переехала сюда, но ее сердце навсегда осталось в Виргинии.

Бо прошел через столовую, уставленную массивной мебелью; здесь был антикварный буфет, большой стол на двенадцать человек и гигантский застекленный шкаф с фарфором и столовым серебром. На стенах висели старые картины – акварели с изображением рисовых полей; они висели здесь столько, сколько Бо себя помнил.

Он вошел в кухню и осмотрелся. Мать стояла у раковины и вытирала тарелку. Ее изящные руки двигались медленно и плавно. Она не доверяла электрическим посудомоечным машинам. К тому же мать была весьма прижимистой, хотя и считала для себя само собой разумеющимся носить тысячедолларовые костюмы и пятисотдолларовые туфли.

Она подставила сыну щеку для поцелуя.

– Прекрасно выглядишь, – сказал Бо.

– Спасибо. – Судя по голосу, мать была рада его видеть, но они не привыкли к бурным проявлениям эмоций. Она вытерла руки льняным полотенцем, на котором были вышиты желтые маргаритки, затем проговорила: – Ты не поверишь… Хью и Бакнер вчера умер. – Все разговоры в Чарлстоне велись именно так. Сначала – местные сплетни.

– Очень жаль, – пробормотал Бо.

Мистер Бакнер жил по соседству. Бо помнил, как этот старик поймал его как-то раз, когда он перелезал через стену – ему тогда было лет девять. Бо собирался ловить рыбу в соседском пруду с декоративными карпами. Мистеру Бакнеру уже тогда было почти сто лет, так что в его кончину Бо вполне мог поверить.

– Его младшая сестра когда-то вышла замуж за Питера Ларсона, – продолжала мать. – Помнишь сахарные плантации Ларсона?

– Да, – ответил Бо. Ему было наплевать и на Ларсонов, и на их плантации.

– Насколько я поняла, ты снимаешься в Индиго-бич, – сказала мать без какого-либо перехода (считалось, что вводная часть разговора – то есть сплетен – процесс совершенно необходимый, но недолгий).

– Да, мама, – кивнул Бо, открыв дверцу холодильника.

Холодильник был таким маленьким, что ему пришлось опуститься на корточки, чтобы заглянуть внутрь. Там имелась выпуклая дверца – как у всех старых агрегатов, а этот действительно был очень старый. В очередной раз удивившись тому, как долго работал древний предмет бытовой техники, Бо достал бутылку «Эвиан» и стал пить, не сводя глаз с матери.

Она терпеливо ждала. Эта женщина всегда была воспитанной и вежливой. Когда он наконец оторвался от бутылки, мать спросила:

– Посидим на террасе второго этажа? Сегодня отличный день.

– Хорошо. Анджела здесь?

– Ушла полчаса назад. Ей надо испечь несколько кокосовых кексов для церкви. Она будет очень жалеть, что разминулась с тобой.

Ему тоже было очень жаль. Что ж, придется вернуться, чтобы повидаться с ней. Бо хорошо помнил ее кокосовые кексы – сладкие и вкусные. Он любил запивать их молоком. Анджела всегда ласково улыбалась ему, когда он проглатывал очередной кусок кекса.

– Я испекла много, – приговаривала она, – так что не торопись.

Вкуснейшие кокосовые кексы!.. Воспоминания о них неизменно заставляли его улыбаться.

Анджела… она всегда была для него больше матерью, чем родная мать.

Бо пошел вслед за ней по задней лестнице. Она, как и всегда, держалась очень прямо. На ней были довольно дорогие коричневые слаксы, итальянские кожаные туфли без каблуков и одна из ее любимых шелковых блузок – эта была цвета бургундского вина. В ушах матери красовались пусеты с жемчужинами. Но никаких ожерелий! Мать всегда говорила, что не желает походить на рождественскую елку. Она усвоила этот стиль еще в юности, когда, будучи студенткой, по обмену училась в Париже.

Они вышли на террасу, и перед ними раскинулась гавань Чарлстона во всей своей блистательной красоте.

– Почему ты никогда не снимался здесь раньше? – спросила мать.

– Не приглашали.

– По-моему, ты уже добился той известности, когда можно выдвигать требования.

– Мама, пойми, чтобы снять фильм, необходимо собрать в одно время и в одном месте слишком много людей.

Мать бросила на него быстрый взгляд, но промолчала.

– Возможно, мне надо чаще приезжать домой, – пробормотал Бо. – Извини, мам.

Она пожала плечами.

– Я понимаю, что ты очень занят. Расскажи немного о фильме. Мне показалось, что это – слезливая душещипательная мелодрама. Так пишут в Интернете. Или это – какая-то жизненная история?

– И то, и другое, – усмехнулся Бо. – «Хорошие парни», к сожалению, не побеждают. И не расходятся по домам счастливые.

– Но ведь такой фильм убьет твою карьеру…

– Надеюсь, что нет. Полагаю, моя репутация достаточно устойчива. – Он изо всех сил старался не показывать матери, что и сам встревожен. – Одна ошибка не уничтожит весь накопленный позитив.

– Да уж, позитив… – Губы его матери скривились. – Как взрывать все на свете, спасать планету… или заполучить грудастую девицу.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ты не должен был соглашаться на такую роль.

Бо со вздохом пожал плечами.

– Не понимаю тебя, ма. Сначала ты критикуешь мои прежние работы, а теперь говоришь, что мелодрама с плохим концом для меня тоже плоха.

Мать поджала губы.

– Между прочим… – И тут Бо вдруг заметил, как напряжена была его мать – застыла словно изваяние. Неприятное ощущение. Но ведь он – ее сын, и с этим уже ничего не поделаешь. – Видишь ли, мама, у меня не было выбора. Я должен был согласиться на такую роль. К этому меня обязывает контракт. В общем – долгая история…

– Расскажи! – потребовала мать. – У меня есть время. Я должна быть на заседании благотворительного комитета только через три часа.

Бо вздохнул – и изложил условия контракта.

– Ты должен был принять предложение твоего отца и проконсультироваться с независимым юристом до подписания контракта.

Бо знал, что мать права. А она знала, что он это знал. Но вместе с тем она хотела еще что-то ему доказать. Только непонятно, что именно.

– У твоего отца всегда была светлая голова, – проговорила она ровным голосом.

Мать произнесла эти слова спокойно, без язвительности.

– Я знаю, что отец умен. Но я не хотел иметь с ним дело.

Мать промолчала и… Но что это?! Она пошевелилась? Более того, она встала и подошла к перилам террасы, будто не могла слышать правду. А правда состояла в том, что он, Бо, ненавидел отца. И они, увы, так и не помирились до его внезапной смерти.

– Что ж… – сказала мать, повернувшись к нему. – Если твоя карьера… замедлится, то это, возможно, к лучшему.

– Ты вроде бы сказала, что моя карьера вообще погибнет, потому что эта роль ее убьет.

Мать всплеснула руками.

– Нет-нет! Знаменитости умеют возвращаться! У всех вас, как у кошек, по девять жизней. – Она, как всегда, говорила очень правильно – считала, что всевозможные просторечья и сленг – не для нее. Кроме того, мать говорила о нем, своем сыне, как о совершенно постороннем человеке. – И ты всегда можешь покончить с этим, верно? Скажи, когда ты уйдешь из системы?

Бо тоже поднялся и проговорил:

– Как же ты не понимаешь, ма? Моя актерская карьера – не хобби. Я не собираюсь уходить из системы.

– Но ты можешь жить полной жизнью здесь, в Чарлстоне. У тебя есть семейное наследие, которое необходимо защищать и которое ты должен кому-то передать. Тебе нужен достойный наследник. Такими делами не слишком удобно заниматься из Голливуда.

Бо подошел к матери и взял ее за руку. Ее рука была холодной… и, как всегда, изящной.

– Я знаю, мама, тебе не нравится то, чем я занимаюсь. Но это нравится мне. Я доволен своей жизнью. Неужели это для тебя ничего не значит? – Он легонько сжал ее пальцы. «Пожми мне руку в ответ, мама. Пожалуйста…» – взывал он мысленно.

Но мать его мыслей не услышала. Она высвободила руку и снова устремила взгляд на воду.

Неподалеку прогрохотала карета с веселыми туристами. А мать вздохнула и пробормотала:

– Что будет с этим домом, когда я умру? – Ее голос был тихим… и каким-то безжизненным. – Ты продашь его тому, кто больше заплатит? Чужаку?

– Я не говорю, что никогда не вернусь сюда, – ответил Бо. – Но сейчас я в расцвете сил. И моя карьера на подъеме.

– Но почему ты не можешь быть в расцвете сил здесь, дома? – В голосе матери прозвучала досада. Или уязвленное самолюбие? Хм… интересно. Ведь Джулия Уайлдер прежде никогда не позволяла себе проявлять эмоции. И никогда не снисходила до просьб. – Шарлотта Уоллис отвергла уже три предложения. Она все еще ждет, что ты позовешь ее замуж. А если она не в твоем вкусе… Есть же другие девушки, которых ты знаешь с детства. Не говоря уже о многочисленных обосновавшихся здесь янки. Умные молодые женщины управляют музеями и галереями и открывают магазины на Кинг-стрит. Мне, в общем-то, все равно, на ком ты женишься, если останешься. Но ты должен.

– Я не намерен обсуждать с тобой, что я «должен» и чего «не должен», – проворчал Бо. – Если честно, я еще не готов к таким переменам. У меня слишком серьезные планы, которые, полагаю, тебе не интересны.

Мать тяжко вздохнула и проговорила:

– По крайней мере, мог бы соизволить прийти на свадебный бал твоей кузины. Ведь все равно ты сейчас в городе. Тем более что ты пропустил ее дебют и окончание колледжа.

Сара посещала колледж в Чарлстоне – alma mater его матери.

– Тогда я не мог приехать, если помнишь. Во время ее дебюта я был в Африке. А когда она закончила колледж – в Англии.

– И это говорит человек, который получает восьмизначные гонорары, который в любой момент может арендовать частный самолет и отправиться в любую точку планеты?

Теперь от матери исходил ледяной холод. И ему вдруг подумалось: «Интересно, а с кем она позволяет себе проявлять эмоции? Существует ли такой человек?»

– Сейчас я здесь, – сказал Бо. – И, конечно же, приду на бал.

Мать едва заметно расслабились.

– Вот и хорошо.

Воцарилось молчание. «Что теперь, что же теперь?» – спрашивал себя Бо. Минуту спустя он проговорил:

– Я должен возвращаться. У нас назначена читка сценария.

Мать молча кивнула.

– Ма, ты когда-нибудь была пьяной? – неожиданно спросил Бо. – Когда-нибудь нецензурно ругалась? Ты совершила в жизни хотя бы один дурной поступок? Если нет, мне очень жаль.

– Сын, ты говоришь глупости.

Бо улыбнулся и поцеловал мать в щеку.

– Я позвоню. И не беспокойся обо мне. Со мной все в порядке.

Он не сомневался, что так и будет. Он уже давно научился мирно сосуществовать с вещами, которые все равно нельзя изменить.

Спустившись вниз, Бо надел солнечные очки, прошел мимо спящих собак и направился к выходу, точно зная, что мать все еще наверху – планировала, как поймать его в социальные сети.

– Мама, пойди выпей чего-нибудь! – крикнул он.

– Дорогой сын, не говори так громко, – моментально последовал ответ. – У нас ведь есть соседи.

Он усмехнулся и, закрыв за собой дверь, с облегчением вздохнул – обязательный визит остался позади.

Глава 10

Лейси знала: у нее все получится. Во всяком случае, она успела себя в этом убедить. Да-да, она сумеет справиться с неугомонными и чрезвычайно энергичными близнецами – именно такими были Боб и Кэррол. Лейси поняла это, увидев, как они открывали все дверцы и все ящики в офисе, до которых могли дотянуться. Дети искали в студии лепре-конов.

Но управиться с неугомонным и чрезвычайно энергичным стариком, который все время врал, – это совсем другая история.

«Просто знай, что каждое его слово – ложь», – сказала себе Лейси. Таков был ее грандиозный план.

Дики Бейрд таращился на нее, устроившись на краю стола своего зятя.

– Развлекаю молодежь, – хихикнув, сообщил старик. Он был в форменном головном уборе железнодорожника, в комбинезоне и в белой футболке с длинными рукавами. И походил в этом наряде на ожившее пугало.

Близнецы в данный момент сидели рядом с Генри, передавали друг другу пудреницу и по очереди смотрелись в маленькое зеркальце.

– Развлекаете? – переспросила Лейси. – Что ж, может, и так. Но сказать ассистентке режиссера, что с ней хочет поговорить по телефону Джордж Клуни, а потом убедить близнецов в том, что в офисе их отца лепреконы спрятали золото, – это, наверное, не самая лучшая идея, мистер Бейрд. Вы могли бы помешать Майку. Думаю, вы сами это знаете.

– Возможно, теперь он перестанет вмешиваться в мои дела, – проворчал Дики, вставая со стола. Когда он выпрямился во весь рост, стало ясно, что его голова находилась на уровне ее груди. Глаза старика внезапно сверкнули и стали ясными и насмешливыми. – Знаешь, девочка, ты можешь называть меня Дики, но только при одном условии: если будешь всегда носить именно такие платья.

– Вы можете говорить все, что вам угодно, – заявила Лейси, – но я все равно не уйду. – Она начала собирать со стола бумаги. Дети вытащили из ящиков все, что могли, и было ясно: потребуется несколько часов, чтобы навести порядок. Что ж, ничего страшного. Она справится… Попозже.

– Когда мне было шесть лет, – изрек Дики, – я работал в поле.

– Ну и что? Дети сейчас совсем другие.

– И если бы мне, шестилетнему, кто-нибудь предложил найти лепрекона, я бы пристрелил шутника, – продолжал старик.

– Вы хотите меня шокировать, но зря стараетесь, – сказала Лейси. – Лучше поберегите силы.

– Я заплачу тебе триста долларов прямо сейчас – только отвези меня домой. У меня есть деньги. Я спрятал их под кроватью. Клянусь могилой моей матери. Ты и твой мальчишка… Вы оба сядете в автобус и уедете в Мексику.

– Меня не интересует ваше предложение.

– Не интересует?! – возмутился старик. – Пожилого человека похитили из собственного дома, где он хотел спокойно умереть, а тебя это не интересует?..

– Вас никто не похищал. Майк пытается вам помочь. Да и на умирающего вы не похожи.

– Ха! Много ты знаешь о старости! Если бы кости могли говорить…

– В этом нет никакой необходимости. Ваш рот говорит за троих. Но вы слишком часто отклоняетесь от фактов.

– В дни моей молодости такие речи называли неуважением, – проворчал Дики, сделав вид, что обиделся.

Лейси выпрямилась и, подбоченившись, проговорила:

– Предлагаю сделку. Нам с вами придется как-то сосуществовать. Не знаю, как долго. Но если вы будете вести себя ответственно, как зрелый человек, то я скажу Майку, что с вами все в полном порядке.

– Я позвоню своим адвокатам! – заявил старик.

– Желаю успехов.

– Ты выскочка и нахалка. – Старик надулся. – Но долго ты не протянешь. Слишком хорошенькая. У бедняжки Джо-Джо физиономия как у лошади. Ни один мужчина не посмотрел на нее дважды. Но ты… Ты сбежишь отсюда с каким-нибудь смазливым красавчиком – не пройдет и недели.

Лейси ткнула вредного старика пальцем в хилую грудь.

– По-моему, сбежала как раз Джо-Джо.

– Так ведь не с мужчиной, – ухмыльнулся Дики. – Это я ее выжил.

– И вы этим гордитесь? Напрасно. Не смейте оскорб-лять ее. И меня – тоже. Только негодяи могут так говорить. И если честно… Мне не хотелось бы думать, что вы дожили до столь почтенного возраста, до девяноста четырех лет…

– Эй! Мне всего лишь восемьдесят один! – Дики подошел к детям, выхватил из рук Генри пудреницу и посмотрелся в зеркальце. – Эти глаза, – в задумчивости пробормотал он, – выглядят не больше… чем на семьдесят.

Лейси отобрала у старика пудреницу и заявила:

– Возможно, после сна, который вам сейчас предстоит, так и будет.

Старик не стал спорить и пробормотал:

– Ох, эти сорванцы так утомительны…

– Не надо было отсылать отсюда ассистентку режиссера и самому становиться нянькой.

Старик насупился и пробурчал:

– Надо же как-то привлечь внимание моего зятька…

– Пойдемте, дети, – сказала Лейси. Малыши тотчас пошли за ней и за Дики, которого она предусмотрительно взяла за руку. – Нам придется сотрудничать – нравится вам это или нет. А теперь проводите меня к трейлеру.

Дики прищурился и несколько секунд смотрел на нее в упор. Потом кивнул и пробормотал:

– Что ж, сотрудничать так сотрудничать.

Минуту спустя он открыл дверь трейлера и жестом предложил Лейси войти.

Она отрицательно покачала головой.

– Нет, только после вас.

– Хорошо. – Старик стал подниматься по лестнице, вернее – взбираться по ступенькам, цепляясь за перила.

Лейси тихонько вздохнула. Ей стало искренне жаль упрямого старика. Но потом она напомнила себе, что он выжил Джо-Джо, а теперь без всякого стеснения рассматривал ее грудь в открытом сарафане. Кроме того, он отправил ассистентку режиссера беседовать с Джорджем Клуни – бедная девочка, наверное, была ужасно разочарована.

Поднявшись следом за Дики, Лейси остановилась и придержала дверь для детей. Сначала вошла Кэррол, плотненькая малышка в джинсах и розовой футболке с надписью «Ура Голливуду!». У нее были карие глаза, веснушки и две косички, торчащие в стороны как две кочерги.

– Я хотела найти лепреконов, – проговорила девочка таким хриплым голоском, словно выкуривала по две пачки «Кэмела» в день.

– Мисс Лейси, – подсказала ей новая няня.

– Мисс Лейси, – послушно повторила девочка.

– Ты не могла их найти. Во-первых, они живут в Ирландии, а во-вторых, предпочитают прятаться от людей. Иначе они не смогут готовить свое знаменитое домашнее печенье.

– Тогда я отправляюсь в Ирландию, – возвестил Боб, у которого не было передних зубов, и потому ему удавалось правильно произносить только те фразы, в которых не было шипящих и свистящих.

Кто назвал малыша Бобом? Наверное, лучше было Бобби.

Хотя на Боба следовало надевать плащ и держаться от него подальше – разговаривая, он отчаянно плевался, а Кэррол страдала от газов в кишечнике (к счастью, временно). Лейси сразу полюбила малышей, у которых не было матери и которых покинула родная тетя.

Генри, ее милый Генри, который был вне себя от радости, поскольку приобрел сразу двух друзей, шел последним. Он подтолкнул Боба, чтобы тот двигался быстрее, но Боб вообще остановился и ухватил Генри за плечо. Эти двое были зубчиками в большой машине под названием «Гиперактивные мальчики, которым необходимы физические упражнения». Такая машина могла бы снабжать энергией всю страну, ликвидировав ее зависимость от нефти и газа, если бы только нашелся изобретатель, способный обуздать эту энергию и направить ее в нужное русло.

– Идите же, – со вздохом сказала Лейси.

Когда все наконец вошли в трейлер, Лейси осмотрелась. Интерьер оказался совершенно безликим, но здесь все же имелся телевизор с плоским экраном и была маленькая кухонька. В закутке для отдыха с одной стороны находилась койка, вероятно, для деда, а с другой – двухъярусная кровать, судя по всему, для близнецов; причем кровати оказались жесткие и неудобные, как в солдатской казарме. Заглянув в приоткрытую дверь дальней комнаты, Лейси увидела широкую кровать с изумрудно-зеленым покрывалом.

Майк, должно быть, взял себе худший трейлер, а все лучшие оставил актерам.

Генри взвизгнул от возбуждения и с разбегу плюхнулся на мягкий пуфик, похожий на гигантский шампиньон. А близнецы направились прямиком к телевизору. Боб тотчас взял пульт и принялся переключать программы.

– Подождите минуту, – сказала Лейси и взяла пульт из рук ребенка. – Мы должны найти какие-нибудь игры. Или книги. Покажите мне, где у вас что лежит.

– Эй! – раздался у нее из-за спины громкий голос. – Что вы делаете в моем трейлере? Разве вы не видели табличку?

У Лейси заныло сердце. Вот так попала… Ведь здесь Бо!

В следующее мгновение он вышел из дальней комнаты, и его близость заставила ее поежиться. Но нет, она не должна проявлять слабость. Ей следует быть… как Мэри Поппинс. Твердой, ответственной, смелой. Так всегда ведут себя няни шестилетних детишек.

Тут Дики вытащил из кармана картонную табличку с надписью «Бо Уайлдер» и залился смехом. По крайней мере, Лейси надеялась, что издаваемые им звуки – именно смех и старику не придется вызывать врача из-за приступа астмы. Двигался же он на удивление быстро для своего возраста, и Лейси поняла, что с таким стариком следовало всегда быть начеку.

Бо медленно приблизился к ним с таким видом, словно все они находились на реалити-шоу в средневековом замке, а он, ведущий, освещенный горящими под воздействием керосина факелами, готовился сбросить их в пластиковый ров, наполненный теплой водой и кишащий голодными электронными крокодилами.

– Извините, – буркнула Лейси, крайне раздосадованная тем, что ей ужасно хотелось поцеловать этого красавца.

Она невольно вспомнила свой эротический сон – увы, громкий голос весьма примитивный. Тогда ею владела не просто похоть – она была счастлива и, до краев наполненная чувственностью и желанием, начисто забыла обо всех своих обязательствах и дальнейших планах. В реальной жизни все было по-другому, но тогда, во сие… Сон был слишком соблазнительным, упоительно сладостным, и теперь, вспомнив о нем, Лейси почувствовала нестерпимый жар в нижней части живота.

– Вы здесь? – проговорил Бо, сдвинув брови. И взглянул на нее так, словно она вторглась в его владения с преступными намерениями.

Лейси решила не поддаваться на провокации. Повернувшись к старику, она заявила:

– Дики, вы должны извиниться перед мистером Уайлдером.

– Хрен вам! – выпалил Дики и бросил на стол табличку с именем Бо. – Не дождетесь!

– Выбирайте выражения, когда рядом дети, – сказала Лейси. – Вы вторглись в жилище мистера Уайлдера. Взрослые и ответственные люди так себя не ведут.

– Мне это не нравится. – Дики поморщился. – Почему вы думаете, что какие-то жалкие карточки с нацарапанными на них буквами должны отпугивать людей? В мое время у каждой двери всегда стояло заряженное ружье.

– Люди и сейчас входят в чужие владения на свой страх и риск, – сказал Бо, глядя на Лейси так, будто слова «страх и риск» могли означать всякое…

Лейси на мгновение зажмурилась – у нее закружилась голова.

– Совершенно верно, – заявил Дики.

– Уходим быстрее! – скомандовала Лейси и махнула рукой детям. Те мгновенно скатились по ступенькам и остановились за дверью, у лесенки. – Ждите там! – крикнула Лейси. – Генри, ты знаешь правила?!

– Может, как-нибудь выберемся вместе в город? – предложил Бо, взглянув на Дики; он намеренно игнорировал Лейси, хотя именно она защищала его право на личное пространство.

– Звучит заманчиво… – пробормотал старик и степенно, полный достоинства, спустился по лестнице.

– Извините, – сказала Лейси. Чертовски жаль, что она так легко краснела. Но хорошо, что Бо был полностью одет. И в одиночестве. Не приведи господь вторгнуться к нему, когда он с женщиной…

– Все хорошо, что хорошо кончается. – Выражение его лица было непроницаемым.

Лейси промолчала. Она не станет думать о возможных сценариях развития событий, тем более когда рядом дети.

– Не стоит беспокоиться, – заверил ее Бо. – Если потребуется, я буду запирать дверь трейлера.

Итак, он признавал, что иногда ему потребуется закрытая дверь. Возможно, имел в виду что-то совершенно невинное, к примеру – необходимость принять душ. Но, может быть, и нет. Он мог устраивать здесь вечеринки или приводить сюда женщин…

Няня в душе Лейси была возмущена, а «плохая девчонка» – приятно взволнована. Она не отказалась бы пообщаться с Бо, когда ему захочется женщину.

– Вы, наверное, привыкли к лучшим условиям на съемочной площадке, правда?

– А вы как думаете? – спросил он.

– Думаю, что так.

– Только не говорите мне, что я должен укреплять характер. – Он был по-прежнему чертовски привлекателен – даже когда хмурился.

– А вот я свой давно уже укрепила – жила в автофургоне с жестким ярко-розовым ковром. Мы поселились там, когда мне было три года. Ваш трейлер в два раза больше, чем тот, в котором жила моя семья. Так что вы сможете укрепить характер только наполовину. Просто соблюдайте осторожность, прошу вас. Потому что здесь дети, – добавила Лейси, остановившись на первой ступеньке.

– Вы тоже соблюдайте, – посоветовал Бо, глядя поверх плеча. – Похоже, Дики ведет детей в столовую. По крайней мере, они двигаются именно в том направлении.

– Но ведь Генри никогда не уходит без моего разрешения, – в растерянности пробормотала Лейси. В этом старике было что-то… демоническое.

Она быстро сбежала по ступенькам и устремилась за детьми. Бо негромко засмеялся ей вслед.

Что ж, он может позволить себе смеяться над ней. Ведь он – богатый человек, имеющий собственный трейлер, на что указывала табличка с его именем на двери. Более того, чтобы стать еще богаче, ему требовалось всего лишь запомнить текст и проговорить его.

Тем не менее она, Лейси, предпочитала другую работу – вот так-то!

А малыши со стариком уже приближались к столовой. Майк же сказал, что там не было бесплатного мороженого…

– Дети, остановитесь! – крикнула Лейси им вслед. – Там нет мороженого!

– Мы уже сказали об этом Генри, – ответила Кэррол. – Зато там есть печенье с ореховым маслом «Наттер Баттер». Папа купил их в «Костко». Это лакомство для всех желающих.

Быстро шагая за детьми, Лейси чувствовала на себе взгляд Бо. «Как хорошо, что киношная жизнь для меня закончилась», – подумала она. И теперь больше не было яркого и жаркого света софитов и никаких режиссеров, выкрикивающих нелепые приказы! Не было никаких прослушиваний и просмотров, для которых она постоянно оказывалась или слишком опытной, или, наоборот, недостаточно квалифицированной. Но почему же она раньше так рвалась к этой ужасной жизни?

Ох, теперь уже и не вспомнишь. Нет, вспомнить-то, конечно, можно, но… Просто ей очень хотелось уехать из дома, уехать от Шины и Уолта. И хотелось жить своей собственной жизнью – как женщины в ее любимых книгах, таких, например, как «Унесенные ветром».

А потом появился Генри, и она сделала его центром своей жизни. Поэтому теперь у нее все хорошо… очень хорошо… намного лучше, чем раньше.

Лейси догнала наконец старика с детьми и сразу сделала им строгий выговор:

– Никуда не ходите без меня, – сказала она детям. – Мистер Бейрд, конечно, взрослый человек, но он не должен никуда уводить вас.

– Я хочу, чтобы вернулась Джо-Джо! – выпалил капризный старик.

Лейси тяжело вздохнула и пробормотала:

– Что ж, раз уж мы пришли сюда… добудем немного печенья. – Она вдруг увидела Бо, быстро шагавшего к студии с бумагами под мышкой. Вероятно, шел на «читку».

И тут Лейси вспомнила, что увидится с ним вечером. Следовательно, она должна была приготовить ему ужин. А впрочем… Ничего она ему не должна! А если он сегодня окажется на маяке, когда она приготовит свои любимые свиные отбивные с рисом под острым соусом, то ему просто повезет. В другие же вечера ему придется довольствоваться консервированным тунцом и разогретыми макаронами с сыром.

В столовой они поели печенья, и Лейси устроила близнецам настоящий допрос – спрашивала, чем они любили заниматься и какие книги им больше всего нравились. Генри тоже задавал вопросы.

– Давайте пойдем в студийную библиотеку и посмотрим, что у них там есть, – предложил Дики.

– Здесь есть библиотека? Замечательно! – Лейси помогла Кэррол стряхнуть крошки с одежды.

– Небольшая. Но детские книги там есть, – ответил старик.

– Вы видели библиотеку? – спросила Лейси у детей.

– Ага! – кивнул Боб.

– Мне нравится библиотека, – сообщила Кэррол.

Значит, насчет библиотеки старик сказал правду. Лейси мысленно улыбнулась. Она была уверена, что справится с Дики. Просто для этого требовались некоторые навыки.

Они попытались попасть в студию, но дверь оказалась запертой. Мимо них прошли двое мужчин, и один из них сказал:

– Вам надо пройти по площадке и зайти с другой стороны. Там открыто. Только будьте осторожны. Мы устанавливаем освещение.

– Спасибо, – ответила Лейси и, взглянув на Дики, проговорила: – Держитесь, пожалуйста, рядом со мной. И помогите мне присматривать за детьми.

– Мне за это не платят, – проворчал старик.

– Я знаю. Но съемочная площадка может оказаться весьма опасным местом – даже для тех, кто бывал здесь раньше.

Старик возмущенно фыркнул, но подчинился.

Ступив на съемочную площадку, Лейси ощутила знакомое волнение. Но желания снова стать актрисой у нее не было – это уж точно.

Все шло хорошо, пока она не увидела рыжебородого рабочего с отверткой, который завинчивал болт в какое-то оборудование. Он поднял голову и утер рукавом лоб. Лейси резко остановилась и пробормотала:

– Ох, извините, у вас здесь что-то на полу… Я боялась споткнуться. – Лейси тотчас прошла дальше. Но она узнала этого мужчину! Они вместе работали на съемках «Инопланетян».

О, только бы он ее не узнал! Иначе все станут смеяться над Гретой Гильденстерм. И Майк не захочет, чтобы плохая актриса, якобы приносившая несчастье всем, с кем работала, присматривала за его детьми.

Слава богу, что она изменила прическу. Скорее всего, этот человек ее не узнал. Или все-таки узнал?

Приблизившись к библиотеке, Лейси с облегчением перевела дух.

– Ну вот, все в порядке, – сказала она, открывая дверь.

Люди, сидевшие за столом, разом повернулись к ней – это были Бо, Адам, Симона и Майк. Перед каждым лежал сценарий. И Симона как раз произносила что-то страстное.

Дети вбежали в комнату, а Лейси тяжко вздохнула, увидев пустые стены. Покосившись на Бо, откинувшегося на спинку стула, она невольно подумала: «А ведь он – живое воплощение греха». И ей вдруг показалось, что он ухмыльнулся.

– Где же книги? – спросил Боб.

– Мне нравится библиотека, – сообщила Кэррол.

– Когда я спрашивала, видели вы библиотеку или нет, вы сказали, что видели. Какую библиотеку вы имели в виду? – спросила Лейси, взглянув на близнецов.

– Я думал, ты говорила о библиотеке в нашем старом доме. Там хорошая библиотека, – проговорил Боб.

– Я тоже так подумала. – Кэррол вздохнула и, взглянув на отца, добавила: – Я скучаю по нашей библиотеке, папа. Я хочу домой.

Лейси пристально посмотрела на Дики. Тот расплылся в глуповатой улыбке – настоящий старый простофиля. Но на самом деле простофилей была она. Проклятье!

Глава 11

Бо совершенно не удивился ворвавшемуся в дверь рыжеволосому торнадо. Не удивился и всему остальному. Ему даже понравилось. Все это отвлекало от глупейшего фильма, над которым приходилось работать. Да и Лейси была восхитительна. Она проявила сверхчеловеческую выдержку и не обрушила на Дики потоки ругани, хотя, очевидно, ей очень хотелось это сделать.

– Простите… – пробормотала Лейси. – Я не знала, что вы здесь работаете.

– Ты замучил всех, Дики, – проговорил Майк со вздохом. – Пора это прекратить. – Он привлек близнецов к себе и крепко обнял их.

– А что я такого сделал? – Старик пожал плечами. – У детей есть книги в трейлере, но они их не читают. Может быть, сейчас начнут читать. Хотя бы дома…

– Мы пока не можем уехать домой, – сказал Майк. – Наши приключения здесь еще не закончены.

На личике Кэррол появилось скептическое выражение, но отец, вероятно, все же пользовался авторитетом. Близнецы высвободились из его объятий и, взяв за руки Генри, принялись бродить по комнате, с любопытством все разглядывая.

Лейси снова взглянула на Дики.

– Из-за вас мы отвлекли людей от работы. Вы не должны были меня обманывать. Обещайте больше так не делать.

Старик молча пожал плечами – даже грудной младенец не мог бы выглядеть более невинным.

Повернувшись к детям Лейси сказала:

– Все, двигаемся дальше.

Она осмотрелась. Малыши тотчас выстроились следом за ней.

– Эй, Дики!

Старик, шаркая, подошел к ней.

– Уходим, – сказала Лейси. – Дики, откройте дверь!

Он подчинился. И тут же заявил:

– Это я изобрел двери.

– Мне надо в ванную, – захныкал Боб.

– Мы там остановимся, – пообещала Лейси.

– Могу поклясться, что двери изобрел какой-то очень хитрый мистер, – сказал Генри. – И очень скрытный.

– А я думаю, что двери изобрела какая-то мисс, – возразила Кэррол.

«А дети неглупы…» – подумал Бо, когда за ними захлопнулась дверь.

Майк же встал и проговорил:

– Думаю, нам тоже необходим отдых. На сегодня хватит.

Слава богу… С облегчением вздохнув, Бо закрыл сценарий, который ненавидел всей душой, свернул его в трубочку и сунул в задний карман.

Спустя несколько секунд, шагая рядом с ним, Майк спросил:

– Ты уверен, что в сцене в бакалейном магазине твои реплики необходимо произносить с такой злостью?

– Да, – буркнул Бо и обернулся.

Лейси шагала следом за ним, а Дики, шедший с ней рядом, беззастенчиво пялился на ее грудь.

Она напряженно улыбнулась и, покосившись на Бо, сказала:

– Здесь сейчас только один выход. Поэтому я иду за вами. Только поэтому.

– Понял, – кивнул Бо.

Внезапно дорогу им перегородила лестница, которая через несколько секунд проехала дальше.

– Я думаю, Эвану грустно говорить с Кларой о Джо, – заметил Майк.

Тут дети зашумели, и Лейси на них прикрикнула:

– Тише!

Дики громко рыгнул.

– Извините тебя! – выкрикнул Боб.

– Эван разочарован – ведь его обошли с повышением, которого он заслуживал, – объяснил Бо Майку. – И потому Эван зол.

– Но он влюблен в жену босса. И босс об этом догадывается. Поэтому Эван должен сдерживаться. Может быть, даже испытывать стыд.

– Тогда зрители определенно заснут, – проворчал Бо. – Им не нужны нюансы чувств. И вообще, я играю Эвана так, как считаю нужным.

На какое-то время оба замолчали. Теперь дорогу преградили двое студийных рабочих, толкавших перед собой гигантскую пурпурную софу на тележке.

Бо покосился на Лейси. От нее исходил восхитительный аромат. А дети снова расшалились. Боб что-то прошептал на ухо Генри, а тот завопил:

– Не толкайся!

– Хватит, мальчики, – сказала Лейси, и Бо, услышавшему ее голос, внезапно почудилось, что он увидел перед собой густую карамель, стекавшую с ложки.

Тут дорога снова освободилась.

– Какая уродливая софа, – пробормотал Дики.

– Значит ли это, что на самом деле она тебе понравилась? – спросил Майк, метнув лукавый взгляд на своего тестя.

– Нет, – огрызнулся Дики.

– Дело твое, – отозвался Майк. Возможно, он был не в состоянии понять, как Бо трактовал образ пассивного неудачника Эвана, зато точно знал, как обращаться со стариком.

Минуту спустя они приблизились к выходу. Адам и Симона тут же уткнулись в свои телефоны, а дети, вылетев из студии, словно шарики из плунжера для пинбола, разбежались по парковке.

– Дики, мы идем в магазин, – сказала Лейси. – Вы хотите остаться здесь и поспать? Или отправитесь с нами?

– Останусь здесь, – ответил старик, выпятив подбородок. – Только я не собираюсь спать. Сейчас время «Доктора Дуги Хаузера». У меня опухоль мозга, и все должны быть добры ко мне.

– У вас нет никакой опухоли мозга, – заявила Лейси. – Я привезу вам что-нибудь из магазина. Что вы хотите?

– Хочу сырные рожки. Если откусить от такого с обеих сторон и подуть, – звучит в точности как казу[7].

– Я присмотрю за папой до вашего возвращения, – сказал Майк. – А потом мне нужно будет, чтобы вы задержались на час дольше. Хочу сделать несколько звонков. – Он обернулся к Бо. – А ты мог бы вечером снова прочитать свои реплики и решить, сможешь ли перейти от злости и досады к грусти и безропотной покорности судьбе.

– Этого не будет, – отрезал Бо. – Если Дики может упираться как осел, то чем он хуже?

Симона на несколько секунд отвлеклась от телефона.

– Я могу порепетировать с тобой, – сказала она. – В конце концов, ведь я – Клара. Мы могли бы поработать вместе.

Бо покачал головой.

– Нет-нет, у меня дела. И я сегодня не в настроении. Так что извини.

Симона нахмурилась и повернулась к Адаму.

– Я помогу ему, – неожиданно вмешалась Лейси. – Если хотите, конечно.

– Нет, спасибо, – решительно заявил Бо. Этого еще не хватало!

«Так, теперь дети…» – сказала себе Лейси.

– Кэррол, если ты не поедешь с нами, – проговорила она, – то упустишь возможность зайти в магазин и купить арахисовые «Эм-энд-Эмс» или же какие-нибудь сладости в форме маленьких бананов из автомата для жвачки. Тебе выбирать.

– Я еду! – Кэррол тут же подбежала к ней.

– Прекрасная идея! – воскликнул Майкл. Он был необычайно оживлен. – Так вот, я добуду для вас копию сценария, Лейси.

– Я не репетирую с людьми, далекими от кино, – пробурчал Бо. – Она даже не знает, о чем речь.

– Тем не менее я в состоянии прочитать реплики, – заявила Лейси. А дети тем верменем тараторили без умолку об автоматах для жвачки, в которых не самом деле жвачки не было.

– В этом нет никакой необходимости, – возразил Бо. Какое ей до всего этого дело? Разве ей мало своих проблем?

– Полагаю, Майк прав, – сказала Лейси, удивляясь своей настойчивости. – Пожалуйста, раздобудьте для меня сценарий, и я прочитаю его до вечера. Я заберу его, когда привезу обратно Боба и Кэррол, – добавила она, увлекая за собой детей.

– Договорились, – кивнул Майк.

– А когда вы будете читать сценарий?! – крикнул ей вслед Бо. – И зачем вам это нужно?!

Но Лейси или не слышала его, или проигнорировала. Она решительно шагала к своей нелепой санитарной машине, а дети бежали с ней рядом.

Черт бы ее побрал! Почему она возникла на его пути? И почему вела себя так, словно от нее что-то зависело? У нее ведь не было роли в этом фильме – даже самой маленькой!

– Уверен, что я ее где-то видел, – в задумчивости проговорил Адам, провожая Лейси взглядом. Он был в отутюженных брюках и в рубашке, застегнутой на все пуговицы – словно на слете фанатов «Слез от страхов»[8].

– На стене «Хомини-гриль», – напомнил ему Майк.

Адам присвистнул.

– Не возражал бы, если бы она подавала мне бисквиты. Согласен в любой день.

– Я сверну тебе шею! – рявкнул Бо. – И брошу койотам, если ты немедленно не заткнешься! Тут не съемочная площадка. А жизнь – не мыльная опера. Веди себя прилично.

– Здесь нет койотов, – резонно заметил Адам.

– Найдутся, – буркнул Бо. – И имей в виду, мы говорим о моей бывшей соседке. А сейчас она – няня и сиделка для престарелого джентльмена. Таким образом она пытается обрести почву под ногами.

– Да, знаю, – нисколько не обидевшись, ответил Адам.

– Бо прав, – вмешался Майк. – Не дергай Лейси. Без нее весь проект может развалиться. Ведь если мои дети и Дики останутся без присмотра, то я буду постоянно отвлекаться и не смогу работать должным образом.

«Если бы он только знал…» – подумал Бо. Нет-нет, он вовсе не был суеверным и не обращал особого внимания на голливудские сплетни, но все же…

– Ладно, хорошо, – охотно согласился Адам. – Будем профессионалами. Но если она недоступна для меня, то пусть будет недоступной для всех остальных.

– Да-да, конечно, – закивал Майк.

– Ты понял? – Адам уставился на коллегу-актера.

– Ты еще здесь? – с любезной улыбкой поинтересовался Бо. Скорее в аду наступят заморозки, чем он станет отвечать подобным ничтожествам.

Адам стушевался и пробормотал:

– Симона, пойдем выпьем?

– Можно, – кивнула она.

Адам и Симона ушли, оставив троих скучающих мужчин, которым, по большому счету, совершенно нечем было заняться.

– Увидимся позже, Бо, – сказал Майк. – У нас будет много работы. – С этими словами он потащил Дики к трейлеру.

«Что же теперь делать?» – подумал Бо. И сам себе ответил:

– Вообще-то, у меня множество дел. – Он подошел к взятому напрокат «саабу», сел за руль и несколько секунд сидел без движения.

«А может, помочь Лейси?» – промелькнуло у него.

Конечно, он был раздосадован и зол на нее, но это неправильно. Не следовало на нее злиться, ведь она отвечала за трех малолетних детишек и вздорного старика. И, конечно, он был не прав, испытывая к ней вожделение…

Так как же помочь ей? Но он уже давно не делал никаких покупок в супермаркетах, так что вряд ли мог оказать Лейси эффективную помощь.

Поэтому он не отправился за ней, а переехал через мост, ведущий в Чарлстон, и через какое-то время свернул налево, на шоссе номер 17. Проехав двадцать миль мимо болот и нескольких ранчо, Бо минут через десять оставил позади сосновую рощу и какую-то заброшенную ферму, после чего повернул направо на перекрестке, расположенном перед газовой заправкой. Дальше проехал еще шесть миль по двухполосной дороге, по обеим сторонам которой росли дубы и сосны.

Наконец он подъехал к грунтовой дороге, которую искал, и свернул на нее. Медленно переваливаясь через ухабы, «сааб» проехал мимо пастбища, затем миновал перелесок и остановился у толстого дуба, сквозь густые ветки которого можно было разглядеть небольшую хижину. Она совсем не изменилась. Зато рядом с ней теперь находился двухэтажный дом. Кирпичный, с красными ставнями – ничего выдающегося. А рядом – небольшой бассейн с голубоватой водой. Справа же высились старые конюшни; их явно заново покрасили, перекрыли крышу и добавили несколько стойл в конце.

Бо дал задний ход, потом развернулся и поехал обратно – только ненадолго остановился у пастбища, чтобы взглянуть на лошадей. Их стало больше. Сильные, хорошие лошади…

И снова его охватил давний гнев, растекавшийся по жилам словно яд.

– Ты играл с нами, не так ли, отец?

На звук его голоса отозвались лягушки, выпрыгнушие из заросшей травой канавы.

– Вы правы, – сказал им Бо и, немного успокоившись, добавил: – Впрочем, все это – глупости.

Тронувшись с места, Бо вновь поехал по разбитой грунтовке, почувствовав себя намного лучше. Забавно, но факт: ложь не может пребывать в покое. Земля выплевывает ее, а ветер доносит до чьих-то ушей. Для этого могут потребоваться годы – или минуты. Но в конце концов истина торжествует, какой бы ужасной она ни была. И тогда квакают лягушки, светит солнце, и ты чувствуешь себя сильнее, чем раньше. Возможно, становишься слегка помятым, но сильнее. Даже если ты – кинозвезда.

Глава 12

Джордж, рыжий полосатый кот, сидевший на кухонном стуле, наблюдал за людьми, которые только что внесли его в дом вместе с покупками. Лейси убирала в ящики продукты, среди которых теперь были и глянцевые пакетики «Вискас».

– Я так рад, что мы взяли его, ма, – сказал Генри и почесал кота за ушами.

Высадив на парковке у студии Боба и Кэррол и получив сценарий, Лейси наткнулась на Скотти, студийного дрессировщика.

– Джордж уже старый, – объяснила она сыну. – Он дал понять Скотти, что больше не хочет быть киношным котом и что ему не нравится, когда его запирают в клетку с другими котами. Он хочет нормальную семью, хочет, чтобы за ним присмотрели, пока Скотти не отвезет его к себе домой. – Таким образом, Лейси дала понять малышу, что договоренность относительно Джорджа являлась временной.

– Мы должны о нем позаботиться, – заявил мальчик. – И должны сделать так, чтобы котик не сбежал.

– Да, верно. Поэтому нам придется быть аккуратными. Не будем оставлять двери открытыми. – Превосходно! Теперь у малыша появился питомец, о котором нужно заботиться. Кошачий лоток с крышкой и угольными фильтрами был поставлен в угол – Джордж уже с ним познакомился и, похоже, остался доволен. Теперь же кот тихонько урчал, создавая ощущение домашнего уюта в их жилище.

– Долгий сегодня получился день, – со вздохом пробормотала Лейси.

– Я бы не сказал, что такой уж долгий. – Генри погладил кота. – По-моему, день сегодня прошел очень быстро.

– Вот и хорошо.

– Не могу дождаться завтра, – сообщил малыш.

Лейси улыбнулась.

– Тебе понравились Боб и Кэррол?

– Да. И Дики тоже. Он смешной.

– Не уверена, что он хочет казаться смешным, так что мы должны проявлять осторожность и стараться не смеяться. Хорошо?

– Хорошо, – кивнул мальчик. – И еще мне очень нравится мистер Уайлдер. Когда он придет домой?

«Домой»? Нельзя сказать, что Бо вписывался в картину той жизни на маяке, которую она себе представляла. Впрочем, Джордж – тоже. Но все-таки Джордж был более управляемым существом, чем Бо Уайлдер.

– Не знаю, – ответила Лейси. – Он живет сам по себе, а мы – сами по себе.

– Как жаль… – пробормотал малыш.

– Генри, а помнишь, как было с Моник? Было не очень-то уютно, верно? Не забывай, что у тебя есть я. А я – главный специалист по исследованию пляжей.

– Да, но… – Мальчик вздохнул.

– Что?

– Ты, ма, – девочка. А я бы хотел, чтобы рядом был парень. Мне нравится Джордж, но он не сможет плавать вместе с нами. И я сомневаюсь, что у него есть суперсила.

– Да, наверное, ты прав, – в задумчивости пробормотала Лейси. – А знаешь что?.. Давай я приготовлю тебе вкусный ужин, твои любимые свиные отбивные.

– Согласен, – кивнул Генри. – А я пока побуду на улице. – Он открыл шкафчик под мойкой и достал два одноразовых стакана.

– Будешь строить замок из песка?

– Буду. Можешь смотреть на меня из окна.

– Я так и сделаю, – сказала Лейси. – Она отыскала в ящике большую пластиковую ложку. – Вот возьми. Только, пожалуйста, когда закончишь, принеси обратно… все строительное оборудование.

– Ладно, – ответил мальчик и тотчас убежал.

Следующие полчаса Лейси готовила ужин, то и дело поглядывая на Генри. Судя по серьезному личику малыша, он относился к делу с должной ответственностью.

«Вот и хорошо, – думала Лейси. – Все идет своим чередом». Конечно, сегодня у нее был безумный день, но она все-таки продвинулась вперед. Они с Генри были на пути к новой жизни, а пока что… Пока что все очень даже неплохо. У них появилось временное жилище с нормальной едой. А также кофейник и кофе – благодаря Бо Уайлдеру. Хотя думать о нем сейчас совершенно не хотелось. Уж лучше думать о том, что у нее появилась работа. И очень скоро она сможет покупать продукты за свой счет. А у Генри появились друзья.

«Так что мы благополучно приземлились», – подытожила Лейси – и почувствовала себя почти счастливой. Заметив, что Джордж внимательно наблюдает за ней, она невольно улыбнулась.

На маяке не было телевизора, и это радовало. Было очень приятно не иметь постоянного отвлекающего фактора, как в доме у Моник. Но здесь имелся старый радиоприемник, и Лейси включила WAVF – коммерческую радиостанцию, передававшую самую разную музыку. Прозвучала песня Холла и Оутса[9], а после нее – «Мэгги Мэй» в исполнении Рода Стюарта. Лейси им подпевала, и на сердце стало легко. А главное – в душе царил мир. Она уже давно ничего подобного не чувствовала.

Снова улыбнувшись, Лейси налила на сковородку масла и обжарила бамию, посыпав ее кукурузной мукой и перцем. Тем временем нарезанные яблоки булькали в коричневом сахарном сиропе с маслом и корицей, а свиные отбивные нагревались в густом соусе. Картофель сварился быстро – для проверки она ткнула одну из картофелин вилкой.

Спустя двадцать минут ужин был готов и стол накрыт – на троих. Хотя Бо не появлялся.

Генри съел свиную отбивную, две порции картофельного пюре и множество пассерованных яблок с бамией. Все это он запил двумя стаканами молока.

– Наелся, – сказал малыш и отвалился от стола – его личико украшали большие молочные усы. – Очень вкусно. А где мистер Уайлдер? Если он скоро не придет, мой песочный замок смоет. И вкусная еда закончится.

Лейси пожалела, что поставила для него тарелку.

– Я не знаю, где он и когда придет. А если замок смоет, то ты сможешь завтра построить другой. И начет еды не волнуйся. Ему хватит.

– Эй! – Генри насторожился. – Я слышу машину.

Лейси со вздохом пробормотала:

– Может, еще что-нибудь съешь?

– Пожалуй, еще один кусочек. – Генри подцепил вилкой половинку яблока и стал жевать.

Джордж вдруг спрыгнул со стула и побежал к лестнице. В следующее мгновение дверь распахнулась, и вошел Бо в компании трех парней, которых Лейси раньше не видела. Все они были жилистые, загорелые, в полинявших шортах и футболках. «Похоже, они пришли сюда прямо с рыбацкого пирса», – подумала Лейси.

– Привет! – с порога воскликнул Бо и на мгновение замер. Окинув взглядом стол, он добавил: – А ужин выглядит аппетитно…

– Ты обязательно должен был прийти, – сказал мальчик.

– Не уверена, Генри, – пробормотала Лейси. И почему-то вдруг почувствовала себя ужасно неловко. Возможно, потому, что трое парней, пришедшие с Бо, были ей незнакомы. Или же потому, что в душе она была разочарована отсутствием Бо за столом? – Мистер Уайлдер нам ничего не должен. Он ест там, где хочет, и тогда, когда хочет.

Мальчик вздохнул и пробормотал:

– Я бы тоже так хотел. Есть… когда захочу.

– Это ты построил замок? – спросил Бо.

– Да! – Малыш просиял.

– Отличный замок! – Бо явно старался не встречаться с ней глазами.

– Как у вас здесь вкусно пахнет, – заметил один из парней.

Такой намек невозможно было проигнорировать, и хозяйка, поднявшись, представилась:

– Меня зовут Лейси Кларк. – Она взглянула на Бо. – Я с удовольствием накормила бы ваших друзей, но мне бы хотелось узнать их имена.

Парни явно развеселились, и один из них очень тихо сказал:

– Значит, Бо, ты теперь возвращаешься домой к своей маленькой женщине?

– Я не маленькая женщина! – заявила Лейси. И тут же заметила, что парень вздрогнул. Возможно, он не думал, что она услышит его слова. – А если вы собираетесь хамить, то лучше убирайтесь отсюда немедленно. – Она всерьез разозлилась. Да поможет Бог тому мужчине, который позволит себе быть с ней развязаным!

Надолого воцарилось молчание. Наконец Бо нахмурился и проговорил:

– Это мои старые друзья. И они не имели в виду ничего дурного. – Он кивнул парням. – Устраивайтесь. Это Шкипер, Митч и Стефан. Они не съедят весь ваш ужин, но очень благодарны вам за приглашение. Мы перекусили в Чарлстоне.

– Дело ваше, – фыркнула Лейси. – А перекусили в баре, верно?

– Может быть, и так, – ответил Бо с усмешкой.

– Но здесь-то вы пить не будете! – заявила Лейси. И, с подозрением оглядев мужчин, добавила: – Так что, вероятно, вы предпочтете покинуть этот дом.

– Нет. – Бо сделал шаг вперед. – Мы будем играть в покер. Здесь, на кухонном столе. И пить пиво.

«Да что же это такое?» – подумала Лейси. Повернувшись к Генри и стараясь сохранять спокойствие, она сказала:

– Иди наверх и приготовь книжку, которую мы будем читать.

– Да, мама. – Мальчик отправился наверх, но перед этим, радостно улыбнувшись, поприветствовал Бо, хлопнув ладонью по его ладони.

– А вы, джентльмены, окажете мне большую любезность, если подождете несколько минут за дверью, – сказала Лейси.

– Да, мэм! – ответили все трое хором. И тотчас же, усмехнувшись, вышли из дома.

Повернувшись к Бо, Лейси заявила:

– Никакого покера и пива на моем маяке, ясно?

– Это не ваш маяк! – выпалил Бо. – Кроме того… Поверьте, все будет под контролем. Мы подождем, пока Генри не ляжет спать.

– Но вы ведь будете всю ночь пить и шуметь, не давая нам заснуть. Вам необходимо выучить реплики до завтра, не забыли?

– Это не ваше дело.

Лейси презрительно фыркнула.

– Вы все знаете лучше, не так ли?

– Совершенно верно.

– Но ведь Майк – ваш режиссер – хочет, чтобы вы это сделали…

– Мои взаимоотношения с Майком – мое личное дело, – заявил Бо.

– Не забывайте, что он теперь – мой работодатель, – заметила Лейси.

– Вас касаются только его семейные дела, не служебные.

– Да, конечно. Но ваши, мистер Уайлдер, профессиональные обязанности….

– Это мое личное дело! – возмутился Бо.

Лейси помолчала, потом проговорила:

– Генри ляжет спать не раньше чем через час. Что вы будете делать до этого?

– Заниматься серфингом, – с ухмылкой сообщил актер.

– Шутите? Сначала вы пьете, а потом собираетесь забраться на доску и кататься на ней в океане?

– Именно этим я и намерен заняться, – проговорил Бо таким чарующим голосом, что Лейси бросило в жар. «И все же странно… – подумала она. – Вроде бы вполне безобидные слова, но голос, которым они были сказаны…» Из-за него, из-за этого голоса, перед ней мгновенно возникли видения: Бо в мокрых бриджах «Бордвелл», а затем Бо, уже без бриджей, занимающийся с ней любовью…

А он вдруг поскреб пальцами небритый подбородок и проговорил:

– Мы же не пьяные… Выпили только по паре пива.

– Как хотите, – буркнула Лейси. – Хотите свернуть себе шеи – вперед!

Да, она вела себя как сварливая мегера – ну и пусть. Главное сейчас – вытеснить из подсознания сексуальные видения.

– Почему вам так нравится быть такой брюзгой и портить настроение всем окружающим? – в задумчивости проговорил Бо – таким тоном он говорил со всеми сексуально озабоченными злодейками в фильмах. – Так почему же?..

– Возможно, потому, что мы с сыном прекрасно проводили время, пока вы не ввалились в дом, распространяя отвратительный запах курева и перегара, – проворчала Лейси. Она вовсе не врала, разве что немного преувеличивала. От парней действительно пахло пивом и сигарами, а от самого Бо – разгоряченным мужчиной. Возможно, причиной был его безумно дорогой одеколон «Гермес», который она заметила на полочке в ванной.

– Но мы ведь мужчины, – заявил Бо. – Собираясь вместе, мы, как правило, пьем пиво и курим сигары.

Тут послышались шаги, и на лестнице появился Генри.

– Я нашел книгу, мама.

– Спасибо, милый. – Лейси улыбнулась сыну. Чтение – правильное и полезное занятие. А Генри – совсем как Тимми из сериала «Лесси». Замечательный мальчик! Ее сердце переполнилось гордостью и любовью. Она знала, что слишком увлекается, но, черт побери…

«Вы только посмотрите на этого малыша! – воскликнула она мысленно. – Неужели вы не видите то, что вижу я?»

А Бо вдруг улыбнулся и спросил:

– Хочешь посмотреть, как мы занимаемся серфингом? Это поможет тебе понять, что такое серфинг.

– Но я собиралась ему почитать! – заявила Лейси.

– Я лучше пойду с Бо, – сказал малыш.

– Но, Генри, ты же любишь, когда мы читаем…

– Знаешь, мама… – мальчик замялся. – Серфинг я люблю больше.

– Генри, ты меня удивляешь… – «Все равно он совсем как Тимми, – заверяла себя Лейси. – Даже еще лучше. И в нем есть бунтарский дух. А это – очень даже хорошо…»

– Мы можем почитать перед сном, – сказал Генри. Вложив ручонку в огромную ладонь Бо, добавил: – Мне нужно показать тебе кое-что.

– Что именно? – спросил Бо с искренним интересом, и Лейси его отчасти простила. Да-да, только отчасти.

– Во-первых, Джорджа, рыжего кота, – сообщил Генри. – Но он сейчас наверху, прячется под кроватью мамы.

– Джордж? – Бо обернулся к Лейси.

– Это один из котов, принадлежащих Эвану, вашему персонажу в фильме. Но котик дал понять дрессировщику Скотти, что уже устал быть киношным котом. Он отчаянно мяукал в своей клетке, и я предложила Скотти забрать его к себе на время съемок.

– Но я не люблю котов, – проворчал актер.

– А они у вас когда-нибудь были?

– Нет.

– Тогда вы вполне сможете изменить свое мнение о котах, – заявила Лейси.

Бо тяжко вздохнул, а Генри проговорил:

– А другой сюрприз остался снаружи – на берегу. Это улика. Самая настоящая. Но я не знаю, что это за улика…

– Давай выясним, – предложил Бо.

И оба тотчас же вышли. Конечно же, этот человек был добр к Генри, и Лейси не могла этого не оценить. Но все-таки она на всякий случай вышла следом за ними на крыльцо.

