«В конце времен»

В конце времен

Часть 1. Поиск

Глава 1

Теплым летним вечером, когда солнце низко висело над землей, а уставшие птицы в последний раз исполняли «на бис» финальную песенку, на отвесном берегу приземлился ковер-самолет. Прибрежные скалы величественно возвышались над водой, и с двадцатиметровой высоты было хорошо видно море, казавшееся золотисто-бронзовым в лучах предзакатного солнца – именно поэтому Кащей и выбрал это место для рыбалки.

Он сошел с ковра на землю, прихватив лежавшую у ног новую самодельную удочку. До сих пор не знающие седины короткие волосы слабо шевелились под теплым ветерком. Одетый в легкие темные брюки и просторную ярко-синюю рубашку с короткими рукавами, Кащей по привычке носил ставший неотъемлемой частью его гардероба плащ. Стилизованный череп, как и прежде, глядел со спины, а меч-кладенец привычно висел на поясе.

Тихо посвистывая любимый мотивчик, он примерился, нацелился на дальнее облако и выстрелил. Тяжелое грузило пронзило воздух под углом в сорок пять градусов и понеслось навстречу морской стихии. Кащей поставил удочку на берег, она автоматически вытянулась на семь метров и самостоятельно укрепилась, вонзив длинные стержни в землю.

Грузило нырнуло в воду, и крохотный поплавок закачался на волнах.

Пару минут Кащей наблюдал за его передвижением, а потом переключился на собственные мысли. Рыба толком не ловилась: еды в море хватало и без предложенного Кащеем бесплатного сыра. Он особенно и не ждал, когда поплавок дернется, показывая, что на крючок попался неосторожный житель морских вод. Ему нравилось сидеть на берегу моря и любоваться закатом.

Поплавок дернулся, удочка напряглась и по-шмелиному зажужжала моторчиком, наматывая прочную леску на катушку. Кащей отвлекся от раздумий и поглядел на первую за сегодня добычу.

Из воды вылетели сверкающая золотая корона и двухкилограммовая рыбка, намертво вцепившаяся в нее ртом. Кащей ахнул, вскочил с наколдованного по случаю кресла, вытянул вперед руки и крепко схватил летящий прямо на него драгоценный улов.

Рыбка пошевелила плавниками и со спокойной совестью расслабилась в его руке. Кащей вздохнул и, подобрав с земли упавшую корону, надел ее на голову рыбке, и спросил:

– Ну, чего тебе надобно, золотая рыбка?

Рыбка покрылась искорками и обернулась невысокой двенадцатилетней девчушкой в метр ростом и двумя длинными косами до пояса. Золотистые глаза лучились любопытством – и Кащей не переставал восторгаться ее непосредственностью и готовностью изучать что-то новое.

– Кащей, сколько можно кидать в меня тяжеленным грузилом?! – возмущенная девчушка сняла корону с головы и указала пальцем на свежеприобретенную короной вмятинку. Кащей растянул рот в широкой и виноватой улыбке, приседая и давая возможность девчушке сойти на землю.

– Извини, Злата, думал, что хоть в этот раз ни в кого не попаду, и промахнулся!

– Ну, конечно! – Злата шмыгнула носом и поправила золотистый комбинезон, – Знаю я тебя: опять за золотом охотишься!

– Не опять, а снова! – ответил Кащей. – Как я сумею пригласить тебя на огонек, силком не схватив за руку… за плавник… за корону, в конце-концов! Всем известно, что ты заглядываешь в гости только к тем счастливчикам, кто сумеет выловить тебя неводом или сетью. Разве это дело?

– А я… – растерялась рыбка. – Я занята очень!

– Чем ты занята, если не заплываешь ни ко мне, ни к Яге? Когда ты в последний раз появлялась в сделанном специально для тебя аквариуме?

– Недели три назад.

– Еще весной! – заметил с укоризной Кащей, – Не стыдно? Яга тебя ждет, а ты плаваешь по морям-океанам, и в ус не дуешь!

– У меня нет усов!

– Это не оправдание, – весело ответил Кащей. – Ладно, рассказывай, какие у тебя новости, окромя моего точечного попадания по твоей хрупкой короне?

– Я приплыла… нет, я прилетела… нет, я… в общем, я прибыла, чтобы сообщить тебе пренеприятное известие: ни одна рыба больше не клюнет на твою удочку, потому что ты переловил всех, кого мог, по три раза! Даже самым ярым любителям попасться на твою удочку это дико и давно наскучило!

Кащей кивнул, соглашаясь с репликой, но это не помешало ему снова выстрелить из удочки в синее море. И снова грузило метеоритом пронзило вечерний небосвод.

– Могу сменить удочку на сеть, – предложил он, – Пойдет?

– Нет!

– Понятно – сеть это далеко не экстрим, никакого адреналина. Но с электроудочкой на рыбалку я никогда не приду! – сказал он, – Нептуну не нравится, когда его бьет током. Он начинает дрожать от напряжения, поднимается над волнами и больно стреляет из своего трезубца.

– Да ты, никак, успел разок ее закинуть?! – удивилась Злата.

– Нет, это он мне как-то душу излил, на отстреливаемых браконьеров сетовал. Извели ему, понимаешь, подводных монстров подчистую, на приличный корабль напустить страшное чудище – так не осталось никого под рукой! А пугать самому – себе дороже! Моряки – народ ушлый: если увидят мужика с трезубцем, прочешут Тихий океан от и до, но достанут его из-под воды, чтобы перевезти в аквапарк и брать денежки за показ!

Злата растерянно уставилась на Кащея и в немом изумлении пялилась на него минуты две, пока не сообразила, что он, как обычно, в своем репертуаре, разыгрывает всех подряд. Она всплеснула руками.

– Кащей, ты просто невыносим!

– Согласен! – кивнул головой и дернул удочку Кащей, леска смоталась в катушку, на крючке никого не оказалось, – Меня многие пытались вынести, особенно ногами вперед. Поумирали все от отчаяния давным-давно. А я тут рыбку ловлю до сих пор…

– Не надоело?

– Надоело! – признался Кащей, выстреливая из удочки в очередной раз. Голодная чайка, увидев, что мимо нее летит что-то вкусное, не стала терять времени и метнулась следом за крючком с наживкой. Крючок резко пошел на снижение, чайка вошла в пике, и на пару с ним нырнула в морские пучины. – А что делать?

– Давай к нам! – предложила Злата, показывая на море, – Устроим тебе экскурсию по морским просторам, у нас под водой есть много интересного!

– Предложение заманчивое, но как-то не тянет! – вежливо отказался Кащей. Удочка дернулась, он нажал на кнопку, и автоматическая катушка стала наматывать тонкую, но прочную леску. – Знаешь, Злата, перспектива плавать среди вечной тьмы и думать о том счастливом моменте, когда организм не выдержит нарастающего давления, и морская толща сплющит меня в подобие камбалы, как-то не радует. Спасибо за идею, но я лучше посижу на берегу и полюбуюсь закатом.

– Как знаешь! – пожала плечами Злата. – Но предложение остается в силе. Решишься – лови… в смысле, зови, с удовольствием приплыву и покажу свой мир!

Крючок вылетел из-под обрыва вместе с попавшейся на него чайкой, отчаянно размахивающей крыльями и пытающейся освободиться.

– Озвереть, рыбалка пошла… – пробормотал Кащей. Он сжал вырывающуюся чайку одной рукой и прошептал заклинание. Крючок аннигилировался, а ранка мигом зажила. Кащей разжал ладонь, и ополоумевшая от страха чайка взметнулась высоко вверх.

Тихий ласковый ветерок плавно усилился, с берега в море полетели принесенные им сорванные с деревьев листья. Пронзительно закричали чайки, а с далеких гор к берегу моря направился невидимый симфонический оркестр, игравший жизнерадостную музыку. Солирующая флейта звучала всех сильнее, и хор скрипок дружно ей подыгрывал.

Кащей бросил недоуменный взгляд на девчушку, посмотревшую на него с аналогичным выражением, и опередил ее с вопросом:

– Это еще зачем? – поинтересовался он, – Мне и так было хорошо.

– Это не мое! – не успев переложить ответственность на Кащея, Злата не решилась взять ее на себя. – Но мне нравится, как оно звучит.

– В принципе, мне тоже, – согласился Кащей. Скрипки утихли, одинокая флейта доиграла последние ноты лирично-романтичной мелодии, и в наступившей тишине прозвучал глубокий приятный голос. Кащею в роли его обладателя представился Дед Мороз с мешком подарков в одной руке и дирижерской палочкой в другой.

– Вот вы где, значит, а я вас повсюду искал… – сказал музыкальный невидимка.

– Чего тебе надобно, старче? – произнесла свою коронную фразу Злата.

– Сейчас проявлюсь, и подробно расскажу! – пояснил невидимка, вопросительно добавив: – А кто тебе сказал, что я старче?

Злата заикнулась было про свою любимую присказку, но Кащей ее опередил.

– Вставные челюсти громко щелкают! – ответил он за золотую рыбку. Невидимка закашлялся, Злата покраснела и бросила на Кащея испепеляющий взгляд. – Не переживай, выходит неплохая ритм-секция.

– Что выходит? – не поняла Злата.

– Челюстная дробь, – не моргнув глазом, пояснил Кащей. Невидимка прокашлялся и удрученно проговорил:

– Да, ты знаешь, как обрадовать собеседника!

– Ради ближнего своего все что угодно! – смиренно ответил усмехающийся Кащей.

– Садист! – тихонько проговорила Злата.

– Я проявляюсь! – предупредил невидимка. Зазвучала флейта. Появившиеся в воздухе разноцветные пятна, переливаясь в такт музыке, превратились в человека лет сорока. Его небесного цвета с плывущими объемными облаками стильный костюм выглядел просто потрясающим. Злата и Кащей сначала досмотрели, как облако плавно перекочевало с воротника костюма на рукав и забралось внутрь, и только после этого перевели взгляд на самого гостя. Под метр восемьдесят, черноволосый, коротко постриженный плотного сложения человек, в котором угадывалась фигура атлета средней тяжести. Кащею он напомнил молодого Керка Пирра из книги, которую он читал немыслимое количество лет назад.

Гость перехватил их взгляды, и сам непроизвольно заинтересовался полетом костюмного облака. А когда оно залетело внутрь, дернул рукой, облачко вылетело из рукава в воздух обычным маленьким облачком и, не теряя времени, устремилось к уплывающим за горизонт большим облакам. Кащей, Злата и гость подняли головы и наблюдали за облачком до тех пор, пока оно не уменьшилось до размера булавочной головки и не растворилось в вечерней небесной синеве.

Гость прокашлялся. Кащей и Злата опустили головы, и посмотрели на него изучающими взглядами.

Прошла долгая минута.

– Позвольте представиться! – не выдержав, прервал затянувшуюся паузу гость.

– Да сколько угодно! – разрешил Кащей. – Буду знать, каким именем пополнить бесконечный список тех, кого мне удалось пережить.

– Не выйдет, Кащей, – все тем же приятным глубоким голосом ответил гость. Кащей скрестил руки на груди.

– Это почему, позвольте поинтересоваться?

Гость хитро улыбнулся:

– У меня самого есть такой список. Называется «Книга жизни». И я планирую завершить ее твоим именем, Кащей! – гость перевел взгляд на девчушку. – И твоим именем, Злата. И Бабу-Ягу я тоже не оставлю без внимания!

Кащей выхватил меч-кладенец.

– Предупреждаю сразу, – строго сказал он, – если ты появился, чтобы нас убить, то еще посмотрим, кто кого!

Гость успокаивающе вытянул перед собой раскрытые ладони и полушепотом примирительно затараторил:

– Тихо-тихо-тихо-тихо! Я вовсе не за этим сюда явился!

– Неужели?! – ехидно заметил Кащей, – Напомнить твои собственные слова, прозвучавшие здесь только что?

– Я не в том смысле, что убить, а в другом!

– Я вижу здесь только один смысл! – Кащей приставил острие меча к груди гостя.

– Можно, я объясню?! – вежливо попросил тот, указательным пальцем дотрагиваясь до лезвия и убеждаясь, что он не только выглядит острым, но и является таковым.

– Будь любезен! – разрешил Кащей, не сдвигая меч ни на миллиметр.

– Видишь ли, в чем дело? В моей книге имена появляются сами собой с самого рождения человека, так и было задумано, когда книга создавалась. Все было хорошо до той поры, пока в ней внезапно не появилось твое имя. Мало того, что при появлении имени в книге тебе сразу стукнуло тридцать лет, так еще и напротив остальных сведений стояли прочерки! Это ладно – любая книга может раз в жизни ошибиться. Но твое имя периодически зачеркивалось и снова появлялось чуть ниже на протяжении нескольких тысяч лет!!! Там три страницы только тобой и заняты!!!

– Ну, что сказать? У меня была насыщенная жизнь, – ответил Кащей. – Но это мое дело, тебе не кажется?

– Да понятно теперь! – вздохнул гость. – Можно, я присяду? Не беспокойтесь, я безоружен, и не причиню вам вреда! Я здесь, чтобы поговорить, и ничего больше.

– Садись!

Позади гостя материализовалось роскошное мягкое кресло. Не оборачиваясь, он упал в него и повеселел, увидев на лице Кащея легкое недоумение. Кащей подумал секунд пять, после чего решительный движением убрал меч в ножны. Создал для Златы крохотное кресло, и уселся в свое.

– Давай, поговорим! – сказал Кащей. Гость закинул ногу на ногу, и в его голосе проскользнули возмущенно-грустные нотки.

– Я думал, что книга не выдержала возрастающей нагрузки – людей становилось с каждым годом все больше и больше, и сошла с книжного ума, – объяснял он, – Я даже решился завести новую! Представляешь, сколько страниц пришлось бы заново заполнять!!! На мое счастье, твое имя в очередной раз стерлось, показывая, что ты живее всех живых, и больше не появлялось! – его голос перешел на повышенно-драматические утомленно-жалобные нотки, – Я после этого так ждал, когда же оно опять… Годами глаз не смы…

Он оборвал себя на полуслове, и хмуро добавил:

– Короче, надо мной еще никто так дико не издевался!

– Долго тебе пришлось сидеть… – усмехнулся Кащей. – Чего раньше-то не пришел с вопросами относительно моей персоны, издевающейся над здравым смыслом?

– Ты меня настолько достал своими фокусами, что я боялся неправильно отреагировать при встрече… – гость непроизвольно сжал ладонями воображаемую шею, и Кащей сразу понял, какой была бы неправильная реакция. – Но теперь мне окончательно все надоело, и я пришел кое-что уточнить.

– А конкретнее?

– Конкретнее некуда, – снова вздохнул гость, – Поскольку я не могу отнять твое бессмертие без твоего согласия, то я вынужден спросить: ты собираешься когда-нибудь умирать, или как?

– М-да, конкретней, действительно, некуда… – согласился Кащей, задумчиво потирая подбородок. Гость терпеливо ждал ответа, и он расхохотался: за прошедшую жизнь ему многое пришлось и довелось увидеть, но такое случилось в первый раз. Гость не предлагал сразиться в честном, или нечестном бою, а хотел, чтобы он умер сам, своей смертью и, судя по глазам, поскорее. Самое странное, что угрозы от гостя он не ощущал, хотя за версту чуял, если что-то идет не так, как надо.

– Как насчет того, чтобы представиться? – напомнил Кащей. – Ты – большой оригинал, а я не люблю разговаривать с большими оригиналами, не зная их имен. И я не буду возражать, если ты сделаешь доброе дело: преставишься после того, как представишься. Ты не против?

Гость ничуть не обиделся: задавая прямые вопросы, надо быть готовым к прямым ответам и не менее прямым взаимным вопросам.

– Ты не поверишь, но против!

– Почему же? – возразил Кащей. – Очень даже верю.

– Жаль, что не оправдаю твоих надежд, но преставиться я при всем желании не смогу, – извинился гость. – И смею заметить, что подобного желания у меня и не наблюдалось никогда. Еще столько не сделано…

– Не увиливай от ответа! – не выдержала Злата. – Говори, кто ты есть?

Торжественно заиграли невидимые скрипки.

– Здесь больше подошла бы электрогитара! – заметил Кащей. Гость хлопнул в ладоши, и знакомая мелодия зазвучала в утяжеленной аранжировке. Кащей восхищенно хмыкнул.

– Я – Господь Бог! – величественно и кратко представился гость, и эхо дважды разнесло его слова по всей планете. – Создатель этой Вселенной. Прошу любить и жаловать!

– Правда?!! – ахнула Злата.

– Чтоб мне треснуть!!! – гость приложил руку к груди, поближе к сердцу.

Новость оказалась куда более необычной, чем хард-роковая аранжировка классической мелодии. Кащей задумчиво потер подбородок:

– Так вот как боги доказывают свою правоту…

Бог пожал плечами:

– Критиковать каждый горазд! – обиженным тоном заявил он. – А ты вот сам попробуй создать вселенную таких масштабов и учесть все вытекающие ошибки и разные недочеты, всплывающие после того, как предварительные испытания показали, что лучше и быть не может!

– Что ж, добро пожаловать в собственноручно созданную реальность, Создатель Вселенной! – поприветствовал его Кащей, – Честно говоря, я поражен: никто из смертных до сих пор не мог вот так запросто поговорить с тобой на бытовые темы. А тут ты сам по себе появляешься и ведешь с нами светскую беседу.

– К моему глубокому сожалению, именно вы как раз таки и не смертные! – удрученно заметил Бог, непроизвольно рассматривая рукоять меча-кладенца: стилизованный золотистый череп в наступающей темноте тускло сверкал пустыми красными глазницами. – И потому мне пришлось спуститься с небес на землю, дабы подойти лично к тебе и узнать: доколе это безобразие будет продолжаться?

– Рыбалка?

– Твоя нескончаемая жизнь!

– Ты повторяешься, – заметил Кащей. Бог опять пожал плечами:

– Что поделать: этот вопрос интересует меня довольно долго.

– Насколько долго?

– Достаточно для того, чтобы он стал навязчивым! У меня мания развилась на этой почве!

– А в чем проблемы? – удивился Кащей, – Создай себе приличного психоаналитика и поговори с ним об этом.

– Издеваешься?!

– Нет, я вполне серьезно! Хороший психоаналитик с легкостью убедит тебя в том, что мое существование нисколечко не мешает твоим планам, и что ты можешь заниматься любимым делом без оглядки в мою сторону.

– Они дорого берут!

– Но ты – Бог!!! – воскликнула ошарашенная девчушка.

– Тем более!!! – воскликнул в ответ Бог, – Знаешь, сколько они с меня слупят за сеансы?

– Никак, Господь не в силах изготовить пачку денег? – съехидничал Кащей.

– Мне заниматься изготовлением фальшивых денег??? – ахнул Бог, – Господь с тобой!

– Не понял, – не понял Кащей.

– А что тут непонятного? – возмутился Бог. – У меня нет лицензии на изготовление денег!

– По-моему, ты переработал… – заметил Кащей, пристально вглядываясь в глаза Бога: не веет ли оттуда легким сумасшествием? – Какая еще лицензия нужна СОЗДАТЕЛЮ ВСЕЛЕННОЙ???

Бог помотал головой.

– Кажись, ты прав! – неохотно согласился он, – Последние тысячи лет я занимаюсь созданием и испытанием новых материалов, и потому требую от ангелов-проектировщиков полную отчетность о каждой молекуле.

– Бюрократ! – вставила девчушка.

– Не скажи! Я столько наслушался в прошлый раз от людей, что больше не хочу повторять прежних ошибок.

– А при чем здесь мы??? – Кащей вернул разговор в прежнее русло. – Нам твои опыты и даром не упали, занимайся ими, сколько хочешь, мы мешать не будем!

– И ты не догадываешься, причем здесь твоя бессмертная личность? – переспросил Бог, с намеком показывая на мир вокруг. – Что ты можешь сказать об окружающем тебя мире?

– Что он достаточно красив.

– И только?

– А что еще? Подробно описать нюансы? Извини, я не словоохотлив.

– Вот это!!! – Бог развел руками. Злата огляделась и переспросила:

– В чем именно? Вы пальцем покажите!

– Так, всеми десятью и показываю!!! – воскликнул Бог. Злата посмотрела на его пальцы и прикинула размеры охваченного. Получилось слишком много.

– Не понимаю! – призналась она. – Где? Что? Куда?

– Сейчас все станет явным! – с охотой пояснил Бог. Кащей недовольно скрестил руки на груди. – Погляди себе под ноги!

Девчушка поглядела под ноги и застыла, как вкопанная. Шевелившиеся под дуновением ветра травинки потеряли резкость очертаний и нехотя расплывались туманной дымкой, смешиваясь с превращавшимися в дым землей и морем. Мир медленно и плавно растворился в облаке безликого многоцветного пятна. Злата потрясенно смотрела на теряющее очертания и исчезающее море, ее сердце буквально оборвалось от предчувствия грядущих неприятностей. Голубое небо потемнело и превратилось в темно-фиолетовое, солнце исчезло, на его месте возник тусклый и огромный темно-красный диск. Леса, поля и горы потеряли зеленый покров и растворились в воздухе, как туман, оставляя вместо себя безжизненную пустыню. Море обмелело, обнажив уходящий далеко вниз быстро высыхающий склон.

Кащей вздохнул, и устало потер лоб.

– Что случилось??? – пропищала Злата осипшим голосом, – Где всё? Куда оно подевалось? Где мое родное море???

– Прости, Злата, но всё давным-давно кануло в лету, – пояснил Бог. – А мир вокруг нас был от начала и конца создан Кащеем.

– И уничтожен Создателем! – укоризненно заметил Кащей, – Какая ирония судьбы!

– Настоящая жизнь, – с нажимом уточнил Бог, скосив глаза на Кащея, – ушла в прошлое! Энтропия разъела проржавевшую Вселенную, и много лет она являет собой безжизненную захламленную космическим мусором территорию, которую давным-давно требуется уничтожить ради постройки новой Вселенной. И я давно бы так сделал, если бы не одна бессмертная личность, упорно не желающая уйти на покой. Кроме вас троих на Земле больше нет ни одной живой души!

– Как, нет? – ахнула Злата. – А рыбы?!

Бог поглядел на Кащея. Тот пожал плечами: коли начал говорить, так доводи дело до конца, теперь поздно спрашивать разрешения.

– Это киборги! – объяснил Бог. – Точная копия настоящих форм жизни. Скелеты сделаны из материалов, идентичных натуральным. Это для того, что бы у тебя не возникало никаких подозрений. Кащей здорово поднаторел в их создании. Планета была по уши в киборгах! Яблоку некуда упасть, чтобы не попасть по какому-нибудь кибернетическому существу!

– И рыбы?

– И рыбы!

– И даже люди???!!!

– Да все! Буквально! Даже мухи и тараканы! – воскликнул Бог. – Кстати, Кащей! Я многое понимаю, но в честь чего тебе надо было создавать механических тараканов?!

– А киберптичкам чем питаться прикажешь?

– Киберкомарами.

– Искусственные вампиры? Фигу! Я их не для того уничтожал, чтобы создавать искусственным путем!

Злата растерянно поморгала: новость оказалась для нее убийственной. Столько лет жить в обществе киборгов и не знать об этом, даже самую малость не подозревать и не чувствовать ничего необычного в поведении жителей морского царства…

Кащей впервые за долгое время увидел, какой стала настоящая Вселенная, скрытая им от глаз жителей планеты в далекие времена, когда разрастающееся солнце перестало поддерживать прежнюю температуру и медленно остывало, приближая момент полного оледенения Земли. Он создал защитный энергетический купол над планетой, прочно защитив ее от диких минусовых температур и смертельной радиации замораживающего космоса. Отныне вокруг планеты, под куполом, вращалось и светило плоское колдовское псевдосолнце. И сверкающие на куполе звезды ничем не отличались от настоящих. Земля стала шаром в шаре. Лунные и солнечные затмения оставались для них такими, как и прежде. А сама Земля со временем пустилась в бесконечной путешествие по открытому космосу, огибая звезды, и Кащей не опасался за ее гибель от случайного столкновения с другим небесным телом или поглощением ее встречной звездой.

И, вроде бы, это было сделано не так давно. Но оказалось, что за прошедшее время Земля осталась единственной целой и живой планетой среди рассыпавшихся в прах миллиардов планет и звезд.

Конечно, вот Бог и явился узнать, что за шуточки тут творятся?

Злата в прострации смотрела на каменистую пустыню и громадное солнце. Кащей, тихо посвистывая, с крайне независимым видом вручную складывал удочку. Заматывая катушку, он увидел, что крючок что-то подцепил по дороге, и прибавил оборотов. Сухой песок скрывал улов до тех пор, пока крючок не взлетел вверх, и перед лицом Кащея не появился полуметровый скелет хищной зубастой рыбины. Злата и Бог непроизвольно отшатнулись. Кащей проворчал:

– Теперь Нептун меня точно убьет: последнего монстра на крючок поймал!

Скелет рассыпался горкой мелких косточек у его ног. На крючке остался зубастый череп.

– Минутку, – попросила слова Злата. – Мы про Нептуна совсем забыли! А он-то как?

– А что ему сделается? – пожал плечами Бог, – Он с другими Богами давно на небесном Олимпе ждет создания нового мира. Терпеливо ждет, в отличие от меня, но периодически возвращается в родную стихию: ностальгия гложет душу.

Кащей почувствовал, как горло сдавил тугой комок и стало трудно дышать. Нет, не от горечи катастрофических потерь – с помощью собственных колдовских знаний восстановить стертый Богом мир не составит труда, если кое-кто из присутствующих не воспротивится и не помешает. Увидев, что Злата схватилась за горло и вытаращила глаза, он вполголоса произнес:

– Воздух верни, истребитель прошлого! Разговор не закончен, а дружески болтать в безвоздушном пространстве я не умею.

Бог ахнул, сообразив, что переборщил с раскрытием глаз заблудшим людям, и поспешно провел рукой по воздуху. Атмосфера канувшего в лету мира вернулась на свое место.

– Чем я помешал могущественному создателю? – поинтересовался Кащей, упорно возясь с любимой удочкой. – Я много лет живу здесь в свое удовольствие и никому не мешаю. Создавай новую Вселенную, я не возражаю. Разве что отведешь мне кусочек мироздания покрасивее, и дело с концом. И потом, почему богам можно ждать на Олимпе, а мне – нет? Я не могу там переждать?

– Ты не бог, а смертный человек. Кратковременно смертный… Олимпу достанется не меньше, он тоже разрушится, и боги останутся у разбитого корыта. Им придется заново его воссоздавать, и они это знают. Но живут там, потому что это их обитель.

– А это моя обитель.

– И вы погибнете вместе с ней! Момент, – внезапно попросил Бог. В его руках появилась подзорная труба, он растянул ее и вгляделся в даль: у горизонта к черному небу вздымалась тонкая полоса пыли. Кто-то на всех парах бежал прямо сюда, торопясь выразить свое возмущение стремительным изменением живописного летнего пейзажа. – Дело в том, друзья-товарищи, что я не могу уничтожить Вселенную до тех пор, пока в ней есть хотя бы одно живое существо: мои правила не позволяют начинать уборку территории в присутствии жильцов. Из-за вас я был вынужден ждать лишних пятьсот тысяч лет, и мое терпение иссякло. У меня все давным-давно готово для создания новой Вселенной, и, кабы бы не вы, я давно бы жил в новом мире, наполненном свежими красками и лишенном бесчисленной массы космического мусора.

– Мы можем на время уйти в параллельные миры! – предложил Кащей.

– Не можете! – огорошил Бог. – Параллельные миры – это альтернативные варианты пространства этой же Вселенной. Точнее говоря, черновые наброски к основному, этому миру.

– Да ты что?! – изумился Кащей. – Значит, я появился в черновом варианте Вселенной и тайком перебрался на чистовик?

– Ага! – коротко ответил Бог.

– А как же цивилизации, которые там появились и умерли? Высокоразвитые цивилизации, смею заметить!

– Все давно учтено, систематизировано и взято под мой контроль! Благодаря тебе, между прочим! – Бог почесал затылок, – Кто ж знал, что черновые работы ангелов-инженеров и проекты ангелов-студентов заживут не хуже, чем их дипломные проекты?

– Забавно, – пробормотал Кащей. Выходит, он является последствием черновых работ ангелов соответствующего профиля? Неплохой сюрприз ему подготовили под самый конец существования Вселенной. – Послушай, у нас в планах нет желания вмешиваться в твои дела. Работай, как тебе нужно, а мы постоим в уголке, чтобы нас ничем не задело. Космической сваркой, или оброненными сверху прикручиваемыми к небу звездочками. А потом тихонько займем небольшое пространство в новой Вселенной. Как тебе мое предложение?

Бог опустил подзорную трубу, разглядев того, кто к ним приближается: в избушке, мчавшейся с приличной скоростью, на огонек стремилась широко размахивавшая метлой Баба-Яга.

– В нулевых: ты и тихонько – две вещи несовместимые! – заметил он, – Насколько я успел тебя изучить, ты постоянно оказываешься в эпицентре широкомасштабных событий. Во-первых, как я говорил ранее, вы не переживете процесс уничтожения старой Вселенной. Во-вторых…

– Я тоже не хочу умирать! – категорическим тоном заявила Злата. – Я столько лет провела в морях и ни разу не попалась в зубы ни одной акуле, а тут приходит добрый дедушка Мороз… в смысле, Господь, и так по-простецки заявляет, что пора и честь знать. Пожили в твоей Вселенной, и хватит, пришло время отправляться на вечный покой! Морские фигушки!!! Я не желаю ничего слушать на эту тему! Кащей, ты можешь вернуть мир, каким он был до его появления?

– Конечно, могу! – кивнул Кащей. – Своими усилиями я контролировал стабильность по всей планете. Вопрос в том, разрешат ли мне это сделать?

– Не разрешат! – поддакнул Бог. – Время старой Вселенной ушло, продолжать ее агонию я больше не намерен. Мое терпение кончилось.

Домик Яги приблизился к ним настолько, что стало отчетливо видно, насколько он изменился, превращенный заклинанием Кащея в вечную постройку. Теперь он выглядел совершенно не так, как когда-то, в деревянную эпоху своего существования. Прочный титано-никелевый корпус, военно-маскировочная окраска, стильные пластиковые окна с тонированными стеклами, и труба, выдувавшая экологически чистый водяной пар, поскольку дым из нее в последний раз шел невесть когда. Появился второй этаж с несколькими комнатами и большой кладовкой: Кащей настоял, для удобства Яги. Установленные по периметру и замаскированные под крышей двадцать станковых пулеметов могли расчистить любую местность от вражеских войск, непреодолимых преград, или огородных воришек, решивших поживиться овощами с ее огорода. А в дополнение: кодовый замок, привычно срабатывающий на классическую фразу. Плюс изредка говорящий самообучающийся коврик, в основном призывающий вытереть ноги, чтобы их не протянуть. Плюс дверной стерео-глазок с большими поглядывающими влево-вправо и то и дело моргающими псевдокошачьими глазами, буквально пронизывающими стоявшего на пороге человека пристальным взглядом. Плюс курьи ножки, давным-давно одетые в прочную броню, снабженные гидроусилителями и способные одним ударом пробить пенальти с расстояния в одиннадцать километров.

Сама Яга, которой, как и Кащею, давным-давно перевалило за несколько миллиардов лет, упорно не желала умирать, почувствовав вкус к жизни долгожителя. А, скорее всего, она просто захотела пережить Кащея из-за своей вредности. Молчаливое необъявленное соревнование длилось сверх всякой меры, но никто не желал отдавать пальму первенства. И так получилось, что первым не выдержал невидимый до сих пор судья-Бог.

Кащей вспоминал друзей и врагов, которых за его длинную жизнь в сумме набралось еще больше, чем прожитых лет. Даже Яга и золотая рыбка (и это был последний секрет загрустившего Кащея) без его скрытой помощи давным-давно отошли бы в мир иной. Потому что он, не обмолвившись об этом ни единым словом, ни одним самым крохотным намеком, поддерживал их организмы, не желая терять последних друзей. Из всей существовавшей до последнего времени жизни только они трое и остались реальными.

Остававшаяся в неведении Яга до сих пор была искренне уверена, что не умирала исключительно из-за крепкого здоровья, и постоянно подначивала Кащея, утверждая, что ему никогда ее не пережить.

– Подумайте о моем предложении! – сказал Бог. – Оно неплохое, и после смерти у вас будет не менее интересная жизнь! Может быть, вы все-таки умрете, а? Что вам стоит? Клянусь, в Раю жизнь такая, что по сравнению с ней поблекнет самая волшебная сказка! – Бог умоляюще поглядел им в глаза. – Что вам мешает?

– Мне мешает мое бессмертие! – ухмыльнулся Кащей, подумывая о том, как отреагирует Бог, если об его голову сломают новую прочную полимерную удочку, в качестве мести за уничтоженный мир? – Кроме того, я не привык сдаваться без боя. Конечно, я могу уйти в тень и долго ждать удобного момента для нанесения коварного ответного удара, но здесь не тот случай.

– Хочешь сразиться со мной на удоч… на мечах? – удивился Бог.

– Хотелось бы… – нахмурился Кащей. – А ты, стало быть, втихую читаешь мои мысли? Тебе не кажется, что это против правил, особенно в данной ситуации?

Бог пожал плечами:

– Я не читаю чужие мысли, но ты так внимательно поглядел на мою голову, а потом настолько оценивающе посмотрел на свою удочку, что я подумал… ладно, проехали! Кстати, я не уверен, что ты лучше меня владеешь мечом. У меня в запасе несколько лишних миллиардов лет практики!

– Скажи это второгодникам! Но не будем о таких мелочах. Поскольку тебе нужная моя жизнь, то предлагаю устроить соревнование. Подробности желаешь выслушать?

– Поведай-поведай, авось, и мне придется по душе! – заинтересовавшийся Бог потер ладони и передвинулся вместе с креслом ближе к Кащею, чтобы случайно не пропустить ни одного слова, тем более что издаваемый избушкой шум становился все сильнее и уже заглушал слабые звуки.

– Идея такая: мы устраиваем состязание! – пустился в объяснения Кащей, – Первоначальный стандартный вариант: ты должен добраться до моего замка, преодолев разные препятствия на пути, и в финале сразиться со мной. Победишь в честном бою – так и быть, я ухожу на покой, и эксперимент по самому продолжительному существованию человека на Земле благополучно закончится вместе с существованием старой Вселенной. Если ты проиграешь, то я поставлю условие полной сохранности жизни Яги, Златы и меня во время создания и существования новой Вселенной! Как тебе?

Шум от приближавшейся избушки достиг своего пика. Пар вырывался из трубы длинным белым хвостом, высунувшаяся из окошка Яга дико свистела и яростно размахивала любимой метлой. Бог не сумел ответить на слова Кащея, потому что сам не слышал свою речь. Из-за этого он обреченно повернулся в сторону боевой старушки, ожидая, когда она на пару со своим милым домиком перестанет издавать душераздирающие звуки.

Избушка подбежала к ним и резко остановилась. Ягу вынесло на крыльцо практически по инерции, но она успела притормозить на краю крылечка и кое-как справилась с неустойчивостью. Крепко встала на ноги, и с кровожадным интересом уставилась на незнакомца, справедливо полагая, что виной случившемуся стал именно он.

Метла в ее руках нацелилась точно на его макушку.

– Это ты натворил? – без обиняков начала она. – Как, позволь узнать, это безобразие понимать? Ты хочешь, чтобы твоя смерть стала медленной и ужасной?

– М-да, – пробормотал Бог, – Неплохое сборище: Создатель Вселенной, первый искусственно-бессмертный житель, первый искусственный человек с метлой в натруженных руках, и Золотая рыбка-оборотень. Веселенькая подобралась компания в последние мгновенья существования старой Вселенной.

– «М-да» надо понимать, как задумчивое согласие? – подал голос Кащей. Бог в ответ лаконично показал Кащею фигу.

– Успокойся, родимая, – ответил он, – это Земля постарела.

– Что-то больно быстро она постарела… На глазах прям! – сердито буркнула Яга, спускаясь со ступенек и подходя к спорщикам. Ткнула концом метлы в Кащея и грозно переспросила. – А ты почему ничего не говоришь, ехидный наш? Готовишь в ответ длинную убойную речь?

– Тут такое дело, – Кащей указал на следящего за перемещениями метлы подсобравшегося Бога, – явился к нам Создатель собственной персоной и потребовал, чтобы мы убрались отсюда, поскольку он собрался снести до основания старый мир, и во вновь созданной пустоте и чистоте построить новый.

– В смысле? – не дошло до Яги. Она повернулась лицом к гостю, и тот испуганно отъехал назад вместе с креслом на добрый метр.

– Мы здорово мешаем ему своим существованием, и он предлагает нам сделать доброе дело: дружно позвать в гости бездомного дядюшку Кондратия.

– А по макушке метлой он не хочет???!!! – взвилась Яга. – Враз старые волосы повыдергиваю, оставлю место для кучи новых! Не мог дождаться, пока мы сами собой отойдем в мир иной…

Бог хитро поглядел на Кащея и ответил:

– От вас дождешься, пока вы своей смертью помрете, изуверы… Вы бессмертные, а вселенская энтропия не желает считаться с вашим долголетием. Материальное должно было умереть сотни тысяч лет назад. Ваше солнце и то уже не существует – а вот этот тусклый красный гигант я создал специально, чтобы прозрачно и тонко намекнуть, насколько долго вы живете. Не будь его, вы могли подумать, что наступила обычная пасмурная ночь, и не поверили бы моим словам. Вашей Вселенной больше нет, и Вы – ее последние ростки. Точнее, последние деревья, которые не сломались и не рухнули просто чудом, я бы сказал, колдовством.

– Агент канувшей в лету секретной организации Змейго Рыныч! – Яга направила метлу на Кащея, – Это твоих рук дело, приколист ты наш любезный? Кроме тебя, здесь больше некому такие шутки шутить! Убирай своего клоуна туда, откуда ты его достал, и возвращай мир на прежнее место! Согласна, этот номер у тебя получился самым впечатляющим за последние миллионы лет, но у меня там огород ждет полива, и мне не хочется, чтобы по твоей вине что-то засохло!!!

Кащей молча повернул голову в сторону Бога. Метла переместилась в том же направлении. Бог озадаченно прокашлялся. Яга ждала ответа.

Но не такого, который получила. Бог молчал, задумчиво рассматривал метлу в непосредственной близости от своего носа, и потому за него ответил Кащей.

– Он – настоящий! И у него руки чешутся заняться ликвидацией старой Вселенной. К нашему сожалению, он не желает видеть нас при строительстве в качестве мешающихся под ногами привередливых консультантов. И вообще, в качестве компенсации за наше невмешательство в его внутренние дела предлагает нам тепленькое место в Раю. Навсегда.

Бог стеснительно развел руками: слишком сердитой выглядела Баба-Яга и очень уж крепкой казалась ее метла.

– Настоящий Бог? – недоверчиво переспросила Яга, в первый раз с любопытством поглядев на гостя. – А позвольте полюбопытствовать, настоящий Господь Бог, где Вы жили все эти годы? На облаках вас ни разу не видели, в глубоком космосе тоже не сталкивались, хотя однажды в моем присутствии голос с неба все-таки чего-то прорычал по поводу…

– Я был за пятимерно-пространственным углом, – заговорщицки прошептал Бог. – Боялся, что космонавты меня помидорами закидают!

Яга глубоко вздохнула и выдохнула: еще один приколист. Два бессмертных мужика, и оба с прибабахами…

– Не хочешь говорить – не надо! – отрезала она. – Но свою жизнь я так просто не отдам!

Кащей выступил вперед:

– Я предложил ему одну идею… – сказал он. – Мы с ним устроим соревнования. Если он преодолеет все препятствия и победит меня в честном бою, то мы умираем, но если он проиграет, то оставляет нам жизнь и дарует вечную молодость.

– Минутку… – остановил его Бог, – Я этого не говорил!

– А куда ты денешься, если проиграешь? – возразил Кащей. Бог задумчиво постучал пальцами по подлокотнику кресла.

– Ладно, – согласился он, – хватка у тебя капитальная. Но тогда и я добавлю от себя несколько новых пунктов.

– Согласен, – кивнул Кащей, – Договариваемся так: на каждый пункт противоположной стороны каждый из нас выдвигает свой пункт, и нарастающая лавина требований останавливается тогда, когда число пунктов становится одинаковым с обеих сторон.

– Договорились! – Бог встал и дематериализовал кресло. – Пишите ваши требования, я напишу свои, а завтра вечером мы их рассмотрим и выработаем общие правила. На этой бумаге, – он выхватил из внутреннего кармана пиджака сложенный вчетверо плотный листок, – вы увидите мои требования по мере их появления, а ваши я увижу завтра.

– По рукам!

– А вне конкурса одно условие можно? – кротким голосом полюбопытствовала Яга.

– Какое? – заинтересовался Бог. В ответ раздался сердитый вопль:

– Верни все, как было!!!

Бог растянул рот в сияющей улыбке и хлопнул в ладоши.

И мир вокруг стал прежним.

А Бог исчез.

Яга все еще стояла в глубокой задумчивости, держа в руках метлу. Кащей молчал, обдумывая текст договора. Злата на ковре-самолете спустилась с крутого берега к водной кромке и все еще недоверчиво опустила ладонь в восстановившуюся воду, ожидая, что та окажется ярким и красочным миражом. Теплая вода оказалась реальной и прозрачной настолько, что было видно, как у морского дна плавают небольшие разноцветные рыбки. Золотая девчушка облегченно выдохнула, но возвращаться в родную стихию все же побоялась, испугавшись, что вода исчезнет так же быстро и легко, как появилась, и она не успеет вовремя среагировать и превратиться обратно в человека.

– Ты ни о чем не хочешь мне сказать? – нарушила затянувшееся молчание Яга.

– Ты не любишь слушать сказки на ночь! – отказался Кащей. – Лучше придумай что-нибудь особенное, пока выпадает шанс обменяться с Богом взаимными требованиями и уступками. Посмотри, что он успел придумать!

Он протянул ей листок. Яга взглянула на текст. Пятнадцать пунктов появилось на странице, и с каждой минутой добавлялся один новый: Бог времени зря не терял, торопясь поскорее закончить с последней историей и последним спором во Вселенной, чтобы приступить-таки к постройке нового мироздания. Листок увеличивался в длину, самостоятельно сворачиваясь в рулон. Пункты увеличивались в количестве с регулярным постоянством.

– А он ничего… – протянула Яга, – В смысле, насчет требований. «… и обязуется строго выполнять вышеперечисленные требования, какими бы идиотскими они ни казались…»

– Так и написал?

– В общих чертах. А ты что задумал?

– Я должен его победить! – воскликнул Кащей. – Опыта, благодаря разным любителям пойти на меня войной, мне не занимать, коварства тоже выше крыши – это будет столкновение достойных противников! Пусть он попробует пробраться в мой замок, я ему такое шоу устрою! О, гляди-ка, вон он как по облакам перепрыгивает!

Яга увидела несколько новых пунктов и пробежала по ним глазами.

– У тебя ничего не получится.

– Это почему это?

– Поскольку ты начал поединок, то Бог, на правах слабого…

– Слабого??? – не поверил Кащей. – У него комплекс неполноценности развился на старости лет?

– Ты предложил идею соревнования, – возразила Яга. – Стало быть, он слабый, поскольку соображает в твоих идеях хуже тебя.

– Фиг с ним. Что дальше?

– Он забирает замок себе. Здесь написано, что тебе придется преодолеть множество преград и покорить свой собственный замок!

