«Я бы все отдал ради тебя!»

— Пожалуйста, прошу, не поступай так с нами, Клэр! — молил Родерик, сбегая по каменным ступеням огромного дома.

«С нами», — поморщилась Клэр. — «Ему тридцать, а он все еще живет со своей мамочкой. Боже!»

Родерик сопел у нее за спиной, едва сдерживая слезы. — Я бы все отдал ради тебя!

Сколько раз она слышал эту фразу за последние девять месяцев? Постоянно! «Ну, почему до тебя никак не дойдет? Мне ничего от тебя не надо!» — хотела закричать Клэр. Вместо этого она развернулась и сказала:

— Пойми. Все кончено.

Он с недоумением уставился на нее.

— Но, почему? Все было так чудесно! И ты сама сказала, что всегда будешь со мной!

— О, Родерик, не выдумывай.

Родерик не выдумывал. Девять долгих месяцев назад, когда они только начали встречаться, именно так Клэр и сказала. Ей стукнул тридцать один год и моложе она уже не станет. А у Родерика были миллионы. Точнее у его мамаши.

— Извини. Я просто не могу тебя больше видеть.

Он снова поплелся за ней, шаркая ногами. — У тебя… другой парень?

— Конечно, нет! — снова солгала Клэр. Как смел он, обвинять ее в измене!

Во всяком случае, Уорделл был не просто «другой парень». Он был всем тем, чем Родерик не был. Красивым, мускулистым, властным. И с членом, как у долбаного Диллинджера.

Она открыла дверь своего «Ниссана» — подарок Родерика на ее день рождения — и скользнула за руль.

— Но, как же Париж?

Клэр на секунду задумалась. В Париже могло бы быть весело. Но рядом как всегда будет маячить его мать. И этот Фадд — личный халдей старухи, больше похожий на гопника-отморозка.

К черту Париж. Уорделл обещал свозить ее в Канкун[1] как только закончит с делами.

— Родерик, забудь про Париж. Я от тебя ухожу. Понимаешь?

Похоже, он не понимал. Зато понял Фадд. Парень в длиннополой кожаной куртке на дальней стороне двора колол поленья электро дровоколом. Взгляд, которым он наградил Клэр, был предельно ясен: «Я бы с радостью засунул тебя в эту штуку и нарубил на мелкие кусочки». Фадд был очень предан семье.

Мамаша Родерика, похоже, тоже была в курсе событий. Клэр чувствовала, как ее презрительный взгляд сверлит ей спину из окна гостиной.

Старая шизанутая сука.

Черт, да они тут все полные психи.