Генри указал на цементную ступеньку, на которой виднелся отпечаток детской руки.

– Видишь? Здесь кто-то оставил отпечаток ладони.

Бо заглянул через плечо мальчика и сказал:

– Что ж, я справлюсь. – Именно так говорил пес Дадли – «Я справлюсь».

Лейси поняла, что Бо ради ее малыша вернулся в прошлое – к тому старому мультфильму. Он не стал вспоминать все реплики Дадли, но это «Я справлюсь» являлось своеобразной визитной карточкой мультяшного пса.

Генри радостно засмеялся и воскликнул:

– Кто бы сомневался! – Малыш присел на корточки рядом с отпечатком и приложил к нему свою ладошку. Ладоши оказались почти одинаковыми. – Здесь есть кое-что еще. Вот, видишь?.. «Т. Бреннер, 1965». – Он убрал руку и провел пальчиком по буквам под отпечатком.

– Надо же! – Бо усмехнулся. – Очевидно, какой-нибудь мальчик давным-давно приложил свою руку к влажному цементу. Потом цемент застыл, и вот сейчас, спустя много лет, мы видим этот отпечаток.

– И волны не смогли его смыть, потому что они сюда не доходят, – подхватил Генри.

– Верно, не доходят, – согласилась Лейси.

– Интересно, где этот мальчик сейчас? – в задумчивости проговорил Генри.

– Он уже совсем взрослый, старше, чем я и мистер Уайлдер. – Лейси попыталась вспомнить, знакомо ли ей это имя. Если этот человек жил на острове… интересно, могла ли она его знать?

– Ну, а теперь ты готов смотреть, как я занимаюсь серфингом? – спросил Бо.

«Серферы – безумные люди», – промелькнуло у Лейси. Словно прочитав ее мысли, Бо проговорил:

– Не волнуйтесь, я присмотрю за ним.

Лейси сделала строгое лицо и сказала:

– У вас тридцать минут. Генри, будь хорошим мальчиком. Не убегай далеко, ладно? Не хотелось бы, чтобы ты оказался на пляже один в темноте.

Малыш тут же кивнул.

– Хорошо, ма, хорошо.

Скрестив на груди руки, Лейси долго смотрела вслед сыну, шагавшему рядом с Бо. Потом, вернувшись в кухню, убрала остатки еды и вымыла посуду. Через каждые несколько минут она подходила к окну – и всякий раз улыбалась. Генри был очарован серфингом. И она тоже… в какой-то мере.

Мужчина, назвавший ее маленькой женщиной и являвшийся обладателем изрядного пивного брюха, все время падал с доски. Двое других находились в лучшей физической форме, но только Бо был в «звездной» форме, и он на своей доске выделывал головокружительные трюки, причем с достойной восхищения легкостью.

Лейси была очарована его прекрасной фигурой и мастерством.

– Просто потрясающе… – пробормотала она. Жаль, что сейчас ей некому было сказать: «А знаешь, я живу с ним в одном доме. Он невероятно привлекателен и сексуален, а на доске для серфинга чувствует себя так же уверенно, как на твердой земле. Могу себе представить, на что он способен в постели…»

Через несколько минут ее сердце гулко забилось с немыслимой скоростью, когда Бо вышел на берег, положил на песок доску и поставил не нее Генри. Затем он показал мальчику некоторые движения. Лейси громко рассмеялась, увидев, как малыш наклоняется, балансируя на воображаемой волне. Потом Бо взял доску под мышку, а малыша – за руку, и они вместе пошли к дому. Все остальные последовали за ними.

– Было так интересно! – завопил Генри и сразу побежал вверх по лестнице в ванную, оставляя за собой следы из песка. Именно поэтому у Лейси всегда был под рукой веник.

– Ему понравилось смотреть, – сказал Бо. На пол с него стекала вода.

– Да, я поняла. – Лейси позабыла о венике и о луже на полу, которую следовало вытереть. Полуобнаженный Бо Уайлдер – это для нее уже слишком… Она вздрогнула и отвернулась, когда Бо прошел мимо нее и зашагал вверх по лестнице, чтобы переодеться у себя в комнате.

Остальные мужчины переодевались по очереди в машине. Минут через десять, уже сухие, они вошли в дом; причем Лейси бдительно следила за дверью своей комнаты, чтобы Джордж не выскочил. Дождавшись, когда Бо спустится, она, обращаясь ко всем, проговорила:

– Прошу вас не слишком сильно шуметь и не увлекаться спиртным. И не курите в помещении.

– Нет проблем, – сказал кто-то из мужчин.

– Мы все поняли, – буркнул второй.

– Отлично, – кивнула Лейси. Она поняла, что парни совсем не плохие, и даже улыбнулась им.

– Приятных сновидений, – сказал третий – тот, что с пивным брюхом.

Все мужчины улыбались и кивали – все, за исключением Бо; тот в этот момент полез в холодильник, стоявший на полу у стола. Внезапно он покосился на Лейси с явным неодобрением, но она поняла, что ему так не понравилось. Разве она что-нибудь сказала о холодильнике? Вроде бы нет.

Молча пожав плечами – не станет она с ним связываться, – Лейси пошла наверх и вымыла Генри. Следующим пунктом программы было чтение короткой главы из книги. Но глаза малыша почти сразу закрылись.

– Спокойной ночи, родной, – прошептала она и поцеловала малыша в лобик. Джордж, урча, свернулся у его ног. – Завтра нам придется встать чуть раньше. Тебе хочется вернуться на киностудию?

– Не могу дождаться, – сонно пробормотал Генри. – Она мне будет сниться.

– Правда?

– Да. И серфинг тоже. Спокойной ночи, ма.

– Спокойной ночи.

Снизу раздался взрыв смеха. Мужчины, которых она совсем не знала, играли в покер. Их привел Бо. А с ним она познакомилась накануне, причем не при самых благоприятных обстоятельствах.

Лейси положила на комод книгу, потом, после недолгих раздумий, достала вязание. Она нечасто им занималась, и пора было наверстать упущенное. Она давно уже начала вязать для Генри свитер его любимых цветов – синего, пурпурного и желтого. Такое сочетание, конечно же, будет резать глаза, но мальчику понравится.

Хм… а почему бы не поработать над этим внизу? Ведь гости Бо отнеслись к ней неплохо, даже улыбались ей. К тому же ее присутствие будет держать их в рамках приличий.

Надев очки для чтения – Моник выбросила оправу «Шанель», а она, к счастью, подобрала, – Лейси устроилась в небольшой комнатке, расположенной чуть в стороне от кухни. Здесь имелась софа 60-х годов прошлого века, и тут же стояли два кресла и кофейный столик. Лейси зажгла лампу со старым абажуром от Тиффани и приступила к работе. Джордж тотчас спустился вниз и устроился на софе. «Домашний уют», – подумала Лейси. Но она так и не смогла расслабиться. Слишком близко звучали мужские голоса и слишком громким казался звон пивных кружек. А главное – та аура неотразимой сексуальности, которой Господь одарил Бо; он распространял ее вокруг себя, даже не замечая этого. Ну как тут расслабишься?!

Глава 13

Бо взглянул на свои карты. Еще никогда с тех пор как он научился играть в покер, – а произошло это, когда ему было двенадцать лет от роду, – ему не сдавали такой безнадежной комбинации. Он мысленно выругался. Лейси не должна была здесь сидеть – она приносила несчастье. Хотя сама Лейси, очевидно, так не считала.

Бо покосился на нее и тихо вздохнул. Толстый рыжий кот взирал на него, чуть прикрыв глаза и периодически похлопывая по софе пушистым хвостом.

Было ясно, что хотела сказать Лейси, явившись сюда. Никто не смел беспокоить ее в ее же собственном жизненном пространстве. Снова вздохнув, Бо заявил:

– Я знаю, чего вы добиваетесь, Лейси.

– Неужели? – Она оторвалась от вязания. Очки съехали на самый кончик ее маленького носика.

– Ничего у вас не выйдет, – проговорил Бо ровным голосом.

– Думайте, что хотите, – огрызнулась Лейси и вернулась к работе.

Спустя десять минут он заметил, как она украдкой покосилась на стол, где теперь стояло восемь пустых пивных бутылок. Совсем недавно было четыре.

Бо в очередной раз вздохнул. Остальные участники игры тоже чувствовали себя не в своей тарелке.

– Думаю, пора закругляться, – сказал Митч.

– Согласен. – Стефан взглянул на Лейси с явным беспокойством.

Она фыркнула и передернула плечами. И в тот же миг Шкипер встал из-за стола и сказал:

– Пожалуй, я уже слишком много проиграл.

– Проклятье, – пробормотал Бо. – Поиграли, называется, в покер.

Лейси продолжала орудовать спицами.

– До свидания, Стефан, Митч и Шкипер, – проговорила она, когда мужчины, понурые, потянулись к двери. – Я так и не поняла, кто из вас кто. Возможно, в следующий раз разберусь.

Все трое пожелали ей спокойной ночи и поспешили уйти. Бо захлопнул за ними дверь и посмотрел на Лейси. От нее волнами исходило торжество, хотя на лице ничего не отражалось – она являла собой воплощение сосредоточенности и увлеченности работой.

Бо не выдержал и проворчал:

– Вы же понимаете, что следующего раза не будет.

– Разве? – Лейси, нахмурившись, уставилась на какую-то петлю, которая ей, очевидно, чем-то не приглянулась.

Бо приблизился к ней и заявил:

– Вы ведете себя нелепо. Но поскольку вы теперь моя маячная жена, я готов взять на себя роль маячного мужа. Слово за вами, мисс Кларк. – Они ссорились как настоящая семейная пара. Но значит ли это, что в таком случае возможен и секс?

Она подняла голову. Все же любопытно, как очки не сваливались с самого кончика такого маленького носика.

– Что это значит? – спросила она.

– Думаю, вы все понимаете.

– Вы слишком долго были кинозвездой. – Лейси встала, оставила очки и вязание на кресле, обошла его и села рядом с Джорджем на софу. Приподняв кота, она усадила его себе на колени – впрочем, рыжий зверюга был явно не против. – Я не верю, что вы говорите серьезно, – заявила она.

Пожав плечами, Бо пробормотал:

– Только не надо изображать святошу. Вы ведь жили в Голливуде с Каллумом. А он и его приятели – далеко не святые.

– Возможно, я когда-то делала глупости, но это не дает вам право обращаться со мной так, словно я совершенно безмозглая девица со сверкающими глазами, благодарная за любой знак внимания, – проворчала Лейси. Она, вероятно, слишком сильно стиснула кота, поскольку тот поднял голову и внимательно посмотрел на нее.

Бо промолчал, и она, в досаде поморщившись, добавила:

– Да, мне не нравятся ваши ночные игры в покер с гостями, которых я не знаю. Но кому бы это понравилось? – Лейси встала, прижав к себе кота, и вдруг спросила: – Неужели вы решили, что сможете изменить мое отношение ко всему этому, переспав со мной?

– Я нисколько не сомневаюсь: таким образом ничего не решишь. Извините, что я не появился к ужину, если вы теперь наказываете меня именно за это.

– Я не наказываю вас. И я вовсе не ждала вас к ужину.

– Но вы же поставили третью тарелку… – пробормотал Бо, почувствовав себя виноватым. Хотя… Проклятье, он же холостяк и имеет полное право встречаться в городе своего детства со старыми друзьями.

– Генри попросил, поэтому и поставила.

– И я говорил, что не знаю, когда вернусь.

– Мне-то все равно, – вздохнула Лейси. – Можете делать все, что вам заблагорассудится.

– Я так и поступлю. И позволю себе напомнить, что не все в этом мире происходит только на ваших условиях, дорогая.

Лейси опустила кота на ступеньку лестницы.

– Мои условия вполне разумны.

– А мои – забавны, – с ухмылкой ответил Бо.

– Только для вас. – Лейси подошла к кухонному столу и, не обращая внимания на разбросанные повсюду карты и фишки, а также на все еще стоявшие на столе пустые бутылки, аккуратно поставила на свои места солонку и перечницу.

Бо нахмурился и проворчал:

– Но кто вам сказал, что нужно выбирать что-то одно?

– Я мать. – Она прошла к мойке, открыла холодную воду, и они оба стали наблюдать, как вода течет в грязную кофейную чашку.

– Можно быть и веселой, забавной мамой, – сказал Бо, закрывая кран.

– Я такая и есть. – Лейси метнулась в сторону и схватила веник, стоявший у холодильника. В данный момент она была чрезвычайно возбужденной мамой. – Сначала человек – родитель, а уж потом – веселый, забавный… или еще какой-нибудь.

«Мети, мети…» – подумал Бо. И тут же сказал:

– Да, понимаю.

Лейси на мгновение замерла, потом медленно выпрямилась, став похожей на Золушку с веником в руке.

– Нет, не понимаете. Это невозможно, если не любишь ребенка.

– Хорошо, пусть так. Я хуже, чем вы, разбираюсь в детях. – Бо взял совок, присел на корточки и приставил его к венику. Лейси замела в него какую-то невидимую пыль. Бо тотчас выпрямился, взял у нее веник – она отдала его на удивление легко, – поставил веник вместе с совком в угол и взглянул ей прямо в глаза. – Но я чертовски хорошо разбираюсь в женщинах, в том числе и в тех, которые зацикливаются на чем-то, в то время как жизнь проходит мимо них.

– Моя жизнь меня вполне устраивает. – Она задвинула все кухонные стулья под стол и уставилась на Бо горящими глазами. – Зато у меня создалось впечатление, что если вы не получаете то, чего хотите и когда хотите, то сразу начинаете создавать проблемы.

– Я не создаю проблемы. – Бо выдвинул один из стульев и развернул его.

– Пытаетесь довести меня до безумия?

– Я всего лишь действую. – Он уселся на стул верхом и положил руки на спинку. – А горячий секс с вами – тоже действие, которое к тому же гораздо предпочтительнее, чем война, разве нет?

– Вы всегда перехватываете инициативу. Нравится быть в центре внимания?

– А как тогда назвать тот факт, что вы запугали моих друзей и выгнали их из дома?

– Сидение в кресле и вязание теперь считается запугиванием? – неискренне удивилась Лейси.

– Вы знаете, что так оно и было. Сидя в кресле, можно сделать очень многое, – добавил Бо, не очень-то понимая, что именно сейчас имел в виду.

Лейси ничего не сказала, но ее губы чуть приоткрылись – значит, что-то она все-таки поняла. Интересно, что именно.

Немного помолчав, Бо продолжил:

– Поэтому я и говорю: чем воевать, давайте лучше поцелуемся и помиримся. – Он встал, отодвинул стул и прошелся вокруг стола. – Надо как-то выровнять отношения, понимате? Конечно, когда Генри не будет рядом. И этого проклятого кота…

Лейси молча наблюдала за его маневрами. Ему оставалось сделать всего один шаг, чтобы заключить ее в объятия – и поцеловать. Но в последний момент она вооружилась – схватила сидевшего на ступеньке Джорджа (тот был крайне недоволен, поскольку в этот момент умывался).

– Я знаю, что вы хотите сделать, мистер Уайлдер. Но неужели вы считаете, что совращение – кратчайший путь к превращению меня в маленькую женщину? Полагаете, я буду готовить, гладить или просто стоять рядом и ничего не делать, когда ваши подозрительные друзья соблаговолят вас навестить? И, конечно же, думате, что буду спать с вами? Так вот, мистер Уайлдер… Пусть вы весьма хороши собой, ваша тактика не сработает. Я не стану вашей «маячной женой».

Она метнулась – да, именно метнулась – вверх по лестнице, а хвост Джорджа болтался под ее рукой, словно хвост воздушного змея на ветру.

Но Бо был мужчиной, охваченным желанием. И все, за исключением того, что этому желанию соответствовало, его совершенно не интересовало.

Она сказала, что он хорош собой? Очень приятно было услышать. К тому же у нее чертовски симпатичная попка.

Глава 14

Следующая неделя стала подтверждением того, что Майк нисколько не шутил, когда говорил о своем напряженном графике работы. Конечно, Лейси имела опыт работы в кино, но все равно она была потрясена воистину безжалостной скоростью съемок.

Положительным моментом являлось то, что она довольно-таки неплохо управлялась с детьми и Дики. Методом проб и ошибок Лейси установила: чем больше внимания она уделяла Дики, тем меньше небылиц он выдумывал. А близнецы были хорошими детишками, не требовавшими особого присмотра. Генри же сильно уставал, но зато наслаждался жизнью.

И все же Лейси постоянно нервничала. Да-да, все время. И старалась держаться как можно дальше от съемочной площадки. Во-первых, детям там нечего было делать, а во-вторых, она всячески избегала Бо Уайлдера. К тому же она плохо спала, а если и начинала думать о чем-то, выходившим за рамки ее работы, то у нее сразу портилось настроение.

Более того, все комплексы прошлого вернулись. Лейси постоянно вспоминала о том, что была ребенком из бедной семои, жившей в трейлере. А потом стала плохой актрисой. Моник не оценила ни ее организационные таланты, ни ее дружбу, а Бидди из «Превосходных вещей» сочла ее недостойной работать у нее в магазине. Да, недостойной. Что ж, неприятно, конечно, но, в сущности, все это не имело значения. Главное – у нее был Генри. Малыш был доволен их новой жизнью. Кстати, Боб и Кэррол тоже были довольны. И даже Дики радовался – по своему, конечно. А Джордж стал ее, Лейси, главным фанатом.

Проснувшись сегодня, она, как обычно, первым делом подумала: а хорошо ли спал Генри? Джордж взял за правило спать вместе с малышом, и ей очень нравилось смотреть на них по утрам. Ох, как уютно они прижимались друг к другу!

Поднявшись с постели, Лейси взглянула на Генри. И мальчик, и кот крепко спали.

И еще она почувствовала восхитительный запах кофе. Конечно же, его приготовил Бо! При мысли об этом ее охватило чувство радости, хотя она точно знала, что кофе он сварил только для себя. Кофеварка, зерна, кофемолка – все это находиось в его владении. Это он дал ей понять твердо и сразу.

«Интересно, а каково это, когда кто-то каждое утро готовит тебе кофе?..» – внезапно подумала Лейси. И что, если этот кто-то – Бо? Может быть, не стоило упрямиться. Может, будет лучше, если он станет ее «маячным мужем»?

– Нет! – громко сказала она своему отражению в зеркале в ванной комнате. И тут же представила, как они с Бо Уайлдером намыливают друг друга…

Громко фыркнув, Лейси сунула голову под холодную струю, чтобы унять разыгравшуюся фантазию.

– Ты безнадежна, – сообщила она своему отражению, завернутому в полотенце.

Но почему же она не может выбросить его из головы? Неужели из-за многочисленных туалетных принадлежностей, стоявших на полочке? Или он просто замечательный парень – потрясающе красивый, обладающий океаном харизмы?

Хм… а ведь она – вполне нормальная женщина, не так ли? И, следовательно, ее реакция на такой великолепный экземпляр мужской особи в порядке вещей. Да-да, каждый вечер, засыпая, она надеялась, что вернется тот сон, что привиделся ей в первую ночь после его приезда. Увы, надежды не сбывались. Сны были тревожными и фрагментарными – сказывался стресс. Лейси привыкла к этому, но получить передышку в виде еще одного сна с участием Бо все равно очень хотелось.

Она вернулась в комнату и быстро оделась. Потом приготовила одежду для Генри – футболку «Харлей-Дэвидсон» и шорты цвета хаки – и разбудила мальчика, напевая его любимую песню.

– Мама, я – голоден, – сообщил он хриплым со сна голосом.

– А я думала, ты – Генри, – с улыбкой ответила Лейси; они повторяли эту шутку каждое утро.

Она погладила Джорджа, и он, открыв глаза, сразу же закрыл их. А Лейси присела на край кровати, взяла сына за руку, и они несколько минут поболтали о Бобе, Кэррол и последней истории Дики, согласно которой он был лично знаком с президентом Соединенных Штатов. По версии Дики, они познакомились в магазине, торгующем автомобильными покрышками.

– Ма, президент живет в Белом доме, да? А это далеко?

– Очень далеко. – Лейси вздохнула. – Думаю, Дики действительно очень хотелось бы познакомиться с президентом.

– Он все время врет! А мне ты врать не разрешаешь!

– Совершенно верно. Кстати, о Дики… Полагаю, он сам верит в те истории, которые сочиняет. Возможно, он слишком сильно тоскует по своей жене, которая умерла очень давно, и по дочери – ее он лишился три года назад. Она была супругой мистера Картера. – Дики был единственным взрослым, которого Генри называл по имени – вероятно, потому, что старик вел себя как ребенок.

– Грустно, – вздохнул мальчик. – Мне нравится мистер Картер.

– Майк – хороший человек. Поэтому ради него мы должны быть добры к Дики. А если его истории станут совсем уж безумными, то я ему об этом скажу. Ладно?

– Да, ма, ладно.

Генри принялся одеваться, а Лейси тем временем спустилась в кухню и приготовила горячий завтрак – омлет с сыром, сосиски и английские маффины. А Джордж получил порцию своей кошачьей еды.

Тут Бо проскользнул мимо нее к кофеварке, и Лейси вынуждена была признаться самой себе, что хотела его. Да-да, хотела! Стыдно, но факт: она действительно испытывала сильнешее желание, почти изнемогала от похоти.

– Доброе утро, – сказал он; в его голосе чувствовалось напряжение.

Интересно, как продвигаются съемки? Майк ничего об этом не говорил.

– Доброе утро, – вежливо ответила Лейси и улыбнулась.

Они редко виделись с того вечера, когда заявились его друзья для игры в покер, после чего Бо предложил ей стать его «маячной женой». Их пути пересекались только за завтраком, а по вечерам он возвращался намного позже, чем они с Генри, и Лейси понятия не имела, чем он занимался – напряженно работал над фильмом или же общался со своими друзьями в каком-нибудь питейном заведении.

Но чем бы Бо ни занимался, выглядел он потрясающе, и ей хотелось убить его за это, потому что она знала, что сама выглядит немногим лучше ведьмы – сказывалось недосыпание. Лейси пыталась компенсировать это, надевая ярко-голубую рубашку с выточками под грудью и обрезанные джинсы, которые она сделала всего лишь на дюйм или на два длиннее, чем у Дейзи Дьюк[10], но расстегивать рубашку так, чтобы была видна ложбинка между грудями, Лейси не решалась.

Уже одетый для пробежки, Бо уселся за стол и спросил:

– А где же мальчик?

– Я здесь! – Генри буквально скатился вниз по лестнице.

Они завтракали молча – болтать было некогда; всем следовало прибыть на студию к семи тридцати. Лейси никак не могла понять, как Бо умудрялся бегать после плотного завтрака, но он, как ни странно, делал это каждый день. А они с Генри после его ухода оставались дома еще минут десять – собирались, гладили Джорджа и составляли планы на день. После чего садились в санитарную машину и приезжали на студию одновременно с Бо.

– Я устал, – заявил вдруг Генри.

– Я тоже, – ответствовал Бо и залпом выпил стакан апельсинового сока.

«Интересно, чем он занимался накануне вечером? – подумала Лейси. – Он вовсе не выглядит усталым».

– Ты устал, потому что мы рано встаем, – сказала она сыну.

– И приходим домой поздно. – Малыш затолкал в рот половину маффина, но тут же, покосившись на мать, выплюнул часть на тарелку. – Извини, мама. – Он изо всех сил старался произвести впечатление на Бо.

– Мы поддерживаем высокий темп, – заявил мистер Уайлдер. – Но ведь тебе это нравится, верно?

– Да, очень! – Генри всем своим видом показывал, что готов вскочить и бежать. – Но я редко тебя вижу. Только за столом. И ты никогда не ходишь с нами на пляж.

– Знаю. Мне очень жаль, парень. Но ведь я работаю. Я слышал, что Боб, Кэррол и Дики каждый день приезжают сюда, чтобы поплавать и съесть ленч. Это так?

– Да, но мы же еще должны заняться серфингом. Ты и я. И мама тоже.

– Ты прав, но сначала… – Бо взглянул на Лейси, и уголки его губ слегка дернулись. – Сначала твоей маме необходимо обзавестись новым купальным костюмом.

Лейси вспыхнула, вспомнив, что, по его мнению, ей требовался костюм-бикини. Кстати, теперь она вовсе не была уверена в том, что хотела бы заняться серфингом. Ведь если она будет мокрой и почти обнаженной рядом с Бо… Прокрятье!

– У мамы есть купальник, – сказал Генри. – Синий.

– Да, но девочкам-серферам нужны бикини. – В этом вопросе мистер Уайлдер был непреклонен.

Генри рассмеялся и тут же спросил:

– А что такое бикини?

– Это такой раздельный купальник, в котором виден пупок.

Лейси нахмурилась и проворчала:

– Не слушай мистера Уайлдера, Генри. Девочки-серферы могут плавать в любом купальнике.

– Ох… – вздохнул Генри. – Думаю, бикини все-таки лучше.

– Вы портите мне ребенка, – заявила Лейси, строго взглянув на актера.

– Ошибаетесь. Поверьте, бикини спасут мир, – ответствовал Бо, и Лейси почувствовала, как по спине ее пробежали горячие мурашки. – Знаешь что, Генри…

– Что?! – малыш выпрямился и замер.

– Я нашел еще кое-какие улики.

– Правда?.. – Глаза мальчика стали круглыми, как блюдца.

Лейси, довольная, улыбнулась, но постаралась скрыть свою улыбку.

– Какие улики? – спросила она. Хотя ей казалось, что это не имело значения. Любые вещи, если назвать их уликами, были ужасно интересны для Генри.

– В моей комнате есть сундук с сокровищами, – сообщил Бо. – Я открыл его и обнаружил очень много полезных вещей. Там есть старая машинка «Хот Вилс»[11]. И еще – бейсбольная перчатка. Знаешь, что на ней написано?.. Не поверишь!

– Что, что, что? – Генри подпрыгивал в возбуждении.

– Помнишь, отпечаток на цементной ступеньке, принадлежащий Т. Бреннеру?

Генри кивнул.

– Да, конечно!

Бо подался вперед и проговорил:

– Перчатка принадлежала мальчику по имени Тимоти Бреннер. Так что «Т» на ступени означает, скорее всего, «Тимоти».

Лейси отчетливо видела, что Бо очень нравилось играть в Дадли. И она ничего не могла с собой поделать, но ее все сльнее влекло у Уайлдеру. Потому что нет ничего более сексуального, чем мужчина, который добр к твоему ребенку. Да-да, ничего!

Черт возьми, ну почему здесь не было душа, под который можно сунуть голову?!

– Вот это да! – воскликнул Генри и затаил дыхание. – Значит, теперь мы знаем его имя?

– Конечно. И это – замечательно! – вмешалась Лейси; при этом она не кривила душой.

– Когда я смогу увидеть перчатку? – спросил Генри с таким выражением на лице, словно от этого зависела его жизнь.

– Сегодня. – Бо встал и потянулся. – Сегодняшний вечер я решил посвятить отдыху.

– Вот как? – Лейси сделала над собой усилие – старалась не смотреть на его обнажившийся живот. Но ей это не удалось, и Бо, перехватив ее взгляд, усмехнулся. – У вас… крошки… от тоста, – пробормотала она, покраснев.

– Да, я понял, – кивнул Бо и провел ладонью по животу. – Так вот, Майк сказал, что сегодня вечером съемок не будет. Сегодня день рождения его покойной жены. Поэтому он повезет детей и Дики в Чарлстон.

Лейси сделалось грустно – стало жаль и Майка, и детей, и старика.

На минуту-другую воцарилось молчание. И Лейси еще раз украдкой покосилась на Бо. «Ох, какое же у него потрясающее тело!» – мысленно воскликнула она.

К счастью, он не заметил этот ее взгляд.

Тут он подошел к Генри и, внимательно взглянув на малыша, проговорил:

– Я думаю, мы сможем сегодня сделать все то, что не успели раньше из-за множества всяких дел. Можно, например, вместе поужинать. Если, конечно, у твоей мамы нет других планов. Договорились? – Бо протянул Генри руку.

– Да, конечно! – Мальчик робко хлопнул ручонкой по его ладони. – Мама, можно?

Лейси перевела глаза с большого мужчины на маленького.

– Думаю, что можно, – пробормотала она, отводя глаза. – Звучит… заманчиво.

– А заниматься серфингом будем? – спросил Генри.

– В другой раз, парень. Сначала твоя мама должна раздобыть себе бикини, – проговорил Бо с серьезнейшим видом.

– Да, хорошо. – Генри радостно засмеялся и побежал наверх за какой-то своей игрушкой, которую хотел прихватить с собой.

– А теперь я ухожу, – проинформировал Бо.

Сердце Лейси тревожно забилось.

– У вас… много обязанностей, – пролепетала она. – И я знаю, что вы хотели бы повидаться со своими старыми друзьями. Вы совершенно… не обязаны беспокоиться о нас с Генри.

– А я не беспокоюсь.

– Но вы… вы часто спасаете людей в кино. – Лейси постаралась придать своему голосу строгости, вспомнив первое появление Бо – пьяного, расточающего любезности своей ассистентке. – Поверьте, нам не нужна ваша жалость.

– А я вовсе не жалею вас. Просто мне нравится Генри. И вы тоже, мисс Кларк, особенно в те минуты, когда не защищаетесь от всего окружающего вас мира. Я видел вас с Генри. И с Дики. Вы вовсе не железная леди, которой пытаетесь казаться. Уверен, что вы совсем другая.

Лейси вспыхнула – и тут же поняла, что лишилась дара речи. Ожидая его возвращения, она занялась уборкой посуды со стола.

– Как продвигаются съемки? – спросила она наконец.

– Плохо.

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Она понимала, что он хочет секса. Ей хотелось того же, однако… «Плохая идея» – сказала она себе и тут же пробормотала:

– Вам пора.

– Лейси…

– Нет, Бо.

– Я всего лишь хотел сказать, чтобы Генри съел последний «Поп-тарт»[12], если хочет, конечно. А вы что подумали?

– Ничего. – Она налила себе еще кофе, приготовленного Бо. Кофе был выше всяких похвал – именно его ей не хватало. Или чего-то другого?

Лейси обхватила чашку ладонями и приказала себе успокоиться. А Бо, уже приблизившийся к двери, вдруг обернулся и сказал:

– Увидимся вечером.

Лейси в очередной раз покраснела. Он говорил так, будто действительно ждал этой встречи.

– Увидимся, – ответила она. И поднесла чашку к губам.

Он задержался еще на несколько секунд и проговорил:

– Вы определенно не железная леди. И жаль, что вы не носите эти шорты каждый день.

– Убирайтесь! – завопила Лейси.

В студии Дики ждал ее с газетой.

– Я нашел тебе настоящую работу, девочка, – сообщил старик, помахивая газетой с рекламными объявлениями. – Чем быстрее ты отсюда уберешься, тем лучше. Майк не будет знать, что со мной делать, и ему придется отослать меня домой.

– Майк хочет, чтобы вы оставались здесь, – напомнила Лейси. – Дома вам будет одиноко.

– Мне не будет одиноко. У меня есть коровы. Ты когда-нибудь находилась в центре пастбища среди коров? Они ходят вокруг тебя, и ты чувствуешь себя счастливым, когда у тебя так много коров.

– Уверена, что так и есть. Но ведь вас любят не только коровы, правда? Люди вас тоже любят – уж поверьте.

На старика это утверждение не произвело впечатления и Лейси спросила:

– Какую же работу вы для меня нашли? – Она приготовилась к очередной лжи.

– За мостом есть салон автомобилей «лексус». Они ищут продавцов.

– Неужели?.. – пробормотала Лейси.

Старик протянул ей газету. И оказалось, что он сказал правду. Салон этот находился в миле от Индиго-бич. После испытательного срока кандидату предлагалась полная занятость со всеми бонусами.

И все же эта работа Лейси не заинтересовала. Ведь она ничего не знала о машинах… Кроме того, она подозревала, что ее приняли бы там так же, как в «Превосходных вещах».

– Я очень признательна вам за заботу, – сказала она и поцеловала Дики в щеку. – Но я ничего не понимаю в продажах. Тем более в продажах автомобилей. К тому же им, наверное, нужен человек с опытом.

– У тебя есть опыт, – заявил старик с раздражением в голосе. – Ведь ты каждый день убеждаешь детей в том, что придуманное тобой очередное мероприятие – это именно то, что они хотели. Так что ты сможешь убедить и покупателей – мол, «лексус» – как раз для них. Ты говоришь несмышленышам, что будет очень интересно и весело отправиться на маяк, а там резко меняешь курс и начинаешь их чему-то учить. Они даже не понимают, что их обманули. Но я-то понимаю. Меня уже тошнит от поисков морских раковин и мертвых крабов, как и от разговоров о песчаной эрозии, океанских течениях и луне.

– Сегодня мы не станем этим заниматься. Наверное, вместо этого стоит пройтись по магазинам на Сентр-стрит. Вы поищете там для себя очки для чтения. Бобу же нужны сланцы, а Кэррол и Генри хотят новые комиксы. А потом перекусим в мексиканском ресторане. Согласны?

– Хорошая идея, – одобрил Дики. – Мне нравятся сеньориты, подающие «маргариты». Бо и другие актеры каждый день после съемок отправляются в «Эль-Буррито». Даже технический персонал туда ходит.

Лейси был знаком этот порядок. Сначала – долгий съемочный день, а потом все вместе идут в кафе или в какой-нибудь ресторанчик, чтобы выпить и немного расслабиться.

– Там есть черноволосая красотка, – продолжал Дики. – Зовут Мария. Она то ли владелица, то ли менеджер ресторана – точно не знаю, но она явно симпатизирует Бо. Он тоже не отказывается от ее компании.

Лейси сделалось не по себе.

– С кем общается Бо – его дело, а не наше, – заявила она.

– Возможно, она сегодня будет там, – продолжал старик. – Я бы хотел, чтобы ты взглянула на нее.

– Да какое мне до нее дело? – Лейси попыталась улыбнуться, но не вышло. Ох, почему она не выбрала другой ресторан? Нет-нет, конечно, она не ревновала Бо к владелице ресторана, но мысль о том, что Бо мог бы привести в свою комнату на маяке другую женщину заставляла ее… нервничать? Ну что ж, ведь там слишком мало места, чтобы он мог… общаться с другой женщиной, когда они с Генри дома, не так ли?

А потом Лейси сообразила: все это, возможно, очередная выдумка Дики. И она сразу почувствовала себя лучше. Потому что… Да, она ревновала! И хотела заполучить Бо в свою постель. По крайней мере в фантазиях. А если у него появится другая женщина, то фантазии, увы, исчезнут. Потому что она еще не дошла до того, чтобы заниматься любовью с мужчиной, принадлежавшим другой женщине.

Тут к ней подошел Майк и сказал:

– Вы бы не могли зайти ко мне на минуту, прежде чем поедете по магазинам? Если не возражаете… Надо бы купить для нас кое-что из бутафории. Я дам вам список.

– Нет проблем, – ответила Лейси.

– И еще… Нам нужен гидрокостюм для персонажа Адама. Правда, все это нам понадобится только завтра, но поскольку вы все равно едете…

– Я с удовольствием выполню ваше поручение.

– Сегодня на площадке опасно. Оставьте детей и Дики перед телевизором. Вы вернетесь через пять минут.

Лейси сказала своим подопечным, чтобы они ни в коем случае не двигались с места, и со всех ног побежала к режиссеру – ведь неизвестно, что мог учинить Дики даже за несколько минут. Майк вручил ей обещанный список, и она, развернувшись, чтобы бежать обратно, врезалась в рыжеволосого и бородатого техника. Он отодвинул ее от себя и с любопытством осмотрел.

– Осторожно, девочка. Сегодня здесь опасно, – сообщил техник.

– Да, понимаю, – пискнула Лейси.

– Как тебя зовут, милашка?

– Лейси Кларк. – «И, пожалуйста, очень тебя прошу, не узнавай меня», – добавила она мысленно. Она никогда и никому не называла своего настоящего имени во время съемок «Инопланетян». Была для всех Гретой.

– Привет, Лейси! Рад знакомству!

– Я тоже рада знакомству, – буркнула Лейси и побежала.

– Но я же еще не представился! – крикнул ей вслед рыжеволосый. – Я Арчи! Арчи Уэст! Могу я как-нибудь позвонить тебе?! И скажи, мы раньше не встречались?!

Но Лейси даже не обернулась – якобы не услышала. В следующую секунду она захлопнула за собой дверь. И в тот же миг зазвонил ее телефон – вероятно, Майк забыл что-то еще ей сказать. Но нет, она все равно не вернется. Ни за что!

– Да, слушаю… – пробормотала она, шагая к трейлеру. Ей ужасно не хотелось когда-либо еще встречаться Арчи Уэстом.

– Это Шина, – послышался в трубке голос матери. – Мы в Индиго-бич.

Лейси почувствовала острый укол в сердце – и моментально забыла об Арчи Уэсте. Шина здесь! Наконец-то! И она встретится с Генри! А также с Бо, вероятно…

Нет-нет, мать не должна встречаться с Бо.

– Мы приехали только на один вечер, – сказала Шина. – Где вы сейчас?

Радостное волнение улеглось. И все же Лейси упрямо думала лишь о том, что ее мать встретится со своим внуком.

– Вы здесь?.. Через пятнадцать минут мы будем на маяке. Ты сможешь найти его на карте в Гугле? – Ей придется как-нибудь отделаться от Бо. Всего на один вечер.

Глава 15

– Перерыв пятнадцать минут, – сказал Майк, и Бо с облегчением вздохнул – утро казалось бесконечным.

Актеры разбрелись по углам, лениво переговариваясь. Бо заметил, что Адам и Симона много времени проводили вместе. Другие актеры тоже разбились на пары. Только Бо был один. Он старался держаться на заднем плане, чтобы его статус суперзвезды никого не задевал. Впрочем, у него действитеьлно не было ничего общего с другими исполнителями; все они были или позерами, как Адам, или сражались со своими внутренними демонами, как Симона.

Здесь вообще не было ни одного нормального человека, кроме Майка. Никто не мог просто делать свою работу – обязательно надо было распространять вокруг себя флюиды злобы, тревоги или раздражения. Только с Майком Бо мог слегка расслабиться.

– Я строю бассейны, – сообщил Майк съемочной группе в первый же день. – И еще я строю фильмы.

Бо решил пойти к себе в трейлер, чтобы проверить телефонные сообщения.

– Подожди! – окликнул его Майк.

Бо на секунду задержался. И они вместе пошли по коридору. Причем рядом с ними никого не было.

– Я устроил перерыв по нескольким причинам, – проговорил Майк.

– Если хочешь что-то мне сказать, выкладывай быстрее, не тяни, – проворчал Бо. – Ну, в чем дело?

– Я хочу, чтобы ты убрался с моей съемочной площадки, – с непринужденным видом сказал режиссер.

– Что?.. – Бо замер у двери.

– Я подумываю о том, чтобы тебя уволить. У меня очень мало времени на съемки, а ты, дружище, губишь мой фильм.

Бо стиснул дверную ручку.

– Я гублю?.. Майк, а ты читал сценарий? Там же полно проблем! – Уж кто-кто, а он-то точно не мог погубить этот фильм.

– Возможно, – согласился Майк. – Но мне показалось, что я заметил у тебя проблески…

– Проблески чего? – перебил Бо. Он был не из тех, кто ходит вокруг да около.

– Проблески достоверности, – отчеканил Майк.

Бо помрачнел – он не привык к подобным разговорам. Проклятье, он вообще не привык к ролям второго плана! А также – к полуразвалившимся трейлерам, к работе с котами и к сценам, проникнутым слезливой чувственностью, не имевшим ничего общего с реальной жизнью (по какой-то непонятной причине Майк называл это все внутренним миром героев).

«Внутренний мир»? В задницу его! То, что у человека внутри, не имеет никакого значения; главное – что он делает, кого любит, кого отвергает. Значение имеет только тот выбор, который человек делает, а не сопливое дерьмо, которое у него внутри.

– Можно конкретнее?

– Разумеется. – Майк испустил тяжкий вздох. – Ты делаешь развлекательное кино. Конечно, это замечательно, но мне кажется, что ты слишком увлекся созданием собственного бренда. Ты перестал играть. Ты больше не изображаешь персонаж. У тебя везде только один Бо Уайлдер. А мне нужен Эван. Вначале ты сказал мне, что у тебя есть опасения. И я поверил: когда мы начнем снимать, ты сумеешь их преодолеть. Но ты этого не сумел. Поэтому я предлагаю тебе сейчас уйти и до конца дня подумать, захочешь ли ты вернуться завтра.

«Дерьмо, дерьмо, дерьмо…» – мысленно повторял Бо; более приличное слово не приходило ему в голову.

– А если я не вернусь? У тебя есть замена?

– Да, – сказал Майк. – Пусть я девять месяцев в году строю бассейны, но на три месяца я – режиссер, и поверь, я не бездельничаю. И не шучу.

Бо не знал, что на это ответить. Но ему было крайне неприятно узнать, что Майку не нравилась его игра. Что ж, а ему, Бо Уайлдеру, очень не нравился фильм – он чувствовал себя в нем не на своем месте.

– Мне не нравится сценарий, Майк. Терпеть не могу своего героя. – Он сказал это без всякой враждебности. И даже почувствовал себя виноватым. – Может, мне следует покончить с этим прямо сейчас?

– Возможно, – кивнул режиссер.

Проклятье! Этот человек явно не желал мириться.

– Ты хочешь сказать, что я не настолько хорош, как ты думал?

– Да.

Вот как?.. Очень неприятно. И неожиданно.

– Но ты должен подумать и решить, так ли ты хорош, как думаешь сам. – Майк ткнул его пальцем в грудь. – В этом – суть вопроса.

Бо молчал, обдумывая слова режиссера. Не так хорош, как он думал?.. Но сам то он был уверен, что чертовски хорош. Да-да, был уверен в этом и никогда не испытывал ни малейших сомнений. До этого момента.

– Я ненавижу тебя, – проговорил он вполголоса.

Майк криво усмехнулся.

– Твое право, дружище. Но поверь, все не так уж плохо. Потому что всегда есть цели, к которым следует стремиться. Они многое меняют, делают все… захватывающим и увлекательным.

Бо еще больше помрачнел. Он уже давно не видел ничего захватывающего и увлекательного на съемочной площадке. Пожалуй, лет пять. И с тех пор ничего не менялось, все оставалось прежним. И он сам оставался прежним. Но Бо не видел в этом проблемы. Ему нравилась колея, по которой он двигался. Зачем что-то менять, если не нужно ничего менять, чтобы получить желаемое?

И он точно знал, что не хотел сниматься в этом фильме. Отвратительный сценарий! Только что они снимали сцену с семью котами. Какой смысл в этих мерзких зверюгах? Никакого. А ведь все они лазили по нему, терлись об него и мурлыкали – сущая пытка!

Но что же теперь делать? Он не мог уйти из фильма – даже такого, мягко говоря, неоднозначного. Потому что на кону его профессиональная репутация. К тому же он был обязан Майку своей лучшей работой. Кроме того, он уже знал…

Да, ему о многом следовало подумать.

– Надеюсь, ты вернешься, – сказал Майк. – Поверь, я не собираюсь навязывать тебе свое собственное видение образа Эвана – я открыт для разных трактовок. Но пока что ты не вышел за рамки своего бренда. Знаю, на тебя давят голливудские боссы – настаивают, чтобы ты оставался таким, как есть. Но мне нужно нечто большее. Да-да, большее! Но если отказ от привычного шаблона окажется для тебя слишком серьезной жертвой… – Майк положил ладонь на плечо Бо и проговорил: – Тогда все в порядке. Мы расстанемся друзьями. И коллегами.

Бо решительно покачал головой.

– Нет, я не уйду! – сказав это, он сам себе удивился. Не уйдет?.. Но ведь именно так он всегда поступал в подобных ситуациях. – Если ты меня не уволишь, я обязательно вернусь.

Майк кивнул.

– Хорошо. Посмотрим, что будет завтра. Подумай, что надо сделать, чтобы завтра все изменилось. Я скажу остальным, что тебя вызвал твой агент для срочных телефонных переговоров.

Бо не помнил, как вышел и закрыл за собой дверь. Его унизили, загнали в угол, и это – впервые за много лет. Честно говоря, он не мог вспомнить, доводилось ли ему когда-либо испытывать нечто подобное. Он, конечно, мог махнуть на Майка рукой, но что потом?

К тому же, он глубоко уважал этого человека, режиссера «Цветов от сердца». Странно, но уважал, пусть даже они с Майком во многих отношениях были обитателями разных планет.

И тут он вспомнил, что именно в этот день ровно три года назад умерла жена Майка. И ему, Майку, стало еще тяжелее.

– Вы здесь? – Женский, чуть хрипловатый голос, донесшийся со стороны парковки, на время отвлек Бо от горестных раздумий. Лейси!.. Она шла, прижав трубку к уху. – Через пятнадцать минут мы будем на маяке, – сказала она, остановившись. – Ты сможешь найти его на карте в Гугле? Но со мной будет не только Генри. У меня теперь есть работа. Я няня и сиделка. Нет, потом… Объясню при встрече. Пока, Шина.

Шина?.. Это еще кто такая?

Тут Лейси подняла глаза и заметила его.

– Привет, Бо.

– Привет. – Он сунул руки в карманы.

– Моя мама приехала в город. И отчим. Мы встречаемся на маяке.

– Замечательно.

Она взглянула на трейлер Майка.

– Дети и Дики думают, что мы поедем по магазинам на Сентр-стрит, а потом – в мексиканский ресторан.

– Возможно, мама присоединится к вам, – заметил Бо.

Лейси пожала плечами.

– Посмотрим. Мама небольшая любительница приключений.

– Она все еще живет в трейлере?

– Да. – Ему показалось, что Лейси смотрела как бы сквозь него. Очевидно, этот визит много для нее значил.

– Но если так… тогда вся ее жизнь – сплошное приключение, – пробормотал Бо.

– Да, наверное. – Она помолчала. – Получается, что я каждый день кормлю детей и Дики из нашей кладовой. Не возражаете?

Бо улыбнулся.

– Нет, конечно.

– Я могла бы попросить у Майка немного денег на хлеб и молоко.

– Не стоит. Это не такие уж серьезные траты.

– Да, пожалуй. Но сегодня к ним присоединятся моя мама и отчим. А значит, на ленче будет семь человек. И еще Джордж. Кошачья еда совсем не дешевая. Но я возмещу все затраты. – Она вскинула подбородок. – Вы же не намерены возвращаться к теме «маячного мужа», правда?

– А почему бы и нет? Мне кажется это прекрасная идея.

Лейси окинула собеседника долгим взглядом, однако промолчала. А он спросил:

– Вам нужны еще деньги для пополнения запасов?

Она покачала головой.

– Нет, спасибо. Майк платит мне каждые три дня. Так что следующий поход в магазин – за мой счет.

– В этом нет необходимости, – пробурчал Бо.

– А я думаю, что есть. Не хочу быть перед вами в долгу.

Бо криво усмехнулся.

– Похоже, вы раскрыли мой коварный план. Но как еще я могу заманить вас в свою постель?

– Сарказм вам не идет.

– Зато этот ваш наряд вам чертовски идет, Лейси. До сих пор в моих сексуальных фантазиях никогда не присутствовала няня.

Она скрестила на груди руки.

– Как продвигаются съемки?

– Я уже говорил – плохо.

Лейси нахмурилась.

– Что-то не так?

Бо кивнул.

– Знаете, я хочу воспользоваться вашим предложением поработать со мной. Если оно, конечно, еще в силе.

Лейси пожала плечами.

– Конечно. В любое время.

– Тогда сегодня. После ужина. Если, конечно, ваша мать с отчимом не останутся. – Он с нетерпением ждал вечера с Лейси и Генри, хотя после разговора с Майком понял, что ему следовало хорошенько обо всем подумать. А для этого лучшая компания – «скотч» и сигары.

Лейси с грустью в голосе проговорила:

– Они уедут через несколько часов.

– Сочувствую, – пробормотал Бо.

– Что поделаешь… – Лейси вздохнула. Она покосилась на трейлер Майка и добавила: – Мне пора идти. А вы уже освободились?

– Да. – Возможно, она попросит его поехать с ними. Но ему придется отказаться. У него – срочное дело.

– Могу я попросить вас об одолжении? – И она сказала о списке покупок, который получила от Майка. – Теперь у меня на это нет времени. Не могли бы вы забрать их в течение ближайших часов? Хозяева магазинов предупреждены и ждут.

– Да, конечно, – кивнул Бо.

– Спасибо. – Лейси улыбнулась. – Но Майку все это понадобится только завтра, поэтому… Пожалуйста, не торопитесь. На маяке сегодня будет немного суматошно. Возможно, вы захотите после поездки по магазинам вернуться к себе в трейлер и еще раз просмотреть сценарий.

– Неплохая идея.

Лейси снова улыбнулась. И ему показалось, что она выглядела виноватой. Отвернувшись, она побежала к своей машине. А Бо, глядя ей вслед, задумался… Интересно, что же ее так смутило?

Возможно, все дело в том, что она попросила его – мегазвезду – забрать покупки. Это было странно. Впрочем, как и все остальное.

Бо направился к своему трейлеру, решив действовать согласно приоритетам. Сначала сценарий, потом – другие дела.

Обычно он ничего не имел против одиночества. Но сегодня оно навалилось на него тяжким грузом. Добравшись до трейлера, он сел, достал из кармана сценарий и уставился на название – «Цветы от сердца».

Боже правый, одно только название чего стоит! Сплошные слюни и сопли! Откинувшись на спинку кресла, Бо решил прочитать сценарий еще раз – от начала до конца. Быть может, он действительно пропустил нечто важное?..

Прошло двадцать минут – двадцать долгих, полных мучительной агонии минут, но ничего не изменилось. Даже наоборот – он проникся откровенной ненавистью к тексту.

Бо тяжело вздохнул и перевернул страницу. Проклятье, что же не так с этой глупейшей слезливой историей? Он понятия не имел. И, следовательно… «Пожалуй, надо сменить обстановку», – решил Бо. Да он выполнит поручение Лейси и Майка и отправится на маяк, чтобы взглянуть на ее родителей. И заняться серфингом. А также полежать на солнце. Возможно, поиграет с детьми, поговорит с Дики и обменяется шутками с Лейси. Но главное – узнает хоть что-нибудь о ее матери и отчиме.

Но ведь его не приглашали! Лейси знала, что он свободен, но отправила его в магазины, и это означало…

Он расправил плечи и решил, он все равно туда поедет. И ему плевать, ждут его или нет. Ведь это и его маяк тоже, не так ли?

Ключи от «сааба» лежали в кармане. Бо встал, спрятал сценарий в карман и вышел из трейлера. Вскоре он выполнил поручения Лейси, добавив одну покупку от себя – симпатичненькое бикини. Он надеялся, что угадал размер.

Но ни занятость, ни мысли о Лейси не могли отвлечь его от сценария. Он должен был во что бы то ни стало решить эту проблему!

Подъехав к маяку, Бо остановился возле скромного трейлера. Около дома не было никого.

Он прервет их ленч. Что ж, ничего страшного. Он очарует всех присутствующих и одновременно получит заряд адреналина, увидев Лейси.

Когда Бо открыл дверь, Джордж сидел у порога, словно египетская статуя. При виде нового человека он не шелохнулся – только один раз моргнул. Лейси и ее подопечные сидели за столом. Увидев Бо, она тотчас положила свой сандвич на тарелку и встала, отодвинув стул. На ее лице отразилось смущение. Дети же смеялись и переговаривались. Миниатюрная худощавая женщина с почти бесцветными волосами, стянутыми на затылке в тугой пучок, с изумлением, воззрилась на вошедшего; ее рука с сандвичем замерла у рта.

Неужали она – мать Лейси? Бо не мог в это поверить. Женщина была совершенно бесцветная – словно черно-белая фотография. В дочери не было ничего от нее. Рядом с ней сидел мужчина с прилизанными, явно крашеными волосами и тяжелой челюстью. Он молча уставился на Бо, не переставая жевать.

– Всем привет. – Бо широко улыбнулся, не чувствуя ничего, кроме злобы на весь мир.

– Это мистер Уайлдер! – хором объявили дети.

Далее должны были следовать возгласы ликования, но, увы…

Дики же хихикнул и проговорил:

– Разве это не моряк, вернувшийся домой? – Он взглянул на мать Лейси. – Вы его знаете? Посмотрите внимательно! Ведь все знают, что он закончил военно-морскую академию и служил в Афганистане.

– Я даже в колледже не учился, Дики, – сказал Бо. – И не участвовал ни в одной войне. Но зато играл межгалактического пилота.

– Да-да!.. – оживился отчим Лейси. – Вы спасли мир в «Силе Зодиака». И вас там звали коммандор…

– Бриттон его звали, – вмешалась Лейси. Она выразительно взглянула на Бо. – Я вас не ждала.

Ну и что? Главное – она помнила его имя в том фильме. Это был очень большой блокбастер, а она запомнила именно его имя. Приятно.

Казалось нелепостью, что он старался произвести на нее впечатление, но как-то так получилось… А ведь обычно было наоборот – старались произвести впечатление на него.

– Хотите сандвич, мистер Уайлдер? – вежливо спросила Лейси.

Бо пожал плечами.

– С удовольствием. Но я возьму сам. Садитесь и ешьте.

– Я уже поела. – Она вытерла руки салфеткой. – Вы предпочитаете ветчину или индейку?

Что это она с ним так почтительна? Плохой знак. Во всяком случае, ему это не нравилось. Совсем не нравилось.

– Индейку, пожалуйста.

Бесцветная женщина взирала на дочь с явным любопытством.

– Шина… – Лейси взглянула на нее в упор. – Это мистер Бо Уайлдер. Уолт прав. Он кинозвезда. Сейчас он снимается в «Цветах от сердца». Бо, а это моя мама Шина и ее муж Уолт Реней.

Шина кивнула.

– Здравствуйте, мистер Уайлдер.

Надо же! Заговорила все-таки! А он-то думал, что она так и не раскроет рта.

– Добро пожаловать в Индиго-бич. – Бо улыбнулся излучая очарование (его правильно воспитали). – Прошу вас, мистер и миссис Реней, пожалуйста, называйте меня прос-то Бо.

Мистер Реней покачал головой и пробормотал:

– Не могу поверить… Настоящая знаменитость за одним столом с нами. – Он улыбался, но его глаза оставались холодными и внимательными. – Лейси, дай мне пива, если есть. А если нет – пошлю Генри принести несколько банок из трейлера. – Он подмигнул Бо. – Приходится постоянно напоминать, кто тут главный.

Бо подошел к холодильнику и достал пиво.

– Ловите, – сказал он и бросил банку Уолту. Тот поймал, но с трудом. – Лейси в данный момент занята, а Генри еще рано иметь дело с пивом, – спокойно пояснил Бо. Ему приходилось встречать таких самцов, как этот Уолт. Такие людишки неизменно раздражали его – ужасно раздражали.

Шина уставилась в пол. А Лейси замерла с приоткрытым ртом. На секунду воцарилось молчание, которое нарушил Уолт.

– Ты мне нравишься, приятель, – сказал он. – Это я тебя так проверял.

Бо не рассмеялся. Зато громко – и совсем не по-доброму – фыркнул Дики.

– А мне нравишься ты, Уолт, – заявил старик. – В тебе есть что-то злое.

Бо заметил, что Дики цедил слова сквозь зубы.

– Мама, мы с Бобом и Кэррол можем встать из-за стола? – неожиданно спросил Генри сидевший по правую руку от Шины.

– Да, конечно, – кивнула Лейси. Она налила Дики стакан молока, потом взглянула на детей. – Поиграйте пока на берегу. Только будьте перед окном, чтобы я вас видела.

Дети ненадолого задержались, чтобы погладить Джорджа, после чего ушли. Бо отметил, что Шина не выразила никакого сожаления по этому поводу. Неужели она не любит внука? Она ни разу не обняла его, ни разу не поцеловала и даже не сказала что-то вроде «Веди себя хорошо, милый». Впрочем его мать была такой же. Бедный Генри…

– Ваш сандвич готов. – Лейси передала Бо тарелку. Ее губы были плотно сжаты. Черт возьми, что происходит?!

Бо расположился напротив Шины и Уолта, чтобы иметь возможность сверлить его холодным взглядом. Пусть чувствует себя неловко. Он воплощал собой худший из голливудских типажей времен линии Мейсона-Диксона[13]. Дружелюбные вежливые южане, обладавшие умом и здравым смыслом – а таковыми были практически все южане, которых Бо знал, – не имели ничего общего с таким… индивидом.

– Что ты здесь делаешь, Уайлдер? – с ухмылкой спросил Уолт. Похоже, он не заметил его холодного взгляда. – Разве ты не должен сниматься в кино?

Бо нахмурился.

– Сегодня я свободен до конца дня. А здесь я потому, что живу здесь.

Лейси вздрогнула – и уронила тарелку. Джордж ласточкой взлетел вверх по лестнице. А глаза Шины широко распахнулись.

– Но ведь здесь живут Лейси и Генри… – сказал Уолт.

– Мистер Уайлдер – тоже, – объяснила Лейси.

– Мы с ней соседи, – добавил Бо.

Супруги Реней молча переглянулись. А Лейси затаила дыхание. Было ясно, что назревал конфликт.

Глава 16

Собравшись с духом, Лейси улыбнулась матери и проговорила:

– Я не только помогаю режиссеру, но и веду хозяйство мистера Уайлдера. За соответствующую плату. Он был слишком добр, назвав меня соседкой. Но меня нисколько не смущает необходимость зарабатывать себе на жизнь тяжелым трудом. Так что вы можете не щадить мои чувства, мистер Уайлдер.

Бо тут же кивнул и проговорил:

– Да, конечно. – И Лейси поняла, что он очень быстро соображает. – Моя экономка из Лос-Анджелеса приехать не смогла, поэтому я воспользовался любезностью Лейси. Разумеется, мне не хотелось, чтобы она чувствовала себя наемной работницей, поэтому….

– Но я именно таковой и являюсь, – перебила Лейси.

– Неужели? – негромко пискнула Шина.

