«Доля отцовская»

Ольга Болдырева ДОЛЯ ОТЦОВСКАЯ

Автор выражает благодарность MaayaOta и Тери.

«Дети — цветы жизни», — сказал классик.

ПРОЛОГ

Хорошо ли быть вдовствующим герцогом? Мой добрый друг и сосед, герцог Варэл Дикк, ответил бы, наверное, что очень неплохо. Два его сына давно выросли — один женат, ждет первенца, второй уехал покорять столицу. Сам же герцог развлекается, устраивая пиры и навещая баронесс, соседствующих с ним. А вот я, подумав, сказал бы что-то вроде: «Не скучно».

Уж казалось бы, что еще надо? Герцогство процветает. Алив Пресветлая милостью не обходит. Разбойного люда никто не видел давно. Урожай в деревнях богатый, подданные сыты, хорошо одеты и хозяина своего обожают. Замок прекрасный, денег куры не клюют. Молодой император — мой крестник — не раз ставил меня в пример другим землевладельцам. Да я вроде и не стар еще, и на охоту выехать могу, и пофехтовать на заднем дворе с молодыми гвардейцами, да так, что запросто разделаю их под орех.

И чего не хватает? А необходимо мне, господа, спокойствие. Вот уже мага из столицы выписал, дабы настоями своими подлечил он нервы, и не только мои, но и слуг, которые уже на стены лезут и скоро начнут по сводчатым потолкам бегать.

А дело в том, что подрастает у меня доченька. Красавица, умница, но характер у нее… В прабабку пошла. А та была самой настоящей ведьмой. И если простительно будет так высказаться о своем чаде, то стервозность у нее в крови.

Мать ее была самой что ни на есть настоящей эльфийкой. Да не простой, а сестрой лучезарного князя. Да вот беда, умерла после родов. А доченька моя внешностью вся в нее. И пусть эльфийской крови в ней лишь половина, не сойти мне с этого места, если она не даст фору любой перворожденной красавице на сто очков вперед. Но кто же знал, что наследственность, будь она трижды неладна, проявится в таком сочетании качеств, плюс магия — темная от прабабки, светлая от матери, да от меня чуть-чуть способностей… И когда это все на совершеннолетие в ней пробудилось, тут уж взвыли все в округе. Что ни день — взрыв: пятый раз чиним северную башню, а западную вообще пришлось заново строить. Что ни час — истерика у кого-нибудь из прислуги. Шесть учителей спешно покинули поместье, отказавшись далее пытаться вбить в хорошенькую головку дочки, по ее мнению, «всякую разную неинтересную чепуху».

А уж какая проблема с женихами! Век бы их не видел! Но традиция есть традиция. Со всей империи, как только моему чаду исполнилось восемнадцать лет, начали стекаться самые богатые и влиятельные женихи. Да только дочь закатила скандал, а потом принялась так измываться над графьями и маркизами, что мне их даже жаль стало. Кому-то удалось покинуть замок на своих двоих, а кого-то, было дело, и выносили, благо не ногами вперед.

Бах!

Рука не дрогнула, и на желтоватый пергаментный лист не упало ни капли дорогих чернил, изготовленных в графстве Ранн. Первое время, когда все это начало происходить, я вздрагивал и тут же бежал на шум, забывая про этикет и гордость, в надежде, что никого не убило. Теперь только печально вздохнул и размашисто подписал указ о том, что некий Ярош, повинный в посягательстве на собственность соседа Рукка, должен выплатить компенсацию вышеозначенному Рукку в размере десяти золотых полновесных монет.

В коридоре послышались быстрые шаркающие шаги, и в малый зал, забыв про приличия и даже не постучав в дверь, ворвалась нянечка Матвевна.

— Алив Пресветлая, что же это творится! Господин, ну спасу никакого нет! Хоть выгоняйте, хоть вешайте, но надо что-то делать! — с порога запричитала она, теребя белоснежный передник с одним прожженным пятнышком. Седые кудри растрепались, во взгляде отчаянье. — Молодая леди, а творит Хель знает что, будто она ее и попутала!

— Что на этот раз? — Я даже не обратил внимания на столь непочтительное обращение.

— Кухню разгромила, повара обратила в барана. Видите ли, сырники несладкие да холодные, — воскликнула она. — Повар попытался отговориться, что остальным они понравились и, если бы госпожа не проспала завтрак, они бы были с пылу с жару. А леди рассердилась. Сказала, что сама их подогреет…

— И сожгла половину кухни? — понимающе закончил я.

— А вторую половину залила, пока тушила первую, — согласилась нянечка. — Господин, поймите, никто уже не может работать в таких условиях! Она, конечно, не со зла… но надо что-то решать, пока все еще более-менее обходится, а то ведь святой отец уже второй раз заикается, что она Убийцей мечена.

— Что делать-то… не на костер же тащить? — тоскливо отозвался я, откидываясь в мягком кресле, обитом темно-зеленым бархатом с вышитыми на нем серебряными лилиями — мои цвета и гербовый знак.

Отец святой, конечно, пару раз говорил, что плохая магия у дочки в крови, да только все равно ничего сделать не мог. Считается, что эльфийская кровь, будь ее всего капля, не примет проклятие Убийцы. Так что Тонио дальше предположений разговоры Заводить не станет.

— Запретить? Ха!

— Балуете вы ее, — осуждающе откликнулась Матвевна.

— Балую, чего уж греха таить.

— А того, что совсем распустилась девица, господин. Сами потом жалеть будете. Вы, ваша светлость, внимания ей мало уделяли — сами виноваты. Да только остальные-то тут при чем?

— Буду жалеть, не буду — это еще Хель надвое сказала. Ты, Матвевна, предлагай, что делать, а там посмотрим, как Пресветлая мать подскажет.

Бух! Раздался чей-то испуганный вскрик, а потом опять грохот.

— Извините, господин. Я побежала. Ох, Алив, спаси нас! — спохватилась Матвевна и, покачав головой, поспешила узнать, что же еще стряслось.

А я… Что я? Остался сидеть в кресле, подперев кулаком подбородок и раздумывая, что скоро замок можно будет вычеркивать из списка тех благ, почему хорошо быть герцогом.

Приказы, лежавшие на столе аккуратной стопкой, своим шуршанием от крошечного сквознячка деликатно напоминали, что неплохо бы ими заняться. Всего дел-то — прочитать и быстро подписать или же вообще смять их и бросить в корзину для ненужных бумаг. Да только не до этого мне сейчас было. Ведь права Матвевна: что-то надо срочно предпринимать. Скоро дочурка моя до того заиграется, что убьет кого ненароком, а это будет куда серьезней всех прочих шалостей, вместе взятых. Точно объявят, что Убийцей мечена, а там уже и я ничего сказать не смогу. И сделать тоже, кроме того, что отправиться с ней на костер.

Надо вечерком созвать и других слуг. Ну уж дворецкого с травником и Матвевной обязательно — будем думать, что делать.

* * *

В тот же вечер был собран экстренный совет, на котором мне и нескольким слугам предстояло найти ответ на вопрос «Что делать?».

Наверное, вы спросите: почему герцог советуется со слугами и вообще очень с ними мягок, на многое закрывает глаза? Так ведь не растили из меня герцога. Старшего брата да, с пеленок готовили к тому, чтобы он стал достойным наследником великого рода. Я же был младшим, подозрительно непохожим на отца, пареньком с ветром в голове и кучей тараканов, как под кроватью, так и в шкафу, как раз рядом со скелетами. Играл в разбойников с деревенскими ребятами, пока брат изучал политику империи. Вместо благородного ораторского искусства обожал иномирный язык, доводя некоторыми фразами родителей до белого каления и вызывая громкие скандалы. Учился драться на мечах и на всем, что попадалось под руку, в то время как братишка совершенствовался в разных премудрых науках. Таскал яблоки, пропуская уроки по этикету. А вместо изучения дуэльного кодекса предпочитал без расшаркиваний дать противнику в ухо, а потом в нос для закрепления результата.

В двадцать лет сложил вещички, взял дедов меч, лучшего коня и отправился путешествовать по империи простым рыцарем. По пути собрал разношерстную команду, спас эльфийскую княжну, разделался с наместником Хель… В общем, развлекался, как умел, пока не свалилось как снег на голову известие — брат погиб. Титул герцога перешел мне. Как говорила моя знакомая воровка, проблемы подкрались незаметно. Команду пришлось распустить, эльфийку взять в охапку и потащить к алтарю, пока не сбежала, и в срочном порядке вспоминать, что должен уметь герцог.

Первое время, когда я вернулся в родные стены, мне как раз помогали слуги, так как от холеных лиц учителей, выписанных из столицы, меня выворачивало наизнанку. В общем-то привык с ними советоваться. Плохого не подскажут, иначе им же потом и расхлебывать, а несколько голов лучше одной, если они находятся на разных плечах. И слуги привыкли, что у них господин со странностями.

Так что, расположившись в кресле, я с доброжелательной улыбкой уже полчаса выслушивал разные предложения самых доверенных лиц.

— Замуж надо отдать. Замуж! — настаивал обращенный назад в человека повар, потрясая большим половником, с которым он никогда не расставался. — Найти богатого жениха и без всяких «буду не буду» отдать за него.

Ей-Алив, бараном ему больше шло!

— Пусть ему замок рушит? — уточнил дворецкий Мастро, седенький щуплый мужчина.

— Пусть лучше ему, — согласился повар, но под моим взглядом тут же попробовал спрятаться за половником. — А вдруг сработает закон «стерпится — слюбится»? Станет замужней дамой, обязанностей будет куда больше, а там и до материнства недалеко. Оно-то завсегда вышибает дурь из головы.

— Ну уж нет. Я на этих женихов смотреть не могу. Не подходит. — Я покачал головой, отстукивая пальцами по подлокотнику кресла привязавшийся мотив какой-то песенки. — Это у вас так просто, а я не могу передать свою дочь какому-то неизвестному жениху. Как он с ней будет обращаться?

Под скептическими взглядами слуг я понял, что сболтнул глупость. И правда, попробуй дочурку обидеть, сама кого хочешь в могилу сгонит. Да так, что сам ее себе выкопаешь, от Хель подальше.

— А может, ее того… — робко проблеял садовник, — в смысле, — он поспешил закончить свою идею, — ну, поговорить там, попросить…

— И она, как всегда, скажет, что все вышло случайно, к тому же у нее болела голова и тому подобное, в конце концов я почувствую себя донельзя виноватым, и ничего не выйдет. Думайте, дорогие мои. Замков, если вы помните, у меня еще четыре. Перееду в два счета. Авось не убьет отца родного. А вот что с вами делать — это вопрос посерьезней, — шутливо пригрозил я прислуге. — Пак, — обратился я к сухонькому магу, — может, вы что-нибудь нам подскажите?

Пак жил в замке еще при моем прадеде и, по слухам, за это время ничуть не изменился. Способностей у него особых не было, но знал он много. Даже чересчур.

— Эх… господин, а что я могу подсказать? — Как всегда, он начал свою любимую песню «Я слабый, я старый»… — Вот когда я учился в Шейлере… тогда… — Тут Пак замер, увидев озарение на моем лице.

Я жестом попросил всех замолчать. Наверное, у меня было такое выражение, что слуги решили: их господин познал все тайны мироздания и сейчас собирается поделиться с ними самой-самой важной. Что я и не замедлил сделать.

— Господа, вы знаете, кто мы? — задал я риторический вопрос и тут же на него ответил: — Мы с вами самые настоящие глупцы! Как можно было забыть о магической академии?!

Ладно, слуги… как я-то о ней мог забыть? Целый курс ведь отучился когда-то в небольшой группе родовитых отпрысков с наличием минимального дара. Правда, у меня способностей было настолько мало, что все обучение сводилось к сплошной теории. Кроме того, столица далеко, и принимают в магическую академию не всех желающих, так что, может, это и нормально, что забыл. Неважно. Главное, что теперь более-менее подходящее решение было найдено. Оставалось только придумать, как его осуществить.

— Заказать портал? — предложила Матвевна самый безопасный вариант, но ее тут же перебил повар:

— Поскольку портативные переходы орден только разрабатывает, год пройдет, пока запрос попадет куда надо, его рассмотрят, приедут убедиться, что дар действительно есть, а потом еще столько же будут этот портал готовить, настраивать и наводить. Замок успеет рухнуть триста шестьдесят пять раз. А то и больше.

— Вы сильно преувеличиваете, друг мой, — мягко упрекнул его Мастро, — но я согласен, что переход не самое лучшее решение. Последнее время говорят, что часто происходят сбои.

Представив, что рука, например, может отправиться совсем в другое место отдельно от остального тела, я сразу отказался от этой идеи. Хорошо, рука — выжить можно, и маги-лекари новую конечность вырастят, а если голова?

— Послать письмо, чтобы за ее светлостью приехали?

— Ага, а она от них по дороге сбежит… — не согласился я и с таким предложением.

Садовник печально опустил голову.

— Наверное, стоит мне самому поехать… — Если честно, ожидал, что меня тут же начнут отговаривать, мол, «как же так, здесь все только на вас и держится, и нам без вас никуда», но, как всегда, оказалось, что зря. Слуги тут же поддержали мое решение одобрительным гулом.

— Вы только кого-нибудь из гвардейцев для охраны возьмите.

— Господин, — Матвевна постаралась перекричать остальных, — советую вам еще позвать с собой дочь нашей Илиз. У Маришки в этом году также способности открылись, сравнительно небольшие, но в дороге девочкам друг с дружкой будет нескучно. Благо они с юной герцогиней неплохо ладят.

В словах нянечки был резон. Маришка, в отличие от моего чада, была девочка собранная, серьезная. Пошалить, конечно, любила (куда без этого?), но в то же время всегда знала, когда стоит остановиться, а когда и вовсе не начинать. Так что авось присмотрит, чтобы дочка ничего не учудила. А из гвардейцев возьму Квера, молодого лейтенанта. Он и с оружием достойно обращается, и умом выделяется, и главное — доверяю я ему.

Что ж, решение было принято — теперь только оставалось известить саму виновницу этого события. И если я выживу, можно будет праздновать спасение замка и тех моих волос, которые еще не успели поседеть.

ГЛАВА 1 Пора в путь-дорогу

И нет в семейной жизни больше радости, чем скандал.

Юнона, она же Гера[1]

Еще издалека я услышал, как звонко застучали по коридору каблучки, и тут же попытался принять приличествующую герцогу позу. Осанка, поворот головы, нет, лучше сесть в кресло. Это вам смешно, что я так нервничаю из-за скорой встречи со своим чадом, а мне страшно, как представлю масштабы того скандала, который мне сейчас устроят. В прошлый раз дочка так «удачно» запустила огненный шар в стену, что меня обломками завалило. Отделался несколькими синяками.

Ах да! Чуть не забыл сделать умное лицо.

В двери вежливо постучали три раза. И тут же, не дожидаясь разрешения, чуть-чуть приоткрыли одну створку. Небольшая щелочка как раз для того, чтобы можно было аккуратно просунуть заинтересованное личико.

— Можно, папочка?

— Конечно, проходи. — Я кивнул на соседнее кресло, вцепившись в подлокотники, как в спасательный круг.

Хель! И Матвевна куда-то делась, предательница.

В малый зал для торжественных приемов зашла моя доченька. В строгом черном охотничьем костюме, с высоким воротом и мягким корсетом-вставкой со шнуровкой. Несмотря на то что костюм был предельно закрыт, я невольно посочувствовал гвардейцам — ибо закрытость не мешала бархату обрисовывать каждый изгиб тела. Бедные парни и так по ней все сохнут, а она еще их и дразнит. Из-под неровно обрезанной челки на меня взирали хитрющие раскосые глазища сиреневого цвета. Дочка осмотрелась по сторонам и уселась на кресло, поджав под себя ноги — верх неприличия и пренебрежение правилами этикета.

— Да-а?

— Эм… Юльтиниэль, — имя это предложила моя милая супруга, как только сказала, что будет девочка. Не выполнить эту просьбу я не мог, хотя, признаться, никогда не любил эльфийских имен, — тут до меня дошли слухи, что ты опять чуть замок не разрушила… — решил я издали подойти к теме о поездке.

— Ну если только слухи… то все в порядке. — Дочка широко улыбнулась, продемонстрировав ровные белые зубки.

— Юльтиниэль, это не шутки! Тонио уже несколько раз заводил разговор о метке! Тебе не хватает официальных обвинений?! — В конце концов, отец я или не отец! Вьет из меня веревки и никаких угрызений совести не испытывает.

— Какая метка?! Насколько мне известно, я еще не перестала быть полуэльфийкой. И я, что ли, виновата, что этот баран готовить разучился?! — тут же последовало ожидаемое возмущение. — И грубить еще начал! Так ему и надо!

— А остальная прислуга?

— Ну… — Дочка задумалась, накручивая на палец прядь фиолетовых волос.

Да, да… именно фиолетовых. Вообще-то от рождения у Юльтиниэль жемчужно-белые волосы, как, впрочем, и у всех светлых эльфов. Но месяц назад дочка пробралась в лабораторию нашего алхимика и что-то наалхимичила, превратив кудри изумительной красоты в сиренево-фиолетово-лиловый кошмар.

Правда, потом она говорила, что именно этого и добивалась, — чтобы, мол, цвет волос подходил к цвету глаз, — но что-то мне подсказывает, что хотела она чего-то другого. Да еще и подстриглась — видите ли, волосы ей расчесывать надоело, ведь они такие длинные, что постоянно путаются. Меньше по деревьям надо лазить да яблоки и морковку с крестьянских огородов таскать. Хорошо, за этот месяц волосы немного отросли и теперь уже не торчали клоками в разные стороны.

— Пап, все нормально? Нормально. Так что спокойствие, — лениво отмахнулась она наконец, не видя в пожаре и потопе на кухне ничего серьезного.

Как, впрочем, и в трещине по всему фасаду, парочке разбуженных фамильных призраков, не дающих теперь спать живым, начисто снесенной башне, пяти инфарктах. И остальных бедах, постигших герцогство.

Эх, вот мы и подобрались к главному.

— Юльтиниэль, пойми, от нас уже прислуга бежит. А замок что ни день — под угрозой полного уничтожения. Ты же только отмахиваешься, будто ничего страшного не происходит, когда в действительности сама являешься источником всех бедствий! Совсем от рук отбилась! Дар свой надо уметь контролировать, ты же, признайся, не имеешь ни малейшего понятия, как это делать. Так что я принял решение отправить тебя в столицу в Шейлер.

— Что-о-о?! — В разные стороны брызнули осколки стоящей на подоконнике вазы.

Полевые, очень красивые цветы, которые с утра заботливо собрали служанки, упали на пол пожухлым веником.

Юльтиниэль вскочила на ноги — глазища гневно сверкают, кулачки сжаты. И главное же, знаю, что столицу она любит, давно мечтает туда съездить, а злится только потому, что решение я принял без нее.

— И никаких «Не поеду», — предостерег я, но опоздал.

— Не поеду!

Воздух начал угрожающе сгущаться, и, несмотря на солнечный летний день, в зале резко потемнело. В кулачке у дочки сформировался небольшой шарик темного пламени.

А вы еще удивлялись, почему с ней никто спорить не отваживается?! Взбалмошная полуэльфийка, владеющая темной магией, но не умеющая ее контролировать, подобна стихийному бедствию.

— К дяде отправлю! — пригрозил я, применяя припасенное на крайний случай запрещенное оружие.

Темнота тут же отступила, а дочка обиженно моргнула.

— Не хочу к эльфам, они скучные… — Ну совсем как маленький ребенок губки надула.

— Тогда выбирай — академия или дядя. — Я даже боялся поверить в то, что это сработает. — Продолжишь капризничать — может произойти непроизвольный выброс энергии. Если со мной что-то случится, то он твой единственный родственник. Будешь перед Алив грехи замаливать уже в Светлых пределах, — тихо добавил я.

— Папочка… а может, не надо? Я больше не буду, честно-честно… хнык…

А вот это уже запрещенный удар с ее стороны. Знаю ведь, что эта язва притворяется, но сейчас сдамся и разрешу никуда не ехать.

— Папочка… — жалобно протянуло мое чадо, — ну, пожалуйста…

Так, закрываем глаза и начинаем твердить про себя: «Замок нужно спасать, прислугу нужно спасать, нервы нужно спасать, и вообще академия еще никому не вредила, а так и замужество отложить удастся…» О! А это идея!

— Юльтиниэль, ну подумай, например, о плюсах этой поездки.

Дочка прекратила нарезать круги по комнате, резко остановившись и прочертив каблуками широкие полосы на дорогом паркете из редкой древесины с соседнего материка, которая вот уже как пять лет была внесена в список неприкосновенных.

— Плюсы? — Она сощурилась, словно усомнившись в моих умственных способностях. Никакого уважения к отцу!

— Ну например, отпадет нужда выходить замуж сейчас.

— Хм… — Закусив губу и изображая предельную задумчивость, дочка соизволила прошествовать обратно к креслу и даже нормально сесть.

Прогресс! Пока даже скандала толком-то и не было… необычно.

— Хм… — повторила она. — Насколько я помню, ученик академии считается самостоятельным, с него снимается обязательство жениться и, если он старший ребенок знатной семьи, дать империи не менее двух наследников. Также выпускник освобождается от необходимости представления ко двору, посещений балов и торжественных мероприятий, ему даже позволяются вольности в поведении. Далее, ого, — Юльтиниэль хищно ухмыльнулась (деревенские девушки и служанки уже не один год пытаются научиться так ухмыляться), — да тут уже и безо всяких «далее» набралось достаточно плюсов. Хель, а это идея!

Я боялся даже пошевелиться, чтобы не спугнуть удачу в виде неожиданной благосклонности доченьки.

— Папочка, значит, ты хочешь меня туда отправить? — уточнила она. — Не боишься, что я воспользуюсь привилегией и останусь совершенствоваться до уровня архимага? Ведь в таком случае придется отрекаться от титула… А нет титула — нет наследника герцогства.

Умная она у меня. Только иногда пытается изображать недалекую девочку, думающую только о платьицах да принцах. Вот уж точно что заботит ее меньше всего. И что ответить на этот вопрос? К счастью или, наоборот, к несчастью, я не был старшим ребенком в семье, и закон о двух наследниках меня не коснулся даже после смерти моего старшего брата.

На наш семейный особняк вблизи северных земель пришелся большой всплеск активности нежити. Какой-то безумный некромант поднял деревенский погост и натравил на старшего герцога. Потом долго судачили, что мой брат узнал что-то крайне важное, когда путешествовал по Холодным островам. Важное настолько, что никому не решался сказать. А тот, кого это касалось, поспешил устранить досадное препятствие. Я в это не верил. Точнее, знал, что вранье. Уж кто не отличался особым любопытством — это мой брат. Так что больше претендентов на герцогство после меня, кроме Юльтиниэль, не было.

— Не боюсь. Насколько я знаю, еще не было ни одного архимага-женщины. Если такой вариант событий окажется более реальным, чем твое возвращение домой магистром, я буду очень просить императора написать чуть-чуть другие правила для женщин. В конце концов, он благоволит мне. Стоит попробовать.

— Да, папочка, не перестаю тебе удивляться. Один-один. — Дочка заправила за остренькие ушки непослушные пряди, выбившиеся из хвоста. — Ты меня почти уговорил.

Если почти, можно считать, что полностью. Нет, мне это категорически не нравится! Куда привычнее был бы скандал, повлекший за собой разрушения. А теперь я даже не знал, чего стоит ожидать от моего сокровища. Все равно, что стоять под вот-вот готовой прорваться плотиной, когда от тебя не зависит уже ничего, кроме того, что можно попытаться как-нибудь спастись.

— Прекрасно! Сопровождаю тебя я, — впору было обидеться на недовольное выражение ее лица, — и Квер. Также я подумывал над тем, чтобы тебе составила компанию дочка горничной, как ее там? Маришка. Говорят, у девочки есть небольшой дар. Вдвоем вам будет не так скучно.

Юльтиниэль наградила меня хитрым взглядом и потянулась.

— Ну что ты, папочка. Мне и одной не будет скучно! — заявила она, заставляя меня пугливо втянуть голову в плечи.

— Упаси нас, Алив Пресветлая! Именно поэтому я и не собираюсь оставлять тебя без присмотра, — буркнул я, наблюдая, как дочка хихикает. — Иди, можешь собирать вещи. Завтра на рассвете чтобы была одетая, сытая и более-менее проснувшаяся!

— Как скажешь, папочка! Пойду обрадую Маришку!

После того как мое чадо выскочило в коридор, даже не хлопнув дверью, я понял, что случится что-то страшное и непоправимое. Мы все умрем? Или просто в заповеднике сегодня в страшных муках скончалась вся живность?

Легким пассом я заставил непочатую бутыль с красным вином резво прыгнуть ко мне в руки с небольшого столика в углу зала. Вот такие у меня магические способности на уровне слабого дара бытовика. В боевой магии я полный ноль — даже атакующий пульсар не создам. А так перемещать вещи умею. Впрочем, мне хватает.

Вот если Юльтиниэль попросить отлевитировать бутыль, она мало того что ее взорвет, так еще и что-нибудь неудачно вставшее на пути развалит к Хелиной матери. Покачав головой, я глотнул прямо из горлышка. Хорошее вино, крепкое, мне даже легче стало. Подозрительно покосившись на закрытую дверь, я еще раз глотнул, тоже мне, герцог! Хотя помню, как мы с Варэлом в молодости прятались по винным погребам или бегали в деревенские трактиры. Но вот так, опасаясь того, что кто-нибудь меня увидит за столь быстрым потреблением хорошего полусладкого прямо из бутылки, пить мне еще не приходилось. Горько усмехнувшись, я отправил ополовиненную бутыль обратно на столик. И очень вовремя.

Дверь тихо скрипнула, и в зал очень-очень осторожно заглянула Матвевна. Увидев меня, откинувшегося в кресле, она покачала головой.

— Все в порядке, господин? А то такая тишина, уж побоялась, что вас все-таки убило, — пояснила нянечка свои опасения и решилась зайти, предварительно оглядев все углы. А ну как затаился кто?

— Алив миловала. Завтра выезжаем. Проследи, чтобы Юльтиниэль взяла все самое важное и ничего лишнего.

По взгляду Матвевны было понятно, что проще отобрать у дракона все его золото, чем одну тряпку или заколку у моей дочери. Как радость моя вобьет себе в голову, что для нее эта мелочь жизненно необходима, можно сразу закапываться под землю. Хотя иногда мне кажется, что, если она захочет, — из-под земли достанет.

— Ну хотя бы попытайся сделать так, чтобы ничего не забыла. Кажется, Пак помнит заклятие, чтобы уменьшать вес вещей, — обреченно поправил сам себя я. — И позови ко мне Квера, надо и его обрадовать, — решил я, косясь в сторону недопитой бутылки — заклятие, снимающее похмелье, давалось мне всегда превосходно!

Квер переминался с ноги на ногу. Ехать в столицу ему ужасно не хотелось. И выступать в роли телохранителя двух взбалмошных девиц тоже. А так как выезжали мы завтра, то лейтенант еле удерживался от какого-нибудь крепкого непечатного выражения.

Формально гвардейцы не относились к моим слугам и совершенно не должны были подчиняться всем указам. Даже имели разрешение следовать только тем, которые не расходились с императорскими приказами и не вредили качеству службы. По замыслу еще предыдущего императора — отряд хорошо вооруженных воинов должен был охранять замки тех родов, которые владели землями вблизи северной границы. Так что сопровождение герцогских дочек вовсе не входило в перечень обязанностей гвардейца. Но, с другой стороны, слово аристократа против слова обычного лейтенанта — над этим стоило задуматься. Вот Квер и сомневался.

Я же сидел все в том же кресле (а не пристроить ли мне его на лошадь, дабы и путь провести с комфортом?) и выступал в роли змея-искусителя.

— Квер, я прекрасно понимаю твое желание отказаться, даже несмотря на то что тебе это может грозить понижением и очень большими неприятностями. Но подумай, как только мы достигнем столицы, я не задержу тебя ни на один лишний день. А сколько можно накупить всякой всячины для твоей дорогой Лиры? Я даже готов оплатить какое-нибудь платье. Или подарок на свадьбу.

Квер недоверчиво смотрел на меня и медленно поддавался, представив, как будет радоваться его милая невеста сувенирам из далекой прекрасной столицы. Что там всего несколько недель? Да пустяки. К свадьбе он успеет. Юльтиниэль с Маришкой, конечно, будут проказничать, но обе знакомы с Лирой и вряд ли лишат ее жениха методом умерщвления или доведения оного до сумасшествия. К тому же я хоть и был добрым со слугами, злить меня лишний раз не хотелось никому. И мне чуток вредности от бабки передалось. Есть чем гордиться!

— Как скажете, господин. — Наконец Квер понимающе кивнул. — Кого мне из ребят с собой брать? И кого поставить над стражей?

— Никого брать не надо. Мы с тобой вдвоем небольшого отряда стоим, — улыбнулся я, заодно и лейтенанта похвалил, чтобы точно не увильнул от службы. Вообще-то парень находился в звании старшего лейтенанта, но я привык его сокращать и надеялся, что Квер за это на меня не обижался. — А вместо себя поставишь кого сочтешь нужным. Как уедем, тут сразу спокойно станет. Так что ребята пусть отдыхают. Главное, чтобы в деревне никаких безобразий не проморгали. Понял?

— Да, господин. Прикажете идти собираться?

— Иди, быстренько найди замену и до завтра можешь побыть дома. Но с утра чтобы явился трезвым и собранным минута в минуту.

— Обижаете, господин. — Квер отдал честь и строевым шагом вышел из комнаты.

А действительно, почему бы не взять с собой отряд? Чем знатнее особа, тем большее количество людей ее должны окружать. Вот только неправильный я герцог. Как подумаю о том, что все станут почтительно расступаться на тракте и как масляно будут блестеть глазки толстых трактирщиков при нашем появлении, сразу стукнуть кого-нибудь хочется. А ведь со знати они дерут в три раза больше, чем с обычных путников. Опять-таки Юльтиниэль скандал закатит, что, мол, к ней в комнату кто-то подглядывает. Над парнями поиздеваться решит. Разбойники зашевелятся, как границы моего герцогства пересечем…

На четырех путников внимания мало кто обратит, если наемниками представиться. Можно срезать за речкой Тиной, которая у Хелиных топей протекает, там тропка небольшая, отряд не проедет, а несколько человек, держа в поводу коней, пройдут запросто. В общем, считайте это моей прихотью и упрямством. Не возьму отряд, и все! Герцог я или не герцог, в конце концов?!

Еще об одной причине, почему я решил взять из гвардейцев только лейтенанта, пока стоило молчать.

За Квером через несколько минут в комнату прошмыгнул Тонио, святой отец. Кругленький добродушный мужчина с печальным взглядом и седенькой редкой бородкой. Хотя по моим словам до этого можно было подумать, что Тонио-фанатик, который придирается ко всему по различным пустякам, святой отец был очень добрым и рассудительным человеком. Так что к его доводам и идеям все всегда прислушивались очень внимательно. Просто так он бы ничего болтать не стал. К тому же Тонио был моим хорошим другом.

— Добро тебе, герцог. Алив Пресветлая обещает завтра прекрасный день и свое расположение. — Он привычно поздоровался и попросил разрешения присесть.

— И тебе добро, — согласился я, предлагая Тонио отвар, травы для которого поставляли иномирцы, живущие на юге империи.

— Оррен, я слышал, что ты решил отправить девочку в столицу? — тут же без предисловий начал он. — Хорошее решение.

— Спасибо. Не нравятся мне твои разговоры про метку. Очень не нравятся, — признался я. — Хотя, казалось бы, эльфийская кровь должна полностью исключить твои предположения. Но если говоришь, тянуть нельзя. А в столице уж точно скажут — магия это шалит или Хель попутала.

Тонио отпил чуть-чуть горячего отвара и с минуту молчал.

— Ты, Оррен, никогда не видел, как у Юльтиниэль взгляд меняется, когда девочка колдует? Посмотри как-нибудь. Не светлая это магия и даже не черная. Прости, но я пришел просить у тебя позволения отправить письмо в орден. Ты же знаешь, ничего плохого они не сделают, а если ошибся я на старости лет, так лучше уж перестраховаться.

Взгляд Тонио стал совсем-совсем печальным. Ему ведь самому эта идея не нравится, но долг обязывает. Да и мне противиться ни к чему. Наоборот, чем скрываться да трястись, лучше сразу все подозрения снять. Глядишь, Алив Пресветлая и отметит это у себя.

— Пиши, — не раздумывая, разрешил я.

— Спасибо, Оррен. Я помолюсь Алив, чтобы все оказалось не так, как я думаю.

— Тебе спасибо, Тонио. Сам письмо отправишь или с нами передашь?

— Сам отправлю, с вестником.

Святой отец отставил чашку с недопитым отваром на столик и, перекрестив меня, быстро вышел из комнаты, оставив наедине с совершенно безрадостными мыслями. Переведя взгляд за окно, я понял, что только-только миновал полдень. Времени для сборов оставалось еще достаточно, однако рассиживаться я как-то не привык, особенно занятый такими мыслями, — вот только плохого настроения мне сегодня не хватало.

И так невесело, а перспектива ходить по коридорам мрачным-мрачным, будто туча грозовая, распугивая слуг, мне не нравилась. Без того все пуганые — шестнадцать лет мучились с нелюдимым, вечно хмурым господином. Да и считается плохой приметой — хандрить перед поездкой, сомневаясь в ее надобности, тогда точно все не заладится. Алив не любит неуверенных людей. И пусть она уже давно не сходила в мир, не стоило думать, будто Пресветлая мать совсем перестала наблюдать за своими подопечными. Хитрая же Хель любит запутывать тропы, словно шелковые нити, и зачастую человеку не под силу распутать клубок собственной жизни в одиночку.

Так что для приличия покряхтев, я поднялся из кресла и направился в свои покои паковать необходимые вещи. И судя по тому, что я собрал, похоже, мне тоже придется просить у Пака заклинание.

Стоило только выйти из комнаты, аккуратно прикрыв за собой двери, как замок ощутимо тряхануло. С потолка посыпалась штукатурка, а те самые заботливо прикрытые двери перекосило. Похоже, Матвевна таки попыталась забрать у «дракона» его золотишко. Проверить, что ли, не убило ли нянечку? Все равно комнаты дочурки по дороге.

Мимо прошмыгнула бледная худая женщина. Горничная, кажется, та самая Илиз. Светлые кудри растрепались от бега — видимо, тоже переживает за нянечку, свою приемную мать. Меня она даже не заметила, странная женщина. В общем-то про Илиз у нас ходит много легенд. В юности она была первой красавицей в герцогстве, говорят, чуть за дворянина замуж не выскочила, да спуталась не с кем-нибудь, а с вампиром. Его крестьяне ранили, а она у себя утаила да выходила. Тот, выздоровев, сразу исчез, а у нее, как и полагается, через девять месяцев появилась дочка. Илиз же начала медленно чахнуть. Сейчас от когда-то наипрекраснейшей женщины осталась лишь бледная тень.

А может, врали все про вампира. Маги до сих пор не могут доказать их способность скрещиваться с людьми. Например, если от союза человека с эльфийкой могут появиться дети, то от эльфа с человеческой женщиной — нет. Почти так же и с другими расами. Только вот с гномами совсем ничего не получается, у них даже такие смешанные браки запретили. А вот с орками совсем наоборот — они могут жениться на ком угодно. Так что…

У Маришки-то внешность и правда необычная. Да только мало ли, что в крови смешалось? Народ любит языками почесать, и не только языками. Руки у народа тоже сильно чешутся. Илиз даже сжечь собирались, пришлось мне ее в замок забрать, горничной сделать.

Вот такие дела чудные творятся.

Я поспешил за женщиной, по пути отмечая свалившиеся с крюков картины и выбитые окна. Мельком глянув в одно из них, я понял, что северной башне снова не повезло.

У комнат Юльтиниэль уже собрались самые любопытные, но заходить внутрь пока не решались. Увидев герцога, то бишь меня, все тут же вспомнили про неотложные дела и расползлись кто куда, поняв, что зрелище отменяется. Одна только Илиз осталась стоять под дверями, печально на них смотря. Покачав головой, я мужественно потянул на себя ручку и очень осторожно заглянул в комнату.

— Эй, есть кто живой? — осторожно спросил я. И, не дожидаясь ответа, все-таки зашел. — Алив Пресветлая…

В комнате царил живописный бардак. Одежда, книги, украшения, желтоватые пергаментные листы, разномастное колюще-режущее оружие (любимые игрушки Юльтиниэль) — все это валялось вперемешку на полу, на кровати, а на люстре обнаружилась кружевная деталь гардероба дочурки. Матвевна сидела на низком маленьком стульчике, ощупывая внушительную шишку. Юльтиниэль, сдвинув бровки, разглядывала «яблоко раздора» — пышное длинное лиловое платье без лямок, вышитое по лифу и подолу серебряными лилиями.

— Папа, я хочу его взять! — капризно заявила доченька, повернувшись ко мне, и даже топнула ножкой.

— Ну поймите, леди, для него надо доставать отдельную сумку, в дороге оно помнется. Может пострадать вышивка… — Видимо, нянечка повторяла эту фразу не в первый раз, уже не надеясь на то, что доводы хоть чуть-чуть помогут.

— Пускай Пак его заколдует! И сделает сумку с пятым измерением. — Дочка задумалась, не топнуть ли ей второй ножкой.

— Доченька, Пак уже стар, ему будет трудно это сделать. — Я решил пока встать на сторону Матвевны, чтобы, если она победит, мог считать себя великим отцом, а если нет — всегда успею подло дезертировать. — Если хочешь, в столице я закажу для тебя точно такое же платье!

Юльтиниэль презрительно фыркнула, в который раз убеждаясь, что в моде и тряпках я ничего не понимаю.

— Папа, — тоном «хоть ты и старше, иногда морозишь та-а-акие глупости!» начала разъяснять мне она, — это платье единственное в своем роде. Ты хочешь, чтобы оно потеряло свою оригинальность?!

— Хм…

— Вот то-то! Так что зови Пака.

Я переглянулся с Матвевной, еще раз обвел взглядом комнату. И неожиданно, в первую очередь для себя, ответил:

— Нет! — Юльтиниэль удивленно подняла бровку. — Во-первых, приберись тут. И так уже Илиз замучила. — Я кивнул бледной женщине, что она может идти. Та, от Хель подальше, тут же и ушла, убедившись, что с Матвевной все в порядке. — Во-вторых, учись сама. Дар у тебя ого-го, а все Пака теребишь по мелочам. Сама знаешь — разрушать куда проще, чем строить. И никаких «не хочу», не маленькая! — грозно закончил я и, развернувшись, вышел из комнаты, гордо подняв голову, жутко довольный этой маленькой победой и еле-еле удерживаясь от того, чтобы не перейти на бег, пока меня не убили.

Фух… кажись, обошлось…

А теперь к себе, собираться. Пака сегодня буду теребить я.

ГЛАВА 2 Первые неожиданности

Люблю неожиданные встречи: пообщаться, выпить и, главное, закусить.

Годзила

Рассвет устроил подлость и наступил как-то подозрительно рано, словно солнце вытянули из-за горизонта клещами, несмотря на его сопротивление. Сейчас светило лениво отряхивалось миллионами юрких лучиков, отходя от такой наглости. И не спешило карабкаться по склону, прилипнув к небосводу на одном месте, как блин к сковороде.

Так что я сам чуть все не проспал. Пришлось быстро учиться на старости лет умываться и чистить зубы параллельно с одеванием, а также попытками привести себя в человеческий вид, ибо пока я напоминал злобное невыспавшееся умертвие, которое поднял некромант-первокурсник.

Благо, что умертвие попалось хоть и злобное, но ленивое и бегать по погосту за Матвевной-некромантом не собиралось. Ей и так не сладко пришлось, пока она будила дочку. Та у меня большая соня. Спит до двух, а потом всю ночь куролесит. Вместе с Маришкой и Лирой (правда, Лира по причине скорого замужества уже месяца два не принимала участия в этих безобразиях) пугают крестьян, носятся по поместью, воруют яблоки, рушат замок и отправляются в ближайший лес на поиски приключений.

Не знаю, как Илиз, но за Юльтиниэль я боялся только первые дни, так как быстро понял: после появления в лесу этих милых девушек разбойники в нем резко перевелись.

На завтрак я спустился свеженький как огурчик и довольный жизнью, ничем не выдавая того, что несколько минут назад напоминал покойника и готов был отказаться от своей затеи ради лишнего часа сна.

Дочка уже сидела за столом, не в меру растрепанная: Юльтиниэль, видимо, решила, что завтрак важнее прически. Она сердито ковырялась во вкуснейшей каше с фруктами, а на воздушный десерт смотрела так, что я не удивился бы, если бы он неожиданно протух под таким кислым ненавидящим взглядом. Повар превзошел самого себя, обрадованный скорым избавлением от юной леди до глубины души. Похоже, Юльтиниэль также была известна причина хорошего настроения повара, но сил на прощальную пакость у нее не нашлось. И слава Пресветлой Алив! А то от замка точно бы остался только подвал, а сверху горстка пыли.

— Доброе утро, — бодро поздоровался я, с аппетитом принимаясь за кашу.

— Утро добрым не бывает, — отмахнулась дочка дежурной фразой, видимо не понимая, как кто-то может быть бодрым и довольным, если ей плохо?

— Как спалось? — осведомился я, приготовившись, если что, нырнуть под стол. Так — на всякий случай. А то, глядишь, сил не хватило на повара — он-то далеко, а я близко, мне может достаться.

Но Юльтиниэль, пытаясь совместить сон и пережевывание десерта, невнимательно переспросила:

— Кому?

Ага, болтун — находка для шпиона. И где она, интересно, была всю ночь? Надеюсь, не у прекрасного юноши. Ибо в этом случае поездку и правда придется отложить. На время. Пока я из прекрасного юноши буду делать юношу далеко не прекрасного. Это я только с виду добрый и бесхребетный (как свое чадо не баловать?), а с другими я строг, суров, но местами справедлив. И, если меня не слушаются, могу и не по-благородному физиономию начистить. Не зря восемнадцать лет назад был вторым мечом в империи. С рождения дочки я просто не принимал участия в турнирах.

— Доедай, и выезжаем. — Быстро закончив с завтраком, я оставил Юльтиниэль давиться десертом в одиночестве, прекрасно понимая: раз дочка встала и ничего против не говорит — значит, сама загорелась этой идеей, только вида не подает.

Коридоры замка были пусты и безлюдны. В нишах несли свой вечный караул рыцарские доспехи, начищенные до блеска. Витражные окна переливались всеми цветами радуги, радуясь, что солнце все-таки начало свой путь по небосводу. Сказочный образ замка портили только несколько упавших со своих мест картин и портретов, а также разбитый цветочный горшок, который, видимо, еще не успели прибрать слуги.

По дороге мне попался только один фамильный призрак, кажется, прадед моего прапрадеда. Благообразный старец с длинной бородой, которая больше бы подошла магу, пролетал сквозь мягкий ворс ковра. Взгляд почившего предка был устремлен куда-то вдаль, через стены, он направлялся к только ему ведомой цели.

Иногда, когда я смотрел на призрака, мне становилось жутко. У нас водилась еще парочка привидений, но те были весьма общительными ребятами, любили хорошие шутки и вообще не навевали ни тоски обо всем проходящем, ни уныния обо всем прошедшем. А вот когда я встречался с этим старцем, сердце стягивало тугим ремнем в предчувствии скорых бедствий. Его всегда видели исключительно пред какими-то несчастьями, и теперь я остановился на месте, не в силах сдвинуться, смотря на медленно скользящего по воздуху прозрачного старца. Алив Пресветлая, сохрани!

Призрак поравнялся со мной и уже почти проплыл мимо, как неожиданно я услышал его голос. Простой усталый голос, лишенный потустороннего эха. Совершенно обычный старческий голос.

— Не всегда творцы метят своих слуг: иногда соперников, иногда пешек. А еще они могут ошибаться. Берегись ошибок творцов, мальчик. Книга в пятой секции, нижняя полка, вторая справа. Не верь перекресткам и слушай воду.

Когда я набрался сил, чтобы обернуться, призрака уже не было. Вот Хель! Это что же получается?!

— Кто тут мальчик?! — грозно вопросил я, чтобы хоть чуть-чуть унять дрожь.

Как там было? Я не трус, но я боюсь. Такие пророчества считались огромной редкостью и не сулили услышавшему их человеку ни долгой счастливой жизни, ни здоровья, ни даже простой удачи. Только череду бед и неудач, в течение которой оный поочередно лишался всего вышеперечисленного. Также считалось, что в таких пророчествах был и ключ к тому, чтобы сохранить хотя бы жизнь. Просто до этого никто не успевал найти его. Так что, недолго думая, я со всех ног кинулся за книгой.

Пятая секция была мне хорошо известна, так же как и всем в нашем роду, уже не одно столетие из-за того, что хранились в ней совершенно непригодные для чтения книги. Половина из них была написана на мертвых языках. Четверть — на языках, которыми пользовались в других мирах: их также не представлялось возможным прочесть. Оставшаяся часть имела желтые рассыпающиеся страницы без какого-либо содержимого. Очень надеюсь, что та книга, которая мне нужна, имеет хоть какой-то текст.

Библиотека встретила меня столетней пылью и тем запахом, что бывает только в больших книжных хранилищах. Надо сказать, что я небольшой любитель почитать. Есть определенные книги, которые очень люблю. Я стараюсь не пропустить ни одной такой новинки, чтобы пополнить свою коллекцию и посидеть в том самом креслице — моем любимом месте для чтения. А есть и такие, которые мне совершенно неинтересны.

Юльтиниэль, например, покупает книги у иномирцев. Даже ездила к специальному ведуну, который за кругленькую сумму обучил ее странному языку людей из другого мира. Вообще-то миров, из которых к нам прибывали гости, было целых три, но дочка интересовалась литературой только одного.

Пятая секция находилась в самом конце отнюдь не маленькой библиотеки. Нужная мне книга оказалась сравнительно тоненьким томиком в толстом кожаном переплете с красноречивыми отметинами — на обложке виднелось несколько бурых пятнышек. Я с полминуты подержал книгу в руках и, затаив дыхание, осторожно ее открыл, ожидая самого худшего.

Ожидания оправдались лишь наполовину. На первый взгляд (а я вовсе не лингвист), язык был иномирным. Немного неровный почерк складывался в слова с множеством финтифлюшек и странных букв. Темно-синие чернила, к счастью, почти не выцвели, а бумага оказалась на удивление плотной. Правда, пролистав книгу, я заметил, что заполненные страницы чередовались с совершенно пустыми, но не все было потерянно. Я решил, что в столице покажу одному своему хорошему знакомому, вдруг сможет помочь?

Я еще раз прокрутил в голове все сказанное призраком, чтобы потом ничего не перепутать — иногда слова, которые поменяли местами, могут стоить жизни. Итак, боюсь, что фраза про метку относится к моей дочери. А может, не к ней? Мало ли кого на пути повстречаем? Про соперника…

Обычно человек, меченный Хель, обладает огромной силой, но впоследствии сходит из-за нее с ума и начинает методично уничтожать всех вокруг. Поскольку просто так его убить невозможно, каждый меченый приносит столько разрушения и смерти, сколько небольшая война. Таких людей стараются отыскать еще в младенчестве и изолировать, если не убить. Проблема в том, что до определенного возраста (в среднем до пятнадцати лет) метка никак себя не проявляет. Но, по словам призрака, Хель может помечать и тех, кого считает соперником и… опасается или боится. Разве творцы могут бояться? Но было сказано, что именно творцы — во множественном числе. Значит, речь идет не только об Убийце Хель. И еще пешки…

Ох, непростая задачка. Дальше про книгу — надеюсь, это подсказка на случай тех бед, которые могут произойти. И, наконец: не верить перекресткам и слушать воду. С первым ничего непонятно. Посмотреть, куда указывает нужная стрелка, и поехать в другую сторону? Не останавливаться в трактирах, в названиях которых есть это слово и его производные? Бояться людей с подобными прозвищами?! Здесь предположений на энциклопедию наберется. Слушать воду еще более-менее ясно. Дар у меня крошечный, как я уже говорил, но, несмотря на это, я всегда склонялся к водной стихии. Так что, скорее всего, старик намекал именно на это. Хотя чем Хель не шутит! Опять-таки на самом деле правда окажется совершенно иной.

Если вообще окажется…

Бросив гадать и прихватив с собой книгу, я направился из библиотеки во двор, где все уже наверняка давно ожидали меня, тихо поминая злым словом. Ничего, тут такие дела, что хоть запирайся в спальне и дрожи под кроватью — вдруг Пресветлая мать милует? Только вот сдается мне, в столице я быстрее отыщу ответы на возникшие вопросы, а тут так и придется всю оставшуюся жизнь под кроватью прятаться.

Во дворе и правда ждали только меня. Юльтиниэль кормила свою черную кобылку Ночь морковкой, Маришка устроилась в седле, собранная и задумчивая, похожая со спины на мальчишку своей угловатостью, худобой и короткой стрижкой. Неожиданно девушка повернулась, словно почувствовав мое приближение. Из-под иссиня-черной челки на меня воззрились большие, такие же черные — не разобрать, где радужка, а где зрачок — глаза. Девушка оглядела мой потрепанный вид и приветственно кивнула.

Я кивнул в ответ и вернулся к обозрению своей небольшой команды. Кроме дочки и ее подруги во дворе присутствовал сонный мух, который безуспешно пытался притвориться Квером. Впрочем, он был трезв, более-менее в сознании, а уж как следует вечером развлечься — это не грех. Главное, чтобы до полудня проспался. Я оптимистично подумал, что обещанные призраком неприятности вряд ли обрушатся на нас сразу, а скорее всего, подождут до обеда, чтобы было чем закусить. Иначе мы, в смысле я, Юльтиниэль, Маришка и сонный мух, со злости этим неприятностям такие неприятности устроим, что они зарекутся к нам приставать надолго!

— Папочка решил, что в дороге будет скучно и ты найдешь время для чтения?! — О, а вот и моя язвочка заметила папу.

Услышав слово «папочка» и поняв, к кому оно относится, сонный мух встрепенулся и непонимающе заозирался по сторонам.

— Найду, не переживай. Благо, чтиво обещает быть интересным, — не соврал я и, повернувшись к Кверу, добавил: — Ты спи, если хочешь, главное, из седла не выпади.

— Как можно, ваша светлость. Я и не думал спать.

Квер попытался обидеться на то, что я усомнился в нем, но потом сообразил, что грех упускать такой шанс, раз разрешают. И, удобнее устроившись на своем кауром конике, быстро отбыл в мир снов — обитель Кира.

Я погладил по умной морде своего Рассвета — подарок бывшего императора, который умер четыре года назад, оставив трон сыну Кристиану.

— Ну что, трогаемся? — Проверив седельные сумки, я уже готов был выехать со двора, как выскочившая из дверей Матвевна запричитала:

— Уезжаете, не помолившись! Хоть бы свечу Алив Пресветлой зажгли, господин!

— Тонио зажжет, — отмахнулся я, улыбаясь вышедшему на порог небольшого храма святому отцу. Тот неодобрительно покачал головой, но все-таки кивнул, что зажжет. — Уж Алив знает, что не в свечах дело, а в вере.

— Тогда и Хель с нами! — задиристо крикнула Юльтиниэль и, пришпорив Ночь, умчалась за ворота.

До нас донесся ее заливистый смех.

Матвевна испуганно охнула и начала креститься, Тонио нахмурился, а Квер с Маришкой повернулись ко мне, ожидая каких-нибудь приказаний. У меня же зла не хватало. Знаю ведь, что дочка крикнула это, только чтобы позлить и Тонио, и Матвевну, да только слова уже прозвучали, и спаси нас Алив, если Убийца Хель к ним прислушается.

— Ну что ж, господа, поехали, — печально скомандовал я и, помахав высыпавшим во двор слугам, тронул Рассвета, чтобы тот перестал притворяться старым больным и перешел на нормальный шаг, иначе я его ползком мог обогнать.

Маришка тут же пустила свою кобылку в галоп, чтобы успеть за подругой и, судя по сердитому личику девушки, задать Юльтиниэль хорошую трепку.

Слева ко мне подъехал хмурый Квер. Сон с него как ветром сдуло, и теперь он озабоченно поглядывал на мелькающие впереди силуэты девушек.

— Герцог, скажите, что-то случилось?

— С чего ты взял?

Мы проезжали по деревушке, что приютилась прямо у замка. Крепкие дубовые дома не меньше двух этажей каждый, сложенные из цельных бревен. Резные наличники на окнах. За невысокими заборами постоянно раздавалось блеянье, мычание или хрюканье. Дорогу то и дело перебегала босоногая ребятня — босоногая не потому, что на обувь не хватало средств, а просто в такую жару сапоги и боты только в кровь ноги сотрут. Некоторые малыши были одеты только в распашонки. Молодые мамаши при виде всадников поспешно хватали своих чад на руки, а то детки все время норовили попасть под копыта коней. Кто-то из незамужних девок попытался мне строить глазки.

Приятно, что не все еще считают меня старым. Я благосклонно кивнул парочке миловидных особ, и те, покраснев, отбежали в сторону хихикать о чем-то своем, девичьем. Лира, выскочив на дорогу, быстро передала Кверу узелок с какими-то гостинцами и ящеркой юркнула обратно в толпу, махнув своей длинной русой косой с вплетенными в нее золотыми монетками — знак того, что девушка уже не свободна, но еще не замужем.

Ни в каком другом герцогстве крестьяне не могут позволить себе золотые украшения и такие дома. Нельзя сказать, что благополучие людей — только моя заслуга. С последней крупной войны, которая отгремела пять веков назад, каждый из моих предков старался внести что-то свое, что приумножало доходы и позволяло жить всем лучше. Мне герцогство досталось в отличном состоянии, так что его следовало только поддерживать. Правда, несколько поправок я все-таки внес. Но это уже мелочи.

— Ваша светлость, — я давно разрешил Кверу называть меня по имени, но пользовался лейтенант этим правом нечасто, — не знаю почему, но мне начало казаться, что у вас появились неприятности, — честно признался он, подождав, пока мы выедем из деревни.

— Ты прав. — Решив не изображать из себя престарелого заговорщика, я быстро пересказал парню случившееся.

Тот, развязав узелок, протянул мне чуть подгорелый снизу пирожок, — видимо, пекла Лира, — а сам принялся жевать другой.

Надкусив мучное изделие, я скривился — с капустой… как бы мне его втихую куда-нибудь выбросить? Не то что бы я не люблю это продукт. Свежую или квашеную ем с удовольствием, но вот к тушеной, вареной и жареной капусте испытываю стойкое отвращение. А вот Кверу, как назло, попался с повидлом. Как я это узнал? Лейтенант уже через минуту оказался полностью им перемазан: его коник неожиданно решил проявить норов и начал доставлять седоку массу неудобств.

— Я вот что думаю, герцог, — вытерев повидло и чуточку подумав, наконец ответил Квер, — не надо бы вам паниковать раньше, чем беды начнутся. Может, ничего такого и не случится? А то вы как-нибудь не так откроете книгу, и окажется, что на ней было проклятье. Вот тогда все случится.

Я не стал рассказывать ему, что книгу уже открывал и даже листал. Но про себя начал клясть выжившего из ума герцога — можете догадаться, кого именно — на разные лады. Тоже мне, лорд, так здорово проколоться! Простой лейтенант оказался умнее меня… пора уходить в обитель Пресветлой матери. В сознании тут же мелькнула старая шутка о женском монастыре. Правда, что буду делать в женском монастыре, я представлял себе плохо, не такой уж я и хм… ну, только если в хоре петь, переодетым в монашку.

На опушке небольшого леса, за которым начинался оживленный тракт прямиком до столицы, нас уже поджидали девушки. Лошадь Юльтиниэль, недовольная остановкой, раздраженно фыркала. Дочка также выглядела насупленной и изредка кидала на спокойную Маришку обиженные взгляды.

— Мы решили дождаться вас, милорд, и ехать вместе, — невозмутимо ответила девушка, встряхивая короткими черными кудрями, и чуть растянула губы в улыбке.

— Спасибо, Маришка, — искренне поблагодарил я. — Что, убийцепоклонница, дошутилась? — Я сердито глянул на отвернувшуюся дочку. — Если нас в первом храме не схватят и не поволокут на костер, я очень удивлюсь.

— Да ну их, папочка. Они все такие паникеры. Ну подумаешь, пошутила? С этими Хелиными ритуалами мозги свернешь, чтобы что-нибудь не забыть, — все-таки соизволила откликнуться она, теребя прядь волос и закусив губу.

Сама понимает, что сказала в запале глупость. Но что поделаешь, если такой характер?

— Поди докажи, что пошутила. — Я в отчаянии махнул рукой. — Это в столице мы спокойно съездим в орден, и с тебя официально снимут все подозрения, а в ближайшей деревне сожгут и последнего желания не спросят. И рассказывай в чертогах Алив, что аристократов принято сначала судить, а не после казни, почесав в затылке, криво вывести: «Виновна».

Несколько минут мы молча ехали по широкой лесной дороге. Солнечные лучи осторожно пробирались сквозь ажурную сень деревьев и играли на еще не высохшей от утренней росы траве. Робко начинали чирикать упитанные птахи. Они перелетали прямо над нашими головами, ничуть не боясь людей, и, выбрав момент, я скормил остатки пирожка двум птичкам. Между ними завязалась небольшая борьба, в результате которой злополучный пирожок свалился Кверу за шиворот. Следом за пирожком туда же попробовали пробраться и птахи, но, увы, потерпели фиаско и ограничились тем, что оставили на лейтенанте два своих подарка.

Честно, я покраснел. Пока Квер отряхивался и пытался вытащить из-под рубашки мучное изделие, я думал, как нам быть. Получалось плохо. Во-первых, мне было стыдно за испорченную рубашку. Во-вторых, мысли почему-то упорно возвращались к монастырю, рисуя меня в монашеской рясе, парике и с накладным бюстом. Вышло настолько жутко, что я замотал головой, обещая себе в столице сходить к психиатру. А то от таких потрясений…

Квер уже доедал пирожки, поделившись с девушками. Подружки постоянно переглядывались, словно научились мысленно общаться. Хотя с них станется. Удочки дар громадный, с двух сторон сможет связь поддерживать. Главное, чтобы у того, с кем она мысленно общается, своя магическая сила имелась. Значит, хоть чему-то научилась. И мешок у нее подозрительно маленький…

— Ага, придумал, — наконец оповестил я, — в первую деревню все вместе все-таки заедем, но по-тихому. К старосте и священнику соваться не будем, сразу на постоялый двор. Так оно вернее выйдет. Там проще получить нужную информацию — в маленьких деревнях новости разносятся быстро, а в трактирах пересказываются особенно громко. В зависимости от того, что мы узнаем, решим, что делать дальше. Идет?

— Логично, — согласилась Юльтиниэль.

На личике ни капли раскаяния. Похоже, дочка была даже довольна, что самолично обеспечила нас приключениями.

Квер и Маришка ограничились простыми кивками, им было все равно.

Неожиданно на дорогу выскочил шальной заяц, замер, поджав лапки, словно никогда раньше не видел людей, и, опомнившись, драпанул в придорожные кусты.

— Плохая примета, — осторожно заметил Квер, но быстро сник под моим взглядом.

Зачем произносить вслух то, что и так понятно? Объехать это место мы никак не сможем, осталось только радоваться, что это был именно заяц.

Зайцы считались посланниками Ксанрада, который всегда предупреждал путников (чьим покровителем и являлся) о предстоящих неприятностях.

Если бы дорогу перебежала собака, было бы намного хуже.

Полагали, что собаки — создания Хель. В хозяйстве всегда держали какую-нибудь псинку в знак того, что Убийцу хоть и боятся, но уважают, хоть животному и чаще остальных перепадает за малейшие провинности. Другое дело кошки — любимицы Алив. Особенно черные, без единого светлого пятнышка.

А вот я, признаться, кошек совсем не люблю. У нас в замке живет один такой котяра — без этого никак, а то сразу назовут убийцепоклонником, и поминай, как звали. Но я получаю огромное удовольствие изредка, совершенно случайно наступая зажравшейся кошке на хвост. А вот двух собак, которые живут в конюшне, тайком прикармливаю. Не виноваты ведь в том, что родились собаками.

Очень надеюсь, что за это Пресветлая Алив на меня не очень гневается.

— Ваша светлость, — снова ко мне обратился Квер, наблюдая за девушками, которые опять ехали впереди, но никуда сбегать вроде бы не собирались, — почему вы не взяли никого из охраны? Я знаю, что вы хороший боец, и я, — тут он чуть-чуть покраснел, — вроде неплохо фехтую, но только иногда попадаешь в такие ситуации, в которых лучше уж брать не мастерством, а количеством.

Я вздохнул, не понимая, как Квер не видит ответа.

— Во-первых, больше людей — больше желания над ними подшутить. — Я кивнул на две милые спинки впереди нас. — Вспомни тот случай, когда Юльтиниэль превратила двух парней в девушек, наложила немоту и запихнула в казарму к остальным. А как вышло-то? Ребята, конечно, какое-то время крепились бы, но не смогли всю дорогу насмешки в свой адрес выслушивать, что-нибудь в ответ и ляпнули. И винить я их не стал бы.

Лейтенант поспешно закивал головой, вспомнив, как на него с потолка свалилась голая, крайне соблазнительная девица с вытаращенными от ужаса глазищами. Ладно, он — невеста-красавица рядом, да и мощный удар в самое важное место быстренько привел его в чувство. А как быть остальным, когда они от своих подруг далеко, а чужих трогать нельзя — огребешь по полной?!

— И потом, — продолжил я. — Юльтиниэль стоит хорошо вооруженного отряда. Не боись, не пропадем, — подбодрил я Квера.

Он покивал, понимая — при случае дочка так ударит по врагам, что и союзники попадают, хорошо, коли не замертво.

И все-таки главную причину я решил утаить. Не хотел рисковать. Я прекрасно понимал, что рано или поздно из-за проделок моего чада придется встать перед выбором: костер или бегство. За жизнь и здоровье Юльтиниэль я готов хоть сейчас заложить душу и все, что у меня есть — Хель. Маришка за подругу вступится, тут можно не сомневаться. И Квер, хороший парень, понимающий. Но кто поручится, что отряд гвардейцев — ярых светловерцев подчинится моему приказу, а не встанет на сторону священнослужителей Пресветлой матери, если они решат устроить самосуд? Парни никогда не помогут тому, кто решится спасти человека, заподозренного в служении Убийце. Скорее сами потащат девушку на костер — долг перед родной империей для них куда важнее долга какому-то герцогу.

Нет. Проще обойтись малыми силами, чем думать, что мои люди в самый ответственный момент отвернутся от меня.

— Папочка, смотри, уже тракт! Как-то быстро мы лес проехали. — Юльтиниэль тут же закрутила головой.

В сторону столицы как раз проползал большой обоз, который охраняли не меньше двух дюжин человек. Вероятно, везут оружие от мастеров крайних земель. Туда же проскакала тройка имперских стражников, которые должны были встречаться на тракте не реже чем один раз в час для поддержания порядка.

На нашу небольшую компанию никто бы не обратил особого внимания, если бы не Юльтиниэль. Она разоделась так, что половина охранников неприлично выпучила глаза, а один стражник чуть не упал с лошади, пытаясь как следует рассмотреть дочку.

Ну да, на первом же постоялом дворе заставлю ее переодеться во что-нибудь более скромное. Брала бы пример с Маришки — простой мужской костюм, чуть потертый, мягкие сапоги, на поясе только кинжал.

А то вырядилась в кожаные брюки, черную рубашку с вышивкой в виде лилий и вырезом… большим… очень большим. Корсет, также кожаная короткая куртка, высокие сапоги на внушающем опасения каблуке. За спиной в ножнах крест-накрест два изогнутых на орочий манер меча. По кинжалу за голенищами. Еще перевязь с метательными ножами. Ужас! Нет, в смысле, ей идет, но внимание привлекает…

Я слишком отвлекся на предсказание и забыл сделать замечание еще в замке, к тому же за последние годы привык к ее манере одеваться. Но дочка могла бы и собственной головой подумать.

Заметив мой мрачный взгляд, Юльтиниэль поспешно запахнула курточку и невинно улыбнулась. Зря, неприятности уже начались.

— Леди, — к нам подъехал один из стражников, остальные подтягивались за ним, — скажите, у вас есть разрешение на ношение такого количества оружия?

Хм… лично я в этом сомневаюсь…

Кажется, Юльтиниэль тоже.

ГЛАВА 3 И у герцогов бывают секреты

Лучший выход из ситуации — это выход из ситуации.

Английский джентльмен

Как говорил один мой знакомый — лучшая защита не нападение, а отравленный кинжал в спину. Он подрабатывал на досуге наемным убийцей, и как-то ему заказали меня. Впрочем, я отвлекся… Делаем лицо булыжником и осведомляемся, кто это тут нас не уважает?!

— Не знал, что дворянам запретили носить оружие… — тихо, но с долей угрозы в голосе начал я.

Вообще-то под «дворянами» в разрешении имелись в виду только главы родов, но если перетянуть все внимание стражников, может, и обойдется. На самом деле очень странный указ. Кажется, его издал дед нынешнего императора. И заключался он в том, что нельзя носить оружие на виду… — то бишь в сумке хоть целый склад провезти можно, а лишнюю шпагу на пояс прицепишь — и все, штраф, а то и несколько дней заключения. Кроме глав домов исключение составляли военные и те счастливчики, которым выдавали разрешения вышеупомянутые главы.

К тому же запрет почему-то не распространялся на луки и кинжалы. Честно скажу — та еще глупость! Но был такой неприятный пунктик, что новый император не может отменить указ прежнего императора, пока не пройдет срок в пятьдесят лет. Не так уж и долго осталось мучиться.

Продолжаем концерт!

— Может, еще у меня документ спросите?! — недобро уточнил я у стражника.

Тот посмотрел на меня бараньим взглядом.

Ну да, я совершенно не похож на герцога, как уже говорил. Скорее, простой наемный рубака. Высок, широкоплеч, синеглаз, русоволос и русобород. Никакого деланого изящества и аристократизма. Девушкам, во всяком случае, нравится, но за хозяина здешних земель зачастую не признают. Так что мне пришлось сунуть под нос стражнику кулак с перстнем.

— Ну что, еще требуется разрешение? Может, еще и подписанное самим императором?! Так это я мигом. — На самом деле я от души веселился, наблюдая, как стражник, привстав на стременах по стойке смирно, парадирует козлика: «Н-не-эт… не-э-э надо… простите, ваше-е сия-ат-те-эльство». Два товарища незадачливого ценителя девичьей красоты в сторонке наблюдали за бесплатным представлением.

— Вообще-то «ваша светлость», не стоит меня до графа понижать, — отчитал я паренька. — Ну нет так нет, — наконец смилостивился я. — Вольно. Поехали, господа, — кивнул я застывшей компании, чувствуя, как настроение медленно поднимается с отметки «отвратительнее некуда».

Опозоренный стражник поспешил нас обогнать под дружное улюлюканье товарищей, заставив тяжеловозов, тянувших обоз, испуганно всхрапнуть. Только пыль на дороге поднялась, и вот уже стражников нет.

— Так… — Повернув Рассвета, я мрачно оглядел дочку. — Куртку застегнуть. Железки убрать. На первом же постоялом дворе наденешь что-нибудь попроще. Если оного нет, возьмешь у Маришки. Она у нас девочка худенькая… — Я пропустил скептичный фырк Юльтиниэль. Действительно, дочка Илиз была худая, как щепка, и плоская, как доска. Боюсь, одежда Маришки на чадо мое не налезет. И откуда такие гены? Видимо, и здесь без прабабки не обошлось. Так и хочется завернуть в какой-нибудь бесформенный балахон и спрятать от всего мира. — Но на тебя натянем… — все-таки закончил я свою мысль.

Дочка с независимым видом куртку застегнула, на переодевании внимание заострять не стала, но, сняв мечи, непонимающе нахмурилась.

— Куда же мне их убрать? В сумке заклинание рассчитано на определенный объем, они могут не влезть… — пробормотала она.

— Засунь куда-нибудь… — ответил я и понял, что все-таки в монастырь удалиться придется. И кто меня за язык тянул?! Расслабился, называется. — Или заклинание измени, — попытался исправиться я, но было уже поздно.

Судя по сияющим глазам Юльтиниэль, вертящиеся у нее на языке слова в приличном обществе вслух не произносят. Квер с Маришкой переглянулись и на всякий случай тактично притворились глухими. Так что настроение опять уползло в неизвестном направлении, оставив о себе на память только досаду.

Обогнав растянувшийся обоз, мы разрешили лошадям перейти на шаг и немного похалтурить. День только начинался, спешить никуда не требовалось, и вообще, вслед за напряжением от всего свалившегося за несколько часов пришли спокойствие и лень. Первая деревушка должна была встретиться только к вечеру, зайцы по тракту не бегали, а Юльтиниэль вертелась в седле, с удовольствием осматривая местность, и не замышляла очередную пакость. Красота, да и только! Но вот в душе шевелился червячок сомнения, что неприятности поджидают зазевавшихся спутников за следующим поворотом, предвкушая, как набросятся на них, загонят, поймают, истреплют и, может быть, только в самом крайнем случае отпустят.

— Герцог, скажите, вы не думаете, что этот стражник, обогнав нас, может устроить очень неприятную встречу? — Ко мне подъехала Маришка, казалось, что девушка проглотила меч, насколько ее спина была пряма.

— Может, — согласился я. — Все зависит от его фантазии и как Алив положит монетку. Возможно, на самом деле этот стражник очень милый и кроткий юноша, и он будет молчать. Нет, значит, на меня будут смотреть как на тирана-мордоворота. На Юльтиниэль — как на избалованную хм… очень распущенную девицу. Квера, соответственно, примут за ее игрушку, а тебя за… — Продолжать свои предположения я не стал.

Маришка и так смущенно покраснела и тряхнула черными кудряшками, словно отгоняя наваждение.

— Ваша светлость! — возмущенно воскликнула она.

— Что? — искреннее удивился я. — Ты спросила, я ответил… А уж за твое воображение я не отвечаю.

Сзади противно захихикала Юльтиниэль. Кошмар. Вот только мне еще юных поклонниц не хватало… Ладно, прикинусь старым, никчемным, способным только на то, чтобы смущать девушек. И больше ни-ни! Попытавшись представить себя со стороны, я констатировал, что так не пройдет. И слава Пресветлой матери! В этом случае остается надеяться, что девушки смущением и ограничатся.

— Какая красота! — воскликнула сзади дочка.

Я тоже обернулся посмотреть, что же такого красивого она углядела. Ничего интересного. Всего лишь развлечение для туристов.

В стороне от дороги возвышался памятник рыцарю на коне. В руках железный рыцарь держал копье, наставив его на воображаемых противников, которые могли появиться со стороны Окраинных земель. Все это было хорошо замагичено, дабы не развалилось раньше времени. Также предусматривалось, что при появлении настоящего врага воин в доспехах оживал и шел его убивать.

Об этом я не замедлил рассказать благодарным слушательницам. Квер знал это и так. Маришка же никогда раньше дальше поместья, маленькой деревни и леса не уходила, да и дочка последний раз, когда тут проезжала, была еще маленькой для верховых поездок и дулась на меня в закрытой карете, как мышь на крупу.

В любом случае, меня выслушали с большим удовольствием. Несколько раз объехали вокруг железного рыцаря и даже его потрогали.

— Папочка, а как он узнает, что подошли именно враги? — Как всегда, дочка оказалась в своем репертуаре, интересуясь магической составляющей данного экспоната.

— Понятия не имею, — честно признался я. — Но то небольшое нападение, которое случилось десять лет назад, он почувствовал за несколько лиг. И в одиночку же его отбил. Съехал со своего пьедестала, умчался на север, покрошил десяток ни в чем не повинных служителей наместника Хель, которые воровали капусту в ближайшем селе, и прискакал обратно.

— Здорово! — искренне восхитилась дочка, заинтересовавшись какими-то магическими узлами.

Самих узлов я не видел, но, судя по тому, как изменился взгляд Юльтиниэль, она сейчас рассматривала узор заклятия.

Квер тихо хихикал, пытаясь отколоть себе часть доспеха на память. Видимо, лейтенанта очень позабавили темные слуги, ворующие капусту. А что тут скажешь? Может, у них вегетарианская диета в отсутствие их наместника.

Точнее, чтобы он отсутствует, просто ничего не делает. Ни завоевательных походов, ни сахара в супе или соли в чайном отваре. У нас что-то вроде взаимовыгодного соглашения. Но голодным слугам от этого не легче. Да и остальным об этом соглашении знать не обязательно.

Кстати, все прорицатели и провидцы говорили, что он возродится аккурат в этом году. Даже было предсказано явление защитницы. Ну да. Если он и решит чего-нибудь устроить, то вместе со слугами дальше набегов на крестьянские огороды дело не двинется. Заявляю вам это как бывший защитник.

Бах! Юльтиниэль взвизгнула и отскочила от доспехов, которые мгновение спустя превратились в груду бесполезного металлолома. Печально звякнув, ко мне откатился шлем.

— Ой… — хором сказали Маришка, Квер и Юльтиниэль.

— Эх… — печально пробормотал я. — Дочка, ну вот скажи, какая от тебя польза, а? Столько столетий стояли себе доспехи. Оберегали сон людской и нелюдской… никому, кроме врага, не мешали, никого, кроме оного, не трогали. Тут приехала ты, и все. Доспехи решили выйти на пенсию, отправившись прямиком к Хель.

— Я случайно! — тут же вставила дежурную фразу дочка, невинно захлопав ресницами.

— Честно-честно? — передразнил я.

— И как ты догадался? — удивилась Юльтиниэль.

— Вот такой я догадливый… так, сюда скоро обоз подтянется, надо их сгрести в кучу и как-нибудь спрятать. Хелин день!

— Закопать, — раздался язвительный комментарий дочки, — или ветками забросать. Папочка, можно я попробую их восстановить? Я узор вроде запомнила.

«Вроде» — какое страшное слово. Только вряд ли будет хуже. И без этого селяне с купцами за то, что упокоили рыцаря, спасибо не скажут, на титул не посмотрят. Мол, зачем нужен такой герцог? Не герцог это, а шпион вражеский. Семью перебил и затаился с нужной стороны, чтобы к приходу наместника Хель дорога до столицы оказалась расчищенной.

Слышал я такие размышления. Еще когда только герцогскую корону примерял. Ну не было у нас в роду русоволосых и синеглазых мужчин. Темноволосые, темноглазые. С правильными чертами породистого лица.

После моего рождения, чтобы замять скандал, матушка припомнила, что с ее стороны были северяне. Только вот откуда они в роду у коренной южанки, почему-то никто спросить не додумался. Толки прекратились — и хорошо. Но всевозможных сплетен я наслушался будь здоров! Даже Рик и тот меня всегда дразнил.

Юльтиниэль тем временем с одухотворенным лицом приступила к волшбе. На лице счастливая улыбка. Руки в стороны, словно обнимать кого-то собралась. Волосы развеваются от непонятно откуда взявшегося ветра. Я стою в двух шагах, а ни единого порыва не чувствую. Погода-то безветренная. А вокруг дочки буря начинается.

Маришка, прищурившись, попыталась наблюдать за энергетическими потоками. Я уже понял, что способностей у девочки хватит только на узкую специализацию. Скорее всего, дальше стихийницы не пойдет. Но вокруг Юльтиниэль такое творится, что даже я чувствую эти потоки! Н-да…

Неожиданно груда металлолома дернулась, и куски железа начали медленно сползаться в одну кучку, занимая свои места. Не прошло и минуты, как на возвышении стояли совершенно целые рыцарские доспехи, прочно скрепленные волшебством.

— Фух! — победно вздохнула дочка.

На лбу выступили капельки пота, лицо побледнело. Еще бы, не обученному магу творить такой сложный узор…

— Ну как? — Юльтиниэль промокнула лоб белоснежным кружевным платочком и улыбнулась, страшно довольная своими успехами.

— Признаю, что в этот раз ты действительно молодец! — согласился я.

Хотя чтобы все получилось так хорошо, да без последствий?! Я скорее поверю в тролля-вегетарианца.

Так, запомнить на будущее — не каркать даже мысленно. Стоило мне только это подумать, как неожиданно в пустых провалах глазниц рыцарского шлема вспыхнуло зеленое ведьминское пламя. Груда железа заскрежетала и начала спускаться со своего возвышения.

— Хель, — печально сказал я.

— Мама… — позвали Квер с Маришкой.

— Какая прелесть! — восхитилась Юльтиниэль.

Наконец рыцарю удалось спуститься, и он принялся внимательно нас рассматривать. Не убежали мы только потому, что застыли на местах не в силах пошевелиться. Все. Сейчас он решит, что мы враги, и отправимся мы пред светлые очи Алив исповедоваться в своих грехах.

Но тут железный рыцарь взглядом наткнулся на Юльтиниэль и почтительно склонил голову.

— Приказывайте, госпожа, — прогремело из-под забрала.

Лучше бы нас приняли за врагов…

День уже давным-давно перевалил за половину. Солнце, смекнув, что под горку катиться куда проще, поразительно быстро подбиралось к горизонту. Хорошо хоть вслед за ним постепенно спадала жара. Лошади, чувствуя приближение вечера, последние два часа не халтурили, обещая к закату добраться до места ночлега. Позади усердно поднимали пыль тяжеловозы, тащившие обоз. Они тоже хотели попасть в деревушку, прежде чем стражники закроют хлипкие скрипящие ворота. Впрочем, с их скоростью и без остановок они успеют вовремя.

Мы тоже. Причем с остановкой, так как в животе уже давно бурчало, напоминая, что завтрак успешно переварился и теперь требуется хорошая порция обеда. Разнежился я в кресле герцога. Раньше мог скакать на коне весь день без передышки и всю ночь. Не есть, не спать и тут же с разгону кидаться в самую гущу битвы. А теперь полдня всего едем, а зад уже отваливается. Как бы мне жирком не заплыть от хорошей жизни. Покосившись на остальных, я увидел, что дочка уже жует что-то, вытащенное из мешка с припасами. Маришка копается в своей сумке с крайне кровожадным выражением лица. А Квер печально нюхает пакетик из-под пирожков. Так что, если меня это успокоит, не один я голодный.

Съехав с тракта под специально установленные тенты — для желающих перекусить в уютной тени или же для тех, кого ночь застала в дороге, — мы устроились на небольшой привал.

Роланд — так обозвала груду оживших железок начитавшаяся рыцарских романов Юльтиниэль — также спешился, устроившись рядом с дочкой. Доспех оказался на удивление молчалив. Только вот прыгал вокруг своей хозяйки, как маленький восторженный щенок. Квер философски заметил, что такой помощник в дороге очень пригодится. Не ест, не спит, быстр, силен — в общем, идеальный телохранитель. Подумав, я согласился с лейтенантом. Только вот боюсь, жители окрестных деревень быстро узнают своего рыцаря. Да впрочем, что зря нервы себе трепать заранее? Что будет, то будет.

Я покосился на большой кусок вяленого мяса, который уютно устроился на куске хлеба и другим таким же куском был прикрыт, чтобы было вкуснее и сытнее. Справа расположилась громко хрустевшая яблоком Маришка. Причем сидела она как-то подозрительно близко и хрустела тоже странно громко. Так. Все ясно, начинается паранойя. Я постарался незаметно отодвинуться в другую сторону и столкнулся с голодным взглядом Юльтиниэль, которая глядела на мой бутерброд с совершенно определенными намереньями: отобрать и съесть, оставив папу голодным.

Ладно, если со своими страхами я могу разобраться попозже, то бутерброд ждать не станет. Поэтому, недолго думая, я откусил настоящее произведение искусства с кружевной оборкой салатных листьев по краям. Бутерброд сделал подлость, подсунув мне только хлеб и салатный лист. Мясо, издеваясь, выглянуло с другой стороны. Так, я вроде не собирался становиться вегетарианцем? Осторожно вернув мясо на место, я с удовольствием продолжил трапезу. Юльтиниэль печально вздохнула. Не дочь — троглодит какой-то. Хотя если вспомнить, сколько всегда ела Лареллин, поражая всех нещадным истреблением продуктов (как все помещалось в миниатюрную женщину?), было ясно, что доченька пошла в маму. Тут бутерброд попытался спастись бегством, развалившись на две неравные части. Ту, что больше, я, подумав, все-таки протянул Юльтиниэль. Дочка благодарно улыбнулась и вцепилась в угощение крепкими зубками.

— Госпожа, — прогудел Роланд, посмотрев на солнце, — чтобы успеть до заката, нам нужно заканчивать привал.

А действительно, доспех прав. Пора отправляться дальше. Вон нас насколько обоз успел обогнать — пыль виднеется далеко-далеко, словно купцы надеются догнать солнце и по нему вскарабкаться на небосвод. Так что спасибо этому дому, а мы к деревне.

Успели аккурат перед закрытием. Стражники, увидев пять фигурок в начавших сгущаться сумерках, специально повременили с закрытием ворот. Это на теплом безопасном юге не принято обносить дубовым забором деревни и села и закрывать ворота на ночь. Там такое только в городах. А у нас каждая деревня как отдельный город. Первое правило: закрывай ворота, если жить хочешь. И дела нет, что последние девятнадцать лет ничего не происходило. Говорят, до этого случалось и такое — нерадивые стражники забывали закрывать ворота, всего на пять минут после захода солнца опаздывали, а с утра путник какой подъедет, уже живого никого нет. Словно люди, нелюди, собаки, кошки, скотина, даже крысы просто ушли, оставив все на своих местах. Ни следов, ни даже крови… Это теперь тенты по обочинам тракта натянули, вольности разрешили: что можно подождать припозднившихся путников и путешественникам позволить себе задержаться. А еще двадцать лет назад остаться ночью одному за спасительным забором было равнозначно самоубийству.

Герцога во мне стражники признали сразу. Помогло этому то, что один из трех пареньков оказался приятелем того самого незадачливого любителя разрешений на ношение оружия.

Денег за проезд, слава Алив, не взяли. Косились странно. Когда мы уже собирались выезжать на главную улицу, паренек неловко заметил:

— Ваша светлость, вам бы это, на постоялый двор не ехать. Енре, он горазд языком чесать. И вспыльчив больно. Перебрал, да такое понарассказывал, что и слушать противно, да только люд, наоборот, собираться начал. Мы его с другом пытались отговорить, да где уж там. К тому же староста обязательно захочет с вами встретиться… и отец святой…

— Спасибо за совет. Только разве я перестал быть хозяином здешних земель? — Посмотрев, как стражник принялся изо всех сил мотать головой, я улыбнулся. — Замолвлю словечко перед императором, что службу хорошо несешь. И о Енре скажу. Старосте пока не стоит говорить о моем приезде.

Когда мы отъехали на приличное расстояние от ворот, Квер все-таки осмелился спросить с изрядной долей сомнения в голосе:

— А нужно ли нам в трактир ехать? Ну их… потом сразу императору все расскажите, герцог. Сейчас на первом месте другие дела.

— Квер, ты пойми, какой из меня герцог, когда последний мальчишка позволяет себе такое в мой адрес?! — В голосе прорезалась нешуточная угроза.

Ох, не ограничусь я тем, что лишу этого стражника чина и хлебной должности. Надо только послушать, что он там болтать вздумал.

Только в сказках люди, наделенные властью, лишены пороков и являют из себя образец добродетели, помогая всем направо и налево. Я добр только к тем, кто добр ко мне и в ком я уверен.

Постоялый двор представлял собой поистине жалкое зрелище. Покосившееся трухлявое двухэтажное здание подслеповато взирало на мир провалами окон, кое-где в них отсутствовали стекла. На первом этаже пробивался яркий неровный свет и слышался одобрительный гул собравшегося народа. Оставив лошадей тощему мальчишке и кинув ему мелкую монетку на сладости, я первым зашел в пропахший дрянным пивом, самогоном, табаком и потом зал.

На барной стойке восседал стражник Енре, он был весьма пьян и громким голосом рассказывал собравшимся людям, а их, надо заметить, было немало, занятную историю.

— А уж взгляд у него недобрый, мама не горюй! — заплетающимся языком поведал он. — Вроде глядишь, глазища синие-синие, словно камни драгоценные. Никогда подобных глаз не видел. Но холодные они, такие ледяные… и равнодушные-равнодушные… смотришь и озноб по спине. Словно в бездну вглядываешься, а в этой бездне смерть сидит. И ухмылка у него… бр-р. До сих пор страшно! Остальные спутники у него нормальные. Думаю, чего к девке привязался? Ну обвешана оружием, как барышня какая украшениями. Ну и пусть, так ведь краси-ива-ая! — мечтательно протянул он. — Думаю, дай подъеду, пошучу, а потом извинюсь. Вдруг улыбку-то заработаю? А тут этот. Кольцо показывает — герцог. Да только какой из него герцог? Видел я нашего герцога. Только глаза у того добрые, теплые, словно отцовские. А тут внешность его, а внутри словно кто-то другой сидит. Не-е, други. Не наш это герцог уже, не наш… — Трактирщик, правильно расценив паузу в рассказе, плеснул в кружку стражнику еще самогона. Тот разом опрокинул в себя чарку и, закатив глаза, обмяк, успев только прошептать: — Страшный человек…

Юльтиниэль фыркнула на весь трактир, перепугав посетителей.

— Да, папочка. Тут послушать, так ты у нас сам наместник Хель — почти воплощение зла! — весело сказала она, отодвигая меня в сторону и танцующей походкой проходя меж столов к барной стойке.

— Можешь начинать бояться, — в тон ей хмыкнул я, двигаясь следом.

За мной поспешили Квер с Маришкой, Роланд остался возле дверей, не зная, что ему делать. Есть все равно не будет, веса его дубовые лавки, скорее всего, не выдержат, но охранять госпожу надо.

Народ начал боязливо расползаться в стороны. Каждый так и норовил заглянуть мне в глаза, проверить слова стражника. Не стал их расстраивать. Взгляд у меня сейчас был добрый-предобрый. Таки наполнял обшарпанную обстановку трактира теплом и светом. Вот и верьте после этого пьяным стражникам! Правда, улыбка вышла кривая, но это уже мелочи.

Юльтиниэль тем временем уже добралась до Енре, который в невменяемом состоянии успел сползти под стол в обнимку с чаркой. Дочка пихнула стражника носком сапога и презрительно скривилась.

— Так, — я огляделся и, к своему удивлению, все-таки нашел капитана стражи, — любезнейший, я надеюсь, вы понимаете, что поведение, подобное тому, которое показал вам этот молодой человек, недопустимо?

— Да, ваша светлость… два дежурства вне очереди… три…

— Нет. Подобное никуда не годится. Я позабочусь о том, чтобы этот человек больше никогда не получил места в страже. Пусть пропалывает огороды. Донесите, пожалуйста, до него эти сведения, как только он проспится. Оружие отобрать, заработанных денег не выплачивать. Как очнется, отослать, к Хель, из деревни. Понятно?

Капитан закивал, с сочувствием косясь на паренька.

— Замечательно! Трактирщик, выдели нам две лучшие двухместные комнаты и принеси сытный ужин. Все понял?

Тут случился небольшой конфуз. Спешившие убраться подальше от злого герцога люди у выхода столкнулись с мило улыбающимися доспехами. Послышался предынфарктный хрип, чья-то молитва Пресветлой матери и проклятья в адрес Убийцы Хель… Или, наоборот? — с испугу-то и ошибиться можно. Товарищи со слабыми нервами отправились в глубокие обмороки, а те, что порезвее, решили воспользоваться окнами, как запасными выходами.

— Это что же, рыцарь ожил?! Что же творится? — раздался по углам встревоженный шепот. — Надо бы в церковь бежать… а то тут такое…

Квер покосился в мою сторону — святой отец, если он не Тонио, это нехорошо. Я покачал головой. Мол, поедим, посмотрим, а там все обойдется, если будем сидеть по комнатам, как мыши под веником. Взяв у трактирщика ключи от комнат с наказом принести ужин как можно быстрее, мы поднялись на второй этаж.

Юльтиниэль придирчиво оглядела две обшарпанные каморки, скривилась после того, как разбитная служанка, смерив дочку завистливым взглядом, объяснила, что удобства тут на этаже. После чего моя язвочка заметила, что проще было заночевать где-нибудь в лесу. Маришка пожала плечами, брезгливо рассматривая заповедник клопов, также именуемый кроватью.

— Если устроиться на полу, то, может, и сойдет, — неуверенно предложила она.

Тут вернулся Квер, ходивший проверять «удобства», и, по глубокому отвращению, которое выражало его лицо, я подумал, что еще не поздно устроиться где-нибудь на улице. Мысль в голове сформировалась, но высказать вслух я ее не успел. Расплачиваясь за дневную жару, по карнизам бойко застучали первые капли теплого летнего дождика. Значит, придется заночевать тут. Как раз подоспел трактирщик, который, желая услужить лично, притащил огромный поднос, заставленный тарелочками и мисочками с едой. Пахло сносно, выглядело вполне аппетитно, так что, подумав, мы решили остаться тут хотя бы на ужин. А там, глядишь, и дождик кончится, и удастся уговорить какую-нибудь старушку пустить нас к ней на ночлег.

Однако дождь не закончился ни через полчаса, ни через полтора, твердо решив нас задержать в этом трактире. На первом этаже устроился Роланд, не захотев ржаветь под ливнем. В общем, переглянувшись, мы таки решили ложиться спать. Поймав Маришку на выходе из комнаты, я настоятельно попросил девушку проследить, чтобы мое чадо ничего не учудило. Она покивала, обещая, что, если чего случится, доложит. Хотя, зная девичью дружбу, скорее можно предположить, что она тотчас сообщит Юльтиниэль о моей просьбе, а потом постарается, чтобы дочка не отправилась на подвиги в одиночестве: вдвоем-то пакостить куда интереснее.

Вернувшись в комнату, я застал Квера за приготовлениями ко сну. Лейтенант, встав на четвереньки, расстилал на полу свой плащ, явно собираясь устроить клопам забастовку. При этом он выглядел ужасно несчастным — еще бы, вот она, кровать, совсем рядом, а спать приходится в условиях, приближенным к боевым. Вот она, доля молодого и перспективного лейтенанта, которого злобный герцог потащил с собой в столицу.

— Друг мой, что это ты делаешь? Хочешь, чтобы я, встав ночью, споткнулся о тебя и сломал себе что-нибудь жизненно важное? — уточнил я, показно хмуря брови.

— Но ведь клопы, ваша светлость… — Квер проворно вскочил на ноги, смотря на меня с большой надеждой.

Ну, не мог я разочаровать мальчишку. Хорошо хоть заклинание против клопов относится к бытовым и мне пока под силу.

Так что через пять минут я растянулся на тоненьком матрасе, чувствуя себя великим героем. В неплотно зашторенное окошко с любопытством заглянула освободившаяся из оков дождевых туч луна. Бледные лучики, проскальзывая, вплетались в лунную дорожку.

Квер почти сразу же уснул и теперь тихо сопел. За стеной веселое шушуканье стихло тоже довольно быстро — уморились девочки: столько эмоций за один день, когда раньше неделями могла тянуться однообразная скучная жизнь. Ничего, глядишь — завтра лучше будет.

Я же лежал и наблюдал за этим мертвым и некрасивым лунным светом. Не люблю ночи. Наверное, потому, что они напоминают о слишком многих тайнах, которые связывают меня по рукам и ногам. Ночь — время, когда обычные люди и нелюди спят и власть полностью переходит к созданиям Хель. Хотя сколько лет охотники за нечистью не встречали даже захудалого вампира или оборотня? Кажется, последний вампир положил начало легенде о происхождении Маришки. Больше о нечисти ничего не было слышно ни с одного конца нашей большой и процветающей империи.

Не спится мне в такие ночи. Стараясь не разбудить Квера, я тихо поднялся на ноги и подошел к окну. В небольшой, смазанной дождем церкви горел крошечный огонек. Похоже, здешнему святому отцу уже доложили о нашем прибытии. Завтра не избежать разговора с ним. Очень надеюсь, что человек попадется толковый, а не полоумный фанатик.

Наконец луна снова скрылась за неплотным слоем туч. Надо скорее засыпать. Не хочу завтра опять напоминать злобное умертвие. Проходя мимо пыльного старого зеркала, я кинул быстрый скучный взгляд на свое отражение.

Взгляд оказался именно таким, каким его запомнил бедный мальчик-стражник, чья вина была только в том, что он не умел держать язык за зубами.

ГЛАВА 4 А вы умеете вызывать демонов правильно?

Не стоит уповать на удачу!

Удача

Утро началось с того, что в коридоре кто-то что-то уронил. Уронил громко и требовательно, именно для того, чтобы разбудить немногочисленных постояльцев трактира. То бишь меня, Квера, дочку и Маришку. Кстати, а где мы оставили рыцаря? Впрочем, лично я окажусь не против того, если новая игрушка Юльтиниэль как можно скорее потеряется. Но не это главное. Главное — кто посмел? Герцог я или не герцог, в конце концов?!

Что-то последнее время мне приходится спрашивать это у себя все чаще и чаще… — скоро усомнюсь и скажу: не герцог. Эх… старые добрые времена, когда я был обычным рыцарем и никто не знал о моей высокородной семейке и ее тайнах. Лениво открыв глаза, тут же снова зажмурился — ласковое солнце с точностью эльфийского снайпера целилось яркими лучами прямо мне в лицо.

— Милорд? — осторожно поинтересовались с соседней кровати.

Лейтенант уже наполовину сполз со своего лежбища, косясь на дверь с нескрываемой ненавистью. Конечно, не мне ведь идти выяснять, что же там случилось.

— Да, Квер, меня тоже разбудили, и теперь очень хочется узнать, что же такого произошло, будто Пресветлая мать снизошла до этого трактира, забытого и самой Убийцей. Точнее, наоборот… — Я провел ладонями по лицу, сгоняя остатки неприятного сна и отмечая, что неплохо бы чуток укоротить бороду.

Ею я обзавелся назло придворным щеголям, сверкающим синими гладковыбритыми щеками. Но все-таки всему есть разумные пределы.

Тем временем лейтенант прошлепал босыми ступнями по полу в сторону двери. Тонко звякнула перевязь. Молодец, охранничек, не забывает про то, что опасность следует ждать со всех сторон и всегда брать с собой оружие. Дверь протяжно скрипнула, после чего наступила тишина. Я даже расслышал, как за тонкой деревянной стенкой о чем-то перешептываются девочки.

— А, это вы, лейтенант, — через мгновение послышался разочарованный голос трактирщика.

Неужели он и правда ожидал, что сам герцог выбежит в коридор с мечом наголо?

— Да, что-то произошло, уважаемый? — Голос у Квера был хриплым ото сна и тихим, словно он приготовился к нападению.

