«Безвременный ужас»

Прошло уже больше тридцати лет с тех пор, как я повстречался с тем ужасом в загробном храме, но помню его до сих пор, так же ясно, как если бы это случилось всего час назад – и эмоции так же свежи. В те дни, за двадцать лет до рубежа веков, парусные корабли все еще царили в большей части водных пространств этой планеты; теперь уже движимые паром суда за считанные дни покрывают расстояния, на которые прежде уходили месяцы. Все это больше не имеет для меня никакого значения. Я больше не выезжал за границу – с тех самых пор, как вернулся из того вояжа по южным морям, едва живой от лихорадки и делирия, более тридцати лет тому назад.

Полагаю, еще до скончания этого нового века наши исследователи докажут как неоспоримый научный факт то, что я и так уже почитаю за истину. Какие тайны кроются в руинах мегалитических городов, погребенных под зыбучими песками на трех разных континентах Земли? Кто их создал – просто ли наши доисторические предки? Или же они куда старше, чем мы дерзаем предполагать, – произведения некой изначальной расы, с этой ли планеты родом или с другой, из дальней космической дали? Второе звучит дико, фантастично, даже, возможно… безумно, но я верю, что это правда и что, быть может, мой рассказ послужит ко благу тем пытливым умам, кто уже эту правду подозревает. Задолго до того, как наши предки открыли способы использования огня – и даже до того, как вообще развились выше животного облика и разума, на планете этой безраздельно царствовали создания невероятной силы и зловредного интеллекта.

Я всегда был личностью праздной и время свое тратил на исторические исследования, на чтение книг по философии – как натуральной, так и метафизической – и написание статей (которые сам считал весьма учеными) для разных умных журналов. В молодости я был поавантюрнее – много путешествовал, и не только для того, чтобы пользоваться сокровищами величайших университетов мира. Нет, я занимался полевыми исследованиями в разных укромных уголках мира, куда из ученого люда мало кто добирается. Я тогда был совершенно бесстрашный: ни гнилая вонь тропических джунглей, ни засушливый зной суровых пустынь, ни стужа полярных областей меня не пугали. Вплоть до лета того года, когда мне стукнуло двадцать шесть.