Лейси не могла допустить, чтобы у матери сложилось неверное представление о ситуации.

– Я не хотела вам об этом рассказывать, потому что вы здесь совсем ненадолго, а мистер Уайлдер очень ценит свое личное пространство. Он платит мне за то, чтобы я держала язык за зубами. – Она улыбнулась и проговорила: – Может, кто-нибудь хочет…

– Я бы хотела осмотреть дом, – сказала Шина.

– Я тоже, – заявил Уолт. – И я хочу взглянуть на прожектор.

– Вот и хорошо, – отозвалась Лейси. – Я с удовольствием покажу вам маяк.

Шина робко взглянула на Бо и пробормотала:

– Если, конечно, мистер Уайлдер…

– Просто Бо, – перебил актер.

– Так вот, если вы не возражаете…

– Нисколько, – улыбнулся Бо. – Чувствуйте себя здесь как дома. А мы с Дики пойдем на свежий воздух.

Лейси провела Шину и Уолта вверх по лестнице и подвела к прожектору.

Шина даже рот раскрыла от изумления.

– Ого… – пробормотала она.

– Хороший прожектор, – одобрил Уолт.

Они вышли на балкон.

– Ты только посмотри!.. – воскликнул Уолт, восхищаясь видом на океан.

– Тебе повезло, дорогая, – сказала Шина, ухватившись за поручни своими маленькими, но сильными руками.

– Знаю, – сказала Лейси. Тут в поле ее зрения появились дети; они с криками и смехом бежали к воде, а Бо – за ними.

Увы, ни Шина, ни Уолт ни разу не назвали Генри по имени, а когда он назвал их «бабушка» и «дедушка», они не обняли его и не сказали, что рады встрече. К счастью, Генри, похоже, не заметил их безразличия – пока не заметил…

Через несколько минут они покинули верхнюю площадку, и Шина очень удивилась, увидев ее спальню.

– У тебя две комнаты? – спросила она.

– Если закуток Генри можно назвать комнатой. – Лейси провела их через свою спальню во владения Генри. Родители тут все осмотрели, но не сказали ни слова. Неужели они не заметили, какая уютная и аккуратная комнатка у Генри и как прекрасно она подходит для маленького мальчика?

Когда все вернулись на лестницу, Уолт вдруг заявил:

– Я думаю, это неправильно, что у твоего работодателя такая маленькая комната. Думаю, ты и твой мальчишка могли бы перебраться в его комнату, а он – в ваши. Тут ему будет более комфортно. Мужчине, тем более кинозвезде, нужно жизненное пространство.

«Твой мальчишка?..» Да, именно так Уолт и сказал.

– Согласна, – кивнула Шина. – Это и впрямь как-то неправильно…

«Предательница!» – уже в который раз подумала Лейси. Эта мысль регулярно приходила ей в голову с детских лет. Шина всегда становится на сторону Уолта и ни разу в жизни не поддержала ее, свою дочь.

– Нам показалось, что разумнее поселиться здесь, – ответила Лейси. – А мистер Уайлдер не возражал.

– Верно, не возражал, – подтвердил Бо, появившийся в этот момент в дверном проеме. – Генри тоже требуется жизненное пространство. А рядом с ним должна быть его мать. Кроме того… Я всегда выбираю комнату, выходящую окнами на юг.

Шина нервно улыбнулась.

– Это очень благородно с вашей стороны.

– Мы живем в двадцать первом веке, если я не ошибаюсь, – продолжал Бо. – Я – не владелец поместья, миссис Реней, и я не считаю, что мои работники должны жить в подвалах или на чердаках. – Он ухмыльнулся, но Лейси заметила, что его глаза оставались серьезными.

Как жаль, что Бо все-таки увидел, насколько непривлекательные люди ее родители. Но хуже всего, что эта неловкая ситуация заставила ее вспомнить то время в детстве, когда она воображала, что не имела никакого отношения к Уолту и Шине. Тревога и одиночество снова вернулись. А вместе с ними и чувство стыда. Плохо, когда тебе приходится стыдиться своих близких…

Но ведь все это в прошлом, не так ли? К тому же… Может быть, это с ней что-то не так, а вовсе не с Шиной и Уолтом?

Уолт шумно выдохнул и пробормотал:

– Думаю, нам пора уезжать в Алабаму.

– Жаль, что вы уезжаете. – Бо сунул большие пальцы в карманы джинсов. – А я как раз собирался пригласить вас на ужин. Я сейчас везу на ужин Генри и Лейси. Думал, что и вы к нам присоединитесь.

– Везете их на ужин? – Брови Уолта взлетели на лоб. Конечно, он считал, что знаменитость не может ужинать с такой девицей, как она, Лейси.

– Мы поедем в Чарлстон, – продолжал Бо. – Будет обидно, если вы не поедете с нами. Вы же могли бы переночевать в трейлере и уехать рано утром. Трейлер можно поставить за домом. А если это вас не устраивает, то в миле отсюда есть стоянка.

– Мы видели ее по пути сюда, – сказала Шина.

– Не сомневаюсь, что вы захотите провести побольше времени с Лейси и вашим внуком, – добавил Бо.

Лейси была благодарна ему за заботу, но считала, что он слишком уж давил на гостей. «А из него получился бы отличный владелец поместья», – подумала она неожиданно.

И тут вдруг Шина с Уолтом объявили, что остаются.

– Мы поедем на стоянку, – добавил Уолт. – Это намного ближе к мосту. Я хочу немного отдохнуть, прежде чем мы снова встретимся.

– Отличный план! – радостно воскликнул Бо. И Лейси восхитилась его способностью быть таким очаровательным, общаясь с ее родителями – отнюдь не очаровательными людьми.

Когда они спустились вниз, дети крепко спали на софе, а Дики похрапывал, уютно устроившись в кресле. Ноутбук, стоявший на кофейном столике, все еще показывал какой-то мультфильм.

В душе Лейси снова ожила надежда.

– Скоро увидимся. – Она улыбнулась и поцеловала мать в щеку. А Бо и Уолт тем временем обсуждали расход трейлером газа на милю езды.

– Хорошо, – ответила Шина и тут же добавила: – Я рада за тебя. Ты ему нравишься.

– Нет-нет. – Сердце Лейси оглушительно забилось. – Босс – это святое. Я бы никогда не стала…

– Но он везет тебя на ужин, – перебила мать. – И вы живете в одном доме.

– Только не говори, что я должна броситься ему на шею.

– Ну…

– Шина, если я выйду замуж, то только по любви. Поэтому прошу тебя: выбрось подобные мысли из головы. Он мне даже не нравится.

– Почему же?

– Во-первых, он – мой босс. – Интересно, сколько еще раз ей придется повторять эту ложь? – А во-вторых…

– Ну-ну, продолжай.

– Видишь ли, он… – Она взглянула на Бо. – Мы с ним совершенно разные. Он любит западное побережье, а я – восточное. И вообще, мы с ним не пара. Между нами нет искры. К тому же он так красив, что кажется… почти уродливым. Он меня не привлекает. Что же касается ужина… Он везет нас ужинать только потому, что ему самому надо поесть. Но я очень рада, что мы с тобой проведем еще немного времени вместе, – добавила Лейси.

– Я тоже рада. – Шина вдруг крепко сжала руку дочери, и та была тронута этим материнским порывом. Одобрение матери требовалось ей сейчас как воздух. Конечно, ей хотелось большего – она мечтала о том, чтобы мать обняла ее. Но рукопожатие – тоже неплохо.

А Бо в этот момент пожал руку Уолту и продолжил очаровывать Шину, предположив, что платье, в котором та сейчас была, идеально подходило для ужина.

Когда они отъехали, Уолт помахал рукой из окна.

– Уехали, но скоро мы их снова увидим, – пробормотал Бо.

– Спасибо, – с чувством сказала Лейси. – Вы были выше всяких похвал. Возможно, чуть сильнее, чем следовало бы, надавили на Уолта, но в целом все было замечательно.

– Как долго вы жили все вместе?

– Ох, слишком долго… – со вздохом проговорила Лейси.

Они молча смотрели вслед трейлеру, пока задние габаритные огни не скрылись из виду. После чего Бо тихо сказал:

– Совершенно очевидно, что Шина – испуганный кролик. Но чем же ее держит этот человек? Или она всегда была такой?

– Не знаю. Но какова бы ни была причина, он прекрасно пользуется всеми преимуществами своего положения. Я никогда не видела, чтобы Уолт бил ее или оскорблял, однако ему каким-то образом удается внушать ей все, что он пожелает.

– Я привез то, что вы просили, – сказал Бо.

– Спасибо.

– Не за что. – Бо вытащил из кармана ключи и шагнул к «саабу». – Кстати, я купил еще и бикини.

– Шутите?

Бо наклонился и извлек из багажника пакет.

– Такими вещами не шутят, дорогая.

Лейси заглянула в пакет.

– Где же оно?

– На самом дне.

Лейси вздохнула и взглянула на актера с упреком.

– Ведь ясно же, что я не могу себе такое позволить. Я покупаю купальники в «Таргет»[14]. Так что спасибо, но вам придется его вернуть.

– Перестаньте, Лейси. – Бо вложил пакет ей в руку. – Хотя бы сейчас примите подарок.

– Что вы имеете в виду, говоря «хотя бы сейчас»? Вы видели, как другие люди дарили мне подарки?

– Нет, но могу предположить, что и их вы пытались вернуть. И при этом произносили: «Это слишком дорого». Или что-нибудь подобное.

– Ошибаетесь. Я никогда так не делала.

Ему не следовало знать, что она действительно никогда так не делала только потому, что никто и никогда не дарил ей по-настоящему ценных подарков. Шине и Уолту такое в голову не могло прийти. А Каллум всегда был на мели, как и другой ее бойфренд – актер, ставший отцом Генри.

– Тогда не надо и начинать, – сказал Бо. – Совершенно незачем нести вещицу обратно в магазин.

– Но я даже не вижу ее. – Лейси потрясла пакет. – А она не свалится с меня в воде?

– Вовсе нет. – Бо усмехнулся. – Просто завяжите вверху покрепче, а ваши сокровища удержат нижнюю часть.

– Какие сокровища?

– Я говорю это со всем уважением к женщине, которую природа наделила роскошными бедрами.

Лейси почувствовала, как все ее тело охватил жгучий жар. Достав из пакета верхнюю часть бикини, она встряхнула ее. Маленькая позолоченная пряжка в центре подмигнула ей, сверкнув на солнце. Это был один из безумно дорогих дизайнерских купальников.

– О черт, нет! – Это было ее обычное восклицание, когда она бывала по-настоящему раздосадована. – Бо, если вы меня уважаете, то не станете дарить мне неприлично дорогое и почти невидимое бикини. Ведь я даже не ваша подружка… Такие вещи парень покупает девушке, когда их связывают серьезные отношения.

Бо прислонился к машине и тихо проговорил:

– Не стану отрицать, что считаю вас горячей и страстной женщиной, которую хотел бы заполучить в свою постель. Но это вовсе не означает, что я вас не уважаю.

– Бикини отправляется обратно в магазин, – решительно заявила Лейси и вернула ему пакет.

Бо взял его с большой неохотой.

– С вами трудно иметь дело, дорогая.

– А вы как думали? И имейте в виду: когда я захочу бикини, то найду его сама. То же самое касается и любовника. Но спасибо за предложение, мистер Суперзвезда.

– Если вы будете изображать недотрогу, я удвою усилия. Это всегда срабатывает.

– Со мной не сработает. – Ей пришлось сделать над собой большое усилие, чтобы оставаться невозмутимой. Хотя бы внешне. – Кстати, а разве вам не следует сосредоточиться на фильме, на спасении своей карьеры?

– К несчастью, да. Майк собирается меня уволить.

– Плохо.

– Должен признаться, что это действительно довольно неприятно. – Бо прищурился на солнце, став необычайно похожим на молодого Клинта Иствуда. – Поэтому я прошу вас о помощи. Вы мне очень поможете, если поработаете со мной прямо сейчас. Мне нужен прорыв.

– Я считала вас парнем, имеющим ответы на все вопросы. А вы не забыли, что я – злая ведьма для всего Голли-вуда?

– Возможно, ваши злые чары смешаются с моей плохой кармой и взорвутся, породив что-то хорошее. – В его устах слова эти прозвучали очень сексуально.

– Хорошо, – сказала Лейси. – А где?

– Чтобы никого не разбудить, давайте поработаем здесь? Идет?

– Конечно. Это лучшая площадка на свете.

– И некуда спрятаться, – пробормотал Бо.

– А если будет плохо, то мы все сразу поймем, – подхватила Лейси.

Они медленно пошли по берегу к тому месту, где волны встречались с песком. И Лейси с грустью подумала: «Во что же я ввязалась?..»

Глава 17

Они прошли мимо панциря мечехвоста в песке. Он был перевернут – лежал кверху брюшком.

– Какое уродливое создание, – проговорил Бо, растягивая слова как истинный южанин.

Лейсли хихикнула.

– И все же оно очаровательно, это создание. Очень даже красивое, если вы посмотрите на него другими глазами.

Бо подошел к мечехвосту поближе и остановился.

– Вы только взгляните на эти ноги!.. И на этот странный пугающий хвост. Кажется, это существо жило еще в доисторическую эру.

– Возможно. Генри очень нравятся мечехвосты.

– Дети всегда и во всем умеют видеть хорошее. – Бо когда-то, в детстве, это тоже умел. И ему очень хотелось верить, что он сохранил эту способность.

– Дети ценят все настоящее, – проговорила Лейси с улыбкой. – И они не могут лгать.

Не умели лгать и ее затуманенные глаза; они сейчас прятались под густыми длинными ресницами, но в них явно вспыхивало желание. Она хотела Бо, но сдерживалась. И у нее это неплохо получалось.

– Согласен, мисс Охотница за крокодилами[15]. Или я должен сказать, Доктор Фил[16]?

Лейси засмеялась, и у Бо потеплело на сердце. Ему все больше нравилась эта женщина – в том не было ни малейших сомнений. Причем нравилась так, что временами он даже почти терял над собой контроль – такого с ним раньше не случалось.

У кромки воды они остановились.

– Я прочитала сценарий, – сказала Лейси.

Выходит, она не теряла времени даром – брала с места в карьер.

– И каковы впечатления? – спросил Бо.

– Прекрасная история.

Проклятье! Он не желал слышать ничего подобного.

– Хотя мое мнение мало что значит, – продолжала она пожимая загорелыми плечами. – Ведь я человек, приносящий несчастье. Голливудская ведьма, которую лучше обходить стороной. И я снималась только в плохих фильмах.

– Эй, что за разговоры? Грета – культовая фигура. У вас тьма поклонников. – И первым был он, Бо. Да-да, именно ее поклонником. В данный момент, во всяком случае.

– Что ж… наверное, это хорошо.

– А я – Дадли, не забывайте об этом.

– Не сравнивайте. Дадли грандиозен!

Эта девушка понятия не имела, как много для него значил тот факт, что они с Генри любили Дадли. Благодаря им он мысленно вернулся в то время, когда, будучи еще школьником, придумал собаку – своего воображаемого друга.

– У Дадли была самая разная аудитория, – пробормотал Бо. – Хорошо, что этот сериал закрыли. Иначе я, вероятно, до сих пор держался бы за него.

– Да, понимаю, – кивнула Лейси. – Знаете, мои два следующих фильма после «Инопланетян» были гораздо хуже. И я решила, что должна уйти. Решила, что должна покончить со своей актерской карьерой.

– Почему?

Лейси ковырнула мокрый песок большим пальцем ноги.

– Актерство – не для меня. Что-то в этой профессии привлекало меня – и до сих пор привлекает. Но в глубине души я знаю, что не должна этим заниматься. И критические статьи это подтвердили. – Она грустно усмехнулась. – Теперь я в поиске. Ищу какое-нибудь занятие, которое позволило бы мне зарабатывать на жизнь себе и Генри.

– Вы уже знаете, что именно ищете?

Лейси со вздохом покачала головой.

– Нет. – И она выглядела сейчас такой одинокой и беззащитной, что у Бо защемило сердце. Ему хотелось привлечь ее к себе и приласкать, как-то успокоить…

– Не сдавайтесь, – пробормотал он.

– Я и не собираюсь. – Поднявшийся ветер растрепал ее волосы. – Но очень трудно искать, когда не знаешь, что именно ищешь.

Они несколько минут молчали. У их ног плескались волны.

– Давайте прочитаем самую трудную сцену с Кларой, – предложила она.

– Это было бы интереснее, будь мы обнаженными.

– Я вижу, вы готовы на все – только бы не работать.

– У вас на ноге шрам? – Бо наклонился.

– Да, верно. – Лейси взглянула на тонкий шрам, пересекавший икроножную мышцу. – Результат моей первой поездки. Обожглась, прикоснувшись к глушителю.

– Выглядит как клеймо. И при этом – очень сексуально. – Голос Бо прозвучал более хрипло, чем обычно. – У вас… у тебя все сексуально. – И в ней действительно все было необычайно сексуальным – даже поворот головы. Да-да, абсолютно все! Но он ей об этом не скажет.

– Покажи мне свои шрамы, – попросила она. – Если, конечно, они у тебя есть. И если при этом не надо раздеваться до той степени, когда человека могут арестовать за непристойное поведение.

Бо снял рубашку и поднял руку. Лейси подошла поближе.

– Ах, вот ты о чем… Два шрама на трицепсе. Как ты их заработал?

– Упал на устричной отмели. Их раковины – как ножи. Тогда же я обзавелся шрамами на ягодицах и на пояснице. И еще – на правой ноге.

– Подумать только! Ты весь в шрамах! – Лейси коснулась пальцем шрама у него на руке. Бо вздрогнул и почувствовал сильнейшую эрекцию.

Она отпрянула и пробормотала:

– Ох, извини…

Бо опустил руку. Он не имел бы ничего против ее прикосновений, но желательно в другом месте. Вот если бы она прикоснулась к его бедру, а потом… Нет-нет, лучше об этом не думать! Иначе он может опозориться.

– Тогда мне повезло – не была рассечена артерия, – сказал он, когда голос к нему вернулся.

– Ты везунчик во многих отношениях. А теперь… Давай покончим с этой сценой. По крайней мере с твоей частью.

– Да, хорошо. – К нему вернулось беспокойство. И вспомнились слова Майка о том, что он, Бо, возможно, не так хорош, как привык считать.

– Только не торопись, – предупредила Лейси. – Или хочешь сначала поговорить об этой сцене? Не исключено, так будет лучше.

– Нет, рискну сразу.

И они прочли пять страниц подряд.

– Ладно, пока хватит, – сказала Лейси.

– Тебе что-то не нравится? – пробормотал Бо.

Лейси оглянулась на маяк – там не было заметно никакого движения, – потом взглянула на него.

– Ты определенно не понимаешь этого парня. Ты можешь его не любить – это нормально, – но тебе надо установить с ним контакт, войти в него.

– Майк сказал то же самое. Но я не знаю, как это сделать. Я пытался, но ничего не получилось.

– Ты знаешь его историю?

– Да. – И Бо начал рассказывать об Эване и его проблемах.

– Нет, я имею в виду историю, которая была до сценария, – перебила Лейси. – Ну, скажем, его детство…

– Но это уже какое-то безумие! Зачем мне это?! Я знаю, как играть, а придумывать что-то, не предусмотренное сценарием… Чепуха какая-то…

– Ты должен найти способ понять Эвана, поэтому потерпи немного. – Лейси уселась и похлопала ладонью по песку. Бо сел с ней рядом, так что их бедра соприкоснулись. – Позволь, я расскажу тебе историю о его детстве. Короткую. Она вполне могла с ним произойти. И многое объяснит.

Бо со стоном пробормотал:

– Зачем мне эта история? Не вижу в ней никакого смысла. – Сейчас ему хотелось только одного – протянуть руку, обнять Лейси за плечи и посидеть с ней на берегу океана.

– Подожди, – сказала она. И начала рассказывать.

А Бо смотрел на океан и временами поглядвал, как волны ласкали изящные пальчики на ее ногах. Через пять минут она умолкла. Потом вдруг добавила:

– Поэтому Эван так любит котов. И это отчасти объясняет, почему он не может проявить себя на работе. Почему всегда будет середняком и не продвинется по карьерной лестнице. Почему он влюблен в жену босса, хотя с самого начала знает, что не только никогда не получит ее, но и погубит себя из-за нее.

Бо уставился на свои колени. Он был в смятении.

– Ты слушаешь? – спросила Лейси.

Он кивнул и тотчас пробормотал:

– Ты все это только что придумала?

– Да.

– Кажется, я чувствую его. – Бо посмотрел ей в глаза – большие, глубокие, понимающие. Хотел бы он чувствовать людей так же, как она. – Это как если бы Эван был творением Франкенштейна, внезапно ожившим. Откуда, черт возьми, ты все это знаешь?

Лейси ухмыльнулась.

– Понятия не имею. Но думаю… Знаешь, когда всю жизнь колесишь по стране с людьми, которые тебя не любят, поневоле развивается воображение.

– Если честно, мне он не нравится, – проворчал Бо. – Ужасно хочется дать ему пинка под зад. Или хорошенько встряхнуть.

Лейси весело засмеялась.

– Прекрасно тебя понимаю. Что же касается сценария… – Лейси приподнялась, и Бо, вскочив на ноги, помог ей встать. – Давай прочитаем еще раз.

– Не возражаю. – Он отошел на несколько шагов, и они начали сначала.

– Ты этого не стоишь, – проговорила Лейси – Клара, – суровая и лишенная мягких округлостей, которые заменили острые углы. – Ты склоняешься, сдаешься. Ты никогда не борешься.

– Ты не понимаешь, – ответил Бо – Эван, – что значит быть Давидом, когда Голиаф устроил договорной матч.

– Эта игра – не договорная, – возразила неумолимая Лейси – Клара.

И тут Бо почувствовал, как труден путь человека, который не может больше видеть, который сдался. В тот же миг в душе его словно что-то раскрылось, и он проговорил:

– Будь со мной, Клара. Поверь, я все время думаю только о тебе. – Ему, Эвану, было слишком больно думать о самом себе.

В следующее мгновение он шагнул к ней и взял ее за локти. Через несколько секунд их взгляды встретились.

Лейси заглянула в сценарий и заявила:

– Я не могу быть с тобой. Даже не заговаривай об этом.

Ее голос явно дрожал. Она была в образе – или самой собой? А может, она чувствовала то же, что и он?

– Мне плевать, что говорят другие, – пробормотал он, любуясь ее гладкой кожей. – Ты слышишь меня, Клара?

– Д-да. – Она моргнула. Боже, что за глаза! – А тебя уволят.

– Мне все равно, что будет со мной. – Он привлек ее к себе. Эван был в отчаянии, и он, Бо, – тоже. – Только бы ты меня поцеловала.

– Нет, – прошептала она, потупившись. – Нет, Эван.

Ее губы сейчас были совсем близко, и Бо сражался со жгучим желанием поцеловать ее. К сожалению, поцелуя не было в сценарии. Но если бы поцелуй случился, то Эван непременно завоевал бы девушку.

Тут Лейси подняла голову, и их взгляды снова встетились. И было ясно: один дюйм, всего один дюйм – и он окажется в раю.

Внезапно она сделала шаг назад и опустила руку со сценарием.

Бо шумно выдохнул, а Лейси тихо, почти шепотом, проговорила:

– Вот таким был Эван. Теперь понимаешь?

Он утвердительно кивнул.

– Да, думаю, что я все понял.

– Не сомневаюсь. – Она взяла его за руку и увлекла за собой.

Приятное волнение и теплая кожа. Его пальцы сомкнулись вокруг ее ладони. Он был возбужден сверх всякой меры.

– Это необходимо отметить. – Лейси тянула его к воде. – Устроим что-то вроде крещения нового, еще более совершенного актера.

– Не возражаю.

В какой-то момент они побежали. Но шаги Бо были шире, поэтому уже ему приходилось тащить Лейси за собой. Наконец они прыгнули – и погрузились в воду. Затем вынырнули с громкими криками и хохотом. Причем Бо так развеселился, что не заметил огромную волну, едва не сбившую его с ног. А Лейси не обратила внимания, что ее голубая рубашка расстегнулась, явив жадному мужскому взору едва прикрытую кружевами грудь (при этом Бо мысленно порадовался, что нижняя часть его тела была скрыта водой – иначе кто-нибудь мог бы вызвать полицию нравов).

Внезапно дверь маяка распахнулась, и на пороге появились дети.

– Почему вы нам ничего не сказали?! – закричал Генри. – Почему ушли плавать без нас?!

Малыши побежали к воде, визжа от избытка чувств. А Бо тем временем тщетно пытался совладать со своими собственными эмоциями. Он все еще был отчасти Эваном, но уже превращался в самого себя. И ему очень хотелось подхватить Лейси на руки и расцеловать. Потому что она – гений. Благодаря ей он кое-что понял, и кое-что для него прояснилось. Бо не знал, что именно изменилось, но что-то явно изменилось, и ему хотелось побыстрее увидеть Майка. Хотелось вернуться на съемочную площадку и испытать под ярким светом софитов это чудесное чувство – чувство освобождения, избавления от оков.

Час спустя, после телефонного звонка своему старому другу, по чистой случайности оказавшемуся весьма влиятельным человеком – мэром Чарлстона, Бо (вместе с Лейси, разумеется) доставил Майку Боба, Кэррол, Дики и реквизит. Воспользовавшись случаем, он шепнул режиссеру, что ждет их с нетерпением.

Дики же был на удивление грустным и тихим. А впрочем, ничего удивительного; ведь он, наверное, помнил, что именно в этот день умерла его дочь. Майк обнял старика за плечи и сказал:

– Пойдем, Дики, помянем Джасмин.

Тот пожал плечами и пробормотал:

– Даже не знаю… Но я слышал, что моста в Чарлстоне нет. Подъемный мост подняли, но не опустили. Какая-то женщина вроде бы родила тройню прямо на обочине дороги. Ей помогли монашенка и учительница музыки, ехавшие на карнавал. Может быть, мы лучше останемся тут и посмотрим «Сайнфелд»[17]?

– Вы про карнавал?! – встрепенулся Генри.

Бо с Лейси переглянулись. И она тихо сказала:

– Нет, милый, ты не так понял.

Но было уже слишком поздно.

– Я хочу на карнавал! – завопил Боб.

– Там будет сладкая вата? – поинтересовалась Кэррол.

Бедняга Майк тяжко вздохнул, а Бо, повернувшвись к нему, проговорил:

– Здесь недалеко есть небольшой парк. Я там часто бывал, когда был мальчишкой. Там есть гоночные машинки и пинбол.

Бо не вспоминал об этом парке много лет. Когда-то он ходил туда с отцом и Рикки. Он дважды звонил приятелям, чтобы узнать, существовал ли еще этот уголок детского рая на земле и имелась ли там сладкая вата, и только после этого дал Майку адрес.

– Но мне хочется повидаться с дедушкой и бабушкой! – неожиданно заявил Генри.

Лейси вздрогнула. Она очень обрадовалась словам сына, и Бо это почувствовал.

– Значит, я поведу тебя в парк развлечений в другой день, – сказал он малышу.

Когда все разошлись, Генри взял его за руку и заглянул ему в глаза. Бо невольно смутился. Ведь у мальчика не было отца, а он, должно быть, очень хотел его иметь. Бо почувствовал, что ступил на незнакомую территорию. Хотя… Он вполне мог стать малышу старшим братом. Да, именно так он и поступит.

Бо повернул голову и плюнул – так далеко, как только мог.

– Почему ты это сделал? – спросил мальчик.

– Потому что только я так могу, – ответил Бо и предложил малышу переплюнуть его.

Генри попробовал. Не получилось.

– В этом – мое преимущество, – усмехнулся Бо. – Это и есть моя суперсила.

– Правда?! – Генри даже подпрыгнул от возбуждения. – Я же говорил, что у тебя она есть!

– Интересно, мы когда-нибудь доберемся до машины? – с улыбкой проговорила Лейси.

Бо был рад, что везет Лейси и Генри в свой любимый ресторан. Он считал, что вечер, проведенный вместе, поможет ему упростить отношения с Лейси. Да, разумеется, если этот «выход в свет» поможет ему сломить ее оборону, будет прекрасно. И вообще, было бы очень приятно провести время в обществе интересной красивой женщины. А присутствие Генри делало все мепроприятие еще забавнее.

Но его планы немного изменились, когда они встретились с Шиной и Уолтом. Теперь Бо твердо решил, что заставит Шину и Уолта пожалеть о том, что они так плохо обращались со своей замечательной дочерью и внуком.

Никто не должен плохо обращаться с Генри.

И никто не должен загонять в угол Лейси.

Глава 18

– Готовы? – спросил Бо, припарковав свой «сааб» недалеко от гавани.

Лейси не могла не отметить, как он красив – невероятно красив, а немного отросшая к вечеру щетина делала его еще привлекательнее. И сейчас он не был кинозвездой. Был просто другом или соседом? А может, будущим любовником?

«Нет-нет», – сказала себе Лейси. И твердо решила не поддаваться его чарам.

Неподалеку стояли дома, построенные еще до Гражданской войны. А вода в гавани казалась ярко-синей, и по ней лишь временами пробегала рябь. Это было очень красивое место, и все тут дышало историей. Впрочем, и богатством, конечно же. Следовательно, Бо вырос где-то здесь…

Совсем рядом, у стены, стояла карета с очень красивой лошадью.

– Вы только посмотрите на лошадку! – воскликнул Генри. – А какая красивая вода! – Мальчик повис на ограждении.

– Посмотри, а потом забирайся в карету, – сказал ему Бо.

– Правда? В эту? С лошадкой?

Бо утвердительно кивнул, и малыш просиял. Он направился к карете, Уолт с Шиной пошли за ним, а Лейси и Бо замыкали шествие.

– Что происходит? – спросила она шепотом.

– Скоро увидишь.

– Бо, я не люблю сюрпризы.

Он обнял ее за талию, чтобы при необходимости поддержать, и она не могла не оценить джентльменскую мягкость жеста.

– В последний момент мне пришло в голову, как можно отплатить тебе за помощь в работе над сценарием. Не бойся. Все будет хорошо.

– Ты уверен?

– Абсолютно. Ты же не сможешь отправить карету обратно в магазин, – добавил Бо с ухмылкой.

– Ох, дело не в этом. Дело в Шине.

– А что с ней?

Тут к ним подошел Уолт и стал расспрашивать про форт Самтер, поэтому они не смогли закончить разговор.

Через несколько минут карета отвезла их на пирс. В программу были включены также первоклассные закуски и напитки – креветки, сырная паста пименто на крекерах, местное пиво и «Вдова Клико», плюс шоколадное молоко и «Читос» для Генри.

Когда они поднялись на борт роскошной яхты – Лейси едва не лишилась чувств, увидев ее, – она вернулась к прерванному разговору.

– Шина считает, что у тебя есть на меня планы. – Они прогуливались по палубе в носовой части яхты. Но носовой люк был открыт, и все остальные спустились вниз, чтобы осмотреть интерьер. Поэтому Лейси говорила почти шепотом. – Твой широкий жест все усложнит. Надо было пойти в какую-нибудь забегаловку.

– Скажи ей, что так живут все кинозвезды, – ответствовал Бо. Его губы находились в нескольких дюймах от ее уха, и она поневоле заволновалась – такая близость тревожила. – Тем более что это – правда. Сама знаешь, те из нас, которые мнят себя великими, любят выставлять напоказ свое богатство.

Лейси засмеялась.

– А ты не мнишь себя великим?

– Не имеет значения. Скажи ей, что я именно такой. Тогда она меня возненавидит. Только не делай этого, пока не завершится веселье. А пока пусть все идет своим чередом.

– А ты стратег…

– Ради доброго дела могу побыть и стратегом.

Лейси промолчала. Она была сбита с толку и смущена. Их руки сейчас находились совсем рядом – на поручне, и она остро чувствовала его близость. А его рука… она была большая. Теплая и нежная… наверное.

– Признайся, ведь хорошо было бы получить их одобрение хотя бы на один этот вечер? – спросил Бо.

– Да, надо полагать. Но мне это не нужно.

– Знаю. Но почему бы не насладиться тем, что есть? Даже если это – откровенная показуха?

– Ладно, не сердись. Просто я немного… ошеломлена. Ты понимаешь, о чем я? – Она заглянула ему в глаза.

– Да, кажется, понимаю, – ответил он.

И тут Лейси вдруг поняла, что ей ужасно хотелось утонуть в его глазах, хотелось почувствовать его руки на своих плечах и прикосновение его губ к своим губам.

Ох, что за глупости?! Ей следовао срочно взять себя в руки! И потому она очень обрадовалась, что Генри, Шина и Уолт выбрали именно этот момент, чтобы вернуться на палубу. После этого все прошли на корму, расселись в каюте и стали слушать рассказ капитана о местных достопримечательностях.

И все они прекрасно проводили время, любуясь красотами бухты и видами Чарлстона. И еще – какой сюрприз! – перед ними, совсем рядом с бортом яхты проплыли три дельфина. Генри был в восторге!

Вечер казался волшебным, и с каждой минутой Лейси все больше влекло к тому, кто все это устроил, хотя она понимала, что для Бо все это, вероятно, не имело никакого значения – ведь он повидал весь мир. Но затем, увидев его неподдельный восторг, когда он, стоя рядом с Генри, следил за играми дельфинов в воде, Лейси невольно улыбнулась и тут же почувствовала, что ее влечет к нему неудержимо.

«Не смей, – сказала она себе, – не смей в него влюбляться».

После окончания морской прогулки они совершили восхитительную экскурсию в форт Самтер, и Бо, очень гордившийся богатой историей своего родного города, рассказывал о ней Генри.

– А где все остальные? – спросила Лейси, когда Шина, Уолт и Генри ушли вперед. – Может, пошли в парк? – Ее не покидало ощущение, что Шина пыталась при любой возможности оставить их с Бо наедине. Ей вовсе не хотелось, чтобы мать вмешивалась в ее личную жизнь, но все же было приятно: ведь благодаря этому вмешательству Генри получил возможность получше познакомиться с дедушкой и бабушкой.

– Национальный парк уже закрыт, – сказал Бо и снова обнял ее за талию, от чего у нее по спине пробежали мурашки. – Кстати, мне пришлось нажать на некоторые рычаги, чтобы устроить эту прогулку, но я сделал это с удовольствием.

– Не могу дождаться, когда поведаю об этом матери, – пробормотала Лейси. – Скажу, что с твоей стороны это злоупотребление властью и престижем. Она родом из Западной Виргинии и не оценит это.

– Делай что хочешь, девочка, но не сейчас. А вот когда вернемся домой, поступай как знаешь. И помни о своем сыне.

Бо по-прежнему обнимал ее за талию, и Лейси наслаждалась ощущением его близости, но ей надо было развеять сгустившуюся сексуальную атмосферу, и потому она остановилась – якобы для того, чтобы поправить сумочку, висевшую у нее на плече.

– Бо, я не понимаю, о чем ты говоришь.

– Тогда объясняю: ты – мать-одиночка, воспитывающая прекрасного сына. Поэтому нет ничего плохого в том, что тебя иногда кто-то балует.

– Но я ведь… – Лейси бросило в жар, и она умолкла.

А Бо улыбнулся и тихо сказал:

– Ты просто к этому не привыкла.

– Да, знаю. У меня… от этого голова кружится. – Она отбросила с лица волосы. – Может, это из-за морской прогулки?

Лейси ужасно смутилась. То, что сказал сейчас Бо… Такого она никогда раньше не слышала. И сейчас Бо был для нее симпатичным пришельцем, прибывшим на ее планету в облике человека. И она не знала, что с ним делать – оглушить бластером и отправить восвояси или… оглушить тем же бластером и затащить в свою постель.

Полчаса спустя они ужинали на открытом воздухе. Стол был накрыт возле какого-то памятника, на белой скатерти стояли вазы с цветами, посуда была из тончайшего китайского фарфора, а столовые приборы – из серебра. Им подали филе миньон и местные креветки. И все это происходило на фоне роскошных декораций – перед Атлантическим океаном и под закатным небом.

– Мистер Уайлдер, не могу поверить, что вы все это организовали для нас. – Шина с благоговейным страхом посматривала на струнный квартет, что-то тихо игравший неподалеку.

Лейси хотелось сказать то же самое. Интересно, он сделал это только потому, что она помогла ему со сценарием? Или, может быть… Нет-нет, она не будет думать об этом.

– Это лучший день в моей жизни, – сообщил Генри, дожевав шоколадное пирожное. – Мама, можно я подойду поближе к памятнику?

Лейси с улыбкой кивнула.

– Конечно, дорогой.

– Смотри на меня, дедушка! – завопил Генри, вскакивая из-за стола.

Увы, Уолт не сказал ничего в ответ. Но они с Шиной, по крайней мере, следили глазами за малышом. Что ж, спасибо и за это…

– Что вы о нем думаете? – спросила Лейси, обращаясь к родителям. Она боялась задавать такой вопрос, но все же рискнула.

Уолт откусил большой кусок пирожного.

– Зачем говорить об этом сейчас? – пробормотал он с полным ртом. – Мы так хорошо проводим время… И мистера Уайлдера не интересуют наши семейные проблемы.

– Не обращайте на меня внимания, – сказал Бо. – Если хотите, я могу пойти прогуляться с Генри.

– Не надо, – решительно заявила Лейси. – В этом нет никакой необходимости. Я ведь задала простой вопрос…

Но Лейси знала: все очень даже непросто. Она была сильно взволнована и боялась, что не выдержит напряжения. Обиды, тревоги и надежды, которые она так долго копила в душе, могли вот-вот…

«Успокойся, – приказала она себе. – Держи себя в руках ради Генри».

– Хороший мальчик, – пробурчал Уолт. Похоже, он был раздражен из-за того, что его заставили ответить.

– Очень вежливый, – добавила Шина.

Лейси была разочарована, но не собиралась сдаваться.

– Вы готовы признать его своим внуком?

Шина вздохнула.

– Он может называть нас дедушкой и бабушкой, – медленно проговорила она. – Мы не возражаем.

Уолт, похоже, не слишком этому радовался.

– Ты усыновила его по законам штата Калифорния? – спросил он.

– Это было пять лет назад. – От гнева у Лейси задрожали губы. – И это – навсегда. Сколько вам потребуется времени, чтобы называть его по имени? Сколько людям требуется времени, чтобы привыкнуть к внуку?

Бо нахмурился, а Уолт, покачав головой, пробормотал:

– Я ничего не имею против мальчика. Но, усыновив его, ты загнала себя в угол, а мы не можем помочь тебе деньгами. В конце концов, ты сама заварила кашу, так что изволь ее расхлебывать.

– Я никогда не ждала от вас материальной поддержки, – заявила Лейси. – Мне нужна только ваша любовь к малышу.

– Я больше не хочу говорить об этом. – Шина скомкала салфетку и положила ее рядом с тарелкой. Расторопный официант тут же убрал салфетку.

– А вот Девра не причиняет нам ни малейших хлопот, – сказал Уолт, обращаясь к Бо – словно они с ним были одни за столом.

Еще больше помрачнев, Бо проговорил:

– Вы должны понять следующее: Лейси устроила весь этот вечер только для вас. Поверьте, у вашей дочери блестящие математические способности. Вы понимаете, о чем я?..

– Это ты все устроила? – спросила Шина, с явным подозрением глядя на дочь.

Лейси пожала плечами.

– Ну, в некотором смысле… Можно сказать и так. – «Только это будет ложь», – добавила она мысленно.

– А кто оплатил счет? – осведомился Уолт. Его длинные неряшливые бакенбарды сейчас раздражали Лейси больше, чем когда бы то ни было.

– Я оплатил, – тут же ответствовал Бо. – Видите ли, Лейси нашла ошибку в одном из моих счетов и тем самым спасла меня от троекратной переплаты в пятизначной цифре. Не мог же я ее хоть как-то не отблагодарить….

Лейси мысленно улыбнулась и тут же невольно вздохнула. Доведенный до белого каления, Бо казался чертовски привлекательным. Увы, это грозило окончательно нарушить то шаткое душевное равновесие, которое она старалась удерживать в присутствии Шины и Уолта.

Мать с одобрением кивнула и проговорила:

– Да, ей всегда хорошо давалась математика.

«Хорошо давалась», потому что у нее просто не было выхода. Ведь больше некому было учить Девру. Так что если бы она совсем ничему не научилась, Девра осталась бы полной невеждой.

– Ты правильно поступила, Лейси, – сказал Уолт.

Ей почудилось – или в его голосе действительно прозвучало что-то похожее на одобрение?

Лейси улыбнулась и снова вздохула. События этого вечера ужасно ее утомили. Дельфины, шоколадные пирожные, рука Бо на ее спине, смех Генри… а теперь еще и вялое одобрение матери. И даже Уолт взирал на нее сейчас без обычного для него пренебрежения.

– Я бы хотела… – робко проговорила Шина и в смущении умолкла.

А в душе Лейси проснулась надежда. Быть может, мать захочет жить поблизости от дочери и внука?

– Ну, говори же… – Лейси уже видела свою мать в просторной синей тунике, белых брюках, в туфлях без каблуков и с массивным браслетом на руке. И она, ее мать, обнимала Генри!

Шина покачала головой и пробормотала:

– Нет, ничего, не важно.

Вдалеке большая белая чайка спикировала на гребень волны. Лейси пристально следила за птицей, пытаясь справиться с волнением. «Возможно, жизнь состоит из одних разочарований?» – промелькнуло у нее.

– Может, вам что-нибудь нужно, миссис Реней? – спросил Бо. – Может быть, чашечку кофе? Еще пирожных? Или вина?

– Нет, спасибо. – Шина отвела глаза. Чего еще могла желать ее мать после всего того, что уже получила?

– Шина хочет, чтобы в жизни Лейси появился мужчина, – объяснил Уолт, хотя его никто не спрашивал. – Особенно… в общем, надо учесть еще и ту ответственность, которую она взвалила на себя в последнее время. – Он кивнул в сторону Генри, тоже следившего за той же чайкой; теперь птица летала над самой водой в поисках рыбы.

– Уолт, не надо, пожалуйста! – воскликнула Лейси.

Но Уолт пожелал развить тему.

– Когда мистер Уайлдер и съемочная группа уедут из Индиго-бич, что ты будешь делать, Лейси? Куда пойдешь?

– У меня появится другая работа. – Ох, как же она устала постоянно защищаться!

– Конечно, появится, – кивнула Шина.

Лейси с облегчением вздохнула, а Уолт, скрестив руки на груди, изрек:

– Ты, Лейси, как лодка без гавани. – Как раз в этот момент из гавани, тарахтя мотором, выходила лодка.

– Ошибаешься, у меня есть гавань. Моя гавань – Индиго-бич. Нам с Генри здесь очень нравится. А вот как насчет вас? Мы ведь никогда не жили на одном месте – даже в то время, когда я была ребенком.

– Наш дом – трейлер, – сказал Уолт. – В нем мы объезжаем города, где проводятся ярмарки. Год за годом мы регулярно бываем в одних и тех же местах.

– Но у нас никогда не было родного города, – напомнила ему Лейси.

– Зато у нас всегда была стабильная работа, – вклинилась Шина. – Работа, которую мы могли возить с собой. Птичьи домики Уолта и мое лоскутное шитье. Родной город – это, конечно, очень хорошо. Но нужно иметь что-то надежное и постоянное – то, на что ты всегда можешь опереться.

«Интересно, почему мать никогда не говорила ничего подобного раньше?» – подумала Лейси.

– Так чем же ты намерена заниматься в будущем? – спросил Уолт, глядя на нее пристально.

– Я пока не знаю. – Лейси пожала плечами. Она вдруг почувствовала себя маленькой девочкой.

Наверное, Шина и Уолт никогда не изменятся. И не станут извиняться за прошлое. Они никогда не поймут, что многого лишили ее, хотя и считались родителями…

Но хуже всего, что она, Лейси, тоже не изменилась. Похоже, она всегда будет искать их одобрения. И всегда будет плыть по течению. Только теперь ей предстояло плыть вместе с сыном. О боже, неужели Уолт с Шиной правы?!

Глава 19

Сама мысль о том, что Уолтер и Шина правы, а она, Лейси, нисколько не изменилась и никогда не изменится – просто не сможет, – лишила ее дара речи.

Затянувшееся молчание нарушили воинственные вопли Генри.

– Кабу-ум! – кричал он, делая вид, что стреляет из воображаемой пушки.

– Знаете, я открою вам еще одну причину, по которой мы сегодня собрались здесь, – проговорил Бо, искоса взглянув на Лейси.

– Что за причина? – заинтересовался Уолт.

– Ваша дочь – сущая находка, – сказал Бо, обращаясь к Шине, а не к Уолту. – И я из кожи вон лезу, чтобы произвести на нее впечатление. Я бы немедленно женился на ней, если бы только мог.

Лейси уставилась на него в изумлении, а он продолжал:

– Но дело в том, что я живу в Калифорнии и являюсь публичным человеком. А она хочет остаться здесь и обзавестись домом. К тому же она дала мне понять, что я ее не интересую, и мне пришлось смириться.

– Бо, не надо было это говорить! – запротестовала Лейси. Как он мог?! Он же знал: ее мать не должна думать, что он запал на нее.

Но Бо, разгоряченный и напористый, казалось, забыл об этом. Ладно, с ним она поговорит позже, а сейчас… Ах, что же делать сейчас? Как выпутаться из создавшейся ситуации? И как упорядочить свою жизнь?..

– Что это значит, Лейси? – проворчал Уолтер. – Почему он тебя не интересует? Ведь мистер Бо Уайлдер – кинозвезда и очень богатый человек. Проклятье, девочка! Кто же тогда тебе нужен?!

– Я не золотоискатель, Уолт. – Лейси вздохнула. – И я чертовски устала от этого затянувшегося и бесполезного разговора. – Пойдет для киношного монолога? Коротко и по делу.

Но Уолт, явно не желавший заткнуться, проговорил:

– Не говоря уж о деньгах, девочка, в которых у тебя не будет недостатка… – Он выразительно взглянул на своего нового «лучшего друга». – Ты же хороший парень, Бо и позволишь ей иметь собственную чековую книжку, верно? – Снова повернувшись к Лейси, Уолт добавил: – Так вот, ты – Грета Гильденстерм. А это кое-что значит.

– О господи! – Лейси стиснула виски ладонями. – Пожалуйста, не упоминай этого имени.

Но остановить Уолта было не так-то просто.

– Бо – настоящий актер. Ты с ним объездишь весь мир. Ты должна быть благодарной. Возможно, у тебя появится еще один шанс попробовать себя в кино. У тебя появятся связи, как у сына Уилла Смита. Кстати, фильм этого парня провалился.

– Прошу тебя, заткнись! – взмолилась Лейси.

– Тебе пора научиться принимать правильные решения, – продолжал вещать Уолт. Он бросил на стол салфетку. – А то ты все такая же безответственная, какой и была.

Шина молча опустила голову; ей явно было не по себе, а Лейси, вскочив на ноги, в ярости прокричала:

– Что бы ты, Уолт, обо мне ни думал, лучше не говори, что усыновление Генри было ошибкой! Я больше не стану терпеть эту болтовню!

– Я всего лишь сказал, что ты болтаешься по волнам… без руля и ветрил, – пробормотал отчим.

– Пожалуйста, перестаньте… – сказала Шина, нахмурившись.

– Извини, – буркнула Лейси. – Но меня учили болтаться по волнам мастера этого дела – вы двое. Я вас ни в чем не обвиняю, но вы должны, наконец, понять: моя жизнь – это моя жизнь. И я делаю все, что могу, чтобы прожить ее по-человечески.

– Мы тоже делаем все, что можем, – сказала Шина.

– И мы никогда тебя не обижали, – добавил Уолт.

– Неужели?.. – Лейси в упор посмотрела на отчима. – А кто оставил двенадцатилетнюю девочку с маленькой больной сестрой, чтобы отправиться на другой конец страны на какую-то свадьбу?

– То была свадьба моей сестры! – возмутился Уолт. – И мы не могли себе позволить купить четыре билета на поезд. – Он пожал плечами. – В двенадцатилетнем возрасте я уже работал на угольной шахте.

– А я была швеей, – сообщила Шина.

– Так что тебе, считай, повезло. Ты всего лишь сидела с ребенком, – добавил Уолт.

– Да, именно это со мной всегда случалось, – проворчала Лейси. – Всегда я за кем-то присматриваю – будь то Девра, Моник, Дики, Боб, Кэррол… или даже мистер Уайлдер. Но за присмотр за всеми, кроме Девры, мне платили. Я помню, что другие родители, приезжавшие на ярмарки, просили меня присмотреть за их детьми и давали мне по несколько долларов. А вы всегда отбирали у меня все до цента.

– Эти деньги шли на питание семьи, – заявил Уолт.

– И на приобретение пива для тебя, – напомнила Лейси. – Но я бы и сама отдавала вам все, если бы вы хоть раз сказали мне «спасибо». Хотя бы раз…

– Ого!.. – воскликнула Шина. Она всегда издавала такой возглас, когда была недовольна поведением дочери, но не могла ничего возразить – ничего внятного.

Бо поднял руку и отчетливо проговорил:

– Мистер и миссис Реней, я рассказал вам о своем отношении к Лейси только для того, чтобы дать вам понять, как высоко ее ценю, а не для того, чтобы вы на нее рассердились за неразумное – с вашей точки зрения – поведение. Она имела полное право отвергнуть меня. Уверен, она отвергнет еще много предложений, прежде чем, наконец, примет какое-то.

Лейси в очередной раз вздохнула. Бо следовало точнее придерживаться сценария. Это был самый неромантичный монолог, который ей доводилось слышать.

– И все же лучше хоть что-то, чем ничего, – изрек Уолт.

– Лейси, дорогая!.. Я не верю, что ты когда-нибудь найдешь мужчину лучше, чем тот, что сейчас рядом с тобой. Он же явно тебя любит! – воскликнула Шина.

«Все, с меня хватит», – сказала себе Лейси. Она взглянула на Бо, судя по всему, весьма довольного собой.

– Хорошо, я передумала, мистер Уайлдер, – заявила она. – И, возможно, я больше не буду вас так называть. Тем более что мы уже целовались. Дважды. – Это было, конечно, вранье. Целовались они только в ее мечтах.

Бо нисколько не изменился в лице, но Лейси почувствовала, что он насторожился.

– Но ты же сказала, что не переедешь в Калифорнию и не выйдешь замуж за парня с каштановыми волосами. И за кинозвезду к тому же.

Ей понравилось, что он поставил в один ряд «парня с каштановыми волосами» и «кинозвезду» в списке ее приоритетов. Следовательно, в эту игру могли играть только они двое.

– Возможно, ты сможешь переубедить меня, – продолжала Лейси. – И, возможно, я поверю, что ты сходишь по мне с ума и все такое… Тем более после того, как ты сказал, что я – весь твой мир.

Бо явно разволновался. И, возможно, разозлился. Впрочем, и она тоже.

Шина захлопала в ладоши и воскликнула:

– О, замечательно!

Лейси уже решила, что позвонит ей через неделю-другую и скажет, что ничего не вышло. А пока ей нравилось смотреть на мать – та явно одобряла ее поведение. Да и Уолт, пожалуй, впервые в жизни улыбнулся, глядя на нее.

Конечно, все это было плохо и неправильно. Но так всегда происходило у них в семье. А может быть, и в других семьях.

– Ну вот, наконец-то! – Уолт похлопал Бо по плечу. – Видишь, она соглашается!

А Лейси, играя свою роль, накрыла ладонью руку Бо. И хотя она была ужасно зла на него, все равно у нее перехватило дыхание от явившейся перед ее мысленным взором картины: она представила, как он вламывается в ее хижину в лесу, взваливает на плечо и уносит к себе пещеру – с ее разрешения, конечно. Этот сценарий требовал овечьих шкур на полу пещеры и, возможно, небольшого костра… Ну, и шампанского, разумеется.

– Ничего еще не решено, – заявила она, очнувшись от грез. – Так что умерьте свой пыл – вы все. Хотя… Я еще подумаю. Это тебя устраивает, Бо?

В его глазах возникло некое послание, которое она боялась прочитать до конца, ибо в придуманной ею пещере было не очень-то уютно. И там царила непроглядная тьма.

– Главное – чтобы тебя все устраивало, – тихо проговорил Бо.

Лейси почувствовала, что все ее тело словно вспыхнуло. Груди же стали необычайно чувствительными, а соски напряглись. Да, она явно испытывала к нему влечение. Так что лучше ему не пытаться ее поцеловать… Но она очень надеялась, что он все-таки попытается. Или не попытается?

Возможно, она сама его поцелует. Чтобы получить дополнительные очки и удобрение Шины. И разозлить Бо. Ведь он же сумел довести ее до бешенства. Но если честно, этот мужчина был создан для поцелуев. К тому же она сама сказала, что они уже целовались. И поэтому…

Собравшись с духом, Лейси действительно его поцеловала. Поцеловала так, как это делалось в старом кино – до того, как на экране стали демонстрировать все мыслимое и немыслимое.

Шина восторженно ахнула.

«Ты и я. – Эта мысль вторглась в сознание Лейси в тот самый миг, когда их губы соприкоснулись. – Мы вместе. На кровати, на полу, на пляже, в «саабе». Отличный секс, долгие вздохи – и наслаждение…»

Слава богу, ее мысли никто не мог прочитать. Проявление чувств на людях пошло ей на пользу, и она немного приободрилась.

А Бо, отстранившись от нее, пробормотал:

– Пожалуй, нам пора.

Лейси была разочарована. Она надеялась, он скажет: «Ты хитрая чертовка», – как в том приключенческом фильме, где он участвовал вместе с Джонни Деппом.

Бо встал и поднял ее на ноги. Несколько шагов – и они уже оказались в двадцати футах от Шины и Уолта; причем она стояла спиной к родителям. И теперь они как будто находились в своем собственном маленьком мирке, где можно было забыть об официантах, музыкантах… и всех прочих зрителях – не говоря уже об Уолте и Шине. Это был только их мир – мир на двоих, и Лейси почувствовала себя в нем очень даже уютно…

– Ты зашла слишком далеко, – тихо сказал Бо.

– Но ты первый начал. Как ты мог?.. – Она мельком взглянула на Генри; он стоял на краю смотровой площадки и глазел на море.

– И еще этот поцелуй… – продолжал Бо. – О чем только ты думала?

– Не твое дело. Лучше поцелуй меня сам. Надеюсь, кинозвезды умеют изображать поцелуи. Иначе они не поверят.

– В наше время в кино целуются по-настоящему.

– Даже если тебя не привлекает партнерша?

– Да, конечно.

– Тебе приходилось целовать женщин, которые тебе совсем не нравятся? Но если так… Думаю, это была не Эмма Стоун. С ней-то тебе наверняка нравилось целоваться.

– Заткнись! – Он резко привлек ее к себе. – Все это может завтра появиться в бульварных газетах.

– Ну и ладно. Никто не узнает во мне Грету. У меня теперь другой цвет волос. – Она поправила на носу гигантские солнечные очки. – И еще – эти очки на пол-лица.

И они поцеловались по-настоящему. Правда, из-за очков ей пришлось сильно задрать голову. Во время поцелуя они крепко прижимались друг к другу, и теперь уже Лейси отчетливо поняла, что действительно хочет этого мужчину. Да-да, она должна была его получить.

Когда же Бо наконец отстранился, она снова потянулась к нему.

– Генри, – тихо напомнил он, и Лейси сразу отпрянула. – Поцелуй был достаточно долгим, – добавил он со странным блеском в глазах. – Мы выглядели очень убедительно.

Лейси понравилась такая «убедительность». И ей хотелось повторить все снова.

– Генри видел? – спросила она.

– Не думаю. Он бы прибежал.

– Что ж, вот и хорошо. Уверена, Уолт и Шина удовлетворены. – Она осмотрелась и подумала: «Виноват только Бо, а мне нечего стыдиться».

Конец этого вечера был чудесным – Лейси никогда еще так приятно не проводила время с родителями. Уолт с Шиной то и дело смеялись и даже обнимали ее. Более того, они говорили с Генри! Но было ясно: изменить Уолта невозможно; он все же не преминул отметить тот факт, что лодка, в которой они добирались до пирса, была не его любимого цвета – не желтовато-красного.

– Я всегда крашу свои птичьи домики в этот цвет, – пояснил он. – И еще мне нравится ярко-зеленый. Жаль, что нет лодок таких цветов.

Но все же Лейси была очень довольна – она прямо-таки купалась в одобрении родителей. И старалась не думать о том, что ее теперешнее счастье было основано на ложной предпосылке – считалось, что Бо ее любит и она даст ему шанс.

– Садись впереди, – сказал ей Уолт, когда они подошли к машине.

О боже, какая предупредительность, с ума сойти!

На стоянке трейлеров все вышли из машины.

– Лучше попрощаемся сейчас, – сказала Лейси. Бо не взял ее за руку, и она надеялась, что родители этого не заметят. Впрочем, им ведь следовало соблюдать осторожность в присутствии Генри? – Ведь вы утром уезжаете, верно? Так что вам лучше выехать пораньше. После семи будут пробки.

Шина взглянула на Уолта, потом проговорила:

– Я думаю, мы остаемся еще на несколько дней.

Уолт кивнул и заявил:

– Да, мы завтра никуда не едем.

– Но почему?.. – пролепетала Лейси. Неужели им с Бо и дальше придется актерствовать? И все-таки она обрадовалась, ведь тогда родители проведут больше времени с Генри, и это было бы замечательно!

Впрочем, поцелуи с Бо тоже были замечательными. Вот только Генри не должен был думать, что у его мамы есть бойфренд.

– Мы хотим получше узнать мистера Уайлдера, – сказала Шина.

– И Генри, правда? – добавила Лейси. Вспомнилв о необходимости улыбаться, она растянула губы в улыбке.

– Да, конечно, – согласилась Шина.

– Девра несколько дней подождет, – сообщил Уолт. – Магазин открывается только через неделю.

Лейси в изумлении разинула рот. Вероятно, все-таки приближался конец света, а она просто этого не заметила.

– Мы пока останемся здесь, – продолжала Шина, – и будем ждать твоего звонка.