— Староста деревни и святой отец хотят говорить с его светлостью, просили, как проснется, — сразу передать.

Странно… Внутри шевельнулся ледяной комок, осторожно намекающий на опасность. Что же случилось? Пересилив лень, я приподнялся на подушке и еще раз все переосмыслил. Хель, точно… тишина. Не может быть в большой деревне такой тишины. Слышу, как коровы где-то мычат. Гогот домашней птицы. А где разговоры? Перекрикивания кумушек? Смех работающих мужиков? Ледяной комок разросся, требуя немедленных действий. Благо, спал я, не раздеваясь. Что-то, видимо, еще с вечера подсказывало, что лучше быть начеку.

Натянув обувь и пригладив ладонью русую гриву, дабы выглядеть более внушительно (главное, чтобы не глупо), я вышел вслед за Квером в коридор. Первое, что бросалось в глаза, — небольшой медный таз, разлегшийся посреди коридора. Похоже, он и послужил тем самым будильником. Квер стоял так, чтобы закрыть меня собой. Нерационально, если учесть, что кроме нас и тазика в коридоре находился только трактирщик с отвратительным выражением лица.

— Что тут происходит? — Вопрос прозвучал в должной степени грозно, однако масленая улыбка трактирщика не стала менее отвратительной.

— С добрым утром, ваша светлость. Легким ли был ваш сон? — поинтересовался он, почтительно расшаркиваясь перед своим герцогом.

— Благодарность Алив, сон был хорош. Но мой вопрос остался без ответа. — Квер, почувствовав мое настроение, начал вытягивать из ножен меч.

— Ничего, ваша светлость. Тиска, растяпа, уронила таз и тут же убежала, боясь вашего гнева.

Видимо, Тиска — это та самая разбитная служанка. Ну да, а убегала она, видимо, по воздуху. Не помню я торопливых шагов, вообще шагов не помню. Слух-то у меня хороший. Так что трактирщик врал, не краснея, ибо могу поклясться своим титулом, что таз уронил именно он.

— Прикажете наказать? — уточнил трактирщик.

— Не стоит, — пришлось покачать головой. Девка, конечно, образцом честности и целомудрия не показалась, но страдать попусту не будет. — Лучше принесите нам завтрак, — приказал я.

— Никак не могу, ваша светлость, — трактирщик в притворной печали развел руками, — святой отец попросил вас сразу к нему спуститься…

Спустя мгновение к толстой шее мужика страстно прижималось лезвие меча Квера. Вот теперь отвратительная улыбка соизволила покинуть краснощекое лицо трактирщика. Да и эпитет «краснощекое» к нему больше не подходил. Белое с зеленоватым отливом — в точку.

— Как ты разговариваешь со своим господином?! — нежно вопросил Квер и чуть-чуть надавил лезвием, чтобы сталь оставила на шее мужика небольшую царапину.

— Мне велели… там… староста деревни… и святой отец… люди… требовали… — промямлил он что-то совсем невразумительное.

— Что-то случилось? Папочка, нужна помощь? — Обернувшись, я увидел, как из-за двери соседней комнаты на происходящее действие с любопытством смотрят лиловые глаза.

— Нет, милая, тебя я позову, когда мне потребуется сровнять эту деревеньку с землей. — Юльтиниэль недовольно фыркнула, услышав за своей спиной хихиканье Маришки, и, топнув босой ножкой, удалилась обратно в комнату. — Проследи, чтобы она не выходила из комнаты, и сама не выходи, лучше вообще на ключ дверь заприте, — тихо попросил я темноглазую девушку.

Маришка кивнула и захлопнула дверь.

Так. Дочка в относительной безопасности, теперь можно спуститься вниз и узнать, какая Хель приключилась, что я срочно понадобился самым важным шишкам деревушки.

— Отпусти его, — приказав Кверу, я быстрым шагом направился к лестнице.

Ледяной комок в груди только рос, словно намекая, что лучше, схватив вещи, просто сбежать от Хель подальше. Однако природное упрямство требовало во всем разобраться и немедленно поставить распустившуюся собственность на место. Никогда так не думал о подданных. Вот отец-тиран часто и обращался с ними именно как с мебелью. Одобрения это не вызывало ни у матушки, ни у старшего брата, и, когда он до срока встретился с Убийцей — все были только рады. Но вот теперь, ни Хель не понимая в происходящем, я четко знал — если не покажу, кто тут главный, совсем распустятся.

В нижнем зале трактира не обнаружилось ни души. Точнее, обнаружилась. Вышеупомянутая Тиска выпрыгнула на меня из-за барной стойки, вцепившись тоненькими ручками в рубаху.

— Господин, не ходите туда! Лучше через черный вход! — На меня уставились полубезумные серые глаза.

— Успокойся, милая, ничего они мне не сделают. — Попытавшись придать голосу больше уверенности, я невольно замешкался.

Кажется, все знали что-то крайне важное, что я успел благополучно проспать. Квер за спиной недовольно кашлянул, напоминая о своем присутствии.

— Не пристало герцогу, подобно крысе, бежать. Может, там ничего страшного-то и нет, — философски заметил я, толкнув плечом входную дверь — опять привет из юности, еще бы сапогом ее пнул… Однако додумать мысль я не успел, увидев, что творится на улице…

Деревня в полном составе собралась на небольшом пятачке перед трактиром. Я увидел и суровые лица мужчин, и любопытные мордашки молоденьких девушек, настороженных детей. Впереди, то есть ближе всего к входной двери трактира, стояли староста деревни — плотный миловидный мужчина — и святой отец — также нестарый мужчина с удивительно живыми серыми глазами, сейчас в его взгляде легко читались угроза и гнев.

А вот за ними возвышался наскоро сколоченный помост, на котором обычно казнили обвиненных в служении Хель. Рядом с помостом валялась груда доспехов, бывшая когда-то Роландом. Как там Юльтиниэль любила говорить? Ой? Так вот… ой-ой-ой… надо было послушать служанку и тихо убраться через черный ход, прихватив и дочку с Маришкой. А то, думается мне, сейчас добрые крестьяне попробуют изготовить удивительно вкусное блюдо под названием «Жаркое из герцога». Или удастся разойтись с миром?

Сделав вид, что не понимаю, что тут к чему, я шагнул навстречу священнику и старосте деревни. Дар на груди чуть-чуть нагрелся, словно кто-то его положил на растопленную печь. Вообще-то небольшой крест с серединой в форме ромба, заключенный в правильный круг, — знак Пресветлой Алив — изначально было положено носить только священнослужителям. Но после того как несколько столетий назад доказали — нечисть не может вынести прикосновения этого знака, император подписал указ о том, что каждый добросовестный светловерец обязан носить на шее маленькую копию дара. В противном случае его могут подвергнуть ряду неприятных проверок, а то и вовсе сжечь без суда и следствия.

— Доброе утро, господа! Что же заставило вас просить милейшего хозяина трактира будить своего господина столь грубым способом, отрывая от изумительных сновидений? — вопросил я, чуть хмуря брови, но при этом улыбаясь самой доброжелательной улыбкой, которая только отыскалась в моем арсенале гримас.

— И вам доброе утро, ваша светлость, — осторожно откликнулся староста, явно ожидая от меня какой-то другой реакции на этот фарс. — Приносим извинения, но нам срочно потребовалась ваша помощь, — признался он, потупив взор, словно нецелованный парнишка.

— Помощь? Тогда все понятно! Никаких извинений не нужно! Я с большим удовольствием помогу вам в меру своих возможностей, ибо долг любого господина — делать все возможное, чтобы люди и нелюди на его землях богатели, не зная ни тревог, ни бед.

Видимо, врал я так вдохновенно, что даже у святого отца прояснилось лицо, а в его глазах осталось лишь благожелательное спокойствие. Простой люд тоже заулыбался. Фух… кажись, беда начала обходить стороной.

— Благодарствуем, ваша светлость. — Святой отец кивнул на груду доспехов. — Именно эта проблема заставила нас так невежливо разбудить вас. Вероятно, вы узнали в этом нашего рыцаря?

Я внимательно оглядел груду металлолома — а ну как подделку какую-нибудь подсунули? Но это точно был Роланд, только, снимая наложенное дочкой заклятие, кто-то сильно перестарался, превратив хороший рабочий материал в кучу бесполезных железяк.

— Да, я узнаю его, — тут врать не имело смысла, лучше постараться поскорее узнать, к чему же ведет святой отец, — хотя вчера он был более… работоспособным…

— Все верно. — На лице святого отца, имени которого я не знал, промелькнула снисходительная улыбка.

Все ясно. Заклинание снимал он. Пресветлая мать дает своим служителям силу развеивать магию. Слава Алив — не всю — и лишь в небольших количествах, но все-таки не всегда с уверенностью можно утверждать, что из поединка священник-маг победителем выйдет второй.

— Видите ли, мне пришлось развеять держащую его магию, так как она оказалась черной. Видимо, не обошлось без внимания Убийцы Хель. Люди сказали, что эти доспехи сопровождали вас… Так ли это, ваша светлость? — Взгляд священника опять потяжелел.

Время на раздумья катастрофически не хватало. Нужно было загнуть какую-нибудь бессодержательную фразу, но на ум не приходило ничего. Плохо. Значит, ответим правду. Вдруг Пресветлая мать отметит это у себя и все разрешится в лучшем варианте?

— Да, он сопровождал нас, но я не знал о черной магии. Видите ли, моих способностей не хватает на то, чтобы различать цвет силы.

По толпе крестьян прошел шепот, священник покивал, словно я только что подтвердил его слова. Староста, переминаясь с ноги на ногу, бросил осторожный взгляд на помост для сожжения слуг Хель.

— Я так и думал, сын мой, и ни в чем тебя не виню. — Священник быстро перепрыгнул с вежливого «ваша светлость» на «ты». А на фразе «сын мой» меня ощутимо передернуло. Помню я ее, и тон у говорившего тогда был ну очень похож — снисходительный, словно он заранее знал, что для меня будет лучше. Ненавижу! Я мягкий человек, который умеет прислушиваться к чужому мнению, но, если начинается такое — проще убить, недослушав.

— Рядом с тобой, — тем временем продолжил святой отец, — находится существо, отмеченное Хель. Ты же по незнанию принял его и считаешь дорогим тебе человеком. То обман, герцог. Выдай нам это существо, пусть свершится справедливая казнь слуги Убийцы!

Э как загнул… Казнь не может быть справедливой (мое личное мнение, хотите — оспаривайте, все равно не изменю). Всегда можно придумать более извращенное наказание, нежели просто отправить преступника на тот свет. Но сейчас речь не об этом.

— А что за человек-то? — подозрительно уточнил я, чувствуя, что запахло жареным.

— Это существо прикрылось личиной твоей дочери, — патетично заявил святой отец.

Народ заметно оживился. Ну да, дочку они мою не шибко любят. Она, не выезжая из замка, как-то напортачила и направила взрывное заклятие прямиком сюда. Хорошо, никто не погиб, но виновницу нежданного «праздника» крестьяне вычислили быстро.

— Вы уверены, что Юльтиниэль мечена Хель? — подумав, уточнил я. — Знаете, мы сейчас как раз в столицу направляемся, чтобы снять ложные обвинения, ибо, как известно, эльфийская кровь не может принять метку Убийцы, — на всякий случай освежил я собравшимся память. Вдруг они забыли этот факт?

— Это не Юльтиниэль, сын мой, — снова завел старую шарманку отче, — существо, посланное Хель разрушить наш мир, приняло ее облик, чтобы никто не догадался. Ведь ты правильно сказал — эльфийская кровь не может вместить проклятие, а значит, это не твоя дочь. Она убьет тебя и твоих спутников на пути к столице и сбежит. Она уже начала хелить твое доброе имя мороками, за что безвинно поплатился бедный мальчик Енре. Что же будет дальше? Стоит ли рисковать, чтобы наши предположения подтвердились? Не пройдет и дня, как запылает очистительный костер. Выдай нам слугу Убийцы, герцог, — почти приказал он.

Эх… что-то мне все это напоминает… Словно кто-то управляет сейчас населением небольшой деревушки. Ну не могут люди так себя вести. С одного доспеха — сразу на костер. И священник неправильный… Совсем-совсем неправильный. Что же делать? А, к Хель все! Вспомню молодость!

— Я не сын тебе, служитель рыжей лгуньи. И дочь свою не отдам в твои руки. Убирайся к Хель… — просто и тихо сказал я, поворачиваясь к Кверу.

Лейтенант сразу все прекрасно понял и, пока мы тут беседовали, успел вывести наших лошадей.

«Дочка, слышишь?» — Всеми силами я мысленно потянулся к своему чаду.

И ничего, что из меня такой же маг, как из орка — менестрель, в экстренных случаях должно работать.

«Плохо, но вроде слышу, окончания слов потерялись». — В голове прозвучали переливы серебряных колокольчиков. Юльтиниэль сама тут же настроила и укрепила мысленную связь — сил у нее для этого оказалось предостаточно.

«Бери Маришку и через черный ход дуйте на юг, там в двух лигах небольшое озерцо, ты должна его стихию почувствовать. Ждите нас. И без шуток, все очень сложно», — распорядился я.

Дочка, к моему удивлению, отнеслась к этому поручению по-настоящему серьезно — по мысленной связи, как известно, врать нельзя. Даже недоговаривать не получается.

«Хорошо… И твой ответ, папуля, — это нечто!» — В словах дочки прозвучал восторг, и она отключилась.

Сам разговор в реальности занял меньше доли секунды. Только-только глаза священника успели от шока увеличиться до размеров чайных блюдец, а староста скомандовал деревенским мужикам, что пора приступать к выполнению плана. И все. Я уже обнажил меч, ожидая, кто первым решится напасть на герцога Оррена Рита.

Наш род всегда славился своими воинами, но мы с братом превзошли всех предков. Впрочем, брат, пока был жив, из десяти поединков выигрывал у меня семь. Но на турнирах я оставался бессменным победителем. Вот так-то. Хотя, кажется, я уже говорил, что давно в них не участвовал. Очень даже возможно, что отыскался еще более искусный боец.

Только к чему это? Не собираюсь же я убивать своих собственных слуг? А если буду драться осторожно, стараясь не наносить серьезных повреждений, окажусь в ужасном положении, и меня скрутят за три минуты, как куря вареного. Первого напавшего я приложил рукоятью меча по лбу и отправил отдыхать примерно на полчасика. Остальные на мгновение замерли. Во время передышки я решил вставить слово, вдруг одумаются.

— Я доберусь до столицы и, когда там докажут невиновность Юльтиниэль, напомню, кто хозяин этих земель и как с ним пристало обращаться, — мрачно пообещал я.

— Еретик! — Неожиданно откуда-то сбоку появился святой отец с даром и ткнул меня святым знаком куда-то в шею.

Уклониться я не успел. Почувствовал, как медальон проколол кожу и на воротник рубашки медленно скатились несколько капель крови. Таким методом священники обычно определяют принадлежность существа к слугам наместника Хель и проклятым Убийцей. Правда, вторые умеют маскировать признаки проклятия, поэтому в столице и проводятся более тщательные проверки. Но что только не сделаешь ради жизни и безопасности дочери.

Повернувшись к опешившему святому отцу, я почти прорычал ему в лицо:

— Ты ошибся, прислужник рыжей лгуньи. Моя дочь не отмечена Хель!

Священник быстро закивал, глядя в ярко-голубые глаза. Этот цвет был первым и главным признаком меченного Убийцей. Видимо, в голове мужчины никак не укладывался светлый образ Оррена Рита — доблестного защитника и проклятого слуги Хель.

— Уходим! — крикнул я Кверу, отпуская полуобморочного мужчину и почти закидывая лейтенанта на его коня.

В одну секунду вскочил я на своего Рассвета и направил его прямо на толпу крестьян, разбегавшихся в разные стороны. Благо, под копыта никто не попал. Стражник на вышке пару раз выстрелил нам в спину из плохонького арбалета.

Уже через несколько минут мы выскочили за пределы деревни. Вот только судя по звукам, которые доносились из-за высокого бревенчатого забора, все быстро пришли в себя. Причем настолько, чтобы организовать погоню.

Пришпорив коня, я направил его с дороги в лес. Рассвет везде пройдет, если захочет. Коник Квера тоже не так прост, каким хочет казаться. Надо хорошо запутать следы, прежде чем направляться к дочке и Маришке. Надеюсь, девочки не забыли прихватить наши вещи? А то, знаете ли, там было много чего важного и полезного. Особенно если учесть, что, скорее всего, теперь нам придется отсиживаться по лесам и оврагам и передвигаться какое-то время только по ночам.

Хм… странно, почему молчит Квер и не комментирует произошедшее? Точно знаю, что он видел мое неожиданное преображение. И так спокойно отреагировать?! Он ведь легко сейчас может обвинить меня в предательстве империи. Не на шутку взволнованный молчанием лейтенанта, я все-таки обернулся, надеясь, что впереди не окажется широкой, низко растущей ветки, которая, воспользовавшись моментом, выкинет меня из седла.

Квер распластался на коне, держась из последних сил. Благодаря измененному зрению я прекрасно видел торчащий из его спины арбалетный болт.

Маришка подергала подругу — по совместительству госпожу — за рукав простой льняной рубашки, в которую та успела переодеться по велению герцога.

— Ну что, не видно их? Нет? — в который раз нетерпеливо спросила она.

До озера они добрались на удивление быстро. Хотя почему «на удивление»? Две юные, хорошо натренированные девушки, для которых совсем не сложно перескакивать через коряги, не сбавляя темпа. Озеро отыскать оказалось проще простого, так же как без магии устроить в большом кустарнике удобный шалашик, в котором теперь подруги отдыхали.

— Нет. Наверное, их что-то задержало. — Юльтиниэль раздраженно шикнула на девушку и опять скрылась за переплетением ветвей так, чтобы без магического зрения их не смогли отыскать.

— Очень надеюсь, что с ними все в порядке… — пробормотала Маришка, разбирая те вещи, которые они успели прихватить из трактира.

Свою сумку Юльтиниэль уже пристроила, и теперь перед девушкой стояла простая задача: разобраться с остальными и понять, забыли они что-нибудь или же нет. Вот эта большая сумка, явно с несколькими лишними измерениями внутри, точно принадлежит герцогу.

В памяти Маришки неожиданно всплыл образ его светлости, когда он, улыбаясь, в шутку предположил, что ее могут принять за его любовницу. Хм… а почему бы и нет? Она, конечно, не красавица, но все на месте, и восемнадцать ей уже исполнилось — вольна делать, что хочет. И если… Оглянувшись на подругу, девушка попыталась стереть с лица предательское смущение. Ну да, она, глупая, умудрилась влюбиться. Впрочем…

Дальше помечтать девушке не дали, так как на их полянке появились новые действующие лица — закутанная в черный плащ фигура, озираясь, тянула на магическом поводке упирающуюся оборванную девицу крайне потасканной разбойничьей наружности. Убедившись, что нужное место найдено, фигура быстренько расположила свою жертву на земле, закрепив руки и ноги девицы заклинаниями, и принялась чертить темномагический круг. Сама девица громко и грязно ругалась, предлагая Пресветлой Алив лично спуститься в этот мир и оторвать у этого извращенного маразматика все выпирающие конечности.

— Хм… — Маришка встряхнула головой, привычно убирая со лба непослушные черные кудри, — может, нам стоит вмешаться? — с сомнением протянула она, смотря, как фигура достает из складок плаща простой кинжал с характерным орочьим изгибом узкого лезвия.

— Зачем? — удивилась полуэльфийка, наблюдая за приготовлениями к ритуалу с таким интересом, словно хотела набиться в помощницы к фигуре в черном плаще.

— Так ведь девушку убьют! — Правда, Маришка прикинула, что девица сама грешила и душегубством, и воровством, и еще несколькими не слишком добрыми занятиями.

— И?!

— Совсем-совсем убьют… — разъяснила Маришка. — Знаешь, трупы, они такие синие, холодные, противные, по такой погоде скоро запашок дурной поплывет.

Юльтиниэль печально покосилась на подругу. Ведь следить за заклинаниями, которые творил маг, было так интересно! А до этого считалось невозможным так долго смотреть на чужую волшбу магическим зрением из-за колоссальных затрат энергии на это действие! Юная герцогиня делала это, не задумываясь, так же, как дышала.

— Ладно, уговорила, помогу этой плебейке. Надеюсь, она оценит мой поступок. Как я выгляжу? — уточнила она у Маришки, расстегивая верхние пуговицы рубашки.

— Что?

— Ну надо же мне произвести хорошее впечатление… — пожала плечами девушка, удивляясь, как подруга не понимает настолько элементарных вещей.

Потом пригладила растрепавшиеся фиолетовые пряди и с треском вылезла из кустов задом наперед, ибо развернуться в маленьком шалашике возможности не было.

Фигура оторопело уставилась на неизвестно откуда взявшуюся девицу, которая с неудовольствием рассматривала дырку на штанине. Наконец девушка решила, что замагичит штаны позже, и все-таки повернулась к фигуре, вспомнив, зачем вылезла из своего укрытия. Оторопь незнакомца сменилась не совсем культурным шоком, когда на нее уставились раскосые лиловые глаза. Видимо, темный маг еще никогда не видел сиреневоволосых коротко стриженных эльфиек.

Юльтиниэль недовольно скривила личико, поняв, что восхищаться ее красотой сегодня не будут. А значит, можно заняться любимым делом, то бишь игрой на нервах. Вот и жертва уже морально подготовлена.

— Дяденька, а вы уверены, что правильно жертву приносите? — уточнила она у фигуры, кивая на так же замершую девицу.

— ?!

— Так вы тетенька? — Лиловые глаза удивленно заморгали. — Извините, просто в этом плаще сложно понять, какого вы пола, — невинно пояснила Юльтиниэль.

— Хм… — откашлялась фигура, — дяденька я, тьфу ты, Хель! Что тебе надо, блаженная?

— А ругаться нехорошо! — обиделась Юльтиниэль. Мало того что маг отказывался восхищаться ее красотой, так еще и принял за дурочку. — Так вот, дяденька… А вы зачем жертву приносите? Просто я посмотреть хочу, — страсть как интересно, — это ведь не страшно? — В кустах приглушенно хрюкнули от смеха.

— Не страшно… не страшно… — пробормотала фигура, окончательно уверившись в невменяемости полуэльфийки, — демона только вызову. Будет чем его покормить… А потом уже и пошлю на поиски этого герцога-защитника, — объяснил он, не заметив, как лиловые глаза опасно сузились. А зря, катастрофа под названием Юльтиниэль уже осмотрела его и признала непригодным для проживания в этом мире.

— Тогда вы точно неправильно ритуал проводите! — заявила она.

Фигура печально вздохнула, но все-таки спросила, почему же проводит ритуал вызова демона неправильно.

— Ну как же! — словно маленькому ребенку, начала объяснять темному магу юная герцогиня. — Мне мама рассказывала, чтобы такое провести, надо жертву… надо с жертвой… — Тут она якобы смутилась, подергав выбившуюся из общего беспорядка прядь, и приблизилась к заинтересовавшейся фигуре. — Ну в общем, — почти прошептала она, заливаясь краской смущения, — ну, что папа с мамой делают, когда в комнате запираются, а мне даже подслушивать не дают!

Куст тихо всхлипнул, явно не сумев сдержать эмоции. Маришка уже раз двести успела пожалеть, что не попросила подругу изжарить этого мага на расстоянии, ибо теперь Юльтиниэль, явно нервничая из-за долгого отсутствия отца, выплескивала все накопившееся на чернокнижника.

Фигура заинтересованно покосилась на девицу, но отвергла заманчивое предложение. В конце концов, что он с этой полоумной беседует, как с лучшей подругой?! Его господин будет недоволен задержкой! Грубо оттолкнув Юльтиниэль, он, замахнувшись, попытался ударить взвизгнувшую жертву кинжалом. Оскорбленная в лучших чувствах полуэльфийка, падая, сосредоточила всю свою магию в кулаке и, подобно шару, кинула ее в обидчика — переборщила и от истощения резерва погрузилась в обморок. А так как уже давно было понятно, что стихия Юльтиниэль — огонь, магия приняла именно его вид.

Чернокнижник сгорел, даже не успев осознать этого. Вместе с магом сгорели незадачливая жертва и только-только выглянувший из открывшегося портала демон, до этого считавшийся неуязвимым существом. Однако круг перемещения был активирован, и мирозданию требовалось хоть кого-нибудь закинуть в этот мир. Поэтому, пошарив по соседним реальностям, оно схватило первого попавшегося человека, хотя бы минимально подходящего по параметрам.

На выжженную площадку из ниоткуда приземлился высокий, хорошо сложенный немолодой мужчина в странной зеленой одежде с темными пятнами разных оттенков этого цвета. Огляделся. И глубокомысленно изрек:

— С Петровым больше пить не буду…

ГЛАВА 5 Где убыло, там и прибыло

Пути Господни неисповедимы.

Сам иногда не знаю, зачем мне это!

Творец всего сущего

— Хель! — Резко осадив Рассвета, я почти упал на землю, запутавшись в стременах.

Коротко выругавшись, кинулся к Кверу, о погоне думая в последнюю очередь. Вот не хватало мне для полного счастья, чтобы лейтенант умер. Это другие герцоги, графья и прочие аристократы думают в направлении «слугой больше — слугой меньше, какая разница?». А я дорожу жизнью парня.

Квера я все-таки успел поймать, прежде чем он выпал из седла. Лейтенант уставился на меня совершенно мутными глазами, но все-таки попробовал вырваться.

— Проклятый… — пробормотал он.

— Ну да, именно он, — согласился я, устраивая лейтенанта прямо на земле и пытаясь осмотреть рану. — Кидаться оскорблениями будешь позже, когда вылечишься и подашь прошение о переводе.

Вот только целитель из меня, как из Юльтиниэль монашка. И болт Хелин, собака, глубоко засел — просто так не вытащишь. Боюсь, до дочки Квера не дотащу. Хотя из нее целитель такой же, как и из меня. Только вот если…

Мелькнувшая мысль была противной и до омерзения здравой. Сколько лет я не взывал к той, которую принято называть Убийцей? Кажется, наш прошлый разговор закончился тем, что я совершенно не по-благородному послал ее в долгое путешествие по интересным местам. Нет, не буду я этого делать. Хель всегда требует за свои услуги слишком много. Значит, придется обойтись своими силами.

— Терпи, лейтенант — капитаном будешь, — пробормотал я, избавив парня от порванной рубахи.

Легким магическим пассом исследовал рану, пытаясь понять, задел ли болт что-нибудь жизненно важное. Пасс получился таким слабым, что едва смог поверхностно исследовать повреждения. В любом случае, даже если что-то и задето, болт надо вытаскивать.

Помню, как Пак лечил маленькую Юльтиниэль, когда та умудрилась разбить витражное стекло в главном зале. У нее тогда осколок в ладошке застрял — так маг каким-то специальным заклинанием его извлекал, чтобы тот вышел, не сместившись при этом ни на миллиметр, — так проще заживляющее заклинание применять: не то что шрамов не остается, даже розовая полоска разреза исчезает через несколько мгновений.

Хм… а если попробовать как с той бутылкой вина? Передвигать предметы мне удается неплохо, если они нетяжелые. Арбалетный болт к таким как раз относится, тут только максимальная концентрация потребуется, чтобы он вышел ровно. А то, если вспомнить, как любят вихлять и подпрыгивать в воздухе призываемые мной предметы, то проще и милосерднее добить Квера сейчас же.

Квер дернулся то ли от боли, то ли пытаясь уползти от слуги Убийцы. Ну да, вот прямо сейчас и отпущу. Несильно надавив ладонью на поясницу, чтобы парень, распластавшись на животе, не мешал мне думать, как его лучше спасти, я все-таки создал небольшое заклинание, пытаясь вытянуть болт.

Только забыл про откат: обычно перед началом движения призываемый объект сдвигается на несколько сантиметров назад. Лейтенант вскрикнул от боли и потерял сознание. Кровь брызнула в разные стороны и красным ручейком принялась бодро выплескиваться из расширившейся раны. Ладно, размышлять над тем, что я старый идиот, буду потом, сейчас болт надо все-таки вытащить, ибо заклинание его, вопреки моим опасениям, подцепило.

Через двадцать минут я вытер капельки пота, выступившие на моем лбу. Все это оказалось куда сложнее, чем я по наивности предположил, но арбалетный болт я все-таки вытащил. Благо Квер, находясь в бессознательном состоянии, больше не предпринимал попыток побега.

Фух… Однако рассиживаться не следовало. Я перевязал лейтенанта обрывками его же рубашки, размышляя, что надо парня каким-нибудь образом оставить на попечение лекарю в ближайшей деревне. Правда, как это все устроить, так и не придумал. Болт-то я вытащил и даже чуть-чуть стянул края раны, но этого было явно недостаточно для выздоровления.

Тут совсем рядом раздался конский топот — от дороги мы успели удалиться не настолько далеко, и погоню я распознал сразу же. Надо скорее убираться отсюда.

Квер в себя приходить и не думал — и это было к лучшему. Поэтому, устроив его поперек седла и надеясь, что Рассвет выдержит двоих, я забрался на коня. И, одновременно поддерживая парня и стараясь, чтобы лошади не создавали лишнего шума, продираясь сквозь бурелом, я направил Рассвета в сторону озера, где нас должны были ждать девочки.

Хмель слетел мгновенно.

Василий Иванов всегда считал себя человеком спокойным, рассудительным и даже миролюбивым. Особенно когда под рукой находилось что-то этакое с градусами и закуской. А когда к этому прилагался еще и подходящий собутыльник, то взгляд на окружающую реальность даже достигал отметки «оптимистичный». Продолжалось это до тех пор, пока не напоминало о себе прошлое человека, побывавшего на войне и вырвавшегося из ее когтей только благодаря контузии и долгому пребыванию в госпитале. Хотя иногда Василию казалось, что он так и остался где-то там, в небольшой стране, молодым военным, который верил в светлое коммунистическое будущее и в то, что никто в целом мире не способен причинить ему вреда.

Как показало время, вера у него оказалась хреновой. И теперь уже в новом не менее светлом и перспективном будущем он жил, стараясь меньше думать о прошлом. Пока не случилось это.

Кажется, дочь когда-то ему давала почитать книжки о чем-то подобном. Но все равно, Василий не то чтобы не верил… просто хотелось ему думать, что уж с ним такого точно не случится. Ну не подходил он ни по каким признакам на роль того дядьки, книжку про которого дочка ему однажды и подсунула. Да, и сюда его выбросило при свидетеле — конечно, не шибко трезвом, но вроде еще вменяемом. Так что ошибочка вышла. Серию дальше третьего тома он не потянул, искренне пожалев мужика. Как оказалось, зря, теперь бы у него было больше сведений о том, что нужно делать, стоя на четвереньках на выжженной прогалине рядом с какой-то странной девицей с сиреневыми волосами, находящейся в бессознательном состоянии.

Наверное, для начала лучше встать и посмотреть, что с девчонкой, вдруг помощь нужна?

Однако стоило Василию сделать движение по направлению к девочке, как из близ растущих кустов выбралось нечто, после секундного замешательства опознанное как существо также женского пола. Обладало оно черными всклокоченными волосами, горящими огнем глазами и крошечным кинжальчиком в руках.

— Отойди от нее, демон! — дрожащим голосом приказала она, демонстрируя совершенно неправильный прикус.

Даже с этого расстояния Василий видел, как клыки воинственной девочки опасно удлинились, а глаза поменяли цвет на прозрачный, демонстрируя сузившийся в щелочку зрачок.

Мужчина обернулся, пытаясь отыскать взглядом вышеупомянутого демона. Даже вверх посмотрел на всякий случай, но никого все равно не обнаружил. Спустя минуту в голову вежливо постучала мысль, что демоном, похоже, назвали его.

— Хм… — не менее глубокомысленно изрек Василий, поднимаясь, так как от стояния на четвереньках у него затекла поясница.

— Я сказала — отойди от нее, демон! — уже более уверенно повторило воинственное создание.

— А может, не надо обзываться? — на всякий случай уточнил Василий. — Все-таки обращаешься к человеку старше тебя в несколько раз. Уж не прошу по отчеству величать и выкать не требую, но хоть небольшая вежливость в твоем нежном возрасте не повредит, — нравоучительно произнес он.

Девочка мотнула головой, переваривая услышанное, и тут же заявила в ответ:

— Твои мерзкие заклинания не помогут тебе, демон!

— Хм… — повторился Василий. Разговаривает вроде по-русски, тогда почему ничего не понимает? — Ладно, зайдем с другой стороны: я не демон, — сказал он, думая, что для верности лучше было бы прикинуться демоном.

Их тут, похоже, здорово боятся. А то сейчас как налетит на него эта клыкастая…

Однако создание недоверчиво моргнуло.

— Докажи! — потребовала девочка.

«Вот и доказывай потом, что не верблюд», — вспомнилась Василию замечательная фраза. Интересно как? Последний вопрос мужчина решил продублировать вслух.

Девочка задумалась. Несколько мгновений прошли в томительном ожидании, после чего его требовательно попросили:

— Покажи свою кровь! У демонов она черная, и это невозможно замаскировать!

— Надеюсь, для этого не надо отрезать себе что-нибудь?

— Нет, небольшого пореза хватит…

Василий призадумался. Не зубами же себя рвать, чтобы угомонить это дитя? Против небольшого пореза он ничего против не имел. Не кисейная барышня, от вида крови не помрет. И не такое видел.

Василий припомнил, что где-то в многочисленных карманах его брюк должен валяться небольшой перочинный ножик, с которым он никогда не расставался. Но вот только если он сейчас начнет себя ощупывать — воинственное создание точно вообразит себе что-нибудь не то.

Словно поняв его сомнения, девочка неуловимым движением бросила ему появившийся из ниоткуда второй кинжал. Да, а она может оказаться опасным противником. Видел он таких зверенышей, загнанных в угол. Видимо, эта сиреневоволосая, которая без сознания лежит, дорога девочке. Так что Василий, внимательно посмотрев прямо в глаза странному существу — явно не человеку, — полоснул себя по ладони.

Кап… кап… кап… Ладонь немилосердно защипало, но девчонка, растеряв последние сомнения, убрала свой кинжальчик. Вместе с ним исчез неправильный прикус — его заменила улыбка обычная и вполне человеческая, а глаза стали темными вишенками. На дочку его похожа, когда та была в таком возрасте.

— Маришка, — коротко представилась девушка, кивая ему и протягивая полоску ткани, чтобы Василий мог перевязать небольшой порез.

— Василий, — представился мужчина.

Но тут сиреневоволосая странно дернулась и застонала.

Маришка тут же кинулась к ней, на лице девочки отразилась явная рассеянность. Василий вопросительно мотнул головой. Вдруг и правда сможет помочь?

Но стоило ему наклониться над удивительно хрупкой и красивой девушкой — ровесницей Маришки, также мало напоминающей человека, — как из перелеска выскочили четыре коня. На первом два всадника: мужчина всего на несколько лет моложе Василия, придерживал совсем юного паренька, перевязанного какими-то тряпками.

Увидев его, мужчина почти слетел с лошади, забыв про второго седока, который так и остался висеть поперек седла, и вытащил меч очень внушительных размеров.

— Что здесь происходит? — Голос у незнакомца был просто ледяным: в таком хорошо водку охлаждать — по температуре самое оно. И сразу веришь в то, что человек способен убить…

Василий оценил оружие и плавные движения мужчины, больше походившие на грацию дикого зверя, посмотрел в неестественно голубые глаза и отошел в сторону. Маришка, увидев глаза мужчины, коротко ойкнула и торопливо что-то заговорила про какого-то чернокнижника, вызов демона. Но быстро сбилась и перевела испуганный взгляд на неожиданного пришельца. Василий, подумав, тоже решил ответить на вопрос.

— Сам не знаю, — довольно миролюбиво сказал он, — сидим с Петровым, вспоминаем молодость, а тут бац! — стою на четвереньках в этом кругу. — Он обвел взглядом выжженное пятно. — Тут вылезла эта из кустов, — кивок в сторону Маришки, — демоном стала обзывать. Только-только вроде контакт наладился…

Объяснения получились фиговыми, но, кажется, его передумали убивать. Хотя плюньте в лицо тому, кто скажет, что бывший военный растерял сноровку — кто там к нам с мечом? Ну вот, то-то же! Так что можно было и поспорить, кто бы одержал верх, если бы драка все-таки завязалась. Но она не завязалась — и это было просто замечательно.

Незнакомец загнал меч в ножны и повернулся к Маришке.

— Рассказывай, — прямо-таки приказал он.

Они знакомы? По взгляду новой знакомой — да.

— Ваша светлость, я даже не знаю, с чего начать… — Девочка помялась, но их снова прервала сиреневоволосая девушка, дернувшись как в припадке.

Хм… «ваша светлость» — что за дикость?! Куда он умудрился попасть? Василий покачал головой, чувствуя, что скоро от всего происходящего заработает мигрень.

Незнакомец с мечом и странными глазами тут же забыл про объяснения, схватил сиреневоволосую в охапку и понес ближе к озеру. Обернувшись, приказал Маришке:

— Займись Квером и лагерем. А ты, иномирец, — теперь он, похоже, обращался к Василию, — если хочешь, можешь помочь мне, потом я отвечу в меру своих знаний на твои вопросы и объясню, что лучше делать в твоем положении.

Вопросов было много, предложение оказалось дельным. Так что, пораскинув мозгами, Василий решил, что выполнять приказы ему не впервой, а уж если учесть то, что мужчина знал, о чем говорил, и был в этих местах «своим», то лучше уж он поможет ему.

Так что, недолго думая, Василий направился за незнакомцем, на ходу отмечая, что теперь глаза мужчины стали ярко-синими и теплыми, словно у святого с иконы. Что за чертовщина? Или тут у всех глаза могут изменять свой цвет?

Доигралась! Просил же тихо ждать нас и никуда не влипать… Нет, умудрилась найти на свою голову чернокнижника, собирающегося вызывать демона. Спрашивается, откуда у нас тут такие взялись?! Не далее как вчера говорил, что в наших землях даже захудалых упырей не осталось. А тут целый чернокнижник, который появился именно там, где была в это время Юльтиниэль…

И как она смогла, скажите мне, демона уничтожить? Были известны случаи, когда их получалось с помощью порталов отправлять обратно, ценой многих жизней. Иногда приходилось взывать к Пресветлой Алив… Но чтобы вот так с полпинка, ограничившись обычным обмороком… Хотя нет, необычным. По моим соображениям, магическое истощение дочка заработала сильное. Будет знать, как демонов уничтожать…

Опустившись у самой кромки воды и бережно придерживая Юльтиниэль, попытался припомнить, как же правильно использовать стихийную магию для пополнения резерва. Однако долго вспоминать не пришлось — озеро само откликнулось на слабый зов.

— Можешь ее подержать?

Иномирец стоял рядом со мной. Совершенно серьезный и готовый исполнять команды. Сразу чувствуется военная выучка. Так что Юльтиниэль он перехватил без лишних слов. Только в глубине глаз появился осторожный интерес. Правильно — сначала делай то, что командир (в данном случае я) приказывает, а потом спрашивай. Это небольшое правило может помочь сохранить жизнь.

Одной рукой я продолжал сжимать запястье дочери, другой осторожно коснулся водной глади. Вода мягко засветилась. Придется поработать проводником стихийной магии. Забирая чуть-чуть энергии и так пропуская через себя, вливал ее в Юльтиниэль. Конечно, не лучший вариант. Все-таки огонь подкреплять водой несколько нерационально. Но, как известно, на безрыбье и рак рыба. Главное, не переборщить. Поэтому, как только магия отступила, словно говоря, что теперь дочка способна восстановиться самостоятельно, я не стал ее удерживать. Только последним усилием захватил чуть-чуть энергии для себя.

Потом забрал Юльтиниэль у иномирца. Кстати, мы так и не познакомились. Что ж, лучше поздно, чем никогда.

— Благодарю, — кивнул я мужчине, который шел на шаг позади меня. — Мое имя Оррен Рит. Надеюсь, сейчас мы сможем устроить небольшой перекус и поговорить о делах.

— Василий Иванов, — представился иномирец.

С вопросами он пока повременил. Похоже, продумывал в уме их список и расставлял по уровню важности. Правильный подход. Невольно проникнешься уважением к человеку. Сталкивался я с несколькими личностями, совершавшими переход не по своей воле. Истерики, поток бесполезных уточнений и криков «Этого не может быть!», требования немедленно вернуть все на круги своя или желание нестись по первому же маршруту, при этом не убедившись в его точности и искренности того, кто по нему направляет.

В общем, после таких встреч невольно начинают закрадываться подозрения, что при переходе что-то происходит с психикой перемещаемого существа и оно становится малость невменяемым. Однако у каждого правила свои исключения, и мне все-таки посчастливилось встретить одно из них. Только исключению со мной не повезло. Неприятности любят перепрыгивать с одного на другого, как блохи. А у меня их столько — неприятностей, — что хоть волком вой.

Маришка — умница. Она успела устроить на покрывале еще находящегося без сознания лейтенанта и сейчас перемешивала что-то аппетитно булькающее в походном котелке — запах от него распространялся умопомрачительный.

Дочку я устроил на своем плаще. Уверен: как только учует еду, сразу же очнется. Ну а пока пусть еще отдохнет.

Мы расселись вокруг огня, на котором готовилась еда, и несколько минут молчали. Маришка, которая стала свидетельницей моего преображения в слугу Хель, явно хотела осторожно уточнить — не привиделось ли ей это. Мне, в свою очередь, не терпелось узнать подробности столкновения с чернокнижником. А Василию, кажется, не нравилась идея начинать первым. Однако, поняв, что спутники ему достались странные, все-таки спросил. Причем о таком, что я еле-еле удержался от того, чтобы неприлично не выругаться.

— А что, тут у всех глаза двухцветные? — благодушно щурясь на пламя, уточнил иномирец.

Не хотелось бы мне начинать вечер с объяснений, почему у меня глаза меняют цвет. Это скучно, нудно, долго, и к тому же я сам мало что в этом понимаю. Стоп… Он сказал «у всех»? Значит, я оказался не первым, кого он увидел с разноцветными глазами? Но до этого он встретился только с Маришкой… Эх, девочка, вот и сдал тебя добрый дядя с потрохами, даже не подозревая об этом, хорошо, хоть не святым отцам.

Маришка смущенно улыбнулась, поняв направление моих мыслей, и сверкнула чуть удлинившимися клыками. Что-то я за сегодняшний день сел в лужу столько раз, сколько не садился за последние восемнадцать лет. Все-таки таинственный вампир существовал…

— Нет, не у всех, — так же по-доброму отозвался я, отдыхая после утренних и дневных переживаний, — только у существ, принадлежащих Хель, как сказали бы у вас — темных. Нечисть там всякая, нежить, черные колдуны, демоны, ну и далее по списку.

Видимо, смысл фразы и мой тон составили такой контраст, что иномирец несколько секунд переваривал информацию. Потом задал на удивление наивный для его возраста вопрос:

— Так вы с Маришкой плохие, что ли?

Маришка непочтительно фыркнула, я же секунду пытался удержать серьезную мину, но в конце концов махнул рукой — бесполезно это… Плохие мы… хуже некуда просто. И откуда такие несведущие в делах тьмы и света иномирцы берутся?

Василий, кажется, сам понял, что спросил что-то не то. Хотя ему простительно. Видно, что не со зла.

— Ну-у… как бы на это ответить. Видишь ли, невозможно быть хорошими для всех, так же как плохими. Каждому свое. Для разных людей одно и то же действие может обернуться как злом, так и добром. Думаю, даже в твоем мире есть выражение: «Тьма — не значит зло». Наш мир поделен на две части — раньше они были равными, но теперь уже несколько десятилетий появился ощутимый перевес в светлую сторону. Существуют два творца, которые создали наш мир, что уже неоднократно доказывалось. Пресветлая мать Алив — созидание, и Убийца Хель — разрушение. Есть обычные люди — они могут склоняться к любой из сторон, так как им дано право выбора. Есть нелюди, которые в зависимости от расы могут принадлежать только одному творцу, — это предопределено с самого рождения. Прецеденты перехода случались, но их было так мало и при этом происходили такие катаклизмы, что вряд ли кто-нибудь попытается совершить подобный шаг еще раз. Также есть «меченые» — люди, которым один из творцов на время передает часть своих возможностей. С небольшой поправкой — слугой Убийцы не может стать представитель эльфийской расы. У Хель — проклятый, у Алив — защитник. Две фигуры, которые они перемещают по игровому полю. Еще есть наместник Убийцы — противовес тому, что главным творцом почитается Пресветлая мать. Почему-то для Алив и Хель очень важно поддерживать хотя бы иллюзию равновесия.

Иномирец кивал в такт моим словам, показывая, что пока все понимает. В глазах разгорался нешуточный интерес. Он безо всяких вопросов принял у Маришки небольшую миску с похлебкой, не проявляя никакого недоверия. Хотя долго пережевывал первую маленькую порцию еды — все-таки проверял, есть ли признаки яда или чего-то иного, что могло бы повредить организму. Все больше и больше начинал его уважать. Наверное, потому, что и сам бы не стал принюхиваться на глазах у чужаков, но потом осторожно показал бы, что не сапогом суп хлебаю. К тому же человеческое обоняние может и подвести, сколько его ни тренируй.

Дальше я не стал углубляться в систему религии нашего мира.

— Так получилось, что сейчас мы оказались с той стороны баррикад. Я и Маришка. Она по крови наполовину вампир, не правда ли, дорогая? — Девушка хмуро кивнула. Ее явно не радовало такое родство. Ух, и не завидую я несчастному вампиру, если Маришка его найдет. Хотя посмотрим, что скажет Юльтиниэль, узнав про мою оборотную сторону. — Раненый паренек — Квер, человек, но ярый борец с Хель. — Усмешка вышла грустной. — А это Юльтиниэль, моя дочь. Из-за того что она по крови полуэльфийка, Убийце принадлежать не может. Но вот из-за этого и начались проблемы…

— Герцог, но ваша кровь… — Маришка попробовала вступить в разговор, теперь уже сдав меня.

Василий покосился на дочку, обморок которой сменился обычным сном.

— Не похожа. Хотя моя тоже непонятно в кого уродилась — характер мой, а внешностью была в мать, — сказал он.

— Ну… если меня покрасить в сиреневый цвет, сделать уши длинными… хотя нет. Но вот характер Хель знает откуда — большей проблемы, чем восемнадцатилетняя дочь, не придумаешь!

Мы с иномирцем переглянулись и одинаково вздохнули. Называется — встретились родственные души. Теперь точно споемся.

— Возможно, есть другие вопросы? — уточнил я.

— Есть и много. — Василий, отставив пустую миску, заглянул в котелок — вдруг что осталось?

Я также исследовал дно котелка. Желудок в ультимативной форме требовал добавки за такие потрясения организма. Однако Маришка успела первой. За фигурой она, похоже, не следила принципиально (хотя зачем ей следить?). Поэтому, посмотрев на ее печальную физиономию, мы решили все же отдать еду ребенку.

— Ты и правда герцог?

— Правда. А что, не похож?

Дальше беседа, к взаимному удовольствию, стала совершенно неофициальной, почти дружеской. Посыпались вопросы о языке, магии, перемещениях между мирами, ну и, конечно, сакраментальное «Что делать?».

— Проще всего добраться до столицы. Там существуют три общины иномирцев. У них есть точки переходов. Конечно, может оказаться, что твоих соплеменников среди них нет, но информации о межмировых перемещениях все равно предостаточно. В любом случае они постараются помочь — правило у них такое: поддерживать таких же пришельцев всеми возможными способами.

Уже проинформированный о цели и задачах нашего путешествия Василий тут же спросил, почему он не может ехать до столицы с нами. Я объяснил, что сейчас за нашими головами будут охотиться все, кому не лень. И главное, это будет происходить за спиной императора. Служители Алив прекрасно знают о том, что он не позволит просто так, без существенных доказательств потащить кого-либо на костер. Особенно если этот «кто-то» — его крестный вместе со своей дочерью. Так что доберемся до столицы, то бишь до императорского дворца, который, как и полагается приличному дворцу, находится посреди огромного королевского парка в центре города, — и все хорошо. Там уж разберутся, кто прав, а кто виноват.

— Думаю, вам лишний человек не повредит, — рассудил иномирец, потерев переносицу, после того как я ему час расписывал, что с нами сделают, если поймают. Маришка то бледнела, то зеленела, а после описания одной из пыток отпросилась в кусты. — А меня и одного могут по дороге прирезать.

— Могут, — согласился я. Потом посмотрел на Квера. Печенкой чую — когда очнется, будут у нас грандиозные проблемы. Значит, надо с парнем что-то решать… — Хорошо, тогда завтра сделаем вот что…

План был прост и, по моему мнению, весьма оригинален. Что называется, и волки окажутся сытыми — точнее, получат пищу для размышления, и овцы останутся целы — мы избавимся от обузы, в которую, увы, превратился лейтенант. Василий с планом согласился, а вот Маришка помотала головой.

— Герцог, но ведь в столице Юльтиниэль все равно заставят пройти испытание… и когда выяснится…

— Да ничего не выяснится! — в который раз ответил я, начав раздражаться. Не замечал за собой дефекта дикции. — В сотый раз говорю, что Юльтиниэль не отмечена Хель! Чистая у нее кровь!

— Но она же ваша дочь! — возмущенно воскликнула девчонка.

— Моя, — согласился я. Вот в этом, слава Алив, сомнений у меня не возникало. — Проклятье передается детям только с естественной смертью носителя, и то ненадолго — лишь до того, пока не находит более подходящего кандидата на роль слуги Хель. Так что, пока не уйду в чертоги Убийцы, Юльтиниэль нечего опасаться. А я еще жив, как это ни странно.

Ирония получилась скверной, и нужного эффекта я не добился. Василий, который понял, что в нашем мире может быть все что угодно, видимо, решил, что и тут водятся разумные мертвые. Маришка же была слишком увлечена спором, чтобы обратить должное внимание на эту фразу.

Хотя нет, не так — я мысленно поправил себя. Например, в роду графов Эттов проклятые до некоторого времени рождались чаще всего (почти через поколение). Так же как защитники у Ритов. Однако это не означало, что следующий слуга был обязан появиться в определенной семье.

— Да… считается, что у Убийцы в один промежуток времени может быть только один слуга. Только что может взбрести творцам в головы — не знает никто. В конце концов, это их мир и игра, и если кто-то захочет нарушить правила — мы ничего не сможем сделать. Главное, чтобы орден не узнал об этом. И к тому же, если Хель решила отметить Юльтиниэль даже независимо от крови, я бы смог это почувствовать. Наверное, — признался я. — Так что пусть ее проверяют, сколько душе и Пресветлой матери угодно! Только бы ко мне не полезли. Неохота на старости лет на костер попасть.

Эту фразу все-таки по достоинству оценили весьма громким насмешливым хмыком. Ну хоть что-то. Только вот подождите. А кто хмыкнул-то? Василий не похож на человека, который будет так выражать мысли. Маришка сидит надувшаяся…

— То-то я всегда подозревала, что ты неспроста такой добрый и хороший! — Юльтиниэль успела очнуться и теперь разглядывала меня внимательно-внимательно.

ГЛАВА 6 О ссорах, эльфийском языке и новых проблемах

Дорогая, ведь каждый заслуживает иметь маленькие тайны.

Синяя борода

— Кажется, я много пропустила… — Дочка поморщилась, но все-таки приняла сидячее положение. После истощения голова имеет привычку сильно болеть. — Может быть, расскажете? А лучше, папуля, сам объясни, что тут происходит и почему я не знаю о таких интересных семейных подробностях?

— Демонов надо было меньше убивать — ничего бы и не пропустила… — ворчливо отозвался я, с сожалением констатируя факт, что теперь от подробнейшего рассказа не отвертеться. Душу ведь вытрясет, чтобы узнать все до малейшей детали.

— А что, этот демон был твоим родственником? — уточнила эта язва.

— Нашим, доченька, — поправил я Юльтиниэль.

Василий осторожно кашлянул, правильно поняв, что ничем хорошим завязывающаяся пикировка не окончится. Ну вот, а мне так хотелось получить несколько лишних минут, чтобы лучше продумать, как и что врать чаду. Хотя… все равно ведь хитрости у нее на порядок больше — переговорит так, что окажусь я в самой глубокой луже. Так что все, что ни делается, — к лучшему.

— Юльтиниэль, невежливо игнорировать человека. Знакомься — Иванов Василий, иномирец. К нам в мир попал из-за твоей глупой выходки и теперь вынужден путешествовать вместе с нами до столицы, чтобы там просить помощи у иномирцев. Василий, это моя дочь Юльтиниэль.

— Очень приятно, юная леди. — Мужчина приветливо кивнул дочке.

Юльтиниэль ответила на кивок обворожительной улыбкой. Ну да. Обязательно надо везде самоутвердиться и доказать, что она тут самая красивая. Только вот Василия этим не проймешь. Он между делом успел рассказать про свою дочку — она старше Юльтиниэль, так могу вам поведать: оказывается, самое трудное еще впереди. Успокоил, называется.

— Могла бы и извиниться, а не зубы скалить. Из-за тебя, между прочим, человек попал в такой переплет. Где твое воспитание? Если бы чуть-чуть была поспокойнее, продолжала бы мучить женихов дома, а не находилась бы в двух шагах от ритуального костра.

Эх, откуда взяться манерам у ребенка, если родитель их напрочь игнорирует? Что называется — пример перед глазами. Остается только тыкать носом, мол, сам виноват, что с этикетом не дружу. Но я-то его наизусть знаю! Пусть и не пользуюсь… А она не отличит бокал для белого вина от фужера для игристого, а его, в свою очередь, спутает с рюмкой для домашней настойки или со стаканом для безалкогольных напитков. То же с ложками, вилками и ножами. Как ее в высшем свете показывать? А ведь в столице обязательно получим приглашение. Однако речь не об этом. Если вспомнить этикет нашего мира, то молчание при первом знакомстве — неприятие человека и открытое заявление о своем отвращении к данной персоне. А как ты при этом улыбаешься, не имеет никакого значения. Возможно, Василий с нашими традициями и не знаком, но мне, например, неприятно поведение Юльтиниэль.

Насколько я помню, были интересные прецеденты. Например, у эльфов почти весь этикет строится на полутонах, цветах, мимике, жестикуляции и взглядах. Сложенный веер желтого цвета, который держат в левой руке, при чуть прищуренном взгляде означает совсем другое, чем при взгляде удивленном. В общем, такая головная боль, что мне искренне жаль бедных эльфов. Так вот… Собственно прецедент: случился он более тысячи лет назад. Тогдашний король… В те времена империи еще не было — только несколько враждующих королевств и закрытые для простых смертных светлоэльфийские земли… Извините, отвлекся.

Итак, не отличающийся дальновидностью и умом правитель решил объявить светлым пределам войну. Для этого он отправил послов. И естественно, подготовил их, но как для объявления войны человеческому государству. Итак, послы, облаченные в черные одежды, прибыли с опозданием. Не смотрели лучезарному князю в глаза, отвечали на приветствие исключительно улыбками и так далее. В общем, император очень удивился, когда послы вернулись обратно живыми и с полным комплектом рук, ног и голов, ведь по плану их должны были убить с особой жестокостью. Еще больше удивился, когда эльфы вместо войны предложили заключить вечный мир и даже согласились покровительствовать в постижении тонких наук и магии, в которых люди тогда мало что понимали. Восторг эльфов объяснялся просто: опоздание для них означает принижение собственного достоинства гостей ради выделения благородства ожидающего хозяина. Черный цвет — смирение и скромность. Так что в историю король вошел как великий политик, просветитель и миротворец, отмеченный Пресветлой матерью, который сделал первый и главный шаг на пути к созданию нашей великой империи. Об истинных мотивах и желаниях того короля известно очень немногим людям и нелюдям.

Однако я сильно ушел в сторону от темы. Юльтиниэль, похоже, очень-очень разозлилась на меня за то, что я ткнул ее носом в ее же ошибки. Она вскочила на ноги и совершенно неожиданно, вместо привычных подколов и насмешек, закричала на меня:

— Что?! Ты решил обвинить меня?! Это из-за тебя мы в нескольких шагах от костра, а Квер — от смерти. Это ты виноват!

Ну, все… Права была Матвевна, когда говорила, что мало Юльтиниэль пороли в детстве. Глядишь, и выбили бы всю дурь еще тогда, а сейчас бы не мучились. Я человек спокойный, добрый. Вывести из равновесия меня сложно. Однако сейчас чаша терпения переполнилась.

— Я?! Доченька, ты что-то путаешь… Если бы ты не взрывала мой замок, не пыталась убить моих слуг, не калечила своих женихов, а вела себя как приличествует нормальной леди — все было бы прекрасно. И если бы чуть-чуть пыталась контролировать свою магию, хоть изредка думая головой, а не задним местом, — ничего бы этого не произошло, и подозрений не возникло. Ты же ведешь себя как дворовая девка! Вульгарная, эгоистичная девка с завышенным самомнением! В тебе нет проклятия, однако твое нежелание следовать правилам поставило нас всех под угрозу! Я всю свою жизнь нормально существовал, не вызывая ни у кого подозрений! Смог перебороть проклятье в себе! А ты и без него саму же себя скоро загонишь на костер! Не дорожишь чужими жизнями, могла бы хоть о своей драгоценной шкуре подумать! Если решила свалить все на меня, то с таким же успехом можешь обвинить Василия! Понятно, доченька?

Ну вот… разошелся… аж сам на ноги вскочил. Накипело. Только, похоже, меня сейчас убьют. Юльтиниэль начала призывать только-только восстановившуюся силу, входя в подобие транса. Вокруг рук, ускоряясь, вращались два черных вихря — темная сила в своем первозданном виде. Глаза потемнели. А волосы трепали сильные порывы невидимого ветра. Если хоть краешком вихря заденет — считай, что труп.

— Не… смей… называть… меня… девкой… — четко и медленно произнесла она.

Ну, все… сейчас точно будут бить, и проклятье по закону подлости все-таки перейдет к ней в кровь, проигнорировав правила. Почему-то было удивительно спокойно. Ну не верил я, что моя же собственная дочь может меня на тот свет отправить.

Конечно, накричал на нее, но все равно любя, чтобы хоть как-то втемяшить в хорошенькую головку дочки мысли о том, что надо бороться со своим эгоизмом. Однако, когда Юльтиниэль уже собиралась отпустить готовые заклятия (недооценил я власть темной магии над дочкой), произошло то, что заставило меня твердо поверить — Василий нам очень и очень пригодится в путешествии.

Иномирец шагнул к дочке и просто сжал ее запястья.

— Юля, перестань глупить. Покричали друг на друга, и хватит. Твой папа прав. — Голос у него был тихий, нравоучительный, словно у опытного учителя. И то ли его спокойствие подействовало на нее, то ли странное, почти оскорбительное сокращение ее имени — но заклятия просто испарились, впитавшись обратно в ауру дочки.

— Как вы меня назвали? — ворчливо поинтересовалась она, стараясь не смотреть в мою сторону.

— Юлей. Это сокращенно от Юлии — у нас в мире есть такое имя. Как раз мою дочку так зовут. А то об Юльтиниэль язык сломать можно… — спокойно пояснил Василий, словно не понимал, что только что предотвратил глобальную катастрофу.

Но он не мог видеть вихри силы? В нем ни капли магии нет, а заклинания еще не были окончательно сформированы, чтобы стать видимыми всем. Действовал по наитию? Или он из тех реальностей, где магии нет как таковой, зато все люди — носители непонятной возможности разрушать силовые потоки одним своим присутствием? Слышал я про такие миры, хотя так и не понял, как же можно жить без колдовства. Нет, иномирцы из общин сначала пытались притаскивать к нам непонятные технологии, только они в нашем мире категорически отказывались работать. Даже их так называемые пистолеты. И к лучшему. Как известно, в гостях принято вытирать ноги и не вносить в дом мусор.

— Но ведь это… оскорбление?

Нет, положительно мне нравится, как Василий влияет на дочку — общаются меньше пяти минут, а у Юльтиниэль в голосе неуверенность и детская обида, как если бы маленькой девочке сказали, что добрых фей не существует.

— Нет, это просто сокращение имени. Например, для близких я Вася. В нашем мире это привычное дело. А если не перестанешь себя плохо вести и не будешь слушаться папу, стану тебя Юлькой называть. И другие варианты придумывать. — Тон Василия остался все тем же нравоучительным и спокойным. Выражение на лице можно было охарактеризовать как благожелательно-отстраненное.

Дочка моргнула, помотала головой. Потом посмотрела на Маришку, которая продолжала сидеть на месте, наблюдая за происходящим с восторгом. На Квера, у которого начинался бред. На меня — я только плечами пожал, думая, что будет со мной, если назову ее Юлькой. Потом взгляд моего чада остановился на Василии. Фиолетовые глаза сощурились. Кажется, она все-таки вспомнила, что перед ней простой смертный. Потом был щелчок пальцев, сопровождаемый короткой цепочкой заклинания. Так и не смог разобрать, что же она там намагичила — то ли немоту, то ли кратковременное послушание. Хотя это уже и неважно. Заклинание коснулось груди иномирца и просто исчезло, растворившись в пространстве.

Кажется, моя теория подтверждается. Интересно, а дар священника тоже не сработает? Как бы проверить…

Дочка захлопала глазами, не понимая, почему ее сила не сработала. Я же был готов сплясать что-нибудь зажигательное от радости. Может, предложить Василию стать персональной нянькой моему чаду? Ну его, этот другой мир! Мужчина, похоже, уловив ход моих мыслей, довольно улыбнулся. Потом сказал:

— Сочтемся, Оррен. Сам всегда мечтал, чтобы кто-нибудь помогал утихомиривать личное стихийное бедствие. Так что, пожалуй, послежу я, чтобы Юля вела себя пристойно.

— Спасибо. Если что, и отшлепать это недоразумение можно! — поддакнул я, устраиваясь обратно на земле.

— Что? — Кажется, Юльтиниэль заело. Который раз уже повторяется?

Хотя сдается мне, язвительность вернется к ней быстро. Это, скажем так, было минутной слабостью — не каждый день выясняешь, что не на всех срабатывает твое колдовство.

— Не чтокай, а лучше Кверу помоги. Кто из нас полуэльфийка? — Быстро меняем тему, пока кто-нибудь кого-нибудь не довел до ручки. Да и разговор обо мне удачно удалось замять.

Юльтиниэль вздрогнула, словно только что вспомнила о лейтенанте, и кинулась к своей сумке, принявшись там рыться. При этом она причудливо перемешивала восклицания вроде: «Да где же оно, Хель побери это дополнительное измерение!» — с более емкими эпитетами и сравнениями. У кого только научилась? Наконец на неровный свет костра была извлечена увесистая книга в темном переплете с кучей выглядывающих по бокам закладок.

Чуток изменив зрение (все равно теперь никого не напугаешь сменой цвета глаз), смог прочитать название книженции, которая явно была изъята из коллекции Пака: «Светлая и эльфийская магия. Ее применение в целительстве. 1 курс». Ну да, в академию со своими учебниками — что может быть оригинальнее? Однако ведь пригодилось! Точнее, пригодится, если дочка сможет воспользоваться написанным. Потом минут двадцать Юльтиниэль совершала над Квером непонятные пляски орочьих шаманов.

— Дочка, ты уверена, что это тот раздел? Насколько я помню, эльфы исцеляют людей не совсем так.

— Тот! — плаксиво отозвалась та. — Только тут большинство заклинаний на эльфийском!

Ох… если бы все не было так сложно, я бы точно засмеялся. Вы только послушайте: полуэльфийка не знает эльфийского! Это еще хуже эльфа, который не умеет стрелять из лука, непьющего гнома, вампира-вегетарианца… ну и так далее.

— Давай сюда свою книжку. Я буду тебе переводить, а ты магичь. Договорились? — Я отнял учебник, выуживая из памяти обрывки языка светлых, которому так старательно меня пыталась научить Лареллин.

— Договорились… — вздохнула дочка.

Последующий час я медленно переводил по предложению, после чего мы с Юльтиниэль, как на уроке, разбирали его и думали: подойдет заклинание для Квера или нет. Что-то испытывали на лейтенанте, так как, понаблюдав за нашими манипуляциями, Василий с Маришкой выступать в роли подопытных кроликов наотрез отказались. Видимо, любовь к экспериментам — семейный грешок.

В результате этого сейчас бессознательный Квер мог похвастаться густой шелковистой шевелюрой длиной около двух метров — ну просто заколдованная принцесса из детской сказки. Другое заклинание устранило проблемы с потенцией. «Интересно, а они были?» — этот вопрос с невинным видом задала дочка, после чего мне очень захотелось кого-нибудь убить. Маленькая еще — такое спрашивать! Потом я нашел, как снимать жар, — это оказалось полезным. Хотя, сначала переборщив, Юльтиниэль чуть не загнала подопытного, в смысле больного, в кому.

В конце часа Василий констатировал, что пациент скорее мертв, чем жив, и этим заявлением страшно переполошил нашу небольшую компанию. Потом объяснил, что это фраза из какого-то странного действия под названием «мультфильм», и велел прекратить мучить парня. На синхронное возмущение: «Мы его лечим!» он только пригрозил, что ему придется заняться и моим поведением. Это загнало меня в продолжительный ступор, после чего Квера оставили в покое, а девочки до отбоя хихикали надо мной.

И наконец, установив защитный контур, мы устроились спать..

Стражники вернулись только под утро с плохими новостями — беглого герцога они не обнаружили. Следов не было вообще. Ну откуда было знать простым, не особо образованным людям, что одно из свойств метки Хель (в случаях использования ее силы) — полностью стирать следы не только проклятого, но и его спутников. Похоже, безумная Убийца даже не могла представить, что знакомые меченого могут быть против нее.

Поэтому старосте со священником оставалось только распустить уставших парней по домам. Среди поискового отряда мелькнуло уставшее и очень злое лицо стражника Енре — из-за того что паренек заметил «странности» герцога, было решено оставить его на службе. Полноте! А герцог ли это был? Видел староста Оррена Рита не один раз. С одной стороны, глянешь — не отличишь. Но в момент, когда проявилось проклятие, на месте добродушного веселого мужчины возник монстр. Возможно, самого Оррена давно нет в живых, а этот монстр просто занял его место?

Своими сомнениями староста решил поделиться со святым отцом.

Мужчина в ответ поджал губы — ему самому страшно не нравилось то, что меченым оказался герцог, а не его строптивая дочь, слухи о характере и способностях которой доходили до самой столицы. И, между прочим, — тут мужчины одинаково смутились, — не хотели они никого сжигать. Рыцаря — да, разобрать, чтобы потом маги его на место вернули. Припугнуть леди… Да и чуть-чуть проверить — слухи о метке так просто не возникают.

Подумаешь? На то они в столицу и поехали доказывать невиновность. Была бы метка, забились бы в самый дальний угол. Так что показала бы юная леди свою кровь, позубоскалила бы, и все. Ну правда, нигде не найдется настолько сумасшедшего человека, который желал бы неприятностей своему господину. Герцогство процветает, люди сыты и довольны. Рассказы о нечисти превращаются в простую сказку. Даже разбойников нет! Вот в соседнем пруд пруди: куда ни плюнешь — попадешь если не в наемника, то в вора, а если постараться, можно и в убийцу. Это герцогство как раз граничит с землями Ритов с одной стороны и землями, относящимися к столице, с другой. Однако если в столице нечестный люд встречается постоянно, сюда не суется, словно это грозит ему немедленной смертью. А может, и действительно грозит. Если подумать об открывшихся способностях герцога Рита.

Словно вселилось что-то во всех… Как Хель попутала: вместо того чтобы чуть-чуть попугать юную герцогиню, теперь придется такое расхлебывать… Нет, что-то тут нечисто. Ну с чего бы в один момент всем жителям деревни (надо заметить, очень миролюбивым жителям) пришло в головы, что им нужно обязательно сжечь Юльтиниэль Рит. Зачем?! И главное, слова будто сами срывались с уст, а люди наблюдали со стороны за тем, что делают. Только вот что в итоге выяснилось, какое осиное гнездо разворошили…

Может быть, сама Пресветлая мать решила помочь им таким образом, показав настоящего слугу Убийцы?

— После обеда снова отправлять на поиски? — уточнил староста.

— После обеда они будут уже далеко. Не имеет смысла, — откликнулся святой отец. — Только если вестника послать в соседнюю деревню, чтобы там их перехватили. Хотя такой шум поднимется, люди, как всегда, поймут все не так. В столице вернее разберутся и спешить не будут, как у нас любят. Ты лучше вели парням тренироваться стрелять из арбалета — скоро с двух шагов мазать начнут.

Мужчина покивал и уже собрался идти в небольшой домик, который использовали стражники после дежурств, как, остановившись, уточнил:

— А в орден послать вестника?

— Обязательно. Расскажу о нашей глупости, — с сарказмом пробурчал мужчина. — Нас самих сразу на костер — и доказывай, что это чье-то стороннее влияние, а не наша инициатива. — Священник передернул плечами, уж больно его задели слова, оскорбившие Пресветлую Алив.

На самом деле выражение «рыжая лгунья» было весьма распространено и особой ересью не считалось. Пресветлая мать обладала разноцветными волосами, однако яркий рыжий цвет ощутимо преобладал среди длинных локонов всевозможных оттенков. Во всяком случае, так изображали женщину те, кто видели ее. Сама Алив не спускалась в созданный мир более шести веков — так что подтвердить ее существование могли разве что эльфы. Но у тех вера сильно отличалась от единой религии других рас. «Лгунья» же добавлялось, если случалось нечто, не оправдывающее надежды говорившего. Ну например, человек, которого обманули, мог легко в сердцах сказать: «Сегодня рыжая лгунья любит не меня», и другие вариации. Однако подобное обращение не приветствовалось. К тому же считалось, что Убийца Хель так называет свою оппонентку.

Так что фразы герцога приводили священника к неутешительным выводам. Пожалуй, ему следует все-таки написать письмо и добавить в него просьбу проверить не только Юльтиниэль, но и самого Рита. Его в первую очередь.

Однако разойтись мужчинам не дали. На невысокой смотровой башне тихо выругался молоденький стражник и коротко протрубил в маленький рог — к селению приближался странный гость.

— Пропустим?

— Одного? Конечно.

Как оказалось десятью минутами позже, гость был не странным, а очень-очень странным. Во-первых, он оказался совершенно непонятно одет. Рубашка без застежек и пуговиц, с короткими рукавами и заправленные в высокие (также странные) сапоги брюки немыслимой расцветки (всех оттенков зеленого), через плечо простая сумка. Во-вторых, гость был коротко и очень ровно (будто и не человеком) подстрижен и гладко-прегладко выбрит. Выше старосты (а тот отнюдь не самый низкий, а даже наоборот) примерно на голову. В-третьих, военная выправка. Дворянин? Непохож… Да и было еще одно «в-четвертых», которое решало все.

Через плечо незнакомца было небрежно перекинуто безвольное тело. Так как лежало оно задом наперед, староста со священником не сразу признали в ноше лейтенанта, сопровождавшего герцога.

— Что с ним? — тут же заволновался староста.

— Нашел в лесу раненым, — приятным баритоном ответил мужчина, сгружая лейтенанта прямо на землю.

Все-таки Василию стоило стать актером, а не военным. Иномирцу было жутко интересно все, что его окружало: от дара священника до странных домов с узкими длинными окнами, углы которых были стесаны. Однако по наставлению Оррена вел он себя так, будто знал в селении абсолютно все, до последней кучи навоза.

Священник сразу захлопотал над парнем, проверяя серьезность повреждений, староста давал указания двум любопытным мальчуганам — быстро сбегать за деревенским лекарем и несколькими мужчинами, чтобы они утащили раненого в дом к целителю.

— Откуда ты, путник? — подозрительно оглядев Василия, уточнил святой отец, поднимаясь на ноги.

Ранение оказалось серьезным, но опасности для жизни уже не представляло.

— Из Агголо.

Так назывался небольшой город на южных границах империи. Хотя частью империи числился только номинально. Земли далеко вокруг были пустынны и безжизненны, не считая периодических набегов недружелюбно настроенных кочевников и диких орков. И порядки, и законы там были свои. Налоги в имперскую казну не поступали больше нескольких десятилетий. В общем, как там жили и кто там жил, имперцы представляли плохо, особенно тут, в северной стороне.

— Я иду в Окраинные земли, — добавил мужчина.

Как и сказал Оррен, такой ответ напрочь отбил у старосты и священника желание дальше расспрашивать гостя. Поэтому, убедившись, что тут парню помогут, Василий распрощался со всеми и, быстро пройдя селение, свернул в лес, чтобы обойти его с другой стороны и вернуться к оставленным спутникам.

Много времени это не заняло. Люди в этом мире были на удивление низкорослы. Даже герцог, по здешним меркам отличающийся очень высоким ростом, оказался ниже Василия на полголовы. Это при том, что сам Василий на Земле высоким отнюдь не являлся. Отсюда вытекало, что и шаги у него были больше — на путь до небольшого озерца он потратил примерно вдвое меньше времени, чем мог бы идти, скажем, тот же самый Енре.

Весь путь Василий провел в раздумьях о своем положении. Если бы он уделял должное внимание той макулатуре, которой была завалена квартира дочери — то бишь фэнтези, — он бы понял, что не так уж и плохо попал. Способности к антимагии — раз. Компания — два. Если они доедут до столицы, там герцог сможет познакомить его с магами, сведущими в делах межмировых перемещений, а в случае задержки и устроить в хорошем месте. Его же собственное тело привычного пола — три. Отсутствие страшных врагов и долга спасать мир — четыре. Сам мир, весьма спокойный, — пять. И далее, далее, далее… Да, и что его ожидало в собственном мире? Именно эта мысль первый раз подтолкнула Василия задуматься: а не лучше ли будет найти способ сообщить дочери, что он в порядке, а потом попробовать устроиться тут. Руки у него из нужного места растут, голова тоже пока работает. Авось и сгодится такой работник кому. Зато не будет рядом мегеры — бывшей жены.

На полянке его дожидались почти собранные и готовые к отправке спутники. Юля разглядывала какую-то старую книгу, сидя на своей лошади, Маришка запихивала в сумку вымытый и блестящий на солнце котелок. Только Оррен непонятно зачем, присев у самого озера, держал над водной гладью ладони.

— Отец сказал, что вы поедете на лошади Квера. — Юля кивнула на конька раненого лейтенанта, потом осведомилась: — Интересно, а вы хоть верхом ездить умеете?

Хотя она обращалась к нему на «вы» и очень старалась сделать тон вежливым, насмешка и превосходство все равно выглядывали из-за каждого слова. «Ничего, мы люди не гордые», — думал Василий, не понимая, как у мягкого добродушного герцога могло вырасти это… «Но мы и не таких перевоспитывали», — добавлял он, вспоминая особо наглых рядовых.

— Даже если не умею, быстро научусь, — ответил он девушке и, повернувшись, попросил у Маришки что-нибудь, чем можно было бы покормить коника.

По мнению Василия, дружба человека с лошадью начиналась если не с сочного яблока, то с куска хлеба точно.

Маришка, порывшись в мешке с припасами, выдала ему как раз яблоко. Потом добавила к нему морковку. Ее Василий оставил на потом, если яблока не хватит, и пошел знакомиться с животным. Коник против знакомства ничего не имел, с удовольствием захрустев угощением.

— Эх, и звать-то тебя как? — уточнил мужчина, словно надеясь, что животное заговорит.

Этого не случилось, вместо коня Маришка пробормотала что-то невразумительное, будто у него было как минимум имя, отчество и двойная фамилия на неизвестном Василию языке.

— Будешь теперь Тихоном, — решил иномирец, всеми частями тела (а особенно задним местом) надеясь, что характер животного будет соответствовать его новому имени.

Тем временем герцог закончил свое странное занятие и присоединился к компании. Скептически взглянул на Василия и Тихона, конь рядом с иномирцем смотрелся скорее большим пони, чем полноценным конем, покачал головой и спросил, как все прошло.

— Вроде нормально. Парнишку они забрали. Тот, который был в странных длинных одеждах, над ним какие-то пассы поделал, а потом велел двум мужчинам доставить его к лекарю. Меня спросили кто и откуда, я ответил, как ты сказал, — сразу отстали. И все.

— Хорошо. — Оррен объяснял Василию, как правильно забираться на Тихона, и вдруг увидел книгу в руках Юли. — Рылась в моей сумке? — с долей угрозы уточнил он.

— Угу, — флегматично отозвалась девушка, перелистывая страницы. — Бред какой-то. Я такого письма еще не видела… Зачем она тебе?

— Нужна… — отозвался герцог, отбирая книгу и запихивая к себе в мешок. — Так о чем это я? Ах, да. Так вот…

Тут Василию все-таки удалось забраться на конька, и теперь он замер в седле, вспоминая, что когда-то давно вроде бы верхом ездил. Подождав, пока иномирец привыкнет, герцог разрешил всем отправляться. Перед этим он еще раз тщательно проверил место их ночлега на предмет неубранных следов.

— В общем, теперь они, скорее всего, подумают, что я сам бросил Квера — это сразу снимет с него все подозрения в пособничестве проклятому слуге и заставит их задуматься, стоит ли нас преследовать дальше. Если очень повезет, они даже не станут писать в соседнюю деревню, а сразу направят вестника в орден. Пока глава свяжется с императором, — а это сделать они будут просто обязаны, — у нас будет достаточно времени, чтобы приблизиться к столице и самим отправить ему весточку. Тогда-то все точно наладится. А дальше можно будет легко отправить Юльтиниэль на проверку. Главное, убедить орден, что бедным перенервничавшим селянам просто почудилось, что у меня глаза цвет поменяли. Все-таки Ливий, глава ордена, — мой давний знакомый, думаю, он сможет замять недоразумение, если, конечно, не узнает о моей крови.

— Думаешь, твои слова там кого-нибудь убедят? — фыркнула Юльтиниэль.

— Убедят. Видишь ли, считается, что проклятый обязан обладать потенциалом сильного мага. А какой из меня маг, ты прекрасно знаешь. Так что не думаю, что хоть кто-нибудь поверит россказням этого Енре или священника со старостой. Главное, никак не показать проклятье.

— Ну да. Каноны — страшная вещь. Если сказали, что у эльфов уши длинные, значит, что только так и никак иначе, — кивнула девушка. — Хотя, действительно, почему тогда у тебя нет силы? Ее-то ты бы скрыть не мог…

— А Хель его знает! — весело откликнулся Оррен. — Вот такой я уникальный случай. И пока это только мне на руку.

Василий неодобрительно покачал головой. Так уж получалось, что в его мире люди врали друг другу очень часто. И он за свою жизнь успел научиться чуть-чуть разбираться в них. Поэтому теперь мужчина мог с уверенностью в семьдесят процентов сказать, что герцог знал, почему у него не было приписываемых канонами способностей проклятого. Только вот рассказывать не собирался.

Ах да. Стоит добавить, что после небольшой дискуссии было решено ехать лесом параллельно дороге и выдавать себя за отряд наемников — такие часто путешествовали двое на двое.

— Как он? — Священник заглянул в дом к лекарю под вечер.

На самом деле он собирался озаботиться здоровьем парнишки только завтра, но что-то словно тянуло его сюда. Если бы в селении жил хоть средненький маг, он бы обязательно заметил одну странность, но, увы, целитель оказался слабым не обученным колдуном, а от дара самого священника сгустившаяся за его плечами тень смогла мастерски замаскироваться.

Пожилой мужчина подслеповато сощурился.

— Могло быть и хуже. Его рану явно подлечили. — Лекарь как раз успел наложить швы и влить в паренька настои, снимающие жар и предотвращающие заражение крови. — Ты хочешь потом предъявить ему обвинения в пособничестве проклятому?

— Судя по всему, лейтенанта ранил кто-то из наших. А герцог его потом бросил, хотя не могу себе представить, чтобы Оррен Рит так поступил. А впрочем, он сам мог попытаться убить мальчишку и оставить умирать. Особенно если до этого парень не знал о метке его светлости и намеревался того задержать. Сложно все это. Но если я раньше не хотел посылать вестника в соседнюю деревню, то теперь, похоже, придется.

Тень недовольно шевельнулась и запустила тонкий щуп в голову священника. Мужчина странно дернулся, жаль только целитель в этот момент обернулся к что-то пробормотавшему в бреду Кверу.

— Оставь нас, Лерик, мне надо проверить его кровь, — властно приказал священник минуту спустя.

И вновь, если бы не плохое зрение лекаря, он бы обязательно заметил, что глаза мужчины потускнели, став мутными, словно он был болен. Но Лерик только пробормотал, чтобы священнослужитель сразу позвал его, как только закончит проверку, и, тихо шаркая, удалился, прикрыв за собой дверь.

Священник, которого звали Нарит, наклонился над лейтенантом и провел слабо засветившейся ладонью над его головой. Потом скривился, будто это действие причинило ему боль, и резко сдернул с себя дар, замерцавший тревожным красным цветом. Теперь свечение усилилось, перетекая в парня. И сама тень пришла в движение, разделившись на две части. Первая вслед за щупальцем проникла в голову священника, вторая, словно маска, прикрепилась к лицу Квера, медленно впитываясь в кожу.

Лейтенант глухо застонал, дернулся и открыл глаза. В них не было ни намека на разум.

— Запомни: Оррен Рит — проклятый, он напал на тебя, ранил и бросил умирать. Ты хочешь отомстить ему и его семье. — Нарит монотонно повторил эту фразу несколько раз, после чего резким импульсом отключил сознание Квера.

Священник остался доволен результатом и, сделав еще несколько пассов над раненым, позвал лекаря.

— Все в порядке. Можешь дальше им заниматься, — бросил он, подходя к двери.

— Идешь посылать вестника?

— Нет, я передумал: «И с посланием в орден можно задержаться, — тихо прошелестело в голове у мужчины, вынуждая его подчиниться. — А лучше и вовсе забыть…»

Квер пришел в себя ночью. Сознание было предельно ясным, так же как понимание того, что ему нужно делать, как только он встанет на ноги.

Он отомстит бывшему господину Оррену Риту.

ГЛАВА 7 Драку заказывали? Уплачено!

Исход драки не всегда такой, как планировалось.

Фингал

Два дня прошли относительно спокойно. Останавливались лишь в крайней необходимости: туалет, какие-нибудь мелкие неприятности и горячий обед, который был обязательным условием поддержания нормального пищеварения и отдыха от седла. Так что за эти дни мы, к моему удивлению, достигли границы герцогства Рит. Оно у меня большое, но только в другую сторону — здесь несколько дней пути от замка, на север до Окраинных земель чуть дольше, а вот на запад можно целый месяц добираться до пределов своих владений. Ну так предки не дураки, чтобы родовое поместье строить прямо перед носом наместника Хель. Нет, на границе есть небольшой замок — уж больно места красивые, но его последний раз посещали еще перед моим рождением. Деревни там тоже есть, укрепленные каменными оградами, с постоянным отрядом воинов и магом, чтобы в случае нападения успеть отправить вестника в столицу.

Однако сейчас не об этом. Эти два дня мы пробирались лесом, на дорогу не выходили, в деревни не заглядывали и объезжали их по большому кругу. Но, увы, в землях Геттена это не пройдет. Во-первых, лесов мало — народ все больше поля возделывает, тогда как у меня охотой промышляет. Во-вторых, этот род давно враждует с Ритами, так что, услышав о моем отъезде в столицу (а то, что Геттен узнает, сомнений не вызывает), он просто из принципа решит вставить несколько палок в колеса. В-третьих, уж чересчур много нечестного люда у него в герцогстве обитает.

Конечно, имелось еще несколько путей, которые вели в столицу. Например, через земли Варэла. Или можно было сделать большой круг и погостить у баронессы Пиклит — та еще ведьма. Я уже хвастался, что у меня самое большое герцогство? Да? Ну ничего, повторю это еще раз. Так вот, соседствует оно с севера-запада по большой дуге с землями наместника Хель. Это неудивительно, так как изначально все мои земли принадлежали первому защитнику. Не правда ли, смешно? В роду, где через два-три поколения обязательно рождается новый защитник, появился проклятый, которого, надо сказать, до сих пор считают отмеченным силой Пресветлой Алив. Однако я опять отвлекся.

С юга у меня два соседа: герцог Геттен Ирр и маркиза Эла Ситт — помешанная на вере фанатичка. За их землями раскинулись Хелины топи — владения графов Эттов. С востока, чуть-чуть соприкасаясь с Окраинными землями, надежно прикрывает от набега кочевников мой друг, Варэл Дикк. Ну и наконец, запад — баронесса Пиклит Арр и герцогиня Нельенсс Ветт, урожденная Арр, которая недавно стала вдовой (на третий день после свадьбы). Как когда-то давно выразился мой брат на уроке политологии: обложили со всех сторон. Теперь обстановка только ухудшилась.

Так что особой разницы, как ехать в Шейлер, не было. Поэтому я выбрал из всех зол наименьшее — самый короткий путь. Ибо, как известно, чем длиннее дорога, тем больше вероятность, что на пути попадется яма.

Как и решили, прежде чем пересечь границу, нужно было стереть все следы нашей причастности к сильным мира сего. Сначала я подумывал над тем, чтобы совсем снять перстень рода Ритов, повесить его на цепочку с маленькой копией дара. Но, подумав, просто повернул камнем вниз. Так, на всякий случай, чтобы, если что, не прошлось долго возиться, снимая герцогский знак с шеи.

Над вещами пришлось мудрить долго. Не переживали только Василий и Маришка — у иномирца наряд в точности соответствовал вкусам наемников, и у девушки одежда была самая простая. Нет, мы с дочкой тоже расшитыми камзолами и драгоценностями не сверкали, но любой мало-мальски сведущий человек или нелюдь определит по покрою, что одежда шилась для дворян. Пришлось магией переделывать. Процесс изменения материи давался Юльтиниэль, слава Алив, неплохо. Благо не нужно было превращать штаны в корзинку с яблоками или живых бабочек.

Судя по тому, как заливисто и совсем непочтительно смеялась над моим новым нарядом Маришка, после чего мечтательно закатила глаза, — дочка превзошла саму себя. Василий только сочувствующе ухмыльнулся. Да и себе Юльтиниэль придала облик такой разбойницы, что моя совесть честного и добропорядочного подданного его императорского величества потребовала немедленно тащить ее на суд… Хорошо, хоть не на казнь.

— Теперь осталось только закрепить результат в каком-нибудь трактире средней задрипанности.

Я печально оглядел потертую кожаную куртку. Ну не для меня такая мода и все эти металлические заклепки и штаны в обтяжку — сразу перестаешь чувствовать себя мужчиной. Особенно если учесть, что чадо напортачило с размерами. И как только некоторые в таком еще и сражаться умудряются? Погоревав о своей непростой доле, вернулся к делам более приземленным.

Собрал волосы в короткий хвост, чтобы открыть с правой стороны лица тонкий шрам от виска к шее, который я обычно прикрывал разлохмаченной шевелюрой. Знаю, конечно, что шрамы украшают и прочее, но уж больно глупая и неприятная ситуация была при его получении, чтобы выставлять напоказ и лишний раз вспоминать.

Юльтиниэль спросила, зачем закреплять результат в трактире.

— Хочешь вылить на себя пиво, чтобы и запах был соответствующим? — насмешливо протянула она, аппетитно хрустя большой грушей.

— Нет, устроить драку, — отозвался я, морщась при упоминании той отравы, которую трактирщики вливают в посетителей под видом пива.

— А? — хором уточнили девушки, переглянувшись с одинаково удивленными выражениями лиц.

Ну да, люди, которые меня достаточно знают, никогда не поверят, что спокойный, миролюбивый Оррен предложил устроить в трактире драку. Желательно с поножовщиной и в присутствии стражников.

— Все вам надо объяснять, молодежь. Во-первых, лучше понять, узнают меня или нет. Это удобнее сделать здесь, еще около границы. И если что-то не получится, не приведи Пресветлая мать, успеть развернуться и дать деру, в смысле тактично отступить. Во-вторых, опять-таки сработает моя репутация — даже если кто-то и подумает, что мы могли замаскироваться, то представить, что я разрешил ввязаться в драку, он точно не сможет. В-третьих, надо засветиться перед стражниками как компания, живущая не совсем правильно и честно. Увы и еще раз увы, в землях Ирра разбойники и наемники вызывают меньше подозрений, чем люди, которые пытаются прикинуться честными.

— Весело! — обрадовалась Юльтиниэль. — А мне тоже можно будет кого-нибудь побить?

М-да… как мало ребенку для счастья надо — всего лишь дать кому-нибудь по лицу и отправить пинком в непродолжительный полет. А потом догнать и побить еще раз. И разве могу я запретить, если сам намереваюсь пересчитать ребра и зубы какому-нибудь неудачнику, который окажется не в то время не в том месте?

— Да, конечно, — разрешил я. — Если хочешь, можешь даже сама драку начать.

— Спасибо, папуля! Я тебя люблю! — Я и не сомневался.

Громкий вздох, последовавший за этим разрешением, передал все, что я думаю о своей же затее.

Василий скромненько размял пальцы и похрустел шеей, показывая, что в данный момент солидарен с Юльтиниэль. Маришка согласно кивнула, не отрывая от меня завороженного взгляда. Вот припомню я дочке свой вид! Когда-нибудь обязательно припомню.

Границу мы пересекли, как и положено нормальным наемникам, то есть через небольшой пост-башенку, который располагался на краю последней в моем герцогстве деревни. Или первой, смотря откуда считать. Повезло только наполовину — сейчас вахту несли стражники соседа, и можно было проверить нашу маскировку, но вот за проезд они драли втридорога. Хотя наши также потрошили кошельки тех, кто ехал с той стороны.

Рослый дядька с пышными усами и внушительным брюхом долго и подозрительно оглядывал наши честные лица и всевозможные железки, которые висели на поясе, за спиной, на перевязи, торчали из-за голенищ и просматривались под складками одежды. Поддельное разрешение самого герцога Оррена Рита, наспех сотворенное дочкой и подписанное мной, прошло на ура, и придраться к пункту о ношении оружия, как ни хотелось, дядька не смог. Маришка стражника почти не заинтересовала, на Василия он посмотрел с уважением. Юльтиниэль порывался обыскать, пока я не протянул ему золотую монету, перед этим показав кулак и недобро сощурившись. Так что меня осматривали дольше всего, девочки даже волноваться начали.

— По каким делам господа едут? — наконец поинтересовался стражник.

— К морю, в империю Девяти островов, — тут же отрапортовал я. Потом тихо добавил: — Заказ выполнять, — и протянул дядьке еще один золотой.

Со странным народом, который жил на этих островах, у нас давно (с самого начала) отношения не ладились. Война не война, мир не мир, Хель знает что, в общем. Некоторые отчаянные купцы даже решались торговать с ним, привозя уникальные вещи. За одну ходку, если торговец возвращался живым и с товаром, он мог обеспечить и себе, и своим детям безбедную жизнь. Были смельчаки и романтики, которые отправлялись просто за приключениями. Находили. В общем-то, возвращались многие, кто-то привозил с собой молодых жен с бирюзовой кожей и синими волосами. Говорили, что они обладали способностью превращаться в рыб. Хотя, наверное, врали. Так что, с одной стороны, вроде ничего страшного в империи Девяти островов не было, но с другой — периодически что-то происходило, и многие люди бесследно исчезали. Переговоры между нашим императором и тамошним завершились еще шесть поколений назад, так ни к чему не приведя.

В общем, такой ответ должен был сообщить дядьке, что больше с нас взять нечего и препятствовать проезду смысла нет. Спросите, почему тогда этим маршрутом не прикрывались все кому не лень? Была еще одна очень неприятная особенность: если человек или нелюдь говорил, что собирается в империю Девяти островов, но не сдерживал слова — неизвестная сила начинала тянуть его туда против воли и в конце концов все-таки приводила к цели. Только вот на слуг Хель эта дрянь не действовала. Выяснился факт при крайне гадостных обстоятельствах. Однако потом эта особенность не раз выручала меня.

— Проезжайте, — разрешил дядька, кивая молоденьким подчиненным, чтобы те отпирали ворота.

— Благодарим, — кивнул Василий, проезжая первым.

— Доброго вам пути! — донеслось нам вслед.

Фух, не признали во мне герцога. А ведь виделись мы с этим дяденькой всего месяца три назад, когда в соседней деревне обвинили моих подданных в воровстве редиса. Юльтиниэль узнать и так никто не сможет — она, как я рассказывал, далеко от дома не отъезжала. Разве что встретим кого-нибудь из ее незадачливых женихов. Но думаю, что те, помня о характере и тяжелой руке дочки, сделают вид, что никогда нас не видели и знать не знают девушку с фиолетовыми волосами.

— Кажись, все в порядке? — уточнил через минут пятнадцать Василий, когда мы снова выехали на широкий тракт.

— Похоже на то, — согласился я, надеясь, что теперь удастся хоть немного расслабиться.

— Но драку-то мы все-таки устроим? — с надеждой уточнила Юля, создала на ладони небольшой огненный шарик и подбросила его в воздух, явно красуясь перед немногочисленными путниками.

Закончилось все тем, что она, не рассчитав привязку, отправила его слишком высоко в небо, где шарик благополучно взорвался, изжарив пролетавшую мимо птичку и осыпавшись нам на головы горячими искрами.

— Устроим ведь, да? — ни капли не сконфузившись, продолжила дочка.

Кто о чем, а сокровище мое о мордобое. Нет, я все-таки никак не пойму, как в нашем тихом мирном замке могло вырасти то, что выросло.

— Устроим, солнышко, все ради твоего удовольствия.

— Всегда бы так… — мечтательно протянула она, заставив меня вздрогнуть от тех перспектив, которые мне живо нарисовало воображение.

Бар, хозяин единственного, а поэтому лучшего трактира на две деревни, вовсе не был скупым человеком. Скорее, практичным. Ну зачем, право слово, приобретать дорогие столы, если в пылу драки их обязательно пустят на запчасти вместе со стульями, тарелками и всем прочим, подвернувшимся дерущимся людям под руки? Куда лучше обставить все как можно проще и дешевле, чтобы после каждой «веселой» ночи не рвать на себе волосы. А ночи такие случались тут так часто, что у Бара на них появился нюх. Вот и сегодня внутреннее беспокойство очень настойчиво подсказывало трактирщику, что утром ему опять придется подсчитывать убытки. Поэтому он загодя начал переставлять стоящие на барной стойке бутылки под нее.

Когда все более-менее бьющееся было убрано в безопасное место, подальше от посетителей, мужчина принялся изучать собравшуюся сегодня в его заведении публику. Ну и заодно саму обстановку, чтобы, если что, унести заранее недавно купленные подсвечники и две картины. Их он повесил по просьбе жены, которая утверждала, что в тюрьме и то уютнее.

