«Злая и страшная ведьма»

Жила — была злая ведьма (в сказке обязательно должна быть злая ведьма или Баба Яга, на худой конец).

Зверюшки обходили десятой дорогой ее домик, стоящий в глухом лесу. Даже растения редко-редко росли рядом с ее домиком — ни одного цветочка, ни зеленой травинки. В основном колючки и высокие-высокие полусухие сосны.

Иваны-Царевичи, Прекрасные Королевичи и даже Иваны-Дураки не появлялись на тропинке, ведущей к ведьминской хате. Все, кто хотел узнать чего-то, например, как дойти Туда-Куда-Глаза-Глядят, или попросить у ведьмы что-то, например, Волшебный Клубочек — эти все уже узнали, что ведьма злая и ничем не делится, зато плотоядно улыбается и пытается запихнуть в печку прям в одежде.

По вечерам от домика ведьмы раздавался жуткий вой. От этого воя в лесу прятались под кусты маленькие зверюшки, большие звери приседали и закрывали уши лапами, растения пытались врасти обратно. Никто не знал, с чем связан этот жуткий вой, но все его боялись.

Ведьма ни с кем не общалась. Иногда ее видели, угрюмо идущую по тропинке из леса в деревню на промысел. Она не здоровалась со зверюшками, зато, если ей удавалась кого-то поймать, тут же сворачивала ему голову и засовывала в мешок. Она не нюхала цветочка, зато любую зелень она вырывала с корнями и тоже засовывала в свой мешок. Никто не знал, что потом ведьма делает с этими несчастными: может быть готовит страшные зелья? Поэтому тропинка в деревню вскоре стала похожа на местность после сильного пожара — пустую и не живую.

Видимо, ведьме не очень везло в деревне, потому что возвращалась она оттуда еще более злой, чем шла туда. Она закрывалась в своем домике, и вскоре из трубы начинали вырываться клубы черного дыма.

А чуть позже из домика раздавались заунывные завывания с каким-то грохотом и брязкотом.

Мурашки бежали по коже всех, кто это слышал.

И вот однажды обитатели леса увидели, как по тропинке в сторону домика ведьмы идет какой-то молчел (какая сказка без героя?).

Зайчики и белочки выбегали перед ним, пытаясь удержать, остатки растений цеплялись за одежду. Но герой упрямо шел, пригибаясь под тяжестью заплечного мешка.