– Злодею? – переспросил Кащей, – Мне покорить свой собственный замок? Подло захваченный коварными добрыми силами? Нет, нормально: с таким Богом и черти не нужны! Я так понимаю, что это не единственный сюрприз? Еще раз стоп: а он сам написал про «слабого», или это была твоя добровольная инициатива в качестве гуманитарной помощи самому старому существу во Вселенной?

– Сам написал, – подтвердила Яга. – Шутник, елки-моталки! Кроме того, за тобой будут бегать разные темные (или, со стороны Бога – светлые) личности, стремясь укокошить тебя всеми фибрами своей души. Материальное дополнение к фибрам: холодное оружие. Метательные ножи, топоры, разнообразные мечи, шпаги, кинжалы, дротики, катапульты, тараны…

– Гильотины в списке нет? – прервал ее Кащей. Яга проворно пробежала по списку глазами.

– Не наблюдается.

– Это радует, – пробормотал Кащей, – значит, рубить голову на площади мне не будут.

– Зато здесь присутствует палач!

– Это мелочи!

Яга оторвала взгляд от списка и вопросительно глянула на ухмыльнувшегося злодея. Кащей пояснил:

– Надену шейный бронежилет телесного цвета – замучается топором размахивать! Ладно, пусть он отведет душу своими требованиями, а завтра вечером мы его объединенным списком закидаем. Глядишь, сам от всего откажется и махнет на нас рукой. А вот замок я ему все равно не отдам, пусть говорит и делает, что хочет.

Надежды на автоматическую победу не оправдались: Бог не только не махнул рукой, но и явился узнать, как продвигаются дела с ответным списком требований не поздним вечером, а ранним утром.

Появившись перед избушкой, так и оставшейся стоять на берегу синего моря, Бог с детским любопытством в глазах произнес частично модернизированную заветную фразу:

– Избушка-избушка! Повернись ко мне входной дверью!

Избушка резво, плавно и грациозно развернулась, дверь распахнулась, и оттуда с реактивной скоростью вылетела нацеленная на того, кто стоит перед входом, давешняя метла: Яга не любила, когда ее избушкой командовали посторонние, и боролась с самозванными командирами тяжелыми подручными средствами: метлой, сковородкой, утюгом, или, в крайнем случае, чугунной гирей шестнадцати килограммов весом.

Бог уклонился от древка, перехватил его, завязал на нем бантик и, посмеиваясь, вошел в избу.

– Доброе утро, Яга! Это Вам, от чистого сердца! – поздоровался он, протягивая метлу веником вверх, на манер букета цветов. – А где Кащей?

– А как, по-твоему, всевидящий Создатель? Разве уже вечер? – зевнула Яга, указывая метле на угол и выглядывая в окно. Метла послушно перелетела на законное место и замерла. – Что-то не похоже.

Бог виновато развел руками:

– Терпения не хватило ждать вечера! – пояснил он, – Решил с утра заглянуть, проведать, как вы? Не померли еще от скуки?

– С тобой помрешь! – вторично зевнула Яга, – Выспаться толком не даешь!

– Я по делу пришел, не просто так! – извинился Бог.

– Ясненько, что не в печь на лопате забраться! – ухмыльнулась Яга. Бог вспомнил русские народные сказки и инстинктивно поискал печь. Обнаружил микроволновку и старую добрую духовку небольших размеров. Яга недоуменно проследила за его взглядом, потом до нее дошло. – Не знала, что Создатель Вселенной верит в сказки!

– Не верит, но проверяет! – назидательно ответил Бог. – Мало ли, что? Вы люди такие, без сюрпризов за пазухой не ходите.

– Уже доставалось?

– Было дело.

Яга понимающе протянула:

– Аааа… Так вот почему ты не показывался на Земле все эти годы!

Бог насупился:

– Злые вы! Уйду я от вас!

– Не уйдешь, Боженька! – засмеялась Яга. – Пока не решишь свою проблему, ты от нас никуда не уйдешь! И это при том, что мы тебя насильно не держим!

– Привереда! – буркнул Бог. Яга выдвинула из-за стола мягкий стул на пружинящих курьих ножках.

– Присаживайся! – пригласила она. – Кащей строчит ответные требования, как ты просил, скоро появится! Чаю будешь?

– Строчит? – изумился Бог, мысленно представляя, сколько придумал Кащей, если до сих пор не остановился. – Конечно, буду!

– Тогда и мне нальешь кружечку! – отозвалась Яга, – А я пока варенье достану из кладовки.

Бог восторженно хмыкнул и подошел к столу, на ходу создавая новенькие фарфоровые кружки.

Кащей появился минут через пять, спустившись со второго этажа в тот момент, когда Бог положил в свою кружку с чаем две ложки черничного варенья и потянулся к вазочке, чтобы взять третью.

– А вот и гости! – поздоровался Кащей. – Не зря в народе говорят: кто рано встает, Бог по лбу дает.

Бог застыл с открытым ртом.

– Так вот из-за чего никто из людей не любил вставать рано утром! – наконец-то дошло до него. – Я потратил на поиски ответа сотни тысяч лет, а всему виной шуточная пословица!

Кащей подошел к столу.

– Никто в Раю не сказал, в чем дело? – удивился он.

– Ни одна живая душа! – поклялся Бог.

– Забавно. А как в оригинале звучит?

– Кто рано встает, тому я подарок даю! – Бог зачерпнул варенье, перевел взгляд на Кащея и направил ложку к тому месту, где была кружка.

– А кому именно? – поинтересовался Кащей. – Кроме нас, тут никого не осталось.

– А я… э-э-э… – замолчав, застигнутый врасплох Бог удивленно приподнял брови, не глядя, повернул ложку, выливая варенье в чай, и только тут обратил внимание, что в руке довольного Кащея появилась кружка, подозрительно напоминавшая его собственную.

Он озадаченно глянул на стол и тихо ахнул: так и есть, подозрения были не напрасны. Темно-фиолетовое варенье большой каплей плюхнулось на чистую белую скатерть, и медленно расползалось, основательно впитываясь в ткань. Он стрельнул глазами в сторону пекущей пирожки Яги и стремительным движением провел над пятном ладонью. Пятно обратилось облачком цветного пара и неохотно рассеялось в воздухе.

– Хороший чай! – похвалил Кащей, отхлебнув из кружки.

– Еще бы… – сквозь зубы пробурчал Бог, создал себе новую кружку и, цепко держа ее за ручку, посмотрел на Кащея. Тот хладнокровно отхлебывал чай из мирного трофея. – Ты записал все, что хотел, или вышел подкрепиться?

– Ты знаешь, – Кащей уселся на табуретку и задумчиво поглядел на кружку в руке Бога. – Из тебя вышел бы неплохой чиновник. Расписать требования такими словами, что любой противник умрет во время чтения от жуткой головной боли, пытаясь разгадать смысл сказанного…

– Точность превыше всего!

– …это оригинальный способ избавиться от противника, но в нашем случае совершенно бесполезный, ибо я знаю, что эти слова означают! Ты представить себе не можешь, насколько я могу сократить твой текст, используя вместо технократических терминов бытовые.

– Не докапывайся! – ответил Бог. – Могу познакомить тебя с приличным адвокатом, он тебе такого наговорит о точности формулировок, что тебе плохо станет при виде ручки и бумаги.

– Ты вздумаешь подать на меня в суд, если я, по твоему мнению, нарушу один из пунктов договора? – воскликнул Кащей, беря горячий пирожок с творогом, – Спасибо, Яга! Ты готовишь лучше всех автоматов, вместе взятых! Господь, а судьи кто?!

– Ты хочешь сказать, – по-своему понял его Бог, – что не в силах выполнить мои требования, и просишь снисхождения?

Яга вместе с Яной, успевшей с утра слетать на ковре-самолете к морю, и только что вернувшейся, уселась за второй, маленький стол. Переговариваясь о том, что увлеченные очередной идеей вселенских масштабов мужики готовы забыть обо всем на свете, они неторопливо пили чай с пирожками и с интересом прислушивались к аргументам и контраргументам Кащея и Бога.

– Не принимай желаемое за действительное! Это твоя несбыточная мечта! – поправил его Кащей, допил чай и резко поставил пустую кружку на стол. Нежный фарфор возмущенно звякнул. – Ты готов выслушать мои требования, или предпочтешь поломать над ними голову в одиночестве, так сказать, в тишине и спокойствии, в дальнем ските, подальше от любопытных глаз?

– Говори, что за требования? – усмехнулся Бог, – Вряд ли ты сумеешь меня чем-нибудь удивить.

Кащей скромно улыбнулся в ответ.

Часы пробили восемь вечера, когда спорщики определились со взаимными требованиями и уступками. Текст окончательного договора лежал на белой скатерти, а Кащей и Бог откинулись на спинки кресел, и устало зевали.

Когда Кащей выложил перед Богом кипу бумаги со встречными требованиями, состоящую из шестидесяти восьми листов, заполненных записями от руки мелким шрифтом, Создателя Вселенной пробил нервный тик.

Потратив на тяжкие раздумья несколько долгих секунд, не желавший отступать и капитулировать Бог сделал широкий жест. Он разом согласился со всеми предъявленными требованиями, после чего вместе с Кащеем сел за кухонный стол переговоров обсудить следующий вопрос: что выйдет, если они примут совместное творчество к сведению и к действию?

После долгих споров и поисков золотой середины выяснилось, что использование названных обеими сторонами пунктов договора в полном объеме приведет игру к абсурду. Потому что Кащею и Богу придется денно и нощно стоять в бронированных окопах и ежесекундно убивать из мощных артиллерийских орудий по триста-четыреста врагов, пришедших по их душу. В сумме, поле битвы напоминало достопамятный Армагеддон, но было не в пример кровавее.

По молчаливому и обоюдному согласию, количество пунктов стремительно пошло на убыль: ни тому, ни другому не нравилось обожаемое многими увлеченными войной генералами столкновение созданных по случаю армий, и в битве двух титанов главное сражение должно было отводиться именно им, а не созданным ими разноплановым войскам.

Итог многочасового спора под неусыпным наблюдением Яги и Златы был записан в окончательном варианте договора.

Пока спорщики молча отдыхали от споров праведных, Яга взяла подписанный обеими сторонами договор, прочитала окончательный текст и впала в ступор: слишком лаконичным он получился.

– И это все?! – на всякий случай уточнила она, поглядев сначала на Кащея, а потом на Бога.

– И это все! – одновременно подтвердили оба. – Еще чаю не нальешь?

– Вы уверены?

– Да, мы очень хотим пить!

– Я говорю про договор!

– Часа три назад я еще поспорил бы, но теперь уверен на все сто процентов, что текст окончательный и пересмотру не подлежит! – ответил Бог. – Возражения есть?

– У меня нет! – отозвался Кащей.

– Но тут же ничего не понятно!!!

– Наоборот, все абсолютно ясно! – не согласился Бог. – Кащей, не трогай мою кружку.

– А кто вылил в мою варенье из вазочки?! – застигнутый на месте преступления, выдал в ответ Кащей.

– Это не я! – Бог посмотрел на Ягу. – Это ты?

Та возмущенно выдохнула:

– А метлой по голове не хочешь?

– Ага. Выходит, это я сам налил, пока себя не видел! – сделал вывод Кащей. – Яга, у тебя не найдется кружки побольше, раз эдак в пять-шесть? Разбавлю варенье.

– Между прочим, дорогой злодей, ты держишь в руках именно вазочку для варенья, а не кружку с чаем! – приметила Яга, сворачивая договор в трубочку.

– Что? – Кащей уставился на кружку, помолчал, и медленно проговорил: – Хм… действительно… вазочка. Но я точно помню, что брал круж… – он замолчал, обличающе сверкнув глазами в сторону Бога. – Ага! Твои шуточки?!

Тот в ответ пожал плечами, всеми силами стараясь сохранить невозмутимое выражение лица и сдержать вырывавшийся смех. Кащей укоризненно покачал головой. Бог не выдержал и захохотал.

– С тобой все ясно, – пробормотал Кащей, пользуясь моментом и телепортируя варенье из вазочки в кружку Бога, а чай из кружки Бога – в вазочку. Бог, все еще, хохоча, поднес кружку ко рту и сделал большой глоток. Выпучил глаза, когда понял, что проглотил и чуть не выплюнул все варенье на стол: слишком сладким оно оказалось. Поглядел на довольно ухмыляющегося Кащея, с трудом проглотил варенье, и захохотал еще громче.

– Послушайте, этот договор ровным счетом ничего не говорит! – пошла в повторную атаку Яга. – Я не понимаю, как можно…

– Все очень просто, Яга! – прокомментировал Кащей, – Видишь ли, в чем дело: запомнить абсолютно все пункты попросту невозможно, и любой из нас при желании обязательно подловит конкурента на нарушении сто сорок седьмого подпункта, дробь четыре, от пункта двести тридцать пятого во втором приложении к основному договору. Это будет не соревнование, а длительная судебная тяжба. Кто-нибудь из моих противников при этом обязательно повесится от тоски.

– Ничего я не повешусь! – возмутился все еще посмеивающийся Бог. – Я нашлю на тебя команду адвокатов, а сам буду в парке радоваться жизни!

– А мне что делать? – спросила Яга. – Зверски избивать баклуши автоматической взбивалкой?

– Ты будешь наблюдать за нами, и смотреть, кто и как приближается к цели.

Бог отсмеялся и залпом выпил из подлетевшего по его мысленному приказу кувшина литра полтора воды, запивая проглоченное варенье.

– Правила такие, – сказал он, обращаясь к Яге, – я своим приказом объявил мораторий на мощную магию, что бы ни у кого из нас не появилось соблазна применить паранормальные способности для победы – это будет битва умов, а не заклинаний. Будем обходимся собственными знаниями и умениями. И пусть будет так, как написано в договоре.

– Как знаете, – ответила Яга. – А я могу применять заклинания, или придется самой ведра с водой носить по огороду?

– У тебя есть роботы-помощники.

– Все-то он знает! – съехидничала Яга. – Когда начнем?

– Завтра! – Бог поставил опустевший кувшин на стол, – А договор пусть хранится у тебя, так надежнее будет.

Яга хитро прищурилась.

– А не боишься, что я порву его в случае проигрыша Кащея, или тайком начеркаю дикую отсебятину?

В глазах Бога промелькнула хитринка.

– Стать последним изготовителем поддельных договоров во Вселенной – это звание не для тебя, и ты хорошо это знаешь.

Яга хмыкнула.

– А почему бы и нет? – возразила она. – Очень даже для меня! Буду самой последней и потому самой лучшей!

– Так… – пробормотал Бог, – С вами от скуки точно не умрешь.

– Собираем экипировку, и по коням! – сказал Кащей. – До начала соревнования много времени, но перед смертью не надышишься!

– Кто бы говорил? – заметил Бог, беря из глубокой тарелки с понравившимися ему пирожками еще один, – Лично ты надышишься, и еще как! Вот, честное слово, Яга, если бы я умел так хорошо готовить, как ты, то не создавал бы Вселенную, а подался бы в повара.

– А когда начало? – спросила Злата.

– Послезавтра в девять утра! Срок действия магии заканчивается чуть-чуть позже! – огласил время и условия соревнования Бог. – Встречаемся здесь же. Если есть желание поколдовать напоследок и в последний раз полюбоваться миром – завтра для этого самое время.

– Стоп! – прервал его Кащей, – А как же мой меч-кладенец? Превратится в обычную железяку?

Бог хитро улыбнулся:

– Будем считать, что он и есть – обычная железяка, только фантастически качественно изготовленная!

Он встал.

– Яга, спасибо за пирожки! Кащей – спасибо за варенье! Спокойной ночи! – и, по принятому обычаю, растворился в воздухе. Кащей молча снял со стены ковер, прицепил к нему антиграв, откланялся и рванул на всех парах в родной замок, за любимым боевым арсеналом. Что-что, но разные хитрые и полезные штучки иметь при себе во время соревнования не помешает: мало ли, что случится?

Яга положила договор в шкафчик на отдельную свободную полочку, свернутый в рулон листок развернулся, и она в последний раз прочитала единственный пункт договора: «Будь, что будет, и пусть победит лучший».

Две подписи и переливающаяся всеми цветами радуги голографическая печать.

Дверца шкафа с тихим скрипом закрылась.

Замок Кащея с его богатейшим арсеналом боевых и магических средств решили оставить в покое, чтобы ни у кого не возникало соблазна воспользоваться тарелкой с золотой каемочкой и значительно упростить себе поиски. Богом был предложен следующий вариант игры: противники должны отыскать заветный сундук и сломать знаменитую иголку, в старинных сказках символизирующую смерть Кащея, а в нынешнем варианте обозначающую завершение соревнования. Тот, кто первым выполнит вышеописанные требования, станет победителем и получит все, что хотел, а завоевавший почетное второе место проигравший не будет мешать первому в его делах.

Вариант был выслушан с большим вниманием и одобрен всеми заинтересованными сторонами, включая судейскую комиссию в лице Яги и Златы. Говоря по-простому: на том и порешили.

Бог своим приказом создал страны и города, и телепортировался вместе с Кащеем и судейской коллегией в один из них. Заклинание сработало так, что никто из них не имел ни малейшего понятия о том, в какую именно страну их забросили.

Сундук с зайцем, уткой, яйцом и иголкой торжественно поставили в центре зала новенького дворца, находящегося в пустынном еще городе, столице безымянного царства. Пожали друг другу руки в знак одобрения, и покинули город, аналогично появлению телепортируясь в избушку Яги.

– А теперь самое главное! – объявил Бог, когда они собрались за столом. Он, как и Кащей, был в новой походной форме. И Кащей, как всегда, не расставался с плащом. – Сундук стоит во дворце, и пока что мы точно знаем, где он находится. До тех пор, пока не пройдет триста лет, открыть его никто не сможет, и беспокоиться о том, что кто-то посторонний сломает иголку и поломает нам всю игру, не стоит. Но после этого к сундуку с легкостью подберут ключ.

– А зачем это? – удивилась Злата. – К чему нам посторонние?

– Элемент неожиданности, – пояснил Бог. – Я думаю, так будет захватывающе.

– Если иголку сломает кто-то другой?

– Получит приз зрительских симпатий! – ответил Бог. – Это будет означать, никто из нас двоих не имеет такой хватки, как он, и потому право создать новую Вселенную будет у него.

– А ты? – удивилась Яга.

– Он определенно решил податься в повара! – усмехнулся Кащей.

– А я уйду на пенсию! – поведал Бог, – Знаете ли, прогресс не возможен без новых лиц, а я в душе всегда был экспериментатором, и готов посмотреть на чужие труды.

– Ага, – улыбнулась Яга, – то все на тебя боку катили, теперь пусть и на других покатят?

– Улавливаешь, Яга, улавливаешь! – подмигнул Бог.

– Минутку! – Яга вопросительно приподняла брови: прежде не было речи о том, что игра протянется больше трех столетий. Кащей удивился не меньше Яги, хотя и сильно сомневался относительно того, что он не сумеет открыть сундук. Как-никак, а меч-кладенец до сих пор являлся самым острым и прочным оружием во Вселенной, и не только потому, что никакого другого оружия больше не было. Миллиарды лет не пошли ему на вред, а только укрепили и еще больше закалили и без того прочный металл. Единственной невозмутимой осталась Злата, быстрее остальных сообразившая, что здесь таится очередной сюрприз.

– Триста лет – это большой срок, – проговорила Яга, скрестив руки на груди и с недовольством оглядев спорщиков, – Кто-то из вас двоих хочет вусмерть наиграться перед уничтожением Вселенной, или есть какой-то секрет, о котором мне до сих пор не соизволили доложить?

– Мне тоже интересно! – согласился с ее речью Кащей. Бог кивнул, давая понять, что ожидал услышать подобные вопросы и готов дать подробнейший ответ на каждый из них.

– Найти сундук во дворце не составит для нас никакого труда, – пояснил он, – Но я не хочу превращать наше соревнование в банальный забег по пересеченной местности. Здесь победит не лучший, а быстрейший.

– Согласен, – присоединился Кащей. – А все-таки, хорошо бы узнать, кто из нас быстрее бегает?

– Предпочитаю прямую телепортацию, – пожал плечами Бог, – быстрее и надежнее: Рай слишком велик, чтобы обходить его пешком или бегом.

Мир тем временем оживал. Оживал в последний раз, как финальный вздох пустынной, наполненной бесчисленными осколками былых планет, и уже практически мертвой Вселенной. Города и села заполнялись людьми и живностью, и в небо взлетали первые птицы. Задул ветер, ожили и зашумели наполнившиеся гомоном птиц леса, и мир стремительно возвращался к прошедшей поре своего рассвета.

– За триста лет вы забудете, о чем решили поспорить! – воскликнула Яга.

– А мы с вами и не будем столько ждать! Чтобы не томиться в ожидании, мы прямо сейчас отправимся в будущее. В каком мире ты предпочтешь сражаться, Кащей? Я могу создать любую реальность, какую пожелаешь!

Кащей раздумывать не стал:

– Пусть будет, как в сказке – туманное средневековье. Не хочу летать по странам и континентам на флаерах и биться с врагами при помощи бластеров!

– Как пожелаешь! – согласился с высказыванием Бог, – Итак, я создаю копию средневекового мира, и мы перелетаем в его будущее. За это время люди по причине своей жадности крайне самостоятельно и без нашей помощи перепрячут сундук немыслимое количество раз, и нам обоим предстоит трудная задача его отыскать. А мы окунаемся в неизвестность и начинаем поиски сундука с нуля. Как ты, так и я. Обязательное условие: мы бессмертны, но погибший в ходе поисков считается проигравшим. То есть, у каждого из нас всего одна жизнь и одна попытка для того, чтобы отыскать иголку.

– Ну, ты и закрутил! – покачала головой Яга.

– Я тороплюсь создать новую Вселенную! – открыто пояснил Бог.

– Надеюсь, ты не будешь специально устраивать мне смертельные ловушки?

– Специально – нет, – сказал Бог, – Но случайность от меня не зависит. Не будем расслабляться. Итак! Вы готовы отправиться в будущее и начать последнюю, самую любопытную игру во Вселенной?

– Проведем референдум, или обойдемся простым голосованием? – заинтересовался Кащей.

– Упаси Бог! – отшатнулся Бог. – Какие референдумы???

– В таком случае, начнем! – согласился Кащей.

И мир за окном пришел в движение. Солнце стронулось с места и превратилось в ослепительно-желтую полоску. Оно успело совершить с полусотню оборотов, когда стоявшая в задумчивости Яга не очнулась и не попросила:

– Шеф, ближе к осени притормози!

– Зачем? – не понял Бог. В следующий миг на него обрушился словесный водопад.

– Вот, шустрый какой!!! – заголосила Яга сердито, – А урожай с огорода собирать кто будет? Я тут мучилась, сажала, а вы просто так возьмете и бросите это все бесхозным???

Бог виновато втянул голову в плечи и, тихо посмеиваясь, отступил на шаг назад. Хлопнул в ладоши, и солнце замедлило свой стремительный бег, перейдя на обычную скорость.

Через окно было видно, что наступившая осень уже позолотила листья и траву.

– Вот и славно! – добродушно улыбнулась Яга, открывая шкаф и протягивая Богу и Кащею две штыковые лопаты, – В кладовке лежат мешки – соберете в них картошку и капусту, засолите огурцы и помидоры – и летите, куда хотите!

– Господи, Боже! – простонал Бог. – А можно вот так?

Он хлопнул в ладоши, и урожай Яги в одну секунду слетелся с огорода, сам собой обработался и очутился в ящиках, банках и бочках, полностью готовый к употреблению. Яга, недоверчиво прищурив глаза, вскрыла одну банку, достала огурец и зажевала его с громким хрустом. Сменила гнев на милость, согласно кивнула головой и сказала:

– Ты знаешь, а кулинар из тебя неплохой получается! Если что – зови, открою школу по готовке пирожков!

Бог весело улыбнулся.

– Больше ничего не забыли? – предусмотрительно спросил он, – Следующая остановка – конечная!

Яга посмотрела на Яну, та отрицательно покивала головой.

– Ничего! – ответила она. – Поехали!

И солнце вновь тронулось с места. Невысокие деревца потянулись ввысь, превращаясь в деревья-великаны, и мир за окном быстро-быстро стал менять зелень на желтизну и белизну, обратно возвращаясь к зелени и сменяясь по новому и новому кругу.

А когда пробил последний удар показывающих девять утра часов, мир за окном сменился с белого на зеленый, и солнце повисло над кронами высоченных деревьев.

Слышимый на пределе звучания звук утих, и до них донесся привычный лесной шум.

– Ты готов? – спросил Бог.

– Всегда готов!

– В таком случае, последнее магическое действие, и на этом с магией покончено до победы одного из нас! – объявил Бог. Теперь, когда их перенесло на неопределенное время в будущее, он собирался телепортировать себя и Кащея в неизвестном для обоих направлении, чтобы каждый начинал поиски, не зная, где он оказался. Это давало равные шансы обоим конкурентам.

Яга и Злата оставались в избушке наблюдать за происходящими событиями через метровую тарелку с гигантским кремнитским яблоком. Помимо трансляции, тарелка обладала функцией запоминать то, что показывала, и при желании тарелкозрителей транслировала повторы в маленьком экране в правом верхнем углу тарелки. Ибо момент, когда победитель найдет иголку и сломает ее себе на радость, можно было смотреть бесконечно.

– Уважаемые судьи, не скучайте! – пожелал на прощание Бог.

– А это зависит от того, как вы себя поведете! – честно предупредила Яга. – Начнете тянуть волынку – переключим на другую программу.

– Буду тянуть струны от электрогитары! – пообещал Кащей. – А тебе, Господь, могу подарить электробубен.

– Зачем?!

– Как, зачем?! – воскликнул Кащей с еле заметной улыбкой, – Да ты знаешь, как весело по нему стучат руками музыканты, когда он подключен к розетке?

– Sadistus Rinitscus Neveroyatnus! – по латыни ответил Бог. – Я предпочитаю классический способ. Вот такой!

И хлопнул в ладоши.

В следующую секунду его вместе Кащеем перенесло в неведомую даль.

Игра началась.

(обратно)

Глава 2

Когда в лицо подул ураганный ветер, и его тоскливый вой достиг самой пронзительной ноты, Кащей не выдержал и закрыл заслезившиеся глаза. Плащ яростно трепетал, и земля под ногами проносилась с дикой скоростью. В один миг преодолев несколько сотен километров, Кащей приземлился на краю леса и по инерции пробежал вперед несколько метров. Немного поморгал, открыл глаза и увидел, что прямо перед носом находится ствол высоченного и толстенного дерева. Лишний шаг, и кто-то начал бы свою приключенческую эпопею с проверки таранных свойств собственного организма.

– Кое-кто все уши прожужжал о телепортации, – пробормотал он, – а сам устроил ускоренный перелет, приколист несчастный!

В следующую секунду в ствол дерева, выше и правее на полметра от головы Кащея, вонзилась арбалетная стрела. Он отпрянул в сторону и бросился под укрытие деревьев. Кто бы там ни стрелял, выяснять, что к чему, было намного удобнее из укрытия.

Стрелы засвистели одна за другой, вонзаясь в деревья позади заторопившегося Кащея. Кто-то из нападавших угрожающе выкрикивал фразу, привычно составленную из производных одного распространенного ругательства, кто-то покрывал окрестности многогранными словесными композициями вселенского масштаба, но общий смысл всего высказанного сводился к тому, что «Ты все равно не убежишь, и никуда тебе не деться!».

Промелькнувшую было мысль о том, что Бог все-таки задумал кардинальным образом решить проблему образования новой Вселенной и подключил к поимке Кащея толпу стрелков, он отмел сразу, как абсурдную: к чему тогда сыр-бор с перемещениями во времени и прочими хитростями? Понятное дело, что это сильный и неожиданный ход: предварительное и основательное запудривание мозгов ради потери Кащеем бдительности, и в результате – быстрый проигрыш. Но добропорядочный Бог не стал бы устраивать такие штучки: он далеко не злодей. По крайней мере, до тех пор не злодей, пока Кащей окончательно не доведет его до белого каления.

В речи стрелков промелькнуло упоминание о царевиче, и он сообразил, что стрелы предназначались другому. А сам он попал не в то место и не в то время: его по ошибке приняли за царского отпрыска, сбежавшего от толпы разозленных преследователей.

По крайней мере, один человек будет доволен произошедшей заменой. Царевич. А если стрелки хорошо прицелятся, и доведут начатое дело до конца и застрелят Кащея, то довольных станет на одного больше, поскольку игра закончится почти сразу, как началась.

Он нырнул под защиту здоровенного дерева, обхватить которое могли как минимум два человека, и выхватил из кармашка зеркало на вытягивающейся металлической трубке. Глянул в отражение и вздрогнул, когда зеркало вырвало из его рук очередной арбалетной стрелой и прибило к соседнему дереву.

– Мы так не договаривались!!! – рассердился он, нашаривая шпагоплеть. Времени на раздумье не оставалось: стрелки быстро приближались к его временному убежищу. И он, воспользовавшись относительной темнотой, под прикрытием деревьев отступил вглубь леса.

Не таясь и громко переговариваясь, преследователи вошли в лес, опрометчиво давая Кащею знать, где находится каждый из них. Их шапкозакидательский настрой начинал его сильно раздражать. Захотелось бросить всё, выйти из укрытия и настучать им по физиономиям, показав, что они далеко не такие профессионалы, какими стараются показаться, но их оружие было дальнобойным, и рисковать жизнью лишний раз не хотелось.

Кащей помянул не к месту исполняющиеся законы подлости – как обычно, с первых секунд погружаешься в приключения с головой, не имея времени на банальный осмотр окрестностей, и поднял голову, рассматривая, высоко ли над головой находятся нижние ветки многовековых деревьев? Нижние ветки оказались метрах в трех над головой. Он захлестнул ближайшую шпагоплетью и буквально взлетел наверх по импровизированному канату. Ветка пошевелилась под его весом, и стрелки замолчали, прислушиваясь, откуда донесся тихий шум. Кащей удобнее устроился на ветке и тихо взмахнул шпагоплетью, уменьшая длину гибкого оружия до полутора метров.

Стрелков, судя по их голосам, было около десяти. У каждого в руке – по многозарядному арбалету, и все стрелы они были готовы выпустить по царевичу.

«На кой черт он им сдался?» – думал Кащей, смотря, как первый стрелок прошел точно под ним, вглядываясь в темноту леса. Одетый в приличную походную одежду защитного зеленого цвета, стрелок носил сапоги со спрятанным за голенищем метательным ножом, на его поясе висел меч. Слабенький меч, стандартный, из тех, что делают по сто штук в год. Судя по всему, стрелок носил его ради красоты, по большей части используя арбалет. Иначе говоря, в ближнем бою от него не будет столько толку, сколько от его стрельбы из арбалета, но Кащей не стал заранее себя обнадеживать. С арбалетом в ближний бой и вовсе можно не ходить, ограничиваясь отстрелом приближавшихся на опасное расстояние врагов.

Второй и третий стрелки прошли примерно на одной линии, слева и справа от Кащея, старательно всматриваясь в кроны деревьев и пытаясь среди них хоть что-то разглядеть после открытого пространства с ослепительно сверкающим солнцем.

Оставшиеся стрелки вошли в лес дальше, и в первые секунды сражения не могли быстро приблизиться к будущему побоищу, чтобы прийти на помощь своим коллегам. Это был большой плюс: лишние секунды в подобные моменты давали дополнительные шансы на победу или удачный побег.

– Ты его видишь? – спросил стрелок справа от Кащея у стрелка слева.

– Так же, как и ты! – отозвался второй стрелок. – Этот царевич слишком быстро бегает! Может, фиг с ним? Пущай по лесам побродит! Нам хватит и советника с каретой, чтобы потребовать у царя выкуп.

– На что царю старый советник? – возразил первый. – Если мы его похитим, царь бросит клич по всей стране, к нему на зов тысячи прибегут на замену! С его-то жалованьем… А вот царевича ни один советник не заменит! Родная кровь!

«Разбойники! – догадался Кащей, – не воины. Еще лучше!».

Однако, уровень боевой подготовки у этих рыцарей с большой дороги приличный, сразу и не скажешь, что обычные бандиты. Зато с ними можно не церемониться – они сами ни с кем не церемонятся.

«Ты готов, Кащей? – мысленно спросил он и мысленно же ответил. – Я всегда готов».

Довести разбойников до изнеможения постепенным нагнетанием обстановки будет сложно. С большим количеством стрел в их многозарядных арбалетах им куда проще справиться со страхом, чем без оружия, так что придется действовать быстро. Скользить по лесной тьме, заводя их глубоко в лес и ожидая, пока они полностью истратят боевой запас, можно до бесконечности. Но, Бог к тому времени не то, что сундук отыскать, он еще и иголку сломать успеет. И даже зайца с уткой пожарить на скромный прощальный ужин в старой Вселенной. И тогда – прости-прощай, мечта о продолжении жизни в будущей Вселенной. Рай, конечно, место неплохое, но в самом положительном мире нет места для таких сражений, потому что там хоть и весело, но очень мирно.

– А я еще слишком молод, чтобы умирать, – пробормотал Кащей. Стрелок услышал, резко обернулся и выстрелил на звук шепота. Звякнула тетива.

Кащей перехватил стрелу рукой в сантиметре от собственной груди.

«Неплохо, совсем неплохо, – мысленно похвалил он, аккуратно вонзив стрелу в ветку. – Еще один повод помолчать».

– Вы слышали шепот? – спросил стрелок.

– Слышали!

Времени на мирные прятки не осталось. Да, не очень-то и надо.

Кащей ухватился одной рукой за ветку над головой, и с силой ударил шпагоплетью по ветке под ногами, срезая ее одним ударом. Тяжелая ветка, больше похожая на ствол восьмидесятилетнего дерева, камнем рухнула вниз. Стрелок не успел ни отскочить, ни уклониться, как она, шелестя листвой, крепко приложилась к его лбу, оглушив, и не менее крепко придавила к земле.

Стоявшие слева и справа от дерева стрелки повернулись на шум, увидели висящего на руке Кащея и молниеносно нацелили на него арбалеты. Он разжал пальцы, отпуская ветку, и полетел к земле. Опоздай он хоть на миг, и вонзившиеся в дерево стрелы пронзили и намертво пригвоздили бы его к стволу.

Стрелки опустили арбалеты, заново взяв Кащея на мушку и, как только он приземлился, одновременно выстрелили. Кащей, едва коснувшись земли, резко присел, и выпущенные из арбалетов стрелы пролетели над его головой. Стрелки не успели сообразить, что к чему, как стрелы пронзили маскировочные костюмы, и острые наконечники вышли из разбойничьих спин. Синхронно издав предсмертный изумленный вскрик, разбойники повалились на траву.

Кащей подпрыгнул, хлестнул шпагоплетью по ветке над головой и снова взлетел на верхние этажи леса: укорачивающаяся шпагоплеть хорошо поднимала тяжелый груз.

Услышав крики и предсмертные хрипы, разбойники сбежались к месту стычки секунд за десять, и теперь нервно озирались по сторонам в поисках убийцы.

Кащей встал на ветку так, чтобы не потерять равновесие, пристегнул уменьшившуюся шпагоплеть к поясу, выхватил из кармашков заряженные микроарбалеты и снял их с предохранителя. Сквозь ветки и листья посмотрел, где кто стоит: три разбойника слева, три справа. И один, судя по его нетерпеливым возгласам о том, «поймали вы там царевича, в конце-концов, или еще нет?», болтается где-то у кромки леса.

Прислушивающиеся разбойники кружили в странном псевдотанце, поворачиваясь вокруг себя и направляя арбалеты на разные участки леса. Воцарившееся молчание нарушила кукушка, севшая на веку рядом с Кащеем. Она успела прокуковать всего один раз, как выпущенная разбойником стрела рассекла воздух и превратила птичку-гадалку в бесформенный комок перьев. Кащей дернулся от неожиданности, когда ее разметало на кусочки. Несколько перышек попали на костюм, одно зацепилось за волосы, но быстро сорвалось и тоскливо полетело вниз, отправившись в последний прощальный полет.

– Ты идиот, она всего раз прокуковала!!! – разъярился кто-то из стрелков, – А я желание загадал, сколько она мне лет нагадает!

– Нашел, во что верить! – презрительно отозвался выстреливший. – Детские приметы!

– Она не ошиблась! – крикнул Кащей во всеуслышанье. -Это вам на всех!!!

Разбойники подняли головы на шум и, следуя древнему трактату о ста правилах Великих и мелких злодеев, не медля ни секунды, обстреляли ветку, на которой стоял скрывающийся от них говорун. Пусть будет хоть сам царевич, которого разбойники планировали взять в плен, но слишком он нахально кричал, чтобы подобное спускать ему с рук.

Сам Кащей, едва успев ответить, побежал по толстой ветке вперед, оттолкнулся, подпрыгнул, как на трамплине, слетел с нее и полетел вниз, развернувшись спиной вперед и падая прямо на огромный заброшенный муравейник. Арбалетные стрелы разбойников пролетали от него в считанных сантиметрах, вонзаясь в ветку, в ствол дерева и попадая по соседним деревьям, Кащей вытянул руки с микроарбалетами в сторону обстреливающих его разбойников и в падении расстрелял обе обоймы.

Разрывные стрелы вонзались в деревья, в землю, и последовавшие за этим взрывы смели разбойников вместе с высоко выброшенной взрывной волной растительностью. Около двух десятков деревьев подлетели над лесом, задевая вырванными корнями верхушки оставшихся на месте, и повалились с приличным шумом, обильно ломая ветки и срывая листья. Многие деревья опасно накренились, но устояли, штук шесть превратились в развороченные и разорванные на две части стволы.

Стоявший у края леса разбойник подумал, что, раз началась такая пьянка, следом запрыгает целый лес, и дал стрекача, не мечтая больше ни о царевиче, ни о выкупе.

Кащей упал, как и рассчитывал, точно в центр муравейника. От столкновения во все стороны полетели листья, пыль и мелкие ветки. Муравейник превратился в бесформенную кучу и засыпал Кащея тонким слоем лесного мусора. Упорно пытавшего выбраться из-под ветки стрелка тоже осыпало с ног до головы, и он, расчихавшись, высказал личное мнение относительно осыпавшей его гадости громкими и несколько истеричными по сути восклицаниями.

Кащей вскочил, сухие частички муравейника посыпались с костюма, и помотал головой, стряхивая осевший на лице и волосах мусор.

– Я убью тебя, я убью тебя!!! – как заведенный, повторял разбойник, непрерывно продолжая чихать. Кащею представился старый патефон с заезженной пластинкой, постоянно щелкавшей и повторяющий один и тот же момент.

Щелкнула шпагоплеть, и больно стукнутый веткой, частично придавленный ей же, исчихавшийся до изнеможения и почти что задохнувшийся стрелок замер, не пытаясь больше выбраться из-под ветки.

– Поздравляю тебя, приятель! – сказал Кащей, выхватывая арбалет из его усталой и придавленной ветками руки. – У тебя крепкая голова, так что сотрясение мозгов и искривление мозговой извилины тебе не грозит. Могу тебя обрадовать, приятель! Ты выиграл соревнование по выживаемости и получишь главный приз: поездку в старинный английский город Нокаут! Теперь встань – лежачим приз не выдается!

Он дотронулся до ветки носком сапога и с силой столкнул ее с разбойника. Ветка отлетела недалеко в сторону.

Стрелок кое-как поднялся и встал на ноги, мрачный, как сама Смерть. Кащей подождал, пока он стряхнет с костюма налипшую грязь и словно невзначай выхватит нож из сапога. Звякнула тетива, и сбитый стрелой нож отлетел далеко в сторону, вонзившись в дерево по самую рукоятку. Кащей презрительно хмыкнул.

Теперь, когда у стрелка не осталось никакого оружия, кроме неполной коллекции собственных зубов, и он наконец-то понял, что принял Кащея за сбежавшего от разбойников царевича по очень большому недоразумению, можно было поговорить на заинтересовавшую-таки Кащея тему «Великая лесная битва, и кто за что стоит горой?».

– Твое? – спросил он, кивком указав на арбалет в своей руке. Вопрос был глупым, но стрелок положительно кивнул в ответ, не решившись покритиковать спрашивающего за примитивность. Кащей удовлетворительно кивнул: это значило, что стрелок сдался и готов ответить на любой, даже самый глупый вопрос без ехидных реплик и комментариев. – Кто разрешил тебе им пользоваться? Разве ты не в курсе, что это опасное оружие, а не игрушка для детей-переростков?

Стрелок буркнул что-то невразумительное, и слегка покраснел.

– Что-что? – переспросил Кащей.

– Я разбойник, – хмуро ответил стрелок. – Грабитель. Мне все можно!

Кащей поглядел на арбалет: новый, можно сказать, только что с конвейера, и уже в руках разбойника. Плюс довольно приличная форма.

– Откуда военное обмундирование? – поинтересовался он, – Спецзаказ у местных портных?

– Ограбили военный обоз, – неохотно признался стрелок.

– Военный обоз??? – изумился Кащей. В его понимании, военные в любом царстве должны быть вооружены и обучены лучше, чем разбойники. – Не слабо! Никак, количеством врага задавили?

– Да уж, не один на один выходили! – подтвердил разбойник.

– А сейчас на кого нападете?

– На царевича.

– Тогда, зачем в меня стали стрелять?

– Мы думали, ты – это он, дубина!

Кащей выстрелил, и арбалетная стрела чиркнула разбойника по уху.

– Поскольку арбалет у меня, – сурово сказал он, – надо говорить не «дубина», а «Ваше Высокодуболомие»!

– Извините, Ваше Высокодуболомие… – машинально извинился разбойник, схватившийся за оказавшееся целым ухо. В следующую секунду до него дошел смысл фразы. Но отреагировать он никак не успел, потому что наверху раздался дикий хохот, и с ветки сорвался молодой человек лет двадцати. Успев ухватиться за ветку руками, он на миг завис над землей, но не удержался и упал.

– А вот, видимо, и царевич на огонек пожаловал, – прокомментировал Кащей появление нового участника. – Смешливый попался.

– Так и знал, что он там прятался! – ругнулся стрелок, – Если бы не твой шепот, мы бы давно ему конечности прострелили, чтобы больше не смог убежать, куда не следует!

– Я убегал, куда следует!!! – воскликнул вскочивший на ноги царевич.

– Сколько вас всего? – спросил Кащей.

– Девятнадцать! – гордо сказал разбойник и, не дожидаясь ответной реакции, громко воскликнул. – Ага, испугался!!!

Несмотря на уверенность в голосе, его глаза бегали по сторонам, и было понятно, что он пытается не столько напугать Кащея, сколько успокоить самого себя.

– Да-а-а-а, – задумчиво протянул Кащей, – испугался, до икоты прямо… Я, видишь ли, все больше к мировым войнам привык, к счету на миллионы, а тут целых девятнадцать разбойников со скорострельными арбалетами! Я аж поседел от ужаса, представляешь?!! Только, понимаешь, решил мечом помахать, пару сотен врагов одним ударом уложить, да сбежавших по лесам погонять, как смотришь, а врагов то и не осталось! Обидно, понимаешь, страшно обидно!!!

Царевич, убедившись, что Кащей не собирается на него нападать, подошел к стрелку и со всего маху ударил его в челюсть.

– Вручить приз приглашается… – запоздало прокомментировал Кащей. Разбойник упал без признаков разумной жизни: традиционных грозных и истеричных ругательств не последовало. Царевич сплюнул на поверженного врага и поглядел на Кащея.

– Кто Вы? – спросил он. – Они и Вас хотели похитить?