«Как любящие дедушка и бабушка», – промелькнуло у Лейси.

– Возможно, нам не придется долго ждать, – высказал предположение Уолт. – Мы можем отправиться вместе с вами на съемочную площадку.

– Не думаю, что это возможно, – пробормотала Лейси. – То есть я имею в виду… мне там нужно присматривать за детьми.

– Ну, за нами-то присматривать не нужно… – с обидой в голосе проговорила Шина.

Немного помолчав, Лейси сказала:

– Хорошо, я спрошу у режиссера. Но не рассчитывайте на разрешение.

– А что ему может не понравиться? – удивился Уолт. – Еще два взрослых человека присматривают за его детьми и стариком – что же в этом плохого?

– Вот именно. – Шина взглянула на Бо и улыбнулась.

И тут Лейси поняла, что они приедут на съемочную площадку – нравится ей это или нет.

Глава 20

– Извини, – сказал Бо, когда они вернулись на маяк. Лейси чистила зубы, и дверь в ванную была распахнута настежь. Генри уже крепко спал.

Она пробормотала что-то неразборчивое и чуть отодвинулась. Бо вошел в ванную и взял свою зубную щетку – электрическую, разумеется, – и тоже стал чистить зубы.

Прежде он всегда ждал, когда она закончит умываться, но сегодня не стал. Проклятье, она сама во всем виновата! Не надо было оставлять дверь открытой!

– Я поняла, чего ты добивался, – сообщила Лейси, не вынимая изо рта зубную щетку.

– Неужели?

Лейси энергично закивала. А Бо молча пожал плечами.

Она первая закончила чистить зубы и ушла – спустилась вниз, чтобы выключить везде свет. Через несколько минут Бо присоединился к ней.

– Ты спятил, – буркнула она. – И судя по всему, я тоже. Но ты первый начал. Зачем тебе это?..

– Просто захотелось.

– Захотелось контролировать все вокруг? Или ты привык всем заправлять? Или привык изображать героя, который спасает всех окружающих? Но родители-то хотят, чтобы я вышла замуж. Что же мне теперь делать? Между прочим, мой отчим…

– Не будет ничего плохого, если ты пообщаешься с Уолтом, пока они не уедут, – перебил Бо.

– Что ж, будем считать, что нет худа без добра, а потом все встанет на свои места, когда я позвоню им и скажу, что мы с тобой расстались. Надеюсь, к тому времени они привыкнут к Генри, и мы сделаем небольшой шажок к тому, что именуется нормальной семьей. И знаешь что?..

– Да-да, я слушаю. Говори.

Лейси пристально посмотрела на стоявшего перед ней мужчину. После чего отчетливо проговорила:

– Я готова стать твоей маячной подругой. Но не женой, конечно. Ты можешь ухаживать за мной. Но я ничего не обещаю.

– Ты серьезно?

Она кивнула.

– Да, вполне, не забывай, что ты – кинозвезда. И можешь заполучить любую женщину. Ну… почти любую. А я боюсь стать одной из тех, которые не устояли перед твоими киношными чарами.

– Но почему же ты сказала… Не понимаю.

– Я решила, что ты не устоишь перед моими чарами. Но с этим я смогла жить. Только имей в виду: я не хочу стать одной из многих.

– Лейси, о чем ты?.. – Бо шагнул к ней и обнял ее. – Если честно… я до сих пор не понимаю…

Она медлила с ответом. Наконец, собравшись с духом, заговорила:

– Я могу в любой момент решить, что нам надо вернуться к нашим предыдущим отношениям – чисто соседским. Но, понимаешь, поцеловав тебя у форта Самтер, я вдруг поймала себя на мысли, что уже очень давно не имела дело с мужчиной, который знает, что такое кукурузная каша, который любит южное солнце и замечает, насколько ухожены лошади, запряженные в карету. И этот мужчина… покупает «Читос» и шоколадное молоко для Генри. Понимаешь, я ни разу в жизни не целовала такого мужчину.

Бо не смог усдержаться от смеха.

– Должен признать, что перспектива стать такой, как все, тебе не грозит, милая Лейси.

И они поцеловались. Она была теплой, мягкой и податливой, но это – еще не все. В ней была некая искра, которую он никак не мог уловить, но к которой стремился, словно мотылек к пламени. Но, увы, она все время ускользала, и это сводило его с ума. Он должен был заманить эту женщину в свою постель – больше ни о чем не мог думать. И поэтому… минуту спустя он увлек ее в свою комнату и тотчас захлопнул дверь. Как все-таки неприятно, когда скошен потолок. Хорошо хоть стены нормальные.

– Осторожно, не ударься головой, – пробормотал Бо, уткнувшись губами ей в шею. Вот-вот он получит то, о чем мечтал с той самой минуты, когда увидел эту женщину впервые. То есть впервые на маяке.

Чуть отстраанившись, Лейси пробормотала:

– Похоже, я уже ударилась… головой. – Она все еще не верила, что все это происходило на самом деле. Неужели она здесь, в логове Бо? Она ведь так старалась, чтобы этого не произошло, и вот теперь…

– Давай разденемся, – сказал он, проводя ладонями по ее спине и ягодицам.

Лейси вздрогнула и выпалила:

– Люди не раздеваются… так сразу. По крайней мере, у меня нет такой привычки.

Но тут Бо снова принялся ее целовать; и он был напорист, но при этом нежен. Когда его ладонь накрыла ее грудь, Лейси протяжно застонала – ей хотелось целовать его, хотелось наслаждаться его прикосновениями и его руками, творившими чудеса.

А он, лаская ее, пробормотал:

– Подумать только… Сколько времени мы уже провели вместе, но только сейчас по-настоящему прикасаемся друг к другу. – Его дыхание щекотало ее шею, и он прижимал ее к себе так сильно, что она отчетливо чувствовала его эрекцию.

– Да… это точно, – прошептала она, поворачиваясь удобнее.

На время разговоры прекратились. Они по-прежнему целовались, и он расстегивал пуговицы на ее блузке. Лейси расстегнула пуговицы на его рубашке, но не смогла насладиться созерцанием его обнаженной груди, которая ей очень нравилась на экране, потому что Бо уже наклонился над ней и принялся целовать ее груди.

– Значит, у нас… примерно сорок второе свидание, верно? – пробормотал он с улыбкой.

– Согласна. – Он мог сказать, что Эйфелева башня находится в Канзасе, и она бы не стала спорить, потому что к этому времени он уже расстегнул ее бюстгальтер и стал ласкать ее соски – и пальцами, и губами.

– Надо… за мной ухаживать, – пролепетала Лейси. – Я же предложила тебе… только ухаживать.

– Именно этим я и занимаюсь, – сообщил Бо и легонько прикусил ее сосок.

– О!.. – воскликнула Лейси. И со стоном добавила: – У тебя замечательно получается. Только не останавливайся…

И тут она наконец получила возможность потрогать то, что уже давно хотела потрогать. Запустив руку под ремень его джинсов, Лейси, восхищенная, воскликнула:

– А ты горячий! И большой, к тому же… – добавила она, шумно выдохнув.

– Спасибо. – Его ухмылка показалась ей восхитительной. Создавалось впечатление, что он никогда ничего подобного не слышал. – Но я даже наполовину не такой горячий, как ты.

– Ты слишком вежлив и любезен для кинозвезды.

– Вовсе не любезен. – Бо подхватил ее на руки, чтобы уложить на кровать. – Просто я стараюсь получить то, что хочу. То есть тебя.

– Ты считаешь, во мне есть то, что может нравиться? – Она вспомнила, что он говорил Шине и Уолту.

Бо немного помолчал.

– Знаешь, иногда меня заносит – что верно, то верно. Но не думай, что я преувеличиваю. Знаешь, будь ты принцессой, заточенной в замке, охраняемом инопланетянами, стреляющими радиоактивными стрелами, я бы все равно бросился на штурм.

– Ого! Замечательно звучит.

Тут он снова поцеловал ее. Лейси же обнимала его за шею, а ноги ее покачивались в воздухе. Проклятье, а ведь ей нравилось, что он относился к ней как к вожделенной цели.

– Но не собираешься же ты нести меня туда, где Генри? – пробормотала она.

– Да, конечно, лучше останемся здесь.

Он опять ее поцеловал, а она с улыбкой сказала:

– Ты собираешься стоять здесь весь день?

Лейси жаждала его, и ее желание становилось все острее. Хотя, казалось бы, куда уж острее? Проклятье, юбка и трусы все еще на ней!

Словно прочитав ее мысли, Бо опустил ее на белый дощатый пол и быстро избавил от одежды. После взял ее за талию и немного отстранил от себя – он буквально пожирал ее глазами.

– Изумительное зрелище!

Лейси вспыхнула и прошептала:

– Спасибо.

– Нет, спасибо тебе. – Он в очередной раз поцеловал ее и тут же провел ладонью по ее ноге.

Лейси инстинктивно раздвинула ноги, и Бо сразу стал ласкать ее лоно.

Лейси невольно застонала. О черт! Она больше не могла терпеть! А ведь Бо все еще не разделся! И поэтому, чтобы поторопить его, она заставила себя сдвинуть ноги.

– Что ты делаешь? – пробормотал Бо.

– А вот что… – Она неловко, внезапно смутившись, расстегнула его джинсы и начала спускать их. Потом вдруг засмеялась.

Бо взглянул на нее с удивлением.

– Что ты смеешься?

– Пояс на твоем нижнем белье расшит золотом?

– Красиво блестит, правда? – Бо, похоже, этим очень гордился. – Это как «Андерус»[18], только для взрослых.

Лейси снова засмеялась. Ей понравились его трусы. И понравилось, как он ими гордился.

– Не стесняйся. Можешь рассмотреть получше. – Он переступил через спустившиеся к ногам джинсы.

– О, это нечто… – У Лейси перехватило дыхание – но не от великолепия трусов, а от очертаний того, что под ними скрывалось.

– Мне нравятся всевозможные украшения на нижнем белье, – с улыбкой сообщил Бо.

– Пора избавиться от украшений, – прошептала Лейси.

– Хочешь помочь?

– Нет, я лучше на тебя посмотрю. – Она опустилась на край кровати, поскольку ноги ее не держали. Обнаженный Бо Уайлдер – зрелище не для слабонервных.

Его эрекция впечатляла. Лейси хотела что-то сказать по этому поводу, но передумала. Об этом как-то не принято говорить парню, если, кончено, не хочешь, чтобы он занимался с тобой любовью дни и ночи напролет.

– Но хватит обо мне. – И он толкнул ее на матрас и поцеловал.

Лейси поцеловала его в ответ и тотчас же раздвинула ноги. Еще секунда-другая – и это должно было случиться. И так было бы правильно, однако же…

В следующее мгновение Лейси выскользнула из-под него и со вздохом прошептала:

– Мне очень жаль, Бо…

– Нельзя? – спросил он, привлекая ее к себе.

Она снова вздохнула.

– Нельзя, к сожалению. Все что угодно, только не это.

Он тут же кивнул.

– Что ж, хорошо.

«Слишком уж он легко сдался», – промелькнуло у Лейси. Она этого не ожидала.

– Я джентльмен, – объяснил Бо, откинув с ее лица волосы. – Я убеждаю, а не принуждаю.

Лейси с жадность его поцеловала. Конечно же, она хотела его, очень хотела. Но все же…

– Если у нас будет секс, мы перейдем на новый уровень. А мы оба знаем, что этого не должно случиться. Поэтому… Я просто хочу развлечься с тобой, Бо.

– Я весь открыт для развлечений. – Его поцелуи были необычайно эротичными. Причем губы иногда отрывались от ее губ, чтобы переместиться к соскам.

Затем он раздвинул коленом ее ноги и принялся ласкать ее лоно.

Лейси достигла оргазма на удивление быстро, и он был таким восхитительно долгим, что она, в конце концов не выдержав, громко всхлипнула.

– М-м-м… – промычал Бо, полностью расслабившись. – Мне понравилось наблюдать. И слушать.

Лейси вытянулась на матрасе, чувствуя себя абсолютно удовлетворенной, и прошептала:

– Это благодаря тебе.

Бо снова принялся целовать ее, и тут она вдруг поняла, что ей надо уходить. Уходить побыстрее. Иначе она увязнет слишком глубоко. Но следовало кое-что еще сделать. И она не могла дождаться, когда увидит Бо Уайлдера в своей власти. Такова была ее тайная фантазия, и Лейси рассчитывала претворить ее в жизнь.

– Вижу, ты что-то замышляешь, – пробормотал Бо.

Она улыбнулась.

– И как ты на это смотришь?

– Я обеими руками «за».

Лейси рассмеялась. Ему нравилось, как она смеется. Ее смех пробуждал у него в душе… что-то очень приятное.

– Но не будем торопиться, – сказал он. – И никаких шуток, малышка. Во всяком случае – не сегодня, когда мы только начинаем.

– Ты уверен?

– Да, абсолютно.

Она начала ласкать его возбужденную плоть, и ощущение было восхитительным. А он почти сразу же стал ласкать ее, и она тихонько застонала.

«Моя женщина, моя…» – подумал Бо.

Они целовались и ласкали друг друга. И он говорил ей ужасно неприличные вещи, а она отвечала тем же. И, как ни странно, они доставляли друг другу наслаждение даже без настоящего секса. При этом они почти одновременно достигли разрядки, это было чертовски эротично.

Когда же сладостные судороги стихли, Лейси была слаба как тряпичная кукла, и Бо, поглядывая на нее, лукаво улыбался.

Спустя несколько минут она уже стояла рядом с кроватью и собирала разбросанную по полу одежду, давая Бо возможность наслаждаться созерцанием ее обнаженного тела в самых разных ракурсах. Он собирался встать, чтобы поцеловать ее на прощание, но она, быстро шагнув к двери, с улыбкой сказала:

– Спокойной ночи. Увидимся завтра.

– Только завтра?

– Угу.

– Что ж, думаю, я это переживу, – проговорил Бо и вдруг подмигнул ей.

Закрыв за собой дверь, Лейси невольно улыбнулась. Так что Бо теперь оставалось только одно – посмотреть перед сном свой «тайный» сериал – он нашел его лет десять назад на одном из кабельных каналов, которые показывали старые телесериалы. Час спустя он уснул, и снились ему ухающие совы, обнаженная Лейси, Лейси, смеющаяся у плиты, и почему-то еще серфинг с участием Генри и таинственного незнакомца по имени Тимоти Бреннер.

Глава 21

Лейси была «маячной подружкой» Бо уже пять дней, и ее неуемная энергия, до этого бившая через край, исчезла – на смену пришла мечтательность, не мешавшая ей, однако, отлично управляться с тремя малышами и Дики. И ее больше не раздражали фантазии старика; она посмеивалась над ними и даже не стала сердиться из-за одной из них, в результате которой ей пришлось отправить Шину к Майку. Дики заявил, что тому нужна Шина для эпизодической роли адвоката. Лейси же очень привлекала возможность увидеть мать в наряде современной деловой женщины, поэтому она не стала возражать. И она вполне спокойно отнеслась к тому, что Боб засунул в нос цент, – только проследила, чтобы мальчик выдул его, вот и все. А когда Генри и Кэррол никак не могли решить задачки по математике, она устроила урок сложения и вычитания с использованием виноградин и печенья, и дети моментально справились с заданиями.

– Доброе утро, – сказал ей Бо этим утром. Но имел в виду гораздо большее. «Ты горячая. Страстная. Я хочу тебя. Давай сделаем это снова. И как можно скорее», – казалось, именно это он хотел ей сказать.

Лейси залилась краской и пробормотала:

– Доброе утро. – Она едва могла двигаться. И ей то и дело вспоминались те восхитительные вещи, которые он с ней проделывал накануне, особенно… «Нет, об этом лучше не думать», – сказала она себе, внезапно ощутив, что ноги ее стали ватные.

Она на всякий случай уселась за стол, и в этот момент спустился Генри.

– Ма, можно я сегодня возьму с собой бейсбольную перчатку Тимоти? – спросил мальчик.

На днях они уже заглянули в старый сундук и посмотрели рисунки Тимоти. А еще там были фотографии Тимоти и его родителей перед маяком; на них он был примерно такого же возраста, как Генри. Вероятно, этот сундук стал своеобразным хранилищем воспоминаний.

– Не знаю, – засомневалась Лейси. – Ведь она старая, лежала в том сундуке… Возможно, хозяин маяка не желает, чтобы мы трогали вещи Тимоти.

– Жаль… – вздохнул Генри. Но он был голоден и сразу переключился на завтрак.

Покончив с едой, мальчик побежал наверх, чтобы почистить зубы.

– У тебя все в порядке на съемках? – спросила Лейси, повернувшись к Бо.

Возможно, он уже забыл о прошедшей ночи. Но она, Лейси, была хорошей девочкой – между ними и на сей раз не было секса. И все же она помнила каждую минуту, проведенную с ним, и ей очень хотелось повторения. Господи, спаси ее душу грешную!

Шина и Уолт еще не уехали. И они постоянно донимали Лейси шумными разговорами о ее предполагаемом романе с Бо – мол, разве не может она позволить себе небольшую разрядку?

– Теперь съемки идут намного лучше. – Бо намазал тост ореховым маслом. – Но, думаю, мне нужна будет до среды еще одна твоя история. Там есть сцена, которая никак не укладывается у меня в голове. Эван позволяет одному парню ударить его по лицу, а потом плачет. Да, конечно, слезы, возможно, вызваны его физической слабостью из-за действия яда, но ведь должна быть и другая причина… Похоже, эта роль все-таки станет концом моей карьеры. Я уже чувствую разверзшуюся под ногами пропасть.

– Не станет, – уверенно заявила Лейси. – Не станет по двум причинам. Кто увидит фильм? Немногие дилетанты, претендующие на любовь к искусству. Увидят на одном или двух кинофестивалях. Но твоя работа будет настолько великолепна, что ни один критик не сможет ничего поставить тебе в вину, даже если сценарий оставляет желать лучшего.

Бо уже облачился в одежду для бега. Глядя на его поношенную футболку, буквально свисавшую с широких плеч, Лейси на мгновение затаила дыхание. Она трогала руками эти плечи и целовала их… Вспомнив ночные сексуальные игры, она густо покраснела. Очень уж хотелось все повторить, потому что это было прекрасно. Между ними было все… кроме настоящего секса. Такова была ее стратегия. И Бо вроде бы не возражал. Если бы он был против, она бы больше не пришла к нему.

Минувшей ночью Лейси повторила свои аргументы (она делала это каждую ночь), сказав, что готова на все, кроме, – а если его это не устраивает, то он может удовлетворять свои потребности с какой-нибудь другой женщиной. После этого Бо уложил ее на спину и показал, как много может, используя пальцы, губы и язык, и она помнила каждое мгновение этой безумной ночи. Понятно, что все то, чем они занимаются, – неподобающе… неприлично, ведь она – мать-одиночка, и на ней лежал груз ответственности. А Бо – мужчина, который мог каждую ночь доводить ее до пика сексуального наслаждения; он заставлял ее падать в ту бездну, где не действовали доводы рассудка и где слова «здравый смысл» звучали глупо и нелепо. С этим мужчиной, в блаженстве и безмятежной неге, она забыла обо всех проблемах и неприятностях.

«Не думай о прошедшей ночи, – приказала она себе. – И ему не позволяй думать, что ты… думаешь об этом».

Внезапно раздалось громкое мяуканье. Джордж, расположившийся в гостиной, взирал на них, полуприкрыв глаза, и делал вид, что вовсе не требовал к себе внимания.

– Знаешь, а ведь он спит со мной, – сказал Бо. – Приходит в середине ночи, после твоего ухода, и покидает меня перед рассветом.

– Значит, я все же успеваю уйти до прихода кота. – Лейси усмехнулась. – Но я прихожу к тебе только потому, что ты не можешь прийти ко мне.

– Надеюсь, я возмещаю тебе все неудобства.

Как он мог так спокойно говорить об их отношениях?!

Она, Лейси, тоже сумеет быть спокойной – даже если это ее убьет.

Бо сделал глоток кофе и с улыбкой проговорил:

– Отдаю коту должное. Он никого не забывает.

– Да, конечно. – Лейси тоже улыбнулась. – Он спит сначала с Генри, потом перебирается к тебе. А по вечерам, после ужина, сидит у меня на коленях.

На ужин Бо являлся редко, зато Шина и Уолт не пропустили ни одного дня. Лейси не знала, проводил ли он вечера с роскошной красоткой – владелицей мексиканского ресторана – или просто избегал встречаться с ее матетью и отчимом. Но не спрашивать же об этом… Ведь он ей ничего не должен. Равно как и она ему. Об этом не следовало забывать.

– Ты сегодня пойдешь за покупками? – спросил он неожиданно.

Лейси перестала жевать.

– Надо что-то купить?

Бо пожал плечами.

– Ну, не знаю… Возможно. – Будь он ангелом, это был бы ангел-воин – с благородным высоким лбом, прекрасным телом и ясным взглядом, свободным от чувства вины.

– Да, конечно. – Она кивнула. – Я могу пойти. А что именно тебе нужно?

– Ничего. – Он поднес к губам чашку и ухмыльнулся. Причем как-то по-особенному ухмыльнулся! Следовательно, отлично помнил прошедшую ночь.

– Ах ты, сукин… – Лейси осеклась. Нет, она не станет оскорблять его мать. – Ты мерзавец!

Бо тихо засмеялся.

– Я вовсе не… – Лейси подалась вперед.

В этот момент он вдруг схватил ее за руку и поцеловал. При свете дня!

Она была настолько изумлена, что лишилась дара речи. А Бо, откинувшись на спинку стула, проговорил:

– Ты смешная. Неужели собираешься свести все на нет? Или мы будем двигаться полным ходом?

Лейси в растерянности заморгала, потрясенная реакцией собственного тела на этого мужчину. Раньше с ней такого не случалось.

– Не думаю, что стоит обсуждать это здесь и сейчас.

– Как скажешь. – Бо встал – он был в этот момент так близко! – и ее снова охватило острое желание. – Скажи Генри, что съемки сегодня заканчиваются в три.

Лейси кивнула.

– Да, знаю. Майк сказал мне.

– Вот и прекрасно. Я отвезу вас с Генри в спортивный магазин. Купим перчатки и будем играть в мяч.

Но он же впервые поцеловал ее в кухне! Как после этого можно быть таким спокойным?!

– Шина и Уолт увяжутся за нами, – пробормотала Лейси.

– Ну и пусть. А потом мы займемся серфингом. Так что не забудь про бикини.

С этими словами Бо выбежал из дома. Выбежал в своих невероятно сексуальных шортах и с рюкзачком на плече.

– Пусть это будет уроком для тебя, – сказала себе Лейси, провожая его взглядом. – Актеры всегда убегают. Не забывай об этом, глупая женщина.

– Эй, ма!

Она обернулась. Генри стоял на лестнице, а кот висел у него на плече, словно кугуар, которого он только что подстрелил в джунглях. Мальчик придерживал кота за лапы, а Джордж, совершенно невозмутимый, сонно моргал.

– Ты уверен, что ему это нравится? – спросила Лейси.

– Очень нравится. – Генри засмеялся.

Джордж вроде бы не возражал, и Лейси решила не вмешиваться.

– С кем ты сейчас разговаривала, мама?

– Сама с собой, милый. Мистер Уайлдер только что ушел. – И она передала малышу все, что Бо сказал относительно спортивного магазина и серфинга.

– Я не могу дождаться! – завопил Генри. Потом присел, снял кота с плеча и пересказал ему то, что услышал от матери.

Джордж закрыл глаза; казалось, он не обращал на малыша внимания.

Через минуту-другую Лейси с улыбкой направилась к лестнице. Ах, ведь Бо поцеловал ее прямо за столом! Но ей, конечно же, следовало как можно скорее забыть об этом. Она нисколько не сомневалась, что для него этот поцелуй совершенно ничего не значил.

Она прошла мимо двери в его комнату, как всегда, открытой, и снова ощутила возбуждение. Ей помнилась каждая минута, проведенная здесь, и теперь, после его поцелуя за столом, Лейси была убеждена, что ничего не сойдет на нет. Не будет никакого угасания…

Лейси заверила себя, что остаток дня проведет как ответственная мама своего сына Генри. И как ответственная няня малышей Боба и Кэррол. Кроме того, она не забывала о том, что надо было найти постоянную работу. Объявление автомобильной фирмы еще не исчезло из газеты, и Лейси решила не откладывать – следовало сегодня же сходить на собеседование.

– Не верь Дики, – сказала она матери перед тем, как покинуть трейлер Майка. – Если он скажет, что вам всем нужно срочно куда-то бежать, спокойно оставайтесь здесь. Смотрите мультфильмы. А если, не дай бог, случится что-то серьезное, сразу звони Майку. Он появится через две минуты.

– Я уже примерно представляю, чего ждать от Дики. – Шина усмехнулась. – Он сказал, что играл на скрипке на похоронах Дока Уотсона[19], а Долли Партон[20] – его лучшая подруга. Когда мы снова увидим Бо?

– Сегодня. Он повезет нас в спортивный магазин, чтобы купить бейсбольные перчатки. Вы с Уолтом тоже можете поехать. Все последнее время Бо был очень занят на съемках.

– Как у вас дела? – спросила Шина.

Лейси пожла плечами.

– Не знаю…

– Как ты можешь не знать? Что-нибудь случилось?

– Ну… Как бы это объяснить?.. – Лейси почувствовала, что краснеет. – Мы много разговариваем…

– Да, понимаю. – Шина кивнула. – Только не будь коровой, которая дает молоко бесплатно. Если, конечно, ты хочешь его удержать, дорогая.

– Прошу тебя, не вмешивайся!

– Ах, я же знаю, как вы, современные дети, себя ведете.

– Я уже давно не ребенок, а взрослая женщина. И я обещаю, что не потеряю голову.

– Ты же его почти заполучила, – продолжала Шина. – Но не забывай, что он – кинозвезда. Ему легко наскучить. Или хочешь, чтобы он от тебя ушел?

– Я хочу того, что лучше для меня и Генри.

– Дорогая, еще не поздно. Если Бо хочет отвезти Генри в магазин за перчатками, то знай: он все еще увлечен тобой. Постарайся не отталкивать его. Ты отлично понимаешь, что я имею в виду.

Лейси тяжело вздохнула.

– Мне не нужен мужчина, которого я должна завоевывать и удерживать. Мне нужен человек, который меня полюбит без всяких условий. Меня и Генри. К тому же меня вполне устраивает моя теперешняя жизнь.

– Ну, смотри сама… – с сомнением в голосе пробормотала мать.

Тут из-за трейлера раздался жизнерадостный голос Уолта:

– Кто готов для NASCAR[21]?!

Дети хором заверещали.

– Я буду вести гоночный автомобиль! – выкрикнула Кэррол.

– А я буду наклеивать на машины стикеры! – заявил Боб.

– Я знал Дейла Эрнхардта-старшего, когда он был еще жив, – сообщил Дики. – Мы с ним были друзьями.

– А кто это? – заинтересовался Генри.

– Лучший гонщик в мире! – заявил Дики.

– А какая была его любимая еда? – тут же спросил Генри. Он мог бесконечно задавать Дики вопросы. Ему нравилось, что старик отвечал на все вопросы и никогда не говорил: «Я не знаю».

– Пицца с беконом и рубленым мясом, – моментально выдал Дики.

Дети переглянулись и хором воскликнули:

– Замечательная еда!

– Эй!.. – Дики взглянул на девушку.

– Я отзываюсь только на имя Лейси, – сказала она. – Можно – ваше величество.

– Иди сюда, Лейси, девочка. – На морщинистой физиономии старика застыла его обычная ухмылка. – Я должен тебе кое-что сказать. Только тебе.

– У нас здесь нет секретов. Говорите при всех.

– Это не секрет, а всего лишь пикантная новость, которую ты вряд ли захочешь сообщить всему свету.

Пикантная новость? Наверное, очередная выдумка. Но Лейси все же подошла к старику.

– Нагнись, – сказал он.

Лейси согнулась словно Железный Дровосек, пока еще был ржавым.

– Говорите.

– Бо Уайлдер в тебя влюблен, – прошептал старик ей в ухо.

Лейси замерла на мгновение. Ее сердце пропустило удар, а потом подпрыгнуло прямо к горлу. Но внешне она оставалась спокойной.

– Зачем вы это сказали? – прошептала она в ответ. – Чтобы создать лишние проблемы? – О боже, неужели Бо Уайлдер действительно в нее влюблен?

Дики захихикал и произнес:

– Я сказал правду, вот так-то.

– У вас есть доказательства?

– Доказательства – его глаза. Они выдают его с головой.

Лейси старалась рассердиться. Она покачала головой и, похлопав Дики по плечу, сказала:

– Но вы же не слышали, как он об этом говорил, верно? Значит, доказательств нет.

– Доказательств полно, – заявил старик.

– В любом случае… это не важно! – Лейси горделиво вскинула голову и отошла от Дики. Прихватив свой рюкзачок, она вышла из трейлера, убеждая себя в том, что слова старика – просто глупая выдумка.

На самом же деле она была ужасно взволнована. Сорок пять минут Лейси просидела в ожидании начала собеседования. И все это время думала о Бо Уайлдере и очередной выдумке Дики. Да-да, это была именно выдумка, не более того. Вредный старик, вероятно, догадался, что она увлеклась Бо – а кто бы не увлекся? – и решил воспользоваться ее слабостью. Это было в его духе.

Менеджер по персоналу осмотрел Лейси с ног до головы и изрек:

– Такой наряд – слишком сексуально.

– Простите, как? – Она ведь специально съездила домой и переоделась. На ней сейчас была простенькая юбка в темно-розовую полоску и белая блузка с коротким рукавом – совершенно нейтральная одежда.

– Женщины не станут вам доверять, а мы хотим вас взять именно для них. Нужны черные или темно-синие юбки и платья. Ничего красного, оранжевого, желтого или розового. И скромный макияж. То есть консервативный поход. Рассчитывайте на десятичасовый рабочий день. Начнете с трех дней в неделю. Никаких бонусов. Освоитесь – перейдете на полную занятость.

Менеджер рассказал о том, каких комиссионных можно ожидать, и добавил:

– Но это – в лучшем случае. До этого еще надо до-расти.

– Если я правильно поняла, моя задача – общение только с женщинами?

Менеджер кивнул.

– Мужчины не захотят рассказывать друзьям, что купили машину у женщины.

– Мне кажется, вы не правы, – возразила Лейси.

– Я не могу рисковать потерей клиентуры. Но уверяю вас, при определенном старании вы добьетесь успехов. У вас хорошая внешность, а манеры – вполне подходящие для торговли.

Лейси нахмурилась.

– Значит ли это, что я уже получила работу? – Как ни странно, она не была уверена, что хотела услышать положительный ответ.

Менеджер положил ее резюме на стол и спросил:

– Скажите, чем вы занимались в течение пяти лет до работы на студии Индиго-бич?

– Работала в Лос-Анджелесе ассистенткой одной… не слишком известной актрисы. Представить рекомендации не могу. Меня не уволили, но у нас произошел личный конфликт, заставивший меня сжечь за собой мосты.

– О ком, собственно, речь?

– Я бы предпочла не говорить. Обещала сохранять конфиденциальность. – Это была неправда. Но Лейси не хотелось, чтобы этот человек прочитал какую-нибудь не слишком привлекательную историю в TMZ[22].

– Ваше резюме очень уж краткое. Но если рассказ о Лос-Анджелесе правда…

– Конечно, правда.

– Понимаете, к нам приходят в поисках работы очень разные люди…

– Понимаю, – кивнула Лейси.

– Но если вы действительно работали в Лос-Анджелесе, то у вас есть некоторый опыт общения с богатыми людьми, верно?

Лейси снова кивнула.

– Да, конечно. Я терпелива и умею ладить с людьми.

Менеджер пожал плечами.

– Возможно, если за вас поручится мистер Бо Уайлдер…

– Получу я работу или нет – это зависит от него? – перебила Лейси.

– Просто тогда мы сможем понять, насколько вам нужна эта работа.

Лейси встала.

– Спасибо, что уделили мне время. Хочу напомнить, что мы живем не в каменном веке. Я и сейчас выгляжу вполне благопристойно, хотя на мне нет ни черного, ни синего платья. Я могла бы продавать машины не только женщинам, но и мужчинам. Если бы захотела, разумеется. Ну а пока что… Боюсь, мой ответ – нет.

– Подождите! – Менеджер, казалось, смутился. – Вы что, отказываетесь от этой работы?

Лейси в очередной раз кивнула.

– Да, отказываюсь.

– Ох, напрасно… Ведь сейчас в Индиго-бич очень мало работы. Требуются только продавцы и горничные. Но это вы и без меня знаете.

– Да, знаю. Но мне подойдет и такая работа. Прощайте. – Лейси вышла из кабинета с гордо поднятой головой, хотя на сердце у нее было тяжело. По пути к выходу она заметила хорошо одетую пару средних лет – эти люди осматривали изящный седан.

– Вы можете ответить на наш вопрос, юная леди? – Они, вероятно, решили, что она здесь работает.

Лейси остановилась и ответила:

– Я попытаюсь.

– Скажите, чем эта машина лучше вон этой? – спросил мужчина. – Я изучил технические характеристики, но так и не понял. – Он протянул ей бумаги. – Прежде чем вернется тот парень, который навязывает нам ту, я хочу услышать другое мнение.

Лейси просмотрела информацию, содержавшуюся в рекламных листках, – категория безопасности, расход газа на милю, частота поломок и все в этом духе. Потом открыла дверцу машины, возле которой стояла пара, и заглянула внутрь. После чего прочитала сведения на стикере, приклеенном к дверце.

– Цены примерно одинаковые, – заметила она. – И все остальные технические характеристики – тоже.

– Да, верно, – сказала женщина и вопросительно уставилась на Лейси. Женщина была на удивление миниатюрна и вызывала ассоциации с фарфоровой статуэткой.

К ним уже направлялся мужчина в костюме, застегнутом на все пуговицы – очевидно, это был продавец. А с ним рядом шагал менеджер, проводивший с Лейси собеседование.

– Вы давно женаты? – спросила Лейси.

Мужчина кивнул.

– Двадцать три года.

– Вам машина нужна надолго?

– Минимум лет на десять, – ответила женщина. – Понимаете, мы очень привязываемся к вещам и с большим трудом меняем то, что нам нравится.

Супруги взялись за руки, а Лейси с улыбкой спросила:

– Вы осмотрели заднее сиденее?

– Это, пожалуй, единственное, что мы не проверили. Зато мы провели тест-драйв обеих машин.

– Садитесь, – сказала Лейси и открыла перед супругами заднюю дверцу.

– Мисс Кларк, может, вам помочь? – проговорил менеджер довольно дружелюбно.

Но Лейси не обратила на него внимания. Пристально глядя на мужчину и женщину, сидевших в машине, она сказала:

– Я бы на вашем месте купила ту машину, которая больше всего напоминает о днях юности, объятиях и поцелуях на заднем сиденье. Подумайте о том, как быстро пролетели двадцать три года. Время не купишь ни за какие деньги. Сделайте так, чтобы заднее сиденье вашей машины все еще имело для вас значение.

Женщина раскрыла рот, а мужчина тихо засмеялся.

– Мисс Кларк, что здесь происходит? – забеспокоился менеджер.

Лейси не отвечала. Наклонившись, она заглянула в машину, а женщина похлопала рукой по сиденью и пробормотала:

– Это мне нравится. – Она робко взглянула на мужа. – Удобное…

Мужчина ухмыльнулся и сказал:

– Мне тоже нравится.

Тут и Лейси заулыбалась.

– Может, хотите проверить таким образом вторую машину?

– Не думаю. – Мужчина нашел соответствующие строчки в рекламном листке. – Там размеры заднего сиденья поменьше. – Он покосился на супругу. – Ты, конечно, маленькая, но…

– Чем больше места, тем лучше, – заявила его жена. И оба расхохотались.

– Наслаждайтесь покупкой, – подытожила Лейси и выпрямилась. На нее хмуро взирали двое мужчин. – Продано, – сообщила она и удалилась.

В миле от автомагазина оказался универмаг «Таргет». Лейси остановилась и купила себе бикини – в бело-синих ромбиках. И всю дорогу до Индиго-бич она во весь голос распевала «Роялс» из репертуара Лорд[23].

Для нее явно кое-что изменилось. Она поняла: дело вовсе не в том, что у нее мало навыков. Напротив, у нее их было слишком много. И теперь следовало остановиться на чем-то одном.

Глава 22

– Итак, у нас есть перчатки, – сказал Бо, стоявший у кассы спортивного магазина. Он был рад видеть радость Генри.

– Мне нравится! – вослкикнул мальчик, просияв. – Теперь я – как Тимоти Бреннер!

Удивительно! Исследование содержимого сундука – там были игрушки, рисунки, фотографии – доставило огромное удовольствие не только Генри, но и Бо.

– Смотри, дедушка! Смотри, бабушка! – Мальчик показал маленькую кожаную перчатку Шине и Уолту. – Я напишу на ней свое имя.

– Очень хорошая перчатка, – проговорила Шина тоном учительницы воскресной школы. Она проявила внимание к мальчику, потому что так было правильно.

Бо сразу заметил, что Лейси расстроена подобной реакцией матери. Но она старалась делать вид, что ничего не произошло.

– Надо обработать кожу, когда приедешь домой, – сказал Уолт. – Смажь перчатку маслом, положи в кармашек мяч, потом обвяжи широкой резиновой лентой и оставь на всю ночь.

– Да, хорошо. – Генри внимательно осмотрел перчатку. – Ты мне поможешь?

Уолт секунду помедлил, потом ответил:

– Да, разумеется. Только нам надо купить масло.

Все ждали, когда Уолт купит масло, потому что Бо уже закончил делать покупки. Лейси была очень ему признательна за подарки, но именно покупка Уолтом масла для перчатки Генри вернула радостный блеск ее глазам.

– Знаете, я тут подумал… – пробормотал Бо, сев в машину. – Я вспомнил, что Майк и его команда отправились в старый парк развлечений, где я бывал еще в детстве. Почему бы нам не сделать то же самое? Это очень близко. Купим сахарную вату, покатаемся на карах, сыграем партию в мини-гольф…

– Да-да!!! – взвыл Генри. И Лейси его поддержала.

Уолт с Шиной проявили меньше энтузиазма, но возражать не стали.

– Майк сказал, там есть пицца и замороженный йогурт – на случай, если кто-то проголодается. – Бо бросил взгляд на Лейси, сидевшую на заднем сиденье. – Думаю, там найдется и кофе.

– Мне подходит, – сообщила Шина.

– Там есть целая стена, посвященная NASCAR, – добавил Бо. – Фотографии всех лучших гонщиков с автографами. И еще какие-то реликвии…

– Прекрасно! – тотчас же оживился Уолт.

Бо понятия не имел, почему так старался развлечь эту супружескую пару. Наверное, из-за Генри. Ведь у малыша должна быть счастливая семья. И, конечно, ему нравилось видеть радостную улыбку Лейси. Она принадлежала к тем, кто не умел и не хотел скрывать свои чувства, и на последствия ей было наплевать. Он не мог не восхищаться этим ее качеством, не говоря уже о сексуальной привлекательности…

Лейси и Генри запели «У старого Макдоналда ферма была», а Бо выкрикивал названия разных домашних животных.

Когда они припарковались на стоянке у парка, у всех было отличное настроение, если, конечно, не считать Уолта и Шину; они чинно шествовали позади, торжественные и невозмутимые. Генри же вертелся между матерью и Бо; тот чувствовал, что Лейси вдруг стало не по себе, но не мог понять, что именно ее смущало. Возможно, ему следовало остановиться… Ведь ее уже обманул Каллум, и поэтому она… Нет, лучше не думать об этом.

– Пять билетов на мини-гольф и картинги, – сказал он молодому человеку в кассе.

– Маленькие дети должны кататься со взрослыми, – сообщил кассир.

– Мальчик будет кататься со мной. – Бо взглянул на Генри. – Не возражаешь?

– Нет!!! – завопил малыш.

Улыбка Генри – при отсутствующих передних зубах – была просто очаровательна. Малыш с восторгом приветствовал любое его предожение.

Лейси тоже улыбнулась – она по-пежнему о чем-то напряженно размышляла, – но теперь ее глаза светились радостью. Несомненно, она радовалась счастью сына, и в этот момент она была воистину неотразима. При этой мысли у Бо заныло в паху.

И вообще, почему он вел себя так странно?.. Ведь вполне мог бы позвонить знакомой девушке в Чарлстоне или поманить пальцем одну из весьма привлекательных девиц, которых встретил в Индиго-бич, к примеру – красотку из мексиканского ресторана. И ни одна из них не откажется удовлетворить его сексуальные потребности. Но все дело в том, что он не хотел секса ни с одной из них. Желал секса с Лейси – и только с ней. При этом он не мог себе объяснить, почему его так влекло именно к этой женщине.

А может, речь шла о взятии неприступной крепости? Да, возможно, не без этого. Хотя… Нет-нет, Бо ведь никогда не был бабником, не коллекционировал женщин и не делал зарубки на столбике своей кровати. Его близкие друзья тоже этим не грешили. Все они были довольно обеспеченными и успешными людьми, так что им не требовалось подобными методами доказывать собственную самодостаточность.

Возможно, дело было в том, что, находясь в постели с Лейси, он чувствовал себя до странности уязвимым – такого с ним раньше не случалось. Хотя нет – не это. Просто в такие минуты он не старался быть знаменитым Бо Уайлдером. И это казалось облегчением. Пожалуй, даже освобождением…

– Начнем с машинок? – спросил Бо, когда они вошли в павильон. Он помнил, с каким волнением следил за гонками, когда был мальчишкой. – Потом перекусим, а в заключение сыграем партию в мини-гольф.

– Звучит заманчиво, – отозвлась Лейси.

В павильоне посетителей почти не было, и это радовало. Они медленно направились к машинкам. Бо до сих пор помнил, как старался произвести впечатление на отца и как радовался, когда отец замечал его успехи.

– Я хочу эту! – завопил Генри, указав на ярко-синий карт.

Мужчина, облокотившийся на ограждение, разделявшее трек и пешеходную зону, обернулся на голос Генри. Бо остановился и почувствовал, как сердце его на мгновение замерло, а потом гулко забилось.

«Неужели это действительно он?» – спрашивал себя Бо. Он сделал два шага вперед и снова остановился. Мужчина снял бейсбольную кепку, явив миру редеющие волосы.

– Это ты, Бо? – пробормотал он. На нем была рубашка с названием парка. Значит, он здесь работает.

– Рикки?..

– Теперь уже Рик, – с нервной улыбкой ответил мужчина. Вероятно, у него дрожали колени – должны были дрожать. – Вы как раз вовремя. У нас передышка между дневным и вечерним наплывом посетителей.

Бо промолчал.

– Что ты здесь делаешь? – спросил Рик и тут же добавил: – Как приятно тебя видеть.

Приятно? Наглая ложь! На Бо нахлынула ослепляющая волна ненависти.

– Нам пора уходить, – громко сказал он.

Лейси взглянула на него с удивлением.

– Уходить?.. А что случилось? – спросила она с беспокойством.

– Мистер Уайлдер! Мистер Уайлдер! – Генри изо всех сил тянул его за руку. – Я хочу в синюю машинку!

«Помни о ребенке, – мысленно повторял Бо, не двигаясь с места. – Помни о ребенке…»

– Может быть, кофе? – спросил Уолт. – Когда у меня болит голова, это всегда помогает.

– А это еще кто такой? – тихо пробормотала Шина и уставилась на Рикки ледяным взглядом.

Итак, Шина решила бороться за него, испепелив, вернее – заморозив, Рикки взглядом. В другое время это польстило бы Бо и изрядно его позабавило бы. Но теперь он чувствовал себя хуже некуда. Ничего подобного он не мог припомнить за последние десять лет.

Мрачная бездна отчаяния, казалось, разверзлась прямо у него под ногами. И именно поэтому им следовало немедленно отсюда уйти. Лейси могла привести сюда Генри в любой другой день. Мальчик переживет нынешнее разочарование. Возможно, это даже пойдет ему на пользу. Он узнает, что иногда люди могут не сдержать свои обещания. Пусть узнает это, пока маленький.

– Не уходите, – тихо сказал Рик. – Оставайтесь и катайтесь, сколько захотите. Бесплатно. Я верну вам деньги. Теперь я – владелец этого заведения. – Он открыл дверцу. – Заходите и выбирайте машинки.

– Мы уйдем, если надо, – шепнула Лейси, стоявшая рядом с Бо. – Уйдем немедленно. Я могу сказать Генри, что ты… внезапно заболел.

– Мистер Уайлдер! – завопил Генри, подпрыгивая от возбуждения и указывая на синюю машинку. – Здесь цифра четыре! Мне нравится эта цифра!

– Очень круто, – отозвался Бо и постарался сосредоточиться на приятном запахе, исходившем от волос Лейси. – Значит, тебе необходимо покататься на этой машинке. – Это все, что он смог выдавить из себя.

Вероятно, почувствовав, что спорить не надо, Лейси сказала:

– Я буду кататься с Генри, ладно?

– Нет, – решительно заявил Бо. Ничего, он справится. Если он мог играть чувствительного Эвана, то справится и с ролью суперзвезды, которая не обманывает детей. – Я ведь обещал покататься с ним, не так ли?

– Хорошо, – согласилась Лейси. – Но как только вы с Генри пересечете финишную черту, мы уходим, договорились?

Бо молча кивнул. Оказалось, что переставлять ноги в направлении Рикки – все равно что передвигать цементные блоки. Наконец он приблизился… и ему ужасно захотелось свернуть шею этому человеку. Он ведь знал, почему Рикки смог купить это заведение.

Рикки протянул ему руку и воскликнул:

– Привет! Очень рад тебя видеть!

Бо стиснул зубы. Этого он сделать не сможет – хоть убейте. Он не сумеет пожать руку Рикки, даже под любопытными взглядами случайных зрителей. Нет, только не рукопожатие.

Бо прошел мимо протянутой ему руки и забрался в карт вместе с мальчиком.

– Поехали, – скомандовал он. – Генри, ты пристегнул ремень?

– Да, сэр! – отозвался малыш.

– Спасибо, – сказала Лейси Рику, который помог ей сесть в другой карт.

– Для меня ваш приход – огромное удовольствие, – с улыбкой ответил Рикки.

Уолт забрался в свою машинку без посторонней помощи.

– А вы, мэм? – Рик протянул руку Шине.

– Нет-нет, – поспешно ответила та и даже отпрянула. – Я лучше посмотрю.

«Давайте, наконец, покончим с этим», – подумал Бо и взглянул на Генри. Малыш издавал рокочущие звуки, подражая реву мотора, и явно пребывал в полной эйфории. Что ж, вот и хорошо.

– На старт, внимание, марш! – выкрикнул Рик.

Это была самая длинная дистанция в жизни Бо. Ради Генри он опередил Уолта на финишной прямой и позволил Лейси выиграть.

– Замечательно! – воскликнул Рик, поправляя свою бейсболку. – Вы должны это повторить.

– Пожалуйста, мистер Уайлдер! – взмолился Генри.

И Бо повторил. Он погнал вперед машинку и на участке трассы, невидимом для зрителей, с жадностью хватал ртом воздух. Ему казалось, он вот-вот задохнется от ярости. А сидящий рядом Генри повизгивал от восторга. В какой-то момент у Бо потемнело в глазах, и из горла его вырвался звук, заглушавший рев мотора.

Они пришли к финишу первыми, и Бо, повернувшись к Генри, быстро проговорил:

– Подожди здесь. Мама поможет тебе выйти. Я ненадолго отлучусь. Встретимся у выхода.

Он выбрался из машинки, стремительно прошел мимо Рика и, не сказав ни слова, зашагал к выходу из парка. Через несколько минут к нему присоединились остальные, и все направились к машине. Лейси, шагавшая с ним рядом, тихо проговорила:

– Я сказала Генри, что в мини-гольф мы сыграем в следующий раз. Я объяснила, что нам надо побыстрее опробовать новые перчатки.

Бо ничего не ответил, но кивнул, давая понять, что услышал ее.

В этот момент к ним подбежал Генри.

– Это было удивительно… – с придыханием прошептал он. – Я хочу туда вернуться. Может быть, как-нибудь потом?

Бо сделал еще несколько шагов, потом ответил:

– Боюсь, я буду очень занят. – Он отлично знал, что ужасно огорчит ребенка таким ответом, но все равно это сказал. Он не мог ответить иначе.

– Как жаль… – со вздохом пробормотал Генри.

«Привыкай, малыш», – мысленно ответил Бо и тут же сказал:

– Но мы можем поиграть в мяч. И заняться серфингом.

В машине Уолт и Шина устремили на него любопытные взгляды, и Бо, пристально взглянув на них, послал им мысленный приказ: «Не задавайте вопросов». Уолт открыл рот, собираясь заговорить, но тут же закрыл его. Умный человек!

За всю дорогу никто из взрослых не произнес ни слова. Зато Генри болтал за всех. Он описывал обе гонки и особенно подробно – вторую, в которой выиграл.

– Мы проехали мимо тебя, ма, и тот человек, который не понравился мистеру Уайлдеру, поприветствовал меня!

Лейси молча кивнула.

– А потом тебе надо было отлучиться, – продолжал Генри, обращаясь к Бо. – Наверное, в туалет. Когда мне надо в туалет, я ни о чем больше не могу думать.

– Да, конечно… – проговорила Лейси.

Бо услышал вопрос в голосе малыша. Очевидно, тому очень хотелось знать, что происходит. Наверное, сам он был таким же в пятилетнем возрасте. И действительно, почему взрослый мужчина, на которого ты смотришь как на бога, которого считаешь своим другом, – почему этот мужчина говорит, что у него не будет времени вернуться с тобой в парк развлечений, хотя он же раньше обещал тебе обширную развлекательную программу?

Взглянув в зеркало заднего вида, Бо проговорил:

– Ты прав, Генри, мне не нравится этот человек. Я знал его, когда мы с ним были детьми.

– Правда? – спросил малыш. – Он был скверным мальчишкой, да?

– Нет-нет. – Бо не мог поверить, что сознательно возвращается к этой прискорбной странице своего прошлого. – Когда-то мы с ним были друзьями, а потом оказалось, что он не был настоящим другом. Он скрывал от меня кое-что очень важное. Тайну. А между друзьями не должно быть тайн.

– А какую тайну он скрывал?

– К сожалению, я не могу тебе сказать. Это не только моя тайна. Да и человек, который положил всему этому начало, уже умер. Я думал, что все осталось в прошлом и больше не имеет значения, но оказалось, что имеет.

– Значит, из-за той тайны вы не можете быть друзьями?

– Именно так, – ответил Бо. – Я дружу только с людьми, которые честны со мной.

– Понял, – кивнул Генри. – Я всегда буду с вами честным, мистер Уайлдер.

Бо улыбнулся малышу в зеркало заднего вида и проговорил:

– Я тоже буду честным с тобой, Генри. – Так и следовало вести себя с людьми, которые тебе небезразличны, даже если это разобьет твое сердце. Или их сердца.

Во время этого разговора все остальные молчали, но теперь Шина вздохнула и, выглянув из окна, сказала:

– Высадите нас у стоянки трейлеров. Увидимся завтра.

Уолт бросил взгляд на Бо, и тот увидел в его глазах сочувствие. Уолт сочувствовал ему, вот так-то.

– Я оставлю вам масло для перчатки, – сказал он.

– Хорошо, – кивнул Бо, не сводя глаз с дороги. – Я сделаю все, что надо.

Машина завернула за угол. Лейси смотрела в окно. Она хранила молчание и не поворачивала голову. Ее плечи поникли, но лицо ничего не выражало. А ее рука все время лежала на плече Генри.

Через несколько минут Уолт и Шина вышли из машины, и Бо позволил себе чуть-чуть расслабиться. Он понимал: все взрослые, сидевшие в машине, хотели знать, что случилось и почему он до сих пор вменял в вину Рикки его детский проступок – мол, давно пора тем или иным способом разрешить детские проблемы. Что ж, теперь число любопытствующих уменьшилось…

– Давайте поиграем в мяч, – сказал Бо, оставив машину на стоянке у маяка.

И они поиграли минут пятнадцать. Но Лейси в игре не участвовала, а Генри ни разу не поймал мяч. Он много смеялся и лишь в самом конце нахмурился и заявил:

– Я ужасно неловкий.

– Не беспокойся. – Бо потрепал мальчика по плечу. – К завтрашнему дню мы приведем твою перчатку в хорошую форму и станет легче. А теперь… Может быть, займемся серфингом?

– Да-да, серфингом! – завопил Генри. Он подбросил перчатку, поймал ее и побежал в дом, чтобы переодеться и поздороваться с Джорджем.

– Ты не должен заниматься с ним, если не хочешь, – тихо сказала Лейси. Она крикнула выскочившему на порог малышу, чтобы он налил коту воды. – Тебя явно что-то очень встревожило в парке.

Бо молча пожал плечами и, отвернувшись, посмотрел на море. Солнце ярко светило, и вода приобрела изумрудно-зеленый оттенок. Начинался прилив.

– У моего отца была вторая семья, – проговорил наконец Бо. – Я узнал об этом совершенно случайно, когда мне было тринадцать лет. Наткнулся на отца с любовницей. Ее звали Тула, а Рик – ее сын. И сын моего отца. Мой сводный брат.

Глава 23

Лейси в изумлении таращилась на Бо. Подумать только! Его отец имел вторую семью!

Когда Бо снова повернулся к ней, его взгляд был тяжелым, и в то же время в его глазах появилась какая-то странная пустота.

– Расскажешь? – тихо спросила она.

Он скрестил на груди руки и прищурился на солнце. Лейси молча ждала; она знала, что сейчас не следовало на него давить.

– Хорошо, – сказал он наконец. – Так вот, мы с отцом ходили на охоту или в походы почти каждые выходные. Таков уж обычай у южан – у отцов и сыновей. Нередко мы проходили мимо дома Тулы и брали с собой Рикки. Иногда мы ходили в парк развлечений – как правило, в те дни, когда у меня или у него был день рождения.

Лейси хотелось, чтобы Бо успокоился, поэтому она никак не выдала своего волнения – только кивнула.

– Но чаще мы ходили по лесам, – продолжал он. – Потом возвращались к Туле и несколько часов играли и лазили по деревьям. Отец говорил, что жалеет эту семью, – мол, Тула вдова… и все такое. А вечерами за ужином я рассказывал маме о наших подвигах – моих и Рикки.

– Она знала, что твой отец и Тула – больше чем просто друзья?

Бо тяжко вздохнул.

– Долгое время, уже в старших классах, я думал, что не знала. А когда узнал, уехал в интернат, хотя родители хотели, чтобы я остался в Чарлстоне и ходил в «Портер-Гауд». Но я не мог оставаться рядом с отцом после того, как все узнал. – Он переступил с ноги на ногу и опустил голову. – В выпускном классе мне стало известно, что мать все знала. Отец рассказал. Решил поговорить со мной по-мужски. Думал, что я его пойму. По его словам, хорошие жены знают, что мужьям необходима отдушина, и мирятся с этим. В результате – все счастливы. – Бо криво усмехнулся. – Только он ошибся. Я его не понял.

– Кто-нибудь еще знал?

– Я уверен, что бóльшая часть чарлстонского общества была в курсе дела. Но о таких вещах у нас не принято говорить.

Лейси оглянулась на дом, радуясь, что Генри задержался внутри.

– А что произошло между тобой и Рикки?

– Узнав обо всем, я перестал ходить к Туле и к нему. Правда, мы встретились однажды, когда я приехал домой на рождественские каникулы. Он дождался, когда я выйду из дома, и шел за мной по улице. Наконец догнал на парковке, и мы подрались. Я сломал ему нос, а он выбил мне зуб.

– Он пришел с намерением подраться?

– Не знаю. Я не дал ему возможности сказать, чего он хотел. И никогда не дам.

Несколько секунд они молча смотрели на море.

– Извини, если я лезу не в свое дело, – тихо проговорила Лейси, – но теперь ты стал намного старше и знаешь, что в этом не было его вины.

Бо сплюнул на песок и проворчал:

– Но он-то все знал… Мы вместе играли, лазили по деревьям, ходили в походы – и он все знал. Мы были лучшими друзьями. Но отец велел ему молчать. И Тула тоже. По крайней мере, я так думаю.

– Он слушался родителей, вот и все.

Бо поморщился при слове «родители».

Лейси вздохнула и добавила:

– Я уверена, Рикки не хотел хранить тайну, но пришлось… Ведь он тогда был мальчишкой…

Бо пожал плечами.

– Возможно, ты права и он не виноват. Но мне все равно. Я не хочу иметь ничего общего с ним и с его матерью. Она готовила специально для меня печенье, и я чувствовал себя особенным. Проклятье! Ведь я любил их обоих – и ее, и Рикки. – Он внезапно отвернулся и направился к дому.

Лейси поспешила за ним.

– Бо! – крикнула она.

– Я рассказал тебе все это, потому что с тобой легко. Ты умеешь слушать, – бросил он через плечо. – Но всему есть предел.

Бо схватил доску для серфинга и, зажав ее под мышкой, вновь заговорил:

– Это была не просто обида. Я понял, что оказался пешкой на шахматной доске отца. Он ждал субботнего утра вовсе не для того, чтобы провести время со мной. Я был лишь средством. На самом же деле ему хотелось пообщаться с любовницей.

Лейси снова вздохнула. Плохо, когда человек в столь раннем возрасте лишается иллюзий…

– Бо, ты ошибаешься. Не может быть никаких сомнений: твоему отцу нравилось проводить время с тобой. Поверь, любому отцу нравится проводить время с сыном.

– В нашем случае – с сыновьями, – съязвил Бо.

Лейси не знала, что на это ответить.

– Но все это в прошлом и почти забыто, – продолжал Бо. – После смерти отца Тула получила по его завещанию крупную сумму. А до этого они с Рикки, можно сказать, были нищими. Сейчас парк принадлежит им благодаря щедрости Гаррисона Уайлдера. И у Тулы теперь есть конюшни и новый дом.

На несколько минут воцарилось молчание.