Крепкие столы были прибиты к полу — пока он этого не сделал, некоторые ретивые драчуны любили их использовать в качестве орудий. Стулья он прибить не решился, а хорошие лавки, которые можно было бы на цепях прикрутить к стенам, стоили дороговато. На жестяные миски Бар все-таки раскошелился — они не ломались, просто теперь на нескольких экземплярах экзотическими рисунками отпечатались профили и анфасы завсегдатаев.

Вроде вечер проходил как обычно. Вон Бапир скоро дойдет до состояния нестояния — значит, одного потенциального зачинщика драки можно смело вычеркивать из списка. И братцев двух нет, значит, и не они. Кто же тогда? Вон капитан пятую кружку пива в себя опрокидывает. Наемники, в количестве шести рыл, что-то уж больно развеселились около выхода — рожи совершенно зверские, словно в роду тролли были. А может, и были… кто их знает? Старейшина тоже тут, изволит отдыхать лицом в жареной картошке. Святой отец, брезгливо морщась, уже второй час подряд цедит из небольшой кружки квас. Ну и самый необычный гость — посетитель, закутанный в плащ, который уже несколько часов сидит в дальнем углу. Подозрительная, надо сказать, личность. Явно мужчина и, судя по скупым плавным движениям, а также очертаниям фигуры, — эльфийского происхождения. Может, темный? Ну уж этот точно устраивать драку не будет, сразу видно, что светиться не хочет. Да и заплатил за ранний ужин хорошо. Так что пускай сидит.

Только Бар начал думать, что на этот раз предчувствие его обмануло, как, широко распахнув дверь, в трактир вошли четверо. Двое взрослых мужчин и две молодые девчонки — явно наемники и, судя по комплектации отряда, берутся даже за самые щекотливые и грязные заказы, лишь бы платили хорошо.

Сразу стало понятно, что главный у них — человек, одетый в черный кожаный костюм с кучей металлических заклепок. Статный, широкоплечий, с добродушным выражением лица, которое украшала опрятная русая бородка и усы. Русые же волосы собраны в короткий хвост. Однако лицо портил странный шрам, будто на незнакомце была надета маска, и это выглядывал ее неудачно замаскированный край. Но страшнее всего в мужчине были глаза — синие, просто светящиеся добротой и искренностью. Такие глаза могли быть или у детей, или у убийц, работа для которых являлась еще и приятным хобби.

Старший наемник и девушка с короткими темными кудрями, больше похожая на мальчика, ничем примечательным не отличались, разве что мужчина обладал невероятным ростом. А вот вторая девица с надменным личиком, цветным ужасом на голове и в обтягивающей одежде была прекрасна как дитя Пресветлой матери. Трактирщик сглотнул слюну и поспешил отвести взгляд от красавицы. А вот Бапир с капитаном аж протрезвели от такого зрелища. От знакомства с наемницей их удерживали только ее спутники и внушительный набор смертоносных игрушек, которыми была обвешана девушка. И провалиться Бару к Хель, если красавица не умела ими пользоваться!

Мужчина с глазами убийцы обвел зал скептическим взглядом, еще более скептическим взглядом ознакомился с рожами посетителей, задержав взгляд на фигуре в дальнем углу, и, кивнув своим, чтобы они устраивались за столиком, направился к трактирщику.

— Четыре очень хороших ужина, графин с вином, с квасом и… Нет, насчет комнат мы решим позже. И чтобы быстро! — На стойку упал золотой, который, не успев звякнуть, исчез в одном из многочисленных карманов фартука Бара.

— Будет исполнено, господин, — бодро отрапортовал трактирщик и сам поспешил на кухню, подальше от этого доброго взгляда, который, казалось, ласково и осторожно уже перерезал ему глотку.

Когда я подошел к столику, который заняла наша компания, дочка неприятно поморщилась и прошипела, изображая злую кобру:

— Хватит пользоваться меткой! Немедленно измени взгляд!

— Что, страшно? — весело уточнил я, заранее зная ответ.

— Это отвратительно! — отрезала Юльтиниэль. — Кажется, что в мыслях ты уже несколько раз нас успел убить!

Василий с Маришкой молча кивнули.

— Извини, так уж получается, — пожал плечами я. Подумал, что хоть еду подадут быстро и она обязательно будет вкусной и свежей. — Уже приглядела, кого будешь обрабатывать? — быстренько сменил я тему.

Ну надо же, смотреть ей неприятно! Можно подумать, что мне самому это все нравится. Я еще восемнадцать лет назад дал себе клятву, что воспользуюсь меткой Хель только в самом крайнем случае — и вот, пожалуйста, уже второй раз за неделю изменяю зрение. Наверное, несведущий человек удивится: мол, что же в этом страшного? Ну подумаешь, пугнул (простите за тавтологию) непуганых идиотов? Так ведь с Хель всегда так, шаг за шагом, капля за каплей, кажется, всего немного проклятьем воспользовался, а потом раз — а ты уже переступил черту, и обратного пути нет.

Это только молодым кажется, что все просто и обмануть можно даже смерть, что тьма не есть зло. Нет, конечно, не есть. Но в ней куда проще им стать, чем остановиться. Ладно, извините за то, что изображаю из себя скучного учителя, мол, все это уже слышали и не раз. Просто в силу своих особенностей мне об этом часто приходится задумываться. А поговорить по душам не с кем. Помню, с Лареллин целыми ночами болтали на летней террасе — все рассказывали друг другу. И главное, сколько ни говорили, все равно всегда находилась новая интересная тема.

— Присмотрела, — согласилась дочка, изучая прилагающуюся к принесенному ужину вилку.

Надо сказать, то еще произведение искусства — я осмотрел свой экземпляр с одним-единственным уцелевшим зубцом. Тарелка была не лучше, создавалось стойкое ощущение, что ее долго били обо что-то очень странной формы. Мне с чего-то это напомнило отпечаток лица. Подозрительно?

А вот ужин был действительно превосходным. Даже вино оказалось вполне сносным для настолько непрезентабельного трактира. К моему удивлению, Василий пить не стал, хотя в один из вечеров рассказывал мне, что попал сюда в не совсем трезвом состоянии. Рассказчик из него получился замечательный, так что смеялись мы долго и громко. С чего бы вдруг трезвенником становиться? Да и от такого вина проще хвост отрастить, чем опьянеть, — легкое-легкое.

Иномирец, заметив мой взгляд, пояснил, что не хочет после второго стакана провалиться еще куда-нибудь. Я успокоил его, сказав, что, если почувствую смещение реальностей, успею предупредить. Юльтиниэль добавила, что сможет сделать привязку на наш мир до того, как он попадет в общину к иномирцам. Так что графин оказался пустым пугающе быстро. За ним последовал второй. После замечания дочки, что такими темпами я с двух шагов промахнусь кулаком мимо чьего-нибудь лица, нарочно заказал третий.

— Будем считать, что это для храбрости, — хмыкнула Маришка.

Нет, плохо на нее Юльтиниэль влияет. В замке такого не было — девочка больше времени проводила в компании слуг, а с ними особенно над господином не пошутишь. А здесь слуг нет — боевые друзья, можно сказать, и я позволяю подружкам почти все, что им угодно. Ну не могу я быть нормальным герцогом. Не получается. Если за первые двадцать лет мне и вдолбили в голову, что я выше простых смертных и обязан не давать им спуску, то за последующие годы это благополучно оттуда выбилось. Действительно, после того как обычный крестьянский парнишка прикроет тебя в бою, в то время как белобрысенький дворянчик дрожит в кустах, сразу приоритеты поменяются. Конечно, не все такие и по отдельным двум экземплярам равнять остальных глупо, но не могу я принижать приятных мне людей только из-за их происхождения.

Тем временем вечер начал переходить в теплую душную ночь. Под окнами громко затрещали цикады, сквозь мутные окна в зал трактира пробрались первые лунные лучи. Трактирщик, подозрительно оглядывая посетителей, начал зажигать толстые свечи. Помещение с каждой минутой все больше и больше наполнялось народом, который, закончив с дневными делами, переодевшись и передохнув, выбрался сюда продолжить заслуженный отдых и пропустить по кружечке с друзьями. Пугливо косясь на капитана, в зал проскользнули пятеро стражников. Добавилось с десяток крепких мужиков рабоче-крестьянской наружности. Заглянули две женщины крайне разбитного вида. Потом раздался конский топот и громкий окрик, чтобы трактирщик прислал кого-нибудь расседлывать лошадей. В помещение, гордо оглядывая безродных и держа безупречную осанку, зашел немолодой дворянин в дорогом камзоле. За ним пугливо семенила молодая девица, закрывающая лицо цветастой тряпкой. Сели они как раз напротив нас — так, что пришлось слушать все их нелестные комментарии по поводу собравшихся.

— Уже можно? — Юльтиниэль презрительно оглядела спутницу дворянина и громко фыркнула.

Те как раз обсуждали ее откровенный наряд.

— Не стоит. Народу уже достаточно, но выпили они пока мало. Надо, чтобы в драке участвовали абсолютно все: от священника до этой девушки, — тихо пробормотал я, зная, что меня и так не слышат, но на всякий случай осторожничая.

— Жаль… — Юльтиниэль с нарастающим интересом навострила свои длинные ушки, прислушиваясь к разговору.

— Чертова кобыла! Я отдал за нее двадцать золотых! И только для того, чтобы она поломала себе ногу?! Теперь мы застряли в этом крысятнике до тех пор, пока не удастся купить новую. Алив, ну что за обитель разврата?! И даже нет огороженного столика. Лика, ты что пялишься на эту, Пресветлая мать, прости мне грубость, девку, которой явно пользуются все, кому не лень? Ты только посмотри на ее одежду! Да разве это одежда?! Это же позор! А ее патлы?

По-моему, юная особа пялилась не на Юлю, а на меня. Может, это мания величия, но взгляд был у нее точь-в-точь, как у Маришки. Однако дворянчику об этом знать было не обязательно…

Дочка нахмурилась, явно изменив свой выбор и сделав этого аристократа главным стрелочником. Откинула за спину фиолетовые волосы и умудрилась так соблазнительно выгнуться, выпятив грудь, что дворянчик икнул и попытался отвести взгляд, быстро моргая.

— Па-ап, а че эта дура в тряпку замотана? Неужто такая страшная? — громко вопросила она, подпирая изящной рукой точеный подбородок и презрительно оглядывая девушку.

Выражение и тон, видимо, специально подобрала, чтобы соответствовать представлению мужчины о себе.

— Нет, милая. Это у них так принято — когда вывозят в свет благородную девицу, прикрывают ей лицо, чтобы чужие мужчины не заглядывались и она особо по сторонам не смотрела. Соблазнять-то удобнее по согласию… Кстати, девушка очень даже ничего, за такую фигурку можно простить даже страшную рожу, — флегматично отозвался я, искренне наслаждаясь моментом и даже не пытаясь говорить тише — раз дочка начала, пускай продолжает. Так веселее получится.

Василий с Маришкой сразу же насторожились, понимая, что вот-вот им придется принять прямое участие в намечающейся заварушке. Полувампирка скосила на меня глаза и хихикнула, явно размышляя о своей фигуре.

Дворянин повторно икнул. Кстати, по нашивке на камзоле я его определил как мелкого барончика, такие чаще всего чувствуют себя сосредоточениями мира. Власть ко многому обязывает. Чем больше власть, тем больше проблем. Но, видимо, этот еще не догадывался, что проблемы уже нашли его и признали годным для того, чтобы использовать в своих целях. Наоборот, только усугубил ситуацию.

— Что ты сказал, смерд? — Он привстал из-за столика и грозно уставился на меня, видимо, думая, что он выглядит очень устрашающе и я тут же испугаюсь.

Сейчас, только высморкаюсь. Театрально оглянулся, пытаясь понять, где же притаился этот загадочный смерд, не нашел оного и уточнил у Василия:

— Это он с кем разговаривает?

— Кажись, с тобой, — сделав непроницаемое лицо, ответил иномирец.

— М-да? — нарисовав на лице изумленное возмущение (или возмущенное изумление?), я вздохнул. — Бедный человек. Видимо, у него совсем плохо со зрением…

Юльтиниэль наблюдала за этим ребячеством сияющими глазищами, в таком амплуа она видела меня первый раз.

— Ты посмел издеваться надо мной?

Хель, из какой чащи он приехал, что так себя ведет в трактире, полном смердов? Тут такие люди, что, не задумываясь, прикопают под ближайшим деревом любого, кто их оскорбит. Взять хоть других наемников, которые, кажется, приняли это оскорбление очень близко к сердцу.

И что можно ответить на эту фразу? Разве что известное всем:

— Нет, не посмел, а уже поиздевался. И, между прочим, я вашей дочери комплимент сделал, в отличие от некоторых, которые только оскорблять умеют.

Девушка теперь засмущалась. А побагровел ее отец, напоминая вареную свеклу. Однако не стоит перетягивать все на себя, все-таки обещал веселье дочке. А как известно, обещания надо выполнять. Так что я подмигнул Юльтиниэль — клиент доведен до кондиции, зрители морально подготовлены, и можно переходить к главной части нашей пьесы.

— Да! — подхватила дочка, приняв боевую позицию. В правой руке она держала рапиру, уткнувшуюся в грудь дворянчику. — Ты оскорбил меня, дочь леса, и должен быть за это наказан! — пафосно воскликнула она.

— С каких пор дочери леса идут в наемницы? Или тебя оттуда выгнали? — Мужчина оказался не из пугливых.

Он поднялся из-за стола, кажется, успев успокоиться, и теперь взирал на Юльтиниэль с напускной брезгливостью.

В общем-то я сейчас должен быть на его стороне. Право выражать свои мысли вслух у него есть, просто место надо лучше выбирать. И, действительно, был такой обычай скрывать лица молодых незамужних дворянок. Правда, уже лет сто о нем никто не вспоминал, считая верхом абсурда. Но, видимо, в небольших поместьях он сохранился, причиняя девушкам массу неудобств.

— Выгнали или нет, тебя уже не должно волновать! — Юльтиниэль приблизилась к жертве одним плавным движением и дала дворянчику звонкую пощечину. — Я не стесняюсь своего тела, чтобы прятать его под покрывалами, а если кто-то попытается на него посягнуть, отправлю обидчика на тот свет!

Ответ, достойный истинной леди Рит.

Я явно услышал, как под цветным шарфом хихикнули, наблюдая за изумленным лицом барона. Потом он опомнился и попытался ударить Юльтиниэль в ответ. Она легко могла увернуться, но от сценария отступать не следовало, и как только дочка прижала ладонь к разбитой губе, я запустил в несчастного обидчика стулом, на котором еще несколько секунд назад изволил сидеть.

Попал…

А дальше все развивалось как в плохом анекдоте. Я даже представить не мог такого удачного стечения обстоятельств. Дворянин, сделав красивый пируэт, случайно смахнул с соседнего стола графин с самогоном. Личность, сидевшая за столом, была в таком состоянии, что, не разобравшись, в чем дело, с размаху попыталась заехать кружкой соседу в челюсть. Промахнулась, опрокинув ее на голову одного из наемников. А дальше пошло веселье! Дрались все со всеми. А нам оставалось только добавлять масла в огонь, щедро раздавая направо и налево тычки и затрещины, а также уворачиваться от оных в чужом исполнении.

— Танцуют все! — весело воскликнул Василий, отправляя капитана в нокаут ударом справа.

Юльтиниэль вертелась ужом, демонстрируя свою скорость и умение рукопашного боя — оружием я ей пользоваться запретил. Маришка в противоположном конце трактира с интересом разглядывала худую шейку мальчишки-конюха, который пребывал в обмороке. Спорю на желание, что не укусит. Брезгливая… Я же отошел в сторонку с приглянувшимся мне стулом. Ну не люблю драки! Тут теперь и без меня справятся.

В какой момент все изменилось, я так и не понял. Резким порывом ветра выбило входную дверь, потушив почти все свечи. Следом за ветром в зал проскользнули восемь теней с длинными изогнутыми мечами.

— Куклы! — в панике завопил кто-то, пытаясь убежать через окно.

Застрял, но уже через несколько мгновений его, словно пробку, выбила испуганная до крайности толпа. Те, кто не успел удрать, жались по углам, оставив нашу компанию и одного уцелевшего наемника против кукол.

Допрыгались…

На самом деле ничего страшного. Хотя это как посмотреть. Есть у наместника Хель слуги страшнее, но оптимальное число кукол для победы над ними — не более трех штук. Кстати, эти существа действительно большие смертоносные игрушки, которые полностью подчиняются своему кукловоду.

Перехватив удобнее меч, я загородил собой Юльтиниэль. Пускай она лучше поколдует, пока мы ее прикроем. Так оно вернее будет. Куклы тем временем взяли нас в полукруг и без всяких предисловий напали.

Бар уйти через окно не успел. Хотя куда ему из родного трактира-то бежать? Лучше уж за барную стойку спрятаться и посмотреть, что тут дальше происходить будет. Интересно ведь!

Мужчина осторожно выглянул из-за стойки как раз в тот момент, когда тени напали на горстку наемников. Хм… а горстку ли? В смысле, их было действительно маловато для сражения со слугами наместника Хель, но зато дрались они мастерски. Если бы Бар не боялся привлечь к себе ненужное внимание, он бы уважительно присвистнул.

Тот самый мужчина со шрамом успешно теснил сразу двух противников, а его меч из странной темной стали превратился в туманный круг. Второй дрался вообще без оружия, пригибаясь, отпрыгивая, уклоняясь, словно танцуя невероятную партию для его возраста и комплекции, и как только находил брешь в защите куклы, наносил четкий удар. Наемник не из их компании защищал двух девчонок. Черноволосая девушка пыталась метать в противников короткие кинжалы, но те их успешно отбивали, не прилагая особых усилий. А вот полуэльфийка будто отрешилась от всего мира, широко раскинув руки в стороны, и что-то шептала себе под нос. Фигуру девушки окутали языки синеватого ведьминского пламени и тонкими змеями обвили ближайшую куклу, медленно, словно с наслаждением, оплавляя ее. Видимо, слугам наместника Хель это очень не понравилось: уже через несколько мгновений чужой наемник получил серьезную рану, а черноволосая девчонка была отброшена к стене. Следующий удар предназначался ничего не подозревающей полуэльфийке, которая по-прежнему находилась в трансе, добивая еще одного из противников. Слуга наместника рубанул сверху, явно намереваясь раскроить колдунью на две неравные части.

Мужчина со шрамом обернулся слишком поздно, чтобы успеть на помощь…

ГЛАВА 8 Коса на камень

Приснится же такое… Я, например…

Фредди Крюгер

Трактирщик приготовился зажмуриться, чтобы не видеть отчаянья в глазах наемника и того, как девчонку убьют. Все происходило словно под действием заклинания замедления времени.

Тут странный гость, который сидел за дальним столиком и до этого не двигался, а только изредка с ленцой уклонялся от летящих в его сторону предметов, резко вскинул голову. Лицо незнакомца было скрыто капюшоном, но трактирщик мог отдать руку на отсечение, что тот напряженно, будто пытаясь вспомнить, вглядывается в черты мужчины со шрамом.

И сразу же время, словно пытаясь само себя обогнать, ринулось вперед. Неизвестный в невероятном прыжке перескочил через стол и, перекувырнувшись в воздухе, всадил той кукле, которая замахивалась на полуэльфийку, длинный кинжал меж шейных позвонков. Короткой подсечкой опрокинул девчонку на пол, чтобы вывести ее из-под удара движущегося по инерции меча, и, развернувшись, вогнал второй кинжал в глазницу еще одному слуге наместника Хель.

— Обернись! — испуганно окликнула неизвестного спасителя чернокудрая девушка.

Видимо, последний слуга наместника решил забрать жизнь хоть кого-нибудь из странной компании, и потянулся к крайнему. Мужчина со шрамом коротко выругался и оттолкнул уже его, подставив под меч свое плечо.

— Гад! — Не вставая с пола, сиреневоволосая девчонка направила на куклу ладони, из которых вырвался поток яркого света, за доли секунды превративший ее в горстку пыли. — Ух! А я и не знала, что так умею! — потрясенно выдохнула полуэльфийка, удивленно смотря на свои ладони.

Все закончилось.

Испуганный народ начал постепенно выбираться из углов. Спрятавшийся под столом дворянчик поспешил схватить дочь за руку и выбежать из трактира. Кто-то додумался зажечь больше свечей. Несколько самых умных посетителей кинулись на помощь раненым. Хуже всего досталось наемнику с физиономией тролля, похоже, была задета печень. Сиреневоволосая несколько мгновений сомневалась, кинуться ли к своему отцу или попытаться спасти незнакомого мужчину. Однако, поняв, что жизни родителя рана не угрожает, занялась вторым. Ей решил помочь высокий наемник, который не пользовался оружием. Другая девушка кинулась к русоволосому мужчине. Тот как раз поворачивался к спасителю его чада.

Бар заинтересованно привстал — с гостя во время падения упал капюшон, и теперь все зачарованно рассматривали молодого парня едва ли старше двадцати пяти лет со странно смуглой кожей, растрепанными черными волосами и заостренными ушами. Не бывает таких эльфов! Даже полуэльфов не бывает. Незнакомец клыкасто улыбнулся потрясенно смотрящему на него мужчине. Наемник, казалось, даже забыл про свою рану, только тихо воскликнул:

— Император?! — и тут же сам себе зажал рот ладонью.

Когда до меня медленно дошло, что же я сказал, сразу поспешил зажать себе рот рукой. Ну да, от таких потрясений и не такое скажешь. Окружившая нас толпа в изумлении отпрянула на несколько шагов назад, явно не до конца понимая, как же надо реагировать на мой вскрик.

Парень еще сильнее усмехнулся (ему не больно так широко улыбаться-то?), продемонстрировав ну совершенно неправильный прикус, и весело ответил:

— Из меня такой же император, как из тебя герцог! — Он нехотя поднялся на ноги, отряхивая свой плащ, и протянул мне руку.

Народ облегченно вздохнул, понимающе заулыбавшись — видимо, они решили, что это клички теневых деятелей этого мира. А преступники, даже такие крупные рыбы, как их главари, увы, уже давно никого на этих землях не интересовали.

Всегда поражался способностям его императорского величества так изящно не врать. Я ведь действительно герцог, просто такое здесь никому даже в страшном сне не привидится. От помощи отказываться не стал, здоровой рукой взявшись за протянутую тонкую кисть. Так и не скажешь, что парень — хрупкая рука с длинными пальцами скорее могла принадлежать какой-нибудь барышне, а не умелому воину. Да и сам он весь такой эльфячий… Девкам нравится жуть как. Вешаются на него десятками.

Но сейчас не об этом.

Осмотрев погром, который был учинен в трактире, я понял, что надо как можно скорее отсюда сваливать. Раной можно заняться и позже, где-нибудь в лесу. Благо из нашей команды повреждения были только у меня, Василия — он вывихнул ногу, и Маришки, которую сильно впечатало в стол. Э… Это уже не «только», а большая часть нашей дружной компании. Здоровой оказалась только дочка, и то благодаря помощи императора. Сейчас она хлопотала около раненого наемника. Растрепанная и злая, только что не рычала от раздражения — видимо, лечение проходило не очень удачно. Ну еще бы, плохая кукла повредила мечом ее модную курточку, и магией сразу длинный порез не заделаешь, а тут еще кровь какому-то мужику останавливать надо. Безобразие, одним словом!

Его величество печально оглядел зал. Видимо, у него были большие планы по эксплуатации комнатки на втором этаже. Не зря же он инкогнито устроился в самом дальнем уголке. Хм… а правда, что император забыл тут, в крошечной деревеньке, находящейся столь далеко от столицы, да еще без гвардейского полка и толпы придворных почитателей? Умная мысля, как известно, приходит опосля. И вот я, герцог, взрослый, умудренный опытом человек, извините за выражение, уставился на парня, словно очередная поклонница. А вдруг привиделся?

— Ладно, уговорил, еду с вами, — заметив мой взгляд, согласился он.

— Куда?

— Да-а, господин Рит, лечиться вам пора. Ну не отвечать же, что мы, собственно, к нему и направляемся.

— Ну куда вы там собирались в такой… хм… необычной компании. — Парень вытянул фамильные кинжалы из кукол, заботливо вытер их плащиком одного из слуг наместника Хель и, поняв, что умного из меня сейчас не выбьешь, рассерженно прошипел: — Это я к тому, что уходить надо!

Ну один в один Юльтиниэль! Она точно так же шипит, когда пытается донести до меня, что я клинический идиот. А все-таки нехорошо так со старшими разговаривать. Даже если говорящий — император нашего богатого края и, собственно, мой сюзерен, которому Оррен Рит должен служить верой и правдой, не смея слова поперек молвить или даже чего нехорошего подумать. Я его, можно сказать, одним из первых на руки взял после повитухи. Крестным являюсь. Меч учил держать, коня седлать. А мне вот так… Эх… молодежь.

— Маришка, Василий, дочка… — позвал я.

Благо народ начал постепенно расходиться под стенания трактирщика: «… два окна, три стола дубовых, десять стульев с отделкой, четыре подсвечника, бутыль с самогоном… пять штук». Удостоверился, что меня услышали, и первым вышел из трактира.

— Ну как? — Маришка глянула через плечо подруги.

— Плохо… — отозвалась Юльтиниэль, сдувая со лба фиолетовые пряди. — Кровь я, кажется, остановила, но срастить ткани никак не получается. И гад мне этот куртку повредил! — в сердцах воскликнула полуэльфийка, пиная валяющуюся поблизости куклу.

— Хорошо, что только куртку, — сказала черноволосая девушка, присаживаясь рядом с наемником и капая на рану из небольшого темного флакончика. — Если бы не этот парень, то у тебя и шкурка была бы повреждена. Ладно, жить будет. Пойдем, нас герцог звал.

— Подумаешь! — возмутилась Юльтиниэль, оправляя одежду. — Папа бы успел, и к тому же меня окружал защитный кокон… Этот недоэльф все только испортил! И что ты так на него пялишься?!

Юльтиниэль нагло врала. Никакого кокона вокруг нее не было и в помине, а сама она погрузилась в слишком глубокий транс. Но признать, что ее спас какой-то нахал с неправильным прикусом?!

— Он симпатичный… — помялась Маришка. — И кажется, что они с твоим отцом знакомы… Пойдем, а то вот Василий уже рукой машет, скоро за шкирку вытащит на улицу.

— Не смешно, он страшный… Этот ужасный цвет кожи и уши… Такое ощущение, что его по кускам собирал некромант-недоучка. Надеюсь, он не поедет с нами? — Юльтиниэль скривила дивное личико, топая следом за подругой к двери.

Кажется, ее кто-то попытался окликнуть, но она не стала оборачиваться.

Маришка только плечами пожала. Ей было откровенно все равно. Куда больше места в мыслях девушки занимали куклы. Слуги наместника Хель. А ведь где-то у него в землях живет тот, кто дал ей жизнь. Ничего, вот она выучится в академии, а потом найдет его и объяснит, что ненавидит вампиров.

Главное, с такой компанией до самой академии добраться. А то и без вампиров в гроб ляжешь…

На улице было хорошо. Недавняя духота отступила, не оставив и следа. Разошлись редкие облака, покрывая землю хрустальным полотном лунного света. С темного акварельного небосвода задорно подмигнуло светлое созвездие. Любовь к созерцанию и вот таким описаниям мне привила Лареллин, решив, что ее избраннику не хватает романтичности.

Прямо у порога ко мне подлетел ветерок, приятно охладив ноющее плечо, и принялся играться растрепавшимися волосами. Не такие ужу меня они и длинные, чтобы сильно мешаться. Так что космы императора заинтересовали ветерок куда сильнее. Еще бы! Такой хвостище — любой эльф обзавидуется. Парень поежился от ночной свежести и, кивнув мне, направился в конюшню.

Хорошо, что мы лошадей не стали туда заводить, оставив у коновязи. Вещи были на месте, хотя магический щуп сообщил, что на них покушались аж три раза. Видимо, ожог — это не так страшно, чтобы не попытать удачу. Рассвет радостно фыркнул, скорее всего пытаясь сообщить, что одними ожогами там дело не закончилось. Ох, и тяжелое копыто у моего коня. Даже чуть-чуть сочувствую незадачливым воришкам. Ночь что-то флегматично жевала, кося на меня лиловым глазом. Тоже тот еще монстр. Подкрадется со спины и как тяпнет! Словно не лошадь, а хищник.

Тут на крыльцо высыпали остальные. Маришка сразу же кинулась к моему плечу, запричитав, что надо срочно делать перевязку и везти меня к целителю. Такая забота юного существа почти растопила мое сердце. Если бы не хитрющая физиономия Юльтиниэль, которая пыталась привести свою шевелюру в порядок, я бы точно на какой-нибудь комплимент для девушки расщедрился. Василий глубоко вдохнул, довольно сощурившись, и потянулся. Словно и не дрались, можно сказать, насмерть, а просто разминались.

Появился император, ведя в поводу какое-то чудовище. В лунном свете шкура коня вспыхивала кроваво-красным цветом, недобрый взгляд чересчур умных глаз также отливал багрецом. В пасти мелькнули клыки. Красавец.

— Пап, он что, с нами поедет?

— Угу, он поедет с вами… — согласился император, скептично оглядывая мою дочку.

— Пап, а может, он в канаве отдохнет?

— Только если рядом с вами, леди…

— Так! Стоп! Давайте сначала отъедем отсюда, а потом вы друг друга хоть поубиваете к Хель, — постарался я чуть-чуть разрядить обстановку.

Похоже, мои слова восприняли буквально. Ибо на лошадей эти двое взбирались в мертвом молчании с такими лицами, словно продумывали способ убиения противника.

Маришка косилась то на меня, то на его величество, явно сравнивая нас. Может, все-таки на императора переключится? Василий разглядывал местность и, казалось, был совершенно спокоен, но что-то мне подсказывало, что иномирец до предела сосредоточен и готов в любой момент дать отпор новым, пока неизвестным противникам. Через несколько метров попросил рассказать про этих кукол. Мне не жаль — поведал. Благо у нас в герцогстве библиотека по нечисти даже больше дворцовой.

— Прямо можно диссертацию писать, — уважительно покачал головой иномирец после моего рассказа. — И много у вас таких диковинок?

— У нас нет. А вот у Хелиного наместника завались, — хмыкнул император. Не вмешаться в разговор он просто не мог. Зная характер парня, даже удивляюсь, что он в мой рассказ комментарии не вставлял. — А что такое диссертация?

Теперь уже начал просвещать Василий. Высшее образование у нас в империи было для наследников благородных семей, избравших военную карьеру, и для магов. И то тех, которые с отличием заканчивали академию и кто обладал полноценным даром — ступень боевого мага как минимум с двумя направлениями. Дворянство в основном обучалось на дому, хотя в столице имелось несколько школ для юношей и курсов изящных искусств для девушек. Кроме этого, поколение назад был издан указ, что к каждой деревне может прикрепиться только обученный грамоте и счету целитель, чтобы учить местных ребятишек. Естественно, было свое высшее учебное заведение для священнослужителей ордена Пресветлой матери…

Но чтобы придумать подобное тому, что нам описал Василий… Это надо обладать очень извращенным чувством юмора. Зачем людям столько лишних знаний, которые вообще в жизни не пригодятся?! То-то иномирцы в общинах не спешат вносить коррективы в нашу жизнь. Уж казалось бы, такой опыт — если хорошо и долго подумать, можно соорудить что-нибудь среднее между магическим и высокотехнологическим миром. Ан нет…

— Ну и ну… а я-то жаловался на своих учителей, — воскликнул император, после того как Василий замолчал, не зная, что еще можно рассказать про систему образования своего мира.

— А что на них жаловаться? Выгнать, к Хель, и никаких проблем… — Ну не могла Юльтиниэль вынести присутствия конкурента, который за первые же пять минут перетянул все внимание на себя.

И вообще близкое соседство симпатичного парня, который обращал на ее красоту столько же внимания, как на надоедливых цикад, выбивало ее из колеи.

— Э… видите ли, леди, возможно, вам, как будущей хранительнице очага, и можно быть необразованной, но для меня долг превыше всего. И чтобы исполнить его, я обязан знать и уметь как можно больше, — вздохнул он.

Похоже, императора тоже нервировало присутствие чересчур красивой полуэльфийки, которая также ни в грош не ставила его очарование. А вот это он зря сказал… По-моему, дочке проще сменить пол, чем подумать о будущем муже и детях.

— Так-с, господа, отставить споры, давайте остановимся вон на той полянке. Она выглядит подходящей для ночлега. — Василий заработал сразу два благодарных взгляда — мой и Маришкин.

Следующие пятнадцать минут прошли без эксцессов. Василий возился с костром и пытался сообразить что-нибудь съедобное. Юльтиниэль, бурча что-то себе под нос, видимо, все еще оплакивая курточку, отправилась собирать хворост. Маришка наконец-то получила возможность заняться моим плечом. Император же маялся от скуки. Точнее, Василий сказал, что справится и без помощников, а лекарские способности не входили в число талантов его величества. Снести голову — запросто, но вот приклеить ее обратно, извиняйте, не императорское это дело.

А с раной не повезло. Неопасной она казалась равно столько, насколько хватило моего болевого порога и выдержки. Маришка кое-как отодрала уже прилипшую к плечу рубашку и сдавленно охнула.

— Вот это да! Как ты еще рукой можешь двигать! — воскликнул император, наблюдая за процессом моего «лечения».

Ну да… подбодрил, называется.

Рука держалась на одном честном слове и выглядела крайне жалко. Но особо больно все равно не было, да и кровь, к удивлению, почти не текла.

— Герцог, вам, наверное, лучше не смотреть… — прошептала Маришка, высыпая на рану непонятный порошок из небольшого пакетика, который был извлечен из ее сумки.

Внутри что-то дернуло, и боль резко усилилась. На траву посыпались флакончики и пузырьки всех видов и цветов.

— Это еще зачем?

Интересно, а почему она их не доставала, когда Квер лежал раненый? Хотя по запаху могу сказать, что не обошлось в порошке без запрещенных травок. Видимо, боялась. А теперь решила, что раз герцог оказался отмечен Хель, и ей можно самую малость нарушить закон.

— У вас, когда на рану смотрите, глаза загораются в темноте, — пояснила девушка, придирчиво принюхиваясь к содержимому одного из флакончиков, потом кивнула своим мыслям и обработала маслянистой жидкостью края раны.

— А ведь точно! — И как сам не додумался? — Там на нас не смотрят? — уточнил я.

Маришка оглянулась и покачала головой. Василий как раз повернулся к нам спиной, отчитывая за что-то Юлю. Та стояла, опустив взгляд в землю, и переминалась с ноги на ногу. Император расседлывал своего монстра. Можно было немного похулиганить…

— Можешь снять с меня цепочку с даром? — попросил я.

Надеюсь, с первого раза никто ни о чем не догадается. Да и не хотелось бы, чтобы его императорское величество о метке узнал.

— Э?

Маришка красиво округлила глаза. Потом неловко обвила мою шею своими тонкими ручками. Холодные пальчики принялись искать застежку.

Хель, если сейчас кто-нибудь повернется, можно смело сматывать удочки и кидаться на собственный меч. Достаточно просто представить, как это выглядит со стороны. Почему Маришка не подумала зайти со спины? И проще, и быстрее, и не так компрометирующе. Обошлось. Застежка недовольно щелкнула, и Маришка шустро отползла в сторону, странно на меня косясь.

Я же уже не мог ни о чем думать. Сознание растворялось в нахлынувших ощущениях. Просто представьте, что вы долгие годы были зажаты между огромных камней, которые сдавливали вас со всех сторон, не давая возможности нормально вдохнуть. И тут неожиданно они разошлись в стороны, выпуская вас на свободу.

Пьянящее чувство нереальности просто захлестывало. Взлететь? Да запросто! Сорвать луну с неба и подарить первому встречному? Как прикажете… Ночь — удивительное время суток… лучшее — ведь она принадлежит Хель. Каждая травинка пропитана ее силой и ее запахом… Что ты хочешь, госпожа? Уничтожить этот мир? Все для тебя…

Осталось четыре минуты… Время утекало быстро, но натренированное сознание успевало его отслеживать. Пять минут слишком мало, чтобы почувствовать себя живым, но достаточно, чтобы сойти с ума. Рано или поздно все отмеченные Хель превращаются в безумных чудовищ, у которых есть только одна цель — убивать. Я просто нашел способ сдерживать свое проклятие. Хотя бы какое-то время…

С усилием сфокусировал взгляд на ничего не подозревающей Маришке. Она с интересом рассматривала мою цепочку. Еще бы — странное плетение, в котором, если очень постараться, можно увидеть рисунок из причудливо переплетающихся знаков, а сам дар на размер больше, чем полагается, словно собранный из разных частей. Девушка раскачивала цепочку, любуясь, как дар сияет, отражая танцующее пламя небольшого костра. Вложила знак в протянутую ладонь, улыбнувшись. Спасибо. Еще один глухой щелчок, красиво выражаясь, вернул меня с небес на землю.

— Фух… — Я помассировал виски, радуясь, что не успел наделать глупостей.

После долгого перерыва ощущения были куда хуже, чем раньше. Хотя привыкнуть к этому невозможно. Каждый раз как первый.

— Герцог? — Маришка потянулась к руке и замерла, думая, что это обман зрения.

Раны не было. На коже еще оставалась высохшая кровь и красный рубец жуткого вида, но он стремительно исчезал.

— Что тут у вас? — Это его величество все-таки решило озаботиться здоровьем своего верного подданного. — Мм, а ты потрясающий целитель! — воскликнул он, хлопая Маришку по плечу. — Не хочешь пойти дворцовым лекарем?

— Но-н-но… это не я. — Девушка побледнела, заправляя короткие пряди за ушки, и переводила ошарашенный взгляд с моего плеча на императора и обратно.

— Правильно, это твои волшебные эликсиры. — Еще не хватало того, чтобы эта дуреха меня сдала.

Однако Пресветлая мать в лице судьбы была благосклонна ко мне, обратив свой взор на дочку и предоставив замечательную возможность замять разговор.

— Ой!

Юльтиниэль испуганно отпрыгнула от красного коня, который в отсветах костра выглядел натуральным демоном. Вместе с лунным светом получалось что-то ну совершенно невообразимое.

Видимо, дочка просто проходила мимо, когда монстр заинтересовался фиолетовой раскраской полуэльфийки. Результат: прическа Юльтиниэль стала еще менее симметричной. Хотя, на мой взгляд, особого урона от потери приличного клока она не понесла. Отрастут.

— Па-ап! Это неправильный конь! И эльф тоже неправильный! Где ты только раскопал такого? — возмутилось чадо, отталкивая от себя хитрющую лошадиную морду, которой явно хотелось продолжения ужина.

Император недовольно нахмурился. Кажется, определение «неправильный эльф» его не на шутку обидело.

— На себя посмотри, жертва алхимии! — протянул он, разглядывая шевелюру дочки.

Все… встретились два одиночества…

Тут, наверное, стоит сделать лирическое отступление, дабы пояснить, что к чему. Так вот, его величество можно было легко назвать мужским вариантом Юльтиниэль — заносчивость, язвительность, эгоизм, уверенность в своей неотразимости, желание вечно пакостить всем, кто не вовремя подвернулся под руку, — все это заставляло только посочувствовать нашей империи, которой достался такой правитель. К тому же черты всех рас, перемешавшись в его крови, вылились в нечто идеальное. И не было ни одной девочки, девушки или женщины, которая могла бы смотреть на него без вожделения и восхищения. Были оригиналы и среди мужского населения.

А теперь представьте. Двое. Каждый уверен в своей уникальности и красоте. Каждый привык видеть в глазах окружающих только обожание. Оба капризные и высокомерные до жути и даже не могут представить, чтобы малейшее желание осталось неисполненным. А еще к этому прилагается неограниченный запас талантов, юношеский максимализм, любовь к сумасбродным выходкам и издевательствам над окружающими людьми, плюс огромный магический потенциал. Гремучая смесь? Еще бы… а уж теперь, когда они нашли друг друга, в голову невольно начинают закрадываться панические мысли вроде: «Спасайся, кто может!»

Ох, и попали же мы с Василием и Маришкой…

— Гхм… простите. — Может быть, удастся остановить смертоубийство?

А вот Юльтиниэль уже создала огненный шар размером с голову тролля-великана. Его величество принял боевую ипостась и вытащил свои кинжалы. Василий сжимает в руках сковородку, видимо думая, если что, ею охладить пыл деток, а полувампирка с писком прячется в кустах. Я же, как всегда, оказываюсь миротворцем. То бишь просто самым крайним и левым неудачником.

На мой голос они все-таки повернулись.

— Я же вас представить не успел! — только и оставалось сказать мне.

Клыки, чешуя и магические шарики были нехотя убраны. Ну естественно, куда приятнее бить морду, если знаешь имя ее владельца.

— Знакомься, мой друг, — обратился я к его императорскому величеству, — это, как ты наверняка успел догадаться, — моя дочь, светлая леди Юльтиниэль Рит. Это, — кивок в сторону кустов, — ее подруга Маришка. И иномирец Василий Иванов.

Затем последовало вежливое расшаркивание на три минуты, после чего все замерли, ожидая, когда я представлю «неправильного эльфа».

— Для меня большая честь представить вам правящего императора Чистой земли, отмеченного Пресветлой матерью Алив, его величество Кристиана Лита… — Фанфары… и да!

Вот он, шок в своем первозданном виде, прошу любить и жаловать! Давно не отдыхал так душой, как сейчас, с удовольствием рассматривая лица своих спутников. Ну Василий, конечно, и тут остался собой, выражая мимикой спокойное и культурное удивление. Из кустов на его величество таращились два глаза а-ля большие-пребольшие плошки в исполнении Маришки. Юльтиниэль же проморгалась, подтянула нижнюю челюсть и окатила нас такой нецензурщиной, что я даже слегка покраснел.

— Дочь, тебе должно быть стыдно произносить такие слова! — Но как следует отчитать чадо у меня не получилось.

— Вот и познакомились, — флегматично отозвался император, — я также рад нашему знакомству, леди. Кажется, когда мы последний раз виделись, вам был годик и вы оторвали хвост моему любимому коту…

Ну да, помню. Тогда у его отца случился сердечный приступ. Во дворце был жуткий переполох, и меня срочно вызвали в столицу, чтобы приглядел за своим крестником. Оставить дочку я не смог и взял ее с собой. А Юльтиниэль уже тогда была тем еще подарочком…

— Никогда не любила котов, — отозвалась дочка, пытаясь не выдать в голосе разочарования.

Действительно, какая жалость! Не дадут убить нового знакомого!

— Ай-яй-яй! Нехорошо так с любимцами Алив. А я-то думал, что это все сплетни, про метку. — Его величество устроился у костра, скрестив ноги. Василий как раз заканчивал с приготовлением припозднившегося ужина, и все были вынуждены сползтись в уютный маленький кружок.

— Если бы… — вздохнул я, принюхиваясь к аппетитно булькающей похлебке, которую иномирец разливал по плошкам.

Первая порция досталась Маришке, которая устроилась сбоку от меня, видимо, решив, что к Хель ей эти императоры нужны. А жаль, мог бы избавиться от одной проблемы. А вот с дележом еды — ход правильный. Если бы первая миска досталась Юльтиниэль или ее оппоненту — второй бы дико обиделся. А так и овцы сыты, и волки целы…

— Вот, везу свое чадо в академию, чтобы замок мне окончательно не порушило да женихов не поубивало. Ну а заодно в орден, чтобы все подозрения официально снять.

— М-да, занятно… Леди, а у вас, оказывается, женихи есть?

— Завидуете, ваше императорское величество?

— Ну конечно, вы меня сразу раскусили…

— Больно надо мне вас кусать! Еще отравлюсь…

— Стоп. Крис, прекрати этот балаган. Ты мне лучше расскажи, что ты тут забыл без гвардии? Мы ведь еще и к тебе собирались, за поддержкой, ибо что-то мне все это очень не нравится, — одернул я парня.

Раз уж попал к нам, пускай хоть какие-нибудь нормы поведения соблюдает. Ну совершеннейший ребенок. Дай только зубы показать. Это все кровь матери-орчанки и деда — темного эльфа. Не у одной Юли проблемы с родословной, у нас тоже, если покопаться, многое найдется. А лучше и вовсе не копаться, нервы лишними не бывают. А ранняя седина никому не идет.

— Крестный, извини, но это вряд ли. — Мина у императора была ну крайне кислой. Обычно так он сообщал, что случайно стер в пыль половину дворцового парка. В отличие от дочки, совесть у Кристиана имелась, хотя и в зачаточном состоянии. — Я вообще-то как раз к тебе направлялся за помощью… У меня небольшие проблемы, — признался он под пристальными взглядами четырех пар глаз. Потом добавил: — Оррен, меня самого объявили меченым…

ГЛАВА 9 Чем бы дитя ни тешилось…

Когда делать нечего, делай ноги!

Серый волк

Вокруг весело потрескивающего костерка царила благоговейная тишина. Только продолжали надрываться цикады да в придорожных кустах печально чирикала какая-то ночная пичуга. Тихо фыркали стреноженные лошади — видимо, знакомились с новой действующей мордой неизвестного происхождения. Ветер игрался с языками пламени, подбрасывая сотни ярких искр в ночное небо. С него же с любопытством поглядывали звезды на пятерку неудачников, которые вляпались по самые уши в большие и дурно пахнущие неприятности.

Мы медленно доедали удивительно вкусную похлебку — ежедневно у Василия обнаруживался новый талант. Каждый думал о своем. Возникшая проблема заставила стать серьезной даже Юльтиниэль. Она сидела рядом с иномирцем, нахохлившаяся, как воробушек, и разглядывала свои руки. На лице явно проступала тень сомнения. Маришка придвинулась поближе ко мне и скребла ложкой, надеясь собрать последние капли похлебки. Василий просто смотрел в огонь.

Я же не думал ни о чем важном. Разглядывал своих спутников и дышал свежим ночным воздухом. Совершенно неожиданно пришло чувство легкости. До этого каждая проблема сваливалась на меня, словно еще один мешок с мукой, который приходилось тащить на себе. А теперь же, когда новое препятствие сверкало огромной табличкой: «Непреодолимое», весь груз словно испарился.

Подумаешь? И не с таким сталкивались. Правда, тогда рядом со мной была проверенная команда, в которой каждый являлся профессионалом своего дела, все дополняли друг друга и полностью доверяли. В общем, в тот раз мы были более подготовлены к неожиданностям и подаркам судьбы. Но, увы, той команды давно нет. Я даже не знаю, кто еще из друзей жив. Может, кроме меня никого не осталось… Так что будем работать с тем, что есть.

Я устало прикрыл глаза, собираясь с мыслями и подготавливая список вопросов, ответы на которые следовало выбить из моего венценосного друга. Крис, видимо, понял мой вздох по-своему. Он смешно прижал острые длинные уши к голове и виновато пробормотал:

— Крестный, честно, не понимаю, почему так получилось. Они ворвались в мои покои под утро, распугав всех слуг. Глава ордена больше напоминал умалишенного — он тыкал в меня даром, верещал, подобно свинье, что я дитя Убийцы и что меня надо немедленно предать очистительному пламени. И его спутники церемониться не собирались. Все словно больные — глаза подернуты серой пеленой, лица белые. Знаки горят красным светом. Спасло только то, что гвардейцы замешкались, позволив мне выпрыгнуть в окно. Еще день я прятался в парке, пока Том не принес мне нормальную одежду и оружие, а потом украл коня и рванул к тебе, — сбиваясь через каждые два слова, рассказал он.

— Допрыгался ты, Крис. Я ведь предупреждал, что твои выходки вечно терпеть не будут. Что ты там на этот раз устроил? Превратил очередную надоедливую фаворитку в лягушку? Побрил главу ордена налысо? Подорвал главный храм Алив? Изобразил Пресветлую мать в непотребном виде?

— Ух! А ты правда так делал?! — восхитилась Юльтиниэль, отрываясь от своих тяжких дум. В голосе, помимо воли, прорезался восторг.

— Ну-у… бывали случаи… — помявшись, ответил Кристиан.

Все… Теперь дочка решит повторить героические подвиги императора, которые он совершал в молодости.

— Так что ты натворил? — еще раз спросил я, возвращаясь к главной теме.

— В том-то и дело, что ничего. Ну подумаешь, явился на службу в сером. Архимага в болонку превратил. Ага, такую темную с красными глазами и длинными ушами. Тот еще монстр! Еще совет разогнал… ну и посольство отправил на задний двор. Пожелал главе ордена Ливию, чтобы его Хель… э… Можно дословно не цитировать, а то здесь дамы? Но он решил зачитать мне свою лекцию о примерном поведении в самый неудачный момент! Можно подумать, что он не слышал, когда врывался ко мне в спальню, что я не один!

— О Алив! Крис, ты еще хуже Юли! — возопил я, хватаясь за голову. — Как тебя так долго терпели, я не понимаю?

— Но это не повод тащить меня на костер… — Видимо, сам Кристиан свои выходки серьезными проступками не считал.

— Как раз повод, причем очень хороший… — грустно вздохнул я. Остальные только слушали, но, кажется, тоже начали догадываться. — Ты еще раз проговори про себя то, что рассказал нам. Видимо, тебя действительно врасплох застали, что ты не почувствовал подставу. Только вот почему сам потом еще все не осмыслил, не понимаю. Неуч. Серые глаза и красное пламя на дарах… Если бы они просто чувствовали, а не препятствовали силе Убийцы, то светились бы желтым…

— Ой, Хель, — а вот теперь Крис схватился за голову, — действительно, идиот. Но, знаешь ли, когда врываются в спальню, тыкают в горло ножами, от которых за лигу несет ядом, громко орут, а при этом еще и по мозгам каким-то крайне неприятным заклинанием бьют, то поверь, как-то не возникает желания поразмышлять над причинно-следственной связью сиих действий.

— Зато появляется желание сигануть в одном белье в окно. Представляю, как были счастливы прогуливающиеся в парке барышни.

Судя по тому, как покраснели кончики ушей крестника, то с бельем я погорячился. Но это уже неважно. И десяти томов не хватит, чтобы описать все любовные похождения императора.

— Пап, я что-то путаю, но почему нельзя было пройти проверку на отсутствие метки? Прилюдно заявить о своей невиновности… Это-то как раз доказать, находясь в столице, проще простого… — Юльтиниэль выглядела откровенно удивленной.

А вот если бы больше читала учебники по истории, то не задавала бы таких глупых вопросов.

— Леди, это невозможно. Все равно что сразу взойти на костер. — Крис помотал головой. — Видите ли, во мне есть кровь проклятых, просто она находится в спящем состоянии… и это даже несмотря на мою эльфийскую составляющую.

— Что?!

— Крестный, мне что, надо пересказать всю свою родословную? — возмутился парень. — Леди, неужели по мне не видно, что в нашем роду перемешались все расы? Подчеркиваю: абсолютно все. От эльфов всех видов и жителей островов до орков и вампиров. А проклятье было вживлено в кровь искусственно, после чего его усыпили. Так что каждый из правителей — уникальное заклинание разрушения. Хотя, насколько я знаю, пробудить его теперь невозможно. Только вот пойди и докажи это идиоту главе — кровь-то все равно черная. Хотя Ливий должен был об этом знать. Да в общем-то он и знал, точно говорю — знал… Это кто-то из предков, видимо, решил, что подобное будет очень весело. А еще, чтобы сила не ослабла с поколениями, велел подбирать супругов из лучших представителей рас, в строгой очередности, дабы соблюдать правильные пропорции крови.

— Кошмар, — искренне посочувствовала Маришка, — и все без любви?

Вот он, скрытый романтик. Кто о чем. Дочке вон параллельно, что без любви. Рассматривает Криса с профессиональным интересом патологоанатома, словно пытается растащить его на составляющие из разных рас.

— Угу. Если кто-то по любви и выходил, то это давно стерлось из летописей, как красивая сказка. Матушка все же убила отца. И до этого было много скандалов и взаимных покушений. Просто она оказалась более удачливой. Хотя, насколько я знаю, у всех орков дикая кровь. Мне в этом вопросе более повезло… — фыркнул он.

Увидев непонимающие лица девушек, я поспешил объяснить странную фразу императора, сдав его с потрохами:

— Это он про то, что ему по очереди положена эльфийка светлая. Ее уже подобрали — прекраснейшая принцесса Нимиони. Не знаю, что там в ней «лучшее» и почему выбрали именно ее: в меру глупенькая, в меру наивная девушка, кажется, вполне довольная своей судьбой. Хотя, может, она просто хорошо играет свою роль? Эльфийки — коварные существа, мастерски умеющие притворяться.

— Как у вас там весело… — Юльтиниэль смешно встряхнула головой, ехидно улыбаясь. — Но ведь ты же не меченый? Да?

— Нет, не меченый он, — ответил я за крестника. Нет в нем проклятия. Я же сказал, что чувствую. Кровь у него действительно — дикий коктейль, и лучше не будить спящую в ней силу. Но метки нет. Только вот тех, кто занял место священнослужителей, это вряд ли убедит. — Ты лучше вот что скажи. Я-то тебе зачем понадобился? Думаешь, махну мечом, и все будет хорошо? — усмешка получилась печальной.

Никудышная у нас империя, однако, если все держится на герцоге с очень сомнительной репутацией.

— Ты же был защитником. К тебе должны прислушаться. Кто же знал, что тут такое творится? — тоскливо посетовал император.

Да… с таким защитником никаких врагов не надо. Однако что же делать? Есть, конечно, несколько идей, которые мне совершенно не нравятся, потому что как-то однообразно кончаются моей смертью. Я, как неправильный защитник, уж очень жизнь люблю.

— Остается один вариант, — наконец выбрал я самый безумный план. Именно такие обычно и срабатывают.

Остальные изобразили на лицах вежливое ожидание, когда же я изволю продолжить свою мысль. Маришка опять придвинулась поближе ко мне, сократив расстояние до минимально дозволенного. На лице Криса промелькнула надежда. Ну конечно, у самого вместо головы думает зад, а исправлять все должен, как всегда, крестный. Юльтиниэль, кажется, только обрадовалась новым приключениям. Ненормальный ребенок — попасть в такой переплет и радоваться, что жизнь повисла на волоске. Я очень надеюсь, что своим планом не оборву его.

— Так вот. Я не знаю, кому потребовалось свергать тебя и делать изгнанником. Все равно ведь кинжалы у тебя, да и не дадутся они незаконному правителю. Так же как и корона. Братиками или сестричками ты обзавестись не успел и, слава Алив, наследниками тоже! Так что любой, кто посмеет объявить себя императором, тут же умрет. Так что уверен: это просто часть какого-то плана. Ведь в том, что произошло, нет никакой выгоды ни для кого. И смысла тоже нет. Значит, от тебя, точнее, от нас — здесь наша встреча уж слишком предсказуема — ждут ответного шага.

— И? — не выдержал такого длинного вступления Кристиан.

— И мы поедем в столицу, день послушаем, что там творится, а потом захватим дворец, устроим переворот и снова посадим тебя на трон. А всех неугодных отправим в чертоги Хель на заслуженный отдых.

— Одно уточнение, — неожиданно подал голос Василий, — мы это собираемся сделать впятером?

Я хмыкнул, кивнув сначала на императора, а потом на Юльтиниэль, и ответил:

— Ты прав, это нечестно по отношению к противникам. У них не останется ни одного шанса. Маришка, тебе, видимо, придется сторожить лошадей, пока мы будем захватывать власть.

— Оррен, дети на тебя плохо влияют. Вот уже сам выпендриваешься… — Иномирец осуждающе покачал головой, сразу же устыдив меня. — Думается мне, добраться до вашей столицы действительно нужно, и как можно быстрее. А потом лучше для начала доказать, что Кристиана оклеветали. Если нельзя провести проверку его крови, всегда можно проверить этих ваших странных священников. Они, тут я посмотрел, очень даже полнокровные…

— А потом все равно захватить дворец! — закончила Юльтиниэль, подмигивая Кристиану.

М-да, еще немного, и они споются, вот тогда нам точно придет конец. Хотя, зная их характеры, можно предположить, что союз двух стихийных бедствий будет недолговечным. Только вот они и за короткий промежуток времени успеют такого натворить, что Хель с Алив и за несколько столетий не расхлебают. А то и вовсе махнут рукой на жалкую горсточку пыли, которая останется от нашего мира, и пойдут создавать новую реальность.

— И дальше уже решать наши проблемы, — закончил я.

Заговор был организован и даже немного продуман. Скажи мне кто-нибудь еще вчера, что я предложу устроить дворцовый переворот, убил бы наглеца. А теперь вот ничего. Сижу, вспоминаю планы помещений и тайных ходов. Выцарапываю из памяти время смены караулов и имена тех, кому можно довериться… М-да…

— Оррен, а что, собственно, у вас случилось? — тут словно проснулся император. — Все-таки юная леди никаким боком к правящей династии не относится. И светлой крови в ней половина…

— Много всего. А леди надо было вести себя прилично, тогда бы ничего не случилось.

— О! Так, значит, не мне одному шило жить мешает? — обрадовался Крис.

— Да, но, судя по рассказам, у тебя оно на порядок больше. — Количество яда в голосе дочки могло заставить любую гадюку умереть от зависти.

— А у тебя изящнее, — не остался в долгу император. — И я уже понял, что просто завидую твоей неземной красоте и талантам! — опередил он следующую фразу Юли.

— Однако какие странные наклонности! Надеюсь, по дороге у меня не будет пропадать косметика?

— Как можно! Только платья…

— Я лучше сама подберу, чтобы подходило к цвету глаз и кожи. И даже помогу все шнурочки затянуть.

— Я и не сомневаюсь, что леди умеет обращаться с удавкой. Только вот за наличие вкуса беспокоюсь… И напомни мне никогда и близко не приближаться к твоему парикмахеру!

— А расчесок ты тоже боишься?

— Только краски для волос…

Когда мы с Маришкой и Василием стали устраиваться на ночлег, детки еще продолжали свою пикировку. Каждый находил, что ответить на выпад соперника. Успели пересчитать косточки и роду правителей, и Ритам, и дворцовым фавориткам, и незадачливым женихам, и священникам. Посчитать, у кого больше мозгов, кто красивее. Но когда дошли до магии, пришлось быстро охладить их пыл угрозой ночного дежурства, а то они бы все герцогство разнесли в пух и прах. И не важно, что не мое. Все равно крайним, как всегда, оказался бы я.

Уже потом, устроившись на своих местах, я вкратце пересказал крестнику, что у нас произошло: и про нападение в деревне, и про наши веселые будни. Умолчал только о своей метке. Хотя сначала собирался все-таки рассказать Крису, раз уж он тоже попал под раздачу. В общем-то неудивительно, что народ сейчас в каждом видит меченого. Раньше подобные мне слуги Хель появлялись раз в двадцать — тридцать лет.

И ничего странного в этом нет.

Почти во всех случаях метка накладывается на человека при рождении. Лет до десяти не дает о себе знать, только изредка мучает носителя ночными кошмарами. Потом начинают проявляться способности. Просачиваются в кровь по капле, чтобы избранный не успел понять, что единственное средство от проклятия — самоубийство. Так что, когда через пять-шесть лет человек все-таки осознает, что уже, собственно, человеком не является, метка практически полностью контролирует его. Дальше все зависит только оттого, как долго носитель сможет сопротивляться безумию Хель. Больше тридцати лет никто не выдерживает. Сходит с ума и начинает убивать всех, кого встретит, догонит и поймает. Потом ловят самого меченого и отправляют на костер.

Так что почти никто из предыдущих проклятых слуг не умирал естественной смертью. Но все-таки если чудо случалось — метка временно переходила по крови рода: ребенку, младшему брату или сестре, племяннику.

Потом рождался новый меченый. Круговорот проклятий в природе. Если дитя Хель убивают раньше, чем он входит в расцвет своей силы, все равно в последний миг жизни одного на свет появляется другой.

Исключений не было. Кроме меня… Но я еще не известный науке случай.

Так что большая задержка между явлениями обезумевших чудовищ сначала заставила людей вздохнуть спокойно, на время позволив перестать бояться за жизни близких. Потом начались волнения. Ибо всем известно: если привычные неприятности долго не случаются, значит, судьба подложила такую большую свинью, что лучше заранее заказать место на кладбище.

Через несколько лет произойдет то, что известно истории любого мира. Начнут сжигать всех, кто не так посмотрит на власть имущих. Потом по определенным признакам. Сначала признак будет малораспространенным, например родимое пятно в виде треугольника на левой пятке. Дальше придется расширять круг подозреваемых. Скажем, следующей зацепкой будет цвет волос. И так с каждым годом только хуже.

Не зря в нашу последнюю встречу Убийца, смеясь, сказала, что все равно надолго я финал не отсрочу. Обидно. Всегда до последнего надеешься, что партию удастся выиграть. Даже если ты сопливый мальчишка и играешь против гроссмейстера.

В любом случае надо постараться найти копии старых документов, где говорится, что меченый может быть только один, если Ливий успел забыть и это. И, если загонят в угол, выкуплю своей жизнью сразу две. Но это очень уж пессимистично. Будем надеяться, что Алив милует. А там и сам император не допустит волнений и беспредела. Ведь с моим уходом в чертоги Хель все начнется по новому кругу. И отследить, где именно появится следующий меченый, чтобы подготовить его, — невозможно. Это мне повезло. Если, конечно, проклятую кровь можно считать везением.

С такими мыслями я и уснул, привычно перемещаясь на девятнадцать лет назад. В простое и ясное прошлое, когда любое море по колено, а будущая жизнь видится только светлой и счастливой.

Хорошее время было.

Маришка проснулась от непонятного шебуршения рядом с ней. Глаза открылись с трудом — приятный сон нехотя выпустил добычу из своих мягких лап. Несколько секунд девушка смотрела на мелкие дождевые капли, которые разбивались о защитный полог. Небо хмурилось, но Маришка точно знала, что к утру тучи разойдутся и на влажном небе будет ярким масляным пятном красоваться румяное солнце.

Ничего удивительно в этом знании не было. Еще в замке Пак определил у нее слабенькую силу погодника-стихийника. Так что в будущем она сможет разве что гонять небольшие тучки. Но вот умения безошибочно определять погоду отнять у нее никто не сможет. А если этот дар хорошенько тренировать, то Маришка научится видеть ее не только на несколько часов вперед, но и за пару недель, а то и месяцев. А главное, что такие способности, пусть и скромные, достаточно редки, поэтому в перспективе девушка никогда не останется без достойного заработка.

Шум дождя убаюкивал, прося вернуться в объятия сна, где за главного персонажа был герцог, но рядом снова раздался шум. Маришка с неохотой перевернулась на бок, чтобы увидеть подругу, которая оживленно рылась в своей сумке. На лице Юльтиниэль была написано счастливое вдохновение тайного графомана, который замышлял очередное нетленное творение. И ничего хорошего для окружающих такой настрой не сулил.

— Юля? — осторожно позвала девушка, приподнимаясь на локте.

— И ты туда же… — ворчливо отозвалась подруга, не отрываясь от сумки. — Такими темпами скоро моя лошадь будет меня так называть! Что за дурацкая кличка? Словно собаку позвать… Хотя нет, у них и то длиннее. Придушить бы этого иномирца. Тоже мне, самый умный нашелся! Ничего… И император этот… Ну я ему сейчас устрою. — Последнее слово она протянула так кровожадно, что Маришка сильно пожалела о том, что все-таки проснулась.

— Но Василий действительно умный! А ты тогда глупо себя вела… — попыталась она заступиться за флегматичного мужчину, который иногда поражал ее отцовской заботой к чужой девчонке.

— О да, конечно! Одна Юльтиниэль во всем виновата! — Девушка раздраженно согнала со лба фиолетовые пряди. — Как удобно все на меня сваливать! Кто виноват? Ну, конечно, Юлька! Наводнение на островах? И тут она подсуетилась! Вы меня во всех смертных грехах обвините — сразу полегчает.

Маришка не помнила такого, чтобы подруга говорила о себе в третьем лице, кажется, она была крайне сердита или даже обижена.

— Ну где же это? — воскликнула девушка, вытряхивая вещи из сумки.

— А что ты ищешь?

— Краску…

— Алив Пресветлая! Ты что, решила сделать фиолетовым императора? — Девушка аж подскочила.

— Скажи спасибо, что не голубым… — В голос подруги вернулась привычная насмешливость. — Хотя идея заманчивая, боюсь, такого родина мне не простит. Я просто покрашу его коня.

— С тобой Кристиан сам в него переквалифицируется, — едко заметила Маришка, раздумывая, спасать ли питомца его императорского величества или же поступить по-дружески и помочь Юльтиниэль. Победила проснувшаяся некстати хулиганская часть ее девчоночьего характера. — Ладно, кажется, все алхимическое ты запихнула в третий подпространственный карман, — подсказала она, поднимаясь на ноги.

— М-да? — протянула Юльтиниэль, в этот момент здорово напоминая своего отца. — Спасибо. — Она зарылась в сумку почти полностью, но уже через минуту, радостно воскликнув, вынырнула обратно, сжимая в руках два небольших флакончика. — Вот, держи. Я всех, как ты успела заметить, усыпила. Так что можем шуметь сколько угодно.

— А почему я проснулась?

— Ты же моя подруга. Я знала, что, как всегда, поупрямишься, но никуда не денешься. — Юльтиниэль распихала выброшенные на траву вещи обратно по карманам, застегнула ремешки и тоже поднялась на ноги, с чувством превосходства разглядывая спящих спутников.

— Не знала, что я такая предсказуемая. А на Василия магия не действует…

— И не надо… Он так крепко спит, что ты можешь хоть прыгать на нем — ноль внимания. Ну давай, не веди себя как недотрога на закрытой вечеринке. Пошли уже. Я долго этого монстра не удержу.

Маришка не стала делиться сомнениями по поводу крепости сна бывшего военного. Она-то была уверена, что такие люди до конца жизни просыпаются от каждого шороха. Но пока иномирец спокойно спал почти у самого костра, укрывшись тонким одеялом, и просыпаться не собирался.

Ночь Юльтиниэль встретила их довольным ржанием. Видимо, монстр по кличке Демон ей тоже не нравился. Или, наоборот, нравился. Поэтому она, с характером в хозяйку, мечтала отомстить красному красавцу.

— Эх… я тоже такого вот клыкастого хочу, — протянула сиреневоволосая девушка, жадно окидывая обездвиженное чудовище, на которое ей бы пришлось забираться с высокого табурета. Конь не спал и косил на Юльтиниэль красными глазами, в которых плескалось бешенство. Девушка ласково погладила его по шее. — Не смотри так, ничего плохого я тебе не сделаю. И хозяину твоему тоже, хотя и очень хочется…

— И что ты так на императора взъелась? — Маришка с сомнением посмотрела на лошадиный бок, который собиралась начать обрабатывать несмываемой краской.

— Наглый, нахальный, самовлюбленный тип, который решил, что самый замечательный и сильный, и еще пытается учить меня, как надо жить. Страшный, как смертный грех, но почему-то думает, что любая девушка должна сразу упасть перед ним на колени и признаться в вечной любви. Еще и уши эти. Ты их рассмотрела? Это ужас какой-то! Любой эльф повесится, увидев их. А зубы? Да по ним все зубные врачи империи плачут! И из-за него у отца проблемы. Тоже мне, крестник нашелся… Я ему еще покажу «жертву пьяного парикмахера»…

Маришка еще пять минут слушала, как Юльтиниэль планомерно втаптывает парня в грязь, после чего поделилась мнением, что в любовных романах такое обычно заканчивается свадьбой и детьми.

— Как раз после нее тебе коня этого подарит… — фыркнула она, обрабатывая второе копыто.

Новая расцветка монстру определенно шла, делая его милым и домашним зубастиком.

От такого заявления подруги Юльтиниэль покрасила себе нос…

— Ой…

— На воре и шапка горит, — отозвалась Маришка, переходя к разукрашиванию конской морды.

Потом они пятнадцать минут бегали по полянке. Юльтиниэль грозилась сделать всю Маришку желтой в красную крапинку. Та убеждала подругу, что этот цвет ей не пойдет. Закончилось все тем, что девушки устроились на траве рядом с конем и принялись оттирать сиреневое пятно с симпатичного личика полуэльфийки.

Пятно не хотело оттираться категорически. Наоборот, после нескольких заклятий оно расползлось еще и на полщеки, сделав юную леди похожей на только что поднятого зомби. Маришка тихо хихикала, даже не пытаясь сохранять сочувствующее выражение на лице, Юля печально вздыхала, но все равно настроение у девушек оставалось замечательным.

— Ты хоть думай, что говоришь! — весело возмущалась Юльтиниэль. — Надо же такую глупость сказать?!

— Угу, сейчас ты начнешь мне объяснять, что скорее выйдешь замуж за светлого эльфа, чем за Кристиана?

— Да при чем тут вообще свадьба и светлые эльфы? Если бы я выходила замуж за каждого парня, с которым пикируюсь и кто мне противен, то у меня был бы просто громаднейший гарем… одних эльфов штук сто, даже больше. Про людей вообще молчу. — Девушка поморщилась. — Я вообще собираюсь стать архимагом. А им, к счастью, запрещено иметь семьи. Так что глупости это все…

— Не глупости! Семья — это очень важно! Просто ты избалованная эгоистка! — обиделась Маришка.

— И именно поэтому ты набиваешься мне в мачехи? — уточнила Юльтиниэль, задорно сверкая глазами.

Потом снова принялась рыться в сумке, выискивая книгу по магии крови. Пятно надо было убрать с кожи любым способом.

Маришка обиженно надулась и отвечать на провокационный вопрос не стала. Даже подумала улечься спать — пускай подруга сама дальше справляется. Но потом решила, что Юля ляпнула такое не со зла, а от врожденной насмешливости. А друзей надо принимать такими, какие они есть, если уж не получается их перевоспитать.

— Вот, посмотри, это руна оло или оро? — Полуэльфийку душевные терзания подруги мало волновали. Да и о чем еще можно переживать, когда на ее прекрасном лице такая трагедия?

Девушка заглянула через плечо Юльтиниэль, пытаясь разглядеть изящные эльфийские письмена. Могло показаться, что они издеваются над подругами и беспрестанно меняют свои очертания. Вот только что загогулина была точной руной оло, а через секунду напоминала ило. И, если учесть, что одна из них отвечала за рост шерсти, а другая за призыв крови — риск был не совсем оправданным.

— Ты же знаешь, что я в этом плохо разбираюсь. Вот герцог…

— Предлагаешь разбудить отца? «Папочка, ты не скажешь, как читается это заклятие? А то я тут себя испачкала, пока красила коня императора в сиреневый цвет…» Ладно, пускай будет оро, — решила она и, зажмурившись, пробормотала заклинание.

Видимо, судьба сегодня была благосклонна к капризным и нахальным полуэльфийкам, так как пятно почти тут же впиталось в щеку девушки, оставив ровную чистую кожу, которой можно только восхищаться и завидовать. Маришка восхищалась, но не завидовала. С такой внешностью можно огрести только проблемы в виде толп озабоченных мужиков. Куда проще и удобнее быть просто симпатичной. А еще тихой, миролюбивой, послушной и стараться во всем помогать объекту своих воздыханий. Вот тогда, может быть, ее и заметят. Но это уже из другой оперы. Маришка помотала головой, заправила за уши отросшие за последний месяц непослушные кудри.

Их ждало продолжение подвигов — еще не докрашенная спина монстра.

Однако и на этом Юльтиниэль не остановилась. Оглядев результат работы, девушка недовольно зацокала языком и извлекла из сумки большие ножницы. Хищно покосилась на спящего императора.

— Значит, моя стрижка не нравится? — протянула она самым нежным голосочком и проверила обездвиживающие заклятие на фиолетовом коне.

Маришка устроилась рядом на траве, наблюдая за произволом подруги и изредка помогая советом, что, на ее взгляд, будет выглядеть оригинальнее. Юльтиниэль весело фыркала, обстригая гриву совсем опешившему от такого издевательства Демону.

— Вот теперь он выглядит куда лучше, — через полчаса вынесла она вердикт, пряча улики преступления и довольно смахивая с одежды зацепившиеся жесткие волосы.

— А ты не думаешь, что нам утром за это влетит? — Маришка виновато посмотрела на спящего к ним спиной герцога.

— Нет. Я думаю, что с утра будет очень весело! У нас еще есть пара часиков на сон. — С удовольствием вытягиваясь на своем месте, полуэльфийка подмигнула подруге. — Да не бойся, ничего не случится! Ух… мне уже хочется посмотреть на физиономию этого типа, когда он завтра увидит своего коня, — пробормотала она, погружаясь в счастливый сон, где выигрывала у императора все раунды, а парень признавал свое поражение и превосходство Юльтиниэль над ним, убогим и страшным.

Маришка несколько минут просто сидела, теребя в руках тонкое одеяльце. Ее терзали смутные сомнения, что они с подругой что-то упустили, но ни во что конкретное они так и не оформились. Тяжело вздохнув, она устроилась на боку, подтянув худые коленки к животу. И, прикрыв глаза, тут же отправилась в объятья к Киру, творцу снов.

Убедившись, что подружки-хулиганки уснули, Кристиан потянулся, выбираясь со своего места. Заплел растрепавшиеся волосы в длинную косу. Сделал несколько движений из обычной зарядки — тут поневоле затекут все суставы за этими копушами наблюдать. Порылся в своем вещевом мешке, извлекая тонкую тетрадь — записи его учителя-мага. Хитро прищурился, осмотрев своего Демона.

— Всегда мечтал иметь фиолетового коня с модной в этом сезоне стрижкой «последний кошмар парикмахера». — Потом изучил безмятежно-прекрасное лицо спящей дочки Оррена и задумчиво протянул: — Но вот интересно, как отреагирует эта наглая полуэльфка на розовую кобылу в зеленую полоску?

ГЛАВА 10 Кони и встречи

Любовь приходит и уходит. Периодически!

Мартовский кот

А поутру они проснулись…

Не буду описывать тот скандал, который прогремел, когда все открыли глаза и поняли, что это не шутка. Даже думать о нем не хочется, до сих пор как вспомню — нервный тик начинается. Тут уж даже Василий был вынужден отбросить свою невозмутимость и спрятаться со мной и Маришкой в колючем кустарнике. А то мало ли? Вдруг чудесный дар невосприимчивости к магии решит дать сбой именно сегодня? Как известно, и на старуху бывает проруха. А на странные способности она случается даже чаще. Маришка коротко прочитала заклинание небольшого щита.

Причины скандала стояли тут же неподалеку, объедая этот самый кустарник. Фиолетовый клыкастый конь с немыслимой прической и розово-зеленая лысая кобыла.

Дети развлекались…

Крис, в роду у которого промелькнул невесть откуда взявшийся лацертил, уже успел измениться — такое происходило в моменты сильного эмоционального подъема. Существовала у нас такая разновидность перевертышей, обладающих специфической магией. Второй ипостасью у них была крупная прямоходящая ящерица. Поскольку оборотной крови в императоре было совсем чуть-чуть, — буквально пара капель, — само обращение оказалось лишь частичным. На скулах и лбу появилась черная чешуя, которая, извиваясь в странном рисунке, уходила под высокий ворот рубашки. Ввалились глаза, сильно изменился рот, превратившись в длинную узкую щель, немного деформировалась нижняя челюсть. Кисти рук вытянулись. Он слегка пригнулся, словно приготовился к прыжку. Между сведенных у груди ладоней мелькали электрические разряды.

Дочка тоже времени даром не теряла, вызвав вокруг себя настоящую магическую бурю. Слава Пресветлой Алив, меняться она не собиралась, да и в кого? У нас вроде в роду оборотных рас не было. Хотя кто его знает, кто с кем кому изменял? Вон как зрачки подозрительно сузились. На лице расслабленная, почти счастливая улыбка. Дикость, если учесть, что они тут собираются устраивать поединок.

— Тебе в зеркало не страшно смотреться? — насмешливо уточнила Юльтиниэль, подбрасывая на ладони привычный огненный шар.

Магический ветер продолжал бушевать вокруг нее, трепля одежды и заставляя волосы против всех законов парить над ее головой.

— После лицезрения тебя мне уже нечего бояться, — хрипло откликнулся император. Видимо, измененные связки не располагали к задушевным беседам. — И чего ты взъелась на меня? Я вон не собирался тебя убивать за Демона, — уточнил он, уклоняясь от заклятия.

Просто сделал шаг в сторону и послал короткий разряд в сторону Юли. Та даже отходить не стала: выставила вперед руку, и разряд разлетелся на мелкие молнии, словно наткнулся на невидимый щит. И тут же атаковала сама, решив, что разминка закончена. Можно наглого неправильного эльфа убивать.

Одна из молний угодила в наш кустарник. Раздалось недовольное шуршание, а потом тихий возглас: «Горим!» Пришлось мне расходовать свои силы, заливая водой небольшой костерок, который явно собирался нам испортить удовольствие от разворачивающегося действия.

Тем временем представление продолжалось. Поняв, что так друг дружку не достать, детки сошлись в ближнем бою. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы отца родного не порешило. Император-то у нас живучий, авось не помрет. Да и дочка у меня крепкая. Может, я неправильный папа, но свято уверен, что от парочки синяков хуже Юльтиниэль не будет. Даже перелом не даст нам достаточной для восстановления нервов и душевного равновесия передышки. А Кристиану я доверяю. Поиграет чуть-чуть, потаскает ее по полянке, покажет, что сильнее, и все. Хотя, боюсь, для Юльтиниэль будет страшным ударом суровая правда жизни, что она здесь не самая сильная.

В этот момент дочка ловко увернулась, в последний момент избежав удара когтистой лапой. Проскользнула за спину Крису в немыслимом пируэте и со всей силы ударила его заклятием молота. Мы с Василием переглянулись, услышав зубодробильный скрежет, когда оно разбилось о чешуйчатую броню, порвав и плащ, и темную походную одежду. Император только чуть-чуть покачнулся и тут же подсечкой опрокинул девушку на мокрую от утренней росы траву. Юльтиниэль зашипела рассерженной кошкой и метко пнула противника в коленку, пытаясь ослепить его яркой вспышкой.

Все-таки есть в ней капля благородства, что именно в коленку, а не куда еще. Император это оценил, позволив девушке подняться, а потом попытался накинуть воздушную сеть, чтобы разом покончить со всеми проблемами. Юльтиниэль, резко оттолкнувшись от земли, применила левитацию, разрывая кончик задевшей ее сетки огненными ножами. Тут же попавшись на петлю, упала на Кристиана с высоты двух этажей. Детки покатились по поляне в непонятном клубке, шипя и громко ругаясь.

И где она только такому научилась? Это я про заклинания. Пак такому точно не научит. Разве что она делает это подсознательно? Тогда это хуже некуда. Уровень получается выше архимага. Откуда только такие способности взялись? Ну не маг я! И Лареллин большим даром не обладала. А как известно, таланты детей не могут превосходить способности самого одаренного родителя больше, чем вдвое. Получается, от меня что-то успели скрыть?

— Герцог, — оторвав от увлекательного зрелища, меня подергала за рукав Маришка. — Я, конечно, понимаю, что за них не стоит опасаться, но с таким магическим возмущением тут через полчаса соберется народ всех окрестных деревень. Даже простые люди почувствуют. Я вот тут сижу, а все равно очень сильно отдачу ощущаю.

А вот я ничего не чувствую. Обидно даже, в который раз убедиться в том, что обделили меня магией. Однако девочка права. Целый час потехе мы сегодня выделить не можем. Только вот как их разнять?

Я переглянулся с Василием. Иномирец помотал головой, — видимо, сам увлекся интересным зрелищем, — но сразу понял, что от него требуется. Хитро прищурился, став похожим на Светлого Лииса, приготовившего подарки ребятне на праздник Начала. Кстати, в одном из разговоров Василий сказал, что уж больно наш Лиис похож на их Деда Мороза. Только вот почему деда? У них разве творцы стареют? Совершенно непонятный мир. Магии нет, религия дикая…

Василий тем временем выбрался из кустов. Потянулся, размял руки и направился в сторону клубка, который недавно делился на Юльтиниэль и Кристиана. Сейчас же определить, кому принадлежит какая из конечностей, — было уже нереально. Воздух вокруг детей искрил магией и то и дело вздрагивал от грома очередного взрыва. Иномирец поступил просто — заклятия на него все-таки, слава Алив, не подействовали: он подошел к развлекающейся парочке и растащил императора с дочкой за шкирку, как провинившихся котят.

— Наигрались? — уточнил он.

— Что за произвол?! — возмутился Крис, тут же оборачиваясь назад и смешно болтая в воздухе ногами.

— Угу, и твоя магия на него тоже не действует… — флегматично прокомментировала Юльтиниэль, не пытаясь рыпаться.

Она уже успела привыкнуть за дни нашего путешествия, что на Василия не действует ничего. Даже магическое слабительное (правда, тогда дочь отыгралась на нас с Маришкой…).

— Добро пожаловать в клуб неудачников! — добавила Юльтиниэль, ослепительно улыбаясь.

— А ты в нем за главного, видимо?

— Ничего. Теперь буду делить это место с тобой…

— Счастлив до… безумия. Многоуважаемый Василий, вы меня на землю не опустите? Вам, наверное, тяжело… — осторожно поинтересовался Крис, видимо, гордость императора сдавала последние позиции, оказавшись оторванной от земли таким унизительным способом, и он еще надеялся ее спасти.

— Нет, не тяжело. Легкий ты, как куренок. Не кормят у вас во дворце, что ли? Юлька и то тяжелее будет, — благодушно отозвался Василий.

— Алив Пресветлая! — тихо простонала Юльтиниэль. — Что хочешь сделаю, только убери от меня этого смертного! Это же надо додуматься, назвать дочь леса тяжелой?! — Стенания дочки по поводу ее веса выглядели крайне забавно.

— А я согласен повисеть еще чуть-чуть, ибо ваши речи ласкают мой слух! — восхитился Крис.

Василий покосился на детей и, осторожно поставив их на вытоптанную траву, задумчиво покачал головой.

— Что ж в этом обидного? Красивая девушка должна быть фигуристой! Парни не собаки, на кости не бросаются, — нравоучительно объяснил он. — У нас даже поговорка есть: «Хорошего человека должно быть много».

Смех Кристиана перешел в какое-то истеричное похрюкивание. Дочка состроила одну из самых презрительных гримас и постаралась вернуть себе лицо.

— Пытаюсь представить себе размеры вашей жены…

— Вот тут ты ошиблась, — спокойно отозвался Василий. — Татьяна — та еще мегера. Жуть костлявая. Счастлив, что, как доча подросла, смог с женой развестись. Холостым быть хорошо! Да, Оррен? Собираемся, что ли? — прогудел он, оглянувшись на меня.

— Холостым хорошо, а только вдовцом невесело. — Может, кому и не повезло в браке, а я бы многое отдал, чтобы Лареллин вернуть. Василий, поняв, что сейчас сказал лишнего, виновато пожал плечами. — Что ли, собираемся, — отозвался я, вытаскивая Маришку из кустов — она, бедная, совсем запуталась в колючих ветках.

С расцарапанного личика на меня уставились глазища, полные такого обожания, что мне сразу плохо стало. Особенно если учесть, что проснувшаяся ну-у совершенно некстати внимательность тихо подсказала, что называть весьма красивую девушку девочкой уже неразумно. Да и после того, как она рассталась с мешковатой одеждой, позаимствовав пару вещей у дочки, у нее обнаружилась замечательная фигура. Вдруг…

Алив Пресветлая! Все. Пора на пенсию…

— Пап, скажи, а мы не будем привлекать внимания с таким средством передвижения? — Юльтиниэль тем временем обходила Ночь по кругу. Под правым глазом дочки медленно вырисовывался огромный синяк. На скуле красовалась шикарная царапина.

Император, уже сидя на своем фиолетовом Демоне, перевязывал руку. А синяк у него проступал под левым глазом. Видимо, для симметрии.

Да! Ничего не скажешь, хорошо порезвились детки! В следующий раз не буду давать им выпустить пар — сразу холодной водой оболью. Это просто с утра я так опешил от вида лошадей и не сразу понял, что началась драка.

— Нужно было раньше думать, леди, прежде чем Демона красить, — усмехнулся Крис.

Порылся в небольшом вещевом мешке, достав темную тунику с длинными рукавами взамен порванной рубашки. Медленно стащил с себя обрывки одежды, особо не заботясь, что среди нас есть дамы.

И да! Сработало! Маришка полностью переключилась на почти обнаженного императора. Даже Юльтиниэль с недовольным выражением на лице скосила заинтересованный взгляд.

Наверное, это из-за татуировки, которая украшала торс Кристиана. На спине был изображен тонкий кинжал, словно врастающий в поясницу. Каждая деталь оружия была прорисована до мельчайших штрихов — непонятные руны по странно изгибающемуся лезвию в переплетении резких линий, простая рукоять со страной зазубриной. Сам кинжал кончиком хвоста держала гигантская змея, которая и обвивала прочным захватом тело императора. Также на коже проступал растительный узор из гибких стеблей, трилистников и лилий. Змейка поменьше так же крепко сжимала его левое предплечье.

Эта метка была у него с самого рождения. Сейчас уже никто и не припомнит, от какого народа пошла такая непонятная особенность, но каждый правитель появляется на свет со своим узором и знаком на теле. Помню, какой был скандал, когда Ричард в первый раз увидел сына.

Змея! Существо, которое может принадлежать только одной стороне — темной. И четное, несчастливое число. Худшее, что можно представить для будущего императора. Хотя нет, ошибся — лилии были куда хуже. Женский знак: непорочность, чистота и… ложь… трактовок было предостаточно. В основном дворцовые мудрецы спешили успокоить правителя. Но тот и сам прекрасно понимал, что ничего нельзя сказать заранее. Возможно, на самом деле этот рисунок никак не повлияет на будущее маленького наследника, вот только если все-таки…

Только подумайте! У белого единорога сын — змей. Шахра'ла, мать Кристиана, только улыбалась. Она исполнила свой долг, подарив империи следующего правителя, и теперь спокойно могла с головой кинуться в интриги, заговоры и планы покушений на ненавистного мужа.

Сам Кристиан, как ни странно, татуировкой очень гордился. Ну это уже его дела. Главное, что Маришка наконец избавила меня от своего внимания. Однако туника была надета, и девушки, встрепенувшись, вернулись к разговору.

Ах да… К слову о лилиях, ведь этот цветок украшает и герб Ритов. Но здесь нет никаких тайных подтекстов. Первый защитник, основавший мой род, спросил у Пресветлой Алив, какой ему выбрать знак. Она ответила, что из всех цветов больше всего на свете любит лилии. Вот Эрик Рит, не задумываясь о значениях и смыслах, и поместил белую лилию на родовой герб.

— Можно подумать, что ты бы не стал тогда красить Ночь! — пробурчала Юльтиниэль, поглаживая лошадь по розовому боку.

— Нет, конечно. Зачем? Это был всего лишь ответ на твою выходку. Зуб за зуб, как говорится, — пожал плечами парень, дожидаясь, когда все будут готовы, чтобы тронуться в путь. Он очень забавно переходил с обращения «леди» на простое «ты».

— Хватит спорить! Сделанного не воротишь, так просто попытайтесь смыть это.

— Разве что со шкурой! — хором перебили меня дети.

— Как угодно, лишь бы лошади остались живы и работоспособны. И да…

Тут я позволил себе улыбнуться. Хищно так, брат как-то научил. Лично у меня от этой его улыбки всегда по спине пробегали мурашки и появлялось желание где-нибудь спрятаться. Вот сейчас и проверим, как я научился.

— Крис, хоть ты для меня и крестный сын, еще раз попробуешь облапать мою дочь — уши откручу и скажу, что все так и было.

Юльтиниэль с самым хитрым видом показала императору язык.

А так?

Василий обернулся посмотреть, что получилось у Юли на этот раз.

Ничего особенного. Вместо того чтобы поменять окрас лошади, заклинание вырастило у нее на лбу длинный рог. Также розового и зеленого цветов. Ночь покосилась на свою хозяйку, словно размышляя, сбросить ее с себя или нет, но все-таки решила оставить вредную леди в седле.

Кристиан съязвил про единорогов и неудачников-женихов, которые не смогли найти тропинку в девичью спальню, за что тут же получил звучную оплеуху от Оррена. Герцог свято берег честь дочери даже в разговорах.

Маришка грустно вздохнула, продолжая перелистывать одну из книг в поисках заклинания, которое избавило бы лошадей от цветных шкур. Императору в этом вопросе повезло больше. Уже через два часа мучений получилось затемнить фиолетовый цвет на два тона. А поскольку Демон и с нормальным окрасом привлекал к себе много внимания, было принято решение оставить так, как получилось.

— А если то заклинание крови попробовать? — уточнила Маришка у подруги, после того как они убрали рог.

Юльтиниэль заметно оживилась, принявшись бормотать его себе под нос. Закончилось все тем, что у полуэльфийки на половину лица расползлось то самое жуткое сиреневое пятно.

Смеялись все, кроме Василия. Он просто не понимал, что в этом смешного. Ну подумаешь (как он понял из обрывков фраз, которые девушки проталкивали сквозь смех), проявился след недавнего хулиганства. Что такого-то? Магия, как он успел понять, штука сложная и хитрющая, с ней осторожным надо быть. А они вона как экспериментируют. А если бы Юля ошиблась и вместо пятна просто отхватила себе щеку до кости? Или вообще голову себе снесла? Командир обязан думать, а не шашкой махать, как сказали бы на Земле. И не смеяться над каждой глупостью.

— Маришка, хоть ты подумай головой, а не чем другим. Она у тебя, слава богу, все-таки на плечах имеется, — начал он, когда черноволосая девушка отсмеялась, — что же в этом забавного? Вы же так и дошутиться сможете! Насмерть доколдуетесь!

Девушка округлила глаза, явно не сразу поняв, о чем говорит Василий, потом улыбнулась.

— Это же магия! Это если с мечами и ножами баловаться… или с чужими амулетами. А своя магия не может убить хозяина! Причинить вред — да. А потом всеми силами будет помогать избавиться от последствий. Нет, есть еще, конечно, некромантия — она может и в чертоги Хель отправить и часто именно это и делает с новичками. Только это направление давно запрещено. К тому же магия крови… Ой, точно! У вас же в мире нет магии. Сейчас я объясню!

Девушка тут же с большим удовольствием пустилась в пространные объяснения, явно радуясь возможности прочитать небольшую лекцию перед благодарным слушателем. Василий улыбался, честно стараясь вникнуть в плетения заклинаний, в то, что магия — это часть существа, которая изначально давалась именно как защита. И что потом научились отщипывать небольшие кусочки от кокона, который окружал разумное существо, и обращать в другое качество.

Лектор из Маришки получался превосходный. Даже те небольшие знания, которые были в арсенале у девушки, она сумела разложить по полочкам и преподнести в лучшем для усвоения виде. Рассказывала она хоть и вдохновенно, но обстоятельно, стараясь разъяснить каждый термин или вывод. При этом очень смешно встряхивала черными кудрями, убирая их с лица.

Сейчас волосы у Маришки были именно той длины, когда уже начинали мешаться и вечно лезли в глаза, но для скрепления заколкой или ленточкой были еще слишком коротки — выбивались и все равно мешали жить. «На следующем привале сделаю ободок», — решил Василий.

Вообще-то ему всегда хотелось сына, а то и двух, но родилась дочка. Оказалось, и такой подарок очень хорош. Мужчина даже начинал подумывать, что неплохо бы его Юльке обзавестись сестричкой, да вот не сложилось. Татьяна, плохо перенесшая первую беременность, была настроена категорически против еще одного вопящего, вечно чего-то требующего младенца и лишних трат на него. А еще женщина переживала за свою фигуру.

Так что Маришку, которая при первой встрече напомнила ему маленького дикого зверька, он с удовольствием принялся опекать как младшую, так и не появившуюся дочку.

У Оррена еле хватает сил присмотреть за одним ушастым бедствием. Кристиан имеет свою остроухую голову на плечах. И то, что она в таком возрасте неправильно работает, а часто за нее это делает совсем другое место, — только императорские проблемы. А по Маришке видно, что не больно-то ее заботой баловали. Она как-то проговорилась случайно, что мать непутевая совсем в себя ушла. Поймать бы этого нелюдя клыкастого! Ну да ничего, Василий собирается в этом мире обосноваться, вон герцог предлагает у него устроиться. Глядишь, и сможет к Маришке в академию отлучаться, гостинцы привозить, за успехи хвалить. И о ребенке забота, и у него душа близкая будет.

На Земле-то ему что делать? С Петровым дальше пить? Юлия давно уже самостоятельная женщина, а внуков не предвидится. Да и если кто-нибудь появится, нянчиться с ними ему точно не дозволят. А тут и дышится легче, и небо над головой ясное, и место по себе найти можно.

— Так вот поэтому и выходит, что хоть на себя заклятие ножа направь — если чистая магия, так ее контур-то и отразит. Понятно?

Ну точно учительница. А что, отучится на своих курсах и сама детишек наставлять сможет. Главное, чтобы Юлька ее плохому чему не научила. А то станет такой же хулиганистой да эгоистичной — нехорошо.

— Что ж тут непонятного? — откликнулся Василий, с усмешкой наблюдая, как полуэльфийка радуется, что пятно снова удалось убрать с лица. Только вот и кожа сильно посветлела. Потом это же заклинание было испробовано на лошади, и получила Юльтиниэль белую кобылу…

— По тебе хоть упырей изучай! Ну точь-в-точь! — восхитился Крис, пригибаясь от пущенного в него воздушного пинка. — А это уже запрещенный прием! Мне же не разрешили тебя трогать! А ты, значит, безнаказанно будешь меня доставать? — И, выбрав момент, когда Оррен отвернулся, кинул в Юльтиниэль пару ледышек.

— Холодная война?

— Точнее, ледяная. — Теперь с обеих сторон противников полетели острые сосульки.

Видимо, Крис и Юля поставили перед собой задачу использовать друг на друге весь арсенал имеющихся в запасе заклинаний.

— И что они так друг друга невзлюбили?

Маришка пожала плечами. Она вообще считала себя мирным человеком. И почему надо так набрасываться на всех представителей другого пола, как это делает Юльтиниэль, откровенно не понимала. Да и император хорош, ничего не скажешь! Ведет себя как последний дурак, а вроде периодически говорит что-нибудь умное.

— Воспитание. Какие-нибудь личные проблемы. У нас говорят: «Не может быть двух истин». Она либо одна большая для всех, либо у каждого своя, но маленькая. А из этих двоих оба считают себя истиной в последней инстанции. Пока один не уступит, они будут так себя вести.

Прислушавшийся к их разговору Оррен вздохнул.

— И то правда! Вот главное, что не враждуют они по-настоящему. Вроде и разговаривают друг с другом нормально. А потом как с цепи сорвутся. — Мужчина покачал головой, потом усмехнулся в бороду: — И почему-то мне кажется, что если проиграет дочка — это будет ей замечательным уроком на будущее. Только с Криса бы тоже неплохо эту придурь сбить.

