«Заплати мне »

Данный перевод выполнен в ознакомительных целях ЭКСКЛЮЗИВНО для пабликов:

"Splatterpunk (18+)" (vk.com/splaterpunk) и

“Эдвард Ли”   (vk.com/edward_lee_horror)

© Edward Lee “Sex, Truth and Reality (Pay Me)”, 1992

         from “Quest for Sex, Truth & Reality”, 2011

© Zanahorras, перевод на русский язык, 2016

Секс, Истина и Pеальность (Заплати мне).

   Я пытаюсь решить, что это такое.

   Провидение? Исповедь? Нет, даже не близко. Слова, как эти, звучат слишком тонко, вам не кажется? При этом, они могут быть чем-то настолько затхлым, как обряд посвящения. Боже мой, посвящения во что?

   Все эти оправдания - ложь. Будто касаешься бедра возлюбленного и чувствуешь тень вместо плоти.

   Иногда бывает трудно писать честно. Без истины, без откровения о том, чем есть вещи на самом деле - это всего лишь больше лжи. Больше теней в недостающей плоти.

   Было написано - в Иезекииле  (один из четырёх «великих пророков» Ветхого Завета - прим. пер.) , я думаю: я делаю кровь вашей судьбой . Это Бог говорит, не я. И если Бог не может раскрыть правду, то кто может?

   Таким образом, я предполагаю, что это то, что есть на самом деле. Я предполагаю - это моя кровь.

                                 ««—»»

   Смит не был уверен, что сделает это; он подошел с теми же чувствами, что и у осмелившихся детей, бросающих взоры на дом с привидениями. СЕКС-ШОУ! хвастался знак в синем неоне. ЛУЧШИЕ В ВАШИНГТОНЕ! ВСЕ ДЕВУШКИ МОЛОДЫЕ И КРАСИВЫЕ! СЕКС-ШОУ СЕКС-ШОУ СЕКС-ШОУ!!!

   Место называлось "Наковальня"; Смит улыбнулся очевидной символике. Он вспомнил его, как один из многочисленных бездонных баров, которые  вклиниваются в городской порноквартал. Хотя теперь, казалось, что "Наковальня" доросла до более продвинутого дизайна. Смит смутился. Что, по прошествии стольких лет, привело его обратно? Он был писателем; он хотел писать о реальных вещах, реальной правде в реальном мире. Он хотел суть, а не сказки; он хотел людей и жизни и честный опыт, а не картонных персонажей и диалогов из мыльной оперы. Он полагал, что его профессиональные взгляды  были его испытанием. Итак, он был здесь. Разве не лучшее суждение, в некотором смысле, называется трусостью?