«Ола и Отто. Свой путь»

Александра Руда Ола и Отто. Свой путь

Пролог Я и мой друг-полугном

…Говорите, полугномов не бывает?

А вот мой друг по Университету магии и ближайший собутыльник Отто дер Шварт полугном. Этого не бывает! — можете воскликнуть вы. О полуорках слыхали, с полутроллями дрались в соседней корчме, полуэльфов встречали, но полугномы — увольте.

Конечно, многие обыватели считают, что у гномов даже нет женщин. Кто, мол, их видел? А размножаются гномы якобы самым мистическим образом и появляются на свет сразу с бородой и топором в руках.

Данное суеверие сами гномы развеивать не хотят, боясь, что толпы охотников ринутся за их невестами, поражающими своей просто неземной красотой и практической сметкой. Так, во всяком случае, объяснил нам на паре магических ремесел профессор Свингдар дер Кирхехаст.

Все недоверчиво похмыкали, но вслух никто не высказался, поскольку у профессора была жена и трое сыновей. Жену его никто не видел, потому что она жила дома, в Бескидских ущельях. А вот с младшими Кирхехастами не дрались разве что ленивые и супергуманисты.

— Понимаешь, Ола, — объяснял мне за дегустацией нового коктейля Отто, — женщина должна дома сидеть, детей воспитывать, мужа во всем поддерживать. Поэтому у нас семьи такие крепкие и родственные связи поддерживаются, не то что…

Закончить фразу он не успел, закашлявшись и выплюнув изо рта что-то подозрительное на блюдо.

— Что это?!

— Маринованная мышь.

— Зачем?

— Ты же просил чего-то необычного. Коктейль так и называется: 'Пикантный хвостик'.

Заработком, пополнявшим наши кошельки после растраты скудной стипендии, была нелегальная торговля спиртным. Отто унаследовал от родичей-гномов умение готовить превосходный самогон, я же, студентка-теоретик магии, разрабатывала рецепты коктейлей. Дегустацией мы обычно занимались сообща или в компании таких же рисковых экспериментаторов.

— Гадость какая!

— Она придает напитку пикантный запах, — обиделась я за рецепт.

— Ладно, но ты хоть вылавливай ее перед продажей, а то придется платить неустойку за моральный ущерб…У нас очень красивые женщины, — мечтательно продолжал Отто. — Одно плохо — мало их. Поэтому женятся только достойные.

По его словам выходило, что у стандартной гномьей семьи было четыре-пять детей, из которых хорошо если двое были девочками. Так распорядилась природа — раньше смертность в рудниках была очень высокой.

Впрочем, лично мне казалось, что и без рудников мужская половина гномьей расы сильно страдает — большинство гномов очень уж задиристые, как бы драки не уносили больше жизней, чем рудники!

Поэтому когда Отто два дня не приходил на общие для наших факультетов пары, я призадумалась. Затем раздобыла в библиотеке книжку о помощи при травмах и отправилась к другу в общежитие после занятий. Там я обнаружила Отто лежащим на кровати с тоскливым выражением лица, на котором даже через густую бороду виднелись синяки и кровоподтеки.

Приложив к следам побоев примочки и выдав положенную порцию охов-ахов, я стала ждать рассказа о приключившемся.

Полугном, помятуя, что я тайны храню лучше склепа, пожаловался, что его так отделали на Празднике Дородства, традиционно проводившемся в конце листопада гномьей общиной. Во время традиционного конкурса красавиц он активно заинтересовался некой Вритте, не зная о том, что у нее есть жених с 'ревнивым характером и тяжеленными кулаками'. Отто теперь молча страдал и от неразделенной любви, и от ее последствий.

— Ерунда какая, это у тебя гормоны шалят. Давай я тебе дам настойку, все пройдет.

— Ты не понимаешь! Она красавица! Против нее не устоял бы даже Птронька.

Птронька был известен на весь Университет тем, что, не скрывая, интересовался отнюдь не девушками, а исключительно 'красивыми и мужественными троллями', перманентно страдая от неразделенной любви.

Мое богатое воображение мигом нарисовало мне шикарную блондинку, с нежными эротичными выпуклостями, длинными ногами от ушей. Почему-то в одной руке у нее была секира, а другой она держала за бороду Отто.

— Ты не слушаешь! — возмутился Отто. — Вот!..

Он достал из-под подушки длинный мятый свиток. Я медленно разобрала руны заголовка: 'Портреты красавиц ежегодного конкурса на Празднике Дородства'. Первой там была Вритте. Я угадала только в том, что она была блондинкой.

Крупное лицо с маленькими глазками и пышными блондинистыми бакенбардами, толстенькие щечки и маленький ротик, копна светлых волос со множеством косичек. А телеса! Какие там 90-60-90! Хорошо, если там было 150-120-150, а то и больше. Это при том, что обычный гном достает человеку до плеча. В массивных руках красавица держала не секиру, а обычную скалку.

— Что это? — потрясенно спросила я.

— Вритте, эталон гномьей красоты.

— А где там фигура у этого эталона?

— Ты ничего не понимаешь! Женщина должна быть смелой, пышнотелой, умной и сильной. Чтобы произвести на свет здоровое потомство, помочь супругу в кузнечном деле и не бояться жить в горах.

Я внимательно рассматривала портреты всех красавиц. Отличались они только пышностью и цветом бакенбардов, а также объемами фигур красавиц. Теперь я поняла, почему молва приписывает гномам отсутствие женщин — увидишь такую и спутаешь с молодым гномьим парнем.

— А почему у них в руках скалки, сковородки и прочая утварь?

— Женщина прежде всего должна быть хорошей хозяйкой, а потом всем остальным! — уже сердился Отто. — я вижу, ты не способна своим людским умишком этого понять! Вот моя мама это поняла, несмотря на то, что она человек. Ты знаешь, кто моя мама? Моя мама — великая женщина! Сейчас я тебе расскажу…

… Отторн дер Шварт, отец Отто, как-то по делам заехал в один крупный город на севере страны. Гномьей общины там не было из-за близости эльфиийских поселений, поэтому возможности для бизнеса были просто коллосальные. После заключения сделки партнеры пригласили Отторна в цирк чудес, временно обосновавшийся в городе. Во время представления клоуны осмеяли гномов: 'Как гномы размножаются? Бочкованием. Выпил бочку пива — и вот их уже два'.

Возмущенный до глубины души Отторн прорвался к управляющему цирком. Мужичонка порядочно струхнул, увидев живого гнома, и сослался на владелицу Валину. Отторн зашел к хозяйке — и обомлел. За столом сидела ну очень крупная женщина, обладающая к тому же пышной бородой. Она медленно вышла на середину комнаты и подняла за шкирку стокилограммового гнома как пушинку.

— Что тебе тут надо? — прогремел ее голос.

Отторн восхищенно захрипел. Будучи поставленным на пол, он уткнулся носом в пышную грудь незнакомки, вздохнул и упал на колени:

— Руку, сердце и бизнес!

Незнакомка не поняла.

Отторн отвел глаза от соблазнительного тела, подумал и выдал:

— Чудесное видение моей жизни! Позволь предложить тебе в полное распоряжение мою руку, сердце, бизнес — два магазинчика по продаже зачарованного оружия и три кузницы! Обещаю всю жизнь любить и сдувать пушинки, только согласись стать моей женой.

Конечно, Валина не согласилась.

Емко охарактеризовав Отторна 'психом', она вытолкала его за дверь.

Отторн не сдался. В трактире, для профилактики намылив шею парню, необдуманно высказавшемуся про чудесное видение как про 'тушу с бородой', Отторн начал осаду Валины. Как умный гном, он приобрел свиток 'Как завоевать человеческую женщину. 50 шагов'. Подсчитав расходы с первого шага (подарите ей букет роз) до пятидесятого (преподнесите ей ожерелье, выкованное гномами, на подушечке из эльфийских роз), Отторн поднял цены в наиболее прибыльном магазине, и пошел к Валине.

Букет роз оказался за окном. Вслед за ним ласточкой вылетел гном.

Свиток с посвященными неземной красоте стихами был разорван на мелкие кусочки.

Нанятые менестрели получили ушат с помоями с балкона.

Приглашение на романтическую прогулку на лодке с презрением отвергнуто.

Отторн не унывал.

Гномья родня крутила пальцами у виска. Мама Отторна присылала душераздирающие письма до тех пор, пока он не выслал портрет красавицы. После этого прибыло подкрепление.

По городу ползли слухи. Гномий отряд по соблазнению подвергся атаке местных прелестниц, которые, впрочем, ничего не добились. Куда им было тягаться по привлекательности с полуторацентнерной бородатой Валиной, к тому же умеющей постоять за себя.

К Валине зачастили гостьи с просьбой поделиться рецептом приворотного зелья. Каждое представление цирка было аншлаговым.

Партнеры по оружейному бизнесу преподнесли Отторну 'Завоевание эльфийки. Изысканные советы', 'Молотом по голове, или Тролль-победитель' и почему-то 'Размножение нежити. Учебник для 3 курса Университетов магии'.

Валина сдалась на сороковом шаге ('Распишите ей выгоды вашей совместной жизни'). Отторн написал целый свиток таких выгод. Деловое признание в любви было отправлено с его тремя двоюродными братьями, получившими строгий наказ проследить за прочтением списка.

Валина пригласила Отторна обсудить 'варианты сотрудничества'.

— Результат сотрудничества можешь видеть сейчас, — гордо завершил Отто. — У меня брат и три сестры, у семьи — процветающий бизнес, у родителей — счастливое супружество. А ты — 'фигура'…

…А вы говорите, полугномов не бывает!

1. Знатная попойка

хотите изгнать депрессию с помощью алкоголя? не очень мудрое решение…

Я шла по длинному коридору университетского общежития, пребывая в состоянии тоски, жизнь казалась серой и никчемной, ничто не радовало. В комнату возвращаться не хотелось — там жила моя подруга, в данный момент пребывающая в самом положительном расположении духа — она влюбилась, причем чувство было взаимным. И смотреть на ее сияющее лицо не было никакого желания, особенно в момент ощущения мерзости жизни.

Надо было что-то делать. Я встряхнула кошелем. Там звякнули монетки — те, что я выделила себе на трату на эту неделю. До получения стипендии было еще две недели. Никаких больше финансовых влияний не предполагалась. Тоска.

«Ола, встряхнись», — попробовала уговорить себя я. — «Ты же почти маг-теоретик, нельзя тебе хандрить, милая! Осень на дворе, до сессии далеко, листья красиво желтеют»

Аутотренинг не помог.

Монетки звякнули призывно и радостно. Меня все время преследовала мысль, что наши наставники специально зачаровывают монеты стипендии, чтобы они призывно звякали, подталкивая студентов к растратам. Все равно потрать мы их могли только в университетском комплексе или в подконтрольной преподавателям территории. Ни для кого не секрет, что близлежащие кабаки принадлежат деканам и прочим Высоким магам или их ближайшим родственникам, если кто-то считает, что держать кабак — это низко для Профессора. Они достаточно хорошо устроились — всю выплачиваемую стипендию Университет магических наук возвращает себе, иногда и с процентами (если родители расщедрятся и подкинут кому пару серебряных). Мне вот эта особо наглая медная монетка с откусанным краем уже четвертый раз попадает. Как она любит тратиться!

Ну что ж, значит остается один выход.

Я решила довериться Судьбе и побрела куда глаза глядят. Они смотрели только на кабаки, но надо было выбрать, в каком студентка второго курса Университета магических наук Ольгерда Ляха оставит свой недельный бюджет.

Что, вы восхищаетесь моим полным именем? Не надо, прошу вас! Я его ненавижу. Да, именно потому, что так звали многих героев прошлого. Да, я терпеть не могу эту дурочку Герду, которая рванула за своим неверным возлюбленным через полмира. Ну, предпочел он опытность молодости, и черт с ним, ищи другого. Нет, надо было страдать, мучаться, отбивать его у разлучницы (которую, кстати, конкретно мне жалко — последний шанс у бедняжки был устроить личную жизнь).

Знаю, знаю, что есть такой великий герой Ольгерд, победивший кучу врагов, давший нашей стране свободу и наплодивший кучу внебрачных детишек. Но я-то не мужского пола, героем мне не стать (ну разве что героиней, и то вряд ли).

В общем, при моем рождении родители, еще овеянные романтизмом молодости и пылкой страстью, наградили своего первого ребенка таким счастьем. У моих младших сестер имена попроще.

Шла я и шла, и забрела в чудный кабак, маленький, шумный, с кучей народу. То, что надо для того, чтобы выйти из хандры. Может, на драку удастся посмотреть.

Через секунду пребывания в кабачке, я поняла, что воздуха здесь нет — дым не то что стоял коромыслом, его можно было нарезать, как свадебный пирог. Видимо, эту пивнушку облюбовали студенты из факультета Магических ремесел, большинство из которых — гномы. А что такое гном без трубки? Это либо гном-младенец, либо молодая гномиха. Говорят, умершего гнома даже хоронят с любимой трубкой в зубах и запасной в кармане.

Я заказала поллитра имбирного пива у меланхоличного хозяина за стойкой и села за столик к одиноко сидящему гному с нечесаной копной иссиня-черных волос. Он окинул меня тоскливым взглядом и промолчал. Видимо, у моего соседа по столику тоже была депрессия — обычно волосы горный народ перехватывает серебряными заколками, а бороду заплетает в косы.

— Жизнь — дрянь, — провозгласил гном после продолжительного молчания, когда каждый из нас грустил о своем.

Я согласилась.

Мы чокнулись и выпили.

Гном налил в мою кружку чего-то из своего бутыля, разбавив остатки пива. Ох, надеюсь, не водки, а то мне перепивать никак нельзя, я становлюсь очень веселой и очень буйной.

— И как можно жить честному гному в таких условиях? — вопросил гном у меня.

Я неопределенно пожала плечами, принюхиваясь к содержимому своей кружки.

Гном помолчал, делая большие глотки из необъятной кружки, и вдруг с энтузиазмом рявкнул:

— Давай выпьем за то, чтобы все, кто нам желает зла, подохли в страшных мучениях!

Тост мне определенно понравился, и я выпила. Ох, хорошо как! Жидкий огонь с привкусом имбиря протек мне в желудок, оставляя после себя пряное послевкусие. Таки водка!

Через пару подобных тостов, содержание коих касалось описания мучений гномьих недоброжелателей, заказа еще имбирного пива и водки для смеси, у нас завязалась активная беседа. Я узнала, что гному последнее время не дают спокойно жить какие-то мерзавцы.

— Меня мама так воспитывала, что нельзя мне, нельзя никому пожаловаться, если я сам не могу справиться. Ведь проблема-то пустячковая, но как же тоскливо, как печально! — втолковывал мне гном, стуча кружкой по столу.

Видимо, гордость молодого гнома была задета не на шутку — у самого справиться с обидчиками не хватало сил (скорее всего, душевных), а пожаловаться старшим соплеменникам не позволяло чувство «я уже сам взрослый».

— Еще выпить! — потребовал гном.

Меланхоличный гном за стойкой даже не шевельнулся, зато с соседнего столика заметили:

— Отто, вам с дамой уже хватит.

— Ну и ладно, — обиделся гном, неуклюже поднимаясь. — Ты идешь?

Я кивнула, хотя не была уверена, что смогу сделать хоть пару шагов. Пришлось вспомнить, что я все-таки студент-теоретик, напрячься и правильно пробормотать формулу очищения крови от алкоголя. В голове зазвенело, в теле появилась необыкновенная легкость и радость. Захотелось еще выпить.

Это заклятие я обнаружила на минувшей сессии в библиотеке совершенно случайно и решила запомнить — а вдруг! Весь первый курс теоретики живут на казарменном положении, изучая массу заклинаний, основ различных наук, практик и ремесел. Теоретики — это не маги-практики, которые борются с нежитью и разномастными врагами; это не целители (чем занимаются, понятно); не мастеровые ремесленники, изготавливающие артефакты, оружие, магические приборы; и уж далеко не провидцы и судьи. Теоретики должны знать все и понемногу, мы — те, кто двигает магию вперед, разрабатывая и вводя в практику новые знания, мы — те, кто не дает магии забыть свои наработки, поддерживая устойчивый фундамент огромного магического знания, некоторые теоретики служат еще и трансляторами магии, направляя потоки Энергии в нужное русло. Во время первого курса идет самый большой отсев, а потом наставники просто добиваются полного понимания и запоминания полученных знаний.

Мы с Отто пошатались по улицам и забрели в кабак «Больше пей». Владелец, вероятно, отнесся к названию кабака практично, воплотив в нем мечту как выпивох, так и продавцов выпивки.

— А ты это хорошо придумала смешивать имбирное пиво с водкой, — глубокомыслено заметил Отто, пересчитывая оставшиеся деньги.

— Это ты придумал, — возразила я тоскливо.

Нет, трезветь однозначно не надо было — внутренний запас энергии прилично истощился, депрессия навалилась с новой силой.

— Не грусти, — ободряюще сказал гном. — Сейчас нам будет весело.

Мы посмотрели на расценки. Ура, кабачок из дешевых, гуляем! Правда публика в нем! Мама дорогая! В смысле — как хорошо, мама, что ты не видишь, в каких местах проводит время твоя старшая дочь.

Гном заказал молотого кофе, водки и черничного сока.

— Очень полезная вещь, и витамины, и бодрость, — рассуждал Отто, смешивая ингридиенты. — Люди не умеют делать приличных коктейлей, поэтому портят себе здоровье. Ну, за здоровье.

Я выпила. Вкусно, горьковато-кисло. Правда бодрит. По окончании напитка я вдруг поняла, что гном меня обидел — сказал, что люди не могут делать коктейлей!

Я вытрясла последние монетки и угостила собутыльника «Кровавой Мери». Гном снисходительно улыбнулся, но выпил.

Потом был пронзительно кислый лимонный коктейль.

Я взяла кредит у владельца. Сахар, красное сладкое вино, малиновое варенье, настойка на клубнике.

Дальнейшие события путано громоздились в моей голове. Одно я знала точно — я разбушевалась. Что-то из выпитого оказалось для меня катализатором магических сил — внутри все кипело и требовало выхода.

Ага, мы снова выпили. Потом пришли какие-то ребята и наехали на Отто. Потом я шла домой. Нет, сначала я этих ребят послала далеко с помощью всей имеющейся в наличии магической энергии. Ребята ушли, недовольные. Потом я шла домой. Точнее, Отто служил мне подпоркой, иначе я б далеко не ушла.

О, лицо Дежурного Мага. Кажется, он мне что-то выговаривает, старый зануда. Ой, тошнит…

… Головная боль ворвалась в мое мироощущение внезапно, как кирпич, упавший из ниоткуда. Ощущение, я вся состою из одной огромной и очень больной головы.

В остатках мозгов крутилась только одна фраза «пить меньше надо, меньше надо пить». Поздравь себя, Ола, это первая в твоей жизни Знатная попойка и похмелье.

Чувства возникали медленно. Мне стало холодно. Потом я поняла, что во рту такой вкус, будто я съела кошачий туалет (хотя сравнивать не с чем, никогда не ела ничьих туалетов). Потом объявилась левая рука и нога с той же стороны. Они затекли и по ним бегали толпы мурашек.

Запах костра. Прелесть. Стоп, откуда в моей комнате костер? И почему мне так неудобно?

Пришлось открыть правый глаз. Левый упорно не хотел открываться.

Зрелище, которое я увидела перед собой, меня потрясло — мельтешащие в воздухе над костерком две голые пятки.

— Что?! — прохрипела я, понимая, что до Белой Горячки мне далеко и не помнящая, чтобы в трактатах о вреде пьянства говорилось про Красные пятки.

Левую пятку почесал большой палец правой. Нет не пятки, ступни.

— Это от комаров, — пояснили мне откуда-то.

Ситуация не разъяснилась.

— Я их копчу над дымом, чтобы комары не кусали, — сказал Отто. — Ты живая?

— Не уверена.

Он молча протянул мне флягу. От запаха алкоголя меня замутило.

— Вставай, пошли умываться.

— Нет, — сообщила я. Мне было очень плохо.

— Надо.

Я подумала.

— Отто, а моя поясная сумочка где? Дай мне, пожалуйста, оттуда зеркальце.

— Вот бабы, — проворчал гном, подавая мне зеркало. — не успела глаза открыть, и туда же — зеркало.

Бедный парень! Он не знал, что зеркало — это великая мотивационная сила, которая сработала и на этот раз, стоило мне только увидеть одним глазом свою помятую, опухшую и грязную физиономию с расплывшейся косметикой.

Проклиная свою глупость и несдержанность в алкоголе, я поднялась на четвереньки. Потом выпрямилась с помощью Отто и побрела в сторону воды. Местность постепенно определялась — это был Гай Влюбленных, небольшой лесок недалеко от Университета, здесь под кустами студенты большинства учебных заведений города постигали на практике энергетический потенциал любви.

Очень хотелось пить. Голова трещала. У меня было такое чувство, что мои мозги вытекают через уши, глаза, нос и рот кипятком. К тому же меня вполне ощутимо качало.

— Отто, — простонала я. — У тебя что, нет похмелья?

— Есть, — сообщил гном. — Но, во-первых, я более устойчив к алкоголю, во-вторых, я проснулся раньше тебя и уже успел ополоснуться в ручье, в-третьих, я опохмелился, а ты отказалась, в-четвертых, ты вчера полностью выложилась и колбасить тебя будет еще пару дней.

Единственная надежда — легче, если знаешь, что другому рядом хуже — перестала греть.

— Выпей пива, не отказывайся, — гном протянул отвергнутую флягу.

— Мне лучше кофе, — сказала я, прислушавшись к организму.

Мы подошли к мутной речке. Я с жадностью напилась, пусть все бактерии подохнут у меня в желудке, хуже не будет.

— Искупайся, — посоветовал Отто.

Я застеснялась. Ненадолго. Холодная вода речушки манила к себе, разваливающийся арбуз моей головы требовал облегчения. Я плюнула на приличия (хорошо, что мама далеко!) и начала раздеваться. Как оказалось, гнома не интересовали мои худосочные прелести, он поинтересовался дойду ли я до костра сама и отправился готовить мне кофе.

Когда я брела назад, радуясь, что жизнь налаживается и, наконец, начав замечать комаров, мне повстречался Ирга. Я остановилась. Иргу часто видели в стае Блондина, самого мерзкого существа в Университете Магии.

Блондин Лим был сынком заместителя головы столицы, мужика подлого и хитрого, как и все политики. От матери Лиму достался маленький магический дар, и отец отдал сына на факультет Провидцев и Судей, проча ему политическую карьеру. Вот и морочил он мозги всем преподавателям, которые не могли его ни выгнать (худо-бедно он учился, к тому же платно), ни наказать за издевательства над другими студентами (Блондин был достаточно умен чтобы не попадаться на горячем).

Лим собрал себе компанию прихвостней, не сильных магов, подпевал и лизоблюдов. И этой чудесной компанией (мы ее называли стаей шакалов) они терроризировали слабых моральной и магической силой студентов. Стаю боялись — у большинства шакалов, золотой молодежи, были высокопоставленные покровители — и ненавидели.

Слава Небесным Силам, теоретиков стая трогала мало — младшекурсники сначала вообще редко выходили в свет, старшекурсники в основном были так увлечены своими исследованиями, что вообще мало что замечали на своем пути. Нападкам подвергались в основном со второго по четвертый курс. В нашей группе учился один шакаленок, который старался не плевать в колодец, с которого списывал, поэтому нас миновала чаша стать объектами пристального внимания стаи. Хотя пару раз я услышала от прихвостней Блондина комментарии по поводу моего стиля одеваться, обидеть им меня не удалось — куда им до моей консервативной родительницы!!!

Ирга, высокий, симпатичный черноволосый пятикурсник, по слухам, довольно одаренный некромант, иронично мне улыбнулся. Я постаралась не подать вида, что я его заметила, и собиралась спокойно пройти мимо, как вдруг Ирга поклонился и заявил:

— Восхищаюсь твоим мужеством.

Я отропела. Это что, новая форма издевательства?

Ирга вытянул из воздуха алую розу на длинной ножке и протянул мне.

У меня отвисла челюсть. Шакал подозрительно улыбался. Я похлопала глазами, надеясь, что это похмельная галлюцинация, и не зная, что придумать, как вдруг мой организм заорал: «кофе мне!!!».

— Спасибо, но не люблю розы, — рявкнула я и рванула в ту сторону, где призывно пахло этим чудным напитком (Отто просто кудесник!).

Успокоив голову и желудок, я рассказала про Иргу и спросила:

— Я чего-то не понимаю?

— Скорее, не помнишь, — улыбнулся Отто. — ты помнишь ребят, которых ты разогнала?

— Смутно.

— Ну, я так и думал. Слушай. Только никому — поняла — никому не рассказывай.

Шакалья стая выбрала Отто сезонным объектом травли. Дело в том, что мой новый знакомец был полугномом. Вероятно, где-то внутри у Отто жило неудовлетворение своим происхождением и, раз надавив на больное место, стая жертву уже не отпускала.

Потихоньку у него накапливалась обида и злость на самого себя за неумение дать достойный отпор обидчикам. Эта обида вылилась в депрессию, в разгар которой наши пути пересеклись.

После того, как мы достаточно приняли на грудь в «Больше пей!» туда заявилась стая Блондина…

… Ряк, ближайший соратник Блондина и главная ударная сила стаи, радостно заорал на весь кабачок:

— Смотрите, это полугномское отребье нашло себе человеческую девку! А что, гномихи тебя не хотят?

Отто привычно втянул голову в плечи, чувствуя себя ужасно. У него не было хорошо подвешенного языка чтобы ответить достойно. Как вдруг Ола, его новая знакомая, тряхнула головой и попросила:

— Подсади меня на стол.

Отто удивился, но помог ей взобраться на крепкое дубовое сооружение. Ола прокашлялась и сказала так, что абсолютно все посетители услышали:

— Сограждане! Вы видите этих молодых людей? Ну посмотрите на них! — Ола топнула ногой по столу. — Сейчас будет интересно.

Посетители, заинтересованные бесплатным спектаклем, утихли и повернулись к стае. Хозяин кабака привычным движением активировал амулет — Щит, догадался по движению заклятия Отто — и тоже приготовился внимательно смотреть, дабы насладиться назревавшей дракой, а также подсчитать причиненный ущерб.

— Эти молодчики объединились в стаю, — продолжала Ола хорошо поставленным голосом. — И обижают слабых. Поступают гнусно. Стреляют, так сказать, из угла.

Ола оценивающим взглядом прошлась по публике. Стая в замешательстве молчала — Блондина, мозгового центра не было, а Ряк мучительно соображал: уже пора бить морду наглой девице или еще нет? Посетители благосклонно внимали происходящему. Ола расстегнула пару пуговиц на рубашке, вызвав оживление у столиков троллей и сказала, призывно махнув рукой в их сторону:

— Вот посмотрите, достойная компания! С ними мечтала бы быть любая девушка. Потому что они не бьют из-за угла!

Ирр, вожак компании троллей — наемных убийц, который убийство в спину из-за угла считал самой правильной вещью в мире, приосанился. Ему было приятно. Пухлая блондинка из-за соседнего столика с интересом взглянула на него, и за это Ирр, не надеявшийся на такое счастье, был готов на все для девицы на столе.

— Да что мы ее слушаем! — возмутился кто-то в стае. — Я ее знаю, это теоретик со второго курса. Ничего особенного, давайте ее шарахнем чем-то.

Ола моментально развернулась, покачнулась (Отто успел придать ей вертикальное положение до того, как она начала падать) и крикнула:

— Когда я говорю, все остальные молчат! — и метнула в стаю воздушным шаром. Студентов разметало по кабаку. — На чем я остановилась? Ага, эти подлые твари обижают меня, маленькую беззащитную девочку!

Посетители кабака безмолвствовали, пытаясь увязать раскиданную стаю и «маленькую беззащитную девочку».

Ола разошлась вовсю. Понизив голос до заговорческого шепота, она спросила у аудитории:

— А вы знаете, почему они обижают слабых? — все заинтересованно подались вперед. — Потому что их девушки не любят! Это у них сами знаете что выхода требует.

Тролли первые дружно грохнули смехом. Люди попозже, но ехиднее. Скромно фыркали в кулачок пара случайно затесавшихся в разношерстную компанию посетителей эльфов.

Ряк, поднявшийся с пола, активизировал артефакт и метнул в Олу молнии. Три она отразила Щитом (и когда только поставить успела?), покачнулась и последняя молния пропалила ей широченную юбку. Ола сокрушенно рассмотрела дырку и завопила:

— Кто отомстит за мою поруганную юбку? Кто хочет получить за это бесплатную кружку пива?

Тролли, толкаясь, рванули к стае. Кое-как собравшиеся ребята первую атаку отразили, а потом началась банальная свалка, в которой, казалось, хотели поучаствовать все посетители. Ола сидела на столе и безучастно поглощала пиво. Отто дергал ее за рукав:

— Пойдем, а то за ущерб нам придется платить.

— Я не могу! — всхлипнула Ола. — У меня ноги не ходят. И тошнит.

Отто вздохнул и поднял ее на руки…

— Потом тебя стошнило на Дежурного по общежитию, а твоя соседка заняла с кем-то комнату. Я решил, что пока ночи теплые, можно и насладиться природой.

Я сидела, обхватив голову руками. Передо мной разверзлась пропасть — можно не сомневаться, что стая мне отомстит. А что устроят мне в деканате, страшно было даже представить.

— Отделаешься штрафом в две стипендии или парой недель общественно-полезных работ. Для Дежурного Мага такое не впервые, — произнес над моей головой чей-то голос.

Я скосила глаза и увидела Иргу.

— Ты ведь об этом думала? — спросил он, небрежно помахивая розой. — Я хотел спросить, как ты успела поставить Щит?

— Я его ставлю на автомате, очень быстро, — хмуро объяснила я. — У нас в Лицее учитель по Защитным чарам только это заклинание и знал. Вдалбливал нам его год в голову.

— И риторику ты изучала в Лицее?

— Какую риторику?

— Ты ведь завязала драку в кабачке силой слова.

— Силой пива, — хмыкнул Отто.

— Просто выпила не то, что надо, вот и понесло.

— Умница! — восхитился Ирга. — Итак, у вас проблема: что делать с обозленной на вас стаей?

— Ты ведь сам из них, что ты тут сидишь? — зло спросил полугном.

— Я, уважаемый, им просто продавал свои услуги. Как бы продал и вам, если бы у вас были деньги и нужда.

— У нас нет денег, так что проваливай.

— А я безвозмездно. Я был вчера в кабачке, и представление мне понравилось. Если банда вас покалечит, я могу лишиться удовольствия и впредь такое наблюдать. Я бы посоветовал тебе, Отто, обратиться в гномью общину — речь идет о вашей с Олой жизни. Если ваш старейшина поговорит с Ректором, вас никто и пальцем не тронет — даже папаша Лима поостережется связываться с гномами.

Отто задумался, дергая себя за бороду. Пропасть под моими ногами сузилась до маленького ровчика. Похмелье потихоньку отпускало.

— Приятно было разделить с вами утро, — Ирга элегантно поклонился, положил розу мне на колени и ушел.

— Больше не буду так напиваться! — пообещала я в пространство.

… Гномья община остро поставила вопрос о нашей неприкосновенности — не знаю, что там им наплел Отто. Отец Лима оплатил весь ущерб, не знаю, входили ли туда обещанные мной кружки пива. Стая попыталась устроить мне неприятности, но мягкое вмешательство Ирги удержало их от активных действий — с некромантом связываться опаснее, чем с гномами.

С Отто мы подружились.

… А обещание свое я не выполнила, хотя свято блюла трезвость целых два месяца…

2. Экзамен по Начертательной магии

Хотите завоевать авторитет и получить немножко денег? Думайте, прежде чем на что-то соглашаться!

У меня, второкурсницы факультета теоретической магии по состоянию на середину месяца совсем не было денег. Родители у меня строгие — сказали будем высылать раз в месяц пять серебрянных, и просьбы «еще хотя бы пару медяков» их не тронут.

Грустные размышления на тему «и куда твоя глупая голова дела деньги???» и медитация на коллекцию твердокаменных сухарей не первой свежести были прерваны стуком в дверь.

— Кто там? — я постаралась придать своему голосу вежливости, что на голодный желудок было довольно сложно.

— Деньги нужны? — предельно понятно ответили из коридора.

Желудок закричал: «Да, конечно, давай сюда, а-а-а! есть хочу!!! Мяса!!!» — но вслух я равнодушно сказала:

— А кому они не нужны? Заходи.

В дверях нарисовалась белобрысая личность.

— Я Стоф Вернов, второй курс факультета Практической магии. Мне нужна твоя помощь в Начертательной магии.

Начертательная магия — штука серьезная. Попробуй ошибись в размере углов пентаграммы или в порядке рисования руны — все, привет. Поминай как звали. Теоретики проходят ее два года и знают намного лучше практиков. Благодаря тому, что природа одарила меня потрясающим талантом рисования исключительно кривых линий, Начертательную магию я знала лучше всех на нашем факультете — никто больше ночами не чертил бесконечно линии, добиваясь их прямоты и орошая горькими слезами. Нарисуешь пентаграмму сто раз — никогда и ни при каких обстоятельствах не забудешь. Поэтому ко мне часто обращались за помощью и просьба Стофа меня вовсе не удивила.

— Экзамен приближается, — печально сказал Стоф. — Я постоянно путаюсь во всех этих углах и рунах.

— Как же ты нежить гонять будешь? — лениво поинтересовалась я. Мне надо было потянуть время — пусть поволнуется, может, больше заплатит.

— Я маг-воин. А людей рубить — пентаграммы не нужны.

— И сколько ты предлагаешь за помощь?

— Два золотых.

Хорошо! Стипендия (куда она подевалась так быстро?) у меня золотой.

— Ладно, помогу.

— Обещаешь? — глаза Стофа сверкнули.

Мне бы обратить внимание на эту нехорошую радость, да голодный желудок не позволил.

— Обещаю, — я протянула руку, чтобы скрепить договор.

— Значит так, — деловито уточнял Стоф. — Готовиться к экзамену по ночам, вырисовывать руны у меня нет времени — у меня военный сбор. Поэтому постарайся сделать так, чтобы экзамен через две недели я как-нибудь сдал. Вот тебе золотой задатка.

Одергивая жадную руку, самовольно потянувшуюся за деньгами, я поинтересовалась:

— И кто у тебя экзамен принимает?

— Беф, — радостно ответил Стоф.

Громадным усилием воли я сдержала вопль ужаса. Беф славился тем, что у него на экзаменах было невозможно списать со шпаргалки. Подсказывающие артефакты не действовали, заговоренные перья ломались и так далее.

— Но… — предельно спокойно начала я.

— Я попросил мне помочь. Ты согласилась. Я просто тебе рассказал, в чем заключается помощь. Разве я не прав?

Крыть нечем. Ох, бестолковые мои мозги (мы без пива уже долго и работать в таких условиях отказываемся — огрызнулись мозги).

Мило улыбнувшись, я в ответ выдавила из себя что-то напоминающее оскал, Стоф удалился.

В ближайшем к студгородку кабачке я съела огромную порцию рагу с курицей, заказала пива и задумалась. В зал с улицы ввалился мой друг полугном Отто, сбивая с бороды намерзшие ледышки.

— Зимняя сессия — это зло, — провозгласил он, посмаковал мое пиво и добавил. — Впрочем, летняя тоже зло.

— Отто, нужна помощь, — я ввела друга в курс дела.

— Да, нелегкая задачка. Откажись, а деньги я тебе займу, вернешь задаток.

— Я не могу так!

— Если на экзамене обнаружат, что ты ему помогаешь, ты вылетишь из Университета.

Мое воображение нарисовало нерадостную картину голода и нищеты, ожидающие мага-недоучку. Я потрясла головой. Картина трансформировалась в лицо мамы при известии о том, что меня выгнали. Глоток пива улучшил ситуацию.

— Отто! Я дала слово помочь, — серьезно сказала я. — Если откажусь, перестану себя уважать, зато если я что-то придумаю, точнее, мы что-то придумаем…

— Хорошо, — широко улыбнулся Отто. — Мы, гномы, не дружим с теми, кто не исполняет свои обещания.

Для начала надо было увидеть сам процесс экзекуции. Выяснив расписание экзаменов у практиков, мы серьезно подготовились: так как аудитория находилась на втором этаже, пришлось раздобыть лестницу (чтобы не создавать лишних магических всплесков) и незаметно, до экзамена, дав уборщику медную монетку, отодвинуть краешек тяжелой непрозрачной портьеры с окна.

Изображая прогулку по коридору, мы наблюдали, как перед кабинетом каждого студента в коридоре осматривала ассистентка преподавателя — молоденькая магичка, только получившая диплом. Все подозрительные амулеты и артефакты снимались и складывались в кучу на стол. Не менее тщательному осмотру подвергались разрешенные инструменты — линейки, треугольники, циркули.

Когда последний студент был впущен, Отто подошел к столу. Включив на всю мощь все свое обаяние, он спросил у девушки:

— Я вот студент с факультета ремесленной магии. Вы так ловко управляетесь с артефактами. Это замечательно. Наверно, долго пришлось учиться.

— Да нет, — засмеялась зардевшаяся ассистентка. — У меня магический сканер.

— Но я видел, как некоторые артефакты вы оставляли. Как вы выбираете?

— Раньше все снимались. А сейчас остаются только медицинские, следящие за здоровьем. Преподаватель у нас суровый, иногда у студентов обмороки и слезы случаются, а у кого-то сердечко начинает пошаливать.

— Но я уверен, что вы не такая хрупкая и нервная… — пустился в комплименты Отто, поймал мой взгляд и ретировался.

Через несколько минут я стояла на лестнице под пронизывающим ветром и заглядывала в окно пыточной, в смысле аудитории, где проходил экзамен. Снизу тихо чертыхался Отто, поддерживающий лестницу. Вот вошел Беф, очертил круг на полу мелом, поставил на преподавательский стол пирамидку и уселся. Студенты на негнущихся ногах поползли за билетами. К моменту, когда я уже не чувствовала ни ног, ни рук, к столу вышел первый отвечающий, бледный, как мел. Руки у него дрожали. Встав в круг, он принялся что-то рассказывать, судорожно сглатывая и иногда чертя на полу символы, постоянно роняя мел.

Мне стало все понятно. С трудом оторвав примерзший к стеклу нос, я решила вернуться на землю. На середине нелегкого пути вниз (отлеплять пальцы от перекладин приходилось силой), я услышала гневный окрик:

— Это еще что за безобразие?

Мгновенно очутившись на земле, пересчитав ребрами оставшиеся ступеньки, я уставилась на незнакомую преподавательницу. Отто рядом молча дергал себя за бороду. Приходилось действовать быстро — встреча с Деканом, куда наверняка отведет нас разгневанная магичка, в мои планы не входила. Изобразив взгляд моей младшей сестры «А что такое? Это не я, и вообще я сама невинность», я захлопала глазами и со всей возможной почтительностью сказала:

— Уважаемая госпожа! — одеревеневшие на ветру губы плохо слушались. — Простите нас, но это все виной наше любопытство и ничего больше! — получилось очень жалобно.

Преподавательница осуждающе покачала головой. Я поняла, что бури не будет и продолжила:

— Вы знаете, как нас, теоретиков, практики обижают! Ну и что, что я боюсь зомби! — я добавила в голос дрожи и обиды. — Зато они боятся Бефа и Начертательной магии, а я не боюсь. Вот и хотела посмотреть, как у них коленки дрожат! — а теперь заискивающие нотки.

— Практики не только Начертательной магии боятся, — покровительственно сказала магичка. Видимо, что-то вспомнив из студенческой молодости, она улыбнулась и сказала:

— Еще раз поймаю, отведу к вашему Декану!

Мы рассыпались в благодарностях, подхватили лестницу и сбежали греться.

— Итак, что мы имеем, — наш военный совет заседал в уютном теплом кабачке с подогретым пивом в руках. — Когда Беф активизирует пирамидку, проявления магии в аудитории сводятся до минимума. Колдовать можно только в пределах мелового круга. Соответственно, все варианты шпаргалок отпадают.

— Магических шпаргалок, — ответила я, наблюдая, как за соседним столиком ложечка сама размешивает в чае сахар.

— Что ты имеешь ввиду?

— То, что можно обойтись простыми шпаргалками.

— Ты думаешь, ты одна такая умная? — ехидно спросил Отто. — Беф посторонний предмет мигом учует. И отберет.

— Отто, ты умница! — светлая мысль упала мне на голову с тяжестью кирпича. — Это будет не посторонний предмет.

Идея была проста, как валенок — шпаргалкой будут разрешенные линейки для чертежей! Надо просто нанести на них надписи.

— Которые обнаружит первая же проверка! — прокомментировал Отто.

— Ничего подобного! Сверху будет нанесена маскировочная пленка.

— И как он будет ее снимать? Во время экзамена? Под пристальным взором преподавателя?

— Еще не знаю. Пошли в библиотеку. Но знаю, что магия в аудиториях в таком количестве, что на маленький ее всплеск пирамидка просто не отреагирует.

Напряженная работа в этом хранилище знаний в течении трех дней привела к долгожданному результату: состав маскирующей пленки был найден. И даже активирующий артефакт к нему. Дело было за малым — все это претворить в жизнь.

Сначала артефакт. Берем стандартный артефакт, защищающий хозяина от опасности, настраиваем его (минус три серебряных в лавке Мастеров Артефактов, жадность обиженно плачет в уголке) и идем проводить воспитательную работу со Стофом.

— Стоф, скажи, а что случится, если ты завалишь экзамен и тебя выгонят? — небрежно спросила я.

— Мама меня убьет! — испугался он.

Я возликовала.

— Если ты хочешь, чтобы я исполнила свое обещание, то ты должен мне помочь! Раздевайся!

Стоф испуганно уцепился за ворот рубашки и затравленно оглянулся на Отто.

— Я же заплатил! Что еще?

Отто плотоядно улыбнулся, доставая что-то из сумки.

— Не знаю даже, — задумалась я, глядя на дрожащего Стофа. — Мне казалось, что нам блондины не нравятся.

— Нам? — Стофа трясло. — Нам?

— Ну да, — Отто был сама любезность. — Иногда в темных забоях так одиноко, вот и пошла традиция. Мальчики, такие нежные… мягкие… Ола, чур, я сзади!

— Я не хочу, — Стоф дрожал.

— Ну что ж, тогда я не могу сделать то, о чем мы договорились. Пошли, Отто. Он нас не хочет. И задаток не отдам, это не по моей вине дело провалилось.

— Стойте! — Стоф лихорадочно стаскивал с себя рубашку. — Только пусть это не будет больно, хорошо? — и взялся расстегивать штаны.

— Не надо, — промурлыкала я, беря в руки широкий нож. — Начнем пока так. Развернись и подними руки.

— Хе-хе-хе, — от смешка Отто даже мне стало не по себе. Стоф начал клацать зубами.

По спине у него пробежала струйка пота.

— Люблю мужчин, хорошо они потеют, — я тупой стороной ножа провела по коже, собирая капли в ручеек, а Отто прижимал к спине студента специальный пузырек, чтобы ни одна капля не пропала.

— Есть! То, что надо! Можешь одеваться.

— Что это был за цирк? — ого, разъяренный боевой маг, пусть и начинающий, это серьезно.

Я быстро-быстро проговорила:

— Нам нужен был твой пот, причем вызванный страхом. Для активации заклятья. Больше не будем.

— Так значит гномы не…

— В темных забоях пошла традиция крепкой дружбы. И все. Ола предложила план, а я его поддержал.

Две ночи мы выцарапывали иглой на стандартных студенческих линейках формулы и рисунки, днем пытаясь не заснуть на лекциях. В основном, конечно, работал Отто, сиссия у него уже закончилась, моя была впереди. Поэтому я только предоставила материал, но с точной рукой и идеальным почерком гравировки потомственного мастерового мне было не сравниться. А потом пришла моя очередь. Наложение заклятия. Так. Наложение маскировки. Связывание этих двух предметов. Уменьшение магического шума. Есть.

— Будь внимателен, — последние наставления перед экзаменом. — Артефакт пройдет любой досмотр — он разрешен как медицинский. Когда вытащишь билет, подумай о том, что тебя убьет мать, как она тебя будет ругать, если ты завалишь экзамен. Испугайся. Поклацай зубами. Пусть у тебя вспотеют ладони, в которых ты будешь сжимать артефакт. Он дает легкий толчок и маскировка с линейки уходит. Продолжай бояться. Как только ты успокоишься, маскировка вернется на место. Поэтому побыстрее списывай под видом черчения линейкой.

— И не будь помянута Бездна, ни в коем случае не притрагивайся к артефакту при досмотре инструментов! Если формулы проявятся в неподходящий момент, нас всех выгонят! — мрачно сказал Отто.

Стоф покивал и направился сдаваться.

Ожидание — это хуже всего. Мы сидели в комнате Отто. Он мрачно смотрел, как мороз рисует на окнах узоры, а я металась по комнате.

— Ола, сядь! — рявкнул Отто. — На нервы действуешь.

Я села. Волнение требовало выхода. Поэтому я начала подпрыгивать на кровати. Кровать издала недвусмысленный звук.

— Если мои соседи подумают, что я тут с тобой… гм… детей делаю, я тебя собственноручно придушу, — прошипел мой друг.

Почему-то стучащие по столу пальцы его тоже не привело в восторг. Раскачивание из стороны в сторону — тоже. Пришлось Отто поделиться со мной припрятанным пивом. Выпив, я перестала дергаться, но начала задавать вопросы:

— Отто, как ты думаешь, он не засыпется?

— Это ты с ним договаривалась не я. Раньше надо было думать.

— Отто, он все поймет, что мы нашкрябали?

— Да!

— Отто, а…

На десятом вопросе Отто прорычал:

— Все. Я не буду ждать, пока нас выгонят за подготовку шпаргалки. Я тебя сейчас прибью. И меня выгонят за убийство.

Этим кровожадным планам не дал осуществиться стук в дверь.

— Кто там? — голос Отто заметно дрожал.

— Стоф.

— Заходи.

Мы уставились на Стофа, замерев в ожидании. Он подошел ко мне и положил золотой.

— Я сдал на отлично. Только благодаря вам.

— Ну, — прокашлялся Отто. — Если бы ты ничего не знал, ты бы никогда даже с самой лучшей шпаргалкой на отлично не сдал. Только отдай инструмент и артефакт, мы их уничтожим, так сказать, во избежание.

— Спасибо, ребята. Вы честные люди. Вот еще, так сказать, премиальные, — он положил на стол еще монету, инструменты и ушел.

На меня свалилось облегчение, и я как будто воспарила над кроватью.

— Отто, мы сделали это. Мы сделали это!!

Он смеялся вместе со мной, потом подхватил на руки и закружил по комнате.

…Прошло пару дней. Мы в кабачке пропивали остатки шпаргалочного гонорара. Возле нашего столика остановился незнакомый студент и сказал:

— Ребята, мне сказали, что на вас можно положиться. Я с факультета Практической магии. Вы мне не поможете?

Мы переглянулись.

— Авторитет — великое дело! — торжественно сообщил Отто мне и повернулся к заказчику. — Да, сейчас за определенную плату мы станем вам ближе родной мамы. Что вы хотите и сколько за это согласны заплатить?

3. Жидкий хлеб

Ола и Отто организовали свой бизнес. Но не все так просто — во-первых, это нарушает правила Университета, во-вторых, коллеги хотят поживиться.

Подснежник, первый месяц весны, в этом году выдался на редкость мерзким — сырым, серым и скучным. Я сидела в своей комнате студенческого общежития и пыталась убедить себя, что одинокая булочка на столе размером гораздо больше, чем мне кажется. Во время студенческой сессии мы с Отто, моим лучшим другом-полугномом, неплохо заработали — писали за лентяев контрольные и практические, занимались изготовлением шпаргалок. В общем, активно нарушали правила учебы в Университете Магии. Но сессия закончилась, как и закончились заработанные деньги. Колбаска и пиво в меню плавно заменились на кашу с компотом. Просветления и провкуснения в жизни не ожидалось.

— Ола, к тебе можно? — не дожидаясь ответа, в комнату ввалился Отто, потрясая увесистой сумкой. — Есть хочешь?

Когда это я есть не хотела?

— Есть идея как заработать деньги. Причем на постоянной основе! — затараторил Отто, дождавшись, пока напротив не нарисуется картина «Сытая женщина — довольная женщина». — Будешь участвовать?

Я благодушно кивнула, не особо задумываясь.

— Будем торговать выпивкой в общежитиях! Ты в своем, я в своем.

Я молча вытаращила глаза на лучшего друга. За такие деяния нас могут — да что там могут — точно вышибут из Университета.

— Я все продумал, — Отто не смутило выражение моего лица. — Вечером, когда душа требует праздника, бежать за этим самым праздником из теплой уютной комнаты в холодную темень не очень хочется. И вот, страждущий стучится к кому-нибудь из нас в комнату и получает искомое. Цены немного выше рыночных.

— Немного? — выдавила я из себя.

— Посмотрим по спросу. Может и на много. Кстати, ты помнишь как состоялось наше знакомство? Мы делали коктейли! Если дело пойдет, мы прочно займем нишу в изготовлении коктейлей и настоек и будем поставлять их в пивные заведения.

— Отто, я понимаю, что каждый уважающий себя гном должен иметь собственное дело, но нас выгонят из Университета.

— Вот в чем и дело. Продумай, как нам незаметно доставить самогон в общежитие, а все остальное я беру на себя.

— Это невозможно!

— Ты же специалист по начертательной магии! Я в тебя верю.

Пока Отто бегал договаривался с бабками, которые в тайне от официальных властей гнали самогон в городе — полугном гордо именовал их поставщиками, я сидела в библиотеке.

— Нам нужен артефакт невидимости и уменьшения веса, — сообщила я лучшему другу. — Приспособленные под наши цели.

— Они будут создавать мощные возмущения в энергетическом фоне и нас засекут.

— Они не будут создавать мощных возмущений. Ты забыл, что я специалист в начертательной магии? Ты, главное, артефакты сделай. Кто из нас двоих занимается ремесленной магией? А я уж энергию направлю.

После пары вечеров в мастерской Отто глубокомысленно изрек:

— А из нас двоих получится прекрасная пара Мастеров Артефактов.

— Это еще когда будет, — отмахнулась я, вытирая грязной рукой пот с лица.

Самые дорогие и качественные артефакты и амулеты делаются всегда в паре — Мастером Ремесленником и Мастером Транслятором. Ремесленник делает саму вещь. А транслятор — их учат на моем Факультете Теоретической магии — наполняет предмет магией — точно выверенным количеством идеально подходящей для цели энергии нужной стихии. Но такие пары большая редкость — мало того, что Мастера могут просто не сработаться, так еще и прибыль надо делить на двоих.

Потом мы приступили к самой ответственной фазе — чертежу линий, которые будут перераспределять магические потоки на территории студгородка. Вечером, изображая романтическую прогулку, мы все вымеряли.

Ночью, цокая зубами от холода, я в одной рубашке до пят и легких сандалиях — чтобы ничем не мешать прохождению энергии, чертила линии. Рядом топал Отто, торжественно неся теплую одежду и подсвечивая мне дорогу маленьким огоньком. Сначала мы решили обойтись вообще без света, но когда я даже днем умудрилась полететь кубарем, перецепившись через коварно выступающий из-под земли корень, полугном решил не рисковать деловым партнером.

— Ух, ты! — раздался в темноте голос. — Вот так представление!

Я моментально спряталась за спину Отто.

Дрожащий огонек высветил длинную челку, спадающую на глаза, острый нос, тонкие губы.

— Это что еще за эротическое шоу на холоде? — поинтересовался, характерно растягивая гласные, наш знакомый некромант Ирга.

— А чего ты шляешься по ночам? — нелюбезно проворчал Отто, накидывая на меня шубку.

— Работа у меня такая, — притворно вздохнул некромант.

— И у нас работа, — проклацала я. — Иди куда шел!

Не смущенный моей невежливостью, Ирга сделал издевательский полупоклон и ушел, напоследок бросив:

— А у тебя ножки очень даже ничего.

— Не отвлекайся, — снял с меня Отто шубку. — Работаем.

Когда я, посиневшая от холода и совершенно обессилевшая от использования большого количества магической энергии, практически вползла в общежитие, Ирга сидел на ступеньках лестницы.

— Я тут тебе целебного чая приготовил, очень хорошо силы восстанавливает — небрежно сказал он.

Я была в таком состоянии, что выпила бы и чашку яда, а не только чай из рук студента-некроманта.

— Ты же не в этом общежитии живешь! Как ты сюда прошел? Что ты сделал с дежурной? — чуть позже спросила я.

— Спит твоя дежурная вечным сном.

Опустевшая чашка выпала у меня из рук.

— Я хотел сказать, сладким сном, — поправился Ирга. — Иди спать. Тебе это сейчас необходимо.

Неужели он ждал меня только для того, чтобы напоить чаем? Подозрение, оформившееся у меня в голове, требовало выхода наружу:

— Как ты не будешь ко мне… — я покраснела.

Ирга мило улыбнулся.

— Я к детям не пристаю.

— Я уже давно не ребенок!

— Ребенок, ребенок. Зрелая женщина — та, к которой я бы приставал — только рада бы была уменьшить свой возраст. А дети, — наглый некромант щелкнул меня по носу, — всегда стараются показаться старше.

Следующим вечером прибыла первая партия товара. Мы настояли его на засушенной смородине (прости, мама, но я никогда не любила компоты!). Отто шепнул информацию паре друзей, и к нам по вечерам потянулись первые желающие. Всех, кому я наливала смородиновку в кружки, кастрюли и даже сковородки, я предупреждала о режиме секретности — Наставники редко вмешивались в быт студентов, но произвола с выпивкой они бы не потерпели. Да и в общежитии были такие личности, которых я совершенно не хотела видеть у своих дверей. Удачно и тайно дело шло не долго.

В нашем крахе была виновата я. Это мне принадлежала идея с рекламной листовкой. Несколько недель успешной торговли спиртным притупили мою бдительность, а вот жадность, наоборот, проснулась. Два дня мы с Отто вдохновенно трудились над шедевром с текстом «Хочешь выпить? Не выходи из общежития! Прекрасные, полезные для твоего здоровья настойки покупай у нас! Ола и Отто» и кривое нечто, призванное изображать полную кружку и счастливую улыбку одновременно. И вчера вечером мы раздали плод стараний по общежитиям.

А сегодня утром уже стояли под кабинетом у проректора по экономической части. Это был маленький, вертлявый Магистр Бурик. Магом он был средненьким, зато имел потрясающий нюх на деньги. Раньше он служил аудитором в королевском дворце, но после пятнадцатого покушения решил, что Университет более подходящее место для долгой жизни.

Отто остервенело дергал себя за бороду, что являлось признаком глубокого душевного волнения.

— Прости меня, — еле сдерживая слезы, попросила я. — Это все я…

— Спокойно, мы партнеры. И это решение мы приняли сообща, виноваты оба. Ты молчи, я сам проведу переговоры.

— Какие уж тут переговоры! — всхлипнула я. — Забирайте документы и по домам.

— Не паникуй раньше времени, — утешил меня полугном, хотя его потрепанная борода говорила о том, что он сам далеко не так спокоен, как хочет казаться.

— Входите, — холодно пригласил нас проректор.

— Это что такое? — спросил он, тыча пальцем в помятую рекламную листовку.

Я всхлипнула.

— Реклама, — произнес Отто.

— Я это вижу, — ядовито процедил Магистр Бурик. — Это ваше предприятие?

— Наше.

— И чем торгуем?

— Укрепляющими здоровье настойками, — не моргнув глазом, сообщил полугном.

— Укрепляющими здоровье, значит… А если я вас за такое сейчас выгоню? Поправят эти настойки ваше здоровье после родительской порки?

Я представила, как свое возвращение домой. Вся семья в сборе. Мама стоит, сурово сжав губы. Отец огорченно качает головой — он так верил, что я добьюсь успеха. Младшие смотрят ехидно и сочувственно. А потом мама открывает рот и… Ужас! Пойду лучше, не заходя домой, по селам гадалкой работать.

— Боюсь, Магистр, наши настойки все-таки предназначены для другого, — Отто держал удар.

— Например, для незаконной финансовой деятельности на территории Университета.

— Так давайте ее узаконим, — предложил Отто.

— И все студенты сядут на шею, — ехидно продолжил проректор. — И будет не Университет, а рынок.

— Мы можем получить монополию, — осторожно сказал Отто.

Магистр задумался. Только он хотел что-то сказать, как в дверь постучали и в комнату вошли Беф — специалист по начертательной магии и мой Наставник с этого семестра и Наставник Отто Мастер Рольф.

— Вот эти двое бывших студентов организовали питейный бизнес в общежитиях Университета.

Я заметила слово «бывшие» и собиралась уйти, но Отто меня удержал.

— Мы еще поборемся, — шепнул он.

— Меня больше интересует, не что они сделали, а как, — сказал Беф, посмотрев на меня. — И почему никто из служащих Университета не заметил, как в общежития попадает спиртное в таком количестве.

Я вздохнула. Оставалось надеяться только на Бефа — известного в прошлом боевого мага, специалиста по нежити, переквалифицировавшегося потом в теоретики. Он преподавал в Университете Начертательную Магию, нагоняя ужас на всех студентов. Абсолютно честный, неподкупный и справедливый, он был превосходным специалистом, но тяжелым человеком.

— Чертеж Манусиуса для энергетических полей. И два маленьких артефакта.

— Чертеж Манусиуса — это программа аспирантуры по начертательной магии, но никак не второго курса теоретического факультета, — заметил Беф. — И как ты не свалилась без сил после его осуществления на неделю?

— Укрепляющий чай, — я решила не вдаваться в подробности.

— Превосходно! — Беф потер руки. — Зачет по Начерталке получишь автоматом, если опишешь все принципы и особенности применения этого Чертежа. Но на пары ходи обязательно, будет много интересного материала.

— Вы вдвоем проделали это? — поинтересовался Мастер Рольф.

— Да.

— И как вам работалось вместе?

— Нам вместе всегда работается хорошо, — сообщил гордо Отто. — Это уже не впервые.

— Да это же пара Мастеров Артефактов! — заликовал гном. — Наставник Беф! Вы только посмотрите! Идеально! Человек и гном! И мы можем начинать их готовить уже сейчас!

— Хорошо, мы это решим, — Беф, казалось, был совсем не удивлен.

— Простите меня, но сейчас решается вопрос не об этом, — возмутился Магистр Бурик. — Этих студентов нужно исключить из Университета.

— Ерунда, — отмахнулся Беф. — Вы, Магистр, не знаете, что творится на вверенной вам территории. Каждый — подчеркиваю — каждый чего-то стоящий студент ради дополнительного заработка занимается чем-то, что нарушает правила Университета. Давайте исключим их всех и Университет опустеет. Просто эти двое развернулись шире других.

— Но деньги…

— Я не занимаюсь финансами, я учу студентов. Денежные вопросы предоставляю решить вам.

Беф развернулся и стремительно вышел из кабинета.

— Завтра вдвоем после третьей пары ко мне в кабинет! — сказал Мастер Рольф, попрощался с Магистром Буриком и осторожно закрыл за собой дверь.

— Двадцать процентов прибыли! — возмущалась я через полчаса в коридоре. — Отто, ты отдал ему все, что мы можем заработать.

— Поднимем цены, — Отто пытался выпутать серебряные заколки из вороньего гнезда, которое раньше было его аккуратно заплетенной бородой. — Мы же теперь монополисты. И ты не учла основной источник нашего дохода!

— Коктейли! — презрительно бросила я.

— Ты, золотце мое, только подумай! Большинство кабаков вокруг студгородка принадлежит людям, связанным с верхушкой Университета. А мы будем поставлять им на продажу оригинальные коктейли.

— И получать за это медяки.

