«По требованию, или Люкс для новобрачных»

По требованию, или Люкс для новобрачных (fb2) - По требованию, или Люкс для новобрачных (пер. Е. Рачкова) (Эрика Джеймс. Предшественники и последователи) 833K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Джастин Элиот

Джастин Элиот По требованию, или Люкс для новобрачных

Justine Elyot

ON DEMAND

Copyright © Justine Elyot, 2012

First published by Virgin's Black Lace, an imprint of Ebury Publishing. A Random House Group Company.

Я возмущалась, но он продолжал вампирское бесчинство: притягивал меня к себе, заковывал в стальные тиски. Его пенис распустился у меня между ног, упершись в половые губы. Нахлынули приятные воспоминания. О да! Вот почему мы занимались этим подростками – потому что приятно до обалдения. Порочно, дико… зато так здорово! Меня пометили, и отметину теперь не скроешь. Мне следовало злиться, но вся моя злость растворилась в сладкой истоме. За истомой скрывалось что-то еще; такого я не испытывала давным-давно, все эти годы, что искала истинное наслаждение и довольствовалась первым попавшимся. Сейчас я чувствовала, что меня берут силой. Насилие, исступление, подчинение, обладание. Я подчинилась. Я покорилась силе и соблазну. Я склонила голову и положила ему на плечо, снова подставляя шею.

Без брони

Вы бронировали номер? Нет? Извините, тогда наш отель не для вас!

Добро пожаловать в наш отель! Багаж, пожалуйста, оставьте слева от двери. Прошу, зарегистрируйтесь у администратора под любым именем. Теперь можете осмотреться. Приятного отдыха!

Обожаю отели.

Может, дело в страхе перед постоянством, но мне нравится их переменчивость и многоликость. Отель соблазняет – и в то же время не лезет в душу. Дом требует времени и внимания, а отель – только денег, причем пока тебе хочется их тратить. Джейн Смит вольна зарегистрироваться хоть как мадам Манто-Неглиже: отелю все равно, кто она и с кем.

Роскошное убежище для эскапистов порой серьезно кружит голову. Уж я-то знаю, пятый год здесь работаю. Кому и знать, как не мне. Приезжающих и уезжающих я редко пропускаю. Особенно приезжающих.

Начиналось все совсем невинно.

Поезд задержали, и у меня образовался свободный час. Я уже шагнула к очереди за пойлом с запахом и вкусом пенопласта, когда возникла блестящая мысль. Этот час можно промаяться на заплеванной платформе, глядя на часы рядом с расписанием поездов, а можно просидеть в отеле через дорогу – пить условно-приличный кофе и листать бесплатный журнал.

В час дня легко стать каплей в море желающих перекусить, особенно если найти укромное местечко в углу. Прикинусь добропорядочной бизнес-леди – клиента, мол, жду. Заодно и развлекусь: небольшой маскарад развеет скуку ожидания.

Отель попался высший класс. Над входом плескались флаги разных стран, по обе стороны от вращающейся двери застыли швейцары в форме. Я уж было подумала, что им велено стоять неподвижно, как лейб-гвардейцам, но тут один «ожил» и улыбнулся мне.

Главное, войти и никак не проколоться.

К стеклянной двери подошла Софи Мартин, офисный планктон и неудачливый фотограф.

Порог отеля переступила Софи Мартин, распальцованная дама.

Нет, получилось не как в кино: волшебство телефонных будок тут ни при чем. Дешевка превратилась в леди силой дурманящего аромата отеля с нотами соблазна и шлейфом порока.

Мои каблуки зацокали по мраморному полу фойе мимо закругленной стойки администратора – востроносой девицы, которая при виде меня презрительно скривилась. «Знала бы, кто я такая, не кривилась бы, – подумала я и пообещала себе: – Ее платиновую голову принесут мне на блюдечке с голубой каемочкой».

Я гордо прошествовала в бар, теперь по ковру, такому толстому, что каблуки больше не цокали, приметила уголок с креслом и глянцевым журналом и направилась прямо туда.

Через пару секунд официант принял у меня заказ. Как он лебезил, как выслуживался… Приятно, черт побери! Цены, конечно, высоковаты, но с точки зрения морального удовлетворения раскошелиться стоит.

Официант был на пару лет моложе меня, на вид лет двадцати. В белой рубашке с коротким рукавом и с небрежно выбритым подбородком, он буквально источал постпубертатный тестостерон. Пофлиртовать с ним, что ли?

– К капучино что-нибудь прилагается? – поинтересовалась я, чуть понизив голос. Надеюсь, получилось похоже на Лорен Бэколл. Я изогнула бровь и постучала указательным пальцем по нижней губе, чтобы припухла.

Официант кашлянул.

– Бискотти, мадам, – отозвался он. Кончики его ушей вспыхнули. – С шоколадной или коричной обсыпкой.

– Ну-у, мне коричную, – протянула я, стараясь, чтобы прозвучало сексуально-гнусаво, как после сорока сигарет. – Люблю не послаще, а поострее. А ты?

Соблазнительница из меня плюшевая – я едва не расхохоталась, а вот мальчик, похоже, клюнул. Он густо покраснел и спешно ретировался, а мне в ожидании кофе осталось игриво поглядывать на него поверх журнала.

Бар наполнялся участниками конференции, спустившимися на ланч. Мужчины в костюмах кричали в сотовые, жестами объясняясь с барменами.

«М-м-м, а мне нравятся хорошие костюмы», – отметила я, медленно покачивая ногой под столом. Отдельные костюмы были очень-очень ничего. Что здесь за конференция? Кто эти мужчины? Банкиры? Айтишники? Риелторы?

На мой невысказанный вопрос ответили вопросом.

– Как вам лекция? По-моему, маловато статистических данных и чересчур много конкретных примеров.

Мужчина устроился в кресле напротив и положил на стол пластиковый конверт с распечатками. Сквозь светло-зеленый пластик просвечивал заголовок «Наследственное право».

«Юрист, – подумала я. – Ни с одним прежде не сталкивалась. Вот, законопослушность боком вышла».

Все у него было первоклассным, от стрижки до итальянских кожаных туфель, что выглядывали из-под штанин. Голос мягкий, бархатный – огромный плюс, если этот тип впрямь барристер. Я улыбнулась ему в ответ, представив его в черной мантии и парике из конского волоса, – картинка получилась на диво сексуальная.

– Я не участница конференции, – проговорила я, листая журнал.

– Неужели? У вас свидание? Я мешаю?

– Нет-нет! – Я жестом попросила его сесть. – Просто отдыхаю.

– Теперь понятно, почему я не видел вас в конференц-зале. То и дело ведь отвлекался от материалов на флипчарте и наверняка заметил бы такую женщину.

Он со мной флиртует? Ничего себе! Со мной флиртует мужчина, который успевает и мыться, и деньги зарабатывать. Впервые в жизни такое счастье привалило. «Интересно, как пахнет новая ткань из стопроцентной шерсти?» – невольно подумала я. Чуть тронутая загаром кожа источала аромат дорогого лосьона после бритья, такой тонкий, что мои слюнные железы заработали с тройной силой.

Руки у него тоже красивые. Я представила, как он жестикулирует в суде, а еще – как касается моих живота и бедер… В общем, этот юрист пронзил меня мгновенно и насквозь. Неожиданно для себя я подалась вперед и скрестила ноги так, что юбка чуть поднялась и мелькнула кружевная резинка чулок.

– Так что за конференция? – спросила я. – Для директоров школ обольщения?

Юрист запрокинул голову и рассмеялся. Какая шея, какой смех – ах, ах, ах! Он отвел взгляд, а я, воспользовавшись моментом, расстегнула верхнюю пуговку на блузке и отложила журнал. Захотела я его сильно, внезапно и страстно. Захотела потрогать тонкий хлопок его рубашки, распахнуть ее и выяснить, так ли роскошно содержание, как обертка.

– Нет, – наконец ответил юрист. В его ярко-голубых глазах блестели слезы радости и… чего-то еще. – Конференция для адвокатов. Я практикующий адвокат.

Я тоже засмеялась и проурчала:

– Ясно.

Дальше последовал какой-то разговор, вроде того, что мог состояться между Мэй Уэст[1] и Сидом Джеймсом исключительно ради непристойного подтекста. Не помню, что именно мы обсуждали, помню лишь, что играла в грязный словесный теннис – подача, удар с лета, свеча, кряхтение от натуги. Точно спортсмены-здоровяки, с каждым заработанным очком мы потели все сильнее.

Как ни изображали мы утонченность и остроумие, суть заключалась примерно в следующем:

Он: Раздевайся!

Я: Это заслужить надо.

Он: Еще один такой взгляд, и я оседлаю тебя прежде, чем ты пикнешь: «Оплата лишь при успешном исходе».

Я: Звучит здорово, ты делом докажи.

Коричная обсыпка еще не растаяла на пене капучино, а адвокат уже созрел.

– Слушай, – начал он. Голубые глаза пронзали меня насквозь, соблазняли и искушали. – Сколько у тебя времени? На работу торопишься?

Я закусила губу, потом таинственно улыбнулась.

– Ну помоги мне, – не унимался он. – Или мне в суд тебя вызвать?

Я снова захохотала. Не могу устоять перед мужчиной с чувством юмора. Особенно перед таким, у которого все шансы стать следующим Джеймсом Бондом.

– Что ты задумал? – спросила я. Если он – Джеймс Бонд, то я на том этапе по состоянию напоминала Пусси Галор[2]. – Наручники в твоей задумке фигурируют?

– А тебе бы хотелось?

У меня аж слюнки потекли.

– Эта маленькая техническая деталь покорила меня окончательно.

Адвокат протянул мне руку, и я ее пожала. Его тепло и запах мгновенно привели меня в состояние боевой готовности. Хотелось лишь одного, но прямо сейчас.

– Какой у тебя номер? – шепотом спросил он, волоча меня в фойе мимо цветов в горшках.

Э-эх!

– А нельзя пойти к тебе?

Адвокат резко затормозил и нахмурился.

– Боюсь, нельзя, – покачал головой он. – Конференция сегодня заканчивается. Ты что, не здесь остановилась?

Я прикусила губу и почувствовала, что краснею.

– Нет, просто кофе выпить зашла.

– Кофе выпить зашла? Так ты не адвокат?

– Нет, черт побери! – выпалила я, шумно втянув воздух.

Адвокат выдохнул за меня.

– Прости, я не думал, что ты… Ясно. Говоришь, «нет, черт побери»? Так тебя можно, хм, побрать? Ты согласна? Согласна?

Смешок мой прозвучал немного истерично. За представительницу древнейшей профессии меня принимали не впервые, но впервые так не вовремя.

– Номера-то у нас нет, – напомнила я.

Адвокат уволок меня под раскидистую пальму, прижал к себе и похлопал по заднице.

– Зато у меня есть машина, – прорычал он.

От прикосновения к его широкой груди, крепким плечам и вздувшейся ширинке мои сомнения мгновенно развеялись. Я хотела его над собой, на себе, в себе.

– Сиденья откидываются? – спросила я.

– Да, конечно.

– Хорошо.

На подземной стоянке он пригвоздил меня к капоту и впился в губы поцелуем. Стопроцентная шерсть терлась о жалкую синтетику моей одежды и, электризуясь, липла к ней. По брючинам в тонкую полоску мои обтянутые нейлоном ножки скользнули под его пиджак, обвили его бедра и прижали твердую выпуклость к разверстой пасти юбки.

Я терлась промежностью о его ширинку, наслаждаясь грубоватой лаской сразу нескольких слоев ткани. Его язык скользнул мне в рот, а рука нырнула в вырез блузки, потом еще глубже, под кружевные чаши. Пальцы мяли и тискали грудь и ягодицы, дыхание сбилось, бедра репетировали парный танец – и все на подземной стоянке отеля, в свете прожекторов.

– Дальше будем? – спросил он, крепко прижав мои запястья к холодному блестящему капоту.

– Может, лучше в салоне? – шепнула я, озираясь в поисках камер наблюдения и разгневанных секьюрити.

– Слушаюсь и повинуюсь! – Адвокат резко притянул меня к себе, словно для энергичного джиттербага, развернул и поволок в машину. Дверца открыта, спинка пассажирского сиденья откинута – он уложил меня и пристегнул ремнем безопасности. Я несколько растерялась, когда дверца захлопнулась, а я осталась лежать на остывшем кожаном сиденье, но вот он появился с водительской стороны и пристроился рядом, пожирая меня взглядом.

– Снимай трусики!

Распаленная его командным голосом, я спустила трусики сперва до бедер, потом до колен, потом сбросила их, подняв еще обутые ноги.

Адвокат тут же коснулся моей ноги, оставь, мол, в таком положении, и потянулся к моей обнаженной плоти.

– Да ты течешь от желания! – воскликнул он, явно под впечатлением. – Оттрахать тебя просто необходимо.

С правдой не поспоришь. Скорость, внезапность, грубость заводили меня всегда. Трахаться в машине грязно и распущенно, но мне нравится быть грязной и распущенной. По-моему, ему это тоже нравилось.

Он так торопился влезть на меня, что оторвал себе пуговицу с кармана брюк и выругался, когда она, звякнув, куда-то закатилась. Быстро и уверенно он пристроился меж раздвинутых коленей и приподнял мою попу, чтобы стремительным движением пронзить мой сочащийся центр.

Получилось у него с невероятной легкостью: размер подошел идеально. Мы застонали хором.

– Ты часто этим занимаешься? – спросил он, начав двигаться во мне.

– М-м-м? – рассеянно промычала я, приподняв бедра, и стиснула его ягодицы – пусть войдет еще глубже!

– Часто цепляешь незнакомцев для грязного секса? Небось постоянно!

Я уже открыла рот, чтобы возразить: нет, мол, я не такая, но вовремя сдержалась. Ему это нравится. Я представила этого самца рядовым в целой армии незнакомцев, использующих мое тело день за днем, неделя за неделей – на автостоянках, в отелях, в туалетах. Я чувствовала себя шлюхой, позволяя мужчине, которого и по имени не знала, долбить меня через пятнадцать минут после знакомства.

– Ага, постоянно, – проурчала я

Окна запотели. Я пожалела дорогую обивку сидений: ей так доставалось, потом схватила кончик его ремня, пряжка которого при каждом движении шлепала меня по заднице. Движения становились все неистовее, звяканье пряжки не умолкало, развязавшийся галстук болтался у меня перед носом, пока я не вцепилась в него зубами: надоел! Чувствовалось, вот-вот, буквально через считаные секунды, начнется тот дикий трепет, та дрожь. Я нечаянно пнула приборный щиток. Получилось прилично – адвокат на миг замер и обернулся, чтобы оценить ущерб. К счастью, все обошлось, но он поклялся:

– Ты за это заплатишь!

Теперь он вонзался в меня с бешеной силой, заставив почувствовать целую гамму дикого наслаждения. Чем больше я прикидывалась шлюхой, которая механически обслуживает клиента, а себя сдерживает, тем ближе был мой оргазм. Вот он обрушился, и я не смогла сдержать дикий вопль.

Казалось, наши тела слились воедино: приторный сок схватки наполнил воздух и приклеил нас друг к другу. Сиденье покрылось слизью, моя тонкая летняя блузка промокла насквозь. Я бы, наверное, потеряла сознание, но он отклеился и сел на корточки меж моими разведенными ногами. Ляжки саднило: стопроцентная шерсть, которой я так восхищалась, стерла их в кровь. Слава богу, ткань качественная, не то я вообще без кожи осталась бы.

– В миллион раз лучше стоячего перепихона на конференции, – заявил адвокат, вытащил бумажник из бардачка и сунул мне в ложбинку между грудями комок двадцатифунтовых купюр. – Вот, купи себе что-нибудь красивое и давай, чеши отсюда!

У меня аж глаза на лоб вылезли. Я вытащила деньги – ровно сто фунтов – и попыталась вернуть, но адвокат разблокировал дверцу, открыл ее настежь и нетерпеливо махнул рукой – выметайся!

Я выбралась на парковку, гордо расправила плечи, подтянула чулки, одернула юбку и застегнула блузку. Лицо и волосы приведу в порядок в туалете.

Прежде чем ретироваться, я швырнула деньги в машину. Сотня фунтов пригодилась бы, но отказаться было куда важнее. Взяв деньги, я потеряла бы контроль над случившимся, а мне этого не хотелось. Потаскуху я изображаю исключительно по собственному желанию. Добрая половина моего удовольствия от игры и притворства.

На поезд я, разумеется, опоздала.

Воспоминания о практике с практикующим адвокатом скрашивали мои одинокие ночи. На темном потолке проигрывалась одна сцена за другой, и мои пальчики теряли покой.

Тот отель был мне вовсе не по пути, но порой я специально ходила туда поглазеть на его пышное величие. Я медленно поднимала глаза к полосатым навесам, потом еще выше, к окнам номеров, и представляла, что творится за тяжелыми белыми шторами.

С соблазном я боролась неделю. Другой перерыв, другая конференция, но теперь я была во всеоружии – самые высокие каблуки, самая узкая юбка, самый стильный жакет поверх кружевного топа. Взгляд мой облетел бар – я снова профланировала туда, чтобы заказать напиток. Сейчас никакого кофе, от него потом изо рта пахнет. Лучше закажу коктейль, фруктовый.

Я облокотилась на стойку, выпятив попу: пусть гости отеля любуются. Заика-официант маячил в приличном отдалении от стойки. Он ставил стаканы в раковину, но тут ухмыльнулся бармену – на вид проныра-пронырой, который вразвалочку двинулся ко мне.

– Могу я вам что-нибудь предложить? – спросил бармен.

– Конечно, можешь, – замурлыкала я, на полную включив чертовку-соблазнительницу. – Прямо сейчас хочется «Медленной удобной отвертки»[3].

Бармен впился в меня взглядом. Пришлось сделать себе выговор и подавить антисексапильное хихиканье, едва не слетевшее с моих губ оттенка «Сучья кровь». Ухмылка Элвиса, чуть затуманенный взгляд – бармен наклонился ко мне.

– Слушаюсь и повинуюсь, – проурчал он. Мерзкий тип, хотя самец в нем чувствуется. Вот только привлекательность свою он сильно переоценивает. – А «Кричащий оргазм»[4] не лучше?

Вообще-то классический треп в стиле «отпуск на пляже» я уважаю, однако трахаться с самцом-пронырой не собиралась. Поэтому и сбавила обороты.

– Спасибо, не стоит, – чопорно проговорила я. – «Бумажный зонтик» и «Бенгальский огонь» – другое дело, все как полагается вульгарной пустышке. Ну, если несложно.

Бармен прищурился и остервенело затряс лед в шейкере. Я воспользовалась этим и снова оглядела посетителей. У стойки собирались бизнесмены. Отдельные личности ловили мой взгляд, особенно когда я уселась на высокий табурет и потянулась за ярко-оранжевым коктейлем. Резинка чулок напоказ, а заодно и лифчик под эфемерным кружевом топа: жакет-то я сняла, обнажив плечи.

Я взяла соломинку, надула губки и давай смаковать коктейль.

Бармен едва управлялся со своими обязанностями – так сильно я на него подействовала. Я наблюдала, как он возится с блюдом бонусных оливок, когда за спиной у меня раздался голос.

– Сколько берешь за полчаса?

Наглец был совсем не в моем вкусе: лысеющий коротышка с намечающимся брюшком. Извращение, конечно, но перспектива отдаться первому желающему завела меня так, что даже гадливость отступила. Я оглядела его с головы до ног и улыбнулась.

– Вообще-то денег я не беру.

Коротышка вскинул брови.

– Извините, я сделал неверный вывод, – сконфуженно пробормотал он, поднял руки и отступил.

– Нет-нет, куда вы? – зашептала я, жестом маня его к себе. – Если убедите, что игра стоит свеч, денег не нужно.

Коротышка застыл на месте, оценивающе глядя на мою грудь.

– Боюсь, я не понял, – наконец выдавил он. – Садись-ка рядом и объясни, в чем дело.

Я проследовала за коротышкой к бежевой банкетке, что стояла в нише, и устроилась на кожаном сиденье.

– Так ты не на работе? – спросил он, отхлебнул пива и пытливо на меня взглянул.

– Нет, почему, я работаю, – возразила я, вживаясь в роль, – только сегодня у меня выходной. Накануне перетрудилась.

– Ха! – с облечением хмыкнул коротышка. – Я подумал, что ненароком тебя обидел. Так ты сейчас… недоступна?

– Доступна, если клиент стоящий. Накануне было сразу несколько, но ни одного стоящим не назовешь. Работа работой, а удовольствия нет.

– Неужели? – Коротышка выпятил грудь, явно готовясь убедить меня, что он тот самый, стоящий. – Так ты… любишь свою работу?

– Да, люблю, – отозвалась я и потянула коктейль через соломинку. – А ты свою любишь? Участник конференции?

– Работу свою люблю, – ухмыльнулся коротышка. – А вот конференции ненавижу. Идиотское налаживание контактов, встречи ради встреч и так далее. С ужасом жду послеобеденной программы. Ролевая игра намечается, представляешь?

– А я люблю ролевые игры, – возразила я. – Хочешь, с тобой сейчас сыграем, чтобы настроить тебя на нужный лад?

– А ты непростая штучка! – воскликнул коротышка. Он уже нервничал. Этот человек хотел меня, боялся, что я его отвергну. От такого кружилась голова. Я чувствовала себя Клеопатрой.

– Спасибо. Так как насчет игры?

– А что за игра? В чем моя задача?

– Ты играешь богатого бизнесмена, я проститутку.

– Ну, это почти правда, – проговорил коротышка, нахмурившись.

– Отлично. Чем больше правды, тем правдоподобнее получится. Ну, давай поиграем!

Я сидела на банкетке, ждала первого хода коротышки и гадала, доведу ли эту партию до конца. Секс с мужчиной, который не нравится, – достойное удовлетворение прихоти. Это моя новая фантазия; выдержит ли она встречу с реальностью? Хотелось проверить. Тогда я и решила ввести в своей игре одно-единственное правило – не говорить «нет». Перед лицом опасности или нарушения закона «нет» я, конечно, скажу, однако в других ситуациях буду соглашаться со всеми и на все.

– Ладно. – Коротышка откинулся на спинку банкетки, вживаясь в роль. – Так сколько ты берешь за полчаса?

– Две сотни, – ответила я.

– Две сотни за полчаса? Да ты, видно, мастерица!

– Ага. Хочешь проверить?

– Да, пожалуй. Стой! Ты… ты же мне бесплатно предлагала.

– Да-да, так и будет! – потеряла терпение я. – Но в игре полчаса стоят две сотни. – Я понизила голос и заглянула коротышке в глаза. – В жизни я честная давалка, без привяза и отказа.

– Бог свидетель, честные давалки сейчас редкость, – дрожащим голосом проговорил он. – Пойдем ко мне в номер?

– Пойдем.

Поднимаясь в лифте, я взглянула в зеркало. Коротышка выглядел подавленным и явно потел; я – вылитая шлюха. Любой увидевший нас в баре или в фойе мигом разгадал бы суть наших отношений.

Людные места отеля остались позади, и к коротышке вернулась уверенность, которая в баре едва-едва проглядывала.

– Так ночью ты трудилась не покладая рук? – спросил он чуть ли не строго.

– Да, – ответила я и зарделась. – Поспать почти не удалось.

– Пора в постельку, да?

Двери лифта открылись. Коротышка взял меня под руку и повел коридором по ковру с таким длинным ворсом, что казалось, мы идем по снегу.

Коротышка открыл дверь ключ-картой, и лишь тогда у меня появилось дурное предчувствие. Одно дело адвокат – волна страсти буквально сбила меня с ног, а сейчас другое, номер совершенно незнакомого мужчины. Я готова пойти до конца?

На этот вопрос ответил коротышка – решительно шагнул к кровати, сел на краешек и расстегнул ширинку.

– Ну, две сотни это хорошие деньги. Раздевайся, хочу посмотреть, за что плачу́.

В роль командира коротышка вжился играючи, распалив меня пуще прежнего. Я расправила плечи и швырнула на стул жакет, который держала в руках. Прежде я стриптиз не танцевала и не очень представляла, как это делается, но стоило расстегнуть юбку, спустить на щиколотки и снять, как все получилось само собой. Оставшись в кружевном топе, французских шелковых трусиках и чулках, я сбавила темп. То уроню что-нибудь и подберу, медленно наклонившись; то подниму ногу на туалетный столик. В зеркале платяного шкафа мелькало мое отражение, я увидела себя и удивлялась до глубины души. Вдруг меня ждет блестящая карьера в варьете? Эх, веер бы сюда, лучше из перьев, и венецианскую маску!

Я настолько вжилась в образ стриптизерши, что почти забыла о своем «клиенте». Обернулась я, лишь услышав нетерпеливое покашливание. Коротышка покраснел и расстегнул ворот рубашки. В кулаке он сжимал эрегированный член.

– У нас только полчаса, – бесцеремонно напомнил он. – Я плачу не за танцы. Снимай все и становись на колени.

– Ага, еще один прикол, – пообещала я, качая бедрами, подошла к чаше с фруктами, взяла банан, медленно очистила и провела языком по бледно-желтой мякоти.

– На колени! – взмолился клиент и застонал, когда я опустила одну руку на трусики, а другой сунула банан в рот. Как жадно я сосала банан, как причмокивала! – К черту банан! На, пососи!

Коротышка запрокинул голову, во всей красе демонстрируя мне толстый член с красной головкой. Я захихикала и, отшвырнув банан, опустилась на колени якобы в знак преклонения перед его мужским достоинством. Я гладила член и смотрела на него с обожанием. Потом медленно облизала губы, дерзко взглянув на коротышку, взяла внушительный поршень в рот и давай сосать. Я играла с яичками, аккуратно сжимала их, то и дело касалась участка между мошонкой и анусом, отчего яички твердели еще больше. У меня заболел рот, но я упивалась реакцией коротышки. Его восторженные вопли подстегивали меня, вдохновляли на дальнейшие подвиги. Похоже, этот минет коротышка запомнит на всю жизнь. Раз изображаю дорогую шлюху, сделаю это на совесть.

Язычок мой легонько порхал по его набухшему стволу – вверх-вниз, вверх-вниз и до уздечки. Одной рукой я крепко держала основание члена, другой без устали гладила яички. Коротышка задрожал, судорожно вцепился мне в волосы и что-то сдавленно выкрикивал. Ясно, конец близок.

– Глотай, шлюха! – прохрипел он, взревел и содрогнулся всем телом.

Солоноватая жидкость наполнила мне рот и чуть ли не целую вечность изливалась. Вроде уже все проглотила, выпустила член, но тут новая струя брызнула мне на грудь, испачкав кружевную отделку топа.

Я села на корточки, а обессилевший коротышка рухнул на кровать.

– Можешь идти, – шепнул он.

– У тебя еще десять минут, – заметила я. – Тем более я тоже хочу кончить. Сейчас сяду в кресло и помогу себе сама.

Коротышка приподнялся на кровати и взглянул на меня с подозрением.

– Ты не настоящая шлюха, – заявил он. – Не то давно свалила бы с деньгами.

– Говорю же, у меня выходной, – отозвалась я, села в кресло, закинула ногу на подлокотник, отодвинула трусики и погрузила пальцы в свои влажные глубины. Голова запрокинута, глаза закрыты, перед мысленным взором зрители, размахивающие двадцатифунтовыми банкнотами. Я ерзала на велюре, перебирала и теребила розовые складки, проникая пальчиками все глубже, сжимала соски, пока бурно не кончила, представляя аплодисменты и водопад банкнот.

Тут раздались настоящие аплодисменты моего зрителя – эрегированный член едва не упирался ему в глаз.

Я посмотрела на часы – время вышло.

– Мне пора, – сказала я и, зевнув, неохотно поднялась с кресла.

– Погоди же… За две сотни мне полагается еще один разочек, верно? Я и к киске твоей не прикоснулся.

– Время вышло, – быстро повторила я, надевая юбку. – Тебя ждет ролевая игра. Только не такая классная, как эта.

– Но я хочу тебя трахнуть, сейчас! – простонал он.

– Спасибо, нет, – отозвалась я, застегивая жакет. – Ты знаешь, где меня найти, если захочешь сыграть снова. И расценки знаешь.

– Как мне в фойе в таком виде показаться?! – спросил он, уныло глядя на вздыбленный член.

– Ну, давай, пока! – Я улыбнулась, открыла дверь и, окрыленная злорадством, выпорхнула в коридор.

Дверцы лифта открылись, и я профланировала по фойе, чувствуя себя в центре внимания. Казалось, каждый первый глазеет на пятно от семени у меня на топике, на сырую отметину на шелковых трусиках, на остатки солоноватой спермы у меня на языке. «Все знают, что я потаскуха», – подумала я и, покачивая бедрами, застучала каблучками по натертому до блеска полу.

По возвращении домой мне потребовалась еще одна разрядка.

Так во мне проснулся непреодолимый голод. Игра захватила не меньше интернет-фантазий, превратилась в настоящую вторую жизнь.

Как минимум раз в неделю я блистала в минималистическом интерьере бара, откровенно выставляла себя напоказ: чем вульгарнее, тем лучше. Не хватало лишь мигалки на голове, чтобы заявить миру о своем бесстыдстве.

Мужчины слетались как мухи на мед, всех размеров и возрастов, любой внешности и интеллекта. Правила я не меняла и «нет» говорила лишь в крайнем случае.

Мои соки испачкали десятки белоснежных простыней. Я давала лежа, стоя, на четвереньках, на стуле, на столе, на подоконнике; давала между титьками, в рот, в попу, во влагалище; тремя способами, четырьмя, двадцатью четырьмя; перед зрителями, перед камерами, с завязанными глазами, с женщиной, с вебкамерой, с хлыстом, с выдумкой.

Со временем я обзавелась тремя-четырьмя постоянными «клиентами», которые ждали в баре, когда бы я туда ни заглянула. То я развлекалась с первым возжелавшим, то со всеми сразу, по одному или группой. Через шесть недель пришлось задуматься об оптимизации «труда»: спрос превысил предложение, точнее, мои скромные возможности.

Однажды я пришла в бар в неурочное время – в половине третьего и с облегчением застала там лишь бармена и официанта. Я заказала клубничный дайкири и ослепительно улыбнулась своему мерзкому другу. Может, сегодня удача будет на его стороне?

В кои-то веки он улыбнулся в ответ, вместо того чтобы мрачно убрать челку со лба.

– У нас новый управляющий, слышала? Он хочет с тобой побеседовать.

Я судорожно стиснула ножку бокала.

– Зачем? Зачем ему я? Что ты ему наговорил?

Бармен лишь пожал плечами и искоса на меня посмотрел.

– Его кабинет за стойкой администратора. Сходи и узнай, чего он хочет.

Отказаться я не могла и пошла на встречу с управляющим.

Я отметила, что суровую администраторшу средних лет заменили молоденькой девушкой с пирсингом в носу и австралийским акцентом. Наверное, временно взяли. Когда я объяснила, что меня ждет управляющий, она приветливо улыбнулась и показала на дверь за стойкой.

К чему готовиться, я понятия не имела. «Войдите!» – коротко велели из-за двери, и я, переступив порог, оказалась в просторном кабинете без окон. Управляющий сидел за массивным столом чуть ли не в полмиле от меня.

– А, вы! – проговорил он и поманил меня к себе. Путь к столу получился долгим и нелегким. Коленки уже тряслись, и я смотрела под ноги, чтобы не дай бог не споткнуться и не опозориться. Управляющий не встал и не подал мне руки – лишь смотрел на меня сквозь очки в золотой оправе, смотрел совершенно равнодушно.

– Я тут человек новый, – наконец объявил он, откинувшись на спинку стула.

– Да, мне объяснили, – отозвалась я, надеясь, что он скорее перейдет к делу.

– А вы нет, верно?

– Я… в бар частенько заглядываю.

– Сдается мне, в отдельные спальни тоже.

«Ну и что? Это не преступление», – едва не ляпнула я.

– Это так, к слову, – отмахнулся управляющий. – Я просмотрел бухгалтерский отчет и выяснил, что за последние шесть недель доходность бара заметно увеличилась. Чаще стали бронировать номера повторно, особенно в традиционно непопулярные рабочие дни. Одна сметливая птичка принесла на хвосте, что в этом немалая ваша заслуга.

Серо-голубой взгляд управляющего прожигал насквозь и сбивал с толку, но я невозмутимо пожала плечами.

– Мне тут сказать нечего.

Строго поджатые губы наконец изогнулись в усмешке.

– Не вставайте на дыбы. Я не собираюсь вас отваживать. Шлюха в баре – символ роскоши отеля. Я намерен смотреть на ваше присутствие сквозь пальцы.

– Я не шлюха! – вырвалось у меня.

– Как угодно, – нахмурился управляющий. – Я объяснил вам свою позицию. Не стоит отрицать…

– Я действительно не шлюха. Это… скорее хобби… – Я осеклась, сообразив, что таким заявлением ничего не добьюсь. Управляющему подавай настоящую проститутку, сметливую, практичную. А потаскуха…

– Это уже интересно, – отметил управляющий, наклоняясь ко мне. – Вот почему наши гости так много тратят в баре и на обслуживание номеров. Они экономят… на развлечениях.

Я насупилась, отведя взгляд.

– Посмотрите на меня! – велел управляющий тоном, от которого я едва не подпрыгнула. Таких резких, командных ноток я прежде не слышала. – У меня к вам деловое предложение.

– Что?

Управляющий поставил несколько размашистых росчерков на документах, что лежали у него на бюваре.

– Хочу предложить вам работу. Мне нужен администратор, девушка вроде вас – умная, сексапильная, умеющая одеваться и чтобы из-под профессионального глянца просвечивала плутовка-соблазнительница. Тут все подробности, прочтите, вдруг заинтересует.

Я пробежала глазами трудовой договор. Условия показались справедливыми, обязанности необременительными, жалованье достойным. Кого не заинтересует такое хорошее предложение?

– Пожалуй, я подумаю, – осторожно проговорила я.

– И как долго вы будете думать? – осведомился управляющий, наморщив лоб. Внезапно я поняла, что он чертовски привлекателен. Моя осторожность рассеялась как дым.

– Пару секунд, – ответила я. Дыхание сбилось. По щекам разлился густой румянец. – Я согласна, спасибо.

Лишь тут управляющий поднялся и пожал мне руку. Ладонь у него крупная, пальцы сильные, кожа гладкая и теплая.

– Отлично, – проговорил он. – Меня зовут Кристофер Чейз. Для вас мистер Чейз или сэр.

– Да, сэр, – прошептала я, чувствуя себя ужом на сковородке. – А меня зовут Софи Мартин.

– Добро пожаловать в команду, Софи!

На миг я представила себя членом команды, а Чейза – капитаном корабля. Мы вместе лежим на палубе, он сверху, пронзает меня насквозь. На миг я даже забыла, о чем шла речь.

– На рабочем месте главное – вежливость и профессионализм, – напомнил Чейз. – А вот чем заниматься в свободное время – исключительно ваша… хм, забота.

Чейз подался вперед, игриво изогнув губы. По сути, он давал зеленый свет моим играм в баре. Разве могла я отказаться?

На конференции

Флипчарты. Кулеры. Потолочные светильники. Бэджи. Сексуальной обстановку не назовешь, зато конференции в отеле обладают волшебным свойством раскрепощать облаченных в унылые фланелевые брюки. Моя подруга Мэдди – талантливый фотограф, но чуть ли не со школы зарабатывает на съемную квартиру в отделе продаж крупной фирмы-разработчика программного обеспечения. Ее коллеги со всей страны ежегодно собираются в крупнейшем конференц-зале нашего отеля и четыре дня позволяют себя шпынять личностям вроде проповедников, что готовят к концу света. Порой кажется, что за двойными дверями зала поют «Аллилуйя!».

Несмотря на истеричный пыл и жар или, наоборот, вопреки ему, Мэдди с нетерпением ждет этих действ. Отчасти из-за комфортных номеров, отчасти из-за бесплатной еды, отчасти из-за секса. Все остальное время Мэдди – девочка правильная: ни пьянок, ни мальчиков, зато конференции для нее – ежегодная расслабуха, шанс без опаски исследовать свою сексуальность. Мэдди мало волнует, как это отразится на ее карьере, – прозябать в отделе продаж она долго не намерена, а в плане обрастания связями и знакомствами ее тактика работает безотказно.

Прошлогодняя конференция стала для Мэдди пятой и самой дикой. С ее разрешения я расскажу, как все было.

Мэдди знала, что на конференции будет Фил, и не выпускала его из поля зрения с минуты, когда участников впервые согнали в зал заседаний. Лауреат почетного звания «Менеджер года», сплошные очарование и искренность в обертке от «Хьюго Босс». Мэдди не удивляло, что он так успешно торгует программным обеспечением. Клиенты покупают не программы, а его. Фил умеет привлечь внимание клиента, проникнуться его проблемами, сочувственно похлопать бархатными карими глазами. Потом раз – запрещенный приемчик! – и человек выкладывает двадцать тысяч за равнодушные программы. Или за секс, как в случае Мэдди. За секс яркий, незабываемый, новыми для нее способами – в ду́ше, на подоконнике у раскрытого окна. Фил позволил сфоткать себя обнаженным, а Мэдди позволила лишить ее анальной девственности. Получилось классно, как роман в ускоренной перемотке, только без мучительной дилеммы: разбегаться или вместе идти дальше.

Фил дал ей свой телефон, но Мэдди так и не позвонила. Для нее Фил существовал лишь в отеле, вместе с ее сексуальной ипостасью. На улице, дома, в офисе оба выцветали в призраков тех по-киношному ярких любовников. «Реальность все испортит», – подумала Мэдди. Но конференция не реальность, а имя Фила фигурировало в рассылке. Дожидаясь его торжественного появления, она развлекалась – разглядывала мужчин-участников и сортировала их на «Непременно», «Возможно» и «Ни за что».

Новомодный галстук – ни за что. Дорогой костюм, но неаккуратные усы – возможно. Жуткий блестящий костюм, бегающие глаза – ни за что. Поджарое тело, очки в квадратной оправе, красивая оливковая кожа – непременно. Лай по телефону, свирепый взгляд по сторонам: мол, поняли, как я крут? – ни за что. Фил – непременно. Да, господи, да, всенепременно!

Он был еще красивее, чем помнилось Мэдди, – копна золотисто-русых волос, лучистые карие глаза, широкая улыбка. Легкий пиджак перекинут через плечо, ворот белоснежной сорочки расстегнут, словно притягивая ненасытные женские руки. Фил огляделся по сторонам, и Мэдди чуть не подпрыгнула – сигнал, сигнал же дали! – но Фил заметил не ее, а красавчика с оливковой кожей, поднял большой палец и сел рядом с ним.

Сердце больно кольнуло, однако Мэдди взяла себя в руки: конференция только началась, а Фил наверняка заранее договорился с приятелем о встрече. Небось работают в одном отделе, хотя «оливкового» красавчика Мэдди не узнала: видно, новенький. Молодые люди сидели рядом, и Мэдди любовалась ярким контрастом: блондин и брюнет, легкость и насыщенность, ванильный мусс и горький шоколад. Надо их вместе сфотографировать!

Наконец прозвучало приглашение в конференц-зал на первый семинар. Мэдди ухитрилась подкрасться к Филу и уже в дверях «случайно» задеть его плечом.

– Привет! – воскликнул он, одарив ее лучезарной улыбкой. – Очень рад тебя видеть.

– А я – тебя. Классно выглядишь, – проговорила Мэдди. Потом они разошлись в разные концы зала: Мэдди любила прятаться на галерке, а Фил – привлекать к себе внимание. «SMS – двигатель флирта», – решила Мэдди, перевела сотовый в виброрежим и стала набирать сообщение, надеясь, что Фил, как и большинство менеджеров, всегда на связи.

«Столько всего вспомнилось», – настучала она.

Через полминуты телефон ожил, и Мэдди закусила губу, чтобы не захихикать от радости.

«Надеюсь, только хорошее?»

«Даже очень. Кто это с тобой?»

«Встретимся в баре после семинара. Я вас познакомлю».

«ОК».

Значит, экспресс-роман с Филом продолжится! Приободренная, Мэдди решила повременить с SMS-флиртом и сосредоточиться на семинаре. Она пробежала глазами распечатку с плотным текстом и выяснила, что обсуждается «Как заключить сделку: перенимаем положительный опыт американцев». Углубиться в чтение не удалось: ожил сотовый.

«На тебе снова красные трусики?»

Мэдди вспыхнула и отключила сотовый. Следующие два часа она твердо решила не думать о Филе. Только влажное пятно на приснопамятных красных трусиках говорило, что задача непростая.

В баре было людно, и общительный Фил далеко не сразу пробился к Мэдди, которая притворилась, будто изучает свои записи. Она подняла голову: у самого ее носа болтался голубой галстук. Это Фил, широко улыбаясь, склонился над ее столиком.

– Ты так и не позвонила. Другого встретила?

Мэдди кашлянула, стараясь не потерять голову, только как не потерять, если между ногами горячо и влажно?

– Нет, пока не встретила, – покачала головой она. – Просто занята была.

– С чем, с фотокамерой?

Мэдди улыбнулась, довольная, что у них общие шутки.

– Одна поселилась? – Фил сел в кресло-бочонок напротив Мэдди.

– Да, у меня сингл, совсем крошечный, – ответила Мэдди, едва не добавив: «Лучше пойти к тебе».

– Неужели? – Фил нахмурился, потом жестом подозвал своего высокого приятеля, голова которого возвышалась над общей массой менеджерских голов. – Дело в том, что меня поселили в двухместный, с Дэмо.

– Вот как? – отозвалась Мэдди, старательно растягивая губы в улыбке.

– Ну да. Он у нас новенький, меня к нему наставником прикрепили. Синглов не хватило, ну и я… сказал, что поделюсь…

– Поделюсь, – тупо повторила Мэдди. – Ты любишь делиться.

– Эй, ты что, расстроилась? – удивился Фил. – Шашни мы не крутим, если ты об этом подумала. Можно и к тебе пойти. Просто… обстановка будет не совсем такой, как мы ожидали.

Фил улыбнулся и хотел взять Мэдди за руку, однако та проворно схватила свой бокал.

– Не такой, как ты ожидал, – многозначительно поправила она.

– У меня фантазия разыгралась? Ладно, не буду тебе докучать…

– Нет-нет, не уходи! Извини, я впрямь немного расстроилась.

– Не стоит!

Тут подошел «оливковый» приятель Фила и что-то сказал про мини-бар.

– Отель шикарный, тут и спорить нечего. Знакомьтесь: это Дэмиэн Ландерс, а это Мэдди Крук из «Кэпител».

– Очень приятно, – церемонно отозвался Дэмиэн, пожимая Мэдди руку.

– О карьере модели никогда не думал? – Вопрос вырвался прежде, чем Мэдди успела спохватиться. Казалось, внешность Дэмиэна буквально упрашивает: «Сфотографируй меня!»

Дэмиэн хохотнул, сбитый с толку ее странной фразой.

– Ну… вообще-то нет, – ответил он и посмотрел на Фила: выручай, мол.

– Мэдди – фотограф, – кивнул Фил. – У нее глаз наметан. Значит, она видит в тебе потенциал. Эй, Дэмо, вдруг через год ты будешь в стрингах рекламировать крем для бритья?

Рассмеялись все трое, хотя, казалось, воздух в баре потрескивает от статического электричества. Явственно чувствовалось напряженное ожидание.

Фил хотел Мэдди, Мэдди хотела Фила, Мэдди считала Дэмиэна привлекательным, Дэмиэн это понимал… Просто – или чертовски запутанно? Тут можно навести порядок или лучше даже не пробовать?

Они допили коктейли и ушли из бара порознь: Дэмиэн в двухместный номер, Фил и Мэдди – в ее тесный сингл.

Минут через десять Мэдди уже оседлала Фила и терлась пылающей киской о его ствол, а он стиснул ее бедра, удерживая в вертикальном положении. Фил связал запястья девушки у нее за спиной – пригодился его шелковый шарф – не давая ей упасть; он раскачивал ее взад-вперед, крутил и вертел так и эдак. Мэдди все норовила согнуться пополам, чтобы его член наконец коснулся ее точки джи.

– Хорошо! Теперь дай мне свои титьки! – проурчал Фил.

Мэдди резко подалась вперед. Ее грудь уперлась в ключицу Фила, их губы сошлись в страстном поцелуе. Фил стискивал ягодицы Мэдди, плотнее прижимая ее к своему члену, и сам ритмично поднимал таз ей навстречу. Они бились друг на друге, губами и зубами копируя танец своих половых органов, пока Мэдди не накрыл оргазм. Из горла излился стон, ноги ослабели, и она рухнула прямо на Фила. Он напоследок пронзил Мэдди чуть ли не насквозь и сам растворился в удовольствии, выгнувшись так, что она едва с него не слетела.

– Вау! – сонно проговорила Мэдди и повалилась набок. Фил освободил ей запястья. – Здорово, когда руки связаны. Я полностью тебе доверилась.

– Мне все доверяют, – хмыкнул Фил, – отсюда мои карьерные успехи.

Мэдди вскочила, потрясенная до глубины души.

– Ты часто пользуешься профессиональными уловками, чтобы затащить женщину в постель?

Фил покосился на мини-бар.

– Здесь правда есть японское пиво?

– Не переводи стрелки! – засмеялась Мэдди. – Я же не в жены набиваюсь, так что не юли.

Щенячий взгляд Фила «включился» на полную мощность.

– Иногда, – признался он.

– А вы с этим, как бишь его, Дэмиэн? Вместе на перепихи ходите? – спросила Мэдди, отчаянно стараясь удержать себя в руках.

– Ну, бывает.

– Вот это зажигательная смесь! Мрачноватый флегматик в паре с обольстителем – вы и по отдельности губите женские души, а вместе – страшная, несокрушимая сила.

Фил игриво шлепнул ее галстуком по носу.

– Он тебе нравится?

– А что такого? Дэмиэн – красавчик. Я бы с ним повозилась, как фотограф, разумеется.

Фил задумался, подошел к мини-бару, достал две бутылки японского пива и открыл.

– Вот, возьми. – Он устроился рядом с Мэдди, обнял ее за плечи и прижался к изголовью кровати. – Хочешь, поговорю с Дэмо? Он с удовольствием согласится, если… ты предложишь ему индивидуальную фотосессию.

– Ой, Фил, не знаю… Он же твой коллега и так далее. Не хочу портить ваши отношения.

Фил хрипло хохотнул.

– Уверяю, Мэдди, наши с Дэмо отношения уже испортились бы, если… если бы мы друг друга стеснялись.

– О чем это ты? – спросила Мэдди и зацокала языком от досады: пивная пена капнула ей на грудь и скользнула на пупок.

– Ну, мы видели друг друга… в действии. Мы знаем, что и как, поэтому сюрпризы исключены.

– Что?! Вы с ним любовники?

– Нет, не любовники. Просто однажды мы отмечали суперкрупную сделку и… подцепили девочку. Привели ее ко мне в номер. Я как старший менеджер воткнул ей первым, а Дэмо смотрел. Потом мы поменялись местами.

– Правда? – прохрипела Мэдди. У нее сбилось дыхание и пропал дар речи: такая яркая, красочная картинка ей представилась. – Та девочка… попробовала вас обоих?

– Угу. Счастливица, да?

– Да, – шепнула Мэдди.

– Ну так как? Договариваться с ним о фотосессии? Сфоткаешь нас обоих по цене одного.

– Конечно, договорись! – нервно хихикнула Мэдди. – А сейчас моя очередь тебя связывать. Поставь бутылку на пол и руки вверх, живо!

Следующим утром после завтрака Мэдди подошла к моей стойке.

– Софи, можно вопрос?

Глаза бегают, на щеках лихорадочный румянец – не иначе следствия утреннего перепихона с Филом. Я раскалывала рекламные проспекты веером, но тут подняла голову: мол, слушаю внимательно.

– Только не говори, что влюбилась в него!

– Нет, дело не в этом. Просто… – Мэдди понизила голос и подалась ко мне. – Ты секс втроем пробовала?

– Да, – улыбнулась я. – И не раз. Что именно тебя интересует?

– Не жалеешь, что пробовала? Если у тебя несколько раз такое было, то, наверное, нет.

– Впрямь не жалею. Мне понравилось. Сомневаешься, стоит ли пробовать? Ну, если все чисто-аккуратно-добровольно, почему бы и нет? Фила ты знаешь достаточно близко, к третьему, хм, участнику, никто из вас ревновать не станет. Этот третий – парень или девушка?

– Парень, – отозвалась Мэдди. – Красавчик.

– Красавчик, говоришь? А четвертый участник вам не нужен? – Я подмигнула, и Мэдди захихикала.

– Может, в следующем году…

Унылые бормочущие люди потянулись к дверям конференц-зала. Мэдди шмыгнула к ним, на прощанье показав мне большой палец. Я вернулась к веерам рекламных проспектов и приятным воспоминаниям.

– Почему бы и нет, – пожал плечами Дэмиэн. – Главное, чтобы я потом на «Ютубе» не засветился или где еще.

– Фотки будут не вульгарные, а художественные, – заверил Фил. – Мэдди – настоящий профессионал.

– Снимки осядут в моей личной коллекции, – добавила Мэдди. – Их вообще никто не увидит.

Она установила свою технику и отошла от штатива.

– Так, сперва сделаю несколько фотографий Дэмиэна, потом для полного счастья хотела бы сфоткать вас вдвоем.

Оба засмеялись.

– Мы, конечно, хотим, чтобы твое счастье было полным, – сказал Фил. – Думаю, мы сможем тебя ублажить.

Дэмиэн разделся до боксеров, и Мэдди защелкала затвором. Вот что значит фотогеничность от природы! Мэдди ушла в работу с головой – просила Дэмиэна то надуться, то напустить на себя сексапильность, то вытянуться на кровати, то посмотреть в объектив так, словно хочет трахнуться, или подраться, или запечатлеть на нем страстный поцелуй.