– Похитить? Они? – перед мысленным взором Кащея представилась живописная картинка встречи разбойников, передающих требования выкупа, с одной стороны и Яги со Златой с другой…

– Фигу вам, а не выкуп! – зловредно улыбаясь, отвечала Яга толпе остолбеневших от ее заливистого истерического хохота разбойников, – Сами похитили, сами и выкручивайтесь! Я лучше подожду лет пятьдесят, когда вы помрете от старости, и когда Кащей сам вернется домой.

– Мы убьем его!!!

– Ну, а потом настанет его очередь убить вас!

– Что ты несешь, старуха?

– Короче так, слухай сюды!!! Вы еще не знаете, с кем схватились! Он маньяк! Он черная смерть под покровом темноты! Он комар, зудящий над вашим ухом в три часа ночи! Он – Черный Пла… км-км… Кащей Бессмертный!!! Дать вам ручку и бумагу, чтобы вы успели написать завещание, пока не стало слишком поздно?

– Они решили, что ты – это я! – ответил Кащей. – А меня, как и тебя, угораздило появиться здесь в самое неподходящее для нас обоих время!

«Хотя… – подумал он внезапно, – Почему не в подходящее? Это же царевич!»

Царевич был того же мнения:

– Не знаю насчет случайности, но ты спас мне жизнь! Я могу тебя отблагодарить?

Кащей задумался: царевич запросто проведет его во дворец, и он, на правах почетного гостя, обследует все закоулки и потайные комнаты в поисках нужного сундука. Или прямо попросит этот сундук в качестве награды за спасение царевича от похищения.

– А если бы не появился? – спросил он строго. – Не понимаю, как Вы дожили до жизни такой, что в родном царстве на Вас нападают разбойники?

– А это не мое царство! – ответил царевич. – Я тут проездом, путешествую по миру.

«Невезуха!» – подумал Кащей и повернулся к разбойнику, прикидывая размеры его костюма. – Как звать-то Вас, царевич-путешественник?

– Царевич Доминик! Можно на «ты», я не люблю, когда спасшие мне жизнь люди говорят мне «Вы».

– Путешественник Змейго Рыныч! – по привычке представился Кащей: придуманный когда-то мимоходом псевдоним оказался настолько удобным и звучным, что Кащей его так и не забыл, и периодически им пользовался. – А что, спасателей так много?

Здесь было, чему изумляться: не дай Бог, если этому царевичу везет на разные приключения, и он когда-нибудь станет царем, то подданные с ума сойдут, ожидая, какая неприятность случится с их любимым повелителем с наступлением нового дня.

Царевич призадумался, приподняв глаза к небу. Кащей испугался, что он начнет считать спасших его людей и называть их поименно, но, к счастью, этого не случилось.

– Итак?

Царевич пожевал губу и смущенно ответил:

– Вы – первый!

– Забавно. И что ты, в таком случае, так долго считал?

– Перепроверял.

– Что, было много приключений?

– Не особо, если честно, – замялся царевич, посчитав слова Кащея упреком, – А Вы…

– Ты тоже можешь обращаться ко мне на «ты», – перебил его Кащей. – Я не люблю быть во множественном числе – начинаешь вслух сам с собой обсуждать жизненно важные вопросы, а окружающие думают, что у тебя крыша съехала, и вызывают ремонтников – крышепоправителей.

Царевич удивился:

– Не знал, что все настолько серьезно.

– А ты думал?! – усмехнулся Кащей, – Ладно, проехали! Лучше скажи, как ты успел добежать до леса невредимым? До кареты Бог знает сколько идти, а меня чуть не подстрелили, едва я вышел из леса узнать, что за шум?!

Немного достоверно выглядевшей неправды не помешает. Не говорить же, что его перебросило по приказу Бога – царевич моментально решит, что попал из огня, да в полымя: от разбойников к рехнувшемуся от одинокой лесной жизни сумасшедшему.

– У меня… мне помогли. Когда нас осталось совсем мало, охранники просто вынудили меня покинуть поле боя! – туманно ответил Доминик. Кащей почувствовал, что царевичу становится не по себе. – А Вы… ты не поможешь мне спасти советника? Они поймали его и держат в карете.

– Ты думаешь, я в силах победить банду разбойников? – возразил Кащей.

– Думаю, да! – чистосердечно признался царевич.

– С чего ты взял?

– У тебя удивительное оружие!

Кащей посмотрел на шпагоплеть, которую все еще держал в руке. Оружие на самом деле удивительное. Еще более удивительно было то, что оно существовало столько лет, сколько царевич при всей своей фантазии не смог бы представить.

– Вот что, парень, – Кащей внезапно понял, что понятия не имеет о том, сколько царств в мире, и в каком из них находится его сундук. – Сколько всего царств и королевств?

Царевич недоуменно поморгал:

– Сорок три. А что?

– Ну, Боже… – недовольно пробурчал Кащей, – Ну, мелкий приколист, погоди!

Он указал на стрелка.

– Сними с него костюм. Наденешь его сам – для меня он будет тесноват, и побежишь к карете, что было сил. Вторым эшелоном выбегу я, и у кареты разберемся.

– Со всеми?

– Смотря, как убегать будут. Если уже не убежали, увидев полет деревьев.

– А с какого бока здесь страны? – удивился царевич. – Или ты хочешь раскидать разбойников по разным царствам, чтобы они никогда больше не встретились?

«Идея неплохая! – подумал Кащей, – Но неосуществимая! А царевич молодец, быстро в себя пришел!»

– Потом узнаешь! – вслух сказал он, а сам мысленно схватился за голову: как бы не пришлось обойти Землю вдоль и поперек, прежде чем он наткнется на спасительный сундук-пропуск к существованию в новой Вселенной. Хотя, плохая новость о количестве стран кое в чем и хороша: Богу тоже придется изрядно побегать по заграницам в поисках сундука. Это гарантирует, что игра не закончится в первый же день, а продлится достаточно долго для того, чтобы он мог показать полную силу своего злодейского таланта. В крайнем случае, пусть победа и достанется Богу, но в Рай он уйдет так, чтобы всем стало ясно: последние часы существования старой Вселенной стали звездным часом Кащея Бессмертного!

Царевич натянул костюм разбойника поверх своего: размеры позволяли.

– Слушай, а что такого ты везешь, если на карету напала большая толпа?

– Ничего особенного, – сказал царевич, – Там были только я советник. А что?

– Я так думаю, будь ты важнее, разбойники бросили бы карету и побежали за тобой, не сражаясь с охраной.

– Вообще-то, именно охранники не дали разбойникам сразу броситься за мной! А эти уро…

– Стоп! Это потом! – резко остановил его Кащей: только ругани сейчас и не хватало! Не время сейчас для обсуждения, кто там последний гад, а кто просто змея подколодная. – Обзывать разбойников надо ПОСЛЕ их смерти, а не до нее. Это гарантирует, что именно ты будешь их называть их последними словами, а не они тебя. Намек понятен?

– Понятен, – кивнул царевич, и предположил. – Может быть, остальные не побежали, потому что решили, что карета состоит из золотых деталей, и что кто-то из них тайком от остальных отломает себе приличный кусочек?

– Верно подмечено! – согласился Кащей, – Человек человеку – друг, товарищ… и волк!

– Но это не золотые детали, это окрашенное краской дерево! – воскликнул царевич, – Золота там мало, его не соскрести…

Кащей хмыкнул, представив, как разбойники с высунутыми от усталости языки увлеченно счищают золото острыми ножами.

– А разбойники об этом знают?

– Конечно, нет! А ты думаешь, они…

– А кто их знает?

– Ладно, что теперь?

– Выбегаешь из леса. Обязательно свистни им, что есть сил! Размахивай руками и беги к карете, как смертельно испуганный человек, не обращая внимания на то, что там разбойники. Это их сильно озадачит, я тебе гарантирую. В этом костюме тебя сначала примут за своего. Остальное я беру на себя. Главное условие: не оборачивайся назад, что бы ни услышал, а ты услышишь такое, что тебя потянет обернуться, но тогда вся затея коту под хвост! Бояться можно, это даже лучше. И помни: кроме меня следом за тобой никто не выйдет! Запомнил?

– Да!

– Держи арбалет, – Кащей зарядил его собранными с поля битвы стрелами, – выстрелишь куда-нибудь за спину, когда до разбойников останется самая малость. Стрелять не в разбойников!

– Понял.

– Тогда беги!

И царевич побежал.

Едва он пронзительно свистнул и отчаянно замахал руками, указывая на лес, притихшие после взлета и падения деревьев разбойники схватились за оружие трясущимися руками: казалось бы, полная победа над иноземным царевичем гарантировала им хорошую жизнь, но оказалось, что неприятности только-только начинаются!

Кащей хладнокровно искал в кармашках затерявшийся манок на матерых драконов. Сумев наконец-то нормально разглядеть дорогу, он понял, почему царевичу было не по себе от вопроса о том, как он спасся. Несколько человек в форме лежали на земле, из их спин торчали стрелы: охранники помогли ему убежать и спастись ценой своей жизни. Кащей нащупал тонкую ниточку, дернул, и небольшой манок весело закачался на белой синтетической нитке.

Он смотрел на бегущего к карете царевича и на застывших разбойников. Романтики с большой дороги никогда не относились к разговорчивым типам людей, и предпочитали короткие, но максимально емкие монологи на тему: а где твои деньги, приятель? Вложи их в наше настоящее, и у тебя вновь появится собственное будущее. Во все времена требования разбойников были похожими, как две капли воды. Это становилось до невозможности скучным, и было даже неудобно из-за того, что первым же его приключением на пути к победе стало столкновение именно с такими представителями далеко не лучшей части человечества.

На какой-то миг его посетила мысль о том, что произойдет, если он сейчас самоустранится, и добежавший до кареты царевич остановится напротив притихших разбойников? Ведь ни царевич, ни разбойники не будут знать, что делать дальше, потому все изрядно напуганы происходящим, но не все знают, что к чему?

В следующий миг он отогнал эту мысль: не до экспериментов сейчас. Да и не сделал царевич ему ничего плохого, чтобы вот так все оставить на полдороги. Хотя шуточка получилась бы по-настоящему злодейской.

Царевич, словно пытаясь попасть в того, кто бежал следом за ним, высоко поднял арбалет и выстрелил последней стрелой в облачное небо.

Кащей перестал злодейски фантазировать: пришло время для эффектного выхода на сцену.

– Встречайте, дамы и господа! Величайший злодей всех времен и народов Кащей Бессмертный!!! Аплодисменты, уважаемая публика! – вполголоса произнес он, поднес ко рту маленький манок и дунул в него изо всех сил.

Громоподобный, ужасающий, низкий дикий рев потряс землю. В следующую секунду в радиусе нескольких километров смолкло всё, что издавало хоть какие-нибудь звуки, и наступила полная тишина, нарушаемая разве что умеренной силы порывами ветра.

Перепугавшиеся разбойники поняли, что убежавший в лес царевич разбудил настоящего дракона. А дракон спросонья не разобрался в ситуации, и теперь идет сражаться, издавая грозный боевой клич и готовясь съесть, сжечь или раздавить любого на своем пути.

Волосы у них встали дыбом, разбойники вытаращили глаза и решили, что самое время броситься прочь, но далеко убежать на ватных ногах оказалось делом весьма и весьма нелегким. Почти невозможным.

Два разбойника заблаговременно повалились на дорогу без признаков жизни, надеясь, что драконы не едят мертвых и тех, кто себя таковым считает. Остальные пока еще медленно отходили, надеясь, что ревущее чудище просто охраняет свою берлогу и из леса не высунется.

Кащей навскидку стрелял из микроарбалетов под корни, и массивные деревья раскидывало прочь, словно кегли.

Разбойники в панике таращились на лесные акробатические этюды и с ужасом ждали, когда среди верхушек деревьев высунется голова разозленного дракона? И потому далеко не сразу обратили внимание на вышедшего из леса человека в черном плаще, кроху по сравнению с нарисованным их воображением чудовищем. И уж вовсе не обратили внимания на то, что к ним бежал царевич.

Кащей уверенным шагом приближался к разбойникам, дожидаясь, когда они опустят глаза с вершин деревьев до его уровня. После чего громогласно поприветствовал их через компактный усилитель голоса.

– Господа, рад приветствовать вас на моем коротком шоу-представлении! Вижу, что вы торопитесь на тот свет, и буду предельно краток, дабы не отнимать у вас лишнего времени: заплатите мне по сто сорок процентов от всей вашей прибыли за последние двадцать лет, и покойтесь с миром!

Разбойники сгрудились в кучку и засверлили Кащея испуганно-агрессивными взглядами: так разговаривать с озверелым большинством, по мнению самого озверелого большинства, мог только сумасшедший либо еще более озверелый маньяк-одиночка. Не зря же он так дико прорычал минуту назад: простому человеку подобное не под силу…

В зловещей тишине приближался Кащей к далеко не восторженной и прилично шокированной публике. В их глаза отчетливо читалась ненависть: из-за него сорвалась практически удавшаяся попытка выудить у почти что пойманных путешественников хоть что-то ценное. Кащей имел свое мнение относительно того, что конкретно получат разбойники при непосредственном боевом контакте, и подозревал, что им это понравится намного меньше демонстрации охотничьего манка. Самое забавное, что манок, который он достал из кармашка был далеко не самым мощным. Услышав звук самого мощного манка, разбойники и царевич с советником не успели бы толком испугаться, как отдали бы Богу душу.

– Ты кто такой? – услышал он глухой голос главаря банды. Разбойники дрожащими руками нацелили на выходца из леса арбалеты.

– Я – скромный и мирный путешественник, – представился Кащей далеко не добрым и совершенно не мирным голосом. – Сею доброе, разумное и вечное. А вот вы сумеете рассказать о себе настолько красиво и оптимистично?!!

Главарь разбойников хотел ответить, но так и не сформулировал фразу: панический страх разбил логически связанные мысли на небольшие невнятные осколки и разбросал их по темным закоулкам подсознания. Чтобы ответить на прозвучавший вопрос, ему пришлось бы долго собираться с мыслями. А краткие «э-э-э», «а-а-а» и «ты кто?» не несли в себе ровным счетом никакой информации.

Разбойники молча ждали его команды, молясь всем известным Богам, что сумеют застрелить или забросать ножами этого одиночку. А если и не удастся убить, то хоть ненадолго его притормозить, и получить лишнее время для бегства, куда глаза глядят.

Кащей непринужденно взмахнул шпагоплетью, и четыре арбалета в руках разбойников значительно укоротились. Разбойники попятились, сопровождая отступление невнятным, но сердитым бурчанием.

Кто-то не выдержал и, прикрываясь спинами других разбойников, метнул-таки нож, следом полетели еще два, и все три были с легкостью отбиты все той же шпагоплетью.

– Вы меня разочаровываете! – прорычал Кащей, не замедляя шаг и двигаясь прямо на разбойников. Те синхронно попятились назад, соблюдая одинаковую дистанцию между собой и Кащеем.

Царевич пялился на Кащея, как бедняк на выкопанный им сундук с золотом, а Кащей со злобной ухмылкой (игра на привычную к подобным кривляниям разбойничью публику) сильно щелкнул шпагоплетью. Разбойники вздрогнули от резкого щелчка и увеличили расстояние между собой и Кащеем еще на несколько метров, то и дело бросая растерянные взгляды на лежащие в дорожной пыли сломанные ножи.

– Что, народ, вижу слабо вам выйти толпой против мирного Кащея! – усмехнулся Кащей. Следующее действие разбойников его сильно удивило: они вытаращились на него во все глаза – а сделать такое, когда и без того немало изумлен, не так-то просто. Мечи, дубинки и оставшиеся в их руках ножи тоскливо упали к их ногам. Царевич за его спиной что-то пискнул и выронил бесполезный теперь арбалет.

– Кащей??? – недоверчиво переспросил главарь. – Нет, парень, так не бывает! Ты, конечно, маньяк, но не до такой же степени!!!

– Это еще почему?! – возмутился Кащей.

– Так ведь это… он отъявленный злодей, каких свет не видывал!!! Он монстр, он…

– Как это, не видывал??? – перебил главаря Кащей. – Если обо мне все говорят, значит, видели, и не один раз!!! Так что, не заговаривайте мне зубы!!!

Новость о том, что его имя хорошо известно, оказалась подобна удару молнии у ног: он еще ничего не мог натворить в этом мире из-за того, что находится в нем считанные минуты, а его слава уже превысила былую репутацию жуткого злодея.

Потянуло на ностальгию.

– Он силач, он одним взмахом руки сносит под корень целые леса!!! – вразнобой загомонили разбойники, – А ты…

Кащей указал рукой на поваленные деревья.

– Вроде того, что ли? – поинтересовался он. У разбойников отвисли челюсти: они поняли, что им посчастливилось налететь на самого жуткого маньяка во вселенной, или на подделывающегося под него же не менее жуткого злодея. Не зря он выглядит таким спокойным, словно не его грабить собрались, а он решил ограбить их всех разом. И ведь, по его собственным словам, он именно так и собирался сделать!

Кащей задумчиво хмыкнул: хорошо это, или плохо, если про него уже знают? Поскольку первыми встречными оказались разбойники, то хорошо. Ведь они в город не сунутся, чтобы рассказать последние новости о необычной встрече: из-за их специфического призвания подобные новости на самом деле окажутся для них последними.

Но больше это имя лучше не использовать. Не называться ни Кащеем – понятно, по какой причине, ни Леснидом – из-за остаточных проклятий, до сих пор бороздящих просторы Вселенной и периодически возвращающихся на родную Землю. Видимо, так и придется использовать звучный псевдоним агента-руководителя СОБ.

– Ладно, с этим я тоже разберусь, – задумчиво пробормотал Кащей. – А скажите-ка мне, нелюбезные, вы завещание успели написать, али как?

Неожиданный, хотя и прогнозируемый вопрос вогнал разбойников в краску. Главарь пробормотал про себя пару неласковых, о том, что не умеет писать, а написанное крестиками завещание понять никто не сможет. Ироническое предложение Кащея разбавить крестики ноликами он воспринял вполне серьезно, и потому обиженно замолчал, не прекращая думать, как выбраться живым из страшной передряги?

Ожидаемый кровавый финал стычки Кащея и разбойников не произошел благодаря появлению на дороге большого количества всадников. Кащей опустил шпагоплеть и поглядел на разбойников, в свою очередь с надеждой посматривающих на приближавшуюся процессию: вдруг Кащей переключит свое пристальное внимание на новеньких, и тогда стареньким удастся скрыться в лесу?

Всадники приблизились, и стало отчетливо видно, что они хорошо вооружены. Разбойникам с их опустошенным боезапасом выходить против профессионального войска – все равно, что при помощи водяного пистолета бороться с засухой.

– Так и быть, – сказал главарь, с опаской глядя на всадников, – не будем вам мешать, всего доброго и наилучшего! А мы пошли!

– Не торопитесь! – Кащей приподнял шпагоплеть и откровенно предупредил, – Кто покинет это место, заодно покинет и этот мир!

Всадники остановились в считанных метрах от места столкновения. На толпу разбойников и Кащея с царевичем нацелились арбалеты.

– Боевая дружина двадцать девятого царства!!!– грозно гаркнул воевода, разглядывая поле брани. – А вы кто такие?!! И кто тут… э-э-э… так громко кричал?

– Да вот, мы тут идем себе, разные фокусы друг другу показываем, – жалобным голосом сказал главарь разбойников. – А они прискакали на своей карете и начали нас обстреливать!!! Сломали нам весь инструмент!!!

– То есть, это вы так кричали? – уточнил воевода, после чего перевел взгляд с главаря на царевича. Подумал секунду, и категорично ответил:

– Не верю вашей версии! Мне думается, что все было с точностью до наоборот! Это вы здесь всех обстреливаете, а они – просто путники, которых вы решили ограбить или убить.

Разбойники возмущенно загалдели, указывая на собственное искромсанное оружие и на шпагоплеть в руках Кащея. Воевода приподнял руку, призывая толпу помолчать, и обратился к Кащею:

– Теперь ты расскажи свою версию!

– Можно, я! – вышел вперед царевич, – Я – царевич Доминик, ехал проездом по вашему царству, как нас остановили эти разбойники!!! Они убили моих друзей и чуть не похитили меня!!!

– Врут они!!! – заголосили разбойники, – Этот человек – Кащей, они с ним заодно!!!

Дружина слаженно вытаращила глаза и нацелила арбалеты на Кащея. Тот усмехнулся: массированной вытаращенности окружавших его людей он давно уже не видел.

– Твоя версия, приятель!

– Я – путешественник Змейго Рыныч, странствующий по белу свету многие годы. А Кащеем назвался потому, что так безопаснее. Разбойный люд после этого тихо уходит, ничего не требуя взамен, – ровным голосом ответил он. – А вот здесь, едва я вышел из леса, они меня обстреляли и чуть не убили!!!

– Это он умеет рычать по-драконьи и валить деревья!!! Простые люди так не умеют!!!

Кащей молча протянул воеводе манок. Тот взял, недоуменно осмотрел крохотную свистульку со всех сторон и бросил обратно Кащею.

– И что это? Пугач для воробьев?

– Манок на драконов.

Воевода с сомнением посмотрел на Кащея, явно уличая его в слабоумии.

– Вы мне не верите? – вполне правдоподобно вспылил Кащей, цепляя укоротившуюся до тридцати сантиметров шпагоплеть на пояс, рядом с мечом-кладенцом. – Вы смертельно меня оскорбили! Выходите на неравный кулачный бой, и я докажу вам, что вы все не сумеете дотронуться до меня даже пальцем!

– А как насчет этого? – хмуро поинтересовался охранник, нацелив на Кащея арбалет со стрелой, на которой сверкал стальной острый наконечник. По его взгляду читалось, что он не особо верит в сказанное и, если бы не уверенность в словах Кащея, не поверил бы и вовсе.

– А как насчет этого?! – Кащей сунул манок в рот и дунул со всей мочи. От драконьего рева кони шарахнулись в разные стороны, у дружинников встали дыбом волосы, воевода покачнулся, и нацеленная на Кащея арбалетная стрела улетела высоко вверх. Дружинники осыпали поле брани соответствующими словами и выражениями, одновременно пытаясь справиться с запаниковавшим транспортом и вставшими дыбом волосами.

Разбойники под шумок рванули к соседнему лесу. Кащей выстрелил в деревья на их пути из микроарбалета, и устремившийся к небу и повалившийся после краткого полета лес полностью перегородил им путь к отступлению. Разбойники остановились, небезосновательно подозревая, что лучше уйти с дружиной, чем совершить побег в присутствии изуверского злыдня.

Дружинники при виде взрыва скосили глаза в кучу. Повидавший немало чудного Воевода озадаченно почесал затылок.

– Я еще не закончил выступление! – прокомментировал Кащей, из-за общего гвалта разбойники его слова не расслышали, хотя и поняли, что он имел в виду. Дружинники кое-как успокоили лошадей и дрожащими руками нацелили большую часть арбалетов в его сторону, намереваясь в очень скором времени превратить его в подобие ежика. Но не выстрелили, потому что из кареты выглянул пожилой человек с длинными белыми и завитыми волосами. Кащей далеко не сразу сообразил, что это не настоящие волосы, а объемный парик, какие в незапамятные времена носила разная придворная знать.

– Панков на вас не хватает, – пробормотал он. Человек отыскал взглядом воеводу. Тот увидел советника и просиял от радости:

– Кого я вижу!!! Наш любимый знаменитый острослов, вы снова едете на ежегодные соревнования по остроумию?

– Приветствую уважаемого члена жюри! – отозвался советник. – И на соревнования тоже! Да вот, видите, нас атаковали разбойники!

– Этот или эти? – воевода показал поочередно на Кащея и на разбойников, сгрудившихся у поверженного леса.

– Конечно, эти! А этот славный человек практически в последний момент спас нам жизнь!

Этого было достаточно для принятия правильного решения. Воевода указал дружине на разбойников:

– Арестовать их! А Вы, охотник за драконами, с оригинальным псевдонимом и дикими шуточками, в следующий раз предупреждайте о том, что носите с собой вещички с настолько впечатляющими эффектами! А то на самом деле примут за Кащея – беды не оберетесь! Пристрелят еще, чего доброго! А еще лучше, знаете ли, будет, если я этот манок у Вас конфискую! Кстати, адресок не дадите, где вот такие убойные стрелочки и арбалетики делают?

– Манок – пожалуйста! – ответил Кащей, смиренно протягивая его воеводе. Подумаешь, мелочь какая! В кармане еще есть, и помощнее. – А вот арбалетик – это личный подарок одного волшебника, существует в единственном числе.

– Жаль! – вздохнул воевода. – Подарок волшебников конфисковывать нельзя. Может, сами подарите?

Кащей отрицательно покачал головой.

– Подарки не передаривают!

– И то верно! – согласился воевода.

Поникшие разбойники живописно помянули много разного народу и посетовали друг другу на сегодняшние неблагоприятные обстоятельства, но легче никому из них не стало. Таким макаром дружина проводит всю шайку в столицу под конвоем, и там начнется настолько дикий праздник, что страшно подумать: разом извести всю местную организованную преступность на нет – такое и в сказочном сне не приснится!

Дружина похлопала разбойников по карманам, отыскивая заранее припрятанные на черный день перочинные ножички, отмычки, напильники, ножовки и особенно мотки тонких, но прочных веревочных лестниц, намотанных на туловище.

– Жаль! – еще раз вздохнул воевода. Он перевел взгляд с разбойников на Кащея. – Я так понимаю, что Вы, уважаемый господин рычащий путешественник, предпочитаете пробираться от города к городу лесами, или как? С таким ревом и оружием вам, пожалуй, не страшен ни один хищник!

– Вы прозорливы: в лесах и еда растет на каждом шагу, а на дороге только двуногих хищников и видишь. Но, если вы мне предложите более комфортный способ путешествовать, то я с удовольствием им воспользуюсь! – не стал отказываться Кащей.

– Прошу в карету! – пригласил его царевич. – Мы будем очень рады подвезти нашего спасителя!

– Премного благодарен за приглашение! – ответил Кащей, – А Вы не боитесь, что я устрою на вас покушение? Я так понял, что мой арсенал тут внушает…

Он не договорил.

– Еще как внушает! – перебил его царевич. – Мало ли, кто человеку в дороге встретится! И потом, не похожи Вы на настоящего Кащея! Нормальные люди знают, что он такой трехметровый, с горящими глазами и серой сморщенной кожей!

Воображение Кащея нарисовало приличных размеров клыкастую образину.

«Снежного человека остригли, что ли?» – недоуменно подумал он.

– Кроме того, – добродушно улыбнулся советник, – если Вы так ратуете за нашу безопасность: на подобные случаи в карете есть весьма хитрое приспособление, и место для гостей постоянно под прицелом. Это не угроза, а так, констатация факта, чтобы нас потом не обвиняли в заранее спланированном покушении.

Кащей чуть не поперхнулся.

Дверца кареты гостеприимно открылась.

…Через два часа, когда погибших охранников похоронили на поляне, и воевода пообещал следить за могилками, дружина и карета разъехались в разные стороны. Разбойники по приказу воеводы неохотно развернулись и поплелись под конвоем в не особо отдаленные места. Кащей забрался в карету следом за царевичем, два выживших охранника вскочили на карету – один на место кучера, второй позади кареты, она постояла еще с полминуты, и тронулась с места.

(обратно)

Глава 3

Советник и царевич какое-то время молча смотрели в окна, мысленно переживая случившееся, потом советник с остервенением сорвал с головы парик и бросил его на полочку для багажа. Парик царевича уже лежал там, снятый давным-давно, еще в начале пути.

– Ненавижу эту гадость!!! – выразил общее мнение советник, проводя рукой по коротким седым волосам. – Какой высокопоставленный баран сказал, что это модно, и что за тупые щеголи это подтвердили?

Он прошелся по седеющим волосам расческой и посмотрел на разглядывающего парики Кащея.

– А Вы, сударь, как я вижу, в первый раз встречаетесь с такими париками.

– Вообще-то, нет, я встречал их и раньше, но мода на них прошла так давно, что… – он не договорил, потому что царевич посмотрел на него с полным изумлением.

– Господи, неужели такое возможно??? У вас прошла мода на это издевательство над собственной головой??? – потрясенно воскликнул царевич. – Скажите, а ваше государство может предоставить мне политическое убежище?

Кащей растерялся, не ожидая столь бурной реакции на произнесенные слова.

– Ваше высочество, не стоит так бурно реагировать! – укоризненно сказал советник. – Народ не поймет причину бегства. Тем более, что у Вас будет реальный шанс отменить парики, как только Вы займете трон.

Кащей сочувственно покивал головой. Созданные сохранившим свое имя в тайне злобным человеком, парики выводили из себя страдальцев моды, и он изредка жалел, что сам не придумал ничего подобного. Заставлять людей добровольно мучиться из-за бесполезного наряда – это верх мирного злодейства. Все-таки, не зря сказали: хочешь, чтобы человек добровольно пошел в рабство – разрекламируй рабство в самых лучших тонах, и народ сам к нему потянется, не ожидая, пока его насадят огнем и мечом. Впрочем, создатель париков мог просто быть лысым. Но итог все равно один: заставить людей с собственными волосами носить еще и искусственные – это приличная хохма самого высшего класса.

– Идея замечательная: своим первым указом проведете реформу и запретите носить парики нормальным людям! – добавил он. – Главное, не перегнуть палку, иначе самые ретивые служаки запретят носить еще и настоящие волосы.

Царевич хмыкнул:

– Они это могут! Змейго, ты не знаешь, есть ли такой путь, чтобы в тридцать пятое царство можно было попасть лет, эдак, через двадцать? Глядишь, мой батюшка плюнет на моих будущих детей и передаст мне трон просто из-за собственной старости.

– Есть такой путь! – сказал Кащей, – Но, если к тому времени у тебя не будет сына или дочери, ты не сможешь передать царство по наследству. И в царстве с твоей смертью наступят смутные времена, междоусобица, распри и прочая дребедень.

– Что-то мне это не нравится, – пробормотал царевич, – Выходит, у меня нет выхода?

– Положение обязывает искать консенсус! – ответил Кащей. Слушатели вздрогнули, услышав диковинное слово и с ужасом представив, как это должно выглядеть.

– Я не хочу искать такую гадость! – испугался царевич: оказалось, что с фантазией у него очень даже хорошо. – Жутко на слух, а выглядит, вероятно, и того хуже.

– Это еще что! – воскликнул Кащей, Что ни говори, а умные слова действуют на неподготовленных людей, как мистические заклинания: они начинают чувствовать себя не в своей тарелке. – А насчет париков – не стоит так паниковать. Устройте бесплатную раздачу крестьянам для огородных пугал. Клянусь, вороны так испугаются, что еще и прошлогодний урожай вернут. Кстати, есть много разновидностей париков, и эти далеко не самые красивые. Бывают, например, гребешком и… даже не знаю, как бы сказать помягче… таких веселых расцветок… что, если не сгорите от стыда, то умрете от смеха, или напугаете наиболее вероятного противника.

– Подробности, пожалуйста! – попросил советник.

– Лучше я вам эти парики покажу! – предложил Кащей, – Как въедем в столицу и я прикуплю по случаю набор красок и кисточек, то распишу их вам во всей красе!

– Договорились! – обрадовался советник. – А сейчас куда путь держите, если не секрет?

Кащей призадумался и ответил:

– Поскольку мы едем в одной карете, то, думаю, туда же, куда и вы…

Больше он ничего не успел сказать, потому что царевич глухо закашлял, стараясь не рассмеяться.

– Поймали меня! – прокомментировал растянувший рот до ушей советник. – Ладно, глупых вопросов задавать не буду.

– В последнее время я путешествовал по Большой Зингарской долине, – сказал Кащей, – Там столько вкусного! Природа чудная, красотища – словами не описать!

– Не расскажете?

– С удовольствием! – Кащей напряг память и приступил к подробному описанию дальних краев, хитро сопровождая свой фантастически живописный монолог ненавязчивыми и строго привязанными к разговору о жителях долины вопросами о житье-бытье самого царевича.

Через час неторопливого разговора он узнал о царевиче если не все, то очень и очень многое. Много больше, чем царевич узнал о переименованной Кащеем Сибири. То, что у нее появилось новое название, вряд ли могло удивить местных географов, потому что – и в этом Кащей не сомневался – вряд ли они успели изучить всю планету. Скорее всего, перед ними все еще стоял жизненно важный вопрос из области внешнего вида Земли. Иначе говоря, плоская она, или круглая, и почему никуда не падает? А если упала, то почему туда, куда она упала, еще никто не перебрался?

Оказалось, что царевич едет искать себе жену. Двадцати двухлетний отпрыск великого царя Владомира мог претендовать на царство только в том случае, если у него самого появится наследник. Но не так-то все было просто, как могло показаться на первый взгляд несведущему человеку: царь обещал передать царство во владение сыну только тогда, когда убедится, что его сын воспитает внука так, что им будут гордиться не только родители, но и целое царство. А было это делом куда более сложным. Тем более, что сначала надо было найти ту самую, неповторимую и единственную. И царевич в сопровождении поредевшей кучи охранников и одного советника (которые, в случае чего, оберегут его от несчастий и подскажут, что счастье – вон оно, хватай и беги!) ехал на поиски своего светлого будущего.

Советник заснул праведным сном, а царевич с Кащеем еще долго разговаривали на разные темы, постоянно скатываясь на будущую жизнь царевича.

– У тебя на примете кандидатуры есть? Первая любовь, там, или просто случайный портрет очаровательной незнакомки, которую ты вознамерился отыскать, не боясь перевернуть весь мир вверх ногами? – поинтересовался Кащей. – В былые времена во дворцах собирались большие толпы царевичей-королевичей, которые в большой толпе царевен-принцесс пытались отыскать наиболее подходящую кандидатуру для создания приличной семьи.

– Когда-то была.

– Почему, была?

– Она… Неважно! Нет кандидатур на примете! – отрезал царевич, после чего горестно вздохнул. – Потому и поехал я по белу свету.

– Ты решил действовать наугад? – спросил Кащей. – Веришь в свою счастливую судьбу, или просто махнул на все рукой?

– Как получится.

– Ты оптимист.

– А как же.

– Хм. Тогда, почему такая обреченность проскальзывает?

– В первый раз еду!

Кащей вытаращился на царевича:

– А сколько раз ты думаешь проехаться по свету в поисках будущей супруги?

Царевич растерялся:

– Ой, нет, я, в смысле…

– Ясно, можешь не продолжать! – прервал его Кащей. – Но как, в таком случае, будет выглядеть пессимистичный вариант?

– Страшно и мрачно, – ограничился общими фразами царевич. Разговоры о будущем действовали на него не самым лучшим образом – это Кащей понял довольно быстро.

– А у меня есть одно классическое средство для подобных случаев, – заговорщицким тоном сообщил он.

– Какое?!

– Выйди в чисто поле и выстрели из лука. Куда стрела упадет, там и найдешь себе жену! Если, конечно, не замучаешься перед этим искать саму стрелу – прецеденты имели место! – Кащей ностальгически улыбнулся, вспоминая былые деньки. Здорово он тогда повеселился, не одну свадьбу устроил, превращая простые и слабо романтичные свидания коронованных особ во вселенские битвы с главным злодеем мира и наиромантичнейшее спасение возлюбленной царевны. – Когда-то этот метод хорошо действовал, и даже не один раз! И царевичи с царевнами после этого жили долго и счастливо!

– А ты его на себе испытывал? – заинтересовался Доминик.

– Еще как!!! – воскликнул Кащей, предусмотрительно не распространяясь о своей роли главного злодея в данных приключениях. – Но речь не обо мне, а о тебе! Я в твоей истории проездом. Из лесу, понимаешь, вышел, и снова зашел. Жениться тебе, а не мне.

– Ты не особо старше меня, – возразил царевич. – И кольца на твоей руке до сих пор нет.

– Не особо, – согласился Кащей, подумав: «Если не считать нули за цифры, то, на самом деле, не особо». – Но меня не ждет царь и царство в наследство. У меня другие проблемы.

– Поделишься?

– Не сейчас, а то ты позабудешь про выбор суженой.

– Правда?

– Клянусь!

Карета притормозила, свернула с дороги и плавно остановилась. В окно заглянула усталая физиономия охранника.

– Приехали! – доложил он.

– Уже? – удивился царевич.

Охранник молча кивнул головой.

– Так быстро?!! – изумился царевич. – В кои веки не стремишься куда-то быстро приехать, и на тебе, даже это не удается!

Кащей пожал плечами и невозмутимо прокомментировал:

– Быстрее начнем, быстрее закончим!

– Что начнем? – не понял царевич.

– Практические занятия по завоеванию сердца царевны! – пояснил Кащей. – Пункт первый: узнать, есть ли здесь царевна, и как у нее с семейным положением.

– Но я еще не готов!

– К чему?

– Ни к чему!

– Тогда вперед, на поиски уютного местечка для хорошего ужина! – предложил моментально проснувшийся при остановке кареты советник. Кащей небезосновательно заподозрил, что хитрый Ларриан – так звали советника, всего-навсего притворялся спящим, желая послушать чужие разговоры, – Если мы прямо сейчас посетим местного царя, то ни его, ни наши речи не расслышим из-за недовольного бурчания пустых желудков! На приемы так не ходят.

Они открыли дверцу и выбрались из кареты.

– И куда это мы приехали? – поинтересовался советник, увидев, что они до сих пор находятся на дороге, за городом, а сам город находится неподалеку от них, и с округлых каменных стен на них взирали редкие стражники. Въездные ворота были открыты настежь, и советник хотел было намекнуть, что надо проехать чуть дальше, но учуял ароматный запах свежезажаренной курицы, и понял, что они на самом деле приехали туда, куда надо. – Оп, извиняюсь! Вопрос снимается ввиду его полного несоответствия жизненным реалиям.

Трактир, в котором можно было поесть, попить и наломать дров о голову соседа, был наполовину полон: горожане выходили из города прогуляться по полм, сходить к реке, и, проголодавшись, заглядывали сюда на огонек.

Владелец трактира совершенно не опасался того, что в случае какой-нибудь войны взявшие в осаду город захватчики разгромят его уютное заведение: есть хотелось всем, в том числе и врагам. Кроме того, кулинары, знавшие много рецептов для того, чтобы изрядно испортить еду обидчикам и захватчикам, могли устроить немало проблем для тех, кто бряцал перед ними своим оружием по поводу или без оного. Местный повар мог с легкостью подсыпать в еду под видом соли или приправы разную гадость замедленного действия, и в самых тяжелых случаях поданный им обед мог стать поминальным по собственной жизни трапезника. В давние времена такие случаи бывали относительно часто, но уже полторы сотни лет захватчики и освободители придерживались неписаного правила: трактир в военное время – это территория, свободная от военных действий, где могли мирно собираться представители вражеских армий, и его персонал считался неприкосновенным.

Для большей уверенности в том, что поваров и прочий персонал трактиров не будут использовать в качестве засланцев, всемирным соглашением их вывели из подчинения, сделав свободными гражданами мира, и даже не брали с них никаких налогов.

В то же время, остальным ремесленникам подобное не разрешалось. Обидно, конечно, но ничего не сделаешь. Зато обиженным, да и просто сочувствующим, в мирные дни не возбранялось устраивать в трактире дикий погром и разрушать всю мебель в главном зале до основания. Единственное неудобство заключалось в том, что каждому разрушителю приходилось платить за сломанное, но это с лихвой компенсировалось полученными положительными эмоциями во время буйства. В городе специально по такому случаю наладили поточное производство легко и быстро ломающейся деревянной мебели, и заказы от трактиров шли непрерывным потоком.

Местные жители с плохо скрываемым любопытством смотрели на новоприбывших, но ничего не говорили, и за занятый гостями большой столик не подсаживались. Они отчетливо понимали, что сейчас ни у кого из перевязанных бинтами охранников нет желания вступать в дружескую беседу с незнакомыми, пусть даже и доброжелательными людьми.

«Перво-наперво, надо бы выяснить, – думал Кащей, поджидая, когда им принесут заказ, – знают ли здесь что-нибудь о таинственном сундуке, открыть который невозможно, и ключа от которого как не было, так и нет?»

Отмычки для того, чтобы попасть во дворец, уже не нужно – эту роль с блеском исполнит царевич. Но такое счастье будет светить лишь в начале неудачного пути – если сундука не будет, придется посетить другие царства-государства, а царевич может встретить единственную любовь прямо здесь, и дальше уже не поедет. Помогать царевичу не обязательно, он и так отлично справится с обустройством собственной будущей жизни. Хотя, судя по его удрученному виду, помощь в начале пути завоевания сердца царевны не помешает. А поскольку вечером в городе начнутся празднества – об этом гласило нарисованное от руки объявление, висевшее на стене – то царевич просто обязан появиться во дворце жизнерадостным и подготовленным.

– Ты чего такой хмурый? – спросил Кащей, нарушая своим голосом всеобщее и, не смотря ни на что, жизнерадостное и культурное чавканье. – Ужин отличный, я бы давно вторую добавку заказал за твой счет, а ты сидишь и голову вешаешь.

– Неуютно стало, – царевич почему-то сначала набил полный рот, и уже потом пробубукал пессимистичный ответ. Наверное, для того, что бы сидевшие за другими столами и тайком прислушивавшиеся к их беседе, долго пытались понять, что за звуки он там издал, и есть ли в них какая-нибудь логика? – А вдруг здесь нет царевны, вдруг она слишком старая, или маленькая?

– Разве ты не в курсе, в каком царстве кто живет? – удивился Кащей. – Советник был здесь несколько раз по обмену остроумными фразами, спроси у него!

Советник отрицательно помахал указательным пальцем:

– Я не здесь был, это воевода выезжал на соревнования в качестве главного судьи в другое царство. А что здесь творится, я и сам не знаю.

– Народ, вы меня удивляете! – Кащей задумчиво потер лоб. – Никто не догадался спросить перед поездкой, как в мире с проблемой незамужних царевен и принцесс?

– Времени не было. И потом, у нас нет хорошо организованной связи между царствами, кроме голубиной почты. Войны то и дело вспыхивают, ноты протеста вручаются, кое-где вяло протекают междоусобицы, да и прочие неприятности, вроде смены правителей, нередко случаются. Здесь не до налаживания длительных контактов.

– Но, хотя бы могли знать, кто есть кто?

– Пробовали, но пока собранные сведения доедут до места назначения, их успеют переврать так изощренно, что страшно становится даже тем, кто читал окончательный вариант о себе самом из книг чужих государств. Так что, мы не особо верим в то, что говорят. Интриги, понятное дело, жизнь не украшают, но по-другому не получается, к сожалению. А напрямую спросить – могут и шпионами объявить. Раз плюнуть!

Охранники молча поглощали еду, изредка кивая и соглашаясь с высказанными советником речами. Кащей призадумался: если дело обстоит настолько сложно, поиски сундука могут затянуться на несколько сотен лет. Насчет смерти можно не беспокоиться – бессмертные не умирают, но вот как люди отреагируют на появление в не особо далеком будущем слухов о двух таинственных незнакомцах? О незнакомцах, которые столетиями бродят по миру и с плохо скрываемой, а то и с вовсе не скрываемой, свирепостью спрашивают у попавшихся им на пути людей: а не знают ли граждане пешеходы, где находится некий сундук с иголкой? Теоретически, при такой ситуации граждане будут знать всё, и охотно посылать незнакомцев в глубокие пещеры, в старые замки на противоположной стороне Земли, или рисовать карты-схемы кладов, зарытых в Антарктиде, лишь бы их больше не трогали.

– Сейчас выясним, что здесь к чему! – Кащей приподнял над столом большую кружку с местным фирменным напитком, – Вы не против, если я возьму это тяжкое дело на себя? Если что, на себя приму и тяжкие последствия в полном объеме.