— Всегда надо с чего-то начинать, — поучал меня Отто. — Вся моя семья собаку съела на торговле, так что у меня это в крови. Кстати, ты подумала о том, что Магистр Бурик не единственный, кто захочет получить свой процент от нашей прибыли?

— Нет, — призналась я, — была слишком испугана, чтобы думать.

— Меня в общежитии никто не тронет — у нас живут преимущественно гномы, которые свято чтят право собственности, а вот тебя… Насколько я знаю, рэкет у людей — весьма популярный способ заработать. Раз уж мы о себе так широко объявили, значит, у нас есть что взять.

Я помрачнела.

— Иди заговаривай дверь, — велел Отто. — Я скоро буду.

Пока я занималась превращением комнаты общежития в неприступную крепость с помощью магии и шкафов, моя соседка Лира сбегала в лавку за артефактами.

— Я не знаю, что может нам пригодиться. Вот от воров, от злых помыслов, от сглаза, от недобрых людей, от мошенников…

— Активируй все, — посоветовала я. — И не высовывайся.

— Девочки, пустите, это я., — Отто втащил в комнату большой арбалет. — Стрелять умеете?

Лира молча открывала и закрывала рот.

— Общие принципы мне известны, — пробормотала я. — Но я не думала, что дело дойдет до убийства.

— У меня всего три болта, и те с трудом достал. Из таких монстров никто не стреляет, его же поднять не возможно. Но для устрашения сгодится.

— Отто…

— Один раз утвердишь свой авторитет и больше никто не сунется. Хотя я не думаю, что все будет серьезно. Я пошел разбираться у себя в общежитии Если что, зовите на помощь, — и полугном удалился.

Вечером в двери заскреблись желающие выпить. Снег уже сошел, но на улице царила такая слякоть, что некоторые даже на пары не решались выходить.

Я приоткрывала дверь, забирала деньги из просунутой посуды и наливала черпачком смородиновку.

— Мне всегда было интересно, зачем им самогон на сковородке.

— Это дешево и сердито, — ответила Лира, листая брошюрку «Уберечь свой дом». — Нагреваешь в комнате сковородку огоньком, спирт начинает испаряться. Двойная польза — и комната дезинфицируется, и опьянение наступает быстрее — через легкие в кровь поступает.

— Откуда ты знаешь? — подозрительно спросила я.

— Я же на целителя учусь. Мне это положено знать. Иногда так надышатся, что без нашего брата не обойтись.

В коридоре послышался шум. Я захлопнула дверь.

— Ола, — рявкнули с той стороны. — Налей выпить.

Я осторожно приоткрыла дверь:

— Деньги прошу.

— Какие деньги, дурочка. Я тебе честь оказываю тем, что выпить у тебя прошу, — в дверь просунулась волосатая рука с большой кружкой.

— Я узнала голос, — одними губами сказала мне на ухо Лира. — Это Бронн с пятого этажа.

Небесные силы! Здоровенный, как бык, пятикурсник, боевой маг… Моя правая рука сама потянулась к бочке. Левая хлопнула по предательнице и я услышала собственный голос:

— Деньги.

— Что??? — за дверью послышалось возмущенное пыхнение.

Я огрела руку Бронна с кружкой черпаком. Лира навалилась на дверь и мы ее закрыли.

— Двигай шкаф.

С той стороны стучали и кричали, но вдруг притихли.

— Что тут за шум, — ну, этот голос я узнала сразу. Как же без Ряка, грозы студентов младших курсов! — я тоже пришел выпить. Ола, открывай, я слышал, вы теперь с полукровкой спиртным торгуете.

— Оно денег стоит, — отозвалась я.

— А ты мне должна, милочка. С тобой я еще не расплатился.

Когда-то в кабачке, на заре нашего знакомства с Отто, я подставила банду Ряка под троллий удар — в отместку за издевательства над полугномом. Видимо, этого Ряк мне никак простить не может.

— Это ты мне должен, по гроб жизни, — нагло ответила я, шепча про себя «утверждаю авторитет, утверждаю авторитет».

— Ах, ты, наглая и невоспитанная девчонка! — разозлился Ряк.

— Мне мама то же самое говорит, — согласилась я.

В дверь активно заломились.

— Ряк сломает дверь и нас прибьет, — сказала Лира и осела на пол.

— Спокойно, — произнесла я любимое слово Отто, — за дверью еще шкаф.

Усадила Лиру на кровать и положила рядом арбалет.

— Стреляй, если что.

Сама распахнула окно и закричала:

— Помогите!

Народ на улице не отреагировал. «До чего же черствая пошла молодежь» — вспомнила я ворчание старух. В чем-то они были правы.

— Помогите! Насилуют! Кто посмотреть хочет?

Жители студгородка покрутили головами, выискивая, откуда звук, и направились ко входу в общежитие.

В коридоре шумели и толкались.

— Я пришел получить свою долю в Олиной торговле! — раздался голос общежитского старосты.

— Я тоже, — заметил Ряк.

— А я хочу выпить, — прогудел Бронн.

— Вот бы они все передрались, — пробормотала я.

В коридорном шуме ничего понять было невозможно.

— Ола, — раздался голос у двери. — Пусти меня, я парламентер. Даю слово.

Я отодвинула шкаф и приоткрыла двери.

Ирга уселся на мою кровать и закинул ногу за ногу.

— Я вижу, ты пользуешься необычайной популярностью среди мужского населения своего общежития.

Я фыркнула:

— Не только своего, раз ты тоже пришел.

— Ну, предположим, шел я вообще-то не к тебе, а от одной прелестницы с четвертого этажа. Так вот, о сложившейся ситуации. Что ты думаешь делать?

Я пожала плечами.

— Я думала сказать всем желающим снять сливки, что они уже сняты Магистром Буриком.

— Неверный ответ, — Ирга потянулся, — слушай меня, пока я добрый.

— Добрый, — съехидничала я. — Скорее удовлетворенный…

— Ну что ты так, — укоряющее подала голос Лира.

— Я не против правды, — сказал некромант. — Так вот, что вы мне можете предложить, если я разберусь со стоящими в коридоре?

— Навсегда разберешься? — уточнила я.

— Навсегда, ребенок, это слишком долго и хлопотно. На период твоего проживания здесь.

— У меня ничего ценного нет, — я была готова расплакаться от огорчения.

— Разве? — Ирга поднял бровь.

— Она не только бедная, но и честная девушка, — вмешалась Лира.

Ирга молчал.

— Я не сравнюсь с прелестницей с четвертого этажа, — я скрестила руки на груди, пытаясь защититься от его взгляда.

— Ладно, — Ирга легко поднялся, — я тогда сам возьму.

Он подошел ко мне, прикоснулся тонкими длинными пальцами к шее. Я затаила дыхание, а Лира шумно засопела. Некромант ловко снял с меня нашейный платок.

— Эй, — возмутилась я, — это мой любимый платок!

— Как долго ты его не стирала? — спросил Ирга, рассматривая ткань.

Я покраснела. Ну и что, что я лентяйка, не такой он уже и грязный. С другой стороны, каким он должен быть, если я ношу его каждый день, не в силах расстаться?

— Ты ведь не будешь творить всякое черное колдовство? — Лира попыталась выхватить платок из рук некроманта. — Я бы не хотела, чтобы моя соседка, скажем, меня покусала ночью!

— Ничего не случится, обещаю, — одарив нас улыбкой, Ирга удалился.

— Надо будет узнать, к кому он ходил, — сказала я подруге. — И сказать ей, что Ирга заразный. Зачем ему нужен мой платок?

— Нюхать в ночную смену, чтобы спать не хотелось? — предположила Лира, получила подушкой и повалилась на кровать.

Я прислушалась. Ирга говорил тихо, но все слова было слышно.

— Каждый, кто будет мешать процветанию бизнеса Олы и Отто, будет иметь проблемы с руководством Университета. А каждый, кто будет мешать Оле, будет иметь проблемы со мной.

— Да что ты такое говоришь! — возмутился староста. — Что еще за проблемы с руководством?

— Вы думаете, эти двое — дураки? Они процент Бурику отстегивают, — сказал Ирга. — А он за свою прибыль радеет, выгонит всех неугодных.

— Интересно, как ты помешаешь мне проучить эту наглую девчонку? — спросил Ряк.

— Я хочу посмотреть, как Ирга их сделает, — прошептала Лира и приоткрыла дверь.

— Ряк, — устало сказал некромант. — Мы же с тобой это уже обсуждали. Бронн, скажи ему.

— Не трогай Иргу, он мой друг, — пробасил Бронн.

— Хороший мальчик!

— Что там? — не выдержала я.

— Он сейчас хвостом замашет, честное слово, — отозвалась соседка.

— Кто, Ряк?

— Да нет, Бронн. Он, кажется, Иргу обожает.

— Они учатся на одном факультете, я уверена, что Ирга там всех опутал своей сетью, — я пыталась протиснуться посмотреть.

— Или у Блондина спроси, стоит со мной связываться или нет. Все, народ, расходитесь. Концерт окончен, — поставил точку некромант.

— Блондин крепко держит в руках Ряка, — заметила я. — И не такой дурак, чтобы наживать себе врага в лице лучшего некроманта на факультете.

— Ирга, я не понял, зачем это тебе все нужно? — спросил Бронн. — Сдалась тебе эта девчонка. У нее и фигуры-то нет.

«Зато у тебя одна фигура, без мозгов» — подумала я.

— Будешь много знать, не будешь спокойно спать, — промурлыкал некромант, кинул зсеребрушку Бронну. — Купи уже выпить, не мучайся.

— Девчонки, вы не обижайтесь, — здоровяк подставил кружку. — Если что, заходите, всегда помогу.

— Спасибо, Бронн. Денег не надо, мы тебя сегодня угостим, — ласково ответила я.

Следующим вечером Отто сидел у меня на кровати и жаловался на жизнь. В дверь к нему не ломились, но вежливо предложили вступить в ассоциацию студентов-предпринимателей. Потеря, то есть членский взнос, составила 2 золотых.

— С ежеквартальной выплатой взносов. Ола, ты меня совсем не слушаешь!

— Зачем ему мой платок? — спросила я вслух.

— Кому? А-а-а, ты про Иргу. Да кто ж его поймет? Некроманты, они такие

— Отто!

— Ладно, ладно, я все понял. Пойду спрошу, раз уж ты боишься.

— Я не боюсь. Просто он мне все равно не ответит. Я тебя провожу.

По пути к лестнице, Отто рассуждал о том, что нужно нанять сотрудников, чтобы не быть привязанным по вечерам к общежитию. Я молча внимала — идея была дельная, но мои мысли были заняты другим.

Мы столкнулись с Иргой на лестнице. Я открыла рот, но некромант меня опередил:

— Да, к прелестнице. Вот твой платочек. Я его постирал.

— Ы-ы-ы, — выдала я.

— А зачем он тебе был вообще нужен? — перевел Отто.

— Для злобной и жестокой магии, после которой у Олы выпадут все волосы и лицо приобретет зеленый цвет. В красный цветочек.

Я схватилась за голову. Ирга рассмеялся. Отто из дружеских чувств попытался сдержаться, но все равно фыркнул.

— Это была шутка, — сказал некромант мне с видом пророка. — Предупреждая твой следующий вопрос: не люблю, когда детей обижают. Вот и взял тебя под свою защиту.

— Я старше тебя, — обиделся полугном.

— А я про тебя ничего и не говорю. Все, счастливо оставаться, я спешу, — Ирга пошел вверх по лестнице.

— Зачем ему…

— Ола, успокойся. Захочет, скажет. Но я бы, на твоем месте, все-таки за своим поведением последил. Мало ли что…

— Гавкать и кусаться не будет, — раздался сверху голос некроманта.

4. Практическая по некромагии

Иногда домашние задания в Университете Магии выполнять очень сложно. Студентка второго курса теоретического факультета пытается постичь практическую некромагию

— И вам домашнее задание — практическая работа «Полевые исследования некоторых аспектов работы некроманта», — одарил широкой улыбкой аудиторию Преподаватель Университета Магии. — И учтите, я сразу определю, насколько эта работа практическая. Ну-ну, не надо трагедий! Автор лучшей работы будет освобожден от зачета.

Мерзко хихикая, Профессор Партик удалился. Наш поток сидел в некоторм оцепенении — где могут студенты-второкурсники факультета Теоретической Магии взять материалы для подобной практической работы? Правильно, только у знакомых некромантов, потому что библиотечные книги в этом не помогут.

— Что делать будем? — Птронька первым нарушил тягостное молчание.

— Тут один вариант, — мрачно буркнул наш староста. — К практикам идти. В группу некромантов. Интересно, сколько они слупят за помощь.

— Я думаю, от 10 до 20 серебряных, — сообщил Трохим. Он перешел на Теоретический факультет после трех курсов Практического и был в курсе тамошних веяний.

— Это же целая стипендия, — затосковал Птронька.

— А иначе незачет. Это хуже, чем потеря денег, — пробурчала я. — Говорят, незачетников он с собой на кладбище берет и заставляет выполнять самую грязную работу. И не один раз. И мертвых препарировать…

Тягостный вздох всего потока шевельнул бумаги на преподавательской кафедре.

— А что вы думаете, — вещал вечером Трохим заинтересованным слушателям в кабаке. — Никто не хочет брать на работу неопытного некроманта — кому надо, чтобы зомби на полдороге развалился? Или своего заказчика придушил. Вот и выкручивается Партик как может — понятно же, что мы побежим за помощью…

— С деньгами, — перебил мой лучший друг Отто.

— С деньгами, — продолжал Трохим. — К его обожаемым студентам — некромантам.

— Трохим, а ты сделать эту работу не можешь? Ты же все таки был практиком… — поинтересовались слушатели.

— Я не учился на некромагии, — скривился мой одногруппник. — Мне самому платить придется.

Сидя за соседним столом, я на листочке бумаги подсчитывала свой бюджет. Деньги я найти могла — одной из немногочисленных статей моего дохода составляла подпольная торговля спиртным на пару с Отто в студенческих общежитиях. Но потеря такой внушительной суммы значительно ограничивала меня в моих желаниях. Например, приходилось поставить крест на давно лелеемой мечте о длинной шелковой юбке с вышивкой, которая бы очень пригодилась наступающим летом.

— Зачем платить, если можно не платить? — спросил у меня Отто.

В его полугномьей крови взаимовыгодно смешались гномья расчетливость и человеческое желание халявы.

— Что ты имеешь в виду? — насторожилась я. Призрак юбки замаячил где-то на горизонте моего сознания.

Отто просто кивнул на дверь.

Там Ирга как раз входил в помещение кабачка и оглядывался в поисках свободного места.

— Отто, — умоляюще прошептала я.

Не зря полугном вот уже почти год был моим лучшим другом — он понял все по моему умоляющему взгляду.

— Ирга, привет! Иди к нам! — зычный бас Отто пронзил шум в кабачке, как нож масло.

Завидев машущего рукой полугнома, некромант улыбнулся и направился в нашу сторону.

— Привет! — я одарила Иргу своей лучшей улыбкой, долго тренированной перед зеркалом.

Ирга улыбнулся и молча стал потягивать пиво. Его не заботила проблема ведения светского разговора. Зато это очень заботило меня — я не могла никак придумать с чего начать разговор, который должен был плавно привести Иргу к мысли об оказании мне безвозмездной помощи.

— Э-э-э… — начала я, лихорадочно соображая.

Отто пришел на помощь:

— Говорят, ты уже получил работу. Это правда?

— Да, в Государственном департаменте.

— Как интересно! — воскликнула я, пытаясь скопировать красавицу-героиню из недавней постановки гастролирующего театра. Видимо, переиграла, так как Ирга посмотрел на меня в некотором удивлении. Отто сделал страшны глаза. Пришлось начать с начала:

— Правда, очень интересно! Как тебе это удалось? Ведь молодых редко берут на хорошую работу.

— Может, потому что я такой талантливый? — хмыкнул Ирга.

— Наверное! — я посмотрела на него почти влюбленным взглядом.

— Мне вот тут Ола недавно рассказывала, что ей очень бы хотелось посмотреть, как работает настоящий некромант! — начал атаку Отто.

Я не одобряла такой быстрый переход к делу, но пришлось поддержать:

— Настоящего нектоманта! Ах, Ирга, ты такой умный! Такой замечательный. Тебя уже взяли на работу! А ведь ты еще даже дипломный проект не защитил! — я подхалимски заглянула ему в глаза.

Ирга насторожился:

— Мне не нравится, как вы переглядываетесь. Ну-ка, парочка — не разлей вода, признавайтесь, в чем дело.

Я тщательно обдумала вариант с «заплакать», но решила, что некроманта этим не проймешь. На всякий случай мои глаза наполнились слезами (призрак юбки прощально махал в сознании), и я пробормотала:

— Преподаватель Партик задал нам практическую… по некромагии… а я юбку, — простонала я с надрывом, — хотела купить! У меня ходить не в чем!

Ирга скептически хмыкнул, наклонился под стол осмотреть нынешнюю юбку — мою самую любимую, а поэтому затасканную до состояния «драгоценная половая тряпка». Я благоразумно промолчала о полном шкафе всяких шмоток, а Отто молча кусал губы для сохранения внешнего спокойствия.

— Ладно, возьму, — сообщил некромант. — Надо же кому-то нести лопаты…

На следующий вечер я, спрятав в сумку план практической, ждала Иргу у входа на кладбище. В общежитии меня на эту встречу провожали, как в последний путь. Отто все пытался напоследок всунуть мне в сумку пирожков «на дальнюю дорожку», а моя соседка по комнате пустила слезу — ей хорошо, целители некромагию проходят только в разделе «Лечение от повреждений, нанесенных зомби».

Ирга появился, нагруженный рабочим инструментом, в старых штанах и грязных сапогах.

— А юбочка-то другая, — отметил он, вручая мне лопату.

— Но выглядит она не лучше той, — быстро ответила я.

— И сережечки так, не дешевые, — продолжал Ирга. — а кофточка…

От избытка чувств я взмахнула лопатой, призывая музу, чтобы достойно обосновать отсутствие денег на оплату практической.

— Ладно, — сказал некромант, уклоняясь от пролетевшего в опасной близости штыка. — Я все понял. Пошли копать.

— Ирга, — спросила я, семеня за некромантом по кладбищу. — а почему ты так одет?

— А как надо?

— Ну… широкий черный балдахин-мантия, черные башмаки с острыми краями…

— Ну-ну, — заинтересовался Ирга. — Расскажи все.

Я поудобнее перехватила тяжелую лопату и задумчиво продолжила, вспоминая облики виденных когда-то некромантов.

— Желтые ногти, длинные, крепкие, волосы — черные, длинные, спутанные, — я скептически посмотрела на короткую стрижку Ирги. — Кот черный на плече, или нет, лучше крыса, здоровенная такая, и хвост…

— Тоже черный, — с серьезным видом поддакнул некромант.

— Может и черный! — с вызовом сказала я. — И без лопаты!

— Ладно, — Ирга тяжело вздохнул. — И как же этот некромант достает тело из-под земли?

— А вот так! — я попыталась эффектно изобразить магический жест, проклятая лопата свалилась с плеча и ударила меня по ноге.

— И он, и все зрители стоят, засыпанные землей, — вздохнул некромант.

Я представила себе сцену вылета тела потенциального зомби из-под земли — комья земли, летящие в разные стороны, цветочки с могилки, приземляющиеся на голову черного кота… Да, лопата все-таки нужна.

— Мантия, роскошная, широкая…

— Под ногами путается, работать мешает, рукава на кисти сползают, ни одного пасса для заклинания не сделаешь…

— А волосы! Черные, длинные…

— И зомби в приступе ярости хватается за них рукой и отрывает голову…

— А не надо приступов ярости!

— А надо! — возмутился Ирга. — Никто, даже сам создатель, не знает, в каком настроении зомби проснется! Или потом окажется. Это чаще всего не предсказуемые создания!

— Ногти… — цеплялась я за остатки иллюзий.

— Ногти! Ты такими ногтями пыталась что-то сделать? Очень неудобно.

— Неудобно длинными ногтями в носу ковыряться! А некроманту их надо иметь!

— Да, — вздохнул Ирга. — От зомби отбиваться. Не подходи — расцарапаю… Все, пришли. Копай давай.

— Я?

— Ты, ты. Тебе же на практике надо увидеть работу некроманта. А я интеллектуальной работой займусь.

— Я мертвяков боюсь, — попробовала я сыграть на жалость.

— Ничего, — безжалостно отрезал некромант. — Ты до него докопай еще.

После чего зажег огонек, бесцеремонно покопался в моей сумке, достал оттуда задания на практическую, пирожки (Отто, мама-наседка! Сунул все-таки!), и, с комфортом расположившись на соседней могилке, принялся строчить пером, изредка кусая пирожок.

Земля была хорошо утрамбованная. Сухая — дождя давно не было. Глубоко проросшие корни травы скрепляли грунт лучше клея. Налегая изо всей силы на лопату, я мысленно проклинала свою жадность. Черт с ней, с юбкой! Сейчас бы сидели с Отто в кабачке, пиво бы пили с солеными крендельками…

— Ты, если корни очень крепкие, тяпкой подрубай, ею удобнее, — не отрываясь от своего занятия, посоветовал Ирга.

— Зачем вообще было надо столько травы садить на могилке! — возмутилась я.

— Народное поверье. Надеются, что если покойничку встать самовольно захочется, то если тяжело вылезать придется, может и передумает. Ты копай, копай…

— А почему здесь? — через какое-то время я решила сделать себе передышку.

— Потому что работа у меня такая. Задание дали — нужен материал. Сынуля этого гражданина пару человек недавно порешил и в бега подался. Попробуем удаленный поиск организовать — все-таки, половина крови папашкина. Может, и получится.

Я копала, вспоминая, что я знаю про удаленный поиск — частичка тела, волоса или ногтя разыскиваемого помещается в специальную колбу, маг совершает ритуал и специальный компас показывает направление и примерное расстояние до искомого. Правда, этот ритуал надо проводить довольно часто, так как разыскиваемый преступник редко сидит на одном месте.

Выкидывать землю было все тяжелее — я опускалась все ниже. Завтра будут болеть все мышцы.

«Буду лежать на кровати и ныть! — мстительно подумала я. — Все будут бегать вокруг меня, утешать и делать массаж» — мысль о руках Ирги, гладящих мои плечи, была задавлена как малоперспективная. Скорее уж моя соседка, ей по статусу положено.

Тут лопата ткнулась во что-то с весьма неприятным хрустом. Из-под земли показался краешек материи.

«Труп!» — и я моментально выкарабкалась из могилы, цепляясь пальцами за обсыпающиеся стенки и мечтая о длинных крепких, можно даже желтых ногтях.

Когда я распласталась на земле, то увидела, что Ирга преспокойно дремлет, положив себе под голову мою сумку.

— Вставай, эй, слышишь! Я докопала!

Ирга сонно потянулся, подошел к могиле.

— Ну, почти. Может, ты еще чуть-чуть покопаешь?

Я категорически отказалась.

— Ну еще чуть-чуть. Вот, у меня совочек есть, расчистишь…

— Там же мертвый…

— Ничего, он в саван завернут, ты ничего не увидишь

— Холодный…

— А ты любишь только горячих мужчин? — ехидно поинтересовался Ирга.

— Да! — сказала я, усаживаясь на его лежбище с решительным видом. — Хотя бы теплых. И мягких, а не закостеневших. Даже ты лучше этого там внизу.

— Да-а-а? — недоверчиво протянул Ирга. — Даже я-а-а? Как-то, милая, обидно это прозвучало. Я ведь и обидеться могу.

Я поняла, что нужно сматываться. Сунув длинный исписанный свиток — благодарности потом — в сумку, я резво вскочила на ноги.

— Значит, я такой непривлекательный? — Ирга наступал на меня, держа лопату наперевес.

— Сейчас — да! — рявкнула я, и припустила по кладбищу, петляя, как заяц.

Сзади раздался демонический смех, я не удержалась и обернулась. Настоящий некромант — черная хламида, развевающиеся волосы, длинные руки с желтыми ногтями, горящие зеленым светом глаза — двигался в мою сторону. Скорость моего передвижения увеличилась, под ноги смотреть было некогда. Естественно, я перецепилась через какую-то ветку и кубарем полетела на землю…

… Когда я открыла глаза, то обнаружила, что моя голова покоится на коленях Ирги, а сам он задумчиво перебирает мои волосы руками.

— Что это было? — прохрипела я.

— Обычная иллюзия. Все некроманты ее держат наготове, чтобы всяких обывателей пугать. Ты чего бежать бросилась?

— Я думала, ты меня лопатой ударишь, за то, что я сказала.

— Почему? — серьезно спросил Ирга.

Я пошевелилась. Лежать было удобно и вставать совсем не хотелось.

— Из-за того, что я оскорбила твою мужественность. Отто бы меня точно за такое убил.

Ирга вздохнул.

— Я не убиваю маленьких девочек за их глупости. Вставай, мне работать надо.

Я поднялась, взяла сумку.

— Я написал твою практическую, — сообщил Ирга.

— Спасибо, — я смутилась, взяла его за руку, закрыла глаза и прошептала. — Знаешь, ведь ты симпатичный и привлекательный, и даже очень. И одновременно очень зловещий и вредный.

Ирга медленно провел ладонью по моей грязной и исцарапанной щеке.

— Пойдем, доведу тебя до выхода с кладбище. А то заблудишься еще… ребенок.

Я обиделась.

— Сама дойду.

— И мертвых не боишься? Надо же! — съязвил Ирга.

— Тут только тебя надо бояться, — доверительно сообщила я и пошла.

— Выход в противоположную сторону, — крикнул Ирга, засмеялся и добавил. — Спасибо Отто за пирожки.

…— Ваши работы, — Партик патетически воздел руки. — Ужасны! Вы жадные и бестолковые студенты! И только работа Ольгерды Ляхи заслуживает одобрения. Кому ты за нее заплатила?

— Никому, — я искренне пожала плечами.

Партик долго буравил меня взглядом. Я спокойно смотрела на Преподавателя. Совесть моя была, как никогда, чиста. Я ведь действительно никому не платила.

— Надо же! Никому! Я бы мог поклясться… Но он бы никогда бесплатно… Хорошо! Зачет по некромагии автоматом! Молодец!

Определенно, ради этого стоило пару часов покопать, а потом три дня помучаться болью в мышцах!

5. Сильнодействующее средство

Ольгерда сильно копмлексует. Ее верные друзья пытаются ей помочь, но что у них получится, если Ольгерда боится своих проблем?

После окончания сессии стало вдруг заметно, что лето давно наступило. Что ночи теплые, вода в речке по утрам как парное молоко, что на пляжах демонстрируют свои фигуры массы симпатичных мужчин.

Я валялась на пляже, ожидая Отто и внимательно наблюдая, как Ирга учит плавать свою очередную подружку. Я умела плавать, но не так хорошо, как он. Поэтому первоначальный план «подплыть — обрызгать эту блондинистую мымру — быстро уплыть без потерь» был мало осуществим в последней части.

— Что там? — спросил подошедший Отто. — Зависть к более успешной девице?

— Вот еще! — я фыркнула. — Не очень-то хочется, чтобы кто-то холодными руками меня безнаказанно лапал. Чему тут завидовать?

— Тому, что ты не умеешь так зажигательно и возбуждающе пищать, к тому, что у тебя купальник хуже, и то, что под купальником существенно скромнее, — перечислил Отто.

— Отто, ты завалил последний экзамен?

— Нет.

— А чего такой злой?

— А ты посмотри на меня! — пожаловался полугном.

Я осмотрела его коренастую, широкоплечую фигуру, мускулистые руки, утльтра модные плавки, короткие, буйно волосатые ноги. Плавки — розовые трусы в зеленый цветочек — красочно подчеркивали все недостатки. Ноги в них казались кривыми и еще более волосатыми. Откуда-то взялось брюшко, кокетливо выглядывающее из-под частично скрывающей его длинной бороды, а намека на мужское достоинство не было вообще. Проглотив неуместный вопль «Что это на тебе???» спокойно ответила:

— И? Нормально ты выглядишь. Разве что трусы… гм… ярковаты.

— Они убивают всю мою сексуальность! — прошипел Отто.

— Тогда почему ты в них?

— Мама подарила, — ответил друг, погружаясь в пучину тоски.

— Успокойся, это писк моды. Посмотри, в чем остальные.

Отто уныло окинул взглядом пляж. Все мужчины щеголяли плавками самых неимоверных расцветок. Правда, ни на одном это не выглядело как издевательство над текстильной промышленностью.

— Ирга в черных.

— Он любимому цвету не изменяет. День, когда я увижу его в ярком, будет считаться днем начала у меня белой горячки, — сообщила я.

— Иногда я просто ненавижу свою маму, — вздохнул Отто.

— Она старается как лучше. Чтобы ты был модным, привлекательным…

— А получается просто ужасно, — заключил полугном. — Пойдем выпьем, пока у тебя белой горячки нет.

За пивом я раздумывала: почему наши родители в своем старании сделать детям лучше, часто перебарщивают? Моя мама одевала меня в модные костюмы, которые смотрелись на мне как седло на корове. Мама Отто тоже регулярно покупала ему новинки, которые были рассчитаны явно не на его тип фигуры и характера.

— Когда у тебя начинается летняя практика? — после пары кружек пива Отто повеселел и сменил тему.

— Беф вызвал к себе на завтра. Да что после второго курса нам могут предложить? В библиотеке сидеть будем.

— Нам похуже. В кузнице работать, — пожаловался полугном.

— Давай поспорим, что хуже: сидеть летними днями в затхлой библиотеке или заниматься приятным физическим трудом с возможностью посидеть на солнышке?

— Давай поменяемся.

— Я очень ценю твое стремление улучшить мою жизнь, — благодарно сказала я. — Но себя, машущую молотом, я как-то слабо представляю. Не мой профиль.

— Мускулы подкачаешь, фигурка будет — во!

— Тогда гардероб придется менять, — рассмеялась я. — Лучше уж оставим все как есть.

Беф, как обычно, расхаживал по кабинету из угла в угол.

— С тобой вместе будут работать две практикантки из Софипиля.

— Что??? — взвыла я. — Из моего родного города????

— Я думал, ты будешь рада, — удивился Беф.

— Вы еще скажите, что из Магического лицея!

— Да. Урья Наут и Тяка Цал.

Я стукнулась головой об стол Наставника. Ситуация не улучшилась. Я стукнулась еще раз и тихонько застонала. Целый месяц с девушками, которые в лицее издевались надо мной как могли!

— Прекратить истерику! — рявкнул Беф. — Что случилось?

— Я вам гарантирую, что к концу практики кто-то из нас кого-то убьет. У нас нелюбовь еще с первого курса лицея! Скорее даже ненависть.

— Это все были глупые подростковые разборки, — нахмурился Беф. — Вы это уже давно переросли.

— Да уж, подростковые! Они были меня старше! И учились со мной в одной группе! И издеваааалииииись, — провыла я.

— То, что они старше тебя означает, что они не так одарены магически, как ты. То, что ты учишься у нас, а они остались там, это тоже что-то значит, — Беф пытался прервать мои стенания. — Как же ты собираешься быть хорошей магичкой, если ты боишься двух девчонок?

— Да лучше два бешеных зомби, чем они!

— Отправлю на практику к некромантам, — пригрозил Наставник.

— Отправляйте!

— Хватит! — у Бефа лопнула терпение. — Со своим страхом надо встречаться лицом к лицу. Иначе этот страх съест тебя заживо. Разговор окончен.

— Когда они приезжают? — моя соседка по комнате в общежитии Лира гладила меня по спине.

— Завтра, — сказала я в подушку. Три дня прошли в стенаниях и в ожидании предстоящего ужаса.

— Может, Отто попросить проводить тебя? Для храбрости? Или, давай я завтра на практику не пойду, с тобой посижу в библиотеке.

— Я пришел! — Отто ввалился в комнату с большим бутылем. — Новая разработка специально для тебя. Успокоительное. Два глотка — и ты спокойна, как мертвец в склепе.

— Это не яд? — спросила Лира.

— Давай! — я вырвала бутылку из рук полугнома и присосалась к горлышку.

— Отдай! Всего два глотка! Перед событием! Ола, Ола, ты меня слышишь?

Сознание улывало по мягкой теплой реке. Разговоры доносились, как через вату.

— Дозировка большая! — Лира.

— Ничего, до завтра проспится, разбуди только ее, — Отто.

— Завтра давать пить?

— Два глотка! И бутыль спрячь, вдруг оно привыкание вызывает?

— Чегооо тыыы туда намешааалл, — голоса удалялись и терялись в волнах реки.

— Магия, валерианка, мелисса, пион…

— Ола, вставай, вставай же! — Лира теребила меня за плечо. — Твои уже приехали, сейчас пора на практику идти.

— Ага, — я довольно потянулась. Выспалась просто замечательно. — А где успокоительное?

— Вот. Я тебе отмерила. Больше нельзя.

— Дай еще! А то я никуда не пойду! — я попыталась вылизать чашку, но язык до дна не достал.

Лира вздохнула, достала из-под кровати бутыль и осторожно капнула в подставленную посуду.

— Только по доброте душевной! Запомни!

Я шла в библиотеку и улыбалась миру.

Старенький библиотекарь инструктировал двух модно одетых девиц.

— Ольгерда, присоединяйтесь. Итак, вы будете работать в отделе старых манускриптов. Никакой магии, а то они рассыплются. Осторожность и только осторожность! Если хоть один манускрипт пострадает, вас ждут страшные последствия. Ольгерда, вас назначаю старшей. Покажете тут все нашим гостьям. Почему вы улыбаетесь?

— Я? Ой, простите, — я не замечала, как рот сам по себе растягивается в улыбке.

— Серьезнее надо относиться к заданию, — пожурил меня библиотекарь и провел в зал манускриптов.

Моей работой было классифицировать старые магические записи: эти открытия устарели, эти еще пригодятся, это знание не используется. Работа кропотливая, нужно постоянно заглядывать для уточнения сведений в словари и учебники. Ну, спасибо, Наставник! Удружил! Я с грустью подумала о своих одногруппниках, которые сейчас сидят в общем зале библиотеки, делают вид, что занимаются каталогами, а на самом деле большую часть времени смеются и сплетничают.

— Итак, — я вывалила из сумки приготовленные для работы принадлежности. — Вы занимаетесь своим, я своим. Хорошо?

— Ольгерда, неужели ты даже не поздороваешься со своими бывшими одногруппницами? Что так? — промурлыкала Урья.

— Девочки, я очень рада видеть вас, но если мы сейчас не приступим к работе, мне придется доложить о том, что вы мешаете рабочему процессу! — знаю, что ябедничать некрасиво, но ввязываться в словесные перепалки тоже не хотелось.

Через два часа за моей спиной послышался шепоток и хихиканье. Вы когда-нибудь чувствовали, что над вами тайком смеются? О, поверьте, это намного хуже, чем когда смеются открыто. Так вы хоть знаете, что не так и по какому поводу. Но смешки за спиной сводят с ума. Когда вы поворачиваетесь к насмешникам, они демонстрируют полную серьезность и внимание к вашим проблемам. А потом опять взрыв смеха. А есть еще категория доброжелателей, которые участливо и сочувственно сообщают: «ты знаешь, тут над тобой смеются. Нет, не знаю почему, я же не с ними. Я же твой друг. Но давно смеются. И знаешь, наверное, тебе пока не стоит показываться в этой компании».

Все это я пережила в полной мере в свои лицейские годы, выработала определенный иммунитет, сегодня к тому же подкрепленный успокоительным, поэтому просто смешками меня пронять трудновато. Первый рабочий день закончился относительно мирно.

Когда я выходила из библиотеки, Урья взяла меня под руку.

— Ольгерда, мы же твои подруги. Расскажи нам, как ты тут живешь. Я смотрю, ты стиль одеваться поменяла. Неужели у тебя наконец-то появился мальчик?

— Дорогая, — в тон ей ответила я. — Моя жизнь тебя абсолютно не касается. И подругами мы никогда не были. До завтра.

— Как все прошло? — спросила Лира. Она ждала меня в комнате с коробкой шоколадных конфет.

— Лучше, чем ожидалось, — пробурчала я с полным ртом. — Можно еще штучку?

— Ешь, ешь. Это все для тебя. Шоколад — очень полезная штука. Я тебе как лекарь говорю.

Три дня я даже не пользовалась успокоительным. Мы активно работали, не отвлекаясь на выяснение отношений. Вечером третьего дня землячки увидели меня с Отто.

Утром в библиотеке меня встретила выжидающая тишина.

— Это был твой парень? — спросила Тяка.

— Кто?

— Этот, низенький, с черной бородой. Страшный такой.

— Отто не страшный!

— Он полугном, — объяснила Урья. — Я тут поспрашивала кое-кого.

— Так у тебя парень — полугном?

— Он не мой парень, — сказала я.

— Так на тебя даже полугном не клюнул?

— Да, даже полугном, — посочувствовала Тяка. — У нее вообще за два года парня не было.

— Ты опять в аутсайдерах, крошка? — с жалостью спросила Урья.

— Не опять, а постоянно, — промурлыкала Тяка. — Она ведь никому не нужна.

— Никогда не была нужна.

— Я бы от такой жизни удавилась…

— Покончила с собой…

— Зачем такое никчемное существование?

Девушки, как почуявшие кровь хищницы, медленно наступали, загоняя меня в угол.

— Я вполне довольна своей жизнью, — защищалась я.

— Какой жизнью?

— У тебя есть жизнь?

— Разве это называется жизнью?

— Да, это называется жизнью! Жизнью! И она мне нравится! Нравится!!! — закричала, выдираясь из угла.

Бежать, спасаться. Спрятаться от ужаса и стыда за себя.

— Вылезай из-под одеяла! — потрусил меня за плечо Отто. — Ты посмотри на кого ты стала похожа. Тебе зеркало дать?

— Не надо, — прохныкала я. — Я и так знаю, что я страшная и никому не нужна.

— Кто тебе сказал, что ты страшная?

— Я сама знаю!

— Ты не страшная.

— Страшная. И никому не нужна! Вообще! Никому!

— Конечно, конечно. А это не я сейчас пришел к тебе, наплевав на возможность на выходной съездить к родственникам? Пассажирская карета только что ушла, между прочим. И это не Лира пытается подсунуть тебе коробку Хьюдорского шоколада?

Шоколад из столицы? Ужасно дорогой и божественно вкусный? Я подняла зареванное лицо от подушки.

— Ты нужна нам, — мягко сказал Отто. — Не сдавайся так быстро, ты же умничка, золотце мое. На, держи платок. Вытри слезы и ешь шоколад.

— Я боюсь их, — призналась я. — В лицее было проще. Я была не единственной жертвой. А теперь…

— А кто давал им право издеваться над тобой? Высмеивать твой образ жизни? Не давай им спуску.

— Хорошо тебе говорить, Отто. Насколько мне помнится, год назад ты сам был в такой же ситуации.

Отто подергал себя за бороду.

— Не в такой. Во первых, это были не призраки прошлого, вредные девчонки, а банда. Во-вторых, я сопротивлялся, а не складывал лапки, как ты. И уж точно не рыдал часами от ужаса. На, выпей.

Я глотнула успокоительного.

— Я что-нибудь придумаю, — Отто дергал себя за бороду. — Только ты лапки не складывай, хорошо? Подумаешь, ехидничают. Да кто они такие, в конце-концов!

Я потрясла бутыль, чтобы разболтать осадок, глотнула и довольно зажмурилась. Отто что-нибудь придумает. Успокоительное разливалось по телу приятным теплом. Жизнь налаживалась.

— Я тебе скажу, как девушка, — сказала Лира. — Ты симпатичная, твой стиль одежды тебе идет. То, что у тебя нет парня означает лишь то, что ты слишком занята, чтобы уделять ему время. Я на кухню.

Я задумчиво почесалась.

— Ты деньги зарабатываешь, — поддержал ушедшую подругу Отто.

— Учишься хорошо, вон как Беф тебя ценит. Лучшую работу подкидывает!

— Да уж, лучшую, — я скребла ногтями по спине, жалея, что они короткие.

— Конечно! Старинные манускрипты! Находи, что хочешь, переписывай и пользуйся!

Я чесала живот обеими руками.

— Я об этом не подумала.

— Скажи спасибо, — хмыкнул полугном, — что у тебя есть друзья, которые думают за тебя. Кстати, ты давно мылась?

— А что? — жаль, что у меня не десять рук!

— Говорят, от чесания помогает.

— Ола! — воскликнула вернувшаяся Лира. Она всплеснула руками и кастрюлька с супом с жалобным звяканьем упала на пол. — Что с тобой? О, Милостивый Анн!

Милостивого Анна, покровителя магов-целителей, подруга вспоминала крайне редко. Говорят, покровитель крайне ленив и без одобрения относится к частым взываниям. Лекари, конечно, это отрицают, выдвигая версию упования на свои силы, а не на помощь божества.

— Что? — я даже перестала чесаться.

— Ты опухла!

— Я не заметил, — виновато сказал лучший друг.

— Конечно, ты даже не смотрел на нее. Не чешись, не чешись, а то хуже будет!

— Порча! Я пойду оторву головы этим двум дурам!

— Это не порча, это аллергия. Видимо, твоя настойка плюс шоколад дала такой эффект.

— Я же уже ела шоколадные конфеты после приема настойки!

— Так это был местный шоколад. Мы же не знаем, что хьюдорцы в свой подмешивают! — Лира рылась в медицинских запасах. — Тем более, тогда это было разведено по времени — успокоительное утром, шоколад вечером.

— Она умрет? — испуганно спросил Отто.

Его тон заставил меня броситься к зеркалу. О, Силы Небесные!

— Ешкин кот! — взвыла я.

— Не ругайся! — одернула меня Лира. — Еще накличешь!

— Ешкин кот!!!!! — на меня из зеркала смотрела раздутая рожа поросячье-розового цвета. Глаза-щелочки почти исчезли, утонув среди барханов огромных щек и низкого тролльего лба. Шею разнесло настолько, что ранее свободно висящие на ней амулеты и артефакты врезались шнурками в кожу. Огромный бюст натягивал рубашку. Ручищи с пальцами — сардельками остервенело чешут когда-то маленькие и аккуратные, а теперь почти гоблиньи, уши.

— Не умрет! — Лира протягивала мне баночку. — Выпей.

— Подожди! В успокоительном была магия. А вдруг она пойдет вразрез с твоей.

— Ничего, — неуверенно сказала подруга. — Хуже не будет.

Я глотнула горького зелья. Постояла, прислушиваясь к ощущениям.

— Вроде полегчало.

Отто издал сдавленный хрип и схватился за бороду.

— Ешкин кот, — прошептала Лира.

Это было первое ругательство, которое я от нее услышала. Я медленно повернулась к зеркалу. От увиденного у меня перехватило дыхание. Розовая кожа покрылась красивыми ассиметричными синими пятнами.

— Не Ешкин кот, — сказала я на остатке спокойствия. — ЕШКА!!!!!!

Прежде чем прижать меня к своей груди, сдерживая истерику, Отто успел сделать охранительный знак рукой.

Утром своеобразные украшения на лице повели себя как обыкновенные синяки, явив миру лиловый центр багровых пятен, опоясанных темно-синими каемочками.

— Зато ты перестала чесаться, — утешила меня Лира. После моей истерики она разразилась горькими слезами, обвиняя во всем случившемся себя. Отто успокоил меня, успокоил Лиру, а потом сам успокоился всем имеющимся в комнате спиртным. Сейчас он дрых на моей кровати, сотрясая мощным храпом цветок на подоконнике.

— У него сегодня выходной, не будем будить, — сказала подруга. — Ты как, справишься?

Я мрачно улыбнулась. Мне уже было море по колено.

Оторопевшим при виде меня землячкам я сказала:

— Порча. От конкурентов. Будете доставать, перешлю на вас.

Вечером по дороге в общежитие я встретила Иргу. Он молча рассмотрел меня и сказал нежным голосом, растягивая гласные:

— Я говорил тебе, что ты мне нравишься?

Я покачала головой.

— Ты нравишься мне, — молодой некромант провел ладонью по моей щеке. — Ты напоминаешь мне моих лучших зомби, а ведь я так люблю свою работу. Дивный цвет лица! Эй, эй! Осторожнее! Это моя любимая рубашка! — он быстро сбросил с себя загоревшуюся одежду.

Пронаблюдав, как догорает на земле рубашка, Ирга сказал:

— Женюсь только на простой женщине. Никаких магичек дома. Будет хоть какая-то гарантия, что семейные скандалы обойдутся без членовредительства.

— Членовредительство? — я наступала на некроманта, сжав кулаки. — А что, хорошая мысль!

— Ола, — парень быстро отодвигался. — Этот орган мне дорог.

— Скоро будет дорог как память! — я наконец нашла на ком оторваться. — Значит, как зомби!

— Как лучший зомби! — защищался некромант. — Это был комплимент! Без искр, пожалуйста! Ай, я пожароопасный! Ола!

— Ольгерда, вы можете свои эротические намерения осуществлять не на глазах у всего студгородка? — раздался сзади сухой голос Бефа.

— Простите, Наставник! Но Ирга в качестве объекта эротических намерений меня интересует меньше всего! Я его убить хочу!

— Ольгерда, я мало интересуюсь личной жизнью студентов. Избавьте меня от подробностей. Что у вас с лицом? И… гм… с вами вообще?

— Аллергия. Помноженная на несовместимость магий.

— К целителям.

— Не хочу, — испугалась я.

— Бегом. Это приказ. Ирронто, останьтесь.

Я показала Ирге язык и побрела в лекарский корпус.

К утру я приобрела почти нормальный цвет — если считать нормальным равномерную лиловость лица — и прежний размер. Присутствовавшая при лечении Лира записала в блокнот все действия своего Наставника и утешила:

— Теперь можешь лопать шоколад и запивать его успокоительным. Я записала, что нужно делать.

— Нет уж, спасибо, — пробурчала я. — Обойдусь. А то я кое-кому зомби, видите ли, напоминаю! Гад.

Гад поджидал меня под библиотекой с маленькой красной розочкой в руке.

— Не люблю розы.

— Я в курсе. Это леденцовая. В качестве извинения за комплимент.

— Леденцовая… — напустить на себя суровый вид не получилось. — Дай!

— Ты меня прощаешь?

— Ну конечно! Дай, ну же!

Ирга улыбнулся и чмокнул меня в ладонь.

— Кто это был? — спросила меня Урья.

— Ы? — промычала я, пытаясь разделись склеившиеся конфетой челюсти.

— Полуголый вчерашний красавчик. Это ведь он тебе розочку подарил?

— Ыгы.

— Ну же, Ольгерда! Ты встречаешься с ним?

— Ыыт!!

— Познакомь, а?

— Он такой красавчик! — мечтательно протянула Тяка. — Полжизни за такого парня!

— Ыйзни?

— Ольгерда, глупышка! Ты ничего не понимаешь! Он — самый красивый парень из всех, кого мы видели! Он притягательный!

— Ольгердочка! Мы же просим!

Я махнула рукой. Познакомлю, лишь бы отстали!

Вечером Ирга обнаружился сидящим на заборе возле библиотеки с кульком печенья, которое он меланхолично жевал.

— Ирга! — я решительным шагом направилась к нему. — Познакомься с моими бывшими соученицами — Урья и Тяка.

— Приятно познакомиться, — некромант был сама любезность. И поцелуи ручек и приятные комплименты. Я плюнула про себя и ушла.

Ирга догнал меня возле общежития.

— У меня хватает девушек, чтобы еще и ты навешивала мне двух провинциалок.

Мне стало обидно за свой город.

— Значит, и я провинциалка?

— Провинциалки это те, кто ведет себя как провинциалки. А ты ведешь себя как ребенок. Мне достаточно было щелкнуть пальцами как…

— Как они запрыгнули бы к тебе в постель, — закончила я. — Можешь не говорить, они весь день это обсуждали и строили планы.

— Дорогая, еще не хватало, чтобы ты занималась сводничеством. Почему ты так на меня смотришь?

— Пытаюсь понять, что они нашли в тебе красивого, — честно ответила я.

Ирга приосанился.

— Не хочется хвастать, но большинство знакомых девушек и впрямь считают меня красивым.

Длинная челка коротко стриженных черных волос. Уши — не лопоухие, как у многих парней, в левом маленькая сережка-колечко. Голубые глаза. Длинный нос, тонкие губы. Высокая, худая, но мускулистая фигура. Что в нем необычного?

— Должна тебя разочаровать, но я не считаю тебя красивым. И даже привлекательным, — ответила я.

Некромант философски пожал плечами.

— Кому-то и Отто должен нравиться.

— Мне не нравится Отто, во всяком случае, как мужчина, — начала я.

— И кто же тогда? — вкрадчиво спросил Ирга.

Самой интересно.

— Я не хочу вступать с тобой в дискуссию, — сказала я и пошла домой.

Неделю девицы обсуждали Иргу и строили планы как затянуть его в постель. Каждый день они становились злее. Видимо, некромант игнорировал все их попытки.

— Это ты виновата! — прошипела мне Тяка. — Почему ты не сказала нам, что сердце Ирги уже занято.

— Откуда я могла знать, что он влюблен? — удивилась я. — Он девушек меняет, как перчатки.

— Знаешь, о чем он с нами разговаривает? Как дела у вас в библиотеке? Как там Ола? Расскажите, как вы учились вместе? — перекривляла Урья певучий говор некроманта. — Мы ему совсем не интересны.

— Он так улыбается, когда говорит о тебе!

— Не притворяйся, он серьезно интересуется тобой! А может, даже влюблен.

— Хоть в это и трудно поверить, — добавила Тяка. — Но похоже, что это так.

— Я не…

— Ты еще за это поплатишься, — сказала Урья.

Моя жизнь превратилась к сплошной ужас. Снедаемые злобой, завистью и ревностью, мои землячки доставали меня как могли. Каждый день я шла в библиотеку, как на казнь. Лире и Отто я ничего не говорила — мне было стыдно за себя, что я не могу противостоять беспочвенной злобе двух негодяек. Лира днями пропадала в клинике — у нее началась практика, а Отто повредил руку в кузнице и сам страдал. Поэтому друзья не замечали, что со мной творится. Питалась я практически только успокоительным, отчего двигалась, как в тумане. Старичок-библиотекарь несколько раз предлагал мне пойти к целителю, но я отрицательно мотала головой. Я поступала, как большинство запуганных жертв террора — молчала и тянула лямку до конца.

Однажды я задержалась в зале манускриптов, в полусне глядя в окно за закат. Урья и Тяка уже давно ушли. Размышлениям о своей горькой судьбе помешал запах дыма. Дыма? ДЫМА??? Я подскочила. Зал манускриптов наполнял дым — что-то горело.

— О Силы Небесные, — простонала я, закашлявшись. Где же источник огня?

Я распахнула окно, глотнув свежего воздуха, ринулась в глубину дыма. Вот он, огонек! Лениво пожирает старую кожу свитка с заклинаниями. Из последних сил, задыхаясь и кашляя, я прошептала заклинание, вычитанное совсем недавно в одном из манускриптов. На огонек рухнул столб водопада.

— Хватит! — крикнула я и потеряла сознание.

Я очнулась на траве возле библиотеки. Старый библиотекарь плачущим голосом перечислял потери.

Урья и Тяка кричали Декану, показывая в мою сторону.

— Это все она! Последнее время ходит, как в тумане! Он вообще ненормальная, мы ее много лет знаем! Накажите ее.

— Это не я! — хотела закричать я, но закашлялась.

— Накажем со всей строгостью, — сказал Декан.

На меня никто не смотрел. Поднявшись на четвереньки, путаясь в длинной юбке, я поползла подальше от библиотеки. Моя жизнь была кончена. Уцепившись за какой-то заборчик, я с трудом поднялась и побрела по улице, думая о том, что где-то нужно спрятаться, пока Университетское начальство меня не прибило за порчу ценного имущества. Сначала прибьют, а потом будут разбираться…

— Она там, — проговорил голос, лениво растягивая гласные.

— Ты уверен? — пробасили в ответ.

Я смотрела через маленькое окошечко подвала недостроенного здания, в котором пряталась последние дни, на две пары ног. Одни, обутые в элегантные черные сапоги со шнуровкой, другие — в тяжелые ботинки, в которых Отто ходил и зимой, и летом.

— Ола, вылезай, — нетерпеливо проговорил Ирга.

Я старалась даже не дышать.

— Вылезай, я знаю, что ты там.

Откуда это еще? На эту окраину редко кто-то забредал, я сама наткнулась на это здание случайно. Как-то ранней весной меня недалеко отсюда высадили из пассажирской кареты, когда выяснилось, что я забыла деньги. В этом подвале я пережидала припозднившуюся к зиме вьюгу. А потом, в хлопотах «как бы не заболеть» забыла рассказать о приключении.

Может, они так возле каждого подвала останавливаются — затеплилась надежда.

— Ола, золотце, не бойся, вылезай, — ласково сказал Отто. — А может, она спит? Или без сознания?

— Сейчас проверим, — вздохнул Ирга и опустился на колени. Его встревоженный взгляд наткнулся на мой перепуганный и мгновенно повеселел.

— Иди сюда, милая! Быстро!

— Ола, — полугном подметал землю длинной бородой, — золотце! Вылезай, все уже закончилось, тебя никто ругать не будет. И из Университета не отчислят.

— Расскажите? — голос от долгого молчания был хриплым, в горле першило.

— Сначала вылезь.

— Я не могу.

— Давай руки, мы вытащим.

Отто обнял меня, поцеловал в щеку, пощекотав усами и прерывисто вздохнул.

— Я уж думал, что мы тебя потеряли.

— Расскажите мне все!

Мы уселись на землю, Отто отдал мне флягу с молоком и кусок хлеба. Пока я ела, он держал меня за юбку, словно боялся, что я снова куда-то убегу.

— А что рассказывать? — Ирга, по своему обыкновению, растянулся во весь рост на траве, заложив руки за голову. — Твои любезные подруженьки подстроили пожар в библиотеке. Хорошо, что хоть ума хватило поджечь отбракованный свиток. И обвинили тебя.

— Зачем им это?

— Ты успешнее их. Ты учишься в Университете, они так и остались в Лицее лаборантками. У тебя свое дело. У тебя друзья. У тебя поклонники. У тебя Наставник — известнейший маг. У тебя свой стиль, в конце концов.

— Поклонники? У меня?

— Жаль, Отто, что я не поспорил с тобой, что она зацепится за эту фразу. Выиграл бы сейчас как минимум один золотой!

— Ирга! Какие у меня поклонники?

— Скажи мне, ребенок, ты вообще замечаешь что-нибудь вокруг, кроме страдания о том, что ты некрасивая и тебе никто не нужен?

— Э-э-э, ну, это… Отто, Лиру, тебя, ты меня еще с зомби сравнил, вот!

Ирга нетерпеливо помахал в воздухе ногой.

— Не суть важно. Внимательнее надо быть. Как твой Беф, к примеру. Когда он примчался на пожарище, то мгновенно установил правду.

— Он проверил магические следы, — объяснил Отто. — Никто, кроме него этого не догадался сделать. Слишком очевидной была твоя вина. К тому же твое бегство все ухудшило. А девушки воспользовались магией, чтобы напустить дыма. Авось ты настолько глубоко уйдешь в себя, что просто задохнешься.

— А потом Беф воспользовался Заклятием Правды, — сказал Ирга. Я кивнула, Наставник у меня что надо — Заклятие Правды было очень сложным и далеко не каждый маг мог его применить. По ауре обычного человека, напрягшись, можно было понять правду он говорит или нет. А вот магов учили закрывать свои ауры.

— Твой Наставник был в ярости, — довольно сказал Отто. — Девчонкам еще повезло, что сгорели всего три свитка…

— И превратились в кашицу после твоего водопада еще несколько, — ухмыльнулся некромант.

— Поэтому Тяку и Урью просто отослали домой, в Лицей послали гневное письмо.

— Ты прощена и реабилитирована! — сообщил Ирга. — Осталось тебя найти. А вот это уже была проблема.

— Ты не определяешься поисковыми импульсами, — сказал Отто. — Почему?

Среди артефактов, свисавших с шеи, я выбрала глиняный кувшинчик.

— Когда-то я собиралась сбежать из дому. И купила на все скопленные деньги этот артефакт — отклоняет поисковые заклятия. Редкий, между прочим, и очень дорогой. С тех пор ношу как память о глупости и на всякий случай. Как вы меня нашли?

— Это все он, — кивнул Отто на некроманта.

— Ерунда, — отмахнулся Ирга.

— Как? — спросила я у него.

— Секрет фирмы.

— Придушу!

— О, прикоснись ко мне, красавица! Твои нежные руки… — пропел Ирга. — Не надо, я пошутил! Слезь с меня! У тебя руки холодные! Не трогай мою шею!

— С вас только эротические картины писать, — съехидничал Отто. — Поза «Наездница».

— Ну не красней так, — сказал Ирга. — Мне помог твой нашейный платок, который ты ленилась стирать. Отданный мне добровольно в качестве уплаты.

— Ты же его постирал и отдал мне!

— Нет, Ола. Я купил точно такой же. А тот оставил себе.

— Фетишист! — возмутилась я.

— Возможно, — не смутился некромант. — Мы некроманты, такие загадочные. Это возбуждает женщин.

— Только не меня!

— Ну и ладно. Так вот, твой запах помноженный на мое магическое умение — и мы уже в этом прекрасном месте. Аплодисменты!

— Какие мы скромные, — восхитилась я.

— Главное — результат, — ответил Отто, — не хотелось, чтобы ты тут от голода померла. Пойдем домой, тебе еще отчет по практике писать.

Всю дорогу Отто мне пересказывал последние сплетни, а Ирга молчал. Возле общежития мы попрощались. Некромант взял меня за руку и сказал:

— Хороший совет: смотри почаще по сторонам. И внимательно. Это бывает полезно. И перестань кормить, холить и лелеять свои комплексы. Вот это вредно

6. Мой друг полугном

о том, какие странные формы принимает иногда любовь.

Мой друг полугном.

… Говорите, полугномов не бывает?

А вот мой друг по Университету Магии и ближайший собутыльник Отто дер Шварт полугном. Этого не может быть! — можете воскликнуть вы. О полуорках слыхали, с полутроллями дрались в соседней корчме, полуэльфов встречали, но полугномы — увольте.

Конечно, многие обыватели считают, что у гномов даже нет женщин. Кто, мол, их видел? А гномы якобы размножаются самым мистическим образом и появляются на свет сразу с бородой и топором в руках.

Данное суеверие сами гномы решительным образом развеивать не хотят, боясь, что толпы охочих ринутся за их невестами, поражающими своей просто неземной красотой и практичной смекалкой. Так, во всяком случае, объяснил нам на паре магических ремесел профессор Свингдар дер Кирхехаст.

Все недоверчиво похмыкали, но вслух никто не высказался, поскольку у профессора была жена и трое сыновей. Жену его никто не видел, потому что она жила дома, в Бескидских ущельях. А вот с младшими Кирхехастами не дрались разве что ленивые и супергуманисты.

— Понимаешь, Ола, — объяснял мне за дегустацией нового коктейля Отто, — женщина должна дома сидеть, детей воспитывать, мужа во всем поддерживать. Поэтому у нас семьи такие крепкие, и родственные связи поддерживаются, не то что…

Закончить фразу он не успел, закашлявшись и выплюнув со рта что-то подозрительное на блюдо.

— Что это???

— Маринованная мышь.

— Зачем?

— Ты же просил чего-то необычного. Коктейль так и называется — «Пикантный хвостик».

Заработком, пополнявшим наши кошельки, после растраты скудной стипендии, была нелегальная торговля спиртным. Отто унаследовал от родичей-гномов умение готовить превосходный самогон, я же, студентка-теоретик магии, разрабатывала рецепты коктейлей. Дегустацией мы обычно занимались сообща или в компании таких же рисковых экспериментаторов.

— Гадость какая!

— Она придает напитку пикантный запах, — обиделась я за рецепт.