– Дэмиэн, ты просто чудо! – похвалила Мэдди. – Недаром я чувствовала, что у тебя все задатки идеальной модели. Слушай, могу я попросить тебя снять боксерки?

– Я уж думал, ты не попросишь. – Теперь Дэмиэн надул губы не для фотографии, а для самой Мэдди. – Только без извращений!

– Без извращений? Не понимаю, о чем ты, – невинно отозвалась Мэдди, а лежащий на кровати Фил заржал. – Для начала вид сзади. Выберу ракурс, чтобы видеть твой профиль. Так, хорошо!

На миг Мэдди застыла, завороженная изгибом тугих ягодиц, и не сразу вспомнила, что нужно отрегулировать резкость. Она извела всю пленку, запечатлевая поджарое тело Дэмо в разнообразных позах.

Не хотелось пропустить ни одного упругого изгиба, ни одной впадины, ни одной мускулистой выпуклости.

Через какое-то время Дэмиэн заворчал, устав от бесконечных вспышек и требований провести рукой по волосам. Мэдди поняла, что нужно переходить к следующему номеру программы.

– Извини, увлеклась. Считай это комплиментом. Если серьезно, я почти закончила. Хочу только пару раз щелкнуть вас с Филом.

– Для чего? – с подозрением спросил Дэмиэн.

– Моя маленькая прихоть, – сладко улыбнулась Мэдди. – Просто сядьте спиной друг к другу… и все.

Фила даже просить не понадобилось, он мигом разделся догола. Дэмиэн немного поломался: ему фотосессия уже наскучила.

– Соглашайся, с Мэдди о потраченном времени не пожалеешь! – заверил Фил, устраиваясь так, чтобы не стукнуться о спину Дэмиэна.

– Да ну?

– Назови цену! – попросила Мэдди. Предвкушая его требование, она вошла в фотографический угар и без устали щелкала кнопкой. – Теперь наклонитесь назад… так… Теперь повернитесь лицом друг к другу… Фил, двигайся вперед! Хорошо… Дэмиэн, возьми гроздь винограда из корзины и сделай вид, что кормишь Фила.

– Вконец спятила! – пробурчал Дэмиэн и поплелся за черным виноградом. Вот он устроился за спиной Фила и стал бросать ему в рот овальные виноградины. – Так, моя цена… – начал он. – Мы в угоду тебе пожертвовали достоинством. Ты сделаешь то же самое.

– То есть? – хмуро спросила Мэдди, не представляя, что задумал Дэмо.

– Ты увидела нас нагишом, а сама стоишь одетая. Разве это справедливо? Я тоже хочу заснять тебя голой.

– Я не модель, а фотограф, – запротестовала Мэдди. – Тем более, ты не умеешь…

– Я щелкну тебя камерой сотового.

– И разошлешь всем приятелям?

– Нет, снимки осядут в моей личной коллекции. – Фил ухмыльнулся, повторив слова Мэдди. – Обещаю, их не увидит никто, кроме нас с тобой и Фила.

– Вполне справедливо! – вставил Фил с полным ртом винограда.

Мэдди глубоко вдохнула и закрыла объектив крышкой.

– Ладно, снимай меня.

Дэмиэн бодро вскочил на ноги и вытащил сотовый из кармана пиджака.

– Итак, сцена один, дубль один, начали!

– Придурок, ты же не кино снимаешь! – захохотал Фил и устроился на кровати, чтобы наблюдать за происходящим.

– Ну, Мэдди, сбрасывай блузку!

Трикотажную блузку с коротким рукавом Мэдди стянула через голову. Первый снимок Дэмиэн сделал, когда лицо Мэдди было скрыто оливково-зеленым трикотажем, а воздетые руки переплелись, так что изюминкой кадра стало ее декольте и атласный бюстгальтер цвета бургунди.

– Странную позу ты выбрал, – процедила Мэдди. Ее волосы торчали во все стороны и трещали от статического электричества.

Дэмиэн щелкнул ее с надутыми губами.

– Теперь юбку! – скомандовал он. – Проверим, подходят ли твои трусики к лифчику.

Мэдди расстегнула скучную бежевую юбку «для работы», собрала гармошкой и начала снимать через ноги. Вот юбка скользнула на колени. Дэмиэн сфотографировал Мэдди, поймав момент, когда она наклонилась, чтобы спустить ее на щиколотки. Сперва он сделал снимок Мэдди сбоку, потом сзади, наслаждаясь видом ее затянутой в атлас попы.

– Тут нужен широкоугольный фотик, – подначил он. – Здорово! О, и пояс есть! Класс!

– Это я попросил его надеть, – спокойно сказал Фил. – Мэдди знает, что мне нравится.

Мэдди выпрямилась: и в одном белье можно сохранить чувство собственного достоинства.

– Слушайте, я рада вам позировать, но давайте… без ребячества, ладно? Я же не для чертова журнала «Натс»[5] снимаюсь, а делаю вам одолжение.

– Не-а, это не одолжение, а оплата фотосессии, – уточнил Дэмиэн. – Но ты прости, впредь я постараюсь не забывать о художественности.

– Давай теперь я попробую, – сказал Фил. – Ты извини Дэмо, он парень молодой, к пиетету не привык. Я изо всех сил стараюсь его обтесать, честное слово.

Дэмиэн в шутку замахнулся на своего наставника, но сотовый отдал. Фил, бизнесмен до мозга костей, несколько раз щелкнул Мэдди со скрещенными на груди руками и еще перекошенным от злости лицом.

– Ну, Мэдди, давай, расправь плечи… да… одну руку на бедро… Покажи мне свое красивое белье! Придумай сексуальную позу!

Мэдди расслабилась, начала улыбаться и, мурлыча «Воуг» Мадонны, быстро вошла в роль. Она кружилась, изгибалась, расставляла ноги, пока Фил не велел ей снять бюстгальтер. Мэдди потянулась к застежке, но тут Фил поднял руку.

– Погоди! – сказал он. – Дэмиэн, помоги ей.

Дэмиэн встал за спиной Мэдди, расстегнул ей бюстгальтер и бросил его на кровать.

– Отлично, никуда не уходи! Одну руку положи ей на плечо, другую на живот… Да, да, здорово, сексуально!

Мэдди чуть не охнула: ее нагого тела касаются чужие руки, на нее глазеет чужой парень. Дэмо нравится ее грудь? Он хочет ее потрогать? Мэдди уперлась макушкой в подбородок Дэмо. Получилось очень уютно и удобно: Дэмо сильный, в его объятия можно упасть без опаски.

– Мэдди, хочешь, чтобы Дэмиэн коснулся твоей груди? – тихо и вкрадчиво поинтересовался Фил. – Если нет, так и скажи, но фотка выйдет очень…

– Хочу, пусть потрогает, – отозвалась Мэдди.

Крупные ладони Дэмиэна легли ей на грудь, сперва снизу, точно взвешивая, потом накрыли полностью. Дэмо касался ее так ласково и бережно!.. Фил их сфотографировал: глаза у Мэдди полузакрыты, голова прижата к шее Дэмиэна, тот губами тянется к ее плечу.

– Хочу тебя поцеловать, – хрипло сказал Дэмо. – Не возражаешь?

Вместо ответа Мэдди повернула голову и прильнула к его губам.

– Красота! – прошептал Фил.

Кадр получился красивый: долгий поцелуй, ладони Дэмо на затвердевших сосках Мэдди. Ее ноги слабеют; чтобы поддержать ее, Дэмиэну пришлось выставить вперед колено. Невероятно эротичная сцена заставила Фила гадать, долго ли ему удастся наблюдать со стороны. Не повысить ли градус?

– Мэдди, а что, если Дэмо сунет руку тебе в трусики?

– Угу, – согласилась Мэдди, прижав попу к набухшей промежности Дэмиэна.

Крупная ладонь Дэмо медленно скользнула по ее животу к резинке трусиков из атласа цвета бургунди. Едва не теряя равновесие, Мэдди раздвинула ноги, открывая дорогу мужским пальцам. Дэмо застонал, когда коснулся влажных, требующих серьезного внимания губ. Ладонь Дэмо накрывала лобок Мэдди, пальцы терли его и погружались в глубину. Фил заснял грубые костяшки пальцев, натянувшие тонкий атлас. Мэдди вращала бедрами, не отрываясь от губ Дэмо, ее стоны растворялись у него на языке.

– Разверни ее лицом к себе и сними с нее трусики, – велел Фил дрожащим голосом.

Мэдди негромко охнула, то ли потому что Дэмо убрал пальцы с самой чувствительной ее точки, то ли потому, что его язык выскользнул из ее рта. Тем не менее она позволила себя развернуть, прильнув животом к вставшему члену, а Дэмо медленно стянул с нее трусики и чулки. Дюйм за дюймом ее гладкий загорелый зад представал перед голодными глазами Фила. Блестящий атлас скользнул на пол и стал удивительно похож на растекшуюся лужицу крови. Дэмиэн больше не нуждался в указаниях. Без чужой подсказки он принялся мять ягодицы Мэдди одной рукой, другую положил ей между ног и снова прильнул к ее губам.

– Черт, не могу больше смотреть! – прошептал Фил, бросив сотовый на кровать. – Меня тоже пустите!

Он пристроился у Мэдди за спиной, легонько целуя ее затылок, одну руку запустил в ее горячую промежность, где уже хозяйничал Дэмиэн, другой накрыл грудь. От новых ласк Мэдди обвила ногой бедра Дэмиэна. Раз пальцев вдвое больше, пусть и удовольствие удвоится. Кто-то щипал ей сосок, кто-то покусывал губу, кто-то вводил указательный палец в ее гостеприимную дырку. Чей там палец, Мэдди не знала. Дэмо и Фил слились воедино, превратились в осьминога, тянущего ее на глубину. Свет реальности понемногу гас. Где-то там, на поверхности осталась Мэдди Крук из центрального офиса «Кэпител». Чужие пальцы были и внутри, и снаружи – на сосках, в волосах, между ягодицами – их раздвигали, чтобы по-другому ласкать ее промежность и коснуться отверстия, где успел побывать лишь Фил.

– Мэдди, вспомни прошлый год! – хрипло зашептали ей на ухо. – Вспомни, что здесь было.

Большой палец коснулся сморщенного колечка, осторожно, не стремясь проникнуть, но Мэдди заерзала. Сейчас, год спустя, даже не верилось, что она позволяла Филу такое. Не верилось, что его член туда поместился. Не верилось, что проникновение не было неприятным, хотя потом она решила ограничиться одним разом. Сейчас большой палец Фила стучался в ее заднюю дверь, а пальцы Дэмиэна пронзали вагину, и она невольно вспомнила свое порочное желание, ласки, которые сломили ее сопротивление. Мэдди завертела попой и неистово застонала.

– Мэдди, детка, ты сегодня на взводе, – заворковал Фил. – Горячая-горячая, правда, Дэмо?

Дэмиэн отстранился от губ Мэдди и зашептал ей на ухо.

– Горячая и мокрая.

– У него твердый, а, детка? – поинтересовался Фил, приставив вздыбленный член к ягодицам Мэдди. – Тверже, чем мой?

– Да, твердый, – простонала Мэдди, схватив член Дэмиэна.

– Раз сочишься на ковер, пора нам взяться за дело серьезнее, да, Мэдди?

Ответ не требовался: Мэдди рухнула в объятия Фила. Дэмиэн сел на кровать и широко развел ноги, устроив Мэдди удобную гавань: давай, мол, встань на коленки.

– Хочешь его попробовать? – не унимался Фил.

– Да, – ответила Мэдди, загипнотизированная зрелищем. К объекту своих желаний она поползла на коленях, устроилась меж бедер Дэмиэна и застенчиво спросила: – Можно?

– Ага, – едва успел ответить Дэмиэн, как Мэдди нагнулась и начала лизать головку его члена, такого же длинного, как его обладатель. Она водила по ней язычком, готовясь погрузить в теплый мрак своего рта. Вот во рту у нее исчезла выпуклая головка, потом часть ствола. Мэдди сжала основание члена и начала сосать.

Фил воспользовался ситуацией, приподнял бедра Мэдди и без предупреждения вогнал член в ее скользкую пещерку. Мэдди взвизгнула и чуть не откусила мужское достоинство Дэмо, но тот вовремя схватил ее за волосы. Мэдди вошла в ритм: насаживалась на член Фила и одновременно заглатывала член Дэмо. Она ощущала себя деталью механизма времен промышленного переворота. Слаженное взаимодействие с другими деталями доставляло ей необъяснимую радость. Хорошо смазанная машина двигалась вперед-назад, шипела, засасывала. Тело Мэдди стало связующим звеном между установками по обоим концам. Она старалась не ослаблять сцепление, ведь Дэмиэн бился и колотился о ее небо, а Фил неумолимо расширял ее потайной туннель. Фил вонзался все глубже, и Мэдди почувствовала близость развязки. Ее губы заработали с бешеной силой – победу она буквально высосала, проглотила сперму и лишь потом растворилась в собственном оргазме. Фил кончил последним – запыхтел, заревел и повалил Мэдди, свой трофей, Дэмиэну на колени. Там она и лежала, прильнув щекой к вянущему члену Дэмо и ожидая, когда отстранится Фил.

– Черт подери! – выпалил Фил, содрал презерватив и метко швырнул его в мусорную корзину. – Так мы еще не отрывались. – Он улыбнулся Дэмиэну. – Одно дело – по очереди, а вместе – совсем другое. Что скажешь, Мэдди?

Мэдди нежно улыбнулась, наслаждаясь тем, как лениво Дэмиэн перебирает ее волосы.

– М-м-м, – только и промычала она.

Той ночью они сдвинули кровати и легли втроем на импровизированной двуспальной кровати. Мэдди спала меж двумя красавчиками, а ее фотоаппарат, по-прежнему со штатива, наблюдал за ними до рассвета.

Наутро первым проснулся Дэмиэн и, неожиданно увидев рядом красивую девушку, уступил естественному желанию – лизнул ей сосок и сунул руку под одеяло. Мэдди повернулась к нему и, еще не разлепив веки, что-то пробормотала. Темную голову, ритмично раскачивающуюся у нее под подбородком, она разглядела через пару секунд, зато сразу почувствовала приятную влагу и нежные прикосновения к своему клитору. Если это сон, то сон восхитительный… Тут вспомнился вчерашний вечер. Мэдди посмотрела на мирно спящего Фила, одной рукой коснулась головы Дэмиэна, другой потянулась к его вздыбленному члену.

– Доброе утро! – прошептала она.

Дэмо еще раз лизнул сосок, глянул на нее и лениво улыбнулся.

– Впрямь доброе, – шепнул он в ответ. – Проснулся, а рядом девушка с шикарной фигурой. Сразу тянет на грязные подвиги.

– Так вперед на подвиг! – похотливо улыбнулась Мэдди. – Чем грязнее, чем лучше.

Дэмиэн усмехнулся, не переставая массировать ей клитор.

– Как можно проснуться такой мокрой? – спросил он. – Я тебе снился?

– М-м-м, – зевнула Мэдди. – Только явь куда лучше.

Дэмо потянулся к тумбочке за презервативами.

– Сама напросилась, – проговорил он, содрав зубами фольговый уголок упаковки. – Сейчас получишь! Ложись на спину, женщина, и ноги пошире разведи.

Мэдди с удовольствием повиновалась. Дэмо натягивал презерватив на свой длинный член, а она думала, что это здорово вышло бы на фотографии. Затем он опустился на колени, подполз к ней и стал покрывать неистовыми поцелуями ее колени, бедра, грудь. Встретились их губы, их плечи, и член Дэмиэна уткнулся ей в вагину. Мэдди стиснула его ягодицы, направляя Дэмо в себя. Пусть воткнет ей, скорее!..

Когда он ворвался ей в темную норку, она затрепетала от удовольствия: здорово быть полной до краев, хотя после вчерашней невоздержанности вагину немного саднило. Никакого безудержного долбления: Дэмиэн жалел спящего друга. Он умело распалял Мэдди – вонзался в нее до самого основания и там, на глубине, чуть заметно покачивался, стараясь не сбиться с ритма. Мэдди нетерпеливо мяла его тугие ягодицы, чтобы взвинтить темп, но не тут-то было. Член Дэмиэна рывками двинулся вверх. Дэмиэн посмеялся над ее тихими «Еще! Еще!», а потом снова вогнал пенис на всю глубину. Так продолжалось много долгих томительных минут. Для разнообразия Дэмиэн взасос целовал Мэдди в губы, в шею, в грудь. Его пальцы теребили клитор Мэдди, ее половые губы, но разрядиться не давали.

Плавная, неспешная сарабанда продолжалась минут пятнадцать, когда проснулся Фил. Мэдди так старательно поднимала бедра, чтобы обвить ногами спину Дэмиэна и глубже насадиться на его член, что не заметила появления зрителя, пока тот не кашлянул и не спросил:

– Что, решили без меня начать?

– Извини, Фил! – простонала Мэдди.

– Да вы не стесняйтесь! Я полежу тут, полюбуюсь.

Мэдди, каждой клеткой чувствуя взгляды Фила, снова впилась в ягодицы Дэмиэна. В такой позе Фил мог наблюдать, как член Дэмо движется вперед-назад, вправо-влево, какая мокрая вагина у Мэдди, как набух жаждущий ласки клитор.

– Можно больше не сдерживаться, – прохрипел Дэмиэн и взвинтил темп. Мэдди подалась навстречу ему.

– Хороший перепихон – лучшее начало дня, правда? – совершенно непринужденно поинтересовался Фил. – Ну, мне так говорили.

– И до… тебя… очередь… дойдет, – прохрипел Дэмо в перерывах между интенсивными толчками. Его гримаса красноречиво свидетельствовала: оргазм близок.

– Ничуть не сомневаюсь, – отозвался Фил. – Всенепременно дойдет. Что скажешь, Мэдди? Как насчет еще одного тугого члена, когда Дэмиэн свое получит? По-моему, ты согласна.

– Да! – воскликнула Мэдди, распаленная до предела. В этот безудержный момент ей хотелось, чтобы парни менялись местами, пока солнце не сядет или пока ее тело не расплавится – неясно, что случится раньше.

Фил принялся взводить свой пенис, чувствуя, что его очередь близка: недаром Дэмо страстно шептал, а Мэдди неистово трясла головой.

Через пару секунд оба так задрожали и завыли, что могли разбудить весь этаж. Дэмо, шумно пыхтя, продержался еще минуту, потом смачно поцеловал Мэдди в губы и начал стягивать презерватив. Мэдди обессилела лишь чуть-чуть, она была готова к большему и криво улыбнулась Филу. Тот потянул ее к себе.

– Дэмиэн славно потрудился, – сказал он, усадив ее верхом на себя. – А мне лень. Ну, дорогуша, прокати меня!

Мэдди лукаво улыбнулась и, наклонившись, легонько куснула его сосок.

– Мой маленький пони! – шепнула она и обвела свою покрасневшую вагину кончиком его члена.

Когда Мэдди опускалась на него, промежность обожгла горячая стрела боли, но едва уселась, боль прошла. Мэдди с облегчением вздохнула, коленями легонько ударила Фила по бокам, словно настоящего коня, и заерзала вверх-вниз до тех пор, пока не села как полагается. Спина прямая, плечи гордо расправлены; прежде чем пуститься рысью, Мэдди покрутила член Фила и так, и эдак. Когда поскакали легким галопом, Мэдди уже забыла о существовании Дэмиэна: она уперлась в плечи Фила, а тот мял ей ягодицы. Цель близка… еще немного, чуть быстрее, и она ее достигнет. Мэдди гнала дальше. Они с Филом вышли на финишную прямую и обливались потом. Стертая вагина болела все сильнее, но нарастающий внутри жар сглаживал боль. Она отымеет Фила целиком и полностью, все соки из него выжмет! Мэдди наклонила голову и понеслась к финишу. Фил добрался до черты вместе с ней и, упиваясь победой, полетел в пропасть. Вместе с их дикими криками раздался непонятный щелчок. Сверкнула вспышка. Выжатая как лимон Мэдди подняла затуманенные глаза: снимок сделал Дэмиэн.

– Я понял, как работает камера! – торжествующе заявил он.

В памяти Мэдди последние два дня конференции слились воедино. Она запомнила жар, пот, темные волосы, золотистые волосы, четыре руки на ее теле, два бьющихся в ней члена. Слишком фантастично, чтобы быть реальностью… однако фотографии подтверждали обратное.

Управляющий № 1

За четыре года он посмотрел на меня раз пять, в смысле, посмотрел по-настоящему. Шансов завладеть его вниманием не больше, чем поймать бабочку в мороз. Поэтому оно на вес золота: как угадать, что притянет его взор? Не работают ни короткие юбки, ни высокие каблуки, ни прочие замахи на сексапильность. Сколько раз я надувала подкрашенные блеском губки, сколько раз хлопала длиннющими ресницами, сколько раз наклонялась так, чтобы поаппетитнее сверкнуть декольте – в ответ лишь вежливое безразличие.

В первый год службы в отеле я пыталась завлечь его своим телом, стройным и подтянутым благодаря бесплатным занятиям в фитнес-центре, который у нас на подвальном этаже. Свежеприобретенные формы я при любой возможности с удовольствием выставляла напоказ.

Чувство к Кристоферу Чейзу, он же мистер Чейз, он же сэр, вспыхнуло очень быстро, а три месяца спустя по-прежнему не давало мне дышать. Я не могла провести в кабинете Чейза дольше минуты, не подумав о том, какой большой у него стол, как удобно будет на него лечь. У стола и высота идеальная, если захочу встать раком. Как умно! Чейз специально выбрал этот стол? Или заказывал по своим габаритам? Подобные мысли нередко прерывал его голос:

– Софи, ты не забыла, кого мы ждем после обеда? Эмира Саудовской Аравии и номинантку на «Оскар». Ты все подготовила?

– Да, сэр. Все подготовлено. Обработано…

«Вот бы ты меня обработал, – думала я, – своими тонкими белыми руками». Я грезила, пока Чейз не отпускал меня, недовольно поджав губы.

Вскоре безумная влюбленность начала мешать моим внеурочным развлечениям в баре. Бывало, потчую я порносказкой очередного фигуранта в костюме, и тут мимо проходит Чейз. Сказка начисто вылетает из головы, я круглыми глазами смотрю вслед управляющему, а сердце стучит, как после длинного кросса.

– Давай дальше! Что ты обещала? Лизать мне яйца, пока не станут тугими-тугими… А потом что?

– Э-э, не помню, – блеяла я. – Из головы вылетело. Лучше закажи мне еще один коктейль.

Потом я либо шла домой, чтобы грезить о Чейзе с помощью различных устройств на батарейках, либо, если считала Костюм Дня привлекательным, вела его наверх и использовала как дублера. Бедняги не ведали, что губы Чейза целовали меня в шею, пальцы Чейза залезали под трусики, пенис Чейза заставлял биться об изголовье кровати. Зато их очень забавляли мои восторженные крики: «Да, сэр!», «Пожалуйста, сэр!». По-моему, хорошее подспорье для будущих фантазий, я не слишком себя виню.

Дресс-кодом я пренебрегала все чаще и чаще. Чем стройнее становилось тело, тем короче были юбки и выше каблуки, пока однажды я не склонилась над администраторской стойкой в полоске черной ткани шириной с шарф.

– По-твоему, так надлежит одеваться администратору отеля? Прикройся немедленно! – велел прошедший мимо Чейз.

Очень обидно! Хотя, если подумать, надежда есть. Чейз заметил меня, верно? Даже внимание со знаком минус лучше, чем никакое. Может, если снова надеть «шарф», Чейз вызовет меня для устного предупреждения? Эх, предупредила бы я его устно… Впрочем, игра не стоила свеч. Безнаказанно приказы Чейза не нарушал никто. Уже на вторую неделю пребывания в должности он устроил на кухне кровавую чистку – уволил почти весь персонал. Поэтому я взялась за ум – выбросила все проститутские наряды и решила покорить Чейза хорошим вкусом. Только он был все так же сексапильно недоступен, и я составила рождественский суперплан.

Я вызвалась работать на Рождество: во-первых, тройная оплата, во-вторых, не люблю индейку, а в-главных, Чейз устраивал вечеринку для тех, кто хорошо проработает все праздники. Вечеринка интересовала меня сразу с нескольких сторон – и как очередное доказательство того, что Чейз не женат (вдобавок к отсутствию обручалки и фотографий на столе), и как первая возможность пообщаться с ним в неформальной обстановке, и даже как призрачный шанс затащить его под омелу и потискаться в честь Рождества.

В одиннадцать часов, целый день пронаблюдав за весельчаками в бумажных шляпах (сама я тосковала за стойкой), я затолкала свои цацки в сумку и отправилась на свидание с огромным зеркалом в туалете для персонала. Стараниями Сьюз, парикмахера нашего отеля, мои волосы выглядели отлично, а вот остальное следовало освежить. В безжалостном сиянии ламп просматривался каждый прыщик, каждая расширенная пора. Глаза усталые, юбка мятая… Легкая правка тут не спасет – мне требовалось настоящее перерождение, иначе не стать гусенице бабочкой.

Прыщики замазаны, брови выщипаны, волосы сбрызнуты лаком, синие круги под глазами замаскированы, ресницы и губы подкрашены, скулы выделены хайлайтером – оставалось подготовить секретное орудие, самое мощное в сегодняшнем арсенале обольщения. Я сняла лодочки, чулки телесного цвета, скромную бежевую юбку и кремовый свитер из ангоры. Теперь я стояла в «боевой» раскраске, трусиках и лифчике.

Я глянула на дверь. Вряд ли кто зайдет в этот туалет: он в подвальном этаже, поэтому неудобен и для кухонных работников, и для горничных. Беспокоиться не о чем.

Скинув бюстгальтер телесного цвета, я восторженно оглядела подтянутую четырьмя месяцами тренировок грудь. Потом распахнула объятия и плотоядно уставилась на свое отражение, представляя себя голодным мужчиной, впервые увидавшим такое чудо. Неудивительно, что они слетаются как мухи на мед. Разве перед такой красотой устоишь?

Я усмехнулась и стянула трусики. Вот… Сегодня никакого белья. Ничто не испортит силуэт моего нового платья. Теперь ароматизированное молочко для тела. Я щедро нанесла его на плечи, ключицы, грудь, потом ниже – на живот и бедра, потом на ноги и особенно жирно – на попу. Помог бы кто-нибудь спину намазать!.. Сейчас нужны хищники-мужчины, и где они? Намазав молочком все части тела, до которых смогла дотянуться, и подождав, когда впитается, я вытащила из сумки пудреницу с пуховкой и аккуратно припудрилась от колен до самого подбородка, и спереди, и сзади, где получилось. Хотелось, чтобы платье село легко и естественно. Хотелось выглядеть безупречно.

Я бросила последний взгляд на свою припудренную раскрашенную наготу, для пущей уверенности приняла несколько эффектных поз, потом выпустила из сумки блестящий, змеисто-переливчатый комок. Стоило расправить его, и свет преобразился: дивный ультрафиолетовый оттенок впитывал безжалостную резкость и становился сочнее. Если на Чейза это не подействует, значит, проблема куда сложнее, чем я ожидала.

Перво-наперво следовало ослабить шнуровку, стягивающую глубокое декольте на спине. Чтобы привести его в надлежащий вид, понадобится помощь, но я уже знала, кого попрошу. Следующий шаг – влезть в платье и натягивать, натягивать, натягивать. На бедрах блестящий скользкий материал поднимался все выше и выше. Когда руки влезли в рукава, я торжествовала: вершина покорена, флаг воткнут в снега. Вроде бы платье, а на деле почти ничего. Вот она, сексапильная смесь обнаженной плоти и обтягивающей ткани. Плотная посадка и сдерживала, и открывала невероятную свободу действий.

Я расправила плечи и втянула живот. Силуэт получился рельефный, горы и сверкающие долины – чистое вдохновение, призыв к новым открытиям. Грудь так и выпирала; стоит мне чуть-чуть возбудиться, и затвердевшие соски будут напоказ. Ягодицы тоже напоказ, платье почти впивается в промежность. И ни малейших сомнений, что белья нет; лучше сымитировать полную наготу я смогла бы, лишь намазав тело лаком.

От заветной цели отделяло два шага. Первый – надеть черные лаковые туфли на четырехдюймовом каблуке – трудности не представлял. А вот второй…

Бордовая шнуровка хлестала по попе – я пустилась в трудный путь из туалета к кабинету Чейза, который, на мое счастье, был недалеко.

Хотелось постучать как можно увереннее, но между стуком и «Войдите» все-таки образовалась пауза. Тут любой смельчак дрогнет! Дверь я открыла совсем чуть-чуть и заглянула в кабинет.

– Сэр, извините за беспокойство…

– Ничего страшного! С Рождеством, Софи! – Чейз посмотрел на меня и в кои веки улыбнулся.

– Спасибо, сэр. И вас с Рождеством. Вы целый день сегодня работали?

Вместо ответа Чейз покачал головой. Он молча смотрел на меня, словно ждал… Интересно, чего?

– Так вы зайдете или нет?

– Ой, да, простите!

Вот он, золотой шанс! Нельзя губить его, тупо заглядывая Чейзу в глаза. Я скользнула за порог и медленно, покачиваясь на каблуках, двинулась к Страшному Столу. Взгляд мой буквально приклеился к Чейзу.

Ни один мускул не дрогнул у него на лице: Чейз и бровью не повел. Неужели я совершенно на него не действую? Внезапно эластичное платье показалось слишком тугим – оно впивалось в грудь, перекрывало воздух.

– Сэр, я хотела спросить… – сипло начала я, причем получилось совершенно естественно: дышать было трудно. – Точнее попросить… Помогите мне со шнуровкой!

– Со шнуровкой? – Чейз склонил голову набок, сложил пальцы башенкой и всем своим видом выражал спокойную задумчивость. Разве такого результата я добивалась?

– Да, со шнуровкой. – Я остановилась и уперла одну руку в скользкий бок – силуэт требовался не соблазнительный, а суперсоблазнительный.

– Она ведь на спине?

– Да, на спине.

– Ясно, тогда идите сюда. – Чейз поманил меня пальцем.

Умница! Это же мой любимый вид «пойди сюда». Его палец тянул меня к себе невидимой нитью – я поспешила к опасной стороне стола. Только когда колени почти прилеплены друг к другу узким платьем, это не очень просто.

Чейз встал, положил мне руку на плечо и осторожно повернул спиной к себе.

– Какое интересное платье! – проговорил он.

Его голос доносился у меня из-за спины, его крупная ладонь согревала мне плечо. Интуиция подсказывала: его взгляд сейчас скользит по моим изгибам. «Как огненный поток, – подумала я. – Эластичное платье под ним пузырится и плавится». Дыхание у Чейза чуть сбилось. Оно шелестело так близко, что, запрокинь я голову, задела бы волосами его нос и губы.

– У меня оно среди самых любимых, – прохрипела я.

Чем он так пахнет? Лосьоном после бритья? Хотелось пропитать им постель. Я повернула голову набок, желая соблазнить его нежным затылком.

Чейз не соблазнился.

Он убрал руку с плеча и стал затягивать мне шнуровку.

– Туго затягивать?

– Обычно мне нравится потуже, – сказала я. – Доверяю вашему здравомыслию. Затягивайте на свой вкус, главное, чтобы смотрелось хорошо.

– Потуже, значит, – задумчиво произнес Чейз, дергая шнуровку, как вожжи. – Любите, чтобы вас держали в узде?

Я радостно улыбнулась: вопрос очень напоминал флирт.

– Если держат со знанием дела, умеючи, то да, – томно проурчала я.

– Ясно, – коротко ответил Чейз и, к моему огромному разочарованию, затянул шнуровку, завязал бант, а потом поправил тесемки, чтобы получилось симметрично. – Вот, порядок, все затянуто и завязано.

Мои ноги превратились в желе. Одному богу известно, как я сдержалась и не стала тереться попой, упакованной в эластичное платье, о промежность Чейза.

Пауза. Казалось, она протянется до Нового года, хотя на деле прошло секунд тридцать. Потом Чейз развернул меня на сто восемьдесят градусов и взял под руку.

– Ну что, пойдемте? В баре небось заждались.

Я чуть не плакала: не сомневалась ведь, что Чейз погладит мою попу, плотно обтянутую переливчатой тканью. Я смущенно улыбнулась и позволила вывести себя из кабинета.

Остаток вечера меня терзало разочарование. Ни я, ни омела Чейза не интересовали – он откупился от меня коктейлем и бросил кипеть от злости в баре. Как он посмел не поддаться моим змеино-эластичным чарам? Все остальные мужчины не сводили с меня глаз, прикидывали свои шансы, угощали, а единственный, по-настоящему мне интересный, и взглядом не удостоил.

Я привыкла управлять мужчинами и их желаниями. Я относилась к ним, как к сладострастным скрипкам, – играла, пока нравятся, а как надоест, бросала. Кристофер Чейз не желал следовать примеру большинства и путал мне все карты.

Вероятно, у него имелись какие-то отклонения, что в конечном итоге могло бы меня утешить, но пока лишь терзало.

Я сидела на табурете и тихо ненавидела свои эластичные доспехи, в которых изнемогала от жара, только, увы, в самом прямом смысле – тело взмокло от пота. Как теперь снять это платье, гори оно синим пламенем?! Ага, синим пламенем… Я вспомнила свою фантазию о пламенном взгляде Чейза, плавящем прорезиненную ткань, и заказала еще один коктейль.

– Брось хандрить, Софи, Рождество же!

Рядом стоял Джейк, мой любимый инструктор по плаванию, как всегда умильно лохматый. В руках он держал блюдо с ореховым коктейлем. Визитная карточка Джейка – мускулистая грудь. Сегодня он скрыл ее обтягивающей майкой, в которой смотрелся весьма недурно.

Джейк чуть моложе меня. Он учился в магистратуре и писал диплом по спасению на водах или чему-то подобному. Нехватку опыта Джейк компенсировал энтузиазмом и упорством.

Еще каким упорством! Не о таком рождественском подарке я мечтала, но для поддержания тонуса Джейк вполне подойдет. Почему бы немного себя не порадовать?

– Ты прав, – отозвалась я, положив кешью в ярко накрашенный рот. – Пришло время омелы и веселых попоек.

– Если тебе омела нужна, то вот. – Джейк вытащил из-за пояса веточку и помахал у меня перед носом.

– Ах ты шалун! – проурчала я, соскользнула с табурета и прижалась к нему всем телом. Губки надула, целуй, мол, а сама покосилась на Чейза: смотрит или нет? Чейз смотрел.

«Вот что ты упустил!» – беззвучно проговорила я и прильнула к губам Джейка. Его крупная ладонь легла на шнуровку моего платья, скользнула ниже, потом еще ниже и замерла у меня на ягодицах.

В живот уперлось что-то тугое и горячее, хорошо осязаемое через тонкое эластичное платье.

Джейк терзал мне губы, пока я краем глаза не заметила, что Чейз уходит. Я тотчас отстранилась.

– Платье классное, – прохрипел Джейк. – Ты в нем горячая штучка.

– Ага, очень горячая. Даже слишком. Так отведи меня куда-нибудь.

– Пошли!

В кабинке инструкторов никаких удобств – лишь скамьи из досок вдоль трех стен, крючки да куча спасательных жилетов. Джейк толкнул меня на скамью, опустился на пол, раздвинул мне колени, насколько получилось, заглянул в темную пещеру и удостоверился:

– Трусиков нет. Я так и думал. – Он попробовал сунуть руку в образовавшуюся брешь, но вышло с трудом. – Как, черт подери, снять это платье?

– Лучше и не пытаться. Если начнем сейчас, к полуночи, возможно, и задерем юбку.

– Верно. Тогда вставай и поворачивайся лицом к стенке.

Я с удовольствием послушалась – склонилась над скамьей и уперлась ладонями в стену, а Джейк задрал мне юбку, то и дело прижимаясь к моим ягодицам.

Когда Джейк наконец добрался до моей сочащейся щели, то разом потерял интерес к ягодицам. Пришлось мне самой тянуться к его стволу, обтянутому моим блестящим платьем, который нырнул в другую пещерку.

После эластичного плена я упивалась возможностью развести ноги и насаживалась на мощный поршень. Если бы не сильные руки Джейка у меня на груди, я наверняка повалилась бы набок. Трах получился грубым и стремительным – такой мне и требовался, чтобы подавить остатки неуверенности, появившейся из-за Чейза, и вернуться к амплуа Софи-секс-бомбы, Софи-секс-машины, Софи-сексоголички, которой нужно лишь тык-тык-тык, и она в экстазе.

– Теперь платье мне не снять, – простонала я, скрючившись на спасательных жилетах. Было от чего схватиться за голову – платье прилипло намертво, пот мой оказался лучше любого клея.

– Давай шнуровку развяжу, – любезно предложил Джейк. – Хочешь – схожу наверх и принесу твою одежду. Она ведь в фойе за стойкой?

– Ага, – согласилась я. Только я не хотела, чтобы шнуровку развязывали. Ее затянул Чейз, и в таком плену мне хотелось остаться подольше.

Обслуживание номеров

Я знаю, зачем она здесь. Она не знает, что я знаю, но за четыре года работы администратором я кое в чем разобралась.

Она зарегистрировалась как миссис Доггисон, и в своей непримечательной одежде слишком отчаянно старается не выделяться из толпы.

Она встречается здесь с мужчиной. С мужчиной, который ей не муж. Что любовник ей дает, а муж не в состоянии? Дайте подумать. Фамилия Доггисон вызывает ассоциации с сексом в позе догги, которая ее мужу, вероятно, не по зубам. Только, по-моему, дело не только в этом.

По-моему, миссис Росс считает свой брак счастливым во всех отношениях, кроме одного. У них с мужем даже отчужденность появилась по не совсем обычной причине. Обычно секс превращается в рутину, потом в необязательную добавку к рутине. Но мистер Росс – внимательный любовник, для него принципиально, чтобы жена получала как минимум три оргазма в неделю.

Мистер Росс не скрывает консервативных вкусов в сексе: жену он любит преимущественно в миссионерской позе после десяти-пятнадцатиминутной прелюдии, исключительно потому что ему так нравится. Ничего нового он пробовать не желает – ну, если только позу 69, и то изредка. Пресной бывает не только вода. Секс-ассортименту мистера Росса это слово подходит идеально.

Долгое время миссис Росс все устраивало. Сексуально извращенной она себя не считала. Какое там, на куннилингус она впервые подвигла мужа лишь на четвертом году замужества! Ни хлысты, ни резиновые игрушки она не жаловала. Бог свидетель, с пути истинного ее совратила вечеринка в стиле «Энн Саммерс»[6], которую устроила золовка, – огромные пластиковые фаллосы, сладострастные стоны, слишком много баккарди и нейлон, нейлон, нейлон.

Но вот быт устоялся, дети пошли в школу, и совершенно неожиданно сквозь многолетний слой отрицания проклюнулись воспоминания о юности.

За утренним кофе в баре миссис Росс вдруг мысленно вернулась в агентство недвижимости, где после получения диплома целый год вела документацию. В первый же день на службе она привлекла внимание мистера Грегга, совладельца фирмы «Грегг и Сондерс», – с ногами забралась на демонстрационную витрину.

– Красивая… юбка, – похвалил мистер Грегг, подкравшись сзади, когда она прикрепляла фотографии к карточкам с ценами.

– Спасибо! – простодушно хихикнула молодая миссис Росс и залилась краской.

Недели шли за неделями, а комплименты продолжались. Порой они становились назойливыми, но молодая миссис Росс – в ту пору ее звали просто Линни – как ни странно, считала их милыми. К тому же мистер Грегг немного, ну совсем немного напоминал Шона Коннери. Правда, без нужного выговора и улыбки, зато с красивыми глазами и эффектной проседью в волосах. К тому же он был ее боссом, ездил на дорогой машине и жил в большом доме. Насчет жены Линни не знала: обручалку мистер Грегг не носил, как, впрочем, многие мужчины в ту пору.

– Что у тебя за духи? – поинтересовался он ноябрьским утром и добавил: – В продажу поступает новый объект, мне нужно его оценить. Нет желания прокатиться в Крэнфорд-хит? Посмотришь, как опытный риелтор работает на месте.

Что-что, а опыт работы на месте Линни в тот день приобрела. Мистер Грегг отвез ее в продаваемый дом, где они тщательно осмотрели всю технику и мебель, особенно кровать.

– Я у тебя не первый, – отметил мистер Грегг, когда все закончилось.

– Нет, у меня со школы был бойфренд. Мы только этим летом расстались.

– Он страдал?

– Недолго. Думаю, я просто переросла его, созрела не для мальчишки, а для мужчины.

– Это точно! – ухмыльнулся мистер Грегг.

Они сварили кофе на суперсовременной кухне, потом в одном белье устроились на дорогом кожаном диване.

– Сварив кофе, мы сделали одолжение застройщику, – заявил мистер Росс с лукавой улыбкой. – Если хочешь продать дом, запах кофе – залог успеха.

– Правда? – Линни с обожанием смотрела на своего утонченного кавалера.

– Ага. Насчет запаха свежеоттраханной киски не знаю. Может, стоит освежителем воздуха в спальне побрызгать.

«Вот так грубиян!» – подумала Линни. Она возмутилась, но отвращения не почувствовала.

Мистер Грегг заглянул в круглые глаза Линни и сел на новехонький кожаный диван близко-близко к ней.

– Так, кровати поставим плюс, она в рабочем состоянии. А вот как насчет этого дивана?

Его горячие от кофе губы снова впились в рот Линни, его руки стянули с нее белье, и новехонький диванчик протестующе заскрипел в такт их схватке. Мистер Грегг заставил практикантку нагнуться над подлокотником и поджать ноги. Раз – и он вошел в нее.

Эта поза стала открытием для Линни, привыкшей к быстрым перепихонам в родительских домах. Впрочем, это открытие меркло по сравнению со следующим.

Мистер Грегг развел ей ягодицы и погрузил большой палец в ее девственный анус. Линни закричала и дико закрутила бедрами – прервать это мерзкое бурение, немедленно прервать!

– Что вы делаете?! – заорала она, чуть не плача: бурение не прекратилось.

– Не нравится? Многие девушки такое обожают.

– Ну… это… так нельзя! Прекратите!

Мистер Грегг вздохнул и вытащил палец из тесной дырочки.

– Линни, я разочарован. Думал, ты девушка без предрассудков, – заявил он, без промедления заполнив более привычное ей отверстие.

– Я и впрямь без предрассудков! – чуть не плача возмутилась Линни. Больше всего хотелось сбежать и спрятаться в суперсовременной душевой. – Не представляю, как женщина согласится… на такое!

Мистер Грегг щелкнул пальцем по клитору Линни.

– Моя жена, увы, тоже не представляет.

– Ваша… жена?! – снова заорала Линни. – А ну слезай с меня! Ублюдок!

Напрасно мистер Грегг убеждал ее, что женат лишь формально, что намерен развестись, едва дети поступят в колледж, что его благоверная – бесчувственная ледышка и третирует его. Линни не слушала, и он нехотя оставил ее в покое.

Линни, в свою очередь, вскоре оставила его агентство.

Потом она встретила мистера Росса, влюбилась в него, вышла замуж, родила детей и ту неприятность больше не вспоминала. До рокового завтрака в баре.

Сливки в кофе кружились, словно обратные кадры из старого фильма, возвращая ее в Крэнфорд-хит на новехонький кожаный диванчик.

«Зачем он это делал? Женщинам впрямь нравится такой секс? А мне понравится? – спрашивала себя миссис Росс. Хотя особенно волновало другое: – Что ощущаешь при анальном сексе?»

Собственные ощущения миссис Росс, увы, не помнила. Их пересилил шок – мистер Грегг был женат! Большой палец в анусе отступил на второй план. Отступил, но не стерся, он по-прежнему маячил на запылившихся страницах ее чувственного архива. К добру или нет, сейчас те страницы открылись, требуя тщательного изучения.

Больно было? Миссис Росс снова бросила невод в область того эпизода своего сексуального прошлого, но воспоминание не поймала. Неужели боли вообще не было? А как насчет удовольствия? Доставляет такой секс удовольствие? Почему ее вдруг это заинтересовало?

Сейчас ее привлекала именно вопиющая неправильность такого секса. Чужой палец в попе – это откровенно грубо и дико, о таком мужу точно не расскажешь. Или расскажешь? Согласился бы он попробовать? Только чтобы унять ее любопытство, разумеется, а не потому что ей по-настоящему хочется. Только чтобы выполнить ее прихоть. Нет, мужу она даже не заикнется. Любопытство лучше подавить.

Миссис Росс старалась его подавить, очень старалась. Но тот палец не подавишь. Словно черт из табакерки, он по десять раз за день выпрыгивал на поверхность сознания. Миссис Росс разговаривала по телефону, или подрезала кусты, или чистила зубы, и вдруг вспоминала член в вагине и большой палец в попе. От такого она давилась пастой, бросала трубку или колола руку о шипастый куст. Так нельзя! Нужно срочно избавиться от зависимости.

В отведенные для секса ночи (по средам, пятницам и субботам) миссис Росс стала надевать эфемерные атласные трусики и, пока не доходило до главного, подставлять мужу выпирающие из-под кружева булки. Поднимаясь в спальню, она активно покачивала бедрами и непременно шла первой, дабы муж лицезрел живописный вид.

Муж своих предпочтений не изменил, и миссис Росс изменилась сама, точнее, изменила традиционную позу. Теперь она не ложилась на спину, а поднимала ноги к животу и перекатывалась. Так попа подтягивалась, а губы соблазнительно приоткрывались.

– Солнышко, я до тебя не доберусь, – сетовал муж.

– Еще как доберешься! – Миссис Росс надувала губки.

– Но я хочу видеть твое лицо.

– Э-эх!

Вон он, камень преткновения. Мужу вечно хотелось медленного, чувственного секса, чтобы смотреть друг другу в глаза, а ей – по-звериному грубого, не совместимого с шампанским и музыкой соул.

– Не хочешь попробовать что-нибудь новенькое? – спросила миссис Росс после нескольких недель безрезультатного соблазнения.

– Новенькое? Женами меняться я не буду, если на это намекаешь, – пошутил мистер Росс и потрепал ее по голове.

Миссис Росс отстранилась с необычной для себя резкостью.

– Не болтай глупости! Я имела в виду новую позу или… что-то подобное. – Прямо сказать грубое «поза догги» она не посмела и остановилась на другом варианте: – Например, сзади.

– Ах, Линни, я слишком тебя уважаю. Ты моя принцесса, а к принцессам так не относятся. Принцесс нежно-нежно ласкают.

Супруг заласкал миссис Росс до такой степени, что она была готова ему врезать.

Теперь во время шопинга ее несло в местный «шанхай» к витрине «Дезире», салона, против которого она лично подписывала петицию восемь лет назад. За обшарпанной плексигласовой витриной стояли манекены в блестящих черных миниюбках и сетчатых майках, а у одного с запястья свисали наручники с розовыми перьями.

Войти?.. Миссис Росс нервно огляделась по сторонам: вдруг наткнется на знакомого? Впрочем, ее подругам из родительского комитета здесь делать было нечего, если только у них нет тайной страсти к дешевой одежде и к грязному сексу. Последнее совершенно не исключено. Миссис Росс посмеялась над собой и от греха подальше сбежала в супермаркет «Уэйтроуз».

В субботу вечером юный сын миссис Росс собрал приятелей посмотреть «Эм-ти-ви».

– Гляньте, какая задница! – крикнул он. На экране аппетитные девушки в микроскопических трусиках и туфлях на высоком каблуке трясли блестящими ягодицами.

– У этой телки есть что потискать! – завопил кто-то из приятелей сына.

– Мальчики! – строго осадила их миссис Росс.

– Да, ягодицы у девушек красивые, – признала миссис Росс, многозначительно глядя на мужа. – Разумеется, мальчишкам глаз не отвести. Для этого и нужны такие ягодицы.

Мистер Росс кашлянул и сказал, что в машине нужно отрегулировать карбюратор.

Миссис Росс в ответ «вспомнила», что забыла купить майонез. Теперь, мол, ей нужно в «Уэйтроуз».

Отважится ли она? Решится ли? Нет, это абсурд. Кстати, что может быть в том салоне? Камеры наблюдения. Значит, есть и шанс лицезреть свою зернистую фотографию на страницах местной прессы. Хотя не глупо ли бояться? Заголовка вроде «Почтенная мать семейства в секс-шопе» она в жизни не видела. И тем не менее…

…Рука миссис Росс легла на обшарпанную дверь со стикером «Только для лиц старше 18». Миссис Росс убрала ее. Потом снова положила. Потом снова убрала. Внезапно дверь открылась, и миссис Росс едва не столкнулась с мужчиной.

– Извините! – хором проговорили оба и лишь потом взглянули друг на друга.

– Неужели… Линни?

– Господи, мистер Грегг!

– Зови меня Тони. Ну-ну, мисс Линни Спидуэлл…

Мистер Грегг взял ее под руку и вывел из магазина в соседний переулок, полный мусорных баков.

– Теперь я миссис Росс, – пролепетала миссис Росс, лишь сейчас осознав, в какую ужасную ситуацию угодила.

– Мистер Росс – счастливый мужчина, его жена от предрассудков не страдает. – Мистер Грегг покосился на «Дезире».

– Ой, входить я не собиралась, – зачастила миссис Росс. – Я… я… – Дыхание сбилось, и миссис Росс прислонилась к двери. – Вообще-то я направлялась в «Уэйтроуз».

– В «Уэйтроуз»? – захохотал мистер Грегг. – Ага, спутать немудрено.