И, не дожидаясь ни положительного, ни отрицательного ответа, поднял кружку над головой и воскликнул на весь трактир:

– А что, господа хорошие, не выпить ли нам в честь нынешнего праздника за нашего уважаемого царя и конкретно за каждого члена его семьи? А так же, за каждый прожитый ими год!

Трактир ответил восторженными криками: многие давно искали новый повод для продолжения празднества, и предложение Кащея прозвучало как нельзя кстати. Народ усиленно взялся за прославление царя. Кащей удовлетворительно кивнул головой и с хитринкой в глазах посмотрел на советника.

В глазах бармена блеснули счастливым огоньком представившиеся ему кучи монет: таких тостов еще никто не предлагал. А то, что никто из гостей не стал возражать и радостно присоединился к общему веселью.

– Теперь считайте, сколько у них родственников, и какой возраст у каждого! А я пойду, немного пройдусь по городу, – сказал Кащей, вставая, – Если что пойдет не так, вот вам манок на драконов, зовите, я обязательно услышу и прибегу посмотреть, как люди будут выбегать отсюда, сломя голову. Когда планируете посетить дворец?

– Аудиенции принято проводить по вечерам, когда становится прохладно. То есть, часов в девять. А за праздничным ужином обстановка будет еще приятнее, даже если встречающиеся – давние враги. Традиции гостеприимства.

– Хорошие традиции! Но, надеюсь, вы все-таки не относитесь к названной категории давних знакомых?

– Мы бы в другое царство поехали, если были бы такими знакомыми! Гостеприимство гостеприимством, но не настолько, чтобы при выезде из столицы на тебя устроили облаву царские войска. Законы гостеприимства распространяются только на столицу.

– Чую, весело вам живется, – заметил Кащей, – Ладно, отдыхайте пока, здесь еще и гостиница есть, я видел.

– А ты куда? – поинтересовался царевич.

– Краски накуплю, покажу, как носят парики возмущенные их монотонными расцветками люди. Поверьте мне, это зрелище, достойное ваших соревнований по остроумию.

– Не уверен, – честно признался советник.

– А вот сами увидите! – пообещал Кащей, хитро улыбнувшись. Он бросил бармену золотую монету из личных запасов. Доминик хотел дать Кащею большой кошелек с монетами, ни на миг не забывая о том, что Кащей выручил его в опасный момент жизни, но Кащей в открытую, перед всеми посетителями, показал ему свой, битком набитый золотыми монетами завязанный мешочек, и вежливо отказался, объясняя это тем, что два кошелька его усталый организм не вынесет, уронит прямо здесь.

Все посмеялись, бармен ловко поймал монету, попробовал ее на зуб, сильно удивился ее подлинности и низко поклонился за щедрые чаевые, чуть не стукнувшись лысиной о стойку. Кащей только хмыкнул от восторга: на брошенную монету можно было вволю обкормить треть трактира. Спорить не стал, и вышел.

Следом за ним вышли двое малоприметных людей, увидевших его мешочек и решивших прибрать эдакие деньжищи в свои, куда более нуждающиеся в подобном финансовом вливании чистые и не запятнанные работой руки.

Выйдя из трактира, Кащей направился к воротам города, с интересом рассматривая местные особенности защитных сооружений. Решетка на воротах была обычной, но вдобавок к ней прилагались еще две дополнительные решетки, выкатывающиеся по специальным желобкам и сейчас выглядывающие из углублений в стене слева и справа. В сумме, открытый проход сильно напоминал зубастую пасть огромного крокодила, приветственно зазывающего заглянуть на обед в его скромный, но восторженно радующийся каждому посетителю желудок.

Стражники с уважением посмотрели на его меч-кладенец. И пропустили в город, уточнив кое-что насчет причастности Кащея к темным силам: празднество, которое начнется в городе сегодняшним вечером, не должно омрачить никакое злобное колдовство.

– Что это у Вас за любопытный символ? – поинтересовались они насчет вышитой на его плаще золотыми нитками подмигивающей черепушки, – Вы не колдун, случаем?

– А в чем дело?

– У нас проход колдунам в город строго запрещен!

– Ага, понятно! Но, был бы я злым колдуном, разве стал бы входить в город средь бела дня через главные ворота? – резонно заметил Кащей. Стражники одобрительно и синхронно кивнули головами.

– Именно так злые колдуны и делают! – пояснили они. – Надеются, что никто глазам своим не поверит, и пропустит их, не думая, что они окажутся настолько наглыми! А они оказываются, и даже очень оказываются!

Кащей мысленно пожелал таким колдунам не самых хороших событий в будущем, и напрямую спросил:

– А как вы определяете, что стоящий перед вами человек – на самом деле колдун, а не просто похожий на него из-за плохого настроения? В жизни всякое бывает, и злыми бывают не только колдуны, но и обычные люди.

Стражник поднял вверх указательный палец:

– О! – воскликнул он, – Раз уж Вы сами напросились на это дело, то мы готовы устроить проверку! – он достал из поданной напарником шкатулки, украшенной микроскопическими золотыми крестиками, крохотную бутылочку, закупоренной пробкой и залитой сверху воском. На воске виднелся оттиск креста. – Это святая вода, специально изготовленная для подобных случаев. Колдуны не переносят святую воду, они умирают от нее в тяжких муках! Выпьете?

– С удовольствием! – Кащей протянул руку к бутылочке, но стражник проворно спрятал бутылочку за собственной спиной. Кащей недоуменно приподнял брови.

– Я сам, если позволите!

– Выпьете воду? В смысле, жажда замучила?– удивленно спросил Кащей. – А как же я? И, раз уж на то пошло, то почему бы вам просто не выпивать по бутылочке всякий раз, когда вы заподозрите в госте города очередного злобного колдуна?

– Вы меня не так поняли! – слегка смутился стражник, уверенными движениями соскабливая слой воска большим пальцем, выдергивая пробку и объясняя причину своего нелогичного поступка. – Тут такое дело: говорят, что колдуны одним прикосновением руки могут превратить святую воду в обычную, и ничего с ними не случится, если потом они эту воду выпьют. Поэтому у меня четкий приказ: воду вливать в рот подозрева… исследуемому гостю города.

– Ясненько, – усмехнулся Кащей: если бы Бог разрешил ему использовать накопленные за миллионы лет знания и умения, то сейчас бы наступил вполне реальный шанс выиграть игру: кто знает, как поведет себя местная святая вода? В безвозвратно канувшем в прошлое мире она не действовала на него, но ведь здесь все могло быть по-другому. – А Вы не боитесь, что колдун не станет пить воду, а укусит Вас за руку?

– Я на такие случаи надеваю специальные перчатки из прочной сетки, – пояснил стражник, и Кащей понял, что реальный прецедент уже имел место.

– И часто кусались? – заинтересовался он.

– Хотите внести свою лепту? – повеселел стражник, надевая протянутые напарником перчатки.

– Разве что если буду юбилейным кусателем, – пояснил Кащей, – сотым или тысячным.

Стражники рассмеялись:

– Ну, до этого еще довольно далеко, так что можете не беспокоиться и не ломать зубы понапрасну, – заверил стражник, – и потом, все те, кто пытался укусить стражника при исполнении, погибали на месте от рук наших славных стрелков. Видите, вон там, – он махнул рукой в сторону, – сидят лучники и целятся в Вас заговоренными стрелами?

Кащей посмотрел в указанном направлении и увидел, что его действительно держат под прицелом два стрелка. Он приветственно махнул им рукой, они приветственно кивнули головами. Нацеленные на него стрелы не сдвинулись с места ни на миллиметр.

«Профессионалы» – уважительно подумал Кащей.

«Тоже не любитель» – уважительно подумали лучники.

– Давайте, вливайте вашу святую воду! Быстренько ее выпью, да пойду смотреть на ваш прекрасный чудо-город. Охота, знаете ли, на праздник поглядеть одним глазом. Мне ваши карнавалы сильно хвалили!

– Да хоть обоими глазами! – разрешил стражник, – Запретов на «посмотреть» у нас нет. Разумеется, это не относится к секретным объектам.

Кащей потер подбородок.

– Вы меня заинтриговали, честное слово. Теперь буду мучиться, раздумывая, не является ли секретным тот объект, который я рассматриваю, и не подойдут ли ко мне с боков два конвоира?

Стражник ухмыльнулся.

– Приоткройте рот, пожалуйста! – сказал он. Кащей раскрыл рот, и стражник вылил воду из бутылочки. Оказалось, у нее довольно приятный сладковатый вкус, чем-то напоминающий по вкусу мяту и валериану. Кащей подумал о том, что создавший напиток человек – большой любитель кошек, если делает такую воду, или, наоборот, большой их ненавистник, делающий все от него зависящее, чтобы ни мяты, ни валерьянки котам ни капли не досталось. Он глотнул и вместе со стражником подождал, начнется или не начнется шумный спецэффект вроде локального фейерверка и исчезновения подозреваемого на месте в клубах черного дыма, но не дождался ровным счетом никаких неприятных ощущений, даже изменения вкуса воды с приятного на отвратительный.

Успокоившийся стражник пропустил Кащея в город и пожелал весело провести время, с чем Кащей сразу же согласился: вечер на самом деле обещал стать очень веселым, и, по большей части, благодаря его стараниям.

Через минуту следом за Кащеем в город прошли две неприметных личности. Стражники при виде их хитрющих лиц неодобрительно цыкнули, личности виновато пожали плечами и ускорили шаг: они знали, что стражники подозревали их в занятиях темными делишками, но доказать не могли, так как не было свидетелей их темных дел, и жалоб на ограбления не поступало.

Кащей походил по довольно уютным улицам, мощеным круглыми камнями мостовым и выложенным узорным цветным кирпичом тротуарам, с восхищением наблюдая, как из обычного поселения можно сделать нечто безумно красочное. Город просто блистал чистотой – видимо, здесь когда-то уже прошла эпидемия мора, после которого выжившие поняли, что устраивать свинарник там, где живешь – не самая лучшая придумка человечества.

Войн в городе не было давно: цари и короли соседних царств-государств обладали толикой разума, и покушаться на такую красоту у них не хватало наглости. Город много десятилетий служил туристическим раем, и ни один воин даже по приказу не осмелился бы разрушить это место. Впрочем, идиллические пейзажи и обустройство города не говорили о том, что в нем совершенно нет преступности.

Поскольку город привлекал к себе туристов из соседних государств, то облюбовали этот рай не только законопослушные граждане, в чем Кащей убедился буквально через несколько минут после того, как пошел пустым и довольно затененным переулком.

Не успел он дойти до середины, как кто-то схватил его за воротник и отработанным до автоматизма движением приставил к горлу остро наточенный нож.

– Кошелек или жизнь? – ехидно произнес классическую фразу довольный собой грабитель. Шутка была старой, очень старой, с трехметровой бородой, но грабители, судя по их довольному смеху, об этом еще не знали, а Кащей не стал их разубеждать.

– А что у тебя с собой есть? – поинтересовался он в ответ, не делая никаких движений и не пытаясь вывернуть и сломать грабителю руку.

– Ты больной, да?! – опешил грабитель.

– Есть маленько! – согласился Кащей. – А что?

– Ничего. В смысле, оно и видно! Давай сюда свой кошелек, иначе я укорочу тебя на одну голову.

– Прокруст, это ты? – на всякий случай поинтересовался Кащей: грабитель вряд ли был знаком с этим именем. Так и оказалось.

– Сам ты прохруст! – обиделся грабитель. – Деньги давай!

– Может, мечом возьмешь? – на всякий случай предложил Кащей, – Меч хороший, удобный – головы с плеч рубит одним махом!

– Да ты, никак, смеешься? – вспылил грабитель. – С твоим мечом нас в два счета вычислят! Кошелек давай!!! Нечего было его напоказ выставлять!!! Понаехали тут, понимаешь, туристы со всего света, простые, как три рубля! Умнее надо быть, умнее!

– Да уж… – согласился Кащей упавшим голосом, мысленно добавив: – «…куда умнее?».

Дрожащей рукой он протянул им кошелек. Грабитель вырвал его и, встряхнув и услышав характерный звук монет, осклабился:

– Вот так-то! А, то все с мечами, с черепушками на плащах! Тьфу, смотреть противно!

– Взаимно! – не сдержался начавший подхихикивать Кащей, после чего получил увесистую оплеуху.

– Заткнись, дубина стоеросовая! – гаркнул грабитель. Его молчаливый напарник уже навострил ноги. – Вздумаешь за нами побежать, размахивая своим мечиком, найдем в темном углу, и тогда тебе точно не поздоровится!

Нож подтверждающе вдавился в горло. Кащей медленно и согласно кивнул:

– Никаких догонялок и воплей о помощи не будет!

– Молодец, правильно мыслишь! – похвалил грабитель, добавляя ложку меда в бочку дегтя и торопливо покидая место стычки. Кащей даже не обернулся в его сторону, а провел рукой по горлу – нож прорезал кожу, оставив на память о себе крохотную красную полоску с капельками крови. Он прикинул, где именно грабители захотят поделить между собой свеженаграбленное, пришел к выводу, что наилучшим местом будет самое начало этого тихого переулка, и с нетерпением стал ждать звукового сопровождения справедливого дележа добычи.

Примерно, в то время как он и рассчитал, раздался звучный хлопок, и следом за ним последовали испуганно-возмущенные вопли. Мешочек-обманка с безвредной и не смываемой обычными моющими средствами краской при открытии взорвался плотным облачком, покрасив грабителей в изумрудно-зеленый цвет ровным слоем.

Трехсекундная пауза – и новый взрыв возмущения и испуга: грабители посмотрели друг на друга и обнаружили, как сильно изменились.

Кащей довольно потер ладони.

– С прибавлением, господа хорошие! – воскликнул он, ни к кому конкретно не обращаясь. – Теперь в вашем изумительном городе будут свои собственные зеленые человечки.

Он поправил костюм и невозмутимо зашагал дальше, довольный тем, что правильно угадал в двоих настырных личностях грабителей, из-за которых и устроил весь этот спектакль.

– Хохмы только начинаются! – заранее предупредил он стены города. Какая-нибудь старушка-божия-крапива обязательно его услышит и расскажет соседкам. А чем больше слухов пойдет по городу, тем веселее горожанам будет жить в последующие годы, рассказывая на ночь удивительные истории о взрывающихся кошельках и ругающихся в пустых переулках зеленых человечках. А так же о других происшествиях, которые произойдут в скором времени.

Переулок вывел его на одну из площадей города. Множество крохотных магазинчиков, разнообразных мастерских, парикмахерских и ювелирных лавок располагались ровными рядами по первым этажам расписанных трехэтажных домов, и у него разбежались глаза, когда он подумал, с чего стоит начать в первую очередь?

Народ ходил, покупал, продавал, толкался и разговаривал, угощал детей сладостями, играл в домино и, что больше всего обрадовало Кащея, в бильярд, игру, которую он очень любил. Тряпичные, цветные, но не особо броские навесы защищали игроков от солнечных лучей, и народ спокойно радовался жизни в прохладной тени.

В центре площади лихо наяривал веселую музыку небольшой оркестр, и у Кащея возникло чувство, что Бог, вместо того, чтобы начать состязание, на самом деле давно переселил его в настоящий Рай, для маскировки натравив на него боевых ангелов.

«Ты становишься слишком мнительным» – укорил он себя, и вышел из переулка на площадь.

Мимо него на большой скорости пронеслась богато украшенная карета, едва не отдавив ему ноги, и выглядывающий из окошка барон гневно прорычал:

– Куда прешь, глаза раскрой, дубина!!!

– Взаимно, сударь, взаимно! – пробормотал Кащей, глядя, как карета остановилась около парикмахерской, из нее выбрался мрачный барон, что-то сердито проговорил слугам и требовательно указал на дверь. Слуги наперегонки бросились к ней, открывая вход, и человек уверенной походкой зашел внутрь.

Глаза Кащея радостно сверкнули в предвкушении очередной каверзы.

Неторопливой походкой он прошел к парикмахерской, мимоходом послушав разговоры слуг барона, вошел внутрь и осмотрелся: небольшая, но прилично выглядевшая прихожая говорила о том, что в здесь стригутся далеко не бедные и, что еще интереснее, исключительно далеко не бедные люди. Как оказалось, барон приехал для того, что бы поправить прическу перед визитом к царю на праздничный ужин. Он молча сидел в кожаном кресле и нетерпеливо ждал, когда парикмахер дострижет предыдущего клиента. Судя по злым глазам барона, он лично приложил бы руку к скорейшему завершению обработки этого клиента, просто-напросто вышвырнув его из кресла, но тот был выше рангом, и потому барону пришлось усмирить личные амбиции и негодование: он тихонечко молчал в тряпочку.

Парикмахер доделал доброе дело, граф критично посмотрел на себя в зеркало, одобрительно кивнул и положил на стол монету достоинством в пять золотых рублей. Парикмахер поклонился и попросил подождать минуту, пока он не отсчитает сдачу в своем кабинете, и юркнул в небольшую дверцу. Кащей успел заметить, что там есть еще один выход, так сказать, для персонала, и, не теряя времени даром, вышел на улицу. Значительно ускорив шаг, обошел дом и безошибочно определил, что служебный вход в парикмахерскую находится по счету третьим от него.

Взломать замок оказалось делом более чем простым.

Кащей ворвался в кабинет и увидел насмерть перепуганного парикмахера. Не говоря ни слова, Кащей потряс перед ним выхваченным из кармана мешочком с деньгами, и страх на лице парикмахера сменился на что-то, пока еще толком неопределимое.

– Вход с другой стороны! – начал он, но Кащей его перебил, стараясь говорить негромко, чтобы его случайно не услышали посторонние:

– Я в курсе, но мне нужно поговорить с Вами наедине, без свидетелей, – парикмахер снова напрягся, и Кащей обрушил на него ушаты самой вдохновенной лжи, которую мог придумать за те секунды, за которые обходил дом. – Видите ли, в чем дело: барон, который сидит в кресле и ждет, что его приведут в порядок, довольно жестокий человек – если не верите, выйдите на минуту на улицу и послушайте, что говорят о нем его слуги. Так вот, я пришел, чтобы предупредить о нависшей над Вами смертельной опасности: этот барон уже казнил всех своих парикмахеров мучительной смертью, всего-навсего за то, что ему не понравилось, как они поправили ему прическу. Он считает себя величайшим знатоком парикмахерского дела и, готов поклясться, что во время стрижки доведет Вас своими придирками до белого каления.

– Я обращусь в городскую стражу! – не особенно уверенно ответил парикмахер.

– Не поможет: три парикмахера погибли страшной смертью на рабочем месте во время работы над посторонним клиентом, и ни один свидетель ничего подозрительного не видел. Сами понимаете, этот барон не будет говорить каждому встречному-поперечному, что он расправляется с неугодными, но, поверьте мне, это так и есть на самом деле!

– И что мне делать? – последовал вполне предсказуемый вопрос. Ответ на него был готов намного раньше ожидаемого парикмахером: Кащей рассчитал все с самого начала.

– Я займу Ваше место, а Вам в качестве компенсации за то, что Вы немедленно покинете это заведение на некоторое время, я даю тысячу золотых рублей.

Глаза парикмахера округлились:

– За такие деньги я вам отдам парикмахерскую в аренду на два года! Стригите, кого хотите и как хотите!

– Двух недель будет достаточно, – заверил его Кащей, и парикмахер пулей выскочил за дверь, попросив передать сдачу поджидающему графу. Кащей снял плащ и надел белый халат. Вооружившись ножницами, он вернулся в зал и передал графу деньги.

– А где… – удивился граф. Кащей указал на дверь:

– У него что-то случилось дома, вот он и оставил эту работу за мной. Я его помощник, если Вы еще не знаете!

– Меня мало волнует, кто Вы! – дипломатично ответил граф. – Главное, что он меня уже постриг, а иначе я не был бы таким миролюбивым.

– Заходите еще, мы всегда будем Вам рады! – льстиво протянул Кащей, и граф, растянув рот в счастливой улыбке и развесив уши, вышел из парикмахерской, довольный собой, как никогда ранее. Кащей пригласил барона. Тот, бурча под нос не самые ласковые слова, грузно плюхнулся в кресло, и оно жалобно скрипнуло под его тяжестью. Кащей с умилением посмотрел на его пышную и роскошную шевелюру и с плохо скрываемой злодейской улыбкой потер ладони.

Барон буравил взглядом зеркало, и Кащей ненадолго задумался: ему не стоило видеть то, что будет происходить в следующие минуты. Он пошарил глазами по залу.

– Ага! – кипящая в углу на печке вода, и в ней куски белой ткани. Соблюдая максимальные предосторожности, Кащей аккуратно положил влажную тряпку на лицо барона, и быстро приступил к выполнению намеченных пунктов плана. Первым делом достал заготовленную фиолетовую краску в баллончиках, крепкий фиксирующий лак, несколько упругих и очень тонких спиц, еще кое-что по мелочам, и приступил к делу. Надел резиновые перчатки и достал гель-анестетик, которым быстро обработал голову, чтобы барон не чувствовал, что сотворится с его волосами.

Барон терпеливо ждал, хотя и высказал несколько слов по поводу того, что тряпка остывает, но Кащей, усиленно занятый его прической, шлепнул новую тряпку прямо на старую, точно так и надо, и продолжил экзекуцию.

Шипели баллончики с краской и лаком, вспомогательный клей, растворяющийся в воздухе через несколько часов после нанесения на поверхность, ровным слоем покрывал завернутые в рулончики вместе со спицами волосы. Он свернул несколько рулончиков, разделив голову точно на две половины, налысо обрил остальную часть головы и сверху закрыл все это безобразие париком, созданным миниатюрным синтезатором. Проверил, что клей хорошо схватился, громко щелкнул напоследок ножницами у самого уха барона, снял остывшие тряпки и торжественно воскликнул:

– Прошу полюбоваться Вашей новой наимоднячей прической!

Барон открыл глаза. Его родная и любимая шевелюра была в самом идеальном состоянии, в каком он только мог себе представить. Он восхищенно ахнул и пробасил:

– Я предлагаю Вам работу моего личного парикмахера в моем родовом замке!

– Вы мне льстите, господин барон! – ответил Кащей, хитро улыбаясь. Сюрприз замедленного действия, который был спрятан под париком, произведет на барона неизгладимое впечатление. И не только на барона, но и на тех, кто в это время будет сидеть с ним по соседству. После чего барон будет искать Кащея по всему миру уже по другой причине: оказать посильную помощь в организации путешествия в те места, откуда смертные еще не возвращались.

«Что ни говори, – подумал Кащей, – а, несмотря на обилие разных мест, меня будут пытаться отправить только в одно место: на тот свет. И здесь у Бога появится немало последователей. Разбойники, двое грабителей, чуть позже список пополнит барон, а далее… Далее, еще неизвестно. Но то, что список будет расти, это точно».

– Я говорю абсолютно серьезно! – сказал барон, – Вы лучший из всех парикмахеров, что я видел, а видел я немало!

«Еще бы!» – подумал Кащей, вспоминая услышанные мимоходом короткие реплики слуг по поводу текучести парикмахеров в его родовом гнезде. Каждый месяц появляется новый, и хорошо, если старый уходит на своих двоих, и в неизвестном направлении, а не на чужих и в направлении, известном всем, у кого кто-то умер из родственников и друзей. Слава такая, что ни один человек больше не решался взять на себя ответственность за отличное состояние его прически.

– Я подумаю над Вашим предложением! – вежливо сказал он, – Такие дела так быстро не решаются.

– Это еще почему? Разве зарплата в двадцать золотых монет в год для Вас будет маленькой?

Кащей с трудом сдержался, чтобы громко не расхохотаться: мало того, что барон оказался, злым, так он еще и скупой до чертиков.

– Могу Вас заверить, что сумма, конечно, приличная, но здесь столько стоит постричься всего один раз!

Челюсть барона не упала только потому, что и так основательно опиралась на несколько подбородков. Кащей мстительно смотрел, как глаза барона наливаются кровью, и добил его одной фразой:

– А что, Вы не в силах заплатить за настоящую работу?

Реакция барона оказалась бурной.

– Вот тебе, а не оплату, кровопийцо недобитое!!! – уничижительно прорычал он, вытянув к лицу Кащея фигу. – И не смей даже близко ко мне подходить за оплатой, сразу голову с плеч сниму!!!

Затопав ногами, он выбежал из парикмахерской и громко хлопнул входной дверью.

– Вы сюда еще вернетесь! – весело прокричал вслед ему Кащей, приоткрывая дверь и выглядывая на улицу.

– Щас!!! – отозвался барон, взбираясь в карету. – Ноги моей здесь больше не будет!!! И сегодня же вечером царь узнает, какие у него подданные под боком пригрелись!!!

– Не веришь, не надо! – пробормотал Кащей, закрывая дверь. – Посмотрим, что ты скажешь вечером.

Войдя в парикмахерский азарт, он минут десять подождал новых клиентов, но, видимо, этот выскочка оказался последним, и Кащей, закрыв двери изнутри, приступил к будущей встрече с ним же. Подручных средств хватало (плащ, созданный с использованием свойств четырехмерного пространственно-временного континуума, имел выходы в подпространство, где можно было хранить бесчисленное множество полезных в хозяйстве вещей и всегда «носить» их с собой), фантазии тоже. И Кащей расстарался так, что самому стало безумно интересно узнать, как это все сработает в свое время? Как-никак, а такие шуточки в последний раз он выдавал довольно давно, и уже подзабыл, насколько это бывает весело.

Он подумал и решил, что в этот раз он прислушается к обычно игнорируемому инстинкту самосохранения и не станет устраивать предварительные испытания. Шоу должно пройти всего один раз, и время для него наступит позже.

Попрощавшись с гостеприимным местечком, Кащей закрыл за собой двери, повесил большой замок и, с чувством выполненного долга отправился на поиски очередной жертвы.

Бродить по городу в поисках дороги к дворцу, возвышавшемуся над остальными зданиями, словно великан над лилипутами, не пришлось: Кащей удачно столкнулся с телегой, на которой перевозилась большая бочка с вином, и последовал за ней, подозревая, что вино везут именно туда, куда ему надо попасть. Уверенности в правильном выборе провожатого придавала прикрученная позади телеги дощечка с микроскопической копией герба и порядковым номером «ц 003 ар». Возничий не торопился. Лошадка грациозно плелась по мостовой и лениво раздумывала: то ли отдохнуть, то ли перестать выкаблучиваться и шагать так, как это делают обычные уставшие лошади? Но так и не решила, что лучше. Возничий на автопилоте подергивал вожжами и смотрел перед собой, внутренне поднявшись в заоблачные выси и присутствуя на Земле чисто символически. Кащей не был уверен, что он занимается медитацией, и потому предположил, что возничий просто мечтает о том, как было бы здорово, если бы бочку вина он выпил в гордом одиночестве.

Толпа не обращала на него ровным счетом никакого внимания, лошадка не создавала особых пробок и двигаясь привычным маршрутом. Кащей, загашавший позади телеги с бочкой, ничем не выделялся среди прочего народа, точно так же слонявшегося по городу и поворачивавшего у нужных домов. И никому не было никакого дела до того, что он сделал, когда приблизился к бочке практически вплотную и словно случайно споткнулся и оперся о бочку руками: в одной из которых был плоский газовый баллончик с гелием. Обычно баллончик служил для надувания относительно небольших шаров, исследующих погодные условия в стратосфере, но в этот раз ему нашлось неожиданное применение. Он быстро и прочно прикрепился к деревянной поверхности, пробурил отверстие специально установленной Кащеем насадкой, после чего тихо выпустил весь газ в бочку, основательно загазировав вино, а сам остался в качестве пробки.

Кащей дождался, пока возничий не заедет на пустующую улицу позади окруженного высоким фигурным забором дворца, забежал вперед и пшикнул ему под нос усыпляющим газом. Лицо возничего даже не дрогнуло: он, как сидел с отсутствующим видом, так и повалился на бок, не спуская глаз с одному ему известной точки. Кащей подхватил его и перетащил на скамейку. Занял освободившееся место и, остановившись в укромном месте за следующим поворотом, быстро перекрасил бочку с вином в синий цвет и написал золотистыми буквами: «Игристое вино. Особое». Оставалось надеяться, что здесь знают о том, что это такое, и лишних вопросов задавать не будут.

– А где наш Виталиус? – спросил Кащея стражник у ворот на территорию дворца. Кащей сделал неопределенный жест рукой.

– Как обычно, витает! – ответил он, покрутив ладонью над головой. – Начальство решило: пусть он сегодня не мозолит глаза гостям. Подумают невесть чего, издевательств не оберешься!

– Это точно, еще задавит кого невзначай! – согласился стражник, осматривая бочку, – Смотри-ка, и к нам дошла эта заморская диковина!

– А как же! Давно пора! – поддакнул Кащей, – Что мы, хуже остальных? Вот, кстати, тамошний король попробовал наш квас и сказал, что у них в королевстве настоящее питье сроду делать не умели, не то, что за границей, и что вино его государства ему отныне и даром не нужно. Вот и шлет, кому попало, коллекционные вина многолетней выдержки. Представляешь?

Стражник изумленно покачал головой.

– Попробовать бы, что это такое… – размечтался он.

– Вечером и тебе нальют!

– Куда там, мне только на бочку и удастся посмотреть. И только сейчас, потому что первый советник Логвин давным-давно коллекционирует импортные бочки с оформлением. Пиво, эль, вино, ром,… У него их столько скопилось, хоть музей открывай.

– Хорошо ему во дворце жить – народу много, бочки постоянно приходят, почему бы и не собрать коллекцию?

– Лучше бы он занялся чем-нибудь стоящим! Это строго между нами: он зверь тот еще, палец в рот не клади, зачавкает вместе с руками и ногами!

– Зубы сломает! – ехидно ответил Кащей, – А ты можешь мне не поверить, но этого вина ты упьешься так, что больше не будешь пить никогда в жизни! Я тебе говорю.

– Это мы еще посмотрим! – ухмыльнулся стражник, открывая большие фигурные ворота.

– Не хочешь, не верь мне! – повеселевший Кащей дернул вожжами, и телега въехала на территорию дворца.

Кащей убедился, что стражник не смотрит в его сторону, и повернул лошадь, намереваясь проехать на ней мимо центрального входа во дворец. Лошадь пошла, куда указали, а Кащей, как и основная часть рабочего персонала, приступил к подготовке праздника, внося в него свои коррективы.

Он равномерно раскидывал по парку и газонам хлопушки-погремушки с дистанционным взрывателем и микрозаряды для фейерверка, и даже умудрился подкинуть в большой фонтан несколько приличного размера емкостей со сжатым воздухом.

– Стоять!!! Что бросил??? Штраф плати, штраф!!! – набросился на него выскочивший из-за оригинально подстриженных кустов стражник с магическим уловителем мусора в руках. Скороговоркой повторил про выплату штрафа и требовательно вытянул руку.

Кащей молча положил в его руку золотую монету, и стражник исчез так же быстро, как и появился, наплевав как на мусор, так и на самого сорящего.

– Что это было? – удивился Кащей, провожая его немигающим взглядом.

Прозрачные темно-фиолетовые емкости упали на дно фонтана, намертво к нему прикрепились и засияли, покрасив воду в ярко-синий цвет с красочным волшебным мерцанием.

Кащей достал универсальный дистанционный взрыватель, переключил на его нужную частоту и нажал на кнопку. Тихий микровзрыв, и ликовавший в кустах стражник не успел даже вздрогнуть от неожиданности, как слился с окружающим фоном один к одному: в псевдомонете был зеленый краситель.

– Третий, – подвел итог Кащей.

Лошадь довезла груз до черного входа на кухню и остановилась, ясно указывая на то, что поездка закончилась, конечная, маршрутка дальше не пойдет. Кащей соскочил с телеги и дернул за большое кольцо от широкой двустворчатой двери. Бесшумно повернувшись на петлях, дверь разогналась и гулко ударила по каменной стене. Кащей нос к носу столкнулся со стражником, который скрашивал рутинную работу, играя в шашки сам с собой.

Подскочивший стражник предупредительно схватился за рукоятку меча и скорчил зверскую рожицу, загораживая от неизвестного шашечную доску. Кащей хладнокровно указал рукой на телегу:

– Принимай груз! Заморское играющее вино, редкий экземпляр, специально для праздника!

Стражник убрал руку с рукоятки.

– Это ты мне говоришь? – удивленно спросил он. – Это не мое собачье дело, приятель, я должен здесь стоять и не пропускать никого из родственников прислуги, чтобы они не попали на кухню и не съели тайком еду, приготовленную для царского ужина.

– И что прикажешь делать? – ответил Кащей, – Оставить бочку себе?

– Я этого не говорил! – воскликнул стражник, – Что за народ пошел: чуть что не так, сразу домой тащить? Иди, ищи главного повара, он у нас такими делами занимается! И побыстрее, а то народ во дворце ушлый – ничего на месте оставить нельзя, учует бесхозную вещь, и останется от заморского вина одно название!

– А ты здесь для чего?

– Я вижу, ты не из этих мест, – издалека начал стражник, – и костюмчик у тебя весьма приличный. Похоже, что ты важная шишка в своей стране, раз никому не доверяешь провезти это вино. И правильно делаешь, потому что местным до свечки: все равно скажут, что дегустируют и проверяют, нет ли там чего ядовитого? Сам знаешь, как добровольные дегустаторы бесплатно проверяют качество напитка: если бочку выпили, и плохо не стало – значит, это вроде бы хорошее вино, и нужно привезти еще одну бочку на дополнительную проверку и уточнение – на самом деле оно хорошее, или показалось? Я понимаю, что навлеку твою немилость, потому что посылаю высокородного господина делать то, что ему не положено делать по рангу, но уйти отсюда не могу – меня казнят за то, что я покину пост. Придется тебе самому, не серчай!

«Значит, воруют потихонечку? Это весьма кстати!» – думал Кащей, заходя в здание и раскладывая на самых видных местах дымовые шашки. Он создавал иллюзию того, что кто-то нес большую кучу, сильно торопился и потому ронял их с завидной регулярностью.

Выкрашенные баллончиком с золотой краской, шашки были похожи на плоские золотые плитки, и если стражник был прав, то ни одной шашки в ближайшее время на полу не должно было остаться, что точно соответствовало нынешним планам Кащея.

Специально сделав приличный крюк по коридорам дворца, и сея по пути не особо доброе и вечное, но сверкающее и почти драгоценное, Кащей попал на кухню минут через двадцать, изредка сталкиваясь со стражниками, без толку ходившими по коридорам и озиравшимся по сторонам, словно они на самом деле выискивали что-то подозрительное. У Кащея создалось впечатление, что они просто заблудились, но не подавали виду, маскируя поиски выхода под обычный обход. Сами стражники, увидев роскошный плащ и меч Кащея, думали, что он – один из ранних пташек на вечернем празднике, и ничего не спрашивали, подозревая, что он тоже затерялся среди бесчисленных коридоров дворца.

Главный повар нашелся именно там, где ему и полагалось быть – в каморке, отгороженной от кухни тонкой стеной. Он сидел за крохотным обеденным столиком и жадно поглощал аппетитно выглядевшую дичь «по-королевски», справедливо считая, что царь еду конкурирующего движения правителей стран – королей, есть не будет, предпочитая обычную дичь «по-царски».

Встав напротив повара, Кащей молча уставился на него пристальным и немигающим взором. Повар сглотнул и чуть не подавился крылышком, испугавшись, что сейчас его основательно прочехвостят за то, что он не дегустирует еду, а самым натуральным образом ее поглощает заместо царя и его высокородного окружения.

– Слушаю Вас, молодой человек! – сохраняя внешнее спокойствие, пробасил он, одновременно вытирая жирные руки прихваченным наугад полотенцем. Вид молчаливого посетителя оставался невозмутимым и безучастным, и у повара отлегло на сердце.

– Во дворе стоит бочка с заморским вином, – без предисловия сказал Кащей. – Она требует к себе повышенного внимания с Вашей стороны, поскольку вино в ней редкое и его могут не довезти до тех, кому оно предназначается.

– До меня дойдет, и это главное!

– А много не будет?!

Повар быстро-быстро помотал головой, сообразив, что сморозил преступную глупость.

– Я не в этом смысле! – запинаясь, оправдался он, – Я в том смысле, что если до меня дойдет, то уже точно не пропадет и доставится по назначению.

Кащей немного порычал, давая понять, что не особенно верит сказанному, и обрушил на повара лавину приказов и объяснений:

– Значит, так! – стальным голосом сказал он, – Правила, которые нельзя нарушать: предварительно открывать и пробовать вино категорически запрещается, это очень редкий сорт, его требуется разливать прямо в праздничном зале из бочки!

Выполнение этих условий гарантировало, что никто из официантов или прочего персонала не попробует вино раньше времени и не увидит, к насколько оригинальным последствиям оно приводит.

– В противном случае, – продолжал он, – оно потеряет изысканный аромат и превратится в обычное вино для простых забегаловок. Вопросы есть?

– Вопросов нет! – звонко отчеканил окончательно успокоившийся повар. – Требования учтем, и нарушать не будем: мне вовсе не хочется расстаться со своим любимым рабочим местом из-за мелочей.

Он поднял со стола тарелку с недоеденной дичью и предложил Кащею:

– Не хотите кусочек?

– Спасибо, я недавно ел, – отказался Кащей, после чего старательно запудрил повару голову. – Лучше скажите, как пройти в праздничный зал, а то мне необходимо передать подарки для предварительной консультации церемониймейстеру и проверить, насколько они соответствуют истинному положению дел? Иначе, знаете ли, проблем не оберешься!

– Это туда! – повар не стал разбираться в смысле скороговорочного потока слов, а просто указал направление, – Прямо, прямо, прямо, потом налево, и выберитесь в тронный зал!

Кащей кивнул и отправился по указанному направлению, на ходу доставая из плаща смешливые мешочки.

В тронном зале, как и повсюду, шла подготовка к вечеру, и появление еще одного занятого работой человека в плаще с завораживающим и стилизованным изображением весело подмигивающего черепа прошло практически незаметно. Кащей по дороге прихватил несколько стоявших у входа стульев и расставил их по залу, не забывая подкидывать под стол мешочки. Предпоследний стул он поставил неподалеку от трона, после чего поднял голову, точно прислушался к чьему-то зову, и, согласно покивав головой, понес последний стул за трон. Наблюдавший за ним со стороны мог подумать, что кто-то стоит за троном и хочет протереть его влажной тряпкой, но не достает до верхней части трона.

Кащей поставил бесполезный стул, подкинул парочку мешочков под трон, один прикрепил к «высокогорной тронной вершине», и с крайне независимым видом направился из зала на свежий воздух.

Дорогу ему перегородил стражник.

– Слушаю Вас, – притормозил Кащей, заподозрив, что сейчас с него возьмут очередной штраф за превышение пешей скорости на сто метров в час. А что, станется с них, ведь вполне может быть такое, что царю не под силу быстрая ходьба, и потому придворным строго-настрого запрещено носиться по коридорам, нагло обгоняя медлительного самодержца. Опасения не оправдались, но слова стражника, тем не менее, оказались неожиданными. Стражник кашлянул и чуть извиняющимся тоном произнес:

– Уважаемый сударь, вы все равно спускаетесь вниз, заодно выбросьте этот пустой бочонок из-под меда, – более чем вежливо проговорил он, указывая на вышеописанный бочонок, тоскливо стоявший в углу за приоткрытой дверью в коридор.

«Дожили! – восхищенно подумал Кащей, – Надеюсь, здешний царь еще не слышит от уборщицы: „Эй ты, ноги приподними, мне под троном полы протереть надо!“.

Стражник терпеливо ждал ответа.

– А ты от скромности не умрешь! – заметил Кащей. Стражник чуть отступил, решив, что сейчас умрет от чего-нибудь другого, например, от висящего на поясе высокородного гостя меча. Неприятность, грозящая перерасти в большие проблемы личного характера с летальным исходом. – Можно и выбросить, почему бы и нет? Давай его сюда, пока я не передумал!

Стражник передал ему бочонок и быстро ретировался.

Три намертво прилипшие к меду мухи громко жужжали, умирая от засосавшей их сладкой жизни. Кащей заглянул внутрь и увидел, что на дне осталось еще немного меда. Уверенно схватив со стола изящную столовую серебряную ложку, он быстро сгреб остатки и аккуратно размазал их по ближайшему стулу.

– Что-то не так? – полюбопытствовал подошедший к нему другой стражник. Склонившийся над бочонком Кащей загородил от него стул и повернул к нему голову.

– Да вот, гляжу, кто-то серебряную ложку в бочонок уронил, и решил ее оттуда достать!

– Вы так любезны, сударь! – отозвался стражник. – Передайте ее мне, это не дело для высокородного господина!

«А мусор выносить – это дело? – пронеслось в голове. – Хотя, он прав: высокородные господа сор из избы не выносят, они ходят прямо по нему…»

– Держите, жалко, что ли? – Кащей протянул ложку покрытой медом частью. Стражник протянул руку, намереваясь схватить ее под предлогом, что надо бы отнести на кухню. После чего на самом деле отнести ее, но не на кухню, а к себе домой.

К своему глубокому сожалению, вовремя заметил, что с нее лениво стекает достаточно толстый слой меда, и, почти уже обхватив ложку и чуть было не испачкавшись, успел побороть собственные хватательные рефлексы.

– Положите ее на стол, официант подберет! – словно передумав, ответил он.

– Как скажете, так и будет! – Кащей подкинул ложку вверх. Она кувыркнулась и плюхнулась точно в центр вазочки с мясным салатом, застыв в вертикальном положении. Стражник с сомнением поглядел на салат, но доказывать, что мед и мясо – две вещи несовместимые, не стал: не ему с этого стола есть, так чего возмущаться?

Кащей аккуратно подхватил бочонок и вышел из тронного зала, разглядывая коридор в поисках места, где этот бочонок мог бы идеально смотреться до тех пор, пока его не снимут озверевшие от наплыва пчел и мух стражники. Не нашел, но зато встретил по пути шатавшегося без дела пажа в парадном костюме с геральдической символикой, которому и вручил бочонок, торжественным тоном заявив:

– Это сделано специально для тебя: редкая вещь, приносит счастье – оно к бочонку просто липнет! Держи и пользуйся на здоровье!

Не терявший время зря паж жадно обхватил бочонок двумя руками, прижал к груди и внезапно обнаружил, что костюм частично покрылся тонким слоем меда, оставшегося на внешней стороне бочонка. Кащей тем временем ускорил шаг и почти убежал за поворот, не дожидаясь, пока бочонок счастья полетит ему вслед.

Теперь ему предстояло навести кое-какие справки относительно сундука и личности советника Логвина. Согласно наведенным справкам, человек он хваткий, от своего не откажется, да и чужое приберет к рукам, не моргнув глазом. Именно такой человек и нужен, чтобы ускорить поиски сундука и получить его в относительно ближайшее время.

Вымыв руки от меда в ближайшем миниатюрном фонтанчике, Кащей некультурно вытер их о тяжелые шторы – не о костюм же вытирать, в самом деле? – и строевым шагом отправился на поиски кабинета первого советника.

Подходить к самому царю за получением ответов на жизненно важные вопросы он не стал: с хватким советником дело иметь всегда приятнее, тем более что царю выше расти уже некуда, а вот советнику еще есть. Плюс к тому: вечером придется прийти сюда в качестве гостя вместе с царевичем Домиником и его советником, а потому светиться перед царем, задавая странные вопросы, не хотелось. Если царь увидит его в составе делегации из соседнего царства, то подумает, что царевич Доминик ведет некие подпольные игры и готовится к какой-нибудь юношеской войнушке. А для царевича это «не есть хорошо», как любил говорить один полководец, канувший в лету вместе с остальным человечеством.