— Ладно, но ты хоть вылавливай ее перед продажей, а то придется платить неустойку за моральный ущерб.

— У нас очень красивые женщины, — мечтательно продолжал Отто. — одно плохо — мало их. Поэтому женятся только достойные.

По его словам выходило, что у стандартной гномьей семьи было четыре-пять детей, из которых, хорошо если, двое были девочками. Так распорядилась природа — раньше смертность в рудниках была очень высокой.

Как-то я заметила, что Отто уже три дня не приходит на общие для наших факультетов пары.

Завернув к нему в общежитие после занятий, я обнаружила Отто лежащим на кровати с тоскливым выражением лица, на котором даже через густую бороду просвечивали синяки и кровоподтеки.

Оказав первую помощь (в чем в чем, а в лечении синяков и ушибов я поднаторела), я стала ждать рассказа о приключившемся.

Полугном, помятуя, что я тайны храню лучше склепа, пожаловался, что его так отделали на Празднике Дородства, традиционно проводившемся в конце листопада гномьей общиной. Во время традиционного конкурса красавиц он активно заинтересовался некой Вритте, не зная о том, что у нее есть жених с «ревнивым характером и тяжеленными кулаками». Отто теперь молча страдал и от неразделенной любви, и от ее последствий.

— Ерунда какая, это у тебя гормоны шалят. Давай я тебе дам настойку, все пройдет.

— Ты не понимаешь! Она красавица! Против нее не устоял бы даже Птронька.

Птронька был известен на весь Университет тем, что, не скрывая, интересовался отнюдь не девушками, а исключительно «красивыми и мужественными троллями», перманентно страдая от неразделенной любви.

Мое богатое воображение мигом нарисовало мне шикарную блондинку, с нежными эротичными выпуклостями, длинными ногами от ушей. Почему-то в одной руке у нее была секира, а другой она держала за бороду Отто.

— Ты не слушаешь! — возмутился Отто. — вот!!!

Он достал из-под подушки длинный мятый свиток. Я медленно разобрала руны заголовка «портреты красавиц ежегодного конкурса на празднике дородства». Первой там была Вритте. Я угадала только в том, что она была блондинкой.

Крупное лицо с маленькими глазками и пышными блондинистыми бакенбардами, толстенькие щечки и маленький ротик, копна светлых волос со множеством косичек. А телеса! Какие там 90-60-90! Хорошо, если там было 150-120-150, а то и больше. Это при том, что обычный гном достает человеку до плеча. В массивных руках красавица держала не секиру, а обычную скалку.

— Что это? — потрясенно спросила я.

— Вритте, эталон гномьей красоты.

— А где там фигура у этого эталона?

— Ты ничего не понимаешь, женщина должна быть смелой, пышнотелой, умной и сильной. Для того, чтобы произвести на свет здоровое потомство, помочь супругу в кузнечном деле и не бояться жить в горах.

Я внимательно рассматривала портреты всех красавиц. Отличались они только пышностью и цветом бакенбардов, а также объемами фигур красавиц. Теперь я поняла, почему молва приписывает гномам отсутствие женщин — увидишь такую и спутаешь с молодым гномьим парнем.

— А почему у них в руках скалки, сковородки и прочая утварь?

— Женщина прежде всего должна быть хорошей хозяйкой, а потом всем остальным! — уже сердился Отто. — я вижу, ты не способна своим людским умишком этого понять! Вот моя мама это поняла, не смотря на то, что она человек. Ты знаешь, кто моя мама? Моя мама — великая женщина!

Отторн дер Шварт, отец Отто, как-то по делам заехал в один крупный город на севере страны. Гномьей общины там не было из-за близости эльфиийских поселений, поэтому возможности для бизнеса были просто коллосальные. После заключения сделки, партнеры пригласили Отторна в цирк чудес, временно обосновавшийся в городе. Во время представления клоуны осмеяли гномов (как гномы размножаются — бочкованием, выпил бочку пива — и вот их уже два).

Возмущенный до глубины души Отторн прорвался к управляющему цирком. Мужичонка порядочно струхнул, увидев живого гнома, и сослался на владелицу Валину. Отторн зашел к хозяйке и обомлел. За столом сидела ну очень крупная женщина, обладающая к тому же пышной бородой. Она медленно вышла на середину комнаты и подняла за шкирку стокилограммового гнома как пушинку.

— Что тебе тут надо? — прогремел ее голос.

Отторн восхищенно захрипел. Будучи поставленным на пол, он уткнулся носом в пышную грудь незнакомки, вздохнул и упал на колени.

— Руку, сердце и бизнес.

Незнакомка не поняла.

Отторн отвел глаза от соблазнительного тела, подумал и выдал:

— Чудесное видение моей жизни! Позволь предложить тебе в полное распоряжение мою руку, сердце, бизнес — два магазинчика по продаже зачарованного оружия и три кузницы! Обещаю всю жизнь любить и сдувать пушинки, только согласись стать моей женой.

Конечно, Валина не согласилась.

Емко охарактеризовав Отторна («псих»), она вытолкала его за дверь.

Отторн не сдался. Для профилактики намылив шею в трактире парню, необдуманно высказавшемуся про чудесное видение как про «тушу с бородой, кому такая нужна», Отторн начал осаду Валины. Как умный гном, он приобрел свиток «Как завоевать человеческую женщину. 50 шагов». Подсчитав расходы с первого шага (подарите ей букет роз) до пятидесятого (преподнесите ей ожерелье, выкованное гномами, на подушечке из эльфийских роз), Отторн поднял цены в наиболее прибыльном магазине, и пошел к Валине.

Букет роз отказался за окном. Вслед за ним ласточкой полетел гном.

Свиток с посвященными неземной красоте стихами был разорван в мелкие кусочки.

Нанятые менестрели получили ушат с помоями с балкона.

Приглашение на романтическую прогулку на лодке с презрением отвергнуто.

Отторн не унывал.

Гномья родня крутила пальцами у виска. Мама Отторна присылала душераздирающие письма до тех пор, пока он не выслал портрет красавицы. После этого прибыло подкрепление.

По городу ползли слухи. Гномий отряд по соблазнению подвергся атаке местных прелестниц, которые, впрочем, ничего не добились. Куда им было тягаться по привлекательности с полторацентнерной бородатой Валиной, к тому же умеющей постоять за себя.

К Валине зачастили гостьи с просьбой поделиться рецептом приворотного зелья. Каждое представление цирка было аншлаговым.

Партнеры по оружейному бизнесу преподнесли Отторну «Завоевание эльфийки. Изысканные советы», «Молотом по голове, или Тролль-победитель» и почему-то «Размножение нежити. Учебник для 3 курса Университетов магии».

Валина сдалась на сороковом шаге («Распишите ей выгоды вашей совместной жизни»). Отторн написал целый свиток таких выгод. Деловое признание в любви было отправлено с его тремя двоюродными братьями, получившими строгий наказ проследить за прочтением списка.

Валина пригласила Отторна обсудить «варианты сотрудничества».

— Результат сотрудничества можешь видеть сейчас, — гордо завершил Отто. — у меня брат и три сестры, у семьи — процветающий бизнес, у родителей — счастливое супружество. А ты — фигура!

…А вы говорите, полугномов не бывает

7. Шапка

немножко о предметах одежды, пении и эльфах

— Напилася я пьяа-а-ана-а-а!! — эх, гуляй душа! Хорошо-то как!

Празднование на честь окончания зимней сессии прошло удачно. Теперь я радостно распевала во все горло, составляя конкуренцию всем кошкам в округе. Правда, мне пришлось с праздника уйти пораньше — полугном Отто, мой лучший друг, взял с меня клятвенное обещание не петь в компании. Мой певческий талант вызывал нервный тик у всех, кто обладал хоть малейшим музыкальным слухом. Сейчас я пробиралась назад в студенческое общежитие Университета Магии закоулками, чтобы никто не мешал мне насладиться реализацией острого желания попеть.

— Не дойду я до до-о-о-ма-а-а! — я поправила съехавшую на нос шапку.

Это произведение собственного искусства — канареечно-желтое с огромным ярко-малиновым помпоном и зелеными завязочками — мне преподнесла в подарок одна из младших сестер. Изделие было несколько кособоким — с правой стороны очень длинным, с левой коротким. Но сестра, однозначно, старалась меня порадовать. Шапку я носила исключительно из чувства мести перед всеми эстетами, периодически пугаясь своего отражения на витринах.

— Если б знала я, что быть студенткой так тяжко-о-о! То обзавелась бы семьею-у-у! — не в рифму, зато от души.

— Эйринн! — я сообразила, что меня уже не первый раз кто-то окликает.

Я развернулась и с авторитетным видом сообщила морде лошади, оказавшейся у меня за спиной:

— Эйринн — вежливое эльфийское обращение к молодой девушке.

— Поэтому я и окликаю вас эйринн, — раздалось сверху.

— О, эльф, — обрадовалась я.

На лошади передо мною гордо восседал эльф — тонкий длинный нос, большие миндалевидные глаза, золотистые струящиеся тяжелым шелком волосы, кончики острых ушей покраснели от мороза.

— Мне нужно с вами поговорить. По очень важному делу, — певуче произнес эльф.

Я потрясла головой, пытаясь разогнать пьяный шум в ушах.

— Ола, вот ты где! Я шел на звук и вдруг ты замолчала, я уже испугался, куда ты делась, — Отто осторожно обошел лошадь и пытливо посмотрел на меня.

— Я с эльфом разговариваю.

— Да, — холодно процедил остроухий. — И у нас приватный финансовый разговор.

— Финансовый разговор вы можете обсудить только в моем присутствии, — отрезал полугном. — Я управляющий ее делами.

— Парней так много есть людских, а я люблю эльфийского! — пробило меня на новую песню.

Отто стало жаль грустно свернувшиеся от моей рулады эльфийские уши.

— Пойдемте в кафешку за углом, — предложил он, пытаясь удержать меня от целования лошадиной морды — я всегда любила лошадей.

Когда мы сели, в теплом, приятно пахнущем воздухе кафе меня окончательно развезло.

— Я не говорила, — доверительно спросила я у эльфа, — Что моей первой любовью был эльф?

Тот покачал головой, грея руки о чашку с чаем.

— Он оказался редкостным подонком — отверг мои чувства.

— Как я его понимаю, — пробормотал эльф.

— Что? — угрожающе переспросил Отто.

— Ничего, — быстро исправился эльф. — Давайте перейдем к делу. Я — Мигрипаэль из Цветка Атремиэлей.

— Отто, Ола, — коротко представил полугном, пододвигая мне чашку с бодрящим напитком. — Так в чем дело?

— Я хотел бы купить шапку Олы.

— Зачем? — оторопел Отто. Ему, как впрочем и всем, кто видел этот головной убор, в голову не могло прийти, как можно хотеть купить такую кошмарную вещицу.

Я вытаращилась на эльфа, потом поняла:

— Отто, он просто пьяный.

— Я не пью алкоголя! — возмутился Мигрипаэль.

— Тогда ненормальный, — определилась я. С ненормальным мне дело иметь было приятно и легко — как говорится, свое своего чует. — Эльфы ведь ценители красоты и изящества!

— Я в курсе, — вежливо ответил странный покупатель. — Уверяю вас, я вполне нормальный совершеннолетний эльф. И ценитель красоты и изящества.

— Подождите, — попросила я, чувствуя как мои мозги закипают.

Пришлось сходить в туалетную комнату, сунуть голову под холодную воду. После этого я стала значительно более связно мыслить.

— Еще раз сначала, — потребовала я.

Мигрипаэль закатил глаза к потолку, но терпеливо сказал.

— Я ехал по своим делам. Услышал непонятные звуки. Решил посмотреть, что это. Увидел шляпу на вас. Мне понравилась. Решил ее купить. Пришел в кафе. Веду с вами переговоры. Все понятно?

— Нечего со мной разговаривать, как с идиоткой, — проворчала я. — Я уже протрезвела. Мне все понятно.

— Сколько вы предлагаете? — раз в торговлю вступил Отто, значит, мне можно расслабиться.

Наконец, эльф и полугном сошлись на 5 золотых — очень значительной сумме.

— Не забудьте, что это эксклюзив, больше ничего подобного вы нигде не найдете, — мурлыкал Отто, пересчитывая деньги.

— Поэтому я ее и покупаю, — эльф бережно положил шапку себе в сумку.

— Почему? — спросила я. — Просто скажите мне, почему вы это сделали? Зачем она вам?

— Я коллекционер. Коллекционирую всякие нелепые и жуткие вещи. Ваше умение петь я бы тоже с удовольствием присоединил к своей коллекции. Было приятно иметь дело.

С непроницаемо-вежливым лицом эльф удалился.

Я с громким лязгом захлопнула рот.

— Знаешь, — Отто задумчиво крутил в руках пустую кружку. — Может, стоило твою сестру попросить еще что-то сделать своими руками? Ладно, как бы-то ни было, удачную сделку надо обмыть. Только я тебя умоляю, не пой, а то свою долю отдашь мне как компенсацию за слуховые пытки!

Я подавилась рвущейся наружу песенной строчкой.

8. Немного романтики

Ах, как бы было хорошо, если б встретился мужчина, который красиво ухаживает, дарит цветы и поет серенады под окном!

Отто ворвался в мою комнату, принеся с собой морозный воздух и комки снега на пол.

— Ты забыла! — обвиняющее провозгласил он. — А ну одевайся! Идем скорее, все уже нас ждут.

— Я не пойду.

Полугном присел на краешек кровати и заметил мои слезы.

— Ну-ка, ну-ка, золотце мое. Кто тебя обидел? Что случилось?

— Ничего!

— Точно?

— Да.

— Да, — задумался мой лучший друг. — Выглядишь ты нормально. Но что-то тут не так.

Он резво подскочил, пошарил под одеялом и с победным криком извлек книжку.

— А я думаю, на чем это я сижу. Эльфийский любовный роман? — Отто посмотрел на меня с ужасом. — Ты читаешь ЭТО?

— Да, и я никуда не пойду, пока не узнаю, чем все закончится.

— Ну-уу?

— Я как раз остановилась на том месте, когда ее выдают замуж за нелюбимого, и она так страдает, так страдает!

Отто быстро пробежал глазами по странице

— «Из прекрасных глаз бежали слезы. „Любимый!“ — вскричала Лалилель, прислоняясь к его мужественной груди»… Это у эльфа-то мужественная грудь? — полугном пролистал еще пару страниц. — «Ах! — при виде его мужского орудия бедняжка упала в обморок». Не думал, что у эльфов они такие страшные.

— Она невинная девушка, — попробовала я оправдать героиню. — Вот и упала в обморок от… от… от удивления!

— Ага! Они у эльфов еще и удивительные! Теперь понятно, почему они так плохо размножаются!

— Отдай книгу! — рявкнула я.

— Все-все. Вот тебе конец: — «Моя драгоценная жена, — прошептал Усмириэль, прижимая ее к себе. — Мой единственный! — она была полностью счастлива». Все, сердца воссоединились, пойдем уже.

— В начале книжки она не любила его, — возмутилась я. — Я хочу прочитать, куда они дели ее предыдущего любимого.

— Съели! — осклабился полугном. — Что тебе известно о тайных пороках эльфов? — и кинул в меня шубкой.

Пока мы бежали по утоптанному снегу в корпус общежития Отто, лучший друг пытался выяснить, зачем я читаю любовные романы.

— Мне романтики не хватает, — отбивалась я. — Страстной любви, горячих чувств.

— Чувств? Так найди себе парня!

— Отто, ты жесткий чурбан. В обычной жизни все так просто и не интересно. А там — дуэли, охапки цветов, балы.

Мы зашли в комнату Отто, отчаянно споря.

— Мне не нужна девушка, которая падает в обморок при виде моего мужского достоинства, — кричал Отто, не замечая отвисшие челюсти находящихся в комнате.

— Гм… а что, был прецедент? — спросил Трохим, наш однокурсник.

Отто покраснел и свалил все на меня:

— Ола любовными романами увлеклась. Романтики ей не хватает.

— Давайте уже пьянствовать! — отмахнулась от них я.

От верного друга я пряталась в углу любимого кабачка «Больше пей!» углубившись в новый роман.

— Опять! — простонали у меня над ухом, вырывая из грез о мужественном любимом, готовом на все ради меня.

— Отто, — сказала я, вцепившись в книгу обеими руками, — Если мир мне не может обеспечить нужной доли романтики, я вынуждена ее добирать самостоятельно. Не трогай меня!

— Ах так! — возмутился Отто. — Лучшего друга менять на книжонку!

Я ничего не ответила. В этот момент главный герой объяснялся в любви главной героине, и мне было не до Отто.

Прошло несколько дней. Я все время просиживала в кабачке, не отвлекаясь ни на занятия, ни на что иное и тоннами поглощала романы.

— Панна! — за мой столик кто-то уселся.

— Тут занято!

— Простите, панна, но вы мне так понравились, я не могу отказать себе в удовольствии тут посидеть.

— Что? — я подняла голову.

— У вас очаровательный профиль! Такой чудный носик! Изящные ручки! А блеск ваших глаз может затмить дневной свет! — пока непрошенный сосед переводил дух после длинной тирады, я украдкой посмотрела в вынутое из сумки зеркальце — проверить блеск глаз. Насколько я помнила из курса общей медицины, яркий свет из глаз выдавал либо покусанных вурдалаком, либо жертв порчи.

Утешив себя привычным изображением, я обратила внимание на нежданного обожателя. Молодой человек с тонкой полоской усиков, длинными иссиня-черными волосами, схваченными в хвост, в алой шелковой рубашке. Тонкие изящные пальцы с аккуратным маникюром.

— Дон Альберто, — представился он.

— Ольгерда Ляха.

— Вы позволите поцеловать вашу ручку?

— Нет, — я спрятала под стол руки с далеко не таким совершенным маникюром, как у Альберто.

— Вы прекрасны, — проговорил дон Альберто низким голосом.

Я огляделась.

— Вы меня ни с кем не путаете?

— Нет, — оскорбился ухажер. — Я вижу, кто сидит передо мной — прелестная фея!

Назвать меня прелестной феей было довольно трудно — фигура далека от изящества, волосы грубо скручены в узел, широкая теплая рубашка и зимняя юбка делали меня бесформенной бабой, — но комплимент мне понравился.

— Вас можно проводить домой? Уже достаточно поздно.

Я согласилась, понимая, что от дона Альберто просто не отделаться.

Поклонник поднялся из-за стола, явив мне мускулистые ноги в обтягивающих брюках черной кожи.

«И не холодно же ему!» — подивилась я.

Он подал мне шубку, сам облачился в широкий черный плащ, открыл передо мной двери.

Пока мы медленно шли по утоптанному снегу, причем дон Альберто поддерживал меня под локоток, я думала: «Это сон. Быть такого не может». Ситуация срочно требовала разрешения.

— Дон Альберто! Почему вы ко мне прицепились?

— Прицепился? — дон Альберто прижал руки к груди. — А что, это преступление, если мне понравилась девушка?

— Нет, но…

— Никаких но! — мягко перебил меня дон. — Я наблюдаю за вами уже не первый день и вы мне очень понравились. Вот и все. Если я вам неприятен, на этом и расстанемся.

— Все нормально, — пожала я плечами. Когда это я была против еще одного поклонника?

Мы церемонно попрощались возле подъезда, хотя я, чего уж скрывать, надеялась на поцелуй.

Утром меня разбудил громкий вопль Лиры, моей соседки по комнате.

— Какая прелесть! Ола, Ола, вставай скорее!

— Что? — пробурчала я.

— Цветы только что принесли. Тебе. От дона Альберто. Представляешь? Зимой! Огромный букет! Ты знаешь, сколько это стоит?

Это мне польстило. Поэтому я отправилась за водой на кухню с самым большим кувшином, который мы смогли найти в комнате. Дефилируя по коридору черепашьим шагом, я постаралась сообщить всем встречным о том, что мне «вот букетик подарили, за водой иду. Хотя, думаю, в этот кувшин не влезет».

Следующим вечером дон Альберто повел меня в театр. Во время представления поглаживал мою руку. Вся в радужных надеждах я ожидала поцелуя во время прощания, но отнюдь не в ладошку.

Еще два дня целомудренных прогулок заснеженными парками и дон Альберто поинтересовался:

— Можно вас поцеловать?

Я подавила в себе желание рявкнуть «давно пора» и спокойно ответила:

— Конечно.

— Я просто боялся, что вы смутитесь, вам может это показаться неприличным…

— Смотря куда вы собираетесь меня целовать, — кокетливо сказала я.

— В губы, — прошептал дон Альбрто. — Вы такая невинная, нежная. Прошу вас, если у вас подогнутся ноги или вы будете терять сознание, обопритесь об меня, не смущайтесь.

— От поцелуя у меня ноги подогнуться только если вы мне приток воздуха перекроете, — подозрительно сказала я. — кстати, не такая уж я и невинная. Мы общую медицину проходим.

— Ну и как? — требовала вечером отчета у меня Лира.

— Ничего особенного. Обыкновенный поцелуй. С чего он взял, что у меня ноги подогнутся?

— Может, так должны вести себя все порядочные девушки? — задумалась Лира.

— Моя мама мне про это ничего не говорила, а уж она-то пыталась воспитать с меня порядочную во всех отношениях.

Пока я собиралась ко сну, Лира предавалась активной мыслительной деятельности. И стоило мне угреться под одеялом, как она заявила:

— Слушай сюда. «Он страстно поцеловал Лалилель. Его язык проник ей в рот, раздвинув пухлые губки. Девушка почувствовала, как ноги у нее подогнулись и была вынуждена схватиться за лацкан его камзола».

— Что-то знакомое, — пробормотала я.

— Ну да, это тот роман, который ты читала три недели назад. Я его тут почитываю на досуге.

— Ага, вспомнила. Во всех любовных романах у девушек ноги подгибаются от поцелуя. Я еще думала — ну и дуры!

— Значит, на свете есть еще и дураки, которые считают, что так и надо, — заключила подруга.

Засыпая, я думала: три недели назад! Когда Отто тянул меня на пьянку. А потом мы поругались в кабачке. Как же давно я не видела моего лучшего друга. Он все дуется на меня из-за этих глупых романов!

На следующий день дон Альберто заявил.

— Как порядочный человек должен познакомиться с вашими родителями.

— Зачем? Ты жениться на мне вздумал?

— Пока нет, но я считаю, что я должен получить благословение вашего отца на дальнейшее ухаживание.

— Мои родители живут далеко отсюда, — попробовала отказаться я.

— Ничего, мы поедем вместе.

Я представила себе эту картину: мама с папой под ручку за столом, ехидные лица четверых младших сестер, спешно приехавшие на семейный совет бабушки, в окна заглядывают соседи. После этого мне придется выйти за него замуж, что бы я не думала по этому поводу. Кошмар!

— Нет, — решительно сказала. — С моими родителями знакомиться пока не нужно!

— Я настаиваю!

— Дон Альберто! Я взрослая девушка и имею право делать все, что мне хочется без вмешательства родителей! А уж тем более целоваться с тобой под дверью общежития.

— Ольгерда! Мне так нравится ваш непокорный характер, но я все же настаиваю! Иначе я буду вынужден сделать это без вашего участия!

— Что??? Не смей лезть к моим родителям, иначе ты пожалеешь! Даю слово мага! — разъярилась я.

Дон Альберто печально поцеловал мою руку и удалился. Я посмотрела ему вслед, и поняла, что мне срочно требовалась мужская помощь.

— Отто, — я нашла лучшего друга в гномьем кабачке. — Мне нужна твоя помощь.

— Что, любовные романы закончились? — язвительно спросил он. — Помочь купить новых?

— Нет, — растерялась я. — Мне в личном плане твоя помощь нужна.

— Да что ты! Помнится, совсем недавно ты предпочла общение с глупыми книжонками.

— А ты мне мешал читать, между прочим!

— Ну и иди и проси помощи у своих книг!

— Ты думаешь, я не обойдусь без твоей помощи? Тоже мне, пуп земли!

— Тогда вали отсюда и не отрывай меня от дела!

— Тоже мне дело, сидеть пьянствовать.

— Получше, чем забивать себе голову всякой чепухой вместо того чтобы жизнью наслаждаться.

— То, что я делаю, касается только меня, — я постаралась ответить гордо, хотя больше всего мне хотелось уткнуться в косматую бороду Отто и помириться. — И ты не лезь!

— Очень надо! — Отто отвернулся.

Я вылетела из кабачка, чуть не сбив с ног двух гномов. На душе было пусто и мерзко.

— Видела твоего дона, — порадовала утром новостью Лира. — Интересовался как добраться к тебе домой и могу ли я отправить магического голубка твоим родителям с весточкой о его приезде.

— И что ты ответила? — помертвевшими губами спросила я.

— Что могу, конечно. Эй, не падай! Я пообещала уговорить тебя поехать с ним когда потеплеет, поэтому весточку решили отложить.

От облегченья я прослезилась.

На следующий день я поймала моего однокурсника Трохима на улице и попросила помощи в избавлении от поклонника. Он улыбнулся и обещал помочь. Пока мы обсуждали план действий, на горизонте нарисовался дон Альберто.

— Я вызываю вас на дуэль! — воскликнул он, кидаясь к Трохиму.

— За что? — поразился тот.

— Вы смели трогать мою даму! Вы опозорили ее и оскорбили меня!

Трохим поспешно убрал свою руку с моей талии и повернулся ко мне:

— Он что, псих?

— Наверное. Дон Альберто, Трохим мой друг, почти как брат! Не надо кровопролития! Прошу тебя! Я поеду с тобой к своим родителям!

Дон Альберто присмирел.

— Прости! — я умоляюще прикоснулась к рукаву его плаща. — Нам нужно на минутку отойти.

— Видишь, — шептала я Трохиму. — Он псих! Помоги мне.

— А почему ты не хочешь обратиться к Отто? — спросил однокурсник.

— Мы с ним в ссоре, — вздохнула я. — Он виноват и я не собираюсь первая идти на примирение!

— Ну и ну, — покачал Трохим головой. — Ладно, я посмотрю что можно сделать.

Дон Альберто проводил меня домой, признавшись по дороге, что готов убить любого, кто прикоснется ко мне.

Прячась от назойливых ухаживаний Альберто, я углубилась с учебу. Хотя периодически дон маячил под окнами, веселя моих одногруппников, но мороз быстро загонял его в помещение. С факультативов и библиотеки я возвращалась, только убедившись, что ухажера поблизости нету.

— Чего тебе надо? — удивлялась Лира. — Такой мужчина в наше время — практически вымирающий тип.

— Вот и забирай его себе, — предложила я. — Пусть он поедет к твоим родителям, будет целовать твою руку, ждать, что ты упадешь после его поцелуя. Пусть он твоих одногруппников вызывает на дуэль. Кстати, учти, что большинство тем он считает не подходящими для хорошеньких женский головок. Поэтому разговаривать с ним не о чем. Будешь молчать либо обсуждать новый сорт конфет. Или моду. Большего он тебе не позволит.

— Э-э-э, — растерялась Лира.

— Вот то-то же. Может, он и хорош, как герой романа, но не как реальный мужчина. Для меня во всяком случае.

Ночью нас разбудила громкая музыка.

— Это у какого идиота гулянка? — простонала я, пытаясь спрятаться под подушку.

— У нас, — дрогнувшим голосом сказала Лира.

— Что? — я в одной ночнушке подбежала к окну. Подруга кивнула на живописную группу музыкантов, которыми дирижировал дон Альберто.

Увидев наши физиономии в окне, дон Альберто затянул песню ужасно гнусавым голосом (ага, простудился все-таки в своем пижонском наряде, порадовалась я).

На втором этаже открылось окно и оттуда метнули огоньком по музыкантам. Люди искусства с торжественными, как на официальных праздниках и похоронах, лицами, ловко увернулись, не переставая играть. За первым огоньком последовал второй.

— Опыт у ребят немалый! — с уважением прокомментировала Лира. — Так уворачиваться не каждый боевой маг может.

— К кому же эти придурки?! — простонали соседи справа, тоже решившись открыть окно морозной ночи и посылая в музыкантов очередным огоньком. — Да еще и с артефактами — заглушающий щит пробивают!

Я все еще надеялась, что о моем участии в этом деле никто не узнает.

— О, Ольгерда, звезда моя!! — воодушевленно провыл мой поклонник. — Люблю я только тебя!! О-о-о, Ольгерда!!!

В нашу дверь ожесточенно забарабанили. Пока я активировала защитные заклятия, Лира двигала магией шкафы.

— Пошел вон!!!! — кричала я в окно дону Альберто в полном отчаянии, понимая, что дверь долго не выдержит и тогда мне не миновать расправы благодарными слушателями ночного концерта. — Прошу тебя! Уйди! Иначе от меня одни косточки останутся!

— Думаю, косточек не останется, — печально сообщила Лира, наблюдая за попытками вломиться в нашу комнату.

Дон Альберто, на счастье, внял мольбам и убрался. За дверью еще немного покричали и ушли.

Остаток ночи я трудилась над огромным объявлением, которое вывесила на дверях общежития. В Университет я отправилась ранним утром, пока все спали, боясь показываться на глаза соседям.

День прошел без особых проблем — сработало обещание напоить всех невыспавшихся за свой счет.

Выловив вечером в городе дона Альберто, я упросила его больше не устраивать столь эффектных сцен. Он покрыл поцелуями мои руки, каялся и становился на колени. Вокруг нас собралась группка жаждущих халявного представления. Я почувствовала себя загнанным зверем.

— Ой, дон Альберто! Посмотри, какая шляпка! И я хочу такую! — пока он оборачивался, я метнула в него обездвиживающим заклятием и рванула прочь — пять минут форы у меня было.

Толпа радостно заулюлюкала.

Вскоре я перестала бежать — в длинной юбке и шубке по скользким переулкам бегать тяжело. Просто быстро шла, задрав юбку руками.

— Ольгерда! — послышалось совсем рядом.

Очень ободряюще вспомнилось, что дон Альберто считает, что провинившихся девушек надо наказывать смачными шлепками по мягкому месту.

Что мне делать? Что мне делать?

— Пока, красавчик! — за углом раздался смачный звук поцелуя.

— Прощай, — до боли знакомый голос.

— Ирга! — я кинулась к знакомому некроманту. — Спаси меня.

Тетка необъятных размеров в проеме двери раздумала уходить и стала подбоченясь, грозно глядя на меня.

— Это твоя любовница? — шепотом спросила я у Ирги.

— Да, — твердо сообщила тетка.

Ирга поморщился и поволок меня за руку.

— Я не хочу, — отчаянно шептала я, — Я люблю свое лицо таким, какое оно есть. И не хочу, чтобы всякие толстые бабы мне его ровняли!

— Успокойся, — холодно проговорил Ирга. — Что у тебя стряслось?

— Туда они пошли! — раздался голос толстухи.

— Спасибо, пани! — шаги дона Альберто приближались неумолимо, как сессия.

Я попыталась слиться со стеной, но заклинание, как всегда, не получилось.

— Спрячь меня!! — взвыла я.

Ирга махнул рукой и моя фигура погрузилась во мрак.

— А где Ольгерда?

— Не знаю, — спокойно сказал Ирга.

— По моим сведениям она пошла с вами.

— А по моим нет.

— Вы лезете не в свое дело! Я буду вынужден вызвать вас на поединок!

Силы Небесные! Хотя бы они не поубивали друг друга! Я не знала, рядом с кем я буду рыдать в отчаянии от потери, но вымазывать юбку в кровь мне не хотелось определенно.

— Я не буду драться с вами, — процедил Ирга. — Кажется, вы не знаете, с кем имеете дело. Я некромант. Сейчас почти ночь. Оцените ваши шансы. Неужели вам хочется распрощаться с жизнью и — что гораздо хуже — душой ради этой девчонки?

— Ольгерда стоит того, чтобы за нее умереть! — патетически воскликнул дон.

— Это невзрачное создание? Хорошо, я готов.

Невзрачное создание? Ну, Ирга, если ты останешься живым, я сама тебя убью!

— Э-э, ладно, — резко передумал дон Альберто. — Если ее увидите, передайте, что я ее искал.

Через несколько минут мрак спал.

— Он ушел, — сообщил Ирга. — А теперь мне интересно услышать твои объяснения.

— Невзрачное создание! Ах ты, сволочь! Значит, я — невзрачное создание? — шипела я, наступая на некроманта. В данный момент мне было все равно кто он и насколько сильнее. Было задето самое главное и болезненное — женская гордость. А я еще думала, что я нравлюсь ему!

— Эй, эй, осторожнее на поворотах! — Ирга отступил, в глазах свернул зеленый огонек — готовится, значит, к защите.

— Я тебе покажу невзрачное создание! Я тебе покажу, что ради меня сражаться не стоит!

— Послушай! — Ирга уперся спиной в стену дома. Бежать некуда. — Если ты в таком настроении, может, позовем твоего поклонника?

— Поклонника! Да он псих натуральный! А вот ты! — я метнула в Иргу огоньком. Эх, с точностью попадания у меня всегда проблемы. — Конечно, я невзрачная! Рядом с такой бабищей, твоей любовницей! Мне б еще килограммов сто набрать, вот тогда я буду взрачная, да?

Ирга сделал резкий бросок. Я оказалась лежащей на спине. Ирга, сидя сверху, держал мои руки прижатыми к снегу.

— Сцены ревности будешь устраивать позже! — рявкнул он. — Что это за хрыч и почему ты от него прячешься?

— Какая тебе разница! Иди, целуйся со своей слонихой!

— Ола, тебе лежать не холодно?

Ишь, какая забота!

— Вот заболею и умру! И будешь тогда радоваться. С бабой своей толстой!

— Я тебя к жизни верну, — мрачно пообещал Ирга.

— Зачем?

— Чтобы… — Ирга наклонился и поцеловал меня в нос. Губы его были теплые и нежные, а ласка столь неожиданной, что весь пар из меня моментально вышел. Я лежала, затаив дыхание.

— Ребята, вас кровать уже не устраивает? — раздался голос моего бывшего лучшего друга.

Умеет же момент подобрать!

— Отто, — Ирга помог мне подняться. — Что тут происходит?

— Мне тоже интересно знать. Про то, как Ола уложила своего кавалера, а сама сбежала, судачит уже полгорода!

— Не далеко она сбежала, я ее спрятал. Отто, тебе не кажется, что пора вмешаться?

— Он со мной не разговаривает, — сообщила я, старательно не глядя в их сторону.

— Почему?

— Потому что… Потому что я дура, — всхлипнула я. — Я обидела Отто, а мне его так не хватает!

Слезы потекли по лицу двумя ручейками.

— Ну, будет тебе, золотце, — Отто погладил меня по спине. — Я тоже погорячился. Ну что, мир?

— Мир, — я почувствовала огромное облегчение. Надо же, какую тяжесть я носила все это время!

— Пойдем, погреемся и поговорим, — Ирга прервал сцену воссоединения.

В ближайшем кабачке мы заняли столик у самой двери. Пока я отогревалась и успокаивала нервы глинтвейном, Ирга коротко обрисовал Отто последние события.

— Да, — задумчиво подергал себя за бороду полугном. — Я не думал, что все так далеко зайдет.

Я насторожилась.

— Что ты имеешь ввиду?

— Ну, — Отто покраснел. — это я нанял дона Альберто.

— Нанял? — моя челюсть отвисла.

— Нанял, — Отто лихорадочно теребил свою бороду, что являлось у него признаком сильного волнения.

— А деньги где взял? — я не могла поверить в такой сюрприз от лучшего друга.

— В отличии от тебя я заработанные деньги на всякие финтифлюшки не трачу. Поэтому они у меня есть в достаточном количестве.

— Я не трачу на финтифлюшки, — неуверенно сказала я.

— Да? А что ты купила на деньги с последней партии проданного спиртного?

— Что, что, — кстати, что? Шоколадки, ага, две пары сережек новых, шарфик, потом деньги куда-то таинственным образом рассосались… — Ладно, оставим эту тему!

— А вон и герой твоего романа собственной персоной, — заметил Ирга. В глубине зала знакомая фигура уныло сидела за столиком. — Позвать?

— Зови, — попросила я. Мне не терпелось разрешить эту ситуацию.

Дон Альберто молча сел. Я, на всякий случай, отодвинулась от него подальше.

— Дело было та, — сказал Отто. — Увидев, что Ола увлеклась любовными романами не на шутку, я понял, что ее надо спасать — эта лабуда как наркотик! Поэтому я заплатил дону Альберто деньги за то, чтобы он поухаживал за ней так, как Ола хочет — романтично и красиво.

— Я прочитал несколько любовных романов! — гордо подтвердил дон. — Чтобы быть в курсе.

— Но я заплатил только за цветы, театр и два дня! — сказал Отто. — Я думал, после этого Ола вернется в жизнь, а дон тихо испарится.

— А мне понравилось, — заявил дон Альберто. — То есть Ольгерда очень понравилась и я решил продолжать уже по собственной инициативе.

— Так ты псих по собственной инициативе? — я никак не могла определиться, как отнестись ко всей этой ситуации.

— Я же думал, что ты хочешь такого ухаживания, как в романах! — воскликнул дон. — И вел себя соответствующе! Я просто хотел добиться твоего расположения.

Я вздохнула с облегчением.

— Прости, Альберто! Ты мне не нравишься. Давай просто будем друзьями, хорошо? И дело даже не в ухаживании, ты мне просто не нравишься. Мне вообще не нравятся черноволосые, — мстительно добавила я в сторону Ирги.

Ирга не отреагировал. Отто хмыкнул, но промолчал.

— Жаль, — печально сказал дон Альберто. Поцеловав мне руку на прощание, бывший ухажер удалился.

— Отто, он назвал меня невзрачной. А я могу понравиться, между прочим!

Отто пожал плечами.

— Отто, в тот момент я скрыл кое-кого пеленой мрака, и этот кое-кто неблагодарный был действительно в ТОТ МОМЕНТ невзрачным, — язвительно проговорил Ирга.

Отто согласно кивнул.

— А еще, Отто, некоторые считают, что за меня драться не стоит, — пожаловалась я.

Отто сочувственно развел руками.

— Представь, дружище, после этого я собирался проливать свою кровь за всяких бессовестных, — сердито сказал некромант.

Отто подергал себя за бороду.

— Отто, у него любовница — тетка, которая с трудом проходит в дверной проем!

Отто удивленно приоткрыл рот.

— Представь, — обратился Ирга к полугному. — Зашел к заказчице, бедной вдове, желающей вызвать дух покойного мужа, и уже обвиняют!

— Она сказала, что ты ее любовник! — я вскочила.

— Она мне заплатила, чтобы соседи считали, что я ее любовник!

— И ты согласился!

— Бедная женщина самоутверждается! — Ирга тоже поднялся и сразу стал выше меня.

— За твой счет!

— За свой. Кое-кто тоже самоутверждался только что, не так ли? И абсолютно бесплатно.

— Ничего я не самоутверждалась! — я гордо уселась обратно.

— Конечно, конечно. Ты меня заставила объяснить, почему я считаю тебя невзрачной.

— А ты считаешь?

— Нет! — рявкнул Ирга. — Я считаю, что ты очень симпатичная! Даже красивая! Хватит?

— Не хватит!

— Ола, — Ирга пару раз вздохнул. — Не надо меня ревновать. Оснований для этого нет.

— Я не ревную, — возмутилась я. — Вот, даже Отто подтвердит. Отто? А где Отто? Ирга, ты не видел, когда он ушел?

— Нет, — проворчал некромант. — Все мое внимание было поглощено…

— Мной? — кокетливо спросила я.

— Пивом, — отрезал некромант, делая большой глоток.

… Отто вошел в мою комнату, отряхнул бороду от снега и мечтательно сказал:

— Там такая красота! Снежок идет, мягкий-мягкий! Народ в снежки играет. А ты в комнате сидишь. Что? ОПЯТЬ?

— Нет, Отто, это не любовный роман! Точнее, это не эльфийский любовный роман. Так, для общего развития читаю.

Отто взял книжицу и повертел ее в руках.

— Серия «Любовный роман для троллей», название «Страстный секс». Не знал, что они умеют читать.

— В наш век просвещения? Может, не все, но городские тролли точно читают. И пишут, как можешь заметить.

— Итак. «Он схватил ее за волосы. — Ты куда? Рых бросил Ур на кровать. Разорвал на ней платье. Рых вонзил в Ур свой огромный член. Она врезала ему по морде от удовольствия». Знаешь, Ола, пожалуй, я возьму эту книжку у тебя почитать.

— Только предупреждаю сразу, — я уже оделась и ждала лучшего друга на пороге. — Методы ухаживания, описанные в книжке, мне категорически не нравятся!

9. Внешнее воздействие

Внешнее воздействие бывает разным. Кто-то хочет добра, кто-то — наоборот, мечтает сжить со свету.

Сессия в этом семестре не изменила себе и пришла как обычно — внезапно. Проснувшись однажды утром я лениво посмотрела на календарь и с ужасом обнаружила, что через три дня первый экзамен — об этом весьма красноречиво напоминал нарисованный на дате красной краской череп.

— Итак, что у нас тут? — спросила я сама себя, подходя к календарю.

Расписание экзаменов я перерисовала еще месяц назад, обещая себе, что завтра точно начну готовиться. «Завтра» так и не наступило, поглощенное веселым времяпровождением и охотой за деньгами.

Первый экзамен — «Принципы трансляции магии». С этим проблем быть не должно, подучу немного теорию и на «хорошо» можно рассчитывать. Транслировать магию — направлять магическую энергию в необходимое место, например, в артефакт, я научилась еще на втором курсе.

Второй экзамен… Я почувствовала, как скрутило от ужаса кишки. Как — ну как! — я могла забыть, что мне нужно сдавать эльфийский! Да еще и два экзамена — общий язык и заклинания! За остальные три экзамена сессии можно не беспокоиться, без сдачи эльфийского на четвертый курс не переведут.

Эльфийский у нас преподавал Профессор Ломиториэль. Студентов не-эльфов он не любил. Гномов ненавидел. Никогда не шутил и не улыбался. На ошибающегося (а попробуй не ошибись, если только падежей в эльфийском двадцать шесть!) смотрел всегда с презрением и жалостью, как на обезьяну, пытающуюся подражать человеку. Ходили слухи, что за два века преподавания Ломиториэль с успехом издал на родине несколько книг под общим заглавием «Органиченность человеческой расы», изучаемые эльфами в школе как программные.

С переменным успехом я два года воевала с эльфийским языком, ненавидя его всеми фибрами души и с ужасом ожидая итогового экзамена. Взяв свои конспекты с корявыми закорючками, призванными изображать изящную эльфийскую вязь, я несколько минут тупо в них смотрела и повалилась на кровать, закрыв лицо тетрадью.

Через какое-то время меня за плечо потеребил Отто.

— Я вижу, к сессии ты готовишься полным ходом.

— Уйди от меня, — пробормотала я из-под конспекта. — Я хочу умереть.

— Вяло стараешься, так ты до экзамена не умрешь, — сообщил полугном. — Что у нас тут? О, эльфийский? И как успехи?

— Никак, — сказала я. — Я, несчастная, завалю сессию и меня выгонят из Университета.

— С чего ты решила, что ты ее завалишь?

— Отто, — я села на кровати. — Я по-эльфийски фразы не могу связать. У меня при виде Профессора начинается ступор. Убей меня!

— Быстро и безболезненно или медленно и мучительно? — деловито поинтересовался лучший друг, разминая руки

— Я знаю, что я всегда могу на тебя рассчитывать, — я зарылась в подушки и закрыла глаза.

— А о чем ты думала… — начал Отто.

— Прошу тебя, — простонала я. — Не начинай песенку моей мамы: к экзаменам надо готовиться заранее, контрольные и курсовые надо сдавать в срок, с преподавателями не надо заедаться… Я и сама это прекрасно знаю.

— Да я вообще-то не о том, — сказал полугном. — О чем ты думала, когда валялась на кровати?

— О том, какая я несчастная, — ответила я.

— Вот! Это все негативное мышление. Ты думаешь о том, что ты не сдашь экзамен, и ты его не сдашь, потому что ты так решила. Надо менять мысли, уговорить себя не бояться и все пройдет как по маслу.

— Легко тебе говорить, вам, гномам, эльфийский сдавать не надо.

— Это оскорбление, — возмутился Отто.

С группой студентов-людей из своего факультета Отто изучал эльфийский. Правда, преподавал у них не злобный Ломиториэль, а полуэльфка Адель. Отто как-то признался, что изучать эльфийский его заставил дикий восторг при виде совсем не эльфийских форм преподавательницы. Внешностью Адель пошла в своего папочку, известного мастера по изготовлению артефактов — высоченного, толстого и неповоротливого. Об эльфийской составляющей в крови напоминали большие миндалевидныем глаза (красота которых затмевалась носом-картошкой, доставшимся от папы), и заостренными ушками, прикрытыми жесткими курчавыми рыжими волосами.

— Нам, ремесленникам, необходимо знание эльфийского, чтобы достойно конкурировать с тамошними производителями артефактов, — таково было официальное объяснение рвения полугнома в изучении языка.

Потом Отто закрывал глаза и предавался мечтаниям о громогласной туше преподавательницы.

— Ладно, извини, — пробурчала я. — Я не хотела тебя обидеть, просто я вся такая несчастная!

— Я знаю, что делать, — сказал полугном, подергав себя за бороду. — Готовься к «Трансляции» и ни о чем не волнуйся.

Через полдня я закинула учебник по «Трансляции…» в угол и села писать шпаргалки на экзамен по языку — составлять таблички с окончаниями и правилами чередования гласных.

Вечером после сдачи «Принципов трансляции» (на «отлично», мне повезло с билетом, не зря носила в храм Госпожи удачи деньги!) Отто заявился в сопровождении Ирги.

— Что, — нелюбезно спросила я. — Будет ускоренный курс эльфийского?

— Нет, — лучась счастьем, сказал лучший друг. — Будет гипноз.

— Гипноз?

— Да, Ирга тебе будет внушать, что ты не боишься Ломиториэля, и ты хорошо сдашь экзамен! Ну как, здорово я придумал?

— Здорово, — согласилась я. — Только ЭТОТ мне ничего внушать не будет.

— Хочешь, поклянусь, что ничего внушать не буду, кроме относящегося к эльфийскому? — спросил «этот».

Если Ирга думал, что я благородно откажусь, то он ошибся.

— Клянись, — сказала я, выуживая из шкатулки красную нить. Если некромант отступит от слова, нить перережет ему то место, куда ее повязать. — И повяжешь ее… — я задумчиво окинула взглядом фигуру некроманта.

— Я туда не согласен! — торопливо сказал он, проследив за направлением моего взгляда. Давай лучше на руку?

— Фи, Ирга, — я разыграла оскорбленную невинность. — О чем ты думаешь? Я именно руку и имела в виду.

Отто за спиной Ирги хрюкнул, сдерживая смех.

— Не буду вам мешать, пойду в «Больше пей», — с этими словами полугном подмигнул мне и ушел.

— Ложись на кровать и расслабляйся! — скомандовал Ирга, доставая из сумки толстенный фолиант и листая страницы. — Здесь, нет, здесь, ага, все — таки здесь.

— Ирга, — спросила я подозрительно. — А ты когда-нибудь гипнозом занимался?

— Обижаешь, — сказал некромант, пытаясь стать в позу в соответствии с рисунком в фолианте. — Я все-таки некромант, а не выпускник факультета медиумов. Но я знаю общие принципы!

— Я передумала, — я резво спрыгнула с кровати.

— Эй, ты куда? — возмутился Ирга. — Посмотри, это очень дорогая и редкая книга, в которой подробно про гипноз все описано. Запрещена к продаже и распространению, чтобы народ обращался к дипломированным специалистам, а не занимался самолечением.

— Ну-у-у? И где ты ее взял?

— Надо знать места, — поучительно сказал некромант.

— Легальные хоть?

— Абсолютно. Хозяйка дала попользоваться. Давай ложись на кровать.

— Давай не будем? А?

— Что за саботаж? — Ирга схватил меня рукой за талию и повалил на кровать, я взбрыкнула ногами, моя юбка с готовностью задралась.

— Ах так! — донеслось со стороны двери. — Ах ты, гад! Ах ты, обманщик!

Девица со встрепанными волосами ворвалась в мою комнату и принялась колотить некроманта кулаками по спине.

— Для гипнотического опыта тебе книжка нужна была, да? Развратник! Решил ее усыпить и…

— Тихо, тихо, — Ирга прикрывал голову фолиантом. — Мне для этого усыплять никого не надо! Сами дадут!

Я притихла на кровати, наслаждаясь сценой.

— Сами дадут! Ах ты, бабник! Подлец! Нахал! — девица покраснела от напряжения, пытаясь придумать что-то очень обидное. — Сын Ешкиного кота! — выпалила она.

Ирга поморщился.

— Давай без сцен, хорошо? Ты мне мешаешь, потом поговорим, — он сопроводил девицу до дверей, наложил заклятие на ручку и сказал:

— Теперь нам никто не помешает. Не смешно!

— Хозяйка книги? — отсмеявшись, спросила я.

— Ты знаешь, сколько эта книга стоит? А так эта панна мне ее попользоваться бесплатно дала, — увидев мой скептический взгляд, некромант поправился. — За пару поцелуев. Видишь, на какие жертвы я ради тебя иду!

— Ты еще поплачь, — посоветовала я. — И тебе было неприятно ее целовать, да?

Ирга вздохнул.

— Я…

— Давай начнем, мне интересно, — перебила его я, боясь, что он полезет ко мне целоваться «чтобы сравнить».

— Хорошо, — опять вздохнул Ирга. — Ложись и расслабляйся. Да хватит смеяться, в конце концов!

Некромант стал в позу, тщательно скопированную с учебника и начал покачивать передо мной медальоном со своей шеи.

— Спишь уже?

— Еще нет, — ответила я. А симпатично у него рубашка расстегнута!

— Расслабься и сосредоточься, смотри на медальон, — Ирга забормотал слова, старательно читая их с книги.

Я попыталась расслабиться, но вместо этого меня потянуло на смех.

— Ола! — возмутился парень.

— Все, не буду, хи-хи-хи…

Ирга погрозил мне кулаком.

— Теперь я понял, почему я некромант. Мои пациенты во время работы хоть не смеются, когда не надо. Не ржи ты, как лошадь! — некромант листал фолиант. — Ага, вот, нашел. «В случае неадекватного поведения пациента разрешается применить в нему физическое воздействие». Понятно тебе?

Я помотала головой, стараясь сдержать смех.

— Сейчас получишь по голове книгой, чтобы не так смешно было, — пояснил Ирга.

— Не надо, все я не буду смеяться.

Некромант опять скопировал позу и, покачивая медальоном, начал читать. Я смотрела на медальон, думая об экзамене, о Профессоре, о красивой груди Ирги между краями расстегнутой рубашки…

Я проснулась рано утром, заботливо укрытая одеялом с кровати Лиры. В голове было пусто и легко. Мысли об эльфийском не вызывали ужаса и дрожи в коленях. Я открыла конспект и легко прочитала пару фраз, дивясь их певучести. Это надо было отметить.

Довольная жизнью, я подсчитала наличность и пошла в ближайшую забегаловку позавтракать. На перилах лестница у выхода из общежития меня поджидала хозяйка книги по гипнозу.

— Привет! — помахала я ей рукой. Надо поблагодарить человека. — Пойдем завтракать? Я угощаю.

Девушка уныло покачала головой. Непричесанные пряди грязно-русых волос выглядели еще более растрепанными, чем вчера.

— Как все прошло? — спросила она меня.

— Прекрасно! Ирга просто волшебник. Мастер на все руки и не только руки!

— Он сказал, что ты его загоняла, — сказала девица.

— Это еще кто кого, — возмутилась я.

— А мне вот не везет в жизни, — вздохнула собеседница. — Ты знаешь, что по всем гороскопам и предсказаниям, Ирга для меня наилучший партнер.

— Да, не повезло тебе, — сказала я.

Когда тебе выпал по велению звезд партнер — очень умный, очень обаятельный и очень самостоятельный мужчина, считающий себя самым — самым, и к тому же не собирающийся заводить серьезных отношений, то можно только посочувствовать.

— Зато тебе везет! — крикнула девушка. — Почему одним все, другим — ничего?

Я пожала плечами и пошла завтракать.

Вечером в двери постучали. Я отвлеклась от составления краткого справочника по эльфийскому языку в шпаргалочном варианте и крикнула:

— Кто там такой вежливый?

— Привет! — Ирга всунул в комнату голову. — Перед работой пришел узнать, как дела? Как настроение?

— Ничего, спасибо. Вот, к экзамену готовлюсь, послезавтра будет.

— Ола, что ты только что сказала?

— Вот к экзамену… — я осеклась. — Я сказала это по-эльфийски! По-эльфийски! О, Ирга!

Я повисла у некроманта на шее. Тот покачнулся под моим весом и сказал:

— Ну, ради такой благодарности я готов тебя гипнотизировать каждый день!

— Стоп, стоп, стоп, ты же вязал нитку?

— Все как ты и хотела, — Ирга показал запястье, до сих пор повязанное заклятой ниткой. — Это было просто проявление твоей благодарности за помощь.

Я улыбнулась некроманту.

— Может, зайдешь, что мы в коридоре стоим?

— Не на долго, хорошо?

Захлопывая двери, я заметила утреннюю собеседницу, стоячую в конце коридора.

— Там поклонница тебя ждет.

Ирга пожал плечами.

— Марта, студентка — медиум. Вообразила себе любовь и радуется.

— Ты ей по гороскопу лучший партнер, — сообщила я, наливая холодный чай в кружку.

Некромант фыркнул.

— Ты знаешь, когда я родился? Нет, вот и она не знает. О каком гороскопе может идти речь?

— Ну ты же все-таки ее целовал. За книгу.

— Ола, что ты от меня хочешь?

— Ничего, просто человек страдает. Сегодня мне говорила, что мне повезло, а ей нет.

— Радуйся, — сказал Ирга с набитым ртом, доедая спрятанное от гостей мое любимое печенье. — В твоей жизни все не так плохо, как тебе кажется.

— Ах, ты!.. Ты где печенье взял? Я тебе его давала?

— На шкафчике, — сказал наглый гость, рассыпая крошки. — Преимущество высокого роста. Все, я пошел. Спасибо за угощенье.

Сунув мешочек с остатками печенья мне в руки, Ирга послал мне воздушный поцелуй и закрыл за собой дверь.

— Надо вкусности перепрятать, — сказала я себе по-эльфийски и пошла готовиться к экзамену дальше.

Утро экзамена огорчило мелким противным дождиком. Подняв длинную юбку, я переступала лужи и бормотала про себя правила склонения прилагательных. Перед дверями корпуса Университета лужа напоминала небольшое озерцо. Я вспомнила, что вчера на общей кухне толковали, что какой-то неудачник из боевых магов, выполняя экзаменационное задание, ошибся и оставил огромную вмятину на мощеной камнями дорожке. Проходящий по этой же дорожке Преподаватель Факультета Медиумов попал в целительский корпус. Пока его несли к целителям, успел напропрочить несчастному студенту вечный незачет и недопуск к сессии.

Пока я раздумывала — обойти лужу или форсировать ее так, уповая на лето и теплую воду — почувствовала отток магической энергии из окружающего пространства.

— Что такое? — еще успела подумать я, как получила магический удар такой силы, что артефакт от сглаза, купленный еще на первом курсе, сгорел дотла, оставив ожог на груди. Задыхаясь, я упала на колени.

— О, Светлейшая Элланар! — услышала я взволнованный певучий голос. — Что случилось? Ты меня слышишь?

— Слышу, — прохрипела я, удерживая себя в сознании и пытаясь отогнать дикую боль по всему телу.

— Так лучше? — холодный металл прижался к моей шее. Я почувствовала облегчение, пелена, застилающая глаза, немного рассеялась.

— Лучше, немного, спасибо. О-о-о, что это было?

— Полагаю, точно направленный на тебя вредоносный удар.

— Вредоносный удар? — я плеснула на лицо водой из лужи. — На меня?

— Полагаю, что да, — сказал Профессор Ломиториэль. — Встать можешь? Я помогу.

Он помог мне подняться и сказал:

— Тебе нужно к целителям. Дойдешь?

Я попробовала кивнуть, но покачнулась и уцепилась за его руку.

— Не уверена.

— Я помогу, — я поймала его неожиданно искренне сочувствующий взгляд. Ломиториэль улыбнулся и сказал:

— Как на счет эльфийской магии?

— Я не знаю, — честно ответила я. — Я согласна на все, чтобы было не так больно.

Эльф запел, поглаживая меня по спине. В меня как будто влили энергию, живительную и приятную.

— Идите, — скачал Профессор.

— А экзамен?

— Считайте, что вы его сдали. Жду вас на заклинаниях.

— Сдала?

— Вы не заметили? Вы говорили по-эльфийски, — Ломиториэль кивнул мне головой и легко прошел по луже, словно по сухой дорожке.

Я добрела до целителей, придумывая месть неизвестному пока врагу.

— Рваная аура, упадок жизненных сил, воспаление легких, ожог, царапины и синяки от падения, — перечислила мне пожилая целительница Матушка Элла. — Что же вы, милочка, защитных артефактов не носите?

— Так не надо было, — оправдывалась я.

— Придется немного полежать у нас. С рваной аурой вы ни одного экзамена не сдадите. Я извещу ваших Преподавателей.

Я смотрела на дождь за окном и жалела себя. Народ сейчас расходится с экзамена и дружной толпой направляется пить в ближайший кабак. А я тут лежу, одна, несчастная-а-а-а…

— Ола, тебе больно, да? Ну не плачь, не плачь, моя хорошая… — Лира обнимала меня за плечи. — Мы тебя быстро на ноги поставим.

— Мне не больно, я несчастная-а-аааа. Ты откуда здесь?

— Меня известили, я с другого дома исцеления прибежала узнать как ты, — подруга улыбалась мне бодрой улыбкой профессионального целителя, которую не портили даже мокрые слипшиеся волосы. — Все будет хорошо. Может, тебе что-то вкусненькое принести?

Я всхлипнула. Приятно, когда тебя жалеют.

— Ничего мне не надо…

— Ну-ну-ну, хорошая моя…

Только я собралась устроить концерт под кодовым названием «Пожалейте меня!» как в двери постучали и вошел мой Наставник. Беф окинул меня суровым взглядом, от которого я попыталась скрыться за спиной Лиры.

— Верх, верх глупости не носить защитных артефактов! — Беф расхаживал по комнате, заложив руки за спину и отчитывал меня, не давая и слова вставить. — Магичка третьего года обучения! Не защищена ничем! Ничем! Быстро, мне расчет, какой урон нанес бы тебе этот удар, если бы на тебе было хотя бы защитное заклятие Нимбуса.

— Я не знаю, какой силы был удар… — пролепетала я.

— Не знаешь? Ты, знаток трансляции магии? Ты не можешь посчитать? За что тебе по экзамену отлично поставили? На пересдачу!

— Я сейчас посчитаю, — поспешила оправдаться я. — Сейчас…

Я толкнула Лиру в спину — спасай.

— Наставник Беф, — кашлянула подруга. — Ола больна…

— Глупостью она больна! — рявкнул Беф. — Ничем больше!

Он сделал два стремительных шага по комнате и сказал Лире:

— Ты принесешь мне ее расчет не позже чем через час. А ты, — Наставник посмотрел на меня грозным взглядом. — После выхода из больницы ко мне! С защитными артефактами! Ясно?

— А кто это был? — крикнула я в спину уходящему Бефу.

— Марта, факультет Медиумов, — не оборачиваясь, ответил он.

— Эта нечесаная курица! — возмутилась я. — Выйду из больницы, переломаю ей все кости! Волосы повыдергиваю!

Лира вздохнула.

— Она не могла так порвать твою ауру одна. Кто еще оказывал на тебя воздействие?

— Ирга!!!

В дверь постучали.

— Ола, — бледность лица Отто была видна даже через густую волосяную растительность. — Ола, та как?

