«Застава»

Варшава, Польша.

Понедельник, 28 апреля 1941 года.

Время: 08.15

Полтора года назад на двери было другое имя, польское. Рядом с ним — должность сотрудника и название одного из польских министерств. Но Польша больше не принадлежала полякам, и табличка была грубо замазана густой черной краской. Эрик Кэмпфер на секунду остановился перед дверью, пытаясь припомнить, что здесь было написано раньше. Не потому, что это как-то касалось его, а просто для тренировки памяти. Но вспомнить ему так и не удалось. Теперь же здесь висела другая, тщательно вырезанная из красного дерева табличка, из-за которой по углам проглядывала та самая черная краска. Надпись на табличке гласила:

ГРУППЕНФЮРЕР СС В. ХОССБАХ, РСХА.

Отделение рас и перемещения населения Варшавский округ

Кэмпфер собрался с мыслями. Что было нужно от него Хоссбаху? Зачем он вызвал его так рано? Кэмпфер нахмурился, начиная сердиться на себя за то, что его занимают такие мысли, однако и любой другой офицер СС, даже с такой удивительной карьерой, как у него, испытал бы дурное предчувствие, если бы его вдруг так вот «незамедлительно» вызвали с утра пораньше к начальству.

Кэмпфер глубоко вздохнул, принял спокойный вид и решительно открыл дверь. Капрал, выполняющий роль секретаря генерала Хоссбаха, встал и вежливо поприветствовал его. Это был новый здесь человек, и по его реакции Кэмпфер понял, что солдат еще не знает его, что, впрочем, легко было объяснить: весь прошлый год Кэмпфер проработал помощником коменданта в Аусшвице.

— Штурмбанфюрер Кэмпфер, — представился он, считая, что этого будет вполне достаточно.

Секретарь повернулся, вошел в кабинет Хоссбаха и тут же вышел обратно.

— Группенфюрер готов принять вас, герр майор.

Кэмпфер прошел мимо капрала в открытую дверь и застал генерала сидящим на письменном столе.

— А, Эрик! Доброе утро! — с непривычным радушием улыбнулся Хоссбах. — Хотите кофе?

— Нет, спасибо. — Вплоть до этой минуты Кэмпфер очень хотел выпить кофе, но слащавая улыбка шефа тут же заставила его насторожиться. Сейчас стоило держать ухо востро.

— Ну, хорошо. Тогда раздевайтесь и устраивайтесь поудобней.