— Собьется! — уверенно прогудел Василий. — С его-то обязанностями завсегда! Только подождать надо. Единственное, иногда думаешь, уж лучше бы таким остался. Потом ему снова на свое место забираться будет ох как трудно. Чем выше сидишь — тем дольше и больнее падать. Сильных и гордых жизнь сильнее всего ломает.

— Ох, Василий, не нравятся мне такие речи. Но правильно все говоришь. — Оррен махнул рукой, словно надеялся так отогнать неприятную тему.

— Будем надеяться, что они окажутся просто речами, — согласился иномирец.

Василий приподнялся в стременах (лошади передвигались ленивым шагом) и сорвал с дерева, под ажурной сенью которого они проезжали, аппетитный румяный плод. Судя по всему, он был съедобным и очень походил на гибрид яблока и груши. Василий бережно его обтер и протянул Маришке.

— Спасибо. — Девушка тут же захрустела угощением.

Сбоку среди плотных стволов деревьев мелькнул просвет и широкая лента дороги. В сторону земель Ритов проскакал разъезд стражников, мазнув по стене леса равнодушными взглядами. Однако выезжать на тракт совсем не хотелось. Солнце уже успело подняться высоко и теперь жарило изо всех сил, явно чувствуя вину за ночной дождь. Так что глотать пыль и ругать светило не хотелось никому. А здесь же, под кронами дубов, царили прохладная тень и тихая благодать. Одно удовольствие от путешествия. К тому же все равно близко к дороге.

Василий переглянулся с Орреном. Герцог подмигнул дочке и вопросительно глянул на Кристиана. Юлька обменялась хитрющим взглядом с Маришкой, а та в свою очередь заметила пакостливое выражение на лице императора, когда он покосился на полуэльфийку. Так что единогласно было принято продолжить путь по кустам и оврагам.

Кони у них обученные, да и не такой уж и бурелом тут, чтобы бояться копыта переломать. А под вечер они выйдут на тракт и будут двигаться до следующей деревни, как законопослушные подданные его императорского величества, чтобы не привлекать к себе ненужного внимания. Надо только как-нибудь Криса замаскировать. В деревне сразу же девки набегут любви и ласки требовать. А потом и их родители присоединятся, пылая праведным гневом и желанием немедленно поженить остроухого бабника на своем непутевом чаде.

Усмехнувшись, Оррен поделился своими мыслями по этому поводу, стараясь отвлечь Криса от обстрела Юльтиниэль кусочками льда, которые почему-то попадали во всех, кроме полуэльфийки. Император тут же возмутился:

— Я что, по-твоему, западаю на все, что носит платья и движется?!

Но только Юля успела заметить, что иногда платья носят не только девушки, а Маришка залиться краской из-за слишком живого воображения, как случилось большое «вдруг».

Совсем близко раздался женский вскрик и грубый разбойничий смех.

Тут даже переглядываться не пришлось. Небольшой отряд заговорщиков кинулся на помощь незнакомке.

Первой мыслью было: «Убью гадов!» Второй: «Сначала замучаю, а потом убью!»

Я вообще-то странный человек — воровство сильным грехом не считаю, особенно если бедный грабит богатого. Даже заказное убийство стерпеть могу. Хотя тоже смотря кто кому кого заказывает. А если вспомнить, что сам по молодости творил, то вообще не мне их всех судить… Но вот издевательств над беззащитной женщиной не допущу. Хуже такого только бесчинство над детьми считаю.

Так что, выскакивая на проплешину в узоре леса, я был захвачен самыми кровожадными мыслями. Судя по выражению лица Василия, который скакал рядом, чуть ли не впереди своего Тихона, в таких вопросах он был полностью со мной солидарен.

Однако шайка попалась на диво трусливой. Стоило нам только появиться на краю поляны, как шестеро мужиков жуткой наружности кинулись с воплями кто куда, оставляя свою жертву у ствола дуба, покореженного грозой. Фух, обошлось…

Или нет?

Незнакомка поправила свой наряд и обернулась к нежданным спасителям. На меня с бешенством уставились серые глазища «беззащитной» женщины.

— Ты! — завопила она, одергивая подол платья. — Рит, ты самый большой дурак на свете! Зачем мне все испортил? Вот всегда притаскиваешь свой зад в самый неподходящий момент!

— Извини, знал бы, что это ты развлекаешься, на расстоянии лиги бы объехал. Впрочем, твои поклонники далеко не убежали. — Я пожал плечами, стараясь не смотреть на удивленные лица своих спутников. — Эй, мужики! — позвал я в сторону кустов. — Мы пошутили! Можете продолжать! Коли стесняетесь, так мы за деревьями спрячемся.

Из-за ближайшего кустарника выглянула обросшая физия почитателя «беззащитных селянок». Она удивленно таращила мутные очи любителя опохмелиться на ненормальных наемников.

— Пошутить решили? — уточнила физия, поняв, что бить ее сейчас не будут.

— Ни в коем разе! Разве не слышали, что прекрасной госпоже ваша компания была приятна? Так что мы удаляемся… извините за беспокойство, — хмыкнул я, поворачивая Рассвета. Состроил грозный взгляд, чтобы остальные «спасатели» не рыпались, и тихо прошептал: — Только зрелище не испортите!

Они переглянулись и все-таки последовали за мной, но оружие на всякий случай повытаскивали, видимо думая, что, даже если их командир сошел с ума, женщину все равно надо будет спасать.

Мы столпились за ближайшими широкими стволами лесных исполинов, наблюдая, как осмелевшие мужики выбираются из-за кустов. «Жертва» поприветствовала их ласковой улыбкой и о-очень многообещающим взглядом.

— Учитесь, дети! — нравоучительно сказал я.

— Что?! — прошипела Юля. — Пап, ты совсем повредился в уме на старости лет? Тебе самому не противно будет смотреть?! Что за выходки?! — Надо же, дожил, что дочь меня уму-разуму учит.

— Цыц! Сейчас все поймете.

Число мужиков сначала уменьшилось до пяти, потом до трех. И вот последние смазанные движения… получилась замечательная композиция. День. Лес. Яркие солнечные лучи расписывают поляну удивительными узорами. Где-то выводит свои рулады соловей, явно пытаясь добиться расположения дамы своего пернатого сердца. А посреди этой самой поляны набросаны в кучку тела несостоявшихся насильников.

Женщина тем временем скинула с себя совершенно не шедший ей наряд, оставшись в короткой нательной рубашке, и обыскивала мужиков. Спешившись, я кивнул спутникам, что тут можно будет организовать хороший привал.

— Живы? — уточнил я, подходя к кучке разбойников.

Легко пихнул концом сапога уже обчищенную тушу. Туша протестующе замычала и шустро поползла в сторону кустов.

— А то! — Женщина довольно оглядела увесистые позвякивающие мешочки и пару неплохих ножей. — Тут недавно маркиза одного ограбили, ну я и решила, что средства лишними не бывают. Конечно, многое уже продать успели, зато деньги достались. Эй, падаль, — это она уже разбойникам, — убирайтесь, пока я добрая!

Остальные мужики шустро поползли за своим предводителем. Кто-то пугливо оглянулся и, увидев все ту же нежную улыбку, тихо пискнул, сильнее заработав локтями. Тем временем на полянку вылезла остальная наша компания. Взгляды были предвкушающими. Ну да, куда же я денусь? Конечно, расскажу! Юльтиниэль вывела гнедую лошадь, к седлу которой были приторочены сумки и знакомый по ножнам и рукояти клинок.

— Ваша? — уточнила дочка, подозрительно оглядывая женщину.

Своего вида новая знакомая ничуть не стеснялась. Низенькая, ладная. Вокруг глаз тоненькая сеточка морщин. Уголки губ опущены — видно, нечасто последнее время приходилось улыбаться. Но в свои без малого сорок лет выглядела она все равно хорошо. Даже лучше, чем когда была угловатой растрепанной девчонкой с непомерными амбициями и острым язычком.

— Моя. — Хозяйка сняла с кобылки вещевой мешок, тут же втиснувшись в простые темные брюки и набросив сверху кофту. После чего снова повернулась ко мне: — А ты сильно изменился, Оррен.

— Ну уж как получилось. Я бы и тебя не узнал, если бы не теплое приветствие. — Усмешка получилась добрая.

— Ты же знаешь, что я всегда рада тебя видеть, друг! — Альга привычно уткнулась вздернутым носиком мне ниже ключицы и довольно вздохнула.

Как же было приятно обнять знакомого человека.

— Я тоже. Девятнадцать лет как-никак не виделись.

— Где ж ты пропадал, защитник Хелин…

Идиллию нарушил насмешливый голос дочки:

— Пап, ты извини, но слишком непривычно видеть тебя, обнимающегося с незнакомой женщиной. Может, расскажешь, что это был за балаган?

Василий, Маришка и Кристиан согласно кивнули.

ГЛАВА 11 Императорский указ

В начале было начало!

Тот, кто все это создал

— Ой, «пап»? — округлила глаза Альга и заорала так, что все подпрыгнули от неожиданности: — Оррен, да тебя, оказывается, давно надо было поздравить! Какая красавица-дочка! Зависть берет, — воскликнула она, в непритворном восхищении осматривая девушку.

Вот за что Альгу всегда все любили — никогда не стеснялась своих эмоций, не лицемерила. Простая, как кусок мыла, открытая, родная, словно младшая сестра.

Юльтиниэль даже покраснела от удовольствия, явно зачисляя Альгу в список своих лучших подруг. Даже представилась, протянув изящную ручку:

— Очень приятно, Юльтиниэль Рит. — Да, а то последнее время ни в грош ее никто не ставит, надо восстанавливать душевное равновесие.

— Замечательное имя! Дли-инно-о-ое… У Рэль всегда была слабость к звонким именам.

Ну, все, сейчас перехвалит. За их спинами Крис, собрав глазки в кучку, пытался театрально себя удушить, свесив язык набок. Видимо, показывал этим свое отношение к такому знакомству.

— А я Альга. Без всяких фамилий и титулов. — Женщина, лучезарно улыбаясь, пожала протянутую руку.

— Тогда, — дочка мгновение подумала, но улыбнулась в ответ, — можно Юля, — скромно разрешила она.

Вот тут в осадок выпали все. Даже Василий. Видимо, в лесу в эту минуту скончалась вся имеющаяся в наличии живность. Скоро плохо пахнуть начнет. Ни минуты без сюрприза! Остальные тоже решили представиться. Маришка была удостоена снисходительной усмешки — женщине не стоило никакого труда распознать ее тайную страсть с герцогским титулом. И она так же быстро поняла, что девушке ничего не светит. Василий был награжден задумчиво-уважительным взглядом. А вот Кристиан вместо рукопожатия заработал:

— Ба! Сыночек покойного Ричарда! Похож… Зубки острые покажи тете Альге… Не покусаешь, твое величество?

— Не в моем вкусе… Предпочитаю что-нибудь моложе тридцати… — Император обиженно фыркнул.

Ну откуда ему было знать, что у моей подруги ну-у очень сложные отношения с властью… всех народов и государств. А с Ричардом хуже всего было — достаточно вспомнить, что Альгу пытались по его приказу казнить аж семь раз. Один из них даже оказался успешным, но о цене возвращения ее жизни я, пожалуй, умолчу. А удавшееся покушение Шахра'лы на императора было спланировано как раз воровкой.

— Для хорошего вина важна выдержка.

— Люблю компоты.

— А еще врать?

Теперь уже Юльтиниэль восхищенно глянула на воровку, раздумывая: а не взять ли ей пару уроков по пикировкам? Однако с церемониями было закончено, мои спутники стали устраиваться на внеплановый привал. Василий, осмотрев оставшиеся припасы, посетовал, что с такими троглодитами, как мы, далеко не уедешь. Император обиженно косился на Альгу, усевшись в тени ближайшего дуба, и грыз яблоко, явно продумывая планы мести. Девчонки шушукались, видимо, пытаясь понять, где же я познакомился с воровкой. А ведь действительно совершенно случайно умудрился на свою голову!

С Альгой я встретился в первый год своего путешествия рыцарем. Тогда еще прежний наместник Убийцы лютовал, вот и напоролся я в один прекрасный день на выжженную дотла деревню. Чуть сам от страха не помер (такое в первый раз увидеть!), но все-таки продержался, даже поехал в деревню на поиски живых. Нашел невесть как выжившую девушку семнадцати лет — ее потолочной балкой придавило. Спас. Так и познакомились.

Мы устроились подальше от остальных, чтобы можно было спокойно поговорить. Хотя вон как дочка ушки навострила свои — подслушивает, и Крис подозрительно притих, только что-то под нос бормочет — тоже заклинание прослушки настраивает. Ну и ладно с ними! Пусть слушают, тут особо скрывать-то нечего. Только Василий и Маришка не собираются совать нос в чужие дела.

— Рассказывай! Замечательно выглядишь, возраст тебя только красит, Альга.

— Спасибо, Оррен. А что рассказывать-то? Воровская жизнь, она простая, знаешь же. На рожон я больше не лезу, выполняю по-тихому заказы, убийствами не балуюсь. Глядишь, через несколько лет накоплю деньжат на небольшой домик где-нибудь под столицей и безбедную старость. Уйду на заслуженный отдых. Все… Ты лучше, Оррен, про себя расскажи, вон у тебя какая дочка выросла — Рэль, наверное, до сумасшествия такой красавицей гордится. Младшие с ней остались?

Эх, одной фразой сразу столько задела. Хотя откуда Альге знать, что я уже восемнадцать лет как вдовец?

— Она умерла родами… Но, думаю, Юлей все равно гордится.

Женщина поджала губы, сомневаясь, стоит ли выказать свое сочувствие или же будет лучше просто промолчать.

— Странно, а я все эти годы вспоминала о ней как о живой. Думала, у тебя счастливая большая семья.

— Скорее маленькая и очень шумная, — ответил я. Ну что тут можно было еще сказать? — Я вот тоже думал, что фамилия Э'кин и прилагающийся к ней титул избавят тебя от нужды снова заниматься воровством и копить деньги на собственный дом. Неужели вы с Талли разошлись?

Женщина усмехнулась.

— Ох, Оррен, ты даже не представляешь, как мы с тобой похожи! Можно, конечно, сказать, что разошлись — он в чертоги Пресветлой матери, ну а я тут осталась. Смертельная болезнь. А Кларрис (помнишь же эту заразу?) не нашла ничего лучше, чем обвинить меня в его смерти. Так что фамилия у меня осталась, но не более того.

Ну, вот… Значит, я, так же как и Альга, до сих пор не знал, что мой друг умер.

— Получается, нас теперь всего двое осталось?

— Нет, пять лет назад еще Родокк был жив, но как он сейчас, не знаю. Не печалься так, свидимся еще с ними — хоть у Алив, хоть у Хель, но обязательно встретимся. Да, и хватит про прошлое, лучше про настоящее расскажи, куда такой странной компанией собираетесь?

Рассказал. В красках, с подробностями и даже парочкой преувеличений. Потом Альга долго хохотала, держась за живот, и говорила, что давненько так не веселилась, после чего сразу же напросилась в команду, оставив планы не лезть на рожон. Как-то незаметно мы перебрались к общему костру — понятно уж, что сегодня больше никуда не поедем. Такими темпами к зиме бы добраться до города. Хотя в холода неудобно переворот устраивать…

Дочка с интересом расспрашивала воровку о делах минувших дней, то бишь о времени моей молодости. Сам не люблю говорить о прошлом — слишком уж оно много всего хранит, чего не стоит будить. Тайны тайнам рознь. Женщина отвечала немногословно, но интересно, так что шикать я на нее не стал. Самому было весело слушать про наши приключения в интерпретации Альги, уж она-то мастер сказки рассказывать.

— А наместника Хель ты видела?

Тот, кто давно знает Альгу, легко бы заметил ее заминку и взгляд в сторону.

— Нет, не видела. Мы подобрались к его замку, когда уже все закончилось. Оррен успел воспользоваться остаточным следом портала, чтобы попытаться спасти Алека, а на переброс остальной команды энергии уже не было. Тогда все были уверены, что Алек — защитник… в общем, ошиблись. Паренек оказался пустышкой, а наш любимый герцог покромсал этого тирана в капусту. Вот так-то. Уу-у! Знали бы вы, девочки, — тут она обратилась к Маришке и Юле, — каким он тогда популярным стал. Вот любую помани — тут же бежит, пуская слюни. А этот только над своей Рэль дрожал…

— Ну папа и сейчас с трудом отмахивается от предложений всяких баронесс и маркиз «провести чудный вечер в их обществе», — тут же наябедничала дочка.

— Да ну, так уж и отказывается?!

— Ага! Спровадишь его к ним, как же! Запрется у себя в кабинете и говорит, мол, остальным твердите, что помер. Уж лучше на свидание к Хель отправится, чем проводить такие вечера.

— Хватит мою личную жизнь обсуждать! — только-только успел возмутиться, как дочка припечатала последней фразой:

— Вернее, ее отсутствие?

Алив Пресветлая, ну за что мне все это, а-а? Альга рассмеялась, но добавлять ничего к столь исчерпывающей характеристике не стала. Пожалела, видимо.

Потом поговорили о делах. Пять голов, конечно, хорошо, но и еще одна — разбойничья — не помешает. Выслушав все имеющиеся предложения и мнения, Альга высказала свою идею: сначала навестить кого-нибудь из ордена, желательно хорошего знакомого, чтобы понять, что же все-таки у нас в империи происходит. А уж оттуда и плясать. Одна проблема — с такими сюрпризами, которые нам один за другим подкидывает судьба, уже и не знаешь, кому следует верить.

— Ну-у… можно найти одного послушника, он приходил ко мне с магистром Нерреком, — задумчиво пробормотал Крис. — Имени его не помню, такой молоденький паренек, все время на меня таращился как на чудо какое-то. Такие ни играть не умеют, ни притворяться. По реакции на мое появление будет видно, стоит к магистру соваться или же нет. Если начнет на помощь звать и кричать: «Спасите, тут проклятый!» — понятно, что его настроили против действующей власти.

— Кто-нибудь, запишите, что идея не лишена смысла. — Я посчитал, что таких идей у нас набралось уже с полсотни. Да только все они были какими-то неубедительными и странными, словно за уши притянутыми. Даже, на мой взгляд, проще было завалиться во дворец с оружием наголо, перебить всех недовольных, посадить Кристиана на трон, а потом уже разбираться, кто тут прав, а кто виновен.

Судя по личику Юльтиниэль, хоть в чем-то она была со мной солидарна. Дочка подбрасывала на ладони кинжал со слегка искривленным лезвием и смотрела куда-то в сторону, явно не пытаясь вникнуть в наш разговор, всем видом говоря: «Вы мне просто скажите, кого нужно убить, а в умные беседы не втягивайте». Вот император недовольно хмурил брови — все-таки трон-то его, а каким бы Крис безалаберным ни был, хоть часть своей ответственности понимал. Удается же ему каким-то чудом не разваливать империю? Вот то-то, а уж как он в свободное время развлекается, только его дела, пока небо на землю не уронил со своими способностями и талантами.

— Ну так что решили? — Альга сверилась со списком Василия, который тщательно записал и даже классифицировал все идеи: выполнимые, интересные, забавные и «это они так пошутили».

— А что тут можно решить, когда непонятно, что в мире творится? Проще загадку империи Девяти островов разгадать. — Я махнул рукой на этот список. — Уже несколько раз говорил — до столицы доедем, а там все сразу на свои места и встанет.

— Так мы в Шейлер никогда не доберемся. — Маришка тоже ознакомилась со списком, заглянув через плечо Альги. — Или успеем собрать настоящую армию. Еще и драконьих наездников прихватим.

— Нет, лучше обойтись тихо и без армий, — поморщился Крис. — Вот только крови подданных мне для полной радости не хватает.

— Мозгов тебе не хватает. Точнее, они-то у тебя есть, да забиты совсем не тем, чем надо, — проворчал Василий. — Как только таких императоров выбирают?

— У нас и не выбирают…

— Неужели до демократии никто не додумался?

— Да нет, иномирцы нам чего только не предлагали в разные времена, но империя процветает, а что еще нужно? Вряд ли эта ваша демократия напугает наместника Хель…

— И то верно. Каждому миру свое, — согласился мужчина. — Может быть, тогда поедем? Что рассиживаться-то? Говорите, что с такими проблемами нужно разобраться как можно скорее, а сами сидите и личную жизнь друг друга обсуждаете.

Честно скажу, мы устыдились. Даже Юля постаралась прикрыть покрасневшие кончики ушей. Мы с Альгой виновато опустили головы.

— Вот-вот, а то смотрю, уже ночевать тут собрались. Лучше до деревни какой-нибудь доехать. Припасы нужны, а то мы все съесть успели, и только две фляги с водой осталось. В путь, господа! — Василий первый поднялся на ноги и направился проверить Тихона — вдруг ремешок какой ослаб или конь не отдохнул как следует?

— Эх… день уж точно погоды не сделает, а ностальгия замучит. — Альга широко зевнула. — До селения мы за три часа доедем, могли бы еще посидеть. Я полночи выслеживала этих грабителей, а остальную половину пыталась достать что-нибудь из крестьянской одежды поприличнее, чтобы они на меня клюнули. И тебя, Оррен, девятнадцать лет не видела, уж можно было бы потратить время, пусть и на обсуждение личной жизни.

— Ты неисправима, — откликнулся я, забираясь на Рассвета, — что обсуждать-то? Кого ты грабила? Или с какими жалобами ко мне крестьяне приходили?

Остальные уже успели выбраться на дорогу, хорошо, солнце, будто почувствовав, что переборщило с градусами, спряталось за плотную дождевую тучку. Подул северный ветер, заставив накинуть сброшенные плащи и застегнуть куртки. Проведя ладонью по воздуху, я попытался определить, будет ли все-таки сегодня дождь, но, похоже, сама погода пока размышляла над этим и отвечать не собиралась. Маришка с Крисом тут же вцепились в Василия на предмет того съедобного, что все-таки у нас осталось. Эти двое отказывались верить в то, что действительно все скушали, а запасливый иномирец не отложил ничего на крайний случай. Юльтиниэль же втихую подъедала свой неприкосновенный запас — большой трехслойный бутерброд. Правильно, надо успеть, пока император с Маришкой не обернулись.

— А зачем нам обсуждать эти нерадостные годы? Можно и прошлое вспомнить. Там было куда больше интересного.

— Не стоит жить прошлым, ты это прекрасно знаешь. Я восемнадцать лет только прошлым и жил. Хватит. Все эти пьянки, постоянные пикировки, приключения… — глупости одни.

— Пикировки? Знакомо… — Альга кивнула в сторону дочки и Криса. Император как раз получил последнее оставшееся яблоко, предпоследнее Василий отдал Маришке. Так что теперь Юля и Кристиан занялись любимым делом — принялись ругаться. — Кого-то они мне напоминают…

— Лареллин и ее кузена… мм… как же его звали? Эльрад? — уточнил я, вспомнив, как весело спорили эльфы на потеху всему нашему небольшому отряду.

Кстати, оба удивительно на них похожи. Юля-то понятно, в мать пошла, но вот почему Кристиан мне в этот момент показался копией спесивого эльфа, было совершенно не ясно.

Женщина нахмурилась, несколько минут явно пыталась вспомнить, правильное ли я назвал имя. Эльф путешествовал с нами совсем недолго, а потом уехал обратно в Светлолесье, поняв, что никуда я его кузину не отпущу, да и та возвращаться не желает. Потом Альга помотала головой.

— И их тоже. Но на самом деле я говорила про наши с тобой споры.

— О да! Ты и слова не давала мне сказать, все время спорила. И я бы не назвал это безобидными пикировками. Что ни предложу — все не так, что ни сделаю — криво, — поворчал я чуть-чуть для приличия.

Да уж, Альга в свое время много мне крови и нервов попортила своими замечаниями.

— Что поделаешь? — Женщина, похоже, на этот счет не испытывала ни грамма раскаяния. — Я была наивной дурочкой, без памяти влюбленной в своего спасителя. — Слаженный фырк двух престарелых заговорщиков заставил Юльку и Криса оторваться от пикировки и с удивлением уставиться на нас. Ну как же? — интересно, над чем это они, то есть мы, так фыркаем.

— Слава Алив, ты изменилась в лучшую сторону! И Талли тебя на место поставил. А то я иногда боялся, что ты вызовешь Лареллин на дуэль.

— А вот ты, Оррен, кажется, во многом так и остался тем добродушным идиотом! — усмехнулась Альга.

— Хоть что-то же в мире должно остаться неизменным?

Теперь на наш смех обернулся даже Василий. Неодобрительно покачал головой и снова завел неспешный разговор с Маришкой.

До поселения мы добрались, как и сказала воровка, через три часа. Вечер только-только вступал в свои права, и было решено устроить небольшую конную прогулку по окрестностям, чтобы посмотреть пути к отступлению, если что-нибудь пойдет не так. А такое последнее время происходило пугающе часто, и так не хочется, чтобы это становилось традицией.

Юлька даже слезла с Ночи, гордо вышагивая впереди нашего отряда и проверяя магией местность вокруг селения. Оно оказалось достаточно большим. Давненько я тут не бывал. За это время село успело разрастись еще на добрую сотню домов, обзавестись высокими стенами. Вместо маленькой церквушки над каменной кладкой гордо поблескивали купола храма — пусть небольшого, но зато настоящего. Думаю, через несколько лет поселению вполне могут присудить статус города.

Если на первом круге вокруг каменных стен стража косилась на нас с подозрением, то, когда мы объехали поселение второй раз и повернули на третий, смотрели сонные мужики уже с откровенной жалостью, как на душевнобольных. Когда мы устроили пути к отступлению и перекрыли два подземных хода (один принадлежал контрабандистам, другой — страже), чтобы как-то помочь бедным сумасшедшим, молоденький капитан осторожно позвал нас:

— Э-э… путники, заход в Заверень тут, просто мы ворота только по выходным открываем. Так люди калиткой пользуются, вы проезжайте, пожалуйста, а то совсем лошадок замучаете.

Искренне поблагодарив паренька за помощь (с нас даже пошлины не взяли), мы наконец проехали в селение. И тут оно нас приятно обрадовало. Улицы были хоть и не широкими — едва два обоза разминутся, — зато чистыми и выложенными отшлифованным камнем (явно гномья работа). Деревянные двухэтажные домики сверкали чуть мутноватыми окнами и свежей краской. Но вот людей было подозрительно мало, точнее, вообще не было: за высокими заборами не раздавались привычные переклички соседей, пересказывающих друг другу последние сплетни, не бегали по переулкам дети, даже торговцев и зазывал, когда потянулись купеческие кварталы, нигде не обнаружилось.

— М-м-м… странно? — Маришка покрутилась в седле, стараясь заглянуть за один из заборчиков.

Ответом на этот беспредел стал оглушительный собачий лай, но криков хозяев домика или их соседей не последовало.

— У вас всегда так? — уточнил Василий.

— Да нет вроде. Хотя я в центр не совалась, одежду в деревеньке к востоку в полудне езды позаимствовала, — ответила Альга, — но, если бы что-то случилось, кто-то же должен об этом знать. А стражники были спокойны.

— Я тоже объехал, — согласился Крис, хмуря брови. Давненько он из столицы не уезжал, раз тоже так по сторонам головой вертит. Или все по соседним державам гуляет? — Я к Оррену лесом двигался. У Древеня большой круг сделал, чтобы это селение пропустить.

Древень — в прошлом полноводная судоходная река. Сейчас примерно ее треть (аккурат отрезок посередине) медленно превращается в болотце. Там друиды решили поселиться, а они уж больно корабли не любят. Впрочем, у них на многое аллергия. Не приведи Алив перед лицом друида ножиком каким помахать! Они сначала себе заводь небольшую соорудили с чистой водой, а недавно другой узенький канал прорыли — тоже для себя. И ничего не сделаешь — к кому потом обращаться, если проблемы с лесами возникнут или травы какие особенные понадобятся? Их магия уникальна, каждый друид на вес золота, а воспитывать младенца с редким даром могут только ему подобные. Так что приходится мириться с их капризами. Для судов сейчас имперские гномы обходной канал роют подальше от поселения древесных магов.

— Уж очень тут отряд стражи большой. Не знаю, какие насчет моей личности им приказы дали, — закончил Крис, прервав мои размышления.

— Так что же мы тут забыли? — возмущенно воскликнул я. — Раньше предупредить не мог?! Хоть нормально бы тебя замаскировали.

— А зачем? — искренне удивился император. — Если маскироваться, так всем, а то еще неизвестно, кому с кем путешествовать опаснее.

— Особенно если учесть, что за мою голову назначена награда четыреста полновесных золотых, — добавила Альга.

Немая сцена. Все, забыв, что надо следить за дорогой, смотрели на воровку.

— Ты же сказала, что больше убийствами не балуешься?

— Угу… Тут просто недавно был один заказик, ну-у… очень заманчивое предложение — одним махом заработала на треть домика. А всего-то надо было у герцогского сыночка украсть какую-то шкатулку. Она даже не в сейфе хранилась! Как меня заметили, ума не приложу! Разве что тот гвардеец лицо увидел…

— Что же там хранилось, что такую астрономическую сумму назначили? — нахмурился Крис, явно думая про планы и заговоры против него.

Я тоже пытался припомнить события последних месяцев. Все-таки такая награда… ну не могли до нас слухи не дойти, что Ирру младшему сильно хвост прищемили.

— Ох-х, а можно я не буду рассказывать? В общем, честно, в приличной компании о таком не упоминают! Я уж сама не рада была, когда чуть-чуть полистала личные записи парня, которые в той шкатулке хранились, а уж про остальное содержимое…

Озарение, как всегда, снизошло с запозданием.

— Алив! Так это ты способствовала тому грандиозному скандалу о… хм… пристрастиях и интересах Река Ирра? Как за твою голову всю тысячу не назначили! За такое весь род будет гоняться с оружием наголо.

Вот не люблю я род Ирров. И с полгода назад веселился этим новостям, и теперь позволил себе от души расхохотаться над опозоренным соседом.

— Господи, с кем ты меня свел? — Василий понаблюдал за нашим весельем (я-то сразу соседушку с его отпрыском сдал) и тихо-тихо пробормотал, что ему попался совершенно неправильный мир с неправильными герцогами, воровками, полуэльфийками и императорами, которые ведут себя как дети малые и умнеть не собираются.

Маришка покачала головой, наблюдая, как Юльтиниэль вытирает кружевным платочком выступившие от смеха слезы, Кристиан продолжает тихо хихикать над своими незадачливыми подданными, а герцог с этой подозрительной воровкой многозначительно переглядываются. Ну не понравилась ей эта Альга с первого взгляда! Что-то в ней было не так… совсем-совсем не так. Или Маришка это все напридумывала? Воображение у нее богатое, а воровку, уж чего греха таить, она невзлюбила, потому что ревновала герцога? Смешно…

— Там вон вывеска гостиницы. Заедем? — спросила она, пытаясь привлечь к себе внимание.

— Выглядит очень даже прилично, — согласился герцог. Пристально оглядел высокое (аж три этажа) здание, сложенное из камня. — Хотя за центральной площадью тоже есть пристойное заведение без клопов, с ванными комнатами и честным хозяином, но ничто не мешает нам проверить обслуживание здесь.

Мужчина первым повернул своего коня в сторону гостиницы. Остальные последовали за ним, на ходу обсуждая, кто что закажет. Юльтиниэль громко заявила, что если тут ванная комната не прилагается к номеру, то она отказывается здесь оставаться.

— Предпочтешь быть грязной? Ну-у… думаю, орденцам будет в новинку такой метод борьбы с ними. — Крис за словом в карман не лез.

— В отличие от некоторых я привыкла к нормальным условиям и не подписывалась на эту страшную антисанитарию! Если тебе нравится принимать душ раз в месяц, и то если под дождь попадешь, — ничего не имею против, но ко мне не приближайся на три метра.

— Может, хоть ненадолго прекратите свои споры? Уши скоро отвалятся слушать ваши вечные пререкания, — тоскливо спросила Маришка.

Прикрыв рот ладонью, с наслаждением зевнула, мечтая как можно скорее добраться до мягкой постели и уснуть. Все равно у нее будет как минимум часа два, пока подруга наплещется в ванной и слуги сменят воду. А если они разделят комнату на троих (не снимать же Альге отдельный номер), можно будет и воровку вперед пропустить. А после мытья снова спать.

Император с полуэльфийкой переглянулись и одинаково пожали плечами — спорили они сейчас исключительно из спортивного интереса, к тому же больше нечем было заняться. А так, вот она гостиница, где можно отдохнуть и поспать. И если просят, почему бы несколько минут не помолчать, продумывая новые колкости?

На крыльцо, стоило им только начать расседлывать лошадей, вышел шкафообразный громила с квадратным подбородком и лысой головой, которая была покрыта татуировками весьма неприличного содержания.

— Деньги есть? — Он с крайне задумчивым видом почесал себе спину длинным кинжалом с широким лезвием и удобной рукоятью. — Если нет, проваливайте, это лучшая гостиница в городе. Лучше только герцогские хоромы.

— Предположим, деньги есть, — хмыкнул Оррен, — что дальше?

Мужик понимающе оскалился.

— Ну тогда проходите, гости дорогие, за лошадок своих не переживайте — устроим и покормим, все в лучшем виде сделаем.

Он почтительно принял повод у герцога. Юльтиниэль просто соскочила на землю и, не оборачиваясь на Ночь, направилась к тяжелой, обитой железом двери. А вот Демон Криса, возвышаясь над всеми на две головы, решил попробовать мужика на вкус и, вместо того чтобы покорно направиться за ним в конюшню, весело заржав, укусил того за руку. От крепкого орочьего наречия Маришка из седла чуть не выпала.

— Уважаемый, — Василий недовольно сощурился, — раз уж мы гости, да еще и дорогие, то будьте более сдержаны и выбирайте приличные обороты для выражения своих мыслей. — Кажется, иномирец сам остался доволен завернутой фразой.

Мужик коротко кивнул и скрылся за воротами конюшни. Они же прошли в зал, перед этим одержав победу над упрямой дверью, которая никак не желала открываться. Видимо, тоже сомневалась, что у этих странных личностей есть деньги.

— А вдруг это конокрад, а мы его за слугу приняли? — неожиданно испугалась Маришка.

— Не-э… не слуга, скорее вышибала, — поправила ее Альга.

— В любом случае, там мой Демон, — пожал плечами Крис.

— И Ночь!

— Так что можешь не беспокоиться, — улыбнулся ей герцог.

Богато украшенный и чистый зал трактира оказался так же пугающе пуст. Только на грохот закрывшейся двери спустя минуту из-за барной стойки медленно выплыл невысокий мужчина с приятным лицом и гордой осанкой. Осмотрел гостей, вежливо кивнул.

— Проходите, уважаемые, располагайтесь. Что будете есть, пить? Выделить ли мне для вас комнаты?

— Да, две трехместные комнаты, пожалуйста, если у вас такие имеются. Есть будем ваши фирменные блюда, пить — легкое вино нам и сок для детей.

Герцог направился к дальнему самому уютному столику, откуда просматривался весь зал, лестница на следующие этажи и входная дверь. За его спиной рассерженными котятами шипели император и полуэльфийка, что они уже давно-давно не дети. Потрясающее единодушие.

— Мне уже восемнадцать! Замуж, значит, можно, а вино нельзя?!

— Мне двадцать три! И я… — под взглядом мужчины Крис не стал уточнять, кто же он, и уже тише добавил: — Я давно могу пить и есть что хочу!

— Вот вернем тебе власть, уеду обратно к себе в герцогство, и пьянствуй, сколько хочешь. Но сейчас главный тут я, придется либо слушаться, либо одному ехать в столицу и говорить со священниками, — отрезал герцог, с довольным видом устраиваясь на широком стуле, и потянулся, словно большой кот.

— А я люблю соки… — ни к селу, ни к городу сказала Маришка, заработав одобрительный взгляд Василия и насмешливый — Альги.

Замолчали. Как раз отличающаяся потрясающей фигурой служанка в удивительно коротком платьице принесла огромный поднос, заставленный тарелками с разнообразными салатами.

— Это для уважаемых гостей закуска. Фирменные блюда готовятся. — Она приятно улыбнулась полными губами герцогу, но тот, к радости Маришки, на служанку смотрел ничуть не теплее, чем на маленькое пятнышко на столешнице. А вот салаты удостоились любящего взгляда.

Крис все-таки попробовал протянуть руку к кувшину с вином, но получил легкий шлепок по кисти и возмущенно забулькал соком. На десять минут зал погрузился в блаженную сытую тишину, слава Пресветлой Алив, есть все присутствующие умели, и никакого чавканья или громкого хруста салатными листьями не было. Маришка с неудовольствием вспомнила, как было ужасно сидеть за общим столом в столовой для слуг, и порадовалась, что поехала с подругой. В замке жизнь-то, конечно, спокойнее, зато здесь приятнее и интереснее.

Вернулся конюх-вышибала, основательно пожеванный и покусанный. Но недовольным он казался только первую минуту, пока герцог не протянул ему задорно блеснувшую золотую монету. Мужик вежливо кивнул и удалился на кухню, видимо, решив, что больше посетителей пока не предвидится.

Когда служанка принесла фирменные блюда, все успели наесться сытными и очень вкусными салатами — с нежными кусочками курицы, соусом, сыром и еще несколькими плохо опознанными на вкус ингредиентами. Так что было решено забрать подносы с собой в комнаты.

— Уважаемый хозяин не проводит нас наверх? — уточнил герцог, явно собираясь устроить по дороге расспросы.

— Конечно, прошу вас. Ваши комнаты на втором этаже, вот ключи. Два номера с горячими ваннами ждут вас. Что-нибудь еще желаете?

Все-таки на диво у хозяина гостиницы было приятное лицо. Он спокойно улыбался, без какой-либо фальши и был действительно рад посетителям, а не кошелькам на ножках, из которых следовало выбить как можно больше звонких монет.

— Нет, благодарим, больше ничего не нужно. Разве что расскажите: где все люди? Когда мы проезжали по городу, кроме стражников, не увидели ни единой живой души. — Герцог остановился у порога комнаты.

Юльтиниэль уже прошмыгнула в женский номер и осматривала ванну, а вот остальные решили послушать разговор.

— Что же в том странного, господа? А-а-а… вы, наверное, в дороге не успели узнать. Люди молятся Пресветлой матери. Сейчас вторая служба, и все работники, чтобы продлить себе обеденное время, направились в храм. Я вот большинство своих слуг отпустил. Сам-то пойду на третью службу. Хотя, даже не знаю, что послужило толчком для такого указа, что каждый светловерец должен вознести по правилам хвалу Алив раз в день. По всем городам разослали да в деревни вестников направили.

— Указ?! — воскликнул Кристиан, который только-только собрался последовать хорошему примеру полуэльфийки и первым занять ванну.

— Да… странно, что вы про это не слышали. Недавно пришел указ, что тот, кто раз в день не вознесет в храме или церкви хвалу, будет подвергнут проверке на метку Хель. Исключение для путешественников. Так что и вам рекомендую со мной на третью службу сходить — заодно все сами узнаете. Я зайду за вами около семи, почтенные. Отдыхайте.

— Но кто издал этот указ? — Неужели глава ордена так осмелел, что решил без печати императора издавать свои странные законы?

— Как кто? Император… мы его печать на указе видели — все правильно, как и надо, — пожал плечами мужчина.

Судя по тому, как побелело лицо Кристиана, Маришка поняла, что никаких указов он не издавал и печать, так же как корону и кинжалы, успел утащить из дворца.

ГЛАВА 12 Свежие сплетни

Бабушка, а почему у вас такие большие глазки?

Р. Раскольников

Какое же наслаждение — растянуться на мягкой постели! Все-таки изнежился и разленился я в своем замке… Как еще окончательно не развалился на части? Приеду домой, возобновлю каждодневные тренировки. О том, что перед «приеду» стоит маленькое и мерзкое слово «если», я старался не думать. А вдруг? Нет, ну действительно, нужно быть оптимистом. Пока все вроде нормально идет, только вот Квера оставить пришлось — как он там? Надеюсь, додумался вернуться в замок, а то отлавливай его потом по всей империи. Кроме того, столица уже близко, и, когда разъяснятся все эти странности с указами, печатями и поведением окрестных священников вместе с главой ордена, — половина проблемы уже будет решена.

Лениво поправил подушку, продолжая мечтать о том, чтобы поскорей бы все это закончилось. Сдам дочку в академию, денька на два задержусь в столице — нескольких знакомых навещу, а то совсем перестал в мир выбираться, с людьми общаться. Может, даже на какой-нибудь бал загляну. Кристиан ведь по-другому не может — обязательно в честь возращения себе трона устроит грандиозный праздник. Вот и развеюсь. Заслужил.

День медленно подходил к концу, и мягкая душноватая лень прочно завладела нашим номером. Вот-вот должен был подойти трактирщик, чтобы проводить нас на третью службу. Да, слишком много всего непонятного последнее время творится — с ума сойти можно, если постоянно над этим размышлять в поисках ответов.

Спать не хотелось — успели выспаться после сытного обеда, но и вставать с нагретых мест никто не собирался. Василий, так же как и я, размышлял о чем-то своем, разглядывая потолок. Глядя на иномирца, я смутно ощущал беспокойство — то ли сказать ему что-то надо было, то ли, наоборот, спросить. Крис на лучшей кровати у окна грустно изучал свою, личную печать, словно надеялся, что случайно прихватил из дворца какую-нибудь другую. Судя по кислой мине — нет, стащил он все верно, а теперь пытался понять, кто же смог ее подделать. Идей не было. Разве что новый наместник Хель окончательно сошел с ума, чтобы заставлять людей молиться Пресветлой Алив. Хотя скорее он так к себе внимание привлекает. Ну-ну. Нет у меня сейчас времени этим заниматься. Придется ему подождать, пока с этими проблемами закончу, а, может, потом и загляну в северные земли.

За стенкой то и дело слышался смех. Видимо, девочки проводили время с большей пользой. Естественно, голос дочки слышался куда чаще и был громче тоненького хихиканья Маришки и коротких смешков Альги.

Раздался вежливый стук в дверь.

— Уважаемые гости, меня хозяин за вами послал! — пропел высокий девичий голосок. — Третья служба скоро!

— Хорошо, передай, что мы сейчас спустимся, и постучись в соседний номер, пожалуйста, — ответил я, нехотя поднимаясь с кровати и пытаясь отыскать сапоги.

Что тут сказать? Уж не помню, когда последний раз был на службе. Точнее, помнить-то я помню, но только нормальной службой тот кошмар, который случился лет двадцать назад, назвать не смогу. Так что, наверное, я искренне и от всей души возносил хвалу Пресветлой Алив где-то в далеком детстве, когда все проблемы заключались в том, чтобы утащить из-под носа нянечки лишнюю конфету да свалить на брата вину за разбившуюся антикварную вазу.

— Кристиан, сейчас советую все-таки замаскироваться. — Император, придирчиво обнюхивающий свою рубашку, поднял на меня мрачный взгляд и кивнул.

Даже спорить не стал. Хорошо, значит, еще мозги остались, не все растерял без моей опеки. А что? Мы едем с окраины, и послали ли вестника с предупреждением или нет, неизвестно. А вот Криса точно ищут. Не могут не искать, или я что-то упустил из виду. Причем настолько серьезное, что лучше мне и не знать, что конкретно.

Василий тоже пытался привести себя в порядок — встряхнул одежду, пригладил волосы, потом нахмурился.

— Оррен, а ведь у меня этого вашего дара нет. И как себя вести, я не знаю… — задумчиво пробормотал он. — Не потащат меня на костер, а? Или как тут у вас с иномирцами поступают?

— Никак, — лениво откликнулся я, наблюдая, как Крис пытается перед маленьким зеркалом сделать что-нибудь со своей внешностью — черты лица он более-менее подправил, но вот клыки никуда деваться не собирались. — Нет, конечно, орден очень одобряет, если пришельцы из других миров склоняются к нашей вере, но не принуждают. Ни иномирцы нам не мешают со своими странными религиями, ни священники к ним не лезут с проповедями. Так что, если не хочешь, идти с нами не обязательно, это я совсем забыл сказать. Главное, мысль в голове вертелась, но за хвост поймать так и не смог, извини. Но даже если и пойдешь, чувствуй себя как на экскурсии.

— И совсем у нас религия не странная…

Мужчина покачал головой, но, судя по его взгляду, он все-таки решил составить нам компанию. И хорошо. Если что случится, его способность блокировать магию нам может очень здорово пригодиться.

— Эй, вы там долго еще копаться будете? — недовольно воскликнула дочка, забарабанив по двери.

Послышался тихий комментарий Альги, и девушки опять рассмеялись, — видимо, воровка нас представила не в самом лучшем свете.

— Ничего не могу поделать! — пожаловался Крис, отворачиваясь от зеркала.

М-да, теперь он больше походил на обычного эльфа-полукровку. Кожу осветлил, разрез глаз изменил (правда, иллюзия делала его лицо кривоватым, с немного глупым выражением), уши чуть-чуть уменьшил. Только вот клыки портили все положительное впечатление от эльфийского дурачка.

— Рот не открывай и не улыбайся. Тогда все будет прекрасно, — посоветовал я, выходя из комнаты.

За моей спиной раздался печальный вздох. Видимо, молчание было для императора страшным наказанием. И теперь парень раздумывал — хватит ли ему выдержки и самообладания не ляпнуть что-нибудь в самый неподходящий для этого момент.

Как оказалось, дельные мысли приходят в умные головы одновременно. Дочка, видимо, с подачи Альги, тоже слегка поработала над своим лицом и теперь пыталась разглядеть свое отражение во всем мало-мальски годящемся на роль зеркала. В общем, они с императором уставились друг на друга, глупо захлопав глазами, а потом по коридору прокатился громогласный смех с несколькими истеричными нотками — иллюзия дочки была ничуть не более симметричной, чем у Кристиана. Ничего, в академии подучат нормальные создавать! Пока же я сцедил в кулак смешок, переглянулся с Альгой и Василием и первым направился за симпатичной молоденькой служанкой, которая на лестнице обернулась и кинула в мою сторону ну-у совсем недвузначный взгляд.

Трактирщик нас ждал уже на улице. Мужчина был одет в наглухо застегнутый черный плащ, в котором и полагалось идти на службу, исключения делались опять же для путешественников. Он с удивлением оглядел преобразившихся деток, но потом пожал плечами — видимо, решил, что в первый раз плохо их разглядел из-за тусклого освещения зала трактира.

— Пройдемте, господа, на третьей службе обычно немного люда собирается, так что в храме будет свободно. Наверняка отец Варед захочет вас расспросить, что делается за стенами города. Вы уж ему расскажите, а то он так редко куда-то выбирается, — мягко и слегка печально попросил нас мужчина, после чего улыбнулся: — Ах, я совсем забыл вам представиться — Дилра Ли.

— Очень приятно, — прижал я руку к сердцу в положенном жесте и начал представлять нашу компанию: — Это Альга, Маришка, Юля, Крис, иномирец Василий, мое имя Оррен.

— Иномирец? — В глазах трактирщика зажегся нешуточный интерес. Он новым взглядом посмотрел на мужчину, с уважением оценил рост. — Если вы не возражаете, после службы я бы с удовольствием послушал про ваш мир и записал несколько рассказов, историй, что-нибудь, мм…

— Вроде фольклора? — добродушно подсказал Василий.

— Да! Именно! У моего отца была страсть коллекционировать рассказы о разных мирах и их особенностях. Она передалась и мне, но здесь, на окраинах, пришельцы вроде вас появляются так редко! — посетовал Дилра и тут же спохватился: — Но что это я? Служба скоро начнется, не опоздать бы, пойдемте, господа.

Тут надо сделать небольшое отступление. Наверное, закономерный вопрос: почему трактирщик назвал свое имя и фамилию, а я ограничился почти кличками? В нашем мире положение человека можно определить как раз по его имени — сокращения как таковые не приняты, разве что в исключительных случаях. Так вот, имя аристократа состоит из двух слов: собственно само имя, которое передается через одно поколение (то бишь мальчика называют в честь деда, девочку соответственно в честь бабки), плюс имя рода.

У нас в империи приняты короткие фамилии, состоящие из одного слога: Ирр, Ситт, Вик. Два согласных на конце — признак древности рода, который берет начало от первых дней мира. Род вроде моего, Рит, с одним согласным на конце, говорит о том, что наши далекие предки аристократами не были, а земли и титул получили как награду. В случае Ритов — за военные победы. Когда над нашим миром нависла угроза полного уничтожения, — самый первый наместник окончательно утратил разум из-за сделки с Хель, — Пресветлая Алив наделила силой защитника одного из верных рыцарей императора, Эрика, тогда еще не имевшего ни титула, ни фамилии. И он смог уничтожить наместника, после чего основал род Ритов. После этого в нашей семье защитники, как я уже рассказывал, стали появляться чаще всего. И никто особо не удивился, когда Алек, которого все прочили на место избранного Алив, этих надежд не оправдал, а я прикрылся репутацией рода, назвав защитником себя. Разумный вопрос: с какой же радости фамилия императора Лита заканчивается только на одну согласную? Вторую букву велел убрать еще прапрадед Кристиана, показав этим, что он достаточно близок к народу и, добавив эдакую символичность, будто титул императора должен носить только тот, кто может отстоять право на него делом. Вроде как высшая награда — нести пользу своим подданным. Особой роли в истории это не сыграло, и привыкли все к такой странности достаточно быстро. Как известно, чем бы дитя ни тешилось… а тот император был горазд на выдумки.

И наконец сыновья (девочек это не касалось), которые рождались в семье седьмыми и дальше. У таких от фамилии «откусывались» последние согласные независимо от их числа.

У простолюдинов имя только одно. Не больше двух слогов, или же, если их число превышалось, оно должно было заканчиваться на «ка» или «на». Если простолюдин входил в благородный род, фамилия давалась только детям от этого брака, а самому человеку разрешалось взять себе длинное имя.

Кстати, для справки, у эльфов нашего мира с родами творится то же самое, разве что впереди прибавляется буква «Э» и фамилия супруга передается даже простолюдину или представителю другой расы. А вот имена различаются не по слогам и длине, а исключительно по окончаниям. К тому же свои сложности есть и у полукровок, которых принимают в семью.

Вблизи храм оказался куда больше и выше, чем виделось из-за городской стены. А уж про его красоту и говорить не стоило — все присутствующие застыли в благоговейном восхищении. Разве что у крестника к нему прибавилась оценивающая нотка — он-то в столице и не такое видел. Маришка так вообще рот разинула. А вот Василий опомнился быстро и взглянул на храм откровенно подозрительно.

— Что-то он на наш больно похож! Только крест в круге и форма другая, а так один в один маленькая копия одного нашего очень известного храма. Мне ли не знать? Бывшая жена каждую неделю туда, считай, таскала, пока не развелись.

— Кхм… — откашлялся я, — ты уверен? Все-таки в архитектуре сложно придумать что-то новое. А этот храм — уменьшенная копия нашего столичного собора…

Взгляд Василия потяжелел.

— Точно. Попусту я говорить не стану.

— Приношу извинения… это странно.

— Ничего, Оррен, просто мне не очень приятно видеть напоминание о доме.

— Неудивительно, — хмыкнула дочка, запрокидывая голову и изучая дар на куполе.

— Как интересно! — восхитился Дилра. — Прошу вас обязательно мне об этом рассказать! Но пойдемте же внутрь! До начала службы осталось всего несколько минут!

В храм он прошел первым, за ним последовали Маришка и Кристиан, Василий неуверенно переступил с ноги на ногу, продолжая рассматривать белокаменное строение. Я наклонился к Юльтиниэль и прошептал:

— Смотри, не устрой что-нибудь! Еще не хватало храм разрушить!

— Боишься, что Алив тебя не услышит, папочка? — хитро прищурилась дочка. — А то еще не поможет из всего этого выбраться…

— Наоборот! — зло прошипел я, чувствуя, что из-за близости храма удерживать маску становится все сложнее. — Просто открывай рот, но не произноси слова! Помолись лучше Хель, чтобы Пресветлая Алив нас действительно не услышала! — И, не оборачиваясь, зашел в храм.

Сколько можно на одни и те же грабли наступать? Подумаешь, захотелось в нормальном трактире переночевать. Лучше уж на земле спину ломать. Чувствую, добром это не закончится…

Мужчина еще раз изучил поляну крайне мрачным взглядом. Вон след от небольшого костерка, который затоптали второпях, словно бежали от кого-то или за кем-то. Несколько отпечатков конских копыт. Вместо кругляша, который должна была оставить шляпка третьего гвоздя, — небольшой ромб. Подковы герцогства Рит. Все правильно… Только несколько следов непонятны, сложно определить, в каких землях подковывали лошадь, к тому же они говорят, что к компании присоединился еще один человек. Впрочем, судя по неглубоким отпечаткам маленьких сапожек, это женщина. Не страшно. Главное, что все сходится.

Он покривился. Ну были они тут, и что? Ему на радостях что-нибудь сплясать или спеть? В голову лезли исключительно ироничные мысли, так как настроиться на серьезный лад не получалось вот уже энный день, после того как мужчина встал на след этой чудаковатой компании.

Нет, он, конечно, догадывался, что у него господин со странностями, но чтобы настолько? Первый раз за долгую жизнь ему довелось получить такой приказ. Ладно бы ему сказали кого-нибудь убить или хотя бы ранить. На худой конец втереться в доверие и ехать так вместе с ними, чтобы, если что случится, не пришлось долго бегать за своим заказом. Нет, видите ли, чтобы ни одного волоска с головы герцога не упало и никто не заподозрил, что за ним ведется слежка! Хотя какая это слежка? Можно же было все выполнить сразу и без таких странных ритуалов. Только подумать — направляться следом, держась как минимум в лиге от объектов преследования, и больше не делать ничего. Просто следовать шаг в шаг, чтобы потом… Зачем?! Еще бы приказали помогать им — вообще оригинальнее задания для лучшего наемника не придумаешь.

В общем-то, плохое настроение мужчины легко объяснялось. Он прекрасный воин, лучший из своего народа. Один из немногих, кто еще не утратил способность к обращению. И тут такая глупость. С таким делом справится даже ребенок!

В кустах что-то громко прошуршало, и спустя секунду из них высунулась обросшая разбойничья физиономия. Оглядела добротную одежду, хорошие сапоги нежданного путника, перевела взгляд на крепкого коня, дорогую уздечку и расплылась в широкой улыбке (наемник насчитал восемь выбитых зубов).

— Кошелек или жизнь, что ль? — лениво спросил разбойник.

Из соседних кустов высунулись ничуть не менее обросшие рожи.

Мужчина вздохнул. Голода он не испытывал, однако пар не мешало бы выпустить. Посочувствовав бедным разбойникам, которые просто не знали, что подозрительных дядь лучше не трогать, он тонко улыбнулся, и не успели они пикнуть, как их жертва смазанным движением переместилась к месту засады.

Через две минуты, обыскивая шестое тело, мужчина печально пробормотал:

— Обманщики… жизнь отдали, а кошелек зажилили. Или это из них герцог налоги вытряс вместе с последними мозгами и инстинктом самосохранения? — Он вытер несколько капелек крови с высокого ворота, поморщившись. Облизнулся, проверяя, не испачкал ли губы или подбородок.

В любом случае оставаться на ночевку тут он не намеревался. Лучше уж чуть-чуть пренебречь указом господина и устроиться поближе к объектам. В конце концов, чем быстрее они прибудут в столицу и все там наладят, тем раньше ему можно будет выполнить приказ и вернуться домой.

Вряд ли наместник Хель решил просто пошутить… пусть даже таким странным способом.

Служба оказалась ужасно скучной… Я еле-еле удерживался от того, чтобы не зевнуть. Рядом клевала носом Маришка. Юльтиниэль, вместо слов восхваления, напевала себе под нос какую-то песенку. Судя по тому, что молитва стоящего рядом с ней Кристиана перемежалась с мерзким хихиканьем, песенка была отнюдь не про доброе, светлое, благородное. Василий все это время просто гулял по храму, внимательно рассматривая росписи на стенах, и неодобрительно качал головой, останавливаясь у очередной иконы. Видимо, опять нашел какое-то сходство с религией своего мира. Альга за спиной священника корчила рожи и картинно закатывала глаза, показывая степень того, как ее все достало. Остальные немногочисленные прихожане (люди и один орк) тоже откровенно скучали и на безобразия нашей компании посматривали с интересом. Орк даже одобрительно оскалился и начал тихо подпевать дочке. Ну точно говорил, что песенка непростая — орки приличных и не знают. Священник, который стоял к нам спиной, не видел творящееся хулиганство. И наш новый знакомый, единственный из собравшихся, как и положено, отрешившись от всего мирского, прикрыл глаза и слегка запрокинул голову вверх к большому куполу, на котором была изображена Алив.

Несколько секунд я вглядывался в чистое лицо Пресветлой матери, которое выражало всеобъемлющую любовь и понимание. До чего художник дивно постарался, словно действительно сверху смотрит кто-то очень добрый, кто всегда утешит и примет именно таким, какой ты есть. Вот и хорошо — людям всегда нужно во что-то верить. Если у них отнять эту возможность, они превратятся в животных. Хотя и с верой попадаются отдельные экземпляры, что хуже не придумаешь. А уж сколько во имя ее в старые времена крови пролилось. Впрочем, не буду о грустном и том, что и так все знают, просто стараются не затрагивать щекотливую тему.

Наконец старенький сгорбленный мужчина закончил читать хвалу, обвел всех собравшихся проницательным взглядом. Наша компания тут же состроила самые серьезные лица, заслужив одобрительный взгляд Дилры, который уже вернулся в реальность.

— Доброй вам ночи, дети мои, надеюсь увидеть вас и завтра, — мягко попрощался со всеми священник и повернулся к нашей команде, ожидая, когда остальные люди покинут храм.

Я постарался незаметно стянуть с пальца кольцо, которое последние дни и так носил камнем вниз. Дилра прошептал, что ужин нас будет ждать в номерах, и, поклонившись святому отцу, выскользнул за двери. Последним вышел орк, задорно подмигнув Юле. Та ответила ему широкой улыбкой и подмигнула в ответ. В тишине храма было слышно, как Кристиан заскрежетал зубами. Или это мы с ним дуэтом?

— Итак… — Мужчина сделал приглашающий жест, предлагая нам подойти поближе к нему. Даже Василий, оторвавшись от созерцания потолка, заинтересованно приблизился к низенькому сухонькому священнику. — Итак, — повторил он, — я слышал, что на окраинах что-то нехорошее происходит последнее время, но вестника так и не прислали. Расскажите мне, путники, что вы видели и слышали, а также куда вы держите путь. Если в столицу, то там сейчас неспокойно. И быть может, вам будет лучше задержаться в нашем тихом Заверене.

— Кхм… — откашлялся я, размышляя, что придумать, чтобы врать было интересно. Только сначала проверить надо, чувствует он ложь или нет. — Мы едем из герцогства Рит… У дочки дар проснулся, будь он трижды неладен, вот везу как раз в столицу в академию сдавать, пока мне дом окончательно не разрушила.

Похлопал Юлю по плечу и рассеянно улыбнулся. Ну да… вот такие мы простые, и не надо нас ни в чем подозревать.

— Это Маришка, ее подруга — тоже поступать едет, но дар у ней слабее будет.

Так вот более-менее правдиво пересказал, что у крестника произошли проблемы в доме, Василий попал к нам из другого мира и теперь направляется в столичные общины, образованные выходцами из других реальностей. А вон эта подозрительная личность (Альга обиженно надулась) уже по дороге прибилась. Священник кивал в такт моим словам, продолжая благожелательно улыбаться. Видимо, все-таки мог чувствовать, что я говорю правду. Теперь нужно было понять, насколько этот дар силен.

— В общем-то, когда мы уезжали, у Ритов было действительно неспокойно.

Наконец священник перестал улыбаться и прислушался к словам.

— Говорили, что что-то не так с герцогской дочкой, чуть ли проклятой Хель не объявили, но только поговорили-поговорили, да и затихли. Все знают, что смешенная с эльфийской кровь не может быть проклята. Тоже слухи ходили, что герцог как бывший защитник собирается ее в орден везти, чтобы все обвинения снять. Но что из этого правда, а что сплетни, я точно сказать не могу, к сожалению.

— Я чувствую, что ты не врешь, сын мой. — Зубы пришлось сжать до хруста, чтобы ненароком что-нибудь не то не ответить (ненавижу это обращение!). — И сказанное тобой радует мое сердце. Риты, начиная от их великого предка Эрика, всегда были истинными светловерцами, которые достойно прикрывали собой нашу цветущую империю от зла, затаившегося на севере. И то, что герцог решил не прятаться, а прийти в орден, говорит о его непоколебимой вере и чистом сердце. Я помолюсь, чтобы его дорога была легкой, а Пресветлая мать отвела от него все беды.

Я просто растаял от того, какой я хороший и добрый, пока слушал священника. Вот всегда бы так! А вот дочка в самый неудачный момент громко фыркнула. Священник воззрился на нее с непониманием.

— Простите, отче, я простыла и теперь никак не могу избавиться от этого ужасного насморка, все время чихаю! Еле-еле на службе удерживалась, а вот теперь прорвало. — Юля смущенно улыбнулась и для наглядности еще раз чихнула.

— Не переживай, дитя, то, что ты простояла целую службу, говорит о твоей выдержке и силе воли…

Теперь от похвалы начала таять дочка. Остальные задумчиво запыхтели, думая, чем бы и им заслужить одобрение. Священник почти сразу перестал выглядеть угрозой и превратился в источник очень полезной информации. Сам ведь сказал, что знает про столицу, вот сейчас мы его и расспросим как следует. Как бы начать?

— Отче, но расскажите, что же произошло в столице? Нам не хотелось бы опоздать на вступительные экзамены в академию. Но если что-то действительно серьезное и страшное, лучше будет детей оберечь и еще год подождать.

— Император пропал… — вздохнув, ответил священник.

— Что?!

— Как?

— Ужас!

— Вы уверены? — насмешливо уточнил Кристиан.

— Да, — священник развел руками, — мне прислали вестника, что в его покои ворвались неизвестные, переодетые служителями ордена, но его императорскому величеству удалось сбежать, выпрыгнув в окно, после чего он исчез. Виновные заключены под стражу, так как без разрешения сверху их не могут предать казни, но император так и не вернулся. В столице боятся, что его могли поймать сообщники этих безумцев…

— Почему же? — нахмурился я.

— Единственный человек, к которому он мог направиться, — именно герцог Рит, это ни для кого секретом не является. Но на его землях он так и не появился. Императора ищет вся гвардия и придворные маги, — мужчина печально покачал головой, — поэтому сейчас в столице очень шумно и неудобно. Всех проверяют по несколько раз, проводятся обыски… В общем-то все это правильно, но для бедных горожан столько головной боли. Поскорей бы его величество вернулись! Еще и указ этот непонятный…

— Вы его не одобряете?

Священник вздохнул. Младшие служители Пресветлой Алив не имели права ничего утаивать от своих прихожан, так как считалось, что одно из лучших умений Хель — просто недоговаривать всю правду. Собственно, именно поэтому из священнослужителей вытрясать новости было удобнее всего, но власти старались с вестниками сообщать не всю информацию, особенно если было нежелательным ее попадание в чужие руки.

— Это очень неправильный указ. Я, конечно, с самим императором не общался, но это все равно на него не похоже. Его величество Кристиан Лит прекрасно осознает, что, если у человека есть потребность выговориться Пресветлой матери или почувствовать ее свет, он сам придет в храм и откроет свою душу милосердной Алив. Если нет, не стоит заставлять, так можно разве что отвратить от веры. К тому же сам указ вышел уже после исчезновения его величества. Нам сказали, что император подписал его раньше, но…

Теперь святой отец замялся, было видно, что ему совершенно не хотелось говорить о своих сомнениях, и он надеялся, что мы больше не будем ничего спрашивать. Что ж, и то верно. Мы узнали достаточно. Информация оказалась крайне забавной и очень неожиданной, и теперь ее следовало переварить за сытным ужином со стаканом красного полусладкого. Так уж и быть, детям тоже по бокалу разрешу. Ибо за такое, право слово, стоило выпить.

— Благодарим вас, отче, за этот рассказ, теперь нам предстоит подумать, что делать дальше, разрешите идти.

— Да, да! Конечно, — засуетился священник, не скрывая радости от того, что не придется продолжать щекотливую тему.

Размашисто нас перекрестил и, пожелав доброй ночи, выпроводил из храма.

— И что вы на это скажете? — уточнил Крис по дороге к трактиру.

Выглядел он мрачнее некуда, даже не реагировал на попытки Юльтиниэль его развеселить, завязав очередной спор.

— А что тут можно сказать? Три варианта: первый — либо это мастерский спектакль для одного человека, тебя, чтобы заманить обратно во дворец и со спокойной душой сжечь. Второй — у нас появился крайне опасный враг, который на своих слугах сделал такие иллюзии под орденцев, что даже ты не смог их почувствовать. И наконец третий и самый очевидный вариант, — ты, твое императорское величество, просто идиот. Так увлекся, кхм… разговором со своей очередной подружкой, что даже забыл проверить, что перед тобой именно глава ордена, а не кто-нибудь другой, и сразу полез в окно учиться летать.

Даже в темноте, которую чуть-чуть разбавляли тусклые и редкие магические фонари, было видно, как мой крестник покраснел. Дочка гаденько захихикала на пару с Маришкой. Василий и Альга промолчали. Воровка, понятное дело, дулась на меня (действительно мог бы как-нибудь лучше представить). А вот молчание иномирца не поддавалось определению. Опять дом вспомнил? Или нашел какие-то совсем выходящие за рамки объясняемых явлений сходства храмов нашего и его мира?

— И что нам делать?

— Мм… Крис, я тебе, конечно, могу ответить и даже в рифму порекомендую, что делать, да боюсь, обидишься. Лично я собираюсь и дальше ехать в столицу. Чтобы там ни происходило, в этом нужно разобраться. Не дело герцогу бояться, что его узнают, и свое родовое кольцо прятать в карман, словно оно краденое. Остатки гордости еще сохранились… да и возраст не тот, чтобы кидаться во все неприятности (именуемые приключениями) с радостным визгом блаженного.

Парень поморщился от моего резкого ответа, но комментировать ничего не стал, продолжив свою мысль:

— Нет, я не о том, куда ехать, крестный! Я о том, что не проще будет сразу в орден явиться? Мол, вот он я. А уж дальше посмотреть, чем ответят они.

— Отравленной стрелой в сердце, — буркнула Альга.

Император только отмахнулся, яды-то на него не действовали. Хотя стрела в сердце могла принести ему массу неудобств. Впрочем, как и любому другому живому существу.

— Только надо не забыть продумать запасной план и пути к отступлению, — вмешалась Маришка.

— Разве что на костер… — не осталась в долгу Юльтиниэль, которой тоже хотелось что-нибудь умное сказать.

Больше добавить было нечего, ибо опять начинались непролазные дебри: «а вот если бы, может, тогда, ну, или» и тому подобное. Нужно было хорошенько отдохнуть, чтобы завтра, для очистки совести заглянув на утреннюю службу, продолжить путь. Заодно, может, какие еще новости появятся. Благо на этот раз обошлось без полоумных фанатиков. Хотя, если вспомнить почтенного хозяина трактира, который, кажется, помешан на вере и служении Пресветлой Алив… Сложно все это, господа. Очень сложно.

В домах уютно горел свет, слышались смех и громкие разговоры. С одного из верхних этажей, где было приоткрыто окно, звучал высокий голос, поющий неспокойному младенцу колыбельную. Маленький городок спокойно жил своей обычной жизнью, готовясь ко сну и не думая ни о каких проклятиях, казнях и непонятных священниках. Один раз мимо прошла парочка основательно подвыпивших мужиков. Они одобрительно оглядели женскую половину нашей компании, но приставать, слава Алив, не стали, спеша по своим домам.

А вот и трактир. Сейчас из открытой двери раздавался оглушительный хохот, вскрики и зажигательная музыка. Из окон лился поток магического света, яркий и ровный, даже лампы так гореть не могут, а свечи и подавно. На ступеньках нас встретил знакомый вышибала. Улыбнулся, как хорошим знакомым.

— Хозяин просил передать, что ужин вас уже ждет. Я коней ваших вычистил, воды добавил… в общем, сделал все в лучшем виде. Проверять будете?

— Не стоит. Вот, держи за работу, — протянул я ему серебряную монетку и первым зашел в общий зал.

Шум тут же волной ударил по ушам. На небольшой сцене, которая была устроена из двух столов, отплясывали девицы, в которых можно было узнать недавних разносчиц. Благо, все было прилично. Никаких вульгарных движений или летающей по залу одежды. Да и посетители не опускались до сальных шуток. В основном просто смотрели, а уж смеялись между собой над какими-то посторонними делами. Здесь же, рядом со сценой, устроились и музыканты, на стуле лежала глубокая шляпа, куда каждый желающий мог положить монетку в благодарность за веселую музыку. Остальные столы сдвинули к стенам, чтобы освободить место для танцплощадки.

К нам уже подошел Дилра.

— Смотрю, вам понравился наш небольшой импровизированный концерт? Такая радость, что заглянули музыканты! Песни всегда приманивают много посетителей. Может, вам еду сюда снести, столик-то для вас найти мне не проблема.

— Да, особенно понравилось, что все прилично. И публика весьма воспитанная, — ответил я, потом, подумав, добавил, что поедим мы, пожалуй, все-таки в своих номерах.

Поздно уже, завтра бы хорошо встать пораньше, чтобы на первую службу успеть…

Мужчина расплылся в улыбке.

— Так ведь других сюда и не пускаем. Шушера пускай соседний трактир громит. Дохода с них никакого, а вот почтенным посетителям не нравится, когда за соседним столиком постоянно слышится ругань. Да и девочки у меня приличные.

Мне припомнился взгляд одной из служанок, и поневоле вырвался скептичный хмык. На это трактирщик ответил понимающим взглядом, мол, все мы люди и ничто нам не чуждо. Логично, но лучше бы к Кристиану приставала. Вон он с каким интересом на сцену поглядывает, будто сам хочет присоединиться к девушкам и что-нибудь станцевать. А вот Юльтиниэль смотрела на все так брезгливо, словно разносчицы были по меньшей мере какими-нибудь отвратительными гусеницами, а музыканты — большими островными тараканами.

— Крестный, можно я тут задержусь, а? — Парень вопросительно посмотрел на меня.

— Ладно, но чтобы завтра твердо стоял на ногах и не жаловался на головную боль.

Проводил взглядом императора, который втихую уже снял иллюзию и теперь с обольстительной улыбкой помогал спуститься на пол белокурой красавице. Через секунду они уже закружились в быстром танце, проскальзывая мимо остальных пар под одобрительный гул.

— Я тоже хочу! — заканючила дочка, и не успел я ее ухватить за руку, как она проскользнула вперед, высмотрев в толпе знакомого орка, который к появлению симпатичной полуэльфийки отнесся очень положительно, тут же оскалившись во всю пасть.

— Что?! Убью!

Однако устроить драку мне не дали Василий с Альгой. Иномирец мудро заметил, что с Юлей все будет в порядке и не такая она маленькая, чтобы всякие глупости творить. Маришка, которая, уже не стесняясь, зевала во весь рот, мечтая о скором свидании с кроватью, добавила, что, как бы они с императором ни ссорились, Кристиан ее в обиду не даст.

— И в конце концов, позволь ребенку развлечься! — воскликнула Альга. — Ты бы ее на поводок посадил и намордник надел!

— Развлечься? Так завтра мы с утра на руинах проснемся… если вообще проснемся… Ладно, хорошо, не смотрите на меня так! Понял уже, что я не отец, а самый настоящий тиран. Вы тоже хотите развлекаться?

Они отрицательно помотали головами и высказались за то, чтобы дружно пойти спать.

— Приятных снов! — пожелал пробегающий мимо Дилра.

Я снова отметил это удивительно приятное выражение лица, неудачно сравнив с маской. Поднимаясь по лестнице, обернулся, нашел взглядом крестника, руки которого опустились с талии красавицы немного ниже. Посмотрел на дочку, которая весело отплясывала в компании довольного орка. Вздохнул.

Ванну первым занял Василий, одолжив у меня комплект запасной одежды. Конечно, она была ему маловатой — и рост не тот, и в плечах он шире меня будет, — но иномирец махнул рукой, сказав, что уж лучше так (а к завтрашнему дню его собственная одежда, которую он решил освежить, успеет высохнуть). Я же сидел на кровати в ожидании своей очереди и перебирал в уме все сегодняшние новости, пытаясь их сложить в какую-то общую картинку. Вроде что-то получалось, но что, точно понять было пока нельзя. Словно я упустил какой-то очень важный кусочек. Или просто так устал, что не видел того, что лежало на поверхности. Слава Пресветлой Алив, луна сегодня спряталась за тучку и показываться не собиралась. Можно было надеяться на спокойный сон. Помял в руках подушку, задумчиво глядя в одну точку, и тут в дверь вежливо постучали.

Спрашивать, кого принесла нелегкая, не стал, отложил пуховый валик к изголовью, поднялся на ноги. За дверью обнаружилась кровожадно улыбающаяся Альга, в этот момент подозрительно напоминающая голодного вампира. В руках женщина сжимала свою подушку.

— Мм? — думаю, выражение лица в этот момент у меня было соответствующее.

— Что «мм», — передразнила меня подруга, — мстить тебе пришла за «подозрительную личность». Так что защищайтесь, герцог! — воскликнула она, поднимая на меня подушку.

— Что за ребячество?! — не успел я возмутиться, как все-таки получил увесистым валиком по макушке. Для этого низенькой Альге пришлось смешно подпрыгнуть.

Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза. Я, вздыхая, думал, что из некоторых личностей время, сколько ни бьется, сделать взрослых серьезных людей не может. Альга, насмешливо сощурившись, ожидала моей реакции. Видимо, у меня не получилось взглядом передать, что пора бы уже прекратить себя вести подобно подростку, так как спустя еще несколько секунд меня опять ударили подушкой. В живот.

— Ну что, сдаешься?!

Еще раз вздохнул.

— Не-а… — И рванул к своей кровати, хватая подушку.

Буду биться до последней… кхм… порции перьев! А угрызения совести и стыд за ребячество оставлю на завтра.

Переодетый в позаимствованные у меня вещи Василий выглянул из ванной комнаты, несколько мгновений понаблюдал за разворачивающимся действием и тактично выскользнул за дверь. Ему ведь надо было к трактирщику, рассказывать про свой мир. Я отметил это краешком глаза и с азартным вскриком перешел к нападению.

ГЛАВА 13 Утро добрым не бывает!

Мы идем к светлому будущему семимильными шагами.

И. Сусанин

Утро началось с непростого разговора. Василий все-таки решил высказать свои сомнения по поводу того, что увидел в храме, пользуясь моментом, пока император спит без задних ног и ничего не слышит.

Сначала иномирец спустился на несколько минут вниз, чтобы попросить иглу с нитками (будить наших дам из-за такой мелочи не хотелось), а теперь сидел на кровати, зашивал штанину — неудачно обо что-то зацепился. На самом деле с Кристианом они вернулись под утро. Я только-только сам успел улечься спать, кое-как прибравшись в разгромленной комнате.

Иномирец всю ночь рассказывал про свой мир любопытному Дилре и обещал, что чуть-чуть подремлет, пока мы будем на службе в храме, а потом попробует научиться спать в седле. Крестник соответственно развлекался с белокурой красавицей и в комнату буквально вполз на четвереньках.

— Оррен, ты, конечно, можешь думать, что хочешь, но я все-таки скажу. Посмотрел я на ваш храм и снаружи, и изнутри, послушал эти так называемые хвалы… И у меня сложилось стойкое ощущение, что тот, кто все это придумывал, взял нашу веру, кое-как ее переделал, даже особо не заботясь, чтобы хвосты не торчали, и дал ее вам. Дальше она уже развилась и трансформировалась под влиянием вашей культуры и жизни.

Я выслушал объяснения иномирца, думая, что в общем-то в его словах есть и логика, и смысл. Миров много, творцов нет. Так что вполне возможно, что Василий попал к нам из мира, который также создавала Пресветлая Алив, только позже, успев что-то подкорректировать.

Поделился этими соображениями с мужчиной.

— Э-э-э, нет. Во-первых, у нас единый Бог, а не пойми что за девица, — покачал головой Василий, рассматривая уколотый иглой палец. — Во-вторых, тут совсем другое дело. В вашей религии нет продуманности, нет глубины… особого чувства — она какая-то детская, словно упрощенный вариант или черновик. Сдается, что Алив эта, ваша Пресветлая, просто взяла идею и преподнесла в свой мир так, как сама поняла. А поняла она все, надо сказать, плохо!

— Василий, я, конечно, понимаю, что ты человек открытый, вокруг ходить не любишь, но все-таки я вырос на этой вере, и мои предки воспитывались и воспитывали своих детей на этом.

Иномирец поморщился.

— Пойми, у нас так скорее в президента поверить могут, чем в Бога, хотя первому храмы не строят и молитвы не читают. У вас все, как в армии: есть генерал, и ему все безоговорочно должны подчиняться. И существование этого генерала, хоть в казармы он не заглядывает, под сомнение не ставится. Те, кто не подчиняется, — трусы, дегенераты, дезертиры и далее по списку… К этому добавить пару странных ритуалов, которые больше похожи на спектакли, — и все. Как был создан ваш мир? Как он развивался? Откуда взялись люди? Кто решил, что хвалу надо читать именно так? С чем связана именно эта форма дара? Легенды? Предания? Смысл священных символов? Почему именно Алив считается положительным божеством, а Хель отрицательным? А природа магии?

— Ну и вопросы у тебя! — Я уважительно присвистнул. — Хотя… подожди… ты сказал: «под сомнение не ставится». Это что, получается, в вашем мире… хм… как бы это тактично выразить… — в вашего творца верят абстрактно, как в нечто, возможно, существующее?!

Сумасшедший мир! Как творец может на такое безобразие закрыть глаза? Да попробуй у нас кто-нибудь вякнуть, мол, Алив и Хель не существуют, мы сами их придумали, чтобы веселее было жить, так дамы тут же объединятся, спустятся и покажут, что они не плоды воображения, а вполне материальные божества. Причем покажут самым простым способом: с размаху в челюсть.

Дальше Василий, который моему вопросу удивился даже больше, чем я его фразе, попытался на пальцах объяснить принципы религии его мира. Религий… ох… нет, это уже не сумасшедший мир… это нечто еще худшее. От обезьян произошли… ха, я скорее поверю в демона-вегетарианца. Как люди могут не знать, кто их создал? Ладно, несколько творцов… Скажем, одна община к нам пришла из реальности, где у каждой расы свой создатель и покровитель и между ними с переменным успехом ведутся войны. Или у одного мира может быть несколько творцов. Но когда так? В общем, слушал я иномирца, раскрыв от удивления рот, словно ребенок, которому рассказывали удивительную сказку. Поверить в существование такой реальности было невозможно. Только вот что делать с сидящим передо мной доказательством обратного? Вряд ли Василий все выдумал, не походит иномирец на человека с настолько богатой фантазией.

Потом я сам начал рассказывать Василию, что миры создаются по определенным схемам.

— Наша реальность относится к системному миру третьей ступени класса «земные — однонаправленные — магические — смешанные — проходные». Говоря проще, она одна из огромного количества подобных миров, созданная по определенному шаблону, с соблюдением положенных этой реальности канонов. Несложная, без претензий на уникальность реальность, строго вписывающаяся в рамки классификации искусственно созданных миров. Нужных людей сюда изначально переселили из других реальностей. Изгнанников, сирот, младших детей обедневших дворянских родов, приговоренных к казни и в последнюю секунду вытащенных из петли преступников, ученых, магов-отступников, тех, кому просто надоел привычный мир. Много кого еще, всех перечислить трудно. Также к развивающемуся миру были приставлены несколько наблюдателей, которые и формировали государства, культуру, выстраивали отношения между расами, подгоняя все под нужный создателям формат… Ну и, конечно, религиозные правила. Впрочем, их определили сами творцы, дальше нужно было только поддерживать и следить, чтобы они как можно быстрее укоренились в мире.

Вздохнул, собираясь с мыслями, и продолжил:

— Первое время они часто сюда спускались. Алив и Хель, когда вместе, когда поодиночке. И это они сами выбрали, кто будет на светлой стороне, а кто на темной — жителям мира оставалось только согласиться. Для творцов ведь мир — большая площадка для игр. Защитник и меченый — две фигуры, которыми они управляют. Появление этих сил у людей — очередная партия. К этому добавляется наместник Хель — противовес тому, что Пресветлой Алив строят храмы и возносят хвалы. Уж не знаю, на что они там играют, может, просто больше делать нечего. Есть еще несколько творцов: Ксанрд — покровитель путников, Кир — сторож мира сновидений и еще несколько эпизодических персонажей, но все они скорее помогают поддерживать мир, а не пытаются им управлять. Вот вроде и все, что я на это сказать могу.

Василий покачал головой.

— И вот так просто люди соглашаются стать их игрушками? По описаниям больше похоже на проделки злых детей. Отшлепать их, и все дела.

Я совершенно искренне рассмеялся.

— Не знаю, не знаю… может, были смельчаки, которые пытались это проделать, но вряд ли от них остались даже горстки пепла. Хотя посмотри на меня, похож на послушную марионетку?

— Сейчас нет, Оррен, — хмуро признал Василий, видимо, надеясь поскорее закончить этот разговор.

Да и мне самому перестало нравиться то, куда нас начала затягивать так неосмотрительно выбранная тема. Не буди Хель — сама проснется.

— Только вот как раньше было, не знаю. Все-таки человек, взрослея, по-разному смотрит на события и вещи, которые происходили в его жизни прежде. Сейчас ты, Оррен, один человек, а каким был тогда? Неужели никогда не поддавался своей метке? Ведь по твоим же словам — ты фигура, которой должна управлять Хель. Хотя не отвечай, не надо. Не стоит рыться в прошлом человека, когда точно не знаешь, что там можешь найти. В конце концов, что судить религию или этих ваших творцов? Нет у меня на это права.

В голове мелькнула мысль, что это очень хорошо, что Василий не хочет знать, но озвучивать ее я не стал. Предложил спуститься, заказать завтрак, проверить лошадей и приготовиться к тому, чтобы покинуть село сразу, как служба закончится. А заодно пройти мимо номера наших девушек и разбудить их. Кристиан проснется сам — я нарочно оставил шторы открытыми, — вон уже морщится, скоро устанет бороться с солнечными лучиками и разует глаза.

Император услышал громкий стук в соседний номер и недовольное ворчание, которое раздалось следом. Одна только Маришка звонко пожелала всем доброго утра — еще бы, она-то всю ночь спала. Похоже, одна из компании. Ибо у крестного вид был тоже невыспавшийся, хотя он в общем-то должен был отдыхать, так как поднялся в свой номер рано. Впрочем, причины бессонной ночи Оррена должны были занимать Криса меньше всего, куда больше его волновала дикая головная боль. Судя по сдавленным ругательствам из номера девушек, не его одного. Однако стоило признать — в своем ужасном состоянии они с Юлей были сами виноваты.

Хотя, надо сказать, степень своего опьянения он слегка преувеличил, разыграв перед взрослыми небольшой спектакль. Так как практика давно показала, если удачно притвориться спящим в нужный момент, можно услышать очень много чего интересного и полезного.

В данном случае скорее пугающего.

Парень еще раз скривился от боли, когда попытался оторвать чугунную голову от подушки, но все-таки продолжил движение к достижению вертикального положения. Заодно мысли внутри черепной коробки встряхнулись, пересыпаясь из одной половины в другую. Это способствовало тому, что удалось их немного разгрести и вытащить из общей массы самые интересные экземпляры. Думалось откровенно плохо и в большей степени не о судьбе империи и своей собственной, а о том, что больше так пить категорически нельзя. Это ж столько надо было вчера в себя влить, что теперь нет сил даже на противопохмельное заклинание?

Однако, несмотря на плачевное состояние, состоявшийся между Орреном и Василием разговор сильно встревожил Кристиана. Нет, испугали его вовсе не споры о религии или существование такого странного мира. И даже не упоминание о метке герцога (было, конечно, обидно, что Оррен не сказал ему сам, но Крис давно заметил, что мужчина знает слишком много про проклятие Хель и жизни ее слуг). Ладно, это было не так уж и важно. В конце концов, Рит был с ним с рождения, заботился и воспитывал, всячески опекал, почти заменив отца, который чуть не отказался от сына из-за рисунка на теле. И подозревать в каких-нибудь темных делах и заговорах Оррена было по меньшей мере глупо.

Нет, Кристиана откровенно напугала короткая лекция крестного о том, что их мир самый обычный… — эта классификация, которую он пересказал иномирцу так буднично, словно ее должен был знать любой ребенок. Но такого не знали не то что дети… об этом не было написано или сказано нигде: ни старой легенды, ни строчки в полуистлевшем томе, сохранившиеся еще с начала веков. И никакие другие источники не хранили подобной информации. Император знал и был уверен в этом так же твердо, как в том, что солнце восходит на востоке, у эльфов острые уши, а сам он мужского пола.

Откуда крестный мог добыть такие сведения? Уж точно птичка на хвосте подобное принести не может. Но вот если он встречался с кем-то из творцов?.. Причем в официальном разговоре такое бы не прозвучало никогда. Нужны куда более дружеские или даже близкие отношения, чтобы беседы зашли так далеко.

Но… Почему? Когда? Как такое возможно?

И главное, император был твердо уверен, что Оррен даже под пытками ничего не расскажет. А значит, оставалось положиться на великое «небось». В конце концов, с такими обширными познаниями у герцога не должно возникнуть никаких проблем с возвращением трона Кристиану.

Тут в стенку громко забарабанили.

— Крис! Крис! Ты спишь?

Парень аж подавился воздухом от такого вопроса. Видимо, Юля сама находилась не в лучшем состоянии, раз спрашивала такое. И удержаться от шпильки Кристиан не смог:

— Уже нет…

— От головы что-нибудь есть? — уточнили за стеной.

— Есть… топор. Одолжить? — Шутка, конечно, была бородатой, но промолчать не получалось никак.

Даже головная боль самого императора чуть-чуть отступила от удовольствия, что наглая полуэльфийка сама подставляется под удары такими нелепыми фразами.

— Вот ведь язва! — возмутилась Юльтиниэль. — Сам же ведь себя не лучше чувствуешь, но обязательно надо подколоть! Доволен?

— Ага! Неужели ты предлагаешь перемирие?

— Только если поможешь избавиться от головной боли…

— Попробую, — согласился Крис, думая, что перемирие — это очень интересно и весело. Взрослые точно не забудут их совместных выходок!

Раздался приглушенный вздох Маришки, видимо подумавшей о том же.

— Я сейчас к вам зайду. Подожди.

Оделся он быстро… Ну как быстро — сил вылезти из штанов у него перед сном не было, так что половина дела, считай, была сделана. Натянул сверху мятую рубашку, подумав, что как представительница прекрасного пола полуэльфийка должна знать разглаживающее заклинание. Провел пятерней по спутанным волосам, надеясь, что их еще можно будет нормально расчесать (стричься не хотелось). В его роду было принято носить длинные волосы, потерять их все равно, что уронить свою честь с главной башни академии. Хотя он за свое недолгое правление уже успел поставить с ног на голову в империи все, до чего только дотянулись его руки.

Бросив хмурый взгляд в зеркало, прошлепал босыми ногами к комнате девушек, хорошо хоть в коридоре был постелен приличный ковер, а то обязательно бы обзавелся эксклюзивной коллекцией заноз. Его встретила недовольная Маришка, которая нехотя пропустила императора к ним в комнату и вернулась к сбору вещей.

— А где Альга? — Воровки в комнате не обнаружилось.

— Не знаем, она вчера в комнату зашла, забрала подушку, и все. Точнее, Альга вроде к его светлости направилась, я даже стук слышала, но потом все отрезало, как полог тишины набросили.

— Опять секретничали небось, — буркнула девушка.

Юльтиниэль обнаружилась на кровати рядом с окном, которая как раз стояла возле той стенки, где спал Крис в соседней комнате. Теперь понятно, почему ее было так хорошо слышно. Девушка с трудом приоткрыла глаза, печально посмотрев на присевшего рядом парня.

— Что, первый раз так веселилась? — сочувственно спросил император.

— Угу, — согласилась она, потом неожиданно улыбнулась: — Но я его все-таки сделала!

— Мм? — не понял Крис.

Он дотронулся указательным пальцем до переносицы девушки и пробормотал заклинание, надеясь, что ничего не перепутал.

— Это она про своего орка Шкеша, — пояснила со своего места Маришка. — Они вчера затеяли игру, кто сможет больше выпить… — Тут полувампирка сделала паузу и закончила совсем другим тоном: — Так она его перепила! Бедный орк, наверное, после того как проспится, совершит самоубийство — такого позора ему не пережить.

Кристиан понял, что заклинание подействовало, и теперь Юльтиниэль с интересом рассматривала удивленного императора. Подумать только — перепила орка! Да уж, будет, что потом придворным рассказать о девушках, которые не только демона на лету остановят и замок отца разрушат до основания одним чихом, но и здоровенного орка заткнут за пояс по части выпитого спиртного. Не то что изнеженные дворцовые аристократки, у которых уже от одного запаха алкоголя начинаются рвотные позывы.

— Что? — фыркнула полуэльфийка, под красноречивым взглядом Кристиана. — Риты во всем должны быть лучшими!

— Ладно, ладно, — он примиряюще поднял ладони, — заклинание запомнила? Сможешь повторить на мне?

Юля кивнула и присела на кровати, придерживая одной рукой одеяло у груди. Маришка аж задохнулась от негодования: как так можно! Хоть бы майку какую надела! Главное, чтобы о таком поведении герцог не узнал, а то всем уши открутит. Однако саму Юльтиниэль ее вид ничуть не смущал, а император с удовольствием любовался открытыми плечиками и спиной девушки.

Его переносицы коснулся тонкий пальчик леди, она нахмурилась, чуть-чуть закусив нижнюю губу, и попыталась воспроизвести заклинание его величества. Получилось на удивление быстро и хорошо — боль отпустила Криса уже спустя несколько секунд, заставив широко улыбнуться.

— Спасибо, ну что ж, дамы, одевайтесь, думаю, внизу нас уже ждут. Юль, — позвал он.

— Что? — девушка обернулась на непривычно мягкий тон.

— Ты пока продумывай программу наших развлечений, — хитро подмигнул Крис и вышел за дверь.

Вслед ему донесся громкий задорный смех полуэльфийки, которая предвкушала скорое развлечение для их дуэта и большую головную боль для всех остальных.

Альга, устроившись за столом напротив меня, лениво ковырялась ложкой в овсяной каше. Все-таки время — странная штука. Несмотря на то что мы давно перестали быть подростками и теперь уже взрослая женщина могла прекрасно сама за себя постоять, дав всем защитникам сто очков форы, я все равно продолжал воспринимать ее недокормленной девчонкой, которую надо оберегать от всего мира и всячески опекать. Думаю, что и я в глазах воровки так и не вырос из странного паренька с ветром в голове во вполне состоятельного и ответственного герцога.

Рядом Василий задумчиво тер подбородок, точнее, выросшую на нем щетину. Я, между прочим, тоже изрядно зарос. Теперь-то уж во мне точно аристократа никто не признает. Все это время было не до приведения своей физиономии в приличный вид. Впрочем, если сейчас выдастся пара минуток, можно попытаться чуть-чуть обкорнать отросшую бороду специальным заклинанием. Заодно Василию помогу.

Тут как раз и детки подоспели. Вполне такие бодрые и улыбающиеся, ничем не выдающие того, что без антипохмельных заклинаний тут точно не обошлось. Ладно, сам вчера разрешил веселиться, так что теперь ругать глупо. Разве кто-нибудь виноват в том, что под словом «развлекаться» каждый понимает что-то свое. Мы вон с Альгой тоже хороши — вчера устроили Хель знает что.

— Доброе утро. — Юльтиниэль, придвинув к себе тарелку, изучила ее содержимое и ухватила пробегающую мимо разносчицу за юбку. — Девушка, принесите, пожалуйста, что-нибудь вкусное! Лучше творогу с вареньем и пирога вишневого! И отвар не забудьте!

Девушка кивнула, потом повернулась к остальным:

— Что-нибудь еще?

Пока Кристиан и Маришка заказывали еду себе (император тоже заказал себе пирог, а вот полувампирка попросила всего лишь варенье к каше), я возил овсянку по своей тарелке, думая, что с удовольствием тоже съел бы чего-нибудь вкусного. Но раз уж разрешил с самого начала заказывать завтрак Василию и даже одобрил его выбор здоровой пищи, приходилось поглощать кашу и не возмущаться, подтверждая статус взрослого человека, который заботится о своем здоровье.

— Па-ап! — позвала меня дочка.

— А? — незамедлительно отозвался я, отрываясь от печальных дум о горячем пироге с вишней.

— Вот скажи, как так можно? — На лице Юльтиниэль было такое хитрое выражение, что мне даже не по себе стало.

— Что можно?

— Вести себя! Я иногда поражаюсь твоему упорству, с которым ты всех девушек игнорируешь. Бедняжка так усердно строила тебе глазки, а ты хоть бы посмотрел на нее! Нет, ты не подумай, я маму люблю! Только вот не понимаю, как с твоим равнодушием к женскому полу я у вас родилась! Скоро начну переживать за честь Криса!

Ну вот, а день так хорошо начинался.

Рядом громогласно захохотала Альга, роняя на себя остатки каши. Маришка стала ярко-красного от смущения цвета. Василий открыл рот, чтобы прочитать очередную мораль. А Крис тихо захихикал, поддерживая дочку. На меня же внезапно накатило странное равнодушие, которое четко характеризовалось одним словом — «доигралась!».

Поднялся из-за стола, глубоко вздохнул и расстегнул на шее цепочку с даром. Пять минут… что ж, этого должно хватить.

— Подержи, пожалуйста, — попросил я Маришку, протягивая свой дар.

Девушка, уже сталкивавшаяся с подобной просьбой, только кивнула.

Сознание привычно отсчитывало секунды отпущенного мне времени.

— Знаешь, дочка, я все больше и больше склоняюсь к мысли, что порка только помогает воспитательному процессу…

— И?

— Будем наверстывать упущенное.

— Не сможешь! — уверенно заявила Юльтиниэль, явно намекая на то, что не с моим мизерным магическим потенциалом угрожать ей.

— Ошибаешься…

Говорить становилось все труднее, так что я просто взял дочь за руку и, никак не реагируя на сопротивление, потащил наверх. Кажется, она действительно что-то колдовала, возможно, пыталась приложить меня чем-то куда сильнее обычного заклинания, которое отключает человека на несколько минут. Было все равно. Просто случаются такие вещи, которые не можешь простить никому, и родным в том числе. И честно, надоело выглядеть послушным идиотом, которому только и делают, что хамят и за человека не считают.