– Хватит издеваться! – рявкнула миссис Росс, про себя отметив, как красиво постарел Грегг. Седина ему к лицу, как она и думала в юности. Ему, вероятно, под шестьдесят, но лишнего веса нет в помине, а морщинки вокруг синих глаз весьма симпатичные.

– Я не издеваюсь! – Грегг поднял руки, словно в знак капитуляции. – Линни, при встрече с тобой столько воспоминаний нахлынуло… Давай выпьем за старые добрые времена.

– Я замужем!

– Знаю, а я больше не женат и очень хочу извиниться за свое неподобающее поведение. Ну, в прошлый раз. Позволь тебя угостить. Не поверишь, но тут есть вполне приличное заведение.

Миссис Росс уступила. Откровенно говоря, ей очень хотелось крепкого джина с тоником, а после третьей порции беседа уже казалась интересной.

Они поговорили о двадцати годах разлуки, о детях, работе, вкусах и увлечениях. Умолчали только о…

– Ну, а что вас привело в «Дезире»? – полюбопытствовала миссис Росс и сделала вид, что хочет взять коричневый бумажный пакет, что лежал на столе. Вернувшись из женской комнаты, она села рядом с мистером Греггом, а не напротив. Тепло и близость его тела пьянили не хуже джина.

Мистер Грегг выхватил пакет.

– Это не для глаз леди, – галантно проговорил он.

– А если я не леди?

– Миссис Росс! Так вы впрямь собирались заглянуть в тот салон? Интересно-интересно… Ну-ка расскажите поподробнее.

– Только если покажете, что купили.

– Ты плохо обо мне подумаешь.

– Хуже, чем двадцать лет назад, быть не может. Вы – мерзкая гнида.

– Линни! – возмутился Грегг. – Ладно, покажу. Но это станет нашим маленьким секретом, ладно?

– Честное скаутское! – Салют у миссис Росс получился кривоватый.

– Вот, журнальчик купил. – Мистер Грегг наполовину вытащил его из пакета. – Для особых ценителей.

– Что? Обычный порножурнал? – разочарованно спросила миссис Росс, еще не увидев обложку целиком. Пальчики с кроваво-красными ногтями раздвигали пухлые белые ягодицы, а их белокурая обладательница надула губки и удивленно смотрела в объектив. Журнал назывался «Тем, кто любит сзади». Миссис Росс взглянула на мистера Грегга, на журнал, потом снова на мистера Грегга.

– Так вы?..

– Ну, ты же знаешь, что я слаб на попки, – смущенно улыбнулся Грегг, снова пряча журнал в пакет.

– Да-да, помню, – прохрипела миссис Росс. – Еще помню, что вы тогда говорили, мол, многим девушкам так нравится. Это… правда?

– Неужели ты еще не попробовала? За семнадцать лет супружества?

– Нет, честно говоря. Мне любопытно, даже очень, но Колин не желает…

Миссис Росс беспомощно посмотрела на Грегга и почувствовала, что без четвертого джина никак нельзя.

– Ну, если любопытство настолько велико, ты знаешь, где меня найти, – невозмутимо проговорил Грегг, осушив виски с содовой.

– Вы серьезно?

– Вот моя визитка. Агентство все там же, на Питт-стрит. Решай сама.

Миссис Росс уставилась на визитку.

– Купить вам еще виски? – спросила она дрожащим голосом.

– Нет, лучше иди домой, пока глупостей не наделала. Алкоголь ударил тебе в голову, а я больше не пользуюсь женской слабостью. – Мистер Грегг поднялся, сжал ее ладонь и прошептал: – В иной ситуации я бы с превеликим удовольствием. Если любопытство останется, когда протрезвеешь… позвони мне.

Миссис Росс выбралась из бара, гадая, как объяснит Колину, что машина осталась в городе. Встретила старую подругу, немного выпила за компанию…

Майонез она так и не купила.

Целый месяц пролетел, прежде чем миссис Росс решилась позвонить. Воспользоваться предложением Грегга среди бела дня казалось невообразимым кощунством. Колин – порядочный мужчина, она – порядочная женщина, а порядочные женщины так себя не ведут. Однако та обложка отпечаталась в сознании: тайная расселина бесстыдно выставлена напоказ, в центре розовато-коричневый бутон, тугой, но, очевидно, не слишком. Как туда поместится что-то толще пальца, миссис Росс не представляла. Она хотела справиться в Интернете, но вдруг Колин заглянет в историю посещений или случайно загрузит уличающую ее страницу? Может, еще раз наведаться в «Дезире»? Но предъявить такой журнал кассиру… Невозможно.

В последний вечер того месяца Линни подпоила Колина, чтобы соблазнить на новые исследования. Она специально надела новый леопардовый корсет с поясом и чулками и станцевала приватный танец в гостиной (дети ночевали у приятелей). В финальной сцене Линни уселась мужу на колени спиной к нему, игриво подмахнула попой и непристойно широко развела ягодицы.

– Боже, Линни, что с тобой в последнее время? Танец очень чувственный от начала до конца!.. Зажги свечи, я ножки тебе помассирую.

На следующий день во время кофе-брейка визитка случайно оказалась у Линни в руках, и глаза впились в цифры, словно те могли исчезнуть.

Трижды она принималась набирать номер, трижды бросала. Потом хлебнула кофе, набрала снова и услышала гудок.

– Агентство «Грегг и Сондерс», Тони Грегг слушает.

Ошарашенная Линни не представляла, с чего начать.

– Алло!

– Ой, мистер Грегг…

– Линни!.. Рад тебя слышать. Ты звонишь… по какой-то причине?

В вопросе было столько надежды, что Линни осмелела.

– Алло! Да… есть причина.

– Вот и ладно. Успокойся, милая. Понимаю, решение было трудным. Сходим куда-нибудь на ланч?

– С удовольствием. Только, разумеется, нужно соблюдать осторожность.

– Да-да, разумеется. Давай ровно в час в отеле.

– Отлично! Ну, до скорого.

Я заметила, что пришли они порознь, а ушли вместе, и узнала Грегга, который неоднократно посещал конференции и бронировал у нас номера. Потрахаться он не дурак. Миссис Росс я не узнала, не таких обычно цепляет Грегг. Когда взвинченная дамочка появилась в фойе, она, казалось, вот-вот лишится чувств. Грегг поднялся с кушетки (они у нас стоят вдоль стен) и протянул ей руку. Миссис Росс расправила плечи, заулыбалась и вместе с ним проследовала в ресторан.

– Понимаешь, Линни, мне нужны доказательства, что у тебя серьезные намерения.

– То есть… ланча недостаточно? Я согласилась на встречу, и вам… Вам известно, чего я хочу.

– Трах-бам-бам и спасибо вам? Так нельзя. Линни, ты мне не безразлична. Я хочу, чтобы наш эксперимент тебе понравился. Как показывает опыт, для такого секса нужно созреть. Тебе нужно… потренироваться.

– Что? Потренироваться?

– Именно. Пардон за мой французский, Линни, но деликатно тут не скажешь. В общем, просто так член туда не загнать. Ты должна приготовиться.

– Как еще приготовиться?

– Дам тебе небольшое задание. Сходи в «Дезире».

– В «Дезире»? Нет!

– Да, милая, а задание такое…

Миссис Росс задержалась в бутике напротив агентства «Грегг и Сондерс» куда дольше, чем планировала. В восьмой раз она заглядывала в сумочку, чтобы убедиться: покупки, прожигающие лакированную кожу насквозь, не выпали и не затерялись. Нет, вот они. Миссис Росс не верилось, что она посмела переступить порог «Дезире», а затем предъявила отобранный товар кассиру и расплатилась. Как она ни прятала глаза от кассира, тот все же спросил: «С размером точно не ошиблись?» Миссис Росс лишь коротко кивнула в ответ.

Сейчас тот вопрос казался необъяснимо эротичным, при каждом воспоминании о нем в памяти всплывали новые подробности. Как взглянул на нее мужчина в плаще, стоявший у кронштейна с журналами. Какие огромные фаллоимитаторы висели на стене за стеклянной витриной. Совершенно иной мир, но ведь для кого-то он нормальный. Для мистера Грегга, например. Мистер Грегг и «Дезире» стояли по одну сторону черты, а Колин, «Уэйтроуз» и сама Линни – по другую. «Вот тебе и раздвоение личности», – беззвучно корила себя миссис Росс, собираясь с духом, чтобы перейти через дорогу.

Колесики закрутились. Теперь ничто ее не остановит, уж точно не собственная совесть. Нужно воздать себе за мучения в секс-шопе.

– Мистер Грегг, миссис Росс подошла на консультацию.

– Отлично! Пригласите ее.

Администратор положила трубку на базу и лучезарно улыбнулась миссис Росс, напомнив той ее саму в бытность юной практиканткой. Эту девушку Грегг тоже трахает? Разумеется, ее это не касается, хотя от такой мысли стало не по себе.

– В салоне была? – спросил Грегг, едва они закрылись в его кабинете.

– Да, представьте себе, хотя сама до сих пор в это не верю.

– Храбрая девушка! – улыбнулся Грегг. – Теперь покажи, что купила.

Миссис Росс порылась в сумочке и выложила обе покупки на стол.

– Для начала это самый лучший размер, – похвалил Грегг, вертя в руках небольшую затычку из розового силикона. – И лубрикант… отлично! Ты прекрасно справилась, Линни. Если честно, – с усмешкой добавил он, – ты меня удивила. Я думал, сдрейфишь, когда дойдет до главного. Так ты еще в игре?

Миссис Росс оцепенело кивнула, завороженная видом затычки в руках человека, который эту затычку в нее вставит.

– Так… Подойдите ко мне, мисс Линни Спидуэлл, и задерите юбку.

Услышав свою девичью фамилию, миссис Росс вновь почувствовала себя юной практиканткой и мигом отринула все страхи и мысли о сопротивлении. Она приблизилась к столу Грегга, застыла перед экс-шефом и медленно подняла к талии юбку, выставив напоказ резинки чулок и плотно сидящие трусики.

– Отлично, все как надо, – с одобрением отметил мистер Грегг. – А теперь, юная леди, садитесь ко мне на колени.

– На колени? – ошарашенно переспросила миссис Росс.

– Да, в первый раз так проще и удобнее. Не волнуйся, шлепать не стану. Если только сама не попросишь.

Миссис Росс истерически захихикала.

– Не сегодня, – выдавила Линни и неловко наклонилась вперед. Она уперлась рукой в пол, животом прильнув к бедрам мистера Грегга, свесила ноги, но удобно так и не устроилась.

– Давай, усаживайся, – велел мистер Грегг и заерзал в кресле, освобождая место для Линни. – Для таких забав лучше всего диван. Но ничего, и здесь попробуем!

Грегг стянул плотные трусики с попы Линни до резинки чулок, чтобы еще раз полюбоваться ее соблазнительно блестящими половыми губками.

Сперва миссис Росс было немного неловко – раскорячилась в кресле, выставив голую попу на сухой офисный воздух. Однако первое же прикосновение теплой ладони к ее пухлой ягодице оказалось прекраснее, чем ей мечталось. Миссис Росс тихо охнула.

– Тебя так никогда не ласкают? – поинтересовался мистер Грегг.

– Почти никогда. Непонятно почему, но здесь вроде запретной зоны. Условимся сразу: к избитому сценарию не возвращаться.

– К избитому? Ты все о порке думаешь?

– Нет, вам прекрасно известно, о чем я!

Грегг усмехнулся и стал растирать ей попу круговыми движениями, пока миссис Росс не превратилась в безвольную куклу. Она ахала и охала от удовольствия и едва не испачкала темные брюки Грегга.

– Приятно, да?

– Да… еще лучше, чем я представляла… Такие пикантные ощущения…

– Это только начало. Теперь будь умницей, расслабься.

Миссис Росс замерла, а Грегг аккуратно расправил ей сморщенное колечко ануса. Его ловкие пальцы заскользили вниз по извилистым стенкам так медленно, что миссис Росс не испугалась, и так умело, что она расслабилась и поняла: придется двигаться.

Как ни запрещала себе миссис Росс, она начала извиваться и приподняла попу, чтобы снять напряжение в той влажной изголодавшейся пещерке. Пальцы Грегга кружили у центрального отверстия с такой эротичной неотвратимостью, что миссис Росс наконец поняла любительниц подобных развлечений. Поняла, откуда они берутся и почему. Если думать головой, то это полная дикость, но в чувственном плане – невообразимое удовольствие. Прежде миссис Росс не ведала, что ласки ануса стимулируют и клитор, словно эрогенные зоны – гирлянда лампочек, вспыхивающих поочередно.

– Ну как? – проурчал Грегг, вонзив большой палец в заветную норку. – Если хочешь, мы остановимся.

– Нет, нет! То есть продолжайте, умоляю.

– Ладно. Главное, держись и не напрягай попу.

Пауза. Потом миссис Росс взвизгнула – тугое отверстие смазали холодным гелем. Она брыкалась, пока на бедра ей не легла твердая рука мистера Грегга. Из-за спины доносилось хлюпанье – из тюбиков что-то выдавливали. Теперь между ногами, стоило ей шевельнуться, тоже хлюпало. Еще немного, и она лопнет от нетерпения.

Не лопнула! Лишь ахнула, когда большой палец снова скользнул в щедро смазанную пещерку и аккуратно, но настойчиво начал ее расширять.

– Не напрягай мышцы! – велел Грегг и остановился, едва колечко стиснуло его палец.

Титаническим усилием миссис Росс расслабила мышцы, пропустив палец внутрь. Она роптала, ерзала, но сдержать Грегга больше не пыталась. Ощущения были странными, не слишком болезненными, даже когда Грегг завертел пальцем, расширяя ей потайной ход.

– Ну как, Линни? – снова спросил он.

– Хорошо… Почти не больно.

– Правильно, боли и не должно быть. Попробуем кое-что побольше. Вот, сейчас вставлю затычку. Держись крепче и не напрягай мышцы.

Большой палец выскользнул из норки, и его место заняла силиконовая затычка. Сперва она казалась холодной, потом быстро нагрелась. Затычка ощущалась куда острее, однако не тянула, не щипала, не причиняла неудобств. Грегг двигал ей туда-сюда, и миссис Росс закусила губу, чтобы не взмолиться: «Трахни меня! Членом, языком или пальцами – чем угодно». Разрядиться хотелось сильно, почти безумно.

– Здорово, да? – ворковал Грегг. Он с упоением двигал затычку и наблюдал, как Линни истекает соками. – Видишь, я был прав. Зря ты раньше не попробовала.

– Да, зря, зря! – стонала миссис Росс. – Боже! Боже!

– Ну, хватит. – Мистер Грегг резко остановился и помог своей подопечной натянуть трусики. – Вставайте, миссис Росс.

Линни чуть не зарыдала от разочарования, но послушалась. Ее ягодицы сомкнулись, мышцы плотно обхватили силиконового оккупанта. Пока она одергивала юбку, Грегг давал указания.

– Затычку не вынимай, пока не вернешься домой. По дороге загляни в городскую библиотеку и собери побольше информации об анальном сексе. Завтра утром вставишь себе затычку сама, потом придешь сюда, и я заменю ее затычкой побольше. Так будем продолжать, пока ты не будешь готова. Согласна?

– Да, – шепнула миссис Росс.

– Вот и славно. Сегодня ты молодец. Я тобой горжусь. Ну, давай до завтра.

Миссис Росс промешкала минуту, умоляюще глядя на него, потом шепнула: «До завтра» и бросилась прочь.

До самой библиотеки она представляла, что люди видят ее затычку, рентгеном просвечивают юбку и белье. Меняет ли затычка ее походку? Немного меняет, ведь приходится напрягать мышцы, чтобы она не выпала.

Когда она добралась до библиотеки, оргазм требовался как воздух. Миссис Росс схватила первую попавшуюся книгу сексуальной тематики, закрывшись в кабинке, стала тереться попой о сиденье, чтобы полнее прочувствовать затычку, а ее рука скользнула за пояс юбки к трусикам. Голова опущена к раскрытой книге, ноги расставлены, в попе затычка – миссис Росс довела себя до приглушенного, залитого слезами оргазма в читальном зале центральной библиотеки.

Медленно и осторожно Грегг расширял анус миссис Росс. Он день за днем ставил ее раком у письменного стола и с нежной настойчивостью буравил ей задний проход, пока однажды не решил, что она готова для серьезного втыкания.

Кабинет свои возможности исчерпал: служащие уже удивлялись частым консультациям, после которых мистер Грегг заливался румянцем, а по всему агентству пахло духами. Нет, мистер Грегг пригласил миссис Росс в самый престижный и фешенебельный отель города.

– Номер регистрируйте на фамилию Доггисон, – велел Грегг, позолотив мою согласную на все ручку.

– Отлично, мистер Доггисон, – проговорила я и тут же занесла его в базу данных.

– Мою супругу сразу направьте в номер, – попросил он, заговорщицки мне подмигнув.

– Миссис Доггисон? Да, сэр, разумеется.

– Благодарю вас, Софи. Оставьте двадцатку себе.

– Спасибо, сэр.

Миссис Росс, или Доггисон, конспирацию ненавидела, однако отступать было поздно. Из лифта она вышла, машинально втянув в себя сфинктер, – недолго ей теперь оставаться анальной девственницей.

– Я должен тебя поцеловать. Я хочу тебя поцеловать, – начал Грегг, едва открыв дверь.

– Никаких поцелуев, – осадила его миссис Росс, наслаждаясь бежево-кремовой гаммой номера – именно в ней были выдержаны и шторы, и…

– Кровать – загляденье, правда? – спросил Грегг. В одном шаге от заветной цели он немного смутился, потому что такую роль играл нечасто. Как нужно вести себя со счастливой в браке женщиной, которую предстоит лишить анальной девственности?

– Она огромная, – нервно сказала миссис Росс.

– Давай выпьем для начала? – предложил Грегг и склонился над мини-баром, разглядывая пакетик жареного арахиса.

– Нет, ради бога, не надо! Сделаем, что хотели, и бегом отсюда! – чересчур резко засмеялась миссис Росс.

Грегг понял: кому-то надо брать быка за рога – вероятнее всего, ему.

– Хорошо, – проговорил он, – я наплюю на гордость, на самоуважение и перейду к сути. Снимай юбку!

Миссис Росс затаила дыхание, подсознательно благодаря Грегга за то, что взял на себя инициативу и ответственность. «Он меня заставил», – внушала себе она.

Приблизившись к кровати, она медленно расстегнула твидовую юбку-карандаш и спустила на лодыжки.

Что воодушевило бы Грегга больше, чем упругие бедра, белые резинки пояса и прозрачные чулки? Трусики миссис Росс сегодня не надела: с одной стороны, практично, с другой – он теперь лишен удовольствия их содрать.

Что ж, отыграться можно на другом.

– Прекрасно, теперь залезай на кровать и вставай на четвереньки, – скомандовал Грегг. – Блузку снять ты, конечно, не согласишься?

– Лучше не надо, – отозвалась миссис Росс, заползла на пушистое одеяло, зарывшись в него коленями и локтями.

– А как насчет прелюдии?

– Я… Лучше сделаем вид, что прелюдия уже закончилась, – просипела миссис Росс, истекая соками от одной мысли о предстоящем. – Я обойдусь.

– Ну, как хочешь.

Судя по звукам, Грегг раскрывал, распечатывал, потом расстегивал и расправлял. Линни содрогнулась при мысли, что наверняка случится при следующем «рас». Она закусила губу: под весом Грегга заскрипела кровать. «Он позади», – подумала миссис Росс и едва не захихикала над двояким смыслом этой фразы. Захлюпал лубрикант – его разогревали на ладонях, а Линни развивала свою теорию. «Нет, не позади!» Матрас угрожающе накренился, поток воздуха скользнул по выставленным напоказ ягодицам. «Да, еще как да!»

Мужская ладонь стиснула ее пухлые ягодицы, потом раскрыла половинки навстречу неизбежному. На кончиках пальцев лубрикант: они массировали натренированное колечко, разжигали порочное желание пропустить их дальше. Вот колечка коснулся эрегированный член, и миссис Росс только обрадовалась. Тук-тук.

Он толще затычек и горячий по сравнению с холодным гладким силиконом, к которому Линни привыкла за неделю.

«Не поместится», – в панике подумала миссис Росс и задергалась. Чтоб удержать на месте, Греггу пришлось крепко стиснуть ее бедра.

– Не волнуйся!

– Он… он такой толстый, – всхлипывала Линни.

– Будет немного больно, но ты уже в курсе. Ты знаешь, что делать. Главное, расслабься, и боль стихнет.

Член скользнул внутрь. Миссис Росс отчаянно старалась не сжимать его, но упрямое колечко явно обладало собственной волей. Терпеливый Грегг ждал, пока она не расслабится и не пустит его дальше.

Мало-помалу он проникал в глубины ануса. Глаза миссис Росс стали круглыми, как ее норка: неужели Грегг загнал член так глубоко и намерен продолжать?

– Нет! Нет! Нет! – вскричала она.

Живот пронзала острая боль, однако Грегг останавливаться не собирался.

– Боль скоро пройдет, – сквозь зубы процедил Грегг.

Он плотно сжал бедра Линни и не сводил глаз со своего блестящего члена, который неумолимо долбил темные глубины ее ануса.

– До конца, прими его до конца! Жаль, что ты его не видишь! Не видишь, как мой член заполняет твой анус…

– А-а-ах! – закричала Линни в ответ, но Грегг не ошибся: резкая боль быстро прошла, сменившись ощущением заполненности и неизбежной, удивительной сексуальной беспомощности. В попе член, а она ничего поделать не может.

Грегг вогнал член по самое основание и замер, упиваясь красотой своего мужского достоинства в растянутой пещерке.

– Какие ощущения, Линни?

– Странные, – тихо ответила она. – Я заполнена. До отказа заполнена.

– Вот и хорошо, – проговорил Грегг и потянул член из ануса.

Миссис Росс казалось, все ее существо сосредоточено на нервных окончаниях заднего прохода. Дабы убедиться в обратном, она скользнула пальчиками в промежность, где нервных окончаний не меньше. О да, то место явно заждалось ласки.

Грегг усердно долбил свой любимый тоннель, а миссис Росс теребила клитор большим и указательным пальцами. Она открывала новые грани удовольствия, наслаждалась каждой из них, громче и громче стонала в одеяло, ведь ее попой всецело распоряжался мужчина.

Мистер Грегг чувствовал себя роскошным мерзавцем, эдаким баронетом с завитыми усами из мелодрамы, добивающимся полного подчинения своей безвольной возлюбленной. Миссис Росс чувствовала себя до омерзения роскошной, любимой наложницей влиятельного правителя, до конца отдающейся на милость господина.

Фантазия повергла обоих в пучину оргазма: Грегг неистово буравил заветную норку, а миссис Росс, раздираемая клиторальным оргазмом и заполненностью, на миг вылетела из телесной оболочки навстречу экстазу.

– Возьми его, – рычал Грегг. – Возьми его весь!

Линни взяла с удовольствием. Она и больше взяла бы, но в пещерке начало саднить да и время поджимало.

– Ну как тебе? – в очередной раз спросил Грегг, отстранившись.

Линни потянулась к тумбочке за салфетками.

– Боже мой…. Спасибо! Получилось прекраснее, чем я ожидала. Вы… ты был великолепен.

– Правда? – самодовольно напыжился Грегг. – Ты тоже. Рад, что тебе понравилось.

– Мне понравилось. – Миссис Росс легла на живот и безропотно позволила ему промокнуть раздолбанную пещерку салфеткой.

– Через пару дней саднить перестанет. Пока крупные затычки лучше не вставлять. Если приспичит, позвони мне, я приеду и посмотрю.

– Извращенец! – фыркнула миссис Росс.

– Ага. – Грегг быстро застегнул ширинку. – Знаешь, Линни, я с превеликим удовольствием повторил бы сегодняшний опыт.

– Нет, – твердо проговорила она и перевернулась на спину, чтобы разыскать юбку. – Никаких повторов. Это был единственный в своем роде опыт. Единственный и великолепный. Я никогда его не забуду.

– Понятно, – печально улыбнулся Грегг. – Я тоже не забуду.

Миссис Росс так и не соблазнила мужа прелестями анального секса. Зато у нее были чудесные игрушки и яркие воспоминания. А еще уйма свободного времени.

По запросу

По фойе идет красавец мужчина в начищенных до блеска туфлях с портфелем и сумкой для клюшек. «Бизнесмен, – подумают иные, – приехал на пару дней заключить сделку. Заодно в гольф поиграет – помашет клюшкой до завтрака или обсудит тонкости контракта с партнерами, загоняя мяч в лунку».

Только мне доподлинно известно: в той сумке не клюшки.

Откуда мне известно?

Доктор Ласситер и его сумка для клюшек появляются в отеле раз в шесть недель. Доктор берет номер до утра, хотя ночует редко: приезжает в два по полудни, а после ужина уезжает. Между двумя и половиной третьего к моей стойке подходит застенчивая блондинка и спрашивает доктора Ласситера. Я неизменно звоню в номер и сообщаю, что она пришла, а доктор неизменно просит отправить ее к нему.

Вроде бы зауряднейший из местных сценариев – встреча несвободных любовников, только как сюда вписывается сумка для клюшек?

Эту загадку я разгадала во время их четвертой встречи.

Неделя выдалась суматошной: три конференции да еще в городе проходил международный кинофестиваль. Доктору Ласситеру и его подруге пришлось довольствоваться скромным номером в глубине отеля – блоком из двух люксов с общей, разумеется, запертой дверью. Я по привычке отправила блондинку к доктору и приготовилась к вечеру флирта с неизвестными европейскими актерами. Симпатичный хорватский парень расспрашивал меня о близлежащих ресторанах и барах, когда наш тет-а-тет прервал настойчивый звон колокольчика.

– Кхм… простите, девушка, – начал пожилой мужчина в костюме-сафари. – Тут деликатная ситуация, не поможете?

Я с сожалением улыбнулась мистеру Очарование и полностью сосредоточилась на пожилом госте.

– Деликатная ситуация?

– Боюсь, что так. У меня номер 209. Вечером деловая встреча, поэтому я хочу выспаться, но в соседнем номере страшно шумят.

– В соседнем номере? Справа или слева?

– Справа.

Значит, это доктор Ласситер и его подружка. Интересно.

– Простите, а что там за шум? – спросила я, ожидая скрипа пружин и криков «Да!», «Да!», «Да!».

– Я очень беспокоюсь. По-моему, там насилуют женщину.

– Насилуют? – переспросила я, гадая, любит ли доктор жесткий секс.

– Да, избивают и насилуют.

– Ой! – воскликнула я и пару секунд молчала. Доктор Ласситер не был похож на человека, склонного к насилию. Скорее там все добровольно, они с блондинкой устроили игру, и тем не менее…

– Поднимитесь ко мне в номер и послушайте сами, – предложил пожилой джентльмен. – Дверь между номерами тонкая, слышимость прекрасная.

– Хорошо, – согласилась я, доставая из-за стола связку мастер-ключей. – Только поймите, если там не совершается преступление, я не смогу их побеспокоить. Если гости из того номера – просто… ну, шумные люди, придется оставить все как есть. В пределах разумного. В каждом номере есть беруши, они в верхнем ящике тумбочки.

– Я не выношу беруши, – заявил пожилой джентльмен, когда мы вошли в лифт. – Глаз с ними не сомкну.

В ответ я пожала плечами и хранила молчание, пока мы не добрались до темного коридора, где располагался номер 209.

Вдруг раздался негромкий крик. Откуда он, чей? Неужели женщина кричит?

– Это она? – шепотом спросила я.

– Да. Входите!

Я переступила порог номера 209 и вслед за нашим гостем села у разделяющей люксы двери, прижав к ней стакан.

Сперва было тихо, затем послышался мужской голос, хотя слов я не разобрала. Женщина что-то коротко ответила, по-моему, «да». Снова тишина. Затем раздался сухой треск – я аж от двери отшатнулась – и сдавленный женский стон.

– Что это? – шепотом спросила я пожилого джентльмена.

– Не знаю. По-моему, он ее бьет, вам так не кажется?

Я снова прильнула к двери. Треск напоминал щелканье ковбойского хлыста в вестерне, только звучал не так резко. Женщина кричала все громче. «Нет, пожалуйста, не надо!» – наконец разобрала я, вскочила и в ужасе уставилась на пожилого джентльмена.

– Господи, женщина умоляет его остановиться… Черт побери, что мне делать?!

– Разве нельзя сочинить предлог и войти?

– Я боюсь. Может, лучше управляющего вызвать? – вслух рассуждала я. Но если насилие окажется невинной забавой… Навлекать на себя гнев Чейза совершенно не хотелось. Особенно в такой ситуации. В спальне – другое дело. – Ладно, – проговорила я, решив разобраться с проблемой как можно проще и быстрее.

Я подошла к соседнему номеру и постучала. На двери висела табличка «Не беспокоить», однако в кои веки я ее проигнорировала.

Хлыст тотчас перестал щелкать.

– Кто там?

– Дежурный администратор. Можно вас на пару слов?

– Табличку не видите? – В голосе Ласситера звучала самоуверенность, впрочем, из-под нее пробивалась тревога.

– Вижу, но дело важное. Прошу вас, давайте поговорим!

– Я специально попросил, чтобы не мешали. Оставьте нас в покое, не то управляющему пожалуюсь!

Черт! И что теперь? Я с несчастным видом посмотрела на пожилого осведомителя. Тот лишь головой покачал.

– Вдруг он убивает ту женщину? – шепотом спросил он.

Пожилой джентльмен был прав. Мне не хватало решимости взять на себя ответственность. Колебалась я лишь миг – прижала ключи к губам, потом – раз, и открыла дверь. Встретили меня криком – чьи-то покрасневшие бедра молниеносно исчезли из вида, а доктор Ласситер в длинной черной мантии и головном уборе профессора резко развернулся, бросив на постель что-то похожее на длинный ремень.

У меня едва глаза на лоб не вылезли. О, нет! Неужели я все-таки ошиблась?

– Извините, – захрипела я. – Девушка кричала… будто ей больно. Я лишь хотела убедиться, что у нее все хорошо.

Блондинка выглянула из-за двери ванной. Я заметила, что она заплела себе две косички.

– У меня все прекрасно! – нервно выпалила она. – Пожалуйста, уходите!

Я обернулась и увидела на кровати жуткий набор – нечто прутообразное с невероятным числом бордовых хвостов, потрясающе невероятным. Ха!

Судя по состоянию блондинкиной попы, тут старомодная игра в директора и нерадивую школьницу, а мне нужно ретироваться и не раздражать доктора Ласситера. Пошлепать и пощекотать – одно, а когда потом неделю сидеть не можешь – другое.

Я извинилась и ушла, а остаток дня провела в раздумьях.

Увиденное сильно выбило меня из колеи и заинтриговало. Захотелось узнать побольше. Зачем блондинке порка? А доктору Ласситеру зачем? Они любовники или встречаются только ради порки? Что чувствуешь, когда порют? А когда палкой бьют, очень больно? Если очень, что она получает взамен? Я представила, как складываюсь пополам, держусь за лодыжки, а моя бледная попа ждет первого удара… Да, увиденное распалило мое любопытство, а это всегда опасно. Будь я кошкой, давно бы сдохла!

Блондинка вышла из лифта и судорожно огляделась по сторонам, явно спеша выбраться из отеля незамеченной. Я выбежала в фойе и задержала ее.

– Мадам! Простите, мадам!

Блондинка обернулась и надменно выпятила губу.

– Мало вы сегодня дров наломали? – прошипела она. – Доктор Ласситер в ярости. Боюсь, в этот отель мы больше не вернемся.

– Понимаю. Извините меня, пожалуйста, – тихо отозвалась я. – Искренне надеюсь, что вы вернетесь, и я поселю вас в номер с хорошей звукоизоляцией. Пожалуйста, простите!

Блондинка шмыгнула носом.

– Решение принимаю не я, а доктор Ласситер.

– Понимаю. Я и перед ним извинюсь. Послушайте, у вас есть минутка? Могу я вас угостить?

– Мой поезд через полчаса.

Я повела ее в бар и заказала два сухих мартини.

– Присаживайтесь, – предложила я, махнув рукой на свободные табуреты.

– Спасибо, лучше постою, – невозмутимо проговорила она.

– Да, понимаю, – ответила я и улыбнулась. Блондинка улыбнулась в ответ и немного оттаяла. – Неудобно небось домой поездом возвращаться?

– Да уж. О чем вы хотели поговорить?

– Ну, мне просто интересно… Кстати, меня зовут Софи.

– А я Рейчел. – Блондинка протянула мне руку. Ногти у нее были квадратной формы и без лака. На некоторых пальцах я заметила чернила. Рейчел перехватила мой взгляд. – Доктор Ласситер очень внимателен к мелочам, – добавила она. – Вы не удивлены? Уж очень спокойно реагируете.

– Совершенно не удивлена. Кесарю кесарево, – пожала плечами я.

– Мне стэки нравятся, – лукаво заявила блондинка, наблюдая за моей реакцией.

– Почему?

– Что почему?

– Почему они вам нравятся? В чем кайф?

– Ах, Софи, такое не объяснишь. Человек либо понимает, либо нет. Во мне это заложено.

– Кажется… понимаю. Когда я застала вас… почему-то глаз не могла отвести. Понимала: нужно бежать прочь и не могла. Хотелось разглядеть подробности.

– Возможно, вы латентный сабмиссив, – предположила Рейчел. – Порой это проявляется лишь с возрастом. Хотя я всегда знала, что я такая.

– Неужели?

– Да. Я мечтала лишь о доминанте, который связывал бы меня, наказывал. Никакой романтики: мне подавай не сильные руки заботливого мужчины, а розги в руках деспота.

– Ничего себе! Но что именно вам нравится? Боль?

– Нет. Дело не в боли. Она мне не особо нравится. Если честно, не успеет порка начаться, я уже мечтаю, чтобы она кончилась.

Ерунда какая-то. Если Рейчел ненавидит боль, зачем этим занимается?

– Когда вы умоляли его перестать, а он не перестал… в чем там было дело?

– Я не по-настоящему его умоляла. – Рейчел упивалась моим недоумением, проказливо улыбалась и грызла коктейльную вишенку.

– То есть…

– Хотела бы остановить его, назвала бы пароль. У нас это Бейзингсток, мой родной город.

– Ясно, у вас пароль. Вы когда-нибудь его называли?

– Пока нет. Для меня это дело принципа. Сама удивляюсь тому, сколько могу вынести. Я куда сильнее, чем думала.

– Сильнее?

– Для роли сабмиссива нужна сила, – невозмутимо проговорила Рейчел. – Попробуйте и убедитесь.

– Так суть в том, чтобы покориться? Сдаться на чью-то милость?

– Вот, вы уже понимаете, – отметила Рейчел, допивая коктейль.

– Выходит, вы полностью доверяете доктору Ласситеру, – проговорила я. – Как вы познакомились?

– Через Интернет, – равнодушно ответила Рейчел. – Сайт dominant.com.

Dominant.com? Теперь картина прояснилась окончательно.

– Так вы его едва знаете?

– Софи, милая, я знаю о нем достаточно: доктор способен дать мне то, чего я желаю. Разве нужно знать что-то еще?

– Вы считаете себя… его рабыней?

– Нет, не считаю. Сабмиссивы вообще разные. БДСМ это не обязательно связанная по рукам и ногам девушка в латексе, которая ползает на коленках. Здесь полутонов не меньше, чем в классическом сексе. Вот возьмите и попробуйте! – Рейчел отставила стакан и взглянула на часы. – А сейчас мне пора. Приятно было поговорить. Я не сержусь, что вы к нам ворвались. Постараюсь убедить доктора Ласситера дать вам еще один шанс. – Рейчел подмигнула мне и вышла из бара.

Через несколько минут я двинулась за ней, размышляя о кожаных стрингах, и едва не столкнулась с доктором Ласситером, который с размаху бросил сумку для клюшек на блестящий пол.

– Снова вы! – изрыгнул он. – Вы что, родились, чтобы меня мучить?

– Извините, пожалуйста, мне очень жаль! – Я потянулась к сумке для клюшек, но доктор проворно поднял ее с пола, не позволив даже прикоснуться к святыне.

– Жаль будет, когда я поговорю с управляющим.

– Пожалуйста, не надо! – взмолилась я, однако доктор плотно поджал губы. Он твердо решил добиться моего увольнения. – Разумеется, дело ваше, но если могу компенсировать это как-то иначе…

– Да, я требую компенсации за сегодняшнее фиаско, – заявил Ласситер.

– Никаких проблем. Сейчас все устрою. – Я села за стол и начала сложную процедуру возврата платежа под строгим взглядом доктора. Из него и в реальной жизни получился бы хороший директор, по крайней мере, непокорных он усмирял здорово.

Я проводила возврат платежа через банковскую программу и гадала, как решить проблему. Пусть озвучит свои условия. Пусть назовет цену. Рейчел считала его докой, а мне, если уж экспериментировать, хотелось побывать в руках эксперта.

– Могу я спросить?.. – осторожно начала я.

– Нет! – отрезал доктор.

Из кабинета в глубине фойе выглянул Чейз и нахмурился, увидев меня за компьютером.

– У вас тут все хорошо? – спросил он, взглянув на доктора Ласситера.

– Да! – выпалила я.

Казалось, сейчас доктор Ласситер донесет на меня, но он лишь кивнул и сделал неопределенный жест. Чейз вернулся в свое логово.

– Спасибо! – поблагодарила я. – С меня причитается.

– Это точно, – сурово отозвался Ласситер.

– Я бы хотела… вернуть вам долг. Любым способом, который вы предпочтете. – Я нервно сглотнула и перехватила его удивленный взгляд.

– Не совсем понимаю.

– Ну, м-м-м, если Рейчел не окажется на месте… То есть не представляю, насколько вы требовательны, но если не очень… То есть….

Господи, ну что за словесный понос?! Как попросить мужчину, чтобы выпорол?

Доктор Ласситер облокотился на стол и пригвоздил меня ледяным взглядом. Нужно изобразить сабмиссива. Интересно, как? Я остановилась на доступности, на амплуа испуганной нимфы.

– Хотите сказать, юная леди, что у вас те же вкусы, что у Рейчел?

От «юной леди» у меня засосало под ложечкой. Я вдруг почувствовала себя маленькой и беззащитной. Это нормально? Трудно сказать, но мне ощущение понравилось. Пристрастие благоприобретенное, хотя то же самое касается большинства изысканных удовольствий.

– Не знаю. Хотелось бы выяснить. Если вы не против, пожалуйста, устройте мне испытание.

– Испытание?

– Проверьте меня.

Голос доктора звучал чуть слышно, лицо вплотную приблизилось к моему.

– С удовольствием, – отозвался Ласситер, и я сделала глубокий вдох. – По-моему, юная леди, вас срочно нужно наказать.

– Да, вы правы.

– Да, сэр, вы правы.

– Да, сэр, вы правы.

Тонкая прослойка воздуха между нами так и вибрировала.

– Ладно, – тотчас согласился доктор, расправил плечи и растянул губы в улыбке. – Рейчел часто занята по личным обязательствам. Следующий четверг подойдет?

Я сверилась с расписанием дежурств.

– Я освобождаюсь в шесть, сэр, – ответила я, искренне надеясь, что в шесть не только освобожусь, но и оторвусь.

– Значит, в шесть. Без опозданий. – Ласситер отступил на шаг, оглядел меня с головы до пояса (все, что ниже, скрывала стойка), поднял сумку для клюшек и ушел.

Перспектива новой будуарной жизни лишила меня покоя. Предвкушая ее, я в строжайшем целибате провела восемь суток до заветного четверга. Одинокими ночами я представляла жгучую пульсирующую боль, а закрыв глаза, слышала наставления, только читал их не Ласситер. Это Чейз упрекал меня за еще не совершенные проступки, которые грозили нашему безумному счастью. Ласситер станет очередной заменой тому, кто мне нужен в действительности. Доктор расстроится, если узнает правду? Доминантам вряд ли по вкусу нелестные сравнения с другими. Наверное, он выпорет меня сильнее, если поймет, в чем дело. От таких мыслей я кончала, заливая свою ладонь соками.

«Ты дрянная девчонка, Софи! Дрянная! Дрянная!»

О да, я знаю…

Вторую половину четверга я провела как на иголках, поминутно глядя на вращающуюся дверь. Накануне позвонил доктор Ласситер и сообщил, каким видит мой дресс-код. Никаких брюк, белые хлопковые трусики, гольфы или чулки с эластичным верхом. Ничего цветного или узорного. Минимум косметики, тушь водостойкая. Рейчел не преувеличивала: доктор невероятно внимателен к мелочам.

Чтобы подчеркнуть важность момента, я выбрала высокие гольфы, ведь чулки с поясом и без я носила почти каждый день, наивно надеясь, что Чейз поставит меня раком и воткнет разок, пока гости отеля завтракают или пьют коктейли. Что мне оставалось, если не надеяться? Гольфы, наверное, следовало выбрать белые, а мои, черно-красные, до самых ляжек, делали меня похожей на Проказницу Минни из комиксов «Бино». Интересно, доктор Ласситер любит «Бино»? Думаю, да, битья-колотья там хватает.

Без десяти шесть порог отеля переступил мой предполагаемый педагог со зловещей сумкой для клюшек. Он не помахал рукой, не улыбнулся, никак иначе не отметил мое присутствие – молча приблизился к стойке, целеустремленный, как Терминатор.

– Добрый день, сэр! – проблеяла я, чуть не выронив ключ-карту.

– Добрый день, юная леди, – церемонно отозвался доктор.

– Сегодня вы в номере 137, в нем хорошая звукоизоляция, – зачастила я.

– Очень надеюсь, – проговорил он и чуть тише добавил: – Жду вас через десять минут. Не опаздывайте.

Ласситер развернулся и пошел к лифту, гремя содержимым сумки.

Десять минут спустя я шла коридором первого этажа, а в животе бурлили, склеивались, смешивались страх и возбуждение. Ниже, в промежности, возбуждение праздновало победу, тесня страх в дальние закоулки моего сознания, прямо в лапы рационализма.

«Будет очень здорово, – уверял рационализм. – Доктор – человек опытный, знает, когда остановиться, и вовремя остановится. Вдруг тебе понравится? Это более чем вероятно, если навязчивые ночные фантазии о безжалостных наставниках что-нибудь означают».

Безжалостные наставники… Чейз… Был бы доктор Ласситер Чейзом!

Я постучала в дверь.

Ласситер стоял у порога и манил меня с таким устрашающим видом, что на миг решимость моя растаяла.

– Пришла, значит. Аплодисменты твоей отваге, – проговорил он и, поставив меня посредине номера, объяснил основные правила: – Насколько я понимаю, ты новичок. В роли сабмиссива прежде не была?

– По-настоящему нет. Если только очень несерьезно, в виде игры, а так… нет.

– Ясно. Что хочешь попробовать? Я могу удовлетворить почти любые запросы. С чего начнем сегодня?

Ласситер кружил около меня. Вряд ли он пугал меня намеренно, но я все равно боялась. Уж слишком ситуация напоминала мне ту, другую, в кабинете Чейза.

– Хочу попробовать то, чем вы занимались с Рейчел, – неуверенно начала я. – Устраивать ролевую игру совершенно не обязательно. Я просто хочу понять, каково это.

– Телесные наказания?

От холодных слов меня бросило в дрожь.

– Да.

Улыбка доктора получилась вовсе не теплой и ободряющей.

– Ну, учитывая обстоятельства, которые привели тебя сюда, порка будет очень кстати. Неделю назад меня так и подмывало поставить вас с Рейчел раком и высечь.

– Мне очень жаль, – повторила я. – Принять решение было непросто.

– И ты решила неправильно! Ничего, еще поплатишься.

В зловещей угрозе было нечто, отчего мои белые трусики взмокли. Я чуть не упала на колени, чтобы молить о прощении, только хотелось не прощения, а наказания.

– Пока не начали, нужно прояснить пару моментов, – сказал доктор Ласситер. – Во-первых, ты уже выбрала пароль?

– Ой… наверное, надо…

– Вижу, ты об этом не подумала. Раз так, воспользуемся системой светофора. Захочешь сбавить обороты или изменить правила, скажи «желтый», захочешь остановиться полностью, скажи «красный». Подходит?

– Подходит, – благодарно ответила я. – «Красный» – чтобы остановиться полностью, «желтый» – чтобы сбавить обороты или изменить правила. А «зеленый» – значит, все хорошо, да?

– Да, только не «хорошо», а скорее «терпимо», – уточнил Ласситер, и в короткой фразе мне почудился садистский юмор. – Во-вторых, нужен ли тебе сексуальный компонент? Это целиком на твое усмотрение.

– Ой! – Я еще не решила, но радовалась, что доктор спрашивает, а не ставит меня в известность. Красавцем Ласситера не назовешь, и он куда старше обычных моих партнеров. Впрочем, его сухая речь и стопроцентная прямолинейность казались удивительно привлекательными. Если откажусь, придется мастурбировать… – Хочу, чтобы вы взяли на себя инициативу от начала до конца. То есть мое тело полностью в вашем распоряжении. В знак компенсации за тот случай. Наверное, так и должно быть, чтобы я испытала удовольствие, а не одну боль.

– В полном моем распоряжении? – Доктор удивленно поднял брови. – Софи, это опасно. Твое счастье, что я джентльмен.

Я снова содрогнулась, но дерзко закусила губу.

– Счастье? Неужели?

После многозначительной паузы доктор повернулся к кровати и вывалил на нее содержимое сумки для клюшек – нечто вроде ракетки для настольного тенниса, трость с закругленной ручкой, бутылочку лосьона, лубрикант, пачку презервативов. Черную мантию и головной убор профессора он убрал обратно в сумку. Ролевой игры не будет. Все будет по-настоящему.

Ласситер повернулся ко мне, скрестил руки на груди и оглядел с ног до головы. Я неуверенно топталась в своих школьных туфлях, ощущая, как подол клетчатой шерстяной юбки скользит по голеням, обтянутым полосатыми гольфами.

– Юная леди, на прошлой неделе ваше поведение оставляло желать лучшего.

– Э-э… неужели?

– Да. Когда обращаешься ко мне, называй меня «сэр». Твоя порывистость и запальчивость создали множество проблем.

– Да, сэр. Простите меня, сэр. – Я смотрела в пол, словно школьница, которую ругали за несданную домашку. С другим мужчиной получилась бы комедия абсурда, а доктор Ласситер умел разбудить стыд. Любопытно, это у него врожденное или с опытом пришло?

– Нам обоим известно, что тебе нужно напомнить суть хорошего поведения. Софи, пожалуйста, попроси меня об этом.

Я вскинула голову. Что? Попросить его? Я должна озвучить такую просьбу?

Несмотря на суровый вид, чувствовалось, что доктор очень доволен собой и забавляется моим замешательством. Ласситер знал: такого я не ожидала.

– Без твоей просьбы я продолжить не смогу, – тихо сказал доктор Ласситер. Скорее всего, в желании добиться моего полного и безоговорочного согласия смысл имелся. Скорее всего, именно так должно быть.

– Ну… хорошо. Пожалуйста… – Я замялась, не в силах озвучить слово, до краев наполненное унизительным сексуальным подтекстом.

– Пожалуйста, что? – тихо, но настойчиво переспросил он.

– Сэр, пожалуйста, – мой голос стих до шепота, – пожалуйста, накажите меня!

Я смотрела в сторону, не желая видеть, как доктор реагирует на мои слова. Зеркало заляпано. На этом этаже убираются Джейд и Мария. Так, ленивые сучки снова филонят. Надо предупредить Элейн из службы приема гостей… Мои грезы прервал громкий и уверенный голос доктора Ласситера.

– Разумеется, накажу. – Доктор сел на край кровати и поманил меня к себе. – Устраивайтесь у меня на коленях, юная леди.

Тут бы захихикать и съехидничать, но я не смогла. Что-то внутри не позволяло относиться к этому господину легкомысленно. Что-то внутри заставляло подчиняться, искать его одобрения, быть хорошей девочкой. Все это так или иначе объяснялось моим чувством к Чейзу. Думаю, мне хотелось, чтобы его из меня выбили.

Я осторожно опустилась доктору на колени, надеясь не смять его отглаженные брюки. По крайней мере, в номере есть утюг. Локтями пришлось упереться в пуховое одеяло, ногами – в перину по другую сторону от Ласситера. Доктор придвинул мои колени вплотную к себе, так что живот мой приподнялся, а попа превратилась в мишень. Я стояла, раскорячившись, ягодицами кверху.

– Отлично, Софи. Пока ты в моей власти, будешь подчиняться моим правилам. Кричи-визжи, сколько влезет, а закрываться от ударов или менять позу не смей. Если осмелишься, твоей непокорной попе достанется куда больше.

– Да, сэр.

От тона Ласситера, от его слов и значения его фразы меня бросило в дрожь. Когда он задрал мне юбку, выставив на обозрение белые трусики и полосатые гольфы, заколотило еще сильнее.

– Мисс, это форменные гольфы? – сурово осведомился доктор.

– Ну… вряд ли.

– Гольфы не форменные, поэтому за них ты будешь наказана дополнительно.

Горе мне!.. Ладонь доктора легла на резинку гольфов, указательный палец нырнул под нее, потом ладонь скользнула вверх по обнаженным бедрам и остановилась на моих ягодицах, обтянутых белым хлопком. Точно снимая мерки, Ласситер двигал ладонью мне по попе – к вершинам холмов и вниз по долине, то и дело погружал палец в расселину, заставляя меня колыхать бедрами.

– Софи, какая у тебя бледная кожа! Попробуем немного подрумянить.

От первого звонкого шлепка я охнула, хотя сильной боли не было. Ответный нервный импульс заставил вспомнить, что это, в конце концов, игра, постельная утеха. Не частые, не сильные, а, напротив, легкие и разогревающие шлепки заставляли стонать и выше поднимать ягодицы. Твердая, но чуткая ладонь доктора прикоснулась к каждому дюйму моих девчоночьих трусиков, то и дело спускаясь к обнаженным бедрам, которые приятно саднило.