Дверь в кабинет первого советника, на которой висела черная табличка с золотыми буквами: «Первый советник Логвин К. Т.», была настежь открыта, а сам советник сердитым взглядом буравил висевший на стене огромный портрет предшественника, мысленно костеря его за беспорядок и отсутствие дисциплины, доставшиеся от него «в наследство».

Действовать надо было стремительно и решительно, чтобы советник не успел опомниться и не стал задавать ненужные вопросы. Именно поэтому Кащей ворвался в кабинет стремительной походкой, с яростным видом надвигаясь на опешившего советника, и с ходу, не ходя вокруг да около, приступил к самой сути интересующего его вопроса. Остановившись перед письменным столом, он сменил выражение ярости на выражение безграничного счастья и ликующе воскликнул:

– Поздравьте меня!!! Я нашел ключ!!!

В голове у советника что-то отчетливо замкнуло. Он перевел буравящий взгляд с портрета предшественника на сияющее лицо Кащея и подумал о том, что порядка в этой стране как не было, так и не будет. Требовалось найти срочный ответ, пока этот ликующий идиот не вздумал потребовать почетную грамоту, приз в миллион монет и еще что-нибудь за счет царской казны. Глаза Кащея лучились от удовольствия, и советник сообразил, что стоящий перед ним человек немного не в себе.

– Это просто великолепно, что ключ нашелся!!! – по трезвому рассуждению, выговорил он не менее ликующим тоном, справедливо считая, что с сумасшедшими надо только так, на равных и разговаривать. Иначе – крышка. – Несомненно, кто-то во дворце тысячу лет ищет этот важный ключ, не покладая ни рук, ни ног, и, опасаясь, что в один прекрасный момент замок, зарытый этим самым ключом, придется открыть. А если ключа к тому времени не будет на месте, то своего насиженного места лишится и тот, кто его потерял, и тот, кто не сумел его вовремя найти. Иначе говоря, головы полетят у большей части рабочего дворцового персонала. Так что Вы правильно сделали, что пришли с этим ключом именно ко мне. Положите его на мой стол, вот сюда, и пусть он лежит здесь до тех пор, пока я сам не разберусь, откуда он, кто потерял, и как наказать виновных и наградить причастных? Да, имя свое не забудьте назвать, а то широкая общественность так и не узнает своего героя, которому будет обязана самыми лучшими моментами в своей жизни! Конечно, без этого ключа мы были, как без рук, но теперь, с Вашим приходом, все поменялось!!! Вот вам пять копеек медью – это большие деньги, на них можно обойти весь рынок и посмотреть на самые диковинные товары, какие только ни есть на белом свете!… ух…

Советник выдохнул, закончив бурный монолог и надеясь, что теперь, после эдакой лавины слов, этот странный типус уберется с его глаз так же быстро, как и встал перед ними.

– Меня зовут Рыныч. Змейго Рыныч! – представился Кащей, не двигаясь с места и не торопясь выкладывать ключ на указанное советником место. Советник заподозрил, что чего-то не понимает, но что именно он не понимает, он еще не понял.

– Это не простой ключ, – намекнул Кащей.

– А золотой? – высказал свою версию советник. – Нет? Декоративный? Юбилейный? Сувенирный, с дарственной надписью? Почетный ключ от ворот города? Ключ от дома, где деньги лежат? Что за ключ? Ключ от потайной двери за холстом с нарисованным на нем котелком? Да говори ты, чего стоишь столбом?!

– Мимо! – ответил Кащей, – Ключ открывает именно тот самый сундук, который еще никто и никогда не открывал! Вы понимаете, что это – тот самый ключ от того самого сундука???

«Час от часу не легче…» – подумал советник, устало вздохнув. – Не понимаю! Я ничего не понимаю! Я всю жизнь только и делаю, что пытаюсь что-то понять, и у меня ни черта не получается!!! Какой еще сундук, можешь внятно и подробно объяснить?

– Это тот самый древний сундук, который до сих пор никто не сумел открыть, не смотря на все тщетные попытки это сделать! – повторил Кащей, начиная предполагать, что вышеуказанный предмет старины мог здесь и никогда не быть. Это плохо. Точнее, это вполне ожидаемо, потому что с первого выстрела попасть в десятку и найти сундук – это даже не сказка, а несбыточная мечта. Ибо, и в сказках ясно говорится о том, что скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Похоже, придется мчать в соседнее царство и пытать счастья там.

Советник наморщил лоб и задумчиво посмотрел в окно, потому что его предшественник в происходящем сейчас микросумасшествии уж точно не виноват. Это недоработки более высокого уровня, и обращаться с жалобами требовалось куда выше.

– Я так понимаю, – словно размышляя вслух, сердито пробормотал нахмурившийся Кащей, – что эта безответственная личность направила меня не в то царство! Вот, говорил я этому лоботрясу, что сундук находится в соседнем царстве, а он мне не верил! А Вы точно не в курсе, что на свете существует этот таинственный сундук, открыть который до сих пор не могли лучшие умы и руки человечества?

– Не имею ни малейшего представления! – сухо ответил советник. – Хотя, само существование этого предмета вызывает во мне сильный интерес. А что у него внутри, не знаете?

– Это самая большая загадка на свете! – ответил Кащей, присаживаясь на кресло для посетителей. – Все дело в том, что, по легенде, в сундуке хранится очень древняя и довольно мощная реликвия. Тот, кто сумеет ей воспользоваться, получит неограниченную власть над миром!

Советник потер подбородок,

– А Вы точно уверены, что эту реликвию еще никто не трогал? – на всякий случай поинтересовался он.

– Конечно! – кивнул Кащей, – Иначе мы давно бы жили под владычеством всемирного царя. Так, Вы точно уверены, что этого сундука у Вас нет?

– Абсолютно! – ответил советник.

– Может, поищите, а власть над миром – пополам? – предложил Кащей, и советник, оправдывая возложенные на него надежды, проглотил умопомрачительную наживку вместе с крючком, удочкой и лодкой, вместе взятыми. Предположение Кащея о том, что советник напряжет память ради собственного корыстного интереса, оказалось стопроцентно верным: в его глазах загорелся хищный огонек. Советник начал шевелить мозгами и копаться в собственных воспоминаниях, уточняя, не слышал ли он что-нибудь о подобном сундуке, и где этот сундук сейчас находится? Но, к своему глубочайшему сожалению, за добрый десяток минут раздумий так ничего и не сумел припомнить.

Кащей вздохнул: если такая наживка не помогла советнику победить собственный склероз, значит, он и на самом деле ничего не знает ни о сундуке, ни о том, где он запрятан.

– Ладно, так и быть, Вы меня уговорили! – советник хлопнул себя ладонями по коленкам и встал с кресла, – Давайте сюда этот ключ, я его надежно спрячу, а потом, когда Вы отыщете сундук, мы вместе его откроем, и будем совместно править миром.

Согласия на лице Кащея он не обнаружил, и сильно удивился:

– В чем дело? Вы думаете, что после всего того, что я узнал, я Вас обману и приберу сундук к своим загребущим рукам?

– Угу! – кивнул головой Кащей. – Это именно то, что Вы сделаете в первую очередь. А ключ я с собой не ношу, потому что может всякое случиться – лихих людей у нас хватает. Я прячу его в одном укромном месте, отыскать которое без моей непосредственной помощи будет невозможно!

Советник плюхнулся обратно в кресло и снова поглядел на небо. Серые тучи непрерывным потоком шли далеко на западе от города, где-то там же вовсю сверкали молнии, беспрерывно грохотал гром, и ливень лил, как из ведра.

– Очень жаль, что в вашем славном царстве нет того, что я ищу с давних пор по белу свету, – вздохнул Кащей, – Но я могу гарантировать, что замолвлю о Вас словечко, и очень даже может быть, что Вы станете большой шишкой при властелине мира.

– Я сам хочу быть властелином мира! – раскрыл свою заветную тайну советник, – Почему я должен перекладывать это жизненно важное и невероятно сложное дело на менее подготовленных к этой трудной миссии людей? В конце-концов, власть над миром – это вам не хухры-мухры!

– Правильно говорите, – согласился Кащей, – истинная власть над миром – это «чего им еще от меня надо, этим тупым простолюдинам?»!

Он встал, и, поскольку самое главное в разведке – уметь вовремя смыться, сказал:

– Что ж, приятно было с Вами поговорить, но пора и честь знать! Всего наилучшего!

– И Вам того же! – облегченно выдохнул советник.

Покинув дворец, Кащей вернулся прежним путем в трактир, по дороге высматривая, не появятся ли в каком темном углу разъяренные зеленые человечки? Впрочем, вряд ли он сейчас ждали его в укромном углу. В первые часы «зеленого» существования они должны были протестовать против эдакого изменения в их жизни, и старательно опробовать на себе самые разные чистящие средства, еще не подозревая, что остались зелеными навсегда.

Советник облегченно выдохнул, и внезапно почувствовал, что земля уходит из-под ног. Лихорадочно открыв нижний ящик стола, в котором лежали старые секретные документы, он отыскал старый, пожелтевший лист бумаги и пробежал глазами поблекший от времени текст. После чего ударил по столу кулаком и громогласно потребовал немедленно привести к нему агентов.

К его сожалению, никто не откликнулся: придворные были поголовно заняты подготовкой к празднику. Советник положил желтый лист на стол, и задумчиво смотрел на него добрых десять минут, непроизвольно постукивая по нему пальцами: описанный несколькими минутами ранее сундук существовал на самом деле, и его до сих пор никто не мог открыть, несмотря на несколько сотен лет попыток это сделать.

Когда Кащей вернулся к трактиру, Доминик и советник Ларриан успели снять номер в гостинице, и теперь старательно готовились к вечернему визиту во дворец.

– Что вы узнали о предстоящем празднике и существовании возможной невесты? – поинтересовался он. – Светит ли нам месяц ясный? В смысле, тебе суждено здесь найти супругу?

– Не суждено! – ответил Доминик. Кащей так и не сумел определить, чего же в его голосе больше: сожаления или счастья? – Царевна есть, но уже с женихом, и сегодня у них состоится помолвка. Мы с таким трудом это узнали, и то, только потому, что трактирщик остался дико довольным дневной выручкой. Он-то нам и сообщил по секрету, что за мероприятия намечаются на сегодня, и почему все ходят такими веселыми и довольными жизнью.

«Чувствую, помолвка навсегда останется у них в памяти, – подумал Кащей. – А я так и не догадался спросить, в чем там дело?»

Все стало ясно: о том, что сегодня состоится помолвка царевны, знали все горожане и бывшие в курсе происходящего ответственные и родственные лица. Но никто ничего толком не говорил из-за боязни что-то сглазить. Вещь старая, как мир: а вдруг что-то пойдет не так? Не зря же стражники старательно отыскивали среди гостей города злых колдунов: приедут, наведут порчу и испортят праздник мрачными знамениями.

Куда проще говорить о просто карнавале.

– Мы поздравим царевну Лилит и ее жениха Эрнеста из Солнечного царства, а завтра отправимся в дальний путь, тем более что в соседнем царстве скоро начнется ежегодное соревнование острословов, и мы должны прибыть на место максимум через неделю.

Советник посмотрел на часы с соловьем и сказал:

– Пора! Змейго, ты с нами?

– А как же! – воскликнул Кащей. – Пропустить такое шоу… в смысле, такой праздник! Только защиту от воров поставлю. Из предосторожности – привычка, знаете ли. Пока нас не будет на месте, многое может случиться. А может и не случиться. Вы пока идите, я вас догоню!

– Три минуты хватит? – уточнил советник

– Вполне. Оставлю кое-что для потенциальных воришек, и спущусь следом.

Ровно через три минуты Кащей вышел из комнаты и осторожно затворил за собой дверь. Прислушался, удовлетворительно кивнул головой и быстро спустился по лестнице на первый этаж.

(обратно)

Глава 4

Огромный дворец, отдаленно напоминающий Тадж-Махал, сверкал золотыми куполами в лучах садившегося солнца и создавал полную иллюзию попадания в настоящую сказку. Казалось, что где-то там, среди коридоров и залов летают настоящие Амуры, прицеливаясь из луков по будущим жертвам любовных страстей.

Кащей с уважением отметил про себя, что вечером дворец выглядит намного волшебнее, чем днем, и порадовался, что красота его родного замка все-таки нравится ему больше местных достопримечательностей.

До начала торжества гости неторопливо прогуливались по парку, обменивались взаимными приветствиями и рассматривали красоты дворца и парка. Впечатлительные дамы восхищенно ахали при виде синей воды в главном фонтане, а их любопытные кавалеры норовили провести по ней руками, «добровольно» окрашивая ладони в синий цвет. Среди прочей толпы их легко было определить по тому, что после этого они держали окрашенные ладони в карманах костюмов и старались не вынимать их лишний раз.

Натянуто улыбавшиеся друг другу злобные бубнисты неторопливо и основательно бубнили о свежих сплетнях и слухах, щедро добавляя от собственных фантазий, мечтаний и мрачных мыслей. За неспособностью применить собственные мозги к по-настоящему важным делам, они дружно промывали и перемалывали косточки всем, о ком вспоминали во время бубнения.

Кучер притормозил около широких ворот, перед стражниками с длинными топорами, крест-накрест перегородившими путь-дорогу. Не дожидаясь, пока от него вежливо потребуют предъявить список количестве прибывших в карете, советник Ларриан протянул его первым. Стражник молча прочитал имена, включая обведенные прямоугольниками именами погибших охранников и дописанным чуть ниже основного списка именем «Змейго Рыныч», и молча снял фуражку в знак траура по погибшим коллегам.

Его напарник пересчитал пассажиров, убедился, что количество реально приехавших совпадает с числом записанных, переписал имена в толстую тетрадь, после чего оба стражника отдали честь и открыли путь.

Лошади весело зацокали подковами по булыжной дороге. Покачивающаяся из стороны в сторону карета въехала на охраняемую платную стоянку: никто из прибывших не считал себя бедным и не перекладывал затраты на хорошую охрану, профилактический осмотр кареты механиком и лошадей ветеринаром на царскую казну. Давно было известно и о том, что персонал царской стоянки с большим рвением относится к экипажам, владельцы которых не жалеют пары золотых монет для лучшего обслуживания.

Три монеты упали в прорезь на спине у симпатичной металлической свиньи-копилки, вежливо улыбавшийся кассир-охранник выдал Доминику золотой жетон с витиевато выгравированным номером и попросил не терять его до конца празднества.

– А то карету не вернете? – удивился Доминик.

– Не в этом дело! – ответил охранник, – Мы не в силах запомнить, какая карета кому принадлежит, а хитроумных гостей, которые по отъезду решат выбрать и прихватить экипаж поприличнее, хватает до сих пор!

Советник и Доминик вытаращили глаза, Кащей весело хмыкнул и покачал головой.

– Видите, некоторые специально оставляют слуг в карете, ради перестраховки! – охранник показал на кареты, около которых сидели и разговаривали о своем слуги. – Вы тоже можете оставить вашу охрану.

– С такой охраной нам ничего не страшно! – ответил Доминик, – Я предпочитаю, чтобы охрана тоже отдыхала.

– В таком случае, могу предложить им отдохнуть в гостинице, вон там, видите? Сегодня будет праздничный ужин, так что, присоединяйтесь!

– Вы не боитесь, что оставшиеся здесь слуги окажутся нечистоплотными и что-нибудь уворуют? – поинтересовался Кащей.

– Это дело чести, – ответил охранник, – если что-то украдут, позор ляжет на всех, чьи слуги были здесь. Сами понимаете, никто из высокородных господ не потерпит осквернения собственного имени клеймом «вор», и учиненный ими же поиск воришек и учиненная над ними расправа будет немыслимо жестокой! Все об этом знают, так что, не переживайте! Наслаждайтесь отдыхом!

Выложенные мраморными плитами дорожки выглядели просто фантастично, но Кащей сильно сомневался в практической пользе подобного покрытия: зимой ни один человек не сумеет пройти по дорожкам даже под угрозой смертной казни. И не стоило надеяться на то, что Снежная Королева, сраженная наповал эдакой красотищей, постесняется заявить права на несколько месяцев правления погодой. Впрочем, могло статься, что холодов здесь на самом деле не бывает.

– Нам туда! – указал советник, показывая на широкую лестницу, ведущую прямиком во дворец. – Доминик, ты уже придумал, как поздравишь царевну и царевича, или будешь импровизировать?

Мимо них, держа в руках пустой бочонок из-под меда, с гордым видом прошел немало озадаченный вельможа. Советник и Доминик уставились на него в немом изумлении.

«А паж-то, оказывается, не лыком шит! – уважительно подумал Кащей, – Умудрился отправить бочонок не в мусорку, а в высший свет! Молодец!!! И как удалось?»

Вельможа, судя по выражению его лица, думал примерно о том же самом, и никак не мог понять, почему он, такой умный и в меру упитанный… высокопоставленный господин, попал в число бочоночных носителей?

Ходить с бочонком по парку и смотреть, как на тебя пялятся и чуть ли не показывают пальцами, было для него сущим мучением. И просто выбросить его в мусорные ящики было нельзя: по рангу, вельможам не положено приближаться к подобным местам на пушечный выстрел – распоследние нищие засмеют. Проклиная тот момент, когда он схватил бочонок, вельможа лихорадочно метался по парку, пока не обнаружил тех, кому при большом везении можно было бы передать эстафету. Шансов на удачу было мало, но попытаться стоило.

Остановившись около беседовавшей ни о чем троицы, он сделал вид, что сильно загружен глубокими и важными мыслями – особо притворяться не пришлось, потом скромно кашлянул, привлекая к своей скромной персоне пристальное внимание, и, когда разговаривавшие неохотно повернули к нему головы, вежливо спросил:

– Не могли бы вы подержать его одну минутку? Мне срочно к царю, а… сами понимаете, с таким грузом к нему не подойдешь… не так поймет… обидится еще… – вопросительные нотки сменились уверенными, – Я заплачу, как вернусь!

Разговаривающие выразились в том смысле, что, мол, давай быстрее, только не прерывай наш высокоинтеллектуальный диспут, выхватили бочонок из его рук и продолжили прерванное обсуждение злобного характера одной симпатичной, но жутко капризной особы.

Избавившийся от бочонка вельможа с плохо скрываемой радостью чуть было не бросился наутек, мечтая оказаться от бочонка как можно дальше и как можно скорее, но пересилил себя и неторопливым шагом скрылся среди деревьев, не удержавшись и перейдя с шага на бег в последний момент.

Кащей глухо закашлялся.

Советник и царевич очнулись.

– О чем ты спрашивал, Ларриан?! – поинтересовался царевич. Ларриан нахмурился, пытаясь вспомнить последнее, что он говорил, подумал с минуту, потом махнул рукой:

– Забыл.

– Значит, не особо важный был вопрос! – прокомментировал Кащей. – Вы лучше скажите, как здесь принято поздравлять: во время праздника, или до начала официальной церемонии?

– А как больше нравится, – отозвался Ларриан, – Но, думаю, до официальной церемонии это сделать намного удобнее.

– Тогда, вперед, к вершине славы! – призвал Кащей, и троица зашагала вверх по длинной и широкой лестнице.

Невеста и жених выглядели бесконечно счастливо в этот день, и Кащей подумал, что скоро к их счастью добавится изрядная толика веселья. Это в том случае, если они обладают хорошим чувством юмора.

Очередь из желающих принести свои поздравления выстроилась метров на тридцать. Кащей пропустил перед собой царевича и советника, и с крайне серьезным видом сказал подошедшему следом графу, что просили больше не занимать. Дело в том, объяснил он, что новых слов для поздравлений давно не осталось, а выслушивать старые по четвертому разу хозяевам праздника надоело, хотя они культурно не дают об этом знать. Замешкавшийся граф быстро сориентировался и нашел выход из положения, наскоро придумав короткое четверостишье, абсолютно уверенный в том, что ничего подобного до него не говорили. И, на радость Кащею, слово в слово передал его предупреждение чуть позже вставшим в очередь гостям и добавил от себя, что стихотворение он уже придумал, так что остальным придется выдумать что-то новенькое, иначе царевна и царевич сильно обидятся на повторы.

Прибывающие призадумались…

– Царевич Доминик, советник Ларриан и путешественник Змейго Рыныч! – объявил камердинер, и троица подошла к царевне Лилит и царевичу Эрнесту.

Доминик преподнес ей букет алых цветов и большую хрустальную раковину, внутри которой перекатывались крохотные алмазы, а Эрнесту вручил сувенирный метательный нож и крепко пожал ему руку.

– Очень рад за вас! – откровенно сказал он. – К сожалению, я не имею чести хорошо знать ни Вас, ни Вас, – проговорил он, поочередно поглядев на царевну и царевича, – но, судя по вашим влюбленным глазам, могу сказать, что у вас и до свадьбы недалеко. И потому желаю вам вечного счастья и непрекращающейся любви! А также приглашаю вас посетить мое царство во время свадебного путешествия – вам будут очень рады!

– Премного благодарна! – царевна расплылась в обворожительной улыбке, и Доминик подумал, что семейное счастье – это не такое уж и плохое дело, от одной улыбки уже теплеет на сердце. Но сразу же влил в бочку меда ложку дегтя: некоторые дамы горазды не только очаровательно улыбаться, но и грандиозно скандалить. Царевич уважительно кивнул, но внезапно, в нарушение церемонии, сказал:

– Доминик, между прочим, мы – старые знакомые по птичьей переписке!

Доминик удивленно приподнял брови.

– Мое летучее имя – Хронос! – пояснил Эрнест, – Помнишь?

– Хронос??? – изумился Доминик, – Конечно, помню!!! Но как ты догадался о том, что я – это я, ведь никому из нас не было разрешено писать свое настоящее имя?

– Ты дал себе точный словесный портрет, а у меня отличная память на такие вещи! Ты не сильно изменился за эти годы.

Камердинер кашлянул, напоминая о том, что сейчас не время для посторонних бесед, и Эрнест приглашающе провел рукой, указывая на бесчисленные банкетные столы: мол, проходите, присаживайтесь, мы очень рады.

– Позже договорим, – сказал он, Доминик кивнул. Нежданно-негаданно встретить здесь своего старого друга по почтовой переписке, да еще при таких обстоятельствах – просто невероятно!

Кащей прошелся по рядам и, словно случайно что-то уронив, нагнулся и заглянул под скатерть в одном из мест, где недавно подкинул смеющийся мешочек. Тот лежал на прежнем месте, но вот соседний уже успели прибрать к рукам. Представив, как отреагирует человек, из кармана которого внезапно донесется ехидный заливистый хохот, Кащей догнал царевича и советника, вместе с которыми и уселся поближе к царскому трону. И сделал он это не потому, что хотел быть ближе именно к царю, а потому что в первый ряд рвался уже знакомый по парикмахерской барон.

Нахально застолбив себе занятое кем-то место (владелец ненадолго отлучился, неразумно оставив на стуле свою шляпу с оперением), он приказал проходившему мимо официанту:

– Уберите это! – Официант молча подхватил шляпу и отнес на вешалку. Барон, довольный собой до невозможности, сел за стол и сказал сидевшему недалеко пожилому графу:

– Я никогда ничего не делал сам, потому что это ниже моего призвания! Я родился, чтобы повелевать людьми!

Граф скривился:

– Тебя, что, до сих пор из ложечки кормят, раз тебе ниже призвания ложку в руки взять?

Барон поджал губы и отвернулся:

– Много ты понимаешь в жизни, старый графин! – и удвоенной энергией зачесал голову. Парик держался стойко – насчет этого Кащей был абсолютно спокоен, куда больше его интересовало, кто сядет напротив – от этого зависело, какой реакции стоило ожидать.

Дворцовый оркестр наяривал что-то романтично-залихватское, когда в зал вкатили большую бочку с известной Кащею надписью. Официанты закружили вокруг нее с закрывающимися графинами. Главный повар самолично разлил вино, умудрившись обойтись малым количеством пены и, словно между делом, отставил один графин в сторону. Для себя. Официанты разносили вино по столам.

– Слушай, Доминик, – внезапно спросил Кащей, отрывая царевича от нахлынувших воспоминаний о длительной переписке, начавшейся еще в далекие детские годы, – в вашем царстве не ходило никаких историй и легенд о старом сундуке, который невозможно открыть ни одним ключом, отмычкой, или динамитом?

– А что такое «динамит»? – повернулся к нему Ларриан, до этой поры из почетного далека рассматривавший портреты предков царевны. Множество веселых и грустных лиц чередовали друг друга, и на их фоне особняком смотрелись два царя, которые выглядели настолько устало, что казалось, будто позирование перед художником лишило их последних сил. Еще один выбивающийся из общего ряда царь сидел на троне с мрачной решимостью в глазах. Видимо, был стопроцентно уверен в том, что портрет получится никудышным и можно будет со спокойно спящей совестью отрубить горе-художнику голову. Но, поскольку портрет висел на почетном месте, бояться за жизнь художника уже не стоило.

– Это… – Кащей запнулся, – лучше я потом наглядно продемонстрирую, вы не против?

– Ладно, только не забудь! – Ларриан поглядел в сторону толпы и радостно улыбнулся. – Я на минуту, господа, увидел старых знакомых!

Мимо них прошли изрядно озадаченные происходящим царевич и царевна. Выслушав последнее приветствие и поздравление, они пригласили гостей к столу, а сами направились к трону, поговорить с царем. Кащей прислушался к их тихому разговору:

– С ума сойти, какие гости пошли! – делился своими впечатлениями обескураженный царевич, – Что это на них нашло? Были такие замечательные поздравления, спокойные, без изысков. Но нет, какому-то идиоту это показалось слишком пресным!!! Давай стихами говорить! Господи, Боже!

– А что, оригинально звучало, – отозвалась не менее обескураженная царевна, – Стихи – это очень романтично! Хотя, согласна: «Я подошел к тебе своей любовью безмятежной окрыленный, Я видом был твоим загадочным плененный» – это графоманство. Зато от чистого сердца. И белый стих у кого-то звучал.

– Это был серый стих, а не белый! – с толикой мрачности договорил Эрнест, – А плясовая – это тоже романтично? Ну, ладно, гопак с речитативом – это внушает уважение, исполнение песни с игрой на ложках – тоже ничего, но зачем устраивать настоящий театр мимики и жеста???!!! Я не профессионал, я не знаю, что они хотят сказать своими телодвижениями, чего издеваться-то???

«Не вынесла душа стихов поэта…» – сочувственно подумал Кащей.

– Тихо-тихо! – прошептала Лилит, – Не так громко, люди услышат! Может, они ночами не спали, репетировали номера, а ты возьмешь им и настроение испортишь?

– Они их не репетировали, они их откалывали! – возразил Эрнест. – Последний вообще посудой жонглировать начал! Хорошо хоть, официанты быстро принесли новые тарелки взамен разбитых! Перед гостями неудобно!

– Перед теми, которые пели и плясали? – уточнила царевна, – Да брось ты! Здесь все веселятся!

Мимо них со счастливым светящимся взглядом пробежал обнимающий бочонок гость неопределенного сословия. Счастливая, но недоуменная парочка притихла, взирая на него с неподдельным испугом.

– Я и вижу, – мрачно сказал Эрнест, когда гость затерялся в толпе.

– Что это с ними сегодня? – изумилась Лилит, – Раньше были вполне нормальными людьми! Может быть, они сами нервничают?

– Им с какой стати нервничать, Лилит? Не у них помолвка!

– Не знаю, – Лилит пожала оголенными плечами. По белому с оранжевым оттенком праздничному платью прошли искорки от микроскопических блесток. – Надеюсь, они скоро успокоятся и перестанут сводить нас с ума.

К Доминику и Кащею подошел советник, не менее озадаченный, чем виновники торжества.

– Возможно, я чего-то не понимаю, но здесь творится что-то странное! – полушепотом поделился он своими впечатлениями, одновременно озираясь по сторонам в поисках неизвестно чего.

– Что именно? – хором спросили Кащей и Доминик.

– Люди до сих пор носятся с пустым бочонком, передавая его из рук в руки! Мои друзья уже похвастались, что немного подержали это редкое сокровище в собственных руках и приобщились к какой-то небесной благодати, – пустился в пространные объяснения советник, – А я никак не могу вспомнить ни одного обычая или ритуала, подходящего под эти действия!

– Что говорят другие по этому поводу? – заинтересовался Кащей: оказаться предтечей нового суеверия – подобной хохмы ему давно не удавалось.

– Большая часть, которая не упоминает про благодать, упорно молчит в тряпочку и не желает отвечать ни на один вопрос о бочонке: ни как его отдали, ни зачем его взяли? На другие вопросы – пожалуйста, а вот на эти два – молчат, как воды в рот набрали! Здесь точно что-то не так!

– Успокойтесь, советник! – Кащей снова увидел знакомый бочонок. На этот раз он оказался в руках у пятнадцатилетнего княжеского отпрыска, и Кащей был уверен, что теперь несчастная емкость из-под меда найдет себе более-менее длительное пристанище: мальчишки, сколько бы лет им ни было, были готовы на разные фокусы, лишь бы избавиться от бесполезной вещи. – Я думаю, бочонок уже выполнил свою миссию, и больше мы его не увидим.

– Ларриан, а ты ничего не знаешь о сундуке, который невозможно открыть? – передал вопрос по короткой цепочке Доминик. – Мне вспоминается два замурованных склепа, одна не разбивающаяся копилка кубометрового объема моего пра-пра-прадеда, которую тоже никто не в силах открыть до сих пор, а вот насчет похожих сундуков не припоминается ровным счетом ничего!

– Надо подумать! – ответил советник. Он прикрыл глаза, и через долгую минуту выдал ответ: – Кажись, слышал когда-то… Но не могу вспомнить, что именно? А это срочно?

Для Кащея это прозвучало так, словно он выиграл приз в сто тысяч рублей, но для его получения надо отправить устроителям лотереи еще тысяч пятьдесят для более подробного уточнения количества победителей.

– Не сиюминутная срочность, – ответил он, чуть подавшись вперед: нетерпение дало о себе знать, – но чем быстрее, тем лучше!

Зазвучала торжественная мелодия, и разговор пришлось оборвать на самом интересном месте. Гости подходили к столам и торопливо подходили к самым ближним от царского трона местам, пока их не успели занять другие.

Оставивший шляпу барон Эрмиль порыскал глазами в поисках занятого места, но гости уже расселись по всем стульям, и не было похоже, что они сидят на головном уборе – перьев нигде не было видно.

– Вы что-то потеряли? – поинтересовался официант.

– Да, – ответил барон, – я присмотрел себе местечко и оставил на нем шляпу.

– Опишите ее!

– Широкополая, с перьями, коричневого цвета.

Официант прошелся глазами по залу. Заметил описанную шляпу на вешалке и спросил:

– А вы уверены, что там Вам будет удобно сидеть?

– Конечно, – воскликнул барон, – я там уже сидел!

– Да? Как интересно… – удивился официант, – И как там?

– Неплохо! – пожал плечами Эрмиль, – Не знаю, кому как, но лично мне понравилось. И обзор хороший, и виновников торжества хорошо видно.

Кто-то крикнул:

– Официант!

– Извините, господин барон, профессия требует моего присутствия! – официант постарался ускользнуть, но барон его окликнул:

– Погодите, где вы увидели мою шляпу?

– Вот там! – официант неопределенно махнул рукой в сторону вешалок. И пока барон всматривался, быстро исчез: неизвестно, как он отреагирует, когда увидит, где находится его любимый головной убор.

Царевич и царевна тихо дивились происходящему и обсуждали нестандартные приветствия гостей, царь сидел на троне и что-то бормотал себе под нос – возможно, репетировал будущие напутственные речи на день свадьбы, а гости торопливо рассаживались по своим местам.

Оркестр доиграл мелодию, и наступила тишина. Царь величественно встал с трона и не менее величественно поднял руку: статус обязывает. Перешептывающиеся гости притихли и встали следом за ним, ожидая, когда царь начнет произносить приветственную речь.

Кащей нащупал в кармане пульт дистанционного управления. Официальную часть церемонии украшать спецэффектами смысла не было, но скоро гости приступят к самой долгожданной части празднества: банкету, и тогда наступит самый удачный момент для начала феерического шоу.

– Друзья мои! – торжественно объявил царь. – Мы собрались здесь в этот знаменательный день для того, чтобы объявить о помолвке моей любимой дочери Лилит и ее горячо любимого жениха – царевича Эрнеста. И я уверен, что ровно через шесть месяцев мы с вами вновь соберемся в этом зале, чтобы отпраздновать самую настоящую свадьбу!

Гости зааплодировали и закричали:

– Сладко! Сладко! Сладко!

– Забавно! – прокомментировал возгласы гостей Кащей. Доминик мечтательно уставился на стену, Кащей толкнул его локтем: – Сначала найди с кем, потом мечтай!

Бокал с вином в руке царевича покачнулся, вино опасно закачалось, угрожая вылиться на стол.

– Потом будет не до мечтаний! – не особо сердито огрызнулся Доминик.

– Конечно, потом практика нач…

Царевич покраснел.

– Змейго, ты…

– Знаю!

– Я не это хотел сказать!

– И про другое знаю! И третье слышал, а четвертое даже сам кому-то высказал!

– Правда? – изумился царевич, – Знаешь, если бы ты не спас нам жизнь, я мог бы подумать, что ты очень… э-э-э… зловредный тип.

– В какой-то мере все мы зловредные! – согласился Кащей и хитро поглядел на подопытного барона: тот все еще почесывал парик, пребывая в твердой уверенности, что его прическа – самая неотразимая на этом празднике жизни. В этом он был прав, но пока еще не знал, насколько она неотразимая. Время для раскрытия его глаз по этому поводу почти настало: парик должен был слететь с головы через считанные минуты.

Царь отговорил, и гости шустро приступили к праздничному ужину. Барон налил-таки себе заморское вино из охлаждающегося в емкости с кусочками льда графина, проигнорировав стоявший перед ним бокал с простым местным вином – не терпелось первому испробовать, каков на вкус необычный напиток. Налил и разом выпил до дна, намереваясь налить следом второй бокал и уже его медленно испить, никуда не торопясь. Зажмурился от удовольствия, и…

Клей под париком улетучился, и парик, разделившись на две ровные половинки, сорвался с места. Он плавно проехал по ушам, бесшумно съехал на плечи и упал на пол. Проволоки развернулись, и над головой барона вырос длинный фиолетовый гребень с кругами на верхушке. Гость, сидевший напротив барона и пивший вино, увидел свершившуюся метаморфозу, в изумлении выплюнул все, что набрал в рот, прямо на стол, изрядно окропив пространство перед собой красными капельками, и закашлялся.

– Ты чего творишь, недоумок?!! – сердитым, но очень тонким голосом пропищал барон, платком вытирая с костюма капельки вина.

Количество закашлявших резко увеличилось в количестве.

Кащей ткнул локтями советника и Доминика.

– Ты издеваешься, или пытаешься так пошутить? – проворчал Доминик, вторично едва не проливая бокал.

– Тебе вредно напиваться! – отпарировал Кащей. – Смотри, какие у тебя галлюцинации из-за вина начались!

– Где?!

– А вон! – Кащей указал пальцем в сторону барона. Доминик увидел барона и потерял дар речи.

– Минутку! – воскликнул советник, поглядев в указанном направлении. – Я тоже его вижу!

Еще два соседа увидели барона.

– И мы его видим!

– Кого? – заинтересовались их соседи.

– Вон туда посмотрите!

– Мама родная! – ахнул кто-то, – Что это???

Гости, сидевшие по обе стороны от троицы, один за другим отрывались от поглощения еды и начинали пялиться на чудную прическу барона. Доминик обернулся к Кащею и спросил:

– Надеюсь, ты не скажешь, что здесь всем пить вредно?!

– Скажу! – повеселел Кащей. – У вас массовые галлюцинации!

– У тебя тоже! – воскликнул Доминик, – Ты и сам это видишь!

– Ладно, уговорил! – сдался Кащей, – Если честно, то вы сами хотели увидеть новые виды париков. Так вот вам, пожалуйста! Извольте полюбоваться на это яркое произведение современного искусства!

Советник нервно поежился:

– Знаете, мне что-то больше по душе классика. Это когда люди ходят совсем без париков.

– Эй, что за шутки?!!! – пискляво возмущался краснеющий от негодования барон, и в притихшем от изумления зале послышались тихие смешки. – Что смеетесь, буржуи? – распалялся барон все сильнее и сильнее. Увидев, что большинство с неподдельным интересом взирает на его голову, он схватился за волосы и обомлел, когда прощупал, что там осталось от его некогда идеальной прически.

– Нет, в таком виде я точно ходить не буду! – поклялся Ларриан, подведя суровый вердикт краткому показу мод. – Как ты уговорил его надеть такой парик?

– Он сам об этом попросил, – ответил Кащей, – И потом, это не парик.

– Только не говори мне, что это – настоящие волосы! – попросил царевич.

– Не скажу, – кивнул Кащей, – Ты сам догадался!

Советник посмотрел на Кащея широко раскрытыми глазами:

– Где ты натолкнулся на этого маньяка-добровольца?

– В парикмахерской, где ж еще?

– А он в курсе, что ты сделал с его волосами?

– Теперь – да! – лаконично ответил Кащей. Советник покачал головой, не зная, то ли восхищаться, то ли объявлять траур? Почему-то стало страшно ходить к парикмахеру – вдруг попадется испытатель в стиле Змейго, и прощай, любимая прическа! В надоевшем парике придется ходить, пока новые волосы не отрастут.

Красный, как помидор, барон выскочил из-за стола и торопливым шагом скрылся за дверями, гневно ругая тупых присутствующих тоненьким писклявым голосочком. Из коридора донесся изумленный вскрик и вопль стражника:

– А-а-а!!! Кошмар!!!

– Сам кошмар!!! – гневно ответствовал ему тоненький голосок.

Эрнест и Лилит переглянулись.

– А я и не знал, что на сегодняшний праздник были заказаны клоуны! – проговорил посмеивающийся царь, обращаясь к советнику. У того перед мысленным взором появился большой мешочек с премией, и он моментально вытянул грудь колесом, самоотверженно объявив о полной и безоговорочной причастности к данному представлению.

– Мне кажется, он пригласил слишком много шутов, ты не находишь? – на ухо царевне прошептал Эрнест, – Похоже, не пожалел средств и собрал их со всего царства!

– Я боюсь, что, кроме клоунов, он почти никого не пригласил! – прошептала в ответ Лилит.

Пришла пора приступать к следующей фазе развлечений. Кащей набрал код на многофункциональном пульте дистанционного управления разбросанными безделушками и нажал на кнопку.

Среди негромких смешков раздался дикий зычный гогот. В зале на миг повисла мертвая тишина, и хохот грянул с удвоенной энергией.

– Ну, ты и ржешь, приятель!!! – по-простецки похвалил сосед графа, из внутреннего кармана костюма которого и доносился истерический гогот. Граф, в отличие от краснеющих из-за безудержного смеха соседей, покрылся холодным потом и стал белее капусты, отдавая похожим на нее зеленоватым оттенком. С перекошенным от ужаса лицом он прижал руку к груди и попытался нащупать в кармане то, что там тайком устроилось и теперь просто умирало от счастья. – Да еще и с закрытым ртом! Ты, приятель, не чревовещатель, случаем?

В кармане прощупалось что-то плотное, и граф, сильно опасаясь за сохранность собственных пальцев (вдруг, Тот, Кто Сидит В Кармане, тяпнет его острыми зубищами?), миллиметр за миллиметром просовывал ладонь в карман, пока не нащупал таинственного весельчака. Захватил его кончиками двух пальцев и резко вышвырнул прочь.

С диким хохотом высоко над залом взлетел небольшой вибрирующий мешочек. Гости дружно подняли головы, следя за траекторией его полета. Мешочек пролетел по кривой метров пятнадцать, упал на пол и затих: Кащей дистанционкой отключил рабочий хохочущий механизм.

– Что это было? – как сквозь туман услышал граф вопрос соседа и недоуменно пожал плечами, не желая признаваться в том, что он самолично своровал это хохочущее диво, приняв его за обычный кошелек, оброненный гостем – растяпой.

Царь кивнул, один из официантов мигом подхватил мешочек, положил его на поднос и направился к трону показать самодержцу, что это за штучка. Присутствующие, в большинстве своем отвлекшиеся от ужина, как один смотрели за передвижением официанта по залу, а когда царь взял мешочек в руки, всеобщее любопытство достигло апогея. Всем было до чертиков любопытно, что же там внутри могло так сильно смеяться?

– Я прямо горю от нетерпения! – сказал один из гостей другому. Тот автоматически согласно кивнул головой, потом присмотрелся, поменялся в лице, вытаращил глаза, сказал:

– Вижу! – и на всякий случай отодвинулся вместе со стулом от говорившего, из костюма которого потек быстро уплотняющийся тяжелый дым ядовито оранжевого цвета.

Тридцать человек в разных концах зала практически одновременно соскочили со своих мест, отчаянно хлопая себя по костюмам и сильно размахивая руками в попытках прекратить выход дыма.

– Ого!!! – Кащей, предположивший, что дымить начнут человек пять высокопоставленных гостей, никак не ожидал, что их окажется в шесть раз больше. Из оставленных им дымовых шашек не уворованными остались не больше двух-трех.

И кем уворованными??? Ладно бы, разные официанты во время скоростного пробега по коридорам прихватили – им можно, это святое, но толстосумам для чего тонкие позолоченные пластинки? У жадности ладони велики?

Дымораспространители сообразили, что здесь им никто и ничто не в силах помочь, и бросились тушить горящие костюмы, выбежав из зала и побежав к большому фонтану перед главным входом во дворец. Тому самому, с окрашенной в синий цвет водой. Разноцветными дымовыми линиями прочертили свой путь по широкой просторной лестнице и одновременно нырнули в воду. Кащей в который раз нажал на кнопку, и лежавшие на дне фонтана емкости выпустили из себя весь сжатый воздух.

Вода взлетела на воздух двадцатиметровым столбом и разлилась по территории, ровно окрасив ее в небесный цвет. Люди так и остались стоять столбом в почти сухом фонтане, заполняя его разноцветным дымом.

– Три зелененьких и тридцать синеньких, – подсчитал Кащей. – Неплохо, неплохо!

Сбежавшие к окнам гости шумно и ликующе зааплодировали.

Царь поглядел на ошарашенного советника и зловеще кротким голосом поинтересовался:

– И много у нас еще шуток ожидается в праздничной программе?

– Много, Ваше Величество! – ответил советник, мысленно проклиная того, кто учудил это безобразие: не ровен час, какая сумасшедшая штука не придется царю по душе – конец работе и большому окладу. – Разве это плохо выглядит?

– Оно неожиданно выглядит. В следующий раз предупреждать надо! – голос царя чуть потеплел, и советник облегченно выдохнул: гроза над головой отменяется. Вот, еще бы найти и придушить того, кто придумал эти шуточки…

– Сюрпризы по-другому не делаются! – широко улыбнувшись, ответил он, предотвращая все-таки опасное для него развитие темы. – А иначе, какие это сюрпризы?

Царь вернулся к изучению мешочка. Развязал веревочку, раскрыл его и заглянул внутрь. Перевернул мешочек вверх дном, и на поднос упала новенькая золотая монета.

– Занимательно, – прокомментировал царь, переворачивая мешочек и бросая монету обратно.

Кащей нажал на кнопку, и мешочек радостно захихикал в царской руке. Царь вздрогнул от неожиданности, чуть не уронив объект исследования на пол. Вернувшаяся на свои места толпа озадаченно притихла.

– Господа! – воскликнул царь, пристально посмотрев на покрывшегося холодным потом советника, – Надеюсь, никто из вас, в отличие от нашего молодого и пока еще не очень богатого графа, не доведет кошельки до такого состояния, что они начнут хихикать от счастья при появлении в них хотя бы одной монеты!