На лестнице перебросил упирающуюся девчонку через плечо, чтобы она не тратила то небольшое количество времени, которое у меня осталось. Остальные наблюдали за нами с широко раскрытыми от удивления ртами. Видимо, отскакивающие от меня заклинания выглядели необычно.

Надеюсь, никто не успеет заметить изменившегося взгляда. Хотя вот честно! Ради того чтобы показать, кто же в доме хозяин, можно и помучиться потом чуть-чуть.

Они взглядами проводили Оррена до лестницы и переглянулись, как бы сообщая друг другу: «Вы меня сразу убейте, чтобы не мучиться, если я при герцоге не то ляпну!»

— Даже ангельскому терпению рано или поздно приходит конец… — пробормотал Василий. — Совсем у Юльки мозги закончились, так с отцом разговаривать.

Мужчина был полностью на стороне Оррена. Подумав, император кивнул, соглашаясь с ним. Просто прикинул, что, если бы кто ему такое сказал… В общем, поркой дело бы явно не ограничилось — скорее, парочкой трупов. А то и десятком.

Маришка сделала вид, что увлечена поглощением каши, и высказывать свое мнение не стала. Только, судя по выражению лица, пыталась представить, какой урон будет нанесен гордости Юльтиниэль. Альга же как-то неправильно улыбалась своим мыслям, дуя на горячий отвар. Крис несколько секунд косился на эту улыбку, а потом решил перевести тему:

— А ты где была ночью? Тут жаловались, что в комнате не ночевала…

Помня, что воровка по любому поводу, да и без оного любит ему хамить, он заранее готовился к чему-то крайне язвительному и обидному, но женщина улыбнулась еще шире, продемонстрировав, что один из зубов у нее наполовину сколот.

— Как? — удивился Василий. — Когда я поднимался, мы как раз на лестнице повстречались…

Маришка заинтересованно облизала ложку, думая, не заказать ли ей добавки.

Альга оглядела три пары любопытных глаз, обладателям которых явно не терпелось узнать что-нибудь новенькое и необычное. А ну как еще чем-нибудь с утра пораньше повеселят? Взбешенного герцога уже видели. Спасибо, больше не надо. Женщина покачала головой и фыркнула.

— А не все равно, где я была? Вроде не девочка, чтобы перед родителями отчитываться.

Перевести стрелки не получилось.

— Да? А если ты работаешь на тайных врагов? Специально к нам прибилась. Как же, друзья, сто лет не виделись… — буркнул Крис, которого совершенно неожиданно захватила идея, что воровка действительно возникла при очень странных обстоятельствах. А вдруг?

— Знаешь, мальчик, — неожиданно ее тон изменился, женщина глядела холодно и оценивающе, — тебя мне даже продавать не надо — еще и приплачу за то, чтобы на опыты забрали. А вот если ты еще раз скажешь, что я могу предать своего спасителя, поймешь, что иногда и хваленая магия со второй ипостасью не помогут. Усек?

Кристиан быстро кивнул. Как-то слишком живо буйное воображение императора нарисовало ему такой маленький кинжальчик, который красиво торчит из его спины. И вот этот взгляд, равнодушно осматривающий остывающее тело. В конце концов, несколько минут молчания — это несмертельно.

— Ребята, давайте жить дружно, — упрекнул их Василий.

— А я разве против? — удивилась воровка. — Гулять я шла, когда с тобой встретилась на лестнице. Надо было о многом подумать. А обсуждать свое отсутствие и личную жизнь я не намерена! — Она хитро сощурилась, напоминая довольную кошку, которая добралась до крынки сметаны.

— М-да, — все-таки не выдержал Крис, — кажется, зря Юля за мою честь переживала.

Постояльцы аж разом подпрыгнули на своих местах от громкого смеха, который заполнил зал трактира. Дилра со своего места неодобрительно покачал головой.

— Ох. — Веселье улетучилось в один миг, когда Маришка сжала в руках дар герцога, который неожиданно обжег ладонь холодом. Девушка точно помнила, что в прошлый раз мужчина, явно не понимая, что произносит это вслух, шептал: «Пять минут». Но ведь сейчас прошло куда больше времени! Только бы не опоздать…

Она вскочила с места, расплескав недопитый отвар, и, не оборачиваясь на друзей, понеслась вверх по лестнице. Сзади раздался звук падающих стульев — остальные, не задавая вопросов, поспешили за девушкой.

Только вот внутри скреблись кошки. Хелина интуиция подсказывала, что уже поздно.

ГЛАВА 14 Предсказания надо слушать…

И почему все лавры достаются второсортным героям?

Сапоги на коте

Оррен сидел, прислонившись к стенке в коридоре второго этажа, не дойдя двух шагов до лестницы. Глаза мужчины были закрыты, на лбу выступили капельки пота, белый цвет залил лицо, а дышал герцог тяжело, с хрипом.

— Ваша светлость? — осторожно позвала Маришка, опускаясь рядом с ним.

О том, что, если они опоздали, Оррен мог ее легко убить, она старалась не думать.

Мужчина дернул головой, показывая, что слышит ее.

— Потерпите, я сейчас надену на вас дар… — говорила девушка, скорее для того, чтобы успокоить саму себя.

Сзади, остановившись на последней ступеньке, ждали остальные. Альга дернулась помочь Маришке, но Василий удержал ее за плечо. Крис сжал кулаки и, кажется, сам порывался кинуться тормошить крестного. В груди девушки шевельнулся комочек гордости, что именно ей, а не воровке, герцог доверил свою жизнь. Может, это что-то значит?

Проклятый замочек на цепочке никак не хотел поддаваться, а острая застежка больно колола маленькие пальчики. Но, почувствовав прикосновение дара, мужчина задышал ровнее, что позволило Маришке немного расслабиться и перестать дергаться от того, что каждая секунда могла оказаться последней, окончательно сделав из герцога посланника Хель.

Наконец маленькое колечко удалось закрепить.

— Фух… — Оррен покачал головой, — ну, скажу вам, я и учудил! Будет мне впредь наука. Спасибо, Маришка, хорошо, что ты сообразила подняться, а то думал, еще немного, и все — привет, Хель!

— Ты раньше дольше держался… вроде. — Альга все-таки оттеснила девушку, не обратив внимания на ее недовольный писк, и помогла мужчине подняться на ноги. Покачала головой, сжав тонкие губы. Действительно, выглядел мужчина ужасно, будто лихорадкой заболел.

— Раньше держался, — согласился Рит, вытирая лоб и с сомнением косясь на лестницу, — только с каждым годом время уменьшается, а еще эти дурацкие заклятия Юльтиниэль, которые его и вовсе вдвое сократили. Тьфу! Надо же было меня так разозлить!

— Не переживай, крестный, тут любой бы озверел. Юля-то хоть жива? — на всякий случай уточнил он.

— А что ей сделается-то? — искренне удивился герцог. — Я ей несколько раз по заду дал, чтобы думала в следующий раз, что говорит, и все. Время закончилось. Вот даже обратно дойти не смог. А эта теперь сидит в комнате ревет. Не зря я о сыне мечтал. Или бы хоть чуть-чуть в мать пошла!

— М-да? А мне казалось, что Лареллин перлы выдавала ничуть не слабее… — задумчиво обронила Альга, но герцог на это ничего не ответил.

Только покосился на свое драгоценное чадо, которое, видимо, услышав, что говорят о нем, выглянуло из комнаты.

Юля громко хлюпнула покрасневшим носом, но, поняв, что сочувствовать ей никто не будет, все-таки вышла, потирая поясницу.

— Позор-то какой! — пожаловалась она, подходя к столпившейся компании. — В восемнадцать лет, как малявку!

— Веди себя по возрасту — и позора никакого не будет, — посоветовал ей Василий и обернулся к герцогу. — Ну что, Оррен, раз все более-менее в порядке, пойдемте вниз, а то вы на службу опоздаете.

— И то верно, — согласился мужчина и, держась за перила, первым начал спускаться.

Остальные, переглянувшись, последовали за ним.

— Что ж у нас все не как у людей? — пожаловался Крис, когда мы под подозрительными взглядами посетителей трактира вышли на улицу.

— А у тебя и не должно быть «как у людей», — поправил его я.

— Если подумать, — заметила Маришка, — то эта фраза из всей нашей команды подходит только Василию и Альге. Альге ведь подходит, да?

Девушка выглядела на удивление бодрой, широко улыбалась всем прохожим и периодически кидала в мою сторону мечтательные взгляды.

— А я кто? Так, погулять вышел? — Естественно возмутиться не получилось.

— А ты, крестный, на человека тянешь только…

— Когда спишь зубами к стенке. — Договорить Крис не успел, его громко перебила Альга.

— …когда дар не снимаешь, — невозмутимо закончил император.

— Скорее, и то, и другое, — улыбнулся я, радуясь хорошему дню и тому, что мой глупый срыв не принес нам новые неприятности. Думать надо было.

Но и Юля хороша — такое сказать. Никакого понимания границ дозволенного.

Все, кроме дочки, довольны, не ругаются. Никто ни с кем не спорит и настроение не портит, организм приходит в норму после стресса быстро. Видимо, действительно, долгий перерыв сказался на силе проклятого, а теперь баланс постепенно восстанавливается. Надо будет через несколько дней еще раз снять дар, чтобы быть окончательно уверенным в том, что, если кто его сорвет, смогу продержаться больше пяти минут, пока кто-нибудь свой не одолжит.

— А это ничего, что у меня способность, как там ее звать… к блокировке магии? Вдруг тоже в какие-нибудь нелюди на радостях запишете? — осторожно уточнил иномирец.

— Нет, это совсем другое, — отмахнулся Крис.

Встречающиеся на пути прохожие улыбались и вежливо кивали, словно добрым друзьям. Приглядевшись, я понял, что так друг с другом тут здоровались все. Получалось что-то вроде большой дружной семьи. Очень здорово. Так и жить легче, и нарушений меньше, и всегда знаешь, коли что случится, кто-нибудь обязательно поможет. Люблю такие поселения. Вон у меня на землях было один раз: две семьи в одной деревне так повздорили, что дома друг дружке подожгли. А там и на другие строения огонь перекинулся. Насилу горячие головы остудили. Впрочем, в основном у Ритов всегда тишь да гладь. Селения небольшие, все друг другу родня, чего ссориться-то? Но в таком городе глянешь, душа радуется. Все-таки врут эти идиоты, начитавшись книжек по темному искусству, что человек человеку — упырь, тут важно воспитание.

Кстати, о воспитании: недовольство дочки объяснялось еще и тем, что деткам снова пришлось на себя иллюзии натянуть. Крестнику-то это было фиолетово, а вот Юля переживала. И так сегодня ее гордость едва вынесла потрясение, теперь еще и неприкрытая насмешка в глазах встречающихся нам по пути барышень выводила чадо из себя. Ничего, в следующий раз подумает, прежде чем что-нибудь сказать или устроить. А то правда, сидели бы дома, ели бы пирог щавелевый, запивая горячим компотом, и не знали бы никаких проблем…

У храма Василий пожелал нам удачи и отправился на базарную площадь, чтобы запастись едой и другими нужными вещами. Денежную систему нашего мира понял он быстро, убедил, что торговаться умеет и пониженной бдительностью не страдает. Так что деньги на расходы я отдал без колебаний. И, пожелав друг другу хорошего утра, мы разошлись в разные стороны. Иномирец направился на шум — отыскать торговые ряды никогда не было проблемой. Мы же свернули к входу в храм.

Святой отец уже ждал желающих воздать утреннюю хвалу у высоких створчатых дверей, встречая каждого доброй улыбкой и парой теплых слов.

— Добро вам! — Нашей компании тоже улыбка перепала. Священник сложил руки у груди. — Смотрю, ваш друг из другого мира решил сегодня не тревожить свою веру хвалой Пресветлой матери?

— Добро, — согласился я. — Да, отче, Василий сожалеет, но иная вера ближе его душе, чем наша. Спокойна ли была ночь?

— Спокойна, сын мой. — Надеюсь, никто не заметил, как меня передернуло? — И правильно, хорошо, что он верен своей душе. Но что вы стоите на пороге? Проходите, пожалуйста, служба скоро начнется, утром мало кто приходит. Я так понимаю, вы собираетесь все-таки ехать?

Пропустив детей вперед, ответил:

— Да, мы подумали, что временные трудности — это не страшно. Нам скрывать нечего, а до вступительных экзаменов осталось совсем немного времени. Стоит поторопиться.

Передо мной в храм прошмыгнула Альга, на секунду, переступая порог, зажмурилась и задержала дыхание, словно перед погружением в воду, а потом снова, как ни в чем не бывало, улыбнулась, проходя в первый ряд. Там же уже стояли Крис, Юля и Маришка, что-то оживленно обсуждая. У женщины были свои счеты с Алив и свои грехи, чтобы подсознательно бояться, что когда-нибудь низкий порожек не пропустит ее в обитель Пресветлой матери. По моему скромному мнению, проступки воровки были не такими уж и тяжелыми. Если уж меня — проклятого Хель — сила пропускает, то Альге и вовсе волноваться не следует. Но, видимо, оставалось что-то такое, чего она не могла простить самой себе, каждый раз ожидая худшего.

Людей действительно было совсем немного. Две женщины почтенного возраста в стороне молчали, ожидая начала службы. Пожилая семейная пара, заботливо поддерживающая друг друга, устраивалась на низких скамеечках, на которых разрешалось сидеть старикам и больным. Во втором ряду молодая мать пыталась объяснить конопатому мальчугану, что нехорошо на службе ковыряться в носу. Я прямо умилился, вспомнив свое чадо в этом замечательном возрасте. И венец всему — знакомый орк, который, углядев дочку, так побледнел, что я даже побоялся представить, что Юля вчера сотворила с беднягой.

Святой отец, постояв еще несколько минут на пороге, закрыл двери храма. Шаркающей походкой добрался до небольшого возвышения и начал монотонную хвалу.

Василий почесал в затылке, в который раз осмотрев толпу, куда ему предстояло вклиниться, чтобы добраться до торговых рядов. Да уж, знакомые ему земные рынки проигрывали по всем пунктам по сравнению с этим столпотворением.

Площадь была круглой и делилась на четыре сектора по сходящимся к ней дорогам. В центре располагался небольшой, весело журчащий фонтанчик. Это мужчина предположил, что журчащий, так как из-за шума толпы расслышать что-либо было нереально. Внутри каждый из секторов разбивался на торговые лавки, мастерские, которые были расположены на первых этажах домов, и ряды — длинные столы, на которых свой товар мог выложить любой желающий. Сами же сектора различались по профилям: продуктовый, лекарственный, одежный и развлекательный. И каждый из них находил своих покупателей. Иномирец, подумав, решил пройтись везде. Кроме покупателей и продавцов были и знакомые каждому миру любители больших столпотворений — карманники. Вон мелькнула макушка паренька, который примерился к большой корзине дородной тетки. Быстро запустил руки, выудив пару яблок и пирожков, и тут же юркнул в толпу, пока женщина не заметила. А вон рыбка крупнее — пирожками точно не ограничится. В районе развлекательного сектора громко голосили смуглые, одетые в пестрые наряды люди, чем-то похожие на земных цыган. Они ловко вычисляли вялых одиноких людей, быстро беря их в плотное кольцо. Василию даже показалось, что он различил в общем шуме: «Позолоти ручку, красавица! Все как есть расскажу!» с характерным акцентом.

Изучив обстановку, мужчина довольно крякнул и влился в толпу, направившись в сторону продуктовых рядов. Пополнить мешки с провизией в трактире на заказ — одно, но и просто походить и выбрать что-нибудь интересное не помешает. К тому же Василий уже точно решил, что остается в этом мире, а значит, надо научиться разбираться во всех его тонкостях. Вот можно начинать прямо сейчас.

Начал он с того, что он перехватил тонкую ручку недавнего любителя пирожков. Мальчишка уставился на Василия огромными синими глазищами и испуганно пискнул. То, что на какую-нибудь барышню подействовало бы безотказно, на мужчину произвело небольшое впечатление. Однако тащить пацаненка к стражам порядка было неохота. Еще засекут до смерти или пальцев лишат (над системой судов и наказаний тут предстояло работать и работать).

— Еще раз ко мне сунешься, руку сломаю, — предупредил Василий, поняв, что здесь напугать можно только так. Иные ничего, кроме силы, не уважают. — И друзей своих предупреди, чтобы ко мне не лезли. Иначе пусть на себя пеняют.

— К вам не буду, а к другим можно? — на всякий случай уточнил паренек.

Рукой, как важным рабочим инструментом, он очень дорожил.

Василий несколько минут грустно думал о том, что все разом не исправишь, и кивнул, что можно. В любом случае уже к обеду их компании в городе не будет, и паренек примется за старое с удвоенной силой.

Старший вор, специализирующийся на кошельках и прочих ценностях, внимательно наблюдал за этой сценой, а потом кивнул мужчине, что тоже не будет его трогать. Репутация — великая вещь! Как себя сразу покажешь, так дальше к тебе относиться и будут. И изменить это очень непросто.

В центре базарной площади, устроившись на краешке красивого фонтана в виде девушки с кувшином, который оказался все-таки неработающим, сидел мужчина и играл на чем-то очень похожем на земную флейту. Мелодия была удивительно тонкой и красивой. Плакала о чем-то далеком, но до боли знакомом. Василий, как военный, в искусстве разбирался не так хорошо, как хотелось бы, но искреннее уважал людей, которые были наделены талантами к созиданию прекрасного. Так что он остановился позади большой группы слушателей. Несколько молодых девушек — чересчур романтично настроенных — вытирали глаза небольшими платочками. Мужчины стояли хмурые. Явно песня была известной, основанной на каких-то реальных событиях. Кто-то даже тихо подпевал мужчине, путаясь в словах, но слушали человека с одобрением. Василий же просто наслаждался простым, но грустным мотивом.

Когда мелодия закончилась, он так же, как остальные, бросил музыканту в лежащую на мостовой шляпу серебряную монетку, подумав, что Оррен бы одобрил такую трату. Деньги все же принадлежали герцогу, и мужчина не хотел тратить их на то, что придется обретенному другу не по вкусу.

Неожиданно музыкант повернулся к иномирцу. На Василия пристально смотрели блеклые слепые глаза. Мужчина улыбнулся.

— Благодарю тебя. На столичные общины не рассчитывай, они не знают пути к твоему дому. Но, если захочешь свидеться с дочерью, позови проводника.

И не успел Василий ничего сказать или спросить, как музыкант, подхватив шляпу, скрылся в толпе. Иномирец только покачал головой, решив все узнать у герцога, что за такие проводники и откуда слепец мог про него и его дочь узнать.

— Вот ведь странный мир! — пробурчал мужчина.

Еще несколько минут постоял перед фонтаном, словно ожидая чего-то, а потом продолжил путь через площадь к продуктовому сектору.

Тут ему пришлось проталкиваться среди дородных теток, почти точных копий той матроны, которая лишилась парочки пирожков. Тетки громко и визгливо переругивались между собой и с продавцами, усиленно работали локтями, пробираясь в толпе и стараясь больнее задеть соперниц по охоте за дешевым укропом и, конечно, отдавить ноги молоденьким девушкам — наемным работницам при богатых семьях. Девушки, явно привыкшие к такому обращению, брали свое ловкостью и скоростью, норовя позлить теток легкой походкой и тонкими фигурками, которые позволяли ящерками мелькать то тут, то там и протискиваться в самые узкие щелочки. Да и продавцы таким с удовольствием делали скидки.

На Василия косились с уважением и завистью. Особенно немолодые женщины его возраста, которые сравнивали мужчину с оставленными дома мужьями. Выводы явно были не в пользу последних.

— А мой-то только и горазд храпеть до полудня! Попробуй выпихни его на базар, так все деньги растеряет, одну гниль принесет! — пожаловалась одна женщина своей подруге, вздыхая и мечтательно смотря, как Василий внимательно изучает выложенные на прилавке овощи.

Потом вокруг него собралась даже приличная толпа зевак, чтобы послушать, как он торгуется. Действительно, в его мире это искусство достигло небывалых высот. Перед ним и расступаться начали, а парочка барышень даже поплутала за иномирцем меж рядов, надеясь привлечь к себе внимание.

Что и говорить, площадь и торговые ряды Василию очень понравились! В то время как друзья старались не захрапеть на скучнейшей службе, он отдохнул, узнал много нового и накупил кучу вкусностей и интересностей. Жаль только, что у иномирца не было собственных денег. Больно уж хотелось купить какой-нибудь подарочек для Маришки. Нож продавать было нерационально — с неприятностями, которые их преследовали по пятам, оружие, к тому же такое компактное, еще не раз пригодится. А остальная мелочь, затерявшаяся в карманах штанов и куртки, особой ценности не представляла. Так что, постояв около прилавка, на котором лежали тоненькие шарфики с красивой вышивкой, он вздохнул, обещая обязательно что-нибудь добыть для девочки в столице. Прикинул, что время до конца службы еще есть и можно прогуляться по соседним улицам.

Вот тут на него и натолкнулись.

— Ой! Извините, пожалуйста. — Мало того что тоненькая девушка тащила огромную корзину, которую не каждый парень поднимет, так еще и милое личико было заплаканным. Видимо, поэтому она мужчину не заметила, стараясь смотреть только под ноги.

— Ничего страшного, — откликнулся Василий, — что это ты одна такую тяжесть тащишь?

Ну не мог иномирец, среди низеньких аборигенов чувствующий себя рыцарем из какой-нибудь сказки, не наказать злодея, который посмел обидеть девушку.

— Так отец с братьями на работе, а мать приболела. Кому еще на рынок идти? Не младших же посылать, — бесхитростно ответили ему.

— А плачешь почему?

Девушка вздохнула, стараясь сморгнуть снова выступившие слезы.

— Замечталась я, вот кошелек и украли. Родители расстроятся очень.

Не успела девушка договорить, как Василий уже отыскал взглядом в толпе вора и грозно нахмурился. Рыжий парень только руками развел, мол, что делать? — работа такая, но после кивнул, что сейчас все исправит. Спустя минуту знакомый мальчуган подергал иномирца за рукав куртки, смущенно улыбнувшись ему и девушке, протянул маленький кошелек. И опять рыбкой скрылся в толпе, видимо все-таки испугался, что второй раз его просто так не отпустят.

— Вы волшебник?! — округлила глаза девушка и, стесняясь, пересчитала в кошельке монетки. Все оказались на месте.

— Нет, только учусь, — улыбнулся иномирец, не подумав, какой знакомая всем дома фраза может произвести эффект в этом мире.

— Господин волшебник, спасибо вам! — воскликнула девушка, пугая прохожих, и кинулась на шею иномирцу.

Объятий все-таки удалось избежать, вовремя наклонившись, чтобы поднять упавшую у девушки корзину.

— Давай, провожу тебя, чтобы другой какой беды не приключилось. И тяжести тебе таскать не придется, — предложил он.

Остаток пути до небольшого домика девушка, не смолкая, тараторила. Обсуждала последние сплетни. Тут Василий еще прислушивался, но ничего нового про исчезновение императора не узнал. Потом она стала говорить про погоду и магию (в ней, похоже, ничего не смыслила), дальше пошли рассказы о вредных соседских девчонках и парнях-дураках, среди которых нормального жениха днем с огнем не сыщешь. Под конец у иномирца даже голова разболелась. Вот она, тяжелая доля современного рыцаря в средневековом мире.

— Господин волшебник, — девушка негромко окликнула его, видимо, Василий немного задумался и чуть не пронес корзину мимо нужного дома, — спасибо вам большое. Вот, возьмите…

Девушка протянула ему небольшой серый камушек в форме капли, который висел на простой веревочке.

— Мне бабушка, когда его отдавала, сказала, что он может жизнь спасти. Она колдуньей была, всю силу, чтобы его создать, потратила.

— Так почему мне даришь? — удивился мужчина, подозрительно косясь на камень.

В таком мире во что угодно поверишь. Только вот чересчур высокая плата за небольшую услугу.

— А зачем он мне? Меня бабушка сразу предупредила, что потом я его другому человеку подарю, почувствую. В нашем городе он без надобности — тут не жизнь беречь, а домашний очаг оберегать, остальное — дело стражи, — улыбнулась она. — Возьмите, пожалуйста.

Василий переступил с ноги на ногу, но камешек все-таки взял. И правда, может, пригодится, раз уж отдает да говорит, что так и надо. Кто же разберется, так это или нет? А Маришке простенькое украшение очень пойдет. И защитит, если что.

— Спасибо за подарок. Ну не мечтай больше на базарах! Лучше в свободное время стихи пиши. Так интереснее и красивее получится, чем попусту о воздушных замках мечтать, — от души посоветовал он, вспомнив, как оправдывалась его дочка, что, вместо того чтобы лектора слушать, рифмы записывала.

— Хорошо! — Девушка забрала у него корзину, скрипнула калиткой и быстро скрылась в низеньком доме.

Иномирец еще несколько минут запоминал улицу, а после направился в обратную сторону к трактиру, где он и договорился встретиться с остальными. Найти туда дорогу особого труда не составляло: постоялый двор Дилры находился на стыке главной и торговой улицы. Кого ни спросишь, каждый дорогу укажет. Да в такой солнечный теплый день и поплутать немного по чистым улочкам не грех.

Трактир встретил его почти пустым залом, который красиво заливал солнечный свет из больших окон, при этом оставляя по углам клочки уютного сумрака. Вышибалы на месте не оказалось, за дальним столиком лениво завтракала компания богато одетых купцов. Служанки за стойкой что-то оживленно обсуждали. Вот и все люди. Дилра, видимо, куда-то отлучился.

Василий поднялся наверх и упаковал все покупки, после чего в несколько приемов перетаскал мешки в конюшню, чтобы разложить по седельным сумкам. Большая часть съестного была доверена Тихону, так как за себя и свой аппетит иномирец отвечал, а вот остальные доверия не вызвали, постоянно пытаясь схрумкать все запасы за один присест. Демону достались самые тяжелые сумки — все равно что слону дробинка. Остальные вещи были разделены между лошадьми по принципу: чей мешок, ту лошадь и загружаем.

Вернувшись в зал, он устроился за любимым столиком, с которого можно было держать в поле зрения всех присутствующих. Попросил у резво подбежавшей девушки горячего отвара и творога с вареньем и принялся ждать остальную компанию, сочувствуя герцогу, воровке и деткам, которые, наверное, уже давно помянули все силы недобрыми словами за то, что они направили их в этот город.

Сами виноваты. Хотя нормально поспать, конечно, хотелось, но уж лучше бы о безопасности подумали. Да и он сам хорош, не сказал, что лучше бы им десятой дорогой объехать место, где стражники и служители церкви водятся. Тут и ежу понятно, что у Оррена встречи с ними без проблем не обходятся. А удачно сложившийся вчерашний день по закону подлости сегодня сулил им большие неприятности. Так что лучше бы им было убраться из города как можно быстрее.

Что ж так долго служба идет?

— Добро тебе, Василий!

А вот и трактирщик появился, тут же подсев за столик к иномирцу. Только вот выглядел Дилра неважно. Побледнел, где-то потерял добродушное выражение лица, вот даже глаза как-то лихорадочно горят.

— И тебе добро, — согласился мужчина, — заболел, что ли?

— А-а! — махнул рукой трактирщик. — С накладными какая-то беда, не знаю, как перед главой отчитываться, а то по ним выходит, что я в этом году аж двойной налог заплатить должен. Разберусь! Друзей ждешь? Так утренняя служба самая длинная. Потому так мало людей и ходит.

Василий удивленно присвистнул, думая, как же надо ошибиться, чтобы аж вдвое налог поднять.

— А долго еще будет? — на всякий случай уточнил он, а то вдруг остальные только к обеду вернутся — это они только к закату выехать смогут.

— Нет, думаю, минут через десять уже тут будут. А что у вас утром произошло?

— А-а! — теперь уже пришла очередь Василию махнуть рукой от досады, чуть не сшибив кружку с отваром. — Юлька, как обычно, такое отчебучила, что хоть стой, хоть падай. Вот Оррен и разозлился.

Дилра увлеченно записывая в пухлый блокнот новое слово и выражение, моргнул.

— А он мне не расскажет, где взял такой амулет, чтобы заклинания отскакивали? — Взгляд трактирщика стал испытующим, словно от ответа Василия зависело что-то очень важное.

— Это ты у него спроси. Я в амулетах и прочей чепухе не разбираюсь, в моем мире такого нет. О! А вот и они! Даже раньше, чем сказал, извини. — Мужчина кивнул Дилре, поднимаясь из-за стола.

Тот тоже поспешил встать, стараясь скрыть от иномирца изменившийся взгляд.

Василий уже ждал нас, о чем-то беседуя с трактирщиком. Увидев зашедших в залу деток, которых мы с Альгой привычно пропустили вперед, он широко улыбнулся, поднимаясь навстречу.

— Ну как служба прошла? Очень устали? Я вещи сложил, но, думаю, перекусить вы успеете, — поприветствовал он компанию. — Или, может быть, сразу поедем?

Император, уже расположившись за столом, жалобно протянул:

— У меня ноги отваливаются, столько времени на одном месте стоял! Лично я голосую за второй завтрак!

— Я тоже! — поддержала его дочка, знаком подзывая к столу служанку.

Маришка только глаза закатила и говорить ничего не стала.

— Скучно, мой друг, очень скучно служба прошла. Впрочем, по-другому и быть не могло. — Я хлопнул иномирца по плечу, также устраиваясь за столом и кивая Альге, которой, судя по всему, не терпелось ехать. — А у тебя как утро пролетело? Естественно, забыл, что отдыхать собирался?

— Тут отдохнешь, когда столько интересного! Кстати, Маришка, вот надень-ка это на себя и не снимай.

Иномирец протянул девушке странный камушек, от которого легко пахло магией. Несколько минут я пытался вспомнить что-нибудь из умных книжек, вроде где-то что-то читал про такие простенькие серые камешки. Но в голову ничего не пришло, так что, посмотрев, как Маришка надела украшение, я вернулся к разговору.

Василий тем временем поведал про встречу со странным слепым музыкантом, который предложил иномирцу помощь, чтобы связаться с домом. Закончив говорить, он спросил, что мне известно про этих людей и возможно ли такое вообще.

— А кто их знает, этих проводников? Тут у народа самые разные легенды бродят, — неспешно рассказывал я иномирцу, уплетая горячий и безумно вкусный пирог. — Говорят, что они по мирам путешествуют, как-то сами проходить умеют. А заодно помогают тем, кто вернуться в свой дом хочет. Только вот помогают не каждому. А вообще много еще чего говорят, что они бывшие ученики творцов, которых ослепили за то, что те увидели какую-то их тайну. Или что это сама сила их ослепила, признав непригодными. Кто-то считает, что это дар видеть судьбы. Бродят по дорогам, поют песни, лечат. Вот у одной общины тоже есть легенды о существах, похожих на наших проводников. Так что тут я тебе ничего конкретного сказать не могу. Но тебе повезло, что этот согласился помочь, — такие, как он, не обманывают. И домой, если сказал, проводит, и обратно сюда вернет.

— А как мне его найти? У кого спрашивать?

— Когда захочешь вернуться, у любого человека спроси — проводник услышит.

— Папа тебе потом нашу библиотеку покажет, — неожиданно подала голосок Юля, — там много книжек про них. Прадед какое-то время просто болел их тайнами, мечтал разгадать.

— И то верно, — согласился я, — деда я почти не помню, какие-то обрывки остались. Но человеком, несмотря на такие стремления, был он серьезным. Стоит почитать. Вообще у нас библиотека такая, что там все что угодно можно найти.

— И теорию классификации миров?

На лице крестника была написан такой скептицизм, что мне захотелось злорадно улыбнуться и предложить ему поискать. Года два точно провозится, пока не догадается, что ничего по этому вопросу у нас нет. Авось за это время поймет, что нехорошо чужие разговоры подслушивать. Но еще хуже так бездарно себя выдавать.

— Много чего завалялось по углам, — уклончиво ответил я, потом повернулся к остальным: — Ну что, все поели?

Альга с Маришкой протестующе забулькали отваром, показывая, что нет.

— Давайте быстрее, а то кто-то хотел до обеда уехать, — буркнула дочка.

— А в какую сторону поедем-то? Тут после Завереня куча орденцев и стражи.

— Думаю, удобнее всего будет не соваться к Древню — друиды там всем мимо проезжающим людям веселую жизнь устраивают. Проще на юго-восток будет чуть-чуть забрать от тракта. Мы и путь срежем на несколько дней, и безопаснее так, ни стражников, ни разбойников там не водится, — предложил я.

— Это ты в графство Этт завернуть предлагаешь? Так там вообще живых не водится! Столько страшного рассказывают — нас съедят и не подавятся, — возмутился Крис. — Не понимаю, почему отец сделал эти болота неприкосновенными!

— И где ты этих сказок наслушался только? Ладно, ладно, боязливый ты наш, не будем мы туда соваться, по краю объедем, и все. А отец твой правильно поступил. Теперь все?

Маришка одним движением заглотила остаток пирога и сдавленно кивнула.

— Тогда все, кому надо, посещают заднюю комнату, и через десять минут выезжаем, — решил я, поднимаясь из-за стола.

Дочка в сторону туалета припустила первой. За ней поспешили Крис и Альга.

Маришка проводила их задумчивым взглядом, но осталась допивать отвар рядом с Василием. Я же стоял, щурясь на солнечный свет, и раздумывал, что теперь, когда столица замаячила на горизонте и все будет вот-вот раскрыто, придется что-то в жизни менять. Она вот какая быстрая, и сколько в ней всего интересного происходит. Нельзя затворником существовать. И так жизнь человека коротка.

Может, самому в столицу в наш домик перебраться? Или лучше его Альге подарить, чтобы избавить от надобности захолустных маркизов грабить? В Шейлере и интереснее экземпляры водятся. От старых привычек женщину уже точно не отучить, пусть хоть устроится удобнее. Ну или просто купить еще один домик рядом, чтобы далеко из поля зрения подругу не выпускать.

А Юля тем временем будет академию разрушать. Глядишь, со старших курсов и жениха какого-нибудь себе присмотрит. Вот…

Додумать мне не дали. Атмосфера в трактире резко изменилась, интуиция буквально завопила об опасности.

— Оррен! — вскрикнул Василий, вскакивая с места.

Но только он не успел. Цепочка дара со звоном лопнула от невидимого заклинания. Еле-еле успел подхватить крест и обернуться к напавшему человеку, понимая, что взгляд меченого скрыть не удастся.

Прищурившийся трактирщик стоял близко-близко. Слишком близко, чтобы я успел хоть как-то защититься от стилета, который фанатик вонзил мне в сердце…

— Проклятый… а я-то надеялся, что мне показалось…

В глазах потемнело. Дальше был только стремительно приближающийся пол.

— Отец!

Трактирщик пережил герцога всего на мгновение. Огненный шар Юльтиниэль впечатал его в стену, за секунды оставив от человека лишь тонкий след пыли на деревянных досках. За девушкой из коридора выскочили Альга и Кристиан. Громко-громко завизжала перепуганная разносчица.

— Пульса нет, — пробормотал Василий, пощупав артерию на шее Оррена.

Остальные столпились над телом мужчины, боясь поверить в очевидное. Маришка всхлипнула.

— Оставить панику! — Громкий, срывающийся голос Альги кое-как привел остальных в состояние, когда можно было соображать. — Меченый не может умереть мгновенно, сила должна проложить канал для переселения в другого человека.

После нескольких напряженных ударов своего сердца иномирец все-таки смог почувствовать слабый пульс Оррена.

— И что делать? — Юльтиниэль опустилась на колени рядом с отцом, дрожащими пальцами прикоснувшись к стилету.

— Вот это точно не советую. Тогда мы уже ничем не поможем… — бросил Кристиан, выцарапывая из памяти все, что он знал о слугах Хель.

На улице уже раздавались чьи-то крики и громкие вопли служанок, которые быстро выбрались через черный ход. Фанатичный Дилра успел предупредить стражу. Похоже, трактир окружали.

— Надо убираться отсюда… Кто-нибудь может наколдовать носилки?

— Ага, и как мы его так вынесем? Невидимками притворимся, мол, мы только кажемся и не стоит в нас мечами тыкать?!

— Господа, вы мне тут еще истерику устройте. Думайте лучше!

— Ну-у… я могу сделать папу легким, чтобы Василий мог его на руках вынести, но дальше в седле так растрясет…

— Да, погоню с ножом в сердце, боюсь, даже крестный не переживет.

Альга быстро нагнулась над герцогом и, не обращая внимания на слова императора, одним резким движением выдернула стилет. Против ожиданий крови выступило совсем немного.

— Прижми к ране дар — так он продержится дольше, — приказала она Маришке. — Все, давайте прорываться…

Особенно-то прорываться им и не пришлось. От потрясения и страха за отца Юльтиниэль устроила такое светопреставление, что стражники попадали на землю, прикрыв головы руками. А уж Кристиан сверху добавил так, чтобы они еще как минимум несколько часов в погоню не кинутся. Трактир быстро поглощал магический огонь.

Одно затруднение в виде вышибалы возникло в конюшне. Маришка, которая забежала в нее первой, стараясь опередить жадный огонь, оказалась отброшенной к стене. За ней следовала Альга. Воровка на мужчину даже отвлекаться не стала, словно машинально пригнулась, уйдя от удара, и чиркнула стилетом, который продолжала держать в руке. После чего, глянув все-таки на тело, бросила оружие, словно оно обожгло ей руку.

Больше препятствий на их пути не было. Лошади вырвались из горящего здания, стараясь перегнать ветер. Замыкающая гонку Юльтиниэль на мгновение обернулась на трактир, чтобы увидеть, как проседает крыша, погребая под собой заведение с вывеской «Городской перекресток».

ГЛАВА 15 В замке на болоте

Свои!

Стук в ворота Ада

Остановились они только в лесу перед сломанным указателем, который подсказывал, что именно с этой лиги начинаются владения графского рода Эттов. И так чуть коням ноги не переломали в буераках, еще и болото не пойми откуда взялось, хотя по карте до него еще скакать и скакать. Так что ехать дальше было форменным самоубийством. Обнадеживало только одно — герцог еще дышал и отправляться на встречу к Хель вроде не торопился. Да вот надолго ли?

Они спешились, выбрав более-менее сухой клочок земли, Кристиан развел большой костер, не боясь привлечь внимание посторонних. Живые люди сюда точно не сунутся, а если сказки не врут и здесь все-таки водится какая-нибудь нечисть, она и по запаху их найдет.

Графство Этт располагалось на Хелиных топях, которые с самого начала приобрели дурную славу, так как стали пристанищем остатков воинства первого наместника Убийцы. Топи не зря носили имя Хель — сколько в них народа пропало и утонуло, не сосчитать — и все безо всяких монстров. Много странного… Легенды о тенях, танцующих над трясиной, цветы, которые распускают кроваво-красные бутоны лишь раз в году и могут вернуть к жизни умершего человека, заброшенный храм Убийцы — тайный проход в чертоги Хель. Любой уважающий себя сказитель считал делом чести придумать пугающую историю про это место, которым уже несколько столетий владели Этты, никому не мешая. Вывести болота никакой магией не получалось, словно чья-то злая воля укрыла эти места от взгляда Алив. Правда, слава Пресветлой матери, никакие ужасы из топей не лезли.

Лет триста назад считающиеся ничейными земли кое-как очистили от разбойного люда, свившего себе тут гнезда, и передали их графу Этту, который в те времена попал в опалу. Род этот славился частыми появлениями в его рядах отмеченных слуг Хель и чернокнижников. В общем, и место, и граф идеально друг другу подходили. А отец нынешнего императора и вовсе признал их неприкосновенными, велев никому сюда не соваться.

Маришка высыпала содержимое своей сумки на землю и судорожно перебирала флакончики, надеясь найти чудесное средство для исцеления герцога. Содержимое двух из них она уже влила в рот бессознательного мужчины. Юльтиниэль, устроившись рядом с отцом и взяв его за руку, бессвязно бормотала заклятия на эльфийском, которые словно кто-то нашептывал ей на ухо, перемежая их с молитвами всем известным девушке творцам. Только оказавшись на этой тонкой грани, она поняла, как боится остаться одна и как дорог ей простодушный и любящий отец. Альга сидела рядом с ней, не зная, чем помочь, и тоже поминала все силы. Василий же пошел от простого: крепко-крепко перевязал герцога, прижав тонкими бинтами к сердцу Оррена сломанный дар. И теперь следил за кипятившейся на огне водой.

— Я не смогу его долго удерживать, — неожиданно призналась Юля, перестав бормотать заклинания.

Все резко повернулись к полуэльфийке.

— Эти заклинания… они только пытаются его не отпустить, — продолжила она. — Даже если мы его вытянем, дар сломан… Нам одним тут не справиться.

— А кто нам поможет? — хмуро поинтересовался император, меряющий крошечный клочок земли большими шагами.

— Разве что Хель позвать, — откликнулась Альга. — Только у них с Орреном всегда сложные отношения были, и еще неизвестно, что он с нами сделает, если мы его вытащим с того света таким способом. Это при условии, что Убийца захочет помочь.

— Если мы его вытащим, остальное будет уже неважно, — ухватилась за тоненькую нить Юльтиниэль.

— Будет важно, каким он станет, — не согласилась Маришка. — А если безумцем, которого нам тут же придется снова отправить в чертоги Хель, чтобы самим туда от его руки не попасть? Я против!

— Но, наверное, можно как-то…

— Не стоит… — раздался чужой мягкий голос.

Все подпрыгнули и повытаскивали оружие. Но нападать на них никто не стал. Молодой мужчина, закутанный в плащ, просто их рассматривал. С легким любопытством и без какого-либо намека на угрозу. Он держал в поводу тонконогую кобылку и выглядел обычным, весьма уставшим человеком, который от быстрой скачки растряс себе все, что только возможно было растрясти, и сейчас мечтал только о том, чтобы растянуться на кровати.

Только вот как он к ним незамеченным мог подобраться?

— С кем имеем честь общаться? — хмуро уточнила Альга.

— Мое имя Тэдар, и я приехал с приглашением от графини Этт посетить ее замок, где его светлости Оррену Риту окажут необходимую медицинскую помощь, а вы сможете отдохнуть, — поклонился он и добавил: — И прошу вас долго не раздумывать, важна каждая секунда.

Компания переглянулась. Крис показательно клацнул зубами, показывая, что в этом замке они, скорее всего, выступят в качестве ужина. Маришка с большим интересом рассматривала сухие черты лица Тэдара. Юльтиниэль было все равно куда ехать, главное, чтобы отцу помогли. Альга фыркнула, не зная — то ли согласиться с императором, уж больно много страшилок про Хелины топи она слышала, то ли скорее скакать в замок. Так что за всех решил Василий:

— Мы принимаем приглашение графини и готовы проследовать за вами в замок. Надеемся, что все обойдется без… неожиданностей.

— Не беспокойтесь, — улыбнулся мужчина, — в графстве Этт еще не забыли, что такое настоящее гостеприимство. Ведите своих коней в поводу, верхом у нас можно передвигаться лишь на наших лошадях. Его светлость лучше устроить на Лльис.

Кристиан с обидой покосился на своего Демона, явно размышляя, а не показать ли всем, что его жеребец везде пройдет. Потом буркнул:

— Лошадь как лошадь. Тощая только. И что в ней особенного?

В ответ кобыла нового знакомого облизнулась раздвоенным змеиным языком, и у всех резко пропал интерес и дальше пытаться узнать особенности местной фауны.

— А она его не съест? — уточнила Альга.

— Что вы, леди, сейчас она сытая…

Заросшая высокой травой дорога то и дело обрывалась у ям, заполненных затхлой водой, или огибала подступающее болото. Приходилось сворачивать на обходные тропы: узкие и темные. Под ногами противно чавкали размягченная земля и коричневый мох. Через небольшие промежутки времени кто-нибудь обязательно проваливался в болотную жижу по колено, если не глубже. Даже доля эльфийской крови не спасла Криса с Юлей от грязи, в которой вся команда перемазалась по самые уши. Только шедший впереди Тэдар напоминал призрака: не оставляя ни одного следа, он словно скользил над болотом. И кобылка его весело трусила следом за хозяином. Лльис спокойно ступала по мху раздвоенными копытами, оборачиваясь на остальных с таким насмешливым выражением морды, что даже Демон императора от зависти завяз в трясине, чем вызвал шок у бедного Кристиана. Ну как так, что у кого-то может быть что-то лучше, чем у него?

Над тропой нависали голые ветви искореженных низких деревьев с плотными, покрытыми бугристыми наростами стволами. Цвета добавляли разве что ели, такие же низкие и уродливые, да высокая темная трава — просто коллапс для эльфийского чувства прекрасного.

Сначала сами собой заглохли разговоры. Потом, когда солнце начало бодро опускаться к горизонту, путники сбились в кучу, стараясь ни на шаг не отходить от тропы. Кристиан то и дело проверял, на месте ли его фамильное оружие, Юльтиниэль сосредоточила максимальное количество энергии в левой ладони, чтобы, если что, не промедлить с ударом ни одной секунды. Маришка же, больше не стесняясь, выпустила маленькие клыки — настоящим вампирам на смех, но хотя бы что-то. Процессию замыкал Василий, который единственный из всей компании выглядел почти расслабленным, разве что выражение лица иномирца было настолько безмятежным, что невольно становилось ясно — это спокойствие поддельное, и мужчина готов в любой момент отразить нападение или прикрыть собой девушек. А следом за Тэдаром шла Альга. Женщина, прищурившись, изучала ниспадающий складками плотный плащ мужчины, думая всадить в шею новому знакомому кинжал при первой же его попытке покушения на угасающую жизнь Оррена.

Замок графини Этт, несмотря на свои габариты, появился совершенно неожиданно. Высокая, подсвеченная заходящим солнцем громада, сложенная из больших кусков камня, с каменными же горгульями, украшающими собой высокие строгие башни. Через болото на остров посреди топей, где и располагался замок, вел деревянный мост с изящными дугами перил и несколькими прогнившими досками. За ним виднелась тонкая (только для красоты) узорчатая решетка забора и высокие открытые створки ворот. В окнах замка на первом этаже горел яркий свет, вселяя надежду, что все еще будет хорошо.

Тэдар бы с удовольствием понаблюдал, как странная компания восхищается пугающей красотой старого замка, но его светлости с каждым мгновением становилось все хуже, и поэтому, не задерживаясь у края дороги ни одной секунды, он повел Лльис через мост к призывно распахнутым дверям замка. Остальные, преодолев странную дрожь и благоговение, последовали за ним, осторожно ступая по прогибающимся доскам старого моста.

Ворота протяжно скрипнули, словно приветствуя первых за многие годы и очень долгожданных гостей. По пустому двору пронесся ветерок, скатился с края островка, сразу же увязнув в трясине.

На пороге их встретила служанка в простой темной одежде и с подвязанными платком волосами. Она помогла Тэдару бережно опустить на землю герцога и, нашептав каких-то заклинаний, чтобы тело мужчины повисло в воздухе, направила его куда-то в глубь замка.

— Эй! — Нарушив тишину, Юльтиниэль рванула за ней в замок, не оборачиваясь на предупреждающий вскрик Криса.

— Не волнуйтесь, леди. Клар лучшая в своем деле, можете не бояться за своего отца, скоро он встанет на ноги.

В холле девушка замерла перед немолодой женщиной. Та стояла на нижней ступеньке богато украшенной и освещенной витыми свечами лестницы, держась за перила. Лестница начиналась прямо в коридоре, оставляя по обе стороны два закрытых тенью прохода, поднималась на несколько этажей вверх и расходилась в две стороны, где изгибалась, сходясь полукруглым балкончиком где-то над головой полуэльфийки. И что-то было во взгляде женщины такое, что Юля сразу доверилась ей. Она даже, почтительно наклонив голову и не спеша приставать с расспросами, отступила на шаг к остальным, которые только-только зашли в замок следом за ней.

— Мое имя Элизабет Этт, и я рада приветствовать вас в своем доме, — приятно улыбнулась им женщина. — Сейчас вам покажут гостевые комнаты, там вы сможете принять ванну и переодеться, после чего я буду ждать вас в малой столовой, где с удовольствием отвечу на ваши вопросы. Чувствуйте себя как дома.

Вперед выступил император, почувствовав, что, кроме него ритуальную фразу ответа, которую полагалось сказать по этикету, больше никто не знает.

— Мы благодарим вас за оказанное гостеприимство. Мое имя Кристиан Лит, а имена моих спутников Юльтиниэль и Оррен Риты, Василий Иванов, Маришка и Альга Э'кин. — Это был символ доверия. Открывая имена, он показывал, что не собирается подозревать хозяйку замка в злом умысле, а та клялась, что не причинит гостям никакого вреда.

— Мой замок защитит вас, — кивнула женщина, соблюдая ритуал.

Если Юльтиниэль и Альга кое-как выцарапали из памяти, зачем нужно было так представляться (воровка хоть и недолго, но все же была замужем за эльфийским лордом), то вот Маришка и Василий синхронно покачали головами, не одобряя такой искренности.

Из левого низенького прохода, шаркая, вышли два приземистых голема, на каменных телах которых были схематично очерчены костюмы слуг. Видимо, именно им поручено было проводить гостей в их покои. Юльтиниэль еще раз обвела взглядом богатую, но странно уютную обстановку холла и первой направилась за ожившей статуей, следом за ней пошли Альга и Маришка. За вторым слугой по лестнице проследовали император и иномирец. Каждый старался не думать о том, что будет, если они все-таки ошиблись и это искусная ловушка, а также где сейчас находится герцог и что с ним. Вдруг служанка графини окажется не насколько умелой, чтобы вытащить Оррена из лап Хель?

Под ногами мягко пружинил ворс темного старинного ковра. Толстые свечи не оплывали воском, не чадили и горели ровно, что казалось — дыхни, пламя не покачнется, не затанцует. Над головой тихо звенела гроздьями хрустальных украшений большая незажженная люстра. И ни одного портрета — для жилища благородной семьи это было неприемлемо. Юля вспомнила, что отец как-то шутил, мол, заставь аристократа жить в лачуге нищего, он и там найдет, где пристроить портрет прадеда.

Как оказалось, у лестницы было еще два ответвления, поэтому, бросив заинтересованный взгляд на балкончик с ажурными перилами, до которого оставалось еще два пролета, девушка была вынуждена свернуть за големом в пугающий темный коридор. Мужчины же скрылись за своим проводником во мраке противоположного. Полуэльфийка даже поежилась, вспомнив, как снаружи казалось, что света куда больше.

Однако стоило им вступить в коридор, как небольшие настенные лампы начали вспыхивать неярким, но ровным светом, подобно свечам на лестнице. Словно кто-то невидимый с каждым их шагом зажигал следующую лампу. Очень красиво и очень странно.

Юльтиниэль всего один раз была в замке друга отца Варэла Дикка и как-то на приеме у какой-то старушки в столице. Но тогда она была уж совсем маленькой. Правда, в Шейлере это был просторный светлый дом. А замок герцога Дикка почти ничем не отличался от отцовского. Так же как и их собственные, поместья были построены по одному типу — много пространства, воздуха и света, чтобы жильцам было как можно комфортнее. Чего только цветные витражи стоят! И открытые галереи, на которых в солнечные дни так удобно отдыхать, читая какой-нибудь приключенческий роман. А здесь, кажется, вообще солнце если и светит, то пугающими красноватыми отсветами. И в коридорах прохладно, так что хочется сильнее закутаться в тоненькую куртку. Юльтиниэль надеялась, что в ее спальне окажется несколько пледов. Она была теплолюбивым существом и в короткие редкие зимы почти не высовывала на улицу носа. А здесь, пожалуйста, лето, а температура как в погребе. Шедшая рядом Маришка тоже ежилась от холода. Только вот стоило девушке так подумать, как, сделав уже следующий шаг, она поняла, что воздух теплеет, словно тот же невидимка, который зажигал лампы, включил отопление. Подружки переглянулись и ближе прижались друг к дружке. Одна только Альга шла за големом так, будто гостила в графстве Этт каждые выходные.

Гостевые апартаменты им выдали одни на троих. Зато какие! Одна общая комната, где перед большим камином, в котором плясало пламя, примостились уютные креслица, а в углу стоял черный старый рояль. Три отдельные спальни, куда вели створчатые двери из гостиной. В каждой из них нашлось по мягкой двуспальной кровати с высоким плотным пологом, большим ватным одеялом и вязаным пледом, по шкафу из красного дерева, небольшому столику, заставленному разными коробочками, зеркало, а также несколько стульев. И к этому за четвертой дверью обнаружилась огромная, прямо-таки королевских размеров ванная, которая, как и лампы в коридоре, работала с помощью волшебства, наполняя большой, выложенный цветным кафелем бассейн горячей водой и облаками воздушной пены с приятным цветочным запахом.

Единственное, что не понравилось гостьям, — унылый вид на болото, который открывался из больших окон, стоило только отодвинуть тяжелые бархатные занавеси и невесомый кружевной тюль.

Поскольку до ужина времени оказалось не так много, было решено, что в такой ванне девушки смогут плескаться и втроем, ни в чем не ущемляя друг друга. Благо стесняться нечего, даже Альга могла похвастаться замечательной подтянутой фигурой. Несмотря на свой небольшой рост, женщина была ладной и гармонично сложенной.

— С моей профессией и ее веселыми неожиданностями и в семьдесят будешь выглядеть на тридцать, — усмехнулась воровка. — Тут, если перестанешь тренироваться, вмиг на виселицу попадешь, и ничто тебя не спасет.

— Буду рекомендовать твою профессию как действенный метод для похудения, — усмехнулась Юльтиниэль, втирая в волосы шампунь, который они обнаружили на краю ванной.

Маришка из своего угла тихо похихикала, представляя горничную Раль бегущей по крышам столичных домов от стражи с узелком добычи в зубах. Горничная эта отличалась тролльими габаритами и мечтала сбросить лишний вес, сидя на пирожково-тортиковой диете.

— Интересно, а у парней такая же красота? — Маришка показательно обвела взглядом ванную комнату.

— Только спален, скорее всего, две, — согласилась женщина, а потом, понизив голос, сказала: — А знаете, мне кажется, что замок живой и сам подстраивается под своих обитателей.

— Если вспомнить все, что я слышала про графов Эттов, то ничуть не удивлюсь, если это окажется правдой. — Полуэльфийка пристально изучала стены, словно пытаясь понять, откуда за ними могут подглядывать, и на всякий случай прикрыла грудь.

Остальные, также растеряв все удовольствие от купания, постарались как можно быстрее закончить с водными процедурами и поспешить переодеться к ужину.

— Эй! — удивленно позвала Маришка из своей комнаты. — Кажется, я с кем-то из вас перепутала спальни!

— А что не так? — Юльтиниэль высунула личико из-за двери, пытаясь понять, что же так удивило ее подругу.

— У меня вся одежда на эльфийский манер, — задумчиво сказала Альга из своей комнаты, — это нормально? Или к моей фамилии специально подбирали…

— А у меня тут платья, как у леди! Вышитые, широкие… даже с корсетами! И драгоценности лежат!

— И что? У меня тоже… — спокойно откликнулась полуэльфийка, любовно оглядывая темно-сиреневое атласное платье с широким многослойным подолом, которое красиво скалывалось на бедре заколкой-лилией, заставляя ткань собираться красивыми складками и стекать к ногам, словно волшебный водопад. Верх же, по сравнению с юбками, был прост и состоял из корсета с очень глубоким вырезом, обтянутого атласом того же цвета. Он зашнуровывался на спине и был вышит по краю маленькими серебристыми лилиями, словно неизвестный портной точно знал, что платье наденет урожденная Рит, чьим символом был именно этот цветок.

Одевшись, Юльтиниэль подобрала простенькое украшение на шею на короткой цепочке, чтобы оно подходило к ее небольшому ажурному дару. И сколола рассыпавшиеся по плечам чуть-чуть вьющиеся фиолетовые волосы серебряной заколкой также в форме лилии. А косметика ей совершенно не требовалась.

Что и говорить — из глубин зазеркалья на девушку смотрела сказочная принцесса. Смешанная кровь соединила в себе лучшие черты двух рас, убрав холодную чуждость, присущую эльфам, и оставив удивительно живую красоту. На секунду Юле даже стало неудобно. Разве внешность решает все? Может, и о душевном мире пора подумать? А что у нее там есть? Ведро наглости и насмешливости да безмерные амбиции. И все. Ни каких-нибудь личных уголков, ни сокровенного таинственного мира, где должны храниться наивные девичьи мечты, ни капли романтики и грез о прогулках под луной с прекрасным юношей. Уж какой Юльтиниэль не могла себя назвать, так это наивной или мечтательной. И о принцах на белых драконах не думала. Девушка была твердо уверена в том, что, что бы она ни пожелала, ей тут же подадут на блюдечке. И какой бы парень ни понравился, он тут же упадет к ее ногам. Может, поэтому она еще ни разу не влюблялась? И о других мирах мечтать не приходилось. Здесь хорошо рядом с отцом, который всегда поможет и выручит… Какие уж тут волшебные грезы? Эх…

Девушка печально вздохнула, с тоской осознав, что за красивой оболочкой скрывается фарфоровая кукла. Дорогая, но совершенно бесполезная, так, на полку поставить и издали любоваться. Ну да ладно! Было бы счастье, а остальное приложится. Она улыбнулась своему отражению, постаравшись вложить в улыбку как можно больше лукавства и уверенности, что все еще будет, и вышла в общую гостиную дожидаться остальных.

Альга ждать себя не заставила. Глянув на воровку, Юля даже пару раз моргнула.

— А где платье?

На женщине красовались простые широкие брюки и кофта в тон без узоров с длинными рукавами. Разве что вместо привычной косы воровка сделала высокий хвост. Вот и все преображение.

— А зачем? — удивилась Альга. — Мне-то перед кем красоваться? Если бы твоего папу не уволокли лечиться в неизвестном направлении, может, что-нибудь и подобрала бы. А так? — бесхитростно призналась она.

— Жаль, что он пропускает такой вечер, — согласилась Юльтиниэль. — Маришка, ты где? Нам идти тебя спасать?! — весело воскликнула она, пытаясь прогнать снова постучавшиеся в сознание невеселые мысли.

— Не надо… — Вышедшая из комнаты девушка неодобрительно покосилась на Альгу.

И она, к удивлению Юли, выбрала самый простой закрытый наряд. Видимо, тоже посчитала, что выпендриваться не перед кем. В голову Юльтиниэль даже закралась идея тоже пойти и быстро переодеться во что-нибудь проще, чтобы не так сильно выделяться. Но очень уж платье было красивым. И голем уже два раза в дверь стучался, прося поторопиться. К тому же обязательно нужно было показать, кто тут главный, этому вредному недоэльфу, который, из-за того что его в детстве из люльки уронили, считает себя красивым… Ха! И что, что у них перемирие? Все равно она добьется того, чтобы Кристиан признал ее превосходство. Сезон охоты на императоров объявляется открытым!

Судя по всему, что-то промелькнуло на ее личике, так как Альга и Маришка как-то печально вздохнули, направляясь за девушкой.

Их уже ждали. Малая столовая оказалась действительно небольших размеров сравнительно с обычными обеденными залами, где по правилам хозяева должны были принимать своих гостей. Зальчик с высокими потолками и двумя люстрами — уменьшенными копиями произведения искусства из холла. Неяркий свет и овальный стол, за которым уже сидели графиня и Тэдар. Юля нахмурилась, он-то что тут делает? Мужчина приветливо им кивнул. Также обнаружились Василий, который и сегодня не изменил своей любимой форме, и Кристиан. Добравшись взглядом до императора, девушка чуть зубами не заскрежетала от досады. Видимо, одинаковые мысли посещают пустые головы одновременно. Вырядился парень так, что даже Альга наградила его весьма задумчивым взглядом.

Он ловко вскочил с места, чтобы галантно отодвинуть стул для Юльтиниэль и при этом позволить ей оценить черные брюки, которые облегали его ноги, словно вторая кожа. Что уж тут говорить про рубашку, едва ли застегнутую на половину пуговиц, также черного цвета, на которой извивалась вышитая серебристая змейка. Длинные волосы были собраны в небрежный хвост. В голове девушки зазвенел предупреждающий колокольчик с нотками веселой истерики, что еще неизвестно, кто на кого открыл сезон охоты. Хотя полюбоваться было на что. Так что Юльтиниэль мило улыбнулась, мурлыкнув Крису:

— Ты великолепно выглядишь…

— Ты тоже прекрасна, — согласился парень и, хитро прищурившись, устроился рядом.

— Ох, дети, — покачала головой графиня, давая невидимым слугам знак, что ужин можно подавать.

На столе тут же начали появляться всевозможные блюда, так что гости себе чуть косоглазие не заработали. Попробовать хотелось все и сразу, и как можно больше! А уж запах…

— Да, я совсем забыла представить вам моего сына. — Тэдар наклонил голову, еще раз со всеми здороваясь. — К сожалению, выходить за переделы графства может только он или я, — тем временем продолжила графиня, — и Дар сразу же кинулся к вам, как только замок получил сигнал о том, что один из вас ранен. Оррен всегда умел находить себе приключения в самых невероятных местах.

— Как он? — тут же подалась вперед Юльтиниэль.

— Хорошо, уже пришел в себя. Я велела подать ему легкого бульона. После ужина вы сможете пройти к нему. Но давайте есть. Разговоры оставим на потом, приятного аппетита, — улыбнулась женщина.

Юля прикинула, что Элизабет, должно быть, ровесница Василия, и в то же время возраст ее красил. Тонкая сеть аристократических морщин вокруг темных глаз, четкий профиль, скупые отмеренные движения, спокойная улыбка. И внимательный взгляд.

Ели молча. Каждый думал о своем, если вообще думал. Вот в голове Криса, например, не было ни одной умной или хотя бы интересной мысли, только какие-то обрывки. Он лениво гонял по тарелке кусочек картофелины, думая, как бы его все-таки впихнуть в себя, а то ведь оставлять еду считается верхом неприличия. Это все глаза голодные. Тут одна мысль все-таки появилась… о десерте. Император чуть в голос не застонал. Ведь пустая тарелка считалась еще большим оскорблением!

Только когда большая часть блюд была съедена, начались тихие разговоры.

Крис тоскливо посмотрел на сидящую сбоку полуэльфийку, которая давно уже закончила с трапезой, видимо, прекрасно зная меру, и теперь пыталась соорудить из салфетки какого-то зверя. Маришка напротив вертела в руках двузубую вилку, слушая склонившегося к ней Тэдара. Судя по тому, что щеки девушки покрывали пятна легкого румянца, без комплиментов в ее адрес точно не обошлось. Альга задумчиво разглядывала бокал с красным вином так внимательно, словно там был яд, а не изумительнейший напиток. А вот Василий, который ближе всего сидел к Элизабет, с нескрываемым удовольствием уже о чем-то тихо беседовал с ней, дирижируя в такт своим словам столовым ножиком. Графиня широко улыбалась, в темных глазах плясали искры веселья и отсветы огня свечей.

Она легонько дотронулась до руки иномирца своей узкой ладонью с фамильным перстнем.

— Василий, я предлагаю продолжить наш замечательный разговор чуть позже. Для начала, думаю, мне следует ответить на ваши вопросы. Вижу, что их предостаточно. Так что давайте сделаем небольшой перерыв перед десертом.

Женщина легко взмахнула рукой, и блюда с тарелками исчезли со стола, к огромному облегчению императора, который уже весь измучился, разглядывая недоеденное рагу и картошку.

Все задумались.

— Расскажите про ваш замок! — неожиданно попросила Альга.

— Но сначала про папу! — перебила ее Юльтиниэль.

— Я отнесла ему дар своего отца взамен сломанного — они сделаны по одному принципу. Точнее, Оррен скопировал узоры и потом перенес заклинания. По-другому ему и не удалось бы так долго проклятие сдерживать. Так что теперь баланс снова соблюден. Регенерация ускорилась, и Хель до него добраться не сможет. А то вы своими экспериментами чуть лично ей в руки Оррена не передали. Как я уже сказала, он пришел в себя, но слаб и потерял много крови и внутренних резервов на борьбу с меткой. Но с помощью Клар, надеюсь, встанет на ноги уже к концу недели. После того как вы попробуете фирменный десерт Эттов, я вас провожу к Оррену, а то он такими темпами скоро сам примчится проверять, все ли с вами в порядке. Времена меняются, а люди остаются прежними. Но давайте я все расскажу по порядку. И про замок, и про то, как мы познакомились с Орреном.

Она вздохнула и продолжила:

— Мой отец был проклятым… Так же как и дед. А тот мне рассказывал про свою бабку, которая носила метку Хель… Думаю, если бы слепой случай или творцы не решили разорвать замкнутый круг, то следующим должен был стать Дар. Ричард — пятый император до белого единорога — сразу понял, что наш род всегда был и останется той черной дырой, откуда продолжат появляться новые посланники Хель. У него оказалось два пути: уничтожить всю семью или запереть в надежное место, где разрушения на первых порах будут минимальны, так же как и число жертв. К тому же так всегда знаешь, откуда стоит начинать искать проблему… Вот он и велел нашей семье перебраться сюда под страхом смертной казни. Без прислуги, крестьян и помощников. Но это оказалось совсем не страшно. Проклятые посланники всегда славились своими способностями к магии. Так за несколько поколений появился этот замок — чистое волшебство, которое полностью подстраивается под своего владельца и его гостей. Уже отец создал этих милых големов — они могут по приказу стать и воинами-защитниками. А Клар мы подобрали после последнего набега с северных земель. Она была совсем крошечным оборотнем-полукровкой. Но без прикрас скажу вам, лучшего целителя вы нигде сейчас не найдете!

Элизабет улыбнулась, в нескольких фразах обрисовав, что многие из легенд придумывали сами Этты, чтобы лишний раз отвадить наглых разбойников, после чего снова вернулась к главной теме.

— С Орреном я познакомилась в столице, куда меня вызвали на какой-то судебный процесс. Тогда он был всего лишь десятилетним мальчиком. Я сразу почувствовала в нем предрасположенность к метке. В нашей семье, когда из поколения в поколение вместе с молоком матери передается привкус безумия Хель, очень просто почувствовать человека, отмеченного ею. А уже потом, когда старый наместник был побежден, а новый затих, не освоившись с силой, Оррен сам приехал сюда, пытаясь найти помощь и ответ на вопрос: что делать юноше, который только женился и готовился стать отцом, что ему делать с нависшим над ним проклятием? Я помогла ему, насколько позволили мои силы и знания. Ведь он, сам того не ведая, спас мою семью, разорвал проклятый круг. С помощью творцов или нет, уже неважно. Сказала, что здесь он всегда получит и приют, и защиту, и поддержку. Неудивительно, что он направил вас к границам графства, зная, что замок почувствует его и сообщит мне.

— Вот крестный интриган! — возмущенно воскликнул Крис. — «Мы по краешку объедем», — передразнил он герцога.

— Но почему у папы совсем нет магических способностей? Это ведь ни в какие рамки не вписывается! — спросила Юля.

— Это уже его тайны. Я не могу вам ответить. — Элизабет развела руками. — Ну что ж, я рассказала вам все, что могла, а теперь давайте приступим к десерту.

Крис покосился на возникшие блюда с разными сладостями и огромным шоколадным пирогом, видимо, тем самым, фирменным. Остальные уже накладывали вкусности себе на тарелки. Тэдар, улыбаясь, спрашивал, что угодно Маришке. Девушка восторженным взглядом обводила стол, не зная, что заказать в первую очередь. Василий обслуживал графиню, подливая в небольшую фарфоровую чашку крепкий чай. Альга хищно тянулась к блюду с кремовыми корзиночками. А вот Юльтиниэль, к злорадству объевшегося Криса, пыталась незаметно ослабить шнуровку корсета.

— Помочь? — прошептал он, подвигаясь к полуэльфийке и стараясь, чтобы в голосе было как можно больше насмешки.

И даже смутился под печальным взглядом больших сиреневых глаз, но лишь пока не получил не менее насмешливый ответ:

— Не стоит, не хочется, чтобы с пустой тарелкой остался ты один. Это будет очень нехорошо.

— Язва! — пробурчал император.

— Зараза! — согласилась девушка.

Они переглянулись и синхронно фыркнули. Настроение стремительно поднималось. Кристиан все-таки помог Юле распустить шнуровку, с трудом удержавшись, чтобы не пощекотать девушку. А потом они даже съели по небольшому миндальному пирожному, вспомнив, что вообще-то собирались устроить взрослым веселую жизнь.

Только перед этим все-таки стоило навестить герцога.

ГЛАВА 16 Детские шалости

«Учиться никогда не поздно»,

— думал оборотень, поедая студента

Герцог выглядел отвратительно. Как пробурчал Василий: «Краше только в гроб кладут». И почти не преувеличил. Узнать Оррена в постаревшем, бледном, как мел, мужчине со впалыми щеками и темными кругами под ярко-голубыми, какими-то холодными и чужими глазами было весьма затруднительно. Его устроили в комнате на третьем этаже, где располагалось целое лечебное крыло, которое создал заботливый замок. Рядом с широкой кроватью невысокая тумбочка, заставленная флакончиками — они сдвинуты к краю, чтобы освободить место для подноса с уже пустой тарелкой.

Но, несмотря на плачевное состояние, увидев друзей, Оррен улыбнулся и даже предпринял попытку подняться на больших мягких подушках. Только вот взгляд не изменился. И тут же, как по волшебству, появившаяся служанка Клар грозно рыкнула на подопечного, сунула ему в руки очередной пузырек и, подхватив поднос, снова скрылась за дверью, наградив поздних посетителей подозрительным взглядом. Герцог принюхался к содержимому темного флакончика, покривился, но послушно выпил.

— Ну как вы? — спросил он.

— Лучше некуда, — пробурчал Крис.

Юльтиниэль уже устроилась на краешке кровати, заботливо поправляя одеяло.

— Мы — замечательно! Вот, посмотри, какое платье! — похвасталась она, но быстро спохватилась. — Ты лучше про себя расскажи. Тебе лучше?

— А что мне про себя рассказывать? — удивился мужчина, печально улыбнувшись. — Идиот — он и в империи Девяти островов идиот. Теперь из-за моей глупой выходки придется на недельку здесь задержаться…

Поправлять его, что организатором глупой выходки была Юля, никто не решился. Девушка и так, глядя на отца, начала подозрительно хлюпать носом.

— Целую неделю потеряем, — с горечью повторил герцог.

Василий не стал уточнять, что в его мире после попадания ножа в сердце человек не то что через неделю не встанет, а разве что через полгода ползать начинает, если на третий день после такой неприятности в землю не закопают в белых тапочках. А так неделя передышки в хорошо защищенном замке… Да и Элизабет оказалась удивительно умной и приятной женщиной. А заговорщики и тайны никуда за неделю не сбегут. К сожалению. Так что лично иномирец был совсем не против задержаться тут и на более долгий срок. Судя по тому, как Маришка поглядывала на Тэдара, который как раз и проводил их в больничное крыло, она была полностью солидарна с Василием. Крис и Юля только вздохнули.

Альга, недолго думая, также устроилась на кровати рядом с Орреном:

— А ты за неделю на ноги встанешь?

— Куда денусь? Лиз меня и за три дня вылечит, но тут лучше уж не рисковать. Все-таки мне уже давно не двадцать, чтобы с распоротым животом кидаться в гущу схватки.

— А что, такое было?! — воскликнул император.

— Было. Правда, тогда многое по-другому было, и я тоже другим… был.

— А почему ты нам не сказал, что знаком с графиней Этт? А то ужасы, легенды… — надулась Юля.

— Тут лучше один раз вам показать, чем несколько дней рассказывать и убеждать, что никто вас тут не съест и даже не покусает. Ну разве что сами что-нибудь не намудрите. — Герцог покосился на императора и Юльтиниэль, покачал головой. — А то еще решите кого-нибудь поднять или вызвать, так сразу все легенды в реальность превратятся.

— И то верно, — согласились остальные, не зная, что бы еще спросить.

Все чувствовали себя в какой-то мере виноватыми, усталыми, и очень хотелось спать после такого замечательного ужина.

Впрочем, дальше разговаривать и не получилось — появившаяся вновь Клар что-то рассерженно прошипела Тэдару, и тот попросил всех посетителей удалиться. Больному нужно как можно больше спать, благо, выпитое сонное зелье уже начало действовать.

— Если можно, я останусь. Пусть девушка объяснит, какие лекарства Оррену нужно принимать и когда по времени, и идет отдыхать. Если что, я позову. — В голосе Альги прорезался металл, и желающих спорить с женщиной почему-то не нашлось.

Клар быстро ткнула пальцем в два пузырька.

— Через два оборота, — хрипло произнесла она, кивнув в сторону круглых настенных часов, после чего указала на соседнюю дверь и быстро скрылась за ней. Видимо, таким образом объяснила, что она будет отдыхать рядом.

— Поразительно немногословная барышня, — хмыкнул Крис, выходя из комнаты и притворяя за собой двери.

Последнее, что он увидел — воровка погасила мешающие Оррену ночники и устраивалась рядом с ним, пересев на табурет. При этом лицо женщины сияло такой заботой, что императору даже неудобно стало, будто увидел что-то личное, не предназначенное для чужих глаз.

— Что будем делать? — Юля кое-как завязала волосы в хвост.

Короткие пряди никак не хотели собираться под лентой, так что получилось что-то крайне растрепанное.

Другое дело, что можно было наконец-то вылезти из этого пыточного устройства — платья. Недаром говорят, что красота требует жертв — этот Хелин корсет за время ужина столько ее нервов перевел, сколько не смогли все незадачливые женихи за полгода! С сожалением покосившись на пышную юбку, девушка подумала, что обязательно закажет себе в столице что-нибудь похожее.

Сейчас на ней красовалась рубашка, позаимствованная у императора, и его же штаны, которые пришлось закрепить на узкой талии поясом. В общем-то, и находилась Юльтиниэль в комнате Криса. Просто, как оказалось, до нее из больничного крыла было ближе всего добираться. Сам Кристиан переодевался в гостиной, которая почти ничем не отличалась от общей комнаты в покоях девушек.

— А какие предложения есть? — уточнил парень, осторожно заглядывая в спальню. — Ты уже все? Можно смотреть?

— Можно, можно, — беззлобно пробурчала Юля, еще раз оглядывая растрепанное чучело, которое смотрело на нее из зеркала, — судя по тому, какие сплетни до нас докатывались о твоих любовных похождениях, даже если бы ты и посмотрел, ничего принципиально нового не увидел.

— Ну-у… — протянул император, — может, и не увидел бы, но какого-нибудь жизненно важного органа точно лишился. Какое все-таки наслаждение влезть в нормальную одежду! Напомни, чтобы я никогда не заказывал портному кожаные брюки — ужас, как неудобно!

— Хорошо, — откликнулась девушка, пытаясь понять, где она сможет пересечься с Кристианом, после того как они со всем разберутся. Разве что напроситься на аудиенцию, чтобы напомнить. Ага, провести ревизию императорской одежды. — Хотя смотрелись они очень и очень…

— Спасибо, конечно, но больше меня в этот ужас и силком впихнуть не удастся. Ты вон тоже не захотела в своей тряпке оставаться. Так что с предложениями?

— Предложений море, так же как и идей, только они все подходят для обычных замков. Чтобы и прислуга была, и священник, вот тогда весело. — Полуэльфийка мечтательно закатила глаза.

— И советники! — добавил Кристиан. — Они так смешно за парики хватаются, будто все разрушения задуманы только ради того, чтобы полюбоваться на их лысины.

— А какая-нибудь тетка обязательно в обморок упадет. И перед этим так глазками в разные стороны, чтобы, значит, падать на руки более подходящей кандидатуре. А кандидатура — раз шаг в сторону, дескать, он как бы совсем не при деле. Вот еще, ловить несколько центнеров живого веса! Еще к тому же визжащего.

— А потом прибегает растрепанный священник, потрясая даром и куцей бороденкой, и начинается: это недостойно вашего титула и положения, как не стыдно издеваться над людьми?! Ни один истинный светловерец не должен направлять дарованную ему Пресветлой Алив силу во вред окружающим. А ты ему на это…

— «Оно само взорвалось» и…

— Честный-пречестный взгляд, — хором закончили детки.

— Тогда пойдем искать прислугу. Раз есть Клар, может, и еще кто-нибудь найдется, — предложил Крис, и Юлька, потирая руки в предвкушении развлечений, радостно согласилась.

Замок их встретил темнотой и тишиной. Куда направились остальные из компании, они не знали и в общем-то знать особенно не хотели. Мало ли? Каждый развлекается в меру своих скромных способностей. Применительно к императору и юной герцогине — не в меру очень нескромных способностей.

Каким-то образом магические светильники чувствовали, что сейчас зажигаться совершенно необязательно. Всякий страх перед утопающими в темноте коридорами исчез, уступив место охотничьему азарту. Ну какая радость подкрадываться к жертве, если она загодя узнает о твоем приближении по зажигающимся лампам? А так ориентировались детки в темноте прекрасно, разве что император видел в силу своих физиологических особенностей, а Юля подкрепляла слабенькое ночное зрение полуэльфийки еще и несколькими заклинаниями. Изредка парочка заговорщиков переглядывалась, обмениваясь кровожадными ухмылками.

— Красота… — пораженно выдохнула Юльтиниэль, случайно выглянув в попавшееся на дороге большое окно, которое освещало кусок коридора мертвым светом.

В слегка приоткрытую створку упругими толчками врывался холодный ночной ветер, заставляя прозрачную занавесь танцевать в воздухе.

Ночью болото преобразилось. То тут, то там вспыхивали крошечные искры огней, подсвечивая топи красным потусторонним цветом. Казалось, что тени от кривых деревьев и коряг зажили своей жизнью, перемещаясь вслед за огнями, рисуя на темном мхе вязь узоров. Их танец завораживал, так и хотелось выбежать на улицу и, не боясь увязнуть в трясине, плясать на мутной воде с тенями, ловя блуждающие огни.

— Не смотри, — Крис встряхнул девушку, — не слышала, что ли, о духах? Сама не заметишь, как превратишься в одну из этих теней. И никакие заклятия не спасут. Это ведь не магия…

Юльтиниэль смешно наморщила лобик, пытаясь вспомнить, слышала ли она что-нибудь про эти тени, но память услужливо отсылала ее к сборнику страшилок для малышни, где рассказывалось про черную невесту, живой лес за Окраинными землями, хозяина Девяти островов и мертвые глаза Южной пустыни. Кажется, там что-то было о болотных тенях… Впрочем, вспомнив странное тянущее ощущение внизу живота и застилающий сознание туман, а также гипнотический хоровод огней… в общем, сопоставив все факты, Юля решила, что в кои-то веки не будет спорить с императором. Лучше уж просто кивнуть, а то и сказать «сам дурак» не успеешь, как развоплотишься.

— Идем дальше? — уточнила девушка, прикрывая створку окна.

— Идем, — согласился парень, — кажется, я слышал чьи-то шаги в том направлении.

— Надеюсь, тут все-таки не водятся монстры, — вздохнула полуэльфийка, направляясь вслед за Крисом в узкое ответвление коридора.

Монстрам повезло — император с полуэльфийкой обнаружили всего лишь комнату приличных размеров, где десятью ровными рядами расположились каменные големы. Просто один из проводников, который, видимо, исполнял еще какие-то приказы графини, вернулся на положенное ему место. Но нашлись тут не только низкорослые слуги. В дальнем углу, полностью скрытые мраком, возвышались куда более внушительные статуи (выше двух метров), которые к тому же были вооружены до зубов.

Юльтиниэль от такой находки пришла в полный восторг. Для начала она прошлась между рядами, восхищенно вздыхая и считая отличия во внешнем строении големов. Потом долго рассматривала силовые узлы, стараясь их запомнить. Император устроился прямо на полу комнаты, с любопытством следя за манипуляциями эльфийки, которая крутилась возле невидимых нитей магии, не зная, стоит ли пытаться потянуть за какую-нибудь из них. Хоть бы за самую маленькую и тоненькую.

Девушка оглянулась на скучающего Кристиана, подумав, что получается нечестно. Она развлекается, а парень вынужден сидеть и ничего не делать. И решившись, потянула за ту самую слабую привязку, чтобы быстрее разобраться с интересным плетением.

Бамс!

— Ой… — Как-то некстати вспомнился случай с доспехами.

Но ведь тогда она вмешалась в саму структуру, а здесь всего лишь захотела попробовать крепление нитей…

Допробовалась…

— А ниточка-то была не от слуги, — заметил император, спокойно наблюдая, как оживает одна из вооруженных громадин.

— Поймать бы того, кто сказал, что снаряд в одну и ту же воронку не попадает, — вздохнула Юльтиниэль, замечая, что пустые глазницы шлема вспыхнули не зеленым, а красным светом. И этот цвет по классификации неживых слуг не сулил императору с полуэльфийкой ничего хорошего.

— Кажется, нас сейчас будут убивать.

— Причем медленно и с наслаждением.

Однако сразу заняться умерщвлением двух длинноухих хулиганов не получилось. Для начала голему пришлось, осторожно протискиваясь между своими собратьями, выбраться из дальнего угла. Парочка с интересом наблюдала за его пируэтами, даже не думая куда-нибудь убегать. Не зря же они приключений искали? Нашли на свои головы.

Громадина все-таки выбралась из своего закутка и достала внушительный фламберг. Одно лезвие по длине было в рост с императора, что уж говорить про остальное? Голем несколько секунд пристально рассматривал деток, после чего неспешно двинулся по направлению к ним.

— Так и будем стоять, пока он из нас салат нарежет? — уточнила Юля.

— Ладно, так и быть, парализую его. — Крис лениво махнул рукой, и… ничего не произошло.

Голем наступал, и Юля, взвизгнув, спряталась за спину императора. Тот как истинный защитник загородил полуэльфийку и ударил по громадине взрывным заклинанием. Ноль внимания. Девушка, выглянув из-за спины Кристиана, использовала свой любимый, можно сказать, фирменный огненный шарик — та же реакция, вернее, ее отсутствие. Зато голем, подобравшись как можно ближе к будущему салатику, совершенно недвусмысленно замахнулся фламбергом. Тут уж завизжали обе длинноухие занозы, драпанув в разные стороны. Только если Юля кинулась к выходу, то Крис, наоборот, в один гигантский прыжок приблизился к каменному воину — видимо, в его случае это был боевой визг вперемешку с матом. Парень пригнулся, пропуская над головой широкое лезвие. Юля увидела, как оно чиркнуло по стене, оставив на каменной кладке глубокую борозду, и присвистнула от уважения. В следующую секунду император дотронулся до закованной в латы груди голема (девушка могла поклясться, что он только легко коснулся!) — и по доспехам, которые не смогли пробить мощнейшие заклинания, пошла тонкая сеточка трещин.

— Бу! — сказал Кристиан, и громадина развалилась на кусочки, только жалобно звякнул упавший на пол фламберг.

Юльтиниэль аж рот от удивления разинула. Правда, быстро опомнилась и, подлетев к трофейному фламбергу, попыталась сдвинуть его с места. Тяжелый…

— Как у тебя это получилось? — Она покосилась на императора, который брезгливо отряхивал ладони.

Тот только плечами пожал.

— Я уже рассказывал, что из наследников правящего рода с раннего детства стараются создать идеальное оружие. Так, чтобы с каждым поколением порода все улучшалась. Качества, способности… сила. Ну и где-то там еще должен быть ум, чтобы окончательно не развалить империю или не отречься от Пресветлой Алив в пользу Хель, даже несмотря на все недоверие к персоне Пресветлой матери, которое есть в роде Литов.

— А ты сможешь меня так научить?

— Может быть… мм, ну, попробовать стоит, во всяком случае. — Крис несколько минут смотрел, как Юльтиниэль безуспешно пытается поднять оружие, пыхтя, как сердитый ежик.

Выглядела девушка настолько забавно и мило, что даже комментировать ничего не хотелось. Однако быстро стало понятно, что просто так полуэльфийка новую игрушку из рук не выпустит.

— Зачем он тебе?

— В академии в комнате общежития на стену повешу, а потом домой заберу… — пропыхтела Юля, все-таки кое-как отрывая от пола оружие, которое вместе с рукоятью было выше ее почти наполовину. — Что зря хорошей вещи пропадать? Ты же на него не претендуешь?

— Зачем? Я все равно не смогу им воспользоваться, хотя погонять советников по дворцу с такой зубочисткой наперевес было бы здорово. Если обещаешь как-нибудь одолжить, так уж и быть, помогу тебе это донести до комнаты, — предложил император, представляя, как вытянутся лица холеных министров, когда он придет на совет с таким аргументом и уточнит, кто еще тут желает объявить войну южному королевству. Эола была давним врагом его империи уже потому, что за творца там почитали Хель. Вот и мечтали советники двух зайцев одной стрелой достать: и убийцепоклонников на место поставить, и большой кусок плодородной земли оторвать в пользу родной Лирии.

— Договорились, только меня позови, такое зрелище я ни за какие коврижки не пропущу.

— Хорошо, — вдвоем они смогли создать достаточно крепкое заклинание левитации, чтобы удерживать меч на весу и при этом не чувствовать себя так, будто сверху на них устроился тролль.

После этого они еще полчаса плутали по темным коридорам, чтобы отыскать комнаты девушек и запихнуть меч в пятое измерение сумки Юльтиниэль. Пока она возилась с «сувениром», император с удовольствием прошелся по комнате, изучил гардероб, посмеявшись над некоторыми платьями — несколькими полосками ткани. Даже вслух поразмышлял, что хорошо бы ввести такую моду среди дворцовых барышень. А то, мол, пока разденешь, десять раз взмокнешь и будешь мечтать разве что о стакане холодного сока и продолжительном сне. Юля только фыркнула, подумав, что никто с ней еще не обращался как со «своим парнем» и не обсуждал принципы раздевания столичных маркиз и баронесс.

— А ванна у вас больше! — возмущенно воскликнул он, заглянув в ванную комнату.

— Ты еще унитазом восхитись, — порекомендовала Юльтиниэль, которая закончила мучить сумку и пятое измерение. Оно категорически отказывалось расширяться настолько, но все-таки сдалось, проиграв упорству юной Рит. — Пойдем…

— Так… слуг мы нашли, что дальше по программе? — усмехнулся парень, прикрывая двери гостевой комнаты и следуя за бодрой и довольной Юльтиниэль.

— Посмотрим, чем остальные занимаются. Тоже мне, борцы за здоровый образ жизни! Скоро утро, а никого по комнатам найти невозможно, — откликнулась полуэльфийка.

Первыми они нашли графиню и Василия. Они сидели в малом зале и о чем-то тихо разговаривали. Если слух деток не обманывал, эти двое обсуждали поэзию. Вот женщина с задумчивым видом продекламировала пару строф одного известного эльфийского поэта. Голос у графини был глубокий и проникновенный, как и ее взгляд. Слова в несколько минут сплелись в поток образов и чувств, передавая и шелест листвы, и дробный ритм затяжных осенних дождей, и волшебную красоту Светлых пределов, и обычную, понятную каждому тоску о чем-то далеком, но до боли родном.

Несколько минут в зале царила тишина, а потом Василий в ответ прочитал что-то из творений своего мира. Получалось у него не так хорошо, но в то же время строки ничуть не уступали по красоте эльфийским оборотам. Если в первом стихотворении плескались печаль и боль, с которыми автор смирился, то стихи, рассказанные мужчиной, звали преодолевать преграды во имя будущего. Пусть в нем также чувствовалась боль, она была совсем другой — пламенной, готовой разжечь тысячи сердец, чтобы хоть кому-то удалось достигнуть призрачной мечты. Жаль только иномирец не смог рассказать стихотворение до конца, сбившись на середине и виновато наклонив голову.

Графиня понимающе улыбнулась. Через некоторое время разговор продолжился, постепенно уходя от поэзии.

— Так удивительно, что человек военной профессии знает толк в тонких искусствах! Наши солдаты грубы и необразованны, что не может не огорчать.

— У нас принято давать образование каждому. Хотя бы среднее, но в обязательном порядке. А там и математика, и литература, и все, что только можно придумать. К тому же когда был молодым, декламировал стихи под окнами моей женушки. Кто же знал, что из кроткой студентки потом вырастет такая стерва? Извините меня, Элизабет, за грубость.

— Не извиняйтесь, я, знаете, вам признаюсь, даже была рада, когда мой муж, пусть земля ему будет пухом, отравился очередным своим экспериментом. Большей свиньи вы бы вряд ли смогли где-нибудь найти! А в молодости таким обходительным был. Людям свойственно меняться…

— И оставаться неизменными, — поддержал ее Василий.

Крис с Юлей переглянулись и шустро отползли от дверей малого зала.

— Нет, тут нам, пожалуй, ловить нечего, — печально констатировала девушка.

— Ага, а то нам Василий такое устроит, что наместник Хель от зависти утопится в тарелке с супом — магия-то на нашего иномирца не действует…

— Да и жаль их тревожить.

Следующую парочку они обнаружили в библиотеке. Тэдар учил Маришку создавать светлячков — из-за небольших способностей огненная магия девушке давалась с трудом. Несколько небольших искр уже парили под потолком, освещая выложенные на нем мозаичные картины.

На прямоугольном столе были разложены пухлые тома, и молодой мужчина, по очереди хватая ту или иную книгу, пытался объяснить Маришке ее ошибки. Девушка теребила подол своего платья, который в нескольких местах уже был прожжен, закусывала нижнюю губу и старательно повторяла слова заклинания. И при этом старалась особенно сильно не смотреть на статного графа с хищными чертами лица и иссиня-черными коротко подстриженными волосами.

— Идиллия, Хель, — скривила свое личико Юльтиниэль, перелистывая книжку, взятую с крайней полки.

Ей попалось пособие по выращиванию кактусов, искусственно созданных на основе светлоэльфийской магии.

— Завидно? — прокомментировал ее гримасу император, после чего сам прошептал заклинание, направив его в ладони Маришки.

Когда у нее в руках вспыхнул настоящий большой светляк, девушка так удивилась, что даже выронила его из рук. Оставшееся без контроля заклинание не нашло ничего лучше, чем поджечь ее и так опаленное платье.

— Но ведь у меня получилось? — уточнила Маришка, стуча зубами.

Испугавшийся как за девушку, так и за библиотеку Дар окатил ее с головы до пят заклятием ледяного душа.

Граф, еле сдерживая смех, кивнул, пытаясь отыскать в книгах что-нибудь для того, чтобы высушить бедную Маришку.

А уж Крису с Юлей и вовсе пришлось стрелой вылететь из библиотеки, чтобы не спугнуть парочку громогласным хохотом. Девушка даже икать от смеха начала, жестами показывая императору высокую оценку его выходки. Из библиотеки также слышался тихий смех и возмущенные упреки. Видимо, Тэдар все-таки нашел заклинание просушки, но с ним что-то не заладилось.

— Ох… предупреждать же надо!

— Тогда было бы не так интересно. Ну что, идем дальше, если что, вернемся сюда. Меня всегда тянуло к знаниям, — ухмыльнулся Крис.

Теперь замок не казался им пугающим или таинственным, а темные коридоры опасными. Сейчас он воспринимался исключительно как интересная игрушка-головоломка. Хотелось заглянуть за каждый угол, открыть каждую дверь и пройтись по замку от чердака до подвалов. Даже танец болотных огней за окнами перестал туманить сознание, став приятным дополнением к убранству замка.

Так что детки ни в чем себе не отказывали. Сунули носы во все попавшиеся на дороге комнаты, в основном найдя только пустые кладовки или одиночные небольшие спальни, которые в обычных замках должна была занимать прислуга. Случайно разломали двустворчатый шкаф за то, что он не хотел открываться. Только ничего интересного в нем не обнаружили. Спугнули двух летучих мышек, уютно расположившихся в одном из темных углов. Встретили толстенного кота, который развалился на одном из подоконников. Животное недовольно сверкнуло желтыми глазами, возмущаясь, что наглые двуногие посмели вторгнуться в его личное пространство. Крис даже предложил дернуть кота за хвост, чтоб знал свое место. Но Юля неожиданно, в первую очередь для себя, покачала головой.

— Ненавижу котов, но отцу сейчас и так несладко, не надо еще больший гнев Алив навлекать. Пойдем, пусть лежит. Может, нам это и зачтется.

Кристиан только руками развел, он котов тоже не любил, а во дворце их обитало слишком много, и он не упускал случая пнуть разжиревший комок шерсти. Но совершенно по-другому относился к маленьким котятам, которые в общем-то были совсем не виноваты в том, что творец выбрала именно этих животных своими любимцами, а глупые фанатичные люди так их баловали, что те становились совершенно невыносимыми. И крестного надо было поберечь. А раз для этого нужно лишь не тронуть этого кота, так тому и быть.

— Скажи, а тебе нравится быть императором? — когда очередной коридор остался позади, спросила Юльтиниэль, оборачиваясь к парню, который отставал на несколько шагов.

— А что плохого? Нет, трудно, конечно, но если учесть, что я каждый день превращаю в форменный бардак, то очень даже весело. Приказы тут же исполняются, желания угадываются загодя, чиновники лебезят и поливают литрами лести, чтобы пост какой вытрясти. Министры дочек своих подсовывают. Если не относиться к этому серьезно, то никакой головной боли — сплошной цирк и удовольствие. Если бы еще не орден этот Хелин, который везде видит козни Убийцы…

Юля хмыкнула.

— А что ж все время кто-нибудь куда-нибудь геройствовать сбегает? Особенно когда рано трон с короной получает? Столько рассказов да историй, а ты, значит, особенный?

— Знаешь, мне отец, помню, до того как его мать убила, рассказывал про то, как дед сбежал от женитьбы, а по пути остановил нашествие степных орков и раскрыл заговор южных государств. Нет, если рассматривать с этой точки зрения, побег был, безусловно, плодотворным. Но если взять за основу, что руководили им чувства а-ля «не хочу спать с этой стервой», то поступок был, мягко говоря, идиотским. Можно подумать, что я в восторге от того, что мне сосватали эту принцессу светлоэльфийскую? Ха! Не хотелось бы мне, чтобы наследник, который появится в планах лет через пять, пошел в мать.

— Бр-р! — помотала головой Юля, пытаясь оторвать от люстры, которая висела неосмотрительно низко, гроздь хрустальных украшений.

Для этого девушке пришлось влезть на подоконник и выгнуться невероятной дугой. Да ничего, главное, дотянуться.

— Как можно так спокойно размышлять о своем будущем?! Еще и о наследнике… это все-таки будет твой ребенок. И разделить жизнь с тем, кто тебе противен? Никогда!

— Все вы, девушки, такие категоричные, а потом выясняется, что принцы на единорогах давно занесены в реестр ордена как вымерший вид и приходится выскакивать замуж по расчету. А то и вовсе позволить родителям себя сватать. И какая разница получается? Разве только, что на мне висит долг, а вы вынуждены коротать деньки с нелюбимыми мужьями из-за того, что в восемнадцать отвергли молодого и красивого лорда по своей же глупости.

