«Ходоки»

За окном смеркалось. В низеньком придорожном трактире стало темновато, но жмот-хозяин свечей не зажигал, экономил. Мол, для «этих» и так сойдет. Мощный запах кислых щей, пива и селедки витал над столами. Дверной проем на короткое мгновенье просветлел, впуская плотную фигуру в шляпе и легком, городского покроя, дорожном плаще. «Из господ пожаловали», — вполголоса сказал трактирщик лохматому мальчишке-половому. Тот, исподлобья глядя на хозяина, сторонясь, чтобы не получить очередного подзатыльника, шмыгнул ловко к вошедшему, принимая у него плащ и шляпу. Пристроив их на вешалку, стал зажигать свечи.

Свечи, на удивление, горели ярко и ровно, без копоти. Немногочисленные посетители трактира одобрительно обозрели их, с видимым беспокойством поглядывая на незнакомого барина, присевшего за пустующий стол. К нему уже спешил, повесив почти чистое полотенце на левую руку, сам хозяин. Лицо его, еще минуту назад имевшее выражение скучающей надменности, сейчас лучилось масляной угодливостью и радушием.

— Погодьте, барин, погодьте, я крошки смахну, — полотенце суетливо пробежалось по темной, в бурых неотмываемых пятнах столешнице. — Кирьяшка! Скатерть неси, да смотри, бери белую! — зычно кинул трактирщик в сторону полового. Пацан через мгновенье уже торопился расстилать перед гостем скатерть. Хозяин, однако, слукавил. Скатерть была не очень-то и белая, к тому же — единственная.

— Чего изволите, барин? Есть супчик с утячьими потрошками, каша грешневая с баранинкой, растягайчики разные, ежели желаете.

— Принеси-ка ты мне пока, голубчик, большую рюмку водочки, только хорошей, казенной, да грибочков. Подожду приятеля моего. Вот он подъедет, вместе с ним и отужинаем.

Подобострастно кивнув всем телом, трактирщик исчез. Минуту спустя перед приезжим господином стояла большая граненая рюмка зеленого стекла и блюдце с изрядной горкой ядреных рыжиков.

Четверо бородатых мужиков, сидящих неподалеку, продолжали настороженно посматривать на барина. Тот аккуратно, с чувством выпил и захрустел грибочком, подцепив его вилкой с костяной ручкой. Вся четверка дружно сглотнула. Барин достал из кармана книжицу в кожаном переплете и замер над раскрытой страницей, чуть заметно шевеля губами.