Шлепая, Ласситер читал мне морали, только суть я едва улавливала, хотя мерный ропот его голоса усиливал удовольствие, помогая переносить наказание. Я чувствовала себя в полной его власти, это обостряло ощущения, превращая их в нечто больше, чем простые постельные утехи. Тепло переросло в жар, который от ягодиц потек к промежности и стал жидким огнем, мешающим стоять смирно. Я начала тереться о бедра доктора, крутить попой и стонать.

Ласситер тотчас перестал шлепать и строго позвал меня по имени. Его пальцы скользнули мне между ногами и промокнули сочащиеся губы трусиками. По белому хлопку растеклось влажное пятно.

– Ты испачкала трусики, – с упреком заметил доктор. – Пора бы их снять.

– О-о! – протянула я в знак протеста и попробовала бедрами зажать пальцы доктора, но Ласситер вырвался и стянул мне трусики до колен. Вот что чувствуешь, когда обнажены и мокрая киска, и разгоряченная попка.

– Ну, Софи, ягодицы у тебя порозовели, а что на светофоре? До сих пор зеленый?

Я энергично закивала, да, мол, да, не смей останавливаться!

– Отлично! Давай повысим градус и как следует тебя разогреем.

Разве я плохо разогрета? Хотя, наверное, Ласситер говорил о моей коже, а не о моем либидо.

Шлепки доктора стали интенсивнее. Поддавшись порыву, я попробовала защитить попу от новых посягательств, однако Ласситер опередил меня – скрутил мне руки, а сам лупил, куда попало, порой даже по коленям. Теперь я беспокойно ерзала, гадала, не «зажечь» ли желтый, но чувствовала: если дрогну, буду себя презирать. Это же пустяки, а не боль. Нет, конечно, не пустяки – казалось, моей попе жестоко мстят, и, самое страшное, я не представляла, когда это закончится. Поблажку я сделала себе небольшую – вместо «желтого светофора» простонала: «Пожа-а-алуйста, хва-а-атит!» Впрочем, интуиция подсказывала: доктора это лишь подстегнет. Так и вышло.

– Ну вот, Софи, теперь ты получаешь по заслугам, – заявил доктор. – Теперь это румянец так румянец.

Огненный дождь ударов резко оборвался. Я вздохнула и выше подняла попу, желая, чтобы пальцы Ласситера скользнули в мою пылающую расселину. К моей огромной радости, доктор предложение принял.

– Хм, промокла насквозь, – отметил он, несколько раз провел пальцем по моей возбужденной пещерке, то и дело соскальзывая вниз. – Софи, я мало тебя наказываю? Ты получаешь удовольствие, да?

– Нет, сэр, нет, – соврала я, бесстыдно насаживаясь на его пальцы. – Больно, сэр! Слишком больно!

– За вранье десять ударов расческой, – объявил Ласситер, вытащил пальцы из моей хлюпающей промежности и потянулся за большой расческой в деревянном корпусе, которая с другими его игрушками валялась на кровати.

Сломленная и обреченная, я плюхнулась ему на колени. Расческа набросилась на мои ягодицы. «Больно, ой, как больно! Мама миа, уж как-нибудь десять ударов вынесу!» – думала я. Но до чего тяжелая у доктора расческа… Могла бы я думать о чем-то, кроме жара и страха перед ударами массивного овального предмета, похвалила бы себя за выбор номера со звукоизоляцией.

Особенно мучило, что удары падали на одно и то же место – на чувствительный участок между ягодицами и бедрами, ведь в моей нынешней позе кожа на нем туго натянулась. Оставшиеся девять ударов я выла и стонала, а потом едва выровняла дыхание.

– Умница, Софи, вытерпела, – похвалил Ласситер, откладывая расческу.

– Еще немного и зажгла бы желтый, – простонала я и снова потеряла дар речи, ведь пальцы доктора в очередной раз устремились к моей сочащейся киске.

– Любишь быть в чужой власти? – спросил доктор, массируя мой поникший клитор.

– Да, кажется.

Я задрожала. Два пальца Ласситера скользнули внутрь и овладели мной.

– Отлично. Софи, сегодня я несу за тебя ответственность – и за наказание, и за удовольствие. Как почувствуешь, что оргазм совсем близко, скажи мне, ладно?

– Да, сэр! – жалобно взвыла я, насаживаясь на руку доктора. Я засасывала его в себя, понимая, что конец не за горами. Напряженная, как натянутая тетива, я чувствовала огонь внутри и снаружи. Когда лопну, чувства разом померкнут.

Я раскачивалась вверх-вниз, затягивая руку Ласситера. Ягодицы успокаивались, а в вагине напряжение ежесекундно нарастало в противовес угасающей боли. Скоро кончу, осталось немного, совсем чуть-чуть…

– Уже близко, сэр! – пролепетала я.

Ласситер убрал руку и сильно шлепнул меня по попе.

– Нет! – вскричала я.

– Извращенка! – злорадно воскликнул доктор. – Только посмотри на себя!

Ласситер встал, поднял меня на ноги, повернул спиной к себе, закатал мою юбку и затолкал под пояс. С трудом удерживая трусики на коленях, я доковыляла до зеркального шкафа.

Я смотрела через плечо, завороженная алой кожей, которая ближе к бедрам розовела, а потом постепенно белела. Да, наказали меня на совесть.

– Мы еще не закончили, – прошептал Ласситер. Он уткнулся мне в шею и придерживал за бедра. – Но сейчас тебе нужен перерыв. У Рейчел попа закаленная, за раз куда больше выдерживает, а тебе требуется немного тепла и ласки.

Тепла и ласки… Попа зудела, но эти слова пронзили меня. Ласситер контролировал нашу игру, он причинял мне боль, однако при этом заботился… Головокружительное сочетание!

Голова у меня кружилась еще добрых полчаса, которые я просидела в углу, сжав виски руками. Я ждала, когда доктор Ласситер допьет свою минералку и закончит копаться в КПК, то и дело поглядывая на мою обнаженную попу. Ягодицы мои зудели куда меньше, стройные бедра уже не полыхали, а вот клитор настойчиво требовал ласки. Я поласкала бы его, если бы доктор отлучился в уборную. До чего же мне этого хотелось!

Ласситер никуда не отлучился, а вскоре подозвал меня к себе, напоил минералкой и поставил раком у тумбочки.

– Вы остываете, юная леди. Надо вас снова разогреть, согласны?

– Ну… Да, сэр, – неуверенно ответила я.

На кровати лежали мягкий на вид ремень и упругая на вид трость. Их еще не использовали, а ведь, похоже, в докторском арсенале они самые жуткие. По-моему, без паролей мне не обойтись.

– Так, Софи, за странные гольфы я приложусь ремнем к каждому дюйму твоей кожи, от резинки тех самых гольфов до середины ягодиц, пока не разогрею как следует. Думаю, от одного конца до другого получится ударов двадцать. Ты будешь считать их вслух, ясно?

– Да, сэр.

Двадцать – это много, но лучше неопределенного числа. Я стиснула зубы, переступила с ноги на ногу и вцепилась в край стула. Ни себя, ни доктора я не подведу.

От первого же удара ремнем перехватило дыхание. Зубы я стиснула так, что казалось, они сломаются, если попытаюсь ими заскрипеть. Сквозь адскую боль я выдавила: «Один, сэр» и приготовилась к следующему удару. Доктор Ласситер наносил удары медленно, авторитетно, с жуткой аккуратностью, один обжигающий след за другим. Пару раз я отпускала стул и подпрыгивала, хватаясь за попу. Ласситер дожидался момента, когда я встану в нужную позу, и замахивался для очередного удара.

На десятом ударе я «зажгла» желтый. Ласситер опустился рядом со мной на колени: растирал покрасневшую кожу, успокаивал, говорил, что, если желаю, можно этим закончить, что для первого раза я просто молодец… Увещевания доктора придали мне сил, и я решила продолжить.

После двадцати безжалостных ударов моя задница стала ярче огней на Променаде Блэкпула[7] и горячее сковородки.

– Двадцать, сэр! – торжествующе мяукнула я. Ноги дрожали, лоб взмок от пота, костяшки пальцев побелели, а вагина пылала от невыносимого желания.

– Отлично, Софи, удовольствие ты заслужила, – проговорил доктор Ласситер. – Ну, раздвинь ноги чуть шире.

Ладони доктора легли мне на бедра, скользнули вверх, пропитываясь соками, потом соединились, и вот он, вожделенный оргазм. Под сладкий шепот Ласситера внутри лопнул пузырь, ноги подогнулись. Ласситер вовремя схватил меня за талию и осторожно поставил на колени.

Захотелось как-то по-особому его отблагодарить. За что? За то, что практически освежевал мне задницу? Господи, о чем я только думала?.. Доктор сел на стул у кровати и потрепал меня по макушке.

– Люблю, когда сабмиссивы говорят спасибо за наказание, – криво улыбнулся Ласситер. – В конце концов, разве просто наставлять девочек на путь истинный?

Доктор коснулся пряжки своего ремня. Я прекрасно поняла, о чем он.

Обхватив губами тугой член доктора, я глянула на кровать. Эх, трость я так и не опробовала! Интересно, ею впрямь бьют, как хлыстом? Или у Ласситера есть другие игрушки? Попа грела мне пятки, на которые я осторожно присела, и к продолжению готова явно не была. Но гадать-то не запретишь. Трость еще страшнее ремня? Это самая страшная игрушка? Я старательно ласкала член ртом и пальцами, пока доктор не пролился мне в рот. Он схватил меня за волосы и бился так, что вся сперма до последней капли попала мне в горло. Я облизала губы и стыдливо улыбнулась. Разморенный нашими утехами доктор слабо улыбнулся в ответ и неловко спрятал обмякший член.

Я снова покосилась на кровать, и Ласситер перехватил мой взгляд.

– Софи, для трости ты еще не готова, – устало проговорил он. – Лучше в другой раз.

– Ну, по-настоящему бить меня не надо, – уточнила я. – Просто… хочу прочувствовать, что такое удары тростью.

Ласситер вытер пот со лба и шумно выдохнул.

– Софи, ты интересная девушка… – Он сделал паузу и вытер лицо платком, безукоризненно аккуратным, как и вся его внешность. – Тогда поднимайся, – велел доктор, будто бы нехотя.

Я замерла в последней позе – ноги на ширине плеч, руки упираются в спинку кровати, попа приподнята, а доктор хлестал воздух – тренировался. Звук получался такой жуткий, что мне захотелось отказаться от плана, стряхнуть послепо́рочное возбуждение и лечь на живот… Нет, я сама напросилась и дойду до конца!

Ласситер осторожно постучал тростью по моей покрасневшей попе.

– Предупреждаю, будет больно, – резко заявил он. – Даю последний шанс отказаться.

– Нет, сэр, пожалуйста, – настаивала я, верная своему упрямству.

Ласситер отстранился, воздух засвистел, трость поцеловала мою попу чуть ли не с нежностью. На миг я даже подумала: «Ой, и это все?» Потом вспыхнули белые звезды адской боли, я вскочила и схватилась за набухающий рубец, пытаясь вдавить его внутрь.

– Красный! – выпалила я и, вытаращив глаза, повернулась к Ласситеру так резко, что едва шею не свернула.

– Вот, – глубокомысленно кивнул доктор. – Поверишь мне в следующий раз?

– Да, сэр, – покаянно ответила я.

– Хорошо. Теперь ложись на живот. У меня есть лосьон, который успокоит кожу. Сейчас позвоню в обслуживание номеров, тебе положено угощение.

Лосьон лосьоном, но следующие несколько дней сидеть было больно. Впрочем, роль сабмиссива мне не опротивела. Когда тоска по Чейзу сводит с ума, я по-прежнему могу обратиться к доктору. «Шесть горячих» – чудесное лекарство от тоски.

Управляющий № 2

Через пару месяцев после краха моего рождественского плана я вбила себе в голову, что Чейза отпугивают мои беспорядочные связи. Как коллеги мы прекрасно ладили, явно тянулись друг к другу, Чейз оказывал мне мелкие знаки внимания – то чаем угостит, то лишний перерыв даст, то самый удобный стул, то уговорит взять отпуск. Раз мы друзья, что мешает нам стать любовниками? Моя репутация, что же еще!

Я перестала заглядывать в бар, а после работы болталась с фотоаппаратом по городским окраинам. Тем летом меня было легче найти под аркой муниципальной многоэтажки тридцатых годов, чем в постели роскошного номера. Восточные кафе с полупогасшими неоновыми вывесками заменили ресторан с мишленовскими звездами. Я скрывалась и таилась, решив стать незаметнее. Пусть меня воспринимают всерьез!

Мой дресс-код тоже изменился – юбки стали длиннее, вырезы глуше. Волосы я теперь зачесывала назад, вместо линз носила очки в прямоугольной оправе – почти как у Чейза, только женственнее. Я работала без выходных, мало красилась и еще меньше высовывалась. Трезвая, сдержанная, деликатная – теперь я не шлюха!

Боже, до чего скучно быть правильной!

Первое время Чейз удивленно на меня поглядывал, но от комментариев воздерживался. Если он засиживался допоздна, то и я непременно тоже. Когда в ресторане гасили свет, а в фойе околачивались лишь бездельники, возвращающиеся из клубов, я в сотый раз наводила порядок на стойке и вполголоса напевала: «Есть грехи пострашнее, чем с парнями гулять…»[8]

Порой к стойке подходили мои «клиенты», интересовались, как дела, просили о встрече. Сначала я отделывалась натянутой улыбочкой, а когда надоело, брякнула, что у меня половые кондиломы, – всех как ветром сдуло.

Поздней ночью в конце июля я перебирала документы и снова напевала ту песню из «Бриолина»: «Разрыдаться пред тобой – вот страшнейший из грехов…» Я глянула на кабинет Чейза и увидела его собственной персоной. Он стоял в слабоосвещенном фойе и недовольно смотрел на меня.

– Софи, уже за полночь перевалило. Почему домой не идете?

Чейз снял пиджак и ослабил узел галстука – мне он казался усталым, измученным, но потрясающе сексапильным.

Как ответить на такой вопрос?

– Хотела прибраться, – пробормотала я, раскладывая по ранжиру туристические справочники.

– Ступайте домой, – коротко велел он.

– Вы еще здесь, – отозвалась я. От собственной дерзости даже сердце забилось чуть сильнее. – Хотите, сварю вам кофе.

Пальцы Чейза стиснули дверную ручку.

– Ступайте домой, – повторил он.

Я пошла и сняла серию фотографий пустого стадиона для собачьих забегов. К четырем утра я голой лежала в своей постели. Ночь сложилась потрясно – Чейз со мной, Чейз на мне, Чейз во мне. Чейз отдается мне и забирает меня всю. Моя вагина раскрылась для его члена, рот – для его языка. Он заставил меня поднять руки, пригвоздил запястья к постели и заполнял меня снова, снова и снова. Я закричала, но Чейз не отстранился даже тогда – поставил на четвереньки и взял меня еще раз. Измученная, выжатая как лимон, я смотрела на расплывающийся потолок и сжимала толстый член Чейза. Только это был не толстый член Чейза, а мой толстый вибратор. По радио уже стрекотал диджей, мол, на Талгарт-роуд пробки, а на Северной линии задерживаются поезда.

Бессонная ночь вымотала меня, я сбрызнула лицо холодной водой, забралась в горячую ванну и уснула в ней. Разбудил меня сотовый, исполнявший изуродованную версию «Марша тореадора». Сквозь жалюзи сочилось утреннее солнце. Я тряхнула головой и поняла, что явно опаздываю на службу.

Я бросилась в спальню, прижимая к груди полотенце, и убедилась, что догадка моя верна: часы показывали без десяти одиннадцать. На службе меня ждали к девяти. Черт, черт, черт! Чейз взбесится!.. Волосы я так и не высушила. Надела скромное льняное платье-рубашку, сандалии, массивные солнечные очки и бегом в метро.

В поезде я пыталась успокоиться, рисуя грядущую сцену радужными красками. Меня вызовут к Чейзу на ковер. Он скажет, что разочарован, что ждал от меня большей сознательности. Он не станет портить мне послужной список письменным взысканием, но за безответственность накажет. Чейз поставит меня раком у стола… Да, верно… Он поднимет мне платье… выпорет. Несильно, а чтобы сочиться начала. Потом спустит мне трусики до колен, пристроится сзади и оттрахает, параллельно напоминая, что от служащих отеля требует профессионализма и пунктуальности. Едва в меня прольется его семя, я натяну трусики, чтобы до конца дня сохранить каждую капельку. Нет, не так… Чейз изольется в меня, возьмет на руки, страстно поцелует и скажет, что устал скрывать свои чувства. Теперь он и на секунду меня не выпустит… Или Чейз так скажет еще до порки? Или с улыбкой объявит, что нам обоим нужен выходной. Сперва устроим пикник в парке – сядем в тени раскидистого дуба, а потом…

Моя станция.

– Боже, Софи, где ты ходишь? – жалобно спросила горничная Джейд, заменившая меня за стойкой.

– Извини, извини! Чейз сильно бесится? На сколько балов по десятибалльной шкале?

– Нет, несильно, – ответила Джейд с легким новозеландским акцентом. – По-моему, ему все равно, хотя наверняка не скажу. Он вообще странноватый, как думаешь?

Ну, Джейд предпочитает девочек, поэтому ей простительно это недальновидное замечание. Ничего себе странноватый!

«Что она имеет в виду? В каком смысле странноватый, – гадала я, хмуро глядя в монитор своего компа. – Типа смешной или типа чудаковатый?»

Впрочем, главное, катастрофа не разразилась, и это явно заслуга Джейд.

– Ну, Чейз довольно замкнутый, правда. Близко его никто не знает.

– Все что нужно, я знаю. Знаю, что этот человек платит мне жалованье, – соврала я. Во всем Интернете нет столько информации, сколько мне хотелось бы собрать о мистере Кристофере Чейзе.

– Ага, – с сомнением отозвалась Джейд.

Болтовню нашу прервал мистер Чейз собственной персоной. Вот тебе и помяни дьявола… Чейз – дьявол или ангел? По-моему, гремучая смесь того и другого. Я бы дорого отдала, чтобы выяснить…

– Софи, можно вас на два слова? – спросил он.

По тону ничего не определишь. Вроде бы мягкий, но вдруг мягкость обманчива? Меня ждет взбучка болезненнее ласситеровской порки – или сочувственное увещевание? Переступая порог кабинета, я даже страх не чувствовала, и виной тому мое разобранное состояние.

– Спасибо, Джейд! Еще минут десять, и можете идти домой. Вы меня очень выручили, – с порога сказал Чейз. Что это, откровенная попытка пристыдить меня? Едва Чейз закрыл дверь кабинета, я рассыпалась в извинениях.

– Тихо! – Чейз прервал мой словопоток и жестом велел сесть напротив него. – Хотите кофе?

Я молча кивнула. Чейз налил мне чашку кофе из кофеварки, что стояла на полке за его столом.

– Вам крепкий, да? – Чейз, насупившись, посмотрел на меня сверху вниз. Я нервно улыбнулась. Он пододвинул чашку с блюдцем ко мне, скрестил руки на груди и, прежде чем сесть, пару минут смотрел, как я пью.

– Софи, вы ничего не хотите мне сказать? – наконец спросил он.

Я нервно сглотнула и обожгла нёбо горячим кофе.

– Нет, сэр, ничего.

Ничего, за исключением того, что безумная любовь к вам разъедает меня хуже кислоты.

– Дома все благополучно?

– Да, сэр.

– Здесь вам хорошо?

– Более чем.

– Точно?

– Да, а в чем дело?

– Не узнаю девушку, которую брал на работу. Вы одеваетесь иначе, ведете себя иначе. Вы словно… себя потеряли.

– Неужели? Уверяю вас, я все та же девушка.

– Вы как выжатый лимон. Отпуск с Пасхи не брали. Софи, отдохните недельку. Езжайте на море, или в деревню, или пролежите семь дней в постели, если на пользу пойдет. Вы мне нужны посвежевшей.

– У меня все хорошо, – лепетала я и, разумеется, врала. Чейзу нужна Софи-потаскуха? Неужели… Поняла! В баре выручка упала. Вот что я для него – источник прибыли. Проститутка.

– Нет, не хорошо, – возразил Чейз. – Дорабатывайте смену и потом неделю не появляйтесь.

– Чудесно! – язвительно воскликнула я. Чейз ответил встревожено-удивленным взглядом. – Как угодно. В конце концов, вы босс.

Я решительно отодвинула чашку – китайский фарфор громко звякнул – и бросилась вон из кабинета.

– Софи, как ты? – участливо поинтересовалась Джейд. – Чейз сильно ругался?

– Иди домой! Иди домой! – взорвалась я.

– Ладно, пока! – Джейд зашагала прочь, неуверенно оглядываясь. – Не дай бог на твоем месте оказаться, – прошептала она тихо-тихо, но я все равно расслышала. Едва за Джейд закрылась дверь, я рухнула на пол у администраторской стойки и зарыдала, поливая слезами стопки рекламных проспектов.

По совету Чейза я уехала из города. Теперь вместо разрушенных фабрик и продуваемых насквозь туннелей я фотографировала сельские пейзажи – овец и огороды. Я пила чай со сдобными булочками, сливками и джемом в заведениях с кружевными салфеточками на столах и купила абонемент Национального треста[9]. Я гадала, не рождена ли для сельской жизни, представляя себя женой неотесанного крестьянина, которая жарит свежайшие яйца на плите «Ага» в фартуке от «Кэт Кидстон»[10]. Чейзу такая жизнь точно не понравится. Пожалуй, мне следовало перекроить свои фантазии, чтобы в них появился другой мужчина. Но другой не появлялся. Чейз не пускал. Днем я сдерживала его цветочными бордюрами, утиными прудами и кордиалами на цветках бузины, а ночью он ядовитым эротическим туманом просачивался в створчатые окна, забивался мне в нос и уши.

«Софи, это не для тебя, – говорил он своим неповторимым бархатным голосом. – Свежий сельский воздух для цветущих девушек, твое же место среди выхлопных газов, сигаретного дыма и придорожных ларьков. Твое место на темной стороне. Твое место рядом со мной».

Чейз задирал мне юбку где-нибудь в подворотне или под железнодорожным мостом. Он брал меня прямо на улице – пряжка ремня стучала в такт его решительным движениям, – не обращая внимания на толпы любопытных, что собирались вокруг нас. Он хотел преподать мне урок – доказать, что я принадлежу ему.

Бесполезно. Длиннющий отпуск на краю света не вытеснит Чейза из моего сознания. Лучше вернуться на службу или заказать новый вибратор. Да, без вибратора не обойтись.

Месяц спустя я, отработав смену, перекусывала в баре. На мне был брючный костюм, первый за два года, символ моей новой добродетели. Никогда больше меня не будут лапать в лифте или у раковины! В баре сидел мой бывший «клиент»-любовник, но он уже понял: лучше не приближаться.

«Клиент» хмуро смотрел то в салат, то на меня, а я лишь изображала повышенный интерес к рукколе на тарелке. Изображала так здорово, что пропустила Чейза – тот скользнул в бар, уселся напротив и сдвинул очки на нос, чтобы смотреть на меня сверху вниз.

– Кто вы? – ни с того ни с сего спросил он.

– Если помню правильно, я Софи Мартин, ваш администратор.

У него припадок? Мозги отшибло?

– Вы доели? – поинтересовался Чейз.

Нет, это не припадок. Чейз к чему-то ведет. Он хочет поговорить обо мне. Я хотела бы поговорить о нас, но для начала можно и обо мне.

– К чему вы клоните? – подчеркнуто спокойно и вежливо осведомилась я. – Какой промах я допустила?

– Особых промахов нет. Только людей я набираю по их личным качествам и рассчитываю, что достоинства эти сохранятся в течение всего периода службы.

– О каких качествах речь? – невинно поинтересовалась я и затаила дыхание.

– А вы не помните? – В глазах Чейза было столько грусти, что мое сердце пустилось бешеным галопом. Речь шла не о документообороте и ведении телефонных переговоров.

Из-за чудовищного спазма в груди мой голос прозвучал, как чужой:

– Вы наняли меня приманкой для клиентов. Штатной шлюхой…

– Нет, Софи, нет! – зачастил Чейз, явно испугавшись, что я зарыдаю. И не без оснований: своих слез я боялась даже больше, чем он.

– Тогда из-за чего? – выдавила я.

– Послушайте, Софи! Думаете, многих своих подчиненных я оставил бы в штате после обвинения в сводничестве? – В улыбке Чейза сквозила ирония. – Вы редкое исключение. Не понимаю, почему вы изменились. Не понимаю и не хочу понимать. – Судя по многозначительному взгляду, Чейз все прекрасно понимал. – Качество, которое так мне понравилось, но в последнее время исчезло, – joie de vivre. Блеск в глазах. Пружинящая походка. Заразительное обаяние. Разумеется, гости на это реагируют. Женщин тянет потчевать вас коктейлями и непристойностями, мужчин – уложить вас в койку. В результате довольны все.

– А если я не хочу, чтобы джентльмены тащили меня в койку? – упрямилась я, не желая слышать про койку, если в числе джентльменов не будет самого Чейза.

– А если хотите? – Чейз сложил пальцы замком и склонил голову набок.

– Если хочу? Простите, не поняла.

– Раньше хотели, а теперь нет, – без обиняков проговорил Чейз. – Вы что, в религию ударились?

– Нет! – фыркнула я.

– Ясно. Зачем тогда прикидываться целомудренной? Софи, вы казались девушкой, которая не подавляет свой сексуальный аппетит. А сейчас подавляете, и мне печально это видеть.

– Может, я хочу удовлетворить свой сексуальный аппетит лишь с одним человеком? – многозначительно спросила я.

– Допускаю, – без запинки ответил Чейз. – Но вдруг этот человек так и останется мечтой? Как поется в песне из вашего любимого «Бриолина»? «Неужели ты потратишь жизнь свою на мечты пустые?»

Я сделала глубокий вдох. Нельзя же вот так, без наркоза…

– Кто сказал, что он никогда не появится?

– Нет, Софи, никто так не говорит. Просто иногда люди не могут делать то, чего по-настоящему хочется. Иногда препятствия непреодолимы… – В голосе Чейза было столько грусти, что я едва не спросила, женат ли он. Передумала я в самый последний момент: тайны и секреты лучше, чем признания, – так можно сохранить хрупкие фантазии.

– Понимаю, – тихо отозвалась я. – Но некоторые ценят умение ждать, ну, или хотя бы сдержанность, а не волчий аппетит, как у меня. Некоторые считают, что большой сексуальный опыт не красит девушку.

– Человеку с такими предрассудками рядом с вами не место, – заявил Чейз. – Многим нравятся смелые, опытные, уверенные в себе девушки. Особенно, если есть хоть призрачный шанс…

– Хоть призрачный шанс… – тихим эхо повторила я. Ах, Чейз! Кем бы ни была твоя избранница, надеюсь, она достойна своего счастья.

Чейз откинулся на спинку стула, расцепил пальцы и заговорил чуть громче:

– Живите в свое удовольствие, Софи, вот к чему я клоню. Радуйтесь каждому дню. Пусть ваши глаза снова засияют. Из-за этого я не стану меньше вас уважать, и мифический будущий любовник наверняка тоже.

Чейз резко поднялся и зашагал прочь из бара. Руккола быстро вяла. Ее вообще аппетитной не назовешь, а сейчас она выглядела хуже некуда. Наматывая дряблые стебельки на вилку, я думала о словах Чейза. Он совершенно прав.

Заполучу я Чейза или нет, ждать придется долго. Возможно, всю жизнь. Где лучше дожидаться? В мрачном бункере среди нравоучительных трактатов или в садике, разбитом так, как нравится мне?

Дома я первым делом выставила брючный костюм на иБэй.

На следующий день моя смена начиналась в два пополудни, но в отель я приехала на час раньше. У сводчатого входа в бар я задержалась и окинула взглядом собравшихся: вдруг знакомого увижу? Я наконец встала на привычные каблуки: как еще показать красивые накачанные ножки? Мой взгляд перехватил рыжеволосый банкир, которому я пару раз делала минет. Я подмигнула ему и игриво помахала ручкой. Может, сегодня повезет ему, может, другому – я еще не решила. Удовольствие я получу в любом случае.

Под диктовку

За несколько месяцев после первого свидания с доктором Ласситером я успела подружиться с Рейчел. Теперь она уезжает домой позже, вместе со мной пьет коктейли в баре, а если я не могу отлучиться – пьет кофе прямо за стойкой администратора. Рейчел с упоением демонстрирует отметины на своем теле и потчует подробнейшими отчетами о свиданиях. Потом мы либо болтаем ни о чем, либо обсуждаем прелести БДСМ.

– Как ты пришла к такому сексу? – спросила я дождливым вечером понедельника. Мы сидели в угловой кабинке бара и смотрели на струйки воды, стекающие по тонированным окнам.

– Как?

– Да, как и когда? В какой момент ты для себя его открыла?

– Тягу я чувствовала всегда, – промолвила Рейчел. – Она таилась глубоко во мне.

– Но однажды проклюнулась. Почему?

– Ну, это долгая история.

– Моя смена закончилась десять минут назад, впереди свободный вечер.

– У меня тоже… Ладно, хочешь услышать историю целиком и полностью?

– Да, отрывки я вообще не уважаю.

– Еще по «Водкатини», и расскажу.

После окончания университета Рейчел решила взять годичный тайм-аут и, чтобы заработать на путешествие по Европе, устроилась в отделение налоговой службы. Скучнее работы не придумаешь – бесконечное копирование на допотопном ксероксе, в котором нет функции подбора, поэтому двадцатистраничные буклеты приходилось комплектовать вручную, и так день за днем, неделя за неделей. Зато Рейчел могла витать в облаках – пока ксерокс мерцал и гудел, она стояла на стене кастильского замка или лакомилась moules marinières на бретонской набережной. В тех грезах Рейчел обычно видела себя без стайки подружек, с которыми собиралась в Европу. Она плутала по улицам древнего города с высокими стенами, или по пляжу, или по виноградникам под ласковым солнцем. Тогда и появлялся Он – Карлос, Жан-Пьер или Джованни со смуглой кожей, пахнущий солнцем и оливковым маслом. У него темные кудри, широкие плечи, волевое лицо, сильные чувства и… самое важное, диковинный выговор. Рейчел хотелось быть «Шери», «Белла» или «Гуапа» – «милая» и «красотка» уже не вдохновляли.

В обеденный перерыв Рейчел галопом сбегала из офиса и ела сандвич на скамейке напротив памятника жертвам войны. Что угодно, только бы не общаться с офисным планктоном из «Инленд ревеню». Что угодно, только бы подальше от дешевых костюмов, мерзкого парфюма, жуткого выговора и болтовни о Бэкхеме и «Оазисе». Ну почему английские парни такие отталкивающие?! «Я родилась не в той стране», – думала Рейчел, поглощая фокаччу с помидором и базиликом. Два парня, с которыми она встречалась в университете, казались милыми, но без намека на лоск и изысканность. Один как-то принес цветы, но после того, как приелись клубы, верхом романтики стали чипсы под соусом карри. Англичане должны подтянуться, не то она выйдет за итальянца, а соотечественники пусть утешаются пивом и футболом. О страсти итальянцев к футболу Рейчел предпочитала не вспоминать.

В два часа ей надлежало возвращаться к копированию и комплектованию, и так до самого светопреставления. Но в один прекрасный день, в четверг, все изменилось.

Топ-менеджер Пол Эверетт считался тем, к кому текут денежные реки на этом участке налоговых джунглей. Сама невзрачность, у Рейчел о нем даже мнения не было, зато, к счастью, она ему нравилась. Наверняка – раз он взял ее на работу. Однако, судя по ощетинившемуся виду, в тот четверг любезность Полу изменила.

– Рейчел, вы размножали эти брошюры?

Девушка присмотрелась: «Опись имущества в обеспечение долга, 1987».

– Да, по-моему, я.

– Брошюры никуда не годятся.

– Ничего подобного!

Рейчел впервые прочувствовала силу его взгляда: от такого и окаменеть недолго.

– Пойдемте со мной, – велел Эверетт, едва оправившись от бешеного отпора, который получил от исполняющей обязанности помощника администратора.

Рейчел пожала плечами и мимо пыльных столов и пластмассовых лотков для документов двинулась за шефом в его кабинет. Почему у офисов такой неряшливый вид? На континенте все наверняка иначе – много зелени, светлый кафель, аромат свежемолотого кофе.

Кабинет шефа выглядел чуть поприличнее, тем не менее все в нем было тускло-бурым, за исключением по-больничному зеленых стен. «Такой интерьер все соки высасывает», – подумала Рейчел и не сразу поняла, что думает вслух.

– Что, извините? – Пол Эверетт пронзил девушку недовольным взглядом.

– Ох, я не хотела, простите! – Рейчел зажала рот рукой.

– Наверное, вам больше понравится в офисе… поярче и повеселее.

– Нет, что вы, нет! – пролепетала Рейчел. Служба в госучреждениях оплачивается не слишком хорошо, зато не требует особых усилий. Если ее уволят, придется устраиваться в ресторан или в бар, или еще куда. Сплошной стресс.

– Понимаю, делать карьеру в налоговой службе вы не намерены, – сухо проговорил Эверетт, – только незачем издеваться над теми, кого она интересует. Теперь о брошюрах… – Пол протянул одну Рейчел. – Откройте страницу пять, – велел он, буравя девушку испепеляющим взглядом.

– Боже мой! – вскричала Рейчел и выронила брошюру. Быстро перелистав страницы, она обнаружила доказательство своей ужасной ошибки.

– Немедленно поднимите! – Одна громогласная фраза превратила Эверетта из невежественного ничтожества в интересную личность. Каждая клеточка тела Рейчел встрепенулась. Приказ странным образом подействовал… даже на промежность.

Брошюра упала на зашнурованный ботинок шефа, и Рейчел опустилась на корточки, чтобы ее поднять. Эверетт резко вскинул ногу. Девушка, потеряв равновесие, схватилась за ботинок обеими руками, наклонила голову и едва не поцеловала черный носок. Едва не поцеловала, а ведь ей хотелось, очень хотелось. Рейчел отстранилась, вскочила как ошпаренная, готовая смотреть куда угодно, только не Эверетту в лицо. Шефа она считала стопроцентным англичанином. Бледная кожа, светлые веснушки, пигментные пятна, а вот на глаза цвета морской волны Рейчел прежде внимания не обращала. Рыжеватые волосы уже теряли яркость и густоту. Руки красивые, сильные, на безымянном пальце обручалка. Хватит! Довольно!

– Извините! – шепнула Рейчел. – Брошюры я пересниму.

Тут Пол Эверетт сделал нечто странное – приподнял подбородок Рейчел двумя пальцами. Пальцы он не убирал так долго, что у Рейчел задрожали ноги, а перед глазами потемнело и поплыло.

– Ваши европейские планы весьма интересны, даже если не имеют прямого отношения к Акту 1987 года об описи имущества в обеспечение долга.

Рейчел смущенно засмеялась.

– С удовольствием поехал бы с вами.

– То есть… вместе с женой?

Эверетт выпустил подбородок Рейчел.

– У нас раздельное проживание, – пояснил он. – С прошлого года. Моя жена затеяла бракоразводный процесс. Повод – мое неадекватное поведение.

– Ой! – воскликнула Рейчел. Сплетни она, разумеется, слышала. Хотя о том, что Эверетт частенько захаживает в соседнюю пивную «Грейпс», тоже болтали. – А вы действительно неадекватны?

Эверетт пристально взглянул на Рейчел из-под полуопущенных ресниц.

– Пожалуй, так оно и есть.

– Ой! – снова вырвалось у Рейчел. Казалось, ее вытолкнули из самолета с парашютной сумкой, а как пользоваться, не объяснили. За который шнур дергать? Она плавно опустится на землю – или рухнет и разобьется?

– Вы не похожи на злодея. Ну… то есть…

– Не знаю, Рейчел. По-моему, и вы не знаете. Хватит об этом. Административная работа не для вас. Вы для нее слишком квалифицированны, хотя и допускаете промахи. Мне нужна новая секретарша. Хотите попробовать?

– Что? Разве должность не конкурсная?

– Ну, пока я ищу исполняющую обязанности. Моя секретарша на три месяца улетела в Канаду к родственникам. Чем не начало кругосветного путешествия, а, Рейчел?

От его тона вкупе с белозубой улыбкой у Рейчел сердце екнуло. Эверетт говорил вроде бы игриво – и в то же время сурово.

Абсурд, но после нескольких минут в кабинете шефа Рейчел возжелала его. С одним условием: Эверетту следовало взять ее силой.

Так и получилось, пусть и не сразу. Первые четыре недели отношения с шефом были близкими, сердечными, однако сугубо профессиональными. Рейчел старательно выполняла свои обязанности, даже общалась по телефону с почти бывшей миссис Эверетт, которая то и дело роняла туманные предостережения и просила напомнить супругу о гонораре адвоката и постановлении о разводе.

«Смотрите, милочка, чтобы он вас не испортил».

«Почти уверена, он своего добивается диктатом».

«Главное – слушайтесь, и он обязательно вас перепихнет. Пардон, я хотела сказать пропихнет».

Пятая неделя в новой должности совпала с трехдневной конференцией по налогообложению. Рейчел и Эверетт заняли смежные номера в отеле «Люкс-Нуар». Рейчел попала в фешенебельный отель впервые. За ужином она сидела напротив шефа и так боялась запутаться в приборах и салфетках, что первый бокал вина осушила чересчур быстро.

– Как чудесно! – выпалила Рейчел, глядя на потолок, благодаря подсветке похожий на темное ночное небо. – Вы каждый год сюда приезжаете?

– Здесь прошел мой медовый месяц, – признался Эверетт. – Дело было еще до модернизации. В то время здесь висели хрустальные люстры.

– Ничего себе! – Рейчел так и подмывало расспросить шефа о его жене, о том, какое поведение она считает невменяемым. Спросить или нет? Она потянулась за вином, чтобы налить себе еще стаканчик, но Эверетт оказался проворнее и отодвинул бутылку от греха подальше.

– Сбавьте обороты! – строго проговорил он. – Еще и закуску не принесли.

– Это вашей жене и не понравилось? Ваше стремление держать все под контролем? – Рейчел пнула себя по лодыжке – надо же, брякнула, только слово не воробей…

– Странно, что вас заинтересовала моя семейная жизнь, – отозвался Эверетт. – Если хотите знать, доля истины в ваших словах есть. Только не в том плане, в каком вы предполагаете…

– В каком же тогда?

– Я люблю контролировать, но быта это не касается. Наш брак был равным во всем, за исключением одного…

– Чего же?

– Вам, Рейчел, это ни к чему. Лучше закроем тему.

– Нет, я хочу знать! – не унималась Рейчел. Откуда эти безумные слова? Чего она добивается?

– Вряд ли вы готовы это услышать, – возразил Эверетт.

– А я думаю, готова, – настаивала Рейчел.

На миг воцарилась тишина. Эверетт судорожно крутил в руке бокал.

– Два супа из омаров.

Перед Эвереттом и Рейчел поставили по суповой тарелке размером с крышку мусорного бака. Официант почтительно кивнул и, мигом разобравшись в ситуации, испарился.

Внезапно Рейчел поняла, что суп есть не сможет, по крайней мере, не перед Эвереттом. Стоит зачерпнуть ложкой бархатную массу с густым запахом морепродуктов, и он наверняка подумает… о другом. А втянуть ее в рот – непристойнейший намек для ее рафинированного спутника.

Эверетт явно испытывал нечто подобное: уж слишком он суетился с белоснежной салфеткой, потом с солонкой, потом оглядывался, будто в надежде, что за спиной у него появится запасный выход.

Выход не появился, тогда Эверетт снова повернулся к Рейчел, зачерпнул полную ложку супа и спросил:

– У вас есть бойфренд?

– Сейчас нет, – покачала головой Рейчел.

– Наверное, и заводить никого не стоит. Раз путешествовать планируете.

– Не хочу никаких обязательств.

– Разумеется, зачем связывать себя по рукам и ногам?

Связывать… Эверетт старательно изображал спокойствие, но его ложка застыла над тарелкой: он ждал ответа Рейчел.

– Ну, не совсем так, – отозвалась девушка, стараясь изобразить озорной взгляд. Получилось или нет, она не знала.

– Вы не понимаете, о чем речь, – буркнул Эверетт и отвернулся, чтобы промокнуть губы салфеткой.

– Пожалуй, и впрямь не понимаю! – Раздосадованная Рейчел бросила ложку в суп и вскочила. – Аппетит пропал. Лучше лягу спать пораньше. До завтра, мистер Эверетт!

– Рейчел! – возмущенно позвал Эверетт, однако девушка решила не отвечать. На блюдечке с голубой каемочкой она ничего не принесет. Не так все было в ее фантазиях.

В своем номере Рейчел скинула одежду, натянула халат, налила бокал вина из мини-бара и начала перебирать каналы кабельного телевидения. Она остановилась на необременительном детективе, вместо ужина вскрыла пакетик арахиса и попыталась выбросить из головы накопившееся за вечер разочарование.

Только разочарование не выбрасывалось. «Связывать по рукам и ногам» не давало покоя. Слова шефа заполнили сознание настолько, что Рейчел не успевала за развитием сюжета в детективе – представляла, что ее запястья привязаны к изголовью, а ноги раздвинуты ради удовольствия Пола Эверетта, который, стоя у изножья, подробно объяснял, что именно собирается творить с ее беззащитным телом.

Тяжело вздохнув, Рейчел положила в рот несколько орешков, слизнула с пальцев соль, спустила халат с плеч и уставилась на соски, которые явно к чему-то приготовились. А если связать себя – ну, чтобы прочувствовать, каково это? Рейчел сняла пояс с халата и эксперимента ради обернула его вокруг запястий. Мягкая махровая ткань в кожу почти не впивалась, но если взять ремень, проволоку или изоленту? Рейчел осторожно привязала одно запястье к столбику кровати и посильнее натянула пояс. Кровь запела, вены чуть не полопались. Свободная рука скользнула в промежность, там было горячо и влажно. Рейчел стала ласкать клитор, то и дело дергая пояс халата, и нашептывать слова, которые мужчина может сказать связанной любовнице.

– Поимею тебя так, как мне вздумается… О, черт!

На прикроватном столике зазвонил телефон. Рейчел забилась в путах: их следовало ослабить настолько, чтобы взять трубку с базы.

– Алло!

– Рейчел, это Пол. Мне нужно кое-что вам продиктовать.

Рейчел держала трубку в стороне от уха. К чему клонит шеф? Она старалась расшифровать услышанное, гадая, поняла ли суть. Эверетт говорил резко и по-деловому холодно. Что значит «продиктовать»? Ночь на дворе, шеф в курсе, что она отдыхает.

– Что, простите?

– Если в ближайшие шестьдесят секунд не появишься на пороге моего номера, пеняй на себя!

Рейчел затаила дыхание. Если она хоть что-то понимает, это называется выжидательная позиция.

– Я не одета…

– Ничего. Так приходи. Сейчас же!

– Да, сэр, – пролепетала она.

Рейчел торопливо вдела пояс халата в шлевки и завязала, плотнее запахнувшись, чтобы спрятать выбившуюся грудь и лоснящиеся бедра. Побрызгать на пальцы жидкое мыло она в суете даже не подумала. Рейчел выскочила из своего номера и постучалась в соседний, думая лишь о том, как угодить боссу. Эверетт распахнул дверь и, увидев состояние Рейчел, чуть заметно улыбнулся.

– Отлично! – Он положил ей руку на плечо, подвел к изножью кровати и сел, готовый давать инструкции. – Рейчел, я не склонен думать, что за ужином ты меня дразнила, но намеки твои я расшифровал правильно. Если вдруг окажется, что я ошибся, скажи, и я освобожу тебя от… сверхурочных. Договорились?

Рейчел завороженно кивнула.

– Вот, возьми, – Эверетт вытащил блокнот и ручку из нагрудного кармана и торжественно протянул девушке. Когда та потянулась за блокнотом, он принюхался. – Что это? – Он посмотрел на пальчики Рейчел и покачал головой. – Ах, Рейчел, чем ты занималась в своем номере?.. Вижу, в одиночку ты не можешь справиться со своей порочной сущностью. Не зря я тебя сюда вызвал. Работа пойдет тебе на пользу.

Об эротическом потенциале замешательства Рейчел прежде не задумывалась. Сейчас ее застигли врасплох, вывели на чистую воду, и она чувствовала себя необъяснимо, совершенно незащищенной. Лишенная обычной «глазури», Рейчел покрылась гусиной кожей, но не мерзла, а скорее наоборот. Хорошо, что халат прикрывает остатки целомудрия, ведь между ногами все наверняка сияет алым неоном и кричит: «Посмотри на меня! Дотронься!»

Только Эверетт смотрел в другую сторону, на покрасневшее запястье Рейчел.

– Откуда это?

– Пояс халата… Он махровый… немного натирает.

Эверетт задумчиво прищурился и покачал головой, явно откладывая эти факты на потом.

– Ничего страшного. Возьми ручку, блокнот и становись на колени.

Рейчел обрадовалась, получив указание, которое хоть немного отвлечет Эверетта. Она опустилась на колени, утонув в густом ворсе ковра. Интересно, как писать в таком положении? Только Эверетт уже приготовил дальнейшие указания.

– Положи ручку и блокнот перед собой, наклонись вперед и обопрись на локти. Да, так.

Рейчел послушалась почти машинально. Едва заняла указанное положение, захотелось глянуть через плечо, ведь подол халата наверняка задрался до ляжек.

– Отлично! Вот в таком положении и будешь записывать договор. Готова?

Рейчел нервно щелкнула ручкой, плотнее сжала ноги и кивнула.

– Рейчел, я тебя не слышал.

– Да, сэр.

– Отлично! Как поется в той песне? «Напишите письмо, Мария»?[11] Начинаем… «Дорогая Рейчел!»

Девушка поперхнулась и подняла удивленные глаза на шефа. Тот коротко кивнул, и она сосредоточилась на раскрытом блокноте.

– Да, все верно. «Дорогая Рейчел! Ввиду наших недавних откровений и твоего повышенного интереса к моим интимным предпочтениям…» Успеваешь?

Рейчел так и строчила в блокноте.

– Недавних откровений… – пробормотала она.

– Можно дальше? «Я решил предложить тебе должность сабмиссива на два календарных месяца». Сейчас твоя поза – самое то для должности саба.

Эверетт поднялся, подошел к своей верной помощнице и ткнул ее голые пятки носками туфель.

– «Условия предлагаю следующие. Ты вправе расторгнуть настоящий договор без предварительного уведомления. Твои дополнительные обязанности не помешают исполнению основных и не отразятся на моих последующих рекомендациях. Я намерен связывать тебя и пороть, тем не менее серьезных повреждений обязуюсь не наносить. Любые интимные отношения, вытекающие из подписания настоящего договора, могут быть прекращены произнесением слова…» Рейчел, выбери слово!

– Слово? – тупо переспросила Рейчел.

– Ну, пароль. Назовешь его, если надоест играть, и я остановлюсь. Есть какие-то мысли?

Из режима «Мысли» мозг Рейчел вышел довольно давно – настолько захватил ее вихрь слов, которые она старательно записывала, и огромная их важность.

– Бейзингсток, – неуверенно проговорила она.

– Ладно, почему бы и нет? – хохотнул Эверетт. – «…Произнесением слова «Бейзингсток». По истечении двух месяцев обязуюсь воздержаться от любых контактов с мисс Рейчел Бейтс, кроме тех, что возникнут по ее инициативе». Что скажешь?

Эверетт встал перед сидящей на корточках Рейчел, и та, подняв голову, увидела высокую, до самого потолка, темно-синюю колонну, увенчанную бледным лицом. Тогда лицо это показалось ей добрым и участливым. «Не шаблонный, затянутый в кожу доминант с хлыстом в руке, – думала потрясенная Рейчел – Человек, которому можно доверять. Да что там, мужчина, которого я уважаю и считаю симпатичным».

– Я принимаю условия, – объявила Рейчел.

Эверетт улыбнулся и сел перед ней на корточки.

– Очень рад слышать. – Он погладил Рейчел по макушке, по щеке, сжал ей подбородок и нежно поцеловал в губы. – Подпишем договор?

Эверетт взял блокнот и четким наклонным почерком написал свое имя под округлыми каракулями Рейчел. Затем подписалась она.

– Ну вот, договорились, – бодро проговорил Эверетт, снова поднявшись на ноги. – Нет, ты сиди, тебе я вставать не разрешал. Развяжи пояс и сними халат!

Рейчел повиновалась не сразу, но полыхающая огнем промежность начисто заглушила голос разума. Рейчел оперлась на локоть и неловко развязала пояс, благодаря бога за то, что ковер дорогой и качественный. Как снять халат? Привстать или так корячиться? Она выбрала второй способ, менее изящный, но куда безопаснее, чем заслужила одобрение босса, а теперь и внебрачного партнера. Девушка очень гордилась собой: из нее получался хороший сабмиссив. Как легко и естественно у нее все вышло! Обнаженная, она сидела на корточках, позволяла боссу себя разглядывать и чувствовала: неудобство меркнет перед желанием угодить.

– Выпрями спину, Рейчел! – велел Эверетт.

Девушка села на пятки и расправила плечи, понимая, что при этом выпятит грудь. Грудь у нее маленькая, зато соски увеличились чуть ли не вдвое, превратившись в радостные малиновые маяки.

– Прелестные! – проворковал Эверетт. Сперва он обводил соски пальцем, потом легонько пощипывал. Рейчел тихонько стонала от удовольствия. – А еще чувствительные. Теперь садись на кровать и пошире разведи ноги.