— Ну загнул! — восхитилась Юля и, соскользнув с подоконника, повисла на опасно накренившейся вбок люстре. Та несколько раз задумчиво качнулась из стороны в сторону, но не выдержала хрупкую полуэльфийку и рухнула вниз, мелодично позвякивая хрустальными украшениями. — Хель! — раздалось невнятное ругательство.

— Жива? — Крис извлек девушку из-под обломков и помог отряхнуться. — Эх… горе, а я-то считал себя самым запущенным случаем.

Он оглядел печальное личико Юли, которое теперь украшали две длинные царапины — осколки задели. Посмотрел на порванную рубашку и еще больше растрепавшуюся фиолетовую шевелюру и по-доброму фыркнул: — Ладно, я сам тебе со следующей люстры достану какую-нибудь побрякушку. Мм?

— Правда? — девушка шмыгнула носом.

Видимо, падать все-таки оказалось больно.

— Правда, — улыбнулся император. — Ну что, проводить тебя до спальни или продолжаем хулиганить?

— Хулиганить!

— Я и не сомневался…

Следующим пунктом в их маршруте оказалось больничное крыло. Вообще-то они хотели заглянуть в комнату к спящей Клар, но перед этим пришлось тихо прокрасться по палате герцога.

— Ну точно идиллия, ты прав. Возможно, скоро я все-таки начну завидовать… — прошептала Юля, просачиваясь вслед за Крисом в комнатку служанки.

Действительно, открывшаяся перед ними картина приближалась к какому-то далекому непостижимому идеалу. Видимо, усталость после тяжелого дня все-таки сказалась на Альге, и женщина не смогла долго высидеть на стуле. Вот и перебралась на кровать к герцогу, устроившись поверх одеяла и свернувшись клубочком. При этом на лицах взрослых застыли совершенно одинаковые умиротворенные и счастливые улыбки.

— И не ты одна, — согласился император.

Он хищно оглядел небольшое помещение, больше напоминающее лабораторию, чем жилую комнату. Все свободное пространство было заставлено непонятными агрегатами, колбочками, заполненными разноцветными жидкостями, заспиртованными в банках непонятными и вызывающими опасения ингредиентами, а также стеллажами со старыми книгами. Только в дальнем углу примостились узкая лежанка и небольшой шкафчик для личных вещей. Даже странно, что при таком разнообразии комнат Клар ютилась в жалкой каморке рядом с взрывоопасными зельями.

Ну, может, зелья были и лечебными, но, после того как Юля смешала содержимое всех попавшихся под руку колбочек (якобы чтобы цвет был красивее и насыщеннее), император за безопасность настоев ни за что на свете не поручился бы. Хорошо хоть самой хозяйки на месте не обнаружилось.

Теперь со спокойной совестью можно было отправляться по комнатам. Хотя напоследок они не смогли еще чуть-чуть не напакостить ближним своим. То бишь герцогу и воровке.

Крис с помощью Юли, которая старательно ему помогала, и своей любимой левитации, держа нити, передвинул воровку поближе к крестному, устроив ногу женщины на животе Оррена. И еще переместил руку герцога на талию Альге.

Так что, выполнив план-минимум по отравлению жизни всем окружающим, две остроухие занозы спокойно удалились спать.

Видимо, кто-то вчера забыл закрыть шторы, и стоило только солнцу достаточно подняться, как его наглые лучи тут же разбудили меня. Зажмурился, не желая открывать глаза и выбираться из хорошего сна. Может быть, найдется поблизости кто-нибудь добрый, чтобы потушить это дурацкое солнце, которое мешает спать раненому герцогу? Похоже, что нет… Да и предательский сон, почуяв слабину, мигом улетучился в неизвестном направлении. Жаль. И вообще надо бы все-таки открыть глаза и понять, почему такое странное ощущение, что меня обнимают чьи-то руки и на кровати я нахожусь не в одиночестве. Хм… неужели упустил что-то важное?

Чуть повернул голову и скосил глаза. Так и думал, Альга бессовестно использовала меня в качестве подушки.

— Ку-ку, — слегка пошевелил затекшим плечом, на котором устроилась голова воровки.

— Мм? Спи, еще рано вставать, — пробурчала она, потом, подумав, добавила: — И не шевелись, а то неудобно.

— Кому неудобно-то? — улыбаясь, я на всякий случай уточнил.

Альга лениво приоткрыла один глаз, изучила мое лицо, явно пытаясь что-то вспомнить. Вспомнила. Даже смутилась.

— Ой! Извини, тебе больно? Я вчера так устала, что решила устроиться на краешке, да, видимо, ночью перекатилась к тебе под бок, чтобы теплее было. Надеюсь, нас никто не видел. — Воровка шустро сползла с постели и потянулась, после чего попыталась руками кое-как пригладить торчащие в разные стороны волосы. — Как ты себя чувствуешь?

— Не-а, не больно. А даже если и видел? Это уже их проблемы, — хмыкнул я, — или мне теперь, как честному герцогу, нужно на тебе жениться? А чувствую я себя очень даже неплохо. — Внимательно прислушавшись к организму, пришел к выводу, что можно сказать — почти здоровым.

Все-таки есть плюсы в метке Хель. Был бы обычным человеком, давно в гробу лежал. Хотя нет — если бы я был человеком, на меня не сыпалось бы столько проблем. Но отдельное спасибо за лечение надо сказать Лиз и ее служанке. Такими темпами я через несколько дней и на ноги смогу встать. Скажу вам честно — невыносимо весь день лежать на кровати и ничего не делать.

— Вот еще! — возмутилась Альга. — Мне одного замужества хватило, спасибо, больше не надо. А что чувствуешь себя неплохо, так это просто замечательно. Тебе что-нибудь нужно? Я могу принести. Или лучше позвать Клар?

— Во-первых, умыться. Во-вторых, побриться. В-третьих, нормально позавтракать. Ну и в заднюю комнату заглянуть было бы хорошо.

— А тебе разве можно вставать, Оррен? — Женщина с сомнением покосилась на мою бледную физиономию. — Ну да ладно! Что-нибудь придумаем. Но с завтраком пусть Клар возится, мне бы тоже не помешало умыться и привести себя в порядок.

Альга только-только сделала шаг в сторону комнатки служанки, как там прогремел оглушительный взрыв.

— Это называется: «С добрым утром…»

ГЛАВА 17 Отдохнули? Снова в путь!

Работа не волк!

Крик из чащи леса

— Оррен, что ты делаешь?

Я втянул голову в плечи, почувствовав себя нашкодившим мальчишкой, которого строгая нянечка застала за воровством конфет из буфета. Осторожно повернулся в сторону двери, нарисовав на лице выражение раскаяния и печали, чтобы особо сильно не побили.

— Пытаюсь найти, что можно на себя надеть, — ответил честно, постаравшись сильнее закутаться в простыню, ибо в данный момент она являлась моей единственной одеждой.

Оставаться в той длинной рубашке, которая больше напоминала женскую ночную сорочку, не было никаких сил.

Лиз неодобрительно сощурилась и позвонила в небольшой колокольчик, который висел около двери. После чего скрестила руки на груди.

— Я понимаю, что не стихи пишешь… но с какой Хель ты встал с постели? Не нагеройствовался еще? Хочешь опять доказать, что ты самый выносливый? У тебя рана, несовместимая с жизнью, а ты Алив Пресветлая знает что творишь! — Женщина выглядела не на шутку рассерженной.

Сел обратно на кровать, дотронувшись до плотного слоя бинтов и примочек у сердца, в бок тут же стрельнуло, напоминая, что рана никуда не делась. Виновато покачал головой, пытаясь придумать, что бы такого ответить в свое оправдание.

— Лиз, пойми, не могу целый день лежать в кровати и ничего не делать! Я же не собираюсь сейчас же уезжать или бегать по замку. Я даже согласен сидеть с книжкой в руках, но не надо меня укладывать, как в гроб. И так все затянется, знаешь же, что таким ранением слуг Хель не убить. Нужно что-то куда более интересное, чем кинжал в сердце.

Давняя знакомая покачала головой.

— С твоими способностями ты это «интересное» очень быстро найдешь и точно в гроб ляжешь. Оррен, не глупи. Один день отлежишься, ничего с тобой не произойдет. Только здоровью на пользу. Что за подростковые отговорки? Пора бы уже понять, что взрослый человек должен не только уметь делать умный вид, но еще и осознавать свою ответственность. Мне казалось, что ты это понял после смерти Лареллин…

При упоминании жены в груди сразу же заныло, словно рана снова открылась. Действительно, тогда я многое понял… и про ответственность, и про выбор, и про многое другое, о чем вспоминать больше не собираюсь. Прошлое — это темный маленький чулан, по углам которого спрятаны ошибки и грехи. Они давно покрылись паутиной и пылью, их заслоняют полки с другими воспоминаниями, не таящими столько боли и злости, и не стоит их доставать на свет, даже думая, что делаешь это во благо.

— Не стоит. Лиз, прошу, кажется, мы уже разговаривали на эту тему. Взрослый человек не только должен думать об ответственности, но и уметь делать выбор, а также правильно оценивать свои силы. Сейчас чувствую себя нормально. Я благодарен за приют и лечение, но не нужно меня так опекать.

Графиня Этт поджала губы, оставаясь при своем мнении, но спор не продолжила. Все-таки Элизабет была очень умной женщиной и прекрасно понимала, когда стоит отступить, а когда можно продолжить настаивать на своем.

— Хорошо, Оррен, надеюсь, ты понимаешь, что делаешь. Скоро придет Клар с одеждой, дальше замок в твоем распоряжении, только принимай все лекарства вовремя и не забывай про перевязку.

Я остался сидеть в гордом одиночестве, чувствуя себя крайне глупо. С одной стороны, ну действительно, что мне мешает денек просто понежиться в постели, ничего не делая? Остальные отдыхают, ни капли не волнуясь о том, что нас может ждать в столице. Только вот для меня отдых вовсе не является синонимом ничегонеделанья. Отдых — это когда делаешь то, что хочешь, а не то, что надо. А когда просто лежишь, глядя в потолок, — разлагаешься. Нет, конечно, можно просто лежать с книжкой… это почти ничем не будет отличаться от сидения в библиотеке, которую, по словам Альги, оккупировали Дар и Маришка. Но, раз уж сказал, менять решения не буду. Упрямство — страшная штука.

Теперь нужно было дождаться Клар. Девушка только-только закончила уборку в своей комнате после странного взрыва и теперь в подвале проводила ревизию ингредиентов для восстановления зелий. Хорошо хоть она сама не пострадала. Зачем только устроила такую лабораторию, да еще и сама в ней жить решила? Неудивительно, что какие-нибудь реактивы или заготовки взорвались. Хотя у меня было странное, но в общем-то необоснованное подозрение, что здесь не обошлось без моей любимой дочки. Это уже называется — паранойя. Скоро буду подозревать Юльтиниэль во всех грехах. Потоп в империи Девяти островов? И тут Юля виновата. Улыбнулся своим мыслям, пытаясь представить, как бы дочка обиделась на такие слова. Наверняка она очень устала, спала всю ночь на мягких подушках, а тут я со своими придирками: «Зачем лабораторию Клар подорвала?» Засмеют.

А может, это тогда Крис был?

Хм… Точно паранойя…

Зашедшая в комнату Альга даже обернулась, пытаясь понять, что же я увидел, раз скорчил такое выражение лица. В одной руке женщина с трудом удерживала огромный поднос с аппетитно пахнущим завтраком на двоих, а другой прижимала к себе стопку аккуратно сложенной одежды. Я забрал у нее поднос, чтобы ненароком не уронила, поставил его на тумбочку и тут же вцепился в выстиранные и подшитые штаны.

— Красота!

Пока я переодевался, Альга тактично выскользнула из комнаты, якобы принести от Клар восстанавливающие зелья, которые случайно забыла. Я так же тактично не заметил, что она ловко спрятала скляночки в карманы брюк и обернулась из больничного крыла в подвалы и обратно всего за десять минут, словно умела перемещаться в пространстве.

— Надо было тебе совсем бороду сбрить! — когда мы уже заканчивали трапезу, неожиданно сказала подруга, прищурившись, рассматривая меня.

Прежде чем ответить, я спокойно допил горячий отвар с добавками из ягод и листочков бодрянки. Оглядел поднос, надеясь, что на нем волшебным образом появится добавка. Восстанавливающийся организм требовал как можно больше пищи, не соглашаясь на тарелку каши и творог с изюмом.

— А зачем? Мы скоро до столицы доедем, а так приятно бесить весь собравшийся там свет своим видом. Не могу смотреть на их бледные гладковыбритые физиономии. А уж если вспомнить, во что они одеваются… Тьфу!

— Да… ты у них значишься как великий бунтарь и попиратель вековых традиций. А всего-то из-за того, что бриться нормально не умеешь! — подразнила меня Альга.

Спорить не стал. Ей только это и нужно, вон уже как на подушку посматривает. А вот не буду повода давать. В конце концов, действительно, нужно сейчас как можно больше находиться в состоянии покоя. В комнатку заглянула Клар, тихо сказав, что ей нужно было сделать уборку и, «если господин Рит считает себя здоровым, не мог бы и он на некоторое время удалиться в другое помещение».

— Я нашла замечательную веранду в южном крыле совсем недалеко. Давай отведу, если захочешь, попрошу у Тэдара каких-нибудь книг…

— Не стоит, лучше побудь моим собеседником, — улыбнулся я женщине и, кивнув служанке, что она может начинать уборку, вышел из комнаты.

Правда, уже через два коридора пришлось перестать строить из себя героя и слегка опереться на Альгу. Хотя я перед этим долго отказывался, стоически полз дальше, держась за стенку, говоря, что не дело это — хрупкой женщине тащить на себе старого идиота. Воровка долго пыталась отыскать таких в коридоре, после чего заметила, что видит перед собой только раненого друга, который стесняется просить о помощи, а на «хрупкую» в следующий раз может и обидеться. Так что пришлось сдаться.

Последующие четыре дня прошли просто волшебно. Пребывание в замке Элизабет оказалось для всех глотком свежего воздуха. Отдохнули от постоянно сыплющихся на голову неожиданностей и неприятностей и смогли еще раз все как следует обдумать, попытавшись сопоставить все имеющиеся у нас факты. Правда, последним в основном занимался я, остальные же разбрелись по разным углам замка, отыскав для себя что-то привлекательное.

Василий много времени проводил в библиотеке, стараясь как можно больше узнать о нашем мире. Интересовало его абсолютно все: от времени создания, общей истории и культуры до политики южных государств и географии. Компанию ему с удовольствием составляла Лиз, давая пояснения к тем или иным моментам и помогая среди сотен книг отыскать именно те, которые в минимальные сроки помогали получить наибольшее количество информации. Насколько я знал, Василий даже пару раз подходил к Кристиану с вопросами, почему никто из императоров не проводил те или иные реформы, или предлагал какие-то интересные нововведения. Над некоторыми предложениями Крис даже задумался — целый вечер что-то черкал и записывал на листах бумаги с крайне умным видом. Но дела государственные его захватили только на несколько часов, после чего он не выдержал и вернулся к отдыху. Они с Юлей нашли для себя тренировочный зал в одном из подвалов, который был завален разнообразным оружием, от эльфийских луков и орочих ятаганов до магических посохов, огромных мечей и копий. Вот детки и гоняли друг друга, соревнуясь то в магической силе, то в меткости. Дело и до рукопашных боев дошло. Благо, подвал был окружен сильным щитом, который пока успешно глушил все откаты их колдовства, которые запросто могли разрушить замок. Тэдар устраивал Маришке экскурсии по замку и его окрестностям.

Мы же с Альгой в основном сидели на веранде, вспоминая прошлое и обсуждая планы на будущее. Хотя прошлому перепадало больше времени. Все-таки было над чем посмеяться и кого помянуть. Клар продолжала впихивать в меня лечебные настои, даже приготовила какую-то мазь, чтобы помочь рассосаться плотному шраму, который остался на коже. К сожалению, проклятию не удалось меня полностью исцелить. Правда, забавная фраза: «Проклятию исцелить»? Все у меня не как у нормальных людей. К тому же быстрый процесс восстановления не мог проходить без боли, и по ночам я долго не мог уснуть, если забывал принимать обезболивающее средство. Да и слабость еще была, куда же без нее?

Но все-таки через пять дней, как и запланировали, наша компания покинула гостеприимный замок Эттов. Проход через Хелины топи помогал сэкономить добрую неделю и выводил нас почти к самой столице.

Шейлер располагался всего в дневном переходе от земель Элизабет. Обжитые деревни начинались и вовсе раньше, почти сразу же как река Тина делала поворот, отделяя графство Эттов от большого пригорода, который не принадлежал ни одному роду, сразу попадая под управление императора.

Объяснялась такая близость столицы просто. Несмотря на окружающие болота и их жутковатую репутацию, они были идеальным местом для укрытия жителей на крайний случай, если наместник Убийцы сможет приблизиться к сердцу нашей империи. К тому же хотя и считалось, что на топях водятся какие-то монстры, многие полагали, что уж лучше они (авось придержат Этты своих слуг), чем создания Хель. И ничего, что сами топи называются Хелиными? Странная логика у народа, да какая уж есть.

До границ нас согласился проводить Дар. Он указал нам, в какую сторону нужно ехать к броду, чтобы перебраться на тот берег речки Тины, где снова начинались обжитые земли.

Юный граф рвался сопровождать нас и в столицу, но мы с Лиз и Василием все-таки смогли его отговорить. Во-первых, сейчас лишний человек мог бы только помешать, а во-вторых, люди каким-то немыслимым образом чувствовали проклятую кровь Эттов. Так что Кристиан клятвенно пообещал пригласить его вместе с Элизабет к себе во дворец и даже устроить бал в их честь. Тэдар же взял обещание с Маришки, что, как только девушку в академии научат создавать вестников, она обязательно станет писать ему. Девушка, смущаясь, пробормотала, что боится, — ее сил может не хватить на такую сложную магию, однако потом сказала, что всеми силами постарается все-таки научиться создавать призрачных посланников.

Вы себе не представляете, как же я был рад, что внимание Маришки переключилось на кого-то более подходящего ей по возрасту и интересам. А уж происхождение девушки тут никакой роли не играло. Можно было подумать, что у дочери служанки с молодым графом нет никакого будущего, но все выпускники академии, которые поднимались до уровня стихийника, получали титул и небольшой домик в окрестностях столицы, а также разрешение завести собственное дело, которое не облагалось налогом пять лет.

Утро выдалось ветреным и прохладным, а к полудню начал накрапывать мелкий дождик, спрятав солнце за низкими тучами, и стало совсем неуютно. На неровной дорожке, которая вела к небольшому броду через Тину, появились лужи, а земля сразу же начала разъезжаться под копытами лошадей, превращаясь в вязкое месиво. По мутной поверхности Тины, танцуя, разбегались круги, задевая друг друга. Похолодало. Пришлось даже теплую одежду достать, чтобы не простудиться. Альга вон в своей легкой курточке все равно носом хлюпать начала. Даже дочка не побрезговала закутаться в связанную заботливой нянечкой накидку. А вот Крис решил покрасоваться, показав, что его крови никакой холод не страшен. Парень так и остался сидеть в легкой рубашке, снисходительно поглядывая на ежившуюся от ветра компанию. Кое-как удалось поставить небольшой купол, который мог перемещаться вместе с нами. Но все равно он был нестабильным, из-за движения его стенки мерцали, и некоторые капли все-таки добирались до наших макушек, заставляя всех то и дело поминать Хель и ее родственников.

— Мы все-таки поедем в орден? Сразу как ворота минуем или постараемся как можно больше информации добыть? — уточнила Альга, так как план мы так и не смогли продумать до конца.

Каждый оставался при своем мнении.

— Чему быть, того не миновать, — заметил Василий.

Он считал, что долго скрываться глупо и куда проще действовать методом лопаты. Приехать в орден и спросить, что они себе думают и не пора ли его главе наведаться к лекарю на предмет психических отклонений. Точнее, иномирец высказался куда более коротко и емко, а переделал в литературный вариант фразу уже я.

— В конце концов, что мы с разгону попадем в засаду, что еще неделю будем таиться по трущобам и все равно в нее угодим, — разницы особой нет. Только если на полном ходу еще есть надежда прорваться, то во втором случае и ее не будет. Хоть орденцев удивим, прикинувшись честными светловерцами, а там авось обойдется, — ответил я, стараясь показательно не морщиться от боли.

Что-то я с утра, когда собирался, забыл выпить волшебный настой Клар, а сейчас никак не мог вспомнить, куда же запихнул выданный в дорогу запас. Придется терпеть до привала.

— Ладно, быстро со всеми проблемами разберемся и на экзамены! — улыбнулась дочка.

— Или они разберутся с нами, что более вероятно, — вздохнула Маришка.

— Отставить пессимистические настроения! — нахмурился иномирец, потом повернулся ко мне, потянув Тихона за повод (за это время Василий научился держаться в седле и управлять конем на удивление хорошо). — Оррен, скажи, а обязательно Маришку с нами тащить к этим вашим орденцам Хелиным? Тьфу! Точнее, к этой Алив Пресветлой… Как вы только сами не путаетесь в этих выражениях?

— Как-то не путаемся. Да нет, — пожал я плечами. — Маришку совершенно не обязательно брать. Да и тебе нет никакой необходимости ехать. И Альге. Можете вообще подождать в каком-нибудь трактире, пока мы с Юлей и Крисом прогуляемся.

Альга с Василием одинаково скривились и помотали головами — оставаться в стороне им совсем не хотелось. Да и Маришка возмутилась, что, если она боится, это не значит, что она будет отсиживаться в спокойном месте. После чего заявила, чтобы даже не думали ее где-нибудь оставить.

— Я как полномочный представитель рабочего класса герцогства Ритов, — на «рабочем классе» Василий посмотрел на девушку совершенно круглыми глазами, но вдохновившаяся Маришка уже продолжала свою речь, — обязана проследить, чтобы наш господин вернулся в свои земли целым и невредимым. Так что, ваша светлость, никуда вы от нас не денетесь, где мы еще такого заботливого лорда найдем?!

— Эгоисты. — Я улыбнулся, почувствовав, что настроение начало стремительно улучшаться, а то, правда, зачем им жизнью рисковать? Так нет, все равно собираются забраться дракону в пасть и не просто пересчитать ему зубы, а еще и один на память вырвать.

И тут же, словно откликаясь на мое состояние, осторожно выглянуло влажно блестящее солнце, очистив небо от грязно-серого цвета и вернув ему яркие летние краски. Ветер еще разок дунул в лицо и замер, позволяя воздуху быстро нагреваться. Дочка, покосившись на Криса, тут же скинула кофту. Остальные тоже поспешили расстаться с куртками. Все-таки лето, неприятно сидеть, закутавшись, как шаманы северных народов. Правда, никто не стал сворачивать их обратно в сумки — вдруг опять погода изменится?

Неприятность поджидала нас уже у брода. В смысле, у того места, которое нам указал Дар. Точнее, не так: брод все-таки обнаружился, но дно на проверку небольшим щупом, который я быстренько соорудил (все-таки вода была моей стихией), оказалось с множеством ям и неровностей, а также крайне вязким (сказывалось соседство болот). Вести здесь коней — самоубийство. Они ноги переломают, а что нам без средства передвижения делать?

— Дочка, а дочка, сооруди-ка нам мост, а? — предложил я, раздумывая, как в срочном порядке научить лошадей летать.

— А может, еще луну с неба в придачу? — огрызнулась Юля, но все-таки наморщила лоб, видимо, пытаясь сообразить — реально мое предложение или нет.

Даже переглянулась с императором, на что тот ответил характерным пожатием плечами.

— Можно, наверное, какое-нибудь дерево свалить, — осторожно сказала Маришка, — река вроде не очень широкая. Натянуть два воздушных моста, вон там можно зацепку сделать. Пройдет?

— А можно просто проехать дальше и поискать нормальную переправу, — пробурчала Альга, которая, к слову сказать, обожала плескаться в ванной, но панически боялась открытых водоемов, так как умела плавать исключительно в стиле топора.

— Как-то ведь эти полоумные искатели приключений попадают на Хелины топи? — разумно заметила она.

— Именно что «как-то», — не согласился я. — Наверное, по большому кругу объезжают. Построй тут нормальный мост, его тут же кто-нибудь сожжет. Так что искать нечего, господа. Если поедем дальше, только время потеряем. Тэдар порекомендовал нам этот брод, скорее всего, запамятовав, что наши лошади не обладают особенностями животных Эттов. В других местах, полагаю, еще хуже. Думайте.

— Лично я выступаю за идею Маришки, — тут же проголосовал Василий, потом добавил: — Лучше свалить два дерева рядом, а потом стесать их по длине, чтобы было удобнее проходить. Помнишь, как Юля случайно отрезала верхушку у ели? Здесь можно использовать то же заклинание, только чтобы оно было направленно по горизонтали. Такое реально?

— Сделать-то можно. — Император состроил такую скептическую мину, что все поняли — их план разнесут в пух и прах. — Только найдите мне тут поблизости хоть одно нормальное дерево.

Все огляделись по сторонам и синхронно помянули Хель. Даже Василий вместо характерных его миру выражений так витиевато поприветствовал Убийцу, что, несмотря на наше плачевное положение, мне захотелось ему поаплодировать.

— А если ограничиться канатами? — осторожно спросила ничего не смыслящая в магии Альга.

Попытался представить своего Рассвета, идущего по тонкому воздушному канату, как заправский канатоходец, но, увы, не получилось. Воображения не хватало. Судя по тому, как остальные рассматривали своих лошадей, у них тоже фантазия отказывалась работать в заданном направлении. Альга смутилась, но все-таки досказала свою идею.

— А нельзя этот ваш канат растянуть? Как раз мост и получится…

— Но ведь на это уйдет куча сил! — возмутился Крис. — Даже если у нас с Юлей получится, мы себя выжатыми лимонами будем чувствовать! Тут и архимаг не справится…

— А у нас их целых два: один в перспективе, а еще ты, крестник, не будь императором, претендовал бы на это звание. Сил у вас хоть отбавляй. Так что можно попробовать, — тут же согласился я.

Надо же, как просто и в то же время сложно… Все-таки молодец Альга! Хоть не маг, а остальных послушала и нашла решение. Тем временем детки принялись за выполнение задумки. И меня заодно припрягли. Отнекивался, как мог. Ну какой из меня помощник? Курам на смех! Только Кристиан рассудительно заметил, что им нужен кто-то, кто разбирается в тонких плетениях, потому что чем больше прилагаешь сил, тем грубее становится магия. Зато тем, у кого дар невелик, доступно ювелирное волшебство, которое иногда ценится намного больше. Но это уже вопрос старания и тяги к знаниям. У меня этого добра никогда особо не было, но кое-что из памяти выцарапать удалось. Началась кропотливая работа.

Василий с Альгой, быстро выяснив, что это надолго, устроили небольшой костерок, принявшись готовить обед. О чем-то тихо переговариваясь, расседлали лошадей, насыпав им немного корма на перекус, и расположились сбоку, чтобы не мешаться. А вот Маришка, наоборот, все время вертелась рядом, засыпая нас вопросами «что» да «почему», при этом то просила плести нити помедленнее, то уточняла, нельзя ли развязать тот или иной узел, чтобы повторить его и еще раз ей все объяснить. Я стоически терпел, надеясь, что от боли и напряжения не потеряю сознание. Юля вела себя очень спокойно, что даже вызывало опасения. А вот император, который взял на себя две трети энергетических затрат и уже через пятнадцать минут мог похвастаться видом покойничка, не выдержал и рявкнул на девушку, что второй попытки у них не будет. Маришка опомнилась, извинилась и с крайне виноватой рожицей отползла к иномирцу и воровке, где тут же получила нагоняй от последней и миску горячей похлебки от Василия. Иномирец поспешил заступиться за девушку, дескать жажда к знаниям — это не грех, просто надо уметь ее контролировать.

К вечеру мост был готов — достаточно широкий и устойчивый и, что самое главное, не требующий постоянной подпитки. Также мы догадались сделать его невидимым. Впрочем, по следу магии его нашли бы проще простого, но для этого надо было знать, что и где искать. Идеальный путь в случае быстрого отступления, если в столице все пойдет наперекосяк, но нам удастся вырваться из западни. Куда тогда бежать? Конечно, к Элизабет! А потом уже думать, как добраться до Окраинных земель — там я уже давно приготовил удобное место, где можно будет неплохо жить. И что, что по соседству с наместником Хель? Поверьте, вряд ли он может оказаться хуже маркизы Элы Ситт. Но это так, пессимистичные мысли… Неприятно поморщился, устраиваясь около костра. Где-то успел намочить рубашку, и теперь на вечерней прохладе ощущения были не самыми приятными. Однако горячая похлебка немного притупила чувство дискомфорта.

Хотя другие мысли в моем состоянии прийти просто не могли. Создание моста вычерпало из меня все силы подчистую, оставив только боль (регенерация ведь тоже замедлилась) и бесконечную усталость. Кристиан так и вовсе, как закончили, провалился в глубокий сон, больше похожий на обморок. Одна только Юльтиниэль рассеянно хлопала ресницами.

— А почему я не устала? — как-то обиженно спросила она.

— Ну так Крис сказал, что возьмет на себя большую часть…

— Нет, уже на половине я его подхватила, а то бы он не выдержал. Так что все поровну разделили. Но я совсем-совсем не устала! Честно! Разве что есть немного хочу, но это и без строительства объяснимо. Со мной что-то неправильно?

Рассмеялся.

— Нет, это просто означает, что мы неточно оценили твои силы. Хотя теперь даже предположить страшно, на что же ты в действительности способна.

— Эту бы силу, да в нужное русло… — мечтательно протянул Василий.

Доев похлебку, я принялся рыться в вещевом мешке, разыскивая зелье Клар.

Кап! С удивлением осмотрел темную каплю на грубой мешковине, спустя секунду к ней присоединилась вторая.

— Оррен? — Рядом присела Альга, заметившая мой обеспокоенный вид. Так же внимательно изучила темные пятнышки на ткани.

Протянув руку, дотронулась пальчиками до рубашки в том месте, где я ее намочил. На пальцах остались темно-красные следы. Как раз напротив сердца… Кажется, от магического истощения регенерация пошла в обратную сторону.

Эх… и почему мне так не везет?

Еле-еле удалось уговорить компанию не поворачивать обратно к болотам, чтобы немедленно передать меня в заботливые руки графини Этт. Заранее представив, какими эпитетами она меня наградит, я категорически отказывался возвращаться в замок, убеждал всех, что все в порядке. Но они ни в какую не хотели меня слушать. Даже мгновенно проснувшийся император выступил за то, чтобы меня скрутить и против воли отвезти лечиться. Ага, только если в дом для душевнобольных. Хватит с меня! Уже не маленький, сам могу решить, что для меня лучше. Устал уже от того, что каждый почему-то считает святым долгом сделать для меня «благо», при этом не уточняя — а оно мне вообще надо?

— Герцог я или не герцог, в конце концов?! — только и оставалось мне возмутиться.

— Ну и что, что герцог? — флегматично отозвался Крис. — А я вообще император… И могу тебе приказать.

— Вот трон себе вернешь, и приказывай, сколько хочешь, а пока ты под моим командованием! — отрезал я.

Видимо, все-таки что-то промелькнуло у меня во взгляде, напоминая остальным, что они имеют дело с проклятым. А слуг Хель лучше не выводить из себя, а то сами потом будут жалеть, если, конечно, выживут. Так что, еще немного побурчав о безалаберности и несерьезном отношении к здоровью, тему о возвращении в замок Элизабет закрыли.

Все помнили о том, что возвращаться — плохая примета. Особенно под вечер через болото, где уже начали зажигаться ночные огоньки, которые пока еще робко мигали сквозь чахлые кусты и тоненькие стволы деревьев. Вроде и отъехали на достаточное расстояние, но казалось, что они танцуют совсем близко. Всего несколько шагов сделать, и можно даже услышать теневую музыку, которая заставляет их двигаться в четком, завораживающем ритме.

Все старательно пытались не смотреть в их сторону. Маришка даже смогла создать черту, чтобы, если кто ночью пойдет в том направлении, остальные сразу бы об этом узнали.

— Но, может, нам хотя бы еще одну ночь переждать? — осторожно уточнила Альга, заботливо впихивая мне в ладонь уже пятый пузырек с восстанавливающим зельем. Такими темпами у меня передозировка случится. Но лекарство я все равно послушно выпил. Воровка тем временем меня перебинтовывала. Рубашку было откровенно жаль — ее пришлось сжечь. Кровь слуги Хель, даже после чистки, характерный след на вещах оставляет. С такой уликой соваться в орден безрассудно. Как-то не рассчитывал, что одежда все время будет портиться, а то бы еще захватил.

— Не стоит оставаться. Лучше добраться до обжитых районов и устроиться уже там. Чем ближе к столице, тем больше правдивых новостей можно услышать.

— Надо было нам задержаться еще на одну недельку у Элизабет, вот что. А сейчас тут останемся или поедем — уже особой роли не играет. Пап, нельзя же так! — упрекнула меня Юля. — Совсем себя не бережешь! И вообще, я впервые вижу, чтобы уже подживающий шрам неожиданно разошелся…

— Нет, он не разошелся, — поправила дочку осматривающая меня Альга, — там сбоку будто бы еще один тонкий надрез появился. Хотя, в самом деле, никогда такого не видела.

— А вы что хотели? Это, может, у защитников все хорошо и просто. А метка Хель никогда не упустит случая о себе напомнить. Вынуждает снять дар…

— Но ты же не снимешь? — уточнила Юля.

— Я так похож на идиота? — вопросом на вопрос ответил я. — Он мне столько лет помогает сохранять нормальный рассудок, хотя считается, что метка начинает лишать человека разума уже после двадцати. Я с трудом пять минут без дара продержусь. Лучше уж боль потерплю. Так что, едем?

Тут возмутились все остальные, заявив, что с них на сегодня хватит, пора спать укладываться. После еще нескольких минут спора было решено, что поздний вечер, действительно, не лучшее время для того, чтобы наскочить на разъезд стражников со стороны Хелиных топей — вот они нам как родным обрадуются. Лучше устроимся на ночлег, силы сэкономим для решающего броска. А завтра уже поедем, как раз до столицы доберемся, если без неожиданностей день пройдет. Заодно по дороге что-нибудь разузнаем.

Василий чуть-чуть затушил костерок, сказав, что сегодня подежурит. Так, на всякий пожарный. Крис занялся конями — Тихона, Рассвета и Лису с Каур (лошадей воровки и полувампирки) нужно было стреножить, Демон с Ночью и так никуда не денутся, остальных же дарить духам на ужин как-то не хотелось. Альга расстелила одеяла, отметив, что они годились только для теплых ночей. Сейчас же температура стремительно понижалась, а от болота тянуло сыростью. И земля после недавнего дождя не успела достаточно просохнуть, оставшись размягченной и холодной. Два часа проспишь — воспаление легких обеспечено.

Вот тут крайней оказалась Юля. Ни я, ни Крис колдовать не могли, а нужно было скоренько соорудить теплый энергетический настил. А кто у нас с огненной стихией ладит? Правда, император неудачно пошутил, что дочка нас совершенно случайно поджарит, что-нибудь перепутав. Однако пришлось рискнуть. Юльтиниэль провозилась со своими учебниками еще минут двадцать, действительно слегка переборщив. Теперь на пятачке, где обосновалась наша небольшая компании, было не тепло, а очень жарко. Ну да ничего, как известно, жар костей не ломит.

— Приятных снов, — пожелал я друзьям, стараясь расположиться на одеяле так, чтобы особо ничего не болело.

Решено! Завтра тихо еду, никого не трогаю, не колдую и вообще веду себя как нормальный человек. Может, судьба надумает отдохнуть и не будет подбрасывать очередные неприятные сюрпризы. А то так и правда недолго ноги протянуть…

— Спокойной ночи, — согласилась Альга, складывая одеяло, чтобы использовать его как дополнительную подушку. Она устроилась на спине, положив руки за голову, и теперь с удовольствие разглядывала темное небо, словно нарисованное гуашью, с яркими искрами вымытых дождем звезд. — А все-таки красиво…

Но договорить женщине не дали.

— Не разговаривайте, спать мешаете, — пробурчал Крис, — завтра у нас будет крайне сложный день.

Все молчаливо согласились.

Сон пришел очень быстро, словно давно притаился в кустах и лишь выжидал удобного момента, чтобы накинуться из засады и закружить в хороводе странных видений, медленно увлекая в свои глубины. Казалось, только что голова еще ломилась от мыслей, а вот уже глаза слипаются, а сознание уплывает в страну Кира. Последнее, что я успел отметить краешком зрения, — смазанный силуэт Василия, который сидел около костра, разгребая еще тлеющие угли тонким прутиком. Даже удивился, почему иномирец устроился лицом к танцующим на болоте огням, ведь это может быть опасным…

Но предупредить его уже не успел, окончательно провалившись в тревожный сон.

ГЛАВА 18 Попался, который кусался

Сам дурак!

Дурак

Василий устало вздохнул и посмотрел на спящих спутников. С одной стороны, защитный круг поставлен, да и Лиз сказала, что никаких монстров тут давно не видели (уж она-то должна была первой узнать, если бы что-то завелось). Но с другой — нехорошее место. Словно витает что-то такое в воздухе, приближается, Наплывает… выжидает, когда он уснет, чтобы…

Чтобы что? Чертовщина какая-то! Ничего не наплывает, обычная ночь, прохладная, свежая. А что неуютно, так рядом с болотом по-другому и быть не может. Особенно если вспомнить, сколько всякой всячины про топи ему успели рассказать. Вот подсознание и вытворяет всякие штуки. Мерещится Хель знает что, музыка даже какая-то слышится. Медленная такая, тягучая…

В замке-то совсем по-иному было, и болото казалось пугалом для малышни. Сами стены защищали. А что огоньки танцуют за окнами, так, если в памяти порыться, можно вспомнить про какой-то там газ, из-за которого все это и происходит. Значит, нечего бояться?

Василий перевел взгляд на искры света, которые плавно перемещались над топями, приблизительно в метре над поверхностью, то поднимаясь чуть выше, то опускаясь к темной воде, кружа около толстых искривленных коряг. Чудно! Кажется, что огонек держат чьи-то невидимые руки, а сам невидимка танцует, то совершая прыжок, то опускаясь на колени, то обмениваясь огоньками с другими невидимками. Так и хотелось встать, подойти поближе, посмотреть. Может, и удастся разглядеть, кто же это так красиво танцует. Вдруг что-нибудь интересное о новом мире откроется? Тут столько всяких диковинок, что не грех остаток жизни посвятить их изучению.

А почему бы, собственно, и нет? Магия на него не действует. И не все же остальным что-нибудь вытворять? Иномирец отложил в сторону тонкий прутик, которым разгребал давно остывшие угли, отряхнул ладони и встал с нагретого энергетического настила. Сделал пару упражнений, чтобы размяться, а то за время неподвижного сидения затекли ноги и спина. Обошел небольшой импровизированный лагерь, проверив, что сон друзей спокоен. Разве что Кристиан по-прежнему отличался сильной бледностью, и герцог во сне прикусил губу, сильно сжимая в ладони тускло поблескивающий красным светом дар. Невозможно сдерживать проклятие вечно, и сейчас, почувствовав слабину, оно пыталось вырваться наружу. Пока безуспешно, но за то, что будет дальше, поручиться никто не мог. Оставалось только надеяться, что, когда Оррен восстановит силы и залечит рану, сможет снова контролировать Хелину метку.

Убедившись, что все в порядке, Василий еще раз с сомнением покосился на болотные огни. После чего спокойно перешагнул через оповестительную черту Маришки — на него она не подействовала. Разве что Юля, словно почувствовав, что-то пробормотала во сне.

Идти было легко. Днем они ехали верхом, стараясь обходить кусты и держаться более-менее нормальной тропы. Сейчас же иномирец прошел к краю болота напрямик, осторожно ступая по мягкому, пружинящему мху. Чахлые деревья расступились, освобождая взгляду низкий берег в камышах и осоке. По затхлой, темной воде, покрытой узорами ряски, пробегали круги, словно кто-то ходил по водной глади маленькими ступнями.

Тени… Легкие, еле заметные тени девушек действительно танцевали, держа в руках крошечные искры. Обнаженные, невысокие, тоненькие, с длинными распущенными волосами и правильными чертами лица. Стройные полупрозрачные тела красиво изгибались, следуя музыке, которая, казалось, рождалась прямо в густом, наполненном странным ароматом воздухе.

Замершего Василия заметили не сразу, продолжая танцевать. Но вот одна из теней повернулась, музыка замерла, и девушки сбились в стайку. Мужчину они явно не боялись — весело шептались, оглядывая иномирца, то и дело слышался звонкий смех. Наконец одна из девушек осторожно передала свой огонек в руки подруг и приблизилась к Василию, замерев в нескольких шагах от него.

— Здравствуй… — первым сказал мужчина, соблюдая правила приличия.

— Привет, — согласилась девушка, — ты не боишься? На тебя почему-то наши чары совсем не действуют…

— А зачем вас бояться? Тут любоваться нужно, как вы красиво танцуете. Или все-таки есть чего опасаться? — на всякий случай уточнил мужчина.

Тень рассмеялась.

— Люди считают, что мы можем украсть их души, превратить в такие же бесплотные тени и заставить танцевать с огнями Хель, — объяснила девушка и тут же продолжила, опережая вопрос мужчины: — Это почти так… но совершенно не обязательно. Мы можем пригласить в свой танец человека. Но зачем нам лишние души? Ведь огня на всех не хватит. Иногда приходится забирать кого-то. Если сестра покидает нас, ее искра не должна погаснуть; нужно, чтобы она перешла к следующей. Выбираем девушку — они легче становятся тенями. Одна из твоих спутниц подходит… Но мы не можем приблизиться. Сначала ее охранял замок, теперь рядом ты… Искра Сеель скоро исчезнет. Отдашь нам девушку?

— Это вы Юлю, что ли, имеете в виду? Нет, не отдам. И Маришку тоже. И никого другого. Не знаю, зачем вам эти огни, но друзей предавать не привык. — Василий нахмурился. Все-таки прав был Крис, говоря, что тени опасны.

Значит, они могли давно к ним подкрасться и забрать девушку, если бы не помог его дар к антимагии.

— Жаль… — Призрачная девушка наклонила голову. — Мы просто тени, и, возможно, в нашем существовании нет никакого смысла, но нам больно терять душу сестры. На все воля Хель. Тогда уходи, мы не хотим, чтобы ты видел наш танец.

Василий только плечами пожал. На танец-то он уже посмотрел, понял, что никакой газ тут ни при чем. Ну разве что какой-нибудь галлюциногенный (снова эти магические странности)? Вызнать их историю удастся и потом, все равно Элизабет его звала в гости. Вот тогда можно будет составить подробное досье на этих странных девушек. Как появились, только ли танцами занимаются, с какой периодичностью им требуются новые девушки, откуда огонь… В общем, раз уж ему так повезло оказаться тем единственным человеком, на которого невозможно воздействовать магией, было бы неплохо провести такие исследования — ученым этого мира очень пригодятся. И польза, и интерес — красота!

— До свидания, — кивнул он призрачной девушке, которая странно гипнотизировала его взглядом.

Сзади раздался вздох разочарования. Снова над болотом разлился тягучий мотив.

Тени продолжили свой танец.

Утро снова встретило нас сумрачной прохладой с низкими дождевыми тучами и резкими порывами холодного ветра. Оно напоминало, что теплое солнечное лето подходит к концу, оставляя простор для осени. А также о том, что скоро закончатся и вступительные экзамены в академию. Впрочем, ничего страшного не случится, если мы на них опоздаем. Для дворян (даже с мизерными способностями) там есть послабления. Нас вот с Риком вообще отдали на обучение в середине учебного года — никто особо не протестовал, только предупредили, что догонять курс будет непросто. К тому же я знаком с ректором. Так что Юлю туда безо всяких вопросов примут, если она, конечно, в первые тридцать секунд не разрушит Шейлер, оставив от наикрасивейшей академии маленькую горстку пыли.

Быстро позавтракав и не обременяя себя разговорами, мы перебрались через реку с помощью сделанного вчера моста, еще некоторое время проехали по заросшему высокой травой берегу Тины, после чего вывернули на центральный тракт.

В сторону столицы по широкой полосе дороги, поднимая клубы пыли, тянулись длинные обозы, мелькали изящные кареты и повозки, встречались конники-одиночки и простые пешеходы. Недалеко плотными рядами, словно сочные виноградины на грозди, устроились опрятные домики зажиточных подданных империи и богатых гостей Чистой земли.

Пригород состоял из большого кольца застроенных кварталов. Они делились на обороты, которые опоясывали Шейлер. Каждый оборот имел свое название и репутацию. Чем ближе к крепостной стене, тем богаче становились дома, взлетая на высоту до четырех этажей, превращаясь в восхитительные поместья (на зависть многим и даже некоторым высокородным господам). Гостиницы соответственно были дороже.

Крестьян тут встретить можно было исключительно как путников. Все здешние жители — либо купцы или ремесленники, либо выпускники академии с небольшим даром. Они чаще всего, получив титул и дом, оседали на одном месте, торгуя зельями и амулетами. Мало кто хотел переселяться в деревни. Оставаться ближе к городу было очень удобно — академия заботилась обо всех своих выпускниках.

Так было с самого начала, от образования империи, но уже прапрадед прадеда Кристиана признавал, что это никуда не годится. В результате появилось разделение на достихийников и тех, кто умел обращаться с силой хотя бы одного из элементов. Слабых магов облагали налогом, если они оставались на месте. Если же выпускник соглашался перебраться в одну из деревень на выбор, ему выплачивалась определенная сумма, надо добавить, довольно приличная.

В общем, система магического образования, увы, была весьма путаная и сложная. Наверное, именно поэтому каждый последующий император пытался ее упростить, но после нескольких реформ, еле-еле выбираясь из-под кипы бумаг и томов, он понимал, что в сущности все осталось по-прежнему, а нужно ведь и другим делам внимание уделять… Поняв это, его величество быстро забрасывал заниматься усовершенствованием системы работы магов. Как Алив Пресветлая сказала, так пусть и творят. Благо, империя процветает, казна полна, все довольны. Даже в разбойники люд идет не от сложной жизни или голода, а от непомерной лени и нежелания зарабатывать честным трудом.

…Юля с Крисом вновь натянули на себя иллюзии. Теперь детки подошли к их созданию более творчески, постаравшись исправить все недочеты. В результате император выглядел классическим эльфом с голубыми глазищами, светлой кожей и жемчужно-белой шевелюрой. Правда, все равно старался не улыбаться, так как не убрал неправильный прикус. А вместо полуэльфийки с сиреневыми волосами и идеальным личиком с наихитрейшим выражением на Ночи сидела рыжая, конопатая девица с зелеными ведьминскими глазами и не менее лукавой улыбкой. Я снова собрал волосы в хвост, чтобы открыть шрам, а Василию, Маришке и Альге ничего менять не пришлось. Разве что воровка, завидев очередной разъезд стражников, сильнее натягивала капюшон. Только вот они нами совершенно не интересовались. Лишь один раз попросили представиться на въезде в третий оборот. Он был огорожен первой, еще невысокой стеной, за которой начинались особняки высокородных имперцев с большим состоянием.

Мы повторили то же самое, что сказали и в Заверене Дилре, назвав короткие имена. Молодые стражи, не задумываясь, проглотили это, занятые разглядыванием Юли. Воспоминание о добром трактирщике, который оказался фанатиком, отозвалось ноющей болью. Рана с неохотой снова затянулась, даже шрам побледнел, но только что-то подсказывало, что боль останется надолго, а может, и до самой смерти в плохую погоду будет напоминать о стычке в уютном трактире. Ну и о том, что к словам фамильных призраков стоит прислушиваться. Да… кстати, перекресток уже сыграл свою роль в странном предсказании, осталось понять, как слушать воду… и с какой радости кто-то из творцов может ошибиться?

— Господин иномирец, — один из стражников обратился к Василию, когда мы уже хотели продолжить путь через гостеприимно открытые ворота, — я бы вам рекомендовал сначала направиться в общину Терры, у меня знакомый оттуда… с таким же, как у вас, именем.

— Терра? — воскликнул мужчина. — Так ведь это же Земля, она так называется. Спасибо, что сказали.

Он повернулся ко мне.

— Оррен, получается, тут все-таки есть переход в мой мир? А что этот парень на площади врал, что, мол, можно даже не соваться?

— Может, это другой вариант твоего мира? Сложно предположить… У одной реальности может быть до миллиарда вариантов, чаще — больше. Так что на твоем месте я бы не стал торопиться с выводами.

Василий задумчиво потер щеку, направляя Тихона мимо стражников и небольшой будки, где сидел сборщик пошлины. С нас стрясли аж две серебряные монеты.

— Если так, то как же мне дом найти? Вдруг я даже понять не смогу, что не туда вернулся?

— Если найдешь проводника, то он доставит к нужному порогу, не бойся. А вот наугад, да… тут могут возникнуть большие проблемы. Разве что просто повезет.

Мужчина вздохнул, видимо думая о том, что с такими перспективами не хватит никакого везения. В этом вопросе я был с ним полностью солидарен. Тут либо проводника искать, либо трясти творцов. Хорошо, что я сам пока никуда не попадал. Хвала Алив, всем остальным творцам, в том числе и Убийце Хель!

Собрать сплетни, увы, не получилось. Точнее, все, что мы таки смогли услышать, оказалось абсолютно бесполезным. Почти полностью они повторяли слова священника из Завереня: император пропал после нападения неизвестных, которые притворились служителями ордена, вся столица на ушах, гвардия прочесывает окрестности, двор в истерике, стражники потрошат всех, кто въезжает в столицу, и никому житья нет.

Кристиан, слыша это, только кривился, как от сильной зубной боли. Видимо, уже приготавливал для себя эпитеты на тот случай, если выяснится, что он действительно где-то подцепил паранойю и сбежал из дворца напрасно. Хотя, как известно, если у вас нет паранойи — еще не значит, что за вами не следят. Так что тут Хель надвое сказала. После того как мы с Крисом и Альгой охрипли, пытаясь доказать друг другу, что именно такая-то версия происходящего самая верная, Василий подметил: «Поживем — увидим».

И тут мы действительно увидели!

Столицу сложно было не заметить… Особенно академию, которая занимала всю южную часть огромного города. Здания высшей школы, сложенные из непонятных материалов другого мира, возвышались на такую головокружительную высоту, что дух перехватывало от одного взгляда. Вот хоть на главную башню посмотреть: тонкая, как игла, из светлого камня. Даже приблизительно нельзя назвать количество ее этажей. Кажется, один порыв ветра, и она сломается. Но нет. Вряд ли в этом мире найдется что-то способное разрушить созданное творцом чудо.

Остальная часть Шейлера намного скромнее. Даже главный храм Алив и здание ордена вместе с королевским дворцом — творения потрясающей красоты и архитектуры — теряются на фоне академии. Впрочем, чего еще ждать от Пресветлой матери? Построить что-то другое она просто не могла.

Так что, увидев башню, мы на несколько минут остановились, разглядывая ее. Тонкая игла всегда появлялась неожиданно, до какого-то невидимого порога скрываясь от чужих взглядов под вуалью магии. И в один шаг, собираясь из солнечных лучей, заставляла путника замереть в немом восхищении. И он осознавал себя ничтожно маленькой песчинкой в момент, когда душа замирала от красоты и величия, а внутри появлялось тянущее ощущение долгого падения.

Только вот крестник рассматривал тонкий шпиль спокойно, успев к нему не только привыкнуть, но и пресытиться чуждой нашему миру красотой. Маришка восторженно охала. Дочка косилась со странной смесью восторга и скептицизма, прикидывая: «И сколько эта красота простоит после знакомства со мной?» Альга просто улыбалась. А вот выражение лица Василия классифицировать не удалось. Смотрел он с явным восхищением и одобрением, но так, как будто видел сооружения куда масштабнее и внушительнее. Хотя… мало ли какие здания строят в его мире? Все может быть.

Рядом, переступив черту, останавливались и другие путники. Кто-то смотрел, открыв рот, а кто-то сразу же продолжал путь, выдавая этим, что в столицу едет не в первый раз. Даже небольшой затор из пораженных зевак образовался, но стражники поглядывали на людей снисходительно и вмешиваться не собирались, позволяя каждому вдоволь полюбоваться Шейлером.

— Сколько же там человек можно разместить? — Юля задумчиво потерла переносицу и повернулась к Крису.

— Много. Главная башня заключает в себе все учебные аудитории, лаборатории, залы для тренировок и торжественных мероприятий. Я вообще-то на ножах с ректором Эриамом, а воспоминаний из далекого детства о первом и последнем посещении Шейлера в памяти осталось как-то мало.

Император виновато наклонил голову.

— Ну должны же были эти идиоты предвидеть, что после того, как они скажут: «Повредить башне не сможет никто и ничто», — я обязательно захочу это проверить…

— Кто мог знать, что у тебя такой потенциал, что любимый витраж Алив разлетелся на осколки, не подозревая о том, что его можно разбить… — в тон крестнику продолжил я. — Его вроде до сих пор не восстановили, а зал опечатали, чтобы никто не смог увидеть, что какой-то мальчишка может превзойти творца.

— Ну почему «какой-то»? — обиделся Кристиан.

Юльтиниэль мечтательно вздохнула, представив, сколько залов закроют после того, как в академию поступит она. А ко мне тут же прицепилась Маришка, чтобы я рассказал про столицу и те места, которые стоит посетить. Василий также заинтересованно прислушался, словно составлял график будущей экскурсии по городу. Воровка изредка вставляла емкие замечания, высмеивая охрану того или иного дома, важных вельмож и новые сберегательные амулеты.

О цели нашего путешествия старались не думать. Все равно к вечеру уже будем на месте, а там как Алив рассудит. Да и чего волноваться? Лучше уж надеяться на лучшее, на то, что все недоразумения быстро разрешатся. Крис вернется во дворец, Василий быстро наведается в общину Терры. Потом мы расположимся в столичном особняке, принадлежащем мне. Небольшой, но красивый домик уютно пристроился рядом с императорским парком в самой тихой и спокойной части города. А уже на следующее утро можно отвести девочек на вступительные экзамены…

За такими приятными мыслями я и не заметил, как мы подъехали к высокой крепостной стене, встав в конец очереди, состоящей из желающих попасть в Шейлер. На нашу пеструю компанию косились. Несколько девушек с обоза во все глаза разглядывали Криса в его новом облике и, не переставая, хихикали, стараясь привлечь к себе внимание очаровательного эльфа. Юля наградила девиц тяжелым взглядом маньяка, у которого начался очередной рецидив, но быстро опомнилась и постаралась придать лицу равнодушно-высокомерное выражение. Император только разочарованно вздохнул, теребя белую прядь волос, и отвернулся. Я перевел взгляд с дочки на крестника и только плечами пожал, вернувшись к разговору с Василием и Альгой.

Время в очереди пролетело почти незаметно. Благо, несмотря на беспокойство и предупреждения остальных, особых неудобств путникам стража не доставляла. Молодой парнишка на воротах, чем-то похожий на Квера, задавал несколько вопросов каждому представителю разумной расы, после чего кидал вопросительный взгляд в сторону седого мага и, получая одобрительный кивок, пропускал путника за крепкие ворота высотой в четыре человеческих роста и шириной больше двух метров. Двигалась такая махина исключительно с помощью магии и чарами же скреплялась на ночь — никакой таран не страшен.

Нас маг разглядывал долго, безуспешно пытаясь заглянуть под иллюзии Юли и Криса. Точнее, колдовство ему видно не было, но с таким опытом он подсознательно чувствовал, что что-то с этими двумя подозрительными личностями нечисто. Но, так ничего и не обнаружив, кивнул, что нас можно пропускать.

Пошлину брали только с всадников и то небольшую. Так… галочку поставить.

А вот за воротами началось Хель знает что. Все как с цепи сорвались. Один хотел подъехать поближе к большому фонтану и бросить на счастье монетку. Другая требовала завернуть в магазинчик одежды из-за потрясающего платья, которое было надето на выставленном манекене. Третий, увидев знакомого орденца, пылал жаждой прижать его в какой-нибудь подворотне и выпытать все подробности происходящих в столице безобразий. Четвертая провожала мечтательным взглядом каждый проходящий мимо кошелек, то и дело порываясь кинуться за ним вдогонку. Ну и в довершение всего Маришка постоянно спрашивала, точно ли мы сможем проникнуть в орден незамеченными.

— Вы что, издеваетесь? — Через пятнадцать минут я не выдержал. — Это на вас так воздух влияет, что ли?

Компания переглянулась и сконфузилась.

— Извини, Оррен, — иномирец развел руками, — действительно, как дети малые расшалились. Столько всего интересного вокруг, просто глаза разбегаются. И ощущение, будто в сказку попал. А сказки невозможно серьезно воспринимать. Замечательный город, такой чистый, аккуратный. Люди улыбаются…

— Василий, вот ты последний, кого я тут буду в несерьезности обвинять. А что на сказку похоже, так у нас маги, занимающиеся перемещенцами, этому делу даже термин придумали — «синдром игры» называется. Проходит в среднем года через два, у кого-то раньше, у кого-то и вовсе не успевает пройти из-за преждевременной смерти. Кому-то везет, и синдром не выражается ярко, сходя на нет всего за несколько недель.

— Ну у вас и маги… — присвистнул Василий, — прямо как наши ученые — найдут объяснение даже тому, что сами не понимают.

— Почему же не понимают? Очень даже все хорошо понимают. Долго исследовали этот феномен в его разных вариациях, написали много работ. Тоже могу дать почитать. Что-то там происходит и ломается, что человек начинает воспринимать окружающую его действительность как игру, в которой невозможно умереть или получить серьезное увечье. Только что-то мы, господа, заговорились. Нам уже тут сворачивать нужно.

За поворотом мы спешились и оставили лошадей на привязи у небольшого трактира на попечение Демона и конюха, который очень обрадовался золотой монете. После чего углубились в лабиринты улочек, высоких заборов и домов зажиточных горожан. Достав заколдованные серые плащи, очень похожие на одежды служителей Алив, мы уже через двадцать минут подошли к черному входу в обитель ордена. Встали за углом и принялись изучать обстановку.

Этот вход был хорош тем, что охраняли его всего четыре орденца. Две фигуры неторопливо прохаживались мимо неприметной дверки. Если фасад здания ордена, которое соединялось с главным храмом ажурным переходом, был произведением искусства, то сзади оно смотрелось отвратительно. Тем не менее лица охранников сияли такой одухотворенностью, словно они оберегали скульптуру самой Пресветлой Алив, что украшала главный зал храма. Еще два орденца засели на крыше соседнего дома, принадлежащего главе ордена. Вот они-то нам и мешали.

— Крис, займешься? — уточнил я.

— Запросто! — ухмыльнулся крестник, вытаскивая свои кинжалы.

— А может, без жертв?

— Ну-у… так неинтересно. — Император вздохнул, но кинжалы послушно убрал и отлучился устранять проблему.

Уже через пять минут Кристиан вернулся обратно, отчитавшись, что мальчики решили несколько часов отдохнуть, разбив заклинание истинной сути, которым они просвечивали всех приближающихся к черному входу орденцев. Путь был свободным.

Два других охранника дернулись за оружием, когда наша процессия вывернула из-за угла, двинувшись к неприметной металлической двери. Однако сигнала сверху, который должен был предупредить в случае опасности, не последовало.

— Кто такие? — спросил молодой служитель, пытаясь заглянуть под низко надвинутые капюшоны.

— Всего лишь смиренные служители Пресветлой матери Алив, добро тебе, брат мой. Ты исправно несешь свою службу. — Скольких трудов стоило мне не засмеяться на середине этой фразы и сохранить в голосе серьезность и спокойствие, вам даже Хель не скажет. Также каким-то чудом промолчали и детки.

Сигнала снова не последовало, и охранники переглянулись.

— Зачем вы идете?

— На то воля главы, брат мой, мы принесли важные вести… — на одной ноте продолжал тянуть я.

— Вести об императоре?! — Парни, не выдержав, подались вперед.

Наклонил голову, надеясь, что на этом вопросы закончатся. Действительно, известие, что появилась информация касательно его императорского величества, подействовало на охранников лучше ушата ледяной воды, и внутрь нас пропустили без дополнительных расспросов. Даже удачи пожелали и на всякий случай еще раз объяснили, как пройти в комнату главы.

В здании было тихо и темно. В высоких коридорах на стенах приглушенно горели редкие светильники. Никаких украшений: ни картин, ни ковров, ни даже окон. Могло показаться, что мы попали в какой-то лабиринт. А ведь снаружи окна были… — красивые иллюзии, чтобы не пугать людей. Глупости, на самом деле, воображать себе невесть что. Всего лишь причуды архитектуры и заскоков первого главы.

Отсутствие людей объяснялось просто. Только-только закончилась вечерняя служба в главном храме, где по правилам должны были присутствовать все свободные орденцы. И сейчас, после того как толпа светловерцев схлынула, они оставались для своей тайной службы. Чем она отличалась от обычной хвалы Алив, никто не знал, и считалось, что служителю Пресветлой матери было проще выдать императора и предать страну, чем рассказать об этой тайне.

Так что у нас было двадцать минут, чтобы проникнуть в нижние залы, куда после службы всегда спускался глава для приватной беседы с творцом. Ну-у, как приватной? Один на один с уменьшенной копией статуи Пресветлой, если не считать магистров в количестве трех штук. Вот они-то нам все и были нужны.

— Крестный, а ты точно дорогу знаешь?

— Знаю, знаю… — ворчливо отозвался я, — мне уже однажды приходилось вот так пробираться в нижние залы.

Дочка запнулась.

— Зачем? Тебя уже подозревали в метке?

— Нет, всего лишь с двумя занозами проверяли слухи о том, что фигура Алив может возвращать все на круги своя… — Хорошо, я не снял капюшон, и никто не заметил, как воспоминание перекосило мое лицо.

Разговор затих сам собой, когда мы подошли к винтовой лестнице, ведущей вниз. Сейчас она больше напоминала спуск в чертоги Хель. Хотя, может, такие ассоциации были из-за того, что на кону стояло очень многое. Либо мы сами себя в ловушку загнали, либо мы освободимся уже через полчаса, и это дурацкое приключение закончится. Мне, естественно, больше нравился второй вариант. И, судя по тому, как Юля и Крис ринулись вниз, а Василий и Маришка спокойно начали спуск следом за ними, я со своими пессимистичными мыслями и сравнениями оставался в меньшинстве. Разве что Альга ободряюще хлопнула меня по плечу.

— Оррен, да не переживай так. Уверена, что все будет хорошо.

— А вот я — нет. Спиной чувствую, что что-нибудь обязательно случится!

— Хорошо, давай спор: я говорю, что все пройдет нормально, а ты, что случатся какие-нибудь неприятности. Выигравший… мм… — Воровка остановилась на последней ступеньке и нахмурилась, пытаясь что-нибудь выдумать.

Я даже задумался, вот интересно, как мне свой выигрыш оформить, если окажусь прав? На том свете у Хель попросить?

— Давай только не на щелбан, — попросил я.

— Может, на вопрос? — предложила женщина. — Проигравший отвечает честно, ничего не утаивая.

Скоро перебрав в памяти залежи своих секретов, я понял, что в таком случае мне придется самому себе неприятности устраивать, чтобы не проиграть.

— Согласен. Но только проигравший будет иметь право выбрать из трех разных вопросов, если первый будет затрагивать что-то личное.

Воровка покачала головой, но согласилась с таким условием, пожав мне руку.

— Эй, вы там где застряли? — Из-за высокой створчатой двери высунулось любопытное личико Юли, дочка обвела нас подозрительным взглядом прищуренных глаз, и снова юркнула в зал.

Я отметил, что иллюзию она уже с себя стянула. Значит, и Крис убрал маскировку.

Нижних помещений было два. Первое напоминало тронный зал дворца: размерами, а также богатством убранства и высоким куполообразным потолком, разве что традиционный зеленый цвет сменил глубокий серый оттенок. Казалось, что мы спустились в подземный храм. Единственное, что сильно отличалось и вызывало определенные опасения — оплетенный тончайшими заклинаниями помост, находящийся в центре зала. Он предназначался для ритуального сожжения. Здесь казнили аристократов, последним желанием которых было, чтобы на их смерть не пришла смотреть толпа зевак. Тогда церемония проводилась здесь, в нижнем зале, в присутствии палача, главы и магистров. Также, насколько мне было известно, здесь отправляли в чертоги Хель некоторых ее слуг, то есть меченых. Заклятья, которыми был окружен помост, невозможно было пробить никому. Их ставила сама Алив, а укрепляла Хель, чтобы все было по-честному. Поэтому сюда и приводили обезумевших посланников Убийцы. Сбежать отсюда невозможно. Хотя в основном на протяжении истории меченых людей предпочитали сжигать на главной площади, этим помостом пользуясь только в крайних случаях, когда приговоренный сопротивлялся чересчур энергично.

Второй же зал был маленьким, от первого помещения его отделяла каменная арка тонкой ажурной резьбы. И, если бы не потолок, зальчик можно было бы принять за какую-нибудь кладовку. Но именно он был главным.

У самой стены помещения, укрытая густой тенью, на высоком-постаменте стояла тонкая фигура женщины. Пресветлая Алив была одета в просторную, ниспадающую красивыми складками до пят тунику, перевязанную под грудью широкой лентой. Босая. Длинные, вьющиеся удивительным водопадом волосы скреплял простой обруч с маленьким изумрудным кристаллом — единственная драгоценность на обычном камне. Красивое лицо женщины было выточено до мельчайших деталей: тонкие ресницы вокруг больших глаз, точки веснушек, скулы, брови вразлет, прямой нос, чуть приоткрытые пухлые губы. Правая рука приложена к сердцу, на безымянном пальце обручальное кольцо. Левая рука протянута вперед, словно в попытке дотянуться до кого-то безумно дорогого и любимого… хотя бы коснуться кончиками пальцев. И тоска в глазах творца — смертная, тяжелая…

Несмотря на то что фигура Алив была высечена из цельного камня, она казалась живой — вот-вот устало вздохнет, прикрыв глаза.

— Приветствую тебя, Пресветлая мать…

Я поклонился, также прижав правую руку к сердцу, после чего по-хозяйски расположился в небольшом креслице напротив статуи, которое предназначалось для главы. Только развернул его к входу. Остальные члены команды встали рядом со мной, дожидаясь прихода орденцев, которые должны были появиться с минуты на минуту.

И они не заставили себя ждать.

Первым в большой зал вошел глава — немолодой мужчина с эльфийскими чертами лица, слегка прихрамывающий на левую ногу. Черный балахон и большой дар орденца смотрелись на нем донельзя нелепо. Такому больше доспех бы подошел, боевой конь, копье, шлем с пышным плюмажем. Или же, на худой конец, камзол министра. Но нет, мой старый друг, прабабка которого была темной эльфийкой, выбрал для себя трудный путь верного слуги Пресветлой матери. Глава остановился, не сделав и двух шагов, тревожно вглядываясь в наши фигуры, укрытые тончайшей тенью. За ним встали еще не снявшие капюшоны магистры.

— Оррен, это ты? Или же меня обманывает зрение? — удивленно воскликнул Ливий.

— Нет, не обманывает… — откликнулся я, поднимаясь из кресла, — и я не один.

— Рад тебя видеть, друг! — Глава сделал знак насторожившимся магистрам, с которыми я не был знаком, и, стараясь сильно не хромать, направился к нам. Но, увидев хмурого императора, опять запнулся. — Ваше величество?! С вами все в порядке? Где вы были?

Перевел взгляд с Криса опять на меня.

— Оррен, что происходит? Вы все выглядите так, будто пришли драться, а то и убивать…

— Вообще-то именно за этим мы сюда и пришли… И лучше тебе объяснить, что происходит и почему все вокруг напоминает какой-то спектакль.

Да, да, вы правильно поняли. Ливия я знаю достаточно. Хотя из-за его… хм… профессии, несмотря на нашу дружбу, все время подозреваю в чем-нибудь эдаком, нехорошем.

— Да какой спектакль? Мы сами уже который день с ног сбились. Надо же было додуматься прорваться в покои его императорского величества под нашими личинами. — Ливий оглянулся на магистров, и те синхронно наклонили головы, после чего все-таки сняли капюшоны, открыв лица. Ни капли враждебности. Орденцы смотрели на нас с удивлением и интересом. — Да и еще объявить его меченым! — продолжил тем временем глава. — Это при том, что все знают о крови императора! Но ничего, негодяи заперты в подвалах и только ждут, когда приговоры на смертную казнь буду подписаны. Протоколы допроса у вас, ваше величество, на столе. Но почему вы сбежали, император? Неужели так легко поверили в наше предательство? — немного обиженным тоном закончил глава.

Кристиан только плечами пожал. Я же переглянулся с Василием и Альгой. Воровка довольно мне подмигнула. Неужели обошлось? Осталось только выяснить, что не так с дочкой и почему сельские священники неожиданно решили устраивать самосуд.

— А указ этот дурацкий про обязательное посещение службы откуда взялся? — подозрительно уточнил Крис. — До Шейлера он не дошел, что ли?

Судя по тому, как округлил глаза Ливий, стало ясно, что в столице об этом указе и не слышали. И не нужно никакое заклинание правды, которое мы настроили заранее, без него и так понятно, что мужчина не врет. Кивок дочки только подтверждал это. Значит, указ был доставлен откуда-то извне. Вопрос: «Зачем?»

Ответ один: «Чтобы привлечь мое внимание».

— Ничего, разберемся, — мрачно пообещал Кристиан, — только сейчас закончим и сразу будем разбираться, кому там шило жить мешает.

— И Ливий, скажи, пожалуйста, с каких пор в нашей империи слугами Хель начинают объявлять полуэльфиек и без серьезных доказательств решают тащить на костер? — Это уже вмешался я, чтобы сразу снять все вопросы и претензии.

— Не знаю, друг. Ты имеешь в виду, что кто-то хотел объявить твою дочь меченой? — быстро сообразил глава.

— Нет, не хотел, а сделал, — поправил я друга, наблюдая, как он все сильнее хмурится. — Нам пришлось ехать в столицу, скрываясь по лесам, чтобы не попасть на костер. Моего лейтенанта ранили крестьянские мужики по приказу одного священника. Причем это произошло на моих землях.

— Оррен, я не могу тебе ответить ничего, кроме того, что сегодня же организую проверки и сам за всем прослежу. Пока только предполагаю, что, скорее всего, это козни наместника Хель — слишком уж долго он не давал о себе знать. До столицы, конечно, докатывались слухи о проделках девочки… Но чтобы сразу на костер — это дикость. К тому же дочь защитника… Нет, нет, нет… даже подумать страшно, как ты на меня зол. Сейчас же велю объявить о ложности этих слухов и разошлю вестников.

Юля снова кивнула, сообщая, что сказанное главой — правда.

— Спасибо, мой друг. Что зол, это верно. Мы уже грешным делом подумали, что в западню едем.

Я покачал головой, понимая, что придется мне вечером отвечать на вопрос Альги… вот наместник Хелин! Попляшет он у меня за все хорошее, как освобожусь…

— Ты мог бы и не покидать замка, — мягко улыбнулся глава, — в этом году один талантливый послушник сделал амулет, который чувствует присутствие человека, отмеченного Хель. И даже заставляет его проявлять сущность. Мы тестировали его на крови одной из прошлых меченых, которую удалось сохранить благодаря магии. Уже есть первый пробный десяток, и я легко мог выслать один амулет тебе. Смотри, сейчас его достану, и мы увидим, что ни его императорское величество, ни твоя дочь не… — Ливий начал рыться в складках серого плаща, пытаясь отыскать амулет.

— Не стоит, я тебе верю… — Голос сорвался, сзади испуганно вскрикнула Юля, Маришка зажала рот ладошками, а Крис попытался загородить меня.

Я не успел договорить — глава достал небольшой амулет со знаком дара. Еще секунду ничего не происходило, а потом Ливий, обжегшись, выронил его на пол. Прорисованный на гладкой металлической поверхности крест пылал ярким красным светом.

— Что?! — Магистры повытаскивали не пойми откуда, короткие кинжалы, а в ладонях главы зажглась сфера очищения. — Что за Хель?! Но…

— Среди нас меченый слуга! — вскричал магистр, стоящий по правую руку от Ливия.

— Возможно, это кровь императора… — спросил я, чувствуя, что настал именно тот момент, которого я боялся.

— Нет, Оррен, мы исключили его кровь — проклятие в ней спит, и амулет не должен был почувствовать его. — Взгляд орденца впился в моих спутников. Василий и Альга замерли за моей спиной, боясь пошевелиться, лицо Криса перекосило, а Юльтиниэль испуганно зажала рот ладошкой.

Что ж, рано или поздно это должно было произойти.

— Это всего лишь пробные образцы… — пробормотал низенький магистр со смешной лысиной.

— Да, да, — поспешно согласился Ливий. — Если проверить каждого… это не займет много времени. — Глава вопросительно посмотрел на меня. — Или же…

«Не позволяй им проверить свою дочь!» — неожиданно в голове раздался тихий приказ. Что ж, хорошо. Тогда выбора нет.

— Ни Юльтиниэль, ни Крис не могут быть слугами Хель. Ведь все знают, что меченый только один. Ты помнишь это правило, Ливий?

Амулет работал. Послушник оказался весьма талантливым магом. Я зажмурился, пытаясь удержать себя. Казалось, еще чуть-чуть, и я смогу перебороть действие заклинания. Хотя зачем? В таком случае крайней действительно может оказаться дочка. Нет… не допущу. Улыбнулся, открыв глаза, и встретился взглядом с Ливием, выпуская свою проклятую сущность наружу и наблюдая, как мужчина в ужасе отступает от слуги Хель, которого совсем недавно считал своим другом.

— А я так надеялся обойтись без казни…

ГЛАВА 19 Казнить нельзя помиловать!

Женщина — это все!

Женщина

Камера оказалась на удивление уютной и теплой. Видимо, аристократов предпочитали содержать в комфорте. А может, просто Ливий специально для меня расстарался. Это скорее напоминало комнату, даже особых заклятий не повесили на прочную деревянную дверь. Зачем? Глава ордена сразу понял, что я никуда бежать не собираюсь. Раз попался, придется отвечать за свою кровь. К тому же если я решусь на побег, подставлю Юльтиниэль. У нее и титул могут отобрать, и земли… И Кристиан тут никак не поможет ни своей властью, ни магическими силами.

Я еще раз обвел взглядом уютную маленькую комнатку. Широкая кровать с мягким матрасом и несколькими покрывалами, два стула, овальное зеркало над умывальником, шкаф для одежды (пустой, правда), небольшой письменный стол с чернильницей, гусиным пером и стопкой белых листов, и полка с книгами обнаружилась. Под потолком маленькое круглое оконце, куда падали мертвые лунные лучи. Даже жаль, что через пару часов мне придется покинуть сие гостеприимное место, но иначе нельзя. Сам упросил главу не тянуть до рассвета, когда и полагалось сжигать меченых.

Немного отдохнул на кровати, потом, чтобы не уснуть, принялся мерить комнату шагами и, наконец сообразив, зачем мне положили листы, сел писать завещание.

В общем-то, господа, я ужасный обманщик. Даже самому стыдно, что обманул друзей, крестника и дочь. Сказал им не штурмовать подвалы, потому что Ливий — мой добрый друг. И он, конечно, понимает, что дар, отданный мне Элизабет, сможет еще долго сдерживать проклятие. Ему всего лишь надо проверить мою кровь, чтобы точно удостовериться, что метка надежно заблокирована, а я вполне адекватен. А завтра утром я снова буду с ними, отведу Юлю и Маришку на вступительные экзамены… ну и далее по списку.

И знаете, что самое смешное? Они поверили! То ли удалось сохранить на лице спокойствие и беззаботность, то ли Ливий хорошо подыграл, представив, как взбалмошная полуэльфийка и император разнесут по кирпичикам всю столицу, чтобы спасти меня…

На самом деле я был вовсе не прочь спастись, но только не такой ценой. Сбежать вместе с дочерью? А земли на кого оставить? Пришлют туда какого-нибудь опального маркиза, который все тут же развалит, а то и продаст по кускам, чтобы не жить в опасной близости от владений наместника Хель. Нет, Юля, конечно, на удивление безалаберный ребенок, но в то же время есть в ней что-то доброе. Не станет налоги втридорога драть, на людей не будет смотреть как на грязь. Может, и ответственности научится.

Добегался. Устал уже, если честно, в себе метку скрывать, постоянно ожидая, что вот-вот внутренние барьеры не выдержат и я кого-нибудь убью. Как я там уже говорил? Круговорот проклятий в природе… И так на добрых двадцать лет пережил своих предшественников. Наверное, пора. И лучше уж было решить дело миром. Я никуда не бегу, никого не убиваю, Ливий же проводит казнь тихо, в очень узком кругу магистров и одного палача. А потом всем скажет, что, мол, герцог Оррен Рит погиб смертью храбрых, упав с лестницы и сломав шею, в драке с сотней слуг наместника Хель и с самой Хель (ну как там его фантазия буйная подскажет). Не хочу, чтобы вся империя знала о том, сколько лет жила бок о бок с проклятым, считая его посланником Пресветлой Алив. Главное, чтобы дочка не успела спохватиться, а то, чего недоброго, примчится на выручку и сама себе жизнь сломает. Еще и остальных притащит…

Нет, не надо мне на душу еще и чужие жизни брать, и так всего хватает, чтобы загреметь в чертоги Хель. Уж она-то надо мной всласть поизмывается, сколько ей в свое время крови и нервов испортил. Да… есть чем гордиться.

А ведь Ливий говорил повременить, даже не поверил сразу, что его друг меченый. Предложил подождать, кровь проверить, все по-человечески обставить. «Как так?» — спрашивал он. Столько лет считался герцог Рит защитником, а вдруг меченым слугой Хель оказался. «Не может быть такого! — прямо заявил мне друг. — Как так долго ты смог держать в себе проклятие, не поддавшись ему? Почему магических сил нет?» Отвечать на большинство вопросов я отказался. Ливий видел, как я изменился. И ждать еще два дня, пока орденцы проверят мою кровь и поймут, что никакой ошибки нет и Оррен Рит — слуга Хель, не имело смысла. Признаться, я боялся. Какой нормальный человек в сорок три года будет рад скорой смерти? Вот и мне совершенно не хотелось покидать этот мир, оставив дочку сиротой и множество незаконченных дел. И почему-то совершенно невыносимым становилось желание сорвать с себя дар и, дождавшись, когда проклятие подчинит меня, закончить все именно так, как делали это мои предшественники, а не сидеть сочинять завещание и думать о том, что очень хочется есть. Поэтому я и попросил Ливия не тянуть, а совершить казнь сегодня, чтобы у меня не осталось возможности поддаться соблазну.

Исписав мелким почерком два листа, что я кому передаю, и погрузившись в воспоминания, я даже не заметил, как дверь с тихим скрипом открылась, пропуская внутрь печального Ливия.

— Оррен, — позвал он.

— Уже пора? Что-то я сильно задумался. Сейчас, подожди минутку. — Подойдя к зеркалу, уверился, что к Убийце попаду в приличном виде, чуть пригладил волосы и поправил ворот рубашки. — Всё, веди.

Глава вздохнул, не спеша выпускать меня из комнаты.

— Что-то у меня неспокойно на душе, — признался мужчина, переступая с ноги на ногу, — словно я что-то не то делаю. Друг мой, но я не могу нарушить правила… Твоя кровь несет в себе угрозу, к тому же… Если бы я один это увидел, наверное, и вовсе отпустил. Лучше уж взять грех на душу, солгав, чем вести на смерть друга. Но остальные… Я не смогу убедить их молчать. А убивать… На своем веку я видел казни трех меченых. Трех! И они уже не были людьми, в них не оставалось ничего, кроме безумия и жажды крови. Но ты, Оррен? Я не понимаю. Если бы только согласился подождать несколько дней, объяснить. К чему такая спешка?

— Спасибо, друг, — тепло улыбнулся я, — такие слова очень важны. Уж как получилось.

— Да, кстати, — Ливий обернулся в коридоре, — я смог договориться о применении заморозки.

Вот эта новость меня очень обрадовала. Одно дело — с каждым шагом думать о том, что жариться на огне — не самая приятная смерть. И совсем другое дело знать, что ничего не почувствуешь, разве что легкое покалывание. Заклинание заморозки применялось очень редко — когда тому, кого казнили, не хотели причинять лишней боли. Да, бывало и такое. Согласитесь, смерть на костре не самая приятная из всех возможных. Но только пламя выжигало из крови метку Хель, по-другому могло выйти только хуже. Вот и придумал несколько веков назад один маг специальное заклинание, снимающее боль. Стоит себе человек в окружении языков пламени и улыбается, все равно чувствует лишь легкую прохладу. Так проще.

И хорошо. Сразу как-то легче стало. Решил на это ничего не отвечать. И так понятно, что глава сделал все, что смог. Обычно меченых, если удавалось заполучить живыми, вытаскивали на главную площадь, как я уже говорил. Перед этим несколько дней держали в клетке без еды и воды, разрешая любому желающему кинуть в слугу Хель камень. От таких перспектив меня откровенно передернуло. Да, можно сказать, что мне еще повезло.

— Ливий, постарайся найти следующего до того, как ему исполнится пятнадцать. Надеюсь, амулеты помогут. С таким даром, как у меня, проклятие можно держать в подчинении лет двадцать — это хорошая отсрочка. Так можно будет вообще исключить возможность безумия слуг Хель.

— Да, Оррен, спасибо тебе за помощь.

Магистры и палач дожидались нас в нижнем зале. Вокруг помоста уже было выложено пламенное заклинание и ритуальные веточки. Сейчас на меня смотрели с опаской, видимо, все-таки ожидали каких-нибудь фокусов с моей стороны. Один магистр, неприязненно прищурившись, пробормотал заклинание заморозки — по коже проскользнула ледяная змейка, обвившись вокруг шеи. Потом меня приковали серебряными наручниками к черному столбу.

— Последнее желание? — уточнил палач, зажигая небольшой факел.

— Желаю, чтобы вы выжили после того, как вас Юльтиниэль и Кристиан найдут. — Подумал и добавил: — Хотя боюсь, это невыполнимая просьба. Приступайте, господа, а то я уже мерзнуть начинаю.

Мужик внушительных размеров в черной маске палача только плечами пожал, поднося факел к заклинанию ритуального пламени…

Юля постучалась в комнату, отведенную мужчинам, и одернула ночную сорочку. Специально длиннее и с закрытыми плечами надела, чтобы не выслушивать нотаций Василия. Своим чутким слухом она уже уловила, что император с иномирцем не спят, и, чтобы не будить Маришку и не скучать, глядя в потолок, решила присоединиться к их разговору.

— Не заперто! — раздался звонкий голос Криса.

Девушка потянула на себя круглую ручку, исполненную в виде головы какого-то зверя. Как обычно, прежде чем зайти внутрь, просунула любопытное личико. Василий расположился на застеленной постели, полусидя и опираясь на большую подушку. Кристиан же, уже приготовившись ко сну, устроился в позе лотоса, обняв свой валик и положив на него подбородок. Похоже, что мужчина до этого рассказывал парню какую-то интересную историю.

Их поселили на верхнем этаже здания ордена. Оказывается, тут были вполне пригодные для жилья комнаты. И даже с окнами. Мутноватое стекло в номере мужчин не было задернуто плотными темными шторами, и бледный лунный свет причудливо перемешивался с тусклым светом ночника. Красиво, но почему-то, когда девушка смотрела на это, тревога в ее груди только усилилась.

— Я не помешала? — на всякий случай уточнила полуэльфийка, сама удивляясь своей вежливости.

— Нет… Юль, что-то случилось? — Крис обеспокоенно вскочил на ноги и подбежал к девушке. — Ты босиком… не мерзни, устраивайся со мной. И извини, что я не совсем одет, — сконфузился он.

— Ничего, трусы тебе очень идут, — успокоила его Юля, — я тоже не в бальном платье.

Она забралась на кровать, обняв худые коленки, улыбнулась.

— Уснуть не могу, — призналась она. — Нервничаю. Маришка вон спит — устала. Альга ушла на нижний балкон, сказала, что там посидит. А меня что-то грызет внутри, будто мы где просчитались. Не надо было папу одного оставлять. Я за него боюсь. То кинжал этот дурацкий, теперь амулет. Он сказал, что глава его друг, но…

— Крестный сказал, что его уже завтра отпустят. Кровь проверят и все, — постарался успокоить Юльтиниэль император, дотрагиваясь рукой до ее плеча. — К тому же меченых слуг Хель всегда сжигали на рассвете. Мы можем часа через полтора встать и пойти к главе, чтобы никаких промахов не случилось, — предложил Крис.

— Мне вообще-то тоже все это не нравится, — согласился с Юлей Василий. — Кровь они могли у него и так взять, а поселить с нами. Какая разница, где стражу ставить? К тому же есть эти ваши нерушимые клятвы. Что-то тут нечисто.

После этих слов Юльтиниэль только сильнее побледнела. Сердце билось о ребра, часто-часто, словно говоря, что они безнадежно опаздывали. И время утекало песком сквозь пальцы, пытаясь хоть как-то предупредить маленькую компанию о чем-то непоправимом, что должно было произойти вот-вот — пока они тут обсуждают свои подозрения, вместо того чтобы действовать. Но как? Куда бежать? Вниз к отцу или к главе? И что говорить? Вдруг от этого папе станет только хуже?

А ведь это все из-за нее!

Последняя мысль была настолько четкой и понятной, что девушка даже губу прикусила. Действительно из-за нее. Из-за глупых выходок, которые совсем недавно, еще утром, казались ей веселыми и остроумными. Слушать никого не хотела. А если бы только попыталась понять, что не стоит с творцами шутить!

Наверное, правду говорят, что, пока сам не почувствуешь, не поймешь…

Когда снизу раздался приглушенный вскрик Альги, она была готова первый раз в жизни упасть в обморок от испуга. Но вместо этого стрелой кинулась на помощь женщине. За ней бежали Василий и Крис. Кажется, даже Маришка проснулась, поспешив вслед за остальными. Никто ничего не понимал, но ощущение у всех было одно — началось! Вот только что именно, неясно.

Растрепанная, босая Альга, одетая в короткую майку, прижимала к стене тощего паренька, держа у его горла кинжал. Еще немного, и она, наверное, все-таки убила бы гонца за то, что он принес плохие вести…

— Госпожа, я не вру! — тихо скулил паренек. — Я случайно подслушал под дверью, как глава приказал привести палача! Я не знал, что мой амулет сработает на защитника! Это ошибка!

— Что?! — Кажется, Василий и Крис спросили это хором, Юля схватилась за сердце, а Маришка за голову.

— Я спешил сказать, что они не будут ждать до рассвета…

…Юльтиниэль бежала так, как не бегала никогда. Коридоры и повороты смазывались перед глазами, а за спиной раздавался топот остальных. Крис, понятно, от полуэльфийки не отставал, Маришка, воззвав ко второй половинке своей крови, — тоже, а вот как Василию и Альге удавалось удерживать темп, а иногда и перегонять нелюдей, одной Алив было известно. Только бы успеть! А там она всех тонким слоем размажет… воскресит и снова размажет за то, что покусились на жизнь ее отца. Он им империю спас, а они его на костер. Вот теперь у нее попляшут!

Проигнорировав последние десять ступенек винтовой лестницы, она спрыгнула на каменные плиты пола и, не обращая внимания на то, что боль обожгла босые ступни, силовой волной распахнула тяжелые двери в нижний зал.

— Стоять! — Призванная магия кружила вокруг девушки темными потоками, готовая по мановению мизинца разрушить все в радиусе десятка лиг. За ее спиной столпились остальные члены нашей небольшой компании: иномирец с отломанным от стены светильником (хоть какое-то оружие) и небольшим перочинным ножиком, полуобнаженная воровка со зверским выражением лица, полувампирка, завернутая в простынь, и венец всему — император в одних трусах и с непонятно откуда взявшимся фламбергом.

Палач в растерянности уронил факел себе на ногу…

Магистры, сбившись в кучку, попытались спрятаться за Ливием. Один герцог, привязанный к ритуальному столбу, оказался недоволен.

— Дочка, ты почему босиком? Простудишься! Марш наверх за обувью. И ты, Крис, нашел в чем бегать… Стыдно!

Покосившись на фламберг, девушка подумала, что потом обязательно обидится на Криса — будет знать, как чужие вещи утаскивать.

— А мы тут тебя спасать спешили, — шаркнув ножкой, смущенно улыбнулась Юльтиниэль. — Крис специально разделся, голый император — это оружие массового поражения.

Подтверждая ее слова, палач икнул от испуга.

Бред сивой кобылы, которую лягнул хромой мерин, увидев Хель! Вот правду говорят, что друзья хуже врагов — вторые всего лишь на тот свет отправить стараются, а первые везде достанут!

— И что вы мне мешаете спокойно казниться? Я специально вас наверх отправил… Нет, все равно примчались, — пробурчал я, думая, что все превращается в какую-то плохую комедию.

— Так ты что… специально сказал, чтобы нас обмануть, а сам на костер? — воскликнул Крис, возмущенно взмахивая огромным фламбергом (чуть не отрезал себе голову).

Интересно, откуда у него такая игрушка взялась?

— Вообще-то если совсем честно, да, — ответил я, думая, что от заклинания заморозки я скоро превращусь в сосульку и все-таки отправлюсь в чертоги Хель. Теперь костер мне казался очень хорошим способом согреться. А еще ужасно чесался нос — то ли выпивку чуял, то ли кулак, но из-за невозможности потереть переносицу (руки-то за спиной скреплены) я медленно, но верно зверел.

— Зачем? — Маришка помотала головой, стараясь закутаться в простыню так, чтобы тонкая ткань не обрисовала ее фигуру во всех деталях.

— Чтобы у вас, горе-спасители, проблем не было. Думаете, раз вы сюда ворвались в таком виде, меня тут же отпустят и простят? Амулет показал, что я проклят, а это значит, что ты, Юля, можешь лишиться титула и земель, ты, Кристиан, получить мятеж ордена, который восстанет против императора, который водится со слугами Хель, Альгу пожизненно запрут в какой-нибудь одиночке, припомнив все грехи, а Маришка и вовсе вслед за мной к Убийце отправится. Я о вас забочусь, а вовсе не суицидом в особо извращенной форме балуюсь, поймите же!

Подумал и добавил, правда, тихо-тихо:

— Разве что Василию ничего не будет…

Кажется, моей речью прониклись даже магистры. Только все-таки услышавший меня иномирец крякнул и закатал рукава своей кофты.

— Ладно, детки, разойдитесь, раз вам нельзя, я тут быстренько сам порядок наведу…

— Вообще-то я не это имел в виду. Все равно ведь остальные теперь будут сообщниками считаться. — Я поднял глаза к потолку, пытаясь понять, сколько еще терпеть этот фарс.

— Оррен, — жалобно позвал меня Ливий, — я тебя, конечно, могу отпустить, но ведь, если сорвешься, половина империи в руинах лежать будет. И к тому же знать, что…

По законам жанра, именно в этот момент совершенно неожиданно из ниоткуда раздался звонкий женский голос:

— А давайте поставим все точки над… хм… — в голосе послышалась задумчивость. — А над какой буквой в алфавите вашего мира ставятся точки? Ладно, проехали…

Рядом с помостом из воздуха соткалась сказочно красивая женщина. Чтобы долго не отвлекаться на рассказ о внешности неожиданной гостьи, скажу, что статуя во втором зале делалась точно с нее. Кожа женщины мягко светилась, а во взгляде плескались всеобъемлющая любовь и понимание. Пухлые губы мягко улыбались. Только на правильном красивом лице отражалась внутренняя борьба с памятью в попытке вспомнить наш алфавит. Но никаких сомнений в… подлинности… творца ни у кого не возникло. Перед нами, без сомнений, стояла Алив.

— Пресветлая… — Глава и магистры так шустро упали на колени, словно им подрубили ноги.

— Где ты носилась столько времени? Чуть не опоздала, — проворчал я.

Отразившийся на лицах всех присутствующих шок описанию не поддавался. Палач от переизбытка чувств упал в обморок.

Женщина покачала головой и оглянулась на меня.

— Ты без меня и шагу ступить не можешь… то костер, то еще какая-нибудь гадость. Оррен, может, тебя все-таки прибить, чтобы не мучился? — задумчиво спросила она, после чего щелкнула пальцами, разбивая мои оковы.

Вторым щелчком сняла заклинание заморозки. Я тут же принялся ожесточенно тереть нос.

— Спасибо за предложение, но не стоит, я лучше помучаюсь еще несколько сотен лет, если не возражаешь, конечно.

— Я? Да с какой стати — живи в свое удовольствие, — откликнулась женщина, накручивая на палец медную прядь и поворачиваясь к Ливию и магистрам, — правда, всегда находится какая-нибудь зараза, которая портит всю жизнь. Тоже мне, служители нашлись — с такими почитателями никаких ненавистников не надо. Вы зачем собирались сжечь моего верного соратника и друга, который с помощью дарованной ему силы не раз защищал ваш мир? Совсем совесть потеряли?! Я вот не успела, задержалась… Хорошо, что еще есть на свете верные друзья! А то горел бы ваш мир ярким пламенем за предательство своего защитника!

— Мм…

— Э-э-э…

— А-а-а… — Бедняги никак не могли прийти в себя после явления божества.

Один глава кое-как смог промямлить про амулет и метку. Алив печально вздохнула и уже спокойней, как маленькому ребенку, начала объяснять мужчине:

— Кому как не вам следует знать, сколь коварна моя сестра Хель. Она так и не смогла простить Оррену Риту того, что он убил ее слугу. Просто затаилась, выжидая самый удобный момент, по пятам невидимкой преследовала моего защитника. Ей нужно было лишь вовремя дотронуться до амулета своей силой, чтобы тот загорелся, он почувствовал в зале именно ее, а не слугу, а вы ничего не поняли. Из-за прямого вмешательства Хель я тоже получила право спуститься в этот мир. Скажите, вы поверили бы, если бы Оррен постарался доказать, что не мечен? Нет… скорее, доверились бы этим глупым, недоработанным игрушкам. Даже если бы он согласился проверить свою кровь, Убийца смогла бы довершить свое дело, и результат был бы тот же — костер. Но Оррен как истинный светловерец в первую очередь заботится о других. Он решил, что проще пожертвовать собой, чтобы близкие ему люди остались живы и здоровы, чем идти против всего мира. Ведь иначе слуга отыгралась бы на его дочери. Я думаю, вам хватит моего слова? Этот человек не является меченым! И его дочь тоже не слуга Хель! Наоборот, Юльтиниэль Рит отмечена мною и наделена светлым даром, — громко произнесла она. — Понятно?!