Зал невнятно загудел: чего-чего, но этого добра у них было, как мусора. Неожиданно, но к счастью для него, ненадолго ставший знаменитостью граф покраснел и нервно вгрызся в куриную косточку.

– Оркестр, легкую музыку! – объявил царь, бросая мешочек на поднос, – Официант, убери это куда-нибудь подальше! Монету оставь себе!

Кащей проводил официанта задумчивым взглядом, недолго подумал, и убрал палец с кнопки, взрывающей монету.

«Пускай тратит!» – добродушно подумал он, – «Заслужил».

Ужин подходил к концу, и некоторые пары плавно танцевали под лирические оркестровые мелодии, когда официанты разнесли десерт и разлили по бокалам вино совместного с Кащеем заграничного производства.

Через несколько минут общий разговорный фон подвыпивших гостей плавно съехал со взрослых интонаций на подростковые и детские голоса.

Эрнест и Лилит веселились вовсю, слушая детский лепет довольно взрослых дяденек и тетенек, успокоившись после того, как размечтавшийся о премии советник взял всю вину за происходящее на себя. Сам первый советник Логвин, тем не менее, уже сомневался в том, что правильно поступил, подписавшись под забавными шуточками анонимного автора. Количество «пострадавших» резко увеличилось в количестве, и если завтра их голоса не статут такими, как были, то этот вечер окажется не только праздничным, но и, в какой-то мере, поминальным.

Он внимательно изучал лица присутствующих, намереваясь отыскать истинного приколиста, который просто обязан быть здесь, чтобы наслаждаться происходящим. А иначе для чего он устроил это шоу?

И когда увидел Кащея, тихонько посмеивающегося над происходящим, то сразу сообразил, что именно этот, выспрашивавший про сундук, человек и является организатором происходящего безобразия: слишком уверенно он себя чувствовал, и после каждой новой шутки наблюдал за гостями с изрядной долей иронии.

Но это были мелочи. Главное, что он знал про сундук, точнее, что он знал про ключ к сундуку, и мог его открыть. Человек, который подобрался к великой тайне, разгадать которую пытались тысячи умов!!! Его нельзя упускать из виду! Никак нельзя!!!

Советник, с трудом сдерживался, чтобы не наброситься на Кащея и не арестовать его прямо в зале. Все-таки, тем самым он омрачил бы праздник сотням гостей, и в первую очередь царевне с царевичем, а также царю – что само по себе потянет на смертную казнь. Он вышел из-за стола и подозвал одного из агентов.

– Видишь человека в черном плаще с подмигивающим черепом?

– Вижу!

– Узнай, где остановился, с кем едет, от кого и куда? Наблюдайте за ним и докладывайте обо всех его встречах и поездках! Куда ходил, на что смотрел, что спрашивал, что ел, в конце-концов! И не дай Бог, вы его упустите – я вас живых шкуру спущу!!! Приказ ясен? Вопросы есть?

– Яснее некуда! Вопросов нет! – агент козырнул, – Я могу идти?!

– Какое, идти?! – возмутился советник, – Бежать!!!

Агент исчез.

Советник крепко задумался: зачем искателю сундука потребовалось устраивать сегодняшнее шоу? Ради веселья – кто в такое поверит в современное время, когда интриган на интригане сидит и интриганом погоняет? Или же ему стало что-то известно о сундуке?

«Неужели, – промелькнула ужасающая мысль, – сундук находится у нас во дворце, и слуги Змейго Рыныча рыскают по коридорам и тайникам, пока он отвлекает гостей и охрану от того, чем они должны заниматься???!!! Не может быть!!!»

Он подозвал стражника и приказал удвоить охрану коридоров. Тот козырнул и исчез так же быстро, как и агент: промедление в исполнении приказов советника было смерти подобно.

«Что хранится в этом несчастному сундуке? – размышлял советник, – Что обладает способностью бросить целый мир к ногам одного человека?»

Это требовалось выяснить, и он надеялся, что узнает тайну первым: если сундук на самом деле находится здесь, он найдет его раньше остальных. Если нет… только бы не пришлось скитаться по белу свету!!!

«Нет, только не это! – сердито подумал он, – Должность пропадет, другого примут, а я снова в постылую неизвестность? Нет, уж, теперь он от меня не уйдет, за ним будут следить все агенты до единого!!! Он приведет меня к сундуку!!!»

Он вернулся за стол и снова посмотрел на Кащея. Тот оживленно разговаривал с друзьями, о чем-то увлеченно объясняя и жестикулируя руками. Веселящаяся троица время от времени смеялась, каждый рассказывал что-то свое, изредка перебивал собеседников и отчаянно спорил в иные моменты.

На стол перед советником поставили графин с вином, но он, подозревая, что общее изменение тембра голоса связано с заморским напитком, пить его категорически отказался. Вместо этого он глубоко погрузился в толщу пессимистичных и злодейских мыслей. Среди огромной толпы он оказался единственным человеком, которого общее веселье никак не радовало, а заставляло мрачнеть все сильнее и сильнее.

Агент на миг показался в дверях и дал знак советнику, показывая, что подготовительные планы выполнены. Тот рванул к выходу:

– Рассказывай!

– Его на самом деле зовут Змейго Рыныч, рядом с ним сидит царевич Доминик и советник Ларриан…

– Коллега по цеху, – задумчиво пробормотал советник. – Что дальше?

– Их карету нашли, – продолжил агент, – современная модель, с усиленными пробивными свойствами, радикально радиальными линиями, колеса расширенные, ремни безопасности…

– Технические подробности меня мало волнуют, – нетерпеливо прервал его советник, – я не собираюсь ее покупать!

– По моему приказу механики прикрепили к днищу кареты тонкий, но прочный лежак, с которого агент будет вести наблюдения и слушать беседы пассажиров.

– Доведешь дело до конца – считай, что премия лежит у тебя в кармане!

Барон молча показывал свой жетон охраннику у стоянки. Уже пятому, потому что первые четыре сверзили глаза в кучу при виде его яркой прически и храбро, хотя и стремительно, удалились куда подальше. Охранник отворил калитку, барон быстрым шагом подошел к своей карете, прокашлялся, тщетно надеясь на возвращение привычного голоса, и сурово приказал:

– Едем к парикмахеру! Быстрее!!!

Ответной реакции он не дождался: отдыхавший возничий и не подумал отзываться на неизвестный тонюсенький голосок. Слуги сидели в карете, и в отсутствие хозяина азартно играли в домино, с такой силой хлопая по убирающемуся столику, что карета покачивалась от ударов. Дребезжали стекла, а из кареты доносились азартные вопли игроков.

– Я кому сказал!!! – барон повысил голос, и зевнувший кучер, не глядя на источник звука, недоумевающе произнес:

– Что это такое тут пищит???

Барон сердито зарычал.

– И здесь крысы завелись!!! – недовольно отозвались из кареты. – Дожили – на территории дворца крысы водятся!!! Позорище!!!

Кучера заело любопытство. Он решил посмотреть на источник писка (судя по звукам, рычал хомячок-переросток), и лениво повернул голову. Увидел гневно взиравшего на него барона с диким гребнем на голове, испуганно вскрикнул и слетел с кареты в противоположную от барона сторону.

Едва ли не лопающийся от злости барон рывком отворил дверцу кареты, и увидевшие его слуги застыли с занесенными над столом доминошками.

Наступила мертвая тишина.

Костяшки одна за другой посыпались из их ладоней и упали на пол с громким стуком.

– Вы чем занимаетесь???!!! – пропищал барон. – Сегодня домино, завтра карты, а послезавтра меня проиграете и предадите???!!!

Испуганные слуги высыпали из кареты, не решаясь спросить, какая муха укусила барона, и насколько это опасно для организма в целом и для волос в особенности. Последнее было и так понятно: волосы просто вставать дыбом и частично исчезать по собственной воле не будут.

– Живо по местам! – скомандовал барон, слуги спешно выпрыгнули из кареты и вытянулись в струнку. – Я покажу этому парикмахеру, как издеваться над моей внешностью!!! Опозорить меня перед самыми знатными людьми нескольких царств – это смертельное оскорбление!!! Сверну в порошок!!!

– В бараний рог? – осмелился поправить его слуга.

– И в него тоже!!! – мстительно зыркнул глазищами барон, – Ох, Господи, если бы ты только знал, насколько это мелко и всепрощающе – свернуть в бараний… – он оборвал себя на полуслове и рявкнул: – Вперед, чего стоим, кого ждем???!!!

– Кучера нет!

– Ты будешь кучером! – барон ткнул пальцем в говорившего.

– А как же Оскар?

– Сбежал – туда ему и дорога!!! Он уволен!!! Поехали, поехали!!! – прорычал барон, готовый своими руками придушить любого, кто позволит себе хотя бы намек на улыбку насчет его прически. Слуги оказались не лыком шиты – сказывался длительный опыт работы с этим вандалом – и подставлять свои шеи ради садистских наклонностей барона не желали. Сбежавший кучер остался далеко за бортом и мог уже не возвращаться домой. Подобного для себя слуги все-таки не желали: несмотря на жестокие порядки, царившие в родовом замке барона, пахать с утра до вечера на его полях в качестве наказания было еще хуже, чем попасть под его же горячую руку.

Карета рванула с места, слуги с мрачными лицами застыли на подножках, охранники подняли полосатый шлагбаум на веревочке, пропустили спешащий экипаж и, уже тихо посмеиваясь над видом барона, снова опустили.

Барон нащупал и сорвал с головы тонкие проволоки, удерживающие его волосы в вертикальном положении, с не прекращавшимся рычанием бросил их на пол и позволил себе немного удовольствия потопать по ним ногами. После чего встал на колени и схватился за сиденье, на котором обычно сидел. Оно приподнялось, открывая запрятанный внутри тайник с оружием. Четыре арбалета, сорок стрел, десять метательных ножей, три кинжала, один меч и кольчуга, способная выдержать попадание арбалетной стрелы с двадцати шагов.

Спускать издевательство над самим собой он никому не собирался, и теперь с особой тщательностью обдумывал, что именно сделает с озверевшим парикмахером, превратившим его в Главное Посмешище Вечера. Даже царь, и тот не сумел скрыть своего изумления и последующего веселья от увиденного. Хорошо еще, что поблизости за тем же столом не оказалось женщин – их кавалеры надавали бы ему за такой вид как нечего делать. Заикой станешь, увидев в темном углу подобного типа. А тонкий голос, совершенно не состыковывающийся с объемом барона, и вовсе заставит подумать столкнувшихся с ним людей, что он не барон, а жуткий демон.

Кучер погонял лошадей, не сворачивая с главной дороги, не уступая пути и едва ли не давя тех, кто не в добрый для себя час вздумал перейти им путь-дорогу. Пешеходы разбегались в стороны, встречные экипажи прижимались к краю дороги, и в воздухе то и дело слышалось взаимное приветствие:

– Куда несешься, слепой, что ли???!!!

Барон спешно надел на себя кольчугу и упорно пытался зарядить арбалет. Упругая тетива не желала натягиваться: сил от нервной дрожи в руках барону явно не доставало. Заочно угрожая парикмахеру самыми тяжкими смертными карами, которые он мог экспромтом придумать, барон распалялся еще больше и больше. Он уже сомневался в том, что имеющееся в наличии оружие будет способно полностью утолить нарастающую жажду мести. Слишком это просто – застрелить парикмахера из арбалета или зарезать его ножом. Издевательства, которые в полной мере пришлось испытать на собственной шку… голове, требовали изощренной мести. И барон опасался, что хитроумного парикмахера к тому времени придушит кто-нибудь еще: не может быть такого, что бы он издевался только над ним одним!

«Надо торопиться, пока конкуренты не опередили! – повторял одну и ту же мысль барон, – Главное, покарать его первым!!! И только первым!!!»

Карета дважды повернула, выезжая на знакомую и уже полупустую площадь.

«А ведь он знал, он знал!!! – лихорадочно соображал барон, поглядывая на заходящее солнце и недовольных горожан, мрачно взиравших на спешившую карету. – Он меня предупредил, он издевался, он все заранее придумал!!! Не дай Бог, он успел уехать, подстригун-переросток, или его успели прибить до меня, я его парикмахерскую по камешкам разнесу!!! Я ему… я его… я устрою ему праздник, я ему… я его Кузькиной матери покажу!!!»

Карета остановилась около парикмахерской, барон выскочил с мечом в одной руке и арбалетом в другой.

Заходящее солнце светило точно в окно, но зловредный парикмахер в нем не просматривался ни живым, ни мертвым.

С устрашающим писклявым ревом барон протаранил входную дверь, с одного удара сломав крохотный замок, и вбежал в рабочий кабинет. И скорее увидел, чем услышал, что парикмахер сидит в кресле и крепко спит: храп стоял такой, хоть святых выноси. Всклокоченные волосы виднелись над креслом, на столе стояла ополовиненная и прикрытая листком бумаги бутыль с желтоватой жидкостью. В воздухе стоял средне густой запах от нескольких одеколонов.

– Вставай, изувер, твой час пробил!!! – рявкнул барон, но на голос никто не откликнулся. Только голодная кошка, решившая, что где-то здесь пищит большая упитанная мышка, вскочила на окно с той стороны и вопросительно мяукнула.

Он взмахнул мечом и с размаху ударил по голове, намереваясь скосить большую часть волос у парикмахера. Но волосы прилипли к мечу и повисли на нем бесформенным комком, а опешивший барон обнаружил, что под волосами находится обычное сучковатое полено, от которого в сторону прислоненного к шкафу шеста ведет привязанная к сучку тонкая нитка. Полено покачнулось и свалилось на пол, нитка натянулась и дернула за шест, на вершине которого висел тяжелый груз.

Груз упал с еще большим грохотом, чем полено. Привязанная к нему веревка натянулась, и сдернутые с места вешалки, заранее поставленные Кащеем, повалились на пол, основательно баррикадируя подступы к выходу и захлопывая свои весом входную дверь.

Со стола свалилась бутыль, желтая жидкость разлилась по полу и быстро испарилась. А что-то там, в кресле, не взирая на произведенный шум, до сих пор уверенно и раскатисто храпело.

Барон подскочил к креслу, рывком его развернул и увидел, что храпит не свернувшийся калачиком парикмахер, а какой-то маленький мешочек.

Подняв его к самым глазам и пытаясь рассмотреть поближе, ошалевший из-за одновременного перемещения и падения кучи предметов барон не успел ничего сделать, только закрыть глаза, как мешочек затрепетал в его руках, завибрировал, затрясся и взорвался облаком зеленой краски.

Испуганный барон отскочил к стене, по-прежнему держа остатки мешочка, и в этот момент кто-то положил ему руку на плечо.

– А-а-а-а-а-а-а!!! – вдохновенно прокричал барон, заглушая храп, и кошка за окном синхронно отозвалась в ответном и протяжном вое. Мгновенно вспомнив о том, что дверь надежно закрыта, и никого рядом быть не может, он почувствовал, что волосы теперь уже сами по себе, без чьей либо помощи и поддержки, встают дыбом.

Он резко обернулся, позвоночник хрустнул от резкого движения, и увидел свисавшую с широкой полки руку. Она шевелила пальцами, словно старалась нащупать его, схватить и задушить.

Барон ударил мечом и пробил полку. Рука отвалилась и упала, продолжая шевелить пальцами и крайне самостоятельно передвигаться по полу. Волосы у него стали дыбом даже на бровях. Рука, перебирая пальцами, уползла под стол с зеркалом.

– Что здесь происходит??? – просипел он охрипшим голосом.

В шкафу кто-то тихо хихикнул, барон привычно вздрогнул и, не мешкая, выстрелил по нему из арбалета.

– Попался, который издевался!!! – дрожащим голосом возликовал он. Дверца шкафа с жутким скрипом приотворилась, и оттуда вывалился скелет, упавший на пол и разлетевшийся костяшками по всему полу.

Барон так же привычно вскрикнул – с улицы не менее привычно отозвались уже три кошки, вскочившие на подоконник и всматривающиеся в темноту парикмахерской в поисках издающего писк мыша: солнце почти зашло за горизонт, и темнело прямо на глазах.

Череп подкатился к его ногам, и в наступающей темноте ярким светом загорелись его глазницы. Барон увидел, что на потолке, куда светили глаза, появились числа. Сначала девятка, затем восьмерка, потом семерка, после шестерка, следом пятерка, за ней четверка, вдогонку тройка, промелькнула двойка, предпоследней единица, и завершил счет ноль.

Барон моргнул, череп раскрыл челюсть и низким объемным гулом выдохнул длинной струей огня. Превратившаяся в газ летучая жидкость из бутыли полыхнула над его головой.

Вышибло стекла, сдуло кошек и запахло паленым.

Барон пригнулся к полу, схватился за голову и обнаружил, что волос у него на голове больше нет. Никаких. Только крохотная горстка, моментально осыпавшаяся под его руками.

Из-под стола выкарабкалась и поползла в его сторону упрямая рука. Нервы барона не выдержали, и он, спотыкаясь и разбрасывая вешалки, кое-как протиснулся в приоткрытую дверь, выбежал на улицу.

Слуги и свидетели взрыва дружно таращились на поднимающееся к небесам облачко черного дыма, а при виде окончательно облысевшего и позеленевшего барона вообще сверзили глаза в кучу.

Он взлетел по выдвижным ступенькам в карету, захлопнул дверцу так, что потрескались стекла, и прокричал кучеру:

– Гони домой, моги ноей здесь больше не будет!!!

– Чего не бу… – не сразу догадался кучер. – А-а-а! Понял! Ннннооо, пошла!!!!

Карета рванула с места и скрылась за углом. Поднятые клубы пыли медленно осели на булыжную мостовую.

В гостинце было прохладно и тихо. Пустые коридоры слабо освещались развешенными через каждые десять метров фонариками со свечками, и молодому консьержу приходилось в начале каждого часа совершать обход по этажам и заменять догоревшие свечи на новые. Расплавленный воск складывался в специальную сумку и шел на переплавку здесь же в гостинице: владелец считал, что лучше сэкономить на переработке, чем постоянно покупать новые свечи. За счет этого в коридорах было постоянно светло, и никому из полуночников не приходилось шарахаться по ним в полной темноте.

Консьерж совершил обход по второму этажу и теперь отдыхал до начала следующего часа: ровно в два часа ночи предстоит заменить свечи на третьем этаже.

Еще одна хитрость со свечами состояла в том, что владелец гостиницы с их помощью контролировал работу персонала – за ночь должно было сгореть определенное количество свечей. И если огарков было меньше положенного – это означало, что рабочий персонал не выполнял положенную работу, а самым наглым образом спал на рабочем месте.

Зазвенели колокольчики на входной двери, консьерж перевел взгляд с головоломки на вошедших. Три человека в серых плащах и шляпах подошли к столику, предварительно осмотрев помещение наметанным глазом. Консьерж не менее наметанным взглядом определил, что перед ним не простые смертные, встал и вытянулся в струну.

– Вольно, гражданский! – заместо приветствия сказал агент, доставая из кармана книжечку из натуральной кожи, на которой был вытеснен сверкающий золотой краской герб страны и надпись «тайный отдел». – Я гляжу, ты не лыком шит, сразу видишь, кто явился?

– Стараемся! – отчеканил консьерж. – Чем могу быть полезен?

– Как всегда, нам нужны обычные статистические данные о прибывших и убывших. Не считаешь ли кого недобрым человеком, который скрывается от чужих властей, опасаясь расплаты за свои смертные грехи? Не видел ли кого подозрительного сегодня? Говори!

– Были тут одни… в смысле, двое были! – консьерж пододвинул к себе колокольчик для вызова персонала, колокольчик тихо дзынькнул. – Вошли, запрятав головы в капюшоны, чтобы их никто не видел, заплатили – руки были в перчатках, и быстро поднялись наверх, предупредив, чтобы их никто не беспокоил. У меня такое чувство, что это не люди.

– А кто?

– Не знаю, но я увидел кусочек их кожи, между рукавом и перчаткой, она была зеленая!

Агенты переглянулись.

– Это не страшно, – объявили они, – во дворце, строго между нами, сегодня полным-полно синеньких дымящих гостей. Что уставился, как баран на новые ворота?! Не веришь?

– Верю-верю-верю!!! – испуганно затараторил консьерж. – А откуда они взялись?

– Это секретная информация! – отрезал агент, – Кроме того, мы пришли не на допрос! Точнее, не на наш допрос. Ты понимаешь?

– Еще как!

– Тогда скажи нам, в каком номере остановился царевич Доминик, и кто его попутчики?

Консьерж перелистнул огромный разлинованный лист не менее огромной тетради, провел указательным пальцем по строчкам, отыскал нужную графу и прочитал:

– Царевич Доминик, советник Ларриан и путешественник Змейго Рыныч.

– Это такой человек в плаще с подмигивающей черепушкой? – уточнили агенты.

– Здесь не написано, – стушевался консьерж. – Я сам лично его не видел, он появился не в мою смену.

Агенты нахмурились.

– Это сильное упущение с вашей стороны, – сурово сказал один из них, – слушай мой приказ, юноша: с сегодняшнего дня я приказываю напротив имени каждого постояльца записывать его особые приметы. Одежда, цвет волос, цвет глаз, и так далее. Это крайне необходимо теперь, когда на дорогах лютуют разбойники, и по этим надписям можно узнать, где какой путник остановился в последний раз!

– Будет сделано!

– Отлично! А теперь скажи нам, в каком номере остановился путешественник Змейго Рыныч, и сиди себе, ни о чем не беспокойся. Намек ясен?

– Что бы ни случилось – не обращать внимания! – с готовностью выпалил консьерж.

– Правильно соображаешь – далеко пойдешь! – прокомментировали агенты. – Вот тебе золотой в качестве премиальных. Сам понимаешь: молчание – золото! Итак, какой у него номер?

– Сто девятнадцатый.

– Молодец, сиди, читай!

Консьерж занялся любимой головоломкой, троица в серых костюмах поднялась по центральной лестнице на второй этаж.

– Входим тихо, как к себе домой! – объявил главный, – Делаем вид, что разбираем вещи – запомните, что в каком порядке лежит, и ни в коем случае не пытайтесь оставить все так, как было! Мы должны запугать их так, чтобы они решили бежать отсюда, куда глаза глядят!

– Они будут жаловаться, уровень-то у них приличный, – возразил второй агент. – Сложно сделать так, чтобы не вспыхнул международный скандал.

– Этим займутся другие, – троица остановилась около названного консьержем номера, главный вставил в замочную скважину запасной ключ из гостиничного резерва, и повернул его два раза. – Не забывайте: проворачиваем номер вверх дном тихо и аккуратно, несмотря на то, что в гостинице никого нет.

– Хватит говорить банальности! – не выдержал второй.

– А что еще говорить в таких случаях? – удивился главный. – Все так делают. И раньше делали, и в будущем будут делать.

– Иногда лучше молчать.

– Не наш метод! – не согласился главный. – У нас важно разговорить подозреваемого. В молчанку пусть играют другие. Прошу!

Дверь отворилась, троица вошла, дверь закрылась, замок щелкнул два раза.

Из номера сто восемь, находившегося неподалеку от сто девятнадцатого – с противоположной стороны, и чуть наискосок, выглянул человек в капюшоне.

– Зашли! – он довольно потер ладони в перчатках. – Еще и переоделись, маскировщики несчастные! Все равно, от нас не скроются!

– У меня руки чешутся надавать этому гаду по морде лица за издевательство над нами!!! – воскликнул напарник.

– Он сделал нас зелеными – а мы сделаем его фиолетовым!!! В крапинку!!!

– Поставим ему один большой синяк!!! – грабитель взял в руку дубинку, – Пошли, чего ждем?

– Сейчас они уснут, и мы их вежливо разбудим! – усмехнулся его напарник. – Он хотел веселья, он его получит!!! Очень большое и запоминающееся веселье, на всю оставшуюся жизнь!!! Я говорю!!!

Грабители подкрались к номеру, достали отмычку, встали напротив двери и уже засунули отмычку в замок, как вдруг в номере раздался страшный грохот, и ночную тишину пронзил жуткий рев. Испугавшиеся грабители отскочили на безопасное расстояние – метров на десять, и уже оттуда услышали ответный вопль импровизированного трио. Еще громче раздался ехидный женский голос:

– Скажите: сыыыыыр! – после чего основательно громыхнуло, и сквозь щель у пола на мгновение вырвался ослепительный свет. Грабители сглотнули. Дубинка выпала из рук одного из них, удар о пол прозвучал, как звук небесного колокола. И следом за ударом раздался недовольный, пробирающий до самых косточек и запускающий волну мурашек по коже, свирепый низкий рык.

В дверь бешено заколотили. Кто-то изнутри старался вставить ключ в замочную скважину, чтобы открыть дверь, но оставленная грабителями отмычка не позволяла ключу выйти. Дверь заходила ходуном – не сумев открыть дверь стандартным способом, ее попытались открыть прямо так, напролом.

Рык повторился. Судя по голосу, издавал его полутораметровый лев, не меньше.

– Помогите!!! – первый ясный крик разлетелся по коридорам.

– Сами спасайтесь!!! – выкрикнули в ответ грабители, – Издеваться над нами тебе ничто не мешало!!!

– Слушай, – сказал грабителю напарник, – выходит, нас опередили! Этот злыдень времени зря не терял – он разозлил кого-то еще больше, чем нас!!! Но как они затащили сюда эту зверюгу???

Грабитель пожал плечами:

– Эй, выпустите нас, мы вам денег заплатим!!! – услышали возгласы грабителей агенты. – Полный кошелек золотых монет!!!

– Р-р-р-р-р-р!!! – прорычала знатная зверюга, и агенты заколотили по дверям изо всех сил. – Скорее!!!

– Знаем мы ваши кошельки, брали!!! – рявкнули грабители. – Больше не надо, и так в вашем золоте с ног до головы! Ха! Счастливо оставаться!!!

– Р-р-р-р-р!!! – с утроенной злостью и энергией рыкнул зверь. Совсем близко.

И агенты перестали без толку колотить дверь. Обреченно повернувшись к рычавшему лицом – из-за ослепительной фотовспышки до сих пор было плохо видно, что где, они мысленно попрощались со своей быстротечной жизнью и приготовились к самому худшему событию в своей жизни.

Рык перешел от периодичности к постоянству, агенты зажмурились, и в этот момент один из них почувствовал, что кто-то вцепился в его брюки у самых башмаков и тянет их на себя.

– А-а-а-а-а-а!!! – закричал он, крик был подхвачен, но ожидаемого захвата самой ноги почему-то не произошло. Кто-то так и тянул за брюки, продолжая сердито рычать. Агенту надоело сотрясать воздух неинформативным воплем, он замолчал и дотронулся до подвывающих охранников. – Тихо! Тихо!!! Дайте мне огня!

Агенты чиркнули спичками. Дрожащий огонек в трясущихся руках осветил комнату, и их глазам предстал крохотный котенок с ласковыми и грустными большими глазами, вцепившийся в штанину и пытающийся ее порвать. Зеленым светом отражался огонь в его глазах и, если бы не рык, могло показаться, что он просто играется.

– Что б меня… – ахнул агент, подхватывая котенка и поднося его к лицу. Котенок перестал рычать, посмотрел на агента ласковым проникновенным взглядом, тоненько мяукнул, и агента пробил нервный тик.

– Ты-ы-ы-ы-ы!!! – зарычал он не хуже и не слабее котенка, – Комок шерсти вздумал изображать из себя царя зверей???!!!

Котенок в ответ доверчиво промурлыкал, облизнулся и внезапно раскрыл широкую пасть, ощерившись длинными острыми зубами, располагавшимися, как у акулы, в три ряда. Глаза невиданной зверушки загорелись ядовито-красным огнем. Агент вытаращил глаза, быстренько прикинул количество зубов – их оказалось под две сотни, и с ясно читающимся на лице ужасом швырнул котенка в открытую форточку, но тот вцепился зубами в створку и зашвырнулся обратно в комнату.

– Да что такое тут творится!!! – агенты судорожно колотили по двери, мысленно возмущаясь тем, что самые крепкие двери устанавливают именно там, где надо ставить тонкие и хрупкие, чтобы разлетались от одного хорошего удара.

Котенок приземлился сразу на четыре лапы и выпустил острые пятисантиметровые когти, с легкостью пробивающие деревянные полы. Агенты схватили, кто что мог, и выставили схваченное перед собой, надеясь сражаться до последнего. Котенок сверкнул глазищами, рыкнул и приготовился к прыжку. Распушив хвост, он зашипел и заводил когтями по полу, оставляя на нем глубокие царапины, пригнулся, чтобы прыгнуть, и вдруг… сел на задние лапы, убрал когти и стал, как ни в чем не бывало, умываться, облизывая лапку языком и умывая лапкой умильную мордашку.

Импровизированное оружие выпало из бессильно опустившихся рук агентов.

– Он над нами издевается!!! – рявкнул кто-то. – Консьерж!!! Выпусти нас отсюда!!!

– Я ничего не вижу, а я ничего не слышу! – напевал себе под нос довольный консьерж, привычно собирая огарки свечей на третьем этаже и зажигая новые свечи. – И фиг чего о том скажу!

– А вы зря всё побросали, – заметил главный. – Как бы хуже не вышло!

– Лучше скажи, что мы будем делать?

– Взламывайте замок, пока не стало слишком поздно!!!

Агент осторожно сел на корточки и посмотрел на котенка. Тот флегматично делал свое гигиенически полезное дело, игнорируя из осторожности замедленную во много раз возню с замком. Агент выхватил из кармашка собственную отмычку и зашебуршил в замочной скважине.

– Там что-то есть! – шепотом доложил он.

– Еще бы! Иначе ключ давно вошел бы! – вскипев от возмущения, неосторожно повысил голос второй. Главный шикнул:

– Тихо вы!!!

– Я… её… сейчас… уберу… – пропыхтел агент, – Есть!

Когда с той стороны звякнула о пол вытолкнутая отмычка грабителей, котенок перестал мыться и снова сверкнул кроваво-красными глазами, переходя с ласкового мяуканья на дикий рык. Главный попятился, потому что внезапно до него дошел тайный смысл происходящего с кровожадным котенком:

– Это он перед едой умывался!!!

Котенок не спеша подходил к ним и плотоядно облизывался, подтверждая догадку главного. Агенты все громче, громче и сильнее издавали мелодичное «а», пока один из них лихорадочно вставлял ключ в замочную скважину и проворачивал его.

Котенок тремя стремительными прыжками преодолел расстояние между собой и намечаемыми жертвами, рычание стало невыносимо ужасающим, запаниковавшие агенты пулей выскочили в коридор и захлопнули за собой дверь с такой силой, что с потолка посыпалась штукатурка.

Дверь заходила ходуном от удара котенка. Агенты отлетели к противоположной стене, почти так же, как недавно грабители.

Сквозь дерево пробились кошачьи когти, оставив на двери ровно пять полосок.

– Уходим отсюда!!! – главный экстренно подал на рассмотрение посетившее его голову рацпредложение. Агенты обсуждать и спорить не стали, молча согласившись, что предложение на самом деле стоящее и жизненно необходимое.

– Как нам теперь провести обыск? – медленно отходя в сторону лестницы и не отрывая глаз от появляющихся на многострадальной двери новых полосок, спросили подчиненные.

– А никак! – воскликнул главный, – И так все ясно! Добрые люди не станут выставлять в качестве охраны жуткую зверюгу, потому что им нечего терять, кроме своих золотых цепей. Сразу видно, что здесь поселился явный злодей, преступник и бандит! Из чего следует, что нам необходимо срочно вернуться во дворец и доложить о том, что Змейго Рыныча можно арестовать на вполне законных основаниях! Вопросы есть?

– Есть!

Толстые щепы дерева падали на гостиничный палас, и было хорошо видно, как котенок орудует лапами, процарапывая себе выход в коридор.

– Задавай!

– Почему мы так медленно отходим? – голова котенка высунулась из проделанной им дыры, он подергался, пытаясь выбраться, но дыра оказалась маленькой. Он повернул голову, увидел застывших от ужаса агентов, оглушительно прорычал и нырнул, чтобы увеличить выход. – Если не уйдем сейчас – не уйдем никогда!!!

– Идея хорошая, – кивнул главный и посмотрел на агентов. Те уставились на него. – Ну, так, бежим!!!

Спускавшийся с третьего этажа консьерж успел отскочить к стене и уступить дорогу пролетевшим мимо него агентам, но спросить, в чем там дело, и как они сумели изобразить рычание стаи рассерженных львов, не успел. Потому что, едва он открыл рот, чтобы задать этот вопрос, как услышал, что с первого этажа до него донесся звук колокольчиков: агенты выбежали на улицу, и выспрашивать подробности стало не у кого. Послышался бешенный топот удаляющихся в сторону города коней, и территория гостиницы осталась без присмотра местных спецслужб. Гостиница опустела.

– И ради кого я тут свечи зажигаю, – вздохнул консьерж, – если все уехали на праздник?

Одно хорошо: заработанные за молчание премиальные – приличная сумма. Очень приличная. Столько даже владелец гостиницы не зарабатывает за сутки. Наверное…

Он прошелся по второму этажу, посмотрел на совершенно целую дверь сто девятнадцатой комнаты, подхватил оброненную отмычку и, все еще недоумевая, спустился на первый этаж и прислушался: в гостинице стояла полная тишина. Сел за стол и вернулся к решению головоломки, которое безуспешно пытался найти уже третью смену подряд.

Часы пробили половину третьего.

Вволю натанцевавшись, Доминик, Эрнест, Лилит и Кащей уселись за одним столом в полутемном углу зала. Советник самоустранился, объявив, что для молодежи он слишком стар, и что поищет себе друзей для разговора в другом месте. Кащей хитро промолчал о собственном возрасте, и по молчаливому согласию остальных был зачислен в ряды сверстников. Почти что сверстников.

– А ты помнишь, как мы играли в шахматы по переписке? Я тогда еще выиграл у тебя практически проигранную партию! – рассказывал Доминик. Эрнест согласно кивал головой.

– Мы три года играли в эту партию! – добавил он, посмеиваясь, – Я до сих пор не могу понять, как ты умудрился пробить брешь в моей любимой защите системы великой шахматистки Ксюши Ник-Коль из северного королевства? Ее ходы практически невозможно было обойти!

– Еще бы, она настоящая легенда! Но ты забыл, что она разработала не только идеальную линию защиты, но и идеальную линию нападения, которой я и воспользовался.

Эрнест потер подбородок.

– Так это что получается? – задумался он, – Мы с тобой оказались добровольными пешками в ее личной игре с самой собой? Ты хоть что-то от себя добавлял, какие-нибудь ходы?

Доминик повеселел.

– Нет. А ты?

– Хм, – Эрнест не оставлял подбородок в покое, – И я нет. Выходит, что точно – не мы сражались, а это она играла сама с собой и победила. Оригинально!

– Мы доказали, что нападение – лучшая защита! – воскликнул Доминик. – Но все же хорошо, что мы играли несколько партий одновременно. Я знаю, что в трех из них играл точно я. А ты как?

– Вообще-то, только в двух, – стушевался Эрнест. – Одну партию за меня играл советник.

– Да? – удивился Доминик. – Это какую? Честно говоря, за меня одну партию тоже играл советник.

– Четвертую.

– И у меня та же история была.

Царевичи посмотрел друг на друга.

– А остальные? Точно ты играл?

– Конечно! Почти…

В разговор вступил до той поры молчавший Кащей. И сразу же перевел разговор на новый виток развития.

– Народ, признавайтесь честно, вы вообще в шахматы играть умеете? – напрямую спросил он. Царевичи смущенно помолчали, потом Доминик с явной неохотой признался:

– Нет. Не умею. Извини, Эрнест. Я три года водил тебя за нос.

– Собственно говоря, я тоже не умею, – отозвался Эрнест. – За меня играли придворные.

Лилит посмотрела на их покрасневшие лица и тихо прыснула от смеха.

– За меня тоже, – раскрыл последнюю тайну Доминик, – Но письма хотя бы ты сам писал???

– Письма – сам!!! – воспрял духом Эрнест, – Писать я с раннего детства научился!

– Ну, вы даете! – усмехнулся Кащей, – Провести в тайне от всего мира международные соревнования по шахматам! Победу кому присвоили?

– Мы никому ничего не присваивали, у нас боевая ничья! – синхронно сказали царевичи.

– Даже так, – пробормотал Кащей. – А в честь чего играть начали?

Царевичи покраснели. Лилит беззвучно хохотала, уткнувшись лицом в ладони.

– Я уже и не помню, с чего именно начали, – вздохнул Доминик, – Эрнест, может, ты припомнишь?

Царевич удобнее расселся на стуле и ответил:

– Ты как-то спросил у меня в письме: умею ли я играть в шахматы? Не вспоминаешь? Нам тогда было лет по десять, не больше.

Доминик отрицательно качнул головой.

– Я подумал, – продолжал Эрнест, – что ты хочешь сыграть со мной партию, а если я скажу, что не умею, то ты поднимешь меня на смех. Вот и предложил сразу шесть партий, для большей надежности!

Доминик коротко рассмеялся:

– А я, наоборот, просто хотел поинтересоваться, знаешь ли ты правила игры, потому что и сам в них не разбирался, а научить меня играть – ни у кого не было времени. Но ты вместо ответа прислал мне листы с ходами, и мне пришлось срочно искать во дворце шахматные доски, чтобы понять, что за цифры и буквы ты там написал? И после этого говорить, что я не умею играть в шахматы, а только спросил, что в них к чему, было как-то неловко. Пришлось перерыть библиотеку, чтобы найти книгу о шахматных сражениях. Там я и нашел знаменитую систему Ксюши Ник.

– Красная книга с королем и ферзем на титульной странице? – уточнил Эрнест.

– Она! – кивнул Доминик. – У тебя такая же была?

– Верно. Я думаю, она у многих была. Цари во всех странах покупают книги в одном международном магазине по птичьей рассылке. Я тоже ее использовал.

– Хохмы царских отпрысков мира, – прокомментировал Кащей. – А что, други мои, может, вам в реальности партию сыграть? Первый ход я могу подсказать сам: е2 – е4. Это очень удоб… Что вы на меня так уставились? Тихо-тихо, мужики, вы ошиблись: эти ножики служат для разделки фруктов, положите их на место!!!

Царевна заливалась от смеха.

– Ну, тогда хоть в крестики-нолики сразитесь, пока не разъехались на долгие годы! Или в «морской бой»?

– Змейго, хорош издеваться!!! – воскликнули царевичи, – Как будто сам ни с кем не переписывался в детстве?

– Ладно, не буду! – сказал Кащей, – А так, конечно, переписывался, иначе, зачем путешествовать по миру? Хоть к друзьям заглянуть на огонек.

– Доминик, а ты помнишь царевну Ниту, с которой переписывался несколько лет назад? – вспомнил вдруг Эрнест. – Между прочим, она еще не замужем, и ты можешь попытать счастья в ее царстве. Я помню, вы были хорошими друзьями.

Доминик ответил не сразу: Кащей увидел, то он на секунду помрачнел, но быстро справился с нахлынувшими эмоциями.

– Она не писала письма последние два года, я думал, что ей надоело со мной общаться! – сказал он.

– Она всем перестала писать, – нахмурился Эрнест, – до меня доходили невнятные слухи о её царстве. Там творилось что-то неладное. Войны вроде бы не было, но любое общение с заграницей там отныне запрещено, и почтовых голубей просто-напросто ликвидировали. Даже тех, кто прилетал из-за границы. Я сам потерял двоих голубей: Ирку и Аську, и друзья писали, что у них аналогичные проблемы. Поэтому мы перестали высылать в ее царство почту, а от царевны с тех пор не было никаких известий. Да и голубей, которые знали дорогу в ее царство, больше не осталось. Тех, что нам в детстве специально по царствами рассылали, стало некем заменить, а новых не было.

Доминик вспомнил, как давным-давно к ним привезли голубей из разных царств. Люди, которые их привезли, объявили, что согласно новой попытке объединить царства и прекратить войны между ними каждый царевич и царевна должны взять по несколько голубей и дать несколько своих для того, чтобы переписываться с царскими детьми из других царств. Настоящих имен называть было нельзя: в этом и заключался основной план и идея почтовой переписки. Царевичи, не зная, с кем именно переписывались, не могли в будущем нападать на другие страны, потому что могли пойти войной на своего старого друга. Анонимная почта не справилась с проблемой войн на сто процентов, но с каждым годом все больше царств отказывались от войн, предпочитая мирное решение споров. И сами организаторы надеялись дожить до того дня, когда царств с агрессивными царя не останется вовсе.

– Я думал, посол их страны сумеет дать внятный ответ на происходящее – Нита когда-то по очень большому секрету рассказала мне, в каком царстве живет…

– Она и мне рассказала! – кивнул Доминик. – Знаешь, я сильно удивился, когда узнал, что она подписывалась своим настоящим именем!

– Она хотела, что бы все было в открытую.

– Да, – вздохнул Доминик, – так что там с послом?

– Он заверил меня, что все в полном порядке.

– Короче, он тебя послал! – сказал Кащей, – Как обычно. Все послы так делают.

– Не совсем. Он сказал, что в царстве началась особо опасная эпидемия птичьего гриппа, и пришлось принять экстренные меры, иначе опасность грозила бы всем царствам одновременно. Он на словах передавал от нее привет, и, вроде бы, там все хорошо, только еще несколько лет нельзя будет пользоваться почтовой перепиской – глобальный карантин. Так что, съезди туда и вдруг тебе улыбнется удача.

Доминик призадумался: путь в ее царство был неблизким, но счастья попытать на самом деле стоило.

– Риск – дело благородное! – воскликнул он. – Тем более, что… Да, едем! Спасибо, Эрнест, не будь твоей подсказки, я бы еще долго колесил по миру без определенной цели.

– Не позволишь и мне составить компанию в поездке? – спросил Кащей. – Я никогда не был в этом царстве, и мне хочется восполнить этот постыдный пробел. Хочется узнать про местные обычаи и порядки.

– Да без проблем! – кивнул Доминик. – Едем, завтра же утром едем!

– Вам что-нибудь надо на дорогу? – спросила Лилит, – Говорите, что надо, я немедленно прикажу доставить все необходимое.

– Надо подумать, Лилит, – ответил Доминик. Во время поездки они немало потеряли – особенно после сражения с разбойниками. – Списком можно?

Лилит протянула ему лист бумаги. Он изумленно глянул на царевну, и она опять прыснула от смеха.

– А ты как думал – у хорошей царевны всегда есть под рукой необходимые вещи!

Доминик восхищенно покачал головой. А когда царевна протянула ему еще и чернильницу с пером, и вовсе оторопел. Недоверчиво взял чернильницу в руки и посмотрел на длинное перо.

– Я все понимаю, чернильницу можно носить в кармане, но перо?

– Вешалку видишь, рядом стоит? – указала пальцем Лилит. – Смотри, какие там наборы письменных принадлежностей. На любой вкус и цвет.

– Ты стащила перо со шляпы?

– А что такого? Владелец возражать не будет! И потом, мы взяли перо на время, потом вернем его на прежнее место!

Эрнест поперхнулся, царевна с готовностью похлопала его по спине. Они уставились друг на друга влюбленными глазами и захохотали.

– А скажи, Эрнест, ты ничего не слышал о старинном сундуке, который невозможно открыть, и который хранит в себе огромную тайну? – спросил Кащей. Царевич призадумался.

К ним подошел советник.

– Я вспомнил, где слышал что-то подобное.

– И где же?

– В детстве! – пояснил советник, – По-моему, это была сказка о том, что в одном сундуке хранилась смерть всего мира, и что тот, кто сумеет его открыть, станет сильнее Бога.