Желая угодить, Рейчел опустилась на краешек кровати и развела ноги так, что чуть мышцы не потянула. «Даже хорошо, если завтра будет больно ходить», – подумала она. Утренняя истома после секса нравилась ей безмерно. Рейчел вспыхнула и запрокинула голову, ведь Эверетт опустился перед ней на колени, оказавшись близко-близко к ее промежности.

– Тебе по-настоящему хорошо! – похвалил Эверетт. Он мял ее складки и дул на клитор. Рейчел заерзала: в вагину нырнул один грубый палец, потом второй… – Как тесно, как горячо! Тебя это заводит, да? Небось раньше такое не пробовала?

– Не-ет! – простонала Рейчел, покоренная неспешным вперед-назад и восхитительно горячим дыханием, обвевающим ее самую чувствительную точку.

– Ты прирожденный саб. Да, вижу, тебе сладко, – радовался Эверетт, окрыленный неожиданной удачей. – А на вкус ты тоже сладкая?

Рейчел едва не вскрикнула, когда Эверетт языком собрал ее соки, потом самым кончиком закружил у клитора, словно хищник вокруг добычи. Пальцами он без устали терзал вагину. Ей было очень, невыносимо хорошо. Еще немного, и она…

Эверетт поцеловал клитор и с ухмылкой отстранился.

– Нет, еще рано, – проговорил он.

Зардевшаяся Рейчел смотрела на свою недоласканную вагину: она того же цвета, что ее щеки, только влажно поблескивает. Эверетт поднес к глазам ее руку, на которой уже бледнели следы от пояса. Он внимательно их осмотрел и погладил тыльную сторону запястья, словно помогая оправиться от предоргазменного состояния.

– Откуда следы? – спросил он, вскинув брови для пущей выразительности. – Говори правду!

Ответить Рейчел не могла. Не из страха перед неодобрением или насмешкой, а потому что дело казалось сугубо личным.

– А вы как думаете? – мрачновато отозвалась она.

– Не смей отвечать вопросом на вопрос, если не хочешь узнать, как я наказываю! Сегодня я наказывать не хотел, чтобы привыкла и как следует втянулась в игру.

От слова «наказываю» Рейчел потекла еще сильнее и покраснела еще гуще, уверенная, что Эверетт заметил ее возбуждение.

– Простите, сэр, – на ходу перестроилась она. – Я… натерла запястье халатом. Случайно…

– Нет, не случайно! – Эверетт шлепнул ее по ляжке, несильно, но вполне ощутимо.

Правду она выпалила залпом:

– Я привязала себя к столбику кровати.

– Вот это другое дело! Ничего сложного, да? А ты впрямь извращенка! Раньше тебя связывали?

Рейчел покачала головой.

– Но ты думала об этом? Хочешь попробовать?

Рейчел кивнула.

– Пояс от халата не лучший вариант. – Эверетт ослабил галстук, сорвал его с себя, потом вытащил из тумбочки еще один. – Шелк – вот правильный выбор. Ложись и подними руки вверх.

Рейчел поняла, что игра в официальность очень помогает подчиняться. В сущности, ее новые обязанности мало отличались от секретарской работы – позвонить, принести или забрать папку с документами. Отношения с Эвереттом остались прежними, изменились только задания. Рейчел всегда была покладистой, и сейчас врожденное стремление угодить пришлось очень кстати.

Рейчел смотрела в потолок – лампы на нем почти не разглядеть – и представила себя на картине или на фотографии, выставленной в галерее. Что скажут посетители? Догадаются по позе и по выражению лица, что это портрет женщины, направляющейся к новым горизонтам сексуальности? Или прошипят: «Шлюха»? Господи, как бы заглушить голосок, который велит запереться в башне и ждать принца на белом коне? Почему мерзкий голосок так настойчив?

Рейчел выбросила его из головы, потянулась к стойке кровати, потом охнула: матрас прогнулся, и Эверетт ее оседлал. Даже в костюме напоминая дикаря, он подался вперед, чтобы связать ее запястья стильными путами расцветки «пейсли». «Сейчас в шею мне вцепится! – подумала Рейчел. – Он ведь может. Если решит, его не остановить». Наверное, ей следовало бояться, сильно, по-настоящему, а не дрожать от возбуждения.

С другой стороны, Эверетт не маньяк. Его экс-супруга жива, а не расчленена и не закопана во дворе. Так чего ей бояться?

Босс склонился над Рейчел, накрыл ладонями ее связанные запястья, длинным носом коснулся ее носа.

– Я могу сделать с тобой все что пожелаю, – проговорил он голосом, распалившим ее страхи и ее желание. – Но поскольку ты новенькая, буду играть честно и спрошу, что угодно тебе.

– Ой! – такого Рейчел не ожидала. Она сама выбирает сценарий? Что она вправе выбрать? – Ну…

Эверетт приник к ее уху и зашептал:

– Выбирай! Все, что пожелаешь.

Он сел на корточки и улыбнулся, как объевшийся сметаной кот. Улыбка развеяла страхи Рейчел и внушила ощущение силы – насколько может быть сильной привязанная к кровати женщина.

– То, чем вы занимались чуть раньше… Было так приятно!

– В смысле, договор подписывал?

– Нет! Пальцами и языком…

– Пальцами и языком? Где я работал пальцами и языком? Здесь? – Эверетт снова склонился над Рейчел. Его язык скользнул девушке меж губ, заставил раскрыть рот, а проворные нежные пальцы заскользили ей по затылку.

«Вот что значит впиваться в губы поцелуем», – подумала она, безропотно подставляя рот страстному «бурению».

Эверетт вновь отстранился – распухшие губы Рейчел страшно саднило – и начал снимать рубашку.

– Ты это имела в виду? – Эверетт расстегнул манжеты и, как тореадор, швырнул рубашку в угол.

– Не совсем, – смутилась Рейчел, поглядывая на веснушчатую грудь Эверетта. Не качок, конечно, но ей качки и не нравятся. Да и кому нужен качок? Эверетт вполне подойдет. С намечающимся брюшком на обложку «GQ» не попадешь, зато в миссионерской позе Эверетт – то, что надо. Рейчел любила, чтобы партнеры почти давили ее.

– Тогда здесь? – Ладони Эверетта скользнули к ее маленькой груди. Соски он теребил, как кнопочки джойстиков, чтобы распалить Рейчел, а джекпот сорвал, когда скользнул по соску языком.

– Нет, не здесь! Мне приятно… очень… но, пожалуйста, ниже… – взмолилась Рейчел.

– Ниже? – Улыбка Эверетта получилась воистину дьявольской. – Пальцы ног сосать не буду, если ты это имеешь в виду. – Он расстегнул ремень, вытащил его из шлевок, сложил пополам и для пущего эффекта хлестнул себя по ладони. – Хочешь почувствовать боль, Рейчел?

Холодный кожаный ремень скользнул по соскам Рейчел.

– Надеюсь, что да, потому что сейчас я разогрею тебе попу.

Рейчел взвизгнула и закусила губу. Сердце неслось бешеным галопом; в том же ритме пульсировал клитор. К ее облегчению, Эверетт бросил ремень на пол – пряжка громко звякнула – и стал расстегивать брюки. Он развел Рейчел ноги, опустился на колени у ее промежности и стащил с себя брюки вместе с трусами. Из гнезда золотистых волос выпрыгнул эрегированный член, довольно красивый и готовый к действию. Страх Рейчел тотчас сменился желанием принять этот член. Пальцы и язык подождут. Но сперва хотелось соблюсти некоторые условности.

– Вы туфли с носками не сняли, – напомнила Рейчел. Странно, что взрослый мужчина допустил такую детскую ошибку, ее это даже растрогало.

– Ага, вылетело из головы, – пробормотал Эверетт, разуваясь. – Ты за это заплатишь.

– Я?

– Да, ты. В нашей игре ты всегда виновата. – Он снова улыбнулся, быстро забыв о своем конфузе, и метнулся к промежности Рейчел.

– Трахните меня, сэр! – выпалила Рейчел, прежде чем язык Эверетта помутил ее рассудок.

Торжествующий Эверетт, эдакий обнаженный госслужащий, уперся на локоть.

– С превеликим удовольствием, – отозвался он. – Нам нужно предохраняться?

– Нужно, – подтвердила Рейчел, удивившись, что босс недоволен.

– Не все сабы это любят, – буркнул Эверетт, шаря в кармане брюк.

– Может быть. – Рейчел пожала плечами. К тому, что ее называют не по имени, не девушкой, а сабом, она еще не привыкла.

Эверетт быстро справился с недовольством, надел презерватив и снова пристроился к Рейчел. Он поднял ей ноги, страстно целуя их внутреннюю поверхность, затем прильнул к девушке и словно приготовился делать отжимания. Рейчел уперлась пятками в пол и оторвала попу от кровати. «Добро пожаловать!» – без слов говорила она члену Эверетта, натягивая шелковые путы, которые в тысячу раз лучше махрового пояса халата.

Эверетт тотчас вошел в Рейчел во всю длину. Ладонями он поддерживал ей ягодицы, поднимая их на высоту, удобную для самого бурного, стремительного секса. Так он заявлял о своих намерениях, показывал девушке, что ее ждет впереди. Рейчел отчаянно цеплялась за Эверетта, скрестив ноги у него за спиной. Он словно клеймо на ней ставил – взвинтил темп и при каждом рывке старался задеть клитор.

– Могу всю ночь тебя долбить, – проурчал он. – Ты меня не остановишь.

– Не остановлю, – радостно подтвердила Рейчел: слова вылетели сами собой.

Эверетт с силой развел ей ягодицы, он вспарывал ее, раскрывал навстречу своим неистовым рывкам. Рейчел согнула ноги в коленях; насаживаясь на ствол шефа, она словно просила: «Глубже! Сильнее!»

– Любишь грубость, да, потаскушка? – бормотал Эверетт. – Раз любишь, непременно получишь. Грубо, быстро, часто. В любое время в любом месте. Хоть больно тебе, хоть нет… а больно будет.

У Рейчел немели запястья, однако пожаловаться она не могла. Она не могла даже почувствовать боль, потому что вся ее кровь стеклась в промежность. Девушка рыдала, стонала, истекала соками, и Эверетт подошел к развязке вместе с ней. Он пронзал ее, долбил, метил. Рейчел дернула шелковые путы, и один галстук с треском порвался.

Эверетт развязал половинку, так и болтавшуюся на запястье девушки.

– Подарок жены, – объявил он, глянув на лейбл. – Мы проверили его на прочность. – Эверетт швырнул обрывок в мусорную корзину и нежно улыбнулся Рейчел. – Надеюсь, тебе было хорошо.

– Да, – кивнула та. – Очень.

– До сих пор не верю своему счастью, – признался Эверетт.

– А после поездки в Европу ты с ним встречалась? – спросила я.

Рейчел загадочно улыбнулась поверх бокала.

– Сталкивались пару раз на вечеринках. Эверетт обещал не тревожить меня по истечении договора и слово сдержал.

– То есть сама ты новых встреч не искала?

– Дело не в этом. Пока я была в Европе, Эверетт встретил другую. По-моему, они сейчас женаты.

– Ясно. И так он разжег в тебе страсть к БДСМ?

– Не то слово! Я приехала в Европу, но романтичные смуглые мальчики с виноградников вдруг потеряли очарование. Меня потянуло к зрелым мужчинам в костюмах. Представь себе, в Париже я не сидела кафе Монмартра, а болталась у здания Биржи.

– Хоть один stockbrokeur[12] клюнул? – засмеялась я.

– Не-а. В плане секса тот год стал полным разочарованием. Вокруг толпы красавчиков, и ни к одному не тянет. Порой у судьбы странное чувство юмора, – вздохнула Рейчел.

– Да уж, – согласилась я, потягивая апельсиновый сок через соломинку.

Мимо прошел Чейз, явно собираясь потолковать со старшим барменом.

– Вот из кого выйдет отличный доминант, – шепнула Рейчел, провожая его взглядом.

– Ничего подобного! – торопливо возразила я. – Он гей.

– Гей? Ты уверена? – Рейчел присмотрелась к Чейзу.

– Да, уверена, – пробормотала я. – Лучше расскажи про вечеринки. Ну, на которых ты встречалась с Эвереттом.

Рейчел заказала еще один коктейль.

Здоровье и фитнес

Он опять за свое.

Велотренажеры, тредбаны, эллипсы могут провалиться сквозь землю. Огромный экран, на котором круглосуточно показывают клипы музыкального канала «Ви-эйч-1», может перегореть: никому он не нужен. Силовые тренажеры и турники – лишь часть совратительных приспособлений. Для бедняжки, угодившей на вводный суперинструктаж Линкольна, существует только Линкольн. Я печально улыбаюсь и отступаю от стеклянной двери тренажерного зала, вспоминая пору, когда сама проходила вводный суперинструктаж. Мы все его прошли, кое-кто не единожды. Было время, когда суперинструктаж считался легендой гостиничного хозяйства. Вот как он проводится.

В тренажерном зале появляется Новая Девушка и просит вводный инструктаж.

На Новую Девушку тотчас набрасывается красавец-мужчина Линкольн.

На инструктаж Девушка надевает новехонькую лайкровую форму, в которой ее фигурка почти мечта.

Через сорок минут обливания по́том лайкровая форма валяется на полу душевой, а Линкольн показывает Новой Девушке эксклюзивный комплекс упражнений.

Разумеется, это блиц-версия инструктажа. К каждому пункту можно добавить примечания. Как Линкольн в обтягивающей майке и спортивных брюках, незыблемый, словно гора Эверест, стоит, скрестив руки на груди, и смотрит на девушку, выплывающую из раздевалки в форме, которая вдруг кажется чересчур откровенной. Как губы Линкольна растягиваются в неожиданно бесхитростной улыбке. Как ласкает слух его предсказуемо бархатный голос. Как озорство и изысканность соседствуют в божественно-красивом теле. Разве тут устоишь? Большинство женщин западают на Линкольна даже раньше, чем он приступает к непосредственному обольщению.

Флирт Линкольна набирает обороты поэтапно, примерно так же, как возрастает нагрузка на гребном тренажере. Первый этап – комплименты шепотом и шуточки с нешуточным подтекстом. А еще постоянное подбадривание: «Верь в себя, милая! Ты лучше всех». Разумеется, новенькая думает, что инструктор считает ее особенной. О да, в тот день она особенная, единственная и неповторимая.

Следующий этап – прикосновения. То Линкольн положит руку на бедро новенькой, то плечи разомнет, то покажет, как работают ее мышцы. Девушка ощущает его непоколебимость и гадает, под силу ли страсти поколебать и расплавить стальную плоть. С каждой минутой этот вопрос мучает ее все сильнее. Новенькая заглядывает в карие с золотыми крапинками глаза Линкольна, и тот понимает: дело сделано.

«Милая, хочу устроить тебе другую, эксклюзивную разминку», – говорит Линкольн. Милая либо хихикает, либо смотрит кокетливо, либо просто соглашается. Линкольн достает свой мастер-ключ и ведет ее в сауну-душевую, которая следующие полчаса будет закрыта.

Душевая у нас просторная, в черном кафеле. Линкольн постелит два коврика для упражнений на прорезиненный пол, обхватит могучей рукой поясницу Новой Девушки и прижмет ее к себе. Он дождется момента, когда новенькую осенит: в живот ей упирается вовсе не кегля. Линкольн извлечет выгоду из ее вытаращенных глаз и раскрытого рта – возьмет на руки, усмирит поцелуями и уложит на коврики. Затем начнется мучительно-неторопливое стягивание лайкры и хлопка. Затем – полное восторга исследование рельефного тела Линкольна, а он изучит самые нежные места новенькой. Затем – восхищение гладкостью его бритой головы и жесткостью бицепсов с трицепсами.

Затем ноги и руки переплетутся, ее бледные и его бронзовые. Фигурка новенькой прильнет к рельефному телу Линкольна, любая из их поз – находка для скульптора. Крупные ладони на высокой груди, губы слились в поцелуе, наманикюренные пальчики на тугих бронзовых ягодицах… Тонкое белье, пропитанное соками страсти, полетит на пол. Новую Девушку либо уложат на спину, чтобы ее маленькие стопы уперлись в широченные плечи, а киска, выстриженная или побритая на бразильский, американский или французский лад, предстала перед одноглазым завоевателем. Либо она оседлает Линкольна и станет насаживаться на толстый кол, замирая от страха перед его размерами. Либо бронзовое тело прижмет ее к блестящему черному кафелю, а невероятный стержень пригвоздит к стене, как мыльницу. В общем, вариантов хватит на целый каталог, только финал одинаковый. И медленный чувственный секс, и стремительный приводят к бурному оргазму, самому яркому и шумному в жизни Новой Девушки. Линкольн мысленно хвалит себя: «Молодчага!» и изливается в презерватив.

«Детка! – заученно стонет он. – Ах, детка!», потом включает душ, и оба, совершенно обессилев, лежат на промокших ковриках, отдуваются и подставляют серебристым струям распаленные сексом тела.

Оба получили, что хотели… однако горе женщине, возжелавшей большего. Линкольн способен дать только это. По крайней мере, мог до недавнего времени.

Обычно девушки встают, отряхиваются и принимают как должное, что вводным суперинструктажем отношения с Линкольном заканчиваются. Рано или поздно девушки смиряются. До некоторых доходит медленнее; понадрываются пару месяцев на тредбане или на гребном тренажере, посмотрят, как Линкольн охмуряет очередную новенькую, и волей-неволей усваивают суровую правду жизни. Линкольна неотвратимо тянет к новым вершинам, ему главное – покорить, а потом хоть бы хны. В спортзале непременно появится девушка с грудью поаппетитнее, с ногами подлиннее или, что еще важнее, с фамилией поизвестнее, и Линкольн будет готов. Чувств у Линкольна не больше, чем у кроватного столбика. Он ограничен собственным эго и завышенной самооценкой. Бедняга Линкольн! Его даже немного жаль. Хотя в день, когда порог клуба переступила его Немезида, я не слишком жалела суперинструктора.

– Привет, Софи! – крикнул Линкольн и подбежал к моей стойке, звеня золотыми цепочками. – Слышала, кто записался ко мне на инструктаж?

– Ее Величество? – с плохо скрытым безразличием предположила я.

Линкольн хохотнул. От этого звука твердели соски всех особей женского пола в радиусе полумили.

– Нет, милая, ты понимаешь, о ком я. О наших знаменитых подружках.

– А, ясно, Китти и Кэт. Они на групповой… гм, инструктаж записались или по отдельности?

Телескетч Китти и Кэт оказался таким успешным, что теперь девушки снимали у нас в городе целый фильм. Сюжетом он мало отличался от скетчей. Китти – беспомощная красавица, а Кэт – вульгарная хабалка, которая всегда выручает подругу. До жути оригинально, не правда ли? Я далеко не фанатка девушек, но в отеле они вели себя на диво прилично – никаких звездных заморочек, и я была готова поверить, что они не такие зануды, как кажется по их скетчам.

– Нет, они у меня по очереди. Китти в десять, Кэт в одиннадцать. Боюсь, на Кэт у меня времени не хватит.

– Кстати, внешность у нее далеко не модельная, – кисло напомнила я.

– Детка, она знаменитость, а знаменитости модельная внешность не нужна. К тому же у дурнушек полно других достоинств. – Линкольн подмигнул, оскалился и поспешил вниз по лестнице. Фитнес-центр у нас на подвальном этаже.

– Вот жлоб! – прошипела я и постаралась выбросить его из головы.

На следующий день к моей стойке подошла Кэт – по правде ее зовут Карен – и попросила, чтобы ей в номер доставляли еще одну газету.

– Да, конечно, – ответила я с профессиональной улыбкой (она шире обычной и сопровождается легким наклоном головы). – Что-нибудь еще желаете?

– Вроде нет, – беззаботно ответила звездная гостья, а потом нахмурилась. – Вообще-то… Китти интересовалась, нет ли поблизости приличного фитнес-центра.

– Разве вы вчера не были на вводном инструктаже? Ну, в тренажерном зале нашего отеля?

Кэт втянула щеки и сделала несколько выразительных гримас из своего фирменного арсенала. Только в отличие от телешоу сейчас кульминация не наступила.

– Были, – наконец подтвердила она. – В этом-то и проблема.

Я сдвинула брови, надеясь, что молчание подвигнет гостью на откровенность.

– Проблема? – переспросила я. – У Линкольна инфаркт случится. Он так горд… своими достижениями.

– Ясно! – хохотнула Кэт. – Инструктор ваш впрямь нечто. Послушайте, я не жалуюсь, так что мер принимать не нужно, но, по-моему, настроен он чересчур решительно.

– Многие пострадали от его эксклюзивных разминок и дополнительных упражнений, – сокрушенно проговорила я.

Кэт улыбнулась. Все, теперь мы почти подруги. Сейчас услышу подноготную.

– В общем, я ожидала, что инструктор западет на Китти. Все западают. В противном случае Китти даже обижается. Если парень более-менее симпатичный, она не отказывает. Линкольн достаточно симпатичный. Все, больше ничего не скажу.

– Суть предельно ясна, – заверила я. – Только если Линкольн понравился Китти, зачем ей другой фитнес-центр?

– Дело не в ней, а во мне. Сразу после Китти он набросился на меня. Что это за дела? Будь он сам Адонис, я не хочу с ним трахаться.

– Не хотите? Что ж, вполне понятно. Линкольн смирится с отказом, – ответила я и задумалась. А он смирится? Хоть одна женщина говорила ему «нет»?

Кэт словно подслушала мои мысли.

– А по-моему, не смирится. По-моему, женщины всегда падали к его ногам. Вполне понимаю почему: у мальчика и пиво, и закусь. Клетчатый плед – и хоть сейчас на пикник.

Цветущий луг, шампанское, Линкольн… Из сладких грез меня вырвала Кэт: она настойчиво щелкала пальцами.

– Вы просто поговорите с ним, ладно? Передайте, с Китти пусть тешится, лишь бы она потом сниматься могла, а меня трогать не надо. Я девушка незаинтересованная, его стараний не стою. Поговорите, ладно? Тогда я спокойно вернусь в тренажерный зал.

– Хорошо, – пообещала я. – Попробую.

Я попробовала. Бог свидетель, попробовала. Сперва Линкольн заявил, что я ревную, потом решил, что ему бросили вызов.

– Линк, Кэт тебя не хочет, – долдонила я, бешено жестикулируя от отчаяния. – Забудь о ней. Она ведь не в твоем вкусе.

– Очень даже в моем, – упрямо возразил он. – Желает поиграть в недоступность? Я готов.

– Шансов у тебя немного, – без обиняков сказала я. – Приставания вообще малосимпатичны.

– Кто бы говорил! – грубо хмыкнул Линкольн и ушел, оставив меня раздосадованно пыхтеть и стучать кулаком по блокноту. Рано или поздно Линк поймет: либо что он на самом деле неотразим, либо что нет. Лично я надеялась на второе.

Китти и Кэт гостили в отеле шесть недель, и за это время с Линкольном что-то случилось. Он перестал чваниться, задирать нос, в общем, «отключил павлина». Все это заметили, однако истинную причину метаморфозы не знал никто. То есть никто, кроме Кэт, которая со временем рассказала правду мне.

Наутро после вводного суперинструктажа Китти и Кэт решили сходить на фитнес до завтрака. «Кто рано встает, того удача ждет», – живо смекнул Линкольн, поэтому в шесть тридцать он уже царствовал в своих владениях. Кэт начала с тредбана и в помощи не нуждалась, а вот Китти долго возилась с настройками велотренажера.

– Ли-и-инкольн! – заныла она. – Никак в кнопочках не разберусь. Помоги, а?

Упругие бедра и икры Китти до сих пор болели от бурного секса в позе тачки, которым она накануне занималась с Линкольном. Седло велосипеда терзало стертую киску, но и на тредбане, и на эллипсе было бы хуже. Едва Линкольн склонился над панелью тренажера, носок кроссовки Китти скользнул вверх по его обтянутой эластичным трикотажем голени и остановился под коленом.

– Спасибо, гигант! – прокурлыкала она.

Кэт наблюдала за ними с легким отвращением. Да уж, гигант! Кем Китти себя возомнила, Мэрилин Монро? Вполне вероятно. Блондинка она, может, и не натуральная, а вот сумасбродка та еще.

Линкольну заигрывать с Китти совершенно не хотелось.

– Не за что, – холодно ответил он и скрылся в комнате для инструкторов.

У Китти аж лицо вытянулось, и Кэт стало ее жаль. Линкольн – мерзкий самец, небось еще и самкой обремененный. Досадно, что Китти не успела обтрясти его как грушу…

– Эй, Кит, ты как? – спросила она, чуть запыхавшись от тредбана.

– Нормалек, – явно соврала Китти.

– Если хочешь, другой фитнес-центр разыщем.

– Да не суетись! Тоже мне трагедия! – Китти принялась бешено крутить педали.

Кэт вздохнула и вернулась на тредбан. Через пару минут она заметила, что с порога комнаты для инструкторов за ней наблюдает Линкольн. Наблюдает за ней! Не за тугими ягодицами Китти, покачивающимися в седле велотренажера, а за ее трясущимися от бега булками. Не за нежным румянцем Китти, а за ее потным лицом, усеянным багровыми пятнами. Не за лайкровым костюмчиком Китти, а за ее мешковатой футболкой с «Промотура» и линялым трико. Что такому, как Линкольн, нужно от такой, как она?

Далеко не дурочка, Кэт мигом разгадала смысл его полуулыбочек и псевдоподмигиваний – дело вовсе не в ней, а в желании покорять.

«Ничего у тебя не выйдет!» – поклялась Кэт. Ни наглыми взглядами, ни вороватыми прикосновениями, ни фальшивой лестью красавчик ее не завалит.

– Милая, давай помогу с утяжелителями, – урчал Линкольн. – Ноги нужно ставить подальше, сейчас покажу… – Он стиснул бедро Кэт.

– Ой, да у тебя плечи перенапряжены! – посетовал он и тотчас накрыл затылок Кэт ладонями.

– На плечи жалоб нет, – парировала Кэт, отстранившись. – Если появятся, приглашу массажистку.

Кошки-мышки продолжались целую неделю. Китти скоро утешилась романом с третьим помощником режиссера, а накувыркавшись в койке, на тренажерах не слишком усердствовала. Кэт, напротив, втянулась в игру, частенько приходила на тренировки и с дивной изобретательностью отбивалась от Линкольна.

– Ты замужем? – напрямик спросил Линк в начале второй недели съемок.

– Нет, а ты женат?

Линкольн налил воду из кулера в пластиковые стаканчики и протянул один Кэт.

– Детка, для тебя я всегда холост и свободен.

– Линкольн, хорош трепаться! Я прекрасно понимаю, чего ты добиваешься. Хочешь потом рассказывать, что трахал и Китти, и Кэт. Ты не первый и наверняка не последний. Но я тебе не приз, голубчик, губы не раскатывай. – Кэт выжидающе взглянула на инструктора, немного жалея, что игра кончилась. Можно не отрицать, ей понравилось пристальное внимание к своей персоне, а когда ладонь Линкольна легла ей на затылок, по коже побежали мурашки. Только все хорошее, увы, кончается.

Линкольн скорчил выразительную гримасу и покачал головой, не верю, мол.

– Кэт, милая, ты же знаешь, что это неправда! Я мужчина порядочный, амурными успехами не бахвалюсь.

– Я и не говорю, что бахвалишься. Ты просто занесешь меня в донжуанский список. Секунд десять порадуешься, а потом вперед, к новым вершинам.

– Милая, я, конечно, способен воплотить в жизнь самые беспутные мечты, – томно и вкрадчиво проговорил Линк, и Кэт невольно встрепенулась. – Но ты мне нравишься как человек, как личность. Я хочу узнать тебя поближе, то есть по-настоящему. И чтобы ты меня узнала.

– Впервые такое желание возникло? – сухо спросила Кэт, стараясь не слишком обольщаться. С этим типом очень важно не потерять голову.

– Да, пожалуй, – задумчиво отозвался Линкольн, а после небольшой паузы с чувством добавил: – Зря ты наклеила на меня ярлык. Приглашаю тебя на свидание. Невинное свидание, никаких обязательств. Ты считаешь меня жиголо, Кэт, но я покажу, каков на самом деле Линкольн ван Диметер III.

– Третий? – переспросила Кэт, склонив голову набок. – Хочешь сказать, есть еще двое?

– Больше одного Линкольна ван Диметера III земля не вынесет, – с ухмылкой ответил Линк.

– Знаешь, ты, пожалуй, прав. По поводу свидания я подумаю. А сейчас переоденусь и бегом на съемки. Пока! – Кэт сделала Линкольну ручкой и поспешила прочь, обдумывая его предложение.

Свидание… Ужин и мирная беседа. Линкольну этого хватит? Если да, она, возможно, соблазнится… Нет, нужно отказать. Линкольн – самодовольный хлыщ, ее согласие еще пуще раздует его эго. Но ведь он такой симпатяга… И смешной. Она здорово проведет время, а то Китти просто достала, с тех пор как с помрежем спуталась.

Так и получилось, что вскоре Кэт уже смотрела Линкольну в глаза через столик, украшенный белой льняной салфеточкой, на которой стояла розочка в тоненькой вазочке.

– Ты часто здесь бываешь? – вежливо спросила Кэт, глядя то в меню, то на Линка.

– Не очень, – Линкольн восседал напротив нее в белоснежном костюме, надетом ради торжественного случая.

– Женщины так быстро под тебя ложатся?

– Слушай, я просто по ресторанам редко хожу.

– За меня платить не надо. Все расходы пополам. Тогда не будет ни обязательств, ни давления на жалость.

– Ты хоть слышала о романтике?

– А ты о феминизме слышал?

– Черт, я думал, это пустая болтовня!

Они обменялись самодовольными улыбками, чувствуя, как спадает неловкость, и заказали еду.

– Чем же тебе Китти не угодила? – едко спросила Кэт, сделав постное лицо.

– Она красотка! – вздохнул Линк. – Только я к ней не проникся. Понимаешь?

– Не вполне. Она-то явно тобой прониклась. Да и ты проник в нее, так проник.

– Кэт, я парень честный, врать и раздавать пустые обещания не люблю. Я мог бы пообещать Китти море наслаждения, но не больше. Тем более, ей хорошо с тем худосочным хлыщом, ну, с вашей съемочной площадки.

– А что ты предлагаешь или обещаешь мне? Честное море наслаждения? Трах-бам-бам и спасибо вам?

– Могу это, но если хочешь большего…

– Да, я хочу большего. Не пугайся! Я не о пышной свадьбе и не об ораве детишек с твоей внешностью и моими мозгами. Ничего подобного!

– Чего же ты хочешь?

– Как поет Арета Франклин, «У-ВА-ЖЕ-НИ-Е, пойми, что это значит для меня»[13].

– Милая, я тебя уважаю.

– Очень сомневаюсь, милый, хотя, может, ко мне у тебя на пару крупиц уважения больше, чем к женщинам в целом. Это потому, что я подавила твой джаггернаут обольстителя.

– Мой что?

– «Пришел-увидел-завалил» – вот твой девиз в отношениях с женщинами, да, милый? Для тебя главное – трусы с нее снять. Пойми наконец, мы не живые игрушки для секса. Мы люди.

– Тш-ш-ш! – Гоняя по тарелке куриный салат, Линкольн больше всего напоминал надутого девятилетку, у которого отняли любимых солдатиков. – Откуда в тебе столько жестокости, Кэт? Ты же не знаешь меня и не представляешь, как обидно мне слышать такое.

– Правда бывает горькой, красавчик. Но не отчаивайся. Тебя ждет сюрприз. Надеюсь, он поможет твоему луковому горю.

Линкольн встрепенулся и поднес вилку к белоснежным зубам.

– Сюрприз? Какой сюрприз?

– Ох, боюсь его испортить! Скажем так: главное в нем – нагота.

– Правда? – Линкольн снова сжимал в руке любимых солдатиков. Он улыбнулся и мигом расправился с салатом. – Как насчет десерта? Или уже счет попросим?

– Да, попроси счет. Платим пополам, мы договорились.

– Как скажете, госпожа начальница, – подначил Линкольн.

– Вот именно.

Они вышли из ресторана и свернули направо, к лестнице, которая спускалась в подвальный этаж.

– Разве мы не к тебе идем? – спросил Линкольн.

– Не сейчас, – подмигнув, ответила Кэт. – Сперва нужна разминка, я эксклюзивный вариант придумала. Надеюсь, тренажерный зал пустует. Хотя вряд ли поздним вечером случается наплыв посетителей.

– Это как сказать, – пробормотал Линкольн.

Когда они спустились в ультрасовременный фитнес-центр, там была только Китти – яростно гребла против воображаемого течения.

– Прости, милая, время вышло, – проурчал инструктор, но Кэт подняла руку.

– Вообще-то я хочу, чтобы Китти осталась.

– Зачем?

Кэт шагнула к двери, повернула ключ, который оставили в замочной скважине, и спрятала в карман.

– Затем, что у нас есть желание. Развлеки нас, Линкольн! – негромко ответила она.

Пока Линкольн пялился на Кэт, Китти слезла с гребного тренажера. Теперь Линк пялился на нее. На Китти был самый маленький и обтягивающий гимнастический купальник на свете. Такой высокий, что ее ноги казались бесконечными. Грудь едва не вываливалась из выреза горловины. «Вырез горловины, как же! – похотливо подумал Линк. – Это титечный вырез!» Он почти не сомневался, что сзади купальник сделан как трусики-танга. Очень неприлично будет попросить Китти повернуться задом? Скорее всего, да.

Фортуна явно благоволила Линку, ведь Китти подошла к коврику для упражнений и ласково спросила:

– Я растяжку сделаю, ладно?

Она наклонилась и закрутила руками в быстрой «мельнице». Господи, купальник сзади и впрямь как танга! Попка то напрягается, то снова превращается в круглые булочки. Удобно ли Китти? Купальник в попу не впивается?

– Земля вызывает Линкольна, – сухо проговорила Кэт. – Смотри, с кем ты мог кувыркаться. Дурак ты, дурак! Обидно небось? Вижу, что обидно. – Она с подчеркнутой небрежностью провела по гульфику единственных неспортивных брюк Линкольна. Выпуклость была заметна чуть ли не за милю, ткань едва не трещала.

Китти выпрямилась и подошла к инструктору.

– Ой, жарко мне после растяжки, – посетовала она, яростно обмахиваясь. – Дышать нечем! Она спустила бретельки купальника, и ее сокровище выкатилось на свободу. – Вот, другое дело. Линкольн, хочешь потрогать?

– Я… – Кадык Линка ходил ходуном. Когда инструктор повернулся к Кэт, в нем боролись возбуждение и конфуз. – Кэт, мы же вроде…

– Линкольн, ты ведь этого добивался. Китти вместе с Кэт, обеих одновременно. Вперед, красавчик, наслаждайся!

– Ну, раз ты говоришь… – Линкольн потянулся к знаменитым буферам Китти, но та отстранилась, зацокала языком и погрозила ему пальцем.

– Сперва заслужи! Кэт объяснит тебе как.

– Что за ерунду вы затеяли? – уже подозрительно спросил инструктор.

– Невинную развлекалочку! – заверила Кэт. – Так, раздевайся догола и ложись на силовой тренажер. Проверим твою мужскую силу: сумеешь ублажить нас обеих?

Такой вызов Линкольн не принять не мог. Раздевался он с самоуверенной ухмылкой.

– Как пожелаете, дамы. Играем по вашим правилам.

– Разумеется, – сладко улыбнулась Кэт.

Когда Линкольн остался в трусах, Кэт велела ему сделать небольшой антракт, чтобы до финального аккорда вместе с Китти насладиться красотой его тела. «Зрелище великолепное», – призналась себе Кэт. Бицепсы, трицепсы, пресс, перевернутый треугольник груди, упирающийся в узкие бедра, мощные плечи, ягодичные мышцы, пекторальные мышцы, лобок. Тело – этим все начиналось и заканчивалось. Функциональность в облагороженном виде, но облагороженном лишь внешне. Кэт смотрела на Линкольна как на произведение искусства. Красивое тело как красивый предмет, а Линк возомнил себя личностью. Развеять глупые иллюзии мальчишки будет самым настоящим милосердием.

– Ну, показывай! – попросила Кэт.

Линкольн медленно, до ужаса медленно, спустил эластичный пояс боксеров через гигантскую выпуклость, не дававшую им соскользнуть.

– Роскошно! Небось и ощущения дарит роскошные. Китти, он дарит роскошные ощущения?

– Так, средние, – пожала плечами та.

– Врешь, Китти! – возмутился Линк, выступая из усыпанных звездами боксеров.

– Позволь нам судить, ладно, милый? – Улыбка Кэт получилась обманчиво сладкой. – Теперь ложись на скамеечку, будешь штангу поднимать.

Линкольн улегся на узкую скамью и схватил гриф штанги, которая лежала у него над головой.

– Детка, мне это раз плюнуть! – заявил Линк, поднимая блины, как зефиринки.

– Раз так, сейчас отягощения организуем. Что скажешь, Китти? Есть идеи?

– Идеи есть, – отозвалась та, – но лучше начни сама.

– Ладно. – Кэт встала рядом с Линкольном, дождалась, когда он до отказа выжмет штангу, и крепко стиснула его толстый член рукой.

– Эй! – Крик Линка прозвучал на октаву выше обычного. – Осторожнее с моими причиндалами!

– Успокойся, я буду сама нежность. – Кэт сдержала слово. Сгорая от любопытства и удивления, она обхватила пальчиками набухающий обрезанный член Линкольна. – Приятный, – шепнула она, подняла ладошку выше и ощупала головку большим пальцем. – Форма и размер идеальные. Не гигантский, но вставляет как следует, да, Китти?

– Угу, в прямом и в переносном смысле. Заполняет до краев.

– Вот, теперь набух так набух. Умница Линк! Слушай, а член можно выдрессировать? – Ладошка Кэт заскользила вверх-вниз по стволу, тугому, с нежной кожей. – Ну, чтобы команды выполнял? А то скажу сейчас: «Лежать!», и не случится ровным счетом ничего. Твой стручок чересчур возбудился. Можно настроить или договориться с членом так, чтобы он поднимался и падал по твоему желанию? По-моему, дело непростое, хотя справиться вполне реально. Что скажешь, Линкольн?

– Д-да, детка, не останавливайся! – взмолился Линкольн. Его ручищи заметно расслабились, пальцы цеплялись за гриф штанги.

– А кто железо тягать будет?! – резко спросила Кэт. – Подними штангу и держи ее в воздухе, пока я не позволю опустить.

Линкольн хотел возразить, однако язык не подчинялся. Он изо всех сил рванул штангу вверх, но руки словно онемели. Нервные окончания остались лишь в набухшем члене, который энергично массировала Кэт. Большинство девушек действуют с лаской и осторожностью, – только не Кэт: она сжимала пенис изо всех сил, как и нравилось Линкольну.

– Да! – прошептала Кэт. – С удовольствием тебя выдрессирую. Будешь послушным песиком. Будешь на задних лапках стоять или переворачиваться разнообразия ради.

Китти добавила «блинов» на гриф штанги. Линкольн вспотел, на виске забилась жилка. Китти нежно погладила ему лоб. Встав напротив Кэт, она наклонилась над лобком Линка, подула ему на яички, а потом начала их облизывать.

Штанга резко опустилась. Кэт тотчас выпустила пенис.

– Нет, Линкольн, ласку надо заработать. Первый раз об этом слышишь? Ну, лучше поздно, чем никогда.

– Ласкай… ласкай меня… детка! – пропыхтел он и, стиснув зубы, еще раз выжал штангу.

– Китти, хочешь принять почетную эстафету? – Кэт отступила на шаг, и Китти обхватила пухлыми алыми губками выпуклую головку и тугой ствол пениса.

– Да, да, да! – стонал Линк. Руки у него дрожали, но он нашел в себе силы поднять бедра ко рту Кэт.

– Какая невоспитанность, Линкольн! – зацокала языком Кэт и, оставив Китти доить пенис, сбегала за резиновыми жгутами. Ими она прикрепила лодыжки Линкольна к опоре для ног, оставив его почти беспомощным – руки дрожали, член пульсировал в нежных губах Китти. Что за сладостная пытка! Линкольн чувствовал, что долго не продержится. Эх, продать бы эту историю в бульварную газетенку…

Китти словно услышала его коварную мысль – отстранилась от Линкольна и покачала головой. Он снова выпустил штангу и застонал от разочарования. Проворная Кэт привязала его запястья к грифу – теперь он был всецело в ее власти.

– Ну, давайте, девушки, пожалуйста! – ныл Линкольн.

– Очень хочется, да, милый? – участливо спросила Кэт.

– Очень! Вы только ласкайте меня! Как угодно, главное, ласкайте…

– А мне хочется тебя подразнить.

Линкольн взвизгнул, сообразив, что сегодня может своего и не добиться. Его взвесили, измерили, признали никуда не годным и теперь вершат правосудие.

Китти осторожно оседлала его, нагнулась вперед и давай тереть набухший пенис своими супертитьками. Она легонько сжимала его, распаляла, задевала сосками. Схватить нежные полушария Линк не мог: руки-то связаны. Он бился и проклинал мучительниц. В итоге Китти сняла напульсник, вручила подруге, и та затолкала его Линку в рот.

– Не ври, что тебе не нравится, – укоризненно сказала Кэт. – Твой член говорит совсем о другом. Почему все веселье должно достаться тебе? Я тоже хочу развлечься.

Кэт до сих пор даже не расстегнула тонкое хлопковое платье-рубашку, но тут взялась за гриф штанги и устроилась на скамье, расставив колени перед лицом Линкольна. Она медленно поднимала подол платья все выше и выше, пока перед вытаращенными глазами Линка не предстали блестящие атласные трусики.

– Я аж потекла, насмотревшись на тебя такого, – просипела Кэт. – Если будешь хорошим мальчиком, вытащу кляп и дам полизать свою щелку. Ну, согласен?

Линкольн закивал. Две мстительные женщины привязали его к скамье тренажера, обездвижили, ласкают член титьками, а ему очень хорошо. Он и не представлял, что такое возможно. Кэт освободила ему рот от напульсника, но тут же залепила собой. Линкольн прижал язык к блестящему атласу, уже взмокшему и сильно пахнущему ее желанием. Он щедро смачивал слюной трусики и то, что под ними, пока Кэт не охнула и не стала о него тереться.

– Лижи меня, Линкольн! Как следует лижи! – скомандовала она.

Линк скользнул языком под эластичный атлас, отодвинул его зубами, получив доступ к половым губам и клитору. Рот пришлось широко открыть: так неистово терлась о него Кэт. Язык Линка пробежался по всем ее чувствительным местечкам – по набухшему клитору, вокруг него, потом зигзагами спустился к гостеприимному входу в норку. Он засасывал ее, пил соки и лизал, лизал, лизал. Кэт прижала колени ему к ушам, крепко стиснула гриф штанги и раскачивалась, пока ее не затрясло и лицо молодого инструктора не затопили горячие реки ее оргазма.

– Боже, Китти! – простонала Кэт, пытаясь устоять на ватных ногах. – Это надо почувствовать. По-моему, у него даже язык накачанный.

– Мышцы есть и в языке, – самодовольно заявил Линкольн. – А у меня к своим мышцам ни единой претензии.

Китти выпрямилась – ее титьки скользнули вверх по члену Линкольна.

– Меня он не вылизывал, – пожаловалась она.

– Так вперед! – подбодрила Кэт. Она слезла со скамьи и натянула обмусоленные трусики. – А твой толстый член, Линкольн, я намерена использовать. В самом прямом смысле: использовать тебя, использовать твое тело для своего удовольствия. Как тебе такая роль?

– Обалденно, – неожиданно для самого себя ответил Линкольн.

– Вот так повезло, да, Китти? – хохотнула Кэт. – Решили проучить красавчика, а он оказался латентным сабом. Сюрприз-сюрприз!

– Эй, никакой я не саб! – возразил Линкольн. – Просто люблю секс втроем.

– Как скажешь, Линк, как скажешь. – Кэт снисходительно потрепала его по лысой макушке. Она выждала, когда Китти, скинув купальник, расставит ноги над подбородком Линкольна (чья киска натерла его до блеска?), и оседлала его бедра.

– Мы готовы? Три… два… один…

По команде женщины устремились каждая к своей цели. Китти радостно засмеялась, обнаружив, что язык Линкольна еще полон сил, а Кэт осторожно ввела в себя его член. Восторженный вздох Линка продемонстрировал, что развязка очень близка, поэтому Кэт сбавила темп. Сперва пенис потер ей переднюю стенку вагины, потом она направила его на точку Джи. Пока получалось, Кэт держала Линкольна в этом карательном лимбе, у самых ворот ада полного пренебрежения, в максимальной дали от рая бурного секса. Линкольн пробовал скользнуть глубже, но Кэт не зевала, а когда он брыкался, стискивала основание пениса. Бедняга молил бы о пощаде, да любые звуки глушила вагина Китти. При попытках устроить языку и губам перерыв, Китти больно дергала его за уши.

Линк понял, что недооценивал Кэт. Подруги действительно использовали его тело ради своего удовольствия. Он стал их резиновой куклой, секс-тренажером. Его вкусы и желания интересовали подруг в самую последнюю очередь.

Кэт крутила головку члена, пока снова не кончила, а чтобы продлить экстаз, потерла ею клитор. Через пару секунд кончила Китти. Она билась на онемевших губах Линка и заливала ему лицо соками.

– Линкольн, спасибо тебе большое, – нестройным хором проурчали Китти и Кэт. Сытые и удовлетворенные во всех смыслах, они отдыхали на ковриках для упражнений.

– Пожалуйста! – взмолился Линк, пытаясь привлечь внимание к своему заброшенному члену. – Милые, не бросайте меня! Мне очень, очень надо кончить.

– Китти, положи конец его страданиям, – церемонно сказала Кэт.

Китти оторопело взглянула на подругу, потом захихикала, когда Кэт вручила ей мятый напульсник. Китти поднялась и засунула его в пересохший, пахнущий женскими соками рот Линкольна.

– В душевую?

Хохоча, подруги потащили Линкольна на его любимый сексодром.

Из душевой Линкольна вызволил Чейз, получивший сообщение от Кэт. Бедняга Линк пережил самый настоящий кошмар: управляющий отеля застал его связанным, с кляпом во рту, пропахшим женскими соками, да еще со вздыбленным членом. По-моему, Кэт чуток перегнула палку, хотя результата, безусловно, добилась. Добрую половину дня Линкольн бушевал, грозился продать историю в таблоиды, но к вечеру угомонился. Подруги задобрили его шампанским, пирожными и настоящим сексом втроем. В итоге Линкольн признал, что женщины достойны большего уважения.

В общем, теперь в тренажерном зале мы пускаем слюни по изменившемуся Линкольну. По вежливому и учтивому Линкольну, по скромному и любезному Линкольну. Он по-прежнему соблазняет девушек, но и на следующий день мил и тактичен по отношению к ним. Пока не обзаведется семьей – сейчас это куда вероятнее, чем прежде, – Линкольн может рассчитывать на ménage-а-trois[14] всякий раз, когда Китти и Кэт приезжают в столицу.

Управляющий № 3 (В погоне за Чейзом)

На его рабочем столе нет фотографий.

Я ни разу не перенаправляла ему звонки, не имеющие отношения к работе.

В обеденный перерыв он ни разу не посылал меня за цветами или конфетами. Ни разу не просил меня его прикрыть.

Как ни крути, получается, у Чейза нет личной жизни. Он полностью соответствует своему публичному образу вежливого, высококвалифицированного, обходительного, харизматичного управляющего отеля «Люкс-Нуар». Порой я пытаюсь копнуть глубже. Спрошу, куда он едет в отпуск (за целый год он отдыхает лишь неделю), Чейз ответит, куда собирается, а с кем, не уточнит. Предложу забронировать билеты – Чейз скажет, что все уже готово. У него всегда все готово. Это мне в нем и нравится.

Когда Чейз засиживается допоздна, я вслух гадаю, не подгорит ли у него ужин. Он вежливо улыбается и говорит, что вряд ли.

Тщательный опрос коллег подтверждает: помимо деловых качеств, о Чейзе не известно ничего. Мы знаем, что у него есть номер в отеле, только где именно? О любой проблеме ему докладывают через администратора. В любое время суток безукоризненно одетый Чейз появляется и решает проблему на месте. Я пробовала разыскать его номер, только за Чейзом особо не последишь. У нашего управляющего невероятная интуиция и глаза на затылке. Он – чудо. Сексапильнейшее чудо на свете.

Не могу бороться со своим любопытством. Я должна выяснить хоть что-то о человеке, который платит мне жалованье и дает указания. То есть хоть что-то личное, а не любимый бренд одежды или вид суши. Без шпионажа тут не обойтись. А начать лучше со встреч по средам, которые Чейз исправно посещает каждый месяц[15].

У Чейза компрометирующая связь на стороне? Или он участвует в реабилитационной программе типа «Двенадцати шагов»? Или ребенка в этот день навещает? Мой мозг работает в турборежиме. Если не получу ответ, наверняка окажусь в закрытом заведении для безнадежно влюбленных. С одной стороны, я надеюсь раскопать доказательство того, что Чейз не для меня – гомосексуальную связь, наркозависимость, участие в террористической группировке. С другой – отчаянно уповаю на обратное. Хочу, чтобы мои терзания кончились. Нет, если честно, не хочу. Пусть они не кончаются никогда. Бр-р, голова идет кругом.

Чейз собирается уходить, а за моей стойкой уже сидит Джейд. Чейз укоризненно на нас смотрит, думая, что мы тратим рабочее время на пустую болтовню, потом разворачивается, и его высокая элегантная фигура исчезает за вращающейся дверью.