– Ты сумел помириться с отцом и поговорить об этом с матерью? – спросила Лейси.

– С отцом – нет. А с мамой я пытался поговорить. Но она отказалась обсуждать эту тему.

– Жаль, что она не захотела с тобой поговорить. Это могло помочь.

– Я устал пытаться. И сказал себе: «хватит».

– Мне знакомо это чувство, – Лейси вздохнула.

Они снова помолчали.

– Ты бы лучше пошла переодеться, – сказал Бо. – Скажи Генри, чтобы заглянул за дверь моей спальни. Я приготовил ему еще один сюрприз. Встретимся на пляже.

– У тебя есть для него что-то еще?

– Ему всего пять лет. Он не может учиться серфингу на этой доске. Нужна другая, поменьше.

Лейси в изумлении разинула рот.

– Ты купил ему доску?

– Конечно. Честно говоря, я купил две. Одну для тебя, другую для него.

– Шутишь? Когда?

– В тот день, когда ты ловила рыбу на пирсе с Дики и детьми Майка. Я съездил в магазин для серферов во время перерыва.

– Не надо было… Ты нас балуешь.

– Мне это нравится. Но ты мне ничего не должна – даже не думай об этом.

Лейси смутилась.

– Я и не думаю… По крайней мере, когда речь о Генри. – Она несколько секунд вглядывалась в лицо Бо, потом привстала на цыпочки и поцеловала его в щеку. – Спасибо.

– Не за что.

– А ты что, не будешь переодеваться?

– Нет. – Бо направился к воде в тех же обрезанных джинсах, в которых был в парке. Спина прямая, плечи развернуты, а волосы колышутся на ветру…

«Интересно, – подумала Лейси, – что чувствует человек, знающий, что его детство было ложью?» Вспомнив о своей матери и о ее странных отношениях с Уолтом, она со вздохом пожала плечами.

Спустя полчаса Лейси уже радостно смеялась. Генри оказался прирожденным серфером. Она никак не могла понять, как его маленькое худенькое тельце удерживалось прямо на новенькой синей доске, которую ему приготовил Бо. Но малышу удавалось удерживать равновесие не менее пяти секунд три раза из четырех, и он наслаждался каждой минутой серфинга.

Лейси с волнением наблюдала и за Бо. Несмотря на печальную историю, рассказанную им несколько минут назад, его лицо было веселым, а смех – совершенно искренним; он очень увлекся ролью учителя. Бо сначала рассказал им, что и как надо делать, потом продемонстрировал все это, и теперь настала их с Генри очередь.

– Все правильно, – сказал он мальчику. – Только разведи руки в стороны. Так будет легче сохранять равновесие.

Волны у берега были небольшими, и Генри отлично справлялся.

Лейси захлопала в ладоши.

– Замечательно! Так держать! – Она всячески старалась не смотреть на широкую грудь Бо и его плоский живот.

– Теперь пора поучить твою маму, – сообщил Бо малышу, выловив его из воды после того, как он свалился с доски. – А ты посиди на берегу и посмотри.

– У тебя все получится, ма! – закричал мальчик. – А если тебя смоет – надо же, он даже усвоил терминологию серферов! – просто встань и повтори попытку.

– Спасибо за совет, – ухмыльнулась Лейси. Она чувствовала радостное волнение, но ей не хотелось выглядеть перед Бо неуклюжей коровой. И перед Генри тоже, конечно. Малыш должен знать, что у его мамы все получается. Что же касается Бо… Это уже другая история.

– Ты слышала все, что я объяснял Генри, и знаешь, что делать, верно? Вопросы есть?

Лейси отрицательно покачала головой и прикусила губу. Набежавшая волна ударила ее в бок, но она устояла на ногах и вдруг спросила:

– А что особенного в твоей красной доске?

Бо промолчал; казалось, он не хотел отвечать на этот вопрос.

– Ладно, можешь не говорить, – с улыбкой сказала Лейси.

– Нет-нет, все в порядке, – пробормотал Бо. – Просто все это… довольно сложно. Понимаешь, все началось с Дадли. Никто не знает, что Дадли – это я. Потому что я, создатель этого мультфильма, сделал все возможное, чтобы об этом никто не узнал. Только от Генри скрыть не удалось.

– И твой псевдоним – Хармон Дженнингз?

Бо утвердительно кивнул.

– Но это же замечательно! Твое имя в титрах первое!

– Да, верно. – Бо ухмыльнулся.

– Ах, как интересно! – воскликнула Лейси. – Но не бойся, я никому ничего не скажу. Обещаю.

– Спасибо. Так вот, я продюсировал все сам – вложил наследство от бабушки. Признаюсь, я вложил в этот фильм все, что у меня тогда было – все до последнего цента. Звукооператор, с которым я работал – я взял с него клятву хранить тайну, – умер после первого сезона. А мультипликаторы не знали, что я – это Дадли. Я ведь работал с ними под вымышленным именем. К тому же мы никогда не встречались лично. Это была дешевая рабочая сила – другой я не мог себе позволить. Кажется, они были из Японии.

– По-моему, они сделали прекрасную работу.

– Я тоже так думаю. Что же касается связей на телевидении, необходимых для выхода Дадли в эфир, то я действовал через моего прежнего агента. Он знал, что я хочу сохранить инкогнито.

– Почему?

– По разным причинам. Мне не хотелось иметь дело с родителями и выслушивать их советы насчет того, как я должен прожить свою жизнь. Кроме того, образ Дадли не был привлекательным для девушек.

– Некоторые девушки к нему очень хорошо относятся, – заметила Лейси. Очередная волна едва снова не сбила ее с ног. – По крайней мере я.

– Ты уверена? – спрсоил Бо.

– Абсолютно. – Лейси проследила за его взглядом и поняла, что ее купальник, и так не слишком много прикрывавший, прилип к коже. Соски торчали как маленькие колпачки, а узенькие трусики с одной стороны съехали. – Как стыдно… – буркнула она и поправила трусики.

– А мне нравится, – сказал Бо и засмеялся.

– Но Генри же смотрит… – со вздохом пробормотала Лейси.

– Пусть смотрит. Я же ничего непристойного не делаю.

– Лжец!

Бо снова рассмеялся. О боже, он прямо-таки раздевал ее взглядом!

– Лучше вернись к своему рассказу, – попросила она.

– Так вот, была еще одна причина хранить тайну. Я на-деялся, что Дадли обеспечит мне кусок хлеба с маслом, пока я буду пробовать силы в Лос-Анджелесе. Я начинал озвучивать художественные фильмы и пока что не мог решить, на чем остановлюсь.

– Хороший план. Творческий.

– Ты слишком добра ко мне. – В его глазах плясали смешинки, а голос обещал горячий секс. – Ты уверена, что у тебя нет для этого каких-то особых, личных причин?

– Нет таких причин, – пробурчала Лейси и постаралась не думать о грядущей ночи в объятиях этого потрясающего мужчины.

Бо расхохотался и нырнул под набежавшую волну. Вынырнув, помотал головой и снова заговорил:

– Так, вернемся к доске. Я купил ее в Лос-Анджелесе на то немногое, что у меня осталось после того, как я заплатил всем работавшим на Дадли. И остался на мели. К тому же мне было досадно, что Дадли так быстро сошел с экранов. Но тем не менее я был горд собой, считал, что создал отличный мультфильм.

– Это действительно так.

– Мои родители были против моего переезда в Лос-Анджелес. Они хотели, чтобы я продолжил учебу и стал адвокатом. Или доктором. Они никогда не поддерживали меня материально или каким-либо иным способом. И я, купив эту доску, поклялся, что всегда буду следовать велению сердца – даже если мне придется действовать в одиночку, получая синяки и ссадины. Ведь так же было и с Дадли. «Я все равно встану, – говорил я себе. – Встану и вернусь на доску». Понимаю, это звучит банально, но мне помогает. Усомнившись в себе, я иду заниматься серфингом, и тогда все становится на свои места.

Бо Уайлдер оказался более основательным, чем Лейси могла предположить. И это ей нравилось. Очень нравилось. Слишком нравилось.

– А сейчас, снимаясь в кино, ты поступаешь по велению сердца?

– Да. Но я все еще учусь.

Солнце припекало плечи и спину, но это было приятно. Лейси хотелось качаться на волнах вместе с Бо, хотелось целовать его и заниматься с ним любовью.

– Хорошая история, – сказала она. – Хотя и печальная. Но сейчас наверняка есть люди, которые тебя поддерживают.

Бо пожал плечами.

– Конечно. Но людям свойственно разочаровывать. Обижать. Обманывать ожидания. Причем все это свойственно и мне тоже. Достаточно вспомнить, как я сегодня поступил с Генри.

– У тебя был шок. А с Генри все в порядке. Посмотри, как он радуется.

Оба повернулись к берегу. Генри стоял на четвереньках и что-то рассматривал на песке.

– Он отличный парень, – сказал Бо.

– А ты для него отличный друг, – добавила Лейси.

Но она не намеревалась эмоционально привязываться к человеку, который скоро уйдет из ее жизни. Все было просто и ясно – никаких сомнений, и чтобы вспомнить об этом, достаточно всего раз взглянуть на Генри.

Глава 24

Решив, что здравый смысл к ней вернулся, Лейси улыбнулась.

– Ладно, я готова еще раз попробовать эту штуку для серфинга. Значит, я должна стать на доску и держаться прямо?

– Ты все поняла правильно. – Судя по его голосу, Бо искренне волновался за нее, и это наполнило ее весьма неоднозначными чувствами, потеснившими здравый смысл.

Но ведь она – мама Генри, вот ее главное жизненное предназначение. Напомнив себе об этом, она повернулась спиной к мужчине – умная девочка – приготовила доску и стала ждать. Большая волна сбила ее, и она потеряла доску. Две следующие волны оказались слишком маленькими. Третья волна была вполне подходящей, но пока Лейси раздумывала, она прокатилась мимо.

– Эта волна была хорошей, – сказал Бо, тщательно соблюдая дистанцию. – Ничего страшного, если свалишься с доски. С первого раза почти ни у кого не получается.

И тут появилась очередная волна – идеальная во всех отношениях.

– Мама, давай! – завопил Генри с берега.

И она решилась. Опустив доску, она забралась на нее, качнулась влево и вправо, а затем – руки в стороны. В следующую секунду доска ушла из-под ног, и Лейси, повалившись, шлепнулась на песчаное дно. Волна прокатилась над ней, удержав ее на несколько секунд под водой, после чего Лейси вынырнула на поверхность, кашляя и отплевываясь.

– Получилось! – крикнула она. – На мговение, но получилось!

Бо со смехом поймал ее доску.

– Поздравляю с первой попыткой. У вас, Кларков, большие способности.

Лейси тоже засмеялась и повернулась лицом к берегу.

– Генри, ты видел?

– Да, – восторженно выкрикнул малыш. – Попробуй еще раз.

И она попробовала. В течение пятнадцати минут без остановки она ловила волны, падала с доски и переживала головокружительный восторг, когда ей удавалось выпрямиться на доске во весь рост и продержаться несколько секунд. Великолепный и блистательный океан нес ее на волнах к Генри.

Но очень скоро Лейси почувствовала себя ужасно уставшей – выжатой как лимон. Очевидно, серфинг сжигал калории.

– Идем на берег? – спросил Бо.

– Да, конечно… – Она никак не могла отдышаться. Промелькнула мысль, что ее водостойкая тушь для ресниц и двенадцатичасовая губная помада могли не выдержать испытания, но Лейси тут же решила, что ей все равно. – Отныне и впредь я буду заниматься этим каждый день, – заявила она.

– Вот и хорошо, – откликнулся Бо. И они пошли к берегу – туда, где Генри строил замок из песка.

– Активный отдых, – сказал Бо. – Мне нравится. Думаю, ты не так уж часто отдыхаешь.

– Нет, отдыхаю… – возразила Лейси. – Когда играю с Генри.

– А сама по себе играешь?

– Нет.

– Буду рад помочь тебе в этом. Каждому взрослому человеку необходимо иногда поиграть.

Лейси вспыхнула. Он имел в виду серфинг? Или то, чем они занимались ночью в его постели?

– Я действительно чувствую себя… как-то иначе, – пробормотала она, стараясь не показать, как сильно ее влечет к нему. Причем привлекало не только его тело, но и его сердце. – Сейчас мне кажется, что не надо так много волноваться. Все как-нибудь устроится.

Тут Генри подбежал к ней, обхватил ее за талию и уткнулся лицом ей в живот.

– Мама, я же говорил, что это самое прекрасное место на земле. Мы обязательно останемся здесь навсегда.

– Я рада, что тебе здесь нравится, малыш.

Встретившись глазами с Бо, Лейси снова ощутила непреодолимое влечение к этому человеку. И влечение это стало еще сильнее, когда выяснилось, что он танцевал так же хорошо, как она, – если не лучше.

Лейси включила в кухне радио (передавали старую однодневку о парне по имени Микки), и Бо взял ее за руку.

– Это, конечно, не шэг[24], – сказал он, – ну и ладно.

В этот момент ее больше всего тронуло то, что он действительно имел в виду каролинский шэг – ничего больше. Никаких двусмысленностей в стиле Остина Пауэрса[25]. Они оба с раннего детства знали, как танцевать шэг, и гордились этим. Что может быть лучше этой чистой, ничем не замутненной радости? Ох, она уже давно не испытывала такого чувства.

Счастье – вот как называлось это чувство. О, разумеется, Лейси была счастлива с Генри, но сейчас… Это было совсем другое ощущение, потому что сейчас рядом с ней и малышом Генри был еще и этот замечательный мужчина. «Жизнь прекрасна!» – мысленно воскликнула Лейси.

В конце концов она запыхалась и на мгновение остановилась. Когда же Бо снова закружил ее – уже, наверное, в десятый раз, – Лейси признала, что без ума от него. А спустя несколько секунд, когда он на миг прижал ее к себе, держа обеими руками за талию, она вдруг поняла, что влюбилась. Любовь?… Этого ей только не хватало.

Ох, нельзя было позволять ему остаться на маяке. То был самый глупый и безответственный поступок в ее жизни. В сущности, она ничем не отличалась от остальных женщин, попавших под его чары.

Когда песня закончилась, Лейси подошла к радиоприемнику и выключила его.

– Было забавно, – буркнула она и с шумом выдохнула; ей никак не удавалось отдышаться.

– Мама, включи радио! – закричал Генри. – Мне так нравится, когда ты танцуешь!

– Но нам пора заказать пиццу. – Она собрала волосы на затылке и, перекрутив их, воткнула в них карандаш. – Я умираю от голода.

– Я тоже! – Генри никогда не отказывался от пиццы. И его энергия очень ей помогала, когда она была такой измученной. Или такой влюбленной?..

А Бо, судя по всему, не замечал ее смятения. Взяв из холодильника пиво, он заявил:

– Да, действительно, было забавно. – Отсалютовав Генри банкой, он добавил: – Твоя мама умеет танцевать.

– Я знаю, – кивнул Генри, явно гордившийся своей матерью.

Вечером они ели пиццу по-чикагски, с колбасой и пепперони. И все вместе смотрели «Истории игрушек». Лейси рассчитывала, что Бо уйдет на вечер, но он сказал, что устал. Причем Генри и Бо вели оживленный диалог, обсуждая происходившее на экране. Они все время смешили Лейси, несмотря на все ее старания оставаться серьезной.

«Мои мальчики»… Эти слова то и дело вторгались в ее мысли, но не вызывали положительных эмоций. Лейси прекрасно знала, что ей не следовало витать в облаках.

Когда Генри уснул, она направилась прямиком в ванную и наполнила ванну. Повседневные дела. Они ее отвлекут.

Потом она немного почитала, выпила бокал вина и, облачившись в пижаму, почувствовала себя лучше.

Не удивительно, что все любили морское побережье. О нем придумывали глупые слоганы, которые и вышивали на подушках или вырезали на прибитых к берегу деревяшках, которыми украшали свои дома. И действительно, место, где море встречалось с берегом, – оно волшебное, всегда разное… и в то же время – одно и то же. Но главное – на него не влияли те бури и шторма, что случались в жизни людей.

«Как странно…» – думала Лейси. Ее одолевали совершенно несовместимые желания. Ей хотелось уютно устроиться в постели, почитать книгу и послушать, как шумят бившиеся о берег волны, – и одновременно хотелось веселиться, танцевать… и заниматься любовью.

А Бо внизу говорил по телефону и временами заразительно смеялся. Интересно, с кем он болтал? С прежней пассией? С другом? С агентом? А может, с Майком?

Ей вдруг захотелось узнать о нем все, во всяком случае – как можно больше. Сексуальные игры, которым они доселе предавались, заставляли ее наутро краснеть и отводить глаза. Но теперь Лейси захотелось всмотреться в его лицо, а потом тщательно исследовать его тело. И ни в коем случае не спешить.

Не спешить? Но ведь это будет «поцелуй смерти». В том смысле, что она позволит себе эмоциональную связь, хотя в отношениях с Бо Уайлдером могла допустить лишь ни к чему не обязывающие сексуальные игры.

Спустя пятнадцать минут раздался тихий стук в дверь.

– Лейси?..

Даже его шепот, чуть хрипловатый и настойчивый, заставлял ее таять и трепетать. Конечно, она знала, что не должна радоваться его появлению, но все равно радовалась. Откинув дрожащими руками простыни, Лейси встала и поклялась, что будет держать себя в руках. Но с таким же успехом она могла бы пытаться остановить несущуюся галопом лошадь.

С трудом переводя дыхание, Лейси открыла дверь.

– Да, слушаю… – сказала она. Его красивое лицо, словно созданное для поцелуев, было совсем рядом с ее губами.

– Я разговаривал со своей кузиной из Чарлстона. В эту субботу у нее свадебный бал, и я подумал… Может быть, ты захочешь поехать со мной?

Всем своим существом, каждой клеточкой своего тела Лейси чувствовала, что Бо нервничал, ожидая ответа. «А может, я ему и впрямь так понравилась?» – спрашивала она себя, хотя и понимала, что глупо так думать. Но ведь Бо… Ведь он приглашал ее на бал! А она, Лейси, никогда не бывала на балах.

Она медлила с ответом, и Бо проговорил:

– Ты окажешь мне большую честь, если согласишься. А вот если я поеду один…

– То попадешь в осаду. – Да, это было очевидно. И Лейси немного успокоилась.

– Совершенно верно, – сказал Бо. – Мне не хотелось бы использовать слово «прикрытие», но именно им ты станешь. Обещаю, тебе понравится. Я позабочусь о красивом платье. И о прическе, если захочешь. Буду тебе очень благодарен.

Сможет ли она сыграть на людях роль его подружки, не являясь таковой? Неужели она настолько отчаялась, что хватается за соломинку?

– Ладно, – кивнула Лейси.

– Значит, согласна? – Бо всматривался в ее лицо, но она старалась сохранить невозмутимость.

– О да, конечно!.. – На всякий случай, для усиления эффекта, она энергично закивала.

Бо поморщился и пробормотал:

– Прости, если я что-то сказал не так…

– Да. Э… то есть нет. В общем, я все поняла правильно.

Он хохотнул и тут же спросил:

– Как думаешь, Шина и Уолт присмотрят завтра за детьми, чтобы ты могла приобрести платье?

– Возможно.

– Прекрасно. Я уже позвонил в магазин, где делает покупки моя мать. Они знают, что ты придешь, и подберут все, что нужно.

– Ты что, предупредил заранее?

Бо пожал плечами.

– Видишь ли, у меня есть пунктик. Хочу всегда быть уверенным, что полностью готов к мероприятиям, которые должен посетить. Чем меньше сюрпризов, тем лучше. А женщины любят балы. И я подумал, что ты не устоишь перед возможностью посетить настоящий бал.

Лейси усмехнулась.

– А ты очень уверенный в себе человек, Бо Уайлдер. Быть может, у тебя есть запасной вариант – на случай, если я откажусь?

– А если есть? Тебе не все равно?

Лейси колебалась лишь долю секунды, после чего ответила:

– В таком случае я бы посчитала тебя весьма предусмотрительным человеком. Так он есть, этот запасной вариант?

Бо отвел глаза и пробормотал:

– Я решил, что если ты откажешься, то попрошу Симону меня сопровождать. Но это превратило бы вечер в пытку.

Лейси засмеялась.

– По крайней мере, ты честен со мной.

– Потому что ты – мой друг. – Он положил ладонь на дверную ручку. – Спасибо тебе, Лейси.

– Не за что, – прошептала Лейси. Только бы он не догадался о ее чувствах к нему.

– Хотя… Знаешь, есть некоторые вещи, в которых я не уверен, – пробормотал Бо.

– Какие именно? – Она приоткрыла дверь пошире.

– Мне кажется, Лейси, что между нами пролетела искра.

– Ты прав. Но это совершенно ничего не означает.

– Что ж, если так… Спокойной ночи, Лейси.

– Спокойной ночи, – ответила она. И оба по-прежнему стояли у раскрытой двери. Стояли, внимательно глядя друг на друга.

«Возвращайся в постель, идиотка», – сказала себе Лейси, но притяжение этих глаз… Вопреки всем благим намерениям, ей ужасно хотелось распахнуть дверь еще шире.

И тут Бо взял ее за руку и увлек за собой в коридор. Потом прижал к перилам лестницы, ведущей к маячному прожектору, и нежно поцеловал. Да-да, именно этого ей и хотелось. Хотелось прижаться к нему покрепче и почувствовать его запах, его вкус.

А он, поглаживая ее по спине, проговорил:

– Я хочу тебя, Лейси. Хочу всю, Хочу по-настоящему.

– Я тоже хочу, но этого не будет.

– Почему?

– Потому что ты – Бо Уайлдер. И ты уйдешь. Кинозвезды всегда уходят.

Он вздохнул и, понурившись, пробормотал:

– Понимаю, о чем ты… Но поверь, я не собираюсь… Ты мне небезразлична Лейси. Неужели ты не испытываешь ко мне совсем ничего?

– Разумеется, испытываю. – «Я люблю тебя, идиот. Неужели не понятно?» – Но мы с тобой будем хорошими друзьями.

– Уверяю тебя, Лейси, я вовсе не собираюсь переспать с тобой, а потом забыть. Я буду приезжать к тебе и Генри.

– То есть у нас будет…

– Я называю это «настоящей связью». И я не бросаю друзей.

Теперь настала ее очередь вздыхать.

– Бо, я не ищу дружбы с привилегиями. Возможно, в течение этих нескольких недель мы можем обманываться, считая, что все в порядке – мы на берегу моря, живем вместе на маяке… и прочее. Да, конечно, это особенное время и особенное место, но все-таки… В том, что ты предлагаешь на будущее, – в этом есть что-то неправильное.

– Лейси, почему? Разве так не честнее, чем то, что люди называют романтическими отношениями?

– Я никогда не говорила, что мне нужны романтические отношения. Но если у меня они будут… только с человеком, которого я смогу видеть каждый день.

Несколько секунд они молча смотрели друг другу в глаза. Бо первый отвел взгляд и тихо сказал:

– Ты знаешь, я не могу быть таким человеком.

– Да, знаю. И я не виню тебя за это. Поэтому ты напрасно чувствуешь себя виноватым.

Бо взъерошил пятерней волосы.

– Но это не из-за моей работы, не думай. Все дело в моих родителях. В детстве я вдоволь насмотрелся на их отношения. Я не хочу быть похожим на своего отца, всю жизнь обманывающего женщину, которую поклялся любить до гроба. Я ненавижу его за то, что он так поступил с мамой.

– Ты – не твой отец. Но я вовсе не пытаюсь убедить тебя в том, что ты должен стать моим бойфрендом. Мне не нужен мужчина, которого надо уговаривать.

Бо тихо засмеялся.

– А ты забавная… Злишься на меня?

– Вовсе нет. Просто у меня имеется не самый приятный опыт общения с мужчинами. Думаю, я усвоила уроки. Теперь я точно знаю: не стоит играть в игры. Даже ради безумного секса, который был у нас с тобой. И не говори, что это не секс, потому что не было реального соития. Ты проник в меня. В душу. Под кожу. Это я тебя туда допустила.

Он поцеловал ее в висок.

– Я знаю. Спасибо тебе. Пусти меня туда снова. Прямо сейчас. – Он положил руку ей на бедро.

– Хорошо, Бо. Но ты знаешь правила, верно?

– Да, конечно. Что, пойдем?.. Посмотрим, что у нас получится сегодня.

Лейси была уже влажной, когда они подошли к кровати. И она изнывала от желания. Бо снял с нее пижаму и стал ласкать груди.

– О!.. – простонала она, когда он раздвинул ее ноги. Сладостная пытка казалась бесконечной – в ход шли и пальцы, и губы, и язык.

Бо оказался искусным любовником, неистощимым на выдумки; он доводил ее до грани, отступал, а затем начинал все сначала. Когда же, наконец, наступила разрядка, Лейси совершенно обессилела. Откатившись на край кровати, она уткнулась пылающим лицом в грудь любовника и прошептала:

– Бо, ты забираешь у меня все силы…

– Не все, – усмехнулся он. – У тебя еще остался небольшой резерв.

Лейси хихикнула.

– Это точно. И теперь я использую часть его на тебя. – В течение следующих пяти минут она активно воплощала это намерение в жизнь.

– Не уходи сегодня так быстро, – сказал Бо, когда все закончилось.

– Я должна.

– Все равно не уходи.

Лейси задумалась.

– Хорошо. Но только сегодня. – Она обхватила его руками и ногами. – А почему ты хочешь, чтобы я осталась?

Его глаза лучились теплом.

– Без тебя мне становится одиноко.

Лейси засмеялась.

– У тебя здесь полно игрушек Тимоти.

– Почему ты считаешь, что мне будут интересны детские игрушки?

– Потому что ты – Дадли. Он бы никогда не оставил таинственный сундук без внимания.

– Возможно, ты права, – с улыбкой ответил Бо, и оба засмеялись.

Расхрабрившись, Лейси спросила:

– Можно я задам один вопрос?

– Конечно.

– Дики сказал, что у тебя интрижка с менеджером из мексиканского ресторана и что она – красотка с потрясающей улыбкой. Он не соврал?

– Это он про Марию. – Бо расплылся в улыбке. – А ты веришь всему, что говорит Дики?

Лейси пожала плечами.

– Я не собиралась лезть в твои дела, но сейчас решила, что мы с тобой достаточно близкие друзья и я могу удовлетворить свое любопытство.

– Поверь мне, у нас нет никакой интрижки. Мария прекрасная женщина и управляет большим рестораном. Она хочет расширить свой бизнес, и мы с ней обсуждали ряд деловых вопросов. Вот и все. Конец истории.

Лейси с облегчением вздохнула, чувствуя себя до неприличия счастливой. А Бо проговорил:

– Такая женщина, как ты, Лейси, удовлетворит любого мужчину.

– А если меня не будет?

– Я этого не переживу. – Он обнял ее и замер.

Через несколько минут зазвонил телефон. Бо застонал и выудил его из валявшихся на полу шортов.

– Мой агент, – шепнул он Лейси на ухо и жестом предложил ей остаться на кровати.

– Привет, Сьюзен.

– Нет, я пойду, – прошептала она.

Бо энергично помотал головой, и Лейси, утвердительно кивнув, устроилась поудобнее и стала прислушиваться. Она не могла разобрать, что говорит женщина, но ее голос звучал взволнованно.

– Серьезно? – Бо произносил только отдельные слова, но его поза изменилась. Начиная разговор, он стоял, прислонившись к комоду. А теперь выпрямился во весь рост и нахмурился. – Хорошо. – Он кивнул. – Договорились.

– Что случилось? – спросила Лейси.

– Нилу Дэнверсу понравился мой демонстрационный ролик. Он хочет поговорить со мной по поводу своего следующего фильма.

Лейси заставила себя радостно засмеяться.

– Бо, посмотри на себя! Ты улыбаешься как объевшийся сметаны кот. Ведь Дэнверс – лучший в мире режиссер! Поздравляю. А какой фильм?

– Названия пока нет, но я должен быть в Канаде за неделю до того, как закончатся съемки здесь.

– Что же ты намерен делать?

– Попрошу Майка поторопиться. Пусть снимет сейчас все сцены с моим участием. – Бо сел на край кровати и задумался. Он мысленно уже был в Канаде, и Лейси не могла его за это винить.

Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Наконец Лейси приподнялась и, спустив ноги с кровати, проговорила:

– Вот видишь? Такая у тебя жизнь. И она хороша. Тебе едва ли надо что-либо в ней менять, Бо.

Он промолчал, и Лейси это не удивило. Действительно, что он мог сказать?

Глава 25

– Кажется, вот так хорошо, – сказала Симона, сменившая гнев на милость – вместо обычной гримасы на ее губах играла улыбка. Она приехала на маяк, чтобы помочь Лейси с макияжем и прической.

Лейси сидела перед зеркалом в новом светло-голубом атласном платье без бретелек. Она влюбилась в это платье с первого взгляда. Симона же стояла за ее спиной, и обе смотрели в старое зеркало, в котором была только одна трещинка – в левом нижнем углу.

Между ними даже возникла некая странная дружба. Актриса постучала в дверь трейлера Майка, когда тот отправил ее на перерыв. Она не очень-то жаловала детей, но если кто-то из них звал Лейси, чтобы, например, показать рисунок, то Симона тоже подходила. А если Дики приходила в голову блажь сыграть в карты и поведать свою очередную историю, она садилась с ним играть, молча слушала его и кивала. Иногда же пила чай с Лейси и рассказывала, как идут съемки (такое, как правило, случалось, когда дети и Дики спали).

Лейси радовалась, что у Бо все выходило прекрасно.

– Он же играет отравленного человека, – как-то раз сказала Симона, – и выглядит невероятно сексуальным, пытаясь не умереть. А коты его обожают.

А сейчас она вдруг спросила:

– Интересно, каково это – отказаться от прежней жизни и через некоторое время оказаться в роли няньки? Ты сохранишь свою ситуацию в тайне? Или все расскажешь? А если расскажешь, что скажут твои знакомые из Бэттери?

Лейси ненавидела ложь, но не могла сказать Симоне правду о себе. Ведь тогда Майк не стал бы ей доверять. И мог бы даже уволить ее.

– Мне все равно, что обо мне подумают. Они знают, что я живу недалеко от Чарлстона и пытаюсь начать все сначала.

Симона с улыбкой кивнула.

– Это точно. Гигантское изображение на стене в виде простой официантки – совершенно очевидный сигнал. – Она воткнула еще одну заколку в замысловатую прическу Лейси. – Они не должны удивляться тому, что ты пытаешься найти свой путь в жизни, послав к чертям богатство и положение в обществе.

Лейся натянуто засмеялась.

– Да, что-то вроде этого…

Симона взяла карандаш для глаз.

– Твои обычные кошачьи глаза для этой тусовки не подойдут. Как ты делала макияж до того, как пустилась во все тяжкие?

– Думаю, моим стилем была естественная элегантность – как у обитателей Мартас-Винъярд или Кеннебанкпорта[26].

– Ты думаешь? – фыркнула Симона. – Или знаешь?

Лейси пожала плечами.

– Моим макияжем занималась горничная.

– Как Анна из «Аббатства Даунтон»[27]?

– Совершенно верно.

– О боже! – Симона закатила глаза, потом немного отошла и всмотрелась в лицо Лейси. – Вот что… Тебе необходимо выглядеть, как Кэрролин Бессетт-Кеннеди[28], а для этого требуется коралловая помада, едва заметный румянец на скулах, плюс немного блеска. И никаких накладных ресниц!

– Никогда не использовала накладные ресницы.

– Шутишь? – Симона наклонилась. – Ты хочешь сказать, что у тебя собственные ресницы?

Лейси кивнула.

– Бедная девочка… Ты слишком цветущая. Мы не сможем сделать тебе кеннебанкпортское лицо.

– Но можно хотя бы попытаться.

Симона вздохнула.

– Ничего не получится. У тебя слишком большие сиськи, чтобы сойти за высоконравственную представительницу «Младшей лиги»[29]. Твой максимум – это Золушка. Иными словами – нечто среднее между невинностью и пикантностью. Она же в конце концов попала на бал…

– Понимаю… – с грустью протянула Лейси. – Но вообще-то… На самом деле я не хочу выделяться.

Немного помолчав, Симона заявила:

– Хочешь правду? Так вот, ты всем своим видом как будто кричишь: «Я – соль земли!» Пользуйся этим. Тебе все равно не стать высокомерной южной светской львицей. Повернись ко мне.

Лейси повернулась в кресле. Теперь она сидела спиной к зеркалу.

Симона несколько минут наносила ей на лицо косметику, потом отошла, оценила свою работу и воскликнула:

– Я – гений!

– А что ты сделала?

– Я подумала, что предпочтительной будет середина между твоим обычным имиджем женщины-вамп и благодетельной южанкой. Но получилось немного иначе. Посмотри.

Лейси повернулась к зеркалу. На нее смотрела прелестная девушка, чувствующая себя совершенно комфортно в своем облике.

– Ты выглядишь слегка уязвимой, – заметила Симона. – Но это даже хорошо.

Лейси долго вглядывалась в свое отражение. Кто она, эта девушка в зеркале? Была ли она там все время? Или появилась совсем недавно – новая, обновленная, готовая начать все сначала, не позволяя мужчине оттолкнуть ее на обочину жизни?

– Потрясающая работа, – проговорила она. – Спасибо.

– Не за что. – Симона села на кровать. – Как ты считаешь, что они скажут, увидев тебя с Бо? Решат, что вы теперь вместе?

Лейси ощутила болезненный укол в груди, но постаралась изобразить безразличие.

– Они все прекрасно знают, что Бо никогда не остепенится и не осядет на одном месте, тем более со мной.

– А кто говорит о том, чтобы осесть на одном месте?

Лейси не стала говорить, что мечтала именно об этом – готовить на троих, заказывать в отеле номера на троих и иметь три велосипеда в гараже. Потом велосипедов станет два – когда Генри вырастет и уедет. Она категорически не желала становиться матерью, которая вечно липнет к детям, потому что у нее нет собственной жизни. Она подозревала, что Шина так и не простила ей отъезд из дома.

Но сейчас следовало возвести барьер между ней и Бо, и Лейси проговорила:

– В данном случае я всего лишь телохранитель в юбке, не более того.

– Не верю. – Симона поморщилась, и теперь ее красивое лицо выражало откровенное недоверие. – Он мог бы пригласить любую женщину из студии. Меня, например. Или какую-нибудь из своих старых чарлстонских подруг.

Лейси промолчала, и актриса спросила:

– Он тебе нравится?

Тут Лейси почему-то решила сказать правду:

– Да, нравится.

Воцарилось молчание, которое нарушила Симона:

– Так добейся же его! – Ее голос был громким и резким, что совершенно на нее не походило. – Сделай это, Лейси! Будь решительной и храброй и вдохнови нас на великие дела.

Спустя двадцать минут Бо и Лейси сидели в лимузине, который он взял в аренду, чтобы доехать до Хиберниан-Холла[30]. Бо слегка нервничал. Он уже много лет не видел людей, составлявших окружение его родителей, – тех, которые знали его семейную историю, но делали вид, что ничего не знали. Бо тоже делал вид, что ничего не знал. Неудивительно, что он стал актером.

Лейси выглядела потрясающе в новом дорогом платье и в туфлях на высоченных каблуках. Разрез на боку открывал изящную ножку, а полные груди приковывали взгляд.

Знала бы она, что ему хотелось с ней сделать – прямо здесь и сейчас! Только для начала следовало избавить ее от платья, а туфли на шпильках – оставить. И когда эти стройные ножки в туфлях обхватят его бедра…

– Я чувствую себя богачкой, – сказала Лейси, вертевшая в пальцах бокал шампанского.

Бо сделал большой глоток из своего бокала.

– Ты выглядишь на миллион долларов.

– Ты тоже. – Она улыбнулась. Ее губы были покрыты помадой прелестного кораллового оттенка. – На тебе было что-то похожее в «Маках», когда вы с Анджелиной Джоли ворвались на прием в доме русского посла. А галстук был просто великолепен.

– Спасибо. – Бо улыбнулся. Он тогда был в белом смокинге и галстуке из настоящих павлиньих перьев. – Такие галстуки производит местная компания под названием «Брэкиш». Мне их отправили в Лос-Анджелес для «Золотого глобуса» и «Народного выбора». – Но не для «Оскара». Он ни разу не был номинирован.

Некоторое время они молчали. Лимузин уже переехал мост, и показались огни Чарлстона, придававшие вечернему небу розоватый оттенок.

– Проклятье! – воскликнула Лейси. – Я забыла клатч!

– Мы можем вернуться.

– Нет, не надо. Обойдусь без косметики.

– Ничего страшного, если мы вернемся. Я вовсе не спешу туда. Разве тебе не нужна помада… и все прочее?

– Нужна, конечно, но…

Бо постучал по перегородке и сказал водителю, чтобы тот повернул обратно. На обратном пути Лейси сказала:

– Надо же, какая разница…

Огни были и в Индиго-бич. Они горели в центре города, где находились магазины и рестораны, но в целом световое шоу не шло ни в какое сравнение с Чарлстоном. Небо над островом оставалось чернильно-черным.

– Нам повезло, – сказал Бо. – Здесь, на краю света… Здесь замечательно.

– Я знаю, – отозвалась Лейси.

Но так будет не всегда. Он уедет. И это живописное место на краю света останется не более чем воспоминанием.

Вернувшись на маяк, они застали в кухне Уолта, готовившего кофе без кофеина.

– Я так и подумал, что вы вернетесь, – сказал он Лейси. – Ты оставила сумочку на столе. Шина наверху, а Генри читает книгу.

– Спасибо, я не буду их беспокоить. – Лейси взяла клатч и улыбнулась отчиму. Ее глаза сияли.

Уолт проводил их до двери. В последний момент Лейси порывисто сжала его руку.

– Спасибо, что вы остались.

Уже в машине Бо взглянул на нее и заметил:

– Шина и Уолт прекрасно справляются.

– Думаю, что так, – кивнула Лейси. – Во всяком случае, у меня появилась надежда.

– Вот и хорошо. Сам факт, что они все еще здесь, говорит о многом.

– Согласна.

Спустя минуту Лейси заговорила о том, где они с Генри хотели бы жить, после того как она найдет подходящую работу. И рассказала о собеседовании в автосалоне.

– Менеджер оказался идиотом, – заявил Бо.

– В любом случае та работа не для меня. Уж лучше я буду убирать дома или обслуживать посетителей в ресторане, пока не найду занятие по душе. Я активизирую поиски на следующей неделе, пока съемки еще идут.

– Да, понимаю. – пробурчал Бо. Он вдруг понял, что его время с Лейси вот-вот завершится, а он к этому совсем не готов. Сейчас он мог думать только об одном – как бы посадить ее себе на колени и избавить от платья.

– Не смотри на меня так.

– Ничего не могу с собой поделать. Ты прекрасна.

Лейси молча отвела глаза, а Бо добавил:

– Я не жду, что ты воздашь должное мне. Воздай его себе. Поверь, ты потрясающа, удивительна, великолепна.

– Спасибо. – Она грустно усмехнулась. – Иногда я об этом забываю.

– Что ж, неудивительно. Иногда все мы сгибаемся под грузом тревог и забот. – Уж ему-то это было хорошо известно.

– Откуда тебе знать? Разве у тебя есть заботы и тревоги?

– Разумеется. Делать карьеру в кино – это далеко не так просто, как может показаться. Кино – работа постоянная, непрерывная. Даже когда у меня перерыв между съемками, всегда приходится заниматься чем-то еще – начинаются рекламные акции, появляются новые сценарии… и прочее. К тому же я беспокоюсь за мать.

– Хорошо, что ты думаешь о матери.

– Позволь мне рассказать о людях, с которыми ты через несколько минут встретишься, в том числе и о маме. Так вот, тебе обязательно понравится моя кузина Сара.

– Какая она?

Бо рассказал, какая Сара веселая и какие безумные поступки совершала. Потом перешел к описанию других людей, которых ожидал встретить на балу. В процессе рассказа он понял, что большинство из них ему нравились. Да, конечно, в Чарлстоне, как и в любом другом городе, были люди, от которых хотелось держаться подальше. Но в целом обитатели Чарлстона, к какой бы категории налогоплательщиков они ни принадлежали, обладали здравым смыслом, независимостью и всегда были готовы присоединиться к хорошей компании.

Свою мать Бо оставил напоследок.

– Она – очень тяжелый человек. Мать будет вежливой, возможно, даже дружелюбной. Она никогда не позволит себе грубого слова. Но когда я скажу ей, что встретил тебя на съемках «Цветов от сердца», она не станет лезть вон из кожи, чтобы узнать тебя получше. Не принимай это близко к сердцу.

– То есть леди из высшего общества, да?

Бо утвердительно кивнул.

– Да, именно так. И если ты не принадлежишь к весьма ограниченному кругу родовитых семей, которые она уважает, то удостоишься лишь краткой вежливой беседы, не более того. Не исключено, что она сегодня покажет коготки и вообще проигнорирует тебя – только для того, чтобы досадить мне. Ей не нравится, что я не отказываюсь от своего хобби, коим она считает актерство, и не возвращаюсь домой.

– Это ужасно… – пробормотала Лейси. – Неужели после стольких лет твоей успешной карьеры она считает, что это занятие – просто хобби?

– Да, считает. Мать до сих пор хочет, чтобы я стал местным судьей, уважаемым доктором наук, преподающим в местном университете, или финансовым советником ее друзей.

– Возможно, дело не в профессии, а в ее желании видеть тебя дома?

– Может быть, и так.

– А чем она занимается?

– Мать любит свой сад и является членом бесчисленного множества комиссий и комитетов, – ответил Бо, когда они уже подъезжали к Хиберниан-Холлу. – Именно поэтому она все обо всех знает.

Глаза Лейси округлились, когда она увидела массивную величественную колоннаду.

– Ой, никогда не думала, что когда-нибудь попаду в подобное место!

– У тебя все получится, так что не волнуйся. – Бо протянул ей руку. – Пошли?

Лейси кивнула и взяла его за руку.

«А ты, дружище, похоже, глубоко увяз», – сказал себе Бо, поднимаясь по ступенькам. Он хотел сейчас Лейси больше, чем когда-либо. В элегантном платье она была прекрасна. И до мозга костей леди.

Как он и предполагал, они тотчас оказались в центре внимания.

«Бо вернулся!» – казалось, эта новость пронеслась по залу. А потом все наверняка задавались вопросом: «Что это за женщина с ним?»

К ним подбежала Сара, тащившая за руку Грейди – своего мужа. Она повисла на шее у Бо и воскликнула:

– Я так рада, что ты здесь! – Она улыбнулась спутнице кузена. – Привет, я Сара. И я рада, что Бо привел тебя к нам. Ты Лейси?

– Да, точно, – ответила Лейси и почувствовала, как волнение покинуло ее. – Я тоже рада. Примите мои поздравления.

Бо представил ее Грейди.

– Боже правый! – взвизгнула Сара. – Она южанка! Прошу тебя, выйди замуж за Бо и заставь его вернуться домой.

– Не дерзи, малышка! – Бо весело подмигнул новобрачной.

– Голливуд пошел ему на пользу, – сказала Сара, обращаясь к Лейси. – Но в Южной Каролине ему будет еще лучше. Я имею в виду, что у нас здесь есть своя студия. Он может сниматься в кино и жить дома.

Сара не знала, о чем говорила, но Бо не стал с ней спорить. Пусть думает, что кинозвезда его уровня может делать карьеру в маленьком городке.

Пока девушки болтали, Грейди подался к Бо.

– Если бы ты вернулся, лично я был бы только рад. Сара излишне энергична. Сущая динамо-машина. Когда ей в голову приходит очередная навязчивая идея, которую она немедленно бросается осуществлять, – мне бы не помешала поддержка или хотя бы временное убежище.

Бо засмеялся.

– Есть еще одна причина, – продолжал Грейди. – Совершенно секретная. У нас будет ребенок. И ему понадобится дядя. Впрочем, тетя тоже не помешает.

– Отличная новость! – Бо искренне обрадовался и захлопал в ладоши. – Поздравляю!

– Безумные времена, верно? – Грейди сокрушенно покачал головой, но было очевидно, что его распирало от гордости.

«А Сара действительно как будто светится», – подумал Бо.

– Мне она очень понравилась, – сказала ему Лейси через несколько минут.

– Не сомневался, что так и будет. – Они переглянулись, и Бо в очередной раз подумал о том, как ему нравится Лейси. Очень нравится. Но это пока все, что он мог себе сказать. Загадывать вперед не имело смысла. Следовало жить сегодняшним днем. А сегодня она с ним, и он был счастлив, что она согласилась его сопровождать.

К ним все время подходили люди. Наконец Бо заметил в толпе мать. Он предлагал заехать за ней перед балом, но она сказала, что приедет в Хиберниан-Холл пораньше – чтобы помочь Саре и ее матери. Рядом с матерью был мужчина, которого Бо явно видел где-то раньше, но не мог вспомнить, кто он и откуда. Встретившись глазами с Бо, тот кивнул, не потрудившись даже улыбнуться. Этот человек был старше матери, но сохранил прекрасную физическую форму. Он по-хозяйски обнял мать за плечи и привлек к себе, и этот жест мог свидетельствовать только об одном: он считал ее своей.

Сделав это открытие, Бо едва сумел скрыть удивление. «А впрочем, ничего удивительного», – сказал он себе. Ведь он уже много лет не показывался в Чарлстоне. Здесь многое могло измениться за это время…

– Я должен представить тебя матери, – сказал Бо и увел Лейси от Лайонела Симмонса, как всегда очаровательного.

Лайонел был юристом и работал на Сенат. Кроме того, он был благороден, красив… и никогда не разочаровывал своих родителей.

– Очень приятный человек, – прошептала Лейси.

– Да, пожалуй, – согласился Бо. Он заметил, с каким выражением мать смотрела на своего спутника. Она явно не флиртовала. Следовательно, между ними было что-то серьезное.

– Он хотел знать все о кино, – продолжала Лейси, – и даже глазом не моргнул, когда я объяснила, что просто сижу с детьми режиссера картины. Настоящий джентльмен. Думаю, он хотел меня куда-нибудь пригласить, – добавила она. – Ты увел меня как раз в тот момент, когда он попросил номер моего телефона.

– Что?.. – Бо резко остановился, словно налетел на стену. – Но ведь ты – моя девушка. И вообще, он женат.

– Был женат. Теперь он вдовец.

– Мерилин умерла? – У Бо защемило сердце. Она была очень милой.

– Да. От рака. Два года назад. Так жаль…

– Да, очень грустно, – пробормотал Бо. Они с Мерилин учились в одном классе. – Надо будет потом вернуться и поговорить с Лайонелом. Мама мне обычно рассказывает обо всех событиях. А о Мерилин не рассказала.

– Он оставался рядом с ней до самого конца. Бросил из-за этого работу и все дела.

– И все это ты узнала, пока я стоял почти рядом?

– Но ты ведь был занят – говорил с Престонами об артрите миссис Престон и новом охотничьем ружье мистера Престона.

Бо невольно усмехнулся. Подобных бесед он никогда не вел на всевозможных голливудских мероприятиях.

– В любом случае Лайонел знает, что мы с тобой – просто друзья.

– Знает? Откуда?

Лейси слегка поежилась.

– Он об этом спросил, и я сказала, что являюсь только сопровождающей.

– А я хотел, чтобы они гадали… Никому из них нет дела до моей личной жизни. Мы же так и решили, помнишь? Ты говоришь, что познакомилась со мной на студии. А если люди спросят, встречаемся ли мы, то ты отвечаешь, что нам весело вместе, вот и все. Пусть сами делают выводы.

– Я попросила его никому не говорить. И он пообещал. Мне кажется, он сдержит слово. Хороший парень.

– Да, не спорю. Но прошу тебя: придерживайся плана.

Лейси вскинула голову и заявила:

– Но я же честно играю роль. Кроме того, ты говорил, что я тоже могу развлекаться. Вот я и… Я никому больше не скажу. Обещаю.

– Рада видеть тебя, Бо, – проговорила его мать, когда они подошли. Он поцеловал ее в щеку.

– Ты прекрасно выглядишь, мама. – Она действительно была хороша. После посещения салона красоты и самого дорогого в городе бутика мать выглядела лет на десять моложе. Покосившись на свою спутницу, Бо продолжил: – Мама, это Лейси Кларк. Она работает на режиссера моей картины.

– Рада познакомиться, Лейси, – ответила мать, водворив на место свою обычную вежливую улыбку.

– Лейси, познакомься… – Бо повернулся к ней, уверенный, что увидит ее нервозность. – Это моя мать Джулия Уайлдер. – Он жаждал узнать, что за человек предъявлял права на его мать. Не мог дождаться.

– Ваш сын много рассказывал о вас, миссис Уайлдер, – с теплой улыбкой проговорила Лейси.

Джулия рассмеялась.

– Не могу поверить! – И взглянула на Бо так, словно он был проказливым мальчишкой.

Бо ухмыльнулся. Ему нравилось видеть мать легкомысленной.

– Мама, я не хотел испугать Лейси правдивым описанием…

Продолжая улыбаться, Джулия взяла под руку мужчину, стоявшего с ней рядом.

– Ты помнишь Уокера Кэлхауна, старого друга твоего отца? Он иногда приезжал к нам во Флэт-рок.

– Ах, вот почему мне показалось знакомым ваше лицо, – пробормотал Бо. – Но это было очень давно…

– С этим не поспоришь, – улыбнулся Уокер и крепко пожал ему руку. – Добро пожаловать домой, Бо.

Уокер и Джулия переглянулись, после чего мать представила Уокеру Лейси. А та была абсолютно спокойна, уверена… и обворожительна – именно это слово подходило больше всего.

Тут Уокер откашлялся и проговорил:

– Мы с твоей матерью должны тебе кое-что сказать, Бо. Наедине.

– Да-да, я отойду, – поспешно сказала Лейси.

– В этом нет необходимости, – вмешалась Джулия. – Просто мы бы попросили вас пока ничего никому не говорить.

– О чем? – Настроение Бо тут же испортилось. Теперь он был зол как черт.

– Сын, пожелай мне счастья. – Глаза Джулии Уайлдер радостно блеснули – такого Бо никогда еще не видел. – Мистер Кэлхаун попросил меня выйти за него замуж. И я согласилась. Вы с Лейси первые об этом узнали.

Глава 26

Бо поздравил мать и ее жениха. Лейси же удивилась – актерское мастерство не помогло ему скрыть очевидную неловкость и беспокойство. Но, возможно, он просто не захотел скрывать свои чувства.

После этого Бо увлек ее обратно в толпу.

– Не могу поверить… – пробурчал он.

– Почему ты расстроился? – Лейси подмигнула какому-то старику, разглядывавшему ее сквозь монокль; его полосатый серебристо-серый жилет поблескивал в свете хрустальной люстры.

– Даже не знаю… – Бо вздохнул. – Мне нужно выпить.

Они пробрались сквозь толпу и после короткой остановки – чтобы поздороваться с мэром, – приблизились к бару. Лейси остановилась чуть поодаль, возле развесистой пальмы в кадке, так как женщины в Чарлстоне сами не ходили за выпивкой. Бо сразу встал в конец небольшой очереди из мужчин и вскоре вернулся с сухим мартини для нее и виски со льдом для себя.

Они уселись на стоявшую у дальней стены скамью, откуда открывался отличный вид на бальный зал. И здесь можно было поговорить, не опасаясь чужих ушей.

– Ты чувствуешь себя здесь лишним? – неожиданно спросила Лейси.

Бо пожал плечами и сделал большой глоток из своего бокала.

– Не знаю… Что-то вроде этого.

– Все можно легко уладить. Тебе вовсе не надо сюда возвращаться. Просто почаще приезжай. Звони по телефону. По Скайпу.

– Но это все равно не то…

– Тогда что мешает тебе вернуться?

– Только одно: я – голливудский актер.

– Многие там снимаются, а живут в других местах.

– Да, верно. Но меня это не устраивает.

Лейси ненадолго задумалась, потом проговорила:

– Иными словами, ты хочешь контролировать весь мир из того места, где находишься, но не можешь. И тебя это раздражает.

– Да, верно. – Бо поболтал лед в своем бокале. – Очевидно, я не могу иметь все, чего хочу.

– А может, ты просто боишься выбирать? Вспомни Роберта Фроста[31], вернее – его слова о двух дорогах.

Бо поморщился и проворчал:

– Скажи, что ты обо всем этом думаешь.

Лейси снова задумалась. Было ясно, что проблемы Бо – это его собственные проблемы, не имевшие к ней отношения. Поэтому он должен был решать их сам. Но кое-что она все-таки могла ему сказать.

– У большинства людей нет твоих вариантов и возможностей. А у тебя, Бо, их великое множество. Перед тобой все двери открыты, и почти за каждой – «порше» или перстень с бриллиантом. Возможно, именно поэтому…

– Эй, погоди! У меня, конечно, особые проблемы, но они есть! Например, такая: почти за каждой моей дверью стоит толпа голодных папарацци.

– Это правда. – Лейси покосилась на своего спутника и поняла, что он немного успокоился.

– А за какой дверью стоишь ты? – спросил он очень тихо. – Я хочу открыть ее немедленно.

– Я не стою за дверью. – Она помешала свой мартини мизинцем. Потом облизала пальчик и улыбнулась.

– Лейси, прекрати флиртовать. Говори же…

– Ах, Бо, это действительно ты? – К ним неожиданно подошла потрясающая блондинка в элегантном платье цвета слоновой кости. У нее были изящные, слегка загорелые руки, а на маленьком носике виднелась россыпь веснушек.

У Лейси появилось чувство, что теперь ей действительно придется выполнить обязанности телохранителя. Она встала вместе с Бо, а тот взял женщину за руку и поцеловал в щеку.

– Шарлотта, рад тебя видеть, – проговорил он. И представил ее своей спутнице.

Женщина улыбнулась и сказала:

– Я слышала, что ты присматриваешь за детьми режиссера. Ты специализировалась в области дошкольного образования?

– Нет-нет. – Лейси улыбнулась. – Я никогда не училась в колледже. Самоучка.

– Потрясающе… – пробормотала Шарлотта, явно давая понять, что ее интересовал только Бо. Она устремила на него пристальный взгляд и проговорила: – Я так долго тебя ждала, а ты все не приезжал.

– Теперь вот я приехал, – сказал Бо. – Только ненадолго. – И он рассказал о фильме в Канаде.

– Замечательно! – воскликнула Шарлотта. Казалось, она была искренне рада.

– А ты чем занимаешься? – спросил Бо.

– Тебе действительно интересно? – с кокетливой улыбкой спросила Шарлотта.

– Разумеется, – кивнул Бо и покосился на свою спутницу.

– Мне тоже это интересно, – тут же сказала Лейси.

Шарлотта тронула изящным пальчиком пухлую нижнюю губку и пробормотала:

– Сейчас, дайте подумать… Так вот, я скоро стану партнером в «Беттани и Ко». И еще я – президент «Младшей лиги». – Она слегка повернулась – так, чтобы Лейси оказалась у нее за плечом и сразу почувствовала себя лишней.

– Очень интересно… – Бо сдвинулся на несколько дюймов, чтобы Лейси опять оказалась членом их кружка. – Впрочем, я не удивлен.

– А ты помнишь Аспен? – спросила Шарлотта, и ее глаза затуманились.

Бо сделал большой глоток и кивнул.

– Да, конечно. Прекрасное было время.

Лейси мысленно фыркнула. Она прекрасно поняла, что было в Аспене.

Шарлотта засмеялась и воскликнула:

– C’était fabuleux! Vous étiez fabuleux![32]

Бо осушил свой бокал.

– Забудь об Аспене. Лучше скажи, что там с «Ривердогс»? Билл Мюррей все еще владеет частью акций?

– Да. – Шарлотта улыбнулась. – Неуловимый человек. Хотя не такой неуловимый, как ты.

Лейси сделала над собой усилие, чтобы не закатить глаза.

– Пожалуй, пойду поищу Сару, – сказала она. – Приятно было познакомиться, Шарлотта.

– Мне тоже, Лиззи.

– Лейси, – поправил Бо.

– Ах… – Шарлотта очаровательно улыбнулась. – Приношу свои извинения.

– Все в порядке, – усмехнулась Лейси. – Si Beau était à moitié aussi bon un amant à Aspen comme l’homme est maintenant, vous étiez une femme chanceuse… mais pas aussi chanceuse que mois[33]. – Сказав это, она тотчас же удалилась.

Глаза Шарлотты расширились, а на безупречном лбу появилась морщинка.

Лейси без особого труда выучила французский язык – этого потребовала Моник, которая наняла ей учителя и постоянно общалась с ней только по-французски. Даже Генри выучил несколько французских фраз.

С улыбкой взглянув на Лейси, Сара расхохоталась и воскликнула:

– Боритесь, мисс Митчелл![34] Пусть Бо начнет ревновать!

– Он не станет меня ревновать. – Лейси грустно улыбнулась.

– Должен. Ты ведь здесь самая красивая!

– Вовсе нет, – пробормотала Лейси.

Сара пристально на нее посмотрела и тихо проговорила:

– Я уже давно заметила, что Бо глаз с тебя не сводит. Я весь вечер наблюдаю за ним.

Лейси в смущении потупилась. Она не знала, что ответить. К счастью, в этот момент начались танцы, и она, потанцевав с несколькими южанами в смокингах, пришла в восторг от их превосходных манер и дерзкого остроумия – как же ей всего этого не хватало! Очень скоро она уже весело смеялась со своими партнерами и людьми, которых они ей представляли, в том числе – с подругами Сары, работавшими вместе с ней в банке, и друзьями Грейди из фармацевтической школы.

Потом ее увел танцевать Лайонел Симмонс. В начале второго танца Лейси заметила Бидди, владелицу «Превосходных вещей» из Индиго-бич – она танцевала с каким-то пожилым мужчиной. Бидди встретилась с ней глазами и тут же отвернулась. А Лейси усмехнулась.

– Кто там? – спросил Лайонел.

– Просто одна дама, которую я встретила в Индиго-бич. Я ей не понравилась.

