«Роковая женщина»

Маргарет — с любовью,

Дику Снайдеру — дружески,

также с благодарностью

Джони Эванс — за ее

неослабевающий энтузиазм и ободрение

и Линн Несбит — за всегдашнюю

поддержку.

Кто из вас без греха, первый брось в нее камень.

— Если отец девушки так дьявольски богат, почему она тогда торчит в этой паршивой дыре?

Мартин Букер чувствовал себя слишком усталым, чтобы сразу отвечать на вопрос пилота. Кроме того, он был юристом. И потому никогда не говорил, не обдумав сначала своих слов как следует.

Пейзаж внизу представлялся Букеру изображением поверхности Марса — пыльное, бесплодное, голое пространство: тянувшаяся бесконечными милями пустыня лишь время от времени прерывалась зубчатыми скалистыми горами, а затем снова шли мили однообразной пустыни. С высоты десяти тысяч футов невозможно было разглядеть хоть какие-то признаки жизни, а единственное заметное движение создавали взметавшиеся порой облака пыли.

Хотя на нем были темные очки — пилот настоял, чтобы он обязательно приобрел их перед вылетом из Найроби, — солнечные лучи ослепляли.

Это казалось чудом современной техники, но менее каких-то двадцати четырех часов назад он был еще в Нью-Йорке — свежий номер «Уолл-стрит джорнэл» лежал в кейсе даже неразвернутым. Он был измучен и изнемогал от жажды, у него тупо ныли мышцы и жутко болела голова, наконец, к его великому унижению, он чувствовал дискомфорт в урчащем желудке. Он, конечно, надеялся, что эти его страдания — всего лишь следствия полета, но, положа руку на сердце, не мог себя в этом убедить.

— Следовало знать ее отца, чтобы это понять, — произнес он наконец, возвысив голос, чтобы перекрыть шум двигателей. Честно говоря, думал он, это лишь одна часть правды. Следовало знать всю их проклятую семейку и всю ее историю, начиная с того самого дня, когда молодом бухгалтер по имени Кир Артур Баннермэн увидел вдруг для себя шанс разбогатеть и, ухватившись за него, создал одно из величайших состояний Америки.

И, конечно, надо было знать саму девушку.

Букер знал девушку. Или думал, что знал, по крайней мере. Он даже любил ее когда-то, может быть, любил и теперь. Она тоже любила его, в этом он был уверен.