— Умираю, — мрачно сказала я. — А все из-за твоего любимчика Ирги.

Полугном открыл рот. Лира коротко обрисовала ему ситуацию.

— Так он клялся никакого вреда…

— Отто, любое внешнее внушение, тем более проведенное субъектом с такой сильной аурой, как у Ирги, это вмешательство в структуру ауры. А он тем более не специалист. Конечно, ничего бы не случилось, если бы Марта не захотела наслать такой сильный сглаз на Олу.

Отто лихорадочно дергал себя за бороду.

— Ладно тебе, ты ведь хотел как лучше, — пожалела его я. — А мне Ломиториэль экзамен засчитал. И так помог! Если бы не он, я бы сюда не дошла. А еще я на эльфийском разговаривала!

— Не надо меня успокаивать, — сокрушался полугном. — Если бы не моя идея с гипнозом, ничего бы не было.

— Отто, — я протянула к нему руки, чтобы обнять. — Не кори себя. Видишь, я даже улыбаюсь.

До вечера у меня перебывало много народу — кто-то видел то, что произошло, до кого-то дошли слухи, всем требовались подробности. Ирга не пришел.

На следующий день ни Ирги, ни Отто среди посетителей не было. Вечером я сбежала в общежитие, пообещав целителям, что за мной присмотрит Лира.

Утром в дверь комнаты кто-то поскребся. Я неохотно оторвала голову от подушки:

— Войдите, кого там с утра принесло?

Осторожно, постоянно оглядываясь, вошла Марта. Выглядела она так, будто побывала в гостях у Ешки. От удивления я даже покинула уютное лежбище на кровати и усадила девушку пить чай, в который налила значительную дозу успокоительного. У магички дрожали руки, а зубы стучали о край чашки. Все мысли о мести выветрились сами собой.

— Не обижайся на меня, — Марта попыталась стать на колени, но я успела ее удержать. — Я так глупо поступила… Я ревновала… Я хотела, чтобы тебе было плохо…

Марта попыталась поцеловать мне руки, выронив чашку. Чашку я успела поймать, но раскаявшуюся панну поднять не удалось.

— Прости меня! — провыла Марта, цепляясь за мою ночную рубашку.

Я с тоской подумала, что защитного амулета на мне нет.

— Марта, я не обижаюсь на тебя. Со всеми бывает. Ну, отпусти мою рубашку! Марта!

Легкая ткань затрещала. Девушка столь рьяно попыталась поцеловать мне ступни, что с решила, что на губах у нее яд. Оставив край рубашки у Марты в руках, я запрыгнула на кровать и закричала:

— Помогите!!!!

— Я извиниться хочу, — угрожающим тоном сказала Марта, на карачках подбираясь к кровати. — Прости меня.

— Прощаю, прощаю, — я отгородилась от будущего медиума подушкой. — Все прощаю. Хочешь, насылай еще сглаз, только встань с коленей.

— Я сейчас извиняться буду! — заявила Марта, вставая. Выглядела она как фурия — взлохмаченные волосы, пальцы с длинными ногтями скрючились, с губ капает слюна, глаза безумные.

Бежать было некуда. Я завизжала, зажмурив глаза и пнув наугад ногой. Марта схватила мою ногу и потянула на себя. Я рухнула на кровать, не переставая визжать.

Дверь с грохотом распахнулась. В комнату ворвались Отто и Ирга, схватили Марту и с трудом отодрали от меня. Ее ногти прочертили глубокие царапины на моей коже. Девушка шипела, пиналась и царапалась, я скулила на кровати, зарывшись в одеяло и подушка, Отто ругался. В открытые двери стали заглядывать любопытные соседи.

Ирга сильной пощечиной прекратил истерику у Марты, полугном выкопал меня из постельного белья. Любопытные с интересом уставились на мое одеяние.

— Что происходит? — некромант встряхнул Марту, как куклу.

— Она не хотела принимать моих извинений, — заныла она, потирая щеку.

— Я все принимаю! — поспешно сказала я, еле сдерживая слезы. — Уберите ее от меня!

— Уберем, уберем, — Отто прижал меня к себе. — Успокойся.

Ирга выволок Марту в коридор, распихав любопытных, закрыл дверь.

Отто протянул мне бутылку с успокоительным. Я выпила пару глотков и сказала:

— А что происходит?

— Ирга чуть с ума не сошел, когда узнал, что с тобой случилось, — сказал лучший друг. — Я думал, он Марту убьет, еле удержал. Поэтому к тебе и не заглядывал. В общем, он объяснил ей что к чему и отправил к тебе извиняться.

— И как он ей объяснил? — поинтересовалась я.

Отто неопределенно пошевелил пальцами.

— Не принуждал, не думай, Ирга настоящий мужчина. Просто объяснил что к чему.

— Пусть себе объясняет, — сказала я. — Это из-за его сеанса гипноза такое приключилось.

— Ты просто не представляешь, как он себя винит. Таким я его еще не видел, — серьезно сказал полугном.

— С него все, как с гуся вода, — отмахнулась я, пытаясь приставить оторванный кусок ткани к ночнушке. — Как ты думаешь, попробовать пришить, или купить новую?

— Это с тебя все как с гуся вода, — вздохнул Отто. — Струси с Марты компенсацию за моральный ущерб.

Я задумалась. Жизнь налаживалась — на заклинаниях Ломиториэль меня особо спрашивать не будет, все-таки я еще не здорова. Да и не боюсь я его теперь. «Хорошо» точно получу. Остальные экзамены сдам. Продажа спиртного сейчас пойдет хорошо — только глухой не слышал про последние события, явятся посмотреть, а заодно и бутылочку купят.

— И с Ирги тоже деньги струшу, — решила я. — Куплю себе ночную рубашку из эльфийского шелка.

— С золотым шитьем, — ехидно добавил Отто. — И буду в ней по коридорам гулять, хвастаться.

— Ничего ты не понимаешь, — отмахнулась я, роясь в недрах одежного шкафа.

— Куда уж нам, мужикам, до таких тонкостей, как шелковые ночные рубашки. О, печенько!

— Отто! — заорала я, обернувшись. — Это мое любимое печенье!

— А зачем ты его под матрацем прячешь? — удивился полугном, высыпая себе в пасть остатки печенья.

10. Зачет по летней практике

Ола и Отто едут в бывшие пограничные башни на летнюю практику, надеясь на спокойное времяпровождение.

На этой неделе студентов Университета Магии распределяли на летнюю практику. Прошлогодняя летняя практика для меня оказалась не очень удачной (мягко сказано), поэтому я имела «счастливую» возможность выслушать от своего Наставника Бефа соображения по поводу моего поведения, дальнейшей судьбы, вредности характера и проченравоучения, сопровождающееся зловещими угрозами. Дождавшись, когда я осознаю (или сделаю вид, что осознала) все сказанное, Беф милостиво махнул рукой. Мне не нужно было учиться телепортации, чтобы мгновенно испариться в сторону ближайшего питейного заведения — после лекции срочно требовалось освежить мозги.

Пивнушка оказалась гнездилищем магов-практиков. Я одиноко сидела за столиком, невнимательно слушая их болтовню — все лучше, чем внимать громам и молниям, которые метал Беф.

Факультет практической магии подразделялся на несколько специальностей — нежитиеведы (борцы с упырями, оборотнями, вурдалаками и другими любителями незаконно отведать человечьего мясца) и боевые маги — этих с радостью ждали в любой армии, городской страже и народном ополчении. Особняком стояли некроманты. Естественно, при необходимости любой практик мог взаимозаменить другого, так и я, теоретик, вроде могилы на кладбище умею раскапывать и упыря при случае убить могу… гм… возможно могу.

Практиков я недолюбливала, впрочем, они отвечали теоретикам тем же самым. Мы их считали тупым ходячим набором мышц, а они нас — трусами и библиотечными червями.

Поэтому я тихо пила пиво и не высовывалась.

Практики занимались своим обычным делом — хвастались.

— Да я ради своей девушки на все готов! — бил себя в грудь розовощекий здоровяк. — Против армии выйду, упыря голыми руками завалю, со скалы спрыгну.

— Зачем против упыря с голыми руками? Магией раз — и завалил! — вклинился белобрысый.

— Свое сердце в прямом смысле слова отдам! — третий бил себя пивной кружкой в грудь.

Предмет, которому это все предназначалось, кокетливо хлопала ресницами и улыбалась всем по очереди. Потенциальная обладательница вырванных из груди сердец была довольно страшненькой — тощей, как подзаборная кошка, с немытыми волосами и толстым мясистым носом на маленьком личике. Вот к чему приводит нормальных парней недостаток девушек на факультете — подумалось мне.

— Я за тебя жизнь готов отдать! — пытался перекричать более рослых соперником мелкий худенький студентик.

— Выбираешь кавалера? — прошептали над ухом, характерно растягивая гласные.

— Ирга, ты меня по запаху находишь, что ли?

— Нет, просто проходил мимо, — не смутился некромант. — Что ты делаешь в пивнушке практиков?

— Полощу мозги после промывания Бефом. Ирга, ты бы отдал за кого-то жизнь?

— Странный вопрос.

— Мне интересно. Ты же вроде как практик, а они вон просто горят желанием пожертвовать собой.

Ирга фыркнул.

— Я слишком драгоценная личность, чтобы собой жертвовать. В любой ситуации я сначала спасу свою шкуру, а потом видно будет.

— А если бы твоя любимая сказала: прыгни со скалы!

— Я бы ей ответил: у тебя с мозгами все в порядке?

— А у тебя нет никого, такого, особенного, которого ты бы загородил грудью в случае смертельной опасности?

— Нет, — спокойно ответил Ирга. — Инстинкт самосохранения присущ мне не меньше, чем другим. Только мозгов у меня больше, чем у большинства. А на героя баллады я никак не гожусь. Что тебе Беф сказал?

— Ничего информативного.

— Не беспокойся. На практику тебя отправят с Отто, будете там перебирать бумажки и никого не трогать.

— Ты откуда знаешь?

— Милая, информация в наш век — это власть. Знаю и все.

— Ну, успокоил, — вздохнула я. — Может, ты еще знаешь, куда нас зашлют?

— Далеко — далеко. Чтобы глаза не мозолили своим жизнерадостным видом.

— А ты?

— Что — я? Я уже Университет год как закончил, мне практика не положена.

— Я не о практике. Что ты будешь делать летом?

— О, тебя это интересует?

— Нет, — решительно ответила я, поставила пустую кружку на стол и вышла на улицу.

— Отпуск у меня зимой, а летом я работаю, — догнал меня Ирга. — Но если ты хочешь мне что-то предложить…

— Ирга! — с чувством сказала я. — Тот день, когда я не вижу твою ехидную физиономию, я считаю счастливым.

Некромант нахмурился:

— Если ты так считаешь, не буду тебе мешать. Счастливо оставаться.

Я пожала плечами. Хочет обижаться — пусть, догонять и просить прощения не буду. Ярко светило солнце, тополиный пух падал теплым снегом. Если Ирга не соврал, я еду на практику с лучшим другом! Это значит, что месяц пройдет быстро и интересно, без душевных потрясений. Знала бы я тогда, как ошибаюсь!

— Зря ты Иргу обидела, — сказал мне Отто, когда мы тряслись в неудобной тарантайке на село на практику. — Он к тебе со всей душой…

— Мне не нужна его душа, — отмахнулась я.

— Иногда ты такая бестолковая, что мне хочется тебя взять за плечи и потрусить, — сказал Отто тоном старшего брата.

— Тебе сколько раз говорить, чтобы ты не лез в мою личную жизнь.

— А я и не лезу. В отсутствие чего-то весьма трудно влезть!

— А мне ничего и не надо!

Отто хмыкнул, отвернулся и стал молча созерцать бесконечную пыльную дорогу.

Я углубилась в изучение заданий на практику.

Мы ехали в отдаленную деревеньку, в которой двести лет назад находилась пограничная застава магов — гарнизон периодически выезжал пощипать перышки не дружественным соседям. Когда границы нашего государства раздвинулись после войны, в двух башнях оставили пару магов-старичков. Круглогодично в бывшие заставы, раскиданные по всему государству, отправляли на практику студентов. Наша с Отто задача — работа с архивными документами, объясняющими принципы изготовления и работы боевых артефактов прошлого. Если нам повезет, мы даже можем найти что-то стоящее. «Будьте бдительны и осторожны» — приписал внизу свитка Беф своим каллиграфическим почерком.

Через два дня у башен нас встретил старый — престарый Магистр Ромон. С ним рядом стояли двое мододых магов.

— Ван, Рави, — представились они. — Хьюдорская Академия Магического мастерства, Факультет боевой магии, пятый курс.

— Столичные штучки, — проворчал за моей спиной Отто.

Ребята на первый взгляд мне показались не заносчивыми — улыбки у них были теплые, поэтому я промолчала.

— Вы — наши первые практиканты за последние два года, — сказал Магистр Ромон, когда мы все собрались в круглой комнате на первом этаже Восточной башни. Второй маг Магистр Фред, был настолько стар, что никогда не выходил из своих покоев. — Ведите себя осторожно, хорошо? И занимайтесь своими заданиями.

— Мы тут живем просто, — улыбаясь, Рави раскладывала по тарелкам кашу. — Дежурство на кухне — по очереди, уборка помещений каждый день. Нам дали задание привести тут все в порядок, все вычистить, освободить помещения. А вам?

Я пробежала список глазами:

— На нас все документы и найденные артефакты. И то же самое — освободить помещения.

— Документы? А, теоретики.

— Я ремесленник! — надулся полугном. — Не путайте! И вообще, говорят, в вашей академии учат только людей!

— Да, — недоуменно ответила Рави. — И что тут такого?

— А то, что вы нарушаете права расовых меньшинств!

— Гномы и эльфы учатся в своих учебных заведениях.

— Изолируете, значит!

— Давайте не будем о этом! — вмешался Ван. — Я понимаю ваши чувства, но вы-то человек!

— Я гном!!!!! — рявкнул Отто и выскочил из-за стола, перевернув стул.

— Я не знала, что гномы бывают черноволосыми и такими высокими, — растерялась Рави.

— Он полугном, — я решила объяснить все сразу. — Но лучше вам ему об этом не напоминать. Он считает себя гномом. Его мать похожа на гномиху больше, чем сами гномихи. Разве что ростом раза в два повыше будет.

— Нас не предупредили. Неудобно получилось…

— Ничего, он отойдет, — успокоила я.

Но Отто продолжал дуться. С Рави и Ваном он старался разговаривать только в случае необходимости, на попытки извинения не реагировал. Через неделю его оставили в покое.

По вечерам полугном вылезал из подвала, где целый день перебирал содержимое хранящихся там ящиков, и зудел мне:

— Эти столичные штучки… Они ничего не умеют… То же мне, боевые маги… И это преддипломная практика…

— Отто, я с ними общаюсь. Очень приятные люди…

— Вот! Люди!

— Отто, с каких пор ты стал не любить людей?

— С тех самых, как они создали академию только для себя!

— Отто, но ребята-то ни при чем! Они там просто учатся…

— Ты с ними заодно!

Мне не хватало терпения и я уходила, слоняясь по вечерам в одиночестве в округе. Вану и Рави я не навязывалась — то, что ребята любили друг друга, было видно невооруженным глазом, и иногда окружающий мир для них просто не существовал. Конечно, они меня не прогоняли, но в их компании я чувствовала себя лишней.

Одним тихим летним вечером, когда я наслаждалась легким ветерком после дневной духоты, передо мной явилось нечто — грязно-серый балдахин на крупной фигуре. От неожиданности я оступилась и упала.

— Отто, что за шутки? — рассердилась я.

— Убирайтесь прочь из моих башен, проклятые предатели! Иначе мой гнев упадет на вашу голову. Смерть ждет вас всех!

Нечто в балдахине вцепилось в меня холодными руками и зашвырнуло в кусты.

Когда я, исцарапанная, злая и плачущая явилась к башням, Рави кинулась ко мне, а у Отто с Ваном синхронно отвисли челюсти.

— Меня в кусты зашвырнул какой-то не живой тип, — я утерла слезы. — Вся моя кожа в колючках и царапинах, моя любимая юбка номер два превратилась в лохмотья, но я найду кто это и убью его второй раз уже окончательно!

— Я слышал про этот призрак, — сказал Ван. — Пошли к Ромону.

— Это не призрак, — сказал Магистр. — Это инферн. Я надеялся, что вы с ним не столкнетесь.

— Что значит «надеялся»? — возмутился Отто. — Вы знали про существование этого призрака, сущности или кого там еще и нам ничего не сказали? А если бы он убил Олу?

— Это с ним не впервые, — признался Магистр. — Два года назад он заживо сожрал трех некромантов на преддипломной практике. Они пытались его упокоить. Но он так долго не показывался, что мы подумали…

— А что такое инферн? — спросила я, порывшись в памяти, но ничего там не обнаружив. Кажется, эту лекцию я проспала… или прогуляла… А на экзамен, как обычно, выучила только половину билетов.

— А вы разве не проходили инфернов? — удивленно спросил Ван.

— Вероятно, я отсутствовала на лекции, — сообщила я с независимым видом, — по уважительной причине, конечно.

— Инферн, — сказал Магист Ромон, — это неживая сущность, привязанная к определенному артефакту. Он исполняет программу, заложенную в нем создателем до тех пор, пока артефакт не деактивируют.

— Кто был его создателем? Почему артефакт до сих пор не деактивировали?

— Создателем был мальчишка, ваш ровесник. Маг-недоучка. Из последних защитников башен в войне за границы. Принятие мирного договора он расценил как предательство всех погибших в войне и крушение своих идеалов. И оставил такой злобный подарочек. Мы не знаем, где артефакт и как он выглядит — артефактов тут бесчисленное множество, инферн может быть в любом.

— А проследить возмущение магического поля? — блеснула я эрудицией.

— Башни стоят на месте постоянного возмущения магического фона, поэтому их тут и построили! — воскликнул магистр. — Амулеты, которые создавали двести лет назад в большинстве своем самозарядные. Мы не можем проследить за всеми! Поэтому вас и послали все здесь вычистить! Возможно, вам повезет.

— А эти некроманты, ну, которых убил этот инферн. Они что-то нашли? — осторожно спросил Ван.

— Нашли. Самонадеянные мальчишки! Они не сказали нам ничего, решили все провернуть сами. За что и поплатились. Поэтому, если вам что-то в голову придет, сразу же докладывайте мне!

— Поняла, Ола, — значительно произнес Отто.

Я встрепенулась и поймала себя на мысли, что вытянула губы трубочкой — задумалась, значит.

— Поняла, поняла. Я не такая глупая, чтобы лезть в пасть чудищу, которое сожрало трех некромантов.

— Интересное зрелище, — сказал Ван через пару дней, увидев нашу живописную группу.

Я распустила длинные, волнистые черные волосы Отто и плавно водила по ним гребнем. Как правило, гном заплетал волосы в тугую косу, скреплял ее тонкими серебряными заколками по всей длине и неделю, то и две, не трогал. Потом со скрипом и стенаниями распутывал получившееся кубло, пытался расчесать и опять туго заплетал. Длинные, до пояса, волосы, пышная борода — гордость любого гнома. Только у чистокровных гномов волосы жесткие и крепкие, как конский хвост, и почти не путаются. Моему же другу волосы достались от матери-человека: черные, пушистые, курчавые. В периоды глубокой задумчивости я любила расчесывать Отто — это помогало мне сосредоточиться. Полугном обожал такие моменты, только вот я придерживалась мысли, что если часто задумываться, то все мысли закончатся. И удовольствие понежиться под расческой Отто выпадало довольно редко, поэтому он терпеливо сносил даже первые десять минут продирания расческой через колтуны.

— А ты не боишься, что у тебя появятся морщины? — спросила Рави, заметив мои губы, вытянутые в трубочку.

Отто зашикал на них. Такой почти дружественный жест настолько поразил ребят, что они примолкли и с почтением стали наблюдать.

Я неторопливо заплела косу, скрепила заколками и сказала:

— Я знаю, что это за артефакт. Ну, приблизительно знаю.

— Ты серьезно?

— Серьезней некуда. Магистр Ромон что нам сказал: мальчишка! Мальчишка, правильно. Поэтому его артефакт нашли три некроманта-преддипломника, но не могли найти лучшие маги! Я тут кое-что поузнавала у Магистра Фреда. Этот маг-недоучка, Данбот, жил книгами, героями и их подвигами. Он хотел, чтобы о нем слагали легенды и девушки падали к его ногам пачками. Поэтому он сбежал с магической академии в эти Башни — воевать, делать подвиги.

— Подожди, подожди! Откуда ты это все знаешь?

— Говорю же, от Магистра Фреда. Он стар, он и служил здесь тогда, когда Данбот явился сюда с полупустым заплечным мешком и в дедовой кольчуге. Фред тогда работал интендантом башен, ведь здесь размещался гарнизон. Стычки с врагом были практически ежедневно…

… Данбот злобно драил пол старой шваброй. Они опять посмеялись над ним! Опять! «Ты еще маленький, — сказал начальник гарнизона, усатый ветеран Толик. — Подрасти, и сразу возьмем тебя с собой». Подрасти! Да он самый сильный маг из всех, тут находящихся. Три калеки, единственным преимуществом которых был возраст и диплом о высшем магическом образовании. А четвертый вообще предпочитает заниматься продуктами и всяким барахлом. А он, он, Данбот! Преподаватели говорили ему, что он силен, еще как силен. И умен. Не зря его мамочка каждый день говорила ему: Данбот, о тебе заговорят, ты прославишься. Да, он взрослый, совершеннолетний! Ну и что, что ростом не вышел — болел в детстве много, зато, будучи прикованным к постели, читал. Тоннами глотал книги, представляя себя на месте героев. И девушки, конечно, девушки. У всех героев есть возлюбленная, и не одна. Недавно мамочка прислала весточку, что отца убили проклятые эльфы. Не то, чтобы он сильно горевал по отцу — знаменитому полководцу, который не обращал на своего слабого здоровьем сына никакого внимания во время редких наездов домой, но ведь герой обязательно должен за кого-то мстить! Той же ночью Данбот собрал вещи и ушел в Форбиттеновские башни. Прощаться ему было не с кем — своих однокурсников в академии начинающий герой считал особами недалекими, ограниченными и скучными, не ценившими порывов его души. Данбот шел к своей цели почти неделю, перебиваясь подаяниями и украденными в селах продуктами. Вперед вела его надежда, что в башнях, наконец, он найдет свое место. Но реальность оказалась ужасной. Сначала Данбота пытались отправить домой, а потом заставили выполнять низкую работу — мыть, чистить, прибирать. Закончив с мытьем полов, Данбот зашвырнул швабру в угол. Теперь идти на кухню, помогать повару готовить еду для воинов. В тарелки им наплевать, что ли?

В этот вечером усатый Толик не шутил. Вражеским куборским силам удалось уничтожить сразу двух магов.

— Кубория еще поплатится, будьте уверены, — ругался усач на ужине. — Наш король прижмет их к ногтю!

— Так-то оно так, — хмурился боевой маг Арсен. — Но я не собираюсь в одиночку прикрывать вам тыл, пока вы будете щипать куборчан. Так что будете сидеть в башнях, пока не пришлют пополнение.

— Ерунда, у нас есть еще маг.

— Прошу прощения, — вмешался Фред. — Я не боевой маг. И отправиться с вами на стычку меня никто не заставит.

— Военное время! — отрубил Толик.

— Все может быть, все может быть. Но если ваши амулеты и артефакты откажутся работать в самый не подходящий момент, прошу меня не винить.

Толик призадумался. Он знал, что от старого и трусливого теоретика пользы будет мало, но с одним магом отправляться на объезд границ — это форменное самоубийство. Приграничные группировки врага комплектуются из трех или четырех магов.

— Эй мальчишка!

Данбот поднял голову.

— Ты знаешь боевые заклинания?

— Я учился на факультете боевой магии! — Данбот вскочил со скамьи. — И был лучшим студентом!

— Интересно, как тебя вообще туда взяли, — пробормотал Арсен.

Мамочка помогла, конечно, но об этом Данбот не хотел распространяться.

— Хорошо, — вздохнул Толик. — Поедешь послезавтра на патрулирование с нами.

— Вы серьезно? — не поверил Данбот.

— Серьезней некуда, — нахмурился Толик. — Война идет, сынок.

Когда Данбот, напевая, собирал со столов посуду, к нему подошел Арсен, схватил сильной рукой за худенькой плечо парня и процедил, глядя в сторону:

— Смотри мне, пацан. Я тебе не нянька в детском саду, понял? Хоть какие-то проблемы на выезде — убью в лесу собственными руками. И скажу, что куборцы постарались. Слушаться меня беспрекословно! Все ясно? — маг тряхнул Данбота, дождался его перепуганного: «Да, конечно», развернулся и вышел, подметая пол длинной мантией.

Данбот не спал всю ночь. Сначала он чистил кольчугу, чтобы блестела, потом в конспектах искал заклинания. Днем он подобрал себе несколько артефактов, не замечая, как посмеиваются за его спиной опытные воины.

Да, это будет его триумф. Несомненно, он убьет несколько врагов, спасет Толика от неминуемой смерти. Данбот мечтательно рисовал в воображении картинки будущего: вот Толик на глазах у всей академии объявляет его героем. Вот ему вручает орден городской голова… нет, сам король! Мамочка плачет от счастья. Девушки смотрят влюбленными глазами. А эти, его соученики. Как они будут жалеть, что не понимали Данбота, не дружили с ним, смеялись… Он будет гордо проходить мимо, поблескивая орденом.

Ночью Данботу не спалось. Смутные сны перемежались с периодами возбужденного бодрствования. В один из таких периодов Данбот услышал слабый сигнал в голубятне — прилетел почтовый голубь.

«Коменданту Форбиттеновских Башен» — значилось на тонком листке, привязанном к ножке голубя. Комендантом в данный момент был Арсен — этот пост автоматически переходил старшему магу.

— Чего тебе? — сонно спросил маг у Данбота. — Не спится, пацан?

— Голубь принес, — Данбот протянул письмо, — из столицы.

Арсен прошептал заклятие, пробежал появившиеся строчки глазами и улыбнулся.

— Ранним утром прозвонишь общее собрание, — приказал он и развернулся в глубь комнаты.

— Что было в письме?

— Король заключил мир с Куборией. Завтрашняя вылазка отменяется. Можешь собирать вещи — часть гарнизона я распущу по домам. Кто-то обязательно доставит тебя обратно в академию, — Арсен подумал и добавил:

— И поговорит с ректором. О твоем наказании за бегство с учебного заведения.

От ужаса у Данбота перехватило горло. Он долго молчал перед давно закрытой дверью в комнату коменданта. Нет мечтам о славе! Нет мечтам о девушках! Он опять станет изгоем, его опять не будут понимать. И мамочка не похвалит.

Предатели! Предатели! Как они могут так легко забыть все, что было? Один листочек бумаги — и полгарнизона радостно едут домой! А его отправляют на растерзание ректору! Зачем тогда он бежал? Драить полы и тарелки? Какой смысл в недельной голодовке и сбитых ногах, когда он упорно шел из академии в башни? Чтобы даже издалека не увидеть врага?

Ярость — не злость, а именно всепоглощающая ярость — охватила Данбота. Он заскрипел зубами и сжал кулаки. Хорошо же! Вы не могли поверить, что я боевой маг, так я докажу это, и вы еще пожалеете!..

— Утром Данбота отвезли в академию. По пути он и его провожающий исчезли без следа. Поиски ни к чему не привели. А первое посольство в Куборию, остановившееся в башнях, за ночь потеряло половину своего состава. Так узнали о существовании инферна, — закончила я.

— То есть Данбот сотворил инферна…

— За полночи, обуреваемый яростью, — перебил Отто Вана. — Значит, он не делал сам артефакт, он наполнил его силой.

— И никто не мог понять принципа его работы, потому что принципа не существует? — уточнила Рави.

— Принцип есть, — ответила я. — Потому что далеко не при всех чужаках артефакт срабатывает. Только принцип этот — вероятностный. Неимоверно сложно определяется, но просто делается.

— И что это?

Я указала рукой наверх. Все дружно задрали головы, пару минул внимательно поизучали небо и синхронно уставились на меня.

— Не туда смотрите. Это флюгер над голубятней.

Народ молча посмотрел на флигель.

— И что? — решился Отто нарушить сосредоточенное молчание.

— Я просто подумала. Если я в ярости, как Данбот, то что предмет моей ярости?

— Король? — рискнул Ван.

— Арсен?

Я покачала головой.

— Птица, так не вовремя принесшая сообщение о мире. Я думаю, именно в голубятне Данботу пришла мысль залезть на крышу. Может, он броситься вниз хотел, но увидел флюгер, вещь, о которой все знают, но никто толком не замечает. Я его проверила. Там слегка меняется магическое поле.

— Как ты это сделала? — удивился Ван.

— Если бы вы учились в нормальном магическом заведении… — вставил свой медяк полугном.

— Я теоретик, — торопливо перебила я, — в паре с Отто мы иногда делаем артефакты. Так что видеть изменения магического поля я умею.

— Но Магистр Ромон сказал, что здесь так много артефактов, что они постоянно меняют поле!

— Ага. Отто, где находится основная часть артефактов?

— В подвале, — мрачно сказал проводящий там все время полугном.

— Поэтому меня и удивило изменение поля флюгером.

— Ты можешь и ошибаться, — осторожно сказал Ван, на всякий случай отодвигаясь от Отто подальше.

— Это мы сейчас проверим! По моему предположению, артефакт действует при определенном положении флюгера при повороте его ветром. Где-то колебания поля будут наибольшими. Ты, Ван, лезешь наверх крутить флюгер в разные стороны. Я черчу схему внизу и меряю. Отто записывает, а Рави точно запоминает местоположение при наибольшем колебании поля.

— А почему как на крышу, так Ван? — возмутилась Рави.

— Потому что он практик, ему положено, — ответил Отто довольно.

— А если инферн вылезет?

— Точно не вылезет. Заклинание делалось ночью, поэтому Данбот привязал его к ночи. К любому времени суток было бы тяжелее. Кстати, в голову мастистым магам не могло прийти использование под артефакт обычного предмета. Они-то привыкли: под артефакт надо использовать только специально изготовленные вещи!

Через несколько минут верчения флюгера в разные стороны, я сказала:

— Есть.

— Зафиксировала положение, — ответила Рави.

— Теперь можешь падать с крыши, — крикнул Отто Вану.

Естественно, Магистра Ромона мы оповещать не стали. Военный совет собрался в студенческом варианте.

— Деактивировать артефакт и дело с концом! — сказал Ван.

— Деактивировать его надо во время работы, — я листала книги, найденные в башнях.

— А что тогда инферн?

— По идее, должен развалиться.

— А из кого он вообще сделан?

— Из одного из мертвых магов, я думаю. Из мертвого солдата Данбот бы его делать не стал, магов он не любил больше.

— Ага, и его труп никто не обнаружил.

Я подозрительно посмотрела на Отто. Кажется, тему про инфернов в Университете он тоже прогулял.

— Для создания инферна не обязательно брать труп. Артефакт просто привязывается к определенному телу и все. А потом при необходимости это тело встает с могилы и действует, — сказал Ван.

— Типа зомби? — блеснул познаниями Отто.

— Нет, зомби не может долго существовать, там принцип создания другой, — я вспомнила занятия по некромагии. — Но общего много.

— Итак, действуем после полночи. Ван, ты зафиксируешь флюгер в нужном положении, мы с Отто деактивируем артефакт, Рави нас прикроет снизу, а ты сверху. В случае неожиданностей.

— Может, все таки скажем Ромону? — проявила здравый смысл Рави.

— Нет, нет, он нам все запретит! — переполошился полугном.

Ночью меня растолкал Отто.

— Хватит дрыхнуть! Пойдем работать.

— Отстань, я спать хочу! — я натянула одеяло на голову.

— А эти, ты поняла о ком я, даже не ложились! А ты…

Я поняла, что выспаться мне не удастся. Вот если бы Ван и Рави тоже спали…

— Вывихнешь челюсть, вправлять не буду, — прервал Отто мой сладкий зевок, — две минуты на переодевание.

Я захлопнула рот, прикусив язык. Мой лучший друг кинул в меня юбкой и, скрестив руки на животе, остался в комнате пресекать попытки залезть обратно под одеяло.

Мое появление на улице прекратило горячий спор Вана и Рави. Он пытался отобрать у нее меч и загнать прятаться в подвал.

— Одеяло на плечах — это новый способ деактивировать артефакты? — спросил Ван.

— Будешь смеяться, пойду дальше спать, — пробурчала я. — Холодно мне, поэтому и кутаюсь.

— Давай, давай, — подтолкнул меня сзади Отто. — Я тебя знаю. Сейчас ляжешь на землю и заснешь. Снимай одеяло.

— Ладно, — я зевнула. — Ван, лезь на крышу. Начинаем.

— Магистр Ромон спит, — сказала Рави. — Мы подлили в его молоко маковую настойку.

Я принялась чертить схему. Благодаря песочной почве илуне, сияющей как фонарь на главной улице, линии были хорошо видны. Отто расставлял в нужных местах выбранные из подвальных залежей нужные для действа артефакты.

— Я на крыше, — раздался крик Вана.

— Готовы, — ответила я. — Ну, Силы Небесные, помогите!

Восьмиугольная схема вспыхнула зеленым. Поднялся сильный ветер. Вана болтыхало на флюгере как забытый носок на бельевой веревке. Я, срывая голос, читала заклинание по деактивации — мое любимое. Пользовалась я им часто, так как наши с Отто творческие эксперименты иногда приводили к неожиданным результатам. Только вот схему я никогда не чертила — сила действия наших артефактов была на порядок ниже.

— Ван, слезай! — заорал полугном во всю силу легких. — Быстро!

Практик кубарем скатился по крыше. Флюгер вспыхнул зеленым светом и рассыпался в прах. Я обессилено опустилась на землю — еще бы, пропустить через себя такое количество магической энергии! Когда сзади раздался дикий рев, я даже не обернулась, смутно надеясь, что разъяренный инферн съест кого-то другого. Кстати, почему он не сдох? Я на четвереньках обернулась. Вид чудовища, увеличившегося в размерах в несколько раз, придал мне бодрости и я активно поползла к ближайшему дереву — хоть за что-то спрятаться. Рави выхватила меч и кинулась на инферна.

— Мама, мамочка, — шептала я, пытаясь выдавить из себя хоть какое-то заклинание.

Инферн небрежно отмахнулся от Рави и решительно двинулся на полугнома. Отто, за не имением лучшего, запустил в чудище артефактом, стоявшим в восьмиугольнике, и припустил со всех ног за башню. Инферн — за ним. Рави кинулась под ноги творению Данбота. Инферн полетел кубарем.

— Спасите! — заорала я, в надежде, что хоть кто-то из Магистров услышит.

К сожалению, подмога приходит вовремя только в детских сказках. Поднявшийся инферн схватил Рави ручищей и поднял в воздух.

В ушах зазвенело от тонкого пронзительного визга. Как только я сообразила, что этот звук исходит от меня, то быстро прикрыла рот.

— Рави! — закричал появившийся из башни Ван. — Рави!

Он метнул в инферна копьем.

— Меня бери, меня, урод! А, гадский сын!

Чудовище развернулось, выбросило Рави и потрусило к Вану. Копье торчало в боку создания, как украшение. Ван метнул огнем. Инферн заревел и ударил стеной воздуха.

Меня зацепило ударной волной и шмякнуло об дерево. Не знаю, на сколько я отключилась, но, открыв глаза, я увидела такую картинку: Рави валяется изломанной куклой, Ван ползет к ней, оставляя за собой кровавый след, а перед инферном подняла руки вверх тоненькая фигурка в черном. Конец сознанию.

Следующий раз я открыла глаза от настойчивого требования:

— Открывай глаза, хватит придуриваться. Не бойся, девочка, все уже кончено. Ола, если ты сейчас не откроешь глаза, получишь холодную воду за шиворот.

— Отто, — прохрипела я, — ты садист.

— Живая, раз ругается, — устало сказал чей-то голос.

— Отто, — простонала я. — Мне плохо, я умираю.

— Что? — всполошился тот.

— Галл… Галл… Слышится всякое.

— А, это так и есть, встать сможешь?

— Нет. Поднимите меня!

— У меня рука сломана, — сказал Отто. — Сама вставай.

— А…

— Дура, — прошептал мне лучший друг, щекоча ухо бородой, — он сейчас и цыпленка не поднимет.

— Ну, герои, Ешкин кот! — я нащупала рукой ствол дерева и попыталась подняться.

Рядом сидел Ирга и созерцал поле битвы. Инферн исчез, оставив после себя во дворе воронку. Возле Рави и Вана суетился Магистр Ромон.

— Что. Ты. Здесь. Делаешь?

Ирга не удостоил меня внимания. Отто ответил за него:

— Сидит.

— Вижу, что видит. Как он здесь вообще оказался?

— Приехал.

Я махнула рукой.

— Что они?

— Жить будут.

На следующий день Магистр Ромон созвал довольно потрепанных воителей в комнату к Вану. Парень мрачно лежал в кровати, где ему придется провести еще несколько долгих месяцев.

— Некоторые из тут находящихся, не смотря на все мои просьбы, решили самостоятельно заняться уничтожением инферна.

— Ужас какой! — закатил глаза Отто.

Мы с Рави смотрели на Магистра взглядами преданных собак.

— И если бы не вмешательство его, — Ромон указал на развалившегося в кресле Иргу, — то ваши родители получили в подарок аккуратно перевязанные косточки.

— Да вы просто эстет! — восхитился Отто. Остальные преданно закивали.

— Молчать! — разъярился магистр. — Вы несознательные, не зрелые, не думающие о других…

— Нам стыдно, — призналась я.

— Но мы раскаялись, — вставил Отто, поглаживая сломанную правую руку.

— Мы так раскаялись, что дальше некуда, — подтвердила Рави, баюкая сломанную левую руку и бросая взгляды в сторону костыля. От магистра защищаться решила, что ли?

— Простите нас! — взвыла я, бухаясь на колени. Быстро посмотрев на Иргу, я убедилась, что он наслаждается спектаклем. Не ему же будут подписывать отчет о практике!

— Э-э-э, ну… — попятился от меня Ромон.

Исцарапанная и стукнутая о дерево спина отозвалась такой болью, что я залилась настоящими слезами:

— Простите нас…

— Девочка, девочка, да я и не злюсь вовсе. И я просто хотел вас пожурить за самонадеянность, — лепетал Ромон. Да, нет у него практики общения со студентами! Беф бы выпихал меня из кабинета взашей, и еще бы пинка понаддал.

— А наши отчеты по практике, — решил развивать успех Отто, протягивая к магистру в мольбе руки. Гипс перевесил и полугном чуть не упал со стула.

— Я все отлично подпишу… Просто мне не хотелось вас терять… Вы хорошие ребята… — Магистр ретировался.

Мы победно переглянулись.

Ирга зааплодировал и поднялся.

— Ола, Отто, завтра мы едем в Университет. Так что я бы поторопился с написанием отчета.

— За что я левша? — спросил у меня лучший друг, застряв на третьей странице отчета.

— Это чтобы у нас равноправие было, — охотно объяснила я. — Так бы ты отмазался от отчета, а теперь вместе пишем.

— Почему Ван кинулся к инферну? Ведь он мог обстрелять его из окна?

— Пойди спроси, — Отто поймал вдохновение, поэтому не хотел отвлекаться на разговоры.

Я поднялась в комнату к Вану и задала вопрос.

— Потому что я люблю ее, — просто ответил он. — Ее спасение требовалось немедленно.

— Так значит, ты был готов пожертвовать ради нее жизнью?

— Она — моя жизнь. Поэтому я не жертвовал своей жизнью, я ее спасал.

Я побежала разыскивать Иргу. Он обнаружился во дворе, где подставлял свои бледные телеса солнышку.

— Ты приехал, чтобы спасти меня?

— Нет, — зевнул некромант. — Мне приказ был дан с работы попробовать упокоить инферна. Магистр Ромон давно этого требует. Вот я и приехал. Просто так получилось, что я попал на момент вашего славного поражения.

— Да-а-а?

— Ничего личного. Отойди, ты мне солнце закрываешь.

Весь путь домой я дулась, но на Иргу это не действовало — он спал все два дня. Я тоже спала, но меньше, чтобы иметь возможность подуться. Отто пребывал в превосходном расположении духа, перед уездом он извинился перед столичными ребятами за свое поведение, признав, что «вы в общем-то не плохие, но ваша академия все равно ущемляет права…». Я попрощалась с ними очень тепло.

… Я валялась на кровати. Через пару дней, когда поставят зачет по практике, можно было ехать домой к родителям. А можно было и не ехать, а гулять целыми днями, не отвлекаясь на учебу. Спина зажила, лето радовало превосходной погодой.

— Ты идешь со мной? — в мою комнату ввалился лучший друг.

— Мне лениво.

— Да ты даже не знаешь куда.

— Мне все равно лениво.

— Иргу городской голова награждает.

— Видеть его физиономию не могу, — оживилась я.

— Да кому голова нравится? Но Иргу поздравить надо!

— Я про Иргу говорила. Он…

Отто не слушал:

— Его награждают за рекорд скорости на расстоянии Чистяково — Форбиттеновские башни.

— Да ну?

— Это значит, дорогая, что, как только он получил приказ — не получил, а выбил его из начальства, то несся в башни, поставив рекорд скорости.

Я не отреагировала.

— Ты что, совсем ничего не понимаешь? — рассердился Отто. — Годами, нет, веками тянулось дело с инферном. Тебя не настораживает, что именно Ирга и именно тогда, когда мы там были, получил назначение на уничтожение?

— Ну…

— Не ну! Как только он узнал истории про инферна, сразу озаботился тем, как попасть в башни. А как только получил приказ, то постарался побыстрее добраться до объекта своего воздыхания.

— Инферна?

— Тебя! — рявкнул Отто. — Он так боялся, что ты попадешься к инферну в лапы, что даже домой за вещами не заезжал!

— А ловко он с ним управился.

— Ирга занимался проблемой уничтожения инферна с момента твоего выезда на практику, — ласково и медленно, как младенцу, повторил полугном.

— Хорошо, хорошо, не надо на меня давить. Я иду с тобой.

В студгородке царила тишина. Народ разъехался на практику и по домам. А те, кто остался, днем отсыпались от ночных гулянок.

— Почему он мне не сказал, что это ради меня? Почему он сказал, что это только по приказу сверху? «Ничего личного» — вот как он сказал.

— А ты бы оценила? — Отто, прижмурившись от удовольствия, ел абрикосы, усевая наш путь косточками.

Я покосилась на его большую сумку:

— Конечно, оценила. Так приятно, когда кто-то ради тебя что-то такое делает.

— Ты не поняла, — промямлил полугном с полным ртом. Сок потек по бороде, я дала ему платок и заметила:

— Вот до чего жадность доводит.

— Не доводит. У меня всего одна рука и та занята абрикосами. Тебе их предложить нечем.

— Неразрешимая задача!

— Ладно. Так вот, ты не поняла, — сказал Отто, протягивая мне сумку. — Ты бы оценила это как поступок Ирги по отношению к тебе. Именно Ирги именно ради тебя. Типа: Ирга очередной раз доказал свои крепкие чувства по отношению ко мне, бестолковой и тупоголовой девице.

— Он мне о чувствах ничего не сказал.

— Он не говорит, а делает, а это куда лучше.

— И я не тупоголовая.

— Именно такая, когда дело доходит до отношений.

Я остановилась, уперла руки в боки и твердо сказала:

— Отто, до тех пор пока Ирга не упадет передо мной на колени с признанием в любви до гроба и дальше, я в это не поверю.

— Разговор обо мне? — раздалось сзади.

Я заскрипела зубами.

— Ой, — сказал Отто тоненьким голосом.

Мне стало интересно, и я повернулась.

— Ой.

Ирга изменил своему привычному облику — высоким сапогам на шнуровке, кожаным штанам и черной рубашке. Он был в элегантных коричневых брюках и белой (!) рубашке. Длинная челка, обычно спадавшая на глаза, зачесана и уложена с помощью геля. Обнаружился вдруг высокий лоб. Голубые глаза не выглядывали теперь ехидно, а смотрели весело и задорно.

— Ты это… — сказал полугном.

— Я уже все получил — бляху на стенку вешать и пять золотых, что, как по мне, куда существеннее. Попросил голову не делать официального мероприятия, чтобы меня потом как курьера не использовали. Я же все-таки некромант.

— По тебе не скажешь, — сообщила я, облизывая липкие от сока пальцы.

Ирга проследил за этим взглядом и сказал:

— Так я что, перед тобой на колени пасть должен?

— А что, есть что сказать?

— Конечно, есть.

— Правда? — я почувствовала, как ушам стало горячо. У Отто отвисла челюсть, сок опять потек по бороде, но он этого не замечал — смотрел на некроманта выпученными глазами.

— Да! — радостно сказал Ирга. — Положить тебя себе на колени и по заднице хворостиной: не лезь инферну в лапы, не лезь инферну в лапы.

Горячо стало уже и щекам, и, размахиваясь для оплеухи, я услышали как смеется Отто.

11. Страдания по фигуре

Ола пытается похудеть, а также заняться культурным развитием

Острое желание приукрасить свою ничем не примечательную внешность достигло апогея во время пребывания на концерте для высокопоставленных гостей, с которых наш Ректор намеревался вытянуть пору-тройку сотен (а при удаче и тысяч) золотых на нужды Университета. Самые популярные и талантливые студенты демонстрировали на сцене свое искусство, а студенты попроще, которым не удалось отвертеться от присутствия на концерте, тоскливо изображали из себя благовоспитанных и квалифицированных будущих магов, которым можно доверить выполнение любого дела.

Мы с Отто старательно хлопали после каждого номера, хотя изящные танцы похожих на нимф и фей местных красавиц вызывали у меня острое чувство неполноценности, а демонстрация силы и умений добрых молодцев заставляли захлебнуться от зависти к тем, кому эти молодцы улыбаются в свободное от учебы время.

Наконец, душившие меня чувства потребовали выхода.

— Отто, — прошипела я. — Почему мы не выступаем на этой сцене сегодня?

— Гм… — Отто почесал косматую бороду. — Наверно, потому что нам далеко до этих образцово-показательных любимчиков преподавателей.

— О чем ты несешь? Посмотри на нее, — я махнула головой в сторону сцены. — Это же Фролла. У нее одна извилина в мозгу да и то пунктиром! Какая она любимица?

— Для медиумов мозги не нужны. Главное — повторять то, что тебе дух говорит. Зато посмотри на ее улыбку! А фигура!

Подавив в себе приступ ненависти к своему прожорству, я поинтересовалась:

— Значит, если сравнить меня, талантливую умницу, и эту тупоголовую худющую красавицу, она лучше?

— Кое в чем ты ее превосходишь, — хмыкнул полугном. — В скромности.

Я надулась и остаток концерта предавалась страданиям по поводу своей внешности.

— Не грусти, — сказал Отто. — Пойдем лучше пива выпьем. После двух кружек ты станешь относиться к миру проще.

Я вздохнула. Какое уж тут проще!

Летние каникулы я провела дома, где старалась впрок наесться маминых коронных блюд, прежде чем перейти на привычное студенческое питание — в успешные дни — пиво и колбаса, в неуспешные — компот, каша и сухари. Поэтому по возвращении обнаружилось, что оставленный в общежитии гардероб мне тесен. Не утешало даже искреннее восхищение лучшим другом моими хомячьими щечками. Уже две недели я мучалась от одышки, поднимая свою раскормленную тушу на третий этаж общежития к себе в комнату. Мне отчаянно хотелось вернуться к прежнему состоянию средней упитанности, но разохотившийся желудок требовал еды в огромном количестве, отказать ему я была не в силах.

— Ола, Отто, привет! Я так давно вас не видела, — к нам плавно подплыла Томна, первая общежитская модница. — Так занята последнее время — то подготовка к концерту, то показ мод. А у вас как дела?

— Потихоньку, — сказала я, рассматривая Томну. Ее худенькая фигурка теперь стала еще тоньше.

— Тебя что, в орочьих каменоломнях держали? — озвучил Отто мои мысли. — Там, говорят, не кормят вообще.

Томна вздернула носик.

— Я и не думала, что ты поймешь. В этом сезоне мода на очень худеньких. Нужно соответствовать.

— У короля новая любовница — эльфийка? — спросила я.

— Нет, фея. Я две недели назад была в столице и видела, — гордо сказала модница.

Феи — тонкие, словно бесплотные, создания, обладательницы крыльев, похожих на стрекозьи, знатоками считались очень сексуально привлекательными. Может, потому что в людских поселениях феи появлялись очень редко, а может потому, что знатоки были щуплыми мужичонками.

— Кстати, — соседка по общежитию рассматривала мою фигуру, — мне кажется, ты очень поправилась.

Я промолчала.

— Не хочешь попробовать новую диету? — загорелась Томна.

Я отрицательно покачала головой.

— Она не выдержит диеты, — ответил за меня Отто. — Ей легче страдать и в унынии пожирать пончики килограммами.

Я вздохнула, попрощалась с Томной и поплелась к выходу.

— Ола? — исходя из логики появлений в моей жизни Ирги, меня ждут не самые лучшие деньки.

Спасибо, судьба, ты очень добра сегодня.

— Ну что?

— Давно не видел, поздороваться хотел.

— Она не в настроении, — сообщил мой личный секретарь. — Переживает из-за лишних килограммов. А мы еще и Томну встретили, видел, какая она фигуристая стала? Так что, Ирга, не советую попадаться под горячую руку.

— Лишних килограммов? — некромант оглядел меня, пожал плечами и сказал:

— А мне нравится. Ложишься такой женщине на живот и спишь, как на мягкой подушке под мерное бурчание перевариваемых в кишках калорий. Опять же, в голодные времена можно долго не кормить. Одно плохо — когда помрет от ожирения, гроб тяжело на кладбище тянуть. Придется тратиться еще на одну пару грузчиков. И гроб больше заказывать. И яму боль…

Мне стало себя жалко, я всхлипнула и убежала, чтобы никто не видел слезы жалости и злости на саму себя.

Повсхлипывав в свое удовольствие, я нашла в общежитии Томну и взяла у нее рецепт новой диеты.

— Что ты делаешь? — ошарашено спросил лучший друг, ввалившийся ко мне без предупреждения.

— Провожаю в последний путь свои запасы на черный день, — сказала я, складывая в холщовую сумку пакет печенья.

Полугном оценил размах разрушительной силы.

— А зачем было кровать переворачивать? — Отто, положив матрац на место, пытался разыскать простыню.

— Под подушкой у меня были пряники, а под матрацем — эльфийские сладости.

— Ты решила сесть на диету? Серьезно? Что-то случилось?

— Да. Не хочу быть для кое-кого подушкой. А то еще тратиться на грузчиков и гроб придется.

— Не думал, что у вас такие серьезные отношения, что аж до гробовой доски…

— Я не про Иргу говорю! — рявкнула я, запихивая в полную сумку последнюю заначку — плитку шоколада.

— А, ну да, конечно, как я мог подумать, — пробормотал Отто. — А что ты собираешься делать с этой сумкой?

— Нищим отдам.

— Я нищий, — сказал совладелец довольно успешного алкогольного дела. — Я съем. У нас, гномов, полнота считается достоинством. Расскажи про диету.

— Коротко: сок, салатики, проращенные злаки.

— Пиво нельзя?

— Нет.

— Колбасу?

— Нееет.

— Конфеты?

— Неееет.

— Булочки?

— Нет. Ты еще долго меня мучить собрался?

— Мне просто интересно, как скоро ты озвереешь от голодухи, хочу успеть принять меры.

— Какие?

— Предупредить Лиру и начать пить успокоительное. Твой характер в голодном состоянии… Я же не святой терпимец.

— Что за святой терпимец? — удивилась я.

— Не знаю, наверное тот, кто терпел, терпел и умер. А потом стал святым.

— Лира приезжает только через три недели, — сообщила я. — Так что придется тебе потерпеть меня. За то, что натравил на меня Иргу.

— Я натравил? — возмутился полугном. — Ах, это я натравил? Это за мной он бегает, как собачка на привязи? Это я ему так нравлюсь, что он даже готов…

— Знаю, знаю, что он даже готов лишних грузчиков нанять.

Отто дернул себя за бороду, отобрал у меня сумку со сладостями и удалился.

Два дня диеты прошли терпимо. Потом я заметила у себя пищевые галлюцинации. То жареная курочка помашет приветливо сочным крылышком из-за угла, то три жирных колбаски пролетят мимо. Кружки пива мерещились на каждом подоконнике. Измерение талии перед зеркалом утешения не принесло — видимо, два дня это не тот срок, за который лишние сантиметры растают, как снег на солнце.

Еще через два дня мне приснилась плитка шоколада, сидящая в обнимку с пончиком. Смертельные для тонкой талии продукты в унисон причитали: на кого же ты нас покинула!!! Утром под дверью я нашла подарок — книгу «Маги-аскеты». Методичное постраничное уничтожение книги привело меня в почти хорошее настроение.

Вечером Отто нашел меня в аудитории, мрачно созерцающую небольшую морковину — мой сегодняшний ужин.

— Почему ты тут сидишь? Все уже давно ушли домой.

— Я не могу быть в общежитии. Там из кухни так пахнет, что убить кого-то хочется!!

— Сколько тебе еще осталось до конца диеты?

— Пока юбка не застегнется. Она сейчас застревает на середине бедра.

Отто вздохнул с такой печалью, кто я прекратила гипнотизировать овощ и посмотрела на друга.

— Что случилось?

— Я поставил на тебя золотой. Ставки пока пять к одному.

— Какие ставки?

— Народ в основном ставит за то, что ты не выдержишь диеты и купишь себе новый гардероб. А я — ты только оцени степень героизма — я поставил на тебя! На твою силу воли.

— Какие, говоришь, ставки? Хе-хе, когда у нас заканчивается партия смородиновки? Поставишь всю прибыль на меня! Надеюсь, ты не букмекер?

— Не, это Ряк организовал, твой любимый враг, — потер руки Отто.

Морковка мне показалась сладкой, как сахар.

— Жаль, не могу все деньги на тебя поставить, — погрустнел полугном. — Займешь мне?

— А на что ты деньги потратил?

— На стриптиз собираюсь пойти, вход дорого стоит, — сказал Отто.

— На какой стриптиз?

— Об этом все говорят, удивлен, что ты не слышала. Клуб «Острая стрелка» раскошелился и пригласил со столицы самую популярную стриптизершу с зажигательным шоу. Будет через две недели.

— «Острая стрелка»? Эльфийский клуб на окраине? Говорят, очень модный. И кто идет?

— Большинство старшекурсников. Я, Ирга и Трохим заранее столик заказали.

— Я четвертой буду. Сколько с меня?

— Ола, стриптиз — не женское дело. Нет, женское, но не смотреть… В общем, зачем тебе?

— Поучиться хочу, а потом как обновлю свою похудевшую фигуру в «Больше пей!» — я мечтательно прикрыла глаза

— Это без меня! — вернул меня в реальность Отто. — Я от тебя пьяных троллей в процессе обновления оттягивать не буду! Так и знай!

— …И наши спонсоры решили, что вас нужно культурно развивать! — четверокурсники сонно слушали лекцию ректора. — И руководство Университето согласилось, — ректор сделал паузу, чтобы студенты прониклись важностью момента.

— Какое заботливое у нас руководство, — пробурчала я. Половинка грейпфрута на завтрак держала меня в стойком злобном настроении.

В тишине зала мои слова прозвучали как удар колокола в полночь.

— Кто это сказал? — встрепенулся ректор.

— Ольгерда, мы рады, что вы так высоко нас оценили, — проскрипел Декан.

Опознал! Будет мне наука — не надо садиться так близко от начальства!

— Ольгерда? Встаньте, пожалуйста, — попросил ректор.

Сокурсники встрепенулись. Скучная лекция о культуре превращалась в развлечение, поэтому растолкали даже спящих.

Я встала, ощущая себя грешницей на приеме у злобного демона Ешки.

— Ольгерда, — ректор улыбался словно всеобщий папа. — Как давно вы посещали культурное мероприятие?

А распитие самогонки с тремя гномами культурным мероприятием считается?

— Я не знаю, пан ректор.

— А когда планируете?

— Через две недели, — хихикнул в зале кто-то из рядов практиков.

— Что будет через две недели? — шепотом спросил ректор.

— Стриптизерша столичная приезжает, — ответил некромант Партик. Вот хрыщ старый! Небось, тоже туда намылился.

Отеческая улыбка ректора померкла.

— Вы собираетесь идти на стриптиз? — спросил он.

— Да, — сказала я жалким голосом. — Культурное мероприятие. Там музыка будет. Танцы…

Народ в зале заржал, как табун лошадей. Отто, фыркая в бороду, ободряюще пожал мне руку.

— Вот до чего дошло ваше бескультурье! — вывернулся из ситуации ректор. — Уже и студентки считают стриптиз культурным мероприятием!

Я села, красная как рак. Двухминутное стояние перед очами Университетского начальства сожгло у меня калорий больше, чем недельная голодовка.

— Вы! — рявкнул ректор, указывая рукой на какого-то студента. — Вы в каком музее были?

Студент изобразил работу мысли, после чего изрек:

— В анатомическом.

— На голых баб ходил смотреть, — раздался крик из рядов некромантов.

Теперь смеялись даже преподаватели.

Ректор разозлился, отчего полностью утратил сходство со всеобщим папой и стал похож на тролля, страдающего похмельем.

— Все студенты четвертого курса идут на следующей неделе в музей, а потом в театр. И если я кого-то увижу на стриптизе, считайте, что вы вылетели из Университета! Все свободны!

— Значит, вы пойдете на стриптиз? Надо же как-то нас проконтролировать, — промурлыкал кто-то в толпе, и четверокурсники Университета Магии, сгибаясь от хохота, покинули лекцию о культурном развитии студентов.

Трохим вошел в кабачок «Больше пей» с выражением вселенской скорби на лице. Ни говоря ни слова, сел за наш столик и уставился куда-то в пространство.

— Что случилось? — взглядом спросил меня Отто.

Я пожала плечами. У Трохима везде были свои источники информации, поэтому нам еще предстояло выслушать плохую новость.

— Ну, хватит уже, мы прониклись печалью, выпей, — полугном подсунул Трохиму кружку с пивом.

— Все пропало, друзья, — печальным тоном сказал мой одногруппник, осушив кружку двумя большими глотками. — На стриптиз никто уз студентов не попадает.

Народ за соседним столиком услышал реплику и зашумел. Дождавшись, когда в кабачке установится тишина, Трохим драматическим голосом сообщил:

— Ректор нанес оградительную линию. Никто из студентов, даже заочники в «Острую стрелку» не пройдет. Линия просто откидывает желающего на пару метров.

Народ приуныл. Каждый маг на своей ауре носил печать, своеобразное удостоверение личности. Именно к студенческой печати привязал ректор оградительную линию. Попасть в клуб теперь можно было двумя путями: взломав заклинание архимага первой степени, действительного члена Академии Магических наук и прочая, прочая, либо официально отчислившись из Университета.

— Хозяин «Стрелки» подал ноту протеста, но кто его слушать будет. Плакали наши деньги, теперь нам одна дорога — в музеи.

— А мы пойдем другим путем, — сказала я. Последнюю неделю два раза в день я по полчаса бегала по лестнице общежития вверх-вниз. Килограммы таяли, как весенний снег. Неудачливый букмекер Ряк уверенно шел к разорению, а я — к новой юбке из эльфийского шелка. Настроение у меня было великолепное. Его не портил даже сок, который я пила вместо пива.

— Ты взломаешь заклинание ректора? — свистящим шепотом спросил у меня Трохим. — Нет, ну я знаю, что ты гений начертательной магии, но чтобы настолько гений! Как?

Студенты в кабачке оживились. Я поймала ошарашенный взгляд Отто и пожала плечами:

— Так я все и рассказала!