— Да, Пресветлая мать, — промямлили орденцы, не предпринимая попыток подняться на ноги.

Кто же отважится спорить с творцом? Не нужно было обладать даром, чтобы видеть, как ярко светится аура женщины, как пляшет вокруг нее сила — нет, не магия, но всемогущество. Такое иллюзией создать невозможно. Разве что эта странная пустота в нежно-зеленых глазах с красными крапинками…

— Я приношу свои извинения, — сказал Ливий, косясь в мою сторону, — все обвинения сняты… Оррен, ты можешь быть свободен. Хотя я не надеюсь, что ты сможешь простить…

Я покачал головой, разглядывая прекрасную женщину — та, прищурившись, смотрела на Юльтиниэль. Моя небольшая команда в полном составе пыталась придать глазам нормальный размер и вспомнить, как правильно нужно дышать.

Палач продолжал пребывать в состоянии беспамятства.

Точно комедия! Дурацкий спектакль! Так и хотелось кого-нибудь убить. Или попросить, чтобы быстро опустили занавес, после чего со всем разобраться. Уловив мои мысли, Алив улыбнулась:

— Если все недоразумения разрешены, я прошу вас оставить нас наедине с Орреном. Это возможно?

Глава тут же поспешил ее убедить, что да, конечно, возможно. Все шустренько поползли к выходу, оглядываясь и перешептываясь.

— Подождите меня в верхних комнатах, — попросил я друзей, представляя, сколько у тех возникло вопросов.

Василий покивал.

— И заберите, пожалуйста, это… — Алив пальчиком указала на тушу палача. — И да… маленькое предупреждение, если кто-то попытается подслушать, то умрет. — Женщина нежно улыбнулась, и все планы двух остроухих хулиганов по получению закрытой информации мигом испарились в неизвестном направлении. Проверять правдивость слов творца не захотелось никому.

Двери с шумом захлопнулись.

Несколько секунд я продолжал разглядывать женщину, после чего вынес вердикт:

— Рыжий цвет тебе не идет. И вообще, дурацкая иллюзия. — Да, я сказал, что невозможно создать такую иллюзию… Но только это не удастся сделать существу, рожденному в нашем мире, а другому творцу запросто.

Женщина расхохоталась, скидывая с себя личину Пресветлой Алив. Безумный смех отразился от каменных стен, заставив меня неприятно поморщиться.

— Так лучше? — криво ухмыляясь, уточнила худая женщина со спутанным колтуном волос на голове и темными кругами под глубоко запавшими пустыми глазами, поправила поношенную одежду. — Я старалась полностью скопировать манеру рыжей одеваться и эффектно появляться из ничего. А ты все равно почувствовал…

— Да, Хель, так лучше. Я очень рад тебя видеть. Хотя, признаюсь, сюрприз получился тот еще. Не ожидал, что придешь. А врешь ты по-прежнему складно.

Сел на доски помоста, похлопав ладонью рядом, чтобы Убийца не стояла над душой. Она покачала головой, но все-таки устроилась, поджав под себя ноги и ссутулившись. Я невольно отметил, что Юля тоже очень любит так сидеть, хотя, на мой взгляд, это ужасно неудобно.

— Спасибо, стараюсь. Искусство лжи еще никому не вредило. А куда бы я делась? — удивилась Хель. Сейчас она выглядела обычной усталой женщиной, которой надоело постоянно терять рассудок, становясь неуправляемой. — Что бы там ни было в прошлом, глупо из-за этого обрекать тебя на смерть. Да и… Юльтиниэль… — это имя далось творцу с большим трудом, — на пользу бы такие потрясения не пошли.

— Так это ты мне сказала, что ее нельзя проверять? Почему? С чего бы такая забота о моей дочери? — подозрительно уточнил я, хмурясь.

На долю секунды мне показалось, что она все-таки скажет правду.

Хель сказала, но не то, что я надеялся услышать:

— Алив выбирала себе игрока, как обычно, решила особо не думать, а опять свалить всю ответственность на Ритов, не разобралась, что к чему… вот и довыбиралась. Я тоже хороша, не проверила. Каждая из нас успела отметить ее своей силой. Ну подумаешь, ошиблись? — Хель флегматично пожала плечами. — Так что дочери… твоей тоже не рекомендую под действие амулета попадать. Нет-нет! — Женщина смешно замахала руками, правильно расценив выражение моего лица. — Не начинай про правила — я сама придумала, что меченый может быть только один. Но, как известно, на каждое правило должно быть свое исключение. И да, академию закончит, можешь предложить Юльтиниэль в нашу школу перейти — примем с распростертыми объятиями. С такими, как у нее, силами она даже со старшим поколением может сравниться. Так что не удивляйся такому магическому потенциалу, он не от рождения у девочки.

Вот и вторая часть пророчества открылась. Да уж, если творцы ошибаются, то только по-крупному. Может, мне не стоит говорить дочке, что она обладает силами полноценного творца? Знаю ее, она сразу же такое устроит, что потом никто не исправит.

— Как ты хоть живешь? — зачем-то спросил я.

— Как обычно, — она пожала плечами и встряхнула головой, чтобы убрать со лба неровные темные пряди, — периодически за тобой приглядываю. Как оказалось, не зря. Ну да ладно! Все. Тебя спасла, про ошибку рассказала, рыжей подлянку устроила, что-то еще? Нет, кажется, ничего не забыла. Пойду, пожалуй, пока Пресветлая не просекла мое вмешательство. Такой скандал закатит, а потом как обычно: «А куда делись три мира? Только что на месте были!» Удачи, Оррен.

Хель попыталась улыбнуться, но потерпела фиаско и, кивнув, растворилась в воздухе.

— Удачи, — согласился я.

И, кряхтя, поднялся с места.

Ну и денек, скажу я вам! И врагу не пожелаешь! Но зато все стало на свои места, и можно было со спокойной совестью заниматься устройством девочек в академию и разбирательством со странными личностями, которые притворились орденцами и напали на императора. А потом домой! К Хель такие приключения. Запрусь в комнатах с бутылкой чего-нибудь крепкого и вспомню былые годы. Сколько же там всего происходило! И веселого, и печального — разного.

Столько, что расплачиваться приходится до сих пор…

Наверху меня уже ждали в полном составе, устроившись на кровати Василия и прожигая дверь голодными взглядами. И стоило мне устало заползти в комнату, как дочка тут же осведомилась насмешливым-насмешливым голосом:

— И что это было?

— Бред больного воображения. — Я прилег на свободную кровать и прикрыл глаза.

Кажется, я заработал эмоциональное истощение.

— Это-то понятно, но почему я не знакома с тем фактом твоей биографии, что ты чуть ли не лучший друг Пресветлой Алив?!

— Ага, — согласились остальные.

— Ох, доча, ты со столькими фактами моей биографии незнакома, что можешь не забивать свою светлую голову такими пустяками, — вздохнул я, понимая, что выспаться мне, похоже, не дадут. — И, кстати… — проверил, что нас никто не подслушивает, — это была не Алив, а Хель…

Молчание было мне ответом. Вот и хорошо, может, успею уснуть, пока те будут приходить в себя. Не успел… На меня сверху что-то плюхнулось, судя по всему, это «что-то» было кем-то, а именно моей дочкой. Обняла руками за шею.

— Да хоть сам наместник Хель! Я так за тебя испугалась. Папочка, прости меня, пожалуйста, что я в это тебя втянула… Честно, я постараюсь исправиться! — всхлипнуло мое чадо под дружный вздох умиления остальных.

Так и хотелось спросить, что же такое померло в императорском зверинце и не начался ли за окнами конец света. Но вместо этого я пробормотал:

— Ты только не плачь, а то мне будет сыро и неуютно. Прощаю я тебя, конечно. Только дай мне поспать, а? Умаялся так, что сил никаких нет.

— Ой! — спохватилась дочка, слезая с моей кровати.

Последнее, что я услышал, проваливаясь в глубокий сон, как компания выходит из комнаты и осторожно прикрывает дверь. Секретничать направились? Ну и ладно…

— А давайте устроим бал? — предложил Кристиан, после того как все расположились в комнате девушек.

Сам император разлегся на кровати Юли, оставив самой девушке небольшой кусочек в ногах. Она пока не протестовала, но что-то подсказывало парню, что тихой и мирной полуэльфийка будет совсем недолго. Невозможно перевоспитать создание, подобное Юльтиниэль, за один присест. Вот чуть-чуть времени пройдет, и насмешливость, и нахальство вновь вернутся к герцогской дочке, причем в тройном размере.

Так что надо было ловить момент и наслаждаться непривычно тихой и печальной Юлей. Она как раз при слове «бал» ожила, с возрастающим интересом оглядывая знакомую и простую обстановку комнаты. А вот остальные покосились на его императорское величество так, будто сомневались в его умственных способностях.

— Бал, когда тут такое? — удивилась Маришка, сворачиваясь на своей кровати в компактный клубочек.

Василий заботливо укрыл девушку покрывалом, а сам расположился на стуле.

— Какое такое? Со всем уже разобрались… Трон мой, никто на него не покушался, а этих идиотов непуганых можно пощипать и попозже. Никуда теперь не денутся. Вы завтра с утра в академию поступите по-быстрому, и будет время подготовиться к балу. Даже лучше, — подпрыгнул Крис от осенившей его идеи. — К маскараду! Нам всем нужен повод развеяться после этих сумасшедших дней. А двор соберется быстро, он такое дело любит. Боитесь, что наряды не успеете приготовить?

Кристиан усмехнулся, наблюдая, что провокация подействовала и красавицы тут же принялись возмущенно доказывать, что все они успеют.

— Ну так как, согласны? — улыбнулся он.

— А воровок на балы разве пускают? — недовольно уточнила Альга, обнимая подушку и закрывая глаза.

— Пускают друзей, — поправил женщину император. — Насколько помню по рассказам крестного, ты участвовала в заговоре против отца? Значит, знаешь мою мать, я могу пригласить на бал и ее…

Альга даже села на кровати, пораженно смотря на императора.

— Шахра'лу разве не казнили?

— С чего бы? У нас в роду по-другому не бывает. Один из супругов обязательно убивает другого, пытаясь разорвать ненавистный брак. Иногда это происходит в виде игры «Опереди соперника». Я очень надеюсь стать исключением из правил, — добавил Крис, — именно поэтому после смерти отца сказал, что никакой казни не будет. Мать пребывает в добровольном заключении в любимой северной башне, но по моему приглашению может присутствовать на торжествах.

— Что-то так нечасто ты этой возможностью пользуешься, что вдовствующую императрицу давно считают мертвой, — проворчала воровка. — И сомневаюсь, что тебе удастся стать исключением. По теневому миру уже несколько лет после твоей помолвки бродят сплетни, что ты даже не пытаешься скрыть намерений отравить эльфийскую принцессу сразу после того, как на свет появится наследник.

Юльтиниэль покосилась на Криса. Ну никаким боком он не походил на жестокого отравителя. Хотя… не так уж она хорошо знает императора.

— Пожалуйста, не будем спорить, — попросил Кристиан, стараясь замять неприятную тему. — Я буду очень рад видеть тебя на балу. Но семейные отношения императоров разных поколений обсуждать не хочется.

— Господа, — окликнул их Василий, — мне кажется или мы изначально хотели обсудить необычное явление?

Все переглянулись, вспоминая, как были поражены появлением… как выяснилось, не просто творца, а той самой проклятой Убийцы, которую они все время поминали. И что же? Герцог беседовал с ней, как с давней знакомой, причем знакомой хорошей, прямо-таки доброй подружкой.

— А что тут обсуждать? — вздохнула уже задремавшая Маришка. — Мы знаем, что его светлость уже пересекался с Хель. Правда, мне всегда казалось, что они были врагами, но не стоит забывать, что Убийцу не зря называют безумной. Кто может знать, что ей в голову взбрело и почему она решила спасти герцога? Я думаю, он и сам на это не ответит. И мы с вами сколько спорить ни будем, истины не найдем. Главное, что все разрешилось хорошо, никого убивать не пришлось, все здоровы… В общем, может, последуем хорошему примеру и хоть чуть-чуть поспим?

— Да, согласен, давайте расходиться. Спокойной ночи, — пожелал Крис. — Приятных снов, Юль, — улыбнулся он девушке.

Та согласилась.

— И тебе добрых сновидений.

ГЛАВА 20 Компромат на творца

Лед тронулся!

Крик ужаса со стороны зимнего озера

Утром все завертелось так, что вчерашние приключения мигом затерлись в памяти, превратившись во что-то далекое и неважное. Ну подумаешь, чуть не казнили? Может, хоть в чертогах Хель отдохнул бы. Тут такой радости точно не дождешься.

Началось все с того, что ни свет ни заря меня подняли до зависти бодрые девушки и потребовали, чтобы я их немедленно вел в академию на экзамен, так как весь день у них расписан по минутам, а подготовка к маскараду — штука сложная и требует много времени. Никаких отговорок слушать они не желали, пытаясь то стянуть покрывало, то наколдовать ведро холодной воды. А потом так достали своим нытьем, что я был согласен пойти куда угодно, лишь бы они прекратили свои жалобные стенания о том, что им может не хватить времени на салон красоты или повторную примерку. Хотя какой маскарад?! У кого там высокая температура и бред?

— Хель с вами! — в сердцах воскликнул я. — Сейчас встану. Попросили бы Криса сходить с вами, он там такого шороху бы навел, что вас и без экзаменов приняли бы. Или Василия. А то можно подумать, что вы сами Шейлер не найдете.

— А может, еще всю гвардию и драконьих наездников, чтобы ректор наверняка себе инфаркт заработал? А Крис еще полчаса назад во дворец умчался, прихватив с собой остальных. Хотя Василий сказал, что он сначала наших лошадей заберет. А потом все отправятся к нам домой, чтобы отдохнуть, а император нас уже на балу будет ждать, — уточнила Юля. — Папуля, не ворчи, как совсем старый дед. Утро — просто сказка, свежее такое, грех не пройтись. Будем тебя в коридоре ждать.

Дочка чмокнула меня в щеку и вместе с Маришкой выскользнула за дверь. Я же сполз с кровати и направился к умывальнику. Глаза категорически отказывались открываться, даже после того, как я снес чайный столик и ушибся коленом о стул, который очень удачно бросился мне под ноги. Пара пригоршней ледяной воды сделали свое дело, и я печально посмотрел на то, что отражалось в мутноватом зеркале напротив. По всем правилам там должен отражаться я, но вместо этого на меня воззрилась осунувшаяся, с зеленоватым оттенком рожа (вот никак язык не поворачивался назвать это «лицом») с глубоко запавшими глазами, под которыми залегли тени, заострившимися чертами и совершенно больным взглядом светло-голубых глаз. Ну-ну… с таким видом только некромантов на кладбище распугивать, а не дочку в магическую академию пристраивать.

Хорошо хоть теперь с цветом глаз проблем нет. Глава ордена и так до заикания напуган неожиданным явлением «Пресветлой Алив». Теперь будет бояться дыхнуть в мою сторону, не говоря о том, чтобы что-то сказать. Все равно после общения с Хель проклятие несколько дней будет проступать даже сквозь дар.

От долгого сверления отражения мрачным взглядом красивее оно не стало. Вздохнув, я кое-как оделся, прицепил к поясу оружие (не пристало дворянам в столице без оного ходить) и вышел в коридор к нетерпеливо переминающимся с ноги на ногу девочкам.

— Ну?

— Да… — протянула дочка, оглядывая меня, — пожалуй, появление драконьих наездников ректор воспринял бы более спокойно.

Маришка согласно кивнула.

— Пойдемте, что ли, — только и оставалось сказать мне, направляясь к лестнице. — Вы вещи с собой взяли, чтобы больше сюда не возвращаться? — Дождавшись одного утвердительного кивка и одного пожатия плечами, мол: «А что нам собирать, когда все вещи остались в седельных сумках?» — я начал спускаться.

До академии было решено идти пешком. Несколько кварталов, зато неплохая прогулка. К тому же утро действительно оказалось восхитительным. Ночной туман, так любящий городские улочки, уже отступил, оставив холодную свежесть. Все окружающее еще было сонным и серым, лишь постепенно обретая краски. Деревья, высаженные ровными рядами по краям дороги, сверкали листьями, вымытыми дождем. Пышные кроны скрывали жилые дома, оберегая хозяев уютных квартир и красивых особнячков от шума быстрых повозок и галдежа вечно веселой столицы. Густое, словно нарисованное небо еще не думало расцветать первыми солнечными лучами, но уже напряглось в предчувствии нового дня. И само время, казалось, замерло на пороге чего-то волшебного.

Просыпаться жители даже не думали. Еще бы, это в деревнях надо рано вставать, чтобы успеть покормить скотину, потом семью и далее по списку (я в общем-то плохо разбираюсь в таких делах). А столичные жители в большинстве своем (это если торговцев не считать) зачастую и вовсе себя работой не обременяют.

Да, разными делами, на самом деле, живет столица. У кого-то хорошее наследство — только по приемам разъезжай да вкладывай деньги в перспективные предприятия. У кого-то своя лавочка, приносящая стабильный доход. Кому-то проще делать магические бирюльки и амулеты — на них всегда спрос будет. Кто-то получает деньги со своей таверны: питейные заведения — одни из любимейших мест отдыха среднего класса Шейлера. А вот высший свет предпочитает посещать театры, которых в столице уже добрый десяток. Но все вышеперечисленное вовсе не является поводом рано просыпаться.

Это я к тому, что на всем пути до ворот академии нам повстречались только четыре стражника, которые безумно удивились, увидев нашу компанию, и императорский гонец, который с самым несчастным видом разносил по домам дворян приглашения на маскарад. При этом было видно, что в мыслях он награждает Криса самыми сочными эпитетами за такое замечательное утро. Интересно, а крестнику сейчас не икается?

Нас, естественно, никто не ждал. Пост охранника у ажурных ворот, которые стояли исключительно для красоты, был пуст, так же как и большой круглый двор перед парадным крыльцом главного здания академии. Чуть слева возвышалась игла башни, даже с такого близкого расстояния она продолжала казаться хрупкой игрушкой огромного ребенка.

— Кто-нибудь есть? — позвал я.

— Судя по всему, нет.

Дочка толкнула одну из створок, та не поддалась, и виной этому был огромный замок, также важная, но абсолютно нефункциональная деталь обстановки. Ну сами подумайте, если кому-то из студентов приспичит выбраться с территории не тайными лазами и окольными путями, а с шумом — он просто взорвет ворота и не будет терять время, подбирая ключик и ища охранника. К тому же всегда можно найти другие выходы. Да вот хоть через забор перелезть. Он словно специально для этого создан, даже самый неуклюжий тролль в два счета переберется на ту сторону.

— А сколько до открытия ждать? — со вздохом уточнила Маришка, усаживаясь прямо на отполированный камень мостовой.

— Часа два, может, чуть дольше, — рассеянно ответил я, провожая взглядом ту самую четверку стражников.

Они немного постояли на месте и развернулись обратно, дойдя до конца широкой улицы. Она была главной и делила столицу на две равные половинки. На одной расположилась академия, императорский дворец и роскошный парк, на другой — жилые дома.

— Эх… в салон не успеем… — жалобно протянула Юля.

— Успеем. Вы, девочки, через заборы лазить умеете?

— А-а? — Две одинаково удивленные мордашки.

— Кто ты и куда дел моего папу? — грозно спросила дочка, с предвкушением косясь то на забор, то на стражу.

— Можно подумать, что я никогда не был молодым и не вытворял всякое… мм… хулиганство. Ну что, начали? — Я подмигнул девочкам и полез первым, цепляясь за тонкие прутья.

Юля еще несколько секунд размышляла, не применить ли ей обычную левитацию, но пришла к выводу, что удовольствие от перелета будет куда меньше.

Позади нас раздался звон — это мальчики синхронно выронили из рук длинные копья, которые полагалось носить городской страже. Усевшись между двумя зубцами, Юля обернулась и, послав им воздушный поцелуй, спрыгнула на пеструю клумбу. Цветы, как ни странно, отнеслись к такому варварству равнодушно, легко прогнувшись под дочкой и снова распрямившись, как только она выбралась из цветника. Я же галантно подал руку Маришке, которая зацепилась краешком туники за одну из витиеватых загогулин, в обилии украшающих ворота.

— Теперь можно отправляться на поиски ректора… Устроим ему своим появлением веселое пробуждение и приятный сюрприз.

Отряхнув ладони, я оглядел высокое здание из темно-желтого камня, пытаясь прикинуть, где же нам искать многоуважаемого Эриама Э'кира. Как всегда, по закону подлости он, скорее всего, проживает на самых верхних этажах, возможно, рядом со своим кабинетом. Ага! Вот с этого мы, пожалуй, и начнем. Дорогу до этого кабинета я найду и с завязанными глазами — частенько там сидел с виноватым видом и слушал нотации темного эльфа, который возглавляет Шейлер уже не первую сотню лет.

А что? Можно подумать, что только Юля и Крис любят пошалить?! Я тоже в детстве был ого-го! Хотя Рик меня всегда переплевывал в своих выходках. Разве что ему пришлось быстро повзрослеть, когда за несколько дней маму взяла лихорадка и лекари ничего не смогли сделать. Герцогиня даже не пыталась бороться с болезнью, а через месяц после похорон умер отец. Но не будем о грустном. Несмотря на то что дар у меня был крошечным, а учился я тут всего год, академия надолго запомнила русоволосого мальчишку с добрыми глазами — страх и ужас всех преподавателей, а также поваров.

Кстати, рядом с кабинетом ректора, как раз дальше по коридору, есть какие-то комнаты с кучей разномастных защитных заклинаний. Так что мое предположение может оказаться верным.

— Только не говори, что нам по стенам карабкаться придется, а то двери таким количеством заклинаний опечатаны, что даже мне не по себе, — попросила дочка.

— Не буду, — успокоил я. — Каждый студент должен знать волшебное слово, чтобы главные двери распахнулись перед ним. Обычно такое не сразу новичкам говорят, но я тебе открою этот секрет. Хотя, может, ты сама догадаешься?

Юля задрала голову, чтобы окинуть взглядом створчатые двери из эльфийского дерева (прочнее его вы не найдете) высотой в три человеческих роста. Да… я же говорил, что творцы не могли построить что-то простое и обычное? Видели бы вы главный зал, где выпускникам вручают дипломы и степени, а также проводятся легендарные зимние балы.

— Мм… Ну откройся, что ли? — сказала она.

Дверь вежливо проигнорировала просьбу.

— А если я тебя магией вынесу к Хель?!

Полное равнодушие к такому предложению. Еще несколько минут эльфийка пыталась воспроизвести свой приказ на эльфийском и староэльфийском. Маришка стояла рядом со мной и над чем-то размышляла, смешно хмуря брови.

— А если, — начала полувампирка, сбилась под скептическим взглядом подруги (мол, «Раз уж мне не удалось»), но потом посмотрела на мою подбадривающую улыбку и продолжила мысль: — Может, так. — Она откашлялась и обратилась к двери: — Откройся, пожалуйста.

Двери легко и без скрипа распахнулись, чуть не сбив нас с ног, благо в последний момент мы успели отскочить назад.

— Вот так-то, Юля! Учись у Маришки вежливости — и все двери будут для тебя открыты, — нравоучительно сказал я, пропуская девушек вперед.

Это, между прочим, сам ректор придумал, воплотив в жизнь старую поговорку. Сказал, что все равно студенты будут порываться сбегать по ночам без разрешения в город, чтобы отдохнуть, так не будет ли проще соединить приятное с полезным?

— Тоже мне, великие педагоги нашлись! — фыркнула дочка, недовольно косясь на двери. — Спасибо? — уточнила она у створок, и те так же тихо закрылись за нашими спинами.

И заметьте, двери чувствуют, когда обращаются именно к ним. А то было бы смешно, если бы они на каждое «спасибо» норовили прихлопнуть кого-нибудь из студентов.

Дальше взобраться по лестнице на верхний этаж и отыскать комнаты ректора труда не составило. Так же как попасть в них с помощью одного мощного заклинания, которое соорудила «на раз-два» Юля. Вот всегда мне хотелось постучаться именно так, мстя за любимую привычку ректора вламываться в комнаты каждый раз, когда мы пытались устроить несанкционированную вечеринку.

Менее сговорчивую дверь вынесло в гостиную, в полете разобрав на маленькие щепки. На невысоком столике лопнула хрустальная декоративная ваза. Ну вот захотелось мне досадить Эриаму за то, сколько он мне нервов попортил отработками за совершенно невинные шалости, и все! Маленькая месть уже взрослого герцога, который совершенно неожиданно решил вспомнить молодость… и тут же пожалел о таком решении. Хех…

Из соседней спальни раздался испуганный женский визг, после чего к нам вылетел темный эльф с двуручным мечом, готовый отражать нападение врагов. М-да, это, наверное, такая мода пошла — бегать раздетыми, но с колюще-режущим оружием. Только если крестник, спасая меня, хоть о нижним белье позаботился, то на ректоре была исключительно его собственная кожа…

Маришка, покраснев, как спелый помидор, отвернулась. Юля же, мерзко захихикав, наградила бедного ректора таким взглядом, что на его смуглой коже аж румянец проступил.

— Отвернулась бы, бесстыжая! — возмутился я. — Тьфу ты, послала же Алив ректора-нудиста.

Схватив с небольшого диванчика покрывало, эльф шустро обернулся в него. В желтых глазах горела такая ярость, что непонятно, как мы на месте от стыда за свою выходку не сгорели.

— Р-рит, мальчиш-шшха! Я ф-с-ссегда потас-ссрефал тьебя ф с-странных нах-хслоннос-стьях, — то ли прошипел, то ли просвистел он, не спеша убирать меч. — Ф сс-фоих х-хомнатах я могу дьелать ф-ссе, ш-шшто с-ссахочу, и х-хходьить ф чьем нраф-ффица.

Из спальни, видимо не дождавшись звона клинков и предсмертных хрипов врагов своего любовника, высунула любопытное личико симпатичная светлая эльфийка.

— О! — воскликнула она, оглядев представшую взору ее синих очей картину. — Эри, у тебя гости? Я тогда, пожалуй, пойду. — Женщина выскользнула из комнаты, ничуть не стесняясь просвечивающего пеньюара, и, наградив эльфа томным взглядом, напоследок промурлыкала: — Заглядывай ко мне, котик.

Мужчина наколдовал в руке стакан с водой и в два глотка опустошил его. Немного успокоившись и откашлявшись, заговорил уже нормальным голосом. Так шипеть он начинал, когда от потрясений нервишки начинали шалить и эльф порывался перейти на свой язык, чтобы как следует проклясть того неудачника, который вывел архимага из себя. Общеимперский, несмотря на столетия практики, давался ему плохо: например, он время от времени путал склонения и окончания. Что поделаешь? Язык самих темных эльфов был крайне специфическим.

— Что надо? — все-таки положив оружие на стол, обратился он ко мне.

— Да вот, привел дочку тебе в академию сдать. — Я указал на Юльтиниэль. — А это Маришка, дар у девочки хоть небольшой, но в перспективе хороший маг выйдет. Быстро их запиши, а то у нас еще дел много.

Эриам задумчиво потер переносицу, переводя взгляд с меня на Юлю, Маришку и так по кругу. Потом побледнел. На его смуглой коже это смотрелось даже забавно.

— Скажите, леди, а вас случайно не Юльтиниэль зовут?

— Ага! Случайно так и зовут! Хотя чаще, наоборот, от меня бегают, — подтвердила дочка, довольная, что ее даже в столице знают, но главное — еще и боятся.

— Оррен, а может, не надо? — уточнил темный эльф. — Я которое поколение с вами, Ритами, мучаюсь! Пожалей мою старость.

Девочки переглянулись, думая, что всем бы такую старость. Выглядел ректор не больше, чем лет на двадцать пять. Ох… достанут они его еще! Мало Эриаму поклонниц-студенток и большей части женского преподавательского состава, еще и эти явно собираются сезон охоты открыть.

— Нет уж. Давай записывай. А то представь, что будет, если мы на экзамен заявимся.

Теперь ректор посерел.

— Ладно, уговорил, сейчас уровень силы проверим и запишу. Но первый и последний раз! Да, новую дверь мне оплатишь… — Мужчина прошел к одному из шкафчиков и несколько минут, поминая Хель, там копался, после чего, поправив сползшее на бедра покрывало, подошел к нам и сунул в руки Маришке небольшую сферу, которая сразу же начала заполняться бледным туманом с синим оттенком. — Действительно неплохо, — прищурившись, пробормотал эльф, — думаю, весь потенциал еще не раскрылся. Может, удастся и на стихийника вытянуть. Теперь с вами, леди.

Стоило Юльтиниэль протянуть сферу уровня силы, как она лопнула, разлетевшись на осколки. Один из них оцарапал дочке щеку, другой впился мне в руку. Остальные в полете успел развеять Эриам.

— Да… именно этого я и боялся. В руках нашего императора сия вещица всего лишь треснула, и эту неприятность быстро устранили. Феноменальные способности! Ладно, посмотрим, что тут можно сделать. Все, Оррен, можете идти по своим делам, но чтобы в первый учебный день эти две стояли на пороге с остальными студентами! А то покус-ссаю… — прошипел он.

— И у кого из нас наклонности? — со смехом уточнил я и вперед девочек выскочил из комнат, преследуемый огненным шаром приличных размеров. Хорошо, Юля догадалась меня выручить: развеяла магию, вогнав наблюдавшего за этим эльфа в такой глубокий ступор, что он даже не попытался меня чем-нибудь еще достать (метательным ножом, например).

Эльфы вообще в плане возраста совершенно непонятные существа. До ста лет у них идет детство, до трехсот юность, а взрослой женщина этого народа может считать себя, начиная с пятисот, мужчина — с семисот. Старости же просто нет. Те, кому переваливает за пять тысяч лет, уходят в другие миры, чтобы освободить место, — все-таки Светлый лес не резиновый, как бы редко ни рождались у них дети. При этом очень интересно, что в плане развития личности наши эльфы (за другие миры не поручусь) останавливаются примерно на тридцати годах, чаще — раньше, а при первой встрече вообще производят впечатление взбалмошных подростков. Но если будет нужно, любой эльф скинет с себя всю несерьезность и шутливость, словно маску. Но в то же время их психика и развитие слишком отличаются от человеческих, чтобы судить их и пытаться подогнать под принятые смертными нормы.

После академии мы направились домой. Юля требовала, чтобы я им с Маришкой выдал деньги на косметические салоны, массажистов, портного, парикмахера и другие необходимые мелочи, еще на что-то там, еще ей нужно было забрать из сумки какое-то платье. Маришка послушно кивала в такт словам подруги, но при этом на ее лице отражалась тоска: полдня придется мучиться по всем этим заведениям. Мне даже жаль девочку стало. Вот ведь странные женщины существа — тратить столько времени на такую чепуху. Можно подумать, что нормальный мужчина не разглядит под позолотой медь или, наоборот, не рассмотрит под невзрачной внешностью настоящую драгоценность. Вот Лареллин тоже всякие салоны обожала. Конечно, по сравнению со многими другими старалась быть сдержанной, но все-таки. Единственная представительница противоположного пола из моих знакомых, которой на свою внешность откровенно чихать, — Альга. Поэтому и получалось, что все в нашей старой команде относились к ней как к «своему парню» — тощую девчонку это вполне устраивало. Только вот Талли смог обрести в ней не друга, а любимую. Хотя, признаться, он эльф был тот еще, со странностями.

Город медленно просыпался, радуясь свежему утру и блестящему солнечному боку, что уже выглядывал из-за горизонта, окрашивая небосвод в нежные тона. Серый цвет стремительно отступал под натиском миллиарда солнечных лучиков, которые, прокрадываясь под опущенные занавески, будили хозяев домов, говоря, что пора просыпаться.

С рыночной площади уже слышатся шум, пока еще вялый и сонный. Это слуги из домов знатных семей спешили купить свежие продукты, чтобы приготовить привередливым господам их любимые блюда. Звучали пожелания доброго утра, обсуждали планы на этот день. Часто взволнованными фразами из открытых свежему ветру окон доносились разговоры о предстоящем маскараде, который устраивал непонятно откуда вернувшийся император. Получившие приглашения обсуждали наряды, кто-то вздыхал, что не сможет поехать. В квартирах, где жил обычный люд, больше обсуждали торговые новости и волновались, не произойдет ли повышения цен на продукты, а также чем обернется бегство и возвращение императора. Некоторые вспоминали наместника Хель, но тут же словно зажимали рты ладонями, обрывая разговоры.

Маришка с удовольствием вертела по сторонам головой, пытаясь заглянуть за каждый забор и полюбоваться всеми домами, школами, небольшими лавочками магов или изредка попадающимися на пути памятниками каким-то деятелям прошлого. Юля с помощью левитации утянула откуда-то три больших яблока, словно извиняясь за то, что потащила нас на приключения без завтрака. Изредка девушки обменивались мнениями о предстоящей учебе. Маришка волновалась, что их расселят по разным комнатам из-за ее слабых способностей и водно-погодного направления, ведь у Юли была ярко выраженная огненная стихия. Дочка успокаивала подругу, что пусть только посмеют, она им сразу покажет, где Хель зимует, так что остальные на цыпочках ходить станут. Я в этом ни капельки не сомневался и думал, что будет весело опять вломиться к Эриаму. Только боюсь, не пережить мне повтора. Уж темный эльф об этом позаботится, можно не сомневаться.

Тихая улочка рядом с императорским парком встретила нас щебетанием каких-то ранних птах, шуршанием листвы старых кленов и тем самым гонцом, который о чем-то переговаривался с соседской молоденькой служанкой. Девушка смущалась, поглядывая на симпатичного паренька из-под длинных ресниц, но идти вечером гулять отказывалась.

Увидев нас, она звонко воскликнула:

— Здравствуйте, господин Рит! Ваши гости минут десять как мимо прошли. Вы к нам надолго?

— Здравствуй, Миа. Сам не знаю насколько, но хочется хорошо отдохнуть. Вик их впустил, никаких проблем не возникло? — А то дворецкий у меня вредный до жути, мог ведь и отказаться подозрительных личностей в дом пропускать.

— А как же иначе? Он госпожу Альгу сразу узнал. И вам еще приглашения принесли. — Она кивнула на гонца, который, быстро пробормотав, что отдал приглашения дворецкому, поспешил дальше.

Миа я знал давно, у детей Варэла ее мать была нянькой и выпросила для дочки место горничной в столичном особнячке моего соседа. Друг посещал город редко, так что вся работа — изредка вытирай пыль да цветы поливай. Правда, сейчас тут должен жить младший из сыновей Варэла, да он паренек спокойный, девушку обижать не будет. И орк — телохранитель молодого герцога — в Миа души не чает.

Пожелав девушке удачи, я толкнул низенькую калитку, ведущую на мой участок. А зачем мне высокие заборы? У нас тут такая защитная магия рода стоит, что дом и землю вообще можно было ничем не огораживать, все равно никто залезть не решится. Аккуратный трехэтажный домик утопал в зеленой листве высоких деревьев. Небольшое крыльцо с навесом от балкончика на втором этаже, открытая терраса, перила лестницы и поддерживающие столбики, увитые диким виноградом.

— А, господин, доброе утро. — Дверь открыл мой дворецкий Вик, сухонький седой мужчина в безупречном камзоле. — У вас посетители. Госпожа Альга и господин, представившийся Василием. Прикажете подать завтрак? — сразу же спросил он, стоило нам только зайти в прихожую и разуться.

Я вопросительно посмотрел на Юлю и Маришку, те сразу же закивали.

— Да, на всех.

— Через десять минут будет готово, ваша светлость. — Вик, поклонившись, ушел отдавать распоряжения пожилой кухарке — орчанке Марте.

Девочки побежали наверх переодеваться, я же заглянул в гостиную, где меня ждали воровка и иномирец.

— Ну как все прошло? — улыбнулась женщина, приветливо махая мне ногой.

Она лежала на длинном диване, и вставать ей было лень.

— Договорился, чтобы их без экзаменов взяли. Так что сейчас они чего-нибудь поклюют и сразу побегут по своим девчачьим делам. С ними не хочешь?

— Зачем? Я, если ты не против, тут душ приму. — И хорошо… Все-таки время не надо всем властно. — Тьфу! Видел бы ты этих аристократочек, которые со всех сторон бедного парня облепили. И эльфийка эта со всех ног на него: «Твое величество!» Как в этот момент Крис скривился, словно в него целый лимон разом запихнули.

— Да… — согласился Василий, отрываясь от книги по истории (видимо, уже из библиотеки взял), — тот еще серпентарий.

— В смысле гадюшник, — хмыкнула Альга. — Какие планы?

— Хорошо поесть и спать до вечера, потом быстро собраться, постараться запихнуть всю компанию в одну карету и отправиться на маскарад. Там несколько часов сохнуть от скуки, стоя в сторонке, пригласить на один танец какую-нибудь графиню, после чего, оставив дочку на попечение Криса, сбежать домой и опять завалиться спать…

— Да… тебя ждет насыщенный день, — с наигранно-серьезным выражением лица покивала женщина.

— А ты, как обычно, будешь весь вечер собирать коллекцию перстней, колье и брошек, пока они не перестанут помещаться к тебе за корсаж. Угадал?

— Оррен, ты меня знаешь лучше, чем я саму себя. — Альга поднялась на ноги, потянулась и принюхалась к умопомрачительным запахам, которые начали просачиваться из столовой в гостиную.

— А я просто посмотрю на этот ваш карнавал. Интересно ведь, — проинформировал о своих планах Василий.

— Первый раз — безусловно… — согласился я, после чего мы отправились завтракать, так как по лестнице уже раздался быстрый топот девчачьих ножек.

Подружки спешили запихнуть в себя как можно больше вкусностей, ведь с таким плотным графиком пообедать они не успеют.

Марта превзошла себя. Видимо соскучившись в пустом доме, она постаралась припомнить самые лучшие рецепты. Словно волшебница, подавала на стол такие вкусные блюда, что ум можно было случайно отъесть. Я принялся за свою любимую шарлотку, Василий придвинул к себе кашу с кусочками свежей клубники, яблок и шоколада, Альга, взяв пример с девочек, ела всего понемногу, нахваливая каждое блюдо, но в конце концов остановила свой выбор на оладьях с малиновым вареньем.

Орчанка тепло улыбалась, вздыхая, как подросла юная леди и как жаль, что господин приезжает к ним так редко. Я успокоил ее, сказав, что собираюсь здесь задержаться, про себя думая, а не забрать ли Марту в замок и заменить вредного повара. Хотя он тоже вкусно готовит, зато работы там куда больше. Нет, пусть уж лучше в столице отдыхает.

Утолив первый голод, но еще не желая подниматься из-за стола, мы продолжили разговор.

— Василий, ты в общину-то заглянул?

Иномирец кивнул, потом рассказал.

— Нет, не мой это мир. У них там, это, монархия. Революции не случилось. Русско-японскую войну выиграли. Дальше еще лучше. Сейчас у них Россия — сверхмощная космическая держава, объединившая всю планету. Уже всю галактику исследовали, да. На Марсе колония… Только пришельцев еще не нашли… А ваш мир у них — что-то вроде элитного курорта, сюда пускают людей лишь на время и исключительно за особые заслуги. Хотя что я вам говорю, тут надо курс истории читать. Они мне говорят: «С радостью примем вас». Нет, не по мне такой мир, хоть и развитый до жути! Придется вашего проводника все-таки звать, чтобы с дочкой повидаться.

— Ну ничего. Еще увидишь свой мир. А реальности, они очень разными бывают. Мне вот как-то рассказывали про одну из наших. И странно, звучит все нормально, даже логично. А у меня аж волосы дыбом встали! Видимо, человеку сложно воспринимать свой мир по-другому, каким бы он ни был благополучным в новой реальности.

После очень сытного завтрака я выдал девочкам деньги, которых должно было хватить на все, и попросил у сына Варэла — Таисия Дикка — его телохранителя, чтобы он присмотрел за девочками. Молодой герцог легко согласился. На сегодня у него планов не было, да и услугами огромного орка он явно пренебрегал, так что наемник очень обрадовался сразу двум подопечным. Понятно, что если девочки захотят, найдут неприятности везде, но так хоть чуть-чуть спокойнее было.

После этого я просмотрел имеющуюся в наличии одежду и велел приготовить для маскарада обычные брюки и рубашку черного цвета, длинный плащ в тон и черную узкую маску. Вполне сойдет. И, как уже решил, завалился спать, попросив Вика разбудить меня за полчаса до того, как надо будет отчалить в императорский дворец.

Василий прочно оккупировал библиотеку, не понимая, почему воспринимает язык как свой родной. В смысле он отчетливо видел буквы чужого ему алфавита, но каким-то немыслимым образом прекрасно разбирался в написанном тексте. Как мы успели обсудить, похоже, таких случаев еще не было. Все иномирцы либо воспринимали язык как родной, не ощущая различий, либо были вынуждены прибегать к помощи магов, чтобы овладевать разговорным и письменным вариантом.

Так что сейчас Василий решил зарыться среди книг только для того, чтобы понять насколько далеко эта странная система распространяется. Например, эльфийский он с пятого на десятый понимал, а вот орочий ему казался несусветной белибердой. Крис еще неделю назад сделал предположение, что иномирец овладевал языками нашего мира постепенно. Первый услышанный язык он смог понять, как свой родной, которым владел в совершенстве. Вторым было наше с Юлей бормотание на эльфийском в попытке вылечить Квера… Его Василий знал по обрывочным фразам. Так что Альга, которая хорошо разбиралась в эльфийском, решила составить иномирцу компанию.

Крис приложил ко лбу холодную бутылку вина, в который раз пытаясь понять, с какой радости он решил затеять этот Хелин бал-маскарад. А ведь еще ночью идея казалась интересной и оригинальной — покружиться в танцах, повеселиться и, главное, хорошо последить за своими придворными, которым на таких мероприятиях горячительные напитки замечательно развязывали языки. Что говорят? Какие мнения о его глупом бегстве? А что за дурацкие слухи о наместнике Хель? Вдруг какой-нибудь неудачник решил заговор устроить… Власть и политика — штуки сложные, чуть-чуть в сторону отступишь, и тут же накинутся со всех сторон, надеясь отхватить себе кусок слаще.

Рано к нему империя перешла, очень рано. Жаль, что матушка не смогла дождаться хотя бы его тридцатилетнего юбилея. Хотя ей-то что? Крис на секунду отвлекся от тяжелых мыслей, пытаясь припомнить, отправил ли ей приглашение на бал. Да, точно, сам же подписывал, еще надеялся, что Шахра'ла решит его проигнорировать.

И правда, что он не сбежал от этого трона? Решил показать, что он уже вырос и готов принять ответственность? А вышло так, что он своими выходками запугал всю столицу, довел до белого каления кого только можно и, видимо, из-за отнюдь не невинных выходок все время подсознательно ожидал, что вот-вот кто-нибудь явится по его остроухую душу. А когда явились, так обрадовался возможности удрать куда-нибудь подальше, что не разобрался до конца в происходящем. А теперь придется всем известным методом кнута и пряника возвращать подданных к мысли, что он тут — страх и ужас и обсуждать его несостоятельность — верх глупости. А то ведь не зря же палач жалованье получает. Да и знакомых наемных убийц навалом… В общем-то метод кнута куда как приятнее и интереснее. Пряником бить неудобно.

— Твое величество, почему ты печалишься? — На балкон сказочной феей вышла светлоэльфийская принцесса Нимиони.

Крис, глянув на невесту, только сильнее погрустнел и посмотрел вниз, надеясь, что чья-нибудь макушка окажется в зоне броска и император сможет выпустить пар, разбив о голову какого-нибудь несчастного бутылку. Нет, увы, внутренний двор был пуст. Кристиан вздохнул, стараясь успокоиться, чтобы не сорваться на девушку. Уж она-то тут точно ни при чем.

— Просто устал, не рассчитал силы, — вздохнул он, опять и опять пытаясь понять, что же в эльфийской красавице было не так, что он, сколько ни пытался, не мог ее полюбить.

Вроде и внешностью Пресветлая Алив не обделила, даже наоборот, создала дивное существо. И длинные жемчужно-белые волосы, уложенные в сложную прическу, которую украшала небольшая диадема тонкой работы из белого золота с россыпью адамантов. И большие сапфировые глаза, и красивые губы, и соблазнительная фигура — все было в ней соразмерно и идеально. Да и, вопреки словам Оррена, Нимиони не была так уж и глупа. Во всяком случае, иногда он ловил себя на мысли, что некоторые беседы даже доставляют ему удовольствие. Но вот огонька какого-то не хватало. Такого яркого и обжигающего пожара с фиолетовыми языками пламени.

Вот честно! Лучше бы они по городу погуляли, чем эксперименты проводили.

Это я к тому, что нормально поспать мне не дали. Казалось, что только-только усталая голова коснулась мягкой подушки, а сознание провалилось в спокойный сон, как меня бесцеремонно начали трясти за плечо.

— Что еще? — пробурчал я, пытаясь сильнее закутаться в одеяло и накрыться с головой. — Если не конец света, то можно подождать и до завтра.

— Оррен, подождать-то можно, но тут все слишком интересно, чтобы откладывать на завтра! — над ухом раздался голос воровки. — К тому же все равно тебе вставать через час. Девочки вот уже заканчивают марафет наводить.

— Я слушаю. — Сел на кровати, разглядывая Василия и Альгу.

В руках иномирец держал ту самую книгу, которую мне велел взять призрак. Выглядел мужчина откровенно растерянным.

— Извини, что мы взяли без спросу. Ты свою сумку не закрыл, вот я лапки и протянула… — Воровка виновато улыбнулась.

— Не страшно, я надеюсь, ты меня разбудила не только для того, чтобы извиниться?

— Нет… — Женщина обернулась на друга, и дальше продолжил уже Василий.

— Я ее просто полистал, когда Альга начала возмущаться, что ни закорючки непонятно и… — Василий замялся, это так не походило на него, что сон как ветром сдуло. — Оррен, понимаешь, тут некоторые отрывки написаны на моем родном языке — русском. И видно, что гелевой ручкой, только они так иногда текут. Причем будто школьница писала. Куча ошибок, ляпов и глупостей… У нас так девочки лет тринадцати пишут. Я уж приготовился закрыть это недоразумение, как нашел несколько знакомых имен. Вот, послушай. — Он пролистал несколько страниц и начал читать:

«Дорогой дневник!» — На этом я поперхнулся, но Василий уже продолжил: — «Да, да, я снова тебе жалуюсь. Ну почему так сложно понять, что я терпеть не могу свое имя? Оно такое громоздкое и некрасивое. Что такого важного в прозвищах, что их можно только заслужить? Иногда мне кажется, что это не правило такое есть, а они просто вредничают! Неужели так трудно произнести „Алив“? Только Ненс меня понимает. А Хельга еще и дразнится — то малявкой обзовет, то рыжей… даже не знаю, что из этого звучит обиднее. Вот не буду ее Хель называть, и все! Пусть бесится! И я ее не боюсь! Почти. Знаешь, дневник, это на самом деле неважно — так, просто заполнить как можно больше строк, чтобы, если тебя кто-то найдет, не смог сразу отыскать самое дорогое. Я сегодня опять видела Рия. Как же больно на него смотреть и знать, что никогда не смогу прикоснуться к нему! Плачу и пишу… Он говорит, чтобы я никому не рассказывала о нем, пусть остальные думают, что Рий исчез навсегда, что его больше нет. Наверное, потом стоит уничтожить эту запись. Просто то, что я скажу дальше, не должен знать даже ты. Рий признался, что, если я попрошу, он ради меня повернет время. Теперь, соединившись со временем и став им, он может это. Понимаешь?! Я могу все исправить… и узнать все, только очень боюсь ошибиться. Но так тепло, когда я вспоминаю его слова: „ради тебя“. Ой, извини, меня Стин зовет, на тренировку пора. Вернусь и сразу сожгу, а пока пусть хоть несколько часов кто-то будет знать о моем счастье…»

Василий закончил читать, и в комнате повисло напряженное молчание. Каждый боялся сказать очевидное. Я тем более. Ведь род Ритов ведет свое начало не от простого удачливого воина, который непонятно почему получил силу Алив для убийства наместника Хель. Это был ее смертный любовник, от которого на свет у творца появилось дитя. И это так понятно, что, боясь кому-то открыться, но в то же время желая сохранить одну из детских записей (величайшую тайну множественной вселенной), она отдала дневник на хранение своему любимому, Эрику Риту. Ведь в этом мире никто не мог знать родного языка творцов, а даже если бы и попал сюда человек из какой-то реальности Земли… какая вероятность, что он окажется в огромной библиотеке Ритов и найдет именно эту книгу?! Нулевая…

— И что нам теперь делать? — очень осторожно нарушила тишину Альга.

В таком деле каждое лишнее слово может навлечь кое-чье пристальное (и абсолютно неуместное) внимание.

— Спрятать и охранять, как величайшую ценность. А лучше сначала с помощью Василия перевести все, что только подлежит переводу. — Вот это я понимаю, литература… Интересно, а что еще можно у нас в замке отыскать, если о-очень хорошо порыться?

— И в нескольких экземплярах, — согласился Василий.

— Главное, больше никому не проболтаться, — подвел я итог, поднимаясь на ноги. — Ладно, господа. Надо будет отметить такую находку. А теперь можно приняться за сборы. Я в душ.

— Я первая! — воскликнула Альга, выбегая из комнаты.

Вздохнув и переглянувшись с Василием, я поспешил следом за воровкой, надеясь ее догнать или опередить. В конце концов, всегда можно найти компромисс.

ГЛАВА 21 Бал-маскарад и его последствия

Что такое зрелище? Это что-то жалкое!

Пьеро

Закутавшись в полотенце, я уныло смотрел, как под окна подают карету. Моя собственная осталась в герцогстве, вот и пришлось заказывать. М-да, не поместимся мы там. Ну никак.

Безумно хотелось наплевать на все правила и пройтись пешком, срезав путь через парк к императорскому дворцу. И так двор меня знает как бунтовщика и попирателя вековых традиций. Вот на этой мысли я довольно улыбнулся в бороду, которую, несмотря на стенания Вика, так и не сбрил — только чуть-чуть укоротил. Хотя нет, неудобно тащить всех через парк. Юля за каждую ветку цепляться будет, Маришка еле-еле на каблуках стоит — сама виновата, что проиграла моему чаду пари на желание. Так что девочек я, пожалуй, отправлю в карете, а мы с Альгой и Василием чуть-чуть прогуляемся.

— О-о! — воскликнули за спиной. — Какой восхитительный маскарадный костюм!

Вот помяни Хель к ночи, сразу явится. Хорошо, что она, слава Алив, мой мысленный возглас решила проигнорировать. А то станется с нее еще разочек в гости заглянуть. Альга тем временем продолжала смеяться, рассматривая небольшое махровое полотенце. Ну совсем как девчонка! Словно что-то новое для себя углядела.

— Может, мне тоже раздеться и в каком-нибудь халатике пойти?

Обернулся к женщине. Ага, скорее небо на землю свалится, чем я увижу подругу в платье (имеется в виду нормальное, а не тот ужас, в котором она разбойников ловила на живца). Темные брюки и просторная кофта. Волосы завязаны в высокий хвост, на лице ни следа косметики. За поясом меч и кинжал. Вот и вся Альга, дальше можно не говорить.

— Извини, я задумался. Мы же еще не опаздываем? — Посмотрел на часы.

— Нет, просто все равно поторопиться не мешает. Крису там и так туго, лучше подъехать пораньше и помочь ему…

— Раскладывать кнопки на стулья лордам и леди, солить разлитые по бокалам вина или подсовывать в блюдо с запеченным гусем порцию жареных тараканов? — уточнил я, наблюдая, как Альга скривилась от перспектив нарваться на подобное кушанье.

— А что? — Она помотала головой, пытаясь убрать из воображения неаппетитные картины, и лукаво улыбнулась. — Наоборот, хорошо! Будем знать, что можно есть и пить, а что не рекомендуется…

— Идея не лишена смысла, — согласился я.

Когда Альга выскользнула в коридор, я быстро натянул на себя вещи, закрепил плащ и, взяв в руки маску, вышел из комнаты. И сразу услышал тихие всхлипы сверху.

— Это еще что такое? — Посмотрел на ожидающую меня воровку, снова на лестницу и опять на Альгу.

— Маришка… Она переживает и не понимает, почему так хорошо относятся к дочери простой служанки. И в академию пристроили, и за один стол с господами сажают, и такие платья дарят, что можно дом купить. — Женщина покачала головой. — Удивительный человечек. Другая бы девица на ее месте как можно больше нахапала, пока разрешают, еще и хамить бы начала. А эта отказывается ехать на бал из-за своего происхождения. Юля вроде пытается успокоить…

— Подняться, что ли…

— Ты же женских слез на дух не переносишь?

— Так за дверью постоим, вдруг дочке красноречия не хватит.

Осторожно прокравшись по скрипучей лестнице, мы с Альгой встали по разные стороны двери, прислушиваясь к уже начавшим стихать всхлипам.

— Ты же знаешь, что мой папа — самый неправильный герцог во всем мире, — тихо говорила Юля, успокаивая подругу. — Подумаешь, в академию поступить помог? Если тебе будет проще, думай, что это он только ради меня сделал. И вообще, и это платье, и все-все-все остальное, что ты там перечисляла, — только потому, что я, такая капризная, пригрозила ему крупным скандалом с большими разрушениями в радиусе нескольких лиг.

— Как показала практика, не больно-то на его светлость сила действует, когда ничего скрывать не нужно. — Маришка еще раз всхлипнула, но, кажется, дождь из слез уже закончился.

Через маленькую щелочку был виден только краешек трельяжа, но я мог поспорить, что девушка улыбнулась.

— Ну-у, — Юля погрузилась в свои мысли, — тогда думай, что хочешь! Давай я над тобой поколдую, а то тушь потекла. Крис, конечно, маскарад устраивает, но все-таки… — пробурчала она, начиная нараспев читать какое-то косметическое заклинание.

— А может, мне все-таки не ехать? Засмеют же…

— Пусть только попробуют! Тьфу, теперь один глаз зеленым стал, не перебивай! Так, уже лучше. Может, на папу моя магия и не всегда действует, но вот пусть только кто-то из этих индюков попробует что-то вякнуть! Сразу воздушным кулаком промеж глаз получит. А потом еще и Крис добавит! Не зря же я тебе такое платье подбирала, и мы столько по всяким салонам бегали. Давай, обувайся, а то эти двое под дверью уже устали притворяться пылью…

Мы с Альгой переглянулись и направились обратно вниз к ожидающему нас Василию. Девушки же спустились через пять минут. Первой в прихожую важно выплыла Юля, красивая до неприличия! Так и хочется спрятать от всего мира, чтобы ни один косой взгляд не коснулся дочки. За ней маленькими шажками семенила Маришка, с трудом удерживая равновесие на высоких каблуках. Взгляд в пол, на щеках пятна смущения.

— И чего разревелась? Обычно девушки плачут, когда их бьют или обижают, а ты из-за платья расстроилась! Вы самые непредсказуемые создания в мире. — Я покачал головой и довольно вздохнул, когда Маришка оторвалась от разглядывания паркета и улыбнулась.

Как и предполагалось, уже через десять минут девушки укатили в карете, а мы направились к темнеющему парку. Альга что-то беспрестанно говорила по принципу «что вижу — о том пою». Я изредка поддакивал, Василий молчал. Кажется, проигрывал в уме лучшие варианты перевода уже прочитанных отрывков из дневника Пресветлой Алив. Иномирец и сегодня не изменил своей любимой армейской одежде. Правда, перед балом отнес в порекомендованный мной салон, где ее хорошо заштопали, вычистили, выстирали и отгладили. Уверен, что Василий произведет фурор на балу. Он даже маску не стал брать, заявив, что это против его правил — скрывать лицо за восковой улыбкой. Спорить не стали.

У нас вообще очень просто с иномирцами: все их правила, порядки, законы и мораль считаются неприкосновенными. Конечно, бывает, что они идут вразрез с имперскими. Но таких случаев было всего несколько в далеком прошлом, и эти проблемы как-то быстро удавалось решать.

Были и интересные истории. Например, одна ушлая иномирка заявила, что на ее родине есть закон: коли невинная молодая девушка попадает в магический мир, она обязательно должна выйти замуж за принца, если не эльфийского, то хотя бы демонического. А если этого не произойдет… Список кар, которые тогда должны будут обрушиться на головы поправших заветы предков, растянулся на несколько листов. Пока все разбирались, что это за такой дурацкий закон, — обернулись, а она уже с остроухим младенчиком возится. Зато следующей особо умной даме сразу сказали, что эльфийские, как и демонические, принцы закончились, можем предложить только орка. Зато целого короля! Ага, девица сразу назад сдала, сказав, что ограничится и каким-нибудь графом.

— Вот скажи, Оррен, на нас из-за этого дневника не начнут валиться какие-нибудь проклятья? В книжках нашего мира подобные вещи очень любят окружать всякой гадостью.

— Нет, не начнут. Я хорошо в самом начале осмотрел книгу. Подумать только! Видимо, она сама про нее забыла…

— Или же оставила специально.

— Может, будем оптимистами?

— Только если хорошо проинформированными оптимистами…

Вот так, то ли переругиваясь, то ли пытаясь понять масштабы находки, мы и прошли через парк, вывернув к сияющему магическими огнями дворцу его императорского величества. Уже слышалась громкая музыка, пока медленная, плачущая, в которой главную партию вела скрипка. Так было принято играть в ожидании, пока собираются гости, и только после этого приступать к веселью.

Гвардейцы, охраняющие дворец и его величество, покосились на нашу троицу, как на полоумных или же очень хитрых заговорщиков, но пропустили без вопросов. Еще несколько минут мы простояли на широком крыльце из светлого мрамора, ожидая приезда девушек.

То и дело к ступенькам парадного крыльца подкатывали роскошные и зачастую вычурно-некрасивые экипажи с ценным грузом в виде очередной парочки надутых аристократов. Дамы в широких платьях с оборками, рюшами, обвешанные драгоценностями с ног до головы (как сказал Василий, словно новогодние елки гирляндами) и наштукатуренные несколькими килограммами косметики. Кавалеры в камзолах, вышитых золотыми и серебряными нитями, вычищенных до блеска туфлях, в широких штанишках на резинках до колен и обтягивающих белых колготках — одеты по последней моде соседней империи. Лица лордов (к моему злорадству) были выбриты до синевы. В общем, выглядело светское общество до ужаса отвратительно. Альга плевалась и спрашивала, куда дели настоящих мужчин и рыцарей. Мы с Василием, в свою очередь, сетовали, что женщины тоже куда-то исчезли.

Нет, на самом деле, все было не так плохо. Многие приехали в нормальных маскарадных костюмах и выглядели более… хм… достойно. Один лорд в пурпурном плаще и с роскошной гривой черных волос даже заслужил благосклонный взгляд воровки и ее приветливую улыбку. Лицо незнакомца уже скрывала черная маска, но, судя по тому, как он на мгновение замер на ступеньке, повернув голову в нашу сторону, — Альга также не осталась незамеченной. В остальных случаях проходящие мимо аристократы прожигали нашу компанию недобрыми взглядами и показательно фыркали. Несколько личностей даже поздоровались в манере: «Как, Рит? Неужели ты еще жив? Вот не ожидал-то…» — с крайне кислым выражением благородной рожи. Иномирец удостоился нескольких заинтересованных взглядов дам в возрасте, а Альга — брезгливых и завистливых от них же.

Наконец подъехали девочки, выпорхнули из кареты диковинными бабочками и подлетели к нам.

— Давно ждете? — Юля оправила шелковый подол и улыбнулась. — Мы так замечательно прокатились!

— Да, очень понравилось, — согласилась Маришка.

— Вот и хорошо, пойдемте скорее, а то Крис скоро от тоски и скуки плесенью покроется. — Все дружно со мной согласились и направились к входу в императорский дворец.

Прошли мы после супружеской пары Аттов. Они были южными соседями Варэла, так что я пересекался с этим семейством на нескольких приемах у моего друга. Точнее, со старшими его представителями. Свадьба же младшего барона Атта, как мне подсказывала память, произошла всего месяца четыре назад. Молодая баронесса не сводила со своего мужа любящего взгляда, он отвечал ей нежной улыбкой. Мне даже завидно стало, опять Лареллин вспомнилась…

— Оррен, ты неисправимый романтик! — прошипела сзади Альга. — Приглашения доставай, а то нас взашей вытолкают!

Я спохватился и, протянув прямоугольную карточку на пять персон с подписью императора, начал представлять себя и спутников:

— Оррен и Юльтиниэль Риты, Василий Иванов, Альга Э'кин и Маришка. — Увидев брезгливость на лицах имперских гвардейцев при представлении простолюдинки, я поспешно добавил: — Она под защитой рода Рит.

Недовольство исчезло, словно его и не было.

— Добро пожаловать на бал-маскарад, господа!

Мы поднялись по еще одной лестнице, которая начиналась сразу после ярко освещенного холла. Лента изумрудной ковровой дорожки провела нас следом за другими гостями через несколько небольших залов с высокими створчатыми дверьми. То и дело слышались восхищенные охи девушек. Василий тоже с удовольствием вертел по сторонам головой, бормоча под нос непонятное: «Видели бы вы наш Эрмитаж…»

А вот и тронный зал. Как и полагается, он был выполнен в зеленых тонах. В общем-то именно этот цвет у нас считается главным, обозначая чистоту и доблесть. Поэтому Лирия, кроме своего переводного названия «Чистая земля», имеет «прозвище» Зеленая империя. Зал украшен флагами, на насыщенно-зеленом фоне гордо сияет вышитое серебром солнце. Не зря мой предок сделал фамильными эти два цвета, еще раз подчеркнув, что является преданным слугой своей империи. Занятно, что наш самый главный противник, южное государство Эола, сделало своим символом красный месяц, перевернутый рожками вниз, на золотом поле. Причем, выбирая такие знаки и цвета в далеком прошлом, два противника еще не подозревали о существовании друг друга. Интересное совпадение, не правда ли? Хотя, зная, что там почитают за главного творца Хель, можно с уверенностью сказать, что никакое это не совпадение, а очередная игра (простите за тавтологию) заигравшихся во всемогущество барышень.

Но что-то я отвлекся от описания зала.

Наверное, стоило начать с того, что размеров он был гигантских. Крис, устроившийся на высоком троне в другом конце от входных дверей, смотрелся крошечной фигуркой на большом игровом поле. Высокий потолок, выложенный цветной мозаикой, изображающей картины исторических сражений, поддерживали десять темно-зеленых мраморных колонн со светло-бирюзовыми прожилками. По четыре с каждой стороны, они отгораживали освещенный хрустальными люстрами большой прямоугольник, по которому кружились под музыку пары, от мест, где можно было отдохнуть, выпить чего-нибудь и перекусить, чтобы чуть-чуть прогнать голод в ожидании торжественного банкета. Также там находились небольшие ниши, скрытые пологами, где можно было уединиться влюбленным парочкам. Еще две колонны стояли перед троном. Императора никто даже не думал охранять. В зале было всего четыре гвардейца, и то они находились у входа. Считалось, что император в состоянии сам за себя постоять.

Народ развлекался.

Мы прошлись по залу. Девочки, задрав головы, любовались мозаикой на потолке, Василий, благодушно щурясь, следил за танцующими парами и оглядывал зал. Альга с профессиональным интересом высматривала самые дорогие украшения. Я же… просто отдыхал после всех свалившихся на голову приключений. Наконец мы достаточно приблизились к императорскому трону, возле которого, как всегда, крутилось несколько десятков придворных в надежде чего-нибудь себе выпросить.

Крис действительно готовился покрыться плесенью. А может, уже покрылся? На зеленом-то не очень разглядишь. Бархатная мантия (догадайтесь, какого цвета), рубашка и все-таки черные брюки. На растрепанной шевелюре красовался тонкий серебряный обруч. Корону императору полагалось надевать только на приемы властителей соседних держав, казни, свою свадьбу… и что-то там еще, но я точно не помню, а врать не буду.

Парень тоскливо кивал очередным желающим попасть в поле его зрения аристократам и, подперев кулаком подбородок, смотрел куда-то в пространство. Лицо выражало вселенскую скуку и желание послать все и всех как можно дальше, прямиком в чертоги Хель. Рядом в небольшом кресле устроилась невеста его императорского величества. Вот светлоэльфийской принцессе прием точно не был в тягость. Она вежливо улыбалась аристократам, изредка отпивала из драгоценного бокала на тонкой ножке игристое светлое вино, что-то беззаботно рассказывая Кристиану и не обращала внимания на то, что жених ее не слушает. Многие останавливались, любуясь хрупкой красотой волшебного создания, которое по недоразумению попало в этот мир и теперь освещало его своим светом.

Юльтиниэль, посмотрев на девушку, замерла.

— Это его невеста? — спросила она, скрещивая руки на груди.

— В общем-то да… — осторожно сказал я, ожидая взрыва и обвинений, мол, где они выкопали это чучело.

Дочка еще раз оглядела принцессу и… неожиданно согласилась:

— Ну да, красивая… Чистокровная эльфийка, сразу видно, что принцесса.

Я дотронулся ладонью до лба Юльтиниэль.

— Доченька, ты не заболела?

— Я? Да нет вроде. А что, мне надо все время закатывать по пустякам истерики и считать себя идеалом? Пыф! Пап, ты слишком плохо обо мне думаешь…

— Хорошо, приношу свои извинения. Давайте подойдем к Крису. Узнаем, что можно без опасений за свою жизнь и нервы кушать на банкете… И куда нужно садиться, чтобы не грохнуться на пол из-за подпиленной ножки или не напороться на большую и очень острую кнопку.

— Да! Полностью поддерживаю! А когда вообще будет этот банкет? — Альга облизнулась и посмотрела по сторонам, явно выискивая того мужчину в пурпурном плаще.

Я мысленно понадеялся, что она его не отыщет.

— Вот это тоже узнаем, — согласился Василий, первым направляясь к трону.

— Может, не надо?

— Юля, успеешь еще потанцевать и влюбить в себя всех лордов, пойдем.

Странно дочка на принцессу поглядывает. То ли оттаскать ее за волосы хочет, то ли расплакаться и убежать из зала. Наверное, все-таки заболела. Надо будет завтра врачу показать.

— Твое величество. — Нимиони осторожно коснулась его плеча.

Крис с трудом вынырнул из своих мыслей и повернулся к невесте.

— Да?

— Смотри, твой крестный приехал. Как раз к тебе идет, — сказала эльфийка, надеясь, что император хоть немного повеселеет.

— Оррен? Где? — Крис подскочил на троне, заозирался по сторонам и, найдя небольшую компанию, которая проталкивалась к нему, расплылся в довольной улыбке. — Э, как они принарядились. А крестный в своем репертуаре! Хотя Альга с Василием тоже…

— О, так ты не только его светлость знаешь? Откуда? — сразу же заинтересовалась принцесса.

— Да это я с ними… попутешествовал, когда… мм…

— Заподозрил орден в измене, — подсказала тактичная Нимиони. — Представь, пожалуйста, пока они пытаются пробраться через твоих поклонников.

— Скорее, уж твоих… Итак, это… — Кристиан с удовольствием начал рассказывать про обретенных друзей.

Вот Альга обернулась к отставшим девушкам и сказала что-то смешное. Подружки тихо захихикали, рассматривая кого-то в толпе. Маришка, воспользовавшись заминкой, аккуратно одернула подол платья.

Просто залюбоваться, как серую мышку превратили в настоящую красавицу. Темные волосы Маришки распрямили, сделав модную короткую стрижку. Платье было облегающим (широкий подол мог бы только все испортить), с рисунком по темно-зеленой ткани, без верха, но с таким красивым узором на вырезе, будто он был составлен из сверкающих драгоценных камней. Простоту кроя наряда компенсировали большие серьги и шикарное колье. Макияж на лице ограничивался лишь прозрачным блеском на губах и чуть-чуть подведенными глазами, которые, казалось, приобрели оттенок черненого серебра. Девушка стала выглядеть куда старше. И пусть передвигалась она небольшими шагами и была немного испугана, у нее появилась гордая осанка, плавные и властные движения, присущие аристократке.

Переведя взгляд на полуэльфийку, Крис только губы поджал.

— Это дочь Оррена — Юльтиниэль Рит, — коротко представил он девушку и сразу же повернулся к невесте.

— Да… я слышала — печальная, но красивая история.

— Печальная? — переспросил император, пытаясь понять, что он упустил из виду касательно Юльтиниэль.

— Я помню Лареллин, хоть и маленькая тогда была. Светлая и добрая… настоящая лучезарная княжна. А какая любовь! Не верила, что смертный мужчина может так долго хранить верность умершей любимой. — Голос Нимиони погрустнел. Эльфийка опустила взгляд на свои руки. — Наверное, это счастье — знать, что, несмотря ни на что, тебя продолжают любить и ждать встречи, когда бы она ни наступила. Леди Юльтиниэль очень похожа на свою мать. Наверное, Оррен все время видит в ней княжну Лареллин.

Император поморщился. Романтиком он себя не считал, в любовь до гроба верил исключительно как во что-то, если и существующее, но повернувшееся к нему филейной частью. К тому же каждый раз слыша тоску в голосе невесты, испытывал острые уколы совести, что не мог предложить Нимиони ничего подобного.

— Крис! — Наконец-то герцог смог протолкаться к своему крестнику. — Добрый вечер, — кивнул он эльфийке. — Ну и толпа! Все хотят подарков?

— Что-то вроде того, — согласился парень. — Не поможешь их шугануть? Надоели до Хель!

— Мм… думаю, что-нибудь можно сделать, но ты лучше с этим к Юле. Она мастер всех распугивать. — Мужчина пожал плечами, отобрал у одного из слуг поднос с бокалами, наполненными красным вином, и устроился прямо на ступеньках.

Кристиан оторвался от разглядывания изумрудной портьеры за спиной светлоэльфийской принцессы и рассеянно посмотрел на Юлю.

Надо сказать, что девушка сегодня превзошла саму себя. Вместо того чтобы потрясти всех шикарным эксклюзивным платьем, сложной прической и бесценными украшениями, она оделась настолько просто, насколько позволяли правила бала в императорском дворце. Фиолетовое платье, схваченное под грудью широкой лентой, стекало складками к ступням, почти не обрисовывая фигуру. На ногах обычные туфли-лодочки без каблуков. Никакой вышивки, узоров, вызывающих вырезов или бантов. Распущенные, чуть вьющиеся волосы рассыпались по плечам. Из всех украшений — серебряный дар. На правильном личике только губы чуть-чуть подведены блеском. И именно такая — настоящая — она была действительно прекрасна.

Император, надеясь, что никто не заметил, как он любуется Юлей, чересчур резко отвернулся. Покачал головой, отвечая на посыпавшиеся вопросы Альги: что можно есть или пить, а также куда следует садиться. Было столько дел и забот, что он, к большому сожалению, успел пересластить только рыбный салат на дальнем конце стола, высыпать пузырек слабительного в грибную подливку и подпилить две ножки у табуретов министров образования и здравоохранения. Все остальное вреда для жизни и здоровья окружающих не несло. Можно спокойно отдыхать и веселиться.

Потом снова перевел взгляд на толпу своих придворных почитателей.

— Пожалуй, я нашел лучший выход из ситуации. Милая, не потанцуешь со мной?

Нимиони нахмурилась, не понимая, с чего бы это, если Крис ненавидит танцевать, но, улыбнувшись, тут же согласилась, вложив тоненькие пальчики (на безымянном блеснуло обручальное кольцо) в протянутую ладонь жениха.

Когда эта замечательная пара закружилась посередине зала, Юльтиниэль коротко прорычала:

— Кажется, я заметила графа Пилла. Пойду хоть чуть-чуть развлекусь.

Сель Пилл — один из несостоявшихся женихов дочки, продержался дольше всего, безуспешно пытаясь завоевать ее сердце. Больно уж запала ему в душу остроухая нахалка. Даже серенады под балконом петь пытался. Кстати, поэт из мальчика прекрасный, честно вам говорю — всем замком заслушивались! Воспитанный, умный, аккуратный, старший наследник богатого рода, гордость родителей. Даже о поступлении в гвардию подал прошение, чтобы не просиживать штаны, бездельничая.

Но Юлю вы знаете…

Боюсь, она его до ручки доведет… И так он сильно мучился из-за отказа, а после сегодняшнего…

— Оба идиоты! — недовольно покачала головой Альга. — Что один, что вторая. Видимо, к острым ушам мозги не прилагаются.

— Э-э… — не согласился с воровкой Василий, — тут мозги не помогут, только испортят. Сердце они не слушают — это плохо!

Покосившись на друзей, я понял, что один ни Хель не понимаю.

— Вы о чем, господа заговорщики?

— Так, Оррен, о своем, женском. Я пойду, видела тут одно потрясающее колье! Упустить его — настоящее кощунство! Малыш-бриллиант так мучается на шее той ужасной тетки! — И не успел я ничего сказать, как воровка исчезла в толпе.

— О женском, значит? — подтрунил я над Василием.

Тот только усмехнулся, посоветовал мне хорошо отдохнуть, после чего взял Маришку под локоток, и они также испарились в неизвестном направлении. Я же остался в компании бокалов с красным вином…

Подумав, все-таки встал со ступенек, решив не привлекать к себе лишнего внимания, которое и так было не совсем здоровым. Тут перемешивались и интерес, и зависть, и брезгливость, и расчет. Знакомо. Может быть, именно поэтому я терпеть не могу все эти приемы? Мой род и так не очень любят, а меня в частности многие и вовсе ненавидят. За то, что получил огромное наследство после смерти брата, хотя так мне не предназначалось ни медной монетки. Очень долго бродили слухи, что это я кому-то заказал убить Рика. За то, что был хорошим другом Ричарда и стал крестным нынешнего императора. За то, что взял в жены не какую-нибудь простую смертную, пусть и благородных кровей, а лучезарную эльфийскую княжну. Тут тоже без сплетен не обошлось. Будто бы и Лареллин я убил. Еще ненавидели за то, что заставлял считаться со своим мнением, но сам зачастую не обращал внимания на чужое. Да мало ли поводов? У Ритов всегда были странные понятия о чести и долге, которые очень многим приходились не по вкусу.

Но не будем о грустном.

Я пристроился с бокалом в одном из темных углов зала, любуясь из окна парком. Два высоких магических фонаря освещали только ворота и кусок выложенной мелкими камнями дорожки, дальше властвовала ночь. Начался мелкий неприятный дождик. Если сильнее напрячь зрение, можно было различить в темноте короткие росчерки частых капель.

— Милорд?

Обернулся на незнакомый девичий голосок, думая, что жаль оставлять место в поисках еще одного подноса с напитками. Этот как-то подозрительно быстро закончился. Может быть, потому, что вина было принято наливать всего чуть-чуть? Так, чтобы узкий бокал был заполнен едва ли на треть.

Улыбнулся прелестной молодой девушке. Темно-синее платье с нешироким подолом и рукавами-воланами. Волосы уложены в строгий пучок, только одна кокетливо завитая прядь выбивается, заправленная за ухо. Смотрит на меня с легкой опаской, явно мечтая скорее выйти обратно в освещенную часть зала, где звенит музыка и кружатся пары.

— Да, леди. Я вас внимательно слушаю. — Это, так сказать, несчастная представительница типа «на выданье».

Естественно, что к девушкам из небогатых малоизвестных родов завидные женихи свататься не любят. Вот и таскают суровые родительницы своих выросших чад по всем балам в надежде найти хорошую пару.

— Маркиза Лили Ан, милорд… — представилась девушка. После того как я назвал свое имя и род, она продолжила: — Я увидела, что вы стоите один и вам наверняка скучно…

— Так… — недобро начал я, и маркиза испуганно пискнула, — леди, прошу, передайте своей матушке, которая вас сюда направила, что я не собираюсь в ближайшее время искать себе невесту. И развлекайтесь с другими кавалерами, которые по достоинству оценят вашу красоту и молодость.

Посмотрел за спину неожиданной собеседницы, чтобы быстро отыскать в толпе немолодую грузную женщину, которая пристально наблюдала за нами. Точно, как тактично подметил Василий, тот еще серпентарий. Можно вспомнить, что старый маркиз Ан — заядлый картежник — спустил все свое состояние еще при моем отце. Теперь этот род так завяз в долгах, что спасти его может только удачная партия. Ну что за люди? Печально все это…

— Я не могу, милорд, — вздохнула Лили.

— Понимаю, — кивнул я. Если отослать девушку сразу же, ей точно не поздоровится. — Ладно, можете назвать меня по имени. И учтите, танцор из меня неважный. Один вальс, и надеюсь, ваша матушка на этом успокоится.

— Спасибо! — Девушка тут же вцепилась в протянутую ей руку.

Тетка довольно улыбнулась, решив, что рыба наживку проглотила. Нет, все решено! Ни за какие коврижки Крису не удастся вытащить меня еще раз на подобное мероприятие. Лучше уж обратно на костер.

Зато, перемещаясь по залу на раз-два-три, можно было отследить всю нашу компанию. Крис, устроившись на троне, что-то обсуждает со своей невестой. Во всяком случае, теперь точно не скучает. Юля у одной из колонн строит глазки Селю, параллельно с этим бросает задумчивые взгляды в сторону эльфийских послов (те отвечают ей тем же). А молодой граф, кажется, мечтает провалиться сквозь землю. Вот Василий и Маришка — кто кого учит танцевать, непонятно, но оба постоянно пытаются отдавить ноги друг другу и всем окружающим их людям. Альга смеется над шутками мужчины в пурпурном плаще. Из кармана брюк женщины неосторожно выглядывает нитка жемчужных бус. Все развлекаются, один я не знаю, куда себя деть.

Наконец музыка стихла, я вежливо раскланялся с Лили, которая, поняв, что на роль жениха я не подхожу, весь танец жаловалась мне на свою сложную судьбу. Я стоически все выслушал и даже посочувствовал. Подумал, что спокойно переждать бал в углу мне не дадут — девушек на выданье, подобных маркизе, тут много. Так что пошел обратно к крестнику, надеясь, что он больше не вздумает танцевать.

— Оррен, а может, тебе и правда жениться, а-а? — съязвил Кристиан, стоило мне только выгнать первого советника из низенького креслица и сесть рядом с троном.

— На ком? Эта Ан мне в дочери годится… Да и ты меня знаешь…

— Ну-ну, романтик обыкновенный — вымирающий вид, — махнул рукой император.

— А что плохого в том, чтобы быть романтиком? — не согласилась с женихом Нимиони.

— Не знаю, ваше высочество. Тут все, наверное, от воспитания зависит… — покачал головой я, думая, ловить слугу с подносом или все-таки не стоит.

Нет, положительно нужно завязывать с балами, если вместо веселья в голове одна мысль — напиться до свинского состояния. А нет, две мысли: после пункта «напиться» хорошо бы вызвать кого-нибудь на дуэль.

— Насколько я знаю, твои родители любили друг друга примерно так же, как мои, — заметил крестник.

— Дело в том, что человек меняется, когда встречает ту единственную…

— Точно романтик! — поставил диагноз император.

— Вот и Юля меня не понимает.

Тут мажордом, весь подобравшись, громко объявил, заставив музыку оборваться, а людей замереть в нелепых позах:

— Ее величество императрица Шахра'ла Лит, урожденная Хаш.

Крис тихо полез прятаться за трон.

Придворные в скором порядке постарались отойти как можно глубже в тень. Только некоторые подались вперед, надеясь первыми разглядеть императрицу, которую давно считали мертвой. Вот двери плавно разошлись в стороны.

Есть те, у кого орки ассоциируются с кем-то зеленым, серым, песочным, иногда пупырчатым, диким и, несомненно, огромным. Ах да! Про дубину забыл и меховую жилетку. Можете сразу выбросить эти глупости из головы. Насчет других миров не знаю, но у нас орки — цивилизованная раса, ничуть не уступающая и даже опережающая в развитии людей. Конечно, раса своеобразная, причем весьма и весьма, но что поделаешь? Цвет кожи, так же как и глаз, зависит от того, к какому из племен относится данный орк. Пересекаются эти ветви крайне редко. Не принято у них такое кровосмешение. Сочетаться браком с другими расами нормально, а так — нет.

Еще одной из отличительных черт орков было то, что они не старели. Жили где-то до трехсот — пятисот лет и на протяжении этого срока не обзаводились ни морщинами, ни старческим радикулитом, ни тем же склерозом, оставаясь полными сил до самой смерти.

Шахра'ла была красива по меркам любой расы. Даже эльфы находили ее внешность притягательной. Темно-зеленая кожа, раскосые, чуть прищуренные янтарные глаза с узким кошачьим зрачком. Длинные черные волосы заплетены в сотни маленьких косичек, каждая из которых на конце скреплена небольшой бусиной. Одежда — несколько полосок черной ткани: две крест-накрест закрывают грудь, еще две скреплены нешироким поясом на бедрах и опускаются до щиколоток — вызывающие разрезы предлагают оценить стройные ноги. Да… Как мужчина, заявляю: равнодушным к такому зрелищу остаться невозможно.

— Крис, вылезай. Сам же пригласил, — окликнул я крестника.

— Так кто же знал, что она решит принять приглашение? Это все ради Альги… — раздалось из-за трона, после чего оттуда же показалась унылая физиономия императора. — Добрый вечер, мам. Как ты себя чувствуешь? — осторожно спросил он.

— Твоими стараниями, сын, замечательно, — усмехнулась орчанка, как нож сквозь масло проходя мимо замерших придворных к трону. — Здравствуй, Оррен, — кивнула она мне, — все еще нянчишься с моим отпрыском? Не надоело?

— Приветствую, императрица. А куда же я денусь? Слово Ричарду дал, что до смерти во всем помогать буду.

— Да… ловить на слове мой драгоценный супруг умел прекрасно, — согласилась Шахра'ла. — Слышала, на днях был нешуточный переполох! Всегда знала, что паранойя у Литов в крови. Однако мне стало очень интересно, почему мой сын решил вспомнить обо мне так неожиданно. Неужели чтобы объявить дату свадьбы?

Женщина наградила светлоэльфийскую принцессу презрительным взглядом.

— Да нет вроде…

— Хоть одна приятная новость. Может, еще одумаешься.

— Так ведь совет…

— Обойдется! Можно подумать, что все эльфийки разом вымерли…

Принцесса, и не ожидавшая теплого приема, только плечами пожала, словно говоря, что она и не напрашивалась. Крис посмотрел на свою невесту, потом на мать, зачем-то на меня. Возвел взгляд к потолку и, будто объясняя происходящее кому-то невидимому, пояснил:

— Вот такие у орков понятия о семейном счастье. Одобрили бы только ту кандидатуру, которая гоняла бы меня по дворцу с топором наперевес.

Дочка, уже пробравшаяся через толпу ближе к нам, не выдержав, хихикнула:

— Скорее уж с фламбергом, — прозвучал ее звонкий голосок.

За это Юля удостоилась заинтересованного взгляда янтарных глаз.

— Так, стоп! Мы вообще-то о причине приглашения разговаривали, — спохватился Крис. — Просто думал, тебе будет приятно пообщаться со старой знакомой. Куда там Альга запропастилась?! Так меня подставить… я еще ей припомню десять колье, две диадемы, шесть ожерелий… и… в общем, список я на всякий случай составил.

Интересно, а куда она это все дела? Не так уж у нее много карманов на одежде. Мастерство не пропьешь, однако! А правда, где Альга? Вот мужчина, с которым она разговаривала, стоит рядом с Юльтиниэль и разглядывает императрицу… а самой воровки нет. Странно.

И тут, поймав мой взгляд, мужчина резко скинул маску и, схватив дочку, прижал к ее горлу нож.

— Хель! Вы что, извращенец? — возмутилась Юля.

— Алив! — воскликнул я, вскакивая на ноги, но боясь делать еще какие-то движения.

Уж больно подозрительно лезвие поблескивало.

Сердце рухнуло куда-то вниз, попытавшись добраться до пяток, но запуталось в других внутренних органах, вызвав тянущее ощущение внизу живота, такое, когда ожидаешь чего-то недоброго. Пресветлая! Только бы все обошлось… Я же не смогу себе простить, если с дочкой что-то случится.

Со мной вместе на ноги вскочили и остальные. Крис уже готов колдануть чем-нибудь убойным, в руках императрицы невесть откуда возникли кинжалы. Я увидел, как со спины к мужчине осторожно продвигается Василий. Лицо иномирца было спокойным, даже отрешенным. Маришка замерла на месте, прикрыв рот рукой. Я моргнул, переведя взгляд с лица девушки на… Хм…

Еще чуть-чуть, и Василий бы оказался на расстоянии удара. Но тут неизвестный повернулся ко мне:

— Мой господин приглашает Оррена Рита к себе в гости, где и будет решена судьба новой защитницы, — и исчез во вспышке портала.

Ту нецензурщину, которую мы выдали втроем: я, Крис и Василий, пересказывать не буду. Даже Шахра'ла уважительно присвистнула. В завершении всего из толпы на меня бросился какой-то мальчишка и с криком: «Смерть слугам Хель!» — попытался проткнуть шпагой.

— Ну уж нет! У меня сердце не казенное — все колюще-режущее оружие собирать! — Как говорится, против лома нет приема.

Отступив в сторону и подождав, когда этот идиот по инерции споткнется о ступеньки, я ухватил паренька за плечо и от души врезал кулаком по лицу, скрытому белой маской.

— Как же меня все достало!

Остальные, согласившись со мной, кивнули.

ГЛАВА 22 В гости к неприятностям

Вы все еще кипятите? Тогда мы идем на чай!

Гости

Наклонившись, я снял с напавшего мальчишки повредившуюся маску. Удивляться сил уже не было. Даже ругаться и то не хотелось.

— Это же Квер! — Маришка кинулась к бессознательному лейтенанту и присела рядом с ним на колени, не обращая внимания на задравшийся подол платья. — Что с ним? Почему он кинулся на вас?

Пощупав пульс и убедившись, что парнишка жив, она обернулась ко мне. Но ответил Кристиан:

— Дар теплый, почти горячий. У вас тоже? — И, не дожидаясь ответов, он приказал привести в зал Ливия.

Дотронувшись до своего дара, я действительно ощутил жар, который должен был предупредить о присутствии рядом темного колдовства. Остальные, повторив мои движения, покивали. Только вот внимания никто сразу не обратил. Казалось, что это просто в помещении жарко. Расслабились, называется…

Люди начали медленно покидать зал, понимая, что ничем помочь не смогут, а под раздачу попасть всегда успеют. Лучше быстро сделать ноги и притвориться, что ни про какой бал-маскарад даже не слышали. Отовсюду доносился оживленный шепот: обсуждали произошедшее и варианты развития событий. Ко мне уже подбежал Сель Пилл, готовый хоть сей же час выступать против наместника Хель, чтобы выручить Юлю. Я только отмахнулся от настырного мальчишки. Узнав, кто все это затеял, я более-менее успокоился. Так что остальные косились на меня с большими подозрениями, мол, а не повредился ли папаша в уме от горя? Не дождутся!

Сначала разберемся с этим подарком, а уже потом отправимся дочку из лап злодея выручать. Хотя еще неизвестно кого в действительности спасать придется. Ага, похитил он на свою голову! Еще и приплатит, чтобы обратно забрали. Так что сейчас меня больше волновал Квер, который явно успел вляпаться в неприятности по самые уши.

Наконец показался глава ордена. Бледный, за одну ночь отощавший от нервного напряжения и крайне дерганный.

— Ваше величество? — хрипло спросил он от дверей, не решаясь пройти в уже опустевший зал. — Оррен? Что-то случилось? Мне ничего не объяснили…

— Вот, полюбуйся, — буркнул император, кивая в сторону лежащего на ступеньках Квера.

Приводить лейтенанта в сознание никто пока не собирался. А ну как опять кинется кого-нибудь убивать?

Глава присел рядом с Маришкой и принялся водить ладонью над лицом парня. На висках мужчины выступили капельки пота, а дары всех присутствующих засветились тревожным красным светом, подтверждая, что в этом безобразии явно поучаствовал наместник.

— Изыди! — приказал Ливий, и еле заметная тень, отделившись от лица, на несколько секунд зависла перед нами, после чего растворилась в воздухе.

— И все? — уточнил я. — Так просто?

— Просто?! — возмутился глава ордена. — Да он теперь несколько месяцев приходить в себя будет! Бедный мальчик… И ударил ты его, Оррен, неслабо. Хотя, конечно, странно. Обычно такое воздействие бывает куда сильнее, жертва лишается рассудка в любом случае. А здесь заклинание совсем слабенькое. Думаю, через несколько дней оно бы само развеялось…

Ливий только руками развел.

— А никто никому вредить и не хотел, — только покачал головой я, усаживаясь на трон (он просто удобнее этих ужасных низких кресел).

Крис на такое безобразие даже внимания не обратил. А вот оставшаяся в зале принцесса покосилась на меня с большим сомнением.

— Да? Думаешь, он тебя шпагой пощекотать хотел? — уточнил император. — Кто-нибудь, поищите Альгу! — приказал он гвардейцам, описав внешний вид женщины.

— Нет, не пощекотать. Наместник прекрасно знает, что Квер не причинил бы мне вреда. Под таким воздействием теряется половина способностей. Мальчик даже при большом желании не смог бы меня проткнуть. Нет, если бы он решил подкрасться со спины, а не так глупо напал, тут да, летальный исход гарантирован. Но, видимо, ему специально сказали кинуться с криком, чтобы можно было успеть увернуться.

— Но зачем?! — хором спросили Василий, Ливий и Кристиан.

— Это на всякий случай, чтобы я наверняка решил в северные земли заглянуть. А то мало ли… Вдруг проигнорирую приглашение?

— После похищения Юльтиниэль?! — ахнула Маришка. — Но это же наместник Хель! Как можно проигнорировать? Спасать надо!

— Ваш наместник, вы и спасайте, — хмыкнул Василий и пояснил: — Анекдот есть в моем мире такой, про крокодилов и тещу.

— Ладно, ладно! Не надо спорить. Для начала надо унести Квера в лечебное крыло и отыскать Альгу. А уже потом будем думать, что делать, — примиряюще поднял руки я.

— Как что? — возмутился Кристиан, меряя шагами площадку перед троном. Девушки с восхищением следили, как длинный плащ эффектно развевается за ним, на резких поворотах создавая иллюзию темных крыльев. — Лично я собираю армию, гвардию, магов. Придется день подождать, пока из крепости Пик прибудут драконьи наездники. А потом ударим по этому гаду так, чтобы раз и навсегда выжечь эту заразу! Давно пора… С нами Алив, и она поможет нам огнем и мечом вывести с северных земель зло…

…Мы выслушали пламенную и вдохновенную речь императора, которая растянулась на добрых двадцать минут. В ней присутствовали обороты вроде «во имя добра и справедливости» и прочая дребедень, явно позаимствованная Крисом из героических романов, которые император почитывал на досуге. Сель так вообще был готов с места кинуться воевать после слов о том, что необходимо ради блага и жизни будущих детей вырвать зло, засевшее в черном замке. Гвардейцы у дверей заметно приободрились, мечтая об орденах и славе великих воинов-освободителей.

— Тпру, господа! Придержите коней, а то слушать противно! — осадил я разгорячившихся парней и девушек — Маришке тоже не терпелось дорваться до наместника Убийцы и лично вытрясти из него место нахождения одного конкретного вампира. Переглянулся с Василием и продолжил: — Давненько у нас серьезных войн не было. Не знаете, бедные, что бой — это не только, когда весело крошишь противника, но и когда противник так же весело крошит вас. Кому это нужно?

— А как иначе? — воскликнул император. — Ты предлагаешь оставить Юлю там?! Чтобы он и дальше безнаказанно творил зло?! Оррен, вот от тебя я такого точно не ожидал! Ты же уже сталкивался с прошлым наместником… Так почему сейчас отступаешь, несмотря на то что захватили твою дочь?

— Да какое зло? И почему отступаю? — возмутился я. — Просто меня настойчиво звали в гости (я припомнил в памяти загадочного чернокнижника, кукол и странный указ, после чего мысленно добавил: «очень настойчиво»), но из-за возникших проблем я приглашения игнорировал… Давно надо было съездить разобраться, да как-то настроения не было, вот они и приступили к радикальным методам. Это я к тому, что тащиться туда с армией — верх глупости, тогда точно проблемы себе наживем. А в одиночку, тихо и мирно…

— Хочешь один геройски погибнуть? — это уже вступил Василий.

Смотрели на меня действительно как на умалишенного. Только что пальцами у висков не крутили.

Как же мне объяснять им, что все в порядке? Что…

Помогла, как ни странно, Шахра'ла. Орчанка лениво изучила свой безупречный маникюр, после чего вступила в разговор:

— Кристиан, думай головой. Иногда это бывает полезно. Оррен знает, о чем говорит. Если помнишь, в прошлый раз обошлись без армий и наездников. Одного Рита хватило.

Женщина улыбнулась так, что я сразу вспомнил — ведь императрица одна из немногих оставшихся в живых свидетелей той истории. Вот Альга еще знает. Надеюсь, с воровкой все в порядке? В груди шевельнулась тревога за подругу.

— Но тогда крестный был защитником! А теперь это Юльтиниэль. Ему не удастся убить нового наместника, — возмутился Крис.

Мне захотелось стукнуться обо что-нибудь головой. Ну почему как что случается, так сразу «убить»? Но сказал я совсем иное.

— Тем более! Мы туда прискачем, а выяснится, что ничего делать уже не надо. Крис, ну хватит изображать из себя невесть кого. Слушай старших.

— Почему это еще «невесть кого»?! Очень даже «весть» — императора! Сам сказал: верну трон, могу приказывать сколько угодно. Вот и приказываю… — Кристиан посмотрел на скептическое выражение моего лица, ухмылку Шахра'лы и сбился с мысли. — Крестный, я просто ничего не понимаю… Объясни, — как-то жалобно протянул он, — твою дочь похищает слуга наместника Хель, а ты ведешь себя так, будто отправил Юльтиниэль к родственникам, и волнуешься о какой-то воровке и чужом мальчишке!

Я только вздохнул.

— Ну почему «какой-то»? Вдруг Альга что-то поняла, и за это мужик решил от нее избавиться, чтобы она не мешалась. А теперь умирает в какой-нибудь кладовке, где ее, раненую, запер этот самый слуга? И почему мне нельзя волноваться за Квера? Это я его с собой потащил, хотя надо было прислушаться к людям и взять целый отряд. У парня свадьба должна вот-вот быть. А с Юлей ничего пока не случится. Ну запрут ее в каком-нибудь подвале, пока я не подъеду, — авось не простынет. Здоровье у нее эльфийское!

— Ага, а потом прискачешь ты один, еще скажи, что без оружия! Вот тут-то тебя и прихлопнут. А потом и Юлю, на всякий случай, — рассердился Кристиан.