– Все, свобода, – заговорщицки шепчет Джейд. Я наплела ей, что иду пробоваться на шоу талантов «Х-фактор». Эта дурочка в любую брехню верит!

Подмигиваю ей и бегу по сверкающим плиткам в своих единственных туфлях на плоской подошве, более-менее годных для погони. Сквозь стеклянную дверь вижу Чейза на тротуаре. Он недовольно смотрит на серое небо и раскрывает зонт. Так, он пешком пойдет! Я разочарованно сдерживаю воображение и выбрасываю из головы увлекательные сценарии погони на такси. Теперь пусть двинется к парковым воротам, и можно следовать за ним.

К счастью, на улице людно, но хорошо постриженный затылок Чейза я пока вижу. Чейз очень выделяется из общей массы. Ноги у него длинные, походка стремительная, и чтобы не потерять его из вида, до самого парка мне нужно спешить, лавируя между приставалами из благотворительных фондов и школьниками.

Чейз встречается с кем-то в парке? Возьмет напрокат катамаран и устроит девушке прогулку по озеру? Или тут что-то потаинственнее?

Похоже, я неправа в принципе: Чейз огибает аккуратные клумбы, фонтаны и спешит из парка к одному из самых мерзких мест города.

Когда из прохладной свежести парка я попадаю на узкие, залитые неоновым светом улочки, дождь заметно усиливается. Под низким небом еще ярче красные и зеленые огни, отражающиеся в лужах на неровном асфальте. Я мочу ногу в весело мигающем «ЗИТПИРТС! ЗИТПИРТС!», сожалея, что нет времени внимательнее присмотреться к темным подворотням и закрытым витринам.

В какой-то момент кажется, что Чейз пропал, но вот я натыкаюсь на проулок, в который он свернул. На углу распахнуло двери шумное кафе в стиле американских придорожных ресторанчиков пятидесятых годов, а дальше все куда мрачнее. Сперва замшелый магазинчик, забитый потрепанными книгами. На грязной витрине выложены «Каприз лорда Фотерингтона» и «Хлысты для Люсинды». Такое я сама почитала бы, пропитавшись зловещей атмосферой заведения. В следующей подворотне скучает девица в сетчатых чулках и блестящем, как из пластика, мини-платье. При виде меня она громко щелкает жвачкой и пинает дверной косяк носком туфли на высоченной платформе. Жужжащая вывеска над следующей подворотней обещает «Бурлеск-шоу», точнее, «Б_рл__к ш_у», потому что четыре буквы не светятся.

Ни в одну подворотню Чейз не сворачивает. Он спешит из переулка к ряду домов, находит нужный и по ветхой пожарной лестнице поднимается на последний этаж. Скрытая тенью, я наблюдаю, как он стучит, как ему открывают, толком не глянув, кто пришел, как дверь закрывается. Самой карабкаться по пожарной лестнице совершенно не улыбается: если поймают и сбросят вниз – костей не соберешь. Вместо этого я крадусь к фасаду дома: вдруг есть другой вход?

Не очень скоро, но я оказываюсь перед длинным рядом пятиэтажных зданий и теперь смотрю на них с фасада. Хостел, секс-шоп, еще один хостел… Вот, мне сюда, в пип-шоу. Боже, ну не могу я войти! Или могу?

Чейзу наверняка нужно не пип-шоу, и часть дома наверняка используется как бордель. У меня аж кровь стынет. Мои забавы в баре – одно, но кто знает, каково приходится труженицам этого мрачного заведения. Вряд ли они выбирают, кого и как трахать. Вдруг это бордель с особым уклоном?

Смогу я развернуться и уйти, ничего не выяснив? Смогу каждую четвертую среду месяца сидеть за стойкой, гадая, где Чейз, с кем и чем занимается? Не смогу, значит, и уходить нельзя.

Узкий коридор, оклеенный старомодными рельефными обоями, ведет к кассе. За ней синий от татуировок тип с пустыми глазами.

– Милая, ты по поводу работы? – спрашивает он, очевидно решив, что для пип-шоу я чересчур нарядная.

Вот мой пропуск. Я по поводу работы. Сейчас меня поведут куда-нибудь и покажут кому-нибудь. Может, попрошусь в туалет и проскользну на второй этаж. Может, выясню, что Чейзу нравится секс в подвале. Может, меня насмерть заколет местный главарь. Какого черта я здесь?!

– Да, по поводу работы.

Синий тип лениво встает и ведет меня за угол к целому ряду кабинок. От них несет потом и вчерашней спермой. Три из пяти кабинок заняты, мы идем мимо обтянутых пальто спин посетителей, большинство которых староваты. Вымирающий вид искусства. Молодежь сейчас предпочитает клубы сети «Мятный носорог».

– Через пару минут Соня закончит свой номер, и посмотрим, на что способна ты, – к моему плохо скрытому ужасу заявляет синий. – Что? Думала, здесь собеседование проводят? – хохочет он. – Милочка, здесь кастинг! Как сказано в объявлении? «Двигаться красиво и сексуально, чтобы клиенты захотели к нам вернуться». Милочка, тут не дипломы нужны! – Он снова оглушительно хохочет, и я фальшиво хихикаю вслед за ним.

– Ага, ясно! – вру я.

– Вот и ладненько. Снимай костюмчик и натягивай это. – Он протягивает мне жуткое микро-платье из золотой парчи, такие же трусики и отправляет в кабинку переодеваться.

Сколько девчонок примеряли эти трусики? Я ни за что не буду! А как насчет стриптиза? Может, скажу синему, что ошиблась адресом?.. Беру себя в руки и собираюсь с мыслями. Все не так страшно. Подумаешь, танец минут на пять-десять. Перед любовниками танцевала, станцую и здесь. Попрошусь в туалет, а сама бегом наверх. Или сперва станцую? Лучше станцевать. После моего стриптиза синий мигом выкинет меня из головы.

Решено. Я делаю глубокий вдох, расстегиваю юбку, пояс для чулок – обнажаюсь в кабинке, где голая лампочка едва освещает засиженное мухами зеркало и выгоревший розовый пуфик. Я аккуратно складываю свои вещи на пуфик и влезаю в уродливое золотое платье. Оно с американской проймой, и верх едва закрывает мне титьки – два диагональных лоскутка парчи прячут соски, потом соединяются на большом металлическом кольце – вот и весь лиф. Коротенькая эластичная юбочка, липнущая к ягодицам, – это низ. Не зря я утром сделала восковую депиляцию, в таком наряде без нее никак. Придирчиво оглядываю ноги: летний загар бесследно исчез, упаковка автозагара явно не помешала бы, но ничего, обойдусь. Наряд завершают золотистые туфли на высоком каблуке, такие же заношенные и жуткие, как платье. Один каблук пора подбивать, и я, прежде чем показаться синему типу, пытаюсь пройтись по крохотной кабинке.

– Роскошно! – Синий тип плотоядно на меня пялится, пожирает взглядом титьки. Я хотела возмутиться, да что толку? – Теперь покружись.

Я медленно поворачиваюсь на триста шестьдесят градусов, прикидывая, что из-под платья запросто может сверкнуть киска. Почему меня это беспокоит? Откуда вдруг взялась скромность?

– Нагнись!

Вот теперь сверкну так сверкну. Я наклоняюсь вперед, свешиваю руки к лодыжкам и чувствую, как юбка скользит по ягодицам, обнажая бритые губки и вульву. Синий тип не спеша разглядывает меня, потом урчит:

– Шикар-рно! Ну все, вставай прямо.

– Платье снимать? – спрашиваю я, стараясь говорить «в тему» и спокойно.

– По ситуации. Каждому посетителю мы выдаем блокнот и ручку. Они пишут свои пожелания на листке и ставят в окошко кабинки. Что они попросят, то и делаешь.

– Все что попросят?

– Ага, за исключением опасного и противозаконного. Редкий чудила попросит пустить его за дверь или потом встретиться для минета – таких просто игнорируй. Просьбы в основном стандартные – нагнуться, расставить ноги, пощупать титьки и так далее. – Синий тип пожимает плечами, словно зачитал зауряднейший список покупок. – Каких-то десять минут, и все счастливы, ты делаешь короткую паузу, потом вперед, к следующему клиенту. Если следующий задерживается, текущий может доплатить еще за пять минут. Тебе об этом сообщат.

– Ясно, – нервно сглатываю я и вдруг завожусь с полоборота. Не стану смотреть на лица этих придурков, воображу их красавцами, вроде Чейза и его друзей. Иначе мне просто не справиться.

Дверь кабинки распахивается, и в коридор выплывает зевающая девица в кольчужных трусиках, фиолетовом боа из перьев и с кистями на сосках.

– Порядок, Соня? Знакомься, это Софи, мы ее пробуем. Если хочешь, устрой себе получасовой перерыв.

– Хреновы накладки с кистями щиплют не по-детски! – жалуется девица и исчезает в кабинке-переодевалке, даже не взглянув на меня.

– Ну, Софи, твоя очередь. Я пойду деньги собирать. Начинай, как услышишь музыку, лады?

– Лады, – коротко отвечаю я и на трясущихся ногах вхожу в кабинку для пип-шоу. Формой она как вытянутый прямоугольник, вдоль одной стены пять плексигласовых оконец, достаточно узких, чтобы я не видела лиц клиентов, но достаточно широких, чтобы прислонить листок с пожеланиями. В углу безрукое кресло, кроме него мебели нет. Я усаживаюсь в кресло и, ожидая начала своего номера, смотрю на потолочные светильники. Они красные.

Я работник секс-индустрии. Столько лет была игроком-любителем, а теперь профессионалка. Мне платят за непристойность. А ведь синий тип не сказал про вознаграждение. Сколько платят за такой танец? Интересно, где сейчас Чейз? Чем занимается? Трахает парня в корсете и туфлях на каблуках? Или дама в строгом костюме лупит его стеком по заднице?

Мои мысли прерывает музыка, льющаяся из древних колонок. Это саксофон? Пять пар глаз смотрят на меня в оконца. Я поднимаюсь на дрожащих ногах и начинаю двигаться плавно и медленно – вращаю бедрами, очерчиваю ладонями бока, облизываю губы. Так сексуально? Даже не знаю. Через пару минут в оконце номер три замечаю послание, написанное флуоресцентным маркером: «Покажи соски».

Какое удовольствие стянуть царапающую парчу и обнажить свои пульсирующие бутончики. На высоченных каблуках я добираюсь до третьего оконца и тычу в него соски, придерживая свои тяжелые дойки руками. За тем окном Чейз; когда закончу танцевать, он будет лизать и сосать мои соски, пока они не превратятся в блестящие вишенки. Но сперва нужно выполнить желание клиента за окном номер четыре.

«НАГНИСЬ И ПОДВИГАЙ ПОПОЙ». Заглавные буквы… этот тип настроен серьезно. Я представляю себе расширившиеся зрачки Чейза, сидящего за рабочим столом, поворачиваюсь спиной к четвертому окну и тянусь к своим лодыжкам. Подол мигом взлетает над местом, где соединяются ягодицы. Я трясу бедрами – булки так и подскакивают, веду ладонями по задней поверхности ног сперва к коленям, потом выше, к пояснице, соблазнительно растирая свои белые полушария. Этого хватит? Я выпрямляюсь и с разных сторон ловлю еще два послания: «Ущипни соски» – просит первое и «Задери юбку» – второе. Оба желания можно выполнить одновременно – правой рукой я задираю дрянное платье так, чтобы обнажить бедра и сверкнуть гладенькой киской, а левой кручу и щиплю сосочки.

В трех из пяти окошек появляются вариации «Подрочи!», в одном из оставшихся – более категоричная «Трахни себя туфлей». Я выполняю волю большинства – выдвигаю из угла кресло и усаживаюсь в него. Ноги широко расставлены, подол юбки на талии. Я скачу на кресле, как на коне, в такт музыке, потом касаюсь пальцами нежной розовой плоти. Это Чейз велел мне себя завести. Он хочет посмотреть, как я кончаю, и понять, что мне нравится. Я ввожу палец в податливую дырочку, а Чейз сидит на коленях у меня между ног и сосредоточенно наблюдает.

«Софи, у тебя там очень тесно? Вибратором пользуешься? Когда трахаю тебя, клитор ласкать?»

Мнимые вопросы распаляют так, что я извиваюсь в кресле, то и дело поднимая ноги. Послания на листочках исчезли, похоже, все пятеро вуайеристов завороженно следят за моим выступлением. В окошке номер два предупреждение: «Надеюсь, ты не комедию ломаешь!» Закрыв глаза, я отрешаюсь от назойливых извращенцев – теперь я вижу только Чейза. Во мне его пальцы, один, два, три – они исследуют мою теплую гладкость. Его большие пальцы разводят мне губы, его язык на моем клиторе.

– Ой, ой, ой! – Я складываюсь пополам, касаюсь колен сморщенными сосками, крепко сжимаю клитор, растягиваю влагалище, кусаю губы, морщу лоб… На самом деле это лоб Чейза, это его лицо парит над моим телом. Я начинаю биться и лишь тогда вспоминаю, где нахожусь.

Я прижимаюсь щекой к коленям, не решаясь поднять голову. Пролежать бы так, пока извращенцы не уберутся!

Наконец музыка умолкает, дверь открывается. Я вскидываю голову и вижу ухмыляющегося синего типа.

– Милая, ты тут сенсацию произвела, – говорит он. – Настоящую сенсацию. Танцовщицей мы тебя берем. Если хочешь еще подзаработать, могу устроить тебя наверх к вебкам-девушкам.

Я с трудом вспоминаю, зачем сюда явилась.

– Вебкам-девушки наверху? – Чейз для этого пришел? Почему-то не верится.

– Да, несколько человек. Они работают сменами, по четыре часа. Ничего трудного – сидишь на кровати и взводишь себя игрушками. Ну, что скажешь?

Я качаю головой.

– Можно мне в туалет?

– Да, конечно. Так что, нет желания? Просто… чувствуется, эта работа для тебя. – Во взгляде синего откровенная похоть. – Я думал, ты ухватишься за шанс покрасоваться перед тысячами мужчин. Тебе же это нравится.

Я устало смотрю на него. Титьки наружу, ноги раздвинуты, бедра липкие. Неудивительно, что этот тип так думает, и в любой другой день он окажется прав. Но сейчас мне нужно заглянуть наверх, быстро, пока Чейз не сбежал.

– Давайте об этом потом, а? Мне правда нужно в уборную.

– Конечно-конечно, извини. Туалет на втором этаже со стороны черной лестницы.

Я лечу в туалет, поправляю жуткое платье, споласкиваю лицо и промежность, потом на цыпочках поднимаюсь по лестнице на самый верх.

На четвертом этаже я бросаю взгляд в грязное окно и вижу Чейза, спешащего вниз по пожарной лестнице. Черт, упустила!.. Я прижимаюсь к стене, гадая, стоит ли постучаться в одну из неприметных белых дверей и узнать, что к чему. Вдруг ближняя ко мне дверь распахивается, из-за нее выглядывает здоровенный усатый детина и буквально пожирает глазами меня, до сих пор одетую в мерзкое золотое платье.

– Привет, ты по поводу работы? – спрашивает он, но у меня уже нет желания подробно выяснять, что творится за закрытыми дверями в районе красных фонарей.

– Заблудилась, – бормочу я и, качая головой, несусь вниз по лестнице к кабинке, где остались мои вещи.

– Спасибо, я передумала насчет работы! – торопливо кричу я синему и мчусь по длинному коридору навстречу белому свету, или что вместо него в здешних местах.

Тип поднимается из-за стола, чтобы устроить погоню, но в итоге лишь пыхтит и садится за кассу. А я уже на серой, залитой дождем улице.

Часом позже Чейз выплывает из своего кабинета и недовольно спрашивает:

– Софи, где это вы промокли?

– Пришлось сбегать кое за чем. Гости попросили…

Да, врать тоже надо уметь.

Чейз подходит сзади и раздраженно смахивает с меня капли. С волос вода попадает на гостевую книгу. Синие чернила расплываются, будто от слез.

– Идите в уборную и вытритесь насухо, – велит Чейз, сжимая мне плечо, которое трепещет от его прикосновения. – Еще раз надолго отлучитесь с рабочего места, получите выговор с занесением в личное дело. Софи, вы меня поняли?

Как бы мне хотелось сказать «да»! Я поднимаю взгляд на Чейза, чтобы извиниться, но в его лице столько гнева и разочарования, что слова не идут на язык.

Чейз убирает руку с моего плеча, и я бегу сушить волосы.

Ничего, с ним я еще разберусь.

Подготовка кадров

– Ура! Ура! Ура! – Я кладу трубку на базу и, вне себя от счастья, оформляю бронь. У нас в отеле вновь состоится моя любимая торговая выставка.

«Мегасоблазн». Само ее название – уже праздник.

На целых три дня представители всех секс-шопов и эротических бутиков, от грязных лавочек с неосвещенными витринами до нового поколения феминистских эросалонов, соберутся в «Люкс-Нуаре» с чемоданами, полными трусиков с прорезью, ошейников и наручников, зажимов и кнутов, поводков и перьев. На прошлых выставках я уже набрала много чудесного – по чудесным ценам. Лубрикант с ароматом, поразительно напоминающим «Олд спайс», кожаные наручники на медной цепи, расшитый бусинами корсет без чаш, вибратор в виде зеркального отражения буквы S, атласная повязка на глаза… Перечислять могу бесконечно.

В этом году я специально отложила деньги, чтобы побаловать себя самым лучшим. Как выбрать из огромного многообразия? Так же как при обычном шопинге – попробую или примерю, а потом куплю.

Шум выставочного зала слышен даже здесь, за стойкой администратора. Выставка началась час назад, и меня здорово развлекает поток колоритных личностей, безостановочно текущий по фойе. Умащенные блеском модели в леопардовых бикини шествуют к столику у двери в зал и разбирают бэджи, за ними достойнейший любитель порнографии и стрип-клубов и пухлая девица, с ног до головы затянутая в черный винил.

Из своего кабинета выплывает Чейз.

– Можешь сходить на выставку, Софи, – объявляет он, глядя через фойе. – Смотри, чтобы тебя не купили.

Я расплываюсь в улыбке до ушей.

– Не волнуйтесь, я нашим гостям не по карману.

Слабейшее подобие полуулыбки – невероятная щедрость со стороны Чейза. К выставочному залу я лечу как на крыльях.

– Имя? – строго спрашивает дежурный с пюпитром.

– Софи Мартин. – Я заглядываю в список участников. – Вот она я, модель бутика «Сладкий грех».

– Да, верно. – Дежурный прикалывает мне бэдж, выдает план выставки и пропускает.

У «Сладкого греха» выгодное угловое место, под стать подчеркнутой роскоши бутика. Павильон завешан минималистическими викторианскими занавесками, которые при ближайшем рассмотрении оказываются фотоснимками из древних порножурналов вроде «Жемчужины»[16]. Стоят манекены в басках и корсетах, на полках выстроились эротические игрушки из хрусталя, нефрита и обсидиана, которые запросто сойдут за украшения.

Я рассматриваю стеклянные пенисы, когда из глубины павильона выплывает Лура в винтажной амазонке и шляпке с вуалью.

– Софи! – восклицает она надтреснутым голосом, выдающим пристрастие к ароматизированным сигаретам в изящном мундштуке. Лура целует меня в обе щеки, отступает на пару шагов и, судя по взгляду черных глаз, прикидывает, как лучше поставить меня на витрине.

– Милая, ты неизменно обворожительна! – с пафосом заявляет она.

– Я в восторге от ваших новинок, – говорю я. – Купить хочется почти все.

– Да, в этом году у нас чудесные новые дизайнеры. Софи, тебя ждет сюрприз, но это потом, а сейчас я, кажется, придумала, во что тебя нарядить. Пойдем, я все приготовлю.

На импровизированном складе, вдали от любопытных глаз, перед которыми я скоро предстану, высится целая гора оборок, кружев и лент. Лура перебирает их, сочиняет мне наряд и на ходу объясняет, каким его видит.

– Сделаю из тебя подарок, упакованный и перевязанный ленточкой. На три я назначила начало аукциона. Предложивший наибольшую сумму в каждом из раундов снимет с тебя один слой «упаковки» и будет приглашен на закрытый показ наших новых моделей. Надеюсь на хорошую торговлю и приличную выручку. Знаю, Софи, ты не скромница, но ты как, сумеешь мне помочь?

– Думаете, «подарок» соберет толпу? – спрашиваю я. Интимное шоу для сотен чужаков с горящими глазами? Похоже на мой номер в пип-шоу, только цивильнее, безопаснее и классом повыше.

– Очень надеюсь, – холодно улыбается Лура. – Софи, ты до сих пор одета? Раздевайся, милая.

Вскоре юбка, блузка и заурядное белье аккуратной стопкой лежат в кресле, а я нагая стою перед черноглазой специалисткой по соблазну и искушению. Лура проводит темно-бордовым ногтем мне по ребрам, обхватывает ладонями грудь, проверяет качество депиляции и, поддавшись исследовательскому порыву, даже ягодицы раздвигает.

– Софи, ты всегда такая холеная, – хвалит она, разворачивает меня лицом к себе и, взяв баночку мази с восхитительным ароматом, щедро мажет мне каждый дюйм тела, пока оно не сияет, как жемчужина, все, до последней впадинки и складочки. Даже за ушами и под коленями блестит! Меня сажают в кресло, ноги врозь, чтобы подрумянить соски и половые губы. Потом те же жирные румяна наносятся мне на губы и щеки, и макияж шлюхи почти готов. Поворачиваясь к Луре, я жду ее вердикт.

– Была бы ты моей! – вздыхает она.

Через двадцать минут я стою на маленькой сцене перед «Сладким грехом» в просвечивающем черном платье до пола и в туфлях на высоком каблуке. Лура на весь зал объявляет о скором начале аукциона, и гости стекаются к павильону ручейками, которые быстро превращаются в море. Целое море лиц, заинтересованных, поднятых кверху, бородатых, накрашенных, в обрамлении розовых или осветленных волос… Объединяют их горящие, устремленные на меня глаза. Я замечают знакомого, Нила, главного байера сети «Дезире». Не слишком люблю эти магазины – роскоши маловато, но Нил регулярно подкидывает мне бесплатные демонстрационные образцы в обмен на… бесплатную их демонстрацию.

Нил подмигивает, и я отвечаю тем же, насколько позволяет толстенный слой макияжа. Тут вперед выступает Лура и щелкает своим винтажным стеком, призывая гостей к порядку.

– Леди и джентльмены! Добро пожаловать в «Сладкий грех»! – начинает она, рассказывает о рыночной нише, которую занимает компания, о ее высокой репутации среди профессионалов, а потом объясняет, как будет проходить аукцион. В глазах гостей тотчас вспыхивает жадный интерес, языки облизывают пересохшие губы. Мужчины поправляют воротники, женщины хмуро смотрят на планы выставки. Кое-кто похотливо улыбается, кое-кто тянется к подолу моего платья.

Я кружусь, соблазняя тем, что таится под платьем, и начинаются торги. Сперва все хаотично, гости немного озадачены планом Луры, потом в игру вступает Нил и еще один мужчина. Выигрывает Нил, подходит ко мне и развязывает бант у меня на поясе. Лента с шорохом падает к моим ногам в туфлях на шпильке.

Гости охают: под платьем у меня корсет, расшитый нефритовыми бусинами, и коротенькая оборчатая юбочка, из-под которой маняще просвечивают трусы. Чуть ниже пояс, к нему пристегнуты тончайшие шелковые чулки. До самых локтей поднимаются краги из мягкой черной кожи, на отворотах выделанные под кружево. На запястьях по серебряному кольцу – изящное приглашение к БДСМ. На шее воротник из кружевной кожи в комплект к перчаткам.

Нил свистит от восхищения и усаживается у самой сцены – в ряд победителей, как называет его Лура. Он первый зритель закрытого показа с моим участием.

Дальше торги идут веселее. Следующий победитель снимает с меня юбочку, оставив в трусиках с экстравагантным бантом на попе. Мои бедра обнажены, и Лура велит поставить ногу на табурет-стремянку, чтобы любопытные могли заглянуть мне между ног, где под черной сеткой просматриваются половые губы. Очередной победитель – девушка, высокая, явно модель. Она с упоением срывает с меня корсет, под которым корбей со стразами на сосках. Завороженная округлостью моих полушарий, модель тянется к ним, но Лура шлепает ее по ладони.

– Смотреть смотри, а руками не трогай, – шипит она. Впрочем, потом улыбается: – Пока нельзя.

Модель безропотно садится в ряд победителей.

Дальше торги идут буквально с бешеной скоростью и неистовством – гости машут купюрами и кричат, почти заглушая Лурин рассказ о белье.

С меня сняли бюстгальтер-корбей, значит, настала пора coup de grâce – я стягиваю трусики. Это последний лот, и я поворачиваюсь к гостям спиной, чтобы не видеть, кто выиграет. Я безропотно жду, когда на сцену поднимется некто и медленно, но решительно потянет за ленту, которая мягкими оборками драпируется вокруг моих ягодиц. Наконец бант развязан, трусики соскальзывают на пол. Теперь на мне лишь воротник, краги, чулки на поясе и туфли на шпильке. Все запретное на виду, а немногочисленная одежда лишь подчеркивает наготу.

– Нагнись, Софи! – велит Лура.

Я обнимаю себя за лодыжки, гости хлопают. Я вижу их вверх ногами, отчетливо вижу. Они приближаются к сцене, чтобы как следует рассмотреть мои разведенные ягодицы и вульву.

– Она мокрая? – спрашивает кто-то из мужчин. – Вам видно? Мокрая?

– Похоже на то. Черт, маловато денег взял! Ладно, шоу было что надо!

Я выпрямляю спину и поворачиваюсь лицом к зрителям. Мужчины кивают и ухмыляются, глядя на свежий результат бразильской депиляции. Девушки спорят, какая интимная стрижка лучше. Лура благодарит гостей за интерес к бутику и раздает каталоги. Для них программа закончилась. Пятерых победителей – четырех мужчин и девушку – ведут на импровизированный склад, в тот же закуток, где меня из администратора отеля превратили в живую игрушку для секса.

Лура усаживает меня в красное плюшевое кресло, а победителей – полукругом напротив.

– Хочу показать вам новые игрушки. Очень надеюсь, что мои счастливые победители поучаствуют в спектакле, – с улыбкой говорит Лура, ставит на низенький столик между мной и зрителями большую сумку и открывает ее. – Присмотритесь к игрушкам. Пусть каждый выберет себе одну. Когда все определятся, испробуете понравившуюся игрушку на Софи. Не стесняйтесь, делайте с Софи, что хотите. Во-первых, я плачу ей за послушание, во-вторых, после показа она выберет себе подарок. Следующий час Софи в вашем распоряжении – можно играть в любые игры с ее грудью, киской и попой.

Победители косятся на меня и с любопытством, и с откровенной похотью. Вспыхнув от гнева, я гляжу на кружевной пояс. Стыд понемногу превращается в обжигающее промежность желание.

– Касаться Софи можно исключительно нашими продуктами. Никакого лапанья! – предупреждает Лура, грозя костлявым пальцем. – У нас элитный бутик, а не бордель, а Софи здесь, чтобы демонстрировать новинки, а не вас обслуживать.

– Ну, это дело времени, – бормочет Нил, и я пронзаю его испепеляющим взглядом. Тот в ответ подмигивает, потом вместе с остальными склоняется над раскрытой сумкой. Победители смотрят то на игрушки, то на меня, словно гадая, как я на них отреагирую.

В сумке гладкие металлические трубки, кольца из полудрагоценных камней, акры силикона пастельных тонов, баночки и бутылочки, конский волос и шелк.

– Все выбрали? – спрашивает Лура. – Кто начнет?

Вперед выступает модель со стеклянным пузырьком в руках.

– Хочу это средство попробовать, – говорит она. – Я много хорошего о нем слышала.

– Пробуй, пожалуйста, – кивает Лура.

Модель широко улыбается, открывает пузырек, прикладывает крышку мне к вискам, потом зачерпывает блестящую пасту и наносит мне на соски. У пасты афродизиаковый эффект! Кожу щиплет, голова кружится, но, к счастью, недолго, пока кожа впитывает пасту. Я делаю глубокий вдох и замечаю, что соски потемнели до бордового цвета и буквально умоляют о ласке.

– Ну, как тебе? – спрашивает модель.

– Паста… Ощущения обостряет и пахнет восхитительно, – лепечу я.

Модель хватает меня за ногу, кладет ее на подлокотник кресла и проводит мне крышкой пузырька по большим половым губам, раз, другой, третий. Клитор быстро набухает и проступает из-под капюшончика. Победители не сводят с меня глаз – изогнули брови, взволнованно гладят подбородки. Думаю, в накладе Лура сегодня не останется, только мне не до прибыльности спектакля – возбуждение захлестывает с головой. Туда-сюда, туда-сюда – я трусь ягодицами о плюшевое кресло и накрываю ладонями соски, которые превратились в бусинки. Я и от таких ласк кончу! Сколько уже длится закрытый показ? Пять минут? Мы с Лурой на час договаривались.

– Софи, руки прочь от сосков! – строго говорит Лура. – Я не за онанизм тебе плачу!

Я со стоном впиваюсь в подлокотники и в отчаянии смотрю на вибраторы и фаллоимитаторы, которые выбрали мужчины. Как бы пригодилась любая из тех игрушек! Только Луре не до меня, она рекламирует новое снадобье.

– Представьте возможности этой пасты! Вотрете пару капель в кожу партнера, и он или она во власти невероятного возбуждения. Хотите – используйте в качестве стимулятора при обычном сексе, хотите – придумывайте игры со сладостными пытками. Свяжите партнера, и пусть томится неутолимым желанием. Или вотрите капельку в кожу партнера и ведите гулять туда, где людей побольше… Паста и для порки подойдет, откроет новую гамму чувств. Бурная фантазия наверняка поможет вам сочинить уйму собственных вариантов.

– По-моему, средство эффективное, – отмечает Нил. – Я бы согласился им пользоваться…

К моему вящему ужасу, он втягивает Луру в долгое содержательное обсуждение цен, наценок и так далее, в то время как моя распаленная киска в изнеможении трется о плюш.

– Нил, пожалуйста! – умоляюще зову я.

– Ладно, вернемся к беседе позднее, – усмехается он. – Сейчас моя очередь? По-моему, Софи нужно что-то посильнее пасты.

Я поднимаю ягодицы и раскрываюсь навстречу Нилу.

– Ей не терпится, – говорит незнакомый мужчина. – Вон, сочится от желания.

– Не сочится, а течет. В жизни такого не видел! Пасту куплю обязательно.

Нил склоняется надо мной и рассматривает мою набухшую вагину.

– Воткнуть тебе, а, Софи? Хочешь? – весело спрашивает он. Я зажмуриваюсь и киваю. – Увы, детка, я задумал другое. Повернись ко мне задом и нагнись пониже.

Нил машет штуковиной, которую я узнаю не сразу. Я разворачиваюсь, встаю коленями на плюшевое сиденье и снова слышу «рекламу от Луры».

– Леди и джентльмены, перед вами игрушка двойного назначения. Это флоггер, который можно использовать как затычку для ануса, но не только. Если Нил будет так добр и покажет нам…

Плетка из конского волоса жалит мне голую попу, однако несильно, это даже не наказание, не укус, а поцелуй. Желание то гаснет, то усиливается – горячая волна отбегает от клитора, разливается, потом течет обратно. Нил хлещет меня по ягодицам, по бедрам, чуть выше кружевного верха чулок. Я начинаю стонать, похотливо выпячивать попу навстречу флоггеру. Пусть на губки и клитор тоже попадет, может, зудеть перестанут. Не перестали.

– Да ей нравится! Смотрите, как попу выставляет, еще, мол, еще!

– Я и лупил бы ее еще! Булки алые, а ей мало!

– На губки гляньте, какие пухлые и блестящие.

– А клитор? Он же покоя ей не дает.

От копчика до бедер мое тело распалено и требует разрядки, а Нил прекращает хлестать. Пещерка мокрая, я отчаянно хочу, чтобы мне воткнули, но у Нила другие планы.

Холодный от лубриканта, его палец грубо тычет меня меж покрасневших ягодиц, готовя мое колечко к встрече с той же игрушкой, но в новом виде.

– Носить тебе флоггер в своей непослушной попке, – говорит Нил. – Наказание как раз для такой негодницы, как ты! – усмехается он. – Отличная игрушка. Пожалуй, куплю несколько штук. Только сначала закончу с тобой.

Закругленный конец плетки, холодный и скользкий от лубриканта, ввинчивается мне меж ягодиц. Вправо-влево, вправо-влево, однако при каждом обороте неумолимо вперед и вперед. Сморщенное колечко постепенно растягивается. Нил не торопится: воткнет – вытащит, потом еще, еще и еще. Я охаю, мое бедное колечко судорожно сжимается.

– Подойдите ближе! – зовет Нил других победителей. – Смотрите, сколько в нее влезет.

В какой-то миг мне до слез больно – в колечко входит самая толстая часть рукояти, растягивая его до предела. Нил поддерживает затычку, наблюдая, втяну я ее или вытолкну. Ему нужно, чтобы зрелищем насладились все присутствующие.

– Затычка чуть анус ей не рвет, – изумленно говорит модель.

– Да у нее попа натренированная.

– Еще как натренированная! – усмехается Лура.

Нил решает смилостивиться и втыкает плетку так, что меж ягодицами у меня торчит лишь плетеный хвост. Я журчу от наслаждения, жадно втягиваю флоггер в себя, выпархиваю из полубессознательной человеческой ипостаси, превращаясь в течную самку. Соблазнительно виляю бедрами: еще, еще!

Нил тянет за плетеный хвост, дергая меня назад.

– Эй, кобылка, оседлать тебя?

Плюшевое кресло раскладывается, и Лура опускает спинку. Нил разворачивает меня и помогает лечь. Ноги согнуты в коленях и разведены. Затычка из ануса не вылетит: она прижата сиденьем.

– У кого набор для БДСМ? – вежливо спрашивает Нил.

Вперед выступает незнакомый мужчина с длинными рыжеватыми баками и уймой жутких татуировок. На вид – сущий байкер. У него полный рот золотых зубов, а на запястьях кожаные браслеты и цепи. Байкер соединяет кольца у меня на крагах – получаются наручники – и прикрепляет их к кольцу на воротнике. Теперь волей-неволей приходится держать руки за головой. Байкер разворачивает мне локти в разные стороны, чтобы приподнялась грудь и любой мог ее коснуться. Мне и прикрыться нечем, разве что ногами… Нет, и ногами не получится. Сверкая зубами, байкер поднимает мне ноги и перехватывает колени мягкими кожаными ремешками. Длинная резиновая лента с карабинами по обоим концам продевается в кольцо на моем воротнике и пристегивается к ремешкам на коленях. В результате ноги широко разводятся, а колени нависают над грудью. Я как товар на витрине, совершенно беспомощная, растянутая, распятая, из попы торчит плетеный хвост.

– Скрывать нечего, да, Софи? – подначивает Лура, упиваясь моей беспомощностью. Она кружит у кресла и проводит мне кончиком стека то по соскам, то по животу, то по еще пылающим ягодицам. Раз-другой она хлещет меня по попе, я ерзаю, но сдвинуться не могу. – Как ощущения? Приятные?

Я вздыхаю.

– Софи, это значит «да»?

– Аххх…

Лура хлещет меня сильнее.

– Софи, либо ты отвечаешь, либо я снимаю путы. Тебе хорошо?

– Да, – выжимаю из себя я.

– Вот и славно. Милая, я не расслышала, как тебя зовут? – Лура обращается к модели, которая склонилась надо мной и смотрит во все глаза.

– Жаклин, – отвечает та.

– Жаклин, по-моему, действие нашей чудо-пасты понемногу слабеет. Не добавишь чуток?

Унизанные кольцами пальчики Жаклин снова открывают пузырек.

– Не-ет, не надо! – умоляю я. – Лучше пусть кто-нибудь…

Жаклин снова касается моих сосков, которые тотчас превращаются в тревожные кнопки, и буквально капельку пасты наносит на клитор.

Я стискиваю зубы, бьюсь так, что на путах кольца звенят. Анус тотчас сжимается, я трусь о затычку, чтобы хоть немного разрядиться… Куда там! На краю безумия я кручусь, верчусь и сквозь трескучее пламя похоти слышу голоса.

– Боже, ее надо заснять! Нил, у тебя телефон с камерой?

Я мучаюсь, в огне сгораю, а они технические прибамбасы обсуждают! Как тут с ума не сойти? Я хнычу, я прошу пощады, стараясь говорить четко и ясно, только щадить меня никто не желает.

– Бедная Софи! – причитает Лура, гладя меня по голове. – Бедная кобылка! Пастой намазали, оседлали, хвост вставили, а жеребца нет! Только посмотрите на ее дырку! Чем тебе помочь?

– Член! – выпаливаю я. – Мне нужен член. Пожалуйста, ну, пожалуйста, пусть меня оттрахают!

– Мы еще не все игрушки клиентам показали. Есть чудесный вибратор, который на вид как помада. Идеальный вариант для дамской сумочки.

Подходит другой мужчина и показывает миниатюрную трубочку. С моих губ срывается стон разочарования – трубочка слишком маленькая, в лучшем случае клитор потешит, а мне сейчас нужно куда больше.

Мужчина включает вибратор и водит им мне по половым губам, разбрызгивая соки. Вибрация слабая, это все равно, что тушить лесной пожар, писая на огонь.

– Нет, в меня, в меня! – жалуюсь я.

Мужчина галантно очерчивает вибратором мою норку, даже вводит его на небольшую глубину, но так пожарище не потушить.

– Хочешь кончить, да? – осведомляется мужчина. Он хорош собой и одет со вкусом. Я киваю, а он цокает языком и качает головой. – Хочешь кончить перед людьми, которые видели тебя связанной, выпоротой и с затычкой в анусе? Софи, у тебя вообще стыда нет? Я ведь могу звать тебя Софи?

Я прогибаюсь, чтобы засосать в себя вибратор и мужские пальцы.

– Зови, как хочешь, только трахни меня, и посильнее, – лепечу я.

– Я бы пальцы в тебя воткнул, – шепотом отвечает красавчик и вопросительно смотрит на Луру.

Та решительно качает головой.

– Нет!

– Да! – ору я.

– Софи, это мой показ, а не твой, – напоминает Лура. – Ладно, сейчас мы поможем твоему горю. Сэр! – она зовет последнего победителя, и тот подходит к креслу с фаллоимитатором, размер которого устраивает меня даже сейчас, когда в глазах потемнело от желания.

Фаллоимитатор необычный, он из хрусталя, который совершенно не искажает лицо мужчины. Его похоть сияет сквозь хрусталь, и я чувствую, что сейчас пожар во мне наконец потушат.

– До конца вводить? – тихо спрашивает четвертый победитель, дразня мою норку хрустальной трубкой. Холодная, но такая гладкая! Потрясение смешивается с радостью, я бьюсь в путах, хотя сама же умоляю продолжать.

Четвертый победитель кладет мне ладонь на живот, чтобы не дергалась, и плавно вводит хрустальный фаллос. Буквально крышу сносит, так стремительно нарастает напряжение.

Я слышу собственный лепет, хотя, что говорю, понятия не имею. Я будто сложилась в несколько раз, все мое существо теперь сосредоточено вокруг хрустального стержня. Затычка в анусе сузила вагину – фаллос заполняет мою норку до краев, приветствуя соседку за тонкой стенкой. Четвертый победитель позволяет мне привыкнуть к новым ощущениям, а публике – насладиться моим видом. Я нагая, связанная, оба отверстия заполнены до отказа.

– Пожалуйста! – хнычу я. Разрядка так близко и так далеко!

– У тебя есть просьба? – смеется четвертый победитель, надавливая на конец фаллоса, чтобы вогнать еще глубже.

– Трахни меня им, пожалуйста!

– Конечно, милая, как скажешь! – Четвертый победитель начинает играть фаллосом, то вертит его, то туда-сюда водит. Четкого ритма нет, поэтому мне труднее достичь желаемой разрядки, а направлять его я, фактически парализованная, не в силах. Я довольствуюсь его игрой и надеюсь, что рано или поздно он меня пожалеет.

– Приставь вибратор к ее клитору, – предлагает четвертый победитель красавчику. Тот подходит и давай обрабатывать мой набухший бутон, а четвертый победитель без остановки долбит меня хрустальным фаллосом. Я тотчас взрываюсь бурным оргазмом; сильные толчки опустошают меня, а зрители охают и ахают. Третий и четвертый победители не останавливаются, пока я окончательно не выбиваюсь из сил. Я лежу потная, дырки растянуты, вагина стерта, клитор онемел после трех – или четырех? – мощнейших оргазмов.

Дальше аплодисменты и восторги, которые я едва слышу. По-прежнему связанная, по-прежнему с фаллосом и затычкой, я чувствую себя куском мяса, а Лура тем временем заключает выгодные сделки. Зрители расходятся, кто-то говорит мне «Пока!», а Нил наклоняется и шепчет на ухо: «Вечером встретимся у меня, да, красотка?» Ответить я не в состоянии. Прямо сейчас я бы ему отказала.

– Ах, Софи! – Лура вытаскивает из меня хрустальный фаллос и опускает его в горячую мыльную воду. – Все прошло чудесно. – Она вытирает вибратор-помаду салфеткой, явно не торопясь меня развязывать. – Тебе понравилось?

Я шумно выдыхаю.

– Да я чуть с ума не сошла. Воспоминания об этом показе будут греть меня бессонными ночами.

– Если мучает бессонница, нужно чаще заниматься сексом, – советует Лура.

– Чаще? – Я пробую шевелить ногами, но они совершенно онемели. – Куда уж чаще!

– По-моему, парни тебя не удовлетворяют. – Лура надувает губки кокетливо, но при этом суперуверенно, как умеет лишь она. – По-моему, тебе нужно другое.

– Только не любовница! К тому же у вас, Лура, и так целый гарем.

– Тебя я приму в любое время. – Лура снимает с меня пояс, чулки, краги и воротник. Она аккуратно вытирает мне соски и лобок, промокает лоб и снимает излишки косметики салфетками с кольдкремом. Потом ставит меня на четвереньки, и начинается то, чего я всегда боюсь – извлечение затычки.

– Знаешь ведь, надо тужиться! – упрекает Лура и шлепает меня по непутевой попе, когда сфинктер в четвертый раз сжимает ручку флоггера. – Тебе же не впервой!

– Знаю, – бормочу я, подавленная и пристыженная.

Наконец Лура, изловчившись, вытаскивает затычку и в наказание пару раз хлещет меня флоггером. Затем обильно мажет мне ягодицы бальзамом, долго и нежно массирует их, укладывает меня на живот и накрывает атласной шалью.

– Отдохни немного, – советует она. – Я кофе принесу. Впереди еще один трехчасовой показ. Ты и не догадываешься, какой наряд я тебе для него приготовила!

Перерыв надо использовать на все сто, поэтому я закрываю глаза и погружаюсь в дрему.

Каждый знает: на выставках-продажах выручка у Луры умопомрачительная.

Бассейн и джакузи

Один из главных плюсов службы в отеле – возможность бесплатно или со скидкой пользоваться его удобствами. Я стригусь-крашусь-укладываюсь в салоне-парикмахерской, тренируюсь в фитнес-центре, изысканно питаюсь в ресторане. За небольшую плату можно сделать грязевое обертывание тела и расслабляющий массаж, хотя с последним замечательно справляются мои кавалеры из бара и денег не просят.

Мой любимый бонус – это бассейн. Там распутываются все мертвые узлы и хитросплетения рабочего дня. Вода гасит пылающую страсть к Чейзу, а когда я проплываю под мерцающими потолочными лампами, мелкие обиды и неприятности растворяются или тонут.

Если нужен дополнительный релаксатор, к моим услугам Джейк.

Широкоплечий лохматый наглец Джейк – по-прежнему мой любимый инструктор по плаванию, хотя учеба уже стала для него формальностью, и по-прежнему мой любимый трахальщик. Джейк отличается временным постоянством, переменчивой надежностью. Приспичит влегкую потрахаться с парнем, который знает мои эрогенные зоны, – Джейк всегда под рукой. Поймите меня правильно, в корыстных целях я его не использую. У нас, хм, взаимовыгодное сотрудничество. Друг для друга мы тихие гавани в бурном море страсти и романтики. Нам так нравится.

Однажды в декабре, кажется, в четверг, бассейн почти пустовал, лишь несколько немцев среднего возраста сидели в джакузи и обсуждали банковский кризис. Целых полчаса я играла в русалку – плескалась и ныряла к сине-зеленым глубинам. Вдруг меня схватили за пояс. Я лягалась и молотила ногами, но невесомые в воде ноги не слушались, и подводный нападающий легко меня одолел.

– Джейк! – возмутилась я, едва вынырнув на поверхность. Он крепко прижал меня к себе. Я по-прежнему лягалась, но теперь не по-настоящему, а скорее для аквааэробики.

– В чем дело? Я думал, ты тонешь!

– Ага, конечно! – фыркнула я. Этот предлог для водного тисканья Джейк использует примерно раз в месяц.

– Мэм, я просто делаю свою работу, – отозвался он на манер Дадли Справедливого[17] и отступил к бортику бассейна. У бортика воды ему было по грудь, а мне на моем месте – по плечи. Джейк залез мне под трусики-бикини – накрыл ладонью промежность, и давай теребить половые губки.

– Не сейчас! – возмущенно зашептала я. – Тут же гости!

– Только не говори, что не любишь тискаться при зрителях, – хмыкнул мне на ухо Джейк, раззадоривая клитор пальцем. – Тискалась ведь раньше на людях?

– Только перед теми, кто хотел смотреть! Вдруг эти немцы из Берлинской лиги праведников или чего-то подобного?

Джейк захихикал и ввел палец мне во влагалище. В промежность попадала вода, холодная по сравнению с рукой Джейка.

– Это банкиры, Софи, денежные мешки, а не праведники. Готов спорить, что из джакузи они разбредутся по номерам, включат кабельное и будут целый вечер дрочить под порнуху. Да они с удовольствием на задницу твою поглазеют или на соски. Подари людям кусочек праздника.

Одна рука Джейка проворной рыбешкой сновала туда-сюда в моей дырке, другая теребила соски под лифом-бандо. Мокрые волосы облепили мне плечи, стало жарко. Джейк терся носом и целовал меня в шею.

– Посмотри на немчуков! – велел Джейк, и я послушалась. Немцы делали вид, что заняты разговором, а сами то и дело косились в нашу сторону. – Они вуайеристы. Дай им, что… ну…

– Повуайерить? – предложила я.

– Ага. А слабо́ тебе сесть к ним в джакузи и снять бикини?

– Что? Не-ет! – Я так и ерзала на неутомимых пальцах Джейка.

– Они ничего не увидят: пузырьки тебя спрячут. Но ты-то почувствуешь. И я тоже. Разве не потрясно сидеть в джакузи, тискаться на виду у немчуков и гадать, в курсе они или нет. Только не говори, что мой план тебя не заводит.

Заводил. План заводил. А вот реальность…

– А если они пожалуются? Это же сексуальное домогательство, провоцирование или как говорят? Нас могут уволить.

– Не пожалуются. Скорее захотят присоединиться.

– Замолчи!

– Да ты нервничаешь… Неужели аппетит потеряла?

– Замолчи! Ооой! – Джейк буравил меня тремя пальцами, но вода, как ни странно, скольжение не улучшала. Неутомимые пальцы здорово натирали мне норку. – Ладно, давай попробуем.

– Вот умничка! – похвалил Джейк и чмокнул меня в щеку. – Я джакузи тоже люблю. Пойду, включу пузыри на всю катушку. Ну, жду тебя там.

Джейк отпустил меня, вскарабкался на бортик и стремглав побежал к джакузи, надеясь, что скорость помешает разглядеть большую шишку у него под плавками. Я решила помочь ему и провести отвлекающий маневр, изобразив Урсулу Андерс[18] в «Докторе Ноу». Глядя на немцев, я медленно вышла из бассейна. Как хорошо! Вода струилась по мне, затекала в бикини… Я откинула волосы на спину и закрыла глаза. Не совсем, конечно, закрыла, скорее прикрыла.

Я шла вдоль стены, выложенной бирюзовой плиткой со сценами из греческой мифологии. Капли так и летели на нимф и сатиров. С каждым моим шагом лица гостей выражали все больший интерес. Наконец немцы зашевелились, освобождая мне место.

Джейк подмигнул и улыбнулся мне из-за пульта. Я спустилась в манящую пену, устроилась на нижнем выступе, чтобы из-под воды виднелись только плечи, и вежливо улыбнулась соседям, которые кивнули в ответ. Лишь один, усатый, улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами. Они расселись напротив меня, перебрасывались фразами на немецком, не сводя с меня глаз, и при каждом удобном случае демонстрировали золотые печатки и загорелые торсы.

– Вы здесь работаете? – наконец поинтересовался один из них.

Я кивнула и с улыбкой спросила, надолго ли они у нас. Последовал настолько подробный ответ, что гости на время забыли о моем теле. Именно этого я добивалась и, воспользовавшись моментом, расстегнула лиф. Пузырьки с шипением ласкали обнаженную грудь, скрытую бесконечным водоворотом. Джейк уселся рядом, и я незаметно передала ему лиф, который он тотчас запихал в плавки – типа, там надежнее всего. Он по-хозяйски обнял меня, мол, не думайте зариться. Другую руку Джейк положил мне на грудь и давай мять сосок.

– Вы встречаетесь?

Теперь немцы обращались к Джейку, словно прося разрешения на меня пялиться.

– Ага, – самодовольно улыбнулся Джейк. Он в курсе, что я ненавижу, когда он «включает бойфренда», и срывается редко. – На следующий год пожениться хотим.

Я ущипнула Джейка за бедро, но он едва заметил.