К моменту возвращения в общежитие весь студгородок знал, что я собираюсь попасть на стриптиз. Таинственно улыбаясь, я королевской походкой проследовала к себе. Отто с Трохимом составляли почетный эскорт. Как только за нами захлопнулась дверь, полугном сказал:

— Если ты это сделаешь, то покроешь себя неувядающей славой бывшей студентки.

— Отто, я, конечно, специалист по начертательной магии. Но неужели ты думаешь, что мне хватит сил и знаний сломать защиту ректора? Ты мне льстишь, дружище.

— Золотце мое, что ты собираешься сделать?

— Завтра пойдем смотреть что там поставило наше руководство, — сказала я, доставая из шкафа книги. — Отто, мне нужна твоя помощь, возьмешь оборудование. А теперь, не мешайте, мне нужно подумать.

— Один вопрос, — сказал Трохим. — Если мы все — таки попадаем на стриптиз, может, нам стоит народ провести с собой? За отдельную плату?

Я заколебалась. У полугнома алчно загорелись глаза. К юбке из эльфийского шелка я вполне могла добавить блузку.

— Моя мама учила, — я вздохнула, — что быть слишком жадным — это вредно. Я права, Отто?

Друг помедлил, но кивнул.

В Университете меня выловил Беф.

— В какую авантюру вы собираетесь влезть на этот раз? — спросил он.

Я изобразила вид «школьница-скромница».

— Попадетесь под руку ректора, я защищать не буду, — предупредил Наставник. — Как вы собираетесь взломать его заклинание?

— Никак, — призналась я. — Я собираюсь его обойти.

Беф улыбнулся.

— Ваша работа по направлению потока магической энергии должна быть сдана не позже понедельника, — кивнув, Наставник удалился, оставив меня в раздумьях — поддерживает он меня или нет.

Процесс черчения линий напротив «Острой стрелки» был прерван некромантом.

— Приивет, — пропел он мне в ухо. — Не могу понять, зачем тебе нужен стриптиз? Есть менее трудоемкие способы вылететь из вуза.

— Твоей одинокой извилине, направленной в сторону кладбища, не понять желаний женщины, — сказала я, не отрываясь от чертежа.

— Почему ты меня оскорбляешь? — спокойно спросил Ирга. — Давай поспорим, кто умнее? Или кто сильнее магически? Ты этого добиваешься?

Ага, сейчас же. Зачем ввязываться в поединок, который я заведомо проиграю? Просто какой-то злой дух тянет меня за язык, когда рядом эта самодовольная личность, но некроманту этого же не объяснишь!

— Просто ей нужна сильная мужская рука, и тогда она станет смирной, как овечка, — «помог» мне Отто. Кинуть бы в него чем-то, да жалко инструмент портить. — Покажи ей, кто здесь главный.

— Кто-то нарывается, — сообщила я полугному, заканчивая чертеж.

Итак, что у нас тут? Линия, проведенная ректором, засияла синим цветом. Ага, он просто обвел довольно кривым кругом помещение клуба. Замечательно!

— Мог бы попросить начертить окружность кого-то из гномов, — проворчал Отто. — Я бы не позорился этой линией. А еще ректор!

— Не критиканствуй, — сказала я. — Давай инструмент собирать, я уже все увидела, что хотела. Сейчас пойдем в наш кабачок договариваться.

— Отто, будь добр, собери линейки сам, мне с Олой поговорить надо.

Полугном с готовностью подчинился. Предатель.

— Я не понимаю желаний женщины? — спросил меня Ирга, медленно наступая. — Ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО так считаешь?

Я пятилась, лихорадочно пытаясь придумать, что сказать.

— Ола, — низкий мурлыкающий голос заставлял дрожать мои коленки. — Давай поговорим о желаниях.

Я помотала головой, продолжая пятиться.

— Зачем ты бежишь от меня?

Стена. Ну кто дома так тесно друг к другу строит! Ирга подошел близко — близко, так что я уже могла ощутить его запах — немного терпкий, острый запах сильного здорового мужчины. Одежда его пахла травами — опять где-то валялся на полянке, закинув руки за голову и мечтательно уставившись в небо.

— Ола, — я смотрела теперь только на его тонкие губы, — Я не могу угадать желания женщины? — рукой некромант убрал прядь волос, упавшую мне на щеку, провел длинным тонким пальцем по уху, шее. Внизу живота стало горячо. Я зажмурилась. Если бы не стена, в которую я пыталась вжаться, точно бы упала.

— Желания женщины — это тонкая материя, — шептал Ирга мне на ухо. Его дыхание щекотало нервные окончания, отчего по телу пробегали теплые волны. — В эту секунду она хочет одного, а в следующую — совсем другого. Знаешь, как определять желания? Нужно смотреть в глаза человеку.

Некромант пальцами пробежался по моей руке от запястья до локтя. Все мое тело покрылось мурашками.

— Открой глаза, милая, посмотри на меня и скажи, что моя извилина не угадала, чего ты хочешь?

Губы вели себя как укушенные осой — напухли и чесались.

— Отстань от меня, — пискнула я.

— Открой глаза и скажи что ты этого хочешь, — я ощущала дыхание некроманта на своей щеке.

Я боялась открыть глаза и встретить взгляд его насмешливых голубых глаз. Что выражали они сейчас? Лучше мне этого не знать.

Я крепко сжала кулаки, что помогло мне немного прийти в себя. «Ну подруга, ты и в передрягу попала!» — подумалось. Ирга прикоснулся губами к моей щеке, лизнул ее языком.

«Это надо прекращать!» — решила я. Не хотелось бы падать в объятия человеку, у которого девушек было больше, чем у меня сережек в шкатулке. Я резко присела, нырнула в сторону, вскочила и побежала по улице, слегка пошатываясь.

— Мы не закончили, — крикнул мне вслед некромант.

Отто пришел в кабачок после того, как я успела осушить кружку пива.

— Ты, это… он… это самое… — неловко начал полугном.

— Хоть одно слово про этого… этого… некроманта, и я вырву тебе бороду по волосинке, — рявкнула я.

— Да я это… спросить хотел: ты что, диету бросила? Пиво вот пьешь.

— На мне уже все старые юбки болтаются, можно к Ряху за деньгами идти, — поостыла я. — Три недели диеты! Бег по утрам! Я сделала это! Теперь можно учиться стриптизу.

— И как мы попадем в «Стрелку»?

— Контрабандой. Клуб-то стоит на окраине. Руку даю на отсечение, что у них есть подземный ход. Да что там говорить, если даже тут подземный ход есть.

Отто крякнул. Ему было обидно, что он не догадался первым.

Совсем недавно мы начали поставлять с Бескидских гор железиновку — водку, настоянную на железе, последнее полезное изобретение гномов. Поставки организовывал младший брат Отто, которому торговать нравилось намного больше, чем махать молотом в кузнице. Как любой законопослушный, но бедный, гражданин, государственную пошлину он не платил, а отстегивал «кому надо» среди городской стражи. Водка в бочках попадала к хозяину «Больше пей» через секретный подземный ход. Мы, как посредники, получали небольшую, но постоянную прибыль.

— Пообещаем хозяину «Стрелки» поставки железиновки по скидкам и идем смотреть стриптиз через тайный ход. Ректор просто провел линию, под землю она не распространяется.

— А оно того стоит? — усомнился Отто.

— Теряем золотой в месяц с каждого. Приобретаем уважение сокурсников. Сам решай.

Ирга ждал нас за общим столиком в «Острой стрелке».

— Вы из какого склепа выбрались? — удивился он, рассматривая наши пыльные, в паутине раскрасневшиеся лица.

— Тебе тут присматривали место на будущее, — ответила я.

— Кстати, Ола, я забыл тебе сказать. Ты так похудела! Теперь твои ребра как стиральную доску можно использовать! — не остался в долгу некромант. — Или сдать как суповой набор в мясную лавку.

— Стоп! — сказал Отто. — Мы на культурном мероприятии. Ругаться будете на улице.

— А наши тут есть, — присвистнул Трохим. — Я сейчас.

— Телепортация, левитация, подкоп под линию и взлом заклинания, — вернувшись, он перечислил способы проникновения на выступление.

— Взлом? Это кто же такой умный? — удивился полугном.

— Я, — скромно признался Ирга.

— Ты? Ты же не студент, зачем тебе? — удивилась я, стараясь подавить приступ зависти к его способностям.

— Деньги, дорогая, деньги. Я взломал охрану и пропустил через «дырку» всех, кто этого хотел.

— Мы могли и не пробираться ползком, собирая пауков, — с досадой сказал Трохим. — Надо было к Ирге обратиться.

— Вот и обращался бы, — разозлилась я и накинулась на полугнома. — Ты знал! Знал и мне ничего не сказал! Я, между прочим, юбку испачкала!

— Я пытался, — оправдывался Отто, — но ты сказала, что бороду мне вырвешь.

Улыбка Ирги явно просила удара чем-то тяжелым. Я отвернулась от них и стала смотреть на сцену. Взгляд голубых глаз жег затылок лучше огня.

Нконец, заиграла музыка, зрители засвистели и захлопали. Вышла танцовщица.

— Что???? — взвыла я. — Она же толстая!!!!

На меня зашикали, Отто усадил обратно на стул.

Всю дорогу домой я потрясенно молчала. Три недели морковки, грейпфрутов, проращенных злаков и сока! Неделя беготни по лестницам. И для чего это все? Чтобы увидеть, как на сцене раздевается под восхищенные вопли тетки втрое толще меня? Объективно говоря, зрелище стоило заплаченных денег — яркое, красивое, феерическое. Возможно, даже возбуждающее — у окружающих меня парней едва слюнки не капали. Хотя Ирга, кажется, менял ехидно-насмешливое выражение лица только для того, чтобы отпить пива.

— Вот это женщина, вот это женщина, — бормотал рядом со мной Отто. — Так бы и взял, так бы и обнял…

— Ты замолчишь, а?

— Тс-с-с, Ола, не ревнуй!

— Не ревнуй! Кто-то говорил, что дополнительных грузчиков для гроба нанимать надо! А сам чуть на сцену не прыгал!

Некромант улыбнулся:

— Я на нее так не реагировал, и ты прекрасно знаешь об этом.

— Почему? — кипела я.

— Потому что не отводила от меня глаз весь вечер.

— Я даже и не глянула! Нужен ты мне очень!

— Есть идея, — оторвался от грез Трохим. — Устроить пари: как быстро вы друг друга убьете, когда поженитесь. И кто кого убьет.

— Конечно, я его, — уверенно заявила я. — Что???? Нет, я не то хотела сказать. Я никогда не выйду за Иргу замуж!

— Да я и не предлагал, в общем-то, — ответил некромант.

— И не надо.

— И не буду. Не нужен мне суповой набор дома. Женщина, как булочка должна быть, аппетитная.

— Да, — сказала Отто. — Как булочка. Чтобы тут потискать, и тут. Тепленькая такая, мягонькая… А торчащие ребра пусть короли любят. И извращенцы всякие.

— Щечки с улыбочкой, — поддержал Трохим. — Животик кругленький.

Я почувствовала себя обманутой.

— А почему, когда я на диете сидела, мне никто ничего не сказал?

— Ну, у тебя был небольшой перебор в весе, тебе же тяжело было, — оправдывался Отто. — А потом…

— А потом мы решили, что самоистязание — личное дело каждого, — промурлыкал некромант.

— Ирга сказал, что может, тебе нравится себя мучить во имя высоких целей, — Отто пытался оправдаться. — Он даже хотел подарить тебе…

— Плетку. Дорогую и красивую, — сказал знаток женских желаний. — Все должно быть красиво.

— Я его отговорил, — похвастался полугном.

Мне захотелось их убить, но я только сказала:

— Пошли сосисок поедим, что ли. А плетку — только дорогую и из натуральной кожи, подарите. Буду ей воспитывать кое-кого.

— Конвенция по правам расовых меньшинств… — начал Отто.

— Успокойся, дружище, — Ирга хлопнул его по плечу. — Тебе как раз это не грозит.

— Ты хороша в любом обличье, — сказал мне Трохим, чтобы разрешить ситуацию и прекратить бесполезные разговоры. — Пошли поедим, а?

12. Никому не нужна?

Ольгерда решила, что никому она не нужна. Какой выход? Покончить жизнь самоубийством!

Мерзкая погода, упорно державшаяся с начала осени, к началу зимы стала очень мерзкой. Вместо пушистого снега небо выдавало бесконечные порции холодного, с примесью льда, дождя. Сильный ветер радостно стряхивал потоки воды с деревьев на всех проходящих мимо. На земле вода застыла тонкой коркой льда, обеспечивающей идущему бесплатную тренировку по удержанию равновесия.

На территории студгородка было особенно мерзко. Наставники, отечески улыбаясь, сообщили, что «если кому погода не нравится, то сами меняйте». То ли горе-заклинатели не учли огромного количества магии и переплетения энергетических линий на этой территории, то ли чье-то заклинание сплелось с погодным, но результат был ужасающим. Ураганный ветер то бил в лицо, то подгонял сзади. Дождя не выдерживали даже хваленые эльфийские непромокаемые плащи. Со льдом, покрывшим дорожки сплошным слоем, на добровольной основе боролись все, но пока безуспешно.

Я уныло волокла тяжелую сумку по дорожке, держась одной рукой за декоративный заборчик. Настроение у меня было очень печальным — я возвращалась из дома, куда необдуманно поехала на выходные навестить родных и развеять плохое настроение. Близкие обрадовались появлению свежих ушей и вылили на меня все последние сплетни. Когда сплетни закончились, старшие родственницы начали учить меня жить — желая, конечно, добра. Только вот понятие о добре для меня у них всех было разным. Особенно преуспела в жизненных наставлениях бабушка. От ее горьких, со слезой, причитаний о моей тяжелой судьбе старой девы хотелось спрятаться в погребе, зарывшись с головой в запасы картошки. Впрочем, там меня ждал дедушка, перебиравший зимние запасы овощей на предмет загнивания. Он ничего не говорил, но очень шумно вздыхал.

Мама обеспечивала бабушке тыловую поддержку. Моя родительница, помешивая суп, пространно рассуждала о том, как замечательно сложилась судьба у моих бывших соучениц. И что они уже замужем. И детишек родили, некоторые уже двоих. И вполне успешно складывается у них карьера ведьмы — вовсе даже без высшего образования. И как они счастливы.

— Не знаю, — рассуждала мама, пока я рядом резала овощи на салат. — За что мне такое наказание? У всех дети как дети, а мне не повезло.

— Мама! — простонала я, остервенело орудуя ножом. — Я же тебя не бью, как сын соседки справа. И не спуталась с эльфом, подсадившим меня на дурман-траву, как дочь соседки слева.

— Они нормальные! — твердо сказала мама. — Ну да, у них есть недостатки. Зато они тут, рядом, при родителях, поддержка и опора.

Я скептически хмыкнула.

— Ты же старшая, — завела свою песню мама. — Ты должна мне помогать растить младших. Ты за них в ответе.

— Я помогаю. Денег с вас я не беру, наоборот, даже иногда высылаю передачи.

— А воспитывать…

— Мама, но ведь это твои дети, не мои, — попробовала возразить я.

— Ты неблагодарная, я для тебя все, а ты…

Папа действовал по другому. Он заводил со мной пространные беседы о моем будущем, подчеркивая, что он хотел бы блестящей карьеры для своего первенца, который, конечно, его не разочарует. Первенец же считал часы до приходы пассажирской кареты.

Теперь по лужам, прикрытым корочкой льда, я тащила сумку с едой (ты так похудела! — бабушка вытирает слезу) и комплекс неполноценности вкупе с сожалениями о загубленной жизни.

Комната общежития встретила меня пустотой и холодом. Лира, по всей видимости, ударилась в очередной загул — то ли рабочий, то ли любовный. Мои мечты о горячем чае с травками и коронным Лириным заговором от простуды разбились в дребезги, как и любимая чашка, которую я случайно зацепила локтем.

Идти в общежитие к Отто не хотелось, поэтому я улеглась под теплое одеяло, поплакала и заснула.

Утром выяснилось, что я проспала на пары, у меня першит в горле, полугном так и не пришел, а подруга спит спокойным сном праведницы, съевшей ползапаса домашних пирожков. Обычно, конечно, мы делили все продукты пополам, но сейчас мне стало так жалко маминой готовки, что я опять заплакала.

В Университете выяснилось, что моя контрольная работа по начертательной магии написана ужасно. Беф прочитал мне вдохновенную лекцию о лени (моей), об неправильном отношении к будущему (тоже моему), о терпении и снисходительности (своих).

На факультативе по ремесленной магии, который я посещала по настоянию родных Отто, тоже не было ничего хорошего. Доведенный до отчаяния моими неуклюжими попытками повторить кузнечную последовательность действий, Профессор Свингдар воскликнул:

— Молот и Наковальня! Ольгерда, ну как можно быть такой бестолковой?

Мне совсем стало себя жалко.

Довершило этот «чудный» день падение по дороге в общежитие. Я почти не удивилась, обнаружив на юбке дыру — падая, я зацепилась подолом за куст.

Отто так и не объявился. Лира ночевать не пришла.

Я лежала на кровати и думала о своей жизни. Чем больше думала, тем более мрачной и беспросветной она мне казалась. Бессмысленной. Неправильной. И самое главное — никому не нужной.

— Вот умру, — решила наконец я. — И тогда вы все узнаете, как вам без меня плохо. И как вы меня любили. Вот тогда вы пожалеете!

При дальнейшем обдумывании мысль о смерти выглядела все более привлекательной. Я уснула, представляя, как красиво буду выглядеть в гробу.

Утром я сделала в шкафу ревизию. Оказалось, что картинка похорон, нарисованных воображением, неосуществима в виду отсутствия одежды, достойной быть на мне в этот торжественный момент. Я вытрусила из шкатулки деньги и пошла по магазинам.

На центральной улице (без льда и ветра, кстати) я столкнулась с Отто.

— Ола! — обрадовался он. — Как съездила?

Я открыла рот, но сказать ничего не успела.

— Нормально? Я рад. Как дела? Смотрю, по магазинам? А чего вид такой мрачный? Не трать много. Ладно, был рад тебя видеть, у меня дела, я побежал.

— Все плохо, — сказала я вслед полугному, но он не услышал.

Даже лучшему другу нет до меня никакого дела! Ладно-ладно, вот умру, и ты еще пожалеешь. Дела, видите ли у него. Я тут умирать собралась, а он…

Покупка одежды заняла много времени. Продавщицы решили, что я готовлюсь к брачной ночи. В каждом платье я ложилась на стулья и спрашивала:

— А так идет? Грудь подчеркивает? Животика не видно?

С туфлями в тон платья вышла заминка. Покупать красивые эльфийские туфельки в тон платью за пять золотых я не хотела.

— Им сносу не будет, — уговаривала меня продавщица. — Мы их так дешево продаем, потому что не сезон. Они недавно десять стоили.

— Десять! — ужаснулась я.

— Настоящее эльфийское качество! «Версачель»! Кожа какая мягкая, потрогайте! Противомозолевые заклятья. Вы только посмотрите, какой каблучок аккуратненький, говорю вам, сносу им не будет.

— За три возьму.

— Да вы в них еще три года ходить будете! За четыре.

— За три с четвертью.

— По любой дороге, с кавалером прогуляться, и на работу прийти.

— Три с четвертью моя последняя цена.

— Да я и так их продаю по закупочной цене! Их еще и дети ваши носить будут! Три и три четверти серебром.

Я загрустила. Сносу не будет, ага. Я ведь в них никуда ходить не буду. К конце концов, имею я право хоть в последний путь одеть на себя туфли «Версачель»? Я отдала продавщице три золотых, вытрусила серебряные и пошла домой. Сейчас буду умирать.

Придут люди, а я лежу, такая красивая. Мда, на потолке паутина, на тумбочке чашка с присохшим чаем, кусок пирожка под столом. Сожалений о моей загубленной жизни не возникнет, никто даже не посмотрит на мое красивое платье, туфли за несусветную цену. Будут наводить порядок и ругаться.

Остаток дня я потратила на уборку комнаты. Так устала, что завалилась спать, не раздеваясь.

Раз судьба предоставила мне еще один день, то его надо потратить на приготовления к красивой смерти — я пошла покупать цветы.

— Сколько-сколько? — переспросила я у продавца.

— Чай не лето, панна. С самих эльфийских лесов доставляем.

— Врите больше. Вот эти колокольчики у них не растут, точно знаю. Из местных теплиц.

— Теперь растут, — не смутился продавец. — Эльфы они такие.

Я задумалась. Нет, за такую цену пусть сами умирают в цветах, обойдусь.

Придя домой, я стала готовиться к смерти. Переоделась, распустила волосы и полезла в шкафчик Лиры с целительскими препаратами. Давным-давно, когда только я вселилась в эту комнату, то попросила у нее подписать баночки — не хотелось перепутать и случайно выпить не то.

Где же, где же. Ага.

Я извлекла темно-зеленый кувшинчик, на котором была приклеена бумажка с кривой надписью «Яд». Сколько же выпить? Чтобы не рисковать — все!

Я подошла к кровати, улеглась, красиво разложив волосы и выпила все горькое содержимое кувшинчика.

Закрыла глаза и приготовилась умирать.

Сначала заурчало к желудке. Потом скрутило кишки. Затошнило. Я поднялась с кровати и еле успела добежать до пустой миски на столе. Но на этом не все не остановилось. Пришлось бежать до туалета в конце коридора. Эльфийские туфельки и правда хороши, бегать удобно! Если бы еще так кишки не крутило… ой-ей!!!

В комнату я вернулась полностью опустошенная, упала на кровать в обнимку с миской.

Лира вошла в комнату, напевая популярный мотив.

— Ола, что случилось? — она кинулась ко мне.

Я захныкала.

— Симптомы опиши, — скомандовала подруга, ложа прохладную руку мне на лоб.

Я описала.

— Отравление, — профессорским тоном сказала Лира.

А то я не знаю!

— Что такая нарядная? — при свете огонька целительница рылась в запасах снадобий. — На вечеринку ходила? Говорила же тебе, не тяни в рот всякую гадость!

— Не на вечеринку, — трагическим тоном начала я.

— Вот выпей, — Лира сунула мне кружку. — Я спать, так устала. Все-таки любовь — ужасно утомительная штука.

Глотая мерзко пахнущий раствор, я злилась: любовь у нее! Тут человек умирает, а у нее любовь. Ну ладно, вот умру и вы все поплачете.

Я суеверна. Поэтому утром (Лира убежала рано-рано, быстро положив мне руку на лоб и отмахнувшись от разговоров) я задумалась о новом способе самоубийства — раз отравиться не получилось, значит не судьба. Нужно… нужно… о! Вены порезать.

Пошатываясь от слабости — вечернее приключение давало о себе знать, я поплелась в оружейную лавку знакомого гнома.

— Ульрих, дай мне, пожалуйста, самый острый нож.

— Зачем? — полюбопытствовал гном, доставая нечто кривое и ржавое.

— Надо.

— Убить кого хочешь? Вот, орочий ятаган, самое оно.

— Я не в настроении шутить, — сказала я. — Мне нужен самый острый нож.

— Хорошо, хорошо, — гном достал нож. — Такой подойдет?

С умным видом я бросила на нож платок.

— Нет, мне чтоб платок разрезал.

— Мне не жалко. Но у тебя денег не хватит.

— Хватит, хватит, — я уже смирилась с тем, что красивая смерть — предприятие не из дешевых.

— Отто на меня обидится, — пробурчал Ульрих.

— А ты не дери с меня три шкуры, — посоветовала я.

— Как же можно! — поразился торговец.

Я вышла из магазина с «Осой» — любимым ножом наемных убийц. Назрела необходимость писать завещание, чтобы ножик не достался не в те руки. Сколько хлопот со смертью!

Дома я переоделась, распустила волосы и занесла нож над рукой. Нет, заляпаю кровью все платье. Переоделась в старую одежду. Занесла нож над рукой…

Порезать себя оказалось занятием тяжелым. Я трусишка, крови и боли боюсь. Поэтому я завернула нарядную одежду в сумку и пошла искать собственного убийцу.

— Входите! — проревел Ряк в ответ на мой робкий стук в дверь.

— Ола? — он вытаращил глаза. — Вот кого не думал у себя увидеть.

— А вот, — сказала я, оглядываясь.

Обстановка в комнате наводила на мысль о том, что тут не убиралось с того момента, когда Ряк был первокурсником (а это было очень, очень много лет назад).

— Ты убивал? — перешла я к делу.

— Ну конечно, я же боевой маг! — хозяин комнаты гордо приосанился. — А что?

— Убей меня, — я протянула ему нож. — Только быстро и не больно.

— Ты что, девка, дура? — Ряк захлопал глазами.

— Нет, я серьезно. А потом переоденешь в эти шмотки, только аккуратно.

Парень потрусил головой и попросил:

— Еще раз, только медленно.

— У-бе-й ме-ня, — повторила я.

— А что на это твой некромант скажет?

— Он не мой некромант! — разозлилась я. — Бери нож!

— Он меня убьет, только не быстро и не безболезненно.

— Он не имеет к моей жизни никакого отношения, — я тыкала ножом в грудь Ряху. — Убивай!! Я тебе два золотых дам.

— А потом оживит и будет издеваться, — развил мысль парень и совсем запечалился.

— Да ничего он тебе не сделает. Ему все равно!

— Главное не то, что ты думаешь, а что он, — Рях потянул меня к выходу.

— Три золотых! Четыре! Десять! — перед моим носом захлопнулась дверь. Я пнула ее ногой. — Ненавижу всех!

Половину утра я потратила на возвращение «осы» Ульриху. Жадный гном не хотел принимать товар обратно, утверждая, что нож «не так выглядит».

— Зарежу, — пообещала я. — Я сейчас в таком состоянии, что зарежу.

— Я буду жаловаться в лигу оружейников, — заявил торговец.

— Жаловаться? Ты уже не сможешь жаловаться! Отдавай деньги!

— Грабят, — пискнул Ульрих, выкладывая на прилавок монеты.

— Десяти серебряных не хватает!

— Это за моральный ущерб. Ты же мне угрожала. Это очень повредила моему моральному здоровью!

Я поняла, что за эти деньги гном будет стоять до последнего, плюнула и, в мрачной решимости, пошла на рынок.

— Дайте мне веревку. Самую прочную. Чтоб в узел завязывалась хорошо.

— Две серебрушки.

Я вздохнула. Оказывается, дешевое и верное решение было под носом, а я столько времени (и денег!) потратила зря.

— Помягче веревку, ладно? Научите меня, пожалуйста, завязывать скользящий узел.

— Повеситься хотите? — пошутил молодой торговец.

— Да.

Улыбка парня увяла.

— Вы серьезно? Ну зачем же так!

— Есть причины.

— Ну и какие же?

— Я живу не правильно. Меня никто не любит и я никому не нужна!

— Давайте, я вас полюблю? Вот прям сейчас, у меня и домик тут неподалеку.

Я мрачно посмотрела на торговца. Тут вопрос жизни и смерти, а он! Про собственное удовольствие думает!

— Я простыни чистые постелю… Вы не думайте, что я бедный, веревками тут торгую. У меня есть простыни иностранные, шелковые! Контрабандные!

Искушение поваляться на шелковых контрабандных простынях было велико. Говорят, что ощущения незабываемые! Я поймала себя на том, что внимательным взглядом изучаю фигуру парня и с трудом вернула себя к поставленной цели.

— Нет, спасибо. Я пойду.

— Жаль, конечно. Ну, раз так. Вам еще табуретка понадобится, — сказал торговец, вскакивая. — У меня есть, вот. Уступлю за двадцать серебрушек.

— Она старая и некрасивая, — оценила я.

— А зачем новая? Для вашей цели и такая пойдет. Главное — легкая. Вы же не прям тут это делать будете. И кусочек мыла. Всего один медячок. Узел лучше будет скользить.

Я махнула рукой и забрала и табуретку, и мыло.

В обнимку с табуреткой я бродила по берегу речушки в Гае Влюбленных. Мысль о том, что умирать надо красиво, не давала мне покоя. Я хотела висеть на берегу речки, просматриваясь со всех сторон. И чтоб ивы печально шелестели листьями… Стоп, какими листьями. Зима же. Может, отложить это дело до весны? А, грязь будет. Лучше сейчас. Наконец, мне надоело таскать за собой табуретку, которая с каждым шагом становилась все тяжелее. Да и ноги в туфельках замерзли. Я передохнула немного и полезла привязывать веревку к ветке.

Старая табуретка под ногами угрожающе скрипела.

«Как бы не упасть да шею не свернуть» — подумалось.

Я выбрала ветку потолще, чтобы избежать всяких случайностей, но привязать веревку оказалось делом трудным — в рукавичках неудобно, а без них пальцы мерзли и отказывались гнуться. Наконец, дело сделано. О, нет! Тщательно завязанный скользящий узел оказался на уровне пупка. Да что же это такое!

Я села на табуретку и немного поплакала. Какая же я несчастная! Даже веревку для повешения не могу нормально привязать. Слезы оставили на щеках две жгучие дорожки. Полезла опять, веревку развязывать. И завязывать. Упрела вся, расстегнула шубку. Так, теперь надо сказать Последнее слово.

— Мир! Ты был жесток ко мне! — эх, жаль, никто не слышит! — Ты подкладывал мне на жизненном пути всякие гадости. Я несчастная, никому не нужная неудачница! Вот сейчас умру и все поймут, как я им была дорога!

Слова исчерпались. Ноги в туфлях окончательно окоченели. Я взмахнула рукой, оттолкнула табуретку. Горло моментально больно сдавила веревка. Я еще успела услышать, как с сухим треском сломалась моя шея…

Что я вам скажу? Путешествие в мир Иной довольно болезненно. Спина ужасно ныла. Шея ныла. В голове звенело. Вокруг была тишина. Я помедлила открывать глаза, боясь, что увижу перед собой Ешку, который с довольным видом сообщит, что за свои деяния при жизни я заслужила только преисподнюю. Наконец, решившись, я открыла глаза и увидела две физиономии — гладко выбритую и лохмато-бородатую.

— И что теперь? — спросила лохмато-бородатая физиономия.

— Добьем, — предложила гладко выбритая.

Нет, я явно не на Небесах! Если на счет Отто я не уверена, то Ирга точно туда попасть не может.

— Где болит? — спросил Отто.

— Я что?… — прохрипела я. Горло больно саднило и говорить было тяжело.

— Пыталась покончить жизнь самоубийством, — спокойно сказал Ирга. — Не получилось.

Я открыла рот.

— Ветка сломалась, — сказал Отто. — Придумала тоже, на обледеневшей ветке вешаться.

— И вообще, придумала — вешаться! — я поняла, что спокойствие было обманчивым. На самом деле, его голубые глаза метали молнии, кулаки были судорожно сжаты. — Что тебе на этот раз стукнуло в голову?

Я попробовала пожать плечами, говорить не хотелось.

— Давай ее поднимать, а то она тут совсем замерзнет, — сказал полугном. — Потом будешь ругаться.

Я застонала. Спина болела ужасно.

— Конечно, болит. Еще бы, на землю рухнуть копчиком. Хорошо, что шуба удар смягчила, — ворчал Отто, помогая мне встать.

— Вы все видели? — прошептала я.

— Видели, — кивнул друг. — Ряк примчался к Ирге и сказал, что ты просила его убить. Пока туда-сюда, пока тебя нашли. А потом Ирга предложил посмотреть, что будет.

— Вам было все равно, — обреченно сказала я.

— Нам было не все равно! — четко произнес некромант, хватая плечо. Я зашаталась.

— Нам было не все равно, — Отто осторожно отодрал Иргу от меня. — Просто каждый человек имеет право распоряжаться своей жизнью по усмотрению. Просто т о, что ты делала, глупо. Пришла пора нам вмешаться.

— И вбить в твою бестолковую голову, что думать нужно не только о себе! — прорычал Ирга.

— У меня ноги замерзли, — пожаловалась я.

Некромант вздохнул, резким движением поднял меня на руки (одна туфля свалилась) и бегом направился к общежитию. Тяжело дыша, кинул меня на кровать. Я ойкнула. Мог бы и поосторожнее!

— Смотрю, туфли прикупила, — Отто вошел чуть позже, с интересом рассматривая мою туфлю. — Хорошие туфли, мой брат делает.

— Что???? — от возмущения у меня даже прорезался голос. — Это же эльфийская марка!

— Эльфийская марка «Версачель». А это «Версачиль», видишь, тут завитушка такая.

— Незаметная.

— Мой брат не дурак, — гордо сказал Отто. — Затрат почти никаких, зато прибыль так и идет. Но качество тоже неплохое, не думай. В моей семье все делают хорошо!

— Брат! — возмущалась я, вспоминая, во сколько влетели мне эти туфли.

— Двоюродный племянник моего отца! — сообщил полугном. — Хочешь, договорюсь, он тебе таких туфель пару штук подарит? А еще пару за полцены продаст.

— «Версачиль»! — я откинулась на подушки.

— И платье новое, — оценил Отто. — Серьезно ты помирать собралась.

— Я сейчас скажу! — наконец отдышался Ирга. — Я сейчас все скажу некоторым идиоткам, которые помирать собрались. По глупости! Никто ее видите ли не любит! Это она никого не любит! Ты, ты, ты…

Полугном усадил некроманта на стул.

— В общем, мы считаем, что заканчивать с жизнью в таком юном возрасте верх глупости. И никто, золотце, по тебе плакать не будет. Наоборот, будут стоять у гроба и шептаться: тю, дура, ей бы жить еще и жить, а она. Дура и есть. Ты нужна нам, просто заметь это. Очень нужна.

Отто ласково погладил меня по голове.

— Просто мы не можем постоянно жить твоей жизнью, у нас есть еще и своя. А ты ею поинтересуйся как-нибудь, хорошо?

— Я вам нужна? — слезы так и бежали из глаз.

— Хочешь, плакат нарисую и повешу у тебя над кроватью? — спросил лучший друг.

Я задумалась, посмотрела на мрачного Иргу, на Отто и спросила:

— Чем ты последнее время занимался?

— А, — повеселел полугном. — С эльфами судился. За плащи. Они гарантируют непромокаемость, но на территории студгородка — ты сама знаешь — плащи промокают в момент.

— И как? — заинтересовалась я.

— Хорошую сумму отсудил, — сказал Отто. — Следственный эксперимент проводили, все по честному!

— Ты, конечно, не сказал, что тут раньше поработали заклинатели погоды из числа местных студентов?

— А то. Следы заклинаний никто найти не сможет, тут их столько в воздухе летает. Сейчас многие наши с эльфами судятся, пример с меня взяли. За каждое выигранное дело получаю процент.

Я рассмеялась.

— Ола, — сказал Ирга. — Если следующий раз надумаешь помирать, учти, что я тебя из того света вытащу. И тогда тебе не поздоровится.

Я задумалась. Об этом я как-то не подумала.

— Ладно, ребята, извините за эту глупость. Я больше не буду, обещаю, — сказала я, думая о том, что надо переписать контрольную по начерталке, сходить в магазин вернуть деньги за псевдо-эльфийские туфли. И еще стребовать за моральный ущерб, вот так еще лучше будет. Отто мне поможет.

13. Как я ходила на свидание

Тяжело одинокой девушке найти половинк, в этом ей решил помочь лучший друг.

Однажды мой лучший друг и собутыльник полугном Отто заметил:

— Мне кажется, что тебе следует заняться личной жизнью.

Я удивилась. Личная жизнь у меня была очень даже активная — я постоянно влюблялась. Правда, был один маленький нюанс — влюблялась я безответно, вздыхая по предмету обожания на расстоянии и называя его именем новый коктейль (если кто не в курсе, левым заработком у нас с Отто является изготовление различных алкоголесодержащих напитков). Таким образом за последние полгода у нас появились пять новых коктейлей.

— Ну вот, например, когда ты последний раз ходила на свидание? — спросил Отто, пыхая трубкой.

— Э-э-э…

Да, нужно признать, удар ниже пояса. А что поделаешь, последняя попытка сходить на свидание была довольно неудачной. Может, конечно, это у меня своеобразное чувство юмора, но когда молчел на первом же свидании начинает мне рассказывать про качества, которые он хочет видеть в своей жене, и жертва (т. е. я) при этом испытывает острое чувство неполноценности (да, я не умею готовить гуся с яблоками, не люблю рыбалку, не считаю главным развлечением в жизни стирку мужниных носков вручную)…

Отто активно взял инициативу в свои руки.

— Я тут недавно познакомился с одним типом из практиков, он один, красивый, смелый, умный и не зануда. С пятого курса. Во вредных привычках не замечен. Сходи к нему на свидание, а? Развеешься. Вот, например, в пятницу.

В мою душу закралось подозрение, которое я тут же решила озвучить.

— Дорогой друг, а не занялся ли ты часом сводничеством? Может, этот красавец тебе деньги предложил?

Отто смущенно почесал косматую бороду.

— Ага, значит, предложил. И за сколько же ты меня продал?

— Зорлотой.

Целая стипендия. Не кисло. А если учесть, что сто процентов гном несколько серебряных скрыл, то я загордилась. Приятно знать свою цену.

— Полсуммы мне.

— Ты разбойница! — возмутился гном. — я тебе предлагаю шикарного парня, а ты за это еще и деньги просишь! Нахалка.

— Тебе напомнить, кто продал свою лучшую подругу за золотой?

— Треть суммы, и я тебя одеваю на свидание!

— За свой счет?

— За твой. Зато с ценными советами.

— Знаю я ваше гномье представление о красоте!

— Нет, дорогая. Я хорошо подготовился, — гордо ответил мне мой друг, порылся в сумке и достал кипу свитков.

Там были следующие творения «Современная мода», «О женской одежде», «Как понравиться мужчине», и, наконец, «Мужики. Их соблазнение и порабощение» Миллы Истратийской.

— О, — обрадовалась я. — А эту я знаю.

— Кто не знает Миллу, — проворчал гном, рассматривая свои пометки на свитках. — Но ты же не можешь отрицать, что про соблазнение она знает все.

Милла за 30 лет своей бурной жизни пять раз была замужем, считалась фавориткой короля, имела только официальных любовников с полсотни. На нашем Факультете Теоретической магии Милла просидела около месяца, изучая в библиотеке древние магические средства сохранения красоты и привлекательности. К делу она подходила основательно — опросила всех девчонок, Наставниц, Преподавательниц и даже обслуживающий персонал о их личных способах. Все записала и ушла, оставив после себя страдающего от любви Декана.

Итак, меня начали готовить на свидание. Я помыла голову отваром шалфея — чтобы блестели мои каштановые волосы, тело почистила скрабом из соли с овсянкой. Моя соседка по комнате подкрасила мне лицо. За дело взялся Отто. Он вывалил из шкафа все содержимое и принялся примерять на меня кофточки, сообщая с умным видом:

— Для мужика главное не обнаженка, а тайна. Оденешь эту голубую кофточку, ее можно расстегнуть на две пуговицы и твоя грудь будет соблазнительно выглядывать. А нижнее белье оденешь черное и кружевное. Что у тебя под юбкой?

Отто видел меня в разных ситуациях и состояниях, и что я носила под своей широченной холщовой юбкой для него не было секретом — тоненькие штанишки для удобства — а вдруг юбка задерется. Однако, после вопроса полугнома я вцепилась в юбку, как девственница перед жаждущим мужиком.

— Задери юбку!

— Нет! Я так и пойду!

Гном потянул за подол. Юбка опасно затрещала.

— Я не хочу, чтобы у меня оттуда что-то соблазнительно выглядывало! — возмущалась я, пытаясь с помощью магии отцепить пальцы Отто от своего национального достояния.

В дверь постучали, и взлохмаченная голова моего согруппника Трохима засунулась в комнату.

— Ух ты! — обрадовался он. — А утверждали что между вами только дружба!

Отто отцепился от юбки и с оскорбленным видом уселся на мою кровать.

— Она мне не дает заглянуть под юбку, — пожаловался он Трохиму.

— Горе — то какое! А мне ты дашь?

— Отстаньте от меня оба! Все, никуда я не пойду!

— Не имеешь права! Отдавай деньги, — это Отто.

— А кто кого купил? — Трохим.

— Не купил, а это он меня продал, — упоминание о деньгах меня отрезвило, и я в задумчивости перебирала глазами содержимое шкафа.

Кроме широких длинных юбок там находились еще пару штанов, огромное количество «подъюбных» штанишек, как я их называла — с моей бурной жизнью (я имею в виду любовь в танцам, а не то, что вы подумали!) никогда не знаешь, где в следующий момент будет твоя юбка.

— Как зовут твоего покупателя?

— Брингем.

— Брингем, Брингем… что-то я о нем слышал. Кажется, он со странностями. Только с какими, я не помню.

— Пить меньше надо, — заявил Отто, выбирая их моих балахонов наиболее соблазнительный.

— Кстати, — оживился Трохим.

— Есть новая разработка, — воспряла я духом. — Вкусная! Острая! На всегда запомнится!

На самом деле, новую разработку еще никто не пробовал. Ради интереса я добавила к коклейлю подслушанное заклинание Декана под названием «А чтоб вам!» которое он применял на студентах, пришедших на занятия слегка подшофе.

Трохим присосался к бутылю. Полугном прошептал:

— Ты ведь умеешь оказывать первую помощь, правда?

Я неуверенно кивнула. Трохим икнул. Его лицо порозовело, он открыл рот и простонал:

— Воды!

И тут рот его сам по себе захлопнулся и бедняга, как не старался, не мог его открыть.

— Ола, а что делало заклинание декана? — поинтересовался Отто, глядя, как Трохим мычит и вращает глазами. — Перца надо меньше сыпать.

— Не, так весь эффект пропадет, — я лихорадочно искала амулет-нейтрализатор.

Этот амулет подарил мне отец Отто, замечательный оружейник, когда понял, что наш бизнес приносит прибыль, но часто связан с экспериментами на себе. Амулет при активации снимал заклинания, которые я накладывала. Такой же амулет был и у Отто.

— Обещай, что не будешь драться, — предупредила я сокурсника, направляя на него нейтрализатор.

Трохим выдохнул облачко пара и упал на кровать.

— Хорошо, — через какое-то время прошептал он мечтательно. Только перца и вправду многовато, печет очень и запить нельзя. На, держи.

Я взяла с его ладони сережки. Что это были за сережки! Маленькие серебряные шарики, накачанные магией под завязку.

— Некромагия??? Откуда это у тебя?

— Видел Иргу, просил тебе передать. Сказал, что полезная вещица, от нехороших голодных мертвячков защищает.

С Иргой, мрачным типом, талантливым некромантом, я познакомилась довольно давно. Я пользовалась его уважением, и периодически он подкидывал мне интересные вещицы, когда стало понятно, что для ремесленной магии у меня руки не оттуда выросли.

— Молчание и не дышание перегаром, — вдруг выдал мой лучший друг.

— Чего?

— Декану очень не нравится, когда на него перегаром дышат, а когда при этом глупости говорят, так это его вообще бесит. Вот он и колдует, а ты следующий раз подслушай что-то поинтереснее. Как ты думаешь, сколько мы с Ирги за свидание с тобой можем слупить?

— Почитай умные книжки и узнаешь, что с некромантами приличные девушки не связываются, — злобно ответила я.

Идея о расширении бизнеса на графу «прокат девушки для свиданий. Интим не предлагать — сглазит» мне не улыбнулась. В смысле, я никогда не против денег, что вы, что вы! Просто этой самой девушкой я быть не хочу, а кого-то искать Отто откажется — делиться же надо будет.

Наконец, после жарких баталий (Трохим, зараза, не дыши паром!) юбка была определена. Широкая, красивая, с поясом, подчеркивающим «изгиб бедра». И даже туфельки на низком каблуке (на высоком я очень сильно раскачиваюсь при ходьбе, одновременно хромая и стеная).

Заколов волосы шпильками и подхватив свою сумку, я была готова.

— С этим мешком ты никуда не пойдешь, — вцепился гном в мою маленькую и аккуратненькую сумочку.

— Это не мешок, — пропыхтела я от усердного перетягивания сумки. Гном был значительно сильнее меня, но не зря же мы вели уже два года бизнес.

— Мешочище! Он тебе портит весь вид.

Трохим активно болел за Отто. Резким рывком полугном отвоевал мое хранилище нужных и не очень в повседневной жизни вещей.

— Отто, ты шовинист, — обиделась я. — Женщина имеет право на сумочку.

— Содержимое вытрусить? Ты на необитаемом острове жить без бед год будешь с этой сумкой!

Я пустила слезу. Отто демонстративно отвернулся, зато Трохим разжалобился.

— А ты иди и без кошелька. Пусть этот Брингем тебя угощает.

Мое настроение подняло обиженную голову и облизнулось. Я пошла на свидание.

Все было настолько замечательно, что казалось сказкой. Брингем — вежливый, милый, обаятельный, юморной, угостил меня вкусным коктейлем. Конечно, самим дорогим, хе-хе. Люблю себя, скромную!

Еще угостил коктейлем. И сам угостился. Пару раз.

Я совсем подобрела, а его — конечно, мужчина, как же! — потянуло на героизм.

— Ты боишься ночью гулять? — заговорщеским тоном прошептал он мне.

Я удивилась. Большинство обитателей Студгородка знали, что я подруга Отто и меня уважает Ирга. Гномья защита и покровительство некроманта — что еще нужно девушке, чтобы не бояться поздно возвращаться в общежитие?

Но — я же на свидании!

— Конечно, боюсь, — томно (надеюсь, не со скептицизмом) ответила я.

Что там положено еще в таких случаях говорить? Ага, в память пришли выдержки из свитков, которые мне зачитывал Отто, пока мою физиономию раскрашивали.

— Но ведь со мной такой мужественный парень, с таким я ничего не боюсь.

Глазками, глазками похлопай.

Брингем необычайно воодушевился.

— Пойдем.

— Куда?

— По окрестностям прогуляемся.

Умная мысль, конечно, может прийти в голову дуры, но с ее стороны это будет глупостью. Поэтому я согласилась.

И мы пошли гулять. По улицам, улочкам, переулочкам, тропиночкам… Стоп, а куда это мы идем?

Да, вам может быть смешно. Ну, выпила, ну отвлеклась, ну засмотрелась на блондинистую прическу. И оказалась на кладбище. Живьем пока, конечно.

— А куда это ты меня привел? — нехорошим тоном, забыв о томности, поинтересовалась я.

— Варрагинской кладбище, посмотри, какая красота!

Варрагинское кладбище и вправду было очень красиво. На мраморных склепах отражалась луна, коленопреклоненные фигуры живописно скрывались за зарослями бурьяна, тишина, казалось, аж звенела. Старое кладбище, редкопосещаемое, со своей старой аурой. Я на нем никогда не была.

— …Романтика, правда? — мой кавалер что-то вдохновенно вещал.

— Ты — вампир? — с робкой надеждой спросила я.

— Что ты!

— Оборотень? Зомби? Ну хотя бы суккуб?

Брингем уставился на меня с выражением крайнего удивления.

Ну, конечно, он же практик! Как я могла забыть! Я успокоилась и объяснила:

— Я верю в то, что по старым кладбищам надо ходить со знакомой нежитью. Вот и уточнила на всякий случай.

Романтическое настроение было восстановлено. Мы медленно побрели по кладбищу. Брингем рассказывал мне о хозяевах склепов, он проходил на этом кладбище практику по уничтожению живых мервецов. Хозяев склепов, людей богатых, обычно бальзамировали, и зомби с них, по словам моего спутника, выходили вялые и неинтересные.

— А зачем с них зомби делают?

— То клады безутешные родственнички ищут, то бумаги, то идеи. Был бы у тебя талантливый прадедушка, а ты в кризисе, ты бы его не подняла в поиске идей?

Кстати, о идеях. На нас спокойно и деловито легкой трусцой приближался очень даже бодренький зомби.

— Что делать будем? — спросила я у Брингема, дергая его за рукав и показывая на зомби.

Почти дипломированный маг-практик закатил глаза и упал в обморок.

Затягивая кавалера под тень склепа в надежде, что зомби нас не заметил и не заметит, я думала одно: «черти бы побрали обучение на платной основе, когда нерадивого студента жалко выгнать»! У меня не получалось даже брызнуть на Брингема водой — вся концентрация, необходимая для совершения магических действий, перешла в челюсть и занималась стучанием зубов.

Белобрысый открыл глаза, и, клацая зубами еще громче, вцепился мне в руку. Это отрезвило вашу покорную слугу, и, отдирая Брингемские пальцы от своей руки, я прошипела:

— Ты же практик! Практик!

— Я боюсь зомби! Я боевой маг, я врагов должен уничтожать, нежить не мой профиль.

Только сейчас я поняла, как это «душит ярость». Было страшно, но еще больше хотелось радостно отдать этого боевого мага зомби и помочь мертвяку его медленно расчленять.

— Ты зачем меня на кладбище потащил, — я трусила Брингема за воротник. Его голова безвольно болталась, а зубы выбивали своеобразную мелодию.

Поняв, что от него мне ничего не добиться, я решила ползком ретироваться, подняла глаза. Ну, конечно, наш дорогой друг не мог протустить возню у склепа.

— Привет! — ничего умнее, чем помахать зомби рукой, я придумать не смогла.

Зомби махнул в ответ. Сережки Ирги в ушах заметно потеплели.

На своей чудной юбке, активно двигая «изгибом бедер», я пыталась уползти от зомби. Брингем очень достоверно изображал мертвого. У него даже не стучали зубы. Зараза.

Чей-то родственник решил активизировать мое передвижение, поэтому шустро наклонился и вцепился синей рукой за мою юбку.

«Красивое сочетание цветов» — успела подумать я, прежде чем накатило возмущение.

— Моя лучшая юбка! — завопила я, пнув зомби ногой со всей силы.

Да, не зря я все таки надела туфли. Каблучок хоть и маленький, зато острый. Рука зомби насадилась на него, как шашлык на вертел. Пару раз бесперспективно дернув ногой, я задумалась: а так уж мне жалко оставить туфлю зомби и сбежать босиком? Перед глазами всплыл ценник.

Юбка, шелковая, с оборками — золотой.

Туфли, кож., жен. — 25 серебрушек.

Ничего себе, сходила на свидание.

Зомби тоже, видимо предавался размышлениям. Что-то для себя решив, он взял мою ногу и дернул ее пару раз. Теперь из под юбки у меня все соблазнительно выглядывало.

Совсем отупевшая от страха, я сказала:

— Уважаемый! Отпустите мою ногу! Вы за нее не платили.

Видимо слово «платить» стало для моего нового друга ключевым. Он уставился на меня круглыми глазами и сказал очень четко:

— Налоги не платил и платить не буду.

Брингем перестал прикидываться мертвым и икнул. Постотрел на нашу живописную группу «Зомби и обнаженная нога девушки, сидящей у склепа» и опять умер. Все это напоминало плохой похмельный сон.

Я подумала, что, наверно, пить мне надо прекращать. На земле сидеть стало холодно, на душе тоскливо. Единственно, что грело — сережки в мочках, но этого было мало. Я без надежды подергала ногой и подумала: прийду домой, убью Брингема, а Отто просто побью.

— Красиво, — заметили откуда-то сверху.

Я подняла глаза. Ирга! Никогда так не радовалась при виде некроманта.

— Это твои шуточки? — поинтересовалась я, впрочем, без особого энтузиазма.

— Зомби — мой. У нас обряд был, с налоговиками. Они пытались у него выбить разрешение платить налоги для потомков. Этот красавец написал завещание, что проклянет всех потомков, которые будут платить налоги. Вот мы его и пытались переубедить, послесмертное проклятие — штука вредная.

Этот «красавец» начал поглаживать мою ногу. Я взыла — это было холодно, мерзко и совсем не эротично.

— Убери этого гада от меня, убери! Ненавижу!!!!

Ирга прошептал пару заклятий, зомби замер. Некромант осторожно освободил мою ногу и помог подняться.

— Почему твои сережки меня не защитили?

— Но он же тебя не ел, — резонно ответил некромант. — Только гладил. — И мерзко захихикал.

— А давай его убьем! — с надеждой сказала я.

— Не могу, он еще согласие на налоги не дал.

— Я не про зомби, — я указала рукой на поднимающегося из бурьянов Брингема.

— О, Брингем! — обрадовался Ирга. — А я думаю — не ты ли там в кустах лежишь? Ты что, с ним встречаешься? — это ко мне.

— Нет, конечно, — возмутилась я. Ноги у меня еще дрожали, что не мешало мне рассматривать повреждения на моей юбке. — Мне Отто свидание с ним организовал. Я за это деньги получила.

— И ты, конечно, не знала, что он панически боится всякой нежити, и поэтому потащила его на кладбище.

— Я потащила, я-а-а! — от возмущения с меня слетели остатки мягкой женственности. — да эта зараза меня сама сюда привела.

— Я был уверен, что здесь нету никого! — простонал Брингем. — Не рассказывай никому, пожалуйста!

— А как же практика по уничтожению живых мертвецов? Ты посмотри, что с моей юбкой!!

— За него практику прошел я, — улыбнулся Ирга. — Пару монет, и все улажено. Преподавателю тоже кушать хочется, как и мне. А боец он хороший, против людей, поэтому на это глаза закрыли.

Мне стало грустно. Где же настоящие мужчины, герои, которые делают что-то безвоздмездно (избавляя меня от зомби, Ирга бесплатно подержался за мою ногу и наверняка лицезрел все, что должно было соблазнительно выглядывать, но в том состоянии неприлично торчало). От пережитого трясло. Очень не хватало сумки, где был целебный настой с совсем маленьким содержанием алкоголя. Мне было так печально, что не хотелось даже стукнуть Брингема, который, ссутулившись, брел к выходу.

Юбку жалко, туфли придется чистить, замерзла, нервы расстроились. Ну, Отто, ты мне должен по самые уши! Кстати…

— Ирга, — спросила я. — Сколько ты заплатишь, чтобы сходить со мной на свидание?

14. Некромантские сережки

Про опасные подарки и последствия для одаренного.

Эта история началась с того, что мою комнату разгромили. Узнала я об этом, вернувшись с пар и застав свою соседку по комнате Лиру в дверях, с вытаращенными глазами. Так как я была выше, то мне не составило труда заглянуть через ее плечо. И я застыла в точно такой же позе.

Наша комната, и до этого не блиставшая чистотой и порядком, представляла ныне мусорную свалку из вываленных из шкафов вещей, разбросанных украшений из шкатулочек, перевернутых пузырьков со снадобьями. Даже постель на кроватях была перевернута.

Мысль, которая в данный момент терзала мою голову, была вовсе не «меня ограбили» — что бы там не думали себе вандалы, красть у меня было нечего — все, что представляло для меня ценность (честно заработанные на продаже спиртного деньги), лежало в гномском банке, дожидаясь моего окончания Университета, — а «елки зеленые, сколько же тут убираться!!!!»

— А ну, посторонись, — зычный голос моего лучшего друга, полугнома Отто, был слышен еще в конце коридора.

Я обернулась. Сзади нашей живописной группы в дверях образовалась изрядная толпа, с любопытством пытающаяся заглянуть внутрь комнаты через скульптурную группу ее жительниц. Теперь эта толпа раздвигалась мощными плечами Отто, за которым безмятежно шел — мое сердце задрожало — мой нынешний кавалер.

Недавно Отто решил затеять новый бизнес — я должна была скрашивать одиночество некоторых особо робких студентов, попутно читая им же лекции о правильном поведении с противоположным полом, естественно, не бесплатно.

Бизнес принес свои плоды, после чего успешно завял — мне удалось охмурить Стефана, красавчика из факультета прикладной магии и теперь я пребывала в стадии острой влюбленности. Не нужно и говорить, что Отто воспылал к Стефану противоположным чувством.

— Да, — сказал Отто после обозревания комнаты. — Я знал, что уборку ты не любишь, но чтобы довести комнату до такого состояния…

— Отто, — укоризненно сказала Лира, так как мы со Стефаном в этот момент целовались. — Когда я уходила на пары тут было прибрано… гм… в смысле царил обычный хаос, а не это!

— Дорогая, — сообщил Стефан. — а ведь рылись-то в основном на твоей половине.

Мы присмотрелись. Отто решительно втолкнул нас в комнату и захлопнул перед любопытными дверь, после чего наложил не нее заклятье тишины.

— А ведь он прав, — неохотно протянул мой лучший друг, начиная в волнении чесать свою бороду.

— И что нам это дает?

— А то, что искали у тебя какую-то ценность, дорогая. Вспомни, что у тебя есть такого ценного, что заставило грабителей рисковать? Ведь ты могла в любой момент сбежать с пары и вернуться сюда.

Стефан был прав — с пар я сбегала регулярно, часто по своим делам или просто поспать, но училась прилично — мне было интересно учиться, да и практику я никогда не прогуливала.

— Ценного, ценного, ценного, — бормотала я, рассматривая поле битвы грабителей с нашими вещами.

Вдруг, я что-то пропустила, и у меня была действительно ценная вещь? От этой мысли мне стало печально — грустно знать, что ты являлась обладательницей сокровища, о котором узнала лишь тогда, когда его украли.

Тем временем Отто принялся за уборку. Он часто оказывал посильную помощь в этом трудном деле, в основном перед проверкой Наставниками состояния наших жилых комнат, поэтому был в курсе, куда что прячется.

— Это не шмотки, — бормотал он, запихивая мои многочисленные юбки и рубашки в шкаф.

— И не обувь, — подключилась я к игре «угадай мысль грабителя».

— Может, это что-то, что ты могла спрятать у меня? — поинтересовалась Лира, попробовав обратить внимание Стефана на себя.

— Интересная версия, — согласился он, начав помогать ей с уборкой.

Я почувствовала укол ревности, и занялась уборкой с удвоенной энергией.

Наконец не убранными остались только разбросанные по полу артефакты и украшения.

— Тут надо быть осторожнее, — предупредил Стефан. — Скорее всего грабители искали что-то среди них.

— Среди украшений? — спросила я в недоумении. — Но у меня в жизни никогда не было дорогих украшений — копеечная бижутерия и разные поделки, купленные на раскладках блошиных рынков.

Это не потому что я такая бедная — отнюдь, деньги у меня водились, просто дешевая бижутерия часто очень оригинальна, не то что стандартные украшения из ювелирных лавок. Поэтому о моем приближении узнавали заранее — многочисленные украшения звенели при каждом шаге.

— А артефакты? Ты же студент — теоретик, у тебя должно быть много артефактов.

— Ну да, все стандартные, купленные в лавке для студентов. Все по-настоящему ценное я ношу на себе!

— А-а-а, — задумчиво протянул Стефан и оживился. — ну что же! Давайте отметим то, что грабителям ничего не досталось.

— Странно, что они вошли в комнату, не потревожив охранное заклятие, — Отто умница, он всегда рассуждает логично — гномья порода.

Лира покраснела.

— Я опаздывала на пару и забыла его наложить…

Этому известию я обрадовалась.

— Значит, пол будешь подметать ты!

После сверхурочной уборки комнаты прошло несколько дней. Наш покой никто не тревожил, Стефан и Отто успокоились и перестали меня всюду сопровождать. Мы с Лирой решили, что это была чья-то дурная шутка.

Акт второй комедии «Богатенькая Ола» произошел поздно вечером. Я брела, позевывая, к своему общежитию. Кое-где дорожку освещали магические огоньки — их по очереди должны были вывешивать студенты, но, как обычно, ленились. Я плелась с занятия по Ремесленной магии, чувствуя себя абсолютно несчастной. Гномья родня Отто, привыкнув к нашей дружбе и — что важнее — совместному бизнесу, приняла меня, как родную. Мама Отто Валина так вообще считала меня своей четвертой дочкой. Поэтому мои «родственнички» — гномы крепко держались за своих — предложили мне заняться ремесленной магией — изготовлением артефактов и прочих магических вещичек. Первое занятие показало, что руки у меня растут совсем не с того места, которое необходимо для изготовления магических вещиц. Гномы — Наставники рвали на себе волосы, проклиная мои кучерявые ручки, я ревела в три ручья возле кузнечной наковальни. Нет, ну я не совсем уж тупая, более того, я с успехом закончила спецкурс «Ремесленная магия для теоретиков», но там нас не заставляли изготавливать артефакты собственноручно!

Поэтому решено было оградить меня (и Наставников) от мучении и свести курс к работе над артефактами. У меня весьма неплохо получалось определять заклятья, наложенные на вещи, самой их накладывать. Единственной вещью, которую мне удалось произвести, была большая, немного кострубатенькая, серебряная шпилька. Ее я снимала очень редко — шпилька держала мои волосы скрученными в тугой узел — я часто просыпала на занятия и мне недосуг было заморачиваться с прической. Эту шпильку, как продукт собственного творчества, я потихоньку усовершенствовала, отрабатывая на бессловесном предмете все практические занятия. К данному моменту шпилька представляла собой вещь, нашпигованную таким количеством разнообразных заклинаний, что результат активации был бы непредсказуем.

Сегодня я мучалась со старинной табакеркой, которая никак не хотела открываться. Мои мучения сопровождались ехидными комментариями профессора Свингдара, перешедшими в здоровый смех после того как табакерка ловко щелкнула меня по носу. Злая на весь мир, я пообещала в слух, что если табакерка сама не откроется, то я ее собственноручно переплавлю. После этих магических слов вредная вещица просто щелкнула и открылась, выпустив на свет облачко пыли — судя по запаху, последний владелец хранил там почему-то лаванду. Профессор расчихался — аллергия, тем самым дав мне понять, что он сам табакерку не открывал, а мне дал исключительно из мерзких чувств.

Стукнув табакеркой об стол, отчего (ну совершенно случайно) остатки лаванды радостно взметнулись в воздух, я учтиво попрощалась и пошла спать.

Извините за столь долгое отступление — очень уж меня достали эти занятия, хотя я сама понимала их ценность для моей будущей практической деятельности.

Так вот брела я себе домой, подметая длинным подолом юбки дорожку, как шпилька в голове завибрировала. Я не знала, что это означает, и почему заклятье сработало, но на всякий случай накинула на себя щит.

Это защитное действо было доведено до автоматизма и получалось у меня лучше всего. Подумав, я еще и наложила заклятье тишины — чтобы мои многочисленные украшения не звенели, подобрала юбку и крадущимся шагом направилась дальше. Шпилька в голове вибрировала сильнее. Уж не на меня ли там ждут неприятности?

Мне совсем не было страшно — что могло случиться на территории студгородка? Но было интересно. Я заглянула за угол корпуса общежития и увидела три фигуры, по всем законам бандитского жанра, кутающиеся в плащи.

Одна из фигур в данный момент с удовольствием предавалась оглушительному чиху.

Вторая фигура злобно стукнула первую по спине.

— Тихо ты, не слышно ничего. Она сейчас должна пройти. Он сказал, звенеть будет, как корова на выпасе.

«Ну попадись мне только этот „он“!» — обиделась я на то, что не оценили мою массу побрякушек.

Фигуры прислушались.

— Не звенит. Может, гном ее сильно задержал?

Эта фраза развеяла все сомнения, что теплая встреча уготована мне.

— Так, репетируем, — распорядилась главная фигура. — вот выходит она из-за угла, ты бьешь ее по голове, а ты снимаешь все по-быстрому. Только нежно — он сказал — никакой крови!

Этим «он» снискал мою симпатию — не люблю кровь отстирывать. В руки горе-злодеям я попадаться не хотела и осторожно пошла к своему корпусу обходным путем. У дверей наслаждались погожей ночкой еще пару фигур. Спать хотелось очень, но от идеи подойти и спросить: эй, ребята, вы не меня ждете? Снимайте с меня все по-быстрому, я спать хочу — мое благоразумие (да, есть такое, обычно спит крепким сном, но сегодня проснулось) меня отговорило.

Не снимая щита, я прокралась к корпусу Отто. Конечно, он уже дрых — храп моего лучшего друга был слышен полстудгородка. Я вздохнула, прошептала заклинание и — нет, не воспарила — вскарабкалась по веревочной лестнице на второй этаж. Эту лестницу мы с Отто привесили и замаскировали давно, когда я еще пробиралась тайком к нему в комнату. Потом ко мне привыкли и бабушка-вахтерша, сухонькая гномиха с пышными седыми бакенбардами, пускала в гномье общежитие без проблем, но все равно мое появление так поздно вызвало бы вопросы.

— Отто! — прошипела я у него над ухом.

Он проснулся мгновенно.

— Цела?

— Да. Отто…

— Тогда чего ты меня разбудила?

— А чего ты такие идиотские вопросы задаешь? — я заплакала — все таки неприятно, когда на тебя готовят засаду.

Отто протянул мне свой носовой платок.

— Что я должен был спросить, когда ты вваливаешься ко мне посреди ночи и через окно? Учитывая, что тебя недавно пытались ограбить? Не ной. Давай рассказывай, — вздохнув, мой друг достал с полочки тщательно оберегаемую от моих поползновений коробочку и достал оттуда пару цукатов.

Настроение мое поползло вверх — ведь ничего не случилось, в конце концов, да еще и сладостями угощают.

— Ну и ну! — покачал головой Отто, выслушав меня, и вдруг спросил: — А почему ты не пошла к Стефану? Он и живет на первом этаже, и как будущий боевой маг защитит тебя лучше.

Я замерла с открытым ртом. Странно, о Стефане я вспомнила только сейчас.

— Я так и думал! — восторжествовал Отто, кидая в меня подушкой. — Любовь — морковь нужна только для посиделок при луне и для… гм… еще пары вещей. Когда проблемы — нужна дружба!

Провозгласив это, мой лучший друг скороговоркой пробормотал охранные заклятья и завалился спать. Я прилегла на соседнюю кровать — сосед Отто, толстый и добродушный Вас, общежитие недолюбливал за хроническую недостачу в комнате продуктов, поэтому ночевал в городе у родни — таких же колобкообразных гномов, держащих трактир — там уж еда не переводилась никогда.

Странно, но после этого приключения заснула я сразу — храп не мешал, мой папа дома храпел так, что Отто еще надо было поучиться. И никаких кошмаров мне не снилось — вот уж пропитые нервы, сказала бы моя матушка.

Вечером следующего дня в любимой забегаловке «Больше пей», благодаря которой я когда-то прославилась, собрался военный совет по обсуждению текущего положения. Совет возглавлял Стефан, Отто мрачно сидел с пивом рядом с Лирой.

— Вопрос дня — что эти граждане хотели с тебя снять? — этот вопрос дня Стефан задавал уже сотый раз, но никакого проблеска мысли у меня не наблюдалось.

— Снять, снять, снять, — напряженно думала вслух я, разложив на столе все снятые с себя артефакты и амулеты.

Они теперь делились на три кучки — нужные, но дешевые, дорогие и активированные только на меня. Я уже третий раз сканировала их, пытаясь выявить какую-то доселе неизвестную мне магическую уловку. Дешевые блестели равнодушной серой аурой серийного производства, дорогие кое-где поблескивали желтым и алым — начали настраиваться на меня, не зря деньги платила, настроенных на меня было только два — специфический амулет теоретика, позволяющий служить передатчиком магии и нейтрализатор моих собственных экспериментальных заклинаний — подарок отца Отто, их аура полыхала алым вовсю.

— Так, — ускорил процесс мышления Стефан. — Эта дешевка никого не интересуют. Эти два нужны только тебе, их никто не активирует, а что у тебя здесь?

— О, нашла! — обрадовалась я, посмотрела на встревоженные лица друзе и объяснила. — Этот артефакт, который мне Ирга подарил, ну этот, который руны некромагии подсказывает, он насморк лечить умеет. Может, кого-то из бандитов насморк замучил?

Встревоженные лица превратились в лица, алчущие моей крови.

— Ну ладно, — стушевалась я.

Вдруг какая-то мысль пришла ко мне в голову, но, испугавшись количества алкоголя, тут же спряталась, не успев додуматься.

— Дорогая, — вкрадчиво произнес Стефан. Это единственный артефакт, который тебе подарил твой добрый друг нектомант?

— Нечего ревновать, — окрысилась я. — Не единственный, конечно. Вот еще амулет от дурного взгляда. Нектоманты в этом спецы. И…

— И… — терпеливо продолжил Стефан.

— Сережки от зомби, — пискнула я, выловив таки мысль-беглянку.

— Может это и есть та вещь, которую ищут? — оживился Отто. — Ты их сканировала? Что они могут?

— Нет, — простонала я. — Я их не сканировала, я тогда на свидание собиралась, а потом забыла.

— И где они? — Стефан едва скрывал ликование. — Может, спрячем их у меня или Отто, к нам не сунутся, и переждем время?

Я почувствовала себя идиотом в окружении академиков, которые ему объясняют, что да, мозги находятся именно в голове, а не значительно ниже.

— Я их вплавила в шпильку, — прошептала я, чувствуя себя абсолютно несчастной.

— А, — возликовал Отто. — Я выиграл! Мы поспорили с профессором насчет изменения дизайна шпильки — он считал, что ты их выплавила сама, а я поспорил, что ты взяла готовые детальки и просто их присоединила, лентяечка ты моя. Сережки не испортила?

— Нет, — обиделась я. — Я не совсем криворукая. Только вычленить теперь свойства именно сережек очень трудно, их надо обратно выплавлять.

— А что, твоя шпильна это артефакт? — заинтересовался мой ухажер. — А почему ты ее на стол не положила? — Да я как-то забыла про нее совсем. — Ну так отдай мне шпильку, — сказал Стефан. — В чем проблема?

— Она не дается никому в руки, кроме меня. Нужна специальная магическая ловушка для артефактов, — пришлось посвятить Стефана в тонкости обращения с артефактами.

Стефан поскучнел.

— Раз так, придется тебя провожать до дверей комнаты.

Пару дней было тихо. Меня везде сопровождал Стефан — нельзя сказать, что мне это не нравилось, а за Стефаном неотлучно следил Отто, вот это мне не нравилось — ни поцеловаться нормально, ни пообниматься при третьем лишнем.

— Давай сегодня вечером в «Больше пей», — шепнул мне на перерыве Стефан. — Только оторвись от преследования, хорошо?

В кабачок я пришла, полная радужных надежд на прекрасный запоминающийся вечер. И вечер не подкачал — запомнила я его действительно надолго.

Стефан не пришел — его одногруппник сообщил мне, что мой кавалер задержался на практике и попросил меня идти домой, пока светло.

Мне стало грустно, а тут подвалили знакомые с пивом. В общем, я задержалась в кабачке надолго. И, конечно, поплелась в студгородок сама — по привычке, на пьяную голову не сообразив попросить кого-то составить мне компанию.

Наш любимый кабачок был примечателен еще и тем, что находился на приличном расстоянии от студгородка. Это было очень выгодно — во время пути домой хмель потихоньку развеивался и можно было предстать пред очи Дежурного Мага ровностоящим и прямоходящим. Грусть и обида на Стефана у меня уже давно прошли, я весело шла, выписывая кренделя и напевая популярную песенку, как была остановлена довольно невежливо.

— Ну ты и отвратительно поешь!

Благодаря тому, что я не замерла, а машинально отшатнулась, дубинка, ориентированная на попадание по голове, пролетела мимо.

Свист дубинки подействовал на хмель в моей голове лучше отрезвляющего заклятья.

Я молча развернулась и дала деру по улицам, избавляясь от длиннющей юбки на ходу. Нападающие не ожидали от пьяной девушки такой прыти и на миг удивленно замерли, чтобы потом с жутким топотом рвануть следом.

«Прощай юбочка, 1 золотой» — подумалось мне, когда развязанная ткань (всегда знала, что юбка с запахом, держащаяся на одной тесемке — это лучший вариант одежды!) с легким шорохом осталась позади.

Прохлада покололась в голые ноги. Спасибо мне за то, что я одеваю под юбки легкие короткие штанишки!

Артефакты перестали подскакивать в такт бегу и потянули меня назад.

«Что это еще? Они включили ловушку!». Дело приобретало совсем плохой вариант — магическую ловушку настроили на широкий спектр артефактов и сейчас их неудержимо тянуло туда, замедляя мое передвижение.

«Прощайте, ребята, целая голова вас дороже» — я на бегу обрывала цепочки дешевых амулетов и артефактов, чтобы уменьшить притяжение. Шпилька в голове вибрировала, но держалась — артефакты, настроенные на владельцев, хуже всего отзываются на зов ловушки.

— Стой ведьма, не убьем, — рычали за моей спиной.

Я подавила острое желание показать им фигу и только прибавила ходу.

Не-буду-больше-прогуливать-физкультуру — вдох-выдох-вдох-выдох. Утешало одно — мои преследователи тоже не были в пятерке лучших бегунов Университета, а судя по дыханию, им бы еще курить надо было бросить.

«Быстрее, солнышко, быстрее, надо от них оторваться» — уговаривала я саму себя. Кололо в боку. Что-то просвистело мимо — Ешкин кот, арбалетная стрела. Видимо, ребятам надоело бегать и они решили остановить меня радикальным методом. Эта мысль прибавила мне еще скорости, хотя казалось, что быстрее я уже не смогу. Еще одна стрела оцарапала левое плечо.

Соревнование в скорости окончилось неожиданно — завернув за угол, я на бегу впечаталась в чье-то тело и принялась отбиваться и кусаться. Сильная пощечина меня отрезвила и я уставилась на Иргу.

— При-и-ивет… — по обыкновению тягуче начал он.

Обычное приветствие пришлось сократить.

— Меня сейчас убьют! — рявкнула я, прислушиваясь к приближающемуся топоту. Оставшиеся артефакты цепочками резали шею, пытаясь улететь в ловушку. На голове от вибраций шпильки грозила остаться проплешина.

За что люблю Иргу — за скорость реакций и последовательность действий.

Раз — меня отшвырнули в стене дома.

Два — накрыло тяжелым пологом заклинания укрытия.

Три — вылетевшие из-за угла грабители (ловушку уже вдвоем тащат, чай не легенькая — позлорадствовала я) натыкаются на воздушную стену.

— Это ее дружок некромант, пособник! — проревел гражданин с арбалетом, пытаясь прицелиться.

Знакомый голос! Это он критиковал мое пение!

Четыре, пять, шесть — нападающих, как пушинок разметало в разные стороны.

Семь — ловушка захлопывается.

Восемь — пошатывающийся от потери Силы Ирга идет ко мне, снимая заклинание укрытия.

Присев на корточки передо мной, он спросил:

— Сильно они тебя ранили?

После этого вопроса меня наконец догнал шок. Меня трясло от рыданий, зубы лязгали, я что-то выкрикивала, руки колотили по мостовой…

Понаблюдав за этим действом какое-то время Ирга размахнулся и влепил мне еще парочку пощечин.

— И не надо меня бить, — трезво сказала я и просто тихо заплакала. Мне было страшно.

Ирга посмотрел на лежащих бандитов, на меня, пожал плечами, достал из сумки пузырек и протянул мне. «Что бы это ни было, хуже мне уже не будет» — решила я и пробовала глотнуть. Это оказался порошок, который надо было вдыхать, так и я заснула, отчаянно кашляя.

Просыпалось тяжело, что-то давило в бок, мешая вольготно расположиться. Кровать была непривычно жесткая. Глаза окрываться упорно не желали. Наплывали и исчезали знакомые голоса.

— …Откуда я знаю, кому она разболтала…

— …Язык без костей…

— …Моя вина не уследил…

Попробовала привычно потянуться и вскрикнула от боли — плечо пронзила острая боль.

— Открой глаза, лапочка, — ласково, как младенцу, сказал Отто у меня над головой.

Сразу оба не открылись, но левым я внимательно посмотрела на серебряные заколки на бороде Отто.

— Умница! — обрадовался он. — Ты лежи не волнуйся, тут тебя никто не тронет. Ранена ты не опасно, только ноги завтра болеть будут.

Я с кряхтеньем приподнялась, осматриваясь уже двумя глазами.

— Где я? — голос получился каркающим и хриплым.

— У меня дома, а где же еще? — Ирга.

Жилище некроманта! Вот так удача. Я завертела головой.

Квартирка меня разочаровала — маленькая, тесная, стандартная комната, какую выдают всем бедным госслужащим как служебное жилье.

— Ничего так, — выдавила я.

— Торжественно клянусь, — сказал Ирга, закатив глаза к потолку. — Только обзаведусь собственным домом, обвешу все стены черным и повешу черепа и скелеты для украшения. И заведу черного кота.

Я покраснела — именно так я представляла место, где должен обитать некромант.

— Ну, расскажи, из-за кого я сегодня прогулял работу?

— Из-за Стефана, — неожиданно для самой себя сказала я.

Реакция моих друзей была разная. Ирга иронично поднял бровь, а Отто в смятении начал чесать бороду.

— А кто такой Стефан? — осведомился некромант.

— Воздыхатель ее. Ола, я тоже его не люблю, но что тебе в голову взбрело?

— Стоп, стоп, сначала вы мне все расскажите.

— Что тут рассказывать, — вздохнул Ирга. — Иду я себе на работу, тут вылетаешь из-за угла ты, дальше ты знаешь. Потом я отволок тебя к себе домой — ближе всего было, послал весточку Отто, Отто сообщил о происшедшем твоему Наставнику и примчался сюда. Сидим ждем, когда ты оклемаешься.

Интересно, как некроманский вестник — маленький магический летун с сообщением — проник на территорию общежития гномов? Наверно, переполошив все охранные заклинания. Ох и переполох там, наверно. Приятно быть опять героем дня.

Я уселась поудобнее и изложила свои доводы:

— Во-первых, Стефан с самого начала нашего знакомства интересовался артефактами. Во-вторых, он предложил мне отдать их ему на хранение, в-третьих, только он, Отто и Лира знали, что сережки вплавлены в шпильку, для которой нужна магическая ловушка. В-пятых, он мне сам назначил свидание, на которое не явился — наверняка чтобы подготовить засаду.

— Когда ты ему успела разболтать о ловушке? — нахмурился Отто.

— В кабачке, когда ты глазки Лире строил, — огрызнулась я.

— Я-а-а? Человеческой женщине? Глазки?? Да мы план по твоему спасению разрабатывали.

— Ага, это сейчас так называется?

— Да как у тебя язык…

Разгореться ссоре не дал Ирга, который на правах хозяина дома предложил нам обоим остудиться в холодной воде.

— А почему сережки не могла попытаться стянуть Лира?

— Она могла их десять раз украсть еще когда они валялись у меня в комнате, попросить у меня шпильку — я бы ее дала — шпилька Лиру нормально воспринимает, и вообще мне тяжело ее представить в окружении головорезов. Кстати, у меня вопрос к щедрому дарителю — что это за сережки такие?

— Хорошие сережки, — попробовал увильнуть Ирга.

— Ирга! — повысила я голос.

Ирга вздохнул.

— Не убивай меня, хорошо? — из уст практикующего некроманта на государственной службе это звучало дико, но я решила лица не терять:

— Я подумаю над этим.

— Это довольно мощный артефакт, защищающий от нежити. От всей. Он реагирует на энергию телесной оболочки.

— Как это он защищает? — Отто перестал дуться и заинтересовался темой.

— Предупреждает, о том, что она близко.

— Так таких артефактов пруд пруди. У каждого боевого мага по горсти.

Ирга поморщился.

— Ола, активированный артефакт может оглушить до пяти голов нежити. И не требует перезарядки у Мастера артефактов — он сам перезаряжается Силой владельца, причем тянет ее не сразу всю, а потихоньку.

Отто присвистнул. Я заметила, что рот у меня открыт и захлопнула его, клацнув зубами по языку.

Когда-то, лет сто назад, самоперезаряжающие артефакты стали непопулярны. Их производство требовало огромной магической энергии, сложнейших заклинаний. Тем более, активированные на одного человека, они весьма неохотно переходили к другому владельцу. Намного проще было серийным способом нашлепать артефактов, которые после использования разряжались и требовали похода в лавку Мастеров Артефактов, где сидели два мага — теоретик и ремесленник. Теоретик транслировал энергию, а ремесленник направлял ее в нужное русло. Вот почему мне было так важно ходить на занятия по ремесленной магии — это бы позволило в будущем самой заряжать артефакты и ни с кем не делиться прибылью.

И только когда в неприятной ситуации у тебя на шее болтается гроздь пустых артефактов, понимаешь как приятно было бы иметь один, даже самый маленький самозаряжающийся артефакт.

— А почему сережки молчали, когда твой зомби меня за ногу лапал? — возмутилась я.

— Потому что артефакт не активированный! Тем более, я был его предыдущим владельцем, и зомби подняла моя магия. Но сережки все равно отреагировали.

Да, было такое дело, зря я на Иргу возмутилась.

— Кстати, Ола, — вкрадчиво сказал Ирга. — Не хочешь проблем, отдавай его мне!

— Ну уж нет! — жадность в который раз взяла верх над благоразумием.

Утром наша живописная компания — я, хромая и стеная, куталась в плащ Ирги, он молча придумывал убедительную причину неявки на работу для начальства, а Отто бессонная ночь сделала мрачным и неразговорчивым — поплелась к стенам родного Университета.

Там нас ждал подробный допрос у Декана. Декан сообщил, что троих молодчиков с младшего курса факультета практической магии обнаружили в лазарете в бессознательном состоянии, их ждет наказание.

Потом привели Стефана. Устроили, значит, очную ставку.

Стефан абсолютно спокойно сказал:

— Я не организовывал покушений на мою девушку.

— А кто?

— Я не знаю.

Под заклятием правды он сказал тоже самое. Следствие зашло в тупик.

Спокойно сидящий в углу Ирга вдруг встрепенулся и спросил:

— Кто интересовался у тебя артефактами Олы, подаренными ей некромантом?

Стефан покраснел от натуги, но промолчать не смог:

— Ройтор Левон.

— Он спрашивал у тебя про особенности добычи артефакта

— Да.

— Ты ему рассказывал, где в какой момент Ола может находиться?

— Да.

— Чья была идея позвать Олу на свидание?

— Его.

— Зачем ему артефакт.

— Он хотел его продать. Ему нужны деньги на покупку дурмана.

Декан охнул.

— Приличный молодой человек, из порядочной известной семьи…

Ирга бесстрастно продолжил:

— А что ты получил за информацию?

— Пять золотых. Два авансом, три обещали по окончанию дела. Мне деньги тоже нужны, я в карты проигрался.

— Но продать собственную девушку, — прошептал Отто.

— Я не девушку продал, а ее артефакт. Я не знал, что в нее стрелять будут. А карточный долг — дело чести!

Так обидно мне никогда не было.

— Меня! За пять золотых!!! Да у меня одна парадная юбка пять стоит!

Декан трусливо скороговоркой проговорил, перекрикивая меня:

— Нам все понятно! Все свободны.

Отто подхватил меня за руку и потащил к двери, я безуспешно пыталась вырваться и кинуться на предателя.

Когда я плакала на подоконнике, меня никто не утешал. Отто делал вид, что расчесывает бороду, Ирга вообще уставился взглядом в окно и ни на что не реагировал.

Наконец, плакать мне надоело. Обида на мужской род затаилась где-то внутри. Надо больше доверять друзьям — говорил же мне Отто, что ему Стефан не нравится, одно достоинство — смазливое личико в обрамлении белокурых кудрей.

— Ирга, я хочу отдать тебе сережки, — решительно произнесла я. — Не хочу, чтобы со мной гуляли и интересовались только ради редкого артефакта.

Ирга оторвался от созерцания неба и улыбнулся.

— Во-первых, о наличии у тебя артефакта такой мощности знают немногие, и я не думаю, что они кому-то это разболтают. А во-вторых, считай, что это подарок на нашу свадьбу! — он весело подмигнул Отто и ушел по коридору, не дожидаясь, пока я верну себе дар речи.

— Отто, ты слышал? — возопила я, слетая с подоконника.

— Что? — невинно поинтересовался мой друг, задумался и сказал. — Что бы не сказал Ирга, это явно улучшило твое настроение.

15. Волк в овечьей шкуре

А стоит ли в угоду кому-то менять свой образ? Решением этого вопроса займется Ольгерда.

Я печально сидела в своем любимом кабаке, предаваясь размышлениям и запивая их пивом, когда меня хлопнули сзади по плечу.

— Эй, красавица, чего сидишь, скучаешь? — это Трохим, мой сокурсник. Веселый малый с авантюрными наклонностями.

— Влюбилась опять, да? — а это мой лучший друг, полугном Отто.

— Может и влюбилась, — сердито ответила я — не дали помечтать в одиночестве.

— Ненадолго тебя хватило, — заметил Трохим, бесцеремонно высыпая себе в ладонь мои соленые орешки.

Я махнула рукой. Недавно мой предыдущий кавалер решил пополнить свой карман за счет меня, «благодаря» чему я чуть не лишилась жизни. После чего, страдая, я объявила о своем презрении к мужскому полу и о ведении монашеской жизни. Ирга, мой приятель-некромант, поспорил с Отто на срок моего целибата. Ирга утверждал, что через месяц мне станет скучно и я пойду искать себе новое увлечение. Отто отстаивал идею, что обида на мужчин продлится по меньшей мере на два. Хватило меня на месяц и неделю.

— Скотина, — безадресно отозвался мой лучший друг. — Два золотых псу под хвост.

— Это ты мне? — подозрительно осведомилась я.

— Нет, — дипломатично сообщил Отто. — Пространству. А ты не могла что ли еще пару недель потерпеть?

— Девушка не может терпеть, девушке нужно куда-то свои чувства применить, — отозвался Трохим, прикончив все орешки. — В кого хоть?

— Вообще-то я не влюбилась. Ладно, ладно. В Иллана.

Отто присвистнул. Иллан был местной университетской звездой. Количество бегающих за ним девушкой могло поспорить только с количеством студентов, жаждущих пересдать сессию.

— Дохлый номер, — пробормотал он.

Отто не любил периодов моей влюбленности. После каждой меня надо было успокаивать, утешать, развлекать… Все это почетной обязанностью лучшего друга ложилось на хрупкие полугномьи плечи.

— Ну почему я не могу его завоевать? — начала кипятиться я. — Я что хуже других?

— Надеюсь, речь идет обо мне?

Конечно, Ирга. Его умение появляться в самый неподходящий момент было отточено до совершенства.

— Не надейся, — сообщила я. — Лучше пива закажи.

— Отто, дружище. Не расстраивайся. Ола не влюбилась, просто у нее начался охотничий сезон и она нашла жертву. Теперь будет ее травить. Как зовут этого несчастного?

— Даже если это и так? Да, мне нужна жерт… новая любовь — крысилась я. — Мне после случая со Стефаном нужно повышать самооценку. Иллан его зовут. С Факультета Судий.

Отто повеселел. Принять участие в азартной игре — это не вытирать мои слезы.

— Ты его не завоюешь, — проходимец Трохим допил мое пиво. — Ты видела, какие девушки вокруг него вьются?

— А я что хуже?

— Это мы уже слышали. Вот ты скажи, что в этом сезоне в моде?

— Узкие юбки, малиновые корсеты «под грудь», кудрявые волосы, — немного поразмыслив, ответила я.

— Вот именно! — торжествующе сообщил Трохим. — Теперь посмотри, в чем одета ты.

Пока я рассматривала свое одеяние — широкая юбка плотной ткани, сандалии, широкая рубашка, куча побрякушек, Ирга пытался выманить у Отто свои два золотых. Отто пытался доказать, что это не тот случай, в смысле, я же не совсем влюбилась.

— Как в таком можно ходить?

— Большинство не только ходят, — подмигнул мне Трохим. — Это общепринятая мода для леди.

— Ладно, напялю я на себя узкую юбку!

— Он на тебя не посмотрит, — вкрадчиво сказал Ирга.

— Посмотрит! — решилась я.

… Для начала я выгребла из заначки все припрятанные на случай непредвиденной траты денежки.

Потом заручилась поддержкой первой общежитской модницы Томны. И мы пошли за покупками.

Томна была счастлива — еще бы, применить свои обширные знания на практике, получив за это мою благодарность (и пару выполненных контрольных, но это не суть важно).

Первой на очереди была лавка одежды. Меня облачили в очень узкую длинную юбку из дорогой ткани. Как оказалось, носить под ней ничего нельзя — все торчит и мешает движению. Сзади юбка шнуровалась на хитроумную шнуровку, оканчивающуюся шикарным бантом. Шагнуть в юбке было невозможно.

— Как тебе идет! — восхитилась Томна.

Я поскрипела зубами. Да, в такой юбке с пьяной гулянки, когда ноги заплетаются, не вернешься — лучше уж катиться или ползти как червяк.

Корсет — чудная вещичка из малинового бархата, эротичная, привлекательная. Когда меня в него затянули, я, на остатках воздуха, просипела:

— Дайте больший размер…

— Так и нужно! — возмутилась продавщица. Вот, фигура, смотри, как грудь приподнялась.

Я посмотрела в зеркале на свою грудь, приподнявшуюся почти до ключиц, полузадушенную физиономию и осиную талию (завтрак попытался вернуться в желудок, не смог, покорно передавился в кашицу и затих где-то в районе копчика).

— Дайте больше на два размера… умираю…

Продавщица с недовольным видом меня расшнуровала. Я вздохнула полной грудью. Вот почему ревут младенцы — им тоже хочется на свободу из туго замотанных пеленок!

Сложив покупки в сумку, мы направились в парикмахерскую. Там меня завили в стиле «молодой барашек», дали кучу рекомендаций и отправили в косметическую лавку.

Томна успокоилась только тогда, когда мой кошелек опустел.

«Охота требует жертв» — печально размышляла я, глядя на груду сумок на кровати и стараясь не думать о потраченной сумме.

На следующий день первую пару я прогуляла. Занята была — пыталась расчесать «молодого барашка».

— Что ты делаешь! — в мою комнату вплыла Томна со своей подружкой. — Это нужно аккуратно взбивать руками! Вот так.

Меня накрасили, утянули в корсет и юбку, водрузили на туфли и отправили в новый модный мир.

К третьей паре, покачиваясь на высоких каблуках, передвигаясь словно улитка, я появилась в аудитории. Сказать, что мое появление произвело фурор — ничего не сказать. Одногруппники вытаращились на меня, как на вампира, появившегося перед дверями деканата — то есть как на явление в принципе невозможное. Криво улыбнувшись, я помахала им ручкой и попыталась усесться за стол. Проклятый бант, торчащий сзади, мешал удобно сидеть, да еще к тому же кололся через ткань золотой вышивкой.

О чем говорил преподаватель, я не слышала. То пыталась ослабить шнуровку на корсете, то поправить бант. Да и преподаватель, молодой маг, постоянно сбивался с лекции, пытаясь меня получше рассмотреть, стараясь не придавать лицу удивленное выражение. Одногруппники перешептывались и посмеивались.

— Ольгерда! — наконец не выдержал маг. — Вы сегодня как-то удивительно выглядите. Вы можете покинуть аудиторию, чтобы не отвлекать своей красотой студентов?

Я гордо (во всяком случае, попыталась) выплыла из кабинета, сопровождаемая радостным ржанием Трохима. Дебют, однозначно, удался.

Короткими перебежками, задрав повыше юбку и сняв туфли, я добралась до здания факультета Судий и Провидцев. Как раз к концу третьей пары мне удалось принять шикарный вид, взбив барашка руками перед зеркалом и поправив слегка перекосившийся бант на юбке.

Иллан появился в коридоре, как обычно, сопровождаемый стайкой поклонниц — все с «молодыми барашками» и в узких юбках. Я расцвела, сама того не желая. Может, он магией какой пользуется? Узкоженсконаправленной? Да нет, я бы почувствовала.

— Привет!

Иллан прошел мимо, только слегка кивнув. Что такое? Обычно он останавливается и даже перекидывается парой слов — ведь от меня зависит, как он сдаст контрольные по теоретической магии. Обогнав группу (пришлось, правда, юбку немного задрать), я сделала легкий прогулочный вид:

— О, Иллан, привет.

Он снова кивнул, скользнув равнодушным взглядом. Объект воздыхания меня просто не узнал!!! Ну, конечно, когда тебя окружают сплошь барашки, появление еще одного не вызывает никаких эмоций.

Я грустно размышляла примут ли наряд обратно в лавку, как вдруг увидела знакомую фигуру.

— Привет, Ирга, — поздоровалась я с идущим по коридору некромантом.

Он вздрогнул, выпадая из своих мыслей, и уставился на меня, выронив книги с рук.

— Ола? — слабым голосом спросил он.

Я кивнула.

— Я знал, что аспирантура для здоровья не полезна, но чтобы настолько, чтобы зрительные галлюцинации развились…

— Какие галлюцинаций? — я нашла на ком выплеснуть раздражение. — Если я принарядилась, так уже и все, галлюцинации? Кстати, что ты здесь делаешь?

— Я очень впечатлен твоим видом, — сообщил Ирга. — Ну вообще-то я готовлюсь к экзамену по праву. Знаешь, сколько юридических тонкостей дл некроманта на государственной службе? Ну, не кипятись, что случилось?

Обида захлестнула меня с головой. Выслушав бессвязный рассказ, в основном сводившийся к причитаниям «я столько времени угробила», «столько денег!» Ирга невозмутимо заметил:

— Я же говорил, что он на тебя не посмотрит!

— Сглазил! — возмутилась я, спрыгивая с подоконника, чтобы врезать чем-то тяжелым (книгой по правоведению) по ехидной улыбке.

Предательский бант зацепился за шпингалет на оконной раме. Судорожные рывки ничего не дали. Ирга отцепил его, и сказал:

— Я бы посмеялся, но боюсь твоя нервная система этого не выдержит.

Кинув на него мрачный взгляд, я удалилась…

… Если вы думаете, что легко распутать хитроумно завязанную шнуровку, которая находится у вас на… скажем, ниже спины, то вы глубоко заблуждаетесь. В этом убедилась я через полчаса бесплодных попыток стянуть с себя юбку. Можно было бы уже давно ее разрезать, но этого не позволяла сделать жадность в надежде сдать этот предмет туалета назад и вернуть хотя бы половину ее цены. Попытка обратиться к Томне за помощью ни к чему не привела — она улетучилась куда-то гулять.

Отто и Трохим, заявившиеся узнать результаты сегодняшнего дефиле, застали меня взахлеб рыдающей на кровати. Трохим сразу полез на шкаф за приятно булькающим успокоительным, а Отто присел рядом.

— Ну, и что мы оплакиваем на этот раз?

— Мою несчастную женскую судьбу! — провыла я. — Стоило одеться по-модному, как все уставились как на диковинного зверька, и юбку снять не могу! И потрясающие мальчики внимания вообще не обращают!

— Ола, а нас тебе не достаточно? — поинтересовался Трохим, протягивая мне продегустированный напиток.

— Нет! — я глотнула успокоительного.

— Настойка на мяте, мелиссе и валериане! — Отто прижмурился. — Лучшая вещь для успокоения нервов.

— И юбка не снимается! — пожаловалась я, отбирая у полугнома бутыль — у него нервы стальные, нечего зариться.

— О! Юбку сейчас снимем! — оживился Трохим.

— Ну попробуй, — разрешила я.

Через десять минут Трохим смахнул пот с лица.

— Это просто пояс верности какой-то. Никогда не имел проблем с девичьими юбками до этой! Отто, твоя очередь.

Отто опытным взглядом ремесленника окинул поле боя.

— Тут только резать!

Мой горестный вздох прервался икотой — настойка начала действовать.

— Намазать Олу мылом, чтобы она стала скользкой, и сама из юбки выпала! Или Иргу позвать, у него пальцы тонкие, гибкие!

От обеих идей Трохима мне стало страшно.

— Режь, Отто! Только аккуратно!

— Обижаешь! — пропыхтел мой лучший друг, орудуя маникюрными ножничками и стараясь не подставлять под них пышную бороду.

— Слушай! — сегодня у Трохима явно был день повышенной идейности. — А может ты слегка наклонишься, чтобы Отто было удобнее резать шнуровку? Она тогда так аппетитно натянется…

Благодаря принятому успокоительному я только зарычала. Хотя откровенно хотелось его пнуть.

Тем временем поток идей продолжался:

— Водить тебя в таком прикиде по Университету и брать деньги. Или нет, еще лучше — продать право стянуть с тебя юбку!

— Все, — прошептал сзади Отто. — Я закончил. Можешь теперь его придушить.

С радостным визгом я кинулась на Трохима.

Отто выудил меня из горы подушек и одеял. Я смеялась. Ничего лучше не поднимает настроение, как приличная свалка. Трохим щупал горло:

— И почему ты не пошла на боевого мага? Взяли бы с удовольствием — как царапающее и визжащее оружие.

— Хорошая юбка! — Отто смотрит на вещи практично. — Она даже не спала.

— Еще бы, — я сосредоточенно тянула юбку вниз. Юбка без боя не сдавалась — снималась вместе с кусочками кожи. Друзья следили за процессом с интересом — Отто — с профессиональным, Трохим — гм-м-м… я показала ему язык и скрылась за непрозрачным щитом.

Вечер наша дружная компания проводила, как обычно, в кабачке. Мой барашек, на расчесывание которого ушел битый час, превратился с симпатичную волнистую прическу. Юбку я подарила Отто — как удивительно цепкий материал. Корсет я решила оставить — все-таки, любая девушка в приличном корсете выглядит симпатично.

— Ола, что ты пишешь? — поинтересовался Отто.

— Жизненную мудрость. Чтобы не забыть.

— Ну и…

— Жизненная мудрость номер один. Не стоит охотиться за тем, что не воспримет тебя в истинном обличье. Жизненная мудрость номер два. Нечего быть молодой овцой. Мудрость номер три. Одна из составляющих счастья — удобная одежда.

— Глубокомысленно, — заметил Отто. — Младшей сестре письмо строчишь?

— Угу, — я была довольна. Приятно, когда есть кому передать накопленный опыт, побыть умудренной старушкой.

— И что ты теперь думаешь делать?

— О! — я закатила глаза. — У меня созрела идея, куда с пользой потратить свободное время!

— С пользой? — недоверчиво протянул полугном.

— С пользой! — решительно тряхнула я головой. — Надо, наконец, серьезно заняться учебой!

Трохим выронил из руки кружку с пивом.

16. Лучший вечер в жизни

Ола и Отто идут на Летний бал. Платья, танцы, красота и великолепие!

— Ола, Ола! Золотце, я знаю, что ты где-то здесь, — ворвался в мой сон голос Отто. Эх, не удался послеобеденный отдых.

— Чего тебе? Я сплю! — пробурчала я.

— Ага, — полугном с треском проломился через заросли кустов в Гаю Влюбленных, где я решила соснуть часок другой на уединенной полянке. — Значит, ты на Летний бал не идешь?

— На какой Летний бал? — спросила я, не открывая глаз.

— Тот, которой проводит городской голова.

Ежегодно наш городской правитель проводит Летний бал — самое желанное светское мероприятие. Попасть там завязывались деловые связи, намечались будущие супружеские пары, плелись интриги, назначались фавориты и уходили в небытие прежние любимцы. В общем, высокоаристократичекое действо.

— Рожами мы с тобой не вышли на этот бал идти, — я попыталась вернуться в приятный сон.

— Это ты — рожей, — уточнил друг. — Я — лицом. Но на этот бал мы идем.

Я рывком села на подстилке и уставилась на Отто.

— Я выиграл пригласительный в лотерею, — старательно сдерживая счастливую улыбку, сказал полугном.

— Выиграл. В лотерею. Пригласительный, — до меня медленно доходила ошеломляющая информация.

На Летний бал можно было попасть тремя путями:

1. будучи аристократом или очень успешным и очень-очень богатым дельцом или их отпрыском;

2. будучи кавалером/дамой кого-то из вышеперечисленных;

3. выиграв в ежегодную лотерею один из двадцати пригласительных на двоих.

Лотерея ежегодно приносила в городскую казну сумму, с лихвой покрывавшую все недостачи бюджета. Даже самый бедный житель города считал свои долгом купить билет — а вдруг, вдруг Госпожа Удача улыбнется именно ему?

Я билеты лотереи не покупала. Год назад Отто подсчитал сумму, которая у меня уходит на всевозможные лотереи, акции и прочие мероприятия с «гарантированными призами» и строго запретил тратить деньги на ерунду. Для пущей надежности почти всю мою выручку от общего дела полугном откладывал в банк «на старость». С такой концепцией дела я согласилась не сразу, но, проведя вечер за расчетами собственного бюджета и поразившись своему умению спускать деньги на радость всем торговцам и проходимцам города, возмущаться перестала.

— Ты же мне запретил лотерею покупать! — возмутилась я.

— Вот, женщина! — вздохнул друг. — Я ей про бал, а она мне про лотерею. Я же не ты. И если я раз в год куплю два билетика лотереи, то голодной смертью не помру. Тебе напомнить «счастливый» билетик?

— Не надо, — пробурчала я.

Как-то я провела ритуал, призванный выяснить счастливый для меня номера билетов лотереи. Номеров оказалось много. Я честно купила их все, положив на это две стипендии и еще заняв денег. И выиграла. Конечно, выиграла — ритуал был проведен по всем правилам.

Четыре простеньких деревянных расчески. Пять пар шнурков. Кусочек мыла. Детскую погремушку. Всякой дребедени набралась целая полотняная торба. Единственным приятным выигрышем оказался кулек леденцов. Отто, икая от смеха, принес мне собственный подсчет моего убытка. Скрипя зубами от злости, я два дня стояла на рынке, пытаясь продать хоть что-то и вернуть себе часть денег. Потом привезла «выигрыш» домой и отдала сестрам. Мама тогда еще весьма подозрительно осведомилась, не ограбила ли ее старшая дочь бедного торговца?

— Бал! — мечтательно проговорила я, пока мы шли к общежитию. — Танцы! Платья! Прически! Украшения!

— Деловые связи! Контракты! Полезные знакомства! — вторил мне полугном.

— Отто, мне нужны деньги! Я хочу выглядеть на балу не хуже других!

— Я знал, что ты это скажешь, — вздохнул друг. — Вот твои деньги, я забрал их из банка. Постарайся распорядиться ими по уму, хорошо?

Я кивнула.

— Мне нужна будет твоя помощь. Чтобы не попасть на подделки твоих ушлых родственников. Хочу все по высшему классу!

Полугном задумался.

— Это ведь и мне придется одеваться прилично, — дошло до него. — Галстук! Ненавижу! Новый сюртук купить, туфли. Эх…

— И все модное! — добила я.

Отто задумчиво подергал себя за бороду.

Мысль, пришедшая в голову, заставила меня остановиться.

— А что если меня никто, совсем никто не будет приглашать на танцы? И я простою возле стены весь лучший вечер в своей жизни?

— Мне б твои проблемы, — махнул рукой полугном. — На первый танец я тебя приглашу, а потом будем завязывать полезные знакомства. Скучать будет некогда.

Что-то в последнее время я часто стала ходить по модным магазинам. Повзрослела, что ли? Как бы там ни было, к подготовке к балу я отнеслась очень серьезно. И купила действительно все самое лучшее. На натуральные бриллианты денег не хватило, но бижутерию я купила очень даже приличную. Пришлось даже потратиться на парикмахершу, долго колдовавшую над моими волосами под охи-ахи Лиры.

Облачение состоялось. Я повернулась к зеркалу и открыла глаза, чтобы замереть в изумлении. Это была одновременно и я, и не-я. Платье, неимоверной стоимостью сорок золотых — моя стипендия за четыре года! — сидело на мне великолепно. Оно подчеркивало то, что надо подчеркнуть и скрывало то, что надо скрыть. Куда-то подевался животик, талия стала узкой, бедра — округлыми, грудь — соблазнительной. Кажется, я разгадала секрет красоты эльфиек — одно такое платье — и ты красавица! Я прошлась по комнате, привыкая к аккуратным туфелькам на маленьком каблучке. Платье замерцало голубыми блестками, мои движения утратили угловатость и порывистость и стали текуче-танцующими. Я снова посмотрела на себя в зеркало. Как же я раньше не замечала этой длинной красивой шеи, гордо держащей на себе голову? Как мимо моего внимания прошли черные брови вразлет и выразительные серо-зеленые глаза? Аккуратный носик? Пухлые губки? Пышные волосы, спадающие на открытую спину красивыми волнами?

— О, Силы Небесные! — застонала я. — Ешкин кот! Неужели я такая красавица?

Лира пожала плечами. Ее снедала зависть.

В дверь постучали. В комнату вошел знатный гном в строгом зеленом сюртуке, подпоясанном широким кожаным поясом с серебряными заклепками. На поясе висела небольшая секира с искусной гравировкой лезвий. Коричневые панталоны и чулки подчеркивали крепко сбитые, мускулистые ноги. Аккуратные зеленые туфли ступали по полу бесшумно. Я посмотрела на бороду, причудливо заплетенную в косички, в которых поблескивали украшения, на аккуратно расчесанные волосы и неуверенно спросила:

— Отто?

— Это ты, Ола? — дрожащим голосом отозвался он.

— Я.

— Ты что с собой сделала?

— А ты?

— Провел день в парикмахерской, — гордо сказал полугном. — Ты прекрасно выглядишь.

— Да ты тоже.

— В какую сумму платье влетело? — сказал чарующе-прекрасный гном, превращаясь в моего друга.

— В большую, — сказала я. — Я в нем еще не один раз замуж выходить буду, и даже потомкам передам.

— Не один раз, — хмыкнул Отто. Он подошел ко мне и вздохнул — мой кавалер был на голову ниже. — Засмеют.

— Ничего подобного! — сказала Лира. — Сейчас это модно — быть ниже своей спутницы. Новая любовница короля выше его на полторы головы!

— Утешила, — буркнул полугном. — Пойдем уже, я извозчика нанял. Он за простой деньги берет.

— А зачем тебе секира? — спросила подруга.

— Это ритуальная, — ответил Отто. — официальная ритуальная секира. Разрешена на официальных мероприятиях.

— Тупая, что ли?

— Говорят тебе — ритуальная, — рассердился полугном. — Ни один гном в совеем уме не использует ее не по назначению. Это только для поединков чести и для кровного братания.

— Ах, Отто, это будет лучший вечер в моей жизни, — сказала я, залезая в коляску извозчика. — Вечер, о котором можно только мечтать!

Лучший друг улыбнулся.

— Подождите! — раздался крик и к нам подбежал Трохим. — Вы на бал? Подвезете?

Мой одногруппник был одет вычурно-официально, хотя лицо особой радости не выражало.

— Ты тоже? — спросил полугном.

— Да. Марта пригласила. Ненавижу официальные мероприятия.

— Кто такая Марта?

— Моя новая подружка. Дочка заместителя городского головы.

Мы с Отто изумленно переглянулись.

— С каких пор бедный студент-теоретик имеет в подружках дочку заместителя головы? Или мы о тебе что-то не знаем?

— С тех пор, как я спас ее, когда она тонула в речке — решила проявить самостоятельность и погулять в одиночестве. Теперь вцепилась в меня, как репей. Дура набитая.

— Тогда почему ты с ней? — удивилась я. — Если она такая дура набитая?

— Потому что дура набитая деньгами, — философски сказал Отто. — К тому же наличие такого папеньки предполагает по крайней мере вежливое обращение.

Трохим уныло кивнул.

— Кстати, я вас даже не узнал, — сказал он, рассматривая наши наряды. — Вы как-то подозрительно прилично выглядите. А ты вообще на нормальную девушку стала похожа.

Я открыла было рот возмутиться, но мои слова утонули в пронзительном визге:

— Трохим! — источник невыносимого звука приближался к нам со ступенек городского дома собраний.

— Марта, — выдохнул Трохим.

Пока девушка счастливо обнимала моего одногруппника, я ее придирчиво рассматривала.

Платье, вероятно, шито на заказ. Во всяком случае я ни в одной лавке не видела такого количества розовых рюшечек и кружавчиков, составляющих вместе композицию «Седло на корове». Длинные блондинистые волосы Марты были закручены в прическу, украшенную огромным количеством камней, отчего тяжелой головой девушка старалась поворачивать аккуратно и медленно, на всякий случай подпирая ее рукой.

— И как у нее шея не сломалась? — шепнул мне Отто, оценивший профессиональным взглядом суммарный вес камней в прическе, диадемы и сережек.

— Аристократка, — сообщила я.

Когда я рассмотрела дам, присутствующих на балу, моя уверенность в собственной неотразимости увяла. Блеск драгоценностей и шуршание дорогущих платьев. Каждая из присутствующих вела себя так, будто это не прекрасный вечер, а обыденное мероприятие, какое бывает каждый день.

— Ола, — полугном дернул меня за руку. — Посмотри на меня. И теперь повторяй: я здесь самая красивая! Все мужчины падут к моим ногам! Мы заключим выгодные контракты!

— Я такая замухрышка! — я рассматривала себя в огромное зеркало в холле. Платье сидело как-то криво, прическа уже успела слегла растрепаться, косметика выделялась на бледной коже.

— Смотри на меня! — повторил друг. — И перестать себя грызть! Разве ты можешь выглядеть плохо в таком платье? Ты сколько за него отдала? Вон смотри, та тетка. Я руку на отсечение даю, это платье работы моей троюродной сестры! А у тебя — натуральное эльфийское. Разве может сравниться эльфийское платье с гномьим? Ты только присмотрись, как оно ее полнит!

Я задумалась. Потом посмотрела на себя в зеркало. А все-таки я хорошо выгляжу!

— Вот и славненько! — сказал Отто, мгновенно уловивший перемены в моем облике. — Еще вопрос: ты хоть один артефакт взяла? Не боишься, что тебя в этом гадючнике сглазят?

— Обижаешь! — ответила я. — Присмотрись повнимательнее.

Полугном присмотрелся. Конечно, все недорогие артефакты пришлось снять. Вообще, в продаже есть артефакты стилизированные под украшения, но денег на них у меня не было. Совсем без артефактов я обойтись не могла — прическу держала моя любимая шпилька.

— Ну, будем надеяться, все пройдет хорошо, — сказал полугном, потянулся дернуть себя за бороду, но вовремя остановился. Я вдруг поняла, что он переживает и волнуется точно так же как и я, только старается этого не показать. На душе сразу полегчало.

— Пойдем покорять вершины, — бодро сказала я, беря спутника под руку.

После небольшой приветственной речи голова объявил начало танцев. Отто дернулся было в комнату, где играли в карты, но я этого ждала, поэтому успела его затормозить.

— Ты обещал мне танец!

Полугном помялся.

— Я плохо танцую.

— Отто!

— Я умею танцевать только вальс!

— Отто!!

— Я ниже тебя!

— Ты посмотри вокруг, — прошипела я.

Лучший друг оглянулся. Лира была права — все девушки были выше своих партнеров. Некоторым для этого пришлось становиться на высоченные каблуки, больше напоминающие ходули. Тут и там жертвы моды хватались за своих партнеров по танцу судорожными движениями. Клонящиеся туда-сюда высокие дамские прически напоминали березовую рощу при сильном ветре.

Отто, выразив на лице полную покорность судьбе-злодейке, подал мне руку. Танцевал он неплохо, но зверское выражение лица все портило.

— А почему?… — начала я, но полугном сбился и наступил мне на ногу.

— Я считаю такты! — рявкнул он. — Раз-два-три! Раз-два-три! Разбираюсь с ногами, какую куда ставить! А ты мне мешаешь. Ты хочешь танцевать или нет?

— Ладно, ладно, не кипятись, буду молчать.

Когда танец окончился, лучший друг смахнул пот и сказал:

— Я пошел заниматься делом. Если что, позову.

Я осталась одна посреди бальной залы, полной незнакомых людей.

— До чего же некоторые деньги любят! — проворчала я, стараясь приободриться.

— Ольгерда?

Я резко развернулась. Передо мной стоял Блондин Лим собственной персоной. На руке у него висела особа, будто сошедшая с обложки женского журнала.

— Здравствуй, — сказала я, лихорадочно пытаясь вспомнить правила этикета. — Сегодня хорошая погода, не правда ли?

— Брось, Ольгерда, — засмеялся Лим. — Ты никогда не была светской дамой.

Я обиделась, но не вспомнила ни одного светского ругательства и промолчала.

— Потанцуем? — предложил Блондин.

Я кивнула. А почему бы и нет?

Лим отлепил от себя красотку и обнял меня за талию.

— Я надеюсь, ты умеешь танцевать? — спросил он.

— Конечно, — с достоинством сказала я. Куплю маме новую юбку, спасибо ей за то, что гоняла меня на занятия танцами!

Блондин танцевал божественно. Я словно плыла по паркету, кружась, как пушинка, в его сильных и умелых руках.

— Ты, наверное, тут единственная здравомыслящая особа женского пола, — сказал Лим. — Понацепляли каблуков, ни потанцевать, ни по саду прогуляться.

Я кивнула. Я была вся во власти танца, и какую бы чушь не нес Блондин, я бы все равно кивала и улыбалась.

— Ну же, Ольгерда! Поддержи светскую беседу! Как тебе последние кладбищенские новости?

— Какие?

— Ты не слышала? Удивлен, удивлен. Что, твой дружок — некромант тебя не посвятил?

— Он не мой дружок! — привычно возмутилась я. Когда же я последний раз видела Иргу? Давно, недели полторы назад. Я тогда выбирала себе платье, никак не могла выбрать и спросила совета. Ирга улыбнулся и предложил пойти голой или в рубище — мол, будет оригинально. Я обиделась, стукнула его им же принесенным букетом, и больше некромант мне на глаза не попадался.

— Еще танец? — спросил Блондин.

Мне очень хотелось сказать «да», но гордость не позволила.

— Молчание — знак согласия, — провозгласил Лим и снова меня обнял.

— Так что за новости? — спросила, сгорая от любопытства.

— На городских кладбищах появился какой-то псих. Раскапывает могилы, делает себе армию зомби и убивает всех праздношатающихся по ночам. Некроманты из городской службы и стражники уже неделю патрулируют кладбища и улицы, но пока никого не поймали.

— И сколько жертв? — спросила я.

— Пока что шесть человек, но, думаю, будет больше. Новость разносится, появятся желающие самостоятельно половить маньяка. А ему этого и надо. Тем более, что уже предлагают очень хорошую награду.

— И никаких подозрений?

Лим пожал плечами.

— Я этим не занимаюсь. Просто новость рассказал.

Я с интересом спросила:

— А чем ты сейчас занимаешься? Почему ты не вернулся в Чистяково после окончания Университета? У тебя же там родители?

— Я тут в аспирантуре учусь. Тем более, предки надоели.

Кажется, я поняла в чем дело. В столице таких родовитых отпрысков пруд-пруди. А Лиму больше по нраву быть первой лягушкой в маленьком болоте, чем одной из первых в большом.

— А почему тебе это интересно? — спросил Блондин.

— Просто…

— О своих противниках надо знать побольше, так? — Лим улыбнулся и я вдруг поняла, почему за ним бегает столько девчонок.

— Ты мне не противник.

— А ты мне противник.

— Почему?

— Ты же против меня, значит, противник.

— Я не против тебя, — пусть говорит, что хочет, только бы продолжал танцевать.

— Тебе ведь не нравятся мои методы. Да и не с кем из моих друзей ты старалась дела не иметь. Думаешь, я не вижу?

— Я так не думала, — кажется, весь Университет знает, что мы с Лимом друг друга недолюбливаем.

— Если я тебя попрошу помочь, ты мне поможешь?

Я отрицательно покачала головой. Помешать точно попробую.

— А если я буду тонуть, вытащишь?

— Надрываться ну буду. Но и просто так тоже не брошу, — честно ответила я.

— Вот то то и оно. Мой отец говорил, что противников нужно выбирать достойных. А ты и Отто достойные противники.

Пока я на этим думала, Лим сменил тему.

— Ты сегодня выглядишь просто прекрасно. Я тебя едва узнал, если бы не полукровка…

— Не называй его так!

— Не буду. Прогуляемся по саду?

— Не хочу! — волшебство танца меня потихоньку отпускало.

— Подумай, — сказал Блондин и погладил меня по голой спине горячей рукой.

По коже побежали мурашки.

— Давно мечтал прогуляться с тобой по саду… Показать тебе беседки. Ты должна быть очень интересной… гм-м… собеседницей. Такой дикой, своевольной, не то что эти рафинированный красотки. Которые даже в пос… в беседке знают правила поведения!

— Что ты говоришь, — пролепетала я, чувствуя, как предательски слабеют колени.

— Пойдем, я покажу тебе! — прошептал Блондин мне на ухо.

Я почувствовала, как краснею. Почему в этой жизни ничего нельзя получить просто так? Почему стоит только немного расслабиться, получить удовольствие от танца, как тут же приходиться за это платить?

Лим осторожно пробрался рукой под платье. Я стояла, словно соляной столб, чувствуя, как меня кидает то в жар, то в холод.

— Я ведь не твой некромант, — мурлыкал он. — Я молча в стороне слюнки глотать не буду. Я тебе покажу, что значит настоящий мужчина!

Он слегка наклонился и поцеловал меня в губы.

Поцелуй был приятным. Я даже поймала себя на том, что начала ему отвечать…

Пляц! Пощечина оставила на лице Блондина красное пятно. Он отшатнулся, широко раскрыв глаза. Он попробовал перехватить мою руку, но я оказалась быстрее. Пляц! Когда это я успела перекрутить кольца камнями вовнутрь? Кроме красного пятна по щеке наглеца протянулись две глубокие царапины.

— Ах ты, дрянь! — прошипел Лим, хватая меня за руки. — Ты еще пожалеешь!

Вокруг нас пары остановились и с интересом стали наблюдать за происходящим.

— Это все, на что ты способен? — насмешливо спросила я, хотя больше всего мне хотелось заплакать. — Угрожать девушке?

Лим медленно провел рукой по щеке, стирая кровь. Посмотрел на руку и сказал:

— Ты еще пожалеешь.

— Нет, это ты еще пожалеешь! — закричала я, стараясь избавиться от ощущения, что я грязная. — Если ты хоть раз позволишь себе прикоснуться ко мне, то… то…

— Напустишь своего дружка? — криво ухмыльнулся Лим.

— Не напущу! Я разберусь с тобой сама. И ты узнаешь, что женская месть — самая ужасная! — сказала я с уверенностью, которой на самом деле не ощущала.

— Ах ты! — Лим размахнулся, но его руку перехватил Отто.

— Только попробуй! — сказал он. За спиной моего друга стояли, заложив большие пальцы рук за широкие пояса, четыре гнома солидной комплекции. Они настороженно смотрели на Блондина, и было понятно, что за своих они готовы устроить драку.

— Вы еще пожалеете! — последний раз сказал Лим, развернулся и ушел.

— Что уставились? — сказал самый толстый гном. — Танцуйте давайте.

Зрители торопливо отвернулись.

— Пойдем, — ласково сказал Отто, обнимая меня за спину. Я молча кивнула.

Мы вышли в сад и я отпустилась на скамейку. Как всегда после нервного напряжения было чувство, что из меня высосали все силы.

Я прерывисто вздохнула, но полугном резко скомандовал:

— Стоп! — и протянул мне чистый носовой платок. — К глазам приложи, а то всю косметику размоет. А теперь плачь.

— Что не поделили-то? — спросил он чуть позже.

— Он предложил мне… в общем, неприличное предложение сделал. И поцеловал, — под неяркий свет огонька я поправляла косметику.

— Давай я его убью, — предложил друг, поглаживая рукоять ритуальной секиры.

— Не надо. Ну его.

— Как скажешь, конечно. Но…

— Лучше Ирге этого не говорить, — закончили мы хором.

— Откуда ты взялся во время ссоры? — спросила я.

Полугном помог мне встать и мы пошли в сторону бальной залы.

— Да мы в соседней комнате были, — сказал Отто. — Там двери открыты. Смотрю, там толпа собралась. Все, думаю, это ты скандалишь. И побежал разнимать.

— А что, если толпа, так сразу я виновата? — возмутилась я.

— Я был не прав? — спросил друг.

Я вздохнула. Крыть было нечем.

Остаток бала прошел без приключений. Вокруг Лима щебетали три девушки, а он изображал из себя смертельно раненого. На нас с Отто он принципиально не смотрел, что меня лично вполне устраивало.

Мы спускались по ступенькам дома собраний вчетвером — мы с Отто и Трохим с Мартой. Я шла осторожно и медленно. Не смотря на то, что я почти распустила шнуровку сзади на платье, оно было тесным. На обеде в честь бала я постаралась съесть как можно больше. Во-первых, это было бесплатно. Во-вторых, там подавались такие деликатесы, что я даже боялась спросить, что это, подглядывая за тем, как едят это нечто соседи.

— Ии-к, — какой-то деликатес не ужился в желудке с другим и попросился наружу. Силой воли я загнала его назад.

— Жадность — это плохо, — прокомментировал Отто.

Я боялась лишний раз открыть рот, поэтому молча погрозила ему кулаком, оглядываясь в поисках извозчика.

— Давайте пройдемся, погуляем! — пропищала Марта. — Пупся, ты согласен?

«Пупся» поморщился.

— Давайте, — неожиданно поддержал Марту полугном.

— Я не с вами, — сказала я.

— Ты как раз с нами. Тебе надо походить. А то еда не переварится и будешь всю ночь мучаться.

Деликатесы снова взыграли в желудке и пришлось согласиться.

Мы медленно шли по ночному городу. Я молча переваривала пищу, Отто что-то подсчитывал на пальцах, Трохим «Пупся» делал вид, что слушает Марту, которая что-то возбужденно рассказывала.

— А теперь мы прогуляемся по кладбищу! — донеслось до меня.

— По какому еще кладбищу? — спросил Трохим.

— Вот, да мы же к нему подошли. Варрагинское кладбище. Я вам покажу склеп, там мой прадедушка похоронен. Он был великим человеком!

— Я не хочу на кладбище, — сказала я.

— Да что ты! Боишься? — засмеялась Марта. — Оно охраняется, папа говорил.

— Ты боишься? — спросил Трохим. — А, кажется здесь на тебя зомби напал. Помню-помню.

— Он не напал, он так, мимо проходил, — сказала я.

— Пойдем, — сказал Отто. — Мы так дорогу сократим.

— Ты же говорил, что надо погулять! — укоряла я друга, пока мы шли по дорожке старого кладбища. — А сейчас домой спешишь, дорогу сокращаешь.

— Ты не понимаешь, золотце! Я тут подсчитал! Мы можем заключить очень выгодный контракт! Надо все записать, пока я не забыл.

— А ты что-то, связанное с деньгами, забываешь? — спросила я.

— Обижаешь! Просто только что такая идея в голову пришла! Вот послушай, тебя это тоже касается. Если мы…

— Отто! — перебила его я. — Что-то не так? Или это я пьяная?

— Что?

— Кажется, у меня шпилька нагрелась.

— Да кажется это тебе все! — полугном потянулся рукой к моей прическе. — Молот и наковальня! Трохим, пойдем быстрее отсюда!

Мой одногруппник бросил на нас встревоженный взгляд и прибавил ходу.

— Отто! Она нагрелась еще больше! — я вцепилась в руку полугнома. Сразу вспомнился рассказ Блондина про маньяка-некроманта.

Если тут где-то бродят зомби, то мы крупно влипли. Из всех нас достойное сопротивление живым мертвецам может оказать только Трохим, отучившийся три года на мага-практика.

— Что случилось? — спросила Марта.

— Пока ничего, — ответил Трохим. — Отто, отдай мне секиру.

— Это ритуальная секира! — сказал полугном. — Не отдам. Это кощунство!

— Когда тебя съедят, это будет кощунством.

— Пусть лучше съедят, но осквернять святыню не дам! — заупрямился Отто.

— Ой! — пискнула Марта и вцепилась в Трохима двумя руками.

На дорожку вышел зомби. Приличный такой зомби, свеженький бодренький. Пока он просто стоял на дорожке, и я старалась не думать, что будет, если он начнет двигаться.

— Отпусти, дура, — Трохим безрезультатно пытался отцепить от себя Марту. Она только клацала зубами и теснее прижималась к защитнику.

Приходилось рассчитывать только на себя. Я приготовила несколько крупных огоньков, понимая, что они мало чем помогут против зомби.

— Сзади, — негромко сказал Отто.

Я обернулась. На дорожке стояли еще два зомби. Лезть в кусты в шикарном платье не хотелось, я старательно припоминала все боевые заклинания, которые знала. Знала я их очень мало.

Почему сожаление о пропущенных парах приходит не вовремя?

— Как вам мои детки? — спросил кто-то и на дорожку перед нами вышел маг в черной мантии. — Хорошо держатся, не правда ли?

Он был мужчиной в полном расцвете сил, с интеллигентным лицом и вежливой улыбкой.

— Ничего так, — ответила я. Сзади через зубы поминал Ешку Трохим, пытавшийся оторвать от себя Марту.

— Не хотите ли присоединиться к ним?

— Нет, извините, — я припомнила, как Лира говорила, что с сумасшедшими лучше долго и вежливо разговаривать. — Мы уж как-нибудь так.

— Ну почему? — удивился маг. — Быть зомби — это очень хорошо. У вас будет свой хозяин, который будет заботиться о вас, регулярно кормить…

— Поить и одевать, — добавил Отто рядом со мной.

— Скажите, зачем это вам?

— Я собираю коллекцию, — похвастался некромант. — Они все такие разные. Попробуй каждого приручи! А когда моя коллекция станет самой большой в мире, я уйду на покой и каждый день буду ею любоваться.

— На них же нужна уйма магической энергии! — удивилась я.

— Да, — подтвердил коллекционер. — Поэтому мы ее сейчас у вас отберем. Путем умерщвления.

Если какого-либо мага правильно убить, то, теоретически, его магическая энергия переходит к убийце.

Мне не хотелось проверять на практике это утверждение.

Поэтому я нырнула в кусты, подобрав подол платья. Отто от меня практически не отстал. Слышно было как затрещали кусты по той стороне дорожки — Трохим спасал себя и Марту.

— Он отобрал у меня секиру! — взвыл полугном.

— Это же не кошелек! Как можно было проворонить оружие? — разозлилась я, надеявшаяся на защиту секиры.

— Я был занят, — огрызнулся Отто. — Я боялся.

— Бежим тогда обратно, Трохим нас спасет.

Мы выбежали обратно на дорожку и столкнулись с некромантом, который раздавал указания зомби.

— А-а-а-а-а! — заорала я изо всех сил и нырнула в кусты, надеясь, что с платьем ничего не случится.

Коллекционер с грохотом упал на дорожку — это полугном врезался в него всей массой.

— Сюда! — прервал наш бег крик.

Мы нырнули за большой склеп. Там на траве сидели Трохим с Мартой, которая молчала, обхватив себя руками.

— Что делать будем? — спросила я.

— Отдай секиру! — возмущался полугном.

— Не отдам! Это тебе она ритуальное оружие, а мне — защита собственной жизни! — рычал Трохим.

— Ребята! Нас сейчас всех убьют, а вы тут ругаетесь! — прервала их я.

— Всех? — переспросила Марта.

— Всех, нас — как магов, тебя — как свидетельницу.

— А он сказал, что ничего со мной не будет. Что меня не убьют. И что он потом станет моим ухажером.

— Кто он? — первый обрел дар речи полугном. — Этот псих?

— Нет, Лим. Он попросил, чтобы я повела вас на кладбище. И много чего пообещал, — рот Марты некрасиво скривился и она зарыдала в голос.

— Тихо ты, — рыкнул Трохим, закрывая ей рот рукой.

— Нет, народ! Вы как хотите, а я умирать не буду. Мне еще с Блондином поквитаться надо, — сказала я, пытаясь выломать ветку покрупнее.

— Вот они! — раздался крик некроманта. — Убить их!

Трохим, размахивая секирой, двинулся к ближайшему зомби. Полугном вооружился двумя дубинками и стал рядом со мной в боевую стойку. Марта закатила глаза и упала в обморок. А я закричала:

— Помогите! Кто-нибудь! Помогите! Убивают! Мама! А-а-а-а!!!

Самый эффективный способ остаться в живых — убегать. Но от пяти зомби между надгробных плит и склепов в длинном платье не очень побегаешь.

— Здесь кричали! — раздался чей-то голос. — Вот они!

В поле моего зрения попали три стражника и два некроманта.

Спасены!

— Ола? — остановился один некромант. Он удивленно смотрел на меня, и, не меняя, выражения лица, упал на землю. Один из зомби ударил Иргу палкой по голове настолько сильно, что дубина сломалась.

— Сволочь! — закричала я и кинулись на зомби. Я не знала, что буду делать, но факт, что Ирга получил по голове именно в тот момент, когда смотрел на меня восхищенным, нежным, любящим взглядом, меня изрядно разозлил.

Как только я прикоснулась к зомби, как сильный магический поток прошел через мое тело, шпилька стала очень горячей и мгновенно остыла. Зомби разорвало на мелкие кусочки.

— Ничего себе! — услышала я, отплевавшись.

Отто вытер мне лицо платком.

— Ты еще так можешь?

— Это не я, это сережки, которые в шпильку впаяны. Я не знаю, есть ли у них еще заряд, сказала я, наконец открыв глаза.

Ирга лежал у моих ног, черные волосы его слиплись от крови.

— Вот к чему ведут личные отношения на роботе, — хмуро сказал Отто, опускаясь перед ним на колени.

— Замолчи! — крикнула я и убежала в кусты.

Там меня охотно покинуло все, что было съедено на обеде на Летнем балу. Потом я посмотрела на себя, и, кажется, потеряла сознание.

Я пришла в себя от невыносимой вони. Как это ни было прискорбно, воняла я сама. Точнее, кусочки зомби, равномерным слоем покрывавшие мое некогда прекрасное платье.

Платье загублено. И Ирга… Ирга, остановившийся на меня посмотреть, валялся сейчас на траве… Истекая кровью… возможно… уже… мертвый…

Я побрела по кладбищу, обхватив себя руками. Меня трясло. Присев на какую-то могилку, я посидела так какое-то время, уставившись на чье-то надгробие. Маленький мраморный ангелочек плакал, закрыв лицо ладонями.

Ведь мы же даже не целовались ни разу по-настоящему. Не проводили достаточно времени вдвоем! А как он был ко мне терпелив! Как осторожно и ласково защищал меня от жизненных неурядиц, да что там говорить, спасал мне жизнь!

Почему у него хватало терпения смотреть, как я гуляю то с тем, то с тем? Почему он ждал, когда я повзрослею, поумнею, обращу на него внимание? Почему, почему я столько времени потратила зря, ни на что? Почему я не сделала так, чтобы все это время принадлежало только нам, нам двоим? Мне и человеку, который сильно, крепко и давно меня любит? Настолько любит, что готов наступить на горло собственным желаниям, лишь бы мне было хорошо! Почему я была так глупа? Почему я этого не замечала? Ведь он меня любил и в некрасивом балахоне, и больную, и пьяную. Веселую, грустную, злую, довольную жизнью — Ирга принимал меня такой, какая я есть, не пытаясь меня изменить.

Теперь я поняла, что такое «горькие слезы». Это слезы осознания собственной беспомощности и глупости, слезы, когда ничего нельзя изменить, слезы истинного горя.

Сначала одинокая слеза медленно сползла по щеке, а потом слезы заструились непрерывным потоком. Почему, почему мой лучший вечер в жизни оказался таким ужасным?

Сколько я так просидела, я не знаю. Слезы в конце концов закончились, теперь я просто всхлипывала с закрытыми глазами, раскачиваясь на могиле, как маятник.

— А вот и ты! — сказал Отто, зашумев кустами. — Мы тебя по запаху нашли. Не повесилась еще? Ну и молодец! Там все закончилось, наши победили.

Чьи-то холодные руки обняли меня и прижали мою голову к своей груди.

— Могу я хоть надеяться, что хоть часть слез была по поводу моего ранения, — спросил родной и близкий голос, растягивая гласные.

Я открыла глаза и вскочила, выпутавшись из объятий.

Ирга, вполне живой и даже веселый, смотрел на меня снизу вверх, сидя на облюбованном мою холмике. Из-под криво наложенной повязки торчали черные волосы.

— Ты, — сказала я, вперив в него палец. — Живой!

— Ну да, — ответил некромант. — Меня не так-то просто убить. Ты плакала из-за меня?

Я смотрела на него и не могла насмотреться. Какое у него бледное лицо! Под глазами уже появились синяки! Ему бы сейчас в постели лежать, а не по кладбищам шляться, меня разыскивая.

— Цени, золотце! — сказал полугном. — Если бы я прошел в себя после такой травмы, моим бы первым вопросом не был бы «А что с Олой?».

Я села рядом с Иргой. У меня просто в голове не укладывались все события этого вечера.

— Хочу выпить, — сформулировала я единственную мысль.

— Невозможно, — сказал Отто. — В таком прикиде тебя даже в самый гнусный кабак не пустят.

Ирга молча гладил мою спину.

— Ладно, — я с трудом поднялась. — Пойдем, доведем до дома этого воителя. И целителя какого-нибудь вызовем.

— Не надо целителя! — испуганно сказал некромант.

— Все мужики боятся целителей, — сказала я. — Пойдем, пойдем.

Ирга попытался встать, но покачнулся.

— Подпирай его справа, я слева, — распорядился полугном. — Ох, что ж ты тяжелый такой!

— Подожди! — я быстро создала магического вестника Лире. — Без целителя не обойтись.

— Коллекционера скрутили, — рассказывал по дороге Отто. Ирга шатался и даже попытался упасть в обморок. На повязке проступило красное пятно. — Трохим руку сломал, а секиру я ему подарил. Все равно она после зомби на братание не годится. Придется новую заказывать.

— Откуда Лим знал, что тот некромант будет именно на Варрагинском кладбище?

— Думаю, он не знал. Он просто предположил, исходя из данных, где маньяк уже побывал. Потом подговорил Марту, и дело в шляпе. В любом случае он надеялся, что что-то с нами да случится.

— Что Блондин? — спросил Ирга.

Мы с Отто переглянулись.

— Да увидел нас на балу и решил пошутить, — сказал полугном. — Он же не знал, что на этом кладбище будешь ты патрулировать.

У дома Ирги нас уже поджидала Лира с целительским чемоданчиком.

Втроем мы затащили некроманта в его квартиру на втором этаже.

— Водопровод у тебя есть? — спросил Отто. — А то от Олы так… пахнет.

— Есть, конечно, — сказал Ирга. — Это же государственная квартира. Тут все есть. Ола, возьми в шкафу какую-то одежду и полотенце.

Я открыла шкаф. Там аккуратно висела выглаженная одежда. Да, надо будет некроманта попросить как-нибудь у меня в шкафу порядок навести. Я взяла рубашку подлиннее, полотенце, и пошла в ванную.

Хорошо быть государственным служащим! У Ирги в кране даже был огненный демон, который грел воду. Причем не старый и ленивый, как у нас в общежитии, а молодой и бодрый.

Платье однозначно годилось только на выброс. Мне было его очень жаль, но слез уже не осталось.

Я зашла в комнату, где Лира боролась с некромантом.

— Он скулит! — пожаловалась она. — Будто я его убивать собралась.

— Так скажи Отто, пусть его подержит.

— Отто крови боится.

— Мужчины! — сказала я. — И как я его держать буду? Разве что лечь поперек?

Ирга заинтересованно притих.

— А я чистая, он грязный. На него тоже часть зомби попало!

— Отто, отведи меня в душ! — попросил некромант.

Лира быстро стянула грязное покрывало. Постельное белье оказалось не черным, как я ожидала, а обыкновенно белым. Чисто вымытый Ирга сел на кровать, я прижалась к его голому торсу, обняла его и сказала:

— Будешь дергаться, уйду.

Некромант тихо высидел всю операцию, иногда вздыхая.

Отто трусливо слинял под предлогом «выкидывания грязной одежды».

— Тебе бы полежать с недельку, — сказала Лира. — Я твоему начальству скажу. Пойдем домой, — обратилась она ко мне, — теперь ничего страшного с ним не будет.

— Нет, — заартачился Ирга. — Я ее в таком виде никуда не пущу!

— А что не так с моим видом? — возмутилась я.

— Ты выглядишь очень привлекательно, — объяснил Ирга. — Моя рубашка только до середины бедра доходит. И ты в таком виде собралась идти по ночному городу?

— Меня Отто проводит.

— Что Отто может сделать против толпы мужиков, вышедших из кабака? Тем более, я больной, несчастный.

— А где я спать буду? — спросила я.

Ирга похлопал по кровати рядом с собой.

— Ну уж нет! — возмутилась Лира. — Я тебе как целитель скажу, что это сейчас строго противопоказано! Лучше я останусь ночевать, отдам Оле свою юбку.

Эта перспектива Иргу не вдохновила.

— Там раскладушка есть, — грустно сказал он. — Для гостей.

— Вот и славненько! — мы быстро соорудили мне спальное место.

Лира долго читала Ирге лекцию о поведении, предписанному больному. Отто за ее спиной ухмылялся.

Как только гости ушли, я легла на раскладушку и моментально провалилась в сон. Ложе было слишком узким, чтобы Ирга поместился сбоку, а разбудить меня сейчас не смогла бы и орда петухов.

— Ну ты и горазда спать! — услышала я, проснувшись. — Уже Лира забегала с твоей одеждой, очень придирчиво, кстати тебя осмотрела. Все боялась, что я что-то с тобой сотворил. Ты еще и храпишь!

— Я не храплю, — сказала я, потягиваясь. События вчерашнего вечера в памяти потускнели и уже не вызывали таких сильных эмоций.

— Храпишь, храпишь! — некромант стоял надо мной, нагло рассматривая все, что не было прикрыто одеялом. — Я тебе чай сделал.

— Ты давно проснулся? — я посмотрела в окно, и обнаружила, что день приближается к половине.

— Я уже второй раз поспать успел, — выглядел Ирга сегодня лучше, чем вчера, но был ужасно бледным и осунувшимся. — Не хочешь перебраться на кровать?

— Тебе же вчера объяснили, что можно делать, а что нельзя.

— Так это же было вчера!

— Отвернись, — попросила я, увидев свою одежду.

— А я хочу посмотреть! — заупрямился некромант.

— Смотри, — улыбнулась я. Я умела одеваться так, чтобы ничего лишнего не показать.

Ирга был разочарован, но виду не подал.

— Кстати, если увидишь Блондина, передай ему, что если он еще хоть раз прикоснется к тебе, я его убью. Действительно убью. Его папочки я не боюсь.

— Кто тебе сказал? — я захлебнулась чаем.

— Лира. Она думала, я знаю. Об том, как Блондин тебя лапал уже полгорода судачит. Еще бы, такая новость — драка на самом Летнем балу! — Ирга был зол.

— Я была против! — оправдалась я, подавив воспоминание о прекрасном танце.

Некромант посмотрел на меня и ответил:

— Передай Блондину, то, что я сказал, хорошо? Я шла по солнечному городу и думала о том, что если минувший вечер был не самым лучшим в моей жизни, то самым запоминающимся — точно!

17. Мужская верность

Ола узнает, что Ирга собирается жениться. Не на ней. Что делать?

Лето было в разгаре. Я шла по пыльной улице и радовалась жизни. Утро, еще не совсем жарко, но очень тепло. Я вернулась от родителей, куда меня вызвали на семейный совет — моя младшая сестра, вторая по старшинству после меня, надумала выходить замуж. Родителей, долго зудевших, что «пора, давно пора» этот факт почему-то взволновал. Всегда так. Родителям всегда хочется от нас исполнения своих желаний и устремлений. Но как только мы начинаем их исполнять, мама-папа понимают, что ребенок вырос, и сразу пытаются повернуть назад.

Наконец, семейный совет закончился, Дарии решено устроить пышную свадьбу, мне намекнули, что пора бы и старшей окольцеваться, нагрузили пирожками и отправили назад.

Я жевала пирожок и лениво думала, чем бы заняться. Практика после четвертого курса начиналась поздно, после того как студенты выберут себе специализацию. Мы с Отто уже решили (точнее, нас мягко подтолкнули к такому решению), что будем парой Мастеров Артефактов, написали соответствующее заявление и наслаждались заслуженным отдыхом.

— Ола! Ола! — ко мне навстречу бежал полугном. Хлопнув меня по спине в качестве приветствия, он сказал:

— Ну где ты пропадала так долго! Тут такое творится!

— Меня не было всего полторы недели. Что могло случится? Университет рухнул? Беф озверел?

— Хуже, — мрачно ответил Отто. — Я пока точно не знаю, только слухи ходят. Про Иргу.

— Что с ним? — спросила я, помня, что недавно некромант заработал большую рану на голове. — Что-то со здоровьем?

— Нет, он хорошо себя чувствует. Я просто шел тебя перехватить с кареты, чтобы ты это услышала от меня.

— Не томи, — попросила я, начиная волноваться. Кишки неприятно сжались, сердце застучало быстрее. Пирожок полетел в придорожные кусты.

— Ирга… он… в общем, он живет с девушкой, — полугном отвел глаза.

Что-то внутри меня оборвалось и полетело вниз в район пяток. Но с шага я не сбилась, хотя сумка показалась в два раза тяжелее.

— Это точно?

— Точно. Многие видели, как он заводит ее к себе, такой вежливый и нежный. Гуляют вместе по вечерам.

— А…

— Я не спрашивал, — быстро сказал полугном. — Меня это не касается. Но тебя решил предупредить. Отдышись перед встречей со сплетниками.

— Спасибо, Отто, — ответила я непослушными губами.

— Ты как, нормально? — лучший друг заглянул мне в глаза.

— Да, конечно, — сказала я фальшиво. — Каждый устраивает свою жизнь так, как считает нужным.

— Золотце, — страдая, начал полугном, но я махнула рукой.

А чего я ждала? Что Ирга и дальше будет изображать из себя верного рыцаря? Забывая, что он на самом деле мужчина со своими желаниями? Ведь подружек у него уже давно не было…

Ноги словно налились свинцом. Я заползла на третий этаж общежития, кинула вещи и поплелась в кабачок. Нервы требовали алкоголя, но напиваться в одиночку я не хотела.

На улице я столкнулась с Томной.

— Как тебе моя шляпка? — затараторила она. — Специально на свадьбу купила!

— На чью?

— Как, ты не знаешь? Ирга скоро женится. Он живет с девушкой, сделал ей ребенка и собирается женится.

— Какой ребенок? — ошеломленно спросила я. — Меня не было полторы недели…

Томна посмотрела на меня, как на младенца.

— Ола, ребенка можно сделать в течении десяти минут.

— Да, и за полторы недели это становится видно всему городу?

— У меня только проверенные данные, — обиделась Томна. — Про ребенка мне сказала знакомая целительница, а Иргу с девушкой я лично видела выходящими из свадебного салона. Причем вид у него был очень довольный.

Я почувствовала, как у меня кружится голова. Захотелось сказать гадость.

— Можно подумать, тебя он на свадьбу пригласил

— Нет, — не смутилась Томна. — Но это ничего не значит! Сама приду, поглазеть интересно. И вообще, кто бы говорил. Ты-то ничего не знала сама!

— Все я знала, — сказала я твердо. — Просто Ирга попросил никому не говорить. Нету никакого ребенка! — а сама подумала: «если есть, в городе явно произойдет убийство мирного некроманта».

Девушка недоверчиво посмотрела на меня, я ответила ей безмятежным взглядом, представляя во всех подробностях процесс четвертования Ирги.

— А, ну тогда… Приятно было увидеться…

Шатаясь, я ввалилась в ближайший кабак и заказала водки. От залпом выпитой порции в мозгах немного прояснилось, кишки перестали скручиваться в узел. Хрустя маринованным огурчиком, я размышляла.

Итак, Ирга завел себе девушку. Это плохо. Почему это плохо? Потому что совсем недавно, когда он валялся без сознания на кладбище, я вдруг поняла, что некромант в моей жизни значит очень много. Понимание свалилось на меня, как кирпич с крыши на голову прохожего, и счастья не прибавило. Находясь дома, я даже нарисовала табличку «Ирга в моей жизни», чтобы хоть как-то разобраться в происходящем. По всему выходило, что некромант с момента моего появления в Университете все время был рядом, ненавязчиво помогая, подбадривая и даже спасая жизнь. Зачем это ему было нужно? Сначала я была твердо уверена, что он относится ко мне, как младшей сестре или даже ребенку. Конечно, меня, старшую над четырьмя сестрами, это ужасно раздражало. Но с какого-то момента Ирга стал относиться ко мне совсем по-другому — нежнее, внимательнее, перестал изображать из себя покровителя, да и что там говорить, я чувствовала исходящие от него волны сексуальности, предназначаемые мне. Уже год я не видела его с подружками, хотя сама старалась активно устроить свою жизнь. Странно, что некромант относился к моим увлечениям снисходительно. Может, он понимал, что это временно и скоро пройдет?

С какого момента я заметила, что Ирга мне нужен? Не знаю. Наверное, очень давно. Почему же я тогда так старательно отмахивалась от любой мысли о том, что между нами что-то есть? Из вредности? Из-за того, что об этом твердили все окружающие? Из-за боязни признаться самой себе в чем-то таком… страшном… что привяжет меня к нему крепче цепи, а ведь я так стремилась к независимости?

Конечно, я не люблю его. Любовь — это такое чувство, когда жить без человека не можешь, ежеминутно о нем думаешь и еще какая-то чепуха. И он меня не любит. Конечно, не любит, он об этом ни разу не говорил. И что бы там не думали всякие полугномы.

Я посмотрела на пустую кружку, но заказывать еще водки не рискнула. Потягивая пиво, я решала, что делать.

Даже если мы не любим друг друга, это еще не повод, чтобы заводить себе какую-то девицу и делать ей ребенка. Кто тогда будет заботиться обо мне? Кто будет встречать меня после Университета с букетом цветов? Кто будет дарить мне всякие приятные мелочи? Подтрунивать над моими оплошностями? Мчаться ко мне на помощь в любое время? Замечать малейшее изменение настроения? И он завел себе девицу!

— А как же я? — жалобно спросила я у своего отражения в стекле.

Я это так не оставлю!

Бросив на стол монеты, я решительным шагом направилась в сторону дома Ирги.

Сам-то меня недавно на раскладушку положил, а с ней, небось, в одной кровати спит. Обнимает, целует, и… Убью вертихвостку!

С полным соответствием с законом подлости, по дороге я наткнулась на Блондина. Он шел с угрюмым выражением лица — вероятно, на работу. Но при виде меня Лим оживился.

— Ольгерда! Как я несказанно рад тебя видеть!

— Да что ты! — умилилась я.

— Погода сегодня хорошая! — начал светскую беседу Блондин.

Я согласилась.

— А как ты? — поинтересовался он.

— Превосходно! — ответила я. В моем желудке алкоголь боролся с утренними пирожками за право главенства.

— Ольгерда! — сладко произнес Блондин. — Слышал, тут слухи ходят.

Я молчала.

— О том, что тебя кинули, — с нескрываемым торжеством сказал Лим. — Прокатили, как глупышку. Оскорбили и унизили.

— Интересные слухи, — сказала я, лениво почесывая живот. — Только брехливые. На них только всякие идиоты реагируют.

Блондина перекосило.

— Ты что, не поняла, что тебя Ирга кинул? Теперь никто тебя не защитит, глупая девка. И я, наконец-то смогу сделать с тобой все! Все, что захочу!

— А ты попробуй, — предложила я. — Прямо сейчас. Только потом жаловаться не беги.

— Ах, ты! — размахнулся Лим.

Я стояла спокойно. На кончиках моих пальцев рук дрожали искры. У Блондина был очень слабый магический дар, и он это знал. Но Лим был аристократом, владел шпагой, мечом и борьбой. Но я тоже не лыком шита — иногда бурное решение деловых вопросов с Отто переходило в рукопашную. И тяжеловесный полугном не всегда брал верх — гибкость и хитрость в совокупности с длинными ногтями это, конечно, не меч, но тоже сильное оружие. Тем более сейчас у меня чесались кулаки, хотелось на ком-то сорвать свою злость, обиду и разочарование.

Лим остановился — его удивила моя реакция.

— Охота было бы руки марать, — выкрутился он. — К тому же на работу опаздываю. Но вечером мы еще увидимся.

Я показала ему язык и пошла своей дорогой.

На дверях некроманта блестели защитные артефакты. Закрываться, значит! Ах, так! Я взмахнула руками и артефакты погасли. Ничего, магии еще хватит, чтобы выкинуть кое-кого из постели!

Я пинком открыла двери.

Ирга сидел у окна и ремонтировал сапог. Длинная черная челка свешивалась на глаза и он иногда мотал головой, чтобы волосы не мешали видеть. На его кровати, разметавшись, спала темноволосая девушка.

— Ола? — Ирга удивленно посмотрел на меня и встал. — Ты спалила мои артефакты? Зачем? Что-то случилось?

— Это я у тебя должна спросить! — крикнула я. — Ты… Ты… Наглый тип! Хам! Подонок! Ты… Да как вообще у тебя совести хватает даже смотреть на меня! Ты передо мной на коленях стоять должен! У-у-у, морда!

От избытка чувств я взмахнула рукой, задев полку с посудой. На меня с грохотом посыпались чашки и миски. Некромант испуганно попятился и вжался в стену, защищаясь от меня сапогом. Девушка на кровати проснулась и таращилась на происходящее круглыми от удивления глазами.

— Э-э-э… Ола… — неуверенно начал Ирга.

Я злобно чихнула. Я вся была покрыта слоем просыпавшегося чая. Сняв с головы развязавшийся чайный мешочек, я разодрала его на две половинки.

— Вот что я сделаю сейчас с тобой! — заявила я некроманту. — И с ней!

— Ирга! — позвала девушка. Она успела укутаться в одеяло и сесть на кровати. — Это о ней ты рассказывал?

Некромант кивнул, не сводя с меня взгляд.

— А ты вообще встань, — я подошла к кровати и дернула темноволосую за руку. — Это мое место! Брысь отсюда, пока наглые зенки не выцарапала! У-у-у, страшилища! Хоть бы пижаму приличную одела! А еще замуж собралась!

Ирга вдруг фыркнул.

— Ола, — сдавленным от смеха голосом сказал он. — Ты думаешь, это моя любовница?

— Любовница! — взвыла я. — Да весь город знает, что она твоя невеста!

— Весь город? — переспросил Ирга. — Невеста??

— Да, — сказала я, ложась на кровать. — Свинья ты и сволочь последняя.

— Почему?

— Потому что у всех на виду у тебя живет эта, — я указала на девушку, кутающуюся в одеяло. — И ты сделал ей ребенка и собираешься жениться!

— Что???

— Что слышал. Ты забыл, да, ты все забыл, что мне говорил? Все вы, мужики, такие. А я вот не уйду отсюда, буду лежать, пока ты не выгонишь эту подальше.

Девушка вдруг засмеялась. Некромант оторопело перевел взгляд с меня на нее, открыл рот, закрыл, а потом захохотал так, что сполз по стене. Сапог выпал из обессилевших рук. По лицу парня от смеха текли слезы.

— Ола, — простонал он. — Ола, я не могу ее выгнать. Она моя сестра!

— Да кем бы она ни была… Что?… Как?… Сестра? — я села на кровати, чувствуя себя на редкость глупо.

— Сестра, — весело подтвердила девушка. — Младшая.

Я присмотрелась. Они действительно были похожи — длинные носы, тонкие губы. Только глаза у брата с сестрой были разные — у нее карие, а у него огромные голубые-голубые, которые весело блестели из-под длинной челки.

— Она абитуриентка, приехала поступать в Университет. Временно живет у меня, — пояснил Ирга, вытирая слезы.

— Ага, — я встала, стряхнула с подушки чайную труху, насыпавшуюся с моих волос, и направилась к выходу.

— Ола, оставайся, — сказал Ирга. — На моей кровати ты смотрелась очень даже ничего.

— Лучше, чем я, — добила меня его сестра. — Что ты там про мою ночнушку говорила?

Я изобразила улыбку, вышла на лестничную площадку и села, подперев дверь квартиры спиной. В комнате опять раздался взрыв смеха. Это же надо быть такой дурой! И что теперь Ирга про меня думает? Лучше мне этого не знать, и так плохо.

В дверь толкнули, и она ударила меня по спине.

— Ола, — сказал Ирга в щель. — Нам надо поговорить.

— О чем?

— О тебе и обо мне. О нас.

— Оставь меня в покое, ладно?

Ирга потолкал дверь, я ойкнула.

— Хорошо, — сказал он. — Ты же не будешь сидеть там вечно?

— Буду, — сказала я.

— Проголодаешься, — предупредил меня некромант.

— И умру тут, тебе назло, — сообщила я. — Чтоб знал.

— Я уже тебя предупреждал, что я сделаю, если ты умрешь.

— А я так умру, чтобы ты меня не оживил, — проныла я. — И превращусь в духа. И буду всю жизнь тебе являться, чтобы совесть твоя тебя мучила.

— Да что я сделал-то? — возмутился Ирга. — Пришла утром, разгромила мой дом, перепугала мою сестру, а я еще и виноват!

Он с силой дернул дверь, я взвыла.

— Вот убей меня, убей, — сказала я, потирая затылок. На нем стремительно вспухала шишка.

— Ола, — сказал Ирга. — Ты сюда примчалась, потому что тебе сказали, что я живу с другой?

— Нет, — огрызнулась я. — Это у меня утренний променад такой. Зарядка для поддержания здоровья.

— Как ты могла поверить сплетням? — удивился парень.

— А что я могла думать? Как только я приехала, мне все только и говорят, что у тебя девушка, что ты с ней ходил в свадебный салон, что у нее будет от тебя ребенок. Что я должна была думать? Если тебя в свадебном салоне своими глазами видела Томна.

— Я действительно ходил в свадебный салон, — помолчав, сказал Ирга.

— Вот видишь! — всхлипнула я.

— Я тебе колечко покупал. Нужен был женский совет.

— Зачем колечко? — насторожилась я. Среди большого количества украшений, которые я получила от некроманта в подарок за минувший год, кольца не попадались ни разу.

— В нос тебе вставить, — сообщил Ирга серьезным голосом.

Я погладила шишку на голове. Думать на эту скользкую тему не хотелось. Тем более, что кольца в нос в свадебных салонах не продавались — сама как-то хотела такое, с колокольчиком, поэтому все разузнала.

— А ребенок? — сменила я тему.

— Это не моя тайна, — тихо сказал некромант.

Я задумчиво побарабанила пальцами по полу. Я знала, что Ирга из дальних окраин нашего королевства. Почему он решил учиться здесь, а не в магическом вузе поближе к дому, я никогда не спрашивала. Возможно, и его сестра имела вескую причину уехать за тридевять земель от строгих родителей.

— А что я должна была думать? — настроение требовало скандала. — Когда ты живешь с девушкой. Никто ведь не знал, что это твоя сестра!

— А я должен был по городу с плакатом ходить? Чтобы все видели?

— Ты даже Отто не сказал!

— А Отто и не спрашивал! — парировал Ирга. — Я думал, он заметил наше сходство.

— Он заметил только, как вы по вечерам гуляете, — крикнула я.

Из соседней квартиры высунулось чье-то недовольное лицо. Я показала соседу некроманта кулак и его дверь быстро захлопнулась.

— Не кипятись, — примиряюще поскребся в двери парень. — Единственная, кого я бы хотел видеть спящей на моей кровати — это ты.

Я почувствовала, как стремительно краснею.

— Ты всех своих подружек вспомни, — зло сказала я, стукнув головой дверь. Шишка отозвалась пронзительной болью в челюсть и я скривилась.

— Я их никогда сюда не водил, — спокойно ответил Ирга. — Это мой дом. И вообще, это все в прошлом. А ты у меня в будущем.

— Интересненько! — продолжала кипятиться я. — А меня ты спросить не хочешь? Может, у меня другие планы на мое будущее?

После бесконечно долгой паузы, Ирга тихо сказал:

— Ола, ты выйдешь за меня замуж?

Мое сердце ухнуло куда-то в кишки, горло издало невнятный хрип. Некромант за дверью молчал, я рассматривала свои дрожащие руки.

— А где, — мне пришлось сглотнуть ком в горле. — Где карета?

— Какая карета? — ошеломленно переспросил Ирга.

— Запряженная белой лошадью. С цветами. Конфетами. Музыкантами, — несла я чушь. — И ты должен быть в бежевом костюме. И только после этого ты должен был мне это сказать!

— В каком костюме? — спросил Ирга. — Я никогда в жизни не одену бежевый костюм! Это уродство!

Мы помолчали. Я активно чесалась — то ли на нервной почве, то ли у меня было раздражение от чаинок на коже.

— Ола! — вдруг рявкнул Ирга. — Ты выйдешь за меня замуж или нет?

— Оставь меня в покое! — заорала я так, что на меня упал кусочек штукатурки с потолка.

— Ты стерва! — возмутился некромант. — Сколько можно мне нервы трепать!

— Вот и отстань от меня! — так, спокойно, спокойно, только истерик нам не надо.

За дверью завозились, потом все стихло.

— Ирга, — раздался голос сестры. — Оставь девушку в покое.

— Я еще вернусь, — пообещал некромант в щелку. — И мы продолжим наш разговор.

Убедившись, что он действительно ушел, я сняла босоножки и прокралась на улицу. Прижимаясь к стенам, тайком прошла по улице и побежала в строну Гая Влюбленных.

Сев на бережке речушки, я схватилась за голову. Почему я всегда влипаю в неприятности? Почему я так опозорилась перед Иргой и его сестрой? Сестрой! Я даже не знала, что у него есть сестра. Представляю, что она расскажет про меня своим родителям. И что это за дурацкое предложение? Вот уж чего не ожидала, так такого поступка. Ладно, хорошо, если быть честной самой с собой, я ждала этого. Мне, как и любой девушке, было бы приятно получить предложение руки и сердца. Но сделанное таким образом! Я совсем не об этом мечтала! Нет, нет, надо сменить мысли, а то совсем тоска.

Я посмотрела на свои грязные от пыли и чайной трухи ладони. Понюхала их. А чай-то у него дорогой! Пахнет как хорошо! Я себе такой купить не позволяю, а он! Приходит ко мне в общежитие, только взглядом и рыскает, чего бы съесть. А чаем своим ни разу не угостил! Жадина.

Я сорвала лист лопуха и принялась осторожно струшивать с волос и одежды чайную труху — может, хватит, чтобы хотя бы чашечку чая заварить. Результат меня удовлетворил, я свернула лопух и засунула в поясную сумочку, заодно достав зеркальце.

Мама дорогая! На кого же я похожа! На волосах остатки штукатурки. Чай оставил на лице коричневатые разводы, которые элегантно припорошились серой пылью. Дорожки от слез — когда это я уже успела поплакать? — прорисовали на всем этом великолепии вертикальные полоски. Так вот почему от меня шарахались прохожие на улицах!

Мне стало себя жалко. Я заплакала, размазывая слезы по грязным щекам. Потом мне надоело это занятие и я решила умыться. Бережок здесь был крутой, но вылезать из кустов и искать себе более удобное место я не решилась. Опершись одной рукой об илистое дно, другой, я наклонилась и принялась плескать на себя воду. Опорная рука вдруг заскользила, я потеряла равновесие и упала лицом в речушку.

Упала я очень неудачно, практически вся въехав по скользкому илу в речушку. Тяжелая широкая юбка тут же намокла и потянула меня по течению. Упереться коленями не получалось, они скользили, руки тоже не находили опоры. Лицо больно щекотали водоросли. Я перепугано барахталась, глотая воду и пытаясь закричать. «Для полной картины этого утра мне осталось только по-глупому утонуть» — мелькнула мысль.

Вдруг сильный рывок вытащил меня из воды и поставил на ноги. Кашляя и судорожно глотая воздух, я убрала с лица мокрые волосы, вытерла с глаз липкий ил. Передо мной со встревоженным выражением лица стоял Ирга.

— А… — сказала я, опустилась на колени и поползла в кусты.

Некромант молча подал мне платок. Я вытерла рот, с трудом поднялась, отошла немного и опустилась на землю. Меня начало колотить. Ирга сел рядом, прижал меня к себе и начал негромко что-то мурлыкать. Как ни странно, я быстро успокоилась.

— Вот уж не думал, что ты из-за меня пойдешь топиться.

— Вот еще, из-за тебя топиться! — мне ужасно не хотелось, чтобы он меня выпускал из объятий. — Я умывалась.

— А, ну да, — Ирга отстранился и посмотрел на меня внимательно. — Как же я сразу не догадался.

— Это грязевая маска для лица, — сказала я, опять чувствуя себя полной дурой.

— Ола, мы мне нравишься в любом виде, но я все же советую тебе умыться, а то люди могут неправильно понять.

Умыться! Тут надо и голову мыть, и одежду стирать. Я вспомнила про чаинки, завернутые в лопух и вывернула поясную сумочку. Лопух размок и развернулся, чаинки распались по всей сумочке. Все намокло. Я с содроганием достала бесформенный комок с расплывшимися чернилами. Это было мое заявление на практику, подписанное Бефом. Так вот куда оно подевалось!

— Это был важный документ? — сочувственно спросил Ирга.

— Да уж, — ответила я, закидывая его в кусты. — Ничего страшного, его восстановить можно. Наверное. Во всяком случае…

— Это не самое плохое, что случилось с тобой за это утро, — продолжил парень. — Ты это хотела сказать?

Я сделала вид, что рассматриваю снятый с лица кусочек водоросли.

— Ола… — начал Ирга.

Я посмотрела на него грустным взглядом, который до этого использовала только для пробивания на жалость Преподавателей.

Некромант вздохнул.

— Пойдем, тебе умыться надо.

Мы прошлись к чистому месту выше по течению и я попыталась привести себя в порядок. Некромант бдительно стоял рядом, держа меня за юбку.

По дороге мы наткнулись в кустах на сладкую парочку — Блондина, так и не дошедшего до работы, и его очередную пассию.

— Ага, — вскочил Лим, увидев меня.

— Что-то не так? — спросил Ирга, обнимая меня за плечи.

— Что с вами произошло? — удивился Блондин, сбиваясь с роли великого аристократа.

— Кустотерапия, — ответила я, облизнувшись.

— Очень бурно, — добавил некромант, оправдывая мой жасающе растрепанный и грязный вид.

— Тебе не кажется, что две девушки на тебя одного — это много? — Блондин сжал кулаки.

— У меня одна девушка, — пожал плечами некромант. — Ола. А что? Ты хочешь размяться?

— Да мы тут с Олой утром договорились гимнастикой для двоих заняться, — небрежно ответил Лим.

— Боюсь, это невозможно, она уже устала, — ответил Ирга. — Но ты всегда можешь заняться гимнастикой со мной.

— Ты меня не привлекаешь, — скривился Блондин. — Не мешайте, я занят, — Он демонстративно обнял свою партнершу.

— Извини, — сказал некромант. — К Оле у тебя вопросов больше нет?

Аристократ что-то невнятно пробурчал.

— Счастливо оставаться, — пожелал мой спутник.

— Ты не ответила на мой вопрос, — сказал он когда мы подошли к общежитию.

— Ответила, — я старательно рассматривала окружающий мир, боясь взглянуть на Иргу.

— Я понял, — ответил он задумчиво. — Зайти можно? Ты переоденешься, а потом я приглашу тебя в ресторан.

— Ресторан? — я попыталась скрыть алчный блеск глаз. Я никогда еще не ходила в ресторан.

Некромант кивнул.

— Тогда подожди, я волосы вымою…

Когда я вернулась в комнату из общежитского душа, там Ирга с Отто преспокойно пили чай из моих запасов. Я махнула на них рукой. Закажу в ресторане еду подороже. И побольше. Надо не забыть взять торбочку, сложить и унести все, что в желудок не влезло.

— Ола, — сказал лучший друг. — В этот торжественный день…

Я подозрительно посмотрела на некроманта. Что он успел уже разболтать?

— … Когда ты выяснила, что если тебя выгонят из общежития, ты не останешься без крыши над головой, — продолжал полугном. — Я хочу предложить тебе осуществить некую идею, которая принесет нам обоим хорошую прибыль.

Я застонала. Идея наверняка была рискованная.

Ирга весело засмеялся. — Я куплю завтра же широкую кровать, — пообещал он Отто.

18. Следовать за луной

Ирга назначает Оле свидание у себя дома. Неужели у них все получится? как бы ни так!

— Ешкин кот! — только и смогла сказать я, увидев результат своих действий.

Отто подергал себя за бороду и глубокомысленно произнес:

— Видать, не соврал. Сильно магическое.

Практика по специализации шла полным ходом. В мастерских и кузнях стучали инструментами ремесленники и будущие Мастера Артефактов. Мы с полугномом занимались исследовательской работой. Отложив на неопределенное время заданный на работу артефакт, мы пытались раскурочить мое новое колечко.

Изящный золотой ободок Ирга подарил мне довольно оригинально. Он вошел на университетский двор, где ожидали появления Наставников пришедшие на практику четверокурсники. Подойдя по мне, некромант вручил мне огромный букет роз, чем привлек к нам всеобщее внимание. Негромко (во дворе моментально установилась тишина) парень сказал:

— Главный в своей жизни вопрос я уже задал. Теперь хочу просто подарить тебе это колечко, чтобы никто не сомневался, какое место в моей жизни ты занимаешь.

— И какое же? — спросила я, пытаясь перехватить букетище так, чтобы было удобно взять кольцо.

Студенты превратились в одно большое ухо. Можно было не сомневаться, что вечером эта история будет пересказываться во всех кабаках.

— То, которое может занимать только спутница жизни, — сказал Ирга, одевая кольцо мне на обручальный палец.

Практиканты шумно выдохнули. Некромант наклонился к моему лицу.

— Я еще ничего не ответила! — прошипела я.

— Я знаю, — улыбнулся он. — Колечко все-таки носи. Оно магическое. И очень ценное.

Я фыркнула.

— Это кольцо моей матери, — посерьезнел Ирга.

Я тяжело вздохнула. Сказать, что некромант прекрасно относился к своей матери — это ничего не сказать. Он очень редко упоминал о ней, но уж если упоминал, то в его голосе звучала такая любовь, такая нежность и такое уважение, что оставалось лишь надеяться, что когда-нибудь мои дети будут отзываться обо мне хоть на половину так же хорошо.

— К тому же, — повеселел Ирга. — У меня довольно много всяких магических штучек. Когда-нибудь ты захочешь владеть ими всеми.

Я не смогла подавить алчный блеск глаз.

— И не думай, — парень провел рукой по моей щеке. — Дорога к владению одна — только через алтарь Богини Рода.

Он нежно поцеловал меня в щеку, обменялся парой фраз с Отто и ушел.

Окружающие были уверены, что, перешептываясь, мы назначали дату свадьбы, но первого же спросившего об этом я огрела увесистым букетом и больше меня не трогали.

Теперь с лучшим другом мы пытались выяснить, что за магия была заключена в колечке. После экспериментального удара зачарованным молотком кольцо полыхнуло голубым светом и укатилось с наковальни.

— Надо бы его найти, — сказал Отто, рассматривая вмятину на инструменте.

Я опустилась на колени и поползла по полу, заглядывая под лавки и столы. Кольцо как в воду кануло.

— Отто, — жалобно позвала я.

Теперь по утоптанному глиняному полу мы лазили уже вдвоем.

— Ничего так зрелище, — сказал кто-то, растягивая гласные.

— Помог бы лучше, — огрызнулся полугном, получил толчок в ребра и замолчал.

— Привет, Ирга, — я лучезарно улыбнулась.

— Что вы делаете? — некромант протянул мне крынку с холодным молоком.

— Работаем, — сказал полугном. — А что, пива не было?

— Ну вы же работаете, — пожал плечами Ирга. — Кстати, — его взгляд задержался на мне, — А где колечко?

— Я сняла, чтобы не повредить при работе, — ответила я.

Некромант склонил голову на бок и внимательно на меня посмотрел.

Я попятилась и спряталась за Отто.

— Потеряла? — спросил Ирга.

— Я случайно, — заныла я, чувствуя себя ужасно виноватой. — Оно само. Как жахнет огнем. Как прыгнет. И все. Нету. Ах, я такая несчастная!!!

Парень поморщился на последних пронзительных нотах моего раскаяния.

— Я тебе его найду, только обещай больше не выть!

Я всхлипнула. Отто фыркнул. Ирга что-то прошептал, подставил ладонь и не ней моментально оказалось колечко.

— Я тоже так хочу! — я попыталась взять кольцо, но некромант спрятал руку.

— Я сам, — он бережно одел на меня украшение.

Отто за нашей спиной фыркнул.

— И охота ото.

— Я посмотрю на тебя, когда твое время придет, — улыбнулся Ирга.

— Да я еще слишком молод, чтобы такой ерундой заниматься! — возмутился полугном. — Я еще не скопил капитал, еще не нагулялся. И вообще сидеть со слюнявыми младенцами — не мое призвание.

— Я просто подожду, когда придет твое время, — повторил Ирга и поцеловал мне ладонь. — Кстати, моя сестра переселилась в общежитие. Не хочешь зайти ко мне на чашечку чая? Послезавтра у меня выходной.

Стараясь не слушать хрюканья Отто за своей спиной, я улыбнулась:

— Конечно зайду! — «И выпью у тебя весь вкусный чай, даже если лопну. И сожру все вкусности, какие найду. Отомщу за все те разы, когда ты нагло харчил мои продукты в общежитии».

Ирга недоверчиво потрусил головой, убрал челку с глаз и спросил:

— Ты серьезно?

— Абсолютно! — подтвердила я. — К которому часу прийти?

— Я зайду за тобой в «Больше пей!» вечером, — сказал некромант.

Он не ожидал такой легкой победы, поэтому в некотором обалдении попрощался и ушел.

— Ты что задумала? — угрожающе спросил меня полугном. — Ты опять будешь над ним издеваться? Когда-нибудь я тебя прибью. Такого парня мучить!

— Я правда ничего не задумала! Я хочу чая попить, — отбивалась я. — Что в этом плохого?

Отто пристально посмотрел мне в глаза.

— Смотри мне!

Послезавтра началось паршиво.

Я проснулась в слезах и поняла, что никуда я сегодня не пойду.

— Ола, золотце, — тормошил меня Отто. — Что с тобой?

— А-а-а-а, — зарыдала в голос.

Полугном гладил меня по голове и утешал.

— Да что же случилось? — наконец не выдержал он.

— Не задавай глупых вопросов, — всхлипнула я.

Лучший друг подергал себя за бороду и догадался:

— Ты сегодня следуешь за луной? Так ведь?

Я кивнула.

— Ну, полежи, — вздохнул Отто. — Я поговорю с наставником.

Я свернулась в клубочек и застонала.

В середине дня я, мрачная и злая, появилась в кузнице. Отто расчистил мне лавку и положил на нее свернутый кожух.

Я легла и стала смотреть, как он работает.

— Всегда радовался, что я не женщина, — сказал полугном, поймав мой взгляд.

— Зато у меня летом под бородой лицо не потеет, — не осталась я в долгу. — А зимой сосульки усов в рот не лезут.

— Что ты понимаешь в бороде! — возмутился лучший друг. — Раз тебе полегчало, лучше учебник почитай. Артефакт нужно закончить к сроку.

Я углубилась в книгу, бурча про себя нелестные отзывы о всем мужском населении королевства.

Некромант застал нас в «Больше пей!» тогда, когда я пыталась уговорить себя съесть кусочек колбаски. Есть не хотелось, но голодной я была на редкость злая, а если это еще и помножить на состояние дней следования за луной…

— Ирга, — начал полугном. — Ты уверен, что ты именно сегодня хочешь пригласить Олу на чай?

— Да, — нахмурился парень. — А что, что-то случилось.

— Случилось, — сказал полугном.

— Отто, — сказала я, отшвыривая колбасу. — Может, ты не будешь лезть не в свое дело?

— Я помочь хотел…

— Вот и… съешь лучше колбасу.

— Ты ее всю обслюнявила.

— Тогда заткнись!

— Так, — сказал Ирга, — Я что-то пропустил?

— Ты все пропустил, — накинулась на него я. — То же мне, а еще женится хочет!

— Я бы тебя уже убил! — не выдержал полугном. — Причем жестоко.

— А тебя не спрашивают! И вообще!

— И вообще я тебя сегодня целый день терпел!

— Ах, терпел! Ах, терпел! Значит, тебе противно быть с лучше подругой! Никто меня не любит!! — взвыла я.

Уронила голову на руки и зарыдала в голос.

— Сам с ней сейчас разбирайся, — сказал полугном. — Мне еще завтра ее терпеть. И послезавтра. И послепослезавтра! У-у-у-у! Ола! Перестань реветь! Куда ты дела мое успокоительное?

— Я его сегодня разбила! Хотела выпить и разбила! Оно со шкафа упало!

— Ты разбила успокоительное! В эти дни! — взвыл Отто. — Мне же с тобой работать! Ты об этом подумала?

— Хватит, — сказал Ирга спокойно. — У всех бывают неудачные дни.

— Я ему сейчас набью морду! — приняла я решение.

— Морду! Да ты на свою харю посмотри! — сказал полугном, разминаясь. — Иди сюда, чудовище!

Некромант ловким движением перехватил меня и усадил к себе на колени.

— Хватит, я сказал. Отто, у тебя же три сестры! Пора бы привыкнуть к женскому поведению!

— Они жили в женской половине дома, — буркнул полугном. — А с ней мне еще работать рядом. Молот и наковальня!

— Отпусти меня! — брыкалась я у Ирги на коленях. Он удерживал меня без особых усилий.

— Вот и привыкай. Ты что, впервые ее в таком состоянии видишь? — спросил некромант.

— Нет, — подумав, сказал полугном. — Просто я сегодня злой какой-то.

— Тоже за луной следуешь? — ехидно спросила я.

— Что??? — взревел лучший друг. — Да как ты…

— Вы как дети! — сказал некромант. — Отто, сядь!

Властность, прозвучавшая в голосе Ирги, заставила полугнома сесть. Он схватил колбаску и начал ее жевать, злобно чавкая.

— Вот так. А мы сейчас уйдем, а ты выпьешь пива, и завтра все будет хорошо.

— Обещаешь?

— Обещаю, — твердо сказал некромант.

Я шла по улице, злобно пиная мусор. Ирга шел сзади, что-то насвистывая. Я ударила ногой по какому-то камешку и содрала кожу с пальцев. Пришлось искать себе жертву помягче.

— Вот ты идешь, — сказала я некроманту. — И тебе все равно, что у меня сейчас такие дни, значит у тебя ничего не получится.

— Что не получится? Чаем я тебя, как и собирался, напою. Или ты в такие дни чай не пьешь?

— А… э… — сказала я.

Ирга тряхнул челкой.

— Что, милая?

— А ты разве не хотел, — я почувствовала, как уши краснеют, — Со мной… ну… это самое…

— Почему не хотел? — удивился Ирга. — Я и сейчас хочу.

— Вот! — я остановилась. — И тебе все равно, что ничего не получится?

— Ола! — рассмеялся некромант. Осторожно приподнял и покружил в воздухе. — Все, что не делается, все к лучшему. Вот представь, шла бы ты сейчас, думала о том, как я буду к тебе приставать, начала бы волноваться, бояться, надумала бы невесть что. И в итоге бы ничего не получилось. А так ты идешь пить чай. И знаешь, что с тобой ничего страшного не случится.

Я задумалась. Конечно, некромант был прав. Как это, вот так идти по улице и знать, что будет дальше?

— Э-э, Ола! — окликнул меня парень. — Мы пришли. Или ты идешь дальше?

— Просто задумалась, — сказала я.

— Могу я надеяться, что тебя огорчило то, что между нами сегодня ничего не будет? Нет, нет, я пошутил! Не надо меня пинать!

В квартире я уселась на кровать Ирги и стала смотреть, как он заваривает чай. Какое же это наслаждение — наблюдать за мужчиной, который заботится о тебе! Так бы сидела и смотрела вечно.

— Вот, — он присел рядом. — Давай я тебе волосы расплету и сделаю массаж. Мои сестры утверждают, что им помогает.

— А разве у тебя не одна сестра?

— Две. Младшие.

— Заметно, — промурлыкала я, нежась под его прикосновениями.

— Почему?

— Ты наверно, им косички заплетал, вон как ловко с моими волосами управляешься.

— Да, — рассмеялся Ирга. — Заплетал.

Я обернулась. Лицо парня светилось нежностью.

— Знаешь, а я ведь не знаю тебя таким, — неожиданно для самой себя призналась я. — Таким домашним. Добрым. Близким. А не великим и могучим некромантом. Таким всезнайкой.

— Никакой я не великий. Я просто трудолюбивый. В отличии от некоторых, — парень щелкнул меня по носу.

Я улыбнулась и поняла, что мне ужасно хочется его поцеловать. Я потянулась к нему губами, закрыв глаза. Его губы прикоснулись к моим, я подалась вперед в стремлении прижаться к его телу… но тут в двери постучали.

— Меня нет дома! — рявкнул Ирга.

— Ирга! Очень срочно! Из городского отделения! Проблемы у них большие! Всех наших собирают.

Некромант несколько раз громко выдохнул.

— Что ж, милая. Тебе пора ложиться спать, а мне идти на работу.

Я кивнула. Было до слез обидно, что все так быстро закончилось.

— Я завтра приду! Только не хныкай! Твой ключ от квартиры лежит на столе, — сказал Ирга. Он нежно коснулся моих губ и выбежал из квартиры.

А я свернулась в клубочек и заснула, уткнувшись в подушку, которая приятно пахла моим — придется это наконец признать — женихом.

Выспалась я замечательно. Все-таки отдельная квартира — это не общежитие, где всю ночь кто-то топает, пьянствует, поет и дерется, а стены услужливо проводят все звуки в твою комнату. Утром Ирга не пришел. Я пошарила по ящикам буфета, съела коробку шоколадных конфет и поплелась на практику.

Город встретил меня необычной тишиной. По улицам не расхаживали прохожие, не ездили кареты. Кабачки и магазины были закрыты.

— Стой! — резкий окрик заставил меня замереть на месте. — Кто такая? Документы!

Патруль городской стражи!

— Что случилось? — спросила я.

— Документы! — старший был непреклонен.

Я лихорадочно рылась в сумке. Где-то должен был валяться студенческий билет. Ну где же он?

— Прошу проследовать в участок до выяснения.

— Что я сделала? Какое выяснение? Что вообще происходит?

— Комендантский час! Чрезвычайное положение в городе!

— Я ничего не знала…

— Подождите! — к патрулю подбежал маг, путаясь в длинной мантии.

Это был мой старый знакомый, Брингем.

— Она из Университета Магии. Я ее знаю.

— Подтверждаете?

— Да! Она хоть сейчас может пройти сканирование ауры! Вы же знаете, что на аурах всех студентов есть отпечаток.

Старший устало махнул рукой.

— Направляйтесь в Университет, панна, и как можно быстрее.

— Брингем, что случилось? — я схватила парня за руку.

— Мне с патрулем идти надо… Хорошо, скажу. В городе ввели чрезвычайное положение. Вчера нас атаковала Лунная нежить. В очень большом количестве. Всех наших собрали — кого на борьбу, кого на патрулирование. Людям рекомендуют из домов никуда не выходить и никого не пускать. Странно, что ты не слышала, все утро глашатаи кричали.

— Я спала, — растерялась я. Что еще за лунная нежить?

— Беги в Университет, каждый маг на счету!

Уже на бегу меня посетила мысль: там же Ирга! Сражается в первых рядах с какой-то лунной нежитью! Силы Небесные! Я повернулась и понеслась к храму Госпожи Удачи.

Влетев в святилище, я содрала с ушей большие, довольно дорогие серьги.

— Вот, — я положила на алтарь пожертвование. — Пожалуйста, улыбнись ему в бою. Пусть с ним все будет хорошо, прошу тебя.

Статуя Госпожи Удачи хитро улыбалась куда-то в пространство. Я вздохнула и стащила с рук браслеты. Вчера, собираясь на свидание с Иргой, я нацепила на себя дорогие украшения. Пригодились.

Алтарь вспыхнул разноцветным пламенем. Просьба была принята.

Я добежала до мастерской, совершенно запыхавшись. На наковальне лежала лаконичная записка от полугнома: «314 ауд.». да аудитории бежать сил не было, но на быстрый шаг меня хватило.

В аудитории четверокурсники внимали Бефу, который что-то чертил на доске.

— Скольких еще не хватает? — спросил он, проводив меня взглядом, пока я добиралась до места рядом с Отто.

— Троих, — ответил староста курса.

— Да пошлите им вестников в конце-концов! Дисциплины никакой.

Как правило, в университете действовал запрет на вестников, но раз уж Преподаватель разрешил…

Через несколько минут в аудитории поднялись в воздух сотни вестников, несущих одно послание близким людям: как ты? Что с тобой?

— Три вестника, я сказал, — рявкнул Беф.

Мы подождали опоздавших.

— Итак, повторю для тех кто пришел позже. Только что я вкратце рассказал основные способы защиты от Лунной нежити. Потом спросите у товарищей. Продолжим. Что такое лунная нежить?

Аудитория безмолвствовала. Беф оглядел аудиторию, его взгляд посуровел. Робко поднялось несколько рук.

— Заучки, — проворчал полугном. — Как ты себя чувствуешь?

— Не очень, — ответила я. Долгая пробежка дала о себе знать и все тело болело.

Я уложила голову на руки и приготовилась подремать.

— Лунная нежить — нежить, в которую предварительно была влита магическая энергия, но активизируется она только во время полнолуния, — запинаясь, кто-то из студентов отдувался за всех.

— Это все? — спросил Беф. — Не густо. Кто может дополнить?

— Лунная нежить требует больших трат энергии при создании, зато совсем их не требует при «жизни», потому что ведет их лунная энергия. Для создания лунной нежити требуется некромант очень высокого уровня. А еще лучше несколько. Такая нежить отличается повышенной агрессивностью и кровожадностью. Есть данные, что лунная нежить истребляла во время двух дней полнолуния целые города…

— И это гном! — прокомментировал Отто отвечающего. — Предатель. Вот и шел бы себе учиться на некроманта. А то позорит своими сверхзнаниями честных ремесленников.

— Когда было зарегистрировано последнее появление лунной нежити? — спросил Беф. — Ольгерда?

— Понятия не имею, — ответила я, не открывая глаз. Я и так знала, что выражение лица Наставника не предвещало мне ничего хорошего, но свое возмущение он мне выскажет наедине, значит, сейчас еще рано нервничать.

Распределив задания по срочному изготовлению охранных амулетов — для раздачи мирному населению в качестве успокоительной меры, Беф отпустил студентов.

— Ольгерда, — сказал он мне. Отто сидел рядом и успешно прикидывался слепо-глухо-немым. — Ты не пробовала, хотя бы для разнообразия, поменьше прогуливать пары?

— Наставник, — я смотрела на него самым искренним взглядом из своего арсенала. — Обещаю, на последнем курсе я буду самой прилежной студенткой!

— Почему я тебе не верю? — вздохнул Беф. — Мне вот что интересно. Как могли все маги города, где находится Университет, проворонить выброс магической энергии такой силы?

— Так сейчас же каникулы… — заикнулась было я.

— Ольгерда, каникулы только у студентов, да и то не думать головой в это время позволяют себе только лентяи.

Я поняла намек и заткнулась.

— А если, — робко начал полугном, — если выброса энергии не было? Если нежить просто подошла к городу и затаилась в близлежащем леске?

— Почему ты так решил?

— Но это же просто! Вы, великие маги, мыслите крупными масштабами. Если армия — то обязательно телепортировать. Если поднимать нежить — то обязательно с вливаниями огромной энергии. А если сначала просто поднять зомби? Это же не трудно. Привести на место, заложив в заклинание активацию во время полнолуния.

— И как это пришло тебе в голову?

— Вы смеяться не будете?

Беф насторожился.

— Нет.

— Я детективы люблю читать, — признался Отто. — В одном из них как раз такая ситуация описывается.

— Все равно, — рассуждал Наставник. — Для этого требуется большое количество энергии.

— Убивали магов, — пожал плечами полугном.

Я вздрогнула. Не так давно и меня хотели убить для получения магической энергии. Воспоминания были неприятные.

— Отто, ты что нас совсем за дураков принимаешь? Все маги королевства были проверены еще ночью, им были разосланы вестники. Умер только один и то от старости!

— Все зарегистрированные маги, — сказал полугном. — Те, чьи слепки аур есть у Магического управления. А как же бродячие маги-недоучки? Деревенские колдуньи? Жадины, которые не стоят на учете и не платят взносов? Вот, помню, в одном детективе…

Беф, недослушав, поднялся. Он был полностью погружен в свои мысли. Около дверей он остановился, что-то припоминая.

— Да, кстати, вам пора за работу, — потер лоб, но ничего больше не сказал.

— Ну ты и умный! — с восхищением сказала я Отто, когда мы брели к мастерским.

— Потому что читаю развивающую литературу, — гордо пояснил полугном. — Особенно люблю детективы с продолжением, когда надо угадать, что будет дальше, кто кого убил и каким образом. И вообще, личность делают те книги, которые она читает. Вот ты, например, какую книгу последнюю читала, кроме обязательных учебников?

— Научную литературу! — сказала я небрежно. Пусть не думает, что его лучшая подруга личность, ограниченная любовными романами и «Вестником городских распродаж».

— Да-а-а-а? — поразился полугном. — И что же это за книга?

— Ты мне не веришь?

— Нет.

— Ты что, считаешь, что я такая бестолковая? — возмутилась я. — Ты меня совсем не уважаешь! — я почувствовала, что сейчас расплачусь.

— Второй день, — прошептал Отто. — Еще немножко…

— Что?

— Ничего. Я хотел только уточнить, что за книга. Может, мне тоже стоит прочитать?

— «Изучение матерного языка эльфов».

— Что??? Эльфы умеют материться? Этого не может быть!

— Все умеют материться, Отто. Некоторые только так и разговаривают, литературный запас слов у них сводится к союзам, предлогам и междометиям.

— Очень интересно было бы послушать. «Вы пахнете, как отходы моего белоснежного коня» — «А ваше лицо мне напоминает зеленое земноводное, умершее от старости».

— Немного лаконичнее, но смысл примерно тот же. Хотя есть слова, за которые тебя в эльфийском обществе вызовут на дуэль.

— Это какие?

— Например, «гнусная эльфийская харя» и «мы, гномы, все равно вас круче». Я тебе книжку дам, сам почитаешь.

Вечером мы с Отто, обряженные в студенческие мантии, направились раздавать только что сделанные защитные артефакты. Нам достался участок возле Варрагинского кладбища.

— Вот Наставники, удружили, — ворчал полугном. — Почему кто-то раздает на освещенных центральных улицах, а кто-то — возле кладбища?

Я по дороге успела затариться пивом у знакомого торговца, поэтому настроение у меня было меланхоличное и сонное.

— Потому что мы артефакты хорошо делаем. А возле кладбища это немаловажно. И вообще, у нас уже есть опыт общения с зомби.

— Типун тебе на язык, — обозлился лучший друг. — Накаркай еще. Отдай пиво, тебе в такие дни пить нельзя.

Мы обошли участок и присели на лавочку отдохнуть. Я жевала стянутую из чьей-то придомовой грядки морковку, вытерев ее полой юбки, Отто допивал пиво.

— Темнеет. Пойдем уже, комендантский час скоро. Вот ручки-загребучки! Поделись морковкой.

— Пиво забрал, морковку тоже забираешь. Где справедливость?

— Не ной. Я тут яблок с дерева нарвал. Будешь? И помидоры есть. А это что? Молот и наковальня, вместо свеклы каких-то цветов нарвал.

— Интересно, что скажут люди, когда увидят, как поредели их грядки? — спросила я после почти честной дележки награбленного.

— Что здесь проходили голодные студенты. И вообще, если садишь что-то на улице, охраняй. И нам за целый день работы хоть кто-то заплатил?

— Ну мы же маги, должны заботиться о немагическом населении…

— Ты еще скажи, бескорыстно. То-то у нашего ректора в конюшне только заморские жеребцы. И карета с позолотой.

Я надкусила сочное яблоко и согласилась с полугномом.

Мы медленно пошли в сторону Университета. Улицы уже не пугали своей безлюдностью, но видеть закрытые кабачки было больно.

— А-а-а-а! — крик разнесся по пустынным улицам, усилившись эхом. — Помогите! Зомби!! А-а-а!!!

— Бежим! — принял решение Отто, сдирая с себя мантию. — Ненавижу длинные тряпки.

— Медленно и неторопливо идем на помощь, — поправила я. — Вдруг, патруль успеет раньше?

— Бежим в другую сторону! — пояснил полугном. — Мы не боевые маги! Мы мирные ремесленники. Которым еще жить и жить. Долго и счастливо.

— Отто!

— Общение с некоторыми особо правильными некромантами на тебя отрицательно действует!

— А-а-а-а!

— Интересно, откуда в городе зомби? Все некроманты сейчас удерживают оборону границ города, боевые маги там же, — рассуждал Отто, выламывая увесистый дрын из чьего-то забора. — Кто его поднял? Остаточная лунная магия?

Я пожала плечами. Мне было все равно. Крик повторился еще раз, мы завернули за угол здания. Картина, открывшаяся нашему взору, заставила нас синхронно открыть рты.

Никакого зомби не было. Было человек пять, очень бандитского вида, которые явно хотели от нас отнюдь не помощи в упокоении нежити.

— Вот и мародеры появились, — прокомментировал картину Отто. — Понятно теперь, почему так долго кричали. Нормальный зомби бы уже давно крикунью сожрал.

— Это маги! — возмутилась девица — «жертва». — Ты сказал, что мы хорошо разживемся.

— Дилетанты, — полугном покачал головой. — На ком хорошо разживетесь?

— На тех, кто придет на помощь, — ответил высокий громила.

— На патруле? Так они вас скрутят быстро. А мирные граждане из домой даже носа не высунут.

— На вас разживемся, — громила закатил рукава. — Гоните сюда ваши ценности

— Попробуйте отнять! — Отто поднял дубину.

Я задумалась. Хотелось вставить свое веское слово перед дракой, прежде чем начать позорно отступать. На ум ничего, кроме эльфийских ругательств, не приходило, поэтому я решила блеснуть эрудицией и на одном дыхании прокричала две разные фразы, ставящие под вопрос происхождение членов банды и оскорбляющие их внешний вид. Неожиданно в воздухе образовался ярко-желтый шар, который с оглушительным грохотом взорвался, нападающих разметало в разные стороны, повсюду из земли полезли зеленые ростки. Отто схватил меня за руку и рванул в сторону Университета.

Мы бежали, не останавливаясь, до самой ограды территории.

— Так, — сказал полугном, отдышавшись. — Что это было?

Я прислонилась к забору, чтобы не упасть. Постоянная беготня этого дня давала о себе знать и мне хотелось умереть. Желательно быстро и безболезненно.

— Вообще-то это были ругательства из книжки про эльфийский мат. Но такого результата я не ожидала.

Отто посмотрел на меня и обнял за талию, чтобы меня не вело из стороны в сторону.

— Завтра Беф нас убьет.

— Давай сегодня, — попросила я. — Пойдем к нему прямо сейчас.

— Молот и наковальня!!! Накаркала!

Нам навстречу шел Беф. Увидев наши лица, он сразу насторожился:

— Что натворили?

— Ничего, — сказал Отто.

— Я взорвала пол-улицы, — честно призналась я.

— Я так и думал, — сказал Беф. — Зачем нам армия, если есть вы двое. И что там, на улице?

— Мы сбежали. Но там что-то зеленое лезло отовсюду.

Беф прикрыл глаза, помолчал и спросил:

— И что это было за заклинание?

— Никакого не было. Были эльфийские ругательства.

— Завтра после обеда у меня на столе должен лежать реферат об магических свойствах эльфийского языка, — сказал Беф. — Вы хоть никого не убили?

— Не знаем, — ответил полугном. — Мне тоже реферат писать?

— Нет, тебе привести Ольгерду на беседу и быть там самому.

Наставник прошелся по дорожке туда-сюда.

— Ольгерда, была хоть какая-нибудь причина столь разрушительных действий?

— Да! Нас хотели ограбить! Отобрать все ценное!

— Все ценное. А вы с собой королевскую казну носите. Да, именно так должен поступать маг-казначей с грабителями — взрывать. Я все задаюсь вопросом, чему ты училась четыре года?

Сразу ответить на этот вопрос было тяжело.

— Ну, много чему…

— Хорошо, чему полезному ты научилась за эти четыре года?

Я задумалась, сложив губы трубочкой. Беф покачал головой.

— Идите спать. Я разберусь с тем, что вы там натворили.

— Королевскую казну, — возмущалась я по дороге к общежитию. — А, может, они посягали на мою девичью честь! Хорошо вам, мужикам, вы никогда об этом не думаете!

— А ты только об этом и думаешь, — фырнул полугном.

— Да, думаю… В смысле, я забочусь о своей чести.

— Ола, когда вся эта заварушка с нежитью закончится, я лично уложу тебя в постель к Ирге! Чтобы ты перестала об этом думать и, наконец, начала конструктивно мыслить.

— Ах, ты сводник! Тебе, что этот нахал денег приплатил? Да я сама туда лягу!

— Обещаешь!

— А ты на слабо берешь? Обещаю! Нет, Отто, стоп-стоп-стоп! Я не хочу…

— Ты уже пообещала, — полугном заржал так, что согнулся пополам.

— Я тебя ненавижу, — прошипела я.

— Подожди, — хихикал лучший друг. — Ты меня еще не ненавидишь. А вот когда я расскажу это Ирге… Приукрасив немного, конечно. Эй, куда драться! — Отто перехватил мою руку. — Ты же только что умирать собиралась. Откуда такая резвость?

— Ты ему ничего не скажешь, иначе я тоже кому-нибудь что-то скажу! — пригрозила я, пытаясь пнуть Отто ногой.

— Фантазии не хватит!

— Хватит, я буду всю ночь думать.

— Тебе реферат писать надо! Плодотворной ночи, — Отто отошел, хихикая то громче, то тише.

Я кинула в него яблоком, но не докинула. Нашла в сумке чистый листок, быстро написала записку: «Куплю реферат об эльфийском языке. Срочно. Дорого. Ола», повесила ее на доску объявлений и поплелась спать.

Утром я кое-как слепила из четырех рефератов один. За этим занятием меня застал полугном, который принес свежие булочки и был сразу же прощен.

— Беф сказал, чтобы мы не показывались ему на глаза. Никого ты не убила, но там на улице теперь небольшая рощица. Жители довольны.

— Я уже деньги на реферат потратила, — расстроилась я.

— А, реферат сказал сдать. Просто ему не до нас сейчас.

— Что так?

— Большие потери, — сказал полугном.

— С бойне с лунной нежитью? — мне стало тяжело дышать. — Силы Небесные…

В раскрытое окно влетел вестник.

— Отто, — прошептала я пересохшими губами.

Полугном дернул себя за бороду и дрожащей рукой принял летуна.

— От Лиры. Трохим в Доме Исцеления. В критическом состоянии.

Я уронила голову на руки:

— Что он там делал?

— Он же перешел на Факультет практической магии. Вернулся к истокам, так сказать. Всех четверокурсников — практиков забрали на боевые рубежи.

Я всхлипнула.

— Золотце, все будет хорошо. Пойдем туда.

В Доме Исцеления творился хаос. Целители сосредоточенно работали, бледные от недосыпа и усталости.

— Какой курс? — спросил нас усатый целитель.

— Четвертый. Специализация Мастер артефактов.

— Перевязывать умеешь? Направлять энергию?

— Да.

— Во второй кабинет.

— А я? — спросил Отто.

— В приемный покой. Носить раненых.

День превратился в карусель. Бинты. Кровь. Стоны. Стоны. Кровь. Бинты.

— Держи, держи этот поток! Иссякнет! Держи! — кричит целитель мне. — Давай же, милый, держись, не умирай! — молодому, худенькому магу.

Ночью я отключилась на скамеечке для родственников где-то в углу коридора.

— Подъем! — закричали у меня над ухом.

— Лира, — простонала я. — Убей меня.

— Специальный целительский шоколад, — радостно сообщила Лира, заталкивая мне плитку прямо в рот. — Сейчас полегчает. Кстати, Трохим ожил. Уже симпатичных целительниц за юбки хватает.

— Можно к нему?

— Конечно, ты прошла боевое крещение, надо же сделать тебе подарок.

— Боевое крещение?

— Ты молодец, очень хорошо держишь магические потоки, — похвалила Лира. — Я видела, как ты работаешь.

— Все-таки я занимаюсь артефактами. И люблю начертательную магию. А там магические потоки — это основное, — с набитым ртом ответила я. Похвала была приятна.

— Не хочешь сменить специализацию? Перейти к нам?

— Нет! — в ужасе заявила я. — Меня вообще от крови тошнит. И кишки неприятного цвета, к моей юбке не идут.

Лира засмеялась.

— О, девчонки! — прохрипел Трохим. — Как дела?

— Мы-то здоровы, а ты как?

— Живой, — улыбнулся он. — Кстати, Ирга просил передать, что, когда он вернется, он продолжит то, на чем вы остановились.

Я улыбнулась.

— Что это значит? — спросил Трохим.

— Секрет.

— Вы… вы переспали? — он даже приподнялся.

— Трохим! — крикнула подруга. — Тебе нельзя волноваться! Вот выйдешь отсюда, все узнаешь. И вообще, зачем тебе подробности чужой личной жизни?

Мы вышли из палаты и Лира, сгорая от любопытства, спросила:

— Вы правда…

— Зачем тебе подробности чужой личной жизни?

— Я твоя лучшая подруга!

— Нет, не успели.

— Значит, ничего с твоим некромантом не случится, — убежденно сказала Лира. — Если у человека есть великая цель, он умереть не может.

— Великая?

— Все зависит от отношения к жизни, — пожала плечами Лира. — Пойдем, нас ждет работа.

— Когда же это закончится, — простонала я.

— Сегодня последний день, — сказала целительница, с которой я работала. — Завтра придут те, кто может ходить. А послезавтра уже будет покой.

Два дня пролетели очень быстро

— Ирга вернется не скоро, — сказал полугном, сыто отвалившись от стола.

В «Больше пей!» мы отдыхали от трудов праведных, накачиваясь пивом с жареными колбасками.

— Почему? — спросила я. Отто имел уникальную способность добывать любые сведения и всегда был в курсе происходящего.

— Потому что сейчас некроманты зачищают территорию, чтобы на следующее полнолуние не было неприятных сюрпризов.

Мы молча хлебнули пива.

— Меня Беф вызывал, — похвастался Отто. — Просил принести детектив. Они не могут найти следы мага, который все это учинил. Решили брать примеры с литературы. А все я подсказал!

— Не раздувайся от гордости, — посоветовала я. — А то лопнешь.

— Тебе будет меня жалко?

— Нет. Не хочу всю одежду от твоих кусочков отстирывать.

Я ждала Иргу, дремая на его кровати. Я принесла тортик, приготовила еду, расчесала волосы, одела красивую ночную рубашку и легла в соблазнительной позе.

Некромант пришел около полуночи. Двигался он медленно, словно каждое движение причиняло ему боль. Одежда была порвана. Он молча снял с себя грязные тряпки, дав возможность мне насладиться видом его обнаженной фигуры в лунном свете, льющемся из окна.

— Не зря ждала, — сказала я. — Такое зрелище!

Ирга вздрогнул.

— Ола? Ты что здесь делаешь?

— Жду тебя. А что?

Парень зажег лампу.

— О, еда!

— Иди сначала покупайся, — я толкнула его в сторону ванной. Ирга прихватил чистое белье и ушел под душ.

Я нагрела остывшую пищу. Вернувшийся Ирга, благоухая свежестью, накинулся на еду, словно не ел неделю.

— Вот хорошо, — сказал он, развалившись на кровати. — А можно попросить чая?

— Сейчас.

Приготовив чай, я с нежной улыбкой повернулась к кровати. Ирга спал крепким сном, заложив руки под голову. Лицо его было изнуренным от усталости.

— Ирга! Твой чай! — я потрусила парня за плечо. У него даже не сбилось дыхание.

— Ирга! Проснись! Я пришла, а он! Ирга! Я ухожу. Вот, ухожу. Топ-топ-топ.

Вскоре я поняла, что легче оживить скелет, чем разбудить некроманта.

— Ну ладно, — проворчала я. — Дождешься ты, как же, чтобы я к тебе еще раз пришла!

Я переоделась, швырнула ночнушку на кровать и ушла, громко хлопнув дверью.

В «Больше пей!» Отто, зажмурившись от удовольствия, смаковал пиво. Рядом сидел Трохим, сбежавший из Дома Исцеления и грустно пивший сок.

— Что так быстро? — удивился полугном.

— Ирга заснул, — слезы обиды полились у меня из глаз. — Я так готовилась…

— Ты такая не интересная в постели? — спросил Трохим.

— Нет, — разревелась я. — Он просто уснул! Пришел, все съел и уснул! Он даже не обратил внимание на мою рубашку! А я за нее почти золотой отдала!

— Знаешь, Ола, — философски заметил Отто, пододвигая ко мне свою недопитую кружку. — Иногда мужчине надо просто поесть и поспать. Обижаться на него за это — тоже самое, что обижаться на тебя, когда ты следуешь за луной. Выпей, полегчает!

19. Любовь — это не проблема?

Отто влюбился. Хорошо это или плохо? Объект любви считает, что это просто ужасно! Ола становится на защиту интересов друга.

Практика наконец-то закончилась. Я валялась на кровати и ждала прихода вдохновения. С тех пор, как я ушла из квартиры Ирги, кинув в него ночной рубашкой, прошло уже полторы недели. От так называемого жениха ничего не было слышно. Мне это надоело, и я решила написать ему гневное письмо.

Письмо никак не хотело укладываться в законы эпистолярного жанра. Если вырезать из него все выражения типа «ты — свинья», «хам», «наглец» и тому подобные, содержания оставалось удручающе мало. Любовные романы, куда я полезла за поисками образца, мне ничем не помогли. Почему-то, по законам жанра, там полагалось только вздыхать и прощать любимому все и даже больше. В библиотеку мне было идти лень.

Лира пропадала в клинике, Отто участвовал в какой-то затее сокурсников. Делать было решительно нечего. Нет, ну конечно, можно было поучиться, но кто учится, когда на улице ласково светит солнце жатника, последнего летнего месяца?

Я посмотрела на настенный календарь, где отмечала важные задачи, которые надо бы исполнить.

Вздохнула, достала карандаш.

«Здравствуй, мама!

У меня все в порядке, кушаю хорошо, практику сдала, новых ужасных шмоток не покупала. Привет папе и сестрам». На этом вдохновение сдохло, жалостливо задрав лапки кверху.

«Отто тоже передает вам всем привет» — мужественно выдавила я из себя. — «И Лира желает всего хорошего». Новостей за неделю не было. После нашествия лунной нежити я отправила домой довольно развернутое письмо, в котором убеждала, что со мной все в порядке, я не пострадала, и вообще все хорошо. Но перепуганная событиями родительница потребовала писать ей чаще, что вызывало у меня тоску еще сильнее то, что наступала перед сдачей написанного впопыхах курсового проекта.

«На наше окно нагадил голубь» — вывела я и зевнула. Что же еще произошло?

А, точно! «Практику я закончила весьма успешно, скоро начнется учебный год». И, само собой, мстительно добавила: «Тогда писать вам будет совсем некогда, потому что этот год будет решающим для моей карьеры».

— Ола? — в комнату заглянул Отто.

— Заходи! — крикнула я радостно.

«Разрешите же на этом закончить свое письмо, так как пришел Отто и просит меня помочь ему в одном очень важном учебном деле». Я свернула лист, прилепила к нему марку и обернулась.

— О! — удивилась я. — Ты никак на свидание собрался?

— Да, — сказал причесанный и приодетый полугном.

— И кто же она? Почему ты мне ничего не сказал?

— Я только сегодня понял, что влюбился! — лучший друг крутился возле зеркала. — Как я выгляжу?

— Нормально.

— Только нормально? — он схватился за бороду.

— Ты выглядишь замечательно! — я подошла и положила полугному руку на лоб. — А ты не заболел?

Отто отшатнулся.

— А что, если я причесался и собрался на свидание, так я уже сразу заболел?

— Не обижайся, — сказала я. — Просто удивительно…

— Что я влюбился? Что я, наконец, понял, как прекрасен мир вокруг? Я не ожидал от тебя такой черствости, Ола! — с чувством сказал Отто и ушел, громко хлопнув дверью.

Я пожала плечами и села опять за письма.

«Ирга! Твое хамское поведение меня бесит! Где ты пропадаешь столько времени? А вдруг я уже умерла?»

Я задумалась и фразу про смерть вычеркнула.

«А вдруг я уже успела влюбиться и выйти замуж? А ты это все пропустил! Тебе совсем все равно! Я такого терпеть больше не намерена!».

В порыве вдохновения я полезла на полку Лиры за анатомическим атласом, криво срисовала оттуда мужское достоинство и изобразила опускающуюся на него секиру.

Полюбовавшись творением, я создала магического вестника, прицепила на него послание и отправила в полет.

Чем бы заняться? Я оглядела комнату, привычно игнорируя засохший огрызок на учебнике по точечному направлению энергии, плесень в гостевой чашке, которую было лень мыть, покрытый пылью сухарь на полке, подписанной «НЗ». А что у нас в шкафу? Может, попытаться навести порядок в одежде?

В шкафу меня ждал сюрприз — спрятанная бутыль водки. Я водку пью редко, в одиночестве — тем более. Я вытянула бутылку из шкафа и задумалась. Налила немного водки в кружку и поставила на стол. Конечно, в королевстве выпускалась водка «Медовая», «С кислинкой», «Перцовая», «На травах», «На молоке», «На крапиве», «Клюквенная»… Водки подешевле были с иллюзиями вкуса — маги старались вовсю. Подороже — на натуральных ингредиентах.

Моя же была самой дешевой обыкновенной водкой. Я подозревала, что ее купил для роли обменной валюты Отто, спрятал у меня в шкафу да там и забыл. Я понюхала водку. Гадость какая. Закусить бы чем-то.

Сухарь и огрызок меня не прельстили. Пришлось идти на улицу в ближайший магазинчик. На крыльце общежития сидел Птронька и со смачным хрустом что-то жевал. Я не смогла пройти мимо.

— А чем это ты хрумаешь? — спросила я.

— Огурчики! — похвастался Птронька, доставая из сумки молоденький, в пупырышках, зеленый огурчик. — Бери.

Я укусила овощ. Ах, какой хрустящий! Сочный! Стоп! Откуда в конце жатника ранние огурчики в торбе вечно бедного Птроньки? Он ограбил закрома городского головы? Я присмотрелась к огурчику. Да это же иллюзия! Превосходная, но иллюзия! Я глотнула и могла бы поклясться, что кусочки огурца проскользнули вниз по пищеводу — так реально мой мозг воспринял магическое творение.

— Нравится? — не удержался Птронька.

— Очень, — ответила я. — А откуда это у тебя?

— Это моя зачетная работа на практике, — похвастался он. Ах, ну да! Ведь мой одногруппник избрал специализацию по иллюзиям. — Я уже два года довожу заклятие до идеала. Получилось?

— Еще как! — позавидовала я.

В моей голове медленно оформлялся план.

— Как бы мне хотелось получить это заклятие, — вздохнула я. — Похрустеть огурчиками — что может быть лучше? Особенно когда их нет в продаже.

Птронька насторожился.

— Продам дорого, — сообщил он. — Не меньше чем за двадцать золотых.

«Это же целое состояние», — ужаснулась я про себя, но школа Отто давала свои плоды. Я равнодушно пожала плечами.

— А почему продаешь? Я по дружбе хотела попросить, чтобы иногда полакомиться.

— Э, нет, — прищурился догадливый одногруппник. — Я тебя не первый год знаю! Ты что-то задумала, и это что-то приносит выгоду.

Я неопределенно развела руками.

— Тогда я согласен, но только за процент от дохода!

Птронька явно перегнул палку. Если раньше я еще думала поторговаться, то сейчас твердо решила выманить у него рецепт бесплатно.

— А что, — с обидой спросила я, — Ола всегда ищет только выгоду? А лично мне ничего не надо?

Одногруппник стойко держал оборону.

— А меня Ирга бросил, — вдруг сказала я, и слезы потекли из глаз при мысли, что такие чудные огурчики уплывут в чужие руки.

— Правда? — удивился Птронька.

— Да, — всхлипнула я. — Ты когда его последний раз видел? Он меня бросил, а мне даже нечем утешиться в одиночестве!

— Э-э-э-э, ну…

— И Отто меня бросил, нашел себе пассию, ему теперь просто подруга не нужна!

— Ладно! — решился Птронька. — Но только если для личных нужд!

— Личнее некуда! — заверила я. Когда это нажива не была моим личным делом?

Незнакомое заклятие, да еще и довольно сложное, забрало у меня много сил, зато два ровненьких огурчика лежали на столе около бутылки водки. Я не знала, как долго продержится моя иллюзия, поэтому эксперимент требовалось провести немедленно. Подавив желание взбодриться алкоголем, помня, что это может привести к неожиданным результатам, я достала из-под матраса спрятанную шоколадку и съела ее, пытаясь вспомнить, есть ли еще где-то нычка или это последняя. Положив огурчики, чашку и бутыль на поднос, я пошла в общую кухню за подопытными.

На нашей кухне обнаружился Ряк, который с задумчивым видом инспектировал содержимое кастрюль.

— Вот ты-то мне и нужен! — обрадовалась я. — Кстати, вон та кастрюля моя, и если содержимое в ней уменьшится, я сделаю тебе какую-нибудь гадость.

Ряк выронил крышку из рук.

— Я просто забочусь о тебе, — сказал он. — Вдруг ты плохо питаешься, а Ирга крайним меня сделает.

— Сделает, — подтвердила я, наливая водку в кружку. — Я ему скажу, что ты меня объел.

— Да я бы эту гадость и не ел, — оправдался Ряк.

— Ах, ты еще будешь хулить мою стряпню! — я протянула ему водку и огурец. — Это особое диетическое блюдо!

— Оно в кастрюле завонялось! — сказал Ряк, с опаской косясь на кружку.

— Доходит до кондиции, — я пыталась вспомнить, когда же это я варила и что хотела сч этим сделать? Может, это вовсе не еда, а клейстер или ингредиент к Лириной мази? Как только Ряк уйдет, надо будет проверить. — Выпей!

— А я не умру?

— Не знаю, — я никогда не была сильна в иллюзиях, поэтому поспешила утешить страдальца:

— Если что, Ирга тебя поднимет.

Ряк закатил глаза, помолился и выпил.

— Хорошо! — сказал он, хрустя огурчиком. — Только огурец очень горький.

«Первый блин комом, — подумала я, — Но хоть не исчез прямо во рту».

— А ты этот попробуй!

— О, этот вкуснее!

— Чудно! Завтра придешь расскажешь о самочувствии.

— А что может быть? — Ряк схватился за горло.

— Может, еще захочешь, так я дам! — не стала пугать его я.

Когда Ряк ушел, я заглянула в кастрюлю. Фу, что же это такое? А! Это был овощной супчик! Я где-то прочитала, что он очень полезный. Видимо, у меня до него руки не дошли.

На следующее утро Ряк явился живой и здоровый и получил от меня выпить. Я поспешила к Отто.

— Не знаю, где он, — сказал мне сосед Отто по комнате, не переставая жевать. — Всю ночь где-то шлялся, вернулся грязный и несчастный и опять ушел.

— Он хоть не побитый? — встревожилась я.

— Да нет, не похоже.

Я написала записку «Отто, я нашла золотую жилу! Срочно ко мне!» и поделилась с Васом давно валявшимся у меня в сумке пакетиком конфет. Конфеты успели слипнуться от жары, но выкинуть их было жалко, а так я точно знала, что толстый гном употребит их по назначению.

Я сделала еще пару огурчиков, положила на стол, записав рядом время — хотелось проверить, сколько времени продержится иллюзия.

Делать опять было нечего. Я пошла было на пляж, но на полпути в задумчивости не заметила залегшую в кустах парочку и перелетела через них кубарем. Парень, не останавливаясь, почесал спину, которую я задела ногами, и показал мне кулак. Я решила, что не судьба, и вернулась в комнату. Прихваченный по ходу у знакомых учебник по иллюзиям увлек меня надолго.

Вечером обнаружилось, что мои огурчики поблекли и выглядят ужасно. Птронька говорил, что его изделия живут по трое-четверо суток. Я была собой недовольна и легла спать рано.

На следующий день, когда я пристально наблюдала за новой партией иллюзий, ко мне пришел полугном.

— Отто, тут такое дело…

— Подождет дело, — перебил меня лучший друг. — У тебя есть духи?

— Конечно, — я кивнула на тумбочку.

— Так, — Отто перебирал духи, — а какие тебе подарил Ирга?

— Вот, а что случилось?

— Я доверяю его вкусу! — полугном щедро полил себя духами.

— Я вот подумал, что если эти духи дарят девушкам, то они должны нравится, — невнятно объяснил он.

— Так женские духи нравятся мужчинам, поэтому они их и дарят, — сказала я. — Они мужчин должны возбуждать или еще что-то. Я думала, ты это знаешь.

— Да? Ну ладно, — не расстроился Отто. — Не идти же мне теперь из-за этого мыться?

Я пожала плечами, лучший друг меня удивлял, но вмешиваться в его жизнь я не хотела.

— Отто, мы можем хорошо заработать!

— Давай ты сама этим займешься? — полугном крутился перед зеркалом.

— Так я и занимаюсь.

— Вот и умничка! Все, мне пора. Можно, я с собой флакончик заберу?

— Ты опять на свидание?

— Да, — расплылся Отто в улыбке. — Любовь — это такое чувство!

— Я заметила, — пробормотала я, возвращаясь к огурчикам.

Своих знаний не хватало, поэтому пару дней я провела в библиотеке, приходя домой только ночевать.

— Отто заходил вчера, — сказала мне Лира. — Взял пару твоих побрякушек.

— Зачем?

Подруга пожала плечами.

— Совсем жадный стал, — решила я. — Своей пассии решил мои украшения подарить! Вернет мне тройную сумму!

Ночью меня разбудил тихий голос:

— Ола, Ола, проснись.

Я открыла глаза.

— О, пошел вон из моей комнаты.

— Поговорить надо, — сказал Ирга.

— Что ты тут вообще делаешь? Брысь отсюда, видеть тебя не хочу.

— Лиру разбудишь!

— Ты извращенец, — зашипела я на него. — Как я прихожу, так он спать укладывается. Я, между прочим, тоже сплю!

Я закрыла глаза и отвернулась к стене. Ирга примостился на краешек кровати. Я подвинулась. Ирга тоже. Я еще подвинулась. Некромант не отставал. Я уперлась носом в стену и стала думать, что делать дальше.

— Я по серьезному делу поговорить пришел! — зашептал парень мне в ухо. От этого шепота мне было горячо и щекотно.

— Говори и проваливай.

— Ты заметила, что с Отто что-то не то?

— Заметила.

— Что? — переспросил Ирга.

Чтобы ему было лучше слышно, мне пришлось перевернуться. Наглый тип тут же этим воспользовался, прижав меня к себе покрепче.

— Говорю, я заметила, — прошептала я, стараясь думать про свои огурчики, крепенькие, слегка изогнутые… Ой, нет, не надо про огурчики. Я лихорадочно начала вспоминать эльфийский алфавит. — А как ты попал в мою комнату?

— Влетел в окно, — сказал Ирга. — У вас оно открыто.

Мне левитация не удавалась, поэтому мысли об огурчиках и не только о них сменила зависть.

— Ишь ты какой.

— Да, я такой, — без лишней скромности подтвердил Ирга. — Так что происходит с Отто?

— Он мне сказал, что влюбился, — сообщила я, стараясь отодвинуться от некроманта.

— Не ерзай, — прошептал он мне в самое ухо. — Ты так меня возбуждаешь.

Я замерла, жалея, что не могу превратиться в бревно.

— А в кого он влюбился, он тебе не говорил?

— Нет, — я старалась шевелить только губами. Как назло, сильно зачесалась пятка.

— Тут такое дело… — начала Ирга.

— Отодвинься от меня, — попросила я, дотянулась до пятки и с наслаждением ее почесала.

— Тебе помочь? — поинтересовался некромант. — Я могу почесать. Где-то еще? Скажем, может, у тебя бедра чешутся? Или…

— Нигде больше, — сказала я, бросив взгляд на кровать Лиры. Подруга спокойно спала.

— Точно?

— Точно. Так о чем ты говорил?

— Отто влюбился в меня.

— Что??? — я подскочила на кровати, наступив Ирге на что-то. Он охнул и попытался рефлекторно скрутиться в клубочек, ногами припечатав меня к стене.

— Больно! — рявкнула я.

— Разбудишь, ох, соседку, ох…

Но Лира спала.

— Она за целый день в Доме Исцеления так намаялась, что теперь ее ничем не разбудишь.

Мы помолчали. Ирга скрипел зубами, я думала, сложив губы трубочкой.

— С чего ты взял, что Отто влюбился в тебя? Он же правильный гном!

— Я тоже так думал, — сказал Ирга. — Давай ты ляжешь сверху? Очень у тебя узкая кровать.

— Специально недавно принесла из подвала такую, — буркнула я. — Чтобы у всяких не возникало разных мыслей.

— И кто же эти «всякие» и что за «разные» мысли?

— Сам знаешь. И сверху я не лягу. Ни за что. И тебе не советую.

— Да я и не думал, — сказал Ирга таким тоном, что сразу стало понятно, что он думал, причем с подробностями.

— Все ты думал, — накинулась на него я. — А то, что ты на столько времени пропал, ты об этом не думал?

— Я занят был, — оправдывался Ирга. — А потом получил твое послание с рисунком. И решил не рисковать.

— И ты решил заявиться ко мне ночью, думая, что разбуженная я добрее?

Лира всхрапнула. Мы помолчали.

— Мне посоветоваться с тобой надо было, — сказал Ирга. — Я совсем недавно уложил на кровать твоего лучшего друга. И решил зайти к тебе.

— Залететь, — проворчала я. Встать в позу мне не позволяла площадь кровати, поэтому пришлось примоститься опять рядом с Иргой.

— Отто пришел ко мне на кладбище, у меня как раз дежурство было. Весь причесанный, приодетый. И начал намеки всякие делать.

— Какие? — заинтересовалась я.

— Разные, — туманно ответил Ирга. — Но они мне не понравились. Я прямо спросил, что происходит, а Отто очень расстроился, обиделся и сел в какую-то грязь. А потом мне устроил сцену, типа я не буду его любить, потому что он грязнуля. Я его утешил и отвел домой. На следующий день он опять пришел, только уже духами от него пахло. Твоими, между прочим.

— У меня их взял, — подтвердила я.

— Вот как ты к моим подаркам относишься!

— Я же не знала, зачем они ему нужны.

— А сегодня он пришел с твоими украшениями, только прицепил их себе на бороду. И принес мне письмо.

— Дай!

— Оно, между прочим, нежнее твоего! — сказал Ирга, повозился на кровати, прищемив мне ногу, и достал из кармана листочек.

«Я люблю тебя, Ирга! Люблю твой взгляд, твою улыбку и твои волосы. Люблю все, что связано с тобой. Пожалуйста, не отвергай мою любовь, иначе моя жизнь потеряет весь смысл. Вечно твой, Отто» — прочитала я, подсвечивая себе огоньком.

— И почерк красивый, — сказал некромант.

Меня это задело.

— Ну и целуйся со своим Отто!

— Я бы с тобой хотел, — сказал Ирга и попробовал меня притянуть к себе.

— Нет! — уперлась я руками в его грудь. — Сейчас закричу! Давай решать, что с Отто делать. Мне не нравится, что…

— … Что у тебя появился конкурент?

— Не перебивай. И это тоже не нравится. Давай завтра вечером встретимся в «Больше пей!». А сейчас двигай отсюда, мне подумать надо.

— Чем я тебе мешаю думать? — промурлыкал Ирга, — поглаживая меня по спине.

— Всем, — сказала я. — А особенно соседкой на кровати.

— Приходи ко мне, — поглаживания Ирги становились все нежнее.

— Я приходила, и это произвело на меня неизгладимое впечатление, — я оттолкнула его руку.

— Как ты не понимаешь, — вздохнул некромант. — Моей вины в том не было. Я очень устал, очень.

— А сейчас я устала.

— Ты иногда ведешь себя, как дура, — сообщил Ирга.

— Сам дурак, — сказала я, борясь с желанием прижаться к его телу.

— Когда я женюсь на тебе… — начал Ирга.

— Ты сначала женись, — огрызнулась я.

— Женюсь! — сказал некромант.

— Кажется, появился еще один претендент на твои руку и сердце? — напомнила я.

— Поверь моему слову, Ола. Я на тебе женюсь!

— Одного не понимаю, — сказала я, зевнув. — У меня что, есть наследство, о котором я не знаю? Я обладаю супер-силой и когда-нибудь стану самой знаменитой магичкой всех времен и народов?

Ирга смотрел на меня, улыбаясь.

— Тогда почему, почему ты хочешь на мне жениться?

— Мне иногда кажется, — сказал он задумчиво, — Что это единственный гарантированный способ затянуть тебя в постель.

— Разве? — удивилась я.

— Да, — сказал Ирга. — Став твоим мужем, я тебя свяжу, и никуда ты не денешься.

— Ну очень приятная перспектива! И ты думаешь, что я выйду за тебя замуж?

— Я уверен, милая!

С этими словами некромант чмокнул меня в губы и перемахнул через подоконник. Я с затаенной надеждой ждала «шмяк», но услышала только легкий шорох, когда Ирга опустился внизу на дорожку.

— Что за день! — сказала вдруг Лира совершенно несонным голосом. — Сначала меня ругает моя Наставница, я теряю важные документы, а еще вы! Я так надеялась, что вы там любовью займетесь, я хоть душу отведу. Вместо этого я должна была сдерживаться, чтобы не рассмеяться!

— Подслушивать и подсматривать нехорошо, — только и нашла что сказать я.

— Не пойму я тебя, Ола! Зачем ты Ирге голову морочишь? Вышла бы за него замуж, и дело с концом.

— Не хочу, — я залезла под одеяло.

— Если бы мне такой парень попался… — размечталась подруга. — Я бы ни за что, никогда его не отпустила от себя!

— Какой такой? — разозлилась я. — Он хочет на мне жениться! Тоже мне, счастье. Почему он хочет на мне жениться, а?

— Ну…

— Вот и ну! Я не знаю, зачем! Он хочет! У него программа-минимум такая. Я не дочь богача, я не самая сильная магичка Университета, я не писаная красавица. Почему тогда? А, чувства! Он никогда, понимаешь, никогда не говорил мне о своих чувствах! Ладно, я обойдусь без любви! Но сказать просто «Ола, ты мне нравишься!», просто, без издевки, объяснить мне что к чему. А так я чувствую себя куклой — все за меня Ирга решил, и мне осталось только согласиться. И то согласие мое нужно скорее просто для проформы!

— Да ладно тебе! — сказала Лира, услышав, что я вот-вот разревусь. — Ты лучше скажи, что ты с Отто делать собираешься?

— Не знаю. Я вообще не понимаю, что случилось!

— Его прокляли, — авторитетным тоном сказала Лира. — Можешь мне поверить!

— А, если прокляли, это хорошо! — повеселела я. — Значит, это дело решаемо!

Однако утром я встала в унынии. Если на Отто проклятие, то кто его навел? Зачем? И что самое главное — как отнесется гордый полугном ко всему происходящему когда мы снимем проклятие? И, со стыда, не наложит ли на себя руки?

— Лира! — я растолкала подругу. — Можно достоверно убедиться, что на Отто есть проклятие?

— Да, — сонно пробормотала та. — А что?

— Отпросись из Дома Исцеления и жди меня. Будем Отто спасать.

Я без стука вошла в квартиру Ирги. Как и предполагалось, некромант мирно сопел в своей кровати. Я вылила ему на голову кружку холодной воды.

— Ай! — взвыла я, оказавшись на полу. — Отпусти, гад!

Ирга молча уселся мне на спину, задрал юбку. Я попробовала побрыкаться, но силы были не равны.

— А-а-а! — взвизгнула я, когда бессовестный тип преспокойно отжал на мое мягкое место холодную воду с собственных волос.

— С добрым утром, Ола, — сказал некромант.

— Мое лицо с другой стороны, — злобно сказала я.

— Правда? — удивился Ирга. Я попробовала извернуться и пнуть его, но у меня не получилось. — И что же делает твое лицо и другие части тела у меня так рано?

— Когда-нибудь дождешься, — придушенно пообещала я. — Ты мне ребра сломаешь.

— Неправда, — ответил некромант, поглаживая мои бедра. — Я так младших сестер воспитывал.

Я чувствовала, как его ладонь нежно двигается по моей коже.

— Ирга, я с серьезным делом пришла, а ты тут…

Некромант вздохнул.

— Еще чуть-чуть, хорошо?

— Я буду кричать!

— Девицы со сломанными ребрами не кричат.

— А я буду!

Ирга легко встал, и я перевернулась на спину. Глядя на его протянутую руку, я не спешила вставать, внимательно разглядывая его и сдерживая улыбку.

— Что? — не выдержал парень, начиная краснеть.

Мне понравилось лежать на полу и смотреть на его мускулистую, красиво сложенную фигуру. И представлять, что скрыто под черными трусами.

— Ну что?

— Ничего, — как можно равнодушнее я пожала плечами, не отводя глаз.

Ирга постарался незаметно себя осмотреть. Ага, попался! Сейчас я тебе за голые бедра отомщу. Я хихикнула.

Некромант потянулся за рубашкой.

— Что, стыдно стало? — участливо спросила я.

— Чего мне стыдиться, — неуверенно ответил он.

— О, — я закатила глаза.

— Ты никогда не видела полуголых мужчин?

— Видела, только ни у кого не было такого… — я печально покачала головой. — Жаль, как жаль!

— Чего? — не выдержал Ирга.

Я постаралась не рассмеяться раньше времени.

— Такого трогательного выражения лица, — сказала я и укатилась под кровать.

— Ола, вылезай оттуда! — Ирга, стоящий на коленях возле кровати в одних трусах и рубашке, выглядел настолько смешно, что я никак не могла остановиться. — Да перестань ты ржать!

Я услышала скрип — это злобный некромант оттягивал кровать от стены.

— Я не буду больше, — сказала я, вытирая слезы. — Мир?

Ирга сел на кровать и спросил:

— Так что же ты все-таки от меня хотела?

— Пойдем на Отто смотреть, — сказала я. — Нужно решать, что с ним делать.

— Ты же хотела вечером встретиться?

— Планы изменились. Лира нам поможет.

Мы залегли в засаде в таком месте, откуда хорошо просматривались открытые летние мастерские. Отто в одиночестве чем-то занимался, низко склонив курчавую голову к верстаку.

— Я ничего не вижу, — прошептала Лира. — На нем нет проклятья!

— А ты? — спросила я у Ирги.

Он покачал головой.

— Когда на ком-то висит проклятие, его аура отдает черным.

— Бег энергии внутри него замедляется или прерывается, — добавила Лира. — По мне так Отто совершенно здоров.

Я уронила голову на руки и задумалась. Я не верила в то, что полугном внезапно стал интересоваться мальчиками, но мне не хватало знаний — как могло такое получиться. В который раз пообещав себе не прогуливать пары и относиться к учебе серьезнее, я сказала:

— Мы ищем не там.

— Мое мнение ты слышала, — ответила Лира.

— Спасибо, — поблагодарила я и закрыла глаза. Что же я могла пропустить? Почему Отто ведет себя так? Я слышала, как с кряхтением поднялась Лира, как они прощались с Иргой. Я осталась одна.

— Приворотное зелье? — спросила я сама у себя. — Как проверить его наличие и концентрацию в крови?

— Есть такое снадобье, — сказал некромант.

— Ты не ушел? — удивилась я.

— Нет. Ты тут валяешься в траве, а я должен куда-то уходить?

Я повернулась на бок и посмотрела на Иргу. Его голубые глаза из-под длинной челки смотрели серьезно и задумчиво.

— Редкое снадобье, — сказал некромант. — Я где-то читал о таком. Не уверен, что мы сможем его быстро найти и купить.

— Деньги не проблема, — решилась я. — И я знаю, где его достать. У человека, у которого есть все!

Беф внимательно нас осмотрел, потом подошел ко мне и вытянул из волос травинку.

— Зачем вам это? С вами и так все ясно.

— Поверьте, Наставник! — взмолилась я. — Это очень важно! Крайне важно! Я не могу сказать вам зачем, но это жизненно важно!

Беф прошелся по кабинету.

— Если ты… — начал он, отпирая шкаф.

— Нет! — сказала я, вытирая вспотевшие ладони. — Нет! Я ничего! Это действительно важно.

Беф кивнул и отлил мне несколько капель в бутылочку.

— Капаешь в воду, даешь объекту. Аура окрашивается в красный цвет. Чем интенсивнее, тем больше приворотного зелья было получено.

Я бережно положила бутылочку в поясную сумочку.

— Кстати, склянка настойки стоит два золотых.

Я, не колеблясь, полезла в потайной карман.

— Понятно, — сказал Беф, — надеюсь, Отто хоть не в криминальную историю попал?

— Откуда вы?…

Наставник рассмеялся.

— Я не знаю больше никого, ради кого бы ты так решительно пожертвовала деньгами. Идите уже, разбирайтесь с вашими проблемами.

Я понеслась по коридору Университета. Теперь-то все будет хорошо!

— Вот, Отто, тебе Ирга напиток просил передать, — я протянула лучшему другу кружку.

— Ирга? — заулыбался тот и одним глотком выпил. — А чем он сейчас занимается? Мы вчера так неудачно расстались. Что он обо мне говорил?

— Очень хорошо отзывался, — растерянно сказала я. Аура Отто цвет не меняла. — Извини за любопытство, а почему ты вдруг воспылал к нему такой страстью?

— Ола, — лучший друг прижал мою руку к своему сердцу. — Я знал, что когда-нибудь он встанет между нами. Только Ирге выбирать, кого он любит больше!

«А не издевается ли Отто надо мной?» — подумала я. Аура полугнома цвет упорно не меняла.

— Отто! Я клянусь тебе нашей дружбой! Я уступлю тебе Иргу! Только расскажи мне все в подробностях!

— Я даже не знаю, что тебе и сказать. Я шел как-то из мастерской и вдруг подумал, что без Ирги мне не жить! Что я люблю его и пойду на все, чтобы он полюбил меня тоже!

Я смотрела в честные глаза полугнома и понимала, что он не обманывает.

— Тебе ведь всегда нравились женщины!

— Что женщины, эти лживые, трусливые и неверные создания! Не то что мужчины!

— Мужчины еще хуже! — обиделась я.

— Трудно представить существо хуже, чем эльфийская женщина. Но и человеческие недалеко ушли.

Я решила, что на убогих не обижаются, и сказала:

— Ирга просил передать, что его до завтра дома не будет, командировка у него. Когда он вернется, он привезет тебе подарочек.

— Подарок? — изумился Отто. — Мне?

— Да, — я погладила полугнома по идеально расчесанной бороде.

Ирга ждал меня за углом мастерской.

— Лживые и трусливые создания, — промурлыкал он. — Может, и правда, Отто для меня лучший вариант?

Я зарычала.

Эпилог

Эпилог первой части. Что тут еще скажешь?

Дождливым осенним утром Ирга без стука вошел ко мне в комнату. Лира уже убежала по делам, а я мучалась похмельем.

— Я уезжаю, — сказал некромант, присаживаясь ко мне на кровать.

— Счастливого пути, — буркнула я и закрыла глаза. Комната прекратила свое вращение, зато стала качаться кровать.

Ирга положил прохладную ладонь мне на лоб. Полегчало.

— Так и сиди, — попросила я.

— Я не могу долго, — тихо сказал он. — Я уезжаю сегодня.

— Куда? Надолго? А мне подарочек привезешь?

— На год на родину. На стажировку.

— На год? — я подскочила на кровати, голова отозвалась острой болью.

Со стоном повалившись обратно, я проныла:

— Почему ты мне об этом сказал только сейчас? Стоп, ничего не говори!

Я сползла с кровати, нетвердым шагом дошла до шкафа. Там была припрятана бутылка на опохмелку и порошочек от Лиры. Порошок давал моментальный положительный результат утром, зато вечером вылезали побочные эффекты — слабость, тошнота и прыщи. Поэтому порошком я пользовалась в исключительных случаях.

— Что вы вчера отмечали? — спросил Ирга.

— Нам с Отто личную мастерскую выделили, как перспективным Мастерам артефактов, — я руками ощупывала голову. Мозги вроде через уши не вытекали, глаза не выпадали, волосы после бурного вечера и мрачной ночи были даже в слегка приличном состоянии, сохраняя подобие прически. — Мы ее активно обмывали новой партией алкоголя, который предназначался на продажу.

— Видимо, продавать уже нечего, я прав?

— Прав, прав, — пробурчала я, взгляд мой наткнулся на плакат возле кровати: «Пить меньше надо!». Нужно его перенести в мастерскую, в комнате он служит только укором совести.

Снадобье, наконец, подействовало. Я села на кровать рядом с Иргой и попросила:

— Давай сначала, ага?

— Я уезжаю на родину, в Рорритор, в Университет на стажировку.

— Зачем?

— Ты же знаешь, что там близко Сумеречные горы. Работа для некроманта всегда найдется. А мне нужно повышать квалификацию.

— Целый год, — сказала я. Это просто не укладывалось у меня в голове. Как это — то предлагает выйти замуж, то уезжает на целый год? И бросает меня одну?

— Я буду наблюдать годовой цикл существования тамошней нежити. Это даст много материала для моей диссертации, значит…

— Ты почему мне раньше об этом не сказал? — перебила я некроманта. — Ведь не сегодня с утра ваше хамство решило ехать? Ты давно об э том знал!

Он помолчал.

— Да, я давно знал, что уезжаю. Помнишь, когда ты мне прислала письмо с рисунком? Я тогда как раз собирал документы для переезда.

Я смотрела на Иргу, и мне казалось, что все это сон.

— Я боялся, — осторожно сказал Ирга. — Я боялся, что ты возмутишься, обидишься и не захочешь меня видеть.

— Конечно, я возмущусь! — закричала я. — Я очень возмущусь! Я буду кричать! Рычать! Царапаться!..

— Плеваться ядом, — подсказал некромант.

— Да как ты мог! Меня тут бросать! Одну! После всего, что ты сделал! Я видеть тебя не хочу!

— Вот этого я и боялся, — сказал Ирга. — Поэтому и молчал. Я хотел провести с тобой побольше времени.

— Не едь никуда — и проведешь, — предложила я.

— Я не могу, понимаешь? Это очень важно для меня!

— Катись отсюда! — сказала я и легла на кровать, повернувшись к стенке.

Ирга погладил меня по голове.

— Пошел вон! — закричала я, стараясь, чтобы в голосе не прозвенели слезы. — Я ненавижу тебя! Ненавижу! И замуж за тебя не выйду! Никогда! И писем писать не буду! И вообще забуду о твоем существовании, ты, наглый, бессердечный эгоист!

Некромант лег на кровать и обнял меня. Я пиналась и выдиралась, но куда там! Его объятия расцепить было просто невозможно. Я устала и заплакала. Ирга поцеловал меня в шею и прошептал в ухо:

— Ты знаешь, что ты самая-самая красивая девушка в мире? Самая-самая лучшая?

— Я не хочу тебя слушать! — всхлипнула я. — Уезжай давай.

— Я не уеду, — прошептал Ирга, — пока не скажу тебе то, что уже давно должен был сказать.

Я притихла.

— Я люблю тебя, — губы некроманта касались моего уха и мне было щекотно. — Я очень, очень тебя люблю.

В моей голове что-то взорвалось с оглушительным шумом. Возможно, это мои мозги устроили праздничный фейерверк, возможно, я просто оглохла от удивления.

— … С того самого момента, когда ты из мокрого котенка превращалась в самостоятельную девушку с характером, — говорил Ирга, одной рукой прижимая к себе, а другой лаская. — И я действительно хочу на тебе жениться. Я об этом мечтаю. Я просто ждал, когда ты повзрослеешь.

— Не уезжай, — тихо сказала я.

— Я не могу, — это для меня очень важно. Очень-очень.

— Это ведь так далеко!

— Всего три дня пути, — сказал Ирга.

— Я не буду к тебе ездить, — решительно ответила я.

— Я буду ездить к тебе. И писать. И очень скучать.

— А я не буду.

— Я знаю, — рассмеялся он, ловко меня перевернул и прижался своими губами к моим. Это был поцелуй, о которых пишут в любовных романах. Никогда бы не подумала, что такое возможно, но поцелуй, от которого кружится голова, теплеет в животе и возникает желание запеть от радости, действительно существует. Нежный, ласковый и вместе с тем требовательный. Долгий-долгий, но не надоедливый. Возбуждающий и успокаивающий одновременно. Поцелуй любимого мужчины.

Я открыла глаза и посмотрела в бездонные, нежные и любящие голубые глаза Ирги.

— Надеюсь, — сказал он, — это воспоминание немного скрасит твое одиночество.

Я чувствовала, как в моем теле пульсирует кровь шумными толчками.

— Что ты, — светским тоном ответила я. — Я теперь буду искать — может, еще кто так может!

— Не вздумай, — посерьезнел некромант. — Иначе у тебя в интерьере появятся коврики из натуральной кожи.

— Ути-пути, — я почти совсем пришла в себя. — А с чего ты взял, что я буду тебя ждать?

Парень захлопал глазами. Эта мысль ему в голову не приходила.

— Ну как же? — выдавил он из себя.

— А вот так! Ты, значит, уезжаешь неожиданно, а я должна плакать и махать тебе в след платочком? А потом надеть пояс верности?

— Было бы неплохо.

— Сейчас же, — грубо ответила я. В меня как будто вселился бес — хотелось кричать, ломать стулья и кидаться обломками в этого наглого типа.

— Хорошо, — сказал Ирга. — Я признаю, что был не прав. Я люблю тебя, Ола. И, когда я вернусь, будет тебе и карета с белыми лошадьми, и я в бежевом костюме, и цветы, и вообще все, что захочешь. Надеюсь, тогда отмазку ты придумать не сможешь.

Я задумалась.

— Я люблю тебя, — сказал Ирга, поцеловал меня и ушел.

Я избавилась от этого наглого, мерзкого, эгоистичного типа. Впереди меня ждал увлекательнейший год профессиональной специализации и веселой студенческой жизни. Нужно было разобраться с Блондином, развить с Отто сеть продавцов нашего товара, уговорить Бефа не давать мне дополнительных заданий… Да еще масса дел.

Тогда почему же, почему в моей душе поселилась пустота и так отчаянно хочется — нет, не плакать — а завыть, как цепная собака, глядящая на луну?

Оглавление

Пролог Я и мой друг-полугном

1. Знатная попойка

2. Экзамен по Начертательной магии

3. Жидкий хлеб

4. Практическая по некромагии

5. Сильнодействующее средство

6. Мой друг полугном

7. Шапка

8. Немного романтики

9. Внешнее воздействие

10. Зачет по летней практике

11. Страдания по фигуре

12. Никому не нужна?

13. Как я ходила на свидание

14. Некромантские сережки

15. Волк в овечьей шкуре

16. Лучший вечер в жизни

17. Мужская верность

18. Следовать за луной

19. Любовь — это не проблема?

Эпилог

Реклама на сайте