«Гнев»

В пятницу Витя Погодин опоздал на работу. Спал ужасно; до рассвета ворочался, думая о предстоящей поездке домой. Потом мучили кошмары — в них была черная обшарпанная дверь с дерматиновым покрытием, и под дерматином что-то шевелилось, будто там кишели опарыши или змеи.

У проходной караулил заместитель директора Щекачев. Перебегал глазами с сотрудника на циферблат часов. Вытянутое толстогубое лицо, помесь лошади и поэта Пастернака, выражало крайнюю степень озабоченности.

— Беспокоюсь о вас, Виктор, — сказал он, перегородив Погодину путь. — Вы припозднились на двадцать минут, второй раз за неделю. Что-то не так дома? Здоровье как, сон?

Погодин изо всех сил старался не морщиться. Щекачев в его дешевом костюмчике с подкладками для ширины плеч и в белых, наверняка же до середины икр, носках, вызывал непреодолимую и щедрую ненависть.

— Извините, Альберт Михайлович, — выдавил Погодин, — впредь не повторится.

— Не извиняйтесь! Я-то понимаю, я на вашей стороне. Дело молодое. Сам в ваши годы…

Щекачев был старше Погодина на пять лет, в сентябре отмечали его тридцатилетний юбилей, и ни у одного служащего не нашлось для Альберта Михайловича искренних добрых слов.

«В мои годы, — подумал Погодин хмуро, — ты был убогой шестеркой на должности «подай-принеси», и с тех пор мало что изменилось».

— Но босс, — завел Щекачев традиционную песню, — ты его знаешь, застукает, всем влетит.

Собственные деспотические инновации он подписывал именем мягкотелого директора. И мстил за любой просчет: злобно, как мстят только школьные изгои, отщепенцы, дорвавшиеся до мало-мальской власти. Бедный Ринат Фатичев, вполголоса подтрунивавший над Щекачевым на корпоративе, был уволен в течение месяца. Не помешало и то, что у Фатичева больной ребенок, а с вакансиями нынче туго.

— Урод, — сказал Погодин, входя в кабинет. Коллегам не нужно было уточнять, кого он подразумевает. Классическую сценку «Щекачев и его крепостные» они лицезрели из окна.

— Это цветочки, — вздохнула Божена Долгушева, красивая брюнетка с восточными глазами. — В понедельник он попросил меня остаться после шести и втирал про перспективность моего проекта и карьерный рост. И в декольте мне косил, брр.

Она поежилась в своей меховой жилетке.

— Скоро директор в отпуск уйдет, — вставил кто-то, — Стукачев совсем озвереет. ИО, блин. УО!