– Я знаю почему. – Лайонел тихо засмеялся. – Она вам завидует. Вы прекрасны, Лейси. Дуновение свежего воздуха в этом старом зале. Вы как «Серенада Солнечной долины» – чувственная песня, необычайно сладострастная, с чрезвычайно возбуждающей энергетикой.

– Лайонел, вы мне бессовестно льстите, – пробормотала Лейси.

– Это вовсе не лесть. – Он на мгновение сжал ее руку. – Я не хотел сюда приходить. Чужой свадебный бал слишком уж напоминает о том, что я потерял. Но теперь я рад, что пришел. Ведь здесь я познакомился с вами, и вы помогли мне вспомнить, что я – живой человек.

– Вы очень любезны. – Когда-нибудь какая-нибудь женщина непременно подхватит его – и уже не выпустит из рук. Но это будет не она. Ее сердце уже отдано…

…Джентльмену, который решительно похлопал Лайонела по плечу.

– Спасибо, что позаботился о моей девушке, дружище.

Лайонел отступил и с улыбкой взглянул на Лейси.

– Я сделал это с удовольствием.

– Спасибо вам, Лайонел. – Лейси тоже улыбнулась.

– Он слишком настойчиво пытался соблазнить тебя, – прошептал Бо ей прямо в ухо.

– Ничего подобного. Он всего лишь нуждался в благожелательном слушателе.

Бо привлек ее к себе.

– А если я тоже нуждаюсь в слушателе?

– Тогда я здесь. Пока здесь…

Они уже начали танцевать, но тут Бо вдруг резко остановился.

– О чем ты говоришь?

– О том, что есть.

Они снова двинулись в медленном танце.

– Ты заслуживаешь большего, Лейси.

– Как и все мы. – Она прикрыла глаза, наслаждаясь ощущением его близости; сейчас ей казалось, что они с Бо одни во всем зале. И теперь Лейси уже точно знала, что полюбила этого мужчину.

– Давай уйдем отсюда, – неожиданно сказал Бо.

Она промолчала, и он добавил:

– Можно пойти ко мне, в мой дом. Хм… неужели ты можешь ходить на этих каблучищах?

– Конечно. – Ходить в дорогой кожаной обуви было очень даже удобно.

Они выскользнули через боковую дверь и прошли мимо припаркованных на стоянке лимузинов. Бо крепко взял Лейси за руку, и они пошли по Митинг-стрит в южном направлении. Причем оба молчали. В данный момент у них не было слов – одни только чувства и ощущения.

Лейси ужасно нервничала, но надеялась, что справится с волнением – ведь она была с Бо. С ним она преодолеет любые препятствия.

Ночной Чарлстон был необычайно красивым, таинственным… и возбуждающим. Они повернули на Традд-стрит, потом – на Черч-стрит, а после шагали по Строллс-элей, направляясь к Ист-бей.

– О, здесь потрясающе красиво! – восхищалась Лейси.

– Мы почти пришли. – Тут Бо остановился, взял ее лицо в ладони и поцеловал. В следующее мгновение их взгляды встретились, и Лейси вдруг поняла, что не вынесет такой бури эмоций, не вынесет скорой разлуки.

– Нет, – прошептала она.

– Не думай об этом, – сказал Бо.

Его дом оказался настоящей резиденцией, назвать его просто домом язык не поворачивался. Это был роскошный и элегантный особняк, и Лейси старалась не смотреть по сторонам, чтобы не таращиться на все, что видела, особенно – на антиквариат. Вскоре они стали подниматься по старой и крутой лестнице – причем несколько ступенек были шаткие, о чем Бо заблаговременно ее предупредил, – и вошли в его комнату. В комнату, где он жил когда-то.

– Да, верно, в этом доме есть привидения, – сказал Бо в тот самый момент, когда она уже хотела спросить, где это тикают часы. Он сбросил туфли и принялся развязывать галстук. – Дом был построен в тысяча семьсот восемьдесят пятом году. Одно привидение я видел прямо здесь – парня в мешковатой рубашке. – Он бросил галстук на комод, повернул Лейси спиной к себе, расстегнул молнию и помог ей снять платье.

– Правда?.. – Она повернулась к Бо, давая ему возможность насладиться созерцанием женского нижнего белья из кружев и шелка.

Минуту спустя, избавив ее от последних покровов, Бо с улыбкой проговорил:

– Полагаю, что этот парень… Если он сейчас здесь, то хотел бы обрести плоть.

Лейси хихикнула и шагнула к Бо. Прижавшись к нему всем своим обнаженным телом, она впилась в его губы поцелуем. Долгим и страстным. Собственническим. Этот мужчина принадлежал ей. Увы, лишь на время.

– Я люблю тебя, – прошептала она, поспешно расстегивая его рубашку и чувствовуя, что по щекам текут слезы. – И я знаю, что ты любишь меня. – Он ласкал ее спину, бедра, груди – все, до чего мог дотянуться, а она тем временем стаскивала с него рубашку. – К черту! Не желаю больше прятаться и бояться боли. Намного больнее сдерживаться. И если то, что мы сейчас собираемся сделать, окажется еще одной ошибкой, – что ж, это будет моя собственная ошибка.

Тут она расстегнула его брюки и медленно спустила их к полу, после чего Бо переступил через них и отбросил ногой в сторону.

– Я не буду вторым Каллумом, – сказал он. – И не буду таким, как мой отец. Ты не должна любить меня, Лейси. Мы не прощаемся. Мы с тобой создаем память, вот и все.

Запечатлев поцелуй на его плоском животе, она сняла с него украшенные золотым шитьем трусы. Теперь они оба были обнажены. Лейси погладила его восставшее достоинство и сжала его пальцами.

– Бо, прекрати! Скажи, что ты любишь меня – или утром я перестану тебя уважать. – Она взглянула на него снизу вверх. Частичка Греты приправила ее улыбку угрозой.

Но он был невозмутим. Подняв ее на ноги, проговорил:

– Ты-то можешь рисковать. У тебя есть Генри. А вот я один. Поэтому должен быть осторожным. В моей жизни нет дублера.

– Ты сам выбираешь эту жизнь, Бо, а не она тебя. Ты можешь поступать так, как пожелаешь, и отлично знаешь это. Вопрос в другом: что тебя удерживает? Слава и богатство? Боишься их лишиться? Но зачем они, если тебе не с кем ими поделиться?

Бо взял ее за плечи и пробормотал:

– А ты гораздо больше похожа на Люси Рикардо, чем мне казалось. Не хотелось бы тебе это говорить, но… Когда я уеду, у меня все будет в порядке. Это временное помешательство вызвано моей нынешней работой. А то, что происходит сейчас… Я хочу сниматься в фильмах, которые мне нравятся. Это все, что я хочу. И все, в чем я нуждаюсь.

Лейси рухнула на кровать и сразу же приподнялась на локтях. Пристально глядя на Бо, она проговорила:

– Оставь меня, если должен, но имей смелость сказать правду. Я больше, чем временное помешательство. Ты любишь меня. – Она протянула руку. – Дай мне твой мобильник.

Он несколько секунд хмуро разглядывал лежавшую на его кровати женщину, потом направился к своим брюкам, достал из кармана айфон и бросил его ей. Она вертела его в руках – и комната наполнилась восхитительным голосом Этты Джеймс[35], исполнявшей свою знаменитую песню «Наконец-то».

Бо прищурился, но уголки его рта непроизвольно дернулись.

– Чем больше люди меняются, тем больше они остаются прежними. В каком году мы живем?

– Не важно, парень. Любовь, она вечная. Иди сюда. – И Лейси поманила его пальцем.

Он лег на покрывало рядом с ней, и его старая кровать заскрипела. Этот скрип показался ему таким же знакомым, как биение собственного сердца. Время побежало вспять, и Бо вернулся в детство, – с ним вернулось все плохое и хорошее, все то, что он тогда принимал близко к сердцу.

Лейси прижала палец к его губам.

– Ты не будешь играть со мной, слышишь? Не будешь притворяться в этой комнате, где спал Бо, еще не умевший лукавить, веривший в добро и уверенный, что может доверять людям, которых любит.

Бо промолчал – он не сказал ничего, ее огромный грозный лев, у которого была взъерошенная грива и глаза властелина джунглей, а еще – сердце, готовое вместить чужие беды и напасти.

– Здесь ты станешь самим собой, – говорила Лейси, поглаживая его по волосам, – вновь станешь тем маленьким мальчиком и обиженным подростком, которого старался не замечать. И, конечно же, ожесточенным молодым человеком, которого изображал все эти годы. И здесь ты получишь меня. Я твоя женщина, а ты – мой мужчина. Но пока ты не перестанешь лгать самому себе – мол, у меня все хорошо и мне никто не нужен, – пока будешь уверять себя в том, что твоя бедная мать и покойный отец испоганили твою жизнь, – то есть пока ты не откажешься от этой лжи, – мы с тобой не будем заниматься любовью.

Бо по-прежнему молчал, глядя на нее пристально. Но Лейси было все равно; она уже совершенно не волновалась, когда вновь заговорила:

– А если мы не займемся любовью, Бо Уайлдер, то тебе придется убраться навсегда из моей жизни. И в этом случае мы никогда не отправимся куда-нибудь, чтобы выпить по коктейлю и по-дружески поболтать при случайной встрече. Ты или разобьешь мое сердце, или отдашь мне свое. То же самое касается меня. Иного быть не может. И не будет.

Этта продолжала петь. Да благословит ее Господь.

А Бо еще минуту-другую помолчал, потом спросил:

– Ты все сказала?

Она кивнула.

Он взял ее за руку и поцеловал костяшки пальцев. Потом перевернул руку ладонью вверх и снова поцеловал. Лейси почувствовала, что тает… Но он ведь так и не сказал, что любит ее.

Этта пела «Я могла только плакать», когда Бо улегся на спину, усадил Лейси на себя и, накрыв ладонями ее груди, стал теребить подушечками пальцев уже отвердевшие соски. Она со стоном закрыла глаза. Когда же открыла их, Бо чуть приподнялся и стал лизать ее соски, время от времени осторожно покусывая их.

– О, Бо… – прошептала она и, наклонившись, поцеловала его.

Через несколько мгновений их губы слились в долгом поцелуе. После чего последовали вздохи и горячечный шепот, отчасти заглушаемые звуками музыки.

А потом он уложил ее на спину и лег сверху. Лейси не сводила с него глаз и мысленно ему говорила: «Ты понимаешь, что это значит». Но она не собиралась отступать.

А он покрывал поцелуями ее тело – шею, плечи, груди и бедра. Наконец его губы опустились к средоточию ее чувственности. Сначала он исследовал языком маленький бугорок, потом раздвинул складки и проник в нее с уверенностью опытного исследователя, точно знающего, что ищет.

Лейси выгнулась ему навстречу и закричала. А он продолжал сладостную пытку и, судя по всему, не собирался останавливаться…

И сейчас они были одним целым – независимо от того, хотел он это признавать или нет. И он принадлежал ей. Через минуту-другую Лейси сообщила ему об этом – но не словами, а громкими стонами и криками, вырывавшимися из ее груди и превращавшимися в нескончаемую песню наслаждения.

А потом его губы скользнули вверх – к ее лицу, а твердая плоть уперлась ей в живот.

– Ты прекрасна, – прошептал он.

Лейси снова застонала и обхватила его ногами. А он, судорожно сглотнув, прохрипел:

– Да, ты права, я люблю тебя, Лейси Кларк. – В следующее мгновение Бо с утробным криком вошел в нее. Затем начал ритмично двигаться, и она с протяжными стонами раз за разом устремлялась ему навстречу. При этом обоим казалось, что у них не оставалось выбора, что они сейчас делали то единственное, что могли делать, то, что должны были делать.

– Я Генри тоже люблю, – сказал Бо, когда все закончилось. – Я люблю вас обоих.

Лейси прижалась к любимому мужчине и почувствовала, как глаза ее наполнились слезами.

– Вот видишь? Ты сказал, что любишь меня, и это тебя не убило. Твоя любовь и меня не убила.

Он молчал, поглаживая ее по волосам.

– Теперь чувствуешь себя лучше? – спросила Лейси.

Бо приподнялся на локте и заглянул в ее лицо, на которое хотел бы смотреть и смотреть…

– Я чувствую себя самим собой, – ответил он. И глаза его сейчас были ясными и доверчивыми – таких его глаз она еще ни разу не видела.

Да будет благословенно его сердце, его большое любящее сердце. Лейси знала, что потеряет этого мужчину, но сейчас, этой ночью, которую она никогда не забудет, его сердце принадлежало ей.

На эти несколько минут ее сон воплотился в жизнь.

Глава 27

Бо был взволнован и ошеломлен. Но разве могло быть иначе? Ведь он только что раскрыл свою душу женщине, которую любил. Его обуревали самые разные, весьма противоречивые чувства, но одновременно он ощущал необычайную свободу. Ничего подобного с ним уже давно не случалось. Он даже сделал открытие: оказалось что свобода и необходимость делать выбор шествовали рука об руку. Да, человеку все время приходится делать выбор, серьезный выбор, но если выбор оказывается правильным, то последствия могут быть восхитительными. Впрочем, он же знал это. Когда-то… но почему-то забыл. А жизнь без выбора и риска – постоянных спутников свободы – неизбежно ведет к скуке.

В том-то и проблема… Ему было смертельно скучно, пока он не вломился на маяк.

– Бо, ты здесь? – послышался из-за двери голос матери. Бо намеренно оставил на лестнице свой смокинг и сумочку Лейси, чтобы предупредить о своем приходе.

– Да, мама, я здесь, – ответил Бо. – Мы с Лейси. Мы выйдем через минуту-другую.

Из-за двери донеслись шаги – мать удалялась.

– Ужасно неловко, – усмехнувшись, сказала Лейси.

– Это уж точно. Но мы же не дети. – В конце концов, это дом его родителей. И когда-нибудь он станет его домом. – Мы должны все наладить, Лейси. Я не хочу возвращаться к тому, что было до этого.

– До чего? – тихо спросила она.

– До того, как я сказал, что люблю тебя.

Лейси подошла к нему вплотную – на ней были только трусики и лифчик – и легонько коснулась губами его губ.

– Бо, я получила от тебя бесценный дар. Спасибо. – Тотчас отвернувшись, она стала надевать платье.

Бо взглянул на ее спину и почему-то забеспокоился.

– Лейси!..

– Застегни, пожалуйста, молнию.

Он потянул вверх язычок длинной тонкой молнии, после чего Лейси снова повернулась к нему. Взгляды их встретились, и она тихонько проговорила:

– Да, мы любим друг друга. Но у меня есть сын, которого я должна воспитать, которому должна дать образование. И я должна многое доказать ему и самой себе.

– Но я хочу быть частью вашей жизни! А если всему мешает моя работа… Ведь все можно устроить. В конце концов, многие семейные пары иногда расстаются на какое-то время.

– Бо, ты скоро начнешь сниматься в фильме Нила Дэнверса. Это значит, что ты ступаешь на территорию «Оскара». Понимаешь, о чем я?..

Он молча кивнул. Мысль о съемках у Дэнверса вызывала головокружение. О господи, территория «Оскара»!

– У тебя совсем не будет времени на нас, – продолжила Лейси с грустью в голосе. – Ты будешь разрываться между нами и работой. И это не принесет ничего хорошего ни нам с Генри, ни твоей карьере. Кроме того, мне нужно… Я должна собраться с силами и сделать что-нибудь со своей жизнью. Годами я была в зависимости от других людей. Сначала от Шины и Уолта, потом Моник, а сейчас…

– Что же ты будешь делать? – перебил Бо.

– Пока не знаю. – Лейси приподнялась на цыпочки и чмокнула его в щеку. – Ты обращался со мной так, словно я многое для тебя значу. И Генри тоже. Твоя любовь придавала мне сил. Спасибо тебе.

– Да что с тобой, черт возьми, происходит?! – закри-чал Бо.

Лейси тяжело вздохнула.

– Ничего хорошего, к сожалению. Но так уж вышло. И теперь…

– Я так не думаю! – Бо почувствовал, что его захлестнула волна гнева. – Мне кажется, ты сдаешься и пытаешься написать слово «Конец» на очередном плохом сценарии – такими была полна твоя жизнь. Но не забывай: наша с тобой история еще не закончена!

Лейси молча отвела глаза.

– Не делай этого! – Он схватил ее за руки. – Не приравнивай меня к другим мужчинам – к тем, которые не оставили о себе приятных воспоминаний. Я сказал тебе это в день нашей встречи. – Бо давно уже устал от собственной жизни, и тогда, только приехав в Индиго-бич, он почувствовал, что наступило облегчение – его дала ему Лейси. И что же?.. – Ты пыталась спрятаться на маяке вместе с Генри. Не вышло. Но теперь ты собираешься сделать то же самое. Ты все еще боишься, и я тебя понимаю. Ты вторглась в мою жизнь и многое в ней изменила. Но я не считал, что ты использовала меня в собственных целях. А теперь ты вырвала у меня признание в любви… и швырнула его мне в лицо.

Лейси в смятении отшатнулась.

– Не говори так, Бо. Это низко. Я ничего не швыряла тебе в лицо. Я только сказала, что твоя любовь – великий дар. – Ее глаза сияли. – Мне будет не хватать тебя, и то, что между нами было, навсегда останется для меня… чем-то особенным. Но жизнь не остановилась – ни твоя, ни моя.

– Ты же можешь заниматься чем угодно! Зачем втискивать себя в узкие рамки? Я здесь. И я люблю тебя. Не надо обращать против меня твою мужефобию. Ты размахиваешь ею точно молотом.

– Тебе легко говорить… – Лейси побледнела, что было особенно заметно на фоне ярко-рыжих волос. А глаза стали размером с чайные блюдца. – Когда ты в последний раз по-настоящему рисковал? Ты вполне доволен ролью Бо Уайлдера, и если не заглядывать слишком глубоко, то даже счастлив.

Бо пожал плечами, чувствуя, как бешено колотится его сердце.

– Наверное, отчасти так и было.

– Но только не в «Цветах от сердца». И у Нила Дэнверса тоже так не будет.

– Да, я знаю. И все же, несмотря на мое изначальное неприятие этого фильма, у меня все получилось, в основном – благодаря тебе. Так почему ты сама не добиваешься успеха?

Они несколько секунд сверлили друг друга взглядами.

– Понимаю… – пробормотала наконец Лейси. – Ты считаешь, что я завидую.

– Не завидуешь, а боишься. Но чего именно? Ты призналась, что общение со мной придавало тебе смелости. А зачем она тебе нужна? Я хочу знать!

Лейси вздохнула.

– Я постоянно боюсь навредить Генри, внести сумятицу в его жизнь и…

– Стоп! Твой сын, Лейси, вполне счастлив!

Плечи ее поникли, и она пробормотала:

– Когда берешь на себя ответственность за другого человека, жизнь очень меняется. Тогда видишь тени там, где их раньше не было.

– Могу я попытаться переубедить тебя?

– Попробуй.

– Ты много говорила о том, что необходимо для Генри, но все это – лишь разговоры. А если бы ты действительно хотела лучшего для себя и малыша, то не отталкивала бы меня. Но ты готова пожертвовать счастьем – своим и сына. И все из-за Шины и Уолта!

– Да как ты смеешь! Я ни за что не пожертвую счастьем Генри!

Бо невольно вздохнул. Лейси смотрела на него с ненавистью – словно на дьявола, – и это причиняло боль.

– Неужели я больше не имею права голоса? – тихо спросил он. – И вот еще что… Ты считаешь, что если поступишь так, как хочешь, то Шина и Уолт не будут любить вас и Генри. Но ты не нуждаешься в их одобрении. Они будут любить вас обоих, если они нормальные люди, а если нет – то о чем жалеть? К тому же у тебя есть я. Ты заставила меня полюбить вас обоих, несмотря ни на что.

Губы Лейси задрожали.

– Все не так просто, – пробормотала она. – Я ведь люблю маму…

– Я тоже люблю свою мать, но занимаю по отношению к ней твердую позицию.

– Разве? – Лейси дрожащими пальцами утерла слезы. – Кое в чем ты очень на нее похож. Внешние атрибуты благополучия очень важны для тебя. Поэтому ты и не рисковал на протяжении всей своей карьеры. Разве что сейчас, да и то риск был тебе навязан.

Бо нахмурился и проворчал:

– Разумная осмотрительность никогда не помешает. Она помогает выжить.

– Но только не актерам. Осторожность – смерть для искусства, и тебе это известно.

– Почему я должен все это выслушивать?! – Бо прошел мимо нее к окну и взглянул на огни, осветившие гавань. Лейси была права, черт бы ее побрал, и это выводило его из себя. – Я не похож на своих родителей. И поверь, я не отношу себя к элите.

– Не буду спорить. Но ты так стараешься соответствовать своему экранному образу супергероя и суперлюбовника, что забываешь об обычной жизни. Ты не признаешь реального Бо, а всячески стараешься соответствовать блистательному образу суперзвезды. И делаешь это с тех пор, как умер твой отец.

Воцарилось долгое молчание. Наконец Бо тихо проговорил:

– Да, верно. Но так было до тебя. А теперь все изменилось. Из-за тебя. Благодаря тебе. С тобой. А ты хочешь уйти…

Лейси вздохнула.

– Я не ухожу, Бо. Мы просто расходимся. Наши пути пересеклись в Индиго-бич. И я всегда буду об этом помнить. Частичка тебя навсегда останется со мной. Но мы идем в разных направлениях, и этого не изменить.

Бо потряс головой.

– Как ты можешь так легко об этом говорить? И тем более – так поступить?

На последний вопрос у Лейси не было ответа.

– Еще несколько минут назад ты была сама страсть, – напомнил ей Бо. – И что теперь? Не можешь удержаться на том же уровне? Или у тебя ограниченный запас страсти? Знаешь, если это любовь, то она чертовски слаба. И вообще, мне не нравится, что ты унесешь частичку меня с собой. Я хочу получить ее обратно.

– О, Бо… – Лейси прикусила губу, и глаза ее наполнились печалью.

– Ну, что еще? Говори же…

– Скажи, с тобой никогда никто не расставался?

– Какое это имеет значение?

– Пойми, Бо, я не хочу причинить тебе боль. Но все это… причиняет боль мне. – Она то ли икнула, то ли всхлипнула. – Хочешь верь, хочешь нет, но я забочусь о твоих интересах ничуть не меньше, чем о своих. То есть стараюсь учитывать все обстоятельства, чтобы…

– Я понял, – перебил Бо. – Ты стараешься все раскладывать по своим местам. И контролировать то, что можешь. И в какой же ящичек у тебя укладывается любовь? Или ты вычеркнула ее из списка?

Лейси вскрикнула и закрыла лицо ладонями. Когда же она опустила руки, ее глаза были влажными и блестящими.

– Возможно, Бо, нам следует прояснить наши позиции. И тогда ты перестанешь во всем обвинять меня.

– Прекрасно, – кивнул он. Больше всего на свете ему хотелось подхватить Лейси на руки и осушить поцелуями ее слезы.

Она сделала глубокий вдох и тут же заговорила:

– Ты хочешь остаться здесь, в Индиго-бич? Хочешь в корне изменить свою жизнь?

– Нет, я не могу это сделать.

– А я не хочу везти Генри сначала в Канаду, а потом… Бог знает куда еще.

– Да, ты уже говорила, что хочешь жить здесь. Однако же…

– Давай продолжим, – перебила Лейси. – А как ты отнесешься к тому, что Уолт с Шиной будут постоянно присутствовать в твоей жизни: будут приезжать на съемочную площадку, встречаться с продюсерами, режиссерами, актерами?

Бо нахмурился, подумав об Уолте и о том, что он совершенно не понравился Майку. Бедная Лейси, за что ей такое бремя?

– Выражение твоего лица красноречивее любых слов.

Бо пожал плечами и пробормотал:

– Шина не так уж плоха. – Конечно, эта женщина не заслуживала хорошего отношения. Она в свое время не заботилась о дочери, как любящая мать.

– Теперь давай подумаем, как отнесется ко мне твоя мама, – продолжила Лейси. – Ведь я – плебейка, пытающаяся прорваться в высшее общество. Думаю, терпимость, проявленная ею сегодня, быстро сойдет на нет.

– Не исключено, – согласился Бо. – И мне придется предъявлять ей ультиматумы, которые она будет игнорировать. И после каждого из них по полгода не будет со мной разговаривать.

– Так неужели мы хотим всего этого?

Он снова пожал плечами, но на сей раз промолчал.

– Думаю, дело закрыто, адвокат, – подытожила Лейси.

«А она остроумна… – подумал Бо. – Использовала реплику из моего последнего фильма…» А может, эта девица – просто заносчивая дрянь? Ладно, пусть дрянь. Проклятая ведьма. Но в таком случае она – не его Лейси. Наверное, он мог бы представить ее в роли ведьмы у котла… Она помешивает в котле любовное зелье, которое сбивает мужчину с выбранного им курса, а потом насылает на него вечное проклятие, лишающее его надежд на любовь… и на хорошие роли. Но кто же пригласит такого человека на главную роль в приключенческом фильме? И какая женщина захочет мужчину, который сохнет по той, которую не может получить? Его сексуальная жизнь только что закончилась раз и навсегда. Если он не получит Лейси, то может стать евнухом. Или отправиться в Сибирь… и отморозить свои половые органы.

«Стоп, стоп, есть еще кое-что… – сказал себе Бо. – Но что именно?» Мысли его путались, и он никак не мог понять, о чем, собственно, думал. А, вот о чем… надо было слушать своего агента. Ведь ему сказали: Лейси – настоящая голливудская ведьма. Она приносит несчастье.

– Думаю, наши отношения были обречены с самого начала. – Его сердце – до сих пор Бо считал, что оно сделано из прочного гранита, – рассыпалось на мелкие осколки. Он позвонил водителю лимузина и, ожидая ответа, добавил: – Нам обоим пришлось многое пережить. Мы выросли в неблагополучных семьях, и за плечами у нас осталось… слишком много всего. Поэтому у нас не было ни единого шанса.

Лейси опустила глаза.

– Мне жаль, что ты так рассержен.

– Рассержен? Я в бешенстве! Я не должен был появляться на этом проклятом маяке! – В этот момент водитель ответил. Бо приказал ему забрать Лейси на улице и отвезти на маяк. – Сегодня я переночую здесь, а завтра, пока вы с Генри будете на студии, заберу свои вещи и перевезу на остров Киавах. – Там был пятизвездочный отель, который Бо давно хотел посетить. – Могу себе это позволить. Осталось всего лишь несколько дней…

– Ты мог бы пожить в трейлере на студии. Или в «Бич-Бам-инн». Было бы намного дешевле, – проговорила Лейси.

Взгляд, которым ее одарил Бо, был весьма красноречив.

– Ах да, забыла… У тебя же нет необходимости экономить. – Лейси расправила плечи. – Я, пожалуй, пойду. Твоя мама внизу?

– Возможно.

Она пожала плечами.

– Что ж, ничего страшного.

– Я тебя провожу, – сказал Бо.

– Лучше не надо. Если она намерена наброситься на меня, то пусть сделает это и остынет. Возможно, она даже почувствует себя виноватой.

Бо вздохнул и пробормотал:

– Жаль так вот расставаться с Генри… – Вспомнив о малыше, он почувствовал комок в горле. – Мы увидимся на студии, и я объясню ему, что был вынужден уехать с маяка из-за работы. Он знает, что моя работа здесь скоро заканчивается, так что, надеюсь, все поймет правильно.

– Генри – не твоя забота.

Проклятье! Бо очень хотел, чтобы малыш был его заботой! Ему требовались прочные связи хоть с кем-нибудь. Хотелось, чтобы были люди, которые много значили для него, а он – для них.

– Так что не чувствуй себя обязанным, – проговорила Лейси. – Но я благодарна тебе за заботу.

Бо кивнул, и Лейси ушла. А потом он слушал, как затихали ее шаги. Лейси покидала его. И он с тяжелым сердцем признал, что она была права.

– Дело действительно закрыто, – сказал он со вздохом.

Глава 28

– Доброй ночи, миссис Уайлдер, – сказала Лейси, спустившись в вестибюль особняка.

– Доброй ночи, Лейси. – Миссис Уайлдер сидела в просторной, хорошо обставленной гостиной. На коленях у нее лежал раскрытый журнал, а рядом, на полу, расположились две собаки.

Одна из собак зевнула. А Лейси молчала в нерешительности.

– Прошу прощения за вторжение, – проговорила она наконец. – Бо захотел во что бы то ни стало показать мне место, где прошло его детство.

– Не беспокойтесь, все в порядке. – Миссис Уайлдер одарила ее снисходительной улыбкой.

Лейси кивнула и пробормотала:

– Ну… тогда до свидания.

– До свидания. – Миссис Уайлдер перевернула страницу журнала.

Лейси открыла дверь и уже собралась переступить порог, когда послышался негромкий голос Джулии Уайлдер:

– Подождите, Лейси…

Она обернулась. Сердце ее тревожно забилось.

– Да, слушаю вас.

– Что-нибудь случилось?

Лейси со вздохом кивнула.

– Да, случилось. Мы с Бо не будем больше встречаться.

Джулия пристально взглянула на гостью.

– Жаль это слышать.

Лейси заморгала, стараясь прогнать непрошеные слезы.

– Правда?.. – пробормотала она. Потом заговорила увереннее: – Поймите меня правильно. Я не хотела проявить неуважение, но, судя по словам Бо, я не та спутница жизни, которую вы бы желали для него.

– Бо не все знает, – спокойно ответствовала Джулия. – Беседуй он со мной почаще, понял бы, что я не такой уж ужасный дракон. Я хочу, чтобы он был счастлив, вот и все. И я не стану возражать, если он решит жениться на нашей служанке Анджеле, которой на этой неделе исполнилось семьдесят два года. – Она грустно улыбнулась.

Лейси ответила ей такой же печальной улыбкой.

Тут миссис Уайлдер встала, положила журнал на стол и, шагнув к гостье, остановилась, скрестив на груди руки.

– Вы мне нравитесь, Лейси. Конечно, я вас почти не знаю, но мне нравится ваш дух. Думаю, вы смогли бы ужиться с Бо.

– Я тоже так думаю, – сказала Лейси, снова взявшись за дверную ручку. – Но он не собирается в ближайшем будущем осесть на одном месте, а я должна заботиться о себе. Мне предстоит много работы. Очень много.

– Если я могу вам чем-то помочь, пожалуйста, дайте знать. Я сделаю все, что смогу.

– Спасибо. – Лейси набралась смелости и вновь заговорила: – Хочу, чтобы вы знали. Сын любит вас. Он сам мне сказал. Я думаю… Сегодняшняя встреча с вашим женихом ошеломила его. Мне кажется, он понял, что у вас тоже есть сердце.

Джулия нахмурилась.

– Я себя ужасно неловко чувствую. Он в детстве очень переживал из-за того, что произошло. Думаю, вы знаете…

Лейси кивнула.

– Тогда мне казалось правильным сохранить семью, а теперь… – Джулия вздохнула. – Случись это теперь, я бы, вероятно, поступила иначе. Я стала старше и мудрее. И уже не боюсь. Но теперь уже ничего нельзя изменить.

– Вы должны сказать Бо все это.

– Я пыталась. Он нередко утверждал, что хочет об этом поговорить, но все наши беседы всегда заканчивались ссорами.

Лейси было искренне жаль эту женщину.

– А вы не пытались написать ему письмо?

– Нет. – Джулия покачала головой. – Спасибо, что подсказали. Подумаю. А вам я желаю всего самого лучшего.

– Я вам тоже.

– Да, Лейси… – Джулия загадочно улыбнулась, и ее глаза заблестели. – Мой вам совет: если вы любите его хотя бы вполовину так же сильно, как я – моего Уокера, не отказывайтесь от надежды.

– Вы очень любезны, – едва слышно пробормотала Лейси.

Шагая к ожидавшему ее лимузину, она чувствовала взгляд миссис Уайлдер, стоявшей у двери. Слезы жгли глаза. Водитель вышел из машины и открыл перед ней дверцу. В просторном салоне Лейси почувствовала себя маленькой… и ужасно одинокой. Она страшилась предстоящего разговора с Шиной и Уолтом. С Генри, слова богу, можно будет поговорить утром.

Спустя двадцать минут лимузин переехал мост и въехал на остров Индиго. Бал Сары и Грейди теперь казался туманно далеким. Как и предвидела Лейси, Уолт с Шиной приняли новость с огромным разочарованием, – конечно же, они надеялись, что она останется с Бо.

– Но ты будешь и дальше работать на него? – спросила Шина.

– Нет.

– Тогда мы можем завтра утром уехать, – сказал Уолт.

Шина молча кивнула.

Лейси хотелось – она знала, что это ее желание никогда не исполнится, – чтобы Шина сказала: «Нет, мы нужны тебе, Лейси. Мы останемся еще хотя бы на день, чтобы помочь тебе».

– Мы с Генри заедем на стоянку трейлеров по дороге на студию, чтобы попрощаться. – Она проводила родителей к двери, надеясь, что мать обнимет ее. – Доброй ночи, Шина.

– Доброй ночи. – Мать была, как всегда, строгой и чопорной. И, как всегда, была в одном из своих бесцветных платьев.

Имя Шина[36] – как странно для этой женщины. Лейси хотелось, чтобы ее мать действительно была похожа на дикарку из джунглей. Чтобы она крепко обнимала ее и защищала от горящих в темноте желтых глаз хищников. Но, увы, в ее, Лейси, семье все было неправильным и ненастоящим. Кроме Генри.

После того, как Уолт с Шиной уехали, Лейси поднялась наверх. И долго стояла у постели малыша, глядя, как он спит.

Утро было чудесное. А стол был накрыт на двоих.

– Где Бо? – спросил Генри.

Лейси дождалась, когда мальчик сядет, и объяснила, что у Бо появилась срочная работа и поэтому до отъезда из Индиго-бич, который был запланирован через три дня, ему придется пожить в другом месте. Генри тотчас же замер. При этом не произнес ни слова. И вдруг расплакался. Ручейки слез потекли по его щекам, а дыхание стало частым и прерывистым. Из горла же малыша вырывались стоны и икота.

Лейси придвинула к столу стул, уселась и утерла глаза бумажным платком – она изо всех сил стараясь не расплакаться. Господи, что она наделала? Она не должна была открывать дверь в ту первую ночь. Дверь надо было наглухо забаррикадировать!

– Ты увидишься с ним на студии, – с улыбкой сказала Лейси и невольно вздохнула. Она прекрасно знала: лишиться друга – это ужасно. Так зачем же она делала вид, что все в порядке?

– Тебе тоже грустно? – спросил Генри.

– Да. Очень грустно. – Лейси крепко обняла сына за плечи.

Малыш прижался к ней и проговорил:

– Ты танцевала с ним, мама. И мы с ним занимались серфингом. Он был нашим лучшим другом. Его часто не было рядом из-за кино, но он все равно был нашим лучшим другом. Мне кажется, что если бы не кино, то он бы проводил с нами все время.

– Ты прав, сынок. – Лейси снова вздохнула. – Но дело в том, что у него – всегда кино. Это его работа. Когда закончится это, будет следующее. В Канаде. А это очень далеко.

– А мы можем поехать к нему в гости?

Лейси покачала головой.

– Нет. Но ты можешь написать ему. – Бо наверняка не станет возражать, если ему иногда будет приходить по почте рисунок или открытка от Генри. – Когда он уедет, у нас появятся новые друзья. Обещаю. Мы же здесь всего только месяц. – А казалось намного дольше. – Представляешь, сколько друзей у нас будет через год? Ты встретишь их в школе.

Губы малыша задрожали, и он проговорил:

– Боб и Кэррол тоже скоро уезжают. И Дики…

Лейси кивнула.

– Вся съемочная группа уедет, когда съемки закончатся. Это будет через две недели. Только Бо уедет раньше. Его ждет другая работа.

– Я буду скучать. – Генри понурился.

– Я тоже, – прошептала Лейси. – Но мы когда-нибудь накопим денег и поедем в Калифорнию, чтобы навестить Майка, Боба и Кэррол. Дики будет жить с ними. Или у себя дома, в Южной Каролине. Если он будет с ними, мы навестим и его тоже.

Малыш молча кивнул.

Подъехав к стоянке трейлеров, Лейси велела Генри сесть на переднее сидение и ждать. А сама отправилась к Уолту и Шине.

– Вы не можете уехать немедленно, – заявила она с порога. – Вы нужны Генри. Он и так испытал шок сегодня утром. Я не могу допустить, чтобы он лишился сразу всех. Пожалуйста, Шина…

– Мы должны ехать, – заявил Уолт.

Лейси взяла мать за руку.

– Ты и мне нужна, мама. Ты нужна нам обоим.

Шина несколько секунд в недоумении смотрела на их с дочерью сплетенные пальцы. Потом подняла глаза на мужа и пробормотала:

– По правде говоря, я не слишком хорошо себя чувствую сегодня, и путешествовать мне будет трудно. Я бы предпочла остаться и отдохнуть. Можно и на студии.

– Я не желаю проводить целый день в студийном трейлере вместе со вздорным стариком! – прокричал Уолт.

Шина вздохнула.

– Но я прошу тебя… А если нет… Можешь взять машину в аренду и ехать к Девре.

– Что?.. – изумился Уолт. И Лейси показалось, что остатки его волос встали дыбом. – А как же ты…

– Я смогу вести трейлер, – перебила Шина. – Неужели ты думаешь, что я провела в нем столько лет и не научилась?

– Это я возьму трейлер! – завопил взбешенный Уолт. – А ты можешь брать в аренду все, что захочешь! – Его физиономия побагровела.

– Ладно, хорошо, – тут же согласилась Шина. – Только подожди, пока я соберу вещи. – Она открыла шкаф и достала сумку.

Лейси не произносила ни слова, а Уолт бросал на нее испепеляющие взгляды. Шина поставила сумку на пол и выдвинула ящик комода.

– Хорошо, – буркнул Уолт. – Мы останемся. Но мне все это очень не нравится. Имей в виду.

Шина выпрямилась и повернулась к мужу. Казалось, она нисколько не радовлась тому, что муж остается. И выглядела она… какой-то дерзкой.

Лейси с облегчением вздохнула; она была так рада, что даже колени задрожали. Шагнув к матери, она крепко обняла ее и тихо сказала:

– Спасибо тебе огромное.

– Хорошо, что мы остались, – заметила Шина с неуверенностью; было очевидно, что она – не из тех, кто привык отстаивать свое мнение.

– Да, мама. – Лейси широко улыбнулась. – Генри будет счастлив. И я тоже.

Проходя мимо Уолта, она буркнула «спасибо» – только ради матери; на большее она была не способна.

В студии никто не заметил, что они с Генри были слишком уж молчаливы. А вот дети режиссера… Когда у одной из актрис второго плана по имени Джина случился приступ и ее отвезли в больницу, Боб прокричал:

– У нее почти лопнул аппендикс!

– Он вовсе не лопнул, – возразила Кэррол. – Просто она громко стонала.

Симона вздрогнула и пробормотала:

– Майк сказал, что ей хотели вскрыть брюшную полость… прямо в машине. Так бы и пришлось сделать, если бы мост был поднят. – Для девушки, гордившейся своим имиджем опасной красавицы, она оказалась на удивление слабонервной.

– А я сам себе вырезал аппендикс, – сообщил Дики за игрой в «рамми», в которую втянул Уолта и Шину.

– Правда? – заинтересовался Генри и придвинулся поближе к старику, ожидая подробного отчета.

– Не слушай его! – воскликнула Шина.

Лейси вздрогнула и насторожилась. «Что это? – спрашивала она себя. – Неужели мать почувствовала себя заботливой бабушкой?»

– Да-да! И я сделал это своим любимым охотничьим ножом. – Дики сбросил три «десятки» и взял карту из колоды. – У меня не было иголки и нитки, чтобы зашить разрез, поэтому я стянул рану бельевой прищепкой и пошел к доктору.

– Супермен… – протянул Боб.

– Я лучше пойду, – передернувшись, сообщила Симона. Она открыла дверь, и в трейлер ворвался свежий воздух, наполненный запахами йода, водорослей и гниющей древесины – то есть запахами Индиго-бич. Лейси считала, что такой воздух нужно закупоривать в бутылки и продавать.

– Дики, нельзя говорить детям такие вещи, – проговорила она. – То, что случилось с Джиной, – это очень серьезно.

Вредный старик поднял на нее свои почти бесцветные и совершенно невинные глаза… «Все-таки интересно, что у него в голове?» – подумала Лейси. Но что бы там ни было… внимательное отношение, похоже, действовало на старика благотворно.

Положив руку на костлявое плечо Дики, Лейси спро-сила:

– Как насчет томатного супа и сыра на гриле на ленч?

Глаза Дики вспыхнули; он очень любил томатный суп и сыр на гриле.

– А я хочу шоколадный торт, – проворчал Уолт.

«Как будто это кого-то интересует, – подумала Лейси. – Этот человек… Ему плевать на Генри!»

– У нас нет шоколадного торта, – пробурчала она. – И не будет.

– Никогда? – Личико Боба вытянулось. – Вообще никогда?

– Хочу шоколадного торта… – заныла Кэррол.

– Мама не имела в виду торт для нас, – пояснил Генри. – Она хотела сказать, что пока здесь мой дедушка, торта не будет.

– Не совсем так, Генри, – неуверенно возразила Лейси, хотя малыш был, конечно, прав. О господи! Она вовсе не собиралась связываться с Уолтом. У нее случайно вырвалось… На несколько минут воцарилось тягостное молчание.

– Я всего лишь хотела сказать, – проговорила она наконец, – что я устала. Вот и все. Я все время готовлю шоколадный торт, делю его между вами, а никто не замечает этого и не ценит. Поэтому иногда мне хочется вообще больше никогда его не готовить.

– Ты где-нибудь спрятала шоколадный торт? – спросил Дики.

– Это такая игра? – заинтересовался Боб.

– О чем вы говорите, мисс Лейси? – спросила Кэррол. – Вы же никогда не готовили нам шоколадный торт.

– Ладно, помолчите, – вмешался Уолт. – Я могу съездить в магазин на Сентр-стрит и купить торт, если хотите.

Шина сидела очень тихо. Сидела, молча глядя на дочь. И вдруг показалось, что мать ее понимиала. Или действительно просто показалось? Нет, похоже, что нет. О боже, материнская любовь!

Шина поерзала на стуле и, уставившись на своего супруга, проговорила:

– Да, займись этим. Привези нам целый шоколадный торт. По дороге купи еще два пакета цельного молока, ванильное мороженое и кондитерскую посыпку.

Дети захлопали в ладоши и, оживившись, стали гадать, какого цвета посыпку привезет Уолт. И тут послышался телефонный звонок. Лейси осмотрелась.

– Чей телефон? – спросила она. Она точна знала: у Уолта – другой звонок. А у Шины вообще не было мобильника. Но звонки не прекращались.

Наконец Дики положил на стол карты и достал из кармана телефон.

Лейси посмотрела на него с удивлением – она не знала, что у старика имелась трубка. Раньше ему никогда никто не звонил. Трубка была серебристого цвета, с большой цифрой 88 на крышке.

– Это ты, Джуниор? – спросил он.

Трубка взорвалась ликованием, и Дики, захихикав, сообщил:

– Я видел этот заезд. Только скажи ему, что надо быть аккуратнее.

Трубка еще больше оживилась.

– Не знаю, Джуниор. Я теперь почти не езжу один, – проговорил Дики. – Но в любом случае – спасибо за приглашение. Твой отец очень много значил для меня. А тобой он бы гордился. – Старик замолчал и теперь слушал собеседника.

Из трубки еще некоторое время доносился голос, потом раздался тихий смех. Тут Боб начал что-то рассказывать Генри, но Лейси прижала палец к его губам.

– Спасибо, что позвонил, – сказал Дики и улыбнулся. – Поговорим позже. – Он отключил телефон и убрал его в карман.

Все молча уставились на старика.

– Кто это? – спросила наконец Лейси.

– Дейл Джуниор… Младший, значит. – Дики взял свои карты и кивнул Шине. – Твой ход.

А Шина, глядя на него во все глаза, пробормотала:

– Ты знаком с Дейлом Эрнхардтом-младшим, чемпионом NASCAR?

– NASCAR! – вскинулся Боб.

– Да, именно так, – кивнул Дики.

– NASCAR! – снова завопил Боб.

– NASCAR?.. – изумился Уолт.

– Он дал мне телефон, чтобы можно было со мной связаться, – сообщил Дики. – Мы с ним разговариваем перед каждым заездом.

Лейси взглянула на Дики и подумала: «Надо же… Он действительно знает Дейла Эрнхардта-младшего…»

– Можно я посмотрю твой телефон? – спросил Генри старика.

– Конечно. – Дики достал из кармана телефон и протянул мальчику.

– Ну уж нет! – вклинился Уолт, глядя на телефон как на величайшее чудо. – Восемьдесят восемь! Можно я его подержу?

Дики протянул телефон Уолту.

– Я тоже хочу! – заверещал Генри.

– И я!.. – выкрикнул Боб.

– И я! – заныла Кэррол.

– Всем можно, – сказал Дики. – Шина, ты собираешься делать свой ход или нет?

– Но я… – Шина, похоже, забыла о картах. – Я подумаю.

– Дики, где вы встречали Президента Соединенных Штатов? – спросила Лейси.

– Я был у Дейла-старшего. Он открывал свой магазин шин в Южной Каролине. На открытие пришел и президент, который как раз был в Южной Каролине. Пожелал познакомиться с легендой. У меня и фотография есть.

Старик достал из кармана старый потрепанный бумажник, вытащил из него фотографию и передал Лейси. На фото был и Дейл Эрнхардт-старший, легендарный номер 3, а также Дики и тогдашний президент Соединенных Штатов. Они были сфотографированы на фоне штабелей шин, и к ноге Дейла жался мальчуган.

– А это – Джуниор, – объяснил Дики. – Ростом не больше кузнечика.

– О господи… – пробормотала Лейси. Значит, не все рассказы Дики – ложь. Возможно, и тот тоже… тот, в котором он поведал ей о чувствах Бо. Ах, неужели это правда?..

«Нет, – сказала она себе. – Бо хочет влюбиться. Но еще не готов».

«А может быть, – ответил ей внутренний голос, – он-то как раз готов, а ты – нет. Впрочем, какая разница?»

Но разница все же была.

Глава 29

До того как Джине стало плохо, дела в студии шли очень даже прилично, хотя Бо еще не вполне оправился после разрыва с Лейси. А впрочем… «Не вполне оправился» – слабо сказано; он чувствовал себя ужасно. И он сказал Майку, что хочет как можно быстрее уехать из Индиго-бич.

– Мы уже основательно продвинулись, – сообщил Майк. – И если добавим несколько лишних съемочных часов и поужинаем на площадке, то сможем завершить все сцены с твоим участием уже сегодня.

– Не могу выразить, как я тебе признателен, – пробормотал Бо. У него ужасно болела голова; он до четырех утра сидел в библиотеке отца, думал о жизни и пил. – Мне пригодится несколько лишних дней в Канаде, чтобы прийти в себя до встречи с Дэнверсом.

– Вау! – воскликнул Майк. – От меня – прямо к Дэнверсу? Я чувствую себя особенным. – Он окинул Бо задумчивым взглядом. – Работать с тобой – одно удовольствие.

– С тобой тоже, – ответил Бо. Он не мог поверить, что произнес эти слова. Его отношение к сценарию, несмотря ни на что, нисколько не изменилось. Тем не менее с Майком было приятно работать. – Ты бросил мне вызов, и это пошло мне на пользу. Ты сумел выявить во мне черты, о существовании которых я даже не подозревал.

– Это не моя заслуга. В основном – твоя. И еще – Лейси. Все изменилось после того, как ты прочитал сценарий с ней.

– Да, верно.

А потом, после того как Джине стало плохо, все изменилось. Сначала они потеряли два часа – отправляли Джину в больницу, – а потом Майк собрал всех и призвал к вниманию.

– Шоу продолжается, – объявил он. – С Джиной все будет в порядке – за нее не стоит беспокоиться… Кроме того…

Бо утвердительно кивал и думал о Лейси. И теперь ему казалось, что он слишком уж торопился уехать отсюда.

Но тут Майк в очередной раз удивил его.

– Бо должен срочно уехать, – заявил он, – поэтому необходимо сегодня закончить все сцены с его участием. Тем самым мы отблагодарим его за отличную работу.

Все зааплодировали. А Бо был тронут до глубины души.

– Только если это не слишком затруднит всех вас, – проговорил он. – Сегодня и без того тяжелый день.

– Мы справимся, – объявил Майк.

– А кто заменит Джину в оставшихся двух сценах с ее участием? – спросил Адам.

– Вы все знаете ее. Это Лейси Кларк, няня моих детей. – Майк ухмыльнулся. – Она сначала и слушать об этом не желала, но я уговорил ее, сказав, что тем самым она поможет побыстрее освободить Бо.

Лейси?! Она будет на площадке?.. В тех же сценах, что и он? А хотя… Да, разумеется. Она ведь хотела поскорее избавиться от него. Только поэтому и согласилась. Ведь актерская карьера ее нисколько не интересовала.

– Прекрасно! – воскликнула Симона и хлопнула в ладоши.

А Бо откашлялся и помрачнел. У него оставался час, чтобы подготовиться к появлению Лейси. Предстояло снять две сцены.

– С тобой все в порядке? – спросил Майк. – Ты какой-то задумчивый…

– Нет-нет, все нормально. – Бо не стал ничего объяснять. Усилием воли он отбросил обуревавшие его чувства – сожаление, злость, сочувствие – и, сосредоточившись на предстоящей сцене, снова стал Эваном.

Съемка прошла великолепно. И даже в середине второй сцены, когда ему на колени вспрыгнул кот, он с невозмутимым видом продолжил диалог, почесывая проклятую животину за ухом.

– Превосходно! – воскликнул Майк. – Лучше не бывает.

Наконец появилась Лейси.

– Привет, – сказала она тотчас же – он даже не успел поздороваться.

– Рад тебя видеть, – ответил Бо, и это было чистейшей правдой. Она была еще более красивой, чем раньше. – Спасибо, что помогла ускорить мой отъезд.

– Мне это не трудно, – буркнула Лейси, повязывая фартук горничной. Ирония сквозила в каждом ее слове.

– Значит, у тебя есть реплика? – Он не хотел прерывать разговор. А еще ему хотелось, чтобы все остальные побыстрее ушли.

– Да. – Она покраснела. – Не думала, что такое еще когда-нибудь случится.

И тут им пришлось разойтись.

Майк дал указания операторам и поправил свет. Бо расположился в кабинке, а Симона и Майк – напротив него.

«Войди в образ, – сказал он себе. – И больше ни на что не обращай внимания».

– Свет… камера… начали! – крикнул Майк.

И Бо стал Эваном. Несколько минут все шло нормально. А потом появилась Лейси с кофейником на подносе. Бо подвинул к ней пустую чашку, на что она должна была пожелать всем доброго утра.

– Ты не должен пить черный кофе только потому, что его пьет она, – сказала Лейси и положила на стол пакетики со сливками и сахаром.

«Какого черта?!» – мысленно воскликнул Бо.

– Стоп! – крикнул Майк. – Лейси, этого нет в сценарии.

Она прикусила губу и посмотрела на Бо.

– Да, я знаю.

Бо замер и затаил дыхание. Нет-нет, он останется Эваном, даже если это его убьет.

– Но так гораздо лучше, – продолжила Лейси. – Эван во всем, даже в мелочах, старается ей угодить. – Она кивнула в сторону Симоны. – Я знаю, что Эван не любит черный кофе. Но отказывается от удовольствия – сахара и сливок – из-за ее аскетизма. – Она снова покосилась на Симону. – А ты – настоящая стерва. Ты знаешь, что ему хотелось бы другого кофе, но тебе нравится, что он ограничивает себя…

Симона рассмеялась.

– О чем ты, Лейси?

Адам, облаченный в безупречный костюм, тихо фыркнул и откинулся на спинку стула.

– Чушь какая-то…

– Послушайте, Лейси… – Майк был невозмутим. – Поверьте, я ценю ваше мнение, но вы не режиссер. Произнесите, пожалуйста, свою реплику – в точности ту, что в сценарии.

– А я бы хотела, чтобы вы попробовали по-моему. – Щеки Лейси стали пунцовыми, но она не отступала. – И посмотрите сами, что получится. Иначе эта сцена – совершенно невыразительная. Сценарий в основном прекрасный, но впечатление нарушается в самом конце. Точнее – за три страницы до конца.

– Если так, почему вы не сказали мне об этом раньше? – За столь выдающееся терпение Майк заслуживал, чтобы его зачислили в святые.

– Не сказала, потому что была нянькой ваших детей. А теперь я участвую в съемке. Так будет лучше, Майк. Получится отличная сцена, поверьте.

Бо хотелось рассмеяться. Он знал, что Лейси имела в виду. Грета должна была снять с себя проклятие.

– Но ведь сегодня мы снимаем уже финальную сцену, – со вздохом проговорил Майк.

– Если вы не измените эту, финал получится смазанным. Мне очень жаль, но это правда.

– Перерыв? – спросил Адам, взглянув на Майка.

– Нет! – Режиссер внимательно посмотрел на Лейси. И на лице его появилось выражение глубокой задумчивости.

И в этот момент Бо понял, почему Лейси приобрела репутацию голливудской ведьмы, приносящей несчастье. Он пожирал взглядом эту женщину – ее губы, руки, плечи, голос – и восхищался ее страстью.

Она была возмутительна и скандальна. Она не вписывалась ни в какие рамки. И в то же время была восхитительна. И говорила дело.

Атмосфера между тем накалилась, однако же…

А может, Майк окажется тем самым режиссером, который прислушается к ней и не вышвырнет ее со съемочной площадки? Может, он не станет распространять о ней нелепые слухи?

– Небольшой экспромт никому не повредит, – сказал Бо. – Можно попробовать.

Майк сделал глубокий вдох и шумно выдохнул.

– Хорошо, согласен. Но тогда съемка потребует твоего драгоценного времени, Уайлдер.

– Ничего страшного, – отозвался Бо.

– Тогда… Возвращаемся в образы! Свет, камера, начали!

После того как Лейси произнесла новую реплику, Бо поднял на нее глаза – вернее не Бо, а Эван, конечно.

– Ты хочешь вытащить меня из ада, в котором я живу? – тихо спросил он и разорвал один из пакетиков со сливками. Вылив сливки в кофе, он тщательно размешал его. И все это время не отводил взгляда от Лейси.

Ее глаза расширились, но рука, державшая кофейник, не дрогнула.

– Сюда ходит много людей из банка. И не так уж сложно определить, кому нужна здоровая порция сливок и сахара, а кто предпочитает окрашивать свою жизнь в черный цвет.

Адам – тоже в образе – заявил:

– Черный, только черный.

– Мне тоже, детка! – выпалила Симона и с восторгом поцеловала Адама.

А тот спросил:

– Ты готов, Эван?

Бо послал бы его ко всем чертям, но Эван был слишком слаб для этого.

– Не думаю, что у меня есть выбор, – пробормотал он и поднял глаза на Лейси-официантку. – Хочешь пойти со мной погулять на закате?

Она секунду помедлила, потом сказала:

– И пропустить остаток смены? Извини, но тебе придется погулять с другой. – Официантка подмигнула Эвану и ушла.

– Видел? – Адам засмеялся. – Внешность обманчива. Она – не только сахар и сливки. Она реалистка, как и большинство из нас. Тебе лучше последовать ее примеру.

Симона взяла мужа под руку.

– Оставь его в покое. – Этого не было в сценарии (она должна была презирать Эвана – так же, как и Адам).

Через несклько минут сцена закончилась и Майк с улыбкой проговорил:

– Мне понравилось, как все повернулось. Особенно – с персонажем Симоны. Ты показала кое-что новое. Сейчас ты не вполне уверена насчет Эвана. Когда же наступит развязка, зрители не будут знать, намерена ли ты отвлечь Адама и дать Бо противоядие – или оставить все как есть. Лейси права. Так лучше.

Все слова, сказанные Лейси от имени Эвана, Бо говорил и от самого себя. Дав чувствам выход, он почувствовал облегчение. Ничего подобного он не сказал бы в реальной жизни. И теперь эти слова запечатлены в фильме навсегда.

Роль Лейси завершилась. Убрав кофейник и чашки, она решила поболтать с Майком, Адамом и Симоной. Бо тоже подошел. Ему очень хотелось слышать ее голос.

– Ты выиграла, – сказал он, когда все остальные ушли.

– Не смогла сдержаться. – Лейси невесело усмехнулась.

– Но все же сработало.

– И слава богу. Уверена, что так лучше.

– У тебя талант, – улыбнулся Бо.

– Наверное. Вот только не знаю, к чему именно. – Во всяком случае – не к актерству и режиссуре. Для этого я слишком импульсивна. Меня никто не станет слушать.

– Ты должна консультировать сценаристов. Люди, у которых это хорошо получается, зарабатывают много денег.

– Они живут в Голливуде?

– В основном.

– И это в основном мужчины?

– Возможно.

– Тогда это не для меня, – сказала Лейси. И она, судя по всему, вовсе не огорчилась.

Бо судоржно сглотнул. Ему ужасно хотелось поцело-вать ее.

– Удачи тебе, Лейси.

– Тебе тоже. Генри иногда будет присылать тебе открытки или рисунки.

– Буду рад.

Бо совершенно не нравились чувства, охватившие его в этот момент. Иногда это чрезвычайно неудобно – быть кинозвездой. Иногда от этого хочется взвыть. Но лучше не выть, а поговорить с человеком, которому ты небезразличен. Например, со своим агентом. Сьюзен он небезразличен, однако… Он ведь являлся источником ее дохода, и только поэтому его неприятности беспокоили Сьюзен. Так что ему не хотелось посвящать ее в свои проблемы.

– Извините. – К ним подошел рыжеволосый рабочий. – Простите, что прерываю ваш разговор, но я сейчас кое-что понял. – Он пожирал Лейси взглядом.

Решив, что парень слишком уж бесцеремонный, Бо проворчал:

– Вы же видите, мы заняты. Подойдите позже.

