«В Средиземье бардак»

Жирный черный дым клубами вставал над долиной, где довелось сделать очередной привал нашей неразлучной троице - Торину, Малышу и Фолко. Его возникновение объяснялось объективными, как бы сказал Фолко, причинами.

Ведший маленький отряд Торин в очередной раз сел в лужу, скомандовав привал прямо под открытым небом, едва увидев одинокое молодое деревце. Привал пришлось организовывать на сыром месте, где только-только засохли лужи. В результате вязанка хвороста, которую, естественно, тащил на себе маленький гном, упрямо не хотела разгораться. Дул пронизывающий северо-восточный ветер. Его порывы также долго не давали Малышу разжечь костер. В конце концов, хоббиту все это надоело и он, отодвинув своим маленьким плечом огромного Малыша, выудил из своей заплечной торбы совершенно новехонький, эльфийского производства огнемет и полоснул огненной струей по деревцу. Оно нехотя занялось, и, словно протестуя против такого варварского обращения с молодыми зелеными насаждениями, принялось густо чадить черным дымом, вскоре закоптив все небо над долиной до такой степени, что белый голубь, пролетавший по случаю мимо долины, стал абсолютно незаметен ночью, поскольку сливался с черным небом.

- Я прям как Гэндальф против волколаков! - похвастался Фолко, дунув в широкое дуло огнемета. - Наур эн адриат аммин, понимаешь!

Торин громко и некрасиво заржал, вспомнив эту историю. Тогда, в походе банды Хранителей Арагорн с Гэндальфом завели банду на лежбище волколаков. Угрюмые оборотни, издревле славившиеся своей трусостью и кротостью, долго терпели выходки четверки отмороженных хоббитов, но когда старого вожака постригли наголо и покрасили голубым купоросом, то взбеленилась вся стая. Она преследовала хранителей до самой Мории, пока клыки одного из волков-оборотней не разодрали Гэндальфу на подтирки для носа полу его серого плаща. Разъярившийся волшебник немедленно вспомнил о своем мече настоящего джедая, который старый шарлатан называл посохом, и подпалил одно из старых деревьев, стоящих вдоль Приморийского Тракта. Вспыхнувшее дерево отпугнуло оборотней, а Гэндальф долго еще потрясал им вслед посохом, выкрикивая, что-то типа "наур эн адриат аммин", что, как потом узнал Фолко, означало ничто иное, как "волки позорные мать вашу".