«Запах перезрелой мушмулы»

Джонни не любил ночевать в доме своей бабушки.

Она по-прежнему жила в Восточном Лос-Анджелесе, где выросла его мама, но с годами район вокруг ее дома становился только хуже. Заборы и гаражные ворота были разрисованы бандитскими метками краской из баллончика, а по улицам разъезжали низенькие машины, за рулем которых сидели крутые парни с бритыми татуированными головами. Другие его бабушка и дедушка, мама и папа его отца, его американские бабушка и дедушка, жили в Бостоне, и он любил навещать их. По одной причине — они жили далеко, так что визиты к ним являлись отдыхом, семейными делами, куда они летали на самолете, оставались на неделю, виделись с тетями, дядями и двоюродными братьями и развлекались, осматривая достопримечательности. Дом его бабушки и дедушки был полон старых игрушек и игр, в которые он мог играть, и они всегда, каждый раз когда он приезжал, покупали ему новый подарок.

Но его бабушка здесь, в Калифорнии, его мексиканская бабушка, Абуэла,[1] не планировала ничего особенного на те ночи, когда он оставался у нее. Она просто присматривала за ним, чтобы его родители могли провести некоторое время наедине друг с другом. Хотя она могла испечь ему что-нибудь вкусненькое на десерт, но это, пожалуй, и все.

В ее доме тоже особо заняться было нечем. Это был дом пожилой женщины. Никаких игрушек или игр, не было ни компьютера, ни Вай-Фая. У нее даже не было кабельного, только обычное эфирное телевидение.

Хуже всего было то, что она всегда пыталась заставить Джонни играть с соседскими детьми, Оросками, чья мама была одной из лучших подруг его мамы, когда они учились в начальной школе. Ему не очень нравились эти дети, да и он им особо не нравился, но по настоянию Абуэлы ненадолго приходил к ним домой, общался с их мамой на кухне или занимал сам себя на заднем дворе, отбывая положенное время, прежде чем вернуться к своей бабушке.