– Точно! – с готовностью поддакнул Эрнест, – Я слышал точно такую же сказку! Главный герой сражался со злодеем, который ищет сундук, побеждает его и живет долго и счастливо, до самой смерти.

У Кащея отвисла челюсть:

– Неслабая сказочка! – пробормотал он. Значит, если в прошлом мире сундук надо было найти, разбить, убить зверей и птиц, достать яйцо и сломать иголку, чтобы победить зло, то теперь надо победить зло, чтобы оно само не добралось до сундука и не сломало эту иголку себе на злодейскую радость.

– Ага! – кивнул Эрнест, – А что лежит в твоем сундуке?

– В том то все и дело, что я не знаю, – пояснил Кащей, – а после ваших слов и вовсе не уверен, что стоит заниматься его поисками.

«Обманул, а что поделать? – подумал он, – Не хватало еще, чтобы меня приняли за того самого злодея!»

– Так, это просто сказка! – воскликнул царевич, – В жизни так не бывает, чтобы из-за какой-то сломанной иголки пропал целый мир!

– Вот уж мне эти добрые сказочники, – договорить Кащей не успел, потому что в одном из многочисленных карманов что-то запиликало. Он вытащил на свет крохотный жидкокристаллический мониторчик и включил его. Красная кнопка перестала мигать, ровным светом загорелась зеленая. Мониторчик засветился, и на нем проявилось яркое цветное изображение трех агентов с вытаращенными глазами и вставшими дыбом волосами.

Доминик заглянул сбоку.

– Ого! – воскликнул он, – Это еще одни любители необычных париков?

– Да нет, – ответил Кащей, – они только что заглянули к нам в гостиничный номер. Никто не скажет, что это за униформа такая?

– Обычные костюмы, – прокомментировал Эрнест, – Почему, униформа?

– Потому что костюмы одинаковые, вот почему! – пояснил Кащей. – Простые люди так не ходят.

– Разрешите мне, как самому опытному эксперту по костюмам, – попросила Лилит, Кащей протянул ей мониторчик. – Ой, какие они страшные! Если бы не их лица, я мог бы подумать, что они секретные агенты – именно они постоянно рыскают по царству в поисках неведомого и сокрытого от посторонних глаз. Но у них должны быть неприметные лица, такие, которые не запоминаются, а у этих лица такие, что кошмары будут сниться неделями, не прекращая. А это… – она повертела мониторчик в руках, – это что такое? На рисунок не похоже? Оно такое… м-м-м… настоящее… Откуда это?

– Возьми себе на память! – предложил Кащей, – будете пугать им маленьких и непослушных детей, которые не захотят вовремя лечь спать.

– С ним они и вовсе глаз не сомкнут! – возразил Эрнест, – Лучше я буду пугать этим нерадивых придворных, вот тогда будет польза!

– Хочешь, чтобы все придворные поголовно начали заикаться? – улыбнулась Лилит. – А все-таки, что это такое?

– Это волшебный портрет, – пояснил Кащей, – он показывает того, кто проник в чужое жилище, в данном случае – в гостиничный номер, где мы остановились на сегодня.

– Что им там понадобилось??? – возмутился Доминик, – Да я их сейчас…

Кащей приподнял ладонь, призывая Доминика приостановить поток ругательств.

– Я сегодня успел побывать на приеме у советника Логвина, – объяснил он, – и спросил у него о сундуке.

– Хочешь сказать, что это он?

– Да.

– Но он не верит в сказки!

– Я тоже так думаю! – сказал Кащей, – И отсюда вывод: мифический сундук существует на самом деле.

Они немного помолчали. Кащей продолжил:

– Дамы и господа, – виноватым голосом сказал он, – я вынужден признаться: мы влипли в неприятности, и исключительно по моей вине! Теперь Логвин нас так просто не отпустит: я сказал ему, что знаю, где ключ, и, похоже, он решил, что разгадает тайну сундука и заполучит в свои руки власть над миром. Кто желает запустить в меня чем-нибудь тяжелым и острым – я не возражаю.

Доминик и Ларриан синхронно застучали пальцами по столу.

– Вам надо бежать! – воскликнула Лилит, отыскивая взглядом советника. Тот стоял далеко от них и разговаривал с агентом. – Логвин всегда был таким серьезным, без чувства юмора. – У вас осталось в гостинице что-то такое, за чем следовало бы возвращаться?

– Нет.

– Это хорошо! – обрадовалась она, – Значит, считайте, что вам удалось сделать половину дела!

– Почему ты помогаешь? Он – твой советник, а мы всего лишь чужестранцы!

– Во-первых, не мой, а отца, а во-вторых, я всю жизнь мечтала ему насолить, а тут такой случай! – честно призналась Лилит. – Сегодня, кстати, он совсем на себя не похож. Не пойму никак, что на него нашло: он никогда никого не разыгрывал и не шутил, потому что совершенно не понимал, где и для чего смеяться? А здесь за один вечер случилось столько всякого, что я ушам своим не поверила, когда услышала его чистосердечное признание в причастности к происходящему. Батюшка уже думает о том, чтобы возместить ему хотя бы часть расходов.

– Вот, потому и признал, что денежек захотелось! – сказал Кащей. Пришла пора раскрыть карты. – На самом деле он причастен к происходящему меньше, чем каждый из вас. Это мои шуточки.

– Правда?! – изумились все, – Чем докажешь?

– Этим! – Кащей положил на стол пульт дистанционного управления. Лилит дотронулась до него и произнесла удивленно:

– Какое странное дерево, такое гладкое… И чем оно доказывает?

Кащей скрестил руки на груди:

– Набери на нем число сорок три и посмотри на трон своего любимого батюшки. Обещаю, что ничего страшного не случится! Честно! Я не самоубийца какой. Ничего плохого не думай и смело нажимай на кнопку!

– Учти, что не так – это твоя последняя шутка! – полушутя пригрозила царевна. – Советнику отдам!

«Многие так говорили про последние шутки!» – подумал Кащей, потирая многострадальную шею. Сколько ей пришлось пережить в свое время, страшно вспомнить.

– Я целиком в твоей полной власти!

– Тогда, ладно! – и Лилит нажала на кнопку.

Любовавшийся танцующими парами царь пребывал в сладкой полудреме, и изредка закрывал глаза минут на пять-шесть, но крепко не засыпал, разрешая себе короткие сонные паузы. Советник сидел в трех шагах от него и мрачно взирал на доведенную до состояния непрерывного веселья публику.

И потому тихий-тихий смешок не сразу привлек к себе рассеянное от усталости внимание царя. Поначалу решив, что загруженный советник окончательно съехал с катушек и теперь тихонечко подхихикивает себе под нос, царь приоткрыл левый глаз и скосил его в сторону советника, который, судя по выражению его лица, в данный момент мог издавать какие угодно звуки, кроме тихого подхихикивания. Куда ближе к его состоянию подходило пронзительное рычание разозленного волка, но в связи с чем возникли подобные ассоциации, царь так и не понял.

Хихиканье, тем не менее, не прекращалось. И советник тоже обратил на него свое внимание, решив, что у царя внезапно случился приступ помешательства.

– Ваше Величество, что с Вами?! – взволнованно спросил он, мимоходом подумав о том, что при таком раскладе в скором времени появится возможность кратковременно править царством. До тех пор, пока царевич не получит трон по наследству. Тайком и в срочном порядке переправить царские сокровища за границу и обвинить рехнувшегося самодержца в растратах. После чего укатить на купленное за царские деньги побережье океана, и жить поживать в свое удовольствие.

– Со мной? – удивился царь, доказывая, что находится в полном здравии и уме, и вдребезги разбивая мысли об отдыхе на личном многосоткилометровом пляже. – Это с тобой что случилось? Сидишь тут, хихикаешь себе под нос! Ты чего?!

– Когда??? – испугался советник: не хватало еще, чтобы он смеялся тайком от себя – это уже клинический диагноз, грозящий перерасти в грядущее умопомешательство, и отдых после такого будет светить не на солнечном берегу, а в тихом пансионате для внезапно выбывших из строя чиновников.

– Прямо сейчас!

– Ваше Величество!

– Сам слушай!!! – приказал царь. Советник прислушался. Хихиканье было негромким и шло откуда-то снизу. Он нахмурился, сделал два шага вперед, встал на четвереньки и приложил голову к полу.

Кто-то из гостей подумал что-то не то, и тоже встал на колени, думая, что раз советник склонился над царем, то надо бы и остальным присоединиться к поклонам.

Хихиканье доносилось из-под трона, о чем советник и доложил царю, снимая с себя обвинения в разбазаривании рассудка по мелочам.

– И кто это там смеется? – заинтересовался царь, – Есть варианты? Точнее сказать, это снова твои шуточки?

– Нет, Ваше Величество, я никогда не позволил бы себе шутить над Вами! – клятвенно заверил его советник, устав валить причину всего происходящего на себя, и мысленно добавил: – «Только убить, а шутить – никогда!».

– Правда?

– Я не знаю, кто там смеется! – искренне сказал советник.

– Засунь руку и проверь! – предложил царь, облокотившись о ручку трона и подавшись вперед. Сонливость как рукой сняло.

– А если оно меня укусит? – насторожился советник. – Если это, скажем, мышиный король заявился на праздник?! Трехголовый и зубастый?

Царь протер глаза указательным и большим пальцами.

– Ты еще скажи, что там Щелкунчик затаился! – ехидно предложил он свою версию. – Не успел Гофман придумать свою историю, как читателям в каждом углу стали мерещиться трехголовые мыши с коронами!!! Сверкающие в темноте глаза видишь?

Советник заглянул под трон.

– Нет. Но он может их закрыть, пока я на него смотрю! – возразил советник.

– Как тигры, что ли?

– Какие тигры?!

– Которые… – царь запнулся, – Короче, один охотник все время охотился за тиграми по ночам и стрелял им прямо между глаз, в темноте их хорошо видно.

– И что?

– А то, что тигры стали ходить парами и закрывать один глаз! Так и у тебя получается!

Кащей набрал число «сорок четыре» на пульте и нажал на кнопку «пуск». К первому смешку прибавился второй. Царь и советник озадаченно притихли.

– Видишь, их двое!

– Но они не закрывают по одному глазу, я их вообще не вижу!

– А что, если это пьяные гномы собрались отпраздновать сегодняшнее событие?

– Гномы – это сказка! – хмуро ответил советник.

– Мышиный король – тоже, – царь щелкнул пальцем, к нему подбежал официант. – Дай-ка нам свой поднос! Логвин, держи!

Советник перехватил поднос и толкнул его под трон. Официант поморгал, соображая, когда первые лица страны успели перебрать, если ничего толком не пробовали, как поднос вылетел с противоположной стороны и вытолкнул перед собой два знакомых мешочка.

Царь приподнял их двумя вытянутыми руками на уровень головы и перевел взгляд с одного мешочка на другой. Те притихли – Кащей отключил смех.

– Нас атакуют сумасшедшие кошельки! – пробормотал царь недоверчиво. – Логвин, признавайся: это твоих рук дело!

Еще один смешок раздался с вершины трона. Царь и советник подняли головы. Завибрировавший от смеха мешочек передвинулся к краю спинки и свалился на сиденье.

– Они нас точно атакуют! – заинтриговался царь, – В каком-то из царств большие проблемы с наличностью! Ты не находишь?

– Даже не знаю, что и сказать, Ваше Величество, – не нашелся советник, растерянно взирая на восседающий на троне хихикающий мешочек.

– У нас нет службы уничтожения хихикающих кошельков? – уточнил царь.

– Насколько мне известно, нет!

– Стало быть, они не опасные, – сделал вывод царь, – главное, не подпускать их к денежкам, и все будет нормально.

Советник закрыл глаза: разговор двух идиотов, больше никак не назовешь, и если бы не существующие в реальности кошельки, то…

– Издеваетесь, Ваше Величество?

– Конечно! – согласно кивнул головой царь. – Кто-то раскидал здесь эти штуки, и я пошел искать крайнего.

– Это не я! – испуганно воскликнул советник.

– Верю! Сиди здесь и смотри, чтоб никто мое место не занял! – приказал царь, подхватил мешочки и пошел по рядам, выискивая того, кто примет их в подарок. Но гости были в курсе происходящего, и брать мешочки вежливо отказывались.

Он вышел в коридор и увидел спящего стражника, уверено стоявшего на ногах и крепко державшего двуручный топор. Царь толкнул его, стражник странно покачнулся, но не упал, продолжая увлеченно смотреть сны на посту.

Царь сузил глаза и пристально заглянул за спину стражника. Увидел что-то темное, хмыкнул и, чуть повернув стражника, понял, что к стене вбит тонкий, но прочный крючок, от которого к стражнику тянется хитро продетая в костюм веревка, не давая последнему упасть на пол. Подивившийся солдатской смекалке, царь осторожно прикрепил подхихикивающий мешочек к спине стражника, выхватил топор, прикрепленный к рукаву запрятанной в кулаке петлей, и поставил вместо него метелку.

– Только в честь праздника я тебя прощаю! – сурово процедил он сквозь зубы. Стражник в ответ всхрапнул. Мешочек тихо и ехидно прохихикал. – Вот проснешься, и подумаешь, что у тебя за спиной постоянно хохочет. Спокойных снов на посту!

– Хрррр! Хи-хи-хи! – отозвался стражник на пару с мешочком. Прошедшая мимо толпа развеселых гостей услышала их объединенный ответ царю, но уже ничему не удивлялась, давно догадавшись, что сюрпризов и розыгрышей в честь праздника подготовили немерено, и это еще один из них. Они весело посмеялись в ответ, и довольный личным вкладом в общее сумасшествие царь азартно потер ладони. Забросил оставшиеся мешочки на шляпы попавшихся под руку гостей и, вдохнув полной грудью, весело подумал о том, что жизнь, несмотря ни на что, удалась.

– Я же говорил, что с ним ничего не случится! – сказал Кащей, наблюдая за царем из-за угла. Все четверо – Кащей, Доминик, Лилит и Эрнест, высунули головы и смотрели, как царь проводит свой досуг. – Не знал, что твой отец – такой весельчак.

Лилит сдавленно хихикнула:

– А я сама этого не знала, потому что он постоянно решал множество проблем. Нет, я видела его веселым не один раз. Но, чтобы он устраивал розыгрыши сам – такое я вижу впервые в жизни!

– Родители способны удивлять своих детей на протяжении всей жизни! – поддакнул Кащей. – Доминик, твоего отца это тоже касается. Я так думаю.

– Утром едем! – ответил Доминик. – Как только я приеду в царство Ниты, так сразу и попрошу ее руки.

Они вернулись в зал.

– Путь-дорогу туда знаете? – спросила Лилит и, не дожидаясь ответа, щелкнула пальцем. К ним подскочил слуга. Она сказала ему несколько слов, и он вернулся через минуту со свитком – картой всех известных царств. Путь к двадцать третьему царству пролегал через широкий лес и не особо высокую гряду скал: и туда можно было добраться не больше, чем за неделю. Доминик, неожиданно для Кащея и советника Ларриана, сильно обрадовавшийся возможности повстречаться с царевной Нитой, был готов ехать сию минуту, ясно показывая, что на самом деле давно мечтал о семейной жизни, и был заочно влюблен в царевну.

Советник, и тот позабыл про ежегодные соревнования на титул самого остроумного человека года, узрев, что Доминик проявляет повышенный интерес к дальнейшему путешествию: это гарантировало, что большую часть старости советник проведет в родном царстве, а не в дороге. Ради такого случая и соревнования пропустить не страшно.

– Вам надо обратиться к послу двадцать третьего царства, чтобы узнать, что к чему у них там сложилось, и ненароком не нарушить их законы: у них там с этим очень строго, – посоветовал Эрнест. Лилит отрицательно покачала головой: посол выехал из страны по срочным делам, и в данный момент посольский домик пустует, там живет только прислуга, которая ни в зуб ногой о творящихся в их царстве делах. – Я уверен, что царскую карету в любом случае пропустят, это не простой люд, который может кататься просто из любопытства. Здесь не простая поездка, а налаживание международных отношений. Вы едете без войска, так что вам ничего не грозит.

– Едем прямо сейчас! – предложил Доминик. – Вы не обидитесь, если мы покинем вас раньше времени?

– Не обидимся, если покинете не навсегда! – улыбнулся Эрнест. – Хотя за советника я не ручаюсь. Через полгода ждем вас на свадьбу, а после нее – кто знает – поедем и на вашу. Глядишь, и советник к тому времени успокоится.

– Я наперед не загадываю, но кто знает? – согласился Доминик, – Поехали, господа, сейчас соберем необходимые вещи и сразу рванем в двадцать третье царство. Змейго, у тебя точно ничего не осталось в номере такого, за чем стоило бы вернуться?

– Разве что гипнотический модулятор экстрахищных зверей, с которым повстречались доблестные агенты, – сказал Кащей, – но у меня еще есть. Эрнест и Литит, можете взять его себе, вот пультик, с помощью которого им можно управлять.

– А что это такое???

– Гипнотический модулятор создает гипноволны на расстоянии до ста метров, и попавшим под его влияние людям кажется, будто их атакуют жуткие звери. Милая такая сигнализация, никаких охранников ставить не надо. Воображаемое зверье делает всё, чтобы не допустить на охраняемую территорию чужаков, и не трогает только тех, у кого есть вот такой брелок. – Кащей положил на стол упаковку из десяти новеньких брелков. – Храните их в надежном месте, и тогда ни один гипнозверь не причинит вам вреда.

– Волшебство какое-то, – завороженная царевна рассматривала прозрачную пластиковую упаковку. – А я и не знала, что стекло бывает таким гибким!

– Ты права – это настоящее волшебство, – подтвердил Кащей, – именно в его поисках я и брожу по свету, отыскивая крохотные частички настоящей магии. Это не обман, как у хитроумных мошенников на ярмарке, которые могут всучить какую-нибудь гадость под видом ценного предмета, или погадать на руке.

– А зачем?

– Считайте, что я – магиеантолог-артефактист, то есть, исследователь, который находит и изучает магические древности.

– Слава Богу, язык без костей… – пробормотал советник, попытавшись хотя бы мысленно повторить название профессии, – Веселая работа, должно быть?

– Не то слово! – воскликнул Кащей, – Пока настоящая гадость в руке не попадется, жизнь прекрасна!

– С расспросов о знакомствах и надо было начинать, – удрученный собственной недогадливостью, повторял про себя советник. Отправляясь по странам, чуть ли не сказать, континентам, ради поиска невесты, и при этом ни разу не спросив у царевича, не было ли у него когда-то первой влюбленности? Ведь только теперь стало понятно, почему он был так скептически настроен к идее поездки по белу свету: он знал, кого любил, и думал, что его любовь не оказалась взаимной.

– Зато теперь всё повернулось в лучшую сторону, – возразил Кащей. Осталось узнать, куда запрятали чертов сундук, чтобы придется неприкаянно бродить по земле до времен его обнаружения вездесущим Богом. Хорошо, хоть у Бога тоже проблемы с поисками, не так обидно. Интересно, он ведет игру в открытую, или тоже запрятался под звучным псевдонимом? – Все просто отлично, господа, но я опасаюсь, что советник не даст мне так просто уехать: видите, как он зыркает глазами в нашу сторону? Может быть, нам стоит как-нибудь разделиться на время?

– Нет уж, вместе поедем! Ты спас нам жизнь, устроил веселый праздник, а теперь мы вытащим тебя из болота, в которое ты сам себя затянул!

(обратно)

Глава 5

Агент напряг и расслабил мышцы: лежать в одном положении несколько часов подряд было хоть и привычно, но очень неудобно. Хотя, если бы карета при движении не раскачивалась, было бы еще хуже. Постоянно шевелиться самому было опасно – пассажиры могли услышать шум под полами и проверить, что там тихо шебуршится: вдруг что-то отвалится, и, не ровен час, карета выйдет из строя. И где потом в дороге механиков с запчастями искать?

Пассажиры поехали прямиком в Тьму-Таракань, без умолку болтая о разных глупостях. Прослушивать их нескончаемую болтовню и суждения обо всем на свете поначалу было даже любопытно: обычная речь не думающих о заумных вещах и не ведущих философские беседы с малопонятными для посторонних терминами людей была сродни отдыху летом у реки с удочкой в руке.

Он пошевелил плечами, и мышцы наполнились приятным теплом, но отозвался неприятным бурчанием пустой желудок.

«Глаза б мои эту карету не видели!!!» – устало подумал агент, вспоминая слова начальника, – «Это недолго, это быстро!»

Быстро… Угу… Сейчас прям…

Вызвавшее его в рабочий кабинет начальство не стало тянуть резину и начинать разговор о важном влиянии позарез необходимого патриотизма на повышение жизненного уровня человека. Какого именно человека, было понятно и так: этот человек к народу отношения никакого не имеет, как обычно. Вместо этого начальство с ходу приступило к объяснению причин экстренного и внепланового вызова агента: требовалось срочно выполнить важное задание, и начальство расписало его во всех деталях, не упустив ни малейшего нюанса:

– Найдешь карету царевича Доминика, – повторяло оно в третий раз, для пущей надежности, – установишь под ней лежак, расставишь подслушивающие устройства, удобно разляжешься на установленном лежаке, и будешь внимательно слушать разговоры пассажиров. Как только узнаешь насчет их дальнейших планов на ближайшее будущее – сразу дай знать. Обязательно выясни, в какую сторону они направятся, и где планируют остановиться – мы точно должны это знать, чтобы послать туда группу агентов. Поездка будет недолгой – от города до гостиницы. Это быстро, как ты понимаешь, так что сделаешь дело – и гуляй себе смело! В карете они будут чувствовать себя в полной безопасности, и обязательно обсудят нечто странное или необычное. Ты сразу об этом поймешь, как услышишь! – начальство перевело дух и набрало в грудь побольше воздуха. – Хватай техников под белы ручки – и вперед, на установку подслушивающих устройств! На всякий случай за каретой в приличном отдалении будет ехать хвост из трех агентов. Их задача – твоя безопасность на случай, если тебя обнаружат.

Агент удовлетворительно кивнул, потому что уже знал, что творилось во дворце, и небезосновательно полагал, что пойманные на мушку путешественники приложили к происходящему толику своего участия:

– Отлично! Их поддержка, в случае чего, мне здорово поможет!

Начальство не поддержало его энтузиазма.

– Наоборот! – суровым голосом ответило но, – Если ты провалишь миссию, мне будет жизненно необходимо, чтобы тебя доставили живым во дворец – я лично сверну тебе шею перед тем, как мне ее свернет сам-понимаешь-кто!

Вот и приходится терпеть дикие неудобства. Что ж, пусть лучше мышцы немного поболят, чем родная шея попадет в руки начальствующего костолома (или костоломствующего начальства).

А злобные пассажиры, чей путь от дворца до гостиницы теоретически был относительно коротким, и не думали притормаживать ни через час, ни через два, ни даже через три! И шапкозакидательское «это быстро…» постепенно превратилось в возмущенное «это долго!!!».

«Кругами катаются, что ли? – размышлял начинающий вскипать от злости агент. – Обормоты несчастные… сколько оборотов по городу намотали?!»

Карету сильно качнуло, и полый шарик-наушник сорвался и выскочил из его левого уха. Агент предусмотрительно схватился за поручни: карета свернула с основной дороги на проселочную, и ровное покрытие сменилось непрерывными ямами, ухабами, бугорками и лужами, оставшимися после вчерашнего ночного дождя. Шарик слабенько заколотил по его шее, агент пробормотал пару неласковых, а пассажиры – вот это выдержка – ни одним словом не обмолвились о качестве второстепенных дорог, продолжая мирно дискутировать на банальные личные темы.

– Терпеливый народ попался, – уважительно пробормотал он. – Хоть бы охнули разок для приличия! Вот карета у людей – никакие ухабы не ощущаются! Когда же у нас дороги восстановят?

С тех пор, как на строительство дорог назначили ответственного вельможу по имени Дурак, и он клятвенно пообещал в краткие и сжатые сроки превратить дороги в произведение искусства, в те же самые сжатые сроки его имя перестало быть собственным. Оно стало нарицательным и дико неприличным.

Воспользовавшись тем, что через его руки проходят большие деньги на строительство и восстановление дорог, вельможа большую часть суммы припрятал на собственный черный день, на собственную же дремучую старость и на радость стремительно обогащающихся за его счет внуков. Сами дороги с этих пор настолько потеряли в качестве, что те, кто не был его ближайшим родственником и не получил свою толику от дорожных денег, прокляли имя вельможи на много сотен лет вперед.

В городах каменные мостовые расширялись год от года за счет собранных по всему царству булыжников, в том числе и снятых для обустройства столицы с проселочных дорог именем царя. Из-за этого второстепенные дороги, на которые не ступала нога царских и прочих высокопоставленных личностей, превратились в направления и настолько сдали свои позиции, что стало казаться, будто их метр за метром целенаправленно расстреливали из тяжелых пушек.

Карета, пугающе скрипя и щелкая, протряслась по ямам. Агент испытал ни с чем не сравнимое удовольствие от того, что она не развалилась на куски и заехала на основную – нормальную!!! – дорогу в том же состоянии, что и съехала с нее. Ради перестраховки он еще с минуту подержался за поручни, после чего облегченно выдохнул и разжал ладони. Подхватил шарик и приложил его к уху. Поправил, чтобы тот больше не вылетел, или вылетел как можно позже, и снова прислушался к беседе. Он все еще терпеливо ожидал, когда пассажиры перестанут молоть чушь и заговорят о том, что покажется ему необычным.

Тонкие белые ниточки вели от полых шариков в карету сквозь крохотные просверленные дырочки и крепились к четырем жестяным банкам, ловящим и усиливающим звуки в кабине. Механики прикрутили жестянки настолько аккуратно и умело, что обнаружить их можно было только в том случае, если встать на колени и пошарить рукой под сиденьями. Широкие и короткие, узкие и длинные, банки попарно соединялись между собой, улавливая звуки разной частоты, и выдавали в сумме приличный всеохватывающий многочастотный сигнал, передавая его через чутко реагирующие на колебания нитки к полым шарикам. Это позволяло агенту хорошо различать любые слова, и даже четко разобрать разговоры шепотом с уха на ухо.

Неизбежные при таком подслушивании помехи вроде прибрежного шума моря только скрашивали беседу, создавая иллюзию того, что люди беседуют на берегу моря. Загорают. Мечтают.

Болтуны беспросветные!!!

– Сколько можно говорить о свадьбах и о дальних родственниках?!! – вполголоса возмущался он. – Елки-палки, господа, вы бы хоть о международном футбольном чемпионате поговорили бы, а? Какая команда теперь самая знаменитая, кто лучший вратарь и защитник? Выполнен ли план по сдаче судей на мыло?! Да неужто нормальных тем больше нет, кроме свадебных??? Ну, промойте косточки царской команде!!! Ну, сколько же можно трепаться ни о чем???

Пустобрехи-болтуны увлеченно говорили о будущих свадьбах и вспоминали дела давно минувших дней из своего личного прошлого. Молодой пассажир – агент из рапорта узнал, что его зовут Домиником, по большей части повторял одну и ту же фразу, поддакивая основным спорщикам. Агент с ужасом думал, что государство попросту не перенесет непроходимой тупости и однообразных высказываний царевича после его восхождения на трон, и царская династия очень скоро сменится новой.

В основном говорили два спорщика, одним из которых был Змейго Рыныч, а другим – советник Ларриан. Из длительных разговоров агенту так и не удалось выяснить, кто из них кто, потому что они упорно не называли друг друга по имени. Они говорили то о царевнах, то о странных прическах – услышав кодовое слово «странное», агент уж было обрадовался и подумал, что подобные прически – это именно то, что необходимо узнать руководству, но тень сомнения так и не покинула его, затуманенного тоннами навалившейся информации: зачем высокопоставленным людям знать об этакой ерунде?

Использовать дикие прически как средство психологической обработки потенциального противника? Идея хорошая по большей части, но что такого необычного в этих разговорах? И в самих прическах нет ничего необычного. Разлохматить кого – на это секретных знаний не требуется: напугать хорошенько – так волосы сами дыбом встанут! Прически военной тайны не делают, это не оружие, которое способно полностью вывести противника из строя. Будут те, кто испугается, но будут и те, на кого это не произведет никакого внимания.

Или требуется выяснить о личной жизни пассажиров? Иначе говоря, не тайные ли это агенты неведомых сообществ, подпольно расползающихся по царствам-государствам с целью поклонения редкому виду тропических растений, или поглощению морковки в протертом виде? Ну и что, что это полный бред – именно такие сообщества и вызывают наибольшее опасение у первых лиц государства: если новоявленные сообщества атакуют культурную страну низменными развлечениями – страна непременно погибнет.

– Что им надо узнать??? – не сдержался и сердито воскликнул агент. Через миг он испуганно зажал себе рот: только бы пассажиры ничего не услышали!!! Иначе – прощай любимая карьера, судьба, шея… жизнь, в конце-концов!

Пассажиры не услышали, и он облегченно убрал ладонь. И мысленно обругал последними словами тех, кто скрывает от собственных агентов причину, по которой необходимо выслушивать и запоминать ахинею излишне болтливых собеседников который час подряд.

Конечно, начальству легко приказывать отыскать нечто неопределенное: это гарантирует, что агенты будут внимательно слушать все разговоры и отыщут не только то, что важно в данный момент, но и то, что окажется полезным в дальнейшем. Всем известно, что хранимых изучаемыми лицами тайн на самом деле много больше, чем считается официально, и выпытать их суть – главная агентурная задача.

Подуставшие лошади выдыхались из-за длительной поездки, агент чувствовал себя не лучшим образом. Ко всему прочему, его желудок напоминал о себе и внутренних проблемах нуждающегося в энергетическом пополнении организма все громче и громче, не желая считаться с тем, что его хозяин находится с секретным заданием на выезде и найти еду не имеет никакой возможности. Подножный – в данном случае, подкаретный – корм был крайне однообразен и представлял собой лужи дождевой воды, плюс изредка попадавшиеся травинки – когда карета съезжала с ужасающе кочкообразной дороги на ровную поляну и ехала по ней до тех пор, пока дорога не принимала более-менее сносный вид. Ни первое, ни второе у агента восторга не вызывало, а десерт в виде спелых арбузов, слив, вишен или яблок по пути не попадался ни в каком виде, даже в червивом или подпорченном.

Ожидание счастливого момента, когда путешественники подъедут хоть к какому-нибудь постоялому двору и слегка (да чего мелочиться?)… сильно перекусят, неприлично затягивалось. Да и размять косточки им бы тоже не помешало – чай, не мешки с пшеницей перевозятся, а нормальные люди.

Агент глубоко вдохнул, не менее глубоко выдохнул и опять прислушался к надоевшему до чертиков разговору. Тем более что речь наконец-то пошла о намного более интересных вещах и событиях.

– Я просто не могу понять, как этот прощелыга исхитрился попасть в высшие слои общества? Каким макаром его туда занесло? – хрипловатым от непрерывного многочасового чесания языком голосом говорил пассажир.

Агент сразу подумал о безымянном прощелыге как о советнике Логвине – только тот мог проскочить в высший свет, появившись из ниоткуда. И тем более, кого еще так обсуждать, как не советника, если путешественники едут из этого царства?

– Ну, как же? – отвечали спрашивающему, – У него высокопоставленные покровители! К тому же, он – хитрая бестия, и темные делишки проделывает тайком от всех. А все, в свою очередь, делают вид, что ничего о них не знают, потому что знают, что он точно так же знает об их тайных делишках и тоже делает вид, что ему ничего не известно.

– Ты сам-то понял, что сейчас сказал? – недовольно пробурчал агент.

– Тут такое дело… чтобы надежно закрепиться в высших слоях, надо самому сделать что-то не очень хорошее с общественной точки зрения и в то же время знать, чем занимаются другие.

– Мало просто знать, чем занимаются другие? Зачем себя подставлять?

– О, мой друг, да тебя надо всерьез учить правилам жизни в современном обществе! – протянул отвечающий, – У меня такое чувство, что ты где-то путешествовал долгие годы, и знать не знаешь о существующих нынче порядках!

– Я не всезнайка, чтобы досконально изучить светское общество. Тем более что я в нем не вращаюсь, и общество моих друзей находится не так высоко.

– Оно и видно! – как всегда, поддакнул царевич. – Сколько времени зря терял, надо было сразу двигаться наверх!

– Нет, спасибо, у вас там слишком жесткие правила. Так почему нельзя просто знать?

– Когда в высший свет приходит новый человек, который обо всех все знает, и в то же время о его грехах не знает ни одна живая душа (мертвые предпочитают молчать), то он вызывает у большинства стойкую неприязнь и ненависть. Почему? Да потому, что никто не знает, как к нему подступиться, а он спокойно сметет с лестницы наверх каждого мешающего подняться ему к вершине. Подобным людям просто не дадут нормально жить, а то и вовсе жить не дадут, опасаясь за личную карьеру.

– Как все сложно, – вздохнул спрашивающий.

– Имена говорите, имена!!! – чуть не взвыл агент, проклиная путешественников за то, что они умудрились не назвать ни одного имени: за такие сведения можно и руку отдать, лишь бы потом воспользоваться ими в своих целях. Попасть на самые верха, по мелочи шантажируя знать и заставлять ее делиться своими сбережениями ради собственного блага – это же сказка просто!!! Конечно, пощипывать надо по мелочи, иначе результатом подобных действий окажется попадание не в верха, а в неприметное место с оградкой и деревянным крестом с фамилией и датами рождения и безвременной гибели.

– Вы хотите сказать, что он попал туда, просто-напросто шантажировав остальных?

– В какой-то мере, да! Но одновременно он дал понять, что и сам не безгрешен, и его с удовольствием приняли в свет, помня о мудром правиле: врагов надо держать при себе на коротком поводке. Он использует их, они используют его, все занимаются темными делишками и создают непробиваемую круговую поруку, протаранить которую невозможно. Они – умные люди, чтобы про них ни говорили, и как бы их ни ругали. Вот так!

– Имена, черт бы их и вас побрал, имена!!! – рычал агент, – Назови хотя бы одно имя, изувер несчастный, садист недобитый, чтоб тебе всю жизнь по направлениям ездить!!!

«Вот они, те самые сведения!!! – возликовал он, – Именно они являются важными: появится в царстве разоблачитель – стране придут кранты, ее ничто не спасет!!! Надо остановить самоуверенных болтунов до того, как они разболтают о существующих порядках!

Но, елки-моталки, как интересно они разговаривают, какие вопросы стали поднимать и обсуждать, отъехав подальше от столицы, заслушаешься просто! Давно бы так!

– Вот и смотри! – продолжил объясняющий, – Ты можешь со спокойной бессовестностью пробиться в эти круги – там подобных за версту чуют. А придешься им по душе, то гарантирую, что лет через десять ты будешь так же известен и знаменит в своем царстве, как и они.

– И откуда Вы все знаете? – вздохнул спрашивающий. – Тут живешь и ничего подобного не видишь.

– Когда заглянешь под ковер, – назидательно сказал отвечающий, – чтобы посмотреть на интриги, так и увидишь, что там творится! Под первым ковром лежит второй, под вторым третий, а под тем четвертый, и конца и края тем коврам не предвидится. И под каждым свой уровень интриг, это словами не описать, это видеть надо! Но пока до пола доберешься – увязнешь по самое не хочу и помрешь от количества поднятой пыли. Туманный намек ясен?

– Ясен.

– Очень хорошо! Ты учти: шахматы по сравнению с многоуровневыми интригами – это игра для детей трех с половиной дет. Даже я не могу себе представить это многообразие.

– А в чем смысл?

– В системе противовесов, – важно сказал отвечающий. Агент про себя решил, что это все-таки советник Ларриан, поскольку именно он хорошо знает дворцовую кухню изнутри. – Вот, смотри, лежит себе яйцо на столе, никого не трогает, обещает золотой скорлупой накормить большую семью. И все бы ничего, но тут мышка Мара бежала, хвостиком махнула, яичко упало и разбилось, лишив обеспеченного будущего многих людей! Вот, чтобы подобного не случилось, и создалась система, которая поддерживает золотые яйца, не давая им упасть и разбиться!

– Мышка Мара?! – недоуменно переспросил спрашивающий. Теперь агент был стопроцентно уверен, что это Змейго Рыныч.

– Она самая! – подтвердил Ларриан, – Это одно из многочисленных имен Смерти. Мара – это производное от слова мор – смерть. Понимаешь теперь, какой смысл в этой истории?

«Ты, сволочь такая, нормальные имена называй!!! – мысленно забрасывал Ларриана своими требованиями агент. – Хватит нести чушь!!! Сколько можно?! Господи, как у них еще язык не устал ворочаться во рту? Сколько всего наболтать, и при этом не сказать ни одного конкретного слова! Люди! Агенты! Не хочу больше! Я устал, я хочу домой! Господи, куда мы катимся?! Черт подери, но… куда мы катимся??? Эй, вы куда свернули??? Да скажите что-нибудь!!! Чего замолчали??? Ауууу!!!»

Карета выехала на поляну с высокой травой, отчаянно захлеставшей по лежаку.

Замолчавшие пассажиры больше не сказали ни одного слова. Лошади доехали до леса и остановились сами по себе, без команды извозчика. Агент, решивший, что его все-таки раскусили, выдохнул и с обреченностью стал ждать, что будет дальше.

Но дальше ничего не было.

Лошади жевали траву и отбивались хвостами от назойливых мух. Недоумевающий агент приподнял голову. Сквозь узкие щели не было видно ни одного пассажира, и не было слышно, как они выходят из кареты и пробираются сквозь траву. И карета после остановки не шелохнулась.

Ему на нос села большая зеленая муха. Он дунул на нее, муха слетела, пожужжала и села опять. Он взмахнул рукой, отгоняя ее в сторонку, а сам почувствовал, что еще секунда, и он громко чихнет. Он попытался зажать нос рукой, но задел рукавом за неизвестно что и не успел буквально на треть секунды.

– А-а-а-пчхииии!!! – чихнул он, как ударил по воробьям из пушки. Любой из присутствующих от неожиданности мог неадекватно отреагировать, и агент понял, что задание провалено. Его точно засекли, сейчас они заглянут под карету, достанут его на белый свет и предадут страшному суду за вторжение в их мелко-общественную жизнь.

Шея заныла.

Равнодушная тишина в ответ привела его в бешенство. Психанув, агент с нарочитой громкостью приоткрыл широкий люк и вывалился на траву. Прислушался: по-прежнему ноль внимания со стороны пассажиров. Такое чувство, что все пассажиры и охранники считают его чем-то мелким и совершенно не стоящим внимания.

На четвереньках пробрался между колесами и, еще раз убедившись в том, что никто не говорит ни слова, встал в полный рост и огляделся.

Никого и ничего. Растянувшаяся на многие километры цветочная пол, и ни одного живого существа, кроме него и лошадей. Насекомые не в счет: мелкие изуверы, вроде мух, слепней, оводов, ос и комаров, встречаются где угодно, даже там, где их меньше всего ожидаешь увидеть.

Зато увидел сгорбившегося и, несомненно, заснувшего кучера!!!

– Эй, ты, чего спишь?! – не выдержал агент, обойдя вокруг кареты и убедившись, что дверцы закрыты, что трава не примята, и нет никаких мало-мальски заметных следов пребывания пассажиров. А ведь у них и охранники были!

Кучер даже не шелохнулся. Агент подпрыгнул и схватил его за рукав. Тот неожиданно легко поддался, кучер завалился на бок и упал с насиженного места. Испугавшийся агент обнаружил, что держит в руках обычный манекен.

– Господи, боже! – ахнул агент, роняя псевдокучера на траву и запоздало представляя, что в любую секунду мог попасть в аварию, или, чего доброго, упасть с моста!

Решив пойти до конца: а что теперь терять, он рывком распахнул дверцу и сунул туда раскрытое удостоверение тайного агентства.

– Агент такой-то!!! – ничтоже сумняшеся, прямо так и представился он.

А в ответ тишина.

«Черт подери, – подумал он, рассматривая пустую кабину. – Не улетели они, в самом деле?!»

Несмотря на абсурдность идеи, он поднял голову, надеясь увидеть в небе воздушные шары с улетающими пассажирами или хотя бы катапульту на крыше кареты. Но там не было даже багажа. Ни одного чемодана! А ведь путешественники не отправляются в дальнюю дорогу налегке.

Он не выдержал и ущипнул себя за руку. Больно ущипнул. Почувствовал и понял, что не спит, убаюканный речами пассажиров. И ужаснулся, начиная догадываться, что от объема услышанной и запомненной информации у него просто-напросто поехала крыша.

– Так… ну, обнаружил я нечто странное, – сердито сказал агент в пустоту, судорожно сглотнув: что теперь делать? Как прожить сумасшедшим и никому об этом не рассказать? Из глубин подсознания выплыла старая фраза их учителя: «если неприятности неизбежны, получите от них максимум удовольствия!». Придется последовать совету, до выяснения обстоятельств. – А толку от знаний о том, что путешественники растаяли вместе с извозчиком и охраной, и я ничего не услышал, кроме диких бредней?

Желудок заурчал так, что лошади повернулись на звук и уставились на изголодавшегося агента. Он понял, что если не поест сейчас, то распугает бурчанием всю округу. Сошел он с ума, или не сошел, но кушать хочется всегда!

– Надеюсь, здесь есть, чем перекусить! – мрачно воскликнул он, торопливо взбираясь по трем крохотным ступенькам в карету. Забрался, и в некотором удивлении посмотрел на два больших белых парика, лежавших на полке, на небольшое закрытое полотенцем лукошко и на три коробочки черного цвета.

Парики аппетита не вызвали, как и коробочки, а вот лукошко, точнее, то, что в лукошке… Он сдернул полотенце и увидел горку пирожков, поверх которых лежал свернутый вчетверо белый лист бумаги. Дивный запах свежей выпечки ударил по носу. Желудок взвыл.

– Так вот, что… – выдала коробка перед тем, как замолчать раз и навсегда. На длинном жидкокристаллическом дисплее пробежала надпись: «аккумуляторы разряжены!».

Агент вздрогнул и отскочил, в его руке молниеносно очутился короткий широкий нож. Вытянул руку и, готовый в любой момент отдернуть ее, дотронулся до коробки острием ножа. Рука, равно как и нож, осталась целой и невредимой.

Он осмелел, приподнял говорившую до боли знакомым голосом коробочку и повертел ее в руках. Увидел на обратной стороне надпись белой краской и мелким шрифтом, поднес коробочку к глазам, чтобы лучше видеть, и прочитал:

«Генератор случайных разговоров. Тип третий, вопрошающий. Использовать для одиноких людей, желающих поделиться своими знаниями и воспоминаниями».

Он поморгал, положил коробочку и взял вторую. Надпись была почти аналогичной, особенно в самом начале:

«Тип второй, отвечающий. Служит для людей, желающих слушать чужую речь на произвольные темы».

Третья коробочка.

«Тип первый, поддакивающий. Служит для восстановления уверенности у одиноких и сомневающихся в себе людей, готовых поделиться личными переживаниями».

– Ничего не понимаю! – пробормотал он. Желудок, в который раз напомнил о себе недовольным урчанием, агент положил коробочку и, не раздумывая и не выбирая, схватил первый попавшийся пирожок. Откусил большую часть, и с набитым ртом прочитал, что написано на листке.

«Дорогой безымянный агент! – писал не менее безымянный автор: внизу не было ни подписи, ни имени, только анонимная надпись „веселые путешественники“. – Вы проехали под днищем кареты не менее семи часов и, вероятнее всего, изрядно проголодались. Пирожки с мясом в лукошке припасены специально для Вас, они свежие и не успеют испортиться за то время, пока карета будет увозить вас в неведомом для нас направлении. Несомненно, вы уже задали себе вопросы: а где все, и куда их черти унесли? Позвольте нам ответить на них подробно и основательно, разумеется, в пределах разумного.