– Поздравляем! – хором проговорили немцы.

– Закажу вам бутылку шампанского, – сказал один. – Шампанское в джакузи – нечто особенное.

– Наверное, дело в пузырьках, – пробормотала я.

Джейк склонился к моему уху.

– А трусики? – проурчал он. – Снимай!

Джейк отвлек немцев, расписывая шикарный прием, который руководство отеля устроит в нашу честь, а я ерзала на выступе, стягивая эластичный пояс с попы. Трусики медленно сползли на колени, потом на щиколотки. Я стиснула их пальцами ног, опустила руку в воду и вытащила. Так я осталась в джакузи нагишом, с новой силой наслаждаясь пузырьками, бурлящими между ног. Мы с Джейком не раз сидели в джакузи голыми, но при посторонних – никогда. Я украдкой передала Джейку трусики, пусть тоже в плавки себе спрячет.

– Скучаете по женам? – вежливо спросил Джейк, продолжая тему любви и брака.

– Да, да, конечно, – смущенно посмеиваясь, заверили немцы.

– Наши жены не такие, как ваша невеста, – задумчиво сказал один, пристально глядя на бурлящую воду. По спине у меня пробежал холодок: вдруг показалось, что этот немец догадался о моей наготе. Джейк сжал мне лобок: происходящее заводило и его.

– В смысле, не взглянешь? – поинтересовался он, уверенно массируя мне половые губы и клитор. Пальцы Джейка, пузырьки меж ягодицами – ну как тут сделать серьезное лицо? Мозг терял контроль над телом, передавая его чувствам. «Пусть смотрят, – шептал распутный внутренний голос. – Ты и перед целой толпой кончала… Чего сейчас стесняешься?»

– Не взглянешь, – подтвердил немец. – Еще ваша подружка… жизнью наслаждается. Похоже, любит развлечься.

– Это точно, – согласился Джейк, усадил меня себе на колени и принялся играть с моими титьками и киской. Его тугой член уперся мне между ягодицами. – Развлечься она всегда любила.

– Не покажете нам, как вы развлекаетесь? – Немцы потянулись ко мне: их руки нащупывали меня в воде, их стопы задевали мне ляжки. Что это с ними?

Джейк покачал головой.

– Нет, простите, она только для меня. Придется вам потратиться на домашнее джакузи и затащить туда жен.

– Я уже пытался, честное слово, – пробормотал немец. – Ладно, нет так нет.

Немцы вылезли из джакузи, продемонстрировав выпуклости под плавками, взяли полотенца и пожелали нам доброго вечера.

– Я думала, ты согласишься, – хрипло прошептала я Джейку. Такая возможность завела меня не на шутку, именно теперь, когда немцы ушли.

– Хотел согласиться, – кивнул Джек. – Но ты же не моя, поэтому я промолчал.

– Ничего страшного, – проговорила я и запрокинула голову, готовая закружиться в водовороте оргазма.

– Ты бы им дала? – спросил Джейк. Он щипал меня за соски, покусывал плечо, потом вдруг убрал руку с моего распаленного лобка и швырнул купальник в центр джакузи. – Точно дала бы! И кайф бы поймала. Только представь: ты сидела бы меж двумя незнакомцами, которые тискали бы тебя и ласкали… Одна ляжка на коленях у одного, другая у другого – ты бы веером перед ними раскрылась.

Джейк развернул меня и поставил на колени перед собой так, что моя киска уперлась в плотную выпуклость у него под плавками. Пузырьки врезались мне в промежность, явно вознамерившись проникнуть в каждое отверстие.

Джейк ласкал мне ягодицы, потом наклонил голову и впился в сосок, который из воды попал в плен его жадных губ. Мы терлись лобками, а пузырьки лопались, не выдерживая давления воды и наших непримиримых промежностей.

– Боже, пузырьки – просто чудо! – застонала я, а Джейк тотчас развел мне ягодицы, чтобы и мой анус почувствовал волшебную силу джакузи.

– Представь, Софи, – не унимался Джейк, вылизывая каждую впадинку моего уха, – ты сидела бы на одном члене, а другой входил бы тебе в попку.

– А где бы был ты? – урчала я, включив фантазию. Я билась и дергалась, отдавшись водяным струям и собственной похоти.

– Я бы смотрел. Нет, не просто смотрел. Я стоял бы у бортика, а ты бы у меня отсасывала. Подумай, Софи, три члена, одна девушка. В конце ты просто легла бы в воду, и пузырьки все с тебя смыли бы.

– М-м-м! – восторженно замычала я и почти в ту же секунду испытала оргазм. Гидромассажный оргазм бурлил и пузырился во мне, прорываясь сквозь все барьеры.

Чуть позднее, когда Джейк сидел на бортике, а я ласкала его ртом, он вдруг спросил:

– А на деле ты к такому готова?

На вкус его член был как хлорированная вода с солью.

– Тебе понравилось бы?

Я кивнула, отчаянно стараясь не вонзить в него зубки.

– Ага, я тоже так думаю. Особенно, если подключить других девушек. Устроим оргию! Ты хоть раз участвовала в оргии?

Я категорично покачала головой. С двумя мужчинами я была, с пятерыми тоже. Но чтобы три члена за раз… И вместе с другой женщиной я сексом не занималась.

– Говорю же, устроим оргию. Здесь, в бассейне. Типа вечеринку. Рождественскую вечеринку в бассейне, – малыми порциями выдавал Джейк. Последняя совпала с потоком семени, хлынувшим мне в рот. У спермы Джейка тонкий лаймовый привкус, мне очень нравится.

Я отстранилась и облизала губы.

– А не слишком рискованно?

– Нет, если правильно выбрать время. – Джейк подмигнул мне и натянул плавки. – Положись на меня.

Я и положилась. За пару дней до Рождества (только я решила, что это глупая фантазия и Джейк благополучно ее забыл) он подкараулил меня в баре и радостно сообщил, что для завтрашнего вечера все готово.

– К Сочельнику?

– Да.

– У нас сотни гостей и рождественский корпоратив!

– Знаю, но все гости засядут в банкетном зале. Бассейн закрывается завтра в девять вечера и откроется лишь на второй день Рождества.

– А вдруг мы понадобимся? Вдруг нас хватятся?

– Никого не хватятся. За администраторской стойкой тебя заменят. Бассейн и тренажерный зал не работают, мы с Линкольном свободны. У Джейд и Марии выходной.

– Так нас пятеро? Линкольн, Джейд, Мария и мы с тобой? Ты в курсе, что Джейд – лесбиянка?

– Да, а Мария – бисексуалка. Получится классно. С удовольствием посмотрю на Джейд с Марией.

– Эх, откладывается моя мечта о трех членах одним махом!

– Почему? Забыл сказать: Ллойда я тоже пригласил.

– Нет, только не это!

Старший бармен Ллойд – тот самый мерзавец, который уже три года безуспешно пытается залезть ко мне в трусы. Нет, я не капризная, но у меня такое чувство, что он станет тайком снимать меня для какого-нибудь вебсайта. Я ему не доверяю.

– Чем тебе Ллойди не угодил? Хороший парень…

– Мне он хорошим не кажется. Он устал тащить меня в койку и теперь добивается моего увольнения. Наверное, решил, что это его шанс.

– Неправда, Софи, не станет он так делать! Он ведь тоже проштрафится. Зачем ему доносить на нас за то, в чем сам виноват?

– Может, кого другого пригласишь?

– Я уже Ллойда пригласил, и он дал добро.

– Неужели? – Я отодвинула блюдо с рисовыми крекерами. – Тогда не согласна я.

– Софи, Софи, только сейчас меня не подведи! – Джейк пригладил свою белокурую гриву, соблазнительно ниспадающую ему на глаза. Этот жест он невольно включает всякий раз, когда чего-то добивается. Примитивно, но так сексуально! – Три члена одним махом, не забывай! А у Ллойда всем членам член, я в ду́ше видел.

Я чуть вином не подавилась.

– Ладно. Только ты сразу все ему разъясни. Это секс, который ни к чему не обязывает и никогда не повторится.

– Ллойди в теме. Тем более у него есть подружка.

– Вот извращенец!

– Ага, точно. По-моему, у него пара трюков про запас припрятана. – Джейк дерзко изогнул бровь, настраивая меня на оптимистический лад.

Да, Ллойд наверняка извращенец, грязный-прегрязный извращенец. Именно такой мне хотелось себя ощутить – грязной потаскухой. Пожалуй, Ллойд подойдет. Джейк мне нравится, Линкольна я всерьез не воспринимаю, а вот Ллойда искренне считаю мерзавцем, причем опасным. Да, если подумать, Ллойд – именно тот, кто мне нужен.

На рождественском корпоративе все шестеро немного нервничали. Наши коллеги глушили «Бейлис», пока бумажные короны не закачались, а мы были трезвы как стекло.

Джейд с Марией тискались в углу и синхронно улыбались, когда я проходила мимо. Линкольн не мог «выключить магнит», даром что на горизонте групповуха маячила. Если бы не вмешательство Джейка, гипервозбужденная шведка утащила бы его к себе в номер.

Меня больше всех интересовал Ллойд, и он вроде бы отвечал мне взаимностью. Ему предстояло работать до двенадцати – толочь лед, мешать и встряхивать коктейли. Я никогда к нему особо не присматривалась, однако нужно отметить, что он весьма ничего. Запястья сильные, хотя пальцы толстоваты, гладкие волосы отвлекают внимание от вороватых глазок. Угловатым Ллойда не назовешь, а губы соблазнительно пухлые.

Ллойд не пропускал ни одной гостьи. Прежде мне было все равно: ведь это часть его служебных обязанностей, так же как ненавязчивый флирт с мужчинами и комплименты женщинам – часть моих. Но сейчас под кожей зашевелился непонятный червячок злости. На меня смотри! Меня раздевай глазами! Меня соблазняй, три года клинья подбиваешь! Кому сказала, на меня смотри!

Я постучала ножкой бокала по стойке.

– В этом баре самообслуживание или как?

Ллойд сконфуженно улыбнулся женщине, с которой болтал, оторвал свой мерзкий взгляд от ее декольте и нацелил на меня. Из эмоций, которые читались в том взгляде, можно было запросто сшить лоскутное одеяло. Квадрат вызова, квадрат раздражения, квадрат откровенного самодовольства, а в самом центре здоровенный квадрат похоти.

– Слушаю вас, мэм, – чуть ли не нараспев проговорил он, как на роликах подкатив к концу стойки.

– Я тебе не мэм! – огрызнулась я. – Хочешь, чтобы я участвовала в оргии, налей еще один «виски-сауэр», большую порцию.

– «Виски-сауэр»? А как насчет…

– Предложишь «Медленную удобную отвертку» – врежу, – предупредила я.

– Нет, я групповуху хотел предложить, – шепнул Ллойд, осклабившись. Клянусь, я разглядела у него клыки. – Только ведь она у нас и так в программе. Ну, образно выражаясь. Жду с нетерпением, а ты?

– Прости за откровенность, Ллойд, но в списке потенциальных партнеров для оргии ты у меня не первый и даже не тысяча первый. Так что нам обоим лучше притвориться, что мы не знакомы.

– Так вот что тебя заводит!

– Заткнись! Меня ты не поимеешь! То есть настоящую Софи. Трахнемся, и все. Никаких тоников-шампанского-оливок на соломинке. Ты – член, я – шахна, и точка.

– Здорово ты выразилась! – оскалился Ллойд. – Не волнуйся, солнце, я знаю, что недостаточно хорош для тебя. В отличие от всех остальных мужчин города. Для меня это тоже чистое тыканье. «Виски-сауэр», говоришь?

Бокал я осушила залпом, чтобы поднять себе настроение перед оргией, но разговор с Ллойдом начисто отбил желание. Слинять бы отсюда с Джейком и устроить маленький праздник – только мы с ним и галлон «Бейлиса». Или с Чейзом бы слинять… Где сегодня Чейз? Якобы с семьей. Якобы в Суррее. По крайней мере, так у меня отложилось.

Вот часы пробили двенадцать, и Джейк подал мне знак. Первыми с корпоратива ушли Джейд и Мария, потом Линкольн, потом Ллойд.

– Готова? – спросил меня Джейк, взял за руку и потащил с шумной пирушки.

– Не представляю, как к такому готовиться, – призналась я. – Только… все ведь пройдет нормально?

– До сих пор из-за Ллойда беспокоишься?

– Мы терпеть друг друга не можем, но очень постараемся сдержаться.

– Вот увидишь, будет здорово, – пообещал Джейк, поцеловав меня в лоб.

Наши сообщники уже топтались у входа в бассейн, поджидая, когда Джейк откроет заветную дверь.

– Секунду! – попросил он, включая свет, фильтры, джакузи и так далее. Остальные искоса поглядывали друг на друга, глупо усмехались и явно мандражили.

– Как именно мы… – начал Линкольн. – Ну, вы поняли. Нужно же программу оговорить. У нас три парня-натурала, одна девушка-натуралка, одна бисексуалка и одна лесбиянка. Как будем… по кругу или как-то еще?

Девушки фыркнули, а я закатила глаза.

– По кругу?

– Ясно, не по кругу. Тогда как?

– Линкольн, по-моему, тут нужно просто… плыть по течению. – Я прижала ладонь к его груди, затянутой в черную сетчатую майку. Майка явно дорогая, элитного спортивного бренда, а под ней… Тук-тут-тук – о мою ладонь точно птица билась. Я растрогалась: надо же, Линкольн нервничает.

– По течению плыть? – переспросил он.

– Ага. Пошли в воду. Только ты и я.

– Пошли! Вода – это здорово! – Линкольн просиял и начал раздеваться. Я сообразила, что он стесняется других парней: они смотрят, сравнивают, оценивают. В воде ему спокойнее.

– Давай, кто первый залезет, отшлепает второго, – предложила я, отлично понимая, что Линкольн выиграет, если только под мешковатыми брюками у него нет чулок на поясе.

– Отличная идея, детка, но не для тебя, – ухмыльнулся Линк. Он стоял в одной «раковине», а я еще возилась с молнией на юбке. Раз, и Линкольн голый. Он сложил руки на груди и величественной статуей застыл на бортике, загородив мне лестницу. – Ну, я готов надрать кому-то попку.

Пока я снимала чулки, часть компании уже перебралась в джакузи. Мария с Джейд сидели в бурлящей воде и целовались. Джейк стоял у Марии за спиной, ласкал ей грудь, игриво покусывал шею. Ллойд, полностью одетый, наблюдал со стороны то за целующимися девушками, то за мной. Я перехватила его взгляд и, посмеиваясь от пугающего удовольствия, разделась догола. Линкольн рванул ко мне, но я увернулась и прыгнула в бассейн, как всегда наслаждаясь моментом, когда безмятежная гладь покрывается рябью и пеной.

Линкольн с рычанием прыгнул вслед за мной. Я нырнула на глубину, извиваясь и так, и эдак. Я наслаждалась водой, которая ласкала мне каждую клеточку тела, – в кои веки никакая лайкра не мешала. Резвилась я считаные секунды, потом король Тритон поймал свою беглую русалку. Из воды мы с Линком вынырнули вместе, откашлялись, посмеялись, потом он усадил меня на бортик, трижды шлепнул по мокрой попе, прижал к груди и давай лапать.

Я брызгалась, отбивалась, извивалась и даже не заметила, что Ллойд отошел от джакузи и устроился рядом со мной на бортике, опустив босые ноги в воду. Белую рубашку и боксеры он так и не снял.

– Линкольн! Эй, Линкольн! – позвал Ллойд.

Линк обнял меня за плечи и недовольно глянул на бармена.

– Ну что тебе? Не видишь, я занят?

– Софи подождет. У Джейд есть для тебя задачка посложнее.

– У Джейд?

– Она хочет выяснить, способен ли парень ласкать языком так же, как девушка. Пока ей кажется, что нет.

– А ты не можешь ее ублажить?

– Джейд хочет тебя. А у меня другие планы.

Мы посмотрели на джакузи. Темная голова Марии ритмично двигалась у живота Джейка: вверх-вниз, вверх-вниз. Как не догадаться, чем она занята? Джейд со скучающим видом нежилась в пене. Линкольн посмотрел сперва на меня, потом на Джейд.

– Думаешь, я заведу ее? – спросил он, хмыкнув.

– Не-а, и не пытайся, – ответила я.

Джейк бросил меня в бассейн, как камушек. Я ненадолго ушла под воду, увидела расплывчатые очертания его удаляющихся ног и поняла, что остаюсь на милость Ллойда. Я вынырнула и потрясла головой, чтобы вытряхнуть воду из ушей. Ллойд сидел на бортике, опершись на руки, и смотрел на меня.

– Иди сюда! – позвал он. – Давно хочу сделать одну вещь. То есть с тобой сделать.

– Только одну? – спросила я и подплыла к бортику. Пока Ллойд дотянуться до меня не мог.

– Нет, не одну, – признался Ллойд, – просто мне не терпится.

– Говори, в чем дело?

– Иди сюда и увидишь.

– Сперва поймай! – Я с силой оттолкнулась от бортика, перевернулась на спину и, активно заработав ногами, помахала Ллойду рукой.

– Сучка, мало я тебя добивался? На этот раз не уйдешь!

Ллойд бросился в воду прямо в одежде. Парень он крупный, однако я плыла, что было сил и не ждала, что он так быстро меня нагонит. Видно, мускулов у Ллойда побольше, чем жира, рывок получился стремительный. С каждой секундой у меня оставалось все меньше шансов доплыть до лестницы, подняться на бортик и спастись бегством. Я была всего в футе от бортика, когда Ллойд схватил меня за лодыжку. Как я ни кричала, как ни отбивалась, стряхнуть Ллойда не смогла. Он подтащил меня к себе, развернул на сто восемьдесят градусов и прижал к груди, вокруг которой пузырилась рубашка. Вода набегала мне на грудь, его промокшие боксеры накрыли мне лобок. Я пнула Ллойда, но он устоял на ногах и, победоносно ухмыляясь, перешел к решительным действиям.

– Наконец-то я тебя поймал, – проговорил он, напомнив мне Снайдли Уиплиша[19], и я представила себя привязанной к железнодорожным рельсам. – Долго пришлось ждать!

– Пользуйся шансом, – посоветовала я. – Вряд ли получишь его снова.

– Посмотрим, – прохрипел Ллойд и прильнул губами к моей шее. Сперва он слизнул капельки воды, потом облизал меня, как леденец, потом присосался и укусил в полную силу.

– С ума сошел? Следов не оставь! – Я возмущалась, но Ллойд продолжал вампирское бесчинство. Он притягивал меня к себе, заковывал в стальные тиски. Его пенис распустился у меня между ног, упершись в половые губки. Нахлынули приятные воспоминания. О да! Вот почему мы занимались этим подростками – потому что приятно до обалдения. Порочно, дико… зато так здорово! Меня пометили, и отметину теперь не скроешь. Мне следовало злиться, но вся моя злость растворилась в сладкой истоме. За истомой скрывалось что-то еще, такого я не испытывала давным-давно, все эти годы, что искала истинное наслаждение и довольствовалась первым попавшимся. Сейчас я чувствовала, что меня берут силой. Насилие, исступление, подчинение, обладание. Я подчинилась. Я покорилась силе и соблазну. Я склонила голову и положила ему на плечо, снова подставляя шею.

Еще один пиявочный поцелуй, потом Ллойд отстранился, с удовлетворением оглядел свою работу и зажал красное пятно мокрым пальцем.

– Всему отелю расскажу, что заклеймил тебя, – шепнул он. – Даже Чейзу.

– Не смей, урод! – выпалила я и вновь стала отбиваться. Ллойд, хохоча, повис у меня на плечах, а я пыталась его сбросить.

– Что я не так сказал? Секунду назад ты кайф ловила.

Я вонзила зубы Ллойду в плечо. Он вскрикнул и на миг меня выпустил. Я хотела подбить ему глаз, однако Ллойд схватил меня за запястье и больно вывернул. В воде гасятся темп и сила ударов – по-настоящему не подерешься, но вот Ллойд прижал меня к бортику, одной рукой заблокировал запястья, другой – затылок и давай зацеловывать.

Целовались мы ожесточеннее, чем дрались, получилась битва губ, война языков. Первое мое побуждение пнуть Ллойда в промежность разбилось о внушительную массу его тела, переросло в щипки, дергание за волосы, а потом в капитуляцию – его поцелуи погасили мою воинственность. Губами и языком Ллойд добился от меня полного повиновения. Он победил. Я решила изменить стратегию, как только оценю потери.

– Ты ублюдок, – прошипела я, едва Ллойд, убедившись в победе, отстранился. Слова резкие, но огня в них не было.

– Ага, – кивнул Ллойд. – Я тот, кто тебе нужен.

Ллойд мне совершенно не нравился, но я показала свое слабое место, и он тотчас этим воспользовался. Я оторвала от него взгляд и покосилась на джакузи. На выступе сидела Мария верхом на Линкольне. Джейд с Джейком следили за нами, не отрываясь. Джейк приблизился к нам обнаженный, взлохмаченный, с полувздыбленным стараниями Марии членом.

– Третьим возьмете? – хрипло спросил он.

Ллойд презрительно оглядел Джейка с головы до ног. «Альфа-самец здесь я», – читалось на его лице.

– Джейки, дай мне пару минут, – попросил Ллойд. – Я скажу, когда можно будет присоединиться.

– Отлично. Тогда я… пока посмотрю на вас, лады?

Ллойд пожал плечами и спросил:

– А Марии воткнуть не хочешь?

– Не-а, лучше на вас посмотрю.

О, борьба за превосходство! Мальчики, как сцепившиеся рогами олени. Ни за что не поставила бы на Ллойда против Джейка или Линкольна, но в тот момент было не до ставок.

Ллойд снова сосредоточился на мне. Он с благоговением накрыл мне грудь ладонями и побрызгал ее водой. Его язык снова скользнул в мой покоренный рот, а вздыбленный член – вот уж действительно, всем членам член – принялся таранить мне лобок. Попробовав на вкус каждый миллиметр моего рта, Ллойд приник к впадинке за ухом, потом присосался к шее, пока я не закатила глаза. Он целовал меня все ниже и наконец коснулся подбородком воды. Затем приподнял меня и прижал к холодным плиткам бортика так, что грудь мне лизали сперва волны, потом его язык. Ллойд покусывал мне соски, пока они не превратились в пульсирующие ягодки, облизывал их обрамление, темно-красное на белоснежном фоне. Потом он усадил меня на бортик, развел колени, и в атаку! Ллойд набросился на мою скользкую норку – зарылся в нее носом и водил языком повсюду: очерчивал губки, нажимал на клитор, без устали тыкал в вагину. Он терзал меня до тех пор, пока я не задрожала, взбивая пену – только бы не упасть в пучину оргазма, которого я не хотела. Ллойда такой вариант не устраивал. Он стиснул мне бедра, чуть отстранившись, присосался к их нежной внутренней поверхности, оставил красные отметины, а потом вернулся к своим грубым ласкам. Мы оба понимали: если я кончу, Ллойд выиграл, выиграл, выиграл, поэтому он распалял меня до тех пор, пока не отпали другие варианты, кроме оргазма. Я кончила, громко выругавшись: Ллойд победил.

От влаги усы Ллойда примялись, лицо заблестело – он смеялся надо мной.

– Джейки! – позвал он новоиспеченного вуайериста. – Будь другом, принеси нам пару досок.

– Для чего? – пролепетала я, еще не оправившись от атаки его губ и языка.

– Ложись на спину и поймешь. – Ллойд наконец снял трусы, внутри которых был хитро спрятан презерватив, вылез из воды и застыл на бортике, обтекая прямо на мое распростертое тело. Он пожирал меня взглядом, а зубами отдирал уголок фольговой обертки презерватива.

Я вытянула шею, чтобы еще раз посмотреть на джакузи. Мария стояла на коленях и трахала Джейд страпоном. Линкольн явно уговорил нашу розовую подругу попробовать хоть какое-то подобие члена, прежде чем ставить на этой мысли крест.

Джейк принес овальные пенопластовые доски. Ллойд вытащил презерватив, присев, раздвинул мне ноги и положил меж ними доски.

– Кафель – сущий ужас для коленей, – пояснил он, опустился на доски и пальцами развел мне губки. – Негоже беспокоиться о коленях, когда тебе светит самый роскошный трах в жизни, верно, Софи?

– Не завышай себе планку, – угрюмо посоветовала я.

– Плевать мне на тех, кто был здесь до меня, – заявил Ллойд, окунул свой кончик в мои соки и давай их перемешивать. – Если это наш первый и последний раз, позабочусь, чтобы ты его запомнила.

– Больше никогда, – пискнула я и оторвала попу от кафеля: головка члена скользнула мне в норку и начала ее растягивать.

– Только знаешь, – в голосе Ллойда слышалось напряжение, ведь его член сновал туда-сюда у меня в норке, подстраиваясь под ее размеры, – мне кажется, этот раз не последний.

– И не мечтай! – огрызнулась я. – О-о-ох!

Как хорошо мне было под Ллойдом: он заполнил меня до краев. Теперь я видела, что его вес – это в основном мышцы, хотя, судя по животу и бедрам, плотских радостей он тоже не чурается. Я вообще предпочитаю мужчин поплотнее, так что Ллойд подходил мне лучше угловатых дохляков, на которых я часто западаю.

Приподняв бедра, я стала тереться о Ллойда, а пятками то и дело отбивала дробь на его ягодицах.

– Лежи спокойно, – зарычал Ллойд, пригвоздив мои плечи к бортику. Я едва не кончила, а он медленно-медленно вышел из меня, распалив каждое нервное окончание.

– Не надо! – взмолилась я. – Не надо!

– Что не надо? Член вытаскивать?

– Да, хочу еще, пожалуйста!

– Умоляй меня.

– Вот засранец!

– Разве это мольба? Как следует умоляй!

– Хочу твой член! Давай, воткни его в меня.

– М-м-м! – промычал Ллойд, довольно зажмурившись. – А где волшебное слово?

– Пожалуйста! – зло выпалила я, мотая головой, чтобы он не разглядел выражение моего лица. – Пожалуйста, оттрахай меня как следует.

– Как следует, – эхом повторил Ллойд и вошел в меня во всю длину. – Что ж, попробую.

И попробовал. Ллойд трахал меня как следует и на совесть, долго и упорно. Стоны и грубые словечки приятелей уплыли по влажному воздуху за пределы моего мирка. А мирок состоял из вагины, долбящего ее члена и парня, владельца того члена. Стараниями парня у меня кипела кровь. Вот в чем разница! Этот парень старался. В безумном мире секса подобный членоносец – большая редкость. В основном мне попадались парни-баки, в которые я изливала чувства. Я пользовалась ими, а они с удовольствием позволяли. Ллойд этим не ограничивался: ему хотелось, чтобы я ежесекундно чувствовала: это он, это его член – творец моего оргазма. Да, я снова приближалась к оргазму, и Ллойд это понимал.

– Позови меня! – хрипло потребовал он.

Никогда не зову партнеров при оргазме. На этом этапе я имена их уже не помню. Однако Ллойда я позвала. Бог знает почему, но позвала.

– Ллойд! Ллойд! Ллойд! – лепетала я.

– Со-офи! – протяжно отозвался он, убрал руку с моего плеча, погладил мне лоб и поцеловал.

Ллойд отстранился, а я села, не зная, что думать. Он ведь не?.. Нет, его красавец по-прежнему тугой.

– Как насчет оргии? – спросил Ллойд, изогнув бровь.

Бог свидетель, я и думать о ней забыла. Оглянувшись по сторонам, я увидала Джейка, который третьим лишним топтался возле нас: ладони прячут набухший член, в глазах легкое разочарование. Остальные кувыркались, периодически меняясь местами.

– Софи, ты как, до сих пор мечтаешь о трех членах?

Я вдруг поняла, что запуталась. Тот, кого я не хотела… Тот, кого надеялась пропустить… Теперь я хотела именно его.

– По-твоему, сто́ит?.. – начала я, сама не ведая, что говорю.

– Софи, я уверен, тебе понравится. Уверен, ты хочешь попробовать. Я тоже хочу, чтобы ты попробовала.

– А сам ты… уже пробовал такое?

– Групповой секс? Ага. – Ллойд криво улыбнулся и за руку повел меня к наклонным ступенькам. – Джейк, ты готов? – спросил он, глянув через плечо.

Джейк кашлянул, подошел к нам и замер, беспомощно наблюдая, как Ллойд снова целует меня в губы.

– Ну, что застыл? – оторвавшись от меня, спросил Ллойд незадачливого инструктора. – Хоть прикоснись к ней.

Ллойд снова впился мне в губы, а Джейк наконец стал теребить мне соски и лапать киску. Вода текла у меня по лодыжкам, тело усеяли бусинки пота, а два мужских тела так и льнули ко мне.

– Сядь на лестницу, – велел Ллойд Джейку.

Тот молча повиновался – теперь его член из гнезда влажных волос смотрел прямо в потолок. Ллойд еще раз поцеловал меня, повернул к Джейку, положил его руки мне на плечи, осторожно усадил на его длинную вздыбленность. Я опустилась коленями в воду, уперлась в плотные бицепсы Джейка и натянула себя на член. Джейк охнул и, запрокинув голову, стал в меня ввинчиваться. Я двигалась вверх-вниз, плавно вращала попой, пока он не промассировал каждую клетку моих стеночек. Я изображала томную медлительность, ощущая на себе горящий взгляд Ллойда. Его стараниями я превратилась в сущую распутницу. Потом Ллойд пристроился у меня за спиной, раздвинул ягодицы, и вдруг… вдруг приставил влажный палец мне к заднему проходу. Я судорожно вдохнула, сжала сфинктер, но Ллойд без устали водил пальцем мне по колечку ануса, а свободной рукой скользил по лобку от одной норки к другой. Я покрылась гусиной кожей, по спине бежали мурашки. Люблю, когда ласкают попку, особенно если киска тоже занята.

– Как ощущения, Софи? – шепотом спросил Ллойд, макнул пальцы в воду и приставил к моей попке. – Приятно, да?

– Угу, – промычала я, раскачиваясь на члене Джейка.

Толстый палец Ллойда скользнул мне в попу, делая первый намек на двойное проникновение.

– Софи, ты анал любишь? – спросил Ллойд. Он грубо шуровал пальцем, расширяя мой узкий канал.

– Да, – пискнула я, закусила губу и залилась краской.

– Любит-любит, – подтвердил Джейк.

– Я так и знал и очень этому рад. Именно о твоей попке я мечтал с тех пор, как Джейк пригласил меня на оргию. Да что там, я три года о ней мечтал, а сегодня получу. Возражения есть?

– Нет! – отозвалась я жалобно, ведь в меня проник второй палец Ллойда.

– Отлично. – Ллойд вытащил пальцы и принялся ласкать мне анус языком. Он очерчивал мне колечко волнистой линией и едва не свел с ума. Вот так ощущения! Я ерзала, ускользая от его горячих губ, только на члене Джейка далеко не ускользнешь. Джейк держал меня за бедра, а Ллойд обнимал за талию. Тут в дверь черного хода громко постучали – к сморщенному колечку приблизился новый гость, большой и толстый.

– Мне будет больно! – заверещала я.

– Только на секундочку! – вкрадчиво пообещал Ллойд. – А потом будет очень-очень здорово! – Он успокаивал, увещевал, уговаривал меня, пока не растянул мне колечко. – Умница, Софи, ты просто умница! Вот… не бойся, ничего не бойся!

Он осторожно, но решительно буравил мне анус. Растянутую норку как огнем жгло. Я сморщилась и часто-часто задышала. Джейк теребил мне клитор, чтобы отвлечь от резкой боли, которая терзала меня пару секунд. Ллойд вошел в меня наполовину, на две трети, до конца… Я казалась себе полной до краев, пронзенной насквозь – киска растянута, попка чуть не лопается. Разве тут шевельнешься?

Двигаться и не понадобилось. Парни все делали сами. Джейк с Ллойдом пришли к тактическому соглашению, к единодушию в ритме – когда один проникал в меня, другой выскальзывал. Потоки болезненного удовольствия текли по обеим норкам, туда-сюда, вперед-назад. Казалось, они все внутренности мне раздолбили. Ллойд не умолкал ни на секунду, распаляя меня еще пуще, вырывал сдавленные «Да» и «Нет». Я в курсе, что моя попка отныне принадлежит ему? Меня прежде трахали так сильно и здорово? Я в курсе, что мы с ним два сапога пара? Я в курсе, что попка у меня тугая-тугая, горячая-горячая и сладкая-сладкая? Я в курсе, что этот трах у нас с ним далеко не последний? Я в курсе, что творю с ним чудеса? Контрапунктом звучали вопли Джейка: «О господи!», «О, кайф!», «Вот здорово!».

Первым кончил Джейк, судорожно стиснув мне бедра; потом я, дико и неистово. Я стучала коленями по полу, вонзала ногти Джейку в голову, а Ллойд все долбил мою норку. Когда кончил он, слезы хлынули у меня из глаз прямо на грудь Джейку.

– Тш-ш-ш! – Ллойд еще не отстранился, прижал меня к себе и поцелуями собирал слезы. – Все не так уж страшно, да? – Он усмехнулся, но смех прозвучал нервно.

– Нет… просто… ощущения сильные, – всхлипывала я. Да что со мной такое? Кто после секса ревет?

– Я думал, тебя ничем не удивить, – пробормотал он.

– Я тоже так думала, – сказала я и огляделась по сторонам. Джейд с Марией успели залезть в бассейн и теперь тискались в дальнем его конце. Линкольн стоял на бортике и мрачно на нас смотрел.

– Эй! – позвал он. – Софи говорила о трех членах! Я думал, она у меня отсосет, пока вы ее трахаете.

– Может… в другой раз? – слабо предложила я.

– Из тебя еще не все высосали? – сухо осведомился Ллойд. – По-моему, Мария с Джейд постарались на славу.

– Софи отсасывает в сто раз лучше, – недовольно поворчал Линкольн.

– Тут дело в опыте, – кивнул Ллойд. – Хотя Мария тоже большая искусница. Уверен, она тебе не откажет. Иди, покажи ей класс! – Он махнул рукой в сторону бассейна и засмеялся, когда Линкольн величественно спустился в воду и неспешно двинулся навстречу очередным ласковым губам.

Силы понемногу возвращались, и я сползла с обмякшего члена Джейка. Ллойд не выпускал меня из объятий.

– Не хочешь к ним присоединиться? – предложил Ллойд Джейку, локтем показав на резвящуюся в воде троицу. – Я побуду с Софи. Бедняжка в шоке.

– Ну, не знаю. – Джейк смотрел то на него, то на меня. – Софи?

– Да, иди, развлекайся. Я оклемаюсь.

Ллойд взял меня на руки, перенес в джакузи и устроил у себя на коленях. Так мы и сидели, ждали, когда неутомимые пузырьки очистят нас и взбодрят, наблюдали за возней в бассейне. Джейк притащил надувные игрушки, и великолепная четверка демонстрировала возможность, точнее, невозможность секса на надувном матрасе.

Ллойд рассмеялся, когда Джейк с Марией в четвертый раз плюхнулись в воду.

– До сих пор меня ненавидишь? – спросил Ллойд, чмокнув меня в макушку.

Ответила я не сразу. Освежеванной, выпотрошенной, беззащитной – вот какой я себе казалась. Еще я хотела, чтобы Ллойд меня поцеловал. Опять и снова. Много-много раз.

– Конечно, ненавижу, – сонно отозвалась я. – Ведь нет ненависти в ненависти, что в переменах выглядит инако[20].

– Так я не такой, как ты думала? Хуже или лучше?

– И лучше, и хуже, – слабо улыбнулась я, чувствуя, как снова закипают предательские слезы.

Тут Ллойд поцеловал меня. Опять и снова. Много-много раз.

Горничные по вызову

Мария не обидится, если назвать ее звездной подстилкой. Этой стороной своей жизни она гордится. Откровенничать с журналистами за деньги она не станет, зато я в курсе отдельных пикантных подробностей. Например, кто бы подумал, что длинноволосый футболист, звезда мировой величины, во время секса обожает надевать туфли партнерши? Или что известный шансонье заголосит гораздо лучше, чем на сцене, если предложить ему массаж простаты фаллоимитатором?

По-моему, забавы безобидные: от них же никого не убудет. Звездные гости меня не интересуют, от их тщеславия сущая морока. Тот, у кого эго больше, чем член, пусть тешит и то, и другое с кем угодно, только не со мной. В отеле «У Софи» для него мест нет.

А у Марии мурашки бегут по коже, если знаменитость в темных очках, отражающих фотовспышки, возникает на крыльце отеля и проносится по фойе со свитой журналистов-стилистов-документалистов на буксире. «Ты следующий», – думает Мария. Для нее это вызов, ответить на который – дело принципа. Не успеет звезда вспомнить про обслуживание номеров, а Мария тут как тут: прячет под подушку шоколадку или ставит в вазу свежие цветы. Она в рискованном мини, то и дело наклоняется, потом падает на простыни из египетского хлопка, и трусики сами сползают на лодыжки.

Конечно, случаются и проколы. С теми, кто всю жизнь прячется от гоморадаров СМИ. С теми, кто слишком пьян или окосел от дури, чтобы оценить ни к чему не обязывающий секс. С теми, кто верен своей жене или подружке. Проколовшись, Мария пожимает плечами и вперед к следующей цели. Она спокойна, как пчела, понимающая, что пыльцы на ее век хватит.

Только ничто не вечно под луной, даже маленькие радости Марии. По крайней мере, так кажется сейчас.

В мертвое время между Рождеством и Новым годом со звездами в отеле туго. Но нынче для участия в предновогоднем концерте в Лондон прилетел мегапопулярный рокер и поселился в люкс-пентхаусе. Пока все тихо-мирно. Никакого швыряния телевизоров из окна. Никаких кокаиновых оргий. Никаких капризов вроде бутерброда с ежами и космической пылью.

Тридцать первого декабря я залетела в фойе в чудесном настроении, рассчитывая спокойно отработать смену, уйти пораньше и встретить Новый год дома в гордом одиночестве. Захочу – шампанское выпью, захочу – ужастик посмотрю. В общем, буду делать, что вздумается, и никто не помешает, даже Чейз, и уж тем более зазнавшийся гуру коктейлей.

Тут ко мне бросилась Джейд. Руки подняты, тушь размазалась – все, конец моим радужным планам.

– Ради бога, Софи, помоги! Это кошмар какой-то!

– В чем дело? Где Чейз?

– Нет, ему я сказать не могу! – Глаза Джейд напоминали голубые озера ужаса.

– Ладно, мне скажи.

– В общем… Черт, я… Пошли со мной в бар, а? Мария там. С ней ужас что творится. Ллойд ее успокаивает.

Куда мне не хотелось, так это в бар. С сочельника перед мысленным взором непрерывно мигала красная неоновая надпись: «Опасайся Ллойда». От одного упоминания его имени у меня чесались ладони, словно на них прорастала шерсть, и я превращалась в оборотня.

– Разве Ллойд не занят? – чопорно спросила я.

– Вообще-то он должен придумывать новогодний коктейль с шампанским. Софи, ну пойдем, пожалуйста?

– Кастелянша помочь не сумеет?

– Нет! Ну пойде-ем!

Видеть Ллойда не хотелось, но не до пенсии же прятаться за стойкой всякий раз, когда он пересекает фойе. Я шагала вслед за Джейд, проклиная дрожащие ноги, запрещала себе вспоминать ту ночь – и все равно вспоминала.

– Одевайся, – сказал Ллойд. – Я отвезу тебя домой.

– Не надо!

– Еще как надо.

Я бы и дальше спорила, но не было сил, ни физических, ни моральных.

В такси мы молчали, глядя, как мимо плывут разноцветные огни. За мостом Ллойд взял меня за руку. Он крутил мою ладонь и так, и эдак, изучал ее, словно хиромант. Потом коснулся губами и вдохнул ее запах, в котором еще чувствовались его нотки. Я глаза поднять на него боялась.

Из такси мы вышли вместе. «Неужели он живет рядом?» – подумала тогда я. Ллойд проводил меня до подъезда, придерживая за локоть, словно без его помощи я упала бы. Возможно, так оно и было.

– Спасибо! – сказала я, нащупав ключи. – Спокойной ночи!

Ллойд не ответил, и мне пришлось на него взглянуть. То, что я прочла в его глазах, сбивало с толку. Много раз меня пытались затащить в койку взглядом, но взгляд Ллойда был совсем иным, пронизывающим. Он звал в койку, но явно не на одну ночь. Давно такого не видела.

– Ко мне ты не пойдешь! – отрезала я.

Ллойд отвел мою руку от замка, с которым я возилась, обнял меня за талию и притянул к себе.

– Тогда займусь этим здесь, – объявил Ллойд и снова принялся соблазнять меня поцелуями. Казалось бы, лимит поцелуев на сегодня исчерпан, но нет, запас еще остался. Лишь когда я расплавилась в его объятиях, когда его руки проникли мне под куртку, когда его парфюм пропитал мне волосы и кожу, когда я утонула в море поцелуев, Ллойд отстранился.

– Пойдем к тебе, Софи, – шепнул он.

Я отперла дверь и повела его наверх.

В кладовой у бочонка шумно всхлипывала полуодетая Мария, Ллойд растирал ей плечи и успокаивал.

– В чем дело? – спросила я с раздражением, виной которому были руки Ллойда, касающиеся Марии. Та в ответ разрыдалась с новой силой. – Ну что? Тебя изнасиловали? Обидели? Говори!

– Полегче с ней, – посоветовал Ллойд, удивленно на меня взглянув. – Мария расстроена.

– Неужели? А сам ты что здесь околачиваешься? Ты же бармен, вот и дуй за стойку.

Руки Ллойда слетели с плеч Марии. Он явно разозлился. «Сейчас врежет», – подумала я. Пусть врежет! Мне хотелось подраться по-настоящему. «Ну, давай!» – пела моя кровь. Но Ллойд сумел сохранить лицо. Он двинулся прочь, а поравнявшись со мной, задержался. Ллойд ждал от меня хоть взгляда.

– Софи, мы потом поговорим, – пообещал он. Ну, конечно, размечтался!

Я фыркнула и отмахнулась. Слава богу, ушел. Не могу дольше пяти минут находиться рядом с Ллойдом. Все идет наперекосяк. Наперекосяк… После такси все сразу пошло наперекосяк. Наделала я дел…

Я повела Ллойда на второй этаж к своей квартирке, гадая, что скажет миссис Трэдуэй, если нас засечет. Как ни странно, я ни разу не приводила сюда мужчин. Миссис Трэдуэй порой спрашивает, есть ли у меня «друг сердечный», а когда я смеюсь и качаю головой, ворчит, что нельзя так увлекаться работой и фотосъемками. Соседка вздыхает и советует не откладывать «сердечного друга» в долгий ящик. По-моему, ее беспокоит, что я одинока.

Миссис Трэдуэй не выглянула. Она отмечала Рождество с близкими, как и все, кроме нас с Ллойдом.

«Стоит его впускать?» – думала я, поворачивая ключ в замочной скважине, но Ллойд придерживал меня за поясницу и подталкивал через порог. Потом стало поздно: он вошел.

– Выпить хочешь? – спросила я, чтобы заполнить паузу.

– Нет, – отозвался Ллойд. Теперь он гладил мне затылок. – Хочу увидеть твою спальню.

– У меня нет спальни, – нервно хихикнула я. – Спальню я использую как проявочную, а софу поставила в гостиную.

– Тогда веди, Макдафф![21] – велел он, глупой фразой выдав свое волнение, и поцеловал в красный засос на шее. Физически ощутимое, его желание подтачивало мою решимость. Ллойд явно рассчитывал остаться до утра.

– Я не сказала, что ты можешь остаться, – напомнила я, хотя сама уже сбросила думки с софы, а Ллойд ее раскладывал.

– Но ведь могу, – спокойно проговорил он, поглядывая на меня из-под завесы всклокоченных волос. Мне всегда казалось, что глаза у него бегающие, но сейчас они были просто темными, радужка превратилась в тонкое кольцо вокруг гигантских зрачков. – Ты ведь не хочешь, чтобы я ушел?

Вот он, спасательный круг! Я могла ухватиться за него или швырнуть подальше. Я замялась, значит, отшвырнула. Ллойд улыбнулся, мгновенно воспользовавшись моей нерешительностью.

– Ну вот, я прав. Ты хочешь, чтобы я остался.

– Не хочу, – упрямо проговорила я. Мне глубоко претило сознаваться Ллойду, что я рада его присутствию.

– Не верю, – шепнул Ллойд, побросал думки обратно на софу, опустился на колени на край матраса и протянул руку. – Иди сюда.

В чем же тут дело? В феромонах? Неужели Ллойд подобрал ключик к тайникам моей души, в которые другим хода не было? Вопреки здравому смыслу я села к нему на софу. А потом… потом Ллойд так целовал меня, так лизал, так тискал, гладил и пощипывал, что стоп-сигналы исчезли, и впервые в жизни я доверилась инстинктам, а не загодя приготовленному сценарию. Раскрепощенная, напуганная, я позволила Ллойду быть нежным, ласковым, неторопливым, хотя прежде избегала таких партнеров, презирала их. «Заниматься любовью» говорят лишь экзальтированные дуры, но сегодня другие слова на ум не шли. С первой минуты Ллойд смотрел мне в глаза и заставлял смотреть в глаза ему. Никогда в жизни я не чувствовала себя такой хрупкой, беззащитной, уязвимой. Когда все закончилось, я без сил лежала в его объятиях. Перед глазами расплывались круги.

– Теперь я не могу тебя отпустить. Ты ведь понимаешь?

Мария позволила Джейд себя утешить, а я расхаживала меж стройных рядов бутылок и умоляла, чтобы меня ввели в курс дела.

– Пожалуйста, объясните, из-за чего сыр-бор!

– Я угодила в лапы папарацци, – наконец выдавила Мария.

– Неужели? Тебя сфоткали со звездным трахальщиком?

– Снимали телеобъективом, – многозначительно проговорила Джейд. – Папарацци на балконе прятался, я сама видела!

– Ты при этом присутствовала?! Что ты там делала? Говорите, не то у меня голова лопнет.

Просветила меня Джейд: от нее в тот момент толку было больше, чем от Марии.

Звездный рокер сидел у себя в пентхаусе на черном кожаном диване, потягивал пиво и смотрел «Эм-ти-ви». В дверь постучали – вошла Мария и, виляя попой, проследовала к бару. Она наполнила его выпивкой, а для этого, разумеется, опустилась на колени, чтобы из-под короткой юбочки сверкнул пояс чулок.

– Клевые булки, де-етка! – развязно начал Рокер. – Подвигай ими, а лучше сюда неси.

Мария усмехнулась. Она ценит прямоту в людях, поэтому подвигала булками, приблизилась к Рокеру и захихикала, когда он заставил ее наклониться, а потом усадил себе на колени.

– Ты хорошенькая, – похвалил Рокер, глядя прямо в вырез ее кофточки, который Мария сделала еще глубже, расстегнув сразу две пуговки. – И распутная?

– Ага, – тотчас кивнула Мария. – Настоящая потаскуха.

– Вот здорово! А сестры у тебя есть?

Мария захлопала глазами, изображая шок и отвращение.

– Сестры? Не-ет! Зато есть подружка.

– Подружка? – Рокер заинтересовался – только словами Марии, или тем, что она засунула его ладонь себе в намокшие трусики, – неизвестно. – В смысле, просто подружка или?..

– Нет, не просто, – прохрипела Мария и потерлась клитором о костяшки звездных пальцев, пробирающихся к ее вагине. – Любовница. Мы вылизываем друг другу титьки и киски, а порой насаживаемся на мой страпон, представляешь?

Шишка на кожаных брюках – к ней Мария и прижимала ягодицы – наглядно демонстрировала силу воображения Рокера.

– Ничего себе! – воскликнул он. – Вот бы посмотреть! А потом оттрахать вас обеих.

– Нет, Джейд ты не трахнешь. Она лесби, хотя спектакль устроить не прочь. Она девушка широких взглядов. Ой, классно! Еще так сделай!

Рокер вытащил пальцы из хлюпающей норки.

– Вызови Джейд, тогда сделаю еще.

– Ты серьезно? – Мария закусила губу. – Вообще-то у меня со временем туго. Я ведь на работе.

– К черту работу! Звони подружке. Сейчас же!

– Может, просто минет? – неуверенно спросила Мария, потянувшись к шишке на рокерских брюках.

– Черта с два! – Рокер отпихнул ее ладошку. – Звони своей лесби. Я заплачу́.

– Заплатишь?

– Да!

Его резкий тон заставил Марию взять телефон и набрать номер.

– Привет, Софи! Пожалуйста, передай Джейд, что я жду ее в люкс-пентхаусе. Для нее есть работа.

И пяти минут не прошло, как явилась Джейд, очень удивив Рокера. Тот ведь не думал, что она тоже горничная.

– Она одета куда скромнее, чем ты, – отметил он, шлепнув Марию по заднице. – Юбка длинная, титек почти не видно.

Джейд сделала большие глаза.

– Ты зачем меня вызвала?

– Заработаем тысячу фунтов на двоих? – радостно предложила Мария. – Доктор Рок обещал заплатить, если мы покажем, чем занимаемся в постели. Ну, как?

– Тысяча фунтов? Сумма приличная, – спокойно ответила Джейд. – Что тебе показать?

– Обожаю англичанок! – воскликнул Доктор Рок, захлопав в ладоши.

– Вообще-то я из Новой Зеландии, – обиженно фыркнула Джейд.

– Ой, прости, в акцентах я не силен. Ну, раздевайтесь и на ковер. Оттуда и начнем.

Слетела черно-белая форма, и девушки остались в белье: Мария в эфемерных красных танга и бюстгальтере пуш-ап, Джейд в добротном белом хлопке от «Маркса и Спенсера».

