«Аварийные возможности»

…Явный автодозвон. По себе знаю: не хватит живого человека на такую настойчивость… разве от отчаяния? Железная клешня рассудка привычно вдавила чувство вины обратно в подкорку, туда, где сиротливо бродят остатки совести и прочих супер-эго. Дудки. Единственное, что может поднять меня утром с постели — чувство гражданского долга.

Проваливаясь обратно в сон, я струился, подобно карельской речке меж зеленых берегов, а телефонные трели резонировали перекатами, которые успешно преодолевало мое текучее тело…

… грохот в дверь. Я подскочил. На полу раскаленной полосой лежало полуденное солнце.

Мило мы пообщались вчера с коридорной: она хотела выпихнуть меня из номера каким-то членом какого-то конгресса какой-то непроизносимой благотворительной ассоциации. (Не любит меня коридорная за то, что я — не как люди.) Если она там опять с каким-нибудь членом, то это будет означать, что гостиничные власти решили взять меня измором.

За дверью оказался Сашка:

— Дядя Витя просит Вас притащить живым или мертвым.

Елки-палки! Я почувствовал себя такой последней сволочью, что мне стало стыдно за весь род человеческий.

…Был я когда-то ученый, был я когда-то испытатель, был свободен как птица… а теперь я — сиделка при собственном друге, внештатный сотрудник заштатной фирмы, которая каким-то боком заинтересована в проекте, получившем неожиданное развитие… и мало того — сиделка, но ясно же, что для Витьки я — прищепка на яйцах: разве мужику его склада понравится каждый день видеть в семье бывшего любовника жены?

Дело это давнее, и дело это с уголовным оттенком. От ответственности меня спасло только трогательно-виноватое отношение мужа моей бывшей любовницы.

В институте я был на особом счету благодаря невосприимчивости к токсинам. (Когда вышел закон, разрешающий испытания на добровольцах, у меня подскочила зарплата и даже появилась собственная тема.) Вот и в то злополучное утро я был чист и прозрачен, как стекло, а бедный Витька мучился с похмелья и по ошибке проглотил Х-12 вместо аспирина.