Итак, во-первых, здесь с самого начала никого не было, и мифическим чертям не пришлось заниматься тяжелой физической работой для нашего перемещения в пространстве, – агент проглотил первый пирожок и взялся за второй. – То, что Вы приняли за наше размещение в карете и прощание с друзьями, на самом деле означало, что мы прошлись по кабине аки дикие варвары, забрали вещи и выпрыгнули с противоположной стороны. Карета ехала сама по себе, управляемая волшебной штучкой под названием «навигатор». Этот прибор похож на те, что лежат на сиденьях и которые Вы, без сомнения, успели досконально рассмотреть и изучить – работа есть работа. Он передает мысленные приказы лошадям, и они послушно выполняют навязанную им волю, унося карету в дальние дали. В Вашем случае: туда, где не ступала нога человека. Это сделано для того, чтобы Вы далеко не сразу сумели найти выход из места, куда Вас занесет: не в наших интересах, чтобы Вы представили доклад о выполненной работе до того, как мы выедем за пределы царства. Нам хорошо известно, что советник Логвин не пожелает выпустить нас добровольно, и потому пошли на эту маленькую хитрость. Вы совершенно свободны и можете идти, куда хотите, вас никто и ничто не держит. Проверьте сами – к Вам не привязана ни одна нитка, ни одна веревка. Вы свободны! Конечно, мы понимаем, что Вы обязательно направитесь в ближайшее почтовое отделение и потребуете немедленно переслать письмо во дворец голубиной почтой, но смеем Вас заверить, что на многие километры отсюда нет никаких почтовых отделений. Вы можете дотопать до ближайшего населенного пункта пешком, или, (если окажетесь сообразительнее) используете для этой цели карету, на которой и попали туда, где сейчас находитесь. Но вот наш совет: продайте карету вместе с лошадьми. Документы на нее лежат на верхней полочке, как и документы на прохождение техосмотра и справка от ветеринара, в которой написано, что лошади прошли ветеринарный осмотр и годны к работе в качестве тягловой силы пассажирского транспорта на ближайшие три месяца. Проблем с ее продажей не будет. Мы изволили снять с кареты номера нашего царства и заменить их обычными – иначе Вас пропускали бы без очереди, а народ таких людей не любит и постоянно норовит швырнуть в них комком грязи. В общем, мы не знаем, как Вы поступите, но желаем Вам удачи! Вернетесь во дворец – передавайте советнику Логвину привет, пожелания долгих дет жизни и следующее послание: «История с сундуком – это розыгрыш, направленный на то, чтобы Вы провели ревизию на подчиненной Вам территории и избавились от накопленного за многие годы мусора. Веселее, советник, не все потеряно – вторым лицом в государстве быть намного лучше, чем первым, потому что первые лица стареют и уходят, а советники остаются!». Господин агент, наше почтение! Не стоит нас искать, это бесполезно: мы отправляемся туда, куда нас зовет сердце, а зовет оно туда, где на обычных каретах не проедешь, на лошадях не проскачешь, пешком не доберешься. Всего Вам самого наилучшего! Спасибо за то, что Вы внимательно выслушали беседы безобидных разговорников, и не сделали поспешных выводов.

Надеемся больше никогда с Вами не встретиться!

Веселые путешественники».

– Здоров!!! – выдохнул агент с непередаваемыми облегчением. – Глаза бы мои вас не видели, изуверы!

Он дожевал пирожок, оказавшийся довольно вкусным, и взялся за третий. За лукошком оказался крохотный бочонок из мягкого зеленого стекла с надписью на крышечке «поверни меня и не бросай меня!!!». Агент повернул, бочонок пшикнул, внутри побежали вверх многочисленные пузырьки. Инстинкт потребовал бросить, разум возразил: его накормили пирожками не для того, чтобы убить, и на крышке четко написано: «не бросай!».

Принюхавшись и сделав крохотный глоток, агент обнаружил, что напиток в бочонке – это очень редкая и дорогущая минеральная вода, доступная по цене исключительно богатым людям, и никак не меньше. Выпить такое бесплатно – это крохотный, но сказочный подарок.

Отказываться он не стал.

– Ваше здоровье, веселые путешественники! – провозгласил он, поднимая пластиковую бутылку и залпом выпивая половину воды.

Через час к карете прискакали на взмыленных лошадях отставшие и потерявшие ее из виду агенты. Увидев, что карета едет в обратную сторону, а вместо кучера сидит жующий пирожки агент, они притормозили и потребовали объяснений.

Агент молча дожевал восьмой пирожок, глотнул воды и недовольно сказал:

– Сначала вы мне скажите, куда запропастились? – бутылка опустилась в полупустое лукошко, – Я тут мучаюсь, понимаете ли, запоминаю несусветную чушь, изучаю основы каретовождения, а вас всё нет и нет! Как вы умудрились потерять карету из виду, олухи??? Вас трое!!! Шесть зорких и внимательных глаз!!!

Агенты забормотали нечто невразумительное, он помотал головой:

– Стоп, стоп, стоп! – прервал он, – Погромче, и в сольном исполнении, я с детства не люблю хоровые выступления.

– Они свернули на перекрестке на все четыре стороны!!!

– Сразу на все??? – изумился агент. Если бы сам чуть было не рехнулся, давно бы обозвал их сумасшедшими, – Это как???

– А так, расчетверились твои кареты и поехали в разные стороны! Одна – назад, а три других по остальным дорогам. Пока мы разделились по одному и поскакали следом, чтобы разобраться, что к чему, кареты растворились в воздухе. Осталась только эта, но мы догнали ее только сейчас.

– Скажу вам по секрету: мы схватились не с теми людьми, с которыми следовало! – сделал вывод агент. – Надо сказать спасибо, что они нас оставили в живых, хотя я думаю, они ничего не стали бы с нами делать. Нам повезло напороться на шутников, устроивших грандиозный розыгрыш в день помолвки царевны Лилит.

– Они чуть не загрызли наших коллег в гостинице!!! – злобно прокричали агенты. – Какие шутки???

– Лично они??? – переспросил агент. – А наши коллеги получили хоть одну царапину?

– Нет, – агенты растерянно переглянулись, – Не получили.

– Передайте вот это советнику! – агент протянул им сложенный листок, – И давайте сюда, размещайтесь в свое удовольствие! – он похлопал по сиденью кучера, – А я пошел отдыхать, у меня был слишком суматошный день.

– А у нас нет? – возмутились агенты. – Мы тут просто так разъезжали!

– По сравнению со мной вы любовались окрестностями! – отпарировал агент. – Вы не слышали и не запоминали чепуху, которая нескончаемым потоком лилась на меня семь часов подряд! – он потряс коробкой-разговорником. – Эти волшебные штуки несли разный вздор, а я думал, что там спорят настоящие люди!

– Но они на самом деле туда садились! Мы видели!

– Они вышли с противоположной стороны! Агенты, елки-моталки, не увидеть такое – это позор!!!

– Как это, вышли?

– А так, как и растечверились, – зевнул агент. Теперь ему стал понятен глубокий смысл жестокой казни через четвертование – это такой намек казненному, что после казни он может идти на все четыре стороны. Циничный юмор уставших палачей. – Кому передать управление каретой? Между прочим, это наш трофей, который подарили нам сбежавшие путешественники. Что с ним сделаем?

Агенты уставились на него, как бараны на новые ворота.

– Не смешно, парень, такую карету никто и никогда нам не подарит!

Он сунул руку за пазуху и достал на свет сложенные в несколько раз листки бумаги.

– Здесь дарственная, заверенная нотариусом, документация и права. Здесь всё, что нам надо!!!

Бумаги пошли по рукам.

– Думаю, мы не станем докладывать начальству, что нам сделали роскошный подарок, – высказал он общую мысль. – Продаем карету, денежки делим поровну, мне добавляем еще столько же за повышенную вредность, и срочно придумываем внятное объяснение бегству путешественников в неведомые нам места.

– Это без проблем, нам и обманывать никого не придется, – поступило первое предложение, – говорим, что на карете путешествовал великий волшебник, развлекающийся тем, что повсюду устраивает злые шуточки и высматривает, кто и как себя поведет. Тем, кто показал себя нормальным человеком, он благодарит, а остальные получают по заслугам.

– Не вздумай такое ляпнуть!!! – испугались остальные, – Это же настоящий поклеп на советника и большую часть гостей!!! Да нас живьем сожрут!!!

– Поставим гриф совершенно секретно, и никаких проблем не будет. Доклад прочитает наше начальство, а оно само составит такое объяснение, что и советнику плохо не станет, и гости ничего нового о себе не узнают! Надо лишь поделиться с начальством определенной суммой, и все шито-крыто. Ну, так как?

– Идея неплохая, но, не дай Бог, нам устроят допрос, и кто-нибудь скажет не то, что остальные – перед казнью лично придушу в качестве последнего желания! – воскликнул агент. – Все запомнили?

– Идиотов не держим! – последовал ответ.

– Этим вы мне и нравитесь! – агент соскочил с сиденья и забрался в карету:

– Имею полное право здесь покататься, потому что пролежал под каретой дольше всех вас, вместе взятых! – объяснил он. Расселся в царском сиденье, довольно вздохнул и снова увидел два парика.

– Господа! – выглянул он в окошко. – Никто не желает почувствовать себя истинным аристократом?

Агенты молча поглядели друг на друга и посмотрели на выставленные на всеобщее обозрение парики.

– Есть одна идея…

Карета давно скрылась из виду, но крестьяне до сих пор кланялись, выражая агентам великое почтение. Маленький мальчик смотрел карете вслед, засунув в рот указательный палец, а мальчишки постарше переговаривались между собой, обсуждая обмундирование агентов и мечтая получить себе такое же, когда вырастут.

– Благодетели наши! – неустанно повторяли крестьяне, – Чтобы мы без вас делали?! Век вас помнить будет, и внукам о вас передадим!

Усевшаяся на забор ворона повернула голову, тихо и обескураженно прокаркала, и сорвалась с места с остальными товарками, улетая прочь от жуткого места, испугавшись стоявшего в поле чудища. Есть и другие места, где растет хорошая еда и где нет жутких монстров, неустанно сверкающих огромными глазищами.

Старое пугало, широко расставив руки-жерди, светило пустыми глазницами и широким ртом, вырезанным на половинке высохшей тыквы, которую покрывал шевелившийся на ветру внушающий воронам ужас длинный белый парик.

– Да что вы говорите, ай-яй-яй, поверить невозможно!!! – говорил начальник отдела отправленных следить за Кащеем агентов. Те выстроились в ряд на длинном паласе в начищенной до блеска обуви и чистеньких костюмах, вытянулись в струнку и пожирали начальство преданным взглядом.

Начальство, в лице первого заместителя советника по агентурным делам, расхаживало взад-вперед, сложив руки за спиной и обдумывая смысл поднесенного ему рапорта. Доложить советнику чистую правду – означало оказаться выброшенным как минимум изо всех крупных городов с запретом посещать любые мероприятия, гарантирующие большое скопление народа. А доложить советнику о том, что он стал невинной жертвой чужого розыгрыша – означало разогнать дворцовый отдел охраны в полном составе. Поскольку отдел не справился с порученной ему работой и позволил хохмачу Змейго Рынычу устроить качественную подготовку к просто очаровательному шоу. Вдобавок, придется признать, что толпа гостей, устроивших номера с прическами, кошельками и разноцветным задымлением – это его сообщники, поставившие своей целью дестабилизировать обстановку в столице. Советник скорее поверит в то, что его хотели изгнать с насиженного места, чем просто разыграть, поскольку второе сильно бьет по его самомнению, а первое доказывает, что он еще на что-то годен, раз его пытаются свернуть с должности широкомасштабными действиями.

– Значит, говорите, карета просто-напросто растворилась в воздухе, не оставив после себя никаких следов? А уважаемый коллега, агент Кириак, передвигавшийся на карете с большой скоростью, оказался в свободном полете и упал на ужасающего качества дорогу, правильно я понимаю? При падении он поранил себе руку и получил множество телесных повреждений. Так ведь все было? – заместитель советника Ксенофонт остановился напротив совершенно целого и невредимого агента Кириака и вопросительно глянул ему в глаза. – Я правильно рассуждаю?

– Так точно! – отчеканил Кириак, – Именно так все и было! Гипс на руку наложить?

– Успеется! И теперь, – тем же размеренным голосом продолжал Ксенофонт, – агент Кириак лежит в специализированной поликлинике без сознания, и придет в себя неизвестно когда, но еще очень и очень не скоро.

Он сделал три небольших шага вперед.

– А вы, находясь от кареты на не особо дальнем расстоянии и играя роль случайных попутчиков, видели произошедшее с агентом во всех подробностях? Вы слово в слово подтвердите, что именно так все и происходило? Что карета с лошадьми стала прозрачной и растворилась в туманной дымке, выбросив беднягу Кириака безо всякого сожаления. Правда, господа?

– Истинная правда!!!

– Очень хорошо! – Ксенофонт молча прошел перед агентами еще два раза – те поворачивали головы, следя за его передвижением. – Остается главный вопрос: где карета на самом деле?

– Она пропала! – слаженно ответили агенты.

– Это понятно, – согласился Ксенофонт, продолжая вышагивать перед строем. – Вопрос в том, где именно она пропала? В нашем царстве, или в соседнем?

– Так точно, в соседнем! – услышал он в ответ и одобрительно кивнул: оттуда сюда ее уже никто не продаст.

– Очень и очень хорошо! – в который раз повторял Ксенофонт, – А в какую сторону, говорите, карета поехала?

Он подошел к стене, подхватил висевшее над головой деревянное колечко на ниточке и дернул его вниз. Деревянная рейка, к которой нитка была прикреплена, потянулась следом, выдвигая на белый свет трехметровую карту царств-государств, свернутую в рулон.

В центе карты находилось родное царство, окруженное семью другими царствами. Ксенофонт взял в руки доклад и перечитал название деревень. Отыскал их на карте и протянул пальцем воображаемую линию от границы до столицы. Похожее расстояние нашлось дважды: к северному, тринадцатому царству, и к восточному, пятнадцатому. До тридесятого и тридевятого царств расстояние было немногим больше.

– Итак, вы поскакали за каретой, и она завернула прямиком на… – Ксенофонт подкинул монету. -…она завернула прямиком на восток. Правильно я пересказываю ваш доклад?

– Точнее некуда! – поддакнули агенты, мчавшиеся за каретой в западном направлении. – Именно на восток она и мчалась.

– Очень рад, что вы сплоченная команда, и работаете, как настоящие профессионалы! – похвалил он агентов. – Впрочем, вы и есть настоящие профессионалы, и я вами горжусь!

Он отцепил колечко от фигурного гвоздя, когда-то прибитого в качестве временного держателя колечка, да так и оставшегося в этой «должности», и карта плавно, с тихим шелестом свернулась в рулон над его головой.

– Значит, так, весь отряд награждается поощрительной премией в размере месячного оклада и отправляется на курорт в полном составе. Курорт выберите сами и никому о нем не говорите, – объявил он. – И чтоб завтра же умотали на дивный пляж и отдыхали там в свое удовольствие не меньше месяца! Не дай Бог, вернетесь раньше времени: советник не успеет к тому времени остыть и обязательно вас допросит!!! Лучше перестраховаться! Учтите: официально вы отправились на особо секретное задание! На курорте и придумаете, что за задание вы от меня получили, и по прибытии доложите о нем, мне тоже любопытно! Вольно!!!

Агенты вышли из кабинета, Ксенофонт закрыл за ними дверь, подошел к рабочему столу, немного постоял в глубокой задумчивости, после чего уверенно подхватил два мешочка с золотыми рублями, один забросил в тайник в стене, а второй сунул во внутренний карман костюма. Продажу кареты стоило отметить, замаскировав празднование под первый и самый главный, легко угадываемый повод.

А советник… что ж… он получит такой доклад, что у него не должно возникнуть желание проводить расследование, внутреннее в том числе. И пусть разговор в кабинете с агентами останется стандартной перестраховкой, на всякий пожарный случай. Каждый агент знает, что ему грозят большие неприятности, вплоть до смертной казни, если кто-то проболтается о том, что было на самом деле.

Ксенофонт подхватил холщовый мешочек с лежавшими в нем разговорниками, закрыл кабинет на ключ и отправился к кузнецам, чтобы они спалили волшебный компромат (из предосторожности), превратив его в небольшую кучу ничего не говорящей неспециалистам окалины. Нежелательные предметы надо уничтожать как можно тщательнее, иначе они выплывут на белый свет и поставят под угрозу немало профессионалов своего дела: если карета полностью исчезла, то почему остались они?

Два пожилых кузнеца – Зюзник и Хлюпинк – сидели на скамейке у стены кузницы, держали в руках чертеж очень хитрой поковки и спорили о том, как будет лучше ее сделать, и стоит ли делать ее вообще?

Зюзник, невысокий и полноватый крепыш с небольшим животиком, не чурался никого из разных графов-баронов, и при желании мог послать каждого из них в любом направлении, на выбор посылаемого. И ни один граф-барон даже пикнуть не смел в ответ, зная, что подобных мастеров своего дела в царстве больше не найти. Царский кузнец – это звучало гордо и соответствовало уровню.

Хлюпинк был худощавым, но тоже невысоким. Он любил рассказывать о том, как в молодости одно время работал подводником – раскатывал на подводе по царству. Обожал играть в карты и сильно переживал, когда проигрывал. Зюзник в карты играть не любил, зато обожал подначивать Хлюпинка по разным мелочам, в том числе и насчет его проигрышей.

Со стороны могло показаться все, что угодно, вплоть до того, что люди думали о Зюзнике как о главном кузнеце, а о Хлюпинке как о его подручном, но на самом деле они оба работали вместе почти тридцать лет на равных условиях.

Ксенофонт застал их за окончанием спора и, подходя к кузнице – каменному домику с широкими воротами и плоской крышей, услышал завершающие спор слова:

– А металл-то нам хоть завезли на эту поковку? Что мы тут спорим с тобой, переливая из пустого в порожнее? – вспомнил вдруг Зюзник.

– Кажись, не привезли еще, – ответствовал Хлюпинк, заглядывая в металлический сундук, куда завхоз дворца постоянно что-то закладывал вместе со схемами поковок.

Основной продукцией были, разумеется, подковы, их кузнецы давным-давно ковали как от нечего делать, но иногда требовалось выковать что-то и вовсе необычное. В этот раз завхоз выдал им просто схему, позабыв про металл – сказывалось послепраздничное настроение.

– Господа хорошие! – подошел к ним Ксенофонт, – Я тут по очень важному вопросу!

– Вы все тут по очень важному вопросу, – заметил Зюзник, – но почему-то нам они кажутся мелкими и незначительными.

– Не видишь, что мы заняты! – буркнул Хлюпинк.

– Переливаниями из пустого в порожнее? – поддел кузнецов Ксенофонт.

– Не угадал! Поступил срочный заказ на изготовление гвоздей от одного заболевшего гигантизмом крохотного человечка. Он просит нас сделать их огромными, потому что в его замке мелкие гвозди будут смотреться убого и плебейски. И еще ему надо самые наифигуристые шляпки в мире!

– Зачем ему такие большие? Он не забьет их в каменные стены.

– А, может, он просто-напросто хоронит до смерти надоевшего ему родственника? Дело-то очень срочное… похоже, ему не терпится самому заколотить гроб. Он еще и молоток просил соответственно гвоздикам.

– Тридцатикилограммовая кувалда подойдет?

– Маловато будет.

Ксенофонт скрестил руки на груди: гигантомания была большой проблемой у некоторых личностей.

Кузнецы сложили схему вчетверо и убрали ее в старенькую папку с выцветшими буквами.

– Сделайте вы ему гвоздь килограммов под триста, а тараном, чтобы вбить его в стену, я вашего клиента обеспечу. Выдам ему в аренду часа на три с группой таранщиков. Чтоб уж забил, так забил!

– Ладно, говори, что там у тебя? – Зюзник посмотрел на холщовый мешочек, и Ксенофонт высыпал разговорники на маленький столик с одной, вбитой в землю по самое не хочу ножкой. Коробки разъехались по столу.

– И что это такое? – спросили кузнецы, рассматривая невиданные доселе предметы.

– Неважно, что это, важно, чем оно станет в ближайшем будущем! – с намеком сказал Ксенофонт.

– И чем оно станет?

– Ничем.

Кузнецы нахмурились:

– Вот, никогда не любил твое непроизносимое имя, – сказал Зюзник, пристально посмотрев на заместителя советника, – и характер у тебя ему под стать! Перестань говорить загадками, ты знаешь, что я этого сильно не люблю!

Заместитель советника по агентурным делам развел руками: работа такая – любые сведения не подписавшим документы о неразглашении секретной информации не выдаются.

– Преврати их во что-нибудь такое, что невозможно будет определить, чем оно являлось до этого.

Кузнецы с интересом поглядели на «разговорники» и на Ксенофонта.

– Скажи мне, любезный тайнодержец, а по рынку ты как ходишь, продукты покупаешь? – ехидно спросил Хлюпинк, – Как ты отвечаешь на прямые вопросы: «сколько вешать в граммах» или «сколько мерить в метрах», перестраховщик-профессионал?

– Прямо так и отвечаю! – усмехнулся Ксенофонт, – Расплывчато, но с намеком. Кто умный, тот сам догадается, сколько взвешивать и сколько отмерять?

– Ну-ну, – Хлюпник тихонько постучал пальцем по жидкокристаллическому дисплею, – Что это у нас такое? На вид стекло, а поддается! Признавайся: волшебника ограбил, струхнул и пытаешься замести следы преступления?

У Ксенофонта екнуло сердце: кузнецы оказались слишком сообразительны для своей должности, прямо так и зрят в корень, и определяют точные данные без малейших сомнений и промедления. Работали бы такие в разведке – цены бы им не было.

– Как догадался? – непроизвольно вырвалось у него, – Там не написано, что эти штуки сделаны волшебниками!

– А кто еще сумеет создать такое диво, которое требуется немедленно уничтожить? – резонно заметил кузнец, – Суди сам: ты приносишь нам три коробки от неизвестного производителя и требуешь их немедленной ликвидации, хотя тебе по силам навечно их запрятать в один из твоих личных или общественно-агентурных тайников. Простой человек никогда не найдет эти коробки, да он и сунуться во дворец побоится. А вот волшебники – совсем другое дело: они будут кружить над тобой, издавая леденящие душу звуки и греметь цепями в полнолуние!

– Это призраки, а не волшебники! – поправил его Ксенофонт.

– Какая разница, хрен редьки не слаще! – возразил Хлюпник. – Им по силам пробраться во дворец и потребовать вернуть похищенное добровольно, иначе тебе самому придется скитаться по собственному дворцу и пугать ночную стражу заунывными выкриками.

Ксенофонт наклонил голову на бок.

– Хлюпник, ты столько об этом знаешь… у меня складывается впечатление, что ты далеко не тот человек, за которого себя выдаешь, – подозрительно прищурившись, медленно и с расстановкой произнес он. – Откуда у тебя подробные сведения о волшебниках и потустороннем мире? Может быть, мне стоит проверить тебя на лояльность к государю-батюшке?

– Проверяй к нему на лояльность кого-нибудь другого! Повара, например! Не ровен час, накормит селедкой с огурцами, и будет царь-батюшка целый день бегать от трона в уборную и обратно.

– Не смешно, Хлюпник! – посуровел Ксенофонт.

– Суровая правда жизни! – пояснил кузнец, – Так, что там с ними делать?

– Сожги, сомни, преврати в прах, и чтобы ни одна живая душа, даже душа волшебника не сумела узнать в трех кучках остатки своих волшебных штучек! На этот раз я конкретно выразился?

– Конкретней некуда! – согласился Хлюпник, – Жди нас здесь, мы тебе вынесем результат.

– Нет уж, я хочу лично проследить, как они сгорят в огне! – не согласился Ксенофонт, – Кто вас, кузнецов, знает? Поменяете на кучку окалины и скажете, что так и было, а мне потом с волшебниками калякать о спасении моей грешной души!

– Сгинь, агентура! – прорычал Зюзник, – Не веришь нам, так и быть, смотри в печь своими собственными глазами. Но учти, что твой симпатичный и пока еще белый костюмчик быстро станет далеко не симпатичным и совершенно не белым. Устроят тебя такие изменения?

– Это мелочи! – воскликнул Ксенофонт: если о его тайных делах узнает советник, или сами волшебники все-таки вернутся с извинениями и просьбами вернуть три позабытых черных коробочки, то очень даже может быть, что расписанные кузнецами свойства костюмчика ему больше не пригодятся.

– Тогда, заходи, будь как дома! – пригласил его Зюзник, – Только ничего руками не трогай и не забывай, что ты даже не в гостях, а так… по служебной необходимости.

Ксенофонт скривился от недовольства, но быстро вернул лицу нормальное выражение: вставший к нему спиной кузнец на секунду повернул голову. Ксенофонт растянул губы в улыбке, кузнец приглашающе махнул рукой и, подхватив «разговорники», вошел в кузницу.

Внутри было заметно теплее. Ксенофонт вытер проступивший на лбу пот и указал на самую большую печь, работающую на болотном газе – экспериментальную разработку местных Кулибиных.

– Вот здесь, пожалуй, они сгорят быстрее всего!

– Воздух и газ качать сам будешь? – полюбопытствовал кузнец, – Эта печь стоит нетронутой со дня основания, и работать на ней нам еще не приходилось. Мы плавим металл вот здесь, – он указал на крохотную печь, отдающую жаром. Кидаем?

– А куда денешься? Конечно, кидаем! – ответил Ксенофонт, – Чего лямку тянуть? Не бурлаки, как-никак!

«Разговорники» полетели в печь.

Хлюпник сжимал и разжимал меха, но ожидаемого покраснения металла стоявшие перед печкой «печкозрители» так и не дождались. Вместо этого они увидели, что коробки потеряли четкие очертания, чуть-чуть погорели зеленым пламенем – сгорела краска, и потекли, расплываясь по шершавой поверхности печи.

– Я же говорил, что это волшебные штучки! – довольный собой и своими познаниями кузнец весело улыбнулся и подставил к краю печи жестяное ведро, наполовину наполненное водой.

Тонкая струйка расплавленной негорючей пластмассы стекла с печи прямиком в воду, падая в нее большими огненно-желтыми шумящими при падении капельками.

Кузнец сунул руку с краю ведра и достал со дна два сантиметровых шарика темно-фиолетового цвета.

– Проделать дырки, нанизать на нитки и продать на ярмарке – такие бусы девушкам-красавицам получатся, с руками оторвут! – восхищенно воскликнул он.

– Спасибо, но мои руки мне самому пригодятся! – Ксенофонт на всякий случай торопливо сложил руки за спину. – Ты мне лучше скажи, почему они не горят?

– Почему, почему? Волшебные, вот почему! – с умным видом заявил кузнец. – Видать, заколдовал ее на неуничтожение твой волшебник.

Кузнец дождался, пока струйка станет совсем тонкой, помог остаткам пластмассы вытечь из печи при помощи кочерги, и протянул советнику ведро с водой и застывшими шариками.

– Тебе в кулечек завернуть, или в карман насыпать? – полюбопытствовал он.

– Сначала воду вылей!

– Вот привереда! – проворчал кузнец, переливая воду из одного ведра в другое и рассыпая получившиеся шарики на верстак. Шарики-капельки рассыпались по поверхности, он схватил большую кружку и собрал в нее все шарики до единого, даже самые крохотные. Еще раз осмотрел верстак, убедился, что ничего не пропустил, закрыл кружку крышкой и протянул Ксенофонту.

– Уверен, вы никому об этом не расскажете!

– Конечно! Если ты нас хорошо отблагодаришь за помощь и поддержку!

– А если я пригрожу палачом? Ему вас казнить, как кур в ощип!

– Не выйдет, Ксенофоб!

– Ксенофонт!

– Один хрен, ни так, ни так не выговоришь! – отпарировал кузнец, – А знаешь, почему? Сказать, или сам догадаешься?

– Говори, не томи душу!

– А кто ему топоры делать будет, кто инструменты разные ему скует, кто кандалы на заказ изготовит? Палач без меня будет как без рук, и потому ни за что на свете не решится убить курицу, несущую ему золотые яйца. Улавливаешь, главагент всея царствия?

– Улавливаю, улавливаю, – Ксенофонт потряс кружку, – Посудинка переходит в мое подчинение, как я понимаю?

– Ага, запросто! Только завтра три новые принесешь! – сказал кузнец, – Заходи, если что, будем рады видеть, слышать и снова получать приличное вознаграждение за оперативно выполненную срочную работу.

И вытянул вперед раскрытую ладонь.

– Шесть золотых, или двенадцать серебряных, или…

– … два по уху, или один по лбу! – закончил за него Ксенофонт. Кузнецы расхохотались. Он достал из мешочка несколько монеток и, не глядя, передал их кузнецу. Тот быстренько сосчитал и с недовольным видом заметил:

– Слышь, Ксенофонт, их здесь нечетное количество! Давай еще одну!

– Ой! – спохватился главный агент, – Кажись, машинально монету переложил. Давай ее обратно!

– Фигу! – ладонь сжалась в кулак. Огромный такой кулак, целый кулачище. Не разожмешь при всем желании, – Что передано, то передано! Докидывай монету для ровного счета!

– Изуверы! Жадины-говядины! – пробормотал Ксенофонт, роясь пальцами в свежеприобретенном кошельке. Что за напасть: не успеешь получить немного денежек на бедную старость, как у тебя сразу же отбирают большую часть на чужие крупные расходы. Нет, хватит, пора уходить из агентов и переходить на новую службу. Назвать ее фондом полного счастья, в добровольно-принудительном порядке заставить вступить в него всех и каждого, и хапать денежки рекой. Чем не жизнь?

Одна монета легла в раскрытую ладонь кузнеца. Тот сочувственно поглядел на маленький, кругленький, одинокий серебряный рублик и с обидой в голосе произнес:

– Она тут одна, ей страшно! Давай еще две, пусть на троих они сообразят – все веселее будет!

Ксенофонт понял, что если сейчас не унесет ноги, то содержимое кошелька незаметно (хотя куда там незаметно? Очень даже заметно!!!) перекочует в цепкие и хваткие руки кузнецов.

– Она бесстрашная! – воскликнул он с боевым азартом, – Видишь, у нее на обороте находится всадник с копьем, нанизывающий змею, дабы пожарить ее на костре и съесть под сиянием полной луны? Думаешь, он не защитит эту монету от разъедающей драгоценный металл грязи на твоих руках?

И, не дожидаясь ответа, повернулся и вышел из кузницы. Вслед ему донесся радостный смех довольных собой и своей жизнью кузнецов. Он вздохнул: им-то хорошо, а вот ему еще предстоит идти на ковер к советнику и докладывать о проделанной работе.

И еще эти волшебные бусинки!

Как бы волшебники на самом деле не вернулись за ними и не потребовали того, кто их прячет. Мало ли, что пошутили? Реквизит, понимаешь! Того и гляди – достанется из-за этого по тридцать первое число, никакие заслуги перед отечеством и награды не спасут.

А что, если…

Ксенофонт застыл на месте, и в его спину врезался не ожидавший резкой остановки идущий следом молодой граф.

Ксенофонт резко обернулся.

– Соблюдай дистанцию и тормоза проверь!!! – прорычал он.

– Сам проверь, у меня с тормозами все в порядке!

– Оно и видно, что ты – большой тормоз!

К его шее протянулись две руки, намереваясь схватить ее и хорошенько сжать, дабы впредь не слышать подобных оскорблений. Ксенофонт молча вытянул удостоверение и поднес его к носу разгоряченного пешехода.

Руки застыли на полпути и опустились.

– А, ну так бы сразу и говорили, господин главный агент, что видите меня насквозь! Все понял, спорить не буду, вам виднее – тормоз я или ускоритель. Я могу идти?

– Идите!

Пешеход на всякий случай козырнул, приложив руку к пустой голове и, изменив направление движения на противоположное, торопливо скрылся среди деревьев дворцового парка.

Ксенофонт посмотрел ему вслед, недовольно покачал головой и направился писать завещание – простая формальность, советник его, конечно, не убьет, но потреплет основательно. Вывернет душу и заглянет в самые потаенные уголки. Он такой.

Дверь в кабинет советника Логвина была, как обычно, открыта настежь, а сам советник с традиционной ненавистью в глазах смотрел на портрет своего предшественника. Рядом с портретом висела круглая дощечка с шестью кругами разного диаметра, а в самом центре, где было написано «сто баллов», торчал вонзившийся метательный нож.

Ксенофонт напрягся: раньше ничего подобного в кабинете советника не висело, и это значило, что в последнее время он стал очень недоволен существующим порядком вещей.

– Можно войти? – кротким голосом спросил он, встав перед столом, за которым сидел советник.

– Входи, коль вошел! – разрешил Логвин, так и не поняв, какую шутку только что сказал. – Докладывай обстановку, и не нервируй меня понапрасну.

– А по делу можно нервировать? – заранее уточнил Ксенофонт.

– Нежелательно, но если очень хочется, то можно. Но учти, что за последствия я не ручаюсь! – советник сжал метательный нож так, что побелели пальцы, и с силой швырнул его в дощечку. Нож глубоко вонзился в дерево рядом с первым ножом.

– Может быть, мне стоит зайти попозже? – осторожно начал отступать к выходу Ксенофонт, – И вам будет легче, и мне спокойнее.

– Нет уж, коль вошел, то говори, обратной дороги нет! – отрезал советник. – Вы успели подготовить Змейго Рыныча к допросу?

Ксенофонт задумался над ответом.

«Ну, почему, – думал он, – советник обожает ставить вопросы ребром? Ведь отлично знает, что они выйдут ему боком!»

Ответить так, чтобы следующий нож, который советник уже нетерпеливо вертел в руках, полетел все-таки в дощечку, а не в отвечающего, было довольно сложно. Советник ждал, но терпения у него катастрофически не хватало. Нож с приличной скоростью вращался вокруг продольной оси, и Ксенофонт, подумав напоследок о том, что написать завещание было хорошей и, главное, своевременной идеей, ответил:

– Змейго Рыныч оказался злым и жестоким волшебником, который, как мы сумели выяснить, успел засветиться в разных царствах под разными именами, повсюду устраивая злые шутки над самыми лучшими людьми государства!

Нож перестал вращаться: советник обдумывал неожиданный ответ. По привычке ожидая четкого и внятного «да» или нечеткого и невнятного «нет», он растерялся, услышав вместо лаконичного слова длинную тираду.

– Это надо понимать так, что вы все-таки его упустили! – ледяным тоном сказал он.

Ксенофонт сглотнул.

– Не только мы! Его упустили агенты восьми предыдущих государств, в которых он был! Он везде отмечал свое появление разными штучками вроде разговоров о старинном затерянном сундуке, разбрасыванием смеющихся мешочков, превращением людей в синих и зеленых человечков, науськиванием на лучших агентов страшных диковинных монстров-оборотней и прочих гадостей! Он зверь, он монстр, он чудовище, что портит хорошим людям нервы!!!

– А зачем он это делает, если потом уезжает?

– От агентов поступили сведения, что он так развлекается.

«Это кто из присутствующих был хоро…» – чуть не вырвалось у советника-всезнайки: сначала он подумал про дымившихся гостей и того пищавшего типчика с попугайской прической, и не нашел среди них ни одного подходящего под описание. Лишь в последний момент до него дошло, что речь в основном шла о нем же, а открыто усомниться в собственной честности – это явный перебор. И потому фраза так и не прозвучала.

– Ладно, с этим проходимцем все ясно! – разочарованно протянул советник, мысленно осыпая Кащей последними словами: агентам своей собственной разведки он еще доверял. – А как быть с царевичем Домиником и советником Ларрианом? Они у него в напарниках, или как?

Ксенофонт сделал трагическое лицо:

– Боюсь, они попали под его колдовские чары, и не осознавали, что делали. Или же он просто воспользовался их добрыми именами для того, чтобы прикрыться ими и не вызывать подозрения. Мне сообщили, что в нескольких десятках километрах отсюда царевич Доминик подвергся нападению банды разбойников. Спасший их Змейго Рыныч на самом деле устроил кровожадную инсценировку с целью войти в доверие к опытному советнику и менее опытному царевичу. Прячась за их спинами, он и попал на праздничный вечер во дворце, где испортил вам настроение.

«Он не только настроение мне испортил, – тоскливо подумал советник, хотя оставался еще один крохотный шанс на то, что сундук может находиться в столице, – Он мне всю жизнь переломал своими тупыми розыгрышами!!!»

Третий нож вонзился в дощечку. Трещина расколола дерево на две почти ровные части. Одна часть осталась висеть, вторая рухнула на пол вместе с двумя ножами. Третий нож остался в стене, пробив дощечку и попав в щель между камнями кладки.

– Мы почти догнали карету, – продолжал Ксенофонт, четко придерживаясь предварительно продуманному плану объяснений. – Но волшебник оказался тертым калачом, и в последний момент, когда мы его почти настигли у самой границы, просто-напросто растворился в воздухе вместе с каретой, пассажирами и лошадьми. Наш агент остался без поддержки лежака и упал на дорогу, сломав себе руку и наставив кучу синяков и ушибов. Сейчас он лежит в коме, и боюсь, что мы надолго потеряли его. Агентов я отправил на новое задание: разузнать как можно больше о волшебнике Змейго Рыныче. Как только они вернутся, мы будем в полной боевой готовности и не допустим новых злодеяний.

– Отлично! – соглашаясь со всем вышесказанным, сказал советник. – Но каким образом он прошел в город через ворота, выпив святую воду и не умерев при этом?

«Ой, блин-оладушек, нашел до чего докопаться!!!» – мысленно возмутился Ксенофонт.

– Я вынужден признать, что святая вода, запечатанная в шкатулке, утратила свои свойства! Волшебник оказался куда более могущественным, чем мы могли себе представить. И я намерен подать рапорт об усилении процедуры проверки подозреваемых в колдовстве. Я рассчитываю на трехкратное повышение количества святой воды, выпиваемое при проверке, кроме того, мы потребуем наличия на пропускном пункте священника, который дополнительно освятит воду на месте, а после этого приложится ко лбу входящего…

– Дубинкой? – предположил воодушевившийся советник.

– Не-не-не… – опешил Ксенофонт, – Крестом, конечно! С такой защитой нам не будут страшны никакие злые волшебники, насколько могущественными они бы ни были!

– Черт с ними! – отмахнулся советник, – А как сундук? Сундук нашли?

– Не буду голословным, вот здесь написано от корки до корки про все имеющиеся сундуки во дворце. Советник пробежал глазами по строчкам, написанным каллиграфическим почерком. Находок и просто известных сундуков оказалось ровно тысяча триста девяносто семь, ни больше, ни меньше. Почти у всех, а точнее, у тысячи триста восьмидесяти четырех ключи имелись, и сами сундуки совершенно спокойно открывались и закрывались, и во всех были только сложенные вещи, да разное приданое невестам. У восьми ключей не было, но и замков, их закрывающих, тоже не имелось. Таким образом, число подходящих под описание сундуков уменьшилось до пяти. Четыре из них так и не были открыты. Но это было неважно, поскольку от старости у них отвалилось прилипшее к полу дно, и при попытке приподнять сундуки содержимое само собой вываливалось наружу. В наличии оказались старые тряпки, не представлявшие собой ценности никому, кроме моли.

Последний сундук оказался крепким, прочным, запертым, и ключа от него не было.

Однако, не успели агенты его вскрыть и проверить, что находится внутри, как внезапно перед ними появился купец первой гильдии Артемидий Афанасьев со слугами. Они набросились на агентов с яростными криками, суть которых сводилась к следующему: он только-только, не более пяти минут назад купил этот сундук и оставил на минуточку без присмотра, как пронырливые воры тут же решили его взломать и поживиться добром, которое в сундук еще и положить-то не успели!!!

Советник прервал чтение, не в силах узнать, чем все завершилось и сохранить при этом невозмутимое выражение лица.

– Заставь дурака Богу молиться! – пробормотал он. Его захлестнуло резкое и до боли неприятное чувство разочарования. Советник чертыхнулся, проклиная себя за то, что сразу поверил вредному злодею и позволил ему дать себя обмануть.

«Волшебники, черт бы их побрал!!! Ни грамма совести нет, такими шутками шутить вздумали! Наступил на самое больное место, „добрый“ злыдень, растоптал, раздавил, разбил и смешал с дорожной пылью!».

– Такое хорошее настроение загнали в могилу!!! – рявкнул он. Ксенофонт испуганно отпрянул. – Это не тебе, куда поскакал???! Что это у тебя за кружка? Пиво пьешь в рабочее время??? Один??? Без меня???

– А-а-а… м-м-м… я…

– Что в кружке?!

Ксенофонт протянул ее советнику.

– Господин советник Логвин, наши агенты прознали про вашу огромную беду – пережить столько издевательств со стороны злого волшебника, и решили сделать вам маленький подарок. Точнее, не сколько Вам, сколько вашей супруге! – выпалил он, открывая крышку и показывая советнику горсть шариков. – Мы отыскали это редкое сокровище во время возвращения домой, и агенты решили, что эти драгоценные минералы должны хотя бы чуть-чуть скрасить жизнь, изрядно испорченную злодеяниями Змейго Рыныча. Эти камушки невероятно и настолько редки, что Вы их больше не найдете ни в одном царстве-государстве! Не откажите, примите от нас этот скромный, но очень дорогой и величественный подарок!

– Не откажусь! – советник захапал кружку, высыпал на ладонь горсть шариков и посмотрел через них на свет. – Необычно сияет!

– Этот минерал еще не имеет собственного названия, и мы думаем, что Вы имеете полное право назвать его в свою честь! Ваше имя сохранится в веках!

Советник обрадовался.

– Ты знаешь, как вернуть бодрость духа потерявшему ее руководителю, Ксенофонт! – Кружка исчезла в недрах многоящичного стола. – Будешь и дальше радовать меня хорошими новостями – быть тебе на моем месте после моего ухода! Ты свободен! И передай агентам мою благодарность за проделанную работу!

– Слушаюсь, господин советник Логвин! – гаркнул Ксенофонт, со счастливым видом выходя из кабинета, перекрещиваясь и переводя дух: ему показалось, что советник с минуты на минуту взорвется от ярости, и сдерживает себя из последних руководящих сил.

Минуты через три советник выглянул в коридор, убедился в том, что никого рядом нет, выхватил из-за стола дубинку и в бешенстве заколотил ей по каменной стене, выплескивая накопившееся за неполные сутки нервное напряжение.

– Обманули!!! – дико рычал он, колошматя безмолвные камни так, что стена гудела от возмущения. Дубинка вылетела из его рук и ударилась в ножку шкафа. Советник устало выдохнул и повалился в кресло. – Ну, Змейго Рыныч, когда я найду тебя и узнаю о наилучшем способе твоего убийства – ты мне жестоко ответишь за издевательства!!! Очень жестоко!!! Ты этого просто не переживешь, я тебе говорю!!!

Старый шкаф покачнулся – сломанная дубинкой ножка надломилась и раскололась. Шкаф потерял устойчивость и повалился на пол, выбрасывая из себя кипы бумаг и мелких предметов. Со шкафа сорвались и посыпались лавинообразной волной многочисленные рулоны карат соседних стран.

Кабинет погрузился в облако пыли.

Советник скрестил руки на груди и удрученно сплюнул на загрязненный пол.

(обратно)

Конец доступной бесплатно части книги

Полная версия доступна за $0.5 в библиотеке FictionBook.

(обратно) (обратно)

Оглавление

Часть 1. Поиск

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Конец доступной бесплатно части книги

Реклама на сайте