— И что ты от меня хочешь?

Я себе представил колонну войск, лениво ползущую по тракту мимо мирных селений. Вяло едущие обозы, потеющие в тяжелых доспехах рыцари, облака пыли, поднимаемые конскими копытами. М-да… А с воздуха всю эту красоту прикрывает эскадрилья драконов. Потом воображение живо дорисовало реалистичную картинку: император, облаченный в золотые доспехи и с магическим копьем, подъезжает к воротам замка и вызывает наместника на бой. Мне аж плохо стало.

— Я с тобой поеду! — неожиданно заявил Крис.

Так это он торговался, переходя от большего к меньшему? Ну-ну…

— И я! — тут же вскочила Маришка.

— Я как бы тоже не против посмотреть на ваши Окраинные земли… — спокойно заметил Василий. — И к Элизабет по дороге можно будет заглянуть. Ведь лучше же срезать через ее земли дорогу?

— Хорошо. — Только головой покачал, ничего больше не говоря.

А что еще можно? Возразить? Отказаться? Так они меня дружно скрутят, поперек лошади устроят и поедут Юлю выручать. Не дай Алив действительно горе-спасатели наместника убьют.

— Вообще-то орден может предоставить портативные порталы ближнего действия, — осторожно заметил Ливий, до этого прислушивающийся к нашему спору. — Это недавняя разработка одного…

— Опять талантливого мальчика?! — взревел я, не на шутку рассерженный. — Снова как-нибудь криво сработают? Голова, значит, отправится по адресу, а ноги окажутся в мертвой пустыне?!

Глава ордена побледнел и нервно сглотнул, но все-таки вступился на новшество.

— Почему сразу «мальчика»? — он даже смог изобразить обиду в голосе. — Этими разработками занимался целый отдел магов и орденцев под моим руководством… И мы получили очень неплохие результаты. Попытка расщепления объекта была пресечена уже на начальных этапах эксперимента, и сейчас в амулетах остается только легкая неточность расчета координат прибытия.

Василий аж присвистнул от уважения.

— Ну точно наши ученые! Они тоже любят умные слова, чтобы умело скрыть то, что они сами ничего не понимают. Можно ведь проще сказать, мол: останетесь целыми, но выкинет вас в каком-нибудь болоте, и скажите спасибо, что не на расстоянии ста метров над землей.

Судя по тому, как вытянулось лицо Ливия, иномирец попал прямиком в середину мишени. Глава ордена даже обернулся на двери зала, проверяя пути к отступлению, но после того, как Крис ну-у очень красноречиво хмыкнул, продолжил настаивать на своем:

— Если во время перехода стабилизировать энергию с помощью небольшой силовой петли, то ничего не случится…

— Совсем ничего? И портала в том числе? — Это уже орчанка не удержалась от колкости.

Теперь глава пошел пятнами.

— Я всего лишь предложил реальный выход, чтобы облегчить вам путь до северных границ. Если вас он не устраивает, не смею настаивать!

— Ладно, Ливий, не обижайся, — примирительно улыбнулся Крис, — это все нервы. Мы воспользуемся этими порталами, если ты сможешь предоставить их в нужном количестве и объяснишь, как ими пользоваться.

— Я и не думал обижаться, ваше императорское величество. Все будет предоставлено в ближайшие часы. Позвольте откланяться, мне нужно дать необходимые указания.

— Да, да, иди. Потом нас найдешь. Отправимся уже сегодня, чего медлить?

— Вообще-то уже завтра, — поправила Кристиана Маришка, кивая, что часы показывают без двадцати минут двенадцать.

— Завтра, значит, завтра. Идемте искать Альгу? — Я вежливо поклонился светлоэльфийской принцессе, поцеловал протянутую руку Шахра'лы и пошел обыскивать все дворцовые кладовки.

Альга обнаружилась в одной из темных беседок парка: связанная по рукам и ногам, очень злая, но зато живая и невредимая. Полюбовался видом растрепанной воровки с кляпом во рту, которая гневно меня рассматривала из-под длинных прядей, выбившихся из прически.

— Ты неплохо смотришься… — заметил я.

Альга в ответ что-то промычала — видимо, обещала, что отомстит за все хорошее. Даже дернулась в мою сторону, но тот, кто ее связывал, явно знал толк в этом деле.

— Сейчас освобожу, только пообещай не кидаться на меня с кулаками, — попросил я. — Я же не виноват, что тебе захотелось острых ощущений.

Теперь взгляд женщины стал просто убийственным, обещая уже мне те самые острые ощущения, если я скажу еще хоть слово. Достал кинжал и быстро разрезал добротную веревку, перехватывающую руки воровки. Дальше Альга освободилась сама. И первым же делом, после того как она вскочила на ноги, больно пнула меня в коленку. И прежде чем я возмутился, пояснила:

— Я же не распустила руки, как ты и просил…

— Но…

— А не надо было насмехаться! Но вот за то, что ты меня снова спас… — мурлыкнула она и, обняв меня за шею, поцеловала в щеку.

— Всегда к твоим услугам, — улыбнулся я. — Пойдем в замок. У меня тут Юлю похитили, собираемся спасать.

Альга коротко хмыкнула, после того как я в нескольких фразах пояснил суть проблемы. Согласилась, что сам виноват: надо было не дожидаться приглашений, а самому съездить на север еще лет семь назад. Да вот что-то у меня траур затянулся. Вообще видеть никого не хотел, кто мог бы напомнить мне про Лареллин, в замке-то прислуга умная, лишний раз почившую госпожу поминать не будет. А Юльтиниэль как-то очень быстро решила для себя — если мамы нет, значит, нет, и не приставала ко мне с расспросами.

— А я сама себя выдала, — призналась Альга. — Этот похититель Хелин, кажется, и не собирался меня связывать, просто, когда он стянул с себя маску…

— Ага! — не на шутку обрадовался я. — Так ты тоже заметила, что Маришка один в один в него?!

— А то! Он как посмотрел на мое перекосившееся лицо, быстро все смекнул. И получила я вместо романтического свидания несколько часов на размышления о вечном. Связанной про что-то другое думать не получается, так что подожди — я сейчас быстро в кустики отлучусь…

Альга скрылась за пышным орешником.

— Вот не будешь больше глазки строить всяким проходимцам! — пробурчал я, надеясь, что не буду услышан.

Увы. Тут же раздался торжествующий возглас воровки:

— Твоя светлость! Не верю своим ушам, неужели ревнуешь?!

— Просто волнуюсь, — пожал я плечами.

С ревностью у меня странные отношения, видимо, не такой уж я сильный собственник, чтобы свободного человека считать вещью и ревновать к другим людям.

— Эх… Оррен, нет, чтобы мне приятное сделать? Обязательно надо не то сказать.

— А что приятного в ревности? — совершенно искренне удивился я, вопросительно смотря на выбравшуюся из кустов женщину.

— И как только с тобой Рэль уживалась? — Воровка ограничилась риторическим вопросом, не став объяснять, что же ей нравится в ревности.

— Сам не знаю, — все-таки решил ответить. Потом сменил тему: — Интересно, а Маришка заметила сходство с этим похитителем?

— Сомневаюсь. — Альга покачала головой, пытаясь кое-как перевязать хвост, чтобы не походить на чучело, сбежавшее с ближайшего огорода. — Она девочка искренняя — обязательно бы поделилась с остальными своими подозрениями.

— А почему именно со всеми? — возразил я. — Могла только Василию сказать, вон она к нему как тянется. Не хватает ребенку отца. Хотя с ее-то матерью ей вообще родительской ласки не хватает, — покачал я головой.

Как Илиз могла так уйти в себя, чтобы почти не уделять дочке внимания? И я недоглядел… Хотя все равно не смогу помочь и спасти всех, но у себя в замке должен навести порядок.

Только вот дочку выручу, а то зря я, что ли, ее в академию записывал? Да и ректор пригрозил, чтобы обязательно в первый день была, а до учебного года всего пять дней! Хорошо, что у Ливия нашлись такие полезные штучки, как парочка недавно разработанных порталов.

Еще несколько часов ушло на то, чтобы быстро собрать самые необходимые вещи и переодеться. Тут нам с воровкой и иномирцем повезло: я только плащ на удобную куртку поменял и сапоги переобул. Альга и Василий тоже утеплились, и, как выяснилось, не напрасно. Потом всей компанией слушали инструкции по использованию порталов.

Рассказывал сам Ливий.

— Итак. — Глава ордена протянул нам шесть маленьких матовых шариков. — Только не раздавите! — воскликнул он, так как все тут же принялись рассматривать порталы. Действительно, странная магическая оболочка приятно пружинила под пальцами, показывая, что готова в любой момент лопнуть, высвобождая скованную силу перемещения. — Так… — снова протянул мужчина, явно сбитый с мысли. — Все просто. Его императорское величество должен знать, как закладывать координаты места прибытия. Больше пятнадцати лиг не стоит перепрыгивать… лучше меньше, тогда точно никаких… мм… случайностей не возникнет. После этого кидаете портал на землю и давите, желательно ногой… Если раздавить на ладони без четкой точки опоры, может произойти то, о чем говорил многоуважаемый Василий.

Мы переглянулись, разом представляя, как падаем с высоты птичьего полета, вместо того чтобы оказаться у дверей какого-нибудь трактира. Маришка даже ойкнула и отдала портал, который рассматривала, Крису.

— Поскольку удерживать проход будет именно его величество, — тем временем спокойно продолжил Ливий, — ему следует проходить последним. Сама процедура прохода очень проста. Раскрытый портал представляет собой небольшое темное облачко, в него следует сначала наступить одной ногой, после чего, выждав несколько секунд, второй. Также рекомендуется закрыть глаза и задержать дыхание. К сожалению, нам не удалось стабилизировать температуру внутри прохода — и она может достигать точки в минус двадцать градусов. Само перемещение длится доли секунды, поэтому особого дискомфорта вы ощутить не успеете. Далее… после того как человек выходит из портала, он должен быстро отойти в сторону, чтобы не мешать проходу следующего. Так же как и на этой стороне, следует выждать хотя бы полминуты, чтобы не вывалиться на голову тому, кто прошел раньше. Потом портал закроется самостоятельно. Он рассчитан на пятнадцать человек, так что лошади с вами пройдут спокойно.

Да, лошадей мы тоже с собой решили взять. От границы, к которой мы переместимся, еще целая лига до черного замка, если не больше. Так что они нам пригодятся. А Юля обратно с кем-нибудь из нас поедет, авось не подеремся.

Тут Ливий задумался, пытаясь вспомнить, что он не сказал еще из важных фактов. Молчали, ожидая, когда инструкции будут закончены и мы сможем наконец-то отправиться в путешествие.

— Ах да! — спохватился глава. — Не следует совершать переходы один за другим. Перерыв между перемещениями должен составлять не меньше восьми часов. Организму человека требуется сон для восстановления внутренних резервов, которые подчистую сжигаются пространством портала. Особенно если сам человек обладает маленьким даром.

— А если Василий полностью блокирует магию? Он не застрянет внутри прохода? — уточнил я на всякий случай.

— Спасибо за заботу, Оррен, — поблагодарил иномирец, — я бы тоже хотел уточнить этот момент.

Ливий задумался, нервно сжимая и разжимая кулаки. Даже прошелся туда-сюда по ступеням главного крыльца, у которого мы и собрались. Отправляться отсюда было лучшим решением. По расчетам выходило, что если последний портал направить к самой границе, то в шесть проходов должны уложиться и вернуться обратно во дворец уже через три-четыре дня. Это плюс к тому, что в замке «злостного похитителя» придется ненадолго задержаться. Хотя бы для того, чтобы объяснить, что чужих дочек воровать нехорошо.

Маришка спокойно поправляла седло у своего смирного конька, проверяя, не сильно ли она затянула ремни. Крис продолжал рассматривать телепорты. Альга мурлыкала под нос какую-то песенку. Василий внимательно слушал размышления Ливия, что ничего случиться не должно, но лучше иномирцу проходить в портал первым и не выжидать нужные секунды, как сказал перед этим глава.

— Ну что? Можно уже ехать? — наконец нетерпеливо протянул Кристиан, для которого ожидание было худшим наказанием.

Вот есть на свете такие люди, которым всегда нужно действовать — спешить, бороться, бежать, делать… Даже на одном месте стоять не могут. Если являются на назначенную встречу чуть раньше, начинают ходить кругами, топтаться, осматривать местность. Вот именно к этому кругу личностей и относился Крис. Впрочем, с его должностью это даже полезно.

— Определимся, куда первый портал открывать, и можно отчаливать, — согласился я после слов Ливия, что он все сказал и больше никаких сюрпризов от порталов ждать не нужно.

— К Лиз? — это, конечно же, предложил Василий.

— Нерационально, — поморщилась Альга, — слишком небольшое расстояние. Мы быстрее доедем, если учесть, что потом еще и восемь часов отдыхать придется.

— Лучше уж восемь часов спать, чем в седле трястись. К тому же надо порталы проверить! — не согласился Крис. — Ладно, сейчас настрою. Ливий, можешь идти, дальше мы сами. И смотри, чтобы опять какой-нибудь глупости про мое отсутствие не выдумали!

— Конечно, ваше императорское величество, за всем прослежу. Только вы возвращайтесь скорее. — Глава ордена поклонился и, хромая, направился во дворец, не оглядываясь на нас.

— Тут уж как получится… — вздохнул я, думая, что если неприятности приходят в гости, то это надолго.

Вот жил я себе тихо в замке… аж целых восемнадцать лет! И все спокойно, ну не считая того времени, как дочка подросла и принялась учиться играть на нервах окружающих людей. Хотя теперь мне уже ее выходки кажутся совсем безобидными по сравнению с тем, что мы получили, как только выехали за ворота. Ага, только стоило нос из дома высунуть — и пожалуйста, приключения на голову тут же свалились и никак убираться восвояси не желают.

Так что почему бы теперь не завалиться в гости к неприятностям? Сюрприза не устроишь, но все равно удастся чуть-чуть похулиганить.

— Сейчас… — Крестник кинул амулет портала на гравий дорожки и, нахмурившись, надавил на него кончиком сапога.

Несколько секунд ничего не происходило, только из раздавленного шарика выплеснулось немного темной маслянистой жидкости. Потом с легким шипением начало разрастаться то самое облачко, про которое и говорил Ливий. Оно больше напоминало небольшую воронку урагана.

— Ну что, Василий, ты первый?

— Подождите! Мне сначала надо петлю повесить. Если все получится, ты должен оказаться прямо перед дверями замка. — Крис что-то быстро забормотал, и в такт его словам воронка начала медленно раскручиваться по часовой стрелке. — Все, теперь можно.

Василий, ничего не говоря, сделал быстрый шаг, наступая на темное облачко. Хлопок, и вот уже иномирца нет. Переместился… Очень надеюсь, что туда, куда нужно. Жаль, что никак нельзя узнать, все ли на той стороне хорошо. Помню, Василий рассказывал про устройство под названием «рация» — что-то вроде вестника, только воспользоваться может каждый человек, даже лишенный магического дара. Вот сейчас бы пара таких штук не помешала!

Выждав целую минуту, мы впустили в портал Тихона — решили именно так делать: сначала человек, а потом его средство передвижения. Меланхоличный конь, аппетитно пережевывающий морковку, которой его угостила Маришка, спокойно шагнул в облачко. То, словно почувствовав, что копыта животного не уместятся в небольшой окружности, вытянулось. Еще один хлопок, и Тихон переместился следом за своим хозяином.

Маришка так сильно зажмурилась, что только ойкнула, когда ее пятая точка столкнулась с совсем не мягкой землей, но глаза открывать не стала. И только когда ее подняли, как котенка за шкирку, и принялись отряхивать, решилась осмотреться. На нее с волнением смотрел Василий.

— Жива? Ничего не болит? — спросил он.

Девушка помотала головой. Вроде все было нормально, только холодно очень. Аж зуб на зуб не попадает. И спать ужасно хочется.

— Вся изморозью покрылась, бедная, — продолжил мужчина, стягивая с себя кофту и укутывая в нее худенькую девушку. — И Тихон вон тоже замерз, а мне хоть бы что. Вот какая польза! Ну да ничего, сейчас отогреем. Лиз уже отправила Клар за согревающей настойкой. Давай-ка в сторону отойдем, чтобы твоей лошадке было куда приземляться. Оно, видишь, как получилось, хоть не сто метров, а все равно сантиметров на двадцать поднялось.

Маришка, убаюканная спокойным голосом Василия, даже дрожать перестала. Боязно ей было перемещаться. Даже несмотря на то что руки были на месте, что-то в момент перехода как ухнуло вниз, словно она куда-то глубоко-глубоко провалилась, и так страшно стало. Вдруг разобьется? Но нет, обошлось. И мужчина, быстро почувствовав состояние девушки, привел ее в себя.

— Спасибо! — Маришка улыбнулась.

Как раз на крыльце показалась хозяйка замка и, как всегда, чем-то недовольная Клар. За спинами женщин маячила физиономия взволнованного Тэдара. Тут и коник девушки появился. Он недовольно заржал, показывая свое возмущение. Гриву покрывал тонкий налет изморози. Служанка, поняв, что Маришка уже пришла в себя, принялась приводить в порядок коня. Девушкой же занялся Дар, позволив Василию подойти к графине Этт.

Следом за коником на землю свалилась Альга. Выругалась и тут же самостоятельно вскочила на ноги, проигнорировав протянутую руку молодого графа.

— Тьфу! Хель забери эти порталы, как я закоченела! Самогон есть? — спросила она у Клар.

Та без слов протянула ей небольшой пузырек, показав, что одного глотка будет достаточно. Воровка без споров приложилась к узкому горлышку, глотнула и тут же закашлялась, мотая головой.

— Бр-р!

Все было как в легкой дымке, глаза слипались, пытаясь унести Маришку в обитель Кира, ее сознание наполнилось причудливыми сновидениями. Прикрыв рот ладошкой, девушка зевнула, пристроив голову на плече у Тэдара.

Тем временем Элизабет расспрашивала Василия о том, что случилось. Мужчина охотно рассказывал о похищении и странном решении Оррена ехать одним, без поддержки армии или хотя бы хорошего отряда обученных воинов. Графиня Этт покивала в такт словам иномирца, после чего улыбнулась и повторила то, что совсем недавно сказала Шахра'ла.

— Он знает, что делает. Жизнь иногда преподносит весьма странные сюрпризы. Так что нельзя разобраться — приятные они или нет. Вам даже не стоило ехать с ним, я уверена, что Оррен и один бы замечательно справился. Но дружеская поддержка никогда лишней не бывает. Проходите в замок, комнаты в вашем распоряжении.

На этих словах появился сам Оррен и довольно улыбнулся. Потом неосторожно глотнул из пузырька, протянутого Альгой…

— Алив! Тут и ледяная скульптура побежит после такого, — прохрипел герцог, после того как прокашлялся и смахнул слезы.

— После чего? — бодро уточнил Крис, выпрыгивая из портала вслед за своим Демоном. Выглядел император до отвращения нормально: ни изморози, ни намека на то, что парню холодно или некомфортно. — А что вы такие кислые? Тоже спать зверски охота? Ну так пойдемте, если хозяйка сего гостеприимного места позволит…

— Позволит, конечно, — улыбнулась графиня. — Проходите, отдыхайте. Замок к вашим услугам.

Остаток дня Маришка запомнила плохо. Казалось, что вот только-только они с Альгой доползли до уже знакомых комнат, о чем-то тихо переговариваясь, а уже надо вставать, одеваться и снова заходить в темную воронку портала.

Вон уже солнце добралось до верхней точки и готовилось медленно и величественно поплыть к серой линии горизонта. На улице сильный ветер нагонял с севера грозовые тучи, обещая ночью дождь с молниями и громом. Единственное деревце во внутреннем дворике замка Эттов за несколько ночей обзавелось первыми желтыми листьями, которые мелко дрожали, готовые вот-вот сорваться и, торжественно кружась, опуститься на редкую траву. И само болото выглядело унылее обычного, растеряв всю таинственность и мрачность. Тоскливо скрипели старые коряги на пронизывающем ветру. Небольшие, заполненные затхлой жижей выбоины на тропе, уходящей к границам графства, по словам Тэдара, с утра можно было видеть покрытыми тонкой корочкой льда.

В этой части империи осень проносилась мимолетно, за день-два окрашивая листву любимыми рыжими цветами Пресветлой Алив. И уже через несколько недель уходила в пестрой круговерти, отдавая земли во власть зиме. На самом деле, по сравнению с теми же северными землями, холода вовсе не были сильными, но все равно, в южных странах нашего материка не знали и такого. Как же детвора радовалась, лепя первые снежки и обстреливая друг друга белыми комками! Сколько счастливого визга и смеха можно было услышать на ледяных горках, которые с удовольствием создавали для ребятни водные маги. А уже через несколько месяцев катания на санках и конкурсов снежных скульптур наступала теплая и ароматная весна, которая занимала большую часть года своим травоцветом и нежными маленькими листиками.

Но это все потом. Сейчас, стоило Маришке сойти с крыльца, плотнее кутаясь в теплую кофту, как на нос девушки тут же опустилась первая капля. Начался противный дождик, пока еще мелкий-мелкий, спрятав солнце за наплывающими тучами.

На этот раз они рассчитали выход у того трактира, где встретились с Крисом и подрались с куклами. Решали вопросы в основном Крис и его светлость, так как Альга и Маришка пребывали в совершенно невменяемом состоянии, им хотелось только спать, спать и еще раз спать. А Василий просто мало что понимал в магии и только слушал.

— Надо будет обязательно сказать Ливию, чтобы доработал эти Хелины порталы! — выругался герцог, мрачно наблюдая, как император давит второй шарик и шепчет координаты небольшого перелеска рядом с нужным трактиром, чтобы не вывалиться на голову страже.

Теперь-то им бояться было нечего, но привлекать лишнее внимание никому не хотелось.

— Ага, — согласилась воровка, — я себе сейчас челюсть сверну — так зевать! Клар, — позвала женщина, — а ты мне не одолжишь парочку пузырьков с этим чудодейственным зельем? Ну хоть одну скляночку! Так, понюхать…

Девушка довольно усмехнулась, радуясь, что ее таланты признают. После чего, порывшись в большом кармане передника, протянула Альге два флакончика, показав, что зельем лучше не злоупотреблять. Воровка уверила Клар, что ни в коем случае, а даже наоборот, будет свято хранить драгоценное лекарство.

— Кажется, все установил. Постарался сгладить эти двадцать сантиметров. Вроде… — Император с сомнением покосился на медленно закручивающуюся воронку. — Василий?

Тот без промедления шагнул в темное облачко. За ним последовали остальные в том же, уже привычном порядке.

Потом они снова спали… Увидев знакомые лица, трактирщик так переполошился, что даже скидку на номера сделал. Большую. И очень обрадовался, что незваные гости надолго не задержатся, а только хорошо выспятся и тут же продолжат путь. Они даже еду заказали в номера, решив лишний раз не нервировать хозяина, напоминая, какой разгром случился в прошлый их приезд.

Маришка набрала в ложку густой похлебки, придирчиво понюхала и, перевернув, посмотрела, как кусочки овощей плюхаются обратно в плошку.

— Альга, — позвала она.

Воровка лениво приподняла голову от подушки.

— Скажи, ты знаешь, зачем наместнику понадобилось красть Юльтиниэль? Его светлость говорит — для того, чтобы он точно приехал. Но при этом заявляет, что никто никого убивать не будет. Как так?

— А, — отмахнулась подушкой женщина, — старая история. Весьма забавная, надо сказать. У них что-то вроде договора было, что Оррен должен хоть изредка наведываться в Окраинные земли и делиться новостями. Я-то думала, что так и происходит, а получается, он так в себя ушел, что про все забыл. Но это уже его тайны и дела.

На несколько минут они замолчали. Получалось как-то непривычно тихо. Обычно все время болтала Юля, развлекая всех шутками или просто говоря то, что приходило на ум.

— А что, Маришка, совсем плохо было? — неожиданно спросила Альга.

Поднялась на ноги и, подойдя к дубовому столу, налила в небольшой стакан воды из графина. И почему-то сразу стало понятно, о чем именно она так спросила.

— Ну как сказать? — Девушка, оставила плошку с недоеденной похлебкой. Уж очень она была пересолена. — Василий вкуснее готовит! — вынесла она вердикт, потом вернулась к теме. — Мне сложно говорить, что там сначала было. Маленькая, чтобы такое помнить. Но мы, слуги, герцога редко видим… Точнее, видели. Его светлость вот так ожил только последний год, как у Юльтиниэль сила начала пробуждаться. Она ведь с самого начала специально погромы устраивала, чтобы внимание его светлости привлечь. Это уже потом привыкла, вредничать стала, поняла, что ничего ей не будет. Матвевна рассказывала, что Юля очень на почившую герцогиню похожа, один в один. Могу почти дословно повторить, что бабушка говорила: «Только та бледная последний год ходила, какая-то бесцветная, а из Юли жизнь так и хлещет». Вот как-то так. Это когда она покрасилась и подстриглась, стало видно, что нечистокровная эльфийка, а до этого как глянешь — настоящая перворожденная без каких-либо примесей. А она это специально сделала, чтобы лишний раз своим видом не напоминать госпожу Рит.

Маришка замолчала, вспоминая, что не раз видела, как герцог подолгу сидел на ажурной лавочке у мраморного надгробия, что-то тихо говоря.

— Да… — только покачала головой Альга, быстро допивая воду. — А хочешь, расскажу?

— Что?

— Да они терпеть друг друга не могли! Все время спорили и дулись друг на друга. И уж точно жениться не собирались! А потом раз — глупая история, а этот ее кузен Эльрад настоял на свадьбе. Мол, Оррен, как честный дворянин, обязан жениться. Нам показалось, что сработает поговорка: «Стерпится — слюбится». По твоим рассказам получается, что лучше бы мы ошиблись. Но тогда все очень обрадовались, когда узнали, что у них ребенок должен вот-вот на свет появиться. Потом все завертелось. Я в Светлолесье уехала с женихом, остальные разбрелись по всему свету. Когда через несколько лет Талли за пару дней сгорел от смертной болезни, у меня мелькнула мысль навестить старого друга, а потом решила, что незачем портить счастливому семейству жизнь своим трауром. Получилось, как всегда, только хуже…

— А что такое «смертная болезнь»? — попыталась чуть-чуть отклониться от темы Маришка, понимая, что если она резко переведет стрелки в другую сторону, это будет не очень корректно.

— Сложно объяснить, отчего случается этот парадокс, но неожиданно эльф становится смертным. За несколько дней эльф стареет и уходит в чертоги Алив. Чаще всего такое происходит, когда кто-то из остроухих разделяет судьбу с простым человеком. Есть несколько красивых легенд, что это Пресветлая мать позволяет эльфам следовать за душами любимых людей в свои чертоги. Иногда болезнь случается, если исчезает смысл жизни. Почему заболел Талли, никто никогда не узнает.

— Грустно, — пробормотала Маришка.

Альга только пожала плечами.

Знали бы девушки, что разговор, начавшийся в соседней комнате почти с такого же вопроса, увел собеседников в совсем другую степь.

ГЛАВА 23 «Маленькая» тайна

Исилдур Саруману не Саурон.

Роллер

— А зачем наместнику Юля? — Крис широко зевнул, но укладываться спать не спешил.

— Затем же, зачем козе баян… — улыбнулся Василий, но, увидев непонимание на наших с Кристианом лицах, только отмахнулся. — Извините, в моем мире много таких фраз… У вас я их почти не слышу, а у нас на каждый случай по несколько штук найдется. Вроде о посторонних вещах, но все равно всем понятно.

— Понятно, что ничего непонятно, — усмехнулся я, перелистывая дневник Алив.

Рядом лежали листочки с уже переведенными абзацами. Таких было совсем немного. И говорилось в них про какую-то грань, про долг, назывались имена неизвестных творцов. Но важной или интересной информации было слишком мало. В основном маленькая Алевтина (именно это имя было у Пресветлой Алив) мучила дневник комплексами тринадцатилетней девочки, которая ничего не понимала, обижалась на других творцов и мечтала, что когда-нибудь заткнет всех остальных за пояс. Некоторые страницы были исписаны неудачными девчачьими стишками про любовь (обязательно несчастливую с летальным исходом). Рифмы хромали на все слоги и ударения, и многие опусы Василий даже не переводил, понимая бессмысленность этого занятия.

Но попадались и важные замечания на полях. Точнее, что-то подсказывало мне, что на них стоило обращать внимание.

«…Когда грань откроется, все изменится. Говорят, перевернется с ног на голову. Это ведь хорошо? Остальные сомневаются, не в силах решить: перевесит ли польза цену, которую нам придется заплатить. Но я не верю, что в один момент перестану быть собой и что мои мечты сделать что-нибудь доброе превратятся в эгоистичные стремления угодить только собственным интересам. И что сами интересы… тоже станут другими. Хель говорит, что это слишком глупо — мечтать сделать мир лучше. Почему? Я обязательно останусь собой и сделаю это…»

— Эй, крестный! Ты уснул, что ли?! — повысил голос Крис, и мне пришлось, оторвавшись от чтения, посмотреть на императора.

— Нет, извини. Повтори, пожалуйста, вопрос.

— Я спрашиваю: если так уверен, что с Юлей ничего плохого не случится, зачем ее надо было красть? Только чтобы ты прискакал на выручку? Сомневаюсь! — категорично заявил крестник.

— И какие у тебя идеи? — Я закрыл тетрадь и надежно спрятал ее в сумку.

Ну как надежно? Конечно, сильные защитные заклинания у меня не получаются, зато я поставил обманку, которая в случае чего сделает написанный текст невидимым и сохранит отпечаток того, кто забрал дневник творца.

— Разные, — туманно отозвался Крис. — Хочешь, поделюсь самой забавной?

— Делись.

— А что, если наместник следил за Юлей и воспылал к ней большим и светлым чувством? Ага, а теперь жениться хочет. Ждет, когда ты прискачешь, чтобы спросить отцовского благословения.

От моего хохота Василий даже подпрыгнул на кровати, а на улице кто-то что-то уронил. По орочьим ругательствам — явно тяжелое и, похоже, что себе на ногу. Император только головой покачал на такую странную реакцию. Я же вдоволь отсмеялся (смех, как известно, жизнь продлевает), после чего все-таки ответил:

— Нет, могу титулом поклясться, что он ее точно не за этим похищал! Поверь… Или я не я, а служительница из монастыря Пресветлой матери!

— Ну да… Клятва серьезная, — согласился Василий, гася светильник и отворачиваясь к стенке.

Я с сомнением покосился на сумку, думая, не достать ли обратно дневник, но потом решил, что уже вышел из возраста, когда чтение под одеялом с небольшим светлячком являлось обязательной ночной программой. Во-первых, зрение портится, во-вторых, светляк хоть и маленький, а все равно может остальным мешать, и, в-третьих, спать все-таки хочется больше, чем выискивать что-то нужное или интересное в записях творца.

— А все-таки забавно, если так и окажется… — ни к кому конкретно не обращаясь, пробормотал Крис, — хотя мне не хочется, чтобы Юля ответила ему взаимностью.

Уточнять, почему крестника это заботит, я не стал.

На следующий день мы переместились к границам моего герцогства. В замок решили не заглядывать, а переночевать прямо в лесу (привыкли, понимаешь ли, к мягким постелькам) и дальше сразу двинуться по тракту к владениям наместника Хель. Маришка предложила обратно добираться своим ходом.

— После таких перемещений депрессию можно заработать, — недовольно пробурчала она. — У вас, ваша светлость, между прочим, дар меньше, чем у меня, почему вы себя лучше чувствуете?

— Заботливая ты, Маришка, — хмыкнула Альга, стреноживая лошадей.

Те особо не протестовали, оживленно пощипывая уже пожухлую травку.

Я подбросил еще сухих веток в разгорающийся костерок и украдкой проверил дар на шее. Никто не заметил, что цепочка расстегнута, а сам знак поддерживается простеньким заклинанием? Нет? Вот и славно… А то, если бы я не выпустил чуток проклятия на свободу, сейчас походил бы на что-то жалкое, сонное и крайне раздражительное.

— Я обещал, что вы с Юлей обязательно будете присутствовать в академии в первый учебный день. А обещание Рита многого стоит. Поэтому, если сложно так, можем попросить Юлю, после того как ее выручим, она тебя в искусственный сон погрузит — ничего и почувствовать не успеешь, а уже приедешь в столицу.

Девушка вздохнула, заворачиваясь в свое покрывало, но отвечать ничего не стала. Хотя я ее понимаю — все происходящее крайне угнетало. Как-то не по себе становится, когда все сводится к тому, чтобы шагнуть в портал, потом долго спать и снова открывать переход.

Вот припомню я еще кое-кому эти несколько дней! Это ж надо так уметь выбрать самое неудачное время для кражи дочки. Лучше бы подождал до начала учебного года — я бы тогда с чистой совестью отправил за ней Эриама. Он ведь отвечает за своих учеников… А так приходится опять сидеть у походного костра и глотать то ли суп, то ли кашу, вместо того чтобы наслаждаться блюдами, которые готовит Марта. Нет, у Василия тоже получалось весьма вкусно и сытно, но все-таки очень хотелось нормально отдохнуть, а не нестись через половину империи на выручку моему чаду, которое снова угодило по самые острые ушки в неприятности.

Интересно, как там Юльтиниэль? Наверное, развлекается.

Первая заминка случилась на следующий день, когда мы наконец-то добрались до границы. Тракт был привычно пуст. Последнюю жилую деревеньку мы миновали еще утром — дальше люди предпочитали не забираться. Только один раз нас обогнал разъезд стражников, подозрительно оглядев нашу компанию. К счастью, старых знакомых среди них не было. Взглядами все и ограничилось. Три коня, поднимая пыль, умчали своих седоков к заслону, чтобы предупредить охранников о приближении странной группы.

Мы же особо не спешили. День, благодарность Алив, выдался на удивление солнечным и теплым. По сравнению с предыдущими днями и ночами могло показаться, что лето что-то случайно забыло в нашем мире и теперь заглянуло это забрать. В ярких солнечных лучах красиво сверкали большие капли дождя, устроившиеся на широких листьях, словно драгоценные камни на ярких ожерельях. Изредка на дороге попадались небольшие, уже подсыхающие лужицы. Небольшой дождик пошел ночью, заставив нас в спешном порядке натягивать воздушный полог. Точнее, создавал его император, а все остальные — очень недовольные и уже успевшие промокнуть — раздавали Крису указания. В остальном все было нормально. Разве что Альга начала немного кашлять, сетуя, что никто не положил теплую сеть на землю, как раньше делала Юля.

— Я не знаю, как у нее тогда получилось, — извинился крестник. — Маришка, не осталось каких-нибудь настоев? Помню, у тебя с собой была куча скляночек… Или, Альга, может, выпьешь то, что тебе Клар дала?

Воровка покачала головой, ответив, что только сильнее закашляется.

— Ничего! И так быстро пройдет, — отмахнулась она, — меня болезни не любят, часто стороной обходят, а если зайдут, то надолго не задерживаются.

Потом воскликнула, указывая на появившийся впереди силуэт сторожевой башни. Широкий тракт уже через половину лиги упирался прямо в невысокий заслон. Именно у него и случилась та самая заминка.

— Пущать не велено! — категорично заявил немолодой стражник, высовывая из окошка башни широкую физиономию.

Была, надо заметить, башня приземистой и нелепой. Вот заслон внушал куда больше уважения — магией он был напичкан под завязку.

Хотя все это было поставлено тут исключительно для галочки. Все прекрасно понимали, что, если наместник Хель захочет, разнесет его в клочья или же просто обойдет, сделав крюк. Строить заградительную стену на протяжении всей границы начали много лет назад, да так и закончили. Всякая жуть твориться начала, да и высокие стены, как выяснилось, не всегда помогали. Благо стоило отправить в чертоги Хель предыдущего наместника, как сразу стало намного спокойнее. Еще пару лет выводили с земель всякую гадость, а потом и вовсе стало тихо и мирно.

— А кем не велено-то? — уточнила Альга.

— Сомневаюсь, что у вас есть полномочия запретить что-то герцогу Риту на его землях, — заметил я, с удовольствием показывая перстень. А то, знаете ли, устал его скрывать.

— Его величество запретили!

— Серьезно? — Все повернулись к Крису.

Тот пожал плечами.

— Было дело… — признался парень. — Надо же мне было как-то остановить тех идиотов, которые мечтали за славой туда пробраться? Особенно из не самых родовитых дворян. Как показала практика, многие, наталкиваясь на заслон и запрет, шустро поворачивали назад, словно только и ждали повода отказаться от героических планов.

— Эх… А как не хочется-то в объезд направляться. Полдня потеряем, пока обогнем этот участок стены, а потом еще, чтобы на дорогу вернуться, времени достаточно уйдет… Ночью ехать нельзя, придется привал устраивать. Так мы только завтра на месте будем. Не согласен. Хоть с боем прорывайся!

— Ладно, — пробурчал Крис, — будет им «его величество», если так настаивают.

Через десять минут ожесточенных раскопок в вещевом мешке на свет был извлечен императорский обруч, который запасливый крестник тут же водрузил себе на голову, после чего достал из ножен фамильные кинжалы.

— Ну? Еще какие-либо претензии остались? — хмуро поинтересовался он у побледневшего охранника.

Тот мелко затрясся и помотал головой, после чего исчез из окошка. Через мгновение из низенькой дверцы выскочил молоденький стражник. Видимо, старший показываться на глаза теперь побоялся. Раскланявшись и пробормотав, мол, «извините, не признали», мальчишка быстро открыл одну створку ворот, чтобы мы спокойно могли проехать, даже не спешиваясь.

— Мы скоро обратно поедем, — сказал я пареньку, — так чтобы больше никаких «не велено» не было. Понятно?

— Да, ваша светлость, — кивнул он, — доброго пути!

— И тебе хорошей службы, — согласился я, проезжая за остальными.

— Ой! — Маришка вскрикнула и крепко-крепко зажмурилась, прижав ладони к лицу.

Внезапно ей стало страшно-страшно. Так, что захотелось повернуть лошадь назад и трусливо подождать остальных в безопасном и родном герцогстве.

В сердце холодной змейкой проскользнуло ощущение приближающейся опасности, а злой холодный ветер, казалось, поставил перед собой задачу обязательно выбить девушку из седла.

— Успокойтесь, — близко раздался спокойный голос герцога. — Маришка, можешь открыть глаза, никто тебя кушать не собирается. — Потом Оррен добавил уже насмешливо: — А вы что ожидали от земель, которым покровительствует Хель?

Девушке стоило больших трудов убедить себя убрать ладони от лица и все-таки осмотреться, куда же они попали. Но первое, что увидела Маришка, — Кристиана, который озирался по сторонам, сильно сжимая кинжалы. На лице императора девушка различила следы настоящего испуга, ощущения, казалось, недоступного насмешливому смелому парню. На его скулах появились полоски чешуи — Крис был в нескольких шагах от обращения. Рядом Василий — головой не вертит, но смотрит внимательно и настороженно, словно тоже чувствует опасность. Только Альга и его светлость неправильно спокойны.

А вокруг темно, будто неожиданно наступила ночь, и ветер, получив новые игрушки, бросает им в лица пригоршни снега. Впереди можно разглядеть запорошенную дорогу, которая стелется далеко в темноту.

— Зима… Где мы? — тихо спросила девушка непонятно у кого.

— Именно там, куда мы и стремились попасть. Я же говорю, захотелось Хель театральных эффектов, вот и перемудрила. Здесь всегда темно и круглогодично царит зима. Вот так-то, — откликнулся Оррен. — А вы думали, почему слугам наместника так охота переселиться к нам? Вовсе не от хорошей жизни, друзья мои.

— Но постойте… — помотал головой Крис, — ведь с той стороны казалось, что здесь светит солнце.

— Да, — согласилась Альга, доставая из мешка запасную рубаху, — если ты обернешься, увидишь — отсюда кажется, что на нашей стороне темно. Иллюзия. Одевайтесь теплее, еще не хватало всем разом простыть.

— А это странное чувство… — Маришка дотронулась пальчиками до левой стороны груди.

— Скоро пройдет, — успокоил ее герцог, — так всегда сначала бывает. Мы вот с Альгой еще в первый раз успели привыкнуть. Поехали, господа спасатели. Что рассказывать? Сами все скоро увидите.

— Ты не боишься, что на нас из этой темноты кто-нибудь бросится?

— Нет, я же сказал, что нас ждут, дорога будет свободной. Главное, до ночи доехать.

— И как мы узнаем, что наступила ночь?! — не отставал от крестного император, создав несколько светляков, которые закружились впереди и сзади их небольшого отряда, чтобы освещать как можно больше пространства, разгоняя неприятный густой сумрак.

— Вы почувствуете, — пожал плечами Оррен, который, казалось, вообще никакого дискомфорта не испытывает: ни от ветра, ни от холода, ни от странных ощущений. Вон даже Альга и то изредка морщится. — Ваша тревога усилится в несколько раз. Такое пропустить невозможно.

Маришка старалась ехать как можно ближе к Василию. Так ей было спокойнее — девушка знала: если что, иномирец обязательно защитит и поможет. Крис вызвался замыкать процессию, чтобы ему было удобнее поддерживать все светляки. Пришлось растянуться в цепочку — снега намело достаточно, и копыта коней глубоко проваливались и вязли в сугробах. Маришка даже подумала, что такими темпами они не то что до вечера не успеют, а еще несколько недель пробираться будут к черному замку. Но буквально через десяток метров передвигаться стало заметно проще. Ветер не утих, но, словно подчиняясь чьему-то приказу, принялся в обход гостей выметать с дороги снег, укладывая его по краям неширокого тракта большими кучами. Казалось, что даже посветлело немного.

— Вот… нас уже заметили, — довольно улыбнулся Оррен.

Маришка бросила на герцога настороженный взгляд и еле-еле удержалась от еще одного вскрика. Его светлость, не обращая внимания на холод, ехал в простой куртке, которая не была застегнута до конца, и сейчас девушка смогла увидеть, что на шее мужчины не было цепочки с даром. И глаза, что после бала снова стали синими, сейчас казались осколками льда.

— Герцог? — позвала она, удивляясь, как хрипло и тихо прозвучал ее голос.

— А-а, первая заметила? Молодец! — похвалил ее Оррен.

— Что?

— Что заметила?

— Отсутствие дара, — подсказала остальным Альга, — здесь по-другому нельзя. Иначе сразу сломает и подчинит. Вот такой парадокс.

Все переглянулись.

— Господа, ну все вам надо как маленьким объяснять! Если вас отправят шпионом во вражеский лагерь, вы же не полезете туда, громко скандируя лозунги вашей стороны и размахивая своим флагом? Тут такой же принцип.

Дальше они ехали молча, каждый думал о своем, стараясь не отвлекаться на начавшую усиливаться тревогу. Так и хотелось пришпорить коня и кинуться галопом в темную неизвестность, надеясь, что вот-вот ночь Окраинных земель отступит. Но нельзя. Здесь на дороге безопасно, но кто бродит там? За снежными заносами?

Маришка, чтобы не нервничать и как-то держать свою тревогу под контролем, про себя повторяла все известные заклинания и принципы их работы. Василий прикрыл глаза, доверившись Тихону — тот просто шел след в след за Рассветом и, кажется, в отличие от Лисы воровки и каурого конька Маришки, ни о чем не волновался. Разве что Альга тихо переговаривалась с Орреном о том, как они ехали сюда выручать Алека, волнуясь, что же случилось с тем, кого тогда считали защитником, и с младшим Ритом, который, не подумав, сунулся за другом в портал.

— А ведь его тогда тоже похитили на приеме. Помнишь? — покачала головой женщина.

— Помню. Такое забыть невозможно.

К разговору начали прислушиваться и остальные. Девушка перестала повторять заклинание, определяющее температуру воздуха, и, отряхнув с высокого воротника налипший снег, переспросила:

— Как Юлю, да? Но ведь тогда получается…

— Что история не любит искать новых путей. Примеров достаточно.

— И не в одном мире, — согласился Василий. — Не зря же придумали фразу «на круги своя». Все с чего-то начинается и, как по часовой стрелке, движется, стремясь к логическому завершению, и мы лишь в самом конце понимаем, что всего лишь вернулись к началу.

— Ну и мысли! — усмехнулась Альга. — Конечно, обстановка к шуткам не располагает, но давайте чуть-чуть оптимистичнее, а?

— Неважно, — отмахнулся Оррен, — мы уже приехали.

Впереди, меньше чем в трети лиги, темнота вырисовывала высокие стены замка. Махина выглядела настолько внушительно и устрашающе, что все невольно ее сравнили с академией… только ее темным вариантом. Впрочем, это было неудивительно. Алив и Хель в их мире олицетворяли противоположности, но иногда так умело играли полутонами, что запутывали даже орденцев. Так почему Убийца не могла для создания черного замка использовать творение Алив, только изменив его под свой вкус? Очень даже могла и именно это и сделала.

— Красиво, — неожиданно признался Крис, — даже красивее Шейлера… ну в чем-то определенно… возможно, — замялся он под красноречивыми взглядами остальных, потом весело добавил: — Ага, а что? Если всю эту темень убрать, вообще замечательно будет!

— И зиму тоже вместе с теменью! — тут же согласилась уже хлюпающая носом Маришка.

— Хель бы оценила похвалу.

— Не уверен, крестный, что мне хочется это проверять. — Парня аж передернуло от одной мысли, что он где-нибудь может встретиться с сумасшедшим творцом.

За такими разговорами мы и подъехали к высоким створкам ворот из темного (а как иначе?) металла. Слегка улучшенное от небольшой пикировки настроение резко подпрыгнуло вверх-при виде записочки, которая была прикреплена к одной из створок. «Открыто! Просьба замок не штурмовать и имущество не портить!» — гласила она.

— Еще бы приписали: «Инвентарь не воровать»! — От хохота Альги с небольшого навеса над воротами сорвалась приличная кучка снега, словно напоминая — хоть мы не в горах, но, зная общую везучесть нашей компании, лавину найдем и тут.

— Наверное, здесь просто не догадываются, что ты тоже в гости приехала. Сейчас, подождите, тут в одной из створок должна быть замаскированная калитка. Видимо, про нее в записке и говорится.

Под нестройное пение Криса и Альги, которые немелодично выводили: «Сюрприз! Сюрприз! Сюю-рпри-из!» — я спешился и, отодрав записку, прямо под ней нашел небольшой скол. Здесь с помощью хитрого внутреннего механизма можно было открыть калитку. В общем-то я помнил, что что-то такое тут должно быть, но, если бы не просьба, точно начал бы штурмовать. Просто так… для развлечения и маленькой мести за испорченные нервы.

Но раз уж вежливо попросили…

Когда приличный кусок створки бесшумно отъехал в сторону, все насторожились. Но нет, никто на нас так и не напал. Из открывшегося прохода повеяло приятным теплом, а на вытоптанный лошадьми снег упали лучи солнца.

— Кто там лето заказывал? Добро пожаловать! — Я первым прошел внутрь, ведя Рассвета в поводу.

За мной, уже ничего не боясь, потянулись остальные, довольно щурясь от теплых солнечных лучей. Само светило уже опускалось за одну из невысоких башенок, приготавливаясь скользнуть за горизонт до завтрашнего дня. Под ногами раскинулся мягкий ковер из высокой сочной травы. Внутренний дворик черного замка больше напоминал иллюстрацию к детской сказке. Сам же замок был сложен из обычных камней, никаких уродливых статуй или же зубцов с насаженными головами храбрых рыцарей, как могло показаться в созданной Хель темноте, которая мастерски умела творить иллюзии. Впрочем, в этом вы уже могли убедиться.

Так же как у Элизабет, этот замок подстраивался под своего хозяина, причем не только изнутри, но и снаружи. И погода, и архитектура изменялись, подчиняясь настроениям владельца. Первый раз я попал сразу в центральный зал и не видел, как замок выглядел при прежнем хозяине, а потом, когда со своими друзьями отправлялся обратно, он уже был таким. Разве что над стройными башенками тихо плакала осень.

Изумление на лицах моих спутников сменилось выражением облегчения, которое они испытали, когда прошла мучавшая их тревога. Только из-за того, что они опять ничегошеньки не понимали в происходящем, снова принялись опасливо озираться по сторонам.

На ступеньках крыльца уже замерла фигура дворецкого. Пожилой сухонький мужчина в черном камзоле служил роду наместников Хель многие сотни лет, ничуть не изменяясь. Не удивлюсь, если узнаю, что он же когда-то был при самом первом хозяине этого замка.

— Добро пожаловать, господин Рит! Милорд вас заждался. Приветствую и долгожданных гостей в скромной обители моего лорда. — Дворецкий приложил ладони к сердцу и наклонил голову в знак почтения. — Не ожидал снова увидеть вас, леди Альга, и надо сказать, вы меня приятно удивили.

Воровка приветливо кивнула ему в ответ.

— Это уже по записке было видно, что не ждали! Скорее сервиз прячь! — воскликнула она, стягивая с себя лишнюю одежду, в которой теперь было жарко.

— Здравствуй, Лео, да вот, задержался немного, — улыбнулся я. — Разместишь моих спутников? Что-то мы порядком устали, пока добрались сюда. И проголодались к тому же.

— Да мы лучше уж тут, на травке, — пискнула Маришка, косясь в сторону двух плакучих ив, которые расположились у небольшого искусственного пруда, укрыв в своей тени уютную беседку.

— Ладно вам подозревать всех и вся! Все в порядке. Ну что за упрямцы?!

— Нет, Оррен, мы действительно лучше тут посидим. А у тебя свои дела, — подмигнула мне Альга, — лошадей бы только устроить и тоже накормить.

— Нет ничего проще, леди Альга. Вы можете располагаться там, где вам будет удобно. Через несколько минут я подам фрукты и чай, — еще раз поклонился Лео, с легкой улыбкой наблюдая за моими друзьями, которые каждую секунду ожидали подвоха.

Одна Альга была всем довольна и от каждого шороха за оружие не хваталась.

— Крестный, мы тебя, конечно, подождем. Я почти готов поверить в то, что ты действительно знаешь, что делаешь. Но если… — Крис нахмурился.

— Да, да. Если часа через четыре я вам не покажусь, можете начинать штурм, — согласился я, направившись по ступеням к гостеприимно распахнутым дверям.

Надеюсь, друзья тут сами со всем разберутся.

Коридоры замка встретили меня приятной прохладой. В воздухе чувствовался легкий запах пыли и запустения. Заблудиться было невозможно. Несмотря на внешний вид, внутри старый замок почти полностью повторял мое родовое поместье. И направлялся я не куда-нибудь, а в ту комнату, которая у Ритов всегда использовалась как приемная.

Помещение было небольшим и уютным. Посередине низенький круглый столик, на нем поднос с пузатым чайничком, тарелка с кремовыми корзиночками и фруктами, несколько чашек. Три креслица расставлены вокруг стола, чтобы за разговорами не приходилось далеко тянуться. Каменные стены задрапированы темно-зеленой тканью, над не разожженным камином висит большой портрет в старинной позолоченной раме.

Наместник Хель стоял около чуть приоткрытого окна, видимо, разглядывая моих друзей. Высокий, статный. Черные волосы чуть ниже плеч с заметными следами седины подвязаны лентой. Темный камзол, на поясе шпага изумительной работы.

— Забавные у тебя спутники. Если бы знал, что они будут так реагировать на каждый шорох, обязательно устроил бы для них целое представление. А Альга почти не изменилась — настоящая красавица. Рад, что она тоже приехала, — голос был тихим и немного хриплым.

— Какие есть. За мной увязались.

Неожиданно замок ощутимо тряхнуло, даже портрет слегка покосился, чуть не сорвавшись с гвоздей, на которых висел. Однако знакомое ощущение. А это случаем не Юльтиниэль развлекается?

— Да, твоя дочка не оставляет попыток вырваться из своих комнат. Вся в мать пошла. Боюсь, моя магия ее недолго сможет удерживать.

— Еще бы! Мне сказала Хель, что у нее потенциал творца, — довольно похвастался я.

— Поздравляю. В любом случае, хоть так смог тебя убедить навестить меня, Оррен. Очень рад тебя видеть. — Наместник наконец-то повернулся и быстро подошел ко мне.

— Я тоже, Рик. Прости, что не приезжал все это время.

— Главное, что все-таки приехал, братишка! — Рик Рит хлопнул меня по плечу. — Ладно, устраивайся! Мне интересно абсолютно все, что происходило в большом мире все эти девятнадцать лет!

Но стоило нам только сесть за стол, как замок снова тряхнуло, теперь заметно сильнее. Чашки на столе жалобно звякнули, словно прося их защитить и не дать им разбиться. Рик легким пассом вернул на место все-таки упавший портрет, после чего покачал головой.

— Восточное крыло уже разрушила — хорошо за ночь оно восстановиться успело.

— У меня такое не один год, и ничего, вроде жив. Можешь Юльтиниэль выпускать, просто направь сюда. Надо же девочку познакомить с ее дядей?

— Юльтиниэль? — переспросил мой старший брат, поднимая брови. — Что за имя?

— Лареллин попросила так назвать дочку.

— Рэль?! А она-то тут…

— Рик, не надо. — Я все-таки успел опередить его. — Не напоминай. Хватит. Уже столько лет прошло. Давай не будем поминать Хель к ночи?

— Извини. Хорошо, как назвали, так назвали. Сейчас выпущу. А ты уверен, что она меня к Убийце не отправит? За все хорошее, не разобравшись, что к чему. Девочка у тебя очень импульсивная, Оррен.

— Нет. Не отправит.

Еще минут двадцать я быстро пересказывал то, что смог выудить из своей памяти. Сначала — что происходило после того, как я вернулся с Окраинных земель, и до рождения Юли, после чего, быстро перешагнув семнадцать лет, в которые я почти не следил за тем, что творится в империи, рассказал о последних двух годах. Дочка задерживалась, видимо, упорно воевала с каждой закрытой дверью, что попадались ей на пути в большом количестве, так как были специально заблокированы. Иначе она сюда бы и не дошла — сразу бы на улицу кинулась.

Наконец косяк треснул, поддаваясь сильному рывку, и на пороге комнаты возникла растрепанная и очень злая Юльтиниэль. Подол платья оторван выше колен, видимо, чтобы пинаться было удобнее, в одной руке держит туфли (кидать их, что ли, собралась?), в другой — готовое боевое заклинание. Глаза дочки казались полностью черными то ли от неровного солнечного света, то ли именно об этом и предупреждал меня перед началом путешествия Тонио.

— Ах ты! Ну-у, я тебе сейчас… — Тут Юля увидела меня и сразу растеряла весь свой боевой пыл. Расширив от удивления глаза, она перевела взгляд с невозмутимого Рика на меня, потом на покосившийся портрет и снова на меня.

— Пап, — с сомнением уточнила она, — это правда ты?

— Правда, правда. Приехал тебя выручать.

— И именно поэтому пьешь с наместником Хель чай? А почему у него тут твой портрет висит? Я чего-то не знаю?!

Да, на портрете был изображен мужчина, очень похожий на меня. Разве что у него не было бороды и усов. А так точь-в-точь. И русая шевелюра, и добрый взгляд синих глаз, и форма подбородка, и скулы, и даже теплая улыбка.

— Это не я, — покачал я головой. Потом представил: — Знакомься, это, — кивок в сторону брата, — твой дядя Рик Рит. А на картине изображен предыдущий наместник Убийцы и по совместительству твой дедушка.

Пока дочка приходила в себя, переваривая новую информацию, мы с братом наконец смогли разлить по чашкам горячий чай, не боясь, что в любую секунду пол может уйти из-под ног, а стены начнут рушиться прямо на головы из-за того, что Юльтиниэль захочется чего-нибудь колдануть.

— И все-таки странные у тебя методы приглашать в гости, — упрекнул я Рика, взвешивая на ладони спелое яблоко. — Ладно, чернокнижник или этот глупый указ. Но с куклами ты переборщил. И зачем Криса надо было поддельными орденцами пугать, так что он из окна решил прыгать?

— Совсем тут одичал без нормального общения. Вестников прислать не мог — их сначала слуги просматривают, насколько я помню. А так пока сам осваивался на новом месте. Потом, кое-как узнав, что произошло у тебя, ждал, что немного отойдешь, думал не трогать лишний раз. Вот все-таки не выдержал, честно, не догадывался, что у тебя и так проблем по горло. Решил напомнить про наш договор. Полагал, ты сразу из деревни ко мне помчишься, когда священник решил Юльтиниэль сжечь. Неужели не почувствовал мое вмешательство? Ты и вызов демона пропустил! Впрочем, указ подделать было самой простой из задумок. А с куклами да, ошибся… хотя приказа у них не было. Это уже они самодеятельность развели.

— Твой демон сейчас сидит с остальной компанией. Василием зовут. Иномирец он. А горе-мага Юля к Хель отправила. Кукол тоже, кстати.

Дочка, услышав свое имя, встрепенулась, сбрасывая с себя оцепенение.

— Это действительно не шутка?! Но мне рассказывали, что Рик Рит погиб! — возмутилась она, но спокойно приблизилась и заняла последнее креслице. Осмотрела предложенное к употреблению угощение и тут же перемазалась кремовой корзиночкой, с удовольствием проглотив пирожное. — А вы все-таки похожи! Глаза — точь-в-точь, — вынесла она вердикт. — Только все равно ничего непонятно.

— Было бы очень печально, если бы неожиданно всплыла правда касательно моего нового положения, — заметил мой брат, отпивая немного травяного отвара.

— Но как это произошло?

— Сложно, — незамедлительно откликнулся я.

Юля скорчила скептическую гримасу.

— Пап, я же понимаю, что, если бы вы захотели скрыть этот факт, не стали бы меня сюда приводить. Так что рассказывай… те! — заявила она, нацеливаясь на вторую корзиночку и наполняя свою чашку чаем.

Рик вздохнул.

— А что тут рассказывать? Оррену вот не повезло, что он в отца пошел. Мне чуть удача улыбнулась. Я больше на мать похож оказался. Даже не знаю, с чего начать… — Наместник Хель вопросительно посмотрел на меня, после чего все-таки продолжил: — Наверное, с того, что Виктор Рит был жестоким человеком. Его злоба и мелочность переходили все границы. Непонятно, как от него люди не разбежались. Скорее всего, боялись, что их везде отыщут. И, конечно, Арие Олл в страшном сне не могла представить, что родители, стараясь поддержать обедневший род, выдадут единственную дочь за такого человека. Но что она могла сделать? Только молча сносить побои и оскорбления ненавистного мужа. И вот однажды, совершая небольшую конную прогулку по границам герцогства, на берегу Елия она встретила красивого незнакомца. Им оказался Норт, наместник Хель. Вот такая романтическая сказка. Через какое-то время на свет появился я.

— Проблема была в том, — подхватил рассказ я, чтобы Рик мог допить свой чай, — что именно в те годы наместник решился на один отчаянный шаг. Ты же знаешь, что сила меченого и та, которая переходит к наместнику, различаются? И в то же время истории известны страшные случаи, когда они взаимно дополняли друг друга. Вот Норт — так звали твоего деда — и решил попробовать, что же будет, если соединить их. Две стороны Хель — всемогущество и безумие. Он провел сложный ритуал над младшим братом Элизабет, сняв с него метку еще до того, как проклятие проявило себя, никто так и не узнал, что паренек был отмечен Убийцей. Естественно, это не могло не привлечь внимания творца. Когда она спросила наместника: зачем ему эта сила, он ответил, что жаждет власти над большей территорией, нежели зачарованные Окраинные земли. Тогда Хель наградила его частью своего безумия, сказав, что в нем ее сила… Какое-то время он держался… За это время на свет успел появиться я. А дальше начались те самые темные годы, когда ночью нельзя было выехать за пределы защитного ограждения, а люди собираясь в храмах, молились Пресветлой Алив, чтобы она защитила хотя бы их души.

Я усмехнулся, откусывая от яблока кусок. Быстро его проглотил, почти не чувствуя вкуса. Дочка слушала внимательно-внимательно, замерев с поднесенной к перемазанным кремом губам чашкой, так и не отпив ни глотка.

— Надо заметить, что Виктор дураком не был. Раз младший сын на него не похож ни капельки, то путем нехитрых вычислений можно было понять, что и к старшему ребенку он не имеет никакого отношения. Наверное, единственный его достойный поступок… по нашему мнению, достойный, что вместо того, чтобы изгнать неверную супругу с ее детьми, он с помощью ритуала крови принял Рика в род Ритов. Соответственно, так как кровь у нас с братом была одна, потом род признал и меня. Может, Виктор просто осознал, что, если отречься от семьи, на нем линия Ритов оборвется. А может, были другие мотивы. Кто знает?

Еще мгновение я собирался с мыслями, после чего продолжил:

— Сила наместника передается от родителя к ребенку. Так было всегда, и никаких исключений мир не знал и вряд ли узнает. Почему-то каждый из слуг Хель успевает оставить кого-то после себя. Алек ведь действительно был защитником — орден не ошибся, — мальчик просто не успел ничего сделать. А я проскользнул через след портала как раз к тому моменту, когда моему другу перерезали глотку. Естественно, Норт меня сразу узнал, и я тоже очень быстро понял, что к чему… Именно поэтому ненавижу выражение «сын мой» — это было первое, что я услышал от наместника, когда Алек захлебывался кровью у его ног. Но иногда удача может не только повернуться лицом, но и упросить случай помочь своим любимцам. За три дня до этого Рик нашел письмо матери, в котором она все рассказала. Он мчался к северным землям, загоняя коня, еще не зная, что ворвется в зал как раз в тот момент, когда я начну проигрывать схватку своему отцу. Вдвоем мы все-таки смогли его убить.

— Тут-то и началось самое страшное, — брат отставил пустую чашку, — вся сила и безумие должны были достаться мне. И не знаю, что тогда могло произойти… После эксперимента возможности Норта увеличились вдвое. Сила Хель уничтожила личность не самого слабого человека всего за несколько лет. А что могла сделать с молодым парнем? Но Оррен каким-то непостижимым образом смог забрать себе часть проклятья, разделив его на две части.

— Именно поэтому магическая сила у меня так и не появилась. Это добро осталось у Рика. Наверное, большая часть успеха того, что я не поддался метке, в том, что во мне нечему ей поддаваться, а крошечные осколки силы может сдерживать специальный дар. Когда замок признал брата как нового господина, мы наспех соорудили кое-какую легенду, особо и не заботясь о ее правдоподобности. Тогда главное было сочинить хоть что-то, что на время отвлечет остальных. Я назвал себя защитником и уехал из замка как величайший победитель. Рик остался тут и помог подстроить свою «гибель». Кто же знал, что в глупую историю все поверят? Вот, собственно, и весь сказ. Ну разве что стоит добавить — правду я все-таки рассказал: сначала Альге и Талли, после Лиз и Шахра'ле — знал, что им можно доверять.

Юля задумчиво покосилась на последнюю кремовую корзиночку, но есть все-таки не стала. Несколько минут она молчала, чуть прищурив глаза и явно что-то просчитывая в уме. При этом она накручивала на палец прядь волос и слегка закусила нижнюю губу. Рик отклонился на спинку кресла, насмешливо рассматривая меня — очень знакомый взгляд. Почти все детство я провел, учась отвечать на его едкие насмешки в мой адрес. Ничего, привык. Я же размешивал сахар на дне чашки, думая, что на самом деле ненавижу сладкий чай.

— И что теперь делать? — Наконец дочка подняла на меня взгляд.

В нем была печаль. Да, мало кто бы стал радоваться, узнав о такой родословной.

— Ничего, — вместо меня ответил Рик. — Я бесконечно извиняюсь, что подложил вам несколько приличных свинок со своим желанием увидеть младшего братца. Кто же знал, что у Оррена и так все сильно запущено? Так что не смею вас задерживать. Но очень надеюсь, что после праздника Начала вы, ваша светлость, все-таки навестите меня с более продолжительным визитом. И леди, раз теперь вы посвящены в небольшую тайну, также можете приезжать ко мне. Буду счастлив видеть свою племянницу в этом гостеприимном замке.

— Больше запирать не станете? — подозрительно уточнила дочка.

— Нет. Между прочим, я выделил лучшие комнаты, уж что там могло не понравиться, ума не приложу?

— Способ доставки в них, а также запертая дверь, — тут же нашлась Юльтиниэль, быстро свыкшись с мыслью, что теперь у нее появился дядя.

А что? Раз отец — меченный Хель, так почему бы не появиться дядюшке — наместнику Убийцы? Для комплекта, так сказать. Наоборот, весело — такое интересное семейство!

Неожиданно дочка спохватилась:

— А тот мужчина, который меня похитил, не вампир, случаем?

— Да, я тоже хотел про это спросить, — согласился я, доедая удивительно вкусное яблоко.

— Случаем, вампир, — осторожно согласился Рик и тут же уточнил: — А что?

Мы с дочкой переглянулись и быстро выложили историю Маришки, а также ее желание «побеседовать» с родителем. Брат нахмурился.

— Нет, я, конечно, могу его опять вызвать… Но, Оррен, ты уверен, что им действительно нужна эта встреча? Если ты говоришь, что девочка его не узнала, не лучше ли оставить все как есть?

— Думаешь, месть не выход?

Встал с кресла и, подойдя к окну, я посмотрел в сторону беседки, благо она находилась близко к этой части замка. Друзья расселись в тени плетеного купола на удобных лавочках и с опаской косились на подносы с едой, которую принес им заботливый Лео. Кристиан приклеился взглядом к выходу, явно дожидаясь, когда же я наконец соизволю к ним выйти, что, естественно, будет означать — победа одержана, Юля спасена. Маришка сидела рядом с Василием и что-то ему рассказывала. Иномирец внимательно слушал, иногда кивая в такт словам девушки.

— Когда-то так сказал ты. Ну его, это прошлое! Сам от него прячешься, так и другим не напоминай о том, что было. Раз девчонка еще не кинулась на поиски своего отца, значит, подсознательно не хочет его встречать. Да и у Вэра замечательная семья — как раз в этом году старшему сыну первый десяток исполнился. Не стоит их трогать.

— Хорошо, Рик. Я приеду к тебе сразу же после бала в честь праздника Начала. И так чувствую себя виноватым, что не появился раньше — слишком уж в свои проблемы погрузился. Ладно, — повернулся я к дочке, — можешь идти к ним, я спущусь буквально через несколько минут. Наверное, нам будет лучше отдохнуть уже на моих землях?

Наместник Хель, немного подумав, кивнул.

— Да, судя по всему, твои друзья уже не очень рады, что поехали с тобой. Насколько понял по твоим словам, порталы открываются откуда угодно, просто ты не знал точных координат моего замка? В таком случае вы можете сделать первый переход уже здесь. Да мне, признаться, и самому не хочется, чтобы кто-то узнал меня… Пусть это твои друзья, брат, и ты им доверяешь, сам им довериться я не могу. В следующий раз приезжайте только втроем — ты, Юля и Альга. И чтобы никаких императоров!

— Спасибо… Конечно. Я бы и сейчас один приехал, да из-за того шоу, которое ты устроил, и так еле-еле удалось отвязаться от приятной компании армии и драконьих наездников. Да… Юля? Что-то еще? — Дочка замерла на пороге и выжидательно косилась в мою сторону.

— А вы секретничать будете? — надулась она.

— Нет, просто еще немного поговорим, — улыбнулся Рик. — Чтобы не вышло, что я зря заставил Оррена проехать по империи туда-сюда. Давайте, леди, идите на улицу. Вас там ждут.

— А потом, когда я сюда опять приеду, мне можно будет расспросить обо всем? Да? И задержаться подольше?

— Конечно.

Я посмотрел в окно, как дочка выбежала из дверей, сразу что-то закричав компании и весело подпрыгнув на зеленом покрывале. Первым к Юльтиниэль подбежал почему-то Крис и, подхватив на руки, закружил — веселый смех разлился по внутреннему двору патокой, эхом откликнувшись в самых дальних уголках. Остальные тоже поспешили к спасенной из лап наместника пленнице. Василий указал на замок, явно спрашивая, почему же я задерживаюсь.

Я вернулся обратно к столу и устроился в кресле, показывая брату, что можно продолжить разговор.

— Оррен, скажи, — тон Рика стал куда серьезнее, — мне показалось или ты действительно винишь себя в смерти Лареллин?

— Да… виню.

— Ты ведь никогда ее не любил?

— Возможно. Но и смерти не желал. Это было необдуманным поступком, просто я забыл, что Хель всегда все делает по-своему и так, как понимает.

— Ох, братишка. Все-то у тебя не так, как у людей. Знаешь, ты сам иногда видишь только то, что хочешь увидеть. Хотя правда лежит чуть в стороне.

— Убийца приходила к тебе? Вы говорили об этом?! — Я сам не заметил, как вскочил на ноги. — Но я видел ее недавно, и она ничего не сказала…

— Потому что ты не спрашивал, Оррен, — ворчливо отозвался Рик, также поднимаясь из-за стола. — Пойдем, я провожу тебя до дверей. Поговори с Хель, посмотри по сторонам и наконец перестань мучить Альгу. А то я начинаю сомневаться в том, кто же из нас настоящий наместник.

— Юля, — отозвался я.

Рик весело рассмеялся и, пожелав удачи, прикрыл за мной двери, еще раз напомнив, чтобы я обязательно заглянул к нему после праздника и даже остался погостить на недельку. А я разве против? С большим удовольствием!

И Альгу обязательно прихвачу, а дочка пусть грызет гранит науки…

ЭПИЛОГ

В жизни главное — семья.

Рядовой многоженец

— Ты все-таки пришла? — облокотившись на перила небольшого балкончика, я смотрел на темнеющую громаду парка.

Хорошо… Воздух свежий, недавно прошедший дождик прибил всю пыль к земле, и сейчас дышалось легко-легко. И людей на улице совсем нет, а значит, никто меня не увидит. И не услышит тоже. Марта возится на кухне — посуду после ужина моет. Вик устроился там же, обсуждает с кухаркой последние новости. Юлька и Маришка празднуют с одногруппниками успешное зачисление в академию. Да так празднуют, что шум веселья докатывается и до нашей тихой улочки. В небе то и дело расцветают звезды салютов, слышится веселая музыка.

Все празднуют. Еще с утра народ к главной площади стал стекаться! Альга утащила Василия смотреть на выступление артистов, которые утром прикатили через центральные ворота и весь день устраивали на площади сцену. Крестник опять готовится к балу, проклинает свою прошлую идею с маскарадом. Говорит, Хель попутала, и, признаться, я склонен ему верить. Судя по последним событиям, все это было мастерской игрой творцов, где мы выступали в качестве фишек, которые Хель и Алив передвигали по игровому полю. Почему-то это не обижало. Живы остались, все устроили в лучшем виде. Что еще нужно?

И завтра все гулять продолжат — праздник Начала, как-никак. Вообще никто спать не будет. Весь город принарядился и приукрасился, словно девушка перед смотринами. И без того не грязные мостовые начистили до блеска, всюду развесели гирлянды, на деревьях украшения и куколки осени, которые полагалось под конец дня сжигать. Люди с удовольствием обсуждают, кто к кому пойдет в гости, что наденет и приготовит на праздник. Торговые ряды ломятся от всевозможных подарков — на любой вкус можно выбрать. Продавцы продуктовых лавок подсчитывают прибыль и радостно потирают руки — у нас народ любит накрывать столы так, что потом еще на неделю вперед остается.

— А почему я могла не прийти? — вопросом на вопрос ответила Хель.

Убийца устроилась рядом, скрестив худые руки на груди. Сегодня она изменила своей любимой поношенной одежде, появившись в более-менее приличном виде. Даже неровно обрезанные пряди волос хорошо расчесаны и спускаются на широкие угловатые плечи.

— Ты позвал — я появилась. Все равно больше никаких дел нет… Спасать-то тебя пришла? Пришла. А что сильно рассорились, так это далеко в прошлом. И заметь, тогда ты меня прогнал. Думал, обиделась? Нет, Оррен… я умею мстить, но не обижаться.

— Не понимаю я тебя, Хель. И твои поступки не понимаю. Вроде Убийца… Знаешь, сколько людей твое имя как ругательство используют? А сколько им детей пугают?

— Ты тоже используешь мое имя не для чтения хвалы, — подметила она. — Думаешь, мне хотелось становиться этим? — Хель развела руками, показывая на себя. — А что проклинают, то не страшно. И вообще, хоть я и творец — в первую очередь все-таки женщина. Не зря же нас называют самыми загадочными существами. Будем считать, что я пришла по старой… мм дружбе. — Последнее слово она выделила нарочно. — Ты что-то хотел спросить?

— Да, про Лареллин.

Творец скривилась и неприязненно сощурилась. И без того некрасивое лицо еще сильнее обезобразилось этой гримасой. Мою бывшую жену вспоминать она не любила. И теперь явно была расстроена, подумав, что я позвал ее лишь затем, чтобы опять начать обвинять в смерти эльфийской княжны.

— Не убивала я ее… — бросила она. — Может, и собиралась, да не собралась. И ты тут совсем ни при чем, Оррен. Я всего лишь помогла ей вернуться туда, куда рвалась ее душа.

Громадный камень свалился с души. Услышав то, что Хель сказала тихим голосом, я почувствовала, что теперь могу взлететь. Вдруг стало легко и спокойно. Так просто, всего несколько слов. Но почему они не прозвучали тогда, восемнадцать лет назад?

— А почему раньше не сказала? Тогда ведь все могло случиться по-другому…

— Именно поэтому не сказала, — усмехнулась женщина. — Мы видим и будущее, и прошлое. Пусть забываем о своем предназначении, ломаем судьбы и не храним заветы. Есть внутри каждого что-то такое, что помогает чувствовать равновесие. И когда реальность дорога сердцу, любыми силами и способами хочется ее удержать. Я знаю, что, выбирая из зол наименьшее, все равно выбираю зло. Это будущее было необходимо твоему миру, Рит. И я сделала все, чтобы оно случилось. Всего лишь отправила эту несносную девчонку восвояси, чтобы она не наломала дров. Впрочем, это совсем другая история, Оррен.

— Ты не расскажешь?

— Зачем? — удивилась она. — Может быть, потом… Но не сейчас. Скажи, ты не отдашь мне дневник, который нашел? — неожиданно спросила она.

Я заметно напрягся. Просто так Хель просить не станет. Если бы он был ей действительно нужен, женщина забрала бы его силой.

— Мне не хотелось бы его отдавать. Василий только-только начал перевод…

— Да, странно, что судьба закинула к вам человека именно из нашего мира, а не из какого-то его отражения. Другой бы не смог прочитать ни строчки, даже зная наш язык. Наверное, это время — оно решает, когда что открывать. Скажи, рыжая сказала там что-нибудь про него, про время? Называла какие-нибудь имена? — Творец приблизилась ко мне, пристально смотря в глаза.

Я постарался вспомнить всех, про кого было написано в дневнике. Только умолчал о той записи, которую Алив должна была уничтожить. Думаю, об этом следует молчать.

— Хорошо, — кивнула Хель, когда я закончил перечислять ничего не говорящие мне имена. — У тебя есть еще вопросы, раз уж у нас получается такой обмен информацией?

— Да… Тот призрак из моего замка сказал все точно. И про перекресток и про ошибку. Но там была еще одна часть про воду, что я должен ее слушать. Эта часть никак себя не проявила. Почему?

— Думаешь, я знаю все? Нет, Оррен. Может, в суете последних дней ты просто не заметил того, что это случилось? Или же оно только должно произойти. Время и Пространство одинаково далеки от душ, оставшихся на земле. Они видят даже больше нас, творцов. Прошлое, настоящее, будущее — три грани так причудливо перемешиваются, что, может быть, ты услышал воду в своем прошлом, но здесь и сейчас еще не случилось того, что тогда позволило тебе сделать это.

— Вот умеешь ты отвечать просто и понятно, Хель! — усмехнулся я в бороду. — И все-таки что-то мне подсказывает, что ты знаешь. Просто не говоришь.

— Всему свое время, Рит. Посмотри, какой замечательный вечер! И поверь, завтрашний день окажется ничуть не хуже. И следующий… и еще дальше. Теперь все будет по-другому. Не думай о прошлом. Когда это станет нужно, оно само о себе напомнит. Наслаждайся праздником, Оррен. Ты заслужил.

Хель дотронулась до моего плеча. Вздохнула и, сделав шаг назад, позволила тени, окружив свою фигуру плотным коконом, переместить себя в какой-то другой, далекий мир.

Я остался на балконе, думая о том, что иногда ответы получаются куда запутаннее вопросов. Хотя, зная Хель, могу с уверенностью сказать, что все еще откроется. Но, как заметила она, в свое время. Пока же можно было спокойно присоединиться к празднующим.

* * *

— Нет! И еще раз нет! — Кристиан схватился за голову, не зная, как еще более доступно объяснить слуге, что сегодня приема не будет. Ни для кого.

— Но советники… — промямлил кругленький лысоватый мужчина.

— Да никуда они не денутся! Все, что не касается конца света, может подождать. Хотя сейчас я так устал, что даже это не будет поводом видеть их рожи. Я сказал нет — значит, нет! Кто ни придет, гони в шею. Те, кого я буду рад видеть, и так смогут меня отыскать.

— Но они говорят, что нужно обговорить дату свадьбы… И записать время ее объявления, ведь завтра вы, ваше величество, и ее высочество должны…

— У-у! — Крис взвыл так, что, если бы его услышали волки, точно сбежали бы работать над своими вокальными данными. После чего император выместил злость на антикварной вазе, безо всякой магии разбив ее на мельчайшие осколки. Потом глубоко вздохнул. — Так… Ты сейчас выходишь за дверь, плотно ее прикрываешь и сегодня больше не попадаешься мне на глаза и уж тем более никого ко мне не пускаешь… А то палач не за красивые глаза жалованье получает.

Мужчина нервно сглотнул, протер вспотевшую лысину кружевным платочком и чересчур быстро для своей комплекции исчез из зала, только полупрозрачные шторки всколыхнулись; будто сквозняк промчался. Кристиан покачал головой и устроился на подлокотнике кресла.

— Выпить бы… — пробормотал он, обращаясь к эфиру, и даже подпрыгнул от удивления, когда перед носом нарисовалась бутыль с виски.

— Угощайся, — улыбнулась Нимиони, — правда, я забыла прихватить бокалы.

Оглядев свою невесту, император загрустил, подумав, что, видимо, сильно переутомился и теперь у него начались галлюцинации. Эльфийская принцесса была одета в простые штаны, свободную мужскую рубаху и высокие сапоги, а длинные волосы вместо сложной прически оказались завязаны в неказистый узел. До этого он видел Нимиони только в официальных платьях, когда все было соразмерно тому, что предписывал этикет. И уж точно не мог представить на правильном лице такой простой улыбки.

— Мм… — глубокомысленно протянул он.

— Прости, что я в таком виде. Меня уже ждут сопровождающие, вот заглянула отдать. — Девушка вложила в ладонь императора обручальное кольцо.

— Хм?! — От происходящего Кристиану даже пить расхотелось.

— Такое интересное совпадение, лилии — твой знак и символ ее рода. Такое нельзя упустить, — чуть лукаво улыбнулась она.

— Ты про Юльтиниэль?

— Да, именно про леди Рит.

Парень серьезно посмотрел в глаза принцессе.

— Хорошо, опустим твою осведомленность, но почему ты уходишь? Мало ли что с кем приключилось…

— Крис, извини, но мне очень хочется нормальных отношений. Не могу я из себя счастливую невесту изображать… Хочется провести отведенное мне время с любимым, а не выполняя Хелин долг. Я не верю в то, что ты бы меня отравил… но и сама не хочу отравлять тебе жизнь, думая о другом мужчине. Так что, раз так удачно получилось, я лучше домой поеду, к отцу и моему любимому. Все проще и лучше.

— То есть ты меня бросаешь на растерзание совета? Представляешь, что они мне устроят, если я еще и с женитьбой попытаюсь что-нибудь выкинуть?! Бунт! Революция! Я и пикнуть не успею, а меня уже свергнут и казнят. Привет, Хель!

Принцесса звонко рассмеялась.

— Твое величество, ты хоть по сторонам посмотри! Совету что важно? Чтобы неукоснительно соблюдались правила… Нужна императрица с определенными параметрами? Пожалуйста! Думаю, когда тебе подыскивали невесту, не учли, что можно смотреть и за пределами эльфийских общин и Светлолесья.

— Она нечистокровная эльфийка…

— Зато какой потенциал! Все только и шепчутся о том, что она устроила на зачислении. Только подумать — заморозить ректора… причем совершенно случайно. Это нужно уметь. За возможность хм… получить такую кровь совет простит… нечистокровность леди Рит.

— Хорошо, хорошо, убедила меня, что я действительно дурак и дальше собственного носа не вижу, — Кристиан примиряюще поднял ладони, показывая, что на эту тему спорить с принцессой не будет, — только вот меня с этим колечком пошлют далеко и надолго… Эх.

Нимиони только головой покачала.

— Твое величество, неужели тебя еще нужно учить, как правильно сделать девушке предложение? В конце концов, человека всегда можно подловить на таком моменте, когда он просто не сможет сказать нет. Тебе ли это не знать? — Она кинула обеспокоенный взгляд на часы. — Все, мне пора. Не хотелось привлекать к своему отъезду внимание.

— Неужели все так просто?

— А что тут сложного? Зачем пробивать головой стену, когда в двух шагах есть открытая дверь. Удачи, Кристиан.

Император проводил взглядом свою уже бывшую невесту и, посмотрев на бутылку, решил, что выпить он успеет всегда, а вот для того, чтобы обрадовать совет, лучшего момента может не выдаться. И как же сразу стало хорошо и весело!

— Ага… как там было? Поделись с ближним своим? Вот пойду обрадую хорошей новостью совет. Пусть старички тоже «повеселятся»… — На лицо императора заползла злорадная улыбка. День явно удался!

* * *

Не давай опрометчивых обещаний даже самому себе, если не сможешь их выполнить. Кто же сказал эту замечательную фразу? Он явно был гением. Жаль, что я не прислушался к мудрому совету…

Это к тому, что на бал меня все-таки затащили. Услышав, что я собираюсь сидеть весь вечер дома и есть пирог с щавелем, который приготовила Марта, Альга использовала свой выигрыш в том пари на вопрос и уточнила: в каком случае я буду согласен отправиться на праздник. А я возьми и ответь, что если воровка наденет нормальное платье…

Ой, и зря же я это сказал! Она ведь действительно надела… Я несколько раз обошел вокруг преобразившейся женщины, когда, спустившись, чтобы проводить девочек на бал, обнаружил ее в темном платье эльфийского шелка.

— И как? — насмешливо уточнила Альга.

— Непривычно. — Я ответил предельно честно.

Альга и в этом осталась верной себе, выбрав самый простой фасон. Волосы хоть и распущены, но схвачены обручем, ни косметики, ни украшений. Впрочем, чего еще было ждать?

— Что только не сделаешь, чтобы вытащить тебя на бал? — Подруга улыбнулась.

— Только вот непонятно зачем. Снова буду подпирать стенку и спасаться от благородных девиц и их чересчур настырных родителей, которые грезят дружбой с императором и богатыми Ритами.

— Ты бы мог пригласить меня на танец, — подсказала воровка, — или на два… а может, и на целых три.

— Или посвятить тебе весь вечер? — улыбнулся я, смотря, как Альга нарочно равнодушно пожимает плечами. — Только, чур, никаких подозрительных незнакомцев!

— Договорились, Оррен. Будут только не менее подозрительные герцоги.

Скучать действительно не получалось. Альга таскала меня за собой по всему залу, то увлекала в круг танцующих пар на своих любимых мелодиях, то охотилась за очередным драгоценным украшением. Вдвоем «раздевать» гостей получалось намного веселее. Ага, я тоже молодость решил вспомнить. Было время, когда Альга, еще совсем молоденькая девчонка, пыталась научить аристократа, как правильно воровать… Как оказалось, талант не пропьешь, и приемы я вспомнил довольно быстро. Осталось понять — гордиться этим или нет.

Только я искренне недоумевал, зачем мне могут понадобиться бриллиантовые сережки или сапфировое ожерелье из белого золота. Не носить же их? А Юле я лучше что-то новое куплю… или дам денег, она сама выберет. Так что всю свою долю я отдавал воровке, которая тоскливо вопрошала, почему ни один дизайнер женских платьев не додумался приделать к наряду несколько карманов… лучше более десятка.

— Теперь я все-таки куплю себе домик, найму служанку и буду жить в столице, гуляя по парку, посещая театры и всяческие приемы, — похвасталась она, после того как мы вышли на один из балконов припрятать добычу.

— А не хочешь в моем жить? И ничего покупать не придется… — предложил я.

— Нет, Оррен, большое спасибо, но ты меня знаешь — я ненавижу сидеть у человека на шее и чувствовать себя обязанной, даже если мне предлагают что-то совершенно искренне без каких-либо корыстных намерений. Предпочитаю быть хозяйкой, а не гостьей.

Но на этом разговор пришлось прервать. Я только-только открыл рот, чтобы сказать давно уже преследующую меня по пятам мысль, и нахмурился. К Юльтиниэль, которая как раз танцевала с Селем, подошла серьезная Маришка и, что-то прошептав, кивнула в сторону выхода в парк. Юля сделала изящный реверанс, явно извиняясь перед графом за прерванный танец, и поспешила за подругой, подобрав пышные юбки того самого лилового платья, из-за которого перед отъездом случился спор.

Полюбовался дочкой. Несмотря на то что она продолжала раз за разом отчебучивать что-нибудь эдакое, ее поведение изменилось в лучшую сторону. Почти не язвила, не пыталась привлечь к себе лишнее внимание, старалась сдерживать силу, а если и устраивала что-то, то перед этим явно задумывалась: какой вред ее выходка нанесет окружающим. Даже этикет изредка соблюдала. Просто чудо, а не ребенок. Все-таки положительно на нее небольшое путешествие повлияло. Смогла понять, что шутки шуткам рознь. Так что не так уж тяжела доля отцовская, а очень даже приятна.

И все бы ничего, но, как только Юльтиниэль скрылась в парке, я вспомнил, что, кажется, совсем недавно видел Маришку, о чем-то беззаботно разговаривающую с Тэдаром. Пошарив взглядом по залу, я действительно обнаружил девушку в его противоположном конце. Она стояла рядом с юным графом Эттом и слушала, как тот ей что-то рассказывает. Рядом с ними обнаружились и Василий с Элизабет. Они наблюдали за детьми, изредка обмениваясь взглядами довольных заговорщиков.

Так…

А с кем в этом случае, позвольте спросить, ушла Юля? Опять двадцать пять?! Ну я сейчас кому-то устрою… Однако ничего не получилось. Стоило только направиться к выходу, как меня остановила Альга.

— Успокойся, Оррен, все в порядке. Это Крис… замаскировался. — В глазах женщины плясали искры веселья.

— Зачем?! — Видимо, такое удивление отпечаталось на моем лице, что воровка весело фыркнула.

— Ладно, хорошо, уговорил. Пойдем. Только обещай, что будешь сидеть тихо-тихо. Да? Все равно мимо тебя это не пройдет, так что все узнаешь из первых рук.

Как выяснилось, сидеть, точнее, стоять пришлось в засаде. Мы притаились за одним из широких стволов деревьев, наблюдая за небольшой беседкой, в которой расположились хм… девушки. Судя по всему, Альга догадывалась, что сейчас должно произойти. Я вот только дивился тому, что всегда все узнаю последним. И вообще, что именно узнаю? Юля рассеянно улыбалась, а вот на лице Маришки… точнее, моего крестника (ну что за дурацкий маскарад?!) читалось волнение.

— Что ты хотела рассказать и почему такая секретность? — Дочка огляделась по сторонам и снова повернулась к «подруге».

— Тэдар собирается мне предложение делать…

На этом моменте Альге пришлось наступить мне на ногу и рассерженно прошипеть: «Дар действительно собирается делать Маришке предложение! Не мешай!» Пришлось набрать в грудь больше воздуха и слушать дальше.

— Это же замечательно! — обрадовалась Юля. — Я тебя поздравляю! Но почему ты говоришь это, вытащив меня с бала… Не понимаю.

Ничего, дочка, я тоже ни к Хель не разберусь…

— Просто я хотел… ла спросить, а что у тебя?

— А что? — не поняла Юльтиниэль.

— Ну-у, с императором.

А вот действительно, что у них?! Тут Альга снова наступила мне на ногу… больно.

— Маришка, — дочка укоризненно покачала головой, — я же тебе говорила — ничего. Как не было, так и не будет. Зачем еще раз спрашивать? Говорят, они сегодня с этой… принцессой дату свадьбы объявят. Что тут может быть?!

— Я узнала, что свадьбы не будет, принцесса уехала домой. Они больше не помолвлены. — Маришка оглянулась, словно подозревала, что тут они не одни и я вот-вот выпрыгну на нее из-за дерева с воплем: «И что же ты тут забыл, крестничек?!»

— И что? — удивительно холодно отозвалась дочка. Никогда не слышал в ее голосе настолько плохо наигранного равнодушия. — Ему быстро найдут другую невесту. Он же сам рассказывал про долг…

— Другую, — горько повторил Крис под иллюзией.

А ко мне в сознание медленно, но верно начало просачиваться понимание, что тут, собственно, происходит. Ну-ну… Детки-то выросли. Эх…

Неожиданно император, словно собравшись с духом, быстро выпалил вопрос:

— Только ответь: ты его любишь?

Скажу честно, Юльтиниэль молчала достаточно долго для того, чтобы Альга отдавила мне все ноги, а ненастоящая Маришка стала белой, словно мел. Наконец дочка вздохнула:

— Мы это уже обсуждали, и я тебе отвечала на этот вопрос. Да. Я его люблю. Но что это меняет?

— Все! — радостно воскликнул крестник, сбрасывая иллюзию. — Выходи за меня, а? Раз уж призналась…

На секунду мне показалось, что дочка его сейчас убьет. Или хотя бы покалечит. Нет. Даже сердиться и возмущаться не стала. Только устало спросила, зачем парню понадобился этот фарс.

— Можно подумать, что если бы я так подошел, ты бы меня не отправила лесом…

— Отправила. Обязательно, не сомневайся.

— Вот! А так теперь уже не отвертишься. И о совете не волнуйся, они и пикнуть не посмеют про долг. Вообще ни о чем не волнуйся. И академию, если хочешь, заканчивай. И в архимаги… Только «да» ответь.

— Я ведь ни за что первой бы не подошла, — неожиданно сказала Юля, — гордость, соперничество… Нет, не подошла бы. Не уступила. А ты уступил. Почему?

— Просто иногда, чтобы выиграть, нужно проиграть, — улыбнулся император. — Так как? — Он легко коснулся губ дочки поцелуем…

Тут Альге пришлось на мне повиснуть, а то отец я или не отец?!

— Да, — ответила Юльтиниэль и обняла Криса.

— И я тебя люблю, — прошептал император.

Дальше было…

— Тьфу ты! — пробормотал я.

— Не мешай им!

— Но ведь они же… они… — Я бросил косой взгляд в сторону беседки.

— Целуются? И что с того, позволь тебя спросить? Молчал бы, папочка… — усмехнулась воровка, пытаясь отодрать подол платья, который зацепился за обломанную веточку.

— Так я отцом стал только в двадцать пять! И это я…

— А это твоя дочь… Вспомни, сколько лет было Рэль. Сказать? И они пока вроде только целуются и о детях не думают. Согласись, Крис — партия куда лучше все этих баронов, которые до этого к Юле сватались. Вот честно, ответь, ты тоже руку прикладывал к несчастным случаям, которые с женихами происходили?

— Ну прикладывал, что теперь изменилось?

— То, что пускай уж они сами решают. Ты ведь желаешь дочери счастья?

— Конечно!

— Тогда не бурчи, как старый дед. Мы с Крисом чуть головы не сломали, думая, как из Юли признание вытянуть — гордость у нее настоящих Ритов! Пойдем.

Альга потянула меня в другую сторону, где как раз показалась еще одна беседка, на этот раз пустая. Тихо шелестела листва, светящаяся в бледных лунных лучах. Под ногами шуршал ковер, расстеленный осенью. И уточнять, что гордостью Юльтиниэль пошла в совсем другого нечеловека, я не стал. И так было хорошо. Просто немного погулять в тишине сказочно красивого парка.

— И вовсе я не бурчу, — все-таки ответил я. — Везде-то ты успеваешь поучаствовать. Там заговор, тут любовные проблемы…

— Оррен, нет, ты неисправим! — весело воскликнула Альга. — Лучше бери пример с детей, а не болтай лишнего.

— Ты предлагаешь поцеловаться или пожениться? — не удержался я от маленькой колкости. — Так вроде говорила, что тебе одного раза хватило?

— Можно считать, что я передумала. Женщины — такие странные существа… Сама себя иногда не понимаю, — улыбнулась воровка.

Осторожно обнял ее, замечая, что она успела замерзнуть в тонком платье. Нужно было возвращаться обратно в зал и ждать, когда же туда придут детки, чтобы «порадовать» всех своим маленьким объявлением. Ладно уж, пусть делают то, что сочтут нужным. Вроде головы на плечах имеются, пускай учатся думать и отвечать за свои решения.

— Так что, будешь хозяйкой, а не гостьей в замке Ритов?

— Буду, — просто согласилась Альга.

А все-таки неплохо быть вдовствующим герцогом. Вот хотя бы потому, что можно снова стать герцогом женатым…

Москва, 2010

Примечания

1

Здесь и далее автор афоризмов — Владимир Михальчук. — Примеч. авт.

(обратно)

Оглавление

ПРОЛОГ

ГЛАВА 1 Пора в путь-дорогу

ГЛАВА 2 Первые неожиданности

ГЛАВА 3 И у герцогов бывают секреты

ГЛАВА 4 А вы умеете вызывать демонов правильно?

ГЛАВА 5 Где убыло, там и прибыло

ГЛАВА 6 О ссорах, эльфийском языке и новых проблемах

ГЛАВА 7 Драку заказывали? Уплачено!

ГЛАВА 8 Коса на камень

ГЛАВА 9 Чем бы дитя ни тешилось…

ГЛАВА 10 Кони и встречи

ГЛАВА 11 Императорский указ

ГЛАВА 12 Свежие сплетни

ГЛАВА 13 Утро добрым не бывает!

ГЛАВА 14 Предсказания надо слушать…

ГЛАВА 15 В замке на болоте

ГЛАВА 16 Детские шалости

ГЛАВА 17 Отдохнули? Снова в путь!

ГЛАВА 18 Попался, который кусался

ГЛАВА 19 Казнить нельзя помиловать!

ГЛАВА 20 Компромат на творца

ГЛАВА 21 Бал-маскарад и его последствия

ГЛАВА 22 В гости к неприятностям

ГЛАВА 23 «Маленькая» тайна

ЭПИЛОГ X Имя пользователя * Пароль * Запомнить меня

Регистрация

Забыли пароль?