В этот момент к ним приблизились Майк, Адам, Симона, а также несколько актеров второго плана, и возможность поговорить с Лейси наедине была упущена.

– О, вы не поверите… – сказал рабочий Майку.

– Я должна вернуться к детям, – заторопилась Лейси и стала поспешно развязывать фартук.

– Ведь она – Грета Гильденстерм. – Парень указал пальцем на Лейси. – Ну, помните? «Инопланетяне на мотоциклах»… Я работал с ней на площадке. Вот, сфотографировал. Смотрите сами. – И он показал смартфон с фотографией Лейси в роли Греты.

– О боже! – ахнул Адам.

– Что я вам говорил? – Рыжеволосый парень ухмыльнулся, довольный собой.

Лейси побелела как бумага.

– Вот! – Она швырнула фартук Симоне. – Верни это костюмеру. Все остальное принесу вечером.

Симона поймала фартук и в изумлении уставилась на Лейси.

– Я не видела «Инопланетян», но в Интернете часто попадаются фотографии Греты.

– Лейси, это правда? – спросил Майк. – Я видел фильм, но был тогда сильно пьян. А сейчас, вспоминая…

– Я тоже видел, – сказал Адам и взъерошил свою шевелюру. – Как же я мог не заметить сходства?.. Наверное, это потому, что я сразу же решил: ты – девушка с той стены… Скажи, а это действительно ты там нарисована?

– Нет, – буркнула Лейси. – Но я бы предпочла, чтобы меня узнавали как официантку, рекламирующую кукурузную кашу.

– Ты говорила, что происходишь из чарлстонского высшего общества, но порвала со своим кругом, – громко проговорила Симона. – А теперь получается, что ты еще и Грета? Ничего не понимаю… – Она повернулась к Бо. – Почему ты молчишь? Ты же говорил, что она твоя бывшая соседка!

Бо перехватил взгляд Лейси. Ложь, как обычно, не привела ни к чему хорошему. И она это знала. Он прочитал это в ее глазах. Но он также видел, что она не желала исповедоваться.

Немного помолчав, Бо проговорил:

– Лейси не была моей соседкой. Она вообще не из Чарлстона. Я придумал это, чтобы защитить ее право на частную жизнь. Поэтому не давите на нее. Лейси Кларк действительно сыграла Грету Гильденстерм, но она предпочитает об этом не распространяться. Ее право…

– Надо же… – пробормотал Майк.

А Симона проворчала:

– А ведь я так восхищалась тобой… – наморщив носик, она добавила: – Богатая девушка, решив самостоятельно зарабатывать себе на жизнь…

– Позволь прояснить одну деталь, – хмуро сказала Лейси. – Намного тяжелее самой зарабатывать себе на жизнь, если у тебя нет абсолютно никаких связей. Но мне все же очень жаль, что я ввела тебя в заблуждение, Симона. Могу только принести вам всем свои извинения.

– А разве это не ты вылила кувшин «маргариты» на голову Каллума? – Рыжеволосый не желал униматься. – Это было в газетах. Только тогда у тебя волосы были черные.

– Да, я, – призналась Лейси.

– Как, и это тоже ты?.. – пробормотала Симона.

– Теперь вы понимаете, почему я старалась сохранять инкогнито? – Лейси обвела взглядом стоявших перед ней людей. – Из-за таких, как он, – она ткнула пальцем в рыжеволосого разоблачителя, – вы относитесь ко мне как к диковине в зоопарке!

– Эй, потише! – возмутился рыжеволосый. – Ведь ты – голливудская ведьма, приносящая несчастье! Ты должна была держаться подальше от студии.

– Ты приносишь несчастье, Лейси? – заинтересовалась Симона. – Расскажи! Я не слышала этой истории.

– Я тоже! – оживился Адам.

Но оказалось, что рыжий негодяй сказал еще не все.

– Вы видите, она весьма находчива, – заявил он. – Кто догадается, что правда о ее грязных делишках выплывет наружу на другом конце страны?

Какое-то время все молчали. Наконец Адам пробурчал:

– Но зачем ты явилась сюда?

– Заткнись, Адам. – Майк был настроен весьма решительно. – Я слышал эту историю. Нелепо винить Лейси за провал тех трех фильмов. Я не верю в ведьм, приносящих несчастье. Но если кто-то из вас сольет в прессу информацию о присутствии здесь Греты Гильденстерм… Тогда я серьезно рассержусь. Нам не нужны проблемы. Дело идет к завершению… А сейчас все должны вернуться к работе.

– Мне очень жаль, Майк, – сказала Лейси и отвела глаза.

Бо хотелось обнять ее, но он понимал, что этого делать не следовало. По многим причинам.

Майк хмуро взглянул на Лейси.

– Возвращайтесь к детям. Для всех остальных – десятиминутный перерыв. Перекусите. А потом будем снимать, пока не закончим все сцены с участием Эвана.

Лейси прошла мимо собравшихся – Бо на мгновение ощутил непередаваемый запах ее волос – и направилась к трейлеру Майка.

– Бо, как же ты мог ввести нас в заблуждение относительно Лейси? – с возмущением проговорил Адам.

Не желая вдаваться в объяснения, Бо сделал весьма неприличный жест в его сторону. У него был последний шанс поговорить с Лейси. И с Генри тоже. Он должен был попрощаться с малышом.

Глава 30

Лейси казалось, что сердце ее вот-вот разорвется. И это – уже не впервые. Неужели нет пределов боли, которую можно вынести?

Бо присел на корточки рядом с трейлером и положил руки на плечи малыша.

– Я буду скучать по тебе, Генри. – Его лицо было очень серьезным. – Нам было хорошо вместе.

– Я тоже буду скучать, – тихо сказал мальчик. – Скоро все уедут. Даже Джордж. – Голос малыша сорвался. – Он все время хотел, чтобы я его гладил, а это скучно. Но мне будет не хватать его мяуканья.

Бо издал сдавленный смешок, и Лейси показалось, что он едва сдерживал слезы.

– Не думал, что когда-нибудь скажу такое о коте, но знаешь… Мне тоже будет его не хватать.

Мальчик и мужчина обнялись. Лейси пришлось украдкой утирать слезы. Бо похлопал Генри по спине и сказал:

– У тебя обязательно появятся новые друзья. Обещаю.

Генри кивнул.

– Да, наверное…

Малыш верил взрослым. Лейси в детстве тоже им верила. Теперь ей были известны все стороны жизни, и она не сомневалась: как бы отчаянно она ни старалась защитить своего малыша, ему все равно придется время от времени испытывать боль. Но еще хуже другое… Частенько эту боль ему будет причинять выбор, который сделала она, его мать. От этой мысли становилось ужасно грустно. Но, наверное, такова жизнь. И ей придется учиться на ошибках. Своих и чужих. Хотелось верить, что лет через пятьдесят она станет мудрее.

Генри вернулся в трейлер.

Бо взглянул на нее и проговорил:

– Кажется, завтра здесь все будет не так, как сегодня.

– Скорее всего. Хорошо, что ты заканчиваешь работу сегодня.

– Да, наверное. Но я беспокоюсь за тебя.

– Не стоит. Уверяю тебя, я справлюсь.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга.

– Спасибо за все, – сказал он наконец. – За завтраки, за разрешение играть с Генри и за твою способность слушать.

– А тебе спасибо за то, что ты стал другом Генри. Спасибо за серфинг и… – Она скрестила на груди руки и отвела глаза. – Ты знаешь, за что…

Бо засмеялся.

– Ты имеешь в виду первоклассный секс? Не стоило упоминать об этом. – И тут он вдруг заключил ее в объятия и стал с жадностью целовать.

«Я люблю тебя», – кричало ее сердце. «Все кончено», – напоминал разум. Но губы не внимали гласу рассудка и страстно отвечали на поцелуи. В итоге прощальный поцелуй несколько затянулся…

– Ох, – вздохнула Лейси, когда они наконец оторвались друг от друга. – У меня такое чувство, что идет съемка и это – последняя сцена.

– Вроде того.

– Теперь я буду видеть тебя в кино или в театре. – Лейси говорила сейчас как фанатка кинозвезды, но имела в виду другое… Она любила его всем сердцем, всей душой, и если бы не Генри, то ее жизнь стала бы сплошным кошмаром после его отъезда.

– Возможно, когда-нибудь я загляну к тебе, если буду здесь, в городе…

Лейси не знала, как отнестись к этим словам. Ей хотелось верить, что она ему небезразлична и он хотел сохранить с ней связь. Или эти слова – всего лишь ничего не значившая любезность?

– Лучше – через какое-то время, – сказала она. – Мы же не хотим вносить сумятицу в жизнь Генри…

– Ты права. – Бо кивнул и устремил взгляд куда-то вдаль, наверное – в свое блестящее будущее. – И еще одно… – неуверенно проговорил он.

– Что?

– Ты не поверишь, но мне действительно жаль, что Эван сегодня умрет.

– Мне тоже, – ответила Лейси. – Он хороший парень. Тонко чувствующий.

– Я не о том. Этот ублюдок привел меня в Индиго-бич, к тебе и к Генри. Уже только поэтому он достоин того, чтобы остаться в живых, хотя и не заслуживает этого из-за своей слабости.

Лейси хотелось рассмеяться. Слова Бо были забавными… в каком-то смысле. Но тут она вдруг почувствовала, что ее голова как будто наполнилась горячим песком, в носу защипало, а глаза… В них, вероятно, попал пух от одуванчиков… много пуха.

– Прощай, Бо, – пробормотала она.

– Пока.

И все закончилось.

В трейлере Шина заваривала чай.

– Отойдем в сторону, – сказала мать.

Дети были в полном порядке. Они играли с Дики. А Уолт дремал в кресле.

Лейси пошла за матерью. Ее сердце было разбито, жизнь – тоже… Вернее – почти разбита. Во всяком случае, она точно знала, что уже никто и никогда не поцелует ее так же, как Бо.

– Вот, выпей это… – Шина вложила ей в руки чашку.

Лейси сделала глоток. Ее глаза были полны слез.

– Знаю, ты сейчас думаешь иначе, но… Поверь, у тебя все будет хорошо, – тихо сказала Шина.

Лейси пила чай, уставившись в чашку.

– Я слышала, что тот рыжеволосый мерзавец рассказал всем о Грете Гильденстерм. – Голос Шины был почти ласковым. Она ни в чем не винила дочь.

«Подожди, не радуйся, – сказала себе Лейси. – Скоро вмешается Уолт, и уж он-то найдет, в чем тебя обвинить». Но пока мать была на ее стороне, и это придавало сил. Она подняла глаза от чашки и спросила:

– Ты услышала новости еще до того, как я вернулась в трейлер?

Шина утвердительно кивнула.

– Да, еще до того. Я зашла в буфет, чтобы купить шоколадки, и услышала, как девчонка за прилавком говорила по телефону – рассказывала о произосшедшем подруге.

Лейси тяжело вздохнула.

– Хорошо, что вы с Уолтом уезжаете.

– Почему? Ты думаешь, может случиться что-то еще? У тебя и так все довольно-таки паршиво. Я не о Генри, конечно…

Мать назвала малыша по имени?.. Да-да, мать назвала внука по имени! Что ж, если так… То все не так уж плохо.

Прошел час. Лейси стоически делала вид, что она – счастливая мать, нянька и сиделка. А Шина выполняла всю остальную работу. Но ближе к вечеру они с Уолтом отправились к себе. А Лейси с детьми оставалась в студийном трейлере, поскольку съемки должны были закончиться уже после полуночи. Наконец появился Майк, ужасно уставший. И он сообщил, что Бо уже уехал в аэропорт, где его ждал частный самолет. Вылет планировался в два часа ночи.

– Теперь я окончательно вспомнил историю с Гретой, – сказал Майк и зевнул.

– А я ее никогда не забывала, – пробурчала Лейси. – Поверьте, мне очень жаль.

– Знаю. – Он несколько секунд молчал, потом добавил: – С одной стороны – с хорошей – будет большая шумиха.

– А как насчет плохой стороны?

– Плохая – хаос на площадке. Впрочем, без Бо все и так изменилось бы… Другие актеры старались произвести на него впечатление. Поверьте, он хороший человек. Настоящий лидер. Возможно, Бо не вполне вписывался в этот сценарий и старался навязать собственный подход к герою, который ему явно не нравился. Но он заставлял всех остальных выкладываться по полной. Так всегда получается с теми, кто привык играть суперменов. Они всех вдохновляют. Такова их миссия.

Лейси грустно улыбнулась.

– Красивый, талантливый, богатый… и вдохновляющий. Мечта!

– И по уши влюбленный в вас.

– Что?..

– Неужели вы не видели, как он произносил обращенные к вам реплики? Это говорил Бо. Не Эван.

– Что вы, нет… Ведь Бо – профессионал. Он бы не позволил себе выйти из образа.

– Он и не выходил. Но он нашел способ быть одновременно самим собой и Эваном. И все это – благодаря импровизации. Она всегда исходит из глубины души. Совсем другое – просто произносить заученные реплики, такие слова идут не от души. Что же касается вас, Лейси… – Майк усмехнулся. – Вы из тех, кто дает другим сливки и сахар, но не позволяете себе…

– Майк, перестаньте.

– Нет, дайте мне закончить. Вы заботитесь о моих детях и о тесте. А сегодня утром… Вы изменили сцену в моем фильме – изменили в лучшую сторону.

– В таком случае я очень рада…

– И еще я хочу сказать вам, Лейси, что вы заслуживаете счастья, – выпалил Майк. – Я, человек потерявший жену, точно знаю: если вы нашли счастье, то должны хвататься за него и всеми силами стараться удержать. Все остальное не имеет значения, уж поверьте мне. Каждое утро я просыпаюсь и понимаю, что ее нет рядом и уже никогда не будет. Я бы отдал все на свете за возможность провести с ней хотя бы еще минуту.

Лейси вздохнула.

– Можно я вас обниму? – Она обхватила режиссера за плечи, прижалась к нему и сквозь слезы проговорила: – О, Майк, вы такой хороший…

– Возможно… – отозвался он. Его низкий бархатистый голос, напоминавший урчание мотоцикла «Харлей-Дэвидсон», успокаивал.

Отстранившись, она улыбнулась.

– Надеюсь, мы придаем слишком большое значение истории с Гретой.

– Я тоже на это надеюсь, – ответил Майк.

Они прошли в заднюю часть трейлера, где спали дети. Дики спал в спальне за закрытой дверью – оттуда доносился его басовитый храп.

– Мне понравилось в Индиго-бич, – сказал Майк. – Не хочется уезжать. По многим причинам.

– Но есть же еще две недели, – напомнила Лейси. Ей тоже не хотелось расставаться.

Майк покачал головой.

– Не знаю, не знаю…

Они переглянулись, и Лейси, присев на диван, пробормотала:

– Если по какой-то причине у нас больше не будет времени поговорить… Хочу, чтобы вы знали: я искренне полюбила Боба, Кэррол и даже Дики. И…

– Нет-нет, Лейси. – Майк сел рядом. – Мы еще не прощаемся. Будем надеяться на лучшее.

Она опустила голову на его массивное плечо и тихо сказала:

– Для человека, создающего депрессивные фильмы, вы слишком похожи на маленькую сиротку Энни.

Майк рассмеялся.

– Это моя любимая героиня.

На следующее утро появился первый признак того, что ситуация изменилась. Этим признаком был «мерседес» с номерами штата Джорджия, припаркованный возле трейлеров. На переднем сиденье спала женщина, которую Лейси никогда раньше не видела. Интересно, кто она такая?

Когда Лейси вышла из трейлера и медленно направилась в сторону буфета, женщина зашевелилась и вышла из машины. Дети еще спали, а Дики, засевший в туалете, похоже, не собирался оттуда выходить. Тут из трейлера Бо вышел Майк, и Лейси решила принести кофе ему и Дики.

Внезапно женщина догнала ее и тронула за плечо.

– Простите…

Лейси обернулась.

– Да, – слушаю вас.

– Скажите, это вы играли роль Греты Гильденстерм?

– Да, я. – Понятно, женщина не знала ее имени; в Лос-Анджелесе его никто не знал.

– Я – бывший репортер из «Вэрайети» – развлекательного журнала, издающегося в Голливуде.

– Мне известно, что такое «Вэрайети», – кивнула Лейси.

– Они сегодня пришлют сюда кого-нибудь, но попросили меня предварительно заехать к вам и сообщить, что если вы дадите нам эксклюзивное интервью о том, чем занимались на площадке, то мы заплатим вам двадцать тысяч долларов. Прямо сейчас. Я могу немедленно выписать чек. Двадцать пять тысяч, если вы сообщите нам любую информацию о Бо Уайлдере и его роли в фильме.

– Нет, спасибо.

– Уверены?

– Да.

– А вы не можете сказать, где сейчас мистер Уайлдер?

– Уехал, – ответила Лейси и ускорила шаг. – Извините, я тороплюсь.

Женщина остановилась и сказала ей вслед:

– Если передумаете, то вам достаточно позвонить в редакцию «Вэрайети».

– Этого не будет! – бросила Лейси через плечо. Она шла довольно быстро, и шлепанцы громко хлопали по пяткам. Прохладный утренний воздух приятно холодил лицо, а легкий ветерок шевелил волосы. Ранним утром студия напоминала призрачный город.

Внезапно ее захлестнула невыносимая тоска по Бо; ей отчаянно хотелось, чтобы он был рядом, чтобы шел вместе с ней в буфет и они были бы там первыми посетителями… Сначала поболтали бы с хозяином буфета, всегда появлявшимся в шесть, а потом с наслаждением пили бы ароматный свежесваренный кофе. И жизнь казалась бы прекрасной…

Индиго-бич будет совершенно другим без Бо. Лейси даже пожалела, что обещала Генри остаться здесь. Ей захотелось снова оказаться в пути – она ведь всегда была в пути.

«Но обещания надо выполнять», – сказала она себе. К тому же сердце ее останется разбитым в любом месте, будь она хоть на Виргинских островах, хоть во Франции, хоть в Италии – или даже на другой планете.

Кофе оказался превосходным, но день становился все хуже. Болели сердце и голова, и ломило все тело. В последнее время она очень мало спала. В довершение всего к полудню студию атаковал сонм репортеров. Все хотели получить информацию о Бо Уайлдере и узнать, что знаменитый актер, имевший устоявшееся амплуа героя и спасителя, делал в слезливой мелодраме и при чем здесь Грета Гильденстерм, совсем недавно вылившая кувшин «маргариты» на голову Каллума Макдонахью. Ведь всем известно, что она приносила несчастье любому фильму – стоило ей только появиться вблизи съемочной площадки. Более того, репортеры прознали, что Грета Гильденстерм жила вместе с Бо Уайлдером в здании старого маяка – жила все время, пока снимался фильм. Между ними роман?

Примчался даже репортер из шоу «Сегодня» – очень уж много возникло пикантных слухов и сплетен.

А у Майка возникла идея. Он попросил Уолта и Шину приехать на студию. Дав Шине сто долларов, режиссер сказал:

– Отвезите, пожалуйста, детей в парк развлечений. А вас, Лейси, пусть Уолт высадит у вашей машины. Поезжайте на маяк и закройтесь там вместе с Дики. Если репортеры поедут следом – прекрасно. Мы пока успеем кое-что снять. А вы не отвечайте ни на какие вопросы. Больше ничего от вас не требуется.

– Я поеду в парк, – заявил Дики. – Лейси дуется. С ней скучно.

– Ничего подобного! – возмутилась Лейси.

– Это все из-за той женщины из мексиканского ресторана? – спросил старик.

– Нет. – Лейси была так подавлена, что с трудом могла говорить. – Та женщина уже не имеет значения. Бо уехал.

Старик понурился, а Лейси добавила:

– И не только это… Между прочим, Бо сказал мне, что не встречался с ней.

– Встречался! – встрепенулся Дики. – Но это секрет. Он обещал мне путешествие в Испанию, в Гибралтар, если я никому ничего не скажу.

– Он не такой, – возразила Лейси. – У него нет обыкновения подкупать кого-либо. Бо честный человек. Но если по каким-то причинам он действительно обещал вам путешествие в Испанию, то наверняка выполнит свое обещание.

– Он мне ничего больше не должен. – Дики с сожалением вздохнул. – Я же сказал тебе… Но факт остается фактом: он встречался с той женщиной.

– Ладно, хорошо, – тихо сказала Лейси. – Если хотите, можете отправляться в парк. Но я бы не отказалась от вашей компании. Мы могли бы провести день на берегу, у маяка. И Джордж посидел бы с нами.

В конце концов Дики сменил гнев на милость и присоединился к ней.

Лейси же была искренне благодарна Уолту и Шине за помощь, но сказать им об этом никак не получалась. Всех осаждали репортеры.

Ситуация казалась в высшей степени глупой. Глупой и нелепой. Ну что за идиотизм?! В мире ведь полно серьезных проблем, которые необходимо решить, и то, что происходило в небольшом городке под названием Индиго-бич, не имело совершенно никакого значения!

Лейси решила заняться серфингом. Репортеры, последовавшие за ней на пляж, сделали сотни фотографий. Но она не обращала на них внимания. Ей нравилась повторяемость процесса – подъем, скольжение, падение. Снова и снова. Временами ей казалось, что она никогда не научится. «Надо иметь природные способности, как у Бо», – подумала Лейси. А потом она вспомнила, что он рассказал им с Генри об упорной работе и о том, как упорство и настойчивость помогли ему в серфинге. Очевидно, то же самое относилось и ко всей его жизни. Посмотрите, как высоко он поднялся! «Не теряй веру в себя», – говорил он ей.

Пусть он богат и знаменит, а она – совсем наоборот, они с Бо все-таки связаны. Связаны сердцами и душами.

– Вы уверены, что Бо Уайлдер – не ваш бойфренд? – спросил один из недавно подъехавших репортеров, вероятно, не знавший, что уже не меньше двух десятков человек задавали ей тот же самый вопрос. – Некий источник утверждает, что вас видели целующимися в Чарлстоне и танцующими на балу.

– Бо – отличный парень, – сказала Лейси. – Мы хорошо провели время вместе.

Она говорила именно то, что ей сказал Бо, – ничего не подтверждала и ничего не отрицала, хотя ей, наверное, следовало бы все отрицать. Но почему-то не хотелось…

– Вы ездите на старой санитарной машине. Вам не кажется, что это странно?! – выкрикнул тот же репортер.

– Машина такая, какая есть, – сказала Лейси. – В каком-то смысле она спасла мне жизнь. Как и друг, одолживший ее мне.

– Расскажите подробнее!

Но Лейси больше не вымолвила ни слова.

Вернувшись на маяк, она обнаружила Дики на кушетке. Старик крепко спал, а Джордж пристроился у него на груди. В этот момент позвонил Майк.

– Как съемки? – спросила она, опасаясь худшего. – Репортеры вроде бы поехали за мной. Надеюсь, у вас появилась возможность работать.

– Увы, здесь тоже осталась целая орава. Я стараюсь не обращать на них внимания, но актеры и технический персонал нервничают. Придется здесь все свернуть. Остальное доснимем в студии в Лос-Анджелесе. К сожалению, на это уйдет лишний месяц, но иного выхода я не вижу. Не беспокойтесь. «Цветы от сердца» будут закончены.

– О, Майк… – Лейси чуть не плакала. – Как же я могу не беспокоиться? Ведь все это из-за меня. Простите, если можете.

– Только не надо самобичевания, Лейси. Такие проблемы – часть нашего бизнеса. Правда, раньше меня все это почти не затрагивало. Но сейчас, принимая во внимание участие в фильме Бо Уайлдера, я должен был надлежащим образом подготовиться. К нему внимания всегда много. К несчастью, я подготовился недостаточно хорошо.

Лейси вздохнула.

– Все могло бы пройти гладко, если бы не я.

– Не ваша вина, что на вас навесили ярлык ведьмы, приносящей неудачи.

– Неудачи я навлекла только на себя, высказывая собственное мнение на площадках. И теперь я до конца своих дней буду обходить киностудии стороной.

– Неверное решение. Будь вы мужчиной, на вас никогда бы не навесили подобный ярлык. Продолжайте высказывать свое мнение, несмотря ни на что.

– Майк, спасибо вам.

– Вы мне очень помогли вчера – мне только надо было свыкнуться с весьма неоднозначным способом, которым вы пытались довести до меня свою точку зрения. – Он засмеялся.

– Я все равно чувствую себя виноватой, – снова заговорила Лейси. – Я солгала вам не только относительно Греты, но и про ту девушку, что изображена на стене ресторана.

– Это вина Адама. Ему показалось, что он вас узнал.

– Но я-то не возражала… Потому что мы с Бо не хотели, чтобы про нас пошли слухи. Незнакомые мужчина и женщина живут вместе на уединенном маяке… Для меня, старомодной южанки, подобное положение казалось неправильным. Тем более что Бо – кинозвезда и секс-символ. Я не хотела никаких слухов, во многом – из-за Генри.

– Я все понимаю и восхищаюсь вами, – заявил Майк. – Так что хватит о прошлом. Мы уже укладываем вещи. Я не должен терять импульс, поэтому и заказал для всех билеты в Лос-Анджелес на сегодня, на последний рейс. Надеюсь, наш администратор задержится, чтобы проследить за отправкой оборудования. Сейчас я занят – укладываю вещи Дики. Он еще не знает, что поедет вместе с нами. Давайте встретимся в магазине, где торгуют пончиками, чтобы попрощаться. Боб и Кэррол, разумеется, тоже нужны. Вы можете все приехать через час?

– Да.

– Я уже говорил с детьми по телефону. Они вот-вот выйдут из парка. А вас я попрошу сообщить об отъезде Дики. Он терпеть не может, когда ему дают указания по телефону.

– Да, я скажу ему. – У Лейси задрожали губы, и она ничего не могла с этим поделать. – Мы с Генри будем безутешны. В одночасье лишиться всех друзей…

– Мне тоже очень жаль… – пробормотал Майк. – И вот что… Если Дики будет упираться – позвоните, и я найду возможность приехать.

– Нет… – вздохнула Лейси. – Предоставьте это мне. Я справлюсь.

– И еще одно, дорогая… Я слышал, с какой любовью Генри говорил о Джордже, но хозяин кота требует его вернуть.

– О!.. – Лейси прижала ладонь к глазам.

– Переноска у вас?

– Да-да, здесь… – Она едва сдерживала слезы. Все сразу… Все уезжают. Они с Генри остаются одни.

Глава 31

Дики был крайне недоволен, когда Лейси взяла сумку, кошачью переноску и сказала, что пора ехать. Когда они сели в машину, к маяку подъехал изящный золотистый «лексус». Лейси опустила стекло в своей санитарной машине и спросила:

– Могу ли я чем-нибудь вам помочь?

Женщина в машине не походила на репортера. Это была зрелая дама с красивой прической и ярко-красной губной помадой.

– Я менеджер по недвижимости из офиса в Чарлстоне, – представилась она. – Сегодня меня неоднократно расспрашивали о жильцах маяка. Сейчас вы здесь живете?

Сердце Лейси болезненно сжалось.

– Да, мэм, я.

Женщина поморщилась.

– Мне очень жаль, но вам придется уехать. Мы располагаем договором об аренде, подписанным Монник Бонне и Каллумом Макдонахью. Его агент завизировал договор аренды по факсу, и ключи были отправлены ему по почте, чего мы обычно не делаем. Очевидно, мистер Макдонахью передал ключи в третьи руки, что является неприемлемым. В договоре нет вашего имени, так что сами понимаете….

– Но ведь договор заканчивается только через две недели, – пролепетала Лейси. – Прошу вас, не выселяйте нас. Мой сын Генри и я… Мы заботимся об имуществе. Мы ничего не повредим.

Женщина покачала головой.

– К сожалению, это невозможно. Вы и так четыре недели жили здесь, не имея на то законных оснований. Вы должны освободить помещение завтра до полудня. Об уборке мы позаботимся. Она будет оплачена из залоговых сумм мистера Макдонахью и мисс Бонне, которые мы намерены удержать из-за нарушения доверия.

Лейси молча кивнула. Что она могла поделать? Ей оставалось лишь поднять стекло и ехать на встречу с Майком. Ее ладони, лежавшие на рулевом колесе, вспотели и скользили. Теперь у них с Генри не было даже крыши над головой. За время работы на Майка она сумела отложить тысячу сто долларов. Очень помогло то обстоятельство, что Бо взял на себя все расходы на продукты. Но тысячи ста долларов надолго не хватит.

Доехав до Уолта и Шины, она приготовилась попрощаться и с ними тоже.

Шина очень расстроилась.

– Как жаль, что так получилось! – Они стояли у трейлера. Дети играли возле стола, расположенного в небольшом отдалении, куда Лейси поставила переноску с Джорджем. Дики и Уолт о чем-то болтали. – И это значит, что у тебя теперь нет работы, да?

– Совершенно верно, – вздохнула Лейси. И сказала, что и дома у них с сыном теперь тоже нет.

– О боже! Что же ты будешь делать? Куда вы с Генри отправитесь?

– Пока не знаю. – Лейси чувствовала, что вот-вот сорвется, но она изо всех сил крепилась. Я об этом только что узнала. Мне необходимо подумать.

Дики пошел к детям и Джорджу, а Уолт подошел к женщинам.

– Плохие новости на студии, – сообщил он.

– Я знаю. – Лейси отвела глаза и приготовилась выслушивать обвинения.

Обвинения последовали тотчас же.

– Тебе не следовало туда соваться, – проворчал Уолт.

– Заткнись, Уолт, – резко проговорила Шина. – Если ты веришь в ведьм, значит, ты – осел.

Лейси посмотрела на мать. «Спасибо», – сказала она взглядом. Но Шина, похоже, этого не заметила. Она пристально смотрела на детей и Дики, а ее тонкие костлявые пальцы нервно комкали подол старенького платья.

Лейси же не сводила глаз с матери – ведь та впервые в жизни стала на ее сторону. Но ей и Генри предстояло еще выдержать прощание в магазине пончиков.

– У меня осталось десять минут, – сказала она. – Потом мы должны ехать. Я повезу Боба, Кэррол и Дики к Майку. Когда мы с сыном должны попрощаться с вами – сейчас или позже?

– Сейчас! – тут же выкрикнул Уолт.

– Позже! – решительно заявила Шина. – И мы тоже поедем в магазин пончиков.

Уолт нахмурился и проворчал:

– Но мы должны поспешить. В час пик на здешних дорогах не пробьешься…

Интересно, почему Уолт всегда относился к очередной поездке как к сражению, для которого необходимо разработать стратегию? Просто выезжай на любую дорогу – и рули. Переживай неприятности в порядке их поступления, а не заранее – такова была философия Лейси, которая и привела ее в Индиго-бич.

Она старалась проглотить комок в горле, но он оказался слишком уж большим.

– Генри, настало время попрощаться с бабушкой и дедушкой. А потом мы поедем в магазин пончиков, где попрощаемся со всеми остальными. В том числе – с Джорджем. Надеюсь, ты помнишь, что нам доверили его только на время?

– Да, мама. – Генри поднял на нее полные слез глаза. Его пухлые губки дрожали. Он был на грани истерики.

– Мне очень жаль, милый, но обещаю: когда-нибудь у тебя будет свой кот.

– Но я хочу Джорджа! – Малыш пнул ногой кустик травы. – Как я ему объясню, что мы больше не друзья?

– Вы с Джорджем всегда будете друзьями, – вздохнула Лейси. – Но он скучает и по своему хозяину тоже.

– А как насчет нас? – спросил Боб. – Мы ведь уезжаем в Калифорнию…

Малыши переглянулись.

– Я буду скучать, – сказала Кэррол.

– Я тоже, – заявил Генри.

– Ты урод, – сообщил Боб приятелю.

– А от тебя воняет, – не остался в долгу Генри.

Имелось в виду, что это шутки, но никто не засмеялся.

– Я хочу домой, – проворчал Дики. – Эта проклятая Калифорния вот-вот провалится в море.

– Что?! – испугалась Кэррол.

– Не бойся! – Старик похлопал девочку по плечу. – У меня есть резиновый плот, который всех нас выдержит.

Лейси тихонько вздохнула. «Все плохо, – думала она. – По-настоящему плохо. Намного хуже, чем тогда, когда мы уезжали из Лос-Анджелеса». Тогда у нее, по крайней мере, была надежда. Она ехала через всю страну в полной уверенности, что ее ждут большие… или хотя бы какие-нибудь возможности. Теперь она находилась там, куда стремилась. И вся жизнь разваливалась… За месяц они с Генри потеряли больше, чем за несколько лет жизни на западном побережье. И ведь малыш еще не знал, что им придется покинуть маяк. Нет, это уже слишком…

Генри подошел к Шине и тихо пробормотал:

– До свидания, бабушка. – Но тут он не выдержал, обхватил ее за талию и уткнулся лицом ей в живот.

Шина замерла на несколько мгновений, потом погладила малыша по волосам. Лейси затаила дыхание. «Мама, прошу тебя…» – мысленно взмолилась она. Ей вспомнился Бо – как он присел на корточки и долго говорил с Генри о жизни… и о серфинге.

– Уолт, мы сейчас не уезжаем, – сказала Шина, прижав к себе головку малыша.

– Что?.. – Уолт в изумлении уставился на супругу. – Ты опять?

Шина проигнорировала вопрос мужа и, повернувшись к дочери, сказала:

– Сегодня мы узнали, что Девра беременна. На четвертом месяце. И чувствует себя хорошо. Уолт, позвони ей!.. – бросила она через плечо.

– Ах!.. – Лейси прижала руку к сердцу. Надо же, маленькая Девра теперь сама станет матерью! – Я ужасно рада за нее!

– Генри, у тебя будет сестричка, – сказала Шина мальчику. А Лейси едва не лишилась чувств, услышав от матери… такое!

Малыш поднял глаза на бабушку и заметил:

– Было бы неплохо…

Новость его не очень-то впечатлила, и он, высвободившись из рук Шины, вернулся к Джорджу.

Уолт достал телефон и пробурчал:

– Что сказать Девре?

– Пусть приедет сюда вместе с Кевином, – проговорила Шина.

Уолт опустил телефон.

– Нет! Она никуда не поедет. Она беременна.

– Ну и что?.. Мы ведь ездили по всей стране, когда я была беременна ею. Поверь, с ней все будет в порядке. Если же она действительно захочет остаться дома, то пусть примет это решение сама.

– А что вы хотите… – пробормотала Лейси и тут же умолкла, ошеломленная поведением матери.

– Мы поедем к Девре на ее машине. А вы с Генри останетесь здесь, в нашем трейлере. Мы позаботимся о ежемесячной плате за стоянку, пока ты не встанешь на ноги.

– О чем, черт возьми, ты толкуешь, женщина?! – взревел Уолт.

– Наша дочь нуждается в помощи.

– Совершенно верно. Я об этом и говорю.

– Ты отлично понял, что я имею в виду Лейси.

– Она сама навлекла на себя все неприятности.

– А мы поможем ей выпутаться, – заявила Шина. Лейси никогда не видела мать такой уверенной в себе. – Ты чертовски хорошо знаешь, как нам не хватало поддержки, когда мы были помоложе. Так вот, сейчас мы возьмем шестимесячный тайм-аут и будем жить у Девры – в квартире над гаражом. Она тоже так хотела.

– Нет!

– Да.

Ноздри Уолта затрепетали, но Шина вновь заговорила:

– Тебе давно пора отвлечься от дороги. Можешь мастерить свои птичьи домики… или что там еще… у Кевина в гараже. А я буду шить, и мы оба станем много гулять. Ты в ужасной форме – и сам это понимаешь. Неужели тебе не надоело глотать горстями таблетки? Сидение за рулем каждый день еще никому не приносило пользы.

Уолт, похоже, растерялся.

– Но я же…

– У нас теперь два внука, о которых мы должны думать, – продолжала Шина. – Что с ними будет – это очень важно для меня.

Уолт покосился на Генри, возившегося с котом. Малыш еще не попрощался с дедушкой.

– Думаю, это неплохой план, – пробормотал он.

Лейси схватилась одной рукой за другую – чтобы не дрожали.

– Вы уверены? – спросила она, взглянув на Уолта, а потом на мать.

– Да, – кивнула Шина. – Можешь не сомневаться. Мы не передумаем.

– Даже не знаю, как вас благодарить, – прошептала Лейси.

– Не надо нас благодарить, – Шина вздохнула. – Если не помогать друг другу, то для чего же еще нужна семья?

Стараясь сдержать слезы, Лейси порывисто обняла мать, потом Уолта. Он был скован, но, по крайней мере, не уклонился от объятий, как бывало раньше. Конечно, он никогда не отталкивал ее, но все же чувствовалось: ему это очень неприятно. А теперь…

– Я лучше поеду. – Лейси улыбнулась и, смутившись, добавила: – Ой, вы же ведь тоже едете прощаться с Майком. – Ей требовалось время, чтобы осмыслить новую ситуацию, привыкнуть к ней. Неужели ее мать и отчим действительно стали любящими родителями? Она и не мечтала о таком… Оставалось надеяться, что Девра не отвергнет ее сестринскую дружбу. Возможно, помогут разговоры о детях.

– Нам очень понравились эти люди, – сказала Шина.

– Даже Дики. – Уолт посмотрел на старика и ухмыльнулся. Дики нравился людям намного чаще, чем Уолт. Так что зря он ухмылялся.

– Можно поехать с нами в трейлере, – сказала Шина, обращаясь к старику. – Мы все не поместимся в санитарной машине. Хотите ехать с нами?

Дики утвердительно кивнул, а Лейси усадила детей и устроила Джорджа. Минуту спустя она уже ехала вслед за трейлером в магазин пончиков – туда, где она внезапно поняла, что ее мечта – остаться в Индиго-бич.

Глава 32

– Ничего не получится, мама, – сказал Бо, удобно расположившийся в своей спальне в Голливуде. После его отъезда из Индиго-бич прошло три месяца. Работа в фильме Нила Дэнверса была уже закончена – все сцены с его участием сняли еще неделю назад. – Я должен ехать в Китай. И не могу отменить эту поездку. Со мной режиссер и еще несколько актеров. Я сейчас на волне успеха. – И это была чистейшая правда.

– Хорошо, – ответила Джулия, как всегда сдержанная и холодная. – Но нам будет тебя не хватать.

Они с Уокером решили пожениться на Британских Виргинских островах и надеялись, что Бо сможет поехать с ними. И если бы не путешествие в Китай, то он, наверное, не отказался бы.

Однако теперь… Удивительно, но шумиха из-за его участия в «Цветах от сердца», фильме, обреченном на провал из-за присутствия Греты, лишь подняла его и без того высокий статус. Бо изменил своему голливудскому имиджу, и почти все критики предрекали ему провал, утверждая, что незачем было идти на такой риск. Но он многому научился в процессе съемок этого фильма, а также – работая с Нилом Дэнверсом. Бо показал себя прекрасным актером, и Нил, чрезвычайно уважаемый режиссер, при каждом удобном случае отзывался о нем в самых восторженных выражениях. В результате – еще до выхода на экраны «Цветов от сердца» – Бо буквально завалили новыми сценариями, которые восхитили его и, пожалуй, немного испугали. Это был уже уровень «Оскара». Более того, в Китае для него была подобрана команда первоклассных актеров, многие из которых уже имели «Оскара» или были на него номинированы.

Тем временем шумиха вокруг фильма Майка нарастала.

Бо всегда считал, что играет превосходно, но сейчас чувствовал изменения. Он медленно, но верно начал выходить из удобного и привычного образа героя – спасителя и секс-символа. Теперь он играл не для того, чтобы спрятаться от правды. Он играл, чтобы раскрыть ее.

А в личной жизни он был несчастен и ничего не мог с этим поделать.

Набрав номер телефона, он буркнул:

– Это Бо. Есть новости?

– Она все еще живет в трейлере, – сообщил нанятый им частный детектив. – И занимается уборкой домов.

– Да что вы?..

– Я видел, что она ищет другую работу, но ничего не находит. Она придерживается режима жесткой экономии.

– Она отправила обратно гидрокостюмы, которые я купил для нее и Генри.

– Да, верно, – сказал детектив. – И, похоже, она собирается продать доски для серфинга.

Проклятье! Все происходившее очень беспокоило Бо. Он также хотел знать, не появился ли у Лейси мужчина, но считал, что опустится слишком низко, если спросит об этом. К сожалению, Лейси не предпринимала попыток связаться с ним. Через неделю после его отъезда Генри прислал ему свой рисунок, и на этом связь прервалась.

– Что мы еще можем сделать, чтобы она перебралась в мой дом? – спросил Бо.

– Похоже, она не хочет переезжать, – ответил детектив. – Наверное, слишком гордая. Или у нее другие планы.

– Он же прямо на первой линии! – Бо купил на Индиго дом из двадцати пяти комнат и кухней на каждом из трех этажей, а также нанял управляющую – Марию, бывшего менеджера мексиканского ресторана. Он надеялся, что Лейси поселится там вместе с Генри, но она упрямилась. – Проклятье, сколько же можно ждать?!

– Не знаю, что вам сказать, – пробормотал детектив. – Леди очень независима…

– Устройте, чтобы ваша секретарша довела до ее сведения еще одну рекламу. На этот раз пусть там будет сказано, что местный инструктор по серфингу обеспечивает постояльцев бесплатными костюмами, досками и дает бесплатные уроки. Каждую неделю, круглый год. Только для начала надо будет сдать экзамен по плаванию в бассейне. Инструкторов по плаванию и серфингу я найму.

– Хорошо, – буркнул детектив.

– Я все обдумал и… – Бо пребывал в некоторой растерянности. Он не ожидал такого упорства Лейси. – Так вот, я хочу, чтобы мое заведение постоянно работало – независимо от того, появится она или нет.

Бо искренне надеялся, что появится. Каждый день, просыпаясь утром, он думал о Лейси. И каждый день ровно в восемь часов утра звонил Марии и задавал один и тот же вопрос: «Она пришла?» Увы, ответ всегда был отрицательный.

– Увидимся на следующей неделе, – сказала Лейси владелице дома номер 212 по Герон-авеню. Так уж вышло, что это была Бидди Кромвелл.

Бидди – женщина неприятная во всех отношениях, в этом не могло быть сомнений. Но после обращения в разные службы относительно трудоустройства Лейси решила действовать иначе и позаботилась о доставке рекламной листовки в «Превосходные вещи». Она рассчитывала, что Бидди наймет ее хотя бы из любопытства. Стратегия сработала. Более того, друзья Бидди тоже ее наняли. Конечно, эта женщина нисколько не изменилась, но приходилось терпеть, и Лейси не обращала внимания на всевозможные колкости и мелочные придрирки.

– Ты вытерла пыль с верхних полок кухни? – Бидди всегда приберегала что-то на самый конец, вероятно, всякий раз тщательно обдумывая, к чему бы придраться, не повторяясь при этом. Но она все же наняла Лейси для уборки в магазине дважды в неделю, и ради денег стоило потерпеть.

– Нет, – спокойно ответила Лейси. – Я сделаю это прямо сейчас. – Она знала, что ее невозмутимость ужасно раздражала Бидди.

– Но я не буду платить тебе за то, что ты задержалась дольше положенных трех часов, – заявила Бидди. – Надо было работать быстрее.

Лейси не ответила и, забравшись на стул, молча взялась за дело – она не имела ничего против небольшой задержки.

– Ты и так обходишься мне слишком дорого, – добавила Бидди.

– Зато я стою каждого потраченного на меня цента, – ответила Лейси, взглянув женщине прямо в глаза. – Кстати, я подумываю о повышении оплаты.

– Уже?! Но ты же совсем недавно начала!..

– Не имеет значения. – Лейси вытерла пыль с верхних полок и спрыгнула со стула. – Многие ли могут похвастать тем, что их дом убирает женщина, танцевавшая с Бо Уайлдером на шикарном балу в Чарлстоне? К тому же эта женщина – героиня бульварной прессы из-за скандала в Голливуде.

Бидди нахмурилась и вышла. А Лейси тихо засмеялась.

Вечером, закончив работу, она забрала Генри из школы и, наконец, вскрыла полученный по почте пакет. Агент Каллума на днях сообщила Лейси, что ей уже отправили вещи с маяка, переданные уборщиками менеджеру по недвижимости. Посылка шла целую вечность, и Лейси понятия не имела, что в ней могло быть. Она, как всегда, собирала свои вещи очень тщательно, но ведь никогда не знаешь, что может забыть пятилетний мальчик…

Внутри оказался диск с «Уолтонами», старым телевизионным сериалом. К нему был приклеен стикер с надписью «найдено в голубой комнате». В ней жил Бо. Хм… странно… Возможно, диск оставил какой-нибудь старый жилец, и он завалился под кровать или за комод.

Еще была колода карт с изображением Бэтмена – карты определенно принадлежали Генри – и старая раскрашенная деревянная коробочка с печатью; причем и на коробке, и на картах были стикеры с надписью «комната ребенка». Правда, коробка изначально лежала в сундуке, стоявшем в комнате Бо. Но она очень понравилась Генри, и он принес ее к себе – хранил в ней ракушки. Лейси открыла крышку и убедилась, что ракушки на месте. На дне шкатулки было вырезано: «Тимоти Бреннер». Вероятно, уборщики не обратили внимания на надпись и решили, что она принадлежала жильцу. Лейси решила, что должна вернуть ее. Эта вещь должна была оставаться в сундуке, стоявшем «в голубой спальне».

– Маяк сейчас закрыт, – ответила менеджер по недвижимости, которой Лейси немедленно позвонила. – А я сама в Чарлстоне и не хотела бы связываться с этой коробочкой. Отдайте ее племяннице Бреннера. У нее есть ключ.

Генри и Лейси очень обрадовались возможности узнать побольше о Тимоти.

– Жаль, что с нами нет мистера Уайлдера, – сказал малыш, когда они ехали в санитарной машине по Герон-авеню. – Он же Дадли, поэтому тоже хочет знать все о Тимоти.

Лейси почувствовала боль в сердце, уже ставшую привычной.

– Ты можешь написать ему все, что нам удастся выяснить.

– Хорошая идея, – согласился мальчик.

Лейси искренне радовалась тому, что у сына в школе появились новые друзья и он оправился от тоски по старым. Но иногда, вечерами, что-нибудь напоминало ему о прошлом – или серфер на экране телевизора, или рыжий кот в рекламе, или же упоминание о Железном Дровосеке, любимом герое его и Боба. И тогда он начинал плакать. Но больше всего малыш скучал по Бо Уайлдеру. К счастью, такие приступы тоски случались у Генри все реже.

– Очень мило с вашей стороны, – сказала молодая женщина по имени Нэнси Бреннер, в дверь которой они постучались двадцатью минутами позже. – Я помню эту коробочку. Она лежала в сундуке.

– Извините, что мы ее взяли, – сказала Лейси, – но мы не собирались выносить ее из дома. Уборщики перепутали и решили, что она наша.

– Ничего страшного. – Женщина с улыбкой посмотрела на Генри. – Хочешь оставить ее себе?

– Да, мэм! – радостно воскликнул Генри.

Женщина протянула ему коробочку.

– Уверена, Тимоти не стал бы возражать.

– Большое спасибо! – Генри провел пальчиком по крышке. – Мне очень нравится эта печать.

Нэнси рассмеялась.

– Ты прав, очень красиво.

Лейси улыбнулась и спросила:

– А вы знали Тимоти?

Нэнси покачала головой.

– Я еще даже не родилась, когда он там жил. Но я слышала о нем.

– Мы бы хотели узнать о нем больше, – сказала Лейси.

– Мы нашли отпечаток его ладони на цементной ступеньке! – закричал Генри звенящим от волнения голосом. – Моя ладонь как раз туда помещается.

– А еще мы видели его фотографии и рисунки, – продолжала Лейси. – Тимоти, судя по всему, был смышленым маленьким мальчиком. Как и мой Генри.

Малыш ухмыльнулся и заявил:

– Мы оба любим играть в мяч.

Эти слова напомнили Лейси о Бо. И о том, что надо будет записать Генри в бейсбольную команду.

Тут Нэнси взяла из шкафа альбом и проговорила:

– Вот, взгляните. Здесь тоже есть его фотографии. – Она села на диван между гостями, положила альбом на колени и принялась медленно перелистывать страницы. Перед глазами Лейси и Генри оживала семейная история. – Вот это, – она указала на молодую пару на фотографии, – мои тетя и дядя, приемные родители Тимоти.

– Приемные родители? – Лейси была заинтригована. – Но у него же фамилия Бреннер.

– Они растили его с младенчества. И такова была неофициальная договоренность между тетей Идой, дядей Томом и родителями Тимоти. Они обещали растить его под своей фамилией, пока его настоящие родители не встанут на ноги и не смогут забрать его. На это им потребовалось шесть лет. Знаю, сердце тети Иды было разбито, когда Тимоти забрали. Она-то надеялась на то, что этого никогда не случится. Но эти люди были друзьями дяди Тома, так что она ничего не могла поделать.

Лейси вздохнула.

– Даже представить себе не могу, как тяжело ей было расставаться с ребенком. Наверное, поэтому она так тщательно хранила все мелочи, напоминавшие о нем.

– Да, вы правы… – в задумчивости протянула Нэнси. – Воспоминания… Она хотела сохранить память о мальчике, но ей тяжело было каждый день видеть все, что о нем напоминало.

– Но со мной же так не будет, правда, мама? – Генри с тревогой взглянул на Лейси.

– Нет, милый, это абсолютно исключено! – Она погладила мальчика по голове. – Ты со мной навсегда.

Генри радостно заулыбался, и женщины молча переглянулись.

– Надеюсь, вы еще зайдете ко мне, – сказала Нэнси, обращаясь к Генри. – Мне нравится беседовать о своей семье с людьми, которым это интересно.

Генри даже подпрыгнул от возбуждения.

– Я хочу прийти в гости! Очень хочу! – закричал он.

– Мы с удовольствием к вам придем. – Лейси с благодарностью улыбнулась хозяйке.

– Вот и хорошо. А сейчас давайте досмотрим фотографии, а потом вы попробуете моего домашнего печенья.

– Как замечательно! – выкрикнул Генри. А Лейси почувствовала, что у них с сыном появился новый друг.

В альбоме было много фотографий Тимоти с приемными родителями. Они играли на песке, веселились на пикниках, смеялись.

– После того, как мальчик уехал, он ни разу сюда не возвращался, – сказала Нэнси. – Правда, присылал рождественские открытки, но тете Иде казалось, что его семья старалась свести контакты к минимуму. Прошло время, и детские воспоминания поблекли. Это естественно для маленького мальчика. Но знаете, у меня есть фотография взрослого Тимоти.

Нэнси перевернула страницу и указала на фото взрослого мужчины, обнимавшего маленькую девочку. А Лейси вздрогнула – и замерла.

– Однажды он приехал со своей маленькой дочкой, – продолжала хозяйка. – Он сказал тете Иде и дяде Тому, что никогда не забывал их, и решил показать дочери места, где был счастлив. К сожалению, спустя месяц после того, как была сделана эта фотография, он погиб. Взрыв на военной базе, где он служил. Его похоронили со всеми воинскими почестями на военном кладбище в Арлингтоне. Старший сержант Тимоти Джон Кларк.

Лейси разрыдалась.

– Боже мой! – Нэнси вскочила на ноги. – Что с вами?

Лейси не могла вымолвить ни слова.

– Знаю, это печально, – сказала Нэнси. – Но что поделать?.. К счастью, тетя Ида и дядя Том узнали, что Тимоти любил их. Через несколько лет после этого визита они тоже умерли.

– Мама! – завопил Генри и подбежал к ней. – Что с тобой, мама?!

Лейси безутешно рыдала.

– Я в порядке, – с трудом проговорила она тут же – и снова зашлась в плаче.

– Думаю, вам надо выпить чаю, – сказала Нэнси.

Лейси помнила тот день на песке. Правда, очень смутно. Ей было всего три года. Но она запомнила волны. Волны и руки отца. А это платье сшила ей Шина – платье с большой красивой бабочкой на груди. Потом Лейси надевала его на Девру и всякий раз повторяла себе, что мама любит ее, раз уж сшила ей такое красивое платье.

– Мама, мама!.. – Генри тоже был готов расплакаться.

Лейси крепко обняла сына и пробормотала:

– Я в порядке, милый. – И уже увереннее добавила: – Мы с тобой в порядке.

Нэнси вернулась в комнату не с чаем, а с рюмкой хереса.

– Вы должны объяснить, в чем дело, – сказала она. – Но сначала выпейте это.

Лейси проглотила херес, даже не почувствовав его вкуса. Вздохнув, она сквозь слезы улыбнулась малышу и выпрямилась.

– Маленькая девочка на фотографии – это я, – сказала она дрожащим голосом. – А Тимоти… – Этого человека она знала под именем Джон Кларк – так его называла Шина, показывая Лейси старые армейские фотографии. – Тимоти – это мой отец.

Глава 33

Спустя три с половиной месяца после отъезда из Индиго-бич Бо зашел в модный китайский ресторан с красивой и очаровательной женщиной – своей ровесницей, к тому же известной актрисой. Они как раз расположились за столиком, когда в кармане у Бо зазвонил телефон.

– Ответь, – сказала его спутница.

Бо с улыбкой кивнул и, достав телефон, проговорил:

– Привет, Сьюзен. Что случилось?

– Случилась премьера «Цветов от сердца». Ты не ответил на приглашение, и твоего агента по рекламе донимают вопросами. Мне звонил Майк Картер, и я хочу знать, намерен ли ты посетить премьеру.

– Не хочу.

– Да, но…

– Но все равно поеду. Раз уж Майк сам позвонил, то поеду.

– А ты думал, он не позвонит? Конечно, ты сыграл не главную, но все-таки большую роль. Режиссеры любят демонстрировать своих актеров. Но если хочешь, чтобы я придумала для тебя срочную отговорку, то я сделаю это.

– Не надо. – Бо взглянул на свою спутницу. У нее были невероятно чувственные губы, прямо-таки напрашивавшиеся на поцелуй. При желании он мог бы без особых усилий уложить ее в постель.

– Ты приедешь один или с подругой? – спросила Сьюзен. Агент по рекламе, безусловно, тоже задаст этот вопрос.

Он должен был кого-то с собой привести. Должен был показать, что с Лейси все кончено – раз и навсегда. Тем не менее он буркнул:

– Первое.

Он не хотел произносить вслух слово «один». Спутница, возможно, пожелала бы узнать, о чем речь. И могла обидеться из-за того, что он не пригласил ее на свою премьеру.

– Поняла. – Сьюзен фыркнула в трубку. – Я скажу, что не знаю, с кем ты будешь.

– Да, конечно.

– Пока-пока, – быстро проговорила она и отключилась.

Сьюзен уже несколько месяцев тщетно пыталась выяснить, что с ним происходит. Говорила, что якобы чувствует в нем что-то новое, но не понимает, что именно. Однако Бо ни с кем не делился своими переживаниями – даже с друзьями по спортзалу, которые тоже отметили происходившие в нем перемены.

– Ты великолепна, – сказал он часом позже своей спутнице, проводив ее до двери отеля и поцеловав в щеку.

– Понятно, – ответила она с грустной улыбкой.

– Прости, – повинился Бо. – Дело вовсе не в тебе. Ты чудесная. Просто у меня сейчас не то настроение.

– Но почему? Ведь ты же – Бо Уайлдер. – Актриса порывисто схватила его за руку. – Мы можем быть друзьями. Близкими друзьями со всеми преимуществами. Клянусь, без каких-либо обязательств. Меня это тоже вполне устраивает.

«Близкие друзья с преимуществами»? Бо криво усмехнулся. Не нужны ему никакие «преимущества». И вообще, ни одна женщина, кроме Лейси, его не привлекала.

Он пожал актрисе руку и быстро проговорил:

– Ничего не могу с собой поделать, но поверь, я очень ценю твое предложение.

В следующее мгновение Бо поспешно удалился.

У ворот его дома остановился лимузин. Водитель тотчас же выскочил, открыл заднюю дверцу, и из машины вышел Уокер, новый муж его матери.

Бо встревожился. Неужели что-то случилось с мамой? Он быстро опустил стекло.

– С ней все в порядке, – сообщил Уокер. – Я сяду в твою машину, если не возражаешь.

Этот человек явно привык добиваться желаемого.

– В чем дело? – спросил Бо, когда Уокер расположился на низком кожаном сидении «порше спайдера».

– Доброго тебе вечера, – проговорил Уокер с невозмутимым видом.

– Рад тебя видеть, – пробормотал Бо. – Хотя… Это не очень-то похоже на обычный дружеский визит.

– Тебе наносят так много дружеских визитов, что ты научился отличать обычный от необычного?

Бо нахмурился и проворчал:

– Да, ты меня поймал. Мне не наносят дружеских визитов. Никто.

– А может, они тебе не помешают, а? Ты ведь чувствуешь себя одиноким, верно?

Бо завел машину в просторный гараж, в котором стояли еще два «хороших автомобиля». Его отец, стоя на крыльце, обычно говорил: «Вот это – хороший автомобиль». И указывал на проезжавшую мимо дома в Бэттери эксклюзивную модель.

– Полагаю, здесь довольно тихо, – сказал Бо, открывая дверь дома перед незваным гостем. – Я все время занят, но был бы рад видеть здесь маму…

– Ладно, перестань. Мы оба знаем, что это будет гром среди ясного неба… – Уокер прошествовал мимо него – истинный джентльмен с Юга: бежевый льняной пиджак, хрустящая белая рубашка, красный шелковый галстук… – По крайней мере, при существующем положении вещей. Может быть, выпьем? Да и от стейка я бы не отказался.

– Да, конечно… – кивнул Бо.

Час спустя все приготовленное им было съедено. После чего Уокер проговорил:

– А теперь позволь объяснить, зачем я приехал.

На Юге так принято; следовало сначала накормить и напоить гостя, а потом обсуждать дела.

– Слушаю… – вздохнул Бо, не ожидая ничего хорошего.

– Ты ведь знаешь, сколько королевских особ веками женились по политическим мотивам?

– Да, сэр.

– То же самое происходит у нас, на Юге, в семьях истинных южан. Я не говорю, что это правильно или неправильно. Это просто факт. Твой отец и мать вращались в одном и том же кругу. И люди этого круга из соображений престижа и сейчас поступают так же, как и прежде.