– Как насчет поцелуйчика?

Джейд обняла Марию за талию и начала ее целовать, наслаждаясь нежной пухлостью губ своей партнерши. Атлетичная Джейд дюймов на шесть выше Марии, миниатюрной, но с пышными формами. У Джейд кожа розоватая, у Марии – оливковая, контраст очень понравился Доктору Року, который уже расстегнул ширинку, чтобы вытащить член. Он завороженно следил, как Джейд целует Марию, язычком трахая ей горло, как опускает кружевные чаши бюстгальтера, чтобы добраться до сосков. Мария отчаянно цеплялась за шею Джейд, охала и стонала с почти театральным пафосом. «Сексапильная чертовка», – подумал Доктор Рок. Он с удовольствием дал бы ей то единственное, чего нет у Джейд.

– Умницы! Вижу, кто у вас главный.

Поцелуи прервались, девушки посмотрели на Рокера, продолжая ласкать друг друга.

– Мария, ты подстилка Джейд, так?

– Иногда, – ответила Мария. – Но порой веду именно я. По желанию… Например, сейчас я желаю повалить Джейд на пол и лизать ей киску, пока не попросит пощады.

– Да! – восторженно выпалил Доктор Рок. – Не позволяйте мне вас остановить.

Мария начала стягивать с Джейд белые трусы, периодически шлепая ее по заднице. Джейд, отбиваясь, повалила Марию на пол. Там они со смехом и воплями боролись несколько неописуемых минут. Руки-ноги переплелись, волосы растрепались, одна грудь свесилась на другую… В итоге дикарка Мария уложила подругу в угодную себе позу.

– Класс! Теперь вылижи ей киску, давай! – хрипло скомандовал Доктор Рок.

Марии команды не требовалось. Она подняла колени Джейд себе на плечи, прильнула губами к ее промежности и начала лизать, сосать, причмокивать. Доктор Рок затрясся не хуже, чем на концерте; тяжело дыша, он взводил себя, но быстро кончать не собирался. Ничего сексапильнее он в жизни не видел и не хотел, чтобы кайф отлетал слишком быстро. Игрища розового язычка Марии в рубиновой пещерке Джейд давали сто очков форы любому порнофильму кабельных каналов отеля. Джейд вцепилась в длинный ворс ковра, задрыгала ногами и кончила, отчаянно взывая к Марии.

– Обалдеть! – выпалил Доктор Рок. – Правда, Джейд?

– Ага, – сонно отозвалась девушка. Она лежала на ковре и смотрела на потолочные светильники.

– Теперь верни долг Марии. Где страпон, о котором я столько слышал?

– Ой, прости, он не в отеле, а у меня в квартире, – извинилась Джейд. Она уже оклемалась и села.

– Ладно, будем импровизировать. На сцене я постоянно этим занимаюсь, – хмыкнул Доктор Рок и вручил Джейд пустую пивную бутылку. – Что скажешь?

– Боже праведный! – взвизгнула Мария. – Страпон не такой толстый.

– По-моему, бутылка в самый раз. Пососи ее и проверь.

– Давай попробуем, – предложила Джейд. – Мария, ложись на ковер и пошире раздвинь ноги.

Мария надулась, однако в итоге раздвинула короткие ножки и подняла, обхватив колени руками.

– Видок что надо, – похвалил Доктор Рок и кивнул Джейд: приступай, мол.

Джейд тщательно готовила подругу – ласкала, чтобы выделилось побольше смазки. Мария урчала, просила не тянуть, а для пущей убедительности подалась бедрами вперед. Джейд ввела бутылку медленно и осторожно: на входе вагина особенно узка. Мария хныкала и извивалась, но едва горлышко бутылки исчезло во влагалище, норка растянулась шире обычного. Холодную гладкую гостью она с трудом, но вместила.

– Как ты? – спросила Джейд. – Не больно?

– Нет! – просипела Мария. – Ох, я заполнена до отказа.

Лишь пару минут Джейд осторожно раскачивала бутылку туда-сюда: Мария кончила, дико стучась головой о ковер.

– Класс! – с восторгом выпалил Доктор Рок. – Теперь моя очередь. Скорее, пока я не кончил! Мария, не двигайся, Джейд, сядь ей на лицо.

Марии, ослабевшей от бутылочного оргазма, оставалось лишь повиноваться. Доктор Рок ввел свой член ей в раздолбанную дырку. Когда белокурая шахна Джейд опустилась на рот Марии, послышалось щелканье. Не разобрав, что к чему, Мария приписала его телевизору. Она принялась за куннилингус, а Доктор Рок полировал ей киску.

– Джейд, милая, держи, – сказал достопочтимый Доктор. Вдруг он на самом деле доктор? Что-то зашуршало. «Деньги», – решила Мария и, покосившись, увидела в потной ладошке Джейд розоватые банкноты. В ту самую секунду затрещало и защелкало так громко, что Мария подняла голову. Промежность Джейд загораживала обзор, но Мария поняла, что странные звуки доносятся с балкона. Замелькала вспышка, каждый раз сопровождающаяся щелканьем. На балконе мелькнула тень. Там человек!

– Стойте! – закричала Мария и задрыгала ногами, сбрасывая недовольного Рокера.

– Эй, в чем дело? – раздраженно спросил тот.

– На балкон глянь! Там кто-то есть.

Доктор Рок в драной футболке, темных очках и со вздыбленным членом, угрожающе воя, рванул на балкон.

– Господи, осторожнее! – взмолилась Джейд. Она побежала следом и стукнулась лодыжкой о журнальный столик.

Мария вопила, не умолкая, пока не вернулся Доктор Рок.

– Не успел, лишь фотоаппарат увидел. Мерзавец сиганул на крышу, но обронил вот это. – Рокер протянул журналистское удостоверение.

– Нет, только не «Субботний соус»! Наши фотки будут на первой полосе! – запричитала Мария.

– Ну, я к такому привык, – пожал плечами Доктор Рок. – Другого от меня и не ждут.

– Нас уволят! – не унималась Мария. – Сделай что-нибудь, а?

– Что я могу сделать? – Доктор Рок улегся на диван, эрекции как ни бывало. – Спасибо за перепихон, девушки.

– Пусть твои агенты с газетчиками поговорят! – в отчаянии предложила Джейд.

– Не-а, игра не стоит свеч. Продайте свою историю в таблоиды. Выручки вполне хватит, пока будете искать новую работу. После публикации могут поступить новые предложения. Лично я считаю, что оказал вам услугу.

Джейд с Марией так явно не думали.

Хватаясь за бочонок, как за спасательный круг, Мария с ужасом гадала, как воспримет публикацию ее старая колумбийка-мать, а Джейд сетовала, что ее мечта работать с детьми теперь не осуществится.

– Нужно сказать Чейзу, – решила я.

– Он нас убьет!

– Он так и так вас убьет, когда фотки опубликуют. А если скрою от него, он убьет и меня. Двойное убийство лучше, чем тройное.

– Блядь! – выругалась Джейд.

– Чуть меньше блядства, и вы не угодили бы в передрягу. Я, честное слово, других вариантов не вижу. Чейз, по крайней мере, способен усмирить журналистов. Не понимаете, что он человек со связями?

– Пожалуй, да, – неуверенно кивнула Мария.

– Вас от увольнения это не спасет, а вот репутацию отеля – наверняка, а заодно и маму Марии от инфаркта.

– Наверное, – вздохнула Джейд.

– Не наверное, а точно. Пойдемте, расскажем Чейзу. – Я повела опозорившихся горничных через бар, пряча глаза от Ллойда.

Увы, он сам нас окликнул.

– Хотите потолковать с Доктором Роком?

– Нет, мы хотим потолковать с Чейзом.

– Серьезно?

Я взглянула на Ллойда. Он вытирал стакан салфеткой. Даже вытирание стакана салфеткой в его исполнении выглядело сексуально. До возмутительного сексуально.

– Нет, я шучу. Все это хренова шутка!

– Чейз вас всех уволит. Лучше переговорить с Доктором Роком, пусть на газетчиков нажмет.

– Меня Чейз не уволит, – приосанившись, отчеканила я.

Ллойд не шевельнулся, на бесконечно долгую секунду рука с салфеткой и стаканом застыла в воздухе.

– Ох, Софи! – только и сказал он с такой жалостью, что захотелось вскочить на стойку и сбить его с ног.

– С Рождеством! – послышалось где-то в районе моих бедер, и я не сразу поняла, проснулась или нет. Нет, не сплю: вон всклокоченная голова, вон глаза, усталые, но блестящие озорством. Ллойд улыбнулся. Его усы пощекотали мне половые губки, а губы подарили самый долгий и роскошный утренний куннилингус в жизни. Действовал Ллойд безошибочно, а мои эрогенные точки знал не хуже меня самой. Он коснулся каждой, причем в самый нужный момент. Едва я погрузилась в пучину оргазма, Ллойд перевернул меня на живот и вошел сзади. Там еще саднило от недавних излишеств, но Ллойд не спешил. Головкой члена и пальцами он собрал мои соки, чтобы увлажнить раздолбанную норку.

– М-м-м, больно небось? – спросил он, введя головку.

– Чуть-чуть, – шепнула я, зажмурившись.

Член Ллойда скользнул глубже, жжение сменилось приятным распиранием, и я невольно раскрылась ему навстречу.

– А здесь? – Большой палец уперся в сморщенное колечко ануса, а когда скользнул за него, я заерзала.

– Здесь больно, – отозвалась я.

– Как следует тебя отработали, да, Софи?

– Да… Ой-ой!

– А кто тебя отработал? Кто раздолбал тебе попку и киску так, что до сих пор саднит? Кто это с тобой сотворил?

– Ты… Ты… – Агония и экстаз безнадежно сбили мне дыхание.

– Ага, я. И сотворю еще и еще раз, пока до тебя не дойдет.

– Что не дойдет?

От ритмичных движений изголовье кровати стучало в стену. Бедная миссис Трэдуэй!

– Что мы… должны… быть… вместе.

Одну руку Ллойд прижал мне к шее, другой теребил клитор. Перед глазами у меня сперва посинело, затем покраснело.

– Поняла меня?

– Не знаю… Только не останавливайся! – завопила я.

Ллойд схватил меня за волосы. Черт! Я тащусь от этого, особенно когда меня трахают сзади. Откуда Ллойд узнал? Откуда он столько обо мне знает?

Похоже, этот мерзавец знал и о моих гортанных криках перед оргазмом. Его пальцы скользнули по всем моим нервным окончаниям. Ллойд вонзался глубже и глубже, он бил точно в цель, а потом не выдержал, на миг напрягся и кончил в меня со звериным криком.

Он целовал меня и ворковал на ушко («Видишь, как хорошо нам вместе, видишь, как замечательно?»), пока я снова не провалилась в сон.

Проснулась я часом позже. Одна.

Вялая спросонья, я подняла голову. Ллойд ушел? Это многое упрощало, но сердце больно кольнуло. От досады? От обиды? Неважно! В полдень меня ждала бабушка. Нужно вставать.

Не успела я опустить ноги на пол – морщась от боли, разумеется, – как услышала шум. Во-первых, на кухне шумел перколятор кофеварки, во-вторых, кто-то шумел в проявочной.

Я вскочила с кровати и, не удосужившись накинуть халат, рванула в темную комнату. Он был там. Ллойд был в моей проявочной!

– Как ты смеешь? – заорала я. – А ну выходи! Сию секунду!

Сама невозмутимость, Ллойд обвел взглядом стены. Я завесила их фотографиями Чейза – вариантами тех, что он велел мне сделать для рекламного каталога отеля. Этакий коллаж в стиле Энди Уорхола, на снимках Чейз, Чейз, Чейз. Да, проявочная выдавала мою одержимость, делала меня шизанутой сталкершей. Мучилась я не столько смущением, сколько гневом: мою безумную страсть вычислили.

– Ты еще здесь? – зло осведомилась я и схватила кювету с проявителем, чтобы швырнуть Ллойду в лицо.

– Не трать время на Чейза, – посоветовал он, нагнувшись, и проявитель растекся по стене с красно-черными Чейзами. – Он тебе не пара.

– А ты кто? Ходячий сайт svodnik.com? Убирайся! Видеть тебя не желаю! Греби к своей убогой подружке, а меня оставь в покое!

Я подбежала к входной двери, распахнула ее, потом схватила его кроссовки, куртку и вышвырнула на лестничную площадку. Застыв на пороге обнаженная, я рвала и метала до тех пор, пока Ллойд не убрался. Пусть сколько хочет зыркает на меня и качает головой.

Навстречу ему попались гости миссис Трэдуэй с подарками.

– С Рождеством, мать вашу! – проорала я им, захлопнула дверь, рухнула на пол и билась в истерике, пока не настала пора идти к бабушке.

Мимо гнусного всезнайки Ллойда мы прошагали прямо к логову Чейза.

– Зачем ты так с ним? – спросила Джейд, забыв о своем неминуемом увольнении. – Ллойд очень хорошо к тебе относится. Ты ему нравишься.

– Неправда!

– Как ты можешь так говорить после вечеринки в бассейне?! У вас же взаимное притяжение, как у магнитов. Я такое… лишь в школе на физике видела, – неуверенно закончила Джейд.

– Сейчас будет тебе и физика, и химия, и взрывы, – мрачно пообещала я, стучась в святая святых отеля.

– Войдите! – От голоса Чейза у меня до сих пор мороз по коже. Как и от взгляда его холодных, скрытых очками глаз. – Софи, у вас что-то важное? Я очень занят.

– Боюсь, что так, сэр, – сконфуженно проговорила я. – На карту поставлена репутация отеля.

– В самом деле? Тогда заходите.

Чейз зациклен на «добром имени» и «репутации» фирмы. Он даже периодически читает нам длинные наставления о том, что можно и что нельзя говорить посторонним.

Мы втроем с опаской прошли неблизкий путь до письменного стола Чейза. Там двое из нас принялись заламывать руки.

– Ситуация неприятная, – бодрым голосом начала я, – но, надеюсь, поправимая. Фотокорреспонденту удалось сделать снимки Джейд и Марии в компании Доктора Рока.

Чейз отложил ручку и подался вперед.

– В компании? Хотите сказать, что?..

По пунцовым щекам девушек было предельно ясно, что они хотят сказать. Я слабо улыбнулась, но от Чейза ответной улыбки не дождалась.

– Вы были в форме?

– Частично, сэр.

– То есть раздевались не догола?

– Не догола, сэр.

Чейз шумно втянул воздух.

– А что именно… хм запечатлел тот снимок?

– Ну, там Доктор Рок занимается сексом с Марией, – отозвалась Джейд. – А я… сижу у нее на лице.

Чейз вскинул брови. Все, плохи наши дела…

– Значит, снимки компрометирующие, – изрек Чейз с сарказмом, который смеха совершенно не вызывал.

– Джейд, ты не сказала про деньги, – чуть слышно прошелестела Мария. – По-моему, фотограф ухватил момент, когда… Когда Доктор Рок давал тебе деньги.

Невыносимо долгую минуту Чейз молча смотрел перед собой.

– Вы оказываете интимные услуги гостям отеля? – наконец спросил он.

– Обычно не за деньги! – вступилась за девушек я.

Взгляд Чейза едва не превратил меня в ледяную глыбу.

– То есть… это происходит регулярно, и вы в курсе?

– Я… знаю, что порой девушки развлекаются со звездами. Я… считала, что вы не обратите внимания, поэтому сама именно так и сделала.

– Софи, вы просчитались. Так, придется мне позвонить в пару мест. Откуда фотокорреспондент?

– Из «Субботнего соуса», – хором ответили мы.

– Ясно. Джейд, Мария, собирайтесь и уходите.

– Да, сэр, – пролепетали несчастные и, крепко взявшись за руки, повернулись к двери.

– Сэр, они же не хотели… – начала я, но Чейз оборвал меня резким, как удар хлыста, голосом.

– Вы тоже. Собирайте вещи, и вон отсюда.

Я пошатнулась, раскрыла рот, однако целую вечность не могла выжать ни слова.

– Вы… серьезно?

– Вполне. Убирайтесь, пока я не вызвал охрану.

– Но я думала!.. У нас с вами!.. Ну, понимаете!.. Вы и я! – Почему-то все мои фразы разбивались на короткие восклицания.

– Я знаю, что вы думали. – Длинный палец Чейза застыл над кнопкой селектора внутренней связи. – Вызвать охрану или уйдете добровольно?

Я уйти не могла. Не соображая, что к чему, я рухнула на ковер и забилась в истерике.

«Сейчас к двери поволокут», – подумала я, когда на плечо мне легла рука.

Впрочем, ее обладатель и не думал меня волочь. Он заговорил с Чейзом. Сперва я не прислушивалась, потому что рыдала навзрыд, но сообразив, что это голос Ллойда, навострила уши.

– …ваша последняя надежда? Если так, чести это вам не делает.

– Убирайтесь, Эллисон. Я не намерен обсуждать свои дела с барменом.

– Наслаждайтесь последними минутами в кресле управляющего, Чейз. Софи задержится здесь куда дольше вашего.

– Вон! Вон отсюда!

Ни разу не слышала, чтобы Чейз так вопил. Поэтому, забыв о собственных муках, я поддалась любопытству и подняла голову. Лицо Чейза, обычно невозмутимое, превратилось в маску животного страха. В уголке рта лопались пузырьки слюны. Чейз так отчаянно жал на тревожную кнопку, что она могла сломаться в любую секунду.

Ллойд повел меня в фойе, но у самой двери остановился для последнего удара.

– Пожалуй, я сам газетчикам позвоню. Есть у меня для них любопытнейшая историйка.

Чейз швырнул в него пресс-папье, едва не угодив в голову. Мы с Ллойдом выбежали из кабинета и скорее в бар. Мимо кожаных банкеток, стойки с мраморным верхом и стильных рождественских украшений гуру коктейлей тащил меня на склад. Там мы уселись на пол, прижавшись к башне ящиков с винными бутылками. Ллойд обнимал меня, а я рыдала у него на плече.

Когда рукав Ллойда промок насквозь, а мои слезные каналы превратились в пустыню Сахару, я повернула к нему опухшее лицо.

– В чем дело?

Ллойд поцеловал меня в кончик носа.

– Чейз здесь не задержится.

– Почему?

– Он в долгах как в шелках, а кредиторов таких и врагу не пожелаешь. Сперва Чейз растратил свои деньги, потом запустил лапу в выручку отеля.

– Что? Откуда ты все это знаешь?

– Понадобились деньги, и я стал подрабатывать в казино. Точнее, в нелегальном заведении, в частном игорном клубе за парком. Так вот, Чейз – член того клуба.

– Клуба над пип-шоу?

Ллойд удивленно вытаращил глаза, но я не собиралась посвящать его в тайны своего сталкерского прошлого.

– Да, верно. В последнее время Чейзу не везет. Долги растут как снежный ком, а владельцы казино требуют их вернуть. Акционеры отеля не в курсе происходящего, точнее, пока не в курсе.

– Черт, как же Чейз… Как же он расплатится? А если не сумеет?

Ллойд изобразил перерезанное горло.

– Есть подозрение, что Чейз забронировал авиабилет в далекую-далекую страну.

– Ничего себе!

Мы сидели в мрачной тишине, игнорируя жалобные вопли второго бармена, умолявшего помочь.

– Мне нужна сигарета.

– Ты же не куришь.

– Не курю, и все равно пошли отсюда. Пошли на улицу.

За кухнями, в тени многоэтажной громады отеля «Люкс-Нуар», притаился маленький дворик. В нем стоят мусорные баки и контейнеры с бельем, а за калиткой садик с каменным фонтаном в центре.

Мы вышли в садик и сели на постамент фонтана. Ллойд протянул мне сигарету, но по-настоящему мне курить не хотелось. Ллойд закурил сам, глубоко затянулся и выдохнул дрожащий сизый столб внутреннего напряжения.

– Скверная привычка, – буркнула я.

– Не спорю, – парировал Ллойд, стряхивая пепел на холодную землю. – Тебя не уволят, – задумчиво добавил он. – Почти уверен, что новый управляющий оставит тебя в должности.

– Просто в голове не укладывается. Чейз! Я думала, дело в извращенном сексе, в тайной интимной связи. А тут совсем другое.

– Очень в твоем духе, – с жалостью проговорил Ллойд. – Сексуальная маньячка Софи!

– Любовник-искуситель Ллойд.

Белым и пушистым его точно не назовешь!

– Мы два сапога пара, согласна?

– Ой, только снова не начинай!

– Я уже начал. Мы вместе начали. Теперь не могу остановиться.

Я закрыла глаза и, вдохнув дым, поморщилась: в горле сильно запершило. Миллионы людей считают смолу и никотин источниками силы и спокойствия.

– Что значит, не можешь остановиться? Вот скажу «стоп» – и придется.

– Зачем? Зачем говорить «стоп»? Чего ты боишься?

– Боюсь? Я супружеских халатов боюсь. Махровые, толстые, они меня пугают.

Ллойд хихикнул и глубоко затянулся. Волосы растрепаны, вид сексуальный и опасный. Я почувствовала, как от меня ускользает победа.

– Я их тоже побаиваюсь. Обещаю, у нас таких халатов никогда не будет.

– Хорошо… Но вдруг ты захочешь посмотреть «Лучший матч дня», пока я делаю маникюр и листаю журнал «Отдохни».

– Не-а, если честно, я не очень люблю футбол. Слишком много эмоций на него уходит. А если засеку тебя с «Отдохни», сразу отшлепаю.

Я едва сдержала смех. Легкий, глуповатый смех, который распирает, когда неожиданно влюбляешься.

Ллойд раздавил окурок носком ботинка и крепко взял меня за руку.

– Ну… вдруг… ты станешь требовать того, что я дать не в состоянии. – Я хваталась за каждую соломинку.

– Софи, а что ты не сможешь мне дать? – Ллойд поцеловал тыльную сторону моего запястья. – Разве я много прошу? Только тебя.

– Подружка из меня никудышная, – выпалила я.

– Знаю. Поэтому ты мне нравишься. Слушай… – Глаза Ллойда светились серьезнейшим намерением. Он взял другую мою руку, парализовав меня своей физической силой и волей. – Софи, я тебя понимаю. Мы любим играть в одни и те же игры. Давай играть вместе! Ну, как команда. Не как парень и девушка, а как команда. Будем играть, пока в кайф. О большем не прошу.

– А… другие мужчины?

– Не исключаются. Нисколько. Я не ревнивый деспот и свободу поощряю. Ты мне нужна настоящая, такая, как есть. Решишь стать только моей – я буду счастлив. Играем по твоим правилам, Софи, мяч у тебя. Если пошлешь пас на сторону, я принесу сотню мячей и буду подкидывать тебе, пока не отобьешь хоть один. – Ллойд хищно осклабился.

– А ты упертый уродец.

– Да, я такой.

– И впрямь позволишь мне встречаться с другими мужчинами?

– Если ты позволишь мне смотреть. Или участвовать. – Ллойд пожал плечами.

– Странный ты.

– Ага. Поэтому я тебе нравлюсь.

– Да, пожалуй.

Потом мы целовались до тех пор, пока посиневшие губы и окоченевшие пальцы не убедили нас, что на улице слишком холодно.

Люкс для новобрачных

Вот уж не думала, что попаду в люкс для новобрачных. Я девушка принципиальная и очень стараюсь… гм… связываться с мужчинами, которые однозначно женаты. А кто женат однозначнее жениха? Поэтому люкс, в котором стоят кровать с пологом, ведерко с шампанским и гигантская корзина с фруктами, казался мне недосягаемым.

До сегодняшнего дня.

Нет, читатель, я не вышла за Ллойда. Мы не обменялись ни кольцами, ни даже клятвами в вечной любви и верности. Просто Ллойд кое-что предложил, и я согласилась. Поэтому сегодня мы отмечаем заключение договора в люксе для новобрачных.

Люкс – сама чистота и невинность. Мне даже стыдно пятнать его своими низменными намерениями, но мой спутник куда менее щепетилен. Едва мы переступаем порог, Ллойд берет меня на руки, бросает на кровать и падает рядом. Я зарываюсь в подушки и вдыхаю аромат розового масла, которым пропитано постельное белье.

– Здор-рово! – урчу я, растягиваюсь на хрустящей простыне, собираю розовые лепестки и словно конфетти бросаю Ллойду на голову. – Этот номер стоит и заплаченных за него денег, и даже замужества. Может, стать профессиональной невестой? Перво-наперво папиками обзаведусь.

– Ага. – Пальцы Ллойда скользят вверх по ложбинке моей груди. – Давай-давай. Вижу тебя в форме школы Сент-Триниан[22]. Сядешь на колени к престарелому политику и давай надувать губки и локонами играть.

– Запросто. Надеюсь, папик будет в темном блейзере и галстуке старой школы. И не дряхлый. Лучше седеющий, а не седой.

– Гм, член палаты лордов подойдет? – Пальцы Ллойда скользят мне по ключице, легко очерчивают горловину шелкового платья. – Потрындит днем о политике, попьет херес в клубе, а вечером как следует тебя отшлепает и уложит спать.

– Для этого мне лорд не нужен, – замечаю я.

– Для последней части – нет. – Губы Ллойда льнут к моей шее, горячее дыхание обжигает ухо. – Тем более с папиками ты будешь лишь играть, а возвращаться всегда ко мне. Я сам тебя отшлепаю и уложу спать.

– Уже укладываешь.

– И останавливаться не намерен. – Подол платья медленно скользит мне вверх по бедрам. На застежке пояса Ллойд мешкает и прижимает ладонь к ажурному борту чулка. – Думаешь, хоть одна невеста-девственница в этом номере побывала?

– Думаю, девственниц-невест было не больше, чем девственников-женихов.

– М-м-м, представлю, что ты моя застенчивая девственница-невеста, – говорит Ллойд, пожирая меня похотливым взглядом. – А я злодей, в лапы к которому ты угодила. Дорогуша, я охочусь за твоим приданым, хотя юное тело – очевидный плюс. Ты понятия не имеешь, что тебя ждет.

Я ежусь на покрывале, наслаждаясь игрой.

– Боже милостивый! – восклицаю я на манер мультяшной героини. – И это невестина участь?!

– Дорогуша, все только начинается. – Ллойд покусывает мне мочку. – Ты же не думаешь, что я позволю тебе надеть уродливую сорочку, которую приготовила матушка?

– Это семейная реликвия! На ней старинное кружево. – Палец Ллойда проникает под эластичный борт чулка, ноготь то и дело задевает ажурный нейлон. – Не хочешь ли ты сказать, что я должна быть… нагой?

– Именно это я хочу сказать, дорогуша. Я купил товар и намерен как следует его рассмотреть.

– Товар!.. Боже праведный, как он выражается!

– Дорогуша, прекрати рыдать и раздевайся, не то я раздену тебя сам.

Я отталкиваю Ллойда, но он не отстает и начинает расстегивать пуговки, спускающиеся от горловины к подолу моего платья-рубашки. Я представляю, что это свадебное платье с лифом цвета слоновой кости и пышной тюлевой юбкой, что Ллойд срывает его с меня, обнажая белоснежный корсет.

Между прочим, сегодня на мне белое белье, я выбрала его интуитивно, узнав, что мы собираемся в люкс для новобрачных. Прозрачный белый бюстгальтер и такие же трусики, расшитые розовыми сердечками, – получилось менее вызывающе, чем мой обычный будуарный наряд, хотя пояс для чулок неминуемо повышает градус.

Ллойд расстегнул платье и, увидев белье, хищно осклабился. Значит, угодила. Он проводит рукой по моей груди, кладет ладонь на живот и впивается в губы с жадностью, мало похожей на нежность поцелуя. Настоящая Софи растворяется в его объятиях, а Софи-невеста охает, ахает и тщетно отталкивает наглеца. Ллойд дает понять, что его неутомимый язык не оставит без внимания ни одну точку у меня во рту, даже самую отдаленную между губами и миндалинами. Я только рада: притворное сопротивление сходит на нет, киска пульсирует в предвкушении: сейчас, сейчас ее возьмут штурмом.

Порой мы трахаемся так, порой совершенно иначе. Порой я соблазняю Ллойда за ужином – под столом лезу носком ему в штанину, порой врываюсь к нему в душ и требую мыльно-пенного ублажения, порой тащу его в темный переулок, вытаскиваю член и делаю экспресс-минет. Порой настроение у нас совпадает, порой нет, но договориться получается всегда.

Сегодня мы деремся, пинаемся, кусаемся, изображая злодея-жениха и девственницу-невесту. По-настоящему я в роль не вживаюсь, иначе от души дала бы коленом ему по яйцам и лишила бы себя бурного секса.

Ллойд крепко держит меня и зубами опускает чаши лифчика. Я дергаю его за волосы, а он рычит и терзает мне грудь. Он сосет, кусает, языком обводит мне сосок, пока белые трусики не промокают насквозь. Теперь я дергаюсь от удовольствия, а не в знак фальшивого протеста.

– Ой, ой, про такое мне мама не рассказывала! – пищу я, ведь под трусики рвется кулак, а грубые пальцы терзают мне влажные губки. Ллойд опускает колено у самой моей промежности и склоняется надо мной, как хищник, который вот-вот вцепится в плоть.

– Твоя мама не встречалась с сэром Джаспером Баддуном, – грозно говорит Ллойд, и я хихикаю, а потом осекаюсь: трусики падают мне на колени. Ллойд пальцем тычет туда, где давно нет плевы, и грудью прижимает меня к кровати. – Да-да, здесь все так туго и замечательно. Девственный подарок сэру Джасперу.

– Вы негодяй, сэр!

Ллойд усмехается и приподнимает таз, чтобы вытащить член из джинсов, которые надел на сегодняшнее свидание пиетету вопреки.

– Ага, – кивает он.

Секундой позже я кричу по-настоящему: Ллойд резко входит в меня, мигом лишая воинственности. Слава богу, по правде я не девственница, ведь сэр Джаспер не самый нежный любовник. Игра требует безжалостного бурения, его мне Ллойд и устраивает. Он заблокировал мне руки и долбит так, что кровать стонет, даром что хорошо смазана. Он втыкает так глубоко, что я прекращаю сопротивляться, не то пораню бедра и лобок.

– Возьму то, что мое по праву, – сквозь зубы рычит он. – И позабочусь, чтобы-ты-это-запомнила.

Глубина толчков, частота фрикций, пальцы, теребящие клитор, – все сливается воедино и заставляет воспарить над телом, растворившись в ощущениях.

– Я твоя, покажи мне, что я твоя! – хриплю я, ритмично ударяюсь головой о мягкую спинку кровати и дрыгаю ногами. Потом я кончаю так бурно, что напрашивается сравнение «как поезд, на всех парах летящий в туннель».

– Хорошо! Как хорошо! – восклицает Ллойд, запрокинув голову, и отстраняется. Разве он кончил? Эрегированный член говорит, что нет. – Нужна девственная кровь, – пугающе заявляет Ллойд, но не раздирает мне вены, а берет из корзины несколько ягод клубники и забивает мне в раздолбанную киску. Клубника холодная, я ерзаю, однако Ллойд, искусно распалив меня, столь же искусно успокаивает. Сочные ягодки он давит о клитор и смахивает пюре в растянутую норку.

– Очень… приятно… – лепечу я, искренне переживая за белоснежные простыни. Надо будет чем-то задобрить прачку.

– Приятно, что течет девственная кровь? Вот так новость! Обычно девы иного мнения, – говорит Ллойд, еще не расставшись с ролью. – Смотри, сколько крови! Тебе больно, юная невеста? Я был слишком настойчив? Слишком сильно растянул тебя?

Ллойд мажет мне лобок клубничным пюре и внутри, и снаружи. Пальцы у него, как кисти.

– Сэр, вы надругались надо мной! – упрекаю я и дергаюсь, когда Ллойд приникает губами к моей сочной норке и начинает лизать.

– Вкусная ты, – урчит он. – Фруктовая.

Ллойд снова тянется к корзине с фруктами, выбирает несколько крупных черных виноградин, раскусывает пополам и накрывает мне соски. Вскоре на животе у меня расплываются сиреневые пятна, по бедрам течет персиковый сок. На одних губах клубника, на других малина, из киски торчит банан. Ллойд съедает банан, насколько может достать, заодно слизывает соки, потом зубами и языком вытаскивает из меня оставшиеся полбанана и скармливает мне. М-м-м, какой необычный вкус! Ллойд раздвигает мои ноги, становится на колени и смотрит на меня.

– Вот так фруктовый салат! – с благоговением говорит он. – Только сливок не хватает.

Рот мой забит «бананом под соками Софи», туда же Ллойд вгоняет свой член, который мигом покрывается фруктовым пюре. Ллойд держит основание члена и задает ритм. Я доедаю банан, он вытаскивает член и со стоном кончает мне на перепачканные ягодами титьки. Теперь они впрямь окроплены сливками, которые Ллойд втирает в меня, смазывая диковинным коктейлем грудь, живот и почти весь лобок.

– Фотоаппарат бы твой сюда, – вздыхает он. – В жизни такой непристойности не видел. Хочу снова тебя оттрахать.

– Давай попозже, – зеваю я. – Как насчет ванны? Горячей ванны вдвоем? Ты ведь такое обожаешь!

– Ладно. А шампанское возьмем?

– По-моему, без него просто нельзя.

Ллойд недовольно разглядывает свою рубашку, еще недавно белую, а теперь сине-бордово-розово-красную с интересными разводами.

– Пойду воду пущу.

Ванна огромная, угловая, целый спа-центр с выступами и гидромассажем. Ллойд опустошил все тюбики с кремами, гелями и бальзамами – получилась обильная пена, а вода не столько очищает, сколько покрывает кожу слоем глянца.

Я сижу, прислонившись к груди Ллойда, смакую шампанское и периодически чокаюсь с ним.

– Остаться бы здесь. – Я по-кошачьи потягиваюсь, ощущая, как пузырьки лопаются о вытянутые ноги.

– Хорошее желание, – кивает Ллойд. – Только, боюсь, этот люкс редко пустует. Он на год вперед забронирован.

– Неудивительно. Здесь здорово!

На стенах небольшие зарисовки в рамках, полотенца и салфетки сложены фигурками оригами; кафель со сверкающими вкраплениями драгоценных камней; зеркала, блестящие так, что немудрено в Зазеркалье угодить… Повсюду запах денег, богатый аромат, убеждающий, что ты надежно защищен от грязи и жизненных невзгод.

Ллойд забирает у меня бокал и аккуратно ставит на полку рядом со своим.

– Оставь на потом, – просит он. – С шампанским можно придумать много интересного.

– Знаю-знаю. Не представляешь, сколько бесплатного шампанского я использовала не по прямому назначению.

– Ты недооцениваешь мое умение представлять. Делай выводы, Софи.

Мы подначиваем друг друга, а потом раз, и наши губы встречаются. Поцелуй, еще поцелуй – мы соскальзываем с выступа, бешено обнимаясь, падаем в бурлящий водоворот и растворяемся друг в друге.

Наши головы то и дело показываются на поверхности воды, руки и ноги рассекают воду, как половинчатый осьминог.

– Эй, нужно силы поберечь, у меня еще куча планов! – Ллойд трясет мокрой головой, чтобы обрызгать меня. – Хочу начисто тебя вымыть, а потом снова за грязные развлечения!

Он волочит меня к бортику ванны, берет бутылочку дорогущего шампуня, энергично намыливает мне голову и массирует затылок, шею, плечи. Я расслабляюсь так, что готова заснуть среди пузырьков.

– Ну уж, нет! – укоризненно говорит Ллойд, когда я кладу намыленную голову ему на грудь и закрываю глаза. – Возьми вот ту щетку для массажа.

Щетка тяжелая, из лакированного дерева с натуральной щетиной, а не с мерзким царапающим пластиком.

– Давай почеши мне спину, потом я тебе почешу, – предлагаю я, вручая щетку Ллойду.

Ллойд велит наклониться, держась за выступ ванны, а сам водит мне щеткой вдоль позвоночника, круговыми движениями разминает плечи и спускается вниз. У меня каждая пора пульсирует. Круги и волны мыльной воды постепенно заливают мне спину, потом копчик, потом ложбинку меж ягодицами. Блестящих мокрых полушарий щетина касается сперва легонько, потом сильнее и настойчивее. Хорошо, что я вся в пене, не то было бы неприятно. Сейчас я словно на краю пропасти: шаг назад означает удовольствие, шаг вперед – боль.

Ллойд растирает мне ягодицы, место нежное, чувствительное. Я стону, сгибаю колени, но попытки спрятаться от щетки приводят к неожиданному удару по попе. Ручка у щетки массивная, ягодицы мокрые, поэтому боль сильная.

– Ай! Зачем ты так?

– Не дергайся!

Ллойд докрасна выскребает внутреннюю и заднюю поверхность бедер, разворачивает меня и кладет мне на ключицы два шарика пены. Они сползают на грудь, Ллойд дует на них, и шарики скатываются на соски, Ллойд втирает их, потом мылит мне живот. Пена ползет на лобок, превращая его в белый пушистый треугольник. Пена чистит и освежает самые нечистые части моего тела.

Когда моя промежность благоухает чистотой, Ллойд припадает к ней губами, зарывается носом, чтобы прочувствовать новый вкус. Он вылизывает мне губки, сосет и целует клитор, а потом встает.

– Теперь твоя очередь, – заявляет Ллойд, и я мою его с головы до пят, не пропуская ни складочки, ни впадинки. Ввожу намыленный палец ему в анус – Ллойд вскрикивает и тотчас отстраняется.

– Сучка, мне же больно! – охает он и, решив наказать меня, ищет глазами щетку. Но я убрала ее подальше, ему не достать. Бедняга Ллойд должен мне довериться: иного ему не осталось.

– Сейчас будет приятно, – обещаю я, двигаю мыльные ладошки от ануса к мошонке, взвожу ему член. Я мою его, споласкиваю, отодвигаю крайнюю плоть и чищу головку языком.

– Шампанское! – воодушевленно советует Ллойд. Я набираю в рот шампанское и снова приникаю к его члену, купая головку в игристом напитке.

– Класс! – хвалит Ллойд и хватается за бортики ванны. Я наклоняюсь ниже, заглатываю почти весь член и пытаюсь распознать аромат. Цветущий миндаль? Камелия? Сандаловое дерево? Все три компонента? Металлически-яблочный вкус шампанского смешивается с горечью пены и подогревается похотью Ллойда.

Подогретое шампанское, пена, вздыбленный член – интересно, как назвал бы Ллойд такой коктейль?

Я ускоряюсь, но Ллойд сперва просит помедленнее, затем вообще останавливает меня, положив мне ладонь на макушку.

– Не сейчас. Не хочу кончать слишком быстро, – говорит он. – Хватит плескаться, вылезаем.

Полотенца раза в три мягче обычных, большие, толстые, сушат в мгновение ока. Ллойд выуживает масло для тела из гигантской корзины с косметикой и мажет им меня от щиколоток до затылка. Ни одной точки не пропустит – то на север повернет, то на юг, то на восток, то на запад. В итоге мое тело полностью покрыто скользким глянцем. Ллойд прижимает меня к себе и вводит два масляных пальца мне в анус с такой скоростью, что я пикнуть не успеваю.

– Это в отместку, – страшным шепотом объявляет он, и я подчиняюсь. Ллойд шурует пальцами у меня в попе, пока не решает, что мы квиты. – Порядок, – говорит он, когда мой анус промаслен насквозь. – Пошли на воздух.

Ллойд натягивает «жениховский» халат, а когда я тянусь за «невестиным», качает головой, хватает меня за руку и подталкивает к балконным дверям.

– Я же голая! – возмущаюсь я. День, к счастью, солнечный, но на дворе январь, на улице около ноля.

– От переохлаждения не умрешь, – обещает Ллойд, распахивает двери и ставит меня на порог. Я смотрю на город с высоты двадцать первого этажа. Балконы есть лишь на этом этаже отеля и в пентхаусах, которые выше, а поблизости немного высоток, из которых нас можно увидеть. Но вдруг какой-нибудь финансист из делового квартала, что в миле отсюда, сейчас лицезреет увлекательное шоу? Только бы вертолет патрульной службы мимо не пролетел или самолет, направляющийся к аэропорту в районе Доклендс. Или ничего страшного? Разве такое не заводит с пол-оборота?

Я не сопротивляюсь, когда Ллойд выталкивает меня на холодный кафель балкона. Соски тотчас твердеют до боли, я скрещиваю руки на груди, чтобы согреться.

– Перегнись через балконные перила, – велит Ллойд.

– Там холодно.

– Отогреешься мигом. Давай, перегнись.

Я грудью прижимаюсь к ледяным перилам, вытягиваю шею и смотрю вниз на букашек-людей. Интересно, кто-нибудь поднимет голову? Кто-нибудь заметит мои голые плечи и мокрые волосы?

– Детка, на улице холод, – говорит Ллойд, ничуть не преувеличивая. Он стоит за мной и прижимает меня к металлической сетке, да так, что на коленях и на животе у меня отпечатывается клетка. Я рада и теплой тяжести его тела, и халату. Ллойд так сдавливает меня в медвежьих объятиях, что дыхание сбивается.

– Замерзла? – шепчет он, прильнув к моему немеющему уху.

– Чуть-чуть, – отвечаю я.

– Держись крепче, чтобы не слететь! – Ллойд приподнимает меня, и я встаю на нижнюю перекладину, втиснув пальцы ног между ней и выпуклым металлическим прямоугольником. Сейчас, если выпрямлюсь, букашки-люди смогут увидеть мои приветственно качающиеся титьки. Я наклонилась и ягодицами трусь о промежность своего любовника. Руки свесила с балкона, подбородок на уровне перил, я зажата в объятиях Ллойда и жду, когда он устроит мне публичное трахание. Вдруг я едва не теряю равновесие: Ллойд убирает руку с моей талии, разводит ягодицы и оккупирует задницу.

– Эй… ты что? – восклицаю я, а Ллойд, обильно умастивший мне заднюю норку, легко проскальзывает в меня на четверть, наполовину, во всю длину. Надо же, голая стою на балконе отеля с членом в заднице. А на дворе-то январь! Из всех моих забав эта, наверное, самая забавная, только малость не по сезону.

– Ну, как тебе? – вкрадчиво спрашивает Ллойд, и пар его дыхания струится мне в ухо. Он покачивает членом, чтобы я не забыла, чем мы занимаемся. – Не боишься, что обитатели пентхауса увидят, как тебя трахают на балконе?

– Не боюсь, – со стоном отвечаю я. – Мне нравится… Боже, до чего нравится!

– Я и не сомневался. – Медленно, с натугой, Ллойд выходит из меня почти до конца, потом загоняет член обратно с таким усилием, что балконная рама лязгает. – Тебе все равно, да? Главное, чтобы в попку воткнули, а где – неважно, хоть у барной стойки, хоть посреди улицы. Как в старой рекламе мартини «В любое время, в любой момент, в любом месте».

– Только… «В любое время и в любой момент»… практически… практически одно и то же, – сбивчиво замечаю я сквозь грохот балконной рамы и энергичное туда-сюда.

– Хватит умничать, Софи, лучше пошире анус разведи. Вот, хорошо!

Одной рукой я держусь за столбик рамы, другую вклиниваю между рамой и своим телом, чтобы включить в игру клитор. Пот, стук, лязг, боль – во власти распутного наслаждения я не замечаю маленькие неприятности, вроде синяков-клеток на коленях и немеющих мышц. Я растворяюсь в происходящем сзади, а для пущей убедительности (разве она требуется?) Ллойд комментирует каждое движение.

– Да, да, умница, Софи… До конца его прими, целиком. Вот… Разведи попку, пошире разведи…

Его слова тонут в громком гуле с самых небес, неожиданно поднимается ветер. Сперва вспоминаю о холоде, потом догадываюсь, что прямо над нами…

– Вертолет «Всевидящее око»! Ллойд, остановись!

– Ничего нового пилот не увидит! – кричит Ллойд, который остановиться просто не может. Он долбит меня, а гигантская металлическая птица парит так близко, что я различаю пилота в наушниках.

Пилот смотрит на нас и что-то тараторит в микрофон. Неужели сообщает всему городу, что у парка пробка? Мол, образовалась она по вине Софи Мартин, которую Ллойд Эллисон трахает в задницу на двадцать первом этаже отеля «Люкс-Нуар». Хотите поглазеть – спешите к отелю, только на парковочное место не рассчитывайте.

Тут я кончаю дико и безудержно, представляя, как мои стоны радиоволны разносят по городу. Их слышит добрая половина лондонцев. «Бесстыдница!» – возмущается жена, а ее муж дрочит, прикрывшись вечерней газетой.

Вертолет сворачивает направо и улетает к деловому кварталу. Ллойд отстраняется, и мы, пунцовые от смеха и стыда, смотрим друг на друга, зажав рты ладонями.

– Что это было?

– Не знаю, но секс от этого только выиграл, – с присущим ему оптимизмом заявляет Ллойд, – Интересно, что тот тип по рации передавал.

– Думаешь, он рассказал о нас?

Я уже у балконной двери: кто проворнее, переохлаждение или я? Как ни странно, победа за мной.

– Мне нужно выпить. – Я наливаю два бокала шампанского, забираюсь под невесомое, как облачко, пуховое одеяло, пытаюсь согреться. Через пару минут рядом устраивается Ллойд и предлагает заказать еду в номер.

– Я хочу клубный сандвич, трехслойный. Или большой бифштекс с жареной картошкой. А ты?

– Хм, пожалуй, индейку. Ты ведь мне рождественский ланч испортил.

– Неужели?

– Весь день к черту полетел. Во-первых, я едва ногами передвигала, во-вторых, шею пришлось обмотать шарфом, чтобы спрятать жуткие засосы. И страшно хотелось спать – я чуть лицом в тушеную фасоль не упала.

– У меня праздник тоже вышел не фонтан, – усмехается Ллойд. – Перво-наперво я расстался с подружкой. Вообще-то у нас было не слишком серьезно: она встречалась с двумя другими парнями.

– Ты мог с ней не расставаться.

– Но я расстался, – говорит Ллойд и впивается мне в губы.

Мы пьем шампанское в тишине, которую прерывает смешок Ллойда.

– Предлагаю тост. За новых управляющих отеля «Люкс-Нуар», Софи Мартин и Ллойда Эллисона. До дна!

Мы чокаемся и осушаем бокалы. Голова идет кругом, и дело не только в игристом вине.

– Софи, приготовить тебе коктейль? Выбирай любой.

Я кладу голову Ллойду на грудь и трусь о его подбородок.

– Не думала, что попрошу тебя о таком, но… как насчет «Медленной удобной отвертки»?

Примечания

1

Мэй Уэст – американская актриса, которую считали секс-символом на протяжении семи десятилетий.

(обратно)

2

Пусси Галор – героиня романа «Голдфингер» Яна Флеминга, седьмого в серии о Джеймсе Бонде.

(обратно)

3

«Медленная удобная отвертка» – коктейль из водки, ликера «Сазерн комфорт», тернового джина и апельсинового сока. Подается с колотым льдом.

(обратно)

4

«Кричащий оргазм» – коктейль из водки, «Айриш крем», амаретто и кофейного ликера. Подается со льдом. Пьется залпом.

(обратно)

5

«Натс» – еженедельный мужской журнал, лидер продаж в Великобритании.

(обратно)

6

«Энн Саммерс» – английская компания, которая специализируется на продаже эротического белья и сексуальных игрушек.

(обратно)

7

Блэкпул – город в английском графстве Ланкашир. Променад, центральная улица города, растянута на двадцать километров вдоль побережья Ирландского моря. В начале осени в городе проходит фестиваль света мирового масштаба.

(обратно)

8

«Есть грехи пострашнее, чем с парнями гулять» («There are worse things I could do») – саундтрек к фильму «Бриолин».

(обратно)

9

Национальный трест – организация по охране исторических памятников, достопримечательностей и живописных мест.

(обратно)

10

«Кэт Кидстон Лимитед» – английская компания по производству домашних аксессуаров.

(обратно)

11

«Напишите письмо, Мария» («Take a letter, Maria») – хит Р.Б. Гривза, американского соул-певца.

(обратно)

12

Биржевой маклер (фр.).

(обратно)

13

Слова из хита «Уважение» («Respect») американской соул-певицы Ареты Франклин.

(обратно)

14

Секс втроем (фр.).

(обратно)

15

Программа «двенадцати шагов» разработана организацией «Анонимные алкоголики» для помощи людям с поведенческими и эмоциональными проблемами.

(обратно)

16

«Жемчужина» – эротический журнал, издававшийся в викторианскую эпоху.

(обратно)

17

Дадли Справедливый (Dudley Do-Right) – главный герой одноименной комедии режиссера Хью Уилсона.

(обратно)

18

Урсула Андерс – актриса, модель, исполнительница роли Ханни Райдер в «Докторе Ноу», первом фильме об агенте 007. Киноманы до сих пор не могут забыть момент, где красавица Урсула выходит из моря в сексуальном бикини.

(обратно)

19

Снайдли Уиплиш – антагонист Дадли Справедливого из одноименного фильма.

(обратно)

20

Перифраз начальных строк шекспировского сонета 116 «Ведь нет любви в любви, что в переменах выглядит инако» (Love is not love which alters when it alteration finds). Перевод С. Степанова.

(обратно)

21

Искаженная цитата из «Макбета» У. Шекспира (акт V, cцена 8).

(обратно)

22

Сент-Триниан – школа для педагогически запущенных молодых особ из английской комедии «Одноклассницы» (St.Trinians).

(обратно)

Оглавление

Без брони

На конференции

Управляющий № 1

Обслуживание номеров

По запросу

Управляющий № 2

Под диктовку

Здоровье и фитнес

Управляющий № 3 (В погоне за Чейзом)

Подготовка кадров

Бассейн и джакузи

Горничные по вызову

Люкс для новобрачных Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg