«Ежели я буду следить за английской частной, я упрусь в турецкую, — подумал про себя кондуктор, — а ежели прослежу турецкую, упрусь в — английскую правительственную. Секрет заключается, следовательно,в том, за кем именно охотится эта последняя».
Придя к такому выводу, обер-кондуктор решительно заглянул в купе, занятое английскими правительственными сыщиками. К его величайшему изумлению, оба джентльмена, вместо обычного в их положении любопытства, естественно затаенного и тщательно скрываемого, обнаружили нечто как раз обратное: они мирно похрапывали, тщательно скрывая и утаивая свой сон под двумя широко развернутыми газетами.
— Притворяются, что читают, а сами спят, — вздрогнув, пробормотал обер-кондуктор, любивший ставить точки над «i». — Следует задать вопрос: кому нужен сыск, — если это не сыск, а маскировка под сыск? О, фатерланд, Доколе терпеть тебе?.
С этой лирической сентенцией обер-кондуктор прошелся да всему вагону, заглядывая в раскрытые купе. Он не имел предлога для проникновения в закрытые. А между тем в открытых сидели как раз те люди, чьей профессией было выставлять себя напоказ. Логический ум Вайсбарта подсказал ему что они были бы слишком дешевым объектом для сыска. Покуда киноартисты трещали, выставляя мужчины голову в дверь, а женщины— плечики из-под ворота платья, обер-кондуктора осенила новая идея:
«Франц видел всех, когда проверял билеты, — порасспрошу-ка я Франца!»
С этими словами обер-кондуктор отправился в маленькое служебное купе. Но за каждым шагом старика, неслышно ступая по золотистому плющу, шел теперь странный человек, слегка напоминавший его по комплекции и росту. На этот раз не было никакого сомнения: человек этот, вынырнувший из вагонного тамбура, не записанный в число пассажиров, не принадлежащий ни к английскому правительственному, ни к турецкому, ни к английскому частному сыску, тем не менее выслеживал, и притом выслеживал не кого иного, как самого старшего кондуктора!
Дойдя до дверцы купе, Вайсбарт взялся за ручку. Но дверь, не дожидаясь нажима! мягко раздвинулась. Франц сидел за — столиком в обществе пивной бутылки. Правда, это был какой-то странный Франц. Но недоумение точного вайсбартовского ума не успело еще оформиться, как старика кто-то втолкнул в купе, во мгновенье ока связал по ногам и рукам, и, прежде чем мог он прийти в себя, нос его судорожно втянул остро-сладкую струйку хлороформа..
Комментарии к книге «Дорога в Багдад», Мариэтта Сергеевна Шагинян
Всего 0 комментариев