– Знаю. Поэтому я и уехал.

– Я тебя не виню. Твои родители честно пытались выполнить свои обязанности в браке. И в конце они даже полюбили друг друга… как друзья, хорошие друзья. Но твой отец не сумел противостоять зову любви. Он, как правило, говорил, что Тула – «женщина на стороне», но люди, знавшие их обоих, не сомневались: их связывала настоящая любовь. Ни он, ни твоя мать, не хотели причинить тебе боль. Они старались сделать так, чтобы ты ни о чем не узнал. Но твоя мать… Она понимала твоего отца, потому что всю жизнь любила только меня.

Проклятье! Бо плеснул себе изрядную порцию виски и проворчал:

– Это не делает мое отношение к родителям…

– Позволь мне закончить, – перебил Уокер. Сделав короткую паузу, он продолжил: – Твои бабушка и дедушка считали, что моя родословная не вполне подходит для мужа твоей матери. И они сказали, что лишат твою мать наследства, если она выйдет за меня.

– Старые милые Нана и Попс? Черт побери!

– Люди живут в привычных для них рамках. Они искренне считали, что поступают правильно, ратуя за традиционные ценности.

– Но все это – прошлый век. Не понимаю…

– Я же не говорю, что это – правильно, – снова перебил Уокер. – Да, конечно, сейчас вы, молодые, пользуетесь большей свободой. Но тогда все было по-другому. И для меня было бы бесчестьем пойти против воли родителей женщины, которую я любил. Поэтому я намеренно устранился, чтобы дать твоей матери возможность забыть меня.

– Меня твой рассказ не впечатляет, – заявил Бо. – Родители должны были развестись и обвенчаться с теми, кого любили, а не продолжать мерзкий фарс. – Он тяжко вздохнул. – Не хотелось бы это говорить, но мои родители – пустые недалекие люди. У них нет инициативы. Я их не уважаю. Могу сказать больше: я их стыжусь.

– Попридержи язык! – В голосе Уокера зазвенела сталь. – Они не хотели, чтобы у тебя была неполная семья. Они принесли себя в жертву ради тебя.

Бо зло рассмеялся.

– Значит, это я виноват? Я не позволил им воссоединиться с теми, кого они любили? Хотя постой… Отец ведь виделся со своей любовницей каждую неделю…

Уокер покачал головой и проговорил:

– Тебя никто не винит. Ни в чем.

У Бо перехватило дыхание. Он вдруг вспомнил, как хорошо ему было у Тулы и Рикки и с каким нетерпением он ждал очередных выходных, чтобы погостить у этих людей. И вспомнил, как потом взахлеб рассказывал об их с Рикки приключениях, сидя за столом матери.

– Пожалуй, я виноват, – пробормотал Бо. – По крайней мере кое в чем.

– Нет. – Голос Уокера был тверд. – Став мужчинами, мы избавляемся от нелогичных чувств, обуревавших нас, когда мы были детьми. Да, они были, но важно эти чувства вовремя подавить. Иначе ты всю жизнь будешь использовать их для оправдания собственных ошибок. Недостатки и ошибки твоих родителей принадлежат только им. Они уже пережили их. Живи своей жизнью.

– Но ведь несправедливо, что мама терпела неверность отца в одиночестве. А я никогда не говорил ему…

– Она давно уже все расставила по своим местам. И вообще, кто ты такой, чтобы говорить ей, что она не может разобраться со своей собственной жизнью? А твоему отцу не надо было знать, что ты его прощаешь или не прощаешь. О том, что ты его любишь, он знал, а что не получил твоего прощения… Твой отец наверняка все понимал. Он не был глупцом. И он очень любил тебя – это я знаю точно. Мы часто говорили с ним.

Бо смотрел прямо перед собой – смотрел на стену, где в рамках висели его многочисленные награды и фотографии на благотворительных турнирах по гольфу, премьерах и прочих мероприятиях. Но там не было ни одной семейной фотографии.

Уокер откашлялся и снова заговорил:

– Неужели ты не понимаешь, что они нуждались в тебе не меньше, чем ты в них? Ты делал их лучше, чем они были без тебя. И они видели это. Возможно, они тогда были слабыми, пустыми, гордыми, надменными – по-своему, конечно. Но они любили тебя, парень.

Бо встал и отвернулся, тщетно пытаясь собраться с мыслями. Но ничего не получалось – мысли разбегались и путались. Уокер тоже некоторое время молчал. Наконец – была уже почти полночь – он поставил свой стакан на стол и проговорил:

– Полагаю, тебе есть о чем подумать.

Бо сделал глубокий вдох и сказал:

– Спасибо, что приехал.

Уокер кивнул.

– Что ж, а теперь я возвращаюсь обратно.

– Прямо сейчас? – удивился Бо.

– А ты что, видишь при мне багаж? – Муж его матери довольно ухмыльнулся. – Так что прямо сейчас и возвращаюсь. Меня ждет частный самолет. Совсем как у вас, у знаменитостей. – Уокер достал из кармана телефон и позвонил водителю лимузина.

– Огромное тебе спасибо, Уокер. – Бо проводил гостя до двери и с улыбкой добавил: – Теперь понятно, почему мать запала на тебя.

Уокер пожал плечами и едва заметно улыбнулся в ответ.

– У меня есть кое-какие достоинства. Вероятно, это обстоятельство, в конце концов, и помогло мне разбогатеть. – Мужчины обменялись крепким рукопожатием. – Все будет в порядке, парень. – Теперь голос его стал вполне дружелюбным.

– Я очень тебе признателен за этот разговор, – сказал Бо.

– Покажи это и приезжай навестить мать.

– Она знает, что ты здесь?

– Да, конечно. Она очень волновалась, но я сказал, что сумею все тебе объяснить. Твоя мать очень хочет быть поближе к тебе. Она даже собиралась сюда приехать, но побоялась, что ты захлопнешь перед ней дверь.

– Я бы никогда не сделал ничего подобного. – Бо почувствовал себя оскорбленным. Как мать могла такое по-думать?!

– Я знаю, твоя мать скорее согласится прожить остаток жизни в заточении, чем рискнет потерять тебя. Я напомнил ей, что есть третий вариант – вы снова воссоединитесь.

Тут Бо рассказал о премьере.

– Да, мы получили приглашения, – ответил Уокер, выходя на крыльцо. Его ждал один из охранников Бо, чтобы проводить до машины. – Не признавайся Джулии, что я сказал тебе об этом, но она уже купила себе новое платье для твоей премьеры.

Бо улыбнулся. Он был тронут до глубины души.

– А почему ты так долго не приходил к ней? – спросил он неожиданно. – Ведь после смерти отца прошло почти десять лет.

– О, я ухаживал за ней. – Уокер даже позволил себе рассмеяться. – Я всегда был неподалеку, но давал ей время принять решение. И, конечно же, намекал, что она заслуживает счастья. Но каждый из нас должен сам принимать решения, правда?

– Когда она решила, что готова?

– Когда перестала ругать себя из-за тебя.

– Я хотел бы знать, когда именно это произошло?

– Совсем недавно. Когда ты приехал в Индиго-бич на съемки. И когда она узнала, что ты целовался с женщиной в форте Самтер – тогда весь город гудел, люди рассказывали, как ты отвез ее туда на яхте и угостил ужином. Вот тогда твоя мать и поняла, что ты влюбился и, следовательно, сможешь ее понять. По крайней мере, она хотела в это верить.

Но ведь он, Бо, – взрослый человек и обязан был сам преодолевать свои детские проблемы.

– Она не должна была страдать из-за этого. Я сам виноват. Я был ослом. Жаль, что уже ничего нельзя изменить.

– Джулия – твоя мать. И не вини себя за свои вполне естественные чувства. Чо же касается любви… Парень, так это правда, что ты влюблен?

– Да, – ответил Бо, не задумываясь ни на мгновение.

Глаза Уокера блестнули, и он воскликнул:

– Замечательно!

И это действительно было замечательно.

Уокер повернулся к охраннику, терпеливо ожидавшему его на дорожке, и сказал:

– Что ж, пойдемте.

Бо посмотрел ему вслед. Муж его матери немного сутулился, шея над безукоризненным пиджаком казалась хрупкой, а седые волосы на макушке поредели.

Проклятье! Пожилой человек проделал долгий путь в Калифорнию, чтобы вбить немного разума ему в голову… и теперь он уходит. Бо испытывал прилив дружеских чувств, почти любви к нему.

– Подожди! – воскликнул он. Взмахом руки отослав охранника, Бо сам проводил Уокера до машины и молча открыл перед ним дверь; он думал сейчас о том, что ему предстояло утрясти еще много проблем с матерью.

– Еще не поздно, – сказал Уокер, вероятно, прочитав его мысли. Затем с веселой улыбкой подмигнул, и лимузин тронулся с места.

Глава 34

– Мы ведь теперь практически одна семья, – сказала Нэнси Бреннер, предоставившая Лейси работу. – К тому же мне все равно нужен человек для работы в новом салоне. Не беспокойся, я тебя всему научу.

Теперь у Лейси появилась постоянная работа, и ей уже не приходилось заискивать перед Бидди и ее друзьями. Она работала с чудесными аксессуарами, мебелью и тканями. Конечно, пришлось многому учиться, но ей это нравилось. Каждый раз, когда в салон входил покупатель, она придумывала историю о том, какую роль может сыграть для него кушетка, на которую он обратил внимание (или как приглянувшаяся ему лампа может изменить его жизнь). И все это были не пустые разговоры, рассчитанные лишь на то, чтобы навязать покупателю ту или иную вещь. Нэнси вскоре убедилась: людям нравились истории Лейси, а сама она приобретала все большую популярность.

Они с Генри до сих пор жили в трейлере, а Шина и Уолт хлопотали вокруг Девры, которая вот-вот должна была родить. Но через несколько месяцев Девра собирались вернуться к прежнему образу жизни на колесах.

Патрик, старый приятель Лейси, хотел на следующей неделе забрать санитарную машину, и Нэнси сказала, что одолжит ей одну из своих, пока она не накопит средства для покупки собственной. Лейси очень надеялась, что уже через несколько месяцев станет владелицей пусть подержанной, но своей собственной машины.

– Мама, а когда ты закончишь ту замечательную историю? – спросил Генри.

– Не знаю, милый. Наверное, скоро.

– Хорошо бы…

Недавно они увидели на парковке у бакалейного магазина два совершенно одинаковых белых фургона. И вечером Лейси рассказала сыну историю о мальчике с мамой, которые ехали в белом фургоне и остановились у светофора. На другой стороне перекрестка они увидели точно такой же белый фургон. Вроде бы – ничего особенного. Но потом зажегся зеленый свет, фургоны проехали мимо друг друга. И тогда мальчик и мама увидели во втором фургоне самих себя. Это было как отражение в зеркале – за исключением того, что мальчик прижимал к стеклу бумажку с надписью «ПОМОГИТЕ!»

– Как они могли быть одновременно в двух фургонах? – спросил Генри.

– Не знаю, милый. Они тоже не знали. Поэтому развернули фургон, чтобы выяснить. Но второй фургон быстро уехал.

Генри не терпелось услышать продолжение, но Лейси почему-то не могла сразу его придумать. Оно было слишком сложным и волнующим, казалось чем-то большим, чем ее обычные истории. Лейси даже начала записывать идеи, то есть возможные варианты продолжения. И этот процесс настолько захватил ее, что она стала постоянно держать тетрадку при себе. Постепенно начала складываться книга под названием «Два белых фургона». Другого названия она пока придумать не могла, но ей и это нравилось. Кроме того, она придумала себе псевдоним – Бреннер-Кларк.

– Мама, поторопись с книжкой, – говорил ей Генри каждый вечер. Он наотрез отказался слушать другие ее рассказы.

Но мальчик пристрастился к библиотечным книгам, и они часто ходили в библиотеку. Это напомнило Лейси, как много она читала, когда была ребенком. Она всегда любила читать. Очень любила.

Ей хотелось поделиться своей историей с кем-нибудь из взрослых, но рассказать ее Нэнси она боялась. А вдруг Нэнси посчитает, что это глупо? А ведь она, Лейси, – ее новый менеджер. И должна была думать об инвентаризации и товарообороте, а не о глупостях.

Как-то вечером она почувствовала, что не может больше терпеть, и позвонила матери. Их отношения значительно улучшились после того, как Шина узнала, что отпечаток ладони на цементной ступеньке у маяка принадлежал ее первой любви, отцу Лейси.

– Знаешь, это может показаться странным, но мне очень нравится сочинять истории.

– Я знаю, – сказала Шина. – Так было всегда. С раннего детства.

– Правда?

– Да. Ты постоянно что-то придумывала и рассказывала сначала самой себе, а потом Девре.

– Как интересно…

– Между прочим, благодаря тебе я стала Шиной.

– Как это?

– Ты обожала эту книгу о девочке из джунглей по имени Шина. Я читала ее тебе каждый день. И однажды ты назвала меня Шиной. Тебе было года два, не больше. Мы с твоим отцом решили, что это забавно, и позволили тебе продолжать. Благодаря этому имени я чувствовала себя особенной, экзотической, обладающей суперсилой.

Лейси почувствовала, что к глазам подступили слезы.

– Почему ты никогда не говорила мне об этом?

– Мне было неловко, – пробормотала мать.

И надолго воцарилось молчание.

– Знаешь, я пишу книгу, – решилась наконец Лейси. – Книгу для детей. А пока рассказываю ее Генри.

– Я не удивлена, – ответила Шина. – У тебя к этому делу природный дар. Люди с Аппалачей – отличные рассказчики. Я тоже рассказываю истории, разве не знаешь?

– Истории?..

– Конечно. Каждое мое лоскутное покрывало – очередная история.

У Лейси тревожно забилось сердце.

– Конечно, так и есть! – воскликнула она. Ах, как же она этого не понимала? Ведь лоскутные покрывала Шины – действительно все разные!

И Лейси осознала, что она все делала правильно. Ей нравилась работа в салоне, но истинной ее страстью стало творчество. Когда Лейси закончила запутанную историю о двух белых фургонах, у нее уже появились идеи новых книжек, и она чувствовала себя почти счастливой. Жаль только, что она не могла рассказать Бо эти свои истории. А ведь она даже придумала несколько сюжетов специально для него… И потом… он же Дадли, поэтому лучше, чем кто-либо иной, мог бы понять ее желание писать книги для детей.

Но вскоре выяснилось, что Бо вот-вот должен был появиться в Индиго-бич в связи с премьерой, и Лейси очень боялась этой встречи. И не просто боялась – она была в ужасе, в панике. А что, если он забыл о ней? Лейси боялась, что не выдержит и сорвется, разрыдается при встрече. Наверное, ей не стоило идти, хотя они с Генри все же получили приглашение…

Сидя за кухонным столом в трейлере – там она писала, когда сын спал, – Лейси прикрыла глаза и сказала себе: «Все-таки я должна пойти. И Генри – тоже. Мы должны поддержать Майка, увидеться с друзьями… и с Бо».

Глава 35

В парке развлечений почти не было посетителей – Бо специально выбрал это время для визита. Рик – он заставил себя называть заклятого друга детских лет по имени – лежал на траве и что-то чинил в пасти большой пластиковой акулы.

– Эй! – окликнул его Бо, подходя сзади.

Рик вздрогнул и повернулся, все еще сжимая в руке гаечный ключ.

– Ты вернулся? – Рикки был очень похож на отца, но имелось и кое-что от Тулы. У него были ее глаза и сеточка морщин в уголках – от смеха. Она всегда была смешливой.

Бо сунул руки в карманы джинсов и проговорил:

– Да, вернулся. При нашей прошлой встрече я вел себя не слишком хорошо. Хочу извиниться.

Рик поднялся с земли, испустив негромкий стон. Он весил фунтов на тридцать больше, чем Бо, и все эти фунты были мускулами. Когда он встал, Бо вспомнил, каким серьезным противником был Рик во время их давней драки.

«Братья…» – мысленно проговорил он.

– Да, я понимаю, – кивнул Рик, продолжая вертеть в руке гаечный ключ. Ждал нападения, что ли?

Бо чувствовал себя ужасно неловко, но уйти не мог. Пока не мог.

– Эй, в тот день ты пошел за мной по Брод-стрит, и я нанес удар раньше, чем ты смог сказать хотя бы слово. Я хотел спросить: зачем ты за мной пошел? Хотел подраться? Или у тебя была другая цель?

Рик пожал плечами.

– Я был в бешенстве. Ты демонстративно игнорировал меня. А ведь прежде мы были добрыми друзьями… Мне хотелось сказать тебе что-то обидное. Если бы это привело к драке, я бы не стал возражать. Но была и другая причина… Я надеялся, что мы сможем снова стать друзьями. Как будто ничего не было.

Бо вздохнул и пробормотал:

– Да, мы были хорошими друзьями. – Он стиснул зубы, чтобы справиться с эмоциями. – Когда я узнал, что происходило между моим отцом и твоей матерью… а потом оказалось, что ты в курсе дела… – Бо умолк – не мог больше говорить.

– Понимаю, – сказал Рик. – Знаешь, я чувствовал себя ужасно из-за того, что был вынужден скрытничать. Я хотел все время быть с вами. Нам ведь было так хорошо вместе… – Он судоржно сглотнул.

– Нам обоим было трудно, – тихо проговорил Бо.

– Да. – Рик заглянул ему в глаза и уставился в землю.

Бо в смущении переступал с ноги на ногу.

– Может быть, мы как-нибудь встретимся и поговорим…

Рик кивнул.

– Был бы рад.

– Мне бы хотелось узнать, как поживает твоя мать. Я до сих пор помню ее печенье.

Рик засмеялся.

– Да, этому печенью я обязан лишними килограммами.

– Было так странно – встретить здесь тебя.

– Мне всегда нравилось это место, – ответил Рик с улыбкой.

– Я рад, что тут по-прежнему все в порядке.

Рик с гордостью осмотрелся.

– Парк процветает благодаря твоему отцу. Он любил приводить нас сюда. Наверное, ему и самому здесь нравилось.

– Я тоже так думаю, – сказал Бо.

– Я искренне ему благодарен, – тихо проговорил Рик.

– Он ведь был и твоим отцом тоже. – Произнося эти слова, Бо вдруг понял, что ничего страшного в них нет. Пожалуй, даже наоборот. – Не вини себя ни в чем. Ты стал жертвой обстоятельств.

– Ты тоже.

Их взгляды встретились.

– Вот и хорошо. – Бо улыбнулся. – Отец был бы рад, что мы тут… разговариваем.

– Это точно. – Рик протянул руку, и Бо крепко ее пожал. – Поверь, я очень рад тебя видеть.

– А я тебя. – Бо вряд ли мог бы выразить словами обуревавшие его чувства. Едва ли это была радость. Хотя… Это был один из тех жизненных моментов, когда затягивается старая рана и на ее месте появляется новая кожа. Тонкая и нежная. Но если она все-таки появилась… Значит, все будет в порядке. Бо испытывал неловкость, но точно знал, что сейчас находился в нужное время в нужном месте. – Я скоро вернусь сюда.

– Приведешь в парк того маленького мальчика? – спросил Рик и прищурился на ярком солнце.

– Хотел бы, – отозвался Бо. – Так что очень может быть…

– О-хо!.. – В глазах Рика появились знакомые с детства смешинки. – Жду вас всех.

– И еще одно… – Бо снова ощутил неловкость. – Сегодня у меня премьера нового фильма. В «Американском театре». – Возможно, Рик не видел ни одного его фильма. А вдруг он посмотрит «Цветы от сердца» и решит, что и все остальные его работы – такие же мелодраматические и слезливые? – Я тебя приглашаю. Бери с собой кого захочешь. После премьеры будет прием на пирсе в Индиго-бич.

– Звучит заманчиво, – сказал Рик. Тут у него в кармане зазвонил телефон. – Возможно, сегодня вечером увидимся.

– Тогда договорились?

Рик кивнул и поднес к уху трубку.

Кто это? Его жена? Интересно, есть ли у него дети? Бо хотелось бы это узнать. Выходя из парка, он прошел мимо тренировочных бейсбольных площадок и пинбольных машин – все это было знакомо ему с детства.

Бо невольно улыбнулся. Пусть они с Рикки стали жертвами обстоятельств, но им, в общем-то, повезло. У них был добрый и любящий отец. Волна любви согрела его сердце и выжгла старую рану, остававшуюся там слишком долго. Его детство было не хорошим и не плохим – оно просто было. И это было его детство. Именно в этот момент Бо принял решение больше не жертвовать прошлым. Он хотел вернуть свои воспоминания. И теперь он точно знал, что любил своего отца.

«Мне не хватает тебя, папа, впервые за долгие годы», – подумал Бо. Когда же он переехал через мост и увидел океан, то мог бы поклясться, что мир вокруг стал больше и ярче.

Глава 36

Лейси уверяла себя, что переживет вечер премьеры. Она увидит Бо и порадуется за него. Так же как и за всю съемочную группу. А потом она вернется домой и продолжит строить свою новую жизнь.

Таков был ее план. Ей достаточно было взглянуть на Генри, чтобы понять: план хорош. Малышу здесь нравилось, и он уже привязался к новым друзьям. Было ясно: в Индиго-бич ему очень хорошо.

Сегодня Генри был в смокинге и выглядел как маленький мужчина. И он казался таким франтом, что владелец ателье предложил ему участвовать в следующем модном показе и отдал им смокинг в прокат за полцены.

На Лейси же было простенькое, но элегантное платье, а на ногах – туфли-лодочки. Теперь она наносила более естественный макияж – этому ее научила Симона, – а также завивала волосы, чтобы они падали на спину пышной копной.

Когда же Лейси посмотрела фильм, то забыла обо всем на свете, забыла обо всех своих тревогах и волнениях и даже о предстоящей встрече с Бо. Фильм ошеломил ее. Работа Майка оказалась выше всяких похвал. Сюжет был провоцирующим и возбуждающим. Адам и Симона сыграли превосходно. Но Бо затмил всех. Он полностью перевоплотился в Эвана. Лейси забыла человека, с которым занималась любовью, глядя на чувствительного, чуть глуповатого Эвана, который так и не сумел получить женщину, которую любил. Она так сочувствовала Эвану, что даже расплакалась, когда он умер.

Лишь когда в зале зажегся свет, она вспомнила, что Эван жив, хотя трудно было поверить, что Эван – это Бо, энергично шагавший по красной дорожке; дорожку расстелили перед входом в театр на Кинг-стрит, а фанатки вокруг визжали и выкрикивали его имя.

И он не играл Эвана – просто стал им на время. Конечно, ей следовало поздравить его, но не сейчас. Он заслуживал наивысших похвал и должен был их получить от всех своих поклонниц.

Лейси забрала Генри, Боба и Кэррол из игровой комнаты театра и сказала Дики и Симоне, что они встретятся на пирсе, у выставки кошек, где смогут увидеть Джорджа и его коллег по фильму.

Был уже поздний вечер, и пирс был прекрасно освещен и красиво украшен. Оркестр на небольшой сцене играл классические пляжные мелодии. Вдалеке виднелся маяк, высокий и гордый, и его наружная площадка тоже была освещена. Глядя на него, Лейси не испытывала грусти. Воспоминания, связанные с ним, были необычайно приятными – там она провела лучшие дни своей жизни. Лейси вспомнила, как они втроем – она, Бо и Генри – сидели за столом и завтракали, поставив тарелки и стаканы на салфетки с забавными рисунками. А потом они гуляли по берегу или же смотрели кино в гостиной.

– Эй, Лейси! – каркнула Бидди, прогуливавшаяся здесь же с тремя подругами. – Странно, что ты здесь…

На какой-то момент у Лейси испортилось настроение. Она обернулась к детям и указала на стол, уставленный сладостями и прочими вкусными вещами.

– Возьмите тарелки и положите на них все, что хотите. Но обязательно – что-то из овощей. Я присоединюсь к вам через минуту. И прошу не отталкивать никого от стола.

Обещаете?

– Обещаем! – в один голос крикнули дети и побежали к столу.

Только после этого Лейси повернулась к Бидди.

– А почему бы мне не быть здесь? – с улыбкой спросила она.

– Ну… ты же ведьма… – Бидди окинула ее злобным взглядом и засмеялась одними губами. Вероятно, это означало, что она сказала что-то забавное. Ее подруги хихикнули.

Лейси вспомнила, сколько раз ее тихая мать позволяла в подобных ситуациях вытирать об нее ноги, и неожиданно в ней пробудилась от спячки Грета Гильденстерм. Да и зачем она позволила ей уснуть?

Вскинув голову и расправив плечи, Лейси насмешливо улыбнулась и проговорила:

– Интересно, а почему ты так завидуешь ведьме? Ты меня невзлюбила с первого взгляда. Это заставляет думать, что у меня есть то, чего нет у тебя. Что это такое, как ты думаешь?

– Она же просто пошутила, – покраснев, сказала одна из подруг Бидди.

– Чему тут завидовать? – буркнула другая. – Ты же мыла ее туалеты…

– И до сих пор бы мыла, – встрепенулась Бидди, – если бы не воспользовалась наивностью бедной Нэнси Бреннер и не втерлась к ней в доверие.

Лейси выгнула бровь и, снова улыбнувшись, заявила:

– Нэнси вовсе не наивная. – Подруга сказала ей, что Бидди – скользкая и хитрая особа, и потому она всегда брала с нее девяносто процентов предоплаты при очередном заказе, в то время как все остальные платили только пятьдесят процентов. – Но я буду рада передать ей, что ты столь лестно о ней отозвалась.

– Не надо… – нехотя протянула Бидди. – Я заказала ей перетяжку для софы.

– А я отдала ей две лампы, чтобы сделать новые абажуры, – сказала одна из подруг.

– Думаю, я знаю, в чем здесь дело. – Лейси подбоченилась и в упор посмотрела на свою островную врагиню. – Сначала я думала, что тебя раздражает мое счастье, хотя я не замужем и не богата. Потом решила, что ты завидуешь мне, поскольку я пережила приключения, о которых многие женщины, погрязшие в рутине, могут только мечтать. Но теперь я, кажется, поняла, в чем дело. Каждый твой укол в мой адрес только подтверждает одну простую истину: ты запала на меня, Бидди.

– Ничего подобного. – Женщина заметно побледнела.

Лейси подошла к ней поближе, но та тотчас отпрянула.

– Ты уверена, что не хочешь наброситься на меня прямо сейчас? Нет, я не имею в виду лесбийскую любовь, хотя не могу исключить и такую вероятность. Но ты явно умираешь от желания поужинать со мной, стать моей лучшей подругой…

– Ты сошла с ума! – Бидди начала задыхаться.

– Вот видишь? – Лейси засмеялась. – Мои плебейские манеры тебя чрезвычайно возбуждают. А знаешь, тебе повезло. Я решила оставить в себе немного Греты Гильденстерм. Навсегда. Независимо от того, выйду я замуж или нет, разбогатею или останусь бедной, Грета останется со мной. Поскольку же я теперь называю Индиго-бич своим домом, тебе придется с этим смириться. – Она открыла сумочку и достала свою новую визитную карточку. – Вот, позвони мне. Не уверена, что соглашусь с тобой поужинать, но я подумаю. Платить, конечно, будешь ты. И не забудь про шампанское. Признаюсь честно: ты заинтриговала меня, и я, возможно, не откажусь от ужина.

Лейси ушла, не оглядываясь. Она точно знала, что выстрелила по Бидди из бластера Греты, и нисколько в этом не раскаивалась.

Дети встретили ее с набитыми печеньем ртами. Все они послушно положили на свои тарелки по мини-морковке, но никто из них ее не съел. И все они умирали от желания поскорее добраться до котов. Поэтому Лейси, стоически проигнорировав обращенные на нее любопытные взгляды, направилась вместе с детьми к трейлеру, где за стеклом сидели коты. Хозяин животных бдительно надзирал за порядком.

– Джордж! – в один голос завопили дети.

Кот взглянул на них сверху вниз, но не шевельнулся.

– Можно мы подойдем к нему ближе? – спросил Генри. – Ну, пожалуйста… Я так по нему скучал!

– Разумеется. – Хозяин котов ухмыльнулся. – Вы о нем прекрасно заботились. – Генри приплясывал от нетерпения, пока хозяин выносил Джорджа из трейлера. Потом мужчина присел на корточки, чтобы дети могли погладить своего любимца.

– Здравствуй, Джордж! – Генри порывисто обнял кота, после чего стал ласково гладить его. Боб и Кэррол присели рядом, и Джордж терпеливо выносил ласки детей.

Внезапный рев электрогитар заставил всех, включая Джорджа, подпрыгнуть. Кот рыжей молнией вылетел из рук хозяина, проскочил между детьми и скрылся в толпе.

– Джордж! – закричала Лейси. А Кэррол громко заплакала. – Дети, оставайтесь здесь. Я сейчас его найду.

Хозяин животных нахмурился и проворчал:

– Очень жаль, что так получилось. Я не должен был выносить его из трейлера.

– Это моя вина! – воскликнул Генри, и губы мальчика задрожали.

Боб молчал, но его глаза блестели от слез.

– Никто не виноват, – сказала Лейси, стараясь сохранять спокойствие. Она не допустит, чтобы дети потеряли самого лучшего в мире кота. – Думаю, он убежал недалеко.

Но вокруг было много шума и движения, а ни одному коту такое не понравилось бы. Майк в это время стоял на сцене и произносил речь, но Лейси его почти не слушала – она искала Джорджа. Обойдя пирс по периметру, она вернулась к трейлеру, чтобы узнать, не вернулся ли кот.

– Нет, – ответил хозяин. А дети по-прежнему плакали.

– Я скоро вернусь, – с невозмутимым видом заявила Лейси. – И не беспокойтесь, все будет хорошо. Джордж неглуп. Он где-нибудь прячется. Дождется, когда шум закончится, и вернется.

Лейси едва успела углубиться в толпу, когда из стоящих на пирсе репродукторов раздался голос:

– Лейси и Генри Кларк, подойдите к трейлеру с котами!

Лейси в ужасе замерла. Что это значит? Неужели Генри убежал искать Джорджа? Не может быть!

Вернувшись к трейлеру, она увидела охранника, хозяина котов, а также Боба и Кэррол, но ее сына не было.

– Где Генри?

– Он убежал раньше, чем я успел его остановить, – пробормотал хозяин с виноватым видом. – Я оставил животных и бросился за ним, но он уже растворился в толпе…

– Мы ему кричали… кричали… – Кэррол с плачем заламывала руки.

– Я держал его за рукав, – сказал Боб, – но он выр-вался.

– Я уже предупредил всю охрану, – сказал стоявший рядом охранник. – Он где-то здесь. Мы его найдем. Не беспокойтесь.

– Конечно же, я беспокоюсь. – Голос Лейси дрожал. – Объявите по радио, чтобы он немедленно вернулся.

Объявление прозвучало, но Генри не вернулся. И Лейси снова бросилась в толпу.

– Генри, Генри! – в панике кричала она. Почему вечеринка продолжалась? Неужели люди не понимали, что произошло?

Охранник, вероятно, все же знал свое дело, потому что через несколько секунд было передано следующее объявление: «Всех гостей просим посмотреть вокруг себя. Потерялся мальчик, Генри Кларк. Возраст пять лет. Волосы вьющиеся каштановые. Одет в смокинг».

О боже! Худшего кошмара Лейси даже представить не могла.

Но малыша, по крайней мере, искали. Хотя, конечно, не все. Повсюду стояли группы людей, которые ели, пили и смеялись… и вовсе не смотрели по сторонам – как будто не слышали объявление.

Шоу между тем продолжалось. И оркестр все еще играл.

Конечно, Лейси беспокоилась и за Джорджа, но это не шло ни в какое сравнение с ее тревогой за сына. А что, если кто-то увел малыша? А может, он, не дай бог, упал с пирса?!

Страх был так силен, что у нее потемнело в глазах. «Прекрати панику, – сказала она себе. – Генри не дурак. У него есть голова на плечах. Он не полезет на ограждение, рискуя свалиться с пирса. И никуда не пойдет с незнакомым человеком». Но мальчик мог уйти с пирса в поисках Джорджа. Наверное, потому его до сих пор не нашли…

Лейси уже была готова разрыдаться, но тут кто-то схватил ее за руку. Это был Бо. Ее спаситель.

Глава 37

– Мы найдем его, – заявил он. – Джорджа уже нашли и вернули в клетку.

– Это хорошо… – кивнула Лейси, но ее руки так дрожали, что она не смогла бы поднести к губам стакан с водой. И она едва стояла на ногах – колени стали словно ватные, и ноги не слушались ее. – Его здесь нет, – пробормотала она. – Он ушел с пирса. Я это чувствую. Я уже пять раз обошла все вокруг, но никто его не видел.

Бо чувствовал ее страх и тоже начал тревожиться. Страх медленно расползался у него в груди, словно льдина, медленно плывшая по арктическому морю.

Ночь была темная, но берег хорошо освещался огнями с пирса. Однако непроглядная тьма, начинавшаяся за освещенным пространством, вселяла ужас.

– Его многие ищут, – сказал Бо. – Даже моя мать с Уокером. Полиция тоже подключилась. Поверь, мы его найдем в ближайшие несколько минут. А если ты не понимаешь, почему не прекратили вечеринку, то имей в виду: массовый разъезд машин только ухудшит ситуацию.

Лейси молча кивнула – она не могла говорить.

Подошел Рикки – мужчина из парка развлечений, сводный брат Бо.

– Вот фонарик – его дал один из охранников, – сказал Рикки. – А у меня в машине есть переносной прожектор – он работает от аккумулятора и заряжен. Сейчас принесу.

– Мы не можем долго ждать, – ответил Бо. – Бери его и иди к маяку. Мы будем двигаться в этом направлении. Мы уже отправили группу в противоположном направлении – на случай, если малыш заблудился. Полиция через несколько минут начнет проверять машины. Полицейские также едут сейчас к маяку, а потом пойдут оттуда к пирсу. Кто-нибудь наверняка его найдет.

– А что, если… – Лейси всхлипнула.

– Даже не думай об этом. Мы найдем его, – заверил ее Бо.

– Не сомневайся, – добавил Рикки и побежал к своей машине.

– Я тоже думаю, что Генри пошел к маяку, – пробормотала Лейси. – Но это ведь очень далеко…

– Знаю, – буркнул Бо. – Но если бы ты оказалась на месте Генри, где бы искала Джорджа?

– Я бы решила, что кот пошел домой.

– Вот именно, – кивнул Бо.

Они вышли на берег, когда начался отлив. Когда же они покинули освещенный участок, свет луны стал ярче, хотя в небе виднелся только тонкий серп, висевший среди звезд.

– Генри! – громко крикнул Бо и стал размахивать фонариком.

Лейси тоже снова и снова звала сына, но шум волн заглушал их голоса.

– Мы его найдем, – уже в который раз повторил Бо.

– Я рада, что ты здесь, – всхлипнула Лейси. Ее голос, осипший от рыданий, был почти неузнаваем.

– А я рад, что приехал. Я тебя искал весь вечер. Ме-ня осаждали репортеры, старые и новые знакомые, а также просто благожелатели, но мне нужны были только вы с Генри.

Они продолжали идти вперед, то и дело окликая Генри, но мальчика нигде не было. Потом они услышали крик позади и увидели яркий свет. Через минуту к ним подбежал Рикки с прожектором, от которого действительно оказалось больше проку, чем от фонарика. Прошло еще несколько мучительных минут, и, наконец, Лейси заметила впереди тень. Вернее – две тени.

– Там что-то есть! – крикнула она. – Светите туда!

Рикки направил луч прожектора в указанную сторону, и все увидели маленькую фигурку – пока в ней еще нельзя было узнать Генри, – шедшую к маяку. А рядом с ним двигался более высокий человек. Тут Бо заметил впереди дрожащие лучики света – полиция уже была на берегу.

– Свети на них, – крикнул Бо и рванулся вперед. Он слышал, что Лейси и Рикки побежали за ним. – Генри, Генри! – закричал Бо. – Это я, мистер Уайлдер! Со мной твоя мама! Мы нашли Джорджа!

Маленькая фигурка сразу остановилась и обернулась. А та, что повыше, была сутулой. Дики!

– Стой на месте, Генри! Дики, не двигайся! – Бо хотелось крепко обнять малыша… и как следует отчитать за то, что он всех так напугал. И, конечно же, следовало отчитать и старика.

Слава богу, Генри оказался с ним. Хотя едва ли Дики был надежной защитой. Не исключено, что он и явился инициатором прогулки на маяк.

– Генри! – задыхаясь, крикнула Лейси. – Милый, стой на месте!

Наконец Бо их догнал. Генри бросился к своему старейшему другу и крепко прижался к нему. Лейси еще раз всхлипнула и, подбежав к сыну, обняла его.

– С Джорджем все в порядке, – сказала она дрожащим голосом. – Ты не должен был убегать. Надо было позвать меня.

Бо отступил на шаг, давая ей возможность выяснить отношения с сыном. Он видел, что Лейси с трудом держала себя в руках.

– Не плачь, мамочка, – пискнул Генри – и сам заплакал. – Я просто шел на маяк. Я думал, что Джордж туда пойдет, и хотел его там найти. Дики пошел со мной, так что все в порядке.

Бо взглянул на Дики. Тот явно нервничал.

– Я увидел, как он пролез под ограждением в поисках кота, и сказал ему, что в темноте прячутся плохие люди, – пояснил старик. – Но он мне не поверил. Тогда я пошел с ним. Он собирался идти один, так что у меня не было времени кого-нибудь предупредить.

– Разве у тебя нет телефона? – спросил Бо.

Дики ужасно смутился и вдруг закричал:

– Проклятье, я забыл про него!

– Он забывает о нем, – объяснила Лейси. – По нему звонит только Джуниор Эрнхардт. – Она сквозь слезы улыбнулась старику. – Спасибо, Дики. Не сомневаюсь, вы хотели как лучше. А если бы вы перестали врать – не знаю, сможете ли вы это сделать, но надеюсь, что хотя бы попытаетесь… Так вот, если бы вы не врали, то Генри, возможно, поверил бы, что в темноте прячутся плохие люди.

– Я попробую, – ответил Дики. – Нет, не просто попробую – я немедленно прекращаю лгать.

– У вас есть все основания для этого, – заметила Лейси. – Ведь вас все очень любят. А если вам нравится придумывать истории, то записывайте их на бумаге – как я.

Бо внимательно посмотрел на Лейси – ему ужасно хотелось узнать, что она имела в виду.

А Лейси взяла сына за плечи и, встряхнув, проговорила:

– Ты не должен никуда уходить в одиночку. Дики сказал правду. В темноте прячутся плохие люди. Ты понял?

– Да, мамочка… – пробормотал мальчик; в глазах его блестели слезы.

Тут к ним подошел Рик. Он погасил свой прожектор и кому-то позвонил.

– Все в порядке, мы нашли его, – сказал он в трубку. – С ним был старик, наш друг. Мы возвращаемся.

И они медленно пошли обратно к пирсу. Лейси крепко держала сына за руку, и они почти всю дорогу вполголоса о чем-то говорили. Потом мальчик спросил Бо, где тот был после того, как уехал из Индиго-бич, и актер рассказал о своей работе в Канаде и в Лос-Анджелесе. Дики же не произнес ни слова. И Рик тоже. Но Бо был безмерно благодарен сводному брату за молчаливую поддержку.

– В Канаде и в Лос-Анджелесе тоже есть такие звезды? – спросил Генри, задрав голову.

Бо посмотрел на небо.

– Нет, – ответил он. – Нигде в мире я не видел таких ярких звезд, как в Индиго-бич. Думаю, здесь их вырезают из фольги, а потом забрасывают в небо.

Генри засмеялся, а его мать улыбнулась.

А Бо с облегчением вздохнул. Лейси, ее сын, Дики и даже кот – все были в полном порядке. Только он один – не очень-то…

Глава 38

Когда они вернулись на пирс, вечеринка продолжалась. Но Лейси не успела поблагодарить Бо за помощь, так как его тотчас же окружили репортеры.

Майк и Симона были совершенно выбиты из колеи случившимся. Майк порывисто обнял Дики; в его глазах стояли слезы.

– Как вы могли?! – воскликнул он.

– Это все Джордж, – пискнул мальчик.

– Джордж в полном порядке, – сказал режиссер. – Дики, что же ты? – Он устремил на тестя взгляд, полный тревоги и отчаяния.

– Я уже получил трепку от Лейси, – сообщил старик. – И мы договорились, что я больше не буду лгать. Скорее откушу себе язык, чем снова солгу. И еще… Кто-то должен научить меня пользоваться мобильным телефоном. Я умею принимать звонки, но не знаю, что делать, если самому надо позвонить.

Симона подала Майку салфетку, потом присела на корточки и протянула Генри обе руки.

– Я очень рада, что ты нашелся, – сказала она. – Ты приедешь в Калифорнию на свадьбу?

– На чью свадьбу? – На личике малыша промелькнула тревога.

– Мою и мистер Картера.

Генри заулыбался.

– Правда?

– Да, конечно. – Симона выпрямилась и взглянула на Лейси. Выражение ее лица, как обычно, казалось недовольным, но глаза сияли.

Лейси обняла актрису и воскликнула:

– Я так рада за вас! Когда вы решили?

– Когда вернулись в Калифорнию. Так вышло, что я… В общем, все у нас сложилось.

– Да, как-то сложилось… – пробормотал Майк, привлек к себе Симону и поцеловал ее.

И тут Симона, всегда избегавшая публичных проявлений чувств, ответила на поцелуй – вероятно, чудеса никогда не кончаются, – и радостно заулыбалась.

– Дики – замечательный человек! – воскликнула она. – И еще я хочу, чтобы ты, Лейси, была моей подружкой на свадьбе.

– Я с удовольствием, но…

– Я всегда считала, что у меня будет классическая свадьба, – продолжала Симона со смехом, – но вместо этого мы поедем венчаться на мотоциклах. Тебе тоже придется ехать на мотоцикле. А Генри можно будет посадить в коляску.

– Не могу дождаться. – Лейси улыбнулась. Было ясно, что ей никуда не деться от Греты – нечего было и пытаться.

Дети запрыгали с криками «свадьба! свадьба!», но Генри вдруг остановился и сказал, что он должен проверить, как дела у Джорджа.

Вскоре вечер закончился, а Лейси так и не удалось поговорить с Бо. И она не знала, сможет ли увидеть его до отъезда. Не исключено, что он уже уехал. В аэропорту его вполне мог ждать частный самолет. А если и нет, то, наверное, он проведет время с матерью.

Возможно, если она сейчас отыщет его мать, то сможет передать записку. Но, увы, ее нигде не было видно. Судя по всему, мать Бо уже уехала.

Лейси очень хотелось позвонить любимому – его номер все еще значился в ее телефоне. Но что, если он неправильно ее поймет?..

– Мы должны написать мистеру Уайлдеру записку и поблагодарить за приглашение на премьеру и помощь, – сказала она, укладывая Генри в постель. – И еще надо поблагодарить его друга Рика.

– Да, ладно… – пробормотал сонный Генри и взял мать за руку. – Мама, а ты уже закончила ту историю?

Держа маленькую теплую ручонку сына, Лейси изводила себя мыслью о том, что едва не потеряла его. Слава богу, ничего ужасного не произошло.

– Я почти закончила, – ответила она. – И когда поставлю последнюю точку, то ты будешь первым человеком, которому я ее прочитаю. – Теперь уже и ей не терпелось окончательно дописать «Два белых фургона» и прочитать их малышу.

– Хотелось бы побыстрее, – сказал он, уже закрыв глаза. И тут же добавил: – Не терпится узнать, как я мог быть в двух фургонах сразу и почему в одном из них держал бумажку с надписью «помогите».

– Терпение – и все узнаешь. – Лейси поцеловала ребенка в лоб и погасила свет.

Утром ее разбудил громкий стук в дверь трейлера. Лейси приподнялась. Это могли быть Уолт и Шина. Или Патрик приехал за своей машиной. Она украдкой выглянула из окна – шторы были задернуты неплотно – и увидела Бо. Ее спаситель! Ее мужчина! Ей хотелось так много сказать ему… Интересно, а что бы сделала Грета? Притянула бы его к себе, ухватив за лацканы, и запечатлела бы у него на губах смачный поцелуй. Да, только так!.. А разговоры – потом. Хотя сейчас для подобных действий слишком рано… Или нет?

Лейси набросила на плечи халатик из искусственного шелка и распахнула дверь.

– Привет, – сказала она с широкой улыбкой. Этот мужчина и впрямь был удивительно хорош. – Чем занимаешься?

– Смотрю на тебя. – Он прищурился. – Разбудил?

– Да. – Лейси продолжала улыбаться.

– Жаль, что меня в этот момент не было рядом.

– Мне тоже. – И тут Лейси протянула руку, схватила его за рукав и втащила в трейлер.

Бо тотчас же обнял ее и впился в ее губы жадным поцелуем. И это было правильно. Более того – неизбежно.

Отстранившись, наконец, он прошептал:

– Я люблю тебя, Лейси. – И слова эти прозвучали совершенно естественно – прозвучали так, как будто ничего другого он и не мог сказать.

– А я люблю тебя, – ответила она. И это признание было неизбежным как прибой, который каждый день набегает на берег.

– Я приехал, чтобы отвезти вас обоих на завтрак, – с радостной улыбкой сообщил Бо.

– Зачем?

– Ну, ты же здесь не готовишь… – Раздвинув полы ее халатика, Бо окинул взглядом футболку с Дональдом Даком и ярко-красные штанишки, затем пробормотал: – Проклятье…

– Ты заставляешь меня краснеть. – Лейси тоже улыбнулась.

– Ты бы лучше разбудила Генри, а то я могу не выдержать – могу подхватить тебя, отнести в санитарную развалюху и показать, как сильно я соскучился.

– Знаешь, неплохая идея…

Спустя полчаса они ехали по песчаной дороге к маяку.

– Завтрак будет там? – поинтересовался Генри. Он сидел между ними, болтая ногами.

– И завтрак, и обед, и ужин, – сообщил Бо.

Что? Лейси внимательно всмотрелась в его лицо, но оно оставалось непроницаемым.

– Скорее, мама! – Генри был не в силах ждать. Как только машина остановилась, он выбрался из нее, побежал к отпечатку ладони Тимоти Бреннера и наложил в нее свою ладошку. – Это тайный сигнал для моих друзей, обладающих суперсилой, – объяснил млаьчик, когда взрослые подошли к нему. – Теперь они знают, что я вернулся.

– Очень разумно, – заметил Бо. – А что ты будешь делать, когда твоя рука вырастет?

Явно озадаченный вопросом, Генри почесал в затылке.

– Пока не знаю… Я еще об этом не думал.

Мальчик взбежал по ступеням к входной двери, а Бо и Лейси, взявшись за руки, пошли за ним. Дверь теперь была выкрашена в ярко-красный цвет. Судя по всему, ее покрасили недавно, потому что запах краски еще чувствовался.

– Осторожно, не испачкайтесь, – предупредил Бо.

Розовые герани в синих горшках стояли по обеим сторонам от двери.

– Что это? – удивилась Лейси. У нее гулко застучало в висках, а руки слегка дрожали.

– Я же сказал – завтрак. – Бо осторожно взялся за дверную ручку и распахнул дверь. – Входите.

Первым вбежал Генри, за ним вошла Лейси.

– Джордж! – восторженно завопил мальчик.

Рыжий кот сидел на кушетке с таким видом, словно никогда ее не покидал. А на кофейном столике перед кушеткой стояли фотографии в рамках – то были Джулия Уайлдер и Уокер, Шина и Уолт, Генри и Лейси, а также Бо вместе с Генри и Лейси; присутствовала даже съемочная группа «Цветов от сердца».

– Как мило… – с трудом пробормотала Лейси. К горлу подкатил ком, мешавший говорить.

Стол в кухне был накрыт на троих. Кофе уже закипал, и, судя по шуму, печка тоже была включена – в ней, похоже, грелось что-то чрезвычайно вкусное. На столе же стояли три стакана с апельсиновым соком.

– Садитесь, – пригласил Бо.

Генри тотчас плюхнулся на стул, а Лейси села очень осторожно – у нее дрожали руки, и она, вся во власти эмоций, не могла произнести ни слова.

Бо подошел к печке и достал оттуда тарелку с лепешками, омлет и поджаренный бекон. Он расставлял все это на столе, а Лейси следила за ним как зачарованная.

Как только еду разложили по тарелкам, Генри пробурчал:

– Все так же, как раньше. – Говорить членораздельно малыш не мог, поскольку уже набил рот беконом.

– Не разговаривай с полным ртом, – напомнила ему Лейси в миллионный раз.

– Думаю, сегодня я буду бегать, – сообщил Бо. – А потом можно заняться серфингом. Погода прекрасная. Как ты считаешь, Генри?

– Мне бы хотелось, – кивнул Генри. – Но ведь мы должны будем уехать отсюда. К тому же мама продала мою доску…

– Я вернул ее! – Бо засмеялся. – И мамину – тоже!

– Что?.. – Лейси прижала руку к сердцу. – Но откуда ты узнал, что мне пришлось их заложить?

Бо покосился на мальчика, потом указал пальцем на свою голову и изрек:

– Дадли знает все.

– Да, мама, он все знает! – Генри засмеялся.

Лейси положила вилку и спросила:

– Что ты еще узнал о нас, пока был в отъезде?

Бо выглядел невинным как младенец.

– Больше ничего. Кроме того, что вы живете в трейлере. Это мне совершенно непонятно.

– Почему же?..

– Потому что есть прекрасный дом прямо на берегу, где детей бесплатно учат серфингу, а их мамы живут в прекрасных условиях. Тебе надо было только прийти туда, вот и все.

Лейси замерла на мгновение.

– Так эта… Эта реклама о доме для одиноких матерей в «Индиго-бич-Таймс» – это ты???

– Не я. Мое заведение.

Лейси потупилась и пробурчала:

– Зачем ты это сделал? Мне не нужна была помощь. Мы с Генри отлично справлялись сами. Генри, разве нет?

– Конечно, справлялись, – сказал мальчик. – Но жаль, что я не знал об этих уроках серфинга.

– Теперь они тебе не нужны, – заявил Бо. – Я сам буду их тебе давать. Если мама согласится.

Лейси отодвинула стул и встала.

– Прошу тебя, Бо Уайлдер, объяснись. Не старайся очаровать меня. Я должна понимать, что происходит. Или… или…

Бо тоже встал.

– Или ты уйдешь, не так ли?

– Мама, не надо! – воскликнул Генри.

– Я не хочу уходить, – сказала Лейси. – Но не смогу жить, будучи временной подругой кинозвезды. А если такая постановка вопроса тебя не устраивает – тогда извини. Видишь ли, мне пора обратить внимание на то, что у меня в душе. Иначе все будет напрасно.

Бо подошел к ней и обнял.

– Я полностью с тобой согласен. Поэтому и прошу тебя, а не приказываю, поэтому не утверждаю, а спрашиваю: ты останешься здесь сегодня на завтрак, обед и ужин? Ты займешься со мной серфингом? Я буду счастлив, если ты согласишься. Джордж тоже хочет, чтобы ты осталась.

У Лейси защипало в глазах.

– Да, я останусь… Почему же нет? Генри тоже хочет остаться.

– Отлично! – Бо радостно улыбнулся, словно одержал грандиозную победу.

А Лейси почувствовала себя… особенной.

– Да, мы останемся! – Генри подпрыгнул и рванулся к коту. – Джордж, мы остаемся на весь день!

Джорджу, конечно, было все равно, но он из вежливости сделал вид, что рад. И он не возражал, когда Генри стал чесать его за ушами.

А Лейси, взяв Бо за руку, тихо проговорила:

– Я все еще ничего не понимаю. Почему здесь Джордж? И на каких основаниях мы можем провести здесь целый день?

Бо откинул с ее лица прядь волос и так же тихо ответил:

– Если всю оставшуюся жизнь мне придется каждый день, спрашивать тебя, останешься ли ты на завтрак, обед и ужин, о, я готов. Я, разумеется, не могу обещать, дорогая, что мы будем каждый день завтракать, обедать и ужинать в одном и том же месте. Но я очень хотел бы, чтобы это происходило здесь, на маяке. Да, кстати… Нэнси сказала, что если мы захотим, то она с удовольствием его нам продаст. А хозяин Джорджа не возражает, если рыжий дьявол будет жить у нас.

– Ты серьезно?

Бо кивнул и тут же проговорил:

– Но жизнь поворачивается по-разному и нередко совершает безумные кульбиты. Ты считаешь, что все устроил, организовал, подготовил, а потом… Потом вдруг происходит что-то неожиданное.

– Уж мне-то это хорошо известно, – проговорила Лейси, думая о собственной жизни и обо всем, что с ней произошло после появления Бо.

– Но что бы ни случилось и где бы мы ни находились, – продолжал он, – я хочу, чтобы вы оба были со мной. Ты и Генри. Потому что вы с ним – моя жизнь. И прошедшая ночь окончательно убедила меня в этом.

Лейси поднесла к губам их сплетенные руки и поцеловала костяшки его пальцев.

– Наш дом там, где ты, – сказала она. – Пока ты с нами, все в порядке.

– Да будет так! – Его глаза наполнились любовью и надеждой.

Бо поцеловал ее, и она почувствовала себя абсолютно счастливой.

– Эй, вы! – заверещал Генри. – Хватит лизаться!

Джордж прищурился и повернул голову.

Лейси расхохоталась. Потащив Бо за собой, она уселась на кушетку и погладила кота.

– Садись же, дорогой.

– Ну, не знаю… – протянул Бо, покосившись на кота. Но все же сел.

А Лейси взяла кота на колени и стала гладить его; рядом пристроился и Генри. Она не могла насмотреться на фотографии – настоящее сокровище для нее. Неожиданно вспомнив кое-что, она взяла Бо под руку.

– Скажи, у тебя есть диск с «Уолтонами»?

– Да. Мне нравится конец, когда все говорят «спокойной ночи». А бабушка – сущий фейерверк.

– Ого! – Лейси внимательно посмотрела на любимого мужчину. – Пожалуй, мне повезло, правда, Генри?

– Повезло! – завопил малыш.

– Не забудьте, что вы сказали, мисс Кларк, – проговорил Бо.

– Не забуду! – рассмеялась Лейси. – Вы готовы, парни?

– Да! – Генри вскочил с кушетки.

– И так будет всегда, – заявил Бо.

А потом они раздвинули занавески, увидели солнечные лучи, бившие в окно и падавшие на кухонный стол, и стали слушать шум волн и крики чаек, приветствовавших их в новом доме.

Сноски

1

Американский модельер, дизайнер, предприниматель, один из богатейших людей в мире.

(обратно)

2

«Лос-Анджелес Лейкерс» – американский профессиональный баскетбольный клуб.

(обратно)

3

«Стад Маффин» – порнографический журнал для геев.

(обратно)

4

«Я люблю Люси» – популярный телесериал. Имя главной героини – Люси Рикардо.

(обратно)

5

Самый продаваемый в мире бренд бурбона.

(обратно)

6

Фешенебельный курорт.

(обратно)

7

Игрушечный духовой музыкальный инструмент африканского происхождения.

(обратно)

8

Tears for Fears – рус. «Слезы от страхов» – британская группа, созданная в начале 80-х годов.

(обратно)

9

Hall & Oats – музыкальный дуэт из Филадельфии.

(обратно)

10

Дейзи Дьюк – секс-символ американского телесериала «Придурки из Хаззарда» (The Dukes of Hazzard).

(обратно)

11

Бренд американской компании «Mattel», выпускающей литые модели игрушечных автомобилей.

(обратно)

12

Название печенья с начинкой, популярный бренд компании «Kellogg».

(обратно)

13

Линия, проведенная для разрешения территориального спора между британскими колониями в Америке – Пенсильванией и Мэрилендом.

(обратно)

14

«Таргет» – сеть магазинов розничной торговли и бюджетный интернет-гипермаркет.

(обратно)

15

«Охотник за крокодилами» – телевизионный документальный сериал Стива Ирвина.

(обратно)

16

«Доктор Фил» – телевизионная программа психолога Стива Макгроу, в которой он дает участникам программы советы, зачастую – весьма тривиальные.

(обратно)

17

Популярный американский телесериал в жанре комедии положений.

(обратно)

18

Бренд оригинального нижнего белья, прежде всего – для детей.

(обратно)

19

Док Уотсон – американский гитарист, композитор и певец.

(обратно)

20

Долли Партон – американская кантри-певица и киноактриса.

(обратно)

21

NASCAR – Национальная ассоциация гонок серийных автомобилей. Имеется много игр и игрушек с тем же названием.

(обратно)

22

TMZ – новостной сайт, посвященный жизни кинозвезд.

(обратно)

23

Royals – дебютный сингл новозеландской певицы и автора-исполнителя Лорд (Lorde).

(обратно)

24

Танец 1920 – 1930-х годов в стиле быстрого фокстрота и свинга.

(обратно)

25

Главный персонаж ряда художественных фильмов, плейбой и шпион «с частичной занятостью».

(обратно)

26

Курорты, входящие в десятку самых дорогих в США.

(обратно)

27

Популярный британский телесериал.

(обратно)

28

Супруга Джона Ф. Кеннеди-младшего.

(обратно)

29

Женская благотворительная организация.

(обратно)

30

Историческое здание в Чарлстоне.

(обратно)

31

Роберт Фрост – американский поэт. Речь идет о стихотворении «Неизбранная дорога». Там есть слова: «Опушка и развилка двух дорог. Я выбирал с великой неохотой, но выбрать сразу две никак не мог».

(обратно)

32

Это было сказочно. И ты был сказочным (фр.).

(обратно)

33

Если Бо был хотя бы наполовину так хорош в Аспене, как сейчас, то вы – счастливая женщина… Хотя и не такая счастливая, как я (фр.).

(обратно)

34

Маргарет Митчелл – автор романа «Унесенные ветром».

(обратно)

35

Американская исполнительница блюзов.

(обратно)

36

То же имя носила главная героиня фильма «Шина – королева джунглей». – Примеч. ред.

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg