Наконец послышались звуки, вселяющие надежду в сердце одинокого пешехода, — отдаленные грохот и скрежет. Затем тьму, окутывавшую улицу, прорезал луч света — и из-за поворота выкатился вагон. Боковые окна были безопасности ради забиты щитами, в которых кое-где оставили узкие смотровые щели. Но в кабине водителя по вынужденной необходимости горел свет, хоть и приглушенный. Разумеется, освещенная кабина превращала водителя в наилучшую мишень, а водители общественного транспорта считались работягами и у индивидуалов за своих не считались, потому народные умельцы — а таковые в большинстве своем и ездили на трамваях — ставили в кабинах пуленепробиваемое стекло. Но это не всегда помогало.
Однако же теперь все, чему положено светить, светило. Трамвай вез с заводов рабочих первой смены. Там было немало крепких мужиков, и они не боялись нападения. Ну, не то чтоб совсем не боялись, но все же.
Бабулька крикнула:
— Сынки, остановитесь! — голос ее дребезжал, но вагон дребезжал сильнее и, похоже, не собирался задерживаться. Старуха подпрыгнула, замахала палкой и завопила во всю мочь: — Остановитеся! Родимые! Очень надо!
Фигура, мечущаяся в свете фар, привлекла-таки к себе внимание. Вагон затормозил со скрежетом, еще более режущим слух, чем при движении. Но двери все же не открылись.
— Подсадите, Христом Богам прошу! — надрывалась бабка. — Сыночек у меня… навроде вас… в больнице… на Фруктово-Ягодной…
По названному адресу располагалась одна из немногих уцелевших в городе государственных больниц. То есть официально лечение там было бесплатным. А какое это лечение — всякому известно, и какой бесплатно уход — тоже. А что попадают в такие больницы люди совсем небогатые — кого волнует? На лекарства у них средств вряд ли хватало, а вот простыни, одеяла принести да постирать, горшки подносить, мыть больного, переворачивать — пусть родственники подсуетятся. Обычно не отказывались. Так издавна заведено. Еще до смутных времен.
Поэтому те, кто был в трамвае, посовещавшись, решили бабку пустить. Одна из створок в передних дверях приоткрылась.
— Вот спасибо, миленькие, век не забуду… — она засеменила к трамваю, ноу самой двери замешкалась.
— Чего копаешься, старая вешалка? — рыкнули изнутри.
— Вы уж простите, родимые… силов-то нету, да и не протиснусь я… дверь распахните, что вам, трудно?
Комментарии к книге «Крутые парни ездят на трамваях», Наталья Владимировна Резанова
Всего 0 комментариев